Комментарий к романам Жюля Верна "Властелин мира", "Драма в Лифляндии" и "В погоне за метеором"
Комментарий к романам, вошедшим в 11 том "Двенадцатитомного собрания сочинений Жюля Верна".
Евгений Брандис, П. Беляев, И. Нехамкин, С.С. Дмитриев, М. Васильев, К. Станюкович
ВЛАСТЕЛИН МИРА
Роман «Властелин мира» вышел в свет отдельным изданием в 1904 году с иллюстрациями художника Леона Бенетта. Это произведение — одно из последних, опубликованных при жизни Жюля Верна, — связано единством главного героя с романом «Робур-Завоеватель» (см. девятый том наст. изд.).
Научно-фантастическая идея корабля, способного превращаться поочередно в подводную лодку и в аэроплан, была подсказана писателю его братом Полем Верном. Одобрив эту мысль, Жюль Верн писал брату, что изобретателем универсальной транспортной машины будет какой-нибудь новый отвергнутый Тюрпен. Как известно, нашумевшая история судебного преследования французского химика Эжена Тюрпена, продавшего за границу патент оборонного значения, побудила Жюля Верна написать роман «Флаг родины» (см. комментарии к десятому тому наст. изд.). Следовательно, гениальный изобретатель Робур в романе «Властелин мира» по первоначальному замыслу автора должен был стать «новым Тюрпеном», вернее сказать, новым воплощением образа Тома Рока (см. «Флаг родины»).
Вот что писал Жюль Верн своему брату по поводу замысла нового романа:
«Дружище Поль! Скажи мне, что еще тебе приходит на ум — только менее абсурдное — относительно твоего фантастического корабля?.. Я еще не уверен, что действительно напишу этот роман, но, поскольку у меня сейчас есть свободное время, я с удовольствием думаю об этом. Хотелось бы, чтобы получилось одновременно нечто причудливое и возвышенное. Поживем — увидим» (письмо от 1 августа 1894 г.).
«Незачем создавать заново «Двадцать тысяч лье под водой», но мне будет трудно обойти молчанием подводное судно. Объектом был бы корабль подводный, надводный и воздушный поочередно. Едва ли я дойду до этого. Не стоит также создавать второго капитана Немо. Но… я охотно сделал бы изобретателем какого-нибудь Тюрпена… вступающего с нами в борьбу, перевоплощаясь то в знатного сеньора, то в проходимца и т. д… Все это можно было бы закончить какой-нибудь детективной историей, происходящей на борту судна. Теперь ты видишь, какие безумства лезут мне в голову. Сообщи, что ты об этом думаешь?» (письмо от 7 августа 1894 г.).
Работа над очередными томами «Необыкновенных путешествий» надолго отвлекла Жюля Верна от этого фантастического замысла. Писатель приступил к его осуществлению только в 1902 году.
За несколько лет научно-фантастическая концепция, намеченная в цитированных письмах, заметно усложнилась. Претерпел изменения и первоначально задуманный романистом образ главного героя, который вовсе не оказался простым повторением образа Тома Рока. Вместе с тем в романе «Властелин мира» автор действительно осуществил свое первоначальное намерение сделать книгу одновременно «причудливой» и «возвышенной», героя романа — странным и загадочным, ввести в повествование детективную историю. Близость романа «Властелин мира» и «Флаг родины» заметна не только в характеристике образа героя-изобретателя, но и в совпадении сюжетных и композиционных приемов: и там и здесь рассказ, ведется от лица постороннего наблюдателя, который стремится помешать безумцу употребить во зло свою могущественную машину. И там и здесь изобретатель работает в потаенном убежище среди неприступных скал. После гибели изобретателя чудом спасается очевидец событий, чтобы поведать миру о великом изобретении, секрет которого, однако, остается навсегда потерянным. Таким образом роман «Властелин мира» в какой-то степени повторяет и варьирует замысел романа «Флаг родины». И это, разумеется, не случайно. В поздние годы творчества Жюль Верн упорно возвращался в разных романах к одной и той же теме — ответственности ученого и изобретателя, ставящего свое открытие на службу войне и разрушению. Если в «Робуре-Завоевателе» герой овеян романтическим ореолом и внушает сочувствие, то в романе «Властелин мира» автор развенчивает его как безумца, одержимого манией величия и возомнившего себя «сверхчеловеком».
Не желая сделать свое изобретение всеобщим достоянием, властолюбивый Робур сохраняет его секрет в своих собственных целях, для приобретения личного могущества. Преследуемый людьми и законом, он устремляется в воздушный полет, навстречу грозе и буре, и тонет вместе со своей удивительной машиной в водах Мексиканского залива.
Так Жюль Верн покарал еще одного безумного изобретателя, «сверхчеловека», ставшего в своем анархическом бунтарстве против общества «по ту сторону добра и зла».
Первый русский перевод романа «Властелин мира» был напечатан в журнале «Вокруг света» за 1904 год и в 1905 году вышел отдельным изданием. Впоследствии этот роман несколько раз переиздавался и был включен в дореволюционные собрания сочинений Жюля Верна, издававшиеся П. П. Сойкиным и И. Д. Сытиным.
Неоднократно отправлял великий фантаст своих героев в воздушные путешествия. И всякий раз для этих путешествий создавался новый летательный аппарат. Если доктор Фергюссон («Пять недель на воздушном шаре») с друзьями пересек Африку на управляемом воздушном шаре, то дядюшка Прудент, Фил Эванс и Фриколлин — пленники Робура-Завоевателя — совершили кругосветное путешествие на аэронефе «Альбатрос», а инспектор полиции Строк стал невольным попутчиком Робура на чудо-самолете «Ураган».
Случайно ли это изменение летательных аппаратов в романах Жюля Верна? Правильно ли решали его герои проблемы овладения воздухом?
А решены ли все эти проблемы сейчас, когда люди научились летать на столь дальние расстояния, с такой колоссальной скоростью и на таких огромных высотах, о каких и мечтать не смели герои Жюля Верна?
Нет, несмотря на огромные успехи в овладении «пятым океаном», наши наука и техника не решили еще многих проблем, волновавших некогда Жюля Верна. Каковы же эти проблемы?
Казалось, блестящие победы «аппаратов тяжелее воздуха» почти совершенно вытеснили аэростаты. Общественное мнение осудило «аппараты легче воздуха» на вымирание: уж слишком зловещи были происходившие с ними катастрофы, чересчур ненадежны были эти «пленники ветра». Но не рано ли вынесли им приговор?
…Над научными поселками в Арктике и Антарктике, над тысячами метеорологических и аэрологических станций ежедневно взлетают небольшие воздушные шары — радиозонды. На высоту до сорока километров поднимают они разнообразную аппаратуру, чтобы получить из заоблачных высот необходимые ученым сведения о составе, плотности, влажности воздуха, его движении и т. д.
До самого последнего времени максимальная высота — около двадцати трех километров — была достигнута человеком также на аэростате — стратостате.
В программе Международного геофизического года (1957–1958) намечен оригинальный запуск исследовательских ракет с «летающих ракетодромов» — аэростатов. Поднятые на несколько километров, ракеты смогут затем достичь значительно больших высот, чем при старте с земли.
Именно с аэростатов удобней всего проводить некоторые исследования атмосферы и воздушных течений в ней, а также астрономические наблюдения.
«Ну что ж, — поспешно выскажется кто-нибудь, — за аэростатами, следовательно, осталась важная, но все же второстепенная роль в освоении воздуха».
Не спешите с выводами. Обратимся к фактам.
Еще в 1887 году, когда изобретатели, преодолевая великие трудности, строили аэростаты с мягкой оболочкой и кончали жизнь, как правило, во время ужасных катастроф, постигавших их несовершенные творения, Константин Эдуардович Циолковский предложил проект поразительного аэростата.
То был его знаменитый цельнометаллический дирижабль — безопасный, надежный, управляемый легче, чем аэростат с мягким баллоном. В то же время его подъемная сила оставалась постоянной при всех изменениях наружного воздуха.
Не случайно великого ученого занимали вопросы строительства аппаратов легче воздуха: пассажирские и грузовые перевозки на дирижаблях удобны, дешевы, быстры.
Но дело не только в грузоподъемности. Неоспоримым достоинством дирижабля является его способность «зависать» на одном месте, роднящая дирижабль с вертолетом. Другое его достоинство — большая продолжительность полета. С этих точек зрения дирижабль не имеет себе соперников. Поэтому он может выполнять ряд совершенно специфических задач. Снабженный, например, радиолокационными установками, дирижабль способен вести дальнюю воздушную и морскую разведку, ретранслировать телепередачи и т. п.
Стремление использовать замечательные качества дирижабля привело к появлению необыкновенных «гибридов». Таковы различные надувные самолеты — удивительные сооружения с фюзеляжами и крыльями из резиновых камер. Один из таких аппаратов, созданный в Англии, развивает с двумя пассажирами скорость до 100 километров в час.
Весной 1957 года всю зарубежную прессу обошло сообщение о полете американского дирижабля 2 Р9-2, который летал 264 часа без посадки и пролетел около 15 тысяч километров! В связи с этим полетом появился ряд статей о перспективах воздухоплавания на дирижаблях. Приводились расчеты, доказывавшие, что дирижабль может пересечь Атлантический океан за сутки (то есть в два — два с половиной раза медленней, чем обычный пассажирский самолет, но в пять раз быстрее, чем судно). Он доставит сразу пятьсот пассажиров, причем проезд будет стоить значительно дешевле, чем пароходом и самолетом.
Если учесть, что скорость дирижабля при благоприятных условиях может достигать 300 километров в час, а пассажирам не страшна никакая «болтанка», потому что полет будет происходить на большой высоте, выше всей непогоды, — станет ясно, почему сторонники «аппаратов легче воздуха» настаивают на развитии воздухоплавания. Один из наиболее горячих защитников аэростатов назвал их даже «кораблями будущего».
Время покажет, кто прав, а пока, думается нам, спор, начатый еще в эпоху создания «Альбатроса», не окончен. Ведь пути развития и судьбы многих изобретений весьма причудливы. Странная на первый взгляд судьба постигла и вертолет.
Его идея появилась раньше идеи создания других летательных аппаратов. Еще в 1475 году Леонардо да Винчи набросал известный теперь любому школьнику рисунок: над круглой площадкой возвышается плавный виток Архимедова винта. В 1754 году другой великий мечтатель — Михайло Ломоносов — построил модель «аэродинамической машины». Это была первая в мире модель вертолета.
Но, несмотря на это, создание пригодного для практических целей вертолета задержалось до середины нашего века. Почему?
На крыло летящего самолета непрерывно набегают все новые и новые «порции» воздуха, и поэтому создать подъемную силу позволяет даже небольшой двигатель. Другое дело — вертолет. Когда он, например, зависает неподвижно, его винт отбрасывает совсем немного воздуха, тяга в этом случае невелика. Поэтому вертолету нужен более мощный двигатель.
В ту пору, когда создавался «Альбатрос», не было двигателей, способных поднять в воздух даже собственный вес. Но «Альбатрос» взлетел — и взлетел на великолепном электрическом двигателе, созданном Робуром! Правда, с реальными аэронефами дело оказалось сложнее.
Давно уже совершали трансатлантические перелеты аэропланы, с их помощью был достигнут полюс, они подняли человека на многие километры в небо, перевозили почту и грузы. А вертолеты продолжали «подпрыгивать» на зеленой травке аэродромов. В 1934 году профессор А. М. Черемухин поднялся на вертолете на 605 метров и более чем в тридцать раз перекрыл мировой рекорд высоты для вертолетов, который был тогда равен… восемнадцати метрам!
И все же вертолеты выжили, — и ныне смешными кажутся их первые «прыжки». Теперь «потолок» вертолетов — около восьми с половиной тысяч метров, а грузоподъемность достигает шести тонн. Главное же их достоинство — вертикальный взлет и посадка.
И вот в современной авиации сложилось странное положение: машины, способные взлететь и подняться с «пятачка», медлительны, в то время как стремительные аппараты, покрывающие тысячи километров в час, требуют для взлета и посадки гигантских аэродромов.
Авиация попала в заколдованный круг. Разрешением этой задачи занялись в последние годы конструкторы и ученые ряда стран.
Благодаря их усилиям в настоящее время создано много разнообразных проектов «гибридных» самолетов, найдено несколько путей решения проблемы, созданы модели и опытные образцы ряда машин.
Каковы эти машины?
Все они могут быть сведены к нескольким типам.
Самые «самолетные» из них вертиплан и самолет с «реактивной заслонкой». Вертиплан отличается от обычного самолета немногим: у него специальные закрылки — маленькие плоскости за крылом, — которые можно поворачивать до вертикального положения вниз. Благодаря этому струя воздуха от винтов создает повышенное давление под крылом, и вертиплан взлетает почти вертикально. А затем, в полете, закрылки ставятся горизонтально. Недостаток вертиплана — малая грузоподъемность.
Проект самолета с «реактивной заслонкой» предложен английским конструктором Дэвидсоном. Внешне он напоминает вертиплан: здесь также имеются отклоняющиеся вниз закрылки — «реактивные заслонки». Но их назначение другое. Эти заслонки отклоняют вниз струю газа, подводимую в крыло из реактивного двигателя, и создают на крыле реактивный момент, направленный вверх. Для взлета и посадки такому самолету требуется во много раз более короткая дорожка, чем обычному.
На этом, пожалуй, мы и расстанемся с привычными для нас формами: дальше пойдут летательные аппараты, ничем не похожие на самолеты.
Пройдем по воображаемому аэродрому будущего.
Вот взвыли моторы какого-то странного аппарата. Фюзеляж у него как будто самолетный, но крылья подняты над фюзеляжем и моторы на них, словно по «рассеянности» конструктора, смотрят в разные стороны: на одном крыле — вперед, на другом — назад. И вдруг крылья начинают вращаться, гул моторов нарастает, крылья сливаются в сверкающий диск… Да это же вертолет, только винт его «сделан» из крыльев! Странный аппарат оторвался от земли, поднялся вертикально, а затем, слегка планируя, вдруг прекратил вращение крыла-винта, повернул одно из крыльев в нормальное положение и полетел как обычный самолет…
Пока мы наблюдали за его взлетом, над аэродромом показался еще один необычный аппарат. Крылья у него прикреплены к фюзеляжу не горизонтально, а вертикально, так что винты тянут вверх. Самолет набрал высоту, а затем его странное крыло начало поворачиваться, моторы заняли нормальное положение, аппарат стал неотличим от любого многомоторного самолета…
Это конвертопланы, преобразуемые в полете самолеты.
…Мимо нас мелькает что-то круглое и вытянутое, а через мгновение мы видим: над нашей головой летит странный бочонок, из которого торчит поблескивающий на солнце конус. Это колеоптер, самолет с кольцевым крылом. Весь фюзеляж спрятан в это крыло, поэтому вес и лобовое сопротивление аппарата гораздо ниже, чем у обычных самолетов. Взлетает и садится он совершенно вертикально, а скорость такая же, как у любого реактивного самолета.
…В воздухе появился огромный треугольник, в вершинах которого укреплены не то гигантские блюдца, не то сковородки. Снизу к треугольнику подвешен колоссальный бочонок. Это — дальнейшее развитие «летающих сковородок», как называли их в 1956 году. Внутри каждой сковородки — воздушный винт, мощный мотор установлен сверху. А в целом — удобнейший вид ближнего транспорта!..
Мы говорим о будущем. Пока же спор между вертикально и горизонтально взлетающими самолетами, начатый в эпоху «Альбатроса» и «Урагана», еще не решен.
Многообразие летательных аппаратов стало возможным потому, что были созданы мощные и легкие двигатели. Однако проблема снабжения летательных аппаратов энергией для полета не только не упростилась, а наоборот — приобрела особую остроту.
Жюль Верн прекрасно понимал огромное значение электричества. Именно поэтому и доктор Фергюссон и Робур-Завоеватель черпают энергию для своих летательных аппаратов из аккумуляторов и батарей. В романе это, конечно, допустимое преувеличение, но в действительности до сих пор еще не создано таких аккумуляторов или батарей, которые смогли бы снабдить энергией двигатели летательного аппарата.
Идея использования электричества в летательном аппарате настолько заманчива, что появилась после первых же успехов электричества. В 1869 году замечательный русский инженер А. Н. Лодыгин предложил проект «электролета» — летательного аппарата с электрическим двигателем. Не получив поддержки на родине, изобретатель уехал во Францию, где его предложение, сулившее немалые прибыли, было подхвачено предпринимателями.
Франко-прусская война сорвала планы постройки аппарата. Но уже в 1881 году братья Тиссандье демонстрировали на Парижской выставке летающую модель аэростата с электродвигателем, а позднее электродвигатель был установлен на аэростате капитана Шарля Ренара.
Конечно, о всех этих опытах знал и Жюль Верн. Воображение позволило ему увидеть в этих скромных успехах блестящие перспективы, создать «Альбатрос» и «Ураган».
В наши дни еще не созданы, повторяем, такие аккумуляторы и батареи. Самолеты заправляются горючим: бензином или керосином. Запас его на самолете недостаточен для полета вокруг Земли, хотя скорости современных самолетов таковы, что кругосветное путешествие, на которое у Магеллана некогда ушло три года, а у Филиаса Фогга («Вокруг света в 80 дней») — почти три месяца, ныне можно совершить буквально за несколько часов.
Современный самолет вынужден совершать посадки для дозаправки периодически или производить ее в воздухе. Именно так и был организован кругосветный беспосадочный полет, который совершили в 1956 году за сорок пять часов три тяжелых американских самолета.
Мысль конструкторов и ученых поэтому непрерывно ищет других, более совершенных видов энергии для летательных аппаратов.
Успехи атомной энергетики привлекли к себе внимание авиаконструкторов, которые предложили создать атомный авиационный двигатель. Еще далеко не все подробности уточнены и не все препятствия обойдены, по в общих чертах идея такого двигателя и самолета в целом родилась. Как можно судить, имеются попытки реализации этой идеи, но об успехах говорить пока рано. Правда, построенные в США подводные лодки с атомными двигателями и строящийся в СССР гигантский атомный ледокол свидетельствуют о том, что мы близки к решению задачи создания атомного авиационного двигателя. А тогда даже невыгодным станет полет с многочисленными посадками: ведь атомный самолет, заправившись однажды ядерным «топливом», сможет очень долго летать без посадки, совершая один за другим кругосветные рейсы. На его огромном фюзеляже можно будет организовать аэродром для взлета и посадки небольших самолетов-пересадчиков. Через специальный люк пассажиры маленького самолета перейдут на атомный гигант, а те, которым нужно «сойти», займут места в кабине пересадчика. Все это произойдет в полете, а затем маленький самолет отцепится от кругосветного лайнера и доставит пассажиров на землю. Такой интересный проект предложен недавно энтузиастами атомной авиации.
Заглянем в более отдаленные времена…
Атомные самолеты — уже не новинка, но среди них вы сразу заметите странный самолет с огромными крыльями. По своим размерам он будет выделяться среди всех остальных машин. Это ионолет, проект которого предложен доктором технических наук профессором Г. И. Бабат.
…Вот ионолет вырулил на длинную, плавно поднимающуюся вверх эстакаду. Тревожно завыли сирены, предупреждая всех об опасности. Обслуживающий персонал скрылся в убежища. Еще раз прозвучали сирены, и вдруг из дюз двигателей вырвались… солнечные лучи! Через мгновенье полыханье у дюз превратилось в ослепительные солнечные протуберанцы, по аэродрому прокатился грохот, и ионолет, чуть качнувшись, заскользил вверх по эстакаде. Еще мгновенье — и удивительная машина скрылась с глаз. Тут только вы вспомнили, что не было обычной перед полетом суеты с заправкой ионолета. Неужели у него так много горючего? Нет, на ионолете совсем нет горючего!
Энергию он получает с земли. Вон в конце эстакады возвышается огромное зеркало. Это антенна. На нее подаются электромагнитные колебания сверхвысокой частоты. А антенна направляет их дальше, на ионолет, огромные крылья которого служат приемными антеннами. Вот почему они так велики. Сконцентрированная энергия передается с крыльев в реактивные камеры, где вспыхивает сверхмощное электрическое пламя — так называемый безэлектродный вихревой разряд. Воздух засасывается в камеру или в полете попадает в нее под напором. Там он раскаляется, его молекулы расщепляются и ионизируются; из сопел двигателей с колоссальной скоростью вырывается струя газа — те самые протуберанцы, которые мы видели на взлете.
И все же ионолет привязан к источнику энергии, к излучающей антенне. «Альбатрос» Робура-Завоевателя, а позднее его «Ураган» совершенно не зависели от каких бы то ни было источников энергии. Воздух, который служил им опорой, был для них и кладовой энергии. Эта мысль казалась фантастической не только современникам Жюля Верна — совсем недавно она казалась такой и нам, привыкшим не удивляться самым необыкновенным открытиям науки наших дней.
Но лет сорок пять тому назад ученые обратили внимание на странное явление: в безлунном ночном небе был обнаружен «лишний свет». Он не излучался звездами. Более того, оказалось, что значительная часть спета, которым залита ночью земля, берется неизвестно откуда! Ученые терялись в догадках, пока к 1925 году не выяснилось, что «лишний свет» излучает в своем спектре зеленую линию, точно такую же, какую дает атомарный кислород, то есть кислород, молекулы которого распались.
Тогда и появилась первая гипотеза этого явления. В 1956 году гипотеза была блестяще доказана, паука подарила нам еще один важный факт.
Оказалось, что на больших высотах кислород воздуха под влиянием космических и ультрафиолетовых лучей становится атомарным. Атомарный кислород очень неустойчив, его атомы стремятся вновь объединиться в молекулы. В момент их соединения и выделяется «лишний свет» неба. Это, казалось бы, еще ничего не дает. Но учеными был установлен еще один факт: соединение атомов кислорода в молекулы идет особенно быстро в присутствии окиси азота.
…В безлунную ночь в темном небе вдруг вспыхнула ослепительная звезда, затмившая блеском Венеру. Через несколько мгновений свет более яркий, чем сияние полной лупы, залил землю. Наблюдателям показалось, что среди ночи вдруг разгорелась заря! Это происходила реакция образования молекул кислорода. Она шла на высоте 95 километров, куда небольшая ракета забросила несколько килограммов окиси азота.
Как предполагают сейчас, энергию соединения атомов кислорода можно использовать для летательных аппаратов. Атомарный кислород будет образовывать молекулы в камерах двигателя под влиянием окиси азота. Выделяющейся энергии будет вполне достаточно, чтобы помчать ионосферный самолет с огромной скоростью.
Так превращается в реальность фантастическая идея Жюля Верна черпать энергию из воздуха. Поистине пророчески звучат сегодня слова великого фантаста: «Что бы я ни сочинял, что бы я ни выдумывал — все это будет уступать истине, ибо настанет время, когда достижения науки превзойдут силу воображения».
И наука в своем непрерывном развитии открывает повседневно такие перспективы, о которых современники Жюля Верна не могли и мечтать.
Совсем недавно ряд зарубежных журналов обошло сенсационное сообщение: в лабораторных условиях была создана искусственная невесомость тел!
Загадочная сила, объяснить которую не может пока никто, — тяжесть, — приковывает нас к земле. Всемирное тяготение, общий закон которого сформулировал великий Ньютон, воздействует одинаково на мельчайшую пылинку и на сверхгигантские космические тела.
И вот сообщение — сила тяжести уничтожена или по меньшей мере побеждена!
Конечно, это нуждается в тщательной научной проверке, но открытие такого рода, если оно действительно будет сделано, перевернет всю технику, произведет революцию, не сравнимую ни с какими техническими переворотами.
«Внезапно в машинном отделении что-то загрохотало, широкие лопасти, висевшие по бокам лодки, развернулись в огромные крылья, и «Ураган», готовый уже ввергнуться в бездну, взмыл в воздух и перелетел через ревущий водопад, освещенный спектром лунной радуги!»
Было отчего изумиться полицейскому инспектору Строку. На его глазах «Ураган» из корабля превратился в подводную лодку, а затем — в самолет и сверхскоростной автомобиль. Даже в наши дни, через пятьдесят лет после «создания» Жюлем Верном самолета-оборотня, нет подобных аппаратов.
Почему? Прежде всего потому, что соединить воедино те транспортные средства, которыми мы пользуемся сейчас, — значит объединить и присущие каждому из них особенности конструкции. Но то, что является достоинством конструкции автомобиля, будет мешать летательному аппарату, а необходимые для последнего детали окажутся совершенно лишними для движения но воде. Поэтому аппарат-вездеход будет уступать на земле автомобилю, в воздухе — самолету, на воде — катеру. И вряд ли целесообразно создание такого аппарата.
В неуклюжих, смешных моделях Понтон д'Амекура Жюль Верн угадал стройный корпус сказочного «Альбатроса», в первых несовершенных самолетах он видел скоростные машины будущего. Его фантастика — творческая, действенная сила, зовущая к созиданию нового, к победам над природой.
Страстная вера писателя в могущество науки и техники вдохновила многих известных изобретателей и конструкторов. И те, кто в детстве замирал над «Необыкновенными путешествиями», ныне своими руками создают реактивные самолеты, космические ракеты, искусственные спутники Земли. Они создают то, о чем герои Жюля Верна не могли и мечтать, и мечтают о еще более необыкновенном и фантастическом.
Ибо сила человеческого разума не знает предела.
РОССИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ ЖЮЛЯ ВЕРНА И РОМАН «ДРАМА В ЛИФЛЯНДИИ»
Всеобъемлющий замысел «Необыкновенных путешествий», этой единственной в своем роде географической эпопеи, какой еще не было в художественной литературе, обязывал Жюля Верна описать страны и народы всего мира, «проложить маршруты» через все части света, моря и океаны. Его герои немало путешествовали и по России. Россия привлекала внимание французского писателя на всем протяжении его творчества, и русская тема в той или мной связи получила отражение во многих его романах.
В книгах Жюля Верна постоянно мелькают русские географические названия, имена русских путешественников и ученых, внесших свой вклад в мировую науку наравне с путешественниками и учеными Франции, Англии, США, Германии и других стран. Во многих романах действующими лицами являются русские или рассказывается о географических открытиях русских мореплавателей («Приключения трех русских и трех англичан в Южной Африке», «Гектор Сервадак», «Вверх дном», «Пловучий остров» и др.). В семи романах Жюля Верна события протекают целиком или частично на территории России («Михаил Строгов», «Клодиус Бомбарнак», «Драма в Лифляндии», «Цезарь Каскабель», «Упрямец Керабан», «Найденыш с погибшей «Цинтии», «Робур-Завоеватель»).
Географию России Жюль Верн знал хорошо. Но специфические условия русской действительности были знакомы ему недостаточно. Как и некоторые другие западноевропейские авторы, писавшие в XIX веке о России, Жюль Верн допустил много ошибок в изображении исторической обстановки, ряд преувеличений, неточностей, анахронизмов.
Волнениями среднеазиатских кочевых племен в годы присоединения Туркестана к России, по-видимому, навеян сюжет романа «Михаил Строгов» (1876). Восстание, в ходе которого кочевники якобы захватили большую часть Восточной Сибири, служит живописным фоном для развития приключенческого действия. Фельдъегерь Михаил Строгов, преодолев тысячи препятствий, прибывает в Иркутск, к генерал-губернатору, с собственноручным посланием царя и разоблачает предателя Ивана Огарева, возглавившего восстание кочевников.
Первоначально роман был озаглавлен «Курьер царя». Перед тем как выпустить книгу в свет, издатель Этцель связался через И. С. Тургенева с русским послом и попросил его прочесть гранки. Посол не нашел в романе ничего «предосудительного», но порекомендовал изменить заглавие. Тем не менее русский перевод «Михаила Строгова» до начала XX века задерживался цензурой. Первое издание было выпущено только в 1900 году.
Интересно в этом романе подробное географическое описание России на всем пути следования героя от Москвы до Иркутска — через Нижний Новгород с его знаменитой ярмаркой, Казань, Пермь, Тюмень, Омск, Колывань, Томск, Красноярск и другие города. Жюль Верн хорошо знает самую подробную карту России и специальную справочную литературу, правильно указывая даже самые захолустные села и посады, почтовые станции и перевалочные пункты, состояние проезжих дорог и объездные пути.
Сибирские историки и краеведы давно уже обратили внимание на многие поразительные подробности в описаниях природы ип городов Восточной Сибири, полагая, что такие точные и детальные сведения Жюлю Верну не могли дать имевшиеся в его распоряжении путеводители и справочники, труды академика Палласа и путевые записки французских путешественников, на которые он ссылается в тексте романа. По-видимому, писатель, кроме печатных источников, воспользовался живыми рассказами какого-то человека, изъездившего Сибирь, что называется, вдоль и поперек.
Есть основания предполагать, что Жюль Верн консультировался с известным русским географом, революционером П. А. Кропоткиным [1]. В годы своей эмиграции Кропоткин подружился с Элизе Реклю и оказал ему помощи в написании шестого тома «Всеобщей географии», посвященного Азиатской России [2]. Реклю был старым знакомым Жюля Верна, и через его посредство автор «Необыкновенных путешествий» мог завязать отношения с Кропоткиным, человеком полулегендарной биографии, одним из лучших знатоков Сибири. Кстати сказать, Кропоткин упоминает Жюля Верна в своих «Записках революционера», а художник Жорж Ру, иллюстрировавший посмертно изданный роман Жюля Верна «Потерпевшие крушение на «Джонатане», наделил героя этого романа, анархиста Кау-Джера, несомненным портретным сходством с Кропоткиным.
В романе «Цезарь Каскабель» (1890) одним из главных героев является политический ссыльный — граф Сергей Васильевич Наркин. Убежав из Сибири, он несколько лет проводит в Америке, а потом пробирается обратно на родину, пристав к бродячей труппе Цезаря Каскабеля. Здесь описано полное захватывающих приключений путешествие из Калифорнии через Аляску и Берингов пролив по Сибири. В Беринговом проливе дрейфующие льды увлекают путешественников в открытое море и несут вдоль полярных берегов Сибири до острова Котельного (Новосибирские острова). Отсюда они попадают в Якутию, переправляются через Енисей, потом через Обь и следуют дальше до Перми.
Географическое описание Сибири в этом романе еще более подробно и не менее достоверно, чем в «Михаиле Строгове».
Особенности сюжета «Михаила Строгова», где также фигурирует политический ссыльный, рижанин Василий Федоров, и романа «Цезарь Каскабель» можно объяснить влиянием устойчивой во Франции литературной традиции романа о России.
В литературе XIX века довольно широко использовалась тема о сибирском изгнаннике или ссыльно-заключенном, который живет в обстановке суровой природы, иногда в полном одиночестве, и в конце концов либо сам спасается бегством, либо возвращается из изгнания по ходатайству друзей или заступничеству своих детей. «С конца 60-х гг., — пишет М. П. Алексеев, — эта своеобразная литература о сибирских изгнанниках и беглецах значительно увеличивается благодаря интересу к русской политической жизни вообще и в частности к революционной деятельности народников… С другой стороны, Сибирью, как живописным фоном для повествования, и историей ссыльного беглеца, как удобной сюжетной канвой, заинтересовывается авантюрный роман» [3].
Полярное побережье Сибири описано в романе «Найденыш с погибшей «Цинтии» (1885). Здесь Жюль Верн и его соавтор Андрэ Лори широко использовали известную книгу шведского полярного исследователя Норденшельда «Плавание на «Веге», в которой нашли много интересных сведений о сибирских морях, природе Арктики и все необходимые для романа фактические данные о зимовке «Беги» в 1878 году в Колючинской губе, неподалеку от выхода в Берингов пролив. Читатели узнают «трогательные подробности» об исключительной честности и гостеприимстве чукчей и помощи, оказанной ими Норденшельду. В романе много говорится и о перспективах использования Северного морского пути, который «даст возможность заинтересованным государствам установить регулярное морское сообщение с Сибирью».
Географические описания России не ограничиваются у Жюля Верна восточными и северными окраинами. Робур и его спутники во время кругосветного воздушного путешествия пролетают над Каспием, вдоль Волги, мимо Москвы и Петербурга.
Южная часть России — Крым и кавказское побережье — служит предметом изображения в романе «Упрямец Керабан» (1883). Приключения героев развертываются на фоне прекрасной природы, о своеобразии которой автор дает, в общем, верное представление. «Со своим Чатыр-Дагом, — пишет он, — который возносит на полторы тысячи метров ввысь плоскую вершину, с амфитеатром лесов, зеленая пелена которых спускается до самого моря, с купами диких каштанов, кипарисов, маслин, миндальника, ракитника, с каскадами, воспетыми Пушкиным, — Крым представляет собою прелестнейшую жемчужину в том венке стран, который простирается от Черного моря до моря Адриатического».
Хотя о нравах и обычаях населения автор имеет зачастую только приблизительные или даже полуфантастические сведения, ему все же удалось в рамках приключенческого романа воспроизвести некоторые реальные стороны жизни царской России, с неизбежными жандармами и казаками, чинившими препоны сумасбродному Керабану.
В Среднюю Азию Жюль Верн переносит читателей в романе «Клодиус Бомбарнак» и в Прибалтику — в романе «Драма в Лифляндии».
Когда появился роман «Клодиус Бомбарнак» (1893), подходило к концу строительство Закаспийской железной дороги (Красноводск — Ташкент) и было начато сооружение Великой Сибирской магистрали. Закаспийскую дорогу, имевшую стратегическое значение, строило военное ведомство под руководством опытного инженера, генерала М. Н. Анненкова. В условиях движущихся песков пустыни Кара-Кум, с редкими оазисами и реками, строители столкнулись с неимоверными трудностями.
К 1893 году Закаспийская дорога была доведена до Самарканда. В предвидении дальнейших успехов железнодорожного строительства в России и развития экономических связей между двумя великими государствами Жюль Верн мысленно продолжил эту дорогу от Самарканда до Ташкента и китайской границы, провел ее через весь Китай, из конца в конец, — через Памирское плоскогорье, мимо озер Лобнор и Хара-Нур, через Тайюань и Тянцзинь, до самого Пекина.
Писатель не устает восхищаться на протяжении всей книги искусством и изобретательностью строителей Закаспийской железной дороги. «К счастью, я читал отчеты инженера Буланжье относительно громадного сооружения генерала Анненкова, — сообщает репортер Клодиус Бомбарнак. — Часто говорят о необычайной быстроте, с какой американцы проложили железнодорожный путь через долины Дальнего Запада. Но да будет известно, что русские ничуть не уступают им в этом отношении, если даже они не превзошли их как своим проворством, так и промышленной смелостью».
Постоянно обращаясь в своих романах к истории географических открытий, Жюль Верн никогда не забывает упомянуть о заслугах русских ученых и путешественников.
В «Найденыше с погибшей «Цинтии» сообщается, что «Россия на протяжении одного столетия снарядила и отправила одну за другой не менее восемнадцати экспедиций для исследований
Новой Земли, Карского моря, восточных и западных берегов Сибири». В связи с этим здесь говорится об исследованиях Пахтусова, адмирала Литке и академика Бэра.
В текст романа «Вверх дном» включен содержательный историко-географический обзор открытий в Арктике и попыток мореплавателей разных стран достигнуть Северного полюса. Автор приводит сведения о Камчатских экспедициях 1725–1743 годов во главе с В. И. Берингом и А. И. Чириковым, а также об экспедиции адмирала В. Я. Чичагова, сделавшего попытку «учинить поиск морскому проходу Северным морем в Камчатку».
В романе «Пловучий остров» можно найти сведения об исследователях Тихоокеанских архипелагов и открытии Ф. Ф. Беллинсгаузеном в 1820 году архипелага Туамоту, названного им островами Россиян.
В «Клодиусе Бомбарнаке» автор упоминает об открытиях, сделанных па Памире и в Тибете знаменитыми путешественниками М. В. Певцовым и Н. М. Пржевальским.
Подобные примеры можно найти и во многих других романах [4].
«Необыкновенные путешествия» позволяют судить и о том, что писатель живо интересовался достижениями русской научно-технической мысли, хотя незнание языка мешало ему получать подробную и систематическую информацию о работе русских изобретателей и ученых.
В романе «С Земли на Луну» имеется такой любопытный эпизод. Когда предложение Импи Барбикена о посылке снаряда на Луну было принято, балтиморский «Пушечный клуб» решил «обратиться ко всем государствам с просьбой о финансовом соучастии». Самый живой отклик обращение встретило в России. «Россия внесла огромную сумму — 368 733 рубля. Этому не приходится удивляться, принимая но внимание интерес русского общества к науке и успешное развитие, достигнутое астрономией в этой стране благодаря многочисленным обсерваториям, главная из которых обошлась государству в два миллиона рублей».
В романе «Пятьсот миллионов бегумы» крепчайшая сталь для отливки орудий сварена по новейшему рецепту инженера-металлурга Д. К. Чернова, который разработал технологию стали с наиболее высокими механическими показателями.
В романе «Вверх дном» математик Мастон заявляет, что «среди женщин, особенно в России, встречались и встречаются замечательные математики». Кроме знаменитой С. В. Ковалевской, автор, как видно, подразумевает еще Е. Ф. Литвинову и В. И. Шифф, талантливых женщин-математиков, имена которых вне России были известны только узкому кругу специалистов.
Среди романов Жюля Верна о России безусловный интерес представляет его роман «Драма в Лифляндии».
Роман «Драма в Лифляндии» вышел в свет отдельным изданием с иллюстрациями художника Леона Бенетта в июне 1904 года. Судя по примечанию автора о денежной реформе в России, которая была проведена в 1897 году министром финансов С. Ю. Витте, можно утверждать, что роман был написан не ранее этого года.
«Драма в Лифляндии» — последний роман Жюля Верна, полностью опубликованный при его жизни, и последний роман из цикла его произведений о России.
По сюжету «Драма в Лифляндии» близка к так называемому детективному жанру, получившему в конце прошлого века широкое распространение благодаря рассказам А. Конан Дойла о похождениях сыщика Шерлока Холмса.
Детективный сюжет постоянно привлекал внимание Жюля Верна, занимая большее или меньшее место во многих его книгах («Жангада», «Южная звезда», «Братья Кип» и др.). Но Жюль Верн остается прежде всего мастером географических описаний и популяризатором науки и в романах с детективным сюжетом, которые не имеют у него ничего общего с математической рассудочностью и нарочитым схематизмом даже лучших произведений этого жанра. И тем более он был далек от того, чтобы поэтизировать в какой-то степени проницательного сыщика или ловкого преступника.
Ни в одном романе Жюля Верна уголовное происшествие и выяснение тайны не занимают самодовлеющего места. Писатель стремится выяснить не только психологическую, но и социальную обусловленность преступления. Он привлекает также и такие необязательные для обычного детективного романа факторы, как исторические условия, географическая среда, этнографическое своеобразие страны, происходящая в ней политическая и социальная борьба, которая влияет на ход событий, поскольку герои являются ее свидетелями или участниками.
В «Драме в Лифляндии» уголовная интрига связана с социальной и политической борьбой местного населения — русских, латышей и эстонцев — против засилья остзейских баронов.
Симпатии автора заметно на стороне «славянской партии». Положительными героями являются отец и дочь Николевы и революционер Владимир Янов, бежавший с сибирской каторги.
В основу географических описаний, как и во многих других романах Жюля Верна, положен соответствующий том «Всеобщей географии» Элизе Реклю. Дополнительные материалы привлечены для описания Риги и Дерита с его университетом.
Единственный русский перевод романа был напечатан в 59-й книге Собрания сочинений Жюля Верна в издании П.П. Сойкина (1907).
Драматические события романа Жюля Верна «Драма в Лнфляндии» развертываются в 1876 году. Четверть столетия отделяла автора от описываемых им событий. Мастеру научно-приключенческого жанра, Жюлю Верну на этот раз предстояло преодолеть не только доступные для него трудности пространства, но и своеобразные трудности времени. Писатель повествовал о прошлом, выступая как бы в роли историка, истолкователя прошедших событий, разыгравшихся далеко от его родины, на дорогах и в городах Восточной Прибалтики, которая составляла самобытную часть России. Знатоку научной литературы — географической, естествоведческой, технической — Жюлю Верну нужно было разобраться в социальных и национальных отношениях, в содержании общественно-политической борьбы такого сложного края Российской империи, каким была русская Прибалтика.
Жюль Верн живо интересовался Россией. Русская тема заметно представлена в его творчестве. Патриот Франции, Жюль Верн видел в России союзника своей родины, в прочном франко-русском союзе он усматривал гарантии против агрессивного германского империализма.
Роман «Драма в Лифляндии» свидетельствует о русских симпатиях автора. Природа прибалтийской равнины, ее леса, озера, реки, города изображены Жюлем Верном на основе научно-географической литературы с подкупающей правдивостью.
Труднее было французскому романисту понять и представить содержание острой и сложной социально-политической жизни и национальных противоречий в Прибалтике 70-х годов XIX века. Особенности социально-экономического строя, классовая борьба и национальные проблемы многонациональной страны, какой была царская Россия, были слабо известны Жюлю Верну. Иностранному писателю, располагавшему почти исключительно материалами официальной печати, было невозможно разобраться в существе классовой и национальной борьбы в Прибалтике. Естественно, что в романе Жюля Верна много ошибок и погрешностей в истолковании исторической обстановки. Приходится удивляться не этим ошибкам и погрешностям, а тому, что многое Жюль Верн все же почувствовал верно и, пользуясь несовершенными источниками, сумел отдать свои симпатии тем социальным силам Прибалтики, которые выступали за новое, против консерватизма и реакции, представленных немецким прибалтийским дворянством и бюргерством (городская буржуазия).
Острая борьба характеризовала общественно-политическую жизнь русской Прибалтики 70-х годов прошлого века. Немецкие помещики и бюргеры, потомки завоевателей Восточной Прибалтики в XIII веке и позднейших колонистов из Германии, безраздельно господствовали на землях латышей и эстонцев в течение шести веков. Их господство нарушило исконные исторические связи народов Прибалтики — латышей, литовцев, эстонцев — с восточными славянами и прежде всего с русскими и белорусами. Присоединение Прибалтики к России в XVIII веке не внесло существенных перемен в положение народных масс латышей и эстонцев, в то время состоявших почти исключительно из крестьян, находившихся в феодальной зависимости от помещиков — немецких баронов. Только в XIX веке с развитием капитализма начинается национальное движение среди латышей и эстонцев. Лучшие представители молодой латышской и эстонской национальной интеллигенции решительно ориентировались на русскую культуру, призывали к укреплению исторических связей с Россией.
В таких условиях движение латышского и эстонского крестьянства, направленное против немецко-помещичьего гнета, а затем и начавшееся в Прибалтике рабочее движение заставили царское самодержавие пойти на реформы, вынудили царя посчитаться с требованиями русского буржуазного общественного мнения, справедливо указывавшего на немецкое засилие в Прибалтике. В 70-80-х годах XIX века царское правительство крайне медленно и непоследовательно подготовляло и ввело в действие несколько реформ в Прибалтике (так называемые сенаторские ревизии, судебная и административная реформы).
Не царское самодержавие было инициатором и активной силой, самостоятельно ставившей вопрос о реформах, как это ошибочно представлялось Жюлю Верпу. Царизм решился на реформы, призванные сузить и ограничить непомерно широкие сословные привилегии прибалтийского дворянства и городских магистратов (управлений), прежде всего ради укрепления своей власти в Прибалтике.
Прибалтийское дворянство, почти сплошь состоявшее из немецких помещиков, и члены городских магистратов, почти сплошь являвшиеся представителями немецкой буржуазии, ожесточенно противились ограничению их власти.
Особо острая и долгая борьба шла вокруг введения в Прибалтике нового городового положения. Введенное во всей России в 1870 году, оно благодаря противодействию и проискам дворянства и бюргерства было утверждено для Прибалтики только в марте 1877 года, а первые выборы в городскую думу Риги — самого крупного города Прибалтики — состоялись лишь в начале 1878 года (а не в 1870 году, как описано в романе). Судьба героев романа Жюля Верна и связана с драматическими перипетиями этой борьбы.
Две «партии» (пользуясь выражением писателя) выступали в этой борьбе: «партия немцев» и «славянская партия», к которой французский писатель относил русских, латышей и эстонцев. Заметим, что Жюль Верн не всегда строго различал в этнографическом отношении латышей и эстонцев. Он ошибочно относил латышей к славянам, а латышский язык по недоразумению считал «древним славянским диалектом». По явному недоразумению он отнес прибалтийских евреев к немцам. Реально существовавшие в Прибалтике острые классовые противоречия оттеснены в романе на задний план, антагонизм и борьба «славян» и «немцев» чрезмерно выпячены. Реакционная политика русификации, которую проводили в Прибалтике царское самодержавие и его администрация, рисовалась французскому романисту чуть ли не как политика, благодетельная для латышей и эстонцев. Встречаются в романе и более мелкие фактические неточности, хронологические погрешности. Но не в них дело: перед нами не научный труд историка, а свободное повествование романиста. Важно почувствовать, где сердце писателя.
Симпатии Жюля Верна на стороне простых людей «славянской партии» — латышей, эстонцев, русских. Их стремление к участию в управлении жизнью родного края, их исторически обусловленное взаимное сотрудничество в борьбе против немецкого дворянско-буржуазного засилия в Прибалтике метко подмечены автором и вызывают у него глубокое сочувствие. Скромны были успехи этой борьбы прогрессивных сил в условиях царской России 70-х годов XIX века. Но будущее было за ними.
И замечательный французский романист чувствовал, на чьей стороне правда, он чувствовал биение пульса грядущего времени. Этим ощущением глубинной исторической правды и интересен роман Жюля Верна для читателей наших дней.
В ПОГОНЕ ЗА МЕТЕОРОМ [5]
Роман «В погоне за метеором» вышел в свет отдельным изданием с иллюстрациями художника Жоржа Ру в августе 1908 года.
Договор, заключенный в 1863 году с издателем Этцелем, обязывал Жюля Верна выпускать ежегодно по два тома новых произведений. Работоспособность писателя была такова, что он не только неукоснительно выполнял условия этого договора, но и постепенно накопил запас новых книг, которые иногда по пять-шесть лет дожидались своего опубликования.
В 1904 году, за год до своей кончины, Жюль Верн сообщил корреспонденту «Новой венской газеты»: «У меня есть десять готовых романов. Каждый год я издаю по два тома. Половина их, вероятно, выйдет еще при моей жизни, остальные явятся так называемыми посмертными произведениями».
Действительно, после смерти Жюля Верна в его архиве было найдено несколько законченных романов, которые продолжали выходить в издательстве Этцеля по одному тому в полугодие, как это делалось на протяжении сорока двух лет.
Серия посмертных произведений Жюля Верна открывается романом «Вторжение моря». За ним последовали романы: «Маяк на краю света» (1905), «Золотой вулкан» (1906), «Агентство Томпсон и К°» (1907), «В погоне за метеором» (1908), «Дунайский лоцман» (1908), «Потерпевшие крушение на «Джонатане» (1909), «Тайна Вильгельма Шторица» (1910) и сборник повестей и рассказов «Вчера и завтра» (1910). Затем, после перерыва в несколько лет, уже в начале мировой войны, на страницах газеты «Le matin» был опубликован последний из посмертных романов Жюля Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака», изданный отдельной книгой только в 1919 году фирмой Ашетт.
Поскольку сохранившиеся рукописи Жюля Верна являются собственностью его наследников и не доступны для исследователей, до сих пор еще не удалось установить время написания и степень завершенности каждого из ею посмертно изданных произведений.
Известно, что метод творческой работы Жюля Верна был довольно своеобразным. Писатель имел обыкновение набрасывать первый вариант своего очередного романа карандашом, обводя затем написанный текст чернилами. В таком виде рукопись поступала в набор, после чего каждый из пяти или шести последующих корректурных оттисков подвергался значительной авторской правке. Поэтому окончательный текст сильно отличался от рукописного текста, отданного в печать. Отсюда можно заключить, что посмертные романы Жюля Верна были тщательно выправлены и отредактированы либо сыном писателя Мишелем Жюлем Верном, либо кем-нибудь из ближайших друзей, скорее всего его учеником и последователем Андрэ Лори.
Как бы то ни было, но можно сказать с уверенностью, что рукописи Жюля Верна редактировались бережно и осторожно. В его посмертных романах незаметно почти никаких следов постороннего вмешательства. Некоторые сомнения вызывает у исследователей (например, у итальянского ученого Эдмондо Маркуччи) аутентичность только двух романов: «Потерпевшие крушение на «Джонатане» и «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака». При подготовке к изданию рукописей этих романов дело, по-видимому, не ограничилось одной лишь редакторской правкой.
Сюжет романа «В погоне за метеором» дает основание утверждать, что этот роман был написан в начале XX века, когда даже не специалистам стало уже ясно, что открытие явления радиоактивности будет иметь огромное научное значение.
В романе «В погоне за метеором» чувствуется большой интерес Жюля Верна к новейшим проблемам физики и к последним по тому времени научным теориям.
Фантазия Жюля Верна опережала практические возможности науки и техники почти на полвека. По его романам можно проследить историю зарождения, развития и смены научных концепций и технических идей на протяжении всего XIX столетия. За четыре с лишним десятилетия, пока создавались «Необыкновенные путешествия», мысль Жюля Верна проделала большой путь вместе с передовой наукой его времени. От усовершенствованного аэростата — до гигантского геликоптера и ракетного самолета будущего. От идеального подводного судна — до универсальной вездеходной машины Робура. От «парового дома» — неясного прообраза будущего танка-амфибии — до пловучего электроходного острова, несущего на себе целый город. От различных, тогда еще далеких от практической реализации способов применения электрической энергии — до радиосвязи и — пусть даже очень сбивчивых и смутных! — пророчеств об использовании атомной энергии.
Как и в других романах на астрономические темы, Жюль Верн использует фантастический сюжет для воплощения своего социально-сатирического замысла. Пожалуй, наибольший интерес представляет в романе юмористическое изображение мировой финансовой катастрофы, вызванной падением золотого метеора.
Иносказательный смысл романа подчеркивается юмористическим изображением нарастающей неприязни и вражды двух американских астрономов-любителей, оспаривающих друг у друга честь открытия золотого метеора, а затем, по мере приближения к Земле его орбиты, — брожения умов и разгула страстей во всем мире, охваченном «золотой лихорадкой». Но стоило только золотому миражу исчезнуть, как все сразу же входит в свою колею: эскадры и войска убираются восвояси, биржевые акции снова повышаются, споры и вражда утихают, астрономы-соперники опять становятся друзьями, а простодушный ученый Зефирен Ксирдаль продолжает бескорыстно обогащать своего крестного отца, жадного банкира Лекёра, все новыми и новыми изобретениями.
Так в прозрачно иносказательной форме автор развенчивает пагубную власть золота и деморализующую силу денежных отношений.
Тонкий юмор, шаржированные, но чрезвычайно выразительные портретные характеристики героев, блестяще выполненная и до мелочей продуманная композиция романа (действие, пройдя как бы по замкнутому кругу, возвращается к исходной точке), — все это дает возможность судить о богатстве и разнообразии изобразительных средств, которыми владел Жюль Верн. Писатель не выражает своих идей в публицистической форме. Они звучат в подтексте произведения и вытекают из самого фантастического сюжета, наводящего читателей на размышления о самых серьезных вещах.
«В погоне за метеором» — одно из наиболее ярких и значительных произведений последних лет творчества Жюля Верна.
На русском языке роман был впервые напечатан в сокращенном переводе (под заглавием «Золотой метеор») в сочинениях Жюля Верна, издававшихся И. Д. Сытиным (1917).
Блуждающий в бесконечных пространствах вселенной метеорит, состоящий из чистого золота, случайно приблизился к Земле и стал ее спутником. Управляя полем тяготения, этот метеорит опускают в заранее намеченной точке земного шара, а затем уничтожают. Таково кратко научное содержание романа Жюля Верна «В погоне за метеором».
Насколько же возможны все эти события с точки зрения сегодняшней науки?
Сравнительно недавно ученые проделали такой интересный опыт. В металлическом корпусе высотной ракеты — вертикально поставленной гигантской сигары, наполненной эффективнейшим горючим, — вырезали небольшие окна и вставили в них тоненькие пластинки алюминия, отполированные снаружи до зеркального блеска. Плотные металлические шторки скользнули по продольным пазам и надежно прикрыли сверкающую поверхность этих пластин. Люди, подготовившие ракету к ее прыжку в преддверье космического пространства, сели на жесткие скамейки нескольких пикапов и по буро-зеленой, плоской, как ладонь, скатерти природного космодрома направились к темнеющим вдалеке холмикам бетонированного укрытия.
Загрохотали могучие двигатели ракеты. Ее корпус, чуть покачиваясь, сначала медленно поднимался над землей, — казалось, его поддерживал на себе тугой огненный столб выхлопов, но быстрее и быстрее становилось движение стальной сигары. И вот она уже исчезла в голубом небе, — только тающий под ветром столб дыма, упирающийся в зенит, свидетельствовал о дороге, по которой умчалась ракета…
Следы земной атмосферы наблюдаются до высоты в 1000 и даже 1100 километров. По уже поднявшись на высоту 12–16 километров, до границы нижней части атмосферы — так называемой тропосферы, — мы оставляем под собой почти 80 процентов всей массы окружающего Землю воздуха. В слое толщиной в 100 километров содержится 99,5 процента всей массы атмосферы. А что же дальше? Пустота космического пространства, пронизанного электромагнитными и гравитационными полями, содержащая лишь разрозненные молекулы различных газов? Не встретятся ли там пассажирам будущих искусственных спутников, пассажирам космических кораблей какие-нибудь неожиданные неприятности? Для ответа на эти вопросы и была отправлена в полет ракета ученых.
Когда плотные слои атмосферы, в которых могла оказаться поднятая с земли пыль, остались позади, автоматические устройства сдернули металлические шторки, прикрывавшие сверкающие поверхности алюминиевых пластинок. Их озарили и от них отразились жаркие лучи солнца. Несколько минут пробыла ракета в заоблачных далях ионосферы. До последней капли выгорело горючее, замедлилось движение по инерции, и пустая гигантская бочка начала падать на землю. В соответствующий момент шторки снова прикрыли алюминиевые пластинки, автоматические устройства отделили головную часть ракеты со всеми приборами, а шелковый парашют бережно опустил ее на землю.
И вот ученые держат в своих руках алюминиевые зеркала и внимательно рассматривают их, стараясь увидеть на их поверхности следы дыхания космоса. Нет, поверхность зеркал чиста, ничто не затуманило ее. Ученые миллиметр за миллиметром осматривают их в лупу. В поле зрения оказывается несколько темных точек. Усилить увеличение! Точки превращаются в крохотные кратеры, выбитые на сверкающем ноле полированного металла. Это даже не укол иглой — такой укол смял бы металл и все. Здесь произошел взрыв. Крохотный снарядик, пущенный из космических пространств вселенной, вторгся в алюминиевую пластинку и взорвался, разбрасывая металл во все стороны, образуя воронку, типичную для разрыва фугасного снаряда. Цветные кольца окружают крохотный кратер — свидетельства того, что здесь действовали высокие температуры. И таких следов космической бомбежки на алюминиевой пластинке оказалось довольно много.
Все это — следы ударов космической пыли. Вероятно, их значительно больше, чем мы раньше предполагали, — этих крохотных метеорных тел, движение которых в космическом пространстве подчиняется тем же законам, что и движение гигантских планет.
Впрочем, движущиеся вокруг Солнца частицы имеют различные размеры. Среди них встречаются и довольно крупные, — в ясные ночи можно довольно часто видеть их следы, — в народе их называют «падающие звезды». Они сгорают, проникнув в более плотные слои атмосферы, на высоте около 100 километров. И только самые большие — в оплавленном, нередко расколотом виде достигают поверхности Земли.
О том, откуда берутся эти «камни», засоряющие космическое пространство, есть целый ряд гипотез. Наиболее вероятно, что это остатки распавшихся и рассеявшихся комет, многократно приближавшихся к Солнцу и растерявших при этих приближениях вещество своего роскошного газового хвоста.
Есть среди этих «небесных камней» и настоящие гиганты, весом в десятки, сотни и тысячи тонн. Очень редко — одни раз в несколько тысячелетий — такие гигантские метеориты встречаются и с Землей. В Америке, в штате Аризона, есть гигантский кратер, диаметром в 1170 метров и глубиной около 200 метров, — след удара метеорита, упавшего на Землю несколько тысяч лет тому назад. Многочисленные воронки диаметром до нескольких десятков метров остались от падения расколовшегося в воздухе на несколько кусков Сихотэ-Алинского метеорита.
Еще более крупными небесными телами, имеющими диаметр в сотни и тысячи метров и даже в сотни километров, являются так называемые малые планеты, или астероиды. Таких астероидов известно сейчас свыше полутора тысяч. Большая часть их движется в нашей солнечной системе между орбитами Марса и Юпитера.
Ну, а из чего же они состоят? Есть ли среди этих разнообразных по величине «небесных камней» состоящие сплошь из драгоценных металлов? Будут ли когда-нибудь люди охотиться за метеоритами?
В состав выпавших на Землю метеоритов входит, как показали химические исследования, железо, кальций, кремний, никель, натрий, хром, марганец, алюминий — все те вещества, которые есть и на Земле. Состав отдельных метеоритов различен, как различны между собой составы горных пород, слагающих земную кору. Вполне вероятно, что среди бесконечного количества астероидов и метеоритов, большинство которых мы не можем наблюдать с Земли из-за их незначительного размера, есть и состоящие в основном из золота, платины или какого-либо другого редкого металла. Таким образом, предположение Жюля Верна о возможности существования золотого метеорита отнюдь не является фантастическим.
Не является фантастическим и предположение о возможности захвата крупного метеорита земным притяжением.
Пролетая по своему вековечному пути вблизи Земли, задев, пронизав вскользь ее атмосферу, такой метеорит потеряет благодаря трению часть своей скорости. Притяжение Земли изменит его траекторию, круто изогнет ее и сомкнет ее ветви в виде вытянутого эллипса. Однако часть этого эллипса неизбежно будет проходить через атмосферу. При каждом таком проходе метеорит будет замедлять свою скорость, эллипс будет становиться все менее вытянутым, все более приближающимся к кругу. А затем потерявшее свою скорость космическое тело попадет в более плотные слои атмосферы и сгорит в них. «Очередной метеор», — скажут наблюдатели с Земли, любовавшиеся яркой полоской, перечеркнувшей черный полог неба.
На какой высоте над Землей может двигаться космическое тело без опасения, что скорость его затормозится о воздух и ему суждено будет упасть на Землю? Точно ответить на этот вопрос пока невозможно, хотя для ученых знать это и очень важно. Ведь в ближайшее время будут запущены в высотные слои атмосферы первые искусственные спутники Земли, и знать время, в течение которого они смогут там находиться, просто необходимо.
Можно предположить, что на высоте свыше 1000 километров искусственный спутник сможет обращаться практически неограниченное время. На высоте в 300–350 километров он будет держаться в течение нескольких недель. А для того чтобы обращаться вокруг Земли на высоте в 120–150 километров, необходимо поддерживать скорость спутника периодическим включением реактивного двигателя.
Ближайшее будущее покажет, насколько правильным был этот прогноз, насколько трудна борьба с сопротивлением воздуха, вступившим в союз с земным притяжением.
Земное притяжение — одно из проявлений закона всемирного тяготения. Эта сила с железной неумолимостью проявляет себя повсюду. Нет на земном шаре места, где бы мы не могли заметить ее проявления. Нет во вселенной места, где бы ее вековечным законам не подчинялась материя. От этой силы нельзя заслониться никаким экраном. От нее нельзя убежать: с расстоянием она слабеет, но никогда не исчезает совсем.
По поверхности земных материков текут реки. Они всегда неизбежно стекают с гор и устремляются в низины — к морям и океанам. Существует даже крылатое выражение: «реки вспять не текут». Не текут потому, что их течение сверху вниз направляет земное тяготение.
Земной шар окружает легкая воздушная оболочка — многослойная смесь нескольких газов, атмосфера. В ее различных слоях часто происходят взаимные перемещения, вызывающие ветер, бурю, ураган. Эти перемещения происходят не только в горизонтальных направлениях, но и в вертикальном. Но никогда устремившаяся вверх от Земли воздушная волна не покинет земного шара. Ее движение постепенно замедляется, направление искривляется, и она возвращается, успокоенная, в родной воздушный океан. Задержала этот воздушный поток та же сила, которая удерживает толстый слой легких летучих газов над поверхностью Земли, — сила тяготения.
Человек очень давно заметил эту силу и начал ее использовать. Еще в древнем Риме существовали самотечные водопроводы: поднятая на возвышенное место вода под влиянием силы тяжести растекалась по трубам городского водопровода. Очень давно были известны песочные часы, в которых тонкая струйка песка, проходя сквозь узкое отверстие, насыпала холмик; уровень песка в верхнем сосуде заменял стрелку наших часов.
Но, догадываясь о существовании этой силы, человек очень долго не мог ее объяснить. Первым это сделал великий английский ученый Исаак Ньютон.
Всем известна легенда о том, что Ньютон открыл закон всемирного тяготения, наблюдая за падением яблока. Рассказывают, что ученый сам придумал этот эпизод, отбиваясь от любопытных. Действительно, закон, известный сейчас каждому школьнику VII класса, кажется таким очевидным, что непонятно, как о его существовании не догадывались раньше. Между тем эта простота только кажущаяся. Нужен был гений Архимеда, чтобы рассчитать потерю в весе у тела, погруженного в жидкость, и гений Ньютона, чтобы открыть закон всемирного тяготения.
Закон всемирного тяготения гласит, что все материальные тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной их массам и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними.
Ньютон начал применять закон тяготения к самым различным явлениям. Он смело распространил его действие на всю известную вселенную. И оказалось, что этот закон одинаково справедлив не только на поверхности Земли, но и в небесных просторах.
За 60–70 лет до Ньютона великий немецкий ученый Иоганн Кеплер открыл основные законы движения планет вокруг Солнца. Их также знает сейчас каждый школьник. Но тогда они еще не были обоснованы. Да, планеты двигаются именно так, как должны были двигаться по этим законам, но почему они движутся так, никто объяснить не мог.
Ньютон доказал, что их движение определяется всемирным тяготением, и вывел, исходя из этого утверждения, все формулы Кеплера.
Блестящим подтверждением справедливости закона всемирного тяготения было открытие планеты Нептун. Ученые давно заметили, что планета Уран на некоторых участках своего пути вокруг Солнца, пути, строго предопределенного законом всемирного тяготения, начинала проявлять какие-то неправильности в своем движении. Она то замедляла без всякой видимой причины свой бег среди светил, то вдруг, словно кто-то начинал усиленно тащить ее вперед, ускоряла движение. Раздумывая над этим явлением, русский астроном Лексель в конце XVIII века пришел к убеждению, что за Ураном находится еще какая-то неизвестная планета, воздействующая на него своим притяжением. В 1846 году французский ученый Леверрье вычислил местоположение новой планеты на небесном своде. И она вскоре была обнаружена астрономами.
Таковы были знания о всемирном тяготении в те времена, когда был написан роман «В погоне за метеором». Поистине огромную смелость надо было иметь, чтобы просто фантазировать об управлении этой могучей силой, о природе и происхождении которой не существовало даже гипотез.
Ну, а сегодня приблизились ли мы к познанию этой силы? Можно ли управлять всемирным тяготением?
Классическая теория всемирного тяготения Ньютона казалась непогрешимой. Однако со временем начали накапливаться факты, которые никак нельзя было объяснить, опираясь только на закон всемирного тяготения Ньютона. К числу их относится так называемый парадокс Зеелигера. Сущность его заключается в следующем.
Вселенная бесконечна и во времени и в пространстве. Просторы вселенной более или менее наполнены материальными телами, то есть вселенная имеет какую-то среднюю плотность материи. Зеелигер решил попробовать определить силу тяготения, создаваемую массой всей бесконечной вселенной в ее какой-нибудь точке, используя закон Ньютона.
И вот, применив формулу, выражающую этот закон, произведя соответствующие преобразования, Зеелигер получил, что сила тяготения в случае постоянной плотности вещества во вселенной пропорциональна радиусу вселенной, а раз он бесконечно большой, ибо вселенная не может иметь конца в пространстве, то и сила всемирного тяготения в каждой точке вселенной должна быть бесконечно большой. Однако практически мы этого не наблюдаем. Так, значит, закон всемирного тяготения несправедлив в масштабах всей вселенной?
Было высказано много разнообразных предположений для объяснения этого кажущегося противоречия. Первое, напрашивающееся само собой, — это то, что плотность распределения материи убывает с расстоянием и где-то очень далеко материи нет совсем. Представить себе это — значит допустить возможность существования пространства без материи; но это абсурд: ведь пространство можно мыслить только как форму существования материи. Следовательно, приведенное объяснение парадокса Зеелигера не выдерживает никакой критики.
Кроме парадокса Зеелигера, ученые обнаружили и другие явления, для которых выводы теории всемирного тяготения не вполне точно соответствовали данным практических наблюдений и опытов.
Планеты движутся по эллипсам, в одном из фокусов которых находится Солнце, — этот закон сформулировал Кеплер и подтвердил на основе закона всемирного тяготения Ньютон. Точные вычисления показали, что перигелии — наиболее близкие к Солнцу точки планетных эллипсов — должны со временем смещаться в направлении обращения планет. Для Меркурия, согласно вычислениям, это смещение должно было быть равно 531 угловой секунде за 100 лет. Между тем наблюдения астрономов показали, что это вековое смещение составляет 573 угловые секунды.
Откуда же берутся дополнительные 42 секунды?
В физике очень часто употребляется понятие «поле» — область действия какой-либо силы или явления. Поле характеризует также величину и направление действия этой силы в любой точке. Могут быть, например, электрические, магнитные поля, поля тяготения и т. д.
Мы знаем, что свет, представляющий собой электромагнитное поле, распространяется со скоростью 300 тысяч километров в секунду.
А поле тяготения? С какой скоростью распространяется оно? Со скоростью звука — 330 метров в секунду, или со скоростью света — 300 тысяч километров в секунду, или же с какой-либо другой скоростью?
Раньше считали, что тела, притягиваясь друг к другу, непосредственно влияют друг на друга без участия промежуточной среды. Между тем, базируясь на материалистических позициях, нельзя представить себе такого взаимодействия «через ничто». Данные современной науки подтвердили, что передача всякого физического процесса может происходить только непосредственно от одной точки к другой, соседней, от одного места к другому, соседнему, то есть неизбежно существует взаимная последовательность причин и следствий как во времени, так и в пространстве. Из этого следует вывод, что и сила тяготения, поле тяготения не распространяется мгновенно, а имеет конечную конкретную скорость распространения.
Нужна была новая теория, которая бы учла эти положения. Основы такого нового понимания, опираясь на геометрию Лобачевского и Римана, заложил в 1905–1915 годах в своей специальной и общей теории относительности гениальный ученый Альберт Эйнштейн.
Невозможно в короткой статье изложить общую теорию относительности, в основном математическую теорию, физическим смыслом которой не очень интересовался и сам Эйнштейн, считавший, что задача ученого — только описывать явления, а не объяснять их.
Многие выводы общей теории относительности нашли блестящее подтверждение в опытах и наблюдениях ученых. Так, согласно этой теории, луч света, находясь в сильном поле тяготения, должен искривлять свою траекторию подобно тому, как под действием тяготения Земли искривляется траектория камня, брошенного параллельно ее поверхности. Ведь луч света, так же как и камень, обладает массой. Правда, его масса очень мала, а скорость движения очень велика. Значит, чтобы обнаружить искривление его траектории, надо иметь очень сильное поле тяготения. Но и такое поле тяготения имеется в природе — это поле тяготения нашего Солнца.
В 1919 году впервые был поставлен опыт для проверки этого «эффекта Эйнштейна». Во время солнечного затмения 29 мая 1919 года были сфотографированы звезды, находящиеся около Солнца. Этот же участок звездного неба сфотографировали в другой раз, когда Солнце ушло далеко от него. Снимки наложили, и звезды на них не совпали друг с другом. Могучее притяжение Солнца искривило лучи света, и на первом снимке звезды оказались как бы сдвинутыми со своих истинных положений. Величина этого смещения, по данным восьми независимых определений, сделанных в 1919–1952 годах, с большой точностью совпадает с величиной, предсказанной теорией относительности.
Общая теория относительности позволила объяснить неправильность в движении перигелия Меркурия, найти причину появления тех 42-х лишних угловых секунд смещения, которые так долго смущали астрономов.
Ну, а можно ли объяснить чисто физически, почему тела притягиваются друг к другу, объяснить самый механизм их притяжения? Ведь, зная этот механизм, можно будет найти способы управления им — осуществить изобретение Зефирена Ксирдаля, о сущности которого так туманно рассказывает Жюль Верн.
Нам кажется, что в настоящее время, когда довольно подробно разработаны квантовые теории света и электромагнитного поля, а результаты теоретических вычислений подтвердились опытом, можно предпринять попытку создать квантовую теорию поля тяготения. Можно сделать предположение о существовании элементарных частиц, «порций» тяготения, так называемых гравитонов, самопроизвольно испускаемых всеми телами. При этом следует предположить, что, во-первых, интенсивность излучения гравитонов телом прямо пропорциональна его массе, так же как интенсивность излучения квантов света, или, проще, светимость раскаленного тела, тем больше, чем выше его температура; что, во-вторых, интенсивность излучения гравитонов телом пропорциональна ускорению, вызываемому действием другого тела; и что, в-третьих, интенсивность испускания гравитонов каждой единицей массы зависит от напряженности внешнего поля тяготения, так же как скорость истечения продуктов горения в среду зависит от давления газов в этой среде.
Представим себе такую гидродинамическую модель: две трубки, открытые с обоих концов, установлены так, что отверстия их находятся на некотором расстоянии друг от друга. В обеих трубках горит взрывчатое вещество, и газы горения устремляются в оба отверстия обеих трубок.
На первый взгляд кажется, что трубки будут отталкиваться друг от друга струями газов. Однако происходит обратное: трубки сближаются. Дело в том, что между ними возникает область повышенного давления, истечение в нее уменьшается, и реактивная сила струй, вырывающихся в противоположные отверстия, сближает трубки.
Теперь представим себе два тела, излучающие во все стороны гравитоны. Напряженность гравитационного поля между этими телами будет, конечно, больше, чем по сторонам, и излучение гравитонов из обоих тел в сторону этого наиболее напряженного поля будет меньше, чем в другие стороны. Реактивное действие гравитонов, выбрасываемых в противоположных направлениях, и толкает, притягивает тела друг к другу.
Но на сближавшиеся в пашем опыте трубки, помимо реактивных сил, действовала расталкивающая их сила повышенного давления между сближавшимися отверстиями трубок. Такая же сила отталкивания существует и в случае притяжения двух тел друг к другу, но только эта сила, как показывают расчеты, неизмеримо меньше сил притяжения. Однако если представить себе вещество очень большой, не существующей в природе плотности порядка 1019 г/см3 (то есть 10 миллиардов тонн в кубическом сантиметре), то напряженность и давление гравитационного поля вокруг таких тел будут столь велики, что силы отталкивания станут соизмеримы с силами притяжения. А вещество большей плотности представить себе уже невозможно: оно будет само рассыпаться, и куски его будут не притягиваться, а отталкиваться друг от друга.
Поскольку поле тяготения обладает энергией, а значит, и массой, тела, испуская гравитоны, теряют массу и энергию. В свою очередь можно полагать, что два гравитона, сталкиваясь, могут образовать пару частиц, например, электрон и позитрон. Однако для того, чтобы два гравитона породили при столкновении две частицы или, наоборот, чтобы при взаимодействии частиц увеличилось число гравитонов, необходимы огромные начальные энергии, недостижимые даже в космических лучах. Если обычная ядерная энергия дает на 1 грамм вещества около 1021 эргов, то для получения искусственных гравитонов необходимо добиться несравненно большей энергии. Этого можно достичь, только разогнав тот же самый грамм вещества до скорости, почти не отличающейся от скорости света, что в настоящее время в земных условиях невозможно.
Однако эта концепция, по-видимому, может дать ответ на вопрос, почему сила тяжести убывает с расстоянием быстрее, чем обратно пропорционально квадрату расстояния, — гравитоны «по пути» превращаются в другие элементарные частицы. Этим, видимо, и может объясняться знаменитый, причинивший столько неприятностей ученым парадокс Зеелигера.
Гидродинамическая теория тяготения не стремится заменить собой теорию гравитационного поля Эйнштейна, на которую она в ряде случаев опирается. Но она позволяет более отчетливо представить природу тяготения. Формулы и выводы, получаемые на основании этой теории, еще точнее определяют действительную картину мира, чем формулы и выводы теории поля Эйнштейна. Они, в частности, учитывают силы отталкивания между телами, чего не дают формулы Эйнштейна.
Физика в наше время развивается с поистине фантастической скоростью. Бесспорно, самые ближайшие годы принесут нам новые сведения о природе всемирного тяготения, о природе гравитона — элементарной частицы поля тяготения, подобно тому, как фотон является элементарной частицей луча света.
И тогда, может быть, настанет время, когда человек сможет управлять полем тяготения, сможет создать невесомые летательные аппараты, будет направлять по своему желанию бег небесных тел.