Кухня

fb2
Курочкин Александрович Максим

Пьеса «Кухня» была написана по заказу и в тесном сотрудничестве с «Театральным товариществом 814» (режиссер и исполнитель главной роли Олег Меньшиков). Успех именно этой пьесы во многом способствовал резкому росту популярности драматурга Максима Курочкина.

Рецепт «Кухни» складывается из двух ингредиентов – современной бытовой пьесы и частей легенды о Нибелунгах. Киевскому драматургу Максиму Курочкину бытовой стеб удался великолепно. Он лихо смоделировал реплики героев из рекламных слоганов, засевших в памяти цитат из всенародно известных фильмов, песен, анекдотов и традиционного народного юмора с легким налетом здорового цинизма. А заодно обильно уснастил текст славными словечками типа «ложкомойка» и «самоусмирись», а также потенциальными бонмо: «Я сама девушка в перспективе верная», «хуже артистов только уборщицы» или «не настолько я ценю в вас собеседника, чтобы вот так взять и рассказать все тайны»…

Действующие лица:

Гюнтер – владелец замка

Уборщица – кримхильда

Хаген Карлович – хаген – убийца, начальник кухни

Ленивец – аттила

Новенький – зигфрид

Татьяна Рудольфовна – брюнхильда

Плотный – адвокат

Медянкина – старший котломой

Медянкина младшая – младшая сестра старшего котломоя

Повар Г.Ц. - повар горячего цеха

Повар Х.Ц. – повар холодного цеха

Коля Подподушкин – ученик

Мама Валя – повариха

Свирепые гунны – люди чрезвычайных ситуаций

Вопрос – человеческое любопытство

Охранник

Охотники

ТВ

Пьеса «Кухня» была написана по заказу и в тесном сотрудничестве с «Театральным товариществом 814». Премьера состоялась 17 ноября 2000 года.

Действие первое (часть первая)

Кримхильда за шитьем.

Кримхильда.

Благословили небо и земля мой труд.

Как в это не поверить…

Дочь короля, не знала я забот,

И женские нехитрые ремесла

Не правили повозкой дней моих.

С рождения иглы я не держала

И на листах льняного полотна

Словами тонких разноцветных нитей

Дневник души девичьей не вела,

И славы мастерицы не искала.

Но дивная с Кримхильдой перемена…

Вот, вышиты искусною рукой

Ночное солнце и звезда дневная.

Вот диких уток пепельная стая,

Вот желтый лев с могучей головой.

Кримхильда! Ты – жена. И в том причина

И хороводу лилий водяных,

И сложному широкому узору

Из вереска, осота и купальниц…

Кримхильда! Ты жена! И муж твой – Зигфрид.

Без устали готова целовать

Я это имя: Зигфрид! Зигфрид! Зигфрид!

Входит Хаген.

Хаген (про себя).

О, звук невыносимый.

Вслух.

Кримхильда, здравствуй!

Кримхильда (пугаясь).

Кто здесь?

Хаген.

Твой старый друг.

Кримхильда.

Хаген? Ты испугал меня.

Хаген.

Не верю я глазам своим, Кримхильда.

Ты – шьешь?

Кримхильда.

Представь себе, старик.

Такую Зигфриду я вышила рубашку,

Что самая сварливая швея

Хвалила искренне мою работу.

Хаген.

Волшебная работа, спору нет.

Кримхильда.

А я ведь первый раз иглу держала.

Тут чудо несомненное. Представь…

Ни разу я не уколола пальца

И лишнего не спутала узла,

И слабой нити не оборвала.

Хаген.

Счастливец Зигфрид.

Кримхильда.

Хочу я, чтобы стрелы и мечи,

Завидев эти дивные узоры,

Боялись ранить мужа моего.

Здесь каждый знак подсказан мне природой

И тайной мудростью бургундских древних жен.

Хаген.

И без того твой муж непобедим.

Все знают, что в крови дракона Зигфрид

Омылся некогда

И свойство приобрел

Не чувствовать удары мощных палиц

И не бояться самых страшных ран,

Что может нанести кусок железа.

Покрыт броней твой муж…

Кримхильда.

Но все же уязвим.

Когда горячий алый водопад

Из ран дракона хлынул на героя,

Лист, с ветки сбитый в лихорадке боя,

Прилип к спине, печаль мою утроя.

Хаген (не в силах скрыть радость).

Я думал, это ложь.

Кримхильда.

Нет, это правда.

Там, где лист дрожащий

Упал, коварным ветром принесен…

Осталась брешь, невидимая глазу,

В доспехе прочном.

О, проклятый лист!

Голодных черных гусениц орда,

Ночной мороз, жестокие пожары

Тебя щадить решили для чего?

Хаген.

Куда, ты говоришь, листок упал?

Кримхильда.

Зачем тебе?

Хаген.

Знать, есть причина.

Кримхильда.

Лишь я и муж мой знаем это место

И поклялась я девой золотой,

Мечом и самою великой клятвой,

Что не открою тайну никому.

Хаген.

Тогда прощай.

Я еду на охоту.

В лесах бургундских бродит дикий вепрь.

Озлоблен и безумен, и коварен.

Поспорили мы с Зигфридом твоим

Кто раньше даст урок жестокой твари.

Кримхильда.

Молиться буду…

Хаген (про себя).

За меня – едва ли (Кримхильде.)

Теперь прощай…

Кримхильда.

Зачем ты приходил?

Хаген.

Я не хочу пугать тебя, Кримхильда…

Кримхильда.

Но все же…

Хаген.

Зигфрид, твой избранник…

Кримхильда.

Что с ним?

Хаген.

Жив он и здоров.

И, как и прежде, в рыцарской потехе

Не знает равных.

И в любом бою,

Сойдясь лицом к лицу с врагом достойным,

Сумеет щедрой платой заплатить

За каждый из полученных ударов.

Кримхильда.

Так что тебя тревожит – говори.

Хаген.

Так знай же, что в лесу, где загнан зверь,

Нашла приют разбойная ватага.

Скрываясь в кронах буков и дубов,

Злодеи целят стрелами в прохожих… и всадников.

И страшен их привет.

От тонких хищных пчел спасенья нет.

Пауза.

Вчера в лесу погиб мой лучший ловчий.

Кримхильда.

Он был убит стрелой?

Хаген.

Стрелой? Смеешься, королева.

Пять тысяч стрел, свершив такое дело,

Досель пируют ловчего спиной.

Кримхильда.

Ты говоришь – спиной?

Хаген.

Прощай.

Кримхильда.

Постой!..

А если б знал ты, где для смерти дверь?

Хаген.

Я б смог прикрыть ее щитом надежным,

Я стал бы другу сам живым щитом

И отогнал голодных псов несчастья!..

Лишь знать бы, где твой Зигфрид уязвим.

Кримхильда.

О, тесный ворот клятв…

Я задыхаюсь.

Зигфрид! Муж любимый!

Что делать твоей дурочке-жене?

Как ворону беды подрезать крылья?

Как различить под маскою врага?

Хаген.

Решай скорее, робкая жена.

Рога трубят. Готово все к охоте.

Я ухожу.

Кримхильда.

Нет, погоди…

Поверила Кримхильда

Твоей суровой преданности, Хаген.

Решилась я. Лишь научи – что делать.

Хаген.

Отдай рубашку мужу своему.

Пусть он ее наденет на охоту.

Но прежде вышей крест на месте том,

Где смерть его отмечена листом.

Да поспеши, Кримхильда!

Хаген уходит.

Кримхильда (вышивая крест).

Странные узлы.

Нить рвется… Непослушная игла…

Но вышит крест.

Появляется Зигфрид.

Зигфрид.

Как здравствуешь, Кримхильда?

Кримхильда.

Зигфрид?

Зигфрид.

Если тот, кому ты клялась в любви, звался Зигфрид, то и я ношу то же имя. На твоем пальце кровь.

Кримхильда.

Кровь?

Зигфрид.

Ты, видно, уколола палец.

Кримхильда.

Уколола палец?

Зигфрид.

День чудес.

Кримхильда превратилась в эхо.

Очнись, жена!

Зашел я попрощаться.

Кримхильда.

Уже… так быстро…

Зигфрид.

Да что с моею умницею милой?

К чему ее бессвязные слова?

Кто разум твой похитил, королева?

Кримхильда.

Еще вчера ты клялся, что подвешен

Котел твоих желаний в мой очаг.

Но то вчера. (Смотрит в зеркало.)

О, бедная Кримхильда.

Твой муж тебя сменял на гончих псов.

Зигфрид.

Не заслужил я этого упрека.

Кримхильда.

Прости жену. Она готова стать

Торговкой – скифской музою злоречья,

Сварливой бабой, грязным помелом,

Шипящим безобразным крокодилом,

Чтоб только ты не ездил на охоту.

Ей снился сон!

Зигфрид.

О снах и страхах – после.

Кримхильда.

Во сне тебя давили две горы.

Зигфрид.

Ты обещала вышить мне рубашку.

Кримхильда.

Останься дома, Зигфрид.

Зигфрид.

Вот Брюнхильда…

Кримхильда.

Что, Брюнхильда?

Зигфрид.

Я говорю – счастливец муж ее.

Король бургундов едет на охоту

В рукой Брюнхильды вышитом плаще.

Для Гюнтера она забыла отдых

И некогда ей было видеть сны -

Она узор плела иглой усердной.

Кримхильда.

Брюнхильда – ведьма.

Зигфрид.

Очень может быть.

Но выгляни в окно!

Ты видишь толпы нищих?

Калек безглазых – войско вечной тьмы…

Что привело их в этот ранний час

На королевский двор?

Объедков сладкий запах?

Весть о невиданном доселе подаянье?

Надежда исцелиться?

Нет, жена!

Как тянутся к соскам щенки слепые,

Как юный стебель ищет к солнцу путь,

Так их глазниц бездонные воронки

Стремятся пить вино тепла и света.

Привлек их дивный блеск работы чудной,

Во мраке ночи вспыхнувший фонарь,

Пурпурный плащ – подарок королевы…

Но знай же, что ни пурпур, ни шитье,

Ни колдовские знаки, ни рубины

Не сделают желаннее Брюнхильду

Моей жены – прелестной белоручки.

Кримхильда.

Нет сил молчать.

Возьми свою рубашку -

Обещанный Кримхильдою подарок…

И будь что будет.

Зигфрид.

Всех чудес,

Которых только слышал я названья,

Собрание двойное…

Дивный сад. Прыжки единорогов,

Свод небесный… Поля и горы,

Реки, города…

Занятия неведомых народов…

Все – здесь.

Затмила ты, Кримхильда,

Своим искусством прочих славных жен.

Кримхильда.

Рога трубят.

Ступай, отважный витязь.

Лети будить сонливых духов леса,

Сбивать рукой с высоких веток шишки,

Конем топтать селенья муравейцев.

Пусть свисту твоему навстречу выйдут

Из черной глубины коварной чащи

Покорные судьбе неумолимой

Тур синебокий и медведь косматый.

Пусть будет с праздником охота схожа.

Пусть радость на конце копья танцует.

А если, вдруг, на солнечной поляне

Ты в полдень жаркий отдохнуть захочешь,

Пускай широким взмахом мощных крыльев

Чело тебе остудит дикий гусь.

Вернись живой.

Зигфрид.

Целую крест – вернусь.

Зигфрид уходит.

* * * *

Кухня в средневековом замке. Медянкина с ненавистью моет столовые приборы. Остальные работники готовят блюда для свадебного стола.

Медянкина (гневно). Cвадьба, да? А какая свадьба? При чем здесь свадьба? Почему на кухне? Почему сегодня? Кто-нибудь мне скажет – почему? (Никто не спешит ей отвечать.) Я даже не беру конкретную свадьбу – черт с ней. Я в душевном смысле хочу спросить – нафига? Мало мы этих свадеб видели? А? Ведь все же все прекрасно понимают. Так зачем? Я допускаю исключения, я сама девушка в перспективе верная. Если замуж – гора и все такое. Но ведь есть же и карма. Есть же и нерешенный вопрос добрачной верности – кому, спрашивается, верность? Прынцу? Не, я конкретно сегодняшней ситуацией интересуюсь – мне вся эта философия до одного места, мне жизни надо. А где жизнь? А жизнь – вне союза. За, так сказать, рамками. Пусть меня не поймут. Так ведь не понял – не вор, никакого спроса. Вот какой с нашего Подподушкина спрос? Подподушкин!

Коля Подподушкин. А?!

Медянкина. Какой с тебя спрос?

Коля Подподушкин (смущен). Ну…

Медянкина. Му! Никакого с тебя спроса. Ну хорошо, а возьмем мою сестрицу. Вот где она, спрашивается? Не в высоком смысле – где? А в конкретном – где?

Мама Валя. Звонить пошла.

Медянкина. А при чем тут «звонить» к ее непосредственным функциям? Вопрос! (Доверительно.) У меня сестра – ложкомойка.

Повар Х.Ц. А действительно – что это за свадьба такая странная?

Появляется Медянкина младшая.

Медянкина. Явилась – не запылилась. Ты где была, чудо?

Медянкина младшая. Звонить ходила.

Медянкина. Звонить. А знаешь, что вот это такое?

Демонстрирует вилку с длинной ручкой.

Медянкина младшая. Вилка.

Медянкина. Для чего вилка?

Медянкина младшая. Для… не знаю.

Медянкина (сестре). Это вилка для сырного ассорти. Вот когда будешь знать, что это вилка для сырного ассорти, тогда звони – хоть обзвонись, никто тебе слова не скажет. А пока, сестрица, будь добра, пожалуй к станку. Я из-за тебя не собираюсь снова начинать карьеру ложкомойки.

Снимает резиновые перчатки.

Медянкина младшая. Я не ложкомойка.

Медянкина. Ты, сестра, ложкомойка. И не надо с этим спорить.

Отдает резиновые перчатки сестре. В довершение всего Подподушкин вываливает перед Медянкиной младшей целый таз грязных приборов. Несчастная влюбленная ложкомойка приступает к работе.

Медянкина (жалко стало сестру). Ты, Люся, не обижайся, я это для твоей же пользы. Ты кому звонила? (Медянкина младшая молчит.) Валерке? Да можешь не говорить – и так вижу. (Жалость кончилась.) Ну я не знаю, как с ней после этого разговаривать.

Повар Г.Ц. Что ты к сестре прицепилась? Может, у нее чувство. Может, она любит.

Медянкина. Что она там может налюбить? У нее же в голове один этот Валерка дурацкий – это же катастрофа личности. Он же ее не стимулирует. Взрослая девка, а соусницу от сахарницы отличить не может. Куда тебе еще и Валерку? Выучись сперва, потом уже о валерках думай. Ты, чучело.

Медянкина младшая. Он жениться обещал.

Медянкина (задохнувшись от возмущения). Я ему покажу – жениться. Я ему устрою. Мала еще – замуж. Ум отрасти сперва.

Медянкина младшая. Я, Марин, зато добрая.

Медянкина. Ты меня моей биологией не попрекай. Добрая нашлась. Если ты добрая, то почему глупая? А? А я тебе скажу. Потому, что можешь себе позволить. Потому, что я есть. Обо всем позабочусь, обо всем подумаю. Никаких у тебя проблем. Думаешь, мне доставляет большое удовольствие следить, чтобы тобой не воспользовались, чтобы тебя, дурочку, не обидели.

Медянкина младшая. Да хоть бы скорее меня уже кто обидел.

Медянкина. Вот как ты мне за все хорошее платишь… (Плачет.)

Медянкина младшая (бросается к сестре). Мариночка, миленькая, прости меня.

Медянкина. Свадьбы, свадьбы, свадьбы – все с ума посходили. (Вытирает слезы.) Уже додумались – на кухне брачеваться. И ведь получается, что какой-то подлец из наших же задумал это дело. И молчит. Вопрос – кто? Ну, признавайтесь.

Повар Г.Ц. У меня дочка, мне некогда свадьбы затевать.

Повар Х.Ц. Я еще не нагулялся.

Медянкина. Мама Валя?

Мама Валя. А почему такая ирония?

Медянкина. Может ты, Надежда Петровна?

Все обмениваются улыбками. Уборщица в первое мгновение даже не понимает, что обращаются к ней.

Мама Валя. Ты, Надька, замуж собралась?

Уборщица. Собралась. Вот мой жених. (Показывает на швабру.)

Медянкина. Ну все. Остаюсь я, сестрица моя…Так, кто еще? А, артист наш. А где он, кстати?

Мама Валя. Спит как всегда.

Медянкина. Вот за что не люблю артистов – не видно его и не слышно. Тихий-тихий, а потом как скрючит физиономию – и сразу к нему человеческое внимание. Почему так? Я тут вам представляю ситуацию, рассказываю, хлопочу – но я не артистка. А он спит – и он артист. Это правильно?

Уборщица. Глупости ты все говоришь.

Медянкина. Хуже артистов только уборщицы. Злейшая чума. Моя б воля, я бы вас всех извела.

Уборщица. Ну и жили б тогда в грязи по уши.

Медянкина. Не нужно. От уборщиц как раз главный мусор и развивается. Э, артист, вставай!

Из-под сушилки, потягиваясь, появляется Ленивец.

Ленивец. Доброе утро.

Медянкина (раздельно и внятно). После вчерашнего… я… с тобой… не разговариваю! (Демонстративно игнорирует Ленивца. Делится с людьми кухни последними новостями.) Мы с Люськой сегодня такую аварию видели.

Медянкина младшая (счастливо). Ага.

Медянкина. Идем к метро, а тут автобус на повороте – с этой, как ее… ну вы знаете…

Медянкина младшая. С машиной.

Медянкина. Вот, с машиной… Лоб-в-лоб! Мы даже на работу опоздали.

Медянкина младшая. Пока не досмотрели, не ушли.

Мама Валя (голосом пораженной до глубины души поварихи). И жертвы были?

Медянкина (решительно). Не было! (Ее сестра кивает – подтверждает информацию.) Водитель только погиб. А жертв не было. (Сообщает внимательно слушающим коллегам.) Ну вот и все, собственно.

Коллеги разочарованно расходятся.

Ленивец (интимно, Повару Г.Ц.). Петр Александрович, как у вас обстоит дело с духом странствий?

Повар Г.Ц. Ну… на путешествия не напрашиваюсь, от путешествий не отказываюсь.

Ленивец. Так не составить ли нам маршрутец?

Повар Г.Ц. Так ведь без карты не обойтись.

Ленивец. И не надо обходиться. Я еще вчера обо всем позаботился. Позаимствовал у друзей наших меньших – официантов. (Достает карту вин.)

Ленивец (разворачивая огромную карту вин). Ай-ай-ай! Мала картейка-то.

Повар Г.Ц. Да уж какая есть.

Ленивец. Ну, делать нечего. Мы же с вами заложники ситуации.

Повар Г.Ц. Рабы смысла.

Ленивец. Т-с-с! Нас могут услышать.

Повар Г.Ц. Нас уже слышат. (Кивает головой в направлении Мамы Вали, которая внимательно чистит овощи неподалеку от «путешественников».)

Ленивец. Так вопреки всему.

Повар Г.Ц. Вопреки всему.

Ленивец работает с картой.

Повар Г.Ц. (еще раз поглядев по сторонам). Да вы, я вижу, географ.

Ленивец. Предпочитаю называться странником.

Повар Г.Ц. Нет, вы решительно географ.

Ленивец. Странник.

Повар Г.Ц. Хорошо, странник.

Ленивец. Ну, кочевник.

Повар Г.Ц. Ну нет уж, странник, так странник.

Ленивец. Ну, как вам будет угодно. Вообще вся эта игра в имена – это восточное что-то. Стараюсь в себе это изживать. А то что это за жизнь – только и жди подвоха. Назвали тебя Потрясателем Вселенной, а уже обида – почему Потрясатель, а не полновесный Сокрушитель. Так что предпочитаю без титулов. Оно и спокойнее спишь, и для целей деликатных удобнее.

Повар Г.Ц. А вот насчет целей… Что у вас за цели?

Ленивец. Не будем о целях. Цели мои антигуманные.

Закрывает глаза и тычет пальцем в раскрытую карту вин. Открывает глаза.

Ленивец. Что вы скажете о Бургундии?

Повар Г.Ц. О Бургундии?

Ленивец. О Бургундии.

Повар Г.Ц. Важный регион.

Ленивец. Вы считаете, важный?

Повар Г.Ц. Чрезвычайно.

Ленивец. А что бы нам в Бургундии… посмотреть?

Повар Г.Ц. Ну, если мы, так скажем, с познавательной целью…

Ленивец. Не то слово.

Повар Г.Ц. Ну, тогда стоит обратить внимание на четыре района: Кот д'Ор, Кот де Нюи, Кот де Бон, Шабли, а также районы Шалонне, Маконне и Божоле.

Ленивец. Напоминаю, что я человек восточный, концентрируюсь с трудом – мне нужны конкретные… достопримечательности.

Повар Г.Ц. Ну, если нас интересуют тонкие впечатления, то рекомендую что-нибудь из категории Гран Крю. Конкретно, Кортон-Брессанд. Гран Крю. Домен Жак Прио. (Убедившись, что никто не подслушивает.) Урожай 92-го года.

Ленивец. Кажется, для меня это все-таки чересчур тонкие впечатления. Нет ли чего попроще. Какой-нибудь… (Заметив приближающуюся Маму Валю.) …курьез.

Повар Г.Ц. Ну, тогда Алиготе.

Ленивец. Плохие ассоциации. А нет ли еще чего попроще?

Повар Г.Ц. Еще проще?

Ленивец. Ты пойми. Я пришел ко всей этой вашей бургундии издалека. Водные преграды. Враждебные племена. Перебои с кормом. Путь усеян белыми костями околевших коней. Воронье… Устойчивый запах покоренных народов. Интриги. Все это очень изматывает.

Повар Г.Ц. Ох, артист, артист!

Ленивец. Хочется действительно ярких впечатлений. Чтобы увидел и… взвился. Буйства красок желаю! Тонких цветовых отношений, лунного взгляда. Полян, усеянных миллионами маргариток, таинственных дубов. Душа просит. Понимаешь?

Повар Г.Ц. Шмурдячка не держим. (После короткой паузы.) Но можно послать.

Ленивец. Будь другом.

Повар Г.Ц. Коля, ком цо мир.

Коля Подподушкин (недовольно). Сколько брать? Три?

Повар Г. Ц. Две достаточно.

Коля Подподушкин. Я второй раз не побегу.

Ленивец. Три.

Коля Подподушкин берет пакет и отправляется за шмурдячком.

Медянкина. Куда пошел?

Коля Подподушкин. За шмурдячком.

Медянкина. Я тебя отпускала?

Ленивец. Какая бестактность.

Мама Валя. Мальчики, ну потерпите немного – делу время, потехе час.

Ленивец и Повар Г.Ц. возмущены.

Повар Г.Ц. и Ленивец (вместе и попеременно). Ай-яй-яй… Взрослая женщина… Пожилая женщина… И туда же. Ай-ай-ай… Потеха, да?.. Ты слышал?.. Я слышал, я слышал… Ай-яй-яй… Как не стыдно… Ай-яй-яй… Ай-яй-яй… Нашла потеху… Ай-яй-яй… Ай-яй-яй…

Мама Валя. Ну пусть хотя бы приборы расставит.

Ленивец. Какие приборы!?

Повар Г.Ц. Коля, ты слышал?

Коля Подподушкин. Слышал. Коля беги, Коля не беги. Коля не маймун, Коля ученик. (Бурча, уходит за шмурдячком.)

Ленивец (поглядев на такое дело, Повару Г.Ц.) Гран крю?

Повар Г.Ц. Гран крю.

Повар Г.Ц. приносит Ленивцу початую бутылку бургундского.

Ленивец (взбалтывая ее хорошенько). Гран крю? Ню-ню.

Прикладывается к бутылке.

Ленивец. И очень даже!.. (Веселеет.) Чем бы заняться таинственному лицу в ожидании живоносной влаги?

Медянкина. Неплохо бы таинственному подлецу в ожидании гнусной браги почистить килограммчик-другой морковки.

Мама Валя. Да, морковочки – не помешало… бы.

Ленивец. Я – морковку чистить не буду.

Медянкина. Это почему же? Большой артист, да?

Ленивец. Я не потому не буду чистить морковку, что я большой артист (тем более, что я себя вообще артистом не считаю – это вы меня так называете).

Медянкина. А почему же?

Ленивец. А потому, что я не умею чистить морковку.

Мама Валя. А что ж ты умеешь?

Ленивец. Мадам, не настолько я ценю в вас собеседника, чтобы так прямо все свои умения и выложить.

Мама Валя (Медянкиной). Что он сказал?

Медянкина. Грубит.

Мама Валя (Ленивцу). Грубишь?

Ленивец. Не грублю, а говорю правду – разницу чувствуете? Ну хорошо, допустим, я умею прорицать… Это, так сказать, самое безобидное…

Медянкина младшая (ладошку подает). Погадайте мне, пожалуйста.

Ленивец. Девушка, я с тобой на «вы» не переходил. И гадать тебе не буду.

Медянкина младшая (расстроено). Почему?

Ленивец. Не мой масштаб, золотко. Я предвижу явления мирового порядка, к личностям заурядным неприменимые. Одно могу сказать, Люся: разделишь общую судьбу.

Медянкина младшая. В каком смысле общую? (Обижено.) Я не согласна, я замуж хочу.

Медянкина (сестре). Успокойся. (Ленивцу.) Ну хорошо, а чего ты мирового масштаба можешь? Катастрофы можешь?

Ленивец. Я, в общем-то, и сам катастрофа…

Медянкина . Ну это понятно. А что-нибудь поприличнее?

Ленивец (немного обижено). Да пожалуйста. Вот, встречайте…

Вбегает Новенький.

Новенький. Добрый вечер…

Повар Г.Ц. Хай.

Мама Валя. Новенький. Холёсенький.

Медянкина. Это – катастрофа?

Ленивец. Это – катастрофа!

Новенький. Где я могу спрятаться?

Мама Валя. А ты кто?

Новенький (честно). Я не знаю.

Повар Г.Ц. Оригинально.

Новенький. То есть, я догадываюсь, но я не уверен.

Медянкина. А че приперся тогда? Тут кухня, тут нельзя посторонним.

Повар Г.Ц. Да что ты, Марина, в самом деле. Не видишь, мальчик – дурачок. Мальчик, ты дурачок?

Новенький. Вполне возможно. (Нервничает.) Где мне спрятаться?

Мама Валя. А что случилось? Гонятся за тобой?

Новенький. Если кричат «стой», это значит, гонятся?

Мама Валя (Медянкиной). Марина Владимировна, ты как думаешь?

Медянкина . Я думаю… Это, я думаю, смотря кто кричит.

Мама Валя. А кто кричит?

Новенький. Я не знаю.

Медянкина. Мужчина, женщина?

Новенький. Сперва женщина, потом – мужчина.

Мама Валя. И как они кричат? «Стой!» – так и кричат?

Новенький. Женщина кричит: «Стой, ты куда?», а мужчина просто «Стой!»

Медянкина. Они, что, сразу двое кричат?

Новенький. Нет. Сперва женщина кричала. Когда я встал с кровати…

Медянкина. С какой кровати?

Мама Валя. Со своей кровати он встал, зачем ты мальчика глупости спрашиваешь?

Новенький. Нет, с ее кровати.

Медянкина (победно, Маме Вале). Ну?

Мама Валя (Новенькому). Слушай, дурачок, а дурачок ли ты?

Новенький. Непонятно.

Медянкина. Это мы сейчас проверим. (Новенькому.) Целоваться умеешь?

Новенький. Возможно. Надо только освежить в памяти.

Медянкина. Ну так че, освежим?

Новенький . Давай.

Медянкина зачем-то долго вытирает руки, затем руками вытирает губы, затем снова руки. Приближается к Новенькому на один не решительный шаг.

Медянкина. Ой, Люсь, давай лучше ты.

Подталкивает сестру к Новенькому. Поцелуй. Новенький, после секундного замешательства, привлекает к себе Люсю и ведет себя несколько более по-мужски, чем позволяют обстоятельства. Медянкина пытается оттащить Новенького от сестры. Наконец, ей это удается.

Медянкина (ставит диагноз). Дурак. Но – не очень.

Повар Г.Ц. А что ж нам с ним делать?

Новенький. Спрячьте меня. Я чувствую, он уже близко.

Новенького прячут. Входит Хаген. Обходит молча по периметру кухню, останавливается перед Ленивцем.

Хаген. Ты?

Ленивец. Возможно. Смотря что – «я».

Мама Валя (подходя с ложкой). Карлыч, попробуй на соль.

Хаген (пробуя). Нормально. (Пауза.) Можно еще.

Мама Валя (с фальшивым чувством). Как ты помог!

Сделав Ленивцу знак «в случае чего – зови», Мама Валя возвращается на свое место.

Хаген (Ленивцу). Рассказывай.

Ленивец. О чем?

Хаген. Рассказывай.

Ленивец. Пожалуйста. Происхождение мое странное. Существуют разные версии…

Хаген . Меня не волнует твое происхождение.

Ленивец. Вот и зря. Мое происхождение – ключ ко всему… Не хотите о происхождении, давайте рассмотрим мое воспитание. Воспитанием моим занимались люди психически неустойчивые, ориентированные на грабеж и бесчинства…

Хаген. Что ты делал в ее спальне?

Ленивец . В чьей, простите, спальне?

Хаген неодобрительно смотрит на подслушивающих людей кухни и шепчет что-то на ухо Ленивцу.

Ленивец. Нет… Нет. Ну что вы… Нет, Хаген Карлович. Я, конечно, человек морали дохристианской, но чтобы с женой нашего короля, нашего солнца… Нет. Это вы меня с кем-то путаете. Да она и не в моем вкусе. Вот, я скорее с… (оглядывает контингент) Надькой забратаюсь. Надька, будем брататься?

Уборщица . Кто ты такой, чтобы со мной брататься!? Ты мизинца моего не стоишь.

Медянкина. Сдурела старуха.

Ленивец. Видите, как получается, Хаген Карлович. А вы говорите – спальня. Не любят меня королевы. Не любят и все.

Медянкина (игриво). Ну, это ты прибедняешься.

Ленивец . Марина… Я о королевах говорю.

Медянкина. Хаген Карлович, скажите ему… Работать мешает. Когда трезвый, так сюси-муси в полный рост: «прекрасная Медянкина, любезная Марина…» А как напьется, так только и может, что под сушилкой дрыхнуть. Рано, юноша, остыли к прекрасному.

В ответ Ленивец только скалит зубы.

Хаген. Я видел, как ты выбежал из спальни.

Ленивец. Это был не я.

Хаген. Я кричал тебе.

Ленивец. Это вы не мне кричали.

Хаген (закипая). Слушай, артист…

Ленивец (перебивая). Да не артист я.

Хаген (медленно). Мне сказал Гюнтер, что ты артист, значит будешь артистом.

Ленивец. А если б он сказал вам, что я лошадь?

Хаген. Если бы Гюнтер сказал мне, что ты лошадь, ты бы сейчас стоял в стойле.

Ленивец. Вы себя сами слышите? «Лошадь – стойло» – это я понимаю. А вот «артист – кухня» – это как? Если я артист, тогда я должен жить не на кухне, а уж, по крайней мере, в буфете.

Медянкина. А у нас для вас буфета нету.

Ленивец. Нет буфета – нет артиста. (Поднимает палец вверх.) Логика!

Новенький появляется на свет божий.

Новенький (Ленивцу, радостно). Вы тоже… вы тоже любите логику?

Ленивец. Тьфу, балбес. (Расстраивается, садится рядом с Мамой Валей – вертит в руках морковку. С ненавистью начинает чистить ее – как будто вяленую конскую ногу строгает.)

Новенький немного сбит с толку. Хаген внимательно на него смотрит.

Хаген. Я тебя знаю?

Новенький. Как вы можете кого-то знать, если вы себя не знаете. (Грустно). Такая хорошая наука – логика. (Хагену.) Вы что-то спросили?

Хаген (почти тихо). Что ты делал в спальне Татьяны Рудольфовны?

Новенький (воодушевляясь). Как я люблю загадки. Сейчас, сейчас, только не подсказывайте… (Начинает разгадывать логическую загадку.) Спальня, это от слова «спать». Значит, спальня – место, где спят. Если вы говорите, что я был в спальне Татьяны Рудольфовны, то… (Радостно сообщает решение задачи.) Значит, я там спал! Логично?!

Хаген. Потише.

Татьяна Рудольфовна (входя). Погромче! (Подходит вплотную к Новенькому). Что ты сказал? Что ты делал в моей спальне?

Новенький (испуганно). Спал.

Татьяна Рудольфовна. Спал! Он спал! (Всем.) Вы слышали! Вы слышали? Он спал! (Внятно и громко.) Если б ты спал. Ты не спал. Ты… дрых! (Ходит, рассерженная. Ищет понимания у Медянкиных.) Я 19 лет замужем, я свободная женщина – вы меня понимаете. Я лежу на софе, я читаю фотоальбом, я жду своего адвоката. (Таинственно.) Скрып. (Оглядывает аудиторию.) Дверь! Я начинаю волноваться – входит этот – я начинаю продолжать волноваться, он смотрит на меня – я просто в шоке… Он подходит… Он садится… Он ложиться… Он засыпает! Ну как после этого верить чувствам?

Медянкина. Как я вас понимаю, Та-тьяна Рудольфовна.

Татьяна Рудольфовна. Я его бужу – он вскакивает и убегает.

Медянкина. Как это на них похоже. Вот у меня вчера…

Татьяна Рудольфовна (удаляясь, Медянкиным). Я вам кофточку приготовила.

Медянкины (вместе). Ой, спасибочки вам, Татьяночка Рудольфовна.

Хаген (Татьяне Рудольфовне, вдогонку). Вы его знаете?

Татьяна Рудольфовна. Кого? Дурачка? Сегодня первый раз вижу. (Романтично.) Он мне, конечно, напоминает одного… (Обрывая себя.) Но это не он. Тот был не дурак. Тот был, ох, не дурак.

Входит Охранник с Плотным. Плотный при полном параде – в руках дипломат, шампанское и букет цветов.

Охранник. Татьяна Рудольфовна, к вам пришли.

Татьяна Рудольфовна преображается. Идет львицей к Плотному.

Татьяна Рудольфовна. Ярик.

Плотный (целуя ручку). Танечка.

Татьяна Рудольфовна. Я вас так ждала. (Позволила себе заметить букет.) Это мне? В честь чего?

Плотный. Ровно полторы недели, как я имею счастье представлять ваши интересы.

Татьяна Рудольфовна. Вы интересный мужчина, Ярослав. Любите спать?

Плотный (опешил). Что?

Татьяна Рудольфовна. Это так, к слову. Поднимемся ко мне. (Через плечо, Повару Г.Ц.) Ужинать не буду. (Удаляется.)

Хаген (вдогонку). Татьяна Рудольфовна, а как же свадьба?

Татьяна Рудольфовна . Какая свадьба? У меня сегодня дела в городе. (Окончательно удаляется. Слышен ее громкий смех.)

Мама Валя. Да, кстати, Карлыч, ты у нас особа приблизительная…

Хаген. Приближенная.

Мама Валя. Вот и я говорю – ты все знаешь. Какая свадьба? Кого замуж выдаем?

Хаген (не без горечи). Не знаю.

Медянкина. Постарел, Карлыч. Нюх потерял.

Хаген. Если ты такая смелая, спроси сама у Гюнтера.

Медянкина. А, что? И спрошу. Вообще этот Гюнтер – кто такой этот Гюнтер? Я, что, Гюнтеров таких не видела? Я сама себе Гюнтер. Парень с приветом, это точно. Он думает, большой подарок делает, что я с ним за один стол сяду. А если подарок, то почему официантов домой отправил? Кто за мной ухаживать будет? Я хочу, чтобы по-взрослому, я в подачках не нуждаюсь – меня профессия прокормит. Ну, профессия не прокормит – подход прокормит. У меня подход – правильный. Я, если хотите знать, могла за него уже триста раз выскочить. Очень даже запросто. Случай просто не подвернулся.

Входит Гюнтер.

Гюнтер. Времени не было.

Медянкина. Времени не было… (Заметив, кто пришел, растягивает рот в неестественной улыбке.) Здра-а-асьте.

Гюнтер (неожиданно сильным и властным голосом). Господа, прошу минуту вашего внимания. Я поднял мост. Пока Надежда Петровна не выйдет замуж, никто не выйдет из замка. Спасибо. (Уходит.)

Мама Валя (Надежде Петровне). Ну, чего молчишь?

Уборщица. Да вы не волнуйтесь. Я все равно не могу замуж.

Медянкина. Это почему же?

Уборщица. Во-первых, он мне не пара…

Мама Валя. Кто – не пара?

Уборщица . Да никто не пара. А, во-вторых, у меня уже есть муж.

Мама Валя. Наденька, ты же вдова.

Уборщица (соглашается). Вдова.

Мама Валя. Так как же?

Уборщица. Не знаю.

Мама Валя (вздыхает). О-хо-хо. Грехи наши тяжкие.

Повар Г.Ц. (Хагену). Ты мне хотя бы одно объясни, Карлыч, кто сегодняшнее меню составлял?

Хаген. Ты же сам знаешь – зачем спрашиваешь.

Повар Г.Ц. Потому, что не понимаю. Гюнтер сам это есть будет?

Хаген. Не знаю.

Повар Г.Ц. А я уверен, что не будет. Оно страшное, как я не знаю что… Как моя жизнь.

Хаген. Покажи.

Повар Г.Ц. ставит на стол и открывает большую картонную коробку. Большинство кухонных людей, незаметно для самих себя, начинает испытывать острую необходимость в предметах и приборах, которые находятся именно на том столе, где стоит коробка. Постепенно, вокруг нее собрался весь цвет кухни.

Повар Г.Ц. Карлыч, ты, пожалуйста, не думай, что мы совсем дикие. Экзотическая кухня, запоминающееся меню – я все понимаю. Но, знаешь, как-то… не по себе.

Мама Валя. Ящерка обыкновенная. На рэ называется.

Медянкина. Варан, что ли?

Мама Валя . Ага, варан.

Уборщица (узнав). Дракон.

Медянкина. Ага – игуанадон. Молчи уже…

Хаген. Приготовьте его хоть как-нибудь.

Повар Г.Ц. Давай, Марина, – ты же хочешь быть поваром. Надо с чего-нибудь начинать.

Медянкина. Я живого готовить не буду.

Повар Х.Ц. А как же ты раков живых варила?

Медянкина. Раки – это другое, раки – это рыба. А он – хороший.

Повар Х.Ц. Раки это раки.

Медянкина (о рептилии). Смотрите, все понимает. Умненький.

Мама Валя. Все, по местам, не стойте человеку над душой. И так уже нервничает.

Хаген. Кто-нибудь его прикончит, наконец?

Новенький подходит убивать дракона. Замахивается ножом. Гаснет свет.

* * * *

Поляна. Зигфрид и Гюнтер стоят, рядом с шахматной доской, которую держит над головой коленопреклоненный Хаген. Зигфрид передвигает фигуры резко и легко. Гюнтер подолгу задумывается над каждым ходом, но, приняв решение, хватает фигуры соперника, как сова хватает лесную мышь.

Гюнтер . Переходи.

Зигфрид. Не хочу.

Гюнтер . Не хочешь – как хочешь. (Берет коня Зигфрида и теряет интерес к игре. Ходит по поляне – занимается гимнастикой.)

Гюнтер. Видишь, ты уже стал проигрывать.

Зигфрид (все еще смотрит на доску). По-моему, как раз наоборот.

Гюнтер. Нет, что-то с тобой случилось. Раньше ты никогда не проигрывал, а даже если проигрывал, то не боялся признать поражение.

Зигфрид. Как же ты можешь знать, что я не боялся признать поражение, если я никогда не проигрывал? Нелогично.

Гюнтер (немного смущен, но быстро скрывается за щитом заемной мудрости). «Кто потерял все, кроме логики, тот потерял больше, чем тот, кто потерял все.» (Постепенно до него доходит значение выигрыша.) Слушай, даже как-то обидно – мир поскучнеет, лишившись единственного безукоризненного героя, лишившись Зигфрида.

Зигфрид. Почему меня надо лишаться?

Гюнтер. Я не говорю – надо. Я говорю – уже лишился. Совершенство – понятие неустойчивое. Малейший промах и его нет. Другое дело – реальность. Сколько от нее не отнимай, она все равно остается реальностью. (Глядит с теплотой на Зигфрида, все еще анализирующего ситуацию на шахматной доске.) Но, знаешь, тебе так даже больше идет. Ты стал какой-то (подбирает слова) настоящий, что ли…

Зигфрид (апеллируя к положению фигур). Да с чего ты взял, что я проиграл?

Гюнтер (участливо). Ты хоть не разучился понимать язык птиц?

Зигфрид. Почему это я должен разучиться?

Гюнтер. Не хочу тебя огорчать, но в логике мифа это самое обычное явление – герой, совершивший ошибку, лишается всех своих волшебных свойств. (Указывает на ворону, сидящую на ветке.) Что говорит та ворона?

Зигфрид. Она молчит.

Гюнтер. Ну вот, видишь, началось…

Зигфрид. Ничего не началось. Она действительно молчит.

Гюнтер. Допустим. (Увлекается рассуждением на отвлеченную тему.) Знаешь, понимать язык птиц – это ведь моя давняя мечта, более того – это давняя мечта человечества. Забавно. Мечта человечества исполнилась, моя – нет. Получается, что исполнить мечту человечества легче, чем мечту конкретного человека.

Зигфрид (не дошло). Не понял.

Гюнтер . Ну вот, смотри. Чтобы человечество изобрело колесо, вовсе не нужно, чтобы каждый изобретал колесо. Достаточно, если это сделает кто-то один. Так и с языком птиц. И человечество это устраивает. Меня – нет. Потому, что этот один – не я. А еще точнее – меня не устраивает, что этот один – ты.

Зигфрид (пропуская мимо ушей зловещий смысл речи Гюнтера). На самом-то деле, я стремился не к тому, чтобы понимать язык птиц… Я хотел понимать птиц. Понимаешь? Понимать птиц. Вот что я хотел. Давай, я тоже объясню на примере: существуют люди, которые понимают язык британцев. Жителей Британских островов. В это верится с трудом, но это правда – я сам видел таких людей. Но! Понимая язык британцев, самих британцев они, как правило, не понимают. Вопрос – зачем тогда понимать язык тех, кого не понимаешь? Пойми – тогда уже учи язык. Стал я понимать язык зверей и птиц. Что мне это дало? Да, стали удаваться трюки типа: «Эй, рыжая-сука-не-помню-как-тебя-зовут, принеси мой сапог!» (Смотрит, как рыжая сука приносит сапог.) Умница! Ну и что? Да, я понял, что среди животных тоже есть подлость и зависть. Ну и что? И главное – как только я стал понимать язык птиц, птицы это поняли и стали держать язык за зубами. Вот эта ворона, она же не спроста молчит. Она молчит, потому, что ей есть о чем молчать.

Гюнтер (делая последний ход). Мат!

Зигфрид некоторое время молчит, переводя взгляд с доски на Гюнтера и обратно.

Зигфрид . Мат?

Гюнтер. Ты проиграл.

Зигфрид делается серьезным.

Зигфрид. Позволь спросить тебя, Гюнтер, король бургундов, а в какую игру ты сейчас играл?

Гюнтер (в тон Зигфриду). С радостью отвечу тебе, король Зигфрид, сын короля Зигмунда. Я играл с тобой в древнюю игру, придуманную в Индии. Я играл с тобой в шахматы.

Зигфрид (после паузы). Гюнтер, я не хочу огорчать тебя… Я играл с тобой в другую игру.

Гюнтер (издевательски). В какую же?

Зигфрид. В игру, которая древнее шахмат. В поддавки.

Хаген, дрогнул. Упали фигуры с доски. Распрямился в полный рост старик – посмотрел с ненавистью на Зигфрида. Каркает ворона.

Гюнтер. Что она говорит?

Зигфрид. Она говорит… (Прислушивается, мрачнеет, но ненадолго.) Это глупая ворона.

Гюнтер. И все-таки.

Зигфрид. Она говорит, что Кримхильда вышила крест на рубашке Зигфрида.

Гюнтер (неприятно поражен). Вот как?

Зигфрид. Будь другом – взгляни.

Поворачивается к Гюнтеру спиной. Гюнтер касается рукой креста между лопаток.

Гюнтер. Здесь ничего нет.

Зигфрид. Вот видишь. Я же говорил – глупая ворона.

Гюнтер . Да, очень глупая ворона.

Зигфрид смеется. Смеется и Гюнтер. И Хаген пытается смеяться. Трубят рога.

Действие первое (часть вторая)

* * * *

Вспыхивает свет.

Повар Х.Ц. Что это было?

Медянкина. Подстанция.

Повар Х.Ц. Какая там подстанция?

Медянкина. Не знаю, у нас в деревне, когда так бывает, всегда говорят – подстанция.

Повар Х.Ц. Это не деревня, Марина.

Хаген. Работаем, работаем. (Натыкается на Новенького, который сидит на полу и потирает ушибленный затылок.) Упал?

Новенький . Да вроде бы.

Хаген. Не падай больше. (Смотрит на дракона, в спине которого торчит нож.) Знаешь что, парень. Я тебя не люблю. Я это как-то сразу почувствовал. Вывести из замка тебя не могу, но будешь безобразничать – сброшу со стены. Понимаешь?

Новенький. Понимаю – причина и следствие. Если имеет место явление А, следует явление Б. Логика это вообще отличная штука. При таком диагнозе, какой у меня, это единственное спасение.

Хаген. Что за диагноз?

Новенький. «Aeternitas vulgaris» – «Вечность обыкновенная». Глупое заболевание.

Повар Х.Ц. Так ты че, заразный?

Новенький. Вы не бойтесь, конкретно вам моя болезнь не угрожает.

Мама Валя. Тут у нас пищеблок. Давай, Карлыч, проводи больного.

Хаген. Успокойся.

Мама Валя. Что значит, успокойся? (Хаген смотрит на повариху.) Все, успокоилась. (И успокоилась.)

Хаген. Какие симптомы?

Новенький. Помню все – но с оговорками. Лиц не помню, года не помню, слова – отдельные только. Еще события не помню и людей. Но учусь хорошо. С каждым днем все лучше. Вспоминаю много. Вас вспомнил.

Хаген. Мы были знакомы?

Новенький. Я вспоминаю. Но чем больше я вспоминаю, тем…

Хаген . Тем что?

Новенький . Тем ничего. Вы симпатичные. Давайте я вам буду помогать. (Подскакивает к Повару Г.Ц.) Вы это для кого режете?

Повар Г.Ц. Для утки.

Новенький. А утке это нужно?

Повар Г.Ц. Этой утке уже ничего не нужно.

Новенький . Зачем же вы тогда режете? Давайте я вместо вас буду резать. Я во время болезни привык делать бесполезные вещи.

Повар Г.Ц. Ты лучше, дружок, кому-нибудь другому помоги.

Новенький. Нет, давайте я вам помогу. А вы сядьте, погорюйте. У вас же горе.

Повар Х.Ц (пихает локтем в бок коллегу). Че у тебя за горе, признавайся?

Повар Г.Ц (бодро). Какое горе? Нету у меня горя. (Увидев приближающегося Новенького, меняется в лице, дрожит.) Уйди. Уйди. Лучше уйди. (Трясется, роняет посуду).

Входит Гюнтер. С любопытством разглядывает эту сцену.

Гюнтер (Хагену). Интересные, у тебя дела творятся на кухне.

Хаген (Гюнтеру). Все благодаря тебе.

Гюнтер. А я тут при чем? Ты же кухней командуешь.

Хаген. А я ей еще командую?

Гюнтер. Конечно. (Играя на опережение.) Ты еще что-то хочешь спросить?

Хаген. Я хочу тебя спросить. Но не здесь.

Гюнтер (раздражаясь). Четче формулируй мысль. Ты хочешь спросить не здесь, или ты хочешь, чтобы я ответил не здесь?

Хаген. Я хотел, чтобы мы поговорили об этом не при них.

Гюнтер. К чему такие церемонии?

Хаген. Хорошо, Гюнтер, давай без церемоний. Если я начальник твоей кухни, я имею право знать – что происходит? Какая-то свадьба. Ящерица. Какой-то дурачок. А этот кадр? Артист! Объясни мне – почему этот полуфабрикат взял над тобой такую власть? Над тобой. Гюнтер, над тобой! Над моим солнцем! Что он тут делает?

Гюнтер. Представляешь, какое совпадение – а я как раз пришел, чтобы все рассказать. (Оглядывает присутствующих.) Господа, у меня сегодня необычный день. Этот человек мой старый друг. (Показывает на Новенького.)

Все уважительно смотрят.

Гюнтер. Мы с вами ровесники. Десять-двадцать лет разницы – это чепуха. Мы уже старые. Поэтому, я думаю, вы мне поверите… очень хочется справедливости.

Медянкина (сестре, шепотом). Чем он завтракал?

Медянкина младшая (тоже шепотом). Яйцо всмятку.

Медянкина. Понятно.

Сестры Медянкины складывают ручки на животиках и, со светлыми улыбками, слушают Гюнтера дальше.

Гюнтер (он слышал). Я не врач, чтобы лечить мир. Я больной. Но, если я не могу докричаться до врачей, что остается делать?

На кухню, с пистолетом в руке, врывается Плотный.

Плотный. Господа, это безобразие. Ложитесь на пол.

Новенький и некоторые кухонные люди падают на пол. Гюнтер и близкие к нему люди стоят. Уборщица, воспользовавшись суматохой, исчезает из кухни, толкнув в дверях семенящую вслед за Плотным Татьяну Рудольфовну.

Татьяна Рудольфовна (убегающей Уборщице). А ты куда? Стой!

Уборщица, не обращая внимания на крики, скрывается.

Плотный (Гюнтеру). На пол.

Гюнтер. Я не договорил.

Плотный. У меня пистолет.

Гюнтер. Но я не договорил.

Плотный. Я угрожаю оружием. Нахожусь в измененном состоянии сознания, мои права нарушены, мною движет врожденная подавленная агрессивность, мой пистолет зарегистрирован. Я – член коллегии адвокатов.

Татьяна Рудольфовна . Мой адвокат.

Плотный. Ее адвокат.

Гюнтер. Я не закончил свою мысль.

Новенький (доброжелательно объясняет Плотному ситуацию). Он (показывает на Гюнтера) рассказывает что-то важное. (Доверительно.) Я, если честно, ничего не понимаю, но я – не показатель.

Плотный. Я не выпущу никого отсюда, пока меня отсюда не выпустят.

Гюнтер . Я никому не позволю никого отсюда выпустить, пока я не скажу то, что я хотел сказать.

Плотный . Как? (На всякий случай.) Я адвокат.

Татьяна Рудольфовна (Гюнтеру). Ты поднял мост?

Гюнтер . Допустим.

Татьяна Рудольфовна . Мне надо к десяти быть в городе.

Гюнтер . Понимаю.

Татьяна Рудольфовна (Плотному). Цыпа, стреляй, здесь нет заботы о клиенте.

Плотный. Я стреляю!

Гюнтер. Я продолжаю. (Продолжает.) Скажите мне честно. Вот есть я – ваш хозяин и друг. Вот есть болезнь, сжигающая мою душу. (Показывает на Новенького.) Двоим не жить. Кому жить?

Плотный. Мой клиент хочет наружу.

Гюнтер . Твой клиент хочет наружу потому, что твоего клиента ждет в городе любовник.

Татьяна Рудольфовна. Да, любовник.

Плотный . А вам какое дело?

Гюнтер. Я муж твоего клиента.

Татьяна Рудольфовна. Мой муж.

Плотный . Я не знал. Но это вас не оправдывает. Я требую выпустить меня и эту женщину. Насильственное удержание путем…

Гюнтер . Зачем вам пистолет?

Плотный . Не сбивайте меня. Насильственное удержание…

Гюнтер . Если адвокат забывает, что его оружие – слово, а не пистолет… Если жена не хочет разделить с мужем день его позора… Этот мир болен!

Плотный . Ну, так проповедовать – это не очень сложно. Объясните мне тогда, почему этот мир болен и что можно считать здоровым миром?

Татьяна Рудольфовна . Ярик!

Гюнтер . Здоровье…

Плотный . И, простите, что перебиваю, но сама мысль: «Этот мир болен», слишком, как бы это сказать… не свежа.

Гюнтер . Здоровье, это то, что остается, если не лечить.

Плотный . Если я не буду лечить аппендицит, простите, от меня ничего не останется.

Гюнтер . Значит, здоровье, это мир без вас.

Плотный . Вот как? Ну это вы, уважаемый, хватили. Мир без меня – это фашизм.

Гюнтер . Мир с вами – это тоже фашизм.

Плотный . Почему же это?

Гюнтер . Потому, что вы спокойны.

Плотный . Я спокоен?

Гюнтер . Вы!!! Как и многие, вы считаете, что для того, чтобы быть фашистом, надо предпринимать какие-то действия. А, поскольку вы все бездельники, то вам и кажется, что вы не фашисты.

Плотный . Быстро же вы меня в фашисты записали.

Гюнтер . Не знаю – фашист вы, или нет, но знаю точно, что вы еще ничего не сделали, чтобы им не быть.

Плотный . Нет, вот тут я вас ловлю на явном противоречии…

Татьяна Рудольфовна . Мы вам не мешаем?

Плотный . Танечка, дайте мне убедить господина…

Татьяна Рудольфовна . Так, понеслась…

Повар Г.Ц (Плотному). А, извиняюсь, вы его под прицелом собираетесь убеждать?

Плотный (испуганно). Упаси Бог! (Опускает пистолет.) Так, вот…

Повар Г.Ц. спрашивает – можно ли сервировать и, получив разрешение, дает знак людям кухни готовить свадебный стол.

Плотный. Меня сбили.

Гюнтер . Вы хотели меня поймать на противоречии.

Плотный . Точно! Следите за моей мыслью. То есть, я хочу сказать, следите за вашей собственной мыслью. (Собирается с мыслями Гюнтера.) Если следовать вашей логике, человек по природе своей – фашист.

Гюнтер . Нельзя исключать такую опасность.

Плотный . Хорошо, очень хорошо. Следовательно, вы тоже фашист?

Гюнтер . Нет, я не фашист.

Плотный . Как так? По вашей же логике, вы – типичный фашист. Или сочувствующий. Ведь вы же – человек.

Гюнтер . Нет, я не человек.

Татьяна Рудольфовна . Он не человек.

Плотный . Ах, простите, вы – сверхчеловек. Проходили, проходили… Только эти игры обычно плохо заканчиваются.

Гюнтер . Вот, что я вам скажу на вашего «сверхчеловека». Приставка «сверх» подразумевает умножение либо усиление свойств того предмета, к которому она относится. «Сверхкомпьютер», «сверхпроводник» и так далее. Я же сказал «не человек». То есть, я не «более, чем человек», а напротив – «менее, чем человек». Это свидетельствует, что стремлением моим было подавить в себе некоторые качества, человеку свойственные.

Плотный . Например?

Гюнтер . Умение забывать.

Плотный . Хм. Любопытно. То есть, вы хотите сказать, что прогресс должен заключаться не в умножении свойств, а в их умалении. То есть, человек будущего, это «человек современный, минус что-то». Так?

Гюнтер . Можно и так сказать. Нет, безусловно, и «плюс что-то». Но в первую очередь прогресс требует, чтобы мы отказались от некоторых наших умений. Если, конечно, понимать прогресс, как способ выживания общества.

Плотный . Ой, вам есть дело до выживания общества?

Гюнтер . Представьте себе, да.

Плотный . Простите, верится с трудом. Насколько я понял, вы – хозяин всего этого великолепия.

Гюнтер . Вы правильно поняли.

Плотный . Ну, и что получается? Вы воткнули посреди славянских лесостепей бутафорский замок, устроили в нем дешевый ресторан, зазвали туристов и, что… Пшик? Сами же чувствуете – ваша затея пустая, ваш замок – замок на песке. Кстати, в буквальном смысле. Где тут «выживание»? Что изменилось после того, как вы испортили пейзаж своей бетонной кляксой, кому стало легче? Ему? Ему? Ей?

Медянкина (Повару Г.Ц., тихо). Мне. У меня метаболизм наладился.

Повар Х.Ц . А мне по барабану.

Плотный . Стены вашего замка лишены тайны. А без этого вы – голый король…

Новенький (Гюнтеру). Вы король?

Плотный . В рыцарей играете? Плюньте. Вы же умный человек. Америкосы – да! Те могут себе позволить снимать кино про тинэйджеров, которые встречают в оклахомском лесопарке рыцаря Роланда. Но это же бред – согласитесь! В оклахомских лесопарках Роланды не водятся! И не водились, что самое странное. Но америкосам, тем да – пофиг! А вам?

Гюнтер . Мне – нет.

Плотный . Вот! Правильно. Должно же быть чутье. Эстетический стыд. Нельзя лепить к телеге реактивный движок… (Адресуясь Медянкиной.) Нельзя воображать себя вещей девой русалкой, имея фамилию Потолкайчикова…

Медянкина . Я не Потолкайчикова.

Плотный (махнув рукой на Медянкину). Я – убежден, вы же, когда все это, с позволения сказать, возводили… Вы не родовое гнездо плели, не про оборону пеклись, а прикидывали, у кого заказать гипсокартон, и какой сантехнике отдать предпочтение – отечественной или отечественной, но подороже. Вы думали об унитазах, уважаемый! Как вы после этого смеете рассуждать о романтизме!

Гюнтер . Вы правы – гипсокартон комичный материал. Вы лучше задайтесь вопросом – что двигало человеком, который в наше время (вы понимаете, о чем я), в нашем климате (вы понимаете, о чем я) построил средневековый замок. Заметьте, я не сказал «копия средневекового замка», я не сказал «муляж», я не сказал «реконструкция». Я сказал – замок. Ибо… (Потерял нить.) Ибо – это – замок. (Собравшись с мыслями.) Ну да, мы пускаем туристов. Да… Мы кормим гостей.

Медянкина (чему-то своему). Да уж.

Гюнтер . Как мы их кормим – это уже другой вопрос. Кормим, как можем. Правильно? Мы же никого к нам насильно не тащим. Я правильно говорю?

Люди кухни одобряют его своеобразное видение ресторанного бизнеса.

Гюнтер. Я построил этот замок потому, что я… мог его построить.

Восторг публики.

Гюнтер. Я построил этот замок потому, что… Здесь никогда не было замков. (Самовоспламеняясь.) Я построил его потому, что… (Без перехода.) Вы правы – я думал о сантехнике. Но это не значит, что я не думал про оборону.

Плотный . Смешно. Оборона! От кого?

Гюнтер . Не знаю. Клянусь, не знаю.

Уборщица (вбегая стремительно, но все же чуть отставая от собственного героического пафоса). Едут!

Медянкина . Кто?

Уборщица . Эти… структуры!

Хаген . Какие структуры?

Уборщица . Ну эти… силовые!

Хаген . Ты ходила к телефону?

Уборщица (горда собой). Я пробралась к телефону.

Хаген . Че-ерт!

Плотный . Что случилось?

Хаген . Ничего хорошего. Вы продолжайте.

Плотный . Лично я стрелять не хочу. Но это – я! Я – адвокат. Я провожу консультации с клиентом, перед моим носом закрывают дверь… безобразие. Другой бы на моем месте…

Хаген . Хватит. (Берет пистолет у Плотного.)

Уборщица . Ой, а зачем же я вызвала?

Татьяна Рудольфовна . Зачем – зачем… (Гюнтеру.) Зачем ты эту, как ее… подобрал?

Уборщица . Что значит – подобрал? Кто – подобрал?

Гюнтер . Как ты можешь.

Татьяна Рудольфовна . Что она здесь делает?

Гюнтер . Тебя это не должно беспокоить. Я же не вмешиваюсь в твои дела.

Татьяна Рудольфовна . Нет, ты как раз вмешиваешься. Мне нужно в город, к любовнику, а ты меня не выпускаешь.

Гюнтер . Это просто совпадение. Тебе каждый вечер нужно к любовнику.

Татьяна Рудольфовна . Но сегодня у меня особый вечер.

Гюнтер . И у меня сегодня особый вечер. И мой особый вечер – важнее твоего особого вечера.

Татьяна Рудольфовна . На каком основании?

Гюнтер . На основании моей глубокой внутренней убежденности.

Плотный . А нельзя… чуточку поскромнее?

Татьяна Рудольфовна (Плотному). Ты, тварь, ты кого собрался скромности учить!?

Плотный . Танечка, что с вами?

Гюнтер . Брюша, я тебя не узнаю.

Татьяна Рудольфовна (Гюнтеру). Почему позволяешь собой вертеть?

Гюнтер . Да что с тобой?

Новенький (тянет руку, как школьник). Я понял! Я понял! Она вас любит.

Гюнтер . Разумеется. Но это не повод… (Смутился. ) Брюша, хочешь… в город? Хаген, выпусти ее.

Татьяна Рудольфовна . Нет, не надо, Хаген. Теперь я останусь здесь.

Гюнтер . Как хочешь.

Татьяна Рудольфовна . Уже готов был меня выпустить. Ах, Гюнтер, Гюнтер. Слабая душа.

Гюнтер . Что ж ты со мной не разводишься?

Татьяна Рудольфовна . Люблю.

Гюнтер . Вот еще, что меня злит. Сказала «люблю» и ждет, что мы тут все с ног попадаем. Ты – жена. Эта твоя работа. Работай.

Плотный (Хагену, который рассматривает отобранный пистолет). Вы мне его потом не забудьте отдать.

Хаген . Посмотрим.

Плотный . Что значит, «посмотрим»? Я с вами по-хорошему…

Хаген выразительно смотрит на Плотного.

Плотный. Я все понял. Действуйте, как вам удобнее.

Плотный уходит утешать Татьяну Рудольфовну.

Гюнтер. Надежда Петровна.

Уборщица . Аушки?

Гюнтер . Надежда Петровна, а вы не могли бы отменить вызов?

Уборщица . Ой, конечно. Я бегу. (Срывается бежать.)

Гюнтер . Надежда Петровна!

Уборщица . А?

Гюнтер . Позвоните с моего.

Дает Уборщице телефон.

Уборщица . Ноль-два?

Гюнтер (улыбаясь ). Ну, я же не знаю, куда вы звонили.

Уборщица (набрав номер). Алле? Здравствуйте, это вас из замка снова беспокоят… Давно?… А что же делать?… Да, ошибочный… Нет, меня не пытают… Как вы сказали?… Могу я выйти?… (Прикрывает трубку рукой, обращается к Гюнтеру.) Могу я выйти?

Все смотрят на Гюнтера. Гюнтер не смотрит на всех.

Гюнтер. Нет.

Уборщица (в трубку). Нет. Алле, алле… (Возвращая телефонную трубку Гюнтеру.) Говорят, «ждите».

Повар Х.Ц . Чего ждать?

Уборщица . Ждите, говорят.

Хаген (Гюнтеру). Фокус не удался?

Гюнтер (улыбаясь). Нас едут спасать, Хаген?

Хаген . Нас едут спасать, Гюнтер.

Гюнтер (Плотному). Как я понял – вы адвокат моей жены?

Плотный . Если вы муж моего клиента, я – адвокат вашей жены.

Гюнтер . Одно не могу понять – кто сказал, что вы не можете быть и моим адвокатом?

Плотный . Дело в том, что семейный адвокат – это не совсем то же, что семейный доктор. Помимо этического момента, возникает вопрос пластики образа, репутации…

Гюнтер . Вот именно. Мне и нужен адвокат с пластичной репутацией.

Плотный . Так – чисто теоретический вопрос, не имеющий отношения ни ко мне, ни к вам… Ну, вы понимаете…

Гюнтер . Думаю, справедливо было бы назначить двойной, нет, даже тройной гонорар.

Плотный . А тогда еще более теоретический вопрос – что я должен сделать? У вас проблема?

Гюнтер . Да, небольшая. Вот этот господин. (Показывает на Новенького.)

Новенький . Знаете, это, в конце концов, уже просто неприлично. Вы постоянно намекаете, что мы с вами были раньше знакомы. Видите же, что я болен, могли бы иметь снисхождение – рассказать обстоятельства. Обидно, правда. Я же и действительно ничего не помню.

Гюнтер . Во-первых, я не намекаю, а так прямо и говорю: «Мы были знакомы.» Что ты хочешь знать?

Новенький . Все… если возможно.

Гюнтер . Все – невозможно.

Медянкина (как человек простой и любопытный). Можно я послушаю?

Гюнтер (наугад). Люся?

Медянкина . Да… нет, Марина.

Гюнтер . Давай, Марина, усаживайся поудобнее. Вот, давай, я подвинусь. (Пододвигается.) Господа, кто еще любопытствует, не ходите мимо – присоединяйтесь. Хаген Карлович, тебе место в первом ряду. (Медянкиной на ухо.) Никогда, Марина, не берите первый ряд. Это места для простаков. (Без перехода.) Девушка, вы мне нравитесь. (Марина делает большие глаза. Гюнтер продолжает.) Веду себя глупо. Но поймите и меня, жизнь я прожил настолько… непрозрачную, что меняться тяжело. Хотя и надо. (Думает.) Мой лучший друг! Продукт моей единственной солидной подлости. (Показывает на Новенького.) Сидит.

Хаген . Я его знаю?

Гюнтер не отвечает.

Гюнтер. Не скажу, что это была сверхвыдающаяся подлость, за которую уж прямо-таки совсем не стыдно. Все было достаточно сдержанно, в рамках общепринятой морали и немного… робко. Но не без вдохновения. И вот это вдохновение… Оно не взялось ниоткуда, из пустоты… Его источник – Личность. Объект подлости. Ее мишень. (Кладет руку на плечо Новенькому.) Здесь раньше была голова. (Кладет руку на голову Новенькому, который его внимательно слушает.) Кто в это поверит? Кроме кости и керамических пломб, здесь был еще кто-то, господин загадочный – личность серая, неописуемая. Здесь цвели древние сады и пятнистый единорог бил копытом…

Медянкина . Переведите, пожалуйста.

Гюнтер . И этот господин… это вещество – мясо, в сущности… (Повару Г.Ц.) Скажите, как специалист. Мозг – это мясо?

Повар Г.Ц . А рыба, это мясо?

Гюнтер . Рыба это мясо.

Повар Г.Ц . Рыба это рыба.

Гюнтер (недовольно). Спасибо, объяснили. Одним словом, я преклонялся перед той кашей, которая тут варилась. Не тем велик человек, как он умеет приспосабливаться к обстоятельствам. Величие в том, как он эти обстоятельства игнорирует. И, по этой части, мой лучший друг не знал себе равных.

Медянкина . Опять на турецком.

Гюнтер . Перевожу. Он верил в драконов, но не верил в паспортный стол. (В сторону.) Совершенно безнадежное занятие – рекламировать дорогого человека. (Людям кухни.) Что я хочу сказать?!

Мама Валя . Да!

Гюнтер . Подлость против вдохновенного человека должна быть вдохновенной! Ясно?

Медянкина . Так точно!

Гюнтер . Хаген Карлович, ты знал его. (Хаген не верит.) Знал, знал. Нечего притворяться.

Хаген . Но, тогда… если… то…

Гюнтер . Да, да, Карлович. Если он сидит здесь живой, значит и Бог есть, и все такое… Да, именно так.

Хаген . Это не он.

Гюнтер . Это – он. Другое дело, что я не прошу тебя слишком много об этом думать. Просто прими как данность – это он. (Для тех, кто не в курсе.) Для тех, кто не в курсе – мы с Хагеном Карловичем в свое время убили человека.

Плотный . Если вы с такими заявлениями дебютируете, в финале вам никакой адвокат не поможет.

Гюнтер . Да, мы с Хагеном Карловичем убили человека. Более того – мы убили именно этого человека.

Плотный . Вы в детстве, надеюсь, много болели?

Гюнтер . Может быть…

Плотный . Постарайтесь уточнить в ближайшее время… Но это так – простите, что я вас перебиваю.

Гюнтер . Я не совсем понял…

Плотный . Чисто адвокатское, не обращайте внимания.

Хаген . Я помню… Зигфрид хочет пить. Я знаю поблизости чистый родник. Зигфрид наклонился над водой. Вода очень чистая. Я не промахнулся. Крестик – вот здесь, между лопатками. (Пытается показать на себе. Крутится на одном месте.)

Гюнтер . Держись, старичок. Мне тоже было нелегко. (Пускается по своему обыкновению в пространные рассуждения.) Ну вот мы и высказались – по теории должен свалиться камень с души… Так нет. Все только запутывается.

Плотный . Прекратите себе вредить. Кто вас тянет за язык? Какие-то глупые саморазоблачения на публике, зачем это? Называете себя убийцей…

Гюнтер . Я не говорил, что я убийца.

Плотный . Вот. Таким вы мне нравитесь гораздо больше. Опровергайте очевидное, это правильная тактика.

Гюнтер . Вы меня не так поняли. Я не хитрю. Я действительно не называл себя убийцей. Я просто сказал, что убил человека. Вот этого человека.

Плотный . С вами сложно. Но интересно.

Гюнтер . И вы все мне должны помочь…

Плотный . Охотно.

Гюнтер . …убить его снова.

Все отскакивают от Гюнтера, как от опасной змеи.

Плотный. Ну, знаете ли…

Гюнтер . Так вы – пас? Жаль. (Подходит к Хагену.) Карлович, мне больше не к кому обращаться…

Хаген . Да, Гюнтер, да.

Гюнтер . Ну, давай, приходи в себя – время есть.

Мама Валя (Гюнтеру). Ты что задумал?

Гюнтер . А ты кто такая?

Мама Валя . Мама Валя. Ты смотри мне, не дури.

Гюнтер . Повар, да? Всегда хотел иметь своего повара. А теперь у меня много поваров. Даже, по-моему, лишние есть.

Мама Валя . А ты меня не пугай.

Гюнтер . А я тебя не пугаю.

Мама Валя . А ты не пугай.

Гюнтер . Мама Валя. Не волнуйся ты так, не такой я уж и злодей.

Мама Валя . Мне тоже так казалось…

Гюнтер . Ну, так доверяй своим ощущениям. (Интимно.) Ты лучше про Надежду Петровну расскажи. Про уборщицу.

Мама Валя . Про Надьку, что ли?

Гюнтер . Это вы ее так называете?

Мама Валя . А как ее называть? Надька она и есть Надька.

Гюнтер . Ну, почему же. Я, например, в свое время называл ее Кримхильдой.

Новенький . Как?

Гюнтер . О, видишь – насторожился.

Мама Валя . Да ты че? Ты Надьку знал?

Гюнтер . У-у! Знал ли я Надьку? Я Надьку не просто знал, я Надьку… боготворил.

Мама Валя . Надьку? Бре.

Гюнтер . Что такое «бре»?

Мама Валя . Брешешь.

Гюнтер . Ничего я не брешу.

Мама Валя . Надьку?

Гюнтер . Крест на пузе. Ну, рассказывай.

Мама Валя . Да что про нее рассказывать. Несчастная твоя Надька.

Гюнтер . А почему она несчастная?

Мама Валя . Ейного мужа в прошлый год кореша загасили.

Гюнтер . А попонятней можно?

Мама Валя . А чего тут непонятного. У нее был мужик. Хороший мужчина.

Гюнтер . И.

Мама Валя . И чего-то там такое случилось: то ли его толкнули, то ли он толкнул. Короче, пропал человек. А она все верит, что он вернется.

Гюнтер . А это точно в прошлом году было?

Мама Валя . Ну, я не знаю. Грустная баба ходит. Значит, недавно было.

Гюнтер . Логично.

Мама Валя . Да тут логика кругом.

Гюнтер (всем). Ну а теперь слушайте мою версию.

Все, кроме Уборщицы и Татьяны Рудольфовны, собираются вокруг Гюнтера.

Гюнтер. Двадцать лет назад (а не в прошлом году, как считает Мама Валя), я и тот, кого вы называете Хагеном Карловичем, и этот мальчик, поехали в Европу.

Плотный . Просто – в Европу.

Гюнтер . Просто – в Европу. Никаких уточнений. Просто – в Европу. Мальчик был женат на той женщине, которая сейчас сидит возле большой кастрюли (Там сидит Уборщица.), я был женат на женщине, которая сидит вот у той штуки, которая не знаю как называется. (Там сидит Татьяна Рудольфовна.)

Повар Г.Ц . Миксер.

Гюнтер . Вот, у миксера. Но любил я, впрочем, как и сейчас люблю, именно ту женщину, которая сидит у большой кастрюли. Хаген Карлович женат не был.

Хаген . Был.

Гюнтер . А, нет, видите – был. Но это не важно, так как на историю совершенно не повлияло. Итак, как я сказал, мы заехали с туристической целью в один из самых древних замков Европы…

Повар Х.Ц . Вы этого не говорили.

Гюнтер . Так говорю – в один из самых древних замков Европы. И, в этом замке оказалось подземелье, и мы, конечно же, в него спустились; и там, в подземелье…

Медянкина младшая . Разыгралась драма…

Гюнтер . Да, разыгралась драма. Самый блестящий ум факультета, герой, спортсмен, драконоубийца, гордость и надежда… ла-ла-ла-и-тому-подобное, погиб.

Медянкина . Это понятно. А подробности?

Плотный . Молчите, умоляю. Хватит им подробностей.

Гюнтер . Хватит вам подробностей. Важно другое – этот человек вернулся. Нет, даже не это важно. Важно то, что я ждал его.

Мама Валя . Прям погиб?

Гюнтер . Это было очевидно.

Повар Г.Ц . Он погиб, но вот – сидит. Чепуха получается.

Гюнтер . Чепуха.

Уборщица . Мой муж не мог стоять на ногах в темноте. У него было что-то с вестибулярным аппаратом.

Плотный . Ну, слава богу. Несчастный случай.

Уборщица . За два дня до того, как это случилось, я рассказала о болезни моего мужа вот ему. (Показывает на Хагена.)

Мама Валя . Ну, что скажешь, Карлыч?

Хаген . Хотите знать, почему в подземелье погас свет? Я его потушил.

Входит охранник.

Охранник. Приехали!

Все молчат. Смотрят на Гюнтера. Слышны далекие звуки сирен и невнятные мегафонные голоса.

Гюнтер (оборачиваясь). Скажи свое слово, начальник охраны. Нас могут спасти без нашего согласия?

Охранник. Без согласия – может быть. Без вертолетов – вряд ли.

Хаген говорит что-то тихо охраннику. Тот, получив указания, уходит.

Гюнтер (Плотному). Воистину, было бы где обороняться, а от кого – всегда найдется. (Всем.) Вы хотели знать, зачем я построил этот замок. Этот замок – приманка.

Плотный . У меня, кстати, была такая версия.

Татьяна Рудольфовна . Всегда так говорят, когда уже все известно. Я ненавижу такие дела.

Гюнтер . Ровно через шесть месяцев после того, как мы открылись, он зашел в мой кабинет. Это было… сильно!

Новенький . И как вы меня нашли?

Гюнтер . Изменившимся. По сравнению с трупом – в лучшую сторону.

Плотный . Двадцать лет. В этом нет логики. Ему сейчас не больше двадцати.

Гюнтер . А какая логика в том, что человек, который был мертв, сидит тут с нами – на кухне?

Плотный . Наверное, высшая логика.

Гюнтер . Будете смеяться, но я тоже так это понял.

Плотный . Трогательная история. Но, знаете – по большому счету, ничего вы нам не объяснили.

Гюнтер . Нет, я все вам объяснил! Этот человек умер. Этот человек жив. Два месяца я наблюдаю за ним. Он ничего не помнит. Он только смотрит, спрашивает, читает. Но разве это не достаточный повод бояться его. Вдумайтесь – смотрит, спрашивает, читает – что может быть опасней? Что он вспомнит? Что ему расскажут?

Плотный . Нет, вы не дурак, Гюнтер, вы очень тонко все оформили.

Гюнтер . Вот именно.

Мама Валя . Насчет замка я тоже не поняла.

Плотный . У меня такая версия. (Татьяне Рудольфовне.) Чтобы потом не говорили, что я только задним числом отгадываю. (Театрально излагает свою версию.) Молодой человек (это о Гюнтере) решил поместить в замок своего больного друга, (как бы в его естественную среду обитания), чтобы перебросить мостик между воображаемым (его воображаемым) и реальным (вот этим реальным, а на самом деле – псевдореальным) миром. Реальность и фантазии сольются, противоречия перестанут питать болезнь, и она угаснет, как лучевая трубка не буду говорить какого телевизора, чтобы не обидеть местных производителей. Итак, я угадал?

Гюнтер . Сказки это.

Плотный . Это сказки, а у нас тут «не только самая правда, но еще как бы лучше ее»? Да? У нас тут реализм? Слепок с реальности? Бытовая драма? Да? (Брызжет слюной). Короли! Замки! Роковая любовь! Интрига против лучшего друга! Потеря памяти! Потеря памяти!!! – сериальщина махровая!!! Мыльная опера!

Гюнтер . В учебнике «Психиатрия» профессора Райнера Тёлле…

Плотный . Тёлле… Шмёлле… – зачем эти подробности! Чихал я на вашего профессора.

Гюнтер . А я чихал на дурацкие рецепты лечения неизлечимо больных! (Гюнтер страшен. Он хватает Плотного за затылок и дергает его, рвет, клонит к земле и орет Плотному в лицо). Ты слушаешь, что я говорю?! Неизлечим! Неизлечим! Неизлечим! Для кого я это все рассказываю? Для публики? Здесь нет публики, здесь все свои – не хрен перед ними выделываться… Если я говорю – неизлечим, значит, я перед этим кое-что предпринял, чтобы доказать обратное. Понимаешь? (Гюнтер постепенно успокаивается.) Ты говоришь – мыльная опера. Но я же не виноват, что мой быт – это чья-то сказка. Я – король? Король. И я же, я, я сам – я предельно реальный персонаж. Вот мой друг – он действительно друг мне, вот моя бывшая любовь – работает у меня уборщицей. Это – НЕ сказка. Просто – нормально, честно работает… Пришла к своему бывшему – попросилась на работу, я ее взял. Где тут сказка? Потеря памяти – это сказка? Согласен. В каждой третьей макулатурной книжке, в каждом втором плохом фильме. Но только посмотри вокруг – этим болен каждый первый… Все забывают, все, все… Тебе нужны доказательства? Вот ты – ты! Ты сам – зачем ты здесь? Зачем ты появился на кухне? Да еще и с пистолетом. Чтобы тебя выпустили из замка – правильно? Почему ты об этом забыл? Почему вы все забыли, что вы заперты, что я приказал поднять мост? Почему вы этого не помните?

Хаген . Все это прекрасно помнят, Гюнтер. Просто это достаточно непохоже на тебя, поэтому все и терпят. Ждут, что ты им скажешь. Скажи в трех словах – что надо сделать.

Гюнтер . Его надо убить.

Медянкина . Три слова, кстати.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

Действие второе

У костра на лесной поляне пируют утомленные удачной охотой бургунды. Слуги с трудом вертят огромную тушу рогатого оленя, засаженную на сучковатый изогнутый вертел. Шипит кровь, стекающая в пламя. Гогочут пьяные охотники. По подбородкам их струится жир жареных куропаток, губы алеют, как маки под ледяной коркой. Весело бургундам. Весело и Зигфриду Нидерландскому – их гостю и побратиму. Чаще других наполняется его кубок. Громче других его смех. Улыбка его – солнце, дыхание его – ветер.

1-й охотник.

Огромный, словно дом.

2-й охотник.

Нет, словно дом с трубой.

3-й охотник.

Как дом с трубой и садом, и землянками для слуг,

И полем, прилегающим к усадьбе…

И рощей, и холмом над рощей…

Такой кабан на Зигфрида напал!

4-й охотник.

И что же сделал Зигфрид Нидерландский?

Зигфрид.

Я взял его за клык.

3-й охотник.

А клык тот был, как белая комета,

Закрученная в хищную спираль.

Рассказывают наши старики,

Что эти возмутители небес,

Раз в сотню лет играют, как котята,

И ловят свой колеблющийся хвост.

Такой был клык у злого кабана.

Хаген.

Не слишком ли велик для наших мест?

2-й охотник.

Святая правда все. Целую крест.

4-й охотник.

И что же дальше сделал славный Зигфрид?

Зигфрид.

Пригнул его к земле.

3-й охотник.

Нет, не пригнул – свалил.

Как сноп упал беспомощный секач.

И там, где бок его подмял траву,

Овраг бездонный чернотой зияет.

Хаген.

Язык твой, право, удержу не знает.

Гюнтер.

Чу! Слышите – шаги!? Там ходит кто-то.

Зигфрид.

Эх, Гюнтер, Гюнтер. Что ты за король?

Пристало ли тебе шагов бояться?

Вокруг отважные твои вассалы.

Как молнии наточены мечи.

И тверже камня шеи их и руки.

Пристало ли тебе шагов бояться?

Хаген.

Не больше, чем пристало поучать

Славнейшего из королей подлунных.

Зигфрид.

Не дуй на угли ссоры, злой старик.

Тревожить демонов обид уснувших

И без тебя найдутся мастера.

Ты лучше помири нас с королем.

И сделай так, чтобы былая дружба

Вернулась к нам.

Тогда я отплачу.

И каждую невольную обиду

Сумею, как пристало, искупить.

А если вдруг свирепых гуннов рой

Или другой народ земли славянской

На земли нибелунгов нападет,

Я подниму свой меч – могучий Бальмунг

И преданность делами докажу.

Хаген.

Что скажешь, мой король?

Гюнтер.

Скажу, что Зигфрид – чистая душа.

И слишком он хорош для дружбы с нами.

Но я готов с ним выпить этот кубок

И вновь скрепить разорванный союз.

И если есть размерам кабана,

И спеси Зигфрида,

И Зигфрида бахвальству… предел.

Что ж, я готов любить его, как брата.

Так отвечать велит бургундская корона.

Охотники радуются. Зигфрид протягивает кубок с вином Гюнтеру.

Но есть и человек – он слишком слаб.

И блеск непостижимый совершенства

Для глаз его – как острые ножи.

Я не могу простить тебя, о Зигфрид.

Прости меня, мой друг невыносимый.

Хаген поражает Зигфрида копьем в спину. Зигфрид вскакивает на ноги. Стоит, шатаясь.

* * * *

Гюнтер. Я хочу рассказать людям правду о смерти короля Зигфрида. Кто будут эти люди? Я не знаю. Поймут ли они меня? Не уверен. Поверят они мне? Уверен, что не поверят.

Зигфрид . Так, наверное, и должно быть.

Гюнтер . Наверное. Действительно, кто поверит, что твоей смертью я наказываю себя за мелочность и зависть, недостойные венценосца? Кто поверит, что король Гюнтер убил короля Зигфрида, чтобы наказать короля Гюнтера?

Зигфрид . Я поверю.

Гюнтер . Ты поверишь… А поверишь ты, что я убил тебя, чтобы сохранить нашу дружбу, чтобы ее не повредили время и наша королевская спесь, наши жены и наши советчики…

Зигфрид . Я поверю.

Гюнтер . А ты поверишь, что я долго не мог решить – кому из нас умереть ради дружбы. Ты поверишь, что я решил убить тебя только потому, что нашел в себе силы не перестать любить Зигфрида после того, как предам его?

Зигфрид . Я поверю.

Гюнтер (меняясь). О, какой ты доверчивый, Зигфрид! (Меняясь еще раз.) Но почему ты не сказал мне, что становишься беспомощным в темноте? Почему ты не доверил мне – твоему лучшему другу, свою тайну? Почему я должен подсылать специального человека к твоей жене, чтобы узнать правду? Я! Я! Почему? Ответь!

Зигфрид . К жене?..

Гюнтер . Ты побоялся, что я смогу воспользоваться этим знанием.

Зигфрид . Я, наверное, действительно перед тобой виноват, друг.

Гюнтер . Тогда – умри. Получи по вере своей.

Зигфрид . Даже не знаю, что тебе сказать. (После паузы.) Я постараюсь.

* * * *

Кухня. Зигфрид лежит на столе. Укрыт щитами, обложен погребальными тыквами, присыпан зерном.

Кримхильда (Зигфриду). Вот теперь я тебя узнаю.

Мама Валя . Как ты себя чувствуешь?

Кримхильда (не слушая). Мой муж Зигфрид был мертв, поэтому я не могла его узнать, когда он был жив. Теперь я снова тебя узнала.

Мама Валя . Марина, принеси валерьянку.

Медянкина . У нас только валокордин остался.

Мама Валя . Неси валокордин.

Кримхильда . Как думаешь, мама, каким гребнем лучше расчесать моего мужа – желтым или этим, с большими красными зубами? Я вижу, тебе больше нравится красный. Может быть, ты и права – умереть крысой, это к богатству.

Мама Валя . Я не понимаю тебя. При чем тут крысы?

Кримхильда . У крыс красная кровь. Разве ты не знала?

Мама Валя . У людей тоже красная кровь.

Кримхильда . У людей кровь – цвета денег. У кого медные деньги, у того кровь медная, у кого золото – золотая. Если бы у людей была красная кровь, они были бы крысами, а крысы решили бы, что они люди. А если крысы решат, что они люди, крысы выйдут на улицы, чтобы купить своим девушкам пива и мягких игрушек. Пострадают дети.

Мама Валя . Надюша, выпей.

Кримхильда (в полном ужасе). Где я? Зигфрид, любимый, где я?

Мама Валя . Поплачь, дочка, поплачь. Станет легче.

Кримхильда . Ты слышишь, Зигфрид, эти люди чародеи. Копье убийцы еще не успело пустить корни в твоей спине, а они уже перенесли нас в другую страну. И это очень странная страна. Здесь плачут, чтобы стало легче. (Смеется.) Ты можешь в это поверить?

Повар Х.Ц . Надо что-то делать.

Повар Г.Ц . Пойду поговорю. (Идет к Гюнтеру и Хагену.) Прошу прощения, что прерываю…

Хаген . Мы молчали.

Повар Г.Ц . Тем более прошу меня простить. Надежде Петровне плохо. Ей нужен врач.

Гюнтер . Я не врач.

Повар Г.Ц . Ее нужно отправить в город.

Гюнтер . Отправляйте.

Повар Г.Ц . Для этого нужно выйти.

Гюнтер . Выходите.

Повар Г.Ц . Но…

Гюнтер . Я больше не держу вас.

Повар Г.Ц (радостно). Можно им сказать?

Гюнтер . Говори.

Повар Г.Ц. возвращается к людям кухни.

Мама Валя. Ну что?

Повар Г.Ц. Трам пам пам пам пам пам пам. По домам!

Общий вздох облегчения. Все начинают говорить одновременно и возбужденно. Кто-то смотрит на часы – прикидывает, успеет ли к футболу, кто-то ищет запропастившуюся сумочку. Снимая на ходу поварские одежды, люди кухни направляются оживленной группой в подсобное помещение-раздевалку. Прощаются на ходу с остающимися. Остаются: Гюнтер, Хаген, Татьяна Рудольфовна, Кримхильда, Ленивец.

Гюнтер. Посмотри на них, Хаген. Минуту назад у них не было других забот, кроме несчастной Кримхильды. Они волновались за дурочку, они ей сочувствовали. А стоило отпустить поводок – никто о ней и не вспомнил. Ну разве не истинно человеческое поведение?

Возвращается Мама Валя.

Мама Валя (Кримхильде). Пойдем, дочка.

Гюнтер . Вот мне урок. Видишь Хаген – бичевать людские пороки, это не мое дело.

Кримхильда (Гюнтеру). Король, верни мне короля.

Гюнтер . Если бы я был помоложе, решил бы, что ее слова означают «Стань моим мужем, король, взамен короля, которого у меня отняла безжалостная судьба». О, как бы я обрадовался таким словам – тявкал бы, как щенок: «Да, да, да, Кримхильда – получай мужа (меня, то есть) – держи, вот он я, весь твой – с потрохами; старую жену к черту, королевскую честь к черту, Бургундию… к чертям собачьим! Получай мужа!

Но я уже так давно бреюсь, Кримхильда, что разучился ждать яблок от березы. Я прекрасно знаю, что именно ты у меня спросила. Я даже знаю, что ты мне ответишь, когда я скажу: «Я не могу вернуть мужа, которого отняло у тебя небо». Ты ответишь: «Если ты не можешь…»

Кримхильда . Если ты не можешь вернуть мне мужа, отнятого тобою, дай мне хотя бы голову его убийцы.

Гюнтер . И ты знаешь, как я отвечу на это.

Кримхильда . Ты ответишь – «нет!»

Гюнтер . Я отвечу «нет». Ты не получишь голову моего верного человека. И это мое слово прочнее моей жизни, Кримхильда.

Кримхильда . Что же делать беспомощной вдове?

Гюнтер приближается вплотную к женщине.

Гюнтер. Кримхильда, ты мне, как сестра. Разве ты допускаешь, что твой брат не подумал о тебе? Я добуду тебе нового мужа – лучше прежнего.

Кримхильда.

Разве есть светильник светлее солнца?

Разве сокол не Цезарь царящих в небе?

Разве есть река полноводней Рейна?

Кто заменит Кримхильде любимого мужа?

Гюнтер. И Рейн наш, признаемся честно, не самая большая кружка, и Солнце наше – фонарь на отшибе… Будет тебе, сестра, муж могущественнее Зигфрида.

Кримхильда.

Сквозь слезы я готова улыбнуться

Тому, как сам ты веришь в свой обман.

Ты так похож на крошку-побирушку,

Нашедшего оброненный медяк

И мнящего, что равным Соломону

Он сделался отныне…

Пить вино богов,

Красавиц табуны пасти лениво,

Дрожать от пресыщенья всех желаний

И Зевсу по носу давать щелчки

Уже готов бедняк скоробогатый.

Но вся цена его мечтам – медяк.

Гюнтер.

Есть имя, что дороже медяка,

Всех медяков…

И стаи Соломонов!

Есть имя – божий бич!

В зал начинают залетать горящие стрелы. Сперва редкие, вскоре они начинают падать сплошным потоком.

Когда услышат горы-великанши,

Кто может стать твоим вторым супругом,

То ревности охватит их пожар

И снеговые волосы красавиц

Растопятся в завистливом огне,

И шумным всесметающим потоком

В долины сладких пастбищ упадут.

Такое имя – молния земли,

Что в небеса смущенные стремится

И сеет в душах там живущих страх…

А имя это грозное – Аттила!

Кримхильда.

Зачем, безумная, я слушать стала?

Большое имя! Жирный старый хряк!

Коварный гунн – властитель стран восточных!

Он смог бы, как никто,

Помочь Кримхильде

За дорогого мужа отомстить.

Гюнтеру.

Прочь, змей, дай время все обдумать.

Пока Кримхильда думает, Гюнтер приближается к Ленивцу.

Гюнтер. Я пообещал ей Аттилу в мужья – я не могу отступаться от своего слова. Проси, что хочешь – деньги, славу, луну с неба – все будет. Сыграй Аттилу.

Ленивец . Я не могу играть Аттилу.

Гюнтер . Ты же уже согласился?

Ленивец . Я согласился жениться на ней, а изображать Аттилу я не стану.

Гюнтер . У тебя получится. Дурочка всему поверит.

Ленивец . Я не могу играть Аттилу.

Гюнтер . Да почему же?

Ленивец . Потому, что я и есть Аттила.

Возвращаются испуганные люди кухни. Несут Медянкину младшую.

Кримхильда. Что с ней?

Медянкина младшая (бредит).

Что с вами, нибелунги?

Ваш замок съеден полчищами крыс,

Ваш голос естества червями сточен,

На головах у вас стоит урод

И ваши брови гнева, как пшеницу,

Серпом алмазным режет.

Что с вами, нибелунги?

Где нерасчетливая ярость оскорбленных?

Где крики ваших ран?

Где смелые глаза?

Кто выбрал грызуна в цари природы?

Кримхильда.

Нет горя, если счастье позабыто.

Убит герой – что о герое плакать?

Убит давно, не нами и не здесь,

А жить ведь надо.

Медянкина младшая.

Жить надо, надо жить -

Жевать, жениться, опять жевать…

И ты звалась Кримхильдой?

Лишь час тому, в своем наряде бедном,

Росла ты, как редчайший черный жемчуг,

Укрытая от бурь и искушений

Обманчивою внешностью моллюска.

И все сословия страны подводной -

От бледного полуживого краба

До исполина хищного – кита…

Акулы, змеи, бронзовые скаты,

Жестокие уроды черепахи -

Все правили тобою, королева!

Всем ты была безмолвною рабой.

И зримый жребий был печален твой…

Но черная звезда в тебе горела!

И свет ее беспомощных лучей,

Невидимый для тварей хладнокровных,

Слепил глаза Надмирному Судье.

Тому, кто знает, что ни горы мяса,

Ни лес костей, ни ворвани моря,

(Которые у нас китом зовутся)

Песчинки жемчуга произвести не в силах!

О, жребий истинный высок твой был, жена!

Но говоришь: «Забудьте о герое!»

Глотай назад дитя безумных мыслей!

Замкни в себе лицо его и руки

И тело из трусливых слов.

Забыт герой! – и жемчуг превратился

В обычный камень – порожденье слизи,

Болезнь нутра, помеху жизни…

Забудь героя! – и ряды рубинов,

Нашитые на вороте твоем,

Как при сигнале к отступленью дрогнут,

Смутятся сердцем и покинут строй.

Герой забыт! – ты перезрелый колос,

Лишенный ветром драгоценных зерен.

Герой забыт! – ты лампа без огня,

Сверкающая падаль королевы.

Татьяна Рудольфовна. Когда я выйду отсюда, я не поеду к любовнику. Я поеду в салон. Мне сделают маникюр. Мне сделают педикюр. Мне наложат на лицо маску. Потом я вернусь домой и буду лежать в ванне. Потом я выкурю сигарету. Потом – еще одну сигарету. А потом я буду смотреть телевизор. И только после этого я поеду к любовнику.

Плотный . А ведь, собственно, ничего не случилось. Главное – не поддаваться панике. Случилось несчастье – что тут поделаешь. Не поддаваться панике. Сейчас, сейчас, сейчас… (Кримхильде, придумав.) Вот вы сейчас позвоните туда, куда вы звонили – отмените вызов. И все будет хорошо. Мы учтем ваши чувства к покойному, халатность, как говорится, будет наказана. Вы вообще счастливая – ваше несчастье произошло на глазах у, так сказать, профессионального свидетеля – члена коллегии… адвокатов… Радуйтесь!

Кримхильда . Значит, мне повезло.

Плотный . Естественно, говорить о таком трагическом недоразумении в нарочито радостном тоне – неестественно. Но по сути – да, повезло.

Кримхильда . Слышите! Мне повезло! О, как я счастлива! Значит, это я вызвала беду на вашу голову?

Плотный . Ну, в общем-то, вы как-то так, неосознанно, поспособствовали.

Кримхильда . Да, я не понимала, что творю.

Плотный . А теперь понимаете. Самое время исправить ошибку.

Кримхильда . А теперь понимаю.

Плотный . Ну вот и прекрасно.

Дает Кримхильде телефон.

Кримхильда (набрав номер). Алле? Здравствуйте, это вас из замка еще раз беспокоят… Последний раз… Да, прямо из замка… Да, теперь я могу выйти. (Все кивают одобрительно.) Остальные? О ком вы говорите? Об убийцах моего мужа? (Присутствующие проявляют беспокойство.) Да, конечно, они смогут выйти, если вы дадите им выйти. Но я не думаю, что это будет справедливо… (Трясет телефонную трубку.) Разъединили. (Снова пытается набрать номер.) А я еще не все сказала.

Повар Г.Ц . Послушай, Наденька. Послушай меня. Ты сейчас взволнована. Они тебя неправильно поймут. Могут пострадать невинные, понимаешь? (Забирает у Кримхильды телефон.)

Кримхильда . Где ты видишь невинных? Уж не ты ли невинный?

Повар Г.Ц . Ну, знаешь, Надька, ты совсем с ума сошла. Я-то в чем виноват?

Кримхильда . Ты больше всех виноват. Ты служишь убийце.

Повар Г.Ц . Все служат.

Кримхильда . Значит, все виноваты.

Повар Г.Ц . Ты тоже у него работала.

Кримхильда . И я тоже.

Повар Г.Ц . Так что же делать?

Кримхильда . Не знаю. Я слабая. Что я могу делать? Могу только вопить: «о смерти Зигфрида храните память!», «о смерти Зигфрида храните память!» (Подходит к Ленивцу.) Скажи мне, мальчик. Ты действительно тот, за кого себя выдаешь?

Татьяна Рудольфовна . Получи мужика и успокойся, наконец.

Кримхильда (Ленивцу). Скажи ты.

Аттила . Я Аттила, повелитель Востока.

Кримхильда . Послушай, повелитель Востока. Я не могу больше ошибаться.

Аттила . Не ошибайся.

Кримхильда . Зачем ты здесь?

Аттила . Чтобы осушить твои слезы.

Кримхильда . Осушить мои слезы хочет и мой брат Гюнтер. Конечно, никому не выгодно, чтобы Кримхильда плакала. Слезы это сырость. Сырость это черви. А здесь и старым червям тесно. Гюнтер давал тебе деньги, чтобы ты стал моим мужем?

Аттила . Да.

Кримхильда . А почему ты их брал?

Аттила . Чтобы он не понял, кто я на самом деле.

Гюнтер . Я оценил, старик.

Кримхильда . Ты понимаешь, зачем меня хотят выдать замуж?

Аттила . Конечно.

Кримхильда . Если выйду замуж за недостойного – предам мужа. Предам мужа – как отомщу убийцам?

Аттила . Я достоин тебя, Кримхильда.

Кримхильда . Аттила достоин меня – это верно. Что дашь за Кримхильду?

Аттила . Двенадцать корон, обширную область от Рейна до Великой китайской стены. Отдельно выделяю в твою вдовью часть все будущие завоевания. Тебя назовут королевой народы южной и средней Европы. Италийцы, остготы, лангобарды, франки, германцы…

Кримхильда . Бургунды?

Аттила . Бургундия в огне. Вормс взят в кольцо. Начальники отрядов ждут сигнала, чтобы идти на штурм. Я дам сигнал, когда смогу назвать тебя женою.

Хаген (Гюнтеру). Он мне не нравится.

Гюнтер . Мальчишка прекрасен. Посмотри, у нее появился румянец. Как она смотрит на него!.. Прекрасный актер, прекрасный. Немного переигрывает, но так даже лучше. Сумасшедшим нужны яркие краски. Прекрасный актер.

Хаген . Ох, как мне все это не нравится.

Кримхильда (Гюнтеру). Зачем ты это сделал?

Гюнтер . Ты счастлива?

Кримхильда . Зачем тебе мое счастье?

Гюнтер . Ты не поверишь. Я обещал Зигфриду позаботиться о тебе.

Кримхильда . Почему же… Верю. Боже мой! Я разговариваю с тобой, Гюнтер.

Гюнтер . Но это естественно.

Кримхильда . Ты стал фактором, Гюнтер. С тобой приходится считаться. Невыносимое ощущение.

Гюнтер . А мне нравится. Подожди еще немного, скоро будешь приглашать меня на крестины. Жизнь берет свое. Станем друзьями, как раньше. Что скажешь, тетя Надя?

Кримхильда . Где ты нашел Аттилу?

Гюнтер . Где? Он сам возник. Если говорить старомодно: «попросил места». (Хагену.) Так дело было?

Хаген . Я не хотел его брать.

Гюнтер . Тогда он нашел меня. Мы поговорили. И я понял, что он – тот самый. Понимаешь, Надюша, современный человек не сможет убедительно сказать: «Я – Аттила». Не знаю, почему, но не сможет. Может быть, стыд мешает, может быть – еще что-то. Наверное, стыд. А вот он – может! (Ленивцу.) Скажи.

Аттила . Я Аттила – повелитель Востока.

Гюнтер . Прелесть. Что тебе еще, сумасшедшей, надо?

Кримхильда (скороговоркой). Голову убийцы мужа!

Гюнтер (весело). Не, не, не… Теперь забудь. Хватит глупостей. Живи, радуйся… Могла бы, кстати, меня поцеловать, за то, что я такого орла подыскал.

Кримхильда целует Гюнтера.

Повар Г.Ц. А как мы все-таки отсюда выйдем?

Гюнтер. Ну вот еще проблема. (Хагену.) Давай, страшный человек, принимай меры. Активизируй связи. Скажи своим друзьям, людям внутренних дел, чтобы они не вмешивались в мои дела.

Хаген молчит.

Гюнтер. Что такое? Почему вы на меня так смотрите? Я что-то не так сказал? (Хагену). В чем дело? Звоните, кричите, пишите письма… Здесь нет заложников! Здесь никого не убивают… Нельзя убить человека, который уже убит. Здесь веселый праздник. Свадьба. Здесь свадьба! Я пригласил вас, моих людей, на свадьбу моей любимой. Но вы можете уйти. Это нормально. Так все делают. Уходите. Я, правда, думал, что нас что-то связывает. Я ошибался – но это не страшно. Такое время – я все понимаю. Идите, идите… Но свадьба все равно будет.

Повар Г.Ц . Это хорошо – свадьба. Но я, честно говоря, лучше пошел бы.

Гюнтер . Идите, идите…

Повар Г.Ц . Да… Но я не понимаю, как я физически отсюда выйду…

Гюнтер . Да что вы тут нагнетаете? Ну, приехали службы, ну пульнули по ошибке резиновой пулей. Попали в девочку. Беда, конечно. Но в чем трагедия? Помашите платочком беленьким. Вот, могу одолжить.

Повар Г.Ц . Сдается мне, это не резиновая пуля в нее попала.

Гюнтер . А что тогда? Не молчи, не тяни паузу. Скажи то страшное, что ты с таким таинственным видом знаешь. Не резиновая пуля – а что? Ну же, испугай меня.

Повар Г.Ц . Камень.

Гюнтер . Камень? Что за бред. Мы в каком веке живем?

Татьяна Рудольфовна . Это ты сам у себя спрашиваешь?

Гюнтер . При чем здесь камень?

Повар Г.Ц . А при чем здесь боевые слоны, осадные башни, баллисты, катапульты и катаракты? При чем здесь лучники, пращники, копейщики? Что делают пятьсот тысяч всадников возле твоего замка?

Гюнтер . Сколько тысяч всадников возле моего замка?

Повар Г.Ц . Пятьсот тысяч.

Гюнтер . Всадников?

Повар Х.Ц . Всадников.

Гюнтер . Так… С завтрашнего дня мы все уходим в небольшой отпуск. Сколько, говоришь, всадников?

Повар Г.Ц . Пятьсот тысяч.

Гюнтер . Черт с ними, с посетителями – нам нужен отдых. Включите музыку.

Повар Х.Ц . У нас только телевизор.

Гюнтер . Сойдет.

Включают телевизор.

ТВ.

…и поднял мост через овраг у замка.

О горе, горе нам – возможны жертвы.

Доносит ветер к нам обрывки фраз,

В глазах у птиц мерцает древний ужас.

Закрылись в мощном замке нибелунги

И нет оттуда хода никому…

Гюнтер. Бред какой-то. (Переключает.) О, прогноз погоды.

ТВ.

…и грозные исполнились знаменья.

Хвостатых белок дикие прыжки

И норы полосатых землероек

Слагаются в таинственную вязь.

Бичами смерчей город иссечен

И град побил капоты иномарок.

В конце времен сернистые кометы

Не так наполнят бедствиями мир,

Как…

Гюнтер переключает программу.

ТВ. Клево, Батхед.

ТВ. Да, да, да, Бивис… Клево!

Все радуются, как будто встретили старых друзей.

ТВ. …эти чуваки в замке воображают, будто они крутые перцы.

Гюнтер . При чем тут замок?

ТВ . Да, точно, Батхед, при чем здесь замок?

ТВ . Ты баклан, Бивис, замок здесь не при чем. Замок – это полный отстой…

От полчищ гуннов замок не спасет,

Напрасно в нем закрылись нибелунги -

Никто из них рассвета не увидит…

Гюнтер выключает телевизор.

Гюнтер. Тварь, чертова баба! (Кримхильде.) Это твоя работа, ведьма?

Кримхильда.

О чем ты говоришь, король?

О диких карликах из черной клетки?

О стрелах мести, небом ниспосланных?

Или о том, что каждый, кто имеет

Хотя бы глаз, чтобы увидеть кровь,

Иль ухо, чтобы плач Кримхильды слышать,

Иль рот, чтобы с Кримхильдой плакать…

Тот пойман на крючок ее судьбы?

Да, это так – как сом ленивый пойман!

Но пойман и рыбак.

Он, сам не рад добыче,

Средь камышей и отмелей несется,

Влекомый потревоженною рыбой,

Рискуя легкий потерять челнок,

А с ним и жизнь.

Но нет пути назад!

Как леску рыбаку не перерезать

(Ведь дома ждут его улова дети)

Так и Кримхильде колесницу мести

Рукою примиренья не сдержать.

Моя работа? Да – моя работа!

Я плакала. Вот весь мой женский труд.

Но для кого-то, кто укрыт от мира

Щитом небесным – ледяной пустыней,

Моей тоски соленые побеги

Молитв поповских вытянулись выше.

Моя работа? Нет, лукавый рыцарь!

Кримхильда – только жилы и суставы,

Я – лишь мешок, набитый смрадным фаршем,

Печальная рассохшаяся бочка.

Стрелы сгоревшей крепкий наконечник.

Моя работа? Нет! ЕГО работа!

ОН из моих рыданий сплел бичи,

Чтоб наказать зазнавшееся время,

Которое не усмирило шаг,

Когда погиб мой муж – прекрасный Зигфрид.

Моя работа? Да! Моя работа!

В моей руке теперь витая плеть.

И мне позволено хлестать столетья

И вспять погнать кровавых кобылиц.

Повар Г.Ц (держа в руках книжку). Это книжка с говорящими картинками. У моей дочки завтра день рождения. В какое замечательное время мы живем – книжки разговаривают. Я не хочу в другое время. Я хочу быть в том времени, где я завтра подарю своей дочке книжку с говорящими картинками. Наденька, можно я подарю дочке книжку с говорящими картинками?

Кримхильда . Хранишь ли ты память о смерти Зигфрида?

Повар Г.Ц . У меня очень поздняя дочка. В этой книге две сказки и четырнадцать говорящих картинок.

Кримхильда . Ты помнишь, как погиб герой?

Повар Г.Ц . Смутно.

Кримхильда . Мне жаль тебя. Готовься к смерти.

Гюнтер . Кримхильда. Наденька. Что же ты за тварь, Наденька. Как же с тобой после этого… дружить. Ну отобрали у тебя бычка, ну случилось так, ну не будь же ты дурой, Надька. Не возносись, не делай из себя знаковую фигуру. Ты же баба, Надька. Ты конкретная (вспомнил же слово), теплая баба! Не дури, Надька, людям головы! У тебя крыша поехала!? А не сильно она у тебя и поехала – так скажу. Какая ты сумасшедшая? Рациональная ты. Пошла тебе масть – вот ты и устраиваешь тут… композиции. Как ты это делаешь – твое дело. Может гипноз, может, действительно, чертям продалась. Но ты же вот здесь (показывает на голову), ты же профессор. Так и просчитай получше – неравны силы. Вся эта фанаберия держится только на моем к тебе хорошем отношении. А я действительно к тебе неравнодушен – не скрывал и скрывать не буду. Но ты же имеешь дело не с аллегорической фигурой, а с живой материей. Я терплю, терплю, да потом и плюну – полетишь отсюда к чертовой матери – никакие гипнозы не помогут. С выходным пособием уборщицы, с записью куда следует. Посмотрите на нее. Эта чувиха собирается мстить за Зигфрида Нидерландского, а у самой лежит в отделе кадров трудовая книжка. Если хочешь быть героиней, давай – давай говорить о деньгах. Все уже учтено, Надюха, все твои слезинки посчитаны, даже проценты с них. Вот, я другу Аттиле бизнес-план уже изложил. Я не просто даю тебе мужа. Есть слово – приданое. Твое приданое, Надежда Петровна, приблизительно, равняется трети моего состояния. Можно было бы, конечно, и половину отсиропить. Но я так подумал – половина, это пошло. Себя я, все-таки, люблю больше. (Успокаивается.) Да, на определенном витке понимания, я убил и ограбил твоего мужа. Но есть маленькая деталь – твой муж меня понял. Я не говорю – простил. Понял! Не веришь? Сложно уложить это в свою головушку? А ты думала, как ему было сложно жить с вами, скудоумцами? Ты хоть знала человека, за которого мстить собираешься? Ни черта ты его не знала. Да – Зигфрид, да – солнечный герой, да – волшебный мальчик, да, победитель, будь он неладен, дракона. Все – правда! А вот другую правду ты знаешь? Ты задумывалась над тем, что значит фраза «Зигфрид понимал язык зверей и птиц»? Думаешь, то и значит? Правильно думаешь – то и значит. Понимал. Но у этой фразы есть еще один смысл. Он понимал все! Вдумайся. Он понимал все. Здесь. На земле. Не там – здесь. Думаешь, он не знал, что ты вышила крест на его рубашке? Знал. Но заставил себя не знать. Вот такой он – твой Зигфрид – сам виноват во всем. Он виноват, да! Суди Зигфрида! Суди. Но во мне его суди. Здесь он жив. Растет даже. Так не мешай этому мальчику, Кримхильда. Вернись в берега, уборщица!

Я бы еще понял тебя, если бы ты сказала: «Что ты хочешь от меня, Гюнтер? Ты сам заварил эту кашу, ты сам разбудил во мне Кримхильду, ты сам нашел мне нового мужа. Что же ты теперь от меня хочешь?» Я хочу, чтобы это осталось между нами, Кримхильда. Не впутывай посторонних, Надя. Не надо. Отпусти их к женам и телевизорам, к их белым кастрюлям и черным мыслям. Пусть идут. Они не при чем.

Люди кухни (на разные лады ). Мы не при чем.

Гюнтер . Ну, это, кстати, неправда… Да черт с вами. Что мне люди кухни, что мне люди… Что мне ты, Кримхильда! Кто тебя сделал королевой? Ты сама себя сделала? Нет. Моя любовь. Так где же твоя благодарность? Где твоя память? Ты думаешь – ты оплакала Зигфрида! Я его оплакал. Для тебя – муж исчез? Для меня – весь мир исчез. Зеркало разбилось. Один я теперь, Наденька.

Прощай, друг. Прощай. Тебя будут помнить не потому, почему тебя надо помнить. За тебя будут мстить, но мстить будут не за тебя. (Зигфриду.) Зигфрид! Что молчишь? Покажи этой ведьме, твоей жене, что я значил для тебя. Твою руку, друг!

Протягивает руку к Зигфриду. Зигфрид лежит не шелохнувшись. Хаген подходит к Гюнтеру и дает ему пощечину.

Хаген. Стыдно, король. А, что если он подаст тебе руку? Что тогда? Все? Не было великих королей!? Не было их великой дружбы!? Не было их великой ссоры!? Были Вася и Петя, которые набили друг другу рожи, а потом помирились, потому, что поодиночке у них не хватало на пузырь? Так? Нет, Гюнтер! Я служил не Васе и не Пете, я служил Гюнтеру – славному королю бургундов. И я хочу умереть слугой Гюнтера – славного короля бургундов.

Гюнтер. Спасибо, друг. Я забылся.

Зигфрид поднял руку.

Гюнтер. Поздно, Зигфрид. Слишком поздно.

Хаген. Хватай клешней воздух, дохлый краб. Плюю на тебя, герой.

Кримхильда хорошо слышала слова Хагена. Ох, хорошо.

Плотный. Чего лично мне не хватает, так это какой-то жизненной конкретики. Как-то все очень отвлеченно. Но с другой стороны – не всем же убивать тещу утюгом из-за спрятанной поллитровки. Должны же быть и принципиальные мерзости. А как же без них?

Кримхильда (всем). Слышите, я собираюсь замуж. Мне нужны розовые щеки и бледный лоб, мне нужно превратиться в селедку и метать икру. Ты любишь икру, женишок?

Аттила . Да, я люблю детей.

Кримхильда (к людям кухни). Я собралась замуж. Что вы об этом думаете?

Повар Х.Ц . Давно пора.

Кримхильда . Хорошее слово.

Медянкина . Чтоб ты сдохла.

Кримхильда . Плохое слово.

Мама Валя . Делай, как знаешь.

Кримхильда . Бесполезный совет. (Проходя мимо Гюнтера.) С тобой понятно. (Останавливается перед Поваром Г.Ц.) А ты что посоветуешь?

Повар Г.Ц . Не рожай дочерей, Кримхильда.

Кримхильда . Я запомню.

Кримхильда долго кружит по кухне. Как будто ищет воду с помощью лозы. Наконец, останавливается возле Хагена. Отдаляется от него. Снова подходит.

Кримхильда (принюхиваясь). Не пахнет ли убийцей?

Хаген. Иди отсюда.

Кримхильда глухо рычит. Потом смеется.

Кримхильда. Замуж, замуж, замуж… Хочу свадьбу.

Гюнтер. Все готово, Наденька, все уже готово. Все для тебя.

Хаген дает знак поварам, которые, казалось, только этого и ждали. На столах появляются праздничные блюда.

Кримхильда. Хочу, чтобы пели мальчики, хочу белое платье, салаты, музыку, пьяную драку… Хочу, чтоб как у людей.

Звучит музыка.

Гюнтер. Будут тебе, Надя, салаты и платья… все будет.

На плечи Аттиле набрасывают безразмерный пиджак, Кримхильде повязывают белый фартук. Плотный, переодетый капелланом, проводит обряд венчания. Поют мальчики, люди кухни забрасывают жениха и невесту конфетти. Поцелуи. Жених берет невесту на руки, несет к праздничному столу.

Аттила. Я понимаю, как это глупо. Но я счастлив.

Кримхильда (сквозь смех и слезы радости). А я – нет.

Наконец, все уселись за стол. Даже Медянкина младшая сидит по левую руку от невесты. Шум. Смех. Крики. Гюнтер встает, чтобы произнести речь. Стучит по бокалу вилкой – просит тишины.

Гюнтер. Коллектив у нас молодой. Свадьба эта у нас первая. Что можно сказать – непростые люди соединяют сегодня свои судьбы. Господин Аттила совсем недавно у нас. Но мы его узнали и полюбили. Большой фантазер, одаренный юноша. Самолюбивый. Да, самолюбивый. Но есть в нем нечто. За это и любим. (Вытирает пот со лба.) Наша Наденька. Надежда Петровна. Кримхильда наша. (Кримхильда, кажется, слушает с упоением.) Очень она всем нам нравится. Есть у нее такое качество, как преданность. Завидуем Наде. За тебя, верная душа.

Кримхильда . Только одну минуту. Он сейчас подойдет.

Гюнтер . Кто?

Кримхильда . Буквально несколько секунд. Он уже идет.

Все . Кто?

Кримхильда . Ну как же… Мой первый муж. Вы его знаете. Зигфрид.

Зигфрид встает. Идет к столу. Садится перед свободным прибором.

Кримхильда. Вот теперь продолжайте.

Гюнтер. Ну что тут можно сказать. (Выпивает.) Налейте мне что-нибудь. За тебя, Надя. У тебя все получится.

Гюнтер садится, расстроенный.

Кримхильда (Зигфриду). А ты что молчишь? Что ты молчишь, кукла? (Плачет.) Что тебе положить? Грибочки? (Истерично.) «Да» – «Нет» – отвечай! (Зигфрид молчит.) А что тогда?

Повар Х.Ц . Положите ему салатика. Самое то. (Получает затрещину от Мамы Вали.)

Плотный (Кримхильде). Наденька, невесточка! Вопросик можно? Вот вы посадили за один стол с нами, ваше, так сказать, прошлое… Это вы из символистических соображений? Метафора какая-нибудь? Хотите нам, живым, напомнить типа того о смерти. А почему вы решили, что мы не помним. Мы помним. Другое дело, что это вам обязательно нужны ходячие символы. Вы из нашей реальности выпрыгнуть хотите? Понимаю. Вам это удается даже – допускаю. Из реальности вы выскочите – ума большого не надо. А вот из колготок своих антицеллюлитных – не удастся. Вот она ваша реальность. Вот она – метафора. Вот она вся ваша месть – колготочная.

Зигфрид заваливается под стол. Его относят на прежнее место.

Плотный. Вот это правильно. Вот это очень правильно! Больше скажу – если ты сейчас, на полном, так сказать, скаку, сумеешь остановиться, прекратишь свои безобразия – это посильнее будет, чем мертвецов шевелить. Это, знаешь, будет метафора с большой буквы! Совсем в новом свете предстанешь – в терновом венце разумного страдания. Смирение, кстати, не глупые люди придумали. Вот святые отцы говорят…

Татьяна Рудольфовна . Ярик, имей совесть.

Гюнтер . Да уж, дружочек, будь добр – не увлекайся.

Плотный . Да что вы мне все время палки в колеса суете. (Кримхильде.) Идиоты! Они еще продолжают с тобой в благородные игры играть. Они не понимают всей серьезности ситуации. И ты тоже не понимаешь. Дура! На этих нибелунгов не смотри. (Жест в сторону Гюнтера и Татьяны Рудольфовны.) На этих смотри! (Показывает на людей кухни.) Если ты не утихомиришься, они тебя живо утихомирят. Глянь, они же из-за тебя в общей сложности уже часов 100 телевизионных недополучили. У них же сейчас ломка начнется. Они же тебя разорвут – им плевать на твои мотивы высокие. До одного места им все Зигфриды. Да и тебе я, признаюсь, не сильно доверяю – ты же, как я понял из контекста, девушка у себя на уме. Поэзию уважаешь. Я заслушался даже. Брак, Надежда, это соглашение! Месть за мужа должна быть мелкой. Заведи, в конце концов, двести пятьдесят любовников, пусть вот Гюнтер (надеюсь, он меня правильно поймет) лопнет от ревности. Мы-то с тобой хоть и ровесники, но разреши по-отцовски скажу: подтяни ты, Надя, где нужно подтянуть; силикону напусти куда следует; похудей, наконец. И картина мира изменится. Какие гунны? О чем ты? Нету гуннов. Да и не было никогда.

Аттила . Могу поспорить.

Плотный . Да – спорить давайте. Спорить, приводить аргументы, встречаться. Это – пожалуйста. Но при чем тут гунны – не понимаю.

Кримхильда . Теперь у меня есть защитник. Муж. Аттила.

Плотный . Да что за глупость! Какой муж? Какой Аттила? (Пена у рта.) Нема у тебя Аттилы, Надька! У тебя есть мальчик. К тебе приставили мальчика. За деньги – понимаешь. За-день-ги! За большие!

Гюнтер . Не очень большие.

Плотный . За не очень большие. И ты меня бесишь, потому, что прекрасно видно, что все ты это знала. Я прямо из себя выхожу. Потому, что это не мой текст, понимаешь. Я человек прекраснодушный, Надя, я не желаю говорить женщине о климаксе. Но я вынужден. Потому, что все это (Широкий круговой жест.) – это чистой воды физиология. Надежда Петровна, тебе осталось ну пять, ну шесть, ну десять… ну поживи ты их в свое удовольствие, не забивай голову всякой чертовщиной. Самоусмирись, девушка! Тьфу, из-за тебя уже скоро совсем говорить разучусь. «Самоусмирись» – это ж надо было такое придумать. Успокойся, Надя – вот, что я тебе хочу сказать. Успокойся. Вот тебе мой мэссэдж.

Кримхильда . Это был тост?

Плотный . Если ты успокоилась, то да, это был тост.

Кримхильда . Я спокойна. Что ж, выпьем! (Бегает по кухне, чокается со всеми на славянский манер. Выпивает.) Я, быть может, оставлю тебя в живых.

Плотный . Ну, спасибо.

Кримхильда . Да, я, наверное, не первой свежести невеста. Но я, если ты знаешь, страдала. Но и не только страдала – еще и (чего ты точно не знаешь) думала над своими страданиями.

Плотный . Ой, не смеши меня.

Кримхильда . Да, пусть это смешно звучит. Но я думала. И вот итог моих мыслей – надо жить честно.

Плотный . Смело. Долго думала?

Кримхильда . Девятнадцать лет.

Плотный . А что значит честно? Ты это понятие в глобальном смысле используешь, или как и все разумные люди?

Кримхильда . Делать надо то, что говоришь.

Плотный . Все понятно. А я уже испугался. Думаю – а вдруг сейчас эта бабища как воздвигнет некую формулу – сформулирует истину в мировом масштабе. Вот, думаю, посмеемся. Но, пронесло, слава Богу. Обошлось без открытий в сфере духа.

Кримхильда . Может быть я глупая, но вы живете сейчас по плану, который начертила моя глупость.

Плотный . Большие мои сомнения. Жизнь, Надя, это ватман в жирных пятнах. Чертить на нем планы – занятие бессмысленное.

Кримхильда . Истина находится за пределами любых афоризмов.

Плотный . Может быть. Но вот то, что ты, Надька – дура, это хоть и афоризм, но истина.

Гюнтер . Полегче.

Плотный . Отцепись. (Кримхильде.) Жить честно, это не значит делать то, что говоришь. Жить честно – это делать то! То! Подумай над этим – вот занятие тебе еще на 19 лет.

Кримхильда . Я дарю тебе жизнь.

Плотный . Пошла ты в жопу.

Гюнтер хватает Плотного за грудки.

Гюнтер. Ну, адвокат, ты договорился.

Плотный. И, что дальше?

Гюнтер не отвечает. Плотный начинает хохотать – заливается от смеха. Гюнтер отпускает Плотного.

Плотный. «Адвокат, ты договорился!» Нет – «Ну, адвокат, ты договорился!» «Ну!» Большое дело – «Ну!» (Новый приступ смеха.) И стоит. И глазками – пш!.. пш! (Успокаивается.) И этот человек воображает себя убийцей. Все… т-сс. (И действительно замолкает.)

Татьяна Рудольфовна . А я могу сказать тост?

Повар Х.Ц . И я тоже хотел.

Медянкина . После меня будешь. Я раньше… подумала.

Повар Х.Ц . Да пожалуйста.

Татьяна Рудольфовна . Я тут молчу в основном. Роль у меня такая – молчаливая. Подразумевается, что я тут тихонько, про себя, переживаю, понимаю что-то такое – свое… Спорю, не соглашаюсь, бунтую… Но – молча. Молча. Роль такая… Ну хорошо, я не против. Я могу помолчать. Но тогда скажите за меня. Скажите за меня то, о чем я молчу. Кримхильда! Мы когда-то были с тобой подруги. Я была стервой, ты была ангелом… Ты не была ангелом, подруга. И Зигфрид твой тоже не был ангелом. Вот, кто был ангелом. (Показывает на Гюнтера.) Я тут самый никто – я законная жена. Меня не слышно, меня не видно, я никому не интересна. Любил ли он меня – не знаю. Вряд ли. Но подумайте – если он сделал то, что он сделал (а он друга убил) ради меня, серой мышки, то что тогда он способен сделать ради вас – павлинов.

Сидят, молчат.

Повар Х.Ц. У меня мотороллер.

Кримхильда . Поздравляю.

Повар Х.Ц . Почти новый.

Кримхильда (рассеянно). Да, да, поздравляю.

Повар Х.Ц . Я еще на нем не ездил. Завтра я должен забирать его из ремонта.

Кримхильда (с сожалением). Завтра? (Качает головой.)

Повар Х.Ц (умоляюще). Завтра. (Волнуется.) А можно, я его все-таки заберу, прокачусь быстренько – один разок. И вернусь. (Плачет.)

Кримхильда не отвечает.

Медянкина. Дай все-таки и я за тебя, подружка, выпью. Я-то думала, что ты просто несчастная тетка… А ты, оказывается, злобная несчастная тетка. (Кричит.) Что ты сделала с моей сестрой?

Кримхильда . С какой сестрой? С той сестрой, которая в десять раз чище тебя сердцем и в сто раз – превосходит красотой? С той, которую ты называла бледной поганкой, когда она умоляла не отбирать у нее единственного жениха? С той сестрой, которой ты испортила жизнь?

Медянкина . Все неправда.

Кримхильда . Все правда.

Медянкина младшая . На его щите – две испанские розы. Одна роза – с бледным острым шипом, другая – окована железной сеткой. И я отдала ему свой веночек. Что в этом плохого?

Медянкина . Плохо то, что он не помнит даже, как тебя зовут.

Медянкина младшая . Так и я же не могу вспомнить, сколько лилий было в верхнем левом поле его герба. Две или три? Четыре?

Медянкина . Не сходи с ума. Какие лилии? Этот гад вытирал об тебя ноги.

Медянкина младшая . Да, этот рыцарь целовал мне ноги.

Медянкина . Люсенька, очнись. У нас с тобой все будет хорошо. Мы купим новый чайник, я дам тебе поносить сиреневые босоножки. А хочешь, я на целый месяц уеду к маме в деревню? Ты поживешь одна. Ну, не месяц, но недельки на две уеду точно. Хочешь?

Кримхильда . Я возьму тебя с собой в столицу гуннов. Тебе будут прислуживать двести прекрасных девиц. Твой наряд будет стоить целого королевства. По утрам тебя будут будить звуки волынок и крумхорнов. А если ты разлюбишь германскую музыку, я найму искусных гуннских барабанщиков. Киевские ювелиры изготовят тебе 10 золотых колец. Угро-финские племена пришлют тебе в подарок бобров и лисиц. Ты будешь плевать в золотые чашки, ни один клоп не упадет на тебя с потолка, потому, что я прикажу устроить над твоей постелью шелковый балдахин. Лучшие рыцари и благородные короли покоренных земель отдадут последние стоны своих сердец.

Медянкина . Я поговорю с ним. Он тебя полюбит. Он может… Валерка, он хороший – его просто в детстве обижали.

Медянкина младшая (приходя в себя). Где это я так долбанулась? (Бросаясь сестре на шею). Марина!

Медянкина . Люся! (Рыдает, успокаивается.)

Кримхильда злится. Кружит по кухне, как стервятник в поисках добычи. Рычит.

Кримхильда. Кто едет со мной? Тому – жизнь. Никакого золота. Никаких слуг, он сам будет последним слугой. Но – живым.

Повар Г.Ц . Меня, кстати, очень задели слова этого господина (показывает на Плотного) о том, что мы тебе, якобы, не сочувствуем. Я с этим категорически не согласен. У меня даже тост созрел. Хочу выпить, Надя, за доверие. Ты обратилась к нам, Надя, со своей абстрактной проблемой (а согласись, что проблема, которой 19 лет, – это абстрактная проблема), ты обратилась, как человек, который верит, что ему помогут. Ты не пыталась подстраиваться или заискивать. Я, может, не очень хорошо скажу… Но я вот – я благодарен тебе, Надя, за доверие. И если бы не моя дочка, у которой завтра день рождения, я бы пошел с тобой.

Кримхильда . У какой дочки завтра день рождения? У той, с восьмого участка?

Повар Г.Ц . Я не понимаю тебя.

Кримхильда . Как? Ты не знаешь, что такое восьмой участок? Зачем же ты ходишь туда каждую неделю?

Повар Г.Ц . У меня там родственники.

Кримхильда . У тебя там дочь.

Повар Г.Ц . Моя дочь жива. Я купил ей книжку с говорящими картинками.

Кримхильда . Поехали к гуннам. Я передумала – ты не будешь слугой. Я сделаю тебя начальником своей кухни, я привезу тебе из Китая восемь котлов – один больше другого. В самом большом можно будет сварить римский легион.

Повар Г.Ц . Но моя дочь.

Кримхильда (меняя тактику). А что если она уже там? И ждет тебя?

Повар Г.Ц. смеется.

Повар Г.Ц. Нет, Надя, моя дочь умерла. Она похоронена на восьмом участке. В третьем ряду. Справа – Зинаида Сергеевна Зубченко, слева – Ройтбрут Антон Георгиевич. Мое все тут – между Зубченко и Ройтбрутом. Куда я отсюда?..

Кримхильда. Кто со мной? Ты? Ты? Ты?

Все отказываются.

Кримхильда (Маме Вале). Может быть – ты?

Мама Валя . Я бы поехала с тобой, Наденька… Но – кот. Котенок еще.

Кримхильда . Нет, тебя я сама не возьму. Умрешь.

Хаген . Оставь ее.

Кримхильда . Ты перерезал мне горло, а теперь хочешь, чтоб я не пачкала кровью ковер.

Хаген . Я древний человек, Кримхильда. Меня не волнует кровь. Меня волнует честь моего короля.

Кримхильда . Твой король такой же подлый убийца, как и ты.

Хаген . Мой король додумывает мысль до конца. А ты нет. Плачьте, люди кухни! Плачьте. Нашего короля погубила старуха. Наше солнце потушили водой из столовой ложки. Наша радость стоит на коленях. Плачьте. Да, я древний человек. У меня одна мысль, одно умение, одна верность. Но я жалею вас – людей многих мыслей и многих умений. Я жалею вас – я, Хаген Фон Тронье – убийца убийцы дракона.

Кримхильда носится по кухне.

Кримхильда. Вы мне запомните Зигфрида! О, вы его навсегда запомните! (Подскакивает к Аттиле.) Так ты точно Аттила?

Аттила . Клянусь памятью Зигфрида.

Кримхильда . Нет, ты чем-нибудь реальным клянись. Интернетом клянись.

Аттила . Интернетом – клянусь!

Кримхильда . Слышали! Никто из вас рассвета не увидит!

Повар Х.Ц . Вот вы смеетесь надо мной, когда я говорю – «мотороллер». У вас тут мировые вопросы. А у меня – мотороллер. Да? Я дурак, да? А я плевал на мотороллер, я плевал на него. Мне, мне… это… не мотороллер. Мне – другое. Как я возьму его – поцелую фару. Нет, даже не это. Мне – чтобы я ехал, а девушки радовались: «Вот, едет дурак на мотороллере». А мне тоже радостно, радостно! Вы можете понять!? (Плачет.)

Татьяна Рудольфовна . О, Господи! Гюнтер. Муж мой. Любимый мой. Посмотри на меня. Это я – твоя Брюнхильда. Ты узнаешь меня? Это я.

Гюнтер узнает Брюнхильду.

Брюнхильда. Пусть мы прожили не так, как хотели. Но ведь мы прожили эту жизнь вместе. (Людям кухни.) Он сейчас сойдет с ума. Он всегда в таких случаях сходит с ума. Но я вам открою секрет. Когда вы слушаете моего мужа, вы должны думать о своем – тогда поймете, что он хочет сказать. (Гюнтеру.) Поцелуй меня.

Гюнтер целует Брюнхильду. Выстрелы, крики ярости, удары. Входит охранник, флегматично отстреливаясь из помпового ружья от гуннов. Закрывает двери перед толпой разъяренных дикарей. Люди кухни помогают устроить баррикаду.

Охранник (невозмутимо). Прорвались. (Оглядывает мизансцену.) А вы еще не закончили?

Кримхильда (Охраннику ). Хранишь ли память о Зигфриде?

Охранник . Вы имеете в виду героя средневекового эпоса?

Кримхильда . Я имею в виду своего мужа.

Охранник (оказывает сам себе первую медицинскую помощь, говорит книжно). Безусловно. Нидерландский королевич – отважный и сильный рыцарь, сказочный богатырь. Омывшись в крови змея и сделавшись практически неуязвимым, Зигфрид, вместе с тем, приобрел ряд удивительных свойств. Что, впоследствии, станет одной из причин его гибели.

Кримхильда . А готов ли ты мстить убийце?

Охранник . Скажем так, я осуждаю коварное убийство Зигфрида. Но надо учитывать, что Хаген фон Тронье в злодеяниях своих был бескорыстен. Зло, которое он творит, совершается им во славу и во благо королевского бургундского дома, убийство Зигфрида – месть преданного вассала за тяжкое оскорбление, нанесенное королю Гюнтеру.

Кримхильда кусает кастрюли.

Охранник. Что касается Кримхильды, то лично меня глубоко огорчает ее кровожадная беспощадность и превращение из нежной супруги в злую ведьму.

Пытается почесать спину.

Охранник. Глубоко огорчает.

Падает. В спине его торчат стрелы.

Гюнтер (незаметно сходя с ума). Не в Кримхильде по большому счету дело. Тебя как зовут, кухонный человек?

Повар Г.Ц . Я не человек, я старший повар горячего цеха.

Гюнтер . Я не хотел тебя обидеть, повар горячего цеха. Назови свое имя.

Повар Г.Ц . Петр Александрович. (Подумав. ) Самограй.

Гюнтер (подумав ). Это хорошее имя. (Подумав. ) Дорогой Петр Александрович… Самограй. Ты задумывался над тем, что, возводя жилье, мы, в конечном итоге, возводим потенциальные развалины? И через много веков, или месяцев, или дней после гибели современного мира, в них будут бродить наши потомки…

Повар Х.Ц . Или наши потомки.

Гюнтер . Или ваши потомки, или вообще ничьи потомки… Или вообще никто не будет бродить. И вот им-то… И вот им-то будет казаться, что эти развалины так и задумывались – развалинами. И что мы выдавали подряды на постройку оконных провалов, мусорных куч и фрагментов стен. И, что когда-нибудь кто-нибудь обязательно скажет: «Какие мудрые люди были наши предки! – они строили дома, в которых нельзя жить. Они строили бесполезное.» А мы промолчим, потому что нам будет стыдно сказать правду.

Хаген . Стыдно нам не будет, потому что нас уже не будет.

Гюнтер . Да, и это тоже.

Окончательно сойдя с ума, становится на колени перед Аттилой. Хаген становится подле Гюнтера – готов охранять его хоть от целого полка Кримхильд.

Плотный. Кримхильда Петровна, душечка, вы мне, помнится, пообещали сохранить кое-что. Ну, в смысле… жизнь и такое прочее.

Кримхильда . Я помню.

Плотный . Так не пришло ли время… это… таки сохранить.

Кримхильда подходит к Плотному и целует его в лоб.

Кримхильда. Иди. (Подталкивает Плотного к выходу.)

Плотный . Но там же… эти. (Показывает.)

Кримхильда . Иди, иди.

Плотный идет к дверям, в которые ломятся гунны. Двери сами открываются и, выпустив Плотного, закрываются вновь.

Повар Х.Ц. Ушел.

Аттила . Ну, теперь, когда наш официальный многоумец покинул сцену, надеюсь, несчастному Повелителю Вселенной, тоже позволят сказать пару слов. Или еще не все поделились наболевшим? Сестрицы-поварицы, вы исчерпали ресурс глупостей? Да неужели? А все ли достаточно поражены ужасом? Может, еще кто-то в гуннов не верит? Что ты так на двери смотришь? Боишься, они оттуда появятся? А отсюда (Стучит Маме Вале по лысому черепу.) не боишься? Хотя, конечно… могут и из дверей.

Тут по идее я должен метаморфозу устроить – из мальчика-ленивчика в аттилу-страшилу. Но не будет метаморфозы. Потому, что злобный старец с кривыми ногами и бритым черепом – это Аттила вашего воображения, а я, зайчик, – Аттила вашей судьбы. Конечно, тяжело поверить, что бургундское королевство будет стерто с карты мира не вонючим трупоедом, а обаяшкой-алкоголиком (налейте мне, кстати), я это понимаю. Но поймите и вы меня – ради поддержания ваших стереотипов у меня нет желания изменять правилам гигиены. Трупы кушать не буду. Вам это – миг, а мне – работа, служу Владыкой Мира с ранней юности.

Дальше – загадки, дальше – вопросы. И главный вопрос – как мне быть с вами. Сами видите – Кримхильда настаивает на формальном соблюдении законов воздаяния. Не берусь судить, насколько она права (хотя, то что она не права – очевидно), но не выполнить ее каприз мне, молодожену, как-то не с руки.

Ну, что мы делаем, жена? Есть две основные возможности – мстить и не мстить. В первом случае все понятно – изображаем из себя орудия рока и с хищными улыбками смотрим, как гуннское море поглощает островок нибелунгов. Можем и не мстить… Нет, ты выслушай. Не забывай, кто я. Мои возможности, худо-бедно, беспредельны. Так что, если решишь прекратить свои чудачества, практическую сторону дела беру на себя. Вариантов масса. Первый – представляем произошедшее, как обычный спектакль в обычном театре. Вариант второй – пьяный бред, галлюцинация. Я все-таки, винища вашего бургундского вылакал будь здоров. Третий…

Кримхильда . Хватит. Эта земля пила кровь Зигфрида. Пусть теперь напьется кровью убийц.

Аттила . Где ты тут землю увидела – я не знаю. По-моему, это называется кафель. (К присутствующим). Ну, ребята, я сделал все, что мог.

Повар Г.Ц . Мы ценим.

Аттила . Вы видели – спорить бесполезно.

Повар Х.Ц . Мы видели.

Аттила . Ладно, не огорчайтесь. Само собой, я заготовил на этот случай бонусы. Как положено – все ваши фантазии реализуются, родственники воскреснут, печали избудутся. Ты получишь свой мопед, сестрицы Медянкины – мужей целую пачку. Петр Александрович – дочку. Но умирать придется. (После паузы.) Господа гунны, вы готовы к решительному штурму?

Рев за дверью.

Аттила. Господа нибелунги, а вы готовы?

Воздев к вытяжкам орудия кухни, люди кухни силятся создать дружный воинственный шум. Зрелище жалкое, но героическое.

Гюнтер. Подождите! Я… не для этого… Я не хотел… Все не так… Я – сам… вы тут ни при чем… Это… Я… Мое… Я виноват…

Медянкина младшая . Детский лепет. Если ты боишься – вон там выход, видишь – горит зелененькое. (Подробно показывает Гюнтеру выход из зрительного зала.) А если ты с нами – на, держи. (Дает Гюнтеру орудие.)

Гюнтер . Что это?

Медянкина младшая . Это вилка для сырного ассорти. Пора бы знать.

Гюнтер (жалко). Зигфрид… Это я… убил.

Повар Г.Ц . Очнись, король, при чем тут какой-то Зигфрид. У наших дверей гунны, каждая вилка на счету.

Повар Х.Ц . Не робей, босс, мы им покажем.

Медянкина . Да, да, да – мы им покажем.

Мама Валя . Кто тут гунны? Подать сюда гуннов! А ну, открывайте ворота, сейчас я их буду на лоскуты рвать.

Аттила (Кримхильде, ласково. Интимно.) Ты дура, любимая.

Распахивает двери. Входят, немного смущаясь, тихие дикие гунны. Смешиваются с людьми кухни. О чем-то переговариваются с ними – знакомятся, пожимают руки. Изредка, как бы в шутку, колют друг дружку ножиками и вилками. Аттила выстраивает их через одного (гунн, нибелунг, гунн) вдоль авансцены. Свистит в судейский свисток. Начинается бойня. Но на мгновение раньше, на сцену падает плотный занавес. Тишина.

* * * *

По дымящимся развалинам ходят люди чрезвычайных ситуаций. Светят фонариками, растаскивают обломки, переругиваются. У небольшого костра, сидят Зигфрид, Гюнтер, Брюнхильда и Хаген. Жарят и едят кабана. Зигфрид играет зажигалкой.

Зигфрид (продолжая разговор). Вы не правы, это все равно очень полезная вещь. Я не знаю как она называется, но сама идея, что огонь можно вызывать не мыслью, а простым усилием пальцев – это очень удачная идея. Представляете, можно зажигать огонь и при этом ничего не думать. И не чувствовать. Удивительно. Вам – нет?

Брюнхильда. Много интересного. Миксер. Очень поэтично.

Хаген. А мне понравилось слово паспорт.

Входит Коля Подподушкин.

Коля Подподушкин. Где вы? Я шмурдячок принес.

Аттила . Это же Коля. Коля, дружок, где ты бродишь?

Коля Подподушкин . А где Петр Александрович?

Аттила . Петр Александрович?.. В гости поехал… К дочке.

Коля Подподушкин . А Люся… тоже? (Коле не отвечают.) Где Люся?

Аттила . Выпей, Коля, выпей.

Коля пьет. Появляется Кримхильда в платье уборщицы. Тащит за собой мешок, в который собирает мусор.

Кримхильда. Зигфрид!

Зигфрид не отвечает, смотрит поверх своей вдовы.

Аттила. Заходи, Коля, ты теперь знаешь, где нас искать.

Нибелунги встают, утирают губы рукавами, расправляют крылья и улетают.

Аттила (задержавшись на земле, Уборщице). Убери здесь хорошенько.

Исчезает. Вместе с ним исчезает и свет. На погруженной в темноту сцене остаются развалины, люди на развалинах, Плотный, Коля, Кримхильда. Плотный причесывается, прихорашивается.

Вопрос. Работаем. Камера. (Изменившимся голосом.) А в чем, на ваш взгляд, причина произошедшего?

Плотный. Учитывая сложную обстановку, я бы не стал исключать ни одну из имеющихся версий.

Вопрос. Я понимаю, что вам тяжело говорить. Но все-таки – последний вопрос. Вы, насколько я знаю, покинули здание буквально за несколько минут до того, как это произошло. Вы что-нибудь почувствовали?

Плотный . Мне тяжело говорить… (Плачет.) Я адвокат… (Долго плачет и сморкается.) Многие дорогие люди… Я так привязался… И вы знаете, что самое страшное?..

Вопрос . И что же?

Плотный . Ничто не предвещало трагедию. (Выйдя из кадра, весело сморкается.)

Кримхильда стоит на сцене с черным целлофановым мешком. Кричит во всю силу своих легких.

ЗАНАВЕС