Пожилой отец внезапно решает навестить взрослого сына, уехавшего в дальнюю деревню, и отправляется к нему без предупреждения: «Врасплох застану!» На поезде. Ночью. Зимой. В мороз и метель. Пять километров пешком от станции — ерунда! Но он, конечно, заблудился…

В заглавной повести книги все необычно. Совершено убийство… Кто-то неизвестный похоронен под именем нашего героя. Сам же герой, оболганный и придавленный грузом ошибок, режет картины в музее собственного творчества… Василь Быков, первым прочитавший рукопись, сказал: «Это — гротеск яркий и правдивый». Через семь лет оказалось, что все описанное в повести и о нашем фантасмагоричном времени. Книгу органично дополняют три рассказа.

«— Вы чего, мать родную не пожалеете? Вам чего, только б наперед всех родину продать? …А дальше начался шмон по всем правилам текущей эпохи. «Ваши документы!» — неприступным голосом требовали господа грузчики. И говорили с угрозой: «Та-ак! А какие у вас свидетельства иль доказательства, что означенная в паспорте Вешаловка еще имеет место на белом свете?» Тогда очередник поспешно представлял двух-трех свидетелей. Господа грузчики обводили мысленным взором несчастную Вешаловку, щупали ее пальцами, колупали ногтем, затем морщились от предполагаемого дурного запаха и отшвыривали в угол небрежным жестом. Там, в углу, из этих Вешаловок уже образовались целые корявые вороха. Феликс и Там-Там...

«Он всегда делал невпопад: бывало, последыша кулацкого, от семьи отставшего, прикормит (его бы за Полярный круг, за всем осиным гнездом вслед, а у него от одной мысли все внутри переворачивается). Его товарищи за это с издевкой Николаем-угодником прозвали. <…> За бывшего товарища, дурак, заступился. Того за вражескую деятельность закатали аж на Соловки, а перед этим Николай Иванович возьми да вякни на собрании: мол, не верю! Ну, не веришь, Свиридов, тогда ступай вслед за ним! Там тебе все как следует, Свиридов, объяснят! Так он и загремел в первый раз. А во второй, это уже после войны, его обратно на слабости поймали: пожалел, понимаешь, прописал на своей площади еще одного бывшего...