— Увези нас отсюда, капитан…

— Убрать трап! Якорь поднять! — рявкнул Торлоф. — Гирион, мракорис тебя дери, ты пока ещё не вернулся под крылышко лорда Хагена, а потому нечего прохлаждаться! К снастям, живо!

Не слишком профессиональная, но закалённая суровыми испытаниями команда бросилась к мачтам. Расправив паруса, старый, однако ещё вполне крепкий, галеон "Эсмеральда" начал медленно продвигаться к устью огромной пещеры со свисающими с потолка сталактитами. Эту гигантскую каменную полость острый на язык Диего окрестил Пастью Ирдората. Все последние дни и ночи, проходившие в напряжённом ожидании и коротких яростных схватках с орками, нависавшие над головой каменные клыки усиливали напряжение разношерстного экипажа.

Но, наконец, дело сделано. Человек, так и не назвавший своего имени, вернулся из глубин древнего храма Тьмы. Вернулся на этот раз не для того, чтобы запастись стрелами и проглотить очередную порцию эликсиров. Как всегда буднично, скупыми фразами он сообщил о победе над Драконом-Нежитью и неожиданном появлении Ксардаса, с кривоватой ухмылкой оглядывая осунувшиеся лица соратников.

Потом была лихорадочная работа по переноске на судно многочисленной добычи, захваченной в древнем храме. Если бы не магическая помощь Ватраса и Мильтена, этот труд мог оказаться непосильным для столь малочисленной команды. Но, наконец, и с погрузкой было покончено.

Только благодаря опыту Торлофа судно, ловя серыми полотнищами парусов мечущийся под сводами пещеры ветер, благополучно выскользнуло из Пасти Ирдората. Когда над головами вместо тяжёлого камня появилось хмурое, затянутое тучами небо, взгляды людей прояснились. Они заработали более размеренно. Перегруженный добычей галеон, слегка поскрипывая снастями, всё увереннее набирал ход и чуть кренился на борт, нацелив бушприт в открытое море. Небо быстро темнело.

— Как теперь твоя голова? — Спросил Избранный у только что спустившегося с мачты Лестера. — Не болит больше?

Бывший почитатель Спящего не ответил. Он, закаменев татуированным лицом, во все глаза смотрел в сторону устья пещеры, к которому судно как раз поворачивалось левым бортом.

— Мать моя королева… — проговорил Лестер.

— Так ты не только наследник графа Бергмара, но ещё и королевских кровей?.. — деланно изумился Избранный. Обычное ехидство не покидало его, несмотря на крайнюю усталость израненного тела. Но тут он заметил выражение глаз приятеля. Не договорив, быстрым, но очень мягким движением, так, что не звякнула ни одна пластинка тяжёлого доспеха паладина, победитель драконов развернулся в направлении взгляда Лестера. Его рука мгновенно оказалась на рукояти висящего у пояса Когтя Белиара. В ту же секунду раздался гул и громкий всплеск от падения чего-то огромного. По всему судну послышались изумленные и испуганные голоса. Вслед за первым сталактитом с потолка пещеры рухнул второй. Затем каменные сосульки посыпались одна за другой вместе с кусками свода. Ирдорат задрожал. Старый галеон застонал всем корпусом, подброшенный накатившей волной. Откуда-то налетел ветер и, как кулак загулявшего портового грузчика, ударил судно в крутую скулу. Из туч, ставших совсем чёрными, в венчающие остров скалы хлестнула молния. Затем вторая. И вот уже разряды били не переставая, свиваясь над Ирдоратом в ослепительный столб. Раскаты грома заглушали все звуки, кроме рёва вцепившегося в штурвал Торлофа, требующего, наконец, зарифить эти демоновы паруса. Горбатая вершина острова начала проседать вниз, будто несытое чудовище Чертогов Ирдората жадно глотало утёсы.

— Так, и куда ж это нас занесло? — задал самому себе вопрос Торлоф, стоящий с секстантом в руках на мостике "Эсмеральды". — Сдаётся, мы здорово отклонились на север.

— Мне показалось, что во время бури ветер дул с востока. А сейчас он западный. И довольно холодный, — заметил Избранный. Он сидел на приколоченной к палубе скамье неподалёку от Торлофа, кутаясь в проклёпанную куртку, когда-то подаренную ему одноглазым капитаном Грегом, и время от времени позёвывал. После блужданий по Чертогам Ирдората и многодневного шторма ему наконец-то удалось всласть отоспаться. Многочисленные раны быстро затянулись, но чесались немилосердно.

— Похоже, мы недалеко от побережья Нордмара. Но точнее определить не могу. Секстант позволяет вычислить широту, а о долготе остаётся лишь догадываться. Компас во время грозы просто взбесился — стрелка меняла направление чаще, чем Онарова дочка поклонников, — проворчал Торлоф. — Но за пределы акватории, обозначенной на твоей карте, мы, кажется, давно вышли.

— Ты же старый моряк. Не приходилось бывать в здешних водах?

— В море, знаешь ли, указатели не расставлены! Да и не забирался я так далеко на север. В молодости ходил на Южные острова. Бывал в Бакареше. Потом возил руду с Хориниса для королевских мастерских…

— Поди, не только руду и не одному Робару, э?

— Каждый настоящий моряк немного контрабандист и слегка пират. К тому же, я своё отсидел, хоть и совсем за иные прегрешения, — осклабился Торлоф.

— И куда мы теперь?

— Если ветер не усилится, постараемся доковылять до побережья материка. Но неплохо бы найти какой-нибудь островок, подлатать корпус — в трюме уже по колено воды. Всё ты со своим золотом!

— Не бросать же такую добычу! Даром что ли мы рисковали головами?

— Потонем вот, будет тебе добыча! Корпус того и гляди начнёт расползаться по всем швам. Да и паруса драные. Потрепало нас… Никогда не видел такого шторма! В столь плачевном состоянии и с нашим развесёлым экипажем маневрировать при встречном ветре — сущее наказание.

— А чем тебе команда не нравится? — насмешливо прищурился Избранный.

— О, Аданос! И он ещё спрашивает, — закатил глаза Торлоф. — Кроме меня, в морском деле немного смыслит только Гирион. Но он, видите ли, паладин короля. И ему претит выполнять приказы бывшего каторжника, не оспорив непросвещённого мнения презренного простолюдина. (Стоявший у штурвала Гирион подозрительно оглянулся.) Ну, Ларс с Мартином[1] — ещё куда ни шло. Мильтен же чуть не полетел в воду, когда свесился через борт, чтобы отдать дань морской болезни. Горн, орочье отродье, своротил кабестан, а теперь храпит так, что переборки трещат! Диего до сих пор путает фок и грот мачты, пустынная крыса. Да и ты, по совести сказать, немногим лучше. Хорош зевать! Иди воду качай из трюма!

Прославленный победитель драконов, демонов и ещё Белиар знает кого, пожал плечами и направился к трапу. По пути к помпе, которую с противным скрипом раскачивали Диего и Ли, он зашёл в кубрик. Рядом с лежащим на койке Беннетом, тяжело раненым в последней схватке с ворвавшимися на палубу орками, сидел Ватрас. Маг держал руку кузнеца, нащупывая пульс. Похоже, громкий храп Горна, дрыхнувшего в противоположном углу, ему не мешал.

— Как ты, дружище? — спросил Избранный, с сочувствием глядя на бледное лицо Беннета.

— Ватрас говорит, что свой лучший меч я ещё скую.

— Непременно скуёшь, молодой человек, — подтвердил маг. Он наливал что-то из маленькой бутылочки красного стекла, шелестя тяжёлыми складками тёмно-синей мантии. — Но не слишком скоро и при условии, что будешь лежать спокойно и пить лекарства.

— Слушай, Ватрас, а почему ты его до сих пор не вылечил? Ты же меня несколько раз исцелял за пару минут, одним заклинанием.

— Это были не заклинания. Я призывал милость Аданоса. Он помогает мне исцелять раны…

— А теперь Аданос лишил тебя своей милости? Чего ж ты такого наворотил, старче?

Ватрас вздохнул. За долгую жизнь ему не раз приходилось растолковывать маловерным, нахватавшимся вершков магических знаний, самые простые вещи. Естественно, не всегда успешно. Но он был терпелив и старался, чтобы в душе царили мир и равновесие.

— Аданос справедлив. Он никогда не оставляет тех, кто искренне ему предан. (Как член Кольца Воды ты должен бы знать это, — прочёл Избранный в его взгляде.) Однако оружие, ранившее Беннета, было пропитано тёмной магией. От неё нелегко исцелить. К тому же, Беннет обычный человек, а не избранный богами.

— Понятно, — с глубокомысленным видом заявил Избранный. Хотя, по совести сказать, понял он немного. Ну не по нему все эти высокоумные рассуждения! Заклинание или руну там прочесть в критический момент ни разу не сбившись, помолиться у статуи Инноса в надежде получить немного силы или жизненной энергии в обмен на скромное пожертвование — это да, это пожалуйста. А понять, почему оно всё работает, — увольте. Помнится, Ксардас называл такой подход проявлением практического склада ума, мерзко при этом ухмыляясь.

"Странный человек, — глядя на него, думал меж тем Ватрас. — Валяет дурака в самых серьёзных ситуациях, насмехается над богами и их служителями, а потом лезет в пекло и совершает невозможное. Не отличается глубокими знаниями, но всегда мигом схватывает самую суть… Слава богам за то, что он с нами в это трудное время! Видно, не напрасно они выбрали именно его."

В кубрик вошёл Лестер. В руках у него был кувшин с водой и чистые полоски ткани для перевязки.

— Питьевая вода заканчивается, — проворчал он. — А какая осталась, почти вся протухла.

На пару с Ватрасом они захлопотали вокруг Беннета. Кузнец ругался сквозь зубы, чтобы не стонать от боли. Горн перестал храпеть, приподнял голову. Вздохнул, глядя на мечущиеся по переборке длинные тени лекарей. Потом извлёк откуда-то початую бутыль вина, осушил её одним гулким глотком и снова улёгся. Койка жалобно заскрипела под этой горой мышц.

Избранный тряхнул собранной в хвост шевелюрой и отправился скрипеть помпой, спасая протекающий галеон от потопления.

Остров, вернее торчащую посреди волн пригоршню скал с нанесённой волнами песчаной отмелью, первым заметил Мильтен. Он старался больше времени проводить на носу судна, подставляя лицо свежему западному ветру. Морская болезнь временами ещё давала о себе знать. Всё-таки вода — не самая подходящая стихия для посвятившего себя Огню.

Галеон третьи сутки лавировал, меняя галсы, в надежде выиграть несколько лишних миль у свежеющего западного ветра. Торлофу приходилось самому часами стоять у руля, временами меняясь с Гирионом. Дело шло туго. Немногочисленная и плохо обученная команда не слишком расторопно тянула снасти. Вода в трюме понемногу прибывала, несмотря на то, что люди не отходили от помпы, постоянно смазывая скрипучий механизм салом кротокрыса. Вода с хлюпаньем выливалась за борт по деревянной трубе, но тут же возвращалась обратно сквозь невидимые щели в обшивке.

Пару дней назад, проделав вычисления, старый моряк понял, что "Эсмеральда" заметно дрейфует к югу, уже войдя в знакомые ему воды. Само по себе это было неплохо — благодатное побережье Миртаны предпочтительнее обветренных скал Нордмара. Однако сносить галеон на юг могло только морское течение. Холодное же течение, как хорошо было известно Торлофу, не раз пересекавшему Миртанское море, проходило недалеко от западного побережья Хориниса. Именно оно делало климат в районе порта более прохладным, чем в Миннентале и на северо-востоке острова. Предположение капитана подтвердил и Ватрас, который ощущал морскую стихию чуткой душой водного мага. Означало это, кроме всего прочего, то, что ни Миртаны, ни даже Нордмара в ближайшее время спутникам Избранного увидеть не светило. Встречный ветер крепчал, а судно всё тяжелее переваливалось с галса на галс, уступая с таким трудом выигранное расстояние.

Размышления капитана были прерваны криком Мильтена: "Земля слева по носу!"

Торлоф поморщился, как будто отхлебнул прокисшего пива. "Слева по курсу, жук ты библиотечный", — подумал он и, закрепив тяжёлое рулевое колесо петлей каната, подошёл к левому борту. Разглядев торчащие из воды скалы, капитан окончательно убедился, что его опасения подтвердились: галеон сильно отнесло на восток. Замеченный Мильтеном островок он уже видел когда-то. Даже высаживался на него. К Хоринису этот потрёпанный волнами клочок суши располагался намного ближе, чем к материку.

Но нет худа без добра. Отмель находилась с южной стороны островка. А с севера имелась небольшая узкая бухточка, в которую можно будет ввести судно для ремонта. К тому же, в центре острова в скалах имелось нечто вроде большой каменной чаши, образованной в незапамятные времена прихотью ветров и волн. Дождевая вода скапливалась на её дне, образуя неглубокое озеро. Она вполне годилась для питья. А уж дождей в последние недели выпало больше, чем достаточно.

Вечерело. Подтянутая при помощи наскоро починенной лебёдки к обрывистому берегу, "Эсмеральда" уютно укрылась в скалистой щели, где её не тревожили волны и ветер. Отражаясь от каменистых стен, в бухте звучали весёлые голоса отважной команды, спускавшей трап с правого борта на покатый валун, лежащий у кромки воды. От камня начиналась протоптанная варанами и шныгами узкая каменистая тропинка, ведущая вглубь острова.

Неподалёку на палубе стоял Ли, скрестив на груди могучие руки, и мрачным взглядом обшаривал замшелые скалы.

— Что опечалился, мой генерал? — поинтересовался подошедший к нему Избранный.

— А я должен прыгать от счастья? Торлоф говорит, что от этой покрытой плесенью груды камней до Венгарда почти так же далеко, как от Минненталя! У меня перед глазами уже стояли рожи придворных лизоблюдов, перекошенные при виде блеска клинка…

— Перестань, Ли. Ты крепился и ждал все эти годы. Потерпи ещё немного. Подлатаем наше корыто. А там, глядишь, и ветер переменится… Я, пожалуй, составлю тебе компанию. Никогда не бывал на приёме у короля.

— Ты прав. Расклеился я что-то. Извини. Надеюсь, аудиенция скучной не будет.

— Да мы уж расстараемся!

Возле трапа, где собрались почти все члены экипажа, появился Торлоф.

— Ну что, парни, прогуляемся за водой сейчас или будем ждать утра? — спросил он у друзей.

— Чего тянуть-то? — ответил за всех Ларс. — Ты же сказал, что до озера рукой подать. До темна обернёмся. А с утра полезем в трюм затыкать дырки.

— Точно, пошли. Надоело хлебать тухлую воду, — поддержал его Горн.

Его реплика была встречена смехом. После бегства "Эсмеральды" из Пасти агонизирующего Ирдората темнокожий наёмник не пил ничего, кроме вина, чем приводил в отчаяние бережливого Мартина, добровольно принявшего на себя обязанности суперкарго.

— Ладно, разбирайте бочонки, — сказал Торлоф. — Только нужно оставить пару человек, чтобы приглядеть за судном и за Беннетом. Уважаемый Ватрас, ты останешься?

— Я, пожалуй, прогуляюсь с вами. Разомну старые кости. А с Беннетом посидит Лестер. — ответил маг Воды.

— Так и быть, посторожу корабль, — сказал Избранный и пошёл в каюту за арбалетом. Меч и так всегда был при нём.

— А мне нужно подготовить инструменты и смолу для завтрашнего ремонта, — встрял Мартин, которому не улыбалось тащить по камням тяжёлый бочонок. Он никогда не испытывал особенной тяги к физическому труду, да и полученные на Ирдорате раны давали о себе знать.

Ли решительно подхватил деревянную посудину и первым направился к валуну. Остальные последовали за ним, растянувшись редкой цепочкой.

Что заставило Безымянного остаться на корабле, он и сам точно не мог сказать. Какая-то смутная тревога царапалась на самых задворках сознания. За время своих бурных и опасных приключений он научился доверять предчувствиям. Интуиция не раз спасала жизнь и ему, и другим людям. Но какая опасность могла угрожать сейчас, на этом всеми богами забытом клочке суши, затерявшемся в бескрайних просторах Миртанского моря? Посмеиваясь над собственными опасениями, Безымянный, тем не менее, зорко осматривал окрестные скалы и узкую горловину приютившей "Эсмеральду" бухты. Вдруг его энергичное лицо напряглось, и в нём прорезался хищный оттенок. Среди камней, в направлении, противоположном тому, куда ушли его спутники, сквозь свист ветра послышался стук камней. А потом на фоне закатного неба, чёрным по алому, прорезался чёткий силуэт орка. В глаза почему-то бросился смешно развевающийся хохолок на макушке мохнатого воина.

— Мартин, к оружию! — крикнул Избранный суперкарго, с ворчанием ковырявшемуся возле корабельной кузницы в ящике с инструментами. "Зря не надел тяжёлый доспех…" — мелькнула запоздалая мысль. Перед глазами между тем привычно высветились строчки магической формулы, а в руке возник сгусток пламени. Мощное заклинание из арсенала магии Огня превратило зловещую фигуру элитного бойца орков в факел. Но вой погибающего был заглушен рёвом десятков орочьих глоток. Несколько воинов Хаоса поднялись позади рухнувшего дымящейся грудой разведчика. Вот только не они представляли главную опасность. Избранный понял это слишком поздно.

Пока он метал огненные стрелы и более мощные заклятья, а потом добивал из арбалета последних орков, прорвавшихся к трапу, новая волна нападающих обрушилась сзади. Волосатые нелюди начали прыгать со скал, нависавших над левым бортом. Пролетев пару-тройку саженей, они с грохотом опускались на палубу. Впрочем, везло не всем. Некоторые с громким плеском падали в воду, иные ломали кости о фальшборт. Читать заклинания или натягивать арбалет было поздно. Свирепо взвизгнул, выскакивая из ножен, Коготь Белиара. В пропитанный морской солью настил палубы, у самых ног Избранного, врезался огненный шар. Он быстро поднял голову, на миг оторвав взгляд от бегущих к нему врагов. На гребне скалы воин заметил нескольких шаманов и, не дожидаясь следующего магического "подарка", рванулся вперёд. Самый прыткий из нападающих высоко замахнулся тяжёлым топором и тут же рухнул на доски, получив удар поперёк туловища.

Выскочившие из кормовой надстройки с мечами в руках Мартин и Лестер бросились к ближайшему орку. Пока враг пытался достать юркого суперкарго тяжёлым клинком, бывший послушник подкатился сбоку и полоснул врага по ногам. Мартин, не теряя ни мгновения, ударил теряющего равновесие противника в грудь. Но на место выбывшего уже встали сразу три элитных бойца. Друзья приготовились дорого продать свои жизни. Однако в этот момент за спинами орков возник Избранный. Парой молниеносных ударов он свалил двух врагов, увернулся от очередного пущенного со скалы огненного шара и едва коснулся остриём Когтя плеча третьего нелюдя. Тот дёрнулся было отбить удар, но получил в темя фиолетовый искрящийся разряд и забился на палубе — это сработала магия древнего меча.

— Хватайте Беннета и быстро на берег! — крикнул через плечо Избранный, уже развернувшийся к новым врагам.

— А как же… — начал Лестер, но не успел договорить.

— Бегом! Я не смогу их долго удерживать! — ответ донёсся сквозь лязг стали и треск разрядов. Переглянувшись, Лестер и Мартин кинулись в кубрик.

Раненый кузнец не издавал ни звука, судорожно вцепившись в края плаща, на котором его бегом выносили на берег. Он только пытался вывернуть голову, чтобы взглянуть в сторону палубы, откуда доносились звуки боя.

Лестер, бежавший сзади, болезненно вскрикнул.

— Ты чего? — споткнулся Мартин.

— Магией шаманской задело. Пустяки. Не останавливайся. Донесём до той скалы и назад. Ему нужна помощь!

Избранный тем временем совершал невозможное. Он двигался как смерч сквозь толпу машущих железом орков. После него на тёмных досках палубы оставались тела врагов и огненные брызги боевых заклинаний шаманов, которые попросту не успевали попасть в столь быструю цель.

Отдавшись безумному танцу Когтя Белиара, воин не заметил, как на носовой надстройке галеона сверкнула голубая вспышка портала. Возникшая там тёмная фигура медленно распрямилась и откинула клобук чёрного плаща. На молодом, с правильными чертами, но мертвенно бледном лице выделялись большие сумрачные глаза. Если бы кто-то стоял рядом с местом появления мага, то он мог бы заметить тёмно-красные сполохи в его зрачках. Впрочем, были то отражения кипящей схватки, или глаза действительно светились, не смог бы с уверенностью утверждать даже самый внимательный наблюдатель.

Руки мага взметнулись вверх. Бескровные губы зашептали слова какого-то невыносимо жуткого заклинания. Шёпот быстро усилился и перешёл в рокочущий речитатив. И вот слова заглушили шум сражения. Орки и Избранный замерли на месте. Шаманы застыли на скалах нелепыми серыми изваяниями.

Меч в руках Избранного вдруг зашевелился помимо воли хозяина. Клинок стал наполняться тёмным огнём. Победитель драконов напрягал все силы, чтобы удержать взбунтовавшееся оружие. Стараясь укротить меч, он пятился назад, к трапу, у основания которого застыли, поражённые страшным зрелищем, Лестер и Мартин.

Чёрный маг закончил своё заклинание, и возникшее было оцепенение вдруг взорвалось шумом и движением. Орки вышли из неподвижности и торжествующе взвыли. Мартин и Лестер рванулись по трапу вверх. Меч в руках Избранного неожиданно превратился в чёрно-пунцовый вихрь. С оглушающим воем он вырос, охватил фигуру воина и закружил вокруг него смертельным водоворотом. Во все стороны полетели клочки и заклёпки от пиратской куртки. Орков и спешивших на помощь Избранному соратников разбросало в стороны.

Бледные губы тёмного мага скривила презрительная усмешка.

— Возомнил себя орудием богов, недоумок, — прошипел он. — Решил, что овладел мощью Белиара? Ты носил с собой свою погибель!

В следующий миг его мрачная фигура скрылась в мареве открытого небрежным движением ладоней портала.

— А потом наш приятель упал за борт, и вода в этом месте как будто вскипела, — закончил свой рассказ Лестер. — И мы полезли его вытаскивать.

Большая часть команды "Эсмеральды" во главе с Торлофом и Ли возвращалась к месту стоянки, нагруженная бочонками с водой. В нескольких сотнях шагов от цели до людей донеслись звуки сражения. Побросав бочонки, они побежали к бухте, перепрыгивая через валуны. А когда, задыхаясь, вырвались из каменистой расщелины на берег, их взглядам предстало удручающее зрелище. У самой кромки воды Лестер и Мартин пытались привести в чувство окровавленного Избранного, едва прикрытого обрывками одежды. А в сгущающихся сумерках медленно таяла корма "Эсмеральды"…

Пока стаскивали со скалы разъярённого и ещё хмельного Горна, который собрался прыгать вслед за похищенным орками галеоном, и отбирали у него топор, пока оказывали помощь Беннету, самостоятельно доползшему до берега, пока собирали в темноте обломки плавника и разводили костёр, Ватрас колдовал над Безымянным. Сине-зелёные вспышки его магии то и дело высвечивали корку лишайников на шершавых боках прибрежных утёсов.

Наконец старый маг тяжело поднялся и подошёл к костру, от которого на него выжидающе смотрели девять пар глаз.

— Я сделал всё, что в моих силах, — ответил он на невысказанный вопрос. — Ран много, однако все поверхностные. Крови он потерял изрядно, хотя ему приходилось проливать её и не в таких количествах. В себя не приходит. Что-то вроде магического транса, но глубже. Я почувствовал, как нечто пытается его изменить, сломать, а он сопротивляется. Нам остаётся только ждать.

А Безымянный видел Кошмар. Именно так: Кошмар[2]. С большой буквы. Настолько реальный и осязаемый, что отличить его от яви было невозможно. Он проснулся в капитанской каюте "Эсмеральды" и вышел на палубу. Голосов друзей слышно не было. Только свистел ветер в снастях и пищали копошащиеся во всех углах корабельные крысы. Около штурвала лежал капитан. Не нужно было подносить отполированное лезвие кинжала к его губам, чтобы убедиться в отсутствии дыхания. Человек, тем не менее, перевернул застывшее тело на спину. Это был не Торлоф, а тот парень из монастыря, как бишь его звали?.. А, Йорген!

Отбросив неожиданно слабой ногой вцепившуюся в сапог крысу, он подошёл к борту. Выглянул и отшатнулся, как будто получил удар заклинания "Кулак ветра". Судно висело в воздухе. Далеко внизу волны прибоя накатывали на бурые спины камней. Мимо, едва не задев хвостом дрожащие от ветра ванты, пролетел крупный морской скат…

— Как он? — спросил Ли у вышедшего из крохотной деревянной хижины Ватраса.

Светлые глаза старого мага утомлённо смотрели из-под седых косматых бровей. Он неопределённо пожал плечами.

— Временами лежит как труп. Дышит очень редко. Потом начинает бредить. Спорит с Ксардасом, зовёт какого-то Шепелявого, с кем-то дерётся…

— Как вы считаете, он выживет?

— Не знаю. Но надеюсь, что справится. Его дух, видимо, вытолкнули в особую реальность… — Ватрас замешкался, подбирая слова. — Я много слышал и читал о подобном, но никогда не видел сам. Это уже седьмой круг магии. Или выше, если такое возможно. Мне это не доступно. Могу сказать только, что любые события и действия, которые происходят в том мире, отражаются на нашей реальности. На иной грани бытия всё может выглядеть весьма причудливым и необычным, не имеющим отношения к нашему миру. Но, победив там, человек обеспечивает себе успех здесь. А если там его одолеют, то он проиграет тут или даже погибнет. Или переродится духовно. Хотя не всё так просто и однозначно. Вот, например, был такой древний маг Сундарион. Основываясь на личном опыте, он писал в своём трактате…

— Почтенный Ватрас, никто здесь не сомневается в вашей исключительной учёности, но нельзя ли ответить попроще. Чего нам ожидать?

— Не знаю. Мы должны уповать на милость Аданоса и редкостную силу духа нашего друга, — сказал маг, озирая обращённые к нему с надеждой лица.

— Чего вы там собрались в кучу у самого борта, а?! — раздался вдруг голос Гириона, который стоял у рулевого весла. — Плот хотите перевернуть?

— Мы раньше от жажды передохнем, чем опрокинем эту груду брёвен, — по привычке проворчал в ответ Торлоф. Но от края плота всё же отодвинулся.

Ларс и Диего переглянулись и, взяв самодельные удочки, предались одному из немногих доступных в их положении занятию. Остальные тоже разбрелись по разным углам.

Из-за тонкой дощатой стенки донёсся приглушённый голос Избранного. В бреду он обещал кому-то придти в полночь на площадку башни.

Плот, на удивление большой и крепкий, они построили из обломков орочьей галеры, обнаруженных у западного берега островка, и выброшенных прибоем древесных стволов. На всю работу ушло больше недели — материал приходилось доставлять вплавь или волоком через нагромождения камней. На плоту установили короткую мачту, рулевое весло и маленькую дощатую хижину, скорее — просто будку. Около этой импровизированной каюты закрепили бочонки с водой. В будку положили Избранного и Беннета. Последний, впрочем, к моменту отплытия уже пошёл на поправку и вскоре ночевал вместе со всеми на открытом воздухе.

Плавание оказалось более длительным, чем рассчитывали Торлоф и Гирион. Сначала плот сильно отнесло течением на юг. Потом, когда удалось вырваться из объятий холодной морской реки, внезапно стих западный ветер, до того медленно, но верно толкавший их к Хоринису. Несколько суток спустя он подул снова, но уже с юго-востока. Лавировать на неуклюжем плоту было почти невозможно, и путешественникам оставалось надеяться только на новую перемену погоды. Или на встречу с каким-нибудь судном. Впрочем, в последние месяцы движения в Миртанском море почти не было — война сильно ударила по купечеству и проредила королевский военный флот. Запасы воды подходили к концу, а питаться вот уже который день приходилось сырой рыбой. Благо, хоть она ловилась неплохо.

Торлоф, сменивший у рулевого весла Гириона, сначала привычно боролся с ветром. Налегая на руль, он старался направлять грузное плавсредство к востоку. Задумавшись, капитан ощутил, что нагрузка на весло уменьшилась. Посмотрев на парус, сшитый из разномастных обрывков ткани и кожи, сверившись с верным компасом в корпусе из пожелтевшей кости, старый морской волк понял, что ветер меняется. Теперь он дул с юго-запада. Оглянувшись, Торлоф увидел тёмную полосу у горизонта. Зрелище ему сильно не понравилось.

— Эй, парни! — крикнул он. — Похоже, у нас неприятности. Закрепите хорошенько всё, что может снести волной.

Человек очнулся от холода и сырости. Наклонная поверхность, на которой лежало онемевшее тело, была ровной и твёрдой. Было темно. Лицо ощущало напор ветра. Вокруг раздавался монотонный шум. Сделав некоторое усилие, человек понял, что это шумит море. Он сел, опершись на что-то вроде невысокой стены, и постарался понять, где очутился. Через некоторое время, тщательно ощупав всё вокруг себя и едва не свалившись в воду, понял, что находится на корме полузатонувшего судна. А стенка под рукой — низкий фальшборт. Судя по скромным размерам, это было судёнышко для прибрежного плавания. Такими любили пользоваться торговцы средней руки и контрабандисты.

Упираясь босыми пятками в скользкий палубный настил, он дополз до кормового среза. Приподнявшись, стал вглядываться в темноту. В том направлении, где должна была находиться носовая часть, ничего видно не было. А вот со стороны правого борта человеку привиделись смутные пятна света. Зато когда он развернулся в направлении ахтерштевня, то увидел костёр. Рыжее пламя билось на ветру в какой-нибудь сотне саженей. Человек сполз вниз и скользнул в воду. Цепляясь за неровный край палубы, некогда переломленной страшным ударом, начал продвигаться к борту. Обогнув его, снова увидел огонь. Оттолкнувшись от пропитанного водой дерева, заработал ногами и сделал первый гребок рукой. Одежда из парусины плыть почти не мешала. Тело с каждым движением подчинялось всё охотнее, и вскоре он встал, нащупав под ногами покрытое галькой дно. Накатившая волна сбила с ног, и на берег пришлось выбираться на четвереньках.

До костра оставалось несколько шагов, когда послышались возбуждённые голоса. И вот уже в неровном красноватом свете он видел вокруг себя обрадованные лица друзей.

— Живой, зараза!

— Я же говорил, не мог он утонуть!

— Тащите его в пещеру.

— Где мы? И что, мракорис вас сожри, здесь происходит? — возмутился Избранный, вырываясь из сильных рук своих спутников.

— Ты что, ничего не помнишь?

— Мы на островке в бухте Хориниса, напротив порта.

Внезапно в голове прояснилось, и Избранный вспомнил Ирдорат, бурю, сражение в узкой скалистой бухте…

— Стойте, о какой пещере вы говорите?! — воскликнул он. — Там же ловушка! Стальные зубцы из пола!

— Спокойно, дружище, — ответил ему Диего, — я знал об этой западне. Да и Ларс тоже. Ли с Горном её мигом раскурочили.

— Все живы?

— Все. Когда плот швырнуло на камни, мы были снаружи. А ты лежал в каюте. Нас сбросило в воду, но до пляжа оставалось рукой подать. Повезло, никто даже не покалечился… Только Беннета чуть не смыло, он ещё очень слаб… Мы обшарили весь берег, искали тебя. Потом шторм стал утихать. Развели костёр. А тут ты выползаешь из моря!

— Хватит болтать, пошли в пещеру. Ему надо согреться.

Подхватив друга под руки, незадачливые мореплаватели направились к входу в пещеру, скрытому темнотой и разросшимся кустарником.

Утро выдалось почти безветренным, но прохладным и хмурым. Что, впрочем, не помешало Ли выгнать наёмников — Торлофа, Горна, а заодно и Ларса — под мелкий моросящий дождь и устроить им пробежку по пляжу, а потом отработку фехтовальных приёмов. Таким способом оклеветанный генерал пытался развеять досаду от новой отсрочки исполнения своей мести. В качестве незапланированного упражнения наёмникам пришлось выдержать бой с невесть откуда вылезшим вараном. Опытные бойцы расправились с бедолагой в два счёта и отправились купаться. Вскоре они уже с шумом плескались в холодной воде.

Безымянный, скрестив ноги, сидел в пещере на пёстром ковре, принесённом прежними хозяевами этого убежища не то контрабандистов, не то воровской гильдии. Он был очень огорчён потерей своей безразмерной магической сумки со всем её разнообразным содержимым. Этот замечательный предмет, служивший ему верой и правдой с самых первых дней в Миннентале, постигла та же участь, что и пиратскую куртку. Их порезал в клочья взбесившийся Коготь Белиара. А дно в скалистой бухте у недоброй памяти острова было глубоким. Хорошо хоть, что Глаз Инноса и некоторые другие магические предметы Безымянный отдал на время плавания Ватрасу. Для изучения.

Старый маг сидел сейчас рядом с Избранным, облокотившись на сложенные штабелем ящики. Лестер валялся у другого края ковра и грезил с открытыми глазами. Накануне он обнаружил в одной из коробок тючок сушёного болотника и сразу же набил им кальян. С отвычки бывшего послушника разобрало так, что он до сих пор не пришёл в себя.

Со стороны входа раздавалось тихое бормотание Мильтена и Гириона, возносивших благодарственную молитву за спасение перед маленькой статуэткой Инноса.

Диего и Мартин ещё на рассвете пошептались с заговорщицким видом и удалились в неизвестном направлении.

Делом занимался только Беннет. По причине не до конца заживших ран Ли освободил его от военных манёвров, хотя даже хитрому Ларсу отвертеться не удалось. Теперь кузнец сидел неподалёку от входа в пещеру у небольшого костерка и пытался приготовить завтрак из найденных всё в тех же ящиках харчей, засохших и местами подпорченных.

— …И что тебе показалось там наиболее необычным? — задал Ватрас Избранному очередной наводящий вопрос.

— Да там вообще не было ничего "обычного", — с ленцой отвечал тот. — Галеон висит в воздухе, рыбы летают. В костёр наступишь — вспыхиваешь, будто тебя огненными шарами забросали. Вокруг гномы шастают, орки бродят — призрачные и обычные. И, что любопытно, разговорчивые такие. Распоряжения отдают, понимаешь: "Пойди туда, принеси то"… Ну, чисто Ксардас, когда на него особое вдохновение накатит. Он, кстати, там тоже был вполне в своём репертуаре, приказы раздавал… Кочевники какие-то с замотанными лицами, у которых женщины телосложением ни чуть не уступают мужчинам… Впрочем, это мелочи, главное, я, в конце концов, уделал этого бессмертного мага… Так там его звали? Тьфу, дери его тролль, забыл напрочь. Как в тумане всё.

— Лазат. Так ты называл его в бреду. А артефакты тебе необычные не встречались?

— А как же. Попадался всякий хлам. Руна какая-то дурацкая. На такой круглой штуке, вроде медного яйца. Заносила куда угодно, только не в нужное место… Слушай, да какая разница-то? Сон, бред, другая реальность — главное, я снова здесь, в этом мире. И парни все живы.

— Я же тебе объяснял…

— Да понял, понял. Всё, что было там, отражается на нашей грани бытия. Но я же победил? Победил! Значит, и здесь всё будет путём.

— Насчёт артефактов… Я не просто так спрашиваю. Помнишь те старые каменные таблички, которые мне таскали все, кому не лень?

— Ага, там ещё надписи с одной стороны на разговорном яркендарском. Про Радамеса и всё такое…

— А с другой стороны что? Не обращал внимания?

— Да Белиар знает, закорючки какие-то полустёршиеся! Похоже на сакральный язык, каким в Яркендаре жрецы пользовались. Но я ни слова не разобрал.

— Я бы на твоём месте поостерёгся столь вольно обращаться с именами богов. О чём это я… Так вот, надписи на табличках сделаны на наречии более архаичном, чем язык жрецов Яркендара. Но эти языки родственные. Мне удалось прочесть кое-что. Похоже, надписи касаются одного очень древнего артефакта, о котором до нас дошли лишь легенды. Это Весы Аданоса, — торжественно произнёс Ватрас и посмотрел на Избранного так, будто ожидал увидеть на его лице благоговейный восторг. Но вместо восторга на подвижной физиономии искателя приключений отразилась скептическая ухмылка.

— Я что, должен закатить глаза в молитвенном экстазе? — поинтересовался Безымянный. — Может, хоть объяснишь, для чего эти твои весы можно использовать?

— Легенды гласят, что Весы Аданоса позволяли древним магам очень точно определять соотношение Света и Тьмы в мире. Нам сейчас приходится делать это при помощи собственных ощущений, интуиции, в какой-то мере посредством несовершенных магических расчётов. На обучение хорошего мага уходят десятилетия. Даже наимудрейшим, посвятившим себя служению Аданосу без остатка, таким как Сатурас, например, удаётся увидеть лишь общую картину. А Весы позволяли узнать, в какой части мироздания и насколько нарушен баланс между Порядком и Хаосом. Наверное, именно благодаря этому мир в старину был лучше…

— Точно, — непочтительно перебил старика Безымянный, — небо было голубей, а вода куда как мокрее! Ну и горазд ты красно говорить, старче. Точь-в-точь как те дрозды над склепом подле Онаровой усадьбы. Я однажды так заслушался, что не заметил, когда нежить из-под плит полезла… Давай уже, выкладывай, чего ты от меня хочешь. Куда слазить надо, кого порешить?

— Я пока ни в чём не уверен. Вот если бы ты увидел Весы в своих потусторонних блужданиях, было бы ясно, на что нам надеяться. Нужно вернуться в город и поговорить с Миксиром, если он ещё там. Он сумел расшифровать яркендарскую письменность. Может, и этот древний язык сможет понять.

— А я, значит, должен быть под рукой на всякий случай. Ну-ну. За что я вас с Ксардасом люблю, так это за то, что вы не даёте мне заскучать и обрасти дурным жирком. Вообще-то у меня другие планы. За мной должок в Рудной долине…

В этот момент Беннет позвал всех завтракать. Шумной гурьбой ввалились разгорячённые разминкой наёмники. Даже Лестер вышел из прострации и, пробурчав что-то о вреде курения, покачиваясь, направился к котлу. Гирион, который имел замечательное свойство при необходимости напрочь забывать о дворянской спеси, уселся в кругу бывших каторжников и заработал челюстями.

— Беннет, якорь тебе в печёнку, ты нас отравить задумал? — проворчал Торлоф, отхлебнув варева. — Да за такую стряпню я однажды приказал протащить повара под килем, когда командовал коггом "Остер".

— Ага, значит, тебя не напрасно на каторгу упекли, — ухмыльнулся в бороду Беннет.

— Нет, вы его только послушайте!.. — начал заводиться моряк.

— Торлоф, а сколько тебе лет? — внезапно вступил в разговор Горн, с хрустом прожевав кусок жёсткой, как доска, вяленой рыбы.

— Причём тут мой возраст? — удивился столь резкой смене темы Торлоф.

— Притом, что ты бухтишь прямо как Сатурас. Но тому-то уже лет двести с гаком, а тебе, похоже, ещё и сорока нет.

— Сорок один. И учти, я ушёл в плавание юнгой, когда мне не было пятнадцати. А в море год можно считать за два.

В этот момент появились Мартин и Диего.

— Слышь, приятель, — обратился Мартин к Безымянному, — там тебя этот спрашивает… Как же его зовут-то? В общем, рыбак, который меня морепродуктами снабжал в обмен на покровительство. Ты же его мне и сосватал.

— Фарим?

— Точно, Фарим. В лодке тебя ждёт у берега.

Избранный бросил в костёр обглоданный рыбий хребет и вышел наружу. Он продрался сквозь мокрые кусты и пошёл к темнеющей у полосы прибоя лодке. Дождь уже кончился. Через рваные прорехи в тучах проглядывало голубое небо.

— Доброе утро, господин рыцарь, — приветствовал Безымянного Фарим. — Я уж не чаял вас снова встретить. Очень рад, что вы живы и здоровы!

— Привет, дружище! Как рыбалка?

— На улов грех жаловаться. Рыбы много, да и продать её сейчас легко. Людей в Хоринисе чуть не вдвое больше стало…

— И откуда же весь этот народ взялся?

— Далеко же вы, видно, скитались, раз не знаете. В порт снова стали приходить корабли. Там сейчас две королевские галеры стоят, длинные такие, с вёслами. А у торгового причала купеческий когг с Южных островов. Да ещё два судна ушли недавно.

— Ты смотри, какое оживление… А вообще у тебя как дела, ополченцы не обижают?

— Всё бы ничего, вот только Рен пропал[3].

— Что за Рен? Никогда о таком не слышал.

— Сынок друга моего, Вильяма. Ну, того рыбака, что бандиты похитили. Вы мне ещё о нём весть приносили…

— Как же, помню. Не знал, что у него сын был.

— Да откуда вам его знать! Рен молодой ещё совсем. Восемнадцатый годок пошёл. Может, в порту когда встречали, да там много всякого народа слоняется.

— И куда он делся?

— Боюсь, к пиратам подался. Всё о подвигах мечтал, о приключениях. Вместо того чтобы сети плести учиться. Может, встретите где — приведите тогда шалопая. Он же мне как родной… Да что мы всё о моих делах. Вы-то где пропадали больше трёх месяцев? Я, как господина Мартина на берегу увидел, сразу о вас спросил…

— Три месяца?! Неужели столько времени прошло? Да, тогда осень была. А сейчас вон листья молодые распустились. Недолгая зима на Хоринисе… Это, брат, длинная история. Потом как-нибудь расскажу. За кружкой пива… Ты на берег нас не отвезёшь? А то вода сегодня холодная…

— Да о чём речь! Собирайтесь, а я пока последнюю сеть проверю. Перед ненастьем снять не успел. Боюсь, порвало в бурю-то.

Избранный направился к пещере и наткнулся на всю дружную компанию, которая двигалась навстречу.

— Фарим отвезёт нас в порт. Все поедем? А Ватрас где?

— Телепортировался. Велел передать тебе вот эту сумку, — ответил Ларс, — и сказал, чтобы ты зашёл к нему на храмовую площадь, когда время будет. Сумка магическая. Не хуже прежней. Там твой амулет, чешуя дракона, пара заклинаний, эликсиров немного…

— Ясно. Собирайтесь. Скоро отчаливаем.

— Мы с Ларсом и Лестером готовы, — сказал Диего. — Мильтен тоже едет. Но остальные парни решили пока остаться тут. Им в городе светиться опасно.

— Ли?

— Ты же знаешь, паладины и ополченцы наёмников не жалуют, — ответил опальный военачальник. — Не хочется лишний раз нарываться на драку. Вы там разведайте, что и как, потом нам сообщите. Торлоф, Горн и Беннет остаются со мной.

— Только пожрать чего-нибудь пришлите, — вставил Горн.

Гирион подошёл к Безымянному и протянул тяжёлый, матово поблескивающий свёрток.

— Держи. Это мой доспех. Тебе пригодится. В Минненталь небось опять полезешь.

— А ты?

— А я, по совести сказать, и носить его теперь не достоин. Если в городе появлюсь, Хаген с меня голову снимет за потерю "Эсмеральды". Останусь пока здесь. Может быть, представится случай всё исправить. Орки наверняка погнали галеон к Хоринису. Позови, если что-нибудь выяснишь.

— Спасибо, дружище, — с чувством сказал Избранный, принимая броню.

— Это от меня, — произнёс Ли, протягивая отличной работы длинный одноручный меч. Избранный взвесил оружие в руке и поморщился: после знакомства с тёмной магией силы были не те. Однако прицепил подарок к поясу.

— А лук я тебе в городе дам, — встрял Диего, — У меня дома, в тайнике, такие экземпляры остались!

— Да что вы меня как на войну собираете?! — деланно возмутился Избранный.

— Ты же Избранный, — сказал Мартин. — Не думаю, что боги позволят тебе долго сидеть у Корагона и глушить пиво. На вот, возьми и от меня презент. Здесь три сотни золотых. Пригодятся.

— А ты разве не едешь с нами?

— Видишь ли, — замялся интендант, теперь уже бывший, — я же не думал, что придётся возвращаться на остров. А Хаген наверняка за это время ревизию учинил…

— Понятно, — хмыкнул Избранный. — Ну, бывайте. Скоро увидимся. — И направился вслед за Диего к лодке, у которой уже ждали Лестер, Ларс и Мильтен.

— Куда ж мы денемся… — проворчал вслед ему Торлоф.

— Что-то паладинов в порту не видно. А городские стражники расхаживают, как у себя дома… Куда направимся? — проговорил Ларс, когда друзья распрощались с Фаримом у песчаного пляжа.

— Не знаю, как кто, — ответил Диего, — а я пошёл к Бромору. Для начала велю ему наполнить лохань горячей водой…

— Идёмте вместе, — сказал Лестер. — Мильтен, ты с нами?

— Нет, я в монастырь. Нужно рассказать Пирокару о том, что произошло. И об этом твоём некроманте, — произнёс маг Огня, последнюю фразу адресуя Безымянному. — Кстати, ты говорил о портале к "Мёртвой гарпии". Тот, что в пещере за Восточными воротами. Он достаточно безопасен? Руну в монастырь так и не собрался сделать…

— Вполне. За всё время — ни одного сбоя, — ответил Избранный.

— Тогда до встречи.

Расставшись с Мильтеном, четверо путешественников ввалились в "Красный фонарь". Навстречу им вышел заспанный Бромор.

— Кого это несёт ни свет, ни заря, — проворчал он, пытаясь опознать вошедших, казавшихся чёрными силуэтами на фоне дверного проёма. Совсем девок замучили, кобели… А, это вы, ваша милость! — вскричал он, изображая на роже приветливую улыбку, — Давненько вы не заходили. О, и друзей привели!

— Как дела, Бромор?

— Дела идут отлично. От клиентов отбоя нет. Воины, моряки… Да, я же ещё двух девочек нанял. Анкела! Кондола! — внезапно заорал он. — Встречайте гостей! Вот, ваша милость, светленькая — Анкела. Миртанка. А коричневая — с Южных островов. Землячка Вании… Пивка с дороги не хотите? Или, может, за вином послать?.. А дела хороши, грех жаловаться…

— Это тебе Белиар помогает, не иначе.

— Слушай, дружище, — обратился Диего к Безымянному. — Чего это он перед тобой рассыпается? Со мной этот сын шныга и недоеденной вараном гоблинши таким приветливым никогда не был.

— К каждому человеку нужно уметь найти подход. Верно, Бромор?

— Точно так, ваша милость, — угодливо захихикал тот, невольно потирая челюсть.

Через пару часов, оставив друзей развлекаться дальше, Безымянный вышел из "Фонаря", намереваясь повидать Кардифа. Подивился многолюдству, отсутствию в порту паладинов, рыбачившим с причала мальчишкам — раньше дети в Хоринисе ему на глаза как-то не попадались. Полюбовался крутобоким купеческим коггом, в грузовой люк которого несколько рабочих опускали большой тюк при помощи портового крана, установленного на пирсе как раз напротив заведения Бромора. Рядом стоял, уперев руки в бока, невысокий плотный человек в богатой одежде и орал на грузчиков, заглушая скрежет заржавевшей от долгого бездействия лебёдки.

Неподалёку от места погрузки Безымянный заметил фигуру в одежде послушника монастыря Инноса, в которой с удивлением узнал Дариона.

— Чем это ты здесь занимаешься? — спросил он у бывшего заключённого, после падения Барьера поступившего в ученики к магам Огня. — Послали пожертвования с моряков собирать?

— О, привет!.. Нет, это я их послал орку в задницу. Во главе с Пирокаром. Представляешь, на днях сдал все испытания первого круга магии. Да и на второй бы прошёл, если бы позволили. А этот болван Пирокар вдруг заявляет, что я недостаточно долго был в послушниках! "Года через два-три, — говорит, — мы, может быть, и посвятим тебя в маги первого круга". И при этом раздувается от важности, как старый падальщик, который только что сожрал дохлого мракориса.

Ну, плюнул я на весь их Круг разом и ушёл. Договорился с господином Титусом Грошем, вот этим купцом, — указал Дарион на руководившего погрузкой человека, — что он меня возьмёт с собой на Южные острова, а оттуда в Венгард. Ему пригодится в пути боевой маг. Я на каторге хорошо понял, что почём в этой жизни. И пока разные маменькины сынки в монастыре дёргали сорняки и картинки с голыми девками втихаря разглядывали, сутками торчал в библиотеке. А после отрабатывал на практике боевые заклятья. К тому же, недавно имел возможность поупражняться неподалёку от "Мёртвой гарпии"…

— А когда этот Титус собирается отплыть? — прервал Безымянный монолог беглого послушника.

— Говорит, недели через две-три. Товар распродаст, набьёт трюм — и в море.

— Может, на судне найдётся место для нескольких неприхотливых парней?

— Это ты у него спроси.

Кивнув, Безымянный направился к купцу.

— Добрый день, почтенный. Не ты ли будешь Титус Грош? — спросил он у смуглого крепыша для завязки беседы.

— Точно, Грош — это моё прозвище, — ответил купец, цепко оглядывая мускулистую фигуру собеседника, так и не удосужившегося облачиться в рыцарский доспех. — Чем обязан?

— Слышал, ты собираешься на материк…

— Собираюсь. Но с заходом на Южные острова. Так что, если хочешь отправиться со мной, готовься к длительному плаванию. Пятьсот золотых за проезд и кормёжку из матросского котла, но при условии, что будешь охранять груз и помогать команде.

— Вот это хватка! Сразу вепря за бивни, да? Я пока не решил, поеду или нет. К тому же, со мной ещё несколько парней, которым до зарезу нужно на материк.

— Странно. В нынешние времена все, наоборот, бегут с материка на Хоринис. Как будто здешние орки лучше миртанских. Впрочем, это не моё дело… Я, конечно, могу взять дополнительно десяток-другой человек. Однако когг — не королевский неф. Так что особых удобств не обещаю. Я ведь путешествую с женой и служанкой. Мой корабль — мой дом. Поэтому ни в каютах, ни в кубрике места нет. Но на размер оплаты это никак не повлияет.

— Я посоветуюсь с парнями.

— Советуйся. Времени ещё много. У меня половина товаров не распродана. А других желающих ехать на материк или острова пока что-то не видно. Кроме того сумасшедшего молодого мага.

— А как там сейчас, на Южных островах?

— Междоусобица. Северо-западная часть архипелага, которую ещё отец нынешнего короля присоединил к Миртане, охвачена смутой. Правители отдельных островов объявили о независимости и начали грызться между собой. Робару сейчас не до них. Под шумок разные бандитские шайки повылазили, пираты совсем распоясались. Наёмникам — приволье, а простым крестьянам, рыбакам и купцам приходится туго. Со мной на Хоринис переселенцев человек двадцать напросились. Всю дорогу на палубе…

— Ты сказал, что взбунтовалась северо-западная часть островов. А юго-восток?

— А юго-восток королю никогда не подчинялся. Там и городов-то нет. Ни рыцарей, ни крестьян, ни ремесленников. Только дикари и разбойники. На большинство островов миртанцы не высаживались никогда. Хотя…

— Что?

— Перед самым нашим отплытием слухи ходили, будто рыбаки видели большой миртанский неф, — "Милость Инноса", кажется, — который направлялся к Лесмору, самому восточному из Южных островов. Не понимаю, что им там понадобилось.

— Может, налог решили собрать на вооружение армии?

— Ты что?!! Какой налог?! Ты хоть знаешь, что такое Лесмор? Это огромный остров, намного больше Хориниса. Он сплошь состоит из гор, покрытых непролазными джунглями. А всё население — несколько орочьих и людских племён, не считая зверья и разной нечисти. Причём люди там ещё более дикие, чем орки! На остров уже лет двадцать ни один купец не заплывал. Да что купцы, там даже пиратов нет!

— Да-а, — протянул Безымянный, — странная история. Ну, до встречи, достопочтенный Титус.

Купец его уже не слышал. Кто-то из дрягилей плохо закрепил груз на гаке крана, и очередной тюк упал на палубу. При этом он развязался, посыпались туго свёрнутые выделанные шкуры глорхов и мракорисов. Грош, размахивая кулаками, начал осыпать грузчиков отборной бранью на нескольких наречиях одновременно. Безымянный постоял немного, наслаждаясь его искусством, а потом отправился, наконец, в таверну "У одноногого разбойника".

Вместо покрытого шрамами полудурка Моэ (чаще его называли просто Мо), у входа в заведение обнаружился рослый светловолосый парень с холодными серыми глазами.

— У нас закрыто, — сказал он, загораживая дорогу широкой грудью, готовой прорвать потёртый камзол, — приходи вечером.

Безымянный очень не любил, когда кто-то запрещал ему идти в выбранном направлении. Препятствия его только раззадоривали и заставляли добиваться своего. Силой или хитростью — не важно. Он встал напротив вышибалы, который был выше на полголовы, и вперил взгляд в неробкие светлые глаза. Парень потянулся было к дубинке у пояса, но, вглядевшись в лицо победителя драконов, что-то сообразил и отодвинулся в сторону.

— Ты, наверное, по делу, — стушевавшись, пробормотал он.

— А ты не глуп, приятель, — тихо протянул Безымянный. — К твоему предшественнику боги были не столь милостивы: недоумок не догадался вовремя сойти с моей дороги.

Отвернувшись, он вошёл в таверну.

Кардиф, как обычно в это время дня, наводил чистоту в просторном помещении, сметая мусор в щели между рассохшимися половицами. Увлекшись любимым делом, он не сразу заметил вошедшего.

— Привет, Кардиф! Где ты раздобыл этого ледяного голема?

— Что?! Где? — уронив метлу, заозирался хозяин таверны, — Ну и шуточки у тебя, — облегчённо заулыбался он щербатым ртом, узнав Безымянного.

— Я о том верзиле у входа.

— А-а. Это Готард. Нордмарец. Недавно у меня. Приехал с купцами. Говорит, из клана его выперли.

— За что?

— А я когда-нибудь спрашивал, за какие подвиги тебя за Барьер упекли? Или кто Кассию паладинам сдал?

— Кассию я не сдавал. Я её сам пришиб. И этих двух её подручных тоже. Шутки со мной шутить вздумали… Ладно, держи полтинник, дай пива и закусить.

— Рыбки солёной? Ушица ещё есть, только остыла должно быть, — пряча золото, засуетился Кардиф.

— А сухопутной какой-нибудь жратвы нет? На рыбу уже смотреть не могу.

Сообразительный содержатель таверны мигом поставил на столик в углу, за которым любил сидеть Безымянный, кружку пива, миску холодной каши и изрядный кусок копчёной ветчины.

— Совсем другое дело! — обрадовался избранник богов. — Садись, сообщишь местные новости. В счёт сдачи.

— Новостей у нас здесь — море, — проговорил Кардиф, усаживаясь на деревянный табурет, — так сразу и не расскажешь. Вы ведь ещё осенью отчалили?

— Ну да, крестьяне как раз урожай убирать заканчивали и озимые сеяли.

— Не знаю, когда они там чего сеют, но после того, как вы ушли, лорд Хаген собрал паладинов, чтобы идти в Рудную долину выручать Гаронда.

При упоминании этого имени Безымянный, не в первый уже раз, ощутил острый укол совести. То, что именно он открыл ворота замка, через которые тут же ворвались орки, тяжким грузом лежало на душе. Слабым утешением было его участие в битве за замок в первых рядах защитников и спасение многих из них. Не успокаивал и тот факт, что предательство было единственным способом выманить Хагена из порта и убедить упрямого Торлофа взять "Эсмеральду" под свою команду, когда китобой Йорген в самый последний момент вдруг отказался стать капитаном.

— Значит, паладины отбили замок? — спросил он у собирающегося с мыслями Кардифа.

— Не знаю, — снова повторил старый жулик, — чего они там отбили, но в тот раз войско из города не ушло. Хаген всё выжидал, тянул, устраивал дурацкие учения. Говорил, что ждёт подкрепление от короля. Но когда появились две галеры, что стоят сейчас у военного причала, он по-прежнему не торопился. Галеры доставили воинов — в основном стрелков. Рыцарей на них было немного. Привезли даже несколько боевых коней. А Хаген всё не отправлялся. Народ в городе начал возмущаться. Людей втихаря подзуживали губернатор Лариус и судья, ведь наместник и Андрэ отстранили их от кормушки.

Так прошло недели три. А потом орки вырвались из Миннентальского прохода и напали на ближайшие крестьянские усадьбы. Двор Бенгара сожгли дотла. Его самого вместе с крестьянами увёл в горы наёмник по кличке Волк. Там и отсиделись. Орки, видно, надеялись неожиданно захватить город, поэтому решили не скакать за мужиками по скалам. И возиться с усадьбой Онара они тоже долго не стали. Попытались взять её нахрапом, но у помещика была собственная армия наёмников, поэтому ему удалось отбиться. Орки отступили назад, к развалинам Бенгаровой фермы.

Хаген больше не мог медлить. В городе начался настоящий бунт. Ополченцы отказались подчиняться наместнику. Их возглавил Вульфгар, который раньше был начальником городской стражи. И наместник, наконец, вывел войско из Хориниса. В поход ушёл даже Андрэ. В порту остался только паладин Ингмар с несколькими людьми. Они охраняют галеры.

С орками войско столкнулось неподалёку от таверны "У мёртвой гарпии", на дороге к горному проходу. Орда не ожидала встретить такой сильный отряд, и паладинам конной атакой удалось внести смятение в их ряды. А потом в дело вступили стрелки и пешие мечники. С Хагеном были несколько магов Огня и пушка, поставленная на повозку. Они тоже внесли свою лепту. Главари орды погибли. Говорят, с орками было несколько людей-ящеров и чёрных магов.

— Ищущих? — невнятно спросил Безымянный, рот которого был набит ветчиной.

— Да, так их называют. Ещё ходили слухи, что среди них был Секоб. Он, якобы, стал служителем Белиара, и его убили вместе с остальными.

После сражения недорезанные орки разбежались по окрестным лесам. Часть их до сих пор наводит ужас на крестьян и путников… Королевскому воинству, разумеется, тоже досталось.

А на другой день произошло сильное землетрясение. Город не пострадал, но в отдалённых частях острова кое-где обрушились скалы. Должно быть, Белиар рассвирепел из-за гибели своих слуг.

Наместник Хаген, прежде чем идти в Рудную долину, решил усмирить, наконец, бунт Онара. Но класть своё воинство в бою с наёмниками он не желал. Их по сравнению с паладинами было не так много, но каждый стоил двоих. Тебе имена Корд и Калед о чём-нибудь говорят? То-то же…

В общем, Хаген простоял неподалёку от усадьбы весь остаток зимы. Он то грозил мятежному землевладельцу, то уговаривал. До нас постоянно доходили слухи, что Онар сдался и распустил наёмников, или что Хаген махнул рукой на упрямца и ушёл в Минненталь. Поэтому когда в городе стали рассказывать, что наместник захватил Онара во время переговоров и вздёрнул за измену короне, никто особенно не поверил. Но это известие оказалось правдивым.

— Хаген захватил Онара во время переговоров? А как же честь паладина?!!

— Наверное, он счёл, что правила чести на мятежников не распространяются. Откуда я знаю? Спроси его сам при встрече.

Ну, так вот. Несколько дней спустя в Хоринисе объявилась жена Онара Мария с дочкой Еленой и слугой по имени Василий. Они сейчас живут в гостинице, приторговывают на рынке провизией. Говорят, девчонка крутит хвостом перед каждым богатым торговцем и офицером ополчения.

— А что наёмники?

— Растворились в лесах. Некоторых вроде бы видели в Троллине…

— Где-где?

— Я уже говорил о землетрясении? Когда тряхнуло, обвалилась стена пещеры, расположенной у небольшого плато к северо-востоку отсюда. Рассказывают, что в ней было логово чёрного тролля, но я в эти сказки не верю. Неподалёку оказался охотник по имени Гримбольд, который иногда приносил в город шкуры и рога на продажу. Он увидел, что за пещерой открылся проход в какое-то ущелье, а там — заброшенная шахта. В Хоринисе к тому времени скопилась уйма народа — за зиму в порт пришли несколько торговых кораблей, и на каждом было полно беженцев с Южных островов, из Миртаны, Варранта… Корабли уходили назад, ведь для многих купцов война — время прибыльное, хоть и опасное. А беженцы оставались. Часть из них Лариус приспособил чинить стены и чистить рвы. Остальные же слонялись без дела в портовом квартале. И когда стало известно о старой шахте, многие устремились туда. Даже бездельник Мо сбежал искать счастья, глорхов корм!

Шахта оказалась огромной и очень древней. В ней нашли железо, золото и даже немного магической руды.

— В одной шахте? — удивился Безымянный. За время, проведённое в Миннентале, он стал немного разбираться в горном деле.

— Да. Но только в разных пластах… Так, кажется, это называется? В общем, железо сверху, золото глубже, а магическая руда где-то в преддверии владений демонов Тьмы.

Когда шахту вновь начали разрабатывать, на месте лагеря Гримбольда быстро возник посёлок рудокопов и плавильщиков. Сейчас его обводят стеной с башнями, а вместо шалашей и палаток возводят настоящие дома. Гримбольд не растерялся — построил таверну и назвал её "У чёрного тролля".

Хаген, когда узнал об этих делах, попытался наложить на шахту лапу. Но Лариус не дал. Он назначил мэром Троллина торговца Лютеро и послал с ним отряд ополченцев. Лютеро договорился с наместником, что всю добытую магическую руду паладины будут брать в счёт налогов, часть железа — закупать для короля по твёрдой цене, а всё остальное достанется городу.

Да, чуть не забыл! Хаген своей властью наместника отдал землю Онара в лен лорду Андрэ. Он велел ему заново отстроить старинный замок на скале. Где-то возле усадьбы. Не знаешь, где это?

— Приходилось бывать, — ответил Безымянный, прихлёбывая из глиняной кружки.

— Так вот. Один из кораблей, заходивших в порт в начале весны, привёз жену лорда Андрэ, его слуг, вещи, бочки со старым вином, породистых овец и даже саженцы винограда в корзинах с землёй. Как уж новоявленный помещик сумел послать приказ об этом на материк, не спрашивай. Наверное, маги Огня помогли. Похоже, этот парень решил прочно осесть на Хоринисе…

Вообще, тут много судов побывало. И груз на некоторых был — пальчики оближешь! Представляешь, большой корабль, — откуда-то с севера, но не из Нордмара, с деревянной конской головой на носу, — привёз целый табун лошадей. Голов сорок! Не этих здоровенных боевых жеребцов, на которых разъезжают паладины, а небольших таких мохнатых лошадок. Их, несмотря на дороговизну, быстро раскупили торговцы и крестьяне. Ничего удивительного, коней на Хоринисе не было уже много лет, после какой-то лошадиной чумы. Я в то время совсем мальцом был… От неё ещё собаки тогда передохли и половина овец.

Я к чему это всё рассказываю? Будь наша Гильдия столь же сильной, как раньше, мы за эти месяцы могли бы озолотиться. Тут столько богатых ротозеев шлялось! Товары лежали грудами на причалах почти без охраны!

— А вы прямо таки растерялись?

— А кому было работать? Верхушку Воровской гильдии ты перебил. Аттилу тоже спровадил к предкам. Нет, я ничего не хочу сказать. Кассия, конечно, стерва та ещё была, но голова у неё варила. Да и Джаспер с Рамиресом ушлые были парни. А теперь что?! Я — глаза и уши Гильдии, поэтому сам не работаю. Ренгару судья приказал повесить, как только вернулся на свою должность после ухода Андрэ. Им с губернатором, видишь ли, нужно было задобрить торговцев, чтобы они поддержали их в борьбе с Хагеном. Политика, туды её в корень! Нагура тоже хотели вздёрнуть, но он, судя по всему, откупился. Ловкий мужик. Если бы своих не кидал и за нож не хватался по любому поводу, цены б ему не было. Нагур, кстати, очень на тебя зол.

— Где он сейчас?

— Тоже в Троллин подался. Словом, в Гильдии теперь полный разгром! А раньше, до прихода паладинов, знаешь, как было! Гильдию уважали. С губернатором у Кассии было что-то вроде молчаливого пакта. Стража делала вид, что ловит воров, но никак не может изловить. А наши ребята следили, чтобы приезжие купцы не заламывали цены. Как только какой-нибудь иноземец решит содрать с горожан три шкуры за свой товар, мы тут как тут. И через неделю этот самый товар появлялся на рынке за полцены. Местным торговцам хорошо, губернатор доволен и наш брат с прибылью. А теперь — полный упадок. Только Хальвор с Джо по паре кошельков срезали — вот и весь навар. Слушай, может, провернешь дельце нынешней ночью? Тут в порту когг стоит…

— Нет. Сейчас не до этого. Других дел много накопилось.

— Эх, какая возможность пропадает! И Джо, олуха такого, не пошлёшь — непременно в трюме крышку за собой захлопнет или в канатном ящике застрянет…

— Хватит стонать, с голода вы с Хальвором не пухните! Лучше скажи, достроил Гарвелл свой корабль? Я ещё не был у него на верфи.

— С Гарвеллом такая история произошла… К пиратам он, говорят, подался [2]. Всё боялся, что орки нагрянут. А корабль ему достраивать стало не на что. Ну и ушёл. Недели через две-три, как вы уплыли. С ним ещё несколько парней: Монти — лучший корабел на острове, двое плотников, которые с ними работали. Следом отправился малахольный племянник Торбена. Элврих его звать, что ли? Говорят, все Люсию забыть не мог, которая у Бромора в "Красном фонаре" трудилась. Что он в этой тощей пантере нашёл?.. Ещё Бриан — тот, что у кузнеца Харада в подмастерьях ходил. Сам давно не хуже учителя стал мастер, а своё дело открыть — золотишка не хватало. Да и Харад его прижимал. Привык, понимаешь, людей гнобить, пока был десятником в королевской пехоте. Вот Бриан и сбежал. Хотя некоторые говорят, что он не с Гарвеллом ушёл, а сам по себе. Но точно никто не знает… В общем, продал Гарвелл недостроенную посудину Кантару и ещё двум проходимцам из Верхнего квартала, да и поминай, как звали.

— А парнишка по имени Рен — не с ними?

— Сын покойного рыбака Вильяма который? Нет. Он вообще чудно исчез. А ведь я подумывал предложить ребятам принять его в Гильдию! Отчаянный малый, и голова на плечах… Вильям-то раньше, до того как порт пришёл в упадок, на погрузке работал, а сын ему помогал. Это они потом уж с Фаримом рыбачить стали. В прежние времена, бывало, звали Вилли чинить портовые краны и причалы. Рукастый был мужик! По молодости он со своим отцом — дедом Рена — лодки строил. Хорошие, скажу я тебе, получались лодки…

— Не отвлекайся. Как, говоришь, пропал Рен?

— Это спустя несколько дней после ухода Гарвелла с дружками было. Стою я, рублю мясо для похлёбки…

— Крысятину?

— Почему сразу крысятину? Барток мне двух падальщиков притащил. Недорого. Так вот, рублю, стало быть. Вдруг слышу, шум какой-то. Ну, думаю, опять этот припадочный Мо драку устроил. Всех клиентов распугал. Утоплю гадёныша! Выбегаю, смотрю: Мо на месте. Вдоль причала бежит Рен. За ним несётся этот полоумный аль-хе-мик Игнац. Серпом, которым он траву для зелий режет, размахивает и орёт как пьяный гоблин. Рен до таверны добежал, остановился, свиток достал из-за пазухи, прочёл, руками взмахнул и был таков. Только облачко голубое вспыхнуло, и пепел от свитка закружился.

— Заклинание телепорта.

— Точно. А Игнац подбежал, остатки волосьев над ушами рвёт. Кричит: "Я для этого заклятья игриди"… Тьфу! Индигри…

— Ингредиенты.

— Вот-вот. Эти самые. "Два года, — вопит, — их собирал! Теперь мне вовек не повидать дивные земли за Драконьими скалами!" Насилу мы его успокоили, шнапсом отпоили…

— Карманы вывернули, — вставил Безымянный, — домой проводили и там все сундуки обчистили.

— Ну, дык! Мы ж профессионалы!

— Ты гляди, без запинки выговорил! Что ж, придётся, видно, при случае навестить старину Сатураса. Или уж сразу Грега. Может они что-нибудь знают об этом балбесе, — вслух подумал Безымянный. — Кардиф, продай-ка мне пяток отмычек, да я пойду.

Почтенный член Воровской гильдии извлёк из тайника за стойкой позвякивающий свёрток и ссыпал в мешочек очередную порцию золотых, полученную от Безымянного.

— До встречи, Кардиф.

— Пока! Молодец, что паладинские доспехи снял. Ополченцы теперь на королевских людей очень злы… Да, к Хараду загляни по пути. Полюбуйся, какого он себе подручного нашёл. Прямёхонько из легенд, какие моряки и рудокопы за кружкой пива любят рассказывать.

— Что за подручный?

— Сам посмотри. Не пожалеешь.

Прежде, чем идти в Нижний город, Избранный решил завернуть на пустырь, располагавшийся между старым складом и казармами ополчения. Это тихое место он счёл вполне подходящим, чтобы опробовать свои магические таланты. С момента выхода из полутранса-полуобморока Избранного не покидало чувство, что он многое утратил. Во всяком случае, его мана, кажется, заметно уменьшилась. Для пробы он решил использовать одно из двух заклинаний малого огненного шара, заботливо положенных кем-то из друзей в подаренную Ватрасом сумку.

Безымянный походя кивнул старому картографу Брахиму, сидевшему перед домом на лавочке. Сюда доносился стук молотков и визг пил от верфи. Судно, заложенное Гарвеллом и Монти, уже полностью покрылось набранной вгладь обшивкой. Теперь рабочие копошились сверху, настилая палубу. Безымянный не слишком хорошо разбирался в кораблях, но ему показалось, что посудина должна получиться лёгкой и надёжной.

Перед форштевнем стояли трое новых владельцев корабля. Все — старые знакомцы Безымянного.

— Ба, какие люди! — с глумливым весельем закричал бывший каторжник. — Для вас что, не нашлось подходящей виселицы, и вы решили утопиться? А сначала отплыть подальше, чтобы не отравлять воду около канализационной трубы?

Кантар, Фернандо и Гербрандт обратили к нему свои физиономии. Выражение на всех трёх было кислое.

— Опять ты? — процедил Кантар. — А я-то надеялся, что орки содрали с тебя шкуру и натянули на боевой барабан.

— Да, инструмент вышел бы славный! Это из твоей шелудивой оболочки даже коврик к порогу "Красного фонаря" не получится, — парировал Безымянный. — Фернандо, ты, видать, намылился на этой лоханке партию оружия оркам в Минненталь толкнуть? Молодец! Тебе не привыкать, а дельце выгодное!

— Я больше не занимаюсь грязными сделками. К этому меня вынудили обстоятельства. Но теперь положение изменилось, и я вернул своё законное место в обществе. Хотя по твоей милости многие на меня до сих пор смотрят косо, — чинно ответствовал Фернандо.

Безымянный расхохотался.

— Восхищает меня этот парень! Хоть головой в помои его окуни, он будет продолжать строить важную мину! Представляю, как смотрит на тебя, к примеру, Хакон, которого проданным тобой оружием бандиты едва не прирезали. Или ополченцы, терявшие друзей в схватках с этой шпаной. Вряд ли они считают тебя уважаемым членом общества.

Судя по закаменевшему лицу Фернандо, предположение попало в точку.

— Кстати, Кантар, не пора ли тебе вернуть мои пятьсот золотых, одолженные в качестве подъёмных после твоего выхода из тюрьмы?

— С какой это стати?!! То была плата за молчание! — взвился торговец.

— Видишь ли, о моём прошлом уже известно и лорду Хагену, и губернатору, и магам. Кого интересуют старые грешки человека, завалившего полдюжины драконов во славу Инноса? Так что можешь болтать обо мне хоть на каждом углу. Но так как твоё молчание теперь ничего не стоит, золото придётся вернуть.

— А если я не соглашусь? И позову ополченцев, которые только и мечтают приструнить обнаглевшего паладина? Ты, смотрю, со страху даже свою блестящую кольчужку спрятал.

— Зови. Уверен, Вульфгару и судье будет любопытно узнать, за какие такие заслуги Андрэ выпустил некоего Кантара из-за решётки… — Это был чистой воды блеф. Безымянный понятия не имел, как мерзавцу удалось выпутаться после истории с Сарой. Но нанесённый наугад укол неожиданно достиг своей цели. Кантар побледнел и нервно оглянулся на дружков.

— Как ты узнал? Андрэ, подонок, разболтал?

— Ты же знаешь, паладины обычно откровенны друг с другом. Боевое братство и всё такое…

— Так и быть, я отдам твоё золото.

— Ты не понял, Кантар. Моё золото ты и так вернёшь. Но тебе придётся заплатить ещё пятьсот монет. За молчание. Расценки ты ведь сам установил.

— Орк тебя дери!

— И советую поторопиться, — спокойно добавил Безымянный, сотворив маленький огненный шар и перекатывая его из ладони в ладонь. — А то невзначай упущу эту штуку из рук — сгорит кораблик, убытков не оберёшься…

— Эй, осторожно здесь с магической дрянью! — нервно подпрыгнул Гербрандт. Его смуглая бандитская рожа заметно побледнела.

— Мне кто-нибудь одолжит четыре сотни? — спросил Кантар, лихорадочно роясь в карманах. — Быстрее, парни! А то этот бродяга точно спалит здесь всё к гоблинской матери.

Взяв из трясущейся руки Кантара тяжеленный кожаный кошель, Безымянный выпустил огненный шар в море. Сгусток пламени врезался в волну и погас с коротким шипением. Гербрандт нервно перевёл дух.

Насмешливо сделав троице ручкой, Безымянный удалился. На пустырь теперь идти было незачем. Он уже убедился, к немалой своей досаде, что его магических способностей хватит не более чем на пару-тройку не очень мощных заклятий. О боевых рунах паладинов речи вообще не было. К тому же, во время любезной беседы с почтенными негоциантами он заметил у дверей старого склада пару до зубов вооружённых парней, с интересом посматривающих в их сторону. А рядом с пушкой, установленной у ограждающего пустырь парапета, виднелись фигуры в доспехах ополченцев. Кстати, такой же расчёт дежурил и около орудия возле бывшего склада паладинов. Того, которым некогда заведовал Мартин.

Стену, разделявшую Портовый квартал и Нижний город, основательно починили. Ещё недавно она могла лишь выполнять функции брандмауэра. А теперь привилегированные части города были со стороны моря прикрыты дополнительным оборонительным сооружением. Над проходом в Нижний город выстроили каменную арку. Сверху на ней устроили боевую площадку для стрелков, а широкий проём закрыли крепкими воротами.

Впрочем, в этот час створки ворот были распахнуты настежь. В проёме стояли двое ополченцев с короткими мечами на бёдрах. Молодое лицо одного из них показалось Безымянному знакомым. Подойдя ближе, он убедился, что глаза его не обманули.

— Тилль, сынок, ты, никак, в воины подался? — рассматривая заметно возмужавшего парня, сказал он. Второй стражник только молча покосился.

— Я тебя знаю, — степенно отозвался сын Секоба. — Ты вывел нас с матерью с фермы. А до этого надавал пинков бездельнику Бронко. Мы очень тебе благодарны.

— Было дело. А как Рози поживает? — спросил Безымянный, которого с женой ныне покойного Секоба связывали отношения более чем дружеские.

— Мать вернулась на ферму, как только паладины разбили орков, — ответил Тилль. — Сейчас у нас с лордом Андрэ тяжба из-за поля. Он теперь владеет землёй Онара. Отец выкупил поле с каменным кругом у помещика в рассрочку. Только расписку об уплате последнего взноса мы так и не отыскали. Поэтому Андрэ не хочет признавать сделку законной. Судья на нашей стороне, но паладины не подчиняются городским властям. Они подсудны лишь королю и наместнику Хагену.

— Ты что же, отпустил мать одну в такое время?

— Нет, мы шли с артелью старателей, которые направлялись к какой-то старой шахте. Там теперь город Троллин. Назад же я вернулся совсем недавно. С наёмниками, провожавшими в Хоринис семью Онара. На всё это время Вульфгар дал мне отпуск. Знаешь, я записался в ополчение ещё при лорде Андрэ…

— Выходит, Рози сейчас совсем одна на ферме посреди леса?!

— Нет, что ты! Она там со своим новым мужем. С ними Бальтазар, ещё несколько крестьян и какой-то охотник. Да, мы недавно лошадь купили!

— Рози вышла замуж?

— Ну, не совсем вышла. Ты же понимаешь…

— Ага. И кто он такой?

— Не знаю точно. Судя по всему, беглый каторжник. В наколках весь, одет был чудно и сам странноватый какой-то. Но мужик не злой. К тому же, сильный и ловкий, как снеппер. Фехтовать меня учил. А чего это ты так разволновался?

— Ничего. Просто беспокоюсь за Рози… Да, чуть было не запамятовал! Не знаешь, когда Секоб отдал Онару последний взнос за землю?

— Примерно в то время, когда ты появился у нас впервые.

— А там не пятьдесят золотых было случайно?

— Отец не посвящал меня в свои дела. Но, судя по записям, которые мы нашли в его тайнике, когда вернулись, именно пятьдесят монет. Да какая разница! Будь там даже один золотой, Андрэ всё равно не хочет отдавать нам поле без предъявления расписки.

— Ясненько. Ну, бывай, служивый.

Миновав ворота, Безымянный остановился в немом удивлении. Главную улицу нижнего города, на которой располагались лавки и мастерские ремесленников, было не узнать. Он помнил её малолюдной и полусонной. Сейчас всё изменилось. На булыжной мостовой толкался народ. Со стороны узкой арки под башней, где располагалось жилище алхимика Константино, громыхая деревянными колёсами, выкатилась повозка торговца, влекомая низкорослой бурой лошадкой. Справа у стены, где раньше был огороженный кривым забором пустырь с ржавым якорем посередине, блестел свежевыбеленными стенами второго этажа высокий дом с узким фасадом — места на этом пятачке было мало. Слева раздавался задорный звон кузнечных молотов.

Безымянный обернулся на звук… и обомлел. Ему показалось, что он до сих пор пребывает в причудливой реальности, привидевшейся после страшного боя на палубе "Эсмеральды". Рядом с Харадом у наковальни помахивал молотом гном, едва достававший кузнецу до пояса.

Немного придя в себя, наш герой заметил, что этот гном отличается от виденных в кошмаре. Если те были просто уменьшенными копиями людей, то помощник Харада имел другие пропорции тела. Он обладал более широким торсом и крупной головой. Тёмная густая борода росла не только на подбородке, но и закрывала большую часть лица, начинаясь чуть ли не от глаз. Кожа его была смуглой, как у выходца с Южных островов, но слегка сероватого оттенка. Впрочем, это мог быть налёт копоти.

Кузнецы, перестали стучать по заготовке. Харад, подхватив железо клещами, поволок его в горн.

— Чего уставился? — опёрся на молот гном. — Призрак бабушки короля Робара увидел?

— Тебя что, совсем в детстве не кормили? — попытался сострить Безымянный. — Ты до наковальни едва достаёшь!

— Почему же? — оскалил крепкие зубы коротышка, который, похоже, привык к повышенному вниманию к своей персоне. — Лопал я за двоих — по пять мясных жуков и котлу грибов за один присест. У меня и сейчас аппетит хоть куда. Пригласи в кабак — убедишься! Только в нашем народе все такого роста. А что? Удобно. Притолоки лбом не сбиваешь, как некоторые, да и на одёжу сукна меньше надо.

— А где живёт твой народ?

— Да уж не за морем! А чего это ты такой любопытный? Если бы я задавал столько вопросов, до своих лет вряд ли дожил бы.

— Тарим, бездельник! — рявкнул хозяин кузницы, поставив длинные клещи и вытирая руки о закопчённый фартук. — Я тебе не за разговоры плачу! Меха кто раздувать будет?

— Привет, Харад! Ты где взял это чудо? — обратился к мастеру Безымянный.

— Здорово! Нигде не брал, сам пришёл, когда Бриан ноги сделал. Звал я тебя тогда в ученики! Почему не согласился?.. Конечно, по совести сказать, Тарим работать умеет. Железо будто душой чует. Но болтун! И гонору в нём — на двоих парней вроде тебя. Не гляди, что маленький!

— Я смотрю, жизнь тут у вас бьёт ключом.

— Точно. Народу много, заказов полно. А ты чего это в рыбацкой одежде разгуливаешь? Из паладинов выперли? — нахмурился кузнец, страсть как уважавший воинов Инноса.

— Нет. Просто доспехи снял. Ополченцы косятся. Пойду к лорду Хагену, тогда надену, — ответил Безымянный, знавший о слабости мастера к паладинам.

— Да-а, горожане совсем с ума посходили. Виданное ли дело: против королевских воинов, слуг Инноса, защитников наших — бунт поднять! А в Минненталь ты когда собираешься?

— Думаю завтра с утра двинуть.

— Эх, а меня в войско не взяли! Я уж так просился… Ты в битве около таверны "У мёртвой гарпии" участвовал?

— Не довелось. Я в другом месте выполнял волю Инноса. Там тоже жарко было.

— Где это?

— На Ирдорате. Не слышал?

— Так он же, вроде, того… в бездну канул? — заскрипел мозгами Харад.

— Теперь, может, и того… канул. А когда мы туда прибыли, был на месте. Со всей своей нелюдью, нежитью и нечистью.

— Ну, молодец! Я, когда тебя в первый раз увидел, сразу понял — далеко пойдёшь, — расчувствовался Харад. — Погоди-ка!

Кузнец пригласил Безымянного в дом и, порывшись в большом сундуке, извлёк оттуда тяжёлый топор с двойным лезвием на длинной удобной рукояти.

— Держи! Подарок. Тебе пригодится. Я его для себя ковал, когда в поход собирался. Да видишь — не пустили! Пусть хоть топор мой святому делу послужит.

— Спасибо. Ого, тяжеленный какой! Мне он сейчас не по силам. Я же ещё от ран не оправился.

— Ничего, бери. Силы восстановятся. Среди паладинов есть отличные учителя воинского дела. Поупражняешься, и моя игрушка тебе по руке будет.

— Эй, старый бездельник! — прокричал от горна Тарим. — Мы железо сейчас пережжём! А ещё меня пустобрёхом обзывал…

Затолкав топор в сумку и попрощавшись с кузнецами, Безымянный двинулся дальше. Выслушав сетования Торбена на очередное исчезновение непутёвого племянника и купив у Боспера три сотни стрел, он направился к лавке Маттео.

Если столяр и мастер-лучник просто взяли по ученику и были завалены заказами, то у хозяина "Всякой всячины" подъём в делах был поистине грандиозным. Руперт по-прежнему стоял на улице у прилавка и предлагал еду, вино, факелы, и даже одежду. А над лавкой вырос второй этаж, на крыше которого копошились трое кровельщиков. Наверху Маттео собирался отгородить несколько комнат для сдачи в наём богатым путешественникам — в гостинице перед казармами мест катастрофически не хватало. Позади лавки, на месте возвращённого ему после ухода паладинов склада, ловкий делец оборудовал конюшню. Там стояла его собственная лошадка, и имелись денники для коней будущих постояльцев. Для ухода за лошадьми был нанят конюх — тощий усатый варрантец по имени Фаруш. Кроме него торговец взял ещё и служанку.

Восхитившись успехами Маттео и прикупив у него разных мелочей для похода (после беседы с Кантаром было, на что делать покупки!), Безымянный отправился на рынок. По дороге выяснил, что даже Константино и Корагон взяли по ученику. Алхимик получил от губернатора большой заказ на партию пороха. Но всё никак не мог его выполнить из-за нехватки ингредиентов. Угля, серы и селитры у него было сколько угодно, но не доставало самого главного — костей огненных ящеров и золы от перьев гарпий. А ведь каждому алхимику известно, что без этих важнейших компонентов порох выходит никуда не годным!

Рынок тоже поразил многолюдством и обилием разнообразных товаров. Потолкавшись между торговых рядов и перездоровавшись с многочисленными знакомыми, Безымянный купил немного еды для предстоящего похода. Приобрёл у Цуриса несколько бутылочек с зельями и свитков заклинаний, достаточно эффективных, но не требующих большого количества маны. Затем, взглянув на склонившееся к закату солнце — Око Инноса, отправился на Храмовую площадь.

Традиционная проповедь уже закончилась, и народ растекался с площади узкими ручейками. Самый "полноводный" из них с негромким журчанием голосов тёк в корчму Корагона, носившую странноватое название "У весёлой маски". На ступенях капеллы беседовали о чём-то Ватрас и Миксир.

— Добрый вечер, отцы! — приветствовал их Безымянный.

— Да воцарится Равновесие в твоей душе, — степенно ответил Миксир.

Ватрас не стал тратить времени и сразу перешёл к делу.

— Миксир немного посидел над табличками, и сумел кое-что прочесть. Немного, правда. Текст на некоторых из них сохранился очень плохо. Да и язык надписей гораздо древнее Яркендарского. Однако у нас есть все основания полагать, что Весы Аданоса — не просто легенда. Они действительно существовали. И искать их, скорее всего, нужно здесь, на Хоринисе.

— На одной из табличек упоминается Долина колдовских камней. Мы думаем, что речь идёт о Миннентале. Возможно, Весы там, — вставил Миксир.

— Я излазил весь Миннетталь вдоль и поперёк, — заявил Избранный. — Там много всяких старинных сооружений, но среди них нет ничего похожего на весы. Они, вообще, какой высоты? Сажень, две?

Маги недоумённо переглянулись. Ватрас покачал головой, а Миксир откровенно хохотнул.

— Этот артефакт можно спокойно засунуть в карман. Он должен быть похож на маленькие весы, на каких алхимики взвешивают ингредиенты для зелий. По преданию, они были сделаны из магического металла, после особой обработки приобретшего зеленоватый блеск и невиданную прочность. А по краям чаш Весов изображены были руны, кои не дано прочесть никому из смертных, — пояснил Ватрас, явно цитируя какой-то древний манускрипт. — С чего ты вообще взял, что они высотой в две сажени?

— Ну, вы так торжественно о них говорите, что у меня сразу сложилось впечатление о чём-то величественном, — смутился Избранный. А смущался он нечасто. Разозлившись на самого себя, быстро справился со столь непривычным ощущением и перешёл в атаку, которую всегда полагал наилучшим способом защиты. — Ты, старче, хоть раз видел Минненталь? Отдаёшь себе отчёт в том, сколько там всяких укромных мест, погребённых под завалами пещер, развалин? Сможешь перечислить все орды захватчиков и банды грабителей, которые прокатывались через долину? Ты всерьёз полагаешь, будто там можно отыскать крохотный кусок металла, утерянный невесть сколько тысячелетий назад?! Я что, должен пойти и перевернуть каждый камень, попутно отмахиваясь от отрядов орков и стай остеров? Может, тебя во время крушения доской по лысому лбу приложило, раз ты предлагаешь мне такую авантюру?!!

— Ты забываешься!.. — нахмурился было Миксир, но Ватрас остановил его мягким жестом.

— Успокойся, сын мой, — слегка улыбаясь, сказал он Избранному. — Никто не предлагает тебе искать Весы сейчас, когда нам не известно их точное местонахождение. Мы просто хотели просить тебя сообщать нам всё, что станет о них известно. А также о прочих древних вещах и постройках, которые могут встретиться на твоём пути. Ты ведь собираешься в Минненталь, не так ли?

— Да, я отправляюсь завтра утром. Гаронд и его парни погибли по моей вине. И раз я не мог их спасти, то должен хотя бы завершить начатое ими дело. Помочь Хагену захватить и доставить в порт эту проклятую руду.

— Достойное решение. Равновесие в нашем мире сильно нарушено в пользу Хаоса. А задуманное тобой деяние, в случае его успеха, могло бы немного поспособствовать восстановлению нормального соотношения сил. Кстати, тебя не затруднит по пути занести наше послание Пирокару.

— Монастырь лежит в стороне от дороги, а я не хочу терять время. Возможно, паладины уже бьются с орками. Но я могу отдать письмо Орлану — пусть немного промнётся.

— Можно и так, — кивнул старый маг.

— Слушай Ватрас, давно хотел тебя спросить, да всё как-то не получалось. Объясни, как это Белиару удалось столь кардинально нарушить мировой баланс? Почему на стороне Инноса осталась лишь горстка паладинов и магов Огня? И что орки поимеют с того, что в мире воцарятся Тьма и Хаос?

— Замечательно, что ты стал задумываться над такими вещами! Видишь ли, Порядок и Хаос имеют каждый свои достоинства и недостатки. Когда между ними царит равновесие, любая из этих сил приносит благо, делая мир живым и разнообразным.

— Хаос и благо?! Как-то не вяжется…

— Подумай сам, что произойдёт, если окончательно победит Порядок? Каждый человек станет делать только то, что обязан, но никогда то, чего ему хочется. Любое действие будет приводить к строго определённым последствиям. Ничего из однажды созданного не сможет быть разрушено. Значит, в скором времени отпадёт нужда в сотворении нового. Изменения перестанут происходить, время остановится и мир умрёт. Ведь всё сущее способно быть лишь во времени.

А если верх возьмёт Тьма, мир погибнет по другой причине. Каждый станет стремиться только к удовлетворению собственных желаний и прихотей. Об обязанностях и долге все забудут. Любой поступок и даже мысль будут приводить к совершенно непредсказуемым результатам. Законы мироздания перестанут действовать, и мир рухнет, разорванный на неисчислимое множество бесконечно малых частей. Не станет ни света, ни тьмы. Только однородная серая мгла без пространства и времени — Хаос.

— Я слышал об этом, но никогда не понимал так ясно, как сейчас… Но если мир погибнет, боги погибнут вместе с ним? Неужели Иннос и Белиар не понимают последствий своих деяний?

— Боги лишь отчасти принадлежат этому миру. По большей части они — вне его. Каждый из них одновременно существует во множестве миров и за пределами любого мира. Более того, на нашей грани бытия некогда были известны и другие боги, которые её покинули. Если наша Вселенная исчезнет, останутся иные слои Мироздания…

— А люди? Богам что, наплевать на нас?

— Инносу далеко не всё равно, что с нами будет. Он добр и милостив. Но Огнеокий никогда не станет спрашивать, чего хотим мы сами. Он вершит то, что считает нашим благом. А благо, по его мнению, — это Порядок. Белиар же просто использует людей и нелюдей для достижения своих целей. Он не повелевает следовать долгу, как Иннос. Он предлагает нечто в обмен на службу. Причем каждому именно то, чего он жаждет больше всего. Кому-то — свободу, другому — власть, третьему — богатство. Тому — славу и непобедимость, а иному — просто возможность выжить, несмотря на неумолимые законы природы или человеческого общества. Но, даруя одной рукой, другой дланью Повелитель Тьмы забирает больше, чем дал.

— Ага, как Ворону. Его место было на плахе, а он стремился стать властелином вопреки всему. И плохо кончил… А что же Аданос? У него разве нет сил, чтобы восстановить равновесие?

— Не всё так просто. Создав людей, орков, гномов, драконов и других разумных, Братья наделили их частью своих возможностей. Тем самым они ограничили своё влияние на мир. Любой из нас, поддавшись прихоти или прислушавшись к зову долга, сдвигает Равновесие в ту или иную сторону. Разумеется, каждый из богов бесконечно сильнее нас. Но если большинство наделённых рассудком и волей встанут на сторону одного из Братьев — он победит.

— Но почему это происходит именно сейчас.

— Белиар хитёр. И в запасе у него — вечность. Он долго выжидал. И дождался своего часа.

Король Робар I был искренне предан Порядку и Свету. Сила духа и власть его были таковы, что один он стоил тысяч иных смертных. Но правитель не знал меры в своей преданности. Иными словами — великий король был фанатиком. Движимый своим долгом, как он его понимал, Робар решил быстро, одним ударом, подчинить известную миртанцам часть мира Порядку. И начал для этого войну.

Но любое дело может быть прочным, лишь когда его вершат постепенно, не насилуя законы мироздания, учитывая желания и слабости окружающих. А торопливость приводит к разгулу тёмных страстей и рекам крови.

Король чувствовал, что срок его жизни подходит к концу, а заветная цель ещё бесконечно далека. Он видел, как великое дело постоянно встречает препятствия со стороны множества самых разных людей. Крестьяне и ремесленники возмущаются дополнительными налогами, установленными для снаряжения войск и строительства храмов. Воины больше думают о добыче, чем о подвигах во славу короля и Инноса. Знать грызётся между собой за близость к трону, вместо того, чтобы направить силы на общее дело. Купцы заботятся только о своей выгоде.

Тогда король начал прибегать к решительным мерам. Стал казнить придворных, уличённых в интригах. Посылал войска против жителей городов, отстаивавших свои вольности. Расправлялся с непокорным населением завоёванных земель. Иными словами, стремясь к торжеству Инноса, он сыграл на руку Белиару.

Когда король умер, юному наследнику престола досталась истощённая войной, раздираемая взаимной злобой граждан и ненавидимая всеми соседями Миртана. Робар II, воспитывать которого отцу было недосуг, рос среди интриг, зависти и наветов. Конечно, его наставники постарались привить будущему королю представление о долге и преданность Инносу. Но в таких условиях вырос он слабым, нерешительным, склонным постоянно менять своё мнение под влиянием недобросовестных советников. Из-за этого король часто поступает несправедливо и опрометчиво. Судьба его лучшего полководца — Ли — тому подтверждением.

В начале правления Робара II казалось, что он сумеет завершить дело своего отца. Миртана силой оружия подчинила Нордмар и Варрант. Но вскоре всё, чего добился молодой король, развеялось, как туман.

Сейчас Робар совершает одну ошибку за другой. И выиграть войну у многочисленной и направляемой чёрными магами орочьей орды он вряд ли сумеет.

— А почему орки служат Белиару? Они мечтают, чтобы мир погрузился во Тьму?

— С чего ты взял? Орки издревле поклоняются огню и духам предков. Они просто хотят выжить. Так уж совпало (а может и это происки Хаоса?), что в гористых землях к северо-западу от Миртаны, где обитали многочисленные орочьи племена, более сотни лет назад стал ухудшаться климат. Зимы становились всё более суровыми. Съедобных растений и дичи становилось всё меньше. Постепенно жизнь в тех краях превратилась в ад. Между племенами чаще стали происходить столкновения. Они всё дальше отступали к югу, спасаясь от холода и голода.

Так племена волосатых дошли до границ миртанских владений. Голодные орки начали отнимать хлеб и скот у крестьян. Самих крестьян частенько убивали. А когда те пытались обороняться и звали на помощь помещиков, вспыхивали настоящие сражения.

Наконец, бесчинства орков привлекли внимание властей. Против них были высланы войска. Разрозненные кучки нелюдей не могли противостоять закованным в броню рыцарям, наступавшим под прикрытием стрелков и боевых магов. Орки гибли сотнями. Люди истребляли не только воинов и шаманов, но также их жён и детей, когда захватывали стойбища. Они теснили нелюдей на север. А там орков ждали стужа и голодная смерть.

Но около десятка лет назад среди волосатого народа появились слуги Белиара. В награду за службу он даёт им больше силы и власти, чем Иннос и Аданос своим магам. На путь Тьмы обычно встают люди, не способные ограничивать свои желания, одержимые завистью и гордыней. А из-за вражды и ненависти, посеянных начатыми Робаром I войнами, очень многие стали Ищущими — послушниками Тьмы.

Чёрные маги сумели сплотить племена орков. Они напомнили им, что горы Нордмара, благодатные равнины Миртаны, шахты Хориниса некогда принадлежали предкам волосатых. Они зажгли в сердцах орков пламя мести и направили его против людей. А ведь тёмные маги тоже были людьми!

Орки стали собираться даже из земель, не затронутых похолоданием. Например, Орочьих островов, что лежат на восток от Хориниса. Теперь мохнатому народу была указана его Великая цель. А ради такой цели можно всё.

Орды, собранные из воинов разных племён, с тех пор были сплочены и хорошо организованы. Они смогли не только наносить королевским войскам поражения в поле, но и захватывать города и замки. Сейчас война идёт с переменным успехом и полным напряжением сил обеих сторон. Король отчаянно ищет новые источники магической руды, необходимой для производства оружия и доспехов. А чёрные маги стараются увеличить численность орков. Для этого они стали даже превращать в элитных орочьих бойцов захваченных в плен людей.

— Как такое возможно?

— Так же, как возможно трупы превращать в неупокоенных или боевые скелеты. Но, сдаётся, слуги Тьмы просчитались. Орки ведь, в сущности, мало чем отличаются от нас. Я слышал, что в захваченных селениях они не стремятся истребить всех жителей, а лишь подчиняют их своей власти, облагают повинностями, налаживают торговлю. Орки, как и мы, хотят жить. Жить в мире и довольстве. Это нежити, созданной чёрной волшбой, — чем больше смертей и боли, тем лучше. Некроманты таким способом стараются приблизить торжество Белиара.

— А Ксардас? Он тоже служит Тьме. Зачем же тогда он помог мне разрушить Барьер и победить драконов?

— Ксардас, похоже, считает себя разведчиком Порядка в стане Хаоса, — усмехнулся в темноте Ватрас. — Он очень сильный человек, но, подобно прочим, способен угодить в ловушку своих страстей. Тебе следует быть с ним осторожнее.

— Ответь мне на последний вопрос. Почему боги именно меня выбрали для осуществления своих замыслов? Они могли бы подыскать кого-то более сильного и честного…

— Я много думал над этим. Мне кажется, они избрали тебя именно потому, что в твоей душе сильны и Порядок, и Хаос. При этом они находятся в Равновесии. Ты, к примеру, можешь спокойно обчистить карманы зазевавшегося торговца, а потом рискуешь жизнью ради совершенно незнакомого тебе человека. Видимо, Равновесие — это как раз то, что определяет твою сущность.

Слушая мага, Избранный хмыкнул. Только сегодня, встретив стражника Мику, назначенного десятником и поставленного охранять порядок на рынке, он избавил старого знакомого от увесистого мешочка с золотом, став богаче на две с лишним сотни монет.

— И что же мне делать?

— Да то же, что делал раньше! — рассмеялся служитель Аданоса. — Следуй за своим сердцем. Оно ведёт тебя по правильному пути. Хотя и весьма извилистой тропой… Заговорились мы что-то. Наверное, уже полночь. Вот, держи послание для Пирокара. Удачи тебе!

Встав на рассвете, Избранный отправился в путь. Ночевал он в доме Диего, который недавно занимал Гербрандт. Лёг, как только пришёл от Ватраса, отказавшись участвовать в пирушке развесёлой троицы — Диего, Ларса и Лестера, — только что явившейся из Портового квартала и продолжившей пьянствовать дома. Перед сном он, правда, стребовал с приятеля обещанный лук.

Утром, когда Избранный выходил из Верхнего квартала, к нему придралась стража. Злым с недосыпа воинам не понравились его рыцарские доспехи. Но до применения силы дело не дошло. Появился Пабло, недавно так же произведённый в десятники ополчения. Он привёл смену стражникам. Быстро разобравшись с недоразумением и попрощавшись со старым знакомым, наш герой лёгкой побежкой опытного хищника направился к Восточным воротам Хориниса.

Город остался позади. Перед Избранным расстилалась каменистая дорога, скрывающаяся в пихтовом леске. Слева, пробиваясь сквозь предутреннюю полутьму, виделся свет далёкого маяка. Под сумрачными лапами деревьев происходила обычная жизнь — оттуда раздавались шорохи, писк и возня разных мелких существ. Какая-то ранняя птаха нарушила предрассветный покой звонким пением, дробно отразившимся от скалистых уступов, и сразу же замолкла, напуганная произведённым эффектом.

Бесшумно пробежав сотню шагов по дороге, Избранный свернул влево, нырнул под покрытые каплями росы душистые ветви пихты и начал подниматься по пологому склону. Судя по почти не потревоженной траве, в пещеру, к которой он направлялся, давно никто не заходил, если не считать Мильтена, которого он сам направил сюда накануне. И не мудрено. Большинство жителей Хориниса как огня боялись всяких магических устройств, особенно таких старинных и таинственных, как созданный древними зодчими портал. В отличие от гигантских крыс, не боявшихся, похоже, никого и ничего. Больше полудюжины этих зверушек облюбовали пещеру в качестве логова.

Заметив человека, крысы с противным писком стали бросаться на его ноги. Выругавшись сквозь зубы, он отбросил одну из тварей окованным носком ботинка и вытащил подаренный Ли меч. Попасть по юрким грызунам в неверном синеватом свете портала было непросто, однако через минуту всё было кончено.

Хотя в бездонной магической сумке Избранного имелся дорожный запас провизии, он не поленился вырезать и тщательно упаковать окорока убитых животных, затратив на это около получаса. Весь его предыдущий опыт говорил, что мясом разбрасываться нельзя ни при каких обстоятельствах. Даже таким малосъедобным, как крысятина. В городе он мог насмехаться над блюдами из этого продукта, которыми Кардиф потчевал посетителей. Здесь же было начало дороги, уводившей в неизвестность, к опасностям и лишениям.

Запрыгнув на светящийся каменный круг, покрытый причудливыми знаками, человек ощутил привычное покалывание во всём теле. В следующий миг он обнаружил себя стоящим перед прочной, окованной железными полосами дверью. Она закрывала вход в узкую пещеру с очередным стационарным порталом. Ключ от этой двери он потерял там же, где и все остальные свои вещи. А ковыряться отмычкой в замке было бесполезно — маги Воды наложили на него защитное заклятье. Впрочем, этот портал Избранному был сейчас не нужен, так как путь его лежал к Миннентальскому проходу, а не в подземелье у древней пирамиды. Но прежде следовало посетить таверну "У мёртвой гарпии" и передать Орлану письмо для настоятеля монастыря Инноса.

У стоящих возле стены таверны деревянных козел расположился Рукхар и усердно пилил дрова. Безымянный аж остановился от столь неожиданного зрелища.

— Рукхар, да ты, никак, работаешь?! Что это с тобой? Уж не отравился ли чем? — довольно натурально изобразил он озабоченность здоровьем старого пьяницы.

— А что делать, жрать-то охота, — в своей обычной брюзгливой манере ответил тот. Похоже, он был рад, что появился повод перевести дух. — Деньги я все спустил. Сначала вы с этим батраком меня развели. Потом демон дёрнул связаться с каким-то проходимцем с чёрной повязкой на глазу, который ошивался здесь несколько дней!

— Что, опять проиграл?

— Я заранее убедился, что мне снова не подменили самогон на воду. И подливал ему эту гадость в пиво, как только он отворачивался. Но всё равно я упал первым. А одноглазый негодяй, как мне потом рассказали, вышел наружу, поупражнялся там полчаса со своей кривой саблей, вернулся к стойке и потребовал у Орлана вина. У него, видишь ли, в глотке пересохло!

— Да-а, приятель, не повезло тебе. Чтобы перепить Грега, нужно иметь пасть как у огненного голема. Знал бы ты, каким пойлом угощает их с парнями тип по имени Сэмуэль! В этой отраве даже железо растворяется!

— Ух ты! А кто такой этот Сэмуэль?

— Лучше тебе этого не знать… Значит, после того случая ты решил завязать и заделаться честным тружеником?

— Не сразу. Меня ещё угораздило поспорить с одним королевским стрелком. Они здесь стояли после той драки с орками. Слыхал? Воина я, конечно, перепил. Он скис на второй дюжине кружек. Но когда утром пришёл требовать с него долг, они с дружками мне чуть кости не переломали. Отняли всё золото, что я успел накопить. А потом взяли мой сундук и выбросили в озеро. Орлан меня кормил из жалости, пока заживали синяки. А потом велел работать или убираться. Так что выбора у меня не было.

— Тогда трудись дальше. Отрабатывай харчи!

Свернув за угол, Безымянный наткнулся на двух животных и схватился за меч. Но тут же выпустил рукоять и перевёл дух. Не привык он ещё к лошадям. А они стояли себе возле повозок, похрустывали зерном и отгоняли мух хвостами. Обойдя, на всякий случай, малознакомых зверей сторонкой, он вошёл в таверну.

— Привет, Орлан! — поздоровался Безымянный с хозяином. — Твои коняги?

— Нет, моя за таверной пасётся, стреноженная. А эти — вон тех купцов. Из Троллина едут. Ночевали у меня, — кивнул он головой в сторону сидящих за дальним столиком двух торговцев и крепкого, вооружённого большим луком парня. По всей видимости, охранника. Кроме них, в зале, несмотря на ранний час, находились несколько крестьян, один из которых задумчиво тренькал на лютне.

— А тебе лошадь зачем?

— Как же, в город съездить за припасами, дров из леса привезти. Да мало ли что ещё! — замахал руками Орлан. — Давненько тебя не было, брат по Кольцу. По делу или просто решил навестить старого друга?

— И то, и другое.

— Значит, по делу, — вздохнул хозяин таверны. — Выкладывай, что там у тебя?

— Да вот, письмецо Пирокару нужно передать.

— Хорошо. Дальше.

— Что дальше?

— Не из-за этой же малости ты приволокся в такую даль. А тебя самого в монастырь больше не пускают? Стянул чего-нибудь? — подмигнул Орлан.

— Много чего стянул. Но если появлюсь там, маги всё равно меня на руках таскать будут. Только времени сейчас нет почести принимать. В Минненталь иду.

— Всё неймётся? Свернёшь ты себе шею.

— Тебе и здесь, говорят, недавно чуть башку не открутили.

— Было дело. Орки совсем рядом стояли. Я уже и добришко в лесу припрятал. А тут Хаген со своими вояками припылил. Ну и умеют же паладины мечами махать! Загляденье просто! Ты ведь тоже теперь паладин… Я сам одного орка завалил, между прочим. Он, гад, из общей свалки выскочил и сюда! Зенки выпучил, язык из пасти вывалился! Клыки — во! Должно быть, в глотке пересохло. Промочить решил. Ха-ха! Я, не будь дурак, арбалет хватаю. Вот этот самый, который ты мне тогда продал. И бац между глаз вражине! Меня потом паладин Альбрехт похвалил, по плечу похлопал. Лучше бы монет отсыпал. Обязан я что ли за них работу делать!.. Ты, кстати, есть не хочешь?

— Уж и не думал, что вспомнишь. И то верно, разве это дело для такого героя — разным бродягам еду подавать!

— Ну да, ты же, говорят, этих орков целую орду перебил. А я тут расхвастался… Садись! Я мигом.

Безымянный уже заканчивал завтрак, когда его внимание привлёк разговор сидевших за соседним столом крестьян.

— …А он ей прямо так и заявляет: "Чтоб послезавтра духа твоего не было на моей земле!"

— Это, стало быть, сегодня срок истекает?

— Ну так, а я о чём!

— Куда ж теперь вдове податься?

— Да у неё сынок, сказывают, в городе стражником. И мужика себе нашла — железный прут в узел вяжет!

— Так он, говорят беглый, с рудников. Его, поди, стража ищет…

— Эй, парни! — обратился Безымянный к собеседникам. — О ком это вы?

Мужики умолкли и угрюмо насупились, не зная, чего ожидать от человека в рыцарском облачении. Хорошего от королевских воинов они видели мало, хоть и были готовы простить многое за избавление от орков.

— Чего замолчали? Я же просто спросил.

— Да этот паладин ваш, лорд Андрэ, вдову Секоба с земли сгоняет, — набрался смелости один из крестьян. — А Секоб когда ещё договорился с Онаром поле то выкупить! Как раз сегодня после полудня Рози велено убираться, куда глаза глядят, если Онарову расписку не представит.

— Понятно, — проговорил Безымянный, допил молоко и, кивнув Орлану, направился к двери.

— Чего это он? — донёсся сзади голос одного из крестьян.

— Осерчал, видать, что об Андрэ непочтительно…

Подходя к усадьбе Секоба, Безымянный услышал стук молотка. Приблизившись, рассмотрел крепкую спину и выбритый смуглый затылок человека, поправлявшего притолоку сарая, стоящего напротив дома. Хотя Безымянный двигался бесшумно, человек почувствовал его приближение и стремительно развернулся всем корпусом, опустив молоток.

— Ого! Вот это встреча!

— Кор Ангар! Чем это ты здесь занимаешься?

— Сколько раз тебе повторять: просто Ангар! Живу я теперь здесь. Жениться вот решил.

— На Рози?

— Вы знакомы? — подозрительно прищурился Ангар.

— Лучше спроси, с кем я не знаком. А чего это ты ремонтом занялся? Беспокоишься, что Андрэ будет недоволен, когда придёт вступать во владение усадьбой?

— Да чтоб его глорхи сожрали! Только обзавёлся каким-никаким домом, жизнь начала налаживаться, и опять — проклятые паладины! Прости, ты ведь тоже теперь в их числе.

— Делать что думаешь?

— Да вышвырну этого недоноска, когда он заявится, и вся недолга!

— А потом что? В бега? Или снова на каторгу?

Ангар помрачнел. В этот момент из дома вышла встревоженная Рози, а откуда-то из-за дома появились трое крестьян с серпами и дубинками. Посмотрев на Ангара, они нерешительно затоптались на месте.

Рози быстро приблизилась к Безымянному и потупила глаза.

— Здравствуй, — сказала она. — А мы вот с Ангаром…

— Ну что ж, — пряча улыбку, прокашлялся победитель драконов, — Благословляю. Он парень надёжный. И по возрасту тебе ровня.

Ангар недоумённо переводил взгляд с Рози на Безымянного.

— Вы вот мне лучше скажите, — сменил тему тот, — что с Андрэ делать будем? Возможно, все ваши неприятности — из-за меня. Я, ещё когда хотел поступить в наёмники, собирал арендную плату для Онара. Однажды Торлоф велел стрясти пятьдесят золотых с Секоба. В подробности он не вдавался. Сказал, что за Секобом должок, и всё. А я, дурень, так расстарался, что твоему покойному муженьку, Рози, стало в тот момент не до расписок.

— Ты зря себя винишь. Если бы Секоб не был таким скрягой, он отнёс бы золото сам, когда наступил оговоренный срок. Но, наверное, в его душу уже тогда вселился демон жадности. Он трясся над каждой монетой и держал нас с Тиллем в чёрном теле, хотя денег у него было полно.

— Может быть, ты и права. Но всё же я чувствую себя виноватым. Пожалуй, пойду, поговорю с Андрэ… Лорд Хаген подождёт лишнюю пару часов. Ждал же он три месяца.

— Мне пойти с тобой? — спросил Ангар.

— Нет. Мы с Андрэ потолкуем, как рыцарь с рыцарем. Вспомним, как вместе изводили воров и контрабандистов в Хоринисе. Глядишь, до чего и договоримся. Он сейчас в Онаровой усадьбе живёт?

— Нет, в замке на горе. В усадьбе только охрана, крестьяне и управляющий.

— Хорошо. Тогда я пошёл. Если не успею ещё раз заглянуть, передам с кем-нибудь весть, — сказал Безымянный. Потом кивнул на прощание Рози:

— Не вешай нос!

— Береги себя, — ответила она своим низким тёплым голосом.

Солнце поднялось над вершинами гор и отразилось в бесчисленном множестве росинок, венчавших каждую травинку и листок. Дорога, разделявшая самые большие на Хоринисе поля, была плотно утоптана конскими копытами и ногами людей. Бежать по ней было легко. То поле, что лежало слева, зеленело густой щетиной всходов. Людей на нём не было.

А вот справа от дороги кипела бурная деятельность. Там беспрестанно сновали человеческие фигурки, раздавались голоса, время от времени посверкивали неяркие голубоватые вспышки. Само поле выглядело непривычно. Безымянный сначала не понял, что же изменилось. Но, присмотревшись внимательнее, заметил, что отсутствует большая часть деревьев, некогда окружавших кусок земли с продолговатой низкой скалой посередине. В этом каменном горбе, как отлично знал Безымянный, имелась неглубокая пещера, в которой раньше было логовище крупных полевых хищников. Когда-то наш герой помогал одному из наёмников по имени Фестер избавить крестьян от этой напасти.

Половина поля была тщательно взрыхлена. А другая часть уже покрылась ровными рядами высоких побегов с широкими листьями. Несколько человек рыли мотыгами округлые ямки, в которые тут же высаживали новую строчку саженцев, вытаскивая их из наполненных землёй корзин. Ещё двое подтаскивали деревянными вёдрами воду из стоявших на повозке бочек и выливали её под корни посаженных растений. Вслед за крестьянами неспешно двигался молодой маг в одеждах круга Воды. Он останавливался перед каждым кустиком и, чуть разведя поднятые вверх руки, изливал на побег поток бледно-голубого света.

Безымянный так увлёкся мирным зрелищем и расслабился, что обратил внимание на человека, стоящего напротив входа в бывшее логово полевых хищников, только когда тот его окликнул.

— Что? — переспросил он.

— Привет, говорю. Не узнаёшь старых друзей? Зазнался, герой!

Улыбающееся лицо крепкого парня, одетого в доспехи, похожие на форму городских ополченцев, но синего цвета, показалось Безымянному очень знакомым.

— Альрик! — наконец сообразил он. — Ты что здесь делаешь?

— Службу справляю. Зимой жить за складом в порту, знаешь ли, очень холодно. К тому же, горожанам стало не до схваток на спор — они собрались схлестнуться с паладинами всерьёз. Но до этого, к счастью, не дошло. А я подался снова проситься на службу. Хотя ещё прошлым летом клялся, что больше ноги моей в королевском войске не будет. Однако голод — не тётка…

— С кем же это ты здесь воюешь?

— Ты знаешь, не люблю я воевать. Поэтому, как только наместник отдал эту землю лорду Андрэ, я напросился к нему в охранники. И совсем не жалею.

Безымянный только сейчас заметил, что вход в пещеру, видневшийся за спиной Альрика, закрыт прочной кладкой из крупных, грубо обтёсанных камней. А посередине стены белеет свежеструганными досками крепкая дверь.

— А здесь что? — спросил Безымянный, кивнув в сторону входа.

— О! Это теперь одно из самых приятных мест на Хоринисе. Управляющий имением приспособил пещеру под винный погреб. А вина у Андрэ знаешь какие? Некоторые бутылки, говорят, помнят ещё прадедушку нынешнего короля! Жаль, ключи есть только у самого лорда Андрэ и Акселя.

— Акселя?

— Управляющего. Теперь и на острове будут делать хорошее вино. Куда там монастырскому! Виноградник вот закладывают. Кусты привезли из родового имения Андрэ. Погреб потом перенесут в замок. Там есть старые шахты. Но пока в них полно ползунов, да ещё нежить попадается.

— А это кто?

— Ты о маге спрашиваешь? Его зовут Акватис. Он недавно приехал с материка. Аксель нанял его, чтобы заклясть виноградник именем Аданоса. Лоза от магии вроде бы растёт намного лучше.

— Пойду, познакомлюсь, — с этими словами Безымянный направился к магу.

Служитель Аданоса оказался ещё моложе, чем виделось издали. Он обернул к подошедшему веснушчатое лицо и вопросительно приподнял белёсые брови.

— Да правит в твоей душе Равновесие! — приветствовал парня Безымянный, сверкнув аквамариновым перстнем.

— Рад видеть тебя, брат. Я Акватис. Не ожидал встретить в здешней глуши члена Кольца Воды. Как твоё имя? — проговорил молодой маг, стараясь сохранять на полудетском лице и в осанке приличествующую своему сану степенность.

— Имя столь ничтожного слуги Аданоса, как я, вряд ли достойно твоих ушей, отец мой, — тщательно скрывая иронию, ответствовал Безымянный. — Не соблаговолишь ли сообщить ничтожному, куда ты собираешься направить свои благословенные стопы по окончании сего богоугодного дела?

— Вообще-то, я надеялся найти мудрого Сатураса. Но, как только сошёл с корабля, мой попутчик, почтенный Аксель, любезно пригласил меня в это поместье. Вместе со своим достойным хозяином они окружили меня таким гостеприимством, что отказать им в скромной просьбе я, право, не мог, — лицо парня залил румянец. — Вот только о местонахождении Сатураса и других магов Воды так и не смог ничего выяснить.

— Но ты же был в Хоринисе. Разве не встретил там Миксира, проповедующего на Храмовой площади?

— Признаться, мне не довелось осмотреть город. Мы сразу же направились в поместье. К тому же, я не очень хорошо себя чувствовал, — ещё больше смутился маг.

— Неужели человека, посвятившего себя водной стихии, могло укачать во время морского путешествия? Впрочем, я слышал, что испарения от находящихся в трюме корабля винных бочек могут привести к самым неожиданным последствиям, — уже откровенно потешался Безымянный.

Парень опустил голову и густо покраснел.

— Ладно, не бери в голову! Как закончишь свои упражнения в виноградарстве, иди по этой дороге до таверны "У мёртвой гарпии". Её хозяина зовут Орлан. Он из нашего братства. Спроси ключ от пещеры с порталом. Надеюсь, у него есть запасной. Если начнёт строить из себя важную птицу, скажешь, что тебя послал человек, не назвавший своего имени. Хотя вряд ли он посмеет дерзить магу Воды… Первый портал ведет в подземелье. А следующий, расположенный в стене, доставит тебя прямо в отеческие объятья Сатураса. И будь уверен, что, оказавшись в них, ты начисто забудешь о разных глупостях. Ну, бывай.

Молодой маг смущённо улыбнулся, глядя вслед стремительно удаляющемуся победителю драконов.

Ещё недавно замка, как такового, не было. Плоская площадка на склоне горы, на которую вёл узкий каменный мост, была украшена двумя мощными, но начинающими разрушаться от времени башнями. Теперь по краю площадки возводилась стена. На её строительстве трудилось несколько десятков каменщиков и носильщиков. Отовсюду слышался деловитый перестук молотков.

В узкой расщелине под мостом, куда ещё не проникли солнечные лучи, клубился туман.

Охрана не посмела задержать одетого в рыцарские доспехи человека. Но один из облачённых в синее воинов быстро скрылся среди нагромождений серого тёсаного камня, чтобы доложить о госте.

Безымянный миновал недостроенную надвратную арку и огляделся. Посередине замкового двора, пока не замощённого булыжником, возвышался большой каменный дом. Он был уже полностью достроен. Рядом виднелись основания стен ещё нескольких сооружений. Деревянной хижины, некогда стоявшей неподалёку от обрыва, больше не было.

"Жаль, — подумал Безымянный, — более уютного жилища мне видеть не доводилось."

Хозяин замка не заставил себя долго ждать, появившись на высоких ступенях. Вокруг его мощной фигуры вился слуга, торопливо поправляя застёжки брони, наскоро надетой на мощный торс господина.

— Доброе утро, лорд Андрэ! — приветствовал паладина Безымянный.

— Здравствуй, друг мой! Какими судьбами? После твоего поспешного отплытия я уж и не чаял свидеться вновь, — нахмурил брови ближайший помощник королевского наместника.

— Что значит, "какими судьбами"? — состроил постную мину пришедший. — Как старшему по званию в этой долине, я обязан засвидетельствовать тебе своё почтение и доложить об исходе моей миссии, совершённой во имя Инноса. Рад сообщить, что возглавляемый мною отряд благополучно прибыл на остров Ирдорат, проник в древний подземный храм, ставший гнездилищем злых сил, и нанёс врагу сокрушительное поражение. Уничтожен Дракон-Нежить, обычный живой дракон, а также бесчисленное количество разнообразной нежити, орков, людей-ящеров и тёмных магов. Потерь среди моих бойцов нет.

— Красиво звучит! А галеон, надеюсь, возвращён в порт? Хаген о нём очень беспокоился.

— К сожалению, судно мы потеряли. Но после настолько крупного успеха подобная мелочь не должна приниматься во внимание… Слушай, Андрэ, кончай кривляться. Лучше скажи, как тебе удалось так набить карманы золотом за столь короткое время? Твой замок растёт как гриб после доброго летнего дождя! Я тут по пути заглянул в Хоринис, так преступный мир Портового квартала просто воет от отчаяния. Ты же всех воров разорил, заодно с контрабандистами и честными негоциантами!

— Нет, таких наглецов я ещё не встречал! — широко ухмыльнулся Андрэ. — Как будто не ты помогал мне в этом. К тому же, как только один парнишка с сомнительным прошлым — говорят даже, что он беглый каторжник — появился в городе, у многих уважаемых горожан по ночам стали пропадать ценные вещи прямо из-под подушек. Кровавые чаши, например.

— Сами виноваты! Зачем же ценности держать в столь неподобающем месте? — в тон паладину ответил Безымянный.

— Хорошо. Кроме шуток. Ты действительно совершил всё, о чём рассказываешь?

— Конечно. Маги Ватрас и Мильтен подтвердят. В качестве дополнительного доказательства своих слов могу предъявить вот это, — Избранный извлёк из сумки несколько чешуек Дракона-Нежити.

Андрэ осторожно взял в руки полупрозрачные роговые пластинки и поднёс к глазам. Затем быстро вернул их владельцу.

— Да-а, подобное не подберёшь на свалке за мясной лавкой, — поражённо проговорил паладин. — Магический фон такой, что волосы встают дыбом. Похоже, ты говоришь правду. То-то орки через месяц после вашего ухода будто с цепи сорвались. Должно быть, жест отчаяния. Отличная работа!

— Я слышал, Хаген повёл своих людей в Минненталь…

— Да. Три дня назад. Мне приказал обеспечивать тыл. Вчера вечером прибежал гонец и потребовал доставить за перевал побольше продовольствия.

— Зачем? Они что, уже выбили орков из замка?

— Как же, жди! Ты что, Хагена не знаешь? Он будет тянуть до последнего. А когда станет безнадёжно поздно, снова будет тянуть. Мы с Ингмаром и Альбрехтом говорили ему, что нужно торопиться. Но этот… лорд Хаген, дождался, пока Онар сколотил целое войско, а орки вырвались из Минненталя. Сейчас наш доблестный полководец стоит с войском на какой-то горной дороге за перевалом и ждёт известий от своих разведчиков. И пусть меня порвут гарпии, если он двинется с места в ближайшую неделю. Так что, можешь особенно не торопиться. Если совсем неймётся, уйдёшь завтра с обозом. А сейчас пошли в дом.

— Ну, если так… — заколебался Избранный.

— Именно так! Кстати, как тебе нравится мой замок? Он, конечно, ещё не достроен. Нужно закончить стены, помещения для воинов и прислуги, устроить хранилище для воды. Но такими темпами к середине лета он станет самой надёжной твердыней Миртаны. Я решил назвать замок Утёсом Туманов. Звучит?

— Мой замок стоит на утёсе крутом

В далёких, туманных горах.

Его я воздвигнул во мраке ночном

С проклятьем на бледных губах.

В том замке высоком никто не живёт,

Лишь я его гордый король,

Да ночью спускается с диких высот

Жестокий, насмешливый тролль[4], - ответил Избранный.

— Ты чего это?! — побледнев, отшатнулся Андрэ.

— Так, навеяло… Любопытно, что это за баллада? Вроде и не слышал никогда. А тут вдруг всплыло… Да ты не пугайся, ясновидением я не страдаю. А замок действительно должен получиться отменный!

Они миновали просторный холл, пару каких-то переходов и оказались в помещении с узкими высокими окнами и длинным столом посередине.

— Сейчас прикажу подать завтрак. Будь моим гостем. А пока пойдём, снимем с себя это железо.

— Вообще-то я уже перекусил, но отказаться от приглашения старого друга было бы свинством… А помнишь, как стражники впервые приволокли меня к тебе на допрос?

— Это когда ты набил морду бездельнику Валентино? Или когда залез в башню, где хранилось оружие?.. О, Инегильда! — воскликнул Андрэ, поворачиваясь к тихо вошедшей в столовую высокой, богато одетой женщине. — Познакомься, дорогая. Это, э-э… Мой старый товарищ. С этим рыцарем мы вместе служили в Хоринисе. Он оказал несколько неоценимых услуг Ордену. Это моя супруга, Инегильда.

— Рад, знакомству, сударыня, — глядя в лукавые карие глаза, с неожиданным для самого себя изяществом расшаркался Безымянный.

— Взаимно, сударь, — склонилась в книксене жена паладина.

Через полчаса они впятером чинно восседали за столом, отведывая тонкие кушанья, и вели неторопливую беседу. Кроме Андрэ с супругой и Безымянного, присутствовали маг Акватис и управляющий имением Аксель.

Управляющий был склонным к полноте мужчиной средних лет с небольшими бледно-серыми глазами. Происходил он из не слишком знатного рода, имевшего скромные владения в Северной Миртане, близ границы с Нордмаром. Несколько лет назад те места подверглись нашествию орков. Имение было разорено дотла. Семья землевладельцев едва сумела спастись. Но старый отец Акселя не перенёс этого удара судьбы. Перед отпрыском разорённого рода встал выбор — вступить в королевскую армию или пойти в услужение к кому-нибудь из богатых и знатных дворян. Большинство молодых людей его круга в сходном положении выбирали первый вариант. Однако Аксель больше любил заниматься хозяйством, а не размахивать мечом. Он нанялся к лорду Андрэ и вскоре завоевал его безграничное доверие.

Безымянный вяло жевал сильно наперченный на варрантский манер хвост шныга, тушёный с грибами и огненной травой. Запивал мясо отменным вином и думал, как бы перейти к делу, ради которого он, собственно, сюда и пришёл. Ему в этом неожиданно помог Аксель. Проследив взглядом направление падающего из окна солнечного луча, управляющий встрепенулся, и, деликатно прокашлявшись, произнёс:

— Смею заметить, лорд Андрэ, что скоро полдень…

— Ну и что? — удивился слегка осоловевший паладин.

— В полдень истекает срок, который вы изволили дать вдове этого ренегата Секоба.

— Демон с ней, — отмахнулся Андрэ, — подождёт до завтра! Куда она денется?

— Могу я узнать, о чём речь? — вмешался Безымянный, изображая непонимание.

— Пустяки, — ответил новоявленный землевладелец. — Вдова местного арендатора, переметнувшегося к оркам, уверяет, что одно из конфискованных у мятежника Онара полей принадлежит ей. Договор о покупке она мне действительно предъявила, а также расписки об уплате взносов. Всех, кроме последнего. Но, даже если бы её права на землю не вызывали сомнений, имущество изменников подлежит конфискации…

— Слушай, Андрэ! Давно тебя хотел спросить — ты Лемару не родственник?

— Какому Лемару?

— Всякий, кто бывал в Портовом квартале, знает Лемара.

— Что-о?! Ты сравниваешь меня, королевского паладина, с презренным ростовщиком?!! — вскочил, опрокинув стул, Андрэ. Инегильда успокаивающе положила ладонь на его сжатую в кулак руку. Акватис поперхнулся водой, которую попросил налить себе вместо вина, узрев за столом Безымянного.

— Неужели, обиделся? — состроил недоумённую мину победитель драконов. — А я хотел тебе польстить. Всегда восхищался твоей деловой хваткой.

— Ты вправду считаешь, что я веду себя, как ростовщик? — уже спокойнее спросил Андрэ. — Надеюсь, ты не хотел задеть мою честь?

— Что ты! И в мыслях не было! К тому же, ты ведь знаешь, что я незнатного рода. А по сему и дворянской чести особого урона нанести не могу, — смиренно ответствовал бывший каторжник.

— Да, но ты был посвящён в рыцари самим наместником. Более того, фактически являешься членом Ордена паладинов, хоть и не прошёл всех необходимых обрядов…

— В конце концов, чего ты хочешь?! Вызвать меня на поединок? Ты же знаешь, я не смогу поднять руку на своего друга! — слегка покривил душой Безымянный. Он бессовестно использовал давно подмеченное им противоречие в нраве паладина — сочетание акульей хватки завзятого барышника с искренними представлениями о чести и долге. Нехорошо, конечно. Но Ангар и Рози были ему гораздо дороже, чем весь Орден паладинов вместе с королём Робаром.

— Зачем же так?.. — смешался Андрэ.

— Нет! Я не смогу делать вид, будто ничего не случилось. Между нами не должно быть недомолвок и затаённой обиды! Предлагаю решить наш спор более разумным способом, нежели взаимное убийство на бессмысленной дуэли. Достопочтенный Аксель, — обратился Безымянный к управляющему, — я слышал, у вас какие-то трудности с шахтами, прорытыми в этой горе?

— Да, сударь, это так. Собственно, раньше шахт было две. Но после случившегося здесь недавно землетрясения они соединились за счёт естественной полости, стенки которой обрушились. Теперь в подземелье полно ползунов. А недавно каменотёсы видели пару ходячих скелетов! Мы закрыли оба выхода решётками, но долго так продолжаться не может…

— Отлично! Андрэ, я предлагаю уладить наши разногласия, и при этом уничтожить опасность, исходящую из шахты.

— Что ты задумал, мракорис тебя разорви?

— Всё просто. Мы возьмём оружие и войдём в подземелье с двух сторон. Если ты первым доберёшься до середины шахты, я извинюсь перед тобой, а потом лично схожу на ферму Секоба и пинками выгоню его вдову в лес. А если мне удастся пройти свою часть пути быстрее, то ты откажешься от своих притязаний на спорное поле и отдашь его женщине и её наследникам. Согласен? Нет, конечно, если ты опасаешься, что будешь ранен, и не сможешь исполнять приказы лорда Хагена…

— Ты намекаешь, что я могу испугаться?! Я, один из лучших мечей Миртаны? — снова взревел Андрэ. Безымянный и не думал, что паладин может так бесноваться. В Хоринисе он всегда был весьма сдержан.

— Дорогой, это же безумие! — вскричала Инегильда.

— Ничего подобного! Я давно собирался очистить проклятую шахту. Да всё как-то руки не доходили. Что ж, не будем откладывать дело в долгий ящик. К счастью, много выпить мы не успели и вполне способны помахать клинками, — заявил хозяин замка.

Акватис расположился на краю обрыва на равном расстоянии от обоих входов в шахту. Выждав условленное время, чтобы Безымянный и Андрэ успели занять позиции у решёток, запустил вверх сгусток яркого зелёного пламени. По этому сигналу рабочие взялись за рукояти лебёдок, поднимавших решётки, а стоявшие за их спинами воины из гарнизона замка подобрались и приготовили оружие.

Лорду Андрэ по жребию досталась штольня, выходившая в замковый двор. Когда заграждение бесшумно пошло вверх, паладин шёпотом призвал милость Инноса и, повесив над головой огонёк Святого света, вошёл под своды шахты. Пройдя всего лишь несколько шагов, он услышал справа, из короткого штрека, зловещее шипение. Воин стремительно развернулся, выхватывая двуручник. Ползун, потрясая поднятыми клешнями, прошипел в последний раз и устремился в атаку. Два бронированных бойца столкнулись в узком проходе. Каменные своды шахты отразили лязг и скрежет ударов хитина о сталь.

Избранный был не в лучшем состоянии после неудачного возвращения с Ирдората. Но, в отличие от Андрэ, он прекрасно разбирался в повадках ползунов и знал их слабые места. К тому же, он помнил расположение всех штреков обеих заброшенных шахт по своим прежним похождениям. Единственное, что вызывало беспокойство, — это природная каверна, соединившая шахты. Там он, естественно, никогда не был, так как во время обнажившего полость землетрясения находился на борту галеона далеко в море.

Однако двигался Избранный уверенно, забивая воинов-ползунов, называемых также краулерами, несколькими быстрыми ударами в сочленения панцирей. Простых шестиногих сборщиков пищи он пристреливал из лука. Их защита была не слишком надёжной, и двух-трёх стрел обычно хватало — ползуны падали, не успев добежать до врага. Правда, иногда твари нападали группами. Тогда приходилось туго. Он уже получил несколько ощутимых ран — ползуны тоже умели находить уязвимые места.

Пройдя до конца основного ствола шахты, и свалив очередного краулера, Избранный увидел в красноватом мерцании светящейся грибницы, растущей во многих подземельях острова, зияющий чернотой неровный зев провала, уводящего вправо.

Содрав с туши ползуна пару самых прочных хитиновых пластинок, из которых местные умельцы изготовляли неплохие доспехи, он присел за грудой камней, некогда составлявших перемычку между шахтой и пещерой. Прислушался. Кроме отдалённого скрежета щупалец ползуна, никаких настораживающих звуков до ушей не донеслось. Достал из сумки пару бутылочек с лечебным зельем. Выпил. Боль в ранах, ссадинах и помятых ударом клешни рёбрах утихла. Перестала сочиться кровь. Приготовив, на всякий случай, заклинания Огненного шара и Смерти нежити, двинулся вперёд.

Скрежет и шипение впереди предупредили Андрэ о большом скоплении ползунов там, где кончалась шахта и начиналась пещера. До середины пути ему оставалось пройти не очень много. Паладин давно уже был бы там, но он по ошибке свернул на развилке в левое ответвление, вместо того, чтобы идти прямо. Зарубив пять или шесть ползунов, он упёрся в тупик и был вынужден повернуть обратно. Ему несколько раз пришлось активировать руну Исцеления, но опасных ранений он пока не получил.

Сделав несколько шагов, Андрэ заметил в густом полумраке шевелящийся клубок. Лезть в эту кучу с мечом было бы безумием. Поэтому паладин достал руну Святой стрелы. Каменная плитка нагрелась, принимая ману, и с вытянутой ладони один за другим начали срываться сгустки голубого огня. Мрак вокруг как будто стал плотнее — это среагировали привыкшие к темноте зрачки (магический огонёк над головой давно погас, а засветить новый — не было времени). Мгновением позже голубое пламя растеклось по покрытым уродливыми наростами панцирям краулеров, освещая стены каверны.

Два монстра забились на каменном полу с противным визгом, когда остальные сообразили, откуда исходит опасность. Дробно постукивая когтями многочисленных конечностей, пять ползунов-воинов устремились к человеку. Добежать смогли лишь четверо. Отпрыгнув назад, Андрэ быстро спрятал руну и выхватил верный меч.

Избранный пытался ступать бесшумно, осторожно ощупывая дно пещеры носком бронированного ботинка. Несмотря на немалый охотничий и воровской опыт, совсем беззвучно двигаться не получалось — металл оковки обуви время от времени звякал о камни. Тогда Избранный замирал, сжимая в руке черен меча. Но до сих пор топот ползунов раздавался где-то в стороне. Правда, человек понимал, что ему придётся столкнуться с ними на выходе из погружённой во мрак пещеры во вторую шахту — большинство членистоногих воинов двигались в том направлении. Недавно ему послышался оттуда приглушенный шум, однако быстро стих.

Свиток с заклинанием магического огонька у Избранного был только один, а зажигать факел он не стал. Огонь непременно привлечёт внимание краулеров. А если во время схватки факел погаснет, то драться придётся в полной темноте.

Избранный продолжал двигаться, прижимаясь к правой стене пещеры. На каком расстоянии находилась левая, он не знал, и выяснять не стремился. Вдруг совсем рядом раздалось характерное пощёлкивание высохших суставов. Скелеты! Он накрепко запомнил этот звук, не раз слышанный в Миннентале, пещерах близ Хориниса, в Яркендаре и на Ирдорате. Несмотря на полную темноту, нежить двигалась уверенно. Её привлекало тепло живой плоти, которое она чуяла на расстоянии в полтора десятка саженей.

Сражаться в полной темноте с таким опасным противником было безумием, и Избранный побежал, на каждом шагу рискуя споткнуться и упасть. Скелеты, а их было два, судя по звуку шагов, неслись следом. Несколько раз за спиной раздавалось шипение ржавого клинка, рассекавшего воздух в слепой жажде крови.

Наконец, впереди забрезжил свет.

Избранный перепрыгнул камень, слегка задев покрывавшей голову кольчужной сеткой потолок пещеры, и оказался в шахте. Первое, что он увидел — несколько мёртвых краулеров и полдюжины живых, собравшихся в бесформенную подвижную кучу на дне шахты. Останавливаться было нельзя: если бы скелеты имели лёгкие, он бы ощущал затылком их дыхание.

Оттолкнувшись ногами от стены, Избранный миновал ползунов и побежал дальше. Лишь через несколько шагов понял, что могло заставить тварей собраться в этом месте, и резко остановился.

Ползуны, сбившие Андрэ с ног и пытавшиеся выковырнуть его из панциря, пришли в ярость, когда их потревожили. Метнувшийся через их спины человек был уже далеко. Зато два оживших костяка лезли напролом.

Когда Избранный вернулся назад, он стал свидетелем схватки пары скелетов с шестью ползунами. Нежить рубилась, как всегда, слаженно и бесстрастно, не испытывая ни страха, ни ярости. Ползунов было больше, но ряды их быстро редели. Тем не менее, прежде чем погибнуть, они свалили одного из противников. Скелет рассыпался с сухим треском костей. Звякнул о камень старый двуручный меч.

Лапы последнего ползуна ещё дёргались в агонии, когда оставшийся "в живых" костяк повернулся к человеку. Но не успел ступить и шага, натолкнувшись на сгусток мутно-зелёного марева. Заклинание Смерть нежити укладывает на месте и более опасных исчадий Тьмы.

Андрэ был жив, и, как выяснилось при торопливом осмотре, даже не получил серьёзных ран. Но неглубоких кровоточащих порезов на лице, шее и других частях тела оказалось множество, а кости были, похоже, малость помяты.

Сделав глоток из заботливо поднесённой к губам бутылки, паладин пришёл в себя и недовольно сморщился.

— Больно? — спросил Безымянный.

— Где ты только взял такую кислятину? От этой гадости даже скулы сводит! — ответил Андрэ.

— У Корагона, где же ещё. Местное яблочное. Не нравится?

— Завтра напомни дать тебе в дорогу несколько бутылок из моего подвала, — с трудом вставая на ноги, проворчал паладин. Запив так возмутивший его напиток зельем, восстанавливающим ману, он кастанул на себя пару раз заклинание Исцеления.

— Ты появился очень вовремя. Теперь жить буду, раз не успели сожрать. Спасибо.

— Но наш спор ты проиграл. Признаёшь это?

— Я человек слова. Сейчас вылезем из этой дыры, и сяду писать отступную грамоту.

— Отлично! А то, грешным делом, узнав о том, как Онар закончил свою жизнь, я стал сомневаться в существовании чести паладина.

Даже в скудном свете было видно, как помрачнел Андрэ.

— Хаген и сам был не в восторге от такого решения, — помолчав, сказал он. — Но особого выбора не было. У него имелся приказ короля выжигать мятеж калёным железом. Да и оставить у себя в тылу бунтовщика с отрядом прекрасно вышколенных наёмников — значило погубить собственных людей. Его тоже мучит совесть, что пришлось поступить столь вероломно. Хоть он и не подаёт вида, но я хорошо его знаю…

— Ты в самом деле думаешь, что наёмники могли ударить вам в спину?

— Если бы Ли был с ними, то нам было бы нечего опасаться. Но он отправился с тобой. И, как нам удалось выяснить, не все из наёмников — люди Ли. А верить всякому сброду и мятежному помещику мы не могли. Он даже не принадлежал к дворянскому сословию! Его предки были торговцами и ростовщиками. Землю они не получили от короля в награду за службу, а приобрели путём разных махинаций.

— А генералу Ли вы с Хагеном, стало быть, верите?

— Ли — человек чести. И великий полководец. Возглавляй он нашу экспедицию, мы бы уже загрузили корабль рудой по самые люки. А Хаген, при всех его достоинствах, способен только выжидать, делая вид, что вынашивает великие стратегические планы.

— Ты называешь человеком чести того, кто осуждён за преступление против короны?

— Все, у кого есть голова на плечах, уверены в его невиновности. Не сомневаюсь, что его оклеветали мерзавцы, толпящиеся сейчас у трона. Ли всегда вызывал у них зависть и злобу. Они готовы погубить Миртану, лишь бы насытить собственную жадность и властолюбие! Но и примириться с Ли мы не можем: он приговорён к пожизненной каторге королевским судом. А так как он сбежал, то наш долг — схватить его и казнить на месте.

— Тебе будет спокойнее, если я скажу, что Ли действительно ни в чём не виновен?

— Ты точно знаешь?

— Я был с ним на каторге. Этот человек вообще не способен на подлость. Остаётся верен себе в любых обстоятельствах. Он глотки готов порвать подонкам, которые его подставили. А к королю испытывает только жалость.

— Монархи любят, чтобы ими восхищались, а не жалели. Но это так, к слову. Что же касается Ли, то ни Хаген, ни я не будем пытаться его схватить. Но и отменить приговор королевского трибунала мы не в праве. Поэтому пусть пока всё остаётся, как есть… Эй, что это ты делаешь?!

— Сдираю панцирные пластины. Они денег стоят. А содержимое желёз в жвалах можно использовать вместо эликсира чистой маны. Только от него живот потом пучит.

— В самом деле? Не знал. Заканчивай скорее, мне не терпится вновь увидеть солнце — сказал Андрэ, тяжело опираясь о стену.

— Соскучился по Оку Инноса? Тогда постараюсь шевелиться быстрее, а то оно, наверное, скоро уйдёт с неба… Ну и порубил ты его! Весь панцирь испортил, — проворчал Безымянный, с трудом переворачивая очередного ползуна.

На перевале ещё лежал снег. Лишь когда они спустились ниже, к подъёмнику, который раньше служил для доставки из-за Барьера руды, а обратно в Минненталь — еды и других товаров, снег исчез. Между камнями показались первые пучки зелени. Но деревья вдоль дороги выглядели черными скелетами, прижавшимися к скалистым склонам.

Лошадь тянулась к траве губами, натягивая поводья и дёргая повозку. Крестьянин-возница понукал животное, стараясь быстрее довезти груз до лагеря Хагена и покинуть эти негостеприимные места. Всё продовольствие, корм для боевых коней и другие припасы на повозку не поместились. Поэтому часть груза пришлось нести пятерым носильщикам. Кроме них, возницы и Безымянного в караване было ещё два воина из личной гвардии лорда Андрэ.

Из Утёса Туманов они вышли накануне утром, надеясь добраться до Рудной долины к ночи. Но повозка тащилась медленно, постоянно застревая среди камней. Идти пришлось через перевал, так как в прорубленный сквозь гору туннель с телегой можно было не соваться.

На перевал с темнотой опустился туман, который к рассвету начал оседать колючим серебристым инеем. Крестьяне всю ночь жались к маленькому костерку, разведённому из принесённых с собой дров. Мужики постоянно вздрагивали от воя ветра в утёсах и отдалённых криков неведомых животных, далеко разносимых горным эхом. Охранники по очереди стояли на посту. Лишь Безымянный, бросив на снег прихваченное в замке одеяло из волчьих шкур, безмятежно проспал до утра. На его усах и многодневной щетине оседали кристаллики льда. Снилось ему что-то приятное. Лицо победителя драконов улыбалось звёздам.

Бумагу, в которой Андрэ отказывался от поля с каменным кругом в пользу Рози и объявлял, что не будет преследовать её за грехи покойного мужа, Безымянный поручил отнести Альрику. У того как раз было свободное время после дежурства на виноградниках. Парень он был надёжный. А к Безымянному питал искреннее уважение после их упражнений за портовым складом и истории с мечом, выкупленным бывшим каторжником у торговца по имени Йора. Поэтому в путь наш герой тронулся с лёгким сердцем.

Лагеря паладинов они достигли после полудня. Разместилось воинство наместника на площадке, где Безымянный прошлым летом нашёл труп гонца, посланного Гарондом в Хоринис за подмогой. Сейчас на небольшом каменистом пятачке и прилегающем участке дороги было многолюдно и шумно. Горели костры, стояли палатки, сновали воины. Отряд Хагена состоял из девятерых паладинов, четверти сотни простых рыцарей, шести десятков мечников, стрелков и оруженосцев. При отряде состояли также семь рослых боевых коней, запряжённая простой мохнатой лошадкой повозка с установленной на ней корабельной пушкой, да два мага Огня в сопровождении трёх послушников, державшиеся особняком. За орудие отвечал старый канонир, которого все называли Скатом. Маги Мардук и Горакс были хорошо знакомы Безымянному по монастырю, который он неоднократно посещал по разным делам. Пирокар послал их в помощь воинам для огневой поддержки, исцеления ран и укрепления боевого духа.

Наскоро разгрузившись, присланный Андрэ караван отправился в обратный путь. А Безымянный предстал перед Хагеном.

— Не думал, что ты наберёшься наглости заявиться сюда после того, как угнал королевское судно, — набычившись, проговорил наместник. — Почему Гирион не с тобой?

— Он не вполне оправился от ран. К тому же опасается, что ты накажешь его за потерю корабля…

— Что?!! Вы… потеряли… судно?! — задохнулся лорд Хаген. — Да я!..

— Спокойно, паладин! — резко сказал возникший как из-под земли Горакс. — Этот человек — Избранный Инноса. Он и его спутники совершили нечто, стоящее всех кораблей короля. Нам стало известно, что они истребили посланника Белиара, скрывавшегося на Ирдорате. Именно благодаря их самоотверженности мы здесь имеем дело с обыкновенными орками и кучкой ищущих, а не с толпой матёрых некромантов, стаей драконов или чем-нибудь пострашнее.

— Это действительно так? — спросил багровый от гнева Хаген.

Избранный молча извлёк из сумки чешую Дракона-Нежити. Наместник с сомнением взял роговые пластинки в руки, но тут же глаза его расширились, а лицо побледнело.

— От них веет дыханием Хаоса, — проговорил он. — Я верю тебе. Но зачем, поглоти вас Тьма, вы украдкой угнали галеон?! И куда вы его дели?

— А ты бы доверил судно команде каторжников и капитану, который был правой рукой мятежника Ли? И самому Ли, кстати? Ты упрям, как баран, дорогой Хаген! Можешь меня повесить на этом вот дереве за такие слова, но это правда! И ты знаешь, что это правда! Из-за твоего тупого упрямства и самодовольства многие твои люди мертвы, а другие боятся показаться тебе на глаза! Минненталь до сих пор в руках орков, король не получил ни куска руды! Может, скажешь, что я не прав? — Избранный применил свою излюбленную тактику защиты. Но, на сей раз, это не было обдуманным действием. Он выплёскивал горькие слова в лицо наместнику под влиянием искреннего возмущения. — Вы, паладины, возложили на себя обязанность быть на переднем крае борьбы с Тьмой. Но вместо того, чтобы жертвовать своими жизнями ради Порядка и Света, отсиживаетесь в Хоринисе, оставив на погибель собственных товарищей, озлобляя горожан и разоряя земледельцев! А свои обязанности переложили на беглых каторжников, магов Воды и некроманта Ксардаса! Теперь я понимаю, почему Белиар берёт верх! Уж если лучшие из детей Инноса таковы, то чего ждать от прочих?!

Хаген то бледнел, то покрывался пунцовыми пятнами. Он беззвучно открывал и закрывал рот, как большая, закованная в стальную чешую рыба неведомой породы. Но когда Избранный замолчал, снова заговорил Горакс, не дав наместнику издать ни звука:

— Трижды подумай, Хаген, прежде чем произнести хоть слово. Устами этого человека говорят гнев и горечь потерь. Но во многом он прав. Наша нерешительность и самоупоение уже привели к катастрофе. И сейчас нужно объединиться, чтобы исправить положение, насколько это возможно, а не сводить мелочные счёты!

Хаген наконец овладел собой.

— Хорошо. Я принимаю ваши упрёки. Спасибо за честные слова, братья, — произнес он. — Забудем прошлое, и подумаем о будущем. Но прошу помнить, что королевскую волю вершу здесь я! А вы обязаны подчиняться. Поэтому я приказываю вам вернуться к своим обязанностям. Вечером соберёмся на совет. Мне нужно время, чтобы обдумать то, что вы сказали, и наши дальнейшие действия.

— А каковы мои обязанности, лорд Хаген? — спросил Избранный, поняв, что снова выиграл.

— Пока отдыхай. Позже нам понадобится твой опыт и знание Долины.

Время, отведённое на отдых, Избранный употребил на занятия с учителями. Некоторые люди имеют способность передавать часть своих знаний напрямую, за короткое время, а не путём долгого обучения, основанного на подражании и повторении. Поэтому когда Хаген приказал собираться на совет, победитель драконов снова стал гораздо увереннее обращаться с мечом и успел вдвое увеличить запас магической силы. Самым же ценным из приобретённых навыков стало умение бесшумно ползать в низкой траве. Избранный хорошо умел подкрадываться к врагу на цыпочках или перебегая от укрытия к укрытию. Но ползать так, чтобы не шуршали стебли, не поднимались над уровнем травы затылок и лопатки, он никогда не умел. Этому его сегодня научил за сотню золотых стрелок Уртар — бывший следопыт и охотник с запада Миртаны. Объясняя, как надо правильно распластываться по земле и тихо раздвигать траву, он влил свои навыки в голову и мышцы Избранного, так как был весьма талантливым учителем. Но после этого прилежному ученику пришлось практиковаться до самого вечера, ползая по каменистой обочине дороги и склонам скал под одобрительный смех и шутки воинов. Некоторые даже принялись ему подражать с большим или меньшим успехом.

Перед тем, как Избранный занялся своим образованием, произошло ещё одно событие, которое его несколько озадачило. Отойдя от палатки Хагена, он столкнулся возле поставленных пирамидкой длинных кавалерийских копий с группой из трёх рыцарей, один из которых показался ему знакомым. Собственно, узнал он его сразу, но долго не мог поверить, что это не обман зрения. Наконец Избранный решился приветствовать знакомца:

— Привет, Бильгот! Тебя посвятили в рыцари? Наверное, ты совершил какой-нибудь великий подвиг!

— Обращайтесь ко мне, пожалуйста, как подобает, сударь! — вдруг надул губы дезертир, когда-то выбравшийся из Рудной долины только благодаря помощи Избранного. — Граф Бильгот-Бергмар фон Миннеталь, к вашим услугам!

— Граф чего? — не понял победитель драконов. — Бильгот, ты какой дряни нажрался, а?

— Следи за своим языком, любезный! — задрал нос новоявленный граф.

— Нет, крысиный корм, так просто ты от меня не отделаешься! А ну, выкладывай всё как есть!

Два бывших с Бильготом рыцаря, которые немного знали Избранного по Хоринису, отошли чуть в сторону и приготовились наслаждаться зрелищем.

— Сударь, я в последний раз…

— Вот и хорошо, что в последний! Мог бы вообще не начинать. Ты, Бильгот, когда молчишь или говоришь только то, что велят, нравишься мне гораздо больше. Я же отлично знаю, что никакой ты не граф, а обычный простолюдин и орком драный пехотинец, сбежавший от своего отряда, когда запахло жареным!

— Не забывайся!..

— А то что? Вызовешь меня на дуэль? А ну, смирно!!! Ты как стоишь перед королевским паладином, гоблинское отродье?! Р-распустились тут! Руки по швам! В глаза смотреть! Отвечать быстро и чётко, с какого ещё перепоя ты вдруг — граф?

Бильгот действительно вытянулся, как на параде, и не отрывал внезапно заслезившихся глаз от лица Избранного. Рефлексы, вдолбленные в него десятниками за годы муштры, быстро пересилили остатки храбрости.

— Когда мы уходили из Рудной долины… ну, ты помнишь… Я нашёл неподалёку от моста через Шныжью свиток. Думал, заклинание. Положил за пазуху. А когда пришёл на ферму Бенгара, прочитал. Оказалось, что это завещание графа Бергмара. На предъявителя, — зачастил Бильгот. — Потом показал наместнику. Он посвятил меня в рыцари и…

— А он знает, что ты дезертир?

— Это не так! Я был послан с известием к лорду Хагену.

— Да ну? А почему я этого не знал?

— Сообщение было секретным. Я не имел права о нём рассказывать.

— Я не верю ни одному твоему слову. Но раз тебе повезло, так и быть — живи пока. Однако если Лестер, который является настоящим наследником старого графа, так как вынес его завещание из развалин, кишевших нечистью, захочет восстановить свои права, то я охотно помогу ему.

Сказав всё это холодным, как лёд, голосом в лицо съёжившемуся Бильготу, Избранный развернулся на пятках и отправился по своим делам.

— Господа, уверяю вас, это какое-то чудовищное недоразумение! Я совершенно не знаком с этим сумасшедшим… — донёсся до него дрожащий голос Бильгота. Избранный нехорошо ухмыльнулся.

На совет собрались все бывшие в отряде паладины и маги. Они долго спорили, перебирая варианты предстоящих действий по освобождению Минненталя. Большинство склонялись к мысли, что сначала нужно дождаться двух стрелков, посланных на разведку рано утром, и до сей поры не вернувшихся. Фанатичный паладин Сергио предлагал перестать топтаться на месте, а, построившись и распевая гимны Инносу, атаковать орков. По его мнению, Свет просто обязан даровать им победу. Его поддержал Мардук. Остальные сочли подобную тактику самым тупым из известных способов самоубийства.

Избранный молчал на протяжении всего совета и заговорил только после того, как спорщики исчерпали свои аргументы.

— С каким заданием были отправлены разведчики? — спросил он Хагена.

— Они должны найти удобную переправу через реку Шныгов.

— Насколько я смог понять из вашего словоблудия, ушли они на рассвете. Это так?

Некоторые из паладинов недовольно заворчали, возмущённые наглостью выскочки. Но Хаген спокойно ответил:

— Перед самым восходом Ока Инноса.

— Если они до сих пор не вернулись, то не возвратятся уже никогда. До брода на реке можно добраться за полчаса, даже соблюдая крайнюю осторожность. Так что ждать их нет никакого смысла. Поэтому, как только окончательно стемнеет, я сам отправлюсь в Долину. Постараюсь отыскать заставы орков, определить местонахождение их главных сил и наиболее безопасные пути к замку. После охоты на драконов мне известен здесь каждый камень. Думаю, что смогу вернуться к утру.

После его речи некоторое время стояла тишина. Потом Хаген прокашлялся и сказал:

— Хорошо. Раз ты сам так решил, то иди. Мы будем ждать тебя до послезавтрашнего утра, а потом двинемся на врага. И да поможет нам Иннос!

Возражений со стороны других паладинов и магов не последовало.

Избранный пополнил запас стрел и лечебных снадобий, разжился у Горакса несколькими магическими свитками и, миновав передовой дозор паладинов, канул во тьму безлунной ночи.

Тёмная вода Шныжьей реки лишь слегка расступилась перед закованным в броню человеком. За спиной Избранного остались два убитых им орка, сидевших в засаде у самого начала горной дороги. Там же нашёлся и один из разведчиков Хагена — его тело, которое орки оттащили к нависающему над дорогой обрыву, Избранный обнаружил, только ненароком об него споткнувшись.

Отряд врагов, состоящий из восьми обычных и элитных бойцов волосатого народа и пары шаманов, укрывался в скалах чуть выше по течению реки. Дальше начинался лес. Подобравшись поближе, Избранный пересчитал врагов в тусклом свете угасающего костерка и вернулся к реке.

Когда ему впервые пришлось войти в воду в боевом облачении паладина, а случилось это в конце прошлого лета, Избранный был уверен, что камнем пойдёт ко дну. Но оказалось, что в тяжёлых стальных доспехах можно плавать! Магия Огня, щедро используемая при изготовлении брони для королевских воинов, чужеродна водной стихии, хотя и не враждебна ей. Вода выталкивает на поверхность человека в таком облачении, не принимая его в своё лоно. Даже не двигая руками и ногами, в доспехах можно держаться на поверхности. А чтобы нырнуть поглубже, требуется затратить немалые усилия.

Он выбрался на противоположный берег. Подождал, присев, пока вода стечёт между стальными кольцами и пластинками доспеха. Потом осторожно двинулся в сторону шатров, чёрные силуэты которых угадывались на фоне едва просвечивающих сквозь облачный покров звёзд. Костров возле орочьих палаток не было. Обойдя одну за другой три из них, Избранный не уловил ни звука. Шатры были пусты. Услышав сбоку рычание, он было подумал, что это варги. Но то была лишь троица волков в линяющих по весне шкурах. Они быстро убежали, почуяв человека.

Огонь он заметил, подобравшись к самому рву старого замка. Орки разожгли костёр напротив главных ворот, за остовом одной из сожжённых построек бывшего Старого лагеря. Врагов было около полудюжины. Они сбились в кучу и тихо бормотали что-то низкими хрипловатыми голосами.

Стараясь не потревожить даже самый крохотный камешек, Избранный стелющейся по земле тенью скользнул к воротам. Прижался спиной к шершавым камням старой замковой стены. Потихоньку заглянул сквозь открытые ворота во двор. Заметил отсветы огня и справа, и слева от проёма. Услышал негромкое орочье взрыкивание неподалёку. Затаился. Выждал, когда орк уйдёт обратно в глубь двора и, пантерой перетекая с места на место, пробрался в замок.

Костёр слева был разведён около кузни, помещавшейся за бывшей казармой стражи. Был он довольно ярок, и в его свете вырисовывались резкими оранжево-чёрными мазками фигуры не менее полутора дюжин орков. В тёмном проёме входа в здание слышалась какая-то возня. Должно быть, шумно чесался стоявший в дверях часовой. У проделанного орочьим тараном пролома в стене раздавалась во мраке приглушённая грызня варгов. Ветер, к счастью, дул со стороны реки и не мог донести до волкопсов человеческий запах.

Справа горели два костра. Они были дальше, в самом конце просторного двора. Сколько там было врагов, толком видно не было. Судя по всему, — порядка двух-трёх десятков.

Дом, где некогда жили рудные бароны, а потом размещалась штаб-квартира Гаронда был тих и тёмен. Прежде, чем пробовать подобраться к нему, Избранный решил сосчитать орков, коротавших ночь в правом углу двора. Он тихо крался вперёд, напряжённо вглядываясь в смутные силуэты, временами выхватываемые из тьмы неровным светом костров.

Где-то на краю сознания мелькала смутная мысль, которую он никак не мог поймать. Что-то во всём этом было не так…

Но додумать до конца Избранный не успел. Справа от него, там, где королевские воины в своё время устроили небольшой загон для овец, раздалось шумное сопение, и темнота сгустилась в плотную фигуру. Меч человек уже давно держал наготове. Едва не вскрикнув от неожиданности, он нанёс два страшных горизонтальных удара, наиболее эффективных против атакующего орка. Враг не успел понять, что, собственно, произошло. Он опоздал выхватить топор или зареветь, зовя подмогу. Только тихо застонал и тяжёлым мешком рухнул на покрытую засохшим овечьим помётом землю загона. Звук его падения был заглушён резким коротким треском где-то за пределами замка, странным свистом и чудовищным ударом. Большой камень, прилетевший с противоположной от ворот стороны, врезался в угол второго этажа дома баронов и разлетелся градом осколков. Несколько гранитных обломков ударились в землю и рикошетом зацепили броню Избранного со звонким металлическим лязгом. Однако звук этот потонул в общем шуме, грохоте и радостном рёве орков.

Повернув меч клинком вдоль предплечья, Избранный ласточкой перелетел низкий заборчик и приземлился между стеной и телом убитого им врага. Вжался в землю и притих, ожидая топота бегущих ног и звона оружия. Но всё осталось по-прежнему. Орки погомонили и снова затихли вокруг костров. Никто не бросался на него с мечом, не метал огненных шаров. Лишь издалека, в том направлении, откуда прилетел камень, раздавалось негромкое поскрипывание.

— Что здесь, мракорис вас всех сожри, такое творится? — проговорил про себя Избранный. И вдруг ухватил таки неуловимую мысль, которая преследовала его от самых ворот. Замок выглядел так, будто не был полностью захвачен орками. Враги вели себя как осаждающие, а не как гарнизон, готовящийся оборонять занятую твердыню. Неужели в баронском доме были оставшиеся в живых люди? Избранный начал было подниматься, но тут же вновь распластался на унавоженной земле. В ворота вошли несколько орков и, постояв немного, двинулись мимо затаившего дыхание человека к кострам.

Переждав опасность, Избранный короткими перебежками переместился к груде ящиков, лежавшей в центре двора, а затем к входу в жилище рудных баронов. Дверной проём оказался забаррикадированным крупными обломками камня и обугленными досками. Этот факт его уже не удивил. Он стал пробираться вдоль стены влево, в направлении бывшего обиталища магов Огня. Далеко в эту сторону забираться было опасно — варги могли почуять чужака. Нащупав рукой угол, свернул за него, сторожко прислушиваясь. Сделав ещё несколько шагов, нащупал наклонно стоящую у стены деревянную жердь. Некоторое время шарил по ней ладонью, стараясь понять, что это такое. Ощутив под пальцами поперечную перекладину, понял: лестница!

Избранный начал осторожно подниматься по шаткому сооружению. Теперь у него не осталось сомнений, что в доме находятся люди. Орки в силу большого веса и особенностей строения конечностей неспособны пользоваться столь хрупкими лестницами.

Наконец, наш герой нащупал рукой неровный край пролома в стене. Дыра располагалась под самой крышей и, кажется, была достаточно широкой, чтобы в неё мог пролезть крупный человек в тяжёлых доспехах. Не поднимая головы над краем пролома, он тихонько свистнул. Тотчас в камень ударил тяжёлый арбалетный болт.

— Эй, вы там, так ведь и убить можно! — громким шёпотом сказал Избранный.

— Кто это ещё? — хриплым голосом спросили изнутри.

— Меня послал наместник Хаген, — отвечал победитель драконов, — узнать, как вы тут. Не нужно ли чего…

— Тролль тебя дери! Ещё издевается. А ну, полезай сюда! И без глупостей!

— Да понял уже, не стреляй.

Перевалившись через край пролома, Избранный рухнул внутрь комнаты и встал на ноги, ловко извернувшись в падении. Он оказался в одной из просторных спален на втором этаже баронского дома. Было темно, почти как снаружи, лишь в небольшом камине у стены тлели угли. Но привыкшим к темноте глазам и этого света было достаточно. Один из находившихся в помещении людей, одетый в толстую шипастую броню и такой же шлем, целился в Избранного из мощного арбалета. Второй, на котором была простая кожаная куртка, стоял с топором в руках немного сбоку.

— Ну, и кто у нас здесь? — спросил арбалетчик.

Избранный наконец понял, кого он видит перед собой.

— Курган, дружище, — спокойно сказал он, — я тут тебе выпить принёс. В горле, небось, пересохло? Шнапса, правда, нет. Но могу угостить вином пятнадцатилетней выдержки. Думаю, сойдёт на худой конец…

— Ты?!! — изумился несостоявшийся охотник на драконов. — Не может быть! Где же ты пропадал так долго?

— Длинная история, а времени у нас мало. Кто это с тобой?

— Тикуш, рудокоп. Он отказался идти с паладинами в шахту, и его упрятали в замковую тюрьму. Спасся чудом.

— Я тебя помню, — сказал Тикуш, — ты сидел за Барьером, а потом приходил в камеру за этим мордоворотом Горном.

— Ага. У вас там ещё чокнутый один сидел, который бился в судорогах при слове "дракон". Где он теперь?

— Где и все. Орки убили. Я один спасся.

— А кто здесь ещё остался, кроме вас?

— Гаронд, Орик, Маркус — начал перечислять Курган, отхлебнув из поданной ему Избранным бутылки, — ещё двое рыцарей и оруженосец. Нас было больше, но дня три назад Удар пошёл на разведку, и с тех пор мы его не видели. А вчера одного оруженосца убило ядром, которыми орки стреляют из своего проклятого камнемёта. Повар Гаронда тоже жив. Из наших, охотников на драконов, только Род и Сейфер. А мои ребята все погибли, пока пробивались сюда. Вместе со мной получается одиннадцать человек.

— Ясно. Где Гаронд?

— Внизу, где ж ему быть. Тикуш, проводи.

На месте одного из окон в зале для приёмов зияла большая неровная дыра, кое-как забитая досками и старыми скамьями. Несколько факелов на стене отбрасывали пляшущие, причудливо искажённые тени от находившихся в пустом помещении людей. Гаронд сидел в кресле Гомеза. Он о чём-то тихо переговаривался с Ориком. Когда оба воина повернули лица в сторону вошедших, Избранный отметил, что они измождены и покрыты свежими рубцами. Некогда блестящие доспехи были покорёжены во многих местах, потускнели от каменной пыли, копоти и потёков крови. Узнав Избранного, паладины замерли с радостным недоверием в глазах.

— Вот, — сказал Тикуш, — пришёл снаружи.

— Слава Инносу! — воскликнул Орик.

— Где это демоново отродье — Хаген? — одновременно с ним спросил Гаронд.

— Хаген со своим отрядом стоит на дороге за Шныжьей рекой, — ответил Избранный, вновь испытывая мучительные угрызения совести. — Он был убеждён, что вы давно мертвы, поэтому не пришёл раньше. В Хоринисе вспыхнул бунт, и ему пришлось задержаться.

— Вы устраиваете междоусобицы, пока мы здесь несколько месяцев кряду дерёмся с орками?! — вскричал Гаронд. — Так значит, Хоринис залит кровью и вернуться назад мы не сможем?

— Не всё так плохо. Кровопролития не было. Хаген подавил мятеж Онара, просто повесив предводителя. А хоринисцев успокоил, вернув им их вольности. К тому же, перед этим наместник со своими парнями разгромил большую орочью орду на подступах к городу…

— А ты, выходит, был не с ними?

— Нет. Меня не было на острове. Я должен был окончательно разобраться с драконами. Но речь сейчас не об этом…

Избранный от неожиданности едва не прикусил язык, так как постройку сотряс мощный удар. С потолка посыпалась каменная крошка. Гаронд вскочил, а стоявший поодаль Тикуш обхватил голову руками.

— …А об этом, — закончил за Избранного Орик. — Они вторые сутки обстреливают нас из камнемёта. В стенах уже полно пробоин. Есть убитые.

— Как вам вообще удалось продержаться столько времени?

Как понял победитель драконов со слов паладинов, после того, как он помог защитникам замка отбить ночную атаку орков, которую сам же и спровоцировал, в живых оставалось около двух десятков человек. Избранный тогда не мог задерживаться и телепортировался к горному проходу, а потом, прихватив с собой Торлофа, Ли и Горна, помчался в порт.

Вначале люди Гаронда намеревались опустить решётку. Когда это не удалось, попытались завалить ворота ящиками и камнями. Но, едва они начали работу, как появился паладин Маркус в сопровождении посланных ему на помощь двух рыцарей, охотников на драконов Сейфера и Рода, а также четверых рудокопов, сбежавших из шахт в страхе перед орками. Маркус сумел доставить в замок два ящика магической руды, погрузив их на самодельные волокуши.

Едва успели порадоваться встрече, из предрассветной мглы появился новый отряд орков. Врагов было не очень много, и атаку удалось отбить. Хотя и не без потерь среди защитников. Оглядев своё поредевшее воинство, Гаронд понял, что такими силами замок не удержать. Он послал трёх человек, чтобы разведать пути к перевалу. Назад вернулся один Удар, возглавлявший лазутчиков. Он доложил, что весь левый берег Шныжьей запружен орками. Среди врагов были замечены маги в чёрных балахонах. Разведчики попытались подойти ближе, укрываясь за деревьями, но их почуяли варги. Удар спасся только благодаря умению быстро и без промаха стрелять из арбалета, но его воинам не повезло — их разорвали чёрные орочьи волкопсы.

Тогда Гаронд приказал укреплять самое прочное здание в замке — жилище рудных баронов. Туда перетаскали всю еду и оружие, которое удалось найти. Ящики с рудой поставили в оружейной комнате. Вход закрыли сколоченной из толстых брусьев дверью. Несколько дней орки не нападали, хотя их небольшие отряды постоянно крутились возле замка. В окружённую твердыню за это время смогли пробиться ещё несколько охотников на драконов и беглых рудокопов. Пришёл, хромая, даже один рыцарь из отряда Сильвестро. После нападения ползунов он пришёл в себя в какой-то щели между камнями и старой вагонеткой, весь израненный. С трудом выбравшись из шахты, долго прятался в горах, питаясь мясом убитого из последних сил варана. А когда смог идти, побрёл к замку.

После нескольких дней затишья орки вновь напали на людей Гаронда. Погибая от стрел и заклинаний паладинов, они разметали хлипкую баррикаду в воротах. Защитники отступили в дом рудных баронов. Эту позицию орки с наскока взять не смогли. Понеся новые потери, приступили к осаде. Несколько раз шли на штурм, выбили тараном дверь, но опять были отброшены. Гаронд велел завалить дверной проём камнями и мебелью. Орки начали бить завал тараном, но это оказалось бесполезно. Пытались разбирать его руками, и гибли под стрелами и огненными шарами, которыми их осыпали из окон второго этажа.

Поняв, что штурмом взять дом не получится, орки решили выморить людей голодом и жаждой. Они расположились во дворе замка и снаружи, за стенами, спокойно ожидая, когда можно будет пойти и взять умирающих врагов голыми руками. Однако защитников осталось немного, запасы пищи были рассчитаны на большее количество людей. Конечно, пайки пришлось сильно урезать. Но бойцы не тратили силы на длинные переходы и рукопашные схватки, поэтому голод их не мучил. Хуже было с водой. На вторую неделю её запасы оказались исчерпаны. Тогда Курган предложил пробить выход на крышу и собирать дождевую влагу. Наступала зима, снег и дождь шли не переставая. Идею поддержали и сделали тот самый пролом, которым воспользовался Избранный, чтобы попасть в дом. В качестве топлива для приготовления пищи использовали куски мебели, ящиков и прочие деревянные предметы. Их было мало, и потому огонь зажигали редко. К тому же, нужно было иметь запас дерева для закрытия возможных проломов.

Так они продержались три месяца, надеясь, и уже не веря, что помощь придёт. За это время многие погибли от огненных шаров шаманов и тяжёлых болтов, которыми орки иногда стреляли из неуклюжих, но мощных арбалетов. К счастью, стрелков у врага было очень мало. На них охотились, подолгу выжидая у оконных проёмов, чтобы выстрелить наверняка. Ведь болтов и стрел у защитников оставалось всё меньше, а ману истощённые паладины восстанавливали с трудом.

А несколько дней назад напротив наружной стены, стой стороны, где возвышался утёс с шатром убитого Избранным Хош-Пака, орки начали возводить странное сооружение из брусьев и брёвен. Древесные стволы приносили из леса, обтёсывали и под руководством шаманов собирали в конструкцию, напоминавшую непомерно высокий портовый кран с длинной стрелой, установленный на деревянной платформе. Один из рыцарей — пожилой, помнивший времена, когда пушки использовались реже, чем теперь, понял, что делают орки. Его предположение подтвердилось, когда на короткое плечо рычага подвесили на толстых ремнях из кожи остера громадный камень, а на длинное — большую кожаную сумку. Орки строили требюше — осадный камнемёт с противовесом.

Стрелять они начали не сразу. Вначале приделали к своей конструкции два больших деревянных колеса. Широкими орочьими лапами их не так легко было изготовить. Колёса были насажены на толстую ось и предназначались для подъёма груза. Вращая их, орки наматывали прочнейший канат толщиной с человеческую руку, сплетённый из кожаных ремней. Короткое плечо рычага с грузом медленно поднималось вверх, а сумка, закреплённая на длинном плече, опускалась на землю. В неё закатывали грубо обтёсанное каменное ядро размером с голову. Потом старый шаман дёргал за ремень, привязанный к массивному крюку на верхнем конце каната, освобождая камень-противовес. Базальтовая глыба падала на землю, увлекая за собой короткое плечо рычага, а длинное плечо взмывало к небу. В верхней точки траектории ядро освобождалось из сумки и летело в цель.

Впрочем, в цель снаряды стали попадать не сразу. Первое ядро свечой взлетело вверх и упало в нескольких шагах от камнемёта. Орки долго суетились, передвигая закреплявшую противовес петлю вдоль рычага. Потом снова зарядили и выпустили камень. На этот раз он улетел во двор, вызвав переполох среди расположившихся там элитных орочьих бойцов. Наконец, с шестой или седьмой попытки ядро ударило в стену дома, вызвав у осаждающих восторженное рычание. Но после четвёртого попадания, увеличившего один из оконных проёмов втрое, ядра у орков закончились. Они стали заряжать свою машину обломками камня разного размера и большими пнями. Камни имели неодинаковый вес и летели куда угодно, только не в цель. А один из пней упал на крышу, не причинив зданию никакого вреда. Зато Курган выбрался наружу и, откалывая от пня поленья, запасся дровами. При этом он орал своим хриплым голосом на весь Минненталь, осыпая бранью шаманов, пытавшихся достать его заклинаниями.

— Вчера вечером, — закончил рассказ Гаронд, — они натаскали из-за своей стены новых ядер и опять начали стрелять. И больше не промахиваются. Каменным осколком убило одного из наших людей. Если Хаген не поторопится, стены вскоре не выдержат и с нами всё будет кончено.

— А если вывести эту штуку из строя?

— У нас была такая мысль. Позапрошлой ночью Удар выбрался наружу, чтобы убить старого шамана. Похоже, только он умеет наводить камнемёт. Но рыцарь не вернулся, а обстрел продолжается.

— Тогда, может быть, я попробую? — предложил Избранный.

— Думаешь, у тебя выйдет лучше?

— Уверен.

— Но если ты погибнешь, кто подаст весть лорду Хагену?

— Он и без меня завтра будет здесь. А так у вас окажется больше шансов продержаться. Пожалуй, я пойду, пока не начало светать.

— Хорошо. Удачи тебе. На, возьми это. Последняя. Было две, но одну я отдал Удару, — Гаронд протянул Избранному глиняную бутылочку, выкрашенную в серо-голубой цвет.

— Напиток скорости! — обрадовался наш герой. — Да я теперь всю эту орду на рога поставлю!

Похлопав по плечам подошедшего Сейфера и сдержанно приветствовав Рода, Избранный направился к пролому под крышей и, выбравшись наружу, начал спускаться по шаткой лестнице.

Орки закончили крутить своё скрипучее колесо, и глыба-противовес повисла на фоне предрассветного неба. Канат, настолько толстый, что Избранный отчётливо видел его за несколько десятков саженей в едва начавшей рассеиваться тьме, был натянут, как тетива лука. Это навело лазутчика на новую мысль. Он ухмыльнулся и достал бутылку с напитком скорости…

…Из замка он выбрался благополучно, не потревожив врагов. Миновав шатры и отойдя на безопасное расстояние, побежал к лесу, тянувшемуся по правому берегу Шныжьей. В лесу царила полнейшая темнота. Избранный стал пробираться на ощупь вдоль опушки. Позиции требюше он достиг лишь перед самым рассветом. Лес здесь был реже, да притом часть деревьев орки вырубили для строительства камнемёта. Только благодаря этому он первым заметил дозор из трёх врагов. К счастью, это были обычные бойцы с тяжёлыми топорами, а не элитные головорезы.

Подобравшись как можно ближе, Избранный натянул лук. Стрела, коротко прошипев оперением в пахнущем старой гарью воздухе, с глухим звуком попала в цель. Но враг не упал. Все три орка выхватили топоры и побежали к дереву, за которым укрылся человек. Вместо того чтобы хвататься за меч, победитель драконов снова поднял лук. И ещё раз, выстрелив в раненного орка почти в упор. Лишь когда тот рухнул в папоротники, поднырнул под занесённый топор и бросился бежать. Рискуя на каждом шагу споткнуться о поваленный ствол или угодить ногой в яму, Избранный опередил врагов на несколько саженей. Остановился и, сменив лук на меч, приготовился защищаться.

Через миг орки, мешая друг другу в темноте, вдвоём насели на человека. Каждый из их ударов обладал сокрушительной силой, но ни один в полной мере не достиг цели. Избранный получил несколько серьёзных ушибов и незначительных ран. Рука с мечом, которым он блокировал атаки, онемела. Но он продолжал уклоняться, парируя удары практически наугад и контратакуя. Вскоре из двух врагов остался один. А затем и последний уткнулся клыкастой мордой в древесные корни. Однако перед тем как меч человека вонзился ему между рёбер, орк успел достать его топором. Доспехи смягчили удар и спасли воину жизнь, но левое предплечье и пара рёбер были перебиты.

Избранный, едва не теряя сознание от боли, на ощупь совместил концы сломанной кости, уложив руку на колено. Затем достал приготовленный ещё перед выходом флакончик с лечебным эликсиром и, вырвав зубами пробку, проглотил содержимое. Боль быстро утихла, рукой вскоре можно было двигать. Достав свиток Исцеления, он прочёл заклинание по памяти, вливая в него ману. Вспыхнул и погас бледный голубоватый свет, а листок с магическими рунами рассыпался в прах. Человек почувствовал, как внутри шевельнулись, вставая на место, перебитые рёбра. Сразу стало легче дышать.

Он посидел немного, откинувшись спиной на толстый древесный ствол, опалённый во время падения Барьера или налёта драконов. Потом встал, поправил застёжки доспеха и двинулся на скрип заряжаемого камнемёта. Похоже, на слабый магический всплеск от лечебного заклинания никто из шаманов внимания не обратил.

Два здоровенных орка поднесли каменное ядро к требюше и стали его укладывать в подвешенную к рычагу сумку. Избранный закончил читать заклинание Большого огненного шара и метнул сгусток пламени в сторону вражеской машины. Ослепительный клубок огня, шипя, врезался в натянутый канат, который тут же лопнул с громким треском. От падения тяжёлого противовеса вздрогнула земля. Длинный конец рычага рванулся вверх, увлекая за собой сумку с не уложенным толком ядром и зацепившегося рукой орка. Оба снаряда свечой взлетели в небо и быстро вернулись обратно. При этом орк, свалившись на голову напарнику, свернул ему шею. Хотя сам, как ни странно, остался жив. Каменное ядро упало на колесо подъёмного механизма камнемета, и часть его разбило в щепки.

Как только канат порвался, Избранный рванулся вперёд, выхватывая меч. Подскочив к старому шаману, руководившему стрельбой, он свалил его парой точных ударов и кинулся обратно в лес. Орки, а их поблизости было десятка полтора, с диким воем и рёвом бросились в погоню. Над головой прошелестели два огненных шара. Обгоняя воинов, за беглецом пустилась стая варгов. Но человек нёсся как стрела. Магическое зелье позволяло обогнать снеппера, а не только орков с их гончими волкопсами. И вскоре голоса преследователей остались далеко позади.

В лесу стало чуть светлее. Избранный мчался, легко перепрыгивая коряги и камни. Вылезший из ямы в корнях огромного дерева молодой мракорис, проснувшийся от топота ног и треска веток, отстал, не успев начать погоню. Спустившись с поросшего деревьями склона, человек оказался на берегу реки и побежал вверх по течению. Не останавливаясь, бросился в воду и, быстро преодолев Шныжью, выскочил на левый берег около обломков моста. Тут он нос к носу столкнулся с отрядом из десяти орков, виденным им ночью. Походя резанув мечом одного из стоявших на пути врагов, рванул сквозь толпу вверх по дороге. Орки, придя в себя от неожиданности, стали его преследовать. Большая часть, впрочем, быстро отстала. И лишь три противника добежали вслед за Избранным до передового дозора королевских воинов.

Дотянув до двух рыцарей и трёх стрелков, охранявших дорогу, на последних мгновениях действия ускоряющего зелья, разведчик остановился и повернулся лицом к преследователям. Один из орков рухнул сразу, пронзённый болтами. Второго Избранный и незнакомый рыцарь одновременно ударили с двух сторон, сбили с ног и прикончили. Третий успел ранить кого-то из стрелков, но тоже долго не продержался.

— Видите, парни, не такие уж они и страшные, — тяжело дыша, проговорил Избранный.

— Да знаем мы, — отозвался один из арбалетчиков, — бивали их уже при таверне "У мёртвой гарпии".

Выслушав доклад Избранного, Хаген, вопреки обыкновению, начал действовать очень быстро. Затрубил рог, зазвучали команды, лагерь пришёл в движение. Оруженосцы седлали коней паладинов и надевали на боевых скакунов кожаные, усеянные стальными бляхами доспехи. Пехотинцы укладывали в мешки походный скарб, проверяли оружие и становились в строй. Пушкари торопливо загоняли в оглобли упиравшуюся лошадёнку, которой не улыбалось тащить под гору тяжёлую телегу с орудием, норовящую переломать задние ноги. Палатки снимать не стали, чтобы не терять времени и не стеснять себя лишним грузом.

Наконец, паладины, разобрав тяжёлые копья, поднялись в сёдла. За ними пристроились пешие маги и рыцари, среди которых встал и наш герой, потом стрелки, и — позади всех — повозка пушкарей. Хаген пролаял очередной приказ, и войско двинулось вниз по дороге.

Миновав поворот, паладины заметили заставу орков и поскакали вниз, разгоняя коней для таранного удара. Огненные шары, выпущенные шаманами (других заклинаний они не знают, что ли?) бессильно расплескались о броню. А потом всадники врезались в нестройную толпу орков и проскакали мимо, осаживая коней перед покатыми скалами на краю леса.

Один из орков, отброшенный в сторону, кое-как встал и, прихрамывая, побежал прочь от реки, в сторону ущелья. Преследовать его никто не стал. Воины начали форсировать реку. Вышколенные кони паладинов, не артачась, вошли в воду. Трудности создала только повозка с пушкой. Малорослый конёк не хотел лезть в реку и упирался всеми четырьмя копытами. Когда его, наконец, затолкали в воду, воинам пришлось поддерживать тележку, буквально стоя на дне. Иначе порох мог промокнуть. Переведя дух на отмели, протянувшейся вдоль реки на несколько сотен саженей, тем же порядком преодолели второй рукав Шныжьей.

Когда выбрались на правый берег и двинулись вперёд, на холме у шатров замелькали фигурки орков, среди которых выделялись три человека в чёрных мантиях. Хаген быстро и чётко отдавал приказы, строя войско для сражения. В переднюю линию он поставил стрелков, а сразу за ними — мечников и пеших рыцарей. Позади строя разместили пушку. Снимать её с повозки времени не было, поэтому просто выпрягли лошадь, а тележку развернули задним бортом к врагу. Маги встали на флангах. Немногочисленную конницу Хаген отвёл чуть назад, ближе к реке.

Едва успели построиться, как орки, стянутые из замка и ближайших окрестностей, пошли в атаку. Находясь на холме, они имели некоторое преимущество. Но, не располагая ни конницей, ни достаточным количеством стрелков, использовать его в полной мере не могли. Поэтому, понадеявшись на свой численный перевес — против сотни людей было почти двести волосатых, трое ищущих и десятка полтора варгов — и превосходство в физической силе, орки нестройной толпой бросились на королевских воинов. Впереди бежал огромный элитный орк с длинным мечом в руках.

Навстречу мохнатой, дико ревущей лавине полетели стрелы и болты. Мардук и рыцари забрасывали врагов огненными шарами. Горакс стоял на правом фланге и преспокойно писал что-то на листке пергамента, шевеля губами. Бледный послушник за его плечом испуганно переминался с ноги на ногу и пытался заглянуть в лицо учителя. Окинув взглядом это зрелище, Избранный, находившийся неподалёку от Горакса, поднял лук и выпустил одну за другой несколько стрел.

Зазвучал рог, жидкая шеренга пехоты дрогнула и раздалась в стороны. Арбалетчики отступили за спины мечников. Через образовавшийся в строю промежуток оглушительно рявкнула пушка, заряженная обрубками стальных прутьев. Первые ряды в центре атакующей толпы просто смело. Куски стали, крутясь в полёте, пробивали доспехи, рвали плоть и дробили кости. Бежавшего первым орка разнесло в клочья. Воинственный рёв смешался с воем раненых врагов.

Вслед за картечью из-за спин пехотинцев вылетели всадники. Опустив копья, они столкнулись с ордой и нанесли ущерб не меньший, чем выстрел орудия. Но в следующее мгновение их натиск захлебнулся в рычащей волосатой массе. Паладины выпустили из рук копья и взялись за мечи. В этот момент фланги орды столкнулись с пехотой. Началась всеобщая свалка.

Избранный, свалив элитного бойца, вдруг заметил, как неподалёку под ударами двух орков на землю рухнул стрелок Уртар. Победитель драконов устремился на помощь своему недавнему учителю. Первого орка, уже едва стоявшего на ногах, он смахнул одним ударом. Со вторым обменялся серией выпадов, а потом, опустив меч, немного отступил назад.

— Иди сюда, гоблин-переросток! — прорычал Избранный.

Орк, взревев, высоко замахнулся топором, чтобы разом покончить с наглым противником. Но человек, пригнувшись и ловко обойдя волосатого сбоку, с разворота рубанул его по загривку. Потом, подхватив чуть дышащего Уртара, стал оттаскивать назад.

Волоча раненого стрелка, Избранный пятился спиной вперёд и зорко следил за тем, что происходит на поле боя. А происходило там вот что: передние ряды орков и почти все варги, столкнувшись с людьми, были истреблены, хотя и успели унести жизни более чем двух десятков королевских воинов и ранить половину оставшихся. Основная часть мохнатых немного отступила назад, подчиняясь гулкому рокоту боевых барабанов, и теперь собиралась в плотную массу для нового натиска. Учитывая численное превосходство врагов, дела людей становились плохи. В этот момент Горакс, так и не сдвинувшийся с места во время первой атаки, закончил изрисовывать закорючками свой пергамент. Подняв руки, он прочёл короткое заклинание и исчез в голубом облачке телепорта, параметры которого так старательно рассчитывал.

Не успел Избранный сообразить, куда это отправился маг в такое время, как тот возник рядом с густой толпой орков и снова раскинул руки. Небо над вражеской ордой внезапно потемнело, на волосатых и ищущих обрушился огненный дождь. А Горакс уже снова читал то же самое заклинание. Новые огненные струи пролились на визжащую от боли толпу орков. Но это было всё, что успел сделать в своей жизни отважный маг. Из корчащейся в огне массы врагов вырвались несколько элитных воинов и обрушили мечи на человека в красной мантии. Горакс сорвал из-за спины боевой посох, но закрыться от ударов не успел и рухнул на землю, обливаясь кровью.

Люди при виде такого зрелища на миг замерли, но тут же, взревев не хуже орков, бросились вперёд. Все пехотинцы, послушники, четверо ещё оставшихся в сёдлах паладинов помчались туда, где принял свой последний бой служитель Инноса. Выжившие орки попытались обороняться, но были смяты и рассеяны. Это была победа.

"Нечасто такое увидишь, — догоняя удирающего в сторону замка палёного орка, подумал Избранный, — обычно мы убегаем, а они преследуют". Настичь врага он не успел. Орк, почти добежавший до ворот, вдруг замер, содрогнулся всем телом и рухнул навзничь, захлебнувшись утробным рыком. Из его груди торчали три арбалетных болта. А в проёме ворот стояли несколько человек в рыцарской броне и шипастых доспехах охотников на драконов. Это Гаронд со своими людьми вышел навстречу Хагену.

Наместник расхаживал из угла в угол по главному залу дома рудных баронов. В помещении находились также Избранный, несколько паладинов и Мардук.

— Мы не должны медлить, — говорил Гаронд, — нужно как можно быстрее штурмовать стену орков. Их там осталось не более полусотни. И ещё несколько десятков бродят по долине. Если они проберутся к своим, мы не сможем одолеть их.

— А сейчас сможем?! — взвился Хаген. — Мы потеряли почти тридцать воинов. У нас осталось всего пять коней. И ты предлагаешь такими силами брать укрепление в три человеческих роста высотой, обороняемое полусотней орков? Да нас всех положат под этой стеной, а потом превратят в неупокоенных! Нужно послать за подмогой в монастырь. И в порт, к Ингмару. А тем временем укрепить замок.

— Пока подойдёт подкрепление, орки соберутся вместе. И к ним тоже могут прислать на помощь свежие силы. А на демонову стену вовсе не обязательно карабкаться по лестницам. Её можно пробить из пушки или поджечь.

— Мардук уже пытался её поджечь! И что вышло?

— Огонь не берёт стену. Шаманы или тёмные маги закляли дерево, из которого она построена, именем Белиара, — сказал Мардук.

— А вы что думаете? — спросил Хаген у паладинов.

— Мы согласны с Гарондом, — ответил за всех Альбрехт. — Твоя медлительность уже привела к большим бедам. Нужно сбросить орков в море как можно скорее. А стену разобьём из пушки — против чугунных ядер заклинания пока не выдумали.

— Раз вы все так думаете, мы будем штурмовать Забор. Но сначала починим ворота и заделаем пробоины в стенах замка. Нужно подготовить убежище на случай отступления…

На то, чтобы отремонтировать подъёмный механизм ворот и заложить самые крупные пробоины, ушло три дня. Работали все, даже королевские паладины. Только Избранный во главе отряда из пяти стрелков рыскал по окрестностям, выслеживая и истребляя мелкие группы орков, не давая им собраться вместе и вновь стать значительной силой. Наконец, замок худо-бедно был подготовлен к обороне.

Оставив за стенами три десятка человек, половина которых ещё не оправились от ран, Хаген вывел остальных в поле. Идти было недалеко. Обогнув руины Старого лагеря, миновав орочий камнемёт, грозивший небу задранным вверх рычагом, и лесную опушку, отряд в полсотни бойцов вышел к мосту через узкую реку, на противоположном берегу которой высилась неуклюжая, но прочная деревянная стена — Забор орков. Отсюда было отчётливо видно, как засуетились наблюдатели на вышках. Какой-то шаман даже метнул с высокого деревянного настила огненный шар, но сгусток пламени, не достигнув цели, бессильно рассеялся во влажном утреннем воздухе.

Пушкари быстро выпрягли лошадь из повозки с орудием. Орудие на землю снимать не стали. Как показал опыт прошлого сражения, с прочной телеги стрелять было удобнее. Отмерили заряд пороха, забили пыж, закатили ядро. Мастер-канонир по кличке Скат, два десятка лет прослуживший на королевском флоте, направил ствол на цель и ткнул факелом в запальное отверстие. У тех, кто стоял поблизости, заложило уши от грохота. Повозка подпрыгнула и окуталась облаком белого дыма. Ядро, просвистев над верхней кромкой стены у самой вышки, скрылось позади Забора.

— Слишком высоко взяли! — жизнерадостно прокричал Скат. Он был туговат на ухо, и говорил всегда громче, чем требовалось.

— Ты что, в такую огромную стену попасть не можешь? — напрягая горло, спросил у него Сергио.

— Я же в вышку метился! — ответил канонир.

— Ты стену для нас продырявь, а с вышками мы сами разберёмся!

Пушка рявкнула во второй раз, и один из грубо отёсанных брусьев, составлявших стену, лопнул с громким треском. Третье ядро угодило в полутора саженях от первого, не причинив заметного вреда укреплению. Четвёртый же выстрел сделать так и не удалось. В тот момент, когда пушкари засыпали очередной заряд пороха, рядом с ними из облачка портала материализовался орочий шаман и метнул файербол. Огненный шар угодил в стоявший рядом с повозкой бочонок с порохом. Яркая вспышка, нестерпимый грохот — и повозка вместе с орудием и расчётом взлетела на воздух. Люди вокруг попадали на землю. Шамана отбросило в воду. Он был сильно искалечен, но попытался перебраться на другой берег. Быстро пришедшие в себя воины воткнули в него не меньше дюжины стрел, и волны сомкнулись над головой волосатого храбреца, почти повторившего последний подвиг Горакса.

Несколько человек бросились к тому месту, где стояла пушка. От повозки остались только воронка и разбросанные вокруг щепки. Треснувший ствол валялся чуть поодаль, рядом с обломком лафета и исковерканным телом Ската. Два его помощника и один из стрелков тоже погибли. Несколько человек были ранены и контужены. Орки радостно прыгали на площадке вышки.

Попытка штурма орочьей стены бесславно провалилась.

Зал для приёмов в бывшем жилище рудных баронов выглядел теперь лучше, чем во время прошлого совета. Стена вокруг оконного проёма была восстановлена. Место ремонта выделялось более светлым камнем и менее ровной кладкой. За окном бушевала такая буря, что гнулись деревья, в день падения Барьера лишившиеся большей части крон. Небо закрывали густые тучи, поэтому было темно, как поздним вечером, хотя время было послеполуденное. Чтобы развеять сумрак, в зале зажгли факелы, вставленные в укреплённые на стенах железные держаки. Пламя беспрестанно трепетало от вездесущих сквозняков.

Пол и стены зала были отмыты дочиста. На одной из стен висело большое полотнище штандарта с красным миртанским гербом. Посередине помещения стоял длинный, грубо сколоченный стол, желтевший свежим деревом. Вокруг стола были расставлены деревянные же скамьи, на которых расположились оставшиеся в живых паладины и маг Мардук. Хаген, восседавший во главе стола, был хмур, но держался намного увереннее, чем в прошлый раз.

— Итак, господа, — произнёс наместник, — мы потерпели поражение. Я мог бы сказать, что предвидел такой исход с самого начала, так как наше выступление было совершенно неподготовленным. Даже если бы мы разрушили стену, победить такими силами было невозможно. Но теперь бессмысленно говорить о том, чего не вернёшь. Я прислушался к вашему мнению, как велит устав нашего Ордена. Итог известен. Отныне мы будем действовать в соответствии с моим планом.

— Похоже, ничего другого нам не остаётся, — проворчал Альбрехт. Он сильно пострадал при взрыве пушки, хотя находился от неё дальше, чем отделавшийся лёгкой контузией Сергио, и теперь сидел, тяжело опершись о крышку стола.

— Что ты предлагаешь? — спросил Гаронд. За последние дни он посвежел, отъелся, привёл в порядок одежду, оружие и доспехи. Словом, выглядел так же браво, как и прежде.

— Я уже посылал гонца к Ингмару с приказом собрать всех, кого только сможет, посадить на галеры и быть наготове. Нужно сообщить ему, чтобы через неделю отправлялся в Рудный залив и ударил оркам в тыл, когда мы окажемся за стеной. Также необходимо доставить новые пушки. Хотя бы две или три. Кажется, Андрэ поставил в своём замке несколько штук… Кроме того, я собираюсь объявить амнистию всем беглым каторжникам, готовым встать под королевское знамя.

— Но Хаген, — взвился Сергио, — это же безумие! Проклятые мерзавцы при первом удобном случае ударят нам в спину или просто разбегутся!

— С чего ты взял? Уверен, многие захотят воспользоваться такой возможностью, чтобы начать новую жизнь. В том, что эти люди способны проявить стойкость и мужество, вы можете убедиться на примере Сейфера, который был осуждён за торговлю болотником и тому подобной отравой. Он сейчас упражняется во дворе вместе с нашими рыцарями. Я уже издал указ о его прощении.

— Но пример одного человека ничего не доказывает… — снова начал Сергио.

— А если я приведу ещё несколько примеров, это убедит сомневающихся? Отлично! Тогда посмотрите на нашего соратника, которого Иннос избрал для осуществления своей воли.

Все взгляды тотчас обратились на Безымянного. Лишь немногие из паладинов знали или догадывались о его прошлом. Было это откровением и для Мардука.

— Что?! — вскипел он. — Мы передали священный амулет — Глаз Инноса — каторжнику? Да если бы я знал, кто он…

Безымянный, сидевший напротив мага, вскочил и, уперев сжатые кулаки в столешницу, навис над Мардуком.

— Тогда что? — вкрадчиво произнёс он тихим и спокойным голосом, от которого у многих закалённых годами войны бойцов побежали мурашки по спинам. — Испепелил бы меня на месте? Или вздёрнул на сук? А потом повесил бы Глаз Инноса на свою жирную шейку и пошёл убивать драконов? Ты их хоть видел когда-нибудь? Нет, вы только взгляните: настоятель монастыря Инноса, высший маг Огня Пирокар и королевский наместник лорд Хаген доверяют бывшему каторжнику, а маг четвёртого круга Мардук готов поставить под сомнение его надёжность! Он также собирается оспорить волю самого Инноса, которому поклялся служить до смерти и после неё!

— Но Пирокар не мог знать… — пролепетал внезапно растерявший всю свою уверенность маг.

— Конечно! Откуда же ему было знать? Ведь это не он передал со мной письмо для Корристо, когда вашего покорного слугу швырнули за Барьер! Наверное, это был достопочтенный Мардук! И, должно быть, именно сей храбрый маг отправился со мной на Ирдорат истреблять Посланца Белиара, а не беглые каторжники Ли, Горн, Торлоф, Лестер, Диего и Ларс!

На Мардука было жалко смотреть. Похоже, все его прежние представления об устройстве Мироздания рухнули в одночасье. Он опустил голову и растерянно шарил взглядом по неровно обструганной крышке стола.

— Но как же так… — пролепетал он.

Однако мага уже никто не слушал.

— Значит, уважаемый Хаген, — обратился Безымянный к наместнику, — ты готов объявить прощение Ли и его людям?

— Только не Ли, — опустил глаза Хаген. Но тут же снова вскинул подбородок. — Думаю, каждый, кто здесь находится, убеждён в невиновности генерала. Тем не менее, покушение на честь или жизнь члена августейшей семьи приравнивается к государственной измене. Даже если суд не был справедливым, мы не вправе оспаривать его решение. Поэтому Ли лучше не попадаться мне на глаза. Но его люди и другие заключённые могут записаться в войско, а после очищения Хориниса от орков считать себя свободными гражданами.

— Помнится, не далее как прошлым летом ты предлагал нечто прямо противоположное. Ты, кажется, собирался простить Ли, если он бросит своих людей. Может, ты хотел его выманить и повесить, как Онара? — уставился в лицо наместника Безымянный.

В воздухе повисло напряжение. Неподвижно сидевшие паладины затаили дыхание.

— Если бы это было единственным способом подавить бунт, то — да! — отрезал Хаген. — Но с тех пор многое изменилось. Ирдорат очищен от нечисти, а мы отбили замок в Миннентале…

— Но можно ли верить твоему слову после предательского захвата Онара?

— Онару я обещал безопасность и прощение только в том случае, если он сдастся. Но он упёрся и стал готовиться к походу на город. А потом ко мне явился наёмник по имени Сентенза и предложил привести мятежника в мои руки под видом переговоров. Промедление грозило гибелью всему Хоринису, и я согласился. А моему слову ты и другие каторжники можете доверять. Я даже отпустил этого негодяя Сентензу и заплатил ему обещанные три тысячи золотых. Хотя у меня руки чесались вздёрнуть грязную крысу рядом с Онаром!

— Вот оно как… — задумчиво проговорил Безымянный. — Ну что ж, тогда я готов передать ребятам твоё предложение.

— Хорошо, — облегчённо вздохнул Хаген, — заодно занесёшь Андрэ приказ доставить пушки, а Ингмару — гнать галеры в Рудный залив. Я сегодня же напишу им послания.

— У меня тут возникла мысль… — сказал Гаронд.

— Говори!

— Тот камнемёт, при помощи которого орки нас чуть было не поубивали… Может быть, его удастся починить? Такие раньше, ещё до Робара I, применялись в королевской армии и на флоте. Их ставили на большие барки и использовали для обстрела прибрежных крепостей. Пушек тогда было мало. Неплохо бы найти кого-нибудь, кто разбирается в подобных машинах. Это быстрее, чем тащить сюда пушки. Да и бьёт проклятая штуковина очень метко, если её пристрелять и использовать одинаковые ядра.

— Разумная мысль. Кто-нибудь знает, где найти знатока камнемётов?

— Знавал я одного деда в Фаринге… — начал было Сергио.

— Сам его сюда привезёшь? — любезно поинтересовался Безымянный. — Я, конечно, поспрашиваю по дороге и в городе. Но обещать что-то определённое не берусь. Попробую узнать у магов. Ватрас и Пирокар, наверное, нянчили прабабушку старика Брахима. Может, они чего вспомнят?

Многие из сидевших за столом невольно улыбнулись. Хаген сохранил на лице невозмутимое выражение.

— Поспрашивай, — сказал он. — Но вначале передай приказы. А потом разыщи как можно больше беглых каторжников и объяви им об амнистии… Что за демон?!

Замок в этот миг ощутимо дрогнул. С потолка посыпалась каменная крошка, как от попадания орочьего ядра. Один из факелов выпал из держака и зашипел на полу, угасая.

— Землетрясение!

— Все во двор!!!

Паладины вскочили и организованно выбежали наружу. Во дворе уже столпились воины, послушники и охотники на драконов. Но толчки больше не повторились. Никто не пострадал, и особых разрушений в замке не было. Только рухнул один из украшавших самую высокую башню зубцов, похожих на длинные каменные бивни.

Над морем тихо угасал закат. Небо на западе отбрасывало лиловые блики на мелкие ленивые волны. Брахим знал, что этот закат — к шторму. Такое же небо было накануне бури, после которой в порту снова появился тот человек, так и не назвавший своего имени. Раньше они виделись с ним довольно часто — парень несколько раз покупал у Брахима карты. А иногда забегал просто поболтать со стариком.

Поясница тоже начинала ныть. Точно, завтра разразится шторм. А может быть и нынешней ночью. Брахим посидел ещё немного на лавочке, проводив взглядом плотников, завершивших дневную работу на верфи и отправившихся в таверну "У одноногого разбойника" наливаться дешёвым пойлом Кардифа и бить морды дрягилям. Сегодня они закончили настилать палубу и конопатить борта. Собираются с утра вытащить корпус наружу, чтобы приступить к осмолке. Хорошая посудина будет. Жаль, что таким проходимцам досталась… А осмолку, похоже, ребятам придётся отложить, пока не пройдёт непогода.

Пробежал парнишка в форме городского стражника. Он нёс в руках факел и зажигал масляные светильники, расставленные вдоль пирса на кованых столбах. Да, в порту теперь стало больше порядка. Притихла Воровская гильдия, не бесчинствовали бандитские шайки. Лариус навёл, наконец, порядок. Как будто раньше нельзя было…

В этот момент старику померещилась тёмная фигура, мелькнувшая справа в свете одного из фонарей. Он близоруко прищурил глаза, но напротив верфи по-прежнему было пусто. Зрение сдавать стало. Скоро уже и карты рисовать будет нельзя. Благо, что к старости поднакопил золотишка. И служанку вон нанял. Хорошая служанка, старательная и готовит неплохо. И сама ладная. Эх, где она, молодость? Сейчас разве что за бедро когда ущипнёшь… Ого, запахло чем-то вкусным! Видать, ужин готов.

Старик, кряхтя, поднялся и вошёл в дом.

Рабочие уже разошлись, но Кантар, Фернандо и Гербрандт всё ещё оставались в длинном и высоком сарае, где размещалась верфь. Склонившись над конторкой, на которой горела свеча, разложены были счета и свитки с чертежами, негоцианты высчитывали предстоящие расходы на оснастку.

— Паруса лучше купить кожаные, они дешевле, — уговаривал компаньонов Гербрандт.

— Балда! — пытался переубедить его Фернандо, — они же тяжёлые! Чтобы не снижать остойчивость, придётся мачту делать короче. А значит, скорость будет меньше. Ну, сэкономишь ты сейчас тысячу-другую золотых. А потом догонят тебя пираты и отберут их…

— Вместе с головой! — закончил его мысль Кантар.

— Не помешаю? — раздался вдруг сзади чей-то голос. Тихий, он, тем не менее, производил такое впечатление, что волосы вставали дыбом, а ноги отказывались подчиняться, как иногда случается в страшном сне.

Трое негоциантов медленно повернулись и упёрлись взглядами в бледное гладкое лицо, которое как будто плавало в темноте на уровне их макушек. В тусклом свете свечей туловище, прикрытое чёрным балахоном, они разглядели не сразу.

— Что же вы остолбенели и примолкли? Как некстати! А я как раз собирался поучаствовать в совещании…

— Ч-что вам угодно? — запинаясь, спросил Кантар — самый храбрый из троицы.

— Ничего особенного. Просто хотел вложиться в ваше предприятие. Десять тысяч вам не помешают, надеюсь? Вполне хватит на самые лучшие паруса, не находите?

— А что взамен? — обрёл дар речи Гербрандт.

— Сущие пустяки. Души мне ваши продадите? — ощерился незваный гость и тут же, глядя на вытянувшиеся физиономии негоциантов, зашёлся неприятным шипящим смехом. — Шутка! Парнишку одного надо угробить. А самому мне недосуг с ним возиться… Вы куда плыть-то на вашем буревестнике собираетесь?

— Н-на Ю-южные острова, — ответил Кантар.

— Вот и славненько! Что-то мне подсказывает, что когда вы соберётесь в плавание, нужному мне человечку захочется составить вам компанию. Да не переживайте так! Уверен, вы и сами не прочь свести с ним счёты.

— О ком речь-то? — перестал заикаться Кантар.

— Он высокого роста, примерно как я. У него светлые волосы, обычно собранные в хвост, и наглые глаза. Никто не знает его имени. Ещё, я слышал, он здесь кое-кого упрятал за решётку.

— Знаю этого подлеца! — воскликнул Фернандо.

— Очень, очень хорошо, достопочтенный! Значит, договорились. Теперь слушайте внимательно! Когда он снова появится, будьте с ним поласковей. Но не перестарайтесь! Это хитрая бестия. Сообщите ему, куда собираетесь плыть. Упомяните, между прочим, остров Лесмор. Запомните? Или выжечь кому-нибудь на лбу? Хе-хе! Так вот, когда отправитесь в плавание, возьмите его с собой. Поломайтесь для начала, денег побольше запросите, потом соглашайтесь. Когда будете недалеко от места назначения, предложите обмыть это дело… Ну, или за дружбу там… В его бокал вылейте содержимое вот этого пузырька. Тогда он ничего не сможет вам сделать, и вы сотворите с ним что угодно. Но он обязательно должен умереть! Понятно? Иначе своими жалкими душонками вы не отделаетесь! На, возьми флакон! Похоже, ты тут самый решительный, — передал он бутылочку Кантару. А потом выложил на верстак один за другим десять тяжеленных мешочков с монетами, извлекая их будто из воздуха.

— Да, напоследок — один маленький совет. Совершенно бесплатный. Когда будете вооружать судно, пушки не покупайте. Порох на Хоринисе нынче негодный пошёл — не желает взрываться, и всё тут! Тлеет только. Лучше закажите станковые арбалеты[5] или спрингалды[6]. Они надёжнее. На худой конец, магией какой обзаведитесь…

С этими словами незнакомец растворился во тьме так внезапно, что почтенные купцы решили было, что он им привиделся. Но горка кожаных мешочков на верстаке и маленькая бутылочка чёрного стекла в руке Кантара свидетельствовали об обратном.

— Ты только взгляни, Полли, — малыш, кажется, приходит в себя! Хвала Аданосу!

Голос раздался над самым ухом. Лежащий должен был разлепить непослушные веки, чтобы рассмотреть его обладателя. В неярком свете лампы он увидел волевое горбоносое лицо с чёрной повязкой на правом глазу. Щеки и подбородок этой мужественной физиономии, обрамлённой тёмными с проседью волосами, скрывала густая раздвоенная борода.

— Ага! Он и глаза открыл! Привет, малыш! Ну и напугал ты нас, якорь тебе в глотку! Мы уж думали, что пришла пора зашить старину Рена в парусину и спустить по доске…

— Капитан Грег? — с трудом разомкнув губы, выговорил раненый. — Что со мной?

Он повёл глазами вокруг и с робким удивлением обнаружил, что лежит в капитанской каюте на койке самого Грега.

— Что, не помнишь, душу твою в три урагана?!! Чуть не свёл с ума капитана, и притворяется, что всё забыл! Вот оклемаешься, гадёныш, — возьму конец линя покрепче и всё-о-о напомню! В подробностях! Сразу в разум войдёшь. — Несмотря на грозные слова, в голосе матёрого пирата звучали ласковые нотки, совершенно ему не свойственные. — Ты, шныжий корм, за каким демоном удумал с морскими драконами в салки играть?

После этого вопроса и глотка поднесённого Грегом травяного настоя в голове Рена начало понемногу проясняться.

Неудача с поиском сокровищ Питхорма[7] почему-то не слишком расстроила капитана Грега, обычно весьма жадного до золота. Да и других пиратов, в общем, тоже. Остров, с его сверкающими на солнце песчаными пляжами и притаившимися в тени замшелых скал древними руинами, заросший упирающимися в облака вековыми деревьями, сам по себе был сокровищем. Кроме ощущения сопричастности к чему-то таинственному и до жути прекрасному, он ещё дарил редкое в буйной пиратской жизни чувство покоя и умиротворённости. Затерянный на окраине обширного Миртанского моря, Питхорм представлял собой отличное убежище. Лёжа вдалеке от обычных морских путей, он защищал своих обитателей от опасности быть обнаруженными королевскими военными судами или хищными орочьими галерами. На острове в изобилии водилась дичь, в лесу зрели дикие фрукты, из-под седых валунов пробивались кристальные родники. А в неглубоких, заплетённых плющом и диким виноградом ущельях можно было отыскать жилы рыже-красной, как кровь мракориса, железной руды.

Правда, как и у всего сущего в мире, озаряемом Оком Инноса, у этого великолепия имелись теневые стороны. Отдалённость и покинутость острова заставили попавших на него когда-то моряков — Тео, Фина, Джима и выжившего из ума Яроса — остаться здесь на долгие годы. Пираты капитана Грега были первыми людьми, которых отшельники увидели за два десятилетия. Древние таинственные развалины служили обиталищем разнообразной нежити. В богатом дичью лесу и на береговых обрывах встречались свирепые хищники и кровожадная нечисть, вроде гарпий или троллей.

Однако каждый моряк знает, что у всего должно быть две стороны — тёмная и светлая, которые уравновешивают друг друга. Ведь Равновесие — это то, на чём зиждется зыбкий и непрочный мир. Именно к поддержанию равновесия стремится великий Аданос, которому издревле поклоняются все, кто доверяет свою жизнь неверной морской стихии. Поэтому храм божества Воды старается посетить каждый мореход, ступивший на берег, прежде чем отправиться на торжище или в корчму.

Словом, на острове пираты чувствовали себя неплохо. Они не спеша возводили лагерь на берегу солнечной песчаной бухты. Деревянные, крытые листьями хижины одна за другой вырастали в прозрачной тени немногочисленных пальм. Фин, которому Рен помог стать членом экипажа, довольно быстро влился в команду и держался с большинством пиратов на короткой ноге.

Элврих не отходил от своей ненаглядной Люсии, наконец-то оценившей упорство молодого столяра. Неуклюжие ухаживания других пиратов она пресекала едкой шуткой, а то и точным, хорошо отработанным тычком в какое-нибудь чувствительное место. А однажды, когда к бывшей портовой шлюхе решил подкатиться Натаниэль, это заметил Элврих. По сравнению со здоровяком Натом парень казался малорослым и щуплым, но удар в челюсть, которым он наградил незадачливого ухажёра своей возлюбленной, быстро развеял эту иллюзию.

Оказавшийся поблизости Генри быстро пресёк начавшуюся было драку. А через пару часов Натаниэль уже добродушно посмеивался над своей неудачей, хвалил бывшего подмастерья за крепкий удар и смелость.

Вообще, робкого Элвриха стало не узнать. Всё свободное время он тратил на упражнения с оружием. Работал за двоих и, не моргнув глазом, дерзко отвечал на насмешки наиболее задиристых пиратов, раньше заставлявшие его испуганно втягивать голову в плечи.

Гарвелл был мрачен. Он, казалось, не мог понять, как очутился среди этих людей на забытом всеми богами клочке суши. Частенько сидел он в одиночестве на берегу бухты, задумчиво глядя вдаль.

Рену же было хорошо. После своих подвигов на Яркендарском побережье и на Питхорме, победы над неупокоенным магом Миннакхтом и расправы над Яросом, возомнившим себя бессмертным [7], он завоевал нешуточное уважение всех членов команды. А что ещё нужно парню неполных восемнадцати лет, жаждущему самоутверждения? Разве что подружку того же примерно возраста…

Особенно тепло к Рену относились Аллигатор Джек, Скип и Морган, которого он в своё время спас от неминуемой смерти, пожертвовав частью своей жизненной силы для приготовления целебного зелья. Но, что самое удивительное, суровый и жёсткий капитан Грег начал испытывать к сыну рыбака поистине отеческие чувства.

Большую часть времени Рен проводил, охотясь вместе с Аллигатором или Тео в лесу, вечерами слушая у костра рассказы пиратов о лихих абордажах, бешеных штормах и морских демонах. Днём он часто ловил рыбу со Скипом или в одиночку обшаривал старинные здания и шахты. Иногда там попадались занимательные вещицы: осколки каменных плиток и чаш с загадочными рунами, статуэтки, изображающие Аданоса или каких-то неведомых существ, древние золотые и серебряные монеты с полустёршимися профилями давно позабытых правителей, изъеденные временем обломки бронзовых клинков и много чего ещё. Выполнив немногочисленные поручения капитана или других авторитетных пиратов, вволю наползавшись по мрачным подземельям, Рен отправлялся купаться. Он часами торчал в воде, любил заплывать так далеко, что стоявший в гавани галеон казался не таким уж большим или вовсе скрывался из глаз за выступами обрывистого берега.

Так было и в тот злополучный полдень. Око Инноса гневно взирало с голубых небес на несовершенство грешной земли. Лениво шевелили широкими листьями пальмы. Люди попрятались в тень. Лишь Скип и Морган, обливаясь потом, медленно объезжали бухту на лодке. Они измеряли глубину по приказу капитана.

Рен, разбежавшись, прыгнул в воду. Вынырнув саженях в семи от кромки прибоя, он размашисто погрёб в море, забирая влево. Миновав остов разбитого много лет назад корабля, часть не до конца сгнивших досок которого пираты использовали для постройки хижин, перевернулся на спину. Покачиваясь на чуть заметных волнах, смотрел на матово поблескивающий неровными изломами каменистый обрыв, нависающий над головой подобно башням сказочного замка.

Засмотревшись, он отплыл довольно далеко от песчаного берега, на котором раскинулось становище морских разбойников. Переведя взгляд на лодку, с удивлением рассмотрел казавшиеся крохотными фигурки Моргана и Скипа, машущих руками и опасно раскачивающих неустойчивую посудину. Рену показалось, что они что-то кричат ему. Но слов было не разобрать. Он увидел, как Морган показывает рукой в его направлении. Что они там заметили? Перевернувшись на живот, парень взглянул в сторону открытого моря и чуть не нахлебался солёной воды. В сотне саженей, рассекая волны острым гребнем на спине, к нему приближалось какое-то чудовище.

Так быстро Рен никогда ещё не плавал. Он буквально летел над водой, выбрасывая далеко вперёд мускулистые руки и отчаянно работая ногами. Навстречу мчались двое друзей, налегая на вёсла так, что они готовы были треснуть. Но чудовище двигалось быстрее. Зубчатый гребень рассекал поверхность моря всё ближе. Рен, почувствовав близкую опасность, рванулся в сторону и услышал щёлканье сомкнувшейся за его спиной зубастой пасти. Лодка была уже совсем рядом. Скип бросил вёсла и натянул лук. Стрела задела оперением макушку Рена и с хрустом вонзилась во что-то позади него. В следующее мгновение он почувствовал, как мощные челюсти вцепились ему в бок. А потом на голову обрушилось нечто тяжёлое и твёрдое.

Он уже не видел, как Скип в упор всаживает в чешуйчатую тварь стрелу за стрелой. Как Морган, перевесившись через борт, исступлённо кромсает топором скользкую спину чудовища. Он не чувствовал, когда его, окровавленного и закатившего глаза, втаскивали в лодку. А потом пытались унять хлещущую из длинных ран кровь, разрывая трясущимися руками на неровные полосы потёртые рубахи.

В беспамятстве он пролежал больше недели. Капитан Грег велел перенести Рена в свою каюту. Всё это время жестокий пират почти не отходил от парня, подносил к потрескавшимся губам кружку с водой или целебным настоем, перевязывал раны. Просиживал ночи напролёт, временами задрёмывая или ведя долгие невразумительные беседы с ручным мясным жуком Полли. Когда-то, по прихоти вечно пьяного мага, уставшего наставлять на путь истинный невежественных жителей бедной рыбацкой деревушки, членистоногий компаньон Грега обрёл дар человеческой речи. Иногда жук говорил вполне разумно, но чаще производил впечатление тихо помешанного, одержимого мрачными демонами Тьмы.

Часто заходили другие пираты, а также Люсия, Джим и Тео, принося лечебные травы и полоски ткани для повязок. Кузнец Кендрик притащил отпоротый от куртки Рена магический камень, обладавший целебным действием, и прибинтовал его к руке раненого.

Правда, однажды капитану и его команде пришлось на время оставить товарища. Разразилась ужасная буря, и галеон нужно было отвести подальше от острова, чтобы волны не разбили его о скалы. В этот же день случилось сильное землетрясение, кое-где обрушившее берег и завалившее часть подземелий Питхорма.

Когда стихия угомонилась, галеон "Эсмеральда", недавно отбитый пиратами у орков, основательно отремонтированный под руководством искусного корабела Монти и переименованный в "Ветер удачи", снова бросил якорь в песчаной бухте.

Несмотря на тяжёлые раны, забота друзей возымела действие, и Рен, наконец, пришёл в себя. А спустя несколько дней он, прихрамывая, выбрался на палубу. Появление любимца команды было встречено одобрительными возгласами нескольких человек, оказавшихся поблизости.

Рен доковылял до корабельной кузницы и заглянул в глубокую лохань с водой, которую Кендрик использовал для закалки стальных поковок. Оттуда на него глядел человек, знакомый и незнакомый одновременно. Первое, что бросалось в глаза, был длинный багровый шрам, пересекавший левую половину исхудалого лица от щеки до скулы. "Почти как у Скипа", — усмехнулся молодой пират.

На верхней губе, ещё недавно покрытой мягким пухом, явственно обозначилась тёмная полоска усов. И вообще, отражавшийся в импровизированном зеркале человек был более взрослым и отвердевшим, что ли, чем тот Рен, каким он сам себя помнил. Близкое дыхание смерти изменило парня больше, чем многочисленные опасные переделки, в которые он постоянно попадал.

Вдоволь насмотревшись на своё отражение, Рен поднял голову и, наконец, оглядел окружавший судно пейзаж. Да, здорово же его отделал дракон, если он сразу не заметил, что судно стоит совсем не там, где раньше!

— Что, приятель, удивлён? — спросил остановившийся около него Ли. Тёзка известного миртанского полководца был корабельным плотником, работавшим на Гарвелла. Недавно он принёс клятву пирата и стал полноправным членом команды Грега.

— Какого демона?.. — никак не мог опомниться Рен.

— Пока ты лежал без сознания, у нас здесь много чего произошло. Был шторм, а потом землетрясение. Мы, конечно, отогнали судно подальше в море, поэтому не видели, как здесь всё рушилось. А Элврих оставался на берегу. Рассказывает, они с Люсией до смерти перепугались, когда задрожали скалы. Короче говоря, пирамида, в которую ты лазил за сокровищами, обрушилась в своё собственное нутро…

— Да, там было большое подземелье.

— Вот-вот. Туда всё и провалилось. Еще рухнула часть берегового обрыва. Получился удобный спуск к морю прямо напротив дома троих отшельников. А этот вот деревянный причал мы с ребятами сколотили уже после того, как Грег велел перегнать сюда корабль. Стоянка здесь намного удобнее — дно глубже и на берег не так далеко ездить.

— А что это за возня на крыше дома, в котором живут Джим и Тео?

— Жили. Они перебрались в наш лагерь возле пляжа. Там же остались Элврих с Люсией и Гарвелл. Похоже, они решили основать поселение. Представляешь, наши молодожёны даже огород вскопали рядом с лесной опушкой! А Гарвелл отыскал на берегу разбитую лодку, починил её, и теперь плетёт сети. Рыбаком решил стать. Не понять мне этих людей! Их приняли в самую лихую пиратскую шайку, которую только знало Миртанское море, а они променяли всё на выращивание репы и ловлю рыбы!

— Грег небось был в ярости?

— Он воспринял это на удивление спокойно. Капитан вообще в последнее время сам на себя не похож. Полдня торговался с Тео и Джимом из-за их дома. Они согласились оставить его нам и уйти на пляж, только когда Грег снабдил их оружием, едой, одеждой и выпивкой. А ведь парни говорят, что капитан всегда был не в меру прижимистым! Ещё несколько месяцев назад он просто порубил бы эту парочку на месте и забрал всё даром!

— Ты мне так и не объяснил, чем это парни занимаются на крыше дома.

— Ограждение из камней строят. Грег приказал поставить наверху несколько пушек, которые ржавели в трюме. В крыше дома пробили люк, через него можно подняться по лестнице. Так что теперь дом превратится в настоящую крепость.

— Мы здесь что, навсегда поселимся?

— Тут у нас будет база. Как раньше — в бухте за Драконьими скалами, куда нас привезли из Хориниса. Сюда уж точно не припрутся все эти маги, бандиты и прочий сброд. Будем совершать время от времени вылазки за добычей, а потом возвращаться на Питхорм. Далековато, конечно, от торговых путей, зато безопасно.

— Ясно…

— Кстати, во время бури о скалы на северном берегу разбило корабль. Купеческий когг, кажется. Хозяин утонул вместе со всем товаром, но большая часть команды спаслась. Парни говорят, что среди выживших есть женщины! Но с ними оказался маг Огня. Поэтому наши опасаются подходить к ним… — выдал ещё одну новость Ли.

В этот момент на палубу поднялся Скип. Увидев Рена, он разулыбался так, что вся его покрытая рубцами физиономия просто засияла.

— Рен, малыш, как я рад, что ты поднялся! Поехали на берег, там быстрее оклемаешься! А то здесь Дринкер Ли тебя насмерть замучает своей болтовнёй.

Ли, надув губы, удалился, задрав бороду и стараясь придать походке степенность.

— Почему Дринкер? — спросил Рен.

— Парни прозвали. После того, как Генри устроил ему сеанс лечения от пьянства. Взял у Сэмуэля самого жуткого пойла, какое наш кудесник только способен изготовить, и заставил Ли выпить полведра этой гадости. Бедняга чуть не помер. А когда оклемался, напрочь завязал с выпивкой. Представляешь? Ли бросил пить! Ну, почти бросил… А был таким пропойцей, что бывалым пиратам страшно становилось!

— Да, он меня, помнится, просил принести ему хмельного, когда Гарвелл ввёл сухой закон во время ремонта судна. Хотя, я и другим таскал…

— Гарвелл, конечно, перегнул палку. Он, ядро ему в глотку, запер всю выпивку и чуть было братву жаждой насмерть не заморил! Если бы не ты, они бы взбунтовались, Аданос свидетель!

— Брось, от этого никто ещё не умирал.

— Как сказать… Вот попиратствуешь с наше, запятнаешь совесть тёмными делишками, тогда по-другому запоёшь. Мне до сих пор те люди из Хориниса, которых я перевозил для Ворона, по ночам снятся. Монти с Люсией, правда, зла не держат. Но им повезло, а многие из бандитских шахт не вернулись. Я, конечно, тогда толком не понимал, что к чему. Думал, что они сами Ворону чем-то насолили, а может, в шайку к нему хотят поступить… Рен… А правда, что среди них был твой отец?

— Да.

— Багор мне в печень!!! Это ж надо быть таким поганым шныгом! Не знаю теперь, как быть… Ты меня, наверное, ненавидишь?

— Нет, Скип. Я не держу на тебя зла. И даже на Грега. Хотя это он всё затеял… Ну, согласился перевозить похищенных за бандитское золото… Понимаешь, когда я пришёл к вам, то ещё не знал, что отца перевёз к бандитам ты на своей лодке. Мне было известно, что он погиб как герой, сбежав от Ворона. И что бандитского главаря убил тот человек, который принёс Фариму, другу отца, его последнее письмо. Потом, когда Монти мне рассказал о ваших делах с людьми Ворона, я сначала не знал, как мне быть. Подумывал даже поджечь порох и взорвать всё к Белиару. Но не смог. Вы ведь так хорошо ко мне отнеслись. Дали возможность жить совсем другой жизнью… Что меня ждало в городе? Нищета и нудная работа до глубокой старости! В лучшем случае можно было вступить в Воровскую гильдию или ополчение. Но и там будешь на побегушках до седых волос… Не то я что-то говорю… Отца ведь всё равно не вернёшь. Его убил Ворон. Убийца умер. А нам надо жить дальше… Теперь вы с Морганом спасли мне жизнь… Демон! Что-то нехорошо…

Скип едва успел подхватить Рена, медленно оседавшего на палубу. Приподняв обмякшее тело, потащил в капитанскую каюту.

Грег спал, уронив голову на лежащие поверх стола руки. Треугольная шляпа капитана свалилась на пол. Но как только Скип внёс Рена, старый пират проснулся и встревожено вскочил на ноги.

— Что с ним?

— Сомлел. Не оправился ещё толком, видать, — ответил Скип, укладывая Рена на койку. — Да ещё меня, дурня, разобрало этот разговор затеять… О его отце…

Пираты пристально посмотрели друг другу в глаза. Потом Грег, кряхтя, нагнулся и, подняв шляпу, нахлобучил её на голову. В углу, в своём жилище, устроенном из старого черепа, что-то проскрипел Полли.

— Да-а, такие вот дела… — медленно произнёс капитан. — Не поверишь, Скип: меня, знаменитого пирата Грега, мучает совесть! Я же народу перебил больше, чем деревьев на этом острове! Я резал, топил в море, вешал моряков, купцов, воинов, даже пиратов, которые пытались перейти мне дорогу! А тут вдруг переживаю из-за нескольких рыбаков и крестьян, которых, к тому же, сам и пальцем не тронул! Старею, что ли?

— Нет, капитан, до старости нам пока ещё далеко. Просто этот парнишка, — кивнул Скип в сторону Рена, который уже начал приходить в себя, — заставил нас посмотреть немного по-другому на всю нашу жизнь. Да и встреча с тем, не назвавшим имени, не прошла даром. Мы, конечно, уже не встанем на праведный путь. Поздновато. Да и нет нам места среди честных людей. Но и прежними быть не сможем.

Грег удивлённо посмотрел на штурмана, ставшего вдруг таким красноречивым. А потом ответил:

— Наверное, ты прав, Скип. Нам не измениться. К тому же, среди этих "честных" людей есть разбойники почище нас с тобой. Наслушался я о делишках городского судьи и лорда Андрэ, пока был в Хоринисе! Когда мы берём судно на абордаж, моряки хотя бы могут защищаться и убить нас. И если остаются в живых, их считают героями. Судья же творит преступления, прикрываясь законом! Он может отпустить злодея за мзду, обобрать вдову, приговорить к каторге или смертной казни невиновного! А если человек попробует обороняться, то его сочтут ещё большим преступником, чем мы. На него ополчится весь мир. Нет уж! Лучше я останусь пиратом! По крайней мере, можно быть самим собой и не лицемерить.

— А что ты будешь делать, когда состаришься? — спросил вдруг очнувшийся Рен.

— Что-что… Пойду репу сеять на пару с Элврихом. А ты только попробуй у меня ещё раз вскочить раньше времени! На вот, лекарство выпей, — пробурчал в ответ кровожадный морской разбойник.

Рен легко поднялся по лестнице, большинством пиратов по привычке именуемой трапом, на крышу крепкого двухэтажного дома, в котором разместилась команда "Ветра удачи". Огляделся. Плоскую кровлю, сработанную древними зодчими из старательно обтёсанных и плотно подогнанных каменных плит, окружала стена в полтора человеческих роста. Её сложили из крупных каменных блоков, оставшихся после разрушения храма-пирамиды. Удивительно, но дом совершенно не пострадал во время недавнего землетрясения. Перед узкими бойницами, оставленными в стене, были установлены восемь пушек. Четыре орудия хищно щерились жерлами в сторону моря, два целились в лесную чащу, а два оставшихся смотрели влево и вправо вдоль берега. Сверху батарею прикрывала деревянная кровля из пропитанных морской солью старых корабельных досок.

Постройкой третьего этажа переделка здания не ограничивалась. Чтобы обезопасить батарею от случайных искр, пиратам пришлось удлинить дымоходы каминов и поднять их над дощатой крышей. Перед входом в дом устроили нечто вроде низкой башенки, из которой можно было при нужде отстреливаться из арбалетов. Внутри укреплённого жилища поставили дополнительные койки, столы и скамьи. Вместо трёх жильцов здесь теперь могли обитать не менее двух десятков человек. Просторный дом стал казаться не таким уж и большим. Но, тем не менее, он был достаточно удобен для неизбалованных комфортом морских бродяг и, что важнее, обеспечивал надёжную защиту от нападения с моря и суши.

Рен обследовал постройку снизу доверху, дивясь переменам. Двигался осторожно, чтобы не разбудить Родрика, Смита, Монти, Дженкинса и Бонеса, отсыпавшихся после ночной вахты. Поднявшись на батарею, он увидел там Лукаса и Билла, увлечённо резавшихся в кости. В воздухе витал запах болотника. Билл, бывший вор из Хориниса, ловко мухлевал. Лукас, само собой, злился и проклинал свою неудачливость. Бесшумно поднявшегося Рена они заметили, только когда парень, с любопытством озираясь, встал возле люка в полный рост. Оба игрока чуть не подпрыгнули с перепуга.

— Дракон, гром тебя разорви!!! Так ведь и заикой сделаться можно! Я подумал, что Генри пришёл посты проверять! — вскрикнул Билл.

— Выздоровел, видать. Подкрался, как пантера! — облегчённо заулыбался Лукас.

— Нечего в кости играть во время дежурства… Билл, а почему ты назвал меня драконом?

— А ты не знаешь? Парни тебя теперь иначе как Морской Дракон Рен и не величают. Так что поздравляю. Такую кличку редко кому удаётся заполучить! Джека вон хотя бы Аллигатором называют, а Лукаса — просто Молчуном. Но это что! Оуэна вообще прозвали Нытиком. Он постоянно стонет: "Если бы знал, что всё так будет, ни за что не стал бы пиратом…"

— А у тебя есть прозвище? — поинтересовался Рен.

Билл замялся.

— Шныжья Лапа! — радостно сообщил Лукас. — Все давно знают, что он не чист на руку. Может, поэтому тебе так в кости везёт? А, Билл?

— Ты что, хочешь со мной поссориться?! Хорошо, давай встретимся на опушке, когда нас сменят. Шпагу не забудь! И не думай, что если ты на десять лет старше, я побоюсь скрестить с тобой клинки! Разве что уважу твой преклонный возраст. Хе-хе…

— Смотри-ка, их в Воровской гильдии ещё и фехтованию обучают! Прям Орден паладинов, а не шайка карманников! Сиди уж, дуэлянт!

— Разговорился ты что-то, Молчун! Наверное, и впрямь стоит тебя проучить!

Лукас в ответ только ухмыльнулся. Драться с Биллом он, разумеется, и не думал. К немалому, кстати сказать, облегчению последнего. Оружием опытный пират владел куда лучше, чем вчерашний портовый воришка.

— Остынь, Билл! — миролюбиво произнёс Рен, — Если уж тебе так приспичило помахать шпагой, можем поупражняться вместе. Мне теперь приходится навёрстывать упущенное. Побывав в зубах дракона, я здорово ослаб и утратил былую ловкость.

— Только не вздумай подраться с ним всерьёз, — вставил Лукас, обращаясь к Биллу, — он хоть и раненый, но тебя отделает за два вздоха. С Реном после истории с неупокоенным магом даже Генри или Брэндон побоялись бы скрестить клинки.

— Ну уж… — заскромничал юный пират. — Пойду я, ребята. А вы тут не передеритесь!

— Да какая драка! — успокоил приятеля разговорчивый Молчун. — Так, оторву кое-кому его шныжью лапу, и вся недолга…

Скатившись по лестнице и выбежав из дома, Рен нос к носу столкнулся с капитаном Грегом.

— Где тебя носит? Полдня уже ищу!

— Сам? Послал бы кого-нибудь.

— Уж если я тебя поймать не могу, то эти олухи и подавно… И вообще, не дерзи капитану, юнга! Ты как, оправился немного?

— Более-менее. Правда, Шпагой мастера и более серьёзным оружием, требующим особых навыков, не скоро ещё смогу владеть, как раньше. Для меня сейчас и абордажный тесак тяжеловат.

— Ну, надеюсь, что дело, которое я хочу поручить тебе, не потребует участия в рукопашной. Тут нужно головой поработать и языком. А это у тебя неплохо получается даже в бессознательном состоянии.

— Что за дело? — подобрался Рен.

— Слушай сюда, Морской Дракон, — ухмыльнувшись в бороду, начал Грег. — О когге, разбившемся во время бури на севере острова тебе рассказывали?

— Конечно.

— Так вот. Ребята следят за теми, кто уцелел из его команды. Там четверо моряков, две женщины и маг Огня. Они обосновались в старой хижине на Северном пляже. Разговаривать с нами не желают, а стоит нашим орлам приблизиться, хватаются за оружие. Маг, крыса монастырская, чуть что, шары огненные швырять начинает.

— А кто к ним ходил?

— Аллигатор, Скип и Морган. Зря я их послал, конечно. На такие рожи глядя, кто угодно за меч схватится! Поэтому хочу поручить это дело тебе. Надеюсь, ты сумеешь вызвать у них доверие. Разузнай, кто они, откуда шли. Моряки на вид крепкие парни, а нам вскоре понадобится пополнение. Зря я ломался тогда в Яркендаре, когда к нам начали перебегать бандиты из шайки Ворона… Может, тебе удастся уговорить вступить в команду этих ребят с разбитого когга. Если они нам подойдут, разумеется. Мага заполучить было бы ещё лучше, но вряд ли служитель Инноса свяжется с морскими разбойниками. Для начала предложи им перебраться в наш лагерь возле пляжа. Спроси, не нужны ли еда, одежда и лекарства. Думаю, Гаретт найдёт всё необходимое.

— Когда я должен отправляться?

— Прямо сейчас. До полудня далеко. К вечеру обернётесь.

— Со мной пойдёт кто-то ещё?

— Да, Аллигатор, Фин и Том. Останутся сзади. Прикроют, если что… А вот и они!

— Мы готовы, капитан! — доложил подошедший Аллигатор Джек. — Привет, Морской Дракон. Ты уже собрался?

— Сейчас, только лук захвачу!

Рен стрелой метнулся в дом и тут же выскочил обратно, перекидывая через плечо оружие.

— Как пойдём? — спросил он у Джека.

— Обыкновенно — ногами, — ответил тот, повернув в сторону лесной опушки покрытое татуировками и шрамами лицо. Тем временем капитан, убедившись, что его приказ принят к сведению, величественно удалился в направлении причала.

— Так мы и до ночи не доберёмся, — возразил Аллигатору Фин, произнося слова со своим неподражаемым акцентом[8]. — Да и хищников в лесу полно. Давайте лучше порталом перенесёмся до круга камней, а оттуда — пешком вдоль берега.

— Точно! — поддержал его Том. — Там и пляж близко. У Гарвелла можно лодку одолжить. Так быстрее будет.

— Не люблю я этих ваших порталов, — заворчал Джек, — одни неприятности от проклятой магии…

— Брось, Аллигатор, — схватил его за рукав Рен, — нельзя быть таким суеверным!

— Ладно, — вздохнул старый пират, — что с вами делать. Пошли!

Спутники Рена остались в лодке, укрытой за выступающей в море скалой. А сам Морской Дракон сложил на банку оружие и осторожно спустился в воду, держась за борт. Затем потихоньку поплыл вдоль каменного обрыва в сторону Северного пляжа. Вскоре парень почувствовал под ногами песчаное дно и выбрался на берег. Заметили его, когда он выжимал мокрую одежду.

— Не двигайся! — раздался голос, тон которого не обещал ничего хорошего. Из-за покосившейся хижины, в которой Рен когда-то нашёл полуистлевший дневник погибшего на этом берегу пиратского капитана, вышел молодой темноволосый мужчина в одежде послушника монастыря Инноса.

— А я и не двигаюсь. Куртку вот ещё не отжал… — не поднимая головы, безмятежно ответил Рен.

Послушник, похоже, был несколько обескуражен подобным спокойствием.

— Ты откуда здесь взялся, паренёк? — спросил он.

— Не видишь что ли? Из воды вылез.

— А в воду как попал?

— Ты что, не знаешь, как люди в воду попадают?! — натягивая влажную куртку, спросил в свою очередь Рен и округлил глаза, изображая изумление.

— По-разному, — хмыкнул послушник. — Нас, к примеру, вышвырнуло в море, когда корабль врезался в скалу и стал разваливаться на куски. Но сегодня погода безветренная. Так что, вряд ли ты угодил в воду по той же причине.

— За что уважаю магов, так это за способность ясно мыслить! — заявил Рен. — Раз меня не забросило в воду ветром, стало быть, я вошёл в неё сам.

Начинающему магу, похоже, эта игра порядком надоела. Он нетерпеливо нахмурился. За его спиной показалось ещё несколько мужчин и две молодые женщины.

— Знаешь что, приятель, на твоём месте я бы перестал валять дурака! — проговорил послушник. — Насколько я понимаю, тебя подослали те головорезы, которые недавно пытались напасть на нас. Если это так, то ты не уйдёшь отсюда живым!

— Как это похоже на служителя Инноса! — ответил любимец капитана Грега. — Сначала спалить человека до костей, а потом уже разбираться, что к чему. Вас этому специально в монастыре учат?

— Эй, Дарион, не заводись! — положил послушнику руку на плечо один из моряков. — Дай ему объяснить толком, кто он и чего от нас хочет.

— Всё-таки здравомыслие простого морехода мне всегда было ближе, чем высокоумие мага! — заявил Рен с широкой улыбкой. — Приятно слышать, что кто-то здесь готов говорить разумно, а не корчить из себя, как некоторые, крутого боевого чародея. Ну что ж, приступим к делу! Меня называют Морским Драконом. Я — человек великого капитана Грега.

— Капитана Грега? — вздрогнул один из моряков. — Пирата Грега?!

— Именно.

Стоявшая за его спиной женщина тихо вскрикнула и закрыла лицо ладонями.

— Якорь мне в жабры!!! Вот это попали! — ужаснулся другой моряк.

— Не волнуйтесь вы так. Если бы капитан желал вам зла, — утешил собеседников Рен, — вы бы уже давно кормили крабов. Но он вовсе не такое чудовище, как о нём рассказывают. Конечно, Грег порой бывает жесток, но своё слово он всегда держит. Или, может быть, кто-то из вас хочет опровергнуть это утверждение?

Моряки призадумались. Потом старший из них проговорил:

— Что-то мне не приходилось слышать, чтобы капитан Грег нарушил данное кому-нибудь обещание. Впрочем, его жертвы обычно не успевают взять с него слово до того, как умрут!

— Но вы-то живы. Вам Грег обещает неприкосновенность и предлагает помощь. Наверное, вы нуждаетесь в пище и лекарствах?

— А зачем пирату помогать нам? — подозрительно спросил Дарион.

— Да из милосердия, разумеется, — преспокойно ответствовал Рен. — Грег может перебить команду судна, трюмы которого наполнены дорогими товарами. Но с вас-то что взять? Короче, надоело мне вас уговаривать. Хотите, отправляйтесь с нами в лагерь на пляже. Там есть свободная хижина. Если кто-то из вас пожелает, сможет присоединиться к нашей команде. А не захотите, тогда живите себе спокойно на берегу, добывайте пропитание охотой или ловите рыбу.

— А если мы решим остаться здесь? — спросил крепкий моряк со смуглым татуированным лицом.

— Да сколько угодно! Не пойму только, чего ради вам тут сидеть?

— Дождёмся проходящего корабля и отправимся восвояси, — не слишком уверенно ответил мужчина.

Рен в ответ весело рассмеялся.

— Ну, вы и мечтатели! Думаете, мимо Питхорма каждый день суда шастают? Да ваши предшественники проторчали на острове двадцать лет, прежде чем мы на них наткнулись!

— Остров Питхорм? — озадаченно спросил пожилой моряк с окладистой бородкой. — Никогда о таком не слышал.

— Так о нём уже несколько столетий никто не слышал. А может и больше, — махнул рукой Рен. — Ну да ладно! Не хотите идти к нам, воля ваша. Сидите тут, обрастайте водорослями. Проголодаетесь — приходите.

Сказав это, он повернулся и зашагал к воде. Дарион сделал движение, будто собрался сотворить заклинание, но моряки схватили его за руки.

— Ты что, погубить нас всех хочешь?! — выдохнул татуированный южанин. — Эй, парень, погоди!

— Что, надумали всё-таки? — остановился Рен.

— Подожди немного, нам нужно посоветоваться с госпожой.

— Советуйтесь быстрее, а то стемнеет скоро.

Мужчины сбились в кучу вокруг одной из женщин и стали оживлённо переговариваться и размахивать руками. Женщина, судя по всему, колебалась в выборе решения, глядя то на пожилого моряка, то на Дариона.

Всех потерпевших крушение разместить в лодке за один раз было невозможно. Поэтому пришлось делать два рейса. Последними переправляли женщин, послушника и пожилого моряка с бородкой. Когда их высаживали на пляже, была глубокая ночь. Моряк почтительно проводил хозяйку и её служанку в одну из хижин и направился в соседнее жилище, где расположились остальные моряки. Послушник со сноровкой бывалого человека расположился на ночлег под открытым небом.

Пока перевозили потерпевших крушение с северного берега на пляж, Рен осторожно выспрашивал их о судне, которое принесло их в это покинутое богами место, и об их хозяине, погибшем вместе со своим кораблём. Из расспросов выяснилось, что владельца судна звали Титус Грош. Он был купцом с Южных островов. Его одномачтовый когг назывался "Заатан", в честь родного острова торговца.

Свой последний вояж Титус совершил на Хоринис. Судно было нагружено разнообразными товарами — пряностями, коврами, оружием, благовонным маслом для светильников и много чем ещё. На самом восточном острове Миртаны торговец хотел закупить, разумеется, магической руды. Но её удалось добыть не более десятка кусков, каждый — величиной с кулак. Причём, по грабительской цене. Поэтому Грош стал закупать шкуры. Особенно большую партию он приобрёл у Боспера — скорняка и, по совместительству, владельца маленькой оружейной мастерской, в которой изготовлялись луки и арбалеты.

Титус собирался пробыть на Хоринисе ещё несколько недель. Почти половина товаров была не распродана, да и с надеждой разжиться рудой он ещё не распрощался. Как вдруг, подняв одной безлунной ночью команду, купец послал за послушником Дарионом, который собирался отправиться вместе с ним, и приказал готовиться к отплытию. Причём готовиться спешно и тайно. Перед рассветом "Заатан" вышел в море. Якорные цепи бесшумно были намотаны на обильно смазанные жиром брашпили, и сонная охрана на берегу заметила исчезновение когга только утром.

А на другой день разразилась сильнейшая буря. Когг отнесло далеко на восток и, в конце концов, разбило о скалы Питхорма. Из семерых матросов в живых осталось лишь четверо, погибли штурман и сам Титус Грош. Остальным, в том числе пассажирам, удалось спастись только благодаря тому, что избитый корпус "Заатана" застрял в камнях у самого берега. Люди с трудом, на каждом шагу рискуя оказаться смытыми волной со скользких валунов, выбрались на пляж северного берега. А судно, посопротивлявшись немного натиску разъярённой стихии, было сорвано с камней и отнесено от берега. В многочисленные пробоины хлынула вода, и когг затонул.

— Так я не понял, хотят они поступить ко мне на службу или нет? — раздражённо дёргая себя за бороду, спросил Грег.

— Спиро, самый старший из выживших, точно не хочет, — задумчиво морща лоб, отвечал Рен, — а остальные парни вроде не против. Рагдар, по моему, даже рад такой возможности.

— Неплохо. Можно будет пополнить команду. Конечно, если эти ребята не робкого десятка и достаточно надёжны.

— На трусов они не похожи. Но с первого взгляда можно и ошибиться.

— Значит, нужно им устроить испытание. Вот только какое? Ну, ничего, придумаю.

— Да уж, по части испытаний ты большой выдумщик…

— Цыц! Поговори мне ещё, салага!.. Ты полагаешь, я хоть на миг поверил, что твой приятель Фин действительно сам завалил того тролля? Как бы ни так!

— Да ладно тебе, капитан. Он весёлый парень и достаточно смелый. Они с Аллигатором недавно на пару остера одолели. При толпе свидетелей, между прочим. Трус бы этого не сумел. А на тролля и ты, прежде чем выходить, трижды подумаешь.

— Да что теперь об этом зря болтать, когда Фин уже произнёс клятву пирата! Сейчас надо сообразить, как бы понадёжнее проверить эту троицу.

Грег замолк и задумчиво уставился в огонь очага, возле которого он удобно расположился в самодельном кресле, обтянутом звериными шкурами. Снаружи приглушённо шелестел ливень. В соседней комнате несколько парней оценивали очередное творение Сэмуэля, изготовленное по рецепту, вычитанному на древней каменной плитке, которую Рен отыскал в каких-то развалинах. Переговаривались они уже слишком оживлённо и временами начинали невпопад смеяться. Видимо, старинный рецепт яркендарских алхимиков и впрямь был хорош.

— Что-то Генри говорил насчёт той старой каменоломни, из которой ты изгонял призраков, — проговорил наконец Грег. — Вроде бы там после землетрясения опять не чисто. Возьми-ка ты этих морячков и прогуляйся с ними в катакомбы, проверь, что там Генри примерещилось. Да внимательно смотри, как они там себя поведут. Бездельники и трусы нам в команде не нужны.

— А как же тогда ты Оуэна принял?

— Этот парень, конечно, не храбрец, но работает за двоих. Особенно если его почаще подгонять. Такие люди нам тоже нужны… Эй, куда помчался?! Подожди, пока ливень утихнет!.. И, Рен… будь там осторожнее. А то возись с тобой опять…

Ливень кончился только под утро. Рен, хорошенько вооружившись и прихватив провизии, вышел из дома на рассвете. Выспался он прекрасно, настроение было отличным. Впереди снова ждало приключение. А разве не ради приключений и подвигов он покинул Хоринис?

Ещё несколько месяцев назад жизнь представлялась Рену в мрачных тонах. Нищета, безнадёжность и однообразная работа — таким виделось ему будущее. Вся его живая и деятельная натура восставала против подобной перспективы. Чтобы скрасить тусклое существование жителя приходящего в упадок города, парень пускался во все тяжкие — дрался с портовой шпаной, воровал. Последнее он делал не из жажды наживы, а исключительно ради острого вкуса опасности. Риск, кстати, был немалым: уличённый в воровстве должен был заплатить солидный штраф. Если же у преступника не было достаточного количества золота, его ждала каторга в Миннентале. Впрочем, с тех пор, как пал Барьер, и заключённые разбежались по всему острову, с ворами стали поступать проще. Пойманного с поличным держали некоторое время в темнице. И если никто из родных или друзей не вносил за него выкуп, наказание было одно — виселица.

Отец, пока его не похитили люди Ворона, ещё как-то держал сына в узде. Он воспитывал его один лет с десяти, с тех самых пор, когда болезнь унесла жену Вильяма. Идя на работу в порт, брал парня с собой. После того, как Рен достаточно окреп, он стал помогать отцу грузить руду и другие товары на приходившие с материка и Южных островов корабли. Со временем он начал получать плату лишь на треть меньшую, чем взрослые грузчики. В ту благодатную пору отец и сын смотрели в будущее с некоторой долей уверенности.

Но года два назад суда стали заходить в Хоринис всё реже, а в последние месяцы не было вообще ни одного корабля. Чтобы избежать голода, Вильям решил рыбачить вместе со своим приятелем Фаримом. Рена вначале обрадовала такая перемена, но вскоре он разочаровался в рыбацком деле. Выходить из бухты рыбаки боялись — небольшую лодку могли перевернуть внезапный шквал или морское чудовище, которых вокруг острова водилось немало. Несколько раз неподалёку от Хориниса видели орочьи галеры — длинные чёрные суда, ощетинившиеся рядами крепких вёсел. Попадись на их пути рыбачья лодка, участь находящихся в ней людей была бы незавидной.

Когда в городе появились паладины, лучше не стало. Королевские воины любили хорошо поесть, но не все из них спешили сполна платить за купленную рыбу. Всех людей в крепкой красивой броне, сошедших на причал с борта огромного галеона, жители называли паладинами. Но Рен вскоре узнал, что это звание могут носить лишь члены Ордена Света, присягнувшие лично королю и прошедшие соответствующие обряды под руководством магов Огня. В Орден принимают не только отпрысков знатных родов, но и простых людей, совершивших нечто важное во славу короля и для торжества дела Порядка.

Паладинов среди прибывших оказалось чуть более десятка. Они обычно следовали правилам чести и жителей города не обижали. Впрочем, воины Инноса редко снисходили до того, чтобы обращать на внимание на простолюдинов. А остальные прибывшие с материка вояки были простыми рыцарями — дворянами, служившими за право владеть земельным наделом. Причём служили они обычно не лично королю, а кому-нибудь из паладинов или другим знатным господам. Простолюдинов эти типы привыкли презирать, а их трудом — пользоваться бесплатно. Отобрать у рыбаков улов, а у крестьян — овцу или изрядную часть урожая даром было для них обычным делом.

Потом к этим нахлебникам добавились ополченцы.

Раньше в Хоринисе была только стража, численность которой не превышала полутора десятков человек. А когда лорд Хаген издал указ о создании ополчения, к стражникам стали присоединяться все, кому не лень. В казармы ушла большая часть портовой рвани, а также многие рыбаки, каменщики, плотники и разорившиеся торговцы. Работать стало некому, но есть хотели все. Причём своё жалованье многие ополченцы сразу же пропивали, проигрывали в кости или спускали в заведении Бромора. Особенно тяжело стало после того, как Онар отказался признавать королевскую власть. Он прекратил поставлять в город продовольствие, предпочитая кормить собственную армию наёмников. Заработать на жизнь рыбакам стало ещё труднее. Каждый, у кого на поясе болтался меч, норовил забрать улов бесплатно. Торговец Хальвор, видя такое дело, предлагал за рыбу сущие гроши. Мол, всё равно даром возьмут, а так хоть что-то…

Когда Вильям исчез, Рен забросил рыбную ловлю и стал пробавляться случайными заработками, по большей части противозаконными. Фарим пытался его урезонивать, но мнение старого рыбака для парня мало что значило. А когда в городе в очередной раз появился человек, имени которого никто не слышал, но многие говорили, что он Избранный самого Инноса, Рен узнал о смерти отца. Тогда он твёрдо решил уйти из города. И единственным прибежищем, которое парень мог для себя выбрать, был пиратский лагерь. Об этом таинственном месте громким шёпотом рассказывали пьяные моряки в портовой таверне.

Попасть туда долго не удавалось. Но однажды сумасшедший алхимик Игнац, к которому Рен иногда забегал скуки ради, рассказал о заклинании телепорта, созданном им в надежде попасть на северо-восточное побережье острова…

Воспоминания Рена были бесцеремонно прерваны парой кусачей. Животные выскочили из зарослей, когда он шёл от портала, расположенного неподалёку от каменного круга, в лагерь на пляже. Стряхивая с кустов капли росы ударами гибких хвостов и утробно урча, хищные твари бросились к парню. Он проворно отскочил в сторону, выхватывая шпагу. Это было простое лёгкое оружие, предназначенное как для колющих, так и для рубящих ударов. Такое способен изготовить каждый мало-мальски обученный оружейник. Для того чтобы носить шпагу Мастера или другое напитанное магией оружие, Рен был сейчас недостаточно силён и ловок. А жаль! Ведь подобный клинок способен сам находить слабые места в защите противника и хищно впиваться в плоть. Но чтобы подчинить его своей воле, нужна особая сноровка и немалый опыт.

Уклонившись от первого кусача, он нанёс укол второму хищнику, целясь в шею. Клинок скользнул по пёстрой чешуе, не причинив твари вреда, но удар заставил её попятиться. Первый кусач тем временем попытался напасть сзади. Рен рубанул с разворота и перебил ему переднюю лапу. Тварь заверещала, из раны хлынула кровь. Однако для бегающего на двух задних ногах хищника такое повреждение не критично, оно не мешает ему продолжать атаку. Кусачи насели на парня одновременно. Один из них вцепился в его голень, второй ухватил зубами за полу куртки, но не смог порвать прочную, усиленную металлическими заклёпками кожу. Юный пират, вскрикнув от боли, поднял оружие, развернув его остриём вниз, и нанёс твари сильный удар сверху между лопаток. Прочная чешуя снова спасла кусача — она отклонила клинок, и он не задел жизненно важных частей тела, хотя на боку появилась длинная рана.

Рен перепрыгнул через валявшееся сбоку от него бревно, сбив на миг тварей с толку, и, слегка поскользнувшись на мокрых папоротниках, бросился бежать через лес. Боли в ноге он пока не чувствовал. Оказавшись под деревом, одна из ветвей которого росла на высоте чуть более сажени от земли, парень взял шпагу в зубы, подпрыгнул, подтянулся и втащил на сук раненую ногу. Кусач прыгнул следом, но торчащие из пасти клыки только впустую щёлкнули в воздухе.

Хищники забегали вокруг ствола, выискивая способ добраться до ускользнувшей жертвы. Рен прижался к шершавой коре, чтобы не упасть, убрал шпагу и бегло осмотрел рану. Кости и сухожилия были не задеты, иначе он не смог бы бежать. Но кровь хлестала вовсю. Обмотав голень полоской ткани, припасённой на такой случай, парень нащупал в сумке пучок лечебной травы, собранной вчера перед самым ливнем, и засунул несколько листьев за щёку. Тщательно прожевал и проглотил. Прислушался к тому, как медленно отступает боль, давшая о себе знать, стоило ему немного успокоиться.

Один из кусачей высоко прыгнул, срывая когтями куски коры. Его клыки скользнули по подошве кожаного ботинка. Вторая тварь, истекающая кровью, прыгать уже не могла. Но и она кружила вокруг дерева, жаждая мести и свежего мяса. Рен снял сплеча лук и, полусогнув ноги, чтобы не свалиться вниз, стал всаживать в пёстрые спины хищников стрелу за стрелой. Потом, когда твари перестали скрести когтями окровавленную траву, спустился вниз и вырезал окорока. Мясо кусачей ему очень нравилось и в жареном, и в копчёном виде.

— Ну что, зубастые, и кто теперь кого съест? — спросил Рен, завершив разделку. Кусачи, разумеется, не ответили. Поэтому парень перебросил сумку через плечо и, поудобнее пристроив лук, двинулся дальше. Несмотря на прокушенную ногу и то, что победа над двумя не слишком сильными хищниками отняла у него столько сил, Рен был полон решимости сегодня же обследовать катакомбы у берега. Хорошее настроение стремительно возвращалось.

Миновав тёмный прямоугольник взрыхлённой Элврихом земли, он прошёл сквозь проём в ограждавшем лагерь частоколе. Сделать ворота никто так и не удосужился. Впрочем, особой нужды в них не было — лесные звери не слишком любят выбираться на морской берег. Рен спустился по песчаной тропинке к хижинам.

Когда Грег решил основать на берегу свой лагерь, сначала были построены два жилища. Их завершили как раз после того, как Рен проник в подземелье под древней пирамидой в своей тщетной охоте за сокровищами. Позднее пираты возвели ещё три хижины. Их успели покрыть корой и пальмовыми листьями, снабдить очагами перед самым землетрясением. А после него лагерь на берегу стал команде Грега не нужен, и спустя несколько дней пираты перебрались на противоположную сторону острова. На пляже остались только Элврих, Люсия и Гарвелл. Позднее к ним присоединились Тео и Джим. Они заняли третью хижину. Оставшиеся жилища недели полторы назад были переданы остаткам команды погибшего судна купца Титуса Гроша и его вдове Гатане. Именно к одной из этих построек, на ходу поздоровавшись с недавно проснувшимся Элврихом, и направился в то утро юный пират Рен по прозвищу Морской Дракон.

На грубой скамье, стоявшей у стены скромного жилища, сидел Спиро, левая нога которого была обута в изрядно потрёпанный сапог, а правая — босая. Второй сапог старый моряк зажимал между коленями, пытаясь приладить на место отодравшуюся подошву. Он хмуро кивнул Рену и вновь сосредоточился на своей безнадёжной работе.

Перед входом в хижину горел костёр, над которым висел здоровенный закопчённый котёл. В посудине бурлила уха, распространяя вокруг сытный рыбный дух. Хло, молодая служанка Гатаны, помешивала варево длинной ложкой, время от времени оставляя это занятие, чтобы поправить горящие дрова. Увидев Рена, она приветливо улыбнулась и озорно стрельнула большими тёмными глазами из-под пушистых чёрных ресниц.

Рен, такой храбрый и находчивый во время схваток с диким зверьём и нежитью, рядом с этой девушкой чувствовал себя не слишком уверенно. Разговаривая с ней, он постоянно запинался и не знал, куда деть руки, становившиеся вдруг странно непослушными. Хло отлично замечала его неловкость и догадывалась о чувствах, её порождавших. Но делала вид, будто всё так и должно быть.

Хло была немного моложе Рена и происходила с Южных островов, как и большинство членов команды когга "Заатан". О её принадлежности к южанам свидетельствовали светло-коричневая кожа и затейливые татуировки на щеках, которые, как ни странно, совершенно не портили облик девушки. Нравом она обладала живым и непосредственным, но не развязным. Она преданно служила своей госпоже — Гатане, происходившей из знатного варрантского рода, остатки которого некогда укрылись на Южных островах от ужасов войны.

Встреча Гатаны с богатым купцом Титусом, закончившаяся свадьбой, могла бы стать основой для баллады. Но, к сожалению, баллады трагической. Причём гибель Титуса в этой истории была не самым печальным моментом. Наиболее страшное для Гатаны время предшествовало её замужеству. В то время она, совсем ещё юная, но уже сиявшая знойной красотой дочери пустыни, способной в лучшие времена стать драгоценнейшим украшением дворцов Бакареша и Мора Сула, осталась совсем одна и без средств к существованию. Портовый город Заата, зажатый между берегом мелкого залива и душными дождевыми лесами, над которыми высились горы, неласково обошёлся с этим благородным отпрыском древнего рода. А красота девушки служила приманкой для разных негодяев, самым мерзким из которых оказался старый герцог Оттон.

Незадолго перед тем он отказался признавать власть короля Робара и объявил себя суверенным правителем. Хотя сам герцог был чистокровным миртанцем, долг перед отечеством его не заботил. Всё, к чему стремилась его мелкая душа — это личная власть и удовольствия. В своём замке, возвышавшимся над портом, Оттон устроил настоящий вертеп разврата. И это на глазах у супруги и юного сына, которого она подарила ему на склоне лет!

Единственным, что мешало герцогу наслаждаться жизнью, было упрямство барона Людвига, не желавшего изменять королю и признавать власть Оттона. Барон правил северной частью острова, гористой и отрезанной от побережья. Его дружина была немногочисленной, но храброй и отлично обученной. И хотя барон не мог захватить замок и порт, но и герцог не имел возможности выбить врага из его высокогорной твердыни. Стражники Оттона, более многочисленные и лучше вооружённые, чем баронские воины, больше любили пить вино и выбивать ренту из беззащитных крестьян, чем карабкаться по склонам ущелий и подставляться под стрелы. Поэтому между Оттоном и Людвигом годами тлела вялотекущая затяжная война. Баронские отряды время от времени устраивали дерзкие вылазки во владения герцога. А тот выставлял заставы на тропах, разорял лесные деревеньки, жители которых поддерживали барона, и безуспешно пытался подкупить кого-нибудь из людей Людвига.

Этими делами герцог Оттон Заатанский и был озабочен более всего, пока однажды, проезжая по городу, не заметил Гатану. Выяснив, кто она и где живёт, старый сластолюбец вознамерился сделать её своей наложницей. Девушке чудом удалось выскользнуть из его сморщенных цепких лап благодаря помощи ловкого купца Титуса и родственников Хло, недавно перебравшихся в Заату из затерянного в джунглях селения. Посодействовало её спасению и то, что герцог ещё немного прислушивался к магам Огня, трое из которых жили в его замке. Склонить изменника к возвращению под сень миртанского престола они даже и не пытались, чтобы не лишиться собственных голов. Но время от времени им удавалось удерживать Оттона от наиболее вопиющих из задуманных им злодейств.

В итоге этой драмы Гатана стала женой купца Титуса, к которому не испытывала никаких чувств, кроме, разве что, благодарности. Нельзя сказать, чтобы Грош, прозванный так за прижимистость, плохо с ней обращался. Но и душевной теплоты между супругами не было. Чтобы избежать мести со стороны герцога, Титус был вынужден больше года жить на своём когге вместе с женой, проводя всё время в плаваниях. На Заатан он заходил лишь изредка, чтобы совершить необходимые торговые сделки, повидать друзей и родных. Хло, искренне привязавшаяся к Гатане, не захотела с ней расставаться. Она, конечно, прекрасно понимала, что не ровня родовитой варрантке по социальному положению. Какие бы несчастья не сваливались на прекрасную дочь пустыни, она оставалась представительницей одного из знатнейших родов своей страны. Поэтому Хло обрадовалась, когда Гатана уговорила Титуса нанять её в качестве служанки. Купец, несмотря на прижимистость, не смог отказать молодой жене. Тем более что жалование новая служанка запросила более чем скромное.

Все эти подробности Рен узнал не от Хло, а от моряков из команды "Заатана". За недолгое время, проведённое в пиратском лагере на берегу Питхорма, парни стали относиться к Морскому Дракону с большим доверием. Было у него такое свойство — располагать к себе людей.

— Что, так и будешь стоять, как истукан? — вывел Рена из краткой задумчивости голос Хло. — Ты что-то хотел сказать?

— Я? Нет… Ничего, — смешался молодой пират. — То есть, хотел спросить, где Рагдар, Удан и Сегорн…

— А почему ты ищешь их здесь? — вскинула брови девушка в притворном возмущении. — Они, как обычно, дрыхнут в своей хижине. Неужели ты думаешь, что госпожа решила поселить их у себя?

— Нет-нет… Что ты! С-спасибо… — покраснел Рен.

Развернувшись на пятках, он бросился к хижине моряков. Едва он успел сделать несколько торопливых шагов, навстречу, позёвывая, вышел из хижины Удан.

— О, Рен! Привет. Куда это ты в такую рань? — приветствовал он пирата.

— За вами. Вы ещё не передумали поступать под начало Грега?

— Он согласился нас взять? — возникла из-за плеча Удана голова Рагдара.

Оба этих парня были южане, как в Миртане обычно называли жителей Южных островов. Было им лет под тридцать. Крепкие смуглые торсы, жилистые руки и увесистые кулаки свидетельствовали о привычке к труду и драке. Рагдар происходил из какого-то островного племени. Лицо его украшала татуировка не менее затейливая, чем у Аллигатора Джека, а голова была гладко выбрита. Удан же был из числа "омиртанившихся" островитян. Узоров на его щеках не было, зато он носил короткую стрижку и маленькую бородку клинышком.

Пока Рен наслаждался созерцанием радостного изумления, изобразившегося на смуглых физиономиях будущих пиратов, из хижины выбрался Сегорн. Он раздвинул плечами приятелей, на ходу собирая в пучок на затылке длинные светлые волосы. Лицо его было хмурым и заспанным.

Внешне этот парень представлял собой полную противоположность двоим южанам. Кожа его была белой, глаза голубыми, а черты лица выдавали чистокровного нордмарца. Ростом он превосходил приятелей на полголовы. По годам они, судя по всему, были ровесниками, но выглядел Сегорн значительно моложе. Как он сам заявлял по этому поводу, северяне благодаря холоду лучше сохраняются. А он, как никак, большую часть жизни провёл в заснеженных горах своей суровой родины.

— Грег что, так просто возьмёт нас в свою шайку? Без всяких испытаний и прочих формальностей? — спросил Сегорн у Рена.

— Не в шайку, а в команду, — поправил северянина Морской Дракон. — А что касается формальностей… Капитан взял бы вас и так. Сразу видно, что вы не трусы и море вам — дом родной. Но другие парни не поймут. Им всем пришлось проходить испытания, доказывать свою храбрость и верность команде. К тому же, капитан частенько устраивает нам повторные проверки. Чтоб жизнь мёдом не казалась. Недавно даже Аллигатору Джеку экзамен на бдительность устроил — ворота заставил стеречь. Поэтому нам с вами придётся прогуляться в одно малоприятное местечко и выполнить задание Грега.

— Что за место?

— Видишь тот выступ скалы, справа от пляжа? Сразу за ним есть вход в старинные каменоломни…

— Видели мы этот вход, — вмешался Рагдар. — Жуткое место! Мы что, должны лезть туда?

— Если хотите наводить ужас на окрестные моря под началом капитана Грега, то да. А тем, кто падает в обморок при виде ходячего скелета или какого-нибудь завалящего призрака, в нашей команде не место.

— Вот демон! Придётся идти, — огорчился Удан. — Не хочется просидеть остаток жизни на этом острове.

— Когда отправляемся? — спокойно поинтересовался Сегорн.

— Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам? — раздался вдруг чей-то голос за спиной Рена.

Молодой пират повернулся и оказался нос к носу с Дарионом. Послушник магов Огня подошёл совершенно не слышно.

— Присоединишься к нам в походе вглубь катакомб? — уточнил Рен, ни на миг не выведенный из равновесия неожиданным появлением Дариона.

— Именно. А потом — к команде капитана Грега, — невозмутимо ответил послушник.

— Разве магу Огня пристало заниматься морским разбоем?

— Магу, может быть, и не пристало. А беглому послушнику и бывшему заключённому из Минненталя — в самый раз.

— Ты был на каторге? — удивился Рен.

— Был. А до того учился кузнечному ремеслу в Монтере. Но это давно было…

— А на каторгу за что загремел? — спросил Удан.

— Да так, связался с нехорошими людьми… — уклончиво ответил Дарион.

— И что, маги Огня не знали, кого приняли в ученики? — вновь спросил Рен.

— Знали, конечно. Но решили дать мне возможность всё исправить верным служением Инносу.

— А ты возможностью не воспользовался…

— Я честно старался. Молился ночи напролёт, изучал боевую магию и, вообще, был идеальным послушником. Потом участвовал в битве против орков. Но моё прошлое продолжало висеть за плечами, как перебитые крылья! Меня постоянно зажимали в продвижении, хотя учеником я был одним из лучших. Некоторые маги отказывались делиться со мной знаниями. В конце концов, я бросил это безнадёжное занятие — пытаться оправдать доверие, которого ко мне никто не испытывал…

— Не знаю даже… — изобразил сомнение на лице Рен. — У Грега уже был в команде один беглый послушник. Но долго он не протянул. Полез в пещеру и начал устраивать там какие-то опыты. Когда я нашёл его скелет, на него смотреть было жутко — череп аж светился разноцветным огнём… Ну да ладно, я постараюсь уговорить капитана взять тебя в команду. Думаю, к моему мнению он должен прислушаться.

— А с чего это ваш капитан станет слушать юнгу? — прищурившись, спросил Дарион.

— Юнга я только по возрасту. А по заслугам — один из первых в команде! Капитан и Скип обучают меня навигации. Ты и седеть не успеешь начать, когда я стану старшим помощником.

— Ну-ну. Я тоже примерно так думал, когда поступал в монастырь…

— Мы пойдём в каменоломни, или будем трепаться здесь до вечера? — спросил Сегорн.

— А куда спешить? — беспечно ответил Рен. — Под землёй что день, что ночь — одинаково темно. Вы бы перекусили пока, собрались как следует. Кто знает, когда мы вернёмся назад…

— И вернёмся ли… — мрачно вставил Рагдар.

— А-а-атставить панику!!! — раздалась вдруг команда, отданная резким громким голосом. Все, включая Рена, подпрыгнули на месте.

— Уф… Брэндон, задери тебя шныг! Ты чего подкрадываешься, как тень? — узнал Рен одного из старших членов пиратской команды.

— А ты не теряй бдительность! Будешь спать на ходу, точно из пещер не вернёшься, — проворчал тот в ответ.

— Ты чего это — с нами решил пойти?

— Много чести. Сами в этих норах паутину собирайте. Я пришёл засвидетельствовать своё почтение госпоже Гатане.

— То-то смотрю: вырядился, как для королевского приёма…

Брэндон действительно выглядел импозантно. На нём была новая, сверкавшая многочисленными заклёпками куртка. Светлые с проседью волосы — чисто вымыты и собраны в тугой хвост на затылке. На расшитой золотой нитью широкой перевязи искрились драгоценными камнями рукояти метательных ножей и длинной шпаги. Голубые глаза уверенно и спокойно смотрели с обветренного лица.

— Ну, для Робара я вряд ли стал бы так стараться, — усмехнулся Брэндон. — Что ж, удачи вам!

— И тебе тоже! — подмигнув, ответил Рен.

Старый пират лишь слегка улыбнулся кончиками губ.

Не прошло и часа, когда пятеро искателей приключений приблизились к зияющему опасной чернотой входу в катакомбы. Зев старых каменоломен был обращён на запад, поэтому в утренние часы сюда не проникал ни один луч светила, называемого Оком Инноса. За спиной вкрадчиво шипели морские волны. Рен оглядел своих спутников и сделал шаг вперёд.

Перед походом парни вооружились, кто как смог. Удан повесил на пояс шпагу — наподобие той, что была у Рена. Кроме того, он прихватил солидный запас факелов. Рагдар вооружился охотничьим "волчьим" ножом и луком, усиленным костяными пластинками. Он недавно выменял это оружие у Джима на амулет, защищающий от дыхания огненных варанов. За пояс Сегорна был заткнут небольшой обоюдоострый топор, обращался с которым северянин, похоже, мастерски. Дарион взял боевой посох, полученный ещё в монастыре, руну малого огненного шара, украденную там же, и несколько магических свитков.

Едва вошли в штольню, ведущую в недра древних катакомб, Удан достал факел. Он был из старых запасов — изготовленным особым алхимическим способом. Поэтому стучать кресалом о кремень не пришлось — пламя вспыхнуло само, едва с факела сняли предохранительную полоску ткани, которой он был обмотан.

Рен уверенно двигался впереди цепочки людей по знакомому пути. Все чувства его обострились. Сейчас вряд ли кому-нибудь удалось бы застать его врасплох. Вот он остановился и, взяв из руки Удана факел, заглянул в короткое ответвление слева. Подставка для книги с каменными страницами, выполненная в виде статуи Аданоса, как его представляли древние яркендарцы, была на месте.

— Видели такое когда-нибудь? — тихо спросил Морской Дракон у спутников.

— А как же, — полушёпотом ответил Дарион. — Ходили как-то с магом Серпентесом к каменному кругу неподалёку от усадьбы Лобарта. Там идол вроде этого появился вдруг из ниоткуда. Ожил и бросился на людей. К счастью, поблизости оказались паладины, которые его враз успокоили. Но когда мы пришли освятить это место, обломки ещё лежали неподалёку. Ух, как злился Серпентес, что ему пришлось переться в такую даль из-за ерунды! Обматерил всех и телепортировался в монастырь, а мы…

— Здесь статуи не оживают, — прервал Рен бывшего послушника, на которого изредка нападали безудержные приступы словоохотливости. — Идём вперёд!

Он вернул факел Удану и направился дальше в недра Питхорма. Когда миновали очередную развилку, сзади неожиданно раздался низкий вибрирующий звук. Все вздрогнули и обернулись. К людям, скривившись и припадая на левую ногу, приближалась призрачная фигура.

— Иннос, спаси нас!!! — вскрикнул суеверный Рагдар, срывая с плеча лук.

Шедший последним Сегорн быстро выхватил из-за пояса топор, привычным движением перехватил его поудобнее и нанёс мощный удар. Не встретив ожидаемого сопротивления, северянин едва не упал. По инерции он сделал несколько шагов в направлении, где только что находилась нежить. Призрак, как только его коснулось холодное железо топора, исчез с коротким противным воплем, вспыхнув напоследок бледным, мертвенно-белёсым светом.

Все оторопело замерли на месте. В ладони Дариона судорожно пульсировал и разбрасывал искры красный огненный шар. Из оцепенения их вывел негромкий смешок Рена.

— Испугались? Ха-ха. Может, сразу назад вернётесь и пойдёте рыбачить вместе с Гарвеллом? Тут эти призраки на каждом шагу попадаются! Они же безвредные совершенно. Коснёшься клинком — и рассеиваются. Я тоже поначалу боялся, пока не прочёл каменную книгу, которую держит та статуя…

— Предупредить нельзя было?! — выдохнул Удан.

— А может мне сбегать вперёд и путь для тебя расчистить? Кто здесь испытание проходит — вы или я?

— Он прав, — сказал Удану Дарион, пряча огненный шар в ладонь. — Пошли дальше!

На появление следующих двух привидений спутники Рена отреагировали уже достаточно спокойно. Вскоре они оказались в большом зале, где Рен некогда впервые встретил Яроса. Просторное помещение было погружено во тьму, которую лишь отчасти рассеивал свет факела. Эхо от человеческих шагов заполошно металось от стены к стене и гасло в проходах. В центре зала лежала груда серых камней, видимо рухнувших с потолка во время недавнего землетрясения. Удан, подняв факел, опасливо посмотрел вверх. Но свет скудного языка пламени не достигал каменных сводов, тонувших во мраке.

— Сюда! — сказал Рен, направляясь в следующий тоннель.

Древняя деревянная крепь, поддерживающая стены и потолок шахты, кое-где вспучилась под напором каменных масс, готовая лопнуть при малейшем толчке. Люди невольно ускорили шаг, чтобы быстрее миновать опасное место. Впереди снова возник призрак, которого Рен развеял небрежным взмахом клинка.

Наконец, путники достигли развилки. Ход, который уходил направо и раньше вёл в башню, одиноко возвышавшуюся на утёсе над пляжем, был полностью засыпан. Впрочем, пользы от него всё равно не было. Башню разрушил артиллерийский залп с борта "Ветра удачи". В итоге древнее сооружение стало могилой "бессмертного" Яроса.

Глыбы, завалившие тоннель, являли собой впечатляющее зрелище. Рен остановился, чтобы посмотреть, не обнажил ли обвал какое-нибудь захоронение, тайник или что-то подобное. Пока он осторожно светил факелом во все щели, из левого прохода, не пострадавшего от землетрясения, раздался частый стук костяшек по камню.

Тренькнула тетива. Один за другим во мрак ушли три огненных шара. Это Дарион встретил опасность во всеоружии. Вспышки высветили два гоблинских скелета, один из которых сразу же вспыхнул и рассыпался на отдельные кости. Второй успел добежать до людей, но рухнул под ударом топора Сегорна.

Рен подошёл к кучке костей, наклонился и поднял закопчённое ребро, в котором накрепко засела стрела с обгоревшим оперением. Повертев её в руках, парень проговорил:

— Да, ребята, с вами не пропадёшь! Вы, считай, готовая абордажная бригада. Думаю, у Грега не будет причин отказать вам в приёме в команду.

— Так может, дальше идти незачем? — с надеждой спросил Удан, засовывая в ножны шпагу, которой так и не успел воспользоваться, и забирая факел у Рена.

— Ну уж нет! — возмутился Морской Дракон. — Самое интересное только начинается, а ты предлагаешь вернуться назад? К тому же, капитан приказал найти место, откуда полезла нечисть, и устранить опасность.

— Не знаю, как вам, а мне всё это начинает нравиться! — заявил вдруг Сегорн, усмехаясь в темноте. — Я не прочь взглянуть, что там дальше.

— Пошли вперёд, — поддержал его Рагдар, — я тоже начал входить во вкус.

Рен направился дальше вглубь каменоломен, держа ладонь на рукояти шпаги. Парни пошагали за ним. Они обследовали несколько боковых ответвлений и коротких штреков, но ничего подозрительного не обнаружили. Наконец достигли последней статуи с каменной книгой. Изваяние было опрокинуто и расколото. В том месте, где прежде находилось её основание, зиял узкий чёрный провал.

Исследователи подземелья осторожно приблизились к дыре в полу. Удан опустил факел в темноту. Несколько голов склонилось следом.

— Что там? — прошептал Рагдар, вытягивая шею через плечо Удана. Не удержав равновесия, татуированный южанин нечаянно толкнул приятеля. Тот, чтобы не упасть, вынужден был выпустить факел и опереться о края дыры руками. Факел упал вниз и ударился о твёрдую поверхность, рассыпая искры.

— Да здесь всего-то полторы сажени глубины. Самое большее — две, — сказал Рен. — Прыгаем?

— А назад как? — охладил его пыл рассудительный Дарион.

— Ну, может быть, там есть другой выход… Или на плечи друг другу встанем… — растерянно проговорил молодой пират.

— Ты что, всегда действуешь таким образом? Как же ты жив до сих пор? — удивился беглый послушник.

— Не знаю. До сих пор, куда бы я ни забирался, выход всегда находился. А если бы я каждый раз размышлял, что там дальше и какие могут быть последствия, мне пришлось бы до конца жизни прозябать в портовом квартале Хориниса!

— Тем не менее, если ты и впредь, входя куда-нибудь, не будешь думать, как потом выбраться назад, то до помощника капитана точно не доживёшь. Во всяком случае, на каторге ты бы долго не протянул. Костями храбрецов вроде тебя усеян весь Минненталь. Местами — в два слоя!

— Да о чём вы спорите? — спросил вдруг Удан, передав Сегорну второй факел, который он только что зажёг, и доставая из заплечного мешка верёвку с узлами, завязанными на расстоянии локтя друг от друга. — Сейчас привяжем конец к идолу, и спустимся вниз. А потом спокойно вернёмся назад.

— Молодец, Удан! — обрадовался Рен, — И как мне самому не пришло в голову захватить верёвку? С другой стороны, в этих катакомбах она мне никогда не требовалась…

Моряки проворно закрепили петлю на самом массивном из обломков статуи, и вскоре все пятеро исследователей стояли на неровном каменном полу, осматриваясь в неровном свете пламени.

Подземелье, в котором они оказались, похоже, представляло собой естественную полость удлинённой формы. Но кое-где на стенах различались явственные следы кирок. Видимо, кто-то расширил природный проход. С одной стороны, всего в нескольких шагах от провала, тоннель заканчивался тупиком. Но в противоположном направлении он уходил во тьму.

— Ну всё, окончательно заблудились! — с досадой сказал Дарион после очередного поворота. Он прислонился спиной к стенке тоннеля и достал глиняную баклагу. — И вода закончилась… Мы, должно быть, уже больше суток тут бродим.

— Прошли, называется, испытание… — в тон ему проворчал Рагдар. — Теперь местная нежить точно примет нас в свою команду!

— Выберемся, — уверенно произнёс Рен, хотя на самом деле уверенности уже не испытывал.

Удан и Сегорн ничего не сказали. Первый доставал из котомки предпоследний факел. А второй перевязывал рану на руке, полученную в одной из многочисленных схваток со скелетами.

— Надо хорошенько подумать, — начал Дарион, — где мы повернули не в ту сторону…

— А какая из здешних сторон "та"? — поддел его Рен.

— Тихо! — прошептал Сегорн. — Похоже, у нас гости. Сейчас они нам покажут дорогу… В царство Белиара.

Все замерли и прислушались. Из глубин подземелья послышался негромкий звук шагов. Потом всё стихло. Удан притушил факел, и люди замерли в напряжённом молчании. Через некоторое время звук раздался снова. Вдруг в глубине прохода вспыхнул багровый свет.

— В сторону! — крикнул Рен, вжимаясь в камень.

В тот же миг магический шар, казавшийся особенно ярким в темноте подземелья, влетел в ответвление тоннеля, где остановились путешественники. Все метнулись в стороны, прижимаясь к стенам. Шар зацепил Дариона и врезался в камень позади него, рассыпав сноп искр. Беглый послушник зашипел от боли, но короткая мантия, усиленная поясом и амулетом, защитила его от серьёзных повреждений. Дарион тут же ответил невидимому врагу молнией. Яркая вспышка прорезала темноту, высветив фигуру в длинном чёрном балахоне.

Рен и Сегорн, не сговариваясь, разом бросились вперёд. Навстречу им, появившись из облачка тёмно-красного света, выскочил скелет. Удан тем временем вновь зажёг факел, а Дарион метнул вторую молнию, едва не зацепив своих спутников. Скелет отшатнулся от магического разряда и закрутился в узком проходе, пытаясь достать людей ржавым мечом. Получалось у него плохо — щербатый клинок постоянно задевал стены тоннеля, высекая искры. Несколько ударов — и нежить рассыпалась кучкой костей.

Фигура в балахоне, злобно прохрипев что-то неразборчивое, снова приготовила заклинание. Но, не успев выпустить его, пошатнулась от вонзившейся в грудь стрелы, пущенной Рагдаром. Он, оказывается, бежал следом за Сегорном и Реном с луком наготове.

Враг не смог больше воспользоваться магией. Рагдар вонзил в него ещё одну стрелу, а потом шпага и обоюдоострый топор поставили последнюю точку в схватке.

— Ищущий! — удивлённо воскликнул Дарион, склонившись к лежащей на скользком от крови полу фигуре. — Как он здесь оказался?

— А Белиар знает, — беспечно отозвался Рен. — Главное, что он указал нам нужное направление. Идём туда, откуда он появился!

— А если их там много таких? — с сомнением произнёс Рагдар.

— У нас всё равно нет выбора, — вздохнув, проговорил Удан. — Мы и без того долго здесь не протянем. Я постоянно чувствую, как своды давят на душу, сводя с ума!

— Или выберемся, или умрём. Чего здесь раздумывать? — припечатал Сегорн.

Исследователи катакомб осторожно двинулись вперёд, через каждые несколько десятков шагов останавливаясь и чутко прислушиваясь.

Ещё одного ищущего они заметили намного раньше, чем он заподозрил об их присутствии. Стены подземелья здесь оплетала светящаяся грибница, и Удан погасил факел. В тусклом, но ровном свете вышедшая на развилку каменных ходов чёрная фигура была видна издалека. Прежде, чем ищущий заметил путников, его настигли стрелы Рена и Рагдара, а следом — заклинание Дариона. Он метнул в ответ малый огненный шар, который попал в Удана, вместе с Сегорном спешившего к врагу с обнажённым клинком.

После того, как с ищущим было покончено, Рену пришлось отдать обожжённому Удану одну из немногих оставшихся у него бутылочек с целебным экстрактом. Проглотив её содержимое в два глотка, южанин почувствовал облегчение. Дарион, обшарив мантию убитого врага, с удовлетворением обнаружил сосуд с эссенцией маны.

Через несколько десятков саженей ход стал расширяться. За очередным поворотом обнаружился ряд грубо вытесанных из тёмно-красного песчаника колонн, выстроившихся вдоль правой стены. Слева шла кладка из крупных каменных блоков. В ржавых железных держаках, укреплённых между камнями, чадили факелы.

Из-за колонн появились два скелета, с которыми снова пришлось вступить в схватку.

— Ещё одной проклятой тварью стало меньше, — проворчал Сегорн, свалив последний ходячий костяк.

— Всё. Свитки кончились, — сказал Дарион. — Осталась только руна.

— У меня есть один свиток, — ответил Рен.

— Правда?! Какой?

— Ледяной шторм.

— Ого! Давай сюда.

— Ты же у магов Огня учился. А это заклинание призывает силы Аданоса. Так что, я смогу им воспользоваться не хуже.

— Как знаешь. Только держи его под рукой. Сдаётся мне, за той дверью нас ждут ба-а-альшие неприятности.

— Пойдём, взглянем! — кинул спутникам Рен.

Они осторожно просочились в узкую дверь, которой заканчивался коридор с колоннадой. Постояли, прижавшись к стенам, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

Высокая пещера, в которой оказались исследователи, освещалась только отблесками, падавшими из коридора. Светящейся грибницы или факелов здесь не было. Всю середину огромной каменной полости занимало озеро. Его гладь казалась совершенно чёрной, и люди не сразу поняли, что находится перед ними. А когда рассмотрели, то, забыв об осторожности, устремились к воде. Лишь напившись и заполнив все имевшиеся сосуды, вновь стали осматриваться.

— Глядите! — вдруг воскликнул Рагдар. — Там свет.

— Где?

— Да вон же, на другом берегу, проём в стене, кажется.

Поминутно спотыкаясь о невидимые в темноте камни, обогнули подземное озеро по узкому скользкому берегу. Приблизились к неровному проёму, из которого пробивался тусклый свет. Рен, держа оружие наготове, заглянул за угол. Он увидел короткий, узкий, уходящий влево коридор, выложенный всё теми же каменными блоками. Впереди никого не было. Свет, замеченный из пещеры, падал из-за поворота. Здесь он был намного ярче.

Рен шагнул в сторону, пропуская вперёд Сегорна. Тот крадучись приблизился к повороту, быстро выглянул и тут же отдёрнул голову назад.

— Там шестеро ищущих, — почти бесшумно прошептал северянин.

Рен сделал знак остальным спутникам оставаться на месте. Открыл висящую на поясе сумку и, порывшись там, извлёк стебель увядшей травы. Затолкал растение в рот, достал из-за пазухи магический свиток и стрелой бросился к повороту. Дарион только теперь догадался, что Рен сжевал траву глорха, дающую на короткое время огромную скорость. Бывший послушник шикнул на дёрнувшихся было вслед за молодым пиратом южан, приказав им оставаться на месте.

Морской Дракон стремглав преодолел поворот, перепрыгнул через три каменных ступеньки, ведущих вниз, и оказался в просторном прямоугольном зале, озарённом сиянием магических светильников. Вихрем промчался мимо ищущих, оторопело стоявших возле подставок для книг, расставленных вдоль стен. Через миг он уже оказался у противоположного торца помещения. Остановился и, подняв к глазам свиток, прочёл короткое заклинание, отдавая всю ману, какую только мог собрать.

Ищущие быстро оправились от неожиданности. Глухо лязгнули мечи нескольких призванных скелетов. В Рена полетели, рассыпая искры, огненные шары. Но заклинание уже сработало. Под высоким потолком заклубилась тёмно-синяя туча. Всё помещение крест накрест пересекли ярко голубые молнии. Сверху посыпались длинные ледяные сосульки, со звоном врезаясь в пол или с глухим звуком — в тела врагов.

Два огненных шара, брошенных учениками некромантов, попали в Рена. Глаза затянула пелена жгучей боли. Парень слишком поздно заметил скелета, оказавшегося совсем рядом. Рука метнулась к эфесу шпаги. Скелет уже замахивался длинным мечом, но тут в голый череп с сухим треском ударила длинная сосулька. Нежить безвредной горкой костей рухнула к ногам Рена.

Последние ледяные снаряды ещё падали с потолка, а в зал уже ворвались спутники Морского Дракона, добивая едва живых ищущих и чудом уцелевшую нежить. Вскоре всё было кончено. На выложенном гранитными плитами полу, среди костей и пятен крови, распростёрлись неподвижные тела шести несостоявшихся некромантов. Запоздало зазвенел упавший магический светильник. Воинственная четвёрка с оружием наготове замерла в напряжённых позах в центре помещения, вглядываясь в полумрак двух дверей, выходивших в противоположных направлениях. Рен, корчась от боли, доставал из сумки последние бутылочки с целебным зельем.

— Генри, нагель тебе в глотку! Долго ты ещё собираешься возиться? — рычал Грег. — Малыша там, наверное, уже в клочья порвали!

— Да иду я, иду! Парни, быстрее, шныг вас сожри!

Натаниэль, Бонес, Том, Билл, Фин, Скип, Брэндон, Морган и Аллигатор Джек еле поспевали за предводителями, спешившими к порталу возле разрушенной пирамиды. Вскоре отряд пиратов, человек за человеком, уже возник у западного берега острова. До зубов вооружённые морские разбойники торопливым шагом направились к пляжу, возле которого раскинулся их бывший лагерь.

Беспокоиться о Рене Грег начал, когда тот не появился с наступлением темноты. Капитан позвал Аллигатора и велел ему сходить на пляж и выяснить, вернулся ли юнга из каменоломен. Джек, который целый день заготавливал мясо для камбуза, устал и не очень-то хотел тащиться в такую даль. Да и за Рена он не особенно волновался, зная, что парень не раз излазил катакомбы вдоль и поперёк ещё до своей встречи с морским драконом. Поэтому, широко ухмыльнувшись татуированным лицом, Аллигатор рассказал капитану, что юнга, похоже, положил глаз на служаночку купеческой вдовы. И, скорее всего, потаскав троих моряков по подземельям, увивается вокруг девчонки. Грег, хмыкнув, отменил приказ и завалился спать.

Рен не появился и утром. А потом, когда солнце уже поднялось высоко над горизонтом, и капитан снова вознамерился послать кого-нибудь на западный берег острова, появился Брэндон. Его щегольской костюм несколько потускнел, волосы были растрёпаны, а под покрасневшими глазами набрякли мешки. Накануне он полдня пробыл в лагере на пляже, стараясь свести более близкое знакомство с прекрасной Гатаной. Следует заметить, что эта женщина поразила матёрого пирата до самой глубины души. Ради неё, если потребуется, он готов был бросить своё ремесло и осесть где-нибудь в спокойном местечке, обзаведясь домом и занявшись торговлей. Благо, золота за два с лишним десятилетия пиратства он скопил достаточно. Его должно было хватить и на то, чтобы откупиться от преследования со стороны представителей закона. Об их продажности морской разбойник знал не понаслышке.

Несмотря на своё преступное занятие, Брэндон считал себя вполне достойным Гатаны. Во-первых, он происходил из знатной семьи. Во-вторых, даже занимаясь грабежом и разбоем, старался никогда не забывать о человечности и собственном кодексе чести. Довольно своеобразном, впрочем. Ну и награбленное золото, а также многочисленные победы в любви и сражениях придавали ему уверенности.

Однако успеха у Гатаны он в тот день не добился. Как и в предыдущие дни. На все его попытки завести светскую беседу красавица отвечала вежливо, но довольно холодно.

Протоптавшись почти полдня возле хижины дочери пустыни, злясь на себя, Брэндон отправился к Гарвеллу. Тот, как оказалось, недавно вытащил из воды увесистый ящик, заполненный тщательно переложенными стружкой бутылками с вином. Судя по тому, что ящик был обнаружен неподалёку от северного пляжа, раньше он составлял часть груза судна покойного Титуса Гроша. Каким образом он уцелел во время крушения, неизвестно, но разбитыми оказались лишь две или три бутылки. Как, а вернее, с кем употребить нежданную находку, Гарвелл пока не решил. И приход Брэндона оказался весьма кстати. Они расположились в тени пальм в обществе старого монастырского и нескольких ломтей засохшего сыра, предаваясь печали до заката. Потом им стало весело. Ещё через час они едва не подрались. Затем помирились. А поздно утром проснулись на полу в хижине Гарвелла с головной болью и опухшими физиономиями. Зато проблема остатков груза с когга "Заатан" была полностью решена.

Брэндон угрюмо поприветствовал встретившегося по дороге Спиро, который сказал, между прочим, что моряки и Рен до сих пор не вернулись из каменоломен, кивнул Люсии и покинул пределы лагеря, стараясь не попасться на глаза Гатане. Когда Брэндон, слегка проветрившись по дороге, приблизился к пиратскому форту, возле которого стоял галеон "Ветер удачи", первым, кого он увидел, оказался капитан Грег. Одноглазый пират нервно расхаживал перед входом в постройку. Неподалёку на травке расположились полусонные Мэтт и Лукас, завтракая после ночной вахты. Рядом, поблескивая лысиной, из-за которой виднелась рукоять огромного кривого меча, стоял Генри. Заметив Брэндона, капитан вцепился в него мёртвой хваткой. А потом, собрав чуть не половину команды, бросился к катакомбам — спасать своего любимца.

За правой дверью оказались несколько тёмных проходных комнат, позади которых обнаружился чулан или заброшенная лаборатория. Кроме нескольких крыс, пыли, костей и изъеденных червями обломков мебели, там почти ничего не было. Почти, потому что, Рену удалось отыскать среди хлама несколько каменных плиток, исписанных замысловатыми закорючками. Он затолкал находки в сумку, чтобы разобраться с ними на досуге. Удан обнаружил в каком-то углу серебряный подсвечник, погнутый и почерневший от времени. Больше ничего полезного им не попалось. Поэтому они вернулись в зал, где нашли свою смерть шестеро ищущих, и направились в другую дверь.

Здесь было сравнительно чисто. В каждой из проходных комнат стояло по магическому светильнику, паре незатейливых коек и столу. На столах нашлось кое-что из еды и несколько бутылочек с зельями. В конце этой подземной анфилады обнаружилось широкое помещение, заставленное стеллажами с книгами. За стеллажами, в дальнем конце библиотеки, неярко светился камин, перед которым стояло большое кресло, обтянутое тёмно-красным бархатом.

Вначале вошедшим показалось, что в помещении никого нет. Но внезапно над спинкой кресла, на фоне тускло рдеющих поленьев, показалась чья-то голова и заострённые в виде коротких крыльев плечи. Вошедшие замерли, а фигура слабо пошевелила рукой и вновь рухнула в кресло. Все четверо спутников Рена медленно опустились на пол и замерли в неподвижности. Звонко ударился о каменный пол топор Сегорна.

Рен остался на ногах. Он недоумённо оглядел скорчившиеся на полу фигуры и прыгнул в сторону кресла. Быстро обогнув этот роскошный предмет мебели, парень приставил острие шпаги к горлу сидевшего там человека. И ужаснулся. В кресле, глядя на Морского Дракона бесцветными глазками, сидел старик. Настолько ветхого человека Рен не видел ни разу в жизни. Старик в чёрной с красным узором мантии, к плечам которой были пришиты заострённые крылышки, выглядел так, что призванные ищущими скелеты казались по сравнению с ним юными красавцами. Голова, лишённая волос и зубов, усохла так, что казалась крохотной. Но даже этот мумифицированный череп был слишком тяжёл для дряблой шеи. Высохшие руки напоминали конечности какого-то ночного насекомого.

— Ты кто такой?! — севшим голосом спросил Рен.

— Как… Почему заклинание не подействовало?.. — едва слышно просипел старик. — Ты должен, как остальные…

Вдруг его рука потянулась к тому месту на груди Рена, где в доспех был вшит целебный магический камень, когда-то найденный в подземельях Яркендара. Рен вздрогнул, едва не надавив на шпагу. Но рука старца уже бессильно упала на бархатный подлокотник.

— Древняя магия орков… защищает, — вновь прохрипела живая мумия. — Всё равно… придут ученики…

— Не придут твои ученики. Они мертвы. И ты сейчас умрёшь, если не ответишь на мои вопросы! В последний раз спрашиваю: кто ты такой?

Старик попытался засмеяться, но только сипло закашлялся.

— Не испугаешь… Я уже почти мёртв… Как ты справился… с ищущими? Всё равно… Моё имя Ширнашар… Я — слуга Белиара… Учитель…

— Понятно. Сколько же тебе лет, дедуля? И что ты сделал с моими парнями?

— Много вопросов… Они спят… скоро встанут… А я умру… Мой Господин ждёт меня в своих чертогах… Шестьсот лет… я служил ему…

— Шестьсот лет?!! Демон тебя дери! Столько не живут!

— Вы… людишки… не живёте… Кхе-кхе… Наш Господин дарует нам… долгую жизнь… много сил… знания…

— Никогда не мог понять, как можно поклоняться Тьме. Свет и Жизнь — вот чему должен служить человек!

— Кхе-кхе… Глупец… Щенок… Ты не понимаешь… Вы все марионетки… Ходите по колее… как вагонетка в шахте… Путь известен с самого начала… и до близкого конца… Причины и следствия опутывают вас… как цепи… Законы, установленные Инносом… Аданос… со своим Равновесием… Слабак! И маги его слабаки… — старик замолчал, выдохшись. Но вскоре заговорил вновь.

— Наш Господин… дарует свободу… Всё, чего жаждет душа… Он учит… разрывать цепь причин и следствий… Даёт власть… оживлять мёртвых… повелевать демонами… стихиями… выходить за грань этого мира…

— Ага, видел я этих "оживлённых"! Даже отправил сегодня к Белиару десяток-другой. Вот они — действительно марионетки.

— Кхе-кхе… щенок… кха-кха… ничего ты не видел… скелеты таких же глупцов… как ты… Мы можем… поворачивать время вспять… мёртвое делать живым… а живое — мёртвым… Даже ваш Избранный… ваших богов… кхе-кхе… был трупом… Ксардас его оживил… глупец… нельзя служить двум господам… Но мой лучший ученик… снова сделает его мёртвым…

— Ну, это вряд ли. Видел я этого парня. Такого убивать — запаришься!

— Сила… ваша сила… ничто… Она ограничена законами мироздания… Как ты не понимаешь… Если вы проиграли… то всё… окончательно… Это закон вашего Инноса… А мы можем начать снова… и снова…

— Ты это драконам расскажи, которых Избранный порубил в Рудной долине! Весь Хоринис гудел, как улей, когда об этом стало известно. Может, они тоже возродятся?

— Если Господин пожелает… возродятся… Не все они служат Ему… свободе… Драконы — как люди…

— Правда? Я думал, что все драконы — слуги Белиара. Неужели среди них есть те, кто чтит Инноса? Разве их вместе с орками создал не Белиар?

— Кха-кха… Драконы… орки… люди… всё равно… Кто служит… Господину… получает свободу и силу… Другие… глупцы… ходят на цепи… всю недолгую жизнь… Великий Белиар никого не создавал… Создавать — значит устанавливать законы… и подчиняться им… Он использует то, что создали другие… меняет, как хочет… без правил и ограничений… Кхе-кхе… Тот, кто создаёт… как ремесленник… привязан к своей мастерской… исполняет законы… правила гильдии… А Хаос — это отсутствие границ… оков…

— Врёшь ты всё, старый! Вот ты говоришь, что Белиар даёт вам всё, чего жаждет человек. Выходит, он может дать богатство, власть, роскошную жизнь, женщин, каких пожелаешь? Но почему тогда вы сидите в этой грязной дыре, спите на голых досках, питаетесь сухарями и ходите в потёртых, провонявших потом чёрных тряпках? Где ваши дворцы, роскошные одежды, толпы слуг, породистые скакуны и прекрасные наложницы? Нету ничего! А там наверху — дивный мир, созданный и освящённый Инносом, наполненный жизнью по воле Аданоса. Там зелёные деревья, пенье птиц, закаты на море… Ты чего смеёшься, как сумасшедший? Мозги вконец протухли за шесть веков?

— Кхе-кхе… кха-кха… дворцы… кхе-кхе… наложницы… Щенок!.. Птенец падальщика… голый… кхе-кхе… пупырчатый… Кхе-кхе… Ступая на путь, предначертанный Господином… быстро понимаешь… что это всё — не нужно… Это приманка… которую Иннос бросает глупцам… чтобы они не замечали своего рабства… Остаётся только власть… истинная власть… а не как у ваших жалких королей… Власть и свобода… поймёшь… Прощай, щенок… Господин ждёт… — сиплый голос старца становился всё глуше и, наконец, затих совсем.

Рен не убирал шпагу от груди мумии, ожидая подвоха. Но лицо старого некроманта замерло, а потом вдруг стало преображаться. Кожа, и без того тёмная, начала быстро чернеть, рваться и облазить рваными лоскутьями. Глазницы ввалились. Рен отшатнулся. Голова мёртвого Ширнашара вдруг отделилась от тонкой шеи и с глухим стуком упала на пол. Тело в чёрной мантии съёжилось, стало нелепо маленьким посреди огромного кресла, покрытого пыльным бархатом.

— Рен, что здесь такое творится? — раздался голос Дариона.

— Очнулся? Буди остальных, надо выбираться отсюда!

Пока беглый послушник приводил в чувство моряков, Рен обшаривал помещение на предмет ценных вещей. В числе таковых обнаружилось несколько свитков вызова скелетов, големов и прочей нечисти. Ещё какие-то заклинания, каменные скрижали, бутылочки с зельем. На столе, стоявшем сбоку от кресла лежала большая книга в чёрном кожаном переплёте. Но её Рен взять не отважился. Заметив на каминной полке какой-то предмет, парень потянулся за ним, опершись ладонью о камень, чуть выступавший из кладки, и едва не упал от неожиданности. Камин вдруг сдвинулся с места и отъехал в сторону.

Рен с сомнением рассматривал нишу, которая открылась за очагом. Там посверкивал мелкими голубыми искорками камень телепорта. В затылок молодому пирату взволнованно дышали его спутники. Все они уже пришли в себя.

— Рискнём? — спросил Дарион.

— А если занесёт в дыру почище этой? — неуверенно проговорил Рагдар, брезгливо косясь на тело мёртвого некроманта.

— Пешком в любом случае не выберемся, — сказал Сегорн. — Вперёд, Рен! Больше одного раза всё равно не умрём.

Рен взял у Удана последний факел и зажёг его на всякий случай. Затем, глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, ступил на плиту телепорта. Он ощутил обычное щекотное покалывание… и оказался в знакомом проходе, под провисшей после землетрясения крепью. Следом один за другим возникли четверо спутников.

— Хо! Выбрались! — закричал Удан.

— Не ори, свод обрушишь, — предостерёг его Рагдар.

Измученные путешественники двинулись вперёд. Вскоре они достигли каменного зала, от которого до выхода оставалось совсем недалеко. Когда достигли середины пещеры, горка серых камней вдруг зашевелилась и с грохотом встала на дыбы, принимая очертания неуклюжей полуторосаженной фигуры.

— Бежим!!! — закричал Рен. Доставать свитки времени не было, а на рукопашную с таким мощным монстром не осталось сил. Все опрометью метнулись к проходу, ведущему наружу. Голем бежал следом, топая так, что со сводов падали осколки камня.

Преодолев последнюю сотню шагов, люди выскочили из штольни… и едва не столкнулись с кучкой пиратов во главе с Грегом. Из-за спин членов команды выглядывали Элврих, Гарвелл, Джим, Тео и даже Люсия.

— Рен, дери тебя шныг!.. — начал было одноглазый капитан.

— Осторожно! — крикнул Морской Дракон, — За нами погоня!

В этот момент голем, задев головой каменный свод, выбрался наружу и раскатисто заревел. В ответ дружно лязгнула дюжина мечей, покидая ножны…

Десяток ударов сердца спустя чудовище превратилось в кучу камней, лежащую в полосе прибоя. Несколько человек приводили в чувство Натаниэля, получившего в грудь удар могучего кулака. Морган изрыгал грязные ругательства пополам с перегаром, разглядывая иззубренное лезвие любимого боевого топора. Рагдар вдруг присел на пол грота, нависавшего над входом в каменоломни, потёр бритую голову и задумчиво проговорил:

— Я вот только одного не могу понять — куда у них там дым выходит?

Полтора десятка пар глаз недоумённо воззрились на него.

— Ну, я про камин, который у некромантов в подземелье… Куда из него дым-то идёт?

— Брось, Грег, что со мной может случиться? Я теперь вообще не должен выходить из кубрика? Уже и поохотиться нельзя? К тому же я не один собираюсь, со мной Аллигатор и Тео.

— Не они с тобой, а ты с ними! Чтоб от Джека ни на шаг не отходил, герой! И скажи этим двум островитянам, если с тобой что-нибудь стучится, я на их лысых головах походный марш сыграю. Вымбовками! Понял, Морской, мать твою, Дракон?!!

— Да, капитан!

— То-то… Ну, ступай. Не сидеть же тебе, действительно, в кубрике всё время…

Рен выскочил на палубу, на ходу поправляя лук и котомку с охотничьими припасами. У трапа его ждали Скип и Аллигатор. Лёгкий ветерок трепал концы косынки, повязанной на голову штурмана.

— Отпустил?

— Ага. Прямо не капитан, а нянька какая-то…

Пираты дружно заржали. Скип хлопнул Рена по плечу, подталкивая его к верёвочному трапу, под которым покачивалась на ленивых волнах лодка.

Безымянный размеренно бежал вдоль лесной опушки, направляясь к броду через реку Шныгов. Хотя его уговаривали подождать до утра, он отправился в путь на ночь глядя, как только небо очистилось от туч. Его раздражало, что из-за бури и сменившего её ливня пришлось потерять целые сутки. Намереваясь выбраться из Рудной долины подземным ходом, а не через перевал, победитель драконов резонно рассудил, что в тоннеле темно и днём.

Идти к мосту он не решился, так как в лесу на левом берегу могли скрываться остатки орочьих отрядов. А на драки с ними время терять не хотелось. Да и опасное это дело в одиночку. Лучше уж преодолеть реку вброд, сразу оказавшись у начала горной дороги, ведущей к Проходу.

Прохладный вечерний воздух лился в лёгкие, тренированные мускулы неутомимо несли крепкое тело вперёд. За спиной ощущалась надёжная тяжесть подаренного Харадом двуручного топора и мощного арбалета, купленного у одного из стрелков. А глаза, готовые предупредить о малейшей опасности, цепко обшаривали окрестности. Впрочем, ставшее уже привычным состояние настороженности не мешало Безымянному отмечать изменения, которые произошли в Рудной долине с прошлой осени. Здешняя природа неутомимо зализывала раны, нанесённые падением Барьера, ураганами, землетрясениями и огнём драконов, выжигавших леса вместе с укрывавшимися там каторжниками. Деревья по большей части всё ещё стояли голые и почерневшие, но сквозь грубую опалённую кору тут и там пробивались свежие зелёные побеги. Папоротники буйно разрослись на щедро удобренной золой и кровью почве. К началу лета они, пожалуй, смогут скрыть с головой рослого человека. Под их тенью набирали силу целебные и магические растения — серафис, огненная крапива, ягоды гоблина, трава глорха и прочие дивные дары миртанской природы. Птицы и мелкие зверьки с шумом и писком сновали в лесу, озабоченные воспитанием и защитой недавно появившегося потомства. В сырой траве суетились мясные жуки. Далеко в горах гулко ревел матёрый мракорис, вызывая на бой соперника. У древнего зверя гон приходился как раз на эту пору, а детёныши рождались зимой.

По прибрежному лугу, где недавно кипела битва между орками и людьми, расхаживала стая падальщиков, ковыряясь в мокрой земле кривыми клювами. Впрочем, путь Безымянного пролегал в стороне от глупых агрессивных птиц. В холодную реку лезть не хотелось, но раз уж решил идти этой дорогой… Вскоре человек поднимался в горы, почти не снижая скорости бега.

Сытый снеппер, стоявший на склоне горы, куда выбрался проводить солнце, лениво проследил взглядом за крохотной человеческой фигуркой далеко внизу. Вяло пошевелив хвостом, двуногий ящер подставил чешуйчатый бок рыжим лучам светила, приближавшегося к горным вершинам на западе.

Выбравшись из длинного тоннеля, пробитого неизвестно кем в незапамятные времена сквозь разделявшую Минненталь и долину Хориниса обрывистую горную гряду, Безымянный огляделся. Его окружал унылый пейзаж — жёлто-серые камни и с трудом пробивающиеся сквозь них чахлые полузасохшие кусты. Судя по всему, когда ливень бушевал над Минненталем, здесь не упало ни капли.

Ничего опасного поблизости видно не было. Слева стоял сундучок, видимо брошенный кем-то во время бегства из Рудной долины. Безымянный по привычке поднял потемневшую от непогоды и времени крышку, обитую поржавевшими полосами металла, и заглянул внутрь. Сундук, разумеется, был пуст. Наш герой взломал и обшарил его ещё в прошлом году, во время одного из своих походов за перевал.

Вздохнув, Безымянный закрыл сундук, постаравшись, чтобы петли не заскрипели, а крышка не хлопнула, извещая всю округу о его присутствии. Потом достал и вновь опробовал руну телепорта.

Камень с руной ему дал Альбрехт по приказу Хагена взамен того, что покоился сейчас на морском дне у скалистого островка где-то к северо-западу от Хориниса. Ни перед входом в тоннель со стороны Рудной долины, ни в глубине этой узкой каменной трубы портал не открылся. Было слишком далеко. Но в этот раз человек ощутил, как руна начала жадно пить ману, сплетая кружево магии переноса. Узор налился голубым светом, по телу забегали сотни невидимых муравьёв, окружающий мир начал расплываться. Но Безымянный резко прервал заклинание, вспомнив, что хотел навестить Волка, Гаана и Бенгара, если они ещё находятся в окрестностях сожжённой орками фермы. Да и к Андрэ лучше было завернуть сразу, не откладывая это дело на самый крайний срок. Поэтому он спрятал камень с заклинанием и затрусил к естественному мосту, пересекавшему Проход, стараясь не переломать ноги о булыжники, усеивавшие тропу.

До каменной арки, где раньше были деревянные ворота, запиравшие Миннентальский проход, добрался без приключений. Если не причислять к таковым драку с пятёркой гоблинов. Нелюди устроили стоянку прямо перед входом в короткий тоннель, который вёл от каменного моста к выходу из Прохода. С низкорослыми лопоухими родственниками орков Безымянный разобрался быстро. За время боевых действий в Рудной долине он заметно окреп и вернул себе часть навыков владения оружием. Поэтому у гоблинов, посчитавших одинокого путника лёгкой добычей, шансов не было.

Миновав последние пару сотен сажен пути, усеянного костями людей, орков, обломками оружия и повозок, он оказался у выхода в долину Хориниса.

Пройти сквозь арку теперь можно было свободно, так как ворота отсутствовали. Одна из деревянных створок, изрубленная тяжёлыми орочьими топорами, валялась неподалёку. Слева, у костерка, пламя которого казалось почти бесцветным в лучах поднявшегося над вершинами деревьев солнца, сидели три человека — молодой рыцарь и два стрелка в красных доспехах. Заметив путника, они остались сидеть, но напряглись и потянулись к оружию.

— За короля! — рявкнул Безымянный, воздев вверх сжатый кулак, чтобы рассеять все сомнения в своей принадлежности к доблестным войскам Миртаны.

— За Инноса! — нестройным хором ответили охранники Прохода, потрудившись наконец встать на ноги.

— А что, братья, тихо здесь? Орки не показывались? — начальственным голосом спросил Безымянный.

— Всё тихо! — вытянулся в струнку рыцарёнок в новенькой блестящей кольчуге, решив, видно, что перед ним важная шишка.

В прошлый раз, когда победитель драконов направлялся в Минненталь с обозом из замка Андрэ, охрану возглавлял другой рыцарь — седоусый и покрытый шрамами. А этого парня он видел впервые.

— Это хорошо, что тихо. Наверное, и на ферме никого нет?

— Как же нет, — заулыбался паренёк, — Полно народа! Целыми днями молотками стучат. Скоро опять начнут…

— Отстраивают, что ли?

— Да. Дом уже поставили. Теперь ещё что-то возводят.

— Прекрасно! Ну, бывайте. Смотрите в оба здесь! А то мало ли… — Безымянный уже было направился дальше, к щелястому расшатанному мостику через ручей, когда молодой рыцарь робко его окликнул:

— Господин…

— Да? — обернулся Безымянный.

— Простите. Вы ведь из Минненталя… Как там?

— Всё в порядке. Замок отбили, орков порубили уйму. Вражий Забор вот ещё возьмём и последних тварей в море утопим. Но вы тут всё равно не расслабляйтесь особенно!

— Есть!

— Вот и молодцы…

Перейдя ручей, Безымянный остановился, чтобы насладиться открывшимся зрелищем. Долина, где располагалась ферма Бенгара, и осенью являла собой очаровательное зрелище. Теперь же, в весеннюю пору, она просто завораживала. Солнечные лучи пробивались сквозь покрытые молодыми листьями ветви деревьев, зажигая яркие искры в каплях росы, усыпавших многочисленные цветы. Справа шумели два водопада, взбивая пену на поверхности небольшого озерца, из которого брал начало ручей. В воде, у самого берега, уже развернулись широкие листья лотосов, хотя ярко-розовых бутонов ещё не было. В воздухе разливался аромат свежей листвы, цветов и молодой пихтовой хвои. Птицы на разные голоса славили взошедшее Око Инноса. Их хор не портило даже приглушённое гудение кровяного шершня, раздававшееся откуда-то из-за деревьев.

Набрав в грудь свежего душистого воздуха, Безымянный направился к ферме. Пробежав через редколесье по размытой дождями дороге меньше мили, он увидел обновлённое Бенгарово хозяйство. Дом теперь стоял там, где раньше располагались хозяйственные постройки — над самым обрывом, внизу которого плескалось озеро. Если прежнее жилище арендатора здешних земель представляло собой обычную крестьянскую хибару, построенную из дерева и обмазанную глиной, то новое выглядело более основательно. Оно тоже было деревянным, но размещалось на высоком каменном фундаменте. К входу вели несколько широких деревянных ступеней, а сам он закрывался крепкой дубовой дверью, окованной железными полосами. Окна жилища были узкими и больше напоминали крепостные бойницы. Похоже, Бенгар учёл печальный опыт орочьего нашествия и решил обезопасить себя на будущее.

Когда Безымянный приблизился к дому, население фермы как раз закончило завтрак, и расходилось по рабочим местам. Но, заметив вооружённого человека, крестьяне с неожиданной сноровкой собрались в нестройную шеренгу, ощетинившуюся дубинами и топорами. А по флангам расположились несколько лучников в кожаных охотничьих куртках.

— Привет, Бенгар! — жизнерадостно воскликнул Безымянный. — Ты что же это, со старым приятелем воевать собрался? Нехорошо…

— А, это ты! Вот так встреча! — убирая оружие, заулыбался хозяин фермы. Его худое лицо сразу же прорезали многочисленные мелкие морщинки, лучиками разбежавшиеся от глаз, и оно стало удивительно добродушным. Безымянный не выдержал и разулыбался в ответ.

Пришедшего тут же окружили крестьяне, большинство которых знали его в лицо. Пардос, которого наш герой в числе прочих некогда вывел из Яркендара, спасая из бандитского плена, долго тряс его руку. Со всех сторон сыпались вопросы о положении в Миннентале. Особого пиетета при виде рыцарских доспехов победителя дракона здешние крестьяне не испытывали Они были знакомы ещё до того, как он поступил на королевскую службу. В те времена Безымянный подумывал наняться в домашнее войско Онара и частенько оказывал местным жителям услуги по защите от диких зверей и разбойников.

Из-за плеч мужиков показались две знакомые физиономии.

— Гаан! Гром! Вы живы! — раздвигая бронированными плечами крестьян, Безымянный устремился к старым знакомым.

— Да это же тот парень, который одним мечом завалил пару троллей! Помнишь, я тебе рассказывал? — протягивая крепкую ладонь Безымянному для рукопожатия, спрашивал у Гаана Гром.

— Думаешь, он только троллей одолел? Ты бы видел, как лихо этот герой расправился с остером, который распугивал мою дичь! — отвечал ему Гаан.

Наконец, суматоха, вызванная появлением нашего героя, улеглась. Бенгар разогнал работников по местам: кого — в поле, кого — на строительство хлева и овина. Вернувшись к Безымянному, стоявшему возле дома в обществе охотников, он стал делиться новостями. Мол, лорд Андрэ арендную плату брать обещал не такую большую, как покойный Онар. А за этот год вообще все долги простил, дал время на обустройство. И стражники его каждый вечер приходят из замка Утёс Туманов. (Ну и название Андрэ придумал, язви его в копыто!) Вежливые. Спрашивают, не обижает ли кто, не появлялись ли разбойники или орки. Даже от выпивки и жратвы иной раз отказываются! Благодать, словом.

Пепе и какой-то незнакомый парень выпустили из загона овец и погнали их к опушке. Оба они были вооружены топорами и короткими луками.

— А где Малак? — встревоженно спросил Безымянный у Бенгара. — И Волка я что-то не вижу…

— Волк ушёл вместе с Кордом и другими парнями. Куда — не спрашивай. Не знаю. После того, как лорд Хаген схватил Онара, прибежал наёмник Ярвис. Они пошептались о чём-то с Волком, потом быстро попрощались с нами и ушли. Жаль! Отличный парень этот Волк! Если бы не он, конец бы нам всем наступил… А тот мужик — охотник, которого ты тогда из Минненталя привёл, сгинул за несколько дней до нашествия волосатых. То ли орочьи разведчики поймали, то ли зверь задрал. Правда, кто-то из парней уверял, что видел его перед самым нападением орков на лесной опушке. И был он будто бы в чёрной мантии с клобуком…

— А Малак?

Бенгар помолчал, потерянно шаря глазами по усыпанной свежими стружками земле. Морщинки на его лице, только что напоминавшие лучики, стали похожи на сетку трещин, покрывающую обветренные скалистые уступы Миннентальского перевала.

— Нет больше Малака, — произнёс он наконец. — Вместе с наёмниками остался прикрывать наше отступление… Всё переживал, что отпраздновал тогда труса. Ну, когда ты его с другими крестьянами из ущелья выводил… А тут сам вызвался орков задержать… Живыми из них только Волк и Гаан вернулись. В кровище все, доспехи клочьями… Малака же и тех двух наёмников, что с Волком были, волосатые порубили. Потом, когда мы их нашли, там и хоронить почти нечего было… На кладбище неподалёку от "Мёртвой гарпии" они лежат…

Безымянный опустил голову. На покрытых многодневной щетиной скулах заходили желваки. Но к потерям ему было не привыкать, а погибшие не входили в число его близких друзей. Поэтому воин быстро взял себя в руки и обернулся к примолкшим охотникам.

— А это что за парни с вами? — обратился он к Гаану, кивнув в сторону топтавшихся поодаль трёх молодых людей, одетых в охотничьи куртки.

— Из беженцев. Все трое с материка. В ученики напросились. Толковые ребята. Правда, дичь наша им первое время была в диковинку. У себя они всё больше на оленей охотились, а здесь, сам знаешь, какие твари обитают…

— Ты бы перекусил с дороги, — перебил зверобоя Бенгар.

— Да ел я уже… — начал было отнекиваться Безымянный. Но хозяин фермы отказа и слушать не захотел.

Вскоре смутно знакомая молодая женщина, темноволосая и черноглазая, принесла хлеб, молоко и сыр. Безымянный расположился за столом, установленным под деревом, которое росло рядом с домом. Заходить внутрь не хотелось — слишком хорошо было снаружи. Бенгар, Гаан и Гром составили ему компанию, хотя только что позавтракали.

— Где-то я эту барышню видел… — проводил взглядом женщину Безымянный.

— Конечно. Это ж Беата. Она у Марии, жены Онара, служанкой была. Бенгар давно к ней бегал! А когда Онара казнили, к себе забрал, — осклабился Гром.

Бенгар при этих словах повеселел и гордо приосанился.

— Не век же мне вдовцом ходить, — степенно сказал он. — Нас с Беатой ведь сам Мардук благословил, маг из монастыря Инноса. Они здесь неподалёку после битвы с орками стояли…

Вскоре, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, Безымянный собрался уходить. Гаан вызвался проводить его до каменной лестницы. Миновали недостроенный хлев, возделанное поле, встретили пару крестьян, везших брёвна на лошадке, принадлежавшей всё к той же мохнатой заморской породе. По дороге они немного поговорили о делах Кольца воды и разошлись, крепко пожав друг другу руки.

Расставшись с Гааном, Безымянный направил стопы к замку Андрэ. Но взбираться на гору, где стояла твердыня, не пришлось. Хозяин во главе нескольких воинов лично осматривал владения и встретился победителю драконов на краю поля. Безымянный передал паладину письмо лорда Хагена, коротко сообщил новости и достал руну телепорта.

И вот он уже стоит в Верхнем квартале Хориниса посреди площади с фонтаном. Старая руна переносила в порт, а эту Альбрехт сделал прямо к городской ратуше. Чтобы далеко не ходить.

— Да здравствует современный транспорт! — пробурчал себе под нос Безымянный, оглядев озадаченных его появлением стражников и редких прохожих.

Потом, выпятив закованную в рыцарский доспех грудь, украшенную миртанским гербом, направился к дому Диего. На скамейке у входа обнаружилась знакомая широкоплечая фигура исполинского роста. Завидев Безымянного, великан выпрямился, но загородить ему дорогу не решился.

— Здорово, Готард! — поздоровался победитель драконов. — Вижу, у тебя хватило ума не совершать дважды одну ошибку — вставать у меня на пути. Ты что это здесь делаешь? Гляди, и приоделся неплохо… Наследство получил? Там, Кардиф, часом, не преставился?

Нордмарец всё никак не успевал вставить слово в этот поток вопросов. Одет он действительно был соответственно уровню Верхнего квартала. Вместо потрёпанного камзола на нём была куртка из тёмно-зелёной кожи, умело усиленная кольчужной сеткой и отороченная мехом варга. На наборном поясе висел неплохой меч.

— Э-э… Нет. С Кардифом всё в порядке. А здесь я с Ларсом. Он велел никого не впускать… — смог, наконец, заговорить Готард.

— Опять пьянствуют, бездельники?.. Запомни, парень, это ларсово "никого" на меня не распространяется. Так что, я пошёл. А ты сиди тут и никого не впускай!

С этими словами он вошёл в дом, оставив молодого гиганта озадаченно хлопать глазами.

На первом этаже никого не было, и Безымянный взбежал по лестнице наверх. Четыре человека, сидевшие за добротным деревянным столом, подняли на него взгляды.

— Привет, парни! Чего это вы собрались здесь в такую рань? Или ещё не расходились?

К своему удивлению, Безымянный заметил, что Диего, Ларс и Лестер, наконец сменивший своё причудливое одеяние на усиленную стальными пластинами кожаную куртку, совершенно трезвы. Не говоря уже о Мильтене, который, как и всякий истинный маг, был весьма воздержан в употреблении крепких напитков.

— А я думал, что вы опять пируете…

— Погуляли разок, и хватит, — ответил за всех Лестер.

— Та-а-ак. Стоило отлучиться на неделю, и произошло что-то неприятное. Я прав?

— Горн пропал, — ответил Диего, — Ли, Торлоф, Беннет, Гирион и Мартин — тоже.

— Когда?

— Вчера после полудня они ещё были в пещере, а сегодня на рассвете я повёз им еду, но никого не нашёл, — сказал Ларс. — Мы с Хальвором обшарили весь островок, заглянули за каждый камень. Я сразу помчался сюда, а по дороге встретил Мильтена.

— Ясно. Но не понятно… А почему ты был с Хальвором?

— У него есть лодка…

— Ты ведь ещё не знаешь, — перебил Ларса Лестер, — наш приятель теперь — глава Воровской гильдии.

— Ларс?

— Да. Она ж бесхозная была. А мне всё равно сейчас делать особенно нечего. Вот и прибрал к рукам эту шайку, — подтвердил бывший главный вор Нового лагеря.

— Быстро! Сразу видна миннентальская закалка, — одобрил Безымянный. — Но куда же могли деться парни? Может, ополчение нагрянуло? Или Ингмар? Он, кстати, всё ещё в порту?

— В порту. Но он, похоже, не причём. Его люди сейчас галеры в порядок приводят. Да и мало их — едва хватает за гребцами присматривать. К вёслам ведь каторжники прикованы и пленные орки, — ответил Ларс.

— А что касается ополченцев, — заговорил Диего, — то они во главе с Вульфгаром пару дней назад ушли в этот ваш Яркендар. Власть и закон там устанавливать. Губернатор подсуетился, пока Хаген в Рудной долине занят. В городе сейчас только десятка два-три стражников… Даже если всей толпой навалятся, наши парни их передавят, как тролль падальщиков.

— Точно, — поддержал Диего Ларс. — К тому же, следов борьбы или пятен крови мы не нашли. А ты можешь себе представить, чтобы Горн, Торлоф и Ли сдались без сопротивления? Там бы сейчас весь остров выглядел, как Свободная шахта после ваших с Горном "забав"!

— Так есть какие-нибудь мысли? — озабоченно спросил Безымянный.

— Пока нет. Мы решили, что Лестер сходит к Ватрасу и всё ему расскажет. Мои парни из гильдии в настоящее время ставят на уши весь Портовый квартал. А Мильтен собирается сплавать на островок, осмотреть всё на месте.

— Пожалуй, я составлю тебе компанию. Не возражаешь?

— Разумеется, нет. Идём скорее! — ответил Безымянному молодой маг Огня.

У причала в лодке их ждал Фарим. Хальвор обшаривал вместе с остальными ворами порт и прилегающие улицы, поэтому отвезти Мильтена и Безымянного на остров попросили рыбака. Косой парус слегка надулся под напором лёгкого ветерка, и лодка, накренившись на левый борт, плавно побежала к близкому островку.

По дороге Мильтен поведал Безымяному, что кто-то пытался похитить из монастыря священные реликвии — щит и молот Инноса. Кража сорвалась благодаря бдительности магов, но вору удалось скрыться.

— Странно, кто бы это мог быть? — взволнованно сказал Мильтен. — Наверное, кто-то из слуг Тьмы!

— Кто это был — не столь важно. Гораздо любопытнее, на кого он работал, — задумчиво проговорил победитель драконов. Впрочем, одна мысль по этому поводу у него уже возникла.

Внутрь опустевшего убежища наёмников попасть удалось не сразу. Вход был перекрыт странной железной решёткой с круглыми отверстиями. Избранный не сразу сообразил, что эта пластина с дырками — часть бывшей ловушки, которую наёмники разобрали, чтобы самим не угодить на острые зубья, вырывавшиеся из пола. Обшарив стену вокруг входа, друзья обнаружили неприметную кнопку, умело скрытую на неровной поверхности камня. После её нажатия импровизированная решётка плавно отъехала в сторону.

— Всё-таки у Беннета руки растут из правильного места! — одобрительно заметил Избранный, с любопытством осматривая ладно сработанное устройство. Мильтен, не ответив, устремился внутрь.

В пещере до сих пор горел факел, вставленный в трещину стены. Ящики, бочки, ковёр на полу — всё было почти так, как прежде. Кальяны вместе с прочим хламом кто-то сгрёб в угол, чтобы не мешались под ногами. Одежды и оружия пропавших товарищей нигде не было, но обычно они их снимали лишь когда шли купаться. А в остальное время носили на себе или держали под рукой. Годы, проведённые в Миннентале — суровая школа. Нерадивых учеников она карала смертью или прозябанием в тёмном сыром забое. Поэтому её выпускники даже спать ложились в обнимку с оружием.

Маг обшарил пещеру взглядом и попросил Избранного посторониться.

— Что ты собрался делать? — спросил тот.

— Попробую один способ поиска остаточных следов магии, — ответил Мильтен. — Меня Корристо когда-то учил.

Удовлетворившись ответом, Избранный отступил назад, в узкий проход. Мильтен начал своё действо весьма своеобразно. Вместо того чтобы достать свиток или руну, а потом прочесть заклинание, насыщая его маной, он стал возносить хвалу Инносу. Говорил молодой маг плавным речитативом, почти нараспев.

Половину слов этой странной молитвы Избранный не разобрал, так как она была не на современном миртанском, а на его древнем предшественнике — языке Старой Империи, некогда пришедшей на смену яркендарской цивилизации. Эти подробности бывший каторжник узнал от магов Воды. Но изучением архаичного наречия не озаботился, так как не видел в этом никакой практической пользы. Вот язык древних зодчих, построивших Яркендар, — совсем другое дело! На нём написаны магические скрижали, позволяющие тому, кто сумеет их прочесть, усовершенствовать свои навыки, повысить жизненную силу или ману. Впрочем, обладая природными способностями к освоению языков, Избранный легко распознавал малознакомые наречия, если ему уже доводилось их слышать раз-другой. Именно этот дар помог ему понять, на каком языке Мильтен произносит сейчас свою необычную молитву.

Маг между тем выговаривал слова всё тише и тише. И, наконец, перешёл на неслышный шёпот. Затем он резко вскинул руки над головой, напрягся, и между его ладонями возник большой полупрозрачный шар, внутри которого сливались в причудливом танце языки пламени. Мильтен, преодолевая сопротивление призрачного огня, с видимым усилием свёл напряжённые ладони вместе.

— Помоги, Огнеокий! — воскликнул молодой маг.

Шар вспыхнул и брызнул в разные стороны тысячами ярких искр. Избранный непроизвольно прикрыл лицо закованным в сталь предплечьем. А когда убрал руку от глаз, сначала не заметил никаких изменений. Но, присмотревшись, увидел, что мантия Мильтена излучает мягкий красноватый свет. Подвешенный за спиной магический посох тоже светился. Опустив глаза, Избранный увидел, что и его собственные доспехи испускают свечение, но менее яркое.

— Погаси факел, — попросил Мильтен.

Воин выдернул пропитанный хитрым алхимическим составом деревянный стержень из трещины в стене и, бросив на пол, придавил подошвой кованого ботинка. Теперь стало видно, что всё находящееся в пещере излучает призрачный свет, но одежда и оружие светятся намного ярче.

— Что это ты здесь учудил, приятель? — спросил Избранный.

— Перевёл магическое излучение в видимый спектр, — ответил Мильтен, дуя на обожжённые ладони. — Посмотри, все предметы, сделанные с применением магии, светятся более интенсивно.

— А это что такое? — указал победитель драконов на призрачное зеленовато-голубое кольцо, мерцавшее над краем ковра в паре ладоней от пола.

— С этого места телепортировался Ватрас, — ответил маг. — Это отпечаток его портала.

— Больше ничего странного не замечаешь?

— Нет. Пошли наружу. Видимо, парни исчезли без участия магии.

Друзья направились к выходу. Но едва они вошли в ту часть пещеры, где она расширялась, образуя просторный грот, отгороженный от внешнего мира Беннетовой решёткой, как оба замерли, разинув рты. По всей окружности помещения, на небольшой высоте от пола, висело тёмно-багровое кольцо. А в самой его середине, в шаге от обложенного камнями очага, использовавшегося наёмниками для приготовления пищи, а иногда и в качестве кузнечного горна, светилось нечто, напоминавшее горсть тлеющих углей. Мерцание было ясно видимым, несмотря на проникавший снаружи дневной свет.

Избранный длинно и витиевато выругался, помянув Белиара, некромантов, орков, гоблинов и интимные подробности их совместной жизни.

— Похоже на портал, но очень мощный и необычный… — проговорил Мильтен, входя в центр круга и наклоняясь над светящейся кучкой.

— А это ещё что? — воскликнул он, поднося к глазам несколько похожих на рдеющие угли предметов. — Каменная крошка какая-то… Без алхимического исследования не разберёшься. А магией от этих кусочков несёт! Как же мы ничего не заметили, когда входили? Необычная магия. Вроде той, что излучал храм, в котором Болотное братство поклонялось своему Спящему…

— А ты бывал в Братстве?

— Приходилось…

— Не помешаю? — раздался вдруг негромкий голос, а проём входа загородила высокая худая фигура в длинной мантии.

В руках Избранного мгновенно оказался тяжёлый топор, а в ладони Мильтена замерцал сгусток ярких колючих искр. Но до обоих уже дошло, кому принадлежал этот голос.

— Ватрас, чудило старый! — воскликнул победитель драконов. — Эдак ведь и топором можно огрести по лысому лбу! Ты чего подкрадываешься?

— Ничего подобного, я шёл не скрываясь. Но ты здесь так заливался, что вы могли не услышать и стадо мракорисов, — усмехнулся старый маг, за плечом которого уже маячила бритая голова Лестера. — Это тебя Торлоф научил так виртуозно изъясняться?

— На каторге учителей много было…

— И я, кажется, уже просил тебя не использовать имена богов для расцвечивания речи. Родословную некромантов и их родство с гоблинами можешь живописать сколько угодно, но к богам следует относиться почтительно, о каком бы из них ни шла речь…

— Да осознал я уже, старче, осознал и проникся! Но ты только взгляни, что здесь творится!

— Если не ошибаюсь, это отпечаток старинного орочьего портала. Он предназначен для переноса нескольких объектов одновременно…

— Старинного? — не понял Мильтен.

— В том смысле, что создано заклинание очень давно. А вот использовали его не далее как вчера вечером или сегодня ночью. Кстати, кто тебя научил менять спектр магического излучения? Насколько мне известно, на Хоринисе сейчас ни один из магов не обладает этим искусством.

— Корристо научил. Он говорил, что у меня способности. И что вера моя достаточно глубока.

— Воистину так, юноша! Без искренней веры в таком деле никакие способности не помогут. Это не свиток прочесть…

— Кстати, Ксардас тоже умел изменять спектр, — добавил Мильтен.

— Думаю, с тех пор, как он сменил покровителя, этот дар стал ему не доступен.

— А маги Воды умеют так делать? — поинтересовался Избранный.

— Нет. Но мы можем увеличивать широту восприятия собственного зрения и видеть магические отпечатки без изменения спектра. Это требует меньших затрат энергии и не отражается на Равновесии. Но и для этого нужна чистая и беззаветная вера. Поэтому, тебе вряд ли удастся научиться одному из названных способов.

— Воистину так, старче! — скроив постную мину, нахально передразнил Ватраса Избранный. — Но, может быть, мы вернёмся к делу, вместо того, чтобы тратить драгоценное время на религиозные диспуты?

— Времени у нас предостаточно, — покачал головой маг Воды.

— Почему? — хором спросили Мильтен и Лестер.

— Потому, что толку нам с этого отпечатка, как с гарпии пуха, — уверенно произнёс Избранный. — Я прав?

— Увы, — подтвердил Ватрас. — Мы не сможем установить, куда вёл портал.

— Как же так? — возмутился Лестер. — Это каждый опытный маг умеет! Даже некоторые идолы в Братстве могли…

— Видишь ли, юноша, — спокойно ответил Ватрас, — установить, куда перенёс человека телепортационный свиток, сумеет даже Мильтен. Магия, используемая для подобных заклинаний, весьма примитивна и линейна. Я или другой маг моего уровня при наличии соответствующего оборудования, времени и некоторых других условий мог бы проследить рунный портал, хотя это сложнее. Но проследить-то направление портала можно по камню или иному носителю, на котором вырезана руна. А в данном случае носитель — вот он! Боюсь, определить, куда вёл этот телепорт, не смогли бы даже Сатурас или Ксардас.

— Так эти головешки — обломки рунного камня? — спросил Избранный.

— А ты что, до сих пор не понял? — удивился Мильтен. Потом вновь обратился к магу Воды. — Уважаемый Ватрас, неужели мы ничего не можем сделать? Может быть, вы что-то посоветуете?

— Не знаю… Скорее всего, магия здесь бессильна. Видимо, наших друзей, если они ещё живы, придётся искать обычными способами. А это уже по части Диего, Ларса и этого вот молодого наглеца, — кивнул маг в сторону Избранного.

— Плохо. Но я, пожалуй, всё же отнесу осколки рунного камня Пирокару, — сказал Мильтен.

— Дельная мысль! — одобрил Избранный решение друга. — Одна плешивая голова — хорошо, а две — лучше!

— Ты не мог бы прекратить издеваться над почтенными людьми? — нахмурился Мильтен.

— Не сердись на него, — добродушно усмехнулся старый маг. — У нашего юного героя таким своеобразным способом проявляется беспокойство за судьбу друзей. Или я ошибаюсь?

— Ты как всегда прав, Ватрас, — грустно проговорил Избранный.

На пирсе их уже ждали Ларс и Диего со смесью надежды и беспокойства во взглядах. Впрочем, когда они увидели выражение лиц прибывших, надежда в их глазах стала угасать. Подойдя к друзьям, Безымянный едва заметно покачал головой. Отвернувшись, он стал смотреть на море. А потом вдруг завертел головой и, наконец, спросил у Ларса, оторвав его от негромкой беседы с Мильтеном и Ватрасом:

— А где когг Титуса Гроша?

— Уплыл.

— Как? Он же не собирался.

— На днях к Ингмару прибежал гонец от лорда Хагена… Ты знал об этом?

— Конечно.

— Он, судя по всему, доставил послание, получив которое, Ингмар стал собираться в поход. Начал готовить галеры, закупил дополнительной провизии для гребцов. Попытался завербовать побольше воинов, без особого успеха, впрочем. Среди других мер он решил привлечь к участию в походе купца Титуса вместе с его коггом и командой. Но Грош, не будь дурень, среди ночи поднял якорь и по-тихому выскользнул из порта. Это случилось за день до шторма… Стража хватилась только утром. Ветер дул свежий, и догонять когг в открытом море на галерах было пустой затеей. Ингмар это понял и не стал даже пытаться.

— Дарион тоже ушёл с Титусом?

— Наверняка. Вечером он ещё сидел у Кардифа, а утром его нигде не было.

— Надеюсь, их не слишком сильно потрепало во время бури… Впрочем, это не наша забота. Нам нужно подумать, где искать ребят.

— В Портовом квартале их точно нет, мы каждую щель обшарили. К вечеру мне должны сообщить, не появлялись ли они в Троллине или на одной из близлежащих ферм. Диего воспользовался своими связями, и вскоре мы будем знать, не сидят ли наши парни в городской тюрьме. Это, конечно, маловероятно, но лучше проверить на всякий случай.

— Я постараюсь выяснить, что слышно в монастыре. Может быть, там кто-то знает, куда подевались наши друзья. Да и остатки орочьей руны нужно показать Пирокару, — добавил Мильтен.

Лестер вызвался пошарить в башне Ксардаса и окрестных ущельях, которые успел изучить как собственные карманы, когда скрывался в тех местах после освобождения с каторги.

— Что ж, — произнёс Безымянный, — мне нужно доставить пакет Ингмару, а после — я в вашем полном распоряжении.

— Думаю, тебе стоит побывать в Яркендаре, — вмешался Ватрас. — Не исключено, что следы наших друзей отыщутся там.

— Пожалуй… А если они в Миннентале?

— Рудную долину я беру на себя.

— Ты собираешься идти туда сам?!

— Нет. Но есть же и другие способы, — ответил старый маг, переведя взгляд на аквамариновое кольцо, блестевшее на пальце Безымянного.

— Ага! — понял тот, — Тогда я спокоен.

— О чём это вы? — подозрительно спросил Диего.

— Магия, мой друг. Колдовство, — скорчил глубокомысленную мину победитель драконов.

— Да ну вас с вашим колдовством! — проворчал бывший "призрак", нервно дёргая себя за длинный чёрный ус. — Пойду лучше на рынке потолкаюсь. Может, там кто-нибудь чего сболтнёт.

— Слушайте, парни, — вспомнил вдруг Безымянный, — никто, часом, не знает, где мне найти знатока метательных машин? Камнемётов там всяких и прочего…

Его верные соратники дружно задумались, однако никто так и не вспомнил ни одного подходящего мастера.

Согласовав дальнейшие действия, друзья отправились претворять их в жизнь. Ватрас степенно направился к Храмовой площади. Мильтен телепортировался прямо с причала. Диего и Лестер затрусили вслед за старым магом Воды, чтобы сразу за воротами, ведущими в Нижний квартал, разойтись в разные стороны. Ларс, кивнув на прощанье Безымянному, пошёл в таверну "У одноногого разбойника", у дверей которой уже стоял верный Готард.

Ингмар долго вертел в руках письмо лорда Хагена, время от времени испытующе глядя на Избранного. Потом, шумно вздохнув, поскрёб назатыльник шлема бронированной перчаткой, издав скрежет, на который обернулись стрелки и грузчики, таскавшие на ближайшую галеру мешки и бочонки.

— И как Хаген это себе представляет? Мы должны войти в Рудный залив и ждать, пока он проломит орочий Забор и выйдет к побережью? Но если мы не хотим раньше времени попасться волосатым на глаза, нам придётся затаиться в скалах на приличном расстоянии от гавани. А как же тогда мы узнаем, что пора атаковать?

— Разве с тобой нет мага Огня? Он мог бы как-то связаться с Мардуком…

— А как же! Прислали мне молокососа из монастыря! "Маг"! Щенок он ещё, а не маг! Бабо, почтеннейший, пойди сюда, не сочти за труд!

На палубе одной из галер возникла нескладная тощая фигура в красной мантии. Неуверенно ступая по пружинящим сходням, Бабо спустился на пирс и приблизился к паладинам.

— Да, господин Ингмар?.. О-о! Это ты… вы… Рад вас видеть!

— Привет, Бабо! Тебя, выходит, в первый круг посвятили? И обращайся ко мне на "ты", пожалуйста. Не люблю я этих церемоний…

— Это уж точно, — вставил Ингмар. — Помню, заявляется прошлым летом к Хагену эдакое недокормленное чудо. Морда небритая, доспехи ополченца на нём — как шкура остера на кусаче. К тому же новые совсем доспехи, но уже порваны в нескольких местах. "Здорово, — говорит, — Хаген! А подай-ка мне, любезный, Глаз Инноса, да доложи, какого демона тебе на Хоринисе надо…"

— Не преувеличивай. К Хагену я обратился вполне почтительно.

— Ага. Он потом дня два на всех рычал и придирался к каждой мелочи. Андрэ отчитал, чтобы впредь не набирал в ополчение всякий сброд. Видно, твоя почтительность проняла его до глубины души… Ну да ладно. К делу! Скажи мне, уважаемый Бабо, сможем ли мы как-то связаться с Хагеном и Мардуком, если мы будем где-нибудь в Рудном заливе, а они — на правом берегу реки Шныгов?

— А где это?

— О, Иннос! На вот, смотри карту! Здесь — гавань. Но нам туда пока нельзя. Мы будем стоять дальше, за береговыми выступами. Вот, кстати, мыс подходящий… А это река. Не знаю точно, где наши станут штурмовать Забор — Хаген не пишет об этом, но предполагаю, что здесь или здесь…

— А какое между нами будет расстояние? — уточнил Бабо, довольно уверенно водя пальцем по извилистым линиям, вычерченным на куске тонкого пергамента.

— Мили две или три. Тут с масштабом не вполне понятно… А ты как считаешь? — спросил Ингмар у Избранного.

— Скорее две или две с половиной. Но это по прямой. Здесь горы. И довольно высокие.

— Значит, огненные шары, если их запустить вверх, не будут видны даже ночью, — задумался Бабо. — Некоторые из магов умеют управлять птицами… Но мне ещё очень далеко до столь сложного умения. Да и Мардуку это не доступно, насколько я знаю. Горакс, да пребудет он в Свете, — тот умел…

— Иннос, за что мне это наказание? — возвёл глаза Ингмар. — Пирокар, что, не мог прислать нам в помощь Ультара, Серпентеса, Парлана или ещё кого-нибудь того же уровня? Ну, или хоть Дарона. Он всё равно без толку в городе околачивается! Что можно в современной войне сделать без магической поддержки?!

— Если бы орки оказались единственными слугами Тьмы, угрожающими нашему миру, то и беспокоиться было бы не о чем, — серьёзно произнёс начинающий маг. — Но нам противостоят враги неизмеримо более могущественные. На борьбу с ними и уходят все силы высших магов Круга Огня.

— Ты совершенно прав, юноша, но нам-то что делать?

— Не знаю… — вздохнул Бабо, опустив покрытую короткой щетиной голову.

— Ты хочешь сказать, что или нам, или Хагену придётся остаться в одиночку против всех орков Минненталя? А если к ним за это время подошло подкрепление?

Бабо опустил голову ещё ниже. Но тут в разговор вновь вступил Избранный.

— А если сигнал будет подан с этих вот скал? — спросил он, ткнув пальцем в точку на карте севернее Рудной гавани.

— Этому чертежу уже больше двадцати лет, но не думаю, что за это время море и горы поменялись местами. Так что, выпущенные отсюда огненные шары должны быть хорошо видны с галер. Но кто сможет оказаться на этих скалах сразу после штурма Забора?

— Похоже, кроме меня опять некому.

— Но ты же не успеешь! Или у тебя есть свиток телепорта?

— Нет.

— А как тогда ты туда перенесёшься?

— Ногами. Насколько я знаю Хагена, оказавшись с восточной стороны орочьей стены, он не станет пробиваться к гавани сломя голову. Вначале проведёт разведку, подтянет силы, закрепится на захваченном плацдарме. Мне этого времени с лихвой хватит, чтобы пробраться на береговые скалы и выпустить огненные шары.

— Не слишком всё это надёжно… — с сомнением произнёс Ингмар. — Но выбора у нас, похоже, нет. Будем надеяться на милость Инноса, который не может оставить своих верных воинов. В приказе написано, что я должен через пять дней выйти из порта Хориниса, обогнуть остров с севера, чтобы снизить вероятность встречи с орочьей эскадрой, и затаиться в северной части залива… Не скоро же лорд Хаген собирается начать штурм!

— Он никогда не торопится, ты же знаешь.

— Точно. Получив сигнал, я должен блокировать вход в гавань, обстрелять врага из пушек и при возможности высадить десант. Между прочим, у меня всего сорок воинов, из которых только три рыцаря и пятнадцать стрелков — настоящие бойцы, а остальные — необученный портовый сброд и бывшие охотники. Ну, и моряков ещё несколько человек… Рискованно всё это, но приказ есть приказ…

— А ты как хотел? Это война, приятель! Хаген сам изрядно рискует, собираясь штурмовать Забор при соотношении сил всего лишь два к одному. А если орки получили подкрепление, то при ещё более неблагоприятном раскладе. Между тем, если бы не подвиг Горакса, волосатые нас бы ещё перед Миннентальским замком раскатали в лепёшку. Так что, без твоей помощи ему вообще не на что надеяться.

— Да зачем ты меня уговариваешь?!! — вспылил Ингмар. — Я что, сам не понимаю? Просто думаю, как сделать дело и людей не погубить. Бойцов у меня — сам видишь… И губернатор, изменник, помогать отказывается.

— Хм. Отказывается, говоришь? Побеседовать с ним, что ли?

— У тебя на него что-то есть или?..

— Или.

— Понятно. Опять надеешься на свою безмерную наглость. Что ж, попробуй. Хуже уже не будет.

— Кстати, Ингмар, в твои цепкие лапы в последние пару дней несколько беглых наёмников не попадали?

— Нет. А тебе зачем?

— Да понимаешь, Хаген объявил им амнистию, если они помогут выбить орков с острова.

— Мудрое решение. Этим бездельникам всё равно силы девать некуда. А так пользу принесут и получат возможность стать честными людьми. Видно, положение у Хагена действительно отчаянное, раз он решился переступить через свою спесь! Хорошо, когда встречу наёмников, сообщу им об амнистии. Если успею до того, как они схватятся за мечи…

— Бабо, — обратился Избранный к молодому магу, скромно стоявшему рядом, — а чего это ты вдруг волосы сбрил?

— Да это всё Игараз, сволочь! Наплёл накануне посвящения, что Пирокар велел всем соискателям сбрить волосы и усы, у кого есть. Сам кинжал заточил, повздыхал, и пошёл к озеру. Ну, некоторые парни и поверили. И я тоже…

Ингмар и Избранный заржали на весь порт.

— Игараза, значит, тоже посвятили?

— Нет, на испытании срезался. До сих пор в послушниках, — проворчал Бабо и отошёл в сторону с обиженным видом.

— Зато он волосы сохранил, — ехидно произнёс вслед ему Ингмар. Потом, заметив заинтересованный взгляд Избранного, направленный на суда, спросил:

— Что так смотришь? Галер никогда не видел? Ну, взгляни, на каких корытах нам воевать приходится. Галеонов-то уже не осталось. Ты последний угробил. И нефов всего несколько штук ещё на плаву…

Избранный не замедлил воспользоваться приглашением и, пропустив нескольких воинов, спускавшихся на пирс за очередной порцией груза, легко взбежал по трапу на борт ближайшей галеры. Поднявшись на невысокую носовую надстройку, он с любопытством огляделся.

Судно в длину было вдвое короче "Эсмеральды" и раза в три ниже. Мачта имелась всего одна. Корпус оказался длинным и узким. На нижней палубе были устроены два ряда банок для гребцов, между которыми оставался неширокий проход. Над проходом, от кормовой к носовой постройке, тянулся крепкий настил для стрелков с перилами, на которых висели щиты. Верхней палубой в полном смысле его назвать было трудно, так как до бортов он не доходил, оставляя над головами гребцов открытое пространство. Настил был уложен на поперечные балки — бимсы, упиравшиеся в бортовые стрингеры. В рубках на корме и носу располагались помещения для команды и воинов. Около них имелись грузовые люки, которые вели в тесный трюм. На носовой надстройке, под защитой высокого фальшборта, была установлена единственная пушка, направленная вперёд.

Вёсел Избранный насчитал двенадцать пар. Представляя устройство галеры по рассказам бывалых каторжников, он считал, что на каждом весле должны сидеть по три-четыре гребца. Но здесь было всего по одному гребцу на банке. Да и вёсла были гораздо тоньше и короче, чем он ожидал. Видимо, за последние годы миртанское судостроение пришло в полный упадок.

Рассмотрев галеру, Избранный обратил более пристальное внимание на гребцов, прикованных к вёслам толстыми цепями. Их число равнялось количеству вёсел и составляло двадцать четыре человека… и орка. Последних было всего шесть, их равномерно распределили по всей длине судна — по три на каждый борт. И люди, и нелюди выглядели весьма жалко: измождённые лица, торчащие рёбра, тяжёлый запах давно не мытых тел. Бритые, покрытые отросшей щетиной головы людей и свалявшаяся шерсть орков. Некоторые из гребцов равнодушно отвечали на пристальный взгляд Избранного. Другие его просто не замечали.

Вдруг внимание победителя драконов привлёк один из орков. Он был угрюмым и тощим. Бурая шерсть местами поседела и казалась серой из-за въевшейся грязи. Опустив голову и ссутулив плечи, нелюдь сидел, безучастно утупив взгляд в палубу.

Избранный быстро сбежал на нижнюю палубу и в несколько шагов оказался рядом с орком. Тот равнодушно поднял на него клыкастую морду, на которой застыло обречённое выражение. Для большинства людей все орки выглядят одинаково. Однако нашему герою достаточно часто приходилось с ними общаться, чтобы научиться различать хотя бы некоторых. Вот и этот волосатый показался ему смутно знакомым. Вглядевшись пристальнее, Избранный воскликнул:

— Таррок!

Орк вздрогнул, звякнув цепью. Взгляд его приобрёл более осмысленное выражение. Но огонёк узнавания в больших жёлтых глазах так и не вспыхнул.

— Моя смирно сидеть и хорошо работать. Человека не бить Таррок… — хрипло проговорил он.

Двое надсмотрщиков, топтавшихся на корме, начали пристально следить за странной беседой, но приближаться не стали.

— Ты что, не узнаёшь меня? Вспомни же, шахта в Миннентале, где ты вращал ворот… Я отыскал для тебя потерянное лекарство, а ты научил меня, как сделать улу-мулу. Неужели забыл?

— Твоя — друг великий Урр-Шак! Моя помнит шахту в долине Спящего! Моя не забывать!

Волосатое лицо орка наконец-то покинула маска равнодушия.

— Таррок, как ты оказался на этой галере?

— Моя тихо сидеть в шахта. Люди не трогать. Потом — большой ба-бах! Я ходить наверх, смотреть. Огненный пузырь на небо нету. Камни стали падать, лес — гореть. Я бежать горы. Потом — море. Нашёл на дороге краш человеков… Как говорить?

— Топор?

— Да, краш-топор! Валил три дерева. Вязать их и бросать в море. Хотел на восток. Там — острова. Дом орка. Ветер неси много дней. Таррок устал. Воды нет, мяса нет, берег нет. Стал умирать. Глаза открыл — человека тащат Таррок на большой лодка. Много человека. Сажать орка деревянный пещера…

— В трюм?

— Так говорить, в трюм. Долго вези, вода и мясо давай. Плохой мясо. Тухлый. Но Таррок ел. Хотеть бежать. Острова, дом… Потом доставай орка на свет. Человеки много, оружие. Бежать нельзя! Сажай Таррок на цепь этот лодка. Хорошо греби — еда, плохо греби — плеть. Таррок совсем устал. Жить не могу…

— Ты мне это брось! Жить он не может! В шахте выжил, а тут… Пойду к Ингмару, спрошу, что он с тобой, доходягой таким, дальше делать собирается.

Разговор с Ингмаром о Тарроке, как и следовало ожидать, ничего не дал. Паладин, едва услышав просьбу Избранного продать ему "полудохлого орка", выпучил глаза от изумления. В его голове не укладывалось, что кто-то в здравом уме может хлопотать за "исчадие Тьмы". Чтобы не навлечь на себя подозрение в измене, победителю драконов пришлось заявить, что орк ему нужен для изучения языка волосатых, который необходимо знать в целях более эффективной разведки. После такого объяснения Ингмар слегка успокоился, но заявил, что орка не отдаст, так как гребцов у него и без того не хватает. Лишь на одной из галер все вёсла заняты каторжниками. На второй шестерых гребцов недостаёт, и на их места приходится поочерёдно сажать воинов, от чего те, разумеется, особого восторга не испытывают.

Поняв, что освобождения Таррока ему сейчас не добиться, Избранный решил отложить это мероприятие до более благоприятного времени. Он ещё раз забежал на гребную палубу, чтобы ободрить волосатого пленника и дать ему лечебный экстракт для поддержания сил и заживления воспалённых ссадин от кандалов.

На обратном пути Избранный умудрился забежать в носовую рубку, отвлечь стрелка, охранявшего бочонки и ящики с припасами, и разжиться двумя сотнями арбалетных болтов, а также несколькими лечебными эликсирами. Это была его маленькая месть упрямому паладину Ингмару.

Солнце уже стояло высоко в безоблачном голубом небе и заливало зноем Хоринис. С начала весны это был первый по настоящему жаркий день. Впрочем, лёгкий ветерок со стороны гавани вместе с запахом рыбы и водорослей приносил прохладу, не давая ожившему городу погрузиться в полуденную апатию. Поэтому, несмотря на палящее солнце, вдоль пирса деловито сновали прохожие, двое загорелых рыбаков выгружали из лодки на причал корзины с утренним уловом. Из переулка между "Красным фонарём" и лавкой Хальвора со смехом и визгом выкатилась кучка чумазых ребятишек, наряженных в живописные лохмотья. Над верфью поднимался чёрный густой дым — судостроители разогревали на огне смолу, чтобы покрыть ею борта нового корабля.

Безымянный не удержался и слегка отклонился от выбранного курса, чтобы издалека взглянуть на судёнышко. Деревянный корпус вытащили наружу, проложив стапели поперёк пирса, и теперь он был виден во всей красе. Похоже, прежде чем вновь исчезнуть, Монти внёс в конструкцию своего детища, едва не загубленного неумелыми работниками Гарвелла, порядочные изменения. Небольшой кораблик в носовой части стал заметно шире, чем у кормы, где была устроена невысокая рубка. А спереди торчал непомерной длины бушприт. Мачты и руль ещё не были установлены. Работники ползали под днищем, слой за слоем нанося горячую смолу.

— Любуешься? — спросил Готард, только что вышедший из таверны "У одноногого разбойника", возле которой стоял Безымянный.

— Что это за посудина такая?

— Гукор. Неужели никогда не видел?

— Целым нет. Только полузатопленные обломки…

Покинув порт и пробежавшись по знакомым торговцам, Безымянный распродал добычу, накопившуюся за время боевых действий в Миннентале, прикупил снаряжения и магических свитков. А потом вновь задействовал руну переноса, оказавшись в Верхнем квартале.

У входа в ратушу стояли два крепких бойца, одетые в тяжёлые доспехи ополчения и увешанные оружием. Лица стражников показались нашему герою смутно знакомыми — видимо, приходилось вместе служить. Увидев приближающуюся фигуру в рыцарском облачении, они недоумённо переглянулись и дружно загородили вход.

— Ты куда это собрался, благородный паладин? — ехидно осведомился один из них — небритый коренастый детина с покрытой шрамами физиономией. — Не велено вашего брата пускать!

— Мне нужно поговорить с Лариусом, — ответил Безымянный.

— Ого! Ты видал, нужно ему… Сказано же: не велено пускать!

— Не велено — не впускай. Приказ нарушать нельзя! Просто позови сюда губернатора!

Стражники дружно заржали.

— А короля тебе не позвать?

— Слушайте, ребятишки, вы же меня знаете. Вместе в ополчении служили. Должны отлично понимать, что если мне очень нужно, я всё равно пройду!

— Служили-то мы вместе, но ты что-то больно быстро к паладинам переметнулся. Да и до того всё бегал куда-то, пока другие на перекрёстках торчали целыми днями! Нет, чтобы выпить с сослуживцами, поговорить по душам… Как же! У важного господина неотложные дела! Он иной раз и кивнуть забудет, прежде чем к Андрэ без доклада вломиться…

— Вот демон, судью Белиар несёт! — громко зашипел второй стражник. Оба охранника мгновенно вытянусь в струнку и замерли неподвижно, пожирая глазами пожилого крючконосого человека в высоком головном уборе. Позади судьи чинно вышагивал стражник Вамбо — лентяй, взяточник, старый знакомый Безымянного и пособник в некоторых из его тёмных делишек.

— Так, что это за галдёж перед присутственным местом? — неприятным дребезжащим голосом спросил судья у охраны. Безымянного он старательно не замечал.

— Вот, господин судья, к губернатору Лариусу хочет попасть…

Судья повернулся к Безымянному и уставился ему в лицо, близоруко щурясь.

— К губернатору, значит… — проскрипел он. — Послушай, любезный, я нигде не мог тебя видеть раньше?

— Конечно. Я частенько являлся на доклад к лорду Хагену, когда он стоял здесь с другими паладинами…

— Нет. Ещё раньше?

— Не знаю. Может, на улице встречались, когда я работал на Боспера-лучника?

— Может быть, может быть. Так что тебе угодно? Губернатор не желает иметь никаких дел с людьми Хагена после того произвола, который вы творили в городе. Лишь после вашего изгнания Хоринис вновь начал процветать под благодетельным управлением законных властей…

— Послушай, судья, все эти сказки ты можешь рассказывать добропорядочным хоринисским домохозяйкам. Уверен, у них они будут пользоваться огромным успехом! Я-то знаю, что город ожил благодаря купцам, а также беженцам, которые спасаются от орков, зверствующих на материке. И если королевским паладинам не удастся остановить нелюдей, процветанию любезного твоему сердцу Хориниса вскоре наступит конец! Как и самому Хоринису!

— Как ты смеешь так со мной говорить?!

— Смею, судья, смею, — ухмыльнулся Безымянный. — Издержки воспитания, видишь ли. Не смогли привить мне почтения к чинам, что тут поделаешь! Оно ведь как: один не уважает представителей закона, а другой — сами законы и святыни. Например, священные предметы, вселяющие благоговейный трепет в сердце каждого, кто поклоняется Инносу.

— Что ты хочешь этим сказать? — нехорошо прищурился судья.

— Только то, что сказал. Ты слышал, что у магов Огня какой-то негодяй пытался украсть молот Инноса?

— Тебе известно, кто это был?

— Нет. Но я, кажется, знаю, кто его послал. Однако сообщить тебе это я могу лишь с глазу на глаз.

Судья беспокойно оглянулся на стражников, с любопытством слушавших эту странную беседу, и, приказав Вамбо оставаться на месте, направился к ограде сада, окружавшего ратушу.

— Ну? — требовательно произнёс судья, когда они остановились в том месте, где Гирион раньше тренировал молодых паладинов.

— Что "ну"? Это ты рассказывай, как докатился до такого святотатства! — нагло осклабившись в лицо вершителя правосудия, сказал Безымянный.

— У тебя нет доказательств! А я могу кликнуть стражников и отправить тебя на виселицу, чтобы не клеветал на представителей закона! Кстати, ты ведь хотел попасть к губернатору, чтобы его убить, правда? Как хорошо, что я подоспел вовремя и раскрыл твой коварный замысел…

— Чтобы схватить меня, нескольких разожравшихся ополченцев маловато. А доказательства у меня есть. Например, свидетельство одного наёмника, которого ты подбивал на это дело в прошлом году. К тому же, если я вдруг внезапно погибну — окажусь на виселице или получу нож в бок в портовом кабаке, — свитки с описаниями святотатственных деяний некоего судьи и именами его сообщников окажутся у Хагена, Пирокара и Лариуса. Так что этот почтенный представитель закона должен денно и нощно молить всех богов, чтобы они даровали мне здоровье и долгую счастливую жизнь!

— Демон! Чего ты хочешь? — злобно проскрежетал судья.

— Мне нужно увидеть губернатора. Я хочу, чтобы он выслушал меня и отнёсся с пониманием к моей просьбе.

— И это всё?

— А ты думал, что я потребую назначить меня секретарём Хоринисского городского суда? Мне надо закончить дела на этом проклятом острове и отбыть на материк! Как только это произойдёт, ты сможешь чувствовать себя в полной безопасности. Но мой тебе совет: выбрось из головы мысль о священных предметах магов Огня. Целее будешь.

— Хорошо. Я сделаю всё, что ты просишь. Но не пытайся меня надуть! Я найду способ достать тебя даже из Преисподней…

— На твоём месте я бы не стал тратить время на пустые угрозы, а уже во весь дух бежал к Лариусу!

Судья, ещё раз свирепо зыркнув маленькими глазками, зашагал к ратуше. Безымянный двинулся вслед за ним, довольный тем, что его отчаянный блеф в очередной раз возымел действие. Ему недолго пришлось ждать у двери, вскоре вышел Вамбо и сказал, что губернатор Лариус готов принять его.

Просторная приёмная, ещё недавно служившая кабинетом лорду Хагену, со времени его ухода из города заметно преобразилась. Вместо гор оружия, доспехов, карт Хориниса и Рудной долины, он был теперь украшен коврами и картинами, изображавшими легендарные события миртанской истории.

Среди полотен почётное место занимал портрет Робара I, выписанного в полный рост в обществе двух полуобнажённых знатных нордмарок, сидящих у его ног. Король пленил их во время захвата какого-то северного замка и превратил в наложниц, скрашивавших походную жизнь миртанского владыки. Это было одно из немногих послаблений, которые позволил себе Робар, слывший аскетом и подвижником. Рассказывают, что одна из женщин наложила на себя руки, когда старый король покинул этот мир, чтобы предстать перед Инносом. Об этом какой-то бард даже сочинил балладу, которую теперь распевали и в придорожных корчмах, и трапезных рыцарских замков. Бросив взгляд на очередную копию этой знаменитой картины, Безымянный отвёл глаза. Робар I чем-то поразительно напоминал покойного рудного барона Гомеза, которого наш герой в своё время собственноручно спровадил к предкам. Любопытно, кем был барон до того, как попал на каторгу?

Посреди приёмной стоял всё тот же широкий стол, на котором раскладывал свои бумаги Хаген. Он был выскоблен, заново покрыт коричневым лаком и отполирован. Между столом и камином, погашенным по случаю жаркой погоды, в роскошном кресле восседал губернатор Лариус. По правую руку от него сидел судья, а по левую и чуть позади в подобострастной позе стоял Вамбо. Слева от входа, в углу, за деревянной кафедрой скрипел пером секретарь — незнакомый Безымянному молодой парень с короткой тёмной бородкой.

— Итак, ты хотел меня видеть? — важно произнёс губернатор. — Постой-ка! Ты ведь тот рыцарь, который вывел на чистую воду мерзавца Корнелиуса, своим предательством бросившего тень на моё доброе имя?

— Да, это я.

— Ага. Помнится, ты ещё как-то без приглашения впёрся в мои покои и донимал меня бестактными вопросами! Впрочем, это дело прошлое… Так чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты помог нам выбить орков из Минненталя.

— Однако… Выходит, Хаген попал в серьёзный переплёт, раз просит помощи. Раньше господин наместник нас и за людей не держал!

— Это не Хаген, а я прошу твоей помощи.

— Ты? Но кто ты такой, чтобы я прислушивался к твоим словам? И что ты можешь предложить за мою поддержку?

— Дело не в том, что я могу тебе предложить. А в том, что ты можешь потерять, отказав мне!

— И что же?

— Всё!

— ???

— Судьба Хориниса сейчас зависит от того, на чью сторону склонится военное счастье в Рудной долине. Пока между тобой и орочьими ордами стоит Хаген, ты можешь напускать на себя важный вид и набивать мошну золотом. Но если паладины не выстоят, орки придут сюда! Скажи, ты уверен, что ополчение сможет им противостоять на равных?

Лариус хотел было что-то сказать, но передумал. Подперев голову рукой, он глубоко задумался. Судья, наклонившись, что-то зашептал губернатору на ухо. Тот, удивлённо взглянув на слугу закона, вновь погрузился в задумчивость. Безымянный уже начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, когда Лариус, наконец, поднял голову и произнёс:

— В твоих словах есть смысл. Если я пошлю помощь Хагену, то не только нанесу удар по оркам, но и получу возможность помириться с наместником. Вот только меня беспокоит двоевластие, порождаемое его присутствием на острове. Боюсь, что после победы он снова обоснуется в городе и станет вытворять здесь всё, что захочет, наплевав на наши вольности и право на самоуправление, пожалованные ещё прадедом нынешнего короля…

— Брось, Лариус! Хагену нужна только руда. А власть над городом требовалась лишь как орудие для достижения главной цели. К тому же, поддержав наместника, ты получишь возможность договориться с ним на более выгодных условиях.

— Пожалуй, я соглашусь с тобой. Но согласится ли сам Хаген?

— Куда он денется? Ему так отчаянно нужны воины, что он даже объявил амнистию беглым каторжникам, способным обращаться с оружием.

— Действительно? Я ничего не знал об этом!

Вместо ответа Безымянный извлёк один из свитков с указом о помиловании бывших заключённых и протянул его губернатору. Тот взял пергамент и быстро пробежал глазами. Судья привстал с кресла, чтобы тоже взглянуть на свиток.

— Да, это подпись и печать королевского наместника… В таком случае, я готов помочь лорду Хагену в его священной войне. В нашей войне! Правда, нужно ещё утвердить это решение на заседании городского совета. Но я уверен, что мы с господином судьёй сумеем убедить советников… Вот только имеется одна трудность. Наши основные силы во главе с Вульфгаром находятся сейчас в Яркендаре. Им приказано отбить золотую шахту у разбойников. Ты, наверное, уже слышал об этом?

— Разумеется.

— В городе остался только гарнизон. Его вполне достаточно для обороны, но для похода выделить некого.

— А когда они вернутся?

— Только после завершения своей миссии. В противном случае мы можем оказаться очень уязвимыми перед бандитскими шайками, способными перекрыть дороги по всему острову…

— Я как раз собирался в Яркендар. Думаю, что смогу помочь Вульфгару выполнить его задание.

— Каким образом?.. А, понимаю! Амнистия! Многие бандиты предпочтут воевать с орками, а не с ополченцами… Отлично!

— Но нужен приказ, обязывающий ополчение оказывать мне всяческое содействие.

— Договорились. Я подпишу такой приказ. Зайди через час. Но решение городского совета о посылке подкрепления Хагену будет готово не ранее, чем через два-три дня.

— Не важно. Хагену тоже нужно время на подготовку наступления… Я вернусь через час.

Крайне довольный собой, Безымянный вышел из ратуши, громовым голосом рявкнул на охранников и, посмеиваясь, зашагал к воротам, ведущим в Нижний квартал. По дороге завернул в дом Диего, чтобы узнать новости о поисках друзей, но никого там не застал. Спустившись по каменной лестнице, повернул направо и вскоре оказался на Храмовой площади.

Миксир проповедовал учение Аданоса немногочисленной толпе. Ватрас, обвешанный оружием Лестер и Ларс стояли в сторонке. К ним и подошёл Безымянный. Никаких обнадёживающих известий о пропавших не было. Лестер, коротко попрощавшись, направился к Южным воротам, от которых начиналась дорога к башне Ксардаса, заброшенной хозяином ещё прошлой осенью. Ларс умчался в порт. Ватрас и Безымянный остались одни.

— Ты знаешь, я вспомнил, кто мог бы помочь тебе с метательными машинами. Ты же знаком с Джеком — смотрителем маяка?

— Ещё бы!

— Он большую часть жизни был моряком. В молодости служил на судне, оборудованном камнемётами для обстрела береговых укреплений. Может быть, старик ещё помнит, как с ними управляться.

— Спасибо, Ватрас!

— Не за что. Когда ты собираешься в Яркендар?

— Через час. Дождусь, пока Лариус напишет приказ Вульфгару, чтобы он оказывал мне содействие, и сразу пойду.

— Тебе удалось заручиться его поддержкой?

— Не только. Губернатор обещал военную помощь Хагену.

— Отлично! Как ты сумел этого добиться?

— Не важно. Лучше скажи, нет ли у тебя послания для Сатураса?

— Конечно, — спохватился маг Воды. — Вот, возьми письмо. Передай лично в руки. Оно очень важное.

— Передам.

— Подожди! Миксиру удалось прочесть ещё несколько каменных табличек, где говорится о Весах Аданоса. Артефакт был утерян во время большого орочьего нашествия, за пару столетий до основания Яркендара.

— Давненько…

— Похоже, Весы были спрятаны в каком-то подземном святилище. Мы не смогли более точно установить место — часть надписей отколота. Там даже не вполне понятно, кто спрятал Весы — похитившие их орки или люди, чтобы уберечь святыню от захвата врагом. Но речь точно идёт о Хоринисе или каком-то из близлежащих островов.

— Каких ещё островов?

— Не знаю точно. Может — Орочьих? Ещё, насколько нам удалось понять, у яркендарцев была колония на каком-то острове к югу от Хориниса. Он назывался Питх или Питхо. Там тоже часть плитки отколота… Не исключено, что остров этот был известен и до основания Яркендара.

— Проще говоря, вы точно знаете, что вам ничего не известно. Где-то под землёй! Надёжное указание, нечего сказать! Ладно, если попадётся по пути какое-нибудь подземелье, непременно его обследую.

Обсудив с Ватрасом ещё несколько вопросов, Безымянный сбегал в ратушу за приказом для Вульфгара и покинул город через Восточные ворота. Когда он выходил, навстречу ему попался Валентино — прожигатель жизни из Верхнего квартала. Вид у него был не такой цветущий и самодовольный, как прежде. Да и одёт он был не слишком шикарно.

"Странно", — подумал наш герой, но не стал вступать в разговор с этим неприятным типом, а помчался к пещере с порталом.

Возникнув у кладбища неподалёку от "Мёртвой гарпии", Безымянный вспомнил, что ключа от двери, ведущей к следующему телепорту, у него нет. Значит, нужно было идти к Орлану.

Но прежде он завернул на кладбище и нашёл несколько свежих могил. Судя по надписям на камнях, скудно освещённым сквозь густые кроны деревьев лучами клонящегося к закату солнца, в них были похоронены стрелки и несколько рыцарей, погибших в битве с орками. Нашлись и надгробия пастуха Малака и двух наёмников, спасших Бенгара и его людей.

Спокойно попрощаться с этими достойными бойцами Безымянному не довелось. Сзади раздался характерный звук, какой издаёт полевой хищник, готовясь к нападению. Срывая со спины арбалет, воин обернулся. Одно из огромных членистоногих размахивало передними конечностями, издавая противный свист и скрежет. Позади него готовились к атаке ещё три твари.

Полевые хищники представляют опасность для крестьян и их овец. Хорошо вооружённому воину они не противники. Выпустив четыре болта, Безымянный отправился вырезать жвала, которые охотно покупают алхимики для своих зелий. Когда он наклонился над последним членистоногим, рухнувшим уже за пределами кладбища, то боковым зрением уловил какое-то движение справа за ближайшими деревьями. Быстро выпрямившись, схватил топор. Из-за лохматой пихты прямо на него вышел орк. Это был рослый элитный боец, покрытый густой чёрной шерстью. В правой руке (или лапе?) он сжимал длинный меч, который человеку вполне годится в качестве двуручника. Грудь и плечо его закрывал доспех из кожи и воронёного металла, местами тронутого бурой ржавчиной.

— Ну, здорово, зверина! — приветствовал врага Безымянный, ловя взглядом каждое его движение.

Орк ничего не ответил. Коротко взревев, он быстро атаковал. Но человек уже был готов к такому повороту событий и, уйдя в сторону, перепрыгнул через кладбищенскую ограду. Орк, едва не свалив подгнившее ограждение, запнулся и на миг потерял равновесие. Безымянному этого времени хватило, чтобы нанести парный удар — сначала по рёбрам, разрубая крепкую кожу доспеха, а потом, возвратным движением, по толстому волосатому бедру. Враг взревел и контратаковал, свалив пару пролётов ветхой ограды, но его клинок столкнулся с тяжёлым лезвием топора. Теряя кровь и силы, он наседал на человека, который легко уходил из-под ударов, скользя между могильными плитами. Наконец, нанеся любимый орочий удар с верхним замахом, вновь не достигший цели, волосатый по инерции сделал несколько шагов и подставил спину. Безымянный рубанул с разворота, рассекая хребет. А когда орк, ткнувшись клыкастой мордой в могильную землю, затих, некоторое время стоял над ним, опершись на рукоять топора и размышляя о бессмысленности войны и бренности жизни.

В таверне "У мёртвой гарпии" в тот день было людно. Кроме завсегдатаев — крестьян и пары городских стражников, в обязанности которых входила охрана дороги на Троллин, за столиками оказалось ещё несколько человек. В отличие от других посетителей, весело болтавших и наливавшихся пивом, они угрюмо жевали поданную Орланом еду и со страхом поглядывали на чучело гарпии, украшавшее подвешенную под потолком люстру, в качестве которой было приспособлено старое тележное колесо. Одежда на них была весьма потрёпанная и изрядно пропылённая, хотя когда-то она стоила явно дороже суконных крестьянских курток и платьев. Всего этих людей было пятеро — двое мужчин и три женщины, одна из которых была почти старухой.

Когда Безымянный остановился в дверях и окинул взглядом помещение, Орлан, как раз подававший очередную порцию закуски стражникам, приветливо кивнул ему, давая понять, что подойдёт, как только освободится. Крестьяне, оглянувшись на высокого человека в рыцарских доспехах, продолжили беседу, чуть приглушив голоса. Пятеро незнакомых путников уставились на вошедшего с угрюмой настороженностью.

Пока Безымянный высматривал свободное местечко, снаружи раздались лёгкие шаги, и в таверну вошёл ещё один посетитель. Повернувшись ему навстречу, наш герой нос к носу столкнулся с Ангаром.

— Ого! Какая встреча! — воскликнул тот, разулыбавшись всем своим украшенным татуировками лицом.

— Привет, Ангар! Какими судьбами?

— Да вот, решил горло промочить после трудового дня.

— Как у вас с Рози дела? Андрэ больше не обижает?

— Не знаю, как тебе это удалось, но от нашего поля он окончательно отступился. И грамоту о том написал. Ты даже не представляешь, как мы тебе благодарны!

— Пустое… Да чего мы стоим-то? Вон, кажется, столик свободный.

Приятели направились вглубь помещения и уселись между пятерыми притихшими странниками и двумя шумно общающимися стражниками.

— Так я про то и говорю, — вещал один из блюстителей порядка, — Вульфгар со своими молодцами теперь золота огребут столько, что им всем на безбедную старость хватит. А мы опять, как последние придурки, должны пыль собирать на дорогах!

— Ну не скажи! Мика с парнями в тот раз облаву на бандитов устраивал, так они неплохо монетами разжились…

— Да о чём ты вообще речь ведёшь! Сравнил жука с мракорисом! Тоже мне, добыча…

От дальнейшего знакомства с превратностями незавидной судьбы простого стражника Безымянного и Ангара отвлёк Орлан, ловко расставивший на столе миски и кубки. Доведя только что созданный натюрморт до полного совершенства при помощи нескольких зелёных яблок и кувшина вина, он осведомился:

— Монастырское пойдёт? Или тебе молока принести, как в прошлый раз?

— Пойдёт, — ответил Безымянный, к которому и был обращён последний вопрос. — Сегодня я уже дальше вряд ли двинусь.

— Наливай! — поддержал приятеля Ангар. — После миннентальского рисового шнапса монастырское вино — просто нектар! А молоко пусть вон Рукхар пьёт, ему здоровье поправлять надо!

Упомянутый субъект тем временем свалил около плиты, стоявшей рядом с дверью, охапку дров и направился к Орлану. По дороге он едва не упал, споткнувшись о ногу одного из крестьян, как будто случайно выставленную далеко в проход. Но, наконец, бедолаге удалось добраться до хозяина.

— Слышь, Орлан, коню зерно давать не пора ли?

— А ты до сих пор не дал? Ну и бестолочь! Ничего толком сделать не может, совсем мозги пропил!

— Ты что? У меня с зимы во рту капли не было!

— Сорок лет жрал, а теперь за полтора месяца просохнуть хочешь? А ну, бегом лошадь кормить! Да воды ей дать не забудь, бездельник!.. Видели, парни, с кем работать приходится? Слугу что ли нанять толкового?.. Да-да господа, уже бегу! — сорвался с места хозяин таверны, отозвавшись на зов новой группы посетителей.

— Весело тут у него стало, — ухмыльнулся Безымянный, а потом тихо, чтобы не услышали посторонние, стал рассказывать о войне с орками и исчезновении друзей. Ангар сделал рукой замысловатое движение, после чего голоса вокруг стали звучать глуше и как бы издалека, и стал внимательно слушать, изредка задавая уточняющие вопросы и подавая весьма дельные советы. Время от времени к ним подбегал Орлан и требовал повторить то, что пропустил из-за хлопот с посетителями, а потом снова возвращался за стойку.

Расстались за полночь. Бывший воитель из Болотного братства (после разочарования в Спящем он сам это сообщество иначе и не называл) посетовал, что не может составить Безымянному компанию в его поисках — Рози не переживёт, если Ангар влезет в какую-нибудь авантюру. Но любую помощь, какая потребуется, обещал оказать при первой надобности.

— Да где ж мне на вас всех ключей набраться?! — возмущался Орлан. — Мне Нефариус две штуки всего оставил. Один я тебе отдал, а второй — тому молокососу в мантии, которого ты прислал. У меня здесь что, кузница?

— Ладно, не заводись! — проворчал в ответ Безымянный. — Без тебя голова раскалывается!

— Ещё бы! Три кувшина вчера уговорили с Ангаром… На вот, еды тебе собрал в дорогу.

— Спасибо, брат по Кольцу, — буркнул Безымянный и направился к выходу, бесцеремонно отпихнув шатающегося стражника, который как раз пытался попасть в дверь с другой стороны.

Оказавшись снаружи, победитель драконов недоумённо воззрился на пятерых людей, робко топтавшихся у тюков сена, сложенных напротив таверны. Это были те путники, которых он заметил вечером, обратив внимание на их робкий и потрёпанный вид.

Наконец, оглянувшись на спутников, старший из мужчин вышел вперёд.

— Простите, сударь, что осмелились побеспокоить вас, — начал он. — Но хозяин таверны сказал, что нам, возможно, по пути…

— А куда вы собрались?

— Городок здесь, говорят, строится. Троллин, кажется. Вот туда и идём.

— Сами откуда?

— С материка, из Гельдерна. Работу ищем…

— Беженцы, значит. Когда на остров прибыли?

— Да с месяц назад. Вначале в Хоринисе на расчистке рвов работали, но там платят мало. Хотели к кому-нибудь из богатых крестьян наняться, да у них и без нас работников сейчас много…

— А с материка почему сбежали?

— Страшно там, сударь! Орки уже дважды к городу подступали. Некроманты шастают. Королевские люди лютуют, налоги что ни день растут. Разорили нас вконец! Да ещё разбойники распоясались. У Матильды вон мужа убили, — кивнул он в сторону одной из женщин, — Страшно…

— Понимаю. Только знаешь ли, приятель, здесь вообще-то тоже отнюдь не обитель Света. Орков с бандитами и на Хоринисе хватает!

— Мы знаем, сударь. Вы не подумайте, мы не законченные трусы. Если надо, то и за оружие взяться можем, — при этих словах мужчина погладил отполированную рукоять топора, заткнутого за пояс. — Но здесь жизнь чувствуется, пусть тяжёлая и непростая. А там совсем уже… жутко. Как будто в последние дни мира…

— Что ж. Раз перебрались сюда, значит причины у вас действительно были.

— Так вы нас проводите, сударь? До половины пути, хотя бы. Мы уж в долгу не останемся!

— Хорошо. Не отставайте!

С этими словами Безымянный припустил по дороге, ведущей от таверны к пирамиде, Кругу Солнца и бывшему логову чёрного тролля. Беженцы, даже пожилая женщина, уверенно держались следом.

Бежать было тяжко, каждый шаг отдавался в голове тупой болью, а спина под одеждой и доспехом сразу взмокла. Но Безымянный продолжал упрямо переставлять ноги, таким образом решив наказать себя за вчерашнюю невоздержанность и заодно избавиться от её последствий.

Миновали охотничий лагерь, где победитель драконов когда-то встретил Драгомира. Сейчас возле потрёпанных ветром старых палаток из шкур и давно остывшего кострища никого не было. Во время вчерашней беседы с Ангаром Безымянный узнал, что охотник после нашествия орков, во время которого отважно сражался с волосатыми, перебрался на ферму Секоба, стоявшую в ту пору пустой. Там уже обитал Ангар, покинувший угодья Бенгара за несколько дней до того, как войско нелюдей вырвалось из Прохода.

Бывший наставник стражей Братства Спящего и охотник, не имевший ничего, кроме свободы и верного арбалета, быстро нашли общий язык. Драгомир учил Ангара читать следы зверей и выделывать шкурки, а тот, в свою очередь, помог ему лучше овладеть мечом и другим оружием ближнего боя. Промышляя охотой, вместе отбиваясь от недобитых орков, а то и от наёмников Онара, они продержались до возвращения законных хозяев фермы. Большинство орков к тому времени было перебито, бунт Онара подавлен, и жизнь стала более спокойной и безопасной.

После того, как благодаря Безымянному благополучно разрешилась тяжба Рози с лордом Андрэ, Драгомир, и до того сутками пропадавший в лесу, собрал немногочисленные пожитки и покинул ферму. Прощаясь с хозяевами, он сказал, что пришло ему время повидать Минненталь. Охота там, говорят, хорошая. А орков он и здесь насмотрелся немало. Чего их бояться? Арбалет у него теперь был другой, более мощный, взятый с тела убитого орками рыцаря… Обо всём этом Ангар рассказал Безымянному прошлой ночью, когда они опустошали второй по счёту кувшин.

За брошенным охотничьим лагерем начиналась практически необитаемая местность. Справа в низине шелестел листвой, ухал и рычал на разные голоса лес, тянувшийся отсюда за бывшую Онарову усадьбу, до подножия Утёса Туманов. Слева возвышался каменный обрыв. Здесь начинались горы, в которых стоял монастырь магов Огня. Этот невысокий лесистый кряж рассекла надвое река, вытекающая из озера у монастыря и теряющаяся в одном из многочисленных подземелий острова, которых в нём больше, чем дырок в сыре.

Под обрывом, в нескольких шагах у дороги, стоял алтарь со статуей Инноса. Такие же изваяния были расставлены по всему Хоринису. Безымянный замедлил бег и свернул к алтарю. Положив на холодный камень стопку монет, он погрузился в молитву. Беженцы к нему не присоединились — в отличие от господ, простой народ Миртаны с большим усердием чтил менее требовательного к своим слугам Аданоса, — но уважительно молчали за спиной.

Когда Безымянный, завершив молитву, поднял голову, ему показалось, что в чертах статуи, довольно схематично намеченных резцом изваявшего её каменотёса, промелькнуло осуждение. Но головная боль совершенно прошла, а тело вновь стало лёгким и послушным.

Выпрямившись и с удовольствием вдохнув прохладного утреннего воздуха, напоенного запахами весеннего леса, он махнул головой своим спутникам и побежал дальше. Неразлучная пятёрка последовала за ним. Но спокойно продолжить путь им не дали. У того места, где дорога выходила к реке и хранила следы давней расправы разбойников над купеческим обозом, навстречу людям вышла стая молодых волков.

Матёрые звери, обитавшие в лесах острова, в эту пору были заняты выращиванием волчат. Они старались не покидать надолго укромные логовища и в стаи не сбивались. Но молодые волки, по одному-два года от роду, бродили многочисленными, вечно голодными ватагами, невзирая на время года. Стремясь утолить голод, они набрасывались на любую живность, которая была им по зубам. Именно такая стая, в которой было не меньше дюжины зверей, выбрала в качестве добычи Безымянного и его спутников.

Однако волки просчитались, решив, что им удастся поживиться. Безымянный успел выпустить несколько болтов прежде, чем они решились напасть. Промахнуться на таком расстоянии было невозможно. А потом он выхватил из-за спины топор и завертел им, разбивая головы незадачливым хищникам. Беженцы, достав топоры, дубинки и кинжалы, бросились ему помогать. Визг, рычание, звук ударов… Всё кончилось очень быстро.

Пока Безымянный сдирал волчьи шкуры, женщины хлопотали над самым молодым из двух сопровождавших их мужчин. Парню звери здорово разорвали ногу.

— Терпи, Ганс, скоро станет легче, — приговаривала Матильда — невысокая русоволосая женщина средних лет. — Сейчас вот перевяжем, и кровь остановится.

Второй беженец, стерев пучком травы волчью кровь со своего неказистого оружия, с уважением наблюдал, как быстро и сноровисто человек в рыцарском доспехе обдирает волчьи туши и прячет шкуры в магическую сумку, такую маленькую с виду.

— Зря вы это, — решился он подать голос. — Они как раз линяют, мех вовсе никуда не годный!

— Шерсть, конечно, облазит. Но кожа-то остаётся, — ответил победитель драконов, обдирая последнюю тушку. — А её тоже в дело пустить можно.

— Сударь, — подошла к Безымянному пожилая беженка, — вы уж простите, но дальше вам одному, видно, идти придётся. Гансу волки ногу сильно порвали — кровь никак не останавливается, и наступить на неё он толком не может.

— Эх, связался я с вами! Но и бросить теперь не могу. Вас же следующая стая всех перегрызёт. Берите его и тащите за мной!

С этими словами наш герой направился в сторону, откуда они только что пришли. Но через несколько десятков шагов он свернул в лес и начал спускаться по пологому склону, уводящему в лесную чащу.

— Сударь, куда это вы нас ведёте? — спросил старший из мужчин, поддерживая Ганса, готового, кажется, потерять сознание.

— К ведьме.

— Спаси нас, Аданос! Как же так? Мы вам доверились, а вы нас к служительнице Тьмы заманиваете! Что мы вам сделали?

Безымянный остановился, хмуро посмотрел в испуганные лица и ответил:

— Да не служит Сагитта Тьме. Лекарка она. У неё возле жилища алтарь Инноса стоит. Идёмте живее, у меня дел куча, а я тут вас уговаривать должен!

Не понятно было, поверили они ему до конца или нет, но дальше всё-таки пошли, поминутно озираясь и вздрагивая от каждого звука. Безымянный бесшумно двигался впереди, тихо раздвигая ветви, и настороженно всматривался в лесную чащу. Непривычные к ходьбе по лесу люди за его спиной, вынужденные к тому же поддерживать раненого, создавали шум, который мог привлечь хищников посерьёзнее молодых волков. Однако всё обошлось, и вскоре путники вошли в пещеру Сагитты.

На звук шагов и голосов из сумрака подземного жилища появилась женщина. Безымянный уже открыл было рот, чтобы приветствовать ведьму, когда понял, что перед ним не Сагитта.

— Привет… Текла, — чуть запнувшись, сказал он.

— Не обманывают ли меня глаза? Это же наш Победитель Драконов! — воскликнула бывшая кухарка помещика Онара. — Где же это ты пропадал столько времени? А я вот к Сагитте в подмастерья пошла на старости лет. Не в город же с Марией было идти…

— Потом, Текла! У нас здесь раненый.

— Ого, вся нога в крови! Ведите его сюда… Осторожнее! — засуетилась женщина.

Сагитта, возившаяся у алхимического стола, повернулась на шум и, сразу же сообразив, в чём дело, захлопотала над Гансом.

— Держитесь позади и не лезьте на рожон! — мрачно произнёс Безымянный. — Я из-за вашей храбрости и так уже два часа потерял.

Они вновь стояли на дороге, в том месте, где путь их был прерван нападением волков. Ободранные туши хищников валялись на обочинах. Над ними кружились мухи. Неподалёку раздавался клёкот падальщиков, привлечённых запахом крови. Оглядев это безобразие, победитель драконов (точнее — Победитель Драконов, ибо эти два слова впоследствии часто заменяли ему имя) развернулся на месте и побежал по дороге.

Дальнейший путь прошёл благополучно. Пришлось, правда, несколько раз отбиваться от стаек падальщиков и кровяных шершней, но никто из людей особенно не пострадал. Синяки и мелкие ссадины не в счёт. Навстречу им попались два мелких торговца и незнакомый молодой послушник, направлявшиеся из Троллина в монастырь, а потом в Хоринис.

Вскоре они миновали оба поворота к древней пирамиде, на которую спутники Безымянного косились с суеверным ужасом. Дорога пошла в гору и здесь наш герой остановился.

— Дальше одни пойдёте, теперь недалеко совсем осталось. Главное, с дороги не сходите.

— А зверья там нет ли?

— Вы же видели, нам люди навстречу шли. Значит, дорога безопасна. Заблудиться у вас тоже не получится — развилка там возле озера одна есть, но оба пути ведут в нужном вам направлении. Впрочем, я бы посоветовал свернуть налево. Так короче и безопасней.

— Пусть хранят вас боги, сударь. Возьмите, это вам в благодарность. Здесь пятьдесят золотых. Вы уж не обессудьте — больше у нас нет.

— О чём речь, приятель! Я что разбойник — до последнего вас обирать?

— Всё равно возьмите. А то будет за душу тянуть. Должниками вроде остались…

— Что ж, спасибо. Прощайте!

— Удачи вам, господин рыцарь.

С этими словами они разошлись по своим дорогам. Пятеро напуганных и усталых скитальцев отправились в строящийся городок рудокопов в погоне за счастьем и спокойной сытой жизнью, а Безымянный повернул назад, к пирамиде. Однако сворачивать к подножию древней постройки, где начиналось открытое магами Воды подземелье с порталом, он не спешил.

Когда они проходили мимо первого поворота к пирамиде, наш герой заметил странные следы, пересекавшие дорогу перед вертикально стоящим на обочине высоким камнем. Судя по следам, со стороны пирамиды в горы протащили нечто тяжёлое. Причём, это нечто прежде было живым. На такое предположение наталкивали капельки крови, кое-где окрасившие кончики травинок.

Заметив эти таинственные признаки, Безымянный решил не подавать вида, чтобы окончательно не доконать и без того перепуганных спутников. Но и равнодушно пройти мимо столь любопытных следов он не мог. Любопытство часто заставляло его лезть в самые опасные места. Во многих случаях оно навлекало на парня неприятности, но и выгоду порой приносило немалую — в развалинах и пещерах иной раз попадались ценные и полезные вещицы. Вот и теперь, махнув рукой на спешку, Безымянный решил разгадать загадку кровавого следа.

Добежав до стоячего камня, он оглянулся, чутко прислушиваясь к звукам леса, проверил арбалет и осторожно пошёл вверх по склону. След был свежим и читался очень легко. Подъём по пологому склону не требовал особых усилий. Нужно было лишь внимательно смотреть под ноги, чтобы не оступиться или не столкнуть какой-нибудь камень, создав ненужный шум. При этом надо было не забывать посматривать вперёд и по сторонам, чтобы не пропустить возможную опасность.

Следы вели по краю обрыва, под которым далеко внизу журчала река. Справа возвышались стройные колонны сосен, оседлавших поднимавшийся крутыми уступами склон. Используя в качестве укрытий каменные глыбы и деревья, Безымянный бесшумно продвигался вперёд. В напоенном ароматами смолы воздухе ему почудился едва уловимый запах дыма.

Ветер был слабый и дул навстречу. Временами он совсем затихал. После очередного порыва запах дыма стал совершенно отчётливым, к нему примешался аромат жарящегося мяса. Значит, впереди костёр. Безымянный тихо подобрался к поваленной пихте. Мимо неё некто, кого он сейчас выслеживал, протащил свою неведомую добычу, обогнув дерево со стороны вершины. След явственно говорил об этом. Впереди послышались до боли знакомые звуки.

Безымянный выглянул сквозь густые тёмно-зелёные лапы пихты и шагах в тридцати от себя, в небольшой ложбинке, увидел трёх гоблинов. Один из них был чёрным, два других — серыми. Правда, одинаковыми эта парочка не выглядела. Шерсть одного из гоблинов казалась слишком светлой, да и сам он был заметно крупнее двух других. Волосатые недомерки прыгали вокруг костра. На огне жарилась туша крупного кротокрыса, которую, судя по всему, они и тащили сюда, оставляя за собой примятую траву и капли крови. За спинами гоблинов возвышалась большая кожаная палатка.

Безымянный некоторое время рассматривал эту картину, удобно примостив взведённый арбалет на обломанный сук. То, что гоблины умеют разжигать огонь, жарить мясо и делать дубинки, он знал давно. Но вот палаток они на его памяти никогда не ставили, довольствуясь естественными укрытиями. Наконец, устав ломать голову над этой загадкой, Победитель Драконов решил, что гоблы убили какого-нибудь охотника или бродягу и завладели его палаткой. Придя к этой мысли, он прижал к плечу ложу арбалета и прицелился в одну из прыгающих с дубинами в лапах мишеней.

— Если ты выстрелишь, это будет последним преступлением в твоей жизни! — раздался вдруг за спиной Безымянного низкий спокойный голос.

Тот мгновенно развернулся всем телом, наведя арбалет на нового противника. Первое, на что Победитель Драконов обратил внимание, был второй арбалет, направленный на него самого. Оружие уверенно покоилось в руках крепкого рослого мужчины, одетого в такие же латы, что и Безымянный. Только темноволосая голова незнакомца не была покрыта кольчужной сеткой, да и доспех его был порван и покорёжен в нескольких местах.

— Да я тебя знаю! — удивлённо приподнял брови неизвестный воин. — Ты тот парень, что постоянно ошивался в порту, а потом увёл "Эсмеральду".

— Что-то я тебя не припомню, приятель, — произнёс Безымянный, готовый в любой миг нажать на спусковую скобу.

— Тем не менее, мы встречались. Помнишь рыцарей, под руководством паладинов тренировавшихся в порту и охранявших сложенные на причале припасы?

— Ты был одним из них?

— Точно!

— Я вас, признаться, особенно не разглядывал…

— Зато мы тебя хорошо рассмотрели. Что будем делать дальше?

— Может быть, уберём оружие и поговорим спокойно?

— Согласен. Арбалеты опускаем одновременно!

Глядя друг другу в глаза, они синхронно опустили оружие. Но в этот момент Безымянный услышал справа, со стороны вершины упавшей пихты, злобное урчание и быстро прицелился в направлении звука. Черный гоблин, ссутулившись, начал колотить дубинкой по земле, разъяряя себя перед нападением. За его спиной маячили ещё два недомерка. Причём в лапах самого крупного из них, того, что имел более светлую шерсть, вместо палки клубился сгусток зеленоватого тумана.

— Не стреляй! — выкрикнул рыцарь, вновь вскидывая арбалет. Потом он обратился… к гоблинам. — Чи, убери дубину! Шаншир, не вздумай колдовать! Это не враг!

Как ни странно, гоблины послушались. Недовольно урча, они отступили назад.

— А ты опусти арбалет, — обратился рыцарь к Безымянному, снова отводя от него своё оружие.

— Что, Белиар дери тебя и этих гоблинов, здесь происходит?! — не слишком любезно осведомился Победитель Драконов.

— Если ты успокоишься и перестанешь хвататься за оружие, я всё объясню. Не бойся, они больше не станут нападать на тебя.

— Бояться следует, скорее, вам, — хмыкнул Безымянный. — Мне приходилось справляться с врагами куда более опасными и многочисленными.

— Верю. Тем более у тебя нет причин для беспокойства. К тому же, мы тебе вовсе не враги.

— Ладно, — сказал Безымянный, ослабляя тетиву и закидывая оружие за спину. — Я слушаю.

— Идём к костру. Мясо уже, кажется, готово.

Они сидели у догорающего огня, уминая чуть жестковатое жаркое — кротокрыс был весьма пожилым и на редкость жилистым. Гоблины сгрудились с другой стороны костра, разрывая еду длинными острыми клыками. На Безымянного они посматривали не слишком дружелюбно. Человек отвечал им тем же.

Покосившись на сидящего рядом рыцаря, который уже, судя по всему, насытился, Безымянный порылся в сумке и извлёк последнюю из подаренных лордом Андрэ бутылку вина.

— Ты обещал объяснить, что всё это значит, — напомнил он, кивая в сторону урчащих от удовольствия гоблинов.

— Конечно, — ответил рыцарь. — Но прежде вам нужно познакомиться. Вот этого, чёрненького, зовут Чи. Седой — это Шаншир. Он шаман. А барышню с серой шёрсткой звать Шуша.

— Барышню?!!

— Ну да. Гоблины размножаются так же, как люди или орки. Следовательно, они делятся на мужчин и женщин.

— Скорее уж на самцов и самок!

— Оставь эти предрассудки, сделай милость! Гоблины — народ не менее разумный, чем мы.

— Что-то не замечал я за ними особого разума, — с сомнением произнёс Безымянный.

— Ты, скорее всего, сталкивался с шайками отщепенцев. Скажи, положа руку на сердце, сильно ли отличались их стоянки от лагерей разбойников, грабящих прохожих на дорогах?

— Вообще-то, не очень, — признал, задумчиво покачав головой, Победитель Драконов. — Кстати, тебя самого как зовут?

— Уго. А тебя?

— Моё имя слишком известно, чтобы называть его вслух, — невесело ухмыльнулся Безымянный.

— Не хочешь, не называй, — равнодушно пожал плечами Уго. — За глаза тебя давно уже величают Избранным или Победителем Драконов.

— Можно и так, я не обижусь… Может быть, расскажешь, наконец, где ты познакомился с этой вот, — осклабившись, Безымянный кивнул в сторону гоблинов, — Шушей?

— Да здесь и рассказывать особенно нечего. Зимой, когда в Хоринис пришли вести о вторжении орков из Минненталя, Хаген повёл нас навстречу их орде. Мы сошлись у таверны "Мёртвая гарпия". Было нас примерно поровну — вместе с прибывшим с материка подкреплением, магами и ополченцами, оставшимися верными присяге, набралось сотни полторы бойцов. Орков было почти столько же. Да ещё с ними явились эти выродки в чёрных мантиях, с десяток примерно.

Битва была недолгой. Как только маги Огня и стрелки перебили шаманов и ищущих, орки превратились в неуправляемую толпу. Наша конница разрезала орду на две части, а дружный натиск пехоты довершил дело — враги разбились на отдельные кучки, некоторые разбежались. Вскоре и нам пришлось нарушить строй, чтобы добить оставшихся. Потери были, конечно, и у нас, но не столь многочисленные.

Я с несколькими стрелками стал преследовать трёх орков, бежавших в горы. Потом враги разделились, и нам пришлось тоже разбиться на две группы. Мы с одним из стрелков погнались за парой орков, удиравших в лес. А остальные побежали к каменному мосту, под которым проходит одна из ведущих в город дорог.

Догнали мы орков уже далеко в глухой чаще. Расправились с ними быстро, но стрелок в схватке был тяжело ранен. Я помог ему наложить повязку, и мы стали пробираться к дороге. Неожиданно из леса выскочили ещё четыре орка. Причём два — здоровые такие, с чёрной шерстью.

— Элитные воины.

— Вот-вот. Мы, понятное дело, попытались сопротивляться, но шансов у нас не было, — покачал головой Уго. — Очнулся я ночью. Тьма была полной, звёзды закрывал густой слой туч, из которых сыпался не то холодный дождь, не то мокрый снег. Он-то и привёл меня в чувство. Шевелиться я почти не мог — несколько тяжёлых ран и потеря крови уже распахнули передо мной ворота в иной мир. Все мои зелья и руну исцеления забрали орки, помочь себе я не мог. Но умирать в неполных тридцать лет глупо и обидно. Поэтому я попытался ползти, надеясь добраться до дороги или ближайшей фермы.

Не знаю, сколько я там извивался, цепляясь за скользкие корни деревьев и мокрые пожухлые папоротники, но вряд ли продвинулся дальше, чем на несколько шагов.

Когда очнулся второй раз, близился полдень. Сквозь кроны деревьев пробивались яркие лучи, но было холодно. Помню, я удивился, что ещё жив. Боль я уже не чувствовал. Только холод и страшную слабость. И тут же услышал странное бормотание и урчание. Повернул голову и увидел гоблина. Это был Шаншир, но я тогда не знал об этом. Подивился только его крупным размерам и необычному окрасу шерсти. Попытался нашарить рукой оружие, но его не было…

— Орки забрали?

— Они. Не найдя ничего подходящего, я опять едва не лишился чувств — сил совсем не осталось. А седой прекратил бормотать и поднял вверх свою палку, суковатую такую, в наростах. Да вон она рядом с ним лежит, — кивнул Уго в сторону наевшихся и притихших гоблинов. — С палки хлынул поток зеленовато-жёлтого света, и я ощутил, как тело наливается теплом, прибывают силы, а раны затягиваются. Потом всё прекратилось. Я понял, что могу пошевелиться. Впрочем, как оказалось, возможности свои я переоценил. Слабость была ужасная, сильно кружилась голова. Но всё-таки я пополз. А Шаншир стал меня поддерживать и направлять в нужную сторону. Потом появились два чёрных гоблина, и дело пошло более споро.

— Ты не боялся? — спросил Безымянный.

— Мне было не до того — все силы уходили на движение. Да и голова была как деревянная… Вскоре мы добрались до расщелины в скалах. Там стояла палатка и горел костёр, вокруг которого я увидел с дюжину гоблинов разных мастей и размеров. Там были и чёрные, и серые, и пара гоблинов-воинов в рваных кольчугах с ржавыми мечами на поясе. Заметив нашу странную процессию, вся толпа пришла в возбуждение, принялась прыгать, рычать, визжать и размахивать дубинками. Но Шаншир проурчал что-то повелительным тоном, и они успокоились. Несколько гоблинов бросились помогать мне, и вскоре я оказался в старой палатке на охапке веток, накрытых волчьими шкурами.

Осмотревшись, я понял, что эту стоянку в своё время разбили люди, а не гоблины…

— Это место находится между старым охотничьим лагерем возле "Мёртвой гарпии" и бывшей фермой Секоба, неподалёку от кладбища?

— Да. Откуда ты знаешь?

— Это бандитская стоянка. Его прежних хозяев я отправил к Белиару ещё прошлым летом.

— Понятно. Значит, когда он опустел, это место облюбовали гоблины. И в этом лагере я пробыл больше месяца. Силы мои возвращались медленно. Основную часть времени я проводил в палатке или около костра, который гоблины постоянно поддерживали, собирая дрова в округе. Я с удивлением наблюдал за жизнью этих существ, которых раньше считал дикими животными. Оказалось, что у них есть язык, собственные обычаи, верования… Что ты сказал, Шаншир? — обратился вдруг Уго к седому гоблину, издавшему несколько щелчков, урчание и свист.

— Ты его понимаешь? — недоверчиво произнёс Безымянный.

— Конечно. Я быстро освоился с их языком. Он довольно близок к древнеорочьему, который я изучал в юности, намереваясь стать магом Огня. Хотя звуки гоблины произносят иначе, структура и словарный состав…

— А что он сказал-то?

— Что тебе трудно поверить в мой рассказ, ведь ты сталкивался лишь с кучками одичавших отщепенцев. Впрочем, мне тоже было нелегко принять разумность гоблинов…

— Он понимает, о чём мы говорим?!!

— Вполне. Удивлён? Он мог бы и сам принять участие в беседе, но ему трудно воспроизводить звуки нашего языка. Но в разумности этого древнего народа ты впредь можешь не сомневаться.

— Уговорил. Не буду. А где остальные твои друзья, здесь я вижу только троих?

— Остальные мертвы, — сразу помрачнел Уго. — Это случилось в самом начале весны. Однажды в лагерь прибежал один из молодых серых гоблинов. Он тяжело дышал и прижимал ладонь к рёбрам, а между пальцами у него текла кровь. Насколько мы поняли из его криков и всхлипов, его ранили люди в красной одежде. И они гонятся за ним!

Едва поняв, что враги идут по следу раненого и вот-вот будут здесь, мы схватились за оружие. У меня была только дубинка, остальные, кроме двух гоблинов-воинов, были вооружены не лучше. Шаншир не хотел напрасных смертей и приказал отступать в лес. Хотя некоторые из чёрных гоблинов требовали пойти и немедленно наказать обидчиков. Пока спорили, из леса вывалились больше десятка ополченцев и открыли стрельбу из арбалетов. Несколько гоблинов упали сразу, а остальные побежали в чащу. Я бросился следом. Ополченцы стали нас преследовать.

— А как эти бездельники вообще там оказались? — удивился Безымянный.

— Как я выяснил позднее у бродячих торговцев, они шли из Хориниса для охраны шахты, найденной после вызванного землетрясением обвала. Пока я залечивал раны, там собрались старатели со всего острова и начали добывать руду. Хаген хотел объявить шахту собственностью короны, но Лариус послал ополченцев, чтобы закрепить её за городом. По пути они, к несчастью, заметили гоблина, собиравшего прошлогодние грибы у дороги, ранили его стрелой и погнались, чтобы добить.

Лес ранней весной не так хорошо прячет от погони, как летом. И легко уйти нам не удалось. Ещё нескольких гоблинов подстрелили, а меня защитил доспех. Чтобы спасти остальных, мы с Шу и Учей, так звали гоблинов-воинов, решили задержать врагов. Ополченцы обучены плохо, они рассыпались по лесу, теряя друг друга из виду. Поэтому двоих мы свалить успели, а потом подоспели ещё несколько человек. Шу получил болт в горло, а Учу изрубили мечами. Мне пришлось уходить, отстреливаясь на бегу. Арбалет, меч и топор я взял с тел убитых ополченцев.

Наконец, враги отстали и вернулись к дороге. Я стал разыскивать выживших в лесу между усадьбами Секоба и Онара. Сначала наткнулся на Шушу. Она была легко ранена болтом. Потом мы нашли Шаншира и Чи, которые отбивались от стаи падальщиков за Онаровой усадьбой. Это были все, кто уцелел. Ещё два гоблина — серый и чёрный — выскочили к ферме Секоба, а там их встретили крестьяне во главе с лысым смуглым детиной и арбалетчиком в охотничьей куртке. Схватку мы видели издалека, помочь не успели — всё было кончено за два вздоха.

Ночью, со всяческими предосторожностями, мы пробрались в свой лагерь. Собрали всё, что осталось из еды, и свернули палатку. Это место — уже третье, где мы останавливаемся с тех пор. Но нигде не чувствуем себя в безопасности, — с горечью проговорил Уго.

— Что будешь делать дальше? — помолчав, спросил Безымянный.

— Не знаю. Среди людей мне места больше нет. А мои друзья не могут уйти в горы, с которых они спустились осенью. У них серьёзные разногласия с тамошними предводителями гоблинов. Шаншир не желает служить Белиару и убивать людей. Он убеждён, что всё живое создано Великим и имеет право на существование.

— Кто такой Великий? Иннос?

— Нет. Какой-то иной бог. Не из братьев. Некоторые из гоблинов верят, что он создал этот мир, а потом ушёл дальше — творить жизнь. И вот теперь, множество веков спустя, он возвращается. А остальные гоблины подпали под влияние чёрных магов и орков, которые, к слову, относятся к ним так же, как и люди. Считают животными, словом. Но они всё равно пошли на поводу у этих подонков!

— Ты не боишься, что я вас выдам? — спросил Безымянный, с новым интересом разглядывая троицу гоблинов.

— Мне кажется, что ты не станешь этого делать. Шаншир думает так же. Я много слышал о твоих делах, Победитель Драконов. Говорили, что ты не слишком-то уважаешь законы и святыни, но никто не считает тебя подлецом.

— Лестно такое слышать. Однако я всё-таки расскажу о тебе и твоих друзьях кое-кому, — вставая на ноги, ответил Безымянный. — Я имею в виду магов Воды. Возможно, они захотят помочь вам.

— Ты думаешь? — глядя на него снизу вверх, с сомнением спросил сидевший на корточках Уго.

— Не уверен, но попробовать стоит. Кстати, я, кажется, уже слышал об этом новом боге, дарующем жизнь.

— Неужели?! Где?

— На каторге в Миннентале. Был там у нас один чудак. Нетбеком звали… Что ж, до встречи!

С этими словами наш герой поправил оружие, повернулся и зашагал по заросшему лесом склону, направляясь к подземельям у древней пирамиды.

На остров Питхорм опустился вечер. Рыжие лучи заходящего Ока Инноса освещали кроны высоких деревьев. Ветра не было, и листья на ветвях оставались неподвижными. Они чётко прорисовывались на фоне тёмно-синего предзакатного неба. Дневные птицы всё никак не желали отправляться на покой и оставлять лес в распоряжение таинственных ночных обитателей. Они продолжали щебетать и пересвистываться на вершинах деревьев, но в их голосах уже не было уверенности и задора, что слышались днём.

Внизу, в тени лесных великанов скапливался сумрак, пахло грибами и прелой древесиной. Здесь темнота уже вступила в свои права. Вышли на промысел ночные создания. Издалека доносился вой волков, кто-то шуршал и ворчал в высоких папоротниках, призрачные тени бесшумно проносились между тёмными колоннами древесных стволов.

Лишь около высокого валуна, примостившегося у края оврага, на дне которого тихо журчал родник, оставался пятачок света и тепла. На замшелых боках каменной глыбы плясали отблески костра. Поленья потрескивали в пламени, разбрасывая искры. На багровые уголья, отодвинутые чуть в сторону от полыхающих веток, время от времени, шипя, падали капли жира с насаженной на вертел тушки молодого лугового падальщика. Запах жарящегося мяса будоражил обоняние трёх усталых охотников, расположившихся вокруг костра в непринуждённых позах. Он же возбуждал интерес лесных обитателей, вызывая негромкий шум в окрестных зарослях.

Аллигатор Джек в очередной раз перевернул вертел с тушкой и уселся на прежнее место. Тео, скрестив ноги и ослабив застёжки своего причудливого доспеха из роговых пластинок, сидел неподвижно и прислушивался к звукам леса. Длинный лук и небольшой топорик лежали у него под рукой. Свет пламени рождал матовые блики на его смуглой плеши.

Рен полулежал на охапке веток, подперев щёку ладонью, и задумчиво глядел в огонь. "Странно, — размышлял парень, — огонь, как говорили маги из монастыря, проповедовавшие в Хоринисе, самое совершенное творение и главный дар Инноса, бога Порядка. Но он никогда не подчиняется никаким правилам. Его языки причудливы и прихотливы, рождаемые ими узоры каждый раз новые. Огонь непредсказуем. Сейчас он маленький и тёплый, как ласковый домашний зверёк. Но стоит ему вырваться из круга, ограниченного несколькими булыжниками, и он превратится в алчное чудовище, пожирающее всё живое…"

— Странно, — произнёс вдруг Тео. Рен не очень удивился бы, последуй за этим словом всё, о чём он сейчас подумал. Но островитянин заговорил совсем об ином. — Сижу с вами, как будто мы всю жизнь вот так вместе охотились и коротали ночи в лесу. Вижу я перед собой двух отличных парней, надёжных, готовых прийти на выручку другу в любой опасности. И трудно мне поверить, что вы — кровожадные морские разбойники, способные ради выгоды лишать жизни безвинных мореходов. Не знал бы я, с кем мне сегодня предстоит разделить ужин, ни за что бы не догадался, что вы преступники.

— Пиратство — работа не хуже и не лучше иной другой, освящённой законом и волей богов, — раздумчиво ответил Аллигатор, вновь поворачивая вертел. — Я, конечно, не хочу ставить себя на одну доску с крестьянами, рудокопами, кузнецами, лесорубами или, к примеру, магами. Но если сравнить пиратов с королевскими воинами, судьями, большинством торговцев, то окажется, что мы ничуть не хуже. К тому же, в отличие от них, не прикрываемся законом, знатным происхождением или милостью правителей. Мы завоёвываем своё место под солнцем с оружием в руках и честно проливаем собственную кровь. А какой-нибудь хлыщ из благородных… Э-э, да что говорить! — махнул рукой Аллигатор. — Сам всё прекрасно знаешь.

— Джек, а как ты оказался среди людей Грега? — спросил Рен.

— Правда, Аллигатор, расскажи, — поддержал его Тео.

— Как я стал пиратом? Да как многие становятся. Чего здесь интересного? Ну, если вы так хотите услышать… С чего начать-то?..

Сам я с Южных островов. Точнее, с острова Рю. Это самый удалённый из подчинённых Миртаной островов архипелага. И моё родное племя тоже называется рю. Наш народ занимается охотой, рыбной ловлей, промыслом жемчуга, сбором дикого перца в джунглях и разведением овец на склонах гор. Ещё на острове обитают два других племени, но не о них сейчас речь…

Так вот, когда Робар I потребовал от наших отцов принести присягу на верность ему и Инносу, начать платить налоги и прислать воинов для подавления очередного восстания в Варранте, они согласились. Инноса у нас и без того почитали издревле, налог король установил поначалу не слишком большой, а молодым воинам нужна была возможность выпустить пар, чтобы они снова не устроили межплеменную резню.

Надо сказать, что войны между племенами на Рю случаются с удручающей регулярностью. Поссорятся два парня из разных племён по какой-нибудь пустяковой причине, подерутся, синяков друг другу наставят. У миртанцев дело этим бы и закончилось, но у нас не так. Друзья побитого идут мстить за него. Против них встают молодые единоплеменники второго участника ссоры, получается общая свалка, где и до убийства недалеко. А уж если пролилась кровь, в дело вступают взрослые воины. Взаимные нападения, засады, поджоги домов длятся порой годами. Племенные колдуны плетут страшные заклинания из магии Леса — Лианы-душители, Нашествие муравьёв, Падающие деревья и прочие ужасы. Потом одна из сторон отправляет послов — обычно это старики, вышедшие из возраста воинов — с предложением мира. Старики долго разбирают взаимные обиды, обговаривают размеры выкупа. Переговоры могут продолжаться много дней. Мир, в конце концов, устанавливается. Но обычно лишь до тех пор, пока не подрастёт новое поколение молодых задир… По этой причине уважаемые люди всех трёх племён были не против участия наших воинов в походах Робара.

В присутствии паладина, назначенного королевским наместником на острове, и прибывшего вместе с ним мага Огня жители Рю принесли присягу на верность Миртане. Заплатили налог. Золото у моих земляков тогда ещё было не в ходу, поэтому четырёхмачтовый королевский неф вместе с отрядом отборных бойцов увёз на материк груз ценной древесины, перца, шкур и жемчуга. А оставшиеся на острове миртанцы возвели на одном из прибрежных утёсов мощный замок. Вокруг него вскоре вырос небольшой портовый городок Рюштадт. Не слыхали? Население там, в основном, пришлое. Хотя есть и коренные жители острова, отколовшиеся от своих племён и усвоившие миртанские обычаи. К ним остальные островитяне относятся с изрядной долей презрения. Перевёртыши отвечают своей вчерашней родне тем же.

Нельзя сказать, чтобы отношения между жителями нашего острова и миртанцами были совсем уж безоблачными. Но войн и восстаний не было. Даже когда король увеличил налоги, всё закончилось мирно — пошумели и заплатили требуемое. И межплеменные стычки стали происходить гораздо реже и заканчиваться быстрее. Страх, что в столкновение вмешаются королевские войска, заставлял островитян чаще заканчивать дело миром. Да и отток воинов на материк для участия в многочисленных военных кампаниях Робара сделал остров более мирным. Поэтому, когда серьёзные ссоры между людьми племён и слугами короля всё-таки происходили, обе стороны для их разрешения чаще обращались за помощью к закону, а не к оружию. Так произошло и со мной.

В ту пору я был моложе, чем ты сейчас, Рен. Года не минуло с тех пор, как я прошёл обряд перехода из отроков в воины. В тот день я получил своё первое оружие — нож и лук, — а также вот эти узоры на щеках. Они указывают на родовую и племенную принадлежность. Имя они тоже обозначают. Ведь тогда меня звали совсем по-другому.

Я неплохо дрался и стрелял, ещё лучше умел разбирать следы и устраивать засады на звериных тропах, и был очень горд собой. Подумывал о женитьбе. Присмотрел девушку из нашего племени, только, разумеется, из другого рода. Но однажды случилось то, что поставило крест на всех моих планах на жизнь. Это произошло в один из базарных дней, когда люди всех трёх племён съезжаются на торжище в Рюштадт, чтобы продать свою добычу, овечью шерсть и сыр, прикупить наконечников для стрел, топоров и миртанских тканей. Свой товар мы с отцом и братьями распродали быстро. Они отправились делать покупки, а я просто шатался по рынку и глазел по сторонам.

Заглядевшись на кривые парные сабли, предназначенные для обоерукого боя, с отделанными самоцветами рукоятями и узорными клинками, которые разложил варрантский торговец, я ненароком наступил на чью-то ногу. И тут же был сбит с ног сильным ударом в ухо. Поднялся я быстро. В голове звенело, и глумливый смех человека, ударившего меня, я услышал не сразу. И лишь потом рассмотрел его. Это был один из островитян, перешедших на королевскую службу. Судя по татуировкам на лице, он был моим соплеменником — рю. На нём была красная форма городского стражника. На бедре висел короткий меч. Всем своим видом он выражал превосходство над варваром, каким считал меня, как и всех жителей острова, державшихся дедовских обычаев.

Будь на его месте миртанец или, к примеру, нордмарец, всё могло закончиться мирно. Но от наглости этого перебежчика кровь забурлила в моих жилах. Я выхватил нож, с которым не расставался, и бросился на обидчика. Он схватился за меч, но даже не успел замахнуться. Я всадил нож ему в грудь, пробив доспехи. Однако ярость не позволила мне направить удар достаточно точно, и мерзавец остался в живых. Впрочем, в тот момент он свалился на красную пыль, в которую сотни ног превратили землю на торговой площади. Нож застрял между ребрами и пластинами доспеха. Кто-то стал звать стражу, другие попытались помочь мне скрыться. Но уйти мне не удалось. Сразу за рынком дорогу преградили два миртанских рыцаря, а сзади настигали несколько стражников и торговцев. Раздумывать было некогда. Я бросился к рыцарям, сдаваясь на их милость. Уверен, что это решение спасло мне жизнь. Настигни меня толпа — и я был бы трупом. А так всего лишь получил пару оплеух и был препровождён в темницу.

Валяясь на тростниковой подстилке, я ждал, когда придут родные и выкупят меня, заплатив штраф, как это обычно происходило в подобных случаях. Помню, больше всего беспокоился, что попадёт от отца за горячность. Мне и в голову не могло прийти, что я больше никогда не увижу родное селение, мать и девушку, которую мечтал назвать женой. А с отцом и братьями повидался в последний раз, когда их допустили присутствовать на суде.

Жирный судья в богатой одежде, в заплывших глазках которого читалось отвращение ко всему миру, не стал слушать мои сбивчивые объяснения. Он коротко опросил нескольких свидетелей и объявил, что я бунтовщик, посягнувший на королевскую власть, и что наказание для меня может быть лишь одно — смертная казнь. Но его Величество Робар I в безграничной своей милости учредил для таких выродков как я исправительное учреждение на острове Хоринис. Горнодобывающую колонию в Рудной долине.

Мои старшие братья порывались вступить в схватку со стражами, исполнявшими обязанности приставов. Готовы были драться с ними голыми руками, ведь оружие у них отобрали на входе в судилище. Но отец удержал их от этого безнадёжного шага, чем, похоже, разочаровал судью, который был бы рад отправить на королевские рудники не одного, а трёх каторжников. Отец в последний раз взглянул на меня. В глазах его метались боль и бессилие. Этот взгляд я запомнил навсегда.

Потом меня заковали в цепи и отвели в трюм небольшого зафрахтованного властями купеческого когга, направлявшегося в Венгард. В плавучей тюрьме оказались ещё двое осуждённых — парень по имени Брэндон, родом с севера Миртаны, такой же молодой, как я, и портовый воришка по кличке Рыба. Этому было лет тридцать пять. Он был трусоват и не слишком сообразителен, потому и попался. А Брэндон… Да-да, это тот самый Брэндон, с которым мы сейчас имеем честь состоять в одной команде. Он пострадал почти за то же, что и я.

Следует сказать, что этот парень происходит из древнего, но обедневшего дворянского рода. К тому же, он наполовину нордмарец. Его мать, если мне не изменяет память, происходила из клана Волка. Отец Брэндона встретил её во время одного из походов против орков, которые уже в те времена начинали беспокоить северные границы королевства.

Будучи только-только выведенным в свет, как это у них называется, Брэндон затеял ссору с отпрыском одного из наиболее могущественных семейств королевства. Произошла дуэль, и его противник оказался пронзён шпагой. От чего и скончался пару дней спустя в окружении лучших лекарей Миртаны и безутешных родственников. Брэндон, между тем, наравне с простыми гребцами уже ворочал вёсла галеры, державшей путь на Южные острова. Попав на Рю, он скрывался там около года. Но, в конце концов, его выследили люди, нанятые родственниками убитого им молодого вельможи. Схватили, но, желая сделать страдания кровника своих нанимателей более долгими и мучительными, не убили на месте, а выдали судье. Уж они-то знали, что колония на Хоринисе — место почище владений Белиара. Да и награда за поимку преступника им показалась не лишней.

Задыхаясь в тесном трюме, Брэндон рассказывал о том, что дуэль была проведена по всем правилам. И что поступить иначе ему не позволяли воспитание и семейные традиции. Но убитый парень имел слишком могущественных родственников, не привыкших стесняться в средствах для достижения собственных целей. Что им честь какого-то провинциального дворянчика?

Кстати, во время того плавания я и получил имя Джек. Парни стали называть меня так, потому что не могли выговаривать моё настоящее имя — непривычное для их языка и довольно длинное, как и полагается уважающему себя воину из племени рю. В переводе на миртанский оно означало Охотник-который-благодаря-своей-ловкости-пользуется-расположением-духов-леса. Что уставились? На нашем языке это звучит, конечно, короче. Но для миртанца совершенно непроизносимо…

Когда нас после долгого пути привезли на материк, ощутить твёрдую землю под ногами не дали — прямо с когга перевели на длинную чёрную галеру и приковали к вёслам. Вместе с кожей на ладонях все племенные и сословные различия между нами окончательно стёрлись, а кровь из рассечённых плетьми надсмотрщиков спин завершила обряд братания.

Тогда же я познакомился с Грегом. Он был прикован к веслу на соседней банке. Был он немногим старше нас с Брэндоном, и оба его глаза ещё были на месте. Плетей ему доставалось больше, чем остальным. Но он не успокаивался и продолжал осыпать надсмотрщиков бранью и ядовитыми насмешками. Если бы не строгий приказ довезти нас до колонии живыми и относительно здоровыми, его наверняка убили бы.

Это сейчас Грег — расчётливый и осторожный сукин сын. А тогда он не особенно держался за жизнь. Не видел смысла в существовании без своей ненаглядной. Она была дочерью одного из богатейших торговцев рудой и редкостями в столице. Да и во всём королевстве, пожалуй. А он — сыном простого ремесленника, с ранних лет ушедшим в плавание юнгой на торговом судне. Чтобы избавиться от нахального ухажёра дочери, которому она, что особенно ужасно, отвечала взаимностью, торговец приказал подбросить Грегу драгоценную чашу из своей коллекции. А потом обвинил его в воровстве. На весьма сомнительные доказательства и ненадёжность свидетелей суд, как водится, внимания не обратил.

Впрочем, среди заключённых, ворочавших вёсла на той галере, большую часть составляли настоящие преступники — воры, разбойники, дезертиры.

— В те времена магического купола над Рудной долиной ещё не было. Да и не вся она служила каторгой. В замке стоял гарнизон и обитал королевский наместник. В старинном форте над обрывистым речным берегом доживал свой век старый граф Бергмар, о странностях которого по всему Хоринису ходили легенды. На берегу Рудного залива стоял небольшой деревянный посёлок и располагался порт. Впрочем, большая часть руды вывозилась по суше в Хоринис и там грузилась на корабли, так как в Рудный залив могли заходить лишь небольшие суда с малой осадкой — гукоры и мелкие галеры. Поэтому морской путь в долину чаще всего использовали контрабандисты. Кроме каторжников, в шахтах трудились вольные рудокопы, среди которых затесались даже несколько гномов. Можете себе такое представить? Еще в долине жили охотники, лесорубы и смолокуры.

Каторжников держали в деревянных бараках рядом со Старой шахтой и ещё одной, находившейся неподалёку от берега залива. Во время очередного землетрясения, которые в Миннентале не редкость, она обрушилась и погребла в своей каменной утробе несколько десятков заключённых. Оставшиеся в живых рудокопы были переведены в бараки у Старой шахты. А часть из них поселили в хижинах около замка, чтобы они постоянно были под присмотром. Этих каторжников использовали не для работы в забоях, а как носильщиков для переноски добытой руды к перевалу или в гавань. Трудились они также на очистке рвов, заготовке леса, строительстве вышек и новых бараков. Незадолго до нашего прибытия в Минненталь вышел королевский указ о расширении колонии, куда заключённых должны были свозить со всей Миртаны. Поэтому новых помещений для каторжников и их охраны нужно было много.

Нас с Грегом, Брэндоном и Рыбой отправили как раз на переноску брёвен из леса. Ну и работёнка это была, скажу я вам! Из ближайших к замку и шахте лесов брёвна приходилось таскать вручную. Вкалывали мы от зари до зари так, что спины трещали. К тому же под постоянным присмотром стражников, которые не слишком поощряли остановки и передышки. Кормили нас просто отвратительно — в основном кашей из подпорченной крупы и солёной рыбой, которую ловили здесь же, в заливе. Если бы не обилие в тамошних лесах целебных трав, разбираться в которых я обучен с детства, мы вскоре превратились бы в полные развалины и сложили кости посреди проклятой долины.

Часть леса заготавливалась на склонах гор вдалеке от замка. Брёвна скатывали вниз и сплавляли по рекам — Шныжьей и ещё одной, которую называли то Чёрной, то Орочьей. Хотя орков в те времена в Миннентале не было. Рассказывали, правда, что изредка небольшие группки волосатых высаживались на берегу залива в укромных местах и тайком пробирались вглубь долины. Вроде бы где-то в горах у них был подземный храм или захоронение какого-то знаменитого шамана, и они ходили туда поклониться святыне. У орков такое паломничество считалось великим подвигом во имя веры. Впрочем, какая у этих тварей может быть вера?!

Так вот, на сплаве нам тоже пришлось поработать. Там, с одной стороны, было полегче. Но и намного опаснее. Заключённые часто тонули, их давило брёвнами. Ещё люди гибли во время нападения мракорисов и остеров, которых в тех местах великое множество. Однажды мракорис напал на Брэндона. Он спасся только благодаря тому, что сумел вскарабкаться по почти отвесной скале, с которой охранники потом заставили его спуститься, угрожая арбалетами.

Примерно в это время мы составили первый план побега. Хотели затеряться в горных лесах и пробраться через перевал в долину Хориниса. Правда, на перевале стоял отряд стражников, который очень трудно было миновать. Грег предлагал подобраться к ним ночью и перебить. Но остальные не хотели напрасно рисковать, пятнать себя кровью и надеялись обойти заставу звериными тропами. Мы даже нашли союзника — местного охотника, который пообещал приготовить для нас оружие и одежду. Как же его имя-то? Забыл… Помню, сынок у него был лет пятнадцати, Громом звали. Шустрый такой парнишка… Ну да не важно. Всё равно наш побег тогда не состоялся. Нас перевели на переноску магической руды, добытой другими заключёнными. Каждый день мы совершали по несколько ходок от шахты к заливу или подъёмнику у перевала, сгибаясь под тяжестью ящиков. Охрана караванов с рудой была гораздо многочисленнее и строже, чем на заготовке леса. Поэтому о побеге на время пришлось забыть.

Именно тогда мы познакомились с Сэмуэлем. Он вместе с Константино обучался в Хоринисе алхимии. Но однажды что-то там напутал, когда готовил притирания для какой-то знатной дамы. По неопытности, как он сам говорил. Впрочем, кто его знает? Ехидства в этом парне всегда было достаточно. Лицо дамы сплошь покрылось крупными красными прыщами, которые, опять же со слов Сэмуэля, сошли всего через пару недель. Но судье этого хватило, чтобы обвинить алхимика-недоучку в злонамеренном покушении на жизнь знатной особы. В итоге Сэмуэль стал каторжником, а Константино — самым известным алхимиком острова.

Прошло около года с тех пор, как я попал на каторгу, когда размеренной жизни Минненталя наступил конец. Это случилось где-то через месяц после смерти графа Бергмара. О ней быстро узнала вся долина. Слуги старого чудака не смогли оставаться в форте после того, как он отправился к Белиару. Там начали происходить странные вещи, появились призраки и злобная нежить.

Слуги бежали из форта и разнесли весть о сокровищах, будто бы припрятанных графом, и о его завещании, по которому наследником может стать любой, кто сумеет заполучить этот документ. Конечно же, нашлось немало смельчаков, отправившихся в горный форт за графским наследством. Речь идёт, разумеется, о вольных людях, а не каторжниках. Хотя и в бараках заключённых по ночам можно было услышать рассказы о сокровищах Бергмара, его причудах и связях с нечистой силой.

Никто из искателей удачи так ничего и не добился. Одни возвращались с пустыми руками, часто израненные или преждевременно поседевшие. Об увиденном в древнем обиталище рода Бергмаров рассказывали неохотно. Иные вовсе не возвратились живыми. Некоторых из них позднее встречали на горных тропах в облике зомби — синих, распухших и источавших запах тления. Вместе с зомби в Миннентале всё чаще стали появляться ожившие скелеты, которых раньше можно было встретить лишь на древних кладбищах и в старинных развалинах орочьих башен. Несколько раз видели демонов. Для их изгнания даже приглашали магов Огня во главе с самим Ксардасом, который был тогда настоятелем хоринисского монастыря, известного на всю Миртану. Наша охрана стала более суровой и настороженной. Обращаться с заключёнными стражники начали более жестоко.

Потом в долине появились тёмные маги. Тогда я впервые услышал слово "ищущие". Так, если кто не знает, называются послушники, ещё не ставшие некромантами. А потом в заливе появилось несколько орочьих галер. Весть о них первыми принесли моряки с небольшого торгового судна, направлявшегося в Минненталь. При виде галер капитан до смерти перепугался и, пользуясь сильным попутным ветром, загнал судно на мелководье у пристани. Осадка у него была слишком большой для неглубокой Рудной гавани, и посудина так и осталась торчать у берега, разрушаясь под ударами волн и действием морских червей.

Когда орки начали высаживаться на берег, население рыбацкого посёлка в панике бежало к Миннентальскому замку. Его гарнизон и большая часть охраны колонии отправились навстречу врагу. Где-то на полпути к морю они столкнулись с орками, но одержать победу не сумели. Потеряв половину бойцов, отступили. В том бою погиб королевский наместник, возглавлявший войско. Но и орки были потрёпаны. Продвигаться вперёд они не могли и начали возводить деревянную стену на левом берегу реки Луркеров, то есть Шныжьей, по-миртански. Для строительства волосатые использовали доски, из которых был построен рыбачий посёлок, причалы и заброшенные бараки у обвалившейся шахты. Я слышал, они всегда так делают, когда хотят закрепиться на прибрежном плацдарме.

Небольшие отряды орков рыскали по долине, истребляя охотников и пастухов, поджигая дома, вступая в схватки с заслонами стражников и рыцарей. Среди обитателей Минненталя возникла паника. Толпы народа, спасая свои жизни, устремились к перевалу, бросая скарб и стараясь не останавливаться. Навстречу им двигались небольшие отряды из Хориниса. По пути на бедняг нападали орки и шайки разбойников, которых в горах хватало всегда. Многие сложили кости на этом пути. Особенно страшная резня случилась за перевалом, у самого конца горного прохода, ведущего в долину Хориниса. Большой отряд орков, перебив заставу на перевале, настиг колонну беженцев и устроил там настоящую бойню. Потом подоспел отряд рыцарей и королевских стрелков, недавно прибывших с материка. Благодаря им часть беженцев смогла спастись, но сами воины почти все полегли в теснине, поголовно истребив волосатых убийц.

Среди заключённых, работавших на Старой шахте, в это время вспыхнул бунт. Однако он был жестоко подавлен стражниками. А потом к оркам подошло подкрепление с островов на востоке. Они вырвались из-за своей стены, смели заставы королевских воинов и подошли к замку. Нападение произошло ночью. Говорят, эти твари в темноте видят лучше, чем люди. Охрана не успела вовремя поднять тревогу, и поэтому предместья замка, где содержались заключённые и жили несколько ремесленников, были захвачены врасплох. Всех, кто пытался сопротивляться, орки перебили. А остальных, в том числе и нас с парнями, сбили в толпу и погнали к берегу. Замок в тот раз взять они не смогли.

К берегу залива нас привели к рассвету. Все мы были в ужасе. Уставшие, избитые, потерявшие надежду на избавление. Насчитывалось нас человек сто двадцать или сто тридцать. В той толпе все были равны — каторжники, ремесленники, вольные рудокопы, стражники. Даже один рыцарь. Израненный в схватке, он едва переставлял ноги. Его под руки вели двое заключённых, которым и самим приходилось не сладко. Орки-охранники подбадривали отстававших пинками. Упавших добивали на месте ударами топоров. Мы уже готовы были проститься с жизнью.

Но когда колонна начала спускаться к бухте, из леса вырвался небольшой отряд рыцарей и арбалетчиков. Их всего-то было десятка полтора против почти полусотни орков. Однако нападение вышло таким внезапным, и действовали они столь слаженно, что наши охранники растерялись и не смогли им сразу оказать сопротивления. Возникло смятение, орки смешались с пленниками. Некоторые из заключённых напали на них сзади с голыми руками. Грег подхватил топор, выпавший из рук убитого арбалетными болтами орка, и рубанул по затылку ещё одного волосатого. Потом кинулся бежать к деревьям, росшим у скалистого обрыва, мимо подножия которого мы двигались в момент нападения. Я и ещё несколько человек побежали вслед за ним. Большая часть пленников бросилась в другую сторону — к заросшим густым лесом болотам на юге, раскинувшимся у самого берега моря. А мы затаились в скалах.

Да-а, повезло нам тогда просто сказочно, якорь мне в глотку! Орки расправились с напавшим на них отрядом довольно быстро. К тому же от гавани, где стояли галеры, к ним подошла подмога. А потом все они побежали ловить пленников, уходивших в сторону болот. Большую часть людей орки догнали, хотя несколько человек, похоже, сумели спастись.

Мы до ночи лежали в укрытии, стараясь слиться с корнями деревьев и камнями. Орки несколько раз проходили всего лишь в трёх саженях от нас. Темнота, казалось, никогда не наступит…

Но, наконец, небо стало чёрным, как совесть ростовщика, и на нём засветились звёзды. Тогда мы потихоньку пробрались в лес и стали уходить к болотам. Шли очень медленно, часто останавливались и прислушивались. Один раз чуть не столкнулись с десятком орков, гнавшим пойманных беглецов, но, к счастью, успели спрятаться в зарослях. Оказалось, что волосатые перекрыли путь на юг, к заболоченному лесу. И нам пришлось повернуть назад, в горы на севере.

Перед рассветом на нас набросились несколько глорхов. Из оружия мы имели только два орочьих топора и самодельный нож. Пока прикончили тварей, четверо парней были мертвы. Зато мы запаслись мясом глорхов. Оно, конечно, очень жёсткое и не вкусное, поэтому обычно его не едят. Но мы были не в том положении, чтобы привередничать.

К утру добрались до того места, где один из рукавов Шныжьей впадает в море, образуя небольшой водопад. Его устье находится совсем рядом с бухтой, однако волосатых там не оказалось. Внизу, неподалёку от береговых скал, кто-то из парней заметил лодку. Вначале мы испугались, подумав, что это орки. Но когда присмотрелись, увидели лежавшего в лодке человека. Я и ещё двое парней, умевшие плавать, спустились вниз и вскоре уцепились за борта посудины. Это оказалась рыбачья лодка, довольно большая и крепкая. В ней нашлись несколько бочонков и лежал труп человека в простой одежде, пришпиленный к борту толстым болтом из орочьего арбалета…

— А разве у орков есть арбалетчики? — удивился Рен. Он отрезал от зажарившейся туши полоску мяса и чуть не порезался, услышав об орочьих стрелках.

— Есть[9]. Но, к счастью, очень мало. Иначе бы они давно всех людей перебили. Хотя волосатые и в рукопашной — не подарок… Так, о чём это я?

— В некоторых из бочонков оказалась солёная рыба, — вытерев жирные руки пучком травы, продолжил свой рассказ Аллигатор Джек, — а остальные были пусты. Мы наполнили их водой из реки, подняли парус и вышли в море. Несмотря на испытания и опасности, поджидавшие нас впереди, души наши наполнились ликованием от ощущения свободы.

О том, что происходило после нашего бегства в Миннентале, я знаю лишь с чужих слов. Кое-что мне рассказывали в порту Хориниса, а о многом трепались бандиты из шайки Ворона, когда мы возили их в Яркендар и встречались для торговли.

Говорят, что орков в Миннентале становилось всё больше. Они теснили людей, и вскоре осадили последних из них в замке. Немало заключённых, впрочем, разбежались по окрестным горам или скрывалась в шахте. Потом орки взяли-таки замок и перебили большую часть его защитников. Среди волосатых в то время объявился способный вождь по имени Бумшак[10]. Или у орков не имена, а клички?

В общем, вскоре мохнатые твари владели всей долиной, гоняя последних людей по лесам, как дичь. Они совершали вылазки на север, и их видели даже под стенами Хориниса. Часть орочьего воинства отправилась на материк, а остальные стали наводить в долине свои порядки. Но в это время на остров прибыли несколько сотен королевских воинов во главе с паладинами и магами Огня. К ним присоединились маги, жившие в монастыре на Хоринисе. Они довольно быстро отвоевали Рудную долину обратно, взяли замок, разрушили стену орков. Воины истребили или захватили в плен всех волосатых, которых смогли настичь. Лишь небольшая часть орков ушла в горы и упорно там защищалась. Их оставили в покое, объявив те места орочьими землями. Временно, конечно же.

В долину вновь завезли каторжников и переловили большую часть тех, кто пережил нашествие орков. Их опять заставили добывать руду. Королю нужно было много магического металла для производства оружия. Паладины с частью простых воинов отправились обратно на материк. Заключённые, которых становилось всё больше, несколько раз пытались поднять бунт, убегали в горы. Чтобы предотвратить это, кому-то из верховных магов Огня пришла в голову мысль накрыть колонию магическим барьером. Но что-то пошло не так, и купол закрыл весь Минненталь вместе с магами, во главе которых стоял Ксардас.

Заключённые вскоре подняли бунт, перебили стражу, захватили замок и стали хозяевами долины. Из остатков орочьего забора они возвели стену вокруг предместий замка, основав Старый лагерь…

— Дальше можешь не рассказывать, — сказал Рен, проглотив очередной кусок сочного мяса и запив его вином, — это всем известно. Что с вами-то дальше было?

— Мы шли вокруг острова то под парусом, то на вёслах. Грег, который с молчаливого согласия всех парней стал нашим вождём, рассчитывал добраться до порта Хориниса и найти там судно, идущее на материк. Что мы будем делать потом, никто особенно не задумывался. Нам казалось, что стоит попасть на большую землю и проблемы разрешатся сами собой.

Шли мы осторожно, в равной степени опасаясь встречи как с орочьей галерой, так и с королевским судном. Огибая остров с юга, старались держаться ближе к берегу. А потом, когда до города осталось дня два-три хорошего хода, решили, что вблизи порта у побережья опасность встретиться с военным кораблём слишком велика. Мы удалились от острова на запад, в открытое море. И тут-то нас застигла буря. Неделю носило по волнам. Двоих парней смыло в море, в живых остались пятеро. Лодку постоянно захлёстывало, и мы сутки напролёт вычёрпывали воду.

В конце концов, нас выбросило на небольшой островок[11], лежащий к западу от Хориниса. Большая часть его заросла лесом, таким же, как в Яркендаре. На островке располагалась хижина молодого отшельника, постоянно возившегося с древесиной, и небольшой пиратский лагерь. Отшельник, которого на нордмарский манер называли Уиллом, накормил нас, помог добраться до пиратов…

— Уилл? — вновь прервал Джека Рен. — Что это за имя такое?

— Ну, Билл по-миртански, Вилли — на хоринисском диалекте. Да какая разница?

— А такая, что отец рассказывал мне, как в молодости хотел стать отшельником, посвятив жизнь служению Аданосу. Но не смог, потому что на острове, который он облюбовал для своего подвига, толклось слишком много народа. Потом он вернулся в Хоринис к родителям, строил с отцом лодки. А когда его отец, мой дед то есть, умер, стал работать в порту, чинить причалы и краны, грузить корабли. Женился, правда, лишь через несколько лет. Вначале всё мечтал вернуться к подвижничеству. А потом родился я…

— Да чтоб меня под килем трижды протащили!!! — вскочив на ноги, взревел на весь ночной лес Джек, пугая окрестную живность. — Выходит, мы, шныжьи дети, не только твоего отца отдали на расправу Ворону, но одновременно и нашего друга Уилла, которому стольким обязаны! Разрази меня гром! Абордажный крюк мне в печёнку!

— Тише, Джек, ради Аданоса! — стал успокаивать пирата Тео. — А то всех остеров и мракорисов соберёшь, какие только есть на этом острове.

— Да! Пускай они явятся сюда и сожрут старого Джека! Такому гоблинскому отродью туда и дорога!

— И нам с Реном тоже?

— Да чтоб!.. Хм, пожалуй ты прав, Тео. Вы-то ни в чём не виноваты. Дракон, простишь ли ты нас, душегубов, когда-нибудь?

— Хватит убиваться, Аллигатор, — ответил Рен. Он очень разволновался, вновь услышав о погибшем отце, но зла на пиратов давно не держал. А вот Ворону с удовольствием оторвал бы голову, если бы до него этого уже не сделал Избранный.

Успокоив Джека, охотники потребовали продолжения рассказа.

— Да-а, меняются люди с годами. Никогда бы не признал в том бородаче старину Уилла… — покачал головой Аллигатор и продолжил своё повествование. — Уилл пользовался у пиратов большим авторитетом. Он делал для них сундуки, чинил лодки и пушечные лафеты, изготовил новый руль для их корабля… Капитана пиратов звали, как и меня, Джеком. Суровый был мужик. Если бы Уилл не похлопотал за нас перед ним, вряд ли вы сейчас имели бы возможность слушать мой рассказ.

Джек потребовал, чтобы мы стали членами команды и безоговорочно выполняли все его приказы. У него, видишь ли, недавно часть парней погибла во время схватки с варрантскими торговцами, которые, по совести сказать, сами от пиратов мало чем отличаются. Поэтому капитану срочно требовалось пополнение.

Кстати, сам Джек себя пиратом не считал, так как имел каперский патент, выданный демон знает сколько лет назад, во время первой войны с Варрантом. И хотя та война давно кончилась, а Джек со своими орлами грабил и миртанцев, и хоринисцев, и южан, он упорно продолжал именовать себя честным капером.

Нам, конечно, не очень-то хотелось поступать под начало такого лютого мужика, но выбора особого не было. Это мигом сообразили все, кроме Рыбы. Тряся своей редкой бородёнкой, он полез к капитану требовать, чтобы тот доставил его к ближайшей населённой земле. Джек не стал долго слушать придурка, достал саблю и разрубил его от плеча до нижних рёбер. А когда Рыба задёргался в луже крови, посмотрел на нас и спросил: "Хотите последовать за мной, или за ним?" И так страшно оскалился, что у меня аж сердце в пятки рухнуло. Видит Аданос, даже спасаясь от орков в Рудной долине, я так не боялся! А он, гад, достал яблоко и стал преспокойно так его жрать. Любил этот мерзавец яблоки…

Ясное дело, мы стали членами пиратской команды. Меня, чтобы не путать с капитаном Джеком, стали называть Салага Джек. Впрочем, за глаза капитана звали Кровавым Джеком. Вначале нас тренировали на берегу. Учили драться на шпагах и абордажных тесаках, стрелять из лука и арбалета, чистить и заряжать пушки. А, прежде всего, — не раздумывая выполнять приказы капитана и старшего абордажной бригады. Постоянно издевались. Могли напоить до бесчувствия отвратительной сивухой, а утром заставляли бегать вокруг лагеря с ядром в каждой руке. В морду частенько давали ни за что, ни про что. Ну и много чего ещё. Даже вспоминать противно… У в команде Грега ничего подобного не бывает.

Особенно любил глумиться над молодыми Красавчик Ларго. Такой, знаете ли, городской щёголь. Усики свои тонкие всё холил. Но дрался, как дикий зверь. Он в команде был не очень давно, и теперь вымещал на нас унижение, через которое прошёл сам. Грег однажды не выдержал, и дал Ларго по его холёной роже. Аж брызги полетели, приятно вспомнить! Но тут прибежали Эстеван с Акулой Биллом и отделали Грега так, что он неделю встать не мог. А Ларго синяки пыльцой серафиса припудрил и опять за своё.

Команда у Джека, вообще, та ещё собралась. Бандит на бандите. Более-менее приличными парнями были только близнецы Эверел и Фред. Они внешне на нашего Скипа чем-то смахивали… У Эверела прозвища не было, а Фреда называли Крысятником…

— Неужели у своих в рундуках шарил? — возмутился Рен.

— Нет, вполне нормальный мужик. Просто крыс очень любил дрессировать. У Грега вон мясной жук говорящий, а у Фреда вечно корабельная крыса на плече сидела или бегала за ним, как собачонка. Он их и на задних лапках ходить учил, и стрелы приносить… Помню, брали на абордаж какой-то гукор. Так один из моряков попал из арбалета во Фредову крысу, которая, по обыкновению, сидела у него на плече. Целился ему в голову, но промахнулся, видать. Так Фред, такое дело увидев, на палубу к ним спрыгнул и один троих зарубил. После этого оставшиеся в живых сдались, а Джек велел всех повесить…

Что-то не туда я завернул.

В общем, нас, погоняв на берегу, перевели на корабль. Судно Джека было небольшим двухмачтовым нефом и называлось "Призрак бури". На его верхней палубе было установлено восемь орудий.

Ты, Рен, наверное не знаешь, что король Робар ещё во время войны с Варрантом взялся улучшать свой флот. До него корабли вооружались как кому вздумается. Пушек было очень мало, да и те разнокалиберные. По большей части на судах устанавливались большие арбалеты на деревянных станках, спрингалды и камнемёты. Ну, были ещё разномастные бомбарды, кулеврины и серпентины, склёпанные из железных полос. А литые пушки из бронзы и чугуна с добавлением магического металла были наперечёт.

В начале войны флот Миртаны терпел большой урон от многочисленных варрантских каракк, дромонов и галер. Десантные суда, именуемые таридами[12], высаживали конные отряды в тыл миртанцам. Чтобы переломить ход войны на море, король приказал начать массовое производство литых пушек, и велел делать их все одинакового калибра. Он собирался ввести ещё два калибра для лёгких полевых и тяжёлых осадных орудий, но на это времени и средств не хватило. Новыми пушками стали оснащать все боевые корабли. На нефы, которые, как известно, бывают разного размера и могут иметь от двух до пяти мачт, устанавливали от шести до восемнадцати орудий. Когги получали от четырёх до восьми стволов. На галеры обычно ставили лишь одну пушку в носовой части. Если для боевых действий на мелководье снаряжали гукоры и прочие небольшие суда, на них тоже иногда устанавливали одно-два орудия.

В это же время был изобретён новый тип боевого корабля — галеон. Это судно, как правило, трёхмачтовое, в длину может превышать двадцать пять саженей. Количество пушек на нём вдвое больше, чем на самом большом нефе. Это достигается за счёт второй орудийной палубы, расположенной ниже первой. Именно к этому типу относится наш "Ветер удачи".

Усовершенствовав свой флот и усилив конницу, Робар I добился превосходства на суше и на море. Варрант был побеждён. Потом, впрочем, снова восстал… Но с тех пор галеоны больше не строят — страна разорена, многие мастера погибли, орки уже не раз подступали к столице. Поэтому сейчас кроме галер, коггов и гукоров почти ничего на воду не спускают. А у орков, вообще, всего два типа судов — большая галера и малая галера…

— Аллигатор, откуда ты всё это знаешь? — восхитился Рен. — Рассказываешь, прямо как маг на рыночной площади, только интересней.

— Море — мой дом и моё поле. Оно же станет мне могилой. Поэтому я постоянно интересуюсь всем, что связано с мореходством и морскими сражениями. Да тебе любой из старших членов нашей команды всё это расскажет не хуже, чем я. Правда, мне как-то на захваченном королевском судне пара книжонок попалась любопытных по военному и морскому делу. А читать меня Сэмуэль когда ещё научил… Жаль, что эти книги вместе с нашим старым судном пошли на дно.

— Жалко. Я бы тоже почитал. Но рассказывай дальше!

— Первый наш морской поход с капитаном Джеком закончился удачно, и мы вернулись на тот островок, где у "каперов" была стоянка. Нас оставили на судне вместе с несколькими другими матросами и помощником капитана. Он был весь седой — старый морской волк, насквозь пропитанный смолой, порохом и солью. Имени его никто не знал, и все называли его Ворчуном. Это был единственный человек, за исключением, разве что, Уилла, которого Джек уважал. Нас Ворчун особенно не тиранил, хотя судно заставлял содержать в образцовом порядке. Так что мы были рады остаться под его началом подальше от Джека и Ларго с их изуверскими замашками.

Джек в сопровождении Фреда, Эверела, Акулы Билла, Эстевана и Ларго переправился на остров. Там вокруг мели, поэтому "Призрак" стоял на якоре довольно далеко от берега. Вернулись они спустя несколько дней, потрясённые до глубины души и в несколько ином составе. Билла с ними не было, и мы узнали, что он погиб. Но вместе с капитаном и остальными на борт поднялись двое незнакомых парней. Одному из них было лет тридцать, выглядел он примерно как наш Молчун Лукас. Да, действительно здорово на него похож! Как его звали, мы так и не выяснили.

Второй был старше — лет сорока пяти. Сухощавый, черноволосый, с проседью. Бородка клинышком. Чёрные умные глаза. Одежда на нём была странная: туника до колен, вся в чудных узорах, на левом плече проклёпанный щиток, на запястьях такие же наручи. Назвался он Германом. Как нам удалось выяснить, этот человек состоял в какой-то странной секте, некогда зародившейся на Хоринисе, а потом расползшейся по всей Миртане и окрестным землям. Орден Света повсюду преследовал сектантов так же, как некромантов. Поэтому они прятались, где могли. Насколько я смог понять, их вера как-то связана с орочьими культами, хотя и сильно от них отличается.

Герман утверждал, что разочаровался в учении своей секты. Поэтому украл лодку и бежал на Хоринис. Если бы остался на материке, его могли прикончить, чтобы обезопасить секту от предательства. До своей цели он не доплыл. Его посудина всю дорогу протекала и, в конце концов, пошла ко дну. Герман вплавь добрался до острова и встретился с Джеком, который принял его в свою команду. Мы сначала недоумевали, чего это капитан так просто его принял, не подвергая никаким испытаниям. Да и не тиранил его никто, как нас. Но потом заметили, что сектант как-то исподволь воздействует на чужую волю. Особенно ловко это у него получалось с теми, кто курил болотник. Видно, травка ослабляет душу и открывает лазейку для таких, как Герман. А капитан, Эстеван и Ларго любили побаловаться болотником.

Но в целом этот сектант обязанности свои выполнял, вёл себя тихо и скромно. Так что вскоре на него никто особого внимания обращать не стал. А вот второй парень, называвший себя искателем сокровищ, гоголем расхаживал по всему кораблю. Капитан его только что в зубах не таскал. Как мы смогли узнать, он помог Джеку и остальным выпутаться из истории с каким-то некромантом, поселившимся на острове и принесшим нашего Билла в жертву Белиару, говорящими зомби и тому подобной дрянью. Насколько я понял, всё это безобразие здорово напугало капитана и других парней. Спокойным, похоже, остался только Уилл. Он чувствовал себя под защитой Аданоса и плевать хотел на всю эту нежить. Хотя один из зомби как-то даже забрался к нему в хибару. Он мне всё рассказал это во время нашего следующего захода на остров.

— Знаешь, отец, когда слышал о чём-то необычном, любил повторять: "Даже зомби умеют разговаривать", — вставил Рен.

— Наверное, он имел в виду тот случай, — ответил Джек и слегка помрачнел. — Но, как я уже сказал, мы узнали обо всём этом не сразу. А в тот день подняли паруса и взяли курс на Хоринис. Джек доставил своего спасителя на островок перед гаванью, где пираты иногда встречались с контрабандистами, чтобы продать добычу. Распрощались они как старые друзья, и больше я этого героя никогда не видел.

Потом мы три года ходили под началом Джека. Иногда захватывали торговые суда и устраивали лихие набеги на прибрежные селения. Но чаще скрывались от королевских военных судов, отсиживались на каких-то забытых всеми богами островах и в скалистых бухтах. Убежище на островке Уилла вскоре раскрыли стражники из Хориниса и натравили на нас королевские корабли.

— А про Яркендарскую бухту вы тогда не знали?

— Знали, конечно. Правда, мы понятия не имели, что Забытый город назывался Яркендаром. Это нам потом тот парень рассказал, которого считают избранников богов, а ему поведали маги Воды. Говорили просто: Забытый город в долине Зодчих и бухта за Драконьими отмелями… В бухте тогда была стоянка очень авторитетного пиратского капитана по кличке Кремень. Он на дух не переносил Кровавого Джека. У него было два корабля, а людей — втрое больше, чем нас.

Аллигатор поворошил палкой багровые уголья и положил на них несколько толстых сучьев. Они занялись яркими языками пламени, выхватившими бивак и лица охотников из сумрака полностью вступившей в свои права ночи. Тьма за пределами освещённого круга, казалось, стала ещё более плотной, и от этого пространство вокруг костра приобрело особенно уютный вид.

Джек устроился поудобнее и продолжил свой рассказ.

— Однажды, уходя от двух королевских нефов, мы забрались далеко на юго-восток от Хориниса. Ветер несколько дней дул свежий, но тут начал утихать. К счастью, погоня уже отстала. Капитан решил переждать пару дней и возвращаться в Миртанское море, обходя Хоринис с юга. На север двигаться он опасался, так как в этом случае нам пришлось бы слишком близко подойти к Орочьим островам, а те места и в лучшие времена были небезопасными для людей.

"Призрак бури" потихоньку двигался в южном направлении, чуть покачиваясь на небольших волнах, как вдруг наблюдатель в "вороньем гнезде" закричал, что видит землю. Когда приблизились к тому, что он там увидел, стало понятно, что "земля" слишком громко сказано. Это была лишь песчаная отмель с несколькими скалами, торчавшими посередине, подножия которых поросли пальмами и папоротниками.

Джек велел бросить якорь и спускать шлюпку. Он надеялся, что на островке можно будет пополнить запасы свежей воды, а также решил размяться. На вёсла посадили нас — меня, Грега, Брэндона и Сэмуэля. Ещё капитан взял с собой Ларго и Эверела.

Воды на островке не оказалось. Зато за скалами обнаружился вросший в песок остов старинного судна, лежавшего на правом борту. Не знаю, сколько оно там валялось, но через один из проломов в обшивке проросла пальма и успела вымахать в обхват толщиной.

Мы стали шарить по кораблю в надежде найти что-нибудь ценное. Сверху, разумеется, ничего не было. Тогда капитан велел расчистить от песка люк, ведущий в кормовую рубку. Мы принялись за работу, а он стоял рядом и крыл лютыми словами нашу медлительность.

Наконец, люк был освобождён. Его истлевшая крышка развалилась, едва Грег подцепил её топором. Ларго подал Кровавому Джеку факел, и капитан проник в тёмную внутренность рубки. Мы очень хотели влезть следом, но Эверел показал нам увесистый кулак и заставил остаться на месте. Его мы, конечно же, могли бы и не послушаться, но капитан Джек в гневе был ужасен. Поэтому нам оставалось лишь ждать.

Вскоре старый пират выбрался наружу. Его камзол был весь в пыли и паутине, а шляпа оказалась обсыпана древесной трухой. Но вид капитан имел донельзя довольный, а в руках держал тяжеленную шкатулку, целиком вырезанную из красноватого камня и покрытую затейливым узором.

Когда он поставил свою находку на песок, мы, пренебрегая возможным капитанским гневом, сгрудились вокруг — так велико было наше любопытство. Джек долго не мог понять, как открыть мудрёный ларчик. Эверел даже предложил разбить его обухом топора, но капитан так на него зыркнул, что он сразу заткнулся.

В конце концов, пальцы Джека нащупали какую-то кнопку, и крышка чуть приподнялась с глухим щелчком. Капитан откинул её и восхищённо выругался. А мы, наклонившись, чтобы лучше видеть, стукнулись лбами. Шкатулка была до половины заполнена тяжёлыми золотыми монетами. Часть их оказалась миртанскими, только очень старыми. Другие были с надписями на неизвестном языке и изображением какого-то крючконосого типа в забавном головном уборе. Поверх монет лежали несколько колец и тёмный свиток пергамента.

Надо отдать должное капитану Джеку. Едва взглянув на золото, он взял свиток и начал осторожно его разворачивать. Пергамент был не в лучшем состоянии, грозил порваться при малейшем неловком движении, но наш предводитель расправлял его очень осторожно. Вскоре нашим взорам открылись ряды мелких букв и замысловатый чертёж в нижней части свитка. Капитан попытался читать документ, но не слишком преуспел. Потом он поднял голову и свирепо посмотрел на нас. А когда его взгляд остановился на Сэмуэле, он сразу повеселел и заставил бывшего ученика алхимика прочесть заковыристые письмена.

Сэмуэль, хоть по его испитому виду этого и не подумаешь, владеет несколькими старинными наречиями, на которых написаны древние трактаты по алхимии и свитки с рецептами. Он взял пергамент и прочёл его вслух, иногда останавливаясь, чтобы пояснить непонятные места. Оказалось, что свиток представлял собой отчёт какого-то древнего морехода о путешествии в неизвестную страну, лежащую к юго-западу от Миртаны. Страна называлась Джектил или Яктюль[13]. Понять, как правильно нужно произносить это название, Сэмуэль не смог, ведь язык за века сильно изменился.

Как выяснилось из свитка, эта страна малодоступна из-за окружающих её высоких гор, хотя купцам всё же удаётся преодолевать их. В стране имеются два богатых города и несколько селений. В шахтах Джектила добывают железо, золото и драгоценные камни. Земля эта весьма многолюдна, обильна стадами тонкорунных овец, плодородными полями и яблоневыми садами. В городах трудятся многочисленные ремесленники — в основном ювелиры, оружейники и ткачи. Жители Джектила поклоняются божеству, носящему то же имя, что и их земля. Вернее, страна названа по имени божества, странным образом сочетающего в себе признаки трёх братьев — Инноса, Аданоса и Белиара, чтимых во всех цивилизованных землях. Часть магов Джектила обитают в городах, а некоторые ведут отшельническую жизнь в узкой глубокой низине, на дне которой установлен древний каменный круг-портал и располагается самая богатая в стране библиотека.

Чертёж внизу свитка оказался при ближайшем рассмотрении картой, на которой был обозначен путь в затерянную страну. Начинался он там, где узкий залив врезается в материк, отделяя юг Миртаны от севера Варранта, потом вёл в горы, по узким ущельям и крутым перевалам приводил в Джектил.

Капитан Джек рассматривал карту, пока мы везли его на корабль, а потом молча утащил пергамент в свою каюту. Вечером зазвал к себе Ворчуна и долго с ним совещался. Утром же собрал всю команду на палубе и сообщил, что намерен предпринять экспедицию в страну Джектил, чтобы завладеть её несметными сокровищами. Самое меньшее, на что рассчитывал капитан, — это набить мешки золотом и дорогими камнями. А при благоприятном раскладе он надеялся захватить всю страну и стать королём! Такой вот он был скромник, наш Кровавый Джек…

Прежде всего, решено было провести разведку, отправив в Джектил небольшой отряд. А по возвращении разведчиков капитан собирался продать корабль, навербовать целую армию головорезов и двинуться на завоевание и грабёж затерянной страны.

"Призрак" взял курс на Хоринис. Капитан пренебрёг опасностью столкновения с королевскими судами, так как ему непременно нужно было пополнить запасы оружия, лекарств, продовольствия, магических свитков и снаряжения перед дальним походом. В какой-то узкой бухточке к югу от порта мы встретились с одним из хоринисских контрабандистов. Потом целую неделю выжидали подходящего момента, курсируя вдоль берега.

Наконец, одной тёмной ненастной ночью мы бросили якорь у входа в бухту Хориниса. Капитан посадил парней на две шлюпки и отправился на встречу с контрабандистами, которые ждали его на том небольшом островке, что лежит прямо напротив порта. Вернулись они часа через два, и нам пришлось в темноте под проливным дождём таскать в трюм тюки и ящики. Закончив погрузку, мы сразу же снялись с якоря и взяли курс на запад.

Материка достигли без особых приключений. Правда, уже на подходе к устью залива издали заметили флотилию из полудюжины боевых галер, но они направлялись к побережью Варранта и нас преследовать не стали. Впрочем, галере ни за что не угнаться за нефом, если только ветер достаточно крепкий.

Когда мы шли вдоль залива, Грег провернул одну из своих первых авантюр, которые впоследствии принесли ему авторитет среди пиратов и славу одного из самых хитрых и дерзких морских разбойников.

Однажды, ещё когда мы пересекали Миртанское море, Грега зачем-то послали в трюм. Он воспользовался этой возможностью, чтобы покопаться в ящиках, полученных капитаном от контрабандистов. Взять там он ничего не успел или не захотел, но обнаружил, что кроме продуктов, вина и оружия в некоторых из ящиков находились какие-то книги и бутылочки с магическими напитками для увеличения силы, ловкости и жизненной энергии.

Любопытство Грега было замечено Эстеваном, который сразу же доложил о нём капитану. Тот вызвал Грега к себе, долго грозил и пару раз дал в зубы для острастки. Один из ящиков он велел перенести в свою каюту, а в трюме поставил стражу из наиболее доверенных людей, приказав им сменяться каждые несколько часов.

Однако Грега это не обескуражило. Он не оставил мысли порыться в капитанских запасах и придумал для этого дерзкий план. Так как сам он был у Джека под подозрением, то важная роль в операции была отведена нам с Брэндоном. Дело было рискованное, но мы не хотели больше быть в команде людьми второго сорта. Да и вообще, оставаться под началом Кровавого Джека особого желания не испытывали. Поэтому без долгих раздумий решили поддержать Грега.

Мы не раз потихоньку обсудили все детали предстоящей операции и провели необходимую подготовку. Грег научил меня взламывать замки при помощи отмычки, а Сэмуэль превзошёл самого себя, изготовив свитки с усыпляющим заклинанием. И вот, когда до цели "Призрака бури" — устья впадающей в залив реки осталось несколько часов хода, настало время действовать.

Стояла холодная звёздная ночь. Судно тихо скользило под приспущенными парусами по тёмной глади залива. Грег стоял вахту вместе с капитаном и Сэмуэлем. А очередь охранять ящики в трюме выпала Ларго. У дверей же своей каюты капитан поставил Эстевана.

В условленный момент, когда мы с Брэндоном притаились за шлюпкой, лежавшей на палубе, Сэмуэль, находившийся на носу, подал капитану знак, что заметил что-то прямо по курсу. Тот, приказав стоявшему у штурвала Грегу так держать, поспешил на нос, так как с мостика никакой опасности впереди не видел. Как только он начал подниматься на носовую надстройку, Брэндон усыпил Эстевана, стоявшего перед капитанской каютой, а я проскользнул к трапу, ведущему в трюм. Ларго, похоже, дремал, привалившись к ящикам. Я прочёл по памяти заклинание, использовав свой свиток, и он уснул совсем уже крепко, осев на пол. Грег подробно объяснил мне, где, чего и сколько я должен взять. Поэтому мне потребовалось немного времени, чтобы вскрыть замок, засунуть в сумку несколько бутылочек и прихватить четыре отличных сабли, обмотав их парусиной. Потом я кинулся наверх. На палубе едва не столкнулся с Брэндоном, только что выскочившим из капитанской каюты. В руках у него оказался объёмистый свёрток. Как и было условлено, мы бросились к грузу, сложенному на палубе для отправки на берег, и спрятали свою добычу внутрь одного из тюков с шерстью.

Надо сказать, что для осуществления плана капитана Джека отряду разведчиков, в число которых была включена и наша неразлучная четвёрка, предстояло пересечь всю южную Миртану и добраться до горных хребтов на западе. Время было неспокойное, всюду стояла стража и перемещались воинские отряды. Поэтому решено было выдать нас за купеческий караван с охраной. На ферме близ Трелиса — это замок такой неподалёку от берега залива — у капитана жил старый приятель. Джек надеялся, что он поможет нам раздобыть пару повозок с лошадьми. Свои доспехи мы должны были сменить на купеческую одежду и тихо-мирно проследовать перед носом у паладинов и стражников. А для пущей достоверности на повозки следовало погрузить тюки шерсти и другие товары, захваченные во время одного из нападений на торговое судно. Вот один из этих тюков Грег и решил использовать в качестве тайника.

Мы едва успели снова укрыться за шлюпкой, как Эстеван, застонав, очнулся и поднялся на ноги. Он сразу же встал по струнке, опасаясь, что капитан заметит его внезапную слабость. Время действия заклинания оказалось рассчитано очень точно. Если бы Сэмуэль с таким же тщанием соблюдал рецептуру своих адских напитков, печень у меня теперь была бы гораздо здоровее! Но это так, к слову…

— А почему капитан Джек решил включить вас в разведывательный отряд, если не слишком вам доверял? — спросил Рен.

— У него не оставалось иного выхода. Он, Ворчун, Эстеван и ещё несколько парней были известными пиратами, чьи портреты висели на дверях каждой портовой таверны. Ларго успел чем-то отличиться ещё в прежней своей сухопутной жизни. Его разыскивала стража по всему королевству. Как и Германа, кстати. Последний, к тому же, опасался своих бывших единоверцев, магов Огня и паладинов, а потому на берег сходить не желал. Оставались лишь мы четверо, близнецы Фред и Эверел, а также ещё один парнишка, совсем недавно принятый в команду. Не помню уже, как его звали. Не то Кори, не то Бари… Впрочем, не важно. Старшим был назначен Эверел, а Фред — его заместителем.

Перед рассветом мы бросили якорь неподалёку от устья реки, на которой стоит Трелис, спустили шлюпку, покидали в неё тюки и бочонки с товарами и пошли к берегу.

— Повозку мы смогли купить только одну. Да и за ту приятель Джека — лысый плюгавый мужичонка с крысиными глазками — содрал двойную цену. Лишние товары, которые не поместились на телеге, распродали по дешёвке. Тюк шерсти, в котором мы устроили тайник, тоже был продан. Если бы не ловкость Грега, сумевшего незаметно перепрятать вещи, наша добыча досталась бы счастливым покупателям — нескольким варрантским купцам, направлявшимся на север. Покончив с подготовкой, мы отправились в другую сторону — на запад.

Бутылочки с зельями поделили на четверых и выпили, повысив тем самым свою живучесть и способности. Затем по очереди прочли книги, похищенные Брэндоном в капитанской каюте. Знаете, бывают такие руководства по фехтованию, изготовленные магическим способом. Простое прочтение их действует также, как занятие со способным учителем — знания и навыки прочно оседают в голове и мышцах…

— Как же, знаем, — зевнув, пробормотал Тео.

— Сабли мы тоже разобрали, — продолжил Аллигатор. — Заменили ими те кривые железяки, которыми нас вооружил капитан. Эверел и Фред это, конечно, заметили. Но вопросов задавать не стали, рассудив, что это забота капитана и наши личные трудности.

Среди похищенных нами книг были ещё пособия по судовождению и тактике морского боя. Их мы оставили Грегу. Магии в этих томах не было совсем. Их надо было изучать обычным способом. Мы были молоды, легкомысленны и не думали, что эти знания пригодятся нам в будущем. Впрочем, Грег освоил управление судном и тактику боя, но в навигации продвинулся не слишком далеко. Он и сейчас курс толком проложить не умеет. К счастью, у нас есть Скип!

Так вот, двинулись мы на запад. Эверел и Фред были переодеты купцами средней руки. Мы четверо нарядились наёмниками. Тот парнишка… Бари или Кори? Ну да демон с ним… В общем, его одели слугой, так как для наёмного охранника он выглядел слишком хилым. Бедолаге не посчастливилось даже добраться до гор — близ Варрантской границы на нас напала шайка бандитов, и парень схлопотал стрелу в грудь. Грабителей мы, конечно, порубили, а он умер через пару часов на повозке, куда мы его положили, напоив лечебным экстрактом.

Кроме бандитов, нас пару раз останавливали королевские дозоры, но, получив мзду, благополучно отпускали. Дикие звери особенно не беспокоили. Мы оставили к югу от своего маршрута Немору и вскоре оказались у подножия западных гор, за которыми на миртанских картах обозначены Неизвестные земли, а на нашей — старательно перерисованной Ворчуном с найденного Джеком пергамента — страна Джектил. Местные жители ничего не слышали ни о тропе в горы, ни о затерянной стране. Уверенности нам это не прибавило, но нужно было идти вперёд.

Ущелье, с которого должна была начинаться тропа в затерянную страну, мы нашли сразу. Однако оно оказалось перекрыто каменной осыпью. А склон, по которому следовало подниматься к первому перевалу, превратился в отвесный обрыв после какого-то давнего землетрясения.

Повозку мы бросили ещё в предгорьях, уложив необходимые припасы в конские вьюки и заплечные котомки. Осыпь преодолели с огромным трудом. Просто удивительно, как лошадь не переломала там ноги. Ущелье сплошь заросло густым лесом, через который пришлось прорубать тропу. А когда перед нами оказалась отвесная десятисаженная стена вместо пологого склона с тропой, мы совсем уже было хотели повернуть вспять. Но, посовещавшись, решили сделать длинную лестницу, благо жердей в ущелье можно было нарубить сколько угодно.

Заготовить древесину и связать лестницу оказалось не слишком трудно. Сложнее было вшестером поставить это весьма массивное сооружение к стене. Но и с этим справились. Тогда встал вопрос, что делать с конём — тащить наверх или оставить в ущелье. Решили поднимать, соорудив ворот с вынесенной над обрывом балкой. К тому же, надо было подумать о пути назад. Кто знает, сколько добычи нам удастся захватить, и как мы будем спускать её с этого обрыва.

На постройку подъёмника ушло дня три. Изготовленные внизу части вручную поднимали наверх при помощи каната и там собирали. Сначала установили ворот, потом — длинную балку, на сажень выступавшую над краем обрыва. Её закрепили, подсунув под огромную глыбу и расперев деревянными клиньями. На свободном конце балки был установлен кривоватый блок, который Эверел вытесал из крепкого сухого пня. Через блок от ворота пропустили прочный канат.

Лошадь подняли, обвязав под брюхом парусиновой палаткой. Бедняга испуганно ржала и дёргала ногами, а, оказавшись наверху, долго не позволяла навьючить на себя груз.

Отправляясь в путь, мы рассчитывали, что вся дорога от предгорий до затерянной страны займёт полторы недели. Однако прошло больше месяца, прежде чем мы оказались в Джектиле. Нам не раз приходилось пробираться по краю глубоких пропастей, карабкаться по склонам и вязнуть в снегах на высокогорных перевалах, которые на нашей карте были обозначены как бесснежные и легко проходимые. Мы коротали тёмные морозные ночи у скудного костерка, сложенного из принесённых с собой дров, которые едва тлели в разреженном воздухе. А Фред грел за пазухой свою ручную крысу.

На одном из ночлегов мы подверглись нападению стаи не виданных ранее животных — горных глорхов. Они размерами мельче обычных, шкуры их имеют чёрную окраску с мелким коричневым узором. Твари эти очень злые и быстрые. Пока перебили всю стаю, глорхи успели загрызть коня и ранить многих из нас.

Потом нам как-то пришлось искать обходной путь мимо расщелины, заваленной камнепадом, и мы попали в город гоблинов. Думаете, не бывает таких? Мы тоже так думали. Но оказалось, что эти мелкие волосатые нелюди умеют строить города, вернее, вырубать их в скалах.

Первое, что мы услышали, приблизившись по проторенной узкой тропе к гоблинскому селению, но ещё не видя его из-за скал, был стук камня о камень. Осторожно подобравшись к повороту тропы, мы замерли, узрев необычную картину. Перед нами была просторная площадка, со всех сторон окружённая отвесными стенами белого камня. Одна из стен, казалось, вся состояла из отверстий, расположенных ровными рядами. Перед стеной блестело небольшое озерцо с чистой водой. А по его берегам сновали десятки гоблинов. Они жарили мясо на кострах, скоблили шкуры, стругали куски дерева каменными ножами. Они постоянно входили в отверстия в стене и выходили обратно. В одном месте степенно сидели несколько седых гоблинов, украшенных перьями и связками бус. Ещё одна кучка нелюдей копошилась у стены. Деловито стуча камнями, они вырубали в ней новое жилище.

Мы были так поражены, что забыли об осторожности. Какой-то нелюдь возвращался с охоты или ещё откуда-то по тропе, на которой мы прятались, и, оказавшись за нашими спинами, поднял крик. Гоблины мигом переполошились, схватились за дубинки, каменные топоры и метательное оружие. Выглядело оно не слишком убедительно — длинная палка, раза в три больше роста гоблина, а на конце прикреплено что-то вроде большой ложки. Но когда два десятка нелюдей одновременно вложили в эти ложки по камню и стали нас ими забрасывать с весьма приличного расстояния, мы сразу прониклись уважением к их оружию.

Спасло нас только стремительное бегство. Гоблины преследовали какое-то время, бросая камни и огненные шары нам в спины, а потом отстали. В итоге пришлось извести половину оставшихся лечебных зелий на исцеление ран и ушибов, а потом обходить злополучную расщелину с другой стороны.

Наконец, мы добрались до своей цели — древнего каменного круга, устроенного на продуваемом всеми ветрами каменистом плато. Мы вошли в круг, и Эверел прочёл по бумажке слова заклинания, приведённого в пергаменте капитана Джека. Сработал портал, и мы оказались возле такого же круга, но установленного в заросшей лесом низине. Это уже был Джектил!

Первым делом стали искать магов-отшельников и их знаменитую библиотеку. Однако всё, что нам удалось обнаружить, исчерпывалось логовом волчьей стаи, заброшенным охотничьим лагерем, а также большой пещерой с выломанной решёткой на входе и полусгнившими стеллажами внутри. Тогда мы начали искать выход из этого места.

Надо сказать, что низина эта представляет собой нечто вроде огромного каменного колодца, дно которого заросло лесом. Вроде того ущелья в Яркендаре, где ты, Рен, выращивал волчью вишню для лечения Моргана. Только на дне джектилского колодца нет озера, да и глубже он раза в два.

Чтобы подняться наверх, нам пришлось разыскать тропу, поднимающуюся вдоль стены этой гигантской каменной трубы до узкой площадки. Дальше нужно было перебраться по прогнившему деревянному настилу, пересекавшему колодец от площадки до входа в тоннель, ведущий наружу. В тоннеле пришлось перебить нескольких гоблинов, пытавшихся преградить нам путь. Наконец, мы выбрались в широкую долину, покрытую лесом.

Побродив по окрестностям, вышли к старой каменной башне. Около неё стояло несколько палаток, горели костры. В палатках и самой башне жили охотники и лесорубы, а до города Джектил оттуда оказалось рукой подать. Впрочем, мы задержались в лесном лагере на пару дней, чтобы осмотреться и осторожно расспросить местных жителей о делах в стране.

Появление наше особого удивления не вызвало, так как мы оказались не единственными купцами, приходившими в Джектил за последнее время. Правда, остальные являлись с запада, из глубины Неизвестных земель, а не с востока, как мы. Общий язык с жителями мы нашли быстро. Они довольно дружелюбны, а их наречие хоть и отличается от миртанского, но вполне понятно. Эверел и Фред, продолжая изображать торговцев, распродавали остатки товаров, большую часть которых пришлось бросить после гибели коня, а заодно собирали сведения. Мы с парнями тоже не зевали, общаясь с охотниками и лесорубами.

Как выяснилось, неизвестный путешественник, составивший найденный капитаном Джеком документ, застал затерянную страну в годы её процветания, которые давно миновали. Из двух городов теперь оставался только один. А второй, именовавшийся Гаразенен, после гражданских войн и природных бедствий оказался разрушен и погрузился на дно глубокого озера. Все селения также были уничтожены, а шахты — выработаны и заброшены. Действующим оставался лишь железный рудник, расположенный за озером. На протяжении многих лет жителей Джектила держал в страхе мстительный некромант, управлявший полчищами нежити. В итоге население страны сосредоточилось в единственном городе и сократилось до сотни человек. Стада овец были давно истреблены, сады и поля — заросли лесом, который подступал к самым городским стенам.

Лет за пятнадцать до нашего прихода в Джектил там невесть откуда появился человек, не помнивший ни своего прошлого, ни даже собственного имени. Быстро поднявшись в местной иерархии, он уничтожил шайку разбойников, засевшую в пещерах над озером, а потом проник в подземный город нежити и одолел некроманта. Теперь он возглавлял стражников Джектила и пользовался всенародным уважением. Имени своего этот человек так и не вспомнил, поэтому его называли Избавителем.

После победы над некромантом жизнь в долине стала понемногу налаживаться. Число жителей выросло до двух с лишним сотен за счёт рождения детей и переселения племени горцев, пастбища которых усилившиеся холода сделали непригодными для жизни. Горцы пригнали с собой овец и теперь пасли их в окрестностях города. В Джектил стали чаще приходить торговцы. Их привлекало отличное оружие, изготовляемое местными кузнецами, а также резные изделия из дерева, инкрустированные рогом и самоцветами.

На второй день нашего пребывания около башни произошло событие, раскрывшее перед нами ещё одну тайну той земли. Мы как раз собирались обедать вместе с нашими новыми знакомыми, как вдруг послышались крики и все бросились на край лагеря, к лесу. Мы побежали следом. Все обитатели лагеря, а их было десятка полтора, сгрудились у крайней палатки и напряжённо всматривались в чащу. Вскоре мы увидели человека с луком в руке, который мчался по лесу во весь дух, петляя вокруг стволов деревьев и перепрыгивая через валежины. А вслед за ним тяжело скакал крупный мракорис, взрёвывая на бегу.

При виде этого зрелища люди заволновались, но не схватились за оружие и не бросились в рассыпную, как поступили бы, вне всякого сомнения, жители любой из подвластных миртанскому королю земель. Они просто стояли и смотрели. Мы, достав оружие, стали невольно пятиться назад.

Беглец был уже в нескольких шагах от нас, как вдруг настигавший его мракорис замедлил бег, запнулся и рухнул на землю. Он поскрёб лапами мох и вскоре затих. Все радостно закричали и побежали к туше. Люди теребили мёртвое чудовище и хлопали по плечам запыхавшегося парня, за которым оно гналось. Заметив наше недоумение, охотники рассмеялись и наперебой стали объяснять, почему погиб мракорис. В шкуре зверя торчали обломки нескольких стрел, ставших причиной его смерти.

Оказалось, что джектилцы смазывают свои стрелы и арбалетные болты ядом, который готовят из местных растений. Для него используют траву, называемую поганкой. Хотя это именно растение, а не гриб. Оно представляет собой небольшую розетку мясистых листьев, увенчанную плотным круглым соцветием. Более сильный яд приготовляют из кожуры кактусов, растущих в засушливых частях долины. С виду они напоминают те, что украшают собой каньон в долине Зодчих, но очень ядовиты. Изготовить яд может только специально обученный человек, сведущий в алхимии. В городе насчитывалось едва ли больше пяти-шести мастеров, включая магов, владевших этим искусством.

Среди этих умельцев был, разумеется, Избавитель, который, судя по восторженным словам джектилцев, умел всё на свете. Мы поняли, что если наш кровожадный капитан попытается установить свою власть в маленькой стране, ему придётся иметь дело, в первую очередь, с этим незаурядным человеком. Причём нам не очень-то хотелось помогать старому пирату в осуществлении его чёрного замысла. Уж очень безмятежной была жизнь в долине, а её жители — доброжелательными и радушными.

На другой день мы поднялись по лесистому склону и оказались у городских ворот. Внутрь нас пустили беспрепятственно. Рослые мускулистые стражники в искусно набранных из прочных стальных пластин доспехах лишь добродушно задали нам несколько вопросов и расступились, освобождая дорогу.

Город, по размерам уступающий Хоринису, поразил своей непривычной архитектурой. Дома и мастерские, построенные из округлых валунов или тёсаного камня, подступали вплотную друг к другу. Некоторые здания имели плоские крыши с мансардами. Улицы были необычайно прямыми и ровными. В противоположной от ворот части города располагалась площадь, приподнятая над улицами. На ней возвышалась огромная статуя божества — Джектила. Она имела вид мощного, закованного в шипастые доспехи рыцаря с горящими красным огнём глазами.

По краям площади располагались два очень важных для жизни города здания — слева ратуша, а справа таверна. На втором этаже ратуши находились жилища местных магов, а на первом — резиденция выборного правителя и командиров стражи. Там же хранилась городская казна и размещалась библиотека.

Напротив ратуши, чуть в стороне от площади, раскинулся рынок, где торговали оружием, едой, одеждой, алхимическими и магическими изделиями. Рядом горцы продавали живых овец и собранные в горах целебные травы. Эверел сразу же присмотрел себе торговое место и нанёс визит градоправителю, чтобы представиться местной власти и уплатить торговую пошлину. Не забывайте, мы ведь должны были изображать законопослушных торговцев. Фред со своей крысой на плече и Сэмуэлем по правую руку отправились бродить по рынку, а мы с Грегом и Брэндоном решили зайти к начальнику стражи, знаменитому Избавителю. Он как раз вернулся из-за города, где тренировал молодых стражников.

Когда мы вошли, без особых трудностей миновав охрану у входа, Избавитель ещё даже не успел снять свой пропылённый, но непомерно дорогой воронёный доспех. Он уселся в кожаное кресло и предложил нам последовать его примеру. Рядом расположился ещё крепкий, но слегка располневший пожилой человек, одетый в доспехи стражника. Как выяснилось из разговора, это был предшественник Избавителя, ранее возглавлявший воинов Джектила. Звали его Вольфом.

Сам Избавитель был сухощавым человеком лет сорока с точными стремительными движениями. Роста он был немного выше среднего. Волосы имел чёрные с густой сединой на висках. Черты безбородого лица — резкие и тонкие. Особенно выделялся выдающийся вперёд сильный подбородок. Чёрные глаза светились умом и отвагой. Он долго расспрашивал нас о Миртане и о нас самих.

Мы отвечали довольно уверенно, ведь ремесло наёмника и пирата, в сущности, мало чем различаются. Мы рассказали, что вместе с нашими нанимателями — Эверелом и Фредом — прибыли из-за моря и проделали тяжёлый путь по горам. Грег особенно красочно расписывал море, корабли и торговлю в портовых городах. В итоге он добился, что всё внимание Избавителя и Вольфа сосредоточилось на этих незнакомых жителям Джектила вещах, а наши личности перестали занимать собеседников.

Закончилось тем, что начальник стражей велел принести пива, а потом предложил нам войти в число его воинов. Он сказал, что хотя Джектил и мирная страна, стражам приходится постоянно противостоять разбойничьим шайкам и бандам орков, то и дело спускающимся с гор. Ещё они занимаются истреблением опасных хищников, нападающих на пастухов и лесорубов, а также поимкой воров, изредка появляющихся в городе. Избавитель даже рассказал, что его жена когда-то тоже была воровкой, но впоследствии завязала с этим ремеслом и стала одной из самых уважаемых женщин Джектила.

Мы заявили, что предложение вступить в ряды доблестных стражей чрезвычайно лестное, и обещали его обдумать. Затем распрощались с гостеприимными хозяевами и, разыскав остальных парней, отправились подыскивать себе жилища. С этим трудностей не возникло, так как в городе имелась гостиница.

Знаешь, Рен, мне много раз приходилось бывать в Хоринисе и других портовых городах. И я отлично понимаю, что при слове "гостиница" ты представил себе нечто вроде заведения Ханны. Однако в Джектиле гостиница выглядела совсем иначе. Спустившись от таверны по широким каменным ступеням, мы оказались на очень странной улице. Дома и ремесленные мастерские выходили на неё глухими стенами, из-под которых кое-где пробивались кустарники и дикий виноград. А с противоположной, левой стороны, вдоль городской стены выстроились в длинный ряд небольшие каменные домишки. Они стояли сплошь, плотно примыкая друг к другу. Входы в них не были закрыты дверями, а внутри помещались только по одной-две деревянные кровати. В конце этой улицы стояли лотки торговцев, продававших свежую провизию путешественникам. Вот это всё и было гостиницей Джектила.

Раньше, во времена полного упадка города, жить в этом заведении можно было бесплатно. Теперь же надо было заплатить несколько золотых хозяину таверны. Как мы узнали, треть платы он оставлял себе, а остальное передавал в городскую казну. Часть домиков была уже занята, и мы разместились по двое, заплатив за неделю вперёд.

Вечером, после ужина, мы собрались в домишке, который занимали близнецы. Нам нужно было обсудить, что делать дальше. Стало совершенно очевидным, что надежды капитана Джека на богатую добычу в затерянной стране не оправдались. Драгоценных камней и груд золота здесь просто не было. А из товаров, которые можно было выгодно продать, перенеся через горы, оказалось только оружие. Но вшестером утащить много мы не могли. Да и не стоило ради столь скромной поживы связываться с местными стражами — не многочисленными, но превосходно обученными и вооружёнными. Однако к капитану возвращаться с пустыми руками было страшно.

Сэмуэль даже предложил остаться в затерянной стране навсегда. Он мечтал овладеть секретами местных алхимиков. Но мы уже не представляли жизни без моря. К тому же, вера местных жителей была чуждой и непонятной для нас, почитающих Инноса и великого Аданоса. В итоге мы решили пробыть здесь ещё неделю-другую, хорошенько всё разведать, а уже потом собираться в обратный путь…

— Я вот только одного не пойму, — перебил Аллигатора Рен. — Вы ведь не хотели возвращаться к капитану Джеку. Не понравилось вам в Джектиле, так ушли бы в Миртану или Нордмар…

— Миртана в те годы напоминала растревоженный улей, — ответил старый пират. — Там шла настоящая охота на ведьм. Ловили варранских шпионов, некромантов и скрытых врагов короля. По малейшему подозрению можно было попасть в темницу, а оттуда — снова за Барьер. А в Нордмар уже вторглись первые полчища орков. Поэтому мы решили пока вернуться на судно, хотя и рисковали ощутить на своих шкурах последствия нашего покушения на капитанское имущество.

В течение следующих дней мы слонялись по городу, вынюхивая и высматривая, что только можно, ходили к озеру и в пустынный каньон. Там мы спускались в заброшенную шахту, где находилось странное святилище со статуями крылатых орков. Говорят, именно там убитый Избавителем некромант некогда приносил в жертву тёмным силам несчастных жителей Джектила. Познакомились с ведьмой, за несколько лет до нашего появления поселившейся в хижине на берегу озера. Никто не знал, откуда она взялась, но уважали и побаивались умную и сварливую старуху, опасаясь без крайней нужды приближаться к её жилищу. Словом, время мы проводили неплохо, но к цели своей не приблизились ни на шаг.

Наконец, нам повезло. С гор спустился караван — несколько лошадей, нагруженных увесистыми тюками, в сопровождении десятка хорошо вооружённых людей. Люди эти выглядели странно даже с точки зрения джектилцев и носили необычные одежды. Оказалось, что это купцы из какой-то далёкой страны на западе. На их землю в последнее время стали часто нападать орки. И для защиты от них потребовалось много оружия и доспехов. Но своих мастеров-оружейников там не было. Всё, чем были вооружены пришельцы, оказалось закупленным в других странах. А в одном из тюков, притороченных на крепкие спины мохнатых лошадок, они привезли золото и драгоценные камни, которыми собирались расплачиваться за свой заказ.

Заказ же был огромен: сотни мечей, боевых топоров и арбалетов, десятки доспехов, тысячи отравленных болтов. Требовались пришельцам и боевые заклинания, и лечебные снадобья. Все ремесленники и алхимики Джектила взялись за работу, так как у них и местных торговцев такой уймы готового оружия и зелий не было. Пришельцы просили сделать всё как можно быстрее, обещая за срочность заплатить двойную цену. Но всё равно, на выполнение заказа требовалось не менее нескольких недель напряжённого труда.

Градоправитель направил всех, кого только можно, в шахту, чтобы увеличить добычу руды. Пастухи-горцы не столько следили за овцами, сколько собирали ядовитую кожуру кактусов, карабкаясь по обрывам, сложенным рыжим песчаником. Иными словами, Джектил превратился в одну большую оружейную мастерскую. Эверел и Фред решили, что настал миг удачи, который никак нельзя упускать.

Пришельцы поселились в одном из домов возле рынка, заплатив его хозяевам бешеную цену. Они не отходили от своих тюков и коней, карауля по очереди. Избавитель даже прислал им в помощь двух опытных стражей. Так что устроить простой налёт мы не могли. Собственно, при внезапном нападении перебить десяток не слишком умелых в обращении с оружием иноземцев мы бы сумели, а вот уйти от прекрасно обученных джектилских стражей — вряд ли. Это вам не обленившиеся дармоеды из казарм Хориниса!

Нужно было разработать план, чтобы выманить стражников из города. И такой план созрел в головах близнецов, а потом был слегка доработан Грегом.

— Но ведь ограбив этих людей, вы бы лишили их возможности закупить оружие и защитить свою страну от орков! — вскинулся задремавший было Тео.

— А не ограбив, сами лишились бы голов, — парировал Аллигатор Джек. — Или вынуждены были бы навсегда остаться на этом зажатом горами клочке земли, что не намного лучше смерти для таких парней, как мы! Может, только Сэмуэль был бы доволен…

— На то и пираты, чтоб грабить, — вставил своё веское слово Рен.

— Ты прав, малыш. Не хочу сказать, что присваивать чужое имущество, даже с риском для собственной жизни, — благородное занятие. Но таково уж наше ремесло. В конце концов, это оно нас выбрало, а не мы его!

— Так вам удалось захватить драгоценности тех купцов? — нетерпеливо спросил Рен.

— И да, и нет.

— Как такое возможно?

— Ты слушай, не перебивай! Эверел отправил меня и Грега на дальний берег озера, где проходила дорога от шахты к городу. Нам предстояло напасть на караван с рудой, инсценировав ограбление. А потом быстро бежать в Джектил, крича по дороге, что мы видели у озера большую шайку разбойников. Тем временем остальные парни должны были перестрелять и порубить пришельцев с запада и, захватив сокровища, отступать к каменному кругу. Мы надеялись соединиться с ними по дороге.

На Хоринисе или, к примеру, в Нордмаре, такой фокус не сработал бы. Там в первую очередь схватили бы крикунов, поднявших тревогу, чтобы запереть и не спеша допросить на досуге. Но в Джектиле народ проще и честнее. Купцов там уважают и доверяют им. Должно быть потому, что им не доводилось сталкиваться с хоринисскими или варрантскими торгашами!

Ещё затемно мы с Грегом отправились к заранее облюбованному для засады месту. Дорога от города к шахте шла по дальнему берегу озера. Если смотреть от городских ворот, этот берег был правым. Слева пройти было нельзя, так как обрывы нависали там над самой водой, а над ними возвышались развалины каких-то древних башен. Выглядели они, кстати сказать, весьма зловеще…

Чтобы попасть на рудник, нужно было выйти из ворот Джектила, повернуть направо и идти до старого храма. От него следовало взять левее и спускаться вниз, к озеру. По правую руку от этого пути оставался каньон, заросший ядовитыми кактусами, а по левую — опушка леса, тянувшегося от города до ближнего берега озера. Миновав длинный неровный склон, нужно было обогнуть озеро справа, двигаясь по широкой песчаной полосе, где также росли кактусы и редкие пальмы, между берегом озера и крутыми обрывами. В конце дороги открывался широкий зев пещеры, где и находился рудник. Получалось, что располагался он в обрыве, тянувшемся не вдоль правого берега, где шла дорога, а вдоль левого — непроходимого. Таким образом, озеро приходилось огибать по самому длинному из возможных путей.

Бегом налегке этот путь можно было проделать за пару-тройку часов. А каравану, состоящему из охранников, десятка носильщиков, реже — нескольких вьючных коней, требовалось полдня, а то и больше, чтобы довезти руду до городских плавилен.

Мы с Грегом устроились над дорогой, на примыкавшем к обрывам склоне, укрывшись за большим валуном. Медленно потянулись часы ожидания. Наконец, когда солнце поднялось уже довольно высоко, вдали показалась цепочка людей, согнувшихся под тяжестью груза. Грег подал знак приготовиться к нападению. Мы закрыли лица повязками, чтобы не быть узнанными. Я зарядил арбалет, а Грег достал свиток, купленный еще в Миртане. Он позволял вызвать сразу четыре гоблинских скелета. Нужно было подпустить людей поближе и атаковать, стараясь никого не убить, а лишь посеять панику и задержать караван.

Носильщикам и охранявшим их двум стражникам оставалось пройти последние полторы сотни саженей, как вдруг сверху, чуть дальше нашей засады, появились какие-то фигуры. В этом месте в песчаниковый обрыв вгрызалась глубокая и довольно разветвлённая пещера, в которой, по рассказам местных жителей, когда-то обитали разбойники, истреблённые всё тем же Избавителем. Видимо, неожиданные действующие лица нашего представления появились оттуда. Они стремительно сбежали по склону и обрушились на караванщиков, размахивая топорами. Мы с изумлением увидели, что нападавшие — не люди. Они были крупнее, массивнее и покрыты густой бурой шерстью…

— Орки! — догадался Рен, глядевший на рассказчика широко открытыми глазами, в которых плясало пламя костра.

— Верно, малыш! Это оказались они, — подтвердил его догадку Аллигатор Джек. — Людей в караване было около дюжины, а орков — десятка полтора или больше. К тому же, сверху их прикрывали трое шаманов. Всё было кончено в считанные мгновения. Стражи успели завалить пару врагов, но были тут же изрублены.

Один из носильщиков вырвался из свалки и, бросив мешок с рудой под ноги преследователям, побежал в нашу сторону. Несколько волосатых устремились в погоню. Парень успел добежать до валуна, где мы укрывались, как вдруг в спину ему ударил огненный шар. Огонь сразу же охватил всё тело, как охапку соломы. Носильщик дико закричал и рухнул навзничь, извиваясь на песке.

Орки окружили дымящееся тело, рыча и размахивая оружием. Их возле нашего убежища собралось семь или восемь. Остальные рыскали на месте побоища, обшаривая трупы. Мы замерли, вжавшись в камень, и молили всех богов, чтобы мохнатые убийцы нас не заметили. Им, похоже, было не до нас. Но мы совсем забыли о шаманах. А тем временем один из них зашёл нам за спины, двигаясь по верху склона.

Когда огненный шар ударил в камень над головой Грега, едва не спалив волосы, мы поняли свою оплошность. Прятаться было поздно. Оставалось выскочить из засады и броситься вдоль берега в сторону лесной опушки, маячившей вдали. Орки, дико взревев, кинулись следом. Грег, который отлично соображает даже в мгновения опасности, забирал ближе к воде, чтобы прикрыться от магии шамана спинами преследователей. Это подействовало, и огненные шары перестали шипеть над головами. Но рёв и топот орков-воинов раздавались за нашими спинами в нескольких шагах. Грег крикнул, чтобы я поднажал, и сам припустил изо всех сил. Я тоже побежал быстрее, хотя и опасался сбить дыхание и потерять силы, ведь до спасительной опушки оставалось ещё довольно большое расстояние.

Оказалось, замысел моего приятеля заключался в том, чтобы слегка оторваться от врагов и задействовать приготовленное заклинание. Это он и проделал, когда орки отстали от нас на полтора десятка шагов. Грег остановился и поднял руки. Его окутало облако багрового пламени, из которого возникли четыре отвратительного вида гоблинских скелета с дубинками и ржавыми топорами в костистых лапах. Я едва удержался, чтобы не выпустить болт в проклятую нежить. Однако скелеты, хрустя суставами, на удивление шустро метнулись под ноги оркам. Грег бросился бежать, дёрнув меня за рукав. Я разрядил арбалет в ближайшего лохматого бойца и кинулся следом.

Вскоре мы достигли лесной опушки, и, тяжело дыша, остановились, чтобы осмотреться. Орки по-прежнему бежали по нашему следу, искрошив топорами вызванные Грегом скелеты. Но свою задачу нежить выполнила, здорово задержав преследователей. Один из врагов заметно отставал, оставляя за собой цепочку кровавых пятен, отчётливо видных на светло-жёлтом песке даже с такого расстояния.

Не позволяя врагам сократить дистанцию, мы углубились в лес. Склон, заваленный буреломом, заросший кустарником и папоротниками, становился всё круче. Бежать было тяжело. Но город с каждым шагом приближался. Преследователей видно не было — нас от них загораживали стволы деревьев, и мы надеялись, что орки оставили преследование.

Наконец, хватая разинутыми ртами неподатливый воздух, мы вывалились на дорогу, шедшую вдоль городской стены. Едва переставляя одеревеневшие ноги добрались до городских ворот и, задыхаясь, кое-как объяснили охране, что нас преследуют орки.

Представь себе, Рен, эти олухи нам не поверили! За последние годы они так привыкли к отсутствию серьёзной опасности, что не допускали и мысли о появлении столь грозного врага у ворот города. Но у старшего всё же хватило ума послать одного из стражников к Избавителю. Тот появился раньше, чем мы успели толком отдышаться, в сопровождении Вольфа, нескольких воинов и магов.

Герой Джектила внимательно выслушал наш сбивчивый рассказ, а потом оглянулся на старшего из магов. Тот подтвердил, что мы говорим правду. Какое же облегчение мы почувствовали при этих словах! Ведь если бы наш план осуществлялся, как было задумано, маги мгновенно поняли бы, что россказни о напавших на караван бандитах — ложь. Об этом ни Эверел, ни Грег не подумали, совершенно упустив из виду нечеловеческую проницательность магов, дарованную им божеством.

После нашего допроса всё завертелось, как хорошо смазанный и вовремя запущенный механизм. Раздались команды, и все находившиеся в городе стражники выстроились на главной улице города перед воротами. К нашей радости к ним присоединились четверо охранников западных купцов, которых они отрядили для уничтожения ненавистных орков. Вскоре отряд воинов в сопровождении нескольких магов Джектила вышел за ворота и направился к покрытому лесом склону.

Старый Вольф остался в городе всего с двумя стражами. Он принялся расставлять на стенах горожан, вооружившихся луками и арбалетами, послал гонцов с предупреждением об опасности в лагерь лесорубов и к пастухам-горцам, а потом велел закрыть ворота.

Нам рассказывали, что раньше городские ворота вообще не закрывались. Даже в годы, когда Джектил жил под постоянной угрозой со стороны некроманта. Только когда Избавитель возглавил городскую стражу, в воротах установили железную решётку с несложным подъёмным механизмом. Лебёдка стояла прямо в проёме ворот, а не в башнях, как, например, в Хоринисе или Рюштадте. И теперь стражники, выбив стопор, налегли на рукояти механизма и оградили город от опасности.

Грег тем временем приказал мне следить за воротами, а сам отправился к остальным парням, которые ждали нас на торговой площади. Вскоре ко мне присоединился Фред, вооружённый до зубов и с магическим свитком в руке. Естественно, в сложившейся обстановке такой его вид ни у кого не вызвал подозрения — всё население города готовилось отразить возможный штурм.

Мы замерли неподалёку от ворот в тревожном ожидании. Я, натянув тетиву арбалета, вложил в жёлоб отравленный болт. Фред нервно поглаживал сидевшую на плече крысу.

Когда в конце улицы показались мчащиеся во весь опор кони, навьюченные и с нашими парнями в сёдлах, настало время для решительных действий. Было ясно, что нападение на купцов прошло успешно.

Я вскинул арбалет и выстрелил в ближайшего стража. И хотя воин не свалился замертво, жить ему оставалось недолго — яд, которым был пропитан наконечник, был очень сильным. Парень скорчился и привалился спиной к каменной кладке, с ужасом уставившись на пробившее доспех древко.

Вольф, оставшийся в строю стражник и какой-то кузнец с широким мечом в мозолистой ручище быстро направились в нашу сторону. Но Фред наконец-то прочёл свой свиток, и на пути горящих праведным гневом бойцов возник каменный голем. А кони с нашими товарищами и драгоценной добычей на спинах были уже совсем рядом.

Я бросился к лебёдке, на ходу рубанув саблей в бок кузнеца, попытавшегося заступить мне дорогу. Схватившись за рычаги, я стал с натугой наматывать цепь на вал. Решётка медленно поползла вверх. Рядом со мной оказались Брэндон, ловко спрыгнувший с седла, и Грег, который свалился с конской спины, как куль с зерном. Втроём мы мигом открыли ворота.

Парни за нашей спиной отражали недружный натиск оказавшихся поблизости горожан. Голем уже рассыпался бесформенной грудой камней, из-под которой виднелись ноги второго стража. Вольф, отброшенный к основанию ближайшего дома, безуспешно пытался встать, хватаясь рукой за вмятый на груди доспех. На мостовой корчился кто-то из горожан, орошая булыжники кровью. Первый стражник неподвижно сидел у стены, рядом с едва шевелившимся кузнецом. Его глаза, по-прежнему направленные на пробивший доспехи болт, остекленели.

Всё это я увидел разом, за очень короткое время, пока мимо нас проносились напуганные запахом крови лошади. А потом мы бросились за ворота и по дороге влево, увёртываясь от пущенных вслед стрел и болтов.

Углубившись в лес на безопасное расстояние, мы остановились неподалёку от лагеря лесорубов, разбитого у подножия старой башни. Одна из лошадей, хрипя, упала на колени, а потом рухнула на бок. Между её рёбер торчало оперённой древко стрелы.

Пока Эверел и Брэндон снимали с неё вьюк с драгоценным грузом и устраивали его на спине другого коня, мы осмотрели свои раны. Оказалось, что у меня разрублена куртка на плече, а из разреза сочится кровь. Кузнец всё-таки достал меня своим широким мечём напоследок, а я не заметил этого в пылу схватки. Впрочем, рана была неглубокой и опасности не представляла. У других парней тоже были небольшие раны, нанесённые, к счастью, не отравленным оружием. А вот Фреду досталось. В его ноге пониже колена торчал болт, видимо, застрявший в кости. Когда Сэмуэль разрезал штанину, мы увидели, что от раны быстро расползается багровый круг. Фред прошептал побледневшими губами только одно слово: "Отравленный". Глаза его закатились, и он обмяк на руках Грега.

Со стороны города послышались голоса преследователей. Медлить было нельзя. Забросив бесчувственного Фреда на одно из сёдел, мы направились, кто бегом, а кто верхом, к ущелью, где начинался путь к древнему телепорту. Вдоль края ущелья вела тропа, поднимавшаяся к входу в тоннель, по которому можно было добраться до перекинутого через гигантский каменный колодец моста. Коней мы собирались бросить у самого входа в тоннель, так как провести их этим путём было немыслимо. Но нам не суждено было добраться до спасительного выхода из затерянной страны.

Когда мы ворвались в ущелье, то сразу же натолкнулись на серую волосатую стену, оскалившуюся неровным рядом широких лезвий боевых топоров. Это был второй отряд орков, о котором мы не подозревали. Поворачивать коней было поздно. Мы врезались в тесную толпу врагов, которых было не менее двух десятков.

Спасло нас только то, что орки растерялись не меньше нашего. Многие из них оказались опрокинутыми конскими телами. Нескольких лошадей нам удалось остановить. В том числе и ту, на которой лежал Фред.

Едва мы и волосатые убийцы пришли в себя, как сзади насели горожане и горские воины во главе с магом. Беспорядочно отбивая удары, чудом уклоняясь от стрел и огненных шаров, мы стали отступать вправо, в сторону озера. Орки и наши преследователи уже занялись друг другом, и у нас появилась надежда на спасение. Но Эверел, отходивший последним, вдруг оступился и упал под ударами орочьих топоров. Грег, в последний миг заметив летящую ему в голову стрелу, попытался отбить её саблей. Это ему почти удалось, но обломок древка с наконечником попал в глаз. Грег вскрикнул и стал валиться на землю. Мы с Брэндоном, отпустив поводья последних нагруженных драгоценностями лошадей, подхватили его под руки, и потащили в лес.

По дороге мы едва не столкнулись с толпой лесорубов и охотников, спешивших к месту побоища. Потом откуда-то выскочил волк, перепугав коня. Скотина взвилась на дыбы и сбросила со своей спины Фреда, всё ещё не пришедшего в чувство. Если бы в это время не очухался Грег и не начал самостоятельно переставлять ноги, поддерживаемый Брэндоном, мы ни за что не смогли бы дотащить их с Фредом до избушки ведьмы, притулившейся между лесом и берегом озера. Оказалось, что Сэмуэль тоже ранен… Эй, Рен! Ты что, спишь что ли? — взглянув на свернувшегося на ветках Морского Дракона, тихонько окликнул Аллигатор Джек.

Рен действительно спал. Как, впрочем, и Тео, примолкший намного раньше неугомонного парня. Аллигатор чуть улыбнулся татуированным, изрытым шрамами лицом, и, пошебуршив в костре суковатой палкой, подбросил на угли новую порцию дров. Пламя вначале робко, а потом всё смелее, принялось лизать сучья. Старый пират, подперев подбородок кулаками, вновь погрузился в воспоминания.

— Что, допрыгались, душегубчики? — осматривая распухшую и побагровевшую ногу Фреда, шамкала беззубым ртом старуха. — На роду у меня что ль написано, вас, убивцев, выхаживать? Ну, ты, белобрысый, чего без толку пялишься? Нагрей-кось свою железку в очаге! До красна грей, не сомневайся! Саблю-то другую где-нито стащишь, а товарища не вернёшь, ежели помрёт.

Брэндон, к которому были обращены эти слова, раскалил на огне острие сабли и подал оружие старухи. Та неожиданно ловко вырвала у него рукоять костлявой морщинистой рукой и быстрым движением разрезала отёкшую ногу Фреда вдоль у самого древка впившегося в кость болта. Пират застонал, всё так же оставаясь без сознания. Ему вторил лежавший у противоположной стены Грег. Сэмуэль сидел, привалившись к жердяной стенке хижины, и страдальчески кривясь бледным лицом, держался за рёбра.

— Худо дело, — проворчала старуха, — яд сильный оказался! Да и принесли вы его ко мне поздновато. Придётся ногу резать, иначе не жилец душегубец-то ваш. Слышь, белобрысый, попридержи-ка его! А ты, разукрашенный, бегом к озеру и набери болотника побольше! Знаешь, как он выглядит? Вот и молодец! А то, как очнётся, на стену от боли полезет…

Салага Джек, чтобы не быть свидетелем жуткого зрелища, опрометью бросился из тёмной прокопчённой хижины на свежий воздух. Настороженно оглядевшись по сторонам, он затрусил к берегу озера, где среди нагромождения скал и валунов должна была произрастать дурманящая травка. Как выглядит болотник и для чего применяется, он знал с детства. Любой воин племени Рю обязан был знать целебные травы и уметь применять их для лечения ран.

Первые невзрачные стебли он обнаружил за ближайшим валуном. Осторожно вырвав растения из земли и запихав их в висевшую на поясе сумку, он направился дальше, внимательно глядя под ноги. Ещё один стебель он заметил впереди, у подножия низкой жёлто-бурой скалы. Сделав несколько быстрых шагов, Джек склонился над растением и вздрогнул, услышав за спиной низкое утробное ворчание. Выхватывая саблю, он резко развернулся на полусогнутых ногах, когда первый аллигатор уже устремился в атаку, быстро перебирая короткими сильными лапами…

— Аданос, господин мой, и духи леса, помогите! — всплеснула руками старуха. — Ещё один увечный, будто этих троих мало было! Да что ж это за напасть такая? Что ж это за разбойнички такие пошли нынче квёлые?

Салага Джек сделал несколько неверных шагов на непослушных ногах, придерживая левой рукой разорванное лицо. На правой окровавленной ладони протянул ведьме толстый пучок болотника. Потом обвёл глазами тесную хижину, превращённую в лазарет, Брэндона, сидевшего у очага с закопчённым котелком в руках, и рухнул навзничь.

К ущелью пробирались ночью, надеясь с рассветом быть у входа в тоннель. По дороге вспугнули стаю волков, которая грызлась в папоротниках над трупом орочьего шамана. Хищники, не желая уступать добычу, рыча и морща длинные морды, стали окружать пятёрку путников. Щелчки трёх арбалетов и жалобный визг поубавили спеси кровожадных зверей, но пришлось дать ещё два залпа, чтобы разогнать волков окончательно.

У входа в ущелье, на построенном из тонких древесных стволов помосте расположились двое горожан, вооружённых арбалетом и луком. Парни больше посматривали в сторону ущелья и потому заметили появившихся из лесной чащи пиратов только тогда, когда в холодном предрассветном воздухе засвистели болты.

Джек, которого с лёгкой руки Сэмуэля все теперь называли Аллигатором, взял себе трофейный лук. Это оружие сложнее в обращении, чем арбалет, но надёжнее и скорострельнее. А в умелых руках оно не менее дальнобойное и меткое.

Фреда, нелепо размахивавшего культёй на каждом шаге, приходилось вести, поддерживая по очереди. Потеряв брата-близнеца, ногу и любимую ручную крысу, он был молчалив и мрачен. Однако, несмотря ни на что, в отчаяние не впал и мечтал скорее оказаться на судне, ставшем за долгие годы родным, хоть и не ласковым, домом.

Тоннель, шаткий прогнивший мост и спуск к дну колодца миновали без приключений. Но уже у самого каменного круга из зарослей выскочил орк. Был он весь какой-то всклокоченный и растрёпанный. В жёлтоватых глазках отразилось недоумение, когда люди, вместо того, чтобы броситься наутёк при виде его грозного топора, вскинули три арбалета и лук. Испустив утробный рык, орк выронил оружие и, чуть помедлив, свалился между змеистых корней старого дерева.

Фрэд, с двух сторон поддерживаемый Джеком и Брэндоном, старательно читал слова заклинания, неразборчиво написанные на покрытом бурыми потёками листке. Пальцы его мелко дрожали, а украшенное длинным старым рубцом лицо болезненно морщилось.

Портал, как ни странно, всё-таки сработал. Правда, перенёс он их не на знакомое плато со вторым кругом стоячих камней, а в какое-то узкое сумрачное ущелье. По крутым склонам лепились низкие корявые деревца, почти лишённые листьев. На дне булькал мелкий ручеёк. Его тонкие струи норовили спрятаться среди острых чёрных камней, лишь изредка нехотя выползая навстречу солнечным лучам, скудно освещавшим эту мрачную складку на суровом лике древних гор.

Идти решили на восток, так как точно определить, куда их вынес портал, не представлялось возможным. Потом был долгий, казавшийся бесконечным, путь через перевалы, распадки, по краю бездонной пропасти, по неверным осыпям, норовящим вырваться из-под девяти усталых ног и одного самодельного деревянного протеза.

Продовольствие быстро подошло к концу, дичь попадалась редко. С каждым днём всё труднее становилось передвигать ослабевшие тела.

Однажды, когда повалившись в какую-то яму и прижавшись друг к другу, чтобы хоть как-то согреться, они погрузились в тяжёлый болезненный сон, Джека пробудило ощущение чьего-то постороннего присутствия. Он с трудом поднял непомерно тяжёлые веки и разглядел на фоне темнеющего неба две смешно ссутулившиеся низкорослые, мохнатые, остроухие фигурки. Не в силах подать голос или пошевелиться, Аллигатор вновь закрыл глаза.

Неизвестно, привиделись ли ему вечерние посетители или они были на самом деле, но утром на краю ямы обнаружилась свежая туша горного падальщика и большая охапка целебных трав…

Корабля в условленном месте не было. Не пришёл он и на второй, и на третий день. Зато на четвёртый, когда торчать на берегу казалось уже бессмысленным, появился Герман.

Двигался бывший сектант почти бесшумно. Но, выбравшись из кустов, обнаружил, что в его грудь направлен лук и четыре арбалета — Фред, сидя на камне, тоже держал в руках оружие, заряженное отравленным болтом.

— Спокойно, парни, свои, — тихо проговорил Герман, качнув узкой чёрной бородкой.

— Где "Призрак бури"? — мрачно спросил Грег, не опуская оружия.

— Неподалёку отсюда, в маленькой бухте. Под охраной пары паладинов и нескольких стрелков.

— Как они там оказались? Где капитан и остальные?

— Развешены на деревьях в окрестностях Трелиса.

— Как это случилось?

— Капитану и парням ожидание казалось чрезвычайно скучным. Они слишком активно скрашивали его выпивкой. Однажды не заметили, как к "Призраку" подошли лодки…

— А где был ты?

— Меня капитан послал на берег договориться насчёт закупки провианта. Надо же было кому-то исполнять обязанности Эверела… Кстати, где он?

— Лучше скажи, почему паладины не гонят судно в ближайший порт, а торчат в какой-то бухте?

— Насколько я понял, у них недостаточно людей, чтобы выйти в море. Видимо, ждут подкрепления.

— Веди!

— Хорошо, идём, — пожал плечами Герман.

Когда до бухты оставалось не более половины мили, Грег велел Аллигатору осторожно пробраться вперёд и осмотреться.

— Не стоит, Грег, — запротестовал Герман. — Вдруг он там всех переполошит, и мы не сможем застать их врасплох!

— Я сам решу, что стоит делать, а что не стоит! — отчётливо проговорил Грег. — Иди, Джек! Брэндон, Фред, держите этого советчика на прицеле.

Аллигатор вернулся через час.

— На берегу бухты засада. На судне десятка два стрелков и не менее пяти паладинов, — сообщил он.

— Похоже, к ним подошло подкрепление. Как ты думаешь, Герман? — спросил, стоя вполоборота Грег.

— Опоздали! — заломил брови тот. — Я же говорил…

Коротко свистнул кривой клинок, и голова предателя откатилась к деревянной ноге Фреда. Следом рухнуло тело, забрызгав кровью потрёпанную куртку Сэмуэля.

— Да здравствует капитан Грег! — провозгласил Брэндон. Одной рукой он опирался на низкий фальшборт, а второй поднимал над головой кружку пива. Пенная шапка, венчавшая нехитрый глиняный сосуд, смешивалась с брызгами, рождавшимися от столкновения коротких злых волн с просмолёнными досками обшивки.

Маленький гукор, купленный в рыбацкой деревушке за горсть драгоценностей, извлечённых из перемётной сумы предусмотрительным Грегом после стремительного бегства из ворот Джектила, направлялся к устью залива. Впереди лежало широкое Миртанское море, бывшее всего лишь ничтожной частью бескрайнего океана. Глаза видели бесконечную водную синеву, незаметно переходившую в лазурь свободного от туч неба. Впереди лежала долгая, полная опасностей, побед и поражений жизнь, составлявшая всего лишь ничтожную часть бескрайнего океана времени. Океана, сквозь который нёсся озарённый Оком Инноса мир, именуемый Мордрагом.

Знакомое подземелье, куда выбросил его портал, выглядело теперь более чистым и светлым. Мусор был убран, проломы заделаны, на стенах через равные промежутки укреплены факелы. Подмечая эти перемены, Избранный неспешно двигался к телепортационному камню, выносившему прямо на площадь перед Яркендарским храмом. Однако из головы всё не шли два странных происшествия сегодняшнего утра — встреча с рыцарем-отшельником Уго и его гоблинами, а ещё другое, случившееся в подземельях возле древней пирамиды.

Сначала всё шло, как обычно. Спустившись в раскопанный магами Воды подземный ход, к которому теперь вела плотно утоптанная тропа, Избранный осторожно спустился в раскоп, миновал пролом в каменной кладке и оказался в подземном коридоре. Спустившись по низким каменным ступеням и пройдя несколько шагов, свернул налево. Факелов на стенах здесь стало больше, чем в прошлое его посещение. Факелы, кстати, были качественные, изготовленные в лаборатории монастыря Инноса магами-алхимиками. Они могли гореть много дней подряд ровным оранжевым светом, почти не давая копоти.

Под ноги метнулась серая тень. Крыса! Один удар, и отвратительная тварь замерла на полу. Оглядевшись в поисках сородичей убитого животного и не обнаружив их в пределах видимости, заспешил дальше. Впереди был зал, где в своё первое посещение этих катакомб Избранный наткнулся на целую стаю нежити — скелетов гоблинов. Он тогда был ещё очень слаб. Всего несколько дней прошло после того, как Ксардас извлёк его из-под завалов в храме Спящего и буквально вернул с того света. Поэтому справиться с полудюжиной или около того злобных костлявых тварей самостоятельно герой не мог и со всех ног бросился бежать к Сатурасу, находившемуся в следующем зале.

Мимолётно промелькнувшие воспоминания заставили насторожиться, и перед входом в зал он убавил шаг, стараясь ступать бесшумно. Немаленькое помещение было погружено во тьму, которую развеивали лишь факелы у двери. Отодвинувшись в тень, Избранный осмотрелся, подождав, когда глаза привыкнут к темноте. Никаких скелетов в зале, ставшем частью торной дороги из Хориниса в Яркендар, разумеется, не было. Он уже хотел двигаться дальше, когда его внимание привлёк прямоугольник более густой тени в стене справа.

Взявшись за рукоять боевого топора, Избранный осторожно двинулся в заинтересовавшем его направлении. Ему показалось, что вдоль стены быстро промелькнуло нечто не очень большое, но плотное. Явно не крыса! Всё произошло совершенно бесшумно. Просто одно пятно черноты слилось с другим, более крупным и имевшим правильную форму.

Остановившись, он левой рукой достал из сумки факел. Правую ладонь уже оттягивала книзу надёжная тяжесть оружия. Сжав конец предохранительной обмотки факела зубами, он резко отдёрнул голову, чтобы не опалить волосы тотчас вспыхнувшим пламенем. Рыжие сполохи заплясали по украшенным рельефными изображениями древним стенам. Чёрный прямоугольник стремительно сузился и исчез. Вместо него взору предстала ниша в правой торцевой стене зала. Её боковые стенки составляла толща камня, из которого было сложено подземелье. А дальняя стенка представляла собой каменную плиту, также украшенную рельефами.

Осторожно войдя в нишу, Избранный приблизил факел к плите и внимательно осмотрел её. В одно из своих предыдущих посещений подземелий он был поражён сходством этой плиты с дверью. Но ни тогда, ни сейчас не смог понять, как она открывается. Хотя отсутствие пыли на полу и мелкая каменная крошка у нижнего края плиты свидетельствовали о том, что это действительно вход куда-то, и что плиту в самом деле недавно двигали.

Не найдя способа разгадать эту загадку немедленно, наш герой пожал плечами и направился к залу с порталом, чтобы выйти из него уже в Яркендаре.

Как оказалось, жизнь кипела теперь не только в Хоринисе и ближайших его окрестностях, но и в Яркендаре, превращённом в развалины гневом богов в незапамятные времена. Главный, хотя и не единственный в древнем городе, храм Аданоса восстанавливался под руководством магов Воды. Всюду сновали рабочие, обтёсывая каменные блоки, перетаскивая брёвна и вёдра с известковым раствором. Храм, поднятый на ступенчатое основание, напоминавшее низкую широкую пирамиду, и несколько окружавших его зданий были одеты в леса, на которых деловито копошились каменщики и резчики.

Площадь перед храмом, благодаря установленным на ней пяти телепортам превращённая древними зодчими в важнейший транспортный узел всей Яркендарской долины, была огорожена аккуратным деревянным заборчиком. Впрочем, судя по характерному свечению над плитами телепортов, работали лишь три из них. Те же, что вели в каньон и лагерь людей покойного Ворона, возглавляемых теперь Торусом, были не активны.

Кроме рабочих, которых в поле зрения Избранного насчитывалось десятка три или около того, кое-где в отдалении маячили фигуры в доспехах Кольца Воды. Похоже, маги решили вывести часть своего тайного воинства из тени.

Заслышав приближающиеся слева шаги, Избранный обернулся. К длинным ступеням, всходящим на возвышение перед входом в подземелье, где он сейчас стоял, поднималась высокая нескладная фигура в сине-зелёном балахоне.

— Да прибудет с тобой Аданос, уважаемый Акватис, — приветствовал Избранный молодого мага. — Вижу, ты благополучно добрался до своей цели.

Отвечая на его приветствие, Акватис покраснел, но быстро справился со своей неловкостью.

— Думаю, почтенный Сатурас захочет тебя видеть, — сказал молодой маг. — Идём, я провожу тебя к нему.

Старого верховного мага Воды они нашли возле одной из окружавших храм построек в обществе Кроноса и Нефариуса.

— …Да всё туда же, — оправдывался в этот момент Кронос, бывший в Круге Воды чем-то вроде эконома. — Рабочих кормить надо? Надо! Платить им опять же… Охрана из Кольца тоже не болотными испарениями питается. А инструменты, думаешь, нам кузнецы даром отдают? Тут ни какого золота не напасёшься! А ты меня чуть ли не в казнокрадстве обвиняешь!

— Никто тебя ни в чём не обвиняет, но если наши накопления будут также быстро таять и впредь, восстановление храма может затянуться на неопределённое время… Ладно, потом поговорим. О, кого я вижу! Наш юный герой! — обратился Сатурас к Избранному, заметив его появление.

— Здорово, старче! — не слишком почтительно осклабился Победитель Драконов. — Вы тут, как я погляжу, всерьёз решили заняться восстановлением Яркендара.

— Нет, что ты! Всего лишь храма… Мы наслышаны о твоих подвигах. Победа над слугами Хаоса — большой шаг на пути к восстановлению Равновесия! Добро пожаловать, друг мой!

— Рад, что ты, наконец, сменил гнев на милость. Помнится, в первую нашу после падения Барьера встречу ты был не столь приветлив.

— Но посуди сам, сын мой!..

— Ладно, проехали! Тебе тут Ватрас письмецо накатал. Держи! — сказал Избранный, передавая запечатанный свиток старому магу.

Пока Сатурас, шевеля седыми бровями под высоким загорелым лбом, изборождённым чёткими глубокими морщинами, размышлял над свитком, Избранного окружили и засыпали вопросами более молодые маги. Рядом, как из-под земли, возник Кавалорн и принялся от души хлопать старого приятеля по плечам. Сбивчиво ответив на несколько вопросов и с трудом вырвавшись из объятий Кавалорна, наш герой наконец смог сам спросить об интересовавших его вещах.

— Вы случайно Волка и Корда здесь не видели?

— А как же! — радостно ответил Кавалорн. — Они со стороны болота сейчас храм охраняют. Там неспокойно — ополченцы с бандитами воюют.

— Волк что, тоже вступил в Кольцо?

— Разумеется. И он, и Калед, и Ярвис и ещё несколько наёмников. Их же маги давно знают. Поди, вместе в Новом лагере бедовали. Так что приняли без вопросов, стоило Корду лишь попросить.

— А ополченцы давно здесь?

— Несколько дней уже. Мимо храма прошли тихо и мирно. Даже благословения у Сатураса попросили, да он отказал…

— Правильно сделал, — вступил в разговор Нефариус. — Заблудших нужно возвращать на истинный путь, а не убивать, умножая зло, которого и так много в этом мире.

— Точно, — качнул своей смуглой носатой головой Кавалорн. — То-то у ополченцев дела без благословения не шибко хорошо идут. Застряли перед болотами, двух бойцов вчера потеряли…

Беседа была внезапно прервана восклицанием Сатураса.

— Весы Аданоса! Неужели их действительно можно найти?

— Ватрас считает, что можно. Но не знает, где именно искать, — ухмыльнулся Избранный.

— Главное, у нас появилась надежда. На словах он ничего не велел передать?

— Нет. Только просил тебя оказать мне поддержку в одном деле…

— В каком ещё деле?

— Хаген дарует всем бывшим каторжникам прощение за помощь в борьбе с орками. Возможно, парни из Кольца Воды тоже захотят поучаствовать. Не похоже, чтобы здесь было необходимо такое количество охранников. Ты не станешь их удерживать, если ребята решат отправиться в Минненталь?

— Разумеется, не стану. Но в первую очередь тебе нужно сообщить об амнистии бандитам, засевшим возле золотой шахты за болотом.

— Я смотрю, телепорт, ведущий к ним, вы вывели из строя…

— Пришлось это сделать. Разбойники очень нас беспокоили. Так же, как и пираты, кстати. Поэтому мы завалили ведущие к побережью пути каменными глыбами, расфокусировали два телепорта и замкнули их друг на друга[14]. Впрочем, переместиться от шахты в каньон вряд ли возможно.

— Почему? Ты же сказал, что телепорты замкнуты друг на друга.

— Это было наиболее простым способом помешать бандитам и пиратам попасть к храму, а также сцепиться друг с другом. Телепорты замкнуты, но управляющие ими юниторы не сфокусированы. Поэтому перемещение из каньона в лагерь или в обратном направлении может оказаться смертельно опасным.

— А с болота сюда попасть можно в случае чего?

— Конечно. Бандиты, похоже, так и не нашли установленный там телепорт. Поэтому мы не стали выводить его из строя.

Задав ещё несколько вопросов Сатурасу и другим магам и выслушав кучу ценных советов, Избранный покинул их, направляясь к восточному спуску с возвышенности, на которой стоял храм. Прежде чем лезть в бандитское логово, ему нужно было встретиться с наёмниками и Вульфгаром, возглавлявшим хоринисских ополченцев.

Лежавшее на влажной, поросшей мхом земле тело было одето лишь в короткие штаны. Чтобы понять, как этот человек закончил свою жизнь, не требовалось быть магом или знахарем. Посреди покрытого запёкшейся кровью низкого лысого лба торчало короткое древко арбалетного болта.

— Знаешь его? — спросил Вульфгар, хмуро глядя на Безымянного.

— Человек Торуса. Кажется, он охранял дорогу к Дому Воинов с ещё одним парнем по имени Санчо.

— Да, их двое было. Но второй убежал, когда этого пристрелили. Мы уже собрались форсировать болото, как вдруг появились бандиты в чудных доспехах со стальными масками на груди и расшвыряли моих вояк, как щенков. Двоих убили, разобрали мостки… Нужно было сразу выступать всеми силами, а я решил, что для ликвидации постов и десятка хватит…

— Это бывшие стражники рудных баронов. Крепкие ребята. Немного уступают наёмникам генерала Ли, но по сравнению с твоими олухами — просто элита.

— Мы бы всё равно их, в конце концов, одолели. Численный перевес на нашей стороне, да и в сомкнутом строю мои ребята способны на многое.

— К счастью, тебе не придётся больше с ними драться. Побить-то ты их, может, и побил бы, но большую часть своих орлов оставил бы в этом болоте. А сомкнутый строй здесь не поможет — негде строиться.

— Ты прав, конечно. Обидно просто… Кстати, ты в рыцарском доспехе к ним идти собираешься?

— Не хотелось бы. Могут сначала пристрелить, а уже потом начнут разбираться: стоило ли это делать.

— Тогда возьми у Пека шмотки этого, — Вульфгар вновь кивнул на мёртвого бандита.

Безымянный поморщился. Однако делать было нечего — противно, конечно, но жизнь дороже. А уж наступать на горло собственной брезгливости каторга его научила быстро и накрепко.

— Так, говоришь, мостки они разобрали?

— Да. Пока подошли наши основные силы, пройти этим путём было уже нельзя. Да ещё болотожоры эти… Впрочем, лес мы заготовили, и сегодня могли бы заново навести переправу. Но если тебе известен обходной путь, лучше иди по нему. Не думаю, что нам дадут спокойно проложить гать через болото.

— Знаешь, я, наверное, так и поступлю. Так где, говоришь, этот бездельник Пек?

— Да вон он, паёк парням выдаёт… С тобой, кстати, не послать пару ребят покрепче? Так, на всякий случай? А то с меня Лариус голову снимет, если с тобой что-нибудь случится прежде времени. Скажет, что нарушил приказ об оказании содействия…

— Спасибо, Вульфгар. Я сам справлюсь. Там языком работать надо, а не мечом. К тому же, фехтовать ты меня сам учил. Если что.

Чтобы попасть на болото, пришлось вернуться к храму и воспользоваться телепортом. Победитель Драконов настороженно прислушался к разнообразным звукам, издаваемым обширным заболоченным пространством, укрытым зеленоватыми испарениями, тростником и гигантскими деревьями. Потом, морщась от отвращения, стал натягивать чужую одежду.

Перейдя по остаткам древней стены затопленную низину, отделявшую его от первого поста разбойников, Безымянный сразу же услышал какой-то шум за полуразрушенным зданием. Во дворе этой постройки, возведённой в годы расцвета Яркендара, и размещались дозорные.

— Эй, кто идёт? — окликнули из-за сложенного щербатым камнем угла. Безымянный замер, хотя прекрасно понимал, что таиться бесполезно.

— Свои! — отозвался он.

— Какие ещё "свои"? А ну, иди сюда! Да, смотри, без глупостей!

Наш герой миновал стену и оказался лицом к лицу с пятёркой увешанных оружием разбойников под предводительством смутно знакомого мужика, облачённого в доспехи стража рудных баронов. Над головами бандитов, нудно зудя, клубилось облачко злых яркендарских комаров.

— Ты смотри-ка, кто пришёл! Это ведь ты прикончил Ворона?

— Было дело.

— И снова сюда явился? Ну и наглец! — покачал головой предводитель. А затем сделал знак одному из подручных, вооружённому длинным луком, и тот скрылся в направлении, откуда появился Победитель Драконов.

— Скажи ещё, будто под началом Торуса вам живётся хуже, чем при Вороне!

— Намекаешь на то, что мы должны тебя благодарить, Человек-Без-Имени? Не дождёшься! Торус хоть и справедлив, но суро-о-ов! — осклабился бандит, хлопая при этом себя по толстой шее, облепленной комарами. — Хотя, по совести сказать, ни за Ворона, ни за урода Бладвина на тебя никто из парней не в обиде. Ну, почти никто… Ты где пропадал-то полгода?

— Дела были всякие, — уклончиво ответил Безымянный, приканчивая кровососа на щеке. — Ты бы меня к Торусу проводил. Разговор к нему есть важный.

— Проводим. Вот только Клод вернётся. А то мало ли что… Ты, приятель, руки от топора держи подальше! Во избежание.

— Решил проверить, нет ли за мной хвоста? Это правильно. Осторожность лишней не бывает.

— Догадливый. Слушай, у тебя, часом, выпить ничего нету?

— Часом есть. Держи!

— Спасибо… А вот и Клод!

— Всё чисто, — сказал вынырнувший из-за стены разведчик. — Он один.

— Ну вот, теперь можешь идти к Торусу. Он в лагере. Дорогу не забыл, надеюсь? Провожать тебя не станем, нам караул нести надо… Эх, даже костёр развести нельзя! Маскировка, язви её в копыто! Сожрут нас тут эти упыри, — проворчал бандит, хлопнув себя по лбу.

По дороге к шахте Безымянный миновал ещё пару усиленных постов. Не сказать, чтобы это ему удалось совсем уж беспрепятственно, но и особенных задержек не вызвало.

На входе в узкую теснину, в которой располагалась шахта и несколько неплохо сохранившихся старинных зданий, во времена оны гордо именовавшихся Домом Воинов, а теперь облюбованных бандитами в качестве жилья, стояли ещё трое охранников. Здесь Безымянного тоже сразу узнали.

— А Рамон где? — спросил наш герой после обычных приветствий. — Помнится, он здесь обычно стоял. Надеюсь, ополченцы его не убили?

— Кто знает, где теперь Рамон, — протянул какой-то лысый разбойник, имени которого Победитель Драконов так и не узнал. — Сбежал он от нас. Ещё прошлой осенью сбежал. И стерву эту, Люсию, с собой прихватил[14].

— Или она его прихватила! — заржал второй бандит.

— Может, и она. От такой пантеры всего ожидать можно! — подтвердил лысый. — Ты по дороге ополченцев не видел, случайно? Много их там?

— Да я, собственно, по этому поводу и явился. Мне срочно нужно поговорить с Торусом.

— Ступай, раз такое дело. Он сейчас в харчевне Снафа. Вместе с Фиском. Представляешь, этот торгаш у него нынче — правая рука!

Торус, облокотившись о стойку, внимательно разглядывал приказ Хагена об амнистии. На его смуглом, с крупными грубоватыми чертами лице отражалось недоверие.

Фиск, посматривая то на Торуса, то на Безымянного, непонятно чему усмехался. Снаф цедил из потемневшего бочонка самодельное пиво, готовый уловить каждое слово и при этом старательно изображая равнодушие на упитанной физиономии.

— Ты сам-то как думаешь, — нарушил, наконец, молчание Торус, — выполнит Хаген своё обещание?

— А куда ему деваться? Без нас паладины не отвоюют Минненталь. Скорее уж, орки их самих оттуда вынесут.

— Но что ему помешает отправить нас обратно в рудники после победы?

— Хаген, при всех его недостатках, человек слова. Он обычно старается выполнять свои обещания… По крайней мере, формально, — осторожно добавил Безымянный, вспомнив о печальной судьбе Онара. — Но в данном случае с формальностями полный порядок. К тому же, если что, Лариус будет рад подловить наместника на обмане, и Хаген прекрасно это понимает.

— Лично мне достаточно того, что ты веришь паладинам, — заявил Фиск. — Всё то время, что мы знакомы, ты всегда оказывался на правильной стороне.

— Мне бы твою уверенность, — ответил за Безымянного Торус. — Пожалуй, каждый из нас должен сам решить, верить Хагену или нет. Нужно собрать всех и зачитать указ. Боюсь только, ополченцы могут воспользоваться тем, что мы отзовём дозоры…

— Вряд ли. Ополченцы, конечно, способны вас одолеть, пусть и с трудом. Но они не слишком-то горят желанием лезть под ваши клинки и будут рады, если вы отправитесь в Минненталь, освободив для них, наконец, эту проклятую шахту, — уверенно сказал Безымянный.

— Да мы бы давно уже убрались отсюда, вот только некуда. Я послал было троих ребят к капитану Грегу, чтобы заключить мир. После смерти Ворона делить нам с пиратами нечего. Но маги Воды, будь они не ладны, завалили глыбами пещеру, которая ведёт в каньон. А другого пути у нас нет. И о своих посланниках мне с тех пор ничего не известно, — досадливо махнул рукой Торус.

— А разобрать завал вы не пытались?

— Как же, пробовали. Но магия — это тебе не игрушки! Камни будто срослись между собой и окружающими скалами! Сейчас там Финн и ещё несколько опытных рудокопов. Прорубают ход прямо сквозь глыбы, но дело идёт туго — Хуно уже замучился перековывать сломанные кирки. А ведь там и прорубать-то сажени полторы или две всего!

— Так стоит ли мучиться, когда вас и так готовы простить?

— Я же сказал, каждый должен решить сам. К тому же, нужно ещё выжить в войне с орками…

В этот момент в харчевню ворвался крепкий мужчина лет сорока пяти, одетый в доспех гвардейца рудных баронов. Гвардеец, а это был Гараз, приветливо поздоровался с Безымянным и отодвинулся в сторонку.

— Торус, ополчение отступает от переправы! И записку тебе прислали… Вот, к стреле была привязана.

— Дай сюда! — протянул руку предводитель бандитов. Развернув письмо, не шибко грамотный Торус стал медленно разбирать текст. — Ишь ты, сколько понаписали! Аж в глазах рябит! Фиск, прочти эту писанину, будь любезен. Я что-то не в голосе сегодня — от сырости, видать.

Торговец, понимающе усмехнувшись, взял листок серой грубоватой бумаги, исписанный мелкими угловатыми буквами, и с непередаваемым выражением городского глашатая зачитал его своим не особенно внушительным голосом:

"Предводителю бандитов и беглых каторжников от Вульфгара, капитана ополченцев славного города Хориниса.

В свете объявленной милостивым королевским наместником лордом Хагеном амнистии, предлагаем вам прекратить сопротивление и сложить оружие. Засим вы покинете шахту и будете препровождены в Минненталь, сиречь Рудную долину, для войны с нечестивыми порождениями Белиара.

Я, властью, данной мне Городским Советом и губернатором Лариусом, со своей стороны обещаю, что не стану карать ни кого из вас за вооружённый мятеж, убийство двух храбрых ополченцев и прочие преступления. После того, как вас под охраной доставят к Миннентальскому Проходу, оружие вам вернут. На время пути до расположения войск лорда Хагена вы будете обеспечены продовольствием за счёт городской казны.

В знак своей доброй воли я приказал отменить атаку и отвожу воинов от переправы. На раздумье даю вам двое суток. В случае отказа или причинения вреда паладину, посланному к вам наместником в качестве парламентёра, вы все будете беспощадно истреблены."

— Ты смотри, как они о тебе беспокоятся! — исподлобья взглянул Торус на Избранного. — И заметь, оружие они вернут, а о добытом здесь нами золоте в письме нет ни слова. И как это следует понимать?

— Понимать это следует так, что Хаген вас помилует за помощь в борьбе против орков, а Лариус — за ваше золото, — пояснил Безымянный, у которого был уже немалый опыт общения с баронами, городскими властями, магами и наместником.

— Многим парням это не понравится, — нахмурился Торус. — Лично мне — уже не нравится! К тому же, не доверяю я властям.

— А я, пожалуй, готов ради прощения пожертвовать толикой накопленной добычи, — улыбнулся Фиск.

— Так речь идёт не о части, а обо всём… Или ты, шныжья морда, уже припрятал пару сундучков на болоте?

— Не твоё дело, троллиная голова! — отважно ответил торговец.

— Это мысль, конечно. Большую часть спрятать, а меньшую — отдать Вульфгару. Но забрать золото из тайников потом будет совсем нелегко! — покачал головой Торус. — Что ж, надо собрать ребят. Гараз, пошли кого-нибудь снять дозоры и вызови Финна с рудокопами!

И часа не прошло, как все обитатели Дома Воинов собрались на площади перед харчевней. Набралось их, к удивлению Безымянного, не меньше полусотни. Около десятка были упакованы в доспехи баронских стражников и отлично вооружены. Остальные представляли собой весьма пёстрое сборище, одетое в рваные куртки или просто в залатанные, покрытые въевшейся каменной пылью и болотной тиной штаны. Некоторые были вооружены луками и простенькими мечами, многие имели лишь кирки и топоры. В толпе своим экзотическим видом выделялся Фортуно, некогда состоявший в братстве Спящего.

Торус, встав рядом с Безымянным и Фиском, прокашлялся и подробно поведал соратникам об амнистии и условиях Вульфгара. Потом предложил каждому сделать выбор, отдельно остановившись на положительных и отрицательных сторонах возможных решений.

— А форму нам выдадут? — выкрикнул из-за чужих спин какой-то рудокоп, явно не блиставший большим умом.

— Это уж вы там с Хагеном сами договаривайтесь, — проворчал Торус.

В толпе возник шум, который быстро усилился и кое-где готов был перейти в потасовку. Бывшие каторжники размахивали руками и спорили со свойственной им непосредственностью, кроя друг друга последними словами. Оппонентов слушать никто не желал. Разобрать в этом гомоне что-либо было затруднительно, однако, судя по всему, большинство разбойников были готовы принять условия амнистии.

— Тихо!!! — раненым мракорисом рявкнул, наконец, Торус. — Те, кто готов сдаться, встаньте налево, ближе к выходу, а кто хочет попробовать вырваться из этой западни — направо.

Толпа зашевелилась и подалась налево. Не захотели сдаться всего лишь семь или восемь человек.

— Торус, а вы с Фиском что решили?

— Фиск идёт бить орков, а я остаюсь.

После этих слов несколько человек, поколебавшись, перешли направо. Среди них оказались Снаф, кузнецы Хуно и Кримсон, алхимик-недоучка Мигель, Гараз с ещё двумя гвардейцами, Фортуно, Финн и несколько других рудокопов — всего десятка полтора.

Торус посмотрел в глаза Безымянному и проговорил:

— Вот и договорились. Теперь ты можешь увести парней. А мы попробуем пробиться сквозь завал за оставшиеся у нас двое суток. Хотя, теперь уже меньше… Если сможешь, постарайся не дать Вульфгару напасть раньше срока. Впрочем, если дело не пойдёт, мы, может быть, ещё сдадимся. Но пока мы можем выбирать между пиратами и властями, предпочтительнее первые.

— Хорошо, — коротко ответил Безымянный и протянул ладонь для рукопожатия.

Когда выбрались из подземелья с порталом и вышли на дорогу, Безымянный постоял немного и проводил взглядом уходящую колонну из трёх с лишним десятков бывших заключённых и полусотни ополченцев. Вечернее солнце освещало спины вчерашних врагов и будущих соратников в войне с орками, идущих в одном строю. Впрочем, ополченцы шли в голове и хвосте колонны, настороженно следя за раскаявшимися бандитами, у которых, по настоянию нашего героя, Вульфгар так и не отнял мечи и топоры в знак доверия. Им пришлось сдать лишь стрелковое оружие и доспехи баронских гвардейцев. Хотя ни о каком бунте речи быть всё равно не могло, да и бежать измученным долгой неопределённостью каторжникам было особенно некуда.

Часть хоринисских вояк во главе с Пеком осталась в Доме Воинов для охраны золотоносной шахты. Они по-хозяйски расположились в покинутых жилищах разбойников. Некоторые неумело ковырялись в шахте, надеясь добыть немного золота до прибытия рудокопов и приказчиков из города.

Торус во главе оставшихся с ним людей всё-таки прорубился сквозь завал, устроенный магами Воды. Безымянный, вернувшись после сдачи Вульфгару большей части банды Ворона к лагерю за болотом, не застал там ни единой живой души. И направился к завалу, где отчаянно вгрызались в неподатливый камень самые свободолюбивые из разбойников.

Пробить до конца узкий лаз им удалось всего лишь через пару часов. Протиснувшись в него по одному, они оказались в огромной пещере. По своим масштабам эта полость в туловище горы была сравнима с недоброй памяти Пастью Ирдората. Безымянный скользнул в лаз следом за беглецами — ему нужно было сообщить об амнистии пиратам Грега.

Пещеру миновали без особых приключений. Полчища здешних ползунов Безымянный изрядно проредил прошлым летом. А большую часть оставшихся позже добил Рен, хотя Победитель Драконов об этом, разумеется, не подозревал. Поэтому теперь пришлось иметь дело с тремя свирепыми членистоногими и большой стаей песчаных крыс. С ними справились без потерь.

А вот когда выбрались в каньон, столкнулись с более серьёзными противниками — глорхами, парой снепперов, которых Грег называл обычно бритвозубами, и спрыгнувшей со скалы пантерой. Этих тварей Безымянному раньше встречать не приходилось, как и аллигаторов, которые попались им у самого выхода из каньона, на берегу песчаного озера.

Когда усталые люди добрались наконец-то до пиратского лагеря, стояла глухая ночь. Один из рудокопов остался в каньоне под кучкой камней, наваленных вместо надгробия, ещё несколько человек были ранены. А с ног от усталости валились все, включая Безымянного. Слишком уж насыщенным выдался денёк.

Пиратов в лагере давно уже не было. Зато там обнаружились два заспанных бандита, некогда посланные для восстановления отношений с пиратами. Третьего своего товарища они убили собственными руками, чтобы его головой откупиться от кровожадного Генри — одного из ближайших помощников капитана Грега [14]. От них Безымянный и узнал, что Рен, которого его просил разыскать Фарим, был здесь, но уплыл вместе с пиратами на большом корабле.

На следующий день наш герой вернулся к ополченцам, не забыв закрыть лаз в завале камнями и, по возможности, замаскировав следы людей Торуса. Несколько часов ушло на размещение хоринисского гарнизона в Доме Воинов. Поэтому в путь Вульфгар с разбойничьим пополнением для Хагена двинулся ближе к вечеру. Столь сильному отряду можно было не опасаться ночных хищников, мелких орочьих и бандитских шаек, всё ещё бродивших по лесам острова.

Из наёмников, перешедших на службу к магам Воды, возвращаться в Минненталь никто не захотел. Обязанности соглядатаев, подобно другим людям из Кольца Воды, они выполнять не могли, так как их членство в этом обществе ни для кого теперь не было секретом. А обязанности по охране храма были не слишком трудными и опасными. К тому же, маги Воды, будучи истинными хранителями Равновесия, были последовательны во всём. Они, призывая к чувству долга своих приверженцев, никогда не забывали вознаграждать их за верную службу. В отличие от магов Огня, кстати. Те частенько говорили о долге и вере, но забывали о простых человеческих надобностях преданных сынов Инноса.

Иными словами, у Корда, Ярвиса, Каледа, Патрика, Волка и остальных наёмников не было причин переходить под начало Хагена, чтобы таким образом разрешить свои противоречия с законом. Они больше полагались на покровительство Круга Воды и своё оружие. Уж верные мечи-то их никогда не подведут!

Больше всего из принесённых Безымянным вестей наёмников взволновало и обеспокоило сообщение о таинственном исчезновении Ли, Горна, Торлофа и Беннета. А объявленная наместником амнистия оставила их равнодушными.

Когда спины последних бойцов Вульфгара скрылись за поворотом дороги, избранник богов привычным движением поправил на усталой спине оружие и зашагал прочь от дороги — вверх по заросшему травой и деревьями пологому склону. В быстро сгустившейся темноте он добрался до лагеря Уго и его гоблинов. Но ни палатки, ни костра на старом месте не обнаружил.

Выругавшись вполголоса, Безымянный повернул назад. Раз беглый рыцарь со своими подопечными скрылся в неизвестном направлении, оставалось только идти в Троллин прямо сейчас. Дорога была хорошо знакома по прежним похождениям, и путь до нового городка должен был занять не более нескольких часов.

Не факт, конечно, что охрана пропустит подозрительного незнакомца, прибывшего среди ночи. Подписанный губернатором приказ о содействии Безымянному со стороны ополчения Вульфгар забрал с собой, чтобы обезопаситься от возможных претензий со стороны городского начальства. Но даже если придётся коротать остаток ночи перед воротами Троллина — что за беда? Победитель Драконов мог при необходимости заночевать где угодно. Он вообще парень не привередливый, а после каторги, скитаний по Яркендару, Минненталю, лесам Хориниса и подземельям Ирдората превратился в настоящего бродягу, неприхотливого и закалённого.

Размышляя таким манером, наш герой двигался по едва заметной в темноте тропе в обратном направлении. Вдруг впереди, слева от своего пути, он не то заметил какое-то движение среди стволов сосен, не то услышал звук, несвойственный ночному горному лесу. Не вдаваясь в подробности, Безымянный сбросил с плеча ремень арбалета и потянул рычаг. Хорошо смазанный механизм сработал совершенно бесшумно, толстая тетива легла в прорезь колёсика спускового устройства, а короткий тяжёлый болт насторожился в окованном железом жёлобе. Движения ночного путника стали мягкими и плавными. Перетекая без единого звука из одной тени в другую, он стал приближаться к насторожившему его месту. А потом замер всего лишь в нескольких саженях от цели, напряжённо всматриваясь и вслушиваясь в темноту.

Какое-то время ничего не происходило, а потом впереди едва слышно звякнул металл. Глаза Безымянного окончательно привыкли к густой тьме, и в скудных лучах проникавшего сквозь кроны деревьев лунного света он различил тусклый блеск стальных пластин доспеха. Арбалет сразу же замер в руках, готовый выбросить деревянное, заострённое железом жало. Но, чуть поразмыслив, Безымянный снял палец со спусковой скобы и подал голос.

— На этот раз тебе не удалось застать меня врасплох, — негромко сказал он.

— О, демон! — раздался в темноте знакомый голос, — Ты подобрался как тень!

— Выходи, Уго. Хватит валять дурака! Что за глупые игры?

— Это не игры, а разумная предосторожность, — проворчал Уго, выбираясь из укрытия. — Доверие доверием, но неизвестно, кто может заявиться по твоим следам… Так ты поговорил с магами?

— Да. Сатурас обещал помочь вам найти надёжное убежище. Охрану он предупредил. Утром пойдёте к нему, вам покажут место неподалёку от хижины одного отшельника. Места там глухие, безлюдные, дичи много — проживёте, в общем.

— Мы очень тебе благодарны! Завтра же отправляемся.

— Только будьте осторожнее, когда пойдёте к порталу. Не хватало ещё столкнуться на дороге с какими-нибудь торговцами или старателями. Да и в подземелье у пирамиды что-то не чисто.

— Не чисто?

— Ничего определённого. Просто какое-то смутное шевеление в тёмных углах. Но следует держать ухо востро.

— Понятно… Ну что, идём на нашу стоянку? Мы здесь неподалёку разместились в расщелине — палатку там ставить негде, зато огня со стороны не видно…

Рассвет ещё только занимался, когда два закованных в доспехи человека в сопровождении троицы гоблинов спустились на дорогу. В этот час она была совершенно безлюдной. Лучшего времени для перехода к Яркендарскому порталу беглый рыцарь и его друзья выбрать не могли.

Безымянный тепло попрощался с Уго. Они познакомились всего лишь два дня назад, но, будучи личностями незаурядными, а оттого в значительной мере одинокими, чувствовали глубокое взаимное расположение и доверие.

Весьма противоречивые ощущения Безымянный испытал, когда вслед за Уго к нему подошёл Шаншир и протянул маленькую сухую ладонь, поросшую с тыльной стороны серой с проседью шерстью. С одной стороны, он теперь знал историю этого в высшей степени заслуживающего уважения шамана, но с другой опаска и неприязнь к гоблинам уже въелись в самую его сущность. Однако Безымянный был всё-таки человеком широких взглядов. Поэтому, чуть поколебавшись, он протянул руку Шанширу и крепко пожал его волосатую лапку. Остроухая мохнатая мордашка шамана стала уморительно серьезной. Он сощурил свои кошачьи, с вертикальными зрачками глаза, и, шипя и проглатывая звуки, с трудом произнёс по-миртански:

— Спасибо, человек. Рад, что узнал тебя. Буду помнить.

Ошарашенный Победитель Дракона машинально пожал протянутые ладошки Чи и Шуши. А потом развернулся и побежал по дороге к бывшему логову чёрного тролля. По пути он размышлял о том, насколько реальный мир отличается от того, каким его рисует наше сознание, искажённое предрассудками, страхами и недопониманием. При этом Безымянный не забывал смотреть на дорогу и чутко прислушиваться к звукам окружавших его лесистых гор.

Лес вокруг озера выглядел изрядно поредевшим. На месте многих деревьев белели срезы свежих пней. На берегу неподалёку виднелась маленькая хижина, а дальше — за покрытой листьями лотоса прибрежной полосой темнела рыбацкая лодка.

Безымянный обогнал гружёную брёвнами повозку, рядом с которой шли два вооружённых топорами и луками бородатых мужика в потрёпанных куртках из кожи глорха. Лесорубы проводили подозрительными взглядами невесть как оказавшегося здесь одинокого воина и вновь стали погонять свою мохнатую кобылку. Впереди замаячила новая крепостная стена.

По мере приближения к воротам недавно основанного города, всё громче раздавался звонкий стук. Каменотёсы спозаранку трудились на стенах, стремясь завершить их как можно быстрее. Насколько можно было рассмотреть, стена, сложенная из грубо вытесанных каменных блоков, была полностью возведена со стороны дороги и напротив моста, перекинутого через впадавшую в озеро речушку около водопада. Надвратные башни тоже были достроены. А вот над обрывистым берегом озера, и без того неприступным, кладка выросла пока лишь на половину своей высоты.

Когда Безымянный миновал ворота, немного поприпиравшись со стражей и заплатив десяток монет, он увидел, что естественная каменная арка, под которой проходила тропа к Кругу Солнца и пещере с нежитью, где он некогда раздобыл неплохой меч, также перекрыта стеной. Правда здесь стена оказалась не каменной, а деревянной. Вместо ворот в ней была сделана маленькая, но очень прочная дверца, возле которой прямо на земле сидел стражник. Ещё двое воинов с арбалетами стояли на бревенчатой вышке, поднимавшейся над стеной.

Осмотрев оборонительные сооружения, Безымянный перевёл взгляд на город, расположившийся на месте бывшего лагеря охотника Гримбольда и далее в сторону тролльего логова. Вид это поселение являло весьма живописный. В центре его возвышались три капитальных, полностью завершённых здания. Добротный каменный дом выполнял функции ратуши, одновременно являясь жилищем местного бургомистра Лютеро и начальника стражи Реги, ранее бывшего инструктором арбалетчиков в хоринисском гарнизоне. Рядом с ратушей возносил в небо островерхую кровлю небольшой храм Инноса. А чуть в стороне от них, под нависавшей над городом скалистой стеной, вольготно расположилась таверна "У чёрного тролля".

Гримбольдово заведение представляло собой большую двухэтажную постройку. Первый этаж был сложен из диких валунов, слегка подтёсанных и плотно пригнанных друг к другу. Внутрь вели два входа — в торце здания и в длинной боковой стене. Второй этаж был деревянным, из ровно выструганных и не успевших потемнеть досок. По всей его длине протянулась огороженная перилами открытая галерея, на которую выходили несколько узких дверей. Нетрудно было догадаться, что наверху расположены комнаты для постояльцев.

Вокруг этого архитектурного ансамбля раскинулось нечто среднее между охотничьим лагерем, стройплощадкой и табором бродячих комедиантов. Кожаные и парусиновые палатки, покосившиеся хижины из жердей, недостроенные каменные и деревянные дома были перемешаны в живописном беспорядке. Между ними деловито сновали люди, неся на плечах доски, перетаскивая каменные блоки, жужжа пилами и стуча молотками. Впрочем, легко было заметить, что число людей меньше числа жилищ. Видимо, значительная часть населения городка работала в этот час в шахте или в лесу. Над Троллином витал запах свежей смолы, гари плавилен, помоев, рыбы и Белиар знает чего ещё. Неподалёку в тесном загоне блеяли овцы. Где-то возле ратуши драл глотку десятник ополчения, видимо отчитывая какого-то нерадивого стражника.

Безымянный направился к гостеприимно распахнутой двери таверны. Первое, что бросилось ему в глаза, — огромный оскаленный череп с непомерно длинными клыками. Это украшение было прибито над самым входом в заведение.

— Эге! — воскликнул наш герой, — Да ведь это голова моего старого знакомца — чёрного тролля!

— Точно, приятель! В его честь и город назвали Троллином, — отозвался сидевший на скамейке человек в доспехе из потертой шкуры и чеканных металлических пластин.

Безымянный сначала не обратил на него особого внимания, увлечённый созерцанием оригинальной "вывески" питейного заведения. Но теперь, услышав голос и почуяв крепкий запах болотника, повернул голову и взглянул на непрошеного собеседника. Им оказался наёмник Дар из домашней гвардии покойного Онара, бездельник и наркоман.

— Здорово, укурок! — учтиво приветствовал Безымянный наёмника. — Ты-то чем здесь занимаешься?

— Работаю.

— Ты?! Работаешь?!! Уж не рудокопом ли?

— Ещё чего! Мы с Раулем охраняем это вот заведение. Господин Гримбольд помог нам уладить недоразумения с городскими властями и платит неплохо… Закурить хочешь? — неожиданно протянул Дар тлеющую самокрутку с болотником.

— Спасибо, нет. Что мне всегда в тебе нравилось, так это щедрость. Всегда готов попотчевать друга отравой.

— Тоже мне, друг! А болотника не жалко, его тут один парень дёшево совсем продаёт…

— Что за парень?

— Хм… Тебе-то что? Заложить хочешь?

— Да нужны вы мне, торчки укуренные! — презрительно бросил Безымянный и вошёл в таверну.

После утреннего света помещение было сумрачным. Узкие оконца, затянутые пергаментом, и люстра, сделанная из старого тележного колеса, давали не слишком много света. Поэтому потребовалось время, чтобы глаза привыкли к полумраку.

— Чего желает господин рыцарь? — раздался хрипловатый голос из-за стойки.

— Привет, Гримбольд! Не узнаёшь?

— Да чтоб меня шныг задрал! Это ведь с тобой мы тогда охотились на глорхов и чёрного тролля!

— Ну, если быть точным, то на тролля я охотился без тебя. А так — всё верно.

— Надо же! Решил навестить старика? Садись, сейчас велю еды подать… А помнишь, как я тебя учил разделывать добычу? Кстати, пить что будешь? — засуетился Гримбольд.

— Что-то ты суетливым каким-то стал, приятель. Раньше, помниться, степенным был и неторопливым, если не в драке, конечно.

— Да работа эта, будь она неладна! Всё бегаешь, бегаешь, клиентам угождаешь… Однако и упускать такую возможность нельзя было! Я ведь не мальчик уже — с луком по лесу шататься. А сейчас — один из уважаемых жителей города! Так что ты сказал будешь пить? Шнапс есть отличный, яблочное вино собственное.

— Я пока ещё ничего не говорил. Ты вино сам делать стал?

— Не сам. У меня парень один работает. Он раньше на полях Лобарта горбатился, да я сманил…

— Его не Вино кличут случайно?

— Так вы знакомы? Вот и славно! Я сейчас велю его напитков принести… Матильда!

— Не надо. Мне молока бы. Дел сегодня ещё много.

— Молока? Даже и не знаю, есть ли оно у нас. Рудокопы, каменщики и стражники его не пьют… Матильда, — обратился он к вышедшей из-за перегородки женщине, — там молока не осталось? Господин рыцарь вот желает…

— Здравствуйте, сударь, — между тем обратилась к безымянному Матильда. — Я вот здесь теперь работаю.

— Доброе утро. Рад встрече. А остальные ваши где?

— Ганс и Якоб в шахту нанялись. Женщины, известное дело, по хозяйству… А нога у Ганса совсем зажила! Просто волшебница эта Сагитта!

— Волшебница и есть. Так мне мой заказ принесут сегодня?

— Ой! Простите, сударь! Уже бегу…

— Так это ты их сюда провожал? А то они здесь уже всем уши прожужжали о храбром и благородном рыцаре! — подал голос Гримбольд.

— Пустяки. Мне всё равно по пути было… А кто это у тебя там спит? — указал Безымянный на человека, положившего голову на стоявший в тёмном углу стол.

— Рауль, охранник мой. Набрался опять вчера, скотина! Надо же, каких работничков я себе набрал! Один пьяница, второй укурок! Только где сейчас других взять? Кто в бегах, кто в ополчении… Тебе бы местечко предложил. С двойной оплатой! Но ты, гляжу, нынче высоко летаешь!

— Да уж кабак охранять точно не стану… Спасибо, Матильда, — сказал Безымянный принимая кружку овечьего молока, свежий хлеб и блюдо с яблоками.

— Ты ещё что-то спросить хотел? — заметил он взгляд Гримбольда.

— Ага, хотел. Рауль говорил, что того тролля ты по его заказу…

— Ну и что?

— И шкуру ему продал…

— Продал. А потом он грубить начал, я ему морду набил, а шкуру назад забрал.

— Она у тебя не цела? Я на стену хотел, для пущей важности…

— Нет, извини, — усмехнулся в усы Безымянный. — Я её Босперу продал, а он обработал и сбыл заморским купцам.

— Жаль. А то хорошо бы… Ну да что теперь! Знаешь, я на кого только в своей жизни не охотился! Даже на остеров и мракорисов ходил по молодости, но на тролля духа не хватало. Да ещё на чёрного! Скажи, страшно было? И что в этом деле самое трудное?

— Самое трудное при охоте на тролля — это запихать его шкуру в сумку. Она внутри хоть и безразмерная, но горловина-то у неё не слишком широкая. А шкура, да ещё только что снятая, она, знаешь, сколько места занимает?!

— Всё шутишь!

— Ничуть… Смотри, у тебя, похоже, ещё клиенты, — кивнул Победитель Драконов в сторону появившихся в дверях фигур.

— Опять припёрлись! — тихо проворчал Гримбольд и направился к вошедшим. — Чего господа желают?

— Выпить и пожрать! За счёт заведения, разумеется, — раздался в ответ наглый и грубый голос.

Гримбольд, вздохнув, побежал исполнять распоряжение. Безымянный неспеша допил молоко, вытер губы, надел бронированные перчатки, встал и направился к столу, за которым уже расположились нахальные посетители. Подойдя к ним вплотную, он пристально оглядел рожи Нагура, Мо и двух незнакомых парней бандитской наружности. Эти двое уставились на Безымянного с недоумением, а Мо и Нагур сразу же его узнали и подобрались.

— Доброе утро, мальчики, — ласково проговорил Безымянный. — Что же это вы, до грабежа уже докатились? Нехорошо-то как!

— Это что ещё за… — начал было один из незнакомых бандитов, и улетел к стене вместе с табуретом, на котором сидел.

— А вот грубить не надо, — наставительно произнёс наш герой, внимательно рассматривая свой бронированный кулак. — Грубить тоже нехорошо.

— Послушай, мужик, — засуетился Мо, — мы же в твои дела не лезем? Вот и ты нас не тронь…

— Вы в моём присутствии грабите человека, с которым я вместе охотился в этих местах! И я должен не вмешиваться? — приподнял брови Безымянный.

Мо смешался. Нагур угрюмо молчал. Четвёртый бандит недоумённо переводил взгляд то на Победителя Драконов, то на своего приятеля, корчившегося на полу.

— Да что же это такое! — вскочил он и потянулся к рукояти меча. — Каждый бездельник из благородных будет тут…

Закончить ему не довелось. Коротко лязгнула сталь. Бандит замер с занесённой для удара рукой, отступил на пару шагов, упёрся спиной в стену и медленно сполз на пол. Во внезапно наступившей тишине громко звякнул, ударившись об пол, выпавший из его руки меч.

Рауль в своём углу поднял голову со стола, обвёл помещение мутным взглядом и снова уткнулся носом в залитую самогоном столешницу.

— Нагур, пойдём, что ли? — осипшим голосом проговорил Мо. — Давай этого поднимем…

— Куда? — спокойно спросил Безымянный, поигрывая обоюдоострым топором. — А заплатить?

— Так мы же ничего не ели…

— А за прошлый раз?

Мо торопливо полез за пазуху и бросил на стол увесистый кожаный мешочек. Вместе с Нагуром они подняли с пола избитого бандита. Второму помощь была уже не нужна. Выходя, Нагур буркнул:

— Ты ещё за всё ответишь!

— Может, прямо сейчас? — предложил Безымянный. Но бандиты уже выскочили за дверь, чуть ли не волоком таща плюющегося кровью приятеля.

— Извини, я тебе тут пол испачкал, — обратился Безымянный к Гримбольду, оторопело стоявшему посреди зала с подносом в руках. Из-за перегородки, отделявшей общее помещение от кухни, выглядывали бледные лица Матильды и Вино.

— Н-ну ты даёшь! — выдохнул, наконец, хозяин таверны и трясущимися руками поставил поднос на ближайший стол. — Они же теперь здесь всё разнесут!

— Нет бы "спасибо" сказал…

— Спасибо, конечно. Ты настоящий герой! Только ты сейчас уйдёшь, а они вернутся!

— Я ещё пробуду в городе какое-то время. А Нагур обязательно попытается со мной расквитаться. Так что ты, скорее всего, скоро избавишься от них навсегда.

— Хорошо бы, да что-то не верится…

— Да ладно, не переживай! Посмотри, здесь достаточно золота, чтобы покрыть причинённый тебе ущерб? — протянул Безымянный Гримбольду мешочек, оставленный Мо.

Тот развязал ремешок и высыпал монеты на стол.

— Здесь вдвое больше, чем они мне задолжали! Ну и напугал ты их! Похоже, я точно пропал!

— Тогда считай, что и за свой завтрак я заплатил. Послушай, Гримбольд, а чего это они так распоясались? Здешняя стража что, совсем мух не ловит?

— Они против властей не идут, даже купцов не трогают. Болотником приторговывают. Трясут помаленьку рудокопов, которые иной раз руду или золотишко пытаются из шахты вынести и на сторону толкнуть. Так хозяевам и страже это даже выгодно!

— Ясненько. Что ж, разберёмся… Ну, бывай! Я, наверное, сегодня ещё забегу. Пока, Вино!

Скамейка перед входом была пуста. Дар куда-то исчез, как только запахло палёным. Зато на небольшой и пока ещё не мощёной площади между ратушей и таверной появились новые персонажи. И пришли они, судя по всему, именно ради Безымянного. Это были Лютеро, Руга и трое крепких стражников.

— Привет, ребята! — помахал им рукой Безымянный. — Вы чего это такие грустные?

— Говорят, здесь убили кого-то, — сощурил глаза Руга. — А мы, видишь ли, поставлены в этом городе закон блюсти.

— Ага, вымогателей от честных людей охранять! У вас под носом таверну грабят, а вы только теперь явились, когда я банду разогнал и одного разбойника пришиб! Придётся сообщить Лариусу и Вульфгару, как вы тут свои обязанности исполняете!

— Совсем обнаглел! — всплеснул руками Лютеро. — Станет губернатор тебя слушать! Да он самого Хагена из Хориниса выставил…

— Не говори глупостей, Лютеро! Выставил он его… — усмехнулся Безымянный. — Ты, похоже, не в курсе последних новостей в местной политике?

— А что такое?

— Да много чего…

— Ну, вы тут разбирайтесь, а я пойду свидетелей допрошу, — перебил спорщиков Руга. — Надеюсь, стражников здесь не нужно оставлять?

— Не волнуйся, не обижу я твоего бургомистра, — ответил Безымянный. — Мы с ним старые приятели. Ну что, Лютеро, пойдём к тебе, что ли? Расскажу, что в мире творится.

— Пойдём. К тому же, раз уж ты здесь, у меня к тебе дело будет…

Стражники озадаченно переглянулись и пошли вслед за Ругой.

Безымянный и Лютеро вошли в ратушу, поднялись на второй этаж и уселись в просторной светлой комнате у тлеющего камина в новые, обтянутые добротно выделанной кожей кресла. Расспросив гостя об изменениях в раскладе сил, произошедших в последнее время на острове, градоначальник перешёл к своему делу.

— Ты ещё к шахте не ходил?

— Нет, а что?

— Там дальше, за входом в рудник, начинается ущелье. Нехорошее место, никто его пока насквозь не прошёл. Нечисть там всякая обитает, звери. Его уже Чёрным ущельем прозвали.

— И что?

— Стражники, которые шахту охраняют, говорили, что видели там белого остера. Очень необычного остера. Мне бы клыки его раздобыть. Ты же знаешь, я их продаю. У одного моего клиента страсть к подобным редкостям, — виновато развёл руками Лютеро.

— Знаю. Я ж тебе из Минненталя зубы вожака глорхов приносил.

— Поэтому я тебя и искал.

— Да? А не потому, что я твоих ручных разбойников помял?

— Брось! Меня самого эта банда достала! Только их все тут боятся, а я по закону прижать мерзавцев как следует не могу — хитрые очень. В городе ведут себя прилично, даже помогают иногда. А караваны с металлом уже два раза кто-то по дороге в порт грабил! Когда другое что везут, никто не нападает, а как золото и заготовки оружейной стали — они тут как тут! Будто знают! Вот я и думаю: не Нагур ли передаёт сведения своим дружкам с большой дороги?

— Наверняка.

— Так что можешь их хоть всех перебить. Если клыки достанешь, тебе и слова никто не скажет. А я ещё и приплачу тысчонку…

— Две.

— Многовато! Полторы.

— По рукам.

В этот момент в комнату вошёл Руга. Обнаружив, что кресло занято, он пододвинул табурет и уселся напротив Лютеро и Безымянного.

— Что там? — спросил градоначальник.

— Покойник. Грудь наискось разрублена. Этой вот штукой, — кивнул он на топор Безымянного, стоявший возле кресла. — Но свидетели в один голос уверяют, что Нагур с его молодцами сами нарвались.

— Вот видишь! Я так и думал, — обрадовался Лютеро. — Да ты же знаешь этого парня. Вы служили вместе!

— Было дело, — ухмыльнулся Руга. — Я его стрельбе обучал. А шпану эту он и тогда не любил. Нагура, к примеру, за решётку упрятал. И как мерзавца не повесили, ума не приложу? Ты не знаешь, Лютеро?

— Да я ж говорю: хитрый он, зараза!

— Демон с ним! Может, за встречу? — предложил Руга.

— Куда от вас денешься! — вздохнул Безымянный. Решение вести сегодня здоровый образ жизни летело в бездну.

— Но штраф за драку в городе тебе заплатить всё равно придётся, — отдав распоряжения служанке, заявил Лютеро.

Когда Безымянный покинул ратушу, на площади уже собрались торговцы, наперебой расхваливавшие свои товары. Он немного потолкался по рынку, а потом направился к бывшему логову тролля, где теперь начинался путь к древней шахте и Чёрному ущелью. Миновал спрятавшееся позади ратуши длинное приземистое здание — судя по штандарту на крыше и часовому у входа, это была казарма ополченцев. Затем прошёл по короткой кривой улочке, окружённой палатками и недостроенными домами. Посмотрел на работников, суетившихся неподалёку от водопада вокруг большого деревянного колеса с лопастями. И, наконец, оказался в просторном гроте, где раньше обитал свирепый чёрный тролль.

Потолок и задняя стена огромного логова обвалились, открыв вход в широкий тоннель. Сам грот теперь был приспособлен под производственное помещение — вдоль стен были установлены плавильные печи и кузнечные горны, грудились кучи руды и древесного угля. Около них сосредоточенно сновали мастера, среди которых Безымянный, к немалому своему удивлению, узрел двух соплеменников Тарима. Гномы имели вид столь деловитый и занятой, что наш герой не решился отвлекать их от работы.

Тоннель оказался коротким — саженей десять. Выйдя из него, Безымянный очутился в большой пещере. Она напоминала ту, по которой проходит дорога из новой башни Ксардаса в Хоринис. В неровном каменном потолке зияло широкое отверстие, через которое в полость попадал свет. Дальше виднелся широкий выход, перегороженный деревянной стеной. Она, так же как и защищавшая Троллин с противоположной стороны, была оборудована маленькой калиткой и вышкой для стрелков. Два воина в красных доспехах как раз несли стражу на вышке, а ещё двое во главе с десятником наворачивали кашу из закопчённого котла, рассевшись на пнях возле маленькой деревянной караулки.

Вход в рудник находился слева. Он был обозначен воротами из каменных плит, покрытых мелким, сильно пострадавшим от времени рельефным узором. Из шахты как раз выбрались два носильщика с наполненными железной рудой корзинами на спинах. Они с любопытством оглядели Безымянного и скрылись в тоннеле. Стражники на новое лицо не отреагировали. Видно, новые лица появлялись здесь часто.

Прежде чем лезть в ущелье, Безымянный решил осмотреть рудник. По чуть наклонной штольне он попал в освещённое факелами просторное помещение, стены которого хранили следы кирок или каких-то других инструментов. Дальше нужно было подняться по короткой каменной лестнице. По обеим сторонам от неё размещались огороженные досками площадки, похожие на маленькие боевые башни. Именно там и размещалась охрана шахты — шестеро ополченцев. Всего, стало быть, гарнизон Троллина насчитывал ни как не меньше трёх-четырёх десятков человек.

Безымянного окликнули, спросили, кто он такой, и, узнав о личном разрешении градоначальника, пропустили внутрь.

Как оказалось, рудник представлял собой три широких вертикальных ствола, связанных системой тоннелей. От стволов в толщу горы уходили длинные, зачастую разветвлённые штреки, которые и вели к забоям. Впрочем, некоторые из штреков, особенно расположенные на нижних уровнях, соединялись с естественными пещерами. Из разговора с рудокопами, сидевшими возле большого ворота подъёмника, и приказчиком Безымянный узнал, что в пещеры эти забредали очень немногие, а ещё меньше — вернулись назад. Говорили, что, кроме ползунов, в глубине обитают ещё какие-то чудовища. Потом рабочие с натугой начали вращать ворот, поднимая наверх очередную бадью с рыжей железной рудой, а Безымянный отправился дальше.

Известия о неизведанных подземных глубинах и невиданных тварях пробудили в нашем герое исследовательский зуд. Захотелось запастись факелами и пуститься на изучение неизвестных пещер и тоннелей. Однако времени было мало, а по своему богатому опыту Безымянный знал, что такие походы могут занимать несколько дней. А что уж говорить о многочисленных опасностях, подстерегающих человека во тьме подземелий! Опасности, правда, его не столько пугали, сколько привлекали. Авантюрист по натуре, он начинал скучать, если больше нескольких дней кряду вокруг него не звенели клинки, не дыбились волны штормового моря или не густела тяжёлая тишина подземных глубин. В такие дни он замечал в себе нездоровое влечение к алкоголю, рискованным кражам и прочим порокам. А это, по его собственному, справедливому, в общем-то, мнению, было куда опаснее орочьих топоров и огненного дыхания демонов мрака.

Вздохнув, Безымянный решил отложить исследование древних подземелий до лучших времён. Решение это далось ему нелегко. Чтобы как-то компенсировать разочарование, он немного поковырял стену в брошенном забое прихваченной по пути киркой, оставленной каким-то беспечным рудокопом на видном месте. Не найдя ничего интересного, прислонил, вопреки обыкновению, кирку к стене и двинулся на поверхность. В конце концов, чем Чёрное ущелье хуже старинного рудника?

— Эй, служивые! — обратился Избранный к стражникам, охранявшим выход в ущелье. — Как бы мне эту дверку открыть?

Ополченцы, лениво резавшиеся в кости возле караулки, с удивлением подняли головы.

— Ты смотри, ещё один самоубийца! Давненько желающих выйти за стену не находилось, — протянул десятник. — Что-то во время службы в Хоринисе я не замечал в тебе особого желания распрощаться с жизнью. Что, не лёгок он — хлеб паладина?

— Ой, не лёгок! — закатил глаза Избранный. — Прям жить невмоготу! Меня в том ущелье хоть быстро прикончат-то?

— Это уж как кости лягут, — ухмыльнулся стражник. — Я твои кости имею в виду, а не эти, — кивнул он на кружку, которую потряхивал в руках один из его подчинённых.

— А чего там такого страшного?

— Да демон его знает, — пожал плечами десятник. — Остеров и снепперов полно, мы их с вышки каждый день видим. Охотники и старатели, когда они туда ещё пытались забираться, рассказывали, что и тролль там обитает.

— Чёрный?

— Обычный, вроде. Но кроме зверья ещё нечисть какая-то водится. Там развалины будто бы древние. Вот в них исчадья Тьмы и обитают.

— Исчадья, значит…

— Дверцу-то открывать, или ты уже передумал?

— Открывай!

— Ну, ладно, сам напросился. Вот до чего Хаген своих вояк довёл — сами в пасть к Белиару лезут! — пробормотал десятник, гремя ключами.

— Эй, стража! Калитку отоприте, нам пройти нужно!

— Во, глядите парни! Сегодня, видать, самый лучший день для завершения жизни. Самоубийцы в ущелье так и прут!

— Должно быть, им маги сказали, что нынче у Белиара в Чертогах пирушка намечается, вот они к нему и спешат! — гоготнул один из стражников.

— Умные больно! Хватит ржать, открывайте дверь!

— А, в самом деле, чего это вас в ущелье сегодня так тянет?

— Кого это "вас"?

— Да вот только что паладин туда полез, который в прошлом году из стражников выслужился. Теперь вот — вы…

Пришедшие многозначительно переглянулись.

— Не знаю, чего там паладину понадобилось, а у нас заказ на шкуру тролля. Так что не отнимайте время, а то сбежит зверина!

— Как же, сбежит он! Сами-то сбежать от него сумейте! — копаясь в замке, проговорил десятник. — Ступайте, раз жизнь не мила! Нам-то что? Наше дело — чтобы оттуда ничего не пролезло. А туда — пожалуйста!

Открыв низкую дверь, он посторонился, пропуская охотников на тролля. Несколько человек поочерёдно проскользнули в проём.

— Ежели вдруг назад живыми вернётесь — постучите! — Напутствовал их ополченец, — Откроем…

Белого остера Избранный нашёл достаточно быстро. Тот, в компании трёх своих собратьев обычного тёмного окраса, обгладывал чьи-то крупные кости в низинке между уродливой отвесной скалой и рощицей мрачно-зелёных елей. Идти в одиночку против стаи свирепых двуногих ящеров — самых опасных хищников острова — было чистым безумием. Вот если только…

Вскоре Избранный подкрадывался к скале, нависавшей над местом пиршества остеров. Через ручей, отделявший его от цели, он перебрался удачно. Прячась за камнями и жидкими кустиками, подобрался ближе. Теперь от скалы его отделяло саженей семь открытого, заваленного чёрно-серым щебнем пространства. Избранный залёг за последним камнем, способным предоставить укрытие от зорких глаз хищников, и стал осматривать скалу. Почти сразу же он заметил подходящий уступ, до которого можно было допрыгнуть, зацепившись руками. Распластываясь по неровной поверхности, выверяя каждое движение, он пополз вперёд, то и дело оглядываясь на хищников. Особенно трудно было двигаться бесшумно — пластинки и кольца доспеха, соприкасаясь со щебнем, издавали звон и скрип, приглушить который можно было, лишь двигаясь особенно плавно и медленно.

Половину оставшегося расстояния удалось преодолеть благополучно. А на середине пути его подвёл ветер. До этого он тянул вдоль ущелья, относя запах человека в сторону от остеров. А потом вдруг резко усилился, изменил направление и заметался в теснине. Остеры сразу же подняли головы от добычи и принялись напряжённо принюхиваться. Избранный замер, вжавшись в щебень. Но хищники уже определили источник запаха и, вытянув шеи, стали приближаться к намеченной жертве обманчиво медленным и каким-то вальяжным шагом.

Оставаться на месте и дальше было смерти подобно. Избранный резко вскочил на ноги и бросился к скале. Остеры, моментально развив приличную скорость, бросились следом. Прыжок. Сильные руки втягивают закованное в увесистый доспех тело на узкий уступ. Снизу раздаётся лязг соскользнувших с бронированного ботинка клыков.

Прижавшись спиной к шероховатой поверхности скалы, Избранный перевёл дух. Остеры кружили внизу, время от времени подпрыгивали, надеясь достать добычу. Страшные челюсти щёлкали в опасной близости от его ног.

Стрелять с этого узкого уступа было нельзя, и Избранный стал искать путь наверх, стараясь не обращать внимания на разъярённых хищников. Слева скала была гладкой и отвесной. А вот справа имелся многообещающий выступ. Только бы не поскользнуться! Из-под ног посыпались отколовшиеся камни. Так, теперь ещё выше… И вот он уже стоит на покатой вершине скалы, и от остеров его отделяет высота в три человеческих роста.

Перестрелять хищников сверху было делом нетрудным. Тупые твари, даже видя, как их соплеменники падают, нашпигованные болтами, продолжали кружить вокруг скалы. Дольше всех жил белый остер — он оказался самым юрким. Но вскоре и он рухнул замертво, уткнувшись клыкастой мордой в щебёнку.

Избранный выпрямился в полный рост, забросил арбалет за спину и оглядел окрестности. Стены, защищавшей Троллин от набегов обитателей Чёрного ущелья отсюда видно не было — её скрывал выступ склона, поросший елями и кривыми корявыми дубками. Внизу между камней петлял ручей, вода которого казалась совершенно чёрной. Он устремлялся к устью ущелья, расположенного, судя по всему, на приличной высоте в обрыве морского берега где-то между портом Хориниса и Яркендарским берегом. Само ущелье тоже имело чёрный цвет. Не густой и равномерный, конечно. Тёмно-бурые оттенки камня переходили в тёмно-серые, кое-где прикрытые чёрно-зелёной хвоёй елей и скудной зеленью исковерканных ветрами и перепадами температуры дубков.

Спускаться вниз оказалось труднее, чем лезть вверх. Избранный всё-таки соскользнул с уступа и, проехавшись нагрудником по скале, неизящно приземлился на пятую точку. Сам он не пострадал, доспех тоже не получил существенных повреждений. Но вот гордый миртанский герб, красным по белому изображённый на нагруднике, вид приобрёл весьма потрёпанный. Символ принадлежности владельца доспеха к доблестным королевским войскам перечеркнули глубокие вертикальные борозды. Ну и демон с ним!

Привычно освободив остеров от их крепких блестящих шкур, Избранный занялся клыками. Зубы белого остера действительно отличались от всех остальных. Они были длиннее, тоньше и изогнуты более изящным образом. Хотя, чего в них такого уж особенного, наш герой решительно не понимал. Однако поди, разбери этих коллекционеров! Они же все сумасшедшие!

Избранный вымыл руки в ямке между камнями, где скопилась вода. Сделал он это, разумеется, из осторожности. Если смывать кровь остеров с ладоней в ручье, её запах распространиться вниз по течению и привлечёт всех хищников ущелья.

Времени до вечера было ещё много, и Избранный решил идти дальше. Хотелось взглянуть на таинственные развалины, о которых рассказывали ополченцы. Он двинулся вниз по ручью, стараясь не шуметь, внимательно оглядываясь вокруг. Склоны, сложенные камнем тёмных тонов, становились всё выше и круче, растительность — всё скуднее. Ручей то выбирался на поверхность, то терялся под плитами и глухо журчал там, ища выход. Птиц слышно не было.

Избранный внимательно смотрел вокруг и под ноги, но вверх голову поднимал редко. Но, как оказалось, напрасно. Верхняя кромка склонов тоже была населена. Об этом его известили мелкие камни, посыпавшиеся сверху. Один из них звякнул по наплечнику. Победитель Драконов быстрым движением ушёл в сторону, схватил арбалет и только потом, вставляя болт в жёлоб, взглянул вверх.

Высоко, на верху покрытой трещинами обрывистой стены, стоял баран. Силуэт животного четко прорисовывался на фоне ясного неба. "Как он здесь оказался?" — подумал искатель приключений. Но, приглядевшись внимательно, понял, что баран не обычный. Он был крупнее домашних, имел более длинные ноги, крутые рога и короткую гладкую шерсть. "Дикий!" — подумал Избранный, прицеливаясь. На такую дичь ему ещё не доводилось охотиться.

Тренькнула тетива, наконечник болта высек искры из камня у самых ног животного. Рогатая голова исчезла, наверху послышался стук копыт и почти сразу же стих. "Промах!" — досадливо сморщился Избранный, забросил оружие за спину и пошёл дальше.

Ущелье здесь стало намного шире, склоны его разбежались далеко в стороны. По неровному дну выписывал крутые петли ручей, виляя между редкими деревьями. Вдалеке замерли на прогретом солнцем откосе глорхи. Их было пять или шесть. Правда, они Избранного пока не интересовали. Внимание его было привлечено совсем иным зрелищем.

Правый склон ущелья был изрезан широкими уступами. Видимо, это были искусственные террасы, частично разрушившиеся от времени. Еловый лес у их подножия казался заметно гуще, чем в остальных частях ущелья. На третьем, самом верхнем уступе, примыкая задней стеной к уходящему ввысь обрыву, виднелось полуразрушенное здание. Оно вытянулось в длину вдоль террасы. По всему фасаду шла колоннада. Составлявшие её круглые каменные столбы местами рухнули вместе с плоской каменной кровлей, которую должны были поддерживать. Наверху виднелись несколько пристроек — этакие мезонины или низкие башенки, украшенные колоннами поменьше. Сердце искателя приключений учащённо забилось, и он устремился к таинственному сооружению.

Очередная пара скелетов, наконец, рассыпалась, образовав на выложенном ровными плитами полу две кучки костей. Топор Избранный убирать не стал. Он привалился плечом к стене, достал бутылочку с лечебной эссенцией, вылил её содержимое в рот, постоял немного и вошёл в следующий коридор. Здесь его поджидали скелеты гоблинов, ни как не меньше десятка.

Когда с ними было покончено, ноги и поясница, отбитые сильными ударами многочисленных дубинок и ржавых топоров, немилосердно болели. Если бы не доспехи, оставаться бы ему в этом длинном мрачном помещении, все стены которого, неизвестно зачем, покрывали небольшие и совершенно пустые ниши.

Сзади, из тёмного входа в очередное помещение, к которому он как раз стоял спиной, к человеку протянулась чёрная когтистая лапа…

Чтобы проникнуть в таинственное сооружение, нужно было отыскать остатки каменной лестницы, ведущей сначала на вторую, а потом на третью, верхнюю ступень террасы. Здесь, едва ступив на вымощенную плитами поверхность, ему пришлось выдержать схватку с парой каменных големов. Читать заклинания времени не было, поэтому в дело пошёл топор. Одно из неуклюжих чудовищ удалось заманить на самый край уступа и столкнуть вниз. Массивная туша покатилась по гранитным блокам, теряя по дороге каменные конечности. Второй голем тем временем оказался рядом и нанёс мощный удар в корпус. Избранный попытался увернуться и при этом не упасть вниз, но удалось это ему лишь отчасти. Скользящий удар в грудь оказался весьма чувствительным. Воин отлетел назад, сорвался с уступа террасы, но повис на руках. Подтянувшись, он выбрался наверх, подобрал свой топор и едва успел уклониться от новой атаки голема.

Разозлившись не на шутку, Избранный поудобнее перехватил топорище и пошёл крушить бездушное чудовище, не останавливаясь и не снижая темпа до тех пор, пока оно не рассыпалось на груду неподвижных серых глыб. Только тогда он остановился, тяжело дыша, и осмотрел оружие. На обоих лезвиях появились глубокие зазубрины. Как ни был хорош выкованный Харадом топор, на столкновение с каменными монстрами он оказался не рассчитан. Тут бы лучше подошёл боевой молот или клинок из магического металла.

Отыскав вход в здание, Избранный сразу же столкнулся с несколькими мумифицированными орками-зомби. Снова пришлось отбивать и наносить удары, уклоняться и отступать. Дальше так и пошло: то скелеты, то высушенные до полного непотребства человеческие или орочьи неупокоенные. В большом зале с пустым бассейном, в потолке которого имелось широкое прямоугольное отверстие, сверху с мерзким визгом стали падать гарпии, норовя вонзить когти в лицо. В узком длинном коридоре, погружённом в густой полумрак, навстречу человеку вышел скелет мракориса, вооружённый длинным острым рогом. К счастью, заклинание "Смерть нежити" было наготове…

Однако кроме многочисленных ран, ссадин и ушибов, Избранный заполучил несколько сосудов и колец из золота и потемневшего от времени серебра, пригоршню драгоценных камней, полдюжины каменных скрижалей, прочтя которые, можно было повысить свою живучесть и боевые навыки, и много других полезных вещей. Отыскалось всё это в стенных нишах, в больших каменных сундуках, стоявших в некоторых комнатах, среди останков изничтоженной нежити или просто на полу.

Обойдя всё здание, включая разрушенную его часть, и обследовав пристройки на крыше, он обнаружил в одной из них лестницу, уходящую вниз. Спустившись по ней, Избранный оказался в маленькой тёмной камере, расположенной явно ниже уровня пола первого этажа. Он зажёг факел и осмотрелся. Так и есть: один из камней имеет отполированную поверхность и заметно выступает из кладки.

Вдохнув поглубже, он нажал на камень и сразу же схватился за топор. Часть стены отошла в сторону, из открывшегося проёма полезли скелеты. Они были явно человеческими, позеленевшими от времени, а вооружены — не ржавыми мечами, а бронзовыми топориками. Расправиться с ними оказалось неожиданно трудно.

В конце узкого длинного зала показалась полупрозрачная, матово светящаяся человеческая фигура и скрылась в дверном проёме в правой стене. После длительной и содержательной беседы с призраком Куархадрона в Яркендаре Избранный не испытывал перед бесплотными мистического ужаса. Да он и до этого их особенно не боялся. Поэтому теперь, не долго думая, бросился следом за светящейся фигурой. Но, ворвавшись в следующее помещение, столкнулся с очередной компанией сушёных орков-зомби…

Потом были уходящие в толщу горы длинные коридоры с множеством поворотов; узкие каменные мостики над пропастями, дно которых терялось в вечном мраке; новые схватки со скелетами и вообще какой-то непонятной нежитью. Никакой ценной добычи в этом лабиринте обнаружено не было. Избранный уже подумывал вернуться, но решил проверить ещё пару помещений, тьму в которых слегка рассеивали едва тлеющие магические светильники на толстых каменных подставках. В первом зале оказались людские скелеты, в следующем — гоблинские. А дальше был узкий тёмный проём, из которого явственно тянуло серой.

К дверному проёму он оказался слишком близко во время схватки со скелетами. И когда последняя нежить рассыпалась, со звоном раскидывая кости по полу, из тёмного прямоугольника высунулась длинная лапа и скрежетнула когтями по наплечнику, оставив на нём глубокие борозды. Избранный отскочил и повернулся к новому врагу, а в лицо ему пахнуло смрадным багровым пламенем.

Демоны, а их за узкой дверью оказалось три штуки, выбраться наружу не могли — мешали длинные крылья. Они утробно ревели и плевались огнём, оставлявшим на камнях и латах пятна жирной зловонной копоти. Избранный поспешно отступил назад, обложив нечисть самыми заковыристыми словами, какие только знал, и взялся за арбалет. Болтов пришлось извести уйму, но в итоге демоны осели на пол бесформенными фиолетово-чёрными тушами. Победитель Драконов осторожно заглянул в тёмный проём и сразу же увидел давешнего призрака.

Рассмотреть привидение он толком не успел. Понял только, что фигура, скорее всего женская, закутана в бесформенные одежды. А может быть, призрачная сущность начала помаленьку развоплощаться под влиянием неумолимого времени? Слабо мерцающий силуэт вдруг ушёл в стену, буквально утонув в камне.

Избранный зажёг факел и вошёл внутрь помещения. Первым делом он обшарил неподвижные, воняющие серой и гарью туши демонов. Разжился несколькими бутылочками с восстанавливающим ману зельем. Потом, морщась от отвращения, вскрыл туши топором и извлёк столь ценимые алхимиками сердца кошмарных тварей. Тела стали постепенно терять плотность, просачиваясь обратно на свой уровень мироздания, с которого их вызвал какой-то древний, давно забытый маг.

Покончив с этим делом, Избранный достал бутылку шнапса, тщательно отмыл им руки и лицо, многодневная щетина на котором оказалось полностью опалённой. "Вот и отлично, бриться лишний раз не придётся!" — хмыкнул наш герой. Занятие это он крайне не любил, но и длинная борода ему не нравилась, поэтому он старался находить разумный компромисс между бритьём и бородатостью. В итоге лицо его обычно было покрыто густой светлой щетиной. Сейчас же щетина сгорела от брошенного демоном сгустка пламени, а обожжённая кожа, протёртая самогоном, болезненно саднила. Пришлось выпить одну из оставшихся склянок с эликсиром.

Потом внимание Избранного привлекли рисунки и надписи на стенах, едва различимые в свете факела. Держа источник света в высоко поднятой руке, человек стал обходить помещение, рассматривая высеченные руками неизвестных мастеров изображения. Рисунками и текстом на неведомом языке были покрыты три стены, а четвертая, в которой скрылся призрак, надписей почти не имела. Вообще, она сильно отличалась от остальных трёх — кладка была более крупной, неровной и сделана, судя по всему, гораздо позднее, чем все остальные стены этого лабиринта. Камень, из которого она состояла, был рыхлым и непрочным. Его поверхность потрескалась и выкрошилась, а от немногочисленных надписей остались лишь отдельные части знаков. Прочесть удалось только одно короткое слово на языке яркендарских жрецов: "БЫЛ".

— Кто был? Где был? И, что немаловажно, когда был? — вслух спросил Избранный у гулкого пустого пространства. — Если подумать, то становится ясно, что этот некто был именно здесь. Но когда? И кто он? "Здесь был Радамес"? Или "Здесь был Василий"?

Ухмыльнувшись своей незатейливой шутке, Избранный не стал больше ломать голову над странной надписью, решив подробнее осмотреть другие стены. Вскоре он понял, что изображения на них вместе с окружающими надписями разбиты на несколько секторов. Похоже, каждый из этих участков представлял собой отдельный рассказ или что они там увековечивали? Глаза равнодушно перебегали от картинки к картинке, как вдруг споткнулись на одной из них. Древний мастер высек в камне изображение весов с коромыслом на тонкой подставке и двумя чашами, окружив его плотными рядами незнакомых Избранному рун.

— Оп-па! — снова вслух проговорил наш герой. — Кажется, сбылась мечта одного старого лысого идиота… Или гения? Кто их разберёт! А мне придётся поработать.

Он снова воткнул факел в щель, порылся в сумке, извлёк кусок угля, свиток с заклинанием "Сон", перевернул его и положил на колено. Прищурившись, стал изучать изображение на стене. Потом бросил пергамент на пол, достал ещё два факела, зажег их и пристроил вокруг заинтересовавшего его участка стены. Поднял свиток и принялся старательно перерисовывать на него весы и руны, по-детски помогая себе движениями языка.

Закончив свой нелёгкий труд, Избранный бережно свернул свиток и убрал его в сумку. Выпрямился. Прошёлся по комнате, разминая затёкшие от сидения в неудобной позе ноги. Приблизился к дальней стене. Её загадка всё не давала ему покоя. Решившись, он вытянул из-за спины топор. Осмотрел его, лишний раз убедившись, что оттяжки лезвия и новой закалки оружию всё равно не избежать. А потом размахнулся и с силой ударил по стене. Затем ещё и ещё раз. Один из камней выпал, кладка просела посередине. Её даже не скреплял раствор! Победитель Драконов замахнулся ещё раз, но стена вдруг рухнула со страшным грохотом, обдав его облаком пыли.

Взяв один из факелов, он вошёл в открывшийся проём. Любопытно, что стены здесь покрывали такие же барельефы, что и по ту сторону рухнувшей перегородки. Само помещение было не прямоугольным. Оно загибалось в сторону, образуя поворот. Свернув за угол, Избранный замер. Перед ним, в столбе голубого света над грубой каменной чашей, стоявшей на полу, висел меч. Призрака же нигде видно не было.

Не долго думая, наш герой завладел оружием и принялся его рассматривать. Клинок имел почти такую же длину, что и двуручники паладинов. Но он был уже, заметно легче, а его рукоять явно предназначалась для одной руки. Клинок, рядом со столбом магического света казавшийся голубым, покрывал мелкий, чуть заметный узор. Рукоять была изготовлена из какого-то тёмного металла, а гарда — из той же светлой стали, что и клинок.

Избранный несколько раз взмахнул оружием, убедившись в отличной балансировке, а потом решил испытать его на прочность. Пристроив свой топор лезвием вверх, он несильно ударил по нему мечом. Сверкнули искры, длинный клинок тихонько зазвенел, а на лезвии топора появилась узкая зазубрина. На мече же никаких следов не осталось.

— Отменная вещь! — проговорил Избранный, раздумывая, как бы половчее пристроить оружие у пояса.

Когда он выбрался из развалин, на ущелье уже опустились густые сумерки. И, кажется, уже не первые за то время, что он провёл под землёй. От террасы, на которой стояла древняя постройка, начинался относительно густой ельник, местами заваленный огромными глыбами. Миновав его и выбравшись на открытое место, наш герой неожиданно столкнулся с огромной тушей. Это был тролль, стоявший на берегу ручья, опершись на громадные кулаки. Чудовище, похоже, дремало, но, услышав шум задетого ногой человека камня, моментально проснулось. Встав на задние лапы, тролль гулко ударил себя кулаками в грудь и бросился на посмевшего нарушить его покой наглеца.

Если бы не найденный в подземелье меч, Избранный вряд ли остался в живых. Разве что, сумев спастись бегством. Его изувеченный топор ни за что не пробил бы крепкую шкуру чудовища. Но и теперь пришлось попрыгать, увертываясь и подныривая под огромную лапу. Он всё-таки получил один крепкий удар, отлетев на пару саженей. Падение смягчили ветви ели, в которую Избранный врезался спиной. Но они же едва его не погубили. Пока воин выбирался из лапника, гигантская туша оказалась совсем рядом. Спас быстрый перекат за спину чудовища, а ёлка лишилась половины кроны после могучего удара…

Наконец, тролль, жалобно взревев, рухнул ничком.

— "Обычный, вроде", — передразнил Избранный десятника, открывавшего ему вход в ущелье.

— Ничего себе "обычный"! — пробормотал он чуть погодя, раскупоривая последнюю бутылочку с лечебным зельем.

Тролль действительно оказался чёрным. В свете поднимавшейся из-за далёкого горного хребта луны было видно, как покачиваются на его спине длинные пучки шерсти.

Бросать шкуру было жалко, и Победитель Драконов, запалив оставшиеся факелы, принялся за работу. Ободрать в одиночку такое чудище было нелегко, но опыт у него имелся, и всего через пару часов дело было завершено. Оставалось затолкать шкуру в сумку и трогаться в путь.

До стены, прикрывавшей вход в Троллинский рудник, оставалось совсем немного, когда какой-то звук на заросшем редколесьем склоне заставил Избранного насторожиться. Он приготовил арбалет и, преодолевая вызванное крайней усталостью отупение, стал напряжённо вглядываться в опасном направлении. Сам он находился в невыгодном положении — чтобы обогнуть груду камней, пришлось выйти на середину ущелья, залитую лунным светом. Надо было что-то делать, и наш герой, чуть пригнувшись, двинулся вперёд.

Но не успел он сделать и двух шагов, как рухнул от сильнейшего удара в спину. Арбалет, при падении оказавшийся между нагрудником и камнем, сломался с громким треском. Взвизгнув, ушёл куда-то в сторону болт. Избранный почти сразу пришёл в себя, но вдохнуть не смог. Под правую лопатку будто забили раскалённый корабельный гвоздь в локоть длиной. С трудом, превозмогая вспыхнувшую боль, он втянул в себя немного воздуха. Полежал неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь определить, что повреждено.

Услышав в отдалении чьи-то голоса, осторожно вытащил меч, стараясь не производить заметных на расстоянии движений. Затаился.

— Я же говорил — готов! — прогудел над лежащим низкий голос. — Выстрела из моей игрушки ни один доспех не выдержит!

Подошедших было трое. С другой стороны, от насторожившего Избранного склона, приблизились ещё две пары ног.

— Это хоть точно он? — неуверенно спросил другой голос.

— А откуда здесь кто-то ещё возьмётся? — прозвучал встречный вопрос. Третий голос лежавший узнал сразу.

— Переверните его…

Казавшийся трупом человек распрямился подобно упругому луку. Он молниеносно провёл комбинацию стремительных ударов, вращаясь, как волчок. И рухнул на камень ещё прежде трупов своих врагов, корчась от невыносимой боли и кашляя кровью.

Некоторое время понадобилось, чтобы прийти в себя. Приподнявшись на колено, и едва не теряя сознание при каждой попытке набрать воздуха в грудь, Избранный нащупал заранее приготовленный свиток исцеления. Сплюнул кровь. Прочёл заклинание по памяти лишь со второй попытки. Излившийся ниоткуда поток света принёс облегчение. Дышать по-прежнему было трудно, но боль стала терпимой. Появились силы, чтобы оглядеться.

Все пятеро врагов были мертвы. В обладателе третьего голоса Избранный узнал Нагура. Впрочем, он не сомневался в личности организатора нападения. Ещё один труп принадлежал Мо. Остальных трёх наш герой не знал.

Внимание его привлёк лежавший рядом с Нагуром здоровенный детина, смуглое лицо которого в скудном свете луны казалось совсем чёрным. В руке убитый держал большой, добротно, но несколько грубовато сработанный арбалет.

— Орочий! — хрипло проговорил Избранный. — Из него меня, значит…

С трудом нагнувшись, он завладел оружием. Верный своим привычкам, обшарил карманы и собрал железяки остальных бандитов. Сипло дыша, выпрямился, и, тяжело переставляя непослушные ноги, заковылял к заветной дверце. Каждый шаг отдавался болью — наконечник болта шевелился в ране и вновь разрезал затянувшиеся было под действием заклинания ткани.

Стражники, по ночной поре, коротали время у костра. Торчать на вышке смысла не было. Начальство в такую пору сладко спало. Дрых в караулке и десятник вместе со сменившимися с дежурства ополченцами. Хотя он бы и не стал загонять парней на вышку среди ночи.

Вдруг раздался какой-то неуверенный стук в дверцу, перекрывавшую выход в ущелье.

— Ты слышал? — насторожился стражник.

— А то!

— Буди Георга!

— Может, ну их? До утра подождут.

Стук повторился.

— Буди, говорю! А то всю ночь греметь будут.

Через некоторое время заспанный десятник, что-то ворча под нос, отворил дверцу. Стражники столпились у него за спиной с факелами и оружием наготове. В проём, едва не сбив Георга с ног, ввалился человек и рухнул на землю. В спине его торчал толстый арбалетный болт.

— Да это ж наш паладин! — воскликнул один из стражников.

— Быстро оттащите его, дверь надо закрыть! — прорычал напуганный десятник. — Вы двое — на вышку! И не высовываться там!

Заперев дверцу на крепкий замок, Георг перевёл дух. Нагнувшись над Безымянным, он перевернул его на бок.

— Живой, вроде. Кто это его так?

— Болт надо вытащить…

— Сдурел?! Он же кровью изойдёт! Беги за Таламоном!

— Так он спит, небось!

— Не спит. Он целыми ночами в храме молится, сам видел!

— Ну что, очнулся? — услышал Безымянный чей-то сухой ровный голос. С трудом сфокусировав взгляд, он увидел в мерцающем голубоватом свете магического огонька смутно знакомое лицо.

— Я тебя знаю?

— Конечно. Я Таламон, маг Огня. Помнишь подвалы в монастыре Инноса?

— Помню.

— Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и лучше… Ты вытащил болт?

— Да. Повезло тебе: на два пальца левее — и наконечник угодил бы в позвоночник. Тогда бы ты не смог двигаться и умер в ущелье. А так всё в порядке, если не считать перебитого ребра и продырявленного лёгкого. Я уже всё заживил на скорую руку. Мы, конечно, не маги Воды, но тоже кое-что смыслим в лечении.

— Спасибо…

— Помогать воинам Инноса — мой долг. Но в качестве благодарности можешь рассказать, что с тобой случилось.

— Нелепая случайность. Устал во время охоты и потерял бдительность. А Нагур с дружками подстерегали меня в засаде…

— Нагур? Тот тип, что вечно торчит на рынке или в таверне?

— Он самый. Но о нём теперь можно не беспокоиться. И о других мерзавцах — тоже…

— Ты их убил? С болтом в спине?!! Как, во имя Света, тебе это удалось?

— Ну, раз уж эти олухи промахнулись на целых два пальца… Пойду-ка я к Гримбольду. Болит всё, и устал очень. Нам, кажется, по пути, почтенный Таламон? А вам, ребята, большое спасибо! Век не забуду.

— Пустяки! Вот завтра сменимся, поставишь нам по паре кружек пива — и мы квиты, — ответил десятник Георг.

— Всё дрыхнешь? — спросил Безымянный у пытавшегося продрать глаза Гримбольда. — А я тебе шкуру чёрного тролля притащил. Ты же хотел такую.

— Сдурел? Какая шкура среди ночи?.. Постой… Ты и вправду ходил в ущелье за шкурой тролля?!! — моментально проснулся Гримбольд.

— Не совсем. Тролль по пути подвернулся. В этом городишке скорняк хороший есть?

— Да я сам себе скорняк! Сколько же я тебе должен?

— Потом сочтёмся. А сейчас покажи ближайшую кровать. И ещё. Когда проснусь, меня должна ждать бочка горячей воды и Матильда с куском мыла и чистым бельём.

— Э-э… Бельём для Матильды?

— Для меня, пень ты лесной!!!

— Не может быть! — обрадованно-недоверчиво проговорил Ватрас. — Я думал, что в лучшем случае у нас уйдут месяцы, чтобы напасть на след Весов. А ты отыскал его за несколько дней! Воистину, на тебе — милость богов!

— Вначале нужно перевести текст, а потом уже делать выводы, — беря у старого мага свиток, сказал Миксир. — Ты точно всё срисовал?

— Если не доверяешь, можешь сам пойти в Чёрное ущелье и сверить! — ответил Безымянный.

— Я непременно это сделаю, но позднее. Было бы очень интересно прочесть остальные надписи на стенах этого сооружения. А сейчас пойду, попробую перевести твой свиток.

Миксир удалился в глубину храма, а Ватрас и Безымянный остались на ступенях.

— О Ли и остальных ничего не слышно? — сразу же спросил наш герой.

— Увы! Никаких известий, — грустно покачал головой Ватрас. — Но у меня стойкое предчувствие, что мы с ними ещё увидимся. А предчувствия редко меня обманывают.

— Хотелось бы иметь что-то более определённое, чем предчувствия!

— Я много думал об этом странном исчезновении и пришёл к кое-каким выводам…

— Да?

— Использование древнего орочьего заклинания может навести на несколько предположений. Например, что наших друзей похитили орочьи шаманы или…

— Ну, для такого вывода долго размышлять не обязательно!

— Ты не дал мне закончить! Я хотел сказать, что, возможно, кто-то хочет убедить нас в том, что здесь замешаны орки. Навести на ложный след. Но может быть и иное объяснение. Например, что похититель не маг. Просто подобрал где-то плитку с заклинанием и прочёл его по злому умыслу или по невежеству.

— Не исключено. Вот только…

— Что?

— Чтобы парни перенеслись все разом, в момент действия портала они должны были находиться близко друг от друга?

— Да, очень близко…

— Тогда, тот, кто это сделал, не был врагом. Вернее, они не считали его врагом. Или, вообще, прочли заклинание сами.

— Почему ты так решил?

— Сам подумай, старче: вот сидят парни в своей пещере, и вдруг появляется некто незнакомый. Может это враг? А если за ним следует целый отряд? Как ты считаешь, что сделают Ли и его люди?

— Постараются обезвредить пришельца…

— Это понятно! Но как они будут это делать?

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что они не бросятся на незнакомца всей толпой, кем бы он ни был. Ли — опытный военачальник, а его люди неплохо обучены. Да и Гирион с Мартином не первый день воюют! Заметив, что в пещеру вошёл чужак, они бы рассредоточились, насколько это возможно в такой тесноте. Один или двое вышли бы вперёд, а остальные — приготовились прикрывать их. И оказаться близко друг другу в одном помещении они никак не могли!

— Но, может быть, заклинание сработало, когда пришельца уже скрутили? — предположил Ватрас.

— Опять не проходит! Ли обязательно послал бы двоих наружу и одного оставил бы в глубине пещеры с луком или боевой магией. Значит, в момент переноса они не были насторожены. Выходит, плитку им подбросили или её принёс кто-то свой… Погоди-ка! Если заклинание прочёл не один из них, а кто-то иной, то он тоже переместился вместе с парнями?

— А как же иначе?

— Кто тогда это мог быть?

— Ты упустил из виду ещё одну возможность: наших друзей могли усыпить при помощи магии или зелья, стащить в кучу и активировать портал.

— И это не исключено. Но, выходит, что там поработал довольно сильный маг.

— Или похититель был одним из них.

— Вот демон! Так мы ничего не узнаем…

— Готово! — объявил в этот момент Миксир. — Я его перевёл. Тот же язык, что и на обратной стороне древних каменных плиток. Речь действительно идёт именно о том, на что мы надеялись! Слушайте…

Когда Миксир закончил чтение, собеседники озадаченно примолкли.

— А ты уверен, что всё правильно перевёл? — с сомнением спросил Безымянный.

— Совершенно уверен! Если, конечно, ты всё точно переписал.

— И что, в таком случае, вся эта муть должна означать?

— Подумать нужно. Древние напустили тумана, чтобы сбить с толку непосвящённых. Однако некоторые иносказания довольно прозрачны. "Равные людям, но обликом звери" — это, вне всякого сомнения, орки…

— Это и падальщику понятно! А что такое "недальнее место, где царствует тьма"?

— Может быть, имелись в виду какие-нибудь окрестные пещеры? — высказал предположение Ватрас. — Не в чертогах же Белиара древние спрятали Весы!

— Про пещеры ты уже говорил. Ещё одна неразрешимая загадка, — проворчал Безымянный. — Совсем мозги можно вывихнуть! Причём совершенно без пользы… Вы тут пока поразмышляйте, отцы, а я пойду, узнаю, как там с пополнением для Хагена.

С пополнением для Хагена дела обстояли следующим образом. Лариус ещё накануне собрал городской Совет, в который, кроме него самого и судьи, входили Вульфгар, несколько богатых торговцев и маг Дарон в качестве представителя служителей Инноса. Советниками от Нижнего и Портового кварталов были, соответственно, Маттео и Лемар.

На заседании, проходившем в ратуше, советники, под давлением губернатора, судьи и Дарона, всё же решили послать помощь наместнику для окончательного разгрома орков в Миннентале. Но, не желая ослаблять оборону города, отряд они выделили небольшой — всего двадцать ополченцев. Начальником над ними поставили десятника Пабло, временно повысив его в должности. Выбор этот объяснялся тем, что честный служака не имел деловых или родственных связей среди наиболее влиятельных горожан. Против такого решения возражал только Вульфгар, не желавший терять опытного и исполнительного десятника, но начальник городской стражи остался в меньшинстве.

Амнистированные разбойники тем временем были размещены в дальней части порта — у военных причалов. Обрадованный Ингмар сразу же отобрал из них полтора десятка человек в качестве гребцов и воинов на свои галеры. Он даже настоял, чтобы Вульфгар вернул им конфискованные доспехи и стрелковое оружие, которые запасливый начальник стражи, похоже, хотел под шумок оставить в городском арсенале.

Оставшиеся разбойники были переданы под начало Пабло и ушли в Минненталь вместе с ополченцами рано утром того дня, когда Безымянный прибыл из Троллина.

Три бандита, среди которых оказался и знакомый Безымянного — Санчо, не стали дожидаться решения властей и сделали ноги в первую же ночь пребывания в городе. Стража их усиленно искала, но пока безуспешно.

На рассвете следующего дня галеры должны были отправляться в море, взяв курс на Рудный залив. Настало и для Безымянного время возвращаться к Хагену. Почти все данные ему поручения он выполнил, но кое-что ещё нужно было сделать. Поэтому наш герой не стал прохлаждаться в тавернах или "Красном фонаре", а использовал время с толком. Вначале он встретился с Диего и Ларсом, чтобы узнать, как продвигаются поиски пропавших наёмников. Поиски не продвинулись ни на шаг. Безымянный, в очередной раз задавив в себе тревогу за друзей, отправился на рынок, а потом в лавку Боспера, чтобы продать добытые за последнее время шкуры, драгоценные вещицы и разный хлам. Ещё он завернул к кузнецу Карлу из Портового квартала, и тот быстро и сравнительно недорого подлатал его побитый доспех.

Время было послеполуденное, когда Победитель Драконов поднялся по узкой горной дороге к маяку, смотрителем которого служил старый моряк Джек. Пришёл он туда не один, а с Готардом. Ларс настаивал на том, чтобы Безымянный взял парня с собой в Минненталь в качестве оруженосца. Но наш герой рассудил иначе, решив оставить Готарда на маяке вместо Джека, если старик решится идти в Рудную долину.

А Джек был теперь очень нужен. Как выяснилось, недавно в Хоринисе совершенно перестал взрываться порох. Охранявшим порт и стены стражникам было велено дать залп из пушек в честь возвращения победоносного войска Вульфгара из Яркендара. Но, вместо громовых выстрелов, пушки издали лишь глухое шипение и выпустили струйки вонючего дыма из запальных отверстий. Офицер, остававшийся за главного в отсутствие Вульфгара, распорядился принести свежего пороха и перезарядить орудия. Но результат был тот же.

В городе началась суета, по приказу вернувшегося Вульфгара, уставшего, а потому злого, привели алхимика Константино. Он внимательно осмотрел высыпанные на ладонь чёрные зёрна, даже зачем-то понюхал их своим длинным крючковатым носом. Потом потребовал огня и лично убедился, что порох действительно не взрывается. Взяв образцы из нескольких бочонков, алхимик потащил их в лабораторию для подробного анализа. Выяснить причину странного поведения взрывчатого вещества, которое ни в какую не желало вести себя как положено, Константино не сумел.

Зато это смог сделать Дарон. Его никто не вызывал. Он сам явился на площадку за казармой, где толпилось всё начальство ополчения. Осмотрев бочонки с порохом, и прочтя несколько заклинаний, маг заявил, что на боезапас наложено заклятье тёмной магии. Причём очень высокого уровня. Чтобы вернуть орудия в пригодное для использования состояние, необходимо провести сложный обряд с участием высших магов Огня. Затем заново добыть все необходимые составляющие и изготовить новую партию пороха.

И на первое, и на второе из этих дел времени требовалось очень много. Тем более что у Константино по-прежнему не было некоторых магических ингредиентов.

Диверсия сил Хаоса обеспокоила магов и губернатора. Они сочли, что некроманты готовят нападение на город. Вот почему к Хагену решили послать всего двадцать ополченцев, а просьбу Ингмара выделить ему более опытного мага, чем Бобо, Пирокар оставил без ответа.

По этой же причине выросло и значение знаний старика Джека. На всём Хоринисе только он умел управляться с громоздкими метательными машинами. А разрушить стену орков можно было теперь лишь при помощи отбитого у них же камнемёта. О том, что порох пришёл в негодность не только в городе, но и по всему острову, стало известно от магов Огня, срочно устроивших проверку в замке лорда Андрэ и пославших послушника в Минненталь.

— А этот твой верзила достаточно надёжный? Не забудет вовремя зажигать маяк? — в который уже раз с беспокойством спрашивал Джек, когда они с Безымянным спускались к городским воротам.

— Я же тебе сказал, что он надёжный парень. За него поручились люди, которым я полностью доверяю. Готард всё сделает как надо.

— Хорошо, если так… Я уже говорил, что перед полуднем видел на горизонте парус? Потом набежала дымка, и он исчез из виду. Но, возможно, ночью или под утро судно подойдёт к порту, тогда сигнал маяка будет необходим!

— Ну сколько раз тебе повторять… Слушай, а ты уверен, что это не орочий парус? — резко остановился Безымянный.

— Ты что?!! Думаешь, старый Джек совсем выжил из ума и способен спутать миртанский неф с орочьей галерой? Да я их различаю ещё до того, как они показываются из-за горизонта! Говорю тебе: это был небольшой неф. Скорее всего, торговый.

— Ладно, верю. Джек, а ты не забыл ещё, как управляться с камнемётом?

— Разве забудешь то, что в тебя вдалбливали пятнадцать лет кряду!

— Ты пятнадцать лет служил на флоте?

— Я пятнадцать лет ходил на осадной барке и наводил её машины на варрантские и нордмарские прибрежные крепости! Как-то раз даже пиратов пришлось выкуривать из деревянного форта, построенного ими на каком-то островке, — с достоинством сказал смотритель маяка. — А потом пушек стало достаточно, и наш "Мракорис" переделали в транспорт для подвоза продовольствия и фуража. Но ходил он в этом качестве недолго. Однажды у берегов Варранта нас внезапно атаковали вражеские галеры и пустили ко дну. Всего несколько человек спаслись.

— Варрантцы вас пощадили?

— Как бы ни так! Подоспел галеон "Владыка моря" (его лет пять назад орки сожгли), разнёс в щепки одну галеру, а остальные скрылись на мелководье. Меня потом перевели на новый неф канониром, но с пушками без привычки не заладилось. Вскоре я был ранен в бою и списан на берег. Подлечился и нанялся на торговое судно, возившее руду и кожи с Хориниса. Потом руды стало мало, а у меня всё чаще болели старые раны. И тогда я осел в Хоринисе и стал смотрителем маяка…

— Значит, ты успел и на боевых, и на торговых судах поплавать?

— Не только. На китобое несколько лет ходил. Тоже всякое бывало, однажды такое приключилось, что не верит никто, когда рассказываю.

Охота в тот раз была не слишком удачной. За два месяца добыли всего одного кита, а как только начали его разделывать и ворванью бочки наполнять, поднялся шторм. Пришлось тушу бросить и уходить от островка, на берегу которого мы работали, в открытое море. Иначе выбросило бы нас на скалы, и поминай, как звали.

Долго нас буря носила. Такого ужасного шторма на моей памяти больше ни разу не было. Но ничего, и он утихать стал. А тут, на беду, вынесло на нас бревно, которое смыло где-то и носило по морю. И надо же тому случиться — море широкое, а наш корабль с тем бревном не разминулся. Получили мы пробоину в носовой части. Вода внутрь хлещет, мы ее откачиваем, пробоину затыкаем, чем можем. Воды, однако, все больше, а сил все меньше. И вдруг — такой удар, что все, кто на ногах стоял, кубарем полетели. Наткнулись на что-то. Зато нос приподнялся и вода течь перестала.

Мы подумали, что на мель сели. Решили, что если буря не утихнет окончательно, то судно волнами разобьет. Но волны накатывают, а нас раскачивает вместе с этой "мелью". Как рассвело, ветер поутих, стали смотреть, что за чудеса. Оказалось, мы форштевнем въехали на тушу чудовища. И не кит это был вовсе. Сама зверюга втрое длинней нашей посудины, чешуйчатая. Голова, как у дракона на картинке, а лапы короткие и похожи на ласты.

Пробоину мы заделали, а у чудища капитан велел голову отрубить и взять с собой. Мы канаты за клыки зацепили и кое-как втащили голову на палубу. Но дни жаркие стояли, башка протухла и начала так вонять, что даже у бывалых китобоев глаза слезились. Пришлось выбросить. Теперь никто не верит, что и вправду это все было.

— Я верю. Сам таких тварей видел, только помельче… — сказал Безымянный, вспомнив свое неудачное купание в Яркендарской бухте у пиратского лагеря.

— Не может быть! Где?

— Недалеко, около Хориниса. К северо-востоку отсюда.

— Надо же! Я и не думал, что тут они тоже водятся… А чего мы стоим-то? Пошли в город! Нам спозаранку ещё в Минненталь переть.

Проводив Джека до постоялого двора Ханны и наказав предоставить старику лучшее место, Безымянный вновь направился на Храмовую площадь. Там его уже ждали Ватрас и Миксир, а также Лестер, который в последнее время проявлял повышенный интерес к учению Аданоса.

— Ну как, отцы, надумали что-нибудь? — обратился к магам Безымянный.

— Нам удалось прояснить несколько тёмных мест в твоём свитке, — ответил Ватрас. — Судя по всему, подземелья, где спрятаны Весы Аданоса, расположены не в Чёрном ущелье и не в Миннентале. Похоже, древние маги укрыли их прямо под носом у орков.

— И где это? — подозрительно спросил Безымянный.

— На Орочьих островах, — огорошил его Миксир.

— И что, я должен туда плыть? Да вы оба с ума сошли! Орки наверняка нашли эти ваши Весы…

— Весы Аданоса — не такая вещь, чтобы о её находке не стало сразу же известно по всей Миртане. Или по всему Мордрагу. Если бы Весы попали в лапы орков, мы бы знали об этом. К тому же, у тебя есть ещё одна причина, чтобы побывать на этих островах.

— Какая-такая причина?

— Ли, Горн и остальные переместились посредством мощного орочьего портала. Весьма вероятно, что они сейчас находятся именно там.

— Тогда у меня сразу два вопроса. Первый: как я попаду на острова? И второй: если я окажусь там живым и не в цепях, где мне искать этот демонов артефакт?

— Не богохульствуй!.. — воскликнул Миксир.

— Я не знаю, как ты туда попадёшь и как вернёшься с Весами. Но уверен, что ты единственный, кому это по силам, — заставив умолкнуть Миксира, сказал Ватрас. — А искать Весы нужно в самом неожиданном месте. Там, где их нахождение никто не сможет предполагать. По крайней мере, я так думаю.

— Да-а, — протянул Победитель Драконов, — скучать вы мне не даёте! А эти три полоумных братца — и подавно. И за какие грехи они меня выбрали для своих дурацких игрищ?

Вопрос остался без ответа. Миксир безмолвно возвёл очи горе, услышав столь чудовищное богохульство, а Ватрас лишь усмехнулся втихомолку. Безымянный вздохнул и поплёлся к Диего. Ему было нужно хорошенько отоспаться перед дальнейшими подвигами. Да и рана в спине, едва зажившая под действием магических средств, опять начала ныть.

— Это кто тебе разболтал про Кровавого Джека? Небось, Сэмуэль по пьяному делу? Или Брэндон? Он в последнее время сам не свой из-за этой девки… — прищурил единственный глаз капитан Грег.

— А что здесь такого? — удивился Рен.

— Да, в общем, ничего. Просто мы не особенно любим трепаться о тех временах… Что же касается капитана Джека, то он плохо кончил из-за своей самонадеянности и пристрастия к выпивке. Я и тебя предупреждал, что нужно знать меру! Вспомни, как ты нализался после своего посвящения в пираты!

— Это же один раз всего…

— С одного раза всё и начинается, уж поверь моему опыту, малыш, — проговорил капитан, крепко приложившись к бутылке с грогом. — Я постоянно растолковываю это парням, но они кроме пинков и зуботычин ничему не внемлют. И, в конце-то концов, я капитан морских разбойников или проповедник из монастыря?! Ты что-то хотел спросить? — добавил Грег, заметив нетерпеливый взгляд Рена.

— Мы куда-то собираемся?

— Конечно. А ты надеялся всю жизнь сидеть на этом острове, от нечего делать лазить по развалинам и приударять за Хло? Ты пират, малыш! Настало время познакомиться поближе со своим ремеслом!

— Куда мы пойдём? Обратно к Хоринису?

— Что нам там делать? В последнее время, кроме орочьих галер и набитых под завязку паладинами королевских посудин, у Хориниса ловить нечего. А нам нужна достойная добыча! Взгляни, Морской Дракон, как на нас одежда истрепалась! Разве это дело?

— Так куда же мы двинемся?

— К Южным островам. У нас там есть старинный друг. Он всегда в курсе местных новостей и, уверен, сумеет подсказать, где можно сорвать куш. Его зовут Фред…

— Крысятник Фред?

— Тебе и про него растрепали? Базарные торговки, а не пираты, багор им в жабры!.. Да, это наш Крысятник Фред. Теперь его чаще называют Одноногий Фред. Он держит таверну на Заатане. Но крыс старик по-прежнему дрессирует!

— На Заатане? Это тот остров, откуда Удан… и Хло. И их хозяин, купец Титус тоже был оттуда.

— Знаю. Я недавно как раз справлялся у Удана о здоровье Фреда. Он говорит, что ещё в начале зимы Одноногий был в добром здравии. Надеюсь, с ним и сейчас всё в порядке. Кстати, а Рагдар разве не с того же острова?

— Нет, он родился южнее. Потом нанялся в команду…

— Ну да демон с ними! Ступай к Гаретту, малыш. У него найдётся для тебя работа.

— Есть капитан! — вытянулся Рен. Он уже собирался бежать в трюм, но вновь остановился. — А овец мы там сможем достать?

— Чего-о-о??? — выпучил глаз капитан.

— Овец, говорю. Меня Элврих просил раздобыть при случае!

— Все демоны бездны!!! Они собираются превратить мой корабль в ферму! Якорь вам в глотку вместе с этим бездельником Элврихом! Один на двоих, ржавый и покрытый ракушками! Бегом работать! И чтобы до выхода в море я тебя не видел слоняющимся без дела! — проревел капитан и, глядя в быстро удаляющуюся спину Рена, вполголоса добавил, — Вообще-то, неплохо бы иметь под рукой собственный источник провизии. Надо подумать над этим…

"Ветер удачи" торопливо бежал на юг, туго надув паруса и чуть кренясь на борт. С каждой пройденной милей его цель — Южные острова — становилась ближе. Капитан Грег уходил с мостика только для того, чтобы вздремнуть пару-другую часов. В остальное время он зорко оглядывал горизонт в тяжёлую бронзовую трубу с линзами из отполированных кусков горного хрусталя.

Таких замечательных приборов во всей Миртане набралось бы едва ли два десятка. Изготовляли их в прежние времена очень немногочисленные и умелые мастера, затрачивая на полировку каждой линзы месяцы, а то и годы. В последнее время умельцев, способных изготовить хорошую подзорную трубу, похоже, не осталось вовсе. Некоторых обвинили в связях со слугами Белиара ещё при Робаре I, который на склоне лет стал гневлив и постоянно искал виноватых в своих неудачах. Следует отдать должное королю — найти и сурово покарать виновных ему удавалось всегда. Вот только государственные дела от этого почему-то лучше не шли.

Последние умельцы или умерли от старости, не оставив учеников, или погибли под орочьими топорами. А подзорные трубы и искусно изготовленные навигационные инструменты один за другим исчезали в морской пучине вместе с кораблями и их капитанами. Или приходили в негодность от времени и путевых превратностей. Поэтому теперь трубе Грега просто не было цены.

Обойтись же без столь полезного инструмента в пиратском деле было непросто. Положим, заметить издалека чужой корабль можно невооружённым глазом. Особенно, если послать кого-нибудь помоложе в "воронье гнездо". Но как отличить нагруженное дорогими товарами купеческое судно от такого же, но набитого паладинами или варрантскими разбойниками? А ведь только вовремя поняв, чьи это паруса виднеются у горизонта, можно решить, что делать дальше: точить абордажные сабли и догонять добычу или удирать во все лопатки. И то, и другое Грегу с командой за время их бурной карьеры приходилось проделывать неоднократно. Впрочем, за несколько суток пути ни один парус на горизонте замечен не был.

Капитан в очередной раз поднёс окуляр к единственному глазу и бегло оглядел горизонт. Вдруг что-то привлекло его внимание. Грег навёл резкость и ясно увидел парус. Насколько можно было понять с такого расстояния, неизвестное судно шло встречным курсом.

Капитан, понаблюдав некоторое время за парусом, спрятал затёртую до матового блеска многочисленными прикосновениями рук трубу в кожаный чехол и подозвал к себе Генри. Тот легко взбежал по трапу и остановился перед Грегом, выжидающе поглаживая выбритую до блеска голову.

— Прямо по курсу неизвестное судно… — начал Грег.

— Да? — удивился Генри и посмотрел вверх, где в "вороньем гнезде", устроенном из поднятой на марсовую площадку бочке сидел наблюдатель.

В тот же миг с мачты раздался крик Билла: "Парус прямо по курсу!"

— Ага, проснулся, — удовлетворённо сказал Генри. — Идём прежним курсом или отвернём от греха подальше?

— Маловато у нас людей для управления галеоном в бою…

— Что-то ты робкий стал в последнее время, Грег, прямо как барышня! Вряд ли здесь может оказаться военный корабль… Ты рассмотрел, что это за посудина?

— Далеко, — покачал головой капитан. — Вроде бы когг или маленький неф, но точнее пока определить нельзя. Когда ляжет на другой галс, можно будет разглядеть подробнее… Пожалуй, идем как шли. Ветер попутный, а ему он дует навстречу — преимущество на нашей стороне.

Неизвестное судно оказалось небольшим двухмачтовым нефом, принадлежавшим торговцу. На мачтах развевались флаги Миртаны и какого-то островного графства. Торговцы доверчиво подпустили пиратский галеон, чёрный флаг на котором был предусмотрительно спущен, на расстояние полёта стрелы. Неф, которому ветер дул навстречу, двигался медленно. Было видно, как немногочисленная команда столпилась у борта, рассматривая "Ветер удачи". Вот галеон подошёл к торговцу почти вплотную. Моряки что-то кричали, похоже, предупреждая об опасности столкновения. И в этот момент грянул залп правой верхней батареи пиратского судна.

Одно из выпущенных в упор ядер перебило грот-мачту. Тяжёлое дерево, обрывая ванты, рухнуло на левый борт. Неф сразу же накренился и окончательно потерял ход. Команда заметалась по палубе, капитан внезапно севшим голосом пытался отдавать какие-то приказы. А, между тем, над судном уже нависала громада галеона.

Торговцы едва успели схватиться за оружие, как с "Ветра удачи" были брошены абордажные крючья, и на палубу нефа посыпались пираты. Несколько человек во главе с капитаном нефа собрались возле кормовой рубки и приготовились дать залп из арбалетов. Но когда они по команде рванули спусковые скобы, "Ветер удачи" толкнул неф в корпус, палуба подпрыгнула, и болты прошли над головами пиратов. Разбойники быстро преодолели оставшиеся сажени.

Через несколько мгновений отчаянного звона клинков всё было кончено. Многие моряки корчились и истекали кровью на палубе, а остальные были обезоружены и припёрты к рубке. Среди высадившихся на палубу нефа разбойников — абордажной бригады Мэтта и половины бригады Моргана — был один убитый и двое раненых. Удану проткнули бедро шпагой, а Дженкинсу один из болтов угодил-таки в плечо. С ранеными уже возился Дарион, не успевший или не захотевший принять непосредственное участие в схватке. Убит же был корабельный плотник Ли, которому не посчастливилось нарваться на двуручный топор здоровенного смуглого детины, мгновением позже рухнувшего под ловким ударом Сегорна.

На палубу захваченного нефа величественно спустился Грег. Он был облачён в лучший свой камзол — чёрный с серебряным шитьём, ножны длинной шпаги цеплялись за доски узкого трапа, спущенного на палубу пленённого судна. Видно было, что капитан готов казнить или миловать побеждённых, смотря по обстоятельствам и собственной прихоти.

Пройдя по окровавленной палубе и ловко перепрыгнув через лежавший на пути обломок рангоута, опутанный обрывками снастей, Грег приблизился к пленникам. Он одобрительно окинул глазом картину побоища, остановив взгляд на Рене. Тот держал за воротник молодого матроса, приставив острие шпаги к его горлу.

— Кто капитан этого корыта? — осведомился одноглазый разбойник.

— Я! — полузадушенно прохрипел высокий смуглый человек с проседью в тёмных волосах. Он был ранен, обезоружен и прижат двумя дюжими пиратами к тому, что осталось от грот-мачты.

— Кто "я"?

— Лагур, капитан "Весёлого странника" с острова Гештат[15].

— А кто хозяин? Тоже ты?

— Купец Рикардо.

— И кто же из вас купец? — вновь спросил Грег, цепко ощупывая взглядом остальных пленников.

— Вот он, — кивнул головой Лагур в сторону лежавшего у борта искалеченного трупа. — Ядром его задело…

— Хорошо, — удовлетворённо проворчал пират. — Что везли?

— Шерсть в основном. Ещё древесину, пряности, серебра немного…

— Пряности и серебро! — оживился Грег. — Замечательно! И где они?

— Пряности в трюме, в мешках. А серебро в — сундуках, в каюте Рикардо.

Капитан Грег кивнул Мэтту, и тот, поняв его без слов, в сопровождении нескольких человек направился в рубку. А одноглазый пират вновь оглядел оставшихся в живых членов команды.

— И что мы с вами будем делать? — задумчиво спросил он у пленников.

Рен формально состоял в абордажной бригаде Моргана. Правда, после истории с морским драконом никто об этом как-то не вспоминал. Поэтому на палубу купеческого нефа он попал, скорее, в числе прочих новичков, а не как подчинённый Моргана.

Незадолго до того, как с борта "Ветра удачи" был замечен купеческий неф, Рен сменился с вахты и отправился спать в кубрик. Уставший парень быстро провалился в глубокий сон. Он спокойно проспал все те долгие часы, в течение которых два судна шли навстречу друг другу: галеон — под гордо надутыми попутным ветром парусами, а нагруженный неф — ложась с галса на галс и неуклюже кренясь попеременно то на один, то на другой борт. Не проснулся Морской Дракон, даже когда над головой затопали пираты, разбегавшиеся по своим местам. Пробудился он только после крепкого толчка в плечо, которым его наградил Том.

— Подъём, Рен! Была команда "к бою"!

Парень, шальной со сна, вскочил и принялся лихорадочно натягивать куртку. Застегнул пояс, пропитанный защитной магией, сгрёб в охапку лук, перевязь со шпагой и бросился наверх.

Мэтт и Морган уже собрали свои бригады и новичков, приказав всем не высовываться. Более опытные пираты наводили на ничего не подозревающую жертву стволы пушек. Задействована была лишь верхняя орудийная палуба, так как Грег опасался, что открытые порты нижней могут насторожить команду нефа.

Рен, пригнувшись, перебежал к борту и присел рядом с Рагдаром и Ли, затаившимися между орудиями. Южанин шумно дышал и нервно теребил в левой руке бронзовый эфес недавно купленной у Гаретта широкой сабли. В правой ладони он сжимал тяжёлый абордажный крюк, привязанный к бухте крепкого каната. Рядом Ли, бледный и крепко попахивающий свежим перегаром, шёпотом молил Аданоса о милости.

— Ли, чего это от тебя так несёт? Ты же вроде завязал, — поморщился Рен.

— А он вчера у Билла Шныжьей Лапы выиграл в кости две бутылки рома — вот и развязался, — хихикнул Рагдар.

— Выиграл у Билла? — удивился Рен. — Быть такого не может!

— Тихо вы там! — вполголоса рыкнул Морган.

В этот момент грянул оглушительный залп. Судно ощутимо вздрогнуло. Совсем рядом, сквозь свист в оглушённых ушах, раздались треск, человеческие вопли и шум от падения чего-то тяжёлого. Прозвучала команда, и несколько человек, выпрямившись над фальшбортом, забросили абордажные крючья. Под многоголосые вопли пираты стали подтягивать неф к борту "Ветра удачи", а потом, скользя по канатам или просто прыгая вниз, они быстро переправились на палубу жертвы.

Рен тоже спрыгнул, едва не подвернув ногу, и сразу же выхватил шпагу. Лук он за ненадобностью оставил на галеоне, и теперь ничто не стесняло его движений. Увидев направленные прямо ему в лицо арбалеты, Морской Дракон пригнулся и почувствовал, как палуба сильно толкнула его в подошвы. И тут же услышал хищный свист над головой и треск болтов, вгрызающихся в смолёный борт галеона. Справа, выронив меч из простреленной руки, громко вскрикнул Дженкинс.

А потом на пиратов с рычанием и проклятиями бросились около дюжины матросов.

Рен едва успел уклониться от блеснувшего перед грудью топора и, отпрыгнув в бок, оказался лицом к лицу с молодым моряком. Тот взмахнул короткой саблей, пытаясь достать Рена в голову. Морской Дракон, сделав скользящий шаг в сторону (как учили!), слегка отклонил вражеский клинок. Моряк по инерции шагнул вперёд и замер, наткнувшись на залитого кровью смуглого здоровяка, корчившегося на палубе. Рен молниеносно развернулся вокруг своей оси и коротким резким ударом сверху выбил оружие из ослабевшей руки противника. Потом схватил растерявшегося парня за воротник и приставил острие клинка к горлу.

Схватка вокруг тем временем затихала. Половина моряков, остававшихся в живых после орудийного залпа, была перебита, а остальные — оттеснены к кормовой рубке и обезоружены. Сопротивлялись они достойно, однако силы были слишком неравными — пираты превосходили торговцев численно и по боевым навыкам.

Рен с удивлением понял, что совершенно не испугался во время боя. Пока другие новички тряслись от волнения в ожидании абордажа, он никак не мог выгнать из головы сонную одурь. А как только абордажные крючья жадно вцепились в снасти и борта купеческого нефа, им овладел азарт. Раздумывать и пугаться было некогда, и Рен действовал быстро и чётко, подобно боевой машине со спущенным рычагом. Сила и навыки, утраченные после нападения морской гадины, к этому времени отчасти восстановились. Шпага, которую он уже подумывал поменять на что-нибудь поприличнее, порхала как перо.

Парень слабо трепыхнулся, попытавшись освободить воротник матросской куртки, крепко зажатый в руке Рена. Молодой пират дёрнул пленника к себе, сильнее надавив на его шею жалом шпаги. По бледной коже сбежала капелька крови. Тут только Рен как следует рассмотрел своего противника.

Моряк был очень молод — заметно моложе самого Рена. В море он, видно, вышел впервые в жизни: лицо не успело обветрить и покрыться загаром. Парень смотрел на Рена испуганными тёмно-серыми глазами, а сердце колотилось так, что начинающий пират чувствовал его толчки через натянутый ворот куртки. И вдруг Рен понял, что не сможет убить своего пленника, даже если этого потребует Грег, как раз в это время спустившийся на палубу захваченного нефа.

Старые пираты, много лет бороздившие моря вместе с Грегом, предвкушали жестокую забаву. Одноглазый капитан обычно оставлял в живых моряков, сдавшихся без сопротивления. Но уж если они брались за оружие, да ещё, как сегодня, отнимали жизнь кого-то из пиратов, пощады не было. Бедолагам оставалось лишь пройти по доске или сплясать на рее, чтобы предстать перед праведным судом богов.

Что происходит с человеком после смерти, люди описывают по-разному. Некоторые утверждают, что умершие попадают в лапы к Белиару, который воздаёт им за прошлые грехи. Иные считают, что души мёртвых отправляются в Светлые Чертоги Инноса. А большинство моряков уверены, что покойники вначале предстают перед Аданосом, который, взвесив их злые и добрые дела, направляет кого в Бездну, а кого — в Обитель Света. Грегу было, по большому счёту, всё равно, куда отправляются его жертвы. Главное, чтобы его земной суд вершился незамедлительно, смерть несчастных увеличивала славу безжалостного разбойника, а золото, серебро и драгоценные камни текли в бездонные кошели капитана и его верной команды.

Оглядывая лица пленённых моряков с "Весёлого странника", Грег уже раздумывал, каким способом их лучше казнить. Но вдруг взгляд его упёрся в упрямые глаза Рена.

Грег прищурил единственный глаз, пристально всматриваясь в лицо своего любимца. Он достаточно хорошо знал людей, чтобы понять, какие чувства сейчас одолевали Рена. Мозг капитана, поднаторевшего управлять командой в самых различных обстоятельствах, стал быстро просчитывать варианты последующих действий.

"Если малыш что-то твёрдо для себя решил, — думал капитан, — то свернуть его с пути вряд ли удастся. Если прикажу сейчас убить этих моряков, он пойдёт против моего приказа. Тогда придётся уступить и потерять авторитет, или убить Рена… Нет!" О таком исходе капитан не мог даже и помыслить без содрогания. Нахально прибившийся к пиратам юнец стал ему как сын, которого у Грега никогда не было. "Можно сделать вид, будто отпускаю этих бездельников, а потом спровоцировать их на нападение и прикончить… Нет. Генри, Брэндон и другие поймут, а потом разъяснят Рену, сукины дети. Да он и сам догадается, не дурак… И тогда — попробуй, угадай, что он выкинет!"

Из краткой задумчивости Грега вывел голос Моргана.

— Кэп, а с этими что делать? На рею их?

— Нет, — сказал капитан, — парни всего лишь выполняли свой долг. А Ли сам виноват — не надо было так надираться перед боем. Я всегда говорил вам, остолопам, что пьяница — не боец!

— Мы их что, просто так отпустим? — подал голос возмущённый Дженкинс, которому Дарион как раз закончил не слишком умело заживлять раненое плечо.

— Именно, — спокойно ответил капитан. — Вот так вот возьмём и отпустим! Или кто-то возражает? К примеру ты, Рен? Ты же у нас ничего не боишься — ни демонов, ни призраков, ни морских драконов! Может быть, ты ослушаешься моего приказа и проткнёшь горло этому молокососу?

— Нет, капитан! — отозвался обрадованный Рен. — Прикажешь отпустить — отпустим и расцелуем на прощанье!

Кто-то из пиратов при этих словах заливисто хохотнул.

— Вот это — ответ настоящего морского волка! — поднял палец вверх капитан.

— Дракона, — ухмыльнувшись, поправил вполголоса Морган.

— Точно, — с весёлой злостью подтвердил Грег. — Дракона… Так, спускайте лодку, киньте в неё бочонок воды и этих неудачников. Пусть проваливают на все четыре ветра! И пошевеливайтесь! Нам ещё пряности перегружать, а ветер крепчает!

Несколько человек тем временем выволокли из каюты тяжеленные сундуки с серебряной утварью и слитками. А Мэтт пинками гнал перед собой ещё одного матроса, не решившегося участвовать в сражении и пытавшегося укрыться в рубке…

Шторм был не слишком сильным и прошёл быстро. Наступало лето, а в это время года над Миртанским морем сильные бури проносятся не часто. Впрочем, воды, которые рассекал сейчас "Ветер удачи", ещё недавно звавшийся "Эсмеральдой", многие учёные картографы относят не к Миртанскому, а к Южному морю. По их мнению, именно Южное море омывает и Южные острова, и несколько более мелких архипелагов. В том числе группу небольших островов, в которую входил Гештат[15], издавна служивший яблоком раздора между Варрантом и Миртаной, а недавно провозгласивший себя независимым королевством.

Однако сейчас остались далеко к северо-западу и высушенное яростным солнцем варрантское побережье, и мятежный Гештат. А впереди раскинулись Южные острова — огромный архипелаг, состоящий из десятков крупных и неисчислимого количества мелких островов, протянувшийся в юго-восточном направлении на сотни миль.

Все эти подробности Рен услышал от Скипа и Аллигатора Джека. Эти двое в недавнем абордаже купеческого нефа не участвовали. Скипа берегли как лучшего навигатора, а Аллигатор входил в число людей, во время боя остававшихся на галеоне.

Море успокоилось, на тёмно-синем небе зажигались первые звёзды. Вся команда "Ветра удачи" собралась проводить в последний путь плотника Ли, погибшего в своём первом бою. Хотя убитый, бывший при жизни изрядным болтуном и законченным пьяницей, нравился далеко не всем, на лицах пиратов застыла печаль. Родрик, долгие годы работавший с Ли на верфи в Хоринисе, украдкой утирал слёзы. Зашитое вместе с пушечным ядром в парусиновый саван тело принесли из трюма и положили на широкую доску. Дарион, давно сменивший робу послушника на пиратскую куртку и широкие штаны, прочёл молитвы Инносу и Аданосу. Доску наклонили, тело скользнуло в воду, и тёмные воды сомкнулись над ним, став последним пристанищем корабельного плотника.

Пираты, тихо переговариваясь, разошлись по своим местам. А Рен остался стоять у борта, задумчиво глядя на потерявшие недавнюю ярость волны. Он заново переживал вчерашнюю схватку на палубе купеческого нефа, долгий и очень странный взгляд капитана, решавшего судьбу пленников. Вспоминал, как отпущенная команда торговца спускалась в лодку, и как молодой моряк, пощажённый им в схватке, благодарно кивнул головой на прощанье. Перед глазами Морского Дракона на снастях и надстройках "Весёлого странника", подожжённого по приказу Грега, вновь плясали в обнимку с крепчающим ветром языки пламени. Он снова видел, как пылающее судно, особенно яркое на сером фоне предштормового моря, быстро отдаляется от набирающего ход галеона…

Отойдя, наконец, от борта, Рен направился в кубрик, но по дороге увидел Удана. Тот, обхватив руками опущенную голову, сидел на лафете одного из орудий и заметил приятеля только тогда, когда тот остановился рядом.

— Ты чего, Удан? Рана болит?

— Нет, Дарион сразу её заживил, теперь только рубец остался…

— А что тогда у тебя случилось?

— Ничего… Просто… Скажи, Рен, вот ты хотел стать разбойником?

— Сначала нет, конечно. Потом я решил, что другого выхода у меня нет. А после мне понравилось…

— А сейчас? После вчерашних убийств?

— Не знаю, Удан… Как бы там ни было, Грег и другие относятся ко мне намного лучше, чем соседи и дальняя родня в Хоринисе. Да и некуда мне теперь идти…

— Да! Мы теперь никуда не уйдём с этого проклятого корабля! Разве что, как Ли… Если моряки, которых отпустил капитан, не пошли ко дну во время бури, то они будут рассказывать о нас в каждом порту. Скоро наши портреты приколотят к дверям таверн и придорожным столбам, нас будут ненавидеть и проклинать. Для нас нет пути назад!

— Ты что же, хочешь сказать, что надо было убить тех моряков? — нахмурился Рен. — Я считаю, что капитан поступил справедливо…

— Нет, Рен! Я не хочу никого убивать! Только я не думал, что будет так… Когда вы подобрали нас на том острове и предложили вступить в команду, я надеялся, что сумею сбежать при первой же возможности, и потому согласился. Когда мы проходили испытание, я знал, что поступаю правильно. Ведь мы дрались с нежитью и слугами Белиара. А теперь, когда пришлось поднять руку на таких же моряков, как мы сами… Они ведь не сделали нам ничего плохого, Рен! За что мы их так? — жалобно спросил Удан.

— Да что ты разнылся, как благородная девица, похищенная орками накануне помолвки?! — не выдержал Рен, у которого тоже на душе кошки скребли. — Думаешь, мне легко? Якорь тебе в жабры!!! Если бы капитан приказал убить того парня, я сам не знаю, что мог бы натворить! Ну и что мне теперь, утопиться? Надо жить, Удан, и стараться оставаться человеком! Поступать так, как считаешь правильным! Да, в бою мы дрались наравне со всеми! Мы напали на этот корабль, чтобы ограбить! Работа у нас такая, понял? И нас вполне могли убить, тебя вон ранили… Я знаю, что попал в скверное положение, и выхода у меня, скорее всего, не будет. Но это не повод хныкать или опускать руки!..

— Но мы же ничего не можем сделать!

— Ничего? Ты ошибаешься! Вчера я не дал тому парню убить меня, а потом сделал всё, чтобы он остался в живых! Знаешь, Аллигатор недавно рассказывал историю о капитане, которого звали Кровавый Джек. А когда я стану капитаном, меня назовут Рен Великодушный или Рен Отважный, но никак не Кровавый!

— Эй, вы там! Чего разорались? — раздался из темноты голос Генри. — А ну, живо спать! Капитаном он станет, видишь ли… Ты хоть матросом каким-никаким стань вначале! А то опять валялся, как мешок, во время шторма…

— Хотя, может и станет… От него всего ожидать можно, — проворчал Генри тише, когда парни уже умчались в кубрик.

— Нет, Брэндон, тебе идти нельзя, — убеждал старого товарища капитан Грег. — Сэмуэлю и Аллигатору тоже… Вообще никому из "стариков" нельзя появляться в Заате. Не думаю, что там забыли наш прошлый визит!

— Предлагаешь послать кого-нибудь из молодых? — уточнил Генри, по въевшейся привычке поглаживая ладонью свою лысую голову.

— Нам ничего другого не остаётся…

— Кого пошлём? — спросил Скип.

— Может, Тома? — предложил Мэтт. — А что, он парень шустрый…

— Нет. Слишком он прямолинеен. Его раскусить могут в два счёта. Как и Сегорна, кстати… Билл, пожалуй, лучше подойдёт для этого дела.

— Брось! Он же не надёжный.

— Да, вор есть вор… — проворчал Морган.

— И местных — Удана и Рагдара — посылать нельзя. Сбегут!

— Слушай, Грег, хватит валять дурака! — решительно сказал, наконец, Генри. — Ты же прекрасно понимаешь, что лучше Рена с этим никто не справится. И ничего с ним не случится! Что ты вообще с ним так носишься? Он любому из команды фору даст! А отправим какого-нибудь остолопа, он всех нас погубит…

— Вместе с Реном, — ехидно вставил Брэндон.

— Ладно, уговорили, — вздохнул Грег и приоткрыл дверь. — Эй, Оуэн! Дракона ко мне! Бегом, бестолочь!

Рен появился почти тотчас. Он остановился на пороге капитанской каюты и оглядел собравшихся в ней Генри, Брэндона, Мэтта, Скипа, Моргана и самого Грега.

— Звали?

— Да. Хотим поручить тебе ответственное задание, — сказал капитан, подпустив в голос подобающую долю торжественности. — Нужно навестить старину Фреда и принести сведения, которые он передаст. Нам в порту и окрестностях появляться нельзя. Нас там каждая собака знает! А ты — пират испытанный и надёжный, лучшей кандидатуры для этого дела не сыскать.

— Хорошо, схожу. Только объясните, где его найти и что сказать при встрече.

— Иди сюда, — подозвал Скип Рена к разложенной на столе карте. — Смотри: это берег Заатана. Вот бухта, где мы сейчас стоим. Тут со всех сторон скалы — с берега не подойти, и с моря нас не видно. Это портовый город Заата, столица здешнего герцога…

— Герцога Оттона что ли?

— Наслышан? Его, родимого… Мы высадим тебя вот здесь, в двух милях от порта. Отвезём на лодке. Там есть тропа вдоль берега, пойдёшь по ней. Когда скалы кончатся, от берега не отдаляйся — попадёшь в болота, кишащие аллигаторами, болотожорами и прочей мерзостью. Иди сразу в город, но надолго там не задерживайся, не привлекай внимание. Понял?

— Не тупой, — проворчал Рен.

— Вот и отлично! Из города выйдешь через Северные ворота. Дорога вскоре повернёт направо, к плантациям. А ты иди прямо, там тропа широкая, торная, не собьёшься. Минуешь деревеньку и двинешься вверх по склону. Только в сторону не сворачивай! Лес вскоре поредеет, и ты выйдешь на перевал. Там луга и редколесья — кроме нескольких пастухов и охотников никто не живёт. А на самом перевале стоит таверна Одноногого Фреда. Вот здесь, где все тропы сходятся. Запомнил?

— Угу.

— Да не забудь оружие оставить на корабле и сменить одежду. Твои сухопутные тряпки ещё должны где-то валяться у Гаретта. Правда, боюсь, они тебе в плечах теперь узковаты, — усмехнувшись, сказал Грег.

— Конечно, я попрошу Кендрика, чтобы он переставил магический камень на старую одежду…

— Только быстрее. К рассвету нужно быть на месте высадки!

— А оружие мне вообще нельзя с собой брать?

— Возьми охотничий нож и пару метательных. Умеешь ими пользоваться?

— Не так чтобы очень…

— И осторожнее со своим камнем в городе. Там живут несколько магов Огня, могут почуять… Фреду передашь это кольцо и кошель с золотом. Скажешь, что мне нужны сведения о прибывающих в Заату кораблях и связь с контрабандистами, чтобы продать товар. Побудешь у него день-другой, пока он пошлёт человека в порт и узнает, что там к чему. А потом — сразу назад! Ясно?

— Я понял.

— Ладно, малыш, ступай, собирайся.

Город Заата уступал размерами Хоринису, но даже в этот ранний час казался более оживлённым. Здесь не было заметного разделения на кварталы — только город и нависавший над ним замок из темно-бурого камня. Порт состоял из нескольких деревянных причалов, устроенных вдоль берега узкой бухты, покосившегося портового крана какой-то совсем уж древней конструкции и нескольких длинных сооружений. Одно из них использовалось в качестве верфи, а остальные, судя по всему, служили складами для товаров.

Между складами и причалом стояла невысокая каменная башенка, в которой размещалась охрана порта. Дальше раскинулась не мощёная рыночная площадь, окружённая домами зажиточных горожан — купцов и ремесленников. А позади них и вокруг замка без особого порядка были рассыпаны хижины бедноты.

Рен обратил внимание, что жилища местных простолюдинов были куда теснее домов обитателей Портового квартала Хориниса. В качестве основного материала при их строительстве применялись тонкие жерди и глина, а для кровель — пальмовые листья.

Чтобы составить полное представление о Заате, следует упомянуть ещё корчму, разместившуюся на краю рыночной площади, и небольшой храм Света, стоявший на ведущей к замку улице, самой прямой и ровной во всём городе.

Каменных стен у Зааты не было. Её защищал земляной вал с частоколом поверху и несколькими вышками для стрелков. Причём в районе порта частокол местами обрушился, а вал зарос кустарником. Этим путём Рен и проник в город. Это было небезопасно, но другого пути не оставалось — с востока к самому валу подступали обширные болота, о которых бывалые пираты и Удан рассказывали сущие ужасы. Продираясь через колючий кустарник, он каждое мгновение ожидал услышать оклик с ближайшей вышки или свист стрелы. Но охрана или благополучно спала, или вообще отсутствовала.

Вскоре Рен удалился от вала на безопасное расстояние и пересёк площадь. Первые торговцы ещё только начинали раскладывать свой товар. Рыбаки брели в сторону причалов, собираясь на промысел. Других прохожих не было видно, лишь со стороны складов слышалась брань грузчиков. Рена встречные провожали недоумёнными взглядами, но не останавливали. Когда он уже почти миновал рынок, внимание его привлекли чьи-то громкие голоса. Пират посмотрел в сторону ближайшей кузнечной мастерской и увидел полного человека в богатой одежде, за спиной которого переминался смуглый низкорослый слуга, и высокого бородатого детину в кожаном фартуке. Детина оправдывался густым басом, время от времени подавляя зевки:

— Господин Скогус, вы же меня знаете… Откую я для вас эти мотыги, не извольте беспокоиться… Больше половины уже готовы! А мачете вам только через два месяца понадобятся…

— Я лучше знаю, что и когда мне понадобится! Ты задаток взял? Взял! Обещал сделать всё к позавчерашнему дню? Обещал! Ты что, бездельник, решил мои плантации без орудий оставить? Может, на герцогский суд захотел?

— Ну, господин Скогус, вы меня знаете… — заунывно басил бородач.

Рен усмехнулся и пошёл дальше. Размещавшиеся в западной части городка замок и храм остались слева. Молодой пират, отсчитав третий дом от начала кривой улочки, свернул направо. Выполняя обещание, данное Удану, он должен был навестить его родителей и передать вести от сына.

Узкая грязная щель между хижинами носила почему-то гордое название Пальмовой улицы, хотя никаких пальм на ней и в помине не было. Только торчавшие из-под стен облезлые кустики и кучи отбросов, в которых рылись мелкие рыжие свиньи.

Северные ворота — деревянные, увенчанные двумя вышками — показались в конце улицы. Рен понял, что спокойно миновать их вряд ли получится. Он нашарил за пазухой небольшой кошель, выданный Грегом на этот случай. Второй кошель, доверху набитый золотом и предназначенный для Фреда, был спрятан более основательно. Впрочем, если бы стоявшим у ворот наёмникам вздумалось его обыскать, золото они бы нашли без труда.

Наёмников было трое, а на вышках маячили ещё два воина, вооружённые арбалетами. Все наёмники оказались более светлокожими, чем встреченные Реном местные жители. Хотя миртанцами были, судя по всему, только двое герцогских вояк. Остальные отличались чёрными усами на смугловатых лицах, выдававших в них выходцев из Варранта. Облачены они были в наёмничьи доспехи из крупных стальных пластин, нашитых на кожаную основу. Вооружение стражников герцога Оттона составляли двуручные мечи и мощные арбалеты. Лишь один из варрантцев был вооружён парными кривыми саблями.

— Эй, парнишка, куда это ты направляешься? — лениво спросил один из воинов. — Лицо мне твоё что-то незнакомо. Шрам какой-то подозрительный! И белый ты больно… Иноземец, что ли?

— Я это… С Пальмовой улицы… На плантацию…

— На какую ещё плантацию?

— Меня господин Скогус нанял. Работать…

— А-а, так бы сразу и сказал… Плати пошлину и проходи.

— У меня с деньгами туго, господин стражник… Вот господин Скогус заплатит, я назад пойду и непременно отдам… Честное слово!

— Ага, этот господин Скрягус тебе заплатит! Помрёшь на его плантациях от лихорадки, или пантера задерёт, а мы в накладе останемся…

— Да оставь ты его в покое, Дрон, — попыхивая болотником, проворчал один из варрантцев. — Не видишь, на мальце даже одёжи путной нет? Вон дырищи на плечах какие! Откуда у него золото?

— Ладно уж, проходи… Только назад пойдёшь — помни: за тобой должок!

— Непременно, уважаемый господин стражник, — закивал головой Рен, боком протискиваясь между рассохшимися створками ворот.

Отойдя подальше, он усмехнулся и расправил плечи. Потом оглянулся и проворчал себе под нос:

— Покажи вам золотой, так не отстанете, пока не вытрясете всё до монеты… — Нравы и обычаи городской стражи были отлично известны Рену ещё по Хоринису.

К плантациям он, разумеется, не повернул. Путь Морского Дракона лежал прямо, в сторону скрытых буйной растительностью предгорий. Но стражники его уже не видели, так как развилку дороги от городских ворот закрывала чаща густого влажного мелколесья, выросшего на месте прежних вырубок.

— Как же я не люблю ждать! Лучше в драку, на абордаж, в самое сердце бури! — ворчал капитан Грег, расхаживая по мостику с заложенными за спину руками.

— Что-то ты совсем расклеился, старина, — покачал головой стоявший неподалёку Генри.

— Да не дёргайся ты так, — поддержал его Брэндон, — ничего с твоим Реном не случится! Он парень ловкий, из любой западни выскользнет. И ушёл он всего полдня назад…

Договорить ему не дал Грег, свесившийся через ограждение вниз и заоравший на всю бухту:

— Френсис, душу твою в три урагана!!! Совсем разучился палубу драить, сын трески? Так я сейчас к тебе спущусь и покажу, как это делается! Самого на швабру намотаю!

Брэндон и Генри переглянулись.

— Совсем озверел, — чуть слышно пробормотал Брэндон. — Терпеть не могу, когда он в таком расположении духа. Так и до беды недалеко!

— Да, надо что-то делать… — поддержал его Генри.

— Помнится, раньше он во время своих заскоков если не убивал кого-нибудь, то уходил в запой…

— В самом деле! Ну-ка, быстренько дуй к Сэмуэлю, а заодно прихвати с собой Моргана и Мэтта. Сейчас мы нашего капитана подлечим…

Пока Генри осторожно убеждал Грега, что им просто необходимо отметить благополучное прибытие на острова, Брэндон вернулся в сопровождении двух начальников абордажных бригад, нагруженных бутылями с адским пойлом Сэмуэля и закуской.

Капитан, взяв из рук Мэтта бутыль, вытащил саблю, отбил клинком горлышко и опрокинул содержимое посудины в глотку. Потом, задыхаясь и жмуря враз заслезившиеся глаза, он вслепую протянул руку и схватил поданный Брэндоном солидный кусок ветчины.

— А не зря я тебя на камбузе заставил лишний раз попрактиковаться! — заявил повеселевший Грег, прожевав мясо. — Окорок сам коптил?

— Это Рагдар готовил, — кисло улыбнувшись при воспоминании о камбузе, сказал Брэндон, — мои запасы уже все сожрали.

— Ещё по одной? — предложил Морган.

Все повторили. Капитан заметно подобрел.

— А неплохо мы разжились на этом "Весёлом страннике", парни! — воскликнул Грег. — Тысяч на двадцать пять товара взяли, не меньше. Даже на "Русалке" добыча составила чуть больше двенадцати тысяч, а уж на что богатое судно было[16]…

— Тогда, за удачу! — предложил Морган.

Остальные его поддержали и снова наполнили кубки. Вскоре веселье перешло в новую стадию и переместилось с мостика в капитанскую каюту.

Остальные члены команды, вдохновившись примером командиров, тоже заслали гонцов к Сэмуэлю. Постепенно они разбились на несколько групп, устроившись кто в камбузе, кто в кубрике, а кто прямо на палубе. Дисциплина, установленная Грегом после его возвращения из Хориниса и продержавшаяся почти без послаблений несколько месяцев, очень тяготила пиратов. И теперь они старательно навёрстывали упущенное, опустошая запасы Сэмуэля. Последний тоже не отставал от остальных, расположившись в своей лаборатории в компании Дариона, Скипа и Аллигатора Джека.

Поглощённые своим излюбленным способом проводить досуг, пираты не заметили человека, появившегося на скалах, нависавших над бухтой. Скалы эти считались неприступными, но пришелец то ли не знал об этом, то ли имел совершенно иное мнение об их проходимости. Человек этот был смугл, поджар и высок ростом. На щеках его змеились узоры татуировки, а на шее, прикрывая старый шрам, болталось ожерелье из клыков аллигатора. Одет он был в потёртую кожаную куртку, вооружён отменным луком и короткой саблей с украшенной дорогими камнями позолоченной рукоятью.

Некоторое время пришелец наблюдал сверху за палубой огромного галеона, по которой враскачку разгуливали пираты, горланя песни, смеясь и переругиваясь. Вдосталь налюбовавшись этим зрелищем, он покинул свой наблюдательный пункт за вертикальным камнем, похожим на грозящий небу когтистый палец. Ловко нащупывая ногами узкие уступы, стал спускаться вниз. А потом, перепрыгивая обломки породы и корявые стволы поваленных деревьев, по одному ему заметной тропе понёсся в сторону болот, ограждавших с востока портовый город Заату.

Одолев длинный подъём, по которому петляла во влажных густых зарослях узкая дорога, Рен оказался на просторном плато. Здесь было заметно свежее и суше. Сплошная стена зелени местами разделялась на отдельные деревья, увитые лианами.

Дорога, превратившаяся в широкую каменистую тропу, местами начавшую зарастать колючими кустарниками, вывела его к деревушке. Это поселение состояло из четырёх круглых хижин, крытых пальмовыми листьями, и длинного навеса из того же материала. Под навесом сушились пучки каких-то растений. Несмотря на скромные размеры, деревушка была окружена подобием щербатого бревенчатого частокола в полтора человеческих роста высотой. Ворота были распахнуты настежь.

Рен вошёл в проём и остановился у каменного колодца, находившегося в середине деревушки. Настороженно огляделся. Вокруг не было ни души, но молодой пират чувствовал чей-то взгляд, направленный на него из тёмного отверстия, служившего входом в одну из хижин. Ощущение было не из приятных.

Рен уже начал было осторожно пятиться к воротам, когда из хижины вышел человек. Это был смуглый старичок с остатками седых волос над ушами. Из одежды, если не считать сложной татуировки на лице и груди, на нём имелись только кожаные штаны с многочисленными заплатами.

Старательно рассмотрев Рена, старичок спросил неожиданно сильным молодым голосом:

— Ты кто ж таков будешь? Не от герцога ли?

— Нет, что ты! — ответил Рен, давно понявший, что большинство жителей острова своего господина не слишком жалуют. — Я просто путешествую…

— Не часто в последнее время у нас бывают путешественники, — покачал лысиной туземец. — А сюда зачем забрёл? У нас здесь ни рынка, ни гостиницы нет.

— Я к таверне иду, которую Фред держит. Это ведь в той стороне?

— Верно, в той. Дорога здесь одна, не ошибёшься… Ты, может, перекусить с дороги хочешь? Мы, правда, люди не богатые, но лепёшкой с мёдом угостить можем…

— А здесь кроме тебя есть ещё кто-то?

— В лесу все. Мужики на охоте, женщины травы собирают. Скоро должны вернуться. А здесь мы только, — мотнул старичок головой куда-то за левое плечо Рена.

Морской Дракон быстро обернулся и увидел стоявших у обмазанной глиной стены хижины троих смуглых детей. Два мальчика, лет десяти и семи, и маленькая девочка смотрели на него любопытными глазами. Одежда всех троих состояла из набедренных повязок. Старший паренёк держал в руках короткий лук.

Рен облегчённо перевёл дух.

— Да, охрана здесь надёжная, — улыбнувшись, проговорил он.

— А чего тут охранять? Что было ценного, давно наёмники отобрали, — в тон ему ответил старик. — Пойдём, перекусим немного. Ночевать-то у нас будешь?

— Хотелось бы сегодня до таверны добраться. Успею до темна?

— Вряд ли. Идти, конечно, недалеко уже, но темнеет в горах быстро. А ночью здесь лучше не бродить — зверья полно.

— Кстати о зверье. Я тут несколько шкур по дороге добыл. Бросались в джунглях какие-то мелкие пятнистые пантеры…

— Лесные кошки. Их здесь много. Обычно они людей побаиваются и сами редко нападают. Но у них как раз сейчас гон — самцы в это время ужас какие злющие! — сделал круглые глаза старый туземец.

— А шкуры-то у меня здесь никто не купит? А то жарко. Боюсь, испортятся…

— Ничего, мы их сейчас распялим — до утра не пропадут… А продать ты их здесь никому не сможешь. Придётся к седому гоблину тащить…

— К кому???

— Ну, таверна Одноногого так называется: "У седого гоблина".

— Понятно…

— О! Вон охотники наши возвращаются! И бабы следом…

Давно уже Рен так хорошо не высыпался, как в ту ночь в хижине под крышей из пальмовых листьев. Спал он как убитый. Сказалась усталость вчерашнего дня, проведенного на ногах, к тому же ещё в незнакомой местности. Да и во время плавания было особенно не до сна. Хотя морская болезнь его теперь мучила уже не так сильно, но постоянные ночные вахты и шум в набитом людьми кубрике отдыху не способствовали. А ещё его преследовали сны, в которых он снова шёл по залитой кровью палубе торгового судна, захваченного пиратами. Но нынешней ночью Морскому Дракону ничего не снилось.

Накануне он перезнакомился со всеми немногочисленными обитателями деревушки. Поделился с одним из охотников, которому зверь повредил плечо, припасённым в дорогу целебным экстрактом. Рассказал за ужином несколько выдуманных историй, а потом завалился спать.

Пробуждение оказалось не столь приятным. Рена разбудили громкие незнакомые голоса… Нет, один голос показался знакомым:

— Вы что, бездельники, на виселицу захотели? Против герцога бунтовать вздумали! Врагов его укрывать! Пожалеете… Немедленно отвечайте, был здесь этот проклятый пират? — рычал голос наёмника Дрона, который накануне требовал с Рена мзду за выход из города.

"Проклятый пират" стрелой соскочил с ложа и приник к щели в стене, стиснув в руке длинный кинжал.

— Какой пират, господин стражник? — опуская татуированное лицо бубнил один из охотников. — Откуда здесь пираты? Горы же кругом! Отродясь здесь никаких пиратов не было…

— Белокожий молокосос со шрамом в полморды! — рявкнул Дрон, за спиной которого виднелись крепкие фигуры ещё четверых наёмников. — Лучше сразу признайтесь, а не то всю эту дыру по жёрдочкам разнесём!

— Дык, в чём признаваться-то, господин стражник…

Рен оглядел хижину, ища выход. Стены были сделаны из толстых жердей, крепких, как кость. Снаружи их покрывал слой глины, местами обвалившейся. Нечего было и думать быстро и незаметно проделать отверстие в стене или кровле. Оставалось лишь рискнуть — выскочить на улицу, забраться на крышу и перепрыгнуть через частокол, невзирая на опасность переломать ноги. Правда, могут свалить из арбалета…

Лихорадочные размышления Рена были прерваны новым криком и звуком удара. Морской Дракон снова прижался к щели в стене и увидел, что Дрон стоит над сбитым с ног охотником, а остальные наёмники наводят оружие на сгрудившихся около колодца жителей деревушки. Времени на раздумья больше не оставалось, и он стремглав выскочил в низкую дверь и, пригнувшись, метнулся за хижину.

Рен ждал криков, свиста арбалетных болтов и топота погони, но его бегство осталось незамеченным. За миг до того, как он рванулся с места, произошло сразу два события. Охотник, которого Дрон сбил с ног, пнул наёмника под колено и откатился в сторону. А в спины ещё двум герцогским воякам, стоявшим ближе к воротам, пробив пластины доспехов, вонзились длинные оперённые стрелы.

Пока Дрон, рыча, пытался встать на ноги, оставшиеся в живых стражники укрылись за частоколом, нацелив арбалеты куда-то в сторону леса. Жители деревеньки бросились в хижины. Дрон вскочил на ноги, и тут снова засвистели стрелы. Две из них застряли в частоколе, а третья зацепила Дрона. Но тот как раз двигался, и стрела задела его по касательной, отскочив от доспехов. Наёмник, вновь грязно выругавшись, спрятался за колодцем. Его дружки тем временем разрядили арбалеты куда-то в заросли. Правда, никакой пользы от этого заметно не было — болты бесшумно канули в лесную чащу.

На некоторое время всё замерло и затихло. Рен осторожно сполз с крыши хижины, на которую успел влезть, собираясь выпрыгнуть за пределы частокола. Теперь делать это было совсем уже опрометчиво.

Один из наёмников выбежал из своего укрытия, намереваясь спрятаться за хижиной. Видно, надеялся, что оттуда будет сподручней стрелять. Проследить за его перемещением взглядом было трудно — так стремительно он двигался. Однако то ли невидимый лучник оказался ещё быстрее, то ли наёмнику просто не повезло, но длинная стрела догнала его на полпути, отшвырнув на стену хижины. И снова всё стихло.

Потом щёлкнул арбалет оставшегося наёмника. Дрон тоже начал действовать. Он ловко выхватил из-за спины длинный меч и бросился к воротам, пересекая площадь наискось. Две стрелы пролетели рядом, едва не задев его, и выбили каменную крошку из кладки колодца. В тот же миг в воротах возникли три стремительные фигуры. На бегу перебрасывая луки за спину, они обнажали узкие одноручные мечи. Дрон налетел на одного из нападавших сбоку, и отбросил его к частоколу мощным ударом двуручника, который неизвестный воин едва смог отклонить своим клинком.

Остальные два бойца закружили вокруг второго наёмника — варрантца, рисовавшего вокруг себя сверкающий узор парными клинками. Впрочем, искусство асассина ему не помогло. Один из его противников блокировал обе сабли каким-то хитрым приёмом, а второй достал его с боку. Ещё удар, и всё было кончено.

Рен покинул своё убежище между стеной хижины и частоколом, бросившись на помощь нападавшему, бившемуся с Дроном. Что он собирался сделать с кинжалом против двуручного меча, осталось неизвестным, так как к развязке Морской Дракон опоздал. Дрон прижал своего противника к частоколу и уже заносил меч, как вдруг из хижины позади него выскочил избитый им охотник и метнул наёмнику в спину топор. Доспехов бросок не пробил, но заставил Дрона пошатнуться, чем немедленно воспользовался его противник. Узкое жало меча отыскало щель в броне и снизу вошло наёмнику под рёбра. Он выронил двуручник и рухнул навзничь.

Трое нападавших немедленно оказались рядом. Оружие они не убирали и настороженно оглядывали деревню, выискивая опасность. Рен остановился и демонстративно спрятал кинжал.

— Всё, — сказал он, — этот был последним.

Воины слегка расслабились, а из хижин один за другим стали выбираться жители, вооружённые луками, ножами и топорами.

— Кажется, мы подоспели вовремя, — проговорил один из нападавших, пряча меч.

— Ещё как вовремя-то, ваша милость! — воскликнул старик, которого, как знал теперь Рен, звали Хоном.

— А это кто у вас? — кивнул воин в сторону Рена.

— Парнишка. Из города прибежал. Эти, — указал старик на убитых наёмников, — за ним приходили.

— Ты кто такой? — обратился воин к молодому пирату.

— Путешественник, — ответил Рен.

— Путешественник, значит, — протянул воин. — Ну, демон с тобой. Не хочешь говорить — не надо. Довольно того, что герцогские люди тебя не жалуют. Значит, нам ты не враг.

— А сами вы кто такие? — спросил Рен. Он рассматривал собеседника и двух его молчаливых спутников. Отметил их зеленовато-бурые доспехи, усиленные пластинами воронёной стали; крепкие поджарые фигуры; длинные узкие мечи и мощные луки. Лица у них были почти такие же светлые, как и у него самого. Никаких татуировок видно не было.

— Меня зовут Герхард. Мы дружинники барона Людвига. Слыхал?

— Конечно. Вы воюете против герцога Оттона, изменившего королю.

— Верно, приятель. А ты, стало быть, к нашему господину направляешься?

— Нет… У меня здесь своё, частное дело…

— Он к Одноногому в таверну идёт, — вставил Хон.

— К Фреду? Ясно… В Заате был?

— Был.

— Расскажешь, что видел, и можешь отправляться дальше своей дорогой. Мы с друзьями Фреда не воюем… пока.

В этот момент один из воинов, стоявших позади Герхарда, осел наземь. Видно, болт кого-то из наёмников достал его во время отчаянного броска от лесной опушки к воротам селения. Все сразу же засуетились вокруг раненого, и на некоторое время стало не до разговоров.

Таверна "У седого гоблина" стояла в середине острова, как раз на полпути от прибрежных владений герцога Оттона до рассечённых бездонными пропастями высокогорий, где лепился к обрыву суровый замок барона Людвига. С востока и запада к таверне сквозь редколесья и горные луга сходились тропы от пастушеских селений, стоянок охотников и разбойничьих лагерей.

Одноногий Фред не столько обеспечивал путников едой и ночлегом, сколько занимался скупкой и перепродажей шкур, шерсти, мёда диких пчёл, оружия и сведений всем желающим. При этом его считали своим и дружинники барона, и бандиты, и буйные наёмники герцога, и окрестные жители. Он помогал всем понемногу, не становясь открыто ни на чью сторону. У него были тесные связи с гильдией воров и контрабандистов, которая, конечно же, имелась в Заате, как и в любом другом портовом городе. К тому же Фред регулярно делал нескудные пожертвования храму Инноса и монастырю Воды, располагавшемуся на скалистом берегу речушки, петлявшей среди гор на северо-востоке Заатана, в наиболее глухой его части.

Таверна Фреда напоминала "Мертвую гарпию", в которой Рен бывал несколько лет назад, когда они с отцом ходили в монастырь Огня, чтобы починить ворота и сделать новые стеллажи для библиотеки. Но заведение Фреда было окружено частоколом в полтора человеческих роста и имело несколько пристроек, где хранились товары и припасы. Внутрь частокола вела узкая калитка, возле которой сидел смуглый верзила в доспехах из панцирей ползунов, вооруженный большим топором и арбалетом. Он сидел на скамейке у калитки и дымил болотником. Увидев Рена и цепко ощупав его взглядом, верзила поднялся и довольно учтиво проговорил:

— Рад, что ты заглянул в наше заведение, приятель! Проходи внутрь и чувствуй себя как дома.

— Фред у себя? — спросил Рен вместо ответного приветствия.

— Конечно, — осклабился охранник. — Где ж ему ещё быть? На его деревянной ноге далеко не уковыляешь.

Морской Дракон миновал просторный двор и вошёл в таверну, украшенную лихо намалёванной вывеской с изображением седого кошкоглазого гоблина, держащего в лапах большую пивную кружку. В просторном зале было почти пусто. За стойкой стоял пожилой человек, в дальнем углу сидели за столиком трое парней, которые с равной вероятностью могли быть охотниками или грабителями с большой дороги. А возле широкого очага вращал вертел с насаженным на него увесистым куском мяса смуглый детина, как две капли воды похожий на того, что сторожил вход.

Оглядевшись, Рен сразу же направился к человеку, стоявшему у стойки. Нетрудно было понять, что это и есть Фред. Он действительно был похож на Скипа, каким тот станет лет через двадцать, если раньше не пойдёт ко дну или не повиснет на рее. Красную повязку старый пират теперь не носил, каштановые с густой проседью волосы были собраны в хвост на затылке. Лицо, кроме шрама во всю щёку, несло на себе множество других отметин и мелких морщин. Фред стоял, привалившись к стойке, и умильно смотрел на крысу, сидевшую перед хозяином на задних лапах и глодавшую кусок сыра, который она сжимала в передних, похожих на маленькие человеческие ручки. Увидев вошедшего парня, Фред оживился:

— О, у нас гость! Проходи, дружище, располагайся. Что прикажешь подать?

Рен молча положил на стойку кольцо, полученное от Грега. Фред сразу же оживился, а крыса бросила сыр и уставилась на молодого пирата чёрными бусинками глаз. Быстрым кошачьим движением Одноногий завладел кольцом и внимательно осмотрел его, поднеся к светильнику.

— А гость-то у нас непростой, — сказал хозяин таверны своей крысе. Потом вновь обратился к Рену. — Идём со мной, расскажешь, с чем пожаловал.

Стуча деревяшкой по широким доскам пола, Фред проковылял к двери в боковой стене и поманил Рена за собой. Тот вошёл следом в небольшую тёмную комнатку, в которой имелись стол с парой деревянных табуретов, узкая койка, два крепких, окованных железом ларца и маленький камин. На стенах было развешено разнообразное оружие и старинные карты. Над камином висел большой потемневший штурвал. Заметно было, что это не поделка для красоты, какими любят украшать свои дома богатые горожане, а настоящее рулевое колесо, много лет прослужившее на морском судне.

— Нравится моя каюта? А мои помощники? — спросил Фред, усаживаясь на один из табуретов. — Посмотрю на ребят, и сердце радуется. Прямо, как мы с братом когда-то… Располагайся. Ты, стало быть, от моего друга Грега? Рад слышать, что его ещё не повесили. Рассказывай.

— Прежде всего, капитан просил передать тебе вот это, — сказал Рен, кладя на стол мешок с золотом.

— Не забывает Грег старика, это хорошо, — заулыбался Одноногий. — Он что-то хочет узнать?

— Да. Какие корабли находятся в порту или прибудут в ближайшее время, куда они направляются и что везут в своих трюмах. Ещё ему надо связаться с контрабандистами, чтобы продать добычу.

— Понятно. Как обычно. Через пару дней мы выясним всё, что ему нужно. Ты пока побудь у меня, отдохни. Зная Грега, уверен, что отдыхать тебе приходится нечасто. Так ведь?

— Что поделать — служба. Я же знал, куда шёл…

Фред посмотрел на парня с уважением, тяжело поднялся и вышел. Рен только теперь обратил внимание, что мешок с монетами, лежавший на столе, куда-то исчез…

Вскоре в комнату вошёл рослый смуглый парень, до этого хлопотавший у очага. Он поставил на стол еду для Рена, оторвав того от разглядывания потемневшей от времени и солёных брызг карты какого-то неведомого полуострова.

— Эй, парень, просыпайся! Фред зовёт. Похоже, у него для тебя плохие вести…

Рен, протирая глаза, сел на кровати. У дверей топтался один из близнецов, служивших у Фреда, Рох или Гур — он так и не научился их различать. Не столько слова, сколько тревожные интонации говорившего дошли до сознания Рена, он разом проснулся и спустился в общий зал.

Посетителей в таверне не было, Одноногий, на плече которого сидела крыса, тихо совещался у стойки с невзрачным остроносым человечком. Увидев спускавшегося по лестнице Рена, собеседник Фреда умолк, отодвинулся в тень и как-то сделался ещё незаметнее. Морской Дракон приблизился к хозяину таверны и выжидающе взглянул ему в лицо.

— Кх-х-мм… Тут такое дело, приятель, — начал Фред, беспокойно теребя пряжку своего пояса, — повязали нашего Грега…

— Что?!!

— …и остальных парней тоже.

— Как это могло случиться? И кто их схватил?

— Люди герцога, кто же ещё. А как… По-глупому, вот как! Перепились все до бесчувствия и лежали брёвнами, пока герцогские люди их вязали и запихивали в трюм. А потом перегнали ваш корабль в порт и отправили всех в застенки. Не ожидал я такого от Грега, дери его орк!

— А где эти застенки?

— В подземельях герцогского замка, где же ещё. У него там для нашего брата много клеток приготовлено.

— И… что теперь делать? — растерянно проговорил Рен. Он вдруг почувствовал себя не лихим пиратом по кличке Морской Дракон, а одиноким парнишкой из портового квартала Хориниса, которого судьба занесла на край света.

— Как что делать? Искать способ их вызволить!

— А их не казнят?

— Пока нет. Герцог любит лично проводить допросы и смотреть на казни, но сейчас ему недосуг. К тому же он скуп, а пираты, как всем известно, большую часть добычи прячут в укромных местах. Вряд ли он казнит их, не попытавшись выведать местонахождение кладов.

— Чем же герцог сейчас так занят?

— У него баронские люди перебили отряд наёмников, которые пошли разыскивать какого-то подозрительного парня. — При этих словах Фред многозначительно посмотрел на Рена. — А искать они его стали после того, как Мрако принёс в замок весть о пиратском галеоне, устроившем стоянку в бухте к востоку от города.

— Кто этот Мрако?

— Лучший следопыт герцога, — сказал вдруг невзрачный человечек. Он был так незаметен, что о его присутствии Рен и Фред уже успели забыть, и теперь оба вздрогнули от неожиданности. — Никто не знает его настоящего имени. Он прибыл в прошлом году на утлом судёнышке и назвался Мракорисом. Мрако, как его стали звать для краткости, быстро завоевал доверие герцога. Он ловок, хорошо знает лес и горы, владеет оружием так, что его побаиваются даже наёмники. А ещё он очень жесток и безжалостно расправляется с теми, на кого укажет Оттон. Крестьяне и рыбаки пугают его именем непослушных детей.

— Герцогский пёс… — проворчал Фред.

— Есть ещё одна вещь, о которой вы должны знать, — продолжил Невзрачный. — Вчера в гавань Зааты вошло королевское судно, неф "Милость Инноса". На нём около десятка паладинов и их оруженосцы, не меньше двух десятков вооружённых моряков и восемь пушек. Паладинам известно, что герцог забыл о своих вассальных обязательствах перед Короной, но они не могут покарать его — сил не хватает. У Оттона превосходство в воинах, а благодаря вашему галеону, ещё и в артиллерии. Только и уйти у королевских людей тоже нет возможности, так как неф сильно поврежден и нуждается в основательном ремонте. К тому же, у паладинов кончилось продовольствие.

— А если герцог нападёт на них? — спросил Рен, несколько удивлённый тем, как складно Невзрачный излагает свои мысли.

— Может, и нападёт. Однако и десять паладинов способны здорово проредить его воинство, барон Людвиг не дремлет, а многие горожане и жители лесных селений готовы восстать, как только почувствуют слабость герцога. Да и маги Огня предостерегают Оттона от опрометчивых действий. Поэтому сейчас сложилось некое равновесие, пусть и весьма шаткое. Предводитель паладинов и герцог ведут переговоры, не выпуская из рук оружия. Решительных шагов никто не предпринимает, боясь из-за ошибки потерять всё.

— А сколько у герцога людей?

— Около семи десятков наёмников… осталось, — чуть заметно улыбнулся Невзрачный. — Да ещё трое мелких рыцарей со своими оруженосцами и стрелками — десятка полтора человек наберётся. Ну и личные воины самого герцога, отцы которых служили его отцу. Их около десятка, и это неплохие бойцы. Они не слишком-то довольны деяниями своего господина, но, верные долгу, пойдут за ним до конца.

— Ты так хорошо осведомлён о делах в городе… — начал Рен.

— От этого зависит моя жизнь и мой хлеб, — усмехнулся Невзрачный. — Ты что-то ещё хотел спросить?

— Можно как-то проникнуть в подземелья замка?

— А вот этого я не знаю. Мы давно уже пытаемся подобрать к ним ключик, но пока не удаётся. Говорят, где-то должен быть подземный ход, ведущий из замка за пределы города. Может быть, маги Воды знают что-то, но нам они ничего не скажут, а обмануть их невозможно.

— Причём здесь маги Воды?

— Когда строился порт и закладывался замок, один из них помогал зодчим. Там была подземная река или что-то вроде того, и строители опасались, что вода подмоет основание башен. Вот и позвали мага. Он руководил началом строительства, а вскоре покинул остров. Перед отплытием, как говорят, он посетил монастырь, который тоже строился в это время. Мы полагаем, что этот маг оставил там какие-то сведения об устройстве замка, но точно этого никто не знает…

— А другого способа нет?

— Приятель, в замке постоянно находятся не меньше сорока бойцов, стены его высоки, а ворота окованы железом, как туда ещё можно попасть? — язвительно воскликнул Фред.

— Я слышал, что горы, ограждающие страну Джектил, тоже считаются неприступными, — в тон ему ответил Морской Дракон.

— Ты много знаешь, якорь тебе в глотку… — покачал головой хозяин таверны. — Мы, конечно, проникли в Джектил, но там я похоронил брата и оставил свою ногу, а Грег — глаз! Ты тоже хочешь чего-нибудь лишиться? Например, головы?..

Невзрачный во время этой перепалки с интересом переводил глаза со старого пирата на молодого. Заметив его взгляд, Фред осёкся.

— Ладно, нет смысла спорить. Лучше подумаем, как быть, — проворчал он.

— Мы будем пристально следить за действиями Оттона и его противников, — сказал Невзрачный. — И если представится случай, постараемся им воспользоваться и освободить ваших друзей. Но понадобится золото. Много золота.

— Само собой, — ответил Одноногий.

Проговорив это, он заковылял к двери в свою "каюту", и вскоре вернулся с парой увесистых мешков в руках. Когда Невзрачный взял мешки, он присвистнул от удивления.

— Эти парни так тебе дороги, Фред?

— Они спасли мне жизнь. К тому же, Грег не любит оставаться в долгу. И за добро, и за зло он платит с лихвой.

— Понятно, — сказал Невзрачный и тенью скользнул за дверь. Стоявшие у калитки Гур и Рох проводили его недоверчивым взглядом.

— Кто этот человек? — спросил Рен, когда щуплая фигурка скрылась из виду.

— Тебе лучше этого не знать, — ответил Фред. — И если встретишься с ним ещё когда-нибудь, держись подальше от него самого и его дружков. И не дай тебе Аданос встать у него поперёк дороги! Но если он обещал помочь, то сделает всё, что сможет. А может он немало, уж поверь мне.

— А что будем делать мы?

— Ждать. Что нам ещё остаётся?

— Просто сидеть и ждать? Да я же с ума сойду! И вдруг у этого типа ничего не выйдет, что тогда? — возмутился Рен. — Он что-то говорил о магах Воды и подземном ходе… Ты расскажешь, как добраться до монастыря?

— Сам хочешь идти туда? Может быть, лучше послать кого-то другого? Крестьянина какого-нибудь или охотника, который не осведомлён о наших делах. И не объяснять ему, зачем нам нужны сведения о подземном ходе…

— Фред, неужели ты думаешь, что такая уловка подействует на служителей Аданоса? — всплеснул руками Рен. — Да они со смеху помрут! В Хоринисе, где я прежде жил, проповедовал маг Воды по имени Ватрас. Так он любой обман или недомолвку за пять саженей чуял!

— А почему они тебе должны всё рассказать?

— Не знаю. Может, и не расскажут. Но лучше попробовать, чем просто сидеть сложа руки.

— Ты точно не передумаешь? — в очередной раз спросил Фред. — Есть ведь ещё возможность пойти к барону Людвигу и договориться о совместном с паладинами и ночной гильдией нападении на замок. А можно попробовать устроиться на службу к герцогу и освободить друзей хитростью… Хотя, это ещё опаснее, чем идти через горы к магам.

— Нет. Нападение на замок может оказаться неудачным, а если поступать на герцогскую службу, то пока завоюешь его доверие, всю команду уже казнят. Самый лучший способ — идти в монастырь, — покачал головой Рен. Он уже стоял у двери, готовый к дальней дороге. На боку у него висела шпага из доброй нордмарской стали, а за спиной — длинный упругий лук. Оружие вместе с дорожными припасами ему дал Одноногий.

— Тогда возьми с собой Роха, он тут все тропы знает.

— Да этот увалень мне только мешать будет! К тому же, тебе самому охрана нужнее. Того и гляди, война начнётся…

— Ну, как знаешь! Дорогу хорошо запомнил?

— Не заблужусь, — ответил Морской Дракон, у которого, сказать по совести, все эти повороты, подъёмы, развилки, спуски и изгибы горных троп, описанные Фредом и близнецами, уже несколько перепутались в голове. Но, как обычно, он рассчитывал на свою удачу и способность быстро соображать в сложных положениях.

— Успеха! — напутствовал парня Фред, а крыса, сидевшая по обыкновению на его плече, пронзительно пискнула.

Рен, махнув рукой на прощанье Гуру (или Роху?), сторожившему калитку, вышел за пределы ограды и припустил по тропе, легко огибая шипастые кусты и прыгая через камни. Трёхдневный отдых пошёл ему на пользу.

— Вот демон! Кажется, это и в самом деле не тот поворот… — растерянно оглядываясь, вслух проговорил Морской Дракон. — Как же так? За лагерем старателей я повернул направо, потом перешёл ручей, миновал пастбище, свернул налево, потом ещё два раза направо… Или на той развилке нужно было идти прямо? Акуле в пасть эти горы! Тут и не разберёшь, где тропа, а где просто осыпь или длинный уступ…

Устав ломать голову, он решил пойти дальше по едва заметной тропе, петлявшей между усеивавшими склон огромными бурыми глыбами. Ведь тропа должна привести куда-нибудь, где можно осведомиться о дороге, не так ли?

Вскоре пологий подъём закончился. Рен перебрался через очередную осыпь, обогнул длинную скалу, основание которой заросло невысокими корявыми деревцами, и вышел на край долины. Она оказалась не очень широкой, но весьма извилистой. По дну долины тёк небольшой ручей, а склоны покрывала ярко-зелёная трава. На противоположном краю, у подножия высокого утёса стоял дом.

Рена удивило, что эта постройка сильно отличалась от прочих виденных им хижин жителей острова. Дом больше всего походил на те, в которых обитали фермеры Хориниса. Он был большой, деревянный, крытый гонтом. На стены, обмазанные глиной, были крест накрест набиты узкие рейки, чтобы обмазка лучше держалась. Рядом с домом, под навесом, кто-то заботливо сложил дрова и тюки сена. Над крышей приветливо вился дымок.

Перепрыгнув через ручей, Рен решительно направился к дому. Подойдя к двери, он чуть не столкнулся со смуглой немолодой женщиной, выходившей с кувшином в руках. Женщина вскрикнула от неожиданности и нырнула обратно в дом. Рен счёл за благо оставаться на месте. Ждать ему пришлось недолго, вскоре в дверном проёме возникли двое мужчин. Один, старше среднего возраста, судя по цвету кожи и тёмному узору на лице, был местным уроженцем. Второй оказался белокожим и очень старым. Волосы и борода его были совершенно седыми, а лицо покрывали многочисленные морщины. В руках оба мужчины держали мечи.

— Кто ты? — сухим надтреснутым голосом спросил старик. Видимо, главным здесь был именно он.

— Мирный путник. Сбился с дороги, — ответил Рен. — Я не причиню вам вреда. Мне только нужно узнать, как пройти к монастырю Аданоса.

— К монастырю? — удивлённо поднял седые брови старик. — А сюда ты как попал? Тропа, ведущая в монастырь, находится много ниже и далеко к западу.

— Не знаю, — пожал плечами молодой пират, — кажется, я где-то не туда повернул…

Смуглый мужчина весело усмехнулся и вслед за стариком убрал оружие.

— Проходи в дом, — сказал старик и двинулся внутрь жилища.

Рен направился следом и оказался в длинной комнате, служившей одновременно кухней, столовой и кладовой. Женщина, опасливо покосившись на пришельца, выскользнула наружу всё с тем же кувшином в руках. Смуглый мужчина вышел следом.

— Садись, — показал старик в сторону накрытого стола и установленных вокруг него широких пней, которые использовали здесь в качестве табуретов. — Меня зовут Онар…

— Онар? — удивился Рен. — Не может быть!

— Почему? — в свою очередь удивился старик.

— На Хоринисе, откуда я родом, есть землевладелец, которого зовут так же. Недавно он поднял бунт против короля…

— Ха! Сколько ему лет?

— Не знаю… Может, пятьдесят или больше…

— Племянничек… — проворчал старик. — Это, видимо, сын моего старшего брата.

— Значит, ты тоже с Хориниса?

— Оттуда. Я был младшим сыном в семье, а отец твоего Онара — старшим. Он с юных лет имел большое пристрастие к хозяйству, а я, сказать по чести, рос изрядным шалопаем… Поэтому наш папаша оставил ему все земли, стада и прочее имущество. Значит, братец назвал сына в мою честь. Надо же!

— А здесь ты как оказался?

— Нанялся на королевскую службу, но быстро понял, что карьера воина — не для меня. Нас как раз направили в гарнизон местной столицы, Зааты. Я прослужил ещё полгода, а потом уволился. На свои скромные сбережения купил несколько овец. Построил этот дом, женился. Сын родился… Он погиб во время охоты. Молодой был, как ты сейчас. Тебя как зовут-то?

— Рен.

— Хорошее имя… Да ты ешь, не отвлекайся. Давай, я тебе ещё молока налью.

— Спасибо. А твоя жена, значит…

— Умерла. Лет десять уже прошло. Теперь вот доживаю век со своими овцами и работниками… А мой племянничек, стало быть, решил потягаться с королём?

— Угу, — кивнул Рен, рот которого был набит хлебом

— Ну и дурень! Брата, выходит, нет в живых…

— Я даже не знаю ничего об отце… Онара. Наверное, он давно умер, — запив хлеб молоком, сказал Рен.

Старик вздохнул, немного посидел молча, а затем вновь взглянул на парня.

— В монастырь-то зачем идёшь? В послушники поступить решил?

— Нет. Хотел кое-что узнать у магов, — осторожно ответил Морской Дракон.

— Молодость… Непременно хочется узнать истину, причём, как можно быстрее, — добродушно проворчал Онар. — Я мог бы тебя проводить, если бы ты пришёл лет пятнадцать назад. А теперь я от дома далеко не отхожу, ноги плохо слушаются. Борус тебе тоже ничем не поможет, — кивнул старик в сторону своего работника, вошедшего с охапкой дров в руках. — Он никогда в монастыре не был. Придётся тебе ждать до вечера, когда Кушрок пригонит овец. Хотя, в ночь вы всё равно не пойдёте…

— Кушрок — это твой пастух? — спросил Рен.

— Да. Они стерегут овец по очереди с Борусом, а Тана готовит нам еду.

— А где сейчас стадо? Может, я сам схожу к этому твоему Кушроку и расспрошу о дороге? — предложил Морской Дракон, которого тревога за друзей гнала вперёд.

— Если так уж не терпится, сходи, — кивнул Онар. — Скажи Кушроку, чтобы гнал овец к дому и показал тебе дорогу. Стадо сейчас в верховьях долины, не заблудишься. Только не пугайся, когда увидишь Кушрока. Он немного странно выглядит…

Рен поблагодарил гостеприимного хозяина и выскочил за дверь, едва не сбив с ног Тану, которая возвращалась от ручья с кувшином воды.

Стада в верховьях не было. Морской Дракон добрался до того места, где ручей падал с обрыва и бежал дальше по долине к дому Онара. Вокруг было совершенно пустынно, только кружила в вышине большая птица. Недоумённо оглядываясь, парень побрёл назад. Через сотню шагов он заметил впереди устье распадка, примыкавшего к долине с востока. Видно, когда Рен пробегал здесь, торопясь к пастуху, он не обратил внимания на эту особенность рельефа.

Трава в распадке хранила свежие следы овечьих копыт. Похоже, Кушрок погнал стадо именно туда. Рен побежал по следам. Распадок был довольно узким, на дне его виднелось поросшее травой русло, наполнявшееся водой, судя по всему, только во время зимних дождей. Левый склон поднимался плавными уступами, а правый огибал высокий скалистый утёс. Миновав его, Рен, наконец, увидел пасущихся овец. Стадо насчитывало десятка три голов, что по меркам разорённого войнами и поборами Хориниса было немало. Пастуха нигде не было видно.

Вертя головой по сторонам, парень прошёл выше, туда, где распадок терялся среди нагромождения больших каменных обломков. Он вскарабкался на один из камней, чтобы оглядеться, и услышал вопрос, заданный низким хриплым голосом откуда-то снизу и справа:

— Твоя кто есть?

Рен резко повернулся на голос, едва не вскрикнув от неожиданности. Рука непроизвольно рванула эфес шпаги, а глаза уже остановились на клыкастой орочьей морде.

— А ты кто? — резко спросил парень, так и не вытащив до конца оружие.

— Моя Кушрок, — был ответ.

— Ты Кушрок?!! Пастух Онара?

— Моя пастух.

— А здесь ты что делаешь? — спросил Рен, спрыгивая с камня.

— Овцу искать. Забралась в камни. Моя думать, её утащили драках-агашх.

— Кто-кто?

— Как это сказать… Маленькие драконы, — с трудом выдавил орк из своей клыкастой пасти.

— Тут водятся драконы?

— Маленькие, агашх… Они не плюй огонь.

— Детёныши что ли?

— Нет, порода такой. Дракх-агашх. Онар говорить вирве… нет… виверна.

— Виверны? Они здесь живут? А я всегда думал, что это сказки…

— Зачем сказки? — удивился Кушрок. — Живут. Овец таскать любят.

— Поди ж ты, — покачал головой Рен. Потом вспомнил о деле, ради которого пришёл сюда. — Кушрок, меня прислал твой хозяин. Велел отогнать овец к дому и показать мне дорогу к монастырю магов Воды. Знаешь, где он находится?

— Моя знать. Только овец сейчас гнать не стану.

— Почему это?

— Моя говорить, — терпеливо, как маленькому, вновь стал объяснять орк, — овца пропадать. Видать, дракх-агашх утащили. Моя находить овцу, потом вести тебя к водяным магам.

— Но я спешу, а ты свою овцу, может, до ночи искать будешь!

— Моя пастух. Все овцы на траву гонять — все назад приводить. Нельзя бросать овцу! Надо искать! Тогда твой вести.

— Якорь тебе в глотку, чудо волосатое! — потерял терпение Рен. — У меня там друзья пропадают, а ты здесь со своей овцой, Белиарово отродье!

— Моя овца находить, потом тебя вести! — упрямо повторил Кушрок. Было видно, что он тоже начинает злиться.

— Демон с тобой! Пошли, вместе поищем твою скотину, а потом ты меня отведёшь в монастырь.

— Пошли! — обрадовался орк.

— Куда идти-то?

— Туда, — указал пастух на узкие уступы, прорезавшие крутой бок утёса. — Их там гнездо.

— Однако… — почесал в затылке Рен.

Орк тем временем уже направился к утёсу, поправляя на спине большой топор с двойным лезвием. Задрав голову, он нащупал взглядом подходящий выступ, тяжело подпрыгнул, уцепившись руками за край, и начал довольно уверенно карабкаться вверх. Рену ничего не оставалось, как последовать за ним.

Одолев подъём, они оказались на узкой площадке, заросшей кустарником. Впереди высилось новое нагромождение скал. Орк оглянулся на парня, кивком приказав ему идти следом, и вскарабкался на камень у подножия скал. Оттуда он перебрался на нечто вроде тропы, уходившей выше. Тропой в полном смысле это не было — просто каменный карниз, по которому можно было идти, прижимаясь к скале. Карниз огибал скалы справа налево, а потом резко обрывался. Добравшись до его конца, орк подпрыгнул, втащив своё тяжёлое тело куда-то вверх. Рен влез следом и оказался перед тёмным входом в пещеру.

— Их здесь гнездо, — сказал Кушрок, доставая из-за спины топор.

— Ты точно знаешь?.. — начал Морской Дракон, но немедленно был отброшен в сторону мощным толчком волосатой руки. Над тем местом, где он только что стоял, мелькнула крылатая тень. Орк взмахнул топором, прочертив широкую дугу, но промахнулся и обиженно взревел.

Рен восстановил равновесие, снял с плеча лук и быстро наложил на тетиву тяжёлую боевую стрелу. Тем временем из пещеры вылетела вторая виверна, но Кушрок уже был наготове и встретил тварь ударом в крыло. Его самого чуть не сбросило вниз, однако орк удержался. Яростно рыча, он принялся месить врага топором. Тварь шипела и огрызалась.

Морской Дракон заметил вылетевшее первым чудовище, которое, описав круг, возвращалось к устью пещеры. Целясь в стремительно приближающийся силуэт, он слегка запоздал с выстрелом и спустил тетиву, когда виверна была уже в двух саженях. Крылатая тварь столкнулась сначала с кованым наконечником стрелы, а потом с самим стрелком. Удар сбил молодого пирата с ног и отшвырнул в устье пещеры. Выронив лук, он проехался спиной и плечом по неровному каменному полу, сдирая одежду вместе с кожей. Смертельно раненая виверна ударилась крылом о камень, рухнула рядом с Реном и забилась в конвульсиях.

Орк между тем расправился со своим противником и бросился вглубь пещеры, попутно подхватив с пола Рена, который не мог прийти в себя от боли. Однако ему пришлось бежать за Кушроком. Заклинание магического света, припасённое ещё на галеоне, было наготове, и парень активировал его на ходу. В отличие от орка, в такой темноте он видеть не мог. Кушрок мельком оглянулся на вспыхнувший за спиной свет, припустил ещё быстрее.

Они миновали два поворота и оказались в просторном помещении, заваленном костями, обрывками шкур и помётом. Запах стоял преотвратный. Посередине логовища, в округлом углублении копошились три детёныша виверны с недоразвитыми крыльями. Узкими челюстями, усеянными мелкими острыми зубами, они пытались прогрызть густую шерсть овцы. Животное стояло посреди гнезда, растопырив ноги и жалобно блея, пыталось сбросить с себя настырных гадёнышей.

Орк подскочил к гнезду и короткими взмахами топора избавил свою подопечную от хищников. Убрав топор и подхватив овцу на руки, он посмотрел на Рена и радостно осклабился.

— Овца живой совсем! Наша быстро приходить. Хорошо!

— Она, может быть, и совсем живая, а вот я не вполне, — прошипел Рен, чувствую сквозь саднящую боль, как по спине и руке стекают тёплые струйки крови.

Орк обошёл парня сбоку, внимательно посмотрел на него и сказал:

— Пошли к выход! Лечить будем.

— Тоже мне, целитель выискался, — проворчал пират, стараясь не отставать от Кушрока и поминутно спотыкаясь.

После того, как Рен выпил бутылочку целебного зелья, орк, достав из сумки охапку травы и разжевав её, стал прикладывать полученное таким незатейливым образом средство к ранам на его спине. Боль, вначале резкая, стала понемногу утихать.

— Трава лечебный, — сказал Кушрок. — Тихо сидеть, легче будет.

— Спасибо. Уже легче.

— Моя сейчас овца лечить.

Рен понаблюдал, как орк заботливо перебирает овечью шерсть и накладывает на раны ту же самую разжёванную траву. При этом он совершенно не обращал внимания на собственное предплечье, разорванное острыми зубами виверны. Боль в спине Рена успокаивалась, а магический камень на груди пульсировал, передавая силу избитому телу.

— Кушрок, а как ты попал в пастухи к Онару? — спросил парень.

Орк коротко взглянул на него и, вновь склонившись над овцой, ответил:

— Онар меня лечил.

— А ты что, болел чем-нибудь?

— Болел. Со скалы падал.

— Тоже за вивернами гонялся?

— Нет. Моя молодой был. Когда орк охотник становится, надо делать испытание. Я брал дубина и ходил на глорха. А глорх был не один, его друзья меня кусать. Я два убил, а потом со скалы падал, кости ломал. Другие орки ходили, смотрели, говорили: "Дохлый совсем. Не стал охотник, плохой орк, хоронить не надо". И уходить. Я лежать, умирать. Онар пришёл, меня видел, Борус позвал. Меня несли, долго лечили. Я их слова понимать начал, сам говорить. Потом овец пасти стал. Охотник тоже стал. Теперь у Онара живу, к другим орки ходить не буду.

— А если назад позовут?

— Не позовут. Кушрок мёртвый орк. Они видеть — не говорить, не смотреть. Гушр-рх.

— Чего? — не понял Рен.

— Гушр-рх. Как надо сказать? Запрет. Духи не велят. Кушрок со скалы падал — Кушрок мёртвый орк. Мёртвый нельзя быть живой. А Онар добрый. У него хорошо.

— Ты смотри — разбился, значит спасать нельзя. Дикость какая… — пробормотал озадаченный Рен.

— Обычай, — пожал волосатыми плечами Кушрок. — Предки заповедать. Все орки так делай.

Рен поднялся и подошел к убитым вивернам, чтобы получше их рассмотреть. Твари оказались похожи на снепперов, но казались тоньше и легче, обладали более длинными челюстями и хвостом, а задние ноги, наоборот, были короче. Самым же главным их отличием были большие перепончатые крылья и гребень вдоль хребта.

Сзади неслышно подошёл Кушрок.

— Овца сейчас полежит и вставать. Тогда пойдём. А пока надо дракх-агашх драть. Шкура хороший… Потом Тана сказать, твой одежда зашить. Дырка сзади какой…

И вот они снова карабкаются по скалам, то подтягиваясь на руках, то вслепую нащупывая ногами узкие уступы на спусках. Рен уже совершенно выдохся и сбил до крови колени и локти, когда орк решил устроить привал на каменистой площадке, посреди которой возвышался покрытый непонятными рунами гранитный столб.

— Уже близко, — привалившись спиной к столбу, сообщил Кушрок. — Сейчас вниз, утёс обходить, а потом вдоль речка.

— Какой речки?

— Разве не видел? Во-о-н тот гребень шли, речка внизу тёк…

— Я под ноги смотрел, чтобы не упасть. Где уж тут красотами любоваться!

— Надо смотреть, дорогу запоминать, врага далеко видеть… Ты, значит, не видеть — мост падал?

— Какой мост?

— Через речка мост. На верёвки висел, теперь падал. Если Рен свой дорога ходил, Онар не попал — мост не проходи, в монастырь дорога нет. Назад обходи. Два или больше день…

— Постой-постой… Про мост мне что-то говорили. Так, выходит, он обрушился?

— Моя говорить — падал, — важно подтвердил орк.

— То есть, если бы я не заблудился, то мог потерять дня два-три? Вот повезло-то…

— Вставай. Солнце скоро за горы падать, а твоя в темноте — в пропасть.

— Пошли, — сказал Рен, с трудом распрямляя ноги.

Последний спуск был не таким крутым, как предыдущие. Однако он был длинным, камни под ногами постоянно норовили вывернуться и покатиться вниз, увлекая за собой путников. Но, наконец, склон остался позади. Рен и Кушрок обогнули обрывистый утёс и услышали многократно усиленное эхом журчание воды где-то далеко внизу. Подошли к обрыву и осторожно заглянули вниз, но там было уже совершенно темно.

— Плохой речка, — сделал вывод орк. — Падай — кости ломай и тони. Его речка Скелетов люди звать…

— А орки как называют?

— Панчак-Варрок. Значит Большой Шаман.

— Почему?

— Легенда такой старый есть. Потом расскажу… Давай, ходить надо.

Они побрели по узкой тропке, петлявшей вдоль извилистого русла. Сумерки стремительно сгущались, и огни монастыря, открывшегося за очередным уступом, показались неожиданно яркими. Кушрок остановился.

— Там водный маги живут. Прямо ходи — близко.

— А ты?

— Моя назад. Маги орка не любят. Сразу ледяной стрелы кидай.

— Как же ты в темноте?

— Моя видеть… А Рен утром назад ходи — я ночью под тот стена лестница из жерди буду делать.

— Под какой стеной?

— Гора длинный. Где сосны. Мы его обходить долго, а ты утром прямо ходи и лестница вниз. Там быстро Онаров дом попадать… Орки нельзя такой лестница ходить — коленка цеплять, пятка скользи, падать, — чуть подумав, добавил Кушрок.

— Здорово! А то я уже было голову начал ломать, как обратно стану пробираться…

— Моя назад ходи, — отрубил орк и, развернувшись, быстро скрылся в сумраке.

Рен направился вперёд, к горевшим в темноте огням, и вскоре оказался перед деревянными воротами. На громкий стук в створки с другой стороны раздался недовольный голос:

— Кого там ещё принесло в такой час?

— Не знал, что служители Аданоса столь гостеприимно встречают усталых путников, — с укоризной в голосе ответил Морской Дракон.

За воротами завозились, и одна из створок отошла в сторону с лёгким скрипом. Вспыхнул огонь, и в свете факела Рен увидел рослого бородатого парня в клёпаной, обшитой на плечах мехом куртке. Бородач был вооружён боевым посохом и длинным луком.

— Ну? — хмуро осведомился привратник.

— А это, разве, не монастырь?.. — слегка опешил Рен.

— Монастырь конечно.

— А ты тогда кто такой?

— Стражник, не видишь что ли? Ну, заходи, раз пришёл. Маги сейчас как раз с вечерней молитвы пойдут…

Бородатый отступил в сторону, и Рен проскользнул мимо него во двор. Сзади заскрипели запираемые ворота.

Двор монастыря оказался просторным, его ярко освещали высокие кованые фонари, похожие на те, что расставлены на улицах Хориниса. В их свете было видно, что пространство двора разделено вымощенными камнем дорожками, между которыми на тщательно обработанных клочках земли пышно разрослись какие-то травы. Дорожки сходились у небольшого островерхого храма, выстроенного, как и остальные здания монастыря, из дерева. Перед храмом в широкой каменной чаше журчал фонтан. Справа и слева вдоль внешних стен располагались длинные невысокие постройки, где, видимо, помещались жилища магов.

Дойдя до фонтана, Рен услышал доносившиеся из храма голоса. Потом навстречу ему стали выходить одна за другой фигуры в длинных сине-зелёных одеждах. Следом за ними вышли несколько голоногих парней в робах того же цвета, что и одеяния магов. Рен сразу догадался, что это послушники монастыря Воды, хотя никогда их прежде не видел. Сзади неслышно подошёл бородач-привратник и, прокашлявшись, произнёс:

— Уважаемый Скарадиан, здесь вот парень к вам…

Маг, которого назвали Скарадианом, остановился против Рена и стал с любопытством его рассматривать. Морской Дракон, не любивший столь бесцеремонного обращения, тоже начал разглядывать мага. При этом он отметил, что Скарадиан, бывший, судя по всему, настоятелем монастыря, выглядел гораздо моложе двух старцев, стоявших за его плечами. У мага были длинные светлые волосы и бледная кожа, лицо обрамляла бородка — тоже светлая. В то же время, оба старых мага, ещё трое более молодых и большинство послушников выглядели, насколько можно было рассмотреть в неровном свете масляных фонарей, как большинство уроженцев Южных островов. Они были в большей или меньшей степени смуглокожими и поголовно черноволосыми, если не считать убелённых сединами старцев.

— А ты смел, сын мой, — улыбнувшись, проговорил Скарадиан. — Что привело тебя к нам?

— Мне нужна ваша помощь, — отвечал Рен.

— Да? Я было подумал, что ты желаешь стать послушником… И, кстати, как ты прошёл? Ведь мост через реку прошлой ночью разрушил камнепад, и мы не успели починить его.

— Меня провёл горными тропами пастух Онара.

— Тебе повезло, что ты вышел к ферме. Иначе мог проплутать много дней или погибнуть… Так какая помощь тебе нужна от нас? Советую отвечать правдиво и ничего не утаивать — только так мы поймём, стоит ли тебе доверять.

Рен, встречавшийся в Хоринисе с магами Воды, в особенности с Ватрасом, обладавшим нечеловеческой проницательностью, прекрасно понимал, что лгать служителям Аданоса себе дороже. Он вздохнул и принялся рассказывать…

Утром его разбудил послушник и сказал, что настоятель принял решение и ждёт в храме. Рен сел на жёсткой постели и огляделся. Вчера он так устал, пробираясь по скалам и осыпям, а потом рассказывая во всех подробностях о злоключениях капитана Грега и его команды, что, как только послушник проводил его до кровати, пират рухнул на неё и мгновенно уснул. Теперь, осмотревшись, он понял, что ночевал в маленькой комнате с деревянными стенами. Дверь помещения не запиралась, а узкое оконце выходило в монастырский двор. Кроме кровати в комнате имелись ещё стол и скамейка. На столе стоял скромный завтрак — жиденький рыбный суп, который и ухой называть стыдно, два яблока, ещё несколько каких-то незнакомых фруктов и бутылка воды.

Справедливо рассудив, что маг в обществе своего божества не соскучится, Рен не пошёл сразу к настоятелю, а принялся за еду. К монастырскому угощению он добавил изрядный кусок холодной баранины и ломоть сыра, которые дала ему на дорогу Тана. Быстренько прикончив всё это, парень отправился в храм.

При свете солнца монастырь Аданоса выглядел ещё приятнее, чем ночью. Растения, занимавшие большую часть двора, цвели и благоухали. Наряду с обычными травами — серафисом, лечебным корнем, огненной крапивой и тому подобными — там было много совершенно незнакомых Рену растений. Они не только буйно разрастались на клумбах, но и оплетали жилища магов и послушников, хозяйственные постройки и храм, оказавшийся более красивым и изящным, чем виделось во вчерашней темноте. Островерхую постройку покрывала искусная резьба в виде виноградных лоз и каких-то замысловатых узоров.

На площадке перед храмом, возле фонтана, седовласый маг занимался с троими послушниками. Что-то им объясняя, он поднимал ладони кверху, и между его сухими коричневыми пальцами возникал шар искристого зеленоватого света. Послушники старались повторять действия наставника, но получалось у них не очень. Ещё одна группа послушников в обществе молодого мага и двух вооружённых парней, одетых так же, как вчерашний привратник, деловито сновала у ворот. Они увязывали какие-то доски и толстые канаты. Рен догадался, что обитатели монастыря собрались чинить разрушенный мост.

Миновав двор, Рен погрузился в уютный сумрак храма. Скарадиан, сложив руки, стоял на коленях перед деревянной статуей Аданоса. Божество Воды и Равновесия было изображено в виде длиннобородого старика с добрым лукавым взглядом, опиравшегося на кривой суковатый посох. На поясе, которым была перетянута искусно вырезанная долгополая одежда статуи, висели маленькие весы, сделанные из того же материала, что и глаза Аданоса. Материалом этим был, судя по цвету, аквамарин. Ноги изваяния скрывались за невысоким алтарём. В отличие от гордого и неприступного Инноса, возле статуи которого человек чувствовал себя мелким и грешным, Аданос производил какое-то умиротворяющее действие. Почувствовав это, Рен опустился рядом с магом.

Так они постояли некоторое время перед статуей, беззвучно вознося молитву. Потом Скарадиан поднялся и отступил в сторону. Рен тоже встал и повернулся к магу.

— Итак, — со значительным видом начал служитель Аданоса, — мы обдумали твой рассказ и обсудили твою просьбу. Пираты, конечно, преступники. Но Великий Аданос учит нас, что всё сущее под Оком Инноса имеет право на существование. Без волков мир столь же ущербен и неполон, как и без овец. Морские разбойники, даже творя злодеяния, способствуют сохранению мирового Равновесия. К тому же, пираты, как и все моряки, почитают Аданоса. Вот и твой капитан… Грег, кажется? Если не ошибаюсь, это именно он передавал для нашего монастыря щедрое пожертвование несколько лет назад…

— Грег? — удивился Морской Дракон. — Вот уж не думал. Он такой скупой…

— Всегда лучше поступиться малым, но сохранить и приумножить большое. Твой капитан поступает правильно, — назидательно проговорил маг. — Думаю, и мы поступим верно, если поможем ему избежать гибели. Мы уже послали гонца к барону Людвигу с просьбой потревожить владения герцога и отвлечь его от всех прочих дел, в том числе и от расправы над твоими друзьями. Если в порту стоит корабль с королевскими людьми, этот случай нельзя упускать…

— А подземный ход в замок? Он существует?

— Горо, наш хранитель библиотеки, утверждает, что подземный ход действительно был. Он ещё перед рассветом спустился в книгохранилище и ищет ответ на твой вопрос. Пойди к нему и узнай, удалось ли что-нибудь обнаружить.

— А где здесь у вас библиотека?

Вместо ответа настоятель вышел из храма и указал рукой на небольшое строение справа. Рен поблагодарил и хотел уже идти, но, вспомнив что-то, остановился.

— Почтенный Скарадиан, могу я сделать пожертвование?

— Конечно. Это никому не запрещено.

— Надеюсь, этих золотых будет довольно?

— Каждый жертвует в силу своих возможностей. Пойди, положи свой дар на алтарь.

Рен последовал совету. Он с поклоном опустил монеты на алтарь, а когда выпрямился, почувствовал, как мышцы внезапно напряглись помимо его воли, и тут же вновь расслабились.

— Аданос даровал тебе силу. Он укрепил твои мускулы и сделал тебя более гибким, — раздался из-за спины голос настоятеля.

Довольный парень отправился в библиотеку. Подходя к двери в маленькое строение, он ожидал увидеть пару книжных шкафов — больше туда всё равно бы не влезло.

Когда-то, ещё подростком, он побывал с отцом в монастыре Инноса. Пока Вильям договаривался с хмурым магом Огня о цене и обсуждал подробности заказа, Рен бегал по двору и совал свой любопытный нос во все двери. Заглянув в библиотеку, он был поражён количеством огромных шкафов, заваленных свитками и фолиантами в разноцветных кожаных и суконных переплётах. Рен так загляделся, что очнулся лишь после того, как выходивший из библиотеки послушник в короткой красной робе довольно бесцеремонно отодвинул его в сторону…

"Должно быть, маги Воды читают гораздо меньше, чем слуги Инноса… Почему же тогда они такие умные?" Так думал Рен, входя в низкую дверь. Но тут же остановился, растерянно оглядываясь. Книг не было вообще, как и их хранителя. Помещение оказалось совершенно пустым, если не считать резных деревянных перил у дальней стены. Недоумение Рена тут же рассеялось, когда он заметил уводившие куда-то вниз широкие ступени, которые и ограждали перила.

Спустившись на два пролёта, Рен оказался в огромном зале, освещённом несколькими люстрами. Люстры были сделаны в виде больших корабельных штурвалов, подвешенных к потолку на толстых цепях. Вдоль помещения в несколько рядов стояли длинные шкафы, доверху набитые книгами.

— Ого! — вслух сказал Рен. — Куда там монастырю Инноса…

— Кто там? — раздался скрипучий голос откуда-то из-за стеллажей.

Рен направился на звук и, зайдя за шкаф, увидел сидевшего за столом старца, одного из тех, что выходили вчера из храма вместе с настоятелем. Старец, оторвав взгляд от книг, вопросительно смотрел на Рена, огонь светильника придавал его бороде желтоватый оттенок.

— Ты Горо? — спросил парень.

— Да, это я. Пришёл узнать о подземном ходе?

— Тебе удалось что-то найти?

— Удалось. Правда, новость тебя вряд ли обрадует. Ход действительно существовал, но в настоящее время он засыпан.

— Засыпан?

— Видишь ли, тоннель выходил из замковых подвалов и вёл к серебряному руднику, расположенному к западу от Зааты. Лет тридцать назад рудник обрушился. Погибли десятки людей. Туда прорвалась подземная река, подобная той, что течёт под нашим монастырём…

— Здесь есть подземная река? — удивился Рен.

— А ты что, разве не слышишь?

Морской Дракон притих и скорее почувствовал, чем услышал глухой неясный гул где-то под полом.

— За теми шкафами есть небольшая дверца, — продолжал Горо, — которая ведёт на ещё одну лестницу. По ней можно спуститься в пещеру, где течёт речка. Она маленькая, это скорее просто ручей. Где-то дальше он впадает в реку Скелетов.

— А монастырь он не подмоет?

— В этом мире ничто не вечно. Когда-нибудь и скала, на которой стоит наша обитель, рухнет в пропасть. Но это произойдёт ещё очень не скоро. Мы, маги Воды, умеем чувствовать речные потоки и понимать изменения, которые они производят… Вот, посмотри, я нашёл книгу, где рассказывается о строительстве замка и подземного хода.

Рен склонился над жёлтыми страницами толстого потрёпанного фолианта. Хмуря брови, разбирал строчки, написанные витиеватым старинным почерком. Дочитав страницу, он поднял голову.

— Выходит, герцог преследовал сразу две цели: получить дополнительный путь отступления на случай осады замка и возможность присматривать за рудником.

— Да, прадед нынешнего герцога был предусмотрительным человеком. Смотри, здесь даже чертёж имеется, — сказал Горо, перевернув страницу.

— Ого, если вот эта линия обозначает городской защитный вал, то от замка до рудника не так уж далеко!

— Ближе, чем ты думаешь. Это старая стена. С тех пор город разросся вдвое, и вал перенесли дальше на запад. А здесь сейчас проходит улица Аллигаторов.

— Можно, я срисую чертёж? Так, на всякий случай…

— Конечно. Думаю, от этого не будет никакого вреда.

— Большое спасибо, почтенный Скарадиан, — сказал Рен на прощание.

— За что? Мы мало чем помогли тебе.

— Не знаю, может быть, удастся отыскать какой-нибудь лаз в рудник. Но даже если нет, благодаря нападению баронских дружинников наши парни получат отсрочку. Я очень благодарен вам.

— Ты точно не хочешь подождать, пока починят мост? Там уже немного осталось…

— Нет. Я лучше пойду знакомой дорогой, а то опять заплутаю.

— Как знаешь. Вот, возьми это кольцо. Если встретишь воинов барона Людвига, покажи им. А то мало ли что… Благослови тебя Аданос!

— До свидания, — уже на бегу отозвался Рен.

Он покинул монастырь, легко пронёсся по тропке между утёсом и ущельем, затем, свернув налево, начал взбираться вверх по склону. Через час, миновав пару скалистых гребней, Рен начал карабкаться на длинную гору, плоская вершина которой поросла кривыми, потрёпанными ветром соснами. Дело это оказалось нелёгким, часто приходилось подтягиваться на руках, пробираться по узким уступам. Два раза Рен срывался и едва не летел вниз, но вновь нащупывал ногами опору и продолжал упрямо ползти вверх.

Оказавшись на вершине, он присел перевести дух. Щурясь, посмотрел на безоблачное небо и солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь редкие кроны. Высоко вверху проплыл крылатый силуэт с длинным хвостом и шеей. "Дракх-агашх", — усмехнулся Рен, вспомнив местное орочье название виверны. На Хоринисе такие твари не водились. Он встал и пошёл дальше. Восточный склон горы был вполне проходим до того места, где он заканчивался пятисаженным обрывом. Но там Кушрок обещал поставить лестницу.

Орк своё обещание выполнил, но отыскать лестницу оказалось непросто. Пришлось порядком побродить вдоль обрыва, ежеминутно рискуя соскользнуть вниз. Наконец, над чахлым кустиком, прилепившемся над самым обрывом, он заметил концы грубо отёсанных жердей. Рен обхватил их ладонями и осторожно перенёс ногу на верхнюю ступеньку. Лестница скрипнула, но держала надёжно, а снизу донёсся ободряющий рык орка.

Как только парень оказался внизу, Кушрок схватил его за плечо своей широкой волосатой лапой и вместо приветствия изрёк:

— Кушрок решать — ходить с Реном.

— Ты хочешь идти со мной выручать пиратов?

— Моя так решать.

— Даже и не знаю… А если мне придётся тайно пробираться в город?

— Кушрок тогда ждать в лесу. А если драться — помогать.

— А Онар тебя отпустит?

— Моя решать, Онар отпускать, — без тени сомнения на клыкастой морде заявил орк.

— Ну, если ты так решил, идём!

Они спустились в распадок, где впервые встретились вчера днём. Неужели это было только вчера? Рену казалось, что со времени его выхода из таверны прошла неделя — столь насыщенными оказались эти сутки с небольшим.

Впрочем, как выяснилось, запас неожиданных событий, припасённых судьбой на эти дни, ещё не иссяк. Когда они приблизились вдоль берега ручья к жилищу старого Онара, орк внезапно остановился и молча потянул Рена за нагромождение каменных глыб, которое они как раз огибали. Парень осторожно выглянул из-за камня и понял, что на ферме неладно. Заполошно блеяли в загоне овцы, которым полагалось давно быть на пастбище. Потом послышались чьи-то грубые голоса.

— Там человеки, — тихо проговорил орк, когда Рен спрятался обратно за камни. — Чужаки! Они красть овцы!

— Погоди! Не похоже, что это грабители, — удержал Рен Кушрока, порывавшегося мчаться к ферме с топором наперевес. Парень вновь выглянул из-за глыбы и увидел стоявших у забора людей в доспехах наёмников герцога Оттона. Воины не заметили его, так как один из них как раз прикуривал от самокрутки второго. Потом они повернулись к невидимому Рену выходу из дома. Оттуда послышался шум и ещё один наёмник вытолкал на открытое место старика Онара.

— Совсем обнаглел, проклятый бунтовщик! — заорал он. — Ты сколько уже лет подать не платишь?

— Я в срок всё уплатил! — выпрямляясь, отвечал Онар. — Владетель здешних земель — барон Людвиг. Вот ему я и заплатил всё, что положено по закону!

— Ах ты старый шныг! — рявкнул стражник и ударил старика кулаком. Онар упал.

Рен понял, что момент подходящий, а дальше ждать нельзя, и натянул тетиву лука. Первая стрела вошла одному из наёмников в спину, как раз между пластинами доспеха. Воин вздрогнул, постоял немного, потом медленно опустился на колени и рухнул вниз лицом. А в воздухе уже просвистела вторая стрела. Правда, этот выстрел был не столь удачен. Второй наёмник, почуявший неладное, как раз поворачивался к смертельно раненому товарищу, когда Рен отпустил тетиву. Наконечник рассёк защищённое толстой кожей рукава плечо. Даже отсюда было видно, как брызнула кровь. Воин отскочил назад, пытаясь спрятаться за углом дома. Последний наёмник, оставив в покое Онара, сорвал из-за спины арбалет. Выстрелить он успел только раз. Болт высек из камня искры около лица Рена. А потом мимо парня с рёвом пронеслось что-то огромное, мохнатое, сверкающее лезвиями топора. Атакующий Кушрок был ужасен.

Наёмник с лихорадочной спешкой натянул тетиву и положил в жёлоб новый болт. Он поднял оружие, но выстрелить не успел — топор орка вышиб арбалет из его рук. Следующий удар пришёлся поперёк груди, и латы не выдержали… Тот наёмник, что был ранен в плечо стрелой, напал на Кушрока сбоку, но его меч встретил клинок Рена…

Остановившись, парень и орк посмотрели друг на друга, а потом бросились к лежавшему на земле Онару.

— Его живой! — радостно прорычал Кушрок, бережно поднимая старика.

Сзади вдруг раздался крик, и из дверей дома выскочила Тана. Платье на ней было разорвано, волосы растрепались. Следом выбежал ещё один наёмник. Увидев Рена, он хищно встопорщил жёсткие варрантские усы и выхватил меч. Похоже, он счёл, что сможет расправиться с молокососом без особого труда. Бешено заплясала и зазвенела сталь. Когда варрантец сползал по стене, его остановившийся взгляд выражал удивление…

Рен вбежал в дом и заозирался, ища новых врагов. Но там больше никого не было, кроме лежавшего на полу Боруса. Парень присел возле пастуха, отложив в сторону меч. Осторожно повернул Боруса на спину. Тот застонал и с трудом приподнялся.

— О, моя голова! — болезненно морщась, произнёс пастух.

— Радуйся, что вообще жив остался, — ответил ему Рен, убирая меч в ножны. Он ощутил, как пульсирует магический камень на груди, заживляя раны, полученные в схватке с наёмником.

Избранный проснулся рано. Он сразу вскочил на ноги, чувствуя себя полным сил и готовым к действию.

— Я должен разобраться со всем этим, — сказал он на прощанье заспанному Диего, — иначе три сумасшедших братца и их слуги никогда не оставят меня в покое!

— А что ты после делать будешь? — ответил вопросом бывший разведчик-призрак из Старого лагеря Миннентальской каторги, а ныне один из наиболее уважаемых торговцев Верхнего квартала Хориниса. — Ты же сопьёшься со скуки… Впрочем, всё равно — удачи!

Избранный пожал руку старому другу и помчался к гостинице. Там его уже ждал старый Джек, привыкший вставать ни свет ни заря. А Диего вернулся в постель, где, сладко потягиваясь, его ждала рыжеволосая красотка.

Избранный и старый моряк обменялись короткими приветствиями и направились к Восточным воротам. Пересекая рыночную площадь, которая была ещё пустынной по причине ранней поры, они встретили Кантара. Он уже раскладывал товар на одном из прилавков.

— Надеюсь, здесь всё краденое? — осведомился Избранный, остановившись перед торговцем.

— Почему краденое?.. А! Опять издеваешься! Всё не можешь меня простить…

— А ты что, хочешь, чтобы тебя простили? Бедный, бедный Кантар! Никто не хочет его понять и простить, а он так раскаивается…

— А что, если действительно раскаиваюсь? — спросил вдруг Кантар. — Не может у человека совесть проснуться?

— Брось, парень! — вмешался Джек. — Я тебя давно знаю. Откуда у тебя совести взяться?

— Не хотите, не верьте, — ответил торговец. — Кстати, болтов у меня не хотите купить? Хорошие, с усиленным наконечником и дубовым древком…

— Ух ты! Где спёр? А цена какая? По три золотых за штуку? — ехидно осведомился Победитель Драконов.

— Красть — это по твоей части, — парировал Кантар, — а я купил. Цена же для тебя особая — пять золотых…

— Ого!

— …за десяток.

— Да ты, никак, заболел! Или и впрямь совесть проснулась?

— Понимай, как хочешь. Так ты берёшь или нет?

Озадаченный Избранный внимательно осмотрел несколько болтов, попробовав их на прочность, оценив баланс и качество материала. Убедившись, что болты действительно отличные и прекрасно подойдут к его мощному арбалету, взятому в Чёрном ущелье с трупа незадачливого убийцы, он решил пополнить свои запасы.

— Не знаю, что на тебя нашло, но, пожалуй, возьму сотни три.

Запихав в свою безразмерную сумку три тяжёлые связки и отсчитав полторы сотни монет, Избранный ещё раз с сомнением взглянул на Кантара, с невозмутимым видом стоявшего у прилавка, и вслед за Джеком направился к воротам. Полотнище ворот уже было опущено на цепях, превратившись в мост через ров, недавно вычищенный и углубленный. Стражники проводили путников почтительными взглядами, видимо зная, куда те направляются.

Едва отойдя от ворот, Избранный увидел Лестера, стоявшего на дороге. Одет он был по-походному. На поясе Лестера висел широкий меч, а за спиной — длинный, круто изогнутый лук.

— Здорово, дружище! — приветствовал его Избранный. — Куда это ты собрался?

— В Рудную долину. Нам ведь по пути, не так ли?

— Сегодня утро неожиданностей? — удивился Победитель Драконов. — Ты что, решил воспользоваться амнистией, которую объявил Хаген.

— Плевал я на Хагена и его амнистию, — наморщил свои татуировки Лестер. — Мне надо попасть в Болотный лагерь.

— Да? А в наследство Бергмара ты вступить не желаешь? А то там уже один дезертир присвоил твой графский титул…

— Плевать мне на титул! Я и в форт ходил, только чтобы помочь тебе разрушить проклятый Барьер.

— А в Болотном лагере тебе что понадобилось?

— Понимаешь, — бросив быстрый взгляд на Джека, ответил Лестер, — там тайничок один остаться должен. А в нём — несколько камней с рунами. Не знаю, действует ли ещё наша старая магия, но попробовать стоит. Я когда из долины бежал, ни о чём не помнил — так голова разламывалась. А теперь вот решил сходить, поискать…

— Ладно, идём к порталу!

— Может, лучше по дороге? — остановился вдруг Джек. — Глядишь, подвезёт кто… А с магией этой, порталами и прочей пакостью неизвестно, что выйдет…

— Старый морской волк в ужасе. Смотри, Лестер! Когда ещё увидишь такое зрелище? — усмехнулся Избранный.

— Ты что же, салага, думаешь, я боюсь? — взъерепенился смотритель маяка. — А ну, где этот твой портал, веди!

Избранный и Лестер понимающе переглянулись, и направились к пещере.

Материализовавшись около кладбища, они решили не заходить в таверну Орлана, чтобы не терять времени, и сразу направились по дороге к Проходу. Джек с гордым видом вышагивал рядом с друзьями.

— Ну что, старина, оказывается, не так уж это и страшно, — обратился к нему Избранный.

— Эх, парень, повидал бы ты с моё, тоже от всей этой магии подальше бы держался! А то, как начнёт тут каждая сухопутная крыса…

— Чего ж ты такого страшного повидал?

— Много чего! Я тебе вчера рассказывал, что на китобое ходил?

— Рассказывал…

— А почему ушёл с него, знаешь? Нет? Так слушай!

Однажды заметили мы у одинокой скалы неподалеку от миртанского побережья разбитый корабль. Капитан велел лодку спустить и осмотреть посудину. И сам с нами отправился. Подгребли мы к месту крушения. Зрелище жуткое: мачты сбиты, бушприт выворотило с частью обшивки, корпус пополам треснул.

Поднялись мы на борт, а там команда — скелеты одни обглоданные валяются. Не то они еще до крушения от голода умерли, не то от удара погибли — не знаю. У нас мороз по коже от такого вида. А капитан наш ничего, хмыкнул и в каюту полез. Пару крыс там пристукнул и давай сундуки потрошить. Мы с парнем одним, Асмундом из Нордмара, вошли вслед за капитаном. Асмунд огляделся, увидел на полке какой-то свиток, схватил его и сунул за пазуху. Но капитан это безобразие заметил, дал Асмунду в рыло и велел показать, что он там спрятал. Оказалось, что это старая карта. На ней был изображен один из мелких архипелагов, каких немало в Миртанском море, а на небольшом острове склон горы был помечен крестом. Мы сразу решили, что там спрятаны сокровища.

Об этом архипелаге издавна ходит дурная слава, как о пиратском логове. Но наш капитан решил рискнуть, и вскоре мы оказались у заветного острова. Поднялись на отмеченную на карте гору и увидели вход в пещеру. Капитан запалил факел и пошел вперед. Мы — следом.

Вот где ужасов насмотрелись! И гарпий, и скелетов с ржавыми мечами, и еще разной пакости. Двое парней навсегда в той пещере остались. Потом добрались до каменной кладки, что пещеру перегородила. А в ней — маленькая дверца. Капитан нам велел ждать, а сам дверцу отворил и вошел внутрь. Долго его не было. Мы уж следом идти хотели, но он сам, наконец, появился. Лицо чернее тучи, а в руке книга в багровом переплете. Сказал, что нет там никаких сокровищ, и наружу пошел. И ты знаешь, на обратном пути ни одно чудовище нам не встретилось…

Стал с той поры капитан наш угрюмым и замкнутым. Парней наказывал часто без особой вины. Асмунд как-то в каюту к нему зашел, сказать, что фонтаны китов на горизонте показались, но вместо капитана увидел какого-то темнолицего человека в черной мантии с красным узором. Асмунд как ошпаренный наружу выскочил. Следом вышел капитан, на фонтаны поглядел так равнодушно, и велел Асмунду линьков всыпать, чтобы без стука не входил.

Я потом в ближайшем же порту сбежал, и жалованья не стал дожидаться. А корабль через полгода сгинул где-то, из плаванья не вернулся.

— Это он, похоже, альманах одержимого нашел, — вставил Избранный, — и сам одержимым стал. Такому, если обряд очищения не провести вовремя, только два пути — или смерть, или в ищущие…

Старик с уважением посмотрел на него и спросил:

— А ты-то откуда знаешь?

Лестер, не выдержав, громко фыркнул.

— Знал бы ты, батя, сколько этот парень всякой нечисти и магической дряни повидал только за тот год, что мы с ним знакомы! Тебе и сотой доли за всю твою жизнь не увидеть. Один наш Спящий, сожри его глорх, чего стоит…

— Смотрите, что-то у Прохода сегодня такое оживление, — привлёк их внимание Победитель Драконов к тому, что происходило впереди.

Около преграждавшей Проход деревянной стены толпились люди. Когда подошли ближе, Избранный рассмотрел синие доспехи дружинников Андрэ и красные робы послушников монастыря Инноса. Рядом с возглавлявшим охрану Прохода молодым рыцарем обнаружился и сам владетель Утёса Туманов. Заметив Избранного и его спутников, Андрэ, который уже было направился к двери в стене, остановился, чтобы подождать его.

Подойдя к паладину, Победитель Драконов протянул ему ладонь для рукопожатия. Андрэ заулыбался.

— Ну что, вместе в Минненталь пойдём?

— Ты тоже туда? Тебе же Хаген велел тылы обеспечивать.

— Не могу я дома оставаться, когда такое дело. Тылы несколько дней и Аксель пообеспечивает, а Инегильда за ним присмотрит, — беспечно махнул рукой паладин. — Засиделся я что-то возле камина. Если бы ты мне в прошлый раз разминку в шахте не устроил, совсем бы мхом зарос.

— Воинов у тебя маловато…

— Троих взял, пятерых оставил. Надо же кому-то замок охранять. И маг вон с охотником по дороге прибились…

Избранный окинул взглядом остальных членов маленького отряда и сразу же узнал Агона, как оказалось, недавно посвящённого в маги Огня первого круга, двух послушников и охотника Грома, тоже снаряжённого по-походному. Поздоровавшись, они, наконец, тронулись в путь.

— Гром, а ты что в долине забыл? Повоевать захотелось? — спросил у молчаливого бородатого крепыша Избранный.

Охотник подумал, поскрёб бороду, а потом ответил:

— Нет, я там охотиться буду. Здесь что-то шумно стало. Мои бывшие угодья лорд Андрэ в пастбище для овец превратил. А в Миннентале просторно, да и воякам мясо, поди, нужно будет. Драгомир когда ещё ушёл…

— Что-то я его там не встречал, живой ли он вообще, — озабоченно проговорил Избранный.

— Живой, — уверенно сказал Гром. — Драгомир — парень смелый, но осторожный. А Минненталь, он и накормит, и от врагов спрячет. Я ведь там мальцом вместе с отцом охотился. До Барьера ещё…

Гром замолчал, прерванный на полуслове вспышкой портала. В центре быстро рассеявшегося кольца голубого света возник Мильтен. Агон и послушники заметно оживились и повеселели.

— Ты тоже в Минненталь? — обратился к молодому магу Избранный.

— Конечно. Должен кто-то помогать паладинам. Одному Мардуку тяжко придётся… Кстати, Пирокар справлялся о Глазе Инноса. Ты его возвращать собираешься?

— Как буду в Монастыре, непременно верну, — как-то неуверенно отвечал Избранный.

Джек два раза обошёл вокруг камнемёта, осмотрев и ощупав каждую деталь. Хаген, Андрэ, Гаронд, Мардук, Мильтен и Избранный терпеливо ожидали его заключения.

— Кх-м… — прокашлялся старый моряк. — Стрелять эта штука будет. Сделано, конечно, топорно, но надёжно. Вот только колесо починить надо и канат новый натянуть. На полдня работы. Кто же это машину так изувечил?

Хаген и Гаронд посмотрели на Избранного. Тот сделал вид, будто его необычайно заинтересовал парящий над горами орёл.

— Понятно, — перехватив взгляд паладинов, усмехнулся Джек. — И чего я спрашиваю… Ну что, почтенные лорды, канат-то у вас есть?

— Разумеется. Всё необходимое для ремонта давно готово, — ответил Гаронд. — Только мастера не хватало.

— А чего тогда ждём? Велите принести канат и брусья.

Хаген кивнул топтавшемуся поодаль оруженосцу. Тот стремглав бросился в замок, и вскоре вернулся вместе с несколькими пехотинцами, нагруженными деревянными брусьями, кожаными ремнями и канатами. Джек критически осмотрел сваленный в кучу материал, а потом спросил у воинов:

— Плотницкому делу кто-нибудь из вас обучен?

Двое ответили, что раньше занимались этим ремеслом, потому их и отрядили в помощь мастеру-камнеметателю.

— Вот и славно. Тогда приступайте к починке натяжного колеса, а мы пока приготовим канат.

Работа закипела. Солнце едва успело перевалить за полдень, когда Джек, подойдя к лорду Хагену, мрачно созерцавшему возвышавшийся на другом берегу орочий Забор, сообщил:

— Дело сделано, господин наместник. Можно подтягивать машину поближе к берегу, и начинать обстрел. Ядер здесь довольно на первое время.

— Хорошо! Молодец, старик! Думаю, завтра с утра и начнём…

— Хаген, ты с ума сошёл! — воскликнул Гаронд. — А если орки ночью сделают вылазку и разрушат камнемёт? Зачем ждать утра, давай начнём прямо сейчас.

— Мы можем оставить здесь охрану… — стараясь придать голосу уверенности, ответил наместник.

— Охрану? Да нам придётся поставить тут большую часть своих бойцов! Против полусотни орков нужно, по меньшей мере, столько же воинов. А для полной уверенности — вдвое больше. Ты хочешь, чтобы основная часть отряда утром была уставшей и сонной? — вмешался Андрэ.

— Что ж, вы меня убедили, — поразмыслив немного, изрёк Хаген. Затем обернулся к Альбрехту. — Собирай воинов. Сейчас снесём эту изгородь и утопим волосатых тварей в море! А сам возьми полтора десятка стрелков, какие похуже, и останься в замке.

Когда в замок прибежал посыльный, Лестер и Избранный как раз закончили обедать. Они сидели у костра вместе с воинами и слушали рассказ одного из рыцарей о позавчерашней вылазке в Горный форт. Оказалось, что Хаген приказал Бильготу, новоявленному графу Бергмару, занять это сооружение и начать его укреплять. Для этого ему были переданы три пехотинца. А когда Бильгот отправился в форт, его сопровождал отряд из десяти воинов под командой паладина и мага Мардука. Они перебили укрывавшихся в форте немногочисленных орков, порубили невесть откуда взявшегося человека-ящера и нескольких ходячих скелетов. Руководивший скелетами ищущий пытался телепортироваться, но получил в спину несколько стрел и упал с обрыва на камни. Потом Мардук наскоро провёл обряд очищения, и Бильгот со своими бойцами остался в новоприобретённых владениях.

— А что, Лестер, может, навестим этого самозванца, — предложил Избранный.

— Пусть сидит, — пожал плечами тот. — На что мне эта груда камней, провонявшая кровью и серой?

— Ну, ты мог бы… — заговорил сидевший неподалёку Фиск.

Что мог бы сделать Лестер, став владетелем Горного форта, слушатели так и не узнали, так как в этот момент раздался рёв боевого рога и зазвучали команды. Миннентальский замок превратился в растревоженный муравейник. Воины засновали, собирая оружие и припасы, оруженосцы седлали коней. Вооружившись, бойцы строились в колонну перед воротами.

Из потрёпанных отрядов Хагена и Гаронда в бой шли около шести десятков вполне оправившихся от ран бойцов, в том числе все рыцари и паладины, кроме Альбрехта. Более сорока человек привёл из Хориниса Пабло. Семеро дружинников и служителей Инноса пришли с Андрэ. В целом, отряд получился даже более многочисленным, чем во время первой атаки на Рудную долину, но более разношерстным.

Избранный и Лестер не стали дожидаться остальных, и припустили к берегу реки. Помощники Джека уже привязали канаты к бревенчатой платформе, на которой стоял камнемёт, и вырубили крепкие рычаги, чтобы приподнимать тяжёлую машину спереди во время движения. Когда подтянулся основной отряд, воины взялись за канаты, и камнемёт, покачивая длинным рычагом, медленно пополз к реке. Следом пехотинцы волокли тяжёлые каменные ядра. Их оказалось десятка полтора. Джек считал, что этого количества вполне хватит, чтобы проломить стену.

Камнемёт установили правее того места, откуда несколько дней назад люди пытались пробить забор из пушки — как раз напротив моста. Орки не удосужились его разобрать, сильно облегчив этим задачу атакующим.

И вот, наконец, заскрипели колеса камнемёта, свитый из множества кожаных ремней канат начал накручиваться на толстый вал, а камень-противовес медленно пополз вверх.

— Довольно, стопори! — махнул рукой Джек.

Стрелки ловко сунули неохватной толщины стопор в предназначенное для него отверстие. Стопор дёрнулся и замер, уперевшись в одно брёвен, из которых состояла рама машины.

— Заряжай! — распорядился старый моряк.

Воины закатили тяжёлое ядро в сумку, подвешенную к длинному плечу рычага.

— Так, салаги, а теперь отойдите-ка в сторону. А то всякое случается… — сказал Джек.

Дождавшись, когда "салаги", в числе которых был и сам лорд Хаген, удалились на почтительное расстояние, старый морской волк встал позади машины. Поплевав на руки, он взялся за ремень, свисавший с железного крюка, скреплявшего верхнюю и нижнюю части каната.

— Благословите, Иннос и Аданос! — крикнул Джек и рванул за ремень.

Верхняя петля каната сорвалась с крюка, противовес ухнул вниз, а сумка с ядром взлетела в небо. Видимо, старый моряк действительно обладал большим опытом стрельбы из неуклюжих на вид машин. Первое ядро не попало в стену, но разбилось о валун у самого её основания. Орки, собравшиеся на вышках, свирепо завыли, потрясая топорами. Но смельчаков, готовых отдать жизнь в попытке вывести камнемёт из строя, на сей раз среди волосатых воинов не нашлось.

Стена оказалась очень крепкой, лишь шестое из выпущенных ядер с треском проделало в ней брешь. Правда, человек пройти в неё не смог бы. Потребовалось извести почти все оставленные орками ядра, прежде чем Хаген приказал наступать. Не зная, что ждёт их за проломом, наместник не решился посылать вперёд бронированную конницу, которая вместе с ним самим и Андрэ состояла из шести всадников.

Первыми через мост бросились пешие рыцари, парочка бойцов в доспехах охотников на драконов и несколько бывших гвардейцев рудных баронов. Перед самым проломом они, повинуясь звуку рога, раздались в стороны, и в выскочивших им навстречу орков полетели сгустки огня и тяжёлые болты. Некоторые паладины успели ударить врагов в упор Святыми стрелами. Пять волосатых рухнули на землю, но остальные кинулись на людей, перепрыгивая через убитых. Какой-то рыцарь упал, сбитый метким выстрелом орочьего арбалетчика. Закипела битва.

Избранный и Лестер держались позади первой волны нападающих. Увидев, как латники расступились перед проломом, они одновременно с другими сгрудившимися на мосту и стоявшими в воде стрелками дали залп и побежали вперёд. Когда оказались на берегу, как раз раздался первый лязг столкнувшихся клинков. Друзья не полезли в свалку, а сдвинулись чуть вправо и начали стрелять по вышке, откуда били орочьи арбалетчики и швыряли огненные шары шаманы. По наплечнику Избранного сразу же лязгнул болт, а в грудь Лестера врезался огненный шар. Следом с вышки свалилось тело орка, пробитое одновременно стрелой и болтом.

— Не обгорел? — спросил Победитель Драконов у друга, прижавшись спиной к стене и заряжая оружие.

— Пустяки, — ответил Лестер. — У меня амулет и пояс защиты от огня, да и доспех неплохой… Вот демон! — воскликнул он, глядя на болт, глубоко ушедший в песок рядом с его ногой.

— Пошли! — крикнул Избранный, отскакивая от стены и вскидывая арбалет. Целясь, он успел заметить рядом с орками чёрную фигуру ищущего, через миг растаявшую в голубом пламени портала. Засмотревшись, он чуть задержался на месте и был немедленно наказан. Выпущенный орком болт пробил его набедренник и вонзился в ногу. Отступая к стене, Избранный уже не видел, как, цепляясь за ограждение вышки, сползает убитый им шаман. Лестер неудачно выпустил одну стрелу, а потом, увидев, как орк, перевесившись через ограждение, целится в Избранного, метко послал в него вторую. Волосатый отпрянул, схватившись за вонзившееся в плечо древко, а бывший почитатель Спящего бросился к другу.

— Ты как?

— В порядке! Главное, кость не задета, — прохрипел Победитель Драконов, со скрежетом вытаскивая пробивший латы и ногу болт. Отбросив окровавленный деревянный стержень, он выпрямился, распластавшись спиной по стене, раскинул руки и задействовал исцеляющее заклинание.

Свалка слева от них тем временем сместилась на другую сторону Забора, подоспевшие стрелки и послушники добивали орков на вышках, а по мосту один за другим переправлялись бронированные всадники с длинными копьями в руках. Друзья переглянулись и рванули к пролому. Перебравшись через трупы людей и орков, они оказались в самой гуще битвы. Вокруг раздавался звон, скрежет, рычание орков и крики людей. Мильтен, стоя позади латников, сделал какой-то заковыристый жест поднятыми над головой руками, и на головы волосатых воинов обрушилась целая серия огненных разрядов. Поблизости Курган с трудом отбивался от здоровенного элитного орочьего бойца. Едва друзья успели выручить несостоявшегося охотника на драконов, как сзади зазвучал рог, вновь веля расступиться. В пролом вошла конница и, не успев набрать скорость, врезалась в плотную кучку из двух десятков орков, собравшихся контратаковать. Насадив на копья нескольких волосатых, паладины обрушили на головы врагов длинные клинки из магического металла и моргенштерны. Следом несколько десятков стрелков, пройдя сквозь поредевший строй латников, начали расстреливать врагов с близкого расстояния. Устремившиеся к ним орки вновь наткнулись на мечи. Оттуда, где бились конные паладины, раздался тонкий крик раненой лошади и грохот чего-то тяжёлого и железного. Вдруг откуда-то из-за спин орков донёсся громкий рёв, а чуть дальше загудели барабаны. Волосатые опустили оружие и один за другим стали скрываться в густой чаще леса[17]. Когда некоторые воины бросились за отступающим врагом, несколько раз провыл рог, приказывая отступать. Рыцари останавливали менее дисциплинированных бойцов и возвращали в строй. Барабаны стихли.

Избранный огляделся. Справа, настороженно озираясь, стоял с луком в руках Лестер. Позади что-то ворчал под нос Курган. Маги и послушники уже возились с ранеными. Несколько человек извлекали из-под бронированной туши убитого коня лорда Гаронда. Тот был жив и, похоже, даже не получил существенных ранений. А впереди раскинулся лес, столь же густой и зелёный, каким он был в те времена, когда долину ещё отгораживал от остального мира магический барьер. Хотя нет, лес был каким-то другим. На месте большинства старых деревьев остались только пни, но рядом выросли молодые деревья. Правда, за год они так вымахать никак не могли. Чтобы так вырасти, им требовалось не менее нескольких десятилетий. Это казалось наваждением. Но деревья — вот они — вполне осязаемые, покрытые шершавой корой и молодыми густо-зелёными листьями. В кронах, уже погружающихся в вечерний сумрак, поют запоздалые птахи. Издалека доносится вой какого-то зверя. Лес как лес…

— Вот демон! — выдохнул поражённый Лестер.

Вокруг уже слышались удивлённые возгласы бывших каторжников. А люди, впервые оказавшиеся в Миннентале, недоумённо на них оглядывались.

— Что случилось? — настороженно спросил у Избранного спешившийся Хаген.

— Лес стал совсем другим, — ещё не вполне веря самому себе, ответил тот. — Старые деревья были обожжены во время падения Барьера и драконьих налётов, а потом срублены орками и пущены на строительство Забора. Но на их месте каким-то чудесным образом выросли новые. И выглядят они так, будто им лет по пятьдесят или больше!

— Этого не может быть! — ответил Хаген, непроизвольно почесав помятый орочьим ударом шлем. — Мардук! Мильтен! Идите сюда!

Мардук, поивший чем-то раненого рыцаря, передал сосуд послушнику и заспешил на зов наместника. Следом приблизился Мильтен.

— Твои дела не могут подождать? У меня там целая куча изувеченных… — сварливо начал старший из магов.

— Посмотрите внимательно вокруг и скажите мне, не видите ли чего-нибудь странного в этом лесу? — перебил его Хаген. — Магии какой-нибудь или чего-то в этом роде?

Мардук осмотрелся, потом закрыл глаза, как будто прислушиваясь к звукам леса. Рядом замер Мильтен.

— Нет, — ответил Мардук. — Магии я не ощущаю. Только странное умиротворение. Битва и прячущиеся в лесу враги теряют значение, а лес кажется спокойным и мирным. Необычное чувство!

Мильтен лишь молча покачал головой.

— Вот и у меня похожее ощущение… — проворчал Хаген. — Однако расслабляться не время — враг разбит, но не уничтожен окончательно. Сергио, какие у нас потери?

— Полтора десятка убитых и человек сорок раненых, — ответил подошедший паладин. — Восьмерых тяжёлых нужно отправлять в замок, а остальным выдадим целебные зелья, и к утру они будут готовы к новым подвигам.

— А орков посчитали?

— Вместе с теми, которых сняли с вышек, десятка три, не меньше.

— Неплохо. Что Гаронд?

— Пустяк. Несколько ушибов и вывих, — ответил за паладина Мардук. — Уже к вечеру будет в строю.

— Отлично, — улыбнулся наместник. — Только коня жаль… Значит так. Тяжело раненых — в замок. До утра остаёмся здесь, иначе волосатые ночью могут заделать пролом. Сергио, расставь дозоры. Несколько человек — в разведку. Кто у нас лучшие следопыты?

Вперёд выступили два стрелка в красной форме, охотник Гром, какой-то хмурый вор из Нового лагеря, неизвестно как прибившийся к банде Ворона, и Лестер.

— Ты тоже собрался в разведку, — взглянув в татуированное лицо бывшего почитателя Спящего, поднял брови Хаген.

— Да, — спокойно ответил тот. — Рискованные вылазки мне не в диковинку. К тому же, я очень хорошо знаю прибрежные болота.

Хаген перевёл взгляд на Победителя Драконов.

— Не подведёт, — кивнув в сторону Лестера, ответил тот на немой вопрос. — Пошли его к болотам, он там каждую кочку знает. А мне нужно спешить к развалинам монастыря, чтобы подать сигнал Ингмару. Думаю, я как раз доберусь до скал над монастырём к полуночи, а на рассвете галеры войдут в залив.

— Ступай. Нелюди должны быть истреблены. Им нельзя позволить уйти!.. Свитки заклинаний Огненного шара у тебя есть?

Свитки у Избранного, разумеется, были. Но он, как всегда, ответил:

— Мало осталось. Неплохо бы ещё с полдюжины. Смерть нежити и Ледяная глыба тоже очень бы пригодились, если есть. И зелья кончаются…

Безымянный стоял, растерянно озираясь. Местность вокруг выглядела совершенно иначе, чем рисовала ему память. Вокруг возвышались гигантские деревья, вершины которых терялись где-то в озарённом лунным светом небе. Протяжно и заунывно кричала ночная птица. Во тьме, между стволами, то тут, то там вспыхивали маленькие зелёные огоньки. Вырываясь из покрытой толстым слоем мха земли, они устремлялись вверх и гасли в кронах. Сами кроны тоже как будто испускали мягкие зеленоватые лучи. И Безымянный мог поклясться, что лучи эти — вовсе не отражение лунного света.

Вообще, пробираясь сюда через лес, он видел много странных вещей. Например, остатки деревянного частокола в начале этой зачарованной рощи. А ещё раньше, за мостом через Шныжью, где река с недовольным бульканьем вырывалась из-под орочьего Забора и устремлялась к морю, отбившись от пары остеров, он наткнулся на следы сравнительно недавней битвы. Вперемежку с обглоданными зверьём массивными костяками орков лежали скелеты людей в поржавевших рыцарских доспехах. Двуручные мечи валялись рядом с орочьими краш-агашами и краш-варроками. Безымянный знал от Урр-Шака, что эти названия переводились как "малый топор" и "большой топор". Были ещё особые топоры разведчиков и шаманов — традиционное оружие этих двух орочьих сословий. Шаманы также часто использовали магические посохи. А вот мечи и арбалеты, о которых Урр-Шак ничего не рассказывал, похоже, были приняты на вооружение элитных бойцов совсем недавно, пока мудрый орк сидел за Барьером. Где-то теперь старый шаман? Жив ли он? Расстались они тогда, после смерти Хош-Пака не очень хорошо…

Безымянный вздохнул и настороженно огляделся, вспомнив, где находится. Этот странный лес навевал такой покой, что об опасности и войне думать совершенно не хотелось. Но надо. Победитель Драконов двинулся к возвышавшейся за спиной отвесной скалистой стене. Миновал остатки чьего-то лагеря со следами кострищ и палаток. А потом наткнулся на несколько столбов и лестницу, которая вела наверх. Миновав пару площадок из грубо отёсанных досок, он оказался наверху обрыва. Дальше ввысь уходил склон, поросший елями и пихтами, неподалёку раздавалось похрюкивание кротокрысов.

Ну ладно, развалины монастыря вполне могли обрушиться в море вместе со скалой, служившей им основанием. Но лес-то откуда взялся?

Быстро разобравшись с парой кротокрысов, которые стали бросаться на ноги человека, как только он к ним приблизился, Безымянный начал взбираться вверх по склону. Вскоре в небо над Рудным заливом один за другим ушли пять огненных шаров. Дело было сделано. Ингмар получил весть о том, что отряд Хагена благополучно пробился за орочью стену. Теперь галеры выйдут из засады и к рассвету будут у гавани.

— А ну стой! — раздался из темноты грозный оклик. — Ещё шаг, и я буду стрелять!

— Да свои это, свои! — отозвался Избранный.

— Какие ещё "свои"?

— Вот бестолочь! Меня Хаген на разведку посылал.

— А-а-а, так бы сразу и сказал! Проходи.

Пароли и тайные знаки в миртанских войсках почему-то были не в ходу.

Отойдя от бдительного часового, Избранный направился к кострам. Рыцари, стрелки, ополченцы и беглые каторжники спали вповалку на земле. У стены, переставшей служить надёжной защитой оркам, пофыркивали рыцарские кони. Возле одного из костров, тихо переговариваясь, сидели несколько человек. Избранный подошёл к ним.

— Я подал сигнал, лорд Хаген, — обратился он к одному из сидевших.

— Прекрасно! Надеюсь, вахтенные Ингмара его не проспали, — ответил наместник. — Как только рассветёт, двинемся дальше. Разведчики уже почти все вернулись…

— А кто из них не пришёл?

— Один из стрелков. И этот твой, татуированный.

— Лестер не вернулся?

— Он прибегал через пару часов после твоего ухода. Сказал, что дорога на болота свободна, но какой-то "болотный лагерь" занят орками. А потом убежал назад, следить за ними.

— Тогда всё в порядке, — облегчённо вздохнул Избранный. — В каком направлении будем атаковать утром?

— Пойдём к бухте. Там сосредоточены основные силы орков. Волосатые заняли какую-то полуразрушенную башню над обрывом…

— Башню Туманов!

— … в бухте на якоре стоит большая орочья галера. И на берегу бухты огни…

— Она называется Башней Туманов? — вдруг спросил Андрэ, до того тихо лежавший по другую сторону от костра.

— Ага. Почти тёзка твоего замка, — отозвался Избранный.

— Бывают же совпадения… — протянул паладин и опять умолк.

— Лорд Хаген, — вновь обратился Избранный, — Лестер не сказал, сколько орков засели на болотах?

— Нет. Он, судя по всему, не решился подойти близко.

— Просто спешил вас предупредить. Он отчаянный парень, и мало что способно его испугать… Вот только я опасаюсь, что когда мы будем бить волосатых в бухте, их дружки с болот ударят нам в спину. Пожалуй, мне стоит пойти на болота. Если орки выступят, мы с Лестером поднимем шум у них в тылу и постараемся отвлечь.

Хаген задумался, мрачно глядя на Победителя Драконов.

— Он дело говорит, — подал голос Гаронд. — Он и один смог бы устроить весёлую жизнь волосатым. Уж если драконов перебил…

— Хорошо, ступай. Думаю, в бухте мы вполне обойдёмся без твоей помощи.

Едва он отошёл от костра, как из темноты возникла фигура в одеянии мага Огня. Это был Мильтен.

— Послушай, — сказал он, — тебе не кажется, что этот лес… даже не сам он, а настроение, которое здесь ощущается, что-то напоминает?

— Кажется, — утвердительно кивнул Избранный. — Сходное чувство я испытывал, когда говорил с сумасшедшим Нетбеком. От него исходила полная безмятежность и упоение жизнью…

— Может быть, не такой уж он сумасшедший?

— А кто тогда? Пророк? Избранный нового бога?

— Если бы знать…

Человек во все лопатки удирал по дороге от Болотного лагеря. Впереди слева шумел водопад, справа возвышались над хвойным леском скалы, а позади тяжело топали и рычали орки. Человек, почувствовав, что враги немного отстали, остановился, вскинул круто изогнутый лук и выпустил стрелу. Один из преследователей запнулся на бегу и упал. Человек развернулся и вновь побежал по дороге, которая в этом месте шла в гору. Потратив время на выстрел, он позволил своим преследователям сократить разделявшее их расстояние. Один из орков вырвался вперёд и уже замахивался топором, когда со стороны леса раздался щелчок тетивы и короткий шелест оперения. Орка удар болта отбросил в сторону, но не убил.

— Лестер, держись, я иду! — раздался крик, и из-за густого дерева на дорогу выскочил высокий человек с длинным узким мечом, клинок которого матово светился в предрассветном мраке.

Лестер остановился, отбросил лук и выхватил меч. Отбив неуверенный удар раненого преследователя и рубанув его по волосатому брюху, он бросился на помощь своему спасителю. Правда, помощь тому, судя по всему, не требовалась. Один орк уже лежал на дороге, а последний пятился, неуклюже отражая быстрые удары длинного меча. Когда Лестер оказался рядом с Избранным, тот уже сделал решительный выпад, и орк, совершив полуоборот вокруг своей оси, выронил топор и с утробным рыком осел на траву.

— Вовремя ты подоспел, — подобрав свой лук, ухмыльнулся Лестер. — А то я уже до бивака доблестных паладинов бежать собирался. Не отстают проклятые твари, и всё тут! Благослови тебя Спя… тьфу! то есть Аданос!

— Чем ты их так разозлил?

— Да я ничего особенного не делал. Часового снял. Пробирался по лагерю к тому месту, где один из идолов Братства имел обыкновение прятать камни с рунами. Дерево обогнул, а там шаман какой-то сидит. Приспичило ему, скотине! Уставился на меня, пасть разинул. Я меч достал, и ещё одной мерзкой тварью стало меньше! А он, Белиарово отродье, заорать успел перед смертью дурным голосом, вот эти и привязались. Пришлось уносить ноги…

— Много их там?

— Порядочно. Голов тридцать, наверное, будет. Шаманов полно. Но орки ящики какие-то таскают, насколько я понял, уходить собираются…

— Куда?

— Почём я знаю? У них в море за лагерем галера стоит, я огни видел…

— Галера?!! Большая?

— Так темно же! Говорю: огни только видно!

— Понятно. Думаю, стоит пойти посмотреть получше. Уже светать скоро начнёт. Только ты, наверное, всех там переполошил.

— А то! Шаман тот, знаешь, как взвыл! Но попробовать всё равно стоит. Орки вряд ли подумают, что у меня хватит наглости вернуться. К тому же, с болот туман начинает подниматься. Он на рассвете не только весь лагерь накроет, но и море около берега, уж я-то знаю… Да, кстати, я когда ещё туда шёл, пробирался лесом и вон там, под скалами, мне огонёк какой-то привиделся!

— Ты посмотрел, что за огонёк?

— Нет, я же за рунами шёл, — пожал плечами Лестер. — Какое мне дело до того, что там светится?

— Вот голова болотная, — фыркнул Избранный. — Не устаю тебе поражаться! Пойдём, глянем, что там светилось. А то, может, в лесу целая сотня орков в засаде сидит. Сначала нас прижмут, а потом на Хагена насядут…

Друзья свернули в лес и растворились между деревьями. За их спинами на дорогу молочно-белыми клубами начал наползать густой туман.

— Ну и где твой огонь? — спросил Избранный шёпотом.

— Вон за теми кустами светилось.

— Может, светляк или блуждающий огонёк?

— Я что, светляка с факелом перепутаю?.. Смотри, вон опять что-то замерцало!

Теперь Избранный и сам заметил красноватые отблески, пробивавшиеся сквозь густые ветви кустарника. Друзья переглянулись, приготовили оружие и, двигаясь совершенно бесшумно, стали приближаться к источнику света. Они уже были у самых кустов, как вдруг под ногой Лестера хрустнула ветка. За кустами послышалось какое-то шевеление, а потом тренькнула тетива и у самой головы незадачливого следопыта свистнул болт. Лестера спасло лишь то, что, замерев сразу после хруста ветки, мгновением позже он начал смещаться в сторону. Всё-таки каторга многому его научила.

Ещё не затих звук летящей стрелы, как Избранный нырнул сквозь кустарник вперёд. Перекатившись через голову, он приземлился на колено и направил заряженный арбалет в лицо человека, стоявшего с разряженным оружием посреди пещеры, скрытой кустами. Позади человека тлел костёр, отблеск которого и выдал это убежище.

— Одно движение, и ты покойник! — прорычал Победитель Драконов.

Человек замер. Сзади, с шумом проломившись сквозь кусты, влетел Лестер и замер за плечом своего друга.

— Не стреляй, — странно знакомым голосом произнёс человек, на которого было направлено оружие Избранного. — Мы не… Постой, я тебя знаю!

— Драгомир! — выдохнул Победитель Драконов, опуская арбалет. — Мы друг друга чуть не поубивали!

— Так ведь не поубивали же… — ухмыльнулся охотник.

Из глубины пещеры раздался стон.

— Кто у тебя там?

— Паладин раненый, — ответил Драгомир. — Я его здесь несколько дней назад обнаружил. Все кости переломаны. Когда в сознание пришёл, сказал, что на тролля неподалёку наткнулся. Просил сумку с рунами принести, говорит, обронил, когда с чудовищем дрался. Я сбегал, но сумку не нашёл…

— А тролля?

— Тролль убитый валялся. Его там крысы глодали, волки. Наверное, всего уже сожрали — вторую ночь тихо.

Избранный тем временем прошёл вглубь пещеры и нагнулся над лежащим человеком. Всмотревшись в осунувшееся лицо, едва различимое в скудном свете догорающего костра, он воскликнул:

— Удар!

— Ты его знаешь? — удивился Драгомир.

— Конечно. Он дней десять назад ушёл на разведку из осаждённого орками замка. Его считали погибшим…

— А он уже и есть погибший, — вздохнул охотник, покачав темноволосой головой, на которой ярко выделялась седая прядь. — Второй день в себя не приходит. Я его травами лечил, но слишком крепко беднягу тварь изломала. Если зелий сильных не дать, то завтра умрёт, а то и сегодня к вечеру…

— Так полно же зелий! — ответил Избранный, роясь в сумке. — Вот. И ещё это возьми. И заклинания исцеления.

— Ого! — обрадовался Драгомир. — Теперь я его точно на ноги подниму. Спасибо, приятель!

— Тебя самого как сюда занесло?

— Решил разведать новые охотничьи угодья. Зимой мы на ферме Секоба жили с Ангаром. Знаешь его? Он тебя вспоминал… Потом вернулась хозяйка, Ангар с ней роман закрутил, а я понял, что пора уходить. Народу полно стало, дичи мало. Вот я и рванул в Рудную долину. Знал, что здесь орки, но не думал, что так много. Дичи, конечно, тоже порядочно, но в основном остеры, огненные ящеры, глорхи… Я давно бы уже назад вернулся, но у волосатых там заставы везде.

— А через Забор как перебрался?

— Очень просто. Выбрал ночку потемней, бревно суковатое к стене поставил и влез по нему. Здесь лучше оказалось — дичи больше, а орков меньше.

— Меньше?

— Ну, они тут в двух местах на берегу держатся и по двум-трём дорогам ходят. Когда знаешь, можно на глаза им не попадаться. Главное, нежити здесь нет. Единственное, чего боюсь до смерти — нежить… А вы-то как сюда попали?

— С войском лорда Хагена. Замок отбили, орочью стену вчера взяли. Ты Удара выхаживай и ступай с ним к замку. По дороге людей встретишь.

— А вы куда?

— Мы с орками ещё не закончили. Бывай, Драгомир! Пора нам, светает уже.

— Пока! Надеюсь, ещё поохотимся вместе!

Густой туман, укрывавший покинутый лагерь Братства Спящего, прятал не только двухсаженной толщины древесные стволы и полуразрушенные хижины из коры, но и двух разведчиков. Они пробрались к самому берегу моря и замерли, прислушиваясь.

— Скрипнуло что-то, — прошептал Избранный одними губами.

— Это на галере, — так же тихо ответил ему Лестер.

— Знаешь что, ты ступай, ищи свой тайник. А я попробую сплавать к этой посудине, пока туман не рассеялся…

— Ты что?! Солнце уже встаёт, сейчас ветер поднимется и туман унесёт.

— Ничего, я быстро. А ты ищи скорее свои руны.

— Как знаешь, — проворчал Лестер и растаял в тумане.

Избранный проверил ремни, на которых висело оружие, и тихо вошёл в воду. Вначале плыл наугад, но затем в тумане послышалось бормотание орков, приглушённый стук дерева о дерево. Он взял немного левее, стараясь не издавать плеска, и вскоре оказался у чёрного, покрытого смолой борта. Поплыл вдоль него и наткнулся на толстый узловатый канат, заменявший оркам якорную цепь. Помедлил немного, а затем, внезапно решившись, начал осторожно карабкаться по канату. Затея была очень рискованной, нужно было не раскачивать канат, чтобы орки не почувствовали колебания судна. К тому же приходилось ждать, вытащив очередной ряд колец и пластинок доспеха, когда с них стечёт вода. Зачем он это делает, Избранный и сам не знал. Пришла в голову такая мысль — и полез. А зачем, потом разберёмся.

На галере было полно орков, но ему удалось незамеченным перебраться через борт, оказавшись на носовой надстройке. Он начал спускаться по деревянному трапу с непомерно широкими ступенями, когда сквозь туман сверкнули солнечные лучи, а с моря потянул ветерок. Почувствовав близкую опасность, Избранный соскочил с трапа вбок, едва не столкнувшись с одним из орков. Пригнулся, нащупал открытую дверь и нырнул в неё. Понял, что оказался внутри надстройки, где были сложены ящики, мешки и связки шкур. Хотел выбраться назад, но со стороны проёма раздался шум, и два орка втащили внутрь что-то тяжёлое, а потом задраили люк. Вот это попал! Избранный укрылся за мешками и пытался сообразить, что делать дальше. А снаружи тем временем кто-то прорычал команду, скрипнули уключины, плеснули вёсла, судно качнулось и, набирая ход, двинулось в открытое море.

Что делать дальше, Безымянный не представлял. Единственный способ вернуться — выбить крышку люка и прыгнуть за борт. Но крышка прочная, потребуется много ударов, чтобы выломать её. За это время орки схватятся за оружие, а выстоять одновременно против нескольких десятков волосатых, среди которых наверняка есть шаманы и отлично обученные элитные бойцы, человеку не по силам. Оставалось сидеть на связке шкур и ждать подходящего момента.

Просто так сидеть было скучно, и Безымянный, придвинувшись к переборке, принялся вертеть в ней дырку ножом. Делал он это не спеша, стараясь не издавать шума, способного привлечь внимание врагов. Чтобы отверстие получилось незаметным, он выбрал для него место на стыке двух досок. Доски оказались толстые и на редкость твёрдые, поэтому щель, через которую можно было что-либо рассмотреть, удалось проковырять лишь спустя час. Как только отверстие стало достаточно широким, Победитель Драконов приник к нему глазом.

Галера шла в открытом море навстречу солнцу. Это можно было заключить по тому, как утренние лучи освещали ритмично двигавшиеся спины орков-гребцов. На кормовой надстройке, бывшей, судя по всему, длиннее носовой, сидели кружком шесть или семь шаманов. Над ними возвышались мощные фигуры нескольких стрелков и кормчего. Парус на невысокой толстой мачте развёрнут не был. Безымянный отметил, что палуба покрывала лишь нос и корму галеры. Средняя часть, где были установлены банки гребцов, палубного настила не имела. Затем он принялся считать орков. Вместе с шаманами и теми волосатыми, что топали и бормотали над его головой, насчитал почти четыре десятка. Затем вспомнил всё, что знал с чужих слов об орочьих галерах и понял, что это судно принадлежит к типу, называемому хыстрын-агаш, то есть малый корабль. Большие корабли, хыстрын-варроку, должны быть гораздо длиннее и выше. Говорят, самые крупные из них способны перевозить полторы сотни орков за раз, со всем необходимыми оружием и припасами. На таких судах иногда устанавливали лёгкие камнемёты и даже отбитые у людей пушки.

Куда везёт его орочья посудина? Судя по направлению, на Орочьи острова. Он неоднократно слышал, что этот архипелаг находится на восток от Рудного залива. Рассказывали о нём разное. Чаще всего — ужасы, большинство из которых вряд ли имели под собой реальное основание. Некоторые утверждали, что кроме орков, там устраивают свои стоянки пираты, а некогда, ещё до создания Барьера, находили убежище удравшие с рудников заключённые и прочие изгои.

"Что ж, именно на Орочьих островах, по мнению Ватраса и Миксира, следует искать Весы Аданоса, — подумал Безымянный. — Значит, я не напрасно забрался на эту посудину. А где и как именно их искать, пусть Аданос подсказывает. В конце концов, это его Весы, а не мои. Вот пусть он голову и ломает."

Разрешив таким образом часть стоявших перед ним трудностей, Избранный уполз за ящики, подложил под голову мешок с какими-то сушёными травами и преспокойно уснул.

Когда он проснулся, судно ощутимо раскачивалось. Пробравшись к своей щели и выглянув наружу, он увидел, что галера идёт под парусом, небо затянуто плотной пеленой туч, а орки сидят или бродят по палубе и между банок. Время от времени кормчий рычал команду, и несколько волосатых бросались к снастям, что-то натягивая или ослабляя. Шаманы на корме в унисон тянули бесконечный нудный мотив.

Безымянный немного перекусил, благо запас продовольствия в его безразмерной сумке помещался изрядный, заткнул свою смотровую щель обрезком ремня и вновь завалился на боковую. В конце концов, когда ещё удастся так отлично выспаться?

Второй раз Победитель Драконов пробудился от звука открываемого люка. Светлее не стало, и он рассудил, что уже наступила ночь. От пыхтящих и бормочущих орков его отделял только ряд поставленных друг на друга ящиков. Безымянный достал оружие и приготовился дорого продать свою жизнь. Однако орки, повозившись и порычав немного, выволокли что-то на палубу. Люк они не заперли, и внутрь просочился неяркий свет. Безымянный осторожно подобрался к открытому лазу и выглянул наружу. На тёмно-синем небе густой россыпью светились звёзды. Ветер оставался свежим, он туго надувал кожаный парус, а судно продолжало плавно раскачиваться на волнах. Орки один за другим двигались к корме. Что там происходило, видно было плохо отчасти из-за темноты, отчасти из-за паруса, позволявшего рассмотреть лишь многочисленные волосатые ноги, толпившиеся на кормовой надстройке. Безымянный продолжал терпеливо наблюдать.

Вот орки загалдели, за лесом их ног вспыхнул огонь, вновь зазвучала заунывная песня шаманов. Потом к ней присоединился рокот барабана, раздались громкие выкрики и подвывания. "Праздник у них что ли?" — подумал Победитель Драконов. Более подходящего времени, чтобы выбраться на палубу, могло не представиться, и он решился. Осторожно высунулся из люка и огляделся. Похоже, все волосатые собрались на корме. Пригнувшись, человек бесшумно взбежал по трапу и присел у фальшборта. Посмотрев назад, он понял что орки, скорее всего, благодарили духов или Белиара за благополучное прибытие. Впереди справа, за рядами волн ощущалась какая-то тёмная масса, в нижней части которой горела россыпь огней. Слева и чуть дальше, похоже, находился второй остров. Он был тёмен, только в одном месте мерцал едва различимый свет.

Пока Безымянный соображал, что ему предпринять, сзади вдруг раздалось недоумённое ворчание. Он резко развернулся и увидел стоявшего на трапе здоровенного орка. Тот немедленно тоже лязгнул сталью, выхватывая меч. Схватка была короткой и яростной. Безымянный оказался сильнее и свалил врага тремя точными ударами, не получив и царапины. Орк свалился за борт с громким плеском. На корме уже раздавался тревожный рёв, и по днищу затопали многочисленные ноги, а в планширь вонзился арбалетный болт. Победитель Драконов не стал больше искушать судьбу и прыгнул в море.

Нырнув, он плыл под водой до тех пор, пока резь в лёгких не стала невыносимой, а в глазах не замелькали искры. Только тогда он вынырнул и начал хватать воздух разинутым ртом. Рядом сразу же ушли в воду несколько болтов. Потом в ночное небо взвился огненный шар, озарив поверхность моря, и Безымянному вновь пришлось нырнуть. Проплыв пару саженей в сторону, он опять вынырнул. С галеры больше не стреляли, но там раздался дружный торжествующий вой. Безымянный никак не мог понять, чем этот вопль вызван. Не могли же его счесть убитым — уж если он ясно различает галеру и фигуры орков над бортом, то они и подавно должны его видеть.

Почувствовав, что сзади происходит что-то неладное, он обернулся, сделав широкий гребок рукой. И тотчас увидел, что вызвало восторг волосатых мореплавателей. Рассекая острым хребтом отражения звёзд, на него двигалось что-то массивное и гибкое. "Морской дракон!", промелькнуло в голове. Безымянный рванулся в сторону и снова нырнул. Чудовище пронеслось как раз через то место, где он только что находился. Вот сейчас оно развернётся и… Не выныривая и напрочь забыв о нехватке воздуха, Безымянный бешено загребал руками. Он проплыл под водой вдвое большее расстояние, чем после прыжка с галеры. А когда вынырнул, никакого дракона рядом не оказалось. Вой и рычание орков доносились уже издалека, а позади справа, примерно там, где судно находилось в тот момент, когда он его покинул, слышался громкий плеск и взвизгивания.

Вначале Безымянный просто не мог ни о чём думать, стараясь отдышаться. Но когда в мозг хлынула насыщенная кислородом кровь, и в голове прояснилось, он догадался, что дракон (или драконы?) спешили не ради его бренного тела, а на запах крови убитого им орка. Опасаясь, что твари могут не наесться орком, который, если хорошенько подумать, был не таким уж и крупным, Безымянный быстро поплыл в сторону левого острова. Галера, доставившая его сюда, тем временем уходила к тому куску суши, что располагался правее.

Остров оказался дальше, чем представлялось вначале. Вскоре взошла луна, стало гораздо лучше видно и как-то веселее плыть. Морские драконы его не преследовали, но земля всё никак не хотела приближаться. Однако выбора не было, и Безымянный продолжал упрямо загребать руками и ногами. Хорошо ещё, что насыщенные магией доспехи выталкивали его наверх и держали на воде не хуже, чем надутый воздухом мешок из овечьей шкуры. Мешало плыть лишь оружие — меч на бедре и арбалет за спиной. Но он скорее расстался бы с жизнью, чем со своими безмолвными боевыми спутниками.

На узкий галечный пляж он выбрался только перед рассветом, совершено обессиленный и замёрзший, хотя поначалу вода не казалась особенно холодной. Полежал немного, переводя дух, потом тяжело поднялся и побрёл к темневшим впереди скалам. По дороге он подобрал несколько вынесенных морем кусков дерева, разыскал щель среди валунов и развёл костёр, надеясь, что камни прикроют его и со стороны моря, и с берега. Согревшись, достал початую бутылку вина, съестные припасы, сохранившиеся в магической сумке совершенно сухими, и принялся восстанавливать силы. Насытившись, блаженно откинулся на спину, привалившись к покрытой лишайниками глыбе, и задремал.

Звериная тропа уводила в горы. Безымянный взбирался по ней, настороженно оглядываясь. Утреннее солнце озаряло вершины высоких скал и лепящихся к ним деревьев. Ветер, пахнущий морскими водорослями и рыбой, трепал широкие листья орешника и колючие лапы сосен.

Победителю Драконов уже пришлось выдержать схватку со стаей снепперов и пристрелить пару диких варгов, поэтому он был настороже. Но больше на него никто не покушался, и вскоре Безымянный оказался на вершине гористого мыса, выдававшегося в море в западном направлении. Он огляделся, стараясь понять, где находится, и что делать дальше.

Узкий пляж, оказавшийся первым, что он увидел на этом острове, остался к северо-западу отсюда. За скалами и заросшими лесом теснинами его не было видно. К югу раскинулась обширная песчаная отмель, глубоко врезавшаяся в каменные утёсы и с запада омывавшаяся морем. На севере не было ничего, кроме гор и моря, а на востоке и северо-востоке виднелась широкая долина. Сквозь кроны покрывавших её деревьев блестела полоска воды — видимо, там текла река или находилось узкое длинное озеро. Дальше в северо-восточном направлении вздымалась блиставшая вечными снегами горная вершина.

— Выходит, мне на восток, — вслух заключил Безымянный и принялся искать безопасный спуск в долину.

Тропа, которая привела его сюда, уходила на север по неровному каменистому гребню. С ней ему было не по пути. Поэтому он стал спускаться вниз, цепляясь за уступы и кривые стволы немногочисленных деревьев. Посмотрев вниз после очередного акробатического упражнения, Безымянный увидел всего лишь в полутора саженях от себя вполне торную тропу, или даже узкую дорогу. Недолго думая, спрыгнул вниз, мягко приземлившись на ровную поверхность.

— Ты смотри! Кто это у нас тут? — немедленно раздался за спиной удивлённый возглас.

Безымянный быстро обернулся, привычно нащупывая оружие и увидел стоявших всего в трёх шагах Горна и небольшого тощего орка. От изумления наш герой застыл на месте, утратив дар речи. Горн же откровенно развлекался. Ухмыльнувшись всем своим широким смуглым лицом, он изрёк, обращаясь к орку:

— Взгляни, Шарр-Нак, это мой приятель. Тот самый, о котором старый хрыч Урр-Шак прожужжал вам все уши. Я бы, конечно, мог удивиться, встретив его здесь. Но мы знакомы уже не меньше года, и за это время я привык, что его можно увидеть в самых неожиданных местах. — Затем он перевёл взгляд на Безымянного. — Ну и долго ты ещё собираешься стоять столбом и пялиться на нас, как на привидений?

— Горн, дружище, как ты здесь… А остальные живы? И что вообще… А это с тобой кто такой? — обрёл дар речи Безымянный.

Горн расхохотался и обхватил его своими мощными ручищами. Орк топтался рядом.

— Скучновато было постоянно торчать в пещере, — рассказывал Горн, когда они шли на восток по тропе, петлявшей между деревьев и глыб, — Парни, конечно, нас навещали, привозили пожрать и выпить. Но всё равно было тоскливо. Мы даже начали уговаривать Ли выбираться с этого островка и обосноваться в ущелье возле новой башни твоего приятеля Ксардаса. Ну, в том, про которое Лестер рассказывал. Ли не позволил. Сказал, что только драки со стражниками, стерегущими подходы к городу, нам и не хватало. А тут Беннет как раз решил переделать разобранную ловушку у входа в дверь с потайным рычагом, и мы стали ему помогать…

— Видели мы вашу дверь, — вставил Безымянный. — Неплохая работа. А сюда вы как попали?

— Так я же и рассказываю! В тот вечер Мартин, как обычно, пошёл на берег собирать устриц. Вернулся он очень быстро, и рассказал, что видел на скалах какого-то мужика в чёрном балахоне. Ищущего или кого-то ещё из этой братии. Ли велел Гириону и Беннету оставаться в пещере, а остальные взяли оружие и вышли наружу. Мы обшарили весь остров, но не нашли ни единой живой души кроме пары варанов. И откуда они там постоянно появляются? За те дни, что провели на острове, мы прикончили этих тварей не меньше дюжины… Так вот, хотя чернокнижника мы не нашли, начав даже подсмеиваться над Мартином, но потом Торлоф наткнулся на какую-то каменную плитку, валявшуюся под ногами. Он отдал находку Ли, и тот, мельком взглянув, засунул её в сумку. Уже стемнело, и мы пошли обратно в пещеру. Появление человека в чёрном встревожило нас, Ли приказал держать оружие под рукой и быть наготове. Потом, во время ужина кто-то из парней вспомнил о каменной плитке. Ли достал её из сумки и начал читать, что там было написано. Оказалось, что это древний орочьий язык. Ты же знаешь, Ли до каторги был генералом Ордена Света, а паладинов, да ещё таких высокопоставленных, многому учат. Он сразу догадался, что надпись на древнеорочьем. Прочесть он её смог, но понять текст не сумел. Всё-таки Ли — воин, а не учёный маг. Торлоф хмыкнул и осведомился, что вся эта чушь означает. Ли прочёл ещё раз. С выражением…

— И что? — спросил Безымянный, искоса взглянув на Шарр-Нака, в очередной раз выбравшегося на тропу из зарослей, где он время от времени пропадал.

— И всё! — махнул своей широченной ручищей Горн. — Вспыхнул фиолетовый свет, чем-то завоняло, а миг спустя мы увидели, что сидим в незнакомом лесу. Сначала всё замерло, а потом заорали ночные птицы, вдалеке завыли волки, а в небе звёзды, испуганно замершие после нашего внезапного появления, снова начали мерцать.

— Горн, да тебе бы баллады слагать! — удивился Безымянный. — Лихо изъясняешься!

— А ты что, думаешь, я только топором махать гожусь? — ухмыльнулся тот в ответ. — В молодости я пытался сочинять баллады. Но отец, а потом десятник в королевском войске выколотили из меня эту дурь… Так вот, дождались мы утра, а затем начали выяснять, где очутились. Бродили по лесу, взбирались на скалы, пока, наконец, не вышли к озеру. Вон оно, кстати, виднеется слева.

Безымянный взглянул в указанном направлении и заметил мерцавшую сквозь стволы деревьев водную синеву.

— Идём мы, значит, вдоль берега и видим дым. Подкрались тихонечко к тому месту, откуда он поднимался, увидели костёр и двух парней возле него. Они нас услышали и схватились за оружие, хотя крались мы осторожно. Правда, прицелиться эти двое толком не успели — стрелы пролетели мимо, а стрелки уже лежали носами в землю с завёрнутыми руками. Мы их подняли и узнали старых знакомых. Помнишь охотников Рэдфорда и Дракса? Так вот, это были они.

— Они живы?

— Как оказалось, да. Сначала прятались в лесу за орочьим Забором, а потом к берегу прибило пустую галеру, ещё державшуюся на плаву. Они и несколько выживших из Братства Спящего, которых возглавил этот сумасшедший Нетбек, наскоро починили посудину и вышли в море. Дракс говорит, что они чудом разминулись с парой орочьих галер, шедших в Миннентальский залив. А потом высадились на этом острове… Кстати, они уверяют, что Нетбек умудрился вырастить новый лес на месте сожжённого. Причём сделал это за одну ночь. Что ты об этом думаешь?

— Что они говорят правду. Я сам видел этот лес, — отвечал Безымянный.

— Ни за что бы не поверил, но здесь мы и не таких чудес насмотрелись! Так что всё может быть… Этот остров, где мы сейчас находимся, называется островом Изгнанников. Как это будет по-вашему? — обратился Горн к Шарр-Наку.

— Хаара-Дхун, — отозвался тот.

— Вот-вот. На восток отсюда лежит остров Заповедный. Гушр-Рхак по-орочьи, если не ошибаюсь. Тьфу, язык вывернешь, дери шныг этих волосатых!

Шарр-Нак на это не слишком почтительное высказывание совершенно не обиделся, только ухмыльнулся всей пастью, сильнее обнажив торчащие из неё жёлтые клыки.

— На юге находится ещё один остров, — продолжил Горн. — Называется Хош, что означает Чёрный. Там обосновались некроманты и их прислужники из орков. А всё вместе именуется Рхак-Оррок…

— А на этом острове что?

— На Хаара-Дхуне? Здесь скрываются парни, не ладящие с законом, вроде нас с тобой, а ещё отщепенцы из орков и прочий своеобразный народ. Сам скоро всё увидишь. Мы сейчас идём в Вольный посёлок…

— Гырх-Магаш, — вставил орк.

— Что? — не понял его Безымянный.

— Так звать: Гырх-Магаш. Человеки говорить: Вольный посёлок, — пояснил свою мысль Шарр-Нак.

— Именно так, — подтвердил Горн. — Нас туда привели Рэдфорд и Дракс… Весёленькое место. Сейчас сам всё увидишь.

Путники как раз выходили из леса. Местность впереди представляла собой широкую перемычку между двумя озёрами. Когда-то здесь, судя по всему, рос густой лес, но его давно вырубили. Посреди открытого пространства возвышался крутой утёс с развалинами на вершине. Выглядели они довольно древними и изначально, похоже, были широкой приземистой башней. От подножия утёса подковой отходил неровный частокол, из-за которого виднелись крыши каких-то строений.

— Это и есть Гырх-Магаш, Вольный посёлок, — пояснял Горн, пока они шли к воротам, грубо сбитым из толстых плах. — Говорят, в древности этот остров был поделен между орками и людьми. Людям принадлежал кусок западного и южного побережья, а волосатым — всё остальное. Потом людям стало не до этих мест из-за каких-то войн или катастроф, и они оставили свои владения. Правда, некоторое количество рыбаков и рудокопов здесь осталось…

Горн также рассказал, что позднее на берегу Хаара-Дхуна устраивали свои стоянки пираты, сюда бежали на краденых лодках и утлых плотах каторжники из Минненталя, пока маги не создали Барьер, здесь оказывались потерпевшие крушение рыбаки и мореходы. Из орков тут тоже жили в основном изгои и отщепенцы. Гырх-Магаш был у них чем-то вроде столицы. С людьми у волосатых установился вооружённый нейтралитет, время от времени нарушавшийся по вине буйных голов с той или другой стороны.

Когда появились некроманты, всё изменилось. Примкнувшие к ним орки стали захватывать на острове пленников для своих новых хозяев. Чтобы выжить, людям и местным волосатым, не пожелавшим идти на поводу у служителей Тьмы, пришлось объединиться. Городок Гырх-Магаш стал для них общим убежищем. На их счастье, остров никому особенно не был нужен. Все силы служители Тьмы направили на захват Хориниса и земель на материке. Поэтому жителей городка оставили в покое. Правда, никто особенно не сомневался, что это на время. Как только орочьи орды, преданные некромантам, покончат с независимостью людских государств, они наведут "порядок" и на острове Изгнанников.

— Эй, долго вы там трепаться собираетесь? — раздался сверху чей-то голос. — Ворота вам открывать или как?

Горн и Безымянный задрали головы и увидели на площадке, устроенной над проёмом ворот, вооружённого человека. Бородатый страж был одет в какие-то архаичного вида пластинчатые доспехи, которые когда-то, лет примерно двести назад, считались, должно быть, просто шикарными. Теперь же они казались неуклюжими и тяжёлыми, уснащёнными бронзовыми чеканными бляхами, местами оторванными и потёртыми от времени.

Перед воротами Безымянный, внимательно слушая рассказ Горна, простоял довольно долго, что и вывело из терпения стража. Рядом с людьми, тоже прислушиваясь к разговору, замер Шарр-Нак.

— Так вас впускать? — повторил свой вопрос страж.

— А чего вы вообще средь бела дня ворота заперли? — осведомился Горн.

— Гоблы видели на южном берегу отряд элитных стрелков с Хоша. Как бы ни по нашу душу…

— Вечно этой мелюзге чего-нибудь мерещится, — проворчал Горн. Он вновь поднял голову и сказал: — Открывай ворота, дери тебя мракорис! Долго нам ещё ждать?

Страж хохотнул и скрылся из вида. Было слышно, как он приказывает кому-то отворить ворота. Вскоре одна из створок со скрипом отошла в сторону, пропуская путников внутрь городка.

Войдя вслед за Горном, Безымянный вздрогнул и невольно схватился за рукоять меча. Сразу за воротами обнаружилась гигантская волосатая фигура, сидевшая на земле в странной позе. Сзади на внезапно остановившегося Безымянного наткнулся Шарр-Нак. Орк что-то недовольно проворчал, а Горн, обернувшись, посмотрел на Победителя Драконов и усмехнулся.

— Я думал, что ты ничего не боишься… — изображая удивление, протянул он.

— Но это же тролль! — выдохнул Безымянный. — Ты почему заранее не предупредил, сын болотной вонючки?!!

— Хотел посмотреть, какая у тебя будет рожа, — уже откровенно заржал Горн. — Меня в первый раз самого чуть удар не хватил, а Мартина так вообще силой в ворота пришлось затаскивать!.. Да ты не бойся, он не кусается. Его зовут Укх. Он здесь работает подъёмным механизмом и "подарком" для тех, кто непрошенным ворвётся в ворота.

Безымянный внимательно рассматривал тролля. Он принадлежал к обычной породе — имел коричневую шерсть и был относительно некрупным. Если, конечно, сравнивать его размер с чёрным троллем, а не с человеком. Однако выглядело ручное чудовище весьма упитанным. В отличие от других представителей своего племени, виденных (и убитых) Победителем Драконов, Укх не стоял, опершись на мощные кулаки, а сидел на земле. Причину этого наш герой понял почти сразу же: у тролля отсутствовала левая нога. От неё осталась лишь короткая волосатая культя. Тролль сидел чуть в стороне от улицы, начинавшейся сразу за воротами. От надвратной площадки к нему тянулись длинные шесты, присоединённые к рычагам, служившим для приведения в действие подъёмного механизма ворот.

Тролль тоже рассматривал человека, шумно втягивая ноздрями воздух и глупо улыбаясь огромной клыкастой пастью.

— Его местные орки нашли в горах ещё детёнышем, лет сорок назад. Он, наверное, отбился от матери, и беднягу искалечил остер. С тех пор живёт здесь. Его все подкармливают, а ещё он любит рыться в помойке — вон в том проулке, — кивнул Горн в сторону широкой щели между частоколом и сложенной из крупных необтёсанных камней стеной ближайшего здания. — Ну что, идём, что ли?

— Пошли… А тут и гоблины живут? — спросил Безымянный, вспомнив слова стража.

— Сам сейчас всё увидишь, — снова повторил Горн.

Кивнув головой, Безымянный двинулся вслед за другом. Только теперь, оторвав взгляд от тролля, он с любопытством начал осматривать необычное поселение. Городок размещался у подножия утёса на участке, окружённом частоколом. Улица в обычном понимании имелась только одна. Она была короткой, кривой и вела от ворот к большой площади, вокруг которой и сгрудилось большинство строений. Они оказались весьма разнообразными. Основу составляли несколько широких приземистых зданий, сложенных из дикого камня. Часть из них вплотную примыкала к утёсу и служила, судя по всему, преддвериями уходивших в подземную толщу пещер. Одна из этих построек была выше и мощнее прочих, а составлявшие её камни несли на себе следы обработки. Между каменными постройками теснились другие сооружения, гораздо более разнообразные. Здесь были и маленькие деревянные хижины, и орочьи шатры из шкур, и потрёпанные палатки из парусины.

Однако самой примечательной частью городка оказалась его единственная площадь, на которую вскоре вышли Безымянный, Горн и Шарр-Нак. Она служила рынком и местом для общения жителей. Разномастные торговцы, разложившие свои товары на прилавках или прямо на земле, наперебой зазывали покупателей. Люди, орки и другие существа кучками стояли или ходили по площади, разговаривали, стараясь перекричать торговцев. Численно в толпе преобладали всё-таки орки. Причём кроме охотников, среди них попадались детёныши и… женщины? Или всё-таки самки? Человеческих женщин в поле зрения виднелось всего две или три.

Неподалёку невысокий всклокоченный старикашка в потрёпанной мантии мага Огня о чём-то яростно спорил с седым, украшенным целой охапкой перьев орочьим шаманом. Насколько можно было понять, спор шёл о сущности огня земного и его отношении к Огню небесному, изливаемому на грешную землю Оком Инноса. Шаман отвечал магу с ужасным акцентом, мешая орочьи и миртанские слова. Старичок, впрочем, тоже постоянно вставлял в свою речь что-то на орочьем.

Между лотками торговцев с визгом и криками пронеслась стайка детей. Кроме пары чумазых мальчуганов, вся она состояла из маленьких орчат и гоблинов. Причём самых мелких отличить друг от друга оказалось весьма затруднительно.

Прямо возле своих ног Безымянный почувствовал какую-то возню. Он опустил взгляд и увидел сидевшего на земле чёрного гоблина. Рядом с ним стояла наполненная мелкими зелёными яблоками корзина.

— Покупай, человек! Хороший яблок! — проурчал гоблин, заметив его интерес.

— Спасибо, не нужно, — ответил Безымянный. — Они у тебя не спелые.

— А где спелый? Осень не скоро приходить, — зашипел гоблин то ли от злости, то ли от смеха.

Люди двинулись дальше, а сопровождавший их орк заметил в толпе знакомых и исчез.

— Здесь всегда так… многолюдно? — несколько неуверенно произнеся последнее слово, осведомился Победитель Драконов у Горна.

— Всегда. Тут постоянно живут больше сотни орков и людей. И каждый день приходят на торжище ещё столько же гоблинов, ну и людей с орками тоже. Кроме этого посёлка на острове есть несколько охотничьих стоянок, старательских лагерей и стойбищ гоблинов, — ответил тот.

— С ума сойти можно… О, вон, кажется, гном! Они в последнее время мне везде попадаются…

— Да? — удивился Горн, но тут же что-то вспомнил. — Ты про того, что устроился подмастерьем к кузнецу в Хоринисе? Ларс рассказывал… Смотри, а вон и наши парни!

Безымянный тоже увидел Ли, Гириона и Торлофа, пробиравшихся к ним сквозь толпу.

— Никогда не думал, что в мире может быть подобное место, — произнёс Безымянный, поставив на стол опустевшую кружку.

— А уж как мы были удивлены, — в тон ему ответил сидевший напротив Ли. — Нас ведь учили, что орки — порождения Белиара, которым неведомы доброта и дружелюбие. Гоблинов же представляли дикими зверями. А оно вон как вышло…

Они сидели в большом каменном доме, расположенном неподалёку от храма Огня. Храмом оказалось высокое, пристроенное к утёсу здание, на которое Безымянный обратил внимание, едва выйдя на единственную площадь Гырх-Магаша. Такое расположение жилища считалось весьма почётным. Но Ли и его спутникам дом предоставили после того, как они сразу по прибытии в посёлок помогли его жителям отразить нападение орков с острова Хош. Нападение это было первым за последние полтора года, и Ли считал, что оно вызвано именно их появлением здесь. Разумеется, это предположение он высказывал только в узком кругу старых товарищей по каторге и Ирдорату.

Устроилась пятёрка путешественников в Вольном посёлке неплохо. Они не знали, когда им представится возможность выбраться отсюда, и сомневались, стоит ли это делать в ближайшее время. Поэтому решили не терять времени даром и постарались занять достойное место в здешнем пёстром обществе. Ли и Гирион взялись обучать местных стражей фехтованию и тактике. Разумеется, в пределах, дозволенных им кодексом Ордена, которого старался придерживаться даже Ли, с позором лишённый звания паладина. Торлоф им помогал.

Беннет встретил собратьев по ремеслу — бывшего каторжника Стоуна, бывшего подмастерья из Хориниса Бриана и бывшего охотника на драконов Яна, считавшегося погибшим. Все они попали на Орочьи острова разными путями, и о приключениях каждого из них можно было бы рассказывать очень долго. Они основали в Гырх-Магаше что-то вроде кузнечной артели. Снабжали местных жителей необходимым снаряжением, утварью и оружием, живя по здешним меркам вполне безбедно. Железную руду и уголь им поставляли вольные старатели, обитавшие на Хаара-Дхуне с незапамятных времён, а плату за свои изделия кузнецы брали по большей части едой, одеждой и прочими необходимыми вещами. Беннет — один из искуснейших кузнецов Хориниса — присоединился к ним.

Горн и Мартин тоже нашли себе занятия по душе. Первый неожиданно для всех сдружился с орком Шарр-Наком, считавшимся одним из лучших следопытов посёлка, и целыми днями пропадал с ним на охоте. Ушлый Мартин занялся торговлей, которая в первые же дни принесла ему неплохую прибыль. Правда, золото здесь ценилось не очень высоко, и быстро растущее состояние беглого интенданта выражалось в основном в шкурах, оружии и магических предметах…

Теперь все шестеро друзей собрались в своём жилище, чтобы приветствовать Безымянного и подумать, как им быть дальше.

— Так ты говоришь, Хаген выбил орков из Минненталя? — переспросил Гирион. Он был раздосадован тем, что не принимал участия в битвах за Рудную долину.

— Когда я неожиданно для себя вышел в плавание, его войско должно было направиться к бухте, — ответил Безымянный. — Если не произошло ничего неожиданного, то волосатых на Хоринисе остаться не должно.

— Как ты думаешь, наместник остановится на достигнутом или заявится сюда? — хмуро поинтересовался Ли.

— Сложно сказать. С одной стороны, человек он неторопливый и осторожный, а иногда просто проявляет нерешительность. Вряд ли он поведёт своих людей в неизвестность без разведки и тщательной подготовки. Но остальные паладины и маги Огня постоянно его поторапливают. Они вполне способны настоять на немедленном наступлении, чтобы покончить с врагом в его логове. Так что не знаю, ребята…

Рассуждения Безымянного были прерваны внезапно возникшим топотом и рёвом. Заменявший дверь полог из шкур отлетел в сторону, и на пороге возникла мохнатая фигура, голова которой была украшена причудливым убором из перьев. Друзья Безымянного вскочили, готовые дать отпор, но быстро успокоились, узнав вошедшего, с которым уже имели удовольствие познакомиться.

— А-а! Урр-Шак очень-очень рад видеть друг-человек с мягкий голос! — взревел ворвавшийся в жилище орк. Он подскочил к Безымянному и начал хлопать его по плечам с такой силой, что тот едва не слетел с добротно сработанного массивного табурета, на котором сидел.

— Стой, Урр-Шак! — смеясь, постарался умерить восторги старого шамана Победитель Драконов. — Ты мне так руки сломаешь!

Орк слегка успокоился, но продолжал радостно смотреть на Безымянного, улыбаясь всей испещрённой разноцветными узорами физиономией.

— Моя рад тебя видеть! — вновь заявил он.

— С чего бы это? — с некоторым сомнением спросил наш герой. — Помнится, во время нашей последней встречи в Миннентале, после того как я расправился с Хош-Паком, ты был мне совсем не рад…

— Урр-Шак тогда быть огорчён. Хош-Пак давно учить Урр-Шак говорить с духами. Но Урр-Шак много думать. А потом возвратись на Рхак-Оррок, видеть, как здесь всё стать, пока моя сиди под Купол, и опять много думать… Учитель Хош-Пак встал на дурной тропа. Если друг-человек его не убивать, быть много зла. Хош-Пак ходил тропой Крушака, его погружать мир во мрак!

— И стоило так много думать, чтобы это понять! Мог бы у меня сразу спросить… — пожал слегка онемевшими плечами Безымянный. — Что теперь собираешься делать?

— Моя приходить за человек. Наша ждёт лодка — ехать на Гушр-Рхак. Твоя говорить с Фардарганир, его помогать выгонять чёрные колдуны с Хош…

— Постой-постой, не так быстро! — запротестовал Безымянный, сбитый с толку этой тирадой. — Гушр-Рхак это ведь остров на востоке? А кто такой этот Фаргар… или как его там?

— Фардарганир — это дракон, живущий на Заповедном острове, — вступил в разговор Ли. — Местные отзываются о нём с почтительным придыханием. Рассказывают, что ему не одна тысяча лет от роду и что он очень мудр.

— Его верно сказать! — подтвердил Урр-Шак.

— Это всё замечательно, но я-то здесь причём?

— Фардарганир хотеть с тобой говорить. Надо идти быстро, лодка давно ждать!

Оглядев друзей, Безымянный вздохнул и обречённо произнёс:

— Не знаю, какой в этом прок, но придётся ехать. Надеюсь, этот ваш Фардан… гар… Тьфу, чтоб его!.. Короче, если он меня решил сожрать и тем самым отомстить за смерть своих соплеменников, передавайте мой прощальный привет Хагену, Пирокару и Ватрасу. И Ксардасу тоже, если его встретите… Пусть дальше одни как-нибудь управляются с судьбами мира!

Выдолбленная из цельного ствола огромного дерева лодка мягко ткнулась носом в песок. Два здоровенных орка-гребца бросили вёсла и одновременно выпрыгнули за борт. Они легко вытащили судёнышко на пляж вместе с пассажирами, так что Безымянному и Урр-Шаку даже не пришлось замочить ног.

Безымянный, слегка вздремнувший во время пути, выбрался из лодки и хмуро оглядел окрестности. Позади ласково плескались морские волны, а впереди раскинулся гористый остров, сплошь покрытый густым лесом.

Лес сразу же привлёк внимание человека и заставил его окончательно проснуться. Огромные деревья величественно вздымали ввысь неохватного размера стволы. Между толстыми корнями среди папоротников, знакомых и незнакомых Безымянному трав и цветов, упавших сучьев, покрытых гроздьями древесных грибов, вилась едва заметная тропка, по которой путники продвигались вглубь острова.

Несмотря на то, что высоченные деревья с густыми кронами стояли довольно часто, воздух был светлым и лёгким. Здесь не было ничего похожего на сырость, смешанную с запахом гниющих водорослей, которая вечно царила в лагере Болотного Братства. И ничто не напоминало тяжёлую густую духоту Яркендарских болот, где деревья выглядят так, будто стараются поднять свои ветви как можно выше от вызывающей у них омерзение липкой, пропитанной мутной влагой почвы. Нет, в этом лесу пахло свежестью, смолой, цветами и немножко грибами. Воздух, пронзённый тысячами прозрачных зеленоватых лучей, исходивших, казалось, от самих деревьев, звенел от множества птичьих голосов. Из-под ног то и дело бросались в стороны какие-то мелкие проворные существа.

Огибая вслед за Урр-Шаком очередной необъятный ствол, стоявший на краю заросшей цветами прогалины, Безымянный услышал над головой низкий гул и почувствовал сладкий аромат. Он приостановился и поднял голову. Саженях в трёх над землёй из едва заметного дупла вырывалось тёмное подвижное облачко — дикие пчёлы спешили облететь за длинный тёплый день как можно больше цветов. Урр-Шак, заметив, что бежавший за ним человек отстал, остановился и что-то нетерпеливо проворчал. Слов старого орка Безымянный не разобрал за гомоном птиц и звоном насекомых, но догадался, что его поторапливают, и двинулся дальше.

Они перешли вброд неглубокий ручей, необыкновенно чистый и холодный, который весело журчал, лихо огибая каменные глыбы и древесные корни, покрытые грубой замшелой корой. Безымянный вновь остановился и, зачёрпывая пригоршней хрустальную воду, утолил жажду. Шаман подождал его, а затем нетерпеливо устремился дальше в лес. За ручьём начался пологий подъём. Деревья постепенно становились ниже и раскидистей, а трава под ними — ярче и гуще. Чаще стали попадаться камни. Впереди, вспугнутые торопливыми шагами человека и орка, бросились прочь несколько крупных животных, головы которых украшали раскидистые ветвистые рога.

— Это же олени! — удивлённо воскликнул Победитель Драконов. — А я думал, что они только на материке водятся!

— Тут всякий зверь много, — отвечал, обернувшись, Урр-Шак. — Этот остров на ваш язык звать Заповедный. Здесь нельзя убивать и рубить лес. Орки сюда редко ходить — только делать обряды и очищение… Бежать скорее, дракон нас ждать!

Широкое устье пещеры выходило на небольшой луг. Выше, вздымаясь уступами, возвышалась гора, острая вершина которой где-то на огромной высоте сливалась с редкими белыми облаками. Впрочем, на фоне блистающей вершины, покрытой вечным снегом и льдом, облака выглядели грязновато-серыми.

Безымянный, поднимаясь к жилищу Фардарганира, весь взмок, хотя здесь было прохладнее, чем в лесу, а вдоль склона, с каждым шагом становившегося круче, веял лёгкий ветерок. Урр-Шак тоже тяжело водил мохнатыми боками и взахлёб хватал разинутой пастью свежий горный воздух. Отдышавшись, они направились к пещере. Впрочем, входить внутрь им не потребовалось. Как будто почуяв приближение гостей, хозяин сам выбрался наружу. Он величественно вышел им навстречу, чуть переваливаясь и балансируя полусложенными крыльями, следом струился гибкий чешуйчатый хвост, а из ноздрей вырывался пар.

Безымянному не так давно пришлось близко познакомиться с несколькими драконами. Настолько близко, что их разделяли только три локтя остро отточенной и напоенной магией стали. И знакомство с казавшимся таким маленьким и слабым человеком стоило шестерым чудовищам жизни. Так что у нашего героя не было причин испытывать ужас или особое почтение перед громадными крылатыми ящерами. Недаром слова "Победитель Драконов" с некоторых пор заменили ему имя, которое он не очень-то спешил открывать даже самым близким друзьям. Но, тем не менее, сейчас, увидев Фардарганира, он испытал именно ужас и почтение. Причём ужас этот был замешан на восхищении, а почтение оказалось столь искренним и глубоким, что самого его удивило.

Фардарганир ростом вдвое превышал любого дракона, из ранее виденных Безымянным. Но вряд ли один только размер мог бы его так уж впечатлить. Восхищение вызывала необыкновенно яркая, буквально искрящаяся чешуя старого ящера, переливавшаяся всеми оттенками синего и зелёного цветов, украшавший хребет острый гребень, переходивший на голове в похожее на корону сплетение рогов. Но больше всего впечатляла сдержанная мощь и ощущение собственного достоинства, читавшиеся в каждом его движении, и ум, который излучали большие золотистые глаза. Было и что-то ещё, трудноуловимое, что необыкновенно роднило Фардарганира с окружавшими горами и расстилавшимся у их подножия лесом, с едва слышным шелестом ветра и отдалённым гулким рёвом мракориса. Как всё это так разнилось с дурной злобной силой и болезненной гордыней других драконов! Фардарганир отличался от них, как шаман Шаншир — от грязных одичавших гоблинов, воровавших у крестьян овец и пожиравших их в тёмных закопчённых пещерах. Или как маг Ватрас отличался от, скажем, мерзавца Сентензы или покойного Бладвина.

Дракон, будто бы не заметив пришедших, оглядел горы, плавно поворачивая голову, казавшуюся не такой уж большой на длинной мощной шее. Потом расправил крылья, растянув искрящиеся аквамариновой чешуёй перепонки, чем заставил замереть Избранного и орка в немом восторге. Наконец, сложив крылья, он опустил голову к пришедшим и с весёлым любопытством взглянул прямо в глаза человеку.

— Так вот ты какой, Избранник Богов! — пророкотал он на чистейшем миртанском, без малейшего следа акцента. — Примерно так я тебя и представлял.

— Зачем я тебе понадобился? — стараясь выглядеть спокойным, отвечал Безымянный. Но на всякий случай начал вспоминать слова заклинания, позволявшего уменьшить любое крупное чудовище, свиток с которым был приготовлен заранее. — Не даёт покоя печальная судьба соплеменников, которых я спровадил к Белиару?

Дракон поднял голову к небу и захохотал так, что со склона покатились камни, а из клыкастой пасти вырвались вверх клубы огня. Урр-Шак слегка попятился. Судя по его сосредоточенному виду, он тоже готовил какое-то заклинание. Телепорт, должно быть.

Отдышавшись, Фардарганир вновь опустил голову на уровень лица человека.

— Ты именно таков, как о тебе рассказывали, — одобрительно проговорил он. — Нахальный и дерзкий. Милость богов, конечно, кого угодно способна сделать наглецом. Однако ты был столь же самоуверен и тогда, когда ещё не подозревал о своей избранности. Я прав?

— Так ты меня решил поучить скромности, приятель?

Дракон вновь хохотнул, едва успев отвернуть морду, чтобы не отправить человека в стремительное путешествие вниз по склону.

— Я и в мыслях не имел тебя чему-то учить. Тем более что ты и сам не собирался ничему у меня учиться. Нет, если пожелаешь, конечно, можешь поднабраться ума, как Нетбек… Только меня интересует совсем другое. — Фардарганир замолк, ожидая вопроса.

— И что же? — не стал разочаровывать его Безымянный.

— Видишь ли, я стар и очень не люблю суеты и всяческого беспокойства. Я был поставлен хранить жизнь в этом уголке мира ещё в те времена, когда о ваших Инносе, Аданосе и Белиаре никто и не слыхивал. Я отлично помню, насколько мир тогда был богаче и ярче. Нас было много тогда. На одном только Хоринисе было три хранителя… Потом появились люди, орки и прочие охотники переиначивать мир, не ими созданный и не им одним предназначенный. Пришли они со своими богами, заявив, что всё вокруг создано именно теми, кому они поклоняются. Стремясь добраться до богатств лесов, недр и морей, они не очень-то задумывались, как их алчность отразится на красоте и разнообразии мира. Мы, хранители, выполняя свой долг, защищали доверенную нам землю от разрушения. Таково наше предназначение. Но некоторые из нас оказались слишком жестоки, забывая о том, что и орки, и даже люди тоже часть украшающей этот мир жизни. Они слишком много убивали и в итоге были убиты сами. Но хуже всего, что некоторые из нас забыли о своём долге и отдались во власть Белиара, надеясь получить от него могущество и исполнение личных стремлений и надежд. К счастью, с самыми отъявленными из этих отщепенцев ты уже покончил…

— Ну, теперь мне всё становится ясно! — перебил дракона Безымянный, своей непочтительностью вызвав тихий стон у стоявшего рядом шамана. — Тебе нужно то же, что и всем. Привыкли, сожри вас шныг, разрешать свои трудности моими руками! Одним нужно было прикончить Спящего, другим — разрушить Барьер, Ксардасу — перебить драконов, Ватрасу — найти Весы… А тебе чью голову нужно принести, мой чешуйчатый друг? Самого короля Робара?

Фардарганир опять фыркнул от смеха. Повернуть пасть в сторону он на этот раз забыл, и Безымянному пришлось отступить на несколько шагов назад под тугим напором горячего дыхания, от которого мигом раскалился нагрудник. Чтобы не скатиться по склону, ему даже пришлось ухватиться за ветку куста, росшего на самом краю площадки. Вернув себе равновесие, наш герой упрямо двинулся вперёд, к самой драконьей морде.

— Ты всё отлично понял, мой голокожий брат, — сказал Фардарганир. — Я хочу, чтобы ты очистил от слуг Хаоса остров Хош. Некроманты и одураченные ими орки уже превратили его в каменную пустыню. А ведь раньше там шумел лес и бродили стада животных! Они вырубили деревья, чтобы построить галеры и выжечь побольше угля, необходимого кузнецам. Истребили всех зверей, чтобы заготовить шкуры для парусов и мяса для воинов. Истребили поголовно, не думая о том, на кого станут охотиться в будущем! Они уже начали опустошать прибрежные районы Хаара-Дхуна и даже здесь, на священном Гушр-Рхаке, эти мерзавцы пытались рубить деревья!

— Куда же в это время смотрел ты, уважаемый хранитель?

— Я вышвырнул их отсюда, — раздражённо хлопнул крыльями дракон, устроив небольшую бурю. — Но у меня недостаточно сил, чтобы одолеть одновременно и магию некромантов, и оружие орков. Без твоей помощи я не могу с ними покончить в их логове.

— А я, значит, легко справлюсь и с некромантами, и с огромной толпой орков?

— Я обеспечу тебе магическую поддержку и направлю тебе в помощь всех орков, оставшихся верными своим исконным обычаям. Пойми, пока здесь гнездится зло, ты не сможешь быть спокойным за своих друзей и за своё дело…

— Какое "дело"? У меня, в отличие от тебя, магов, паладинов, короля и прочих вершителей мировых судеб, нет никаких высших целей!..

— Разве? А мне показалось, что ты предпочёл бы жить в этом прекрасном мире, а не рухнуть вместе с ним в бездну Хаоса! Ты, конечно, можешь бросить всё и отойти в сторону, даже вопреки воле твоих богов. Тебе это по силам. Но дальше что? Думаешь, тебя оставят в покое? Да и где ты найдёшь покой в мире, погружающемся во Мрак и Ужас? — пророкотал дракон. — К тому же, у тебя есть и личные причины заняться шайкой с Хоша…

— Личные причины?

— Там находится тот, кто едва не убил тебя по пути с Ирдората. Он же заманил сюда твоих друзей и едва не погубил их. К счастью, нам удалось вовремя вмешаться…

— Постой! Ты говоришь о Ли, Горне и остальных?

— Так их, кажется, зовут, — очень по-человечески пожал сложенными крыльями дракон. — Некоторых людей, захваченных в плен, слуги Тьмы превращают в элитных орочьих бойцов. Твоим друзьям грозила та же участь. Даже если бы некроманты не смогли сломить их дух, без чего превращение невозможно, то уж заковать их в цепи и отправить в рудники они сумели бы в любом случае…

— Так слухи о превращении людей в орков верны? — спросил Безымянный, исподлобья глядя на Фардарганира и потирая рукой небритый подбородок.

— Что тебя удивляет? Они и не на такое способны.

— Демон! Они же сами люди!..

— Не обязательно. Среди некромантов есть и орочьи шаманы, и нежить. С одним из них — Драконом-Нежитью — ты уже успел близко познакомиться… А ведь он когда-то был верным другом и отличным хранителем! — с тоской в голосе добавил Фардарганир.

— Ладно, Фар, я с тобой, — неожиданно для самого себя быстро произнёс Безымянный. — Только неплохо бы вызвать сюда Хагена с его воинами…

— Они уже в пути, насколько мне известно, — сказал дракон, немало позабавленный тем, что человек с такой непосредственностью сократил его имя, даже не подумав о почтительности, которой окружали хранителя местные жители.

— Слушай, Фар, а у тебя, случаем, не найдётся сотни-другой людей-ящеров?

— Нет. Людей-ящеров у меня нет. Да и нехорошо посылать на убой этих несчастных полуразумных ради чуждых им интересов. Мы же не почитатели Тьмы.

— Когда Хаген прибудет сюда?

— Завтра после полудня его галеры должны появиться у Хаара-Дхуна.

— Неплохо. Только вначале надо бы разведать что там и как на этом Хоше…

— Этим мы займёмся на рассвете. А пока познакомься со своим будущим соратником. Он будет командовать отрядом орков и гоблинов, людей из Гырх-Магаша может возглавить твой приятель Ли…

Проследив за взглядом дракона и одновременно почувствовав сзади чьё-то присутствие, Безымянный оглянулся. Среди редких искривлённых деревьев, кое-где прилепившихся к склону, снизу легко двигалась мощная чёрная фигура. Несколько ударов сердца — и огромный матёрый орк уже стоял рядом с человеком и Урр-Шаком.

— Знакомься, это Бумшак [18], - сказал Фардарганир.

Шаман, молчавший всё это время, поприветствовал пришедшего на орочьем.

— Здравствуй, человек, — произнёс Бумшак с характерным орочьим выговором, но совершенно не коверкая слов. — Мы будем воевать вместе.

Безымянный только кивнул, с любопытством рассматривая знаменитого орочьего военачальника, о котором был немного наслышан от старых каторжников, угодивших в Минненталь ещё до Барьера. Бумшак внешне походил на обычного элитного орка, хотя был несколько мощнее. В его чёрной шерсти, отчасти прикрытой доспехами, кое-где поблескивала седина. В высоком пучке волос на макушке торчали яркие перья, а на щеках, под тёмными умными глазами, выделялись нарисованные красным полосы. Оружие его составляли длиннющий тяжёлый меч, два топорика за поясом и громадный арбалет на перекинутом через плечо ремне.

— Чудно, — проговорил, наконец, Безымянный. — Ты известен как самый непримиримый враг людей, а теперь собираешься помочь мне одолеть твоих соплеменников…

— Они мне не соплеменники! Они предатели, отвернувшиеся от Предков. Да, я в молодости убил много людей! Я делал это лучше других. Те люди убивали моих братьев и заслуживали смерти. Но потом я нашёл раненого человека и не убил его, выходил. Мы стали друзьями. А два года назад его захватили чёрные и принесли в жертву Белиару. Ещё они погубили всех моих сыновей. Бедная Бака поседела от горя…

Дракон тем временем величественно развернулся и направился в пещеру. Проводив его восхищённым взглядом, Урр-Шак прервал горестный рассказ воина:

— Мы надо ходить в лес. Уже темнеть. Будем делать костёр, есть и спать. Завтра — много работа.

— Эх, а что же я эту ящерицу не спросил о Весах Аданоса? — спохватился вдруг Безымянный. — Может быть, он про них чего-нибудь знает… Впрочем, завтра с ним поговорю.

Остров Хош возвышался над морем подобно полуразложившейся туше огромного и безобразного животного. Он разительно отличался от Гушр-Рхака, утонувшего в буйной зелени леса, с голубым озером у северного отрога покрытой вечным снегом горы, вытекающей из озера речки и стадами животных на горных лугах. Сквозь густые и не озарённые ещё солнечным светом кроны Избранный едва рассмотрел впадавший в реку ручей, который они пересекали вчера с Урр-Шаком. На узкой вершине возвышавшегося над деревьями скалистого останца виднелись крохотные фигурки людей, одетых лишь в набедренные повязки. Люди стояли, повернувшись лицом на восток — Нетбек со своими учениками готовился к встречи рассвета. А после они, наверняка, пойдут разговаривать с деревьями…

Хош являл собой совершенно иную картину — мрачную и безрадостную. Он был меньше Заповедного острова, но больше острова Изгнанников. На нём тоже имелась широкая долина, окружённая со всех сторон горами. И посреди долины было озеро. Но озеро не блестело радостно и не куталось, нежась, в утренний туман. Оно было тусклым, затянутым грязноватой дымкой. Казалось, что вода его потеряла способность отражать окружающий мир, золотисто-розовое предрассветное небо и чётко прорисованный на нём силуэт летящего дракона.

Вокруг озера был только камень, чёрный и тёмно-серый. Из камня состояли горы, дно долины, мрачно нависавший над берегом озера огромный храм, постройки и укрепления порта, расположенного западнее. И над всем этим стелился дым многочисленных плавилен, кузниц и жаровен. Он смешивался с испарениями природных гейзеров и окутывал остров нездоровой мутной дымкой.

В защищённой приземистыми башнями гавани теснились узкие чёрные тела — боевые галеры. Избранный насчитал три больших и пять малых.

— Многовато! — крикнул он, стараясь перекрыть голосом свист встречных потоков воздуха.

— У них уже не хватает воинов и гребцов, — отозвался Фардарганир. — Выставят не больше половины судов… Почти все воины на материке.

— Всё равно много… Фар, ниже спуститься можешь?

— Опасно! Там дозоры на вершинах! — чуть повернув голову назад, ответил дракон. — Смотри отсюда.

Избранный, сидевший на холке дракона, втиснувшись между двумя пластинами спинного гребня, свесил голову вниз и вновь принялся оглядывать будущее поле битвы.

Флотилия Хагена, состоявшая из двух галер, приведённых Ингмаром, и одной орочьей хыстрын-варроку, захваченной в Рудной бухте, должна была атаковать порт на Хоше в лоб. Это стало возможным благодаря тому, что у обитателей Гырх-Магаша — Вольного посёлка — обнаружился некоторый запас пороха, когда-то добытого с разбившегося у берегов острова судна. Пушек на нём не оказалось — команда выбросила их за борт в отчаянной попытке спасти корабль. Несколько бочонков, большая часть содержимого которых была вполне пригодна к использованию, хранились в одной из пещер возвышавшегося над городком утёса без всякой пользы. Про них и вспомнили совершенно случайно. Зато теперь оба орудия флотилии оказались обеспечены боезапасом и могли нанести заметный урон береговым укреплениям. Таиться не имело смысла — слуги Тьмы знали о приближении людских галер загодя.

Орки и десятка три наиболее отчаянных гоблинов под руководством Бумшака намеревались обогнуть остров Хош с востока на лодках-однодеревках и, пробравшись тайными тропами через горы, ударить врагу в тыл, посеяв панику. Несколько шаманов должны были обеспечивать им магическую поддержку.

Избранный, под прикрытием людей из Гырх-Магаша, возглавляемых Ли, выполнял, разумеется, наиболее ответственную задачу. Ему предстояло пробиться в самое сердце Чёрного острова — недавно выстроенный храм Белиара, разрушить жертвенник и истребить как можно больше некромантов. Кроме четырёх десятков смельчаков с Избранным шли Урр-Шак и Шарр-Нак. Первый — для магического прикрытия, а второй в качестве проводника.

Дракон Фардарганир с Нетбеком на спине собирался уже после начала боя приземлиться на вершину самой высокой горы острова, с севера вздымавшейся над портом, предварительно смахнув с её склона сторожевой пост врага. Оттуда эта парочка планировала оказать поддержку наступающим отрядам. Правда, как в бою мог помочь Нетбек, никто особенно не понимал. Этот человек казался воплощённым миролюбием.

Начало наступления было назначено на время перед самым восходом солнца следующего дня. Такое решение, как и все прочие, касавшиеся предстоящего сражения, были приняты на военном совете, проходившем на пляже у западного берега Хаара-Дхуна. Завершился совет поздно вечером. А задолго до его окончания Избранный понял, что разрушение Барьера и покорение Ирдората были сущим пустяком, детской забавой по сравнению с необходимостью добиться взаимопонимания между паладинами, бывшими каторжниками, магами Огня, орочьими шаманами и драконом. Последний лично на совете не присутствовал, а говорил посредством одного из учеников Нетбека — бывшего послушника братства Спящего. Сам Нетбек больше молчал.

Ли, разумеется, тоже не явился, а прислал Горна. Паладины, вынужденные действовать заодно с опальным военачальником, должны были соблюдать видимость выполнения королевского приказа о поиске и задержании беглых преступников, а Ли амнистии не подлежал. Горн, конечно, не обладал стратегическими талантами и знаниями своего предводителя, но наставления, данные Ли, запомнил накрепко, а упрямства у него хватило бы и на двух Хагенов. Орки не соглашались помогать людям, пока те не освободят их собратьев, прикованных к вёслам. Паладины упирались, а когда Избранный предложил заменить волосатых пленников людьми — добровольцами из Вольного посёлка, вожди местной человеческой общины стали яростно возражать…

В общем, к концу совета предстоящий бой уже казался Избранному чем-то вроде последнего и самого простого штриха в тяжком и почти невыполнимом деле.

Вначале всё шло так, как было задумано. Даже слишком гладко. Галеры беспрепятственно вошли в гавань и открыли огонь из обеих пушек по каменным стенам и башням, оборонявшим порт. Постройки были прочными, но, в конце концов, стали рушиться под ударами ядер. Ответные выстрелы из камнемётов судов не достигали — это оружие хорошо против неподвижных целей. Хватало незначительного манёвра, чтобы уйти из-под прицела. Огненные шары и арбалетные болты, выпускаемые орками и ищущими, на таком расстоянии были бесполезны. Своих галер враги в море не выводили — это было уже поздно делать. Но Хаген был настороже — Избранный сообщал о восьми орочьих судах, а сейчас у причала виднелись лишь семь галер. Куда делась ещё одна, было неизвестно.

Бумшак тем временем, разделив своё воинство на несколько мелких отрядов, перебил стражу на восточных склонах и спустился в долину. Отряды объединились, миновав заставы. Уничтожая слуг Белиара, людей и нелюдей без разбора, они захватили несколько плавилен и шахту, в которой освободили десятка полтора рабов. Посланные им навстречу элитные и обычные бойцы безуспешно атаковали, но каждый раз вынуждены были отступать, оставляя раненых и убитых. С обеих сторон летели тяжёлые болты, огненные шары и молнии шаманов, раздавался боевой клич "Хараза дхута!" В переводе на миртанский это означало: "Предки, радуйтесь!" Так орки издревле подбадривали себя в бою, посвящая будущие подвиги духам Предков. И та, и другая сторона, считая правой именно себя, призывали на помощь почитаемых духов. Правда, воины с острова Хош, больше рассчитывали на Белиара, но он что-то не спешил даровать им победу.

Когда оборонявшие порт враги сосредоточили всё внимание на галерах Хагена, Избранный и Ли со своими воинами высадились на северном берегу острова. Шарр-Нак провёл их по крутой, едва различимой тропке в долину. Несколько встреченных дозоров удалось перебить без особого шума.

В это же время Фардарганир, стремительно сорвавшись с вершины горы, спланировал к бухте, промелькнув над головами защитников, обрушил длинную струю пламени на их галеры и невредимым вернулся назад. Арбалетные болты с гудением протыкали небо за его спиной и падали, не в силах настичь летучего ящера.

Все семь судов занялись жарким багровым пламенем. Бухту начал затягивать густой чёрный дым. Хаген повёл свои галеры к причалу — той его части, что не была занята горящими судами врагов. Дав в упор последний залп по полуразрушенной башне, паладины начали высадку. В это время один из выстрелов камнемёта достиг цели, угодив в хыстрын-варроку. Каменное ядро свалило мачту, убило трёх гребцов и одного стрелка. Но это был последний выстрел береговой батареи — воины уже рубили расчёты камнемётов и разворачивали машины против укреплений, оставшихся не разрушенными.

Орки, опомнившись, ударили плотной толпой под прикрытием ищущих и шаманов, норовя сбросить людей обратно в море. Но нападавшие, хотя и с большими потерями, отбили контратаку. Затем им удалось захватить последние портовые укрепления, после чего Хаген приказал двигаться вглубь острова.

Короткий путь до берега мёртвого озера оказался не столь простым. Пришлось выдержать несколько стычек с орками и ищущими. Из четырёх десятков бойцов в живых оставались не более половины, многие были ранены. Пал пронзённый несколькими болтами Шарр-Нак. К счастью, из спутников Ли все были живы, хотя и получили немало ран. Особенно сильно досталось Гириону, который как одержимый лез в самую гущу схватки.

Наконец, прямо перед ними оказалось большое уродливое здание из чёрного камня — храм Белиара. Враги больше не нападали. Со стороны порта раздавались вопли, грохот, поднимались клубы густого дыма.

Избранный, оставив Ли с выжившими людьми охранять вход в храм, устремился внутрь. Он быстро миновал широкий проход, обрамлённый толстыми приземистыми колоннами. Из-за каждой из них навстречу ему выскакивал скелет с двуручным мечом и пытался заступить дорогу. Избранный походя отмахивался от них своим чудесным клинком, и нежить рассыпалась, с глухим стуком разбрасывая кости по чёрным плитам пола. Меч, имя которого, как теперь знал Избранный со слов Фардарганира, сумевшего прочесть надпись на клинке, было Рассекающий Тьму, легко разрубал кости и ржавое железо доспехов.

В небольшом зале, где он вскоре оказался, его поджидали сразу три демона. Уклоняясь от огненных шаров и взмахов когтистых лап, Избранный наносил удар за ударом, рассекая неподатливую плоть потусторонних существ. И вот последний демон с подрубленным крылом, неуклюже развернувшись в полёте, врезался в стену и рухнул на пол. Задействовав исцеляющее заклинание и перешагнув через ещё дёргавшуюся тушу, человек направился дальше.

Узкий короткий коридор перед огромным помещением, где располагался жертвенник, охраняли четверо ищущих. Вернее, должны были охранять. Но они даже не повернулись, когда Избранный оказался за их спинами — так были поглощены свершавшимся у жертвенника действом. Последний ищущий успел обернуться, когда трупы остальных уже оседали на пол. В его ладони замерцал сгусток мутного зловещего марева. Но чтобы задействовать заклинание, нужно, по меньшей мере, иметь голову на плечах. А вот головы-то у него уже как раз и не было…

Помещение было освещено многочисленными факелами, трещавшими и испускавшими смрадный дым. Жертвенник, о котором с таким опасением говорил Фардарганир, был установлен на возвышении, размещавшемся посреди зала. На возвышение с четырёх сторон вели ступени. Сам жертвенник представлял собой плоскую каменную плиту, над которой возвышалось изваяние Белиара — повелителя Тьмы и Хаоса. На плите корчились три орочьих тела. Это были орки-женщины. Воздух над ними странно колыхался и трепетал, будто у ног Белиара извивался клубок прозрачных змей. Вокруг жертвенника стояли шесть фигур в черных балахонах с похожими на крылья летучих мышей рукавами. Три из них явно были человеческими, две принадлежали оркам, а последняя была, кажется, затянутым в мантию крупным скелетом. Кому он принадлежал при жизни, было не понять, но для человека казался слишком большим. Шестеро некромантов застыли вокруг алтаря в напряжённых позах с поднятыми вверх руками и читали нараспев какое-то заклинание, всё убыстряя темп.

Избранный понял, что развязка близка. Тёмный обряд, для чего бы он ни предназначался, был почти закончен. Он убрал меч и достал свиток с заклинанием Ледяной волны. Разбежавшись, взлетел по ступеням и ласточкой прыгнул в центр круга некромантов. Те были так поглощены своим ритуалом, что заметили его только когда волна холода, разойдясь во все стороны от человека, ударила их острыми кусками замёрзшей воды и заключила в ледяные коконы. В другое время любой из шестерых легко отбил бы это простое заклятье, доступное любому, кто сумеет заполучить свиток. Но сейчас все силы и внимание служителей Тьмы были поглощены обрядом, и они оказались совершенно беззащитными.

В огромном зале повисла звенящая тишина, в тот же миг разрубленная свистом покинувшего ножны Рассекающего. Мёртвые, теперь уже окончательно, некроманты один за другим попадали на чёрный камень. Магическая энергия, так и не получившая освобождения, рассеялась, всколыхнув здание и весь остров Хош до самого основания. Где-то в глубине храма раздался грохот обрушившихся камней.

Когда Избранный разрубил путы, одна из орок вскочила и с диким хохотом бросилась на своего спасителя. Отбросив потерявшую разум женщину в сторону выхода, он подхватил остальных, так и не пришедших в себя, и поволок их прочь из зала. Вытолкнув сумасшедшую следом, вернулся назад. Достал из сумки тяжёлый предмет, обёрнутый просмолённой парусиной, размотал тянувшийся от него фитиль и положил свёрток в основание жертвенника. Спустился с возвышения, снял со стены факел, вернулся обратно и поднёс пламя к фитилю. Фитиль не загорелся. Выругавшись так, что любой моряк торгового флота удавился бы от зависти, окажись он поблизости, Избранный отбросил факел в сторону и достал из сумки собственный. Сорвал обёртку и ткнул факелом в фитиль. Тот вспыхнул и весело затрещал. Воин бросился вон из зала, подхватил начавших приходить в себя орок и потащил их наружу. Сумасшедшая куда-то исчезла.

Когда взрыв в положенное время не прогремел, он выждал ещё немного и, оставив спасённых в конце коридора с колоннами, побежал обратно. Фитиль не горел. Выругавшись не менее затейливо, чем в первый раз, Избранный вновь попытался его запалить, но это ему не удалось. Тогда он вернулся к двери и, прижавшись к стене, выпустил один за другим несколько огненных шаров. Раза с четвёртого он попал-таки в свёрток и путь до коридора с колоннами проделал, летя по воздуху спиной вперёд, оглушённый, ничего не успев сообразить. Воин, начинявший мину порохом, знал своё дело.

Благодаря везению, не покинувшему его и на этот раз, и крепким доспехам, отделался Победитель Драконов сравнительно легко. Тряся головой, встал на ноги. Достал несколько бутылочек с лечебным зельем и проглотил их одну за другой, косясь на потолок, по плитам которого разбегались змеистые трещины. Потом, поддерживая подвывающих орок, выбрался из проклятого храма на открытый воздух.

За время недолгого отсутствия Избранного на отряд Ли никто не нападал. Но теперь откуда-то с юга накатывала лавина мохнатых тел, впереди которой двигался высокий худой человек в чёрной мантии. Наперерез ему из-за скал и каких-то приземистых строений устремились воины Хагена. Им до врагов было гораздо ближе, чем спутникам Избранного, и удар они приняли первыми. Человек в чёрном остановился, сделал замысловатый жест руками, и перед ним прямо воздухе возникла осклабленная мёртвая голова. Раздался леденящий душу вопль, слышимый, казалось, не ушами, а всем естеством. Некромант слегка развернул корпус, и голова скользнула вдоль первой шеренги воинов. Несколько стрелков, бывших каторжников, два рыцаря и молодой паладин повалились замертво, не успев ничего предпринять.

— Крик мёртвых! — обречённо выдохнул кто-то за спиной Избранного.

Некромант сделал новое движение, намереваясь убить следующий ряд воинов. Но на пути оскаленного черепа как из-под земли возникла обнажённая фигура. Человек в одной набедренной повязке спокойно стоял, скрестив руки на груди. Череп, уперевшись в него взглядом пустых глазниц, задрожал и бессильно рассыпался облачком мелкой серой пыли. Некромант пошатнулся, но тут же пришёл в себя и скрылся в облаке портала. Над долиной нависла тишина. Потом она лопнула, разорванная криком и рёвом сотен глоток. Королевские бойцы со своими союзниками и воины Тьмы сжали в руках оружие и двинулись навстречу друг другу. В воздухе замелькали стрелы, молнии и клубки огня.

Однако сражению, грозившему перерасти в бойню, состояться было не суждено. Над головами слуг Хаоса мелькнул крылатый силуэт, сверху ударила струя пламени. Вопли боли огласили остров. После второго захода дракона на цель враги — и ищущие, и орки — побежали. Королевские воины гнали их к горам, прямо на стрелы и мечи отряда Бумшака. Победа была полной.

Когда и куда делся Нетбек, остановивший некроманта, никто потом так и не смог припомнить. Как никто не сумел объяснить, почему ни один из победителей, включая дракона, в тот день даже не вспомнил, что надо бы попытаться отыскать вспугнутого Нетбеком некроманта.

Тем временем от южного берега объятого огнём и торжествующими криками острова Хош отошла лёгкая галера. Вспенивая вёслами волны и развернув парус, она стремительно набирала ход, держа курс в открытое море. На её кормовой надстройке, устремив взгляд назад, неподвижно застыла высокая фигура в чёрной мантии с низко надвинутым клобуком.

Вторые сутки Рен и Кушрок бродили в окрестностях Зааты, прячась от дозоров герцогских наёмников и ещё каких-то подозрительных вооружённых людей, обшаривая каждый камень и забираясь в каждую расщелину. Местность здесь оказалась глухая и дикая, несмотря на близость столицы острова. Ничего удивительного в том не было — на здешних скалах, обрывах и беспорядочных нагромождениях каменных глыб, заросших мелким корявым лесом, невозможно ни построить дом, ни засеять поле.

Несколько раз Рен и его волосатый спутник подвергались нападению хищных тварей — глорхов, варанов, лесных кошек, а однажды даже схватились со львом и вышли победителями. Как-то раз встретили стадо носорогов. Животные были чем-то встревожены и не подпустили их близко, с треском и пыхтением скрывшись в зарослях. Впрочем, времени для охоты на этих сильных зверей у Морского Дракона всё равно не было.

Главную штольню заброшенной шахты, от которой к городу вела извилистая дорога, почти полностью заросшая, они отыскали без особого труда. Но проникнуть этим путём в подземелья герцогского замка было невозможно — в десятке шагов от входа штольню преграждал завал. Когда-то его пытались разобрать. Об этом свидетельствовали груды камня, наваленные у склона, под который уходила шахта. Но, видно, работа оказалась рудокопам не по силам или, что вернее, раскопки прервал новый обвал. Теперь кучи породы затягивались лианами и молодыми деревцами, а прямо перед завалом, рядом с гнилыми обломками подъёмного ворота, обнаружилось брошенное логово какого-то зверя.

Молодой пират и орк принялись разыскивать входы в узкие боковые штольни, которые когда-то использовались для удаления породы и доступа воздуха в шахту. Но они или были тщательно спрятаны, или тоже обвалились. Рен начал понимать, что взялся за безнадёжное дело. Ведь путь в шахту и далее, в подвалы замка, искали десятки людей и до него. И пока, судя по всему, эти поиски были тщетными.

Кушрок, похоже, этим обстоятельством особенно не терзался. Во всяком случае, его заросшая шерстью клыкастая физиономия не выражала досады или разочарования. По правде сказать, чаще всего она не выражала вообще ничего, что на человеческий взгляд могло бы сойти за проявление чувств. Орк неутомимо сопровождал Рена в его метаниях по лабиринту увитых лианами скал, заросших отвалов, заполненных водой ям и осыпей. Он деловито прорубал дорогу среди зарослей, ворочал глыбы, могущие, по мнению Рена, скрывать вожделенный вход. Деловито орудовал топором во время нападения хищников, самоотверженно прикрывая парня, выпускавшего в кровожадных тварей стрелу за стрелой. А когда подходил срок, Кушрок готовил место для ночлега или полуденного привала и жарил мясо, натерев его какими-то душистыми травами.

Вот и сейчас орк, разведя совершенно не дававший дыма костёр из старательно отобранных сучьев, насаживал на вертел куски утренней добычи. Рен сначала пытался ему помогать, но потом, снедаемый нетерпением и всё возраставшим отчаянием, принялся бродить по окрестностям. Впрочем, "бродить" — слово мало подходящее к той местности, где они находились. Кушрок разбил лагерь в нижней части неровного, густо заросшего молодыми деревьями, кустами и лианами склона. Костёр он разложил между двумя скалами в тени огромного, некогда расщеплённого ударом молнии дерева, росшего над узким углублением, заполненным дождевой водой. В это место они попали по извилистой звериной тропе, оставив за спиной целую милю беспорядочно столпившихся и наползавших друг на друга скал и утёсов, покрытых рваным пологом леса.

По расчётам Рена, на пологую гору, перед которой Кушрок решил устроить привал, могла выходить одна из штолен. Поэтому теперь он обшаривал склон, продираясь сквозь заросли и перебираясь через глыбы бурого и серовато-зелёного камня. Он изрядно отдалился от лагеря, когда ему послышались какие-то голоса, приглушённые расстоянием. Морской Дракон сразу же насторожился и стал внимательно прислушиваться. Однако ему больше не удалось разобрать ничего похожего на человеческую речь сквозь шелест листьев, свист, щебет, треск, издаваемые многочисленными птицами и насекомыми.

Он вновь принялся пробираться вверх, раздвигая, а где и обрубая ветви. Поднявшись немного по склону, сменил направление и вскоре заметил, что идёт по чему-то, похожему на едва заметную тропу. Во всяком случае, сопротивления ветвей и стеблей лиан в этом направлении он почти не встречал. Однако тропа вскоре закончилась, уткнувшись в большой засохший куст, торчавший из-под груды крупных камней.

В кусте этом не было ничего необычного, но он заинтересовал Рена тем, что заметно отличался своим унылым видом от бушевавшей вокруг зелени. Выбрав ветку, на которой было поменьше колючек, парень ухватился за неё и потянул на себя. Куст подался, сдвинув пару камней, прижимавших его корни. Между камнями обнаружилась чёрная щель, из которой пахнуло сыростью и прохладой.

Рен быстро отвалил ещё несколько глыб, расчистив ведущий под землю узкий лаз. Морской Дракон извлёк один из припасённых загодя факелов, зажёг его и, упав на колени, заглянул в открывшуюся дыру. Увиденное его удовлетворило. Взгляду молодого пирата предстало неровное каменное дно, до которого было не более полутора саженей.

Недолго думая, он поправил висевший на спине лук, чтобы не цеплялся, и спрыгнул вниз. Запоздало сообразив, что неплохо было бы вначале позвать Кушрока, он тут же махнул на это рукой, решив, что вначале следует обследовать найденное подземелье.

Первые несколько шагов ход был настолько узким, что Рену пришлось пробираться вперёд, согнувшись в три погибели. Но вскоре потолок приподнялся, а точнее — пол начал уходить вниз, и стало возможным выпрямиться в полный рост. Рен поднял факел, освещая стены, носившие явственные следы кирок, и двинулся вглубь горы.

Через некоторое время он оказался на развилке, потолок которой был укреплён свежесрубленными стволами деревьев. Основной ход вёл дальше — вперёд и вниз, а в стороны от него отходили более узкие тоннели. Немного поколебавшись, Морской Дракон свернул направо, но вскоре упёрся в тупик. Сквозь зеленоватую породу, слагавшую толщу стен, здесь кое-где проступали прожилки тёмно-серого, местами почти чёрного камня, тускло блестевшего в свете факела.

Рен догадался, что это и есть серебряная руда. К такому выводу его привело простейшее рассуждение. Прежде Морскому Дракону приходилось видеть ржаво-красную железную руду и сине-зелёную медную. Такие же цвета со временем принимали оставленные в сыром месте предметы, сделанные из этих металлов. Серебро же обычно темнело, приобретая тёмно-серый или чёрный цвет — такой же, как желваки и прожилки в этом штреке.

Вернувшись на развилку, Рен отправился обследовать левое ответвление. Оно оказалось немного длиннее, но тоже заканчивалось забоем с серебряной рудой. Там же обнаружились две кирки и деревянный сундучок, в котором оказались несколько факелов, изрядный моток крепкой верёвки, способной выдержать грузного человека, чьи-то залатанные кожаные штаны и початая бутылка вина. Вино, как выяснилось, было довольно дрянным.

Рен пристроил факел в какую-то щель, взял кирку и, примерившись, принялся откалывать куски от самого крупного желвака руды. В забое было душно, после первых же ударов он наполнился пылью, и вскоре Рен бросил это занятие. Тем более что пришёл он сюда вовсе не за серебром. Парень присвоил одну из кирок, показавшуюся ему наиболее крепкой, и затолкал в сумку несколько обломков руды, скорее из любопытства, чем ради корысти.

На развилке его уже ждали. За ударами киркой он не расслышал чужих шагов и теперь, заметив впереди свет факелов, мысленно обругал себя за легкомыслие. Свой факел он, конечно, затушил и прижался спиной к холодному камню, тихо доставая шпагу. Затаился, надеясь, что его присутствие пока не обнаружено. Зря надеялся.

— Эй, приятель! — раздался незнакомый голос, в котором слышалась насмешка. — Чего же ты застеснялся? Выходи!

Рен вздохнул и вышел под неровные лучи факелов хозяев маленького рудника. Оказалось, что источники света закреплены на стенах, а незнакомцы, числом не менее трёх, заняли все остальные направления, кроме того, с которого появился молодой пират. Видно негостеприимных хозяев этого подземелья было плохо, так как они благоразумно отступили в тень. Но чтобы заметить блеск оружия, света нужно немного, а расслышать скрип заряжаемого арбалета можно и вовсе в полной темноте.

Пока Рен прикидывал свои шансы на успех в предстоящей схватке, один из незнакомцев вновь подал голос:

— Ты кто такой, порази тебя чума?

— Так, проходил мимо, заглянул… — легкомысленным тоном отозвался Рен. Он стоял во внешне расслабленной позе, опустив руку со шпагой, но был готов в любой миг начать двигаться. И двигаться очень быстро.

— Леон, чего ты с ним треплешься? — прозвучал новый голос. — Не видишь: щенок выследил нас, чтобы сдать герцогу, да ещё издевается! Стреляй уже!

Тот, кого назвали Леоном, находился как раз напротив Рена. Скрип арбалета и первый голос раздавались именно оттуда. Морской Дракон не стал дожидаться, когда в него воткнут болт. Он бросился к стрелку, двигаясь не прямо, а по дуге, чтобы уйти с линии выстрела. При этом оказался слишком близко к тому из нападавших, что так и не подал голоса. Враг прятался в темноте самого дальнего прохода, который Рен так и не успел обследовать. Когда спина молодого пирата оказалась в полутора шагах от затаившегося человека, тот сразу же нанёс удар широким, но не очень длинным мечом. Однако Рен на это и рассчитывал. Клинок противника рассёк воздух всего в паре ладоней от плеча молодого пирата. В этот миг щёлкнул арбалет Леона, и болт, предназначавшийся Рену, вонзился в один из столбов крепи, а мечник по инерции пробежал пару шагов и, споткнувшись, едва не упал.

Морской Дракон, счастливо избежавший двойного оскала смерти, уже возник возле незадачливого стрелка, когда со стороны ведущего наружу тоннеля раздался короткий рёв и звук удара. Пират вначале выбил арбалет из рук Леона и сшиб с ног его самого, и лишь после этого оглянулся. Противник, нападавший на него с мечом, замер посреди освещённого факелами перекрёстка. Рядом валялся третий нападавший, всего пару мгновений назад требовавший от своего приятеля покончить с Реном. Его топор по непонятной причине, дребезжа по камням, скользил в сторону.

Недоумение парня рассеялось почти сразу же. Вслед за упавшим врагом в круг света ворвалась мохнатая туша. Короткий, едва различимый глазом взмах обоюдоострого лезвия, и меч третьего противника разделил участь топора его товарища, отлетев в сторону. Обезоруженный человек бросился в темноту тоннеля с криком: "Орки!" Раздробившись в ответвлениях подземелья, крик, быстро удаляясь, перешёл в нечленораздельный вопль и замер в глубине.

Рен тем временем вышел навстречу Кушроку, развернувшемуся к нему всем телом и готовому к удару.

— А! Твой живой! — обрадовался орк. — Сейчас я этот люди убивать, и мы идти обедать.

С этими словами он прижал пытавшегося отползти в сторону человека ногой к полу и занёс топор.

— Стой, Кушрок! — Рен кинулся вперёд и схватил орка за толстое волосатое плечо в самый последний миг, едва успев предотвратить удар. — Не убивай его! Они нам ещё пригодятся.

— Зачем? — искренне удивился Кушрок.

— Они же здесь все ходы и выходы знают. Вдруг это как раз то, что мы ищем!

Недовольно запыхтев, орк сунул оружие в петлю за спиной и убрал ногу с поверженного врага. Смуглый коренастый мужчина средних лет только вздрогнул, не спуская с орка расширенных от ужаса глаз. Рен обернулся в сторону штрека, где находился сбитый его ударом арбалетчик и крикнул:

— Эй, ты! Как тебя там? Леон, что ли? Ползи сюда, не стесняйся.

В темноте завозились.

— Давай быстрее! И не вздумай искать свой арбалет — всё равно зарядить не успеешь.

На свет вышел худой высокий тип вполне миртанской наружности: светлокожий, горбоносый и с короткой пепельной бородкой. Сейчас бородка слегка растрепалась, а бледное лицо было залито кровью из рассечённого лба. Не дойдя трёх шагов до Рена, Леон замер, опасливо косясь на Кушрока. На поясе человека висела кривая сабля, но он о ней даже не вспоминал.

— Ну что, герой, — приветствовал его Рен, — рассказывай. Почему вы хотели меня убить?

— Только держи его от меня подальше! — всё так же косясь на орка, ответил Леон.

— Не бойся, он маленьких не обижает, если они ведут себя тихо, — успокоил его Морской Дракон. — Так ты будешь отвечать?

— Да, сударь. Я всё скажу!

— Кто вы?

— Мы простые старатели, ищем в горах серебро и хрусталь. Обычно едва сводим концы с концами, но месяц назад нам повезло — наткнулись на место, где земля просела… Стали копать и попали сюда. Сначала шла порода с редкими прожилками серебряной руды, но в последние дни удалось пробиться к хорошим желвакам. Порази меня чума! Мы сегодня надеялись как следует поработать, а тут ты… вы…

— Ясно. Значит, решили, что я ваш конкурент и попытались избавиться от меня.

— Вы не расскажете о нас герцогу? Мы будем отдавать вам половину добычи!

— Я не имею никакого отношения к герцогу. И руда мне ваша не нужна… пока.

— Не верь ему, Леон! — вдруг подал голос лежавший крепыш. Орк сразу же вновь прижал его к полу волосатой ногой.

— Верите вы мне или нет, выбора у вас никакого, — на всякий случай прояснил положение Рен, хотя Леон и так, похоже, не собирался слушать совета своего напуганного, но упрямого друга. Морской Дракон понял это по его лицу и продолжил допрос. — Куда ведёт этот тоннель?

— Не знаю… Там в полусотне шагов — провал. Мы пытались спуститься, но верёвка зацепилась за острый камень и едва не порвалась. Кое-как успели вытащить Нариона…

— Кого?

— Вот его, — утирая с лица кровь, указал Леон на распластанного под орочей стопой приятеля.

— Трепло! — прохрипел тот. Орк надавил посильнее.

— Осторожнее, Кушрок, ты его раздавишь! Впрочем, если они и дальше собираются упрямиться и темнить…

— Я говорю правду! — с ужасом глядя на выкатившего глаза приятеля, поспешно вскричал Леон.

— Так вы действительно не знаете, куда ведёт этот ход?

— Не знаем, сударь… То есть, конечно, подозрение имеется… Там, скорее всего, проходит подземный ход от засыпанной шахты в подвалы замка. Но мы туда не ходили!

Рен оглянулся в сторону уводившего в неизвестность тоннеля и сказал:

— Что-то вашего приятеля не слышно. Он же туда убежал? Позови, пусть гребёт сюда…

— Его не выходить, — слегка уменьшая давление ноги на грудь смуглого рудокопа, вставил Кушрок. — Моя слышать: он падать вниз и ломать башка.

— Ты уверен? Наверное, стоит сходить, взглянуть. Может, ещё жив. — Потом пират обратился к старателям. — Вы двое, пойдёте впереди. И советую вести себя благоразумно. Да, саблю свою не забудь оставить здесь.

Леон поспешно закивал и, дрожащей рукой сняв с себя оружие, пошёл к тёмному проходу. Помятый Нарион только закряхтел, с трудом поднимаясь на ноги и направляясь вслед за приятелем. За ними, прихватив по факелу, двинулись Рен и Кушрок.

Этот тоннель был несколько длиннее остальных и действительно заканчивался глубоким провалом, дно которого терялось во мраке. Слева, между провалом и отвесной каменной стеной, шёл узкий неровный карниз, с которого, судя по всему, и слетел в пропасть третий старатель. Вообще, в отличие от остальной части этого подземелья, явно рукотворной, здесь всё было неровное, дикое, матово блестевшее свежими изломами камня.

Отметив эту особенность, Рен отошёл обратно в тоннель, прикрывшись широкой спиной орка от глаз рудокопов, достал полученную в монастыре магов Воды карту и принялся её изучать в свете факела. По всему получалось, что подземный ход в замок действительно проходил где-то рядом. Но подземелье, где они сейчас находились, никак не могло быть частью старой серебряной шахты, расположенной в полумиле к юго-западу от этого места. Рен спрятал карту и вернулся к пленникам.

— Эй, Леон, а что это вообще за место? Ведь старая герцогская шахта дальше от города.

— Не знаю, сударь… Вот чтоб меня чума забрала, если вру!

Нарион, уже вполне оправившийся от испуга, презрительно сплюнул в провал и сказал:

— Дураку ясно, что это не герцогская шахта! Наши предки добывали серебро ещё до прихода миртанцев. Должно быть, это один из их древних рудников. А шахта герцога была намного глубже…

— Заговорил, якорь тебе в жабры! — обрадовался Рен и сразу же взял вепря за бивни. — А это что за пропасть? Тоже древний рудник?

— Ты что, под землю в первый раз спустился? — усмехнулся Нарион. — Не видишь разве, что здесь всё обвалилось недавно? Должно быть, во время землетрясения прошлой осенью…

— Здесь тоже тряхнуло? — удивился Морской Дракон.

— А где ещё трясло? — задал встречный вопрос Нарион.

— Не твоё дело! Давай так, приятель: я спрашиваю, а ты отвечаешь. Получается, ход в замок тоже может быть засыпан?

— Почём я знаю? Мне в прошлый раз не удалось спуститься.

— Так давай сейчас попробуем. Тот конец в сундуке достаточно длинный?

— Везде пролез, проныра… Хватит, наверное. Мы новую верёвку для этого и принесли, она длиннее и крепче прежней.

— Отлично. Кушрок, присмотри за ними, я сейчас! — Эти слова Рен выкрикнул уже на бегу.

Дно провала представляло собой нагромождение огромных каменных глыб. Рен нащупал ногой опору, дёрнул за верёвку, и два пленных старателя, над которыми с обнажённым топором стоял Кушрок, ослабили натяжение, давая пирату возможность снять с пояса петлю.

Морской Дракон избавился от верёвки, поудобнее перехватил факел и огляделся. Неподалёку он заметил торчавшую между камней ногу в потрёпанном сапоге. Рен подобрался к обладателю этой незамысловатой обуви и выяснил, что третий старатель, звавшийся, по словам Леона, Тони, не подаёт признаков жизни. Пират наскоро обшарил его карманы, не найдя, впрочем, ничего ценного.

Сверху раздавались голоса рудокопов и орка, искажённые эхом. Слов было не разобрать, но, судя по тону, беседа протекала вполне мирно. Рен решил, что за жизнь пленников пока можно не опасаться, и отправился дальше, перескакивая с глыбы на глыбу.

Удалившись от места спуска, он услышал внизу, под толщей завала, приглушённый шум. Парень опустился на колени и прислушался. Шум был очень знакомый. Весьма похожие звуки раздавались в подземелье монастыря Воды, над которым располагалась библиотека служителей Аданоса. Значит, и по этой пещере протекала подземная река, после обвала вынужденная пробивать себе новый путь среди нагромождений камня. Правда, здешний поток журчал не столь мощно и внушительно. Видно, струящаяся под завалом речка была совсем маленькой или это и вовсе был небольшой ручей.

Чудом не переломав ноги на глыбах, некоторые из которых ещё не улеглись окончательно и приходили в движение под весом человека, Рен добрался до противоположной стены пещеры. Она была неровной, сплошь состояла из причудливых изломов, острых углов и выступов. Морской Дракон начал продвигаться вдоль этой изрезанной поверхности, освещая её факелом и внимательно оглядывая в поисках какого-нибудь лаза или достаточно широкой щели, могущей привести его в идущий к замку подземный ход. Пламя факела отражалось на свежих сколах породы, рождая разноцветные отблески. Он так увлёкся созерцанием их, что едва не пропустил искомый проход. Уже перепрыгнув на следующую глыбу, Рен осознал, что виденное миг назад пятно густой черноты в самом низу стены может оказаться тем, что он так жаждал обнаружить.

Он вернулся назад и присел перед отверстием, на две трети заваленным камнями. Просунул вперёд руку с факелом и убедился, что лаз уводит куда-то дальше, а не заканчивается тупиком. Чтобы пролезть в него, пришлось лечь на живот и ползти, цепляясь правой рукой (в левой был факел) и упираясь в неровности стопами ног. Лук пришлось пока оставить в пещере, а перевязь со шпагой подтянуть как можно короче.

Лаз оказался не слишком длинным, но извилистым. Судя по всему, этот узкий тоннель был естественного происхождения. Позднее его лишь слегка подправили и расширили, а во время очередного землетрясения ход был почти перекрыт рухнувшими камнями. В самом конце обломков камней было немного, и Рен выпрямился в полный рост. Миновав очередной поворот, он неожиданно оказался в широком коридоре, на стенах которого, местами покрывая чётко различимые барельефы, уже разрослась светящаяся грибница. Сердце молодого пирата учащённо забилось. Он больше не сомневался, что впереди — путь в замковые подвалы, где томятся его товарищи.

Однако бросаться вперёд сломя голову было нельзя. Неизвестно, как там обстоят дела у Кушрока, и живы ли ещё пленники. Вздохнув, Рен вернулся назад и вынужден был ползком проделать обратный путь в пещеру, протискиваясь между острыми краями глыб и низким, готовым вновь обрушиться потолком.

У Кушрока и пленников всё было в порядке. Они так увлеклись разговором, что Рену пришлось несколько раз подать условленный сигнал, трижды дёрнув за верёвку. Только после того, как он во весь голос разразился бранью в стиле капитана Грега, рискуя вызвать новый обвал, пленные старатели вспомнили о своих обязанностях и потянули верёвку наверх.

— Какого демона вы здесь трепались? — спросил Рен, едва оказавшись наверху. — Кушрок, ты им что, легенду свою рассказывал о старом шамане?

— Нет, — отвечал орк. — Они говорить, здесь бухта стоит корабль герцога.

— Что?! У герцога есть корабль?

— Есть, — подтвердил Нарион. — Трёхмачтовый неф. Это же всем известно…

— Но я не видел никакого нефа, когда был в порту!

— Герцог часто посылает его для торговли на другие острова. Как-то даже лично ходил грабить жемчужные промыслы. А прежде отправлял судно на материк с налогами и новобранцами для короля, иногда — с каторжниками на Хоринис… Мы вначале пробирались сюда вдоль берега. Дорога там длиннее, но зато безопаснее. А в прошлый раз едва не напоролись на охрану, выставленную вокруг небольшой бухты к юго-востоку отсюда. К счастью, нас не заметили…

— Повезло, что Мрако поблизости не оказалось, — вставил Леон.

— …Мы поднялись на скалы и увидели герцогский "Рог дракона", стоящий на ремонте, — невозмутимо закончил Нарион.

— На ремонте? Он что, повреждён?

— Вроде бы. Издалека особенно не разглядишь. Но вообще неф довольно старый, его после каждого похода чинят.

— А почему его чинят не в порту, а в какой-то дикой бухте?

— Но в порту же паладины! Видно, герцог готовится преподнести им сюрприз, — пояснил Леон. Нарион искоса взглянул на него, но ничего не сказал своему приятелю, обратившись с вопросом к пирату.

— А что с Тони? Он мёртв?

— Мертвее некуда.

— Жаль. Он был неплохим парнем…

Помолчали. Потом Рен, посмотрев на Кушрока, принял решение и заговорил:

— Вот что, ребята, у нас нет никакого желания убивать ещё и вас. Поэтому вы можете идти домой. Только у меня два условия, от выполнения которых зависит ваша жизнь. Первое: вы не появитесь здесь около недели. Потом можете приходить и продолжать добывать свою руду. Второе: ни одна живая душа не должна узнать о нашей с вами встрече. Понятно?

— Куда уж понятней, — проворчал Нарион. — Нам самим неохота перебегать дорожку Ночной гильдии.

— С чего ты взял, что я из Ночной гильдии? — удивился Морской Дракон.

— Если и не из неё, то из другой подобной шайки. По повадке видно… — сделал неопределённый жест руками старатель.

— Вот и отлично. Ты поэтому вдруг стал таким покладистым и разговорчивым? Ладно, ступайте и постарайтесь не попадаться на глаза герцогским псам.

Старатели молча проскользнули мимо орка и заторопились к выходу. Кушрок проводил людей долгим взглядом и обернулся к Рену:

— А может их?.. — он изобразил своими волосатыми лапами движение, будто что-то откручивает и отрывает.

— Ну, и кровожадный ты, дружище! Пусть их идут, они нам не опасны… Слушай, я, кажется, обнаружил вход в подземелье!

— Тогда наша быстро ходить!

— Не получится. Я едва пролез в эту щель, а ты там даже в самом широком месте застрянешь.

— Твоя не врать? — подозрительно спросил Кушрок.

— Ты чего, волосатый?! Да чтоб я лопнул! Зачем мне тебя обманывать?

— Человеки часто врать, — вздохнул орк, видно, вспомнив что-то своё. — Ты ходить, а Кушрок ждать здесь?

— Да. Только лучше выберись из шахты наружу, чтобы вовремя заметить опасность и прикрыть мне спину. Если меня не будет через сутки, возвращайся к своему хозяину. Пусть Борус сбегает в таверну к Фреду и расскажет, что я не вернулся.

— Моя ждать два дня!

— Не стоит. Чем быстрее Фред узнает про этот ход, тем больше будет надежды на наше спасение.

— Кушрок понимать. Вот, бери, моя мясо пожарил…

Через сотню шагов проход раздваивался. Причём оба ответвления оказались совершенно одинаковой высоты и ширины. Рен подумал немного и свернул налево. Ещё сотня шагов, и он оказался в небольшом тёмном зале, потолок которого подпирали грубо высеченные колоны. В глубине зала валялись какие-то деревянные обломки. Между колонн свисали обрывки густой паутины, неприятно напоминавшие о ползунах. По стенам кое-где пробивалась светящаяся грибница, ещё толком не разросшаяся и потому совершенно не рассеивавшая затаившийся в углах сумрак. Второго выхода из зала не было.

— Якорь в глотку тому уроду, который рыл эти катакомбы! — процедил Рен сквозь зубы и повернулся, чтобы идти назад.

Факел его озарил колонны у выхода и высветил стоявшую между ними призрачную фигуру. Морской Дракон подскочил от неожиданности.

— Отродье Белиара! Чуть заикой не сделал! — едва поняв, что перед ним обычный призрак, Рен сразу же оправился от испуга. С бесплотными духами умерших не своей смертью людей он имел удовольствие встречаться неоднократно и суеверного ужаса перед ними не испытывал. Вреда призраки ему никогда не причиняли. Наоборот, часто приносили немалую пользу.

— Ты кто такой? — спросил молодой пират, с интересом разглядывая приведение. Призрак принадлежал невысокому мужчине средних лет в одежде воина. Насколько можно было рассмотреть в неверном свете факела его полупрозрачное лицо, при жизни он был типичным обитателем Южных островов, смуглым и широконосым.

— Приветствую тебя, неожиданный гость, — заговорил призрак. Голос его, как и у всех лишённых плоти, исходил как будто издалека и со всех сторон разом. — Я Хатлак, наёмный воин его светлости герцога Герберта.

— Ты был наемным воином, — поправил его Рен, всё ещё злой после испытанного страха, — а теперь ты призрак. Кстати, кто такой этот Герберт?

— Герцог Заатанский, — недоумённо пожав плечами, ответило привидение.

— Должно быть, это папаша нынешнего Оттона, — предположил Морской Дракон.

— Сейчас правит молодой Оттон? — удивился призрак. — Неужели столько времени прошло?

— Правит. Лучше бы не правил… — проворчал Рен. — Почему ты после смерти остался в этих подземельях, а не отправился к Инносу или Белиару?

— Я должен сообщить своему господину, что произошёл обвал, и шахту завалило, — гулко проговорил Хатлак.

— Тогда ты можешь считать свой долг выполненным и покоиться с миром. Твой господин давно в Обители Света, а его сынок прекрасно осведомлён об обвале. Между прочим, он давно уже не молод, а скорее наоборот, насколько мне известно. Уже больше тридцати лет прошло с тех пор, как обрушился рудник.

— Как быстро летит время! Так значит, меня ничто больше не держит в этом мире? Спасибо тебе, чужеземец. Теперь мне остаётся только спокойно уйти… Могу ли я чем-нибудь отблагодарить тебя?

— Ещё как можешь! Будь добр, расскажи о подземном пути к замку, мне очень нужно попасть туда.

— Зачем это? — подозрительно спросил мёртвый воин.

— Долго объяснять. Во всяком случае, ничего, нарушающего закон и интересы Миртанской Короны, я делать не собираюсь. Рассказывай, у нас мало времени!

— Хорошо, будь по-твоему. Слушай же! После развилки, от которой ты попал сюда, путь прямой. Однако там много ловушек. Одна из них помешала мне выполнить мой долг и дойти до герцога. Я очень спешил и потерял бдительность… Вначале ты увидишь толстую дверь, вращающуюся на каменном стержне. В одну сторону она поворачивается легко, в другую — очень туго. Но если избрать лёгкий путь, на твою голову упадёт решётка со стальными зубьями. Дальше пол покрыт чёрными и белыми плитами, расположенными без всякого порядка. Наступай только на белые плиты — чёрные переворачиваются и открывают люки, ведущие в глубокую яму…

Закончив свои пространные пояснения, призрак умолк, сделавшись как будто прозрачнее и тоньше. Но вот из груди его вырвались лучи мрачного зелёного света, и Хатлак исчез, издав напоследок душераздирающий вопль.

Пройти все ловушки оказалось нелегко, но Рен справился. Благо опыт в этом деле у него был изрядный. Попутно он сделал вывод, что это подземелье не было создано миртанскими поселенцами, а лишь приспособлено ими для своих нужд. Построили его, судя по всему, на несколько столетий раньше. Может быть — предки коренных обитателей острова, а может — кто-то ещё.

Самой трудной оказалась последняя ловушка, стоившая жизни Хатлаку. Путь прикрывала каменная плита, открывавшаяся нажатием нескольких рычагов в определённой последовательности. Рену пришлось здорово поломать голову и предпринять три попытки, чтобы подобрать искомую комбинацию. Ошибись он в третий раз, и из едва заметных ниш в стене ударили бы языки пламени, способные оставить от человека кучку обугленных костей. Именно такие останки обнаружилась вместе с длинным ржавым мечом возле стены, на которой располагались рычаги. Видимо, некогда они являлись телом Хатлака.

Наконец плита с натужным скрипом поползла вверх. Устройство, отпиравшее её, похоже, давно не приводилось в порядок, и, приподнявшись локтя на полтора, плита замерла. Впрочем, Рену такой высоты прохода оказалось вполне достаточно — он ужом проскользнул под плитой и выпрямился во весь рост в узком прямом коридоре, тускло освещённом грибницей, пробившейся меж каменных плит стены.

Длина коридора составляла шагов тридцать, в конце его смутно угадывались очертания небольшой двери, а посередине его разделяла каменная арка, выполненная в виде двух свившихся драконов. Их длинные гибкие тела и короткие лапы, изображённые весьма реалистично, указывали на то, что драконы эти морские. С их живым прообразом Рену уже приходилось иметь дело, и пасти каменных чудовищ, расположенные на уровне человеческого лица, приятных чувств у него не вызвали.

Пират шагнул под арку и вдруг почувствовал, как пол слегка дрогнул у него под ногами, одна из слагавших его широких плит чуть заметно просела вниз.

— Что за демон? — вслух спросил Рен, остановившись и взглянув себе под ноги.

Вдруг он услышал негромкое, какое-то вкрадчивое шипение. Резко вскинул голову, чтобы определить источник звука, и увидел, как из пасти каменного дракона вырывается струйка зелёного тумана. Второй морской змей вёл себя так же. Рен понял, что о самой последней ловушке Хатлак его не предупредил. Не захотел или сам не знал о ней.

Не дожидаясь, когда произойдёт что-то более страшное, парень со всех ног бросился вперёд. Он уже почти добежал до небольшой, окованной позеленевшими медными полосами двери, когда ноги его подкосились, а в глазах всё начало плыть. Рен остановился и упёрся ладонями в стену, пытаясь остаться на ногах. Но колени его подогнулись, он медленно сполз на сырой каменный пол и замер. Глаза закрылись, а дыхание становилось всё реже…

Кушрок сутки не смыкал глаз, бродя вокруг входа в шахту старателей. Он то тихо замирал в зарослях, то выбирался на высокое место и обозревал окрестности. Вокруг было пустынно, если не считать многочисленных представителей животного мира. Но на них орк не обращал внимания — опасности они не представляли, а мяса у него оставалось ещё дня на два. Главное, поблизости не было людей.

Когда отпущенные Реном сутки истекли, Кушрок спустился в шахту и долго прислушивался к тишине тёмного провала. Единственным звуком, который удалось разобрать орку, кроме эха от собственного дыхания, было негромкое журчание погребённого под завалом подземного ручья.

Спуститься вниз орк не мог. То есть, сползти по верёвке ему бы ещё удалось, но вот вскарабкаться обратно — вряд ли. Да и верёвка могла не выдержать веса его мощного тела.

Пробормотав что-то на родном языке, Кушрок выбрался из шахты и затрусил вниз по склону. Рен не вернулся в назначенный срок, и орк должен был как можно скорее сообщить об этом Борусу, чтобы тот предупредил одноногого содержателя таверны.

Бежал Кушрок не слишком быстро, но упорно и не снижал скорости даже на подъёмах. Торных дорог он избегал, спрямляя путь по зарослям, крутым склонам и каменистым осыпям, перепрыгивая через поваленные древесные стволы, вброд переходя ручьи и речки.

Задержаться ему пришлось лишь однажды. Чуткое орочье ухо уловило сквозь густые ветви кустарника посторонний звук, выбивавшийся из привычного шума леса. Кушрок замер, укрывшись за толстыми воздушными корнями раскидистого драконника, и принюхался. Вскоре ветерок донёс до его широких ноздрей человеческий запах. А чуть погодя по узкой звериной тропке мимо затаившегося орка пронеслись бесшумными тенями пятеро воинов в буро-зелёных доспехах, почти сливавшихся с хаосом ветвей и листьев.

Первым, что почувствовал Рен, когда очнулся, была мучительная жажда, тугим узлом стянувшая горло. Борясь с головокружением, он с трудом сел и привалился спиной к стене. Непослушными руками забрался в сумку и извлёк из неё сосуд с водой. С наслаждением опустошил его и постарался сообразить, где находится, как здесь оказался и почему валяется на грязном сыром полу. Это удалось не сразу — из головы будто выскребли весь мозг и заменили его дрожащей студенистой мякотью мясного гриба. Тусклые неуклюжие мысли вяло ворочались и увязали в этой бесформенной массе. Сделав над собой усилие, Рен всё же собрался и вспомнил, что с ним произошло. Сколько он пролежал без сознания, выяснить не удалось, но он понял, что нынешнее его состояние вызвано ядовитым или магическим туманом, вырвавшимся из пастей каменных драконов.

Осознание угрозы, по-прежнему висевшей над его друзьями, заставило молодого пирата взбодриться. Он извлёк из сумки целый пучок увядших стеблей лечебного корня и запихал их в рот. Тщательно разжевал, морщась от резкого вкуса. Через некоторое время в голове прояснилось, а мышцы перестали напоминать подтаявший воск. Рен поднялся на ноги и, пошатываясь, направился к двери.

Замок, как и следовало ожидать, был заперт. К счастью, был он весьма старинным и не шёл ни в какое сравнение с теми замысловатыми изделиями нордмарских кузнецов, что невозможно открыть ни чем, кроме предназначенного только для них ключа. Этот замок вполне поддавался отмычкам, а уж ими-то орудовать Рен умел. Правда, прокопаться с дверью пришлось долго. Комбинация оказалась сложной, механизм поржавел, а муть в голове Морского Дракона до конца рассеялась не сразу.

В конце концов, замок сдался, издав напоследок недовольный глухой щелчок.

Затаив дыхание, Рен осторожно потянул на себя медную ручку и замер от неожиданно громкого скрежета, который издала дверь. Не иначе этот скрип поднял на ноги весь замок!

Морской Дракон достал шпагу и приготовился дать последний в своей жизни бой. Однако время шло, а толпа врагов всё не появлялась. Рену надоело ждать, и он двинулся вперёд.

За дверью коридор расширялся вдвое. Он был тёмен, завален какими-то ящиками, бочками, пыльными обломками мебели и прочим хламом. Похоже, в этой части замкового подземелья давно уже никто не появлялся. Впрочем, кое-кто здесь всё же обитал. В этом Рен убедился, услышав под ногами противный визг. Приканчивать крыс пришлось на ощупь, и одна из них пребольно укусила Рена за ногу. Добив последнюю тварь и тихо прошипев сквозь стиснутые зубы парочку любимых выражений капитана Грега, пират снова полез в сумку за целебными растениями.

Гадон спускался по каменным ступеням длинной узкой лестницы. Ногам тяжело было нести его грузное рыхлое тело, и он порядком запыхался, пока добрался до конца спуска. А ведь после работы предстояло проделать обратный путь! Хорошо хоть, за долгие годы своей службы он запомнил эту лестницу наизусть, каждую щербинку на ступенях и каждый поворот.

Гадон, пыхтя и отдуваясь, вывалился в освещённый факелами пустынный проход. Не увидев ни одной живой души, он подобрался, как почуявший горячий след старый пёс. С неожиданной для его веса ловкостью бесшумно прокрался вдоль стены к распахнутой двери в караулку. Ни голосов, ни азартного стука игральных костей оттуда не доносилось. Слышен был лишь какой-то шорох.

"Упились до бесчувствия, дармоеды! Ну, я им сейчас…", — подумал Гадон и, отлепив жирное тело от стены, ворвался в караулку.

Четверо стражников и невесть откуда взявшийся человеческий скелет в живописных позах лежали на полу помещения, а пятый наёмник — на залитом пивом и кровью столе, свесив вниз нелепо вывернутую руку.

Рядом с одним из трупов сидел на корточках поджарый темноволосый парень и снимал с пояса убитого связку ключей от темниц. Заметив появление Гадона, он молниеносно вскочил и плавно развернулся в сторону толстяка, упруго согнув ноги. В руке парня поблёскивало жало длинной шпаги.

Гадон не сразу погасил скорость, набранную его жирной тушей, и едва не упал на пробитое стрелой тело наёмника, поскользнувшись на заляпанном кровью полу. С трудом вернув себе равновесие, Гадон с ненавистью взглянул на украшенное длинным шрамом лицо убийцы, сорвал с пояса боевой молот, которым обычно ломал кости самым упорным узникам, и, взвизгнув, бросился в атаку…

Рен брезгливо вытер клинок об одежду толстого палача и вернул его в ножны. Справиться с этой скотиной оказалось неожиданно трудно. Не легче, чем с пятёркой стражников.

Одновременно драться Рену пришлось лишь с последними двумя наёмниками. Первого, что стоял у дверей караулки и, запрокинув голову, сливал в глотку какое-то пойло, Морской Дракон попросту и без затей пристрелил. Потом, забросив за спину лук, задействовал заклинание вызова боевого скелета и кинулся следом за возникшим из облачка багрового пламени воинственным костяком.

Из караулки донеслись вопли и звон мечей. Рен остановился перед входом и метнул в проём большой огненный шар, угодивший в спину наёмника, подбиравшегося к скелету сзади. Воин дико закричал от боли, пытаясь сбить пожиравшее его плоть пламя. Скелет отскочил назад и коротким ударом двуручника прекратил его мучения.

Когда Рен выхватил шпагу и ворвался в караулку, скелет как раз прикончил ещё одного наёмника. Но прежде чем пират успел вступить в бой, на что ушли всего лишь доли мгновения, опытные наёмники прижали скелет к столу и успокоили одновременным ударом двух мечей. Рена они заметили слишком поздно, и пират успел серьёзно ранить ближайшего к нему врага.

Некоторое время в караулке раздавался звон оружия. Рен увёртывался и ловко отклонял наёмничьи мечи, не позволяя противникам воспользоваться преимуществом в прочности, которые имели тяжёлые широкие клинки перед гибкой, но тонкой шпагой. Попытки зажать парня в угол также не увенчались успехом.

Наконец раненый враг оступился, отведя в сторону меч, и Рен быстрым выпадом проткнул ему горло. Последний стражник отступил назад и запрыгнул на стол, попытавшись рубануть Морского Дракона сверху, но тот уклонился и нанёс молниеносный удар. Наёмник рухнул на столешницу, опрокидывая пивные кружки. Во внезапно наступившей тишине неожиданно громко зазвенел упавший на пол меч.

Рен обшарил карманы убитых, и только после этого заметил на полу связку ключей, упавшую с пояса одного из них. За ключами-то он сюда и явился!

А потом появился этот толстяк в покрытом тёмными пятнами фартуке, в котором Морской Дракон сразу же опознал заплечных дел мастера…

— Скорей же, малыш, отпирай эту проклятую решётку! Чего ты там возишься, разрази тебя гром?! — торопил Грег.

Замок лязгнул, решётка отошла в сторону и капитан, исхудавший, в порванном камзоле, с растрёпанной бородой и синяком под единственным глазом, выскочил из темницы в проход и обхватил своего любимца за плечи.

— Как ты сумел сюда пробраться? Сам-то не ранен? Ты знаешь, как нам отсюда выйти? — засыпал Грег вопросами Морского Дракона.

— Эй, кончайте уже обниматься! — проворчал из соседней темницы Генри. — Сейчас стража нагрянет, и будет нам всем…

Вырвавшись из рук капитана, Рен бросился к следующей решётке и зазвенел связкой, подбирая ключ. Почему-то в подземелье герцога Оттона темницы отпирались ключами, а не рычагами, как во всех приличных застенках королевства.

Вот, наконец, последние узники оказались в проходе, показавшимся от такого многолюдства неожиданно узким.

— Все живы? — спросил Рен, оглядывая измождённые лица друзей и ещё каких-то незнакомых людей.

— Смита убили, — опустив глаза, ответил капитан. — Ещё на корабле, когда нас повязали. Он оказался трезвее всех и пытался сопротивляться… А твой приятель Удан умер вчера под пытками. В нём опознали бывшего жителя Зааты… Палач всё выспрашивал его о каких-то мятежниках…

— Ну, герцог, — внезапно охрипшим голосом процедил сквозь сжатые зубы Рен, — Ну, отрыжка Тьмы! Ты мне за всё ответишь!

Брэндон, стоявший за спиной Морского Дракона, положил ладонь ему на плечо.

— Крепись, малыш, — сказал беловолосый пират. — Такова судьба ловца удачи. Убиваем мы, убивают нас. Это цена, которую мы должны платить за победы, богатство и славу, даруемые Аданосом…

— Я понимаю — погибнуть в бою, как Смит и Ли! Но умереть под пытками, от рук этой жирной скотины! — не мог успокоиться Рен.

— А откуда ты знаешь, что он жирный? — подал голос Аллигатор Джек.

— Сходи в караулку, сам увидишь…

— Ну, всё! — негромко, но строго сказал Грег. — Потом как-нибудь помянем погибших… Морган, Бонес! Бегом в караулку! Соберите там всё оружие, какое найдёте. Рен, как отсюда выйти?

— Выход есть, но в конце очень узко…

— Ничего, мы в последнее время не слишком предавались обжорству. Так что даже Мэтт теперь в любую щель пролезет… Показывай, где этот выход! Вы с нами? — повернулся капитан к другим освобождённым узникам, не входившим в его команду.

— Разумеется, — ответил за остальных коренастый бородатый человек, чьё костистое лицо туго обтягивала смуглая, почти чёрная кожа.

Обратный путь оказался нелёгким. Кроме пиратов Грега, проведших в застенках герцога Заатанского всего несколько дней, Рен освободил людей, которые томились там не один месяц. Им было трудно идти даже по ровной поверхности, некоторых приходилось вести под руки. А уж когда начали попадаться ловушки, расставленные создателями подземного хода на пути непрошеных гостей, стало совсем худо.

Первым погиб какой-то старик, едва переставлявший ноги. Он закончил жизнь на выскочивших из пола острых стальных шипах.

Потом Оуэн провалился в яму-западню, скрывавшуюся под одной из плит под ногами. К счастью, рядом оказались Сегорн и Лукас, которые вытащили его, ухватив за руки.

Одному пленнику из местных жителей, судя по виду, принадлежавшему к преступному сообществу, толстой каменной дверью раздробило руку. Его, как, впрочем, и большинство заключённых, слишком слабых или нерешительных, чтобы идти с пиратами, оставили в лесу, как только выбрались на поверхность.

Правда, прежде чем оказаться под открытым небом, беглецам пришлось протискиваться в узкую щель между старым подземным ходом и провалом, где погиб старатель, а потом по очереди подниматься по верёвке. Многим это оказалось не по силам, и их втаскивали наверх, обвязав петлей…

Оказавшись наверху, под серым предрассветным небом, пираты устроили короткое совещание и выслушали советы кое-кого из местных жителей и бывшего герцогского наёмника, брошенного в темницу по подозрению в сочувствии мятежникам. От Морского Дракона они уже знали, что неподалёку в бухте ремонтируется принадлежащее герцогу судно. Случай представлялся чрезвычайно благоприятный, упускать его не хотелось. Однако пять трофейных мечей, три арбалета и один боевой молот на несколько десятков человек, если не считать шпаги и лука Рена, представляли собой не слишком внушительный арсенал.

Оставалось надеяться на внезапность. В замке их, конечно же, давно хватились, в этом сомнения не было. Но в бухту гонца могли и не послать. Потому решили как можно быстрее двигаться к морю, тем более что некоторые из местных прекрасно знали дорогу.

За оставшихся возле шахты никто особенно не беспокоился. Во-первых, самим бы в выжить, а во-вторых, верёвку, по которой можно было подняться из провала в шахту, пираты отвязали и взяли с собой, а узкую щель внизу завалили большим камнем.

— Они были здесь совсем недавно, — оглядев берег, обратился Генри к капитану.

Грег от досады плюнул и выдал такую тираду, что даже у видавшего виды начальника абордажной бригады покраснела лысина, а плескавшиеся у пологого берега волны испуганно притихли. Рен невольно втянул голову в плечи.

Выпустив пар, капитан обернулся и подал знак остальным.

Из зарослей, отделявших бухту от леса, начали шумно выбираться пираты и примкнувшие к ним беглые узники. Все они очень устали, были голодны и так злы, что попадись им сейчас навстречу вся герцогская рать, не задумываясь, полезли бы в драку. Вот только драться оказалось не с кем. Песчаный берег был усеян грудами стружек, обломками дерева, голыми остовами палаток, остывшими кострищами и прочим хламом. Но ни людей, ни нефа "Рог дракона" не было…

— И что делать будем? — первым нарушил тягостное молчание Сэмуэль. К слову сказать, проведённое за решёткой время пошло на пользу его облику. Он исхудал, впервые за много лет был совершенно трезв и в таком виде стал напоминать мага Воды Ватраса.

Грег злобно покосился в сторону старого соратника, но ругаться больше не стал.

— Наверное, придётся пробираться к таверне Фреда. Куда нам ещё деваться! А там посмотрим…

Топтавшиеся рядом Скип и Морган переглянулись и шумно вздохнули. Удаляться от моря пиратам не хотелось.

— Капитан, неплохо бы покрутиться возле города, разведать, что и как. К Фреду путь неблизкий, и от моря таверна далеко стоит… — сказал Аллигатор Джек, на всякий случай держась в сторонке.

— Поучи ещё капитана! — сверкнул подбитым глазом Грег. — В засаду хочешь попасть? А жрать мы что будем? Хотя…

Капитан задумался.

Сквозь чащу вдоль края старой вырубки быстро и бесшумно пробирался охотник. Как и все коренные жители Южных островов, был он смугл и черноволос. Жилистое тело прикрывали только старые кожаные штаны, связка зубов глорха на шее и многочисленные татуировки. За спиной его висел лук, на поясе — небольшой топор и сумка.

Звали охотника Хон, сын Хона. Спешил он в Заату, чтобы передать послание знакомому Одноногого Фреда, большого друга всех обитателей срединных земель острова.

Идти приходилось, старательно огибая плантации и избегая торных дорог, выбирая заросли погуще и тропы покруче. На более удобных путях теперь стало опасно. Передвигались мелкие летучие отряды воинов барона Людвига, которые частенько сначала стреляли, а потом уже начинали разбираться, чью жизнь прервали их стрелы. Стояли заставы кровожадных наёмников герцога Оттона, усиленные охранниками заатанских плантаторов. Шныряли ищущие поживы разбойничьи шайки.

Несколько раз Хон избегал опасности лишь благодаря охотничьей сноровке. Однажды стал свидетелем схватки нескольких баронских дружинников с отрядом наёмников.

С десяток герцогских головорезов цепочкой огибали рисовое поле, когда из-за ближайших деревьев в них полетели стрелы, ударило какое-то заклинание из набора Водной магии. Два наёмника упали, но остальные рассыпались по опушке, натягивая арбалеты. Засвистели болты, затем раздался звон клинков.

Чем закончилось дело, Хон не знал. Ему нужно было спешить. Хотя в другое время он с удовольствием пустил бы несколько стрел в спины наёмникам, чьи дружки недавно едва не вырезали его родное селение за гостеприимство, оказанное молодому чужестранцу…

К столице острова Хон подошёл с востока, от болот. Там было удобнее всего пробраться в город. Вал с этой стороны всегда охранялся плохо, а в частоколе зияли дыры. Герцог Оттон надеялся на прочные стены своего высокого замка, а благополучие горожан его беспокоило в последнюю очередь. Впрочем, сами жители в последнее время склонны были считать, что большей опасности, чем сам герцог, на Заатане нет.

Хон издали, ещё не видя частокола, понял, что спокойно миновать его не получится. А когда, вывозившись в болотной тине, выбрался на край зарослей и, раздвинув ветки, посмотрел на город, убедился, что не ошибся.

Похоже, герцог согнал на починку оборонительных сооружений половину обитателей Зааты и окрестных плантаций. Под присмотром воинов они корзинами затаскивали землю на вал и обтёсывали новые брёвна для частокола. Казалось решительно невозможным пробраться в город. Но Хон, сын старого Хона, был парнем умным и находчивым.

Первым делом он спрятал в кустах лук и сумку. Письмо с привязанным к нему кольцом, лежавшее в сумке, засунул в пояс, состоявший из двух полос кожи лесного варана. Потом выбрал подходящее дерево на самом краю болота, взял топор и, громко покрякивая при каждом ударе, принялся рубить неподатливый ствол. Свалив дерево, обрубил сучья и стал отделять верхушку.

Вскоре заросли за спиной раздвинулись, и рядом с Хоном оказался здоровенный усатый наёмник в сопровождении плотненького вертлявого горожанина в добротной, но слегка потёртой одежде.

— Ну и где твои "вражьи лазутчики", бестолочь? — едва взглянув на мирно трудившегося Хона, обратился к горожанину воин.

— Не посылал же я сюда никого, господин стражник! Как он здесь оказался?.. — мигом вспотев и пряча глаза, засуетился горожанин.

— Хорошо, что ты его привёл, уважаемый воин! — осклабился Хон. — А то мне одному это бревно не дотащить…

Хон засунул топор за пояс и выжидающе посмотрел на горожанина. Тот вскинул вверх белёсые брови и попытался возразить:

— Но мне приказано наблюдать и записывать, чтобы…

— Бери давай! — рявкнул наёмник, с недовольным видом прихлопнув на щеке свирепого болотного комара.

Горожанин, пыхтя, пристроился к комлю, так как за верхний конец бревна уже взялся Хон. Теперь-то охотнику ничто не могло помешать попасть в город!

Горожанин кряхтел и спотыкался под непривычной тяжестью; наёмник шёл впереди, не оборачиваясь. За спиной Хона нудно гудели комары, однообразно кричала птица, где-то тяжело возилось в тине грузное тело — аллигатор, а то и болотожор…

Откуда появился Невзрачный, Рен не понял. Вот только что они с Аллигатором, Рагдаром и Биллом были одни, устроив привал между корней огромного драконового дерева, а вот уже в двух шагах от них как из-под земли возникла щуплая фигурка в безукоризненно чистом, неброской расцветки камзоле.

Пираты вскочили на ноги, мгновенно выхватив оружие. Но Невзрачного это совершенно не смутило. Он заговорил, обращаясь к Рену:

— Вот вы куда забрались! Еле нашёл… Привет тебе от Одноногого, приятель.

— Выходит, Фред получил мою весть?

— Выходит так. Правда, мы вас не сразу отыскали. Там, кстати, из-за вас весь замок на ушах стоит… Это все, кому удалось спастись? — кивнул Невзрачный в сторону спутников Рена.

— Нет, я почти всех из подземелья вывел, — пожал плечами Морской Дракон.

— Тысяча морских демонов! — рыкнул вдруг Джек. — Это что ещё за прыщ?

— Остынь, Аллигатор, это свои, — успокоил его Рен. Невзрачный только усмехнулся, а Билл хранил молчание, уставившись на него во все глаза. — Так что передаёт Фред?

— Только это, — протянул Невзрачный кольцо, который Рен недавно передавал Фреду от капитана. — А ещё он велел сказать, что вы можете доверять нам. Я могу встретиться с вашим предводителем?

— Думаю, это можно устроить, — ответил Морской Дракон. — Ты один?

— Теперь уже да, — поглядев куда-то в сторону, отвечал Невзрачный.

Аллигатор и Рагдар вновь напряглись и заозирались, а Билл разве что рот не разинул, пожирая глазами Невзрачного.

— Ты что, Рен, — заливался Билл Шныжья Лапа, — это же сам Жук! Его стража всех частей королевства разыскивает! Это он навёл взломщиков на королевскую сокровищницу! И груз руды увёл прямо из-под носа паладинов. А после в Нордмаре, говорят, какого-то орочьего вождя обчистил знаменитого… Я ещё когда только в Воровскую гильдию вступил, видел у Рамиреса его портрет. Такие во всех тавернах развешивали и награду за голову обещали, но Жук как в воду канул. Стражники с ног сбились, а он, оказывается, здесь затихарился! Только я думал, что он гораздо выше ростом…

Морской Дракон вначале слушал приятеля вполуха, но потом стал внимательнее прислушиваться к его восторженному голосу. А что ещё оставалось делать, если Грег и Невзрачный, которого Билл называл Жуком, находились слишком далеко, чтобы можно было расслышать, о чём они говорят. Расстояние, нудное гудение насекомых, бормотание остальных пиратов за спиной и журчание ручья полностью скрадывали голоса Грега и Невзрачного. Сквозь редкий подлесок было видно, как Жук стоит на месте, изредка покачивая головой, а капитан расхаживает перед ним, размахивая руками, тряся бородой, то и дело хватаясь за рукоять меча. Потом Грег остановился перед Жуком и стал внимательно слушать, а тот говорил. Это продолжалось какое-то время.

Наконец Невзрачный умок, пиратский капитан тряхнул головой и поскрёб пятернёй затылок. Затем обернулся к остальным и поманил к себе Рена. Морской Дракон стрелой сорвался с места, проломился сквозь подлесок и замер перед капитаном.

— Скажи-ка, малыш, в той шахте, через которую мы выбирались из подземелья, действительно есть серебро?

— Ну… — замялся Рен, отводя глаза.

— Рен, якорь тебе под хвост, это очень важно! Отвечай! — повысил голос Грег.

Морской Дракон вздохнул и, молча порывшись в сумке, извлёк на свет несколько тёмно-серых, матово поблёскивающих камней. Цепкие пальцы Жука в мгновение ока выхватили куски руды из ладони Рена. Внимательно осмотрев их, Невзрачный сказал:

— Да, это действительно серебряная руда. Значит, слухи, что какие-то старатели пытались продать в порту несколько слитков, оказались правдивыми… Ты что же, парень, хотел бросить своего капитана и сам заняться старательством? — обратился Жук к Рену, пристально глядя на него снизу вверх.

— Я? Старательством?! — возмутился молодой пират. — И в мыслях не было! Просто обещал тем рудокопам никому не рассказывать об их находке… Вы теперь больше не дадите им там работать?

— Почему же? — пожал плечами Жук. — Пусть работают. Всего лишь станут платить нам за охрану.

Потом знаменитый вор вновь повернулся к капитану.

— Ну что, по рукам?

— С вами приятно иметь дело! — осклабился Грег и протянул ладонь. — До встречи!

— До свидания, господин Жук, — добавил Рен.

— Пока, — ответил Невзрачный и насмешливо прищурился. — А ты много знаешь, парень. Иногда мне даже кажется, что слишком много…

— Значит так, ребята, — веско произнёс Грег для затравки речи, внимательно оглядев затаивших дыхание пиратов и беглых узников. — Как рассказал мне почтенный господин… Жук, в Заате за последние дни многое изменилось, и сведения Морского Дракона успели устареть. О вошедшем в порт королевском нефе "Милость Инноса" вы уже слышали. Так вот, в настоящее время паладины покинули Заату. Причём ушли они на нашем "Ветре удачи"! Несколько дней назад самый молодой из магов Огня, живших в городе, вздумал в глаза обличать герцога Оттона в измене Миртане и приверженности Тьме. Герцог разгневался и велел убить наглеца. Тогда остальные маги покинули его и открыто присоединились к паладинам. В то же время к городу подступили воины барона Людвига и нанесли герцогским наёмникам несколько чувствительных ударов. Оттон повелел чинить городские укрепления, но жители работали неохотно, некоторые открыто начали бунтовать и бежали в лес. Судно Оттона всё ещё не было готово к сражению, а для "Ветра удачи" у него не хватало людей. Тогда герцог был вынужден пойти на соглашение с паладинами и отдал им наш галеон…

— Вместе с моей кузней! — не утерпел Кендрик. Дарион ткнул его локтем под рёбра, и возмущённый кузнец заткнулся.

— Да, вместе с кузней, добычей и всеми нашими припасами, — мрачно качнул бородой капитан. — Паладины ушли, а свой старый неф вывели в открытое море и затопили. Потом герцогский пёс Мрако тяжело ранил самого Людвига, и барону с его дружинниками пришлось уносить ноги обратно в горный замок.

— Мрако? Похоже, это тот мерзавец, который руководил повязавшими нас наёмниками, — вставил Генри.

— Ты-то откуда знаешь? Ты ж пьяный был в хлам! — поддел его Брэндон. — Называл Скипа с Морганом милашками и обещал их озолотить за один только ласковый взгляд…

Морские разбойники дружно заржали.

— Этот шныжий выродок Мрако наступил на Полли! Раздавил бедняжку насмерть! — процедил капитан. — Когда-нибудь я до него доберусь, и он пожалеет, что появился на свет!

Пираты, знавшие привязанность Грега к его говорящему мясному жуку, сразу же притихли. А Мэтт угрюмо проворчал:

— Похоже, мы застряли на этом проклятом острове…

Капитан тряхнул головой.

— Нет, — сказал он. — У нас сейчас появилась возможность покинуть Заатан. По словам господина Жука, вчера в порт вошёл отличный трёхмачтовый когг "Снеппер". Он принадлежит какому-то варрантскому торгашу, приехавшему продавать клинки, зерно и парусину. В укромном месте рядом с гаванью люди Жука оставили для нас пару лодок с кое-каким оружием. Ночью мы потихоньку войдём в порт и захватим "Снеппер"…

— А почему тогда не Оттонов "Рог дракона"? — подал голос Морган.

— На нефе полно наёмников. А на купеческом судне герцог разрешил оставить только двоих моряков для охраны. Видно, боится, что варрантцы выкинут какую-нибудь шутку. Поэтому пока хозяин договаривается о ценах на свои товары, почти вся команда пьянствует в порту, а судно беззащитно… Во всяком случае, так сказал этот пройдоха.

— Послушай, Грег, а этому Жуку можно доверять? Почему он вообще нам помогает? — задал Генри вопрос, мучивший большинство пиратов.

— Не знаю точно. У него какие-то дела с Фредом. К тому же, он очень хотел узнать о пути в подземелье замка. Вроде бы там должна быть спрятана казна, если Оттон ещё не всю её пропил… Мы с Реном подробно опишем расположение проходов и устройство ловушек на пергаменте, который я передам человеку Жука. Он будет нас ждать в укромном месте на северо-восточном берегу Заатана.

— Он и без нас всё узнает, — вставил Генри. — У шахты осталась целая толпа народа, которую мы вывели из застенков. Да и Оттон не дурак, хоть и сумасшедший. Наверняка, новым непрошенным гостям он приготовил тёплую встречу в своих уютных подвалах!

— Узнает, говоришь? — усмехнулся Грег, прищурив украшенный синяком глаз. — А ты сам-то смог бы сейчас туда пройти?

— Ну, вообще-то… — наморщил лысину Генри. — Якорь мне в глотку! Вы же с Реном шли впереди и чего-то там отключали, поднимали и поворачивали. Я и половины не видел!

— То-то же! Уж если ты ничего не запомнил, хотя держался прямо у нас за спинами, что уж говорить о тех доходягах! А как там герцог станет встречать Жука в своих подвалах — это их дело. Нас оно совершенно не касается.

Капитан вновь оглядел своих молодцов, остановив взгляд на державшихся чуть в стороне беглецах из местных жителей.

— А вы, парни, с нами пойдёте или останетесь здесь? — спросил он у заатанцев.

За всех ответил бывший наёмник, попавший в немилость к герцогу и посаженный в темницу вместе с остальными приговорёнными.

— Эти трое, — кивнул он в сторону смуглых островитян, — вернутся к шахте, чтобы позаботиться о тех, кто там остался. Попытаются увести их к барону или магам Воды. А мы — с вами.

— Так, — прикинул Грег. — Семеро вместе с тобой. Неплохо. Сегодня ночью испытаем вас в деле — и добро пожаловать в команду!

— Брось, Сид! Что ты заладил: "нелюди, нелюди"? Скажи ещё, нам под миртанцами лучше было! Орки хоть баб наших не трогают…

— Эти волосатые выродки Белиара не должны топтать священную землю Варранта! И с Миртаной мы ещё поквитаемся! Вернутся времена храброго Геллона и великого Люккора! Вот кочевники взбунтуются…

Что произойдёт, когда взбунтуются кочевники, патриотично настроенный варрантец рассказать не успел. На палубе рядом с ним и его собеседником тихо, как ночные призраки, возникли тёмные фигуры вооружённых людей. Один из моряков умер, не успев ничего понять. Сид выхватил было саблю, но тут же упал под умелыми ударами нескольких клинков.

Пираты бесшумными тенями зашныряли по палубе.

— Скип, — негромко приказал капитан Грег, свесившись через борт, — отправляйтесь за остальными!

— У вас всё в порядке? — подал снизу голос штурман.

— Да, всё тихо.

Почти сразу же раздался едва различимый плеск вёсел удаляющихся лодок. Море было таким же тёмным, как и толстый слой туч, который ветер гнал по ночному небу. Как Скип находил верное направление в этом кромешном, дышащем волнами мраке, оставалось загадкой. Тем не менее, чуть более часа спустя перегруженные людьми лодки вновь подвалили к борту "Снеппера", и остальные члены команды один за другим стали подниматься на палубу.

Начинался отлив. Поэтому, когда Грег велел поднять якоря, когг стало выносить в открытое море. Парусов пока не ставили, чтобы лишним шумом не привлекать внимание портовой стражи и команды "Рога дракона", огни которого виднелись неподалёку. Единственный фонарь, горевший на корме "Снеппера", Грег велел погасить, а своим людям грозным шёпотом приказал не издавать ни звука, пока он не разрешит.

Когда огни порта удалились на порядочное расстояние, капитан, оставив на мостике Генри и Скипа, в сопровождении Гаретта, Монти и Морского Дракона спустился в трюм. Только ступив на последнюю ступеньку трапа, он позволил Рену засветить магический огонёк. Озарённый бледно-голубоватым светом трюм оказался довольно просторным и полупустым. Монти сразу же полез ощупывать шпангоуты корпуса, а Гаретт принялся рыться в тюках и бочках.

— Крепкий кораблик, — озираясь, протянул Грег.

— Только на палубе всего шесть пушек, — вставил Рен.

— И ещё старая бомбарда на носу, — добавил капитан. — Не заметил?

— Нет. Темно же…

— Завтра посмотришь. Где они только откопали такое старьё? Ну да ладно, на что-нибудь сгодится.

Тем временем Гаретт, вспоров один из кожаных тюков, негромко присвистнул.

— Грег, взгляни, что я нашёл!

Капитан и Рен с висевшим над головой огоньком перелезли через какие-то ящики и заглянули в распоротый тюк.

— Оружием ближнего боя мы теперь обеспечены, — сказал Грег, доставая из тюка одну из кривых варрантских сабель. — А луков, арбалетов и стрел к ним у нас достаточно в форте на Питхорме. Надеюсь, бездельники Элврих и Гарвелл хорошо за ним присматривают!

В этот миг на неосвещённом трапе раздался чей-то топот, и в трюм ввалился Родрик.

— Капитан! На берегу огни и какое-то движение! Генри приказал ставить паруса!

Грег бросился к трапу, за ним поспешили остальные. Выскочив на палубу, они быстро поднялись на мощную кормовую надстройку. На берегу, там, где должен был находиться порт, действительно мелькали пятна света. Оказались они на удивление далеко.

— Поздно проснулись! — выслушав доклад Генри, сказал капитан. По голосу можно было понять, что он улыбается.

Тем временем над головой захлопал на ветру расправляемый парус. Пираты умудрились поднять его в полной темноте. Впрочем, оснастка когга по сложности не шла ни в какое сравнение с галеоном — вершиной миртанской судостроительной мысли.

— Та-ак, что это за сборище на мостике?! — рявкнул вдруг Грег на столпившихся вокруг пиратов. — Быстро все по местам, мать вашу гоблиншу через планширь в три урагана!!!

Морские разбойники, разом почувствовав себя как дома, кубарем скатились по трапу, оставив капитана в обществе Скипа и Генри.

На палубу упали первые капли тёплого южного дождя.

Рассвет застал когг "Снеппер" идущим под всеми парусами по изрытому мелкими волнами морю. Ливень, хлынувший ночью, давно прекратился, но небо было всё ещё затянуто косматым покрывалом серых туч. Слева по борту виднелись скалы и обрывы восточного берега острова Заатан.

Рен, немного вздремнувший в каком-то уголке, с рассветом проснулся и решил осмотреть судно. Благо, работой и всякими заданиями героя, спасшего команду от неминуемой гибели, никто сегодня не нагружал.

Первым делом Морской Дракон взобрался на носовую надстройку и принялся с любопытством рассматривать бомбарду — небольшую короткорылую пушчонку, установленную на потемневшем от времени деревянном лафете. Лафет был весьма занимательной конструкции — колёс у него не было, зато имелись четыре "ноги" и толстая доска между ними. К ещё одной доске, выполнявшей функцию ложа и подвижно закреплённой на оси, стальные полосы прижимали короткий толстый ствол бомбарды.

— Ну, и чудовище! — восхитился Рен.

Сегорн, который стоял рядом, исполняя обязанности вперёдсмотрящего, покосился на Морского Дракона и сказал:

— Я слышал, что раньше такие были, но сам ни разу не видел. Они, говорят, стреляли намного хуже нынешних пушек.

— Да уж надо думать… — ответил Рен. — Вот бы пальнуть!

— Тебе Грег пальнёт — линьком поперёк спины. Не посмотрит, что любимчик и всех нас выручил… Слушай, Дракон, я в герцогской тюрьме с одним парнем сидел, из местных пиратов. Правда, его потом повесили, дня за два до твоего прихода… Так он рассказывал, что видел у кого-то необычное оружие, вроде этой бомбарды, только маленькое.

— Куда уж меньше? — скептически хмыкнул Рен, разглядывая узкое жерло, просверленное в толстом стволе старинного орудия.

— Тот парень говорил, что оно совсем маленькое. Приклад, как у арбалета, а вместо лука приклёпан ствол, вроде как у этой бомбарды, но намного меньше. Такую штуку за спиной носить можно!

— И зачем она?

— Как зачем? Представь: целишься, подносишь фитиль — ба-бах! Враг готов! А если картечью зарядить, то несколько врагов сразу…

— А если у врага заклинание Огненный дождь или хотя бы хороший Огненный шар, то ты и фитиль свой зажечь не успеешь, как от тебя кучка пепла останется!

— Заклинания, они дорогие. А для этой штуки всего и надо, что кусочек металла или круглый камень и немного пороха. Хотел бы я иметь такое оружие!

— Так попроси Кендрика, он тебе изготовит.

— Думаешь, сумеет?

— Сам не сумеет, Дариона помочь попросит. Тот тоже кузнец что надо, а во всяких необычных штуковинах побольше Кендрика понимает. И магии обучался к тому же.

Когг тем временем, повинуясь приказу капитана, изменил курс и направился к берегу. По палубе затопали ноги пиратов, бросившихся к снастям, чтобы убрать паруса. Сегорну сразу стало не до разговоров. Нордмарец впился глазами в скалы прямо по курсу, высматривая возможную опасность.

Хотя у "Снеппера", как и у потерянного Грегом и его командой "Ветра удачи", имелось три мачты, парусное вооружение его было намного проще. Не слишком высокие фок и грот-мачты несли по одному широкому прямому парусу, а на бизани поднимался треугольный. Корпус судна тоже отличался от стройного красавца-галеона. Когг казался ниже и приземистей. В длину он был на треть короче "Эсмеральды", а мощные одноярусные надстройки на носу и корме походили на невысокие крепостные башни. Два из шести имевшихся на когге орудия размещались в носовой надстройке, у похожих на бойницы портов, а остальные стояли на открытой палубе. В отличие от большинства судов этого типа, управлявшихся румпелями, "Снеппер" оказался оборудован рулевым колесом. В целом же это было очень крепкое и остойчивое судно, хотя и не слишком быстрое.

Пока Рен, то и дело отвечая на приветствия друзей, бегал по судну и совал нос в каждую щель, когг осторожно вошёл в узкий извилистый пролив между восточным берегом Заатана и голым скалистым островком, возвышавшимся в нескольких десятках саженей от берегового обрыва. В залив сверху стекал небольшой водопад, взбивая пену и производя равномерный гул, дробно отражавшийся от каменных уступов. Неподалёку от водопада, у самой полосы прибоя, начиналась узкая тропинка, которая взбиралась наверх и скрывалась в рассекавшей обрыв расселине.

Когг между тем окончательно потерял ход. Загремели цепи, якоря с плеском ушли в воду. Несколько человек уже возились с лежавшей на палубе лёгкой лодкой, готовя её к спуску на воду.

"Снеппер" прибыл в то место, где капитан пиратов должен был встретиться с человеком из Ночной гильдии Зааты, чтобы передать ему схему ловушек, защищавших подземный ход в герцогские подвалы. Кроме того, в трюмах судна оказалось слишком мало воды, и Грег рассчитывал пополнить их из впадавшего залив ручья.

— Будь прокляты эти сыновья гоблинов! — в очередной раз помянул капитан Жука-Невзрачного и его людей. — Они, видно, думают, что у нас сколько угодно времени! Полдня уже здесь торчим!

Грег стоял на тропе между берегом ручья и крутым склоном холма, заросшего лесом. Руки он сложил на груди и свирепо вращал единственным глазом, вокруг которого всё ещё был заметен приобретённый в застенках синяк. Неподалёку от капитана скучали Рен, Брэндон и Бонес. Последние, украдкой передавая друг другу найденную на когге бутылку вина, вполголоса обсуждали какие-то события, происшедшие задолго до падения Барьера.

Морскому Дракону же скучно было невыносимо. Ничего не делать и никуда не бежать столько времени он не привык. Он несколько раз принимался упражняться со шпагой, пытался взбираться по склону холма, но был остановлен суровым окриком капитана. Наконец, Рен не выдержал и приблизился к Грегу.

— Капитан, может, я пробегусь вдоль тропы? Вдруг посланец попал в засаду или упал с обрыва…

— Не сидится тебе? — буркнул Грег. — Ну, сбегай, что ли. А то до ночи тут торчать придётся.

Обрадованный Рен рванул по тропе. Он стремился быстрее достичь заваленного глыбами и поросшего редкими деревцами склона горы, за которым скрывалась тропа. Пробежать пришлось порядочно — Грег не зря стоял именно на том месте, с которого открывался хороший обзор.

Как только тропа и ручей, вдоль которого она была проложена, свернули за нагромождение глыб, скрывших парня от зоркого капитанского взгляда, разведчик сбавил шаг. Здесь следовало сохранять осторожность — а вдруг и вправду засада?

Вскоре Рен понял, что его предположение, кажется, сбылось. Впереди за густыми деревьями послышался чей-то крик и звон клинков. Морской Дракон немного поколебался — вернуться, чтобы предупредить своих, или вмешаться в схватку? — но всё же рванул с бедра шпагу и бросился вперёд. Он был готов к чему угодно, но только не к тому, что предстало его взгляду, когда за спиной с шорохом сомкнулись ветви деревьев.

На тропе кипело сражение. Здоровенный мохнатый орк с обоюдоострым топором наседал на крепкого человека, больше уклонявшегося, чем наносившего удары прямым одноручным мечом. Дела его явно были плохи. Вот человек попытался отбить мощный прямой удар, запнулся о подвернувшийся под ноги камень и со всего маху рухнул на спину, выронив меч. Орк торжествующе взревел и поднял топор для последнего удара.

— Кушрок, не смей! — закричал Рен, бросаясь вперёд. Удивлённый орк в последний миг сумел направить удар в сторону и едва не наступил на поверженного человека, пытаясь сохранить равновесие.

— Рен! — рявкнул он обрадовано. — Твоя живой!

— Как ты здесь оказался? И что это за мужик?

— Как оказаться? — не понял Кушрок. — Ты же сам сказать: идти на ферму, говорить Борус предупредить Фреда!

— А здесь ты что… Погоди! Это, выходит, тот самый ручей, на котором стоит ферма? — догадался Рен.

— Да, — недоумённо пожал плечами орк, озадаченный такой непонятливостью парня. — Ферма за этот гора, а ручей — куда я гонять овец. Ты разве не знать? А моя думать, ты приходить за наследством…

— Постой-постой! — запротестовал Рен, окончательно сбитый с толку. — За каким ещё наследством?

— Как же? Когда я приходить, Борус уже хоронить Онара. Онар писать листок, где говорить, что овцы и ферма отдать Рену. Кушрок, Борус и Тана работать, как раньше…

— Онар умер?!

— Умер. Его наёмники тогда бить. Он старый — болеть и быстро-быстро умирать. Кушрок очень жалеть!

— Вот дела-а… — протянул Морской Дракон, почесав затылок. — Почему же он мне всё оставил, а не Борусу, к примеру?

— Кушрок не знать, — был ответ.

Человек, до того неподвижно лежавший на земле, застонал и с трудом сел.

— Ох, моя голова! — выдохнул он, ощупывая вышеназванную часть тела.

— Это кто такой? — вновь спросил Рен у Кушрока.

— Его утром приходить, везде смотреть, красться. Моя за ним бежать, а он прятался в горы. Потом вернуться. Наверное, хотеть красть овцы…

— Волосатая скотина! — простонал незнакомец. — На кой демон мне сдались твои овцы! Ну, ничего, ты ещё узнаешь, как переходить дорогу Ночной гильдии…

— Так это тебя послал Невз… почтенный Жук? — спросил у незнакомца Рен.

— Да, Белиар вас раздери! Я должен встретиться с твоим капитаном, идиот! А ты натравил на меня своего орка!

— Ты меня знаешь?

— Конечно. Мы сопровождали Жука, когда он говорил с вами в лесу возле Зааты.

— Ага, значит, это на вас с дружками Жук тогда оглядывался! Умеете прятаться, ничего не скажешь… Ты вообще как, очухался? Грег тебя с утра дожидается.

— Всё из-за этой проклятой твари! — проворчал посланец, поднимаясь на ноги. Косясь на Кушрока, подобрал свой меч и привычным движением, не глядя, сунул его в ножны. — Веди к капитану!

— Моя что делать? — спросил орк, когда Рен и посланник Ночной гильдии уже собрались уходить.

— Ступай на ферму. Скажи Борусу и Тане, чтобы собирали вещи. Мы уезжаем.

— Куда? А овцы?

— На ферме есть сено или ещё что-нибудь, чтобы кормить их в пути?

— Сено наша немного накосить. На три недели хватать или больше…

— Вот и отлично. А с капитаном я поговорю…

Когда посланец Жука, запихав за пазуху полученный от Грега свиток, направился по тропе обратно, Рен начал излагать капитану свою просьбу. Тот слушал, всё больше хмурясь.

— Значит, малыш, ты всё-таки решил устроить на моём судне скотный двор? — проворчал он.

— Это же ненадолго! На Питхорме сколько угодно пастбищ, и у нас всегда будет свежее мясо, сыр и…

— Я уже думал об этом. Правда, сейчас не самое подходящее время — герцог Оттон наверняка устроит за нами погоню. Да ещё этот твой орк…

— Если бы не помощь Кушрока, то вряд ли бы я сумел освободить вас! Я же тебе рассказывал!

— Помню. Правда, времени у нас не было, и я мало что понял из твоего рассказа. Потом повторишь подробнее. Ладно, идём на судно, скажем Гаретту, чтобы готовил место… Хе, фермер! — ухмыльнулся Грег. — А орк твой пусть всю дорогу из трюма даже не высовывает своё волосатое рыло. Понял?

— Чего уж тут непонятного…

— Кстати, малыш, я тут вспомнил кое-что! Правда ли, что когда мы отправлялись из Яркендарской бухты на Питхорм, ты умудрился протащить на судно призрака?

— Не протаскивал я его, — вздохнув, отвечал Морской Дракон, — и даже не приглашал особенно. Он сам так решил и без моей помощи в трюм просочился. Когда прибыли на остров, я постарался быстренько его оттуда убрать. А кто тебе рассказал об этом?

— Не важно.

Вопреки опасениям Рена, Грег не разъярился, а лишь хмыкнул в бороду, пытливо посмотрел на своего любимца единственным глазом, обведённым побледневшим уже синяком и велел ему заняться делом.

— Ну, прямо как я в молодости… — услышал парень за спиной негромкий голос капитана.

На оборудование трюма, погрузку овец, корма и воды для них ушло два дня. Грег вначале злился и торопил пиратов, заставляя их работать как проклятых, без сна и отдыха. Однако на второй день, когда выставленный на скале дозорный заметил в море широкие паруса чужого корабля, предводитель морских разбойников сменил гнев на милость. Кроме герцогского "Рога дракона" иному крупному судну здесь взяться было вроде бы неоткуда. А после того, как на наблюдательный пункт срочно доставили одного из освобождённых из замкового подземелья местных жителей, примкнувших к пиратам, и он довольно уверенно узнал в видневшемся в море судне неф Оттона, всякие сомнения отпали.

Тут уж Грег возблагодарил Аданоса за нечаянную задержку, вызванную погрузкой наследства Рена. Скорость нефа была заметно выше, чем у захваченного пиратами когга. И следуй они прежним курсом, герцог нагнал бы их через пару дней. А теперь благодаря высокому островку, полностью скрывавшему мачты "Снеппера", преследователи не подозревали о местонахождении своих дерзких врагов.

Капитан приказал усилить стражу и продолжать погрузку, стараясь производить как можно меньше шума, не зажигая огня и не маяча на вершинах береговых утёсов. Когда на другой день овец загнали в трюм и Кушрок, угрюмо озираясь на людей, отправился следом, Грег велел готовить судно к выходу. Парусов герцогского нефа дозорные уже не видели, но с якорей "Снеппер" снялся лишь после того, как на прибрежные скалы опустились густые сумерки. Когг бесшумно, как приведение, выскользнул из-за укрывавшего его островка и взял курс на северо-восток.

Плавание до Питхорма проходило удачно, но не слишком весело. Добыча была далеко не такой богатой, как хотелось бы пиратам. Потеря галеона, гибель товарищей, позорное пленение не добавляли радости. Грег установил на судне сухой закон, отменив на время плавания даже обычные небольшие порции грога. Семеро новичков — варрантец-наёмник и заатанцы — понемногу осваивались среди команды, хотя пиратской клятвы пока ещё не приносили. Борус и Тана робели и старались лишний раз не показываться на глаза свирепому капитану и его людям. Орк не появлялся на палубе, проводя всё время с овцами в трюме.

Капитан время от времени ворчал, что это не корабль, а стойло, и что к концу плавания эта Белиарова посудина провоняет навозом и прогниёт насквозь. Но делал он это для порядка, а в глубине души был доволен, что у его команды появится надёжный источник провизии, не зависящий от милости Аданоса, охотничьей удачи и жадных торговцев.

Рен во время плавания сновал от трюма, где вместе с овцами был заперт Кушрок, и мостиком, на котором капитан Грег и навигатор Скип прокладывали курс. Морской Дракон ещё во время предыдущего плавания начал осваивать судовождение, учился ориентироваться в открытом море и читать карты. К этому непростому делу у него проявились недюжинные способности, подкреплённые усердием. Скип с удовольствием передавал ему секреты своего ремесла и радовался успехам любимца команды.

Так всё и шло, пока одним далеко не прекрасным вечером вахтенный в "вороньем гнезде" не заметил на западе чужой парус. На неизвестном судне тоже увидели пиратский когг и пустились в погоню. Что это за судно, особенно раздумывать не было нужды. Так настырно преследовать морских разбойников мог только разъярённый их дерзким побегом герцог Оттон. Грег, знаменитая подзорная труба которого осталась в загребущих герцогских лапах, снова ругался, досадуя, что не может немедленно убедиться в принадлежности судна.

На следующее утро, выдавшееся пасмурным и ветреным, паруса за кормой оказались гораздо ближе, чем вчера. Теперь и без трубы стало видно, что за пиратами действительно гонится "Рог дракона". Пользуясь превосходством в парусном вооружении, неф постепенно сокращал дистанцию. Между тем остров Питхорм должен был вот-вот показаться на горизонте. Ещё день-другой, и пираты оказались бы на своей укреплённой базе, где имели бы шанс отбиться от превосходящих сил. Однако раскрывать местонахождение острова, не отмеченного ни на одной из миртанских карт, капитан Грег не собирался. Поэтому, а также для того, чтобы лучше использовать южный ветер, он приказал сменить курс, повернув на север. Питхорм теперь должен был остаться далеко на востоке, по правому борту "Снеппера".

Неф герцога сменил курс следом за пиратским судном и продолжал сокращать расстояние. К заходу солнца он был на дистанции в полтора пушечных выстрела.

Не известно, на что надеялся Грег, пытаясь состязаться в скорости с заведомо более быстроходным судном, но Аданос вновь сжалился над одноглазым разбойником и его людьми. В течение дня ветер всё усиливался и постепенно менял направление с южного на юго-западное, а потом стал дуть прямо с запада. С неба посыпались холодные дождевые капли, косо падавшие на палубу и злобно хлеставшие поверхность бурного моря. Каждая новая волна была круче предыдущей. Становилось всё темнее, и вскоре преследовавший пиратов неф скрылся во мраке. А ещё через час капитан велел убирать трещавшие под сильными порывами ветра паруса, оставив лишь один из них, чтобы судно не потеряло управление.

Той ночью всем было не до сна. Когг тяжело переваливался с носа на корму, солёные гребни перехлёстывали палубу, ветер грозно ревел, заглушая команды. Однако корпус "Снеппера" оказался крепким и с честью выдерживал напор стихии, поскрипывая от натуги. Грег при помощи Бонеса и Моргана удерживал непослушный штурвал, не давая судну развернуться бортом к волне. Пираты, скользя на норовящей вырваться из-под ног палубе, тянули снасти. Борус, Тана и несколько новичков с Заатана забились в рубку и молили всех богов о пощаде. А Кушрок болтался в тёмном трюме среди блеющих от ужаса овец, свирепо рыча и ругаясь по-орочьи и по-миртански.

Когда, наконец, наступило утро и рассвело, Скип обнаружил, что за ночь ветер немного ослабел и вновь сменил направление. Теперь он дул с северо-запада. Герцогского нефа видно не было. Впрочем, он мог оказаться не так уж далеко — всё вокруг скрывала пелена дождя. Ещё несколько часов спустя впереди показались тёмные громады скал. Кроме Питхорма никакой другой суши здесь быть не могло. Это означало, что ночью когг отнесло бурей на восток. Теперь стало понятно, почему у западного берега острова так много обломков потерпевших крушение судов.

— Капитан, скалы прямо по курсу! — донёсся голос вахтенного.

— Не слепой, — процедил сквозь зубы Грег. — Право руля!

Бонес и Морган, повинуясь команде, завертели рулевое колесо. Несколько человек бросились поворачивать парус. Когг едва разминулся со скалами. Теперь волны били его прямо в борт, болтанка была страшная. Только чудом никто не выпал в море. Натужно скрипя всеми снастями, судно медленно отходило от высокого каменистого берега между Северным пляжем и единственной бухтой Питхорма. Ветер и волны норовили вновь прибить когг к утёсам, и только искусство капитана и слаженная работа команды позволяла спасти не слишком поворотливое судно от крушения.

Эта неравная борьба продолжалась до вечера. К счастью, летние шторма в Миртанском море редко бывают продолжительными, и во второй половине дня ветер стал стихать. А к сумеркам волны стали ниже и уже не грозили захлестнуть судно. К тому же, ветер теперь дул строго с севера, и под защитой берега волнение было не большим. Поняв это, Грег повёл судно в бухту. Идти пришлось против ветра, и когг постоянно ложился с галса на галс, постепенно приближаясь к заветной цели. Сигнальный костёр на берегу развести никто, конечно, не догадался. Ведь немногочисленные обитатели острова ждали прибытия галеона, а не когга. Как выяснилось позднее, все они при виде незнакомого судна бросили свои хижины и бежали вглубь острова. Лишь охотники Тео и Джим остались на утёсе возле развалин башни, чтобы следить за незваными гостями. А остальные укрылись в пиратском форте, переоборудованном из старинного яркендарского здания.

Стояла глухая ночь, когда "Снеппер" вошёл в бухту и бросил якорь. Оставив часовых, капитан велел выдать вымотанной команде еды и рома, после чего все забылись тяжёлым сном смертельно уставших людей.

Рен проснулся поздним утром. В полумраке тесного кубрика стоял густой храп, а с палубы доносились чьи-то негромкие голоса. Чувствовал парень себя отвратительно. Всё тело болело, раскалывалась голова, саднили стёртые снастями ладони. Однако он заставил себя вылезти из провисшей койки и выбраться наружу.

Солнце, успевшее подняться высоко в небо, пробивалось сквозь рваные обрывки серых облаков. По морю катились длинные гребни волн, но здесь, в бухте, было спокойно. У обращённого к берегу правого борта стояли Грег и Генри и смотрели вниз. Рен подошёл к ним и сразу же понял, что привлекло их внимание. В планширь рядом с переброшенным через борт верёвочным трапом вцепились смуглые ладони, а следом за ними появилась голова Фина. Потом на палубу выбрались Том и Дарион.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Грег.

— Всё в порядке, — ответил Дарион. — Они приняли нас за врагов и попрятались. Тео пошёл предупредить их. Скоро все вернутся на пляж.

— Молодцы, сообразили, — проворчал Грег. Потом он заметил Рена. — Проснулся, малыш? Сбегай в трюм. Там твой орк рычал что-то и пытался лезть наружу. Генри чуть было не рубанул его мечом с перепуга.

— С какого ещё "перепуга"?! — возмутился Генри. — Да я этих орков в Яркендаре голыми руками рвал, якорь им в глотку! Просто я не привык, чтобы волосатые нахально расхаживали по палубе…

— Ладно-ладно, верю, — ухмыляясь в бороду, прервал его капитан. — Ступай, Рен, разберись, в чём там дело.

Морской Дракон тяжело заковылял к трапу. Натруженные кости продолжали ныть. Подобное самочувствие его не устраивало, и Рен, на ходу покопавшись в сумке, извлёк бутылочку с лечебной эссенцией и залпом осушил её. Почти сразу же стало легче, и в трюм он спустился, бегом скатившись по трапу. Пробрался между рядами ящиков и бочонков, отворил дверцу в импровизированный загон для овец, устроенный из досок и старой парусины, услышал блеяние животных и голос Кушрока.

— Рен приходить, — радостно прорычал орк. — Моя думать, мы уже приплыли, идти наверх, а тот лысый голова прыгать на меня с мечом. Кушрок не стал его убивать… Когда мы ходить на берег? Ночью две овцы ноги ломать! Моя кости ставить на место и привязывать палки. А одна ещё вчера помирать!

— Всё, приятель, твои мучения подошли к концу. Мы действительно прибыли на место. Думаю, скоро начнём разгружать овец.

— Хорошо. Моя хотеть на землю…

Рен выбрался из трюма и направился к Грегу.

— Капитан, надо бы побыстрее перевезти овец на берег, а то одна уже пала, и остальные еле живые.

— Навязались вы на мою голову, фермеры, дери вас шныг! Хорошо, сейчас подниму парней и прикажу начинать разгрузку. Вон, кстати, и Элврих с остальными сухопутными крысами на берегу появился… А потом вы с ним вычистите весь навоз из трюма и отдраите там всё до блеска!

Последние овцы были перевезены на берег, и Кушрок, сопровождаемый косыми взглядами всё ещё не смирившихся с соседством орка пиратов, погнал их на заросшую сочной травой опушку леса. Тана и Борус робко топтались в сторонке, оглядывая незнакомую землю, где им теперь придётся жить.

Команда расположилась на берегу и развела костры, собираясь как следует пообедать. Однако людям одноглазого капитана в тот день не суждено было насладиться отдыхом. В лагерь ворвался запыхавшийся Гарвелл и ещё на бегу прокричал, что у восточного берега показалось чужое судно. Что это за судно, все поняли сразу.

— Герцог Оттон пожаловал, чтоб ему… — проворчал Рен.

Он как раз встретился после долгой разлуки с прелестной Хло и теперь, краснея и заикаясь, пытался рассказывать ей о положении дел в Заате, а также о собственных подвигах, когда появился Гарвелл. Морской Дракон сразу же подобрался, робость в один миг покинула его. Кратко простившись с Хло и поправив шпагу, он направился к остальным.

Грег уже отдавал распоряжения:

— Генри, возьмешь Натаниэля, Монти и этих двоих, — капитан кивнул в сторону пытавшегося отдышаться Гарвелла и посеревшего от волнения Элвриха. — Останетесь охранять судно.

— Но, Грег! Почему я? — возмутился Генри.

— Потому, что ты самый толковый и надёжный из моих помощников. И всё, хватит пререканий! Это приказ! Остальные — бегом к телепорту!

Генри опустил голову и направился к лодкам, а Грег первым бросился к выходу из лагеря. Следом за пиратами устремились две гибкие фигуры, вооружённые кривыми саблями. Люсия и Гатана не желали бездействовать, пока решается их участь, и собрались принять участие в сражении. Вслед за воительницами ковылял Спиро. Старый моряк вооружился раздобытым где-то здоровенным арбалетом и сокрушённо ворчал что-то, стараясь не отставать от своей госпожи.

Пираты меж тем один за другим ступали на плиту телепорта и исчезали в голубоватом мареве. Грег торопил их, подталкивая нерешительных. Аллигатор Джек, сильно не любивший всяких магических штуковин, замешкался и получил от капитана крепкую оплеуху. Последним на плиту шагнул сам одноглазый и в тот же миг оказался возле древней библиотеки яркендарских магов, где располагался второй портал. Вновь подтолкнув Аллигатора, он переместился к развалинам пирамиды и вслед за остальными членами своей команды побежал к форту. Чуть погодя возле телепорта возникли Гатана, Люсия и Спиро, также устремившись к укреплению.

— Быстрее разворачивайте пушки, они уже близко! — торопил одноглазый капитан своих людей.

Впрочем, особой нужды в этом не было. Зная, что их ждёт в случае поражения, пираты проявляли редкостное усердие, и вскоре все восемь орудий были заряжены и смотрели в сторону моря, где под полуспущенными парусами двигался глубоко осевший в воду "Рог дракона".

— Наводи! — приказал Грег. — Залп!

Восемь стволов дружно выплюнули снопы огня и дыма, отправив в полёт чугунные ядра. Древняя постройка чуть ощутимо дрогнула. Все замерли в напряжённом ожидании. Три удара сердца спустя стало понятно, что залп получился удачным. Хотя половина ядер угодила в море, взбив высокие фонтаны брызг, но даже отсюда было видно, как от бортов нефа полетели щепки, а один из реев грот-мачты рухнул на палубу. Десятки пиратских глоток дружно издали торжествующий рёв.

Но судно герцога Оттона так просто сдаваться не собиралось. Вдоль его левого борта вспучились клубы белого дыма, а чуть погодя ветер донёс отдалённые раскаты выстрелов. Однако на "Роге дракона", похоже, ещё не успели понять, откуда ударила пиратская батарея, и выпущенные герцогскими канонирами ядра попали в развалины пирамиды и в лес.

— Заряжай, багор вам в жабры! — заорал Грег.

Пираты дружно откатили орудия от бойниц и заработали банниками.

Вражеское судно тем временем повело себя странно. Вместо того, чтобы развернуться и ударить по форту батареей правого борта, капитан нефа приказал убирать паруса.

— Что это они там делают? — недоумённо проворчал Аллигатор Джек.

— Хотят лучше прицелиться. Качка же! Не разевай рот, тащи ядро! — прикрикнул на него Брэндон.

— Цельтесь ниже ватерлинии! — командовал тем временем одноглазый капитан. — Огонь!

Снова рявкнули пушки и вдоль борта нефа вспучились водяные фонтаны. Однако мгновение спустя судно вновь окуталось дымом. Теперь канониры "Рога дракона" прекрасно рассмотрели цель, и их ядра угодили в древнюю постройку. Всё здание содрогнулось от страшного удара, но выдержало. Крепкие стены, сложенные в незапамятные времена яркендарскими каменщиками, даже не треснули. На них лишь остались глубокие полукруглые вмятины. Только одно ядро, пущенное выше остальных, вспахало дощатый навес над батареей, осыпав пиратов щепками.

— Все живы? — спросил Грег.

— Да, капитан! — браво ответил Лукас, утирая кровь со щеки, рассечённой обломком доски. — Один треск, и никакого толка!

— Заряжайте быстрее, нужно пустить их на дно!

— Капитан, они спустили лодки! — закричал в это время прильнувший к щели между камнями Рен, которому не хватило места возле орудий.

Ветер уже отнёс дым в сторону от судна, и стали видны четыре лодки, быстро идущие на вёслах к берегу.

— Вот демон! — воскликнул Грег. — А я-то думаю, зачем они убрали паруса! Так, парни, скорее заряжайте и наводите на шлюпки. Да шевелитесь же!

— А неф? — спросил кто-то, откашлявшись от пороховой гари.

— Он теперь и так пойдёт ко дну. Мы, похоже, пробили борт ниже ватерлинии. Глядите, как огрузла корма!

Лодки оказались слишком маленькими и подвижными целями для пиратских орудий. Лишь в одну из них угодило ядро, разбив судёнышко в щепки. Остальные три стремительно приближались к недавно построенному причалу. Высокий береговой обрыв образовывал мёртвую зону, скрывая широкую полосу воды у пристани от обстрела из форта. Как ни спешили морские разбойники, заряжая орудия, они явно опаздывали поразить лодки с десантом. А тут ещё с нефа, корма которого уже заметно осела в воду, прозвучал последний залп. Он оказался гораздо удачнее трёх предыдущих. Два или три ядра попали в батарею, снесли остатки навеса, пробили сложенную пиратами стену, опрокинули одно из орудий. Какой-то заатанец, недавно присоединившийся к команде Грега, был убит на месте, а ещё двое пиратов оказались серьёзно ранены.

Сквозь грохот, дым и вопли пробился голос капитана, приказавшего оставить пушки и браться за мечи и арбалеты. Все сразу же исполнили его приказ. Все, кроме Брэндона и Аллигатора Джека, подкативших пушку к бойнице и сделавших последний выстрел. Ядро прошло слишком низко, слегка задев край обрыва. Однако столкновение с твёрдым каменным уступом изменило направление его полёта и решило участь ещё одной лодки. От удара, раздробившего корму и лишившего жизни двух или трёх наёмников, судёнышко опрокинулось, и его пассажиры оказались в море. Далеко не все они умели плавать, и на причал выбрались не более половины. Воины с двух более счастливых лодок уже высадились и теперь бежали наверх по откосу, образованному обрушившейся во время зимнего землетрясения скалой. В каждой из лодок находились всего около десятка человек, и теперь пираты численно даже несколько превосходили нападавших.

Форт встретил врагов градом стрел, после которого многие из них остались лежать на каменистой земле. А потом навстречу герцогским воинам высыпали разъярённые пираты. Вслед за ними, воинственно размахивая оружием, выскочили Гатана, Люсия и Спиро.

Под стенами форта уже кипело сражение. И, несмотря на самонадеянность и свирепость наёмников, исход его не вызывал сомнений. Уже после первого столкновения пираты положили на месте нескольких врагов, не потеряв ни одного человека.

Морской Дракон Рен, вырвавшись вперёд, вступил в схватку одновременно с длинноусым наёмником и закованным в старомодные латы заатанским рыцарем. Наёмника он положил на месте молниеносным уколом длинной шпаги и едва успел уклониться от удара моргенштерна, который ему нанёс рыцарь. Парень закружил вокруг неуклюжего противника, выискивая уязвимое место. Но на того сбоку уже налетел Сегорн и несколькими точными ударами топора вскрыл рыцарскую броню как раковину жемчужницы. На миг остановившись, оба молодых пирата услышали крик и обернулись.

Оказалось, что среди нападавших находился сам Оттон, герцог Заатанский. Именно его опознала Гатана в невысоком воине в дорогой кольчуге и храбро бросилась вперёд, стремясь отомстить за былые обиды. Но на пути разгневанной воительницы возникла высокая жилистая фигура в потёртых доспехах из кожи остера. Взгляду предстало покрытое татуировкой смуглое лицо и ожерелье из зубов аллигатора, прикрывавшее уродливый рубец на шее. Едва уловимый глазом взмах короткой кривой сабли — и оружие Гатаны отлетело в сторону, а сама она не удержалась на ногах. Мерзко ухмыляясь и поигрывая клинком, Мрако сделал шаг вперёд.

— Гатана!

Не успел Мрако занести оружие для последнего удара, как на его пути оказался Брэндон. Он попытался отклонить удар герцогского прихвостня своей шпагой, но не успел. Короткий клинок легко пробил клёпаную пиратскую куртку, и Брэндон упал наземь, обливаясь кровью.

Миг спустя рядом возникли Спиро и несколько пиратов. Мрако пришлось отступать, отбиваясь от пяти или шести мечей одновременно. А герцогу пришёл конец. Здоровяк Бонес походя срубил его огромным кривым двуручником и устремился дальше, тесня оставшихся в живых наёмников. Мрако тем временем отступал к обрыву за развалинами пирамиды. Он уклонялся, отражал удары со всех сторон одновременно, перетекал с места на место и успел ранить в руку Рагдара, когда его прижали к самому обрыву. Похоже, он твёрдо решил напоследок забрать кого-нибудь с собой к Белиару. Однако это ему не удалось. Исход этой схватки решил Дарион. Он находился позади остальных и как только они приостановились, задействовал против Мрако заклинание Удар молнии. Ослепительный голубой разряд с сухим треском ударил в лысую голову, и, не издав ни звука, кровожадный прислужник герцога Заатанского полетел в море.

Тем временем остальные наёмники были истреблены. Лишь трое из них бросились к лесу, пытаясь спастись бегством. Несколько пиратов погнались за ними, но наёмники вдруг остановились… А потом на них обрушился огромный, покрытый шерстью и яростно рычащий ком крепких костей, мышц и клыков. Звон стали, блеск обоюдоострого топора — и миг спустя наёмники неподвижно лежали на земле, а над ними, отдуваясь, стоял взъерошенный Кушрок. Заметив среди пиратов капитана Грега, орк убрал за спину топор и прорычал:

— Твоя теперь принимать меня в команду. Я буду приносить клятву пирата!

— Чего-о? — опешил Грег.

— Моя говорить: твоя делать меня пират!

— Орка? В пираты? — затряс бородой Грег.

— А что, капитан, он хорошо сражался, ты не находишь? — хмыкнул Аллигатор Джек.

— В самом деле, неплохо иметь за спиной такого бойца во время крутой заварушки, — поддержал его Морган.

Грег озадаченно оглядел лица сподвижников и обречённо махнул рукой.

— А! Делайте что хотите! У нас и так уже не команда, а балаган какой-то. Труппа бродячих комедиантов! Нахальные юнцы из портового квартала! Беглые послушники из монастыря Инноса! Бабы! Почему бы не принять в команду орка? Для полноты картины!

— Капитан! — окликнул Грега Бонес. — Брэндон ранен!

Грег и ещё несколько человек бросились к распростёртому на земле нордмарцу, над которым склонились Дарион, Рен и Гатана. Вокруг столпились Сегорн, Лукас, Рагдар, Люсия и ещё несколько человек. Капитан нетерпеливо растолкал их и присел возле лежавшего без сознания друга.

— О, Аданос! У него вся грудь разворочена! Как он, Дарион?

— Плохо. Но надежда есть. Я использовал пару целебных заклинаний — больше у меня не было. Удалось совместить концы разрубленных рёбер и остановить кровь. Парень он крепкий, наверное, выживет. Помогите мне отнести его в форт!

Среди трупов врагов, вглядываясь в лица, бродил бывший герцогский наёмник, вызволенный Реном вместе с пиратами из подвалов замка Зааты. Вот он остановился возле двух убитых, намертво вцепившихся друг в друга, и покачал головой. Сзади, по обыкновению бесшумно, приблизился Билл.

— Что, приятель, знакомых встретил?

— Да. С этим мы вместе сидели в темнице. А тот, кого он проткнул кинжалом — Алехандро. Этот тип был старшим над нами — наёмниками. Ну, и попил же он нашей кровушки! А уж как жители от него страдали! У этого парня Алехандро убил брата. Он всё мечтал отомстить ему. Вот и отомстил…

— Стало быть, из вас семерых выжили лишь пятеро… Тебя как звать-то, приятель? — спросил вдруг Билл.

— Яго, — ответил наёмник.

— Что ж, Яго, добро пожаловать в команду капитана Грега! Завтра вы принесёте клятву пирата. Вместе с орком и Люсией…

На Питхорм спустились густые сумерки. Убитых уже оттащили от форта и похоронили. В море напротив причала мелкие волны вертели и перебрасывали обломки, оставшиеся на месте затонувшего нефа. Сверху доносились голоса и смех пиратов.

Под досками причала что-то тихо плеснуло. Потом из-под настила показался круглый мокрый предмет, тускло поблескивавший в свете восходящей луны. Предмет тихо поплыл вдоль причала, а потом мимо скал восточного побережья острова, направляясь на север. Если бы его кто-нибудь сейчас видел, то после недолгого недоумения он, пожалуй, сообразил бы, что предмет этот — не что иное, как человеческая голова. И что плывёт она не сама по себе, а повинуясь гребкам сильных рук, скрытых в воде. Однако на море с обрыва в эту пору никто не смотрел, и бегство Мрако, которого спас от смерти магический амулет, сделанный из зубов аллигатора и заговорённый каким-то колдуном с Южных островов, осталось незамеченным.

— Зря ты не отправился с паладинами. Мы тут можем застрять надолго, — сказал Горн. Он как раз закончил в очередной раз точить свой новый боевой топор, взятый с тела какого-то важного орка, и теперь смотрелся в отполированное до зеркального блеска лезвие. — Побриться что ли?..

— Не застрянем. Урр-Шак обещал поговорить с каким-то своим приятелем, у которого есть парусная лодка… — ответил Безымянный.

— Ты предлагаешь нам плыть на орочьей душегубке, выдолбленной из бревна?!! — возмутился Торлоф. — Якорь тебе в глотку! Я скорее останусь жить на этом дурацком острове, как Мартин и Беннет, чем выйду в море на трухлявом плавучем гробу!

— Выйдешь. Куда ты денешься… — задумчиво разглядывая закопчённые камни очага, проговорил Ли.

Они находились всё в том же доме в Гырх-Магаше, куда привёл Безымянного Горн пять (всего пять!) дней назад. Завтрак был съеден, пиво, никуда не годное по сравнению с "Чёрным паладином", — допито. Можно было приниматься за дела, но ни у кого не возникало ни малейшего желания что-то делать, если не считать Горна, второй день возившегося со своим топором.

Так они и сидели, глядя в разные стороны. Ли, уставившись в мерцающее пламя очага задумчивым и рассеянным взглядом. Беннет и Мартин, имевшие виноватый и потерянный вид — решив обосноваться на Хаара-Дхуне, давшем прибежище многим беглецам, они чувствовали себя так, будто предали друзей. Прибывший с Хагеном на галере и оставшийся с друзьями Мильтен бережно придерживал обожжённую во время боя руку, продолжавшую болеть вопреки всем зельям и заклинаниям. Гирион — тоже страдающий от ран и отказавшийся возвращаться на Хоринис вместе с другими паладинами, несмотря на прощение, дарованное ему лордом-наместником. Угрюмый Торлоф, не получивший во время сражения на острове Хош даже царапины. Горн, старавшийся вознёй с оружием заглушить боль от потери новообретённого друга — орка-следопыта Шарр-Нака, которого он узнал так недавно и к которому неожиданно для себя успел привязаться.

В углу, прямо на неровных плитах пола, скорчившись и подняв покрытые клочковатой шерстью плечи, сидел Таррок. Для него столь долгожданное возвращение на родные острова оказалось совсем не таким радостным, как мечталось. На месте маленького приозёрного селения на Хоше, скрытого кронами старых как мир раскидистых деревьев, в котором он когда-то оставил жену, детей, престарелого отца и младшего брата, в юности искалеченного мракорисом, теперь безобразной грудой чернели развалины взорванного храма Белиара. На берегу озера, где раньше зеленело огороженное жердями пастбище для кротокрысов, теперь был лишь голый чёрный камень. О родных он узнал немного: отец умер, пока Таррок томился за Барьером, брата принесли в жертву служители Белиара, а жена и дети сгинули неизвестно где. Идти Тарроку было некуда. Другие орки оказались ему более чужими, чем ещё недавно столь ненавистные безволосые, приковавшие его сначала к вороту в шахте, а потом к веслу галеры. Вот он и сидел в их жилище, с одинаковым равнодушием принимая и пищу, которую ему протягивали люди, и неуютную твёрдость замусоренного каменного пола.

Безымянный тоже не порывался что-то делать. Он лежал на койке, задумчиво оглядывая своих товарищей из-под полуприкрытых век. Настроение его было не столь мрачным, как у других. Просто он смертельно устал. Отдых, еда и сон ожидаемого облегчения пока не приносили. Перед мысленным взором мелькали сцены путешествия на орочьей галере, битвы на Хоше, напряжённой встречи Хагена и Ли, последнего разговора с Фардарганиром.

"Сейчас ещё полежу немного и пойду договариваться насчёт лодки…" — подумал Победитель Драконов и незаметно для себя стал проваливаться в тяжёлый беспокойный сон. Но и там события последних дней продолжали преследовать его.

После атаки дракона на вражеские ряды сражаться стало не с кем. Повторилось то, что в прошлом году испытали на себе люди Гаронда в Рудной долине, когда на занятый ими замок обрушились собратья Фардарганира. Правда, многие воины тогда спаслись благодаря прочным каменным стенам. Да и драконы, все четверо разом, вряд ли превосходили мощью одного хранителя Заповедного острова.

Оркам Хоша, нескольким некромантам и ищущим спрятаться было негде — во время нападения с неба они как раз преодолевали открытый участок перед храмом. Особенно тщательно дракон старался выжигать служителей Хаоса, и из них не уцелел никто. Кроме одного единственного. Большинство орков тоже были мертвы, а оставшиеся в живых больше думали о спасении своих палёных шкур, нежели о подвигах во славу Белиара. Они заметались между двумя отрядами людей, наступавшими от порта и от храма. Выскользнуть из тисков удалось немногим…

Королевские воины и бойцы из Гырх-Магаша остановились в полусотне шагов друг от друга и замерли. И те, и другие оказались сильно потрёпаны. У Ли и Безымянного оставались на ногах не более половины воинов. Хаген потерял свыше трети людей убитыми, а из оставшихся большинство было изранено. Победителям ещё не верилось, что враг, от которого прежде они терпели поражение за поражением, разгромлен. По крайней мере, на Хоринисе и окрестных островах.

Ли, первым преодолев оцепенение, вышел вперёд. Хаген, в забрызганных кровью доспехах и шлеме, сделал несколько шагов ему навстречу.

Когда друг до друга им оставалось пройти не более пяти саженей, от неровного ряда королевских воинов отделились два молодых рыцаря и быстро бросились вперёд. Видно, совершённых сегодня подвигов им показалось мало, и юнцы решили прославиться ещё и пленением важного государственного преступника.

Рыцари с двух сторон обогнули наместника, обнажая мечи. Хаген остановился, недоумённо глядя на действия своих не в меру ретивых подчинённых. Он был в некотором смятении, не зная, с какими словами обратиться к опальному генералу, и не сразу понял, что происходит.

Когда рыцари оказались около Ли, примериваясь для ударов, тот неуловимым для глаза движением выхватил из-за спины длинный двуручник, одновременно сместившись чуть назад и влево. Меч одного из храбрецов со звоном отлетел в сторону, а его хозяин согнулся, зажимая вывернутую руку. Второй рыцарёнок, двигаясь вперёд и делая широкий верхний замах тяжёлым мечом, неожиданно для себя ударился грудью о плечо Ли и, выронив оружие, позорно растянулся во весь рост на твёрдых камнях.

Всё произошло так быстро, что никто из наблюдавших не успел и охнуть. Только Избранный рванулся было на помощь Ли, но тут же поняв, что она не требуется, остановился.

Упавший рыцарь встал на ноги, поднял меч и упрямо двинулся на генерала. Но не успел сделать и двух шагов, как его остановил грозный рык Хагена.

— А ну, встать в строй, молокососы!

— Но… — попытался было возразить рыцарь с вывихнутой рукой.

— В строй, я сказал!!!

Оба парня, втянув головы в плечи и на ходу убирая мечи, поплелись назад.

Ли остановился перед лордом Хагеном и взглянул ему в глаза. Наместник выдержал взгляд опального генерала.

— Ну, здравствуй, лорд Хаген.

— Да пребудет с тобой Иннос, генерал Ли.

— Похоже, мы сумели победить. Что думаешь делать дальше?

— Наведу здесь порядок и отправлюсь на Хоринис. Может быть, удастся восстановить шахты… А что собираешься делать ты?

Ли пожал плечами.

— Если получится, вернусь на материк, — ответил он.

— Мечтаешь о мести?

— А мне не за что мстить?

— Не кажется ли тебе, что сейчас не самое лучшее время для этого? Враг захватил большую часть Миртаны, а Варрант и Нордмар давно уже под его пятой…

— Если бы кое-кто больше думал о деле, а не о тёплом местечке вблизи трона, то орки не смогли бы перейти миртанских границ. Если мерзавцев не остановить сейчас, они окончательно погубят страну!

— Ты же знаешь, Ли, что когда… это с тобой случилось, я бил волосатых в западных провинциях. Так что моей вины в твоей беде нет. Никакой выгоды от твоего отстранения я не приобрёл. Скорее наоборот. А потому могу судить беспристрастно. Месть и новые раздоры не помогут Миртане, они лишь сыграют на руку врагу.

— Врагу подыгрывают бездарные полководцы и нечистые на руку вельможи. А ещё король, который, похоже, сам не знает, чего добивается.

— Не забывай, что я всё-таки королевский наместник! — вскричал Хаген, услышав столь непочтительные слова в адрес венценосной особы. — И я не позволю…

— А я — государственный преступник! И уже давно приговорён к смерти или пожизненной каторге, поэтому терять мне нечего. Если ты так верен Робару, то почему остановил своих рыцарей?

— Потому, что они мне ещё пригодятся, — проворчал Хаген. — Итак, ты не намерен отказываться от своей мести?

— А ты намерен помешать мне? Может, прикажешь схватить и отправишь разбирать завалы в шахтах?

— Я не собираюсь задерживать тебя и твоих людей. Во-первых, они сражались против воинства Тьмы и заслужили прощение. Лично на тебя амнистия не распространяется, но я знаю, что с тобой поступили несправедливо, и не стану без крайней необходимости пытаться тебя схватить. Хотя, видит Иннос, в прошлом году, когда вы с Онаром баламутили Хоринис, я готов был сделать это…

— А что во-вторых?

— Во-вторых, у меня осталось слишком мало людей. И я не могу себе позволить положить большую их часть при попытке тебя задержать. Избранный тоже вполне способен встать на вашу сторону, и тогда вообще не знаю, чем всё может закончиться… Но я постараюсь, чтобы у тебя не было возможности попасть на материк.

— Что ж, мы оба были откровенны и теперь знаем, чего ожидать друг от друга. Мои люди могут быть свободны?

— Да. Правда, дезертиром Гирионом и особенно проклятым вором Мартином я хотел бы заняться отдельно. Этот мерзавец продал на сторону чуть ли не половину наших запасов!

— Ты что же, считаешь, что мы позволим тебе схватить наших товарищей?

— Нет, — сказал Хаген после некоторой заминки, — я не стану их трогать. Они, безусловно, преступники, но храбро сражались и достойны амнистии. А я дал слово. К тому же, Гирион — паладин и отпрыск славного рода, его судьбу может решить лишь Совет Ордена и сам король. Так что этим двоим тоже ничего не грозит, а Гирион пока может вернуться на службу.

Тем временем к военачальникам приблизились Избранный и Урр-Шак. Хаген довольно учтиво приветствовал первого, а на второго взглянул так, будто перед ним было пустое место.

— Всё, что касается меня и моих людей, мы обсудили, — коротко оглянувшись через плечо на подошедших, продолжил Ли. — Теперь остаётся узнать, как ты намерен действовать в отношении жителей этих островов.

— Отныне все здешние земли объявляются собственностью Миртанской короны. Люди, живущие тут, должны стать подданными короля, а орки, не вставшие на сторону Хаоса… — Хаген задумался.

— Понимаю, — неласково ухмыльнулся Ли. — Будь я на твоём месте, то жаждал бы их уничтожить, даже несмотря на помощь, которую они нам оказали. Но годы каторги и события последних дней сильно меня изменили. Полезно, знаешь ли, иной раз побывать за чертой и взглянуть на жизнь с обратной стороны…

— Да пусть они проваливают к Белиару, эти орки! На востоке за морем, говорят, полно не занятых земель. Почему бы им не убраться туда?

— Наша народ всегда здесь жить, — заслышав слова паладина, прорычал Урр-Шак. — Мы никуда не ходить. Почему бы человек не плавать в свой Венгард?

Наместник не удостоил шамана ответом. Он собрался что-то сказать, но его перебил Избранный, по своему обыкновению совершенно не заботясь о соблюдении правил хорошего тона:

— Слушай, Хаген, у тебя же всё равно не хватит сил выкурить отсюда орков! К тому же ты забываешь о драконе. Уж он-то свой остров никому не отдаст. А если в решении этой проблемы ты надеешься на меня, то совершенно напрасно. С Фардарганиром я драться не собираюсь!

— Эти острова отныне принадлежат Миртане, — упрямо повторил Хаген. — Сейчас мы уйдём и не станем трогать орков, которые помогли нам в бою. Но когда-нибудь люди вернутся сюда и наведут порядок!

Произнеся это, Хаген чётко повернулся на каблуках, звякнув бронёй, и направился к своим воинам тяжёлым уверенным шагом.

— Моя делать всё, чтобы такой морра как ты никогда не приходить на Рхак-Оррок! — бросил вслед ему Урр-Шак.

Лорд Хаген не обернулся, хотя плечи его заметно дрогнули от гнева. Прямой как статуя, он шёл к своим воинам, гордо вскинув голову.

— В молодости мы дали ему кличку Медный Лоб, — тихо процедил Ли. — Из-за своего упрямства он готов наломать таких дров!..

— Не бери в голову, — положил Избранный ладонь на плечо опального генерала. — Не стоит загадывать так далеко сейчас, когда не известно, что станет с нами завтра.

— Ты прав, дружище. Давай-ка отправим раненых на побережье, а сами поищем Бумшака. Вдруг ему нужна помощь.

Трёхдневное плавание подошло к концу. Длинная долблёная посудина орков, вопреки опасениям Торлофа, оказалась достаточно надёжной и остойчивой. Вот только скорость её оставляла желать лучшего. Единственный кожаный парус, поднятый на короткой мачте, не давал возможности толком использовать силу ветра, а низкий грубый корпус перегруженного судёнышка то и дело зарывался в невысокую волну.

Кроме Безымянного, Ли, Торлофа, Горна, Гириона и Мильтена, экипаж составляли два орка — хозяин лодки и его помощник. В тесной посудине было не повернуться, и люди с нетерпением ждали возможности сойти на берег. Идти на Хоринис им пришлось не прямым курсом от Орочьих островов до Минненталя, куда при попутном ветре можно было добраться за сутки. К Рудному заливу орки теперь не соглашались приближаться ни за какие посулы. Поэтому, обогнув Хоринис с севера, они пробрались сквозь Драконьи скалы в Яркендарскую бухту. Хозяин лодки в долине Зодчих сам никогда не был, ему рассказал о ней приятель, нарисовавший грубую карту на куске звериной кожи. Так что путешествие получилось не для слабонервных.

По дороге Мильтен рассказал о захвате берега бухты в Рудном заливе. Как выяснилось, орков там было не очень много. Похоже, после потери Забора они разделились на две группы: одна пошла в бухту, а вторая — в Болотный лагерь. Волосатые пытались снять застрявшую на мели тяжёлую галеру, оставив на берегу небольшой заслон. Когда с моря появились суда Ингмара, они бросили своё занятие и вплавь устремились к берегу. А в это время воины Хагена уже громили выставленный на их пути заслон. Перебить орков удалось почти без потерь. Ищущих и сильных шаманов среди них не оказалось, хороших воинов было мало.

Хаген после короткого совещания с соратниками, настоявшими на немедленном захвате Орочьих островов, приказал снимать с мели вражескую галеру. Разместить всех воинов на небольших судах Ингмара было невозможно.

Лорда Андрэ с маленьким отрядом и магом Агоном наместник послал обследовать высившуюся над бухтой башню Туманов. Вернулись воины в полном составе, но Андрэ принесли на руках. Спустившись в подземелья под башней впереди остальных, паладин вдруг заметил кого-то и рванул со всех ног вдогонку. Воины побежали за ним, но вскоре отстали. Когда они наткнулись на Андрэ, тот лежал на полу подземелья с мечом в руке. На теле его не было ни одной раны, но он был без чувств. Андрэ так и не пришёл в себя до момента отплытия. Хаген велел отнести его в замок.

Торус и его люди, число которых несколько увеличилось благодаря невесть как пробравшимся в бухту остаткам разгромленных стражниками шаек грабителей, встретили прибывших настороженно. Всё-таки прежняя вражда Старого и Нового лагерей, давно потерявшая всякий смысл, давала о себе знать. Да и орки, которые привезли Безымянного и его спутников, тёплых чувств ни у кого не вызывали. Волосатые, впрочем, сразу же отгребли от берега, едва выслушав благодарность людей. В море они не вышли, а погнали лодку вдоль пляжа. Безымянный попросил их за дополнительную плату подождать день-другой. Он собирался предложить рыцарю-отступнику Уго и его гоблинам отправиться на Хаара-Дхун, где они не будут себя чувствовать вечно преследуемыми изгоями. Почему он так беспокоился о них, Победитель Драконов не мог сказать и сам, но оставить необычную четвёрку без помощи почему-то не получалось.

Опасения Торуса оказались не напрасными. Один из бывших гвардейцев рудных баронов, вместе с другими беглецами обосновавшийся в брошенном пиратском лагере, начал по какому-то пустяковому поводу задирать Горна. Ли и Безымянный в это время беседовали с Торусом и Снафом. Рядом крутился Мигель — бывший ученик алхимика Игнаца, угодивший за Барьер по обвинению в отравлении своего учителя, от которого тот повредился в уме. Торлоф, Гирион и Мильтен отдыхали после тяжёлого плавания в обществе людей Торуса. Так что когда Горн и гвардеец направились за хижину, где прежде жил Скип, никто этого не заметил. А когда оттуда донеслись крики и лязг железа, разнимать задир было уже поздно.

Нестройной толпой бросившись за убогое жилище, все увидели гвардейца, лежавшего в быстро впитывающейся в песок луже крови. Рядом валялся меч. Над распростёртым телом с топором в руках и кривой ухмылкой на смуглом лице стоял Горн.

— Что здесь произошло? — грозно спросил Торус.

Мильтен тем временем склонился над телом, безуспешно поискал пульс и, поднявшись, молча покачал головой. Толпа разбойников и рудокопов глухо зароптала.

— Пусть у меня, нордмарца, лицо южанина, — не убирая топора, отвечал Горн, — но это ещё не повод так отзываться о моей матери!

— Понятно, — произнёс Торус и повернулся к Безымянному. — А теперь послушай, что я скажу. Каждое твоё появление приносит нам новое беспокойство и перемены в жизни. И я не могу сказать, что это всегда приятные перемены. Ты, конечно, помог нам выбраться из ловушки возле золотой шахты, а до этого — из-за Барьера. Мы это помним и не станем мстить твоему приятелю за убийство. Тем более, что это был честный поединок. Но вам с Ли и вашим людям лучше уйти. И я бы хотел не видеть тебя как можно дольше.

Проговорив это, Торус обернулся к своим людям, чтобы оценить реакцию на произнесённые им слова. Похоже, большинство были с ним согласны.

— Хорошо, — устало отозвался Безымянный. — Мы уйдём. Надеюсь, в следующий раз встретимся при более благоприятных обстоятельствах.

Победитель Драконов кивнул своим спутникам, и они, собрав скудные пожитки, вслед за ним покинули лагерь, некогда построенный пиратами капитана Грега.

Оказалось, что работа портала над озером в устье каньона восстановлена. Туда завернули на всякий случай, и Мильтен, обследовав портал, заявил, что им можно воспользоваться без всякого риска. Это была хорошая новость, так как никому сейчас не хотелось проделывать длинный путь через каньон, а потом сквозь болота под самым носом у ополченцев, охранявших золотую шахту.

Друзья один за другим ступили на шестигранный камень и исчезли. Последним переместился Безымянный.

Обнаружив себя на площади рядом с остальными спутниками, он огляделся. Совсем немного времени прошло с тех пор, как он побывал в этих местах в последний раз, однако перемены здесь произошли заметные. Изящный храм, высившийся на вершине приземистой пирамиды, был полностью достроен. Леса оставались лишь с одной стороны, на них копошились два человека — художники, расписывавшие стены. Снизу за их работой тщательно наблюдал маг. Насколько можно было разобрать отсюда, от площади с порталами, это Нефариус следил за тем, чтобы живописцы изображали деяния богов и священные руны в строгом соответствии с каноном.

Многие здания, окружавшие подножие храмовой пирамиды, уже были отремонтированы или отстроены заново. Возле остальных копошились рабочие. Неподалёку как из-под земли возникли несколько человек в доспехах Кольца Воды, которые, увидев прибывших, с настороженным видом направились к ним.

— Мне приходилось видеть храмы Аданоса, — с изумлением озираясь, сказал Торлоф, — но все они намного меньше и скромнее. Чаще всего деревянные, построенные над родниками где-нибудь в лесу или горах. Но этот храм огромен, он просто потрясает воображение!

— У жителей этой долины Аданос считался верховным божеством, как у нас Иннос. Поэтому и храм такой торжественный, — пояснил Безымянный.

— Иннос не только считается, но и является верховным божеством, — мягко поправил его Мильтен. Победитель Драконов усмехнулся, но обижаться на замечание друга и спорить с ним не стал.

Тем временем воины Кольца Воды узнали стоявших у телепортов людей и припустили к ним со всех ног.

— Ли! Горн! Торлоф! Вы живы! — радостно воскликнул Корд. Волк, Ярвис и ещё несколько бывших обитателей Нового лагеря тоже с восторгом приветствовали предводителя и старых товарищей. Безымянный и Мильтен пожимали руки и хлопали по плечам старых знакомых. Гирион же стоял в стороне, отстранённо глядя на это зрелище.

За шумом приветствий никто не услышал приближения мага Риордиана. Только когда он остановился за спиной Безымянного и деликатно покашлял, чтобы привлечь внимание, его заметили.

— Привет, Риордиан! Я смотрю, вы уже почти отстроили храм, — обернулся к нему Победитель Драконов.

— Да, Аданос милостив к нам. Я пришёл сказать, что Сатурас и Ватрас желают тебя видеть. Они сейчас в том здании у входа в подземелья, — указал маг на постройку, стоявшую на высоком фундаменте.

— Ватрас здесь? — удивился наш герой.

— Он принёс собранные в Хоринисе пожертвования. Скоро отправится назад.

— Ясно, — сказал Безымянный, оставил друзей и направился к указанной Риордианом постройке.

В этом сооружении, собственно, маги обосновались сразу, как только появились в Яркендаре. Но теперь здание очистили от зарослей и отремонтировали, резьбу и роспись подправили, а перед входом пристроили портик с тонкими стройными колоннами.

Безымянный, взбежав по ступеням, вошёл в дверь. Внутреннее помещение теперь тоже выглядело опрятно, уютно, но без лишней роскоши: заново отёсанные камни стен и потолка, несколько новеньких магических светильников (и где маги столько руды раздобыли?), небольшой очаг, простая деревянная мебель и подставки с книгами. Возле одной из них стоял Кронос и что-то писал в толстом фолианте. Он коротко кивнул Победителю Драконов и сразу же вернулся к своему занятию.

У торцевой стены, вокруг заваленного свитками и каменными табличками стола, расположились два старых мага, возглавлявших здешний Круг Воды. Безымянный сразу же направился к ним.

— Здорово, отцы! — приветствовал он Ватраса и Сатураса. — Вы желали меня видеть?

— Благослови тебя Аданос, сын мой, — чинно ответил Сатурас.

— Отлично, что ты пришёл! У меня важные известия для тебя, — воскликнул Ватрас.

— Ну конечно! — ухмыльнулся Победитель Драконов. — Спешишь сообщить, что я напрасно рисковал головой на Орочьих островах? Там нет и никогда не было Весов Аданоса…

— Ты уже всё знаешь? — удивился Ватрас.

— Должно быть, облазал все подземелья на островах и ничего не нашёл, — чуть заметно усмехнулся Сатурас.

— Делать мне больше нечего, кроме как собирать пыль в пещерах ради твоего удовольствия! — съехидничал Безымянный. — Я просто пошёл к одному старому дракону и расспросил его хорошенько, что и как…

— Ты говорил с драконом?!! — вскричал Сатурас.

— Что он тебе сказал?! — в один голос с ним воскликнул Ватрас.

Оба мага с нетерпением вперили взгляды в Победителя Драконов. Кронос тоже оторвался от своего фолианта и с любопытством посмотрел на него.

— Ну-у… — нарочито медленно протянул Безымянный. Он отыскал глазами свободную скамейку, смахнул с неё стопку книг и подсел к столу. Потом выудил из-под груды свитков початую бутылку вина, проговорив при этом, ни к кому особенно не обращаясь:

— Ага, стало быть, и верховные маги Воды пьют не одну только воду.

Опустошив сосуд и крякнув, неторопливо приступил к рассказу.

Око Инноса уже скрылось за лесом, когда Избранный, преодолев подъём, оказался перед входом в пещеру. Её широкий зев был тёмен. На поросшей травой площадке перед входом тут и там валялись свежеобглоданные кости какого-то крупного животного. В прошлый раз их здесь не было.

Из пещеры не доносилось ни звука. Избранный встал у входа, на самой границе подземной тьмы и золотистого света заката.

— Фардарганир! — крикнул он в гулкую пустоту драконьего обиталища.

— …дарганир-дарганир-ганир-ганир! — откликнулось эхо.

— Эй, старый змей, вылазь! Поговорить надо!

— …итьнадо-надо-надо! — отозвалось эхо.

Фардарганир не вышел.

Избранный вздохнул, сунул руку в сумку, достал факел, но зажечь его не успел. Огромная тень загородила небо, и стало совсем темно. Тугая волна воздуха толкнула человека в спину, и он невольно сделал несколько шагов вперёд, но быстро вернул равновесие и обернулся.

Дракон, чёрный на фоне золотисто-розового закатного неба, неторопливо складывал широкие крылья. Вот он вытянул шею и понюхал воздух у входа в своё жилище. Избранному на миг стало страшно — слишком уж жутко выглядел огромный, хищно сгорбившийся крылатый ящер. Но наш герой быстро подавил свой страх и сказал:

— Привет, Фар. Где тебя демоны носят?

— А, это ты! — фыркнул дракон. — Так и знал, что явишься попрощаться… Я, видишь ли, на закате обожаю летать на озеро. Вода в эту пору просто чудесная! Самое лучшее время, чтобы выкупаться.

— Я тут, понимаешь, жду-жду, а он там плещется! — проворчал Избранный.

Дракон вновь фыркнул, выплеснув на стену пещеры клубок огня.

— Я рассчитывал, что ты придёшь с утра. А то бы поторопился и прилетел раньше. Что стоишь? На пороге будем разговаривать? Заходи давай!

Избранный запалил факел и двинулся вперёд. Фардарганир шествовал позади. Высокая пещера с закопчёнными стенами уходила вглубь горы, время от времени разветвляясь и делая изгибы.

— Направо! А теперь в левый проход! — подсказывал на развилках дракон.

Впрочем, шли они не слишком долго.

— Вот тут я и живу. Располагайся. Прости, угостить мне тебя, как это принято у людей, нечем.

Избранный загасил факел, в котором больше не было нужды, и с любопытством огляделся. Они находились в просторном помещении, созданном в недрах горы самой природой. Верхняя часть стен и потолок здесь покрывала густая сеть светящейся грибницы, озарявшей пещеру неярким красноватым светом. Пол ровным слоем устилала мелкая чистая галька. Ни звериных костей, ни человеческих скелетов в поржавевших доспехах, которые ожидал увидеть Избранный, в жилище Фардарганира не было.

— Что озираешься? Ищешь груды золота? — усмехнулся дракон.

— В самом деле, где же твоё золото? У других драконов его было полно. Жаль, я не смог всё утащить…

— А зачем оно мне? — ответил вопросом на вопрос Фардарганир.

— Почём я знаю, — развёл руками Избранный. — Другим же зачем-то потребовалось.

— Жажда богатства, причём жажда совершенно бессмысленная, — удел глупцов, продавших свою душу Белиару. Должно быть, он награждает их неуёмной алчностью за верность. Хороша награда, ничего не скажешь! Я же служу Создателю и храню жизнь в этом мире. У меня и так всё есть, чего только душа пожелает. Кроме, разве что, хорошей компании. Но её за золото не купишь.

— Как сказать… — усмехнулся Избранный.

— Не говори глупостей! — отрезал дракон. — Вот ты разве за богатством сюда пришёл?

— Нет, вообще-то. Но и от него я бы тоже не отказался.

— Дерзко и откровенно! — хохотнул Фардарганир, выпустив очередной клубок пламени.

— Эй! Ты так всю грибницу спалишь и без света останешься! — насмешливо предостерёг его Избранный.

— Она от этого только лучше растёт, — ответил дракон, укладываясь на слой гальки. Он положил голову на вытянутые передние лапы, обернул себя хвостом и накрылся крыльями. Чешуя его в красноватом свете отливала фиолетовым.

— Вчера плотно перекусил, а теперь лень шевелиться без особой нужды, — пояснил Фардарганир.

Избранный, не долго думая, тоже опустился на гальку, усевшись на безопасном расстоянии от огнедышащей пасти.

— Знаешь, Фар, давно хотел тебя спросить об одной штуке, да всё времени не было. Ты же у нас парень древний, повидал на своём веку немало…

— Это точно! Только ты уж переходи сразу к делу, а славословия оставь шаманам и бардам. Так что тебе нужно?

— Я ищу Весы Аданоса. Слышал о таких?

— А как же, слышал. Шум тогда из-за них большой подняли… Это ж сколько столетий с тех пор минуло? Или тысячелетий? Ну да ладно… Ох и суеты тогда было!

— Не томи! Ты знаешь, где их спрятали? На Хоше или здесь, на твоём острове?

— Так ты что, явился на эти острова, чтобы найти Весы?! — дракон расхохотался, задрав голову вверх и выпуская сгустки пламени. Потом он закашлялся, и огонь сменился клубами копоти.

— Ты действительно ушёл с Хориниса, чтобы найти Весы здесь? — откашлявшись, спросил Фардарганир.

— Так их тут нет?

— Ха-ха! Они были у тебя под ногами, а ты забрался сюда, чтобы их найти!

— Так откуда же мне было знать об этом? — разозлился Избранный. — Не я же прожил несколько тысяч лет! Вместо того чтобы ржать, как лошадь Хагена, мог бы рассказать всё по порядку.

Ещё раз весело фыркнув, дракон начал рассказывать. Настроение его быстро переменилось, золотистые глаза подёрнулись дымкой задумчивости.

— Весы Аданоса спрятали в подземельях Хориниса, когда над миром в очередной раз сгустилась Тьма, и появилась опасность, что артефакт попадёт в лапы слуг Белиара. Мы не придавали Весам такого значения, как люди и орки, но пристально следили за событиями. Я тебе уже говорил, что в те времена нас было гораздо больше, и все мы были связаны общим делом.

Маги нашли для Весов очень удачное место. Эти подземелья, населённые горными карликами, огромны. Расположены они очень глубоко, вблизи владений Белиара. Никто из его приверженцев не догадался бы искать их там. Знали о тайнике очень немногие карлики и маги из людей. Почти все они вскоре погибли, и весы оказались забыты на некоторое время.

Вспомнили о них много позже, когда мир стал подниматься из пепла великой войны. Кстати, как раз в те годы, судя по всему, был откован твой Рассекающий Тьму, — кивнул дракон на меч Избранного.

— Многие смельчаки попытались отыскать Весы, — продолжил он свой рассказ. — Но место, где их спрятали, оказалось крепко забыто людьми. А низкорослые жители подземелий если и помнили, то не спешили делиться своими знаниями. К тому времени они уже не доверяли людям, за столетия тёмных войн пути этих народов разошлись.

Тем, кто искал Весы Аданоса, было ясно, что их нет ни под Оком Инноса, ни в глубинах вод. Иначе они себя давно уже явили бы миру. Оставались только недра гор. В конце концов, какой-то догадливый герой напал на след артефакта. Однако слуги Тьмы, разгромленные, но не побеждённые окончательно, шли за ним по пятам. Они убили его у самого тайника и использовали его кровь для проведения страшного обряда. Та часть подземелий, где проходил ритуал, была осквернена и погрузилась во Мрак… Под Мраком я разумею, естественно, не только отсутствие освещения.

— Да уж понятно, — кивнул Избранный. — А сам артефакт не был осквернён?

— Если бы они могли сделать это, зачем бы им понадобилось столько усилий для проведения ритуала? Они превратили окрестные пещеры в подобие Бездны. Сделать это им показалось проще, чем пытаться изменить Весы.

В подземельях стали твориться какие-то ужасы. Подземные жители переселились в другие части пещер, за долгие века упорного труда отрыли новые.

Но они всё-таки сообщили кому-то из людей, где спрятаны Весы. Многие спустились за ними, но не вернулся никто. Со временем охотников лезть во Тьму поубавилось, и о Весах забыли ещё на несколько столетий.

— Ты знаешь точное место, где находится тайник?

— Нет, конечно. Я никогда там не был. Ходы в тех пещерах для меня малость узковаты…

— А почему за эти века ты никому не сказал, где они спрятаны?

— Так никто и не спрашивал. Ты первый догадался, Избранный, — хмыкнул Фардарганир. — Надо сказать, что все виденные мной избранники богов, — а я их немало повидал на своём веку, уж поверь, — очень сильно от тебя отличались. Обычно это были маги-аскеты, преисполненные всяческих достоинств, или отважные воины без страха и упрёка… Я имею в виду избранных Инноса и Аданоса, разумеется.

— Да уж, у Белиара совсем другие избранники…

— Именно. Один из последних героев, к примеру, сложил голову в Рудной долине. Он ещё носил меч по имени Уризель. Вот это был рыцарь! Но его беда была в том, что он явился в мир раньше времени… А такого избранного, как ты, я вижу впервые. Разгильдяй, нахал, вор, пьяница, беглый каторжник и прочая, и прочая. Нет, ну Аданос ещё как-то мог такого выбрать. Несмотря ни на что, малый ты в глубине души добрый… хм-м, по-своему… Но Иннос! Почему он избрал тебя? Вот этого я не понимаю!

— Если бы я сам понимал, — вздохнул Победитель Драконов. — Слушай, а что происходит с избранными, после того, как они исполнят своё предназначение?

— По-разному. Всё зависит от обстоятельств и от самого человека. Одни становились правителями, основателями магических кругов или рыцарских орденов. Другие геройски гибли, выполнив свой долг и покрыв себя неувядаемой славой. Некоторые возвращались к скромной жизни обычного человека… или не человека. Не все они были людьми, знаешь ли…

Они ещё долго говорили, перескакивая с одного предмета на другой. В конце концов дракон начал откровенно зевать, да и Избранный почувствовал усталость. Его голова казалась переполненной новыми сведениями, она просто трещала от попыток взглянуть на мир глазами столь древнего и непохожего на человека существа. Несмотря на кажущуюся открытость и простецкую манеру речи, было в древнем ящере нечто такое, с чем человеку в глубине души непросто оказалось смириться, и что вызывало священный трепет где-то на самых задворках сознания.

Избранный простился с Фардарганиром и покинул его жилище. Когда он вышел наружу, восходящее солнце уже позолотило вершины горных гребней на севере и юге острова. А лес и река к востоку ещё были погружены в сумрак, прикрытые длинной тенью горы, на которой жил дракон.

— Пещеры гномов! Там нужно искать Весы Аданоса! — воскликнул Ватрас. — Именно это мы собирались сообщить тебе.

— А вы-то откуда узнали? — полюбопытствовал Безымянный.

— Миксир ходил в тот заброшенный храм в Чёрном ущелье, где ты отыскал упоминание о Весах. Там все стены оказались исписаны! Как ты мог не заметить?

— Не придал значения…

— Напрасно! На столь важные вещи следует обращать внимание в первую очередь, — наставительно произнёс Сатурас.

— Там довольно подробно изложена история поиска Весов на протяжении многих лет, — продолжал Ватрас. — Конечно, немало неясных мест и иносказаний, но где искать артефакт, нам стало совершенно очевидно…

— В том храме Миксиру призрак не встречался? — вспомнил вдруг Безымянный.

— Призрак? Как же, был там такой. Вернее, такая.

— Кто она?

— Какая-то герцогская или графская дочка — титулы с древних времён изменились, так что трудно подобрать точное соответствие. Она потеряла своего возлюбленного, и у неё остался от него лишь меч. Там была ещё какая-то клятва или проклятие, — небрежно махнул рукой Ватрас. — Она должна была после смерти охранять этот меч, а потом передать достойному… В общем, всё как обычно. Какая-то древняя чушь. Лет пятьсот прошло, кажется… Миксира гораздо больше интересовали сведения о Весах Аданоса. Он все усилия направил на перевод надписей…

— Ага, на самое любопытное вы внимания не обратили. Призрак — пустяки какие! А как попасть в подземелья гномов, там хоть было написано?

— Нет. Но я говорил с Таримом, он обещал помочь.

— Это тот гном, который работает в кузне Харада?

— Он самый. Мне пришлось немало повозиться, пока я не уломал упрямца, чтобы он пообещал показать тебе дорогу в страну гномов.

— Спасибо, отец родной! Ещё бы ты сам туда слазил, и моя признательность не знала бы границ! — буркнул Безымянный.

— Староват я для таких упражнений, — в тон ему ответил Ватрас. Но тут же заговорил серьёзно и деловито. — Я собираюсь вернуться в город. Ты можешь пойти со мной.

— Ну уж нет! Сначала я как следует высплюсь. Но перед этим хорошенько поем, а может даже напьюсь. Смотрю, вино здесь у вас раздобыть можно…

Два дня спустя вниз по главной улице Портового квартала неспешно двигались четыре фигуры. Трое были крепкими высокими мужчинами в добротной одежде и с мечами на бёдрах, четвёртый же ростом едва доставал до пояса любому из них. Полуденное солнце накаляло крыши и мостовые города, но лёгкий ветерок приносил со стороны моря прохладу, смешанную с запахом йода и рыбы. У причала готовилось к выходу небольшое купеческое судно — грузчики взбегали по трапу с кулями на спинах.

Возле таверны Кардифа, как всегда в этот час, было безлюдно. Вместо здоровяка Готарда, всё ещё пропадавшего на маяке, стену у входа подпирал какой-то невзрачный парнишка с выбритой до блеска головой. Заметив среди неурочных посетителей "Одноногого разбойника" главу Воровской гильдии Ларса, он отлип от стены и вытянулся по струнке, как стражник у дверей казармы. Пришедшие, пройдя мимо него, будто охранник был пустым местом, проследовали внутрь заведения.

Кардиф возился у плиты, готовясь к вечернему наплыву гостей. Недавно нанятая служанка — худая женщина средних лет с суровым костистым лицом — резала овощи. Нож так и мелькал в её руках.

Четверо посетителей, войдя в таверну и поздоровавшись с хозяином, направились к столику у дальней стены, где когда-то любил сидеть Нагур. Ларс, потребовав принести еды и по кружке пива каждому, многозначительно указал глазами на служанку. Кардиф понял его без слов и сказал:

— Не волнуйся, она из наших. Можете говорить свободно.

Служанка, перехватив направленные на неё взгляды, показала воровской знак и вернулась к своему занятию. Нож опять дробно застучал по доске. Больше не обращая на неё внимания, гости уселись вокруг стола, пододвинув к нему пару недостающих стульев. Тариму стул оказался низковат, над столешницей виднелись только косматая голова и широкие плечи гнома. Сам он по этому поводу не беспокоился и сразу же схватил пивную кружку, как только Кардиф собственноручно подал угощение.

— Значит, решил сходить в гости к моим соплеменникам? — обратился Тарим к Безымянному, утерев пену с усов.

— Я уже говорил… Мне вот только не понятно, зачем тебе понадобились Ларс и Диего? Разве мы не могли обсудить всё с глазу на глаз и не впутывать их в это дело?

— Ты что, очень богат?

— Да уж в лохмотьях не хожу… — произнёс наш герой, с удовольствием проведя рукой по новенькому камзолу из дорогого миртанского сукна. Он его приобрёл вчера на городском рынке, чтобы было в чём отдохнуть от тяжёлых лат.

Кстати, когда он вернулся из Яркендара, оставив там Ли и остальных наёмников, его ждало письмо от Хагена. Гонец привёз послание вместе с тяжёлым доспехом паладина, крепким шлемом с забралом и руной Святой стрелы. В письме наместник выражал благодарность за выдающиеся заслуги Победителя Дракона в борьбе со слугами Тьмы и завоевании Орочьих островов…

— Так у тебя и на подарки нашим старейшинам золота хватит? — отвлёк его от приятных воспоминаний Тарим.

— Подарки? — вопросительно поднял брови Безымянный.

— А ты думал! Эти трухлявые пни даже бороды свои даром не почешут.

— Сколько нужно? — деловито спросил Диего.

— Тысяч тридцать должно хватить…

— Сколько?!! — Диего так грохнул кружкой об стол, что часть её содержимого выплеснулась на выскобленные доски столешницы.

— Я смогу наскрести не больше пяти, — сказал Безымянный. — На снаряжение вчера потратился.

— Да-а, — протянул Ларс, — придётся нам с Диего вывернуть карманы. Ну как, приятель, осилим по двенадцать с половиной тысяч?

— Одиннадцать! Это всё, что я успел заработать за последнее время, — проворчал Диего, яростно крутя ус.

— Да не переживай ты так, — хлопнул его по плечу Ларс, который, похоже, уже знал о запросах гномов от Ватраса. — Ватрас обещал, что Круг Воды позже возместит нам все расходы. Сейчас они не могут — поиздержались на восстановление храма Аданоса.

— Возместят они! — вновь проворчал Диего. — Ладно уж… Если бы речь шла не о нашем друге, послал бы я вас всех. Но ради этого парня я готов пожертвовать горстью-другой золотых. Даже если эта горсть — последняя.

— Отлично, — сказал Ларс. — Гильдия внесёт остальную сумму. С этим решили.

— Рассказывай, — обратился Безымянный к гному.

— Угу, — ответил тот, торопливо дожевал кусок ветчины и начал говорить. — Мы издревле жили на Хоринисе и в некоторых других местах, деля эти земли с орками, гоблинами и троллями. Драконы уже были здесь, когда мы появились, а люди пришли позднее. Кстати, хотя вы называете нас гномами, настоящее имя нашего народа — цверги. Запомните это.

Вначале всё было неплохо. Люди и орки дрались между собой, а подземные жители продавали оружие и руду и тем, и другим. Цверги тогда чаще выбирались на поверхность, держали лавки и кузни в городах, путешествовали.

Потом всё изменилось. Настали ужасные времена, когда в мир пришло воинство Тьмы. На сторону Белиара переходили и цверги, и люди, и орки. Но Хаос торжествовал недолго… Победили тогда поклонявшиеся Равновесию. После этого и были дарованы людям Весы Аданоса.

Тьма опускалась на мир не единожды. В последний раз это случилось, когда пал Яркендар, а победителями вышли почитатели Огня и Порядка, поклоняющиеся Инносу. Людям, существам недолговечным и переменчивым, каждый раз приходилось начинать свою историю заново, вновь и вновь выбираясь из дикости и варварства, в которые погружало их нашествие сил Тьмы. У орков память длиннее, но не намного. А цверги, оставаясь в стороне, запоминали многое и хранили свои знания, передавая их из поколения в поколение, обучая молодых цвергов с детства накопленным за долгие века достижениям, старательно избегая перемен и новшеств.

В предпоследнее же нашествие сил Хаоса, после которого вера в Равновесие поколебалась, но выстояла, и был основан Яркендар, маги, спасая Весы Аданоса, укрыли их в подземельях. Но за столетия, в течение которых выжившие в тёмные времена заново создавали государства и строили города, Весы обнаружили почитатели Белиара. Уничтожить их они не смогли, ибо велика была сила Равновесия и слава его Хранителя — Аданоса. Но они сделали всё, чтобы артефакт никогда больше не попал в руки магов Воды…

Сейчас подземелья, расположенные под островом, населены цвергами лишь на треть. Та часть, где они живут, находится под горами, окружающими долину Хориниса, а некоторые ходы тянутся почти до самого города. В этих подземельях у цвергов сосредоточены жилища, храмы, рудники, кузни, плантации грибов и магических трав, способных расти без света, фермы, где держат мясных жуков и одомашненных гигантских крыс. Там есть несколько подземных рек и озёр, кишащих жирными безглазыми рыбами.

Вторая часть подземного мира, которая лежит под Яркендаром и горами, отделяющими его от долины Хориниса, — владения тёмных цвергов. Впрочем, остальные цверги не признают их своими сородичами и называют просто "тёмные". Это потомки тех, кто остался верен Белиару, когда Тьма схлынула и затаилась до поры. Их немного, но рядом с ними в изобилии обитают пещерные гоблины. С виду они похожи на чёрных, но коренастее и лучше видят в темноте. У них союз с тёмными цвергами, они вместе справляют свои мерзкие обряды и постоянно беспокоят северные границы страны подземных жителей. Цверги время от времени тоже ходят на них походами, почти всегда побеждают, но враги каждый раз снова выползают из каких-то сумрачных щелей.

И, наконец, третья часть подземной страны. Это те места, где были спрятаны Весы Аданоса. Тамошние подземелья тянутся на восток и юг от Яркендара и под Рудной долиной. С нынешними владениями цвергов они соединяются многочисленными ходами, идущими под Миннентальским перевалом и его окрестностями. Большинство этих ходов сейчас засыпаны, а от остальных подземные жители стараются держаться подальше.

Когда-то эта часть подземелий была сердцем страны цвергов. Там залегали самые богатые месторождения руд и дорогих камней, работали многочисленные мастерские, население исчислялось тысячами цвергов, а теперь кроме древнего ужаса в Проклятых подземельях ничего нет…

— А как попасть к твоим сородичам? — ещё раз переспросил Безымянный.

— Выходов на поверхность много. Большая их часть ведёт в неприступные горные долины и ущелья, которые мы тоже считаем своими владениями. Там мы охотимся и заготавливаем древесину; под землёй ведь деревья не растут. Некоторые ходы ведут к старинной шахте возле вашего Троллина. Но места там глухие, ходы расположены глубоко, полно ползунов и прочих неприятных тварей. Поэтому тебе лучше идти через ущелье, над которым в прошлом году некромант выстроил свою башню…

— Но там нет никаких ходов под землю! — удивился Победитель Драконов. — Только пещера со склепом, но она не глубокая.

— А большой камень у входа в эту пещеру ты видел?

— Да…

— Я дам тебе свиток с заклинанием — оно короткое, но трудное, сразу не запомнишь. Его нужно прочесть над этим камнем ночью. Не обязательно в полночь, но чтобы на небе не было солнца. Камень отойдёт в сторону и откроет узкий люк с лестницей. Спускаться нужно быстро, так как спустя двенадцать ударов сердца камень вернётся на место, а открыть вход можно только один раз за ночь.

— Ну, это пустяки! — заявил Диего. — Можно нанять пару рудокопов, и они в два счёта разобьют твою глыбу…

— Можно, конечно, — усмехнулся Тарим. — Но наши предки, устроившие эти выходы, дураками не были. Если камень разбить, скалы над ним обрушатся, а в ущелье хлынет вода. Я тут слышал, что нечто подобное произошло в Старой шахте Минненталя прошлым летом. Похоже, тамошние рудокопы задели как раз такой запорный камень, оставшийся на нижних уровнях с прежних времён. Конечно, никто из наших не был в тех местах уже несколько столетий, я всего лишь высказал свою догадку, но всё же…

Диего и Ларс изумлённо переглянулись.

— Варг меня сожри! — проговорил Ларс. — Старый и Новый лагерь передрались только из-за того, что какой-то остолоп стукнул киркой не по тому камню!

— Тогда лучше всё же прочесть заклинание, а не нанимать рудокопов, — заключил Безымянный. — Слушай, Тарим, а к кому из ваших… цвергов мне обратиться за помощью? Понадобится разрешение пройти сквозь владения твоего народа, проводник…

— А вот для этого и нужны тридцать тысяч золотых, — многозначительно поднял коротышка палец вверх. — По просьбе Ватраса я уже связался со своими родственниками. Они встретят тебя и проводят к старейшинам. Сумеешь ли ты с ними договориться, зависит от тебя. Но думаю, что золото сделает своё дело, и старикашки будут достаточно покладистыми.

— А зачем вам вообще золото? Вы же не торгуете.

— Золото нужно не только для торговли. Это замечательный материал для изготовления многих необходимых вещей. К примеру, алхимики без него вообще не могут обойтись. Наши месторождения золота истощены, основные запасы этого металла остались в Проклятых подземельях, а спрос на него среди алхимиков и кузнецов не снижается. Да и насчёт отсутствия у нас торговли с внешним миром ты погорячился…

— Как это?

— Есть доверенные люди, которые доставляют нам товары. Обычно мы выбираем тех, кто склонен к уединению и предпочитает суете городов жизнь в глуши. Нам хорошо, и они довольны — получают свою долю. Кстати, один из этих людей о тебе очень неплохо отзывался.

— Да? Кто это?

— Никлас, охотник и отшельник.

— Надо же… Слушай, а где он сейчас? Когда я в прошлый раз ходил к маяку, завернул на гору, где встретил его в прошлом году. Но там никого не было.

— Он должен быть где-то близ южного побережья. В тех краях ещё остались глухие места в горах. Да и у нас там имеется пара отнорков.

— Никлас, хитрец такой! Одиночество он любит! — покачал головой Безымянный и вновь вернулся к делу. — Насколько я понял, мне придётся идти под Миннентальским проходом?

— Дело твоё, конечно. Но я бы не посоветовал. Есть мнение, что в преддверии Проклятых подземелий сосредоточено особенно много тёмной магии. Именно с той стороны враг ждёт нападения.

— Ты, стало быть, предлагаешь пройти по пещерам тёмных цвергов и заявиться в эти Проклятые подземелья откуда не ждут? Через заднюю дверь, так сказать… И кто именно там меня может ждать?

— У, сколько вопросов сразу! На первый из них я отвечу положительно. Да, идти нужно сквозь владения тёмных. Наши отряды не раз забирались далеко вглубь их пещер. Почему бы не пройти их насквозь? Тем более что в последнее время мерзавцы что-то совсем обнаглели. Видно, ждут прихода новых времён Хаоса. Наши старейшины давно уже собираются дать им окорот; может, твоё появление заставит их действовать более решительно…

— Ты не ответил, с кем мне придётся иметь дело в Проклятых подземельях. С нежитью?

— Нежити там, конечно, сколько угодно. Но есть что-то ещё, более жуткое, о чём толком никто не знает.

— Ясно. Опять придётся разбираться на месте…

— Тарим, — вступил в разговор Ларс, — а с чего это ты вдруг выбрался из своих пещер? И в Троллине, говорят, ещё пара гно… твоих соплеменников работает…

— Достали уже наши деды! Я имею в виду старейшин. Шага нельзя ступить без их указки! И никаких новшеств! Времена меняются, мир становится другим, а они в упор этого не видят. Вот мы, кто помоложе, и решили выбраться на поверхность и вновь начать жить среди людей. Старикашки чуть ли не объявили нас предателями, но враждебных действий пока не предпринимают. Да и мало нас осталось, чтобы между собой грызться.

Цверг устало махнул рукой и задумался о чём-то грустном.

— А знаешь, приятель, — сказал вдруг Диего Безымянному, — пойду-ка я под землю вместе с тобой. Золота у меня теперь не остаётся, сделки так и так срываются, да и совесть в прошлый раз скребла, когда ты пошёл бить орков, а я остался дома…

— Ты с ума сошёл! — услышав его слова, воскликнул Ларс. — Ватрас едва уговорил Тарима провести вниз одного человека!

— Точно, — выйдя из задумчивости, произнёс цверг, — о втором уговора не было.

Последние звуки заковыристого заклинания, которое Безымянный произнёс с немалым трудом, отдавались эхом от погруженных во тьму скал, а свиток с магической формулой ещё не до конца рассыпался в руке, когда земля дрогнула. Камень, казавшийся незыблемым, намертво вросшим в дно ущелья, с тихим шорохом плавно отъехал в сторону, сдвигая слой мха и прошлогодних листьев. Диего негромко выругался.

Победитель Драконов поправил на бедре ножны с Рассекающим Тьму, оглянулся на друзей и, не мешкая, шагнул к тёмной дыре. Присев у самого края, он нащупал верхнюю перекладину узкой лестницы и осторожно начал спускаться вниз.

— Нет, всё-таки я должен идти с ним, — заявил Диего и решительно шагнул вслед за Безымянным. Но Тарим повис на его руке и с неожиданной силой потянул упрямца назад.

— Насчёт тебя уговора не было, — упираясь, пропыхтел цверг. — Хочешь вообще всё испортить?

— Ты мне руку сломаешь, проклятый коротышка! — пытаясь освободиться из железной хватки маленького кузнеца, рявкнул Диего.

— Прекратите, ради Аданоса! — попытался урезонить задир Ватрас. Ларс же только фыркнул в темноте, не то смешливо, не то презрительно…

Чем закончилась их перепалка, Безымянный не услышал. Тёмно-синий, усыпанный множеством золотистых точек кругляш неба над его головой становился всё меньше по мере того, как он спускался. А потом камень вернулся на место, стало совсем темно и тихо.

Достигнув последней ступеньки лестницы после показавшегося бесконечным спуска, Безымянный мягко опустился на пол подземелья и на ощупь потянулся за факелом. Как только вспыхнул яркий оранжевый свет, в паре шагов от себя человек заметил ухмыляющееся бородатое лицо, уставившееся на него снизу вверх расширенными зрачками.

— Белиар!!! — ошарашено выругался наш герой, до этого мига даже не подозревавший, что встречающий его цверг стоит рядом.

— Бергор, если позволишь, ювелир и торговец, — отрекомендовался подземный житель. — А до Белиара мне ещё расти и расти… Ослепил совсем своим факелом!

— Вы тут все так подкрадываетесь? Если да, то я пошёл обратно — шансов чего-то добиться здесь у меня нет, — немного придя в себя, пробормотал Безымянный, отводя факел в сторону.

— Сам напросился, — вновь ухмыльнулся цверг. — Ну что, идём?

Не дожидаясь ответа, Бергор повернулся на пятках и исчез во тьме. Впереди раздались его частые негромкие шаги. Безымянный устремился следом, то и дело пригибаясь, чтобы не задеть шлемом свисающие с потолка сталактиты. Пару раз он сворачивал не в тот проход, тогда цверг возвращался и, посмеиваясь, окликал его. Тоннель то круто, то более полого уходил вниз.

Наконец они оказались в просторной полости, на стенах которой кое-где тускло рдела светящаяся грибница, а с потолка свисали каменные сосульки. Здесь Бергор остановился и сказал:

— За следующим поворотом начинаются наши владения. Там полно дозоров, но стража предупреждена, и нас пропустят. Мы сразу же пойдём к старейшинам, которые уже наверняка собрались в зале Мудрости…

— Среди ночи?

Цверг опять хохотнул.

— Ты думаешь, у нас тут бывает день?

— Тьфу! Что это я? Мы же под землёй!

— Вот именно. — Усмехнувшись, цверг сменил тон на более серьёзный. — А теперь слушай, что и как ты должен говорить и делать, чтобы не рассердить старейшин…

— Дожили! — проскрипел худой седобородый цверг в расшитой золотом длинной мантии. — Я знал, что этот бунт потерявшей всякое уважение молодёжи ни к чему хорошему не приведёт. Сначала несколько бездельников сбежали на поверхность, а теперь к нам явился человек!

— Подожди, почтенный Азат! Давай послушаем, что он нам скажет, — прервал его брюзжание закованный в броню рыжий карлик, ширина плеч которого, казалось, вдвое превышала его рост. — Говори, пришелец!

Избранный, до того стоявший на одном колене, положив меч перед собой и опустив голову, поднял лицо к пятёрке почтенного возраста цвергов, рассевшихся в установленных полукругом креслах, искусно сделанных из огромных глыб горного хрусталя. Со слов Тарима и Бергора Избранный знал их имена и гильдии, которые они представляли.

Уже упомянутые тощий старец, раздражённо стучавший по подножию своего кресла длинным посохом, и вооружённый рыжебородый здоровяк были старейшинами гильдий Алхимиков и Воинов. Звали их Азат и Олар. Они сидели слева от благообразного цверга, тоже седого, как лунь, но ещё весьма крепкого на вид. Его мантия, сшитая из простой шерстяной ткани серого цвета, не имела никаких украшений. Хар, а именно так его звали, возглавлял самую малочисленную, но и самую уважаемую в подземной стране гильдию Стерегущих мудрость.

По человеческим понятиям стерегущие были чем-то вроде магов. Они руководили богослужениями и учили вере, хотя служили не одному божеству, а всем трём братьям в равной степени, стараясь ни вниманием, ни словом, ни ценностью даров не отдать предпочтение ни одному из них. Именно в этом цверги видели залог своего прочного положения в мятущемся мире. И в этом смысле стерегущие были ближе всего к магам Воды, охранявшим Мировое равновесие. Правда, собственно магией они занимались мало, отдав простейшие её проявления на откуп алхимикам. Но при необходимости стерегущие могли провести сложный магический обряд, даже требующий длительной подготовки и больших усилий. Ещё они хранили знания об истории подземного народа, и мира, располагавшегося над их владениями, переписывали книги, рисовали карты и чертежи машин, следили за соблюдением обычаев, контролировали связи с внешним миром, осуществляли суд и всячески упорядочивали отношения в не слишком многочисленном подземном обществе. Глава этой гильдии председательствовал на совете старейшин, хотя не обладал всей полнотой власти и должен был учитывать мнение остальных старцев.

Справа от Хара, одетый в кожаный, расшитый серебряными нитями и украшенный самоцветами фартук, восседал Троп, представлявший гильдию Молотоносцев. В это сообщество входили цверги-ремесленники: кузнецы, рудокопы, каменотёсы и прочие, кто работал с неживой материей. Впрочем, неживой она была лишь с точки зрения людей. Цверги же по этому поводу придерживались собственного мнения.

Троп был плотным цвергом, тёмные волосы и борода которого едва подёрнулись серебристыми нитями. Впрочем, по человеческим меркам он был запредельно стар — возраст его перевалил за две с половиной сотни лет. Страшно подумать, сколько веков разменяли Хар и Азат!

Пятого участника совета звали Карнар. Он был наряжен в меховой плащ, седина пока ещё не тронула его густую шевелюру. Возглавлял этот цверг гильдию Приносящих пищу. В неё входили все те, кто обеспечивал подземную страну продовольствием, шкурами и древесиной. Охотники добывали животных в пещерах и уединённых горных долинах, недоступных для людей, коптили мясо и скоблили шкуры. Лесорубы в этих же долинах валили деревья, стараясь, чтобы зря не пропал ни один сук. Рыбаки ловили в подземных реках и озёрах слепых белёсых рыб, мясо которых отличалось изысканным вкусом. Крестьяне выращивали грибы, разводили мясных жуков и гигантских крыс — скотину крайне неприхотливую, способную питаться чем угодно.

Зал, где собрались эти почтенные представители народа цвергов, тоже заслуживал внимания. Был он просторен и высок. Вдоль стен, уходя вверх, высились стройные колонны белого с тонкими разноцветными прожилками камня. Пол был вымощен тщательно отполированными плитами холодных тонов. Освещалось всё это великолепие многочисленными магическими светильниками. Потолок же терялся в сумраке.

Позади старейшин, на некотором расстоянии от спинок их кресел возвышались три каменных изваяния, долженствующие изображать Инноса, Аданоса и Белиара. Статуи эти заметно отличались от тех, к которым привык Избранный. Боги-братья были представлены в облике здоровенных цвергов с бородами до земли. Понять, кто из них кто, удавалось лишь благодаря камню, из которого изваяния были изготовлены, и атрибутам — мечам, посоху и едва намеченным резцом ваятеля весам на поясе одного из братьев. Красный гранит составлял тело Инноса, чёрный базальт — Белиара, а какой-то зеленоватый матовый камень — Аданоса…

— Так с чем ты пришёл к нам, человек? — обратился к Избранному старейшина Хар.

— С миром, о мудрейший, — с несвойственным ему смирением ответствовал Победитель Драконов. — Маги Воды, пославшие меня, склоняются перед вашими знаниями и великодушием. Им нужна помощь, которую никто, кроме вас, не сможет оказать нашему гибнущему миру. А ещё они поручили передать вам скромный дар — немного золота.

Произнеся это, Избранный принялся выкладывать на плиты пола мешочки с золотыми монетами. Когда он закончил, куча получилась более чем внушительная. От внимательного взгляда Победителя Драконов не укрылось, что Азат при виде подарка слегка подался вперёд, а Троп довольно сощурился и, кажется, даже облизнулся. Впрочем, из-за густых усов и бороды наверняка этого сказать было нельзя.

"Похоже, золото цверги любят не меньше, чем драконы", — подумал про себя Избранный.

— Что ж, это достойный дар, — степенно проговорил Хар, благожелательно качнув бородой. — Но что ваши маги хотят взамен?

— Они жаждут получить древний артефакт, скрытый где-то в Проклятых подземельях, — торжественно изрёк Избранный, не меняя почтительной позы. — Речь идёт о Весах Аданоса, необходимых для того, чтобы остановить Тьму, наползающую на наш мир. Достать Весы поручено мне, однако без вашей помощи я никогда не доберусь до Проклятых подземелий и не сумею отыскать артефакт.

— А с нашей помощью, ты, значит, сумеешь его добыть? Редкая самонадеянность… — поднял вверх седые лохматые брови Хар. — И не много ли пославшие тебя маги хотят за свой дар? Мы живём здесь уединённо, вдали от ваших войн и нашествий, поклоняемся всем трём богам в равной мере. Мы пережили уже не одно время Хаоса, переживём и те, что придут в будущем. Зачем же нам влезать в ваши дела и рисковать своим покоем и безопасностью?..

Олар, на протяжении этой речи беспокойно теребивший рыжую бороду, наконец не выдержал и взорвался:

— Хар, при всём уважении, ты пытаешься сделать хорошую мину при плохой игре! Ты же знаешь, что тёмные и нежить из Проклятых пещер всё наглее забираются в наши владения. Каждый здесь чувствует, как откуда-то из глубин неотвратимо надвигается нечто страшное. В этот раз отсидеться нам вряд ли удастся…

— А ты, значит, предлагаешь ускорить приход этого "страшного"? — едко осведомился Азат, тряся бородой. — Все неприятности к нам испокон веку приходили сверху! Нужно изгнать или убить этого чужака, а тех молокососов, которые на каждом углу разбалтывают наши тайны, — вернуть домой и примерно наказать!..

— Сохраняйте лицо, почтенные! — пристукнул посохом об пол Хар, оборвав брызгавшего слюной Азата. — Уважаемый Троп, а ты что думаешь по этому поводу?

Глава молотоносцев степенно пригладил широкую бороду, подумал немного и проговорил:

— На прошлой неделе трое рудокопов не вернулись из забоя. Посланные на поиски цверги нашли бедняг мёртвыми. На всех троих не было внешних повреждений, а на лицах застыл ужас. За три дня до этого лава прорвалась к нижним плавильням. Только чудом никто не погиб, но многие получили сильные ожоги, а нижних плавилен у нас больше нет. Позавчера на караван с углем напали пещерные гоблины. Они действовали на редкость слаженно и бесстрашно. Двое носильщиков и воин, охранявший караван, погибли, а остальным пришлось бросить груз и спасаться бегством. Перед этим было ещё несколько нападений… Скажите, уважаемые, на вашей долгой памяти хоть раз случалось столько потерь за такой ничтожный срок? Я считаю, что если мы не поможем этому человеку, — цверг кивнул бородой в сторону Избранного, — то нам самим вскоре ничто уже не поможет.

— Твоя точка зрения нам ясна, — подытожил Хар, а потом вопросительно взглянул на Карнара.

— Перемены никогда не бывают к добру. Кроме неприятностей, ждать от них нечего, — начал тот. — Появление человека в самом сердце нашей страны — дурная перемена. Но и то, что происходило до его прихода, также нарушение устоев нашей жизни — у меня ведь тоже погибли несколько охотников! Но я не знаю, какая из этих перемен наихудшая. То, что надвигается на нас из Проклятых подземелий, кажется очень страшным. Но то, что повлечёт за собой появление здесь людей, может оказаться во много раз хуже. Поэтому я считаю, что следует изгнать чужака и сделать так, чтобы он ничего не помнил о пребывании у нас.

— Что ж, — вновь проговорил Хар, обращаясь к Избранному, — двое за то, чтобы помочь тебе, а двое — против. Видно, решать придётся мне. Говорят, ты избранник богов, и они руководят твоими деяниями через пророчества и случайности. Скажи, когда-нибудь прежде боги открывали тебе что-то о нас?

Избранный, смотревший в лицо старца, ощутил, как белёсые глаза Хара наполняются сверхъестественной силой. У человека не было возможности ни отвести взгляд, ни солгать. Это было похоже на воздействие Ватраса, при помощи которого он добивался от людей откровенности. Но если Ватрас действовал мягко, без нажима, так, что человек сам хотел вывернуть душу перед старым магом, то Хар принуждал к правдивому ответу силой, ломая волю. Избранный почувствовал злость. Он крайне не любил насилия над собой, какую бы форму оно не принимало. Его зрачки, в которых заплясало пламя гнева, подобно жерлам заряженных пушек нацелились в глаза старого цверга. Победителю Драконов пришлось сделать почти физическое усилие, чтобы сбросить с себя наваждение, преодолеть давящий взгляд Хара. Лицо того выразило изумление, и давление прекратилось. Тогда Избранный встал с колена. Он тяжело дышал, а по спине под одеждой и доспехами стекал пот.

— Я расскажу тебе то, что ты хочешь узнать, Стерегущий мудрость, — сказал он. — Но сделаю это потому, что так решил сам, а не потому, что ты смог меня заставить. В длинном, очень длинном сне по воле богов я побывал в ином мире. И там встретил ваших сородичей [19]. Там, как и здесь, я боролся со злом. И там одержал победу, на что надеюсь и в этом мире. Но победил я только благодаря помощи ваших сородичей, почтенные жители подземелий. И потому уверен, что воля богов заключается в том, чтобы вы помогли мне одолеть зло здесь.

— Невероятно, — пробормотал поражённый Хар. — Лишь несколько цвергов были способны противостоять Взгляду Стерегущих. Но я никогда не слышал, чтобы человеку это было под силу. Видно, ты и впрямь избран богами… Да будет так! Мы поможем тебе.

Очередная засада подстерегала их за грудой камней на берегу длинного озера. Эти места считались достаточно безопасными, и когда отряд выбрался из лабиринта узких ходов, через которые Безымянному приходилось пробираться согнувшись, воины несколько расслабились.

Лёгкость, с какой они отбили первые два нападения, настроила цвергов на самоуверенный и благодушный лад. Никто не был даже ранен, а позади остались изрубленные трупы коротконогих широкоглазых гоблинов с серовато-чёрной шерстью — числом до полутора дюжин. Поэтому, когда Олар выслал вперёд разведчиков и приказал устроить короткий привал, воины были оживлены и веселы. Они грызли вяленое мясо и грибы, подшучивали над Безымянным, который сразу же вытянулся на камнях, чтобы дать отдых утомлённой спине. Двое молодых цвергов затеяли обсуждение достоинств и недостатков знакомых девиц, а старшие воины принялись вставлять в их беседу свои замечания, порой весьма скабрезные. В общем, всё как у людей.

Когда вернулись разведчики и сообщили, что враг не обнаружен, Олар велел двигаться дальше. Четыре с лишним десятка бойцов, составлявших экспедиционный отряд, разобрали оружие и построились. Сделали это они, следует признать, довольно быстро и слаженно, хотя и весьма шумно.

Безымянный, со скрипом поднявшись на ноги, занял своё место в голове колонны, рядом с Оларом, седеньким магом из гильдии Стерегущих мудрость и двумя разведчиками, державшими на поводках натасканных на поиск врага крыс-следопытов.

Быстро двинулись между берегом озера и желтоватой известняковой стеной гигантской полости, служившей вместилищем подземного водоёма. Свет факелов и грибницы, кое-где покрывавшей стены, отражался в неподвижной чёрной воде. Сзади два молодых воина продолжали вполголоса свою беседу о цвергских прелестницах.

Вдруг Олар резко остановился и вскинул вверх руку. Колонна замерла. Избранный, одновременно с низкорослым военачальником почуявший что-то неладное, сорвал со спины арбалет. Только после этого крысы предупреждающе заверещали и запрыгали, натягивая поводки.

Тогда из-за груды валунов, преграждавших берег и оставлявших лишь узкий проход у самой кромки воды, поднялись тёмные фигуры, едва различимые в тусклом свете грибницы. Избранному они живо напомнили ищущих чёрными плащами с глухими капюшонами и угрожающими позами. Однако низкий рост и совершенно иные пропорции тела делали их больше похожими на укороченные карикатуры ищущих.

— Тёмные! — вскрикнул кто-то из воинов.

Следом заскрипел заряжаемый арбалет. В этот миг фигуры в капюшонах одновременно вскинули руки и окутались багровым светом. Прямо перед колонной, уже начавшей перестраиваться для боя, беззвучно возникли невысокие скелеты с толстыми костями и ржавыми тяжёлыми топорами в высохших пальцах. А из-за спин тёмных цвергов в воинов дождём полетели камни. Раздались звон ударов и крики боли, а тем временем скелеты, размахивая топорами, беспорядочной толпой бросились в битву. Их было немногим меньше, чем цвергов Олара.

Избранный выстрелил навскидку в одну из фигур в капюшоне и, закидывая за спину разряженный арбалет, с удовлетворением заметил, что не промахнулся. Мимо просвистели ещё несколько болтов, выпущенных низкорослыми воинами, а клинок Рассекающего уже перерубил топорище вместе с сжимавшими его высушенными руками. Чудесный клинок резал кости нежити почти без сопротивления, и Избранный закружился перед плотным строем союзных цвергов, стараясь достать как можно больше наседавших на них скелетов. Впрочем, низкорослые воины сами были не промах, и вскоре последний скелет превратился в кучку мёртвых костей.

Приказа не было слышно, но цверги, плотнее сдвинув строй, двинулись вперёд. Камни, прилетая из темноты, со звоном ударялись в доспехи. Один из цвергов упал с громким стоном — тяжёлый обломок угодил ему в незащищённое забралом округлого шлема лицо. Избранный, пристроившись сбоку от строя, один за другим выпускал арбалетные болты в смутно мелькавшие в темноте фигуры. Судя по звукам, значительная часть их находила цель, а не ломалась, ударившись в камень.

Олар снова поднял руку, и строй замер. Тогда подземный полководец вышел вперёд и извлёк свиток. Избранный определил это по шелесту, с которым пергамент развернулся в руках цверга. Как можно что-то прочесть в такой темноте, человек не понимал. Но Олар стал читать, негромко произнося слова, а враги за каменным завалом злобно взвыли.

В нагрудник цверга с силой ударились несколько камней, но доспехи его оказались явно не дешёвой поделкой. Военачальник лишь слегка покачнулся и закончил чтение заклинания короткой фразой, в которой явственно послышался приказ. Тотчас перед ним закипели буруны багрового пламени и быстро опали, оставив после себя какое-то движение в наваленных на берегу подземного озера камнях. Раздался звук, похожий на тот, с каким из шахтёрской вагонетки вываливают в отвал отработанную породу. Обломки известняка, мгновением раньше валявшиеся неподвижными грудами, зашевелились и образовали три уродливые приземистые фигуры, обладавшие карикатурным сходством с людьми или цвергами. Фигуры медленно выпрямились. А когда в одну из них попал брошенный из темноты камень, они разом бросились вперёд.

Избранному не раз самому приходилось вызывать големов для помощи в бою, но сотворённые людскими заклинаниями каменные чудовища были заметно крупнее и имели иные пропорции. К тому же, Победитель Драконов никогда не видел, чтобы големов создавали по три штуки за раз. Для цвергов же это зрелище, похоже, было делом привычным. Издав боевой клич, дробно отразившийся от сводов огромной пещеры, они залпом разрядили арбалеты и рванули следом за големами.

Наверху завала вдруг часто засверкали разряды рукотворных молний. В их голубом сиянии стало видно, как длинные конечности големов расшвыривают наскакивающие на них с топорами и дубинками чёрные волосатые фигурки. Тёмных цвергов не было видно, но молнии, судя по всему, вызывались именно их магией. Должно быть, они благоразумно отступили назад, и теперь их скрывал завал.

Вдруг молнии погасли, тьма над завалом стала непроницаемо густой, а следом вновь раздался грохот вываливаемых из вагонетки камней. Сразу же стало понятно, что вызванных Оларом каменных големов больше нет, они снова превратились в кучки неподвижных обломков породы. Но цверги уже вскарабкались на завал, приканчивая оказавшихся слишком близко гоблинов.

Избранный на глыбы не полез, обогнув завал справа, у самой воды. Перед ним зашевелилось что-то тёмное, и Рассекающий Тьму запел, рассекая тьму и тела её воинов. Перешагнув через убитых пещерных гоблинов, человек увидел впереди нестройную шеренгу приземистых фигур в чёрных мантиях. Тёмные, ясно различимые на фоне заросшей светящейся грибницей стены, стояли с воздетыми к своду пещеры руками. Они, похоже, собирались обрушить на союзных человеку цвергов какое-то сильное заклятье. Избранный побежал было вперёд, чтобы упредить удар врагов, но перебившие последних гоблинов воины Олара оказались быстрее. С вершины завала часто защёлкали арбалеты, и шеренга врагов рассыпалась. Большая часть тёмных повалилась наземь, сбитая ударами болтов, а немногие оставшиеся бросились врассыпную и шустро скрылись в темноте.

— Привал! — негромко скомандовал Олар.

Воины стали облегчённо рассаживаться на ровной твёрдой поверхности, снимать шлемы и рыться в сумках. Расположились они на широкой площадке, находившейся почти под потолком высокой длинной пещеры, дальний конец которой исчезал в сумраке. На площадку поднялись по узкой каменной лестнице с выщербленными временем ступенями. Другого пути наверх не было, и несколько стрелков могли бы удерживать эту позицию до тех пор, пока у них не закончатся болты. Здесь, кажется, можно было немного передохнуть и сбросить напряжение долгого опасного пути.

Безымянный уселся возле Олара и по примеру остальных стал доставать провизию. Первым делом он извлёк из сумки несколько кусков сыра и раздал воинам. Угощение вызвало у тех довольное ворчание — сыр под землёй был редким лакомством. Потом все принялись сосредоточенно жевать, время от времени настороженно поглядывая по сторонам.

— Никогда на моей памяти не было такого тяжёлого похода, — утерев усы, проговорил Олар. — У нас уже четверо убитых и десяток раненых. Крыс обеих потеряли. А идти ещё ох как далеко!

— Ничего, — ответил ему Безымянный. — Зато если я заберу Весы, у слуг Белиара не будет причин охранять Проклятые подземелья, и твой народ сможет со временем туда вернуться.

— Как же, вернёшься теперь туда! Там, небось, на тысячу лет пакостей хватит…

— Всё равно лучше будет, чем сейчас, — уверенно сказал Безымянный.

— Ты вначале доберись туда, а потом уж поглядим, — дожевав сыр сточенными зубами, проговорил сидевший неподалёку старенький маг Спелис, посланный в помощь воинам старейшиной Харом. — Видал, как тёмные на нас насели. А раньше они всегда прятались при виде такого сильного отряда и били исподтишка. Ох, не к добру всё это…

— Да ладно тебе каркать, Спелис, мы сами виноваты. Шли как на прогулке, привыкли, понимаешь, побеждать без особого труда. Хотя и после прежних походов одного-двух воинов всегда недосчитывались. Впредь будем осторожнее… — сказал Олар и обратился к Безымянному. — Слушай, Избранник, а здорово ты своим мечом махал! Что у тебя за железяка такая, не покажешь?

Безымянный без особой охоты вытянул из ножен Рассекающий Тьму и протянул цвергу. Тот бережно взял оружие и принялся пристально его разглядывать. Многие воины повернули головы в сторону предводителей, восхищённо цокая языками и тряся бородами при виде столь замечательного меча.

— Где ты сумел раздобыть такую прекрасную вещь? — удивлённо спросил Олар, оторвав взгляд от клинка. — Я думал, у вас давно разучились делать подобные!

— Он старинный, сейчас таких не делают. Разве что у вас… — отозвался Победитель Драконов.

— Столь превосходного оружия даже мы теперь не умеем делать. То есть с кузнечной работой и наши умельцы не хуже справятся, но здесь же ещё магии всякой понамешано. Что думаешь, Спелис?

Старик схватил меч цепкими сухими лапками, старательно его осмотрел, подержал, зажмурив глаза, будто к чему-то прислушиваясь. Потом вернул Рассекающий Тьму владельцу. Меч с облегчённым шелестом скользнул в ставшие привычными ножны.

— Большая сила в нём, — задумчиво пожевав губами, молвил старик. — Слышал я о таком оружии, но самому прежде видеть не доводилось. Говорят, для этих клинков сначала отливали руны из металла, выплавленного из магической руды. Руны переплетали в хитрые заклинания, а пространство между ними заполняли лучшей сталью. Потом всё много раз проковывали и закаляли. Вместе с варкой стали, на всё уходило не меньше года, но это было лишь начало…

— Начало? — удивился Безымянный.

— Главная сила этого оружия — в наполняющей его магии. Над готовым клинком долго творили обряды школ Воды, Земли, Воздуха и, самое главное, Огня…

— Что это за школы такие — Земли, Воздуха? — удивился Победитель Драконов.

— Их уже нет сейчас, — слабо махнул рукой старик. — Так, остатки ещё попадаются — заклинания кое-какие, ведьмы по лесам и глухим подземельям… Раньше это были известные, уважаемые школы, но это очень давно…

— А что с мечом? — вернул Спелиса к интересовавшему его предмету Олар.

— Такие делали специально, чтобы уничтожать Избранных Тьмы или иных могущественных посланцев Белиара. В обычном бою подобный меч — просто очень хорошее и надёжное оружие. Но когда наступает время исполнить предназначенное, клинок выплёскивает всю вложенную в него силу и, победив, погибает… — Воодушевившись, Стерегущий истину даже встал на ноги, выпрямившись во весь свой более чем скромный рост. Сидевшие вокруг цверги и Безымянный внимательно слушали его, забыв обо всём. Но несколько часовых, расставленных по краям поднятой к потолку пещеры площадки, бдительности не теряли.

— Олар, в том проходе шевеление какое-то!

Восклицание заставило всех немедленно вспомнить, где они находятся, и схватиться за оружие. А из едва различимого во мраке пещеры бокового прохода, на который указывал бдительный часовой, уже выплёскивалась темная, шевелящаяся и пищащая волна.

— Крысы! — воскликнул кто-то из воинов.

— Да их здесь сотни! — добавил другой.

— Так и будете стоять? — рыкнул Олар. — Зарядить арбалеты, живо!

Воины принялись выполнять приказ, а Спелис встал на краю площадки и извлёк откуда-то потемневший от времени свиток. Пока остальные цверги и человек сбивали болтами упорно ползущих по узкой лестнице тварей, старик бормотал какое-то длинное заклинание.

Между тем вслед за крысами из темноты хлынули пещерные гоблины. Они двигались редкой толпой, на бегу замахиваясь похожими на длинные деревянные ковши орудиями. Из ковшей вырывались камни и со свистом устремлялись вверх. Большая часть их ударялась в стены пещеры, но отдельные снаряды достигали цели, со звоном врезаясь в доспехи цвергов. Только по счастливой случайности никто ещё не был серьёзно ранен.

Когда позади завывающей стаи гоблинов показались приземистые фигуры в чёрных мантиях, Спелис довёл до конца своё заклинание, завершив его зловещим шёпотом. Камень под ногами ощутимо дрогнул, а снизу раздались визг крыс, отчаянные вопли гоблинов и крики тёмных цвергов.

Безымянный сначала не понял, что творится. Но, вглядевшись в происходящее внизу, заметил, что пол пещеры ощетинился тысячами каменных шипов. Это было похоже на ловушку в одном из помещений Яркендарского храма, куда он забрался в прошлом году в погоне за Вороном, продавшим душу Белиару. Там тоже весь пол ощетинивался множеством острых металлических лезвий, если повернуть не тот рычаг. Но та ловушка была всего лишь огромным механизмом, сработанным руками древних умельцев. Здесь же вздыбилась, расщепившись на острые каменные клинки, сама порождённая волей богов твердь. Внезапно возникнув под ногами зверей и нелюдей, острия наносили страшные раны. Изрезанные и проколотые конечности больше не держали врагов, и они падали, заканчивая жизнь на кривых каменных шипах и неровных лезвиях. Некоторым везло больше — они оказывались поверх упавших ранее и оставались живы, по крайней мере, на некоторое время. Там, где находились тёмные цверги, шипы возникали реже, однако им тоже доставалось. Те, кто не закончил жизнь на каменных остриях, предпочли покинуть поле боя — в полумраке один за другим вспыхивали заклинания переноса.

Наконец страшные лезвия, вызванные чародейством Спелиса, утратили свою силу. Те из них, что не нашли свою жертву, рассыпались с сухим треском. Олар тут же приказал воинам спускаться вниз, и те пошли, на ходу добивая раненых крыс и гоблинов. Лишь несколько покалеченных тварей смогли уползти в темноту узких ходов и трещин, оставляя за собой кровавые следы. Безымянный спускался последним, поддерживая обессиленного Спелиса. Старик едва держался на ногах — так тяжело далось ему заклинание. Но с каждым шагом силы к нему возвращались, и вскоре он, отстранив руку человека, уже не отставал от воинов.

— Быстрее! — обернувшись назад, прикрикнул Олар, — Нужно миновать эти узкие тоннели, пока для нас не подготовили очередной "подарок"!

Цверги, временами звякая латами о каменные выступы, устремились в проход, который с каждым шагов становился ниже. Избранный понял, что его спине вновь предстоит нелёгкое испытание. Чтобы, согнувшись в три погибели, бежать милю за милей в тяжёлом вооружении, даже его восстановившихся сил было маловато.

Ходы, по которым они пробирались, кажется, уже несколько суток, постепенно поднимались вверх. Позади остался узкий каменный мост через подземную реку, на котором тёмные безуспешно попытались в очередной раз остановить отряд Олара.

Спелис как раз объяснял Избранному, что это та самая река, которая вырывается на поверхность далеко отсюда, в северо-восточной части долины Хориниса и впадает в озеро, над которым стоит монастырь магов Огня. А начало своё она берёт под кряжем, отделяющим Хоринис от Яркендара. Договорить им не дали. Вновь пришлось стрелять, читать заклинания, рубить мечом. А потом отрываться от преследования, забираясь всё дальше в подземные лабиринты, временами останавливаясь, чтобы дать отпор тёмным цвергам и пещерным гоблинам или невесть откуда появлявшейся нежити. Ещё два воина остались в тех подземельях, наскоро заваленные кучками камней. Избранный получил сильный магический удар, но его спасли доспехи ордена Света и Глаз Инноса, висевший на груди. Кроме способности делать драконов более разговорчивыми, у древнего амулета было немало других полезных свойств.

Вскоре впереди забрезжил свет, и воины насторожились. С каждым шагом свет становился всё ярче, и вот шершавый камень над головой исчез, уступив место далёкой синеве неба. Избранный зажмурился от непривычно яркого света, хотя вообще-то здесь было довольно сумрачно — отряд выбрался не на открытое место, а на дно узкой длинной щели, стенки которой уходили на многие сажени вверх.

— Где это мы? — спросил Избранный у Олара, когда глаза попривыкли к свету, и он смог оглядеться.

Военачальник как раз склонился над потемневшей от времени картой. Рядом сосредоточенно сопели Спелис и молчаливый седоусый цверг, имени которого Избранный так и не запомнил. Знал только, что он ближайший помощник Олара в этом походе, и что за глаза воины именуют его Шлаком.

— С пути сбились, — подняв голову от карты, вздохнул Олар. — Слишком далеко забрали к северо-западу. Нам следовало раньше повернуть на восток, а потом на юг под прибрежным хребтом, ограничивающим Хоринис с востока, уходить под Минненталь. А сейчас мы в западной части Яркендарской долины, на дне одного из местных разломов.

Избранный вновь вспомнил лето прошлого года, когда он, разыскивая разноцветные таблички с древними письменами для магов Воды, пробирался по полусгнившим мостам через эти щели в земле, ширина которых редко превышала три сажени, а дно терялось на огромной глубине.

— Понятно. Бывал я в этих местах, только немного повыше, — вздохнул Избранный, стосковавшийся по солнечному свету и вольному ветру. — Ну и кружок мы с вами даём! Чтобы попасть в Минненталь, расположенный на юго-востоке, идём на север.

— А как иначе мы попадём в Проклятые подземелья с чёрного хода? Напролом, конечно, ближе, но там ещё никто не проходил!

— А здесь?

— Здесь тоже… Но хоть какая-то надежда довести тебя до изнанки Рудной долины живым и относительно здоровым!

— Теперь придётся возвращаться назад мили на две, а потом поворачивать на восток, — вздохнул Спелис. За время похода старик заметно осунулся, его седые волосы, казалось, стали ещё белее, но держался Стерегущий мудрость молодцом.

Колонна цвергов развернулась и затрусила в обратном направлении. Избранный бежал сзади, поминая всех богов разом заодно с их служителями, демонов, нежить, цвергов тёмных и обыкновенных, а также того древнего недоумка, который додумался засунуть Весы Аданоса в такое место.

Потом снова были пещеры, тоннели, подземные реки, завалы, засады и ловушки.

От почти полусотенного отряда остались чуть более трёх десятков измученных воинов, когда они оказались в пустых, заброшенных и очень холодных пещерах, служивших задним двором для Проклятых подземелий. Выбрав подходящее место, Олар приказал останавливаться на привал.

— Отсюда пойдёшь один, — сказал он Избранному. — Мы свою часть работы выполнили. Ты жив и чувствуешь себя, судя по всему, лучше, чем любой из нас.

— Откуда ты знаешь, как я себя чувствую? — начал было по привычке ворчать Победитель Драконов, но одёрнул себя, осознав, что вероятно видит храбрых подземных воинов в последний раз. — Назад-то сумеете добраться?

— Конечно. Так далеко мы в своих прежних походах не забирались, но дорога теперь знакомая. К тому же, возвращаться от обиталищ тёмных будем более коротким путём. Ходы там местами совсем узкие — ты бы не пролез. А гоблинов там вообще никогда не бывает…

— Слушай, Олар, а почему вы их до сих пор всех не перебили? Посмотри, мы потеряли двенадцать воинов, а тёмных прикочили несколько десятков, не считая гоблинов и прочей мелочи…

Старейшина гильдии Воинов невесело усмехнулся.

— Мы шли глухими местами, не приближаясь к их поселениям и крепостям, — ответил он. — Попытайся мы взять хоть одно из укреплений тёмных, и соотношение потерь было бы совсем другим. К тому же, таких воинов, как эти, у нас наберётся разве что ещё столько же. Остальные — ничего пока толком не умеющие сражаться новички и ополченцы из рудокопов. Они сюда добраться живыми не сумели бы.

— Ты поэтому лично возглавил поход?

— Поэтому. У меня есть способные помощники, но любой из них положил бы вдвое больше воинов… Ладно, пойду стражу расставлю. А ты отдыхай, пока есть, кому посторожить. Дальше тебе расслабляться не придётся. Потом подойди ко мне, я помогу тебе стать сильнее и лучше овладеть оружием.

Избранный послушался совета и пристроился рядом с несколькими воинами, пытавшимися развести костёр из собранных неподалёку старых костей неизвестного животного и кусков каменного угля. Кучка топлива чадила, но не загоралась, хотя воздуха здесь было довольно, и даже ощущался небольшой сквозняк. Победитель Драконов уже начал терять терпение и собрался запустить в костёр огненным шаром, когда к ним подошёл Спелис. Старик, кряхтя, присел на корточки, сделал какое-то едва уловимое движение рукой, и между кусками угля появились язычки синеватого пламени, а кости весело затрещали. Воины довольно заворчали и принялись сливать воду из фляг в походный котёл, чтобы сварить горячую похлёбку, которой они не ели уже несколько дней. Спелис присел рядом с Избранным, подогнув под себя ноги.

— Не боишься? — спросил он.

— Чего?

— Того, что тебе предстоит в ближайшие дни.

— Боюсь, наверное. Но больше всего хочу, чтобы всё быстрее закончилось. Меня уже тошнит от этих пещер!

— Теперь уже недолго… Если сумеешь пройти и выбраться на поверхность.

— Надеюсь, что смогу. Может, телепорт подействует. Мне Гаронд ещё перед штурмом орочьего Забора руну дал до замка… Знаешь, я от этой избранности богами становлюсь фаталистом каким-то. Что будет, то и будет. Раньше только на себя надеялся. Хотя, надо признать, везло мне гораздо реже, чем теперь. Из-за такой ерунды на каторгу загремел, что даже вспоминать смешно! — махнул рукой Победитель Драконов.

— Может быть, и на каторгу тебя привели боги.

— С них станется… Слушай, Спелис, если живым выберусь, можно я к вам ещё разок в гости наведаюсь? Посмотрю, как вы живёте, ремеслу какому-нибудь обучусь. Я ведь в прошлом году кузнечному делу учиться начал. И неплохо получалось… А то был в стране цвергов, но кроме приёмного зала и той каморки, где меня до похода держали, ничего и не видел. Ни жилищ, ни мастерских, ни красавиц ваших.

— Старейшины не позволят, — отводя глаза, ответил старик. — Одно дело — пустить тебя к нам для общего блага, а другое — ради удовлетворения твоего любопытства. Даже Олар не в восторге будет, хотя он крепко тебя зауважал. Что уж про остальных говорить…

— А ты сам был бы не против?

— Я же не старейшина, — резонно ответил Спелис и перевёл разговор на другую тему. — Вот, возьми эти свитки, они тебе пригодятся. Все относятся к огненной магии, так что ты без труда сумеешь с ними управиться.

— Спасибо, — сказал Избранный, рассматривая свитки заклинаний. — Ну, это же обычные огненные шары, только мощнее… А это что?

— Лавовые стрелы. Вроде огненного дождя, только бьёт снизу вверх…

— Снизу? А смысл?

— Я их делал что ли?!

— Уважаемые, похлёбка готова! — прервал их разговор один из воинов, освобождая место у котла.

— И это все ужасы Проклятых подземелий? — спросил самого себя Победитель Драконов, внимательно изучая нарисованную цвергами карту при свете магического огонька. Судя по ней, до заветной цели, что по воле Аданоса и при постоянных понуканиях магов Воды притягивала его к себе с минувшей весны, оставалось всего ничего. Лабиринт узких ходов и небольших пещер, который предстояло преодолеть до склепа, где должен был находиться артефакт, представлялся не слишком длинным. Оставшийся за спиной путь, проделанный в одиночестве, превышал его многократно.

Расставшись с цвергами, он долго пробирался Проклятыми подземельями, протискиваясь сквозь узкие щели между камнями завалов, переправляясь через дышащие огнём лавовые реки, чудом избегая хитроумных ловушек, созданных в незапамятные времена, но не потерявших своей смертоносной эффективности. Нападали на него часто, но противники были не того уровня, чтобы вызывать беспокойство. В основном скелеты людей, гоблинов и орков. Их он рубил Рассекающим, почти не замедляя шаг. Иногда нападали довольно сильные демоны. Но амулет, магические кольца и пропитанные силой Света доспехи паладина прекрасно от них защищали, а Рассекающий Тьму и совершенно не магический, но добротно сработанный арбалет наносили потусторонним тварям огромный урон. Изредка попадавшиеся ползуны вообще были не в счёт. Встречая их, Избранный радовался, как старым знакомым.

Хуже было другое. С каждым шагом в душе нарастала глухая безнадёжная тревога, готовая перерасти в отчаяние. Чем дальше он забирался в Проклятые подземелья, тем отчётливее ощущалось это давление. Каждый новый шаг давался тяжелее предыдущего. Избранный понимал, что это действие тёмного наваждения, и, собирая волю в кулак, шёл дальше. Временами, чтобы хоть на время избавиться от терзающей душу тревоги, он, наплевав на осторожность, во весь голос принимался распевать песни, которые слышал на каторге и от хоринисских ополченцев. Песни эти были далеко не патриотического содержания, а музыкальным слухом боги наделили нашего героя, мягко говоря, не очень щедро. Но по сравнению с трёхэтажными ругательствами, которые Избранный иногда начинал орать в тех же целях борьбы с отчаянием и страхом, они сошли бы за утреннюю молитву. От заковыристых оборотов Победителя Драконов даже капитан Грег, окажись он тут, покраснел бы, как невинная девица, впервые услышавшая бродячего барда.

Надо сказать, песни и прозаическое словотворчество всё-таки помогали. На звуки голоса из всех щелей начинала выползать разнообразная нежить, возмущённая потоком непристойностей, каких эти подземелья не слыхали от сотворенья мира. А во время драки предаваться отчаянью и тревожиться было некогда. Поэтому Избранный ненадолго избавлялся от наваждения, попутно сокращая здешнее поголовье порождений Хаоса и несчастных ползунов.

В какой-то момент давление достигло наивысшей точки и перестало нарастать. Оно сделалась чем-то вроде тупой боли от не до конца зажившей раны — крайне неприятной и беспокоящей, но привычной. Спать он, правда, не мог, да и не давали местные обитатели такой возможности. Но запас разнообразных зелий — лечебных, бодрящих и восстанавливающих ману — Избранный взял с собой изрядный, а не спать несколько суток кряду ему приходилось и раньше. Усталость имела даже положительную сторону — она притупляла страх и тоску. Плохо было, что подходили к концу факелы и заклинания магических огоньков, а светящиеся грибницы и мерцающие в темноте друзы крупных кристаллов попадались здесь редко. Однако идти оставалось не далеко, и осветительных средств должно было хватить до цели. Правда, предстояло ещё как-то вырваться на поверхность.

Запалив очередной факел, Избранный полез в тёмный узкий проход. Стены здесь местами оказались облицованными каменными плитами с плохо различимыми остатками одноцветных рисунков. Навстречу сунулся какой-то гоблинский скелет, при жизни, похоже, бывший заморенным недомерком. Победитель Драконов отмахнулся от него факелом и пошёл дальше. Он было затянул в двадцатый, наверное, раз песню о рыцарской жене, ждавшей мужа из долгого похода на Варрант, и проезжем торговце заморскими зельями, но оборвал себя на втором куплете. Что-то его насторожило. Чувство опасности пробилось даже сквозь ставший привычным гнёт тревоги, давившей на душу. Походка Избранного стала мягкой и бесшумной, несмотря на стальную оковку обуви, факел погас, арбалет как-то сам собой скользнул из-за спины и уверенно лёг в ладони.

Шаг, ещё шаг, стремительный бросок за поворот расширившегося прохода, перебежка до большой базальтовой глыбы, из-за которой пробивается красноватый свет. Распластываясь спиной по чёрной поверхности камня и настороженно поводя арбалетом, Избранный бесшумно выглянул в зал, вдоль стен которого виднелись остатки массивной колоннады. На покосившихся каменных столбах весело плясали оранжевые блики. Избранный сделал ещё пару шагов вокруг глыбы, чтобы увидеть источник необычного здесь света. Увидел и замер, поражённый.

Нет, это не было гейзером огненной лавы или редкостным магическим явлением. Посреди большого подземного зала горел обыкновенный костёр. Языки пламени весело лизали закопчённые бока небольшого котелка, в котором булькало какое-то варево. А возле огня, помешивая содержимое котла грубо выструганной деревянной лопаткой и что-то бормоча себе под нос, сидел на обломке колонны высокий поджарый человек в доспехах следопыта-призрака из Старого лагеря Минненталя. Отсветы костра рельефно вырисовывали глубокие складки на его смуглом энергичном лице, орлиный нос и длинные чёрные усы; отражались от эфеса меча и пряжки широкого пояса.

Избранный долго не мог поверить собственным глазам. Однако человек возле костра никуда не исчезал. Он потянулся к огню, чтобы поправить дрова, но неудачно схватился за раскалённый конец полена, отдёрнул руку и прошипел что-то о шныгах и их нездоровой дружбе с гоблинами. Последние сомнения исчезли, Избранный вышел из-за камня и негромко окликнул подземного кашевара:

— Диего!

Сидевший у огня человек повернул голову и громко сказал:

— Долго же ты сюда добирался! Я уж было собрался тебя искать. Думал, гномьи девки так очаровали, что ты забыл, зачем под землю полез!

— Диего, старый ты сукин сын! Как ты здесь очутился?

— Как-как… Ты в Миннентале сколько времени пробыл? Весну и начало лета? А я там годы считать замаялся! И почитай всё время в призраках. Мне там такие лазейки известны, что тебе и не снилось! Вот выберемся, покажу…

— Диего, не могу поверить! — Избранный почувствовал, как тает без следа чувство тяжёлой тревоги, терзавшее его столько времени.

— Поверить он не может… — проворчал тот. — Ешь иди, каша поспела! Стоит, понимаешь, столбом. У тебя от счастья что, кровь в жилах застыла, как у глорха зимним утром?

Избранный осторожно разрядил арбалет, подошёл к другу и от полноты чувств врезал ему ладонью по плечу. От неожиданности Диего едва не слетел с обломка колонны, на котором сидел.

— Осторожно, сын мракориса! Перчатка-то у тебя бронированная, а я не железный, между прочим, — рыкнул призрак, но тут же встопорщил усы в радостной улыбке.

Сон, если это был сон, оказался настолько реальным, что отличить его от яви было затруднительно. Однако Безымянный точно знал, что это не явь.

Он находился в просторном полутёмном зале, большую часть которого занимали стеллажи с книгами. Корешки фолиантов отличались мрачноватой расцветкой: чёрной, тёмно-красной и фиолетовой. Тусклый свет пары магических светильников и едва тлеющего камина только усиливал мрачность обстановки. Он делал видимыми ближайшие ряды книг, а остальные лишь угадывались во мраке. Не позволяло скудное освещение толком рассмотреть и дальний от камина угол помещения, где высилось какое-то тёмное изваяние.

Зал пустым не был. В нём находились двое. Один из них стоял, глубоко надвинув на лицо клобук чёрной мантии, полностью скрывавшей его высокую фигуру. Угли камина освещали его спину, лицо же пряталось в густой тени. Второй сидел напротив в огромном бархатном кресле, бессильно откинувшись на спинку. Его иссушенное лицо, похожее на чудовищную маску, казалось мертвенно-лиловым — так причудливо смешивались на нём багровые блики камина и ровный синий свет магических светильников. Ввалившиеся глаза мрачно поблёскивали меж бесчисленных глубоких морщин, нос истончился, став похожим на клюв хищной птицы, а высушенные губы едва прикрывали оскал полусточенных зубов. Сидевший в кресле был стар, запредельно стар.

О присутствии Безымянного эти двое не подозревали.

Вот рот живой мумии едва заметно задвигался, и Безымянный стал различать слова.

— …никто, кроме тебя, этого не сделает, — медленно, постоянно останавливаясь, чтобы перевести дух, вещал старец. — Шесть столетий я ждал, когда начнёт исполняться прихоть Повелителя… и можно будет освободить мир от цепей причин, следствий и законов Равновесия… Но он может погубить всё…

— Я знаю, как остановить его, Учитель, — раздался из-под чёрного клобука уверенный голос. — Он носит с собой Коготь Белиара. Но сила Повелителя, заключённая в этом оружии, никому ещё не подчинялась до конца. Разве что, избранным Тьмы…

— И им тоже… кх-кхе… не до конца! Коготь… не подвластен никому, кроме Повелителя.

— Я использую это, заставив Коготь взбунтоваться против его нынешнего носителя. То, для чего он сейчас используется, противоречит произволу Господина. Оружие сдерживает лишь воля того, кто отыскал его после стольких столетий забвения. Но человеческая воля не беспредельна.

— Верно… так и сделай… Он должен умереть… Кхе-кхе… Но что ты предпримешь, если он сумеет выжить?

— Он не выживет. Такова прихоть Белиара. Кроме того, у меня к нему ещё и личный счёт!

— Ты молод… самонадеян… Это полезно, но опасно… Он может выжить. Такова воля братьев, держащих мир в узах Закона… Они пока ещё не утратили своей силы…

— Ты хотел что-то посоветовать, Учитель?

— Я стар и теряю силы… Но я сумел заглянуть в будущее… Мне это стоило нескольких месяцев земной жизни… Но… кхе-кхе… тем быстрее я встречусь с Господином в его Чертогах…

— Что ты видел?!

— Они станут искать Весы Аданоса… Поздно… Опасная вещь, но теперь от неё мало проку… мы берём верх повсеместно… Весы в пещерах этих грязных карликов, но маги Воды этого не знают… Устрой ловушки на его пути… у тебя будет много возможностей… В подземельях будь осторожнее… там опасно даже для лучшего из моих учеников…

— Он найдёт их?

— Будущее не предопределено… Чтобы оно стало предопределённым заранее, желает Иннос, но этого не позволит даже его любимый братец… не говоря уже о Господине… Я видел, что этот человек найдёт их… Но в твоих силах ему помешать… Не перебивай! — прокаркал старик, почувствовав, что его ученик вновь собрался что-то сказать. — Даже если он найдёт Весы… они не смогут ими воспользоваться… В прошлый приход Хаоса один из Избранных Господина спрятал вторую чашу Весов… Ему придётся идти за ней…

— Где она спрятана?

— На Южных островах… точно не знаю… Остров теперь называется иначе, нежели в прежние времена… кха-кха… Ты можешь заранее… уже сейчас… сделать так, чтобы он туда не добрался… А если всё-таки доберётся, встреть его там!

— Я немедленно отправляюсь в путь. Перехвачу галеон, пока они не дошли до Миртаны. Жди — я скоро вернусь, чтобы сообщить тебе о своём успехе и торжестве нашего дела!

— Поторопись… Я могу не дожить… Такое чувство, что может вмешаться кто-то ещё…

Старик зашёлся в сухом кашле, засипел. Тёмное помещение подёрнулось волнами и стало растворяться, будто бы удаляясь во времени и пространстве. Избранный попытался удержать видение, но это ему не удалось, и оно рассеялось, оставив после себя целое море противоречивых чувств, главными среди которых были ярость и возмущение подлостью слуг Хаоса.

— Эй, ты чего орёшь-то?

Избранный открыл глаза, с недоумением уставившись на Диего, трясшего его за плечи.

— Приснилось что? — уже спокойнее спросил следопыт.

— Приснилось…

— Ничего удивительного. Сколько суток не спал-то?

— А демон его знает… Слушай, Диего, если тебе известен короткий путь сюда, почему сразу не сказал, а позволил мне уйти к цвергам?

— Да я и сам не ожидал, что так быстро сюда попаду. В тот раз Тарим с Ларсом меня с тобой не пустили, вот я и решил через Минненталь попробовать. Была там одна пещерка неподалёку от старой шахты. Она засыпана оказалась, но я завал разобрал и успел как раз к твоему приходу. Окрестности немного разведал… А что снилось-то?

— Так, чушь всякая, — отмахнулся Избранный. — Вроде той, которую после драки на галеоне видел.

— А тогда что снилось?

— Много чего… Ксардас, пираты, гномы, орки… Маг Лазат, единый в четырёх воплощениях. Кочевники какие-то с замотанными лицами. Паладины в огромном пустом замке. Мёртвый Мад…

— Мад?!

— Ага. Интересно, куда он после падения Барьера делся?

— Кто его знает… — задумчиво крутя ус, проговорил Диего. — Может, звери сожрали, а может, здесь где-нибудь бродит вместе с другими неупокоенными… Я его тогда жалел, подкармливал иногда. Уродам всяким не позволял особенно издеваться. Но он ведь навязчивый был до ужаса. Как прицепится, так никакими судьбами не избавишься! Пришлось отпинать пару раз, чтоб в покое оставил… Ладно, вставай уже, раз проснулся. Ты каким проходом дальше идти собирался?

— Левым, он короче раза в полтора, если верить карте.

— Не пройдём левым. Засыпало всё к демонам, я смотрел вчера.

— А правый?

— Правый только до середины прошёл, дальше не проверял. Может, завален, а может, и нет.

— Если оба завалило, придётся назад возвращаться, к развилке. Здесь недалеко.

— Прорвёмся, не впервой!.. Вот, тут еды немного осталось. И вина я с собой притащил, да вчера на радостях забыл про него…

— Вон до того поворота я добрался без всяких препятствий, — сказал Диего и поклонился с шутовским видом. — Так что прошу вперёд, Избранник богов! А я последую за тобой, как верный оруженосец.

Тёмный коридор, стены которого были облицованы грязно-серыми, покрытыми налётом чёрной жирной плесени плитами, Избранному не нравился. Здесь было мрачно, жарко и душно. Не понравилось ему что-то и в шутливом тоне Диего. Призрак часто говорил так, подпустив в голос строго отмеренную порцию добродушной иронии, и раньше Победителю Драконов это даже нравилось. Но теперь раздражало. Он решил, что это вновь начало терзать душу тёмное наваждение Проклятых подземелий. Здесь, в двух шагах от цели, оно должно было навалиться с особенной силой, но после встречи с Диего и до сих пор Избранный его не чувствовал.

— Ощущаешь? — спросил он у друга. На груди, нагреваясь, запульсировал Глаз Инноса.

— Что? — не понял тот, но на всякий случай насторожился.

— Опять давит. Страх, тревога…

— Ничего не замечаю, — пожал плечами следопыт.

Избранный уже хотел было шагнуть вперёд, но его насторожило что-то, мелькнувшее во взгляде Диего. Как-то не так отразился в его зрачках свет магического огонька, висевшего над головой Победителя Драконов. Повинуясь наитию, он поднял арбалет, который уже давно держал в руках, быстро прицелился в край плиты, немного выступавшей из общей кладки в паре саженей от них, и выстрелил.

— Ты что это?.. — начал Диего.

Но в этот миг болт, выбив из камня пучок тусклых искр, отскочил и ударился в пол. Часть вымощенного плитами покрытия, казавшегося незыблемым, вдруг пришла в движение и встала на ребро, открыв провал, полыхнувший жаром раскалённой лавы. Резко запахло серой.

— Так, говоришь, без всяких препятствий? — сощурился Избранный, плавным движением левой руки закидывая за спину арбалет, а правой берясь за рукоять Рассекающего Тьму.

— Клянусь Инносом… — в голосе призрака чувствовался испуг и праведное негодование.

— Диего, я от кого угодно ожидал предательства, но только не от тебя, — проникновенно сказал Избранный, обнажая клинок.

— Ты что, решил убить своего лучшего друга?!

— Здесь нет моих друзей. Вокруг только гнусные порождения Тьмы и Хаоса, какой бы облик они не принимали!

— Тварь!!! — с ненавистью выкрикнул Диего, отскакивая в сторону от пышущего жаром проёма и выхватывая меч.

Длинный клинок устремился в лицо Избранного, как жало кровавого шершня, но на полпути столкнулся с Рассекающим. Голубые искры, родившиеся от этого столкновения, не погасли, а подобно огоньку по запальному шнуру, стекли к гарде меча и дальше — на руку отпрянувшего к стене Диего. Волна искр оставляла за собой черноту. Миг спустя огоньки окутали всю фигуру предателя и погасли, оставив вместо видавших виды доспехов призрака, набранных из квадратных кусков крашеной кожи, скреплённых при помощи стальных колец, чёрную крылатую мантию с глухим клобуком.

— Ага! Вот ты и показал своё истинное лицо, Белиарова отрыжка! — взревел Избранный и бросился вперёд с намерением изрубить врага на куски.

Но некромант, выронив меч, выбросил вперёд раскрытую ладонь, с которой немедленно сорвалось что-то, похожее на маленький чёрный вихрь и ударило Победителя Драконов в грудь. Глаз Инноса ожёг кожу на груди, выбросив навстречу тёмному заклятью сноп красных искр прямо сквозь кованый нагрудник. Избранного отбросило назад, со страшной силой ударив спиной о стену. Стена была достаточно ровной, доспех крепким, а воин успел войти в то боевое состояние, в котором боль и близость смерти теряют всякое значение. Отлипнув от стены и не обращая внимания на осыпавшиеся позади обломки облицовочных плит, он вновь метнулся к врагу. Однако Рассекающий, с шипением описавший смертоносную дугу, рассёк только облачко голубого света, оставшееся от задействованного некромантом портала.

— Опять ушёл! — разочарованно вскричал Победитель Драконов и, оглядевшись вокруг, вернул меч в ножны.

Весы он нашёл быстро и без всяких препятствий. Когда своды коридора, по которому он попал в склеп, обрушились за его спиной, оглядываться уже не хотелось. Впереди, переливаясь всеми оттенками цвета морской волны, в столбе бледно-голубого света висел ларец, искусно вырезанный из целого куска аквамарина. Вместилище древнего артефакта охотно легло в ладони человека, будто этого оно дожидалось во мраке подземелий и тьме столетий.

Избранный осторожно поднял крышку и взглянул на содержимое ларца. Изящно выкованная подставка, плавная дуга тонкого коромысла и единственная чаша с рядом непонятных рун по краю — всё было выполнено из отливавшего зеленью, матово поблёскивавшего металла. В том, что он увидит лишь одну чашу, Избранный не сомневался. Как не сомневался он и в том, что вскоре ему предстоит путешествие на Южные острова и новая встреча с упорным и таинственным врагом…

Началось сразу же, как только он захлопнул крышку ларца и осторожно опустил его в магическую сумку, приподняв одну из прикреплённых на петлях пластин доспеха. В тёмных проходах, со всех сторон сходившихся к склепу, захлопали бесчисленные перепончатые крылья и засияли багровые вспышки заклинаний вызова. Избранный тщетно попытался активировать руну переноса в замок, но портал не открылся — было слишком глубоко. Тогда он вытащил Рассекающий Тьму и шагнул к ближайшему проёму.

Сколько он так шёл, разрубая клинком и сжигая заклинаниями всё новые и новые туши, перепонки, кости, когтистые лапы и сгустки какой-то слизи, он не знал. Смутно помнилась отвратительная вонь разлагающейся плоти, серы, гари, ненависти и страха. Мелькали рога, клыки, когти, маячили перед глазами истлевшие обрывки чёрных мантий, полуразложившиеся тела неупокоенных в одеждах рудокопов, послушников Братства Спящего и орочьих доспехах. Рассекающий Тьму грозно выл и свистел, рассекая душный воздух подземелий вместе с тронутыми гнилью телами, подёрнутыми ржавчиной клинками и обрывками тёмных заклятий. Глаз Инноса на груди жёг кожу, а лечебные и восстанавливающие зелья, машинально проглатываемые во время кратких передышек, стремительно подходили к концу.

Когда Избранный вывалился из какой-то дыры в ярко освещённый кристаллами тоннель, стены которого хранили свежие следы кирок, первому попавшемуся ползуну он обрадовался, как старинному другу. Он был готов расцеловать шипастое чудовище. Но ползун, заскрежетав клешнями, чувств его не разделил и полез в драку. Его пришлось прикончить. Избранный бездумно двигался ещё какое-то время, когда до него стало доходить, что окружённый деревянными настилами широкий вертикальный ствол, куда вывел его штрек, кажется необыкновенно знакомым.

— Свободная шахта! [20] — выкрикнул Победитель Драконов в полный голос и дико захохотал.

Таким его — хохочущим, закопчённым, в обляпанными разлагающимися внутренностями нежити, чужой и собственной кровью доспехах, — увидели обитатели Миннентальского замка, когда он выскочил из пустовавшего в этот час обиталища магов Огня.

Навстречу сразу же кинулись несколько рыцарей, в числе которых оказался живой и здоровый Удар и невесть как здесь очутившийся Гирион. Мелькнуло озадаченное лицо лорда Хагена и озабоченное — Мильтена. Кто-то расстёгивал пряжки доспехов, кто-то подносил к губам кубок с каким-то пряно пахнущим напитком, а он всё не мог остановить смех и бегущие из глаз слёзы. Зубы выбивали дробь о край чаши, оставляя на мягком серебре глубокие отметины…

— Лорд Андрэ пришёл в себя на второй день после того, как его принесли в Утёс Туманов, — обстоятельно рассказывал Лестер. — Мы как раз прибыли в замок с обозом, где находились раненые и часть добычи… Когда Андрэ очнулся, то не увидел подле себя никого, в том числе и обожаемой жёнушки. А потому прямо так, как был, в одном белье, отправился выяснять, как он оказался в замке, когда точно помнил, что пробирался по подземельям старой башни в Миннентале. Супругу свою он отыскал быстро, в соседней опочивальне. Была она там вместе с управляющим Акселем, покоясь в его объятиях…

— Ты так рассказываешь, будто сам видел, — усмехнулся Ларс, весело наморщив рассеченное старым шрамом лицо.

— Нет, этого я не имел удовольствия лично наблюдать. Зато лицезрел, как вылетал из окна Аксель вместе с обломками переплёта, и слышал сопровождавший это действо рёв паладина, от которого задрожала скала, служащая основанием замку. Андрэ оказался внизу едва ли не быстрее, чем его неверный управляющий. Но добивать прелюбодея уже не было нужды — бедняга сломал шею, хотя там только второй этаж и лететь было невысоко.

— А что Инегильда? — полюбопытствовал Безымянный, в очередной раз непроизвольно косясь на Диего.

— Андрэ запер её в башне и заявил, что решит судьбу изменницы, когда успокоится и вернёт себе способность мыслить трезво…

— Нет, парни, вы только посмотрите, он опять на меня коситься начал! — не выдержал в этот миг Диего. — Снова сейчас набросится.

— Не волнуйся, — спокойно проговорил Ватрас, до того сидевший молча. — Наш друг уже понял, что принявший твой облик некромант и ты сам — разные лица. Его так потрясло случившееся, что он до сих пор не может успокоиться.

— Извини, Диего, — сказал Безымянный. — Просто он был так похож на тебя, говорил как ты, двигался точно так же! Он усыпил мою бдительность. Ведь ему ничего не стоило отравить меня, прирезать во сне, пустить стрелу в спину. Но подлец предпочёл притворяться до последнего, чтобы завершить наш спор более ярко и эффектно. Его страсть к лицедейству меня и спасла…

— А ещё милость богов, сын мой, — вставил Ватрас. — Не забывай об этом!

Они сидели в гостиной дома Диего в Верхнем квартале. На улице какой-то стражник громко отчитывал нерадивого подметальщика, под окном раздавались чьи-то неторопливые шаги.

На портовый город Хоринис опускался душный летний вечер. Над горами к востоку уже погромыхивало, изредка подсвечиваемая далёкими молниями туча одну за другой гасила бледные вечерние звёзды. Ночка предстояла ненастная. Но в гостиной было уютно, а стол ломился от снеди. Спешить куда-то в этот вечер никому из них было не нужно.

Над островом Питхорм полыхал закат. Небо на западе, там, где опускалось солнце, утопая в ленивых спокойных волнах, окрасилось во все оттенки розового, малинового и фиолетового. Море, пляж в бухте, стоящие у скал хижины, пальмы с длинными перистыми листьями — всё выглядело необычным и нарядным в отблесках гаснущего дня, но и немного печальным от ощущения приближающейся ночи.

На восточном побережье острова сумерки уже вступили в свои права. Высокие деревья закрывали от закатных лучей пиратский форт, а причал с пришвартованным к нему судном был уже почти неразличим в густой тени высокого берегового обрыва. Снизу доносился тихий плеск прибоя, с опушки леса — звон цикад, а от форта — приглушённые людские голоса.

У самого обрыва, молча глядя в морскую даль, стояли два человека. Один — крепкий мужчина в некогда роскошной, а теперь несколько потрёпанной одежде капитана, с тёмной густой бородой и повязкой на глазу. Второй — рослый молодой парень со шрамом на загорелом лице и длинным луком за спиной. Молчание, висевшее между ними, не таило в себе никакого напряжения. Каждый думал о своём и понимал другого без слов.

Наконец парень, а это был, конечно же, Морской Дракон Рен, нарушил молчание.

— Стоит ли так переживать, капитан? — проговорил он, после очередного тяжкого вздоха одноглазого пирата. — У всех случаются неудачи…

— Разрази меня гром, Рен! — взорвался Грег. — Так глупо попасться! Когда-то я поклялся, что ни за что не пойду по стопам моего прежнего капитана и не погублю команду. И что же? Сначала нарвался на королевский галеон, полный паладинов, и потерял свою старую посудину со всеми, кто на ней находился. Хорошо хоть, самые опытные и надёжные ребята оставались на берегу! Но и тех что погибли, демон меня забери, жаль… Потом вообще по пьяной лавочке оказался в лапах этого проклятого герцога. Надеюсь, Белиар теперь воздаст ему за наше унижение!

— Всё позади, капитан. Теперь ты будешь осторожнее и больше не попадёшься в ловушку.

— Мне начинает казаться, малыш, что я уже слишком стар и израсходовал весь запас удачи, отпущенный мне Аданосом. И команда это чувствует. Ну, парни, с которыми я много лет назад начинал наводить ужас на окрестные моря, меня не оставят. Слишком многое нас связывает. Однако новички, составляющие теперь большую часть команды, посматривают косо! Как бы они не затеяли бунт и не ослабили команду!

— Бунт?! Да никто и не думал бунтовать! Как тебе это в голову пришло?

— Я знаю людей, Рен. Чую, что у них на душе! Сейчас все благодушны и довольны спасением, но при очередной неудаче они выйдут из повиновения. И если мы долго будем сидеть здесь и бездействовать, то это тоже вызовет недовольство. Как ни крути, нам нужно вновь думать о походе за добычей. И поход этот обязан быть удачным. Иначе он станет последним для нашей команды!

— Опять грабить… — вздохнул Морской Дракон.

— А что тебя смущает? Ты же сам выбрал путь морского разбойника и напросился к нам. А теперь решил всё бросить и заняться хозяйством вместе с Элврихом и этим увальнем Борусом?

— Если бы я хотел всю жизнь вкалывать за гроши и кланяться каждому городскому толстосуму или недоумку-ополченцу, то остался бы в Хоринисе. Мне по душе та жизнь, которую вы для меня открыли. Плавания, новые места, поиски кладов, опасности! И с наёмниками Оттона я дрался без всякого сомнения и жалости. Они заслужили свою участь. Но убивать ни в чём не повинных людей… Не лежит у меня сердце к этому.

— А что ты предлагаешь делать? Поступить на королевскую службу и стать честными каперами? Но у Робара давно уже нет ни золота, ни настоящей власти! Он скоро сам пойдёт ко дну и утянет за собой всех, кто ему служит! Да и не примет он нас после всего…

— Я понимаю, что сам выбрал своё ремесло, капитан, — опустив голову, с горечью сказал Рен. — Назвался грабителем — забудь о совести. Но что-то не выходит у меня. Вон Билл, к примеру, или Дженкинс. Они не сомневаются. Просто хотят как можно больше добычи, и не желают, чтобы их поймали и привлекли к ответу. А я постоянно думаю, вспоминаю отца. Вряд ли он теперь смог бы гордиться мной!

Собеседники вновь умолкли, глядя на небо, уже приобретшее тёмно-синий цвет и заискрившееся огоньками звёзд.

— Знаешь что, малыш, — сказал вдруг Генри, — я, кажется, придумал, как нам приободрить парней, разжиться добычей и при этом не устраивать особенных зверств.

Когда мы сидели в подземелье Заатанского замка, там был один старик… Помнишь, он ещё в ловушке погиб, когда мы удирали? Так вот он рассказывал, что слышал о затерянных храмах и древних сокровищах острова Лесмор, расположенного на юго-востоке Южных островов. Думаю, нам стоит наведаться туда. Надеюсь, что те сокровища состоят из дорогих камней и золота, а не из проеденных червями книг, как в здешних подземельях.

А если дело не выгорит, завернём к Жемчужным отмелям, что лежат западнее, и захватим склад какого-нибудь торгаша, скупающего добычу у ныряльщиков. Это, конечно, тебе тоже наверняка придётся не по душе. Но нам нужна добыча, а дело это верное, хотя и опасное. Там и без нас желающих поживиться немало, и торговцы нанимают в охрану целые отряды отпетых разбойников. Однако с нашей нынешней командой мы сможем взять верх над любой шайкой.

— Почему же мы сразу не пошли на Жемчужные отмели, а отправились на Заатан?

— Видишь ли, Рен, мы с ребятами хотели попроще и побыстрее взять куш. Расслабились после первого успешного захвата судна. Думали, Фред наведёт нас на подходящий корабль, нагруженный богатыми товарами, и мы захватим его тёпленьким, как только он удалится от порта на достаточное расстояние. С хорошей добычей нам будут рады в любом прибрежном городе и даже забудут на время о нашем розыске. А оно вон как всё вышло!

— Не знаю… Я ещё не слишком опытен в таких делах. И охранников опять же убивать, наверное, придётся. Хоть они и бандиты, как ты говоришь… А тот старик подробно рассказывал, где спрятаны сокровища? К тому же, Рагдар и Спиро утверждают, что на этот Лесмор зачастили паладины.

— Знаю. Королевские люди обосновались в устье большой реки. Но остров же огромный и дикий! И древние храмы должны находиться совсем в других местах. Правда, где точно, старик не знал или не захотел рассказывать… Местные дикари к ним близко не подходят из суеверного страха. Но они вполне могут показать, где искать эти развалины.

— А если не пожелают, ты прикажешь их пытать?

— Вряд ли от этого будет толк. Только озлобятся и направят нас по ложному следу. Разумнее будет выведать у них дорогу хитростью. И лучше всего это получится у тебя, малыш.

— Если бы всё было так просто, сокровища давно бы уже отыскал кто-нибудь другой, — резонно заметил Рен.

— Верно. Но всё не так уж и просто. И, кроме всего прочего, в их существование мало кто верит. Но мы попробуем. Раз уж моя удача стала мне изменять, стоит положиться на твою. Похоже, Аданос щедро её отсыпал нахальному мальцу из Портового квартала, якорь мне в глотку!

Ларс, как только они вышли из "Красного фонаря", попрощался до вечера и умчался куда-то по тёмным делам своей гильдии. А Избранный и Лестер направились к верфи, напротив которой покачивалось у причала полностью готовое судно Кантара, Фернандо и Гербрандта.

Несколько рабочих как раз закрепляли широкий трап, готовя кораблик к погрузке. Фернандо поблизости не наблюдалось, а из здания верфи доносились голоса остальных двух компаньонов и чей-то ещё, заунывный и до боли знакомый.

Лестер и Победитель Драконов вошли в просторное деревянное помещение, пол которого был засыпан утоптанными стружками, обрывками канатов и клочьями пакли. Они увидели там Кантара и Гербрандта, о чём-то отчаянно торговавшихся с купцом Бальтрамом, тайно состоявшем, как было известно Избранному, в Кольце Воды.

— Бальтрам, с кем ты связался! Они же тебя до исподнего разденут и по миру пустят, — вместо приветствия заявил Избранный.

— А, это ты! — отвечал купец. — Видел, как ты несколько раз по рынку пробегал. Хоть бы зашёл к старому другу, поговорили бы…

— К тебе зайди! Опять жаловаться начнёшь… Что эти проходимцы тебе впарить пытаются? Надеюсь, не корону Миртанской империи?

— Нет, я подумывал верфь снять на некоторое время — построить пару грузовых лодок. Но, видно, придётся отложить постройку. Нет у меня таких денег, чтобы этим живоглотам хватило!

— Будет прибедняться, Бальтрам! — вставил Кантар. — Не хватает собственного золота — займи у Лемара. Ты же на своих лодках небось хлеб и вино в Рудную долину возить станешь, а назад руду доставлять подрядишься. Окупишь все расходы за полгода.

— И сколько они хотят? — спросил Лестер.

— Восемь тысяч просят! И это только за аренду. А мне ведь ещё лес закупать, нанимать рабочих…

— Может, сделаете скидочку по старой дружбе? — обратился Избранный к Кантару.

— И сюда он влез! — процедил сквозь зубы Гербрандт. Но на него никто не обратил внимания.

— Может, и сделаем, — хитро сощурившись, ответил Кантар. — Мы, видишь ли, скоро отправляемся на Южные острова — Рю, Лесмор, Жемчужные отмели… Так что верфь нам пока без надобности. Но на полный груз добрых хоринисских товаров у нас тоже не хватает золота. Впрочем, если найдётся желающий проехаться с нами за хорошую плату…

— А что, желающих совсем нет?

— Есть, конечно. Но заплатить столько, сколько нам нужно, никто не соглашается.

— И сколько это? — напустив на себя равнодушный вид, полюбопытствовал Победитель Драконов.

— Тысяч пять, думаю, вполне достаточно, — сказал Кантар.

— Пять?! Да мне всего за пятьсот не так давно предлагали прокатиться на отличном когге, а не на вашей длинноносой лоханке!

— Вот и ехал бы на когге! — буркнул Гербрандт. Но компаньон остановил его нетерпеливым жестом и спросил:

— А ты сколько готов заплатить? И учти, мы предоставим отдельную каюту и не потребуем никакой работы на судне. А гукор у нас крепкий и быстрый, мы на нём уже пробное плавание совершили вдоль побережья.

— Ну… — Избранный прикинул, сколько у него осталось от награды за принесённые из-под земли Весы Аданоса, выданной магами Воды, — скажем, тысячи две, не больше. И ежедневный обед за ваш счёт!

— О боги! — вновь заволновался Гербрандт, однако Кантар опять его осадил.

После этого они долго торговались, но, в конце концов, сошлись на трёх с половиной тысячах и существенной скидке для Бальтрама.

— Отлично! — заявил Кантар, после того, как они с Избранным заключили сделку. — Теперь мы подкупим ещё товаров, загрузим воду, припасы, завершим все дела здесь и дня через два-три можем выходить в море.

— Кстати, капитан у вас кто? — спросил Лестер, окидывая взглядом тонкую мачту небольшого судёнышка.

— Йорген. Он бывший китобой, настоящий морской волк…

— Странно, с нами он идти отказался, — удивился Избранный.

— Так одно дело самому лезть в пасть к слугам Белиара, и совсем другое — совершить далёкую, но выгодную поездку в приятном обществе уважаемых негоциантов! — не моргнув глазом, заявил Кантар.

— Это вы-то уважаемые? — фыркнул Победитель Драконов. — Ладно, мне тоже надо закончить кое-какие дела до отъезда. Поэтому ждите меня через два дня. А чтобы у вас не возникло соблазна смыться по-тихому, золото я вам пока отдавать не стану.

— Эй! А на что же мы товары купим? — возмутился Гербрандт.

— У Лемара займёте, — злорадно ответил вместо Избранного Бальтрам и поспешил за друзьями, уже направившими свои стопы в сторону таверны.

На перекрёстке напротив Кардифова заведения они расстались с Бальтрамом и остановились у причала, глядя на играющее мелкими волнами море и колышущиеся над пирсом мачты рыбачьих лодок. Лёгкий, пахнущий водорослями ветерок ласково ерошил волосы. Усевшиеся на портовый кран чайки, склонив носатые головы набок, прислушивались к ленивой перебранке каких-то мелких торговцев, остановившихся неподалёку.

Так они стояли некоторое время и дружно молчали. Потом Избранный покосился в сторону "Красного фонаря", хмыкнул и проговорил:

— Знаешь, старина Лестер, когда мы сидели за Барьером, немногие находившиеся там женщины казались мне какими-то неземными существами. А здесь!.. — он устало махнул рукой.

— Всё недоступное обычно кажется особенно привлекательным, — хмыкнул Лестер. — Хотя, надо сказать, красавиц баронам поставляли отменных. Да и Ю-Берион не дурак был по этой части. Правда, и мы не промах!

— Ты о чём?

— Ну, встречались мы с Хани иной раз, пока Просвещённый полоскал мозги гуру и стражам Братства.

— Ловко! Слушай, Лестер, никогда тебя об этом не спрашивал… Чем ты занимался до каторги? Я к тому, что о других мне хоть что-то известно, а ты — личность таинственная. Да и в Братстве был на особом счету: простой послушник, а к главе секты входил, как к себе домой, хотя даже Кор Галом иной раз целых полдня приёма дожидался…

Лестер исподлобья взглянул на Избранного, почесал голову, которую он, по приобретённой в Братстве Спящего привычке, продолжал гладко брить, и ответил:

— Вообще-то, я не должен этого рассказывать ради своей и твоей безопасности. Но теперь, наверное, уже всё равно. Видишь ли, раньше я служил королю Робару. Служил преданно и честно, за что и поплатился, на два с лишним года угодив на каторгу…

— Так ты был паладином, уважаемый граф Лестер Бергмар фон Минненталь? — насмешливо поднял брови Избранный.

— Тьфу! Далось же тебе это графское завещание!

— А что? Место как раз освободилось — самозванца Бильгота, говорят, недавно нежить разодрала… Но, извини, я тебя перебил. Как ты стал паладином?

— Я никогда не был паладином. Ни родом, ни рылом не вышел. Моя служба заключалась совсем в ином. Я был одним из тайных королевских слуг.

— Что это значит?

— Тайные слуги при Короне — примерно как Кольцо Воды при магах. Только там всё было без этих ваших театральных обрядов, тайных знаков, аквамариновых перстней и прочей мишуры…

— Откуда ты знаешь?

— Да уж знаю. Мне Ватрас недавно предложил вступить в Кольцо. Я сказал, что подумаю. Впрочем, о Кольце я знал и прежде, как и о многом другом. В мои обязанности как раз и входило скрытое наблюдение за всякими тайными обществами, разведка в городах Варранта и нордмарских кланах. Я через полстраны возил послания, за возможность знать содержание которых любой крупный миртанский сановник, главарь повстанцев, высший маг или орочий вождь продали бы не только душу, а даже и не знаю что… Разумеется, занимаясь такими делами, нельзя не нажить множество могущественных врагов. Однако я был молод и честолюбив. Мне довольно долго удавалось ходить по краю, ускользая из расставленных ловушек и продолжая работать на благо королевства. Но однажды кому-то из придворных сановников или высокопоставленных паладинов удалось убедить Робара в том, что такой ничтожный человек как я слишком много знает. К счастью, королю требовалась Миннентальская руда, поэтому смертную казнь мне заменили вечной каторгой. Так я и оказался за Барьером…

— А почему ты, при таких способностях, не пристроился на хорошее место в Старом лагере, а присоединился к этому сумасшедшему Братству?

— Нет уж, Старый лагерь слишком походил на Миртанское королевство в миниатюре. Мне даже иной раз приходило в голову: а не родственник ли Гомез королю Робару? Слишком уж замашки схожие. Показная строгость и неоправданная жестокость при склонности доверять наветам и полной неспособности твёрдо держать бразды правления в своих руках. Что ты, кстати, с блеском и доказал, разворошив к Белиару этот муравейник… А Братство показалось мне вполне подходящим местом, чтобы спокойно отсидеться и подумать, что делать дальше. Но, знаешь ли, неумеренное курение болотника натощак и круглосуточные проповеди на кого угодно подействуют. Со временем мне тоже стало казаться, что я верю в Спящего, откровения во сне, грядущее освобождение и прочий бред. Хорошо хоть, что теперь Ватрас избавил меня от пристрастия к этому зелью и вправил мозги на место!

Конечно, я и о себе не забывал. Не особенно высовываясь, завоевал доверие Ю-Бериона. Установил нужные связи по всей колонии. Сдружился с Диего, Горном и Мильтеном, оказавшимися не только полезными людьми, но и просто замечательными ребятами. В Братстве я пользовался полной свободой. Ходил когда и куда хотел, а если делать было особенно нечего, отправлялся на охоту с Кор Ангаром или трепался с Идолом Намибом. Вот уж был весельчак и любитель травить байки!

— Идол Намиб?! — поразился Избранный. — Этот фанатик и зануда?

— Занудой он становился, только если речь заходила о Спящем. А в остальное время с ним было любопытно поболтать. До каторги он занимался мелкой торговлей, обошёл с товаром всю Миртану, Нордмар, большую часть Варранта и половину Южных островов. Потом загремел за Барьер за неуплату налогов. Бывало, как начнёт рассказывать о своих приключениях, да ещё и приврёт для красоты слога — заслушаешься!

— Никогда бы не подумал!

— Что ж, мир вообще не такой, как нам обычно представляется… Однако довольно торчать тут, как портовые краны, идём обедать!

— Погоди, я так и не спросил, как закончились твои поиски старых рун Братства. Ты нашёл их?

— Конечно. Только они не действуют. Решил испытать руну Контроля на первом попавшемся болотожоре, так он меня едва не сожрал! Зато я вот что нашёл. Держи, тебе пригодится, — с этими словами Лестер протянул Избранному пару свёрнутых в трубку кусков грубого пергамента.

— Превращение в шершня! Давненько мне такие не попадались, — взглянув на свиток, воскликнул Победитель Драконов. — Вот это подарок! Не знаю, как тебя и благодарить…

— Угости обедом. Насколько мне известно, Кардифу вчера доставили с фермы Лобарта свежий сыр и копчёную баранину. А ещё у него должна остаться пара бутылок вина из подвалов лорда Андрэ.

— Из подвалов Андрэ? Но как?!

— Тебе ли не знать, как это делается! Охранники — они тоже люди…

Разумеется, старый хитрый пират Грег не особенно верил россказням свихнувшегося в застенках старика о сказочных сокровищах острова Лесмор. И как бы хорошо ни относился он к Рену, перечёркивать из-за его блажи свою двадцатилетнюю карьеру удачливого капитана морских грабителей, а также планы на безбедную старость он не собирался. Но попытать счастья на Лесморе Грег, тем не менее, действительно решил. И манили его туда вовсе не баснословные древние сокровища, а вполне настоящая магическая руда, недавно найденная на этом острове королевскими людьми.

Как выяснил Грег из рассказов заатанцев, наслышанных об открытии нового месторождения, руду доставляли с гор в глубине Лесмора по большой реке. Устье её, куда приходили корабли из Ардеи — единственного ещё не захваченного орками порта Миртаны, охраняли вооружённые до зубов паладины. Но ведь река — не единственная дорога к побережью, не правда ли? А влезть в опасную драку с опытными и свирепыми охранниками торговцев жемчугом всегда успеется.

Конечно, руда — груз тяжёлый и неудобный для переноски. Однако на острове можно будет нанять носильщиков. Благо в трюме захваченного в Заате судна обнаружилось немалое количество хмельных напитков и болотника, на которые так падки не только многие члены команды Грега, но и люди из диких племён. Да и кривых варрантских сабель на "Снеппере" оказалось гораздо больше, чем требовалось пиратам. А уж за них любой островной вождь с радостью отдаст всех своих жён, а не то что нескольких молодцов для переноски тяжестей!

Правда, прежде чем начать подготовку к новому плаванию, одноглазому капитану предстояло разрешить ещё один вопрос. И вопрос этот опять-таки был связан с Реном. Отпускать его одного в кишащие неведомыми опасностями леса дикого острова Грегу не хотелось. Не только из-за опасения за судьбу любимца команды, но и ради успеха всего предприятия. Парень превосходно ладил не только с людьми, но, как оказалось, с орками, призраками и демон знает с кем ещё. Он сумеет найти проводников и договориться о проходе через земли диких обитателей острова, а то — чем Белиар не шутит! — и в самом деле напасть на след сокровищ. Однако ему будет нужна охрана для защиты от стай хищников, коварных засад местных жителей и прочих внезапных опасностей, которые, вне всякого сомнения, в изобилии встретятся на пути Морского Дракона. Чтобы вступить в переговоры с вождями, до них нужно ещё добраться живым. Значит, требуется небольшой, но крепкий отряд, состоящий из надёжных парней. Но в этом-то как раз и таился подвох!

Пиратский капитан до тех пор остаётся таковым, пока учитывает мнение команды и строго соблюдает обычаи Морского братства. В противном случае — бунт, низложение и, скорее всего, смерть. Грег потому и продержался так долго на мостике, что, несмотря на свойственную ему жадность, деспотизм, а порой и жестокость, умело лавировал между желаниями своих людей, требованиями необходимости и собственными интересами, при нужде ловко прикрываясь пиратскими законами и традициями. Вот и сейчас он не мог просто послать с Реном несколько человек по своему выбору.

Конечно, парень отлично проявил себя в Яркендаре, на Пихорме и Заатане, да и во время морского сражения в грязь лицом не ударил. Но если просто взять и назначить его начальником абордажной бригады, это вызовет ропот среди большей части старших членов команды и брожение в умах новичков. Если же послать с Реном кого-то из старых бригадиров с несколькими людьми, они станут сковывать его действия и поставят под угрозу всю затею. Да и кого послать?

Генри, конечно, очень надёжный человек. Однако любит строить из себя большого начальника и не склонен к дипломатии. Он просто передерётся со всеми прибрежными племенами, может быть даже победит, но провалит дело.

Морган — лодырь и пьяница. Большую часть времени он, несмотря на все запреты, пребывает в состоянии подпития и предаётся грёзам, развалившись где-нибудь в тенёчке. Правда, он способен выйти из своего обычного состояния во время драки, абордажа или шторма, совершить чудеса храбрости и героизма. В таких случаях он незаменим. Но после подвигов герой обычно нажирается, как гоблин, и заваливается на боковую.

Мэтт вообще бездарь. Его давно следовало заменить кем-нибудь другим. В прошлом году Грег уже было подобрал ему замену, но тому безымянному парню, так поразившему воображение пиратов своей хитростью, бесшабашной отвагой, удачливостью и упорством, требовалась лишь смерть бандитского главаря Ворона и ничего более. Как только он достиг своей цели, то сразу будто в воду канул. К тому же, капитан в глубине души его побаивался. Останься Безымянный в команде, капитаном, скорее всего, уже был бы именно он, а не Грег.

Конечно, вместо Мэтта можно назначить кого-то из старых товарищей — Брэндона или, к примеру, Аллигатора Джека. Но из первого получился бы второй Морган. Да ещё неизвестно, сможет ли он теперь до конца оправиться от страшной раны, нанесённой ему приближённым покойного герцога Оттона. А второй, несмотря на свою храбрость и преданность, больше интересуется охотой, старыми морскими книгами и философскими размышлениями, чем собственным авторитетом, властью и дисциплиной.

Продумав всё несколько раз, прикинув так и этак, Грег решил, что стоит, пожалуй, создать под командой Рена отдельную маленькую бригаду. Только не абордажную, а разведывательную, для особых поручений. И сделать это надо в полном соответствии с пиратскими обычаями — со всеми испытаниями, ритуалами и прочей яркой показухой, столь любимой ловцами удачи.

Приняв решение, капитан вышел из своей комнаты на втором этаже форта, и, подозвав первого попавшегося пирата, отправил его за Морским Драконом.

Первым попавшимся оказался Фрэнсис, всё ещё пребывавший в немилости и потому занимавшийся чисткой каминов. Он шустро сбежал по лестнице, но, оказавшись вне досягаемости строгого капитанского взгляда, снизил скорость и уныло побрёл к ближайшей кучке пиратов, о чём-то споривших неподалёку.

— Говорю вам, что эту штуку разорвёт в клочья! — размахивая руками, доказывал Дарион. — Я сам кузнец, к тому же изучал огненную магию, и потому знаю…

— Да ладно, — орал Бонес, — ничего её не разорвёт! Дарион глупости говорит! Гы-гы! Он же малость того… Я слышал, как он рассказывал Лукасу, что за Барьером состоял в Братстве Спящего. А они там все сумасшедшие были, клянусь морским демоном!

— Сдаётся, Дарион прав, — вставил Кендрик. — Этот металл слишком слаб. Будь у меня немного магической руды…

— Да чего спорить-то! Давайте испытаем, — предложил Рен.

— Вот Сегорн вернётся, пусть он и испытывает. Это его затея!

— Зачем ждать Сегорна, давайте прямо сейчас попробуем!

Протолкавшись через толпу, Фрэнсис смог разглядеть предмет спора. На вросшем в дёрн камне, вокруг которого собрались пираты, лежал странный предмет, больше всего похожий на крохотную пушку, приделанную к арбалетному ложу.

— Дракон, тебя капитан зовёт. Наверное, опять хочет послать в какую-нибудь дыру, — с изрядной долей ехидства в голосе сказал Фрэнсис.

— Погоди, сейчас пойду, — ответил Рен, уже принявшийся сыпать порох в жерло маленькой пушки.

— Что это у вас? — спросил Фрэнсис.

— Ручная бомбарда, Сегорн придумал, — проворчал Кендрик.

— Давайте лучше отойдём подальше! — забеспокоился Дарион. — Рен, а ты при первом выстреле лучше не держи её в руках, а пристрой куда-нибудь.

Морской Дракон хмыкнул, но всё же внял совету. Отойдя за ближайшее дерево, он воткнул в землю подобранный рядом раздвоенный сук и пристроил бомбарду в развилке, направив дуло в сторону леса. Потом достал факел. Пираты — и сторонники затеи, и ярые скептики — дружно попятились.

Рен встал за дерево, отгородившись его толстым стволом от Сегорнова оружия, и протянул руку с факелом. Все замерли. А спустя миг раздался оглушительный взрыв, в воздух взметнулись листья, щепки и куски коры, дерево окуталось облачком порохового дыма. С крон ближайших лесных великанов с заполошными криками вспорхнули птицы.

Оглушённый Рен, тряся головой, поднялся на ноги и принялся внимательно себя осматривать. Несколько человек бросились к нему, чтобы убедиться, что испытатель не получил ранений. Парень действительно оказался цел — древесный ствол защитил его от осколков разорвавшейся бомбарды.

Остальные уже рассматривали то, что осталось от оружия нового образца. А осталось, надо сказать, не слишком много…

Рен предстал перед капитаном всё ещё оглушённым, с испачканной чем-то чёрным щекой, всклокоченными волосами и забытым в ладони обломком факела.

— Всё развлекаетесь! — оценив его внешний вид, проворчал капитан. — Садись, разговор к тебе есть.

Рен устроился на скамейке, с недоумением посмотрел на зажатый в руке деревянный обломок и швырнул его в камин.

— Значит так, Морской Дракон, — сложив руки на груди, начал Грег, — я решил собрать под твоим началом небольшую бригаду для особых поручений. Ну, разведка там, поиски кладов и прочие рискованные дела. Однако по нашим законам ты сам должен подобрать себе людей и доказать каждому из них, что достоин их возглавить. Трудно, конечно. Но зато потом, после первого удачного предприятия во главе бригады, ты уже сам будешь испытывать новых бойцов и решать, годятся они тебе или нет.

Рен слушал слова капитана, морщась от свиста в ушах. Когда до него дошло сказанное, он поднял голову и произнёс:

— Я возьму Кушрока.

— Правильное решение, — одобрил Грег. — Орка в свою бригаду всё равно никто больше не примет, хоть он и принёс клятву пирата. Но тебе понадобятся ещё трое ловких и крепких парней. Только это должны быть надёжные и проверенные пираты. Так что новичков с Заатана не принимай — их ещё испытывать и испытывать…

— Хорошо, капитан! Когда я должен начать?

— Вечером я объявлю о своём решении команде, а с утра можешь приступать к набору. Но учти: некоторые шутники будут давать тебе разные дурацкие задания, даже не собираясь присоединяться к твоей бригаде. Так что соображай, кому предлагать!

— Спасибо. Я понял.

— Вот и отлично. Можешь идти.

Начистив тяжёлый паладинский доспех, изрядно потрёпанный в подземельях цвергов, Избранный натянул его на себя, застегнул все пряжки, кивнул Диего и задействовал руну переноса. Ему её вчера вручил Мильтен вместе с настоятельным требованием Пирокара явиться в монастырь Инноса.

Мгновение спустя Победитель Драконов уже стоял на узком каменном мосту перед воротами в обитель магов Огня. Монастырь, как всегда, смотрелся великолепно, рождая в душе ощущение умиротворения и спокойной торжественности. Возле узких ворот, закрывавших проём в крепкой стене серого камня, стояли на часах два послушника в усиленных робах с длинными боевыми шестами за плечами.

Избранный уже собрался идти к воротам, когда услышал позади чьи-то оживлённые голоса. Он обернулся и увидел, как с противоположной стороны к мосту приближается цепочка нагруженных чем-то молодых послушников.

Наш герой всегда старался без крайней нужды не сдерживать любопытства, так как считал это крайне вредным для своего душевного здоровья. О том, что излишняя любознательность, приводившая его порой в весьма опасные места и обстоятельства, не слишком-то способствовала здоровью телесному, он как-то не задумывался. Поэтому Избранный и теперь не отказал себе в удовольствии дождаться послушников и взглянуть на то, что они там притащили. Когда коротко стриженые парни в красных одеждах оказались рядом, стало видно, что за плечами каждого из них висит большая корзина, доверху наполненная мелкими гроздьями дикого лесного винограда. Из напоенных солнечными лучами скороспелых ягод в монастыре выдавливали сок и делали из него вино, известное далеко за пределами Хориниса.

Послушники, среди которых Победитель Драконов не заметил ни одного знакомого лица, учтиво приветствовали паладина и один за другим скрылись в воротах. Наш герой последовал за ними, но за воротами юные служители Инноса свернули направо, в сторону винодельни, а он сразу направился в главный храм.

Здесь всё было по-прежнему. Разноцветные пятна света, отбрасываемые витражами на плиты пола. Ровные ряды скамей. Каменный алтарь с жертвенной чашей. Огромная статуя божества, изображённого в образе закованного в доспехи рыцаря. И трое верховных магов, расположившихся в креслах у ног священного изваяния.

Пройдя между скамьями и обогнув алтарь, Избранный остановился перед Пирокаром и, склонив голову набок, заявил:

— Да осветит Иннос ваш путь, почтенные! Что-то сдал ты за последнее время, уважаемый Пирокар. Стареешь, видно…

От глаз Избранного не укрылась лукавая усмешка Ультара и то, как недовольно поджал тонкие сухие губы Серпентес. Однако приветствовать пришедшего прежде, чем к нему обратиться настоятель, им не полагалось, и оба высших мага промолчали. Пирокар слегка насупился, но не от возмущения непочтительностью Победителя Драконов, а, скорее, от каких-то скрытых мыслей и чувств, терзавших старого мага.

— Пусть Иннос благословит тебя, воин! — отвечал Пирокар. — Рад, что ты наконец-то откликнулся на наш зов и явился сюда.

— Ну да, надо же возвращать амулет. Я и так уже долго его носил.

— Глаз Инноса останется при тебе, Избранный.

— Вот это новости! А Мильтен в прошлый раз говорил, что ты требовал вернуть его в храм.

— С тех пор кое-что изменилось, сын мой. И далеко не в лучшую сторону. Мы с братьями провели несколько обрядов, моля Инноса открыть нам будущее и указать путь к Свету. Кроме того, пока ты ползал по пещерам, выполняя глупые капризы магов Воды, с материка до нас дошли дурные вести. Очень дурные.

— И что за вести?

— Война с орками принимает самый страшный оборот, о каком только можно было помыслить. Теперь только ниспосланное Инносом чудо сможет спасти Миртану…

— Да что случилось-то?

— По материку прокатилась болезнь, которую обычно именуют конской чумой. Много лет назад она тоже бушевала по всему королевству и на этом острове. Но тогда часть коней удалось спасти. Теперь же королевские воины должны сражаться пешими. Варрантские кочевники, наносившие слугам Хаоса удары с тыла, так же лишились своего единственного преимущества — скорости. Войска Робара понесли несколько тяжёлых поражений. Но причина этого кроется не столько в потере боевых коней…

— А в чём же?

— Говорят, во главе орков встал какой-то способный предводитель. Он направляет все их действия из тайного убежища. Не знаю, так ли это на самом деле, но вполне похоже на правду. Враги стали действовать более умело, осмысленно и осторожно. К тому же, как нам сообщили, стала слабеть рунная магия паладинов. На Хоринисе этого пока не заметно, но на материке королевские воины порой оказываются совершенно бессильными перед орочьими шаманами. Не знаю, как такое возможно! В итоге под властью короля сейчас остались лишь Венгард и Ардея. Да ещё кое-где защищаются в окружении отрезанные от основных сил отряды рыцарей и восставших крестьян.

— Выходит, война проиграна?

— Всё в руках Инноса. Надеюсь, он не оставит своих верных сынов! В любом случае тебе предстоит отправиться на материк, чтобы помочь королевским воинам. А потому Глаз Инноса лучше оставить у тебя. Думаю, это будет самым разумным применением для него. К тому же, в Миртане видели дракона…

— Вообще-то я собирался на Южные острова…

— Собирать всякий древний хлам в развалинах для растерявших разум служителей Аданоса? — не сдержался Серпентес.

Пирокар покосился на своего нетерпеливого помощника, и тот умолк.

— Отправившись на Южные острова, ты скорее попадёшь на материк, чем с Хориниса. Корабли вновь перестали приходить в гавань. Хаген тоже не сможет выделить тебе галеру. Оба его судна сейчас заняты охраной побережья Рудного залива. Нам крайне важно восстановить добычу магической руды, и нельзя допустить, чтобы Минненталь вновь оказался под пятой орков. А в окружающих Южные острова морях судоходство пока остаётся достаточно оживлённым.

— Ты звал меня, чтобы сообщить об этом?

— Не только. Мы хотим провести обряд, чтобы укрепить твой дух и усилить твоё оружие. В маленьком святилище возле библиотеки нас ждёт Парлан. Там уже всё готово для проведения ритуала, — проговорил Пирокар, покидая кресло. — Идём, избранник Огнеликого!

— Подожди, почтенный! — остановил верховного мага Избранный. — Скажи мне, как вышло, что вы смогли получить вести с материка, заглянуть в будущее, но не сумели или не сочли нужным послать пару обученных боевых магов с Хагеном? Нам даже сигнал к атаке с моря пришлось подавать при помощи огненных шаров…

— Но ведь вы всё-таки справились, не так ли? А нам нужны были все опытные маги, чтобы проникнуть в замыслы врага и подготовить необходимые обряды, — пожал плечами Пирокар.

— А народу сколько зря положили!

— Не "народу", а воинов, — наставительно заметил маг. — Удел же воина, да будет тебе известно, состоит в том, чтобы отдать жизнь в бою за Инноса и короля. В этом заключается высшее счастье и судьба любого, вставшего с оружием в руках под знамёна Порядка. Я удивлён, что это приходится объяснять паладину, да ещё избраннику Света!

— Ииийййииии-бо!!! — радостно взвыл Кушрок и закружился в лихой орочьей пляске. — Моя теперь везде ходить с Рен и вместе побеждать врагов! Больше не надо прятаться от люди! Моя — пират, как все!

Овцы испуганно шарахнулись в стороны. Рен не смог сдержать улыбки при виде столь искреннего проявления радости своего клыкастого приятеля. Но орк вдруг резко остановился.

— А как же быть с овцы? Борус не умеет так хорошо их пасти, как Кушрок!

— Ничего, справится как-нибудь. И Элврих с Джимом ему помогут. Элврих собирается построить загон на холме, возле развалин башни, которую мы в прошлом году взорвали. Там стадо ни один хищник не потревожит, а нежить под руинами мы всю повывели. Впрочем, если хочешь и дальше быть пастухом, стричь шерсть и доить овец, можешь оставаться…

— Нет! Кушрок лучше плыть на корабль, драться и делать подвиги. И ещё Джим меня сильно бояться.

— Тебя и другие малость побаиваются. Ну, ничего, притерпятся. Аллигатор Джек вон уже совсем привык.

— Да, Джек смелый. Мы с ним вчера ходить бить кусачи! Только он видеть старый камень с руны и убегать…

— Верно, всего древнего и магического он боится, как огня, — ухмыльнулся Морской Дракон. — Жаль, что Аллигатор не может перейти в мою бригаду, его Генри не отпускает. Говорит, нельзя, чтобы такой старый и заслуженный пират подчинялся молокососу… Ладно, с тобой мы решили. Только по обычаю ты должен назначить мне испытание.

— Испытание?

— Да, задание какое-нибудь сложное, чтобы я мог проявить свою храбрость и доказать, что достоин возглавить бригаду. А потом ты пойдёшь к капитану и сообщишь, как я справился.

— Кушрок понимать! Рен добывать для меня клыки от три глорха. Моя вешать их на шею.

— У тебя же и так полно всяких клыков — и глорхов, и остеров, и виверн. Зачем тебе ещё?

— Твоя сам говорить — надо задание.

— А-а, понятно! Решил не напрягать друга, — улыбнулся Рен и полез в сумку. — Вот, держи свои клыки. У меня их полно. Собирался продать Гаретту, а он не берёт. Говорит, девать их здесь некуда. Это в Хоринисе они со Скипом любой хлам могли сбыть.

— Моя говорить капитан Грег, что Рен справиться с испытание!

— Ага. Только дождись вначале, когда тебя Борус сменит. А то бросишь овец без присмотра и помчишься в форт…

— Кушрок — хороший пастух! — орк обиженно ударил себя кулаком в грудь. Рен засмеялся и побежал вниз по склону, мимо маленького Элврихова поля с репой к раскинувшемуся на берегу бухты посёлку.

В часовне, кроме Парлана, оказался ещё и лорд Андрэ. Он стоял на коленях перед статуей Инноса и беззвучно возносил молитву. Парлан же топтался в углу и что-то искал в толстой старинной книге.

Заметив вошедших, Андрэ поднялся, грустно улыбнулся Избранному и отступил в сторону, освобождая место перед изваянием.

— Помолимся, братья! — возгласил Пирокар и встал на колени. Рядом с ним опустились маги, а позади них — Андрэ и Избранный.

Они некоторое время дружно возносили хвалу Светоносному. Победитель Драконов уже успел немного заскучать, машинально повторяя давно затверженные слова. Но, наконец, Пирокар, а вслед за ним и остальные, разогнули колени и обернулись к Избранному.

— Дай своё оружие, воин, — потребовал верховный маг.

Избранный вытащил Рассекающий Тьму и протянул настоятелю. Пирокар взял меч и принялся внимательно его разглядывать. Потом вернул владельцу, проговорив:

— Этот клинок не нуждается в наших обрядах. В нём и без того заключена великая сила. Где ты его взял? Береги своё оружие, паладин!

Победитель Драконов хмыкнул, убрал меч в ножны и предложил:

— Может, арбалет освятите? Он, правда, самый обыкновенный и магия на него вряд ли особенно подействует…

— Арбалет, может быть, и обыкновенный, но обряд мы подготовили необычный. Давай его сюда. А после мы повысим твою ману и защиту от магии, а также усилим доспех.

В маленьком деревянном посёлке, возникшем на месте построенного пиратами лагеря, было оживлённо. Многие члены команды проводили здесь свободное от вахты время. Несколько человек, потягивая изготовленное Сэмуэлем пойло, о чём-то оживлённо беседовали у костра. В стороне, у навеса из пальмовых листьев, под которым сушились добытые охотниками шкуры и рога, спорили Тео и Аллигатор Джек. Они размахивали руками и совали под нос друг другу стрелы, видимо, в очередной раз доказывая преимущества того или иного способа заточки наконечников и крепления перьев.

Возле хижины Гатаны, где лежал раненый Брэндон, перенесённый туда по настоянию варрантки, тихо переговариваясь, сидели Спиро, Рагдар и Сегорн. Неподалёку, около недавно вырытого колодца, Хло наливала воду в кувшин. Рядом с ней топтался Дженкинс. Скаля зубы, он старался привлечь внимание девушки и вообще всячески распускал хвост. Рену подобное зрелище сильно не понравилось. Он решительно зашагал к колодцу.

При виде Морского Дракона Дженкинс посторонился, но Рен, будто ненароком, задел его плечом. В последние недели он пребывал в отличной форме, поддерживая её постоянными упражнениями с оружием, занятиями с опытными учителями, греблей и охотой. Дженкинс же всё свободное время проводил, лёжа на берегу возле костра или валяясь на койке в кубрике. К тому же, он никогда не упускал случая приложиться к бутылке или подымить болотником. И, хотя Аданос наделил обоих парней примерно равным ростом и сложением, Морской Дракон уже заметно превосходил наглого соперника, хоть тот и был лет на пять старше. Поэтому от толчка Ренова плеча Дженкинс не устоял на ногах и не слишком изящно приземлился в песок. Хло фыркнула в кулачок, весело блеснув глазами.

— Эй, Дракон, смотреть надо, куда прёшь! Ослеп, что ли? — возмутился Дженкинс.

— Ага, — преспокойно ответил Рен. — Ничего перед собой не вижу. От гордости, наверное. Меня, видишь ли, капитан Грег назначил начальником особой бригады. Будет поручать самые опасные задания. Не желаешь ли присоединиться ко мне, Дженкинс?

— Ну уж нет! Мне моя жизнь пока ещё дорога, — отряхивая штаны от песка, проворчал тот.

— Вот это правильно, приятель, — похвалил его Рен. — Жизнь свою нужно беречь. И каждый раз хорошенько думать, прежде чем совершить какое-нибудь безрассудство.

Дженкинс, похоже, прекрасно понял намёк и позорно ретировался под смех Хло. А Рен, взглянув на предмет своего обожания, вдруг растерял всю храбрость и почувствовал, как у него краснеют уши. Хло же посмотрела на него очень серьёзно, и во взгляде её больших коричневых глаз можно было прочесть многое… Однако всё испортил Спиро.

— Рен, тебя Брэндон зовёт! — крикнул он, стоя в дверях хижины.

Морской Дракон сбросил с себя наваждение и торопливо направился к скромному жилищу Гатаны.

Сумрак хижины после залитого солнцем берега показался ему совершенно непроглядным. Но вскоре глаза привыкли к скудному освещению, и Рен рассмотрел Гатану, сидевшую возле койки, где лежал Брэндон. Выглядел беловолосый пират, мягко говоря, не слишком бодрым. Он был не в силах поднять голову, лицо его побледнело и осунулось, под глазами виднелись тёмные круги, а широкую грудь сдавливала плотная повязка, сквозь которую проступали бурые пятна. Однако нельзя было не заметить, что самое страшное уже позади и раненый медленно, но верно идёт на поправку.

— Подойди к нему, — обратилась к Рену Гатана. — Только постарайся не слишком волновать.

Морской Дракон понимающе кивнул и сделал шаг вперёд, хотя не очень-то понимал, чем вообще можно так уж взволновать старого разбойника, да ещё пребывающего в таком состоянии.

— Привет, Рен, — негромко проговорил Брэндон. — Как там у нас дела?

— Ты сам-то как себя чувствуешь? Эх, жаль, что на Питхорме нет озёр, тем более со скалой посередине. Я бы вырастил волчью вишню и приготовил тебе лекарство… А у нас что! У нас всё хорошо. Грег готовится к новому походу на Южные острова, а мне велел собирать свою бригаду.

— Давно пора. Таких ловких ребят, как ты, я никогда не встречал… Хотя нет, видел одного в прошлом году… Кого берёшь в бригаду?

— Кушрока взял. Собираюсь предложить Сегорну и Рагдару. И ещё Тому, наверное.

— Рагдар согласится, — сказал Брэндон. — Он мне в кости проиграл, когда в темнице сидели, и должен одно желание. В разумных пределах, конечно.

Рен понимающе кивнул.

— Но вначале в качестве испытания ты выполнишь мою… нашу просьбу, — продолжал раненый, взглянув на Гатану. Та быстро вскинула в ответ длинные ресницы.

— Что за просьба? — спросил Рен, не дождавшись продолжения.

— Расскажи… — попросил Брэндон, вновь посмотрев на Гатану.

Молодая женщина немного помолчала, собираясь с мыслями или набираясь решимости, а потом, наконец, сказала:

— Видишь ли, Рен, мы с Брэндоном… — она вновь умолкла, смутившись. Но сразу же взяла себя в руки и продолжила. И голос её зазвучал так, что Морской Дракон сразу понял, как это хрупкое на вид создание могло отважно броситься в сражение с оружием в руках. — Вначале я сочла его ухаживания прихотью наглого морского разбойника. Однако со временем поняла, что чувство его искренне, а намерения честны. Поэтому я согласилась стать его женой, как только Брэндон оправится от ран.

Рен взглянул на раненого приятеля. Тот счастливо улыбался бескровными губами.

— Я завяжу с разбоем, Дракон, — проговорил Брэндон. — После стольких лет, по морскому обычаю, имею право. И у меня кое-что припасено… Поселимся на каком-нибудь глухом острове, откроем таверну или купим ферму. Будем помогать команде продовольствием, сведениями, при нужде предоставлять убежище… Только есть одно препятствие…

Раненый умолк, и Рен вновь перевёл взгляд на Гатану.

— Всё дело в моём супруге, Титусе Гроше…

— А разве он не погиб во время кораблекрушения? — удивился парень.

— Погиб. Но его призрак являлся ко мне несколько раз. И прошлой ночью он опять приходил…

— Он сказал что-нибудь? — спросил Рен.

— Нет, он ничего не говорит. Только стоит и смотрит. А потом уходит в сторону моря так же молча. Причём другие его не замечают. Только я… и Брэндон увидел его минувшей ночью.

— Рен! — страстно заговорил Брэндон, сделав попытку приподняться. — Ты повидал много призраков. Помоги нам, узнай, что ему нужно! И тогда ты получишь не только согласие Рагдара вступить в твою бригаду, но и нашу вечную признательность…

Гатана мягко надавила ладонями на плечи Брэндона, заставив его лежать неподвижно. Рен заметил, как бурые пятна на повязках раненого пирата увеличиваются в размерах.

— Хорошо, — сказал Морской Дракон, — я сделаю, что сумею. Если, конечно, он захочет со мной разговаривать. И если вообще смогу его увидеть.

Времени в запасе было ещё предостаточно, и Избранный решил заглянуть на ферму к Ангару. В таверну "У мёртвой гарпии" он заходить не стал, чтобы ненароком не зависнуть там до глубокой ночи, а сразу направился к дороге, что вела в бывшие владения Онара. Двигался он, по обыкновению, размеренным бегом. Однако, выйдя на перекрёсток, заметил приближающуюся слева, по ведущей на Троллин и к древним пирамидам дороге, фигуру в доспехах Кольца Воды, и остановился, так как узнал в путнике Кавалорна. Тот при виде рослого паладина сбавил шаг, но, рассмотрев Победителя Драконов зорким взглядом бывалого охотника, приветственно помахал рукой и припустил бегом.

— Случилось что-нибудь? — спросил Избранный, как только Кавалорн оказался рядом.

— Нет. С чего ты взял? Просто несу очередные послания для Ватраса и магов Огня. А ты куда собрался?

— Так, гуляю…

— Тогда, может, прогуляемся в таверну?

— Спасибо, — засмеялся Избранный. — Я собрался навестить Ангара.

— А, Кор Ангар же где-то здесь обосновался…

— Он злится, когда его так называют. Так что учти, если будешь с ним разговаривать. А то обидится, и сломает тебе пару конечностей… Ты лучше расскажи, как там дела в Яркендаре?

— А что в Яркендаре? Там всё, как обычно. Храм почти восстановили, сейчас отстраивают окружающие его сооружения. Недавно там объявился охотник Драгомир, закупил припасы и ушёл в горы. Генерал Ли гоняет своих парней по бездорожью в полном вооружении, а потом до изнеможения заставляет махать мечами. Даже мне пришлось несколько раз поучаствовать. Думал, упаду и не встану! Недавно мы помогали ополченцам, охраняющим золотую шахту, истреблять болотожоров, напавших на караван с продовольствием для рудокопов. А хоринисские власти в обмен на помощь согласились приплачивать магам Воды за пользование порталами…

— Значит, Ли не особенно переживает, что вновь не попал на материк?

— Как же! Ещё как переживает. Потому и изнуряет всех учениями. А ещё грозится перебраться поближе к порту, чтобы не пропустить корабль.

— Не высовывался бы он раньше времени. Я послезавтра отправляюсь на Южные острова. Выполню поручение магов и постараюсь что-нибудь придумать с судном…

— Так и взял бы парней с собой. Чего они маяться будут?

— Не получится. Это не корабль, а лодчонка какая-то. У них там всего одно место свободное осталось. А если Ли с его наёмниками погрузить, да ещё в броне, то Кантарова посудина точно ко дну пойдёт.

— Так ты с Кантаром собрался? Осторожнее с ним! Сталкивался я с этим волчарой в прошлом году. Скользкий он тип, и дружки его не лучше.

— Да уж знаю. Но всё равно спасибо за предупреждение.

Простившись с Кавалорном, Избранный побежал по дороге, проходившей по берегу прекрасного озера с водопадом и заросшим цветами островком посередине. Слева тянулась неровная стена скал, основание которых заросло ельником. Когда он миновал пещеру, где в прошлом году искал припрятанные капитаном Грегом драгоценности, ветви елей позади с шумом раздвинулись и на дорогу выскочили три вооружённых орка. Наверное, они были последними оставшимися из войска, разгромленного зимой лордом Хагеном.

Победитель Драконов обернулся навстречу врагам, быстро сняв с плеча арбалет. Орки остановились в нерешительности. Были они тощими, со свалявшейся шерстью, в потрёпанных лёгких доспехах и с ржавыми топорами в волосатых руках. Переглянувшись и издав хриплый боевой клич, орки бросились в атаку. Избранный выстрелил и коротким плавным движением вновь натянул тетиву. Один из нападавших рухнул как подкошенный. Двое других сразу раздумали драться и бросились наутёк. Человек прицелился в одну из костлявых спин, заросших пробившейся между толстыми кожаными пластинами доспехов клочковатой шерстью. Однако стрелять не стал. Воспоминание об орках Хаара-Дхуна остановило его.

"Может, ещё одумаются? Вернутся домой и будут жить, как им завещали предки", — подумал Избранный, опуская арбалет.

Когда он приблизился к полю, оставляя по правую руку избушку торговца Эрола, ему показалось, что сзади кто-то есть. Стремительно обернувшись, он заметил, как качнулись ветви одного из деревьев. Постояв некоторое время, пристально вглядываясь в редкие заросли, Избранный решил, что это какой-нибудь мелкий зверёк или птица, и заспешил дальше.

Ещё издали, наискось пересекая поле, он заметил возле дома фигуру пастуха и нескольких овец. Приблизившись, узнал Бальтазара.

— Привет, — подходя, сказал Избранный. — Как жизнь?

— Грех жаловаться. Живём помаленьку, — отвечал старый пастух.

— А что это ты опять здесь? Снова Бенгар со своих пастбищ гонит?

— Нет, он на меня больше не злится. Просто здесь к дому ближе.

— Ты же говорил, трава тут плохая.

— Это раньше. А теперь я и к озеру овец гоняю, и к мельнице. Новый хозяин всё зверьё в округе поразогнал и даже пару оживших скелетов возле кладбища упокоил. Ангар, похоже, ничего не боится…

— Он сейчас дома?

— А как же. За дровами ездил, потом лошадь возле мельницы привязал, чтоб попаслась, и домой пошёл… О! Вон Рози идёт!

Из-за угла дома вышла хозяйка. Избранный отметил, что вид у неё самый цветущий. Увидев старого друга и спасителя, она заулыбалась и приветливо кивнула.

— Как хорошо, что ты пришёл! Ступай в дом, Ангар там. Сейчас ужинать будем. Я зелени нарву и приду.

Сказав это, Рози заспешила к кругу стоячих камней, возвышавшихся в середине поля, где у неё росли овощи. Избранный посмотрел ей вслед и направился в бывшее жилище Секоба, в котором теперь обосновался Ангар, прежде возглавлявший темпларов — стражей Братства Спящего.

Ангар сидел напротив камина, откинувшись в удобном кресле, и выглядел спокойным и благодушным. Он даже не поднялся навстречу Избранному, а, махнув рукой, предложил сесть в соседнее кресло.

— Наработались сегодня, — пояснил Ангар. — Дрова возили. Работники мои тоже намучились. Наелись теперь, пива напились и дрыхнут на сеновале… А ты какими судьбами? Опять на подвиги собираешься?

— Я тебя прямо не узнаю, Ангар. Смотрю, ты здесь расслабился, разомлел, как глорх на солнцепёке. Поди, и брюшко расти начало?

— Ну уж нет, этого я не допущу. Работы у меня хватает, да и с ним я не расстаюсь, каждое утро тренируюсь, — усмехнулся Ангар, кивая в сторону висевшего над камином длинного двуручного меча.

— Тренируется он… А орки только что не возле дома шастают…

— Орки?! — вскинулся Ангар.

— Они, родимые. Возле озера на меня три штуки вышли. Облезлые все, отощавшие. Я одного пристрелил, остальные убежали. Хотя, сдаётся, они после крались по моему следу.

— А почему не добил?

— Не поверишь, Ангар, жалко мне их стало.

— Волосатых он жалеет! Тут недавно в поместье лорда Андрэ крестьянин пропал. Пошёл в монастырь за лечебным зельем и не вернулся. Думали, в Хоринис сбежал или в Троллин. А дня три назад рыбаки его в озере нашли, в зарослях тростника, изувеченного всего…

— Может, шныги?

— Какие шныги, их здесь с весны никто не видел! Орки это, некому больше! Надо завтра ополченцев предупредить, которые дороги патрулируют…

— Да демон с ними, с орками! Ты-то что думаешь дальше делать, насовсем здесь осел или как?

— Пожалуй, что и насовсем. Чего мне ещё желать? Похоже, я нашёл свою тихую пристань. Рози — она знаешь какая!

Избранный украдкой хмыкнул. Он знал. И был вполне согласен с мнением приятеля.

— И Тилл неплохой парнишка, — продолжал Ангар. — Гостил недавно. Говорит, на службе всё в порядке. Глядишь, со временем в десятники выйдет… Ферма тоже хорошая. Овец вот на будущий год ещё подкупим, мельницу починить надо бы…

Размеренная речь Ангара была прервана дикими криками снаружи. Оба приятеля сорвались с места и, не теряя ни мгновения, выскочили из дома. Ангар на ходу сдёрнул со стены меч.

На самом краю поля кипела схватка. Бальтазар и два молодых крестьянина отбивались от наседавших на них орков. В воздухе мелькали топоры и дубины, звенел металл, раздавался рёв орков и крики людей. По полю метались испуганные овцы. Волосатые, которых было всего двое, явно одолевали. Но как только из дома появились Победитель Драконов и Ангар, схватка закончилась. По одному взмаху Рассекающего Тьму и длинного двуручника, и оба орка забились на окровавленной траве.

— Где Рози?!! — озираясь, закричал Ангар. И тут же бросил меч и кинулся туда, где среди примятых колосьев пшеницы темнело что-то бесформенное. Избранный побежал за ним.

Ангар упал на колени и заглянул в окровавленное лицо. Рози застонала, она ещё была жива.

— Магическое зелье есть?! — обернулся Ангар к Победителю Драконов. — Давай скорее!

— Не поможет… поздно… Ангар, любимый… — тихо, но так, что её почему-то услышали все, прошептала Рози. Потом она перевела взгляд на Избранного. — Береги… себя…

Это были её последние слова.

— Рози! Рози! — тряся женщину за плечи, повторял Ангар, не в силах поверить в случившееся.

За его спиной в голос зарыдал кто-то из работников. Избранный стоял, опустив голову. В ладони с хрустом лопнула ненужная уже склянка с зельем.

Покинув хижину, Рен остановился возле Рагдара, Сегорна и Спиро. Они прервали свой негромкий разговор и все трое вопросительно подняли головы.

— Как он там? — спросил Спиро.

— Пока плох, но обязательно поправится. Брэндона так просто не сжить со света!

— Как знать, — покачал головой старый моряк. — Оружие того головореза, судя по всему, было осквернено тёмной магией. Иначе рана заживала бы скорее, ведь целебных зелий у нас довольно…

Рен меж тем повернулся к Рагдару и спросил:

— То, что рассказал мне Брэндон, правда?

— О моём долге? Да, я здорово увлёкся тогда и проиграл. Ни за что больше не сяду за кости!

— Ты так расстроен, что тебе придётся вступить в мою бригаду, если я выполню его поручение?

— Нет, что ты! Я ни сколько не против. Просто очень неприятно, когда кто-то распоряжается тобой из-за глупого проигрыша.

— Я рад, что ты сам желаешь пойти со мной. Сегорн, а ты что скажешь?

— Уверен, что с тобой нам скучать не придётся, — с улыбкой отвечал нордмарец. — Так что я согласен поступить под твоё начало. А что касается твоего испытания… Парни рассказали, чем вчера закончилась попытка выстрелить из моего нового оружия. Кендрик и Дарион в один голос уверяют, что если добавить в металл ствола немного магической меди, то всё получится. Поэтому, как только ты принесёшь мне пять кусков магической руды, я буду весь в твоём распоряжении.

— Ну, ты и задал задачу! Где ж я её тут возьму?

— Не знаю. Это ведь твоё испытание… Впрочем, Титус Грош, кажется, купил немного руды на Хоринисе. Может быть, она до сих пор лежит у берега, среди обломков его когга. Я бы и сам поискал, но нырять там нужно глубоко, а плавать меня толком так и не научили…

— Хорошо, — вздохнул Рен, — я посмотрю, что можно сделать.

Получив такие задания, Морской Дракон понял, что набрать людей в бригаду будет сложнее, чем ему представлялось вначале. Однако к трудностям парню было не привыкать, и он решил попробовать выполнить эти нелёгкие поручения.

Но прежде нужно было найти ещё одного желающего. Кому бы предложить? Старых пиратов звать не имело смысла. Недавнее пополнение, принятое в команду на Заатане, Грег трогать запретил. Значит, выбор оставался не слишком богатым.

Оуэна, Фина и Дженкинса Рен исключил сразу. Первый был слишком робким, а двум другим он не смог бы до конца доверять. Оставались Том, Билл, Дарион и Родрик. Том — парень прямой и решительный, неплохо владеет мечом и в бою не подведёт. К тому же он, как и Дарион, прошёл суровую школу Миннентальской каторги.

Билла, бывшего вора из Портового квартала, Морской Дракон знал и раньше, ещё по Хоринису. К пиратам Билл подался за год до Рена. Человек он хитрый, ловкий. Умеет держать язык за зубами. Да и его воровские навыки могут иной раз очень пригодиться. Хотя сомнительно, чтобы в случае чего он был бы готов отдать жизнь за товарищей.

Родрика Рен тоже знал очень давно. Тот пробавлялся в порту случайными заработками, раньше иногда нанимался заготавливать лес, а в последнее время работал на верфи у Гарвелла. Никакими особенными талантами, кроме определённых познаний в плотницком деле и лёгкого нрава, парень не обладал. К тому же, по возрасту он был скорее ровесником старших членов команды, как, впрочем, и Фин. Однако Морской Дракон решил, что если Билл с Томом откажутся к нему присоединиться, он предложит место в бригаде Родрику или, в крайнем случае, Дариону. Впрочем, в отказе последнего Рен не особенно сомневался. Рассудительный и честолюбивый кузнец и начинающий маг скорее предпочтёт выдвинуться в команде каким-нибудь другим образом, не поступая в подчинение к Рену, склонному к неоправданному риску и слишком юному.

Обдумав всё это, Морской Дракон вновь направился к порталу, чтобы найти Тома и Билла, стоявших вахту один — на судне, а второй — в форте.

Тома Рен увидел, едва поднявшись на "Снеппер". Тот с мрачным видом начищал пушку, установленную у обращённого к причалу борта. Около соседнего орудия лениво создавал видимость работы Бонес. Третью пушку, высунув язык от усердия, старательно тёр один из новичков — худой смуглый парень на пару лет постарше Рена.

За их работой якобы присматривал Морган, между делом упражнявшийся с боевым топором. Взмахнув пару-тройку раз своим грозным оружием, он садился на стоявший возле рубки бочонок, доставал из-за него глиняную бутыль с хмельным пойлом Сэмуэля и, крепко приложившись, принимался любоваться солнечными бликами на поверхности моря. Примерно тем же самым занимался Скип, разместившийся на носовой надстройке и выполнявший обязанности дозорного. Он должен был поднять тревогу в случае опасности с моря. Хотя пребывал штурман уже в таком состоянии, что опасность могла ему и примерещиться.

Заметив Рена, все пятеро приветствовали его и вернулись к своим занятиям. Морской Дракон подошёл к Тому и, не тратя времени понапрасну, высказал своё предложение.

Тот задумался на некоторое время, а потом сказал:

— Вообще-то я не против. Но ведь вначале нужно назначить тебе испытание? Ладно. Меня до сих пор достаёт Генри из-за моего прошлого в шайке Ворона, хотя я покинул проклятого барона, как только представилась возможность. Но Генри никогда не упустит случая припомнить мне моё прошлое и упрекнуть, а ведь я уже много раз доказывал свою преданность команде! Так вот. Если ты побьёшь Генри и возьмёшь с него слово оставить меня в покое, я вступлю в твою бригаду.

— Да-а-а, задачки вы мне задаёте! — поскрёб затылок Рен. — Как же я это сделаю? Побить-то его я, наверное, побью. Хотя тоже по всякому может получиться. Но как вызвать на поединок первого помощника капитана?

— Не знаю, это уж твоё дело, — пожал плечами Том. — Я должен был назначить тебе испытание, а как ты его выполнишь — меня не касается.

Озадаченный Рен направился к трапу.

Он миновал причал, поднялся к форту и сразу же увидел увешанного оружием Билла, скучавшего на страже возле входа.

— Привет, Дракон! — оживился тот при виде приятеля. — Набираешь парней в свою бригаду? Нелёгкое это дело! Только тот безымянный ловкач в прошлом году обошёлся без всяких испытаний. Просто собрал толпу и повёл в Каньон истреблять бритвозубов. А остальные, говорят, намучились, пока нашли нужное количество желающих… Ты, небось, мне решил предложить?

— А ты бы согласился?

— Я-то? Конечно! Только принеси мне подзорную трубу капитана Грега, всего и делов. Он её после сражения забрал с тела герцога Оттона и теперь не расстаётся с любезным его сердцу инструментом…

— Сдурел, Шныжья Лапа?! Он нас обоих на рею вздёрнет!

— Ну, не хочешь, как хочешь… — развёл руками Билл.

Покачав головой, Рен направился на поиски Дариона. Предлагать ему вступление в бригаду он пока не собирался, но послушник-кузнец обещал составить для него средство, позволяющее долго обходиться под водой без воздуха. Рецепт этого зелья Дарион выведал ещё в бытность свою в Братстве Спящего, но до сих пор не имел случая испробовать его в деле.

Два дня спустя после гибели Рози, на рассвете хмурого ветреного утра, Избранный поднялся на палубу "Гарпии" — так после долгих препирательств назвали свой гукор Кантар и компания. Впрочем, это только так говорится — "поднялся". На самом деле он на неё спрыгнул, сбежав по наклонному трапу, так как палуба небольшого судна была заметно ниже причала.

На берегу молчаливой толпой стояли Диего, Ларс, Мильтен, Лестер, Ватрас, Миксир, картограф Брахим, Кардиф и несколько праздных зевак.

В стороне от них одиноко возвышалась мрачная фигура Ангара. Он снова был в своих старых доспехах стража Болотного братства, на мощной смуглой шее висел защитный амулет, а из-за кованого наплечника виднелась рукоять двуручного меча.

Ангар появился в городе накануне вечером, ни с кем не разговаривал, а на Избранного даже не взглянул, когда тот столкнулся с ним на Храмовой площади. Однако утром на причале оказался едва ли не раньше остальных и молчал, как мог неделями молчать прежде, на каторге. Просто стоял и смотрел, сложив на груди руки в стальных наручах.

Избранному было горько и стыдно. Простившись с друзьями, он подошёл к Ангару, но тот молча глядел на море, сливавшееся на западе с ещё тёмным небом, и ни чем не показал, что заметил подошедшего.

Пока Победитель Драконов, терзаемый угрызениями совести, стоял и раздумывал, что сказать Ангару, сзади неслышно приблизился Ватрас и отозвал его в сторону.

— Будь осторожнее с Кантаром и его дружками, — тихо сказал маг. — Они способны на любую подлость. В последнее время все трое старательно избегали меня. Наверное, боялись выдать свои недобрые замыслы…

— Не волнуйся, старче, — ответил Избранный, которого в данный момент волновало совсем другое. — Я же не вчера родился, постараюсь держаться настороже и приглядывать за ними. А если эти ребята поведут себя не лучшим образом, я церемониться не буду… Всё равно сейчас больше не на чем ехать, приходится иметь дело с этой шайкой, дери их всех шныг!

— Да благословит тебя Аданос, сын мой…

— Эй, долго ты там?! — раздался снизу голос Кантара.

Скривившись, как будто наступил на что-то мерзкое, Победитель Драконов повернулся, помахал рукой и сбежал по спружинившему под ногами трапу.

Пока отдавали концы и поднимали паруса, он стоял у борта и смотрел на оставшихся на берегу. Потом "Гарпия" медленно развернулась кормой к Хоринису и, стремительно набирая ход под напором попутного ветра, пошла к выходу из гавани. Портовые постройки, башни Верхнего города и заросшие лесом скалы за ними на фоне посветлевшего уже с восточной стороны неба казались выкованными из тёмной бронзы.

Избранный вздохнул и повернулся в сторону палубы. Его удивило, что кроме троих судовладельцев и капитана Йоргена, на гукоре находился всего лишь один матрос. Даже сам "почтенный негоциант" Фернандо помогал команде, неловко сматывая какие-то канаты. Победитель Драконов решил, что торговцы из скупости наняли лишь двух моряков, но вскоре понял, что ошибся. Как только судно миновало небольшие островки, отделявшие бухту от открытого моря, на палубе появились новые лица. Причём все они были ему знакомы. Прежде всего, это оказались Санчо и Логан — бандиты из шайки Ворона, сбежавшие, как только их привели в Хоринис. Они решительно не пожелали отправляться в Минненталь — бить с Хагеном орков. Их тогда поискали немного, но найти не смогли и вскоре бросили эту затею, решив, что разбойники покинули город. Как выяснилось, оба беглеца — бывшие моряки, и за половинную плату их охотно взяли на службу дружки Кантара.

Впрочем, появление этих двоих особого удивления Избранного не вызвало. Но как, скажите на милость, здесь могли оказаться Мигель и Готард? Мигель — один из людей Торуса, остававшийся с ним в Яркендарской бухте, бывший ученик алхимика Игнаца, угодивший на каторгу за запретные магические исследования. А Готард — недавно приехавший на Хоринис молодой нордмарец, прибившийся к Воровской гильдии и оставленный вместо старого Джека присматривать за маяком. Увидев его, Избранный первым делом взглянул на северо-восток, где яркой звездой мерцал огонь на вознесённой над портом маячной башне.

Удовлетворить своё любопытство Избранный смог не сразу. Едва поднявшись на палубу, все четверо дружно включились в работу. Впрочем, умелыми моряками были только Санчо и Логан, Готард умел кое-что и помогал в меру способностей, а Мигеля просто заставили двигать какие-то ящики, сложенные около мачты. Избранному пришлось спуститься в каюту, чтобы не путаться под ногами команды на тесной палубе. Кроме части груза, на ней размещались ещё два больших арбалета, установленных на массивных дубовых станинах, и маленькая лодка, перевёрнутая кверху килем. Так что повернуться действительно было негде.

Каюта, выделенная Победителю Драконов, вмещала в себя койку, сундук и масляную лампу, намертво прикрученную к стене. Стоять приходилось, уперевшись головой в подволок, а крохотный иллюминатор, забранный мутным стеклом, легко можно было прикрыть ладонью.

Всего кают на судне было три, не считая совмещённого с камбузом тесного кубрика в носовой части. Ещё одна, точно такая же, как эта, отданная в распоряжение Избранного, находилась напротив. В ней обитал Йорген. А третью, расположенную в задней части кормовой надстройки, относительно просторную и светлую, занимала троица судовладельцев. Вообще-то, по всем правилам и морским законам, именно она должна была принадлежать капитану. Но Кантару, Фернандо и Гербрандту законы и правила были не писаны, а Йорген, насидевшийся на берегу и едва не ставший послушником в монастыре, был рад любой возможности выйти в море. Позднее он признался Избранному, что очень жалел о своём малодушии, когда отказался идти с ним на Ирдорат.

После того, как суета наверху улеглась, наш герой вновь вышел на палубу. Готард и Мигель как раз закончили закреплять при помощи канатов сложенные на палубе ящики. Видно, трюма жадным купцам показалось мало. Несмотря на перегрузку, судёнышко шло легко. На его единственной мачте, сильно смещённой в сторону кормы, были подняты два прямых паруса, а над длинным бушпритом — три треугольных, установленных один за другим. Как они там называются, Избранный не помнил и ни сколько не беспокоился по этому поводу. Его больше интересовало другое. Он приблизился к старым знакомым и поздоровался. Потом, не утерпев, спросил:

— Как вы тут очутились, парни?

Здоровяк Готард пожал плечами.

— Надоело мне в Воровской гильдии быть мальчиком на побегушках, я и ушёл, — ответил он.

— А на маяке кто?

— Джек. Он давно уже вернулся. Говорит, Хаген его упрашивал остаться, машину построить, чтобы воду откачать из какой-то старой шахты. Но он заскучал по своему маяку и пришёл назад. Даже на награду не польстился, старый чудак!

— Мигель, а ты как здесь? Мы же с тобой в Яркендарской бухте в последний раз виделись, когда нас орки туда привезли.

— Да вот они на этой самой посудине несколько дней назад там объявились. Еду доставили, выпивку, одежду и предложили обменять всё это на золото. Ещё сказали, что скоро пойдут на Южные острова. Я и упросил их взять меня с собой за несколько самородков, — пояснил алхимик-недоучка.

— Странно. Пираты считали, что никто не знает, как пробраться с моря в их бухту. Там же мели кругом, скалы и стаи морских драконов! — сказал Избранный.

— А вот он Кантару карту какую-то принёс, — махнул Мигель головой в сторону Готарда.

— Карту?

— Ага. Я её у воров взял. Они, говорят, прошлым летом её у какого-то одноглазого типа на рынке вытащили, — спокойно проговорил нордмарец.

— Так ты, выходит, мало того, что сбежал от Ларса, так ещё и обокрал его напоследок? — нахмурил брови Победитель Драконов. — А ты, оказывается, подлый сукин сын, Готард!

— Уж какой есть, — невозмутимо пожал плечами здоровяк и вернулся к работе.

Потом потянулись одинаковые, как стрелы в колчане опытного стрелка, дни плавания. Ветер дул ровно, в штиль "Гарпия" не попадала. Штормов, подобных тому, что разразился после ухода Избранного в подземелья цвергов, тоже не случалось. Гукор, раздув паруса, легко пожирал милю за милей, сопровождаемый скрипом снастей, плеском волн и криками чаек.

Победитель Драконов вначале держался настороженно и даже на ночь не снимал брони. Но постепенно становилось всё жарче, умиротворяющее однообразие пути настраивало на благодушный лад, Кантар и его дружки при встречах были приветливы, хотя редко покидали каюту. Поэтому Избранный вскоре успокоился, засунул арбалет, доспехи и большую часть содержимого сумки в дорожный сундук, купленный накануне плавания у столяра Торбена. Сундук запирался на отличный замок, который невозможно открыть отмычкой. К тому же, Мильтен наложил на него защитное заклинание, так что теперь любой, кто попытался бы ограбить избранника богов, рисковал сильно обжечь свои загребущие руки. Победитель Драконов переоделся в роскошный костюм из мягкой ткани, купленный накануне похода в Проклятые подземелья. В этой одежде было удобно и не так жарко.

При себе он всегда держал лишь две вещи — Глаз Инноса и Рассекающий Тьму.

Большую часть времени путешественник проводил на палубе, предаваясь неге, но при этом ощущая уже подступающую скуку. Её несколько развеивали беседы с Мигелем, на которого, убедившись в его полной непригодности к морскому делу, возложили обязанности повара. Вот с ними бывший ученик алхимика справлялся отменно. При этом у него оставалось довольно времени, чтобы развлекать Избранного своими рассказами.

— Так оно и случается, — распространялся Мигель. — Стараешься, стремишься достичь вершин мастерства, а потом всё идёт насмарку из-за одной единственной ошибки.

"Но я алхимик был, и потому

Иннос, который ввек не ошибётся,

Меня послал в десятую тюрьму…" [21]

Будто обо мне сказано!

А ведь почему со мной так сурово поступили? Думаешь, потому, что после употребления моего зелья почтенный Игнац повредился в уме? Как бы не так! Он и до того был порядком чокнутый. Просто магам не понравилось, что кто-то кроме них стремится к истине.

— Полегче, приятель! Что-то я тебя не пойму. Насколько мне известно, алхимика Константино или, к примеру, торговца зельями Цуриса Круг Огня ни в чём не обвиняет. Да и Саландрила после покаяния за бегство из монастыря оставили в покое. Все они считаются уважаемыми жителями города…

— Да как можно сравнивать! Они же простые ремесленники. Кузнеца Харада или плотника Торбена вон тоже не судят за колдовство. Ну и что? А мы с Игнацем искали истину!

— Знаешь, Мигель, я тоже немного изучал приготовление зелий, и не вижу в этом ничего особенного. Да меня маги сами учили некоторым рецептам!

— Ты просто не понимаешь. Думаешь, что алхимия — это просто наука о приготовлении зелий и снадобий? Ничего подобного! Алхимия — это способ преодолеть несовершенство мира, избавить его от порчи, наведённой Белиаром и его слугами на изначально беспорочное творение Инноса и Аданоса. Это возможность отыскать суть всего, всё объединить в одном, а единое — разделить на составляющие…

— Исправить мир, говоришь? — хмыкнул Избранный. — И как же этого можно добиться, смешивая всякую дрянь в реторте?

— Ты когда-нибудь слышал о Крови Инноса?

— Нет. Только о Слезах Инноса. Даже держал в руках пузырёк с этим веществом.

— Правда? Потом расскажешь подробнее… Однако Кровь Инноса — это совсем иное. С её помощью железо можно превращать в золото, обычную медь — в магическую, а человеку она способна даровать бессмертие. [22] Проходя весь долгий путь приготовления зелья, этап за этапом, алхимик также совершенствует самого себя, преодолевает сомнения, лень и слабость, укрепляет веру в Инноса. Однако рецепт этого удивительного вещества утерян. И уже не одну сотню лет алхимики — истинные алхимики, я имею в виду! — пытаются его отыскать. Некоторые говорят, что тайну Крови Инноса скрывают маги Огня и жестоко карают всех, кто приблизился к её разгадке. Видимо, именно поэтому я оказался на каторге…

— Что-то у тебя не стыкуется! — вновь прервал излияния Мигеля Избранный. — Зачем магам держать в тайне рецепт приготовления средства, которое могло бы помочь им взять верх над силами Хаоса? И почему тебя отправили за Барьер, а твоего учителя Игнаца — нет?

— Наверное, магам их собственная власть дороже, чем дело Порядка и Света. А Игнац, после того, как отведал моего зелья и окончательно свихнулся, стал им уже не опасен.

— На всё у тебя ответ! Ну расскажи, как вы искали истину на дне реторты…

Примерно такие беседы они и вели изо дня в день, пока капитан или кто-то из негоциантов не прерывал их и не отправлял Мигеля на камбуз — готовить обед.

Готарда Избранный старательно не замечал, что, надо отметить, на тесном судёнышке было весьма затруднительно.

Между тем, Южные острова, точнее, восточная их часть, с каждым часом становились всё ближе. Капитан Йорген, в своё время избороздивший не одно море в поисках китов, знал своё дело и вёл "Гарпию" строго по проложенному на карте курсу.

Рен сидел на лавочке возле домишки Гатаны и наблюдал, как небольшой прибрежный посёлок погружается в сон. Вот подвыпившие Тео и Аллигатор Джек, наспорившись до хрипоты и договорившись с утра пойти на охоту, расходятся в разные стороны. Элврих, посовещавшись о чём-то с Гарвеллом и Джимом, расположившимися возле костра, вернулся к ожидавшей его Люсии и в обнимку с ней направился к своему новому дому, выстроенному почти у самого леса. Там уже блеяли овцы, которых Кушрок и Борус пригнали на ночь с пастбища и заперли в загоне.

Когда уже совсем стемнело, Гарвелл и Джим затушили костёр и разбрелись по хижинам. В этот час в посёлке появился капитан Грег. Идя вполне открыто, но при этом стараясь не создавать лишнего шума и не привлекать особого внимания, он направился к жилищу Таны. Рен удивился, хотя уже знал, что Борус и Тана — не муж и жена, как он думал вначале, а брат и сестра. Однако роман Грега со знойной, хотя и перезрелой южанкой стал для него новостью. Впрочем, на такие вещи любопытства Рена, в иных случаях просто безмерного, обычно не хватало. Он тут же выбросил из головы личные дела капитана и принялся смотреть на неисчислимые звёзды, мерцавшие на почти чёрной поверхности небесной тверди.

Было, наверное, уже далеко за полночь, когда из хижины за спиной Морского Дракона донёсся испуганный вскрик Гатаны. Парень вскочил и бросился в тёмный проём двери.

За перегородкой у входа что-то тихо бормотала Хло, наверное, молилась богам. Но Рену нужно было дальше. Он оказался в помещении, где лежал Брэндон и так же, как и утром, сидела возле него Гатана. Правда, её расширенные глаза глядели не на раненого, а в противоположный угол.

Темноту в хижине рассеивал тусклый свет масляной лампы. В его неверных лучах явственно виднелась полупрозрачная фигура невысокого крепкого человека с широким лицом обитателя Южных островов. Он стоял, опустив руки, и с укоризной смотрел на свою вдову.

Рен сделал шаг вперёд.

— Доброй ночи, уважаемый купец, — сказал Морской Дракон, обращаясь к призраку. — Не мог бы ты поведать нам, что привело тебя сюда в столь поздний час? Почему бы тебе не отправиться в Обитель Света, чтобы вкусить покоя, уготованного Инносом для всех честных людей?

Призрак, так же молча, медленно повернул лицо в сторону парня. Постоял так ещё немного, а потом, сделав приглашающее движение рукой, прошёл мимо него к стене и исчез в ней.

— И вот так каждый раз! — взволнованно выдохнула Гатана.

— Рен, пожалуйста… — начал Брэндон, но Морской Дракон не стал его слушать. Стремглав бросившись к двери, он покинул хижину и успел заметить едва различимую в темноте фигуру Титуса Гроша, удалявшуюся в сторону моря.

Стараясь не упустить призрака из вида, Рен последовал за ним.

Приведение достигло полосы прибоя и, не сбавляя шага, двинулось дальше. Вода дошла призраку вначале до колен, потом до пояса, но глубже он уже не погружался. Так и пошёл вдоль обрывистого берега, повернув направо, к Северному пляжу.

Рен по воде ходить не умел, поэтому после нескольких шагов ему пришлось плыть. Но от призрака, едва белевшего смутным пятном над поверхностью воды, парень старался не отставать. Плыть в одежде и с оружием было неудобно, но он привык к таким упражнениям. К тому же, магический пояс, входивший в снаряжение каждого пирата, помогал держаться на плаву. Правда, не умеющим плавать и испытывающим страх перед водой он помогал мало. Но Рен-то плавал превосходно и не боялся моря даже после встречи с морским чудовищем, чуть было не стоившей ему жизни.

Плыть пришлось долго, и Рен порядком устал. Добравшись до Северного пляжа, призрак Титуса начал удаляться в сторону открытого моря и вскоре исчез, погрузившись в глубину в том месте, где на дне покоился его когг, отнесённый штормом от прибрежных скал, что положили конец его плаванию.

— Мог бы и сам догадаться, ядро мне в глотку! — укорил себя за несообразительность Рен и погрёб к берегу, отплёвываясь от солёной воды.

Плыть в темноте назад ему не хотелось, и потому молодой пират решил переночевать в полуразрушенной хижине, всё ещё стоявшей под скалами на краю Северного пляжа. Сняв предохранительную обёртку с факела, он осветил убогий приют жертв кораблекрушений. Здесь было всё по-прежнему, разве что дыр в крыше прибавилось. Возле старой покосившейся койки темнел полусгнивший сундук, обитый полосами ржавого железа. В нём прошлой осенью Рен отыскал дневник старого пиратского капитана, некогда погибшего на этом берегу. В углу валялось несколько поленьев и брошенная кем-то треснувшая деревянная кружка.

Развесив одежду для просушки, Морской Дракон улёгся на койку и вскоре крепко уснул…

На рассвете в хижине, совершенно бесшумно ступая босыми ногами, возник высокий смуглый человек с начисто лишённой волос головой. В руке он держал короткий кривой меч. Незваный гость остановился над спящим Реном и замер, задумчиво глядя на него и теребя висевшее на изуродованной шрамом шее ожерелье из зубов аллигатора. Покрытое затейливой татуировкой лицо пришельца не отражало никаких чувств, длинные сильные пальцы цепко сжимали рукоять оружия…

Рен молнией слетел с койки, едва не разрушив это ветхое ложе. Парень замер на полусогнутых напружиненных ногах и повёл из стороны в сторону остриём длинной шпаги, невесть как оказавшейся в его руке. В хижине, кроме Рена, никого не было. Ветерок вяло шевелил края старой парусины, составлявшей кровлю, и листья росшей напротив пальмы. Справа, на дальнем конце пляжа, раздавались звуки, свидетельствовавшие о присутствии там нескольких аллигаторов. А слева доносился приближающийся скрип уключин.

— Приснится же… — буркнул Рен, однако на всякий случай внимательно осмотрел песок вокруг хижины. Не обнаружив никаких следов, оделся и вышел на пологий песчаный берег, к которому уже причаливала лодка.

Лодка принадлежала Гарвеллу. Кроме самого владельца, на ней прибыли Аллигатор Джек, Дарион, Спиро и Гатана. Джек, едва выпрыгнув на песок, заметил в отдалении пару столь ненавидимых им рептилий и с криком: "Опять эти мерзкие твари!" бросился истреблять аллигаторов.

Гатана, опершись на руку верного Спиро, покинула лодку и приблизилась к Рену.

— Тебе удалось что-то выяснить? — с надеждой глядя на парня, спросила она.

— Похоже, твой муж обижен на то, что его не похоронили как следует. Его кости ведь до сих пор лежат среди обломков судна?

— Да, это так, — потупила глаза женщина. — Ночью "Заатан" выбросило на скалы. Но утром, когда закончился шторм, оказалось, что его отнесло далеко от берега. Мы ничего не смогли сделать…

— Значит, придётся мне, — вздохнул Рен. — Дарион, ты приготовил зелье?

— А как же! — самодовольно ухмыльнулся тот. — Весь вечер вчера провозился.

Он протянул Морскому Дракону маленькую стеклянную бутылочку, в которой плескалось нечто мутное, тёмно-зелёного цвета.

— Надеюсь, ты не отравишь меня этой гадостью, — с сомнением рассматривая содержимое сосуда, проворчал Рен.

— Не сомневайся! — уверенно отвечал Дарион. — Зелье уже испытанное. Его рецепт узнал во сне сам Ю-Берион, а потом сообщил Кор Галому. Тот сварил зелье и напоил им Гор На Драка, чтобы тот выяснил, нельзя ли выскользнуть за Барьер под водой, у самого морского дна.

— И что, выяснил?

— Выяснил… Его потом целый месяц от магических ожогов лечили. Зато не захлебнулся…

— Это утешает. Но ты-то как узнал рецепт?

— Кайну, который помогал Кор Галому в лаборатории, нужно было отковать одну хитрую штуковину — подставку какую-то, чтобы во время работы не держать в руках колбы со всякой едкой дрянью. А то его наставник, когда увлекался, иной раз лил разную отраву бедняге на пальцы… Никто из послушников, знавших кузнечное ремесло, не брался помочь ему. Тогда вызвался я. И условие поставил, что Кайн взамен достанет рецепт этого зелья.

— Предусмотрительный ты, приятель! — похвалил Рен Дариона. Затем обратился к молодой женщине, — Госпожа Гатана, не найдётся ли какого-нибудь мешка, чтобы сложить в него кости почтенного Титуса?

— Нет… Я как-то не подумала, — слегка побледнев, ответила варрантка.

— Вот, возьми. Я в неё улов складываю, — сказал Гарвелл и подал Рену сумку, сделанную из двух слоёв мелкоячеистой рыболовной сети.

Морской Дракон засунул сумку за пояс и открыл бутылочку с Дарионовым зельем. Понюхал, скривился от неприятного запаха и, собравшись с духом, залпом проглотил зелёную жидкость. Постоял, прислушиваясь к своим ощущениям.

— И что теперь?

— Теперь набери в грудь побольше воздуха и ныряй, — пояснил Дарион. — И поторопись, оно не очень долго действует.

Рен вдохнул как можно глубже, рыбкой нырнул с борта лодки и быстро поплыл в глубину. Уже в полёте он услышал, как Аллигатор Джек, лишивший жизни ни в чём не повинных пресмыкающихся, самодовольно произнёс, приближаясь к лодке:

— Вот примерно так нужно разбираться с этими чудовищами!..

Вначале дно уходило вниз полого, но через несколько саженей склон завершился крутым обрывом. Рен сильными гребками толкал тело в глубину. Вскоре впереди и внизу показалось что-то большое и тёмное. Это были обломки судна. Дышать пока не хотелось, и пират устремился к погибшему коггу.

При ближайшем рассмотрении стало видно, как сильно изувечено судно. Носовая часть отсутствовала почти полностью, мачт не было, ближе к корме в правом борту зияла огромная пробоина… Цепляясь за планширь, Рен добрался до кормовой рубки и беспрепятственно проник внутрь. Каюта капитана занимала большую часть надстройки и была погружена в темноту. Навстречу пирату, заставив его испуганно выпустить изо рта пузыри воздуха, метнулась крупная рыбина.

Оправившись от испуга, парень начал на ощупь обшаривать помещение. Все попадавшиеся под руку предметы он запихивал в свою сумку, каждый раз с лёгким содроганием ожидая, что в ладони окажется то, для чего предназначался мешок Гарвелла. Однако останков Титуса Гроша не было, и вскоре Рен сообразил, что их здесь и быть не могло — во время крушения купец наверняка находился на мостике. Зато Рен нащупал крепкий сундук, запертый на ключ, и принялся ковыряться в замке отмычкой. Делать это в темноте, да ещё под водой — занятие не из простых. Рен изломал добрый десяток отмычек, когда замок, наконец, открылся с громким щелчком, который он скорее ощутил пальцами, чем услышал.

Запустив руки в сундук, пират принялся выгребать его содержимое, состоявшее, в основном, из тяжёлых даже в воде кожаных мешочков, массивного угловатого предмета и какого-то длинного свёртка. Рен уже довольно долго пробыл без воздуха, но зелье пока действовало, и он, выскользнув из рубки, принялся обследовать дно в окрестностях судна.

На скелет Морской Дракон наткнулся почти сразу же, но, уже было начав собирать кости в сетку, заметил рядом ещё один. Потом, отплыв немного в сторону, обнаружил третий. По обрывкам одежды совершенно невозможно было понять, принадлежала ли она простому моряку или богатому судовладельцу. К тому же, Рен начал ощущать нехватку воздуха. Ему хотелось хорошенько вдохнуть, в груди появилась резь, пока не сильная, но с каждым ударом сердца становившаяся всё острее. Нужно было торопиться. Проведя рукой по лохмотьям, в которые превратили морские обитатели одежду погибшего человека, Рен почувствовал под ладонью толстую цепь. Потянув за неё, он понял, что это не простое украшение. На цепи висел амулет. Больше не сомневаясь, Морской Дракон принялся собирать кости в сетку. О том, что занятие это страшноватое и неприятное, он уже не помнил — зелье Дариона почти прекратило своё действие.

На поверхность воды Рен вырвался, едва не теряя сознание. В глазах темнело, а грудь, казалось, была готова разорваться. К счастью, Гарвелл и Спиро уже гребли изо всех сил, подгоняя лодку к тому месту, где появился отважный ныряльщик. Взахлёб хватая ртом воздух, Рен перебросил добычу через борт и следом перевалился сам, поддерживаемый руками Аллигатора. Дарион и Гатана ждали на берегу.

Вскоре лодка ткнулась носом в песок, и Рен, всё ещё тяжело дыша, приблизился к Гатане и положил к её ногам свою страшную добычу. Она заметно побледнела, но падать в обморок и закатывать истерику, как поступила бы на её месте любая жительница Хориниса, не стала.

Купца Титуса Гроша похоронили прямо здесь, на Северном пляже, у самой скалы. Сверху положили найденный неподалёку большой камень. Дарион как сумел провёл погребальный обряд, а Спиро выцарапал на камне имя и годы жизни своего погибшего хозяина.

Когда всё было закончено, Гатана опустилась на колени рядом с надгробием и дрогнувшим голосом произнесла:

— Прости меня, бедный мой Титус.

В этот миг над могилой возник призрак. Гатана вскрикнула и отшатнулась. Остальные тоже невольно сделали шаг назад. Призрак поднял руку, улыбнулся своей прозрачной улыбкой и исчез, будто втянувшись в надгробный камень…

— Надо потом будет попросить Тео надпись как следует выбить на надгробии. Он говорил, что прежде был каменотёсом… — шёпотом произнёс Спиро, как только все оправились от испуга.

Когда плыли назад, Рен вспомнил об остальной своей добыче, поднятой с морского дна. Он стал один за другим доставать набухшие мешочки и выкладывать их на дно лодки. Потом положил серебряную шкатулку, продолговатый свёрток и ещё несколько вещей, среди которых оказались навигационные инструменты — секстант, компас и небольшая гирька на длинном узловатом шнурке — лаг. Один из мешочков оказался наполнен какими-то неровными угловатыми предметами. Морской Дракон, разрезав кинжалом завязку, заглянул внутрь и радостно воскликнул:

— Магическая руда! Уважаемая Гатана, если не возражаете, её я оставлю себе.

— Конечно, ты заслужил награду. Но руды, пожалуй, будет мало. Возьми ещё навигационные инструменты и вот это, — Гатана извлекла содержимое свёртка — длинную шпагу в чёрных, отделанных серебром ножнах.

Рен принял оружие и осторожно потянул за рукоять, удобную, изящную, но лишённую излишеств. Клинок, по всему долу покрытой мелкой вязью рун, как ни удивительно, совершенно не пострадал от морской воды. На светлой поверхности полированной стали не было ни единого пятнышка ржавчины. Морской Дракон восхищённо вздохнул, а его спутники бросили грести и вытянули шеи.

— Титус купил её у какого-то нордмарца. Говорил, что она сделана с добавлением магического металла и заговорена. Хотел выручить за неё много золота, но всё не мог найти покупателя, — сказала Гатана.

— Продать такое оружие! — изумился Аллигатор Джек. — Якорь мне в жабры!

— Он не умел пользоваться шпагами, да и длинновата она была для его роста, — вздохнув, пояснила женщина.

— Точно, — поддержал её Спиро. — Хозяин всегда предпочитал короткие боевые топоры и абордажные сабли. Они ему как раз по руке были…

Рен поблагодарил Гатану за щедрый дар и принялся подробно рассматривать новоприобретённое оружие. По сравнению с этим клинком его старая шпага смотрелась, как помятый портовый задира рядом с блистательным паладином, всю жизнь посвятившим изучению воинского искусства и самосовершенствованию.

Остров Лесмор предстал перед Избранным в виде череды низких пологих гор, до самых вершин поросших лесом. От берега до подножия ближайшей гряды расстояние было немалое, и всё его также покрывали деревья. На прибрежной равнине они оказались особенно огромными. Даже издалека было видно, как высоко они вздымают свои густые, сочно-зелёные кроны.

Это был северный берег острова. А единственное миртанское поселение, основанное несколько месяцев назад, располагалось, по отрывочным сведениям, собранным в порту троицей купцов-проходимцев, на восточном побережье, в устье большой реки. Туда и направлял капитан Йорген небольшое судно. Моряки носились по палубе, что-то всё время подтягивали, завязывали и ослабляли, постоянно измеряли глубину, опасаясь напороться днищем на подводный камень. А четверо пассажиров тем временем толпились возле правого борта, мешая команде и не отрывая глаз от укутанного буйной растительностью незнакомого берега.

К вечеру заметно ослабел ветер, паруса обвисли, "Гарпия" медленно скользила по гладкой поверхности моря. Капитан наконец-то позволил своим людям перевести дух.

Кантар приказал Мигелю подавать ужин. Накрыть велел не в каюте, а прямо на палубе. Пригласил к столу компаньонов, Йоргена и Избранного, а команде выдал вина.

Мигель забегал туда-сюда с блюдами и горшками, расставляя их на раскладном столике, вынесенном на палубу. Кантар постоянно крутился рядом, давая указания, самолично переставляя посуду и разливая вино. Тем временем совсем уже стемнело, и пришлось принести свечи.

Когда все собрались, встав вокруг стола, Кантар поднял кубок и провозгласил:

— За успешное достижение нашей цели!

— Рановато мы праздновать начали, — проворчал капитан. — Сначала нужно бросить якорь в надёжной бухте, а потом уже поздравлять друг друга.

Однако вино он выпил вместе со всеми и довольно крякнул. Фернандо и Гербрандт сразу же налили ещё, стараясь скрыть своё волнение. Это им удалось не очень хорошо, что не укрылось от глаз Избранного.

— А чего это вас так трясёт, ребята? — с невинным видом осведомился он.

Оба проходимца переглянулись и промолчали. Но тут подал голос Кантар:

— Не обращай внимания! Эти бездельники впервые за демон знает сколько лет покинули Хоринис и теперь дёргаются с непривычки, что так далеко забрались от дома. А может, уже подсчитывают будущие барыши и трясутся от жадности. Что скажешь, Гербрандт?

— Я?! Ну… Это… — растерянно закрутил своей разбойничьей рожей, искажённой отблесками пламени свечей, бывший обитатель Верхнего квартала.

— Видишь! Я же говорил — только о предстоящей выгоде и может думать, — засмеялся Кантар. — Давайте ещё по одной!

После следующего кубка Победителю Драконов вдруг стало нехорошо. Мир странно поплыл перед глазами, а тело начало наливаться липкой тягучей слабостью. Что такое, Белиар подери? Да он в Новом лагере мог всю ночь напролёт глушить с Ларсом рисовый шнапс и утром ещё оставался на ногах. А сейчас от пары кубков готов свалиться под стол!

Избранный пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за край стола, со звоном опрокинув несколько сосудов и половину подсвечников. Обвел глазами собутыльников, будто сквозь туман увидев направленные на него взгляды: недоумённый — капитана Йоргена, выжидающие — троицы торговцев. И только почувствовав тревожную пульсацию Глаза Инноса под одеждой, начал понимать, что происходит.

— Ах вы, шныги! Отравить решили? — морщась, вскрикнул Избранный.

Голос свой он услышал словно через толстый слой шерсти. Точно так же прозвучал и издевательский хохот Кантара. Победитель Драконов потянулся рукой к мечу, но понял, что уже ничего не успеет сделать — сознание меркло, а тело отказывалось повиноваться. Тогда он, собрав в кулак остатки воли, вслепую двинулся к борту.

— Держите его!!! — заорал Кантар.

— Что тут вообще происходит, гром на ваши головы?! — встав на пути бросившегося за Избранным Фернандо, возмутился Йорген.

— Ух ты! Зелье на основе яда болотной вонючки? — забыв про зажатое в руках блюдо с жареной рыбой, которое он собирался поставить на стол, с любопытством предположил Мигель. — Эй, он же утонет!

Перевалившись через борт, Избранный с громким плеском скрылся в тёмной воде. Он уже ничего не чувствовал и не видел. В том числе и того, как следом за ним ласточкой метнулась рослая фигура.

— Как продвигается набор бригады? — поинтересовался Грег, когда Рен в очередной раз забежал зачем-то в форт.

— Рагдар и Сегорн уже согласились. Осталось найти ещё одного человека, — ответил парень.

— Хорошо, они уже приходили ко мне и рассказали, как ты нырял на дно морское. Молодец! Но поторопись, я уже велел завтра начинать погрузку продовольствия и прочих припасов. Дня через два отправляемся, — сказал капитан и вновь повернулся к нескольким пиратам, заканчивавшим починку навеса над батареей. — Вы, отродье гоблина и хромого кусача, в два слоя кладите! А то опять полфорта снесёт первым же ядром. Фрэнсис, ты до конца жизни собираешься отрабатывать своё наказание? Нет? Тогда бодрее шевели ластами, снулая камбала!

На самом деле Грег был вполне доволен тем, как продвигается работа. Покрикивал он исключительно для порядка, картинно уперев руки в бока и притопывая каблуком. Из оттопыренного кармана потрёпанного капитанского камзола торчала, матово поблёскивая медным боком, его знаменитая подзорная труба. Повинуясь внезапному порыву, Рен протянул руку, быстрым плавным движением вытащил инструмент и сунул его себе за пазуху. Потоптался ещё немного за плечом Грега, а потом пробормотал что-то под нос и спустился вниз.

Билл в компании Лукаса и Фина, недавно сменившихся с вахты, сидел в столовой на первом этаже форта и поглощал остывшее жареное мясо. Запивать еду Биллу приходилось простой водой, так как перед новым плаванием капитан в очередной раз попытался установить в команде сухой закон. Запихивая в рот холодное мясо, Билл шустро его пережёвывал, шумно запивал водой и отпускал пару проклятий в адрес капитана и Сэмуэля, не пожелавшего дать ему грога даже за золото. Фин и Лукас со смехом наблюдали за его возмущением и вставляли колкости. От этого приятного занятия их отвлёк Рен, положивший ладонь на плечо Билла и сделавший ему знак выйти наружу. Шныжья Лапа засунул в рот очередной кусок и направился вслед за Морским Драконом.

Тот миновал часового, стоявшего у входа в укрепление, и свернул за угол. Дождавшись Билла, огляделся по сторонам и вытащил подзорную трубу.

— Держи, я выполнил твоё задание!

Билл выпучил глаза и закашлялся, подавившись мясом. Рен от души врезал ему по спине ладонью, и воришке полегчало. Утерев выступившие на глазах слёзы, он оторопело уставился на приятеля.

— Ты что, на самом деле? Рехнулся, да? Я же пошутил! Грег же нас утопит, как щенков!

— Ничего не знаю, — сохраняя невозмутимый вид, заявил Рен. — Ты просил трубу капитана, я её тебе принёс. Теперь ты должен пойти к нему и сказать, что я выполнил твоё задание.

— Пойти к Грегу?!! Слушай, Рен, спрячь куда-нибудь эту проклятую трубу, и забудем обо всём. Идёт? А если ты хочешь, чтобы я вступил в твою бригаду, то я согласен. Испытание другое сам придумай, какое попроще…

— Знаешь, Билл, что-то я передумал брать тебя под своё начало, — проговорил Рен, повернулся и пошёл обратно в форт.

Поднявшись на батарею, он вновь предстал перед капитаном. Грег как раз обнаружил пропажу трубы и свирепо зыркал глазом, ища, кого бы привлечь к ответу. Завидев Рена, он обратился к нему:

— Слушай, малыш, тебе ни где не попадалась моя подзорная труба? Тысяча демонов! Никак не могу вспомнить, где её оставил…

— Вот она, капитан, — отвечал Рен, протягивая инструмент.

— Отлично! — обрадовался старый пират. — Где ты её нашёл?

— У тебя в кармане.

— Что-о-о?! Ты обокрал капитана?! А как же клятва пирата, якорь тебе в жабры?

— Это была шутка, капитан.

— Шутка? Да за такие шутки… Хм… Впрочем, раз уж ты сам признался… — задумался Грег, оглянувшись на работавших неподалёку Фрэнсиса, Натаниэля, Родрика и Оуэна. Те не знали, валяться ли им от смеха или забиться в какую-нибудь щель, чтобы не попасть под горячую руку.

Чтобы не выставлять себя в неприглядном свете, капитан решил действительно свести всё к шутке. В конце концов, ситуация в самом деле была забавной. Грег фыркнул. Потом ещё раз. И, наконец, расхохотался во весь голос. Вслед за ним облегчённо заржали и остальные пираты.

— Ну, Рен… — задыхаясь от смеха, выговорил капитан, — Вот так учудил! А я уже розыск хотел учинить! С пристрастием!.. Нет, я тоже, конечно, люблю пошутить…

— Признаю, что зашёл слишком далеко, — улыбаясь во весь рот, покаялся Рен.

— Это уж точно… Ха-ха! Ты только смотри, не шути так больше! А не то, видит Аданос, прикажу тебя хорошенько выдрать. Понял?

— Да, капитан!

— Вот и отлично. Ладно, ступай, шутник…

Обрадованный благополучным разрешением этой истории, Рен скатился по лестнице, сопровождаемый испуганным взглядом Билла, покинул форт и остановился возле развалин пирамиды. Задумался.

Раз уж с этим кандидатом ничего не вышло, придётся выполнять задание Тома — драться с Генри. Делать это никакого желания не было. Нет, шансы на победу у него имелись вполне приличные. Генри отличный, очень опытный боец. Но Рен столько повидал и узнал за последнее время! Прочёл несколько заряженных магией учебных пособий по фехтованию и рукопашному бою. Постоянно упражнялся с оружием. Увеличил силу, ловкость и другие способности у отличных учителей вроде магов Воды или того же Аллигатора Джека. Поучаствовал во множестве смертельных схваток с людьми и хищниками. Да и врождёнными способностями бойца Аданос его не обидел. Но драться с Генри, которого уважал сам капитан и на котором, в основном, держался порядок в команде…

Однако парень очень хотел продвинуться в пиратской иерархии, а времени на набор людей Грег дал ему не слишком много. Нужно было решаться.

Прервав его размышления, возле телепортационной платформы, расположенной сразу за развалинами, в голубой вспышке возник Дарион. Он огляделся, заметил Морского Дракона и направился к нему.

— О чём задумался, дружище?

— Да так… Слушай, Дарион, у тебя нет какого-нибудь свитка с заклинанием, чтобы вывести человека из себя, не изувечив его при этом?

— Даже и не знаю… А тебе зачем?

— Понимаешь, я должен настучать по лысине Генри, а как взяться за это дело, не представляю.

— Что он тебе такого сделал? — удивился Дарион.

— Ничего. Просто я должен пройти испытание, чтобы найти ещё одного человека в свою бригаду.

— Понятно. И какой же придурок назначил тебе такое задание? Дай угадаю… Дженкинс? Или, может, Том? Он давно на Генри косится…

— Том, — вздохнул Рен.

— На нём что, свет клином сошёлся? Людей больше нет?

— Есть, конечно. Только мне тут один ещё и не такое испытание придумал. Узнаешь — упадёшь!

— А что, я, к примеру, тебе не подойду?

— Ты?! Даже и не подумал, что ты можешь согласиться… Зачем тебе поступать под начало ко мне?

— Ну, должен же кто-то присматривать за вашей бандой. Иначе вы таких дров наломаете! Привыкли лезть напролом, даже не потрудившись немного пошевелить мозгами. Как в той байке про гоблина: "А чего думать-то? Трясти надо…"

— Неужто мы и в самом деле такие тупые? — возмутился Рен столь нелестным сравнением.

— Нет, конечно. Это я слегка преувеличиваю. Так что, берёшь меня в бригаду?

— Конечно! А испытание?

— Ты его уже прошёл.

— Когда это?

— Не каждый решился бы попробовать моё зелье ныряльщика. Почерк, знаешь ли, у Кор Галома тот ещё был, а рецепт он, видно, второпях записывал. Да и я что-то подзабыть мог вполне, ведь с той поры больше года прошло…

Когда Избранный очнулся, первым делом он подумал об однообразии. В который уж раз он вот так возвращался из небытия! В четвёртый? Или в десятый? Он уже и сам затруднялся ответить. Неужели и всю оставшуюся жизнь ему придётся провести в том же духе — попадая в дурацкие переделки и потом каждый раз возвращаясь с половины дороги к Обители Света?

Глаза понемногу начали различать окружающее. Пробившиеся в сознание зрительные образы отвлекли от бредовых размышлений, совершенно сейчас неуместных, и Победитель Драконов попытался понять, где он и что с ним. Кажется, он находился в лесу. Над головой негромко шептала листва, сквозь которую тускло просвечивало вечернее — или утреннее? — небо. Рядом кто-то завозился, и, с трудом повернув голову, Избранный заметил чей-то тёмный силуэт в паре шагов от себя.

— Ну что, живой? — спросил человек подозрительно знакомым голосом.

Избранный не ответил, все силы употребив на то, чтобы понять, где он слышал этот голос раньше.

— Язык что ли отнялся?

— Не знаю… — растерянно ответил Победитель Драконов, действительно ещё не понимавший, что у него отнялось, а что действует.

— Раз отвечаешь, значит язык шевелится, — усмехнулся в темноте человек.

Избранный наконец понял, кому принадлежит этот голос.

— Готард! Откуда ты здесь взялся?

От удивления он даже зашевелился и понял, что кроме языка у него работают ещё руки, ноги и шея. Да и спина, судя по всему, тоже. Работают, правда, с трудом.

— Он ещё спрашивает! — отозвался Готард. — А кто, скажи на милость, тебя всю ночь волок на себе через эти дебри? Может, король Коборн Первый?

— Какой ещё Коборн? Что ты несёшь? Толком объясни, в конце концов!

— Был, говорят, среди предков Робара такой король… Впрочем, тебя же не это интересует, верно? — хмыкнул нордмарец. — Ты что, вообще ничего не помнишь?

Этот вопрос Избранному уже неоднократно задавали прошлым летом, после того, как Ксардас извлёк его почти мёртвое тело из-под завалов Храма Спящего. Тогда он действительно многое забыл. А сейчас?

— Помню, как плыли на "Гарпии"… Увидели берег… Вино! Кантар что-то подмешал мне в вино! Убью гадину! — при этих словах Избранный хлопнул себя по левому бедру и с облегчением убедился, что Рассекающий Тьму на месте.

— Отлично! Память у тебя тоже в порядке, — одобрил Готард. — Убийство Кантара тебе, к сожалению, придётся отложить на некоторое время. Но ход событий ты восстановил верно. Так оно примерно и было. А потом ты упал за борт — самое разумное, что тебе оставалось, должен признать. Мне пришлось прыгнуть следом, чтобы ты не захлебнулся. На судне произошла какая-то свалка, и это дало мне время вытащить тебя на поверхность и отплыть подальше. Когда они начали стрелять, мы оказались уже достаточно далеко, да и темно было…

— Не понимаю, зачем тебе понадобилось меня спасать! — перебил нордмарца Избранный.

— Смелый ты парень. Уважаю таких. Да и Ларс с меня голову снимет, если с тобой что-то случится.

— Ларс? Но ведь ты же сбежал из гильдии!

— Точно. Сбежал. По приказу Ларса. Он мне велел пристроиться в команду к этим проходимцам и проследить за ними. Даже карту, которую воры стащили у одного из пиратов, отдал. Для правдоподобия и чтобы легче было доказать Кантару мою полезность. А когда Ларс узнал, что ты поедешь на их корыте, вызвал на встречу в таверне и пообещал из моей шкуры перчаток наделать, если я позволю тебе свернуть шею. Вот так-то.

— Хм… Что ж, извини. Я думал о тебе слишком плохо…

— Пустяки. Я же сам изо всех сил этого добивался. Ты как, в себя пришёл? Идти нужно, а у меня уже сил нет тебя тащить. В тебе ж пудов шесть костей и мышц, клянусь Инносом! А тут ещё зверьё всякое набрасывается. Хорошо, хоть броня твоя на гукоре осталась, а то бы я точно надорвался.

— Да, броню жалко… — немного невпопад ответил Избранный и сделал попытку подняться на ноги. Удалось это ему не сразу, однако он всё же справился. Правда, влажная, покрытая листьями, мхом и опавшими сучьями поверхность почвы так и норовила вырваться из-под ног.

— Пожалуй, дойдём потихоньку, — подвёл итог своих усилий Победитель Драконов. — Кстати, куда мы идём?

— К устью реки, где паладины основали крепость. Куда здесь ещё идти? Берег от нас слева, горы — справа. Доберёмся как-нибудь.

— Где тебя демоны носят? Капитан велел скорее заканчивать погрузку! — Такими словами приветствовал Генри запыхавшегося Рена, как только тот появился на пристани.

— Дракон всё не может вырваться из объятий своей смуглой красотки! — хохотнул Гаретт. Он стоял у сходней, держа в руках свиток пергамента, на котором был записан перечень грузов, предназначенных для очередного рейда к Южным островам.

— Что грузить-то? — слегка покраснев и сердито покосившись на Гаретта, спросил Рен.

— Как что?! — возмутился Генри. — Вот целая куча ящиков, и бочонки с водой не все ещё перенесли. А парни уже с ног сбились…

Морской Дракон не стал дальше слушать ворчание Генри. Он направился к куче груза, у которой возились несколько пиратов и, кивнув очень кстати появившемуся у причала Кушроку, принялся за работу. Орк понял его без слов, легко подхватил тяжёлый бочонок и потащил на "Снеппер". Пираты при виде этого зрелища одобрительно заворчали.

К сумеркам погрузка была закончена. Капитан в сопровождении Гаретта и Генри прогулялся в трюм, лично всё проверил и остался доволен. Оставив на судне усиленную вахту, остальным пиратам он приказал отдыхать, а с рассветом быть готовыми к выходу в море.

Вскоре уставшие ловцы удачи спали, расположившись в помещениях форта. Лишь двое часовых у входа и несколько вахтенных на борту вынуждены были бодрствовать. Однако усталость брала своё, под утро люди клевали носами, едва обращая внимание на происходившее вокруг.

А зря! Будь хоть кто-то из пиратов настороже, он смог бы заметить высокую гибкую фигуру, выскользнувшую из леса возле развалин пирамиды. Прячась в тени камней, брёвен, оставшихся на причале пустых ящиков, он, где ползком, а где стремительными перебежками, добрался до сходен и проник на палубу. Трое пиратов о чём-то лениво переговаривались, собравшись на носовой надстройке. Ещё один попросту спал, привалившись к мачте. А последний стоял спиной к незваному гостю и, облокотившись о борт, смотрел в сторону моря, на поверхности которого дрожали отблески лунных лучей, пробивавшихся сквозь скрывшие ночное светило облака.

Укрывшись в тени кормовой рубки, пришелец бесшумно извлёк свиток с заклинанием. Пират вдруг почувствовал неодолимую сонливость и, непрерывно зевая, сполз на гладко выскобленные доски. Усыпивший его человек метнулся к люку. Никто не заметил, как лунный луч тускло отразился на его лишённой волос голове, не услышал тихого скрипа петель.

Оказавшись в трюме, человек на ощупь пробрался в самый дальний угол, забился в щель между ящиками и достал маленький стеклянный флакончик. Вытащив пробку, он проглотил содержимое сосуда, устроился поудобнее и замер. Вскоре дыхание его замедлилось настолько, что он мог бы показаться мёртвым. Однако пробравшийся на пиратское судно непрошенный гость оставался жив. Он только впал в оцепенение под действием магического зелья, так что мог перенести длительное плавание без еды, питья, движения и прочих проявлений своего присутствия.

Остаток пути Избранный проделал, поддерживая Готарда. Парень получил рану во время одной из схваток с местными болотожорами — более крупными и пёстро окрашенными, чем те, что водились на Хоринисе. Лечебных зелий у них уже не осталось. Запасы Избранного уплыли вместе с "Гарпией", а те, что имел при себе Готард, быстро подошли к концу. Поэтому рваную рану на бедре удалось исцелить не до конца. В густой влажной жаре душного южного леса она постоянно воспалялась и нарывала. Лекарственных трав, изредка попадавшихся в тени исполинских деревьев, хватало лишь на то, чтобы не допустить нагноения.

Готард, хоть и сильно страдал от раны, держался молодцом. Он старался как можно меньше наваливаться на плечо Победителя Драконов, в уныние не впадал и ещё умудрялся осматриваться по сторонам, чтобы вовремя заметить возможную опасность. К счастью, когда они миновали широкую полосу прибрежных болот, идти стало легче. Буйно разросшиеся на большой высоте густые кроны пропускали слишком мало света, и подлесок здесь был редким. Правда, то и дело на пути попадались толстенные поваленные стволы и нагромождения замшелых валунов.

Несколько дней спустя, грязные, измученные, изжаленные москитами и кровяными шершнями, они вышли на берег реки. По сравнению с любой из рек Хориниса и теми ручьями, что попадались им по дороге, она казалась очень широкой. Накануне прошёл сильный ливень, и теперь вздувшийся поток проносил мимо усталых путешественников обломанные сучья и целые стволы деревьев, охапки лиан, труп болотной крысы, похожий на тыкву плод и прочий хлам. Над противоположным берегом нависала тёмно-зелёная стена леса, кое-где уже прореженная топорами лесорубов. Слева, в направлении моря, берег стремительно удалялся и становился более холмистым и возвышенным. Там над вершинами деревьев поднимались неровные зубцы каких-то не то недостроенных, не то полуразрушенных башен.

— Кажется, добрались, — выдохнул Готард.

За последние дни он совсем сдал и теперь с трудом сохранял стоячее положение, опираясь на плечо Избранного. Не желавшая заживать рана и непривычная влажная духота лишали северянина остатков сил. Победитель Драконов, напротив, чувствовал себя гораздо лучше, чем в начале пути. Он убедился, что на его бойцовские способности, навыки и память колдовское зелье Кантара почти не повиляло. Хуже было с магическими возможностями. Запас маны уменьшился настолько, что даже самое простое заклинание исчерпывало его полностью. Руны паладинов, из которых у него при себе имелись Святой свет и Магический огонёк, совсем не желали слушаться. А свитков с заклинаниями не осталось вовсе, за исключением единственного, позволявшего на некоторое время стать кровяным шершнем. Остальные запасы магических свитков, зелий и прочих средств лежали в сундучке на борту находившейся теперь неизвестно где "Гарпии".

— Реку нам не переплыть, — задумчиво проговорил Избранный. — Течением вынесет в море. Я-то ещё доберусь как-нибудь до берега, но тебя вытащить могу и не суметь.

— Так плыви один. А за мной вернёшься, когда найдёшь помощь, — ответил Готард.

— Наверное, так и придётся поступить. Но вначале пройдусь вдоль берега. Может, найду пару подходящих брёвен, плот сделаем…

Сказав это, он посадил нордмарца возле большого древесного корня, похожего на выступающую из земли широкую доску, и нырнул в заросли. Мокрая красная почва норовила выскользнуть из-под ног, а увитые лианами кусты нипочём не хотели пропускать человека. Однако Избранный двигался достаточно быстро, не создавая лишнего шума. Протискиваясь между ветвей, постоянно пригибаясь, он удалялся от моря, не теряя из виду речного берега. Время от времени останавливался, чтобы хорошенько вслушаться в звуки леса, осмотреться, насколько это здесь было возможно, и принюхаться к слабому ветерку, едва проникавшему сквозь густую зелёную завесу.

Несколько брёвен, попавшихся на пути, оказались трухлявыми, заросшими мхом, грибами и какими-то низкими кустистыми растениями с белыми, лиловыми и жёлтыми цветами, источавшими резкий пьянящий аромат. Свежеповаленных деревьев поблизости, как назло, не наблюдалось, а срубить лесного великана самим нечего было и думать. Не мечами же их сечь! Кусты, составлявшие нижний ярус прибрежных зарослей, для строительства плота не годились совершенно, так как оказались слишком тонкими и водянистыми.

Избранный уже собрался было вернуться назад и воспользоваться планом, предложенным его спутником, как вдруг очередной слабый порыв ветра донёс до его ноздрей запах дыма. Конечно, в напоенном разнообразными ароматами лесном воздухе дым мог и померещиться, но Победитель Драконов решил всё же проверить. Он осторожно продвинулся ещё на полсотни шагов и убедился, что дым не был плодом его воображения. Вскоре обнаружился и его источник — небольшой костерок, горевший на очищенной от растительности прогалине у самого берега. Рядом лежала лодка, до половины вытащенная из воды.

Трое невысоких смуглых парней, сидевших вокруг костра, насторожились, почуяв чужое присутствие. Они потянулись к оружию, но не успели занять оборонительную позицию, как, раздвинув широкие листья, на прогалине появился Избранный. Парни выставили наконечники коротких копий, сгрудившись по другую сторону от костра.

— Привет, ребята! — помахал им рукой Победитель Драконов. Меч он не доставал, справедливо рассудив, что подраться всегда успеется, а пока стоит попробовать договориться добром. Тем более что этим людям сражение тоже, судя по всему, было не в диковинку.

"Ребята" ничего не ответили. Не опуская оружия, они следили за каждым движением странного человека, одетого в грязные обрывки некогда роскошного камзола. Их прикрытые лишь набедренными повязками жилистые тела были напряжены, тёмные глаза на татуированных лицах смотрели настороженно, но без страха. В общем, Избранному эти парни определённо нравились.

— Не хотите здороваться? Ну и ладно! — он уселся возле костра, поводил носом, принюхиваясь к витавшему вокруг аппетитному запаху. — А чего это вы здесь стряпаете? Угостили бы, что ли…

Туземцы при виде столь мирного поведения опустили, наконец, копья. Один из них осторожно сделал шаг вперёд и вдруг произнёс на неплохом миртанском, правда, с заметным акцентом:

— Ты не из людей Железного Глаза? Иначе, видят духи, Шан может забыть о законах гостеприимства.

— Ого! А ты, оказывается, разговорчивый малый! — обрадовался Избранный. — Шан — это твоё имя? И, кстати, кто такой этот Железный Глаз? Видишь ли, я совсем недавно на этом острове, и кроме вас никого тут не знаю…

— Так ты пришёл с моря! — сообразил туземец. — А где твоя лодка?

— Нету у меня лодки, — вздохнул Избранный. — Пришлось её покинуть в спешном порядке. Хотел вот вас попросить перевезти нас с приятелем на другой берег…

— Ты не один? — снова напрягся туземец. Его спутники тоже настороженно заозирались по сторонам.

— Мой друг ранен. Он остался в лесу, неподалёку отсюда.

— Тогда веди его к огню, — немного подумав, предложил Шан.

Потом он сказал что-то остальным туземцам, и те, отложив в сторону копья, принялись палками разгребать жар костра и извлекать из-под него завёрнутые в обугленные листья куски, испускавшие сытный мясной дух.

Избранный не стал больше тянуть время и отправился за Готардом.

Когг "Снеппер" бросил якорь в широкой, продуваемой всеми ветрами бухте у западного берега острова Лесмор. Паруса его были убраны, а чёрный флаг, украшенный оскаленным черепом над скрещенными абордажными саблями, предусмотрительно спущен с мачты.

У левого, обращённого к берегу борта царила суета. Несколько пиратов под чутким руководством изрыгавшего проклятья Мэтта спускали на воду лодку. Делали они это при помощи пары канатов и импровизированной шлюпбалки, наскоро собранной из нескольких толстых брусьев. Других средств для спуска спасательных судов на когге, как и на большинстве произведений миртанских корабелов, предусмотрено не было.

На мостике тем временем капитан Грег напутствовал Рена и четверых членов его команды.

— Как вы знаете, Морган со своими парнями обнаружил вчера селение неподалёку от мыса, защищающего бухту с севера, — сложив руки на груди, вещал одноглазый разбойник. — Жители выпустили несколько стрел и скрылись в лесу. Я приказал на виду у возможных наблюдателей поднять лодку обратно на борт и увёл судно за мыс. Это должно успокоить туземцев, дать вам возможность встретиться с ними и начать переговоры. Надеюсь, вы понимаете, насколько важно сохранять выдержку и осторожность при общении с местными дикарями?

— Да, капитан! — ответил за всех Морской Дракон.

— Хотелось бы верить, что это действительно так. Малейшая ошибка может не только обречь на неуспех всю нашу затею, но и стоить вам жизни!

— Я пригляжу, чтобы эти юнцы не наломали дров, капитан, — важно вставил Дарион, сам бывший не намного старше остальных членов бригады.

Грег насмешливо сверкнул глазом и кивнул бородой.

— Пригляди, конечно. Только не забывай, что главный у вас — Рен. Поэтому подчиняться ему вы должны, как мне! Поняли?

— Да, капитан! — рявкнули хором три человечьих и одна орочья глотка.

— Отлично. Вам надлежит узнать всё что удастся о древних развалинах и заброшенных храмах, а в первую очередь разведать пути к королевскому руднику, чтобы мы не получили удар в спину от паладинов в самый неподходящий момент. А теперь — бегом в лодку! Её уже подготовили… Чего тебе, Генри?

Ближайший помощник капитана уже некоторое время топтался за спинами Сегорна и Рагдара, подавая капитану знаки глазами. Как только парни Рена дружно затопали по трапу, он подошёл вплотную к Грегу и негромко заговорил:

— Дело в Оуэне. Он стоял сегодня ночную вахту и… — Генри замялся.

— Якорь тебе в глотку! Продолжай, не тяни ската за хвост! — подбодрил его капитан.

— Этот олух уверяет, что ночью кто-то прыгнул за борт. Я опросил остальных вахтенных, но никто ничего не слышал. Наших парней я пересчитал, все на месте, — отвечал Генри. Его лысая голова покрылась испариной. Впрочем, на такой жаре ничего удивительного в том не было.

— Наверняка этому сыну трески примерещилось с перепуга. Он вечно от каждого чиха трясётся, — отмахнулся предводитель пиратов.

— Может и так… Однако пару дней назад, когда я послал несколько человек и Ренова орка в трюм, чтобы помочь Гаретту переставить бочки с солониной, волосатый что-то почуял. Он клялся, что в трюме прячется кто-то чужой. Парни пошарили немного по углам, но никого не нашли. Разумеется, над орком посмеялись, да и я не придал его словам значения — волосатый, он и есть волосатый. А теперь вот сомневаюсь…

— Даже если там действительно кто-то был, теперь его нет. Так что поздно сомневаться, Генри. Положимся на милость Аданоса — до сих пор этот парень нас не подводил.

Тем временем лодка с пятёркой разведчиков и парой гребцов отвалила от судна и споро двинулась к берегу. Гребцы должны были пригнать её обратно после высадки бригады Рена, чтобы ценное плавсредство не оставалось на берегу без присмотра. Оставшиеся на когге пираты провожали своих товарищей с тревогой и надеждой. Им самим предстояло много дней болтаться вдоль побережья Лесмора и ждать вестей от разведчиков.

Утлое судёнышко, сшитое из коры, оказалось не рассчитано на таких крупных людей, как Избранный и Готард. Лодчонка почти полностью погрузилась в воду, а на середине реки, где течение было наиболее сильным, лишь чудо и опыт Шана не позволили мутным струям хлынуть через борт. Туземец что-то неразборчиво ворчал на местном наречии и налегал на короткое однолопастное весло. Двое путешественников в меру сил помогали грести, при каждом неосторожном движении опасно раскачивая лодку.

Однако всему приходит конец. После продолжительной борьбы с течением они сумели подогнать лодку к берегу. Шан выпрыгнул за борт и подтащил судёнышко к отмели. А Готард и Победитель Драконов получили долгожданную возможность выпрямить затекшие ноги. Нордмарцу, кстати, стало намного легче после того, как туземцы напоили его зельем из деревянной фляжки, перевязали рану какими-то листьями и поделились с путниками своим обедом.

— Теперь идите туда, — махнул рукой Шан. — Там лес мало-мало вырублен и начинается дорога, по которой таскают брёвна. Идите по ней, и попадёте в поселение своих людей. Можно идти по берегу до причала больших лодок, но лесом ближе.

— Слушай, Шан, ты где миртанский выучил?

— Я хорошему человеку помогал. Наши люди его зовут Брат Леса. Он живёт в дереве на краю поселения. Ещё я нанимался таскать деревья и тесать брёвна для больших лодок. А потом ушёл. Железный Глаз и его люди били нас, забирали плату…

Готард и Избранный переглянулись.

— Ты что-нибудь понял? — спросил Победитель Драконов.

— Похоже, его кто-то обидел, — неуверенно ответил нордмарец и поскрёб пятернёй затылок.

— Да, Железный Глаз многих обидел! — подтвердил Шан. — Наш шаман хотел его наказать, но красный шаман не велел и грозил огнём. А Железный Глаз смеялся. Он плохой человек, остерегайтесь его! И сходите к Брату Леса, он хорошо вас вылечит.

Избранный опять ничего толком не понял, но на всякий случай благодарно кивнул новому знакомому.

— Спасибо, приятель, — сказал он. — Ты нас здорово выручил. Даже и не знаю, чем тебя отблагодарить. Разве что этим…

Победитель Драконов, украдкой вздохнув, стащил с пальца магическое кольцо, обладавшее богатым набором защитных свойств, и протянул его Шану. Больше отблагодарить лесморца за помощь ему было нечем. Не аквамариновый же перстень отдавать, в самом деле! Хотя защитного кольца, слов нет, было жалко.

— Возьми, Шан. Это подарок в память о нашем знакомстве.

Туземец протянул руку и взял кольцо. Повертев его в пальцах, почти сразу почувствовал исходившую от артефакта силу и благодарно просиял. Потом снял с шеи небольшой амулет, искусно вырезанный из рога мракориса, и отдал его Избранному.

— Это знак Людей Древнего Зверя. С ним тебе всегда будут рады в наших селениях и помогут, если нужно. Наши союзники, Дети Полной Луны и Люди Белого Камня, тоже его уважают.

— Ага, это как Улу-Мулу у орков, — сообразил Победитель Драконов, принимая подарок.

— Да, Дети Полной Луны уважают наш знак, как свой Улу-Мулу, — заулыбался Шан, обрадованный его догадливостью.

Пока наш герой и Готард переваривали только что сказанное, лесморец столкнул лодку в воду, сноровисто запрыгнул в неё, даже не покачнув утлую посудину, и погрёб обратно на левый берег реки, где оставил двух своих соплеменников.

— Ты что-нибудь понял? — озадаченно осведомился Готард.

— Похоже, Дети Полной Луны — это местные орки, и племя Шана заключило с ними союз, — предположил Избранный. Впрочем, после виденного на Орочьих островах это его не слишком удивило. А вот Готард был просто поражён. В его родном Нордмаре люди с орками соглашений по доброй воле не заключали и разговаривали в основном на языке оружия.

— Ладно, пошли, — вывел его из столбняка Избранный. — Посмотрим, что здесь за город такой…

До города оказалось действительно недалеко. Они миновали безлюдную вырубку, прошли по довольно широкой дороге, резко выделявшейся среди окружающей зелени ярким цветом утоптанного краснозёма, и вскоре увидели стену города.

Вид это оборонительное сооружение, окружённое очищенной от растительности широкой полосой земли, имело весьма своеобразный. Часть стены была сложена из огромных каменных блоков, вытесанных явно не вчера. Местами кладка являлась, похоже, столь же древней, как и слагавшие её камни. Но кое-где блоки укладывали совсем недавно, не заботясь о сохранении выбитого на них древними строителями ритмичного узора. На всю стену камней не хватило, и с запада, со стороны леса, она представляла собой два ряда заострённых брёвен, вкопанных в землю. Лишь со стороны моря, где в него впадала широким устьем река, укрепления выглядели действительно крепкими и внушительными, а над ними возвышались мачты большого корабля. Но выше мачт и окрестных деревьев возносили свои побитые временем вершины три древние башни, царившие над городом. Стояли они не в ряд, но сгрудились тесной кучкой. Высота всех трёх сильно различалась, что придавало всей картине какой-то мрачной живописности.

— Ну, что, идём? — подтолкнул Готарда Избранный.

— Взгляни, какое дерево! — воскликнул нордмарец, не двигаясь с места.

Победитель Драконов перевёл взгляд в указанном направлении и удивлённо присвистнул. На западном краю расчищенного вокруг города пространства раскинуло ветви настоящее чудо. Дерево это было не таким уж и высоким. Оно не превосходило ростом другие великаны, составлявшие верхний ярус леса, с трёх сторон подступавшего к городу. Но толщина его оказалась невиданной, в несколько сажен, а под исполинскими ветвями вполне разместилась бы небольшая деревушка.

— В приморских болотах Минненталя, где Братство Спящего устроило свой лагерь, мне доводилось видеть большие деревья, — проговорил поражённый Победитель Драконов. — В Яркендаре и на Орочьих островах тоже. Но чтобы такое…

Между тем охрана городских ворот, к которым вела дорога, заметила странных путников. Наверное, стражникам надоело ждать, пока они налюбуются чудесами природы. Одна из деревянных створок приоткрылась, из ворот вышли три вооружённых человека в красных доспехах королевских пехотинцев и направились к пришельцам.

Что в деревушке не всё ладно, Рен и его спутники поняли, как только подошли ближе, и ветки подлеска перестали скрывать от них маленькие, крытые листьями хижины, поднятые на сваях на высоту в полтора человеческих роста. А ещё через несколько шагов стали видны человеческие тела, лежавшие на красном песке между жилищами.

Настороженно оглядываясь и держа оружие наготове, пираты приблизились к одному из убитых. Коренастый смуглокожий человек, одежду которого составляла одна набедренная повязка, если не считать амулетов и татуировок, явно погиб недавно. Как и остальные, лежавшие неподалёку. Оружие их — небольшие топорики, луки и короткие копья — валялось здесь же. Многие, судя по всему, даже не успели ими воспользоваться. Кроме мужчин, на красном песке лежали и две женщины.

— Кто ж это их так? — шёпотом спросил Рагдар, растерянно оглядывая лица товарищей.

Ему не ответили. Только Дарион, склонившийся над одним из тел, проворчал:

— Не остыли ещё. Причём, всех их порубили мечами…

Сегорн тем временем поднялся по шаткой лестнице в один из домов и с любопытством рассматривал немудрящее хозяйство туземцев, а Кушрок и Рен настороженно оглядывались по сторонам, стоя посреди площадки в середине селения. Вдруг орк негромко взрыкнул, привлекая внимание, и указал на заросли, начинавшиеся в нескольких шагах от крайней хижины. Ветви кустов внезапно раздвинулись с лёгким шорохом, пропуская несколько смуглых тел. Воины замерли, направив наконечники стрел на незваных гостей. Рагдар и Кушрок тоже взялись за оружие, а в ладони Дариона забился огненный шар размером с яблоко.

— Постойте! — повернулся к ним Рен.

Убрав оружие, он поднял вверх руки с раскрытыми ладонями и сделал шаг вперёд. Спасла его лишь быстрота Кушрока. Орк, прыгнув вперёд, сбил Морского Дракона с ног. В тот же миг над ними просвистели несколько стрел, а навстречу стрелам полетели огненные шары Дариона и почти сразу же ударила рукотворная молния. Сегорн, выглянув из хижины, быстро оценил обстановку и с диким криком спрыгнул едва ли не на головы местным обитателям, вращая над головой топор. Это решило исход схватки. Туземные воины отступили, растворившись в зарослях. На песке осталось ещё одно тело, только не изрубленное, а опалённое.

— Уходим! — крикнул Рен, едва поднявшись на ноги, и стал пятиться назад, в том направлении, откуда они пришли в это селение.

Остальные двинулись за ним. Дариону и Сегорну пришлось подхватить Рагдара, раненого сразу двумя стрелами. Лишь удалившись на безопасное расстояние, они смогли оказать помощь пострадавшему товарищу, благо, лечебными зельями их перед уходом с корабля снабдили щедро.

— Во мне бы сейчас тоже дырка была, — пробормотал Дарион, врачуя раны. — Хорошо, успел сжечь стрелу на лету…

— Что будем делать? — спросил Сегорн. — Попробуем вернуться или пойдём в другую сторону.

— Возвращаться смысла нет, — покачав головой, отвечал Рен. — У них, похоже, междоусобица. Переговоров точно не получится…

— Их нет воевать между собой, — неожиданно подал голос Кушрок. — Их всех убивать одно оружие. Они не ждать беда, враг приходить тихо.

— А что, при междоусобной войне не может быть внезапных нападений? — хмыкнул Дарион.

— Моя сказать, их убивать одно оружие! — упрямо прорычал орк. — Моя понимать. Враг быть один. Очень быстрый.

— Уж не наш ли это незваный попутчик, о котором болтал Оуэн? — задумчиво предположил Рен.

Сегорн с Рагдаром завертели головами, как будто неизвестный убийца мог именно сейчас появиться из зарослей, со всех сторон обступавших тропу. Впрочем, кто его знает, может быть, и мог.

Лорд Эрих, королевский наместник на Лесморе, расхаживал по просторному кабинету, беспокойно теребя толстыми пальцами пряжку пояса. Это был среднего роста широкоплечий человек, на вид лет пятидесяти. Как и все паладины, свои тяжёлые доспехи он снимал только при крайней необходимости, и сейчас был в них, несмотря на духоту. Только шлем Эрих позволил себе снять, обнажив покрытую остатками тёмных волос лобастую голову. Ходил он порывисто, задевая стулья ножнами длинного меча. В отличие от большинства паладинов он почему-то предпочитал одноручное оружие.

Победитель Драконов расслабленно развалился в кресле, следя за собеседником одним взглядом.

— Что ж, Глаз Инноса кто попало надеть на себя не сможет, поэтому мне придётся поверить твоему невероятному рассказу, — заявил лорд Эрих, резко остановившись перед Избранным. — Так значит, Хоринис удалось очистить от орков?

— Я же говорил, лорд Хаген надеется в ближайшее время возобновить поставки магической руды на материк. Правда, это не так просто. Старая шахта затоплена, в Свободной запасы руды были почти исчерпаны ещё до падения Барьера, а другие месторождения люди Гаронда едва начали разрабатывать. Так что значение вашей работы здесь, настолько я понимаю, по-прежнему остаётся решающим, — сказал Избранный.

— Лестно это слышать, — отвечал наместник, хотя по его тону нельзя было почувствовать, что он действительно польщён. — Только, по чести сказать, с большим удовольствием я бы покинул этот проклятый остров и повёл своих людей на орков, нагло попирающих миртанскую землю! Ты знаешь, что здесь за руда? Это демон знает что такое, а не руда!

Сердито произнеся всё это, Эрих быстрыми шагами направился в угол кабинета, открыл стоявший там сундук, порылся в нём и вернулся к Избранному, швырнув на стол перед ним несколько кусков камня. Победитель Драконов взял один из них и стал с любопытством рассматривать. Обломок был тёмно-бурым с серыми прожилками, среди которых лишь изредка поблёскивали вкрапления привычного синего цвета.

— Да, негусто, — пожал он плечами. — Выход при переплавке, наверняка, невысок?

— Да какой там выход! Гора шлака на каплю металла! — грохнул по столу кулаком лорд Эрих. — А добыча идёт медленно, у Эно — паладина, управляющего шахтой, — слишком мало рудокопов. Доставлять руду приходится едва ли не через весь остров, по реке. У меня всего две баржи, причём одна не вернулась из последнего рейса! Сейчас готовим к плаванию вторую…

— На реке опасно? — уточнил Избранный.

— Вообще-то на королевских картах она называется Дорогой Инноса, но все мои люди называют её Дорогой Чудовищ, а чаще — Дикой рекой. Вот и суди сам, опасно ли на ней!

— И что за чудовища здесь обитают?

— Да полный набор! Мракорисы, гигантские богомолы, пантеры, львы, драконьи снепперы! Виверны! Орки! Ещё какие-то твари! И это не говоря о всякой мелочи вроде гоблинов, шныгов, глорхов и аллигаторов! К тому же местные дикари нас не слишком жалуют.

— Я слышал, они очень обижены на жестокость парня, которого называют Железный Глаз… — вставил Победитель Драконов.

— Кто это тебе сказал? Да, Сентенза иной раз перегибает палку, — сбавив тон, признал лорд Эрих. — Но он верный служака…

— Сентенза?! — вскричал Избранный, вскакивая с кресла. — Сентенза с Хориниса?

— Да… Вы что, знакомы?

— Какого демона этот шныжий выродок тут делает?

— Служит. Он прибыл на купеческом судне во главе нескольких наёмников ещё в начале весны и предложил свои услуги. Людей у меня постоянно не хватает, поэтому я сразу же принял их. Наёмники охраняют лесорубов, дежурят в гавани во время погрузки… Что вы с ним не поделили?

— Ничего особенно. Так, личные разногласия, — уже спокойнее ответил Избранный.

— Надеюсь, ваши разногласия не причинят ущерб делу, — строго проговорил лесморский наместник. — Впрочем, раз уж ты здесь, я хотел бы попросить тебя об одной услуге. Мог бы и приказать, ведь ты паладин. Но человек, одолевший драконов, заслуживает определённого уважения, поэтому я только прошу.

— О чём речь?

— Бартос, капитан, которому поручено снабжать нас припасами и вывозить отсюда руду, ушёл в последнее плавание на старом нефе "Милость Инноса", а вернулся на галеоне "Эсмеральда", который мы уже считали потерянным.

Избранный спокойно выдержал испытующий взгляд маленьких карих глаз Эриха и кивнул. Не заметить стоявшую у причала "Эсмеральду" во время пути от ворот крепости к резиденции наместника сумел бы разве что слепой.

— Галеон — судно крупное, людей для управления парусами и обслуживания пушек надо много, — продолжил лорд Эрих. — Поэтому у меня сейчас острая нехватка крепких парней для охраны баржи. Не мог бы ты помочь нам в этом деле? Разумеется, я щедро оплачу твою службу.

— А что, разве галеон уже выходит в море?

— Пока нет. Только после возвращения барж с рудой. Сначала он должен зайти на Хоринис, а потом, не теряя времени, отправиться в Венгард. Но галеон нуждается в небольшом ремонте. Судно побывало в лапах пиратов, а после — у мятежного герцога Заатанского. Да и оставлять его без крепкой команды в слабо защищённой гавани в столь неспокойное время…

— Ясно. Что ж, я согласен. Но мне нужны доспехи и припасы, а моему спутнику — помощь целителя. Я слышал, здесь есть маг Огня. Может быть, он сможет его вылечить?

— Маг у нас здесь есть. К тому же, Бартос привёз ещё нескольких. Но они заперлись в подвалах древней башни и готовятся к какому-то хитрому обряду, — поморщился лорд Эрих. — Они, видишь ли, обнаружили где-то поблизости сосредоточение сил Хаоса. Тоже мне, новость! Да весь этот остров — один сплошной зелёный хаос! Впрочем, не нам судить о делах служителей Инноса…

— Так нам что, придётся обращаться за помощью к местным шаманам? — непочтительно перебил наместника Избранный.

— Ты в своём уме, паладин?! Они же в Инноса не верят! Лучше отведи своего приятеля к Айно.

— А это кто?

— Друид. Он живёт в дупле огромного дерева к западу от крепости. Тоже довольно сомнительный тип, однако лечит неплохо. Когда в настроении…

— Брат Леса, — хмыкнул наш герой.

— А остановиться пока можете в таверне Сельмы. Вот, возьми на первое время, — с этими словами Эрих выложил на стол кожаный мешочек, в котором звякнули несколько золотых.

— Благодарю, — сказал Избранный, пряча золото. — Когда выходит баржа?

— Через два дня. Капитана зовут Чезаро. Он варрантец, но человек надёжный, мечтает стать паладином. Я предупрежу его о тебе и твоём спутнике. Доспехи и припасы получите накануне отплытия.

— До свидания, лорд Эрих.

Не слушая больше, что там бормочет наместник, Избранный вышел за дверь и сбежал по лестнице на первый этаж здания, построенного, судя по всему, в незапамятные времена, а недавно хорошенько отремонтированного. Спрашивать наместника о Весах Аданоса он не стал, прекрасно понимая, что Эрих о них не слышал ни разу в жизни. Оставалась положиться на свою удачу и волю богов.

Внизу раздавались голоса. Миновав лестницу, Победитель Драконов увидел Готарда, сидевшего за длинным столом в окружении нескольких воинов. Нордмарец был бледен, но язык его работал на редкость ловко, и воины слушали, раскрыв рты. На столе перед Готардом стояло деревянное блюдо с сыром и большая кружка, к которой он время от времени прикладывался.

— А что, орки не заходят в посёлки ваших кланов? — спросил один из воинов.

— Да они и в горах меньше чем по десять рыл ходить боятся! — заявил Готард. — У нас даже особые охотники на орков есть…

— Заканчивай байки травить, — прервал оживлённую беседу Избранный, приближаясь к столу. — Пойдём к друиду, пусть он твою рану посмотрит.

Произнеся это, Избранный неспеша взял с блюда кусок сыра и отправил его в рот. После завтрака, которым их угощали туземцы, времени прошло изрядно. Пока Готард, стараясь особенно не опираться на больную ногу, вставал из-за стола, один из воинов вдруг пристально взглянул на Избранного и замер. Тот в свою очередь тоже мучительно старался понять, где видел этого крепыша с решительным энергичным лицом и жёсткой щёткой светлых, почти белых волос на голове. После нескольких бесплодных попыток в голове подобно вспышке пронеслось воспоминание о первом посещении Старой шахты Рудной долины.

— Дрейк! — воскликнул Победитель Драконов, от неожиданности едва не подавившись недожёванным сыром. — Ты откуда взялся?

— Вы знакомы? — переводя взгляд с одного на другого, осведомился один из воинов, судя по начальственному тону и тяжёлому пехотному доспеху, старший.

— Да… Немного служили вместе, — чуть замявшись, отвечал Дрейк.

— Было дело, — спокойно улыбнувшись, проговорил Избранный. — Дрейк, ты сейчас свободен, я полагаю? Тогда проводи нас к жилищу этого Айно, не сочти за труд.

— Конечно, — торопливо согласился тот и выскочил за дверь вслед за Готардом.

Избранный, кивнув на прощание остальным пехотинцам, также направился к выходу.

Крепость, вернее, укреплённый городок, ставший опорной точкой Миртанского королевства на Лесморе, именовался громко и внушительно — Робарсбург. Правда, обычно никто его так не называл. Так как возведён он был на месте древних развалин, состоявших из трёх огромных башен, остатков стен и ещё каких-то построек, то и звали его миртанцы коротко и просто — Руины. У местных жителей, как уже знали Избранный и Готард от Шана, это место издавна пользовалось дурной славой и называлось Старыми Камнями.

Городок представлял собой несколько зданий из древних каменных блоков и недавно срубленного в окрестных лесах дерева, окружённых защитной стеной, возведённой из тех же материалов. Наиболее основательной постройкой Руин была просторная резиденция наместника, нижний этаж которой использовался в качестве казармы наиболее надёжной части гарнизона и как арсенал. Выделялись добротностью небольшой храм Инноса, два-три купеческих дома, портовые сооружения и деревянная, но прочная и просторная таверна Сельмы, носившая имя "Пристанище путника". Остальные, достаточно немногочисленные жилища города даже по сравнению с домами Портового квартала Хориниса вид имели довольно жалкий. И над всем этим разнородным скопищем человеческих жилищ возвышались мрачные седые громады трёх башен, неизвестно кем построенных в незапамятные времена. На вершине самой большой из них постоянно находился дозорный, обозревавший подступы к городу, в некоторых надземных помещениях обитали наёмники и всякие бродяги, а обширные подвалы недавно облюбовали маги Огня для своих ритуалов, требовавших уединения и сосредоточенности.

На запад из города вели третьи, самые маленькие ворота. Ещё двое ворот выходили, соответственно, на причал, расположенный на востоке, на берегу бухты, и на север — к реке. Через последние Победитель Драконов и Готард впервые попали в Руины.

Едва миновав западные ворота и немного отойдя от стены, путники остановились, не сговариваясь. Избранный и Дрейк пристально уставились друг на друга. Готард, перенеся вес на здоровую ногу, с любопытством переводил взгляд с одного на другого. Первым молчание нарушил Избранный.

— Итак, — сказал он, — как тебе удалось выжить и оказаться здесь? Уж не происки ли это Белиара, извечного врага Порядка и Света?

Уловив в последнем вопросе Избранного иронию, Дрейк ухмыльнулся и ответил:

— Какое дело Повелителю Тьмы до несчастных каторжников. Ни он, ни его братцы даже не почесались, чтобы помочь нам выбраться из переделки. Самим пришлось выкарабкиваться…

— Вам? Так ты что, не один выжил?

— Нет. Кроме меня уцелели Аарон, Ульберт, Сантино, ещё двое стражников и несколько рудокопов. Сначала в Старую шахту прибежал гонец от Гомеза. Он сообщил, что маги Огня сговорились с магами Воды и Болотным братством захватить Старый лагерь, баронов и стражников перебить, а остальных — заставить работать на себя. Ещё он сказал, чтобы мы задержали тебя, если ты появишься в шахте. Будто бы ты со своими дружками были посредниками в этом сговоре, — заговорил Дрейк, покосившись на Готарда. — Ян, разумеется, первым делом велел прикончить находившихся в шахте болотников. Нападения они не ждали, и обошлось почти без потерь с нашей стороны.

Избранный внимательно слушал рассказ бывшего охранника Старой шахты Минненталя. Из его слов следовало, что почти сразу после расправы с гуру и темпларами — стражами Братства Спящего — в шахте всё вдруг затряслось, сверху посыпались камни, начали рушиться лестницы и мостки, а снизу послышался страшный гул и шипение. Когда толчки прекратились, немногие оставшиеся в живых увидели, что снизу быстро поднимается вода. Бросились к выходу наверх, но он оказался заваленным. Вода поднялась почти до верхнего яруса мостков и остановилась. Люди наконец-то смогли оценить своё положение и решили пробиваться к выходу. Успехом эта затея не увенчалась. Огромные глыбы, завалившие вход, оказались очень тверды, а немногочисленные рудокопы и бравшиеся попеременно с ними за кирки охранники быстро теряли силы.

Сколько они там пробыли, ни Дрейк, ни его товарищи по несчастью не могли сказать точно. Вскоре воздуха стало не хватать, последние факелы еле тлели в тяжёлой сырой духоте, люди дышали с трудом. Они уже впали в отчаяние и готовились к смерти, как снова послышался какой-то гул, а вскоре один из рудокопов заметил, что уровень воды начал падать. Потом обнаружилась и причина этого. В стене шахты, с противоположной стороны от бывшего выхода наружу, открылось отверстие, в которое и ушла часть воды. Посовещавшись, все решили воспользоваться этим путём. Идти в неизвестность было страшно, но выбора не было, и люди один за другим стали протискиваться в узкую чёрную дыру, после непродолжительного полёта падая в воду. Потом долго пробирались тёмными тоннелями, потеряв стражника и двух рудокопов, утонувших, заблудившихся во мраке или убитых ползунами. Наконец впереди забрезжил свет. Исходил он от светящихся кристаллов, которых немало встречается в подземельях Хориниса и других частей королевства. Стало легче дышать, начали попадаться грибы, известные среди каторжников как рабский хлеб или пища рудокопа. Время от времени нападали ползуны, но при свете кристаллов и грибниц отбиваться от них стало легче. Люди долго бродили по подземельям, выбирая ответвления, уводившие вверх. И в один прекрасный день заметили клочок вечернего неба, светившегося сквозь узкую щель в толще камня. Здесь порода оказалась помягче, но потребовалось работать несколько недель кряду, питаясь лишь грибами и слизистым мясом ползунов, пока выход не сделался достаточно широким.

— Мы оказались в горах где-то между Минненталем и долиной Хориниса, но в стороне от Прохода. Стали пробираться на юг, избегая селений и торных троп. Среди диких скал южного берега острова нас, голодных и оборванных, подобрали моряки с торгового судна, подошедшего к берегу, чтобы починить повреждённую во время бури оснастку, — продолжил свой рассказ Дрейк. — Нас приняли за королевских пехотинцев, оставшихся от разгромленного орками отряда. Ведь, как и все стражники рудных баронов, мы носили доспехи, некогда принадлежавшие воинам короля. Это для своих отборных гвардейцев бароны приказали выковать ещё и нагрудники в виде зверских стальных масок… Только от моряков мы узнали о падении Барьера и нашествии воинства Белиара.

У нас оставалось с собой немного руды, и мы смогли заплатить за проезд на Южные острова, куда направлялось судно. После долго торчали в каком-то прибрежном селении без золота, работы и при враждебном отношении жителей. К счастью, вскоре к берегу пристал неф "Милость Инноса", мы оказались здесь и уже несколько месяцев служим королю. Мы с парнями сторожим городские стены и охраняем баржи, когда они отправляются за рудой. Не знаю, живы ли Ульберт и Сантино. Баржа, на которой они ушли, что-то сильно задерживается. Хотя, может, ещё вернутся… А рудокопы по-прежнему вкалывают в шахте, но теперь под чутким руководством благородного Эно Шаля.

— И никто не узнал о вашем прошлом?

— Как же, выискался тут один. Старый знакомый Ульберта. Он знал, что того отправили на каторгу…

— И что стало с тем человеком? — с равнодушным видом полюбопытствовал Избранный.

— Говорят, его сожрали аллигаторы, — нехорошо ухмыльнулся Дрейк. — Они здесь вообще почему-то предпочитают питаться теми, кто не держит язык за зубами.

— Ну, нам-то это не грозит, — в тон ему ответил Победитель Драконов. — Мы умеем молчать. Да и подавится нами любой аллигатор.

— Правильно. Нам, парням из-за Барьера, лучше держаться вместе, — согласился Дрейк, заметив, как уверенно Избранный положил ладонь на рукоять Рассекающего Тьму. — А на твоего друга можно положиться?

— Расслабься, приятель! Готард — человек Ларса. Ты ведь помнишь Ларса?

— Ещё бы! Попортили его ребята нам крови в своё время. Впрочем, дело прошлое… Идёмте к Айно. А то стемнеет скоро.

Похоже, капитан Грег сильно переоценил дипломатические способности своего любимца. Рен и его спутники, продвигаясь на некотором удалении от берега, ещё дважды натыкались на селения туземцев. Однако вступить в переговоры не удавалось, местные жители проявляли недоверие и враждебность. Рен, после очередной бесплодной попытки наладить взаимопонимание, уводил своих людей прочь. И почти всё время они чувствовали, как из сумрачной чащи леса за ними следят десятки настороженных глаз.

Коротали ночи под нудное зудение москитов и разноголосые крики сумеречных тварей, подложив под себя кучи сырых ветвей, по очереди охраняя спящих товарищей. К счастью, лесные воины не нападали, чего не скажешь о хищниках. Разведчикам пришлось выдержать не одну схватку с кровожадными ящерами, пантерами и прочими любителями поживиться чужой плотью.

Махнув рукой на дальнейшие дипломатические потуги, Морской Дракон повёл свой маленький отряд к побережью.

— Отойдём подальше вдоль берега, — заявил он, — а потом снова попытаемся углубиться в лес. Там, наверное, обитают другие племена. Может, они окажутся более дружелюбными.

— Попробуем, — одобрил его план Дарион. — Главное, чтобы нас вообще тут не прирезали.

— Замучаются резать! — гордо выпятил грудь Сегорн.

Но его браваду остудило замечание Кушрока.

— Если бы их сильно хотеть убить наша, — проговорил орк, тяжело ворочая клыкастой челюстью, — мы давно бы уже умирать.

— Ладно, что будет, то и будет, — подвёл итог Рен. — Рагдар, ты как? Рана не болит?

— Уже нет. Дарионовы зелья неплохо подействовали.

— Тогда пошли! — сказал Рен, решительно сворачивая с тропы в заросли.

Прорубившись сквозь густое сплетение лиан, древесных ветвей и колючих кустов, преодолев вброд ручей с топкими заболоченными берегами, они в конце концов выбрались на морской берег. Здесь было светло, ласковые волны мягко накатывали на ровный песок пляжа, ветер разгонял прелую духоту леса и приносил слабый запах водорослей. И ещё они перестали чувствовать напряжённое внимание обитателей леса — туземные следопыты, кажется, остались где-то далеко позади.

— Красота-то какая! — щурясь на солнце, протянул Сегорн. — И за каким демоном нас понесло лазить по этим дебрям? Пират должен искать добычу на море, а не в лесу.

— Искупаемся? — предложил Рагдар.

— Давайте, — поддержал его Рен. — Только далеко от берега никому не заплывать! Кушрок, постереги вещи. Не хватало ещё, чтобы нас обокрали, пока мы плещемся…

Они долго барахтались в воде, смывая с себя многодневную грязь и усталость. Потом расслабленно лежали на песке, глядя, как Кушрок с ворчанием полощет в волнах свалявшуюся шерсть.

Солнце уже заметно клонилось к закату, идти сегодня дальше ни у кого желания не было. Пираты развели небольшой костёр, приготовили ужин из порядком уже сократившихся припасов и впервые после высадки на негостеприимный Лесмор хорошенько выспались.

Утро наступило в положенный срок. Вначале оно было хмурым, и казалось, что пойдёт дождь. Однако вскоре тучи удалились в сторону гор, высившихся в глубине острова, оставив после себя на голубом небе лишь белые обрывки облаков.

Идти вдоль берега было нетрудно. Южное побережье Лесмора представляло собой цепь длинных пляжей, отделявших опушку густого леса от полосы прибоя. Кое-где пляжи прерывались низкими отрогами гор, спускавшимися к морю. В таких местах берег был крутым, обрывистым, образовывал мысы и небольшие полустрова, поросшие лесом. Однако вскоре лес кончался, и путники вновь спускались к очередному пляжу.

За одним из таких мысов они и заметили судно. Небольшой гукор сидел на мели в полосе прибоя, сильно накренившись на борт. Мокрые, местами порванные паруса его обвисли, снасти были перепутаны. Но, главное, корпус оказался совершенно цел! В этом пираты убедились, осторожно приблизившись к судну по грудь в воде и внимательно осмотрев его снаружи, а потом изнутри. Никаких следов команды обнаружено не было. Как и судового журнала или других свитетельств, которые прояснили бы судьбу исчезнувшего экипажа.

— "Гарпия", — прочёл Рен название гукора. — Куда же они все подевались?

Ответа на свой вопрос он, естественно, не получил. Исчезновение троицы хоринисских негоциантов, капитана Йоргена, алхимика-недоучки Мигеля и остальных моряков стало лишь ещё одной крохотной каплей в океане тайн и загадок Мордрага. Впрочем, о личностях бесследно сгинувших членов экипажа гукора пираты не имели ни малейшего представления. А вот сама "Гарпия" им понравилась, и они принялись строить планы, как снять судно с мели.

Рен к этому времени уже поднаторел в морской науке. Скип научил его определять местоположение корабля и прокладывать курс, а Грег — разбираться в снастях и управлять парусами. Поэтому парень не сомневался, что сможет отвести свою находку туда, где стоял "Снеппер". Вот только бы она оказалась на плаву…

Возле обиталища друида Дрейк торопливо распрощался с Избранным и его спутником, сославшись на неотложные дела. Они же, поднявшись по лесенке из толстых не струганных плах, очутились внутри ствола огромного дерева.

Жилище Айно оказалось достаточно просторным и порядком захламленным. Столы, многочисленные полки, скамья — всё было завалено какими-то листьями, диковинными плодами, старыми костями, книгами и листами грубой бумаги с изображениями разнообразных животных. Всё это безобразие озарялось довольно ярким светом нескольких магических светильников.

Хозяин этого странного обиталища смешивал что-то на алхимическом столе. Услышав шаги, он обернулся и не слишком приветливо уставился на гостей маленькими тёмными глазками. Это был невысокий сухонький человечек с седыми всклокоченными волосами, одетый в потрёпанную мантию неопределённого жёлто-бурого цвета.

— Что вам угодно, уважаемые? — осведомился друид, насупив редкие бесцветные брови.

— Добрый вечер, почтенный Айно, — вежливо приветствовал его Победитель Драконов. — Не хотели отвлекать тебя от важных дел, но моему другу необходима помощь. Его рана никак не может зажить…

— Рана? — уже более мягко переспросил Айно и взглянул на Готарда. — Показывай, что там у тебя, парень.

Нордмарец начал искать, куда бы присесть. Но вся мебель в жилище-дупле оказалась заваленной разнообразным хламом. Парня выручил Избранный. Он сгрёб кучу свитков, веток, костей и книг с ближайшей скамейки и свалил на стол. Друид при виде такого обращения с предметами своей коллекции недовольно поморщился, но ничего не сказал. Он склонился над ногой Готарда, которую тот торопливо приготовил для осмотра. Осмотрев и ощупав воспалённую, но уже начавшую зарастать рану, Айно покачал головой:

— У тебя на редкость крепкое здоровье, парень. С таким заражением многие отправились на тот свет! Хорошо, что вы вовремя пришли ко мне. Сейчас постараемся всё исправить. Правда, рану прежде придётся вскрыть…

Пока Готард стоически переносил весьма болезненное лечение, Победитель Драконов с любопытством изучал предметы, наполнявшие жилище друида. Особенно его впечатлил огромный потемневший рог какого-то невиданного зверя и многочисленные изображения четвероногих обитателей здешних лесов, выполненные с редким тщанием и немалым искусством.

— Вот и всё. Не так уж и больно было, верно? — сказал тем временем Айно. — Вот это зелье следует принимать в ближайшие три дня по два раза. Думаю, вскоре ты даже и хромать перестанешь.

Готард принялся благодарить, но друид уже перевёл внимание на склонившегося над свитками Избранного.

— Любопытствуешь, юноша? — спросил он.

— Да. Удивительно живые рисунки! — отозвался наш герой. — Скажи, почтенный, сколько мы тебе должны за лечение?

— Хм… Золота у меня и так достаточно. Тратить его здесь особенно не на что. А вот помочь вы бы мне могли… Скажи, тебе приходилось охотиться на диких зверей?

— Конечно… Но я думал, что друиды против убийства животных. Неужели я должен добыть что-то для твоего собрания?

— Друиды, разумеется, против. Как и я, впрочем. Тебе не придётся никого убивать. Только наблюдать, следить, а потом подробно и добросовестно изложить мне свои наблюдения.

— И за кем я должен следить?

— В настоящее время меня интересуют две вещи — некоторые особенности общественного поведения местных львов и состав корма молодых виверн, который приносят им родители, пока они ещё не способны к полёту. Это чрезвычайно важно для моих исследований…

— Здесь водятся виверны? — подал голос Готард. — Я всегда считал, что они — выдумка.

Айно лишь усмехнулся, многозначительно посмотрев на молодого нордмарца. Затем вновь обратился к Победителю Драконов:

— Так что, берёшься? Учти, я тебе сам ещё приплачу за эту работу, и весьма щедро. Но не пытайся меня надуть. Хорошо? Некоторые люди, знаешь ли, способны с первого взгляда распознавать ложь.

— Мне приходилось встречать одного такого, — ответил Избранный, вспомнив Ватраса. — Так что не беспокойся, я буду правдив, как паладин перед ликом Инноса.

— Это надо понимать так, что ты берёшься за работу?

— А куда мне деваться? Всё рано заплатить тебе больше нечем. Золота, которым снабдил нас лорд Эрих, хватит только на пару ночей в местной таверне.

— На эту работу тебе потребуется дня два, не больше. Разумеется, если в точности будешь следовать моим наставлениям. И тогда золота у вас будет столько, что вы сможете купить заведение Сельмы и её саму в придачу, — сказав это, друид засмеялся сухим дребезжащим смехом.

— Ладно, утром я приду к тебе за наставлениями, а сейчас нам пора. Спасибо за помощь.

Путешественники направились к выходу, но Избранный вдруг остановился и вновь обернулся к Айно.

— Послушай, — произнёс он, — из твоих слов я понял, что ты отделяешь себя от друидов. Ты сказал: "Друиды против, и я тоже". Тогда кто же ты?

— Думаю, я не ошибся в твоей наблюдательности, — удовлетворённо проговорил Айно. — Я, конечно же, друид. Но мои пути с другими членами этого сообщества разошлись почти сразу, как я к ним присоединился. Меня интересуют знания и только знания, а что этим парням нужно, демон знает…

— Понятно. И ещё вопрос, — взял вепря за бивни Избранный. — Ты ведь общаешься с местными жителями. Они тебя уважают, называют Братом Леса. Почему же ты не предложил одному из них проследить за твоими зверями? Они ведь лучше знают местные леса и ходить умеют бесшумно.

— Это нелегко объяснить… Видишь ли, по моей просьбе любой из этих замечательных людей хоть целый месяц будет наблюдать даже за самым опасным зверем. И добросовестно перескажет мне всё, что увидел. Только вот видят они не так, как мы. Вернее, воспринимают увиденное. Им везде мерещатся духи леса. Хищников они считают чем-то вроде людей в шкурах и приписывают им человеческие мысли и поступки. Поэтому их наблюдения меня никак не устроят.

— Ясно, — усмехнулся Избранный. — Это как с какой-нибудь горой. Художник видит в ней часть красивого пейзажа, рудокоп — месторождение железа, а военачальник — подходящий рубеж обороны…

— Ты вполне понял мою мысль! — обрадовался Айно. — Думаю, мы будем полезны друг другу.

Вернувшись в Руины, друзья отправились в "Пристанище путника", немного перекусили, сняли на двоих крохотную комнату под самой крышей и уснули как убитые.

Избранный проснулся рано и, оставив северянина досматривать сны, поспешил к Айно. Тот был уже на ногах. Он сразу же принялся объяснять Победителю Драконов, что тот должен узнать о жизни лесных обитателей. Сам друид не мог провести наблюдения из-за нехватки времени и почтенного возраста. Впрочем, последняя причина, как заметил Избранный, больше походила на отговорку. Уж очень стремительно и ловко двигался Айно.

— Никогда в жизни не выполнял таких дурацких поручений… — проворчал Избранный, пробираясь сквозь прореженную топорами лесорубов опушку леса. Тем не менее, он чувствовал, что учёный чудак чем-то ему очень нравится.

Решив, что удалился достаточно, Избранный достал подаренный Лестером свиток превращения в шершня, прочёл заклинание и через мгновение уже висел над землёй, трепеща прозрачными крыльями. Выполнить в этом обличье задания Айно казалось парой пустяков…

— Отправиться бы на этом кораблике куда-нибудь, где ещё никто не бывал, — мечтательно произнёс Рен, когда они расположились на берегу, устроив перерыв в нелёгкой работе. — Открывать неведомые земли, отыскивать сокровища, удивляться невиданным чудесам…

— Так за чем же дело стало? — ответил ему Дарион. — Снимем гукор с мели, сделаем ручкой капитану Грегу с его головорезами — и вперёд. Припасов здесь надолго хватит… Верно я говорю, парни?

Однако Рагдар и Сегорн, услышав такое предложение, особого энтузиазма не выказали.

— Нельзя так по-свински поступать с людьми, которые дрались с тобой бок о бок и делили последний кусок, — заявил Сегорн.

— Да и судёнышко это мало подходит для дальних путешествий, — невнятно проговорил Рагдар, рот которого был набит вяленым мясом. — На нём бы вдоль побережья грузы возить. Удивительно, как они сюда-то добрались. Хотя, может, его где-нибудь здесь и построили?

— Глупости! — фыркнул Сегорн. — Ты взгляни на обшивку — это же горная сосна. Она растёт только у нас в Нордмаре, кое-где на севере Миртаны и на Хоринисе. Думаешь, кто-то волок в такую даль древесину, чтобы построить это корыто?

— Паладины могли… — начал было дожевавший свой кусок Рагдар.

— Если бы они могли, то построили бы ещё один галеон! Или неф, на худой конец, — перебил его нордмарец. — А этот гукор явно принадлежал какому-то торговцу. Взгляни, на нём даже пушек нет. Ты когда-нибудь видел королевское судно без пушек? А ещё в неведомые страны собрались на этой посудине…

— Да бросьте вы спорить! — воскликнул Рен. — Я же просто так сказал. Неужели вы думаете, что я могу предать капитана Грега?! И Хло тоже оставлять не собираюсь.

— А моя хотеть в дальние земли, — заговорил вдруг Кушрок. — Много видеть новый. Драться с враги…

— Ну, уж врагов Грег тебе и так обеспечит, будь спокоен, — утешил орка Дарион. — Ладно, парни, отдохнули — пора за работу. В трюме ещё демонова куча ящиков.

— Особая бригада грузчиков… — проворчал Сегорн, поднимаясь на ноги.

Люди Морского Дракона вновь дружно принялись разгружать застрявшую на мели "Гарпию". Вытаскивать ящики и бочонки из трюма сильно накренившегося судна, а потом выносить их на берег, бредя по пояс в воде, было нелегко. Но к вечеру они справились с этим. Убрали с мачты обрывки парусов, закрепили гукор на месте при помощи якорей и канатов, чтобы облегченное судно не снесло ночью в море, если вдруг начнётся шторм. И лишь после этого позволили себе начать устраиваться на ночлег.

Пока Кушрок таскал дрова, Рагдар с Дарионом обыскивали груз "Гарпии" в поисках съестного, а Сегорн готовил ветки и пальмовые листья для постелей, Рен решил осмотреть ближайшие окрестности. Солнце уже скрылось за мысом на западе, и вскоре должна была наступить темнота. Но Морской Дракон не собирался отходить далеко от опушки леса, где пираты разбили лагерь. Он только хотел убедиться, что рядом нет ничего опасного. По здравому размышлению, об этом стоило позаботиться раньше, перед началом разгрузки гукора. Однако лучше поздно, чем никогда.

Рассудив так, Рен предупредил друзей и растворился в густой тени деревьев. Он обошёл стоянку полукругом, стараясь двигаться как можно тише. Остановился около ствола толстенного дерева, прислушался. Где-то неподалёку хрустел сучьями Кушрок, набиравший очередную вязанку дров для костра. Высоко наверху, в кронах, уже утонувших в сумраке, раздавались странные крики проснувшихся ночных животных. Других звуков, способных вызвать тревогу, до Рена не доносилось. Запах древесной гнили и незнакомых цветов действовал успокаивающе. Тем не менее, молодой пират напрягся. Он ощущал что-то такое, что заставило его насторожиться, будто заговорило какое-то шестое чувство, предупреждениям которого он уже начал доверять.

Рен, стараясь не делать резких движений, снял с плеча лук и наложил стрелу на тетиву. Стал пристально всматриваться во всё более сгущавшуюся темноту. Вдруг он почувствовал сзади чьё-то присутствие, но, не успев обернуться, получил сильный удар по затылку и рухнул, уткнувшись лицом в прелые листья.

Возникший над распростёртым телом Мрако удовлетворённо хмыкнул, подобрал оброненный Реном лук и ловко обыскал пирата, присвоив его оружие, пояс и сумку. Морской Дракон едва слышно застонал. Тогда Мрако своей короткой саблей, тяжёлой рукоятью которой он и угостил парня, отрубил кусок свисавшей с дерева лианы и сноровисто связал Рену руки. Достал откуда-то небольшой предмет, пробормотал несколько слов на непонятном языке, богатом раскатистыми и рычащими созвучиями, и вскинул вверх руки…

Сегорн, Дарион и Рагдар уже уютно расположились вокруг костра, когда из зарослей с треском и сопением вывалился взъерошенный орк.

— Там… где Рен ходить — синий огонь! — выдохнул Кушрок, скаля клыки. — Бежать скорей! Помогать!

Пираты вскочили, хватаясь за оружие.

— Какой огонь? Объясни толком! — потребовал Дарион.

— Моя не знать! Колдовской огонь! Бежать быстрее!

Прорычав это, Кушрок с топором наперевес вновь вломился в заросли. Остальные зажгли факелы и устремились следом, едва не теряя из вида орка, шаги которого сделались бесшумными, как только он миновал густую опушку.

Сегорн, бежавший первым, едва не врезался в широкую волосатую спину внезапно остановившегося Кушрока.

— Это здесь! Наша совсем опоздать! — хрипло выговорил орк.

Пираты стали осматривать землю около корней большого дерева. Нашли они лишь примятые листья и стрелу с переломленным древком, но и этого хватило для понимания того, что их предводитель попал в беду.

— Наша скорей бежать! Искать! — рявкнул Кушрок.

— Куда бежать? Здесь, кажется, не обошлось без магии… А это что за демон?

Дарион осветил факелом свисавшую сверху лиану, стебель которой оканчивался гладким косым срезом. Пират перевёл взгляд вниз и, быстро наклонившись, поднял несколько почерневших обломков.

— Что ты там нашёл? — спросил Рагдар.

— Похоже на осколки какой-то каменной плитки. Горячие ещё! Я же говорил — магия.

— Рена похитили! Где нам теперь его искать? — воскликнул Сегорн.

— Не знаю пока. Но в любом случае нужно дождаться утра.

— Моя слышать давно, ещё на Заатане, здесь есть старый храм. Проклятый место! — заявил Кушрок. — Может, Рен там? Надо бежать! Моя видеть в темноте, вы — бежать за мной!

— Ты точно знаешь, в какой стороне этот храм? — спросил Дарион. — Тогда почему же сразу не сказал? Нам бы не пришлось искать проводника среди местных жителей и нарываться на неприятности.

Кушрок сразу сник.

— Моя не знать, — понуро проворчал он. — Моя первый раз на этот остров…

— Тогда пошли ужинать и спать. Мы не поможем Рену, если будем носиться по ночному лесу, как очумелые, и ломать в темноте ноги. Выйдем на рассвете.

Больше возражений ни у кого не нашлось.

Крупный кровяной шершень с натужным гудением вылетел из леса. Было видно, что он очень устал — прозрачные перепончатые крылья едва удерживали в воздухе тяжёлое мохнатое тело. Когда впереди сквозь древесные стволы показались тёмные башни Руин, за которые уже закатывалось Око Инноса, шершень остановил свой полёт. Воздух и кожистые тёмно-зелёные литься кустарников осветила яркая вспышка, и там, где только что висело крупное насекомое, возникла человеческая фигура. Избранный выполнил поручение друида Айно.

Большую часть дня он провёл, кружа вокруг львиного семейства и с любопытством наблюдая, как вожак утверждает свою власть над молодыми самцами, делит мясо, принесённое львицами, и возится с котятами. А к вечеру слетал к логову виверн, о котором ему рассказал друид, и как раз успел к вечерней кормёжке детёнышей. Он осмотрел логово на предмет старых костей, оставшихся от прежней добычи крылатых ящеров, и едва сам не угодил к ним на ужин. Теперь он вернулся к своему нанимателю, донельзя усталый, но удовлетворённый качественно выполненной работой.

Что-то мурлыкая себе под нос, Избранный поднялся в дупло отшельника-друида. Но едва он вошёл туда, как хорошее настроение его мигом улетучилось.

Темноту в жилище Айно рассеивал только один светильник. Остальные тускло мерцали на полу, под слоем сброшенных со столов и полок свитков, засушенных листьев и прочего милого сердцу учёного друида хлама. Крышка одного из столов была заметно обуглена едва ли не наполовину, а в воздухе витал тяжёлый запах, живо напомнивший Избранному Чертоги Ирдората и Проклятые Подземелья.

Едва оглядевшись, Победитель Драконов бросился к Айно, лежавшему на койке, представлявшей собой кусок натянутой на деревянную раму парусины. При его приближении друид слабо пошевелился.

— Ты пришёл… — проговорил он, с трудом приподняв голову. — Ну, и как там львы?

— К Белиару львов! — рыкнул Избранный. — Что здесь произошло?

— Приходил тут один… в чёрном… Про твою душу, между прочим… Выспрашивал, куда ты направился…

— Вот демон!!!

— Да, на демона он здорово смахивал… хоть как будто и человек…

— Что он с тобой сделал?

— Не знаю… зелья не действуют… Я вроде бы отбился… ему хорошо досталось… Но потом мне стало худо…

— Я могу чем-то помочь?

— Да. Найди шамана Хойто… пусть придёт…

— Шамана? Может, позвать магов Огня?

— Они не смогут… Да и не станут мне помогать…

— Где искать этого Хойто?

— Спроси у местных рабочих… на пристани… Пусть придёт… скорее…

— Хорошо, я уже бегу!

— Погоди… В том сундуке… твоя награда за работу… Он открыт…

Избранный торопливо склонился над сундучком друида и достал из него тяжёлый мешочек с золотыми. Кроме него, там обнаружилась целая батарея бутылочек с зельями и несколько магических свитков.

— Бери… это для тебя… — прошептал Айно.

Избранный не глядя распихал содержимое сундучка по карманам, часть сунул за пазуху и бросился к выходу. Расстояние до ворот крепости он преодолел с такой скоростью, будто предварительно сжевал целую охапку травы глорха. Стражники, уже собравшиеся запирать ворота, только испуганно отшатнулись, когда Победитель Драконов вихрем пронёсся мимо них, едва не сбив с ног.

— Совсем очумел, шныжий корм?! — крикнул ему вслед один из стражников.

Но Избранный его не слышал. Он свернул за угол, миновал несколько хижин и таверну Сельмы, помчался по кривой улочке к воротам, выходившим на пристань. Возле них находился небольшой рынок, на котором торчали припозднившиеся торговцы.

Створки ворот были широко распахнуты. В них входили и выходили моряки, плотники, едва прикрытые одеждой местные жители и прочий разношерстный люд. Какой-то носатый моряк балагурил со стражниками, а не первой молодости служанка со смехом отбивалась корзиной от пьяного детины, одетого в фартук кузнеца. Избранный проскочил мимо них, едва не опрокинув чей-то прилавок и, сопровождаемый удивлёнными взглядами, выбежал за ворота.

Возле деревянного причала он схватил за плечо какого-то невысокого туземца, шедшего от длинных дощатых построек, расположенных поодаль.

— Слушай, приятель, как бы мне найти Хойто? — выдохнул он в лицо испуганного туземца.

— Хойто там, — махнул тот в сторону строений. — Он лечить Паа. Его бревно нога падать…

Прервав себя на полуслове, туземец удивлённо посмотрел в быстро удалявшуюся спину высокого человека…

— Ты, чучело разукрашенное! — Раздавался из-за кучи брёвен наглый неприятный голос. — Я тебе говорил, чтобы ты здесь не появлялся, не заплатив мне? Говорил? Да я тебя сейчас на ремни порежу, сын гоблина!

Избранный ловко протиснулся между брёвнами и дощатой стеной. Выбравшись на усыпанную стружками площадку, окрашенную в кроваво-красный цвет лучами заходящего солнца, он увидел следующую картину. Посреди площадки стоял широкоплечий светловолосый человек в наёмничьих доспехах и тряс сухонького смуглого старичка, богато увешанного бусами, перьями, связками звериных клыков и высушенных плодов. Старичок как кукла болтался в мощных ручищах, одна из которых цепко сжимала висевшие на его шее ожерелья и амулеты. Позади этой пары валялись на земле ещё два туземца, над которыми с обнажённым оружием в руках стояли трое крепких наёмников самого свирепого вида.

— Всё не можешь оставить свои замашки? А, Сентенза? — прервал Избранный диалог двух культур. — Похоже, ты уже созрел для хорошей трёпки.

— Откуда ты здесь взялся, демон тебя разорви?! — округлил глаза негодяй. Старичка он отпустить при этом и не подумал.

— Убери лапы от этого деда, любезный, и ступайте пивка попейте со своими ребятишками. Мне сейчас недосуг с вами возиться.

— Да кем ты себя возомнил?!! — взъярился Сентенза. — Думаешь, справился со мной один раз, так можно всю оставшуюся жизнь под ногами путаться?! Парни, пришибите этого урода!

Трое наёмников молча бросились вперёд, норовя прижить Избранного к брёвнам и напасть с трёх сторон разом…

Нет, Сентенза, конечно помнил, что этот человек раньше был неплох в драке, но даже и не подозревал, насколько он стал лучше со времени их последней встречи. Засверкала сталь, двое наёмников бестолково столкнулись друг с другом, хотя были ловкими и опытными бойцами. А третий уже валялся на стружках с разбитым лицом и корчился от боли. Победитель Драконов, непонятно как оказавшийся позади своих противников, несколькими ударами довершил дело. Он никого не убил, но и встать на ноги дружки Сентензы уже не могли.

— Ну, что, Сентенза, сразимся, как в прежние времена? — усмехаясь, спросил Избранный.

Наёмник наконец-то выпустил старика-туземца и как завороженный смотрел на острие Рассекающего Тьму, описывавшего круги у его носа. Казалось, он полностью раздавлен превосходством противника. Сентенза начал пятиться, но вдруг, резко крутанувшись и молниеносным движением вырвав из ножен меч, попытался достать Избранного сбоку. Вновь зазвенели и засверкали клинки, только длилось это недолго.

— Прирезать тебя что ли? — задумчиво проговорил он, направив меч в грудь Сентензы, лежавшего у его ног. Тот затрясся. — Ладно, живи пока. Не хватало мне ещё проблем с лордом Эрихом. Но в следующий раз я тебя точно убью.

Сентенза, извиваясь, как гусеница, и прижимая к груди сломанную руку, отполз к куче брёвен. С трудом поднялся на ноги и неровной походкой, согнувшись, двинулся к воротам.

— Мы ещё посмотрим… — донёсся до Избранного его сдавленный голос.

— А вы чего здесь разлеглись? — обратился Победитель Драконов к остальным наёмникам. — Может, вас проводить?

Провожать храбрецов не потребовалось. Кое-как встав, они удалились следом за своим главарём. Избранный обернулся к старичку, уже вполне оправившемуся и приводившему в порядок свои амулеты и перья.

— Тебя, случайно, не Хойто зовут? — спросил он у туземца.

— Хойто! — стукнул тот себя в грудь сухоньким кулачком и заулыбался, обнажая лишённый половины зубов рот. Потом залопотал что-то неразборчивое на своём языке.

Избранный, не поняв ни слова, растерянно заозирался. Взгляд его наткнулся на остальных двух туземцев, уже вставших на ноги и скромно топтавшихся в сторонке. Один из них был ему знаком.

— Привет, Шан, — улыбаясь, произнёс наш герой. — Тебя не сильно помяли? Вот и отлично. Что он говорит?

— Великий шаман Людей Древнего Зверя благодарит храброго воина за помощь. Железный Глаз сильно всех обидел. Хойто давно бы навёл на него порчу, но красный колдун, говорящий с великим духом огня и солнца, не велел ему это делать. А Хойто уважает духа огня.

— Рад, что подоспел вовремя. Слушай, Шан, скажи ему, что Брату Леса нужна помощь. На него напал… чёрный шаман. Нужно спешить.

Сразу встревожившись, Шан перевёл Хойто слова Избранного. Тот, не задавая лишних вопросов, шустро заковылял к воротам. Остальные, включая ещё хромавшего Паа, двинулись следом. На опустевшей рыночной площади к ним присоединился Готард, видевший из окна, как Победитель Драконов пронёсся мимо таверны. Вместе они поспешили к жилищу друида, которого застали ещё живым, но без сознания.

Старый колдун осмотрел бесчувственного Айно и выгнал всех наружу, приказав Шану разжечь огонь возле дерева. Вскоре он вышел, взял головню из костра и вновь вернулся к пострадавшему. Из дупла послышались ритмичные сухие удары, странное пение, стали видны вспышки разноцветного огня. Остальные продолжали ждать снаружи.

Томительное ожидание затянулось до глубокой ночи. Избранный уже решился было заглянуть в обиталище друида, как вдруг звуки внутри смолкли, вспышки прекратились, и на лестнице показался Хойто. Вид он имел донельзя усталый и измученный, но довольный. Шан и Паа бросились поддержать шамана и помогли ему спуститься по неровным ступенькам.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Победитель Драконов.

Старик забормотал что-то слабым голосом на своём наречии. Шан перевёл:

— Говорящий с духами сказал, что с Другом Леса теперь всё хорошо. Он сейчас уснул и проспит ещё два дня, а потом пойдёт на поправку. Хойто выгнал из него чёрное колдовство.

— Два дня? А раньше он не проснётся? — почесал затылок Избранный. — Послезавтра я должен отправиться с баржей вверх по реке, а мне нужно рассказать Айно о его зверях. Он заплатил за это…

Шан повторил всё это колдуну на туземном языке, а потом перевёл его ответ:

— Разве великий белокожий воин не владеет магией говорящих знаков?

— Точно! — досадуя на себя, воскликнул Избранный. — Я же могу записать всё, что видел, а друид прочтёт, когда проснётся. Надо же быть таким идиотом и самому не догадаться!

Рен долго не мог понять, где он находится, день сейчас или ночь, умер он или ослеп. Голова болела так, что к ней страшно было прикасаться, конечности затекли. Но самое трудное — начать двигаться, дальше пошло легче. Ощупывая руками окружающее пространство, пират выяснил, что находится в тесном помещении, сложенном большими каменными блоками. От стены до стены было пять шагов, а до потолка рука дотянуться не смогла. С глазами, видимо, всё было в порядке, просто в этот каменный мешок совсем не попадал свет.

Израсходовав остаток сил, Рен вновь опустился на твёрдый холодный пол. Он то начинал дремать, то просыпался, то впадал в какое-то полубредовое состояние, прерываемое причудливыми видениями. Сколько прошло времени, Рен не знал, но, в конце концов, взгляд начал различать тусклый рассеянный свет, исходивший сверху. Пробивался он сквозь щель между каменными плитами, составлявшими потолок. До них было добрых четыре роста, и вскарабкаться по гладким стенам Морской Дракон даже не пытался.

Свет, проникавший в тесное помещение, постепенно угас. Рен догадался, что опять наступила ночь. Затем, после нового, ещё более долгого, как показалось узнику, периода полной темноты, вновь забрезжил свет.

А когда мрак сгустился в третий раз, сверху раздались какие-то звуки, вспыхнул холодный магический огонь, и над темницей склонились две фигуры.

— Вот, господин, это он. Этот молокосос разрушил наши планы на Заатане, а теперь он явился сюда с шайкой пиратов. Я уверен, что это и есть избранник Инноса. Ведь нам было открыто…

— Ты недоумок, Мрако! Какой это, к свету, избранник?! Избранного я знаю так же хорошо, как тебя! А может и лучше! Ты же притащил мне какого-то щенка! И с ним я должен проводить обряд?.. Хотя постой… Говоришь, он из тех, что обосновались на Питхорме? Кто-то из этих жалких червей сократил последние дни моего учителя! Пусть он не избранный, однако, уверен, и такая жертва способна доставить радость Повелителю.

— Будем готовиться к обряду?

— Да. Правда, это займёт немало времени. А ты не забывай кормить его хорошенько, не то окочурится раньше срока.

После этого широкая створка вновь опустилась, закрыв люк в потолке Ренова узилища. Пират только теперь опомнился и закричал:

— Эй, акулье отродье, что вы собираетесь со мной сделать?!! Я — человек капитана Грега! Только попробуйте тронуть хоть волос на моей голове, и Грег заставит вас пожалеть, что родились на свет!

Разумеется, кричал Рен больше от отчаяния. Испугать мерзавцев гневом одноглазого капитана он и не рассчитывал, но ему требовалось выпустить пар и хоть так поднять свой дух, ослабленный похищением и заточением во тьме. Он ещё долго призывал на головы служителей Хаоса все известные ему проклятья, но, в итоге, утомился и умок.

Некоторое время спустя крышка люка вновь отворилась, и сверху упал кусок жареного мяса, несколько незнакомых плодов с приятным запахом и бурдюк воды.

В последующие дни Мрако приносил пищу ещё несколько раз, но благодарности от Морского Дракона бритоголовый убийца не дождался. Тот каждый раз проклинал его и грозил страшными карами, а затем с неизменным аппетитом принимался за еду. Безропотно отправляться к Белиару Рен не намеревался, поэтому силы ему были нужны для последней схватки.

Река, успокоившаяся после вызванного ливнем разлива, лениво струилась меж заросших густым лесом берегов. Когда баржа, пройдя небольшое расстояние от гавани Руин до реки, преодолела устье, течение мутноватой воды на глаз различить стало трудно. Однако его незаметный, но неуклонный напор норовил оттеснить судно вниз, обратно к морю. Гребцам, которыми были, естественно, каторжники и пленные орки, стоило немалых усилий не только двигать баржу вперёд, но и просто удерживать её на одном месте. Однако бичи надсмотрщиков не позволяли им расслабить ноющие в предчувствии многодневного тяжкого труда мышцы. Баржа — неуклюжая широкая посудина с приземистой рубкой, занимавшей всю заднюю половину корпуса, — медленно ползла вверх по Дикой реке, следуя всем прихотливым поворотам русла. Горячее южное солнце, всё выше поднимаясь над вершинами деревьев, нагревало смолёные борта и выскобленные доски палубы.

Избранный задумчиво оглядывал зелёные стены леса на обоих берегах, облокотившись о заграждение на верху рубки. В потрёпанном лёгком доспехе паладина, выданном ему по приказу лорда Эриха, было жарко. Но снимать его в этом опасном плавании Победитель Драконов намеревался лишь при крайней необходимости. Лучше потерпеть жару, чем получить отравленную стрелу в спину из-под прикрытия густых широких листьев, способных спрятать целую армию.

Рядом с Избранным молча сидел Готард, а за спиной с сопением ворочал длинным веслом рулевой. Кроме них троих на палубе находился лишь матрос, выполнявший обязанности вперёдсмотрящего. Остальные члены экипажа и пехотинцы-охранники укрылись в рубке, где пока ещё было прохладнее. Правда, неугомонный капитан Чезаро вовсе не прятался от жары, а, проведя баржу через опасный участок в устье, отправился в трюм, чтобы лишний раз проверить размещение груза — продовольствия, бочонков с вином, связок топоров, кирок и прочих необходимых на рудниках вещей.

Избранному капитан нравился. Они были представлены друг другу накануне в резиденции лорда Эриха. Варрантец по крови, Чезаро оказался здорово похож на Диего смугловатой кожей, орлиным носом и пронзительным взглядом смелых чёрных глаз. Вот только ростом был пониже, да вместо длинных усов носил щеголеватую бородку клинышком. Едва познакомившись, они начали обсуждать предстоящее совместное плавание, разговорились и расстались вечером на пристани закадычными друзьями. А вот пятеро воинов, переданных Избранному в подчинение, особой симпатии у него не вызывали. Старшим среди них был Дрейк, пару месяцев назад произведённый в десятники. С ним отправились Аарон и ещё три пехотинца, с которыми Победитель Драконов знаком не был. Парочка бывших каторжников теперь служила Эриху и королю вроде бы так же преданно, как прежде Гомезу, но особого доверия ни они, ни остальные воины Избранному почему-то не внушали. Он и сам не мог сказать, почему.

— Как же не похожа эта земля на Нордмар! — неожиданно нарушил молчание Готард. — Здесь — духота и буйство зелени, там — сияние ледяных вершин и орлы, крыльями задевающие облака…

— Скажи, дружище, у вас в Нордмаре что, все поголовно барды? — усмехнулся Избранный. — Меня недавно Горн удивил, твой земляк. Тоже едва ли не целую балладу выдал ни с того, ни с сего. А выглядит так, будто родился сразу с топором в руках.

— Погоди, вот побываешь в наших краях, тоже станешь поэтом! — весело засмеялся Готард. — Нордмар — самое прекрасное место на Мордраге. Заснеженные пики гор…

— Смотри! — перебил его Победитель Драконов, заметивший за очередной излучиной реки, на узкой прогалине в сплошных зарослях людей. — Кажется, они нам машут!

— Похоже на то…

В тот же миг, будто учуяв назревающие события, на палубе возник капитан Чезаро. Едва ли не бегом он приблизился к вперёдсмотрящему, перекинулся с ним несколькими словами и взбежал на рубку.

— Туземцы, — ответил он на вопросительный взгляд Избранного. — Наверное, надеются продать нам что-нибудь, а может быть решили устроить засаду.

Высказав это оптимистичное предположение, капитан сверкнул белозубой улыбкой и вновь посмотрел в сторону берега, где прыгали и махали руками несколько смуглых фигурок.

— Клянусь бородой Аданоса, это же Шан со своими парнями! — вглядевшись пристальнее, заявил он. — Точно, они!

— Может быть, что-то случилось? — предположил Готард.

— Не знаю… Во всяком случае, Шан никогда не доставлял нам неприятностей и не пакостил исподтишка. Только с Сентензой он не ладит. Как и твой приятель… — сказав это, Чезаро с усмешкой посмотрел на Избранного, а потом обернулся к рулевому. — Правь к берегу!

Баржа стала медленно разворачиваться.

— Всё никак не соберусь спросить, — произнёс Избранный, — Шан он кто, вождь?

— Вроде бы нет, но его уважают. Он с самого начала помогал нам обустраивать Руины, заготавливать лес для судов и налаживать отношения с окрестными племенами. Учился у Айно. Тот появился здесь ещё раньше, чем мы, и быстро завоевал доверие местных жителей, а с Шаном и старым колдуном так и просто сдружился.

Не дожидаясь, когда неуклюжая баржа подойдёт к берегу, туземцы один за другим бросились в воду, и вскоре их темноволосые головы покачивались над водой у самого борта. Чезаро приказал сбросить им верёвочный трап.

— Меня прислал Хойто, — заявил Шан, едва оказавшись на палубе, рядом со спустившимся ему навстречу Победителем Драконов. — Он сказал, что тебе потребуется моя помощь.

— С Айно всё в порядке? — первым делом осведомился Избранный.

— Брат Леса слаб, но злые духи покинули его. Он поправится.

— Замечательно. Так в чём ты должен мне помочь?

— Хойто сказал, что тебе предстоит нелёгкое дело, и без нас тебе будет трудно.

— Хм-м… Всё-то он знает, ваш Хойто. А он случайно не сказал, в каком месте меня ждёт это самое дело?

— Нет. Но он велел нам следовать за тобой везде, куда бы ты не направился.

Возражений против присутствия туземцев на барже со стороны капитана не последовало, а потому Победитель Драконов пожал плечами, что должно было означать: "поступай, как знаешь", и вернулся к Готарду. Там он вновь погрузился в размышления, коря себя за то, что не спросил Айно о второй чаше Весов Аданоса. Друид мог многое знать. Избранный собирался поговорить с ним о своём деле после выполнения задания старого учёного, надеясь, что в добром расположении духа тот станет разговорчивее…

Под мерный плеск вёсел баржа неторопливо ползла по тёмной ленте реки, отмеряя милю за милей. Плавные изгибы русла сменялись крутыми излучинами. Дикая река то разливалась широко и привольно, становясь похожей на продолговатое мутное озеро, то начинала яриться в сжимавших её лесистых берегах, и тогда гребцам становилось совсем несладко.

Яркий дневной свет сменился сумерками, а те — ночью, наполненной разноголосыми криками лесных обитателей. Баржа встала на якорь на безопасном расстоянии от берега. Затем снова наступило утро, вскоре превратившееся в очередной нескончаемый жаркий день, наполненный размеренным движением вверх по течению. Вяло сжевав обед, Избранный снова вышел на палубу. Готард предпочёл остаться в рубке и завалиться на койку. Шан и трое смуглых парней, пришедших с ним, о чём-то оживлённо переговаривались, стоя у борта и показывая на что-то руками.

— Чего это они там увидели? — раздался сверху голос Чезаро, стоявшего рядом с рулевым.

— Не знаю, — лениво отвечал разморённый жарой Избранный.

— Ну, так пойди, узнай! Тебя сюда для охраны взяли или на увеселительную прогулку? — добродушно усмехнувшись, воскликнул капитан.

Когда Избранный приблизился к лесморцам, выяснилось, что они заметили в воде предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся доской от корабельной обшивки. А других крупных судов, кроме пропавшей баржи, на реке быть не могло.

Как только эта весть разнеслась среди команды, на судне капитана Чезаро поднялся переполох. Баржу сразу же остановили, по палубе торопливо застучали ноги матросов и воинов, на воду торопливо спустили лодку, устремившуюся вслед за снесённой течением доской.

Когда Дрейк, перевалившись через борт, бросил на палубу кусок мокрой тяжёлой древесины, все сразу же окружили находку и начали наперебой строить предположения о судьбе баржи.

— Быстро по местам! — вдруг с неожиданной для него сталью в голосе рявкнул Чезаро. — Идём вверх по течению. Баржа должны быть где-то выше…

— Она не в этой реке, — вдруг негромко сказал Шан, переворачивая доску. — Эта деревяшка побывала в Пограничной реке, притоке Дикой.

— Откуда ты знаешь? — спросил Избранный, выразивший общее недоверие.

Шан молча нагнулся, отодрал от доски какого-то моллюска и протянул Победителю Драконов.

— Устрица какая-то… И что она доказывает?

— Это не устрица, — наставительно произнёс Шан, — а речной гребешок, как их называет Брат Леса. Они живут только в Пограничной реке и в горных ручьях. В остальных реках вода для гребешков слишком мутная…

— Что за бред… — начал кто-то из воинов.

Но его уже не слушали.

— Далеко до устья Пограничной? — деловито осведомился Избранный, мигом сбрасывая расслабленность и становясь похожим на закованного в сталь хищника.

— С полмили всего, — ответил за Шана Чезаро. — Только баржу я туда не поведу. В русле полно камней, да и вообще, у меня приказ…

— Баржа пойдёт своей дорогой. Парни Дрейка будут её охранять. Мы с Готардом и воинами Шана отправимся на лодке. Нужно выяснить, что случилось. Нас не ждите. Надо будет — догоним.

Уже в лодке, когда туземцы гнали судёнышко к тому месту, где светлые струи притока смешивались с мутными водами Дикой реки, Готард спросил у Шана:

— А почему она называется Пограничной?

— За ней начинаются земли Сыновей Красного Заката, — ответил тот.

— Это что ещё за звери?

— Ты верно сказал — звери.

— Ты думаешь, что этот заморыш мог спровадить к Белиару великого Ширнашара? — с сомнением разглядывая связанного по рукам и ногам Рена, проговорил высокий человек в чёрной мантии некроманта.

— Заморыш? Да он один перебил дюжину герцогских людей! — возмутился Мрако, становясь почему-то очень похожим на торговца, нахваливающего свой товар. — Сумел пробраться в подземелье Оттона и вывести всех заключённых… Да он все наши планы на Заатане порушил!

— Жаль только, тебя не добил, — процедил сквозь зубы Рен.

— У-у, гадёныш! — Мрако пнул лежавшего у его ног пирата носком короткого сапога.

— Оставь его! — резким голосом остановил негодяя некромант. — Забыл, что он предназначен Повелителю?

Великий воин Мрако, не боявшийся, кажется, никого и ничего, сжался от этого голоса, как нашкодившая дворняга.

— Прости, не сдержался… — пробормотал он.

— Ты и вправду убил Ширнашара? — с интересом спросил некромант у Рена.

— Он умер сам, — отвечал Морской Дракон. — Хотя если бы не умер, то я бы с удовольствием помог ему.

Некромант расхохотался, закинув голову вверх.

— Да, Повелитель будет доволен такой жертвой! А уж когда мы доберёмся до избранного Инноса!.. Что же касается Ширнашара, то старикашка в самом деле зажился на этом свете. Научить меня чему-то новому он уже был не способен, только постоянно совал в мои дела свой высохший нос.

— Вы все скоро отправитесь во Тьму! — с яростью выдавил Рен.

— Конечно отправимся, дружочек, — глумливо проворковал некромант. — Надеюсь, ты будешь ждать нас там… Всё! Хватит пустых слов, вечер близится. За дело!

Тон служителя Хаоса сменился столь резко, что Рен невольно вздрогнул. Он не видел, откуда появились новые фигуры в чёрном — ищущие. Они возникли как из-под земли. Легко подхватив парня, ищущие поволокли его к каким-то развалинам, угрюмо чёрневшим в тени старых суковатых деревьев. Высокий некромант и Мрако, невесть когда тоже облачившийся в тёмную мантию, шли следом. Рядом с ними Рен с удивлением увидел орочьего шамана, голову которого украшал венец из вороньих перьев.

Рена втащили в полуразрушенное здание и спустили по длинной каменной лестнице в просторный зал, тьму которого немного рассеивало лишь тусклое, мертвенно-синее мерцание магических светильников. Пирата швырнули на твёрдый холодный пол; один из ищущих зажал ему нос, а второй сноровисто влил что-то в рот. Рен закашлялся, и попытался выплюнуть отвратительное зелье, но это удалось лишь отчасти — добрая половина всё-таки попала внутрь.

— Развяжите его, — приказал некромант.

Путы мигом ослабли, но особого облегчения это не принесло. Связали Рена утром, когда он ещё досматривал последний кошмар, лёжа в своей яме, а теперь уже наступал вечер. Руки и ноги его за это время так затекли, что он их вообще не чувствовал.

Рядом в полумраке пыхтел старый орк.

Ищущие сноровисто подняли Морского Дракона и положили его на большой плоский камень, стоявший в середине пентаграммы, начертанной на полу зала чем-то красным. Все служители Тьмы встали кругом, обступив беспомощного пирата, и воздели руки к каменному потолку. Некромант начал уже заунывно произносить какие-то слова на странном языке, как вдруг на лестнице раздались торопливые шаги, и какой-то человек ворвался в тёмное святилище. Добежав до некроманта, он, задыхаясь, отрывисто произнёс:

— Господин, там… пираты! Напали на охрану… Убили ищущего и нескольких наших парней!

— Какие ещё пираты?!! — Некромант взревел так, что задрожали стены.

Рен скосил глаза, но рассмотреть вестника не сумел, заметил только его одежду. Кажется, она была наподобие той, какую носили бандиты, в прошлом году обосновавшиеся в Яркендаре и бродившие в окрестностях Хориниса.

— Присмотрите за этим! — бросил некромант ищущим, в сопровождении орочьего шамана и Мрако устремляясь к выходу.

— Зачем же их сюда занесло? — в недоумении покрутил головой Избранный. — Шан, есть какие-нибудь мысли?

Туземец в ответ только пожал плечами.

Они принялись осматривать баржу, крепко застрявшую на остром, похожем на рог мракориса камне, торчавшем из воды локтя на два. Сильно накренившийся корпус оказался пробит в нескольких местах, створки широких грузовых люков сорваны, в трюме плескалась вода. Повсюду валялись скелеты в обрывках моряцкой одежды, доспехах пехотинцев или вообще без всего. Кое-где было разбросано оружие. Скелетов было много. Слишком много.

— Любопытно, когда это произошло? Они уже возвращались с шахты или только шли туда? — ни к кому особенно не обращаясь, проговорил Избранный.

— Они шли туда, — уверенно ответил Готард, пошевелив носком сапога лежавший у борта меч. — Смотри, клинок уже ржавчиной подёрнулся…

— Вряд ли, — с сомнением сказал Шан. — Здесь всё быстро гниёт и ржавеет. Но мы можем узнать точнее.

Шан что-то сказал одному из своих спутников. Тот ничего не ответил, лишь молча сунул оружие в руки третьему туземцу и осторожно спустился в открытый люк. Нырнул.

Не было его довольно долго. Избранный подошёл к люку и заглянул внутрь, чтобы узнать, не нужна ли помощь. Но мокрая голова смуглокожего воина уже показалась над тёмной водой. Отстранив протянутую руку Избранного, он ловко выбрался на перекошенную палубу и, присев на корточки, высыпал на потемневшие от крови и сырости доски горсть тёмно-бурых камней с синими прожилками.

— Руда! — сразу же определил Готард.

— Значит, они всё-таки возвращались назад, — с удовлетворением произнёс Шан.

— Много в трюме руды? — обратился Победитель Драконов к ныряльщику.

Тот, вопреки ожиданию, понял, о чём его спрашивают, и даже сумел ответить:

— Мало-мало. Под разломанный ящик. Весь другой руда кто-то забирали.

— Дери меня орк! — Избранный треснул кулаком по стенке рубки так, что полетели щепки. — Так я и думал!

Готард и туземцы с недоумением уставились на него в пять пар глаз.

— Шан, не знаешь, нет ли здесь поблизости какого-нибудь старого храма или развалин старинных?

— Да что случилось-то? — не выдержав, воскликнул Готард, глядя то на Избранного, то на Шана.

— Есть. Но не очень близко. Дня два пути по землям Сыновей Красного Заката, — не обращая внимания на нордмарца, отвечал Шан. — Мой отец в молодости ходил в эти проклятые руины, чтобы доказать свою храбрость. Вернулся живым, но о своём походе мало что рассказывал.

— Сможешь найти дорогу?

— Да. По берегу до высокой скалы, потом, не углубляясь в большой лес, вдоль края холмов — на запад. Когда холмы кончатся, и покажется озеро, свернуть на юг и идти по ручью. Он берёт начало возле развалин.

— Мне кто-нибудь объяснит, наконец, что происходит?! — окончательно потерял терпение Готард.

— Для чего нужна руда? — обернувшись к нему, спросил Избранный.

— Оружие делать магическое…

— А ещё?

— Ну, для доспехов… В обрядах ещё всяких её используют…

— Вот! — кивнул головой Избранный. — Для обрядов! Я не думаю, что в здешних лесах собирается большое войско, для которого куют оружие. Туземцы бы знали. А вот какая-нибудь кучка тёмных магов тут могла обосноваться вполне. И совершать свои грязные ритуалы… Ларс тебе рассказывал, зачем я отправился на этот остров?

— В общих чертах. Артефакт какой-то…

— Именно. И ещё взгляни на эти скелеты. Ничего не замечаешь?

— Многовато их вроде. И кости у некоторых слишком уж гладкие и потемневшие. Будто зверьё обглодало их давным-давно.

— Верно. На барже не могло быть столько народа. Большая часть этих скелетов принадлежит нежити. Команда сражалась с ними и многих упокоила, прежде чем погибнуть.

— Идёмте. Нужно успеть добраться до скалы раньше, чем стемнеет, — поторопил их Шан.

Его воины уже перебирались через борт искалеченной баржи.

До скалы, кривой башней возвышавшейся над руслом реки, они добрались после заката. Не разжигая огня, скоротали ночь, а после двинулись вдоль гряды крутых каменистых холмов, густо поросших колючим кустарником. Холмы эти были ответвлением отрога высившихся к западу гор. Зверьё здесь встречалось в изобилии, в том числе и хищники, с которыми не раз приходилось вступать в схватку. Шана это очень беспокоило. Нет, зверей он не боялся, просто не хотел оставлять следов, по которым их могли обнаружить хозяева здешних угодий. С ними пришлось встретиться вечером того же дня, но к счастью, Сыновья Красного Заката не заметили людей, вторгшихся в их владения.

Пробираясь сквозь заросли вслед за Шаном, Избранный вдруг почувствовал тревогу. Он насторожился и попытался понять, что его обеспокоило. Но один из туземцев уже тянул его за плечо в сторону, прижимая палец к губам. Они бесшумно пробежали несколько десятков шагов и залегли на склоне, укрывшись среди кустарника и каменных глыб. И сразу же послышался шум. Теперь стало понятно, зачем потребовалось подниматься на холм — туземцы выбрали место укрытия с таким расчётом, чтобы ветер дул на них от противника, а не наоборот.

Шум приближался, и люди, ещё не видя, что им угрожает, изо всех сил старались слиться с камнями. Победитель Драконов подумал, что его может выдать тусклый блеск старых доспехов, и тут же забыл обо всём. Впереди, на сравнительно открытом месте, показались Сыновья Красного Заката. Их было не меньше полусотни. Одни лишь вооружённые всадники. Вот только ехали они не на конях и людьми не были.

Оседлав и взнуздав здоровенных, покрытых буро-зелёными пятнами кусачей, мимо Избранного проезжали увешанные оружием гоблины. Причём такие крупные, что издали их можно было бы принять за недокормленных орков. Но сейчас они оказались настолько близко, что представилась возможность разглядеть их во всех подробностях. И самих гоблинов, и их скакунов, и оружие — топоры, палицы и длинные духовые трубки.

Только когда шорох шагов кусачей и урчащая речь их наездников затихли вдали, люди слегка перевели дух. А из своего укрытия они решились выйти лишь в густых вечерних сумерках, убедившись, что опасность действительно миновала. Под тучей отравленных дротиков Сыновей Красного Заката даже у Избранного шансов уцелеть было бы немного.

Подействовало ли это зелье, влитое в Рена ищущими, или что-то ещё, но свои конечности он начал чувствовать гораздо раньше, чем можно было ожидать. Как ни странно, боли при этом почти не ощущалось. Парень почувствовал, что готов к действию, вот только в глазах почему-то начало двоиться.

С ним оставались четверо ищущих. На неподвижного пленника они внимания не обращали, повернув головы в сторону выхода. Справиться с ними без оружия, даже застигнув врасплох, нечего было и думать. А потому Рен предпочёл иной образ действий.

Резко оттолкнувшись от жертвенного камня, он подкатился под ноги одному из ищущих, вскочил и стрелой метнулся к выходу. Скорость удалось развить хорошую, и брошенные его незадачливыми охранниками огненные шары запоздало ударились в каменную стену за спиной пирата.

Оказавшись снаружи, Рен увидел впереди, среди деревьев, спины некроманта, Мрако, нескольких орков и людей в бандитских доспехах. Не теряя время на выяснение того, чем они там заняты, он повернулся и, подпрыгнув, вцепился руками в карниз, нависавший над входом в подземелье. Подтянулся и быстро перебрался выше, на обломок увитой лианами стены.

Вовремя! Около входа тут же возникли фигуры ищущих, которые заметались на месте в поисках ускользнувшей жертвы. Рен не стал дожидаться, когда кто-нибудь из них догадается посмотреть вверх, и, тихонько отодвинувшись назад, побежал по неровной кромке древней стены. Равновесие сохранять оказалось действительно трудно — в глазах всё плыло и двоилось. Сосредоточившись на том, чтобы не свалиться вниз, на беспорядочно разбросанные каменные блоки, сквозь которые выступали узловатые корни деревьев, Рен не заметил засаду.

— Сдаётся, приятель, тебя никто не отпускал! — сказал кто-то впереди и негромко засмеялся.

Подняв голову, Рен увидел парня в бандитской одежде, державшего в руке шпагу. За плечом у него виднелся лук.

— Иди сюда, недотёпа, — ощерился бандит.

— Иду, — с обречённым видом ответил Рен.

Сделав ещё один шаг вперёд, он сильно оттолкнулся от камней и прыгнул на врага, рискуя напороться на остриё шпаги. Бандит, так же, как и Рен, стоявший на узкой стене, сделал шаг назад, пытаясь уклониться от столкновения. Руку с оружием он при этом отдёрнул к себе. Пират сумел достать его в прыжке, сбил со стены и рухнул следом.

Стена здесь была довольно высокой, и Рена спасло тело его врага, смягчившее падение. Самому бандиту так не повезло — когда Морской Дракон снимал с него оружие, тот уже был мёртв.

Едва примерив к руке трофейный лук, Рен увидел, что на стене появился чёрный балахон одного из ищущих. Парень натянул тетиву и прицелился, стараясь совладать с туманом в глазах.

Возле древних развалин кипела схватка. Кто с кем дерётся, за деревьями и кустами было не разглядеть, но маленький отряд Избранного сразу же взялся за оружие и бросился вперёд. Навстречу попались несколько орков и людей в разбойничьих доспехах. Их Победитель Драконов и Готард расшвыряли в стороны, не замедляя бега, и устремились дальше. Четверо туземцев не отставали, орудуя короткими копьями.

Успели они вовремя. Небольшая толпа орочьих воинов, бандитов и вызванных скелетов под предводительством двух некромантов теснили трёх парней в пиратских доспехах и крупного орка, отчаянно размахивавшего большим обоюдоострым топором. Когда Избранный и его спутники, не выясняя, кто здесь прав, а кто виноват, ударили в тыл служителям Тьмы, бывший с пиратами орк упал, пронзённый несколькими стрелами. А его собратья из противоположного лагеря сбили с ног одного из пиратов, заставив остальных ещё отступить. Потом раздался грохот, похожий на пушечный выстрел, несколько орков и бандитов рухнули на землю, а остававшихся на ногах пиратов закрыло облачко белого дыма. Однако и это не могло остановить натиска слуг Хаоса, жить пиратам оставалось недолго…

Появление Победителя Драконов резко изменило соотношение сил. Его спутники тоже постарались не отставать. Несколько бандитских лучников погибли первыми, вслед за ними рассыпались полдюжины скелетов, и с утробным рёвом рухнул на землю демон, только что вызванный одним из некромантов. Сбитый с ног пират тем временем поднялся и вместе с Готардом и парнями Шана ударил в спину оркам, наседавшим на его товарищей. А Избранный оказался лицом к лицу с двумя некромантами. По окровавленному клинку Рассекающего Тьму забегали мелкие злые искры.

Один из некромантов вдруг выхватил из-под мантии короткую тяжёлую саблю, сбросил со смуглой лысой головы чёрный клобук и сделал молниеносный выпад, норовя достать Избранного клинком в незащищённое шлемом лицо. Победитель Драконов не доставил ему такой радости. Его меч легко отклонил в сторону вражеский клинок и неразличимым глазом обратным движением прошёлся по рёбрам Мрако, рассекая их вместе с мантией и скрытой под ней кольчугой.

Тело грозы Южных островов ещё оседало на землю, а Избранный уже обернулся к оставшемуся врагу, направив на него остриё.

— Мрако всегда был недоумком и кончил как недоумок, — скучающим тоном произнёс некромант, бросив взгляд на труп своего соратника.

— Зато ты умрёшь как умный!.. — рыкнул Избранный.

Его рука уже начала своё смертоносное движение, как вдруг всё вокруг как будто замедлилось, а некромант внезапно оказался на несколько шагов дальше, чем был только что. Вот он вытянул руки ладонями вперёд, время снова понеслось вскачь, а на Избранного обрушился удар заклинания такой чудовищной мощи, что его отбросило на несколько шагов назад и швырнуло в кустарник.

Броня кое-как защитила его от удара, а Глаз Инноса и подаренный Шаном амулет нестерпимо ожгли кожу на груди, ослабляя действие заклинания. Однако меч отлетел в сторону, и подняться на ноги Избранный сразу не смог. Он старался набрать в грудь побольше воздуха, краем сознания отмечая, что основная схватка переместилась куда-то в сторону и уже затихала. Но тут над ним нависла чёрная фигура некроманта.

— Я рад, мой друг, что мы встретились вновь, — сказал некромант.

— Кто ты, Бездна тебя забери?!! — вглядываясь в бледное ухмыляющееся лицо, прохрипел Избранный.

На самом деле сейчас личность служителя Тьмы интересовала его меньше всего. Он лишь стремился выиграть время, чтобы немного прийти в себя и получить возможность дотянуться до меча, рукоять которого виднелась в нескольких шагах.

— Ты меня не узнаёшь? — осклабился некромант. — Совсем забыл старого знакомого? Странно. Я-то тебя отлично помню. Там, в Миннентале, я даже считал тебя своим другом. До тех пор, пока не понял, что ты не только такой же, как остальные, а ещё хуже других! Они просто издевались надо мной, а ты сначала втёрся в доверие, а потом предал! Ну что, не вспомнил?

— Ты был на каторге? — переспросил Избранный, вглядываясь в незнакомое тонкогубое лицо.

— Конечно. Ну же, напряги память! Я, правда, с тех пор по прихоти Повелителя сильно изменился, но друзей следует узнавать в любом обличии…

Одного из ищущих Рен сбил стрелой со стены. Второго достал позже, уже в лесу, не позволив ему ударить заклинанием. Остальные двое безнадёжно отстали, заплутав в зарослях.

Бежать было очень легко, усталости не было совсем. Вот только глаза подводили, и Рен несколько раз оступался, натыкался на пни и камни, падал, не чувствуя боли, вставал и бежал дальше. Он старался сделать круг и вернуться назад, так как понимал, что кроме его бригады других пиратов здесь быть не могло. А потому спешил на помощь.

Когда он всё-таки выбрался обратно к развалинам, то не обнаружил никого, кроме нескольких трупов, пиратов среди которых, к счастью, не было. Живым был лишь высокий некромант, главарь пленившей Рена шайки, стоявший над поверженным воином в доспехах паладина. Не задумываясь, Рен вскинул лук и выстрелил.

Он был уверен, что не промахнулся, но стрела не достигла цели, будто растаяв в воздухе. Некромант, скрючив пальцы, выбросил в сторону Рена ладони, тот кубарем полетел наземь, пропахал спиной пару саженей лесной подстилки, ударился спиной о дерево и потерял сознание.

— Обвешались, понимаешь, амулетами… — проворчал некромант и вновь обернулся к Избранному. — Эй, лежи смирно, мы ещё не вернули твою утраченную память!

Победитель Драконов понял, что время для решительного броска пока не пришло, и сделал вид, что вот-вот лишиться чувств.

— Не прикидывайся, тебя с твоим амулетом так просто не возьмёшь, — хихикнул некромант, разгадав его хитрость. — Ничего, теперь он тебе всё равно не поможет! Да и всей вашей огненной магии скоро придёт конец!.. А это кто ещё?

Служитель Хаоса взглянул в сторону, где из зарослей внезапно выступил рослый воин в тяжёлых воронёных доспехах.

— А-а! Предатель! — взвыл некромант. — Подохни!

Маг вскинул руки, но за миг до этого Избранный начал двигаться. Он стремительным броском преодолел расстояние, отделявшее его от вожделенного меча, и, едва ухватившись за рукоять, перекатился в сторону некроманта. Не прекращая движения, ударил с колена в живот врага. Клинок в его руке вспыхнул нестерпимо ярким пламенем, раздался чудовищный, рвущий перепонки вой, мир вокруг замерцал и задёргался. Избранного опять отшвырнуло прочь…

— Живой?

Над Избранным склонились озабоченные лица Готарда, почему-то облачённого в чёрные, как ночь, доспехи, Шана, одного из его воинов и ещё каких-то незнакомых и смутно знакомых людей.

— Как будто…

Избранный с трудом встал и взглянул на Рассекающий Тьму, всё ещё зажатый в его руке. Чудесный клинок был мёртв. В руке Избранного оказался добротно выкованный, отлично сбалансированный, но вполне обычный меч. В нём больше не ощущалось жизни, скрытой огненной мощи… Победитель Драконов тяжело вздохнул и привычным движением сунул меч в ножны. Потом оглядел стоявших вокруг людей.

— О, Дарион! Ты здесь какими судьбами? В пираты подался?

— Так получилось… — пожал плечами бывший кузнец Братства Спящего, бывший послушник Монастыря Огня, а теперь член пиратской команды.

— А вас, ребята, я не знаю. С вами, кажется, был ещё орк…

— Он тяжело ранен, — отвечал крепкий белобрысый парень, рукавом утирая кровь со лба. — С ним Рен сейчас возится. Из твоих туземцев двое убиты…

— Жаль парней… Рен? — встрепенулся Избранный, что-то припоминая.

Потом взгляд его упал на Готарда.

— Что это ты на себя напялил, приятель?

— Мои доспехи.

— Странные доспехи. Ты паладин? Тогда почему они чёрные?

— Я паладин Ордена Воздаяния. Мы служим Белиару, карая отступников, извративших его учение.

Готард, отчеканив это, гордо вздёрнул подбородок. В этот миг он мало походил на того простодушного здоровяка-северянина, каким привык его видеть Избранный. Сомнения в его словах ни у кого не возникло. Пираты и туземцы невольно расступились в стороны.

— Никогда не слышал о таком ордене, — проговорил Избранный, счищая с доспехов грязь и древесную труху.

Чувствовал он себя странно, как будто наблюдал происходящее со стороны. Мысли путались и перескакивали с одного предмета на другой.

— Нас осталось очень мало, — ответил Готард. — Ведь рыцарей ордена преследуют и маги Огня, и люди короля, и эти отщепенцы, которых сейчас так много развелось среди людей, орков и драконов…

— Постой, а где этот, в балахоне? — спохватился вдруг Победитель Драконов.

— Вон лежит, — Шан указал рукой на кучку чёрного тряпья, валявшуюся неподалёку.

Избранный приблизился к телу поверженного врага. Тот лежал на прелых листьях, свернувшись клубочком. Он, казалось, странно съёжился, уменьшившись в росте раза в полтора. Лицо его скрывал клобук мантии.

Избранный нагнулся и убрал чёрную, расползавшуюся в пальцах ткань с лица убитого. Замер, вздрогнув от неожиданности. Теперь это было совсем другое лицо. К тому же, хорошо ему знакомое.

— Мад! — выдохнул Победитель Драконов.

— Ты действительно знал его? — спросил неслышно подошедший Готард.

— Да. Бедный маленький дурачок, невесть как оказавшийся за Барьером… Но каким образом он мог настолько измениться и получить такое могущество?!

— Магия Тьмы способна и не на такое. Эти мерзавцы, прикрываясь прихотью Белиара, творят ужасные вещи, но выполняют при этом лишь свои прихоти… Ты отдохни пока, а мы с парнями обследуем подземелье.

Готард, оба оставшихся в живых туземца и два потрёпанных в бою пирата направились в сторону развалин. Победитель Драконов обратил внимание, что один из пиратов держал в руке странный предмет, похожий на арбалет, но без лука. Проводив их взглядом, Избранный подошёл к Дариону и ещё одному пирату — жилистому темноволосому парнишке, склонившимся над распростёртым на земле орком. Грудь волосатого бойца уже была перетянута полосками ткани, покрытой свежими бурыми пятнами.

— Как он? — спросил Победитель Драконов, вспомнивший, как храбро дрался этот волосатый.

— Жить будет, — проворчал Дарион. — Я извлёк стрелы и влил в него половину своих запасов лечебных зелий. Теперь пойдёт на поправку, Кушрок у нас парень крепкий…

— Ты — Рен? — обратился Избранный ко второму пирату.

Тот выпрямился, и глаза его со странно расширенными зрачками оказались на одном уровне с глазами Избранного. Внешностью парень здорово напоминал вечно обкуренного наёмника Дара, но взгляд его был твёрд и ясен, а лицо — моложе и украшено длинным шрамом.

— Я тебя знаю, ты — Избранный Инноса, принесший весть о смерти моего отца…

А меня называют Морской Дракон Рен, — отрекомендовался молодой пират. — Я хожу под началом капитана Грега, возглавляю особую бригаду разведчиков.

— Одноглазого Грега? Это ведь вы ещё недавно разбойничали на краденом галеоне "Эсмеральда"?.. Хм, Морской Дракон, значит. А меня называют Победителем Драконов. Очень кстати… В таком случае у меня к тебе два вопроса, приятель. Вопрос первый: где моё золото?

— Золото? — изумился Рен.

— Трюм галеона, когда его у нас угнали орки, был до отказа набит золотой утварью, статуэтками и прочим хламом из Чертогов Ирдората. Куда вы их дели?

— Но когда люди Грега отбили судно у орков, там не было никакого золота… — растерянно произнёс Рен.

Избранный пристально посмотрел в глаза молодого пирата. Тот взгляда не отвёл.

— Ладно, пока поверю. Теперь вопрос второй. Ты когда, шныжий корм, сподобишься в Хоринис наведаться? Там, понимаешь, дядька Фарим места себе не находит, беспокоиться за тебя, дурня…

— Фарим? Он за меня волнуется? Я даже и не думал…

— А надо думать!

— Хорошо. Как только представится случай, я его навещу. У меня теперь есть собственный корабль…

В это время спутники Рена опрометью выскочили из развалин древнего храма. Вслед за ними спешили Готард и туземцы.

— Рен! — ещё на бегу закричал Рагдар. — Ты не представляешь, что мы там нашли! Нижние уровни подземелья просто забиты сокровищами! Там даже дверные решётки из золота!

— Ага, значит, мы нашли, то, что искали! — воскликнул Рен.

— Не знаю, чего вы там искали, — вставил Победитель Драконов, — но половина добычи — моя!

— Там на всех хватит, — примиряющим тоном произнёс подошедший Готард. — Только нужно найти способ вывезти отсюда эту груду золота.

— С тобой, двуличный сукин сын, мы ещё поговорим после. А пока скажи, вы там не находили такую маленькую чашечку из зелёного металла? Она могла лежать в какой-нибудь шкатулке…

— Нет. Ничего похожего там не было, — скрипнув пластинами доспеха, пожал плечами Готард. — Только пара ищущих, несколько зомби и куча драгоценных вещей.

— Или ты опять лжёшь, или кроме блеска сокровищ вы были не способны ничего разглядеть. Придётся спуститься самому…

— Не нужно, — сказал вдруг молчавший до этого времени Шан.

Он снял с шеи амулет, вырезанный из рога мракориса, открыл его и извлёк маленький кусочек зеленоватого металла.

— Она была такого цвета? — спросил он, протягивая обломок Избранному.

— Да… Но откуда он у тебя?

— Помнишь, я рассказывал о походе моего отца? Он тогда принёс эту чашу. Шаманы сказали, что она священная, разрубили её на множество кусков и вложили их в защитные амулеты. В том, что я подарил тебе, тоже есть частица…

Избранный долго вертел в руках маленький кусочек металла, оставшийся от второй чаши Весов Аданоса. Затем вложил его обратно в ладонь Шана и рассмеялся.