Итроники — раса разумных насекомых. За последние тысячелетия им удалось колонизировать треть Галактики. Итроники, благодаря быстрому росту численности населения и грамотному руководству, создали огромное унитарное государство. Они являются потенциальной угрозой для всех обитателей Галактики, так как постоянно нуждаются в расширении занимаемой ими территории.

Галактический Альянс — вынужденная консолидация высокоразвитых обитателей Галактики, юридически оформленная в виде федеративного государства. Официальная цель — противодействие итроникам. Интеграция сильно не затрагивает уклад жизни любой конкретной цивилизации, но требует от всех участников неукоснительного соблюдения определенных норм коллективной безопасности, таких, как например, единая армия, единая разведка, единое экономическое и информационное поле, совместные научные разработки в определенных областях, ну и лояльность, в конце концов…

ФСБР — Федеральная служба бесконтактной разведки — структурное подразделение, изучающее космическое пространство. Галактика огромна. Даже территория, юридически контролируемая Альянсом, не изучена полностью. Основная задача ФСБР — поиск ресурсов в иных звездных системах.

ФСКР — Федеральная служба контактной разведки — структурное подразделение, изучающее обитаемые миры. Если ФСБР открывает очередной неизвестный доселе мир, населенный разумными существами, в дело вступает контактная разведка. Она изучает чужеродный разум и классифицирует его. Либо это враждебный разум, либо нейтральный, либо дружественный. А потом Альянс решает судьбу нового мира…

Помимо всего прочего ФСКР осуществляет разведывательную деятельность на территории государства итроников. А на некоторых планетах, например на Земле, ФСКР выполняет функции контрразведки.

Живя на даче, я любил гулять в старом березняке, расположенном вдоль берега ленивой реки, недалеко от дома.

Рано утром, когда солнце ещё только небрежно бросает свои первые лучи на мягкую, ласкающую взор водную гладь, пока ещё поёт соловей, пока ещё не успел развеяться рыхлый полусказочный туман, пока ещё ночная прохлада, словно тиски, сковывает тело, а хрустальные капли росы гордо блестят на травяном ковре, я, отогнав сон, тихонько, чтобы не разбудить домочадцев, выхожу на веранду, делаю глубокий вдох и, превозмогая легкий трепет изнеженной плоти, неторопливо бреду к реке. Постояв там немного, направляюсь в лес. Останавливаюсь только тогда, когда вокруг меня плотной завесой смыкаются стройные тела великих русских берез. Я с огромным удовольствием вдыхаю влажный аромат березовой чащи, любуюсь неповторимым порядком в природе, царящим вокруг, и на миг становлюсь совсем другим человеком. Немного печальная, но в то же время величественная атмосфера окружает меня.

Однако, каждодневные прогулки, очень скоро вошедшие в привычку, почему-то всегда заканчивались на маленькой, почти неприметной поляне. Побродив по лесу, я всегда прихожу именно сюда, правда, никак не могу понять почему.

…Я знаю поляну почти наизусть… вот высохшая береза со скрюченными ветками, вот высокий куст орешника, совсем рядом растет неизвестно откуда появившаяся в березняке рябина. Но это на краю… а в центре, в самом сердце поляны, торчит трухлявый пень, покрытый лишайником.

Сделав почетный круг, усаживаюсь на пень и всякий раз пытаюсь понять для чего вновь и вновь прихожу сюда.

Вероятно, когда-то, не так давно, поляны не было, не было обилия цветов, а росло одно большое дерево. Но дерево срубили. Остался пень и больше ничего. Хотя нет, я не прав, появилась малюсенькая поляна, крохотный островок посреди огромного океана раскидистых веток, стройных стволов и зеленых листьев.

Сегодня я вновь посетил поляну, да и не мог не посетить. Завтра я уеду в город и вернусь только через год. Изменив правилам, я не сел на пенек, а встал, прислонившись к березе. Закрыв глаза, попытался представить как будет выглядеть поляна будущей зимой, как хрупкое снежное покрывало укроет всё вокруг и в том числе мой памятный пень, к которому уже успел привыкнуть, будто бы к живому созданию.

Стоп! Внимание привлек легкий шорох. Первое, что меня повергло в шок, когда открыл глаза — это отсутствие пня в центре поляны. Как же так, ведь он был? Я поспешил к центру поляны, но пня словно никогда не существовало. Однако это были только «цветочки».

— Вы что-то потеряли? — мягкий и слегка насмешливый голос, словно лезвие бритвы, поразил мой слух.

Я моментально обернулся. У березы, возле которой только что мечтал, стояла симпатичная девушка с длинными распущенными волосами.

— Пень, — непроизвольно вырвалось у меня.

— Пень? — девушка как-то странно улыбнулась. — Здесь не было никакого пня.

И тут до меня дошло, словно ушат холодной воды вылили за шиворот. Это совсем другая поляна. Едва придя в себя, я вновь повернулся лицом к незнакомке. Пришлось усмехнуться.

— Мне нравилась одна поляна, — начал я, почти оправдываясь, — в центре которой торчит большой пень… Вы смеётесь?

— Нет. Вовсе нет, — она сразу сменила тему разговора. — Я каждое утро, точно так же как вы, гуляю по лесу.

— Вот как? Но мы ни разу не встречались…

— Нет. Вы бываете настолько задумчивы, что проходите мимо и совершенно не замечаете…

— Не замечаю вас?

— Именно так. А мне не хотелось мешать. Вы, наверное, поэт или писатель, либо композитор.

— Нет. Я пока что обыкновенный аспирант. Давайте познакомимся, раз уж встретились.

— Давайте. Как вас зовут?

— Виктор. А вас?

— Кейна, — необычайно быстро произнесла она, словно боялась услышать собственное имя.

— Красивое имя, — заметил я.

— Может быть, но мне оно не нравится.

— Вы с Мениолы?

Девушка кивнула головой.

Так я познакомился с Кейной.

В то утро мы ещё долго бродили по лесу, о чем-то говорили. Про пень я даже не вспомнил. Кейна обладала удивительным даром завоевывать души людей. Про себя я в шутку прозвал её «ведьмочкой».

С тех пор, как Земля стала полноправным членом Галактического Альянса, представители родственной человеческой расы с планеты Мениола стали частыми гостями на нашей планете.

Впрочем, если хорошенько покопаться в собственной родословной, то мне тоже можно похвастаться наличием инопланетных родственников. Мой прадед был самым обыкновенным землянином, а вот прабабушка родом с Мениолы. Так что, Виктор Новиков, в ваших жилах течет не только земная кровь, хоть вы искренне считаете себя гражданином именно этой планеты.

Пассажирский лайнер прибыл точно по расписанию. В ярко освещенном, но все равно мрачном пассажирском терминале космопорта всегда тесно. Зона таможенного контроля работает медленно. Служащие и их кибернетические помощники дотошно проверяют каждого прибывшего.

— Виктор Новиков, — констатировала факт белокурая и немного строгая девица в темно-зеленой униформе, словно говорила кому-то ещё, а не себе. — Двойное гражданство. Безвизовый режим. Цель прибытия на Мениолу?

— Девушка, — Новиков саркастически усмехнулся. — С каких пор гражданин Мениолы не может прилететь домой просто так?

— Извините, — девушка словно бы очнулась от каждодневного профессионального наваждения и даже не смутилась. — Добро пожаловать домой.

— Благодарю, — Виктор забрал сумку с вещами и направился в сторону выхода.

Светило скудное и слегка желтоватое мениольское солнце. Облаков почти нет. Ухоженные лужайки впечатляют сочной зеленью. На улице приблизительно двадцать пять земных градусов по шкале Цельсия. Не так уж и жарко по земным меркам, а для местных жителей это утомительная жара.

— Витя, — крикнули по-русски. — Витя! Куда ты сморишь?

Новиков оглянулся. Кейна махала рукой, стоя возле родительского гравилета. Она как всегда опоздала, только что прилетела, но все же встретила.

— Привет, — она перешла на местное наречие.

— Здравствуй, дорогая, — Новиков тоже стал говорить на языке Мениолы и чмокнул супругу в щечку, совсем как на Земле. Смесь двух родственных культур уже никого не удивляла. Сегодня на Мениоле модно всё земное и наоборот. Наступил такой период, только и всего. Потом люди успокоятся. Жизнь вернется на круги своя.

— Что так долго собирался? — Кейна продемонстрировала показное недовольство.

— Знаешь, дорогая, меня задержал один человек, — Новиков спокойно сел в гравилет рядом с супругой. — Он сделал интересное предложение.

— Какое предложение? — женщина, легким движением руки, подняла послушную машину в небо.

— Поговорим дома. Как старики поживают?

— Тебя ждут, только никак не дождутся…

— А моих видела?

— Звонили, спрашивали. Ты любишь, когда тебя дожидаются, а сам вечно неизвестно где пропадаешь!

— Ладно, ладно, задержаться на два дня нельзя?

— Нельзя, — супруга оторвала взор от монитора и попыталась строго взглянуть на мужа, но у неё не получилось. Оба рассмеялись и обнялись. Автомат мгновенно и молча взял управление на себя, предоставив людям возможность заняться совершенно иными делами.

Белый одноэтажный дом с бассейном на крыше вынырнул из-за высоченных деревьев и, блестя на солнце голубой водной гладью, приветливо встретил гостей. Теперь Кейна, выйдя замуж за Виктора, тоже была гостем в отчем доме. На зеленой лужайке суетился тесть, осматривая шкодливого дворового автомата. Заметив снижающийся гравилет, он привычно приложил руку ко лбу, закрыв глаза от яркого солнца, и замахал свободной рукой.

Виктор первый выпрыгнул из машины, поспешив навстречу тестю. Люди поздоровались по-мениольски, приложив ладони левых рук друг к другу и слегка покачав ими в воздухе. А затем обнялись крепко по-мужски, пользуясь межзвездной общепринятой человеческой традицией.

— Анаабу, Сенукар, — Новиков поприветствовал тестя в рамках местных традиций.

— Анаабу, Виктор, — отозвался тесть. — Как долетел?

— Нормально. Как поживаете?

— Так сразу и не ответишь, анаабу. Впрочем, думаю, что неплохо. Жаловаться не на что. А как у тебя дела? Диссертацию доделал?

— Нет ещё, уважаемый Сенукар. Хотел с вами посоветоваться. Сделали мне интересное предложение. До сих пор в раздумьях…

— После, после, Виктор, — тесть указал рукой на дом. — Потом поговорим о делах. А пока войди в дом. Негоже с порога говорить о проблемах. Ты же мне не сосед…

— Извините, уважаемый Сенукар, — Новиков спохватился, упустив из виду одну из важных традиций гостеприимства, вот ведь какой невоспитанный зять у почтенного Сенукара. — Прошу прощения. Не хотел вас обидеть…

Тесть махнул рукой. Как бы Виктор не пытался следовать традициям Мениолы, но после длительного отсутствия на планете обязательно что-нибудь да забывал или путал. Сенукар смотрел на это сквозь пальцы, правда, убедительно просил Виктора не ошибаться на людях. Стыдно перед знакомыми. Сенукар по-отечески любил зятя и прощал все выходки инопланетянина, хотя за подобное поведение многие представители местной молодежи заслужили бы от него строгое порицание. Но человеку с другой планеты он прощал небрежное отношение к традициям Мениолы.

Кейна, как и положено благовоспитанной дочке и супруге, молча прошла мимо и скрылась за невидимой дверью. Ей не позволялось прерывать разговор отца и мужа до тех пор, пока к ней не обратятся. Но это здесь, на Мениоле, она играла, а на Земле Кейна быстро поддалась благотворному, в её понимании, влиянию эмансипации и, пользуясь молчаливым согласием мужа, вела себя куда раскованнее, чувствовала себя человеком свободным от патриархальных традиций родной планеты. Однако мужу все равно подчинялась почти беспрекословно, ведь понимала, что непривычная и не всегда нужная свобода может опьянить. К свободе следует привыкать постепенно. У любого лекарства есть строго ограниченная дозировка и противопоказания.

Теща через чур радушно встретила зятя. Не зря поговаривают, что взаимная любовь тещи и зятя измеряется расстоянием. Чем дальше живет зять, тем крепче его любит теща и наоборот. Впрочем, мениольские традиции несколько отличаются от земных, но суть приблизительно та же.

В гостиной, за обеденным столом собралась вся семья. Даже прилетел старший брат Кейны с супругой и детьми. Младшее поколение, пока домочадцы дожидались Виктора, успело перевернуть дом вверх дном, устроить страшный кавардак. Автоматы не спешили заняться уборкой территории, вопросительно посматривая на хозяина дома. Сенукар обожал внуков и часто позволял им делать почти все, что заблагорассудится. Так было и на этот раз. Дети беззаботно играли, дико вопя и беспрестанно ссорясь, отнимая друг у друга игрушки.

Наконец, глава семейства строго пресек очередную попытку внуков забраться на крышу и указал им на обеденный стол. Дети притихли и послушно вернулись в столовую.

Во время обеда чаще беседовали на бытовые темы. Брат Кейны, как всегда был молчалив и почти ничего не говорил. Зато его супруга беззаботно болтала, расспрашивая чету Новиковых о тонкостях земного общения. Она готовилась к предстоящей поездке. Ведь мужа отправляют в командировку на Землю аж на целых полгода. И с ним полетит вся его многочисленная семья.

После обеда мужчины уединились в гостиной, а женщины отправились с детьми на крышу — дети добились разрешения поплескаться в бассейне.

Новиков достал специально привезенную для родственников бутылочку Портвейна и решил угостить инопланетян прекрасным вином. Никто не возражал.

— Вам что-нибудь известно о планете Атенрет? — между делом поинтересовался Виктор, пригубив сладкое белое вино с мягким медовым вкусом.

— Атенрет? — переспросил тесть и хмыкнул. В молодости ему нравилось бродяжничать по необъятному космосу, открывать и исследовать новые миры. — Его обнаружили недавно, лет пятьдесят назад. Тогда я служил в бесконтактной разведке. Достоянием гласности стала трагическая судьба еще одного человеческого мира. Шуму было много, впрочем, вопросов ещё больше. Цивилизация, обитавшая на планете, была родственна нам и погибла около двух тысяч лет назад. Теперь Атенрет — рай для археологов. Не об этом ли ты хотел спросить меня, Виктор?

— Да, анаабу. Профессор Коллинз, один из наших ведущих астроархеологов, сделал мне на днях интересное предложение. Он, в сотрудничестве с вашим ученым зигануном Амматаалом, вот уже лет десять проводит раскопки столицы Атенрета. Они нашли много интересных артефактов, создали несколько нетрадиционную модель того общества. Одним словом, сейчас им очень нужен молодой этнолог, причем не подверженный влиянию каких-либо официальных научных догм.

— Они выбрали тебя? — брат жены удивился.

— Верно.

— Что ж, насколько я понимаю, Виктор, ты сразу хочешь набрать материал на докторскую диссертацию?

— Почему бы и нет, если есть такая возможность?

— Видишь ли, — брат жены медленно потягивал вино. — Эта планета действительно рай для ученых, правда существует одно большое но…

— Мне рассказывали, — Виктор прекрасно понял о чем идет речь, — На планете расположена военно-космическая база Конфедерации Человечества.

— Да. Власть там принадлежит военным. Немногочисленные гражданские колонисты живут почти обособленно. Планета прекрасна. Однако прежнюю цивилизацию уничтожили итроники. Главная загадка состоит в том, почему итроники не заселили планету?

— Ну, ты же у нас работаешь в ФСКР и тебе известно об этом, — отшутился Новиков.

— Об этом никто не знает наверняка. Впрочем, всё списывают на радиацию.

— Витя, тебе не стоит туда лететь, — Сенукар покачал головой. — Место беспокойное. Часто пропадают люди.

— Да, анаабу, я изучил доступные материалы о планете. Две тысячи лет назад там была ядерная война. Сейчас планету населяет горстка одичавших мутантов.

— Они очень агрессивны. Правда, с некоторыми племенами колонисты смогли найти общий язык и постепенно приобщают их к цивилизованной жизни. Но среди аборигенов встречаются племена каннибалов. Шустрые и очень умные бестии. Именно на них списывают пропажу людей.

— Но ведь там полно военных, — возразил Виктор.

— Военные, в первую очередь, охраняют сами себя, — брат жены усмехнулся, правда, как-то грустно. — С любого прибывшего гражданского лица администрация берет расписку о том, что она не несет персональной ответственности за его безопасность. Ваш профессор случайно не говорил об этом?

— Нет, не говорил, — Новиков призадумался.

— Вот так обстоят дела. Ученые работают на планете Атенрет пятьдесят лет. Но, это не самое спокойное место для практической научной деятельности, впрочем, выбор за тобой.

— Благодарю за совет, уважаемые, — Виктор допил вино. — Я подумаю.

Ближе к вечеру Виктор решил посетить своих дальних мениольских родственников. Он позвонил Лаксуане, молодому инженеру-генетику. Её прабабушка была сестрой его прабабушки. Новиков никогда не упускал возможность навестить пусть далекую и инопланетную, но все-таки родню. К сожалению, младший брат Лаксуаны улетел на работу, и его не было на планете.

Девушка, увидев улыбающуюся голограмму Виктора, страшно обрадовалась и пригласила его и Кейну в гости. Супруга разболталась с Лаксуаной. Новиков быстро потерял интерес к сугубо женской беседе и, пообещав прилететь через мениольский час, покинул комнату, оставив женщин наедине.

Солнышко постепенно, но уверенно опускалось к горизонту, грозя обитателям планеты хоть и летней, но всё же суровой мениольской ночью. «Слепой» дождик моросил, не обращая внимания на небесное светило. На востоке неведомый художник нарисовал огромную радугу. Она простиралась гигантской дугой от небосвода до ближайшего холма. А капли дождя горделиво искрились на лобовом обтекателе, преломляя лучи солнца.

Гравилет неспешно преодолел полгорода и доставил двух молодых людей к дому Лаксуаны. Хозяйка дома поприветствовала Виктора так, как привыкла с детства, немного небрежно хлопнув ладонью по его ладони, а с Кейной поздоровалась стандартно, по-мениольски. Никаких официальных церемоний. Инопланетные родственники давно считали молодого земного историка близким человеком. Ну, а супруга родственника — тоже родственник. Лаксуана и Кейна почти сразу нашли общий язык, причем до того, как Виктор и Кейна поженились. Так что, гостей ждало гостеприимство на самом высшем уровне.

Новиков любил этот старинный восьмиугольный дом. Он казался воплощением уюта и спокойствия. Здесь дышится легко. А каждая восьмиугольная комната абсолютно не похожа на соседнюю. Теперь так не строят. Эпоха углов давно канула в лета. Теперь на Мениоле в моде неосязаемые формы, создающие не просто простор, но впечатление бесконечности и неопределенности.

А этот дом напоминал Виктору земные мотивы, поэтому подсознательно нравился.

За праздничным столом традиционно пили земное вино, привезенное Виктором. Новиков сетовал на то, что через таможню много не провезешь, поэтому две бутылки он привез тестю, а второю партию отдал Лаксуане и её брату. Родственники ничего не имели против земного Портвейна, но водку Лаксуана настоятельно просила больше не привозить. Слишком крепкий напиток. На Мениоле ничего подобного не пьют. Виктор учел пожелания далекой родни и ограничился марочными сортами вина.

— Хоть ты повлияй на него, — жаловалась Кейна, когда гости и хозяйка дома оказались на широком балконе, созерцая вечернее небо и летнюю сочную зелень гигантских деревьев.

— Ну, перестань, родная, — Новиков улыбался.

— Он собрался лететь на дикую планету…

— А тебя не берет? — Лаксуана вопросительно посмотрела на Виктора.

— Берет, только знает, что я не смогу составить ему компанию. Поэтому не возражает… Теперь я надолго привязана к Мениоле.

Восторженные глаза хозяйки дома остановились на Кейне:

— Вас можно поздравить? Когда ждете прибавления семейства?

— Месяцев через семь по земному летоисчислению, — ответил Виктор. — Теперь Кейне запрещено летать среди звезд.

— А ты этим пользуешься, — супруга обиженно задержала взгляд на муже.

— Ну, ты же знаешь, насколько важна для меня эта поездка…

— Папа сказал, что это опасно.

— Не опаснее, чем полет на Крагарс.

— Ты хоть раз там был?

— Там был твой брат.

— Хватит, хватит, — хозяйка дома решила пресечь попытки молодой семейной пары испортить друг другу настроение. — Витя, неужели тебе надо…

— Да, Лаксуана, другой такой возможности не будет. Изучение погибшей человеческой цивилизации, выражаясь понятиями, принятыми на планете Мениола, позволит мне значительно продвинуться вверх по карьерной лестнице. А на самом деле, экспедиция очень интересна и поучительна…

— Но эта поездка противоречит интересам твоей семьи. Кейна ждет ребенка.

— Да, но меня не пригласят дважды. Сейчас на мое место претендует целая армия маститых ученых. Подобное приглашение делают один раз в жизни. Кому нужен молодой ученый без имени, без многолетней научной практики? Дорогие мои, поймите меня правильно, другого шанса не будет.

— Как долго продлиться экспедиция?

— Вернусь через три месяца. Если дела пойдут хорошо, мои поездки станут регулярными. Потом, когда подрастет наследник, мы с Кейной сможем летать вместе. Не все так страшно. На Атенрете работают десятки ученых, причем берут с собой семьи. Так что, вы зря сгущаете тучи…

— Но ведь ты там ни разу не был, — упрямо возразила супруга.

— Слетаю, посмотрю как обстоят дела…

— Тебя невозможно переубедить, — Кейна лишь покачала головой.

— Вот такой я упрямый, — отшутился он, — и это фамильное упрямство…

Новиков, конечно же, не видел, как из мрака вечной космической ночи внезапно вынырнул малюсенький шарик — планета Атенрет, бело-голубой островок посреди безбрежного холодного и, казалось бы, безжизненного океана. Островок неторопливо вращается вокруг желтого карлика. Монументальная картина так похожа на родную Солнечную систему, но на самом деле, перед путником возник иной и пока еще неведомый мир.

Первое, что бросается в глаза опытному пилоту — наличие космического мусора явно искусственного происхождения. Обломки неизвестных объектов спокойно и неторопливо совершают паломничество вокруг планеты. Некоторые из них обреченно завершают последние круги, прежде чем углубиться в плотные слои атмосферы и окончательно сгореть во всепожирающем пламени, а многим из них ещё предстоит столетиями, а то и тысячелетиями обращаться вокруг матери-планеты.

Именно космические обломки привлекли первых исследователей. Останки космических аппаратов красноречиво свидетельствовали либо о наличии разумной жизни на планете, либо о широкомасштабном космическом противостоянии в окрестностях планеты. В любом случае, ФСБР, а после ФСКР проявили не дюжий интерес к Атенрету. Старания исследователей были вознаграждены. Им удалось на фоне первобытной атавистической жизни, погрязшей в мрачном невежестве, рассмотреть следы былого могущества человеческой расы, некогда населявшей планету приблизительно две тысячи лет назад. Первый же комплексный анализ ДНК аборигенов привел исследователей в состояние легкой эйфории. Нашлась еще одна потерянная в бесконечном космосе родственная человеческая цивилизация. Правда, погибла она достаточно давно. Чуть более двух тысяч лет назад Мениола обнаружила Землю. И приблизительно в то же время люди, жившие на Атенрете, отчаянно, прекрасно осознавая безнадежность своего положения, сражались с полчищами итроников, не ведая, что где-то рядом сформировался Галактический Альянс, способный оказать колоссальную помощь, способный спасти человечество. Люди не сразу осознали масштаб угрозы, с которой столкнулись. Впрочем, они вряд ли могли хоть что-то изменить в лучшую сторону. Они, загнанные в угол, не смогли долго противостоять многочисленным ордам хитрых и чрезвычайно умных насекомых.

Атенрет так и остался на задворках вселенной, на зыбкой границе между государством итроников и Галактическим Альянсом. Учитывая важное, на данный момент, стратегическое положение планеты, Альянс принял решение разместить на Атенрете военно-космическую базу — мощный боевой кулак, способный нанести внезапный удар по ближайшим планетам итроников.

И все-таки, по-человечески жаль тех, кто сложил головы, не подчинившись требованиям безжалостных завоевателей, тех, кто напоследок, от безысходности, подорвал сотни ядерных боезарядов, заразив радиацией и воздух и воду и землю, тех, кто погиб с гордо поднятой головой, не пустив агрессора на поверхность родной планеты.

Большинство защитников Атенрета погибли, а итроники не смогли воспользоваться плодами собственной победы, не смогли заселить планету. Разрозненные кучки выживших людей постепенно одичали, мутировали и скатились вниз по крутой горке регресса, погрузившись в пучину беспросветного мрака. Началась жесточайшая многолетняя борьба за место под солнцем, за лучшую долю, за чистую воду, за способность растить здоровое потомство, за власть, за достаток и покой.

Подобные мысли вертелись в голове Виктора Новикова, пока звездолет совершал сложнейший маневр, избегая столкновения с крупным космическим мусором, готовясь войти в плотные слои атмосферы планеты. Молодого историка ожидала увлекательная исследовательская работа, сопряженная с огромным риском, но способная обеспечить его интересным и полезным занятием на долгие-долгие годы.

— Анаабуал, васретанииум Атенрет, — раздался громкий голос офицера в чине лейтенанта. — Welcome, — продолжил он уже на земных языках. — Добро пожаловать на Атенрет. The passenger expects gravilet.

Слушая вполуха мениольского военного, который по незнанию коверкал земные слова, Новиков набросил дорожную сумку на плечо, вторую взял в левую руку и последовал вместе с другими пассажирами военно-транспортного звездолета в сторону широкого желтого гравилета, застывшего в ста метрах от темно-зеленого космического монстра. Человек пятьдесят, по большей части военные, заняли места в гравилете и, изнывая от нестерпимого зноя — хуже всего приходилось нежным мениольцам — терпеливо ждали пока небесная машина взмоет в небо, и сквозь открытые вентиляционные задвижки на людей хлынет поток спасительного ветра. Гравилет не был оснащен кондиционерами. Это был армейский вариант, в котором нет ничего лишнего, простота и надежность превыше всего.

Предусмотрительно надев на голову белую панаму, Новиков устроился на горяченном жестком сиденье и приготовился созерцать полет сквозь безжизненную песчаную пустыню. Именно в пустыне размещены взлетно-посадочные комплексы, ремонтная база, складские помещения, а километрах в четырехстах отсюда, в оазисе, на морском побережье, расположен город. Райское место на окраине гигантской пустыни, занимающей львиную долю площади материка. Когда-то здесь не было так сухо и жарко и здесь, возможно, цвели сады, кипела жизнь, но сейчас господствует резко-континентальный климат. Днем жара, а ночью трескучий мороз. Дюны высотой с многоэтажный дом, суховеи, ползают редкие, но мерзкие и всеядные представители местной фауны. Одним словом, пустыня в десять раз по площади превышает Сахару.

Гравилет летел стремительно, пожирая километры пустыни. Смотреть особо не на что, песок, да и только. Лишь один раз попались развалины какого-то поселения. Мрачные серые фрагменты толстой стены торчали из бело-желтого песка. Что это было? Город? Или промышленный объект, а может быть, культовое сооружение? Новиков не знал ответа, однако спрашивать не стал. Потом выясним, всему свое время.

Постепенно ландшафт стал меняться, появились островки зелени, затем словно гигантская блестящая змея, слепя всех, вынырнула из-за горизонта полноводная река, лениво сбрасывающая пресные воды в океан. Пустыня уступила место лесостепи. Здесь уже жили люди. Футуристические города, ощетинившиеся неприступными деревянными частоколами, изредка появлялись в поле зрения. Эти города принадлежали потомкам великой, но погибшей цивилизации, некогда населявшей все материки планеты.

Одно городище Виктору удалось рассмотреть достаточно подробно. Гравилет снизил скорость и совершал посадочный маневр. На побережье, там, где суша гигантской губой вдается в океан и уходит вниз головокружительным обрывом, где пенные волны безустали бьются о каменистый кряж, местный гений фортификации решил построить белокаменную крепость, точнее целый город, обнесенный пятнадцатиметровой стеной. Не трудно догадаться, присмотревшись, что в качестве строительного материала для стены использовались руины городов их высокоразвитых далеких предков. Благодаря этой хитрости, сей град наверняка считается непреступным. По узким улочкам, застроенным далеко не лачугами, а трехэтажными каменными домами с черепичной крышей, неторопливо шагают местные жители, занимаясь повседневными делами. Из труб валит сизый дым. Полуголые мальчишки, в коротких холщевых портках веселыми ватагами носятся под ногами у взрослых. Только они обращают внимание на небесную машину. Все остальные давно привыкли к присутствию звездных людей. Больше всего Виктора удивила антенна спутниковой связи, смонтированная на крыше самого высокого и монументального пятиэтажного здания. По всей видимости, горожане сотрудничают с инопланетянами, получая взамен знания и защиту. А все потому, что многочисленные племена кочевников и людоедов не прочь поживиться плодами труда зажиточных земледельцев, ведущих оседлый образ жизни. Правда, чаще всего, взаимоотношения с окружающими враждебными племенами носят прагматичный и взаимовыгодный характер — процветает натуральный обмен — но мало ли что на уме у полудиких кочевников, о каннибалах даже не стоит говорить. У них не так много потенциальных желаний.

Бронетранспортеры рассредоточены по городу и красноречиво свидетельствуют о покровительстве занебесных братьев. Наступили тревожные времена, раз Конфедерация Человечества расквартировала в городе роту космодесанта. Возле всех городских ворот и на рыночных площадях стоит бронетехника, открытым текстом напоминая потенциальному противнику, сто раз подумай, прежде чем испытывать судьбу, ведь город наверняка посещают не только союзники. Ведь даже самый дикий каннибал впитал с молоком матери страх к ультразвуковому свисту криогенной турбины, охлаждающей энергетическую установку бронетранспортера.

По меркам земного средневековья город был красив, чист, опрятен, никто не льёт помои из окна. Местные художники разукрасили стены домов причудливым цветным орнаментом. Мостовая заасфальтирована! Просматривается немыслимая смесь современных и достаточно древних технологических веяний.

Виктор был удивлен, провожая взглядом удаляющийся за горизонт чудесный город с белыми стенами и черепичными крышами. Меньше минуты он созерцал живое средневековье. А затем решил для себя, что обязательно посетить столь интересный и удивительный город, конечно, если представится такая возможность.

Пролетев ещё два десятка километров над дремучим лесом, гравилет совершил посадку на окраине Атенрет-сити. Городок застроен стандартными четырехэтажными мениольскими домами с плоской крышей. Гигантский бетонный забор, обвешанный каскадом колючей проволоки, защищает поселение. Периметр звездообразной современной крепости дополнительно охраняется бдительной робототехникой. Многочисленные орды кочевников вряд ли отважатся напасть на цитадель, но береженого Бог бережет. На этой планете нельзя пренебрегать элементарными мерами безопасности.

Пыльный, залитый солнцем бетонный дворик кое-как вместил гравилет. Выход из дворика только один — через таможенный терминал. Впрочем, можно вернуться на космодром. Так поступят те, кто не пройдет досмотр.

В широком холле царствовала прохлада. После утомительного зноя не хочется покидать уютный холл. А прохладное кресло так приятно остужает спину, да и не только её…

— Next, — голос чиновника заставил Новикова подняться, поставить сумки на транспортер и проследовать в смежное помещение.

Угрюмая женщина «просвечивала» его поклажу, а за столом восседал немолодой немец, тоскливо глядя на экран монитора.

— Sit down, please, — немец говорил с легким акцентом. — Viktor Novikov. Double citizenship. As purpose of the visit on planet Atenret?

— Archeological expedition. The Professor Collins was to say you.

— Possible. Possible, — чиновник с избыточным вниманием уставился в монитор.

Новиков довольно долго ждал решения таможенника.

— Yes. You are contributed in list of the new archeological expedition, — наконец ответил немец, оторвав взгляд от монитора. Затем его лукавый взгляд стал внимательно рассматривать Виктора. — Why you so much vodka?

Новиков немного смутился:

— Разве это много? — спросил он по-мениольски.

— However you from Russia, — неожиданно согласился чиновник и не стал обращать внимания на мелкое нарушение. — Welcome on planet Atenret. Can go…

— Where?

— The door for my back.

— Thank you.

— No need to thank.

Забрав вещи, Виктор прошел в следующее помещение. Здесь гостя ждал лысоватый седой старичок в штатском. Он несколько секунд измерял взглядом визитера, затем спросил, отвернувшись от Новикова.

— Russian?

— Yes.

— Ну, тогда присаживайся, давно не встречал земляка. С Урала?

— Да.

— Я тоже, — старичок немного помолчал, изучая информацию, появившуюся на мониторе. — Должен тебя предупредить, сынок, что не самое лучшее место ты выбрал для работы. Впрочем, тебе, небось, уже все уши прожужжали, верно?

— Верно, — Новиков усмехнулся.

— Что ж, дело твое. Но официально обязан уведомить, администрация не несет ответственности за твою жизнь, как только ты покинешь пределы охраняемого городского периметра. Это понятно?

— Понятно.

— Прекрасно, — чиновник подал Виктору сенсорный планшет. — Приложи палец под графой «согласен». А если не согласен, то завтра вернешься домой.

Новиков размышлял всего три секунды, после приложил указательный палец под соответствующим столбцом.

— Ты сделал свой выбор, — спокойно констатировал факт старичок. — Можешь идти. Археологи живут на девятой улице, совсем недалеко отсюда. Пять минут ходьбы.

— Благодарю.

— Не за что. Береги себя. Не дай бог, чтобы жена-красавица осталась вдовой. И ещё, сейчас тебе имплантирую маленький передатчик. С помощью него мы будем отслеживать твое местоположение.

— Зачем?

— Хочу знать точно, чей конкретно желудок тебя переварит, — улыбка старика не обещала ничего хорошего.

На девятой улице, вдоль дороги, росли стройные и высокие ромбообразные деревца. Перед каждым домом красовалась строгая, ухоженная желто-зеленая лужайка. По планировке это была чисто мениольская улица. А по скудности зелени окружающая обстановка напоминала предместье какого-нибудь земного города.

Возле нужного дома Виктор встретил молодую японку, одетую в белый летний наряд — шорты, футболку и панаму. Она спряталась от палящего солнца в бревенчатой беседке и что-то внимательно читала, держа в руках большую записную книжку.

— Добрый день, — Новиков поздоровался.

Девушка обернулась.

— Здравствуйте, — ответила она почему-то по-мениольски и привычно кивнула головой в знак приветствия.

— Не здесь ли живут археологи? — несколько рассеянный взгляд Новикова то осматривал фасад дома, то безуспешно пытался заглянуть в карие глаза девушки.

— Дайте угадать, — японка улыбнулась, перейдя на более привычный для неё английский язык. — Вы — Виктор Новиков? Верно?

— Верно, — этнолог тоже улыбнулся. — Не знал, что настолько популярен…

— Просто вы последний участник экспедиции, который ещё… только что приехал.

— Понятно. Давайте знакомиться. Мое имя вам известно…

— Aiko, — представилась неожиданная собеседница. — Айко Сайто. Я лингвист.

— Очень приятно. Ну, а я — этнолог.

— Проходите в дом. Профессор Коллинз где-то там. Он давно ждет вас.

Виктор кивнул головой, подобрал брошенные на землю вещи и направился к прозрачной двери. Но, не дойдя двух шагов до крыльца, вдруг остановился, оглянулся, улыбнулся, глядя на девушку, затем промолвил:

— Aiko — любимый ребёнок.

Японка подняла голову, оторвавшись от чтения, и удивленно взглянула на Новикова. Через секунду на её лице засияла улыбка.

— Да. А вы у нас победитель, — непринужденно рассмеялась она, вернувшись к первоначальному занятию.

Невысокий холл, имитирующий старинный английский стиль, встретил спокойствием и прохладой. За овальным столом чинно восседал профессор Коллинз, морща лоб и барабаня пальцами по полированной поверхности стола. Короткая стрижка совершенно не гармонировала с худым, даже тщедушным телом. На вид археологу было лет пятьдесят.

Напротив Коллинза расположился седовласый мужчина крепкого телосложения. Это был Амматаал. Его орлиный взор с некоторым сожалением и даже с благодушием созерцал соперника.

Чай давно остыл. А десерт не съеден.

В центре стола красовалась шахматная доска, заставленная резными фигурками. Напряженная партия была в самом разгаре. И, кажется, профессор Коллинз безнадежно проигрывал.

— Здравствуйте, — Новиков нарушил напряженную тишину.

Игроки обратили внимание на гостя. В мимике Коллинза проскользнули радостные мотивы.

— Виктор! — воскликнул он, кое-как выбравшись из-за стола.

Мужчины пожали друг другу руки, словно старые знакомые. Просто профессор действительно был рад отвлечься от шахмат.

— Анаабу, господин Амматаал, — Новиков поприветствовал мениольского ученого согласно инопланетной традиции.

— Анаабу, господин Новиков. Как добрались?

— Замечательно.

— Что ж, Виктор, — Коллинз нехотя вернулся к столу. — Поднимайтесь на второй этаж. Комната номер 237. Устраивайтесь. Мы уже обедали, но вас покормят. Столовая на третьем этаже. Вечером, в двадцать пять тридцать, по местному времени, соберемся в библиотеке, обсудим планы на ближайшую перспективу. А до этого времени можете располагать собой по собственному разумению. Познакомьтесь с коллегами. Побродите по городу…

— Хорошо, мистер Коллинз. До вечера, — Виктор повернулся к инопланетянину и церемониально склонил голову. — Господин Амматаал…

— До вечера, — согласился Амматаал, ответив стандартным наклоном головы.

Этнолог удалился, поднявшись вверх по лестнице.

— Тебе известно кто его тесть? — неожиданно спросил Амматаал.

— Твой соотечественник. И что?

— Я не об этом.

— Да, знаю. Интересовался. Ведь это ты рекомендовал взять парня в экспедицию.

— Его тесть один из первооткрывателей этой планеты. Правда, сам Новиков вряд ли об этом знает. Генерал Сенукар вышел в отставку и не любит вспоминать службу в ФСБР, особенно Атенрет…

На улице нещадно палило небесное светило. Город почти вымер. Местные жители предпочитали не выходить из дома, прячась за прочными бетонными стенами, променяв удушливую жару естественной атмосферы на искусственный прохладный микроклимат.

— Не жалеете, что поддались уговорам и пошли со мной? — поинтересовался Новиков, глядя на утомленной лицо японки.

Они неторопливо брели по раскаленным улочкам. Айко выступала в роли гида, знакомя коллегу с городом.

— Нет, не жалею.

— Давайте все-таки перейдем на ты.

— Давай, — сразу согласилась она, будто бы давно ждала этого предложения.

— Прекрасно. Официальные церемонии надоели. Мы же не на Мениоле. А это что за здание, — Виктор указал на неброское, но высокое сооружение пирамидальной формы. — Усеченная пирамида без окон и дверей.

— Это местный офис контактной разведки.

— Вот как? Странная архитектура.

— Какая разница? Все равно нас туда не пустят, — Айко лишь пожала плечами и продолжила долгий путь к морскому побережью.

Виктор расспросил девушку о таинственном белокаменном городе. Ответ японки обнадежил:

— Завтра поедем на экскурсию. Посмотришь. Практический опыт общения с атенретцами не помешает. Лучше один раз увидеть…

— Все так запущенно?

— Как знать…

Девушка вдруг усмехнулась.

— Ты что-то не договариваешь?

— Нет, нет, — она махнула рукой. — Я не буду портить первое впечатление. Сам увидишь…

— Ладно, — Новиков не стал настаивать. — А когда начнем работать по-настоящему?

— На раскопки поедем в лучшем случае через три дня. Профессора пока не могут уговорить военных. Храм расположен довольно далеко от Атенрет-сити. Администрация опасается людоедов и не пускает нас.

— А правда, что этот храм — священное место для местных каннибалов?

— Так говорят, — подтвердила Айко. — Я сомневаюсь, что мы сможем там работать. Но мистер Коллинз настроен решительно.

— Ничего подобного ещё не откапывали?

— Да. Комплекс огромный. Если верить найденным рисункам, то на поверхности находится максимум пятнадцатиметровая макушка. Храм хорошо сохранился. Ударная волна его помиловала. Он возвышался над столицей так, как возвышалась бы великая пирамида в Гизе, поставь её в центре какого-нибудь большого города. В хорошую погоду его шпиль видели даже с окраин. А население столицы, по уточненным данным, до нападения итроников составляло более сорока миллионов человек. И это был не самый большой город на планете, но самый важный. Культурный и религиозный центр.

— Религия неизменна?

— Да, тот же культ солнца.

Новиков лишь кивнул головой. Изначальные человеческие мотивы везде одинаковы. Предки у нас общие. Люди способны понять друг друга.

Наступил долгий атенретский вечер. Завершив кружить по городу, кое-как добрались до побережья. Зной уступил место легкому морскому бризу. А молодые ученые совершенно выбились из сил и, едва держась на ногах, добрели до первого попавшегося кафе.

После того, как немного отдохнули и утолили мучившую их жажду, археологи, наконец, поняли, что сильно проголодалась. Хозяин кафе тут же организовал импровизированный ужин в строгих мениольских традициях. Для Айко это было очередное мучение. Она долго вертела в руках длинную и узкую инопланетную ложку. А Виктор постарался ввести девушку в курс дела, рассказывая о тонкостях гастрономических традиций Мениолы.

— Откуда ты так хорошо знаешь Мениолу? — поинтересовалась Айко, несмело зачерпнув ложкой сомнительное, по её мнению, содержимое тарелки.

— Моя супруга родом с Мениолы.

— Вот как? — девушка удивленно посмотрела на Новикова. В карих глазах проскочила грустная тень. — Тяжело, наверное, приходится?

— Вначале было трудно.

— А потом?

— Потом привык. А ты ни разу не посещала Мениолу?

— Нет. Изучала…

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

Айко лишь безразлично пожала плечами. Ей было все равно.

После ужина они направились на пляж. Народу много. Люди купаются, загорают, смеются. Небесное светило умерило пыл. А соленый ветерок приподнял настроение.

— Искупаемся? — Виктор улыбнулся, приложил ладонь ко лбу, пытаясь заглянуть за горизонт. Довольно далеко от берега белел одинокий парус. Этнолог неожиданно вспомнил знаменитое стихотворение М. Ю. Лермонтова.

— Конечно. Зря, что ли шли?

Новиков заметил, что Айко немного обособилась, отстранилась от него. А через несколько минут они, словно малые дети, забыв обо всем на свете, барахтались в набегающей волне. Говорили без умолку, стараясь перекричать великий океан. Океан, в свою очередь, на время поглотил все заботы молодых людей.

— Господин Новиков? — по пляжу чинно шествовал босоногий старик в клетчатых шортах и в соломенной шляпе с короткими полями, оставляя следы на песке. Сандалии и футболку он нес в руках.

Буквально минуту назад археологи растянулись на песке и, беззаботно болтая, устремили взор к безоблачному небу. Негромкий голос старика заставил их повернуть головы направо.

— Добрый вечер, мисс Сайто, — поприветствовал прохожий, махнув рукой и футболкой одновременно.

— Добрый вечер, — чуть настороженно ответила Айко.

— Загораете? Не возражаете, если я пристроюсь подле вас?

— Пожалуйста, — Виктор узнал соотечественника. — Решили окунуться?

Таможенник кивнул головой, бросил на песок вещи, снял шорты и лихо, словно мальчишка, помчался к воде.

— У тебя испуганный вид, — Новиков внимательно смотрел на девушку.

— Что он здесь делает?

— Он обыкновенный человек. Хочет искупаться. Не сидеть же сутками на таможне…

— Ага, — как-то быстро согласилась японка.

— Подожди, — Виктор посмотрел в карие девичьи глаза. — Объясни мне…

— Нет, нет — все нормально, — отмахнулась Айко. — Не люблю шпионов…

— Он таможенник.

Японка сдавленно рассмеялась.

— Ничего ты не понимаешь, Витя, он сотрудник ФСКР.

— Ну и что? Человек целыми днями работает на таможенном терминале. Рабочий день закончился. Ему захотелось искупаться…

— Здесь всегда следят за гражданскими…

Новиков покачал головой.

— Айко, тебя запугали. Этот человек работает на виду у всех. Он не станет следить за нами. Для слежки у ФСКР наверняка найдутся менее заметные агенты. Успокойся. Ты их даже не заметишь.

— Успокоил, — девушка перевернулась на живот и стала наблюдать за стариком, который в этот момент отважно боролся с пенной волной.

— Я прав?

— Да. Скорее всего, ты прав.

Ночная прохлада снизошла на город. Обе луны повисли над головами. Желтая, та, что поменьше размером, но стремительно бегущая по более низкой орбите, заняла собою солидную часть неба. Часа через два она уйдет за горизонт, и океанские воды отступят. А второй естественный спутник, визуально в два раза меньше земной Луны, всю ночь будет висеть на небосклоне, даря скудный молочный свет.

Библиотека вместила всех желающих. Археологи расселись по креслам и ждали возвращения профессора Коллинза. Амматаал, скрестив руки на груди, беседовал с антропологом Биллом Стубергом. А немолодая, но очень живая и импульсивная черноволосая испанка Кармен Гарсия Родригес собрала вокруг себя кружок из четырех молодых мениольцев. Их разговор носил отвлеченный характер и показался Виктору совершенно неинтересным. Предпоследней в библиотеку вошла Айко. Она уже успела высушить волосы. Ей, так же как и Новикову пришлось принять душ и смыть морскую соль. Молодые археологи заняли места недалеко от Амматаала, потом стали негромко беседовать. Айко тихонько шептала, коротко характеризуя каждого члена экспедиции, а Виктор задавал редкие вопросы, если что-то не понимал.

Экспедиция почти в сборе, не хватало лишь негласного главы — профессора Коллинза. Он уже сотый раз пытался достучаться до военной администрации, правда, пока безрезультатно. Разрешение на проведение раскопок так и не получено.

— Друзья! — с порога воскликнул утомленный, вспотевший, но очень довольный Коллинз. — Рад, что вы не разошлись и дождались меня.

Он подбежал к столу, налил стакан воды, залпом осушил его и, блаженно улыбаясь, повалился в мягкое кресло, вытирая платком испарину.

Все собравшиеся притихли и ждали, пока он отдышится и начнет говорить. А профессор не спешил. Но его глаза выдавали радостную новость, которую он принес с собой. Вне всяких сомнений ему, наконец, удалось договориться с военными.

— Итак, — Коллинз вскочил с места и забегал перед слушателями. — Сегодня мне посчастливилось расшевелить власти. Этому событию предшествовала серьезная разведка местности. Спутник непрерывно отслеживает перемещения местных кочевых племен. Они удосужились удалиться от храма на добрых четыреста миль. Завтра к храму вылетает взвод десантников. Военные закрепятся по периметру предполагаемого места раскопок, — профессора понесло, словно на лекции где-нибудь в Оксфорде. — Если их наблюдения подтвердят отсутствие кочевых каннибалов, мы через два дня высадимся в намеченном месте. Мистер Умаалон, — лектор обратился к молодому мениольцу, отвечающему за техническое обеспечение экспедиции, — будьте добры, проверьте оборудование, и подготовьте его к транспортировке по воздуху.

— Хорошо, анаабу Коллинз, — Умаалон кивнул головой.

— Мистер Новиков, — очередь дошла до Виктора. — Вы единственный, кого пока не ввели в курс дела, — Коллинз подошел к голографическому проектору и включил заранее подготовленное изображение.

В воздухе появился схематичный чертеж, изображающий храмовый атенретский комплекс в разрезе.

— Храм Солнца самый большой из известных культовых сооружений, обнаруженных на планете, — профессор водил рукой по воздуху, иногда перекрывая изображение. — Это уникальное сооружение построено исключительно из гранита более четырех тысяч лет назад. Мы с мистером Амматаалом считаем его самым монументальным и значимым зданием на Атенрете. Он был выше всех окружающих его построек на сто пятьдесят метров, имея плавные и изогнутые, но в то же время стремительно рвущиеся ввысь формы, олицетворяющие собой солнечные лучи. Все прочие здания не имели право визуально перекрывать великое культовое сооружение. Его чудовищный фундамент уходит в землю на сто метров. О подземных помещения мало что известно. Их назначение пока не ясно. Существует мнение, высказанное уважаемой Кармен, что там расположена усыпальница правителей планеты. Но ни подтвердить, ни опровергнуть данную гипотезу мы пока не можем. И вот теперь у нас есть реальный шанс проникнуть внутрь Храма Солнца. Если повезет, мы попытаемся добраться до нижних уровней, впрочем, не стану забегать вперед, но это, как говориться, программа максимум. Ведь логично предположить, что все культовые мероприятия, связанные с поклонением Солнцу, проводились на верхних уровнях, а под землей хоронили высокопоставленных усопших. Только им позволялась такая роскошь, как погребение, всех прочих — кремировали. Таковы реалии перенаселенного мира.

— А почему храм засыпан землей практически до макушки? — не удержался Новиков.

— Ага, — воскликнул довольный Коллинз. — Это главная загадка. Его закопали незадолго до активации атомного боезаряда, предварительно разобрав близлежащие здания. Атенретцы проделали титаническую работу. По всей видимости, они хотели защитить свою главную святыню. И лишь затем подорвали чрезвычайно «грязную» бомбу на высоте приблизительно десять километров над поверхностью земли, обеспечив значительную площадь радиоактивного заражения. Они добились своего. Храм уцелел, а итроники так и не смогли заселить планету. Сотни подобных воздушных ядерных взрывов на долгие столетия отбили желание захватчиков колонизировать планету. Атенретцы показали свой непреклонный нрав. Сами погибли, но врагу не сдались. Нам остается лишь преклоняться перед их мужеством и навеки запечатлеть и сохранить то немногое, что сохранилось до наших дней.

Торжественная речь профессора подействовала на археологов. Они невольно ловили каждое слово, хоть и знали историю Атенрета наизусть. А история Храма Солнца обрастала все новыми и новыми подробностями. Постепенно Коллинз перешел к изложению детального плана проведения раскопок. Конечно, откапывать храм никто не собирался, во всяком случае, пока. Достаточно тяжело, имея в распоряжении столь скудные силы, переместить миллионы тонн грунта, пролежавшего в покое два тысячелетия. Вероятно, это когда-нибудь произойдет, а в настоящий момент возможности экспедиции сильно ограничены. Поэтому астроархеолог предложил простой и дерзкий сценарий. Надо пробурить наклонный тоннель прямо к входу в храм. Грунт мягкий. Два или три дня и — проход готов. Но прежде придется детально зондировать почву. Для поиска входа предварительных наработок не достаточно.

— Есть легенда, — с пафосом продолжал профессор. — Устное предание передается из поколения в поколение, обросло небылицами, а потому и превратилось в легенду. Впрочем, сохранились древние рисунки, подтверждающие мою правоту. Так вот… Дочь правителя Солнца захоронена в храме. Но она не умерла, поскольку она богиня, равно как и её отец, сошедший с неба. Она ждет своего часа, ждет, когда над миром вновь взойдет солнце. Солнце разгонит мрак долгой ночи, и тогда новая дочь Солнца займет огненный трон. Она будет управлять землей мудро и справедливо. Люди вновь обратят свой взор к великому Солнцу, одумаются, подчиняться божественной воле, воспримут эту волю как благоденствие небесное. С первыми лучами нового Солнца над растерзанной землей опять воссияет эпоха мира и процветания… Если отбросить мишуру, — голографический проектор отобразил древний рисунок, запечатлевший сцену похорон, — то можно предположить следующее: незадолго до катастрофы дочь правителя Атенрета была похоронена в Храме Солнца. Мы не знаем, чем конкретно она занималась и при каких обстоятельствах умерла, но рисунок, датированный первым столетием после катастрофы, когда еще теплились воспоминания о прошлой жизни, наводит на смелые размышления. Кое-какие странные детали просматриваются. Мистер Новиков, взгляните, только внимательно. Вам не кажется странным… Впрочем, сравните с другим рисунком, — монитор отобразил два рисунка одновременно. — Это похороны её дедушки или прадедушки, точнее установить не удалось. Тогда с итрониками ещё не воевали. Подойдите поближе.

Виктор попеременно вглядывался то в один рисунок, то в другой. Сначала он ничего не замечал. Монохромная, довольно небрежная и неумелая зарисовка похорон юной богини, выполненная через много лет после реальных событий, ни капли не похожа на репродукцию картины похорон её предшественника, нарисованную неизвестным, но бесспорно талантливым художником прошлого. Заметна разница в интерьере одного и того же помещения. Вероятно, маститый художник рисовал свою монументальную картину чуть ли не с натуры, а его потомок — по памяти, причем спустя десятилетия. Этим всё объясняется.

— Разная степень детализации, — пробормотал Новиков.

— Да, — безразлично подтвердил профессор, согласившись с тем, что нерадивый студент видит перед собой лишь, например, текст на стене и говорит профессору, что перед ним действительно текст, но при этом так до сих пор и не удосужился прочесть написанное.

— Подождите, — Виктор начал видеть различия. — Предка хоронили в простом саркофаге, а…

— Ну-ну? — не вытерпел Коллинз.

— А девушку, — Новиков вдруг удивленно повернулся к коллегам. — Черт возьми, — пролепетал он. — Это то о чем я думаю?

— Не плохо было бы узнать, о чем вы думаете, молодой человек, — слегка насмешливо произнесла Кармен своим хрипловатым низким голосом.

— Напоминает установку для… криогенного биостаза, — наконец смог выдавить из себя изумленный этнолог.

— Молодец, — похвалил Амматаал. — Это самая главная интрига. Морозильная камера. Многие специалисты согласны с подобной трактовкой. Слишком очевидно. А был ли искренен художник? Не выдумал ли? Вопрос до сих пор открыт. Легенды не рождаются на пустом месте, значит, дочь Солнца действительно похоронили незадолго до катастрофы. В легенде говорится, что она не умерла. А рисунок подтверждает легенду и даже подсказывает нам рецепт — биостаз или что-то в этом роде. Но был ли искренен художник? Не выдал ли он желаемое за действительное. Ведь если дочь Солнца жива… это огромный стимул для людей, переживших ядерную катастрофу, спрятавшись в подземельях. Власть правителя Атенрета была не только абсолютна, но и очень популярна. Его поддерживали практически безоговорочно. Он правил одиннадцать местных лет и избирался, либо переизбирался всеобщим тайным голосованием. Впрочем, я отвлекся от темы, да и вам, господин Новиков, должно быть об этом известно. Не стану повторяться, скажу лишь, что для людей, сидящих в подземных убежищах и знающих о том, что им больше никогда своими глазами не увидеть небо и солнце, требовалась хоть какая-то отдушина, хоть какой-то лучик надежды во мраке безысходности. И этой надеждой была якобы живая дочь Солнца. Вера в неё воодушевляла людей… хоть какое-то время… А поскольку современные технологии тогда ещё не были забыты, то нет ничего удивительного в том, что художник изобразил на рисунке криогенную камеру. Рисунок давал людям надежду на светлое будущее и носил, скорее всего, пропагандистский характер. Это моя точка зрения. Ведь так называемый рисунок — вовсе не рисунок. Это гигантская гравюра на металлической стене размером шесть на восемнадцать метров. Её обнаружили в огромном подземном городе посреди пустыни. Жаль, что последние обитатели города, которые никогда не видели неба и солнца, умерли через триста лет после катастрофы.

— Уважаемый Амматаал не верит в легенду, — усмехнулась Кармен.

— В легенду я верю, — отмахнулся Амматаал. — При соответствующем усердии и везении, думаю, нам удастся обнаружить саркофаг юной богини, но… на криогенную камеру не рассчитывайте, дорогая Кармен. Наша первостепенная задача исследовать храм, а не заниматься поиском призрачной мечты. Это авантюризм.

— Мне кажется уважаемый Амматаал, — Кармен не успела высказать словами свое возмущение, — думает…

— Поживем — увидим, — поспешно прекратил дискуссию Коллинз. — Задачи экспедиции ясны.

Коллеги согласились, но каждый, разумеется, остался при своем мнении.

— А какова судьба отца «богини»? — поинтересовался Новиков.

— Он доживал свои дни в том самом подземном городе, который мы изучали в прошлом году, — снизошла до ответа Кармен.

— А почему нет никаких данных по этому городу? Где пресс-релиз? — удивился Виктор.

— Материалы еще не систематизированы, — уклончиво и поспешно промямлил Коллинз.

А Новиков понял, что археологи натолкнулись на что-то необычное и пока помалкивают. Ведь не зря они вместо изучения огромного подземного сооружения, по которому можно спокойно ползать с кисточкой и лопатой в руках ещё лет десять-двадцать, вдруг переключились на Храм Солнца. Что-то произошло. Не гравюра ли заставила? Вряд ли. Археологи взрослые люди. А поиски, связанные с подтверждением легенды, больше напоминают авантюру. Коллинз до этого не снизойдет. Он не добродушный авантюрист, в нем живет прагматизм. Значит, прошлая экспедиция обнаружила что-то более существенное.

Виктор усмехнулся. Пока профессора темнят и скрывают от него львиную долю фактов. Ладно, наберемся терпения. Пока, Новиков, ты ещё не входишь в категорию «своих людей». Надо проявить терпение и внимание. Всему свое время.

Перед сном Виктор воспользовался услугами непространственной связи. Он связался с Землей, поговорил с родителями, сказал, что с ним все в порядке, обрисовал первые впечатления об Атенрете, после сигнал вновь преодолел пространство и время и устремился на Мениолу. Кейна обрадовалась, увидев супруга. Она улыбалась и беспрестанно что-то рассказывала, повествуя о нехитрых житейских новостях, но в уголках очаровательных глаз затаилась неподдельная грусть. Скрыть грусть Кейна не смогла, как бы не старалась. Виктор всеми правдами и неправдами попытался успокоить любимого человека. Он тщательно подбирал слова, сказал так много душевного и теплого, а потом, сам того не желая, приукрасил рассказ о чужой планете. Но жена все равно беспокоилась и в конце разговора совсем перестала скрывать охватившие её чувства. Ситуацию спас тесть. Он неожиданно вступил в разговор, и двум мужчинам удалось таки успокоить одну женщину. Сенукар подробно расспросил зятя о нынешнем положении дел на планете, о предстоящей экспедиции и остался вполне доволен состоявшейся беседой. А потом попросил передать привет Амматаалу и рекомендовал держаться поближе к нему, сославшись на то, что Амматаал и Сенукар давние добрые знакомые, когда-то, много лет назад, вместе служили в ФСБР. Амматаал пользовался полным доверием тестя. Сей факт надо учесть. Так подумал про себя молодой этнолог.

Неизвестно для чего Виктор вышел на улицу, видимо интуитивно решил подышать свежим воздухом перед сном. Но он был не одинок в своих желаниях. В бревенчатой беседке сидела темная и несколько грузная фигура. Приблизившись, Новиков узнал Амматаала.

— Не помешаю? — поинтересовался он.

— Присаживайся, — тихо ответил инопланетянин, не отрывая взор от безоблачного неба, украшенного россыпью звезд. — Поперечник Галактики здесь выглядит почти так же как на Земле.

— Млечный Путь.

— Это метафора, — добродушно усмехнулся Амматаал.

— Да.

— На Мениоле Млечный Путь виден чуточку в иной плоскости.

— Вы знакомы с генералом Сенукаром? — Виктор переключился на другую тему.

— Мы познакомились очень давно, — выдохнул ученый.

— Он просил передать вам привет.

— Благодарю. Последний раз я виделся с Сенукаром ещё до вашей свадьбы с Кейной. С тех пор я не покидал Атенрет. Как он поживает?

— Бодрый и веселый, во всяком случае, при мне.

— Да. Это на него похоже. Хорохориться старый…

Новиков улыбнулся.

— А ты знаешь, что это наша команда обнаружила Атенрет? — не без гордости поинтересовался Амматаал.

— Про ваше участие мне известно, но о тесте слышу впервые.

Ученый рассмеялся и вновь взглянул на небо.

— Он скромный человек. Мы были в одной команде, правда, занимались разными вопросами, Сенукар был звездолетчиком, а я в научной группе…

— Вы сохранили верность Атенрету?

— Да. Эта планета меня пленила, даже не знаю чем…

— Человечностью?

— Человечностью? — удивился Амматаал и всего на секунду расхохотался. — Вряд ли… Не спрашивай. Я не знаю точного ответа, — настроение мениольца вдруг резко изменилось. — Печально здесь, словно на кладбище. По сути своей, это огромное кладбище. В одночасье погибли тридцать миллиардов людей. Сколько душ умчалось прочь…

Собеседник замолчал, а Виктору не хотелось прерывать это гнетущее молчание.

Утром, за завтраком, Айко напомнила Виктору о предстоящей поездке в белокаменный город Актвотко. Примерно так звучало из уст японской девушки название города. Впрочем, этнолог мгновенно вспомнил официальное название, прозвучавшее в очень умной и старой видеокниге об Атенрете — Актовоткон. Он не стал уточнять, тот ли это город или другой, а лишь кивнул головой.

— Что взять с собой?

— Как обычно, — пожала плечами Айко, потом задумчиво добавила. — Возьми конфет для ребятишек, только не злоупотребляй, к сладостям привыкают быстро, потом не отстанут.

— Ясно.

— Сейчас придет профессор, скажет, — девушка неторопливо завтракала, непринужденно манипулируя бамбуковыми хаси, привезенными с Земли. Перед ней стояла миска с рисом и с традиционным и скромным суи-моно.

Виктор довольствовался оладушками с джемом и чаем с молоком.

Коллинз припозднился, было заметно, что он не выспался. Мешки под глазами красноречиво свидетельствовали о ночном бдении. Англичанин чопорно поздоровался с коллегами, пожелал приятного аппетита, сверкнув воспаленными глазами, и многим показалось, что он очень робко примостился на краю массивного стула. Затем мужчина привычно приступил к завтраку, артистично срезав ножом макушку куриного яйца, сваренного всмятку. Профессор углубился в чтение, расположив справа от себя сенсорный планшет, правда, при этом не забывал ковырять ложечкой яйцо и поглощать намазанные джемом гренки, да попивать крепкий кофе.

— Мистер Новиков, задержитесь пожалуйста, — не отрывая глаз от планшета пробубнил Коллинз, когда большинство археологов уже успели насытится и покинуть столовую.

— Слушаю вас, — Виктор допивал чай.

— Мисс Сайто, не будете ли так любезны, — гнусаво продолжил профессор, оторвавшись от текста и взглянув на девушку, — совершить прогулку в Актовоткон? Мистеру Новикову надо показать окружающую действительность, приобщить к местным нравам и традициям. Хотя бы поверхностно… У вас ведь хорошо получается, — глаза профессора загадочно улыбнулись.

Айко ни капли не смутилась.

— Хорошо, мистер Коллинз.

— Я договорился насчет транспорта. Гравилет будет через час с четвертью. Не возражаете против прогулки на свежем воздухе, мистер Новиков?

— Нет, профессор, не возражаю.

— Прекрасно. Поезжайте, — Коллинз вернулся к чтению.

С утра не так жарко, как после обеда. Да и синоптики сегодня пожадничали, пообещав сильную облачность, плюс ливень во второй половине дня. О жаре можно не мечтать. Впрочем, это даже к лучшему.

Гравилет летел очень низко, почти касаясь макушек деревьев. Лихой пилот — молодой парень из числа немногочисленных штатских сотрудников военно-космической базы — всю дорогу рассказывал о вчерашнем столкновении трех малых патрульных звездолетов итроников с ударным крейсером первого ранга «Гремучим». Итроники нарушили пределы официальной пограничной зоны в районе Атенрета. К несчастью для них, в этот момент поблизости материализовался земной крейсер «Гремучий», прибывший с Земли сменить аналогичный боевой космолет. Что тут началось! Образно говоря, раскаты грома прозвучали по всей планетарной системе. Автоматика крейсера опознала противника и доложила о вторжении итроников командованию. На «Гремучем» тут же объявили боевую тревогу. Заспанная команда, удивленно протирая глаза, заняла места согласно штатному расписанию. Никто не ожидал подобного поворота событий, прилетели можно сказать на курорт, а тут на тебе…

Крейсер отреагировал четко. Пока вахтенные передавали потенциальному противнику грозное и недвусмысленное предупреждение, автоматика успела актировать все спящие системы двухкилометрового звездолета, точнее, почти все, ибо две боевые протонные установки колоссальной мощности, расположенные вдоль бортов ударного крейсера в данном случае были не нужны. Никто не собирался стрелять из пушки по воробьям. Зато были подготовлены кассетные пусковые установки на поворотной платформе, начиненные одноразовыми выстрелами гамма-лазеров с ядерной накачкой, по шесть выстрелов в каждой установке. У противника почти не было шансов. Итроники не отреагировали на предупреждение. Они не собирались нападать на крейсер, но так же не удосужились изменить курс, а продолжали приближаться к Атенрету. Возможно, они проводили скоротечную операцию, запуская спутники-шпионы, однако в самый неподходящий момент нежданно-негаданно появился ударный крейсер, и застал их врасплох. Земной корабль материализовался в неустановленном месте. Командующий военно-космической базой на Атенрете поднял истребители и приказал «Гремучему» атаковать противника. Крейсер не имел на борту собственных истребителей и бросился наперехват без классического прикрытия. Это была достаточно большая «консервная банка», главным вооружением которой являлись протонные пушки огромной мощности. Ударный крейсер — космолет огневой поддержки. Основная задача — разрушение планетарных целей, либо атака крупных скоплений вражеских звездолетов. Правда, противник вряд ли будет дожидаться подобной атаки и добровольно соберет в кучу свои силы. Тем ни менее, необходимость в таких крейсерах существовала, особенно, если проводилась планетарная операция. По тактике военно-космических сил, ударные крейсера всегда действовали под прикрытием космолетов других классов. Но в данной ситуации у командования не было выбора. Противника надо контролировать. Командование приказало преследовать итроников. «Гремучий», конечно же, не перехватчик, хотя кое-какое вооружение на нем, разумеется, имелось. К тому же, крейсер был оснащен гамма-лазером. Это достаточно «грязное» оружие и применяется оно лишь в том случае, если угроза радиоактивного заражения никого не волнует.

«Гремучий» отчаянно сбрасывал скорость, терпя значительные перегрузки. Тормозные двигатели работали в форсированном режиме. После выхода из гиперпространства, в отличие от противника, крейсер имел значительную скорость. Он имел все шансы проскочить мимо нарушителей. Понимая это, итроники тоже начали тормозить, надеясь «уступить дорогу» преследователям, а уж затем совершить обманный маневр и убраться восвояси. Что называется гонка наоборот, а никак иначе. Земляне тоже верно оценили сложившуюся ситуацию. Быстродействие автоматики и выдержка экипажа решили исход боя. Первый одноразовый твердотельный ядерный реактор, состоящий из монокристалла гидрида урана и источника ядерной накачки, выплюнул невидимый пучок гамма-квантов, а его оболочка — труба диаметром несколько сантиметров и длиной приблизительно полтора метра — была отстрелена за ненадобностью. На смену одноразовому выстрелу автоматика тут же водрузила новый боезаряд. Поток смертоносной энергии, сконцентрированный в пучок, с эквивалентной мощностью в десятки мегатонн, достаточно легко перегрузил оборонный щит малого патрульного космолета противника, не говоря уже о проникающей радиации… После серии из трех попаданий с интервалом в несколько миллисекунд, небольшой патрульный звездолет прекратил свое существование, предварительно осветив космическое пространство ярчайшей вспышкой с широким спектром излучения. Итроники не остались в долгу. Они нанесли ответный удар.

Когда подоспели истребители Альянса и два патрульных крейсера, единственный уцелевший космолет противника уже скрылся в гиперпространстве, а два других были уничтожены. Ударный крейсер «зализывал» раны, держа курс к Атенрету. Аварийные службы звездолета работали в поте лица. Вместо спокойной космической прогулки, «Гремучему» предстояло встать в орбитальный док для срочного ремонта.

Подобные инциденты происходили не часто, но достаточно регулярно.

Молодой пилот успел не только рассказать историю о вчерашнем столкновении в непосредственной близости от планеты, но и прокомментировал действия командования, обозвав военных остолопами. Космолеты итроников находились на чужой территории целых двадцать минут, причем безнаказанно, и лишь потом, по чистой случайности, в том районе материализовался «Гремучий». А где в это время были патрульные крейсера? Чем занималась Служба раннего предупреждения? За двадцать минут можно успеть сделать многое. Наверняка итроники запустили спутники-шпионы, которых, кстати, так и не обнаружили. Скоро беспечным местным генералам дадут по «шапке». Такой вывод сделал пилот. Айко с ним согласилась. Виктор скромно промолчал, но зато в общих чертах узнал о конструкции и возможностях гамма-лазера. Плюс ко всему, его вдруг посетила неожиданная мысль. А сколько вражеских шпионов бродит по планете? Даже по самым скромным дилетантским подсчетам их должно быть очень много. Чего уж тут удивляться, что ФСКР пытается контролировать всех и вся. О действиях армейской контрразведки вообще ничего не известно, хотя логика подсказывает, подобное подразделение обязательно должно работать на Атенрете, причем активно работать. И в этой непростой обстановке администрации Атенрета ещё только ученых не хватало для полного счастья, которые к тому же беспардонно пристают со своими бредовыми идеями. Вероятно, археологов воспринимают именно так, а не иначе. Ну кто ещё способен добровольно залезть в пасть к каннибалу, причем преследуя сугубо научные цели?

— Приехали, — возвестил пилот, посадив машину в пятидесяти метрах от открытых городских ворот.

Новиков покинул гравилет, помог девушке вылезти и осмотрелся. Перед ним воистину возвышалась средневековая крепость, ни дать, ни взять. Массивные ворота, оббитые железом, внушали доверие. А мрачные бойницы, казематы и крепостные стены много раз выдерживали длительные осады кочевников. Слева от стены, практически на обрыве, сгрудились невзрачные одноэтажные постройки — целая деревушка. Здесь жили отверженные, мелкие торгаши, общающиеся с кочевниками, местная голытьба и ещё, в простеньких ночлежках коротали время запоздалые путники, которым не посчастливилось попасть в город до закрытия городских ворот. Ночью место это считалось неспокойным и мало кто из горожан или гостей оставался там по доброй воле. Ночь — время воришек и бандитов. Можно не только запросто расстаться с имуществом, но и лишиться жизни.

Подобная картина мгновенно возникла в голове Новикова. Он даже слегка усмехнулся, бросив взгляд в сторону двух загорелых рослых аборигенов, одетых в лохмотья и внимательно рассматривающих звездных людей.

Песок хрустел под ногами. Дорога не мощеная. Каменными плитами был выложен только небольшой пяточек возле ворот.

— Не боитесь оставлять гравилет? — полюбопытствовал Виктор, указывая на озадаченных местных жителей, собравшихся гурьбой возле небесной машины.

— Я закрыл его, — небрежно махнул рукой пилот, которого звали Ромиросом. — Они его не откроют и не утащат — пупок надорвут, если попробуют. А вот один я там не останусь. Лучше с вами…

Айко усмехнулась. Девушка, чтобы сильно не выделяться, надела в дорогу длинное серое платье и прихватила с собой огромный складной зонт. Большинство женщин города носили подобные платья, либо юбки. Ни о каких брюках, тем более о шортах они даже не помышляли.

Сразу за воротами пришельцы увидели караульное помещение — деревянный бревенчатый сруб с узкими бойницами и прочной дверью. Солдаты, облаченные в холщевые рубахи, кольчугу и в широкие штаны с толстыми кожаными наколенниками, вместе с разудалыми десантниками преспокойно играли в азартные игры, расположившись под навесом, возле крепостной стены. Мениольцы тоже не особо напрягались, неся скучную караульную службу. Лишь дозорные на стене периодически всматривались в даль через бинокль, но чаще бросали завистливые взгляды на сослуживцев, отдыхающих внизу. По другую сторону от ворот скучал молодой офицер-десантник. Он развалился на бронетранспортере, сложив ногу на ногу и используя покатую башню в качестве подголовника. Юный лейтенант что-то писал и беспрестанно шевелил пальцами босых ступней. Рядом с ним мирно спал зубастый куаламаст — большой лохматый и пятнистый четвероногий друг, выполняющий на Атенрете функции аналогичные земной собаки, либо самононской адиламаты.

— Расслабились, — пробурчал Ромирос. — Все расслабились…

Виктор почесал затылок, осматривая солдат, затем поправил панаму.

— О! Туристы! — воскликнул по-мениольски десантник с сержантскими нашивками, увидев археологов. — И Ромирос с ними! Тебя то каким ветром занесло?

— Попутным, — ответил пилот, дружески хлопая по протянутым ладоням. — А вы, я смотрю, совсем расслабились, последний нюх потеряли…

— Нет ещё, — загалдели довольные десантники.

— Господин лейтенант, — Ромирос поприветствовал офицера, приложив ладонь к виску.

Лейтенант добродушно кивнул в ответ и вновь уставился в сенсорную записную книжку. Он писал письмо домой.

— Вы надолго? — поинтересовался сержант, придирчиво разглядывая гостей.

— До обеда точно пробудем, — сказала Айко и неспешно направилась к рыночной площади.

Новиков последовал за ней, так как толком не знал города и языка, а впереди маячила суетливая и шумная толпа горожан. Рыночная площадь забита до отказа. Легко потеряться среди многочисленной толпы.

— Я тут останусь, — бросил им вслед Ромирос. — А вы идите.

Виктор помахал ему рукой в знак согласия, затем догнал девушку.

— Здесь процветает бартер, — пояснила Айко, указывая на горожан, снующих от одного навеса к другому. Люди придирчиво рассматривали разнообразный товар. Чаще всего предлагали морепродукты. — Можно обменять всё, что угодно на всё, что угодно. Только курс обмена надо знать, а то облапошат и улыбнуться в ответ.

— До денег они так и не дошли? — спросил этнолог, непроизвольно сморщившись от неприятной смеси запахов.

— Ещё нет. Хотя, мениольцы настаивают на своем варианте развития общества.

— Не так сильно будет развита алчность, — поддержал эту точку зрения Новиков.

— А мышление атенретцам кто поменяет? На это уйдут тысячелетия. В конце концов, они и без нас придумают универсальный эквивалент обмена.

— Тогда не стоит вмешиваться в их жизнь.

— Я тоже так думаю.

Археологи вынужденно остановились возле большого загона для домашнего скота. Огромная телега преградила путь. Пахло навозом, рой насекомых огромной тучей клубился над головами. Внутри загона, за невысокой плетеной изгородью, топтались и беспрестанно жевали траву громадные парнокопытные чем-то напоминающие смесь свиньи и жирафа. Тонкие длинные шеи с большими покатыми головами практически не гармонировали с массивной тушей. Грязно-зеленый цвет домашнего животного, сродни цвету навоза, подсознательно вызывал отвращение. Даже большие синие и, кажется, очень умные глаза парнокопытного не меняли общего впечатления.

— Пойдем отсюда, — попросил Виктор.

— Погоди, пусть разгрузят телегу. Нам придется подождать, — Айко закрыла нос бумажной салфеткой и терпеливо наблюдала за тремя рабочими, неторопливо разгружающими телегу. Невольники никуда не спешили. Мешков с мукой было много, хозяин отлучился. Куда торопиться? Полуголые смуглые и черноволосые военнопленные, одетые в грязные, запачканные мукой лохмотья, изредка бросали взгляд на странных людей. Но их круглые лица не выражали никаких эмоций. Плененные кочевники привычно хватали мешки мозолистыми руками, укладывали ношу на потную спину и несли её в сторону ближайшего навеса. Здесь, рядом с домашним скотом торговали мукой. А вокруг суетились горожане, заглядывая едва ли не в каждый темный угол. Инопланетяне их совершенно не интересовали. Даже кочевники привыкли к звездным людям, чего уж говорить о местных жителях?

— Да-а-а, — задумчиво процедил Новиков, — питаться в этом городе опасно.

Японка расхохоталась.

— Ничего, тебе же вкололи три вакцины.

— Все равно не хочу. Сплошная антисанитария.

— А может быть… придется, — Айко продолжала усмехаться и глядеть на невольников.

Тут появился хозяин муки, высокий, лысый дородный мужчина с веселыми хитрыми глазами и беззубым ртом. Его черный халат и широкие штаны, расшитые мелким золотистым узором заинтересовали Виктора. Состоятельный землепашец. Впрочем, нет, не землепашец, скорее хозяин земельного участка, разбогатевший на невольничьем труде.

Мужчина гортанно прикрикнул на рабочих. Те засуетились, и разгрузочные работы обрели невероятный темп.

Увидев звездных людей, землевладелец мгновенно распластался в причудливом поклоне, широкая улыбка обнажила беззубые десны. Японка привычно скопировала поклон, а Виктор даже не пытался пробовать. Он поклонился просто — по-мениольски.

— Чего он нам кланяется? — тихонько прошептал Новиков.

— Работает на государственной службе, — так же тихо пояснила Айко.

— И что? Все госслужащие будут нам кланяться?

— Ага.

— Весело.

— Их не так много.

— Это радует. От такого поклона можно остеохондроз заработать.

— Ты просто увалень. Их поклон надо воспринимать как хорошую утреннюю разминку, развивает пластику тела.

— В другой раз.

Опустевшая телега освободила проход. Люди постепенно разошлись.

Археологи с большим трудом миновали переполненную рыночную площадь и направились вверх по узкой асфальтированной улочке. Постепенно смолк людской гам. Редкие прохожие бросали на гостей быстрый и робкий взгляд, затем сторонились, уступая дорогу. Женщины тут же отводили взгляд, боясь поднять голову. Здесь инопланетян не только уважали, но и побаивались.

— Слишком шикарный водосток, — Новиков указал на довольно глубокий и широкий канал, проходящий вдоль улицы. Кое-где виднелась застоялая вода, кишащая мелкими земноводными. А дно канала устилала фиолетовая тина. От каждой черепичной кровли ниспадала вниз овальная водосточная труба.

— Сегодня обещали ливень, — загадочно проговорила Айко. — Если повезет — увидишь водосток в действии.

— Осадков на побережье, конечно, много выпадает, — нехотя согласился Виктор. — Но водосток глубиной два метра… впечатляет.

— Иногда канал не справляется. Тогда вода заливает улицы.

— Надеюсь, что к тому моменту мы доберемся до Атенрет-сити.

— Как знать… я бы наперед не загадывала.

Каменные дома не имели окон на первом этаже, во всяком случае, со стороны улицы. А на окнах второго этажа красовались ажурные, но прочные кованые решетки. Постройки вплотную примыкали друг к другу, образуя длинную трехэтажную стену. Внутренние дворики наверняка имели более приветливый облик. А со стороны улицы каждый дом представлял собой фортификационное сооружение. Единственным слабым местом была тяжелая массивная дверь. Но без неё не обойтись. Летать люди не научились, а лазать по вертикальным лестницам неудобно и непрактично.

— Мой дом — моя крепость, — удивленно продекламировал Новиков, заглянув в приоткрытую дверь одного из домов. За дверью красовалась запертая решетка, а за ней еще одна более прочная дверь. — Всю жизнь живут на осадном положении.

— А мы разве живем иначе? — Айко дожидалась этнолога на улице. — Идем. Они не любят любопытных.

Через десять минут, миновав однообразный трапецеидальный жилой квартал, археологи добрались до главной городской площади. Круглое, свободное от построек пространство было почти пустынно. А в центре площади возвышалось грациозное сооружение, похожее на фонтан, но оно не работало. Тонкие струйки воды лениво стекали вниз по каменным желобкам. Вероятно, это был общедоступный источник питьевой воды. От площади в разные стороны расходились основные улицы города, символизируя собой разбегающиеся в разные стороны лучи солнца. Мощенная мостовая обрамляла Храм Солнца. Высокий шпиль расщеплялся на конце на шесть золотых лучей и устремлялся в высь. Перед Виктором предстала точная, только уменьшенная копия шпиля гигантского храма, закопанного в землю две тысячи лет назад. А само строение не имело ничего общего с монументальным сооружением прошлого. Обычное четырехэтажное ступенчатое каменное здание почти без окон и дверей.

Напротив храма горделиво расположился местный небоскреб — пятиэтажное административное здание. В нем размещались все госучреждения города. Чувствовалось мениольское влияние. На крыше одиноко торчала огромная антенна космической связи. Отсюда легко достучаться до любого звездолета на расстоянии нескольких сотен астрономических единиц, конечно, если звездолет будет находиться в нужном секторе космического пространства. Впрочем, поворотную антенну всегда можно немного перенаправить.

— А нас пустят в храм? — Виктор встал посреди площади, задрав голову и рассматривая блестящий шпиль.

— Пустят, если совершишь простенький ритуал.

— Рассказывай, — этнолог старался поймать постоянно ускользающий лукавый взгляд карих глаз.

Айко улыбнулась:

— Обряд посвящения…

— Я же серьезно спрашиваю, — Виктор нахмурился. — Думаешь, не изучал историю религии Атенрета?

— Зачем тогда задаешь вопрос? — девушка обиделась и отвернулась.

— С самого начала экскурсии меня не оставляет предчувствие, что ты решила подшутить…

— Я? — она вдруг развернулась на каблуках. — Да очень надо…

— Ну, ладно, не обижайся…

В карих глазах вновь вспыхнул лукавый огонек.

— Раз ты всё знаешь, — злодейски улыбнулась Айко, быстро отведя взгляд, — тогда пошли в храм. Или передумал?

— Что-то не нравится мне твоя улыбка, — Новиков усмехнулся в ответ и тряхнул головой. — Идем…

— Господа офицеры, как обстоят наши дела? — профессор Коллинз сразу перешел к делу, едва успев войти в кабинет.

— Не наши, а ваши, — отмахнулся полковник, нехотя вставая с кресла и здороваясь с назойливым ученым. — Присаживайтесь.

Второй офицер в чине капитана промолчал, но тоже протянул гостю руку.

Коллинз тут же плавно опустился в свободное кресло.

— Посланный мною взвод, — полковник раскурил толстую короткую сигару и выдохнул облачко сизого дыма, — разбил временный лагерь на восточном склоне холма. Пока все спокойно. Кочевники не проявляют активности.

— Великолепно, господин полковник!

— Рано радуетесь, профессор. Посмотрим как дикари отреагируют на ваше появление. Раскапывать их святыню, — военный поморщился, — я бы не рискнул. Но не стану вас задерживать. Транспорт прибудет завтра в семь ноль-ноль.

— Очень рад это слышать, — Коллинз улыбнулся.

— Взводом командует старший лейтенант Зимин. В случае возникновения угрозы столкновения с местными племенами, он берет командование на себя, и вы, мистер Коллинз, а так же ваши коллеги, беспрекословно, я повторяю, беспрекословно, выполняют все его приказы! Иначе…

— Договорились, — смиренно согласился ученый.

— Так то лучше…

Внутреннее убранство храма поразило своим изяществом и роскошью. В интерьере господствовали красно-золотистые тона. Даже вековая копоть от чадящих лампад на потолке не могла скрыть великолепие мозаики, изображающей каждодневную битву дня и ночи, света и тьмы. Мрачные и черные, как смоль, безликие воины тьмы безуспешно пытались одолеть бога Солнца — могучего светловолосого богатыря с ярко сияющим солнечным диском в руке.

Не успев переступить через массивный порог, посетитель сразу же замирает на месте и долго не может оторвать взор от монументальной мозаики. Взгляд невольно устремляется к высокому сферическому потолку. Возникает вопрос, как можно расположить сферическую мозаику в квадратном здании, да так умело, что она создает впечатление, будто бы храм изнутри действительно имеет круглую форму.

Виктор долго осматривался. Его восхищенный взгляд боялся пропустить даже самую мелкую деталь интерьера. Скрытая камера послушно вела панорамную съемку.

Вдоль основных стен возвышались резные позолоченные ложные стены-ширмы, украшенные картинами, повествующими об одиннадцати подвигах бога Солнца и о его сподвижниках. Ширмы тоже помогали скрыть углы каменной культовой постройки.

На высоком пьедестале, в центре храма, гордо блестел массивный золотой трон, символизируя собою вечную власть Солнца. Пьедестал украшали искусно нарисованные пляшущие языки пламени. Сидеть в храме дозволяется лишь самому богу Солнца, либо его наместнику — сыну или дочери. Днем бог светит с небес, даря жизнь всем, даже самому жалкому рабу, даже мелкой букашке, а наместник ревностно охраняет трон и строго следит за исполнением божественной воли. Наместник имеет неограниченную власть над подданными, правит от имени бога.

В настоящий момент священный трон пуст.

— Огненный трон, — зачарованно промолвил Новиков. — Даже не представляю, что мы увидим в большом храме…

— Вековую пыль, глубиной по колено, — Айко вдруг сделалась мрачной. — Неделю будем её выгребать, потом драить трон и стены.

— А где местоблюститель?

— Спешит тебя поприветствовать, — отшутилась девушка. — Как будто главе государства больше заняться нечем. Рассвет давно прошел, а закатный час пока не наступил. День не праздничный. Не удивительно, что святыня пустует.

— А если подойти поближе, — Виктор готов был сделать шаг вперед.

— Стой, — Айко поспешно схватила его за руку. — Мы и так уже переступили через черту.

Новиков мгновенно оглянулся. Полукруглая красная черта виднелась на полу в двух метрах позади.

— Это что-то новенькое, — пробурчал он.

— Тебя покарает кара божья…

— Охраняют?

— А ты как думал? В последнее время появилось слишком много желающих посидеть на царственном троне. До мародерства, к счастью, пока не дошло…

— Неужели вера в Солнце так сильно ослабла?

— В этом виноваты безбожники мениольцы. Запудрили людям мозги…

— Ты ошибаешься. Мениольцы не безбожники. Уж я то знаю.

— Странная у них вера.

— Возможно.

Девушка покачала головой. Она хмурилась, глядя на божественный постамент.

— Айко, скажи, вот мы перешагнули через запретную черту… и что теперь будет?

— Ничего. Любого другого уже давно бы поразила «кара небесная» в виде золотой стрелы. Здесь жестокие нравы. Но мы с тобой — звездные люди, нам почти все позволено, — с издевкой произнесла она и измерила Виктора каким-то странным взглядом. — Однако дотронуться до пьедестала не дадут, тем более взобраться на него. Должно же у них остаться хоть что-то святое и незалапанное всемогущими «добренькими» инопланетянами!

— Да уж, — Новиков направился к выходу. — Теперь я понимаю, почему ты не любишь Мениолу.

— Вездесущие и напыщенные всезнайки…

— Ладно, не кипятись, — Виктор вдруг вернулся к девушке, взял за руку и, преодолевая легкое сопротивление, повел её на улицу. — Меня уже причислила к мениольцам?

— Ты все время преклоняешься перед ними. Это проскальзывает в любом…

— Не преувеличивай. Традиционный поклон вежливости и преклонение, абсолютно разные понятия. Вы, японцы тоже кланяетесь друг другу в знак приветствия и уважения.

Они вышли на площадь. Бездомные куаламасты собрались возле «фонтана» и, рыча, фыркая, толкая друг друга, жадно лакали воду. На небосклоне замаячили плотные серые тучи — наглядные предвестники приближающейся грозы.

Айко продолжала играть в молчанку и поспешно удалялась прочь.

— Ну, вот, — вздохнул Виктор, догоняя девушку. — Давай больше не будем спорить, да ещё на виду у всего Актовоткона. Вернемся в свой мир. Согласна?

Она капризно кивнула головой, потом отдала Новикову зонт, неси мол.

Экскурсия не удалась. Экскурсовод обиделся…

Капрал Свами, молодой черноволосый и чернобровый индус, снял гарнитуру и аккуратно положил её в специальный кармашек футляра полевой радиостанции.

— Господин старший лейтенант, — доложил он командиру взвода. — Археологи вылетели три минуты назад.

— Хорошо, — процедил Зимин и покинул палатку.

Взвод расположился лагерем у подножия живописного холма. Мягкий травяной ковер и низкие бесформенные кустарники покрыли холм. Лишь обнаженный пятнадцатиметровый шестилучевой шпиль храма, блестя на солнце, указывал на искусственное происхождение рукотворного холма.

Территорию предполагаемых раскопок огородили колючей проволокой. По углам солидного прямоугольника поставили бронетранспортеры. Армейский транспортный гравилет занял седьмую часть площади охраняемой территории. Его сенсоры вели непрерывный мониторинг окружающей местности. В этом ему помогали автономные роботы-шпионы, закамуфлированные под местных птиц, а так же спутник, висящий на высокой орбите.

Радостно светило утреннее солнышко, едва поднявшись над горизонтом. На безоблачном небе ещё можно было заметить желтую луну, отчаянно спешащую догнать ускользающую ночь. Местная фауна уже привыкла к странным гостям, освоилась и, стараясь не обращать внимания на людей, занялась привычными делами.

Зимин осмотрел территорию и остался доволен. Несмотря на то, что автоматика является главным и самым надежным часовым, люди тоже не должны расслабляться.

За завтраком лейтенант поведал личному составу о прибытии ученых. Реакция солдат, как и следовало ожидать, была разнообразная: от радостных эмоций до кислого выражения лица. Многие понимали, что как только археологи начнут раскопки, ответные действия кочевников будет легко спрогнозировать. Разумеется, аборигены постараются помешать инопланетянам совершить акт вандализма. По мнению местных жителей раскопки храма Солнца — вандализм, а не что-либо иное. Как бы вы поступили, если бы, например, в вашу святыню вломились чужаки и начали её осквернять? В понимании кочевников процесс раскопок будет выглядеть именно так.

Покончив с едой, командир взвода покинул палатку и примостился на покатом валуне. Солдаты собрались возле импровизированной посадочной площадки, до боли в глазах всматриваясь в небо.

— Летят, — гаркнул сержант Штерн, высунувшись из иллюминатора гравилета. — Скоро видно будет!

Но визуально гравилет заметили минут через десять. Огромная неуклюжая транспортная машина летела очень низко. Затем она бесшумно зависла над площадкой и, выпустив массивные шасси, начала медленно снижаться. Вездесущий Штерн махал светящимися жезлами, корректируя пилотов. Те плавно опустили гравилет на землю с тридцатиметровой высоты.

Через минуту открылся транспортный люк, солдаты с любопытством рассматривали двух штатских, спускающихся по пандусу. Правда, молодой штатский оказался не археологом.

— Старший лейтенант Зимин, — представился командир взвода.

— Капитан Стаоал. ФСКР, — коротко сообщил о себе молодой и мрачный человек. — Назначен куратором экспедиции.

— Мне сообщили, — Зимин согласился.

— Профессор Коллинз, — тщедушный англичанин в годах вытирал платком пот со лба.

— Наслышан о вас, господин профессор, — Зимин улыбнулся. — Добро пожаловать.

— Как обстановка? — поинтересовался Стаоал, осматриваясь.

— Пока без изменений.

— Пока, — сумрачно пробормотал капитан.

Гравилет покинули остальные участники экспедиции. Солдаты и ученые довольно быстро познакомились и разговорились. Только безучастная Кармен, сняв шляпу, стояла в стороне, задрав голову и рассматривая шпиль храма Солнца.

Зимин распорядился разгрузить гравилет. Контейнеры с оборудованием складывали неподалеку от транспорта. А контейнеры с элементами базового лагеря переправили на специально подготовленную площадку. Здесь возводились постройки из надувных конструкций.

— Обещали дождь, — поторапливал людей офицер. — Шевелитесь.

Небо действительно начали заволакивать мохнатые тучи, периодически заслоняя солнце. Похолодало. Айко накинула куртку, сняла панаму и приступила к обустройству жилых помещений. Умаалон с помощником, раскрыв добрый десяток контейнеров, собирали под навесом георадары. Штерн, проявив нешуточную активность, толи помогал им, толи наоборот мешал. Виктор занимался чисто мужской работой — наравне с солдатами участвовал в возведении базового лагеря. Коллинз, Амматаал, Зимин и Стаоал собрались в кружок, положив сенсорную карту на валун, согласовывая план действий. Времени у экспедиции очень мало. Верховые кочевники легко преодолеют четыреста миль за три-четыре дня. Вопрос состоит в том, как быстро они узнают о раскопках. Наверняка за экспедицией будут следить. Поэтому надо поторапливаться. В запасе есть не более недели. Нельзя мешкать. Коллинз велел техникам установить георадары на склоне холма. Известно, что парадный вход у храма всего один. Его местоположение надо определить с точностью до миллиметра. Ближе к вечеру за дело возьмется тоннелепроходческая машина. Через три дня люди доберутся до центральных ворот храма. Скорее всего, здание оборудовано служебными выходами, но искать их — нет времени.

— Вот вы где, — мокрый от дождя Виктор заглянул в палатку к техникам.

Он снял плащ и пристроился подле Амматаала. Ученые рассматривали трехмерную модель восточного склона холма, созданную на основе зондирования почвы. Коллинз стоял прямо возле голографического проектора, внимательно разглядывал схематичное изображение и почесывал подбородок.

— Н-да, — наконец выдавил из себя он. — Вход, похоже, вот здесь, — он ткнул пальцем в самый низ рисунка. Храм метров двести в основании… Тоннель получится солидный. Если вспомнить геометрию…

— Метров триста пятьдесят, — тут же вставил Умаалон, оторвав взор от монитора компьютера, — с уклоном градусов пятнадцать…

Амматаал лишь кивнул головой.

— Программируйте тоннелепроходчик согласно данным сканирования местности, — сказал он, поднявшись на ноги. — Не будем терять время. Виктор, вы не проголодались?

— Нет, а что?

— Ужинать пора.

— А где мисс Сайто? — вдруг воскликнул Коллинз и почему-то уставился на Новикова.

— Не знаю. Я её не видел, — Виктор удивился.

— Найдите её, мистер Новиков, — профессор вновь уткнул взор в голограмму. — Возможно, она нам понадобиться.

— Хорошо, — этнолог набросил сырой плащ, поежился и вышел на улицу.

Амматаал тоже подошел к проектору. Взгляды ученых встретились.

— Приступим?

Коллинз молча кивнул головой.

Виктор понял, что его фактически попросили удалиться, слегка обиделся, но все же пошел искать Айко. Коммуникатор молчал, девушка не отвечала.

В жилом блоке её не было. Кармен готовила ужин и сообщила, что Сайто ушла минут сорок назад.

На улице дождь лил как из ведра. Под ногами чавкала жирная грязь, а на мокрой траве легко поскользнуться и со всего маху плюхнуться в какую-нибудь лужу.

Несмотря на ненастье, на склоне холма суетились люди. Огромный навес укрывал их от дождя. Струи воды непрерывным потоком стекали по покатой крыше на землю. Под навесом стояла не очень большая, по нынешним меркам, тоннелепроходческая машина на гусеничном ходу высотой метра четыре и длинной около десяти метров. А рядом с ней люди и роботы монтировали сегменты длиннющего ленточного транспортера.

Новиков, перепрыгивая через маленькие лужицы и обходя большие, наконец, добрался до навеса. Как ни странно, но Айко была именно здесь. Девушка, разумеется, не таскала тяжести, однако с завидным усердием проверяла металлического монстра на гусеничном ходу, забравшись в кабину. Монитор освещал её задумчивое лицо то зеленым, то красным светом.

Этнолог забрался по высокой лесенке в кабину.

— Здесь тесно, — проговорил он, устроившись на каком-то ящике и скрючившись в три погибели.

— Ага, — подтвердила девушка, взглянув на Новикова и добродушно улыбнувшись. — Тебе скучно?

— Почти. Все чем-то заняты. Один я шатаюсь без дела, — Виктор рассматривал мокрые и грязные ботинки.

— Задание для машины готово? — спросила Айко, отключив подачу электропитания. Тоннелепроходчик мгновенно умер, превратившись в безмолвный памятник техногенному разуму.

— Нет ещё.

— Время уходит, — вздохнула японка.

— Тебя, кстати, Коллинз искал.

— Ясно. Вылезай. Пойдем к профессору.

— Меня он не звал.

Айко пожала плечами.

— Как хочешь, — она привстала с кресла, показывая тем самым, что намерена покинуть кабину.

Пришлось уступить.

Девушка раскрыла свой любимый зонт, потом махнула Новикову рукой, словно желала выяснить идет ли он с ней или остается. Виктор подхватил протянутый зонт, и молодые ученые направились в сторону палатки техников.

— У тебя коммуникатор не отвечает, — вспомнил вдруг этнолог.

— Я забыла его в комнате.

— Коллинз, небось, рвет и мечет…

— Он уже привык, — Айко вновь улыбалась. — Поэтому отправил тебя на поиски…

Возле палатки успела образоваться здоровенная лужа. Ни обойти её, ни перепрыгнуть.

Девушка остановилась в нерешительности. Виктор долго не думал, а по-джентельменски поднял Айко на руки.

— Зачем? Представляешь… вдвоем шмякнемся в лужу, — японка готова была расхохотаться, складывая зонт.

— Не шмякнемся.

В палатке Новиков появился, держа Айко на руках. У присутствующих округлились глаза.

— Вот, принес, как просили, — пошутил он, ловя удивленные взгляды коллег и опустив девушку на пол.

— Великолепно, — Коллинз даже не смутился и сразу перешел к делу. — Мисс Сайто, вы опять забыли коммуникатор…

— Забыла.

— Пришлось гнать вас по дождю. Вместе с мистером Умаалоном займитесь тоннелем. Программа готова.

Девушка тут же согласилась.

— Подготовительные работы завершены?

— Да.

— Отлично. Приступайте. А для вас, мистер Новиков, есть работа.

Виктор не столько обрадовался, сколько удивился.

Амматаал подал ему биологический скафандр.

— Одевай. В нем дождь не страшен, — пояснил он. — Сейчас придет Зимин.

Новиков снял плащ. Скафандр очень нежно окутал собою тело прямо поверх одежды. Шлем пока надевать не стали.

А Умаалон, напротив, облачился в водонепроницаемый плащ и направился к выходу.

— Начинайте бурить, — напутствовал его Коллинз. — Я скоро приду. Мисс Сайто? — вопросительный взгляд профессора остановился на девушке. — Вы идете?

— Там, возле палатки, большая лужа, — Айко виновато посмотрела сначала на Коллинза, затем на Виктора.

Амматаал и Коллинз расхохотались.

Виктор не стал ухмыляться, а молча поднял японку на руки и вынес её из палатки.

— Я пойду с Новиковым, — Амматаал тоже надел плащ.

— Давай. Не забудьте взять пробы воздуха.

Виктор вернулся в палатку. Ручейки воды стекали по гладкой поверхности скафандра.

— Садись, — Амматаал указал на стул.

Коллинз положил перед Виктором фотоснимок.

— Это шпиль. Снимок сделан со спутника, — начал профессор. — Хорошо видно, что на шести лучах шпиля есть вентиляционные отверстия. Мы не знаем, работает ли вентиляция. Подниметесь на подъемнике, возьмете пробы воздуха, конечно, если есть тяга, ну, и осмотрите все внимательно. Мистер Амматаал и четверо военных пойдут с вами для подстраховки. Биологический скафандр и последующая санобработка обязательны.

Новиков кивнул.

— Есть вопросы?

— Пока нет.

— Прекрасно. А вот и лейтенант Зимин.

В палатке появились военные.

— Профессор, — Зимин с интересом рассматривал Новикова, облаченного в биологический скафандр, — мои люди готовы. Бронетранспортер ждет на улице.

Четверо солдат при полной боевой выкладке стояли за его спиной.

— Хорошо. Лучше подняться на бронетранспортере, чем карабкаться вверх по скользкому склону, да ещё с поклажей. Ну, что, господа, желаю удачи. Вот только погода подкачала…

— Через час дождь закончится. Синоптики божились…

— Отлично.

Люди покинули палатку, а Коллинз остался в гордом одиночестве.

В десантном отсеке было тесновато, но прохладно. Из вентиляционных решеток дул отфильтрованный забортный воздух, охлажденный криогенной турбиной. Лампы, горевшие вполнакала, освещали скучные лица военных. Солдаты молчали, сгорбились, облокотившись на автоматы, и практически в упор рассматривали штатских. Их вовсе не радовало предстоящее мероприятие. Кому охота торчать на улице под проливным дождем?

Пока бронетранспортер медленно полз по крутому склону холма, Амматаал подробно инструктировал этнолога, словно отправлял его в первый космический полет. Виктор слушал именитого ученого и с нетерпением ждал, когда же многотонная боевая машина достигнет вершины. А бронетранспортер не торопился и как гигантский утюг, выкрашенный в цвет хаки, карабкался по скользкому склону. Грязь гравитационной подушке не страшна.

— Приехали, — спустя три минуты излишне веселым голосом доложил водитель по внутренней связи. — Вылезайте.

— Надеть дыхательные маски, — зычным баритоном скомандовал сержант Шишкевич, командир третьего отделения.

Потом, когда приказ был исполнен, он так же зычно продолжил:

— Открыть люк.

Солдаты распахнули десантный люк и вылезли на улицу. Дождь заметно ослаб. Небо начало светлеть. Тучи медленно, но верно уходили на север.

— Не спеши, — предупредил сержант Виктора. Новиков последним покинул бронетранспортер, довольно резво выпрыгнув из люка, держа в руках гибкий шлем. — У этой модели скафандра подошва скользкая. Это лабораторный скафандр, а не полевой. Одно неверное движение и… съедешь на заднице прямо до подножья.

Новиков промолчал, но стал вести себя осторожно.

Бронетранспортер почти уткнулся длинным стволом в позолоченный шпиль. Солдаты под руководством Амматаала сняли с брони плоский контейнер. В нем хранился подъемник на антигравитационной тяге. Водитель на всякий случай включил прожектор, направив его луч на макушку шпиля, но на улицу не вылез, а лишь слегка высунулся из люка. Его любопытные глаза осматривали макушку храма.

Пока помощники возились с оборудованием, Виктор надел шлем, активировал скафандр и устремил взор вниз, на лагерь. Было видно, как тоннелепроходческая машина вгрызается в землю. Роторный инструмент уже скрылся в чреве горы. По транспортеру ползут первые килограммы грунта, скоро счет пойдет на тонны. Умаалон, Айко и ещё десяток других людей наблюдают за машиной, спрятавшись под навесом.

Амматаал помог Новикову надеть тяжеленный жилет с множеством карманов, набитых до отказа всевозможным инструментом, датчиками и контейнерами. Контейнеры начинены миниатюрными кибернетическими разведчиками, величиной не больше мухи. Два чемоданчика уже дожидались разведчика на платформе. В одном приготовлен набор «тяжелого» снаряжения, начиная со всевозможного режущего, скребущего и колющего инструмента, заканчивая примитивным, но очень эффективным ломиком. Второй чемоданчик предназначен для транспортировки образцов, собранных в процессе осмотра.

— Поднимешься — не спеши, — продолжал гундеть Амматаал. — Рассказывай о каждом своем шаге и о первых впечатления. Не порви скафандр…

— Он прочный, — возразил Виктор, встав на подъёмник.

— У вас, молодых, дури много…

— Ладно, не маленький. Разберусь.

— Ну, давай, счастливо.

— Вы как будто в космос меня отправляете…

— Много болтаешь, иди…

Амматаал отошел от платформы и встал возле солдат.

Новиков поднял платформу метра на три, махнул рукой и вновь потянул рычаг управления на себя. Через десять секунд он добрался до первой вентиляционной шахты.

— Что там у тебя? — раздалось в наушнике.

Виктор знал, что сейчас его, возможно, слушает весь лагерь, а не только люди, собравшиеся возле шпиля. Поэтому он старался как можно подробнее описать увиденное:

— Здесь поработали вандалы. Здоровые были черти. Пытались отодрать обшивку шпиля, наверное, решили, что она золотая.

— Это было давно, когда земля почти полностью скрывала шпиль от любопытных глаз, — комментировал мениолец. — Что показывают датчики?

— Ничего.

— Что значит ничего?

— Да все нормально. Параметры точно такие же, как у подножья. Постараюсь заглянуть в шахту.

— Только осторожно…

— Шахта прямоугольная, гладкая из того же материала, что и облицовка шпиля, — продолжил Виктор, измеряя отверстие лазерной рулеткой, — четыре на шесть метров. Сейчас включу фонарь. Внизу вода, кажется…

— Какая вода?

— Дождевая видимо. Да, так и есть. На глубине пяти метров шахта наглухо закрыта. Крышка металлическая. Спустил лом на веревке, постучал по крышке, жду ответа, — Новиков решил немного пошутить. Но Амматаал не оценил шутку. Поэтому этнолог продолжил осмотр. — Черный металл. Следов коррозии не вижу. Явно не железо. Закрыто герметично. Дождевая вода собралась… Лужа, наверное, по колено…

— Можно вниз спуститься?

— Если только по веревке или как-нибудь ещё… здесь нет лестницы, а стены скользкие.

— Понятно.

— Видеоматериалы отснял. За съёмку не ручаюсь. Я не профессионал. Пробы воздуха брать бессмысленно. Ладно, полетел к следующей шахте. Здесь больше делать нечего.

— Хорошо.

Облет остальных пяти вентиляционных отверстий не занял много времени. Ученых ждало разочарование. Все шахты наглухо закрыты. Атенретцы молодцы! Даже через два тысячелетия люки сохранили герметичность. Наконец Виктор спустился на землю. Амматаал лишь развел руками, мол, неудача — тоже результат.

Зато не пришлось проводить санитарную обработку. Экспресс анализ не выявил болезнетворной либо неизвестной «живности» на поверхности скафандра. Спустя полчаса, завершив анализ, мениолец разрешил Виктору снять скафандр. Солдаты с облегченными возгласами тоже стянули с лица дыхательные маски и избавились от прочей защитной амуниции. Дождь закончился. Выглянуло долгожданное солнышко. Его теплые лучи мгновенно подняли настроение. Разведчики, теперь уже нехотя, забрались в бронетранспортер, предварительно собрав раскиданное оборудование. Водитель-весельчак не стал разворачивать боевую машину, а решил спуститься с холма задним ходом, используя силу притяжения. Антигравитационная подушка слегка замедлила движение, но тем ни менее, спуск занял в двадцать раз меньше времени, чем подъём на вершину.

Зимин, разумеется, отчитал водителя, указав на то, что случись чего, поверни машина не в ту сторону, и десятитонные бронированные «санки» могут легко проехать прямо сквозь лагерь, даже не «почувствовав» этого и круша все на своём пути. Лейтенант, разумеется, сгущал краски, но отчитать и наказать нерадивого подчиненного — святая обязанность командира. Водитель тут же состряпал виноватую и наивную рожицу, отвечал односложно, согласно уставу, уткнув взгляд в землю, и мало кто заметил, что в его хитрющих глазах затаилась залихватская, хулиганская, но все же беззлобная радость.

— Да, не повезло, — Кармен прокомментировала осмотр вентиляционных шахт храма, прикурила дамскую сигарету и встала из-за стола. — Есть будете?

— А то как же, — Виктор сразу направился к столу.

Амматаал пристроился подле него.

— Голод — не тетка, — Кармен несла тарелки с едой, улыбаясь и медленно проговаривая каждую букву, — ешьте, приятного аппетита.

— Спасибо.

Археологи набросились на ужин. В воздухе засверкали пластиковые ложки.

Женщина сменила тему разговора. Речь пошла о тоннеле:

— Пробурили десять метров. Начал попадаться строительный мусор, крупные камни, даже гранитные блоки, видимо фрагменты соседних зданий. Атенретцы обожали гранит.

— Строили на века, — согласился мениолец. — нам бы так…

— А что толку? — Кармен решила пофилософствовать. — Религия их и подвела. Любовь к солнцу.

— К своему солнцу, — мягко поправил Амматаал.

— Вы правы. К своему солнцу. Они заселили всю планетарную систему, летали к другим звездам, добывали там ресурсы, но не построили ни одной полноценной колонии. Их вера не позволяла им жить под другим солнцем. Работать вахтовым методом, да, можно, но жить… только дома, только глядя на родное светило. А ведь они открыли три планеты, вполне пригодные для комплексной колонизации. Теперь эти планеты заселены итрониками. Вот ведь как трансформировалась их религия. Любовь к родной звезде. Трогательно, но глупо. Мало жизненного пространства. Отсюда строгое ограничение рождаемости. Они сами загнали себя в железные рамки. Вот так. А итроники этим воспользовались. Если бы атенретцы заселили ещё три планеты…

— Полторы тысячи лет до вторжения итроников и в общей сложности четыре планеты в их полном распоряжении. Да уж… События могли развиваться иначе. Тогда итроники ещё не были так сильны… Впрочем, историю не перепишешь, — Виктор пил горячий чай и с интересом смотрел на Кармен. Он видел в ней не только ученого, но и искателя приключений. Наверное именно поэтому, Кармен полжизни посвятила изучению Атенрета. Амматаал был скорее скептиком, но тоже последние лет сорок-сорок пять почти безвылазно прожил на этом крохотном вселенском островке. Эти два человека придерживались разнополярных точек зрения, уравновешивали друг друга и часто спорили до хрипаты. А в споре, говорят, рождается истина.

— Дорогая Кармен, — мениолец вдруг блаженно улыбнулся. — Надо бы рассказать нашему молодому коллеге о том, что мы обнаружили в подземном городе.

Новиков удивленно приподнял брови.

— А что рассказывать? — женщина небрежно махнула рукой. — Ведь ничего не осталось.

— Виктор, не слушайте её, она обижена на власти.

— Конечно, обижена! — воскликнула испанка, — Прибежали мальчики из ФСКР и за три дня все вывезли.

— О чем речь? — Виктор пытался понять смысл разговора.

Кармен тяжело вздохнула и затушила сигарету:

— Люди привыкли концентрировать свои знания и достижения в одном месте. В качестве примера можно привести библиотеку, художественную галерею, ну и так далее… Атенретцы не стали исключением. В подземном убежище они обустроили гигантское хранилище, своеобразный банк знаний. Но это не музей. Это изумительная по своему содержанию видеотека. На огромных стеллажах хранились миллионы твердотельных оптических носителей на основе алмазных кристаллов, полученных искусственным путем. Десятки квантовых проекторов позволяли обитателям города просматривать видеоинформацию. Проекторы, конечно, не сохранились до наших дней, а вот носители информации благополучно пережили два тысячелетия. Представляете, Виктор, как мы были рады этой исключительно важной находке! Но…

— Прибежали ребята из контактной разведки, выгнали нас, и увезли уникальный банк знаний в неизвестном направлении, — докончил Амматаал.

— Весело, — хмыкнул Виктор. — Зачем же тогда заниматься археологией?

— Альтруисты мы, — ответила испанка.

— И что теперь? Доступ к видеотеке закрыт?

— Не совсем, — кисло поморщился Амматаал. — ФСКР постепенно систематизирует информацию. Уже сегодня кое-что выставлено для служебного пользования. А через годик часть данных, которая, по мнению ФСКР не является секретной, станет доступна любому желающему. Впрочем, я думаю, что не хватит и всей жизни для того, чтобы просмотреть видеотеку. Лет через пятнадцать будет создан своеобразный коллаж, кратко повествующий об истории Атенрета. Красивая и трагическая сказка для простого обывателя. Вот так. Ну, а специалисты скоро смогут пользоваться всей не засекреченной информацией. В этой видеотеке, Виктор, вы сможете почерпнуть целый океан знаний по своему профилю.

— Только подождите лет десять, — ехидно усмехнулась Кармен. — Кое-кто для вас отфильтрует информацию, скажет что можно знать и что нельзя. А потом начнете диссертацию строчить…

На другой день Виктор проснулся очень рано. Он принял контрастный душ, натянул свитер, потому что с утра погода не жаловала теплом, и вышел на улицу. Тяжелый сырой туман заслонил небо и солнце. Было трудно дышать влажным воздухом. Вообще, в прибрежных районах материка выпадало очень много осадков. Господствовал влажный умеренный климат. А центральные районы огромного континента столетиями испытывали на себе жесточайшую засуху.

Свитер мгновенно впитал влагу из воздуха, потяжелел и, кажется, совсем перестал удерживать тепло. Новиков продрог, но в надувную палатку не вернулся. Он осторожно шел вдоль ограждения, стараясь не поскользнуться, ведь тропинка, благодаря сотне человеческих ног превратилась в грязевую кашу. Утреннюю тишину нарушало щебетанье птиц, да отдаленный механический рокот тоннелепроходческой машины. Казалось, будто бы холм дышит довольно часто, но ровно. А на самом деле его плоть грызет безжалостный металлический червяк.

Солдат привычным и доведенным до автоматизма движением вскинул автомат.

— Свои, — поспешно крикнул Виктор по-английски.

— Чего не спится? — недовольно пробурчал десантник.

— Не знаю, не спится и все, — ответил этнолог.

— Бывает.

— Возле тоннеля есть кто-нибудь?

— Да, профессор ваш и этот, «золотопогонник».

Военные недолюбливали контактную разведку. Считали офицеров ФСКР белоручками, привыкшими загребать жар чужими руками.

Тоннелепроходческая машина с завидным аппетитом грызла землю, пройдя за ночь добрых шестьдесят метров и укрепив тоннель полукруглыми плитами из легкого, но прочного композитного материала.

— Идем с перевыполнением графика, — сообщил Виктору Коллинз, кутаясь в куртку. — Если так дело пойдет — закончим к завтрашнему вечеру.

— Хорошая новость, — поддержал его Новиков.

— Отличная, — согласился профессор.

Оба ученых сосредоточенно смотрели в круглое пятиметровое отверстие, зияющее в чреве рукотворной горы. Неожиданно из тоннеля вышел Стаоал в строительной каске, удивительно легко перепрыгнул через широкий ленточный транспортер и направился к ученым. На его по-обыкновению сумрачном лице на сей раз сияла радостная улыбка. Он даже первым поздоровался с этнологом.

— Впереди только мягкий грунт, — восторженно проговорил он, усаживаясь на складной стул рядом с Коллинзом. — Строительный мусор прошли.

— Это если георадар не врет.

— Не должен, — капитан покачал головой. Он так и не понял, что Виктор подтрунивает над ним.

— Мало ли. Вдруг. Хрупкий прибор…

— Нет. Я сам проверил радар.

Тут даже профессор незаметно улыбнулся складками губ и подмигнул Новикову. Коллинз тоже не жаловал Стаоала.

Беседа так бы и свернула в сторону тривиальных обсуждений превратностей атенретской погоды, но случилось непредвиденное событие. Хлюпая армейскими ботинками по многочисленным лужам и грязи, почти не разбирая дороги, к навесу мчался низкорослый, но широкоплечий капрал Свами. Он заскочил под навес так шустро, словно решил спрятаться от несуществующего дождя. За спиной индуса висела спутниковая радиостанция.

— Господин профессор, вас вызывают, — доложил он, запыхавшись от быстрого бега, и протянул Коллинзу гарнитуру.

Англичанин принял гарнитуру, приложил наушник к уху.

— Профессор Коллинз, — протараторил он. — Да, да, господин полковник, я слушаю. Да, доброе. У нас все в порядке. А что случилось? У нас есть врач. Где это? Хорошо. Какие могут быть разговоры? Конечно, мы поможем, если это в наших силах. И вам того желаю. Конец связи, — профессор вернул гарнитуру. — Мистер Новиков, вы же изучали медицину?

— Да, немного. А что случилось?

— В двадцати километрах отсюда расположено поселение колонистов. Маленькую девочку укусило какое-то насекомое. Она в тяжелом состоянии. Надо помочь.

Виктор лишь кивнул головой.

— Капрал, лейтенант в курсе?

— Так точно. Бронетранспортер и первое отделение готово к маршу.

— Виктор, собирайтесь. А я пошел будить Кармен. Она специалист по местным токсинам.

На сборы потратили менее пяти минут, побросав в бронетранспортер контейнеры с медицинским оборудованием. Командира отделения, сонную Кармен и фельдшера усадили в десантный отсек. Все остальные облепили боевую машину сверху. Виктор пристроился возле башни, намертво вцепившись в поручень. Он успел переодеться в сухую и теплую одежду. Сержант Штерн умудрился связаться с колонистами. И пока бронетранспортер на бешеной скорости несся вдоль бесконечной стены леса, уверенно перепрыгивая через ухабы, Кармен разговаривала с незнакомым, но очень обеспокоенным человеком, пытаясь вникнуть в сложившуюся ситуацию. Затем она начала давать рекомендации. Судя по всему, счет шел на минуты. Фельдшер судорожно осматривал сумку с медикаментами. Наконец он успокоился и откинулся на спинку сиденья. Нужные лекарства имелись в наличии. Человеческая жизнь будет спасена.

Однообразие гонки по пересеченной местности, когда с одной стороны мелькают стволы и ветки деревьев, а с другой стороны, до самого горизонта простирается необъятная степь, а встречный поток холодного воздуха нестерпимо хлещет по лицу, разбавила неожиданная встреча с кочевниками. Светило ещё робко выглядывало из-за горизонта, туман начал рассеиваться, видимость улучшилась. И на фоне пробуждающейся ото сна природы совершенно неестественными казались четыре полуголых всадника, застывших у кромки леса. Они были вооружены короткими копьями, мечами и огромными луками. Излишне смуглые и черноволосые аборигены настороженно встретили взглядами приближающийся бронетранспортер. Их скакуны — желто-зеленые длинношеие, длинноногие мохнатые гигантские бескрылые птицы возбужденно топтались на месте и крутили головами, желая убраться восвояси от инопланетной опасности, однако боялись ослушаться наездников.

Виктор во все глаза рассматривал кочевников. Судя по наряду, это были не каннибалы. Обыкновенный дозор степных жителей-скотоводов, постоянно мигрирующих по степи и перегоняющих огромные стада с одного пастбища на другое. Они вполне мирно сосуществовали с оседлыми горожанами, занимаясь взаимовыгодной торговлей. Ведь в городах-крепостях процветало не только земледелие, но и семимильными шагами развивалось ремесленничество. Правда, иногда кочевники конфликтовали с оседлыми племенами, но точно так же, как и горожане-землепашцы, всей душой ненавидели каннибалов. И даже бывало, что объединялись с городскими жителями для борьбы с людоедами. Так как от опустошительных набегов всеядных и прекрасно организованных каннибалов одинаково страдали и скотоводы и землепашцы.

Бронетранспортер со свистом пролетел мимо аборигенов. Кочевники даже не шелохнулись, продемонстрировав железную волю и прекрасную выучку скакунов. Птицы стояли как вкопанные, несмотря на то, что боевая машина пронеслась всего в трех метрах от них. Через несколько секунд степные воины скрылись из вида, они растворились в утреннем тумане словно миражи, словно их никогда не существовало.

— Упрямые ребята, — прокомментировали десантники, опустив автоматы.

— Разве они могли напасть? — удивился Новиков.

— Вряд ли, но такая вероятность всегда существует. Отчаянные парни, бесстрашные. И стрелы у них отравленные. Если стрела слегка царапнет, без сыворотки — кранты. А стреляют пацаны очень метко, даже на скаку и по движущейся мишени. Их обучают с раннего детства.

Виктору нечего было возразить. Военные отлично знают свое дело.

Дремучий лес скрывал поселение колонистов. Трудно обнаружить человеческий островок посреди гигантских папоротникообразных деревьев. Поэтому, у кромки леса, бронетранспортер поджидал мальчишка-проводник, уверенно восседающий на желто-зеленом скакуне. Парень замахал руками, увидев солдат. Бронетранспортер остановился, парня подхватили под руки, а после помогли спуститься в отсек управления, к водителю. Боевая машина рванула с места и углубилась в лес. Прирученная птица неторопливо засеменила в сторону поселка. Она не хуже мальчишки знала дорогу домой.

Поселение было огорожено высоким сетчатым забором, который мог спасти людей скорее от диких зверей, чем от визита кочевников. От аборигенов прятаться бесполезно, если захотят — прорвутся на территорию поселка. Колонисты с Мениолы действовали иначе. Они поддерживали дружеские отношения с соседями, но при этом всегда старались продемонстрировать свою силу. Со слабыми в этом мире никто не считается. Ни о каком гуманизме речи не идет. Проявление гуманизма воспринимается аборигенами, как проявление слабости. Впрочем, кочевники боялись звездных людей. Поэтому на поселок никто не нападал, жизнь текла неспешно и размеренно.

Колонисты придерживались принципа: «Назад к природе», отказавшись от большинства благ цивилизации, в том числе и от современной медицины. Однако они не оборвали полностью связь с внешним миром. По крайней мере, радиостанция у них была.

Из двухэтажных бревенчатых домов, издалека напоминающих русские избы, высыпал народ. Люди носили нехитрую домотканую одежду. У женщин платья были разукрашены простым, но очень красивым цветным орнаментом.

«Ещё одно средневековье, — подумал Виктор, спрыгнув с бронетранспортера и осмотревшись, — только на этот раз искусственное и добровольное. Кто-то усердно стремится вкусить плоды техногенной цивилизации, а кто-то от этих благ убегает, как от чумы».

К гостям спешил седовласый старик с длинным посохом. Кармен и фельдшер помчались навстречу. На вопрос испанки: «Где больная?» старик не ответил, а лишь развернулся и, махнув посохом, направился к соседнему дому. Виктор, схватив чемоданчик экстренной медицинской помощи, устремился вслед за Кармен. Штерн приказал солдатам вытащить из бронетранспортера контейнеры с медицинским оборудованием.

Все это происходило на виду у сотен глаз. Поселок напоминал разоренный муравейник. Местные жители, по большей части родом с Мениолы, во все глаза разглядывали солдат и бронетранспортер. Возможно, кто-то из них видел «цивилизованных» людей впервые, особенно дети. Ребятишки сначала несмело, а чуть освоившись, уже довольно настойчиво окружили боевую машину, тараща глаза от любопытства. Они прекрасно знали, что приехали «свои», а значит, незачем бояться.

Вот рука самого смелого коснулась грязного борта бронетранспортера. Вот уже кто-то решил взобраться на башню…

Штерн не возражал, а лишь ухмылялся, глядя на детей. Вскоре его и других солдат, оставшихся подле бронетранспортера, облепила вездесущая ребятня. Мальчишек, как и в стародавние времена, больше всего интересовало оружие.

Вскоре подошли самые любопытные колонисты. Завязалась неторопливая беседа. Мужики быстро нашли общий язык, изредка покрикивая на излишне осмелевшее подрастающее поколение. Энтузиазм мальчишек следовало периодически остужать, иначе бронетранспортер рисковал остаться без прожектора, радара или без антенны спутниковой связи.

А в доме началась битва за жизнь семилетней девчушки.

— Ребенок без сознания, — Кармен кричала, раскрыв чемоданчик экстренной медицинской помощи. — Подключайте диагностические приборы. Нужен анализ крови. Кто укусил ребенка?

Родители девочки, солдаты и сердобольные соседи сгрудились в углу комнаты и не могли произнести ни слова. Лицо девочки посинело. Её лихорадило. Она периодически вздрагивала всем телом. Мать ребенка находилась в состоянии близком к истерике, рвалась к дочке, но муж удерживал её, прекрасно понимая, что в данный момент помочь могут только доктора и незачем им мешать.

— Кто укусил ребенка? — повторила вопрос Кармен.

— Лзакутоз, — поспешно проговорил старик.

— Когда это произошло?

— Два часа назад.

— Витя, сыворотку, быстро! И все остальное… У неё аритмия, давление должно быть низкое…

Пока фельдшер устанавливал типовое диагностическое оборудование, извлекая его из бездонных контейнеров, а затем выкрикивал показатели жизнедеятельности организма больной, Новиков выхватил из сумки автоматический шприц и начал лихорадочно вставлять в обойму ампулы.

— Сколько сыворотки? — наконец спросил он.

— Шесть кубиков.

— Так много?

— Немедленно, — Кармен не позволила спорить.

Сама она взяла кровь на анализ.

Виктор сделал инъекции.

— У неё жар, — воскликнул он.

— Знаю, — Кармен глядела в экран анализатора. — Нейротоксин. Она жаловалась на боли в животе? Кровавый стул был?

Старик начал описывать симптомы отравления.

— Ясно, — Кармен села подле девочки, отложив анализатор, задумалась, затем обратилась к фельдшеру. — Ставь капельницу! У нас нет искусственной почки. Когда прилетит медицинский гравилет?

— Он уже в пути, — старик тяжело вздохнул. — Минут через пятнадцать…

— Хорошо. Должны успеть. Почему вы так долго возились… ещё чуть-чуть, и было бы поздно…

— Но ведь это ребенок, — оправдывался отец девочки. — Так сразу и не поняли, что случилось. Легкое недомогание, а потом вдруг…

— Собирайтесь, — грубо произнесла Кармен и покачала головой. — Полетите в город. Ребенок дней десять проведет в больнице.

Мать ребенка перестала вырываться, сникла. Муж отпустил её. Она приблизилась к кровати и села рядом с Кармен. Руки матери непроизвольно и очень ласково гладили ладошку дочурки, а губы что-то тихонько шептали. Испанка обняла молодую женщину:

— Успокойся дорогая, самое страшное уже позади. Все будет хорошо. Успели вовремя. Мы провели диагностику, мозг сильно не поврежден. Она быстро поправится.

Обычно неулыбчивая испанка вдруг добродушно улыбнулась, стараясь приободрить родителей девочки, промолчав о возможном осложнении на почки. В данный момент лучше промолчать.

Медицинский гравилет плавно опустился на землю в пяти метрах от дома. Бригада врачей поспешила к больной. Кармен хватило тридцати секунд, чтобы подробно описать ситуацию. Медики из Атенрет-сити молча выслушали её, затем, поблагодарив археологов за своевременную помощь, забрали девочку и её родителей. Гравилет тут же взмыл ввысь и исчез из виду.

— Все хорошо, — говорила испанка, помогая Виктору и фельдшеру собирать раскиданное медицинское оборудование.

— Мы вам так благодарны, — старик безучастно стоял в стороне, не зная куда деть руки. — Вы спасли её. Даже не знаю…

— Ерунда, — отмахнулась Кармен. — нам пора…

— Ну, хоть позавтракаете?

Археологи переглянулись. Они и забыли, что не завтракали. В желудках вдруг недвусмысленно заурчало.

— С удовольствием…

— Вот признайся, только скажи честно, — Умаалон усмехался, глядя на Айко, — Ты ведь запала на Виктора? Он тебе нравится.

— Не говори ерунды, — девушка нахмурилась. — Он женат, причем на твоей соотечественнице.

— Женщин это не останавливает, впрочем, мужчин тоже…

— Не смейся.

— Я не смеюсь, — Умаалон взглянул на экран георадара. — Просто на Мениоле не существует разводов.

— Он землянин.

— Да, но в том числе гражданин Мениолы. И он не может нарушить закон. К тому же не ожидай от Виктора первого шага. Парень никогда не пойдет на это, ибо анаабу Амматаал хорошо знаком с родителями его супруги. Для Виктора это все равно, что вместе с тещей пойти налево…

— Тогда не о чем разговаривать, — Айко насупилась, поднялась со стула, прихватила с собой строительную каску и, выйдя из-под навеса, направилась в сторону тоннеля.

Умаалон тяжело вздохнул, потянулся и вновь уставился в монитор. Очень скоро его одиночество нарушил Зимин. Следом за ним появился сонный Стаоал, потом Коллинз и Амматаал.

— Как успехи? — поинтересовался капитан.

— Все хорошо, — отмахнулся Умаалон. — график работ выполняем.

— А где Айко? — спросил Амматаал.

— В тоннеле.

— Пойду, посмотрю.

Амматаал исчез в подземном сооружении. Но не прошло и минуты, как он выскочил на улицу. Вслед за ним бежала японка.

— Зовите Стуберга! Там кости. Человеческие…

Люди выскочили из-под навеса. Кто-то звонил антропологу.

— Скелеты безголовые, — заикаясь рассказывала Айко, открывая бутылку с водой, — точнее костей много, но ни одного черепа. Я остановила машину. Сейчас она укрепляет свод.

— Хорошо, — Коллинз сложил руки на груди. — Посмотрим. Вероятно они погибли до или во время строительных работ…

— Тогда уже никого не кремировали, было не до этого, — согласился Амматаал.

Зимин лишь чесал бритый подбородок. Он так много узнал об Атенрете за эти полтора дня, что провел вместе с археологами, гораздо больше, чем за время службы. Отчасти он завидовал ученым. Они искренне увлечены своим делом. Это их жизнь.

Прибежал Стуберг, выслушал коллег и сходу направился в тоннель. Археологи поспешили вслед за ним. Антрополог нацепил дыхательную маску, натянул резиновые перчатки, расстелил широкую клеёнку, взял в руки лопату и, обойдя тоннелепроходческую машину, исчез в полумраке.

— Надо бы сделать нормальное освещение, — Коллинз указал на лампочки, дарящие тусклый свет.

— Я включу прожекторы на машине, — Умаалон взобрался по лесенке в кабину тоннелепроходчика.

Вспыхнули мощные прожекторы. Стуберг негромко выругался, но не стал отвлекаться по пустякам, а немного привыкнув к яркому освещению, часто моргая, вновь начал орудовать лопатой, высвобождая фрагменты человеческого скелета. Постепенно на клеёнке начала складываться головоломка, состоящая из костей нескольких людей. Археологи рассматривали страшные находки, тихо комментируя события далекого прошлого.

— Ну, и кто сказал, что они безголовые? — антрополог принес сразу два черепа. — Кто выдумал эту чепуху? Кто ужастиков насмотрелся?

Айко облегченно вздохнула, но промолчала. Остальные почему-то начали усмехаться.

— А вот усмехаетесь вы зря, — Стуберг развернул черепа и показал коллегам аккуратные отверстия в затылке. — Их застрелили. Возможно лазер. Наверняка их мозги мгновенно вскипели и превратились в кровавый пунш.

Археологи тут же замолчали, растерянно разглядывая черепа. Стуберг положил находку на клеёнку, затем скрылся за машиной. Он отсутствовал минуты три, после чего вернулся, неся третий череп.

— Так и знал, что должна быть женщина, — гундел Стуберг. — Молодая, лет двадцать пять, не больше. Вот её скелет, — он пристроил черепную коробку к шейным позвонкам, после положил рядом нижнюю челюсть. — Троица в сборе, — весьма довольный собою продолжил антрополог.

— И что ты думаешь по этому поводу? — спросил Коллинз.

— Что тут думать? — Стуберг развел руками. — Homo Sapiens собственной персоной. Двое мужчин и одна женщина. Возраст от двадцати до тридцати. Молодые. Умерли явно не по своей воле. Как атенретцы наказывали за прелюбодеяние в военное время?

— Интересная версия, — Амматаал задумался. — Жаль, что с нами нет Кармен. Она любит подобные загадки.

— Их закопали вместе с храмом, — у Айко округлились глаза.

— Мисс Сайто, успокойтесь, — Коллинз старался говорить как можно мягче.

— Думаю, что в этом холме костей не меньше, чем на любом кладбище, — вдруг высказал мысль Стаоал.

— Вы слишком хорошо подкованы, капитан, — Амматаал прищурил глаза.

— Я изучал историю Атенрета, читал ваши работы, анаабу Амматаал.

— Хоть одного поклонника нашел, — старый мениолец покачал головой.

— А вдруг их убили итроники? — Айко решила порассуждать. — Ведь тогда авиация завоевателей уже господствовала в воздухе. Храм закапывали под постоянным обстрелом…

— Молодчина, — Коллинз похлопал в ладоши, — эта версия мне нравится куда больше. Впрочем, мы никогда не узнаем правды. Пусть будет по-вашему, мисс Сайто. Лучше умереть героем, чем прелюбодеем, — профессор направился к выходу. — Надеюсь, никто не станет возражать?

Коллеги молчали.

— Похоронить бы их по-человечески, — Зимин словно очнулся от наваждения.

— Конечно, — согласился Амматаал. — Похороним их по-царски, в могиле. Теперь на Атенрете много свободного места…

«Вот ведь как организм соскучился по натуральной пище», — Виктор неторопливо завтракал.

Вареные овощи, мясо птицы, салат непонятно из чего нашинкованный, неизвестно чьё молоко и прочие нехитрые местные яства украшали стол. Единственным известным продуктом был свежий, ещё теплый хлеб. Его кисловатый запах ни с чем не перепутаешь. Аромат свежего хлеба создает в доме атмосферу уюта и спокойствия. Невольно хочется остаться навсегда в этом размеренном и по-своему прекрасном мире.

Старик восседал во главе стола, вполголоса беседуя с Кармен. Все остальные гости, включая солдат, молча кушали. Вот уже тридцать лет седовласый старик бессменно возглавляет скромную колонию. Здесь выросли первые люди, которые никогда не видели Мениолы, о «кошмарах» техногенного мира знали только понаслышке. Атенрет-сити был для них чем-то вроде далекой и никому не нужной столицы. Есть такое место на карте, да и ладно…

Виктор, конечно же, в душе жалел колонистов. Они много приобрели, покинув прежнюю цивилизацию и создав свою, но в то же время, много потеряли. Примерно об этом говорила Кармен. Она не спорила со стариком, но достаточно твердо отстаивала свою позицию. Особенно напирала на медицину. По поводу медиков старик вынужденно соглашался, но категорически отвергал все остальные доводы испанки. Сошлись на том, что колонии квалифицированный врач все-таки нужен, равно как и медикаменты.

Тут старик сменил тему разговора, начав говорить о раскопках храма Солнца. Причем, если верить его словам, он узнал об этом от кочевников. Гости мгновенно насторожились и перестали жевать.

— Не надо его откапывать, — хозяин дома недовольно качал головой. — Не будите зверя.

— Вы о кочевниках? — не удержался Виктор.

— Нет. О том, что спрятано в храме.

— Не могли бы вы рассказать подробнее, — Кармен была заинтригована.

— Если распечатаете ворота храма — погибнете, — теперь старик напоминал проповедника. — Так сказали наши соседи. Но они не угрожали, поймите меня правильно, они предупреждали. Как только весть о раскопках облетит всю степь, старейшины соберутся на майтоб, вы знаете что это такое, совещание по-нашему. Им предстоит принять единое решение.

— Они направят войска против нас?

— Да. Их предки завещали: если храм когда-нибудь будет вскрыт, они, потомки, обязаны любой ценой уничтожить, то, что скрыто в храме. Ну, и вас заодно, потому что в храме находится нечто страшное и опасное для всех. Вы будете заражены нечистью. Вас необходимо предать огню.

— Очень веселая история, — Новиков отложил ложку. — А вы то сами что об этом думаете?

Старик вздохнул два раза.

— Как вам сказать, молодой человек, вероятно, они что-то выдумывают, возможно и такое, но в данном случае, их мотивация необычна. Подобные слова я от них слышу впервые. Это смелые люди, неоднократно смотревшие смерти в глаза. А тут они бояться, причем даже не могут внятно объяснить причину страха. К тому же их не волнует сам факт проведения раскопок, соседи почему-то не воспринимают это как святотатство. Повторяю, они панически бояться того, что скрыто в храме.

— Черт, — вырвалось у Штерна.

— Может быть и черт, — согласился старик, — только не земной, а местный.

— А может быть чертиха, — задумчиво прошептал Новиков, но к счастью его никто не услышал.

Кармен свела разговор к тому, что обязательно доведет предупреждение до сведения начальства. А затем начала говорить на другую тему.

Кармен и Виктор успели вернуться до начала похорон. Останки завернули в белое полотно, выкопали три могилы. Экспедиция собралась почти в полном составе, отсутствовали лишь часовые.

Испанка долго слушала Амматаала. Тот постарался как можно подробнее рассказать коллеге о событиях предшествующих похоронам. Кармен морщила лоб и искоса поглядывала на Стуберга.

Айко, в свою очередь, ввела Виктора в курс дела. Девушка говорила через чур эмоционально, иногда непроизвольно переходя с английского языка на японский. Находка произвела на нее неизгладимое впечатление, особенно аккуратные отверстия в черепной коробке. Сайто оказалась излишне эмоциональным человеком.

Речей никто не произносил, лишь Зимин сказал коротко:

— Покойтесь с миром. Пусть земля вам будет пухом…

Люди разных культур и религий застыли, склонив головы, а первые комья земли полетели в могилы. Три холмика выросли у подножия рукотворной горы. Похороны спустя два тысячелетия. Три безымянные могилы.

До обеда все ходили под впечатлением похорон. Мрачная Айко грустила и в тоннель больше не заходила. Виктору так и не удалось разговорить девушку. Она лишь натянуто улыбалась в ответ, качала головой, но вести беседу не желала.

Новиков уступил женскому упрямству, потом направился в жилой блок, намереваясь побеседовать с Кармен. Испанку он нашел в столовой. Рядом с ней восседал Амматаал, напротив пристроился Коллинз, Стаоал и Стуберг. Зимин сидел немного в стороне, теребя форменную фуражку.

Археологи обсуждали сложившуюся ситуацию.

— Конечно, у нас есть автономный разведчик, — профессор Коллинз махнул рукой Виктору, мол садись, не маячь перед глазами. — Только глупости все это.

— А где сейчас кочевники? — поинтересовался Стаоал.

— На прежнем месте, — Зимин бросил фуражку на стол.

— Как давно вы уточняли данные?

— Два часа назад.

— Не торопитесь, господин капитан. Мы еще не вскрыли храм, — Амматаал поморщился. — Пока за нами только следят. А вот потом… Их курьеры передают информацию по цепочке. Каждый преодолевает миль двадцать пять, загоняя скакуна почти до смерти. Следующий курьер принимает эстафету и делает тоже самое. Скорость передачи информации раза в два-три выше, чем при обычном марше. За сутки они доставят депешу. Авангард армии кочевников преодолеет четыреста миль за трое суток. Загонять скакунов они не станут. Вот и посчитайте сколько у нас времени…

— Должны успеть, — Коллинз был настроен оптимистично.

— Мы можем перехватить гонца, — Стаоал почесал лоб и как-то странно усмехнулся, глядя на ученых. — Только вряд ли они отправят лишь одного курьера. Подобную информацию будут нести как минимум четыре гонца одновременно. Придется попотеть. Плюс старейшины начнут совещаться. Им надо собраться вместе и, не разругавшись, принять единое решение. А этот процесс займет двое суток, не меньше.

— Приблизительно шесть дней, — промямлил Стуберг.

— Пять, а возможно шесть, — Кармен окинула взглядом собравшихся. — Как же отнестись к предупреждению колониста? Я впервые слышу подобную трактовку храма Солнца.

— Нас решили застращать, только и всего, — Коллинз усмехнулся. — Максимум что мы там обнаружим — болезнетворных бактерий. Да ещё царственные мощи. Наверняка правители Атенрета захоронены в храме.

— Я тоже так думаю, — согласился Амматаал. — Кочевники не равнодушны к храму. Они раз в год, тут, возле холма, аборигены устраивают грандиозное сборище. Похоже на земные Олимпийские игры. Междоусобные войны на время прекращаются. Здесь молодые парни выбирают будущих жен. Для них это место свято, но не проклято. Какой нормальный человек будет регулярно посещать проклятое место? Да не стали бы они здесь собираться…

— Хотят любыми путями оградить храм, — Стаоал закивал головой. — ФСКР постарается перехватить курьеров. Попытаемся выиграть время.

— Не нравится мне это, — вдруг сделала вывод Кармен, вставая. — У меня плохое предчувствие.

— Дорогая Кармен, — Коллинз развел руками. — Не узнаю вас.

Испанка промолчала. Она высказала свою точку зрения. Спорить женщина не хотела и направилась к выходу.

— А если Кармен права? — воскликнул Виктор, когда испанка покинула столовую.

— Приведи хоть один довод, — поинтересовался Амматаал.

— Грубая физическая сила в виде объединенной армии кочевников.

— Ерунда. Мы улетим раньше.

— А если не улетим?

— Значит, останемся здесь, причем навеки, — грустно рассмеялся Стуберг и тоже покинул помещение. — Я думал, мы будем разговаривать серьёзно.

— Очень смешно, — успел бросить вслед антропологу Коллинз. — Как дети малые…

К вечеру Айко «оттаяла». После ужина она сама нашла Виктора. Тот уже успел подняться на вершину холма, развалится на траве и приступить к созерцанию заката.

— Прекрасный вид, — Новиков улыбнулся, увидев девушку.

— Очень… Красивый закат.

Огромное багровое светило наполовину спряталось за макушками далеких деревьев. Деревья и трава стали багряно-зелеными.

— Завтра будет дождь.

— Будет, — согласилась Сайто, присаживаясь рядом с парнем. — На Атенрете легко предсказывать погоду.

— Как тоннель?

— Прошли чуть больше половины, — она помедлила. — Витя, я хотела с тобой поговорить.

Новиков поймал грустный взгляд девушки. Его мимика отобразила что-то неопределенное.

— Обо мне или о работе?

Девушка привычно пожала плечами:

— Лучше обо мне.

— Хм… давай.

— Видишь ли, — Айко тоже растянулась на траве, положив руки под голову. — Все уже начинают шептаться по поводу наших взаимоотношений.

— Слышал.

— Я ничего не могу с собой поделать…

Виктор тяжело вздохнул и протянул ей руку. Она ответила тем же. Ладони встретились в воздухе, сцепив пальцы в замок.

— Не бойся, я не наивная. Я понимаю. Но все могло бы быть иначе, — печально подытожила она.

— Да, но я люблю другую, — кое-как выдавил из себя Новиков. Он не хотел играть чувствами Айко. Она была ему симпатична, как человек.

— Тогда попробуем остаться друзьями?

— А ты сможешь?

— Постараюсь.

Их откровения в самый ответственный момент прервал негромкий шум, явно механического происхождения, донесшийся из недр шпиля. Испуганная и побледневшая Айко, мгновенно вскочила на ноги. Новиков последовал её примеру. Они, задрав головы, замерев на месте, настороженно смотрели на шестилучевой шпиль, готовые к любому повороту событий. Но ничего сверхъестественного не произошло. Шум стих.

— Витя, что это? — едва шевеля губами прошептала девушка, вцепившись в руку парня.

— Тихо, тихо, успокойся, — Новиков прислушался. Но тишину нарушали лишь отдаленные звуки лагеря археологов, да пискляво кричали хищные птицы, парящие высоко в небе, высматривая легкую добычу. — Ничего страшного. Это открылись вентиляционные шахты храма.

— Ничего страшного? Да ты что? С чего бы им открыться через две тысячи лет?

— А может они регулярно открываются? По графику…

— Вряд ли.

— А что тогда произошло? Нечистая сила из-под земли полезла?

— Не кричи. Звони Коллинзу.

— Ладно. Звоню. Посмотрим, что за чудо…

Возле шпиля собралась солидная толпа. Многие периодически посматривали наверх. Версий случившегося хоть отбавляй. Фельдшер и Кармен возились с полевой биохимической лабораторией, анализируя пробы воздуха. Всем раздали дыхательные маски.

— А может быть, я поднимусь, — настаивал Виктор, пытаясь отговорить Амматаала.

Именитый ученый упрямо вертел в руках биоскафандр.

— Нет, Витя, лучше я.

— Ну, что вы спорите? — Коллинз крутился на месте, словно волчок. Он нервничал. — Пусть идет Новиков. Ты уже стар для подобных вылазок.

— Нет.

Виктор выхватил скафандр из рук мениольца и быстро начал облачаться в защитный костюм. Наноавтоматика мгновенно обволокла тело этнолога защитным коконом с головы до пят, оставив только лицо. Гибкий шлем присосался к плечевому ободу. Система жизнеобеспечения начала работать.

— Зря все это, — рассуждал в сторонке Стуберг. — Нет там микробов и вирусов. Вентиляция регулярно проветривает помещение.

— Лучше перестраховаться, — резонно возразила Айко.

— Возможно, — Стуберг сел на траву и отрешенно уставился на великолепный вечерний пейзаж.

Коллинз начал бегать вокруг Новикова, инструктируя, а под занавес добавил:

— Не забудь запасной фонарь, скоро стемнеет.

— Я не буду торчать там три часа, — отмахнулся Виктор и поспешил к подъемнику. Солдаты помогли надеть жилет со вспомогательным оборудованием. Этнолог как всегда махнул рукой на прощание, и подъемник резво устремился к вершине шпиля.

— Не торопись, — одними губами прошептала Айко по-японски, провожая взглядом человека в скафандре. Её слов никто не разобрал.

Виктор приблизился к самому краю платформы, осторожно заглянул в вентиляционную шахту, упершись руками о скользкий край.

— Шахта открыта, немного поворачивает, потом уходит вниз, глубокая, дна не видно, — сообщил он. — Тяга есть.

Видеокамера передавала изображение. Десятки людей столпились у монитора, обступив Умаалона, и следили за действиями этнолога.

— Бросай контейнер, — скомандовал Амматаал. — Вдруг крышка закроется.

— Ладно, — Новиков извлек из жилета контейнер, начиненный кибернетическими разведчиками. Через секунду черный металлический цилиндр полетел вниз, обещая забраться в самое чрево храма Солнца. — Беру пробы воздуха.

— Опусти зонд как можно глубже, — Коллинз тоже вставил словечко.

Голос профессора немного раздражал Новикова. «Что я вам маленький ребенок?» — в сердцах подумал Виктор, спуская зонд в шахту.

Сорокаметровый шнур размотался до конца. На зонде вспыхнул фонарь. Видеокамера запечатлела стены бездонного прямоугольного колодца, уходящего круто вниз. Дна люди так и не увидели. Затем зонд по команде оператора открыл крышку сосуда и вобрал в себя воздух, пришедший из недр огромного здания. Маленькая, но шустрая лебедка резво подняла прибор, и вовремя, ибо крышка вентиляционной шахты начала медленно закрываться.

— Все. Шахта закрывается, — Виктор упаковал зонд в пластиковую коробку и решил спуститься вниз. — Концерт длился ровно час.

— Мы слышим, — сообщил Амматаал. — Спускайся. Пройдешь дезинфекцию. Видишь кабинку с южной стороны холма? Зимин машет тебе рукой.

— Вижу. Только напрасно вы затеяли водные процедуры. Приборы молчат. Опасности нет.

— Не спорь. Лучше лишний раз помыться, чем…

— Хорошо, хорошо…

Пока автоматика дезинфицировала скафандр и оборудование, три солдата, фельдшер, Айко, Амматаал и Умаалон дожидались Виктора снаружи, подойдя к герметичной кабинке с подветренной стороны.

— Все уже ушли, — сообщила Айко, снимая дыхательную маску. — Стаоал и Стуберг помчались в лабораторию делать анализы.

Виктор снимал скафандр и кивал головой.

— Расскажи, как закрывается крышка? — Умаалона интересовали чисто технические вопросы. — Как они добились герметичности?

— Не знаю, не видно, — Виктор лишь развел руками. — Явно какой-то механический узел. Шумит словно древняя телега.

— Еще бы, — разочарованно заметил техник. — Если тебя не смазывать два тысячелетия…

Солдаты под чутким руководством фельдшера начали разбирать кабинку, а археологи направились в лагерь. Умаалону не терпелось установить связь с кибернетическими разведчиками, которых Виктор легким взмахом руки отправил в вентиляцию храма. Маленькие помощники уже наверняка покинули транспортный контейнер, осмотрелись, рассредоточились, провели разведку и терпеливо дожидались рекомендаций оператора. Предварительная программа, заложенная в их интеллектуальные и ассоциативные наноконтроллеры, позволяла им действовать достаточно самостоятельно. Кибернетические организмы вели себя подобно стае, общаясь и координируя друг друга, но при этом беспрекословно подчиняясь оператору.

Постепенно в палатке техников собрались все археологи, даже пришел Зимин. Последним появился Стаоал. Пробы воздуха его разочаровали. Видимо храм регулярно вентилируется. Скрытая опасность могла таиться лишь в подземных лабиринтах, да и то подземелье наверняка проветривается.

В палатке негде яблоку упасть. Люди едва успевали переводить взгляд с одного монитора на другой, громко обсуждая увиденное. На самом большом мониторе одновременно в двадцати окнах транслировался видеоотчет каждого разведчика. Видеокамеры, конечно, работают в ночном режиме, но рассмотреть в кромешной темноте постоянно меняющуюся картинку очень сложно, ведь киборги не стоят на месте, а летают, словно стрекозы. Поэтому люди видели на экране не реальную видеосъемку и не результаты эхолокации, а ассоциативное моделирование изображения на основе всей собранной информации. Второй монитор отображал путь, пройденный разведчиками. На втором экране постепенно вырисовывался подробный план храма Солнца.

— Мы запланировали установить в вентиляционной шахте ретранслятор. Будем передавать информацию через спутник непосредственно в Атенрет-сити, — вспомнил Амматаал. — Ведь за столь короткий срок не сможем осмотреть весь храм. Да и киборги не успеют.

— Да, да! — воскликнул Умаалон. — Роботы послужат ещё полгода. Они обшарят все уголки храма. А буквально через полчаса должны добраться до главного входа. Узнаем, можно ли его открыть…

— Роботы, конечно, молодцы, — согласился Коллинз, — но все же я мечтаю увидеть храм своими глазами.

— Терпение, Артур, терпение, — Амматаал впервые при Новикове назвал Коллинза по имени.

— А где Билл? — Кармен вспомнила о Стуберге.

Антрополога не было в палатке. Осмотр храма его пока не интересовал.

— Изучает образцы, взятые с останков убиенных атенретцев, — равнодушно ответил Стаоал. — Вероятно, попытается выделить ДНК.

— Кому чего, а лысому — расческа, — с недавних пор Кармен недолюбливала Стуберга.

У Виктора в голове постепенно складывалась мозаика непростых взаимоотношений внутри вроде бы единой команды археологов.

— Добрались до центрального зала! — воскликнул Умаалон.

Всё внимание собравшихся вновь приковано к главному монитору.

— Это, это, это, — заикаясь бормотал Коллинз, — это огненный трон!

Увиденная картина сильно поразила профессора, да и не только его. Посреди огромного зала, при слабом освещении, массивный трон казался чем-то нереальным и потусторонним, словно затонувший корабль на дне океана.

Часть киборгов зависла в воздухе, окружив гигантский золотой символ абсолютной власти. Остальные «стрекозы» подобрались ещё ближе, осветив трон миниатюрными прожекторами. От этой дополнительной подсветки облик трона стал ещё более зловещим и таинственным.

— Какой он огромный, — восхищенно воскликнула Айко.

— И пыльный, — вставил Стаоал.

— Как на нем сидели? — удивился Виктор. — Он в три раза больше человеческого роста.

— Для этого надо быть сыном Солнца, — ехидно усмехнулась Кармен. — Впрочем, Виктор, у вас есть реальный шанс посидеть на троне и почувствовать себя владыкой всего мироздания. Только будьте добры, предварительно отмойте его от тысячелетней грязи…

— И так сойдет, — отшутился Новиков.

— Тогда не быть вам сыном Солнца.

— А я и не претендую.

Весь вечер и почти всю ночь археологи дежурили возле монитора. Часть киборгов отправили осматривать подземные лабиринты, а другая часть летающих помощников детально изучала парадный вход.

Литая дверь толщиной около десяти сантиметров и высотой более пяти метров инкрустирована драгоценными камнями и металлами. Картина изображает восход солнца. А сам бог Солнца запечатлен на переднем плане и очень похож на того героя-богатыря, которого Виктор видел на потолочной мозаике в Актовотконе. Поразительно, но черты лица схожи даже в мелочах, даже горбинка на носу точно такая же. А ведь далекие предки, ныне живущие в Актовотконе, никогда в жизни не видели внутреннее убранство именно этого Храма Солнца. Загадка? Возможно да, возможно нет. Скорее всего, до наших дней дошли не только устные предания, но и рисунки. А если учесть насколько трепетно атенретцы чтят свою религию, то можно с полной уверенностью утверждать, что ни один художник прошлого и настоящего не посмеет что-либо изменить в облике всемогущего бога Солнца. Но что ожидает атенретцев в будущем? Ведь влияние инопланетян на жителей планеты Атенрет приобретает необратимые последствия. Мениола готова перекроить аборигенов по своему образу и подобию с тем, чтобы через пять-шесть столетий заполучить очередного «младшего брата», союзника по Конфедерации Человечества. Основная ставка делается на оседлые племена, впрочем, кочевников никто не упускает из виду. Не исключено, что через два века Актовоткон уже будет чем-то напоминать Лондон викторианской эпохи.

На другой день археологи проснулись поздно, ближе к обеду. До заветной двери оставались какие-то несчастные двадцать метров. К изучению подвальных помещений при помощи киборгов Коллинз так и не вернулся. Неожиданно для всех этим вопросом занялись Стуберг и Кармен. Их вдруг заинтересовали надгробные плиты с именами усопших правителей. Они довольно часто теребили Айко, особенно, если не могли сами прочесть надпись, либо если какой-то конкретный правитель не числился в официальном каталоге. Ученые делали одно открытие за другим, восполняя пробелы в хронологии царствующих особ. Постепенно Сайто совсем покинула тоннель и присоединилась к Кармен и антропологу. Её тоже заинтересовали неизвестные правители Атенрета. Виктор вместе с Умаалоном и его помощником приступили к монтажу ретранслятора на вершине шестилучевого шпиля. Проверяя оборудование, Умаалон связался с Атенрет-сити. Там, в доме археологов, на «хозяйстве» был оставлен второй его помощник.

— Посмотри картинку, — попросил техник.

— Интересное кино, — спустя минуту отозвался помощник. — Дайте порулить!

— Успеешь! Становись в очередь, тут профессора ещё не наигрались, — Умаалон усмехнулся и отключил портативную радиостанцию.

Все члены экспедиции были заняты определенным делом. Лишь мрачный капитан Стаоал часа два бесцельно слонялся от одной группы ученых к другой, а после надолго засел в своей палатке, где были спрятаны спутниковые средства связи. Он наверняка консультировался с коллегами из ФСКР.

А впереди всех ждало самое значимое и долгожданное событие. Единственным препятствием на пути экспедиции теперь оказался металлический кокон, защищающий здание и широченные балки — компоненты огромного каркаса из сплава на основе титана, укрепляющего снаружи стены здания. Они не дадут тоннелепроходчику добраться до двери. Последние десять метров предстоит пробиваться если не вручную, то при помощи менее эффективных приспособлений.

Левитационная система привода тяжелых дверей храма, разумеется, не работала. В закрытом состоянии створки поддерживали огромные пружины и два солидных запора самой примитивной, но достаточно надежной конструкции. Значит, здание закрыли изнутри, а потом отключили привод дверей. Затем служащие выбрались через окно, наглухо задраив последнее отверстие в храме. Хотя, бытует мнение, что служащие, вместе с семьями остались внутри культового комплекса, добровольно похоронив себя заживо. Какая разница где умирать? Ведь большинство атенретцев уже поджидала неминуемая смерть. Но пока обнаружены лишь усыпальницы правителей планеты.

Близился вечер. День прошел незаметно. Суета поглотила всех участников экспедиции. Когда начало темнеть, тоннель кое-как достроили, укрепили свод, провели нормальное освещение, убрали всё лишнее, и перед взором ученых предстала металлическая стена, покрытая сверху мягким, губчатым, но очень прочным полимерным покрытием. После окончания строительных работ, экспедиция, поужинав, собралась в тоннеле в полном составе.

Коллинз довольно долго рассматривал очередное препятствие. Одной рукой он привычно гладил подбородок, а другой водил по шершавой поверхности защитного покрытия.

— Лист толщиной двести пятьдесят шесть миллиметров на основе титанового сплава, — объяснял Умаалон. — Им обшили внушительный каркас, обрамляющий здание. Толщина листа уменьшается пропорционально высоте конструкции. Грандиозное сооружение. Вот. В свою очередь, полимерное покрытие защищает металлические листы от воздействия окружающей среды, даже заметно ослабляет гамма-излучение. Теперь, чтобы добраться до ворот храма, нужен хороший лазерный резак.

Кто-то присвистнул.

— А наш не годиться? — на всякий случай спросил Амматаал.

— Слабоват.

— Я попрошу капитана Стаоала оказать посильную помощь, — промямлил профессор Коллинз. — Кстати, а где он?

— У себя, наверное, — Айко привычно пожала плечами. — Мне кажется, он ловит курьеров. Недавно рядом с лагерем кружили гравилеты…

— Ладно, схожу к нему, — профессор направился к выходу.

Смотреть больше не на что, и все остальные участники экспедиции тоже постепенно разошлись. Остались лишь Айко, Виктор и Умаалон. Они минут пять обсуждали технологии атенретцев. Но тут Новиков отвлекся и внес неожиданное предложение, предварительно артистично почесав нос:

— Может быть… нам стоит… э… отметить это событие, — недвусмысленно намекнул он, демонстративно осмотрев тоннель. — Поводов более чем достаточно…

Умаалон тут же согласился. По его мнению, экспедиция неплохо поработала. А лазерный резак привезут лишь утром, следовательно, не грех расслабиться. Айко промолчала и открыто возражать не стала, последовав за мужчинами.

Возле навеса сиротливо возвышался грязный тоннепроходчик. Он прекрасно справился с возложенной на него задачей. Машина выглядела очень даже внушительно, словно большущий червяк прилег отдохнуть и погреться в лучах заходящего солнца.

Возле навеса археологи встретили лейтенанта Зимина. Офицер как обычно проверял часовых.

— Не желаете присоединиться к нашей компании? — предложил Виктор. — Хочу угостить вас русской водкой.

Зимин хмыкнул, раздумывал секунд пять:

— Настоящая? — наконец поинтересовался он.

— Конечно. Я вез её через полгалактики…

— А против ещё одного русского вы не возражаете? А то когда ещё доведется испробовать родную и неповторимую…

— Нет, не возражаем.

Лейтенант закивал головой, потом вытащил коммуникатор:

— Шишкевич, хватай закуску и дуй в комнату Новикова. Быстро…

Археологи рассмеялись.

— Шишкевич хоть и еврей, но тоже россиянин, — пояснил Зимин, после засмеялся.

Компания тихонько, по-шпионски, пробралась в жилой блок и устроилась в комнате Новикова. Секретное мероприятие обещало продлиться до ночи. Виктор достал две бутылки водки и засунул их в морозильник. Гости расположились на кровати, а хозяина усадили на единственный стул. Потекла неторопливая беседа. Айко хотела сходить на кухню за едой, но Зимин не отпустил, сославшись на Шишкевича, мол, сержант свое дело знает.

Командир третьего отделения действительно прекрасно подготовился. Помимо закуски он умудрился принести два складных стула. На первый стул усадили особу женского пола, а на второй — Зимина. В ход пошли саморазогревающиеся консервы, ржаной хлеб и какие-то местные овощи. На вопрос Умаалона о происхождении овощей, Шишкевич заверил, что лично употребляет их каждый день для пополнения витаминов в организме.

— Мисс Сайто, у нас нет хаси, — пошутил Зимин, поставив перед девушкой консервную банку с мясом, овощами и рисом — сытный армейский паек и протянул пластиковую ложку.

— Ничего, — Айко аккуратно перемешивала ложкой не то ужин, не то закуску, — раз сегодня пьём русскую водку, значит, будем закусывать по-русски, — продолжила она на русском языке. Лишь легкий акцент выдавал в ней иностранку.

Мужчины замерли от удивления и непроизвольно захлопали глазами.

— Нашли чему удивляться, — рассмеялась Сайто. — Я лингвист. А Япония, между прочим, куда ближе к России, чем Мениола.

Камень был брошен в огород Умаалона, мол, а ты с какого бока-припека в нашей компании?

— Это что за намеки? — обиженно возмутился техник. — Если хочешь знать, я всю жизнь прожил в России, — он тоже перешел на русский язык, причем говорил чисто, без малейшего намека на акцент. — Мои родители лет пятьдесят назад переселились на Землю.

— Елки-палки! — воскликнул Виктор, доставая водку из холодильника. — Сейчас окажется, что я самый не русский среди вас!

— Насколько я понял, — Зимин держался за живот и гоготал, — от водки никто не откажется. Виктор, наливай…

Первую рюмку Айко выпила честно, потом начала филонить. Но никто и не ожидал, что девушка будет пить наравне с мужиками. Скорее бы даже удивились…

После третей рюмки тематика разговора приняла стандартную для застолья окраску. Говорили «за жизнь», часто перебивая друг друга, причем исключительно по-русски и временами с соответствующими случаю оборотами речи. Именно за этим занятием их застал капитан Стаоал.

— О! Ещё один русский на запах пришел, — воскликнула раскрасневшаяся и веселая Айко, искусно орудуя ложкой и с завидным аппетитом доедая армейский паек.

Компания дружно загоготала.

— Садись, гостем будешь, — пригласил Новиков.

Капитан немного помялся возле выхода, почесал нос…

— А-а-а, наливай, — махнул рукой он и тоже перешел на русский язык. — Айко, хватит ржать, подвинулась бы…

Старейшина племени укадов вовсе не был старым человеком. Мужчина средних лет при помощи хитрости и прекрасных умственных способностей, а так же боевой доблести за десять лет поднялся от простого воина до владыки многочисленного и сильного кочевого племени. Его команда соратников была организована иначе, не так, как в других племенах и работала очень эффективно.

Жизнь обычного командира пограничной заставы изменила встреча со странным человеком. Десять лет назад во вверенный ему пограничный аванпост пожаловал звездный человек. Пришелец долго скитался по степи и совершенно случайно набрел на кочевников. Увидев крепость, человек, изможденный долгой дорогой и жаждой, собрал остатки сил и едва живой добрел до высоких деревянных ворот. Он упрямо волочил за собой длинноствольный автомат, а за плечами висела мощная армейская радиостанция. Дойдя до ворот, пришелец успел взглянуть на удивленных и слегка испуганных стражников, усмехнулся потрескавшимися губами, а после повалился на землю. Силы окончательно оставили его. Так будущий старейшина Ынталпс встретился с лейтенантом Военно-космических сил Мениолы. Ынталпс быстро сообразил, что перед ним не простой солдат, а офицер. Его племя никогда не враждовало с пришельцами, поэтому степняк приказал вылечить лейтенанта. Предчувствие не обмануло его. Бывший офицер ВКС Мениолы, а ныне дезертир, круто изменил скучную жизнь пограничного аванпоста, да и самого Ынталпса. Долгие разговоры с пришельцем и ежедневные прогулки верхом позволили Ынталпсу разработать далеко идущие планы по продвижению к вершине власти. Он вдруг поверил в свои силы и в свое предназначение. А лейтенант, борясь со скукой, обучал солдат, создавая лучшее в степи боевое подразделение. Постепенно подбиралась команда единомышленников, недовольных нынешней властью. Создавалась эффективная разведка. Люди Ынталпса внедрились во все экономические структуры, в вертикаль власти, армию. Когда прежний старейшина узнал о подпольном, фактически новом государстве, было уже поздно. Доктрину Ынталпса поддержали все главы родов. Так младший командир стал во главе племени укадов. Вершина власти, о чем ещё можно мечтать? Враги свергнуты, соратники обласканы и заискивающе смотрят в рот новому владыке, боясь пропустить даже самое тихое и незначительное междометие. Хорошо! Благодать! Праздник, кутерьма, веселье. Однако покой только снится. Неугомонный звездный человек шепчет на ухо: «Хватит праздновать, пора укреплять вертикаль власти, надо строить государство по иному принципу, а то не удержишься на вершине. Найдется кто-нибудь лучше тебя».

За десять лет племя укадов превратилось в высокоорганизованное государство. Введены новые правила и порядки. Контролируется огромная территория, армия самая лучшая среди степняков, враги бояться досаждать, народ доволен, прославляет гениального владыку…

Мало кто знает о мениольце — «сером кардинале» старейшины Ынталпса, а кто знает — помалкивает. Это табу.

Пора готовить смену. Абсолютную власть необходимо передать по наследству. Выборы старейшины давно отменены. Кого же из сыновей возвысить? Непростой вопрос…

Желто-серый шатер владыки круглосуточно охраняется. Телохранители подобраны тщательно. Все выходцы одного рода — рода самого Ынталпса. Для молодых отпрысков это почетная миссия. Никогда их род так высоко не поднимался в племенной иерархии. Никогда они не ходили с гордо поднятой головой. Поэтому молодые охранники готовы жизнь отдать за своего владыку. Для них старейшина — символ процветания и благополучия.

Всадник, облаченный в недорогую и неброскую кожаную одежду, будто бы торговец средней руки, спрыгнул со скакуна и поспешил к шатру. Охрана не посмела остановить визитера. Из-под шапки торговца выбивались длинные светлые волосы, а лицо выдавало в человеке чужака. Но телохранители пропустили гостя и даже склонились в смиренном поклоне, словно приехал глава одного из многочисленных родов великого племени укадов.

Гость поспешно миновал охрану, затем прошел мимо чиновников и военных, ожидающих аудиенции, и преспокойно ворвался в роскошные покои владыки. Никто не посмел выразить неудовольствия.

— Меня когда-нибудь зарежут, — усмехнулся гость, присаживаясь подле старейшины. Он даже не спросил разрешения. — Ты бы видел, как на меня посмотрели…

Ынталпс полулежал на мягких подушечках и в полумраке вкушал мясо, запеченное на углях. Ему прислуживали четыре полуобнаженные и прелестные служанки.

— Надо быть скромнее, атамак, — облизывая жирные пальцы, спокойно проговорил владыка. — Люди всё видят, всё замечают. Им не нравится…

— Зависть — это порок.

— Зависть? Да. Я дал тебе все, что ты хотел. У тебя второй шатер, после моего, красивые жены, огромные стада, невольники. Чем не повод для зависти?

— Я так и останусь для вас атамаком, — гость поморщился.

— А как ты хотел?

— Никак.

— Рассказывай, что нового?

— Мениольцы перехватили трех курьеров. Четвертого не успели.

Старейшина задумался, отодвинув глиняную тарелку.

— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он.

— Давай подумаем, — гость принял из рук служанки чашу с горячим ароматным напитком. — Майтоб не избежать. Рано или поздно он состоится, не сегодня, так завтра.

— Да, — процедил владыка. — И этот глупец, Гынзутап, собрав большинство голосов, двинет войска против твоих соплеменников.

— Эта авантюра закончится грандиозной бойней. Объединенной армии не победить мениольцев. Все равно, что воевать со скалой. Не успеешь глазом моргнуть, как они высадят вам в тыл двадцать тысяч воинов и бронетехнику. От объединенной армии останутся только воспоминания. А осенью нагрянут людоеды. Что тогда будем делать? Вооружать пастухов и женщин? Объединенная армия нужна для борьбы с людоедами.

— Объединенная? — рассмеялся Ынталпс. — Рассмешил меня.

— Вот и держи войска позади остальных, не лезь на рожон. Иначе потеряешь много воинов. На майтобе все равно окажешься в меньшинстве, и тебя заставят выступить единым фронтом…

— Знаю. Я бы рад отказаться от майтоба, других дел хватает, надо укреплять северную границу и флот достраивать, но… неписаный закон древних велит подчиниться…

— Поезжай. Зачем дразнить сразу всех соседей?

— Поеду. А ты поймал четвертого курьера?

— Нет. Сперва решил посоветоваться с тобой.

— Оставь его в покое.

— Хорошо. Все равно задержка на один день ничего не изменит, — гость допивал мясной бульон.

— Да, — владыка продолжил трапезу. — Пусть твои соплеменники сами его ловят. А нам есть чем заняться.

Гость кивнул головой.

— Зачем им понадобился храм Солнца? — Ынталпс сменил тему разговора. — Там нет ничего, кроме покойников.

— Их интересует не только технологическое, но и культурное наследие прежнего Атенрета.

— Глупо.

— Не мне судить. Я военный, а не ученый.

Владыка хмыкнул:

— Но твои безделушки нам хорошо помогают, — он загадочно усмехнулся.

— Это ерунда. Надо двигаться дальше, надо отмежеваться от конфликта вокруг храма Солнца, надо зарекомендовать себя прогрессивным и дружелюбным народом. Заключим договор с мениольцами. Нам позарез нужны грамотные люди. Пора обучать молодежь. Да и военная помощь при случае не помешает. Вспомни, как они оберегают Актовоткон и другие подобные города на побережье. Способствуют возвышению Актовоткона. А все потому, что Актовоткон был первым, кто принял мениольцев с распростертыми объятиями. Нам нельзя упустить шанс возвысится над степняками…

— Подумаю, не торопи меня. Это слишком ответственное решение. Взвешу все за и против. А ты не боишься встретиться с соплеменниками?

— Скажешь, что я не атамак, — гость улыбнулся.

— Ну и хитрый ты.

— А что остается делать?

— Скажу, скажу, не бойся.

— Я не боюсь. Есть задачи поважнее личных амбиций. Пора готовиться к борьбе за гегемонию… кочевых племен много.

— Пора, но я не успею. Пусть этим займется наследник.

— Верно. Твоя основная задача подготовить его, заложить основу.

Мениолец часто раздражал владыку, но без пришельца будет трудно вести дела. Поэтому Ынталпс едва заметно наклонил голову в знак согласия, а потом закрыл глаза. Служанки послушно принялись убирать посуду. Затем принесли рукомойник. Трапеза окончена.

Импровизированное застолье было в самом разгаре. Захмелевшая Айко совсем разговорилась и открытым текстом критиковала Стаоала и всю ФСКР.

— Вечно вы суете свой нос во все щели, — грозно вещала она. — От вас никуда не спрячешься. Вот скажи, ведь вы стараетесь приручить степняков…

Капитан пожимал плечами, но молчал, словно партизан на допросе.

— Нет, ты скажи, — не унималась девушка. — Уже давно подмяли оседлые племена, лепите из них жалкое подобие Мениолы. Кочевников заманиваете в тот же капкан. Среди них наверняка бродят ваши агенты.

— И что с того? — Стаоала прорвало. — Мы не делаем ничего плохого.

— То же самое вы говорили землянам.

— Айко, успокойся, — заступился Виктор.

— А ты не защищай своих любимых мениольцев, — зло отрезала японка.

— Вот уж не ожидал услышать подобных обвинений, — капитан обиделся. — Землянам то мы чем не угодили? Мениола никогда не делила людей на первосортных и второсортных. В этом ты не сможешь нас обвинить. Общечеловеческие ценности для нас не пустой звук. Агент влияния задает лишь направление, но не руководит процессом. Люди сами должны строить свою жизнь. Ни один мениолец не был лидером земного государства. Никогда. То же самое происходит на Атенрете. Теперь мы уже в содружестве с земными коллегами предлагаем атенретцам построить здесь единое гражданское общество. На это уйдут столетия. Пусть так. Предлагаем рецепт, но не заставляем. Человек должен сам выбрать жизненный путь. Ты ошибаешься, Айко, мы не диктуем аборигенам условия. Мы действуем очень осторожно. Но цель благородна.

— Красивая сказка! Мениола ведет себя как хитрый хищник.

— Нет. Это вы, между прочим, с легкостью убивали себе подобных! Мы никогда не опускались до…

— Откуда землянам знать, чем вы занимались тысячу лет назад.

— Айко, прекрати, хватит, — Виктор поднялся на ноги. — Пойдем, я провожу тебя…

— Ладно, — девушка сникла и послушно направилась к выходу. — Извините меня.

— Все нормально, — раздраженно замахал руками Стаоал.

Остальные гости негромко попрощались.

В коридоре, возле своей двери, девушка вдруг остановилась. Прилив ярости прошел.

— Витя, я дура, да? — тихо прошептала она.

Новиков непроизвольно усмехнулся.

— Нет. Не бери в голову. Просто водка развязывает язык.

— Да. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

— Вот именно. Постарайся больше не откровенничать с незнакомыми людьми.

Айко пытливо рассматривала Виктора:

— Тебя я тоже знаю лишь неделю…

— Но доверяешь?

Она закивала головой.

— Мне есть чем гордиться. А теперь ложись спать и не вздумай шататься по жилому блоку, а тем более по улице.

— Обещаю, — Айко чмокнула парня в щеку и скрылась за дверью.

Щелкнул замок. Виктор постоял возле двери ещё минуту, затем вернулся в свою комнату.

Новый лазерный резак привезли под утро. На улице было ещё темно и прохладно. Даже ранние птахи пока не проснулись.

Гравилет бесшумно опустился на территории спящего лагеря. Бодрствовали лишь часовые, да скрытая от любопытных глаз охранная автоматика. Капитана Стаоала разбудил сержант Штерн. Офицер ФСКР помотал головой, выпил залпом стакан холодной воды и помчался встречать гостей. Попутно он попросил разбудить Умаалона.

Парень, открыв глаза, долго не мог понять зачем его трясут за плечи, да ещё в такую рань. Но слова Штерна постепенно привели техника в чувства. Резак привезли? Какой резак? Ах, резак! Ясно. Умаалон минут пять сидел, подперев голову руками и бормоча под нос:

— Вот я не выспался…

— Скажи лучше, не проспался, — ехидно улыбался сержант. — Перегар на гектар.

— Нет, — не соглашался техник.

— Предлагаю средство.

— Какое?

— От похмелья.

— От него только одно средство…

— Есть альтернатива. Могу окатить холодной водой с головы до пят, — сержант пытался шутить. — На полчаса поможет.

— Спасибо, не надо, — Умаалон поднялся на ноги и направился на улицу.

— Как хочешь, — Штерн пожал плечами. — Я хотел помочь, причем от чистого сердца…

— Сам обливайся, — донеслось из коридора.

Стаоал и Умаалон всего секунду рассматривали друг друга, потом одновременно усмехнулись и полезли в грузовой люк гравилета.

— Голова болит? — поинтересовался капитан, глядя на зачехленный резак.

— Нет, — Умаалон забрался под чехол, а прилетевший на гравилете инженер начал перечислять ему технические характеристики агрегата.

— То, что надо, — сообщил техник спустя три минуты. — Им мы быстро разрежем стену.

— Хорошо, — капитан массировал правый висок. — Разгружайте.

— Аппарат самоходный, — инженер продемонстрировал пульт дистанционного управления. — Не забудьте прихватить запасные баллоны с аргоном.

— У нас не фигурное вырезание, — поморщился Умаалон, забрав пульт управления. — Окисленные края никого не волнуют.

— Все равно забирайте. Баллоны поставляются в комплекте. Вдруг пригодятся.

— Ладно, заберем, — капитан схватил баллон, хотел взвалить его на плечо, да не вышло. Но упрямство оказалось сильнее офицера. Стаоал потащил волоком резервуар со сжатым газом.

— Ты сильно не усердствуй, — посоветовали хором Умаалон и инженер. — Отломишь горловину… полетишь, как на ракете… потом долго тебя искать придется…

Они, конечно же, шутили, но результата добились. Капитан начал обращаться с баллоном очень нежно. Стаоал кое-как вытащил тяжелую ношу на улицу, вспотел, присел на корточки, обняв холодный металлический резервуар, и долго смотрел на то, как грозный лазерный резак медленно спускается вниз по металлическому пандусу.

Весть о прибытии гравилета мгновенно разнеслась по спящему лагерю. Не прошло и пятнадцати минут, как возле резака замаячила тщедушная фигура профессора Коллинза.

— Надо начинать, — разглагольствовал он, сопровождая медленно перемещающийся самоходный резак.

— Часа через два, — отмахнулся Умаалон. — Агрегат ещё не привели в рабочее состояние.

— Он разве поломан?

— Нет. Резак не поломан, но работать не может. Транспортировочное положение, — технику вовсе не хотелось что-либо объяснять. Умаалон мечтал о том, как бы поскорее добраться до подушки. А тут профессор привязался…

Постепенно все участники экспедиции собрались в тоннеле. Не хватало лишь Зимина, Шишкевича, Айко и Виктора.

— Всё ясно с вами, — подытожил Коллинз, говоря, конечно, об отсутствующих. — Когда собираются вместе как минимум два русских… от Айко я такого не ожидал…

Умаалон что-то невнятно буркнул в ответ и забрался в кабину тоннелепроходчика, возложив обязанности по расконсервации резака на своего помощника и на вновь прибывшего инженера. Спустя пару минут техник уже спал.

Бодрый и подтянутый Зимин появился вместе с первыми лучами солнца. Даже не скажешь, что он до этого полночи пил водку наравне с остальными.

— Слабоваты гражданские, — добродушно улыбнулся десантник, выслушав ехидный вопрос Коллинза по поводу состояния здоровья. — Но вы бесконечно правы, профессор, надо поторапливаться. По данным разведки, старейшины кочевых племен собираются на майтоб.

— Да. Мне тоже сообщили, — согласился Стаоал. — Майтоб состоится завтра вечером. Пока все старейшины доберутся…

— Ну, так поторапливайтесь, — всплеснул руками профессор. — А вы вместо этого…

— Ладно тебе, — заступился Амматаал. — Не гунди. Мы тоже были молоды.

— Так ведь даже в храм ещё не вошли… Не пойму чего отмечали… Что за праздник?

Вопрос остался без ответа.

Ещё через час лазерный резак начал плавить титановый панцирь храма. Даже столь мощный агрегат не мог за один заход прорезать толстую и прочную преграду. Капли расплавленного металла, уподобившись слезам, стекали вниз. Луч лазера оставлял глубокие борозды в металлической стене. Стена плакала, сопротивлялась, но все же постепенно таяла.

Не прошло и сорока минут, а на месте некогда монолитной конструкции образовалось треугольное отверстие. Сквозь него свободно могли пройти четыре человека, причем одновременно.

Резак и фрагмент стены отбуксировали на поверхность. Сжатый воздух продул тоннель, выгнав наружу продукты горения.

Профессор Коллинз приблизился к отверстию, поправил маску и включил фонарь. Все остальные участники экспедиции замерли за его спиной, затаив дыхание. Даже Айко и Виктор присоединились к коллегам. Наступил торжественный момент. Его так долго ждали. Луч света выхватил из полумрака балки огромного каркаса. Потом все увидели высокую двухстворчатую дверь из потемневшего от времени металла. Рельефная картина на её поверхности, стилизовано изображающая рождение Солнца, заставила человека почувствовать себя песчинкой в сравнении с необъятным космосом.

— Ура! — воскликнул Коллинз. — Добрались. Где мистер Умаалон?

— Да тут я, тут, — из-за спины Амматаала раздался насмешливый голосок.

— На этот раз вы не отвертитесь. Открывайте дверь.

— Всегда к вашим услугам, господин профессор. Подождите минуту. Я скоро вернусь, — техник направился к выходу. — Ничего не трогайте.

— Хорошо, мистер Умаалон, как скажете, — Коллинз был удивлен и заинтригован.

Пока ученые и солдаты вполголоса обсуждали предстоящее мероприятие, невозмутимый техник вернулся в тоннель, неся под мышкой два биологических скафандра, а в руках чемоданчик с инструментом и какой-то прибор с голографическим проектором.

— Кто желает переступить порог храма Солнца? — поинтересовался он.

— Пойдешь? — Коллинз обратился к Амматаалу.

Коллега вместо ответа молча начал облачаться в защитный кокон.

— Кто ещё пойдет? — профессор окинул взглядом участников экспедиции.

— Я, — напросился Стаоал.

— Отлично. Хотите войти в историю, капитан?

— Почему бы и нет?

— Идите.

— Что теперь? — Амматаал обратился к Умаалону.

— Сейчас я включу воздушный заслон. А вы просто подойдёте к двери. Она откроется.

— Сама?

— Да, — техник приблизился к пластиковой распределительной коробке, закрепленной на стене тоннеля, потом повернул рычажок. Вспыхнули прожекторы, ярко осветив дверь храма, а насос начал подавать поток сжатого воздуха, отгородив людей от возможной биологической опасности, притаившейся внутри храма. Несмотря на то, что предварительные анализы не выявили ничего подозрительного, по обоюдному согласию всех участников экспедиции, техников все же обязали принять хоть какие-то меры безопасности.

Амматаал хмыкнул, направляясь в сторону двери. Стаоал взял чемоданчик с инструментом и поспешил вслед за именитым ученым.

Струя воздуха нещадно била сверху вниз под углом градусов двадцать-двадцать пять. Она продемонстрировала свою мощь, заставив разведчиков присесть, пыль и металлические капли сдула в сторону, обнажив бетонное основание защитного каркаса.

Айко восторженно комментировала надписи на двери и одновременно наблюдала за действиями разведчиков:

— А вот и божественный наказ. Главная заповедь гласит…

Амматаал коснулся двери рукой. Ничего не произошло. Люди начали шушукаться. Старый мениолец обернулся. Его вопросительный взор устремился на техников. Умаалон замахал рукой, мол, подождите, сейчас всё заработает. И дверь действительно вздрогнула, очнулась от многовековой спячки. Створки сначала рывками, а затем уже плавно раздвинулись, да так легко, будто бы не были толщиной порядка десяти сантиметров и не весили несколько тонн.

— Матерь Божья, — воскликнула Кармен.

— Мистер Умаалон, объясните нам, — Коллинз с интересом взирал на техника.

— Все очень просто, — парень был доволен собой, словно кот, отведавший сметаны. — Киборгам удалось активировать реактор, а так же включить левитационный привод дверей.

— И вы молчали? — гневно воскликнул профессор.

— Сюрприз, — Умаалон усмехнулся. — Более того, кое-где работает освещение.

Коллинз лишь покачал головой. Победителей не судят.

— Электроэнергетика атенретцев заткнет за пояс кого угодно, — задумчиво произнес Стуберг, подмигнув Кармен. Та насупилась и отвернулась.

— Две тысячи лет прошло, но ничего не разрушилось! — восхищался Виктор.

— Почти ничего, — поправил Умаалон, включив прибор. Голографический монитор отобразил изображение с видеокамер разведчиков. — Картинка нормальная, — сообщил он.

— Как звук? — спросил Стаоал.

— Норма.

— Всё вокруг превратилось в прах, — рассуждал Амматаал, приближаясь к огненному трону. — Всё кроме камня и металла превратилось в прах. Даже пыль слежалась и окаменела, — он похлопал перчаткой по гранитному постаменту. — А камню хоть бы что. Гладкая отполированная поверхность.

— Что показывают датчики?

— Температура, влажность, радиоактивный фон и прочая ерунда в пределах допустимого, — прокомментировал Стаоал. — Сухо здесь.

— Пока сухо. Когда откроются вентиляционные задвижки, через наш тоннель в храм попадет уличный воздух.

— Даже атенретцы не способны обмануть время, — продолжал делиться впечатлениями Амматаал, бродя в потемках и медленно продвигаясь вглубь церемониального зала. — Я боюсь представить, насколько здесь было красиво. На стене вы можете увидеть гигантский горельеф. Он цветной. Но за прошедшие века краски померкли. Меня окружает огромный, мрачный, пустой зал. Если на каждого посетителя выделить квадратный метр, то без проблем можно разместить тридцать тысяч человек. Да ещё балконы… А в центре золотой трон. К нему ведет потайная лесенка.

— Смонтируем освещение, пыль протрем, — Коллинз не отрывал глаз от монитора. — Может быть тогда ты оценишь храм иначе?

— Нет, Артур, — пессимистично ответил Амматаал. — Время сильнее нас. Даже потускнело серебряное зеркало, на которое через специальное окно попадали первые лучи восходящего солнца. Видите?

— Да, — сказала Кармен. — А что вы ожидали?

— Ничего другого не ожидал, — Амматаал вздохнул. — Куда ведет лестница? — ученый оказался в дальнем углу церемониального зала.

— В малый зал, — Виктор изучал план храма. — Он на втором этаже. Выше размещаются подсобные помещения и учебное заведение. Там готовили священнослужителей.

— Я позаботился о карте, — вмешался Умаалон. — На левом запястье скафандра смонтирован пульт управления и диагностики…

— А лестница рядом, которая ведет вниз? — Амматаал не воспользовался советом техника.

— По предварительным данным, перед вами большой зал непонятного назначения, вероятно для проведения погребальных церемоний, а ниже захоронены правители Атенрета. Чем ниже уровень, тем моложе могилы. Ну, и полно всяких мелких помещений. Технический уровень спрятан в стороне. Он выступает за пределы здания. К нему ведет отдельный ход. Справа от лестницы есть небольшая ниша. Там замаскирован вход в служебный тоннель.

— Нет, туда я не пойду, — Амматаал начал спускаться вниз, осторожно ступая по ступенькам и светя перед собой фонарем. Стаоал шел в двух шагах позади. — Айко, может ты разберешь… Что тут написано? Не пойму…

Над массивными полуоткрытыми дверями, облицованными черным гранитом, красовалась надпись сделанная золотыми буквами.

— Светите лучше, — попросила Айко. — Не заходи, — читала она, — готов ли ты… нет, не то… прежде чем войти, подумай, достоин ли ты идти дорогой Богов…

— Мы достойны, капитан? — Амматаал вовсе не шутил, а спрашивал вполне серьёзно.

— Вам решать, анаабу Амматаал, — Стаоал не стал лезть вперед батьки в пекло.

— Что ж, войдем, — ученый сделал шаг вперед. — Мы пришли с добрыми намерениями.

— Давайте я пойду первым, — предложил капитан.

— Стой в дверях, — Амматаал отказался от предложения. — Впрочем, случись чего, ты их не удержишь.

— Тогда…

— Нет, не спорь. Стой в дверях. На твой век приключений хватит. Мало ли что на уме у атенретцев. Вряд ли простой смертный имел право созерцать могилы правителей.

— Назад! — заорал Умаалон. — К вам что-то приближается!

— Не понял…

— Назад! К выходу!

Ещё раз повторять не пришлось. Разведчики со всех ног бросились к парадным дверям. Они бежали почти не разбирая дороги и не оглядываясь. Прилив адреналина. Сердце бешено бьётся в груди. До свободы двести метров. Сто метров… двери предательски начинают закрываться.

— Витя! — Умаалон кинулся к металлической распорке, мирно лежащей на полу. — Помоги.

Новиков легонько отстранил Айко и поспешил на помощь. Вдвоем с техником они потащили тяжелую распорку к парадному входу храма. Едва-едва успели. Створки удалось заблокировать.

— Все назад! — Зимин начал командовать. — Гражданским покинуть тоннель! Бегом! Отделению приготовится. Без команды не стрелять!

Солдаты вскинули автоматы. Даже на территории лагеря им запрещалось ходить без оружия.

Разведчики вынырнули из темноты. Военные расступились, пропуская людей, а после вновь сомкнули строй. Первопроходцы остановились возле монитора.

Ситуация накалялась.

— Виктор, Умаалон, марш отсюда! — кричал Зимин.

— Погоди, — техник всматривался в монитор. — Оно движется медленно. Я приказал киборгам разобраться в ситуации. Судя по всему это управляемый плазмоид.

— Кем управляемый? — тяжело дыша воскликнул Стаоал, стаскивая шлем.

— Откуда я знаю!

— Надо закрыть дверь, — предложил Новиков.

— А это хорошая мысль, — согласился Умаалон. — Поторопитесь. Он в ста сорока метрах…

— Не поможет, — Зимин протестовал. — Дверь наверняка подчиняется ему…

— Давайте! Чего стоите? Вытащим распорку…

Лейтенант махнул рукой. Два десантника подбежали к дверям. Прежде чем удалить распорку, они увидели зеленоватое сияние в глубине зала и ещё нечто бесформенное приближающееся к людям.

— My god! — закричал по-английски Штерн, остолбенев, потом, отойдя от шока, начал лихорадочно выбивать распорку ногой. Второй солдат делал то же самое.

После нескольких неудачных попыток распорка, наконец, поддалась, и створки парадной двери закрылись.

— Уходим! Покинуть тоннель, — скомандовал Зимин.

Пятнадцать человек помчались навстречу чужому солнцу.

Другие солдаты, нацепив жидкую броню и заняв оборону, уже поджидали опасность на поверхности. Сержант Шишкевич усадил всех гражданских в военно-транспортный гравилет, попутно приказав пилотам по первому же требованию поднять машину в небо, не заботясь о военных.

— Все в гравилет! — кричал Зимин. — Виктор, давай!

Пришлось подчиниться.

Стаоал остался возле тоннеля. Военные напряженно всматривались в пятиметровое отверстие, ожидая увидеть характерное зеленоватое сияние.

— Тоннель заминирован? — поинтересовался капитан.

— Да.

— Взрывайте как только оно войдет в тоннель.

Зимин кивнул головой.

А Умаалон в это время, свесив ноги с металлического пандуса грузового люка гравилета и положив на колени прибор, отдавал команды киборгам.

— Чем занят? — поинтересовался Виктор, примостившись рядом.

— Попросил киборгов отключить реактор. Немного повоюем.

— Кто нас преследует? — теперь Айко сгорала от любопытства.

Она подошла к парням и села подле Умаалона.

— Управляемый плазмоид. Видимо анаабу Амматаал и капитан не достойны идти дорогой Богов, — пошутил Новиков.

— Нашел момент для шуток, — девушка нахмурилась. — Что теперь будет?

— Ничего. Сейчас наш гениальный Умаалон отключит реактор… и согласно закону вилки, выдернутой из розетки…

— А если он не пропадет?

— Не пугайся, Айко, что-нибудь придумаем, — Умаалон улыбнулся.

— Я не боюсь, не маленькая. Просто жалко всё бросать на полпути…

— Это верно.

Девушка тяжело вздохнула. Её тревожный взгляд был обращен в сторону тоннеля. Десантники залегли в двадцати метрах от входа.

— Не об этом ли предупреждал нас колонист, а мистер Коллинз? — из чрева грузового отсека прозвучал язвительный вопрос Кармен. Её голос был слышен даже на улице. Ответ профессора разобрать не удалось.

Виктор и Айко невольно усмехнулись. Кармен неплохая женщина, но вряд ли кто мог с ней ужиться под одной крышей. Стуберг, говорят, продержался аж три года.

Амматаал подошел к молодежи.

— Он стоит возле двери, — ученый начал всматриваться в монитор.

— Да, — согласился Виктор. — Дальше не идет. Плазмоид — источник сильного электромагнитного поля. Он создает массу помех.

— Так и должно быть. Всё, реактор обесточен, — сообщил Умаалон.

Киборги держались на почтительном расстоянии от плазменного монстра. Плазмоид, после отключения энергии, просуществовал секунд тридцать. После яркая вспышка осветила церемониальный зал, и неожиданный охранник исчез.

— Вот и все, — задумчиво проговорил Амматаал, спускаясь по пандусу. — Кажется нам повезло…

Он подошел к офицерам, произнес длинную речь, указывая рукой на Умаалона. Наконец Зимин скомандовал отбой, солдаты поднялись на ноги, но не разошлись, а прямиком направились в тоннель.

Археологи покинули гравилет и расположились под навесом. Обстановка разрядилась. Кто-то даже начал шутить. Лишь хмурая Кармен одиноко сидела в стороне, отрешенно глядя в безоблачное небо. Ей казалось, что неприятности только начинаются.

— Мало кто из ныне живущих знает о существовании потайного хода, ведущего в храм, — Ынталпс в сопровождении мениольца и верной охраны совершал вечернюю прогулку верхом. — И никто из ныне живущих не был в храме. А твои соплеменники вырыли огромную яму, вместо того, чтобы воспользоваться скрытым лазом.

— Они не знают о существовании потайного хода.

— А как же ваши чудесные безделушки?

— Археологи невнимательны…

— Может быть. Или не настолько могущественны…

— Нет. Все как раз наоборот. Они продемонстрировали свои возможности. Зачем искать окольный путь, зачем приспосабливаться, когда можно проложить новую дорогу, да ещё до парадной двери храма?

— Это все ваш упрямый нрав торжествует…

— Археологи уже побывали внутри.

— Неужели?

— Донесение проверено. Я потом лично наблюдал, — мениолец продемонстрировал армейский бинокль. — Их спугнул зеленый огонь. Внутри кто-то есть.

— Оно не живое, — усмехнулся старейшина. — Звездных людей предупреждали. Звездные люди не послушались. Плохо. Очень плохо. Значит молва о зеленом огне, пожирающем человеческую плоть, не сказка, а быль. Древним можно верить. Зря болтать не станут.

— Война?

— Майтоб, — коротко ответил правитель и пришпорил скакуна. — Старейшины обязаны выполнить наказ древних.

— Взвод, занять круговую оборону! — Зимин на бегу отдавал приказы. Защитный шлем скрывал его лицо. — Без приказа не стрелять.

Вечерело. Сумерки опустились на разогретую солнцем землю. Дневная жизнь замерла, готовясь отойти ко сну, а ночная пока ещё не проявила себя в полной мере.

— Что за суета, что опять случилось? — Виктор припозднился с ужином. Теперь он выскочил на улицу, пытаясь разобраться в обстановке.

Солдат не видно. Они уже заняли оборону, рассредоточившись по периметру. Зимин находится в гравилете — своеобразном командном пункте.

— Что случилось? — повторил вопрос этнолог, увидев бегущего Стаоала с бластером в руке.

— Отряд кочевников, — крикнул капитан и исчез за соседней палаткой. — Все уже в гравилете.

— Ничего себе, — удивился Новиков, присвистнув, и поспешил к воздушной машине.

Грузовой люк открыт. Умаалон, свесив ноги, сосредоточенно возится с пультом управления. Он заставляет киборгов повторно исследовать технический уровень храма. Где-то должна быть спрятана установка, формирующая управляемый плазмоид. Её надо найти и взять под контроль, тем самым, обезопасив экспедицию. Ведь профессор Коллинз никак не может решиться вновь войти в храм. Он боится. Хотя Умаалон клятвенно заверил его, что пока реактор отключен, опасаться, собственно, нечего. Плюс ко всему реактор оснащен таймером, который, в свою очередь, один раз в день запускает энергетическую установку и систему вентиляции, проветривая храм. Либо экспедиция будет работать исключительно днем, а вечером покинет храм и возвратится обратно только после отключения реактора, либо археологи сообща начнут решать загадку возникновения плазмоида. Впрочем, времени на решение данной загадки нет. Глава экспедиции в растерянности, а кочевники не дремлют.

— Какие кочевники? Откуда взялись? — Новиков набросился на Умаалона с расспросами.

— Не знаю, — техник махнул рукой в сторону грузового люка и даже не оторвал взгляд от монитора. — Спроси у кого-нибудь…

— Ясно, — этнолог проследовал в грузовой отсек.

Второй раз за день объявили тревогу, и ученые послушно заняли места в гравилете, готовые в любую минуту покинуть место раскопок. Нервы у всех напряжены. Кармен спорила с Коллинзом и Стубергом, часто переходя на личности. Амматаал выступал в роли арбитра. Помощник Умаалона спал в кресле. Айко сидела рядом с пилотской кабиной и читала.

— Не порть глаза, — Новиков присел подле девушки.

— Хуже не будет.

— А что за паника?

— Возле лагеря появились кочевники. Около трехсот всадников. Лейтенант беспокоится. Солдаты заняли круговую оборону, а нас попросили не мешать.

— Зимин в пилотской кабине?

— Ага.

— Пойду, спрошу…

— Не ходи. Он ругаться будет…

— Ты пробовала?

— Ага, — Айко отложила сенсорный планшет в сторону и улыбнулась. — Посиди со мной…

— Ладно, — Виктор перестал метаться, улыбка собеседницы успокоила его, он кивнул головой и нежно сжал девичью ладошку. Айко, не обращая внимания на любопытные взгляды коллег, опустила голову на мужское плечо, сделав вид, будто бы задремала.

А на улице происходило нечто непонятное. Солдаты не видели противника визуально. Они ориентировались на показания технических средств, способных заглянуть за горизонт, за дерево, за скалу. Кочевники не приближались слишком близко, но и не уходили. Внезапно от отряда отделился всадник и поскакал в сторону лагеря археологов. Напряжение возросло. Солдаты прильнули к ночным прицелам. Вскоре всадника взяли на мушку. Кочевник осознал это. Он застыл в тридцати метрах от колючей проволоки, на виду у всего лагеря. Воин не торопился. Воин ждал. Он прекрасно понимал, что сейчас на него нацелены как минимум два десятка стволов. Любое неверное движение может быть воспринято как акт агрессии. Бескрылый скакун тревожно топтался, шаркая могучей лапой по земле и негромко курлыча. Вердикт Зимина был предельно прост: «Не стрелять». Наконец степной гость достал из-за пазухи лоскут тончайшей коричневой шкуры, демонстративно показал будущую посылку обороняющимся десантникам, вынул из колчана стрелу, прикрепил депешу к древку чуть выше наконечника и, точно рассчитав траекторию полета стрелы, выстрелил из лука почти вертикально вверх. Затем всадник поспешно удалился, вернувшись к отряду. Триста воинов, зычно поторапливая скакунов, направились в родную степь, все дальше и дальше удаляясь от лагеря археологов. Зимин второй раз за день объявил отбой и покинул гравилет. Пока ночь окончательно не опустилась на землю, взвод и археологи приступили к поиску стрелы. Всем хотелось найти послание.

— Вот она! — Айко гордо задрала голову и замахала руками. В правой руке красовалась стрела.

— Читай, — попросил Коллинз.

— Да тут любой может прочитать, — девушка нахмурилась. — Написано по-мениольски.

— Не может быть! — Стаоал забрал послание и прочел его вслух. — Зеленый огонь непобедим. Запечатайте храм и удалитесь. Тогда вас оставят в покое.

— Серьёзные ребята, — прокомментировал Виктор. — Они даже про плазму знают.

— Как они узнали? — проскрипел профессор.

— Это начинает тревожить, — капитан скрутил послание в трубочку, засунул депешу в карман и скрылся в своей палатке.

— Айко, я ничего не понимаю, — признался Новиков.

— Не ты один. Аборигенов, пишущих по-мениольски, можно пересчитать по пальцам…

— Чем и решил заняться наш грозный капитан, — вставил словечко Умаалон.

— Не исключено, что записку написал один из сотрудников ФСКР, работающий под прикрытием, — предположила Айко.

— Зачем же ему раскрывать себя? — возразил этнолог.

— А он и не раскрылся. Витя, аборигены не поняли слов…

— Айко, не считай кочевников идиотами.

— Я и не считаю. Меня интересует самый трудный вопрос. Зачем послали письмо? Что оно может изменить?

— Если говорить откровенно, дорогая, — Коллинз присел на валун. — Я почти готов свернуть экспедицию.

— Но мистер Коллинз, — Сайто решила возразить. — У нас есть ещё три дня.

— Но риск, мисс Сайто! Я не могу рисковать людьми, не имею морального права.

Новиков видел перед собой усталое лицо профессора. Ему было по-человечески жаль Коллинза. Любой бы на месте профессора переживал. И хочется продолжить исследования и колется. Ведь теперь никто, находясь в храме, не сможет чувствовать себя в безопасности.

— Завтра мы продолжим исследования при помощи роботов, — примирительно заявил руководитель экспедиции. — Но люди в храм не пойдут.

— Даже в главный церемониальный зал? — Айко удивилась.

— Мисс Сайто, — Коллинз погрозил пальцем, — не выкручивайте мне руки. Если сегодня уступлю в одном, значит завтра уступлю в другом… это плохо кончится, поймите меня правильно.

— Хорошо, мистер Коллинз, возможно вы правы.

— Поживем — увидим.

Не зря говорят, что утро вечера мудренее.

Утром в тоннеле собрались археологи и десять десантников. Плазмоид — это не нечистая сила, это даже не загадка, это объективная реальность, это противник с которым можно бороться. Такое понятие, как плазмоид легко укладывается в человеческом сознании, поэтому мало кто выступал против второй попытки проникновения в храм Солнца. Всех распирало любопытство. Даже азарт появился.

— Значит так, — Умаалон говорил вполне серьёзно. — Сейчас я включу реактор. Откроем входную дверь, поставим распорки. Затем реактор будет обесточен.

Позади людей сиротливо стоял армейский автономный разведчик, начиненный дюжиной всевозможных датчиков и ещё высокотехнологичным инструментом, начиная от отвертки и заканчивая лазерным резаком. Аппарат мог использовать как левитационный привод, так и обычный, колесный. Восемь колес обеспечивали мобильность квадратной коробке с манипуляторами и сенсорами. Антигравитационный привод потреблял значительное количество энергии, а потому применялся лишь в случае крайней необходимости. Для преодоления преград, например.

— Мистер Умаалон, начинайте, — Амматаал впервые продемонстрировал нетерпение. Его угнетала неизвестность. Хотелось выяснить все от начала и до конца. Сколько можно ходить вокруг, да около?

Маленькие кибернетические стрекозы, повинуясь приказу человека, включили реактор. Солдаты подошли к двери, неся на руках металлическую балку. Створки дверей послушно раскрылись, и балка заняла свое место. Сразу после отключения энергетической установки двери начали закрываться. Пружинный механизм работал исправно. Балка приняла на себя немалое усилие, но выдержала натиск чужеродного металла.

Автономный разведчик направился к дверям, а люди собрались возле Умаалона, пожирая монитор любопытным взглядом.

— Пока был включен реактор, киборги что-нибудь заметили? — донимал техника профессор Коллинз.

— Нет, господин профессор, пока все тихо, — Умаалон решил сменить тему разговора. — Если вы не возражаете, я не стану задерживать разведчика в церемониальном зале. Зал все видели. Видеоматериалов вполне достаточно. Выцветшие барельефы или горельефы, пыль, запустение. Стрекозы передали массу информации, собрали целую тонну образцов…

— Ты хочешь спуститься вниз? — прохрипела Кармен.

— Да.

— Вряд ли кто будет против…

Разумеется, таковых не нашлось.

Разведчик включил левитационный двигатель и поплыл вниз, даже не касаясь ступенек. Приоткрытую дверь погребального зала, облицованную черным гранитом, автомат преодолел без присущей человеку робости. Он не боялся оказаться запертым в каменной ловушке. Его не научили бояться.

Луч фонаря выхватывал фрагменты зала, в котором веками прощались с высокопоставленными усопшими. Предназначение этого помещения не оставляло и капли сомнений. Посреди зала возвышался белый мраморный постамент. Саркофаг с усопшим правителем временно водружали на постамент. В течение трех суток все желающие могли простится с покойным. Людской поток нескончаемой рекой тек через зал, огибая постамент по кругу. Священнослужители и члены царственной семьи восседали на каменных скамьях в непосредственной близости от саркофага. Все три дна они не имели права ни есть, ни спать. Прощальное бдение считалось самым важным испытанием. Терпя физические муки, живые доказывали Богу, что способны заменить почившего небесного сына, способны подхватить бремя власти, способны, очистившись, нести в своей душе священный огонь великого Бога Солнца.

— Облицовка выдержана в желто-черных тонах, как и везде, — Кармен качала головой. — Лишь скамья мучеников из розового мрамора. Представляю, каково сидеть на ней три дня, да ещё на виду у подданных. Один раз в сутки разрешается принять восемьдесят восемь грамм соленой воды и ничего более. Тяжело…

— Зато самый выносливый может претендовать на роль сына или дочери Солнца, — вставил Виктор. — Атенретцы лучше всех сохранили изначальную религию.

— Нет, Виктор, — Амматаал поморщился. — Это только внешний антураж. А по сути, атенретцы значительно отдалились от первоначальных теологических взглядов. Их мировосприятие уникально. Ни у нас, ни у вас ничего подобного не встретишь. Разве только свастика. Этот символ достался нам от общих предков. Однако для атенретцев он несет совсем иной смысл…

— Прошу взглянуть! — Коллинз старался привлечь всеобщее внимание. — Робот спустился на второй подземный уровень. Раньше здесь были только киборги.

— Могилы в стене, — воскликнула Айко. — Именно здесь мы недавно составляли новую хронологию правителей Атенрета.

— Похоронено триста двадцать три человека, — Стуберг присоединился к разговору. — Двадцать одна ячейка почему-то пуста и не имеет надписей.

— Возможно резервировали места? — предположил Коллинз.

— Возможно, — согласился антрополог. — Перед нами древние захоронения. Самой старой могиле четыре тысячи шестьсот тридцать семь лет. Храм не намного старше.

— Давайте послушаем мисс Сайто, — предложил Амматаал.

Айко читала надгробные надписи, выхваченные лучами прожектора. Даты жизни, описания великих свершений… За десять минут перед глазами ученых промелькнул отрезок времени равный полутора тысячам лет.

— До сих пор не могу привыкнуть к их одиннадцатиричной системе счислений, — посетовал Новиков.

— А я вообще ни хрена в этом не понимаю, — признался Зимин. — Однако интересно.

— А какой великолепный орнамент составлен из гранитных плиток разных оттенков, — Кармен всегда имела особое мнение. — Странная геральдика. Эта неизвестная династия правила три тысячи лет назад. Мы о ней практически ничего не знаем.

— Именно вот этот правитель, — японка указала на монитор, — запретил строить колонии за пределами звездной системы, — Айко не любила, когда её перебивают. — Благодаря недальновидному человеку Атенрет сильно ограничил свои возможности и постепенно захирел.

— Ты зря обвиняешь людей, которые старше тебя на три тысячелетия, — Кармен снисходительно улыбнулась. — Мы не знаем причин, побудивших правителя принять столь ответственное решение. Не нам его судить. Но дураком он точно не был. Дураков на должность правителя не избирают. Себе дороже…

— Тем ни менее, факт — вещь упрямая, — Айко не привыкла сдаваться без боя. — Атенретцы сами упрекнули правителя, недвусмысленно написав на плите…

— Ладно, — Кармен решила прекратить дискуссию. — Согласна. Возразить при жизни они не имели права. Тогда почему потомки не отменили запрет?

— Интересный вопрос, — сдавленно захихикал Коллинз. — Как мало мы ещё знаем об Атенрете.

Дискуссию прервал довольный возглас Умаалона:

— Нашел!

— Постарайтесь выразить мысль яснее, — попросил профессор.

— Я нашел установку, формирующую плазмоид.

— Не может быть! — Стаоал не поверил.

— Почему? — техник обиделся. — Если вы не нашли её… это не значит…

— Хорошо, — Стаоал пошел на попятную. — Давайте проверим.

— Мне нужен автономный разведчик. Он обесточит установку. После все вздохнут свободно…

— Вы уверены, мистер Умаалон? — Коллинзу тоже не верилось, что проблему с зеленым огненным монстром можно решить при помощи манипулятора робота.

— Уверен.

— Ну, что ж, действуйте.

Люди забыли об обеде, о кочевниках. Их всецело поглотила война за контроль над храмом Солнца. Разведчика переправили на технический уровень. Здесь работало штатное освещение. Реакторный зал выглядел вполне ухоженно, оформление в стиле «Hi-tech».

— Ничего себе! — удивлению старых ученых не было предела.

— А вы как хотели? — язвительно усмехнулся Умаалон. — Атенрет это не только пыльные камушки и религиозные барельефы. Это высокоразвитая цивилизация. Люди передавали накопленные знания из поколения в поколение. Кто-то же строил космические корабли, возводил трехсотэтажные дома, причем не из гранита, а из высокотехнологичных строительных материалов, снабжал людей всем необходимым, энергией в том числе…

— Мистер Умаалон, — профессора решили подавить критику в зародыше. — Где установка?

— Да вот она.

Робот подъехал к большой металлической чаще. Чашу закрывала прозрачная крышка, а от пола отделяли солидные стеклянные изоляторы. Над чашей торчали трубки из цветного металла разной длины.

— Я пока не понял на сто процентов, как эта штука работает, но если отключить провода, то…

— Понятно. Попробуйте.

— Хорошо. Начали. Нам повезло, что их ремонтные роботы давно сломались…

— А откуда берется электроэнергия, если сейчас реактор отключен? — вдруг задал вопрос Амматаал.

— Хороший вопрос, анаабу Амматаал. Я лишь недавно осознал масштаб всего проекта, — техник повернулся к ученому и добродушно улыбнулся. — Долго не мог представить цельную картину, пока не обнаружил некое подобие аккумулятора. Раз в сутки реактор подзаряжает накопитель энергии.

— Это значит, что плазмоид…

— Охрана всегда на страже, вы правильно поняли. Но она не реагирует на роботов, потому что по проекту жизнеспособность храма поддерживают именно роботы. Однако стоит людям приблизиться к погребальному залу…

— Мистер Умаалон, обесточьте установку, — Коллинз был безапелляционен.

— Постараюсь, анаабу Коллинз. Наш восьмиколесный помощник почти закончил работу. Правда есть ещё одна загадка. Технический уровень не является главным потребителем электроэнергии.

— Что вы этим хотите сказать?

— Главный потребитель энергии находится на третьем погребальном уровне.

— Там хоронили последних правителей, — Стуберг чесал лоб.

— Все просто, — Кармен улыбалась улыбкой победителя. — Криогенная камера. Покойникам электроэнергия не нужна.

— Дорогая Кармен, — Коллинз качал головой. — Я даже не знаю что ответить. Мне хочется верить в легенду, я допускаю такую возможность, но не будем торопиться. Если мистер Умаалон деактивирует охрану…

— Готово, — сообщил техник. — Могу быть в качестве подопытного кролика для проверки. Зайду в храм…

— Ага, сейчас, — тут же возразила Кармен. — Тебя съедят, и что нам потом делать?

— Я пойду, — вызвался Виктор. — Бегать умею, особенно когда стимул есть.

— А стимул есть, — согласился Умаалон.

— Витя, не ходи, — практически одновременно воскликнули Амматаал и Айко.

— Успокойтесь. Я буду осторожен.

Новиков натянул дыхательную маску и перешагнул через распорку. Зловещая, давящая тишина огромного и чужого зала внезапно оглушила его, растоптала все чувства, кроме одного. Этнолог застыл в десяти метрах от входа и начал беспокойно озираться по сторонам. Его вдруг прошиб холодный пот. Оказывается не так-то просто преодолеть древний страх. А обернуться и увидеть друзей очень хочется, но нельзя. Иначе потом Виктор совсем не сможет сделать шаг в сторону погребальных помещений. Сконцентрировавшись на поставленной перед собой задаче, задушив страх, Новиков начал потихоньку, маленькими нетвердыми шажками, продвигаться вперед.

Археологи поняли причину замешательства этнолога.

— Витя, как у тебя дела? — спокойный голос Амматаала раздался из наушника.

— Хорошо, — выдавил Виктор, ответил, хоть и не хотел.

— Включи фонарь. Посмотри наверх. Видел ли ты что-то подобное в Актовотконе?

Парень устремил взгляд вверх и невольно начал рассматривать рисунок на сферическом потолке, мысленно сравнивая его с мозаикой в храме Актовоткона. Сначала Новиков ничего не замечал. А спустя некоторое время все же уловил разницу. Конечно, Бог Солнца как всегда сражается с воинами Тьмы. Рисунок напоминает более позднюю мозаику Актовоткона. Но… на кого здесь похожи воины тьмы? Если хорошенько присмотреться…

— Это боевая амуниция итроников! — Новиков кричал на весь зал. Его удивлению не было предела.

— Да, Витя, это так, — Амматаал кашлянул. — Подобные изображения есть и на Земле и на Мениоле. Атенретцы изобразили врагов задолго до реальной встречи с ними.

— Неужели наши прародители уже сталкивались с итрониками? — Виктору не верилось.

— Да. Более того, предки поняли, что имеют дело с самым страшным врагом какого только можно отыскать в Галактике. Рано или поздно с ним придется вступить в бой и драться не на жизнь, а на смерть…

— Представляю какой шок испытали атенретцы, впервые увидев итроников…

— Воины тьмы наступают. Именно так они решили.

— Не хотел бы я оказаться на месте атенретцев.

— Надо отдать им должное. Они быстро совладали с собой и полтора местных года сопротивлялись. Но невозможно остановить всепожирающую лавину…

— Я дошел, — Виктор сам не понял, как оказался возле лестницы, ведущей в подземелье. — Тут свет какой-то…

— Не дрейфь, — сообщил Умаалон. — Робот едет. Он будет сопровождать тебя.

Робот выехал из бокового тоннеля и выключил основной прожектор, не желая ослепить человека.

— Идем, что ли? — человек пригласил робота следовать за собой и начал осторожно спускаться по широким ступеням.

— Подождите меня, — раздался девичий голос.

— Мисс Сайто, вернитесь, — заголосил Коллинз.

— Я тоже пойду, — Кармен никогда не принадлежала к робкому десятку.

— Вы с ума сошли, — возмущался профессор.

— Маленький бунт на корабле, — ухмылялся Умаалон. — Господин профессор, вы напрасно переживаете. Охранная система не работает.

— А если у них есть что-то резервное?

— Постараемся убежать, — заверил Новиков.

— Вы совсем осмелели, господин Новиков?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Тогда давайте действовать по единому плану, — профессор решил вернуть себе бразды управления.

— Хорошо, господин профессор, — Айко не возражала. — Мы с Виктором спустимся на третий уровень. Нам нужны киборги для подстраховки.

— С вами пойдет автономный разведчик, — сообщил им Умаалон. — Вы у нас первопроходцы.

— Мы с Биллом идем вслед за вами, — грозно уведомила Кармен, мол, не расслабляйтесь, молодежь, старики вам ещё покажут где раки зимуют.

— Ладно, догоняйте. Но мы впереди. Уже прошли похоронный зал, спускаемся по лестнице. Миновали второй уровень. Умаалон, картинка есть?

— Есть, но не всегда четкая.

— Это плохо.

— Терпимо. В прошлом году было значительно хуже. Что-то вы в какую-то паутину вляпались…

— Не знаю, не видел.

— Будьте внимательнее.

— Договорились.

— Только не говорите мне, что здесь обитают мелкие грызуны, — предупредила Айко.

— Почему?

— Назад меня на руках понесешь.

— Робот довезет, — усмехнулся Умаалон.

— Посмотрим.

Виктор осветил фонарем гигантские двери третьего уровня.

— Пришли, — тихо проговорил он, словно опасался потревожить покойников.

— Можете войти, — техник говорил так, словно приглашал друзей посетить свой собственный дом. — Киборги всё проверили, опасности нет, но маски и перчатки не снимайте.

— Успокоил, — Айко последовала вслед за Новиковым. — Пусть робот включит прожектор. А то я ничего не вижу.

Вспыхнул свет, выхватив из темноты добрую половину зала.

— Мамочка! — воскликнула девушка от неожиданности. — Как же тут красиво.

— Это самоцветы играют в лучах прожектора. Мозаика.

— Я ничего подобного раньше не видела. Невозможно передать словами.

— Умаалон, ты это видишь? — восторгался Виктор, но ответа не последовало. — Умаалон, ответь. Странно, связь пропала. Робот, освети входную дверь.

— Дверь закрыта! — голос Айко сорвался. Девушка прижалась к парню, интуитивно ища хоть какую-то защиту. — Сейчас что-то будет, — упрямо лепетала она.

— Ничего не будет, — возразил Новиков.

— Ты разве не слышишь? — одними губами произносила девушка. — Ты должен слышать…

Мурашки побежали по спине парня, а страх сковал тело. Кроме того, Айко вцепилась в его одежду мертвой хваткой.

Этот тихий и потому пугающий, протяжный, заунывный скрип добрался до сознания людей. Потом ещё раз напомнил о себе и еще раз… Сердце готово было разорваться на мелкие кусочки. С таким скрипом открывается крышка гроба, выпуская покойника на волю. Леденящий ужас сковал живую плоть. Археологи, обнявшись, застыли в центре зала, не в силах сдвинуться с места. А робот светил прожектором именно туда, откуда доносился странный звук.

Но ничего ужасного не происходило. Скрипит что-то, ну и пусть себе скрипит. Первоначальный животный страх отхлынул. Прожектор освещал небольшую нишу в стене. Совсем не похоже на типовое захоронение. Просто ниша и все.

— Айко, шум доносится вон оттуда, пойду, посмотрю. А ты стой рядом с роботом. Хорошо?

— Нет, я с тобой, — девушка не отпустила парня.

— Останься.

— Витя, почему дверь закрылась?

— Не знаю. Но мы пока живы. А это радует.

— Не оставляй меня одну.

Новиков тяжело вздохнул.

— Хорошо. Только отпусти меня. Держись за руку.

— Ладно.

Приказав роботу остаться в центре зала, археологи направились к нише.

— Сто метров под землей, — обреченно говорила Айко, дрожа всем телом. — Очень хорошая могила. Вентиляция. Гранит. Мозаика. Может… пустые саркофаги поищем? Сами… А?

— Успеешь, — Виктор вернул японку в реальный мир. — Смотри!

Ниша, оказавшаяся замаскированной дверью, начала отодвигаться в сторону. Скрип усилился. В полумрак просочилось голубое сияние.

— Это он! — что есть мочи завопила девушка и потащила Виктора прочь от опасности.

— Да стой ты, — Новиков схватил Айко обеими руками и прижал к себе. — Тот был зеленый.

— Какая разница. У этого температура выше, газ другой…

— Успокойся, Айко. Это совсем не то, что ты думаешь. Посмотри. Ну, посмотри внимательнее. Радуйся. Мы с тобой достойны идти дорогой Богов…

— Я едва не потеряла рассудок от страха, — девушка часто дышала. — А это просто свет.

— Успокойся, Айко. Мы же вместе. С нами ничего плохого не случится. А в нише открылся проход. Там комната. Давай заглянем?

— Я боюсь. Вдруг и эта дверь закроется.

— Мы не будем заходить. Только посмотрим.

— Витя, не надо. Не ходи туда.

Новиков не послушался и приблизился к нише. Голубое сияние осветило его лицо. Он зажмурился, а когда глаза привыкли к специфическому освещению, заглянул вглубь комнаты. Девушка держала его за руку, готовая в любой момент выдернуть парня наружу.

— Айко, — вдруг воскликнул Виктор. — Это нечто невообразимое! Фантастика.

— Что там?

— Взгляни сама. У меня нет слов.

Айко пересилила страх и заглянула внутрь комнаты. Любопытство победило.

В течение следующей минуты археологи бессвязно выкрикивали отдельные фразы, причем исключительно на родных языках, но эта маленькая лингвистическая нестыковка не мешала им понимать друг друга.

— Елки-палки! — Новиков орал что есть мочи. — Ей две тысячи лет. Черт возьми! Ты только представь…

— Кармен всегда права, — Сайто, наконец, перешла на английский язык.

Археологи даже не заметили, как оказались внутри странной металлической комнаты. Более того, дверь закрылась. Робот остался за дверью, а горе-ученые попали в ловушку.

После осознания случившегося последовали активные, но бесполезные попытки открыть дверь. Связь до сих пор не работала. Чуть позже люди поняли, что начинают замерзать.

— Здесь холодно, — вновь обреченно заявила Сайто, медленно опустившись на пол перед стеклянным саркофагом. Внутри криогенной камеры лежала обнаженная молодая женщина. Лежала уже два тысячелетия. Она ждала своего часа. Жесточайший мороз внутри камеры и специфическое освещение комнаты придали женщине неестественный, даже можно сказать нечеловеческий вид. Новиков очень корректно охарактеризовал свои первые впечатления:

— Снежная королева. Девушка была прекрасна, как настоящая Богиня. Впрочем, чему тут удивляться, она же царских кровей, — Виктор пристроился рядом с Айко, обнял напарницу, укрыл своей курткой. — Надо сохранять тепло. Жаль, что не надели биологические скафандры. Нас скоро найдут. Четверть часа назад Умаалон потерял с нами связь. Если они пробьются на третий уровень…

— А если не пробьются?

— Давай не будем думать о плохом. И постарайся не спать.

— Знаю. Расскажи что-нибудь. А то на фоне покойника дурацкие мысли одолевают.

— Хорошо. Как ты думаешь, кем была эта девушка?

— Дочерью правителя, — невозмутимо ответила Айко.

— Нет. Давай пофантазируем. Чем она могла заниматься в те годы?

— Мама, я уже приняла решение, — дочь небрежно бросила кисть на мольберт, поправила непослушные локоны и приблизилась к матери, грациозно придерживая правой рукой длинные полы перламутрового платья.

Царствующая особа, ещё не старая женщина, жена сына Солнца, восседала на широкой скамье и отрешенно глядела на ручеек, тихонько журчащий в центре женского зала. Посреди буйной растительности беззаботно щебетали прирученные птахи. Но над этой рукотворной идеалистической красотой висела гнетущая атмосфера неопределенности.

— Девочка моя, послушай свою мать, — царица пыталась вразумить дочь. Её глаза вдруг наполнились слезами. — Ведь ты талантливый художник. Не многим дозволяется рисовать на холсте. А ты собралась в армию…

— Мама, кому теперь нужен мой талант? — дочь присела подле матери. — Идет война. Мы проигрываем. Это известно даже ребенку. Я не могу сидеть сложа руки и ждать пока придут ОНИ и начнут охотится на людей, начнут поедать нас на завтрак или на обед, словно пойманную дичь. Мне противна эта мысль. Я хочу умереть достойно, а не трусливо прячась в подземельях и надеясь на то, что враг не заметит, не поймает…

— Здесь тоже будет не сладко, — возразила мать. — Здесь тоже нужны смелые люди.

— Я пойду в космофлот. Хочу быть пилотом истребителя. Хочу быть на переднем крае. И если суждено погибнуть, то погибну достойно, защищая Родину.

— Ты совершаешь ошибку. Более того, моя дочь решила прикрыться вымышленным именем. Это нехорошо.

— Пусть так. Но разве кто-нибудь возьмется обучать меня, зная кто я?

— Ложь не красит человека. И что прикажешь сказать отцу? Разве от него можно утаить?

— Сейчас ему не до нас. А потом, потом он поймет меня и простит свою нерадивую дочь.

— Одумайся.

— Мама, не выдавай меня. Пусть никто не знает. Никто. Я умоляю тебя…

Председатель приемной комиссии небрежно махнул рукой. Повинуясь жесту, дежурный офицер зычно выкрикнул:

— Следующий.

В затемненный зал вошла хрупкая, коротко стриженая девушка в светло-зеленой униформе гражданского пилота.

— Это что за новости? — у председателя приемной комиссии приподнялись брови от удивления. Он с неподдельным интересом рассматривал очередного претендента.

— Документы, — безэмоционально произнес дежурный офицер.

Девушка безропотно отдала ему папку с документами. Офицер довольно небрежно положил папку на массивный, ярко освещенный стол.

— Ваше имя, — председатель приемной комиссии начал изучать личное дело.

— Анатэ.

— Откуда родом?

— Актовоткон.

— Возраст.

— Девять после одного.

Присутствующие офицеры дружно хмыкнули.

— Не похоже, — председатель покачал головой и усмехнулся. — Максимум семь после одного.

— Я не лгу, — девушка была напряжена. — Господин стронжер, — она излишне официально произнесла воинское звание председателя, — Я говорю правду.

— Проверим, — председатель кивнул головой. — Отборочные тесты прошла. Это хорошо. А теперь ответь мне, только честно, зачем ты рвешься в космофлот?

— Хочу быть военным пилотом, — Анатэ даже обиделась.

— Все хотят. Но должен тебя огорчить, эта служба не для тебя. Ты не выдержишь.

— Выдержу, не боюсь трудностей.

— Все так говорят.

— Я три года летала на стаутах! — Анатэ вдруг прорвало, обида пересилила рамки приличия. Претендентка позволила себе повысить голос на человека, который годится ей в отцы. — Биосимбоника для меня не пустой звук! Посмотрите личное дело, там все написано. У меня хорошие отзывы. Я умею управлять биосембиозными летательными аппаратами!

— Возможно, — председатель перебил невоспитанную девчонку и невозмутимо продолжил, — возможно, но скажу прямо, из тебя такой же пилот, как из меня художник…

— Я и есть художник, — тихо пролепетала огорченная девушка. Она поняла, что её сгубила несдержанность. Теперь уже можно во всем признаться. Не быть Анатэ пилотом истребителя.

Председатель комиссии тяжело вздохнул и почему-то выехал из-за стола. Офицер не имел ног. Его возила самоходная тележка.

— Протезов не хватает, — сквозь зубы промямлил старый офицер, подъехав к ошеломленной девушке. — Ты, правда, художник?

— Да.

— И что ты тут делаешь?

— Я хочу сражаться наравне со всеми.

— На Атенрете всего двадцать художников и примерно столько же на периферии. Художники — национальное достояние… а ты воевать…

— Кому теперь нужно это национальное достояние? — мрачно произнесла Анатэ.

— Ну, этот вопрос не тебе решать.

— Дайте мне возможность стать такой же, как все, — девушка склонилась над офицером. — Я хочу приносить пользу. Я человек, а не монумент.

— Художник принадлежит народу. Я не могу удовлетворить твою просьбу, прости, — председатель комиссии с сочувствием смотрел в печальные девичьи глаза.

Анатэ готова была разреветься. Слезы предательски навернулись на глазах.

Председатель вернулся на свое место.

— Данные по девушке поступили? — как бы между прочим поинтересовался он у помощника.

— Так точно, поступили.

— Анатэ действительно художник?

— Господин стронжер, вы лучше сами посмотрите, — загадочно и очень тихо ответил младший по званию офицер, указывая на экран монитора.

— О, Солнце! — спустя пару секунд воскликнул председатель и, добродушно улыбнувшись, обратился к девушке. — Благодать вы наша небесная, зачем вы испортили такую шикарную прическу?

Все члены приемной комиссии, за исключением стронжера, потерявшего на войне ноги, дружно вскочили с мягких кресел и церемониально склонили головы, приветствуя дочь Солнца.

Два десятка разноцветных шатров расположились на берегу полноводной реки. Куда ни кинь взгляд, кругом степь, да степь. Даже взор стремится заглянуть за горизонт, так и не встретив никакой преграды. Необъятные просторы. Свобода. Лишь голубая лента реки нестерпимо блестит на солнце. Веками это место, эти шатры считались священными для каждого степняка, независимо от принадлежности к тому или иному роду-племени. Здесь поклоняются предкам. Нескончаемые междоусобицы обходят этот оазис мира стороной. Здесь запрещено носить оружие. Здесь лютые враги не имеют право враждовать. Здесь можно говорить только о мире и процветании. Именно здесь предки завещали потомкам решать спорные вопросы путем дипломатии, избегая применения грубой физической силы. Именно здесь старейшины кочевых племен собираются на майтоб.

— О, великий сын племени укадов! — воскликнул Гынзутап, умело изображая фальшивую радость и встречая владыку самого могущественного кочевого племени. — Войди в шатер предков.

Ынталпс слез с измученного дальней дорогой скакуна и до самой земли поклонился Хранителю Очага предков, откинув в стороны полы длинного походного халата. Так требовала древняя традиция. Откинутые в сторону полы указывали на добрые намерения гостя. Хотя, говоря откровенно, старейшина никогда не любил хитрющего длиннобородого старца, блюстителя кочевых устоев. И вряд ли владыка племени укадов желал старцу долгих лет жизни. Эти два человека уже достаточно давно испытывали друг к другу взаимную неприязнь.

Ынталпс последним из старейшин прибыл на майтоб. Он мог позволить себе такую роскошь, как опоздание. Другие владыки уже заняли свои места под сводами громадного шатра предков и терпеливо, впрочем, кое-кто все-таки выказывал показное недовольство, дожидались появления последнего участника майтоба.

Семьдесят старейшин восседали на специальных кожаных подушках, расположившись вокруг каменного Очага предков. У каждого владыки было свое законное место.

В очаге весело потрескивали сухие дрова, привезенные бог весть из какой дали, а сизый дым стремительно возносился к отверстию в своде и бесследно исчезал, не причиняя особого беспокойства сильным мира сего.

Ынталпс приблизился к огню, поклонился, едва коснулся ладонями пляшущего языка пламени, совершив традиционный обряд очищения души, и молча занял подготовленное для него место.

— О, великие сыны Богов, наделенные свыше справедливой властью, — гортанно начал вещать Гынзутап, неспешно обходя собравшихся. — Воля предков заставила меня собрать майтоб. Воля предков не дает мне покоя. Степь неспокойна. Степь взывает к вашей мудрости. Исполните свой долг перед смиренным степным народом. Избавьте всех от нечисти. Проклятые атамаки посмели осквернить святое место, распечатали Храмовую гору, выпустили нечисть на волю. Наступили мрачные времена. Скоро степь будет стонать под гнетом нескончаемой ночи, — Хранитель остановился возле Ынталпса. — Всем известно, что Храмовая гора расположена во владениях племени укадов. Племя укадов могло пресечь попытки атамаков осквернить древнюю святыню, в которую предки заточили нечисть, спасая будущие поколения, но не сделало этого…

Старейшины недружелюбно зашептались, обратив взор на Ынталпса. Тот выдержал значительную паузу и лишь когда смолк гомон начал говорить:

— Уважаемый майтоб. Наш достопочтимый Хранитель напрасно упрекает мой народ. Мы не сидели сложа руки и не взирали безропотно на то, как атамаки разрушают горделивую святыню. Мой народ предостерег звездных людей. Но они не послушали скромных степняков.

— Надо наказать их! — раздались голоса самых отчаянных и недальновидных старейшин. — Доколе можно терпеть…

— Мой народ не вправе принять столь важное решение без одобрения уважаемого майтоба, — Ынталпс снисходительно улыбнулся и покачал головой. — Это слишком ответственное решение. Звездные люди могущественны, а мой скромный народ не достаточно силен. Укады не могут в одиночку воевать с атамаками.

— Это верно, — наиболее рассудительные старейшины поддержали Ынталпса. — Даже объединенная армия не справится с атамаками. Мы не желаем посылать своих воинов на верную смерть. Через сорок белых лун в степь вторгнутся голомеды (людоеды). Как мы будем защищать родные земли? Воинов надо сохранить.

— О, великие предки! — Гынзутап поднял руки вверх и закатил глаза, изображая отчаяние. — Оградите нас от нескончаемой ночи! Она уже захватила разум ваших сынов! Лучшие из сынов степи не желают выполнять ваш наказ!

Старейшины разделились на два противоборствующих лагеря. Владыки, многие из которых ненавидели друг друга, громко спорили, обвиняя оппонента во всех смертных грехах. Традиционные рамки приличия были мгновенно забыты.

Ынталпс сидел молча, обхватив голову руками. Бесполезно спорить до хрипоты. Пусть старейшины погорланят, словно дети малые, а потом успокоятся. В данной ситуации лучше молчать.

«Всякий раз убеждаюсь, что положится могу лишь на себя, да ещё на двух-трех умных врагов», — так рассуждал глава племени укадов.

Постепенно Гынзутапу удалось вразумить спорящих. Старейшины угомонились, вернулись на свои места. Ынталпс решил воспользоваться благоприятным моментом. Он попросил слово.

— Уважаемый майтоб, — владыка племени укадов поднялся с места и приблизился к Очагу. — Прощу выслушать меня. А уж потом…

— Говори, — согласились многие.

— Нет больше мира в степи. Скоро степь обагрится кровью. И виноваты в этом не атамаки. Орды голомедов приближаются. Степной народ так долго не знал горя, — Ынталпс глядел в огонь. — Скоро, очень скоро наши матери, сестры и дочери познают тяжесть невосполнимой утраты. Нам придется сражаться с голомедами. Выбора нет. Лазутчики день ото дня приносят все более тревожные донесения. И вряд ли уважаемые старейшины могут оспорить мои слова.

Часть старейшин начала соглашаться. Гынзутап помалкивал, стоя в стороне. Его руки нервно перебирали четки.

— Теперь я хочу спросить вас, какую выгоду мы извлечем из вражды с атамаками?

Старейшины зашумели. Доносились слова поддержки и в то же время звучали откровенные проклятия в адрес Ынталпса.

— Я просил выслушать меня, — холодно произнес владыка племени укадов.

Гомон стих.

— Лично я никаких выгод не вижу. Вражда с атамаками сейчас губительна для нас. Вы желаете умереть с гордо поднятой головой, защищая традиции предков, умереть как подобает степному воину? Что ж… У вас будет такая возможность. Придут голомеды, а обескровленная в боях с атамаками армия не сможет остановить несметные полчища людоедов. Вот тогда мы все умрем. Желудки голомедов с удовольствием переварят степняка. До сих не могу забыть, как людоеды семь зим назад уводили пленных словно скот, как резали людей на привалах, потрошили и варили в огромных чанах, а после… Их временные стоянки напоминали скотобойню. Земля по локоть пропитана человеческой кровью, кругом валяются обглоданные кости…

Ынталпс вдруг замолчал, эмоции захлестнули душу. Он с шумом выдохнул воздух из груди и грозным взглядом окинул присутствующих.

— Вы этого хотите? Я спрашиваю уважаемый майтоб, вы этого хотите?

Старейшины молчали. Большинство из них пережило не одно нашествие голомедов.

— Что же вы молчите? Воюйте с атамаками, если вам так хочется. Только это будет последняя война. А потом, через сорок белых лун хозяевами степи станут голомеды. Я все сказал.

Ынталпс вернулся на свое место.

Старейшины вновь начали спорить. Они в порядке очередности выходили к Очагу и высказывали аргументы как за, так и против предложения владыки племени укадов. Хранитель боялся вмешиваться в полемику. Чаша весов пока склонялась не в его пользу. Он долго ждал, терпел упрёки, но, в конце концов, решился перехватить утраченную инициативу:

— А не предлагают ли нам пойти на поклон к атамакам? — вопрос обескуражил старейшин.

Ынталпс понял, что наступил его звездный час. Он начал провоцировать майтоб.

— Я бы обратился к ним за помощью, — совершенно спокойно ответил он. — Их небесные скакуны способны обратить вспять голомедов. Тот, кто недавно был в Актовотконе, знает, что приморские города охраняются звездными воинами. Голомеды туда не сунутся. Людоеды придут к нам.

— А не потому ли ты предлагаешь степнякам пойти в услужение к атамакам, — язвительно завизжал Гынзутап, — что сам уже давно им пятки лижешь? Ты пригрел у себя атамака! Все это знают. Ты предал степной народ!

— Пригрел атамака? Да, не спорю. Но от него больше пользы, чем вреда. А вот терпеть обвинения в предательстве, — Ынталпс недвусмысленно вскочил на ноги, — я не намерен.

Испуг перекосил лицо Хранителя. Он озирался по сторонам, ища заступников, но старейшины лишь посмеивались. Владыки прекрасно знали, Хранитель неприкосновенен. Никто его даже пальцем не тронет. Однако зарвавшегося старца следует припугнуть для острастки. Пусть впредь хорошенько думает, а уж потом говорит. Мало ли на кого длиннобородый накинется в следующий раз…

— Уважаемый майтоб, — Ынталпс направился к выходу, после развернулся и в очередной раз окинул взглядом собравшихся. — С горькими чувствами я покидаю шатер предков. Я не могу остаться. Здесь мне нанесено незаслуженное оскорбление. Хочу надеяться, что прежде чем принять окончательное решение, вы прислушаетесь к моим словам. Я же не стану голосовать и оставляю за собой право не подчиниться решению майтоба. Спокойной степи…

Владыка племени укадов с гордо поднятой головой вышел на улицу. Он победил. Майтоб сорван. Жаль, что не все старейшины разделяют его взгляды, но сторонники наверняка найдутся. Разум возобладает…

Слуга подвел скакуна. Старейшина вскочил в седло и, часто понукая птицу, кратчайшим путем направился к своему отряду. Пятьсот верных воинов расположились лагерем на границе святой земли и смиренно ждут возвращения повелителя. Рядом старейшин дожидаются другие отряды. За пределами святой земли закон всеобщего перемирия уже не действует.

Воины радостным кличем встретили старейшину.

— Вы были великолепны, — на людях мениолец демонстрировал безропотное почтение.

— Я воспользовался твоим советом, — Ынталпс улыбнулся. — Начало положено. Будем ждать новостей.

В знак согласия атамак кивнул головой.

— В путь, — скомандовал глава племени укадов. — К утру мы должны быть в Малазонте.

Отряд не заставил себя долго ждать. Но прежде вперед выслали дозорных и гонцов. Гонцы, не жалея скакунов, мчались по необъятной степи, неся срочную депешу. Ближайшая пограничная крепость Малазонт будет готова достойно принять владыку…

— А почему ты решил, что её зовут Анатэ, и она хотела стать пилотом космического истребителя? — Айко нехотя усмехнулась синюшными губами. Её пробирал озноб.

Холод медленно, но верно делал свое черное дело, постепенно убивая людей. Виктор подложил под себя старую походную сумку. Не сидеть же на голом металлическом полу. Девушку посадил на колени и закутал в свою куртку. Так обоим будет теплее.

— Анатэ? — вяло переспросил он. — Пусть будет Анатэ.

— А по поводу художников ты здорово придумал. Если ты прав, то у атенретцев большие проблемы с художественно-графическими способностями.

— Нет. Графические способности это одно, а художник у них — совсем иное понятие… это выше…

— Витя, — девушка забеспокоилась и вскочила на ноги. — Ты замерзаешь. Встань, походи немного.

— Не хочу.

— Надо размяться.

— Нет, все нормально.

— Уверен? Ты слишком вялый и сонливый. Поднимайся.

Японке удалось растормошить напарника. Какое-то время они бродили вокруг криогенной камеры. Тело знобило. Конечности покалывало. Ноги почти не слушались. Внимание притуплено. Лень одолевает. Хочется лечь и поспать немного.

А под толстой прозрачной крышкой саркофага лежит их сверстница. Лежит уже давно. Лицо безмятежно. Лишь в уголках промерзших губ застыла ненавязчивая улыбка.

— Как ты думаешь, — вдруг спросил Новиков, оторвав взгляд от покойной и повернувшись к Айко, — зачем сохранили её плоть?

— Вспомни легенду.

— Неужели прежние атенретцы сами выдумали легенду? Ведь они не дикари, образованные люди, не агрессивны, уважали друг друга.

— Да, а единственная встреча с инопланетянами обернулась катастрофой.

— Через чур мягкий народ. Их религия проповедовала высокие общечеловеческие ценности. Люди безоговорочно верили. Как можно быть настолько набожным и в то же время… Даже когда пришли итроники, они продолжали верить, не взирая ни на что, искренне считали, что бог Солнца не даст их в обиду. Их сгубило благородство, честность и религия.

— Зато они не были такими бездушными, как мы, земляне. Не старались расширить пределы Атенрета до масштабов Галактики. Не ломились в чужой монастырь со своим уставом.

Айко подошла к парню.

— Витя, мы, наверное, умрем. Да?

— Не выдумывай, — Новиков обнял девушку. — Мы будем жить. Нас скоро найдут.

И тут произошло чудо, как в сказке. Небеса Атенрета услышали мольбу заточенных в подземелье людей, дали шанс:

— Мисс Сайто, где вы? — неожиданно раздался из коммуникатора встревоженный голос профессора Коллинза.

— Мистер Коллинз, мистер Коллинз, — хрипло закричала Айко. — Я так рада слышать ваш голос.

— Взаимно. Что произошло? Мы не можем найти вас. Куда вы пропали? Мистер Умаалон беспокоится. Когда вы с Виктором появитесь?

— Как только выберемся из этой проклятой комнаты.

— Какой ещё комнаты?

— Металлической. Мы осматривали погребальный зал. Неожиданно стена, оказавшаяся дверью, распахнулась. Нам стало любопытно. Вошли в комнату. А дверь закрылась…

— Очень весело.

— Нам тоже, — Айко артистично всхлипнула.

— И что вы нашли в этом помещении, если не секрет?

— Вы мне не поверите. Здесь стеклянный саркофаг, точнее сказать не могу, но похоже на криогенную камеру. А в саркофаге лежит молодая девушка. Комната герметичная, стерильная, ни пылинки, ни соринки. Вот только холодно, температура намного ниже нуля. Мистер Коллинз, мы замерзаем. Помогите нам. Мы не можем открыть дверь. Пожалуйста…

— Айко, не паникуй, — Новиков попытался успокоить напарницу.

— Черт возьми! — вылетело из коммуникатора. — Оставайтесь там! Мистер Умаалон, где вы? Мистер Умаалон!

— Оставайтесь там, — передразнила девушка, отключив коммуникатор и ещё крепче прижавшись к Виктору не то от страха, не то от холода. — Как будто мы можем куда-то уйти.

— Дочь моя! — воскликнул сын Солнца, без предупреждения ворвавшись в покои Анатэ. — Как ты могла так поступить? Атенрет будоражат слухи.

— Не ругай меня, — девушка поднялась с кресла и кинулась в объятия отца. Она так давно не видела папу, соскучилась.

Отец нежно обнял непослушного и уже взрослого ребенка, провел рукой по волосам…

— Постриглась? Эх ты, конспиратор, — мягко произнес он и добродушно рассмеялся.

Они присели под сенью раскидистой анатагны. Правитель долго расправлял складки длиннополого красно-зеленого одеяния — официального наряда местоблюстителя бога Солнца, а затем, тяжело вздохнув, приступил к нравоучительной беседе.

— Я прошу тебя, Анатэ, больше не совершай подобных ошибок. На тебя смотрят подданные. Смотрят даже тогда, когда ты об этом не догадываешься. Они скрупулезно оценивают твои поступки. Если взглянуть на ситуацию с высоты общечеловеческой морали, то мне не за что тебя ругать. Подданные в восторге. Прилив патриотических чувств. Дочь Солнца покинула уютную загородную резиденцию и наравне с простыми смертными решила защищать в бою нашу прекрасную Родину. Но с другой стороны, Анатэ, ты не принадлежишь самой себе, ты один из символов нашей государственности. Ты не имеешь права обманывать подданных. Твои поступки должны быть открыты и честны. Ты обязана быть примером для подражания.

— Знаю, папа. Но не хочу сидеть без дела. Я хочу приносить пользу.

— Это похвально. Я ценю твоё стремление. Однако, пилотом истребителя ты, конечно же, не будешь.

Дочь послушно кивнула головой.

— У меня есть для тебя более ответственное здание.

— Вот как?

— Именно так. И это задание наделяет тебя невероятной властью, но и ответственность колоссальная.

Отцу удалось заинтриговать дочь.

— Анатэ, я принял решение возвести вокруг храма Солнца в Актовотконе защитное сооружение. Армия отступает, — правитель вновь тяжело вздохнул, — и недалек тот час, когда космолеты противника смогут прорваться в атмосферу Атенрета. Нашу главную святыню необходимо защитить. Мы не дадим разрушить храм. Так же я решил назначить тебя руководителем этого проекта, чиновником, отвечающим за возведение оборонного комплекса вокруг храма. Спрашивать буду строго, не взирая на то, что ты моя дочь, и полномочий даю с избытком. Наступили тяжелые времена. Не хватает ни специалистов, ни ресурсов, Атенрет постарается помочь вашему строительству всем, чем только сможет. Ты вольна набрать любую команду, какую только пожелаешь, в пределах разумного, конечно. Ресурсы и технику изыщем. Ты художник, ты умеешь созидать. Завтра полетишь в храм Солнца и останешься там до окончания строительных работ. Сразу же приступай к формированию команды. Проект придется создавать с нуля. Не мне тебя учить строить. Твоя архитекторская работа оценена по достоинству. Военные предоставят техническое задание. Через два месяца оборонный комплекс должен вступить в строй. Сроки сжатые. Работай.

Открыв глаза, Виктор подсознательно начал искать Айко, но её нигде не было. Более того, сквозь распахнутое окно в комнату проникал ослепительный, неестественно яркий день, словно никогда не существовало мрачных подземелий храма Солнца, полудикого Атенрета, кочевников и людоедов. Запах дождя невозможно ни с чем перепутать, он несет в себе таинственную свежесть, будоражит, но в то же время успокаивает сознание, вызывая прилив приятных воспоминаний. Ещё босоногим мальчишкой Новиков беззаботно бегал под теплым летним дождем, радуясь жизни и не обращая внимания на строгие восклицания матушки… Боже мой, как же это было давно. Мозг старается защитить человека от потрясений. Детские воспоминания, словно броня, отгородили сознание Виктора от шокирующей реальности.

— Где я? Айко! — Новиков услышал незнакомый голос. Сначала он не понял, что говорит сам с собой.

— Вы в больнице, — теперь уже однозначно чужой женский голос прорвался сквозь защитный барьер, достучался до сознания, и кое-что прояснил.

— Давно? — Виктор, наконец, смог рассмотреть медсестру, склонившуюся над ним. Зрение начало работать. Мозг включился и приступил к обработке поступающей информации.

— Четыре дня. Вы только что пришли в сознание.

— Четыре дня?

— Да. Не волнуйтесь и не пытайтесь встать. Вам пока нельзя, — медсестра тактично, но бескомпромиссно пресекла попытку археолога приподняться. — Лежите. Сейчас я позову доктора…

— А что со мной?

— Доктор уже идет. Он все объяснит.

Новиков вернул голову на подушку, вдохнул полной грудью свежий воздух и расслабил непослушные мышцы.

Врач появился ниоткуда, точнее Виктор не заметил его появления.

— Очень хорошо, — пожилой мужчина с короткой седой бородкой осматривал пациента. — Посмотрите на мой мизинец. А вот так. Очень хорошо. Ну что, голубчик, легко отделались. Я бы даже сказал, слишком легко.

— Объясните толком, — пациент только что осознал, как оказывается тяжело произносить слова.

— В летней одежде при минусовой температуре. Гипотермия, — доктор присел на стульчик, стоящий подле кровати. — Переохладились, причем сильно переохладились. Вас доставили в коматозном состоянии с кардиостимулятором на груди. Одно радовало, дышали вы самостоятельно, хоть и нестабильно. Пришлось заняться репарацией клеток и тканей.

— А что с девушкой? — невольно воскликнул Виктор.

Врач добродушно улыбнулся.

— Ничего страшного. Она пострадала меньше.

— Слава Богу, — невольно вырвалось из уст пациента.

— Успокойтесь. Я вчера отпустил её домой. Кстати, — тут доктор вновь улыбнулся и поднял вверх указательный палец, — она умоляла сообщить ей когда вы придете в сознание.

— Сообщите.

— Хорошо, — врач поднялся на ноги, потом мельком взглянул на коммуникатор. — Да, чуть не забыл… в коридоре ждет посетитель.

— Кто? — Новиков почти испугался.

— Сейчас он войдет.

Врач удалился, а порог больничной палаты переступил Амматаал.

— Ну, здравствуй, — археолог сел на стул и потряс Виктора за плечо. — С возвращением. Слава добрым докторам. Живой, чертёнок…

— Живой, — согласился Новиков.

— Мы думали…

— А что произошло?

Амматаал долго рассматривал этнолога удивленными глазами. Потом кашлянул, устроился на стуле поудобнее и вполне резонно спросил:

— С чего начать рассказ?

— С момента нашего исчезновения.

— Да-а-а, понаделали вы дел, — в голосе Амматаала проскользнул упрек. — Артура едва не хватил удар. Добрались до вас через пять часов. Думали спасти не удастся. Зимин хотел взрывать дверь, Кармен предлагала резать лазерным резаком, но умница Умаалон разобрался с атенретской автоматикой, правда, не сразу. В целом, вас с Айко можно поздравить. Вы совершили грандиозное открытие. Одно из самых значимых в истории исследования Атенрета. Кармен предполагала, свято верила, а вы доказали, что её мечта не вымысел, а реальность. Молодые археологи, проводя раскопки храма Солнца, нашли криогенную установку с дочерью правителя Атенрета, которая старше всех ныне живущих на два тысячелетия. Уму не постижимо. Сенсация. Так сообщили в новостях. Скоро вас начнут одолевать журналисты со всего Альянса.

Старый мениолец тяжело вздохнул.

— Что с храмом? — поинтересовался Новиков.

— Ничего. Стоит на месте. Экспедиция продолжает работу.

— Как же кочевники?

— Обошлось. Майтоб принял решение не вмешиваться в нашу работу. Случилось чудо. Впрочем, это не чудо, а тонкий расчет. Отчасти кочевники сами постарались, отчасти поработала ФСКР. Степнякам угрожает нашествие каннибалов. Угроза серьёзная, я бы даже сказал смертельная. Поэтому гордые дети степи пошли на компромисс. Даже снарядили представительную делегацию. Завтра послы прибудут в Актовоткон. Приморские города выступают посредниками на переговорах между звездными людьми и кочевниками. Программа переговоров обширная. Но основная темя — военная помощь.

— Угроза уничтожения заставила кочевников пойти на поклон к инопланетянам?

— Не поклон. Ты уж скажешь. С ними нельзя так разговаривать. Народ гордый и обидчивый. Тут требуется изысканный дипломатический подход. Зато теперь мы имеем возможность неторопливо изучать главную атенретскую святыню. Стаоал понагнал своих коллег. Они нам особо не мешают. ФСКР интересует реактор. Впервые на Атенрете обнаружена действующая энергетическая установка. Да ещё какая! Реактор синтеза средних металлов.

— Я не физик.

— Я тоже. Но, по словам Умаалона, все достижения Мениолы и Земли в данной области — детский лепет по сравнению с реактором храма Солнца. На планету прилетели химики, физики-ядерщики, теплотехники, другие специалисты, короче — тьма народу. Подножие храма превратилось в огромный палаточный лагерь. Теперь ты не узнаешь это место. Хотели демонтировать реактор и увезти подальше. Изучать хотели. Но степняки взбеленились. Верхом на птице прискакал их предводитель Ынталпс и заявил, что в обмен на сотрудничество, кочевые племена хотели бы видеть храм Солнца действующим культовым сооружением. Одним словом, откапывайте храм, ремонтируйте, и мы с вами друзья навеки. Наши власти почесали затылки, подумали и согласились. После завершения официальных переговоров, начнутся грандиозные земляные работы. Храм намерены до холодов привести в порядок.

— Не хватает только сына Солнца. Кто станет местоблюстителем объединенных племен?

— Какой ещё сын Солнца?

— А кто будет восседать на огненном троне? Ведь если я правильно понял, храм должен быть действующим. Он должен способствовать объединению народов.

— Угадал, — Амматаал закивал головой.

— И кто же этот счастливчик?

— Пока нет определенной кандидатуры, но уверен, что святое место пустым не останется.

— Яблоком раздора будет ваш огненный трон.

— Как знать, как знать, — мениолец явно что-то не договаривал.

— Уж не собираетесь ли вы, — Виктор хитро прищурился, — оживить… юную «богиню»?

— Не исключено. И не оживить, а разморозить. Ведь она жива.

— Жива? — Новиков удивился до глубины души.

— Да.

— Её заморозили заживо?

— Угадал.

— Изверги.

Амматаал лишь развел руками.

— Тяжело ей придется. Если её вообще признают, — Виктор начал покашливать.

— Уже признали. В отличие от нас, атенретцы свято верят в легенду. Во всяком случае, лидеру кочевников продемонстрировали криогенную камеру, кое-что объяснили, и он согласился признать дочь Солнца. Горожане пока думают.

— Все равно ей будет тяжело. Шок. Проснуться через два тысячелетия ради того, чтобы якшаться с дикарями. Жестокая судьба. Захочет ли она этого?

— Скоро её разморозят, вот тогда и узнаем.

— Да-а-а, много событий произошло за четыре дня, — задумчиво произнес Новиков. — Как Айко?

— Хорошо. Она уже дома. Поправляется. Чихает, насморк. А вот тебе больше досталось, впрочем, врачи говорят, что ты спас её.

— Я?

— Да. Ты отдавал ей тепло своего тела.

— А что я должен был делать?

— Все правильно. Кармен тобою восторгалась. А её восторг ещё надо заслужить. Ты поступил как истинный джентльмен. Это, между прочим, слова Артура. Уж он в этом вопросе понимает куда больше, чем мы с тобой.

— Кейна знает?

— О чем? — во взгляде старого мениольца проскользнул лукавый огонек.

— О том, что я в больнице.

— Нет, нет, мы не стали волновать твою супругу. Тем более что она ждет ребенка.

— Хорошо. Дай Бог, чтоб совсем не узнала, а то больше не отпустит…

— Во всяком случае, я рассказывать не буду.

— Спасибо.

— Не за что, — Амматаал кивнул головой.

День и ночь тысячи рабочих возводили оборонный комплекс вокруг храма Солнца, не жалея сил. Сначала расчистили строительную площадку, снесли целые городские кварталы. Затем заключили здание в гигантский металлический кокон. Через месяц напряженных работ лишь золотая макушка шестилучевого шпиля напоминала о существовании культового комплекса. Храм стал похож на огромную градирню атомной электростанции. Правитель Атенрета изредка посещал грандиозную стройку и знакомился с ходом работ. Он с отеческим сочувствием смотрел в воспаленные от хронического недосыпания глаза дочери, но прилюдно не демонстрировал родственное участие. Лишь уединившись с дочкой, он позволял себе на короткое время дать волю чувствам и заставлял Анатэ хоть немного поспать.

Через полтора месяца, после начала строительства, когда святыню уже на треть засыпали землей, впервые прозвучал сигнал воздушной тревоги. Началась паника. Люди, побросав работу, устремились под защиту гранитных сводов храма.

Первый налет ошеломил всех и вселил животный страх в души людей. Штурмовые космолеты итроников, не считаясь с потерями, прорвали оборону и, уподобившись стервятникам, стремительно вынырнули из-за облаков со стороны солнца. Земля содрогнулась от многочисленных взрывов, казалось, встала на дыбы. Повсюду догорала искореженная строительная техника. Упавший кран задавил три десятка человек. Кровь и растерзанная плоть на гранитных плитах, на металле, всепожирающее пламя, густой едкий дым, стоны раненных, мольба о помощи — всё смешалось в жесточайшем круговороте войны.

Когда объявили отбой воздушной тревоги, Анатэ покинула храм и ужаснулась, увидев страшную картину. Её словно оглушило взрывом. Увиденное и услышанное слилось в единую мозаику, заполнило мозг до предела. Воронки, разрушенный Актовоткон, пожары, сирены, фрагменты разорванных человеческих тел, смерть…

Война добралась до Атенрета.

Девушке вдруг стало плохо. Она прислонилась спиной к забрызганной кровью шершавой гранитной стене, медленно съехала вниз, опустившись на корточки, и закрыла глаза.

«Вот и всё, скоро нас не будет», — грустная мысль, не спросив разрешения, пронеслась в голове.

— Что с вами, святость наша небесная? — охрана и помощники разыскали дочь Солнца.

— Не беспокойтесь, — девушка шептала непослушными губами, — я в порядке, — усилием воли она заставила себя подняться на ноги и пересилила эмоции, нахлынувшие девятым валом. — Окажите помощь раненным. Потушите огонь. Организуйте расчистку строительной площадки.

Помощники на секунду почтенно склонили головы, восхищаясь выдержкой «богини», а потом помчались выполнять приказ.

— У вас кровь. Вы ранены? — воскликнули охранники. — Доктора сюда!

— Нет, нет, не нужно. Я не ранена. Это не моя…

Комбинезон дочери Солнца был испачкан чужой кровью. Девушка не позволила увести себя внутрь храма. Личным примером она вдохновляла людей, наравне со всеми помогала вывозить раненных. Затем связалась с городскими властями и потребовала отправить на стройплощадку дополнительный медицинский персонал. Врачей не хватало. Люди умирали, так и не дождавшись помощи. Увидев на экране видеофона дочь Солнца, перепачканную в крови и саже, городской глава, мужчина крепкого телосложения и далеко не робкого десятка, едва не лишился чувств, невольно бросился на колени и, вскинув руки к небесам, поклялся немедленно исполнить высочайший приказ. На фоне белоснежного комбинезона сочетание красного и черного цвета выглядело зловеще.

Первый налет итроников носил пропагандистский характер и был нацелен на главную святыню, на самое дорогое, что есть у каждого человека, на символ жизни и надежды. Разрушение храма Солнца дало бы противнику важное психологическое преимущество. Но итроники промахнулись, не попали в храм. Небеса защитили святыню, не бросили людей в трудный момент, вдохновили живых, заставили их поверить в свои силы.

Итроники запросто могли сбросить на город термоядерную бомбу и сравнять Актовоткон с поверхностью земли. Вполне достаточно одного штурмовика. Но они не применяли «грязное» оружие, потому что в дальнейшем хотели колонизировать Атенрет. Зачем лишний раз загрязнять планету? Она ещё пригодится.

В тот же день аэрокосмическая оборона Актовоткона была значительно усилена. Дерзкий налет противника больше не останется безнаказанным.

А на другой день хоронили погибших. Возле храма собрались тысячи горожан. Владыка лично прибыл на стройплощадку и распорядился похоронить убиенных людей по-царски, в могилах. Огромная рукотворная гора собрала первую дань. Первые жертвы на поверхности планеты. Скорбный счет открыт.

Через три дня Виктора выписали из больницы. Нанороботы, введенные в его плоть, постарались на славу, успешно восстановив все функции организма.

Пациентов в больнице мало. Доктор улыбается и шутит, лично провожая бывшего больного. Айко ждала у входной двери, увидев парня, она бросилась по коридору навстречу Новикову, повисла у него на шее, тихонько бормоча что-то по-японски, и на её лице тоже засияла улыбка. Всё хорошо, всё замечательно.

— Айко, — Новиков расплылся в блаженной улыбке, обнял напарницу и стал прощаться с врачом. — Доктор, спасибо вам за всё.

— Да не за что. Живите, радуйтесь жизни. Вот и денек сегодня выдался солнечный, приятный, а то дождь уже надоел. Погуляйте. Свежий воздух не повредит. Удачи.

— Спасибо, — хором ответили археологи. — А вам хотим пожелать поменьше хлопот, да побольше свободного времени.

— Ладно вам. Болтуны. Но все равно спасибо. Идите, — врач засмеялся, махнул рукой и направился восвояси.

Молодежь воспользовалась советом доктора и довольно долго бродила по городу. Погода радовала тихим теплым днем. Правда Новиков быстро уставал, приходилось часто останавливаться возле свободной скамейки и отдыхать.

— Старый стал, — шутил парень.

Айко усмехалась и развивала тему:

— А что с тобой будет к семидесяти годам?

— И не говори. Лучше не думать об этом. Интересно, мы сегодня дойдем до побережья или лучше вернуться домой? — Виктор, так же как и все остальные коллеги стал непроизвольно называть дом археологов просто домом.

— Всё зависит от тебя.

— Тогда идем к морю.

— Упрямый.

— Ещё какой упрямый, — соглашался Новиков.

Поговорив минут пять-десять, парочка покидала очередную уединенную скамейку и медленно, но уверенно продолжала двигаться к океану.

— Мистер Новиков? Мисс Сайто? — нежданно-негаданно за спиной археологов раздался знакомый голос.

Молодежь обернулась. Старый таможенник неторопливо шел по узкой улочке. Затем он снял серый форменный пиджак и, приветливо махнув рукой, приблизился к ученым.

— Добрый день, — у Виктора было хорошее настроение.

— Да, добрый, — согласился таможенник. — Примите мои поздравления. Наслышан о ваших подвигах.

— Да ну…

— А то как же, теперь вы знамениты.

— Вот уж никогда бы не подумала, — Айко пожала плечами.

— А где же толпа журналистов? Только за прошлый день я зарегистрировал прибытие двух десятков корреспондентов.

— Как видите, мы одни, никого нет, — Новиков развел руками. — Возможно, их больше интересует храм Солнца?

— Очень может быть, — согласился старик и поспешно раскланялся. — Ну, что ж не буду вас задерживать. Спешу на службу. Приятно было пообщаться.

— Взаимно.

Днем на пляже не так много отдыхающих. Атенрет-сити оживает лишь к вечеру. Поэтому археологам не составило большого труда издалека узнать в высоком мускулистом человеке старшего лейтенанта Зимина. Офицер только что искупался и прыгал на одной ноге, склонив голову набок. Вода попала в правое ухо. Рядом с ним, в точности копируя действия отца, скакал на правой ноге юный наследник рода Зиминых.

Айко поздоровалась первой. Лейтенант перестал прыгать и оглянулся.

— Айко! Витя! — радостно воскликнул он, отшвырнув полотенце. — Вот это новость. Выписали? Как самочувствие?

— Нормально. А ты-то какими судьбами? Вот уж кого не ожидал встретить, — Новиков крепко, по-мужски пожал протянутую ладонь.

— Нас заменили. Дали недельный отпуск, — Зимин подозвал сынишку. — Сереж, познакомься с дядей Витей и тетей Айко.

— Здластвуйте, — маленький Сережа говорил по-русски и так же, как большинство земных детей, старательно игнорировал букву «р».

— Поздоровайся с дядей за руку.

— Большой мужик, — Новиков рассмеялся, легонько пожимая маленькую ладошку. — Ну, здравствуй. Будем знакомы.

— Холошо, — согласился ребенок. — А вы плавать умеете?

— Конечно. Только в другой раз.

— Дяде пока нельзя купаться в море, — подтвердил отец.

— А он что, болеет?

— Болел, — Виктор усмехнулся.

— Вас, говорят, в новостях показывали? — Зимин растянулся на песке.

Айко устроилась на шезлонге, а Новиков, сняв обувь, присел возле десантника и принялся пересыпать песок из одной ладони в другую.

— Не видел, честное слово, — этнолог второй раз за день удивился. — От пятого человека слышу. Но к нам пока никто не подходил.

— Да. А все поздравляют, — добавила Айко. — Хоть бы один журналист пришел с видеокамерой, — мечтательно продолжила она.

— Ты не переживай, журналисты активно работают. Вот только здесь не Земля и не Мениола, а военная база. Вряд ли бы их пустили к вам в больницу. Там порядки строгие, — Зимин перевернулся и подставил светилу живот. — Так что у вас всё впереди. Ещё будете прятаться от них…

— А правда, что эта девушка, в саркофаге, жива? — не утерпел Виктор.

— Правда, — Зимин приподнял голову. — Проводили сканирование. Душа на месте. Стаоал обрадовался и побежал докладывать начальству. Потом, часа через три прилетел гравилет с мобильной криогенной камерой и с толпой криобиологов. В тот же день девушку увезли в Атенрет-сити. Слухи просочились в прессу. ФСКР пришлось выступить с официальным заявлением. Так что шило в мешке не утаишь.

— А они наверняка хотели утаить, — Айко скривила губы. — На них это похоже.

— Похоже, — десантник согласился.

— Её разморозят?

— Обязательно. Но потребуется время. Особенно на реабилитацию. Сначала будут медленно повышать температуру, потом проведут репарацию на молекулярном уровне. Одним словом, результат надо ждать как минимум через месяц, возможно через два.

— ФСКР не станет разглашать результаты.

— Это вряд ли. Произошло событие грандиозного масштаба. Им просто не дадут засекретить. Им придется считаться с общественным мнением.

— Даже если скроют, — Виктор набрал в горсть новую порцию песка, — что им потом делать с этой девушкой? Ведь это человек. Дочь правителя невозможно положить на полку в хранилище, словно бездушный артефакт, а после забыть о её существовании. Гораздо проще обнародовать данные, сказать, вот она, дочка последнего правителя Атенрета, сына Солнца. Прошу любить и жаловать.

— Верно, — Зимин согласился с доводами этнолога. — Будем ждать новостей. Несмотря на завесу таинственности, эту новость нам обязательно сообщат. К тому же вы наверняка узнаете о результатах раньше, чем все остальные.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что вы ученые, вы на переднем крае. Я тут немного приобщился к вашей работе, — лейтенант невольно рассмеялся. — Логика подсказывает, что Контактной разведке куда проще работать с вами, чем содержать свой штат археологов. К тому же многие ученые, такие, как например профессор Коллинз, профессор Родригес или профессор Амматаал — всемирно признанные специалисты в своей области, да и вы, ребята, тоже не промах. И далеко не каждый из вас согласится служить в ФСКР, а ваши знания подчас уникальны. Они востребованы. Контактной разведке выгоднее с вами сотрудничать, чем самой ковыряться в руинах Атенрета.

— И контролировать наши действия при помощи надзирателей, — докончила мысль Айко. — А то вдруг что-нибудь запретное откопаем…

— Именно так обстоят дела. Посудите сами. Ваша экспедиция начала исследовать храм Солнца. Обнаружена дочь последнего правителя прежнего Атенрета, причем живая. Фантастическое событие. Земля и Мениола в шоке, честное слово. Потом нашли действующую энергетическую установку… Да вашей экспедиции можно прижизненно памятник поставить.

— Памятник надо ставить не нам, а атенретцам, — Виктор поднялся на ноги и потянулся. — Это их заслуга. Интересно, что бы осталось от нашей современной цивилизации через два тысячелетия?

— Витя, не загоняйся, — добродушно предупредила Айко.

— Да ладно тебе, — Новиков направился к океану. — Иногда полезно критическим взглядом оценить свой мир, ведь всё познается в сравнении…

После завершения строительных работ, когда рукотворная гора вознеслась над столицей, словно печальный монумент, олицетворяющий собою последние дни существования человечества как биологического вида, оборонный комплекс вступил в строй. Он сыграл важную роль, защищая небо Актовоткона.

Но с каждым днем оборона Атенрета слабела. Защитники несли тяжелые и невосполнимые потери. Авиация итроников все чаще и чаще напоминала о своем существовании, а спустя полгода стала безраздельно господствовать в воздухе, методично расстреливая всё, что попадется на пути, город так город, завод так завод, ну а военный объект — тем более. Постепенно противовоздушный заслон был уничтожен. Армия разгромлена. Отдельные наземные и космические подразделения ещё отчаянно дрались. Но это была всего-навсего предсмертная агония. Люди с ужасом ждали высадки десанта противника. Однако подавляющее большинство населения не желало сдаваться на милость победителю, готовилось вести партизанскую войну. Ведь ждать милости не приходится. Все знали какова участь солдат попавших в плен. Их просто съели. Зачем пропадать добру? А теперь итроников ждет целая планета свежей еды. Миллиарды людей. Лови, да кушай. Именно поэтому завоеватели, старательно уничтожая военный потенциал, экономику и инфраструктуру Атенрета, не стремились специально убивать гражданское население. Люди им ещё пригодятся. Потом можно будет славно поохотится, устроить грандиозный пир и отпраздновать победу.

Однако атенретцы преподнесли итроникам неприятный сюрприз, перечеркнув все далекоидущие планы завоевателей. Военные четко исполнили последний приказ. Сотни ядерных боезарядов небольшой мощности были поочередно активированы в атмосфере планеты. Радиация, словно невидимый саван, равномерно накрыла Атенрет. Особенно эффектно взрывы смотрелись из космоса на ночной стороне планеты. Цепочки взрывов опоясали планету, причем в строго определенной последовательности. Завоеватели были шокированы грандиозным зрелищем, ведь они поняли, что, в конечном счете, их усилия оказались напрасны. Итроники, так же как и люди, не могли жить в условиях повышенного уровня радиации. А их разведка не смогла предотвратить катастрофу.

Большинство атенретцев погибло сразу после подрыва ядерных боезарядов, не желая быть кормом для итроников, предпочтя достойную смерть от собственной руки. Ну, а приблизительно три миллиарда человек спрятались в многочисленных убежищах.

На планете произошли масштабные климатические изменения. Повреждение озонового слоя в отдельных регионах Атенрета уничтожило почти все живое. Перед взором стороннего наблюдателя открылся бы страшный пейзаж — огромная радиоактивная пустыня и нещадно палящее, чрезвычайно яркое и смертоносное солнце на небосклоне. Светило, которое так обожали атенретцы вдруг начало убивать.

Безысходность и лучевая болезнь совместными усилиями ежечасно собирали горькую дань с выживших людей. Через десять лет уже менее одного миллиарда человек влачили жалкое существование. Подземные убежища были разбросаны по всей планете и не всегда поддерживали связь между собой.

Но жизнь трудно уничтожить. Спустя годы она, не взирая ни на что, упрямо поднялась с колен, изменилась, приспособилась, оправилась от потрясений и вновь воцарила. Даже люди смогли пережить катаклизм. Наиболее прогрессивные формы мутаций вытеснили конкурентов и стали доминировать на планете.

А Храмовая гора устояла. Святыня, благодаря людской заботе, пережила катастрофу…

— Здравствуй, родная, — ближе к вечеру Виктор воспользовался редкой возможностью и связался с Мениолой. Кейна оказалась дома. Создалось впечатление, будто бы она все эти долгие дни ежеминутно ждала весточки с далекого и неспокойного Атенрета. Новиков мгновенно утонул в бездонных и радостных глазах супруги. — Прости, что так долго не звонил. Мы были на раскопках. Там нет непространственной связи. Всё это время я мечтал увидеть тебя. Что нового? Как поживаешь? Как малыш? Расскажи…

— Мы в порядке, — Кейна улыбнулась и погладила живот. — Скучаем по папе. У нас будет мальчик, как ты хотел.

— А ты всегда хотела девочку.

— Да, — супруга развела руками. — Ну, ладно, мальчик так мальчик. Тоже неплохо. Сейчас я желаю лишь одного, хочу чтобы ты приехал. А ведь даже месяц не прошел…

— Я постараюсь вернуться пораньше. У меня будет такая возможность. Я тоже очень скучаю. Здесь много интересного. Но без тебя… Кажется я уже отвык жить без тебя.

— Врешь ведь, — Кейна шутливо махнула рукой. — Там у вас полно молодых девчонок.

— Вот тут ты ошибаешься. У нас в команде всего одна девушка. Профессора Родригес я не считаю. Ей уже за пятьдесят.

— И одной достаточно. К тому же она с Земли.

— Это что за глупая ревность? — Новиков удивился.

— Вас показывали в новостях. Именно с ней вы нашли ту, другую девушку.

— Ага! — Виктор уже гоготал, он перевел разговор в шутливое русло. — Это которая старше меня на два тысячелетия? Ты ещё к ней приревнуй. К тому же она принцесса, причем самая настоящая принцесса. Нужен ей простой историк, всю жизнь обо мне мечтала. Ради этого её и заморозили… Кейна, ты же прекрасно знаешь, что я люблю только тебя и никто другой мне не нужен. К чему все эти намёки?

— Чтобы не забывал обо мне.

— Это шутка?

— И да, и нет.

— Я никогда не забывал о тебе, поверь. Ни на секунду.

— Может быть. Просто ты очень далеко. А я здесь одна…

Виктор вздохнул:

— Любимая, я скоро вернусь. Как отец, как матушка?

— Жаловаться им не на что. Всё замечательно. Но их сейчас нет дома.

— Жаль. Анаабу Амматаал просил передать привет.

— Я передам. Отец буквально вчера вспоминал вас. А сегодня ты позвонил. У меня было предчувствие. На днях мне приснился дурной сон, словно с тобой что-то случилось…

— Милая, тебе вредно волноваться, особенно по пустякам. Со мной ничего не случилось. Прошу, не нагоняй на себя. У меня всё хорошо.

— Но ведь в новостях сказали, что вы едва не замерзли в подземелье.

— Чуть-чуть не считается. Подумаешь насморк посреди лета. Это профессор Коллинз давал интервью журналистам. Он любит преувеличивать для красивого словца. Надо же предать нашей работе романтический ореол. Так что не бери в голову. Всё это обыкновенная болтовня…

Новиков так и не понял, поверила ему Кейна или только сделала вид, что поверила. Но если судить по внешним признакам, то супруга успокоилась. Впрочем…

— Папа, меня просят прилететь в храм Солнца, — Анатэ вошла в покои правителя Атенрета. Подземный зал мало чем отличался от точно такого же зала в бывшей, ныне разрушенной загородной резиденции. Разве что здесь всегда работает искусственное освещение, да через фальшивые окна не светит солнце. Никто не открывает тяжелые плотные шторы. Никто не желает лишний раз себя разочаровывать.

— Зачем?

— Ты же знаешь, там возникла нештатная ситуация. Проблемы с охлаждением энергетической установки.

— Да. Мы отправили туда команду лучших специалистов.

— Отправили. Однако из трех человек, посвященных во все детали проекта, в живых осталась только я.

— Но ведь сохранилась техническая документация, — отец упорно возражал.

— Автоматика не работает, а охранный комплекс заблокировал наших людей и не позволяет вручную изменить конфигурацию системы охлаждения.

— Но ведь ты можешь отсюда управлять.

— Не получается.

— Анатэ, я боюсь тебя отпускать, — отец, наконец, признался. — Надо лететь через полматерика. А наверху жесточайшая радиация. Ведь ты одна у меня осталась…

Мать девушки погибла три года назад, когда ударный крейсер итроников с высокой орбиты одним залпом стер с лица земли загородную резиденцию правителей Атенрета. От резиденции не осталось ничего, даже руин, лишь мелкие камушки. В тот скорбный день Анатэ, обливаясь слезами, ввела в строй оборонный комплекс вокруг храма Солнца. В тот день она потеряла самого близкого на свете человека, человека, который даровал ей саму жизнь.

— Папа, я должна лететь. Храм признает меня и позволит провести текущий ремонт.

Дочь Солнца вернулась к себе, достала старый, но любимый полетный комбинезон, некоторое время рассматривала его, а после начала переодеваться.

Пассажирская капсула быстро пересекла огромный подземный город по диагонали и доставила девушку к служебному лифту. Подъем наверх занял около пяти минут. Облачившись в противорадиационный костюм и пройдя уйму постов контроля, Анатэ, наконец, добралась до ангара. Возле маленькой серебристой небесной машины её уже дожидался техник.

— Стаут готов, святость наша небесная, можно лететь, — доложил он.

— Благодарю вас, — девушка быстро вскарабкалась по вертикальной лесенке и заняла место в кабине. Биосембиозный летательный аппарат ожил. Стаут и девушка слились в единое целое. Анатэ вошла в сознание машины. Она чувствовала каждую деталь, понимала каждый датчик и получала информацию от каждого внешнего сенсора. Прозрачная крышка отделила кабину от человеческого мира. Стаут, преодолев несколько огромных переходных камер, въехал в вертикальную стартовую шахту. И когда последние металлические ворота закрылись, в сознании Анатэ прозвучал спокойный голос диспетчера:

— Девятый, доложите о готовности.

— Девятый к старту готов, — так же мысленно ответила девушка. — Все системы функционируют в штатном режиме.

— Люк открыт. Старт разрешаю. Курс двести сорок. Координаты встречи с истребителями, шесть-ноль, три, семь.

— Принято.

— Счастливого пути.

— Спасибо.

Внешний комплекс противорадиационной защиты работал исправно, не позволяя облучить пилота и технику. Яркий дневной свет должен был ослепить девушку, но автоматика успела затемнить кабину. Дальше Анатэ уже не пользовалась зрением, а полностью переключилась на всевидящие и менее нежные сенсоры стаута.

Небесная машина покинула вертикальную шахту, застыла над ней на высоте нескольких метров от поверхности земли, словно прощалась, а затем, стремительно наращивая скорость и высоту, вырвалась на необъятные небесные просторы.

Звено истребителей неторопливо барражировало небо, терпеливо дожидаясь появления серебристого стаута.

— Девятый, — мысль другого человека ворвалась в сознание девушки. — Семьсот первое звено к сопровождению готово. Командир звена старший регуляр Вотэз.

— Курс двести сорок. Конечная цель маршрута — храм Солнца.

— Принято. Выполняем.

Шесть боевых машин пристроились за безоружным стаутом.

— Предлагаю следовать на предельно малой высоте, — продолжил командир звена. — Высота не более пяти после шести. Через три минуты войдем в одиннадцатый квадрат. Там расположен действующий автономный зенитный комплекс. С ним что-то не в порядке. Он стреляет по своим. Но комплекс не видит низколетящие цели. Возможно поврежден панорамный сканер. Есть шанс пройти незамеченными.

— Принято. Снижаемся.

Глубоко под землей, под защитой рукотворного гранитного колпака притаился автоматизированный зенитный комплекс. Его сенсоры постоянно сканируют не только воздушное пространство, но и могут обнаружить и опознать низкоорбитальные космические объекты. Правда для более эффективной работы ему необходимо общаться с другими подобными объектами и с разведывательными спутниками. Комплекс — часть единой оборонной системы. Но в настоящий момент комплекс одинок в своем стремлении защитить воздушное пространство родной планеты. Его исключили из общей сети, поскольку вот уже два года биологический анализатор комплекса ведет себя неадекватно. Анализатор не признает свои воздушные машины. Он атакует любую цель, вошедшую в зону ответственности. Уничтожать комплекс не рискнули — сейчас у людей предостаточно других хлопот. Просто пилоты, пролетая мимо, стали учитывать возможность возникновения нештатной ситуации. Именно так поступили пилоты истребителей, сопровождающие Анатэ. Зачем раздражать монстра, когда можно тихонько прокрасться и благополучно миновать опасный квадрат? Ведь никто не уверен, что атака комплекса окончится уничтожением подземного объекта, а не самих нападающих. Тактико-технические характеристики оборонного комплекса, включающего в себя не только элементы противовоздушной обороны, хорошо известны. Никому не хочется связываться с больным искусственным разумом. Возможно этот разум, говоря человеческим языком, просто сошел с ума. Хотя конструкторы единогласно исключают подобный вариант, но что только в жизни не бывает. Вот и сейчас биологический анализатор зенитного комплекса принял на обработку информацию. Сенсоры засекли низколетящую групповую цель. Цель не опознана. Отправлен запрос. Нет ответа. Запрос продублирован. Ответа не последовало. Цель взята на сопровождение. Однако комплекс не успел адекватно отреагировать на вторжение чужаков. Воздушные машины вдруг исчезли, словно миражи. Сенсоры безуспешно пытаются обнаружить нарушителей, но тщетно. Спустя отведенное инструкцией время, анализатор отменяет боевую тревогу и возвращает комплекс в спящий режим.

А пилоты облегченно вздыхают и стараются как можно скорее покинуть одиннадцатый квадрат.

«Повезло», — радостная мысль проскользнула в сознании Анатэ, когда умолк сигнал оповещения. Теперь стаут невидим для чужих сенсоров. — «Но нам ещё возвращаться назад. А другой дороги нет. Мы итак сделали гигантский крюк».

Стаут непростительно низко летит, едва ли не касаясь земли. Кругом степь, ровная как обеденный стол в загородной резиденции. Редкие сухие деревья, заброшенные поля, и развалины человеческого жилья со скоростью пули пролетают мимо. Но Анатэ не успевает рассмотреть детали. Лишь благодаря стауту человеческий мозг, забыв на время о бренном теле, справляется с потоком информации. Распознает объект, оценивает ситуацию, принимает решение и мысленно отдает приказы машине. Скорость сверхзвуковая. Опасная гонка. Но выбор у пилотов небольшой. Либо умереть, врезавшись в землю, либо собьет своя же зенитная ракета или лазерный луч, словно консервный нож вскроет обшивку и доберется до важных механизмов небесной машины. А жить пока ещё хочется, поэтому люди готовы идти на любые ухищрения. Даже поддерживают режим молчания и не засоряют эфир своими мыслями.

Спустя несколько минут воздушные машины покидают опасную зону и, плавно набрав высоту, продолжают долгий полет к разрушенной и безжизненной столице.

— Актовоткон, — ужаснулась девушка. Она впервые за три года увидела мрачные черно-серые руины любимого города. Всё, что не успели разрушить итроники, разрушили люди. Все, что могло сгореть — сгорело, все, могло разрушиться — разрушилось, а то, что осталось теперь является страшным напоминанием, своеобразным надгробьем на могиле некогда прекрасной и могучей, но в одночасье погибшей цивилизации. Остовы высотных домов, пустые глазницы окон, рухнувшие здания нескончаемой чередой проносятся в сознании Анатэ, повергая её в состояние близкое к отчаянью. Искореженная техника, горы обломков и даже фрагменты огромных стен, меж которых гуляет ветер, поднимая в небо тонны радиоактивной пыли, теперь больше напоминают гигантскую свалку. Некогда многолюдный и цветущий город превратился в кладбище. Три года назад здесь погибли миллионы людей.

Семь воздушных машин, сбросив скорость, огибают по касательной Храмовую гору и проносятся мимо. Совсем рядом их ждет замаскированная посадочная площадка. Они вдруг замирают в воздухе прямо над неприметным пустырем. Но пустырь — это потайной люк, скрывающий в своих недрах огромный ангар. Люк, повинуясь команде людей, открывается, небесные машины поочередно опускаются во чрево земли. Пройдет не так много времени, и пустырь вновь обретет первозданный облик. А гости, пройдя стандартную процедуру дезактивации, получат доступ к длинному служебному тоннелю, ведущему в храм Солнца.

На другое утро молодые археологи покинули уютный домик в Атенрет-сити, вернувшись к месту раскопок. За неделю ситуация кардинально изменилась. Тысячи людей, как пришельцы, так и местные жители облепили склон рукотворного холма. Вавилонское столпотворение. Не иначе. В воздухе звучит смесь разнообразных языков и диалектов. Рай для лингвиста и филолога. Начала прибывать строительная техника. Люди всерьёз намерены откопать храм Солнца.

Виктор, поднявшись на вершину холма и широко раскрыв глаза, удивленно созерцал огромный палаточный лагерь. Профессор Коллинз добродушно улыбался и шутливо описывал ситуацию.

— Айко, мы тут лишние, — наконец сделал вывод этнолог, вернувшись в палатку археологов.

— Нет, — Кармен занималась своим любимым занятием — готовила обед, используя старинные испанские рецепты. — Ты не прав.

Айко пристроилась в уголке и помалкивала. Её карие глаза почему-то наполнились грустью.

— Я прав, — возразил Новиков. — Это уже не археологическая экспедиция, это черт знает что, стройплощадка, реставрация.

— Но ведь так даже лучше. Храму вернут первозданное величие. Он послужит ещё много лет.

— Может быть, — этнолог развел руками. — Но археологи тут точно лишние.

— Я согласна с тобой, — японка неожиданно вскочила с места и, предложив парню заглянуть в храм, спешно покинула кухню.

— Что это с ней? — Кармен стала задумчиво вертеть в руках поварешку, недобро косясь на Виктора.

— Я то тут причем?

— Как знать. Как знать.

— На что вы намекаете?

— Сам знаешь. Нельзя вас долго оставлять наедине. А то у Айко в голове начинают возникать фантазии.

— Но я даже повода не даю. Я всё прекрасно понимаю. У нас всё в рамках дружеских отношений.

— А ей повод и не нужен. Она сама себе на уме.

— Что же мне уехать?

— Сам думай.

Виктор со смешанными чувствами вышел на улицу. Он так и не решил что делать. Айко ждала его у входа в тоннель.

— Пойдем в храм, — немного капризно, словно малый ребенок повторно предложила она.

— Пошли.

Пройдя тоннель, молодежь осторожно переступила порог культового комплекса. Здесь всё изменилось. Всё не так, как прежде. Нет ареола таинственности, нет той своеобразной мрачной атмосферы неизвестности. Буднично, суетливо и совсем неинтересно. Церемониальный зал ярко освещен. Работает масса людей. Реставраторы, местные художники из Актовоткона, ученые, кочевники, военные заполонили зал. Стены и огненный трон опоясаны строительными лесами. Среди многоликой толпы кое-как удалось рассмотреть знакомые лица коллег.

Но не успели археологи войти в зал, не успели затеряться в толпе, как на фоне негромкого людского гомона ясно прозвучала короткая фраза, больше напоминающая команду: «Фас!»

— Вот они!

Пестрая, но единая в своем стремлении команда репортеров, операторов и их ассистентов, словно коршуны, побросав все прочие занятия, накинулась на первооткрывателей криогенной камеры.

— Мисс Сайто, мистер Новиков, — под нос археологов беспардонно сунули два десятка мобильных звукозаписывающих устройств. — «Global news», «ACN», «Вечерняя Мениола», «Исторический вестник», «ТН-5», — перечислили ещё десяток новостных агентств и популярных тематических интерактивных изданий Конфедерации Человечества.

— Не могли бы вы подробно рассказать о своем открытии?

— Хотелось бы услышать…

— Мисс Сайто, вам было страшно?

— Работа археолога связана с определенным…

— Как вы оцениваете значимость…

— Мистер Новиков, стоит ли воскрешать принцессу древнего Атенрета? Может всё оставить как есть?

— Трудно переоценить важность вашей работы. Раскопки храма Солнца…

«Боже мой, — с грустью в душе подумал Новиков и тяжело вздохнул, глядя сквозь плотный строй журналистов и щурясь от яркого света репортерских прожекторов, — вот только вас для полного счастья не хватало».

Длиннющий трехкилометровый слабоосвещенный тоннель упорно не желал заканчиваться. Пилоты брели вслед за дочерью Солнца, периодически озираясь по сторонам. Темный низкий свод угнетал сознание офицеров привыкших к небесным просторам. Пилоты впервые оказались в служебном тоннеле, ведущем в храм. Ранее они посещали культовый комплекс как все смертные, заходя через парадные врата. Но сегодня сложилась совсем иная ситуация. Плюс ко всему, тяжелые противорадиационные костюмы высокой степени защиты немного стесняли движения и мертвым грузом висели на людях. Не так то просто в подобной экипировке преодолеть пешком три километра. Транспортная система обесточена. Даже лампы загораются в самый последний момент, мутным светом освещая тоннель, а затем тут же тухнут за спинами людей. Храм вошел в режим жесткой экономии энергии.

Любой путь рано или поздно подходит к своему логическому завершению. Впереди людей ждал тупик. Никакого намека на двери. Но это всего-навсего иллюзия, обман. И Анатэ, как один из разработчиков оборонного комплекса храма, прекрасно осведомлена в данном вопросе. Надо пройти идентификацию. Автономные датчики опознают людей.

Толстенные, замаскированные под стену ворота открылись вовсе не там, где этого ожидали пилоты, не в конце тоннеля, а сбоку. Довольная девушка, посмотрев в удивленные глаза спутников, усмехнулась и, легким взмахом руки, пригласила пилотов проследовать в переходную камеру. Преодолев все защитные барьеры, пройдя ещё одну, более тщательную дезактивацию и оставив защитную амуницию в специальной комнате, люди оказались в прекрасно обустроенном жилом помещении. Здесь можно не только работать, но и жить. Приятно после долгих часов пути сквозь безжизненную радиоактивную пустыню вдохнуть полной грудью чистый, свежий, немного прохладный воздух, побродить по дорожкам цветущего подземного сада, созерцая сочную зелень деревьев, посидеть на лужайке, уловить почти забытый аромат полевых цветов и на секунду представить себе, что жизнь течет в прежнем русле, нет разрушений, нет радиации, а Атенрет наполняет обыкновенная жизнь, детский смех и мечта о прекрасном будущем.

Но это опять всего-навсего горькая иллюзия. Прежнего дома больше нет. Атенрет стал другим, враждебным. Он жестоко мстит своим неразумным детям.

Восемнадцать специалистов разного профиля дожидались Анатэ в комнате отдыха. Храм не пускал их на технический уровень. Все вскочили с мест и склонили головы, увидев дочь Солнца.

— Я попробую, — Анатэ постаралась обнадежить людей. Она покинула комнату отдыха и направилась дальше по коридору. Техники последовали за ней. Девушка была единственной надеждой. Храм просто обязан опознать дочь Солнца.

Двадцать пять человек замерли перед массивной металлической дверью. Анатэ встала в условно очерченный круг. Датчики послушно считали с неё весь необходимый объем биометрической и энергетической информации. Загорелся синий, разрешающий сигнал. Дверь медленно распахнулась, а люди облегченно вздохнули. Ведь если бы охранный комплекс признал их врагами, они даже уйти отсюда не смогли бы, не то что улететь.

Анатэ почти бегом проследовала в комнату управления, открывая по дороге множество хитроумных замков. Ей предстояло перевести охранную систему на ручное управление, либо, в случае неудачи, совсем отключить внешнюю защиту.

— Готово, — наконец сообщила она, закончив манипуляции с пультом управления и воспользовавшись громкой связью. — Можно работать.

Техники не заставили себя долго ждать, оккупировав технический уровень. Они проводили диагностику оборудования, выявляя причину, повлекшую за собой череду странных неисправностей. Помимо ремонта системы охлаждения реактора, требовалось понять почему не сработала автоматика. Что конкретно вызвало сбой в отлаженной и давно отработанной системе управления. А уж потом необходимо, восстановить работоспособность, провести текущий ремонт.

Спустя полчаса команда ученых и техников собралась в комнате управления технологическими процессами. Это был своеобразный консилиум. Кто-то уже сотый раз осматривал приборы, кто-то вновь изучал техническую документацию, пытаясь выявить скрытые нюансы проекта, при этом зная документацию наизусть. По единодушному мнению, причина неисправностей была скрыта в одной-единственной маленькой комнатке, надежно защищенной от любых неприятностей, известных человечеству. Там размещался саморегенерирующийся биологический анализатор, центральный мозг всего храма Солнца. Люди необдуманно наделили его искусственным интеллектом. А он по неизвестной причине стал работать совсем не так, как планировали создатели. Кто-то провел параллель с неисправным зенитным комплексом в одиннадцатом квадрате. Одинаковые симптомы «помешательства». Только у храмового анализатора, как говорится, пока всё ещё впереди. Начальная стадия.

— Там повышенный уровень радиации, — сделали вывод. — Это единственная зацепка.

— Откуда там радиация? — Анатэ удивленно хлопала глазами. — Туда не то что гамма-излучение, туда не всякая элементарная частица проскочит.

— Да. Но факт — вещь упрямая. Учитывая пятикратное резервирование диагностического оборудования, можно смело исключить любую ошибку. Датчики не врут. Там действительно повышенный уровень радиации. А вот причина возникновения нештатной ситуации нам неизвестна. Облучение не могло произойти извне. Внешний защитный кокон ни на секунду не отключался. Значит, анализатор был облучен изнутри. Звучит абсурдно и зловеще, но других вариантов нет.

— Но там нет штатных радиоактивных материалов.

— Штатных нет. Нам предстоит решить очень трудную загадку. Если мы справимся, то возможно в дальнейшем сможем полностью исключить возникновение подобных неисправностей. А в настоящий момент радиация не только убивает живую материю анализатора, но и наверняка видоизменила эталонный генетический материал, из которого воспроизводится новая биологические структура взамен умершей. Через четыре дня живая ткань анализатора завершит процесс обновления. В результате мы получим генетически видоизмененные нейроны. Мы не знаем характер мутационных процессов. Трудно предположить, как живая материя поведет себя в дальнейшем. Наверняка нечто подобное произошло и с анализатором зенитного комплекса. Но туда мы не сможем попасть, а здесь есть возможность не только изучить проблему, но и побороться за контроль над анализатором.

Однако планы техников не осуществились. Анализатор просто не впустил их к себе. Он даже отказался признать Анатэ, отказался добровольно передать свои полномочия приемнику, считая себя вполне исправным и, конечно, отчаянно протестовал, но его никто не слушал. А кто из сумасшедших когда-либо признавался, что он действительно сумасшедший? Скорее всего, никто. Ну, а те, кто признавались, наверняка не были сумасшедшими. Пришлось вручную, физически, с внешней стороны, отключить основной анализатор от источников информации и от исполнительных устройств и перевести управление на законсервированный резервный анализатор. Теперь «больной» искусственный разум будет влачить бессмысленное существование до тех пор, пока не иссякнет внутренний аварийный источник снабжения. Человека он точно не переживет. Его обрекли на медленную смерть.

Итак, автоматика заработала, реактор перешел в штатный режим работы, а вездесущие ремонтные роботы, получив долгожданную свободу, приступили к исполнению служебных обязанностей.

Но причина радиоактивного заражения основного анализатора, повлекшая за собой неприятные последствия, так и осталась загадкой.

Поздним вечером, перед возвращением в подземную столицу, которую Анатэ так и не признала новым домом, а считала скорее местом добровольного заточения, девушка решила посетить церемониальный зал. Она специально уединилась. Нельзя демонстрировать свои эмоции перед подданными. Работа ненадолго отвлекла Анатэ от мрачных мыслей. А вот теперь гнетущая картина разрушенного Актовоткона, опустошенной и мертвой земли вновь предстала перед глазами. Привычный Атенрет разрушен. Дочь Солнца всего-навсего ничтожный осколок погибшего мира. Что делать дальше? За что бороться? Зачем цепляться за жизнь? Какой в этом смысл? Зачем же она живет? Лелеет в душе призрачные надежды или просто подчиняется инстинкту самосохранения? Нет внятного ответа.

Девушка прислонилась спиной к гранитному постаменту огненного трона и тяжело вздохнула, закрыв глаза. Память послушно вернула её мечущееся сознание в прошлое. От этих воспоминаний Анатэ зарыдала. Где-то там, далеко, в другой и прекрасной жизни, радостно светит солнце, по голубому небу плывут мохнатые облака, улыбаются погибшие друзья, ласковая волна смывает следы на мокром песке… А непослушные слезы продолжают катится по щекам. Давно дочь Солнца не позволяла себе немного побыть простой девчонкой, давно ей не было так горько и тоскливо на душе. С тех самых пор, когда она потеряла маму…

Сжав волю в кулак и преодолев отчаяние, отогнав мрачные мысли, Анатэ открыла влажные глаза. И тут же ледяной ужас сковал её тело, а крик застрял в горле и не смог вырваться наружу. Совсем рядом, буквально в трех шагах, в воздухе висела полупрозрачная дымка по форме напоминающая человеческую фигуру. Даже темные глазницы легко различимы, а губы изображают добродушную улыбку.

Прошли три долгие секунды, пока Анатэ смогла закричать. Но на фигуру призыв о помощи не произвел ни малейшего впечатления. Она осталась висеть на прежнем месте, слегка покачиваясь в воздухе.

Девушка боялась пошевелиться и не сводила глаз с самого настоящего привидения. Но Анатэ ошибалась, она встретила нечто иное. Перед ней возникло невероятное порождение нового радиоактивного мира.

«Не бойся. Я избавлю тебя от мучений. Скоро ты обретешь покой. Ведь ты хочешь этого», — чужая мысль покорила девичье сознание. Человекообразная дымка надсмехалась над хрупким созданием из плоти и крови.

— Нет! Не надо! — отчаянно закричала Анатэ, предчувствуя приближение трагической развязки.

А дымка просто прошла сквозь тело девушки, сквозь постамент огненного трона, сквозь противоположную стену и исчезла из виду. Но дочь Солнца этого не видела. Она даже ничего не почувствовала, не успела окончательно испугаться. Анатэ была ошеломлена…

И тут индивидуальный дозиметр неистово запищал. Теперь девушка поняла каким образом был заражен биологический анализатор. Волна отчаяния захлестнула душу Анатэ. Показания дозиметра не оставили ни малейшей надежды. Дымка очень похожая на человека выполнила обещание. Она облучила лишь биологическую структуру. Очень скоро дочь Солнца обретет вечный покой…

— Ребята, — воскликнул капитан Стаоал, тяжело дыша и поднявшись пешком на восемнадцатый уровень храма Солнца. — Пока вас найдешь…

Айко, Виктор и Умаалон удивлено обернулись, побросав все текущие дела. Они два месяца не виделись с капитаном ФСКР и уже почти забыли о его существовании, а он вдруг нежданно-негаданно появился. Отсюда и удивление.

Храм почти полностью освободили от грунта, наполовину разобрали защитный каркас, но люди по-прежнему входили в здание, пользуясь трехсотпятидесятиметровым тоннелем, проложенным археологической экспедицией. Дневной свет попадал в храм сквозь многочисленные окна. Культовый комплекс перестал казаться мрачным каменным изваянием, он ожил.

— Батюшки, — Виктор отложил в сторону спектроскоп и вместе с товарищами направился к нежданному гостю. — Вот так встреча. Капитан, какими судьбами?

Стаоал любезно поздоровался с каждым ученым и, прежде чем ответить на многочисленные вопросы, широко улыбнулся.

— Давай, рассказывай, — торопил Умаалон. — Ты же просто так не приходишь.

— Ну и представление у вас обо мне, — капитан покачал головой. — Как будто я не человек и не могу просто так навестить старых знакомых. Впрочем, вы правы, я пришел по делу.

— Кто бы сомневался, — Айко усмехнулась.

— Зря смеёшься, — Стаоал поднял указательный палец и неожиданно для всех перешел на русский язык. Вероятно, он надеялся, что теперь его поймут только избранные. — Хочу сообщить вам очень важную новость. Только не падайте в обморок, мисс Сайто.

— И не собираюсь. Ваши коллеги оживили дочь Солнца? — догадалась японка.

— Вам бы в разведке работать, — пошутил капитан. — Вы опять правы. Все давно ждут этого события. А на самом деле, криобиологии и медики уже давно разморозили девушку. Айко, не смотри на меня такими глазами. Её действительно уже давно разморозили. Но необходимо было провести курс реабилитации.

— Она жива и здорова? — не удержался Умаалон.

— Конечно. Однако врачам пришлось попотеть. Знаете, почему её заморозили?

— Ну, не ходи вокруг, да около, — попросил Новиков. — Если взялся рассказывать, то уж давай, рассказывай, от начала и до конца. Мы все сгораем от нетерпения.

— Ладно, ладно, — Стаоал примостился на каменной ступеньке. — Есть мнение, что девушку заморозили неспроста… она получила смертельную дозу радиации и должна была умереть. Две тысячи лет назад смертельно больного человека заморозили, вместо того, чтобы дождаться кончины и похоронить. А нашим врачам пришлось спасать её жизнь, причем в буквальном смысле этого слова. Не стану вдаваться в подробности, но спустя два месяца, организм девушки полностью восстановлен. Принцесса прошла курс интенсивной реабилитации, — капитан взглянул на хронометр, — и через полчаса она прибудет в храм Солнца.

— Вот это да! — Виктор не удержался от комментариев. — А зачем ты нам об этом рассказываешь, да ещё инкогнито?

— Потому, что наша гостья из прошлого пожелала не только осмотреть храм Солнца, но и решила встретиться с людьми, благодаря которым она вновь обрела жизнь. А это вы. Готовьтесь к встрече.

— Как она восприняла современную действительность? — спросила Айко.

— Тяжеловато. Но иначе и быть не могло. А что бы ты испытала на её месте?

Сайто промолчала, лишь тяжело вздохнула.

— Вот-вот, — продолжил рассказ капитан. — Кстати, её зовут Анатэ. Несмотря на достаточно юный возраст, — тут Стаоал усмехнулся, понимая, что к его словам могут придраться, мол, ничего себе юный возраст, — она прекрасный архитектор и талантливый художник.

Новиков и Айко удивленно хлопали глазами, глядя друг на друга.

— Виктор, я не знал, что ты ясновидящий, — Умаалон тоже был удивлен.

— Это вы о чем? — не понял капитан.

— Вспомните видеозаписи, сделанные в криогенном хранилище.

— Это их бессвязные разговоры на холодном полу?

— Да. Виктор угадал имя принцессы и род её занятий.

— Точно, — теперь глаза капитана округлились. — То-то я думал, почему имя девушки показалось мне знакомым… Как ты угадал?

— Может быть… э… мне её душа подсказала, — пошутил Новиков. — Когда находишься на грани жизни и смерти… Что вы все на меня так внимательно смотрите? Не знаю я. Понятно?

— Так, — Стаоал вел молодых археологов вниз по широкой каменной лестнице, — она проста в общении, терпеть не может фамильярности и лести. Так что ведите себя естественно. Она понимает мениольский и английский язык, но с произношением пока тяжеловато. Постепенно научится…

— Вы, конечно же, проводили сканирование её информационно-энергетической субстанции, — в голосе Айко звучал открытый упрек.

— Разумеется, — капитан на секунду остановился, окинул Сайто надменным взглядом. — Хотел бы я посмотреть на тебя. Ты бы тоже не удержалась от соблазна. Зато мы видели последние дни Атенрета глазами девушки. Раскрыты многие загадки погибшей цивилизации. Ведь дочь правителя не последний человек в том государстве и была прекрасно информирована. Плюс мы обучили её основным понятиям нашего мира. Рассказали историю нынешнего Атенрета. Одним словом, она почти полностью готова к современной жизни. Захочет ли она остаться здесь? Это уже другой вопрос. Но мы сделали всё, что могли, сгладили острые углы, постарались как можно мягче адаптировать дочь Солнца к современной действительности.

— Ну, вы, разумеется, молодцы, — прогундела Сайто. Однако её тихий голос не был услышан. Лестница закончилась, и молодые археологи оказались в церемониальном зале.

А где суета, в преддверии торжественного момента, где толпа встречающих? Люди, конечно, в зале были. Но реставраторы неспешно работали, восстанавливая прежнее величие горельефов и мозаики. Ни кочевников, ни администрации Атенрет-сити, никого…

— Не понял, — Виктор начал озираться по сторонам. — Все на улице, что ли?

— На улице дождь льёт как из ведра, — задумчиво произнес Умаалон. — Боюсь, что нам предстоит неофициальная встреча, скажем так, без галстуков.

— Угадал, — капитан рассмеялся. — Анатэ просила не беспокоить людей. Зачем напрасно будоражить воображение местных жителей? В лицо девушку мало кто знает. Прилетел ещё один атамак в женском обличии, только и всего. К тому же ФСКР всерьёз опасается за её безопасность. Не все местные племена с радостью восприняли воскрешение дочери Солнца.

— Понятно, — процедил Новиков. — Незавидная у неё судьба.

Встречающие застыли в десяти метрах от огненного трона.

— Здесь подождем, — предложил Стаоал. — И не вздумайте прилюдно называть её принцессой, только по имени. Договорились?

Через парадный ход в зал вошла хрупкая белокурая девушка, одетая в стандартный пилотский комбинезон, на ногах красовались высокие полусапожки с вакуумными застежками. Это пилот военно-транспортного гравилета, а не принцесса. Девушку сопровождали два дюжих сотрудника ФСКР. Охранники ничем не выделялись. Точно такой же комбинезон, но на поясе висит кобура, плюс мокрые зонты в руках.

Внезапно Анатэ остановилась. Её шокировал нынешний облик храма Солнца. Она долго рассматривала святыню, потом обратилась к одному из охранников. Он указал рукой на археологов, стоящих в глубине огромного зала.

Виктор во все глаза пожирал гостью из прошлого. Её черты лица были ему хорошо знакомы. Пять часов он провел возле криогенной камеры. Но в то же время к археологам приближался совсем другой человек. От прежнего облика Снежной королевы осталась лишь неестественная белизна кожи, да неповторимая улыбка на лице.

— Здравствуй, Анатэ, — Стаоал сделал шаг вперед.

— Добрый день, — произнесла принцесса по-мениольски, обращаясь к археологам. Глаза цвета небесной синевы почему-то остановились на Умаалоне.

— Знакомьтесь, — невозмутимо продолжил капитан. — Анатэ, дочь Солнца. Прошу любить и жаловать. Это Айко Сайто, археолог, лингвист. Возможно вам, девушки, удастся найти общий язык, причем в буквальном смысле слова. Мисс Сайто знает более шестидесяти языков и около двадцати местных наречий.

— Двадцать три, — немного капризно поправила Айко.

— Тем более, — потом Стаоал указал на Виктора. — Виктор Новиков, этнолог. Именно Айко и Виктор обнаружили криогенное хранилище спустя два тысячелетия. Ну, а это мистер Умаалон, технический руководитель археологической экспедиции.

— Будем знакомы, — принцесса несколько необычно кивнула головой с легким наклоном в правую сторону. Видимо так было принято в её мире. Говорила она исключительно по-мениольски, но с заметным акцентом. Скорее всего, ей было проще говорить именно на этом языке, а не на каком-либо другом.

Минут через пять, завершив официальную часть церемонии знакомства, капитан Стаоал тактично покинул компанию молодых людей, сославшись на дела. Охрана держалась в стороне, не выпускала принцессу из виду. Теоретически археологи и принцесса Анатэ располагали полной свободой действий.

— …И всё-таки тебе можно только посочувствовать, — Айко придерживалась своей, женской точки зрения.

— Да. Мой мир погиб. А здесь я совершенно чужой человек.

— Ну, это ты зря так рассуждаешь, — Виктор не согласился. — Человек везде остается человеком. Ведь мы не воспринимаем тебя как чуждое создание.

— Я, конечно же, рада, что на Атенрет пришли люди, а не итроники, — Анатэ вслед за археологами поднималась на восемнадцатый этаж. — У моих потомков есть шанс возродится и занять достойное место среди людей. Хорошо, что возник Галактический Альянс, и насекомые больше не могут убивать нас по одиночке, но…

— Твой мир уже не вернешь, — докончила Айко. — Погибло, всё, что радовало взор и было мило душе. Погибли родные и друзья. Всё это так. Я представляю как тебе тяжело. Но, несмотря на это, жизнь продолжается.

— Если хочешь, — в разговор вступил Умаалон. Он душевно улыбнулся печальной девушке, — оставайся с нами, в нашей команде. Возможно здесь твоя жизнь обретет новый смысл. Ведь ты архитектор, художник. Почему бы тебе не проявить себя?

— Здесь?

— Да. Сейчас мы помогаем реставраторам восстанавливать храм. Стараемся определить состав краски, технику живописи, ну и так далее. А ведь тебе наверняка прекрасно известны эти рецепты.

— Известны.

— Вот видишь. Почему бы тебе не заняться полезным делом?

— А потом?

— Потом? — Умаалон ни на секунду не задумался. — Потом все зависит от твоего желания. Выбор за тобой. Ты можешь остаться на родной планете. Работа найдется. Кроме того, помимо Атенрета есть Земля и Мениола, да и весь Галактический Альянс. Для тебя открыты любые двери. Неужели тебе не интересно посетить иные миры?

Анатэ вдруг улыбнулась:

— Ты слишком сильно напираешь. Я пока не готова к такому повороту событий.

— А ты никогда не будешь готова, если станешь всю жизнь варится в собственном соку.

Принцесса хмыкнула, но промолчала, возможно до конца не поняла смысл сказанных слов.

— Отстань ты от неё, — заступилась Айко. — Анатэ, пойдем, я покажу тебе чем мы тут занимаемся.

Девушки удалились.

— Да уж, — Новиков чесал затылок. — Сегодня ты мня удивил. Ты часом не влюбился в местную богиню? А?

Умаалон рассмеялся, пожал плечами, недобрым взглядом покосился на охранников и направился вслед за девчонками.

Правитель Атенрета стоял возле окна стерильного медицинского бокса. За стеклом, на белоснежной кровати неподвижно лежала его дочь, обвешанная медицинским оборудованием. Она медленно умирала. И он это знал. Скорбь воцарила в душе сына Солнца, сковала волю. Его покидала единственная дочь, родная кровинка. И правитель был не в силах что-либо изменить. Он с мольбой обращался к небесам, предлагая взамен забрать его жизнь. Но темные небеса хранили безмолвие.

— Нет! Нет! Нет! Анатэ! — кричал обезумевший отец, стуча от отчаянья кулаками по стеклу. — Почему ты? Почему?

Медики с сочувствие глядели на убитого горем отца. Им хотелось помочь владыке. Однако они были бессильны…

Наступили первые холода. Погода не радовала солнечными днями. Северный ветер пронизывал аж до костей. На море разбушевался сильнейший шторм. Затяжные осенние дожди портили настроение, повергнув всех жителей Атенрет-сити в молчаливое уныние.

Археологи в полном составе собрались в библиотеке. В камине весело плясали языки пламени. Профессор Коллинз умело орудовал кочергой, держась свободной рукой за каминную полку. Ему, сыну туманного Альбиона, дождливая и ветреная погода была не в тягость. Он часто вспоминал родную деревушку, затерянную меж холмов на побережье неугомонного Атлантического океана.

— Ну что же, господа, — профессор подал Кармен плед, а сам пристроился в любимом кресле подле камина. — Считаю, что нынешний сезон мы провели с пользой. Археологическая экспедиция завершена. Но впереди нас ждет рутинная и, я бы даже сказал, бесконечная кабинетная работа. Будем систематизировать накопленный материал, будем строить планы на следующий сезон. Грех жаловаться. Этим летом мы добились выдающихся результатов. Я не боюсь произнести это помпезное слово. Ибо именно так обстоят дела. Храм Солнца обрел новую жизнь. Теперь это не закопанный в земле памятник древней культуры, а действующее культовое сооружение. Храм способствует сближению людей, — Коллинз сделал маленькую паузу. — А больше всего на свете, я рад знакомству с мисс Анатэ. Все люди нам завидуют, честное слово.

— Вы преувеличиваете, профессор, — дочь Солнца засмущалась.

— Нисколько.

— Прости за нескромное любопытство, но ты уже определила планы на ближайшее будущее? — поинтересовалась Кармен.

— Я бы посетила Мениолу, Землю, — немного мечтательно перечислила девушка.

— А к нам не вернешься? — полюбопытствовал Амматаал.

— Если вы не против, я бы хотела принять участие в следующей экспедиции. Ведь вы решили посетить остров Борро. Там жили укалаги, отступники, не признающие главенство бога Солнца. Я не имела права там появляться.

— Да, они поклонялись странным богам, — поддержал девушку Амматаал. — Правда, нам о них мало что известно.

— Мы будем рады, Анатэ, если ты присоединишься к нам, — заключил профессор Коллинз, улыбаясь. — Ходячая энциклопедия нам не помешает.

— Договорились, — девушка рассмеялась. — Большинство отступников покинуло планету за триста лет до моего рождения. Судьба этих людей неизвестна. Они не остались в планетарной системе. Но часть укалагов не улетела…

— Экспедиция мне представляется весьма и весьма интересной, — задумчиво проговорил Стуберг. — Ведь их генофонд был ограничен.

— Они иногда крали девушек.

— Куда же им деваться? — антрополог снисходительно улыбнулся. — Жизнь заставляла.

— Кстати, мистер Новиков, — Коллинз едва не подпрыгнул в кресле, вспомнив нечто важное. — Чуть не забыл. С вас книга.

— Какая книга? — Виктора застали врасплох.

— Желательно наполненная научным содержанием.

— Вы предлагаете мне создать видеографию о нынешней, точнее прошлой экспедиции?

— Как вы догадливы, мистер Новиков. Именно это я и хотел сказать. Коллеги меня поддержат. Верно?

Возражать никто не стал.

— Материалов много, работайте, пишите. А если вам вдруг понадобиться консультация, полагаю, что никто из присутствующих не откажется оказать посильную помощь.

— Хм, — Новиков задумался. — Только строго не судите, — он, наконец, согласился.

— Вы сможете, я уверен. Весь научный мир будет ждать выхода вашей видеографии.

— Не льстите мне заранее, профессор, а то, чего доброго, ещё сглазите.

Ученые дружно засмеялись.

На другой день археологи упаковали чемоданы и разлетелись кто куда. Дом опустел.

Виктор перед отъездом решил попрощаться с Айко. Он нашел девушку одиноко сидящей на татами в своей комнате.

— А ведь Умаалон без ума от нашей принцессы, — Новиков начал издалека, снимая обувь.

— Да. И она не возражает. Она ищет простое человеческое счастье, вместо того, чтобы быть религиозным идолом у дикарей. Я её прекрасно понимаю…

— Надеюсь, что у них всё будет хорошо.

Сайто лишь кивнула головой и отвернулась от парня.

— Айко, дорогая, — Виктор присел напротив.

— Витя, поезжай. Ты опоздаешь на звездолет, — сквозь слезы проговорила девушка. — Ничего не говори. Не нужно слов. Просто возвращайся. Хорошо?

— Хорошо, — парень тяжело вздохнул.

Они поднялись на ноги и крепко обнялись.

А когда Новиков оказался в коридоре, его сердце вдруг сдавила непонятная тоска. Ему начало казаться, что сегодня он видел Айко в последний раз. Подчинившись минутному порыву, Виктор решил вернуться, бросился к двери. Но дверь, ведущая в комнату девушки, оказалась заперта…