Гарри проскользнул в «Дырявый котел» и прислонился к стене, как только дверь с тихим стуком притворилась за его спиной. Пока глаза привыкали к полумраку, встретившему Гарри облаком знакомых запахов, он смаковал богатый теплый дым магического табака, острые кисловатые ноты давно пролитого эля, естественные ароматы тел волшебников, не приглушенные химическими средствами гигиены, но подчеркнутые травами и специями. Гарри небрежно оперся ногой о стену и, поправив на плече спортивную сумку, магически просканировал публику. Этот навык он приобрел совсем недавно и старался использовать любую возможность применить его. Во-первых, ему нравилось им обладать, а во-вторых, осторожность требовала удостовериться в безобидности находящихся в помещении людей.

Он неторопливо прощупал магический потенциал каждого из присутствующих: у большинства он был низкий. Несколько человек имели средний — глаза Гарри уже приспособились к освещению, и он заметил, что у Блейза Забини вполне приличный уровень магии, и перешел к проверке кабинок у задней стены, методично продвигаясь слева направо.

Постойте-ка.

Он скользнул обратно — и взглядом, и чувствами. Занятно. Заклинание неприметности на третьей кабинке, из которой отлично видно дверь. Гарри отлепился от стены и начал невозмутимо пробираться к стойке бара. Он терпеливо дождался, пока его обслужат, — персонал с ног сбивался, но не терял бодрости духа, что было нелегко при таком количестве заказов. Гарри прислонился бедром к деревянной стойке и обернулся к кабинке, пытаясь проникнуть за заклинание. Внутри находился всего один человек. С чарами отвода глаз! И невероятно мощным магическим потенциалом. Довольно пикантного оттенка, надо сказать. Смутное предчувствие кольнуло сердце, адреналин брызнул в кровь.

— Мистер Джонсон! — бармен Том широко улыбнулся ему, протирая стакан, чтобы наполнить выпивкой. — Простите, что заставил вас ждать.

— Да все нормально, Том, — улыбнулся в ответ Гарри. — Я смотрю, у вас тут запарка.

— Ну, завтра детишки возвращаются в Хогвартс. Многие семьи оставляют покупки школьных принадлежностей на последний день. Целое событие из этого делают, в самом-то деле.

Гарри кивнул.

— Я хотел бы попросить вас об одолжении, — скорчил извиняющуюся гримасу Том.

Гарри приподнял бровь, изображая готовность слушать.

Том кивнул в сторону пожилой пары, сидящей за маленьким столиком рядом со стойкой, — они как раз заканчивали ужин.

— Бернард и Матильда Фрэнкс. Уж с тех пор, как они сами ходили в Хогвартс, сто лет минуло, вот им и в голову не пришло, что мы тут можем быть немного заняты, — фыркнул он.

— Нет свободных комнат, что ли? — прошептал Гарри.

— Ну… на самом деле есть, но дело в том, что миссис Фрэнкс и на один-то лестничный пролет с трудом поднимается…

— Помочь вам с чарами левитации? — попробовал угадать Гарри.

— Нет, нет. Я предлагал, у меня самого с ними нет проблем, но она утверждает, что от них ее мутит, да и сердце на старости лет уже не то.

— Вам нужна моя комната.

— На третьем этаже есть одна свободная. Вы бы могли ей воспользоваться, — поторопился добавить Том. — Вы молодой и сильный. Она дешевле…

— Мне подходит, — улыбнулся Гарри.

— Это одноместный номер, а ванная общая, — виновато договорил Том.

— Том, все в порядке, — успокоил его Гарри, — хотите, я с ними поговорю?

— Пожалуйста. Я сказал им, что сначала надо у вас спросить и нет никакой гарантии…

— Не вопрос. Вы мне только скажите, кто монополизировал третью кабинку.

— Что? — Том обернулся к задней стене паба. — О, Северус Снейп! Я и забыл, что он там. Заклинание незаметности применил, верно? Какой нахал! В моем-то заведении! Целую кабинку для себя одного захапал, а у нас такой наплыв! И ведь почти ничего не заказал за весь вечер…

Гарри довольно улыбнулся. Теперь, когда он узнал имя, он увидел и человека. Снейп сидел там, уткнувшись в книгу. Перед ним стояла пустая кружка.

— Я к нему через пару минут подсяду. Что он пьет?

— Лучший эль.

— Две кружки тогда, Том. Он уже поел?

— Вы же не собираетесь угостить его ужином? — возмущенно спросил Том.

— Терпеть не могу есть, когда кто-то только смотрит. А миссис Том приготовила сегодня свой знаменитый стейк и пирог с сыром? — с надеждой поинтересовался Гарри.

— Они всегда в меню, если вы бронируете номер, — заверил Том. — Ну что? Две порции?

— Уж будьте так добры.

Гарри подошел к пожилой паре. Матильда Фрэнкс оказалась самым маленьким и сморщенным существом из всех, что он когда-либо видел. У нее были седые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, темные, внимательные глаза и поджатые губы, которые она аккуратно промокнула салфеткой. Гарри присел рядом с ней на корточки и как раз оказался на уровне ее глаз.

— Миссис Фрэнкс? Я Алекс Джонсон, — он приветливо улыбнулся и протянул руку.

Она внимательно посмотрела на него своими глазами-пуговицами.

— Мистер Джонсон? — с одышкой проговорил Бернард.

«Возможно, ему трудней одолеть ступеньки, чем жене. Очевидно, она потому и суетится», — подумал Гарри.

— Речь идет о вашей комнате?

— Нет, о вашей, — Гарри улыбнулся, вставая, и повернулся к весьма упитанному коротышке-волшебнику с водянистыми глазками и в довольно симпатичной полосатой шляпе. «Дамблдору бы такая понравилась», — с усмешкой подумал Гарри.

— Вы точно не против? — обеспокоено поинтересовался Бернард.

— Точно. Вы мне еще и услугу окажете. Том сдаст мне номер подешевле. Я и не знал, что у него есть более дешевые комнаты. В следующий раз попрошу такую. Вот уж не думал, что он меня грабит все это время! — Гарри стрельнул глазами в сторону стойки и ухмыльнулся, убедившись, что Том все слышит.

— А я третий этаж открываю, только если у нас очень много посетителей, мистер Джонсон, — отверг он обвинение.

Гарри послал ему широкую улыбку. Том выставил на стойку две большие кружки.

— Ужина придется немного подождать. У нас полно заказов, — проворчал он.

Гарри засмеялся.

Том сдался и вернул улыбку.

— Святая правда!

Гарри кивнул и снова повернулся к миссис Фрэнкс, которая до сих пор не промолвила ни слова.

— Если я могу сделать для вас еще что-нибудь… — любезно начал он, но старушка прервала его:

— Все будет хорошо, — уверенно сказала она, словно только что приняла исключительно важное решение.

— Простите, что? — смущенно уточнил Гарри.

Миссис Фрэнкс строго посмотрела на него и твердо ответила:

— Спасибо за комнату, молодой человек.

Некоторое время Гарри просто глядел на нее.

— Не за что, — наконец отозвался он и встал. С ним явно прощались.

Поудобнее перекинув через плечо спортивную сумку, Гарри прихватил с бара кружки и осторожно понес их к столику Снейпа.

— Не будете против, если я к вам присоединюсь? — весело спросил он. — Других мест нет. Тут сегодня битком набито, — чуть присев, чтобы сумка не свалилась с плеча, он поставил пиво на стол.

Снейп поднял глаза от книги и смерил его давно знакомым яростным взглядом, но Гарри видел, что мужчину одолевает любопытство: что за человек, не считая заклинание незаметности преградой, смеет нарушить его уединение? Зельевар осмотрел помещение, убеждаясь в том, что остальные столики и вправду заняты.

— Я здесь не хозяин, — кратко ответил он. — Можете садиться где угодно, — и снова уткнулся в книгу.

Гарри отпихнул сумку к стенке и уселся рядом с ней на скамейку. Вытащив палочку, он коснулся кружки, чтобы охладить пиво и, сделав долгожданный глоток, удовлетворенно вздохнул. Разумеется, сливочное пиво прекрасно согревало, но в жаркий вечер нет ничего лучше прохладного эля. Да, это противоречило британским традициям, но пиво было идеальной температуры, дозревшее, горьковатое, и приятно освежало, попав в рот. Он знал, что Снейп наблюдает за ним с той самой секунды, когда он достал палочку, — больше того, его собственная сейчас покоилась в скрытой книгой руке, но надобности в ней не было. Гарри двигался нарочито медленно, чтобы не вызывать подозрений.

Он взглянул в глаза сидящему напротив мужчине.

— Хотите, и вашу охлажу? — предложил он, двигая вторую кружку поближе к Снейпу.

Темные глаза на бледном лице прищурились.

— Я не принимаю напитки от незнакомцев, — тихо, но решительно ответил зельевар.

— Но ведь вы именно этот эль и пили — я спросил у Тома, — объяснил Гарри.

— Зачем, интересно? — медовым голосом полюбопытствовал Снейп.

Гарри пришлось сделать усилие, чтобы утаить дрожь, которую пустили по его позвоночнику звуки этого голоса.

— Потому, что я вас потревожил!

Снейп глядел на него так, будто Гарри был содержимым одной из банок в его лаборатории. Юноша все же вздрогнул под этим вызывающим озноб взглядом. Откинув голову, он отпил еще пива и снова вздрогнул, когда холодная жидкость скользнула в горло, надеясь, что Снейп спишет его реакцию на температуру напитка. Отняв кружку от губ, он заметил, что Снейп не сводит глаз с его кадыка, движущегося с каждым глотком, и вздрогнул еще раз.

— В такой вечер холодное вкуснее, — заметил Гарри. — Уверены, что не хотите попробовать?

Снейп вновь уставился в книгу.

— Не сомневаюсь, что при вашей-то расторопности вы и со второй порцией справитесь без особого труда, — с легким укором сказал он.

Гарри пришлось закусить губу, чтобы не огрызнуться в ответ. Сам того не зная, Снейп оказался прав: Гарри уже успел выпить несколько бутылок пива с приятелями по работе, прежде чем покинуть Брайтон и аппарировать на Диагон Аллею, и пора было притормозить. Здешнее пиво ведь гораздо крепче маггловского. Он провел по запотевшей кружке указательным пальцем и сунул его в рот. На стекле осталась чистая полоса. Снейп снова посмотрел на него; Гарри решил впредь внимательнее следить за своими манерами, и зельевар в тот же миг опустил голову.

Интересно, почему он отказался от эля? К тому времени его собственная кружка давно опустела, да и кто его угощает, Снейп не знал. Большинство людей ни за что не упустили бы шанса выпить за чужой счет.

Внезапно Гарри все понял.

Посмотрев на Снейпа, он отвел глаза, рассеянно оглядывая тонущий в дымном сумраке бар. Конечно, Снейп не возьмет эль из чужих рук! Он ведь мастер своего дела и знает все о наркотиках и зельях, которые может скрыть алкоголь — особенно пиво, чья горечь легко скроет привкус множества трав и ядов. К тому же, его многие ненавидят: представители обоих политических лагерей, да и кое-кто из бывших учеников наверняка не откажется от шанса опозорить его на публике, подсыпав что-нибудь — пусть и не смертоносный яд — ему в питье. Снейп ни за что не примет подношения от чужака — просто не сможет этого сделать, и неважно, кто победит в этой войне: всегда найдется кто-то, готовый прикончить его из мести. Мысль об этом привела Гарри в смятение: последние пару лет он свободно разгуливал по пабам с друзьями и никогда не помышлял об ограничениях и одиночестве, которыми была наполнена жизнь Снейпа. Неожиданный вывод обрушился на него, словно ополоумевший бладжер.

Он вновь повернулся к Снейпу, впервые в жизни разглядев в профессоре человека. Знакомая бледная кожа, впалые щеки, темная щетина на подбородке. Прямые волосы зельевара действительно не мешало бы вымыть — почему он так небрежно к себе относится? Их ведь можно стянуть резинкой или вовсе отрезать; что угодно выглядело бы лучше теперешней прически.

— И случайных связей не ищу, — сообщил Снейп, не поднимая глаз от книги.

Гарри поперхнулся, вследствие чего стол оказался основательно забрызган элем.

— Вы нарочно это сделали! — выдохнул он, едва смог говорить.

— Уведомил вас, что не стану легкой добычей? — хмуро уточнил Снейп.

— Выбрали момент, чтобы добиться наибольшего эффекта! — прохрипел Гарри, лишь сейчас понимая, что Снейп решил, будто с ним флиртуют.

— Это своего рода искусство, — самодовольно отозвался мужчина.

Гарри вытаращился на него. Что это — чувство юмора? У Снейпа? Который считает, что Гарри его клеит! Неужели он привык к подобным знакам внимания? Юноша продолжил осмотр, отметив, как длинные, тонкие руки листают страницы. Скользнул взглядом по фигуре, пытаясь вспомнить ее очертания. В голову приходило лишь, как Снейп стремительно поворачивался и шагал по коридору или влетал в класс, а полы мантии, взметнувшись, неслись за ним. В его осанке чувствовалась властность. Но сама фигура — что ж, он был высок и строен, а ничего больше Гарри не замечал. Теперь он внимательней оглядел плечи и грудь зельевара.

— Ответ по-прежнему отрицательный, — проворчал тот, не отрываясь от чтения.

Гарри залился краской. Он так увлекся, размышляя о Снейпе в качестве потенциального полового партнера, что перестал себя контролировать и теперь довольно невежливо глазел на мужчину. Неужели Снейп — гомосексуалист?

— Извините, — благоразумно попросил он, добавив: — Если вас это успокоит, я тоже не кадрю мужчин, с которыми не знаком. Предпочитаю знать, в чьем употреблении они бывали раньше.

При этих словах Снейп поднял глаза. Значит, он просто хотел нагрубить и не понял, что Гарри — гей.

Тогда, к искреннему замешательству юноши, Снейп принялся его рассматривать.

Весьма недвусмысленным образом.

Покраснев еще сильнее, Гарри попытался дрожащими руками поднять кружку. Что угодно, лишь бы не отвечать на этот внимательный взгляд. Снейп! Его! Разглядывает! Черт побери!

— Не поздно уже стесняться? — спросил зельевар. Еще и поддразнивает!

Гарри опустил кружку и взглянул мужчине в лицо. Черные глаза смотрели оценивающе. Сердце юноши бешено билось, по телу прокатывались жаркие волны. Снейп отвел взгляд и снова равнодушно зарылся носом в книгу. Гарри трясущимися пальцами вытащил из бокового кармана сумки пару журналов и, обливаясь потом, решил, что сейчас самое время раздеться. Он попытался встать, но встроенная в стенку кабинки скамья располагалась слишком близко к столику и не позволяла выпрямить ноги, поэтому он устроился спиной к стене, уперся коленом в скамейку и потянул края свитера кверху. Он знал, что Снейп, в случае чего, сможет его прикрыть, но поклялся никогда больше не покупать свитеров — а также прочей одежды, которую нужно надевать через голову — до тех пор, пока не закончится война. Слишком рискованно было даже на минуту лишиться обзора и очутиться перед врагом беззащитным.

К несчастью, свитер, словно банный лист, пристал к футболке, и Гарри невольно потащил вверх и то и другое. С закутанной головой и животом, выставленным на всеобщее обозрение, он чувствовал себя преглупо. Глубоко вдохнув, он выпятил грудь и попытался стянуть идиотский свитер, когда почувствовал, как великоватые по размеру джинсы сползают с бедер. Гарри с ругательством сдернул с себя свитер вместе с футболкой, отодрал их друг от друга и поспешно напялил футболку на себя. Снейп без тени смущения наблюдал за процессом, и юноша покраснел пуще прежнего. Он подтянул джинсы, жалея, что утром не надел ремень. Или хотя бы трусы.

— И снова мой ответ — «нет», — прокомментировал это представление Снейп. — Худший стриптиз на моей памяти.

— А вы их много повидали? — красный, как свекла, рявкнул Гарри.

— Ни одного на таком дилетантском уровне, это уж точно.

— Больше я флисовых свитеров не покупаю, — смущенно пробурчал Гарри. Надо же было выставить себя таким идиотом!

Снейп рассмеялся. Выпучив глаза, Гарри улыбнулся в ответ.

— А вот татуировка у вас славная, — заметил зельевар, наклоняясь, чтобы взглянуть на нее еще раз.

Неужели джинсы сползли так низко? Черт побери!

— Спасибо, — выдавил Гарри, пытаясь принять беспечный вид. Подняв журнал о квиддиче, купленный на входе в бар, он углубился в одну из статей. Второй журнал выпал случайно, и юноша запихнул его назад в карман сумки. Это было издание о зельях, приобретенное ради статьи, которую Гермионе наконец удалось опубликовать. Хоть и под псевдонимом — она считала, что идеи магглорожденной школьницы не вызовут большого интереса; они здорово веселились вечерами, придумывая ей nom de plume в гостиной Гриффиндора, и Гарри неимоверно гордился «Гербертом Грейстоком», выбранным среди множества отвергнутых вариантов, потому что это имя повторяло инициалы Гермионы и было по-стариковски скучным и почтенным. Он очень обрадовался, что понимает кое-что из содержания статьи, пусть даже благодаря подруге, которая зачитывала им отрывки из своих исследований и много месяцев подряд только об этом и говорила. Гарри с интересом обнаружил, что в «Ежемесячных практических зельях» был и труд Снейпа, но тот оказался сложной обработкой предыдущей статьи зельевара с вереницей предшествующих ей заметок и ссылок. Остальные публикации выглядели либо чересчур витиеватыми, либо излишне дотошными, и Гарри беспокоился, что четкая, внятная статья Гермионы покажется читателям не глотком свежего воздуха, а неудачей в достижении нужной степени занудливости.

— Мистер Джонсон! — это была жена Тома. Гарри всегда звал ее «миссис Том», так как никогда не слыхал ни ее имени, ни фамилии ее мужа. Тот обыкновенно называл ее «женой» или «начальством». Обращаясь к ней «миссис Том», Гарри всегда надеялся, что его поправят, но супругам это понравилось, и они не спешили его просветить. — Как вы, птенчики мои? — весело спросила она, ставя перед мужчинами исходящие аппетитным парком тарелки.

— Хорошо, спасибо, миссис Том, а вы как? — вежливо привстав, ответил Гарри.

— Ах, милый, садись и принимайся за ужин! Не знала, что вы с профессором Снейпом знакомы, — добавила она, переводя взгляд с одного посетителя на другого.

— Мы просто сели за один столик. У вас сегодня людно, — улыбнулся Гарри.

— Начало учебы в Хогвартсе на носу, — согласилась женщина. — Поэтому вы здесь, профессор?

— Дела в городе, — уклончиво отозвался Снейп. — Боюсь, что произошла ошибка, мадам. Я не заказывал ужина.

— Знаю, дорогуша; Том сказал, что мистер Джонсон заказал ужин для профессора Снейпа, представляете? Это мое фирменное блюдо, уж он-то помнит, как оно хорошо, — заговорщическим тоном сообщила Снейпу хозяйка, кивая на Гарри. — Ты у него учился, милый? — спросила она юношу. — Решил отплатить добром бывшему преподавателю, а? Какой славный, — женщина улыбнулась и покинула их, не дожидаясь ответа.

Гарри поглядел на Снейпа.

— Не ешьте, если не хотите, — тихо сказал он. — Хотя ее бифштекс с сырным пирогом восхитительны. Кроме того, я не отходил от стола и никак не мог отравить еду.

— С чего вы решили, что меня можно захотеть отравить? — с опаской спросил Снейп.

Ох, скользкая тема.

— Ну, вы же зельевар; подозреваю, что вы всегда начеку. Так мне показалось после пива, — уточнил Гарри.

— Откуда вам известно, что я — зельевар? — не прикасаясь, в отличие от Гарри, к своим приборам, поинтересовался Снейп. — Я уверен, что вы не из числа моих бывших учеников — у меня прекрасная память на лица.

Что ж, он и в самом деле не был «бывшим» учеником.

— В «Практических зельях» есть ваша фотография, — нашелся Гарри, указывая на журнал в кармане сумки.

Снейп с удивлением посмотрел на издание.

— Вы интересуетесь зельями? — со смесью подозрения и любопытства в голосе спросил он.

— Признаюсь, большей части статей мне не понять, — покаялся Гарри. — Ваша основана на таком количестве ранее опубликованных догм, что я запутался.

Фыркнув, Снейп снова внимательно взглянул на Гарри, пометил недочитанную страницу и, опустив книгу на стол, взялся за нож и вилку.

Гарри почувствовал себя по-дурацки счастливым.

— Боже, как вкусно, — простонал он несколько минут спустя. Блюдо миссис Том было выше всяких похвал. Густой соус, расплавленный сыр с островатым привкусом и хрустящая корочка пирога буквально таяли на языке.

Глядя на него, Снейп улыбнулся.

— Должен согласиться. Никогда раньше подобного здесь не заказывал и не знаю, как мог пропустить такое.

Гарри был на седьмом небе. Снейп! Улыбнулся! Снова! За шесть лет он ни разу не видел на лице мужчины улыбки. Подумав, он пришел к выводу, что это ужасно. Дамблдор улыбался. Профессор Флитвик вечно хихикал за обеденным столом, хоть студенты и не знали почему. Мадам Хуч во время квиддичных тренировок частенько одаривала ребят довольной ухмылкой и хохотала над их грубыми шутками. Даже мадам Помфри любила посмеяться, когда не кудахтала над своими пациентами. Но Снейп … У Снейпа всегда было кислое выражение лица. Еще бы — в его жизни не так уж много поводов для веселья. Гарри часто спрашивал себя, как тот справляется с кошмарами шпионажа; сам он ни за что не смог бы обречь себя на подобную участь. Жить в постоянном страхе разоблачения; никогда не знать, вернешься ли невредимым после очередного вызова. Выполнять любую мерзость по приказу Волдеморта…

Нет, видеть улыбку Снейпа было действительно приятно. Интересно, куда подевалась ненависть, которую Гарри некогда питал к зельевару? Говоря по правде, она улетучилась еще в прошлом году, но сейчас, проводя время с человеком, а не с жестоким мучителем былых дней, он был готов начать знакомство с чистого листа; здесь он не был ненавистным Гарри Поттером и жутко хотел посмотреть, как Снейп отреагирует на ухаживания незнакомца. Пока что происходящее было для Гарри приятным сюрпризом.

Снейп съел все и, насытившись, грациозно откинулся на спинку скамьи. Гарри собрал последние остатки соуса кусочком хлеба, не желая упускать ни одной божественной капли.

— Спасибо вам, — пробормотал Снейп.

Гарри улыбнулся.

— Рад, что вам пришлось по вкусу. Терпеть не могу есть, когда другие только смотрят. Слишком застенчив.

Снейп взглянул на него, но ничего не сказал. Отодвинув тарелку, он вернулся к чтению. Появившаяся рядом официантка убрала тарелки и тихонько шепнула:

— Миссис Том велит передать, что испекла карамельный пудинг.

— О боже! Да! С мороженым, — он посмотрел на Снейпа, который терпеливо ждал конца беседы. — Вы тоже должны попробовать. Такая вкуснятина — просто оргазм!

Девушка прыснула, а Снейп надменно поднял бровь:

— Прошу прощения?

— Это вы меня простите. Издержки жизни с магглами. Это их выражение, — пояснил Гарри, прежде чем добавить: — Очень меткое, кстати.

— Да уж, — кивнул Снейп. — Как бы то ни было, я воздержусь.

— Не сторонник прилюдных оргазмов? — выпалил Гарри, не в силах удержать опрометчивые слова. Неужели он действительно только что ляпнул такое в беседе со Снейпом?

Девушка опять захихикала; Гарри в очередной раз извинился, и она ушла.

— Извините, — обратился он к Снейпу. — Вы действительно лишаете себя райского наслаждения.

— Может, я предпочитаю сохранять форму для наслаждений иного рода, — таким ровным тоном предположил Снейп, опять углубляясь в чтение, что Гарри едва не пропустил скрытый в его замечании смысл. Поняв, он поразился, с каким интересом к этому заявлению отнесся его член. Что ж, с таким голосом, как у Снейпа, впору склонять к грехопадению. Нельзя было не обратить на него внимания за годы учебы, и уж тем более сейчас, когда он говорит такие вещи!

— Не верю, будто вы на диете: вы такой стройный, — возразил Гарри; он был уверен, что ответил тактично, пока не смекнул, как можно истолковать его слова. По сути, он только что ясно дал Снейпу понять, что рассмотрел его во всех деталях. Но ведь ничего такого он не делал? Снейп всегда был тощим и долговязым, как жердь. Впрочем, теперь, когда на виду находился лишь его торс, Гарри с удивлением заметил, что плечи зельевара гораздо шире, чем ему казалось раньше.

Снейп поднялся, и юноша решил, что тот обиделся и уходит.

— Закажу еще выпивки. Предложил бы и вам — в благодарность за купленный ужин — но вы пока свой эль не допили, — пояснил зельевар, указывая на по-прежнему полную кружку на столе. — Или предпочтете огневиски?

— Нет, спасибо, — пробормотал Гарри, придвигая к себе пиво. — Ваше здоровье, — он отпил немного. Снейп отошел к бару; Гарри проводил его взглядом, но тотчас отвернулся, ловя себя на том, что пытается разглядеть скрытую мантией фигуру мужчины. Посмотрев на книгу, которую зельевар оставил на столе, он едва не поперхнулся от смеха: это был один из наиболее нудных текстов, которые Гермиона цитировала в своей статье. Вот бы ей рассказать!

Принесли горячий пудинг, политый сверкающей карамелью. Несколько шариков мороженого таяли в шоколадном соусе. Гарри наклонился к тарелке и глубоко вдохнул. Аромат был великолепен — у него даже слюнки потекли.

У барной стойки, ожидая, пока ему нальют эль, Снейп обернулся — понаблюдать за своим собеседником. Зельевар увидел, как тот втягивает носом воздух, заметил одобрение на его лице, проследил, как он аккуратно зачерпывает лакомство ложечкой и подносит ее ко рту. Не беря ложку в рот, молодой человек почти всосал ее содержимое, скользнув по нему губами, а потом откинул голову, полузакрыв глаза и наслаждаясь сладостью. Он словно выпал из окружающего мира, оставшись наедине с десертом, утопая в наслаждении, и Снейп, к собственному изумлению, почувствовал, что возбужден. Его сосед был истинным сластолюбцем и дорожил своим вкусом, зрением и обонянием. Как человек, в чьей работе пять чувств играют немаловажную роль — легчайшее изменение в оттенке зелья могло означать разницу между триумфом и агонией, — как мастер, узнающий компоненты по виду, запаху и структуре, Снейп знал, насколько редка подобная восприимчивость. Слишком многие видели мир в черно-белых красках — или, на худой конец, в пастельных тонах вместо полной гаммы лиловых и алых цветов, индиго и бирюзы. Он вернулся к столу и сел на прежнее место.

— Я это ни на что не променяю, — простонал Гарри. — Читайте и не обращайте на меня внимания. Все равно мне сейчас и двух слов не связать, — он медленно проглотил содержимое очередной ложки, зажмурившись, чтобы полностью насладиться его вкусом.

Снейп наблюдал за ним. Действия молодого человека были несомненно чувственными, если не эротичными, и в то же время не являлись рассчитанной провокацией.

— Я будто смотрю, как вы мастурбируете, — заметил Снейп, резкостью маскируя интерес в голосе.

— О господи. Ни слова больше, иначе я за себя не отвечаю, — Гарри переполняли ощущения: влажный, рассыпчатый пудинг, контраст горячего соуса с ледяным мороженым, мягкая карамель, насыщенный, сладкий аромат десерта. И голос Снейпа, мурлычащий ему на ухо.

— Стоът? — полюбопытствовал Снейп. Может ли у кого-нибудь встать на пудинг?

— Теперь — да, — ловя губами воздух, отозвался Гарри. Вопрос зельевара эхом откликнулся у него в паху. Он открыл глаза, вытягивая изо рта ложку и почти чувствуя, как расширяются зрачки. — Уверены, что не хотите попробовать?

Снейп глядел на него, приоткрыв рот; глаза его потемнели, по щекам разлился румянец. Он подавил желание сменить позу, чтобы не выдать, насколько неудобно ему вдруг стало сидеть.

— Я ведь уже отказался, — напомнил он, не сводя взгляда с губ собеседника.

Вновь зажмурившись, Гарри смекнул, что неосознанно вложил в свой вопрос чуть больше смысла, чем планировал.

— Я говорил о пудинге, — покраснел он.

Снейп посмотрел на полупустую тарелку с бело-коричневыми разводами — мороженое потекло.

— Я не сладкоежка, — ответил он. — Предпочитаю солоноватые, острые блюда.

Он флиртует! У Гарри тотчас возникла эрекция. Мысли о Снейпе, пробующем его на вкус, хлынули в голову, шокируя — и потому, что речь шла о нем, Снейпе, обнаженной плоти, соленой коже и сперме, и потому, что он был невероятно возбужден и не испытывал по этому поводу никакого ужаса.

Неожиданно он понял, что не в силах проглотить ни крошки, и со стуком опустил ложку, а потом аккуратно разместил ее на тарелке, не глядя на Снейпа. Жаркое напряжение меж ними было соблазнительным, странным, неправильным и прекрасным.

Поерзав, Гарри оперся спиной на стенку кабинки, снова достал журнал и, торопливо прошептав заклинание для чистки обуви, положил ногу на скамью. Он не знал, что думать. Проводить со Снейпом ночь он не собирался, да и тот ясно дал понять, что не испытывает к нему интереса. Но этот вопрос… интонация, с которой оно было произнесено…

— Прошу прощения, — тихо произнес Снейп, и Гарри поднял голову. — Мои слова были неуместны, — продолжил тот. — Извините, если поставил вас в неловкое положение. Я никогда раньше не видел, чтобы ели с таким удовольствием, и последний вопрос сорвался с языка.

Гарри снова глубоко вдохнул. Не думать о языке Снейпа!

— Вы тоже простите. Не нужно было упоминать об оргазмах. Забудем? По-моему, если речь идет о статье Герберта Грейстока, не стоит цитировать Нобля. Мне кажется, Хадсон имеет к ней более прямое отношение.

У Снейпа загорелись глаза и, к вящему удивлению Гарри, следующие полчаса протекли в приятном, увлекательном обсуждении статьи и ее источников. Молодой человек чувствовал себя уверенно и с удовольствием поддерживал беседу. На уроках зелий ученики редко задавали вопросы и никогда не дискутировали; тем занимательнее было слушать доводы Снейпа и следить за ходом его мыслей. В конечном итоге зельевар перешел к другой статье, которую Гарри считал абсолютно бездарной. Так он и сказал. Снейп рассмеялся, соглашаясь. Они выпили кофе и вскоре были вынуждены с неохотой признать, что час поздний, паб уже почти опустел, и пришла пора расстаться.

Снейп поднялся на ноги.

— Я прекрасно провел вечер, мистер Джонсон. Спасибо вам за ужин, — с легким оттенком удивления признал он.

— Алекс, — ответил Гарри. — Меня зовут Алекс. И я тоже неплохо провел время. Поразительно, — хмыкнул он, — до недавних пор я не знал, что разговоры о зельях могут оказаться настолько интересными.

Снейп снова рассмеялся.

— Возможно, вам стоило уделять им больше внимания во время учебы, Алекс.

— Возможно, — улыбнулся Гарри.

Он тоже встал и направился к стойке.

— Мне нужно взять у Тома ключ. Я поменялся комнатами с одной пожилой парой, и Том поселил меня на третьем этаже. Даже не подозревал, что тут есть третий этаж.

— В таком случае, я постараюсь поскорее освободить ванную, — пообещал Снейп.

Гарри изумленно поднял бровь.

— Мне тоже отвели комнату наверху — не хотелось делить помещение со школьниками. Ванная там только одна.

— Ага, понятно, — кивнул Гарри, отчаянно пытаясь не думать о Снейпе в ванной. В той самой, которую после займет он сам. Об обнаженном Снейпе под душем … Он торопливо отвернулся, и Снейп, недоумевая, отправился наверх.

Гарри едва не споткнулся, осознав, что дверь в конце коридора, которая была заперта, когда он отправился узнать об источнике разбудившего его шума, теперь слегка приоткрыта. Снейп намеренно не закрыл ее — в качестве приглашения, которое при желании можно было бы проигнорировать.

А есть у него такое желание?

Член подсказал ответ на этот вопрос; вся кровь устремилась в пах, во рту пересохло. Не обращая внимания на предостережения рассудка, Гарри вдруг оказался у двери. Вдох — и он уже внутри.

Дверь тут же захлопнулась, а Северус Снейп припечатал его к стене умопомрачительным поцелуем. Гарри не осознавал ничего, кроме деревянных панелей за спиной, кожи, запаха шампуня, языка у себя во рту и Снейпа повсюду. А еще был жар.

Наконец они оторвались друг от друга, но Снейп не сдвинулся с места. Лишь одна свеча горела у кровати, и в ее свете тени на лице Снейпа казались глубже, а линии острее. Зеркало на стене отражало трепетный огонек, но его было достаточно, чтобы придать манящей бездне темных глаз мужчины загадочный блеск.

Сердце Гарри колотилось.

Ему показалось сущим пустяком, что это — Снейп, его учитель, отношения с которым, мягко говоря, совершенно не складывались. Это был самый крышесносный поцелуй в его жизни.

Гарри взглянул на рот Снейпа; неосознанно скользнул языком по своим губам и слегка подался бедрами вперед.

— Я не трахаюсь с незнакомцами, — напомнил Снейп.

— Ладно, — рассеянно согласился Гарри. Его взгляд метнулся к глазам мужчины и снова спустился ко рту. Мысли спутались.

Снейп усмехнулся и медленно провел рукой по груди Гарри; тот задержал дыхание — растопыренные пальцы одним движением задели оба соска, потом двинулись к втянувшемуся животу и зацепились за пояс готовых сползти джинсов.

— Полагаю, вы не против других вариантов, — шепнул мужчина.

Низкий, искушающий голос будоражил. Гарри чувствовал себя как никогда во власти партнера, и был готов принять любые его предложения. Неловкость, которую принесла эта мысль, побудила его выразить согласие, чтобы и Снейп мог ощутить, каково это — лишиться контроля над собой.

— Ммм, — подтвердил он и, слегка наклонившись — разница в росте давала возможность легко дотянуться до соска Снейпа, — с наслаждением сильно сомкнул на нем зубы. Снейп напрягся, но Гарри не отпустил его. Одной рукой он пробрался вдоль бока Снейпа под ткань пижамной куртки и огладил второй сосок большим пальцем, после чего переместил ладонь на спину, на секунду задерживаясь на выступающих позвонках, и опустился к пояснице. Гарри крепко держал Снейпа, пока языком и губами успокаивал боль от укуса.

С гортанным умопомрачительно эротичным стоном Снейп скользнул руками по бокам Гарри, оторвал его, дрожащего, от стены и, ухватив за задницу, прижал к себе бедрами. От ощущения твердого члена Снейпа Гарри тоже застонал и, оставив его сосок, начал целовать шею, зарываясь в нее лицом.

Руки Снейпа снова легли на пояс джинсов юноши, забираясь под него пальцами. Мужчина отстранился, расстегнул пуговицу, не сводя глаз со своего партнера. Сладко свело живот; Гарри потянулся губами ко рту Снейпа. Тот дернул вниз молнию и, проникнув в распахнутую ширинку, обвил прохладными пальцами член Гарри. Юноша уцепился за плечи Снейпа, и застонав ему в рот, толкнулся в руку. Тот застонал ему в рот и толкнулся в руку. Снейп засмеялся и выпустил член, чтобы продвинуться ниже и приласкать яички.

От этого едва державшиеся на бедрах джинсы сползли. Гарри попытался вытащить из них ногу, запутался и со смущенной улыбкой оттолкнул Снейпа. В тесных объятиях он не мог выбраться из штанов. Снейп отступил и сложил на груди руки. Гарри справился со своей задачей, отпихнув джинсы в сторону, и замер. Обнаженный и возбужденный, он словно заявлял застенчиво и в то же время дерзко: «Вот он я. Выбор за вами»

— Хорош, — прокомментировал Снейп.

— Что? — в шоке переспросил Гарри.

— Пулно, — Снейп шагнул ближе. — Едва ли я первым воздаю должное вашим прелестям.

Гарри зарделся: получить похвалу от этого обычно столь угрюмого человека было необычайно приятно. Но опять же, этот Снейп не имел ничего общего с тем, которого он знал раньше. Это был сексуальный, чувственный, хищный Снейп.

Гарри попытался избавить его от пижамной куртки.

— Оставьте, — мужчина отстранился, снова удивляя Гарри своей реакцией. Впрочем, юноша быстро отвлекся, потому что шелковые штаны Снейпа соскользнули на пол.

Устоять было невозможно. Гарри судорожно сглотнул и, приоткрыв губы, опустился на колени.

Он не умел говорить красиво, но надеялся другим способом донести до Снейпа все свое восхищение. Испросив разрешения взглядом, Гарри сжал основание члена и потянулся, чтобы насладиться вкусом. Снейп молчал.

— Можно? — юноша решил повторить вопрос вслух.

Гарри не мог разгадать выражения темных глаз мужчины.

— Едва ли я первым воздаю должное вашим прелестям, — повторил он слова Снейпа.

Тот засмеялся и качнул бедрами. Гарри не мог упустить такую возможность и высунул язык, чтобы коснуться напряженной плоти мужчины.

На следующие несколько минут Гарри выпал из этого мира, мысли спутались в клубок ощущений. Челюсть побаливала, но почти божественное удовольствие, вкус, еле заметные движения Снейпа, которые подсказывали, что он не зря старается, стоили усилий.

— В постель, — хрипло скомандовал Снейп после очередного толчка.

Гарри, не расслабляя губ, отстранился, напоследок с наслаждением приласкав языком головку. Кайф.

— Челюсть, должно быть, болит, и колени, — пояснил Снейп.

Гарри усмехнулся, удивившись, что мужчина подумал об этом.

— Ничего, — он снова улыбнулся, вставая, но коленки хрустнули. Снейп снова засмеялся и протянул ему руку.

Словно блюдо на праздничном пиру, Гарри раскинулся на кровати рядом со Снейпом. Тот не сводил с него глаз, и юноша чувствовал, что действительно хорош собой, хотя раньше сомневался в своей привлекательности. Снейп заставил его чувствовать каждым нервом. Гарри трепетал от возбуждения и малейшее колебание воздуха воспринимал, как утонченнейшую из ласк. Снейп потратил следующий час на то, чтобы подарить Гарри такие ощущения, которых он никогда не испытывал. Мужчина дразнил его нежнейшими прикосновениями, влажным горячим дыханием, потом проводил по коже ногтями, сжимал, ласкал кончиком языка… пока Гарри не завелся до предела. Он был настолько переполнен страстью, настолько возбужден, что знал наверняка: он не только никогда больше не сможет воспринимать Снейпа по-прежнему, но и к себе станет относиться иначе.

Снейп понял, насколько это важно для Гарри и дал ему возможность всласть прикасаться к себе. Юноша кинулся в это удовольствие безоглядно, с неменьшим наслаждением, чем его партнер.

После сокрушительных оргазмов оба заснули, обойдя неловкий вопрос о том, стоит ли провести остаток ночи в одной кровати, который всегда так портит впечатление.

Проснувшись, они тут же потянулись друг к другу, медлительные, разморенные теплом постели, сном и запахами страсти. И, насытившись удовольствием, снова погрузились в сон.

Когда Гари проснулся в следующий раз, свет проникал сквозь тонкие выцветшие занавески на окне. Снейп приник грудью к его спине; он накрыл Гарри полой своей шелковой пижамной куртки, когда забросил на него руку. Дыхание мужчины согревало шею юноши, оно было ровным — тот все еще спал. Чувство полной безопасности в уютных объятиях Снейпа было немного странным, но на диво приятным. Гарри с улыбкой предался воспоминаниям о чудесно проведенной ночи. Он теснее прижался к партнеру и дремал, пока естественные потребности организма не напомнили о себе. Гарри выбрался из-под обнимающей его руки и пошел в ванную.

Проходя мимо своего номера на обратном пути, юноша задумался: ожидает ли Снейп, что проснется в одиночестве? Ведь они не давали друг другу никаких обещаний.

Нет, так нельзя.

Гарри миновал коридор и проскользнул в комнату. Снейп лежал на спине, закинув одну руку за голову. Бедра и вторую руку скрывала простыня. Расстегнутая пижамная куртка позволяла видеть его грудь и поджарый живот. Желание вспыхнуло с такой скоростью, что закружилась голова.

Снейп не сводил с Гарри глаз; он был неподвижен, лишь правая рука поднималась и опускалась весьма недвусмысленным образом.

Юноша решительно скинул джинсы и в тот же миг улегся рядом со Снейпом.

— У нас мало времени, — предупредил тот.

— Да, — согласился Гарри, но медленно погладил живот мужчины, наслаждаясь рисунком мускулатуры под пальцами. — Ты сейчас выглядишь чертовски сексуально, — прошептал он со всей серьезностью. Он наклонился и поцеловал Снейпа в живот, скользя губами по чувствительной коже.

— Ты меня всего исколол своей щетиной, — фыркнул Снейп.

— Жалуешься? — поинтересовался Гарри и нарочно сильней потерся подбородком о живот мужчины. Ночуя в своей брайтонской квартире, он всегда делал выбор в пользу маггловской бритвы, а не чар, хоть последних хватало на дольше.

По тому, как Снейп невольно сжал себя сильнее, Гарри понял, что тому нравится. Он повторил маневр и откинул простыню. Юноша задохнулся: пальцы Снейпа на собственном члене являли собой невероятно эротичное зрелище.

Снейп двинул рукой еще раз и убрал ее. Гарри с радостью потратил бы пару часов на обстоятельные ласки, но время поджимало, льющийся сквозь занавески свет стал ярче, и, признаться, после ночных удовольствий побаливала челюсть. Не то чтобы это юношу останавливало. Просто придется обойтись без игр и прелюдий. Он втянул восхитительно твердую плоть в рот, сколько смог, и принялся яростно сосать, вырвав у Снейпа стон удовольствия и удивления. Мужчина даже дернулся от такой неожиданно прямолинейной тактики.

Не останавливаясь ни на миг, Гарри гладил удивительно сильные бедра Снейпа. У него тоже встало, когда мужчина раздвинул ноги. Это недвусмысленное приглашение вскружило Гарри голову, и, увлажнив слюной пальцы, он провел ими по тугой мошонке Снейпа.

Юноша судил об удовольствии партнера по вскинутым бедрам, по напряжению в каждой мышце мужчины, и делал все, чтобы тот запомнил происходящее, запомнил его.

Несколько минут спустя Снейп в поцелуе разделил с Гарри вкус собственного семени, ровными ритмичными движениями руки доводя юношу до разрядки. Черный шелк щекотал кожу Гарри, он вцепился в плечи мужчины, и был вынужден оторваться от рта Снейпа, задыхаясь и вздрагивая на пике оргазма.

Они полежали, пока Гарри не отдышался. Неожиданно подал голос волшебный будильник Снейпа. Мужчина перегнулся через Гарри, ткнул палочкой в назойливое устройство, чтобы утихомирить трезвон, и одним взмахом послал щекотку очищающих чар по телам обоих. Гарри знал, что это было сделано ради экономии времени, но он не имел ничего против спермы на груди, по крайней мере, пока она не начнет чесаться.

Юноша вздохнул и перекатился на спину.

— Тебе пора, — констатировал он.

— Да, — Снейп посмотрел на него и встал с кровати. — Ты не против, если я первым воспользуюсь ванной?

— Едешь Хогвартс-Экспрессом?

— С чего ты взял? — спросил Снейп, пытаясь небрежностью тона замаскировать исходящее от него неожиданное напряжение.

— Да тут полно детишек, которые его ждут, — улыбнулся Гарри. — Твой черед сопровождать учеников, да? — хохотнул он.

— Что-то вроде, — кивнул Снейп. Он надел штаны от пижамы и взглянул на Гарри.

— Ой, извини, — юноша поднялся и натянул джинсы, осторожно застегнул молнию. Мысли лихорадочно крутились в голове.

— Я хотел бы снова тебя увидеть, — твердо сказал он, расправив плечи.

Снейп посмотрел на него безо всякого выражения.

— Не думаю, что это удачная мысль, — ответил он после длинной паузы.

Гарри искоса посмотрел на мужчину. Конечно, секс мог не произвести на Снейпа впечатления. Хотя… если честно, верилось в это с трудом. Им обоим понравилось — более чем. Это было… что-то особенное, упоительное… У Гарри в прошлом уже были приключения на одну ночь и один довольно продолжительный роман. Но ничего из перечисленного не могло сравниться с тем, что произошло между ними.

А ведь Дерек ему очень нравился. Гарри не был влюблен, но все же…

Сдаваться без боя он не собирался.

Они удивительно подходили друг другу. Снейп был невероятно чувственным, щедрым и открытым в удовольствии. Нельзя относиться к такому как к ничего не значащему эпизоду.

Гарри попытался взглянуть на ситуацию с точки зрения Снейпа.

Дурак! Как можно быть таким идиотом?! Он посмотрел на Снейпа; все еще одетый в шелковую пижаму, мужчина выглядел восхитительно аппетитно. Гарри знал, что спину зельевара бороздили шрамы — ночью он их нащупал, но дело-то не в них. Снейпу есть что скрывать помимо них, и это куда хуже — темная метка на руке.

— Я слишком занят для романов, — мягко продолжил Снейп. — Как вы уже знаете, я занимаюсь преподавательским и научным трудом…

Гарри шагнул к нему.

— Я понимаю, что преподавание требует времени, — сказал он тихо. — Год назад я приобрел домик в Хогсмиде, — глаза Северуса расширились, — ничего особенного, но там нам никто не помешает. Мы могли бы встречаться в тиши и спокойствии. Я и сам часто бываю в отъезде. Но эта ночь кажется мне особенной — мы слишком хорошо провели время, чтобы просто разойтись по своим делам. Это было охренительно, Северус, ну хоть это ты должен признать!

Выражение глаз Снейпа было невозможно прочесть. Губы мужчины дрогнули в ухмылке.

— Неплохо.

— Ублюдок, — рассмеялся Гарри. — Ну, может, мне понравилось больше, чем тебе. Все по-честному, впрочем. Но я бы хотел продолжить. Вечером каждой пятницы в течение трех недель я буду во «Вспугнутой Утке» в Хогсмиде с 7 до 9.30. Если хочешь снова меня увидеть, приходи.

Снейп ничего не ответил.

Пытаясь удержать осанку, Гарри пошел к двери. Он обернулся, чтобы сказать:

— Спасибо. Ты… бесподобный, — и вышел.

После ужина Гарри отправился в кабинет директора — на очную ставку.

Он так давно ждал этого, так часто нервничал, возвращаясь с очередных каникул, столько раз перекраивал в голове нужные слова, что теперь, когда пришло время действовать, юноше с трудом удалось взять себя в руки. Гарри сбавил скорость и зашагал в одном ритме с биением сердца, прислушиваясь к его размеренному «тук-тук» в качестве медитации. Так учил Энди: стараться дышать медленно и ровно. Тишину коридоров нарушало лишь эхо шагов — его гулкие раскаты умиротворяли. Гарри вдохнул неповторимые ароматы замка — запахи старых камней, политуры, масляных полотен — и почувствовал себя уютнее. Он был дома.

Немного успокоившись, юноша сосредоточился на темах, которые планировал поднять в разговоре, на том, что хотел высказать. «И не забывай слушать, — велел он себе. — Делай выводы и принимай решения, лишь ознакомившись со всеми доступными фактами. Задавай правильные вопросы».

У входа Гарри произнес пароль, полученный от Макгонагалл после пира, и спокойно шагнул на лестницу, что вела в кабинет директора. Он ничуть не удивился при виде сидящей у огня с чашкой чая профессора Макгонагалл; Дамблдор передавал такую же опирающемуся на стену Снейпу.

— Гарри! Хочешь чаю? С молоком и сахаром? — улыбнулся Дамблдор, указывая на чайник.

— С молоком, но без сахара. Спасибо, сэр, — согласился Гарри и, сев на предложенный ему стул, принял от директора напиток.

Откинувшись на спинку, Гарри положил ногу на ногу, справедливо рассудив, что расслабленная, исполненная уверенности поза скажется на его поведении, равно как и на поведении других по отношению к нему. Юноша отметил, что это не ускользнуло от внимания преподавателей и ощутил прилив уверенности. Сделав глоток, он стал ждать начала беседы.

— Думаю, ты уже догадался, что у нас к тебе несколько вопросов, Гарри, — ласково начал Дамблдор.

— Разумеется, сэр. Я и сам хотел бы задать вам парочку, — вежливо ответил Гарри.

Дамблдор удивленно прищурился.

— Я расскажу все, что смогу, конечно, — с улыбкой пообещал он. — Хочешь начать, Гарри?

— Нет, сэр, после вас, — отклонил предложение молодой человек.

— Хорошо. Быть может, ты поведаешь нам, где провел прошлую неделю? — Дамблдор явно не собирался ходить вокруг да около.

Отпив еще чаю, Гарри поднял на директора глаза.

— Могу я узнать, почему вас так интересует именно прошлая неделя? — безмятежно полюбопытствовал он.

— Вас не оказалось у родственников, — раздраженно пояснил Снейп. — В доме, на защиту которого мы — как видимо, зря — потратили немалое количество времени и сил.

Гарри взглянул на него. Подумать только, ведь… Нет, не сейчас!

Он сделал очередной глоток. Пауза затягивалась. Наконец к нему повернулась профессор Макгонагалл.

— Поттер, мы допускаем, что порой жизнь на Тисовой аллее представляется вам скучной, но…

— В самом деле, профессор? — тихо переспросил Гарри, чуть наклонившись к преподавательнице трансфигурации. — Как… занятно. Что вам известно о моей жизни на Тисовой аллее?

— Простите, Поттер, я вас не понимаю, — растерялась Макгонагалл.

— Я просто хочу услышать, сколько вы знаете о моей жизни у Дурслей.

Минерва сконфуженно переглянулась с коллегами и столкнулась с таким же недоумением.

— Насколько я помню, ни один взрослый волшебник не посещал Тисовую аллею с ночи, когда меня оставили там после смерти родителей — до того, как мистер Уизли забрал меня летом перед началом четвертого курса. Я не ошибся? — спросил Гарри.

— Ваши родственники не слишком жалуют магов… — начала Макгонагалл, но Гарри перебил ее.

— Это вы верно подметили, — мягко, но с опасными нотками в голосе, согласился он.

Снова наступила тишина.

Обуздав гнев, Гарри негромко продолжил:

— Видите ли, я не в силах этого понять. То, что меня отвезли туда, когда погибли мои родители, это логично. Но почему никто… никогда… не счел нужным проверить, все ли со мной в порядке, особенно принимая во внимание отношение Дурслей к магии — это просто уму непостижимо.

— Миссис Фигг… — вмешался Дамблдор.

— Ни разу не вошла в дом, — откликнулся Гарри.

— Собираетесь поведать нам слезливую историю о том, как нелегко вам пришлось в жизни, Поттер? — насмешливо осведомился Снейп.

Гарри посмотрел на мужчину, с которым еще сегодня утром делил постель. Что за странное у судьбы чувство юмора! Ему захотелось рассмеяться.

— Вообще-то, своей жизнью я вполне доволен, если не считать Волдеморта, — ответил он, — но меня беспокоит вероятность дурного отношения к другим.

— Как это по-гриффиндорски, — буркнул Снейп, и тотчас заработал укоризненный взгляд от Макгонагалл.

— Господин директор, сколько сирот среди нынешних учеников Хогвартса? — немного сменил тактику Гарри.

— Вам-то до этого какое дело? — рявкнул Снейп.

Гарри усилием воли сдержался, чтобы не ответить тем же.

— Меня интересуют не имена, а приблизительное количество. Наверняка ведь Волдеморт оставил без родителей множество детей.

— Волнуетесь за детишек мучеников, Поттер?

— Думаю, и на вашем факультете найдутся те, чьи родители-Пожиратели не угодили Волдеморту, — глядя Снейпу в глаза, предположил Гарри. — За них я тоже волнуюсь. Мне просто хотелось бы понять, обычное ли это положение вещей, когда дело касается сирот, потому что, если так, то оно возмутительно.

Снова переглянувшись, преподаватели посмотрели на Гарри с выражением, которым удостаивают ничего не смыслящего в жизни младенца.

— Поттер, большинство осиротевших волшебников воспитываются у родственников. Нет никакой надобности устанавливать за ними наздор… — снисходительно проговорила Макгонагалл.

— Профессор, предполагается, что я рискну за магический мир жизнью. Даже если я выиграю войну, победа будет куплена ценой огромной боли, если учитывать, с каким одобрением Волдеморт относится к Круциатусу. Я хотел бы верить, что за этот мир стоит бороться.

— Поттер, ваше желание стать всеобщим героем просто ошеломляет! Сперва сетуете, что магический мир вас не балует, а потом пренебрегаете его попытками оградить вас от опасности, — оперевшись о свободный стул, Снейп переплел пальцы на его спинке. Глаза его полнились презрением.

— Попытки «оградить меня от опасности» были жалкими, — огрызнулся Гарри, — и годились лишь как подтверждение, что человек, названный спасителем магического мира, не откинул копыта раньше времени. Скажите, ваши охранные чары подтвердили, что я нахожусь на Тисовой аллее, когда туда явился Ремус Люпин?

Снейп и Макгонагалл обернулись к профессору Дамблдору.

— Да, Гарри, — ответил тот, недоумевая, куда клонит юноша.

— Тогда почему Люпин не попросил увидеться со мной?

— Мы предположили, что родственники отправили тебя в свою комнату за плохое поведение, запретив выходить к гостям.

— Вот как. Разумеется, от меня только и ждут, что плохого поведения. Значит, волноваться вы начали лишь тогда, когда увидели, что моя жизнь угасает, — он заглянул в лица всем троим, пока те безуспешно старались принять невозмутимый вид. — А если бы я находился под угрозой уже пару дней, вас бы это не касалось?

— Поттер, вы несете чушь! — глумливо заявил Снейп. — Ну что за мелодрама! С какой стати нам думать, будто в собственном доме вас ждет смертельная опасность?

— Действительно, с какой стати! — выкрикнул Гарри.

Тишина.

— Мистер Поттер, — тихо проговорила Минерва Макгонагалл, и дрожь в ее голосе не укрылась от внимания юноши, — уж не намекаете ли вы, что родственники вас били?

Преподаватели вперили в него свои напряженные взгляды.

— Я всего лишь говорю, что у вас не было способа это проверить, да вы его, откровенно говоря, и не искали.

Тишина.

Чтобы успокоиться, Гарри сделал глубокий вдох.

— Моя задача — не допустить, чтобы другие ученики оказались в подобном положении. Я знаю, забота о детях до их поступления в Хогвартс не входит в сферу ваших полномочий, но магический мир обязан проследить за ними. Да и в школьные годы нужно контролировать, как они проводят каникулы.

— То есть вы утверждаете, что с вами жестоко обращались, — в голосе Снейпа больше не было насмешки, но истинного смысла слов Гарри он все равно не улавливал, и это злило.

— Нет, профессор Снейп, ничего подобного я не утверждаю. То, как относились ко мне, роли не играет…

Зельевар фыркнул. Гарри сердито уставился на него.

— Хорошо, расскажу, раз вы настаиваете. Меня не избивали. Пожалуй, я чаще прочих получал подзатыльники и никогда не ел досыта. Возможно, условия, в которых я жил, покажутся кое-кому неприемлемыми, но речь не об этом…

— Дом выглядел вполне респектабельным, Гарри, а твои родственники — люди небедные, — озадаченно промолвил Дамблдор.

Гарри вздохнул. Похоже, оставлять эту тему они не собирались.

— Вы когда-нибудь заходили внутрь маггловского дома, сэр? — спросил он директора.

Дамблдор опешил.

— Кажется, нет, — с расстановкой ответил он.

Гарри кивнул.

— Маггловские дома сильно отличаются от волшебных. Комнаты не растягиваются, чтобы вместить лишнюю пару-тройку обитателей. Неужели вам ни на миг не показалось странным, сэр, что мое приглашение в Хогвартс было адресовано в каморку под лестницей?

Трое преподавателей обменялись взглядами, прежде чем снова повернуться к нему.

Гарри мельком осмотрел кабинет, а потом указал палочкой на стену у камина. Небольшая дверь — фута четыре в высоту и два в ширину* — появилась из ниоткуда. Снаружи к ней была привинчена щеколда.

— Моя комната, — пояснил Гарри, — до прибытия письма из школы. Загляните.

Преподаватили столпились около дверцы.

— Вам придется заходить по очереди, — добавил Гарри с улыбкой в голосе. Поднявшись, он открыл дверцу для профессора Макгонагал и та, нагнувшись, первой ступила внутрь. Гарри притворил дверцу за ней.

— Здесь темно! — раздался ее приглушенный голос.

— Да.

— Ай! Я обо что-то стукнулась!

— Извините, мэм, это лестница. В полный рост можно стоять только у двери.

— Но я ее не вижу!

— Поищите на полу полоску света — это щель под дверью.

— Но где же выключатель? У магглов ведь есть электричество!

— Мне обычно не давали лампочек, — тихо отозвался Гарри. — Электричество стоит денег.

Снейп и Дамблдор уставились на него. Юноша застенчиво потупился и сделал шаг вперед, чтобы открыть дверь. Макгонагалл снова огляделась и только потом выбралась наружу. Не поднимая глаз на своего ученика, она потрепала его по руке и вернулась в свое кресло. Гарри был тронут до глубины души.

Дамблдор лишь наклонился и заглянул внутрь, затем подергал щеколду.

— Дверь запиралась только снаружи, Гарри? — проницательно спросил он.

Юноша кивнул.

Снейпу пришлось скрючиться в три погибели, чтобы пробраться в крохотный дверной проем. Гарри что есть силы старался не смотреть зельевару пониже спины — при такой-то провокационной позе! Закрыв дверцу, он услышал, как под весом мужчины скрипнула раскладушка, и ощутил странную близость со Снейпом, сидящим на его детской кровати. Гарри знал, что чуткий нос алхимика сейчас улавливает запахи тесного пространства — нестиранного постельного белья, пота, грязных носков и мочи, и приятный — крема для чистки обуви, который хранили в сетке на двери.

Снейп стукнул изнутри, и Гарри выпустил его. Поразмыслив, он снова взмахнул палочкой, и теперь в стене появилась дверь побольше.

— Здесь я спал после того, как получил письмо из школы. Оно напугало Дурслей, и меня переселили сюда.

Он снова открыл дверь, впуская преподавателей, и сам вошел следом, отметив, что Снейп успел пересчитать все замки, нацепленные на нее снаружи. Четверым здесь было тесно. Гарри видел, как остальные разглядывают его скудную мебель и решетку на окне. Опустившись на колено, он приподнял одну из половиц:

— Тут я прятал свою палочку и другие ценные вещи. Остальное было заперто в сундук до конца каникул.

— По крайней мере ваше одиночество скрашивала кошка, — с напускной веселостью предположила профессор Макгонагалл, указывая на прямоугольное отверстие в двери.

— Нет, сюда просовывали хлеб и воду. Меня часто запирали на несколько недель кряду, хотя и выпускали ненадолго — поработать по дому.

Тишина на этот раз показалась такой вязкой, что ее можно было потрогать. Гарри первым вышел наружу и вновь сел на свой стул.

Не говоря ни слова, Дамблдор наколдовал еще чаю и разлил его по чашкам.

— Вы, должно быть, ненавидите их. И нас заодно, — прошептала Макгонагалл.

— Я ненавидел их, — согласился Гарри, — пока летом прошлого года, сразу после гибели Сириуса, не поговорил по душам со своей тетушкой. Тогда-то я и понял, как несправедливо с ними поступили, — ему не удалось скрыть упрек в голосе.

— Вы их жалеете? — изумление профессора Снейпа было очевидным.

— Да, — кивнул Гарри, поворачиваясь к Дамблдору. — Сэр, обещайте мне…

— Обещать? Что же? — удивился Дамблдор.

— Обещайте, что продолжите оплачивать обучение Дадли. Ему остался всего год школы.

Дамблдор серьезно посмотрел на сидящего перед ним молодого человека. Привычные устои его мира рушились на глазах, и сохранить их казалось непосильной задачей. Стараясь не выдать своего потрясения, он ответил:

— Конечно, Гарри.

— Спасибо, сэр, — с облегчением выдохнул Гарри. Одной из поставленных себе целей он уже достиг.

— Вы, наверное, любите кузена, мистер Поттер, — тепло заметила Макгонагалл.

Гарри рассмеялся.

— Мне жаль вас разочаровывать, профессор, но я его терпеть не могу. А вот с его матерью у меня, в некотором роде, взаимовыгодная сделка.

— Не соблаговолите ли объясниться? — вмешался Снейп.

Гарри посмотрел на него. Снейп сидел неестественно прямо и держал чашку с наигранной небрежностью. «Он и в самом деле потрясающе выглядит, — подумал молодой человек, ощущая не вовремя разливающееся в паху напряжение. — Успокойся! Держи себя в руках!» Отведя глаза, он снова обратился к Дамблдору:

— Сперва мне нужно задать вам несколько вопросов, сэр.

— Попробуй, — улыбнулся старик, для поднятия духа сделав большой глоток крепкого, сладкого чая.

— Первый — личный, — извиняющимся тоном сообщил Гарри.

— Я отвечу, если смогу, — тряхнул бородой директор.

— Спасибо, сэр. Есть ли у вас дети?

На лицах троих преподавателей отразилось недоумение.

— Нет, и никогда не было, но тебе известно, что большую часть своей жизни я посвятил именно детям.

— Да, сэр. И все-таки ученики и собственные дети — не одно и то же, не так ли?

Дамблдор вопросительно взглянул на него. Гарри вздохнул.

— Я даже немного рад, что ваши поступки — результат незнания, а не злого умысла.

Гарри видел, насколько шокируют остальных его слова, но ведь именно к этому он и стремился.

— Злого умысла? По отношению к тебе? Почему ты считаешь, будто я затевал против тебя недоброе? — удивленно спросил Дамблдор.

— Понятия не имею, сэр. Я пытаюсь рассмотреть все возможные причины ваших действий.

— Нам казалось, что с родственниками тебе будет лучше всего. Подальше от поклонения, которым наверняка окружил бы тебя магический мир…

— И вам не пришло в голову, что, живя с магглами, которые называют волшебников уродами, ненавидят магию и считают своей обязанностью выбить все мысли о ней из моей головы, я отнесусь к идеям Волдеморта с пониманием?

Воздух сгустился настолько, что его, казалось, можно было резать ножом. «А чего они ожидали?» — подумал Гарри.

— И какие же выводы вы сделали, мистер Поттер? — вкрадчиво поинтересовался Снейп.

— До приезда в Хогвартс в моей жизни с магглами не было ни одного счастливого дня, — отозвался Гарри. — С другой стороны, некоторых из известных мне магов тоже не назовешь белыми и пушистыми, — добавил он с легкой улыбкой. — К счастью, я познакомился с Хагридом и всеми Уизли — боюсь, не случись этого, я и по сей день не имел бы понятия о настоящей доброте и том, что такое семья. А около года тому назад, опять-таки к счастью, я встретил замечательных магглов, так что теперь у меня более гармоничное восприятие мира.

— Вот видишь, Гарри, что ни делается, все к лучшему! — Дамблдор взял себе кусочек торта с низкого столика неподалеку.

— Возможно, вам стоит сказать об этом моей тетке, сэр, — с еле уловимой угрозой заметил Гарри.

— Прости, что? — с полным ртом глазури переспросил Дамблдор.

— Возможно, вам стоит сказать это моей тетке, сэр.

— Я тебя не понимаю, Гарри.

— Вижу. Как я уже говорил, изначальная причина вашего решения мне ясна — в спешке и шоке после смерти родителей меня следовало отнести к ближайшей кровной родственнице. Но ведь вы наверняка знали, что в ее семье мне не обрадуются! Иначе постучали бы в дверь и сообщили тетке, что ее сестра погибла. Что за человек оставляет ребенка на пороге дома и уходит, черкнув в объяснение трусливое письмо?

Снейп издал сдавленное шипение. Поттер только что обозвал Дамблдора трусом! Профессор Макгонагалл же оцепенела: той ночью она сопровождала директора, и содеянное отчасти было на ее совести.

— Я не могу поверить, что впоследствии вы не навели справки о них — да и обо мне. Скажите, вы знали, что Дурсли не хотели иметь детей?

Ответом снова было удивленное молчание.

— Как насчет того, что после появления Дадли моя тетка страдала от послеродовой депрессии? В то время она только-только пришла в норму и начала баловать Дадли, чтобы наверстать упущенное. Вы представляете себе, как тяжело приходится с двумя мальчиками, которые едва начали ходить? У моих друзей есть такие малыши — от возни с ними устаешь уже через несколько часов! Неужели вам не пришло в голову обратиться за советом к миссис Уизли? Представьте себе Фреда и Джорджа, которые еще не понимают сделанных им замечаний!

По ужасу, написанному на лицах преподавателей, Гарри догадался, что своими словами добился нужного эффекта.

— Петуния не могла справиться с навязанной ей обузой. Да и не хотела — и ее можно понять. Разве вы предложили ей помощь? Позволили время от времени делать передышку? На них оставили нежеланного ребенка, от которого нельзя было избавиться: я мешал им, вечно путался под ногами и до смерти пугал спонтанными выбросами магии. Могли они поговорить обо мне с кем-нибудь? Спросить, как меня контролировать? Я представлял серьезную угрозу и вполне мог подвергнуть их опасности! Они лишились шанса пожить собственной семьей; пусть я должен был расти у них, но вы вполне могли обеспечить тетке возможность отдохнуть. Не сомневаюсь, кто-нибудь да смог бы взять меня раз в пару месяцев на выходные, а то и на недельку. Неудивительно, что они так ненавидят магов!

Поставив чашку на столик, Гарри запустил пальцы в спутанные волосы. Они должны узнать, что натворили!

Прошло несколько минут, прежде чем профессор Макгонагалл подняла глаза.

— Вы говорили, что заключили договор со своей теткой, мистер Поттер?

— Да, — с мимолетной улыбкой кивнул Гарри.

— И в чем он заключался? Вы стали помогать ей по дому?

Молодой человек невесело рассмеялся.

— Наоборот, от этого ей было труднее всего отказаться! Примириться с моим существованием можно было, либо извлекая из него пользу, либо забыв о нем. Готовить и убирать я научился очень рано, и не жалею: теперь для меня навести порядок — пара пустяков. А когда работы не находилось, мне велели проваливать с глаз долой: гулять на улице или сидеть в каморке, в зависимости от их настроения. Я не хочу сказать, что все их поступки были скверными. Просто подобной жизни я никому не пожелаю. Особенно если могу чем-то помочь.

— И ты просишь нас о помощи? Но ведь остались только рождество и пасха, а их ты волен провести в Хогвартсе… — начал Дамблдор.

— Нет, спасибо! — усмехнулся Гарри. — Раньше я был рад возможности остаться здесь на праздники, сэр, но мне это больше не нужно.

— Значит, ты согласен провести каникулы у Дурслей? Ведь прошлогодние праздники ты встретил именно там? — недоуменно спросил Дамблдор.

— Нет, к Дурслям я не заглядывал, — улыбнулся Гарри.

— Что?!

— Я покинул дом Дурслей сразу же после разговора с тетей Петунией.

— Что вы несете, Поттер? — нахмурился Снейп.

— Я ведь уже говорил, что ваша защита ни к черту не годится — извините, но это действительно так!

— В самом деле, Поттер… — разозлился Снейп.

— Профессор Дамблдор, что говорят сейчас ваши детекторы? Те, которые следят за моим пребыванием у Дурслей?

Взгляд Дамблдора стал жестче, и старик поднялся, чтобы посмотреть на небольшую стеклянную сферу, стоящую высоко на полке.

Палочка Снейпа уткнулась в сердце Гарри еще до того, как директор повернулся к ним спиной.

Там она и оставалась, пока профессор Макгонагалл медленно водила собственной палочкой над головой юноши.

Гарри сел поудобнее и принялся ждать.

— Regresso! — произнесла Макгонагалл, взмахнув рукой.

Ничего не случилось.

— Я — Гарри Поттер, — молодой человек улыбнулся еле сдерживающей волнение женщине.

— Оборотным зельем детектор не обманешь, — уверенно заявил Снейп.

— Да, я в курсе, сэр, — Гарри и его одарил улыбкой. Расположившись на стуле с еще большим удобством, он снова закинул ногу на ногу и помассировал затекшую щиколотку. — Заполучив мои ногти и волосы, в дом никто не проникнет. Это существенное препятствие, но вполне преодолимое. Достаточно лишь, чтобы живая часть меня находилась в доме.

Снова воцарилась напряженная, полная ожидания тишина.

— Объяснить не хотите? — мучительное любопытство в исполнении Снейпа сильно напоминало скуку.

— Если поддерживать правильную температуру, сперма может сохранить жизнеспособность в течение нескольких суток, — заметил Гарри таким тоном, будто говорил о погоде.

Снейп вытаращил глаза.

Гарри захотелось рассмеяться.

— Мистер Поттер, — морщинистые щеки вытянувшейся в струнку профессора Макгонагалл залил румянец, — вы пытаетесь сказать, что отсылали тетке образцы собственного семени?

— Точно, мэм! — похвалил ее Гарри.

К тайному его восторгу, Снейп разинул рот, но тотчас поджал губы и бросил на Гарри внимательный взгляд, прежде чем отойти к камину и пнуть в огонь вывалившееся из него полено.

— Вы посылали тете свою… свою… э-э… — однажды произнеся ужасное слово вслух, Макгонагалл, похоже, не находила сил сделать это снова.

— Она не знала, что получает, — мягко ответил Гарри. — Если, конечно, не вскрывала упаковку. Конечно, она вольна была так поступать, но я за это уже не отвечаю.

Нагнувшись, Гарри взял со столика чайник.

— Вы позволите? — спросил он у Дамблдора, и с его разрешения долил себе чаю и молока.

Снейп развернулся к мальчишке, что сидел, широко расставив ноги и примостив на животе чашку. К ужасу зельевара, в голове его вдруг возникла картинка — Поттер, но не вальяжно рассевшийся с чаем, а нагой, чрезвычайно соблазнительный Поттер, сжимающий пальцами собственный член и прямо в кабинете директора производящий упомянутый образец. Шокированный реакцией своего организма на этот образ, Снейп крутанулся прочь и уставился в огонь. Никогда раньше он не думал о своих учениках в эротическом контексте. Никогда! Это же отвратительно! Возможно, события проведенной с Алексом ночи (и утра… неужели все это происходило только сегодня утром?) повлияли на него сильнее, чем казалось сперва. Поначалу Снейп не собирался принять предложение Алекса о дальнейших встречах, но теперь был готов передумать. Все лучше, чем предаваться неподобающим фантазиям об ученике! О Гарри Поттере! Мерлин, он сошел с ума. Мальчишка уже несколько лет является одним из главных объектов его ненависти. Вот только теперь, сидя перед зельеваром, он выглядит вполне зрелым и даже весьма… Черт побери!

Дамблдор кашлянул.

— Стало быть, ты… отослал тетке образец сегодня утром? — осведомился он.

— Да. Я подумал, что речь об этом может зайти в нашей беседе, — подтвердил Гарри.

— И ты расскажешь нам, где проводил каникулы? Начиная с лета прошлого года? — Дамблдор попытался уточнить, как давно Гарри вышел из-под его надзора.

— Я жил в Брайтоне, — откликнулся Гарри.

Снейп оглянулся через плечо.

— Работали над загаром, как я погляжу, — с издевкой бросил он.

— Работал, — вполголоса поправил его Гарри.

— Работал? — переспросил Дамблдор. — Но где? И зачем?

— На стройке. Отсюда и загар. Хотя море этим летом было прекрасно, благодарю, что заметили, профессор Снейп. Зачем — разумеется, чтобы заработать деньги на квартплату.

— Неужели вы не понимаете, какой опасности подвергались? — вернулась к любимой теме Макгонагалл. — Поттер…

— Со мной все в порядке, не правда ли? Да к тому же стал сильнее и здоровее, чем был когда-либо, живя у Дурслей, — резко ответил он. — Ну и, разумеется, все это время я был под чужой личиной, — пояснил юноша, надеясь, что сказанное поумерит пыл женщины, а заодно пробудит интерес к другому вопросу.

— Под личиной? Не могли же вы поддерживать иллюзию все лето!

Увидев, как смотрит на нее Гарри, профессор Макгонагалл умолкла.

— Это ведь невероятно истощает магическую силу, — словно в оправдание своим словам заметила она. — Значит, дома вы ее снимали?

— Нет, — терпеливо отозвался Гарри. — Я жил с магглами, один из которых был моим начальником. Верно, прошлым летом это немного утомляло, но я ведь от физической работы тоже уставал… так что тут не разберешь. А этим летом привык. Это даже полезно — научиться жить с постоянным расходом магических сил. И потом, я менял только лицо, — объяснил он. — Тело оставалось моим.

— Покажи нам, Гарри, — попросил Дамблдор.

Гарри покачал головой. После событий этой ночи он ни за что не раскроет свое инкогнито. Но на это была и другая причина. Унаследовав состояние Сириуса, прошлой осенью он приобрел небольшой дом в Хогсмиде. Побывать там за год удалось лишь несколько раз, но юноша купил его в личине Алекса и не собирался доводить до сведения общественности, что у Гарри Поттера теперь есть недвижимость в магической деревне. Дом был его тайным прибежищем. А теперь, если ему удастся убедить Северуса продолжать отношения, он станет приходить туда намного чаще.

— Не сейчас, если позволите, сэр. Я уже больше года живу с чужим лицом и именем. За это время я многому научился, и ни разу не подвергся опасности.

— И весь этот год ты жил в мире магглов?

Гарри снова качнул головой.

— Нет, только бульшую его часть. Но проблем не возникло ни на Диагон Аллее, ни в Хогсмиде, а ведь и там я бывал неоднократно…

— Вы что, не знаете, как легко опытному магу распознать личину, Поттер? — перебил Снейп. — Поверить не могу, что вы поступили столь необдуманно! Впрочем, чего еще ожидать от человека, пренебрегающего любыми правилами…

Пока он говорил, Гарри лишь внимательно смотрел на него, а потом медленно провел перед собой ладонью.

Снейп замер, не договорив: едва рука Поттера опустилась, зельевару открылось его собственное лицо. Идеально воспроизведенное.

Профессор Макгонагалл ахнула.

— Проверьте, можно ли распознать в этом фальшивку? — пригласил Гарри. Странно было видеть Снейпа, говорящего голосом Поттера. И Дамблдор, и Макгонагалл переводили взгляд с одного Северуса на другого, а потом все три преподавателя обрушили на юношу шквал разоблачающих чар.

— Ну как, держится? — поинтересовался Гарри.

— Как вам это, черт побери, удалось? — прорычал Снейп, когда заклинания не подействовали. И добавил: — И откуда мы знаем, что физиономия Поттера — не личина вроде этой?

Гарри взглянул на Дамблдора:

— Сэр, карта мародеров сейчас у вас?

Директор резко обернулся к нему, но все же открыл один из шкафов у стены, порылся в нем и вытащил знакомый пергамент. Юноша не удивился, понимая, что Дамблдор знает, как оживить карту. На пергаменте четко виднелись имена всех присутствующих, включая и точку, обозначенную крохотным флажком «Гарри».

Гарри немного разочаровало то, что возможности карты никого не поразили.

Как преподаватель трансфигурации, Макгонагалл была чрезвычайно заинтересована личиной молодого человека.

— Как вы это делаете, мистер Поттер? — спросила она. В отличие от интонаций Снейпа, в ее голосе было больше профессионального любопытства, чем строгости. — Вы не произнесли ни слова и не воспользовались палочкой! — осознала женщина.

— Магии тела — если хочешь изменить самого себя — палочка не нужна, — тихо пояснил Гарри. — Речь идет о простом изменении внешнего вида: чары убеждают смотрящих на тебя людей в достоверности увиденного и требуют множества усилий, потому что воздействие на окружающих нужно постоянно поддерживать. Сначала я так и делал, но, подумав, пришел к выводу, что мой способ проще. Необходимо лишь сосредоточиться на желании выглядеть иначе. На ощупь тоже вполне правдоподобно, — добавил он, кивком позволяя преподавательнице погладить свою щеку.

Снейпа странно встревожил тот факт, что Макгонагалл, по сути, прикасается к его лицу. Что же до лица мальчишки… ему пришлось подавить желание и самому оценить сходство.

— Хотите удостовериться, сэр? Проверьте, похоже ли это на то лицо, которое вы бреете по утрам? — поддразнил его Гарри.

Снейп поднялся на ноги.

— Разумеется, исключительно ради научного интереса, — приободрил его Гарри.

Снейп не смог устоять. Откуда мальчишке известно, какова на ощупь его кожа? Ноги сами поднесли его ближе и остановились меж широко расставленных колен Поттера. Тот встал, и зельевар торопливо отшатнулся, рассердившись сильнее. Впрочем, мальчишка по-прежнему едва доходил ему до подбородка, и это немного успокаивало. Решившись, Снейп провел по своей щеке на чужом лице. К вечеру у него всегда появлялась щетина, если под рукой вовремя не оказывалось собственноручно приготовленного зелья для бритья. Коснувшись собственного лица, он был вынужден признать удивительное сходство. Потрясающе! Впрочем, говорить об этом мальчишке он не собирался. Но даже запах его тела был воспроизведен в точности! Северус был в шоке.

Гарри вздрогнул, когда пальцы Снейпа легли на его лицо, и едва удержался, чтобы не прильнуть, зажмурившись, к этой ладони. Когда Снейп принялся сравнивать копию с оригиналом, он и сам коснулся лица зельевара — будто желал убедиться, что создал верную маску. Так, по крайней мере, это должно было выглядеть.

Снейп отстранился, вздрогнув, и контакт прервался. Лишь годы привычки скрывать свою реакцию не позволили его резкому вдоху и отчаянно забившемуся сердцу показаться чем-либо помимо отвращения.

— Как подделка сойдет, пожалуй, — протянул он.

— Северус! Да он — вылитый ты! — воскликнула Макгонагалл. — Право, любопытнейшее новаторство в магии! Скорее трансфигурация, чем чары, не так ли, мистер Поттер? — оживленно спросила она, явно предвосхищая открытие новой отрасли своего предмета.

— Именно, — с улыбкой согласился Гарри. Вновь проведя ладонью по лицу, он вернул собственный облик.

— И палочка для этого не нужна! — восхитился Дамблдор.

— Вообще-то об этом я узнал случайно, — покраснев, Гарри сел на прежнее место.

Дамблдор с усмешкой склонил голову.

— Не хотел, чтобы министерство пронюхало, а, Гарри?

— Сначала не хотел, — кивнул Гарри, — я ведь тогда еще был несовершеннолетним. Забавно, как, разыскивая ответ на один вопрос, находишь решение к другому, — улыбнулся он.

— Как же вы поняли, что владеете беспалочковой магией и вас не уличат? — поинтересовалась профессор Макгонагалл.

— Вообще-то в то время меня больше интересовала магия тела, — отозвался Гарри.

Снейп выгнул бровь. Гарри ответил ему ухмылкой.

— Ничего такого, профессор! Просто я тогда размышлял о девочках.

— Магия тела обычно это и подразумевает, — со смешком уронил Снейп.

— Северус! — пожурила коллегу Макгонагалл, хотя уголки ее губ тянулись кверху.

— Возможно, но не в моем случае, — как бы походя обронил Гарри. — Я имею в виду чары для ухода за волосами, которыми они обычно пользуются — ну, чтобы создать прическу или поменять их цвет. Вот я и подумал: почему такое делается только по праздникам, а это уже навело на мысли о магии тела. И о том, что собственное тело можно изменить как угодно, и никто не засечет. С палочкой или без — неважно. Изменить самого себя нетрудно и без палочки, стоит только сосредоточиться. Большинство волшебников этого просто не знают, а палочками пользуются по привычке.

Преподаватели ошеломленно смотрели на него. Даже Снейп удивился глубине понимания, с которым мальчишка относился к новым познаниям в магии, похоже, приобретенным совершенно случайно. Поттеру, как всегда, везло.

— Все это очень интересно, — весело провозгласил Дамблдор, — но теперь, думаю, мы получили ответы на все свои вопросы. Не стану притворяться, будто рад, что ты сменил место жительства без нашего ведома, да еще и лгал об этом, Гарри, — продолжил он, бросив взгляд на беззаботно поблескивающий на полке детектор. Один взмах палочки — и устройство превратилось в тусклый стеклянный шар, которым Дамблдор придавил стопку пергамента на столе. — Понимаешь ли ты, что твои… образцы… могли попасть не в те руки? Что любой приверженец Темных Искусств способен воспользоваться ими в… скажем так, дурных целях? — он грозно взглянул на Гарри, который напрягся еще при обвинении в обмане.

— Я решил, что это оправданный риск, — ответил юноша, делая ударение на первые слова. — Свертки доставляла Хедвиг, и с ней же тетя возвращала предыдущий образец, чтобы я мог его уничтожить. Ей не нравилось прикасаться к сове, но раз в день обменять пакеты — небольшая цена за то, чтобы избавиться от меня и сохранить плату за учебу Дадли. Поначалу я беспокоился, что мое затворничество покажется странным, и даже думал попросить тетю Петунию класть пакет в сумку, когда она шла за покупками.

Профессор Макгонагалл поперхнулась.

Гарри улыбнулся ей.

— Да, мне тоже было неловко, — согласился он, — и потом, дом — в теории — охраняли защитные чары. Там мой образец не бросился бы в глаза — особенно если толком не знаешь, что именно искать. На исходе дня стало ясно: вы так и не заметили, что я ни разу не покинул дом Дурслей. И впоследствии не замечали, — добавил Гарри, не в силах изгнать из голоса горькие нотки. Совладав с собой, он взглянул на Дамблдора. — Теперь вы знаете все, чем интересовались, хотя, наверное, уже успели пожалеть об этом. А я хочу получить гарантию, что уровень заботы о волшебниках-сиротах изменится к лучшему. Вы сами обратитесь в министерство, или это придется сделать мне?

Снейп смотрел на молодого человека и глазам своим не верил. Похоже, мальчишкой Поттера больше не назовешь. Да и юношей он стал весьма неординарным. От него так и веяло уверенностью и силой, и сомнений в том, что он знает, как ею управлять, не оставалось. Видимо, это понимал даже Дамблдор.

— Я рад, что ты привлек наше внимание к этой проблеме, Гарри, и хочу попросить у тебя прощения за все, на что мы тебя обрекли. Понимаю, это лишь слова и их недостаточно. Я поговорю с представителями министерства.

Гарри кивнул.

— Я хотел бы знать, как развиваются события, — попросил он, будто это было в порядке вещей — заставлять самого могущественного в мире волшебника отчитываться о своих действиях, желчно подумал Снейп. Еще неприятнее он удивился, когда Дамблдор с энтузиазмом согласился.

— Как только что-нибудь услышу.

— Благодарю вас. И, если позволите, — Гарри поднялся и подошел к столу директора, — я хотел бы обсудить с вами еще один вопрос. Не могли бы вы принять меня в четверг вечером?

— Мы можем поговорить сейчас, — заинтересованно предложил директор, взглядом отпуская обоих преподавателей.

— Спасибо, сэр, но сначала я должен подготовиться, — твердо ответил Гарри.

Дамблдор пристально взглянул на молодого человека.

— Тогда в четверг, к девяти? — спросил он.

— Спасибо, — кивнул Гарри.

Он обернулся к преподавателям. Снейп заметил, как молодой человек окидывает комнату внимательным взглядом, прежде чем посмотреть в глаза ему и Макгонагалл:

— Спокойной ночи.

— Доброй ночи, мистер Поттер, — тепло откликнулась декан Гриффиндора.

Снейп не ответил.

Уже коснувшись дверной ручки, Гарри оглянулся и посмотрел прямо на Северуса.

— Профессор Снейп? Мне жаль, что вы потратили часть отпуска, разыскивая меня.

Не дожидаясь ответа, юноша покинул кабинет.

Трое преподавателей переглянулись в давящей тишине. Нарушил ее Дамблдор:

— Огневиски? — предложил он, вынимая бутылку из стоящего позади буфета.

Спустя несколько дней поисков Гарри собрал почти всю нужную информацию и принял необходимые решения. Решения эти были спорными, но он тщательно обдумал каждое.

Теперь, стоя в чем мать родила перед шкафом — каждому семикурснику полагалась отдельная комната, — он в кои-то веки раздумывал, что надеть. Обычная школьная мантия казалась чересчур простой; наконец он выбрал темно-зеленую шерстяную, купленную летом. Нейтральная и элегантная, мантия придавала ему уверенный вид. По крайней мере, хотелось на это надеяться.

Глубоко вдохнув, Гарри хорошенько представил себе уголок в кабинете Дамблдора — место, которое взял на заметку во время встречи с тремя преподавателями. Уголок был тесным и не мог оказаться занят Дамблдором, а потому вполне годился: расщепив директора пополам, вряд ли он произведет на него намеченное впечатление.

Приноровившись к тусклому освещению кабинета, юноша порадовался, что проник сюда без препятствий, и тихо произнес:

— Добрый вечер, профессор.

Дамблдор уже поднялся с кресла, заметив, что охранные чары вокруг его покоев нарушены. По его лицу скользнуло неприкрытое изумление.

— Гарри. Ты вовремя. Садись, пожалуйста.

Гарри выбрался из угла и сел перед директорским столом. Интересно, упомянет ли Дамблдор о его способе прибытия, спросил себя юноша, закусив губу. Старик вполне способен на такое! Тут он почувствовал, как директор проверяет заклинания защиты кабинета, и улыбнулся.

— Они невредимы, сэр.

Дамблдор строго посмотрел на него.

— И, тем не менее, ты только что преодолел прочнейшие барьеры в замке, где в принципе невозможно аппарировать.

— Вы уж простите меня, сэр, — смело заявил Гарри, — но хотелось продемонстрировать серьезность моих намерений.

— Вот как. Могу я узнать, относительно чего?

— Я хотел бы договориться с вами насчет дополнительного курса лекций, сэр.

— Хочешь взять еще один курс? Не вижу затруднений… — не понял Дамблдор.

— Нет, сэр. Я хотел бы вести этот курс. Не преподавать, строго говоря — каждый из посещающих получит шанс поделиться своими знаниями. Студентов будет немного — точнее, шесть.

— Значит, это не очередная Армия Дамблдора?

— Нет, но столь же важно в победе над Волдемортом. С которым я планирую расправиться в этом году, — не меняя интонации, сообщил Гарри.

Дамблдор выглядел растерянным.

— Думаю, будет лучше, если ты объяснишь, — попросил он, переплетая пальцы на животе.

— Благодарю вас, сэр. Что именно: про победу над Волдемортом или дополнительные занятия?

Рассмеявшись, Дамблдор с явным облегчением откинулся на спинку кресла.

— Как тебе угодно, Гарри.

Гарри скромно улыбнулся в ответ.

— Начну с занятий. Уверен, вы заметили, что мои успехи в учебе не назовешь блестящими, — юноша вопросительно взглянул на директора.

— Большую часть времени ты был занят другим, — подмигнул ему старик.

Губы Гарри дрогнули.

— Что да, то да. Но, с другой стороны, мне показалось странным, что средненький маг вроде меня столько раз выжил после встреч с Волдемортом. О, я знаю, что мне всячески помогали, — быстро сказал Гарри, и с чувством добавил: — И слава богу!

Дамблдор посмотрел на него с одобрением.

— Прошлым летом я много размышлял о том, как мне это удалось — даже при наличии поддержки. И решил, что суть не только в везении. Так я сделал некоторые выводы, обдумал принцип, по которому пришел к ним, и уверен, что прав.

— И что же?

— Хогвартский подход к обучению магии мне не очень подходит, сэр. Разумеется, кое-что я усвоил, но, когда припекало… Моя магия, так сказать, познается в беде, — тихо молвил Гарри. — Она просыпается при необходимости. Мне стало интересно, отчего такое возможно, и на уроках в прошлом году я в основном думал о том, как колдовать так, чтобы людям вроде меня стало проще, — ударив себя кулаком в грудь, подытожил он.

— Добился ли ты успехов в своей… методике? — поинтересовался Дамблдор.

— Да. Магию здесь усложняют, мне кажется. Все эти палочки, учебники, заклинания и жесты… но ведь магия, сэр, — сверкая глазами, Гарри наклонился к старику, — она везде. Вокруг нас и внутри тоже. Она просто ждет, когда ею воспользуются! И это — счастье. Не обязательно легко достижимое — нужно просто приноровиться, а потом не побояться расстаться этим чувством, и… — он пристально взглянул на Дамблдора, — да вы сами знаете, потому что чувство это знакомо и вам.

Губы директора тронула слабая, хоть и вполне дружелюбная улыбка. Похоже, он был здорово удивлен и с трудом верил в происходящее.

— Знакомо, — согласился он, — хотя, вероятно, несколько иначе, чем тебе, Гарри, и ощутил я его, будучи гораздо старше. Скажи, как тебе удалось аппарировать сюда?

— Вообще-то я уже год как аппарирую в замок, да и внутри замка тоже…

— Как же ты этому научился?

— Прошлым летом я усвоил принцип аппарации, а когда вернулся в школу, спросил себя, отчего она невозможна в Хогвартсе. Мне захотелось прощупать его защиту. Я поискал ее, и она отозвалась. Конечно, зная, каковы эти заклинания на ощупь, легко проникнуть сквозь…

— Как? — резко прервал его Дамблдор. — Ты обнаружил слабые места?

— Нет, я все тщательно осмотрел — защита безупречна, — просто ответил Гарри, снова удивив Дамблдора. Проверка защиты осуществлялась ежегодно, требовала объединенных усилий Минервы, Филиуса, Помоны, Северуса и его самого, и занимала весь день до глубокого вечера, к наступлению которого каждый из них едва двигался от усталости.

— Тогда как же? — подавив дрожь в голосе, повторил старик.

Гарри растерянно взглянул на него.

— Трудно объяснить. Я просто чувствую защиту, и все. А она чувствует мою магию, когда я заявляю о своих намерениях — ведь я не желаю замку зла…

— И защита это понимает? — ошеломленно уточнил Дамблдор.

— Да, — поднял брови Гарри. — Разве вы этого не знали?

— Я никогда не считал ее… одушевленной, — покачал головой Альбус.

— Но она и в самом деле такая! Столько разной магии, накопленной за годы, переплетенной! Это потрясающе. У защиты нет разума, но есть энергия — ведь мы говорим, что замок живет своей жизнью, — и ее больше, чем, например, в песке или камне. В нее вдохнули душу, как в картину. Ведь даже маггловские полотна — живые. Холст и краски сами по себе ничего не значат. Но вот работа закончена — теперь она приобретает смысл, а с ним и жизнь. Каждый, глядя на нее, увидит что-то свое: для каждого зрителя она выглядит иначе, и теперь это уже не просто сочетание цветных красок. Так и Хогвартс — почти одушевленное творение, ведь люди годами вкладывали в него свои надежды, свою любовь и участие. И магию — именно она делает Хогвартс более персонифицированным, чем, скажем, лондонский Тауэр. Замок платит нам тем же, пусть и самую малость. Я говорю не только о лестницах, что движутся, когда Хогвартсу вздумается пошалить, или окнах, сквозь которые видишь противоположную сторону замка, — Гарри взглянул на Дамблдора, надеясь, что тот его понимает. Должен же он понимать! — Я люблю его, и он это знает — знает, я никогда не допущу беды, буду биться за него до последней капли крови… защита не ослабевает, а лишь позволяет мне проникнуть внутрь. Нельзя ли мне чашечку чаю, сэр? Пересохло в горле, — чуть покраснев, закончил он.

— Может, наколдуешь ее сам? — шутливо предложил Дамблдор.

— Я и думать не смею о том, чтобы узурпировать ваши права в этом кабинете, сэр, — тихо отозвался Гарри.

Рассмеявшись, директор взмахнул палочкой. Из ниоткуда возник поднос со всем необходимым для чаепития.

Налив им обоим чаю, Дамблдор сделал несколько глотков и предложил:

— А теперь расскажи о дополнительных занятиях.

— Спасибо, сэр. Как я уже говорил, я не слишком хорошо поддаюсь здешнему обучению, но ваша методика вполне подходит девяноста пяти процентам студентов, и ее достоинства неоспоримы. Не сочтите за критику, — искренне уточнил Гарри, — но мы не можем позволить себе небрежно относиться к растрате магического потенциала. И, э-э… вот еще что… — добавил он, опустив глаза и снова отпивая чаю.

— Да?

— Я вижу уровень магической силы волшебника.

— Ты говоришь об аурах? — полюбопытствовал Дамблдор.

— Нет, те красивые. Я ничего подобного разглядеть не могу, а просто чувствую, если этот потенциал не используют сполна. Проверив всех в школе, я заметил, что некоторые понятия не имеют, какой силой наделены, и подумал — а вдруг они тоже неважные ученики, но не виноваты в этом? Тогда я и решил ввести добавочный урок магии.

— Магия для отстающих? — губы директора дрогнули, когда он представил себе, как волшебник с огромным магическим потенциалом отреагирует на эпитет «отстающий».

— Да, сэр, — засмеялся Гарри. — Разумеется, вы можете назвать курс, как хотите. Кандидатов много, но, несмотря на опыт в АД, я не гожусь в учителя, а поэтому решил, что начну с малого и подберу учеников среди ровесников.

— Очень благоразумно. Кто же попал в твой список?

— Некоторые кандидатуры могут показаться неподходящими; мне понадобится ваш совет, — взволнованно предупредил Гарри.

— Конечно! Зачитывай! Думаю, нет нужды упоминать, что этот разговор должен остаться между нами, — виновато добавил Дамблдор.

Улыбнувшись, Гарри кивнул.

— Понимаю, — он вытер ладони о бедра и начал: — Значит, так. Первым будет Невилл Лонгботтом.

— Что ж, я не удивлен, — вздохнул Дамблдор. — Признаться, я всегда считал, что он способен на большее.

Гарри фыркнул.

— Во всей школе только три волшебника обладают большим могуществом, чем он, сэр. Включая преподавателей.

— Прости, что?

— Он невероятно мощный маг, — объяснил Гарри, — но расходует лишь ту часть сил, что применима в Гербологии. Мы — я… я должен ему помочь.

— Ты уверен?

— Да.

— Значит, ты в состоянии классифицировать магию по рангам?

— Да.

— Нельзя ли уточнить?

— По уровню магии Невилл равен профессору Макгонагалл, профессору Флитвику и Гермионе.

— Надо же! И мисс Грейнджер — вторая в твоем списке?

— Нет. Здешний метод преподавания вполне подходит Гермионе, и занятия со мной ей ни к чему. Впрочем, когда они начнутся, я хотел бы пригласить ее сотрудничать в одном групповом проекте.

Дамблдор не мог поверить, что сидящий перед ним юноша еще два года назад был первым бунтарем в школе. Теперь казалось, будто это совсем другой человек.

— Кто еще у тебя на примете?

— Расскажите мне об Элоизе Миджен. У нее очень высокий уровень почти нереализованной магии, но о ее оценках я ничего не знаю. Считается ли она исключительной в чем-нибудь?

— Нет, она весьма посредственная ученица.

— Значит, она должна присутствовать. Как насчет Падмы Патил и Эрни Макмиллана?

— Тоже ничего из ряда вон выходящего.

— Стало быть, их я тоже беру, если согласятся. Драко Малфой?

Дамблдор откинулся на спинку кресла.

— Драко Малфой — отличник, — напомнил он.

— Он может достичь большего. По могуществу он на одном уровне с Невиллом.

— Он учится едва ли хуже Гермионы.

— Я чувствую, что ему это необходимо!

— Тебе известно, кто его отец, — взглянул на Гарри Дамблдор.

— Да, и я долго думал об этом. Драко можно обойти стороной. Он никогда не узнает о том, что потерял, да и быть моим учеником ему вряд ли понравится. Но ведь он еще не стал Пожирателем Смерти. Если взялся учить, никого нельзя лишать возможности открыть для себя что-то новое. Всем нужно дать равный шанс. Только в этом случае делается правильный выбор.

Дамблдор с гордостью посмотрел на Гарри.

— Я совершенно с тобой согласен, Гарри, но риск…

— Я сам позабочусь о безопасности. Никто из присутствующих на уроках вне классной комнаты не сможет рассказать о том, кого еще я учу. Полученными знаниями они будут распоряжаться сами, но я приложу все силы, чтобы нежелательные варианты показались им лишенными всякой привлекательности.

Некоторые время оба молчали.

— Хорошо, Гарри.

Юноша тяжело вздохнул. Он понятия не имел, как отреагирует на его предложение Дамблдор. Малфоя учить не хотелось, но его желания здесь роли не играли. Гарри набрался храбрости:

— Последний в моем списке — профессор Снейп.

Дамблдор вздрогнул так сильно, что чай пролился ему на руку.

— Простите, — виновато пробормотал Гарри.

— Профессор Снейп?!

— Да. В могуществе он вам ровня, — ответил Гарри.

Воцарилась тишина.

— Гарри, ты уверен? Твои умозаключения…

— Я не ошибаюсь, — покачал головой Гарри, — а если вы думаете, что я добровольно выбрал бы Драко Малфоя или Снейпа в ученики, то наверняка уже давно считаете меня сумасшедшим!

Дамблдор расхохотался.

— Гарри, я не могу представить, чтобы профессор Снейп когда-либо согласился заниматься у тебя. Он зельевар высшего ранга, да и…

— Он пользуется лишь частью своей силы, — заявил Гарри. — Остальная клубится вокруг него, пыльная и затхлая. На это больно смотреть.

— Ты не шутишь.

— Нет. Заставьте его прийти на первый урок, а я беру на себя остальное. Выбор за ним, но я надеюсь, что он захочет его сделать.

— Только не огорчайся, если…

— Я огорчусь. И не только из-за его незаменимости в наших рядах, но и бессмысленной траты его способностей. Впрочем, он сам должен принять решение, я могу лишь представить ситуацию в достаточно выгодном свете, чтобы он одолел ненависть, которую испытывает ко мне.

— Он вовсе не ненави…

— Не нужно, сэр! — засмеялся Гарри. — Я не забываю, что он множество раз спасал мне жизнь, но не стоит утверждать, будто это делалось с радостью!

Подмигнув Гарри, Дамблдор снова откинулся на спинку кресла.

— Значит, учеников мы обсудили. Теперь поговорим об учебном плане — его я тоже обязан одобрить. И одобрил бы — исключительного ради возможности взглянуть на выражение лица профессора Снейпа… Как бы то ни было, ты уже составил программу своего курса?

— Начал составлять. Я собираюсь научить их колдовать без палочки. Помимо этого будет много индивидуальных занятий — нужно помочь Элоизе, Падме и Эрни найти свое призвание; остальное придет после. В случае с Невиллом и Снейпом все наоборот: они должны расширить свой кругозор, чтобы убедиться, что способны на большее в других отраслях магии.

— Ты против специализации? — с любопытством спросил Дамблдор.

— О, в конечном итоге она неизбежна. Но и у Невилла, и у Снейпа интересы крайне узки. Я уже не говорю о том, как это важно — смотреть на волшебство с разных точек зрения; думаю, новые возможности выгодно отразятся и на их любимых занятиях.

— Профессор Снейп умеет гораздо больше, нежели просто варить зелья, Гарри.

Об этом он знал и сам! Впрочем, Дамблдор наверняка имел в виду совсем иное.

— Я ценю его мастерство, сэр. Снейп прекрасно разбирается в темных искусствах — возможно, именно поэтому он и не реализует все свои способности. Он отведал Темной Магии и не хочет пристраститься к ней. Не знаю. Мне кажется, он не осознает собственный потенциал. Кроме того, к той части колдовства, которую он считает «бесцельным размахиванием палочкой», не мешает относиться с бульшим уважением. Возможно, пользуясь ею реже, он перестанет высказываться так пренебрежительно. Ведь тогда он узнает, в чем разница между колдовством с палочкой и без нее.

Слушая Гарри, Дамблдор снова почувствовал, как меняется его восприятие мира. Он уже понял, что сегодняшний вечер обещает стать одним из важнейших в его долгой жизни. Люди нечасто приходили к нему обсудить столь глубокие идеи, и уж тем более не делали этого с такой небрежностью, как если бы речь шла о квиддичной стратегии.

— Пожалуй, пора и мне взглянуть, на что ты способен, — наконец сказал старик.

Гарри только этого и ждал.

— Что я должен сделать?

— Как насчет магической дуэли? — поднял бровь Дамблдор.

— Идет! — ухмыльнулся Гарри.

Дамблдор опешил. Ни один из ныне живущих магов — если не считать Волдеморта — не согласился бы сойтись с ним в поединке. Понимает ли этот мальчик, что его ждет?

— Никаких ограничений, кроме Непростительных Проклятий?

— Не сомневаюсь, что вы победите, сэр, но я все равно рад попробовать. Куда мы можем пойти? Не хочется снова крушить ваш кабинет, — робко заметил Гарри.

Дамблдор попытался припомнить все свободные помещения замка.

— На четвертом этаже есть большая комната, которая сейчас пустует…

— Можете представить себе, какова она изнутри? — попросил Гарри.

— Конечно, — кивнул директор, недоумевая о причине вопроса.

Гарри обошел его стол.

— Если позволите, я аппарирую нас обоих.

Вновь пытаясь совладать с потрясением, Дамблдор улыбнулся и ответил:

— Прекрасная идея.

Гарри взял его за руку, и спустя миг оба оказались в классе на четвертом этаже.

— Сработало! — обрадовался Гарри.

— Тебя это удивляет? — Дамблдор и сам был в изумлении.

— Вообще-то я ни разу не пробовал аппарировать с кем-то за компанию, да еще и не имея представления, куда, но ведь замок пропускает вас сквозь защиту, а стало быть, повода для беспокойства не было.

— Мерлин! Как легко верить тебе, мальчик мой!

— Вот и славно, — рассмеялся Гарри.

Гарри сидел на краешке парты в заброшенном классе на четвертом этаже и упражнялся в медитации.

Остаток ночи он провел, бодрствуя — мерил шагами спальню Дамблдора и беседовал с ним, пока нарывы не прорвались, заляпав жирным гноем вовремя натянутый больничный халат. Принятый вслед за этим душ был одним из самых приятных в его жизни. Гарри насквозь пропах гнилостной вонью фурункулов, смешавшейся с запахом пута, которым он не однажды облился во время дуэли с директором. Волосы слиплись, и отмывать их было до тошноты противно. К счастью, поспав немного, он обнаружил, что кожа действительно очистилась, да как — ни пятнышка не осталось! Это бесконечно радовало — ведь даже Мальчик-Который-Выжил может позволить себе немного тщеславия, верно?

Дамблдор решил, что во время завтрака к каждому из потенциальных учеников Гарри прилетит сова с посланием, в котором будет упоминаться лишь о том, что к пяти вечера адресату надлежит явиться в класс на четвертом этаже.

Юноша провел день, обдумывая, как себя вести. Он мог и отложить первый урок, но хотелось начать занятия как можно скорее — к тому же, при сжатых сроках он лучше работал.

Невилл Лонгботтом толкнул дверь и удивленно ему улыбнулся.

— Привет, Гарри! Ты тоже получил письмо? Что-нибудь понял? Кто еще придет?

Гарри ответил ему лишь улыбкой; в это время появились Эрни Макмиллан и Элоиза Миджен.

Ребята поздоровались.

— Никто не знает, что происходит? — сконфуженно спросила Элоиза.

— Мы не знаем, — ответил Невилл, не советуясь с Гарри.

Заглянула Падма Патил.

— Извините, что опоздала! Забежала отдать Парвати книгу. Что у нас тут? Неужели уже отработка? — спросила она, бросив сумку у парты.

— Здесь Поттер, так что это вполне вероятно, — протянул Драко Малфой, привалившись к двери и разглядывая находившихся в комнате ребят.

— Другими словами, ты тоже не знаешь, — проницательно заметила Падма.

Драко сузил глаза, но вошел и оперся на учительский стол.

— Думаю, я получил это письмо по ошибке, — миг спустя произнес он. — Не вижу иной причины, по которой вынужден присутствовать на этом сборище недоумков.

Ответом на это стала неизбежная череда грубостей, и только Гарри едва заметно улыбнулся. Драко это заметил.

— Надо мной смеешься, Поттер? — грозно поинтересовался он.

— И в мыслях не было, Малфой, — ухмыльнулся Гарри.

Драко снова прищурился.

— Ты знаешь, зачем мы здесь, — догадался он.

— Верно, — ответил Гарри. Остальные обернулись к нему.

— Гарри! — воскликнул Невилл. — Колись!

— Одну минутку. Еще не все в сборе.

Ребята сразу же оглянулись на дверь, в которую как раз входил Снейп.

— Профессор Снейп! — с улыбкой обратился к нему Драко. — Хотите основать какой-то клуб? — спросил он, подчеркнуто не обращая внимания на Гарри.

Снейп осмотрел комнату; на лице его появилось несвойственное тому растерянное выражение.

— Я понятия не имею, почему меня вызвали сюда, Драко, — безразличным тоном отозвался он. — За завтраком я получил письмо. Уверен, директор не преминет рассказать нам, что ему понадобилось.

— Вообще-то, — в тишине подал голос Гарри, — здесь будут проходить занятия по магии для отстающих.

— Простите, что? — выпрямился Снейп. — Директор не просил меня вести эти занятия, хотя, Мерлин свидетель, большинству из вас они не помешают, — обведя взглядом присутствующих, съязвил он.

Гарри тихонько кашлянул. Дверь комнаты захлопнулась.

— Мы с профессором Дамблдором вчера все обсудили, и он согласился, что преподавателем в этом классе стану я.

Воцарилась давящая тишина.

Снейп еще сильнее напрягся, развернулся — полы его мантии взметнулись, — и зашагал к выходу.

Позволить Северусу опозориться, будучи не в силах открыть дверь, Гарри не мог. В мгновение ока он аппарировал и преградил зельевару путь.

Все ахнули.

— Ага, я могу аппарировать внутри Хогвартса. А еще я запер дверь. Никто не сможет выйти отсюда, пока мы не поговорим. Если, выслушав меня, вы решите отказаться от занятий, я не стану препятствовать.

Драко выхватил из рукава палочку.

— Планируешь взять нас в заложники, Поттер? — направив оружие на Гарри, осведомился он.

В следующую же секунду его палочка очутилась у Гарри в руке; за ней последовали и те, что принадлежали остальным.

Ребята заволновались. Ни от кого не укрылось, что Гарри обезоружил их, не сказав ни слова и почти не двигаясь. К тому же, он умеет аппарировать — в Хогварсте! Стало очень тихо. Гарри поудобнее перехватил палочки, демонстративно прибавил к ним свою и левитировал всю коллекцию к потолку.

Снейп поставил стул, вытащенный из-за учительского стола, на пустое место между доской и партами и сел, грациозно прикрыв колени мантией.

— Когда закончите пускать пыль в глаза, мистер Поттер, потрудитесь объясниться, — кисло приказал он, полностью контролируя себя даже несмотря на потерю палочки.

Гарри кивнул. Он не собирался нервничать. Хладнокровие Снейпа произвело на него немалое впечатление — наверняка ведь тот сейчас в бешенстве!

— Палочки останутся там до конца урока, — тихо начал он, — чтобы избежать… недоразумений. Вы собрались здесь потому, что являетесь потрясающе могущественными волшебниками…

— Кто — Лонгботтом? Ха! — фыркнул Малфой в попытке отвлечь от себя внимание и скрыть замешательство.

Мучительно покраснев, Невилл опустил голову.

— А также потому, что система обучения в этой школе не позволяет вам реализовать свои способности, — продолжил Гарри.

— Говори за себя, Поттер, — огрызнулся Драко. — С моими оценками все в порядке.

— Одним из вас удается только определенный предмет, — Гарри глянул на тотчас встрепенувшегося Невилла, а потом — пристально — на Снейпа, — в то время как другим кажется, что они ни на что не годятся. Уверяю вас, будь это так, вас не пригласили бы сюда.

— И вы полагаете, что вправе делать подобные выводы, профессор Поттер? — шелковым голосом полюбопытствовал Снейп.

Малфой прыснул.

— Вы наверняка знаете, что я и сам — ученик не из лучших, — Гарри пропустил громкие смешки Малфоя и Снейпа мимо ушей, — и все-таки как-то умудрился выжить после нескольких встреч с опаснейшим магом современности.

Воцарилось молчание.

— Это заставило меня задуматься. Оказалось, к магии есть иной подход, и я буду рад поделиться опытом. Думаю, это пойдет на пользу каждому из вас.

— В самом деле? Ты считаешь, что можешь нас чему-то выучить, Поттер? — с издевкой фыркнул Малфой.

— Я хочу, чтобы вы, Драко, умели колдовать без палочки и никогда больше не чувствовали себя беспомощными, как сейчас. Ведь из переплета нередко можно выбраться с помощью самообладания и концентрации.

Юноша знал, что завладел вниманием своих студентов. Безпалочковая магия считалась недоступной большинству волшебников, а Гарри явно справлялся с ней без малейшего усилия.

— Ты и вправду обучишь нас, Гарри? — робко попросил Невилл.

— Я не сомневаюсь, здесь любой на это способен, — улыбнувшись ему, кивнул Гарри, — нужно лишь взглянуть на магию немного иначе.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Падма.

Гарри сел так, чтобы видеть каждого из присутствующих.

— Видишь ли, источником магии служит окружающий нас мир, а палочка — просто-напросто проводник. Колдуя без палочки, мы используем внутренние резервы, поэтому только сильнейшие волшебники считают это стоящим делом: для большинства прочих оно слишком изнурительно, если возможно вообще.

Теперь даже Малфой выразил любопытство. Лицо Снейпа было непроницаемо, но он не сводил с Гарри глаз, и это воодушевило юношу.

— Чему еще ты надеешься нас научить? — заговорил Эрни Макмиллан.

— Каждого — разному, — сообщил Гарри. — Уроки будут состоять в основном из практики — я не планирую задавать сочинений без лишней необходимости. Собираться станем раз в неделю, но исключения вероятны. Задачи будут индивидуальными. Мне хотелось бы, чтобы вы взглянули на волшебство с иной точки зрения. Это не значит, что прочие ваши способности не достойны уважения — кое-кто здесь уже понимает, в чем он ас. Но мне кажется, новые знания окажутся полезными и в сфере любимой деятельности.

— А профессор Снейп поможет тебе с зельями, да? — уточнила Элоиза.

Гарри глубоко вдохнул, надеясь, что обойдется без скандала.

— Я планирую научиться чему-нибудь у всех вас. Это ведь не обычный урок — я тоже хочу узнать как можно больше нового, и жду вашей помощи. Но в этом классе Северус — ученик, так что теперь у него появится двусторонний опыт.

Ребята в шоке молчали. Гарри не мог понять, оттого ли, что он назвал преподавателя по имени, или из-за понижения Снейпа до статуса ученика. Ссора, казалось, неминуема.

Первым тишину прервал Драко.

— Поттер, ты вообще в курсе, что профессор Снейп — опытнейший зельевар? — пошел он в наступление.

— Я прекрасно знаю, что профессор Снейп в пятерке лучших алхимиков мира, — кивнул Гарри, чем явно удивил и однокурсников, и самого Снейпа, — но на сегодняшний день он пользуется лишь частью своей силы. Остальная пропадает зря.

Студенты взглянули на зельевара.

— Сомневаюсь, что вы разбираетесь в том, сколько сил требуется на приготовление зелий, Поттер, — ядовито заметил Снейп.

— Наверное, много, — предположил Гарри. — Впрочем, насколько мне известно, ваш магический потенциал равен уровню силы второго по могуществу волшебника в мире, но вы его не расходуете.

Услыхав это заявление, ребята в панике переглянулись.

— Вы окончательно спятили, Поттер, или это какая-то извращенная попытка снискать мое…

— Вы — ровня Дамблдору, — решительно перебил его Гарри.

— Чушь!

— Я вижу магическую силу, — пояснил юноша. — Вот почему я пригласил всех вас сюда.

— Поттер, какая тебе выгода в том, чтобы учить меня? — с искренним недоумением спросил Драко Малфой. — Мы друг друга уже шесть лет ненавидим.

— Верно, — кивнул Гарри. — Но при чем здесь это?

Вид у Драко был ошеломленный.

— Поттер, я бы на тебя и минуты не потратил! А ты предлагаешь мне помощь!

— Хорошо, что мы такие разные, правда? — весело отозвался Гарри. Оглядев присутствующих, он добавил: — Ладно. Выложу все начистоту.

Малфой заметно расслабился; если ему проще согласиться, зная о корыстных планах Гарри, пожалуйста — таковые имелись.

— Вы же знаете, я ненавижу Волдеморта, — он проигнорировал ворчание по поводу произнесенного вслух имени. — По-моему, чем больше у него противников и чем они могущественнее, тем лучше. Мне тоже нужно подтянуть хвосты, и с вашей помощью я справлюсь. Разумеется, — заглянув каждому в глаза, подчеркнул юноша, — не все разделяют мои политические пристрастия. Есть и те, кто вовсе не хочет воевать. Я долго размышлял об этом; глупо дарить врагу такое оружие, — Гарри умышленно избегал смотреть на Малфоя и Снейпа — потенциального оппонента и тайного шпиона, — но каждый имеет право на образование, и не мне решать, у кого его отнять. Я также надеюсь, — добавил он, — что, узнав цену собственному потенциалу, вы хорошенько подумаете, прежде чем пасть к ногам волшебника, у которого сил меньше.

— Что ты хочешь сказать? — изумленно повернулся к нему Малфой.

— Могущества у Волдеморта — кот наплакал, — ровно сообщил Гарри. — Он получает магию через Темные Метки и очень успешно доит своих слуг, когда пожелает. Лично я не собираюсь позволить тому, кого презираю, выкачать из себя все силы, но, если веришь его обещаниям, возможно, такая жертва и покажется стоящей.

Пусть он пошевелит мозгами! Гарри молил небо, чтобы пресловутая гордость Малфоев заставила Драко отвернуться от Темного Лорда. Придется рискнуть.

— Кстати, — словно лишь сейчас вспомнив об этом, воскликнул он, — я тут кое-что придумал в целях безопасности. Никто из вас без согласия одноклассников не сможет ни рассказать, ни написать, что и с кем вы здесь изучаете. Единственными, с кем удастся обсудить занятия, будем я и профессор Дамблдор.

Эту новость встретили с воодушевлением, хоть и по разным причинам.

— Что-то ты, Поттер, мычишь, да не телишься, — непринужденно заявил Малфой. — Я пока не вижу, ради чего стуит посещать твои уроки.

— Гарри, а домашней работы будет много? — подхватила Элоиза, пытаясь отвлечь внимание остальных от грубости Малфоя.

— Ну-у… без труда не обойдется, — улыбнулся ей Гарри, — но работать мы будем здесь. Повторяю, я стану задавать на дом только в исключительных случаях — времени проверять сочинения у меня нет, да и особой пользы от них, честно говоря, не вижу, — он мельком взглянул на Малфоя. — А теперь покажу, чему вам предстоит научиться, а заодно и опробую себя в роли учителя. Пожалуйста, станьте в круг, — твердо попросил юноша, — и коснитесь тех, кто находится рядом. Только кожи, а не одежды. За руки держаться не обязательно; можно просто прижаться тыльными сторонами ладоней.

Гарри с улыбкой наблюдал, как ребята торопливо меняются местами, чтобы очутиться подальше от некоторых. Невилл втиснулся между ним и Падмой, Малфой замер около нее, по другую руку выбрав Снейпа.

— Хорошо, а теперь закройте глаза и попытайтесь очистить сознание.

Эрни Макмиллан поглядел на Гарри с восхищением и опаской.

— Хочешь аппарировать нас отсюда, Гарри? Прямо из Хогвартса?

Теперь на него смотрели все, даже Северус, хотя в его прищуренных глазах было не прочитать эмоций. Сегодня Гарри уже совершил невозможное — аппарировал внутри замка. Неужели он сделает это снова, да еще и прихватит с собой шестерых человек? Даже аппарация вдвоем считалась нелегким делом.

— Честное слово, Эрни, я вас не расщеплю, — пообещал Гарри.

— Но я никогда раньше не аппарировала! — вскричала Элоиза. Другие закивали.

— Ничего не нужно делать. Я сам обо всем позабочусь, — вполголоса сказал Гарри. — Так даже проще.

— А я не знаю, как очищать сознание, — прошептала Падма.

— Вот оно что! Это проще простого. Для начала, — принялся объяснять Гарри, — закройте глаза, — он подождал, пока все выполнят его просьбу; наконец и Снейп опустил веки. — Молодцы. Теперь представьте себе лист пергамента, — юноша сделал паузу. — Представили? — ребята кивнули. — Пергамент зеленый, — мягко продолжил Гарри, — глубокого, бархатистого, темно-зеленого цвета. Видите? — снова кивки. — Хорошо, — он омыл их волной магии.

— Откройте глаза.

Гарри с удовлетворением выслушал удивленные крики, с которыми его ученики разглядывали густую листву и тусклый свет, пробивающийся сквозь кроны окружающих их деревьев.

— Ни хрена себе! — пробормотал Эрни.

— Где мы? — спросила у Гарри Падма.

Гарри посмотрел на Малфоя, побледневшего сильнее обычного.

— Ты притащил нас в Лютый Лес? — прохрипел тот.

Гарри улыбнулся.

— Сейчас же забери нас отсюда! — заорал Малфой. — Ты совсем рехнулся? Здесь же опасно!

— Малфой! Не грубить! Это и к вам относится, мистер Макмиллан, — рявкнул Снейп.

— Ну, в классе увидимся, — сказал Гарри, и исчез.

— Сукин сын! — прорычал Малфой, позабыв о только что сделанном ему замечании. — Он аппарировал и бросил нас!

— Без палочек! — пискнул Эрни.

Умолкнув, ребята сгрудились теснее.

— Ты знаешь эту часть леса, Драко? — уточнил Снейп.

Малфой кивнул.

— На первом курсе Хагрид приволок нас с Поттером сюда для отработку, — он невольно сглотнул комок, застрявший в горле при одном воспоминании об испытанном тогда ужасе.

— Не помнишь ли, как отсюда выйти? — сухо осведомился преподаватель.

Падма с воплем подскочила и ухватилась за Невилла, когда из-под корня выпрыгнуло какое-то существо, задев хвостом ее мантию.

— Крыса? Не может быть! Она же громадная! — выдавила она.

Невилл обвил ее талию дрожащей рукой.

— Этот лес не зря зовут Лютым, мисс Патил, — желчно напомнил Снейп.

— Так что чертова крыса — последний пункт в списке наших проблем, — добавил Драко.

— Твои манеры продолжают огорчать, Драко, — ровно заметил Снейп. — Я предпочел бы не снимать баллы с собственного факультета. Быть может, ты соблаговолишь ответить на мой вопрос о том, как отсюда выбраться?

Гарри, который не аппарировал, а наблюдал за ними, укрывшись чарами невидимости, восхитился, видя, как простое упоминание Снейпа о баллах заставило студентов притихнуть.

— Боюсь, я понятия не имею, куда идти, сэр, — оглядевшись, буркнул Малфой.

Неподалеку обнаружилась тропинка — по ней и двинулись.

Несколько минут тишину прерывали только лесные шорохи, да странное рычание неопознанного существа, явно следящего за ними, оставаясь вне поля зрения.

— Откуда вы знаете, что нам в эту сторону, сэр? — спросила Элоиза.

— Я этого не знаю.

— Что?! То есть… простите, что, сэр?

— Я не представляю, в какой части леса мы находимся, мисс Миджен, но тропинка имеет обыкновение куда-нибудь вести.

— Но она может завести нас глубже в Лес!

— Безусловно. Впрочем, столь же вероятно и то, что она выведет нас на опушку.

Девушка в шоке посмотрела на него, теряя последнюю надежду.

Снейп сдался:

— Мы движемся на восток, мисс Миджен. Лес расположен западнее замка. Отсюда вывод: шансов, что мы на правильном пути, больше.

— Можно было так и сказать, — проворчал себе под нос Невилл, наклоняясь, чтобы взглянуть на траву у обочины.

— Хотите что-то добавить, мистер Лонгботтом? — сладким голосом поинтересовался Снейп.

Невилл поднял голову.

— Странный вид левкофои здесь растет, — отметил он.

— Как это занимательно, — с сарказмом отозвался Снейп, непринужденно-вежливо отводя низко висящую ветку с пути Элоизы и Падмы. — В Лютом Лесу встречаются разновидности флоры, неизвестные даже самым опытным гербологам, — продолжил он, отказываясь признать наличие у Невилла каких-либо познаний и с такой резкостью выпуская ветвь, что та хлестнула юношу поперек живота.

Они шли, пока внезапный хрип неизвестного хищника не сотряс воздух, заставив ребят сбиться в кучу. Гарри видел, как Снейп инстинктивно тянется за палочкой. Несмотря на прежнюю неучтивость в обращении к Невиллу, зельевар заслонил собой всех учеников.

Ничего не случилось. Выждав с минуту, маленькая группа снова побрела по тропинке.

Невилл, заметил Гарри, продолжал изучать кусты и травы. Должно быть, его слова все-таки заставили Снейпа задуматься, потому что алхимик неожиданно сообщил:

— Воздух здесь влажный и пахнет плесенью. Дайте знать, если увидите в траве грибы. Не вздумайте прикасаться к ним, пока я не установлю, что это безопасно. Здесь могут расти редкие подвиды, незаменимые в некоторых зельях. Нередко последствия их контакта с кожей… плачевны, так что будьте бдительны.

— Только Снейп может углядеть в этом кошмаре что-то положительное, — шепнул Эрни Элоизе.

Гарри улыбнулся.

Прошло еще несколько минут.

— А насколько он велик, этот Лес? — захныкала Падма.

Никто ей не ответил.

— Темнеет, — прошептал Эрни, сделав пару сотен шагов.

И снова ответом стала тишина.

Услыхав крик совы, что пролетела над их головами, раскинув крылья, схватила бегущую мышь и вновь взмыла в небо, ребята громко охнули.

— Я этого чертова Поттера прикончу! — взревел Малфой, проталкиваясь вперед. Он отпихнул локтем Невилла; тот споткнулся о корень и повалился в траву. Подняв голову, гриффиндорец понюхал один из цветков, на которые упал, и скользнул ладонью по его стеблю, чтобы получше рассмотреть бледно-зеленые лепестки.

— Такой же сумасшедший, как и Снейп, — пробурчала Элоиза, и Эрни ухмыльнулся ей в ответ.

Внезапно Невилл поднялся на колени, раздвигая стебли и ковыряясь в земле.

— Чем ты, Гадес тебя побери, занимаешься, Лонгботтом? — прорычал Малфой.

Невилл и ухом не повел, продолжая разрыхлять грунт.

— Ну и свинья ты, — с отвращением сказал Малфой. — Даже представить страшно, что у тебя под ногтями творится.

— Да не трясись так, чистоплюй, — огрызнулся Невилл. — Я к тебе прикасаться не собираюсь!

Остальные изумленно замолчали.

— Как ты меня назвал, жирная задница? — прошипел Малфой; он не мог поверить, что это безобидное посмешище только что посмело ему ответить, но на всякий случай решил добавить еще одно оскорбление.

К неудовольствию Малфоя, Невилл его проигнорировал.

— Ага! — воскликнул он, одной рукой придерживая луковицу и корни, а другой бережно вытаскивая растение из земли.

Радость его сменилось удивлением, когда рядом на колени опустился Снейп.

— Что у нас здесь?

Невилл осторожно отряхнул корни и внимательно осмотрел их. Наконец он поднял глаза на Снейпа.

— Мы не в Лютом Лесу, сэр, — радостно провозгласил он.

— Что?! — возмутился Эрни.

Гарри с большим трудом подавил торжествующую улыбку, хотя ее и нельзя было увидеть.

Невилл поднялся, вытягивая из кармана носовой платок — тот выглядел не слишком свежим, но сгодился, чтобы обмотать корни. Сунув цветок подмышку, гриффиндорец отряхнул руки.

— Лонгботтом! — крикнул Малфой.

Невилл ухмыльнулся.

— Та левкофоя сразу показалась мне неправильной. Вот я и стал приглядываться к растениям. Для такого древнего леса тут маловато разнообразия. Деревья все время одни и те же повторяются. Да и странные они… и земля неподходящая для того, что в ней растет…

— О, ради всего святого… — перебил его Малфой.

— Даже профессор Снейп это заметил, — обиженно возразил Невилл. — Пахнет здесь не так, как должны пахнуть вот эти…

— Конкретнее нельзя? Что с этим цветком? — настаивал Малфой.

— Конкретнее, Малфой, — с достоинством проговорил Невилл, — можно: Fritillaria pontica цветет весной, а не в сентябре. И пробивается она из луковиц. А эта, — он поднял свою находку повыше, — только что распустилась. И корни у нее тоже есть. Она создана кем-то, кто видел такой цветок, но ничего о нем не знает. Кем-то вроде Гарри.

В тот же миг Лес вокруг них растаял.

Гарри сидел на парте, болтая ногами, и улыбался.

— Молодчина, Невилл! — восхитился он.

— Это что, черт возьми, было? — изумленно разглядывая классную комнату, спросил Эрни.

— Это была… э-э… модель, — пояснил Гарри.

— Но ты же нас аппарировал, — пискнула Падма.

— Нет, ты решила, что я вас аппарировал, — ласково поправил ее Гарри.

— Но ты ведь обещал, что нас не расщепит! — настаивала она.

— И ведь не расщепило! — рассмеялся Гарри.

— А как же… Лес? — вмешалась Элоиза.

— Все это время вы находились в классе, — ответил на незаданный вопрос Гарри.

— Но он был таким реальным. Мы трогали растения, вдыхали их запахи. Там пробегали животные…

— Ты вскрыл нашу память? — гневно воскликнул Малфой. — Мерзавец! Воспользовался моим воспоминанием о той отработке…

— Я воспользовался СВОИМ воспоминанием о той отработке, чтобы выстроить модель, — согласился Гарри, — и надеялся, что ты ее узнаешь. Но ваши мысли я не читал — и не собираюсь этого делать без разрешения.

— Но все казалось настоящим, — повторила Падма.

— В каком-то смысле все и было настоящим, — кивнул Гарри. — Физически лес присутствовал — Невилл, у тебя ведь остался цветок? — обернулся к другу он.

Невилл помахал цветком, и поникшие колокольчики закачались из стороны в сторону.

— Лес был настоящим, но неправильным — как уже говорил Невилл, я слишком мало знаю о растениях, чтобы верно воссоздать их. И все-таки вы поверили, хоть и ненадолго.

— А как тебе это удалось? — поинтересовалась Элоиза. — Вряд ли можно все трансфигурировать…

— А в этом мне помогла жизнь среди магглов, — с улыбкой сообщил Гарри шокированным студентам. — Присаживайтесь, я попытаюсь объяснить поподробнее… кстати, если хотите пить, вот сок, — добавил он, указывая на расположенный поблизости поднос с фруктовым соком и горкой пирожных.

Ребята бросились подкрепляться, и только Северус ждал, не двигаясь с места. Гарри видел, что зельевар сгорает от любопытства.

— Я узнал о том, что родился волшебником, в одиннадцать лет, — поведал Гарри, отмечая удивление на лицах у всех, кроме Невилла. — Мне открылся совершенно новый мир. Магия на самом деле существует! Это казалось невероятным, и в то же время я был готов поверить. Для магглов волшебство — это шанс жить вне общепринятых правил: верить в него значит допускать, что невозможное возможно. Представьте, какой шок я испытал, поняв, что магическое общество ограничивает себя едва ли не бульшим количеством законов, чем магглы! Каждому необходима палочка — даже несмотря на то, что первые выбросы магии у детей спонтанны; нужно назубок знать заклинания, правильно взмахивать рукой при колдовстве и так далее. Обыкновенно с этим просто миришься. Только я больше не хочу, — он отпил ананасового сока, который специально заказал у Добби взамен традиционного тыквенного, желая хорошенько встряхнуть шкалу ценностей студентов.

— Вы, значит, возомнили, будто можете делать все, что заблагорассудится? — ехидно спросил Снейп.

— Не знаю, — честно ответил Гарри, к удивлению ровесников. — Думаю, сперва надо допустить, что в пределах наших возможностей многое, а границы определятся по ходу дела. Тогда и стремление приложить максимум усилий появится. Я не утверждаю, что это будет просто, — сев поудобнее, признал он, — и не уверен, что сработает для каждого, если у них нет необходимых знаний, которые, например, сегодня продемонстрировал Невилл…

— По-вашему, я могу сунуть в зелье все, что угодно, и ожидать положительного результата? — грозно перебил его Снейп.

— Нет, но я готов поспорить, что частица вашей магии, добавленная во время приготовления, увеличивает возможности его применения, потому что изменения качеств ингредиентов вам удаются проще, чем прочим. Именно поэтому зелья, расписанные в учебниках, у каждого выходят по-своему, а ваши всегда оказываются лучше — вы не только сильный маг, но и любите свое дело. Скорее всего, вам нелегко патентовать собственные изобретения, ведь они не всегда срабатывают у других, хотя удачные результаты наверняка повышают вашу репутацию. А вот нахождение правильных компонентов в нужных количествах позволяет без усилий повторять процесс и расходует меньше энергии, чем создание новых снадобий, верно? — обратился к зельевару за подтверждением юноша, и в ответ получил короткий кивок.

Гарри улыбнулся.

— У тебя, должно быть, много сил ушло на колдовство, — робко заметила Падма. — А наши палочки по-прежнему на потолке; значит, ты использовал внутреннюю магию? Свою собственную?

Лицо юноши стало серьезным.

— Это я сглупил, — виновато признался он. — Скольких ошибок в модели удалось бы избежать, используй я магию окружающей среды — она-то точно знает, что и как должно быть на самом деле. Так что и для меня урок оказался важным: знай, когда нужно пользоваться палочкой.

Мальчишка, заметил Снейп, не отрицал, что иллюзия — модель, как назвал ее Поттер — была целиком создана его собственной магией, но, как и раньше, его ответ заставлял думать, будто вопрос исчерпан, а сам в это время уводя их к другой теме. События этой недели доказали, что чертов Мальчик-Который-Выжил не такой уж простачок, как казалось зельевару. Возможно, он просто вырос. Снейп взглянул на Поттера, отмечая, что тот, хоть и коротышка, стал шире в плечах и развил недурную мускулатуру — джинсы натягивались, когда он болтал ногами, очерчивая сильные бедра. Да что же с ним творится?! Ведь он никогда прежде не думал об учениках в сексуальном аспекте! Может, все-таки встретиться с Алексом? Только чтобы сообщить ему, что дальнейшая связь между ними невозможна. Но сначала он проверит, не иссяк ли еще огонь, разгоревшийся вчера в его сердце. В памяти возник извивающийся рядом Алекс, отблески свечи на посеребренной путом коже, и его собственная рука, ласкающая… Северус силой заставил себя вернуться к настоящему и скрестил ноги, стремясь укрыть отзыв тела на воспоминание. Мерлин! Всего одна неделя, а его жизнь… грудь свело ожиданием завтрашней встречи, и это тоже было незнакомым чувством: ему так редко приходилось предвкушать и надеяться. Сосредоточившись на продолжающейся беседе, он заметил темную щетину на подбородке Поттера. Да… мальчиком его теперь точно не назовешь. И это — его учитель! Несмотря на всю свою неприязнь к Поттеру, Северусу хотелось учиться. То, что показал ему мальчиш… молодой человек, выглядело слишком заманчиво. Он не верил чепухе, которую Поттер наплел о его, Северуса, магическом потенциале, но если это правда… Зельевар и теперь считался могущественным волшебником: глупо было бы предположить, что завоевать его расположение удастся обещанием силы, и все же…

— …так что обдумайте все это на выходных, — говорил между тем Поттер, и Северус прислушался. — Если хотите продолжать, занятия назначены на вторники в восемь вечера. Просто приходите. Не придете — я пойму, что вам неинтересно, и ни в чем не обвиню. С вопросами обращайтесь ко мне или профессору Дамблдору — в любое время между уроками. И последний момент, который я хотел бы прояснить: в этой комнате все называют друг друга по имени. Я тоже собираюсь учиться, и обращение «профессор» мне не подходит. Мы станем тесно сотрудничать, а в таких условиях фамилии не способствуют товариществу. На уроках профессор Снейп будет Северусом, но там, снаружи, вы, разумеется, вернетесь к официальному обращению. Больше ничего обязательного на моих уроках не предвидится. Если вам на каком-либо этапе не понравится то, что я попрошу сделать, не делайте этого. Но, пожалуйста, обсудите со мной проблему после занятия, потому что я планирую ничего не задавать без повода. С другой стороны, у вас могут найтись идеи поинтереснее моих, и это здорово! Постарайтесь не пропускать занятий — разве что найдется уважительная причина для отсутствия. На этом все; увидимся здесь на следующей неделе!

Он вытянул руку, и лениво кружащиеся под потолком палочки спикировали в нее. Поймав их, Гарри раскрыл ладонь. Вновь поднявшись в воздух, палочки вернулись к своим хозяевам. Со щелчком отворилась дверь. На миг показалось, будто ребятам не хочется уходить, но потом Эрни сказал:

— Спасибо, Гарри, — и направился к выходу, а Падма и Элоиза, в свою очередь выразив благодарность, последовали за ним. Постукивая палочкой по руке, Малфой лениво подошел к двери, мельком оглянулся на Гарри, храня непроницаемый вид, и удалился.

— Подождать тебя, Гарри? — спросил Невилл, с тревогой глядя на профессора Снейпа.

Гарри посмотрел на Северуса. Мужчина поднялся со стула; лицо его, как и у Малфоя, ничего не выражало.

— Поттер, — склонив голову, он покинул комнату.

Гарри улыбнулся про себя. Снейп излучал невероятную силу.

— Идем? — ухмыльнулся он Невиллу, подбирая сумку и вместе с другом выходя из класса.

Положив на стол книгу, Гарри со стаканом в руке сидел во «Вспугнутой утке» — ресторане, год назад открытом старшим братом Джастина Финч-Флетчли. Место славилось своей атмосферой, и бизнес шел неплохо. К этому часу — в 7:35 вечера — публика только начала собираться. У Гарри хватило времени выучить меню назубок — оно пестрело торговыми марками: тут подавали как традиционные для магов напитки, так и маггловский алкоголь. Цены немного кусались, а разносмешение наименований привлекало в основном экстравагантную молодежь, хотя Гарри заметил и несколько пар постарше, наслаждающихся ужином. Идея создать для ранних пташек меню, расценки в котором значительно урезались по сравнению с вечерним тарифом, оказалась удачной и явно способствовала прибыли. К тому же, ароматы и оформление блюд, что здесь подавали, заслуживали восхищения.

Гарри гадал, появится ли Северус. К счастью, он был не единственным одиночкой в заведении — невдалеке ужинала пожилая ведьма, рядом с которой никто не сидел, а чуть подальше целый столик занял какой-то волшебник. У бара несколько человек тоже стояли сами по себе.

Он опять порадовался, что позвал Снейпа именно в этот ресторан: лишь однажды побывав здесь — в день открытия, по приглашению Джастина, Гарри сразу решил, что место идеально для знакомств. Удобное, не забитое школьниками — что наверняка оценит Северус, если только придет.

Встретиться с зельеваром еще раз хотелось до отчаяния, но теперь, когда Гарри вновь увидал, каков Снейп в роли преподавателя, к нетерпеливости прибавилась неловкость. Вряд ли тот с пониманием отнесется к обману, но рассказать правду не было никакой возможности. С другой стороны, Гарри пообещал проводить в ресторане вечера трех ближайших пятниц, и намеревался выполнить обязательство.

Следующие двадцать минут он читал и потягивал вино, чувствуя, как напряжение постепенно спадает, хотя грудь сводило от разочарования. Удивительно, отрешенно подумалось ему, насколько сильно тело реагирует на состояние души: бурные эмоции причиняли настоящую, физическую боль. Обдумывая эти странные наблюдения, Гарри заметил, что Снейп пробирается к нему между столиками, и сердце тотчас забилось сильнее. Значит, зельевару и в самом деле с ним понравилось! Юноша невольно улыбнулся.

— Прости, что опоздал, — произнес Снейп, усаживаясь напротив.

— Я собирался просидеть здесь еще часок, так что ты даже рано, — усмехнулся Гарри. — Позволишь заказать тебе выпить?

Он вернулся от стойки и как раз ставил принесенные напитки на стол, когда знакомый голос заставил его насторожиться.

— Северус! Какой сюрприз! — протянул Люциус Малфой, подходя к их столику и останавливаясь позади Гарри. — Не знал, что ты сюда заглядываешь.

Снейп откинулся на спинку стула и сделал глоток пива, глядя на Малфоя поверх шапки пены.

Люциус поднял бровь и изогнул губы. Взгляд его упал на спутника зельевара.

— Меня пригласил друг, — пояснил Снейп и слизнул пену с верхней губы, глядя на Гарри. — Знакомить вас не собираюсь, — грубо добавил он.

Люциус оглядел Гарри с головы до пят, и молодой человек изумленно вытаращился: осмотр был почти похотливым.

Люциус Малфой — гей?! Или по меньшей мере бисексуал! Его пожирает глазами отец Драко Малфоя! Лихорадочно размышляя, Гарри все же не сдержался, и губы его расползлись в улыбке.

— Он — мой, Люциус, — непреклонно объявил Северус, накрыв лежащую на столе руку Гарри своей. Юноша почти машинально ответил на пожатие, наслаждаясь теплом длинных сухих пальцев, и ухмыльнулся Снейпу.

Малфой вытащил из-за соседнего столика стул, развернул и грациозно уселся на него верхом, расставив ноги и сложив руки на деревянной спинке. Шелковая мантия натянулась поверх напрягшихся мышц на его бедрах. Он все еще не отрывал взгляда от Гарри.

— Да ты собственник, Северус! Могу понять: он превосходен, — восхищенно промурлыкал Люциус. — Собираетесь ужинать? Пожалуй, я к вам присоединюсь, — твердо добавил он.

Гарри видел, как Северус сжал губы. Он действительно хотел поесть здесь, но, похоже, Малфой собирался им помешать. Что ж, ничего нового…

— Увы, мы всего лишь зашли выпить, — легко отозвался юноша. — Ужин для Северуса я готовлю дома.

Оба — и Северус, и Малфой — уставились на него.

— Я люблю готовить, — просто объяснил Гарри.

— У вас нет домовых эльфов?

Яд в вопросе Малфоя слышался отчетливо несмотря на все попытки скрыть его.

— Уверен, мой домовой эльф охотно стряпал бы для нас, но насколько приятнее самому… удовлетворять нужды партнера, — многозначительно заявил Гарри, неторопливо поднимая руку Снейпа, сжимающую его ладонь, ко рту. Он легко потерся щекой о кончик указательного пальца Северуса, глядя лишь на своего любовника и якобы игнорируя Малфоя. Глаза зельевара потемнели; он вытянул палец, и Гарри тотчас высунул язык, словно кот, и лизнул подушечку, прежде чем втянуть верхнюю фалангу в рот, куснуть, чувственно сжать губами, и лишь тогда выпустить.

Казалось, самый воздух вокруг был напоен возбуждением.

— Что же ты мне предложишь? — охрипшим голосом спросил Снейп.

— Себя, например, — прошептал Гарри, касаясь его колена своим.

Малфой кашлянул. Подняв глаза, Гарри залился краской.

— И жаркуе. А на десерт — мороженое с орехами, — виновато улыбнувшись Люциусу, он вновь повернулся к Северусу.

— Звучит заманчиво, — жадно разглядывая Гарри, заметил Малфой и поднялся. — В другой раз, пожалуй, — он слегка поклонился Гарри, а потом резко взглянул на Снейпа. В голову ему явно пришла какая-то идея.

— Я собираюсь устроить вечер карточных игр. Обязательно приводи… — он подождал, пока Гарри представится.

Юноша быстро принял решение.

— Алекс. Алекс Джонсон, — он протянул руку, и Малфой пожал ее. Знакомство обещало стать интересным.

— Люциус Малфой. Рад буду снова увидеться с вами, Алекс, — Малфой с удовлетворенной улыбкой кивнул Снейпу и ретировался.

— Он красив, но заводить с ним дружбу не рекомендую, — холодно посоветовал Снейп.

Гарри увидел, что губы зельевара плотно сжаты.

— Бывший любовник? — спросил он, не понимая, как осмелился на такое.

Снейп фыркнул. Вопрос остался без ответа.

— Никогда не слыхал, чтобы ему нравились мужчины, — не настаивая, продолжил Гарри. — У него жена — красавица.

— Да, из них прекрасная пара, — согласился Снейп.

— Но?..

— Думаешь, есть «но»?

— Он пытается подцепить чужого партнера, — напомнил ему Гарри. — У всех на виду. Разумеется, «но» существует.

Откинувшись на спинку стула, Снейп вернулся к своему пиву.

— Заинтересовался, значит?

— Им? — изумленно уточнил Гарри.

— Ты не слишком стремился от него избавиться. Полагаю, он был возбужден не меньше моего. Кому предназначалось твое выступление — мне или ему? — резко осведомился Северус.

Допив пиво, Гарри поднялся на ноги.

— Я собираюсь домой. Приготовлю жаркое и съем мороженое. Потом надеюсь отведать и тебя. Так что — ты со мной?

Не сводя с него глаз, Северус поднес стакан ко рту и опорожнил его. От одного зрелища его ходящего ходуном кадыка у Гарри немедленно встало.

— Ведите, и отведаете, — шутливо провозгласил Снейп, следуя за ним из ресторана.

Следующие несколько недель Гарри был занят, как никогда в жизни. К обычным занятиям теперь прибавились обязанности преподавателя, зарядка, к которой он пристрастился за каникулы, а также утренний кросс.

Вдобавок, встречи с Северусом теперь занимали его пятницы или субботы и половину следующего дня, не считая вечеров сред. Секс был потрясающим. Гарри пришел к выводу, что Снейп, без сомнения, лучший любовник магического мира: чувственный, властный, ненасытный. С одной стороны ему отчаянно хотелось отдаться зельевару и наконец получить желаемое; с другой он просто млел от умопомрачительных оргазмов, до которых Снейп доводил его губами, языком и руками…

Ко всему этому неожиданно обнаружилось, что мужчины не только наслаждаются присутствием друг друга, но также имеют общие интересы. В Брайтоне, Гарри открыл для себя кинематограф. Ребенком он никогда не бывал в кино, а просмотр телевизионных передач у Дурслей обычно прерывался требованиями заварить чай, сделать уборку и прочим в том же духе. Гигантский экран кинотеатра вызывал бурный восторг. Спустя две недели свиданий Гарри услыхал, что фильм, которого он ждал все лето, показывают в Эдинбурге. С трепетом в душе он пригласил Северуса на сеанс. Так, по крайней мере, казалось, что они встречаются не только ради секса.

Хоть Снейп и был полукровкой, рос он преимущественно среди магов и никогда не ходил в кино. В шоке и восхищении он забросал Гарри вопросами, пытаясь определить, что из увиденного являлось реальностью, а что — вымыслом, и как людям удается летать без метел. На все Гарри ответить не смог, но вечер внес в их отношения недостающую им гармонию. С тех пор каждую среду они смотрели новый фильм — ради стоящих картин юноша аппарировал их по всей стране. Впрочем, в обществе Северуса любая картина оказывалась достойной просмотра, ведь чем хуже оказывалось кино, тем острее высмеивал его зельевар, а Гарри хохотал до колик. Да и секс после этого всегда был потрясающим и, хотя среди недели Северусу приходилось возвращаться в Хогвартс, это вполне устраивало юношу.

К его удивлению, утренние пробежки вокруг замка приобрели популярность у нескольких учеников; по мере распространения слухов их число возросло, затем снизилось, когда шумиха поутихла. С Гарри остались наиболее активные юноши и девушки, влекомые желанием улучшить свое физическое состояние. Молодой человек предложил Дамблдору создать тренажерный зал и получил согласие. Большинство учеников его класса, а также ребята, с которыми он делил спальню, опробовали и то, и другое. Невилл, оказавшийся самым неуклюжим бегуном в истории человечества, прекрасно управлялся с гирями.

— Это все из-за работы лопатой, — объяснил он со смущенной улыбкой, — руки и ноги сильные, понимаешь?

Даже Снейп заглядывал в тренажерный зал, хотя никогда не участвовал в пробежках. Гарри приходилось отворачиваться, чтобы скрыть восторг.

Гарри вертел бокал, восхищаясь отблесками многочисленных свечей в хрустальных гранях. Проходя через вино, свет придавал напитку богатый рубиновый оттенок. Молодой человек окинул взглядом собравшееся общество: Люциус Малфой сидел во главе стола справа от него, некто Сметлвик слева, рядом тип, чьего имени Гарри не мог припомнить. С противоположной стороны разместился Арамис Пьюрфой, весьма привлекательный мужчина с гривой золотисто-русых волос и золотистыми же бликами в глазах. К несчастью, подумалось Гарри, усы и козлиная бородка придавали облику этого мужчины слегка комичное сходство со львом.

Какая гадость эти усы!

Рядом с Пьюрфоем и очень далеко от Гарри — дальше некуда — сидел Северус. Он выглядел шикарно в шелковом бархате бутылочного цвета. Роскошь ткани подчеркивал строгий крой его костюма. Феликс Катисмор находился в середине, по левую руку от Снейпа, а напротив Гарри — довольно тощий, чопорный волшебник в безукоризненно сшитой мантии. Этот Гайдн Фелл пытался привлечь к себе внимание Малфоя, но его предприятие не имело успеха, ведь Люциус весь ужин отчаянно флиртовал с Гарри.

Еда была выше всяких похвал, все кругом сияло великолепием, так что казалось, будто он на экскурсии в одном из домов-музеев, фотографии которых он видел в воскресных газетных приложениях у Дурслей. По залу даже гуляло эхо. Позади каждого гостя стоял слуга и предугадывал любой его каприз. По мнению Гарри это было уж слишком, но остальные излучали довольство, и он решил, что для Малфоев в этом нет ничего из ряда вон выходящего.

Вот бы сейчас в Нору!

Фелл снова отвлек Люциуса, и Гарри вступил в беседу со Сметлвиком, но тут же поймал взгляд наблюдающего за ним поверх бокала Северуса. Ну не мог же Снейп и правда поверить, что Гарри нравятся ухаживания Малфоя! Мимолетный интерес Северуса к его игре с бокалом не только не укрылся от Гарри, Но и навел на одну мысль. Он выпустил немного магии и полюбопытствовал, каково мнение Сметлвика о последнем матче Паддлмер с Пушками, краем глаза следя за Северусом. Когда тот глотнул вина, Гарри начал действовать. Рубиновая жидкость плеснулась, но, к удивлению молодого человека, Снейп справился с собой, опустил емкость на стол и, не прерывая разговора с Катисмором, с напускной рассеянностью устремил взор на каждого из собравшихся по очереди.

Немного погодя Гарри повторил маневр. Северус вздрогнул и вперил взгляд в юношу. Тот медленно провел пальцами по ножке бокала, как ни в чем ни бывало подцепил ложкой немного бисквита со сливками и, отправив ее в рот, демонстративно пососал.

— Северус! — голос Люциуса вернул их с небес на землю. — Я не ставлю под сомнение привлекательность Алекса, но, сделай одолжение, держи себя в руках. Ты, должно быть, околдован!

Послышались смешки.

— Так и есть, — хохотнул Алекс, — никаких метафор. Каюсь, я позволил себе маленькую шалость. Не корите его за невнимание.

Северус откинулся на стуле, слегка нахмурившись, и Гарри начал жалеть о своей детской выходке, тем более что Люциус презрительно бросил:

— Право, Северус, я думал, только школьники заводятся от примитивных игр с бокалами.

Гарри решил, что впредь следует соблюдать бульшую осторожность с Малфоем: тот был гораздо проницательнее, чем юноша полагал. Однако то, что мужчина считает Алекса привлекательным, может оказаться полезным. Вероятно, из этого даже получится извлечь выгоду.

— Ну, — улыбнулся Гарри, — этим я не ограничился.

— Алекс, — предостерег его Северус.

Гарри взглянул на любовника и, подняв брови, спросил:

— Ты думаешь, они не оценят, Северус?

Поразмыслив, тот засмеялся.

— Поступай, как знаешь.

— Конечно, среди нас есть натуралы, которым шутка может не понравиться, — тихонько сказал Гарри.

С минуту всеобщее любопытство боролось с осторожностью.

— Сомневаюсь, что за ужином вы сумеете провернуть фокус, который повлияет на чью-либо ориентацию, Алекс, — с усмешкой заметил Люциус. Его слова поддержали смехом.

Гарри достал палочку и взглядом спросил разрешения у Малфоя. Ему показалось, что будет невежливо колдовать в чужом доме без позволения хозяина.

Тот кивнул.

Гарри устроил целое представление: обвел сидящих за столом взмахом палочки и пробормотал несколько неразборчивых слов. Правду сказать, в заклинании не было необходимости, но в его планы не входило доводить эту информацию до сведения окружающих.

— Я ничего не чувствую, — пожаловался Катисмор.

— Почувствуете, — заверил его Гарри. — Ешьте.

Постепенно все вернулись к десерту, не скрывая, впрочем, своего разочарования. Гарри съел еще ложечку и дотронулся до бокала. Все так и подскочили на месте — он чуть не рассмеялся. Разумеется, не над Северусом — тот ведь знал, чего ожидать. Расправляясь со сладким, свободной рукой Гарри снова приласкал ножку бокала.

Сметлвик ахнул.

Юноша скользнул пальцами вверх по хрусталю. Он обратил внимание, что четверо уже разобрались в механике процесса и жадно следят за движениями, не отвлекаясь, и сильнее сжал ножку у основания.

— Мерлин и Моргана! — воскликнул Фелл, заерзав.

Гарри доел десерт, не выпуская бокал из жесткого захвата.

Напряжение нарастало.

Ни крошки не оставив на ложке, молодой человек взглянул на Малфоя:

— Божественно!

Хозяин вознамерился ответить, но Гарри медленно поднял бокал и мужчина сжал зубы; остальные гости с шумом втянули воздух — юноша едва не прыснул. Он посмотрел в темные глаза Северуса и с улыбкой усилил давление на хрустальный стержень. Атмосфера сгустилась еще заметнее; край бокала замер в сантиметре ото рта юноши, и тот, будто бы собираясь глотнуть вина, приоткрыл губы и увлажнил верхнюю кончиком языка. Когда напряжение стало почти осязаемым, Гарри опустил напиток на стол и промолвил:

— Хватит, пожалуй.

— Черт возьми! — вырвалось у Пьюрфоя. — Вот это ловкость рук!

Гости стряхнули скованность и рассмеялись, торопливо поправляя одежду и ерзая в поисках более удобного положения на стульях.

Гарри улыбнулся.

— И как долго вы вытерпели? — Пьюрфой обратился к Северусу. — Да у вас железные яйца!

Северус выдал фирменную усмешку и протянул:

— Неплохо, знаете ли, иметь изобретательного любовника.

Гарри взмахнул палочкой, словно снимая заклинание.

Люциус повернулся к нему и на миг накрыл руку юноши своей:

— Чудесный фокус, Алекс. Позвольте мне как-нибудь воздать вам по заслугам.

Гарри вытаращил глаза — это заявление выходило за рамки флирта. Пора было вернуть себе контроль над происходящим.

— Благодарю за щедрое предложение, сэр, — он сознательно использовал уважительное обращение, чтобы восстановить психологическую дистанцию. — Но это всего лишь шутка. К тому же, смею вас уверить, мне более чем достаточно Северуса.

Малфой откинулся на спинку стула и глотнул вина.

— Я прекрасно осведомлен о его навыках.

Сердце сбилось с ритма, но…чему удивляться?

— У всех есть прошлое, — тихо проговорил Гарри, надеясь, что эти отношения действительно закончились. При мысли о романе между Снейпом и Малфоем делалось больно в груди. Эта неожиданная реакция на известия вообще-то была вполне предсказуемой, ведь их с Северусом связывает не просто хороший трах. Открытие, к которому привели его размышления, заставило Гарри взглянуть на мужчину, сидящего по другую сторону стола: уродливый нос, бледная кожа, широкие плечи и невозможно узкие бедра… Ни капли жира, лишь мускулы и жилы, сухая и твердая плоть. Неужели он влюбился в Снейпа? Как? Когда успел?

Северус не сводил с него внимательных глаз. Гарри выдавил улыбку и вернулся к разговору с Люциусом, который наблюдал за его безмолвной беседой с любовником.

— Ревнуете?

Гарри нахмурился раньше, чем сумел совладать с выражением лица.

Малфой рассмеялся.

— Не стоит, — проворковал он. — Мой вкус изменился в лучшую сторону. Постельные таланты не искупают его мерзкой внешности и характера. Можно ведь найти не менее одаренного партнера, но гораздо более приятного лицом, что немаловажно поутру, не так ли? Когда вы дойдете до этой мысли, дорогой Алекс, я, пожалуй, буду в силах протянуть вам руку помощи.

Гарри сел поудобнее.

— Еще одно щедрое предложение, — мягко сказал он, — от одного из красивейших мужчин в мире.

После этого комплимента Малфой самоуверенно усмехнулся, но юноша с улыбкой добавил:

— Но, Люциус, проснувшись, я люблю смотреть на лицо Северуса.

На лице Малфоя промелькнуло раздражение, но он тут же рассмеялся:

— Что ж, Северус — мой старый друг, и я рад, что у него такой преданный партнер.

Невероятно, и это говорит человек, который уже битых два часа пытается увести любовника у своего старого друга!

Люциус поднялся и предложил всем переместиться в кабинет.

В кабинете их ожидали портвейн и кофе, крохотные пирожные, в которых не было никакой нужды, а также карточный стол.

Гарри заранее расспросил Северуса о ставках. Он имел некоторый опыт в карточных играх вроде покера — спасибо друзьям-магглам — и чувствовал себя довольно уверенно, но хотел бы знать, на какие суммы принято играть в элитарных кругах. К его немалому удивлению чистокровные волшебники считали денежные ставки унизительными для своего достоинства. Очкам, тем не менее, велся строгий учет. Их записывали в особые книги, которые являлись фамильным достоянием.

И все же Гарри не был расположен демонстрировать свои умения и предпочел уклониться от игры, когда мужчина, имя которого постоянно ускользало из памяти юноши, расположился с чашкой кофе на диване у пылающего камина. Слуги оставили угощение на небольшом столике и удалились, повинуясь жесту хозяина. Гарри тоже взял себе кофе и, коротко пообещав игрокам присоединиться для следующей партии, сел рядом с ним.

— Простите, при знакомстве я не расслышал вашего имени.

— Себастьян Флайт, — с улыбкой представился собеседник. — А вас зовут Алекс. Не любите карты?

— Нет, что вы. Настроение, однако, не то. Может быть, позже. А вы почему не играете?

— Да, признаться, я их совсем не понимаю. Азартные игры с числами — мой хлеб, поэтому у меня нет ни малейшего желания тратить вечер на бесполезные вариации дневных занятий. Но сегодня мистер Малфой назначил мне встречу, а потом предложил остаться до вечера и, так как я давно не видел Катисмора, то решил принять приглашение.

— О каких играх с числами идет речь? — поинтересовался Гарри. — Вы бухгалтер?

— Фондовый брокер, — поморщился крепыш. — В этом месте обычно беседа обрывается.

— Не со мной, — заверил Гарри и повернулся лицом к собеседнику. Специалист по финансам может оказаться очень полезным. Мысли замелькали с бешеной скоростью. — Простите, я понимаю, что говорить о делах на званом вечере — дурной тон, но буду благодарен, если вы посоветуете сведущего человека. Мне бы хотелось расширить свои инвестиции.

Себастьян Флайт взглянул на него с некоторым интересом.

— Большинство напрямик спрашивает, во что вкладывать капиталы.

— Будь вы доктором, вас бы тут же попросили обследовать геморрой, — усмехнулся Гарри.

Флайт расхохотался.

— Не обращайте внимания на мой вопрос, — попросил Гарри. — Как по-вашему, Лонгсдейл — подходящий ловец для сборной Британии?

Мистер Флайт глотнул кофе и сказал:

— Вы разбудили мое любопытство. Не стоит менять тему. Вам не нужны мои услуги, но рекомендации в пользу другого специалиста вы примете с благодарностью. Инвестиции в какой области кажутся вам перспективными?

Гарри выпрямился и со всей серьезностью поспешил оправдаться:

— Простите. Я вовсе не хотел показаться грубым. Я не счел возможным просить вас рекомендовать что-либо конкретное или представлять мои интересы на бирже. Вы занимаетесь капиталом мистера Малфоя, а мне нужен человек, который согласится иметь дело с гораздо более скромными средствами.

— Хм, а куда вы уже вложили деньги?

— Да по мелочи, — скромно ответил Гарри. — Инвестировал кое-что в сферу развлечений, — а как иначе назвать деятельность близнецов, — немного в недвижимость и в маггловскую строительную компанию. Меня привлекают капиталовложения в магический бизнес, но, насколько я понимаю, влиться в него не так просто, как в маггловский.

— Вы согласны делать вклады в маггловские предприятия? — изумился мистер Флайт и бросил взгляд в сторону Люциуса Малфоя.

— Не понимаю, почему бы им не заработать для меня немного денег, — непринужденно согласился Гарри, откидываясь на спинку дивана.

Себастьян Флайт усмехнулся.

— Интересная позиция. Какую сумму вы хотите пустить в оборот?

— Тут еще нужно подумать, — осторожно начал Гарри. — Не хотелось бы ставить все на одну карту, особенно если принять во внимание… э… сложившуюся политическую обстановку. Скажем, на текущий момент мне нужно пристроить сто тысяч галлеонов. Можно будет добавить больше, если Гринготтс окажется стабильным предприятием…

Клюнет или нет? Гарри надеялся, что родители простят, если он растратит наследство. Но деньги, работающие на победу над Волдемортом нельзя назвать пущенными на ветер.

— Вряд ли это назовешь скромным вложением, — осторожно заметил Флайт и, вынув из кармана визитную карточку, вручил ее Гарри. — И вы, определенно, благоразумный человек, — Обращайтесь, я буду рад помочь.

Близились рождественские каникулы. В спортзале Гарри наказывал себя серией изнурительных упражнений. Урок „магии для отстающих“ окончился часом раньше; теперь пришло время нелегких решений.

После проверки знаний каждого ученика он сделал вывод, что, несмотря на кое-какие успехи, в целом затея с классом не удалась.

Заставляя себя вновь и вновь повторять одни и те же движения, Гарри пытался унять холод в груди и здраво оценить ситуацию. Наибольшую тревогу вызывало то, что ни один из студентов до сих пор не приобрел желаемых навыков. Нужно было выяснить, как это исправить. Морщась от жжения в натруженных мышцах, молодой человек постарался мыслить логически. Во-первых, нужно наметить конечную цель, во-вторых — оценить то, что уже достигнуто; затем обдумать, что еще необходимо сделать, и лишь тогда решить, как преодолеть оставшуюся дистанцию.

Он подошел к штанге и занялся подбором веса, на миг позволив себе не думать. Магия избавляла от необходимости в подстраховке. Гарри лег на скамью и стал методично поднимать и опускать штангу, отсчитывая упражнения в промежутках между размышлениями.

Значит, так: цель. В первую очередь он посулил своим ученикам беспалочковую магию.

Ни одному из них она не удавалось.

Некоторые — особенно девочки — уже неплохо управлялись с чужими палочками, но способность полагаться лишь на собственную магию ускользала и от них. Нужно… нет, к этому он вернется позже. Гарри снова плавно поднял штангу и медленно вдохнул, опуская вес на грудь. Единственное, что он пообещал им помимо колдовства без палочки — расширить пределы магических возможностей. Сдержал ли он слово?

По крайней мере занятия Драко с Эрни принесли плоды. Хоть Эрни и не попал в класс зельеварения уровня ТРИТОНов, Северус дал удовлетворительную оценку составам, приготовленным парнем под присмотром Драко. Впрочем, Эрни и до СОВ получал сносные оценки. Энтузиазма ему было не занимать. Если раньше он работал, придерживаясь инструкций, то сейчас стал действовать самостоятельно. Он даже сообщил Гарри, что впредь будет сам готовить несложные зелья, тогда как раньше — до того, как Драко помог ему — планировал покупать все необходимое. Тоже ценное достижение: Драко объяснил ему, как анализировать состав зелья и варьировать компоненты в соответствии с индивидуальными запросами. Эрни был очень доволен. Его способности в чарах тоже улучшились — оказалось, наблюдать за тем, как колдуют другие члены их небольшой группы, очень полезно. Гарри расстроился, услыхав, что Эрни совершенствует заклинания, глядя на то, как другие машут палочками. При беспалочковой — да и невербальной — магии жесты теряли всякую ценность; непонятно, почему Эрни они так помогают? Да и в жестах ли дело? Быть может, суть в повышенной сосредоточенности и внимании к произносимым заклинаниям? Это нужно хорошенько обдумать.

Драко понравилось учить других. Это позволяло осмыслить привычные догматы и потому дорожить ими вдвойне. Гарри знал, что Драко — способный студент, но, даже обвиняя себя в невольной трате его времени, юноша все же чувствовал мощь потенциала юного слизеринца. Их отношения оставляли желать лучшего, хотя Драко и вел себя гораздо менее агрессивно, и постепенно опасения Гарри сошли на нет. Неизменные появления блондина на уроках удивляли — казалось, он просто не в силах вытерпеть, что Гарри осилил магию, которая ему, Драко, неподвластна, и исполнен решимости переплюнуть учителя. Его настойчивость радовала. Раньше Гарри не обращал на нее внимания — разве что во время квиддича. Теперь он видел, что Драко и к другим предметам относится с тем же рвением, даже если усваивает их с легкостью. Малфой сознался, что тоже посещает спортзал, хотя явно предпочитал не пересекаться там с Гарри. На вид слизеринец был довольно тощим, и новость, что он хочет накачать мышцы, поражала. Блондин уделял внешности столько времени, что раньше Гарри не сомневался в намерениях того сохранить хрупкость и гибкие очертания фигуры. Выходило наоборот — Драко серьезно работал над наращиванием мускулов. Интересно, были причиной тому эстетические соображения или нежелание проиграть в какой-нибудь стычке? Гарри не задавал вопросов. Политических предпочтений он тоже не касался, и это заметно обескуражило Драко.

Интересные перемены происходили с Элоизой Миджен. В прошлом Гарри почти не разговаривал с девушкой: она казалась такой тихоней. При тесном же общении выяснилось, что у нее замечательное чувство юмора — даже Северус порой улыбался ее шуткам. Пожалуй, из всех учеников она демонстрировала наибольший прогресс. Одно внимание окружающих уже шло ей на пользу. Девушка поделилась с Гарри, что ее оценки стали выше и по другим предметам — настолько, что учителя дважды спросили, у кого она списывает, чем несказанно ее огорчили. Особого пристрастия к чему-то определенному она пока не проявляла: Элоизе просто нравилось работать в команде. Как и Падма, с чужими палочками она чувствовала себя как рыба в воде, и чуть ли не с первой попытки удачно выполняла заклинание. Гарри был поражен этими возможностями: в целях тренировки он попросил обеих девушек постараться вызвать в себе магию еще до того, как произнести заклинание — получись у них это, в экстренной ситуации им вполне подошла бы любая палочка, попавшаяся под руку. Пусть даже заклинание было необходимо произнести с палочкой в руке, для достижения результата они должны чувствовать поток магии. И хотя внутренняя им пока не давалась, видимо, магия извне стала более ощутима, а это немаловажно. В любом случае, положительный результат был налицо: нужно обдумать, как его использовать. Наверное, стоило устроить среди учеников мозговой штурм. Вдруг обсуждение пойдет впрок, и мужчины тоже смогут лучше понять эти способности?

Падма оказалась невероятно упрямой. Гарри постоянно приходилось бороться с ее нежеланием попробовать что-то новое, равно как и с полной уверенностью девушки в собственной бездарности. Это очень раздражало. Никакие убеждения не помогали. Даже колдовство чужой палочкой не поднимало настроения Падмы. Несмотря на то, что она ежедневно забегала проведать Парвати в гриффиндорскую гостиную, Гарри понял, что знает ее гораздо хуже остальных. Он даже предположил, что ошибся насчет уровня ее силы, хотя это, определенно, было не так. Возможно, для раскрытия талантов девушки нужно попробовать другую методику. Изредка волшебники имели склонность лишь к одной магической отрасли; не относилось ли это и к Падме?

О Невилле Гарри вспомнил с гордостью. Поднявшись со скамьи, он стал делать приседания. Похоже, первый триумф — разгадка созданной Гарри модели — повлиял на Невилла благотворно. Теперь юноша держался увереннее. Работа над садом Алекса только упрочила этот эффект. Гарри попросил его разбить отдельную грядку под лекарственные травы — в частности, чтобы вырастить образцы, которые пригодились бы в зельеварении, редкие и неуживчивые. Невилл охотно согласился. Он создавал микроклиматы, добывал растения, которых Гарри прежде и в глаза не видел, и в целом с головой окунулся в проект. Случайная беседа помогла Гарри обнаружить, что один из таких любопытных саженцев перекочевал под окно его спальни из самого Китая.

— Как его сюда доставили? — поинтересовался молодой человек.

— Ох, разве такое доверишь почте! — в ужасе вскричал Невилл. — Я сам его принес.

Оказалось, Невилл давным-давно аппарирует по всему миру в поисках редких растений, а также заводит весьма полезные знакомства. Его обаяние и энергия растапливали самые холодные сердца — юноша уже собрал невиданную коллекцию ростков и семян. Обо всем этом Невилл в классе умалчивал — лишь бросил вскользь, что пытается усовершенствовать заклинание перевода, которое учитывало бы интонации и мимику: ведь они оказывали огромное влияние на восприятие, а существующие чары не принимали их в расчет. О Невилле Гарри не беспокоился.

И напоследок — Северус. Гарри совершенно не понимал, отчего Северусу пока не дается беспалочковая магия. Зельевар нехотя пользовался чужими палочками, и результат обычно бывал плачевным. Казалось, он приходит на уроки лишь затем, чтобы понаблюдать за другими — из чисто научного интереса, а не ради повышения собственного уровня знаний. Гарри с трудом сдержал улыбку, когда на занятии у семикурсников Северус предложил устроить мозговой штурм и написать возможные варианты улучшения зелья, которое они тогда проходили.

Пора было что-то делать. Гарри вытер лицо полотенцем, пару раз напряг и расслабил усталые мышцы, и отправился в душ.

Положа руку на сердце, он знал, как поступить. Просто все откладывал в надежде, что обойдется без жертв. Впрочем, вряд ли: его способности проснулись именно в тот момент, когда он испытывал сильный страх и отчаяние.

Придется выбрать именно такой путь.

Тем же вечером он изложил Дамблдору свой план; вдвоем они обсудили необходимые приготовления.

— Северус до сих пор ничего не знает? — спросил у Гарри директор. — Даже не догадывается?

— Не думаю, — юноша поерзал на месте. Иногда Снейп смотрел на него — на Гарри — с непонятной задумчивостью. Но гриффиндорец был уверен, что ничем не выдал себя. — Нет, — твердо сказал он.

— И когда же ты планируешь ему открыться? Он очень огорчится, Гарри. Я вовсе не рад участвовать в этом обмане.

— Понимаю, сэр, — потерев ладонью лоб, кивнул Гарри. — Простите меня. Нельзя было поступить иначе. И потом, он ведь сейчас счастлив, не правда ли?

— Не отрицаю, но тем сильнее он рассердится потом. На нас обоих.

— Я не могу признаться, пока он не освоит беспалочковую магию. Риск, что он перестанет приходить на уроки, слишком велик. Может быть, тогда он поймет, отчего я молчал. Это послужит ему утешением.

— Хм-м. Что ж, надеюсь, будет по-твоему. Я предупрежу, чтобы на выходные не задавали домашней работы, а контрольные Северуса проверю сам.

Гарри поблагодарил его и удалился, нервничая больше прежнего.

Он разослал своим ученикам записки, в которых просил вечером в пятницу заглянуть в класс для дополнительного урока.

Поскольку в среду Северус собирался в Лондон на симпозиум, они не договаривались о встрече. Гарри очень хотелось увидеть его. Почувствовать его объятия, прижаться к широкой груди. Страх сжимал сердце, но выбора не оставалось. Это необходимо было сделать.

Северус обещал навестить коттедж в пятницу после ужина: после симпозиума он считал своим долгом появиться в Большом Зале. Причинять ему боль было невыносимо, но Гарри знал, что недовольство от несостоявшегося свидания и невозможность предупредить Алекса поспособствует его замыслам.

— Не может быть! — простонал Эрни.

— Давайте поищем — вдруг второй ключ где-то спрятан? — предложила Падма.

Других идей не нашлось, и все последовали ее совету, хотя толку от поисков было мало. Интерес представляли только потеки воды на одной из стен, крохотное сетчатое отверстие под потолком, да неподъемная металлическая решетка в углу.

Ее назначение вмиг стало понятным.

Спустя два часа попыток отворить дверь — опробовали и заклинания, и просто применение силы — они не продвинулись ни на йоту. Решеткой уже успели воспользоваться все — остальные отворачивались и заводили беседу, чтобы приглушить малоприятные звуки и побороть смущение. Облегчив нужду, пленники почувствовали себя естественнее, словно это каким-то образом сблизило их.

— Я думаю, пора остановиться, — тихо сказал Невилл.

— Что? — не понял Эрни.

— Лучше поспать и продолжить утром, — пояснил тот. — Встанет солнце — Северус поможет с колдовством: он наверняка уже измучился, поддерживая свет.

Драко оглянулся на Северуса: даже в полутьме было видно, как обессилел зельевар. Юноша обругал себя за то, что сразу не обратил на это внимания.

— Я — за, — твердо произнес он.

Остальные торопливо согласились, что план хорош.

— Дозорных оставим? — спросила Элоиза. — Я с радостью возьму первую смену.

Остальные переглянулись.

Вряд ли сюда могли забраться, но они уже никому и ничему не доверяли.

— Давайте разобьемся на пары и устроим три смены по два часа, — посоветовал Эрни. — Так будет легче не уснуть, а там и утро придет. Я составлю Эли компанию. Северус, вам нужно отдохнуть.

Падма тут же напросилась в пару к Невиллу: возможность остаться один на один с Драко или Снейпом явно пугала ее.

Они улеглись, где попало. Пол был холодным и жестким. Когда Северус стал устраиваться поудобнее, свет померк. Падма снова почувствовала надвигающуюся панику.

— Северус, погодите еще минутку, — попросил Невилл. Снейп приподнялся, опираясь на локоть.

— Кто-нибудь еще может включить свет? — поинтересовался юноша.

Несколько тщетных попыток убедили его в обратном.

— Ясно. Предлагаю сгрудиться, — ровно проговорил Невилл. — Падма, я придвинусь к тебе, а Драко и Северус примостятся сзади. Это поможет сберечь тепло и подскажет дозорным, где мы, да и о свете заботиться не придется. Ладно?

Все подобрались поближе на удивление быстро и без возражений.

Невилл осторожно обнял повернувшуюся к нему спиной Падму и укрыл ее своей мантией.

— Так хорошо? — шепнул он.

Она кивнула.

Свет погас.

Гарри связался с Дамблдором через каминную сеть и сообщил, что его студенты невредимы и сейчас, скорее всего, отдыхают, а также что урок удался. Подробности он расскажет директору завтра, а сейчас должен выспаться.

Дрожа от усталости, он выпил еще чашку чая и съел немного шоколада, а потом принял душ. Под горячей водой ноющие мышцы расслабились и ушло напряжение, исподволь сковавшее его тело. Он как раз успел выбраться из ванной, когда в дверь позвонили.

Обернув полотенце вокруг бедер, он надел личину и открыл дверь, за которой стоял совершенно изможденный на вид Северус.

Впрочем, зельевар впился глазами в бегущие по обнаженной груди Гарри капли воды еще до того, как переступить порог, и от юноши это не укрылось.

— Прости, что не пришел вчера…

— Извини, что меня не было…

Оба умолкли и одновременно улыбнулись.

Чуть наклонившись, Северус опустил голову на плечо любовника. Гарри обнял его.

Северус слизнул дразнящую каплю, и по спине Гарри пробежала дрожь.

— Тебе нужно вытереться, — шепнул мужчина, уткнувшись носом в его шею. Гарри был бы на седьмом небе от счастья, не падай он от усталости.

— Я только что вернулся. Пришлось работать сверх нормы. Измучился невероятно, — ответил он и потерся щекой о макушку Северуса. Удивительно, как тот еще на ногах держится. После первой удачной попытки воспользоваться беспалочковой магией Гарри вырубился на сутки.

Отстранившись, Снейп взглянул ему в глаза.

— Я и сам не в форме. Просто хотел сказать тебе, что пришел бы, появись такая возможность. Не буду мешать; отдыхай.

Гарри сразу сообразил, что Северус принял его слова за прощание. Он скользнул ладонью по щеке партнера.

— Было бы неплохо хорошенько выспаться. Присоединишься? — спросил он.

— Ты уверен? — глаза Северуса потеплели.

— Еще бы. Но хочу предупредить, что через пять секунд я уже буду в отключке.

— Это меня устраивает, — улыбнулся Северус.

Он помог Гарри обсушиться и через несколько минут оба лежали в постели; зельевар обнял прижавшегося спиной к его груди молодого человека.

— Как хорошо, — прошептал Гарри, засыпая.

Северус теснее сомкнул руки.

Они уснули.

Попытки сделать палочку не приносили ничего, кроме разочарования. Гарри уже перепробовал несколько разных видов дерева, но с той минуты, когда он впервые вышел из коттеджа в сад, сердце указывало на сучковатую яблоню под самым забором. К несчастью, эксперименты с ней не удались, хоть результаты и были лучше предыдущих.

Он попросил у Фокса перо и получил желаемое. Тщательно выбирал веточки, придавал им нужную форму и шлифовал, крохотным лезвием выскребал сердцевину и просовывал туда перышко. Вырезав крохотные пробочки, Гарри затыкал отверстия, полировал и откладывал палочки на память.

Все они работали.

Правда, тарахтели — легчайшее на вес перо ощутимо болталось внутри, — но заклинаниями выстреливали. Что-то было не так, но чары срабатывали. И лишь случайно Гарри выяснил, что палочки здесь ни при чем: однажды, засыпая на диване в брайтонской квартире, он без очков потянулся за палочкой и, схватив последнюю из сделанных, призвал одеяло.

Юноша проснулся часом позже в тепле и уюте и понял, что до сих пор держит… не собственное изделие, а палочку, которой ел что-то китайское. Та была вымазана кисло-сладким соусом и на любимой футболке Гарри теперь красовались оранжевые пятна.

Тогда-то он и стал развивать навыки в беспалочковой магии, впервые пришедшей к нему у Дурслей, когда запертый в комнате мальчик проснулся, изнывая от жажды и не имея возможности напиться. Окно было зарешечено, а на улице стояла безумная жара. Проработав в саду весь день, Гарри вернулся к себе под надзором Вернона, который собирался провести вечер с супругой — поужинать в ресторане и сходить в кино. В их отсутствие ему запрещалось разгуливать по дому.

Гарри успел подремать, но пить хотелось так сильно, что, когда во входной двери повернулся ключ и раздались шаги Дадли, он позвал кузена.

Зря.

Дадли привел с собой Пирса Полкисса и еще одного приятеля, а те принесли наркотики.

Дадли отпер замки на его двери; трое мальчишек ввалились внутрь, загородив путь к выходу. Когда Гарри попросил воды один из них протянул ему бутылку водки. Он так измучился от жажды, что сделал большой глоток.

Дадли развалился на его подушке, парень по имени Эрик уселся в ногах постели, а Пирс опустился на пол у двери, лишив Гарри шанса уйти. Сам Гарри вытянулся у стола. Страх гнал по венам адреналин, но во рту у него по-прежнему было сухо, а от водки стало еще хуже. Перед глазами все плыло.

Пирс насыпал прихваченный белый порошок аккуратными полосочками и остальные накинулись на них; Гарри тоже заставили втянуть одну — Эрик силой пригнул его голову. Вскоре мальчик почувствовал себя совсем плохо. Похоже, магия не слишком совмещалась с наркотиками.

Эрик принялся обзывать Гарри девчонкой. Все засмеялись. Каждый из этих ребят был как минимум вдвое больше него. Пирс заявил, что он не девчонка, а пидор. Гарри, недавно выяснивший, что он и в самом деле „пидор“, пришел в ни с чем не сравнимый ужас.

Ничем хорошим от ситуации не пахло.

Пирс разрешил Гарри отсосать ему.

Тот отказался.

Веселье обернулось агрессией. Поднявшись, Пирс выдернул из брюк Гарри ремень, толкнул мальчика на стол и связал его руки за спиной. Мешковатые штаны были сдернуты до колен. Эрик вовсю подхлестывал приятеля. Гарри удалось повернуться к Дадли, который заметно полиловел лицом.

Он взмолился о помощи.

Дадли встал, и у Гарри мелькнула надежда, что кузен ему не откажет.

Дадли подкатился к двери.

— Ты куда, друган? — крикнул Пирс. — Не хочешь занять очередь на педика?

— Тошнит, — обернувшись, выдавил Дадли и вывалился из комнаты.

— Дубина стоеросовая, — буркнул Пирс.

Он развернул Гарри лицом к себе и сдавил пальцами его шею:

— Ну, теперь ты отсосешь у меня, гомик, или засунуть его в твою тощую задницу?

Он все сильнее сжимал руки, пытаясь заставить Гарри наклониться, и тогда мальчик сорвался.

Миг спустя незваные гости исчезли, словно их и не было. Гарри подтянул штаны и шаткой походкой выбрался из комнаты, задыхаясь и держась за горло. Дадли блевал в туалете. Гарри доковылял до раковины и напился воды из-под крана. Потом его тоже вырвало.

В таком состоянии он побоялся покидать дом, но и оставаться внутри было страшно.

Гарри посмотрел на обнимающегося с унитазом Дадли; живот толстяка ходил ходуном, извергая содержимое в жутких спазмах.

— Я возвращаюсь к себе, — дождавшись небольшого антракта, сообщил он. — От твоих дружков я уже избавился. Посмей только подойти ко мне, сволочь, — убью.

Дадли кивнул и снова согнулся в приступе рвоты.

У себя Гарри забаррикадировал дверь столом и комодом и без чувств упал на постель.

Инцидент не предали огласке. Петуния позднее упоминала, в каком шоке была мать Пирса, обнаружив, что ее пьяный сын отыскался в Экзетере и не смог вспомнить, как туда попал. Дадли не проронил ни слова. От Гарри он шарахался, как от чумы. Изобилующие прежде оскорбления прекратились. Два дня спустя Гарри нашел у себя в комнате бутыль с водой. Он с сомнением понюхал горлышко, но вода оказалась самой обыкновенной. Возможно, в Дадли все же заговорила совесть.

К следующему лету Дадли обзавелся новыми друзьями. Петуния написала об этом Гарри. Вдобавок он занялся спортом, стал уделять особое внимание боксу и сильно похудел. Тетка сетовала, что от старых приятелей ее сын отказался, но возможно, оно и к лучшему: Пирса посадили за участие в пьяной драке.

Гарри никогда и никому не рассказывал о том, что с ним произошло.

Ни Рону, ни Гермионе, ни Дереку с Энди — своим первым сожителям в Брайтоне.

Вместо этого он занялся физической подготовкой и всерьез задумался о магии.

Он не собирался больше оказываться в подобной ситуации.

На следующий вечер — во вторник — Гарри пришел на занятие в сопровождении не только Невилла, но и Рона с Гермионой.

Остальные уже собрались и даже углубились в беседу. Гарри радостно отметил легкость, с которой теперь общались люди, по прихоти судьбы принадлежащие к разным факультетам. Увидев незваных гостей, ученики, как один, нахмурились.

— Всем привет, — поздоровался Гарри.

Северус остался неподвижен. Остальные кивнули, словно хотели поклониться, но присутствие Рона и Гермионы заставило их сдержать порыв.

Гарри уселся за свой обычный стол.

— К нам присоединятся Рон и Гермиона. Они связаны теми же чарами, что не позволяют вам говорить об этих уроках вне этой комнаты; теперь, когда каждый из вас исполнил гвоздь программы, настало время расширить репертуар. Никто не возражает?

— Нет проблем, — откликнулся Эрни. — Салют, дружище, — улыбнулся он Рону. Иногда они играли в шахматы.

— Порядок? — просияв, уточнил Гарри. — Я безумно горжусь вами и надеюсь, что когда-нибудь все же заслужу прощение. Знаю, что поступил очень жестоко.

Послышались приглушенные „Это еще мягко сказано!“ Впрочем, в целом реакция ребят была терпимой — как бы то ни было, на урок явились все.

— Теперь я хочу узнать вот что: самочувствие у вас в порядке? Побочные эффекты наблюдаются? Усталость есть? Можем поговорить об этом сейчас или позже, индивидуально, но если проблемы имеются, о них стоит упомянуть сейчас — на случай, если другие ощущают то же самое и смогут помочь советом.

Он внимательно обвел присутствующих взглядом.

— Колдовать у всех получается?

— Палочка теперь как будто чужая, — нерешительно начал Эрни. Остальные закивали.

— Но она по-прежнему работает, верно? — уточнил Гарри.

— Еще как! Теперь все делать стало намного легче, — улыбнулся Эрни.

— Это все из-за знакомства с иным видом волшебства, — объяснил Гарри. — Магия земли снова начинает казаться новой и необычной. Через пару дней адаптируетесь. Еще что-нибудь?

— Я очень устаю, — призналась Падма.

— А ты достаточно ешь? — спросил Гарри. — Беспалочковая магия сжигает уйму калорий. Тебе никогда не придется садиться на диету! То есть и сейчас тебе это тоже не нужно, Падма, — торопливо исправился он.

— Я ем, потому что постоянно голодна, но усталость все равно не проходит.

Гарри забеспокоился. Ему самому всегда помогало увеличить порции. И ведь уже несколько дней прошло! Этого должно было хватить, чтобы привыкнуть!

— Может, ты слишком много тренируешься?

Падма покачала головой.

— Сходи к мадам Помфри, — взволнованно предложил Гарри.

— Лучше попросите эльфов приготовить на ужин бифштекс или печень, — вмешался Северус.

Все обернулись к нему. Гарри припомнил, что сам всегда набрасывался на углеводы, хотя обязательно включал в рацион и мясо.

— Я не хочу ставить вас в неловкое положение, но в противном случае разговор грозит серьезно затянуться. Полагаю, ваша усталость усугублена менструацией, — бесстрастно добавил Снейп.

Залившись краской, Падма невольно потянулась к юбке — проверить, нет ли на ней пятен.

Мальчики не знали, куда девать глаза, а Гермиона и Элоиза смотрели на нее с сочувствием.

— О, ради всего святого! — рявкнул Северус. — За вычетом новоприбывших, каждый из нас стал свидетелем тому, как другие справляют нужду! В менструации нет ничего постыдного. Старые традиции велят почитать вступление женщины в период зрелости и славят его. Возможно, эти обычаи стоит восстановить, судя по тому, сколь щекотливо вы относитесь к сей теме.

— Но откуда вы узнали? — пискнула Падма.

— У меня, мисс… Падма, исключительно большой нос. Несмотря на сомнительную привлекательность, в зельеварении он весьма полезен.

— Вы… по запаху? — в ужасе переспросила девушка, пока мальчики посмеивались над словесным автопортретом Северуса.

— Что с того? Мое чутье развито достаточно, чтобы уловить критические дни каждой девушки в классе.

Он помолчал, с достоинством встречая шокированные взгляды девушек и повеселевшие — юношей.

— То же верно и о каждом молодом человеке, на перемене забежавшем в туалет подрочить, — добавил зельевар.

Рон судорожно закашлялся, Невилл густо покраснел, Эрни хитро подмигнул, а Гарри вознес хвалу небесам, что вместе с личиной менял и марку шампуня и мыла, которыми пользовался.

— Не стану вдаваться в подробности насчет кошмарных понятий подростков о личной гигиене, — подытожил Снейп.

— Сердечное вам за это спасибо, — ухмыльнулся Гарри. — Видите, какая польза от обсуждения всей группой? Продолжим урок. Я хочу, чтобы вы пользовались беспалочковой магией постоянно. Попытайтесь с ее помощью добиться как можно большего. Определите, что получается лучше, а где стоит потренироваться.

— Даже когда рядом есть люди? — уточнил Эрни.

— Долго скрытничать все равно не удастся, — кивнул Гарри. — Если спросят, а ведь наверняка спросят, скажите, что только что открыли новый талант — так оно на самом деле и есть. Это повысит интерес. Другие начнут испытывать себя. Большинство вряд ли добьется успеха, а если что-то и получится, полученные результаты не будут стоить затраченных усилий. Впрочем, в Хогвартсе достаточно ребят, колдующих вполсилы; вас я собрал потому, что именно ваши способности вопили о помощи, — поддразнил он.

— А почет! — напомнил Эрни! — Вы только подумайте, как нас зауважают!

— Теперь уж никто не скажет, что я неумеха, — рассмеялась Эли.

— Мы им покажем, — взял ее за руку Эрни.

— Поработайте в паре, — тихо предложил Невилл. — У вас совместимая магия.

— Как это?

Невилл покосился на Гарри; тот кивком пригласил его продолжать.

— Я вижу магические подписи. Ваши похожи между собой. Совместное колдовство может дать интересные результаты.

— Здорово! Прямо сейчас и попробуем, — бодро улыбнулся Гарри. — Но сперва несколько слов о важном. Всем известно, что я ненавижу Волдеморта. Каждый из вас согласился биться вместе со мной — или, по крайней мере, против него.

Он увидел, что ребята озираются по сторонам, умышленно избегая смотреть на Северуса.

— Часть наших занятий неизбежно окажется посвящена предстоящей борьбе с ним, но и другой работы будет достаточно. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь здесь чувствовал себя втянутым в войну против воли. Если вам что-то не нравится, дайте мне знать — либо сразу же, либо после урока. Если у вас есть идеи насчет индивидуальных проектов — это здорово, это можно устроить. Понятно? Никто никого ни к чему не принуждает.

Ученики забормотали что-то в знак согласия.

— Хорошо. Вот что вас ожидает сегодня. Эрни и Эли — со своей задачей вы уже ознакомились. Драко, я бы хотел, чтобы ты вместе с Гермионой занялся зельями… да, я в курсе, что эксперт у нас — Северус, но иногда не мешает взглянуть на проблему в новом ракурсе. Северус сможет оценить ваши достижения, когда дело пойдет на лад. Детали будут через минуту. Северус, вы с Роном возьмете на себя стратегию. Сейчас мы подробно об этом поговорим. Падма, ты видишь очертания заклинаний, правильно?

Девушка ответила утвердительно.

— Хорошо. Наблюдай за Эрни с Элоизой и анализируй их работу. Ладно?

Все разбились на группы и принялись устраиваться поудобнее.

Первым делом Гарри подошел к Гермионе и Драко.

— Я хочу попросить, чтобы вы сварили одно зелье. Ну… — задумался он на миг, — или придумали заклинание, но зелье, наверное, больше подойдет. Нужно обеспечить продолжительность эффекта как минимум на несколько часов. Зелье должно увеличивать магическую силу в два-три раза.

— Почему ты считаешь, что заклинание не сработает? — уточнила Гермиона.

— В битве нам понадобятся все маги, которые окажутся поблизости. Зелье легко выпить, не тратя чужого времени на произнесение чар.

— А для кого оно предназначено? — поинтересовался Драко.

— Для меня, — откликнулся Гарри так непринужденно, что Драко поперхнулся тыквенным соком. Домовые эльфы натащили в класс всякой снеди, чтобы изнуренные беспалочковой магией ученики смогли подкрепиться.

— Да ты и так волхв! Неужели и этого мало?! — возмутился блондин.

— Волдеморт высасывает магию из сотни сподвижников, — объяснил Гарри. — Бьюсь об заклад, когда выпадет шанс меня прихлопнуть, он отберет у них все, что можно, и плюнет на последствия, которыми им это грозит. Думаю, битва в это время будет в разгаре и людям придется заботиться о собственной безопасности, а не поддерживать мои чары. Вот я и хочу умножить собственную силу. Если зелье сработает и для других, это превзойдет мои ожидания, но, не сочтите за хвастовство, коль скоро уж я единственный, кто может одолеть этого ублюдка, неплохо позаботиться о том, чтобы мне это действительно удалось. Как вы — согласны попробовать помочь?

Гермиона оглянулась к Драко.

— Что скажешь? Закваска из драконьей крови обычно усиливает эффект любого зелья.

— Да, но она слишком быстро испаряется. Лучше…

Гарри поднялся.

Тряхнув волосами, Гермиона повернулась к нему:

— Потрясающая задумка, Гарри. Спасибо!

Пока Гермиона не спросила, Гарри так толком и не понял, что даже не знает, отчего Северусу стало плохо.

Юноша с трудом добрался до гриффиндорской башни и на автопилоте пролез в портретную раму, намереваясь сразу отправиться к себе в комнату.

— Эй, Гарри! — позвала Гермиона с мягкого дивана у камина.

Тот обратил на нее угасший взгляд, словно силясь вернуться к реальности. Гермиона сбросила с колен книги и очутилась перед ним, не дав юноше пройти и трех шагов.

— Что такое? — ласково спросила она, опустив ладонь на его руку.

— Поможем ему дойти до комнаты, — сориентировался Невилл, подхватывая Гарри с другой стороны.

Откуда-то появился и Рон; втроем они дотащили юного волхва до его спальни. Гарри тяжело сел на постель.

— Погоди-ка, — Рон на миг исчез и вернулся с бутылкой огневиски. — Выпей, дружище. Только стаканов у меня нет.

Сделав глоток, Гарри передал бутылку по кругу.

— Откуда у тебя это, Рон? — изящно вытерев губы, поинтересовалась Гермиона.

— Билл подарил, когда в последний раз приезжал. Сказал, что каждому мужчине необходимо иметь запас выпивки — из медицинских соображений.

— Ничего себе заявленьице, — раздраженно вздохнула Гермиона.

— Зато правда, — кивнув головой в сторону Гарри, возразил Рон.

— Что случилось, Гарри? — тихо проговорил Невилл. — У вас не получилось? Что-то пошло не так?

— Нет… Да, — молодой человек провел дрожащей рукой по волосам.

— Объяснить не хочешь? — Рон снова передал ему бутылку. — Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Гарри машинально принял бутылку и тут же забыл о ней. Слишком трудно было собраться с мыслями и сообразить, что от него хотят. Ах, да. Рон и Гермиона не знают, куда он отправился после урока, а Невилл знает. Все произошло так быстро, что юный волхв совершенно растерялся.

Лишь после некоторой заминки Гарри рассказал, что вместе с Дамблдором и Драко решил вырвать магию Снейпа из-под контроля Волдеморта.

— Постой. Объясни мне, Малфой-то тут при чем? — потребовал Рон.

О, черт, сколько же всего Гарри от них утаил!

— На выходных Драко открыл в себе талант целителя, — пояснил Невилл.

— Что? Драко „круче некуда“ Малфой? Да ты шутишь! — присел рядом Рон.

— Все так, — подтвердил Гарри. — Вернее, Нев не шутит, а Драко — целитель, — уточнил он.

Рон покачал головой:

— И стало быть, — правильно я понимаю? — уже через пару дней после того, как он это выяснил, ты ждешь, что Малфой со всем справится?

Гарри запоздало согласился, что выходило и в самом деле глуповато.

— Драко знает, что делает, — заявил Невилл. — Мне он еще в субботу помог — тогда-то и понял, кем является.

— Как помог?

— Я немного переутомился и чуть не дал дуба, — смутился Невилл. — А когда очнулся, ощутил его внутри…

— Фу-у! — скривился Рон.

Миона шлепнула его по руке:

— Помолчи, Рон! Каково это, Невилл?

Юноша пожал плечами.

— Трудно объяснить. Я… я просто чувствовал: он знает, что делает, он уверен в себе. На нападение инопланетян это не похоже, — Невилл робко улыбнулся, не решаясь пока открыто шутить. — А еще Драко отдал мне немного своей магии.

— Вот как! — изумленно воскликнула Гермиона.

— Ага. А ведь все знают, что Малфой меня столько лет терпеть не мог, так что целитель из него искренний — раз уж он всякого лечить намерен. Лично я бы ему доверился.

— Не представляю, чтобы Драко Чистокровка Малфой согласился лечить кого попало, — нахмурился Рон. — Может, он тебя и недолюбливает, но ты — чистых кровей, Нев.

— Вообще-то, — вмешался Гарри, — ему, похоже, очень хочется выяснить, есть ли разница в лечении чистокровок и нас, существ недостойных. Я сказал, что ты, возможно, согласишься помочь, Миона.

— Ни за что! В жизни его в тебя не пущу! — прорычал Рон, глядя на подругу.

— Эй! Тело, между прочим, мое. Мне решать, — обиделась Гермиона.

— Нет уж! Ты моя девушка. Я не позволю другому мужчине в тебе ковыряться! Особенно этому хорьку, — упрямо выпятил подбородок Рон.

Гарри и Невилл переглянулись, чувствуя назревающую ссору. Гермиона была не из тех, кто безмолвно сносит подобные заявления.

— Вот что, — поспешил сказать Гарри, — если хотите спорить, делайте это снаружи. Я устал до смерти.

Гермиона рывком обернулась к нему — взгляд ее смягчился.

— Извини, Гарри. Я очень хочу узнать, что сегодня произошло. Рон, с тобой мы поговорим позже, — строго добавила она.

— Можешь не сомневаться, — буркнул тот.

— Мы погрузились вдвоем — Драко и я. У меня ведь связь с Волдемортом, да и сил хватает, а Драко искал, куда идти, и следил, чтобы с Северусом ничего не случилось, — Гарри сглотнул застрявший в горле ком.

— Вот видишь, я был прав, говоря, что он ни к черту не годится, — провозгласил Рон, — раз ничего не вышло. Так что сталось со Снейпом? Вы превратили его в слюнявого идиота?

Гарри взглянул на Рона.

— Убирайся, — холодно приказал он.

— Ч-что? Я же шучу, друг, ты чего? — виновато вскинул ладони Рон.

— Да? А мне не смешно. Я едва не убил его сегодня — он до сих пор не пришел в себя, и можешь катиться к черту, если тебя это забавляет! — крикнул Гарри, сжав кулаки и пытаясь встать. Меньше чем два часа назад Рон вполне культурно беседовал со Снейпом; отчего же сейчас он ведет себя, как малолетний грубиян?

Рон потянулся к плечу Гарри, но тот смахнул его руку: прикосновения друга были ему невыносимы.

— Ну, прости меня, дружище, — умоляюще сложил ладони Рон. — Я не думал, что все так серьезно. Хотел немного поднять тебе настроение. Как… он выкарабкается?

Сгорбившись, Гарри тяжело опустился назад, на кровать.

— Драко говорит, что да. Не вздумай ляпнуть еще какую-нибудь чушь, — пригрозил он, видя, как Рон открывает рот.

— Можешь рассказать нам, что произошло? — нерешительно тронув Гарри за локоть, спросила Гермиона.

Тот благодарно взглянул на нее.

— Сперва все продвигалось нормально, и у нас получилось выполнить задуманное. Хотите верьте, хотите нет, Драко потрясающе справился, — Гарри бросил на Рона гневный взгляд. — Он так… бережно работал. И присутствовать там было удивительно — чувствовать то, что чувствует он. Мы нашли место утечки и перекрыли ее, а когда собрались выходить, у Северуса начались судороги. Я… я запаниковал. Драко вышвырнул меня и разобрался во всем самостоятельно. Только я подумал… я подумал, что Северус умер, — прохрипел он. Горло сдавило; Гарри отвернулся, борясь с наплывом чувств. Гермиона обняла его, и из груди юноши вырвалось рыдание. Из зажмуренных глаз покатились слезы. Он крепко сжал мантию девушки.

— Простите, простите, — пролепетал он, не в силах сдержать слез и зная, что Рон и Невилл, должно быть, в ужасе.

Невилл пристроился рядом и неуклюже похлопал Гарри по спине. Рон сел на корточки и опустил ладонь на колено другу.

— Поплачь, старик, ничего плохого в этом нет. Я и не думал, что тебе так погано. Чарли полдня ревел, когда умер один из его драконят, а ведь парня, круче Чарли, не найдешь, верно?

Гарри сдавленно фыркнул: как же важно для Рона считать, что его друг — настоящий мачо. Смешно, но именно так рыжий пытался отвлечь Гарри от тоскливых дум. Рон часто вел себя бестактно, но временами в нем просыпался гений. Напряжение между друзьями тотчас как рукой сняло.

Нев вытащил сравнительно чистый носовой платок, и Гарри, наконец оторвавшись от Гермионы, стал было отряхивать ее мантию, смоченную его слезами, но вскоре сообразил, что округлость под пальцами не что иное, как грудь девушки.

Залившись краской, он отдернул руку.

— Господи, извини, Миона… — начал он.

— Эй! — шутливо прикрикнул Рон. — Думаешь, если разнылся тут, теперь можно облапать мою подружку? Счастье, что ты гей, друг мой, вот что я тебе скажу!

Невилл тоже покраснел, украдкой поглядывая, как Гермиона оттирает пятно на мантии.

— Значит, сейчас профессор Снейп в лазарете? — спросила девушка.

Гарри покачал головой:

— С ним Дамблдор. Драко… Драко говорит, скоро Северусу станет гораздо лучше прежнего.

Рон собрался было ответить, но передумал — и к лучшему: в этот раз на него сверкнула глазами не только Гермиона, но и Невилл.

— Но ты не знаешь, что пошло не так? — продолжила Гермиона.

— Нет. Дамблдор напоил нас чем-то укрепляющим и отправил отсыпаться. Вот и все.

— Тогда завтра надо спросить у Драко, — разумно предложила девушка.

Забытая бутылка была извлечена на свет — после такой эмоциональной встряски ребятам не помешало выпить.

Гарри отправился в душ; сочетание огневиски внутри и горячей воды снаружи помогло ему немного расслабиться. Забравшись в постель, он уснул мертвым сном.

Несмотря на усталость, сон Гарри был беспокойным, полным мимолетных тревог и неясных страхов.

Поутру, выйдя из спальни, молодой человек отправился завтракать. Возможно, он просто истратил слишком много магии. Прежде экономить силы не приходилось, но ведь Гарри много колдовал на выходных, помог Драко с Северусом, аппарировал с Невом из Китая, да и там произвел немало сложных магических манипуляций.

Разумеется, стоило также признать, что нервное напряжение и бессонница имели место еще и из-за намеченной на завтра беседы с Северусом, в которой молодой человек собирался признаться, что Алекс Джонсон на самом деле — „любимый“ ученик зельевара Гарри Поттер.

Все это время юноша умышленно разделял ведомые своими альтер эго стили жизни, но за все когда-либо приходится расплачиваться. Хотя идея Невилла насчет подарка пришлась по душе, Гарри сомневался, что гнев Северуса так просто удастся смягчить. Подношение воспримется лучше, когда зельевар немного успокоится.

Осталось лишь отшлифовать объяснение. Что говорят в таких случаях?

„Ты мне ужасно понравился, Северус, и ведь нам было та-ак здорово! Я просто не мог открыться, пока ты не осознал, какой силой обладаешь. Если бы это заняло меньше времени, я давно бы уже признался…“

Нет, пожалуй, так не пойдет.

„Когда мы познакомились, я носил личину. Ты вел себя совсем не так, как обычно! Смеялся! Показался мне таким привлекательным! Совершенно непохожим на того профессора Снейпа, которого я знал раньше. Да и переспал со мной, недолго думая…“

Господи, что же он может сказать?!

„Послушай, Северус, я знаю, ты всегда ненавидел меня из-за отца, но ведь я, в отличие от него, не мерзавец…“

Шокированная (и слегка заинтригованная) видом мускулистой спины и общего „арьергарда“ Гарри, Гермиона вздохнула с облегчением, когда Снейп закрыл барьером то, что происходило у доски, от прочих учеников. Ее зелье достигло завершающей стадии, а поскольку Гарри обезопасил взрывчатую смесь (без единого слова и не воспользовавшись палочкой!), девушка аккуратно добавила очередной компонент и помешала в котле.

Прошло несколько минут. Гермиона оглянулась на Драко Малфоя.

Мальчишка… молодой человек разглядывал выставленный Снейпом щит. Ах да, он же целитель — может, размышляет, как помочь?

Ученики заканчивали работу и шепотом обсуждали произошедшее.

Драко вальяжно подошел к Гермионе.

— Грейнджер, ты не видела, сильно ли досталось Поттеру? — лениво поинтересовался он.

Чувствуя на себе взгляды остальных, Гермиона покачала головой.

— Что происходит с этим зельем, если в него добавить шоколад? — спросила Элоиза Миджен.

— Похоже, оно разъедает все вокруг, — обернулась к ней Гермиона. — Наверное, концентрированное какао при кипении реагирует на…

— Да какая разница? — перебила ее Панси Паркинсон. — Скучечервю понятно, что зелье это взрывается. Так Поттеру и надо: нечего есть на уроке, — злобно бросила она.

Драко украдкой встретился взглядом с Гермионой.

Поттер не поступил бы так без крайней необходимости. Он истратил много сил, колдуя в понедельник; те, возможно, еще не восстановились. Все равно — не самый умный поступок.

— Может, проверить, все ли с ним в порядке? — робко предложила Элоиза, и Гермиона почувствовала легкий укол ревности.

— Я схожу, — быстро решила она.

— Ты не можешь, — возмутился Терри Бут, — он же голый!

Вздохнув, Драко подошел к сверкающей грани щита:

— Профессор! — позвал он. — Все нормально?

Мгновение ничего не происходило, а затем щит исчез. Снейп что-то строчил за столом.

Гарри не было видно.

— Если вы закончили, разлейте зелье по бутылкам и очистите столы, — не поднимая глаз, приказал зельевар. — Держитесь подальше от рабочего места Поттера. Не сомневаюсь, у вас хватало ума поступать так и раньше, — с издевкой добавил он.

Студенты переглянулись.

— Ну? Живо! — рявкнул Снейп. Настроения у него явно не было.

— Сэр? — нерешительно проговорила Гермиона. — А где Гарри?

— Не знаю и знать не хочу, мисс Грейнджер, — не глядя на нее, буркнул Снейп.

Гермиона заметила, что его перо не движется, а острие продырявило пергамент.

Гриффиндорка взглянула на Элоизу. На уроке „магии для отстающих“ во вторник Снейп был вежлив с Гарри. Тем же вечером, вспомнила Гермиона, юный волхв помог зельевару избавиться от тяги метки и очень расстроился, что профессор так тяжело перенес ритуал. Она не смотрела на Драко, но чувствовала: он тоже удивлен.

— Гарри не пострадал, сэр? — храбро подала голос Элоиза.

Снейп поднял голову. Лицо его напоминало безжизненную маску.

— У меня нет времени на учеников, которые настолько глупы, что едят во время урока! Неужели даже это не задержалось в ваших пустых головах за семь лет учебы? Приберитесь и выметайтесь отсюда! — прорычал он.

Торопливо приведя в порядок рабочие места, ребята выскользнули из лаборатории.

Услыхав стук грохнувшейся на пол сумки, Невилл выскочил в коридор и увидел, что девушка отшатнулась от двери Рона. Приблизившись, юный герболог заглянул внутрь. Рон как раз с хлюпаньем вышел из Лизы Терпин, и теперь оба с ужасом смотрели на Гермиону.

Невилл потянулся и затворил дверь.

— Миона.

Он попытался было обнять девушку, но та отскочила и, присев на корточки, стала собирать учебники. Из горла ее вырывались рыдания:

— Мне нужно уйти! Я не могу с ним говорить, не могу!

Невилл подхватил сумку и притянул Гермиону к себе. Он не собирался отпускать девушку в ее спальню, куда не смог бы последовать сам. Подруг у Мионы не было, не считая Джинни Уизли, а та в данной ситуации не слишком подойдет на роль утешительницы.

Вернувшись в комнату, Невилл неожиданно обнаружил, что не может найти себе места. Гермиона упала в кресло и теперь рыдала, закрыв лицо руками. Юноша опустился на колени у ее ног и принялся ждать. Какой все-таки идиот этот Рон!

— Как он мог? Как он мог? — простонала Гермиона, обращаясь скорее к самой себе, чем к Невиллу. — Видеть его не хочу!

Послышался звук шагов, удаляющихся по коридору и вниз по ступенькам. Хлопнула дверь, кто-то тихо прошел мимо его спальни. Это Лиза возвращалась восвояси. По крайней мере, у Рона хватило ума побежать за Гермионой.

— Что же мне делать, Невилл? — подняв голову, спросила девушка.

Он робко погладил ее коленку, не зная, что сказать.

Впрочем, Гермиона и не ждала ответа.

Плечи девушки дрогнули, и в этот миг Невилл отчаянно возненавидел Рона: до сегодняшнего дня Гермиона всегда держала себя в руках и казалась такой сильной.

— Господи, что же мне делать? — снова прошептала она.

Встав, Невилл стянул с кровати плед и накрыл им Гермиону. Та благодарно закуталась в мягкую ткань.

Невилл снова присел возле кресла. Может, слов у юноши и не находилось, но по крайней мере он был рядом.

— Какая же я дура! — проговорила Гермиона.

— Ничего подобного! — вскричал Невилл.

— Беспросветная! — отозвалась девушка. — Я сама сказала, что Лиза Терпин на него заглядывается!

— Гермиона, тебе прекрасно известно, что в случившемся нет твоей вины! Просто он думает не головой, а… сама знаешь чем! — рявкнул Невилл.

Откинувшись на спинку кресла, девушка потупила глаза.

— Знаю, — согласилась она.

По коридору кто-то шумно протопал.

Гермиона бросила испуганный взгляд на Невилла, и тот немедленно запер дверь чарами.

Рон заколотил в нее снаружи, потом задергал ручку.

— Миона! Выходи! Ради Мерлина, я тебя умоляю!

Гермиона посмотрела на Невилла полными слез глазами:

— Не впускай его! Я не могу сейчас с ним говорить!

— Миона! Пожалуйста! Ты ведь там? Я хочу извиниться! Это был первый раз… черт! — наступила пауза. — Единственный раз, Миона! Я не подумал… пожалуйста, открой, я все объясню!

Гермиона сидела, качая головой.

— Мне нужно уйти отсюда. Я не могу с ним говорить, Невилл. Не могу… мне нужно все обдумать. Пожалуйста! — девушка схватила его за руку.

Выйти из комнаты, не столкнувшись с Роном, было невозможно. Даже если бы они переждали, все равно путь из башни лежал мимо комнаты этого идиота.

Невилл вытащил палочку и, опустив ее на каменный пол, накрыл ладонью так, чтобы касаться и пола, и палочки. Другую руку он опустил на пальцы Гермионы и, умоляя замок о пропуске, бросил всю свою силу в заклинание.

Говоря по правде, сначала Гермиона и Невилл попытались аппарировать прямо в комнату юноши — хотя бы потому, что не знали, куда девать кресло. После неудавшейся попытки и странного ощущения, будто их оттолкнули, точнее, вернули в Австралию, Гермиона с присущим ей благоразумием уменьшила кресло и сунула его Невиллу в карман.

Удачное возвращение, осуществленное Невиллом (после нервной встряски Гермиона не чувствовала себя в состоянии аппарировать дальше, чем на прежнюю рекордную дистанцию — пятнадцать миль), прошло гладко. Ребята приземлились за воротами и заторопились к школе: ветер крепчал, и земля уже покрылась инеем. Контраст с их временным прибежищем казался особенно резким. До Гриффиндорской башни добрались без проблем.

— Ты как? — спросил Невилл, прежде чем перешагнуть через портретную раму.

— Выживу, — мрачно ответила Гермиона.

Девушка говорила искренне. За считанные часы ее жизнь полностью изменилась, а соблазнительные проблески счастливого будущего растаяли, словно пар над котлом, но сдаваться она не собиралась.

Рон ожидал на ступеньках; рыжий парень вскочил, едва путешественники появились.

Разговоры вокруг стихли, и среди любопытных зрителей-гриффиндорцев, вернувшихся с ужина, повисла напряженная тишина.

Невилл и Гермиона подошли к лестнице.

— Рон, если хочешь поговорить, найдем место поукромнее, — решительно заявила девушка. — В противном случае я отправляюсь спать. Устала.

Рон растерянно кивнул.

— В Выручай-комнате? — предложил он.

— В библиотеке, — поправила Гермиона, развеяв надежды юноши повлиять на нее с помощью физического контакта.

— Ты уверена, что будешь в порядке? — коснулся ее руки Невилл.

Гермиона кивнула.

— Спасибо тебе, Невилл, — сказала она, прежде чем быстро чмокнуть его в щеку.

Прижав ладонь к лицу, юный герболог с улыбкой отправился наверх.

Развернувшись, Гермиона покинула комнату; Рон поплелся за ней. Не успел портрет закрыться, как из гостиной раздался гул перемывающих им косточки голосов.

— Стало быть, о нас уже всему факультету известно? — поджав губы, поинтересовалась Гермиона.

— Нет! Ну… то есть да, — покраснев, промямлил Рон. — Я… я тут распсиховался, пока искал тебя. И Ли… Лиза ведь ушла при всех. А потом Джинни мне врезала.

— Изумительно.

— Гермиона… — не нашел ответа Рон.

— Не сейчас, — холодно перебила она.

В это время в библиотеке находились лишь несколько постоянных читателей, и Гермиона знала каждого из них. Ответив на пару улыбок, девушка пришла к выводу, что за порог ее факультета новость не вышла. Неужели Лиза умеет держать язык за зубами? Гриффиндорка свернула к нише, где любила заниматься: здесь было ее убежище.

Девушка села, и Рон опустился рядом, на край стола.

— Не знаю, готова ли я выяснять отношения, — призналась Гермиона. — Что ты хотел сказать?

Но теперь, когда Рон отыскал подругу, слов не было. Девушка терпеливо ждала, сложив руки на коленях. Парень потянулся к ней, но замер под ледяным взором.

— Прости, что причинил тебе боль, — промолвил он наконец.

— Спасибо, — кивнула Гермиона. Рон удивленно посмотрел на нее. — Это — самое главное, — пояснила девушка.

— Чт… значит, ты меня прощаешь? — облегченно вздохнув, спросил он.

Гермиона неприятно усмехнулась:

— В итоге прощу, наверное.

— А… — помрачневший было Рон просиял. — Значит… значит, у нас все по-прежнему?

— Я сказала, что прощу, Рон. Забыть я не обещала.

— Что? Но… Гермиона, мы любим друг друга!

— Да, любим. Но этого явно недостаточно, а может, эта любовь — неправильная.

— В каком смысле?

— Рон, ты хоть секунду подумал, прежде чем тащить ее к себе в постель?

— Да она первая ко мне подошла!

— Я спросила не об этом.

Рон настойчиво избегал взгляда девушки.

— Ты же меня знаешь… — прошептал он.

— Знаю.

— Я легко возбуждаюсь и… и…

— Твои мозги отключаются всякий раз, когда встает член. А такое случается часто.

— Это все наследственность. Близнецы только и делают, что говорят о сексе, а при Чарли постоянно крутится какая-нибудь…

— А Билл влюблен в вейлу, а мама с папой… — язвительно продолжила Гермиона.

— Ладно, ладно! Не загибай!

— А ты не используй родных, чтобы оправдаться.

— Хорошо, — повесил голову Рон. — Я все время думаю о сексе, и никто, кроме меня самого, в этом не виноват. Довольна?

— Невероятно. Другие, до Лизы, у тебя были?

— Что?! Нет! Гермиона, пожалуйста… Нет, конечно!

— Ни о каких „конечно“ не может быть речи. Значит, она была первой?

Рон кивнул.

— И что ты собирался делать потом?

Разинув было рот, юноша вновь закрыл его.

— Ну, что я должен сказать? — промямлил он наконец.

— Зависит от того, солжешь ты или нет. Думаю, ты чувствуешь себя виноватым, потому что разрываешься между постоянными мыслями об этом и желанием повторить. А значит, будут и другие…

— Нет!

Гермиона лишь посмотрела на Рона, и тот съежился под ее взглядом.

— Я действительно не хотел причинить тебе боль, Гермиона, — повторил он, словно не знал, что еще сказать.

Да и был ли смысл в словах?

— Знаю. Но мне все равно больно, — еле слышно проговорила девушка.

Неожиданно Рон, к собственному ужасу, разревелся. Все напряжение последних часов, все страхи выплеснулись наружу: тут были и возбуждение после прерванного полового акта, и леденящий сердце ужас, когда его поймали с поличным. Отчаянные поиски Гермионы и облегчение, которое он испытал, увидев ее. Девушка не надавала ему оплеух, не сделала ничего из того, что Рон заслуживал. Только призналась, насколько она обижена.

Юноша потер кулаком щеки, пытаясь сдержать слезы: он не имел права плакать.

— Рон, — дрожащим голосом начала Гермиона, — ты прости, но я, кажется, не тот человек, которым считала себя раньше.

Он, не понимая, посмотрел на девушку.

— Я думала, что буду сильной, что выдержу все это. Только вот ревность меня не устраивает. Я не хочу задаваться вопросом, что ты делаешь, когда мы не вместе…

— Да я никогда больше, Миона…

— Ты не можешь ручаться, Рон, а я всегда буду считать измену возможной. От нас зависит слишком много, чтобы потерять веру друг в друга. Я знаю лишь, что эти отношения пора вычеркивать из общего уравнения. Нам нужно столького добиться! Нельзя позволить Гарри сражаться с Волдемортом в одиночку… я такого не допущу… для гнева и ревности сейчас нет места. И впредь, когда война закончится, я этим чувствам не поддамся. Я… мне будет не хватать тебя… — она осеклась, — но…

— Между нами все кончено, — договорил за нее Рон. — Я знаю, что не достоин лучшего, и все-таки надеялся… я же люблю тебя… понимаю, что редко говорил об этом…

— При чем здесь то, чего ты достоин, Рон? — нетерпеливо перебила Гермиона. — Когда это я умышленно кому-либо мстила?

— Никогда, но…

— Я вернулась, еще не зная, что скажу, понимаешь? Но сейчас смотрю на тебя и думаю: какой ты высокий и стройный, и тут же представляю на тебе ее руки, а мне этого не хочется! Ты, конечно, свободен выбирать. Но эта ревность… из-за нее я кажусь себе… неправильной, как будто не имею права удерживать тебя рядом, и…

— Ох, Гермиона, все совсем не так! Ты красавица! Ты же знаешь, что я тебя люблю!

— Возможно, но раньше я чувствовала себя особенной, а теперь просто нахожусь под рукой.

Рон поднялся. Ножки его стула скрипнули по полу; сидящая неподалеку ученица подняла глаза. Рон не обратил на нее внимания. По крайней мере мадам Пинс не было рядом. Юноша сделал пару шагов до стеллажей, повернулся и устало оперся о книжную полку.

— Никогда, Миона. У меня еле хватило смелости пригласить тебя на свидание, — попытался улыбнуться он.

Гермиона пожирала Рона глазами, будто видела в последний раз. Запоминала его фигуру, длинные ноги, узкие бедра и талию, широкие плечи. Изумительные густые волосы. Родное лицо. Девушка покачала головой и тихо сказала:

— Мне кажется, нам обоим нужно набраться храбрости, чтобы покончить с этим.

— Навсегда? — выдавил Рон.

— Я не отказалась бы от твоей дружбы, — отозвалась Гермиона. — Ведь у нас получится, правда? После стольких лет?

— Обязательно, — кивнул Рон. На глаза снова наворачивались слезы. Юноша выпрямился и робко спросил: — Я пойду?

Гермиона кивнула, и Рон ретировался.

Выходные показались Гарри самыми длинными из всех, оставшихся в памяти. Он не знал почему — одиночество нередко оказывалось спутником юноши. Он остался один, порвав с Дереком, хотя это, пожалуй, не являлось точным описанием событий — ведь парни продолжали жить в общей квартире.

Решив, что Гермиона с головой уйдет в свой проект по зельям, а Рон отправится играть в квиддич — тренирующаяся команда отчаянно нуждалась в капитане, — Гарри перебрался в свой коттедж и надел личину. Смотреться в зеркало и знать, что именно это лицо, а не его собственное предпочитал Северус, было неожиданно больно. Гарри едва не вернулся назад, в школу, но и там находиться не хотелось. Может, Снейп заглянет сюда в поисках Алекса?

Может, захочет поговорить…

Молодой человек сходил на рынок, поболтал с продавцами, купил еды — на всякий случай побольше. Потом вернулся домой и сел у огня. Снег перестал падать; на улице было красиво, но холодно. В душе у Гарри тоже похолодало.

Он проверил свои силы — магия полностью вернулась. Юноша произнес несколько заклинаний. Приготовил ужин. Почитал. Лег в постель. Та тоже была холодной и казалась чересчур большой для одного.

Он плохо спал, но проснулся поздно, потому что отключился лишь под самое утро. Самочувствие не радовало, и Гарри сообразил, что обычно проведенные здесь ночи были наполнены эротическими упражнениями, о которых сейчас оставалось только мечтать: поутру у него нередко сладко ныли мышцы и побаливала уставшая челюсть.

Гарри присел у кухонного стола с чашкой горячего чая. А ведь они с Северусом… на этом самом стуле…

Он не мог думать о таком. Не должен был думать. И не знал, как перестать.

Юноша поднялся, оделся и вернулся в деревню, оставив на двери записку, в которой сообщал, что уходит лишь на час.

На всякий случай.

В деревне он встретил финансиста Себастьяна Флайта, приятеля Люциуса Малфоя. Молодые люди выпили во "Вспугнутой утке". После беседы в доме Малфоев Себастьян предложил заняться магическими инвестициями Гарри. Юноша одобрил несколько вкладов и продолжил общаться с брокером. Неожиданная встреча подняла настроение, хотя оттого, что именно она являлась главным событием дня, Гарри стало еще грустнее.

В Хогвартс он вернулся, совсем пав духом.

В гостиной было шумно. Гарри заметил Рона, играющего с Дином в шахматы, и читающую на диване Гермиону. Кивнув другу, молодой волхв опустился рядом с девушкой. Та рассеянно улыбнулась ему.

— Как дела? — шепнул Гарри.

— Надоело, что все умолкают, стоит мне появиться, и начинают трепать языками, как только я ухожу, — объявила Гермиона. — Вот и попросила Рона прийти и вести себя как ни в чем не бывало. Когда мы здесь, они не болтают; так все скорее забудется.

— А ты в порядке? — глядя на ее бледные впалые щеки, поинтересовался юноша.

— Не особенно. Глупо, да? Ведь он же… — Гермиона заговорила еще тише, — он кем был, тем и остался. Нашим самым лучшим другом. И все-таки я чувствую себя так странно. Одиноко… Повторяюсь, — пожала плечами она. — Прости, я не планировала рыдать у тебя на плече.

— Эй, во-первых, ты вольна рыдать — только недолго, — Гарри увернулся, когда девушка шутя попыталась стукнуть его по плечу. — Во-вторых, все это так ново, правда? Не бойся говорить со мной. Если слишком уж разноешься, я не премину сообщить.

Гермиона улыбнулась и сменила тему:

— А твои выходные как прошли? В обществе засекреченного любовника?

— Увы, — Гарри поднялся. — Поболтаю с Роном, пусть все увидят, что я не принимаю чью-либо сторону.

Гермиона кивнула, и Гарри, подсев к Рону, стал наблюдать за игрой.

Всеобщая радость от того, что их троица не рассорилась, была почти осязаемой.

Гарри вернулся в замок незадолго до прибытия Хогвартс-Экспресса, отнес вещи в свою комнату и направился в библиотеку. К его удивлению, Мионы там не оказалось, хотя на столе, за которым она обычно занималась, лежала гора книг. Гарри поискал мадам Пинс и спросил, не знает ли та, где сейчас главный библиотечный завсегдатай.

— В теплицу пошла, кажется, — отозвалась чопорная ведьма так кисло, будто Гермиона променяла библиотеку по меньшей мере на публичный дом. — Этот Лонгботтом за ней явился.

Гарри не знал, что Невилл вернулся раньше положенного, и теперь пожалел, что сам не поступил так же.

Он спустился в сад, поглядывая на группы приближающихся учеников.

В теплице Гарри обнаружил не только Гермиону с Невиллом, но и Драко: все трое сидели на покрытой мешковиной соломе, читали какую-то книгу и разглядывали листья растения, которое бережно держал Нев.

Увидев друга, Миона сунула книгу Драко, вскочила и бросилась к Гарри.

С тех пор как юноша уехал из школы, это был его первый физический контакт с другим человеком, и прерывать объятия очень не хотелось.

— Надеюсь, ты не ждешь, что я тоже полезу обниматься? — протянул Драко.

— Если хочешь обнять меня, Драко, я возражать не буду, — Гарри широко раскинул руки и с удовольствием отметил промелькнувший на лице слизеринца ужас. — Конечно, ничего большего обещать не могу — не обижайся, ведь я уже говорил, что ты не в моем вкусе.

— Кроме того, ты не свободен, — вмешалась Гермиона. Девушка считала, что эту деталь нельзя обходить стороной.

— У тебя есть парень? Фу, вы небось все каникулы трахались! — поморщился Драко.

Гарри боялся поднять глаза на Невилла. Время признаний еще не наступило, если вообще придет когда-нибудь.

— Мое сердце действительно отдано другому, — пафосно вздохнул юноша, прижав ладонь к вышеупомянутому органу. Отдано-то отдано, да вот принято ли? — К несчастью, ответ на второй вопрос будет отрицательный. А ты имеешь что-нибудь против геев, Малфой? — полюбопытствовал Гарри. Неужели Драко никогда не видел отца с другими мужчинами? Впрочем, вряд ли слизеринцу это могло понравиться. У него ведь все-таки еще и мать есть.

— Нет, просто рад, что ты не развлекался, пока мы с Грейнджер тут пахали, — ответил Драко.

— А вы что-то нашли?

— Похоже, — улыбнулась Гермиона. — Текст старый, но рецепт многообещающий. Вот только мы не сразу разобрались с названиями трех растений: их не было в энциклопедиях. Два Нев узнал по описанию, а с третьим пришлось сложнее. Но теперь он и его отыскал — в Египте.

— Рано радоваться, Поттер, — перебил Драко. — Зелье нужно еще сварить, протестировать, усовершенствовать…

— Да, но все равно вы молодцы! Это прекрасно! А профессор Снейп знает?

— Его еще нет, — вспомнила Гермиона, — но мы ему обязательно все расскажем и покажем.

— Снейп уехал как раз, когда ученики возвращаются? — уточнил Гарри, размышляя, не вызвал ли Северуса Волдеморт. Может, смекнул, что метка повреждена? Юноша уже начал волноваться, когда Драко сказал:

— Он еще в начале каникул слинял на какую-то конференцию. Должно быть, отрывается там по полной.

Вот оно что. Гарри попытался взять себя в руки. Нечего сходить с ума каждый раз, когда слышишь о Снейпе.

— А сколько варится это зелье?

— Несколько часов, но закваска занимает три недели, — пояснила Гермиона.

— Тогда чем скорее примемся за дело, тем лучше, — решил Гарри. — Не могли бы вы посвятить проекту побольше времени? Мне очень неловко просить, но…

— Вот дурак, — покачала головой Гермиона. — Мы только над этим зельем и работаем! Неужели ты думаешь, мы не видим, что время не ждет?

— Извините, — покраснел юноша, расплываясь в улыбке. — И спасибо! А компоненты все в наличии? Если нужно что-то дорогостоящее, деньги у меня найдутся.

Драко указал на Невилла:

— Он — наш поставщик редких ингредиентов. И малоизвестных тоже, а в рецепте таких целая куча.

— С этим я справлюсь, Гарри. Сложности, если понадобится большое количество, могут возникнуть только с одним растением. Оно цветет раз в сорок пять лет, а для зелья необходимы молодые побеги.

— Я притворюсь, что понимаю, — откликнулся Гарри, и Драко рассмеялся.

— Как ты уродился тем… кем уродился, — уклончиво, на случай, если их могли подслушать, проговорил Драко, — с минимальным уровнем знаний? Уму непостижимо. Это просто трагедия, Поттер!

— Знаю. Жутко бесит, правда? — усмехнулся Гарри.

Северус Снейп стоял посреди квиддичного поля, радуясь, что его мантия согрета чарами. После продолжительных дождей снова ударили морозы; несмотря на не слишком ранний час, земля под ногами все еще была покрыта хрустящей белой корочкой, а воздух — насыщен влагой.

Некоторое время он провел в доме на площади Гриммо, слушая, как остальные члены Ордена ахают и охают от новости, что Гарри Поттер является волхвом. Как отвратительно! Теперь, чего доброго, поверят, что мальчишка все может, а они в безопасности навек. Да и младшему поколению там нечего было делать, и не согласилась с этим лишь четверка братьев Уизли.

Отвращение зельевара лишь усилилось, когда к ним присоединился Поттер, а остальные, завидев его, попадали на колени. Только Снейп и Дамблдор остались на своих местах. Но тут Поттер — дрянь малолетняя! — заявил, что не желает такого обращения. Ах, сколько в нем смирения и благородства! А потом он признался, что рассчитывает на каждого из присутствующих, и объяснил, что задумал и, мол, без их помощи ничего не выйдет. Все, разумеется, выстроились в шеренгу и потопали следом, будто чертовы лемминги.

За это время Снейп не мог не отметить, как пылко мальчишка говорит, как энергично и воодушевленно обращается к явившимся. Зельевар злился, что замечает это, потому что Гарри Поттер был для Северуса никем. Мерзавец учтиво нарядился в парадную мантию, но оставил ее распахнутой, и мышцы бедер бугрились под туго натянутыми джинсами, когда мальчишка уселся на край стола. Стройная талия, никакого намека на лишний вес, гибкое и упругое тело. Впрочем, какое алхимику до этого дело!

Вот только маленький ублюдок сводил его с ума.

Наутро Гарри решил пойти в школу.

Прошлым вечером заглянул Невилл — убедиться, что с другом все в порядке. Тихонько сидящий в кресле с книгой парень был первым, кого увидел Гарри, проснувшись.

Он как никогда прежде был благодарен за тихую, ненавязчивую заботу юного герболога. Невилл не задал ни одного вопроса, на который Гарри не хотелось бы отвечать, принес тарелку супа и бутылку, чтобы больной, не способный даже повернуться на бок, справил нужду.

Невилл также напоил Гарри лекарством и посидел рядом, пока тот не уснул.

Вопросов он, может, и не задавал, но флаконы на тумбочке видел и понял, что Гарри ранен. Нев знал: его друг насмотрелся на обстановку лазарета на всю жизнь вперед. Юноша не мог догадаться, что произошло, но Снейп явно не просто так притащил сюда кучу лекарств, хотя сам и не остался.

Невилл вернулся в школу. Гермиона и Драко отыскались в лаборатории вместе со Снейпом; втроем они обсуждали способы улучшения зелья. Участвовать в дискуссии Невилл сейчас не мог. Он был почти уверен, что остальные не знают об отношениях Снейпа и Гарри, а потому зельевар вряд ли расскажет им правду о ситуации с юным волхвом. Невилла немного удивило то, что Гермиона отнюдь не беспокоится о друге.

Когда он вошел, все подняли головы.

— Принес еще spindificus aroratea? — поинтересовалась Гермиона.

— Нет, я задержался, а сейчас уже слишком темно, чтобы ее собирать, — ответил Невилл, глядя на быстро угасающий за окном зимний день, на серо-металлическое мрачное небо.

— Но ты же знал, что мы собираемся работать над зельем! — огорчилась девушка.

— Я думал, мы сегодня только обсуждать будем, — ровно отозвался юноша. — Потому и провел немного времени у Гарри.

— Как он? — тотчас вскинулся Драко.

Невилл видел, что листающий книгу Снейп прислушивается к их беседе.

— Спит. Когда проснулся, я накормил его супом.

— Умница, Невилл! Все это колдовство его, видимо, совсем измучило. Он был очень голоден? Нужно принять во внимание усталость, — решила Гермиона. — Зелье должно действовать дольше. Какая от него польза, если уже через час Гарри дрыхнет без задних ног? Он окажется совсем беззащитным!

— Не думаю, что это необходимо учитывать, — тихо произнес Невилл. — Заснул он после того, как принял обезболивающее зелье.

— Обезболивающее? — воскликнула Гермиона. — Но… что у него болело? Я считала, Гарри просто устал!

— Перенапрягся, наверное. Мышцы занемели. В общем, сейчас он спит.

— Какое счастье, что о нем есть кому заботиться! — вскричала Гермиона и тут же осеклась. — Не знала, что ты в курсе, где он бывает по выходным. Только не говори, что у Гарри дом в Нью-Йорке или Сан-Франциско. Никто из нас не в силах туда аппарировать! Хотя, наверное, только там он может притвориться магглом и жить в свое удовольствие. А его… близкого человека ты тоже встречал? — спросила девушка, выбирая слова и подмигнув Невиллу, чтобы тот не выдал предпочтений Гарри перед зельеваром.

Не глядя на Снейпа, Нев ответил:

— Да, нас познакомили, но не уверен, что между ними все по-прежнему. Пока я не пришел, Гарри был один.

— Я знала, что у него неприятности! — вскочила Гермиона. — Черт возьми! И ведь ни слова мне не сказал! Отругаю, когда вернется.

— Боюсь, сегодня он останется там.

— Глупо аппарировать, когда силы на исходе, — кивнула девушка. — Но Гарри незачем быть одному… Невилл, перенесешь меня туда?

— Я обещал ему вернуться, — покачав головой, солгал Невилл, хотя планировал так и сделать. Поскольку Гарри не приглашал подругу к себе домой, вести ее туда по собственной инициативе юный герболог не решался. — Защитные чары тебя не пропустят, — нашелся он, — и будить его не стоит. Не нужно ему лишний раз колдовать.

— Да, пожалуй, но передай, что мне хочется над ним покудахтать, ладно?

Драко прыснул, а Снейп продолжал молча листать книгу, не обращая внимания на ребят.

— Конечно, — согласился Невилл.

— Только подожди, я сейчас сбегаю за его грелкой!

— За чем? — переспросил Драко.

— Грелкой, — улыбнулась Гермиона. — Маггловская штуковина — снимает боли. Туда наливают кипяток, так что трансфигурировать что-либо в нее опасно. Я подарила ему такую несколько лет назад на рождество, после того как он испытал мою. И не смотрите так! Множество маггловских женщин пользуется грелками во время менструации: это хорошо известный и безвредный миорелаксант.

— Я схожу с тобой, — поднялся Невилл, — прихвачу смену одежды.

— Конечно! А завтра ты сможешь принести нам растения?

— Да, отправлюсь во время обеда.

— Драко, профессор Снейп, вас это устроит? Поработаем завтра днем? У меня нет последнего урока, так что беру на себя подготовку.

Мужчины кивнули, и Гермиона покинула комнату.

Драко обернулся к Снейпу:

— Неужели она не знает, что Поттер гей?

Выходивший следом за девушкой Невилл оглянулся на пороге:

— Знает. Просто не уверена, в курсе ли Северус, вот и решила умолчать о подробностях личной жизни друга, — и, бросив на Снейпа пронзительный взгляд, вышел прочь.

Дерек Саммерс повернул ключ в замке и вместе с Энди ввалился в квартиру.

— Господи, как я тебя хочу! — простонал его любовник, потянувшись за поцелуем.

Они долго, упоительно целовались, прежде чем Энди сполз на колени и ухватился за молнию на штанах Дерека.

Парень глубоко вдохнул — он обожал аромат кожи своего партнера, — потом повел носом, раздул ноздри и принюхался.

— Дерек? Что это за запах? — тихо спросил он, сжав пальцы на бедре любовника.

Тот, который привалился к стене, уже собирался заметить, что проработал целый день и полагал, будто нравится возлюбленному без всяких прикрас, внезапно уловил в голосе Энди беспокойство и тихо потянул носом.

Волноваться явно был повод.

Дерек рывком поставил Энди на ноги, толкнул к себе за спину и включил свет.

Ничего необычного в коридоре не наблюдалось.

Удерживая Энди позади, молодой человек бесшумно прошел направо, к кухне, и щелкнул выключателем.

В кухне было чисто и уютно, как всегда.

Немного успокоившись, Дерек зажег свет в гостиной.

— Черт!

— Алекс?

Их друг лежал на диване, свернувшись клубком, и крепко спал. На обивке и вокруг рта Алекса виднелись следы рвоты. Парень кутался в какую-то черную тряпку.

— Не в его стиле так напиваться, — направляясь к дивану, заметил Энди.

— Алекс! Просыпайся! Мы тебе рады, но неужели обязательно портить новую мебель? — с легким раздражением, но дружелюбно спросил Дерек и, присев на корточки, потряс юношу.

Лежащий дернулся, но глаз не открыл.

— Алекс!

Энди прикоснулся к бескровному лбу юноши. Тот весь горел и был сухим, словно кость.

Энди тряхнул Алекса сильнее. Тело безвольно поддалось чужой силе.

— Дерек, скорее! Набери 999!

— Что?

Энди уже искал у Алекса пульс.

— Ну же!

Энди работал водителем машины скорой помощи, и в таких вопросах Дерек с ним не спорил.

Дожидаясь скорой, Энди расстегнул на Алексе рубашку и принялся смачивать грудь парня мокрым полотенцем, объясняя Дереку:

— Он потерял сознание от жара. Месяцами его не видно, а потом появляется в таком состоянии! Алекс хотел, чтобы мы ему помогли. Сегодня мы пришли позднее обычного — если бы не кино, то уже несколько часов назад были бы дома. Господи, надеюсь, он выкарабкается!

— А что, все так плохо? — испугался Дерек. Он принес еще одно полотенце и помог охлаждать горячую, сухую кожу Алекса.

— У него, кажется, лихорадка. Обезвоживание. Живот твердый, я чувствую. С ним что-то серьезное.

На следующий день Гарри навестила мадам Помфри.

Сменить свой обычный наряд женщина не пожелала, и работники больницы разинув рты глазели на то, как она плывет по коридору, как развеваются отвороты ее чепчика. Впрочем, мистер Хамфрис, дежурный консультант, готовящийся в скором времени выйти на пенсию, лишь вспомнил юность и восхитился деловым подходом и меткостью вопросов мадам Помфри о пациенте. Юноша явно хорошо ее знал и был рад видеть, хотя и смутился, когда Поппи упомянула о том, сколько волнений он доставил своим исчезновением. Она одновременно успевала осматривать Алекса и требовала узнать, почему врачи позволили уровню натрия в организме больного упасть до точки дестабилизации клеточной функции.

Хамфрис согласился завтра же отпустить Алекса на попечение мадам Помфри в возглавляемое ею медицинское учреждение, но поставил несколько условий. Даже попросил номер телефона, чтобы знать, все ли в порядке. Мадам назвала его дерзким юношей и сказала, что видит насквозь, чем совершенно очаровала сбежавшихся с незаконченного осмотра врачей.

Несколько дней спустя мистер Хамфрис с радостью получил письмо, написанное пером на плотном пергаменте и содержащее благодарность за оказанную юному коллеге Поппи помощь. Тот, говорилось в послании, успешно поправляется. Также в письме спрашивалось, любит ли консультант оперу, поскольку у мадам Помфри имеются два билета на «Аиду». Получить ответ нет возможности, но, если он согласен, в указанный день Поппи, в платье рубинового цвета, будет в Королевском оперном театре и с удовольствием проведет с Хамфрисом вечер.

Мистер Хамфрис, овдовевший семь лет назад, много думал о таинственной леди и решил, что она работает на секретную военную больницу, поскольку однажды лично видел сотрудников морского госпиталя в накрахмаленных униформах старинного покроя. Письмо лишь подтвердило его предположения, и ради такого случая консультант приобрел белый шелковый галстук-бабочку.

Первым делом Снейп неожиданно спросил:

— А что, если есть другие, обладающие даром Невилла?

Слова наполнили юношу надеждой: услышанное можно было истолковать по-разному. Гарри сделал следующие выводы: во-первых, он небезразличен Снейпу; во-вторых, тот думает о дальнейших встречах с Гарри в обличье Алекса.

Вручив зельевару дымящийся черный кофе — как раз такой, как Северус любил, — молодой волхв подождал, пока тот отопьет немного, и ответил:

— Вероятность есть, пожалуй, но она наверняка ничтожно мала: мне не раз говорили, что это очень редкий талант. Не каждый может похвастаться уровнем силы Невилла… Впрочем, не знаю, важна ли сила для развития способности узнавать магическую подпись. И потом, вряд ли хоть один человек из тех, кто знает меня как Алекса, слышал о Гарри Поттере и узнает его, а даже если это и случится, ты вполне можешь заявить, что личина сбивает с толку… тебе обязательно поверят, разве что…

— Я не о себе беспокоюсь! — взревел Снейп, расплескивая кофе.

В комнате повисла тишина.

Гарри опустил свою чашку и шагнул вперед.

— Знаю, что это небезопасно, — тихо произнес он. — Ты тоже постоянно рискуешь, и я за тебя волнуюсь.

Северус удивленно воззрился на Гарри и ни с того ни с сего сказал:

— Темный лорд молчит уже несколько месяцев. Сначала я думал, что не слышу его из-за оборванной связи, но сегодня на приеме поговорил кое-с-кем из приближенных людей, и их тоже не вызывали. Либо что-то случилось, либо еще случится, раз он перестал нам доверять. Ничего необычного в этом нет — Темный лорд всегда чередует чванство со скрытностью.

Гарри сел. Приятно было поддерживать беседу с Северусом, пусть даже ни на что другое тот не соглашался.

— Нужно в любое время быть готовым к нападению. Но я уже говорил, что предпочел бы составить план атаки на нашей территории вместо того, чтобы ожидать засады.

Северус кивнул:

— С зельем проблемы. Я пытаюсь заставить его работать, используя более доступные компоненты. Тем не менее труды мисс Грейнджер, Драко и Невилла достойны восхищения.

Гарри просиял — и оттого, что Снейп тратит время на зелье, и из-за похвалы. Интересно было и то, что теперь, говоря о Неве, зельевар звал того исключительно по имени. От положительного отзыва о Гермионе хотелось улыбнуться во весь рот.

— Нечего усмехаться, мистер Поттер, — протянул Снейп. — У них был отменный преподаватель.

Гарри засмеялся.

— Это верно, — согласился он.

Ужасно хотелось оказаться рядом, когда Снейп узнает, что Гермиона опубликовала статью о зельях.

— Думаю, нужно устроить собрание Ордена, — предложил юноша, — обсудить стратегию. Как это сделать?

— Скажи Альбусу. Он распорядится, если сочтет такой шаг нужным. Не сомневаюсь, для тебя он это сделает.

— Тебя раздражает то, что я — волхв? — откинулся на спинку стула Гарри.

Северус отвел глаза:

— Раздражало, когда Альбус заявил, что я должен быть польщен твоим выбором.

— Что? — Гарри даже вскочил. — Неужели он… — юноша уставился на кривящего губы Снейпа. — Поверить не могу! Вот мерзавец! Как он мог? Ведь знает же, как я отношусь к круговороту магии. Господи, какой же он гад!

— Не хочешь ли объяснить, что подразумеваешь под "круговоротом магии"? — выпрямился Северус.

— Может, поговорим об этом в постели? — вырвалось у Гарри.

Снейп, вздрогнув, поднялся на ноги.

— Мы всегда разговаривали в постели, — затараторил юноша. — Так было легче. Проще. Извини, я не хотел снова тебя обидеть. Пожалуйста, сядь, — он указал на стул.

Снейп остался стоять.

"Что на меня нашло?" — ругал себя Гарри. Но ведь он так соскучился по Северусу!

— Если я ничего не забыл, до разговоров мы обычно занимались чем-то другим. И после них. И во время, — принялся перечислять Снейп.

Особая интонация и глубина этого голоса моментально вызвали у Гарри прилив возбуждения.

— Пожалуйста, не дразни меня, — прошептал юноша.

Несколько секунд Северус пристально разглядывал молодого человека, потом, словно решившись, подошел ближе.

— Но мне нравится тебя дразнить, — ответил он.

Гарри поднялся. Колени дрожали. Снейп не шевелился.

— Прошу тебя, Северус, не нужно, — выдавил волхв.

— Не нужно что? Дразнить? Хотеть тебя? Прикасаться к тебе? — зельевар почти так и делал…

Во рту у Гарри пересохло. Он сглотнул, не в силах говорить.

— Боюсь, я не способен перестать желать вышеперечисленного, мистер Поттер, — заявил Снейп, глядя Гарри в глаза, но не двигаясь навстречу.

— Пожалуйста… — снова прошептал юноша.

— Пожалуйста — что? Уйти? Остаться? На ночь? Навсегда? Мне нужно знать, что ты хочешь, Гарри. Никаких больше секретов.

Сердце молодого человека билось так сильно, что он был уверен: Снейп наверняка слышит этот звук. Гарри порывисто схватил зельевара за руку.

— Что же ты со мной делаешь… — пробормотал он, прижимая ладонь алхимика к своей груди. — Я так скучал. Без тебя моя жизнь пуста, а будущее сулит лишь обязательства. Не могу обещать тебе совместных лет или даже месяцев: не знаю, сколько мне… нам еще суждено. Знаю лишь, что если отведенное время я смогу провести с тобой, то ничего другого от судьбы требовать не стану.

Северус серьезно посмотрел на него, потом склонил голову и чуть коснулся губ Гарри своими.

— Ты этого хочешь? — еле слышно спросил он.

Юноша потянулся к нему за продолжением:

— Боже, да!

Северус обхватил лицо молодого человека и взглянул в его глаза, прежде чем опустить ресницы. Зельевар снова нашел губы Гарри и надавил нежно, но в этот раз скользнул по ним языком, словно уговаривая раскрыться.

Гарри задыхался от желания.

— Хочешь ли ты от меня этого? — опять уточнил Северус.

— О, пожалуйста, да! — взмолился Гарри.

Снейп немного отстранился:

— Сними с себя личину.

Удивленный, но исполненный надежды юноша так и сделал, и предстал в собственном обличье, с бьющимся сердцем мечтая, чтобы Северус не передумал.

Пристально поглядев на молодого человека, зельевар прижался к его щеке своей, смакуя новые ощущения.

— Это лицо приятнее, — заключил Северус.

— Тебе правда нравится? — усомнился Гарри.

— Полагаю, я смогу к нему привыкнуть.

Зельевар скользнул пальцем по щеке юноши, провел под подбородком и устремился вниз, к воротнику мантии, потянув за шелковый галстук.

— Избавься от этого, — велел он и, сорвав бабочку, отшвырнул ее не диван. — Я прихожу к выводу, что ревнив, — заметил Северус, прикусывая кожу на шее Гарри. — Постарайся впредь обуздывать свое желание пофлиртовать.

— Мне никто другой не нужен! — выдохнул Гарри.

— Вот и хорошо. Никого другого ты не получишь, — твердо ответил Снейп.

Гарри рассмеялся. Северус взял его за руки:

— Я не шучу, — проговорил он. — Если захочешь кого-нибудь еще, сперва порви со мной. Я не собираюсь быть рогоносцем. Если же вас привлечет интересное занятие, а не конкретный человек, поговорите со мной: я всегда рассмотрю ваши предложения, мистер Поттер.

— Хорошо! В таком случае предлагаю отправиться в постель. Прямо сейчас, — нетерпеливо сказал Гарри.

— Поговорить о круговороте магии?

— Попрактиковаться в ней, — юноша наконец скользнул ладонями вверх по груди Снейпа и, высвободив из петель пуговицы на фраке, забрался под рубашку.

— Вот как? — промурлыкал Северус, в свою очередь расстегивая мантию Гарри.

— Да. Хочу посмотреть, удастся ли поднять тебя на небо и вернуть обратно. Позволишь проверить?

— Надеюсь, ваши практические навыки лучше лингвистических, мистер Поттер, — предположил Северус, стягивая с Гарри мантию, так что тот остался стоять нагишом в одних ботинках посреди вороха ткани на полу. — Что за ужасное выражение!

Взмахом палочки юноша избавился от мешающих вещей.

— Просто я сейчас размышляю о другом, да и не умею говорить так красиво, как ты. У меня дело лучше слов получается — по крайней мере, так я хотел бы думать. Постараюсь, чтобы так и оказалось, — пообещал он, зубами прихватывая сосок Снейпа через тонкий хлопок рубашки.

— Тогда стоит дать тебе шанс продемонстрировать навыки, — задумчиво сказал зельевар и зашипел, когда Гарри несильно сжал челюсти.

Проснувшись, Гарри обнаружил, что тычется носом в чужую подмышку, учуял запахи пота и секса, а также почувствовал объятия сильных рук и что-то горячее и длинное, прижимающееся сзади.

Юноша с радостью заерзал, приникая теснее.

— Проснулся? — пророкотали ему в ухо.

— Нет, мне снится чудесный сон, — улыбнулся Гарри, не прекращая ерзать.

— Могу помочь с претворением его в реальность, — предложил Северус.

— М-м. Интересно, каким же образом? — шутливо удивился молодой человек.

Тонкие длинные пальцы скользнули по его животу вниз, обогнули бедро и приподняли ногу. Северус придвинулся ближе; Гарри ощутил на яичках ладонь зельевара, сменившуюся членом. Снейп опустил ногу юноши и, не отодвигаясь, бережно толкнулся вперед, в тесный жар меж его бедер.

— Ох! Как здорово! — застонал Гарри, оборачиваясь. Северус потянулся и поймал его губы, медленно раскачиваясь и толчками языка вторя ритму бедер.

— Я еще зубы не чистил! — ахнул юноша, когда алхимик на секунду оторвался от него.

— Какая, к черту, разница? — прорычал Снейп, и Гарри увидел, что зельевар тянется за смазкой, лежащей на тумбочке у кровати. Свинтив крышечку, Северус окунул пальцы в емкость. Даже хлюпанье любриканта подействовало на Гарри возбуждающе. Не убирая руки, которой он все еще обнимал юношу, Снейп просунул другую под одеяло и обхватил член любовника.

— М-м-м-ф, — промычал Гарри; ткнувшись носом в сгиб локтя Северуса, он лизнул солоноватую кожу.

Они двигались неторопливо и лениво; Снейп выполнял большую часть работы, а Гарри просто лежал и наслаждался каждым мигом происходящего. Зельевар обещал позаботиться о нем и сдержал слово: вчера вечером они несколько часов занимались любовью. Юноша не помнил, когда еще чувствовал себя настолько счастливым. Ощущения тепла, счастья, уюта и желания переполняли его, а доверие позволяло полностью отдаться в руки Северуса.

Позднее, прижимаясь головой к груди алхимика, он неожиданно вздрогнул и сообщил:

— Кто-то зашел в сад.

Секундой позже Северус стоял у окна с палочкой в руке.

— Это Невилл, — заметно расслабившись, пояснил он.

Успокоенный Гарри закинул руки за голову и потянулся.

Зельевар с видом ценителя наблюдал за мягкими, кошачьими движениями юноши. Тот соскользнул с кровати и протянул Северусу руку в приглашающем жесте:

— Как насчет душа?

Драко собирался идти к себе, но в гостиной его остановил Крэбб. Он получил из дома посылку и пригласил Малфоя попробовать кусочек пирога.

Драко опустился в кресло неподалеку от двух неразлучных друзей и принял угощение.

Он не мог не думать о том, убивают ли семьи Гойла и Крэбба своих сквибов; у Грега с Винсом было так мало магии — наверное, ровно столько, сколько требовалось, чтобы избежать истребления.

Одна лишь мысль об этом, и вот уже пирог потерял всякий вкус и…

Интересно, от каких людей избавлялись в их семьях? Тех, что без магии, но с извилинами в мозгу? Какая польза Крэббам и Гойлам от селекции чистокровных? Отцы обоих ребят преданно служили Волдеморту — видимо, в этом крылся смысл их жизни. Да и что еще они могли предложить магическому миру, если не чистоту крови?

— Чем вы собираетесь заниматься после того, как окончите Хогвартс? — откусив еще кусочек пирога, поинтересовался Драко.

Грег и Винс переглянулись.

— Что такое? — спросил Малфой.

Парни кивнули друг другу.

— Мы думаем уехать в Канаду, — отозвался Винс, выставив подбородок, словно ожидая порицания.

Драко осторожно отложил пирог.

— Зачем?

— Чтобы пожениться, — гордо ответил Грег.

— В Канаде женят волшебников-геев? — удивился Драко.

Грег и Винс одновременно расправили плечи.

— Магглов-геев там женят, — пояснил Винс.

— Но ведь это делают и в Англии, — нахмурился Драко.

Ребята помолчали.

— В Канаде нам будет проще притвориться магглами, — сказал Грег. — Пусть думают: иностранцы, вот и не понимаю ничего.

— Погодите-ка, — наклонился вперед Драко, — вы собираетесь переехать в Канаду и жить там как магглы?

— Ты же знаешь, у нас немного магии, — пожал плечами Винс, повторяя недавние выводы Малфоя. — Вдали от этого, — он махнул рукой, словно пытаясь охватить все, связанное с волшебством, — нам будет лучше.

— Вы хотите покинуть магический мир? А родители ваши об этом знают?

— Ты что, Драко? Мы, может, не слишком умны, но не самоубийцы же!

— А на что вы будете жить?

— Двоюродная бабка завещала мне немного денег, — сообщил Винс. — На первое время хватит. Потом найдем работу.

— И что будете делать? У вас ведь нет этой… квалификации, — Драко был в шоке, но настоящий сюрприз ждал его впереди.

— Мы об этом позаботились, — сказал Грег.

— И наняли частного учителя, — прошептал Винс. — Сдали общеобразовательные экзамены — что-то вроде маггловских СОВ — по английскому и латыни.

— Латынь вообще была раз плюнуть, — весело добавил Грег. — По-моему, магглы ею не пользуются. А Винс еще и математику сдал, — гордо указал он на партнера. — Это у меня она не выходит.

— Выйдет еще, — кивнул, ободряюще улыбаясь, Винс. — Зато у тебя французский получше моего, а это для нас очень важно, — он поглядел на Драко. — У Гойлов дом во Франции — для Грега их язык как родной. И в Канаде на нем говорят, так что справимся как-нибудь.

— Да ты его не хуже меня знаешь, — заметил Грег, — мы ведь в шато всегда вместе ездили!

Драко изумленно переводил взгляд с одного приятеля на другого.

— Вы это уже давно планируете? И ничего мне не сказали?

— Только пару лет, — уточнил Винс. — А рассказать не могли — как же можно, когда твой отец с нашими общается. Ты ведь теперь нас не выдашь? — он серьезно посмотрел Драко в глаза.

Малфой видел, как решительно настроены ребята, и восхитился умением, с которым они секретничали все это время. Он даже почувствовал некоторую гордость от того, что стал их поверенным.

— Что значит — теперь? Почему именно теперь вы мне открылись?

Винс поглядел на своего любовника.

— Может, мы решили, что ты тоже стал мыслить самостоятельно, — наконец сказал он.

— Это еще как понимать? — воскликнул Драко.

— Ты часто видишься с Гермионой Грейнджер, — напомнил Грег.

— Ну и что? Мы работаем над проектом для Снейпа…

— Да, но если бы ты ненавидел ее, как прежде, то не проводил бы рядом столько времени, — рассудил Гойл, — вот мы и подумали, что она тебе нравится.

— Нравится?! — возмутился Драко. — Да вы что? Откуда вам вообще разбираться в чувствах натуралов? Она просто умная ведьма и…

— Ага! — поднял палец Винс.

— Что? Признание ее способностей не значит, что я в нее влюблен! Мерлина ради!

— Нет, но раньше ты ни за что бы не назвал ее умной. Она же грязнокровка.

Драко откинулся на спинку кресла.

— И вам все равно? — спросил он.

— Что? То, что Грейнджер умная, или что она магглокровка?

— И то, и другое. Вы же думаете, она мне нравится.

— Это твое дело, дружище. Фигура у нее ничего и голова на месте. Она бы тебе подошла, — ровно отозвался Грег.

Драко торопливо захлопнул разинутый от удивления рот.

— Но то, что она не чистых кровей, вас не волнует? — прошипел он.

— Глупо ведь, не так ли? — ответил Винс. — Посмотри на нас — чище крови не найдешь, а ума меньше, чем у кого-либо в школе. Какое будущее ждет нас в магическом мире? Все знают, что мы тупицы; в перспективе дурацкая работа или жизнь на семейные подачки, а мы хотим большего. Мы с Грегом не гении, но ради себя на многое готовы. Я не допущу, чтобы он возвращался домой после пыток у Темного лорда только потому, что у того плохое настроение! Ты ведь наверняка видел отца в таком состоянии? Может, и нет: он достаточно умен, чтобы избегать подобных ситуаций. А вот мой папаша… В общем, у Грега все будет иначе. И потом, Поттер угробит этого гада, и где тогда будут наши семьи? Мы хотим свалить, пока не поздно, — закончил Винсент. — И ты, если поразмыслишь, поступишь так же.

— С чего вы решили, что Поттер победит? — лихорадочно думая, спросил Драко.

— Достаточно на него посмотреть, — пояснил Грег. — Он такой самоуверенный, правда? И не выпендривается ни капли. Я видел Темного лорда. Он, конечно, наводит страх, но и сам боится, а вымещает злость на сторонниках. Поттер его без труда одолеет, — твердо сказал он.

— Отчего тогда ты не присоединишься к Поттеру? — удивился Драко.

— Чтобы не воевать с отцом, кузенами и дядьями; я люблю их и не смог бы убить.

— Вот мы и сматываем удочки, — добавил Винс.

— А когда все закончится, вернетесь? — язвительно спросил Драко.

— Там останемся, — гордо ответил Крэбб. — Новая жизнь и все такое. Если соскучимся по волшебству, свяжемся с местной магической общественностью.

— Мы будем рады, если ты присоединишься, Драко, — предложил Грег. — Не в этом смысле! — уточнил он на случай, если Малфой истолкует слова друга неправильно. — Просто пожить с нами. Мы за тебя волнуемся.

— Вы оказываете мне большую честь, — произнес Драко. Он никогда раньше не ценил этих ребят, но теперь не собирался делать подобных ошибок. — Вынужден отказаться: мое будущее — здесь.

— Я так и знал, — кивнул Винс. — Если понадобится, приезжай: мы всегда будем тебе рады.

— Спасибо, — склонил голову Драко. Он прекрасно понимал, что друзья раскрыли перед ним карты, а сам многое утаил. Но так было безопаснее и для них, и для него.

На следующее утро Гарри аппарировал в покои Северуса. Тот уже сидел за столом перед завтраком, состоящим из кофе, тоста и варенья.

Юноша уселся напротив и робко улыбнулся, потянувшись за хлебом.

— Более теплого приветствия не будет? — спросил Снейп.

Гарри мигом обогнул стол и опустил ладонь на свежевыбритую щеку зельевара. В черных глазах было лишь тепло, и молодой человек легко коснулся тонких губ поцелуем.

Северус ответил, положив руку на бедро Гарри.

Наконец юноша нехотя отстранился.

— Без тебя постель была холодна, — тихо заметил Снейп, и вся тревога, мучившая Гарри со вчерашнего вечера, все мысли о том, что Северусу нужен совсем другой партнер, что зельевар не считает юношу достаточно взрослым, чтобы делить не только постель, но и досуг, — испарились, а лицо молодого человека осветилось улыбкой.

Северус прищурился, крепче прижимая к себе любовника.

— Ты волновался…

— Конечно, я волновался! — воскликнул Гарри.

— …о наших отношениях, — покачал головой Снейп. — Глупый мальчишка. Ты прекрасно подтвердил собственную зрелость тем, что ушел. Я рад этому, Гарри, но в следующий раз, думаю, твое присутствие доставит мне гораздо больше удовольствия.

— Вот и славно, — ответил успокоенный юноша, враз ощутив зверский голод, и размазал варенье по ломтику поджаренного хлеба.

— Вчера я говорил с Альбусом, — сообщил Снейп. — Ни он, ни я не знаем, как поступить. Волдеморт хочет устроить нападение на родителей мисс Грейнджер.

Гарри едва не подавился тостом.

— О, черт. Кто еще был у Волдеморта? Сообразит ли он, что ты — шпион, если родителей Гермионы переселить?

— Это еще не все, — продолжил Северус. — Он попросил, чтобы я узнал их адрес.

— Вот как. Теперь дело и вправду дрянь.

Зельевар продолжал пить кофе.

— Надо поговорить с Гермионой, — решил Гарри.

— Чтобы она беспокоилась?

— Будет хуже, если она поймет, что мы все знали и не дали ей шанса что-либо предпринять, — возразил юноша.

— Ты уверен?

— На все сто, — кивнул Гарри. — Нет ничего ужасней неизвестности, и потом, у Гермионы могут возникнуть неплохие идеи.

— Попрошу директора встретиться с нами после обеда, — согласился Северус. Он взглянул на настенные часы, тянущиеся к отметке "Время преподавать", и встал. Гарри сунул в рот последнюю дольку апельсина и тоже поднялся.

Прихватив сумку с домашними работами учеников, Северус ласково поцеловал Гарри, слизнув с губ юноши сладкий цитрусовый сок.

Вчерашнее испытание каким-то образом сблизило мужчин; Гарри на мгновение уткнулся лбом в грудь Снейпа, а потом с улыбкой аппарировал к себе и отправился на урок через гриффиндорскую гостиную.

— Ты еще здесь? — спросил Драко, когда Гермиона проскользнула в библиотеку и села в кресло. На улице уже стемнело.

— Где же мне еще быть? — удивилась девушка.

— Я думал, тебя отчислили, — беспечно пояснил Драко.

Гриффиндорка подняла бровь.

— Отец сказал, что у Северуса на тебя зуб. Вроде бы ты присвоила себе чью-то работу.

Слизеринец пристально посмотрел на Гермиону. Какое наслаждение он испытал бы в подобной ситуации еще несколько месяцев назад! Теперь же, зная истинную глубину характера девушки, он уже ничего не принимал как должное.

— После встречи с Леонардом Димблетвейтом профессор Снейп убедился, что я не лгу, — бойко отозвалась Гермиона.

— Грейнджер, не хочешь ли ты сказать, что опубликовала статью в журнале Димблетвейта? — вытаращил глаза Драко.

— Хочу.

— А какую именно?

— Ты читаешь "Ежемесячные практические зелья"?

Драко вытащил из сумки последний журнал и бросил на стол.

— Я его выписываю.

— Тогда отгадай, — весело предложила Гермиона.

Малфой откинулся на спинку стула, изучая собеседницу. Та выглядела особенно привлекательной, когда лукаво сверкала глазами.

— Подскажи немного. Назови месяц выпуска.

— Это резонно, — согласилась Гермиона. — Август.

Драко встал и направился к секции периодических изданий. Вернувшись с журналом, юноша пролистал несколько страниц.

— Письмо или статья? — уточнил он.

— Статья. Давай, я уже практически выдала тебе правильный ответ.

— Предполагаю, что Снейпом ты не прикидывалась, иначе он психанул бы еще полгода назад.

— Да уж. Можно себе представить, — усмехнулась Гермиона.

Губы Драко дрогнули в улыбке.

— Профессор Матильда Хайдельберт? "Омолаживающие средства?" — предположил он.

— Вот еще! Как будто меня интересует косметика! Вообще не понимаю, как такую ерунду печатают.

— Она привлекает женщин-читателей.

— Дискриминация. На тебе сейчас наверняка больше всяких притираний, чем на мне, — Гермиона взглянула на безупречную кожу и гладкие, красиво уложенные волосы слизеринца.

— Большинство людей не видят в этом ничего заслуживающего неодобрения, — холодно отозвался Драко.

— Ну и самомнение у тебя! — рассмеялась Гермиона.

— Так не зря же, — протянул слизеринец. Неожиданно он прекратил листать журнал. — Нет! Неужели… о, черт возьми! Даже инициалы те же! Значит, ты — Герберт Грейсток? — юноша шутливо поклонился.

— Он самый. Как тебе статья?

— Гром и молния, должен признать, что она недурна, — Драко решил не упоминать о том, что даже сварил одно из зелий, о которых писала Гермиона, и провел несколько часов, наблюдая за его эффектом. — А ты не думала попробовать…

Следующие полчаса они напряженно спорили. Наконец беседа сошла на нет.

— Так что хотел твой отец? — спросила Гермиона.

— Обсудить мое будущее, — взглянул на нее Драко. — Чтобы я осмотрел тебя и доказал, что магглорожденные волшебники развиты неправильно.

— Ты не сказал ему, что я уже проходила осмотр? — изумилась девушка.

— Вряд ли отцу понравились бы результаты, — пробурчал Драко себе под нос.

— Расскажешь, что нашел интересного? — полюбопытствовала гриффиндорка.

"Красивую грудь и умопомрачительную кожу", — подумал Драко, но вслух сказал:

— Научное исследование не может ограничиться дюжиной осмотров.

— Это верно, — откинулась на спинку стула Гермиона. — Ты так и ответил отцу?

— Я сказал, что опыты займут несколько лет, а без веских доводов мне не поверит ни один научный комитет.

— Молодец! А он как это воспринял?

— Попросил копии первых результатов, чтобы передать их Темному лорду — как доказательство моих… благих намерений. Он тоже не считает, что обществу есть дело до аргументированных изысканий.

— Ох, Драко… А ты что сказал?

— Сказал, что наука и мои намерения — вещи, друг от друга не зависящие, что мне выпала честь стать целителем и я не собираюсь позорить имя Малфоев, ведя себя, как шарлатан.

Широко распахнув глаза, Гермиона закрыла рот ладошками. Оказывается, она умела замечательно слушать, не то что Панси, которой обязательно нужно было вставить свои два слова, или Грег с Винсом, не всегда понимающие смысл беседы, если им все не разжевать досконально.

Потянувшись через столик, Гермиона положила руки на щеки слизеринца. Пальцы у нее были маленькие и нежные, но от этого прикосновения по спине Драко пробежала дрожь. Девушка повернула его голову из стороны в сторону. Малфой покорно крутился, не веря, что позволяет магглокровке проделывать с собой такое.

Отпустив его, гриффиндорка вернулась на место.

— Где шрамы? Что он с тобой сделал? — тихо спросила она.

— Ты о чем?

— Не похоже, чтобы он тебя бил, хотя ты же целитель… вы умеете сами себя лечить?

— Не знаю, — удивленный вопросом, ответил Драко. Еще один повод для размышлений! — Разумеется, он меня не бил.

— Почему это «разумеется»? Бьет же он домовых эльфов.

— Смею надеяться, мой отец видит небольшую разницу между прислугой и своим наследником, — высокомерно заметил юноша.

— Не умничай, — парировала Гермиона. — Если он в состоянии поднять руку на домового эльфа, то вполне можно предположить, что и тебя урезонивает жестокостью.

— Грейнджер, он же волшебник. Волшебники наказывают детей с помощью магии.

— На этот счет у меня много вопросов, но больше всего интересует то, что он с тобой сделал, — мягко произнесла девушка.

— Ничего, — холодно сказал юноша.

— Как скажешь, — пристально взглянув на него, откликнулась Гермиона.

— Мерлин, ну ты и зануда! — прыснул Драко. — Мне показалось, он даже посмотрел на меня с уважением: я ведь с ним поспорил. Правда, он тут же сообщил, что нашел для меня другого наставника — настоящую редкость: целителя, отказывающегося работать с магглорожденными и сквибами, — безучастно добавил он.

— И как ты к этому относишься? — поинтересовалась девушка. Тот Драко, которого она, как ей казалось, знала раньше, охотно ухватился бы за такое предложение.

— Я ведь многое упускаю в таком случае, не так ли?

— Например, шанс узнать, есть ли разница между магглорожденными и чистокровными магами? — таким же нейтральным тоном спросила Гермиона.

— Да.

Девушка отвела глаза, пряча разочарование.

— А еще — отличаются ли маги от ведьм, кентавры от людей, гиганты от…

— Вот ублюдок! — Гермиона бросила в него свитком.

— Вполне законнорожденный, уверяю тебя, — возразил юноша с улыбкой.

— А ведь это ужасно интересно, — опершись подбородком о ладонь, задумчиво сказала девушка.

— Очень. Не знаю, занимались ли этим прежде, но я планирую немедленно начать исследования.

— Если тебе нужна помощь…

Драко бросил на ее пристальный взгляд.

— Здесь о целителях не так много написано.

— Это правда. Вас ведь так мало…

— О, благодарю.

— Не воображай! Это констатация факта, а не комплимент. Как насчет архивов больницы Святого Мунго? И министерской библиотеки?

Драко нахмурился.

— Почему ты думаешь, что в министерской библиотеке…

— Ну, есть ведь Ведомство регулирования и контроля над магическими существами — ты наверняка о нем слышал, когда ходатайствовал о казни Клювокрыла, — девушка состроила недовольную гримаску. — Любые факты об их магии наверняка имеют отношение к работе ведомства, так что в библиотеке найдутся копии документов. Мне, наверное, удастся отыскать их с меньшим шумом, чем тебе: ко мне и моим запросам в читальной комнате министерства уже привыкли.

— Оттуда, наверное, нельзя выносить книги? — спросил Драко.

Гермиона с радостью отметила, что он не ответил отказом на ее предложение.

— Нет, но я каждый год оплачиваю лицензию и могу делать копии.

— Тогда я принимаю вашу помощь, мисс Грейнджер, — улыбнулся Драко.

— Как мило с вашей стороны, — медовым голоском пропела она.

Гермиона вернулась к своей книге, а юноша снова поднял перо и принялся строчить по пергаменту.

— Драко, что ты ответишь отцу насчет того целителя?

— Отец хотел забрать меня из Хогвартса, но Дамблдор уговорил его, объяснив, что год уже на исходе и мне лучше сдать ТРИТОНы здесь. Время подумать еще есть. Хочется надеяться, что после школы… — он пожал плечами.

Гермиона поняла без слов. После школы все может измениться. Гарри говорил, что покончит с Волдемортом в этом году. Странно было думать о жизни без висящего над головой дамоклова меча. И все-таки девушка никогда не сомневалась в обещаниях своего лучшего друга.

— А отец в самом деле хотел забрать тебя отсюда? Но почему? Ведь учиться осталось всего пару месяцев!

Драко огляделся, убеждаясь, что их никто не подслушивает.

— Не знаю. Неожиданное решение, правда? Я понимаю, он просто хочет показать мне, кто из нас главный, но ведь он всегда так настаивал, чтобы я хорошо учился, получал лучшие оценки и так далее и тому подобное…

Гермиона тоже посмотрела по сторонам.

— Ты ведь не думаешь… что они собираются напасть на Хогвартс, и отец хочет заранее тебя вытащить?

— Если бы они планировали атаку, я скорее поверил бы, что он попросит меня помогать отсюда, из замка, — задумчиво произнес Драко.

Гермиона не знала, что сказать. Логика в этом, конечно, была, но неужели Люциус Малфой не опасается за жизнь сына?

В противоположном углу библиотеки зашумели. Гермиона подняла глаза. Вошли Панси Паркинсон и Теодор Нотт. Оба были в развязанных галстуках; рубашка Нотта выпростана из брюк, а юбка Панси, явно подвернутая на талии, выглядела короче некуда.

Драко вздохнул и попытался загородиться книгой.

— А ноги у нее ничего, — заметила Гермиона.

Слизеринец застонал.

— Ты так не думаешь? — удивилась девушка.

— Ага, конечно, а как же, — не поднимая глаз, отозвался он.

— Ревнуешь к Нотту? — опешила Гермиона.

— Нет, Грейнджер, — фыркнул Драко.

— Уверен?

Юноша поднял голову.

— Если бы я позвал, она бы пулей сюда прилетела.

— Ага, конечно, а как же, — передразнила его девушка.

Драко вздохнул.

— Панси! — окликнул он.

Мадам Пинс давно ушла, и лишь несколько учеников помладше удивленно подняли глаза на нарушителя тишины.

Панси, виляя бедрами, подошла поближе.

— Драко? Что ты здесь делаешь с этой… — осведомилась она, усаживаясь спиной к гриффиндорке на край стола и раздвигая ноги так, чтобы Малфой оказался между ними.

Гермиона захлопала ресницами. Он же сейчас видит ее трусики!

— Занимаюсь, — коротко ответил Драко, ткнув пальцем в книгу. — А еще выспрашиваю, куда Снейп ее водил сегодня утром.

Панси поглядела на Гермиону с неприятной ухмылочкой. Вторая причина явно показалась ей куда более правдоподобной.

— Колись, — обратилась она к Драко, потершись коленкой о его бок.

— Может, позже, — обольстительно понизил голос Малфой.

— М-м, — Панси провела пером Драко по своим губам.

— А пока катись отсюда, — велел тот.

Рассмеявшись, слизеринка встала, пощекотала щеку юноши и бросила перо на стол, глядя на Гермиону.

— Зуб даю, ты у нас еще ни разу из корсета не вылезала, сучка, — фыркнула она.

— Для тебя это навсегда останется тайной, — откликнулась гриффиндорка, утыкаясь в книгу, чтобы прервать беседу.

Панси тряхнула волосами и направилась прочь, виляя задницей.

— Я же тебе говорил, — проворчал Драко.

— Ты видел ее трусы? — негодующе спросила Гермиона.

— Нет.

— А…

— Она позабыла их надеть.

Гермиона вытаращилась на него, и Драко рассмеялся.

— Под такую короткую юбку! Еще и лезет прямо в лицо! Неужели у нее вообще нет чувства собственного достоинства?

— Никакого, — заметил Малфой. — И привести себя в порядок после сеанса с Ноттом она тоже не успела.

— Как отвратительно!

— Теперь ты знаешь, почему ее ноги меня не интересуют. Между ними побывало слишком много народа, включая и меня, совсем юного и неискушенного.

— И готового запрыгнуть на все, что движется.

— Ну, сама же говоришь, ноги у нее ничего, — пожал плечами Драко. — В четырнадцать лет мне было грех жаловаться.

— Зато теперь ты более разборчив?

— А что, не похоже?

Гермиона рассмеялась.

— Грустно все это, правда? Я, конечно, скучаю по сексу, но чтобы вести себя так… развязно… — девушка содрогнулась всем телом.

Грейнджер скучает по сексу.

Слова эти — искренние и непосредственные — подействовали на Драко так, как бесстыже флиртующей Панси и не снилось. Он представил себе уже виденную однажды гладкую кожу, впалый живот, грудь, вздымающуюся после… юноша силой выкинул мысли об этом из головы, стараясь не ерзать в кресле. Ткань брюк терлась о внезапно ставшие невероятно чувствительными яички. Интересно, как эти маленькие руки ощущаются на… Драко снова попытался подумать о чем-то другом, но в возбужденном состоянии это было не так-то просто. Юноша заставил себя вспомнить, что еще говорила ему Гермиона. Панси. Да. При одной мысли о ней можно распрощаться с эрекцией.

— Она выйдет замуж, как только окончит школу, — сообщил Драко. — Вот и отрывается, пока есть время.

— Неужели у нее нет выбора? — ужаснулась Гермиона.

— С ее-то родителями? Ни малейшего.

— Разве вы с ней не помолвлены с самого рождения?

Драко фыркнул.

— Мой отец ее папашу терпеть не может. Считает его карьеристом-подхалимом. Он отыскал Панси в женихи какого-то румынского графа.

— В самом деле? А Панси что об этом думает? Похоже, она не слишком довольна, раз заранее набирается впечатлений.

— А ты бы захотела выйти замуж за столетнего старика, которого видела дважды и который даже не говорит на твоем языке?

— Шутишь!

Драко покачал головой.

Гермиона задумалась. Она и представить не могла, что родители заставили бы ее на всю жизнь отдаться незнакомому человеку.

— Бедняжка, — прошептала девушка.

— Не стоит ее жалеть, — заявил Малфой. — Она справится. Будет наслаждаться титулом, заведет кучу любовников, станет хозяйкой большого замка. Через годик-другой подсыплет мужу в вино яд…

— Драко! — рассмеялась Гермиона.

— А что? Меня бы это не удивило, — улыбнулся он.

Вся школа содрогнулась, когда хлопнула портретная рама.

— Эй, полегче! — завопил на всю гостиную Дин. — Я в курсе, что ты у нас качок, Гарри, но держи же себя в руках!

Гарри испуганно посмотрел на Невилла, и оба синхронно приложили ладони к стене. Чтобы распознать тревогу, не потребовалось и секунды.

Юный волхв переглянулся с шокированным гербологом.

Кто-то пытался взломать чары защиты.

— Нев, аппарируй к Дамблдору и проверь, знает ли он. Уверен, директор и сам все понял. Потом вернись сюда и проследи, чтобы шестикурсники собрали остальных в безопасном месте. Макгонагалл наверняка поможет. Семикурсники — из тех, кто готов биться, пусть спускаются вниз. Я за зельем.

Кивнув, Невилл быстро подошел и обнял Гарри. Молодой волхв обвел глазами гостиную. Ни Гермионы, ни Рона он не увидел, зато малышей было полно.

Юноша в отчаянии сознавал, как сложно будет уберечь их всех.

Оторвавшись от Невилла, Гарри аппарировал в комнаты Северуса.

Его возлюбленный уже снял защиту со шкафчика, где хранилось увеличивающее магическую мощь зелье.

На треск аппарации Снейп обернулся, и лицо его тут же просветлело от осознания того, что на пороге не толпятся Пожиратели смерти.

Гарри мигом очутился в объятиях Северуса, теряя голову от тепла любимого тела, вдыхая знакомый запах и наслаждаясь силой сжимающих его рук.

— Время пришло? — спросил Гарри. — Мы думали, нас отвлекают нападением на родителей Гермионы, но ведь ты еще даже не сообщил адрес… Волдеморт тебя наверняка подозревает. Не ходи к нему.

— Не пойду, — твердо сказал Северус. — Я теперь от тебя ни на шаг.

— Боже! — это были лучшие слова, которые Гарри когда-либо слышал, и юноша еще крепче обнял любимого.

Cеверус отстранился, положив руки на плечи Гарри.

— Сосредоточься только на Волдеморте. Больше ни о ком не думай. Не отвлекайся на то, что происходит с другими. Возведи сильнейшую из своих защит. Зелье обеспечит тебе безопасность. Просто убей этого ублюдка, а остальное предоставь нам, — неистово проговорил он.

Гарри рассеянно кивал. Северус обхватил ладонями лицо юноши и поцеловал — грубовато, пылко, прикусывая и лаская укусы губами.

Огонь в камине вспыхнул.

— Северус, Гарри у тебя? — послышался нетерпеливый голос Дамблдора.

Северус оторвался от Гарри, взял его за руку и подошел к камину.

— Проходите, Орден уже собрался, — позвал Альбус.

— Одну минуту, — попросил Снейп.

Директор кивнул и исчез.

К удивлению молодого волхва, Северус подошел к двери и, сняв с крючка мантию, передал ее Гарри.

— На улице холодно, — резонно заметил он.

Юноша молча кивнул. Завернутый в мантию зельевара, он будет чувствовать его запах, помнить о его заботе. Это согревало не меньше теплой ткани.

— Тебе тоже нужна верхняя одежда, — заметил он.

Северус исчез в спальне и вернулся с темно-зеленой шерстяной мантией.

Гарри удивленно вскинул бровь.

— Несколько лет назад Минерва подарила ее на рождество. Думала, перемена в расцветке придется мне по душе. Я ни разу это не надевал.

Гарри усмехнулся.

— Северус… — он осекся.

Зельевар остановился и посмотрел на юношу.

— Знаю, — тихо сказал он. — Докажешь мне потом, в постели. А я — тебе.

Гарри кивнул; на душе стало теплее. Они с Северусом пока что не говорили о своих чувствах, выражая их прикосновениями и поступками.

Кто-то заколотил в дверь. В зеркало-глазок Гарри увидел Драко.

— Иди, — попросил юношу Северус. — Я скоро.

Гарри шагнул в камин.

В кабинете Альбуса яблоку негде было упасть. Даже привычно свалиться на выходе не удалось: прямо перед Гарри стояли Билл, Рон, Фред и Джордж Уизли, чуть дальше — их отец с Шаклболтом, перед теми находились другие… из-за невысокого роста Гарри не смог разглядеть остальных, да и его самого никто не заметил.

Миг спустя к юноше присоединился Северус. Все толклись на месте; Гарри почувствовал, как к нему прижимается зельевар, дающий место новоприбывшим. Снейп опустил ладонь на бедро молодого волхва, чтобы тот не потерял равновесия в тесноте. Гарри на секунду откинулся назад, в тепло знакомого тела.

Шум стоял такой, что уши болели. Когда кто-то толкнул Гарри прямо на Билла, тот обернулся и подмигнул юноше.

— Эй! — проорал он.

— Гарри здесь! — выкрикнул Джордж.

Остальные зааплодировали.

Беспокойство Гарри росло с каждым криком. Чувствуя напряжение юноши, Северус погладил ладонью бедро любовника.

— Дайте же ему пройти, Мерлина ради! — взревел кто-то, и волхва тут же отделили, пронесли сквозь толпу вперед, в то время как Снейп остался позади.

Шум все не утихал.

— Молчать! — прикрикнул Снейп.

Стук коленок его бывших учеников почти заглушил голоса. Воцарилась тишина.

— Премного благодарен, — язвительно сказал Северус. — Если каждый придержит язык, господин директор просветит нас… — один-два человека попытались вмешаться. Снейп умолк, дожидаясь молчания, в его взгляде читался гнев. Тишина не замедлила наступить: болтуны присмирели. — Мистеру Поттеру пора принять зелье, и время не ждет, — остальные согласно закивали. По-прежнему было тихо. — Господин директор, какова ситуация?

Дамблдор поднялся, бледный, словно восковая статуя.

— Защиту замка пытаются взломать, — в ответ на это раздался возмущенный ропот, но он быстро угас. — Пока что она держится. Вот с чем нам предстоит столкнуться.

Он направил большое вражье стекло на стену, скрыв портреты бывших директоров белым полотнищем, и включил изображение.

"Кино без звука", — подумал Гарри. В толпе раздались возгласы ужаса.

Швыряя проклятие за проклятием в обычно невидимый барьер, отделяющий территорию школы от вересковых зарослей опушки Леса, к замку приближались сотни Пожирателей смерти. Скрытые масками лица то и дело озарялись вспышками, с которыми чары наступающих разбивались о магическую преграду.

От страха и бурлящего в крови адреналина собравшиеся зашумели еще громче.

— Сколько выстоит защита? — спросил кто-то.

— Мы ее укрепили, — отозвался Гарри. К нему обернулись. — Вместе с Невиллом, — пояснил юноша. — Сейчас она довольно сильна. Но замок осажден. Лично я не вижу смысла дожидаться неизвестно чего. Только решимость потеряем.

— Но ведь они наверняка уйдут, когда устанут, — подал голос другой человек. — Здесь достаточно провианта, и каминная сеть…

— Каминную сеть нужно немедленно отключить, — тихо сказал Северус. — Они попытаются прорваться через нее. Если это случится, спасти детей, попавших к Пожирателям в заложники, не удастся.

— Но мы не готовы к битве! — вскричала Молли. — Гарри так юн…

— Подходящего времени для войны не бывает, Молли, — перебил Дамблдор. — Стратеги, каковы ваши советы?

Снова стало тихо; экран на стене отображал все происходящее снаружи замка.

— Гестия, — произнес Альбус.

Гестия Джонс встала.

— Наш план пока не может быть приведен в действие, — дрожащим голосом начала она. — Если удерживать их хотя бы еще несколько недель… дней, — женщина поискала глазами коллег-стратегов, — разница будет…

— Не будет, — неуклюже поднялся на ноги Невилл. — Если вы говорите о том, чтобы сварить зелье на всех. Даже пусть я и добьюсь от своего растения цветков, а сейчас мне это не удается, приготовление зелья займет слишком много времени.

— Мистер Лонгботтом прав, — подтвердил Северус, видя сомнение в обращенных к юному гербологу лицах. — Мисс Грейнджер и мистер Малфой высоко ценят его помощь в создании зелья, увеличивающего силу, которого сейчас достаточно лишь для мистера Поттера.

— Рональд Уизли, пожалуйста, — кивнул Дамблдор, когда Гестия села.

Рон взволнованно вскочил. Его голос тоже дрожал. Юноша в ужасе посмотрел на Гарри.

— Я думаю, что пережидать атаку — большая ошибка. Как уже говорил Гарри, люди в осаде лишь слабеют. История доказывает, что это бесполезно. Пожиратели найдут способ проломить защиту. Вопрос в том, на чьей стороне министерство! Думаю, Фадж просто сдастся Волдеморту, и точка.

— Кингсли? Есть ли повод так думать? — спросил Дамблдор.

— К сожалению, да. Преданных вам авроров немного, а остальные послушаются приказа следовать за Волдемортом.

— Северус? — обратился к алхимику Альбус.

Гарри опустил глаза. Он знал, что скажет зельевар. Возможно, Снейпу будет легче, если он не встретит взгляда любовника.

— Как ни прискорбно, что зелья у нас так мало, я считаю, время мистера Поттера пришло. Время выйти и покончить с этим раз и навсегда. Он знает, что делать, ибо сам не раз говорил: Волдеморта должен убить именно он. Остальное — за нами.

Это заявление встретили криками протеста. Рыдающая Молли, как заведенная, повторяла: "Он еще совсем ребенок!"

— Отнюдь, — громко произнес Снейп. Голоса смолкли. — Он отнюдь не ребенок, и даже не просто обычный человек.

Северус говорил с такой страстностью, что Гарри поднял глаза и, встретившись со взглядом любимого, кивнул.

— Он волхв. Самый могущественный волшебник на земле.

Снейп подождал, пока это осмыслят.

— Волдеморт думает, что удача на его стороне: неожиданность атаки, сила, поддержка. У Гарри для него есть сюрприз, и мы должны этим воспользоваться. Ни Темный лорд, ни его слуги понятия не имеют, с чем столкнутся. Если мы затаимся здесь, мистер Поттер наверняка не усидит на месте и выдаст себя.

Кто-то возмущенно забормотал, но Гарри лишь улыбнулся.

— Волдеморт предположит, что мы выберем осаду. Подозреваю, у него есть идеи, как укоротить ее срок: он притащит сюда родителей, братьев и сестер наших учеников и начнет убивать их у ворот школы. Кто-то не выдержит этого. В Хогвартсе наверняка есть люди, поддерживающие Темного лорда, и в их числе не только слизеринцы. Как поступить с ними? В данный момент все растерянны. Именно сейчас Гарри должен убить Волдеморта. Именно сейчас у него получится, — твердо сказал Снейп.

Сердце Гарри учащенно забилось. Северус верит в него!

— Но что, если ему… не удастся? — пролепетал кто-то.

— Мы продолжим биться, — встал Рон. — Сами. На Гарри всегда были возложены все надежды. Я вот не верю в прорицания. Следовать за Гарри нужно потому, что он могущественный и храбрый маг. Если ему не удастся — сам я считаю иначе, дружище, — он кивнул приятелю, — то мы сами возьмем судьбу за рога. Я не собираюсь жить под игом этого убийцы и ублюдка. Та еще сволочь — нападать на школу!

Речь Рона всем понравилась, несмотря на протест Молли Уизли: "Рон! Как ты выражаешься?" — заставивший многих рассмеяться.

Изумленный Гарри ощутил гордость за друга. Пусть даже ход событий в случае гибели волхва и обсуждался стратегами, то, что битва на этом не оборвется, помогало справиться с навалившейся на него ответственностью.

— Так как мы поступим? — поинтересовалась Тонкс.

— Их сотни, а нас гораздо меньше, — простонал Мандангус Флетчер.

— Может, дождемся остальных? Чарли и Римуса? — спросил Билл.

— Замечательные парни, но особой пользы от их присутствия не будет, — заметил кто-то.

— Как насчет родителей? — впервые подала голос Гермиона.

— Что вы задумали, мисс Грейнджер? — отозвался Дамблдор.

— Я думаю, большинство родителей не захочет сложа руки смотреть, как нападают на их детей. Они будут рады помочь.

— Ты, конечно, права, Гермиона, но ведь Снейп сказал, что нужно закрыть камины, — ласково напомнил Фред.

— Ну, насколько я понимаю, битва-то будет проходить снаружи, а не внутри замка.

На девушку стали бросать любопытные взгляды.

— Есть ли время связаться со всеми родителями? — заговорила профессор Макгонагалл; она пришла недавно, вслед за профессором Спраут. Флитвика еще не было. Гарри предположил, что Снейп передал Драко главенство над факультетом. Интересно, как там Малфой? Справляется ли? Грозит ли ему опасность? Как ведет себя Панси Паркинсон и прочие слизеринцы-семикурсники?

— Можно наладить конвейер, — предложила Гермиона. В ответ на непонимание девушка пояснила: — Так иногда поступают в маггловских школах. Например, мы связываемся с пятью семьями, те — еще с пятью, те пять — каждая со своими пятью, и так далее.

— Но как предотвратить связь с семьями, поддерживающими Волдеморта? — спросил кто-то.

— Подобного можно не опасаться, — своим глубоким баритоном заметил Снейп. — Как я погляжу, эти уже и сами в сборе.

— Атакуют собственных детей? — в ужасе вскричала Молли.

— Вполне вероятно, что их детям даны соответствующие инструкции, — тихо ответил Снейп. — Я попросил Драко Малфоя до поры до времени собрать тех, кому я не доверяю, в надежно защищенном месте.

Идею связаться с семьями учеников одобрили и тотчас воплотили в жизнь. Родителей попросили явиться через сорок пять минут. Дамблдор отыскал для них безопасную точку для аппарации вне магического барьера замка.

Директор взглянул на Гарри и Северуса.

— Профессор Снейп, — официально произнес он, — прошу вас помочь Гарри с техникой релаксации, необходимой перед принятием зелья. Не пройдете ли в мою гостиную?

Минуту спустя Гарри и Северус оказались одни.

Юный волхв очень сомневался, что это мудрое решение. Слишком много ему хотелось сказать Северусу — и в то же время слишком мало находилось слов. Так нужно было прикоснуться, подтвердить невозможность их существования поодиночке, а время все утекало…

— Сам знаю, — согласился Северус, хотя Гарри не сказал ни слова. — Никогда не пойму, почему он считает себя знатоком людских душ.

Гарри усмехнулся, радуясь, что зельевар испытывает похожие эмоции.

Неожиданно барьеры между мужчинами обрушились, и Гарри оказался в объятиях сидящего на диване Северуса, уселся к алхимику на колени, обвил руками шею и опустил голову к нему на плечо.

Так они просидели, тихо и спокойно, около десяти минут.

Наконец Гарри выпрямился.

— Посоветуешь что-нибудь еще?

— Ничего, кроме того, что уже советовал. Думай только о том, как убить Волдеморта. Остальные обо всем позаботятся.

Гарри кивнул.

Они встали с дивана. Юноша отпустил Снейпа чуть позднее, чем мог бы. Зельевар вытащил зелье, и Гарри одним глотком осушил пузырек.

Молодого волхва захлестнули мысли о том, каким решающим был этот момент, каким реальным вдруг показалось все, что с ними произошло.

Мужчины вышли из гостиной. Гермиона поглядела на них и улыбнулась.

Северус подошел к Гестии и Рону, просматривающим торопливо набросанные на листке пергамента планы, что-то негромко сказал; те кивнули. Зельевар поговорил с Дамблдором, а директор кашлянул, пытаясь привлечь всеобщее внимание. В комнате стало тихо.

— Ну что же. Обсудим последние детали. Как всем известно, Гарри займется исключительно Волдемортом. Остальные расчищают нашему юному другу путь. В ход идут любые проклятия. Используйте те, что принесут наибольший результат. Это война, в конце концов. Нас открыто атакует многочисленная армия, и я уже зарегистрировал декларацию об этом, как и наше право защищаться, в британском министерстве, а также заручился подтверждением оной у Франции и США.

Люди в кабинете оживленно заговорили все разом.

— Можно мне слово, господин директор? — попросил Гарри.

— Конечно.

Гарри чувствовал на себе пристальные взгляды окружающих, включая и Северуса.

— Простите, что зелья не хватило на всех. Я уже принял свою дозу, так что пора в бой, — начал юноша. — На улице я создам защитное поле. Оно накроет всех…

Кто-то ахнул, кто-то неразборчиво забормотал.

— Пожалуйста, — поднял руку Гарри, и вновь наступила тишина. — Я не смогу укрыть и родителей, помните об этом. Действуйте быстро. Я буду поддерживать защиту столько, сколько смогу, но должен экономить силу, чтобы ее хватило на уничтожение Волдеморта. Вы сможете пускать заклинания, но до тех пор, пока я не уберу щит, проклятия Пожирателей вас не коснутся, так что пользуйтесь ситуацией. Не сдерживайтесь, пожалуйста.

— Но сможешь ли ты возвести защиту и сделать то, что должен? — забеспокоился Дамблдор.

— Да, — твердо ответил Гарри, — но, когда будет нужно, щит я опущу. Попытаюсь дать всем сигнал… м-м… что бы такое придумать?

— Можешь крикнуть: "Ложись!" — предложил Фред.

Некоторые рассмеялись.

— Я еще и «Sonorus» это усилю, — ухмыльнулся Гарри.

Теперь засмеялись все.

— Альбус, вы останетесь поддерживать защиту школы? — спросил Шаклболт.

— Нет, этим займутся Минерва и Флитвик.

Поразмыслив, Гарри нахмурился.

— Нет, — громко заявил он. Все обернулись к юноше. — Извините, но… — осмотрев комнату, Гарри остановился взглядом на Невилле.

— Нет! — крикнул юный герболог. — Я хочу воевать…

Гарри покачал головой.

— Прости, Невилл. Я прошу тебя, — юноша посмотрел на присутствующих. — Поддерживать защиту замка должен Невилл Лонгботтом. Профессоры Макгонагалл и Флитвик присмотрят за детьми: те будут ужасно напуганы. Учителя также возглавят оборону тыла на случай, если в замок прорвутся враги.

Люди взволнованно закачали головами, осознавая, что это может значить.

— Лонгботтом не может держать защиту, он сам еще ребенок! — выкрикнул кто-то.

— Невилл — очень сильный маг, — выпрямился Гарри. — Замок к нему благоволит.

Слушающие недовольно заворчали. Юный волхв вспомнил, что на его слова об укрепленных чарах защиты не откликнулся почти никто. Обычно поддержкой этих чар занимались деканы факультетов.

— Вы же помните, когда тестировали первую порцию зелья, Невилл аппарировал туда-сюда целые толпы людей, — попытался Гарри урезонить недовольных.

— Я думал, в тот день аппарационный барьер сняли, и потом, мы ведь были на улице, не в замке, — сказал Фред.

Гарри покачал головой.

— Невилл — единственный из всех известных мне волшебников, который может аппарировать из Хогвартса и внутри него. Я не в счет, — добавил он. — Это умение нам сегодня очень пригодится. У Невилла есть еще один невероятно редкий дар: он различает магические подписи. Нев, я хочу, чтобы ты поддерживал защиту; нужно проверить всех, кто отсюда выйдет, а потом впустить лишь тех, чью подпись ты узнбешь. Это огромный труд. Не прошу ли я слишком многого?

Невилл, пришедший в ужас от мысли, что придется остаться в тылу, понял значимость возложенной на него миссии.

Альбус сделал шаг вперед и с неподдельным почтением спросил:

— Волхв, могу я внести предложение?

Этих пяти слов хватило, чтобы остальные тоже смекнули: Гарри знает, что делает.

— Конечно, Альбус. Я сам просил у вас совета, — благодарно улыбнулся юноша.

— Могу я помогать Невиллу? Если мы обоснуемся на Астрономической башне — кроме обжиманий по углам, ее площадка служит постом для идеального обзора неба и земли, — то сможем следить за военными действиями и принимать нужные решения. Настроим телескопы, чтобы работали как вражьи стекла. Я буду охранять замок до тех пор, пока — если такое случится — на него не нападут. Невилл займется защитой внешних границ и угодий; это гораздо более ответственное занятие. Он воспользуется навыками в гербологии там, где территорию школы охраняет Лютый Лес.

— Ты согласен, Невилл? — посмотрел на приятеля Гарри.

— Я вам очень признателен, — поклонился директору Нев.

Окружающие снова заговорили. Многие уже представляли Невилла в роли будущего директора. Кое-кому такой выбор даже показался правильным.

— Тогда нам пора, — сказал Гарри. — Если я не ошибаюсь, старшеклассники ждут в главном коридоре.