Молочная дымка постепенно рассеивалась. Теперь неясные зыбкие тени приобрели свои очертания. Это были стволы деревьев, чья темная коричневая кора сочилась от влаги. Деревья тянули ветки к небу и солнцу в ожидании тепла, словно кающиеся грешники. Молодая трава пробивалась сквозь землю. Не пройдет и нескольких дней, как она скроет ее черноту пышным зеленым ковром.

Раэн, одетая в свое лучшее из платьев – темно-зеленое с атласными лентами, с улыбкой следила за ним. Он тоже улыбнулся и с медленного, немного неуверенного шага перешел на бег.

– Как я рада тебя видеть… – еще издали она сказала ему. Ветер развевал длинные волосы Раэн, и, закрыв глаза, она пригладила их. – Каждая минута в разлуке с тобой похожа на вечность.

– Родная, но как наша встреча стала возможной? – Франц протянул к ней руку. – Ты же умерла…

– Бедненький, – женщина обняла его и нежно поцеловала в висок, – я-то как раз жива, а вот ты умер. Все живые для нас – мертвые. И когда мы умираем здесь, то рождаемся там. Ты понимаешь?

– Нет. А как же рай, ад?..

– Это только слова, Франц. Ни больше ни меньше. Очень сложно объяснить тебе это. Язык слишком беден.

– Я постараюсь понять, Раэн.

– Мы попадаем в разные места. Да только ни рая, ни ада для нас нет. В эти понятия вложен совсем другой смысл, чем тот, который мы привыкли вкладывать на земле. В твоем мире тоже есть место для ада и рая. Но ты не знаешь об этом, потому что после рождения мы ничего не помним. Начинаем жизнь с чистого листа, слепые, не отягощенные прошлыми грехами. Все не так, как рассказывают священники. В их словах есть правда, но она искажена, и только немногие чувствуют истину сердцем. Есть грань, через которую ты проходишь, но не меняешься. Меняются только твое восприятие мира и сам мир. Смерти нет, Франц. Ее нет совсем. Чтобы рассказать тебе обо всем, человеческой жизни будет мало. К тому же есть вещи, которые лучше не знать вовсе. Но сейчас это не важно. Главное, что мы вместе, такие разные и такие близкие друг другу.

– О, Раэн! Позволь мне остаться с тобой навсегда.

– Это не в моей власти. Нужно наслаждаться теми минутами счастья, что нам дарит провидение.

– Я так страдаю без тебя… без твоих глаз, голоса, прикосновений. Мне не хватает слов, чтобы передать то, что я чувствую. Раэн, прости меня за все зло, что я причинил тебе.

– О чем ты говоришь? – Она удивленно вскинула брови. – Какое зло? Ты же самый добрый человек на свете.

– Я почти не говорил тебе, что люблю тебя. Слишком мало ценил мгновения, проведенные вместе. Это и есть самое страшное зло, – прошептал он, осыпая поцелуями ее лицо.

Раэн весело рассмеялась, откинув назад голову.

– Ты все такой же, – сказала она сквозь смех. – Признайся, ты счастлив?

– Пока мы будем по разные стороны грани, я не буду счастлив.

– Но, Франц, ты не обязан этого делать. Наша встреча еще не скоро, и ты можешь подарить тепло другому человеку.

– Это измена. Предательство.

– Но кто тебя осудит? – Она крепко обняла его. – Для остальных я мертва.

– Я сам себе судья, – ответил Франц. – Самый строгий, самый безжалостный.

– В твоей жизни будет еще немало опасностей, долгие километры дорог, новые руны, новые знакомства. Что хранит твоя душа, неведомо даже тебе самому. Сколько тайн, сколько загадок предстоит раскрыть? Зачем же обрекать себя на вынужденное одиночество? Вдвоем легче. А у тебя по-прежнему нет настоящих друзей, нет дома.

– Ты как-то раз сама сказала, что я – сухая трава, гонимая ветром. Куда ветер, туда и я.

– Но ведь в бесконечных странствиях ты всегда ищешь близких. В тебе до сих пор теплится надежда, что где-то есть дом, в котором никогда не гаснет свет. И ты отыщешь его, если не перестанешь верить, если не перестанешь искать.

– Но…

– Франц, я желаю тебе только добра.

– Мое сердце рвется на куски, когда я думаю о тебе, Раэн. Этого не изменить. Заглушить душевную боль никто не в силах, поэтому я не стану искать замену.

– Боль в разлуке остается нашей единственно верной подругой и сопровождает нас до последнего. Но у всего есть свой срок. В книге времен не бывает ошибок. И мой уход закономерен. В любом случае знай, что я благословляю тебя.

В ответ Франц поцеловал ее.

– В этом и есть проявление настоящей любви – желать другому счастья, где бы он и с кем бы он ни был, – задумчиво сказала Раэн. – Тс-с, молчи. – Она прижала пальцы к его губам. – Родственные души найдут друг друга, что бы ни случилось.

– Отчего в твоих глазах такая невероятная тоска? – Он встревоженно оглянулся. – Что ты видишь?

– Я чувствую, – поправила его Раэн. – Зрение тут ни при чем. Прощай, Франц.

– Нет! Я не отпущу тебя! Раэн! – Он прижал ее к себе, но женщина исчезла.

В его руках была пустота – туман, который быстро рассеивался.

– Нет!!! – Крик отчаяния заглушил вой ветра.

Ничего не осталось. Он потерял ее снова.

Трава почернела, съежилась, солнце повернуло вспять. Земля укрылась снегом, снежинки стремительно полетели обратно в небо. Ветер крепчал. Деревья, не выдержав его бешеного натиска, с хрустом ломались пополам.

Франц очнулся от кошмара. Мужчина сел на кровати, откинув одеяло. Его лицо было мокрым от слез. Всё тело было покрыто неприятным холодным липким потом, от которого пристала к спине рубашка. Он чувствовал себя совершенно разбитым, словно и не спал вовсе.

– Видели кошмар? – негромко спросил Мантилий.

Мужчина вздрогнул. Он не заметил гнома.

– Не совсем, – ответил Франц.

– Вы кричали. Поэтому я вас разбудил.

– Спасибо.

– Могу я узнать, кто такая Раэн? Вы неоднократно повторяли ее имя. Простите мне мою бестактность, но это важно.

– Это имя женщины, которая умерла несколько месяцев назад. Она много для меня значила.

Мастер налил в таз воды, умылся и посмотрел в зеркало. Оттуда на него взирал взъерошенный тип с воспаленными красными глазами. Ему явно не мешало бы побриться.

– Умерла… Видения об умерших, – протяжно сказал Глава Рода и нахмурился. – Я так и думал. А у вас бывали подобные видения раньше?

– Нет, таких не было. Это было по-настоящему реальным. – Мастер тяжело вздохнул. – Но это не мое дело – разбираться в видениях. Элейс должна знать о них намного больше. На то она и медиум.

– Франц, вы – необычный человек.

– Неужели? – горько усмехнулся мужчина.

– У меня возникли определенные мысли на ваш счет, догадки, но я не знаю, стоит ли просвещать вас. Повторяю, это только догадки.

– Мудрость вашего народа всем известна, – ответил Франц. – Если вам есть что сказать – говорите. Все равно я больше не усну.

– Не здесь. – Гном покачал головой. – Я проведу вас к себе.

Апартаменты Мантилия располагались двумя этажами выше. Франц мысленно поблагодарил гномов за их страсть к высоким потолкам, иначе он бы набил себе немало шишек. Глава Рода привел его к себе в кабинет.

Это была большая комната с толстым пушистым ковром в центре, сделанным из сшитых между собой кусков разноцветных шкур. В кабинете не было окон, он освещался несколькими специальными шарами. Гномы в строжайшей тайне хранят секрет изготовления этих святящихся шаров, так как они составляют внушительную часть их прибыли от торговли с людьми.

У стены рядом с полками, заставленными книгами, располагался письменный стол и простенькое бюро из орехового дерева, какое можно было встретить в обыкновенной городской канцелярии. Увидев его, мастер невольно усмехнулся.

– Да, я знаю, что бюро здесь несколько неуместно, – проворчал гном. – Но оно удобно, а при ведении дел удобство ценится превыше всего. Садитесь прямо на ковер. Видите – кресла заняты.

Действительно, все три кресла были завалены бумагами, картами, книгами, а на одном из них к тому же лежала забальзамированная огромная голова барана.

– Так о чем вы хотели поговорить? – спросил мастер.

– Прежде всего ответьте мне на один вопрос: кем были ваши родители?

– Не знаю. – Франц пожал плечами. – Я сирота. Улица заменила мне и отца, и мать, как и многим другим детям. А какое это имеет отношение к тому, что вы хотели сказать?

– Прямое. – Гном не спускал с него глаз. – Вам известно, что мы живем дольше вас – людей?

– Конечно.

– Может статься, что я встречал вашего отца. – Мантилий покачал головой. – Я не верю в случайности, в совпадения. И если мои глаза говорят мне, что передо мной Эрай, то я им верю. Они не могут лгать. Исключение возможно лишь в том случае, если передо мной не сам Эрай, а его сын, похожий на него как две капли воды.

– Я сын волшебника? – недоверчиво спросил Франц. – Почему же я был вынужден жить на улице? Кто моя мать?

– Это знает только сам Эрай. Думаю, что у него были серьезные причины оставить вас. Возможно, он сделал это не по своей воле. Или, – гном понизил голос, – он даже не подозревает о вашем существовании. Иногда с мужчинами такое случается.

– Нет, мне кажется, вы ошибаетесь.

– В мою пользу говорят еще два факта. Если в ваших жилах течет его кровь, то нет ничего удивительного в том, что вы стали мастером рун.

– Этот дар не имеет ничего общего с наследственностью. Между волшебниками и мастерами большая разница.

– Вы еще слишком молоды, – сказал Мантилий. – Но когда-нибудь поймете, что всякое общество делится на две половины: обычную массу заурядных личностей и на малую толику незаурядных людей, на плечах которых лежит судьба всего мира. И волшебники, и мастера относятся к последним.

– Хорошо, а какой второй факт?

– Ваши видения. – Гном неопределенно пожал плечами. – Наверное, я могу сказать вам правду. Черных магов интересует наш город лишь потому, что у нас есть очень редкий и ценный камень. Они бы отдали все, чтобы заполучить его. Город неоднократно подвергался атакам, но защита, поставленная вашим отцом…

– Не называйте его так. – Мужчина сделал предупреждающий жест рукой.

– Как пожелаете. Так вот, защита, что поставил Эрай перед своим уходом, успешно противостоит их атакам. Он могущественный волшебник, и со временем его заклинания не утратили своей силы. К сожалению, его талант лучше всего раскрывается в обороне. По своему призванию он созидатель, а не разрушитель. Понимаете, что это значит?

– Да.

– Именно поэтому он оставил нас и отправился во внешний мир за помощью. Мудрый человек, у которого можно многому научиться и для которого черное колдовство всегда было чем-то противоестественным. Маги как-то узнали о его отъезде, и нам пришлось несладко. – Глава Рода поежился, до чего неприятными были эти воспоминания. – Следующие несколько лет были очень тяжелыми.

– Когда же Эрай ушел от вас?

– Двадцать лет назад.

– Хм, он изрядно задержался в пути.

– Я не верю в то, что он мертв. – Мантилий, поняв намек, покачал головой. – Эрай жив и не может возвратиться к нам только потому, что его удерживают силой. До того как прийти к нам, он оставил во внешнем мире немало врагов. Волшебники редко находят взаимопонимание друг с другом, а Эрай отличался редким качеством говорить людям правду в лицо. Он не распространялся об этом подробно, но эта черта характера принесла ему массу проблем. Он бежал в глубь гор, хотя очень любил леса, реки и не раз признавался мне, что скучает по восходам и закатам. Но только здесь, среди нас, он сумел найти пристанище и понимание.

Старик замолчал.

– Продолжайте, прошу вас.

– Когда прошли все разумные сроки ожидания, мы послали специальный отряд воинов на его поиски. – Глава Рода вздохнул. – И как отличительный знак выдали им медальоны с его образом.

– Так тот самый скелет?..

– Да, это был один из них. Дальнейшая судьба воинов нам была неизвестна, но ни один не вернулся. Вероятно, все они попали в ловушки, расставленные магами.

– В Ауроке даже не подозревают, что за ужасы тут творятся.

– Так было всегда – нам нет дела до надземного мира, точно так же, как им нет дела до нас. Хотите посмотреть на камень? Он у меня всегда под рукой. – Глава Рода открыл ящик стола.

– Что? Вы держите такую вещь у себя в кабинете?

– А почему нет? Гномы к нему равнодушны, а если посланники магов сумеют пробраться сюда, значит, они сумеют проникнуть куда угодно.

Мантилий протянул Францу маленький прозрачный камешек.

– Это он?

– Невзрачный, да? – усмехнулся гном. – Но его сила велика, можете не сомневаться. Вы уже успели почувствовать на себе его влияние.

– Что же он делает? – Мастер внимательно осмотрел камень со всех сторон. От него исходило тепло, и его было приятно держать в руках.

– Мы называем его Ловцом Душ, потому что он способствует возникновению у людей видений определенного толка. К счастью, на нас он не действует. Гномы плохо восприимчивы ко всему магическому.

– Черные маги охотятся за этими видениями?

– Да. Проще говоря, камень позволяет общаться с душами. Если мастерство позволяет управлять видением, то можно вызвать любого умершего. В руках опытного мага – это страшное оружие.

– Возможно ли, что он лишь осколок от целой глыбы? – Франц положил камень на середину стола.

– Знаете, и думать на эту тему не хочется, – доверительно сказал Глава Рода. – Иначе начинаешь строить догадки одну страшнее другой. Мы нашли его в шахте под номером тридцать семь, и я понятия не имею, откуда у него эти необычные свойства и есть ли другие камни, подобные ему. Мы, конечно, искали, но тщетно.

– Так я действительно видел Раэн? Это не был сон?

– Вы видели духа, в этом я уверен. Но была ли эта та, за которую выдавал себя дух, – сложно сказать. Я не уверен. Для вас путешествие в их мир – дело новое, непривычное, а они любят шутить с людьми злые шутки. Доверять духам и их словам не стоит. Они могут с легкостью обмануть неопытного путешественника. – Гном пригладил бороду. – Ловец Душ – ключ к целому миру. Только представьте себе, что будет, если подобная вещь попадет в руки Маркуса и ему подобных. Сколько великих магов прошлого могут попасть в рабство, обреченные выполнять их приказы?

– Элейс! Ей надо помочь. – Франц вскочил. – Если у меня было видение, то представляю себе, что происходит с ней.

– Ничего, в том-то и дело. – Мантилий покачал головой. – Я заходил к вашей спутнице. Ее сон глубок и безмятежен. Ловец Душ на нее никак не повлиял.

Мастер рун пристально посмотрел на гнома:

– Но почему я попал под его влияние?

– Вы – сын Эрая. У меня нет другого объяснения. Волшебник, пока жил здесь, много раз общался с духами мертвых, и вы унаследовали его дар.

Франц задумался. Он неоднократно пытался выяснить, кем были его родители, но никто не мог помочь ему в этом. Все вопросы оставались без ответов. Было заманчиво записать в отцы могущественного волшебника, найти свои корни, ощутить себя частью рода. Да вот только нужен ли он был самому Эраю? Почему младенца оставили умирать среди рыночных отбросов? Он никогда не признавал этого, но в его душе навсегда осталась горечь обиды оттого, что его выбросили на улицу как ненужную вещь. Он не был нужен своим родителям, ни матери, ни отцу.

– Что вас мучает? – спросил Мантилий. – Если есть какие-то сомнения, то, вероятно, я смогу разрешить их.

– Почему?.. – Франц умолк, не закончив свой вопрос. Но Глава Рода и так понял его.

– Эрай был хорошим человеком. – Гном покачал головой. – Одним из немногих людей, кому я доверил бы свою жизнь и жизнь моих подданных. Поверьте, он никогда бы не оставил своего сына в беде. Как у многих хороших людей, у него трагическая судьба, и мне кажется, что за всем этим стоит печальная история.

– Он не рассказывал о своей прошлой жизни?

– Нет, Эрай всячески избегал этой темы. В его прошлом было что-то такое, что причиняло ему страдания, и он не хотел это вспоминать. Это была его тайна.

– Возможно, я и есть его тайна? – спросил Франц. – Отец-волшебник… Не могу поверить.

– Я молюсь богам, чтобы Эрай одолел своих недоброжелателей и сам рассказал вам свою историю.

– А если он так и не вернется?

– Тогда, – Мантилий развел руками, – мы проведем в изоляции еще очень много времени. Как известно, черные маги не умирают своей смертью.

– Они уже мертвы, – кивнул мастер.

– Что вы намерены делать дальше?

– У магов осталась книга, без которой я не смогу провести ритуал, возвращающий Анне человеческий облик. Мне нужна книга о Черном солнце.

– Вы хотите во что бы то ни стало вернуть ее?

– Да.

– Это сумасшествие!

– Но без нее мое путешествие теряет всякий смысл. Мне нужно к Разлому. Анна должна очиститься от Зла, превратившего ее в это чудовище.

– Вампир не может стать человеком, – покачал головой Мантилий.

– Что вы знаете об этом? У вас есть какие-то сведения?

– Никаких, но это все равно невозможно.

– Пока остается хоть один шанс, я должен попытаться это сделать.

– Франц, вы даже не знаете, где находятся эти маги. Водопад – ненадежный ориентир. Вы будете блуждать по коридорам до скончания веков.

– Поэтому я надеялся на то, что вы укажете их местонахождение.

– Вы мастер рун, а не воин, – мягко заметил Глава Рода. – И даже если вы сумеете вернуть себе эту книгу, всегда остается другая опасность.

– Какая же?

– Сам Разлом. Это плохое место.

– Вот как? Откуда такая информация?

– Об этом знает каждый гном, родившийся в этих местах. Это дурной край. Мы избегаем там бывать. То есть избегали, пока не оказались в заточении.

– Что же оно собой представляет? Мне известно только, что это каменистая площадка в уединенной долине.

– Некогда живописная долина стала мертвой после землетрясения, случившегося несколько тысяч лет назад. Земная кора, не выдержав напряжения, треснула, и с потоком лавы, выплеснувшейся из разлома, в долину принесло обломок скалы, который и стал местом проведения ритуалов. Ходят слухи, что это осколок крепости Маурак, где заточен демон Изгрут. Осколок этот был принесен из другого мира, и, глядя на него, в это легко поверить, до того он необычен и не похож ни на одну известную нам скальную породу. Ненависть демона настолько велика, что она постепенно разрушает стены крепости, и когда-нибудь Изгрут вырвется на свободу. И когда придет этот день, все живое погибнет.

– У вас очень мрачные легенды. Предпочитаю думать, что это просто обломок скалы, – сказал Франц.

– В легенды верят черные маги. Они сразу почуяли древнее зло, таящееся в этом обломке. Даже спустя столько лет ни одно живое существо не решается селиться подле Разлома. Там нет деревьев, нет даже травы. У подножия течет источник с мертвой водой, которую ни в коем случае нельзя пить. А на поверхность из глубин трещины поднимаются вредные испарения, убивающие пролетающих над ним птиц. Так говорят наши Хроники.

– Безрадостная картина, – пробормотал мастер. – Но мне все равно нужно побывать там.

– Вы не вернетесь оттуда прежним, – покачал головой Мантилий. – Я настоятельно не советую туда идти. Разлом меняет людей.

– А Эрай ходил к нему?

– Нет. Что ему там делать? Он не собирался проводить никаких ритуалов. У волшебника, как бы это сказать… У него была настоящая аллергия на черную магию. У вас нет подобной аллергии?

– Не замечал. Скажите честно, почему вы решились рассказать мне всю эту историю? И про Ловца Душ, и про волшебника? Я не верю, что лишь за тем, чтобы просветить меня по поводу моего возможного родителя. Что вы потребуете взамен за такое доверие?

Мантилий встал и принялся мерить кабинет шагами. Гном двигался взад-вперед словно маятник.

– Я надеялся на ваше великодушие. Но ничего нельзя предсказать заранее… Вот возьмите! – Мантилий насильно сунул Ловца Душ в руки Франца. – Храните его у себя.

– Но я не могу! Что мне с ним делать?

– Оберегайте. Не дайте черным магам завладеть им.

– Что за глупости! Почему вы дали его мне?

– Ах, юноша… Да-да, для меня вы всего лишь юноша, – махнул рукой гном, – это сложно объяснить. Вы скоро уйдете от нас, а кто знает, что будет потом? У меня на редкость плохое предчувствие. Это словно темное облако ядовитых испарений, идущих из самых недр, из самого центра… Оно проникает в мозг, искажает сны и шепчет, шепчет, предрекая скорую гибель. – Глава Рода устало закрыл глаза. – Маги нашли выход из затянувшегося противостояния, и скоро мой народ погибнет. Пускай мы исчезнем – не беда. Ведь для гномов смерть не страшна. Но если мы хотим до конца остаться верными делу добра, то должны спасти камень. Он слишком ценен и не должен попасть к ним в руки. Франц, вы должны его взять и спрятать в укромном месте.

– Как вы можете мне доверять? А вдруг я отнесу его прямиком в руки ваших врагов?

– Что? – Гном рассмеялся глухим утробным смехом. – Вы же едва избежали гибели. Отказались быть рабом, увели будущих жертв. Черные маги такого не прощают. Тем более что я прекрасно разбираюсь в людях. На своем веку я повидал их немало.

– Вы плохо разбираетесь в людях, раз предложили мне бежать, поджав хвост, словно канавной крысе! – резко сказал Франц. – Уйти и оставить вас умирать? Этот камень будет жечь мне руки.

– Неразумно подвергать опасности целый мир ради спасения маленького поселка. О, великое пламя! Я назвал свой город «поселком»! Воистину общение с мастером рун не проходит бесследно, и я начинаю говорить правду даже тогда, когда в этом нет никакой необходимости.

– Нет, я не возьму его! – Франц отдал Ловца Душ обратно гному.

– Боитесь ответственности?

– Совсем нет. В последнее время я только и делаю, что беру на себя ответственность, – ответил Франц, и перед его глазами промелькнул образ убитого им герцога. – Но вы предлагаете мне сделать глупость, а на это я пойти не могу.

– Глупость – отправиться на поиски книги. Подумайте над моим предложением. Со своей стороны, я обещаю всяческую помощь. Вещи, необходимые для путешествия обратно, подробную карту и так далее.

– В ваших планах есть изъян. С чего вы взяли, что магам будет сложно поймать нас повторно? В первый раз им удалось это сделать с легкостью. А камень…

– Вы скроетесь, когда маги начнут атаку на город. Это самое благоприятное время. Их внимание будет поглощено, и вы сумеете проскользнуть мимо них тайными тропами. На поверхность ведут несколько коротких путей. Нападение случится скоро, так что ждать осталось совсем недолго. Ваша вампирша даже не успеет как следует проголодаться.

Франц представил, как он бежит, оставляя за своей спиной разрушенный и залитый кровью город. До него доносится запах гари и слышны исступленные крики боли. Вокруг пыточных столов свалены горы трупов. Демон магов напитан жертвенной кровью и сыто усмехается. Мастер содрогнулся и отрицательно покачал головой, отгоняя кошмарное видение.

– Нет… Это слишком. Отдайте камень одному из ваших воинов и пошлите его. Это будет справедливо.

– Невозможно. Несколько месяцев назад маги сумели заточить кобольда и теперь знают все о наших передвижениях. Кровное родство сыграло с нами злую шутку.

– Что стало с беднягой?

– Он медленно умирает, – грустно сказал гном. – Об этом нам сообщили сами кобольды. Его удерживают сильные заклятия, он не может сбежать. А они не могут его освободить. Кобольды даже не знают, где маги его прячут, и не могут ничего предпринять против них, опасаясь за его жизнь.

– Что-то здесь не так… Почему маги настолько упиваются своей безнаказанностью, что не побоялись навлечь на себя гнев кобольдов? А как же расплата за злодеяния? Отчего на них до сих пор не обрушился потолок?

– Видимо, у них есть грозный защитник. Вероятно, это демон, которого они вызвали или постоянно держат с ним связь. Пока он с магами, те чувствуют себя в безопасности.

– Такие сильные, могущественные, но им все равно нужен этот маленький камешек. – Франц задумчиво посмотрел на Ловца Душ. – Что же им от него надо? Знать бы, что именно, было бы проще понять, как с ними бороться. Магов определенно нельзя пускать в Родгур.

– Не понимаю, почему вас так волнует наша судьба, – грустно усмехнулся Мантилий. – Ведь люди о гномах невысокого мнения. Несмотря на долгие годы дружеских отношений, торговли и заключенных союзов. Мы что-то вроде низшей расы.

– То же самое гномы думают о людях.

– Неправда. Нет, правда… Сложно объяснить. Вы просто другие, и мы принимаем это как данность. В этот мир приходило множество разных народов, не мы первые и не мы последние. Кого только не видели эти горы… Но они терпят, позволяют ничтожным существам тревожить их покой, хотя сами существа настолько ограничены, что никогда не постигнут вселенскую мудрость, хранящуюся в глубине скал.

– Ладно, это не важно. В любом случае я не считаю вас представителями низшей расы, а что думает об этом остальное человечество, мне наплевать, – с вызовом ответил Франц. – Я всегда для них был изгоем. А вот бросить вас в опасности, после того как вы предоставили мне приют, – это подло.

– Если вы останетесь и поможете нам, то я буду только рад. Помощь мастера рун может оказаться неоценимой. Сами боги направили вас сюда. Но что думает об этом Элейс? С Анной вы вряд ли станете советоваться.

– Я бы не хотел, чтобы она погибла. Да, ей лучше вернуться на поверхность. Что вы там говорили про тайные тропы?

– Серьезно поговорите с ней о возвращении. Можете рассказать даже о камне.

– Хорошо, я сделаю это прямо сейчас. – Франц встал и направился к выходу. У двери он остановился. – А когда мы разобьем магов, вы не будете против моего похода к Разлому?

– О, в этом случае я даже лично помогу вам в поисках книги, – с жаром сказал Глава Рода. – Но только в этом случае. – И он лукаво усмехнулся в белоснежные усы.

Идя по темному коридору, Франц думал о том, как ловко Мантилий заполучил его к себе в помощники. Стоило немного сыграть на его чувстве справедливости, и вот он уже несется спасать гномов.

Глава Рода отличался здравомыслием и не гнушался пойти на хитрость. Он знал, на что нужно сделать ставку, чтобы добиться желаемого. Франц сам предложил городу свои услуги – все было честно. Мантилий же только отговаривал его от опрометчивых поступков. Мастер не сомневался, что, если бы он выразил желание уехать, гном тут же предоставил бы ему все необходимое, как и обещал. Но гном ничем не рисковал. Он знал, что Франц не оставит их в беде. Тем более теперь, когда он приблизился к разгадке своего происхождения.

Кем был этот загадочный Эрай? Сумеет ли он когда-нибудь назвать его своим отцом? А будет ли тот рад узнать, что у него есть взрослый сын? Может, лучше не ворошить прошлое и оставить все как есть?

Нет, это невозможно. Он не будет знать покоя, пока не выяснит причину сходства с волшебником. Они в самом деле похожи – это не выдумка. Но в то же время сходство может дать ложную надежду. Ярким примером тому может служить Анна, ее божественное лицо… Да, лицо Раэн для него стало божественным. Ведь он готов молиться на Раэн, готов ради нее умереть.

– Франц, что-то случилось? – Элейс с тревогой наблюдала, как мастер уже несколько минут стоит возле ее двери с затуманенным взором, и решила обратить на себя внимание.

– Нет, ничего. – Он нахмурился, пытаясь собраться с мыслями. – А ты почему не спишь?

– Сколько же можно? – удивилась девушка. – Двенадцати часов более чем достаточно.

– Я и не знал, что прошло столько времени, – пробормотал мастер. – И как спалось, нормально?

– Замечательно, я прекрасно отдохнула. – Элейс довольно потянулась. – В первый раз за столько дней я чувствовала себя в полной безопасности.

– А вот мне отдохнуть не удалось.

– Не стойте в дверях. Проходите. – Девушка посторонилась. – Присоединяйтесь к моему пиршеству.

Франц заметил на круглом столике поднос, полный разной еды.

– Откуда все это?

– Принес Берез. Это тот самый гном, который пустил нас в город. Похоже, что он до сих пор верит в то, что вы Эрай.

– Возможно, в глубине души им всем хочется в это верить.

– Берез пытался у меня выведать дополнительные сведения о вашей персоне, но ведь я ничего не знаю. – Она комично пожала плечами и развела руками.

– Элейс, я только что разговаривал с Главой Рода, – мастер вздохнул, – и узнал много интересных вещей.

– Не нравится мне вид, с которым вы это говорите, – осторожно сказала девушка. – Чую, что за этим скрывается что-то недоброе.

– Суди сама, – сказал Франц и рассказал ей новости.

Медиум напряженно следила за его рассказом, что, впрочем, не мешало ей продолжать обед. Когда мастер подошел к концу и спросил, желает ли она остаться или отправится назад в поместье, поднос опустел наполовину.

– Остаться здесь или отправиться обратно в поместье под грозные очи Джереми, но без вас и без Анны? И что я ему скажу? Нет, обратного пути для меня нет. Во всяком случае, если уж и возвращаться, то только с победой.

– Но здесь же черные маги… – мягко сказал Франц. – Это реальная угроза.

– Вы не знаете Джереми. Он тоже реальная угроза.

– Да, но он не станет приносить тебя в жертву.

– На вашем месте я бы не была так уверена. Вессвильские его семья. Что бы вы сделали, если бы у вас погибли близкие и косвенный виновник был перед вами? Нет, я остаюсь здесь. Я не хочу идти обратно одна, даже коротким путем.

– Элейс, я беспокоюсь за твою жизнь.

– Уверена, все обойдется. Заклинания волшебника нас выручат, а черные маги будут повержены и наказы за свое вероломство.

– При чем тут вероломство? Они же никого не предавали.

– Они предали все человечество. Ведь это же бывшие люди, так? – Девушка вертела в руках пустую кружку. – Почему одни становятся волшебниками вроде Эрая, а другие выбирают зло?

– Не знаю, Элейс. Это сложный вопрос, но выбор во многом определяется личностными качествами. А может, все дело в том, что злу служить легче… Они плывут по течению, соблазненные обещаниями Тьмы. Конечно, это сложно, но магов тоже надо пожалеть. Ведь, по сути, это слабые люди. Они поверили лжи и забыли, что за все надо платить, и расплата их не минует.

– Жалеть слабых? – Медиум негодующе фыркнула. – А кто пожалеет сильных? Им достаются одни шишки. Народная слава и всеобщее обожание, да вот только посмертная. А то и вовсе ничего. Их подвиги пожирает забвение.

– Тут ты, к сожалению, права.

– А вы бы что выбрали?

– Я уже выбрал. За меня выбор сделали руны. – Франц негромко рассмеялся.

– Мне кажется, или отослать меня домой – это и ваше желание тоже? Я плохо справляюсь со своими обязанностями? Конечно, – она вздохнула, – я подвела. Не предупредила об опасности, дала магам схватить нас…

– Стоит ли об этом говорить, – отмахнулся Франц. – Главное, что мы живы.

– Я постараюсь быть более внимательной.

– Никто не требует от медиума невозможного.

– Франц, а что вы видели во сне, вызванном камнем гномов? Вы так и не сказали, кто вам приснился.

– Тот, кого я желал увидеть больше всего на свете. Но видение было очень коротким. – Мастер помрачнел.

– Хотела бы и я видеть во сне то, что хочется, – мечтательно сказала Элейс. – Но камень на меня не действует. Я собираюсь проведать Анну, вы пойдете со мной?

Франц представил лицо Раэн, искаженное оскалом вампира, и отрицательно покачал головой.

– Нет. Я собираюсь еще поспать. Зачем тебе идти к ней?

– Я девушка сознательная и хочу проследить, что гномы с должным почтением обращаются с дочерью герцога.

– Иронизируешь?

– Совсем чуть-чуть. Но довольно забавно наблюдать ту, на которую все молились, сидящую в клетке.

– Ты не любила Анну?

– Это зависть, – просто ответила девушка. – Я была старше и невольно сравнивала ее жизнь со своей. С Анной носились как с драгоценностью, у нее было всегда самое лучшее, самое дорогое. Ее обожали только за то, что она умудрилась родиться в подобной семье, а мне приходилось драить котлы на кухне. Не могу сказать, чтобы ко мне плохо относились, но вы же понимаете? Разница между нами была колоссальной. Не погибни мои родители, все могло повернуться по-другому.

– Тебе было шесть лет, когда их не стало.

– Да. Нежный возраст, в котором все принимаешь близко к сердцу. На меня тогда столько всего навалилось… – Элейс покачала головой. – Тебе указывают на твое место, и ты безропотно замираешь, стараясь не привлекать внимания. Нет, Анна была не так уж плоха, но она совсем не знала настоящей жизни. – Девушка вздохнула. – Иногда ее наивность выводила меня из себя. Она видела вокруг себя только счастливые лица и считала, что все счастливы. А ее отец, герцог… Простите, я не должна о нем ничего говорить.

– Нет, продолжай. Мне интересно узнать темную сторону жизни семьи Вессвильских.

– Он был честным, справедливым человеком – это так. Но только когда речь не шла о его замечательной дочери.

– Она что-то натворила, а тебя наказали за нее?

– Вы знаете?

– Догадался.

– Как-то раз она играла в библиотеке, а там стояла большая уродливая ваза, подарок герцогу от самого императора. Меня послали в библиотеку вымыть полы, я не хотела идти – предчувствовала что-то нехорошее, но ослушаться не смела. Так вот, я пришла туда убраться и увидела, как Анна бросала в нее мяч. Она хотела попасть внутрь, но промахнулась. Ваза закачалась и упала на паркет. Раскололась пополам. Анна испугалась и заревела, на шум прибежал герцог и, не став слушать никаких объяснений, обвинил меня в случившемся. Я понесла наказание за то, чего не делала, а Анна попросту промолчала. Ей нужно было всего лишь сказать правду, герцог бы все равно не стал ее наказывать. Но Анна не стала этого делать. Быть наказанной за чужой проступок – это очень обидно.

– Наказание было суровым?

– Нет, но унизительным. Меня не сажали в подвал и не морили голодом. – Элейс мрачно посмотрела на Франца. – Вместо этого я должна была вышить себе спереди и сзади на платье слово «лгунья» и ежедневно стоять несколько часов на табурете в комнате для собраний. Это продолжалось целый месяц.

– Для меня было бы легче просидеть этот месяц в карцере.

– Сейчас мне тоже так кажется. Хуже всего то, что мне так никто и не поверил. У меня не было друзей, которым можно было бы рассказать об этом. И вот теперь я жалуюсь вам. Поверьте, этот случай не был единственным.

– С тобой обошлись жестоко. Это факт. Когда я был малышом, меня тоже всякий норовил обидеть. Я постоянно попадал в неприятные истории. Но со временем я стал бороться за свое место под солнцем, за репутацию среди бродяг и не позволял себя мучить. Но девочкам в этом отношении сложнее. Ты слишком зависела от своих благодетелей.

– Вы были забиякой? – Элейс улыбнулась.

– О да! Настоящим уличным разбойником. Свою правоту я доказывал с помощью кулаков или ножа. Священник, в честь которого я получил свое имя, обломал о мою спину немало лозин. Он пытался внушить мне, что спор можно решить не только кулаком, но и словами.

– Интересный способ внушения, – девушка удивленно приподняла брови, – с привлечением лозины.

– Я не держу на него зла, – усмехнулся Франц. – Благодаря его стараниям при храме была организована бесплатная столовая для беспризорников вроде меня. Я ежедневно получал горячий обед и считал, что пара ударов лозиной по спине – это небольшая плата за тарелку супа и каши. Тем более что священник был прав.

– Вы, наверное, научились хорошо драться.

– Теперь я называю это самозащитой и прибегаю к ней только в крайних случаях.

– А если бы священника звали, – она задумалась, – Гутабером, вас тоже бы так назвали?

– Скорее всего – да. Примерно до пяти лет у меня вообще не было имени, и я отзывался на «эй, ты» или «мальчик».

– Какой ужас!

– Но потом всем это надоело, и помощник священника назвал меня в его честь. Получилось не так и плохо. К тому же не важно, как тебя на самом деле зовут. – Франц покачал головой. – В устах любимого человека любое, даже самое неказистое имя становится прекрасным.

– А как вам мое?

– Хорошее, мелодичное имя. Элейс…

– Как цветок.

– Да. Хрупкий белый с голубым отливом цветок, который распускается весной после того, как сойдет снег. – Он внимательно посмотрел на затаившую дыхание девушку. – Что такое?

– Еще никто не говорил мне таких красивых слов, – призналась Элейс. – Это приятно слышать.

– Мне пора идти. Прости, но я очень хочу спать.

– Конечно, идите отдыхайте, – засуетилась она. – Бессовестно с моей стороны забивать вам голову всякими глупостями. Если я вдруг понадоблюсь, то буду у Анны или здесь. В крайнем случае, спросите у Береза. Он в курсе всего, что происходит.

Оказавшись в своей комнате, Франц опустился на кровать и задумался. Джереми предупреждал его об Элейс. Это были не пустые слова предостережения. Девушка слышала слишком мало добрых слов в свой адрес и может поневоле им увлечься, неверно истолковать обыкновенное проявление вежливости. Надо быть осторожнее, ведь он не хочет дать ей ложную надежду.

Элейс милая, по-своему интересная девушка, но не более того. Она еще встретит свое счастье, поселится в большом дорогом доме с красными портьерами и пушистыми коврами, будет окружена любовью и заботой. А его ожидают бесконечная дорога – вплоть до смертного одра и промокший от дождя плащ.

Мастер потрогал подушку. Она была удручающе холодной. Кровать была достаточно широкой, чтобы на ней могли поместиться два человека. Для худенькой стройной Раэн уж точно хватило бы места. Ему по-прежнему недоставало ее тепла, ее тела… Франц сжал губы. Сколько времени он уже обходится без женщины? Может, пришла пора идти к монахам и надевать рясу?

Если бы не руны, которые диктуют свой образ жизни, он бы так и поступил. Стал бы странствующим монахом и молился о благополучии ее души. Святынь для этих целей по всему миру хватает. Остаток жизни прошел бы спокойно: в молитвах и покаянии.

И только он подумал об этом, как перед глазами Франца, словно по указке злого демона, промелькнули воспоминания о наслаждении, что подарила ему Раэн. Мастер горько вздохнул. Наверное, это низко и недостойно, но он не мог не думать об этой части человеческих взаимоотношений, потому что любил в ней и душу, и тело. Он еще не стар, здоров, но слишком щепетилен в некоторых вопросах. Он не может переступить через свою собственную мораль и завязать отношения только для того, чтобы удовлетворить плотские желания.

– Нет, так нельзя. Надо взять себя в руки! – Мастер сделал несколько шагов по комнате.

Но легче было сказать, чем сделать. Воспоминания нахлынули сплошным потоком, словно плотина, сдерживающая их, дала наконец течь. Закончилось тем, что, отчаявшись бороться с собственными мыслями, он наложил на себя временную руну боли.

Нервничая, Франц перестарался с силой руны и, согнувшись, зашипел от жжения по всему телу. Судорога свела ноги, и мастер рухнул на пол как подкошенный.

В этот момент раздался легкий стук в дверь.

– Франц, вы здесь? – это был Мантилий.

– Заходите! – выдавил из себя мастер.

Гном отворил дверь и испуганно всплеснул руками:

– Вы больны? Нужна помощь?

– Нет… – стуча зубами, ответил Франц. – Сейчас само пройдет.

Через несколько минут действие руны закончилось, и он, тяжело дыша, сел прямо на полу, скрестив ноги.

– Что с вами было?

– Это я сам себя… – махнул рукой мужчина. – Но немного перешел предел.

Ему не хотелось говорить об этом, Мантилий это понял и не стал настаивать.

– Вы были у Элейс?

– Да. Она тоже отказалась уезжать. Так что мы оба остаемся с вами.

– Хорошо. Уверен, что вы принесете нам удачу.

– Мантилий, вы знаете, как управлять Ловцом Душ? Как заставить его вызывать определенных духов?

– А вы хотите попробовать?

– Не знаю. Наверное.

– Для этого камень нужно держать поближе к себе. Лучше всего повесить его на грудь, в районе солнечного сплетения. Держите. – Гном протянул ему камень.

– Он не в кабинете? Почему вы носите его с собой?

– Я ожидал, что вы захотите испытать его свойства. Вам есть с кем назначить встречу за порогом, и нет ничего зазорного в том, чтобы использовать камень в своих интересах. Эрай тоже говорил с духами.

– С кем именно?

– Не знаю, он не распространялся на этот счет. – Глава Рода исподлобья посмотрел на Франца. – У него, как и у вас, было немало тайн.

– У меня нет никаких тайн, – запротестовал мастер.

– У любого живого существа есть мысли и желания, которые он хранит в самом дальнем уголке своего сердца и не показывает никому. Это они заставляют его делать новый вдох и надеяться на скорые перемены, на лучшую жизнь. Разве не так?

– Пожалуй, вы правы.

– Оставляю вас наедине с нашим роковым чудом. Надеюсь, он хотя бы вам принесет пользу. Когда проснетесь, идите прямо в главный зал. Я собираю там цвет нашего общества. Будем разрабатывать совместный план действий против магов.

– Уже? – Франц встревоженно посмотрел на Главу Рода. – Есть новые сведения о готовящемся нападении?

– Завтра или послезавтра. Мы судим об этом по натиску на систему заклинаний, защищающих город.

– Она не выдержит?

– Эрай не обновлял заклинания двадцать лет, – покачал головой Мантилий. – Всему есть предел. Кстати, у меня возникла интересная мысль. – Гном закусил губу и смерил мастера оценивающим взглядом. – Попробуйте связаться в мире духов с Эраем. Если он не откликнется, то волшебник все еще жив.

– Хорошая мысль, но я же не умею управлять камнем.

– Что вам стоит хотя бы попытаться?

– Хорошо, я попробую. Но что мне делать, если он вдруг откликнется?

– В таком случае задайте ему те вопросы, которые посчитаете нужным.

Гном дружески похлопал Франца по плечу и, бесшумно ступая, вышел из комнаты. Мастер, грея камень в ладони, откинулся на спину и стал разглядывать потолок. Держит ли он в руках ключ к другому миру или виденное им – это только обман чувств?

Мужчина не торопясь разделся и лег в постель. Камень он положил, как советовал Мантилий, на солнечное сплетение. Конечно, попробовать вызвать Эрая – это здравая мысль, но сначала он снова хочет увидеть Раэн.

Он представил, как она идет рядом с ним, протягивает руку и от ее прикосновения по его телу пробегает дрожь. Раэн откидывает назад прядь своих светлых волос и благожелательно улыбается ему…

– Здравствуй, Франц. Ты все-таки нашел способ снова повидаться со мной.

Ее голос звучит мягко. Она набирает полные пригоршни пушистого белого снега и со смехом сдувает их с открытых ладоней.

– Раэн, где мы?

– Красиво? – Женщина пробежалась по зеленому травяному ковру, на котором, несмотря на снег, уже начали распускаться первые цветы.

Они стояли у входа в живописную долину. Вокруг возвышались синие горы, и их заснеженные пики блестели на солнце. Рядом бежала маленькая, но бурная речка. Прозрачный воздух, словно хрустальное сердце дракона, приятно холодил кожу.

– Это мое любимое место. Я тебе никогда не признавалась, но мне всегда хотелось иметь домик в уединенной долине вроде этой. Но все же не настолько уединенной, чтобы там не было тебя. – Раэн лукаво взглянула на Франца.

– Почему же ты не говорила мне об этом? – спросил он расстроенно.

– Ну, я же знала, что ты тут же отправился бы на поиски долины и дома. А в Таурине у меня были определенные обязательства перед людьми. Работа, которая мне нравилась. Какой смысл быть целителем, если тебе некого лечить?

– Ты всегда привыкла больше отдавать, чем получать. Ничего не оставляя себе…

– В этом и есть настоящее счастье – в служении людям. Ты ведь точно такой же, мой хмурый мастер рун. Ты ворчишь, но я-то знаю, что под каменным панцирем у тебя скрывается мягкое любящее сердце. Как я рада снова тебя видеть! – Она крепко обняла его и, поцеловав в губы, выскользнула из объятий. – Жаль, что ты не можешь остаться здесь навсегда. И я не могу.

– Теперь мы сможем видеться часто. Я нашел способ.

– Нет, Франц, нет… Кое-что изменилось. Умирать тяжело, но еще тяжелее рождаться снова.

– О чем ты говоришь? – Он в волнении шагнул к ней.

– Я чувствую, что скоро где-то в мире появится маленькая симпатичная девочка, которая будет задавать глупые вопросы и собирать цветы на лугу. Она ничего не будет помнить, только в глубине ее души будет таиться сомнение, а во время сна возникать туманный образ. – Ее голос становился все грустнее. – Ей будет дан еще один шанс прожить жизнь заново.

– Куда ты уходишь? Я буду искать тебя, и обязательно найду! Раэн! – Он крепко сжал ее руку.

– Это невозможно, Франц. Если бы проблема была заключена только в расстоянии… Я уверена, что ты одолел бы самую длинную дорогу ради того, чтобы встретиться со мной, но ведь я появлюсь в твоем прошлом. Как бы ты ни хотел, но шагнуть на триста лет назад ты не сможешь.

– Как в прошлом?! Что за кошмар? Раэн, это несправедливо. Ты покидаешь меня навсегда?

Она отвела взгляд.

– Я привела тебя сюда, чтобы попрощаться. Нам и так было дано больше, чем простым людям. – Женщина нагнулась и сорвала маленький, едва раскрывшийся цветок. – Странные эти цветы… такие хрупкие на вид, но в них таится невиданная сила. Ты знаешь, что элейс может излечить человека от лихорадки?

– Нет, и мне все равно. Если ты покинешь меня сейчас, мне лучше больше никогда не просыпаться.

– Не говори таких страшных вещей, – сказала она испуганно. – Однажды ты уже чуть было не совершил ошибку.

– Ты имеешь в виду яд, что я принес на кладбище? Ты все знаешь?

– Знаю. Я боялась, что ты сделаешь это, и всеми силами хотела помешать тебе. Но мы не вхожи в мир живых.

– Тебе все же удалось остановить меня. Моя рука замерла на полпути. Ты всегда была рядом со мной, я это чувствовал.

– Я рада, что помогла тебе. Слушай тихий голос сердца, и он подскажет тебе, как быть. – Она протянула ему цветок. – Посмотри на него.

– Что я должен увидеть?

– Иногда то, что кажется, на самом деле таковым не является.

Франц послушно взял элейс. Из цветка поплыл сизый дымок. Мужчина, прищурившись, приблизил его к глазам. Неожиданно цветок исчез. Вместо него он держал в руке кусочек ночного неба с сияющими звездами.

– Мудрецы ищут ответы на вопросы в старых книгах, в пещерах и в магических шарах, а целая вселенная заключена в простой чашечке цветка, который они могут, не заметив, растоптать своими сапогами в погоне за несбыточной мечтой. Франц, я уверена, что ты так не сделаешь. Ты все поймешь, когда придет срок. Счастье рядом, только оглянись… Оно дышит нам в затылок не в силах догнать, а мы бежим от него и называем это «погоней за счастьем».

– Раэн, я не понимаю тебя… Раньше ты никогда так не говорила.

– Это не ее слова, а мои. Твоя любимая ушла, дерзкий нарушитель. И тебе тоже пора возвращаться. – Раэн превратилась в пожилого седеющего мужчину с печальными серыми глазами.

– Нет…

– Это правда.

– Нам даже не дали попрощаться, – горько сказал Франц и в безумной надежде, что она его еще слышит, закричал что есть силы. – Я люблю тебя! Знай это! Раэн, ты не одна!

– Ты был услышан, – кивнул мужчина. – Но теперь тебе действительно пора.

– Кто вы и что здесь делаете? – с недоверием спросил мастер.

– Я страж, который находит и направляет тех, что появляются здесь раньше срока. – Он поднял руку в ослепительно белой перчатке, намереваясь прикоснуться к плечу Франца.

– Постойте! – Рука замерла.

– Что еще?

– Мне нужно узнать, есть ли среди вас волшебник по имени Эрай?

– Его здесь нет, – мгновенно ответил страж. – Поищи в другом мире. И больше не беспокой духов своим присутствием. Они этого не любят.

– Не буду. Мне незачем больше приходить.

Как только он сказал это, воздушный поток небывалой силы поднял его над землей и швырнул вниз. За миг до удара земля разверзлась, и он провалился в черную бездну. Тело пронзили тысячи невидимых игл.

Франц раскрыл глаза и, судорожно вдохнув, понял, что проснулся. Он лежал на полу, поверх смятых одеял. Ловец Душ валялся рядом и в темноте был похож на обыкновенный осколок гранита. Правая кисть мастера немилосердно болела. При падении он ее вывихнул.

– Вот так пробуждение… – пробормотал Франц, не зная, верить увиденному или нет. Мантилий предупреждал его, что не стоит доверять словам духов.

Что это было? Он запутался в словах – пустых, ничего не значащих, уводящих все дальше по дороге лжи. Мастер опасался быть обманутым собственным воображением. Франц и рад был бы услышать правду, но сердце – лучший советчик в делах такого рода – лишь мерно стучало и ничего не говорило ему.

Раэн действительно ушла? Куда? Толкователь снов сейчас бы не помешал… Видение постепенно забывалось, оставляя после себя размытые тени.

Вспомнив, что Мантилий ждет его в главном зале, мужчина принялся спешно приводить себя в порядок. Он не без труда вправил себе кисть, радуясь, что падение ограничилось вывихом, а не переломом.

Рядом со спальней была мраморная ванна, достойная императорского дворца, с горячей водой и десятком баночек ароматного жидкого мыла. Гномы, эти суровые жители гор, всегда любили чистоту и комфорт. После мытья Франц почувствовал себя значительно лучше. В таком виде ему было не стыдно показаться перед лицом самых достойных жителей Родгура, многие из которых ни разу не видели людей, и по нему будут составлять свое представление о мужской половине человечества.

Комната Элейс пустовала, из чего Франц заключил, что она опередила его. Вряд ли девушка до сих пор находилась в обществе Анны. Будучи заперта в клетке, вампирша пребывала в отвратительнейшем настроении.

В главном зале было шумно. Глава Рода собрал возле себя десяток гномов разных возрастов. Каждый из них стремился перекричать остальных, доказывая свою правоту. Мантилий сидел, зажмурившись и закрыв уши руками. Как только гномы увидели Франца, их крики смолкли. Глава Рода с облегчением вздохнул и, поднявшись со своего места, представил мастера собравшимся.

– Вы правы, он похож на Эрая как две капли воды, – заметил престарелый гном, судя по седине и длине бороды – ровесник Мантилия. – Жаль только, что он не волшебник. В предстоящей битве он бы нам пригодился.

– В битве? – переспросил Франц. – Я думал, мы уйдем в глубокую оборону. Обороняться легче, чем наступать.

– Вы пришли как раз тогда, когда наши мнения по этому вопросу разделились, – устало сказал Мантилий. – Горячие головы следовало бы хорошенько остудить, прежде чем давать право голоса.

В зале снова поднялся невообразимый гвалт. Несколько гномов, забывшись в пылу спора, перешли на язык рода, не обращая внимания на то, что гости не понимают его. Элейс подошла к мастеру и, взяв за локоть, отвела в сторону.

– Что тут происходит? – шепотом спросила она.

– Слова «тактика» и «стратегия» тебе о чем-нибудь говорят?

– Нет, – призналась девушка.

– Судя по всему, им тоже, – сказал Франц, который разобрал отдельные выкрики. – Сейчас решается судьба города. Гномы славные воины, но для них война – это дело чести, а маги – это подлые, хитрые создания. Нельзя забывать об этом. – Он подошел к Мантилию, наклонился и прошептал: – В моем видении не было Эрая.

– Отлично, – повеселел старик. – Хоть одна радостная новость на сегодня. Кстати, я разговаривал с кобольдами. Они указали точное месторасположение лагеря магов.

– Почему же они не сделали этого раньше?

– Не знали. Но теперь черные маги сняли маскирующий покров и ничуть не скрываются. Это означает, что скоро их армия будет здесь. Что скажете?

– Я не полководец, – покачал головой Франц. – У меня нет опыта. И я почти ничего не знаю о противнике. Чтобы победить, нам нужно уничтожить всех магов, тогда вызванные ими существа исчезнут, люди разбегутся. Магов же по меньшей мере двое. Маркуса и Тео мы видели своими глазами.

– Пятеро, – сказал гном.

– Хм, должно быть, это не случайно… Они становятся каждый в своем углу пентаграммы, и тогда сила заклинаний многократно усиливается, – понимающе сказал мастер.

– Франц, а вы можете составить их личную руну, чтобы подчинить своей воле, как вы проделали это с Анной? – спросила Элейс.

– Теоретически это возможно, но ты же сама должна понимать, что у магов многократная система защиты.

– Но они же не знают, что среди гномов будет мастер рун.

– Элейс, я удивлен, что мне удалось проделать это хотя бы с Анной, – признался Франц. – Не хочу давать тебе напрасную надежду.

Спор неожиданно перешел в драку. Гномы вцепились друг другу в бороды и покатились по полу, осыпая тумаками друг друга. Глава Рода в ужасе схватился за голову.

– Безобразие! И это лучшие из лучших. Прекратите!

Но его никто не слушал. Тогда гном подбежал к гонгу, висевшему возле двери, и несколько раз ударил в него. Драчуны замерли.

– Какой стыд! Устроить драку, да еще перед гостями! Неотесанные чурбаны! – кипятился Глава Рода. – Вон отсюда! Вернетесь, когда раскаетесь в содеянном.

– Нам тоже уйти? – спросил гном, не участвовавший в потасовке. На нем были надеты богато украшенные командирские доспехи.

– Да. Держите оборону, сколько сможете, а там посмотрим.

– Мантилий, это несправедливо.

– Все! Разговор окончен. А вы останьтесь. – Он сделал знак Францу. – Я хочу вам кое-что показать.

Когда гномы, бросая косые взгляды на мастера, ушли, Мантилий отодвинул свое кресло и, нажав одновременно на пол в двух местах, открыл потайной ход. Тяжелая плита отъехала в сторону, и Франц увидел ступеньки, круто уходящие вниз.

– Идите за мной. – Мантилий взял со столика фонарь и принялся спускаться. – Позор… Город висит на волоске от гибели, а на них нашло безумие, – недовольно ворчал он.

– Холодно, – заметила Элейс, поднимая воротник куртки.

– Это так кажется оттого, что в зале было жарко натоплено. Кстати, как Анна?

– В ярости. Трясет клетку и грозится оторвать нам головы. Хорошо, что клетка прочная и ей оттуда не выбраться. Интересно, все вампиры такие буйные? Герцог вел себя более пристойно?

– Когда я с ним разговаривал, он был больше человеком, чем вампиром. – Мастер нахмурился.

– Простите. Вам неприятно об этом вспоминать, – виновато сказала Элейс.

– Да. Я убил его и тут нечем гордиться. Доводы разума оказались сильнее голоса совести, но легче от этого что-то не становится.

Лестница закончилась. Коридор резко повернул вправо, и Мантилий, неловко взмахнув рукой, разбил фонарь о стену. Они остались в полной темноте. Франц, не раздумывая, создал огонек света. В последнее время он столько раз пользовался этой руной, что призвал ее, не задумываясь. Глава Рода одобрительно посмотрел на мастера:

– Вы настоящий профессионал. Не сомневаюсь, черным магам придется несладко.

– Они меня растопчут и даже не заметят, – ответил Франц, который не разделял его уверенности.

– Растопчут – возможно, – с усмешкой сказал гном, – но не заметят – это вряд ли. Только не в этих доспехах.

Он достал ключ и вложил его в скважину замка. Раздался щелчок, закрутились невидимые шестеренки, и дверь отъехала в сторону. Они очутились в небольшой комнате, заставленной ящиками. Посреди комнаты стоял манекен, на котором были надеты блестящие, покрытые тонкой резьбой доспехи. При виде этого сверкающего великолепия Элейс восхищенно охнула:

– Какая красота!

– Они изготовлены для человека, – удивленно заметил Франц, сопоставив рост и ширину плеч Мантилия с размерами доспехов.

– Примерьте. – Глава Рода снял крылатый шлем с головы манекена и протянул его мужчине. – Вам будет как раз впору.

– Он настолько насыщен магией, что у меня даже в пальцах покалывает, – с опаской сказал Франц.

– Да, как любая вещь, выходящая из наших кузниц. Но она не причинит вам никакого вреда. Будьте спокойны.

Мастер рун надел шлем и почувствовал, как в его голове тут же прояснилось.

– Здорово, – похвалил Франц. – Такая необычная легкость… Мысли четкие, сознание ясное.

– Дать остальное?

– Они точно моего размера? – засомневался вдруг мастер.

– Точно, – сказала Элейс, снимая панцирь. Ей не терпелось увидеть его в них.

Когда Франц облачился в доспехи полностью, они издали негромкий звон и слились в единое целое. Не было видно ни швов, ни креплений.

– Я так и знал, – ликующе воскликнул Мантилий. – Это магические доспехи Эрая, и если вы смогли надеть их, то вы его сын, и никак иначе.

– А нельзя было раньше сказать? – возмутился Франц. – Чувствовал ведь, что где-то подвох… Как же я их сниму?

– Не волнуйтесь, вам стоит лишь приказать им, а все остальное они сделают сами.

Франц мысленно представил себя вне доспехов, и они тут же соскочили с него, устремившись к манекену.

– Значит, все-таки сын… – Мастер вздохнул. – Откуда у вас эти доспехи? Почему Эрай не ушел в них?

– Это был наш подарок волшебнику за его помощь. Но взять их он не мог. Эрай шел с мирной миссией, а доспехи предназначались сугубо для военных действий. К тому же, – гном улыбнулся в усы, – Эрай – человек скромный, и мы никак не могли заставить его появиться в этих доспехах на публике. Он считал их чересчур роскошными.

Мастер снова облачился в это чудо кузнечного ремесла.

– Вам они очень идут. Если бы я была воином, то пошла бы в бой за таким командиром, не задумываясь, – призналась девушка.

– Неужели я слышу лесть в твоих словах? – спросил Франц, делая несколько шагов. Он чувствовал в руках невероятную силу. Металл сам источал ее, питая каждую клетку его тела. – В них можно горы свернуть. Жаль, нет подходящей горы на примете. – Мастер гулко рассмеялся.

– Я считаю, что в свете предстоящих событий вы можете взять их себе, – сказал Мантилий. – Все равно никто другой не сможет их носить.

– Интересно, смогу ли я, находясь в них, вызывать руны или нет? – пробормотал Франц. – Что бы выбрать для проверки? Эа!

Вместо ожидаемого огонька с его руки слетел огромный огненный шар, с ревом полетевший вперед и разбившийся о противоположную стену. Шар рассыпался тысячами искр. Глава Рода был отброшен в одну сторону, медиум – в другую. Франц оторопело посмотрел на собственные руки, а затем бросился помогать им. Доспехи он опять снял до выяснения обстоятельств.

– Все в порядке? – взволнованно спросил он.

– Пара синяков и ссадин, – ответила Элейс. – А что это было?

– Всего лишь маленький огонек света, – виновато ответил мастер. – Я и не представлял, какая разрушительная сила скрывается в этой… конструкции.

– Можно подумать, вы никогда не слышали о магических вещах, что изготовляют гномы, – проворчал Мантилий, поправляя съехавший набок эквит. – Не о тех жалких подделках, что продаются на базарах и в оружейных магазинах, а о настоящих вещах. Мы делаем самое лучшее в мире оружие. Каждый город обладает собственными секретами, и наш не исключение.

– Если вы такие отличные мастера, то почему еще не завоевали весь мир? – удивленно спросила Элейс.

– Зачем нам весь мир, когда есть горы? А горы и так принадлежат нам. Да, гномы ведут междоусобные войны, но в этом случае мы пользуемся обычным оружием. Применять магию против своих – это неблагородно. Война для нас – дело чести.

– Замысловатая логика.

– Если бы мы использовали магическое оружие, то давно бы перебили друг друга, – устало заметил Мантилий. – Споры спорами, но по-настоящему это никому не нужно. Ковка доспехов, мечей, топоров, содержащих в себе частицу силы, дыхания и крови моего народа, стало искусством. К сожалению, против черных магов оно малоэффективно.

– А парадные доспехи императоров, переходящие по наследству вместе с короной и скипетром, латы короля эльфов, знаменитый Громовой Щит огров это…

– Наша работа, – закончил за него Мантилий. – То есть работа одного из родов. Только никому не говорите – это тайна. Считается, что все они были изготовлены людьми, эльфами, ограми и так далее. Но на самом деле за каждой из них стояли гномы. Кроме внешней красоты, каждая из этих вещей таит в себе особый секрет.

– Какой же секрет заключен здесь? – Франц провел пальцем по изгибу крыла, украшавшего шлем.

– Если бы я знал, – покачал головой Мантилий. – Кузнец, изготовивший их, раскрыл тайну только Эраю, но волшебник далеко, а сам кузнец ушел к праотцам.

– Неужели маги постарались? – ужаснулась девушка.

– Нет, он умер естественной смертью. Пеар был очень стар. На полвека старше меня. Он покинул нас пять лет назад. Пошел, как всегда, к себе в кузницу, сел на стул, чтобы подремать возле огня, и не проснулся.

– Легкая смерть, – с толикой зависти сказал Франц. – О ней мечтают многие люди.

– Она и должна быть такой – без волнений, тревог и затяжной болезни. Когда жизненный путь подошел к концу, незачем хвататься за него, режа в кровь пальцы об острые края, – задумчиво сказал гном и добавил весело: – Скоро и мой черед.

– Нет, не говорите такого! – возмутилась Элейс. – Это противоестественные мысли.

– Это будет через добрый десяток лет… – улыбнулся гном. – Вы еще успеете насладиться моим обществом. И поверьте, я вам надоем. Среди собратьев я считаюсь страшным занудой. Наверное, именно поэтому я и стал Главой Рода.

Франц обошел вокруг могущественного подарка и покачал головой:

– Что же делать? Не зная секрета, доспехи опасно использовать.

– Поверьте, что бы это ни было, оно не причинит вреда владельцу. Но вот если на вас попробуют напасть, эта «конструкция», как вы ее называете, проявит себя должным образом. Так как доспехи были изготовлены именно для волшебника, то, полагаю, и защищать должны были от магии.

– А к нему прилагается меч?

– Нет, меча не существует. Эраю претила всякая мысль об убийстве.

– Но это не помешало ему оставить умирать новорожденного сына на улице, – с горечью прошептал мастер. – Мне кажется, вы его слишком идеализируете. Он чересчур хороший человек, если судить по вашим рассказам. Подобных людей не бывает.

– Почему не бывает? А вы? – возмутилась Элейс.

– Боюсь, что моя биография небезупречна. Я воровал, убивал и чувствовал себя прекрасно. Вот только не врал никогда. Чего не мог, того не мог. Руны не позволяли. Но если бы не руны… – Его усмешка вышла зловещей. – Жестокая жизнь вынуждала меня быть жестоким.

– Это все было в прошлом. К тому же я совершенно не могу представить вас в роли безжалостного убийцы. А вы можете? – Девушка повернулась к Мантилию.

Глава Рода ничего не ответил, только пытливо посмотрел на мастера. В воздухе повисло неловкое молчание.

– Отличная работа. – Мужчина постучал по нагруднику. Звон разнесся по комнате. – Может, пойти в подмастерья к вашим кузнецам?

– Франц, попробуйте еще какую-нибудь руну. Только для начала мы спрячемся в другую комнату.

– Думаете, огненный шар вместо огонька – это была случайность? В таком случае как насчет воды?

Мужчина сделал им знак рукой, чтобы они уходили, а сам, в который раз надев доспехи, медленно начертил в воздухе руну тумана. Он постарался, чтобы руна получилась максимально слабой, но металл настолько умножил его силу, что видимость в комнате полностью пропала. Франц был окружен молочно-белой стеной тумана.

– Безграничные возможности, – сказал он, нейтрализуя действие руны. – Что же будет, если я составлю что-нибудь поистине серьезное? Личная руна подчинения превратит человека в послушного раба, лишенного всякой воли и не помышляющего о свободе… Огненные столпы будут низвергаться с небес, а по мановению руки перед врагами станут раскрываться бездонные пропасти. Мечтай я о власти над миром, я бы и вовсе не вылезал из них, – со вздохом сказал Франц. – Зачем вы их вообще сделали? Опасно давать подобную власть в человеческие руки.

– Мы верили, что Эрай не замышляет ничего дурного. А другой человек, кроме вас, естественно, не сможет их надеть. Они не признают его своим хозяином.

– Понимаю, – кивнул мастер.

– А у вас нет чего-нибудь моего размера? – спросила Элейс, покраснев. – Конечно, менее могущественного. Можно даже совсем простенького.

Мантилий призадумался.

– Вы медиум… Что здесь может быть подходящее для вас? – Он покрутил головой, осматривая ящики. – Разве что амулет против ментальных атак. Если я только отыщу его в этом беспорядке. Давно пора было провести инвентаризацию и сортировку всего этого хлама. – Он раскрыл подряд несколько коробок, но не найдя искомого, в раздражении захлопывал крышку.

– Не беспокойтесь, я обойдусь без амулета. – Девушке было неловко.

– Поздно, я его уже нашел. – Мантилий протянул ей тонкую золотую цепочку, на которой висел сапфир в оправе в виде загнутого когтя.

– Он настоящий? – восхищенно спросила Элейс, принимая подарок.

– Что – сапфир или амулет? Они оба настоящие.

– Но такой камень стоит целое состояние. – Девушка на глазок оценила размеры и чистоту сапфира.

– Предлагаю от чистого сердца. Вы же не хотите стать послушной игрушкой в руках проклятых колдунов?

– Нет. – Она содрогнулась.

– Только представьте себе – они могут использовать вас в качестве шпиона, видя и слыша все, что слышите и видите вы. И никто ничего не заподозрит.

Элейс поспешно повесила амулет на шею. Она не хотела быть шпионкой.

– А что находится за этой дверью? – спросил Франц, указывая на маленькую неприметную дверь позади этажерки со свитками. – Еще сокровища?

– Святая святых нашей обороны. Алмаз, который является связующим звеном между всеми охранными заклинаниями, наложенными Эраем. Франц, вы знакомы с основами волшебного искусства? – спросил гном, открывая заинтересовавшую мастера дверь.

– Только с основами, – признался тот. – И очень поверхностно.

– Чтобы заклинания сохраняли свою силу неопределенно долгий срок, Эраю было необходимо замкнуть их на какой-то вещи, которая мало подвержена разрушительному воздействию времени. Мы решили, что алмаз Рода как нельзя лучше подойдет для этой цели.

– Алмаз? Алмазы – маленькие прозрачные камешки, а это целая глыба! – воскликнула девушка, всплеснув руками.

Действительно, камень поражал воображение своими размерами. Он завис над треножником, служившим ему подставкой, плавно поворачиваясь вокруг своей оси. Вдобавок он излучал мягкий свет, отчего по стенам комнаты вслед за ним плыли туманные расплывчатые тени.

– Почему он не падает?

– Магия, – коротко ответил гном. – Франц, вы видите что-нибудь необычное?

– Я чувствую нити заклинаний. Элейс, ты можешь сосчитать их?

– Попробую.

Медиум закрыла глаза и расслабилась. Она услышала мерное гудение, словно рядом с ней повис пчелиный рой. Девушка, не открывая глаз, покрутила головой, но гудение не исчезло, а, напротив, усилилось. В темноте пронеслись яркие молнии. Они были разных цветов, но стоило прикоснуться друг к другу, как молнии тут же белели. Одна молния, вторая, третья…

– Восемь, – заключила она, вытирая пот со лба.

Мастер вопросительно посмотрел на гнома.

– На самом деле девять. Девять ступеней защиты, и все они сходятся здесь. – Глава Рода кивнул в сторону камня.

– Нет, восемь, – упрямо сказала Элейс. – Я ясно вижу восемь. И алмаз покраснел. По-моему, это дурной знак.

– Если это так, – гном побледнел, – то маги уже начали свою атаку и первый круг заклинаний разрушен.

– Что же делать? – встревожился Франц. – Как мы можем помочь?

– Бессмертное пламя, из которого мы вышли и в которое вернемся, – помоги нам! – Мантилий поцеловал золотой медальон-печать, висевший у него на шее. – Идите за мной. Отправимся на передовую.

В этот момент в комнату вбежал запыхавшийся испуганный гном-подросток в кожаном шлеме, на котором был изображен белый крест – знак посыльного.

– Они напали! Я везде вас искал, – выдавил он через силу. – Скорее!

– Я уже знаю. – Мантилий снял со стенда короткий меч, отчего вид у него сразу стал угрожающим. – Началось то, чего мы так долго ждали.

– У них земляные големы. Они каким-то образом проникают сквозь породу, – сказал юноша. – Главнокомандующий ждет вашего совета.

Не говоря больше ни слова, Мантилий бросился к лестнице. Мастер рун переглянулся с медиумом.

– Франц, мне страшно. Эти твари ни перед чем не остановятся.

– Да, для тебя лучше было бы уйти, когда была такая возможность. Но уже поздно. Будь осторожна и держись поблизости. Я не хочу, чтобы тебя убили.

– Вам действительно не безразлична моя судьба? – спросила девушка, нервно теребя амулет.

– Глупый вопрос.

Франц опустил щиток шлема. Теперь он был готов к бою. Мастер решил сражаться до конца, что бы ни случилось. Черные маги еще пожалеют, что оставили его в живых.

Мантилия они нагнали только на площади перед Домом Собраний. Глава Рода, заткнув за пояс бороду, чтобы не мешала, бежал к северным воротам. Жители сновали в разные стороны, поспешно вооружаясь. Земля гудела под ногами.

Когда Франц появился на улице, по воздуху пронесся пораженный шепот: «Это Эрай… Он вернулся, как и обещал. Смотрите, рядом с Главой Рода – сам волшебник Эрай. Теперь мы победим». И дальше в том же духе. Мастер рун не стал их переубеждать, дабы не лишать последней надежды. Пускай думают, что он Эрай, а не его сын, тем более что в необыкновенных доспехах он мало отличается от волшебника. Возможно, это придаст жителям больше уверенности в своих силах.

Возле северных ворот в полной боевой готовности ждал своего часа отряд гномов. Их шлемы в виде раскрытых драконьих пастей грозно щерились друг на друга. Главнокомандующий стоял в окружении ветеранов – самых опытных воинов, которые расступились при появлении Мантилия.

– Големы… – пробормотал главнокомандующий. – Они проходят скалы как нож сквозь масло.

– Домин, их можно остановить?

– Как? – Он развел руками. – Если бы я мог это сделать, то земляные глыбы уже рассыпались бы в прах. Слышите шум? Они проникнут в город через час. Их не удержат никакие заклинания. – Он бросил недоуменный взгляд в сторону Франца. Домин знал, кто он такой, и не понимал, как мастер ухитрился надеть чужие доспехи.

– У нас есть всего час или меньше, – покачал головой Мантилий. – Оружие против големов бесполезно. Это же ожившие камни, какой толк оттого, что мы проткнем их железом? А где сами маги?

– Их пока не видно. Они предпочитают руководить атакой на расстоянии.

– У кого есть идеи? – Глава Рода обратился к присутствующим.

Гномы переминались с ноги на ногу. В сражении с големами у них не было шансов. Эти исполинские существа, без всякого сомнения, с легкостью расплющат их о скалы, стоит им подойти поближе.

– Големов не зря послали первыми, – сказал главнокомандующий. – Своими телами они пробьют в земле туннели и откроют дорогу остальным.

– Может, их заморозить? – предложил Франц. – Как раз на подступах к городу. В таком случае они намертво запечатают туннели на манер ледяных пробок.

– Хм, очень интересно. – В глазах Мантилия блеснула надежда. – А что помешает магам разморозить их обратно?

– Если они владеют даром составлять руны, то ничего. Они расплетут мой узор, разберут его на составляющие, начертят руну в обратном порядке и растопят лед. Вы знаете, среди них есть мастера? Если нет, то големы останутся замороженными навечно. Наше преимущество в том, что руны и заклинания магов действуют в совершенно разных плоскостях.

– Франц, если вы остановите големов, то вас ждет награда, – с чувством сказал Мантилий.

Дрожь земли становилась сильнее с каждой минутой. С потолка стали сыпаться мелкие камешки.

– Голова черного мага на блюде – вот лучшая награда, – мрачно ответил мужчина. – В каком месте они появятся?

– Видите трещину в стене? – спросил Домин. – Их всего четверо.

– Когда я создам руну, держитесь от меня подальше, – предупредил Франц. – Я не знаю, насколько она будет мощной, и мне бы не хотелось вместе с големами заморозить десяток ваших воинов.

Глава Рода понимающе кивнул.

– Кто, кроме големов, еще в запасе у магов?

– Мы не знаем. Вас же интересуют особенные твари, а не люди-послушники?

– Да. Особенные, с особенными возможностями. Элейс, ты поможешь?

– Там слишком много всего намешано. – Девушка покачала головой. – Я не могу разобраться. Они все излучают такую ненависть, что мне делается дурно, как только я прикасаюсь к ним. Но кроме големов там есть горгульи, я уверена.

– Снова живой камень… – пробормотал Франц. – Кто-то из магов любит работать с элементами земли. Больше ничего?

Медиум виновато пожала плечами.

– Тогда будем ждать их появления. Пока у нас есть немного времени, я составлю общую защитную руну.

Мастер замер на мгновение, а потом, не сводя глаз с гномов, стал чертить в воздухе сложный знак.

– Пайр! – Их накрыло мерцающее серебристое облако.

– Мы слабо подвержены чужой магии, – заметил один из воинов.

– Это руна, – с укором сказал Франц. – Она одинаково хорошо действует на всех. Полной защиты я не обещаю, но вражескую стрелу она не пропустит.

Судя по скептическому виду, гномы не особенно поверили его заявлению. Домин приказал воинам рассредоточиться, а сам отвел Мантилия в сторону, чтобы обсудить пару вопросов с глазу на глаз. Гости на время остались одни.

– Знаешь, Элейс, когда закончится вся эта история, я обязательно напишу книгу, – неожиданно сказал Франц. – Но, конечно, это только в том случае, если я выживу в предстоящей битве.

– Зачем вам это делать? – удивилась девушка.

– Мир необычен. Пока живешь, столько интересного видишь вокруг, – он качнул головой, – а другие люди не имеют об этом ни малейшего представления. Несправедливо, не так ли?

– Вы, наверное, очень несчастны, да? – печально спросила она.

– Почему ты так решила? – пришел его черед удивляться.

– Счастливые люди не пишут книг. У них не возникает подобных идей, ведь им и без них хорошо. А вот если внутри вас горит душевная боль и вам хочется изменить весь мир, дабы вместе с ним изменить самих себя и избавиться от этой боли, то вы беретесь за чернила.

– Элейс, иногда ты меня пугаешь. Ты высказываешь такие мысли, что не всякому ученому мужу придут в голову. Кто скрывается за маской, что ты носишь?

Девушка накрыла ладонью его перчатку.

– Я сама. Никакого притворства.

– Мне кажется, что я так никогда и не узнаю тебя до конца, – признался Франц.

– А о чем будет ваша книга?

– В ней обязательно будет много философии. – Он рассмеялся. – Дабы по прошествии многих столетий люди искали в ней скрытый смысл. Это будет книга-загадка. Словно шкатулка, в которой спрятана другая, поменьше, а в ней, в свою очередь, спрятана еще одна. И так до бесконечности.

– Что же будет в последней шкатулке?

– А в последней, самой маленькой шкатулке будет покоиться тайна. Я еще даже не знаю, о чем она. Возможно, это будет история жизни одного непримечательного человека. Или история его смерти. Элейс, нас всех по-настоящему волнует только одна вещь. Это смерть – конец, который мы не можем предотвратить. – Тут пол пещеры с ужасающим треском раскололся. Франц нахмурился.

– Я считаю, что для человека не менее важны рождение и любовь.

– Да, но рождение происходит без нашего участия, а любовь… Бывает, что она уходит с приходом смерти.

– Вы так и не ответили на вопрос…

– Я не знаю, что тебе ответить. А все потому, что плыву по течению, не задумываясь о завтрашнем дне. До него еще нужно дожить, тем более когда злополучная пятерка черных магов изо всех сил пытается помешать нам это сделать. Или мы их, или они нас. Попробуй разберись, где зло, где добро. – Мастер перевел дух. – Ты погрустнела. О чем ты думаешь?

– Я вспомнила, как вы попросили Джереми об услуге. В Ауроке расстроятся, узнав о вашей мнимой смерти. У вас же остались друзья в городе?

– Да, есть несколько человек, которых я могу назвать своими друзьями. Зато представь, как они обрадуются, узнав о моем воскрешении. Впрочем, не менее мнимом. Тебе страшно?

– Да, очень, – призналась девушка. – Но это мой выбор.

Из-за нарастающего шума было практически невозможно разговаривать, поэтому Франц молча обнял ее за плечи. Его закованная в железо рука леденила кожу, но, несмотря на это, Элейс еще крепче прижалась к нему. Возможно, что жить им осталось считанные минуты.

Камень сразу в нескольких местах покрылся трещинами, и показалась бурая, покрытая наростами голова первого голема.

– Назад! – Франц подтолкнул Элейс к гномам, которые в мрачном предвкушении сжимали рукояти топоров и мечей за его спиной.

Пришло время вспомнить все, чему он научился за эти долгие годы. Жизненный опыт против черного колдовства… На мастера нахлынуло небывалое равнодушие. Словно это не он собирался бросить вызов пятерым магам, а другой, совершенно чужой ему человек.

Окружающий мир лишился всяких звуков. Големы, разрушая стены, лезли вперед, а он только стоял и смотрел на них. С потолка в опасной близости от Франца упала огромная глыба, но мужчина остался недвижим.

Ему вдруг почудилось, что все, что он видит, – это игровое поле. Вот стоит он – одинокая блестящая фигурка, напротив которой возвышаются бесформенные комья земли. Как повести себя, как походить и сколько набрать очков, чтобы комбинация разрешилась в его пользу?

В гнетущем молчании чьи-то руки, украшенные жуткими перстнями в виде скалящихся черепов, передвигают фигурки и хотят убрать его с поля. Раздавить, смять, заставить отказаться от борьбы. Холодные враждебные пальцы тянутся к нему. Он ни за что не должен им позволить схватить себя.

Малиновый шар вспыхнул вокруг Франца, защищая от ментальных атак магов. Мастер, свободный от их власти, начертил руну холода. С его рук сорвались четыре ледяные молнии, каждая из которых нашла свою цель. Големы в один миг превратились в покрытые синим инеем статуи, заблокировав собой проходы.

Гномы радостно закричали. Но было рано праздновать победу. Противник быстро пришел в себя, и вскоре до них донеслись звонкие удары. Големы один за другим были разбиты собственными же товарищами. Еще живые, если это слово может быть применимо к подобным созданиям, они разваливались на куски, обсыпая каменной пылью пол вокруг себя.

К ногам Франца прикатился большой кусок, оставшийся от головы голема. На мастера совсем по-человечески смотрели большие испуганные глаза. Голем так и не понял, что с ним произошло. Эти медлительные создания отличались исполинской силой, но их ум всегда оставался слабым местом. Франц отвернулся, будучи не в силах снова заглянуть в эти удивленные непонимающие каменные глаза.

Из открывшихся туннелей на них повалила черная масса змееподобных тел. Мастер рун никогда прежде не видел этих тварей. Перед воротами их собралось уже несколько сотен, и казалось, что потоку не будет конца. Гномы испустили яростный крик и пустили в ход мечи и топоры. Они любили и умели воевать. Сталь со свистом рассекала воздух, и куски черных, покрытых чешуей тел с матовым отливом падали на землю. Люди-змеи, вооруженные дубинами и короткими мечами, пытались ударить гномов в незащищенные доспехами места, но те чаще всего успевали увернуться. Они только на первый взгляд казались неповоротливыми.

Франц почти сразу потерял Элейс из виду в этом море колышущихся и вопящих тел. Он никак не мог ей помочь. Оставалось надеяться, что у девушки найдутся защитники. Доспехи Франца были основательно залиты чужой кровью. Но ни один из нападавших не мог причинить ему вред. Мастера окружала невидимая стена, не позволявшая дотянуться до него.

Сверху донесся торжествующий клекот горгулий, и на сражающихся обрушились каменные глыбы. Камень давил и своих, и чужих, но, видимо, маги ничуть не считались с потерями. С хриплым криком боли на Франца повалился умирающий гном. Он схватил его за руку и медленно сполз вниз. Из спины гнома торчал обломок меча.

Внутри Франца всколыхнулась волна гнева, и он пустил в сторону убийцы столб огня. Пламя подожгло несколько десятков врагов, и они, корчась от боли, разбежались в разные стороны. Мастер не жалел сил, доспехи исправно наполняли его ими, и вскоре поле боя превратилось в гигантский костер. Видя, что мастер рун не на шутку рассердился, гномы благоразумно ретировались в сторону жилых кварталов.

Воздев руки к потолку, Франц, словно молитву, шептал одну руну за другой, стоя в центре переплетающихся разноцветных линий. Вокруг него бушевало пламя, а он чувствовал в ладонях только холод. Натиск змееподобных людей сошел на нет, оставшиеся в живых стремились укрыться от его гнева обратно в туннелях. Воздух наполнился смрадом.

Когда пространство перед воротами опустело, Франц понял, что они отбили эту атаку. К нему подбежал посланник Мантилия, судя по татуировке – подмастерье кузнеца.

– Возле западных ворот намечается прорыв. Глава Рода просит о помощи.

– Нет. – Франц отрицательно замотал головой. – Справляйтесь своими силами.

– Но как же…

– У меня есть другой план. Пока маги заняты западными воротами, я сам собираюсь напасть на них. Проследую за врагом, – мужчина кивнул в сторону туннелей, – и доберусь до их командного центра.

– Это безумие! – воскликнул гном.

– Бесполезно драться с посланниками магов. Они не считают своих воинов. При желании они могут вызвать к жизни даже мертвецов. Нужно уничтожить их самих. Только тогда мы сможем одержать победу.

– Но ведь здесь их армия разбита. Вы обратили их в бегство.

– Это временное явление. Они не знали, с кем им придется сражаться. Рассчитывали найти вас, а вместо этого столкнулись со мной.

– Одному вам не справиться. Возьмите с собой дополнительный отряд.

– Нет. Они будут мне только мешать.

– Ну хотя бы меня! Я стану вашим телохранителем. Я опытный боец и не подведу вас. – Гном в подтверждение своих слов взмахнул мечом.

– Ступай к Мантилию и передай ему, что я сказал. Поторопись!

Мужчина проводил взглядом взволнованного посланника и направился к ближайшему проему. У волшебных доспехов, несмотря на их многочисленные положительные качества, был один существенный недостаток. Едкий пот заливал Францу глаза, а он никак не мог оттереть его, не снимая шлема.

Продвигаться вперед мешали лежащие в беспорядке сожженные им враги. Мастер равнодушным взглядом скользил по обугленным телам. Нет, для него это были не живые существа, а бездумные орудия магов. Он не знал, откуда, из какой пропасти они явились, но ни на секунду не сомневался, что эти существа разорвали бы его на части без всякой жалости, предоставь он им такую возможность.

Где же зачинщики этого жестокого бессмысленного кровопролития? Их надо искать в самом сердце этого кошмара. Они сами являются его сердцем.

Оказавшись в темноте прохода, Франц раскрыл еще одно необыкновенное свойство доспехов Эрая. Металл перестал отражать свет и слился с окружающим пространством. Мастер стал фактически невидим. Это не спасет его от дозорных, что наверняка выставили чародеи, но избавит от лишних проблем.

Черные маги хорошо подготовились к сражению. Франца окружали всевозможные мерзкие твари, о существовании которых он даже не подозревал. Они проносились мимо него, не ведая, что за враг притаился рядом. Несколько тусклых гоблинов из тех, что обитают на кладбищах, едва удерживали на цепи гигантскую сколопендру. Насекомое вспарывало воздух клешнями, с его длинных острых жвал капал яд. Если бы Франц не опасался выдать свое присутствие, то обязательно уничтожил бы его. Это огромное насекомое может убить своим ядом сотни его соратников.

У входа в пещеру мастер столкнулся с человеком-мышью. Это было странное создание, со звериным телом и головой человека с тонкими чертами лица. Человек-мышь был печален. Крылья, порванные в нескольких местах, волочились по земле. На его шее Франц заметил рабский ошейник. Выходит, что далеко не все пришли сюда по своей воле. Вероятно, не сумей он тогда сбежать, то сейчас тоже был бы на стороне магов и убивал гномов Родгура, не имея выбора.

Мужчина, стараясь не шуметь, осторожно полез вверх и забрался на выступ, чтобы оттуда как следует осмотреться. Ему нужны были сами маги, а он до сих пор их не обнаружил.

– Что привело тебя сюда, человек? – прошептал кто-то возле самого его уха.

Он быстро повернул голову. В скале на уровне глаз проступило лицо.

– Кто вы?

– Когда-то мой народ был повелителем этой горной гряды. Мы были ее душой, – грустно ответил незнакомец. – Но теперь многое изменилось. Нас все еще много, но кобольды больше не имеют здесь власти.

– Вы поможете мне? – спросил мастер рун, не обращая внимания на беснующуюся внизу толпу.

– Возможно. Все зависит от того, чего ты хочешь.

– Мне нужно знать местонахождение магов. Я хочу остановить их.

– Уничтожить?

– Да.

– Смелый ответ. Нам нужно подумать.

– Пожалуйста, поторопитесь. Я не знаю, как долго гномы смогут противостоять их армии.

Камень разгладился и стал таким, как прежде. Кобольды совещались всего несколько минут, но Францу они показались вечностью. Мастеру уже начало казаться, что этот разговор ему привиделся и он теряет драгоценное время, ожидая ответа. Поэтому мастер облегченно вздохнул, не скрывая, когда услышал знакомый голос.

– Что же вы решили?

– Мы поможем тебе, если ты окажешь нам услугу.

– Что же вы хотите?

– Освободи нашего брата. Маги прячут его там, куда мы не можем проникнуть.

– Хорошо.

– Ты должен сделать это до того, как они умрут, иначе он погибнет вместе с ними.

– Но… – Франц напряженно размышлял, – как же я сумею… У меня нет времени.

– Как только ты освободишь его, мы откроем тебе укрытие магов, – поспешно сказал кобольд. – Кроме того, к тебе присоединятся могущественные союзники. Духи гор покажут, на что способны.

– О Господи! Но где же мне его искать? У них есть тюрьмы или что-то подобное? Нет, не так… Они должны были знать, что вы захотите вернуть его и поместили пленника в такое место, куда вам закрыт проход.

– Они так и сделали…

– Нет-нет, постойте, не мешайте… У меня возникла идея. – Франц замолчал, пораженный внезапной догадкой. – Вода! Рядом с логовом магов были водопад и озеро. Там протекает большая река. Они спрятали его под воду! Как просто!

– Негодяи! – Кобольд содрогнулся. – Если он не будет соприкасаться с землей, что дает ему силы, то умрет мучительной смертью.

– Почему?

– Задохнется, – нехотя ответил тот.

– До озера много часов пути, если я пойду туда своим ходом. И мне известно только приблизительное направление. Как насчет того, чтобы показать короткую дорогу?

– Ни одному человеку не было позволено ступать по невидимым камням. Но времена меняются. – Кобольд, казалось, убеждал самого себя. – Ты точно поможешь?

– Клянусь, я сделаю все возможное. Это в моих же интересах.

– Человеческая клятва… Иногда даже нечто маленькое может стать значительным. Наше доверие – хрупкая вещь, запомни это. И ступай!

По камням пошла дрожь, скала треснула, и перед Францем открылся проход. Он был достаточно большим, чтобы мужчина мог идти по нему, не нагибаясь. Но мастер не спешил шагнуть в неизвестность.

– Не бойся. Тропа приведет тебя прямо к озеру, только не оглядывайся и не зажигай свет. Горы этого не любят. И возьми вот это. – Маленький серый камешек упал к ногам Франца. – Отдашь его нашему брату, когда отыщешь его.

Мужчина поднял его и послушно зажал в кулаке.

– Там совсем ничего не видно, – проворчал он.

– Это же невидимая тропа! – раздраженно воскликнул кобольд. – Откуда взяться свету?! Но она быстрая, самая быстрая на земле. Просто ступай по ней. Мы оставим путь открытым. Когда ты освободишь брата, то он прямиком приведет тебя к магам.

Франц приказал себе не бояться и шагнул в темный проем, который тут же сомкнулся за его спиной. Под ногами не было твердой опоры.

– Как странно… – Он осторожно двигался вперед, понимая, что больше не может доверять своим чувствам.

В кромешной тьме, что его окружала, слышалось тяжелое, медленное дыхание гор. Это была магия кобольдов. Древнее непредсказуемое волшебство, с которым редко кому доводилось встретиться и при этом остаться в живых. Но Франц мог не тревожиться за свою безопасность. Пока он нужен кобольдам, они будут оберегать его как зеницу ока.

Впереди забрезжила светлая точка, и мастер устремился к ней. Послышался шум водопада. Скалы неожиданно пропали, и он шагнул в пустоту. Потеряв равновесие, мужчина упал прямо в воду.

– Дьявол! – успел выкрикнуть Франц, перед тем как уйти под воду.

Доспехи не были полностью непроницаемы, как он думал вначале. Сквозь щели вода быстро проникла внутрь, и мастер, отяжелев, камнем пошел на дно. Пожалуй, если бы он захотел, то смог вынырнуть на поверхность, избавившись от доспехов, но сейчас ему это было не нужно.

Невидимая тропа выполнила свое предназначение. Кобольды не ошиблись в выборе места.

Вода здесь была невероятно холодной. И озеро оказалось глубже, чем он предполагал. Легкие Франца уже разрывались от недостатка воздуха, когда его руки натолкнулись на что-то мягкое, отливающее серебром. Это был воздушный купол на манер тех, что плетут пауки-серебрянки, только в тысячу раз больше. Мастер отыскал вход и устремился в него.

Вынырнув, он с облегчением вдохнул. В груди бушевало адское пламя. Первое, что он увидел, когда отдышался, была клетка, окруженная энергетической сферой, подвешенная к потолку купола. Маги были уверены, что их тайник не обнаружат, поэтому даже не позаботились выставить дополнительную охрану. Вернее, кое-какая охрана была – Франц, оказавшись внутри, сделал шаг и тут же натолкнулся на магическую ловушку, но она взорвалась, не причинив ему вреда. Доспехи приняли весь удар на себя.

Кобольд лежал на дне клетки без движения и не подавал признаков жизни. Если он и не умер, то внешне это никак не проявлялось. Мастер не видел его лица, только тонкую руку, покрытую бледной кожей, и рыжую копну волос. Кто знает, что ему пришлось пережить с тех пор, как он оказался в руках магов.

Чтобы открыть клетку, нужно было убрать защитную сферу. Волшебник сумел бы сделать это с легкостью, но ведь Франц не был волшебником, и сфера представляла для него серьезную проблему.

И тут, как назло, на ум пришли видения разгромленного, сожженного Родгура. Растерзанные на пыточных столах гномы и прочие ужасы. А вот Элейс недвижимо лежит, пронзенная тонкими ритуальными кинжалами. Она уже не кричит. Ее душа вместе с кровью стекает по узкому желобу прямо в хрустальную чашу…

Нет, ему необходимо было собраться и найти выход. Сфера, сфера… Франц крепко задумался. Соединения четырех стихий. Вода, воздух, огонь и земля. Хотя вряд ли маги обратились к земле. Только не в случае с кобольдом. Франц протянул руку, и перчатка тут же нагрелась, раскалившись докрасна. Сверкающая молния ударила его в грудь.

– Нет, – он покачал головой, – это ошибка.

Промедление губительно, время играет на руку магам. Отвратительная беспомощность овладевает тобой, когда на плечах лежит ответственность за остальных, а ты стоишь в растерянности и никак не можешь унять дрожь в пальцах. Проклятая дрожь!

Ему всегда помогали руны, это его единственное оружие. Он не умеет ничего другого, кроме как составлять их.

– Ну же, соберись! – сказал Франц самому себе, не сводя испытывающего взгляда со сферы. – Это должно быть просто.

Воздух и огонь должны быть главными. Воду исключаем. Что-то подсказывает, что они не стали бы связываться с водой. Приходится доверять интуиции… На полюсах заметны сверкающие точки – это узлы, которые необходимо развязать, тогда цепь разомкнется и защита спадет. Но если он сделает это неверно или неаккуратно, то сфера захлопнется и порвет клетку на куски, а вместе с ней и кобольда.

Мастер нервно покачал головой. Несмотря на риск, он должен был попробовать.

Ему нужна была разделяющая руна. Воздух наполнился приглушенным бормотанием. Франц не спеша, нараспев произносил разные слоги, словно пробую их на вкус. Ему нужны были знак и верное имя. Только совместив их вместе, он мог надеяться на положительный результат. Линия, еще линия, пересекающаяся под прямым углом…

– Тирнаг! – выпалил мастер с усилием, и шар, замерцав, распался. Клетка осталась невредимой.

Мужчина с облегчением перевел дух. Только бы кобольд был жив, иначе все его старания были напрасны. Он вырвал дверцу – спасибо доспехам, наделившим его необыкновенной физической силой, и, вытащив кобольда из клетки, положил к себе на колени.

– Эй, ты жив? – Он осторожно тронул его за плечо, одновременно вкладывая камешек в руку.

Бывший пленник медленно открыл сияющие ярко-зеленые, как два изумруда, глаза и непонимающе уставился на мастера. Он выглядел не очень обнадеживающе. Налицо были признаки крайнего истощения. Тонкий нос заострился, щеки посерели и впали. Голова болталась на тонкой, покрытой синей сеткой вен шее.

– Вот тебе и всесильный дух гор… – негромко сказал Франц. Кобольд мог вызвать жалость даже у самого бессердечного человека.

– Спасибо тебе. – Кобольд прижал камешек к груди. – Теперь я буду жить.

– Нам нужно уходить отсюда. Времени совсем не осталось.

– Кто ты, человек? Своим смелым поступком ты навлек на себя гнев проклятых магов.

– Мое имя Франц. И мне наплевать на их гнев. Там, – он кивнул в сторону, – идет война между магами и гномами, и я боюсь опоздать. С тобой точно все в порядке?

– Мне уже лучше. Значительно лучше.

– Тогда пойдем. Хм… Ты умеешь плавать? Мы находимся глубоко под водой.

– В озере, – понимающе кивнул кобольд. – Но теперь, – он потряс кулачком с зажатым в нем камешком и радостно рассмеялся, – меня им не остановить! Плыви Франц, а я доберусь самостоятельно. Родной дом и так заждался меня. Будь осторожен. – И он растаял в воздухе.

Мастер удивленно покрутил головой, но кобольд исчез. Получив камень, он снова обрел связь с горами и восстановил утраченные способности.

– Жаль, что я так не могу, – проворчал Франц, залезая в воду. Ему снова предстояло вынужденное купание.

Как только он покинул купол и оказался на поверхности озера, как неведомая сила потащила его вверх и, приподняв в воздухе, втолкнула в черный проем скалы. Он вскрикнул от неожиданности, и тотчас со всех сторон раздалось радостное хихиканье. Кобольдам, заполучившим назад своего собрата, вернулись обычное легкомыслие и злокозненность. Они были на его стороне, но это не означало, что они упустят случай повеселиться за счет человека. Тем более что эта шалость была невинна и даже в какой-то степени полезна.

Проклиная в душе все на свете, Франц побежал вперед, не обращая внимания на струйки воды, вытекавшие из-под доспехов и исчезающие в никуда.

– Оболью вам всю тропу, – злорадно пробормотал мастер, снова услышав смех и едкие замечание по поводу его грации. – Потом сами ее убирайте, чистите, пока она не испортилась.

На этот раз путь был совсем коротким. Скала исчезла, и он зажмурился от ослепительно яркого света. Франц очутился в большой пещере, освещенной множеством огней. Единственный выход из нее бесшумно закрылся за его спиной.

– Господи! Что же это такое?!

Пятеро магов, окруженные серебристым полем, стояли в основании пятиконечной звезды, вырезанной в гладкой каменной плите. На них были надеты черные свободные балахоны. Маги протягивали вверх руки, из которых выходили слепящие лучи. Они преломлялись прямо над центром звезды, образовывая красный шар два метра диаметром. Маги стояли недвижимо, словно статуи, в то время как в шаре что-то беспрестанно двигалось. Колдовской шар необъяснимо притягивал взгляд, и Франц, повинуясь внезапному порыву, сделал несколько шагов вперед.

В этот миг его позвоночник пронзила острая боль, заставившая дернуться и отвести глаза. Волшебство гномов спасло ему жизнь. До смертельной ловушки – острых как иглы кольев, воткнутых в дно рва, оставалось совсем немного.

Ожидая каждую секунду удара в спину – заклятия или пущенной охранниками заговоренной стрелы, он перепрыгнул через ров. Но прыжок остался без внимания. К удивлению мастера рун, маги никак не отреагировали на его появление.

Так никем и не замеченный Франц обошел вокруг магов. Прямо в шар он избегал смотреть. Мастер должен был подобраться ближе, но везде натыкался на невидимую преграду.

– Что же вы задумали, негодяи? Наверняка что-то отвратительное…

– Помоги мне, пожалуйста… – раздался жалобный голос.

Мастер посмотрел вниз и испуганно отпрянул. В пол, по которому он ходил, были вмонтированы стеклянные колбы, и в каждой из них находился маленький человечек.

– Кто ты? – Франц наклонился к нему.

– Тень, – ответил человечек и засиял теплым желтым светом. – Разбей стекло, дай мне улететь.

– Тень? – недоверчиво спросил мужчина. Он не спешил помогать этому существу, опасаясь, что это может быть уловкой магов.

– Скажи, что с остальными? Они мертвы, да? Я их больше не чувствую.

– Не знаю.

– Помоги мне! Моя сила иссекает. Они забирают ее к себе. Что же ты медлишь? Ты не веришь мне? – В голосе человечка послышалось отчаяние. – Меня поймали на восходе, когда я устал и не мог сопротивляться. Заманили в бутылку… Я могу проникнуть сквозь что угодно, но это то, что вы называете стеклом. Проклятое место, проклятый материал! Дай мне улететь! Пожалуйста! Неужели у тебя совсем нет сердца?! – закричал он в ужасе и забился о стенку в истерике.

Мастер с размаху ударил кулаком о верх колбы, и шипы перчатки разбили стекло. Человечек радостно вскрикнул и сверкающим лучом вылетел оттуда.

– Я свободен! – закричал он. – Я буду жить! Спасибо тебе, человек!

Он вспыхнул голубым пламенем и исчез.

– Небесный ветер… – сказал Франц. – Ты не тень, ты – небесный ветер.

Этих мифических созданий редко кому удавалось увидеть. Во всяком случае, мастер рун не встречал за всю свою жизнь ни одного человека, которому бы посчастливилось с ними столкнуться. Небесными ветрами их называли за любовь к простору и высокую скорость перемещения. Словно золотые лучи, они снуют высоко в небе и по ночам их можно спутать с метеорами. О ветрах мало что известно. Зачем они существуют, откуда пришли и кто их предки – все это оставалось загадкой. Даже фейри ничего не знали о них или, что было более вероятным, не хотели говорить.

– Почему он назвал себя тенью? – удивленно покачал головой Франц. – Тень чего?

Как бы то ни было, но небесный ветер не вредил людям, и помочь ему было добрым делом. Мастер проверил остальные колбы, но там были лишь потухшие куски камня. Для этих пленников спасение прибыло слишком поздно.

Между тем у магов ситуация изменилась. Шар потемнел и опустился вниз. Один из хозяев пентаграммы повернул голову в сторону Франца и с удивлением воскликнул:

– Темный владыка! Кто посмел нам помешать?!

С виду они были все одинаковы, но мастер узнал Маркуса по голосу. Ну что ж, с этим магом у него были особые счеты. Франц не стал ждать в свой адрес какого-нибудь убийственного заклятия. Мастер сотворил вокруг себя защитную оболочку, которая действовала, пока он стоял на одном месте, и направил в Маркуса руну замедления.

– Нет! – закричал черный маг, активировав амулет, висящий на груди.

Руна уничтожила защиту амулета, и Маркус застыл в нелепой позе. Шар, над которым работали эти последователи Тьмы, раскололся на две равные половины, и мастер увидел внутри него безволосого, покрытого слизью демона, сидевшего среди человеческих останков. Демон был не до конца сформирован. У него были рудиментарные крылья, прилипшие к спине, словно грязные тряпки, и скрюченные лапы. Демон раскрыл полную клыков пасть и беззвучно закричал.

Франц содрогнулся от омерзения. Зачем только маги решили прибегнуть к помощи этих отвратительных созданий, сеющих смерть на своем пути? Неужели им мало собственного могущества?

– Слишком рано! Слишком рано! – закричал другой маг, кинувшийся к демону. – Не сейчас!

Демон уставился на него своими лимонно-желтыми глазами с черным вертикальным зрачком. Маг скривился и упал на колени. Его голова задрожала, он пытался отползти назад, но не мог.

– Нет, господин, нет! Не надо! – закричал он, извиваясь. – Я не виноват, господин! Пощадите!

Но демон заботился сейчас только о собственном благополучии. Ритуал был прерван, его тело не успело полностью переместиться в этот мир. Чтобы выжить, ему нужны были жизненные силы. А черный маг подходил для этих целей как нельзя лучше. Демон подтащил его поближе и, вонзив зубы в незащищенную шею, с урчанием перегрыз горло. Вопли мага прекратились, а демон мгновенно увеличился в размерах.

– Альфевулл! – В один голос закричали оставшиеся. – Не трогай нас! Лучше забери душу у человека, который осмелился помешать тебе. – И они указали на Франца.

– Только этого мне не хватало!

Если бы у мастера было время сокрушаться и жаловаться на жестокую судьбу, он бы не упустил случая сделать это. У черных магов хватило наглости и безумия – неизвестно чего больше – вызвать в этот мир самого Альфевулла – демона восьмого круга, который был помощником Марха Разрушителя. Альфевулл был самым могущественным из его вестников.

Демоны с нетерпением ждут, когда их призовут, обещая свершение всех надежд, торжество над врагами, абсолютную власть и прочее. Они никогда не отказываются помочь, но за свои услуги просят благополучие целого мира. Жизни других существ нужны им, чтобы насыщать собственного безжалостного бога времени, которому все равно, что пожирать – своих или чужих.

И вряд ли стоить обвинять во всех грехах демонов, служащих своему богу. Они такие же заложники рока, как и те, в чьи миры приходят. Если бы они не оказались под властью беспощадного деспота – бога времени, то их жизнь могла сложиться совсем иначе. Существо не может быть полным олицетворением добра или зла, и даже в демоне есть что-то светлое.

Да вот только узнать это никогда не удастся…

Франц понимал, что если он даст демону войти в полную силу, то его будет невозможно остановить. По сравнению с Альфевуллом даже черные маги не страшнее соломенных кукол, которых сжигают на празднике весны. Он должен остановить его любой ценой.

«Хорошо, что Раэн уже мертва. Меня некому будет оплакивать», – мелькнула в голове мастера кощунственная мысль. Он желал перемен, что сдвинули бы его жизнь с мертвой точки, и ради них пошел бы на все. Его душа просила покоя.

А в это время демон решил расправиться еще с одним магом. Повинуясь приказу, жертва обреченно поползла в его сторону. Сопротивляясь воле демона, маг нечаянно сорвал с себя маску. Под ней оказался гладкий череп, лишенный волос. Это было лицо мертвеца – бледные бескровные губы, едва заметные на фоне сухой желтой кожи. Зияющая дыра вместо носа, глаза, лишенные век. Распадающаяся плоть держалась только благодаря мощным заклятиям. Черный маг дорого заплатил за свое могущество.

– Помогите! – захрипел он из последних сил, когда лапа демона сжала его горло.

Но его друзья были заняты спасением своих собственных шкур. Альфевулл оторвал магу кисть и сожрал ее в мгновение ока. Франц не стал ждать продолжения этой жуткой трапезы и начертил руну.

Впоследствии он не раз вспоминал случившееся, но так и не мог понять, как ему удалось выжить в том кошмаре. Течение времени в пещере замедлилось до такой степени, что ему казалось, будто бы он существует отдельно от него. Все застыло – маги, демон, пламя, пляшущее на концах звезды, и только ему было позволено называть имена и чертить в воздухе знаки.

Францу снова попался на глаза Маркус. Мастер заморозил его и толкнул. Маг рассыпался от удара о камень на мелкие хрустящие кусочки. Теперь он никому не сможет навредить своей злобой и неуемной жаждой власти. Затем настала очередь остальных. Ни у кого из них не оказалось достаточной защиты от холода, и все они последовали вслед за Маркусом. Франц без всякой жалости бил по их замороженным телам, напоминая себе, скольких людей они замучили. Да разве только одних людей? А маленький народ? А гномы? Из стеклянных колб под ногами к нему взывали окаменевшие тельца небесных ветров, требовавших отмщения.

Нет, им не будет пощады. Предавшие собственный народ, они не заслуживают снисхождения. Пускай их черная душа отправляется к темному властелину, которому они исправно служили столько лет. Он найдет им применение. Пускай они отправляются в ад и страдают там так же, как страдали те, кому они устроили ад на земле.

Их тела были хрупки и крошились от прикосновений. Франц не успокоился до тех пор, пока не оставил от них одну пыль. Кровь ударила ему в голову, и сейчас он был готов выступить против тысячи черных магов, и пускай их возглавляет хоть сам Марх – ему все равно.

Боль, что так долго копилась в нем, нашла выход. До этого дня он не понимал, за что страдает, но теперь он может наконец отомстить за свои муки. Он избавит родной мир от демона, сделает доброе дело, и кому какое дело, что его смерть он посвятит Раэн. Священники учат, что во вселенной есть справедливость, есть равновесие. Он хорошо усвоил этот урок. Его равновесие таково – смерть за смерть. Пусть вселенная сама разбирается в причинах и следствиях, он же будет убивать и наслаждаться этим.

Тонкая грань, которая отделяла и сдерживала его, исчезла.

Мастер рун расхохотался как безумный и устремился к демону. Истерзанного, но еще живого мага он откинул в сторону. Сейчас его интересовал совсем другой противник. Мужчина всмотрелся в невидящие глаза демона – время по-прежнему было на стороне Франца, и опустил ему на голову кулак. Мастер в который раз пожалел, что у него нет с собой меча. Лучше было убить эту тварь, так и не прикоснувшись к ней.

За миг до удара демон повернул голову и вцепился зубами ему в руку. Мужчина вскрикнул от боли – зубы прошли сквозь металл перчатки и вонзились в незащищенную кисть. Он схватил демона за рог и, нагнув его голову, заставил разжать зубы. Использовать против демона руны, ввиду неизвестных последствий, мастер опасался.

Даже не успевший воплотиться до конца Альфевулл был очень силен. Удар ногой, пришедшийся в грудь Франца, заставил доспехи жалобно заскрипеть и погнуться. Демон прыгнул на него сверху, норовя добраться до шеи.

– Вложите это ему в пасть, – прошептал измученный голос справа от мастера.

Умирающий маг невредимой рукой протянул ему синий, пульсирующий изнутри круглый шарик, ранее висевший у него на шее. Франц узнал его – это был грозовой камень. Ему не хотелось принимать помощь от мага, но выбора не было. Мужчина схватил шарик и, призвав силу доспехов, ударил демона. Оглушенный, тот отлетел в сторону. Франц подбежал к нему и, сдавив шарик, запихнул демону в глотку. Тот невольно сглотнул и, осознав, что случилось, выпучил глаза от ужаса.

– Тебе конец, демон. Пришла пора убираться.

Внутри Альфевулла вспыхнула вспышка, затем еще одна. Он закричал от боли и ярости. Грозовой камень начал действовать. Франц хотел отбежать подальше, но не успел. Раздался оглушительный взрыв, разорвавший демона на части и приведший в движение своды пещеры. Пол заходил ходуном, поползли трещины, потолок стал рушиться, рассыпаясь на куски. Мастер рун, отброшенный взрывом, упал прямо на мага. На его спину упал обломок, затем еще один. Потом на Франца обрушился настоящий камнепад, вдавивший его в пол, и он потерял сознание.

Огни погасли, и в наступившей темноте стало тихо.