Проливной дождь третий день подряд основательно наскучил всем обитателям дома №15 по Брук–стрит в Лондоне, в особенности тем из них, кто оказался ограничен в интересных занятиях на каникулах. А теперь, ко всему прочему, во второй раз дождь бесцеремонно проник внутрь дома. Рики Макарони и его брат Пит без энтузиазма разглядывали лужицы на столе и на полу, которые им предстояло ликвидировать. Четыре взъерошенные совы, уже позволившие обтереть себя салфетками, клевали орешки.

— Обычаи в этой вашей школе, — почтительно отметил Пит. – Мне вот целое лето никто и не думает писать. А со времени твоего приезда прошла всего неделя.

Рики кивнул – действительно, в колдовском обществе, к которому он принадлежал с тех пор, как поступил в школу чародейства и волшебства «Хогвартс», неукоснительно соблюдались традиции. Совы же служили почтальонами, и именно они сейчас доставили ему письма от четырех друзей. Вчера он уже получил одно, и такое обилие, будучи приятным, все же заставляло волноваться: как же он успеет ответить на все? У самого Рики не было совы, которая бы разносила его письма, и он намеревался, если получится, отправить ответы с этими.

— Когда вчерашняя заявилась, я думал, что наблюдаю вселенский потоп, но это не идет ни в какое сравнение с сегодняшним, — покачав головой, добавил старший брат и передал тряпку.

— Ты прав, слишком много для одного дня, — ответил Рики. – В мире колдовства определенно что‑то происходит, и Селена об этом сообщила. О Мерлин, они и стену забрызгали!

Пит покосился на сов, затем на брата.

— Набрался ты колдовского сленга, — сказал он. – Ну и что она такого написала?

— Вроде бы ожидается нечто грандиозное, но что именно, она не знает. Я рассказывал, что дед Селены не очень‑то посвящает ее в серьезные дела. Но по ее словам выходит, что Министерство магии встало на уши. Родителей срочно о чем‑то извещают. Интересно, что все‑таки происходит?

Рики с сожалением бросил взгляд на письма, до которых не мог добраться, пока не приведет в порядок свою комнату.

— Судя по тому, что творилось с тобой весь год, там постоянно происходит черт знает что, — изрек Пит.

В этом он был прав – второй год Рики в «Хогвартсе» прошел еще более бурно, чем первый. Если в первом классе он всего лишь вернул свою палочку, при этом разрываясь между желанием научиться колдовать и полным непризнанием колдовства, намереваясь вернуться в обычный мир и жить как прежде, то весь второй курс можно отнести к саге о нарушении правил – только так Рики и узнавал об их существовании. Вначале он создал Клуб Единства, который его лучший друг тотчас объявил безумной идеей: при конкуренции между колледжами «Хогвартса» только очень незаурядные личности были способны поддержать ее. Именно на таких товарищей ему повезло; большую часть времени они проводили в женском туалете, тренировались по ночам вне школы и лезли в чужие личные дела, и весь год гриффиндорская мафия – объединение мудрых магов во главе с директором школы Альбусом Дамблдором — подозревала его, Рики Макарони, в нахождении трансфигуратора. На самом деле его случайно спас Артур Уизли, который за пару минут до его прихода взял вышеназванный злонамеренно заколдованный предмет; за этим последовали странные события, закончившиеся относительно благополучно опять же благодаря невероятному везению. Но членам Клуба все же довелось пообщаться со знаменитой Упивающейся Смертью, личность которой вселилась в Артура, и Рики ни за что на свете теперь не захотел бы встретиться с кем‑нибудь еще из той же банды. К сожалению, он знал прекрасно, что они‑то хотели прямо обратного. Вытирая лужи, он в который раз ломал голову, почему Дамблдор не предупредит его об опасности, а вместо этого держит все в тайне и создает кучу сложностей и Рики, и своей команде. Ладно, дражайший крестный Поттер не доверяет, но остальные… Впрочем, после случившегося с Артуром гриффиндорская мафия узнала и о других приключениях их Клуба Единства, так что даже профессор Северус Снейп, завуч его родного колледжа, теперь станет доверять им гораздо меньше, решил Рики.

Наконец, с уборкой было покончено. Пока Рики читал, Пит любовался совами. Брат специально запомнил, какая от кого – Рики выделял только ту, что принадлежала Лео, его другу из «Слизерина» – колледжа, где учился он сам.

Письма блестяще обманули его ожидания. Они ничего не прояснили, только еще больше нагнали туману в добавление к путаному посланию Селены. Все они, в основном, были об одном и том же – в волшебном мире готовятся к какому‑то знаменательному событию, которое касается буквально всех, но что оно, никто не знает, поскольку его тщательно скрывают от всех непосвященных. Одно было ясно – это вроде бы не таит никакой угрозы, напротив, предполагает развлечение.

«Это определенно требует значительного финансирования», — писал Лео, отец которого занимал должность в управлении волшебным банком. Далее друг очень подробно, с присущей ему скрупулезностью и аккуратностью описал всеобщую беготню, особо подчеркнув, что «затраты – не главное, лишь бы все прошло, как подобает». Лео, чистокровный колдун и лучший ученик параллели, был виден буквально в каждом слове своего послания. В конце он не забыл выразить уверенность, что с Рики все прекрасно и не может быть иначе, — в отличие от Селены, которая передала кучу приветов, наилучших пожеланий и справилась о состоянии здоровья и дел Рики в начале и в конце. Однако подробный отчет Лео, состоящий из описания отрывочных деталей, основательно заинтриговал обоих братьев Макарони.

Дик Дейвис, друг Рики из «Равенкло», колледжа любителей учебы, сообщил, что вроде бы ожидаемое знаменательное событие когда‑то уже было и, возможно, связано с давней колдовской традицией (Дик увлекался историей магии). Он не поленился выразить опасения по поводу того, что, похоже, происходящее должно как‑то отразиться на учебном году, и в конце приписал: «В связи с этим часто упоминается Гарри Поттер. Попробуй спросить его. Я знаю, что ты не очень к нему расположен, но он твой крестный и, может, скажет, ведь это держат в секрете от волшебного мира, но ты‑то дома».

Предложение равенкловца заставило Рики нахмуриться. Дик был прав – Рики действительно не питал нежных чувств к Поттеру. Правда, он относился к нему намного лучше по сравнению с тем временем до школы, когда не знал о магах, и с первого класса, когда Поттер не желал давать ему палочку. То, что Гарри Поттер был героем волшебного мира и победителем Темного Лорда, Рики, конечно, уважал, но как‑то не придавал значения. Крестный постоянно оберегал его, подозревал и контролировал. Рики сомневался, что Поттер ему скажет, но взялся за следующее письмо, уже ожидая, что вряд ли ему сообщат больше, хоть его и написал племянник Гарри Поттера.

Эдгар Боунс из «Хуффульпуффа» нередко даже среди друзей оправдывал репутацию праведника. И его письмо с первых слов частично подтвердило опасения Дика: действительно, в школьных правилах грядут изменения на весь этот год, но какие именно, Эди не знал и глубоко возмущался такой таинственностью. По крайней мере, в его послании была и другая тема — о его брате Ники, бывшем спортивном комментаторе, который только закончил школу и начал работать. Рики интересовало, чем могут заниматься колдуны после окончания учебы, а Эди охотно расписывал жизненный выбор брата. Ники отверг презренную бюрократию Министерства и взялся разводить магических существ на какой‑то особой ферме. Поскольку Рики, начиная с этого года, предстояло изучать уход за магическими существами, водяные пегасы его чрезвычайно заинтересовали.

Рики помедлил, прежде чем распечатать последнее письмо – от Артура Уизли из «Гриффиндора». С одной стороны, у того была куча родственников, которые почти все работали в Министерстве; с другой, свойственная гриффиндорцам бесшабашность и строгая позиция его бабушки о том, во что детям не положено совать нос, вряд ли позволили ему выяснить больше, чем другим.

Начиналось письмо совершенно с иной новости: «Ральфу лень самому катать тебе целое письмо, и он попросил меня передавать приветы от его имени. Так что ты тоже, если кому напишешь, упомяни». Рики сразу заулыбался: он хорошо знал эту чисто гриффиндорскую манеру успеть везде и при этом самому ничего по возможности не делать; только в этом они и были похожи на слизеринцев. Ральф был другом Артура еще до создания клуба. В конце прошлого года он серьезно пострадал, пытаясь отнять у Артура заклятый трансфигуратор. «Его отвезли на побережье восстанавливать силы». По поводу ожидаемого важного события Артур написал, что «заявится толпа из‑за границы, сейчас уже точно, но раньше предполагалось, что наши поедут. У нас дома по этому поводу была большая суматоха, потому что дядя Рон недавно получил повышение по службе, и его могли отправить в командировку на год что‑то там контролировать. И моя бабуля с ума сходила, представляя, каково это будет – увезти на год всю его семью в другую страну: у дяди пять маленьких дочек, все – стопроцентные Уизли, и еще тетя Луна, ты ее видел. Бабуля ей посуду мыть не доверяет, вот было бы здорово, если бы по ней судили обо всех британских волшебниках!». Следующая новость Артура заставила Рики встрепенуться. «Я, кажется, знаю, кто будет нашим новым преподавателем защиты от темных искусств в этом году. Помнишь, я получал письмо от моего двоюродного дяди Драко Малфоя по поводу вашего слизеринского хора? Он еще потом осуществлял экспертизу трансфигуратора. Вообще он очень хорошо разбирается в темной магии, но из‑за того, что его отец в свое время был Упивающимся смертью, ему, как и многим другим, теперь почти невозможно сделать любую карьеру. Но мой родственник, как истинный слизеринец («скользкая змея», как говорит дядя Гарри), даже при таком паршивом раскладе умудрился сохранить влияние. Он отказался от службы и посвятил время изучению черной магии. Он давно получил звание профессора, проводит исследования, читает лекции и заседает во всяких там комиссиях, причем дерет втридорога из принципа. Его терпеть не могут, но вынуждены считаться. Так вот, этот тип начал склоняться к тому, чтобы принять предложение Дамблдора провести год в «Хогвартсе», ему надоел семейный очаг, хочет отдохнуть от них. Может, слышал – его уважаемая жена занимается защитой прав домовых эльфов, отчего его родители стыдятся людям в глаза смотреть. Старшая дочь сэра Драко – сущий кошмар вроде моей кузины Гермионы, любимица дедушки и бандитка такая же. Его родители и жена вечно несогласны по поводу ее воспитания. Сын у них, правда, нормальный, а новая дочка, которая недавно родилась, еще неизвестно, какая, но она очень маленькая и требует много внимания. Короче, заниматься дома научной деятельностью для моего родственника стало по многим причинам затруднительно. Он еще ничего окончательно не решил, но если это будет он, я тебя уверяю, твой «Слизерин» получит кубок школы, потому что мой дядюшка патриот своего колледжа, а совести у него, в отличие от уважаемого профессора зельеварения, нет вообще. Кстати, он до сих пор один из любимых учеников вашего Снейпа, уж не знаю, как они будут ладить, если он займет должность, о которой тот мечтает».

Расположение завуча было лучшей рекомендацией для Рики.

Этот предмет очень выделялся из всех остальных в программе магической школы, как в субъективном восприятии Рики, так и сам по себе. На должности преподавателя никто не держался больше года, и обучение шло через пень–колоду. Первым учителем Рики оказался беглый преступник, но зато научил их с другом очень сильной магии. Он выбрал их из всех учеников, так как Рики представлял собой что‑то особенное. С тех пор, как он пошел в школу, все преступники в мире магии – Упивающиеся смертью – охотились за ним, а все шишки колдовского мира – начиная с директора школы и заканчивая знаменитым Гарри Поттером, крестным отцом и героем борьбы с темными силами – тщательно его оберегали. Раньше Рики не особо задумывался над этим, это его только раздражало, как и вообще волшебный мир, который долгое время вызывал отторжение в ребенке, выросшем в обычной семье. Только в прошлом году, когда он, наконец, смог примирить в себе два мира, заодно обзаведясь новыми друзьями из других колледжей школы, Рики вынужден был обратить внимание на назойливые преследования старой гвардии Темного лорда. Один из его друзей нашел предназначенный для него предмет, попал под заклятье подвластья, которое в конце года едва не уничтожило всю их команду и отправило обоих гриффиндорцев в больницу. Таким образом, Рики, который и раньше догадывался, что он не самый обычный колдун и кое‑что значит в волшебном мире, вынужден был задуматься: а что именно такого он значит? А это возвращало его к истории его рождения, о которой он не знал ровным счетом ничего. Диего и Люси Макарони, усыновившие его примерно в возрасте года, ничего не знали о его настоящих родителях. Очевидно, они были магами, как и Рики. Какой‑то великий колдун – Рики подозревал, что это Альбус Дамблдор, уж очень похоже высказывание на его загадочную манеру, — сказал, что это совершенно неважно. Однако, сразу после его появления на свет исчез Темный лорд, вождь Упивающихся смертью, борющийся за установление своего мирового господства и дискриминацию обычных людей – не магов, и нечистокровных колдунов. Рики не знал, как он с этим связан, но не зря же его крестным отцом стал знаменитый Гарри Поттер, подошедший к этому столь ответственно, что надоедал ему всю жизнь. В этом плане Рики стал интересовать вопрос, от которого маги его усиленно ограждали и о котором он сам никогда раньше не беспокоился: кем были его настоящие родители? В семье Макарони к нему относились как к родному, и он в них души не чаял, и ему не нужны были никакие другие родственники кроме существующих, благо папина родня в Италии была довольно многочисленна. Рики представить не мог, по каким каналам возможно выяснить о своем происхождении; перед его поступлением в «Хогвартс» мама сказала, что они с папой этого не знают; магов расспрашивать бесполезно. Кроме того, честно заглянув себе в душу, Рики определенно уяснил: он сам вовсе не хочет ничего знать, просто не желает и все, хотя и интересуется. Логика подсказывала, что в этом кроется львиная доля разгадки всех его приключений в школе за два года; чувства и, пожалуй, инстинкт самосохранения говорили, что лучше держаться подальше.

И вот теперь в мире магии что‑то происходило. Рики гадал, может ли это быть связано со школьными событиями конца года, после которых директор не поленился внести новые правила; или – непосредственно с ним. Рики, однако, не стал делиться своими соображениями с братом, чувствуя, что говорить о своем происхождении ему будет неприятно.

— Так засекретить в вашем мире, где одни сплетники, — удивился Пит, услышав о содержании писем. – Твои друзья написали тебе достаточно, и каждый разное. Из этих кусков ты разве не соберешь целое?

— Я – нет, — осенило Рики. – Но я точно знаю, кто именно сможет это сделать.

Рики всю жизнь мечтал стать шпионом и законно видел в себе все задатки; его друг Лео в прошедшем году распутал историю с заклятьем подвластья. Однако только один человек знал о школе все. Рики выбрал одно из писем, еще раз пробежал его глазами и, удостоверившись, что это то, что надо, взял тетрадный лист, ручку (на каникулах он не утруждал себя мучениями с пером и пергаментом) – и написал:

«Дорогой Дик!

Ни за что не поверю, что у тебя нет никаких догадок. Вряд ли магическое сообщество в этот раз придумало что‑то невиданное до сих пор, а раз так, то при твоей постоянной осведомленности обо всем (черт возьми, откуда только она у тебя?!) и феноменальном знании истории магии ты, скорее всего, приблизительно представляешь, что именно нас ждет в предстоящем году. Впрочем, если я сообщу тебе кое‑что дополнительно, ты, возможно, представишь это еще лучше». Далее Рики подробно перечислил все, что узнал из других писем. «…Пожалуйста, напиши, до чего додумался, как можно скорее, а то представь, каково мне тут, когда я не знаю, чего еще от меня надо Упивающимся смертью.

Ральф Джордан передает тебе привет и желает хороших каникул». Рики восторгался, как научился выполнять светские обязанности.

— Вот, готово, — довольный, Рики привязал письмо к лапке совы, которую указал Пит, открывающий в это время окно. Умная птица немедленно взмахнула крыльями и с достоинством покинула их.

— Ох, надеюсь, ты не перепутал, — сказал Рики. – Если письмо к Дику прочтет кто другой, особенно Артур, вряд ли оценит по достоинству мое подлизушничество. Не говоря о том, что рассчитывать на информацию тогда точно не приходится.

— Нет, с совой никакого прокола не будет, — уверенно заявил Пит. – Вот только если событие такое тайное, вряд ли стоит обращаться за разъяснениями к твоим одноклассникам.

— Ты прав, — вспомнил Рики. – Должны предупредить наших старост! Миссис Дуглас…

Экономка как раз появилась на пороге. Рики мысленно отругал бесшумные, ну совершенно не скрипящие двери родного дома. В этом смысле школа была куда безопаснее, появиться там вот так неожиданно мог, пожалуй, только завхоз Филч.

Оба – Рики и Пит – застыли в панике. Брат Рики тоже прекрасно понимал, какую картину застанет здесь миссис Дуглас, если сделает еще пару шагов. Все недозволенное глазу не–мага пока закрывала от нее собственно дверь. Как колдун Рики обязан был соблюдать строжайшую секретность, а как вот теперь объяснить нормальному человеку присутствие в своей комнате сов? Да еще свитки пергамента, исписанные явно не шариковой ручкой, так же валялись на кровати и на столе.

— И о чем должны предупредить твоих старост, малыш? – подозрительно поинтересовалась миссис Дуглас, чутко подметив виноватое и испуганное выражение лиц своих воспитанников. – Как вообще твои успехи в школе? Я что‑то о них мало слышала.

— А, нормально, — пробормотал Рики, слегка успокоенный тем, что миссис Дуглас пока не делала попыток войти. – Я как раз говорил Питу, что наши старосты пользуются абсолютным доверием дирекции. Их зовут Эльвира Паркинсон и Марк Эйвери, а я даже собирался написать… — пока плел чушь, пристально наблюдая за скептическим киванием миссис Дуглас, Рики случайно набрел на то, о чем забыл еще во время возвращения домой, в поезде. Став вдруг неадекватно счастливым, он уставился на Пита. Но миссис Дуглас не так просто было испугать.

— И что же такого ты собирался написать старосте? – строго спросила экономка.

— Я хотел поблагодарить его, — честно ответил Рики. – Он нас выручил – меня и моих друзей, когда мы рассердили другую старосту, он не дал ей нас прибить. Вот. Он вообще нормальный парень, хотя и строгий.

Миссис Дуглас как будто подалась вперед, и Рики от отчаяния затараторил:

— Я не написал, потому что его младший брат Френк – мой одноклассник, и он ужасно противный. Мы враждуем, хотя староста в это не вмешивается, вот, — говоря это, Рики приближался к миссис Дуглас, чтобы в случае чего каменной стеной встать на ее пути. «Не хватало только, чтобы именно я нарушил декрет магической секретности, — билось у него в мозгу. – Тогда уж дядюшка Гарри точно натравит на меня всю гриффиндорсую мафию, он случая не упустит».

— Господи, ты еще и враждуешь с братом старосты, — покачала головой миссис Дуглас. – Рики, когда ты только угомонишься?

Тут Рики прикусил язык. Экономка «в силу возраста», как говорил папа, всегда эмоционально реагировала на любые происшествия, знакомства и проступки в жизни его и Пита. Стоило сказать ей хоть слово – она все запоминала, начинала переживать, и потом обязательно спрашивала, не изменилась ли ситуация, и как поживает очередной знакомый.

— Это он враждует со мной, — Рики понимал, что это мало успокаивает. – Просто все, чье происхождение не королевской крови, ему нехороши, — не мог же он рассказать ей про чистокровных магов, а впрочем, его сравнение казалось вполне подходящим.

— Что за вздор? И как к этому относится староста? – продолжала миссис Дуглас.

— Абсолютно отрицательно, — сообщил Рики. – И даже пытается его воспитывать. Только все бесполезно.

— Не говори так, — поучительно изрекла миссис Дуглас. – Любой имеет право на еще один шанс.

Определенно, что‑то это ему напоминало. Точно, еще год назад он представить не мог, что подружится со своими нынешними друзьями из других колледжей. Они все казались ему тогда совершенно несимпатичными. Хотя ситуация с Эйвери вряд ли могла когда‑нибудь измениться, все же возражение не побудило бы миссис Дуглас отстать. Рики покорно кивнул.

— Почему так долго? – рядом с экономкой появилась Люси Макарони. Сегодня мама впервые за много дней не пошла на репетицию – у нее начался отпуск, — и потому позволила себе ходить в халате и без прически. Но все равно она была самой красивой леди на свете, особенно когда хитро улыбнулась сыновьям.

— Я пришла сказать, что вас зовет мать, — доложила миссис Дуглас. – Но вы уж тут сами, миссис Люси, разберитесь, что они успели нахимичить, — к величайшему облегчению Рики и Пита, экономка развернулась и ушла. В отличие от нее, миссис Макарони прекрасно знала, кто такой Рики, так что ее пропустили в комнату без всяких приключений.

— Что‑то важное, Рики? – спросила мама, оглядывая столпотворение сов.

— Да, — кивнул Рики, — у волшебников так принято, чтобы каждую неделю непременно происходил конец света.

— Понятно, — рассеянно произнесла мама. – Я, собственно, пришла вас обрадовать. Начинайте собирать вещи, мы едем в Италию.

— Что? Уже? Мы же планировали в следующем месяце, — удивился Пит. Рики тоже недоверчиво вскинулся: перенос поездки в Италию, где они каждое лето навещали папиных родственников, сам по себе не был странным. Настораживало то, как говорила мама: с каким‑то нарочитым весельем, и не зная, куда деть руки. Она с небольшим, но заметным усильем заставляла себя встречаться глазами с сыновьями.

— Да, здесь такая противная погода, — мама поморщилась, — специально для жаб, и конца этому не предвидится. На всю неделю вперед прогнозируют один дождь. Мы поговорили сейчас и решили не откладывать. Отец уехал за билетами, в крайнем случае, на завтра. Так что поторопитесь.

— Мама, что происходит? – прямо спросил Рики.

— Ты опять играешь в детектива? Мне казалось, ты вырос из этого. Я думала, твоя школа переключит твою активность в иное русло, — вздохнула мама. – Ничего, абсолютно. Постарайтесь упаковаться до обеда.

— А миссис Дуглас? – спросил Пит.

— Она не возражает передвинуть время отпуска. И кстати, Рики, я сказала Гарри Поттеру, чтобы он передал все, что ты скажешь, кому там тебе надо. Он хотел проводить нас на вокзал, но, по–моему, это слишком. Тебе ведь не нравится, когда он рядом? – уточнила мама, с беспокойством вглядываясь в его лицо. Рики подумал, что, должно быть, оно неестественно застыло, и, поспешно придав ему как можно более открытое выражение, заявил:

— Нет, все правильно.

— А с совами что? – спросила мама.

— Я их сейчас отправлю, — заверил Рики. — Письма только напишу. Так что мистер Поттер мне не понадобится. Передай ему привет.

— Прекрасно. Не берите много вещей, — наказала мама и вышла.

— Что ты об этом думаешь? – спросил Пит.

— Она сама сейчас все сказала, — злорадно ухмыльнулся Рики. – Хотя и не поняла, полностью себя выдала. Все‑таки сопоставлять я умею, — гордо добавил он.

— О чем ты?

— Когда мама упомянула Поттера, сразу стало понятно, откуда ветер дует, — пояснил Рики. – Какого бы черта они виделись? И, насколько я помню, родители его никогда не приглашали, и не уверен, что могут. А вот ему свалиться на наши головы в любое время ничего не стоит. Не иначе как эта перенесенная поездка – его работа. Что ж такого все‑таки происходит, что меня стремятся теперь, ко всему прочему, вытурить из страны?

— По–твоему, это связано с Упивающимися смертью? – спросил Пит.

— Какая срочность! – продолжал возмущаться Рики. — Вечно гриффиндорская мафия лезет в мои дела и путает мне карты.

Для любого колдуна, выросшего в своем кругу, такое пренебрежение опасностью было бы симптомом. Но Рики, не питающий должного почтения к грозе колдовского мира, нередко позволял себе подобное.

— Я вот тут подумал – интересно, они контролируют все мои перемещения на каникулах? Родители им все сообщают или нет?

— Кто знает, — философски заметил Пит.

Около часа ушло на ответы друзьям. Хоть Рики и не особо надеялся, он просил всех узнать поточнее; у Лео, ко всему прочему, он поинтересовался новостями об одноклассниках из «Слизерина», и семьей друга, с которой был знаком; и посоветовал не слишком страдать зубрежкой на каникулах. Затем, пока подвязывал письма к лапкам сов и отпускал почтальонов в обратный путь, Рики настойчиво обдумывал, не спросить ли родителей, чего надо от него гриффиндорской мафии. С одной стороны, предположение, что папа и мама могут что‑то знать о делах магов, казалось ему нелепым. Во–первых, они были в его представлении страшно далеки от всего этого. Во–вторых, вряд ли шишки вроде Поттера захотят приоткрыть завесу таинственности. С другой стороны, Диего и Люси Макарони были не из тех людей, кому можно приказывать и не объяснять, в чем дело. Когда Пит ушел к себе складывать чемодан, Рики решил спуститься вниз и спросить маму. Он услышал ее голос на кухне – она беседовала с миссис Дуглас о чем‑то хозяйственном. Поскольку все равно пришлось бы ждать, Рики свернул в гостиную – к телефону, с тем чтобы предупредить Дан, свою подругу детства, об отмене завтрашнего совместного похода в кино. Он пожалел, что так быстро набрал номер, и все время разговора думал только о том, что обнаружил в комнате.

В камине – в такое время года – был свежий пепел, и все еще витал запах дыма. А на столике неподалеку белел конверт, которого не было здесь утром.

— Просто замечательное решение, — порадовалась за него Дан, — все равно здесь нет ничего интересного в такую погоду. Привези мне что‑нибудь из Италии. Лучше мультик, которого я не знаю.

— А такое возможно? – усмехнулся Рики, прежде чем распрощаться. В свою очередь, Дан напомнила то, что он и так знал – вообще‑то из всех мультфильмов она предпочитает японские.

Рики знал, что, будь внутри письмо, он, не колеблясь, прочитал бы его. Он успел подумать, что, должно быть, подобная бесцеремонность свойственна всем членам их Клуба Единства, вспомнив, как прошлым летом праведник Эди читал любовную переписку старшего брата из лучших побуждений.

Письма в конверте и поблизости не оказалось. Однако Рики с лихвой хватило подписи на конверте, чтобы утвердиться в предположении: вести из волшебного мира были тревожны. И отнюдь не распоряжение Поттера убедило родителей изменить летние планы. В графе «Отправитель» стандартными хогвартсевскими зелеными чернилами было выведено изящным незнакомым почерком: «Альбус Дамблдор».

— Просыпайся, Рики! Прилетели, — потряс его за плечо Пит.

Рики с трудом разлепил веки, припоминая, что происходит.

Они все‑таки прибыли в Италию. Ужинали уже в самолете. Рики успел рассказать брату о сделанном им открытии, и Пит вызвался сам расспросить родителей, независимо от Рики. Поскольку он был самым благоразумным, возможно, это могло у него получиться. Но Рики так устал, что даже проспал посадку. Он сосредоточился только на скорой встрече с итальянскими родственниками.

Пока папа звонил с вокзала, Рики любовался погодой. Небо здесь было безоблачным и высоким, и вечно молодым, как все древнее. Каждый раз, приезжая в гости сюда, он забывал обо всем на свете, что не всегда удавалось дома. А теперь его выслал сам Дамблдор.

Такси от Неаполя до деревни, где жила бабушка и прочие многочисленные родственники, обыкновенно ехало очень долго. Рики привычно любовался красотами города, потом пейзажа. Беседа, вначале оживленная, постепенно стихла. Мама рядом с ним задремала, положив голову на плечо Пита, который листал купленную в аэропорту книжку про дельфинов. И тогда, в полном покое, к Рики внезапно пришла мысль: а в Италии тоже есть маги?

Он решил, что, по логике вещей, ответ на этот вопрос должен быть утвердительным, но все никак не мог представить. Однако, в письмах и Лео, и Артура упоминалось международное магическое сотрудничество. Если же вспомнить историю средневековой Италии, то здесь вроде бы сожгли столько ведьм, сколько нигде в мире. То обстоятельство, что сам он никогда не сталкивался здесь ни с кем, похожим на мага, имело целых два объяснения. Прежде всего, закон предписывал магам ни при каких условиях не обнаруживать себя. Во–вторых, из всего многочисленного населения этой прекрасной гостеприимной страны он был знаком только с несколькими жителями одной–единственной деревни. Осознав это, Рики задумался, насколько сильно итальянские, а затем и другие маги будут отличаться от британских. Воображение разыгрались, и он буквально был поставлен перед фактом, что они приехали.

Как всегда, их бурно приветствовали несколько бабушек, тетки и кузины. Просторный, старомодного стиля трехэтажный дом остался точно таким, как помнил его Рики с прошлого лета. На самом деле он был сравнительно новым, потому что Диего Макарони заказал его для матери около 15 лет назад. Бабушка Рики жила здесь с сестрой, ее мужем, племянницей с мужем и двумя дочками – разведенной и замужней с детьми, муж которой пропадал на заработках. Пит считал, что совместной жизни с такой толпой долго бы не выдержал. Ко всему прочему, они оказались не единственными гостями – недавно приехала тетя Мария, единственная из сестер бабули, которая жила и работала в городе.

Весь день Рики было не до воспоминаний о магии и директорской заботе – приходили другие тетушки из шести домов на этой же улице, с тем чтобы поздороваться. Потом вернулись с работы мужчины. Рики и Пита, и даже родителей весь день пичкали разными вкусностями. Когда он поздно вечером поднялся в спальню, которую они с братом обычно занимали, чудесный летний вечер наполнил воздух запахом свежей травы, от которого кружилась голова и клонило в сон. Пит, по праву старшего, первым отправился в ванную. Рики, пока дожидался своей очереди, вспомнил внезапно нечто важное, о чем и думать забыл по возвращении домой.

Клуб Единства, основанный в прошлом году, не имел собственной символики. Предполагалось, что она будет совместными усилиями разработана летом и утверждена на первом же собрании. Рики как наиболее близкий к художественному творчеству считал это своей прямой обязанностью. Остальные тоже так считали. Как‑то сразу пришло на ум, что решение должно быть готово через два месяца. Диего Макрони, отец Рики, тратил на свои картины в среднем от одного до трех месяцев; впрочем, ему случалось создать нечто за один вечер, но он все же был профессионалом. Рики тоже несколько раз в школе посещали приступы вдохновения, однако, для этого требовалось быть вовлеченным в процесс. Он решил начать прямо завтра.

— Напомни мне, — как бы между прочим попросил он брата, — что надо придумать такое про мою банду, чтоб все умерли.

Как и следовало ожидать, старший брат запомнил угрожающую формулировку. Рики объяснил, что именно хочет сделать, и они стали вместе думать.

Старинная школа чародейства и волшебства «Хогвартс» имела свою символику, которую испокон веку чтили многочисленные поколения учеников. Герб школы представлял собой разделенный на четыре части щит с изображением символов четырех колледжей. Учащиеся школы носили значки, определяющие их принадлежность к своему колледжу, а изображенные на них звери, в свою очередь, представляли собой свойства характера, почитающиеся за главные и необходимые, чтоб быть зачисленным в тот или иной колледж. Так, на гербе «Гриффиндора» красовался лев, поскольку там превыше всего ценились храбрость и мужество; Рики считал, что нередко в ущерб уму и честности. В «Хуффульпуфф» принимали студентов, отличающихся добротой, честностью и трудолюбием, и было не очень понятно, каким образом все это связано с черным барсуком. В «Равенкло» ценили любовь к знаниям, что некоторые отождествляли с умом — Рики соглашался с этим в отношении своего друга, но не других равенкловцев; олицетворением служил бронзовый орел. Символом «Слизерина», колледжа, в котором учился Рики, была серебряная змея – амбициозная, расчетливая и хитрая.

Выслушав все это, Пит стал логически рассуждать.

— Значит, тебе предстоит переплюнуть традиционную символику и выразить точнее то, что уже воплотили достаточно точно. Лев – символ отваги; или, может, у Годрика Гриффиндора была косматая грива, но не будем непочтительны. Барсук – теплокровное, следовательно, доброе, а что Хельга Хуффульпуфф, грешным делом, любила впадать в спячку после трудов насущных, нас не касается. Орел прозорливый и мудрый, пусть Ровена Равенкло клевалась и гадила свысока, воспарив над суетой, какая разница. Змея коварная и скользкая, а что Салазар Слизерин был лысым – упоминать о том просто бестактно. Все это не имеет никакого отношения к славному «Хогвартсу». Главное, надо найти то, в чем проявляется единство всех ваших колледжей.

— Магия, — предположил Рики. – Но волшебные палочки у всех есть, это не то.

— В чем есть все? – задумался Пит.

Решение пришло с неожиданной стороны. Анхелика, одна из кузин, недавно увлеклась резьбой по камню. Зная это из писем, родители Рики привезли ей в подарок набор инструментов. Она была так счастлива, что на другой же день отправилась собирать подходящие камни. За завтраком Рики и Пит от нечего делать вызвались составить ей компанию.

Неподалеку от деревни находились развалины старой часовни. Она развалилась, кажется, задолго до появления машин и самолетов. Жители деревни редко посещали это место и благоговели перед ним. Рики раньше был здесь лишь раз – ему показали местную достопримечательность родители два года назад, после долгих споров с бабушкой, что он для этого достаточно взрослый. Итальянские родственники Макарони были очень религиозны и суеверны, в отличие от родителей Рики, с которыми он даже не знал, что непонятный визитер Гарри Поттер – его крестный отец, пока тот не начал играть в жизни Рики более значительную роль. Сегодня Анхелика решилась прийти сюда, потому что нигде больше нельзя было найти настолько подходящего материала для резьбы. Повсюду валялись куски мрамора разного размера, осколки некогда стен и колонн. Их форма и острые углы заставляли быть осторожнее при движении.

Анхелика восторженно собирала в кучку, какие покрупнее, и казалось, унесла бы с собой половину развалин, если бы Пит вовремя не остановил ее, заметив, что, положи она сюда еще хоть камушек, и понадобится тачка, поскольку они с Рики это не потащат.

— И подумай, как на это поглядит бабуля, — напомнил он.

Бабушка Рики была большая аккуратистка и терпеть не могла, когда в дом тащат всякий мусор. Она соглашалась проявить снисхождение к развлечениям детей, но в разумных пределах, которые аппетиты Анхелики уже перешли.

С тяжким вздохом кузина приняла доводы Пита. Однако сразу вернуться домой не пожелала и обошла все, высматривая подходящий материал «на потом». Они провели на развалинах полдня, и как‑то так получилось, что Рики поведал ей о своем затруднении с символикой. Начал, конечно, Пит, который не прочь был свести две проблемы в одну. Анхелика немедленно воспылала живейшим энтузиазмом.

— Как интересно устроены английские школы, — сказала она.

Рики порадовался, что она понятия не имеет об истинной системе образования в Британии, но все же на случай, если вдруг узнает, уточнил, что это только в его школе так.

— Я могу сделать кулоны, они должны быть маленькими, — предложила кузина. – Подходящие образы может подсказать сам камень, как пишут биографы всех великих скульпторов, — вдохновенно изрекла она.

— Рики, легкой рукой вытяни подходящий камень, — подыграл ей Пит, иронично подмигивая младшему брату.

Недолго думая, Рики наугад выхватил первый попавшийся под руку. Это оказался весьма увесистый брусок, по величине превосходящий кулак, с неровностями, неправильной формы.

— Ничего себе выбор. Это годится скорее для самообороны, чем для искусства, — оценил Пит.

Но Анхелика отнеслась серьезно.

— Ему же нужен не один, а шесть. Это особое место. Знаешь что, Рики, если разделить на несколько частей…

— Замучаешься делить, — указал Пит.

— Я и не стану, — заявила Анхелика. – Камень можно разбить. И пусть это сделает сам Рики.

Рики с интересом изучал камень, ставший вдруг таким судьбоносным. Он подумал о своих друзьях–волшебниках, которые, скорее всего, воспользовались бы каким‑нибудь заклинанием, и тут же возразил себе – все‑таки для создания произведения искусства требуется нечто другое, просто магия тут бессильна. Недаром никто в чистокровном «Слизерине», кроме него, за два года не выказал ни малейшего интереса к рисованию. Кисть, резец, вытачивание – и магия, поклонение идолу по имени Волшебная Палочка. К счастью, не все в школе были такими – друзья Рики понимали эту слабость чародеев и искали другие пути самовыражения. Однако были и те, кто ограничивался колдовством как единственно достойным занятием. Именно из таких формировались ряды Упивающихся смертью. Взмах палочки – и готово; собственно, неудивительно, что маги так деградировали – ведь они веками не знали ничего другого, работая только для самоутверждения. Обычные люди подошли к этому только лет сто назад; идеал – дотянись пяткой до кнопки, и все само делается. Уже сейчас от этого столько вырожденцев и проблем!..

— Рики, — окликнул его Пит. Встряхнувшись, Рики последовал за Анхеликой. Пит уже стоял возле почти целой гранитной плиты, наклонной в небольшой овраг.

— Здесь внизу нет мраморных осколков, — сказала кузина. – С размаху роняй этот кусок на плиту, вот увидишь, он расколется.

— А кто тебе сказал, что на нужное количество частей? – спросил Пит.

— Я верю, — упрямо заявила Анхелика, окинув быстрым взглядом окрестности. – Если будет больше, то выберем подходящие. Ну же, Рики, кидай!

Дискуссии следовало поскорее положить конец. Рики подошел, против логики чувствуя странную особенность происходящего. Анхелика и Пит стояли по обе стороны от него на некотором расстоянии, чтобы возможные осколки не попали в них. В тот момент, когда он поднял кусок мрамора, собираясь отпустить его, полное безветрие прорезало мягкое дуновение, легко пробежавшись в волосах.

Швырнув камень, Рики поспешно шагнул назад и услышал звук удара, свидетельствующий, что мрамор рассыпается на несколько кусочков.

— Какой жаркий ветер. Быть грозе, — определил Пит.

Втроем они перегнулись через плиту, заглядывая в овраг. Белые кусочки отчетливо выделялись на фоне прочих камней. Их было семь.

Когда Рики сложил их в кучку, ему вдруг отчего‑то захотелось соединить части в целое. Собственно, объяснил он себе, это логично – все будущие символы выточат из одного камня, а это подходит Клубу Единства.

Рики рассматривал каждый камень, пытаясь таким образом отыскать в нем то, о чем говорила Анхелика, и едва не просверлил в них дыры глазами. Однако рассортировали камни все же кузина с братом.

Четыре бруска получились очень сходны и по форме, и по размеру, к великой радости Анхелики, усмотревшей в этом подтверждение ее гипотезы; она победоносно задрала нос и показала Питу язык.

Зато остальные на первый взгляд очень отличались, пока Рики, повинуясь безотчетному наитию, не взял в одну руку квадратный, в другую – продолговатый; потом, поменяв их, объявил, что они одинаковы по весу.

— Я точно могу сказать, что это будет, — без колебаний объявил он. – Знаки отличия для наблюдателей – Лео и Ральфа. Вот этот, — он указал на квадратный, — книга, Лео жить без них не может. Это, конечно, подошло бы и Дику, но он – член Клуба и получит такую же штуковину, как мы все. А для Ральфа… метла, конечно же!

Рики воспитывался в творческой семье и был очень эрудированным мальчиком. Перед его мысленным взором воочию предстало значение такой символики: книга и метла – духовность и сила, или скорость, идеальный и проявленный пласты существования Клуба, в разной степени присущие его членам.

— Метла? – удивилась Анхелика. – Прости, а что в этом Ральфе такого, чтоб он, бедняга, ассоциировался с метлой?

Рики чуть не подавился от смеха, поняв направление мыслей кузины. Она никогда не была ведьмой, и ценность метлы в ее понимании ограничивалась уборкой. Между тем для Ральфа сложно было придумать символ более подходящий, ибо на этом странном атрибуте волшебники играли в квиддич – самый популярный вид спорта, который Ральф не только любил, но и отлично играл как отбивающий. Впрочем, хорошим игроком был и Эди, только как охотник, и метла годилась последнему еще — тут Рики согнулся от смеха – за любовь к нотациям, но ему опять же полагался общий кулон, который Рики еще не придумал.

Пришлось врать, что Ральф любит уборку и очень чистоплотный. Анхелика покачала головой и сказала, что если б ее олицетворили с метлой, она бы обиделась. Но заказ обещала выполнить.

Остался седьмой кусочек. Он не имел ничего общего с другими и был меньше, и более правильной формы – из почти ровного овала слегка выдавался острый угол. Пит и Анхелика разошлись во мнениях относительно того, как надлежит с ним поступить.

— Оставь, — отмахнулся брат.

— Забери с собой, — настаивала кузина. – Потом ты узнаешь, зачем он тебе нужен.

Иррациональное чувство важности происходящего не покидало его, потому Рики в итоге выбрал второе.

Чтобы не пугать бабушку, весь урожай Анхелики унесли и разложили в старой беседке, куда строго запрещалось ходить маленьким детям ввиду ее чрезвычайной ветхости. Здесь же Анхелика собиралась устроить себе мастерскую, что не очень нравилось Рики и Питу, привыкшим отдыхать в беседке от компании родственников и обсуждать секретные вопросы вроде учебы Рики. Он, однако, на сей раз с готовностью смирился, поскольку занятие сестры приносило ему пользу. Собственно, они с братом тоже немного научились резать по камню в это лето, если не считать того, что в предпоследний день в гостях Рики чудом не оттяпал себе руку и ограничился только небольшой раной, которая, впрочем, ему немало досаждала, заживая медленно. Он старался почти ничего не делать левой рукой.

Впрочем, это случилось в конце. Даже знай он, что так получится, все равно резьба по камню не могла оставить Рики равнодушным. Вместе с Питом и Анхеликой он посвящал ей львиную долю времени. Но поспешный отъезд из дома и размышления побудили в нем чувство ответственности, и каждый день он посвящал несколько минут укреплению заклинания Щита.

Оно не требовало палочки. Тренировки заключались в следующем: Пит швырял в него всякие предметы, поначалу, естественно, упорно отказываясь от тяжелых и опасных вещей. Однако уговоры Рики и моментальное отскакивание от него снарядов наконец убедили брата в безобидности подобных действий; однажды даже удалось уговорить его запустить кирпичом. Рики считал нужным подготовиться ко всему, и Пит поддерживал его намерение, подтвердив, что выработанный условный рефлекс очень полезен, поскольку выдает молниеносную оборонительную реакцию на любую атаку.

Времени на другие дела почти не оставалось, так что Рики как можно скорее отделался от домашних заданий; это, конечно, не означало, что он позволил себе выполнить их кое‑как. Все‑таки он был слизеринцем, в равной мере тщеславным и опасающимся вызвать недовольство профессора Снейпа. Его последние каникулярные задания, сделанные совместно с Лео и Диком, напоминали о себе как безупречный эталон, на который он и старался равняться. Но никакого дополнительного фантазирования и оригинальности в этот раз не получилось.

Еще Рики понял, что доверять выбору кузины во всем очень опрометчиво; хотя от него и не требовалось, она заявила, что сама все знает, и таким вот манером самовольно захватила инициативу. В зависимости от настроения это звучало либо как кокетливое «Не беспокойтесь, дон Рикардо», либо хмурое «Нечего мне указывать». То, что получилось, мог принять как эмблему деятельности Клуба только человек с развитым воображением, а придумать – только девчонка. Символ яблока, в форме которого Анхелика вырезала кулоны, казался ей очень подходящим, потому что «единство охраняет школу от соблазна тщеславия». То, что узнать в этом овале яблоко дано не каждому, художницу не смущало, «ведь яблоки всякими бывают». На каждом из четырех кулонов был вырезан символом колледжа; Рики лично мучился со змеей и с орлом. Изображения отличались от тех, которые украшали традиционные значки «Хогвартса», и звери были вполне узнаваемы — по крайней мере, родственники Рики опознали их без труда. А больше про кулоны ничего нельзя было сказать.

В свободное от трудов праведных время Рики несколько раз удавалось уговорить Пита прокатиться с ним на метле. Сам он летал каждый день, также как и в школе, отчасти поэтому он так скучал по полетам после приезда домой. Это было удивительное ощущение – одно из лучших, которое давало волшебство. Парение в воздухе создавало иллюзию невесомости и полной свободы. Но он мог управлять этой свободой, разворачиваться, менять скорость и направление, а пустота в небе и воздух делала другим, более осязаемым.

Они находились в Италии почти месяц – вдвое дольше обычного, и вернулись к середине августа. Рики, отлично отдохнувший у родственников, почувствовал тоску от приближения учебного года. Казалось, все в доме напоминало об этом; в первую очередь – письма, пришедшие в его отсутствие.

Естественно, любимая школа не могла не известить, что учебный год непременно начнется. А следовательно, Минерва Мак–Гонагол, заместитель директора, как всегда прислала список учебников и напоминание о том, что надлежит взять с собой обязательно – вроде школьной формы, а что можно – то есть метлу и любое домашнее животное.

Некоторое время назад пришли ответы от друзей. Ничего нового о готовящемся мероприятии в школе они не сообщали. Лео советовал с такими вопросами обращаться непосредственно к Дику Дейвису. Эди, чье письмо пришло позже остальных, вообще ничего не сказал по сему поводу и лишь намекнул, что они скоро увидятся. Половину письма Артура заполняло описание конспиративных мер, предпринятых его родственниками для того, чтоб он ничего не разнюхал, а также действия подкупленных им кузин Джорджины, Софии и Гермионы, также не увенчавшиеся успехом; в другой половине гриффиндорец распространялся о своем унаследованном от деда желании побольше узнать о жизни магглов, о том, что с этого года он будет изучать маггловедение и хочет к нему подготовиться, и спрашивал, не даст ли ему Рики подходящих книжек. А занимало послание примерно одну страницу тетрадного листа.

— Я увлекался фэнтази, — припомнил Пит, — кажется, у меня есть кое‑что. Пусть узнает, как хорошо обычные люди думают о волшебниках, и попугается.

— Не надейся. Он из «Гриффиндора», — ответил Рики.

Больше на столике ничего не было. Рики не ожидал такого разочарования.

— Смотри‑ка, — Пит наклонился, пошарил рукой и извлек слегка запыленный конверт. – Наверное, ветром сдуло. Подписано «Ричард Дейвис».

Рики жадно выхватил письмо, не скрывая, что ждет от него больше других. С первого взгляда было видно, что на то есть основания. Оно было пухлое и по весу тянуло на целый свиток пергамента.

«Дорогой Рики! Никогда больше не куплюсь на твои комплименты. Повозился я из честолюбия, стремясь оправдать твои ожидания. Впрочем, конечно, я сам виноват – забыл, что имею дело со сладкоречивой змеей. К тому же я сам узнал много всякого, даже для домашних заданий пригодилось. И вообще, имей в виду, я собираюсь сесть тебе на шею в плане маггловедения, так что мои труды окупятся. И, кстати, успокойся – тебя грядущая катастрофа никак не коснется, даже если очень захочешь.

Изучив несколько книг по истории магических происшествий, я утвердился в подозрении, которое у меня возникло сразу же. В мероприятие, которое готовится у нас, на самом деле вовлечено все мировое магическое сообщество. Это Тремагический Турнир – состязание колдунов. Подобные турниры существуют с незапамятных времен и проводятся между учениками – представителями трех разных школ. В связи с этим выбирается одна школа, которая готова принять у себя гостей и служить базой для соревнований; делегации из двух других приезжают туда в условленное время. Делегации еще не знают, кто именно из учеников станет чемпионом – представителем школы, это определяется позднее и таким образом, что исключает всякое жульничество.

«Интересно, каким это», — подумал Рики, будучи от рождения убежденным в том, что сумеет надуть кого угодно, если захочет.

«…Чемпионы проходят состязания, за ходом которых наблюдают зрители, а оценивает жюри. В составе обычно директора школ, а также другие компетентные маги, утвержденные международной ассоциацией чародеев и Министерствами стран–участниц, в количестве от трех до десяти человек.

Эти соревнования в принципе очень опасны. Жизнью рискует не только чемпион, но и наблюдатели. Несмотря на меры предосторожности, несчастных случаев сколько угодно. Тремагические Турниры долгое время были запрещены. Потом – около 15 лет назад – прошел последний от настоящего момента. Наберись терпения и кротости, ибо эта история напрямую касается столь чтимого тобой крестного отца. Как ты догадался, речь идет о Гарри Поттере.

«Вот заноза, — фыркнул Рики, — куда ни плюнь, везде он. Вездесущий Гарри Поттер. Что ему тут понадобилось?»

«…Ввели возрастные ограничения – чемпионом можно стать только с 16 лет. И были избраны трое, от «Хогвартса» – хуффульпуффец».

«Надо же, не гриффиндорец, — удивился Рики. – Должно быть, выбирала не гриффиндорская мафия».

«…Однако вдруг объявили четвертого чемпиона, того, который не подавал заявки на участие. Да, ты угадал – Поттера. Он прошел испытания и выиграл пополам с Седриком Дигорри – так звали того хуффульпуффца – лишь затем, чтоб угодить в расставленную для него ловушку. Кубок, который оказался портшлюсом, перенес обоих прямо к возрождающемуся Тому – Кого – Нельзя – Называть. Кровь твоего крестного помогла ему воспрянуть. Поттеру удалось спастись, но Дигорри погиб. После такой трагедии Турниры вновь запретили, и можно было полагать, что надолго, если не навсегда. Однако недавнее обстоятельство вынудило восстановить традицию.

В принципе, если б турниры шли непрерывно, они проводились бы раз в 10 лет. Независимый судья, отбирающий чемпионов – это магический предмет, называемый Огненной Чашей. Желающие помещают туда свои заявки, прямо в огонь. Избранных она потом выплевывает, а остальные, я думаю, просто сгорают. Избранные обязаны пройти испытания, поскольку чаша не оставит их в покое, каким‑то образом заставит выполнить условия. Как – неизвестно, поскольку никто никогда ослушаться не пытался».

«Доверчивые эти маги. И суеверные», — подумал Рики.

«…После оглашения участников чаша медленно остывает – до следующего турнира. Вроде бы, когда принимается решение о новом проведении, ее оживляют. В начале лета по необъяснимой причине чаша сама по себе начала нагреваться. Сейчас уже очевидно, она снова горит. После нескольких чрезвычайных совещаний (благодаря которым я и узнал) было принято высокое решение о внеочередном проведении Тремагического Турнира. Сразу после этого Чаша сбавила жар – как всегда в ожидании. С выбором школ–участниц было что‑то! Как в прошлый раз все рвались, так в этот — отказывались. В итоге задействовали все школы, кроме двух особо слабых, чтоб никому не было обидно, и начали жеребьевку. Италию включили с Британией, а третьей предполагалась Россия. Однако тамошние родители подняли шум, не желая отпускать детей в страну «с нестабильной обстановкой», а туда не захотели ехать наши, потому что там много жуликов, поездка же в Италию отпадала из‑за каких‑то проблем с размещением гостей; и в итоге Россия отправилась в Японию соревноваться с Аргентиной. В нашу тройку включили Среднеазиатскую школу, которая расположена в шикарном месте в Казахстане, в горах; но тут выяснилось, что не все могут принять у себя, а в нашей тройке получилось таких целых две школы. Казахстан гордится своим гостеприимством, курортным климатом, так что к Среднеазиатской подключили «Дурмштанг» из восточной Европы и арабскую с невыговариваемым названием. К Британии и Италии окончательно присоединили Китай, который до того не хотел путешествовать и радушно зазывали к себе, однако члены комиссии от местных аскетических пристрастий пришли в ступор, так что Турнир будет‑таки проходить в «Хогвартсе». В прошлый раз приезжие жили в своих резиденциях, теперь же точно нужно искать место в школе».

«Ну, этого хватает», — громада замка отчетливо встала перед глазами.

«…Делегации явятся через пару месяцев. На Хеллоуин выберут тройку, а там – три состязания растянутся до конца года. Последний раз это были драконы, освобождение заложника со дна озера и лабиринт со всякими чудовищами. Кстати, победитель получает тысячу галлеонов, отчасти поэтому многие желают состязаться. Сразу хочу предупредить, что нам нечего рассчитывать на участие – возрастной лимит в силе. Надеюсь, ты и Артур не будете делать глупости, а Ральф стал осторожнее после нашего последнего приключения. Он все еще не возвращался из поездки. Желаю тебе приятного отдыха до конца каникул. До встречи. Дик Дейвис».

— Разведка у тебя налажена, — уважительно сказал Пит, для которого Рики читал вслух.

С одной стороны, Рики остался доволен, поскольку его любопытство было полностью удовлетворено; грандиозное событие никак не касалось его, и это радовало. С другой стороны, он не прочь был поучаствовать; он отдавал себе отчет в том, что, возможно, излишне самоуверен, но за два года в школе он действительно усвоил больше, что многие сокурсники.

После обеда зашла Дан с собакой, и они втроем, как обычно, отправились гулять. Дан недавно вернулась с моря, и от загара ее и так смуглая кожа стала совсем темной. Она, как всегда, поинтересовалась Италией.

Потом они зашли к ней и посмотрели целых две кассеты с мультиками, включая ту, которую привез Рики из Италии. Поскольку она была озвучена на итальянском, для Даниэлы приходилось переводить, то и дело тормозя просмотр.

«Вот мучение будет, — подумал Рики, — с этими делегациями. Могу поклясться, что никто из нашего класса не знает ни одного иностранного языка, тем более – китайского». И еще он вспомнил, что у Лео, во всех отношениях прекрасно воспитанного, была такая особенность, с которой тот ничего не мог поделать: любые иностранные слова вызывали у него приступы неконтролируемого хохота.

«Неужели мне придется ему живую речь вот так переводить?», — от такой перспективы Рики сам не смог сдержать хихиканье, после чего пришлось извиняться и долго объяснять Дан, что он совершенно не считает ее тупой.

Учебный год надвигался, как шторм. Следовало как можно скорее купить учебники, обновить мантию и прочее. Волшебники покупали все необходимое в Косом переулке – особом квартале, где почти не появлялись обычные люди. Стоило Рики об этом подумать, как немедленно материализовалась записка от мистера Поттера, извещающая, что дорогой крестный заедет за ним во вторник.

У Пита в тот день нашлись другие дела, так что Рики предвкушал скучную прогулку и нудную беседу с претензией на доверительность, на какие Поттер был мастер. Утром во вторник, позавтракав как обычно и проводив маму, Рики перерыл весь гардероб в поисках маггловских вещей, которые бы были максимально похожи на колдовские одежды, и в итоге выбрал все равно далекие от эталона. Он высушил волосы новым феном, и результат ему не слишком нравился – они стали бить током, так что не пригладишь лишний раз. Впрочем, Рики предполагал, что дело может быть не в приборе, а в его собственном нервном восприятии крестного отца.

На улице засигналила машина, но он не обратил внимания, решив дождаться Поттера здесь. Рики сел и стал смотреть в зеркало; оно точно копировало его и не пыталось наставлять.

— Рики, — Пит ворвался без стука, что было необычно, — иди скорее, твой Поттер явился.

Еще раз проверив содержимое кошелька, Рики спустился в прихожую, но там никого не оказалось.

— Снаружи, — объяснил следующий по пятам Пит.

Отец пожимал руку пышноволосой молодой женщине в брючном костюме.

— Гермиона Малфой, — представил Поттер.

Указанная особа немедленно показалась Рики на порядок интереснее. Он был наслышан о странностях этой светской дамы, супруг которой ввел ее в круг чистокровных, где она с тех пор генеральствовала, защищая права домовых эльфов, причем страдали от этого не только хозяева, но и сами эльфы. Выглядела она экзотично и держалась несколько начальственно. Взгляд Рики был встречен ею с любопытством и определенно, некоторым опасением, чему он уже не удивлялся, поскольку знал о собственной важности. Другая дама, в сиреневом платье и с длинной косой, рядом с Поттером, оглядела его так же, но мягко улыбаясь.

— А, Рики! Прекрасно выглядишь. Это леди Гермиона, а вот моя жена Сюзан, — сказал Гарри.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Рики и слегка наклонил голову, отмечая, что в супруге Поттера не было ничего особенного.

— Рики! – донеслось из стоящего у калитки неимоверно поцарапанного и старого автомобиля (трудно поверить, что такая развалюха сдвинется с места). Голос вспомнился мгновенно.

— Эди! – воскликнул он, устремясь к машине в компании Пита.

Снаружи казалось, что авто маленькое. Однако внутри было полно места, более того, сидения располагались в три ряда. На втором, сдержанно улыбаясь, сидела старшая сестра Эди – Лаура Боунс, перешедшая на шестой курс; она не проявила радости при виде Рики, но держалась более дружелюбно, чем раньше, что Рики приписал присутствию Пита. Эдгар находился на последнем сидении позади нее. Спросив о делах Рики, он тут же продолжил разговор с Питом о канарейках, начавшийся до прихода Рики. Лаура чинно восхищалась, пока Поттер договаривался с отцом, на сколько забирает Рики и когда предположительно они вернутся с прогулки. Жена Гарри Поттера не вмешивалась, а вот леди Гермиона время от времени подавала голос, внося корректировки в планы дорогого Гарри с опорой на точные познания.

Договорившись с Диего Макарони, взрослые маги направились к машине.

— Садись, Рики, — сказал Поттер, нажимая на ручку.

— О, Гарри! – воскликнула Гермиона. – Разреши мне сесть за руль.

Поттер пожал плечами и повиновался.

Рики уселся рядом с Эди, миссис Поттер – с племянницей, а крестный – впереди. Леди Гермиона энергично тронула с места, Рики помахал отцу и Питу.

— Что с рукой? – сразу же поинтересовался Эдгар.

Рики пренебрежительно махнул, заинтересованный происходящим впереди. Он знал, что Гермиона Малфой – одна из двух ближайших друзей Гарри Поттера, но что она указывает ему, а тот проглатывает, не предполагал. Знал он также, что актуальный муж Гермионы в школе был заклятым врагом Гарри, а вот вторым другом – Рон Уизли, дядя Артура. С ним Рики виделся однажды мельком при обстоятельствах, исключающих близкое знакомство, и ничего определенного поэтому сказать о нем не мог. Однако впечатление о леди Гермионе складывалось вполне определенное – затюкает кого угодно.

— О, Гарри! – счастливо воскликнула она, — большое спасибо, что забрали меня проветриться. Я так устала не высовываться из дома.

— Еще бы, — откликнулась Сюзан Поттер, — но малыши очень нуждаются в мамах. У тебя же девочка, проще, — со вздохом произнесла она.

— Ничего подобного, — возразила Гермиона. – Это просто вы хотели девочку, а мне было все равно. Я, конечно, уже потихоньку выхожу в свет….

«Представляю, как этому радуются», — подумал Рики.

— Драко возил меня на пикник, но это было больше месяца назад. А сейчас он так занят в связи с этой… подготовкой, — осторожно сказала Гермиона и продолжила восторгаться, — так приятно вспомнить, что я еще умею водить машину. Дома можно вообще забыть о таких вещах. Представьте, старик до сих пор ворчит по поводу маггловских вещей в моем гардеробе.

— А откуда он о них знает? – изумилась Сюзан.

— Конечно, не заглядывает, но я периодически отдаю их в стирку. И потом, он же изнемогает от скуки, бедняга.

В голосе леди Гермионы слышалось досадливое сочувствие. Рики знал, что Люциус Малфой был Упивающимся смертью, и только появление в семье магглорожденной невестки спасло его от более сурового наказания.

— У вас же такой огромный дом, неужто заняться нечем, — удивилась леди Сюзан.

— Но за тринадцать лет и он надоест, — вздохнула Гермиона. – Гарри, ты подумал, о чем я тебя просила?

— Видишь ли, Гермиона, — чувствовалось, что Поттер тщательно подбирает слова, — приговор и так был очень мягким. И потом, не стану скрывать, я ему не очень доверяю.

— Скажи лучше, что злорадствуешь, — фыркнула Гермиона. – На самом деле сидеть взаперти в собственном доме – не так уж мягко. Вспомни Сириуса, Гарри, — ее голос зазвенел о волнения.

— Не надо сравнивать, — нервно бросил Поттер. Разрядить атмосферу поспешила Сюзан.

— Ты ведь сама говорила, что он хорошо общается с детьми, тебе выгодно…

— Мерлина ради, — возразила Гермиона, — вот этого бы поменьше. Думаешь, я в восторге, что собственные дети предпочитают мне этого сноба? Нет, он, конечно, не учит их плохому, он их обожает. Если появится возможность выходить куда‑нибудь раз в неделю, я не думаю, что он станет менее заботливым дедом. Гарри, я ведь не ради него прошу, а для себя! Не представляешь, какая атмосфера в семье, где один заперт! Сразу станет лучше. Он же в самом деле безвреден, и ты это знаешь.

— Ладно, попробую, — буркнул Поттер.

— Чудесно! – пропела леди Гермиона и переключилась на инструкции, куда и к кому дорогому Гарри следует обратиться и что сказать. У Рики не было возможности вслушиваться, поскольку Эди дернул его за рукав.

— Артур должен был ехать с нами, но его бабка наказала, — шепотом сообщил он. – Что у тебя?

Рики доложил о том, как гриффиндорская мафия выслала его из страны.

— Должно быть, была какая‑то угроза со стороны остатков старой гвардии Того — Кого – Нельзя – Называть, — решил Эди. Очевидно, в отличие от Рики, он даже не подумал, что это из вредности.

Тем временем Гермиона, закончив наставления и доведя Гарри до такого состояния, что его мрачное молчание звенело даже на последнем сидении, сменила тему.

— А с кем вы оставили мальчиков, Сюзан?

— О, с миссис Уизли, она обожает Гарри, и я ей так благодарна, — расцвела Сюзан. – А у тебя с этим вообще проблем нет.

— Точно. Единственное, что хорошо в Люциусе и Нарциссе, — ответила Гермиона. – Малыш Ремус уже начал ходить?

Пока гордые родители расписывали все достижения младшего Поттера, в голову Эди пришла гениальная идея.

— Между прочим, такие раны, как твоя, моментально залечивают колдомедики, — шепнул он. – В школе сразу же пойди в больничное крыло, мадам Помфри знает, как сделать так, что порез сразу затянется.

Рики поглядел на него с огромной благодарностью. Рука действительно ему порядком досаждала.

Между тем супруга Поттера сетовала на скучную жизнь домохозяйки.

-…Как бы я хотела быть такой деятельной, как ты, — вздохнула она.

— Даже при том, что на меня косятся? – голос Гермионы искрился от ехидства. – Знаешь, что сказал родитель мужа вчера за завтраком? Он вообще частенько сокрушается, что я позорю имя Малфоев. В таких случаях Драко никогда не успевает вмешаться, я раньше отвечаю.

— Зачем? – не поняла Сюзан.

— Вопрос принципиальный. Люциус мне слово, я ему десять. Вот я и возразила, что моя благотворительная общественная деятельность позволяет оказывать значительное влияние, и если б он не закрыл Малфоям все двери, я уже была бы министром магии. А он воздел руки к небесам и смиренно так выдал: «Вот не знал, что для того, чтоб обезвредить гадюку, надо дать ей нашу фамилию». Как вам?

— А ты что? — поинтересовался Гарри.

— Хотела сказать, что ему не дано меня обезвредить. Но тут в гостиную вошла Мери. И она все слышала.

— Кошмар! И что? – сочувственно спросила Сюзан.

— Ничего. Драко объяснил ей, что символом «Слизерина», где учились все Малфои, является змея, и что в устах слизеринца «гадюка» – комплимент. Короче, он сказал нашей дочери, что ей надлежит стремиться стать гадюкой, как мама. Мы с Люциусом так растерялись, не знали, куда провалиться, а Нарцисса не упала в обморок, потому что прежде подавилась. Потом Драко отослал ребенка и прочитал нам с папашей мораль, а ко мне дар речи так и не вернулся. Он вообще мечтает, чтоб дети попали в «Слизерин». А я, признаться, этого не хочу. Вспомни, Гарри…

«Ну и дура», — подумал Рики, но тут же переменил мнение, догадавшись, что ее дети далеко не подарочки и без них «Слизерину» будет гораздо лучше.

— Да уж, — согласно проворчал Поттер, лишний раз доказав свою несимпатичность.

Пока Гермиона перечисляла для Сюзан оригинальные методы воспитания в семье мужа, где детей баловали, по ее мнению, до невозможности, Рики изложил Эдгару разведданные Дика. И при громком разговоре взрослых это было сопряжено со сложностями, даже если опустить эмоциональную реакцию Эди. Но тут еще Лаура, уставшая от сплетен, властности леди Гермионы и обсуждения младенцев, стала проявлять интерес к ним, особенно к восклицаниям брата, и вслушиваться в разговор, который для нее не предназначался.

-…Моя свекровь мечтала о дочери, так теперь Мери у нее всему учится. Всякой ерунде. Уж она ее наряжает! А ей только восемь, — пожаловалась Гермиона.

— Но это же прекрасно, — высказалась Сюзан.

— Я считаю, еще рано. Но ничего не могу поделать, — мрачно сообщила Гермиона. – А Мери уже вся в деда. Вы бы знали, как она умеет хитрить, обманывать и изворачиваться. Актриса, я просто эстетически наслаждаюсь!

— Мне б твои проблемы, — вздохнула Сюзан. – Твоя дочь хоть к дипломатии прибегает. А мои…

— Мальчишки всегда дерутся… — пробубнил Поттер.

— Ну извини, дорогой, когда между собой, это еще ничего…

— А что случилось? – спросила леди Гермиона.

— Недавно я водила Джима в больницу святого Мунго лечить зубы, и встретила там Падму с дочкой. Мы, конечно, обрадовались, разговорились. И ничего не замечали, пока вдруг не оказалось, что Джим таскает Рози за косички, а она, представь, тяпнула его прямо за нос и не отпускает. Я боялась, пришивать придется. Такой ужас из‑за ерунды! Рози его угостила шоколадушкой, а потом свою съела и попросила назад. Он начал ее дразнить, она врезала, и пошло. Теперь не знаю, как Падме в глаза смотреть. Позор, как будто бы я ему эту несчастную шоколадушку не купила!..

— Обычное дело, — с пониманием сказала Гермиона. – У меня дома такие детские разборки постоянно. Хотя нет, Мери к брату хорошо относится, и он ее любит, грех жаловаться. А вот Рози, я знаю, обижает младшую сестру и очень агрессивна к ней. Сама видела, она же наша крестница с Драко. Родители не знают, что делать.

— Наш Джим к Сириусу так же, — закивала леди Сюзан. – Пока тот не подрос и не начал давать сдачи… Я до сих пор говорю Гарри, что он однажды придет домой и одного сына не досчитается.

— Это от возраста зависит, — мудро изрекла Гермиона. – Чем старше ребенок, тем лучше относится к младшему.

— Точно, — подтвердила Сюзан.

Когда машина, наконец, остановилась у «Дырявого котла», у Рики было ощущение, что за эту поездку он столько узнал о психологии детей, сколько не знал за всю свою предыдущую жизнь, и благодарил судьбу, которая в качестве старшего брата подарила ему Пита – пример для подражания. Он сам удивлялся, как при такой болтовне, от которой голова пухла, сумел поговорить с Эди. Лаура вылезла из машины измочаленная и унылая.

В «Дырявом котле» компанию приветствовали очень почтительно, чету Поттеров – более сердечно, Гермиону Малфой – подчеркнуто вежливо и осторожно. Та же, оказавшись в посещаемом месте, не преминула объявить во всеуслышание, что за время вынужденного отдыха приготовила несколько новых проектов. Леди Сюзан еле заметно вздрогнула и посмотрела на мужа, разглядывающего собственные ногти.

Поттер купил всем по банке сливочного пива и, взяв под руки жену и Гермиону, направился к противоположному выходу.

— Правда, она настойчивая дама? – спросил Эди, кивая на лучшего друга Поттера.

На это нечего было возразить.

Оказавшись в толпе Косого переулка, Рики вздохнул с облегчением. Дамы увели Лауру, с ними оставался только Поттер. Это место всегда нравилось Рики, невзирая на то, что впервые он оказался здесь с малоприятным субъектом, у которого Пит впоследствии, между прочим, обнаружил замечательные достоинства.

— В этом году, — вдохновенно изрек Эди, — я намерен доказать профессору Снейпу, что способен постичь его предмет на должном уровне.

— Только не это! – драматично взвыл Рики. – Хватит того, что те двое своей учебой достали всех.

— Ты насчет Лео и Дика? – уточнил Эди. – Кстати, они собираются продолжать в том же духе, пока не выяснят, кто лучший в учебе. Помнишь, последний результат их не устроил?

— Их никакой не устроит! – фыркнул Рики, перед глазами которого поплыли кадры с обоими в библиотеке. – Как будто мозги измеряют в баллах! По–моему, проверяя, кто умнее, они демонстрируют глупость. А тебя обязан предупредить: не очень старайся для Снейпа, это неблагодарное дело. Он от этого только повышает требования и ничего не ценит. Вредный он, и не читай нотаций, что так говорить нехорошо! – предупредил он, заметив выражение лица Эди.

— А я думал, он тебе нравится, — вмешался в разговор Поттер, который до сих пор без конца здоровался со всеми прохожими, и Рики даже не думал, что он может их слушать.

Рики надулся; он знал, что крестный и его завуч отчего‑то не любят друг друга, и при всей холодности Снейпа предпочитал его Гарри Поттеру.

— Да, нравится, — подтвердил он. – Профессор прекрасно знает свой предмет, и он – наш наставник. Просто нельзя позволять ему вить из себя веревки.

— Он это любит, — вздохнул Поттер. Взгляд его стал мрачен.

— Не думаю, — категорично возразил Рики. – На самом деле общение с ним закаляет характер. Он уважает тех, кто способен настоять на своем.

— Ох, не учился ты в «Гриффиндоре», — сказал Поттер.

Эдгар беспомощно переводил взгляд с дяди на Рики, очевидно чувствуя, что обмен репликами скрывает накал все более проявляющейся неприязни. Рики и Поттер были несогласны не только по поводу профессора Снейпа; и точно, Рики вовсе не стремился попасть в «Гриффиндор», куда, он предполагал, пыталась засунуть его гриффиндорская мафия, и его крестный отец в частности. После более близкого знакомства с Артуром Уизли и Ральфом Джорданом он стал объективнее к этому колледжу, но отношение к себе Поттера и его таинственность не мог понять и оттого относился к крестному настороженно.

— Обсуждать учителей неэтично, — отрезал Эди, избрав самый простой способ пресечь ссору, полностью соответствующий его амплуа.

Поттер, как старший, слегка смутился, Рики же немного был благодарен Эди за предупредительность.

— Пойдемте покупать книги, — сказал хуффульпуффец, — что у нас там написано?

Рики достал из кармана письмо, пришедшее накануне, и пробежал глазами список. Предметы большей частью были ему знакомы, и он чувствовал себя приятно компетентным.

В книжном магазине было относительно просторно – рано для часа пик. Поэтому Поттер, отвлекшись на приветствие какого‑то знакомого, предоставил мальчиков самим себе, время от времени поглядывая в их сторону. Выбрать подходящие учебники не представляло сложности, вот только неудобно удерживать их в одной руке…

Однако, судя по поведению народа, никак не тянуло предположить, что грядет важное событие, на что немедленно указал Эди.

— А ты уверен, что турнир действительно будет? Что‑то я раньше никогда о нем не слышал. Хотя, конечно, дядя Гарри не любит вспоминать свое прошлое. Особенно все, что связано с опасностями и Тем – Кого – Нельзя — Называть. Интересно, откуда Дик все это узнал?

Рики удивился, почему до сих пор этот вопрос не приходил ему в голову. В самом деле, как тринадцатилетний мальчик докопался до того, чего не знают газетчики? И ведь с Диком такое уже бывало, в первую поездку он подробно описал борьбу за кубок школы, а Эди, у которого брат и сестра учились, не знал этого; и позже, сравнивая Дика с Лео, который также был очень сведущ в магических делах, Рики отмечал, что у Дика преимущество в запасе информации, а у Лео – в ее анализе.

— Это придется спрашивать у него, поскольку у меня версий нет, — честно сказал он.

— Неудивительно, — знакомый высокомерный голос зазвенел почти под ухом, заставив Рики вздрогнуть. – Некоторые вещи сообщают только своим, а кто попало и не догадается.

— Ну почему? Я не только Эди, но и тебе могу сказать, что вратари бывают и получше тебя, — парировал Рики.

Френк Эйвери, гордый своей чистокровностью слизеринец, обошел его и встал напротив, снисходительно морщась.

— А я уже сейчас могу посочувствовать, потому что не только тебе, но и твоей чокнутой компании в этом году в «Хогвартсе» делать нечего. Видишь ли, ввиду изменившихся обстоятельств хорошее впечатление важнее, чем второй шанс, даже Дамблдор это понимает. Вряд ли школа захочет рисковать, показывая вас кое–кому.

Френк прямо сиял самодовольством и таинственностью. Рики сжал зубы, но не манера врага разозлила его на этот раз. Эйвери знал о Турнире – в то время как Клуб Единства раздобыл эту информацию ценой больших усилий.

— Что здесь такое?

Должно быть, Рики чересчур поддался злости, поскольку не заметить своего старосту даже в толпе покупателей для слизеринца немыслимо. Марк Эйвери, старший брат Френка, в данный момент сверлил последнего суровым взглядом и отвечал на приветствие Эдгара. Рики вежливо кивнул Марку, и ничуть не удивился, что тот не задержался поболтать. Староста прекрасно знал, как Рики и Френк относятся друг к другу, и не собирался тратить силы, чтоб держать их в рамках.

— Эйвери когда‑нибудь дождется, — проворчал Рики, подразумевая младшего брата.

— Забудь ты о нем, — потребовал Эди.

— Еще бы, тебе не жить с ним в одной спальне, — проворчал Рики.

— Это неважно. Я думал летом о нас, ну о клубе, когда пытался выяснить о тебе. Ты особенный, но непонятно, каким образом. Дик, Артур тоже оказались такими. Потом Ральф и Лео. Вы способны сделать то, что никак невозможно ожидать.

— И ты тоже чемпион в этом смысле, — напомнил Рики. – Трудно было вытащить тебя в Запретный лес. Честно говоря, странно, что такой образцовый ребенок влез в такую компанию.

— Компания подходящая, – сказал Эди. – А правила… Я действительно считаю, что их стоит соблюдать. Они – гарантия безопасности.

Последнее слово он произнес с неожиданным жаром. Рики думал об этом, пока расплачивался. Эдгару пришлось помочь, потому что действовать левой рукой Рики все еще не мог. Учебники он едва мог удержать под мышкой здоровой рукой. «Хорошо все‑таки в школе, — подумал Рики, — там мадам Помфри и чудесные лекарства».

— Ты считаешь, тебе грозит опасность? – спросил он, не доходя до Поттера.

— Тебе не понять, Рики. Ты вырос не в колдовской семье. А мы…

— Хочу предупредить, что я обычно безошибочно чувствую, когда мне врут, — мягко перебил Рики. – Не знаю, чем твоя семья отличается от других…

— Ты знаешь моих родственников, — сказал Эди. – Они не такие, как я. И наша семья как другие – есть жертвы Упивающихся смертью. Вот только я…

— Что ты?

— Меня назвали Эдгаром в честь папиного дяди. Эдгар Боунс – великий колдун, павший в борьбе с приспешниками Темного лорда. Был убит вместе с женой и детьми незадолго до рождения Гарри Поттера.

«Ну и благословили ребенка», — подумал Рики, но поскольку они поравнялись с Поттером, разговор прервался.

Эди блестяще разыграл бурный энтузиазм, когда дядя Гарри предложил им съесть по мороженому перед покупкой ингредиентов для зелий. Погруженный в проблемы, Рики покорно, не глядя по сторонам, брел за Поттером.

— Рики! О Мерлин! – Эди дернул его за рукав.

— Что? – Рики недоуменно воззрился на Эди. На улице вроде как ничего не происходило.

— Смотри туда. Возле «Все для квиддича».

Секундой позже, ощутив напряжение в уголках рта, Рики подумал, что сейчас, должно быть, его лицо исказила самая недоуменная гримаса отвращения, какая только может быть. Эйвери с гадкими намеками, равно как переживания Эди, испарились из головы. Рики честно считал, что до сих пор ему не доводилось видеть ничего более вредоносного. Прямо напротив витрины стояли и более чем дружески беседовали двое. Собственно, говорил только один; даже издалека чувствовалось, насколько пламенно и страстно он излагал свои мысли, подкрепляя жестикуляцией и мимикой. Другой, внимательно слушая, согласно кивал, а на его лице читалось более чем одобрение. Говорящим был Тони Филипс, гриффиндорец, подбивающий другие колледжи против «Слизерина», в связи с чем у них с Рики случались столкновения, один раз приведшие к колдовской дуэли, и один раз – к обычной драке. Филипс объявил свое «фи» также и другим членам Клуба Единства. Слушателем же оказался ни кто иной, как Виктор Чайнсби – студент «Равенкло», которого члены Клуба, и в частности Рики, терпеть не могли за заносчивость, прикрытую заботой о ближнем, а именно за угнетение Дика Дейвиса. Чайнсби обнаружил свои истинные намерения, когда с конце прошлого года собрал компанию, чтоб заявить, что Дик не годится в качестве представителя самого умного колледжа; но к тому моменту Дик уже научился подобающе реагировать и показал им шикарный кукиш. Вообще‑то Артур Уизли неоднократно порывался превратить Виктора во что‑нибудь тихое, но каждый раз его останавливали. У самого Рики не было конфликтов с Чайнсби, но мнение о нем он имел вполне определенное.

Несколько секунд Рики и Эди любовались на трогательное единодушие гриффиндорца и равенкловца, которые стояли к ним в профиль. Затем Чайнсби повернул голову и, встретившись глазами с Эди, быстро сказал что‑то Филипсу. Мальчики через всю улицу смотрели друг на друга; Рики был абсолютно уверен: только что Филипс и Чайнсби говорили о них – о клубе Единства. Вряд ли Филипс обсуждал конкретно его, Рики понимал, что Чайнсби он мало интересен.

Но директор Дамблдор дал Клубу статус и наградил его членов баллами; это не могло не задеть обоих, каждый из которых – на свой лад – добивался того же. Объединиться против выскочек, которых несправедливо облагодетельствовали – этого вполне можно ожидать.

— Эй, чего вы там застряли! – окликнул их Гарри Поттер.

Рики демонстративно отвернулся и поспешил догнать крестного отца.

— Можете подойти поздороваться, если хотите, — неправильно истолковал крестный.

— Не хотим, — решительно заявил Рики. – Лучше мороженое.

Эди, как выяснилось, увиденное расценил так же, как Рики.

— Я думал, что сплю и вижу кошмарный сон. По отдельности мне эти двое совсем не нравятся. Чайнсби особенно.

— У меня разногласия с Филипсом с первого курса, — напомнил Рики. – Просто ты с ним не сталкивался.

— А почему ты не объяснил дяде Гарри? Он поймет, с ним тоже такое было.

— Зачем посвящать лишних? Мы сами справимся, а слушать советы от крутого Гарри Поттера, как разбираться с врагами – спасибо, мне его и так хватает.

Эди захихикал.

— Ты жестко к дяде Гарри. Не могу осуждать тебя за это, так как он тоже тебя остерегается и постоянно жалуется, что ты доставляешь ему неприятности. Я так в этом ничего и не понял. Артур что‑то узнал, говорит, что это не прояснит дело, но интересно и очень необычно.

— А мне он написал, что ничего не выяснил, — сказал Рики.

— В самом деле? – стушевался Эди. – О, тогда я, боюсь, нарушил его планы. Он хотел сообщить при встрече, ведь, знаешь, письмо могут перехватить, а его бабуля по головке не погладит, — нашелся он в оправдание.

— Ладно, — буркнул Рики.

Внезапно ветерок в переулке усилился и порывом поднял с земли пыль и всякий мусор. Рики зажмурился, а когда дуновение стихло, затряс головой.

— У тебя фантик от конфеты в волосах. А, рука… Я уберу, — Эди осторожно смахнул обертку от летучих шипучек. – Готово. Я хотел спросить, — начал Эди таким тоном, что Рики заранее почувствовал всю серьезность вопроса и кивком поощрил друга продолжать. – Я знаю точно, что у Ральфа Джордана мантия–невидимка абсолютно нелегальная. То же с Лео Нигеллусом?

Секунды растерянности, которую Рики не смог сдержать, для Эди оказалось достаточно.

— Понятно. Это тайна. А я все равно одолею зелья!!!

Дамы обнаружились в магазине. Миссис Поттер в дальнем углу цепляла на племянницу бижутерию. Леди Гермиона оторвалась от прилавка с ремешками и направилась к ним.

— Гарри, — шикнула она полушепотом, — Сюзан хочет сделать подарок Лауре, но, по–моему, у нее кончаются деньги.

— Спасибо. Погуляй тут с ними, — дядюшка Гарри быстро кивнул на мальчиков, рассеянно улыбнулся в никуда и поспешил к жене.

— Ну, зачем, — смущенно пробормотал Эди, — маме будет неудобно.

— Брось, уверен, ей и так всего накупили, — сказал Рики.

— Ты проницателен, — сдержанно кивнула Гермиона.

— Я просто знаю, что жадность определенно не входит в число его недостатков, — ответил Рики.

Леди держалась вроде обычно, но он слишком чутко улавливал знакомую непонятную настороженность, которая в итоге всегда начинала его злить. И ему захотелось сделать что‑нибудь такое, что побудило бы ее объяснить (вот уж мечты) или хотя бы случайно немного выдать причины такого отношения.

— Соскучились по школе? – решила поддержать светскую беседу Гермиона.

— По школе и, представьте, даже по учебе, — ответил Рики немного агрессивно.

— Меня этим не удивишь, — шикарно улыбнулась Гермиона.

— Леди Гермиона была первой ученицей в «Хогвартсе», — проинформировал Эди.

— Ну, что ты, это просто…Напомните мне про мазь от морщин для Нарциссы, ну и очередь! …это просто упорный труд, иначе нельзя ничего добиться. Даже мой супруг, — супер–ехидная усмешка, – со временем это понял, хотя он и слизеринец.

— Вот еще, — в Рики взыграл дух противоречия, — я, например, иногда даже не понимаю, откуда я уже знаю. Но знаю.

Возможно, ему показалось, но леди Гермиона слегка задергалась. Признание, судя по нахмуренным бровям, не вызвало одобрения у Эди.

— Да? – рассеяно переспросила Гермиона.

— Ну вот, например, — Рики огляделся в поисках подходящего примера и, как ни странно, нашел то, что искал, — вон тот металлический выпуклый овал?

— На прилавке с зеркалами? Наверное, обратной стороной, — предположил Эди.

— Да. Оно только выглядит как металл. Но готов спорить, — Рики развернулся спиной к прилавку, лицом к Гермионе, — на ощупь оно мягкое, эластичное, приятное и совсем не ледяное. Хотя я никогда раньше не видел и не читал. Вот.

— В самом деле? – неподдельно изумилась Гермиона.

— Проверишь? – с редким азартом спросил Эди и тут же стушевался. – Да, у тебя же рука. Тогда я.

Рики не понимал, зачем это, но сдерживать друга не стал. Тот подошел к прилавку и, тряхнув зачем‑то рукой, ткнул пальцем в ободок, вызвав недоумение продавщицы и пары посетителей. Под пальцем образовалась небольшая вмятина.

— Да, мягкое и прохладное. Я и не сомневался, — воскликнул он, обращаясь к спутникам.

— Ну, раз так, — рассмеялась леди Гермиона, — я куплю это чудесное зеркало.

— Я знал, что ты не ошибаешься, — сказал Эди, пока Гермиона расплачивалась, — но интересно, почему. Я раньше ничего подобного не видел.

— Может, материал маггловский? Синтетика, — предположил Рики. – Погоди, вспомню.

Но вспомнить сразу ему было не суждено. Благодаря Поттерам, занявшим очередь, Гермионе не пришлось долго ждать своего крема. Рики мельком заглянул в багажник, который оказался битком набит, пусть и расширен волшебным образом, как объяснил ему Эди.

Когда они уже подъезжали к дому (Гермиона таки уступила Гарри место водителя), Эди вспомнил еще кое о чем.

— Кстати, защиту в этом году будет вести Люпин, ну, тот проверяющий из Министерства, который весь прошлый год торчал в школе. Я думал, как это он сможет удерживать за собой две должности, но теперь, с Турниром – понятно.

— Да? Артур мне написал, что должность предлагали его дяде, ну, мужу этой дамы, — сказал Рики.

— Вряд ли. Ему опасно покидать особняк Малфоев. В его отсутствие дорогое семейство передерется, — прошептал Эди.

За неделю, предшествующую учебному году, члены и наблюдатели Клуба обменялись десятком писем, в которых глубоко проанализировали все возможные способы обойти возрастной запрет. Артур подольстился к дяде Рону и выяснил, что средство, к которому прибегли в свое время его дяди Фред и Джордж, старильное зелье, абсолютно неэффективно. Самое действенное решение предлагал Лео, советуя воспроизвести всем известную историю о подставе Гарри Поттера: просто попросить кого‑то, кто по возрасту соответствует, поместить их заявки в Чашу. Трудность заключалась в том, чтоб найти такого доброхота. Рики представил реакцию слизеринских старост, если они только услышат о сей блестящей идее – немедленно помчатся к Снейпу со слезной просьбой срочно сварить для воспитанников какую‑нибудь настойку Идеального Послушания. Впрочем, в существовании таковой Рики сомневался, иначе бы его уже не раз угостили. Но, по здравому размышлению Дика, подавший заявку не захочет увеличивать число конкурентов, тем более – мелюзгой, не подавший же, оберегая собственную жизнь, вряд ли согласится подвергнуть риску третьекурсников, ведь к конкурсу допускались только ученики последних двух курсов. Рики обратился за ценными идеями к двум талантливым помощникам – Питу и Дан.

Заботливый старший брат заявил, что абсолютно точно знает такой способ, но ни за что не скажет Рики, пока не убедится, что тот им не воспользуется. Рики пожалел, что опрометчиво прочел ему письмо Дика с описанием всех опасностей Турнира. Рики подлизывался так и эдак, но Пит был неумолим. Когда, наконец, на третий день Рики, изнывая от любопытства, переступил через личную заинтересованность и почти готов был сдаться, обнаружилось, что этого Питу недостаточно. Следовало еще пообещать, что он и никому другому, кому не положено, не сообщит о чудесном средстве. Оспаривать решение было бесполезно, так что Рики оставил Пита в покое и переключился на Дан.

С ней было сложнее, так как, естественно, она ничего не знала о волшебном мире, и от Рики потребовалась некоторая фантазия, чтоб объяснить ей, зачем надо закидывать бумажку в чашу опосредованным образом. Но он делал ставку на ее богатые познания мультяшных трюков, в которых подчас очень оригинально либо банально, но неожиданно разрешались, казалось бы, самые безвыходные ситуации. Он представил задание в виде шарады.

И не ошибся. Воображение Дан немедленно начало выдавать варианты решения, один другого круче. Пара из них заслуживала того, чтоб обмозговать, но, выслушав остальное, Рики утешился мыслью, что Артуру будет это прикольно. Дан, естественно, воспользовалась случаем и назавтра приволокла аж три кассеты с подходящими, по ее мнению, сюжетами.

Сидя у телевизора, он поймал себя на том, что, пожалуй, никогда не мог ей как следует возразить. Отчасти, возможно, потому, что не очень‑то и хотелось. Но, кроме этого, Дан оставалась его лучшим другом с детства, в то время как все прежние приятели как‑то отошли после окончания начальной школы. Рики созванивался с ними несколько раз, однако такого желания общаться, как раньше, уже не возникало. С Даниэлой же сохранились и общие интересы, и прежние отношения. Даже его друзья из магической школы, с которыми он приезжал домой на Рождество, нашли с ней общий язык. Собственно, ни о чем особенном они и не говорили. Рики задумался, что существует, наверное, определенная степень открытости и доверия, которой отличается настоящая дружба от просто приятельских отношений. Он сомневался, чтоб одноклассники Дан знали о ее увлечении; а он спрашивал у нее совета, как написать Селене. Смог бы он когда‑нибудь рассказать ей правду о своей школе? Она бы не проболталась; его останавливала тревога за ее судьбу – и ничто другое.

— Сейчас будет одна из лучших сцен! – пихнула его Дан. – Не отвлекайся! Что с тобой?

— Потом объясню, — шепнул Рики, скорректировав выражение своего лица и уставясь в экран.

Он надеялся, что к концу фильма она забудет, и объяснять ничего не придется. Поэтому, когда вечером последнего дня каникул, прощаясь накануне отъезда, Дан напомнила ему, Рики даже не понял, о чем речь.

— Что ты хотел мне объяснить? – повторила Дан. – Знаешь, я вообще‑то давно ждала. Это насчет твоей школы?

После ужина пока никто из семьи Рики не присоединился к ним в гостиной и, похоже, не собирался, так что выручить некому. Времени на раздумья у Рики определенно не было. На собственном опыте он знал, насколько бесполезно врать Дан, и считал себя слишком взрослым, чтоб лишний раз проверять это ради азарта.

— Почему из‑за школы? – уточнил он, параллельно сортируя информацию, которой может поделиться с ней.

— Ты очень изменился с тех пор, как стал там учиться. Я почувствовала это сразу, как только встретила тебя на вокзале прошлым летом.

«Интересно, куда это я изменился», — насторожился Рики.

— Ты стал намного серьезнее. Прежний Рики не смог бы молчать два года. Все рассказывают о своих школах, Пит, например. А ты – нет. И твои друзья тоже.

Все это Дан излагала спокойно, ни капли не сомневаясь, что все интересующие ее вопросы сейчас получат исчерпывающее объяснение. Порадовавшись, что Артур Уизли и Эди Боунс в основном расспрашивали ее о хобби и жизни магглов, и потому ей особо не к чему прицепиться, Рики с неудовольствием констатировал, что заразился присущей магам осторожностью и глубокой ответственностью.

— Да, — согласился он, — моя школа действительно, в некотором смысле, отличается от других. Ну, то есть там, конечно, учебный процесс и все такое.

— Это понятно, — оборвала Дан. – Но ты избегаешь всякого упоминания о ней.

— Я же мечтал стать шпионом, — шутливо напомнил Рики.

— В школы для шпионов не верю, — рассмеялась Дан.

— Почему? В Вест–Пойнт, например, берут очень рано, — блеснул эрудицией Рики.

— Но воспитанников вряд ли просят соблюдать военную тайну относительно школьного меню. А ты стал прямо‑таки воплощением осторожности и дисциплинированности.

Прохладный ветер заколыхал занавески темнеющей гостиной.

— Это хорошее влияние, — полусерьезно сообщил Рики. – В самом начале мне посчастливилось встретить Лео. Он – лучший ученик параллели, и даже правила нарушает так, будто образцовый пример подает…

Дан внимательно слушала. Вглядываясь в сумерках в ее глаза, Рики как‑то очень легко находил нужные слова, чувствуя, что она понимает его отношение к другу, и не стесняясь выражал восхищение, которое он весьма сдержанно выказывал самому Лео.

— Образец прилежания у меня теперь всегда перед глазами, так как они с Диком с прошлого года начали соревноваться в учебе. Дика ты не знаешь, вот он – настоящий зубрила. То есть он, понимаешь, отличный парень, только вот до него самого это не доходит. Он слишком мирный…

— Не понимаю, — сказала Дан, и Рики напряг все свои речевые возможности, чтобы доходчиво объяснить ей симптомы неуверенности Дика.

— Он не умеет быть наглым, когда это необходимо. Любой из нас, даже Лео и Эди, способен тем или иным образом на хамство ответить хамством, а Дик – нет. Его, по–моему, проще до убийства довести, чем заставить права качать. Ладно, ладно. Он много знает и ему это нравится само по себе, вот что главное.

— Образцовое окружение, — изрекла Дан.

— Нет, самого праведного я тебе не назвал. Помнишь Эди?

— Помню, как он собачился с Артуром, — усмехнулась Дан. Белые зубы блеснули в темноте.

— Ну, это исключительные обстоятельства, — приверженность Эди правилам тут же была расписана во всей красе. Таких подробностей не знал даже Пит. Дан не делала вид, что интересуется друзьями Рики – она интересовалась ими, и Рики, ощущая ее поддержку, раскрывался сам собой. В памяти всплыл последний разговор, который, честно говоря, встревожил Рики, и не забылся бы так легко, если бы не Филипс с Чайнсби. — …это имя погибшего родственника, по–моему, Эди боится повторить его судьбу, — о том, что в волшебном мире действительно существует такая вероятность, Рики умолчал, посчитав это несущественным. – Я не верю в такое. Думаю, он тоже не верит. Разумом, — уточнил он.

— Вот. Ты сам все и разложил по полочкам, — довольный голос Дан совсем близко в темноте как будто доходил до него в виде волны; ее лица он уже не различал. – Он боится – а это не разум. Пару лет назад, если помнишь, я не могла прыгнуть с вышки в воду. Воображала разные ужасы, пока еще ничего не случилось. Со мной тоже было, как с ним. А потом я попробовала оставаться в настоящем и поняла, что ничего ужасного не происходит. Если хочешь помочь ему ликвидировать этот страх – пусть он почувствует себя собой.

— То есть? – хотя подобная фраза часто звучала от разных людей и по ТВ, для Рики она была пустым звуком – вероятно, потому, что его никогда не заставляли быть чем‑то другим.

— Пусть поймет, что он – не тот человек. Я так вижу, тебе чем‑то неугодна его праведность.

— Это слишком, ему самому мешает, — уклончиво ответил Рики. – Но, к счастью, в этом направлении лед тронулся. Ты такая умная, — с восхищением сказал он. – Спасибо.

— Не за что, — Дан, наверное, улыбнулась.

В наступившей тишине Рики как‑то сразу вдруг почувствовал, что, наверное, надо зажечь свет. Сидят они тут одни в темноте, это как‑то… Волосы подруги, временами подхваченные ветерком с улицы, задевали его плечо; от ее спокойного размеренного дыхания клонило в сон, и страшно далеким и нереальным казалось, что завтра будет новый день, конец которого он встретит уже в «Хогвартсе».

— А та девочка? – вдруг спросила Дан.

— А?.. – рассеянно пробормотал Рики, с трудом возвращаясь к действительности.

— Ну та, которой ты писал прошлым летом и спрашивал меня, на пикнике с рыбалкой, помнишь? Ты еще говорил, она твой друг, — напомнила Дан. Настойчивые нотки в ее голосе были, наверное, точно такими же, как в начале, когда она заговорила про школу, но очень резко вторглись в сознание Рики.

— А, Селена, — сказал он.

— Да, кажется, — вяло согласилась Дан.

— Она действительно мой друг, — подтвердил он, не представляя, что сказать дальше. Мысли смешались, и почему‑то сейчас он не мог описать Селену так, как Лео или Эди.

— Даниэла!

В гостиной, судя по упавшей от двери на освещенный прямоугольник тени, появилась мама. Через секунду зажегся свет.

— Ах, вот вы где? Почему вы сидите в темноте? – наивно спросила она и тут же без всякой паузы продолжала, а переглянувшийся с Дан Рики почувствовал, что они оба правильно угадали неправильное направление ее мыслей. – Дан, за тобой пришли.

— С собакой? – Рики встал, он хотел попрощаться с мистером Франкенштейном не меньше, чем с его хозяйкой. Автоматически подал руку Дан, помогая ей встать. Выражение лица мамы, с улыбкой наблюдавшей за данной процедурой, смутило его.

Решив не замечать изменений в атмосфере, Рики держался как обычно и нормально простился со всеми, уделив, как всегда, большую часть внимания собаке.

На пороге Дан немного задержалась. Он вышел следом, оставив в прихожей родителей и Пита, а ее свита оказалась далеко на улице, так что они были одни, вне досягаемости от тех и других. Звездного света и фонаря над крыльцом хватало, чтобы полностью осветить выражение лица и глаз Дан, и от ее иронии Рики почувствовал себя почти неуютно.

— У тебя тактичная мама, – хихикнула Дан. Рики, кивая, невольно заулыбался; она нашла самый простой выход разрядить обстановку, в то время как сам он уже не знал, как вести себя. – Не бери в голову, воображение у всех сейчас испорчено. Телевизор, — объяснила Дан.

Что‑то в ее словах неприятно кольнуло его, но Дан не дала собраться с мыслями. Она порылась в кармане шорт и передала блокнотный листок, который Рики автоматически принял.

— Это мой электронный адрес. Я чуть не забыла его тебе отдать. Напиши мне, — сказала она.

— Конечно, — успел ответить Рики, параллельно представляя все сложности, связанные с этим…заданием, иначе не назовешь. Но тут ее позвали отошедшие довольно далеко предки. Рики в последний раз сжал ее руку; Дан, соскочив с крыльца, помчалась догонять, а он вернулся в дом.

Из прихожей все растеклись кто куда. Из кухни доносились голоса папы и миссис Дуглас. Мама, судя по звуку телевизора, смотрела моду. Рики поднялся к себе в комнату, зажег свет и только тогда принялся размышлять по поводу сегодняшнего вечера.

Они с Дан всегда были друзьями, и пока разговаривали, все было абсолютно как всегда. Просто забыли про свет, не заметили, как стемнело, ничего такого. И что нашло на маму? Рики спокойно признал, что в его чувствах по этому поводу эмоциональная неопределенность. А раз так, то с ним точно что‑то происходит. Причем в присутствии третьих лиц; с самой Дан он оставался нормальным.

— Можно? – в открытую дверь из коридора заглядывал старший брат.

— Нужно! – живо откликнулся Рики, как всегда рассчитывая на помощь, ибо у брата имелся некоторый жизненный опыт, а у него, кроме переживаний – определенная и ощутимая проблема. – Дан дала мне электронный адрес.

— Ясно, — старший брат тактично смотрел в сторону, а его губы как‑то странно изгибались; и у Рики тотчас возникла мысль, а вдруг просьба Дан означает что‑то особенное? Впрочем, здравого смысла пока хватило, что может и ничего не означать; они переписывались бы, учись он в обычной школе. Стряхнув наваждение, он поспешил вернуть деловой тон.

— Я сам хотел бы ей отвечать, но ты же знаешь, в «Хогвартсе» это невозможно. Вообще, как часто люди обмениваются электронной почтой? – намеки Пита он пока игнорировал.

— Можно и каждый день, — утешил Пит. – А вообще‑то примерно раз в неделю хватит, — и взглянул на него с лукавым вопросом.

— А раз в две недели? – спросил Рики. – Это еще можно будет устроить.

— Как? – поинтересовался здравомыслящий Пит.

— Через тебя, — нахально заявил Рики, в голове которого уже вырисовывался план эксплуатации школьных сов и директорского расположения.

— Да? А если события будут развиваться бурно, и она захочет каждый день? А моя скромность? — невинно поинтересовался Пит.

Собственно, он говорил это в смиренной надежде отбояриться, Рики на его месте вел бы себя так же. Однако Рики понял, что давно пора положить этому конец. И только сейчас подумал, что увиливал, отнюдь не стремясь развеять заблуждение брата и надеясь вообще отмолчаться. Зачем ему этот мнимый роман?

— Послушай, мы с Дан просто разговаривали. Она не захочет переписываться чаще, а твоя скромность не пострадает.

— Да? – открыто глянул на него Пит и, поизучав секунд пять, осведомился: — Ты уверен?

— Нет, — неожиданно выдал Рики.

Никогда в жизни он еще не влюблялся, если не считать одной актрисы из маминого театра, но ему было шесть лет, а на ней – платье и прическа другой эпохи, и без грима дама ему понравилась значительно меньше, но суть в другом. Он понятия не имел, что значит влюбиться, а что‑то с ним явно творилось.

— Нет, — повторил Рики. – Вы так меня заколебали, что я ни в чем не уверен. Только в том, что Дан – совершенно уникальная девчонка, и никогда не была мне безразлична.

— У тебя хороший вкус, — сказал брат. – Она определенно отличается от других девчонок.

— Чем? – уточнил Рики, вдруг ощутив, как перехватывает дыхание.

— Тем, что она нормальная, — сообщил Пит. – С другими такие сложности и, знаешь, постоянное притворство. Стараешься быть лучше, чем ты есть.

Договорившись насчет почты, Рики погасил свет, залез в постель и принялся перебирать в уме знакомых девчонок. В общем Пит был в чем‑то прав; впрочем, с одноклассницами, даже с Дорой Нотт, его не связывали тесные личные отношения. И – был еще один человек, кроме Дан, кому он все же доверял и ничуть не в меньшей степени – Селена Олливандер.

На другое утро Рики встал рано, чтобы успеть попрощаться с братом. Пит и его друг Сэм должны были встретиться с одноклассниками, с тем чтобы вместе торжественно отбыть в любимую школу, где им предстояло провести последний год.

Вопреки ожиданиям Рики, на сей раз никто из магов, и в частности любимый крестный, не сопровождал его по пути на вокзал и более того, не встречал. Рики с грустью, правда, значительно меньшей, чем в предыдущие годы, попрощался с папой и с миссис Дуглас, которой понадобилось что‑то купить на вокзале. Воспрянув духом от оптимистичных помыслов о положительных перспективах, ожидающих его впереди, как‑то: встреча с друзьями, рыбалка, Тремудрый Турнир, и еще неизвестные, но несомненно грандиозные подвиги Клуба, Рики пересек барьер и оказался на платформе 9 и 3/4.

Поскольку он прибыл вовремя, посадочной суеты в прибывающей толпе пока не наблюдалось. На него чуть не налетел, рассыпавшись в извинениях, мужчина, которого ему назвал лично Поттер при его первом появлении здесь. Обогнув Рики, человек растворился в стене, как раз когда Рики его вспомнил. Сделав вывод, что Ральф Джордан, точно, уже здесь, раз отец проводил его, Рики отправился на поиски друзей; впрочем, общения с врагами он тоже не избегал.

Первым попавшим в поле зрения одноклассником оказалась Бетси Спок из «Равенкло». На формальное приветствие она отреагировала как предполагалось: недоуменно вскинувшись при виде слизеринца, но грубить не стала и тоже поздоровалась. Рики припомнил ее отношение, когда их представил Дик («С кем ты водишься?!») и уже собрался прекратить смущать ее своей компанией, как вдруг ассоциации пошли по цепочке Дик – Клуб – символика!!!

Рики замер как громом пораженный. Нет, только не забыл! Куда он дел кулоны Анхелики? Сразу же по возвращении из Италии поместил в сундук, точно. Это утешительное воспоминание вызвало блаженную улыбку, а глаза Рики, обращенные вовнутрь, обрели способность видеть внешний мир. А именно – выражение глаз собеседницы. Очевидно, его странный ступор и прочее усугубили стресс от факта общения со слизеринцем.

— Ты чего, Макарони? – пролепетала она, уловив в его взгляде ясность.

Рики собирался спокойно распрощаться, но голос, вступивший на сцену в следующую секунду, вызвал к жизни другие, задремавшие было более давние намерения.

— Что такое, Бет? Он сказал что‑то неподобающее? – Вик Чайнсби, казалось, намеревался вступить в схватку с драконом, не менее; а спешившая следом Мелани Хатингтон глубоко поддерживала его.

— Нет, нет, — виновато промямлила Бетси, на что Виктор не обратил ни малейшего внимания, встав в позу героя–одиночки из комиксов перед Рики и заслоняя спиной девчонок, которым не грозила никакая опасность. На них начали поглядывать, и Рики, и раньше не выносивший позерства этого парня, только теперь почувствовал, что приходиться терпеть Дику.

— Учишься людей пугать? – осведомился Рики. Краем уха он уловил из толпы сзади очень знакомое шипение, но не стал сосредотачиваться, благо рожа Чайнсби отнимала все внимание.

— Я тебя предупреждаю, Макарони. Тебя и всех, — начал Виктор, и тут бессодержательная склока, из которой Рики не знал, как выпутаться, была прекращена вмешательством свыше.

Точнее, снизу, потому что между Рики и напыщенным равенкловцем внезапно выкатилось вздыбленное, шипящее и оттого огромное существо, более чем агрессивно настроенное по отношению к Чайнсби и компании. Противник попятился, а Рики, испугавшись в первый момент, опустился на корточки и стал подзывать Моргану – кошку брата и сестры Флинт, его одноклассников–слизеринцев, которую, несмотря ни на что, обожал. Своенравное создание, привязанное к большинству обитателей спальни ее хозяина, впрочем, успокаиваться не хотело, будучи чувствительной к любой агрессии в их адрес, а голос Чайнсби показался ей явно недоброжелательным.

Почти сразу рядом с Рики возникла Тиффани Флинт и активно подключилась.

— Знаешь, Чайнсби, получишь ты когда‑нибудь по шее. Ничего он не сделал твоей ненаглядной, расслабься. Не больше двух слов, я все слышала.

Рики удивился, ведь Тиффани трудно не заметить, а поскольку Моргана не поддавалась, выпрямился. Он оказался одного роста с Тиффани; но она не могла уменьшиться, следовательно, он так вырос за лето. Вау!

— А твой Макарони нуждается в защите? – съехидничал Виктор. Тиффани хотела ответить.

— Плюнь на него, — остановил ее Рики, чье благоразумие иногда поражало его самого. – Ему лишь бы выпендриться, не давай повод. И потом, учти, если он тебя обидит, Моргана его загрызет и ее, возможно, накажут.

Это предостережение Чайнсби уловил и промолчал. Рики подумал, что интеллекта подобного уровня все же недостаточно для зачисления в «Равенкло».

Тиффани неохотно вняла, все еще сверля глазами равенкловскую троицу. Мел покровительственно обнимала пострадавшую Бетси, которая растерянно вертела головой. Рики схватил Моргану, что та, недовольно рыкнув, в остальном приняла спокойно, и вежливо кивнув, удалился в компании Тиффани.

— Слушай, ты был прав, что в «Равенкло» на нашем курсе один нормальный человек, — напоследок заявила Тиффани.

Моргана явно была рада Рики – урчала и терлась носом о его подбородок.

— Забудь. Как же я соскучился по этой красавице, — Рики отпустил ее на свою тележку.

— Ох, не взял бы ты ее на время? – жалобно попросила Тиффани. – А то без нее столько всего! Вещи и еще, представь, Генри выпросил сову, спятить можно!

Рики рассеянно кивнул, устремившись к тем, кого искал, и только когда Тиффани испарилась, понял, на что себя обрек. Но делать было нечего, а киса пока вела себя прилично. Рики покатил тележку к столбу, под которым стояли и разговаривали двое.

Спиной к нему стоял Дик Дейвис, которого Рики узнал не столько по соломенным волосам, сколько по манере держаться. Кроме того, привлекала внимание жестикуляция Ральфа Джордана, который располагался боком к Дику и Рики. Он первым заметил Рики и помахал ему; почти сразу же развернулся и Дик.

— Приятно видеть вас обоих в прекрасном настроении, — сказал Рики, уподобляясь манере Лео. – И что же такое интересное вы тут обсуждаете? – обратился он к Дику, пока Ральф гладил Моргану.

— Решали, кому быть чемпионом «Хогвартса» — если не выгорит ни одно наше жульничество, чего Ральф не допускает всей душой, — с иронической улыбкой ответил Дик. – По моему мнению, на старших курсах найдется около пятнадцати достойных кандидатур.

— Я за гриффиндорца, — бесцеремонно и честно отрезал Ральф.

— Нас это не удивляет, — сказал Рики, переглянувшись с Диком. – Только вот я ставлю скорее на наших старост. Они ответственные и дисциплинированные.

— Ричард, чемпиону нужна храбрость, — поучающе изрек Ральф.

— На закуску дракону, — продолжил фразу Дик.

— Клубу Единства придется поддержать любого чемпиона, — сия назидательная фраза завершилась появлением второго наблюдателя. Обогнув Рики и Дика, Лео Нигеллус остановился напротив них рядом с Ральфом. Моргана с урчанием прыгнула ему на грудь, что лишило Рики возможности ответить что‑нибудь отбривающее от святой обязанности.

Как же он был рад их видеть! Оставались Артур, Эди и, да, Селена конечно же. Но те пока не появились в поле зрения. Сова Лео дремала в клетке; впрочем, она все равно не позволяла Рики гладить себя.

— Поезд открывают. Пора занимать места, — заметил практичный Лео, как только выяснил, почему у Рики Моргана, и высказал свои соображения по данному поводу.

— Вот Артур! – указал Рики. Одновременно просигналил первый гудок.

Артур Уизли явился не один. Позади шагали трое рыжих первогодков, очевидно, кузины и кузен Артура, а сопровождала их бесподобная дама, запахнутая в мантию, абсолютно неумытая, непричесанная и более отрешенная, чем в прошлую встречу с Рики и компанией, поскольку зевала она беспрестанно. Госпожа Луна Уизли, тетка Артура, была оригинальной особой, что считалось нормой в семье Уизли, и внушала Рики почтение, поскольку не стеснялась производить странное впечатление и работала в Отделе магических происшествий и катастроф Министерства Магии.

Артур подошел к ним, лишь предварительно отвязавшись от семейства, что Рики было немного жаль.

— Ну, привет! Садимся?

— Эди нет, — указал Дик. Рики кольнуло.

— Вижу, Уизли в «Хогвартсе» прибавится, — отметил Лео, пожимая руку гриффиндорца.

— Уизли в «Хогвартсе» никогда не переведутся, — гордо произнес Артур. Моргана позволила ему себя погладить.

— Это точно, — согласился Лео.

Ввиду своей многочисленности компания без труда заняла отдельное купе. Вспомнив родственные обязательства, Артур тут же вышел проверить, как устроились его кузины и кузен. Прозвучал второй гудок; затем третий. Но Рики так и не заметил, чтобы Эди садился в поезд; впрочем, во время собственной посадки мог и упустить.

Наконец последний гудок известил, что время отправляться, и состав, дернувшись, начал плавно набирать скорость.

«Все‑таки сундуки – на редкость неудобная тара», — думал Рики, с беспокойством поглядывая на багажную полку. Вещи пятерых занимали слишком много места и к тому же при хорошем рывке гарантировали травмы. Оставался только его сундук, который Лео вот сейчас палочкой должен был водрузить наверх к остальным с помощью заклинания левитации.

— Так, где шедевры твоей кузины? – вместо этого спросил Лео.

Рики же успел забыть об этом поручении, но Дик, сразу же выжидательно повернувшийся к нему, и Ральф, барабанящий пальцами по стеклу, не отрывая глаз от сундука, ясно, не забыли. Рики вспомнил, что именно ему предстоит предъявить, а также все пояснения Анхелики, и внутри колыхнулось некоторое смущение. Впрочем, такая ерунда не остановила бы его, благо выбирать все равно не из чего ввиду отсутствия конкуренции, а для сравнения, из символики «Хогвартса» относительно натурально выглядел только барсук, да и то не настолько, чтоб спутать его с оригиналом; а лев и змея точно были ранним детским творчеством основателей «Гриффиндора» и «Слизерина». Однако Рики вдруг уперся, зная, что ни за что не откроет крышку при таком составе, и принялся плести всякую чушь, отнекиваясь то из скромности, то что пока не надо, а не подождать ли до школы и все в таком духе, и непременно довел бы гриффиндорцев до белого каления. По счастью, Артур вернулся нескоро и большую часть белиберды пропустил, так что до белого каления дошел только Ральф.

— Если все творцы так выпендриваются, то их надо топить, и дело с концом, — в итоге высказался Дик.

— Показывай! – беспечно потребовал Артур.

— Нет, пока Эдгар где‑то шатается, — стоило так сказать, Рики вновь удивился себе – чего проще было заявить это с самого начала, а не пудрить друзьям мозги. Те, даже заведенные, немедленно согласились с законностью такой аргументации.

— Я пойду, поищу, — вызвался Рики, кидаясь к двери почти бегом. Уже из коридора он обернулся и, в попытке загладить суетливость, обратился к Артуру: — Ты не представишь, кстати, нам своих родственников?

— Зачем? Тут все… А, да, ты же их не знаешь? – вспомнил Артур.

— Рики не имеет такого счастья, — меланхольно вздохнул Дик.

Лео и Ральф философски уставились в пол, закатывая глаза. В немногочисленной среде колдунов все знали друг друга.

— И если встретишь Селену Олливандер, пусть она тоже придет, а то я не уверен в своем эстетическом вкусе, — сказал Дик, Лео кивком поддержал это предложение, а вот Ральф недоуменно вскинулся.

Предоставляя им самим объясняться в необходимости Селены, Рики закрыл дверь, специально не слишком быстро. Упорядочить мысли было легко, не то, что объяснить чувства! Только что его охватил суеверный страх, почти уверенность: если он откроет сундук без Эди, столько их и останется. Что за бред, и откуда изнутри ползет эта фаталистическая предопределенность, что Эдгар Боунс должен погибнуть?!

Немного успокаивало то бесспорное ощущение, что при этом он имел в виду другого человека, которого сам никогда не знал. Рассказ о родственнике Эди и страх друга что‑то расшевелили в нем. Да кто же он такой, в самом деле? Откуда он знает разные разности, и почему столько всего с ним и вокруг него происходит?

В покинутом купе голоса приблизились; возможно, кто‑то из друзей собирался выйти, а он все еще здесь торчит. Оставив пока свои тревоги и возвращаясь к насущным делам, Рики избрал направление в сторону локомотива. Учитывая, что их вагон был третий от конца, он логично заключил, что вероятность найти Эди впереди намного выше, и поспешил покинуть свой вагон.

В первом же купе он наткнулся на Генри Флинта, который похвастался шикарной рыжей совой и долго благодарил Рики за то, что он любезно взял на себя возню с кошкой. Хозяин изъявил готовность забрать Моргану в любое время, но Рики заверил, что пока не стоит, поскольку она спит и никому не мешает. Об Эдгаре Генри ничего не знал, зато проинформировал, что Тиффани ушла к Доре Нотт в последний вагон, а через купе разместился сам Френк Эйвери, и «не ходи ты к нему, пожалуйста, еще успеете сцепиться, год длинный». Рики внял просьбе и не стал туда заглядывать, справедливо полагая, что Эди в такой компании можно не искать.

Одна из закрытых дверей посередине поезда скользнула в сторону прямо перед его носом, и он едва не столкнулся с круглолицей золотоволосой девочкой, которая, выходя, оглядывалась назад. Он остановил ее, ухватив руками за локти.

— О, Рики, — приветливо улыбнулась Селена Олливандер и поправила длинные пряди. Она с явной поспешностью задвинула дверь, отгораживаясь от любопытных подружек. Это лето изменило ее, сделало выше и стройнее, и как всегда никакого загара. Она уже надела школьную форму; Рики только в первую встречу доводилось видеть ее в другой, обычной одежде.

— Как провел каникулы? Без происшествий? – спросила она.

— Прекрасно, спасибо. Ты не видела Эдгара? – выпалил он и спохватился: вот не мог сначала поинтересоваться ее делами, вечно он так.

— Да. Они с сестрой опаздывали, но успели. Он где‑то впереди с подругой Лауры, Сью–Эллен, — сказала Селена.

У Рики не было оснований ждать чего‑то другого. Но дышать стало легче.

— Спасибо. А как ты? Чем занималась? Ну, после письма? – уточнил он, спохватившись, поскольку знал о ее каникулах все.

— Да так. Ездила к сестре. И еще, ты знаешь, дед проверял такое сочетание – дикая слива и струны души дракона.

Рики мало что понимал в сборке палочек – фамильном ремесле Олливандеров, но спросил с искренним интересом.

— И что?

— Не получилось, — вздохнула Селена. – Вообще никто не применяет плодоносящие деревья для палочек. Только твоя почему‑то получилась, и с тех пор дед увлекся экспериментами.

История с палочкой, в которой Селена сыграла не последнюю роль, увела бы их далеко.

— О, знаешь, я сейчас буду показывать символику Клуба. Так ты приходи, — пригласил Рики.

— Непременно приду, — пообещала Селена. Ей было в противоположную сторону, так что на этом они пока расстались. Приятное теплое чувство разлилось в груди Рики после этой встречи, и уже значительно спокойнее продолжил он поиски Эдгара. Впрочем, раз Селена его видела, с ним все хорошо. Никакой мистики, никаких предчувствий, это абсолютно точно.

Лаура Боунс встретилась ему почти сразу. Бросалась в глаза ее нервность, тут Рики определенно ничего не казалось.

— Привет, — поздоровался Рики, гадая, как к ней обратиться; учащиеся разных колледжей обычно называли друг друга по фамилиям, а он к тому же слизеринец…

Вероятно, последнее для Лауры имело меньшее значение, чем совместная поездка за покупками (и, возможно, знакомство с Питом), потому что она ответила вполне дружелюбно. А больше от нее Рики ничего не понадобилось, потому что в коридоре появился Эдгар.

Он тоже, как и сестра, казался выбитым из колеи, это Рики подметил по усилью, с которым хуффульпуффец приветственно улыбнулся ему.

Выражение лиц брата и сестры вдруг изменилось. Лаура скорчила гримасу отвращения, впрочем, сдержанную приличием, Эди же вмиг превратился в миротворца, выказывая умеренную радость, и при том словно извиняясь.

— Добрый день, — вежливо произнес голос девушки позади Рики, — о, Макарони, как провел каникулы?

— Чудесно, — ответил Рики, не будучи уверен, следует ли задавать аналогичный вопрос, так как, во–первых, Эльвира была старостой «Слизерина» и студенткой последнего курса; впрочем, вряд ли приняла бы это как бестактность и нарушение субординации, но во–вторых, Рики не хотел спрашивать ее ни о чем личном в присутствии мрачной Лауры. В прошлом году Ники Боунс, старший брат Эдгара, очень долго добивался расположения Эльвиры, что ему в итоге и удалось не без значительной помощи Клуба Единства. Лаура же выбор брата не одобряла, поскольку хотела подсунуть ему свою подружку, а Эльвира вообще была слизеринкой. Актуальная реакция мисс Боунс на появление слизеринской старосты ясно указывала, что мнение свое Лаура не переменила.

— Прекрасно отдохнули и готовы к подвигам, — усмехнулась Эльвира, кивая Эди. – Надеюсь, в этом году ваш Клуб не отмочит ничего такого?

— Обещать ничего не можем, — кротко предупредил Рики.

— Рики прав, хотя мы постараемся, — добавил Эди.

— О таком лучше помалкивать, болваны, — сквозь зубы посоветовала Лаура.

— Ничего, — взгляды Эльвиры и гриффиндорки скрестились. – Я ценю честность.

— Еще бы, — проворчала Лаура, — всяк ценит то, чего самому не хватает. Например, слизерницы…

— Хорошего дня, — пожелала Эльвира; Рики посторонился, пропуская ее.

— Ты перестанешь? – набросился на сестру Эди.

— Нет, — отрезала Лаура. – И если ты поощряешь дурной вкус нашего брата, то у меня еще сохранились кое–какие понятия.

— Дай Бог тебе исправиться, — пожелал Рики, который относился к старосте очень хорошо.

— А ты не лезь, — рявкнула Лаура.

— Перестань грубить всем подряд, — приказал Эди. – Рики, где все?

— Мы вместе и ждем тебя. Нужно принять символику, Артур и Ральф, да и не только они, не желают ждать до «Хогвартса», — сказал Рики.

Лаура слушала серьезную беседу и снисходительно кивала.

— Заберешь мой сундук? – спросил Эди сестру. – Я больше не хочу возвращаться в твое купе.

— Ну и пожалуйста, — милостиво согласилась Лаура. – Не будешь околачиваться возле моих подруг, тем лучше.

— Да как же я от них устал, — пожаловался Эди, когда они отошли достаточно далеко. – А Лаура к тому же имеет глупость краснеть за то, что я не гриффиндорец, и потом, она пыталась критиковать Эльвиру Паркинсон.

— Не в твоем присутствии, — догадался Рики.

— Ох, ты всего не знаешь! Эльвира несколько раз приезжала к нам летом. Ники тоже знакомился с ее родителями. Не будь Эльвира слизеринкой… Так вот Лаура вела себя отвратительно, и они с братом разругались. Ники заявил, что это не ее дело, она обвинила его, что раз он ей портил личную жизнь, она имеет полное право вмешиваться. Лаура как‑то начала встречаться с Отбивающим «Хуффульпуффа», а Ники помнишь, каким был спортивным комментаторам. А из «Гриффиндора» ей почему‑то никто не нравится.

— Ну хватит, не беспокойся, она взрослая и сама разберется, — поспешно сказал Рики, которому забота Эди о родственниках уже доставляла хлопоты. – Скажи лучше, из‑за чего вы опоздали? Что‑то забыли?

— Нападение Упивающихся смертью, — бесцветно сказал Эди.

Не то чтобы Рики не ожидал совсем ничего подобного. Однако он надеялся на другое. Мерлин, не оставляют в покое, не его, так Эди! Очевидно, шок не остался для друга незамеченным, так как он взялся утешать Рики.

— Перестань, мы же родственники Гарри Поттера, а Упивающиеся смертью многие не пойманы. Я давно такое ожидал. Всю жизнь, если честно.

— И наконец дождался, — подытожил Рики. – Эди, ты сам себя держишь на пороховой бочке.

— Не каждый колдун поймет такую фразу, — сухо проинформировал Боунс. – Просто ты не вырос под прицелом волшебной палочки черных магов.

— Почему же, за мной, если не помнишь, они тоже постоянно охотятся. И однажды на рыбалке возле мирного санатория я получил в спину смертельное проклятье, предназначенное для моей подруги. Но я не думаю все время об опасности, а ты себе вредишь. Я прекрасно знаю, каково тебе, и хочу помочь.

— Тогда не говори со мной на эту тему, — потребовал Эдгар. – Далеко еще?

Определенно, за время отсутствия Рики Дику и Лео стоило усилий удержать Артура от того, чтоб залезть в его сундук. Никто не расспрашивал, почему Эди задержался, что последнего наверняка устраивало. Моргана все еще спала, а Селена, пришедшая незадолго до них, по просьбе Ральфа давала подробную характеристику его палочке.

Кулоны из белого мрамора исторгли вздох восхищения из груди Селены. Легенды Анхелики, которые сам Рики воспринимал как полубред, к его удивлению, всем показались очень даже подходящими. А что яблоки оказались не слишком похожи на себя, «так даже лучше, — заявил Артур, — зимой не будут напоминать о недоступном». Рики не рассматривал кулоны очень давно, и теперь, по прошествии времени, животные, олицетворяющие сущность колледжей, ему самому показались вырезанными вполне профессионально. Каждый взялся запросить из дома серебряную цепочку, как посоветовала Селена. Знаки отличия признали достаточно удобными, легкими, хоть и холодными, «но если носить постоянно, они согреются», — заметил Эди. И потом, кулоны можно спрятать под одеждой, необязательно выставлять напоказ.

Лео и Ральф также сочли свои символы подходящими. В тот момент, когда Рики последним опустил свой кулон назад в коробочку, дверь купе скользнула в сторону.

— Надо же, компания в сборе, — констатировал Энтони Филипс, останавливаясь глазами на каждом и на Рики особо. – И ты, Олливандер?

— Чего тебе надо? – спросил Ральф.

— Узнать, чем занимается самое негодящее объединение за всю историю «Хогвартса».

— Так тебе делать нечего, — перевел Дик.

— А ты полегче, Дейвис, о тебе мне много чего рассказали.

Переглянувшись, Рики и Эди одновременно дернулись вперед.

— И я даже знаю, кто, — спокойно ответил Дик.

— Такое же трепло. Нашли друг друга, — не выдержал Рики.

— Ну, все, — Артур достал палочку, Тони сделал то же самое, а Рики как всегда слишком поздно заметил, что не вооружен.

— Уизли, ну зачем? – взмолилась Селена.

— Точно, Артур, еще растреплет потом, что нас было семеро, — только эта реплика объяснила Рики сдержанность Ральфа.

Рики решительно направился к врагу.

— Где твоя палочка? — опешив, но проницательно заметил тот.

— Дома оставил. Пока, — и Рики задвинул дверь.

Они подождали, пока тень Филипса отойдет от стекла.

— Вот назойливый, — покачала головой Селена.

— Но он прав, — прицепился Лео. – Рики, ты не вооружен. У тебя столько врагов, а ты разгуливаешь по всему поезду без палочки.

Такое невероятное обстоятельство побудило остальных обалдело уставиться на Рики.

— Ну и что, — отмахнулся Рики. – Вряд ли даже Эйвери атакует меня без палочки. Впрочем, заклинание Щита…

— Ты слишком беспечен, — поддержал общий настрой Эди.

«Зато ты – нет», — подумал Рики и промолчал.

В купе настойчиво постучали.

— Войдите, — разрешил Эдгар.

Дверь буквально отлетела в сторону. Девчонка с торчащими косичками, возникшая на пороге, призывно помахала в коридор и только потом повернулась к купе. Даже если б Рики не видел ее раньше, рыжие волосы и недовольно–смиренное выражение лица Артура выдавали в ней Уизли.

— Чего тебе тут надо? – проворчал гриффиндорец.

— А сам ты к нам заходил!! – в купе ввалилась, опережая пришедшую первой, вторая из близнецов. По пятам за ней следовал рыжий мальчишка.

— Артур, а когда ты мне отдашь бабушкины пирожки? – спросил он. – Ты же обещал!

Одна из кузин бесцеремонно разглядывала сов. Обреченно вздохнув, Артур полез в свой рюкзак. Братишка стоял над им, как цербер, пока не получил вожделенный пакет.

Девчонки, наконец, заметили Рики. Та, что оставалась в дверях, придирчивостью взгляда, конечно, не превзошла профессора Снейпа, но для маленькой девочки, по мнению Рики, уже сделалась редкой стервой.

— Да, это и есть тот самый Макарони, — сказал ей Ральф.

— Привет, — поздоровался Рики, не решаясь сделать ей замечание.

— Это Джорджина, — представил Артур.

— Не докажешь! – вздернула носик девчонка.

— Класс! С вареньем, — обрадовался кузен, успевший угоститься.

— Не валяй дурака, я вас прекрасно различаю, — буркнул Артур на замечание сестренки. – Это мои родственники – Билл, София и Джорджина.

— А что вы тут делаете? – полюбопытствовала София прокурорским тоном, от которого Рики сделалось не по себе.

— Перестань на него пялиться, он не кусается, — устало произнес Артур, обращаясь к Джорджине.

— Только попробуйте! – фыркнула та. Впрочем, она тут же развернулась к коридору.

— Мы тут учим историю магии, — решил все‑таки ответить Дик, потому что София, очевидно, ждала ответа.

— Между прочим, Салазар Слизерин предлагал изменить школьные правила, — поддержал Эди.

— Мы пойдем в «Гриффиндор», — пренебрежительно махнула рукой София. – Билл, ты остаешься? Нет?

— Очень приятно было с вами повидаться, — важно кивнула София и скрылась за дверью. Билл, следующий за ей, обернулся.

— Артур, а ты мне дашь на шоколадушки, если у меня не хватит? – спросил он.

— Ни за что! – отрезал Артур. – На что‑нибудь другое, так и быть, разорюсь, а шоколадушки под запретом!

Билл растерянно пожал плечами, но тут дверь, которую он заранее потянул, захлопнулась.

— Вот так счастье мне привалило, — развел руками Артур. – Хвала Мерлину, отвалили наконец.

Но, хотя стало сразу тихо и спокойно, после ухода первогодков вырисовалась проблема, с которой следовало разобраться безотлагательно. Либо недоброжелательство Филипса, либо энергичность Уизли нежелательно действовали на чувствительные натуры, поскольку Моргана проснулась и уже больше не пожелала засыпать. Хоть она не рвалась пока вон из купе, зато стала проявлять интерес к совам Лео и Ральфа. Рики собрался поскорее вернуть ее хозяевам.

И тут появилась Дора Нотт.

Дора, очень тощая блондинка, относилась к тем любознательным натурам, что готовы до старости совать пальцы в розетку; не будь она ведьмой, так бы и делала. Она всегда оказывалась в курсе всех событий, лезла во все и нарушала инструкции преподавателей на уроках. Естественно, законопослушные старосты нарадоваться не могли, что такое сокровище учится в «Слизерине». Вместо приветствия она спокойно выпалила:

— Макарони, ты в курсе, что Чайнсби под тебя копает?

И тут же взялась подзывать Моргану, которую также не видела целое лето.

— Нет, но предполагаю, — ответил Рики. – Мы столкнулись на вокзале.

— Тиффани мне рассказала, — оборвала Дора. Отсутствие пояснений вызвало недовольство Лео и остальных; так что Рики приготовился объясняться после ухода Доры. – Мел Хатингтон расспрашивала меня о тебе, а эта Бетси дура какая‑то. Лично слышала, как Чайнсби возмущался вашим клубом, который вроде как всех притесняет и вообще состоит сплошь из любимчиков директора. Кстати, вроде у него единомышленники есть.

— Филипс, — проинформировал Эдгар.

— Нотт, а кроме недовольства и болтовни у него что‑то есть? – уточнил Артур. – А то его мнение мне, правду сказать, во сне в гробу привиделось.

— Тебе – да, но весь наш класс ему в рот смотрит, — сказал Дик. – Впрочем, я в меньшинстве.

— Ну и класс у тебя, — посочувствовала Дора.

— Может, зайдешь, наконец? Кстати, Дора, а Френк там, часом, ничего нового не планирует? – полюбопытствовал Рики.

— Планирует. Очень радуется, что прошел тот год, когда он обязался перед Снейпом не трогать магглорожденных из‑за того, что продул вам тогда квиддичный матч. А заходить незачем, я так, поздороваться только. Ой, моя прелесть! Солнышко! – последние слова предназначались Моргане, облизывающей ей щеку.

— Как вы со столькими перессорились? – спросила Селена.

— Учитывая, что на нас шестерых врагов только трое, мы очень благоразумны, Селена, — объяснил справедливый Лео.

— И как это все наложится на выдающееся событие? – вздохнул Эди.

— А какое? Вы знаете? – загорелась Дора.

— Нет, — решительно возразил бдительный Лео, не позволяя остальным окончательно растеряться. Кроме членов и наблюдателей Клуба никто, даже Селена, не знал о Тремагическом Турнире. Рики вспомнил свое намерение расспросить Дика об источнике информации.

Поскольку Дора все равно шла к Тиффани, она согласилась захватить Моргану. Селена ушла вместе с ней. Как только Рики закончил излагать суть возникших на вокзале разногласий с Чайнсби и свое мнение, что это не стоит упоминания, проехала тележка с едой. Рики удовлетворенно отметил, что все единодушно заранее отказались от шоколадушек – сладостей в виде живых лягушек, поскольку Рики терпеть не мог такого живодерства, как поедание оных в своем присутствии.

Настала пора обсудить действительно важные вещи. Летом друзья обязались провести каждый свое расследование, чтобы выяснить, какова его роль в волшебном мире, на что Рики возлагал значительные надежды, ведь у него самого руки были в этом отношении связаны.

— Все, что я выяснил – почему‑то до сих пор очень нежелательно, чтоб ты находился в «Слизерине», — начал Артур. – Хотя директор сейчас склоняется к тому, что так даже лучше, но опять же с чего? Но все согласны, что Упивающимся смертью логично искать тебя именно там, а почему – напрашивается только один ответ.

— Ну ясно, ты – потомственный слизеринец, — милосердно пояснил Лео, который, общаясь с другом больше прочих, один давал себе труд помнить, что Рики не всегда способен понять намек, смысл которого ясен чистокровным колдунам.

— И это абсолютно невероятно, — постановил Дик. – Ни одна подходящая по возрасту колдунья не может быть твоей матерью.

«Ну, это уж слишком», — вздохнул Рики и поддел друга.

— И откуда ты все знаешь?

— В самом деле, — поддержал Артур; Рики удивился, как так, обычно волшебникам все известно друг о друге.

— Скажу. Виктор умер бы со смеху, — равнодушно предупредил Дик.

— Никто из нас не Чайнсби, — обиделся Рики.

— Я не умру, — пообещал заинтригованный Артур.

— И правда, смех продлевает жизнь, — напомнил известную мудрость Ральф.

— Прекратите. Мы тут не анекдоты рассказываем, — возмутился Эдгар.

— Я прописан в архиве, — признался Дик. – Моя бабуля им заведует. Просто, кроме нее, некому было в детстве за мной присматривать, а теперь некому ей помогать. Знаете, что пренебрежение к магглорожденным осталось со времен прежнего министра Фаджа. Так через меня проходит все – регистрация новых колдунов, в этом году их обнаружено 14, браков, рождений; акты и постановления. И кстати, все телеграммы Министерства – отсюда я и узнал, как компоновались тройки для Турнира.

— Ужас! – задохнулся Артур. – Вот это работка! Я сейчас расплачусь.

— Не стоит. Я привык и жизни не представляю без бумажек. Бабуля тоже, когда только прибыла в «Хогвартс», очень интересовалась его историей, чтоб стать своей, это многим свойственно.

«Только не мне», — подумал Рики.

— Я рылся и в очень старых документах. Прекрасно ориентируюсь. Хоть и не собираюсь впоследствии там работать и вообще хочу уехать из Британии.

— Да уж, тебя срочно перевоспитывать надо, — проворчал Артур. – Как все серьезно.

— А ты поучись, — проворчал Эди.

— К делу! Так что ты обнаружил? – настаивал Лео.

— Все, кто родился в то время, их данные я, конечно, выписал, это наши одноклассники, зарегистрированы нормально с указанием родителей, а Рики – нет. Зафиксирован только факт его усыновления. Да, и из тех, кто тогда умер, никто не может быть его родителями. Это я уточнял специально с бабушкой, она их всех помнит, — сказал Дик.

— А твоя бабушка не создаст нам проблем? – спросил Артур. Дик помотал головой.

— Но раз Рики существует, следовательно, родители у него были, — логично заключил Эдгар.

— Магглы, возможно, — вслух рассуждал Лео. – Но тогда, Мерлина ради, почему с тобой с рождения носятся, как с философским камнем? Какое‑нибудь тайное пророчество…

— Нет никакого, — уверенно сказал Дик.

— Пророчества вообще‑то хранятся в отделе тайн, — ехидно напомнил Артур.

— Да, но приказы об их хранении фиксируются на пергаменте и отправляются в архив, — возразил Дик, — и нет ничего, о чем бы не помнила моя бабушка. Два самых громких пророчества нашего времени о Поттере и Том – Кого и так далее с самого своего появления были запротоколированы. Кстати, они сделаны нынешним преподавателем «Хогвартса» по прорицанию.

В душе Рики затеплилась надежда. Возможно, этот предмет поможет ему разобраться в странных ощущениях, опасениях. Хотя каким образом? Он не верит в такое; «а еще раньше не верил в магию», — напомнил себе Рики.

— Эта прорицательница без башни, — отрекомендовал Артур.

— Повежливее, все‑таки. Другая такая же, — сдержанно бросил Эди.

— Значит, пророчества не было, а происхождение Рики по–прежнему Тайна, — подытожил Лео. – Я знаю, что, судя по тону мамы, когда она говорит о тебе, ты все же чистокровный. Но при этом, странно, но счета в «Гринготтсе» у тебя нет.

— Почему странно? – спросил Рики.

— Все старинные колдовские семьи накопили золота и обычно богаты, — быстро сказал Лео. – Твои настоящие родители, будь они богаты, оставили бы счет, который при самой большой секретности никуда бы от тебя не делся.

— Ну, необязательно, — возразил Дик. – Есть исключения, не все древние семьи имеют наследство. Далеко ходить не надо, род Салазара Слизерина полностью разорился намного раньше, чем угас, и еще…

— Уизли, — оборвал Артур, — тоже ничего не унаследовали. Но других исключений нет, так что правило действует. Как ты узнал про счет? Это точно?

— Пришлось сочинить для отца, что Рики спрашивал, — сказал Лео, — так что об этом наверняка знает вся гриффиндорская мафия…

— Кто? – уточнил Артур.

— Ну, не придирайся, — поморщился Рики, — это я давно придумал. Дамблдор же их возглавляет. Всех, включая Снейпа.

— Попрошу воздержаться от употребления, — холодно заявил Артур.

— Ладно, — смиренно согласился Лео, Рики тоже кивком подтвердил, что признает требование гриффиндорца справедливым.

— О том, что от тебя ждут неприятностей, ты и сам знаешь, но дядя Гарри говорил о каких‑то особых способностях, — как ни в чем не бывало заполнил паузу Эди. — Просил меня выяснить, что ты можешь, а что нет.

— И меня тоже, — напомнил Артур. Учитывая, что Артур и Эдгар до недавних пор терпеть не могли друг друга, дядюшка, поручая им одно и то же, в случае обнаружения сильно рисковал.

Рики пожал плечами. В принципе, ему все давалось легко. В обычной школе тоже так было.

— А я услышал, ничего особенного, но странно, — начал Ральф. – Уже сейчас кто‑то там обсуждает, быть ли тебе старостой. Одни за, другие против. Хотя с чего бы? До этого еще два года.

Члены собрания недоуменно переглянулись. Это уж был полный абсурд. В прошлом году Поттер запихнул Рики в команду, возжелав, чтобы крестник играл в квиддич, а теперь это? Да к чему такие махинации?! Расследование зашло в тупик, и обсуждать дальше не имело смысла, что вовсе не означало, будто этого не сделали. До самого Хогсмида строили различные гипотезы, а под конец Лео и Дик, как самые умные, обещали еще подумать.

— Достань ты, наконец, палочку, — потребовал Эди, когда Рики раздумал класть в сундук коробку с кулонами и собирался захлопнуть крышку.

Кареты, отвозившие учеников в школу, как обычно тряслись, когда Рики взялся убеждать остальных в необходимости воплотить его план принятия символики. Согласились, удивительно, все, кроме Артура, который ехал в другой карете с родственниками и в итоге тоже согласился.

— Все лучше, чем сидеть за столом и не есть, — пояснил общее мнение Лео, выходя из кареты.

— Хоть бы тогда полностью пропустить эту сортировку с речью вместе, — надеялся Артур.

— Итоговую речь мы услышим, она после банкета. Тогда мозги уже соображают, а не плывут от голода, — прокомментировал Рики, растворяясь в обычаях родного заведения. Приятно было чувствовать себя как дома.

Пока вся толпа прибывших школьников устремилась в Большой зал, Рики с компанией и с коробкой в руках потихоньку шмыгнул в один из коридоров, и по боковой лестнице ребята поднялись в помещение, куда им категорически нельзя заходить.

Первая штаб–квартира Клуба Единства располагалась в женском туалете на втором этаже, не посещаемом по причине оккупации его весьма примечательным привидением плаксивой девицы по имени Миртл. Последние полвека она провела преимущественно в стенаниях и мрачных мыслях. Нельзя сказать, что члены Клуба по ней соскучились. Но это было единственное место, где можно провести «церемонию» сегодня, без суеты, к тому же Миртл заслужила право присутствовать.

Хозяйка туалета, по обыкновению, выла в кабинке.

— Эй, Миртл! – позвал Рики.

— Опять вы?! – возопило привидение, молниеносно взлетая под потолок. Не ожидавший от нее такой прыти Рики едва не выронил коробку.

— Нам уйти? – осведомился Артур.

— Нет уж, пожалуй, оставайтесь, — горько прорыдала Миртл. – Сваливаются как снег на голову когда захотят. А за все лето ни разу ни один не зашел.

— Нас же не было в школе, — попытался оправдаться Эди.

— Конечно, чего со мной церемониться, — махнула рукой Миртл.

Рики окончательно растерялся, что думать о творениях Анхелики, поскольку Миртл кулончики понравились настолько, что она, забывшись, несколько раз переставала скулить и особо полюбовалась каждым, хоть они и были одинаковы.

Вот так простейшая процедура раздачи кулонов, требующая одной минуты, растянулась на все двадцать.

— Светский долг выполнен, — ворчал Артур, покинувший туалет первым, по пути в Большой зал. – Надеюсь теперь всю осень ее не видеть.

У подножия лестницы их ожидал приятный сюрприз в виде придирчивого завхоза Филча и его любимой кошки миссис Норрис. Филч был особой значительно более несносной, чем покинутая Миртл, потому что считал своей прямой обязанностью создавать школьникам проблемы по поводу каждой пылинки.

— Куда это вы потащились? – набросился он. – Только приехали, а уже хулиганить!

— Мы в туалет ходили, — с твердостью, которую дает только честность, ответил Рики. Хотя и врать он тоже умел убедительно.

Филч мрачным взглядом проводил их до дверей.

— Началась волынка, — простонал Ральф. – Счастливого учебного года, товарищи!..

Последняя из распределенных – София Уизли – как раз садилась за стол «Гриффиндора». Опоздавшие как можно незаметнее заняли свои места.

Только тогда Рики проинспектировал учительский стол, и ничего особенного, приличествующего ожидаемому событию, там не обнаружил. Директор, поднявшийся, чтобы дать сигнал к началу пира, и учителя в парадных мантиях их отсутствия не заметили. Все, кроме одного. Очевидно, завуч «Слизерина» в первую очередь контролировал своих подопечных, поскольку в данную минуту его сверлящий взгляд как раз перемещался от Дика к Эдгару. Профессор Снейп обещал следить за беспокойным Клубом Единства, «и уж слово свое, будьте покойны, сдержит», — с досадой подумал Рики.

— Добро пожаловать! – поприветствовал счастливый директор. У Рики, далекого от обожания главы гриффиндорской мафии, почему‑то никогда не возникали сомнения в искренности этой радости, хотя кому–кому, а Альбусу Дамблдору за бесконечное количество лет ученики могли б надоесть до чертиков. – Начинается новый учебный год. Скоро вы по уши наедитесь книг и прочих премудростей. А пока, по традиции, начнем с более приятного угощения, — хлопок в ладоши, и пирог напротив всецело завладел вниманием Рики. Чуткий контроль завуча вылетел из головы.

— Странно, что нет никого из Министерства, — вполголоса заметил Лео после четвертой котлеты.

— А? – не понял Рики, всецело поглощенный едой.

— Сегодня планировалась куча гостей. Даже мой отец мог здесь быть, — объяснил Лео. – Скоро директор начнет рассказывать о Турнире, так всякие важные лица должны раскланиваться.

— Извини, но меня очень устраивает их отсутствие, — честно сказал Рики. – Обычно такие люди подсылаются ко мне дорогим крестным для контроля, и сами любопытствуют, что ничуть не лучше. Я не рассказал тебе, как отреагировала при знакомстве со мной леди Гермиона Малфой…

— Что, Макарони, тоже вступил в это общество магглов–придурков?

«Правильно, — подумал Рики, — как я мог забыть, что Френк рядом? Он и так вел себя до безобразия прилично».

— Я ей сказал, что вступлю туда только вместе с тобой, — развернувшись на голос, Рики обнаружил Эйвери–младшего на другой стороне стола левее, рядом с его братом Марком, старостой.

— Надеюсь, ни один слизеринец не вступит в неподходящее объединение, — Марк наградил брата испепеляющим взглядом за подобное предположение.

Рики рассеянно кивнул; ему было совсем не до Френка. В ожидании директорской речи он не забывал отдавать должное прекрасному угощению. Вот Дамблдор поднялся. В зале мгновенно стихли все разговоры.

— Сегодня начинается новый учебный год, — констатировал директор. – Рики беспокойно заерзал на месте, за что Лео пихнул его в плечо. – Добро пожаловать в «Хогвартс»! У меня для вас приятные новости. Прежде всего, должность преподавателя защиты от Темных искусств в этом году любезно согласился занять знакомый многим из вас профессор Ремус Люпин.

Указанный профессор конкретно Рики был отлично знаком: в прошлом году он несколько раз допрашивал его на пару с крестным. Приятно улыбаясь, Люпин раскланялся в ответ на аплодисменты. Реакция Снейпа, недолюбливающего Люпина, была именно такой, как ожидал Рики: завуч скептически усмехался, отвернувшись в противоположную сторону. Эту неприязнь Рики не особенно разделял.

— И еще я уполномочен Министерством магии предупредить вас, что этот год не будет обычным, — ровно произнес Дамблдор. Вот оно! Рики навострил уши, как почти все в Большом зале.

— Интересно, кто еще знает, — прошептал рядом Лео.

— Решением международного совета магов, в этом году почти во всех колдовских школах мира будет проводиться состязание колдунов, известное как Тремагический Турнир.

Зал будто заколыхался. Бурный шепот за столами подсказал Рики – почти все знают, что это такое. Мак–Гонагол постучала по кубку, призывая к тишине. Директор прокашлялся и продолжал.

— Через два месяца к нам прибудут делегации из других школ, и я верю, что вы сможете наладить дружеские контакты и покажете нашу школу с лучшей стороны. И, как ни прискорбно… любителей квиддича вынужден огорчить: в этом году чемпионат школы проводиться не будет.

— О, нет! – возопил Генри Флинт. Напротив его сестра Тиффани зловредно ухмыльнулась.

Банкет кончился, так что Рики с остальными слизеринцами покинул стол. За дверью Большого зала он успел перехватить Артура Уизли и напомнил ему о книгах, которые тому следовало забрать как можно скорее.

Рики обожал слушать напутствие Снейпа первогодкам, поэтому в спальню попал последним.

На другое утро Рики проснулся в спокойном расположении духа, преисполненный смиренной готовности начать трудиться.

— А жалко, в самом деле, что нас не допускают, — услышал он голос Роберта Бута.

— Я бы непременно участвовал, — ответил Френк Эйвери. – О вас с Макарони, Нигеллус, и не спрашиваю.

— И правильно делаешь, — вежливо ответил Лео.

— Ну, ребята, — примирительно заговорил Генри Флинт, — год только начался. Интересно, что у нас сегодня в расписании. Все лето мечтал поглазеть на какое‑нибудь магическое существо.

— Я на них тоже записался, — ответил Билл Кеттлборн.

— Не только глазеть, — пообещал Френк. – Брат говорит, что преподаватель обожает всяких чудищ, хочу выдрессировать парочку, — мечтательно протянул враг. – Что скажешь, Нигеллус?

— Увы, я лишил себя подобного развлечения, — доброжелательно ответил Лео.

— А я пойду, — сказал Генри. – Надеюсь, после моей Морганы мне любое чудовище нипочем.

— Значит, я тоже хорошо подготовлен, — усмехнулся Билл, в прошлом году покусанный Морганой.

— Мы не опаздываем? – вмешался Рики, успевший к этому времени одеться.

Френк демонстративно встал и вышел из спальни. Пока все шло абсолютно нормально.

В гостиной говорили только о предстоящем Турнире. Краткость объявления не повлияла на энтузиазм, особенно у старшекурсников. По пути к выходу Рики успел уловить планы пятикурсников по прибавлению возраста, рассуждение капитана и отбивалы квиддичной команды по выведению из строя соперников («Как будто они уже чемпионы», — фыркнул Лео), несколько обрывков о подвигах Гарри Поттера на последнем Турнире, и пылкий спор половины седьмого курса с участием старост о том, уместно ли девчонкам вообще подавать заявки на участие (Марк Эйвери полагал это недопустимым и негуманным) – и это не считая грандиозных ожиданий учащихся помоложе.

Неподалеку от холла слизеринцы догнали Дика.

— Слишком скромное представление, вы не считаете? – сказал он. – Вчера я даже начал сомневаться, а не ошибся ли я в выводах.

— Ну, нет, — возразил Рики, — я определенно настроился на турнир и не дал бы сбить себя с толку.

— Но Дик прав, — сухо согласился Лео, — по сравнению с запланированной пышностью все очень странно.

— Считаешь, требование особой безопасности? – осведомился Дик, глядя в сторону.

Рики тяжко вздохнул. Еще вчера в поезде они общались нормально. Начало учебного года означало возобновление соперничества между двумя лучшими учениками курса. Их самих это, похоже, не очень смущало, но Рики напрягся, хоть и понимал, что от него ничего не ждут.

Между тем соперники пересели на любимого конька.

— Хоть бы сегодня поставили маггловедение, — пожелал Дик. – Действительно ли магглы так уж отличаются от нас, чтоб вводить для этого особый предмет.

— Главное, как нам их представят, — добавил Лео. – Рики вечно возмущается, что как породу животных, и мне бы это тоже не понравилось. В конце концов, в этой школе закладываются основы. В книгах‑то все прилично.

— Ну, знаешь, в книгах их описывают примерно как дикарей в маггловских учебниках географии, — фыркнул Дик, — а это тоже не очень почтительно. Нет, я не заканчивал маггловскую начальную школу, — ответил он на вопросительный взгляд Лео, который Рики не успел расшифровать, — обучался на дому, только по маггловским книжкам.

— Я знаю, что на дому, — согласился Лео, — лично видел квитанцию за твое обучение.

— Почему? – изумился Дик.

— Наводил справки обо всех членах Клуба после его создания, — спокойно сообщил Лео. – Проще всего через служебные бумажки моего папы. Видишь ли, в самом начале я не ожидал от вашей затеи ничего путного.

— Вот это да! – восхищенно вздохнул Рики. С такой разведкой!..

Дик явно не был в восторге, но промолчал, к тому же они переступили порог Большого зала, где предстояло расстаться.

— Ну и зачем ты это делал? – упрекнул Рики.

— Подумай, когда бы я мог? – вразумил Лео. – Я же был в школе с вами. Это я случайно видел давно, а сказал, чтоб он не думал, что один все про всех знает.

У Рики не было слов.

За столом учителей появилась пока только профессор Мак–Гонагол, было слишком рано, и Рики не мог объяснить себе, чего ради они так поспешили. Блюда на столах в несколько секунд наполнились едой. Почти все они оказались очень горячими, так что пришлось ждать, пока немного остынут.

— И Дик всегда приходит в такую рань, — пробубнил Рики.

— Что делать, если компания не нравится, — философски заметил Лео. – А ты? Вчера нам не удалось поговорить, но могу я все‑таки узнать, что творилось с тобой в поезде? Пока не появился Эдгар, ты был сам не свой.

Рики обреченно вздохнул и огляделся, чтобы убедиться в отсутствии поблизости нежелательных ушей. Определенно, он не имел права рассказывать о проблемах Боунса, но Лео интересовало совсем не это. Рики сосредоточился на неясных предчувствиях и знаниях, попавших к нему неведомо откуда.

-…Лео, мне необходимо выяснить, кто я такой. Поэтому я так рассчитываю на прорицания. Вдруг поможет? А у вас с Диком нет версий?

— Ну, расписание раздают в конце, так что мы зря поторопились, — по порядку начал Лео. – Что касается версий, то у меня их нет, а насчет Дика не знаю. Спрошу его сегодня в библиотеке.

— Сегодня же первый день! – воскликнул Рики. – Какая библиотека! Впрочем, Дик…и ты…

— Вот именно! – веско сказа Лео. – И я тоже. И ты подумай.

Рики предпочел никак не комментировать возобновленный учебный идиотизм.

Расписание раздавала Эльвира.

— Здорово, маггловедение! – обрадовался Лео.

— А мои надежды откладываются до завтра. Сегодня уход за магическими существами, — проинформировал Рики. – С «Равенкло». Надеюсь, эти чудища меня не съедят.

— Ты о ком? Не беспокойся, это третий урок, два первых ты в любом случае сможешь посетить, — утешил Лео. – Сегодня, кстати, защита у Люпина. Артур уверяет, что он хороший преподаватель, так говорят все родственники Уизли. Сам Поттер до сих пор ему очень благодарен.

— Если Люпин так же добросовестно преподает, как обыскивает, лучшего и желать нельзя, — поддакнул Рики.

Тень, упавшая на стол «Слизерина», не привлекла внимания Рики. И зря.

— Доброе утро, джентльмены, — скорое общение с обладателем этого обманчиво вкрадчивого голоса можно было предугадать заранее без всякого прорицания.

— Здравствуйте, сэр, — отвечая на приветствие, Рики не поднял головы, будто ничего и не происходит.

— Прекрасный день сегодня, профессор, — с умеренной радостью откликнулся Лео.

— Определенно, Нигеллус, мне хочется, чтоб это было так, — кивнул профессор Снейп. Рики не выдержал и встретился с ним глазами. Завуч настороженно изучил его. – Будьте любезны, зайдите в мой кабинет до начала занятий. Оба, — распорядился профессор и прошествовал к выходу из Большого зала.

— Вы только полюбуйтесь, — прокомментировал Френк Эйвери, — год еще не начался, а Макарони и Нигеллус опять что‑то натворили.

Лео состроил терпеливую физиономию и взялся за нож.

— А тебе завидно? – уточнил Рики, цепляя на вилку рыбу.

— Не хватает еще, чтоб из‑за всяких вроде тебя «Слизерин» терял баллы. Мы так и не выиграли ни одного кубка школы за два года, что ты здесь, — заявил Эйвери.

Лео, не ожидавший такой наглости, начал медленно разворачиваться к Эйвери.

— Такие, как я, зарабатывают очки для «Слизерина». Не говоря уж о Лео, — ответил Рики. – А чтобы колледж из‑за нас терял, такого не припомню.

— В отличие от тебя, — невозмутимо напомнил Лео; нож в его руке опасно дрожал, и Рики в который раз задумался об отличиях магов и магглов: первые вообще не переживали ни из‑за чего, кроме волшебной палочки. – Два года одни штрафы.

Одноклассники вокруг, как всегда предпочитающие не замечать их вражды, вновь почувствовали себя неловко.

— Если скандалить с начала года, то к чему мы придем? – обвиняюще изрекла девчонка с длинной косой, имя которой Рики опять забыл – придется спрашивать Дору или Тиффани.

— В этом году мы получим кубок школы, — уверенно сказал Боб Бут.

— Жалко, что не кубок квиддича, — вздохнул Генри.

Одноклассники достигли цели – разговор переключился на другое, и ссору, таким образом, замяли. Рики и Лео быстро закончили завтрак и ушли первые, поскольку завуч «Слизерина» не любил ждать.

— Есть версии, чего он от нас хочет? – спросил Лео.

— Мечтаю, что объяснить, почему Дамблдор выслал меня из страны, но верится в это с трудом, — ответил Рики.

Стучать не пришлось, дверь в кабинет оказалась гостеприимно распахнута.

— Наконец‑то, — кивнул им сидящий за столом профессор. Рики кивнул в ответ, невольно сравнивая свою реакцию с Лео и удивляясь, почему суровый профессор не вызывает в нем такого трепета. Не потому, что он был из мира менее дисциплинированный магглов – на тех профессор действовал еще более устрашающе. Может, потому что в первую встречу случайно подслушал, что тот опасается его куда больше?

— У меня только один вопрос, – против обыкновения, Снейп глядел в сторону и невинно постукивал пальцами по столу. – Почему вчера вы опоздали на банкет? Все вы.

Уточнять не требовалось. Рики опешил, и Лео, похоже, тоже. Рики ожидал чего‑то серьезного, а причина их задержки точно не была проступком. Лгать профессору без необходимости не стоило. Рики вытащил из‑под робы кулон, пока на веревочке, Лео протестующе дернул руку вперед, но Рики уже снял и протянул профессору.

— Вот, — сказал он, — знак отличия нашего Клуба, как советовал нам директор. Мы их вчера разбирали. Поэтому задержались.

Лео обреченно кивнул.

На секунду профессор дрогнул, вглядевшись в подопечных в явном ожидании подвоха. Рики гордо выпятил грудь.

— Нигеллус, — спросил Снейп, — объясните‑ка мне еще раз и по порядку. Значит, вы разбирали знаки отличия. Это было так срочно?

— Да, мы так хотели, — ответил Лео.

— А почему тогда не в поезде?

— Там постоянно все ходят, и нам могли помешать, — объяснил Лео.

— Филипс, — уточнил Рики, — явился засвидетельствовать нам свое почтение.

Он вовсе не был ябедой; но иногда оно того стоило. К тому же Снейп точно поверит.

— Что сие? – спросил Снейп, разглядывая кулон Рики весьма благожелательно.

— Яблоко. На моем – змея, у других – символы колледжей, — ответил Рики. – Сделала моя кузина, и мы с братом тоже.

— Смелое сочетание – яблоко со змеей, — усмехнулся Снейп.

— У меня книга. Вам передать? – Лео нащупал на груди кулон.

— В другой раз. Не трудитесь, — великодушно разрешил профессор. – Можно узнать, где же проходила столь знаменательная для нашей школы церемония?

Рики почти успокоился, и профессор точно нарочно воспользовался этим, чтоб застать врасплох. Завуч не знал о туалете Миртл, и знать ему не следовало.

— Просто в коридоре. Там никого не было. Тихо и спокойно, — твердо доложил Лео. То, что Снейп отвлекся от него, пошло на пользу быстроте его реакции.

— Да? – скептическая ухмылка завуча говорила сама за себя. – Ладно, оставим пока ваше спокойное место. Важно, что я по–прежнему требую от вас благоразумия и верю, что ни один слизеринец ничем не скомпрометирует наш колледж.

Нарушение правил, по определению, никоим образом не компрометировало «Слизерин», однако Рики счел за благо эту золотую мысль не озвучивать. Он кивком поддержал ожидания завуча, лишь немного отстав от Лео.

— Возьмите, Макарони. И не опаздывайте на занятия, — распрощался Снейп, возвращая кулон.

— Ведь он прав, — напомнил Лео по дороге на историю магии, — у тебя особое сочетание.

— Ничего удивительного, «Слизерин» и тщеславие как нельзя лучше сочетаются, — ответил Рики. – Мы особо подвержены соблазнам, поэтому у нашего колледжа такая слава и выпускники вроде Упивающихся смертью.

На урок они явились вовремя, что для профессора Биннза не имело никакого значения. Он как будто вообще не заботился, есть у него ученики или нет, тараторя в пустоту ужасно интересные и не очень факты как заезженную пластинку. Будучи давно призраком, он, похоже, не волновался такими суетными делами, как интерес или его отсутствие у учеников, талдыча свою бессмертную и бесценную историю. Большинство одноклассников, включая Эйвери, на его занятиях частенько банально засыпали, Лео героически и успешно боролся с собой, а Рики жалел, что не обладал счастливым даром отключаться за партой.

— И Дик находит этот предмет интересным, — проворчал Рики по прошествии часа, с трудом подавляя зевоту.

— Когда он рассказывает, тебе тоже так кажется, — напомнил Лео. – Не знаю, что делать, иначе он точно меня обойдет.

Кабинет защиты от темных искусств почти не изменился с приходом нового владельца. Его персону как раз обсуждали.

— В Министерство Магии кого попало брать вроде не должны, — постановил Френк.

— Гриффиндорцы в восторге, — сообщила вездесущая Дора Нотт. – Летти Перкинс говорит, урок был – полный отпад. Они практиковались…

— Как ты можешь разговаривать с грязнокровкой? – брезгливо осведомился Эйвери.

Рики открыл рот, чтоб выступить в защиту себе подобных, но еще раньше лицо Доры исказилось до неузнаваемости. Она побледнела и страшно оскалилась, а взгляд, который она вперила в Эйвери, Рики наблюдал лишь однажды: у цепной собаки, предназначенный нарушителю территории. Он знал, Дора была потомственной ведьмой, на первом курсе даже – вначале и недолго — принимала участие в кампании Френка, и раньше Рики не замечал, чтоб ее задевало оскорбление магглорожденных.

— Как это – сразу практиковались? – попытался отвлечь ее Боб.

Дора его даже не услышала.

— Во–первых, — рявкнула она, — мне плевать на это, а во–вторых – выбирай выражения!!

— И внимательнее изучи круг избранных, — посоветовал Лео, — семья Перкинс насчитывает несколько поколений колдунов.

— А ее мамаша? – нисколько не смутился Френк.

— Какое твое собачье дело? – вспылил Рики, выйдя из себя.

— Разговариваю с кем хочу, — отрезала Дора, – а ты дождешься.

— Точно, — поддакнула Тиффани.

— Эйвери, от таких заявлений можно вылететь из школы, — равнодушно предупредила одна из одноклассниц.

— Лучше вылететь, чем водить дурную компанию, — самодовольно задрав нос, сообщил Эйвери. – Посмотрите на себя – и это «Слизерин»!

— Давай я тебя прибью, и будет по–твоему, — предложил Рики. – И вылетишь, и от компании избавишься.

Прежде чем встать, оба выхватили палочки.

— О Мерлин, взбесились вы, что ли? – воскликнул Билл Кеттлборн. Он и Лео тоже схватили палочки.

— Нет. Сейчас урок начнется! – безрезультатно воззвал Лео, впрочем, не пытаясь удержать палочку Рики. – Так не делается!

Генри Флинт встал между ними. Он остался безоружен.

— Уйди, Генри, — попросил Рики. Еще пару минут назад он и не предполагал, что так разозлится. Лица большинства одноклассников выражали растерянность и недовольство, скрашенные приличествующим случаю беспокойством.

— Нигеллус, сделай что‑нибудь! – потребовал Флинт. Лео дернул Рики за рукав, что‑то шепча о правилах; Рики не слушал.

— Сказано, убирайся, Флинт, — Эйвери, похоже, нацелил палочку – широкая спина Генри заслоняла от Рики действия врага.

— Генри, не лезь! – крикнула Тиффани.

— Ну и жизнь у вас в спальне, — вздохнул кто‑то из девчонок.

Тишина продлилась ровно секунду. Затем пол в коридоре заскрипел под чьими‑то ботинками.

— Наконец‑то Люпин, — радостно пропело несколько голосов.

Лео нажал на плечо, так что Рики пришлось подчиниться и сесть. Френка усадили Билл и Генри.

Когда учитель вошел, все держались абсолютно прилично.

— Прошу простить мое опоздание, — сказал он, отодвинув Френка и проблемы статуса магглорожденных в сознании Рики подальше. Хмуро переглянувшись с Лео, Рики мрачно кивнул: «Точно инструктировали, как обращаться со мной».

— Что‑то не так? – спросил профессор учеников, еще не опомнившихся после недавнего инцидента.

— Все нормально, — сказал правду Лео.

— Тогда перейдем к уроку. Меня зовут профессор Ремус Люпин, и в этом году защиту от темных сил буду преподавать я. Кроме того, я являюсь уполномоченным Министерства по организации заданий турнира, и если эти обязанности отвлекут меня от работы с вами, то заменять, скорее всего, будет известный вам профессор Северус Снейп, либо другие компетентные волшебники.

«А я думал, он и Снейп друг друга не любят, — удивился Рики. – Что ты так мягко стелешь, профессор Люпин?».

— В этом году мы пройдем черномагических существ и способы борьбы с ними. Эти знания необходимы для овладения некоторыми профессиями, и всем магам, чтоб быть готовым к тому, что может случиться с каждым. Сегодня мы начнем с боггартов. Кто может сказать, что это?

Рука Лео степенно поднялась вверх. Профессор поощрительно кивнул.

— Это дух, который материально оформляет страхи того, кто ему встречается.

«То есть дух превращается в страшилку», — расшифровал Рики, одновременно посмеиваясь над витиеватой формулировкой (а также непонимающими физиономиями большинства одноклассников) и восторгаясь тем, как друг умеет производить солидное впечатление. Голос Лео, спокойный и звучный, сам по себе служил пропуском в дипломатическое ведомство.

— Для его уничтожения недостаточно только магии, а еще нужно, кажется, определенное настроение. Простите, это все, что я знаю, — закончил Лео.

— Блестяще, Нигеллус. Десять очков «Слизерину», — улыбнулся профессор.

Летом Рики принципиально никогда не читал сверх того, что задано; рвение Лео и Дика в этом направлении казалось ему, как и Артуру Уизли, чем‑то вроде болезни, которую требовалось исцелить здоровым образом жизни.

— Действительно, боггарт способен принять любую форму, и ему все равно, кого пугать. Учтите, почти у каждого человека есть свой главный страх, но об этом поговорим позднее. Боггарт его безошибочно чувствует и воплощает.

— Можно спросить? – перебила Дора.

— Конечно, — с готовностью откликнулся профессор.

— Вот я, например, — Дора вздохнула, — очень боюсь тараканов. Откуда я узнаю, с кем имею дело – с боггартом или с настоящим тараканом?

— По заклинанию, — ответил профессор, доказав Рики, что является носителем неискоренимой магической беспомощности. – То, которое поможет справиться с тараканом, абсолютно неэффективно против боггарта. Оно его задержит лишь ненадолго.

— Мне это без разницы. При виде таракана я ничего не могу сделать, — сказала Дора.

Рики представить не мог Дору бездействующей, но еще больше хотел знать, как выйдет из положения Люпин.

— И ты хочешь все так оставить? – поинтересовался профессор.

— Ну, нет, — растерялась Дора.

— Справиться с боггартом поможет заклинание на доске, — взмах палочки, и появилось неизвестное заклинание, — оно произносится «Ридикулус». Запишите, а потом мы отрепетируем.

После указанных процедур профессор продолжал.

— Мистер Нигеллус совершенно справедливо заметил, что заклинания недостаточно. Сначала надо высмеять свой страх.

— Как это? – уточнил Боб Бут.

— Давайте все делать по порядку. Для начала вспомните, чего каждый из вас боится больше всего на свете, — предложил профессор.

Рики, до сих пор внимающий с любопытством больше поведению, нежели объяснению Люпина, глубоко задумался. Собственно, не было ничего такого. Кое‑что его беспокоило – например, неопределенность, в которой он пребывал по сей день, что не мешало ему радоваться жизни.

— А если ничего не приходит в голову? – спросил он.

— Напишите несколько вариантов и выберите какой‑нибудь, — после небольшой заминки посоветовал профессор, дружелюбно улыбаясь.

«Что вам от меня надо? Я так не выдержу», — подумал Рики.

Лео немедленно исписал целую страницу. А Рики не придумал ничего умнее удара электрическим током, который когда‑то получил в детстве, и поварешки миссис Дуглас, которой, кстати, она его так ни разу и не ударила. Собираясь отложить перо, он вспомнил об Упивающихся смертью. Но догадка тут же увяла.

«Все это не то, — напряженно рассуждал Рики, — есть разница между верной оценкой реальной опасности и паническим страхом, который парализует нервы и волю. Такой страх не зависит от угрозы, которую часто вовсе не таит. Люди боятся высоты, темноты, сочетания чисел и делают глупости, лишь бы этого избежать». Одна его одноклассница из начальной школы всегда перелистывала тринадцатую страницу учебника и иногда получала за это неуды; а как‑то во время прогулки с Дан и ее собакой он видел парня, который трижды без всякой необходимости перешел улицу, петляя как заяц, лишь бы с ними не встретиться, и все время боязливо оглядывался на мистера Франкенштейна, хотя тот был на поводке и в наморднике. «Дан будет ждать письмо! Чуть не забыл. Как же мне быть‑то?».

— У вас еще пять минут, — объявил профессор Люпин.

Рики решился. Впрочем, это нельзя было отнести к списыванию, а вот малость слизать идею – вдруг да удастся.

— Что у тебя? – спросил он Лео как можно тише.

— Дик Дейвис со значком первого ученика. Для смеха думаю превратить его в Биннза, — прошептал Лео.

Рики вновь, вторично за день, утратил дар речи. Это уж невозможно!!!

— Шучу, — усмехнулся Лео. – Не годится, конечно, это ведь не страх, я понимаю, что надо упорно заниматься…

Рики махнул рукой и уставился в тетрадь.

— Ну что, готовы? – обратился к классу Люпин.

Одноклассники, кто неуверенно, кто энергичнее, закивали. Рики, как истинный слизеринец, не мог не присоединиться.

— Я был бы счастлив позволить всем вам попрактиковаться, но увы, ваши товарищи из «Гриффиндора» на прошлом уроке изрядно потрепали боггарта, боюсь, его на всех не хватит. Так что я выберу троих. Мисс Нотт, — Дора отважно кивнула, — мистер Эйвери и, — взгляд профессора скользнул по нему, и этого краткого мига Рики хватило для далеко идущих выводов, — мистер Нигеллус. Начнем с Вас, Дора. Прошу сюда.

«Итак, он бы ни за что меня не вызвал, — отметил Рики, — стоило стараться. Но он умирает от желания узнать, что я написал».

Движением палочки профессор отправил свой стол подальше. Дора встала напротив стенного шкафа.

— Представьте свой страх и то, как превратите его в посмешище. Представили?

Дора кивнула.

— Теперь повторите заклинание.

— Ридикулус, — четко произнесла Дора.

— Отлично. Когда откроется дверь и появится боггарт, представьте смешное и произнесите заклинание. Раз, два, открываю!

Шкаф распахнулся, и оттуда действительно появился таракан. Но какой! Не меньше метра, толстый; шевеля усиками, он направился к Доре.

— Ридикулус! – завизжала та изо всех сил. Ножки втянулись, оттопырились вверх и задергались в такт звукам волынки, еще худшим для нервов, чем визг Доры. Это было немножко смешно, хотя все равно гадко.

— Эйвери, — вызвал Люпин, героически отнимая руки от ушей и оттаскивая Дору подальше.

Боггарт превратился в скелета, так что Рики даже испытал некоторую благодарность к врагу, когда несусветная пакость и музыкальное сопровождение пропали. Заклинание сложило кости в ударную установку.

Далее шла очередь Лео, специально для которого боггарт принял вид наползающей волны. Заклинание испарило ее, потом появились клочки пыльного дыма. Преподаватель объяснил, что боггарт исчез.

— Всем, кто сражался, пять очков, — сказал профессор. Теперь вы знаете тактику обращения с боггартом. Его оружие – ваш страх, который нужно обратить себе на пользу.

— Профессор, а правда, что наши страхи – это мы сами? – спросил Рики. Где‑то он такое слышал.

В глазах профессора появилось странное выражение.

— Нет, — произнес он после некоторой паузы, — я считаю, нет. Хотя, когда человек преодолевает страх, он становится другим. Но есть более важные вещи.

Рики с этим соглашался. Ведь если у него нет страхов, что – его нет? Нет!!!

— С боггартом проще бороться группой. До конца урока у вас есть время, напишите небольшое сочинение о вашем страхе и возможных способах его преодоления в борьбе с боггартом. Приступайте, — сказал профессор.

«Даешь глубокий самоанализ», — вздохнул Рики. На чистом листе пергамента было словно написано «это будет читать вся гриффиндорская мафия». Собственно, одна мысль у него все же появилась, и он написал о страхе смерти, который, возможно, посетил его, но он не помнит.

Урок слизеринцам очень понравился.

— Но я бы легче отыгралась не на том, кого боюсь, а на том, кто мне не нравится, — заявила Дора. – Уж я бы так прикололась, — неприязненный взгляд в сторону учительского стола, перехваченный Рики, предсказывал незавидную долю профессору Мак–Гонагол, заместителю директора и завучу «Гриффиндора», преподающей трансфигурацию. Обладая столькими полномочиями, указанная строгая и принципиальная дама особо бдила за Дорой. – А ты, Тиффани, чего боишься?

Мирная обстановка за обедом объяснялась тем, что Френк на другом конце стола с энтузиазмом рассказывал брату о своих подвигах.

— Бладжеров, — ответил за сестру Генри. – Ее в детстве долбануло, и она свалилась с метлы.

— И тебя долбанет, если не поумнеешь, — отрезала Тиффани.

Это объясняло, почему дочь заслуженного квиддичного игрока не выносит квиддича. Генри, напротив, эту игру обожал.

— Боб, что с тобой? – обратил внимание Лео.

Бут почти ничего не ел, не слушал и сидел с кислым видом. И объяснений никаких не дал.

На уход за магическими существами Лео не пошел – его ждало маггловедение. Зато остальные слизеринцы предпочли то же, что и Рики.

Несмотря на неопределенную погоду, приятно было выйти на улицу. Френк, Билл и несколько одноклассниц немного отстали.

— Френк переходит все границы, — сказала Тиффани, — и если будет продолжать в том же духе…

-…У нас возникнут проблемы с «Равенкло», — оборвал Рики, — знаю от Дика, на нашем курсе нет никого, кто соответствовал бы высоким стандартам чистокровности. Вот бы они с Чайнсби друг другу понравились, — мечтательно и злорадно сказал он.

— Это тот равенкловский защитник прав и свободы слабоумных, — уточнил Генри, — о котором говорили Тиффани и Дора?

— Точно, — подтвердила Дора и махнула назад, — вон они вышли.

Рики обернулся – равенкловцы продвигались на урок одной группой, Чайнсби о чем‑то беседовал с не представленным Рики парнем. Они шли быстрее, поэтому к хижине лесничего все ученики приблизились почти одновременно.

Слизеринцы встали с одной стороны, равенкловцы – с другой от деревянных ящиков, в которых постукивало и скреблось что‑то определенно живое. Из‑за хижины появился сам преподаватель – огромный Хагрид, — он нес еще один ящик.

— Стало быть, хотите изучать магических тварей? – уточнил он. – Это дело нехитрое, главное, к ним подход иметь надо. Есть разные, некоторые совсем скучные, о других и ребенок знает – как клубкопухи, к примеру. Я покажу вам что поинтересней. Которые говорят, опасно. Если хотите научиться, запоминайте – нет опасных тварей, есть дурные волшебники. Поняли?

Ученики робко закивали.

— Значит, так, — Хагрид мощно хлопнул в ладоши; после концерта Доры это было не так страшно. – Раз сегодня первый урок, начнем с чего попроще. В этих ящиках, — указал он, — бякоклешни.

Название еще не успело не понравиться Рики, а Виктор Чайнсби уже открыл рот.

— Эти существа обитают в водоемах, средне опасны. Их укусы делают жертву фатально неудачливой на неделю.

— Так уж и опасны, — пренебрежительно фыркнул великан. – Если с ими хорошо обращаться, ничаво не будет. Ну‑ка, кто попробует первый?

В этот момент их взгляды встретились. Рики обожгла совершенно дикая, почти откровенная неприязнь, нет, злость; казалось, дай Хагриду волю, и одного удара кулаком будет достаточно. Впервые в жизни Рики непроизвольно потянулся к палочке.

— Макарони, — вызвал Хагрид. – Поди‑ка сюда. Опишешь народу красавцев. Только не дразни!

«Не дождешься, чтоб я позволил себя тяпнуть», — поклялся Рики.

Преподаватель поднял крышку. Шаг за шагом Рики приближался к ящику и, наконец, наклонился над ним. Светло серое в крапинку существо сразу бросилось на него.

Дальнейшее произошло слишком быстро и без участия его воли. Натренированный в течение лета условный рефлекс сказался незамедлительно. Заклинание Щита, произнесенное мысленно, отбросило существо вместе с его затаившимся на дне сородичем и ящиком под ноги стоящим впереди равенкловцам. Бетси Спок и Каролина Мак–Кинли закричали. Существа оклемались довольно скоро и кинулись было к ближайшим жертвам, однако прежде Рики обездвижил их.

— Безобразие! – загрохотал Хагрид, кидаясь к тварям. Равенкловцы отчего‑то сразу пришли в себя и поспешно отступили на безопасное расстояние.

Далее Хагрид отчитал Рики, не иначе как в назидание Френку и на радость Виктору отругав заодно всех слизеринцев, вернул милашек обратно в ящик, причем второе его укусило. В школу возвращались основательно обескураженные.

— Не расстраивайся, Рики, — утешала Дора, — я бы тоже не стала их трогать.

— А ты все сделал как надо, — добавил Боб уважительно. – Я и думать забыл про всякие заклинания.

— Ничего страшного, если б их покусали, — фыркнул Билл Кеттлборн. Рики предпочел проигнорировать довольную физиономию Френка, который первым воспользовался разрешением уйти после урока.

— У Чайнсби была такая рожа, — хихикнула Тиффани.

— Я слышу, — отозвался последний, вырастая с присными рядом.

— Так тебе и надо, — нисколько не смутилась Тиффани.

— Макарони, в другой раз не берись, за что не умеешь, — обвиняюще изрек Чайнсби.

Эта песня была знакома Рики.

— Виктор, можно сказать тебе пару слов с глазу на глаз? – кротко попросил он.

Остальные, не отрывая наблюдение, ожидали их в десяти шагах.

— Нечего жаловаться, никто не виноват, что твоя халява оказалась такой ядовитой, — снисходительно сказал Рики.

— Ты о чем?

— Ладно, не прикидывайся. Лео и Дик отвергли Уход за магическими существами из одинаковых соображений. Я посмотрел и вижу, что они вряд ли ошибались.

— Каких соображений? – насторожился Виктор.

— Этот предмет выбирают бездельники, которые не желают трудиться над серьезными вещами вроде рун и арифмантики. Тут ведь и учить особо не надо, прогулки на свежем воздухе, ты так думал? – сочувственно улыбаясь, Рики похлопал его по плечу.

— Нет, — растерялся Чайнсби, — Я сменю…

— Струсил? Поздно, сам знаешь, — снисходительно усмехнулся Рики. – Может, твоя свита и купится, но знающие люди тебя раскусили. Стыдно, отличник все‑таки.

— А ты кто? — вскинулся Виктор.

— Я – слизеринец! – подмигнул Рики, кивнул на прощание и отбыл восвояси.

После обеда Рики и Лео вышли на стадион. Остальные уже были там. Гонки на метлах, очень полезная и приятная традиция, сейчас вспомнилась кстати, чтоб отойти от впечатлений первого дня; и они были разрешены, так как пока не начались квиддичные тренировки. Рики еле вспомнил, что в этом году тренировок вообще не будет.

Заявление Рики о том, что Хагрид его ненавидит, друзья встретили скептически.

— Хагрид хороший, — заявил Артур. – Может, у него просто день был такой. Не принимай на свой счет.

— В самом деле, Рики, — согласился Лео. – Я все могу понять, но с какой бы стати?

Рики не собирался жаловаться и не стал настаивать, хотя остался при своем. Так хотелось скорее оседлать «Молнию». У остальных метлы тоже остались прежние.

— Вокруг? – уточнил Ральф.

— Сначала от ворот до ворот, — распорядился Эди.

Старт как будто протек сквозь него. В полете ветер ощущался сильнее и освежал. Одну из гонок Рики выиграл, тем самым улучшив свое настроение. А серьезные мысли повыветрились не только у него одного; некоторым и вовсе изначально присущ дух авантюризма.

— Прекрасное время. Еще ничего не задают, — вздохнул Артур Уизли.

— И что? – резковато уточнил Лео. Тогда Рики обратил внимание, что высказывание несколько нетипично для Артура.

— Скоро оно кончится. Грешно не воспользоваться, — убежденно и с ноткой уговора произнес гриффиндорец.

— Заранее в ужасе, — помотал головой Эди.

— Дайте ему сказать, — попросил Рики; он не возражал против приключений, к тому же подкупало то, что Уизли говорил спонтанно: Ральф Джордан недоумевал не менее прочих.

— Помните, с чего все началось? – псевдо–невинно уточнил Артур.

— Конечно. С поезда, — начал Рики. Но у Лео было другое воспоминание.

— Уизли! Уж не хочешь ли ты снова затащить нас в Запретный Лес?!!

— Точно. Хочу, — предельно честно ответил Артур и оглядел товарищей. – Что скажете?

Сказать можно было много чего – возможно, именно поэтому все пока молчали. Мнение Рики относительно единственной прогулки по Запретному Лесу не отличалось однозначностью. В прошлый раз было много ярких впечатлений, и в конце концов, лес был запретный. Но он также помнил, как они заблудились ночью, боялись гигантских пауков, а в итоге их поймал и наказал профессор Снейп собственной персоной. Рики скорее хотел, чем не хотел повторить поход.

— Ты что, обезумел? – поинтересовался побледневший Эдгар Боунс. Рики напрягся и смутился; он стал очень чутко реагировать на страхи Эди, и не только из соображений заботы о друге. Его это задевало как бы помимо Эди, и настолько сильно, а он не мог понять, почему.

— Нет, я – гриффиндорец, – гордо ответил не отягощенный подобными соображениями Артур. – Не понимаю, почему вы возражаете. Лео, сизеринцы обычно охотно поддерживают традиции.

— А я с некоторых пор еще и ввязываться рад, — признал Лео.

— Да бросьте, нет в этом ничего опасного. Мы же были, — энергично подключился Ральф, глядя на Артура с восхищением.

— Эди, я тоже так считаю, — как можно увереннее сказал Рики.

— Дик? – уточнил Артур.

— Как вы решите, мне все равно, — пожал плечами равенкловец. Лео кивнул, оценивающе глянув на Дика, чем несказанно удивил Рики.

— Пожалуй, — подавленно произнес Эди, — вы правы. Когда?..

— Вот вы где. Правильно сказал Северус, — к трибунам, под которыми они стояли, подошла мадам Трюк, преподаватель полетов и квиддичный судья «Хогвартса». За лето она ничуть не изменилась.

— Директор зовет вас к себе. Поторопитесь, — передала она бодро.

— Чего ради? – проворчал Артур, когда преподаватель осталась позади на приличном расстоянии.

Эдгар нахохлился, словно говоря: «Ну вот, ничего не скрыть от Дамблдора. Он знает наши планы, что вы хотели?».

Но, по мнению Рики, мадам Трюк вела бы себя по–другому, если бы им грозили неприятности. Она же обратилась к ним пусть в своей обычной энергичной, не слишком любезной манере, но доброжелательно. Многие ученики пришли бы в ужас от одной мысли, что их могут вызвать к директору, однако Рики предполагал что‑нибудь безобидное, вроде того, что Дамблдор проявит интерес к символике, которую сам предложил им придумать в прошлом году.

Огромный кабинет с увешанными портретами стенами остался прежним. Профессор принял их, как всегда, дружелюбно. От предложения сесть Рики отказался.

— Я пригласил вас, джентльмены, чтобы обговорить те ограничения деятельности вашего Клуба, которые неизбежно предполагает проведение Тремагического Турнира в стенах нашей школы, — сказал директор, как только кончились приветствия.

Рики не разделял напряжения, которое прочел в лицах остальных. После этих слов он ожидал банальной проповеди на тему «не хулиганьте при заморских гостях».

— Дело в том, что присутствие некоторого количества посторонних учащихся, которые непременно захотят осмотреть замок и его окрестности, усложнит сохранение в тайне вашей рыбалки, о чем мы с вами договорились, — ровно напомнил Дамблдор, поблескивая стеклами очков. – Вы помните, что повальное увлечение недопустимо. Поэтому я вынужден запретить рыбалку с момента прибытия делегаций. Ясно?

Что оставалось делать, кроме как согласиться? Рики прекрасно понимал директора и даже не успел расстроиться; понимали и его друзья.

— Отсюда следует, — продолжал директор тем же тоном, но Рики уловил в нем какой‑то подтекст и насторожился, — что вы можете более эффективно использовать оставшееся вам время до середины ноября. По–прежнему по средам, — закончил Дамблдор.

— Спасибо, сэр, — восхищенно вымолвил Артур.

— И еще, я думаю, мы вправе ожидать от вас примерного поведения во время этого мероприятия.

— Конечно, сэр, — поспешил поддержать серьезный Лео.

Рики всегда нравилось, что он может переложить ответственные дела на других. Он не переставал прислушиваться к разговору, но конкретно сейчас его помыслы занимало одно дело, которое он запланировал с того времени, как впервые попал в этот кабинет. Фокс, великолепный феникс Дамблдора, величественно дремал на своем шесте. После фиаско на уходе за магическими существами Рики хотел доказать сам себе, что способен с ними сладить. Он не собирался развивать эту тему, но четко осознавал: Хагрид не из тех, кто будет ему симпатизировать. Если же сейчас директор убедится в том, как прекрасно он обращается с его фениксом, он получит страховку. Так вот логично рассуждал Рики, когда протянул руку, собираясь погладить Фокса.

Секунду назад совершенно здоровая птица вмиг занялась ярким пламенем и рассыпалась горсткой пепла. Все случилось внезапно и абсолютно беззвучно, что еще более усугубило шок. В полном смятении застыл Рики возле места преступления. Как будто издалека, до него доходили обрывки фраз – Дамблдор продолжал беседовать с членами Клуба. А когда повисла пауза, то и тишина не сразу дошла до Рики.

— Откуда пепел? – нервно произнес Ральф.

— Рики, ты в порядке? – заволновался Эди.

Рики обернулся. Друзья застыли в тех же позах, и каждый сверлил его свойственным только ему взглядом. Лео будто говорил: «Ну вот, опять ты не можешь жить без глупостей»; Дик успокаивал: «Этому должно быть объяснение», и с надеждой поглядывал на директора. Артур – с подозрением: «Признай, что дядя Гарри в чем‑то прав»; Ральф – в прострации: «Ну ты даешь!»; и, наконец, Эдгар, все другие чувства которого перекрывал страх: «Если даже здесь возможны ЧП…».

Директор медленно поднялся с кресла, обогнул стол, остальных и ровными шагами приблизился к нему. Рики вскинул голову.

— Я не знаю, как это получилось, сэр, — отчаянно произнес он. – Я только дотронулся…

— Ничего страшного, Ричард, — мягко произнес Дамблдор, однако в голосе свозила глубокая печаль. – С фениксами так бывает. Вот видишь, — и он указал на пепел; там трепыхался птенец, которого директор сразу закрыл ладонью. – Пока он мал, лучше, чтоб его не беспокоили.

— Конечно, сэр, — согласился Рики. Члены Клуба скорее распрощались и ушли.

— Рики, — серьезно произнес Лео, жестом останавливая остальных, — ты точно уверен, что не сделал ничего особенного?

— Да, — сказал Рики, — ты же слышал Дамблдора.

Но сам он почему‑то не очень поверил объяснению директора.

— Дамблдор прекрасный человек. Очень терпеливый, — сказал Эди. – Тем более стыдно обманывать его доверие.

— Ты о чем? – не понял Дик.

— О Запретном лесе, — напомнил Эди. – Если мы теперь пойдем туда…

— Брось! – раздраженно фыркнул Артур. – Ничего тебе с того не будет.

— И, при всех достоинствах нашего директора, на этот раз, мне кажется, он не вполне честен, — резюмировал Лео.

— Я слышал, что фениксы сгорают, но чтоб ни с того, ни с сего, — пожал плечами Дик.

— Фактически это единственный реальный шанс подловить оберегающих Рики на лжи, — задумчиво произнес Лео. – Возможно, тогда мы что‑нибудь поймем.

— Библиотека свободна, — кивнул Дик, после чего оба чинно удалились, сопровождаемые обалдевшими взглядами гриффиндорцев.

— Если они найдут, ты пойдешь в запретный Лес? – спросил Ральф Эдгара.

— Я и так пойду, — вздохнул несчастный Эди и побрел прочь, схватившись за голову.

— Я думал, он стал смелее, — сказал Артур. – Нет, ничто не учит.

— Да ладно, он не сдаст нас, — успокоительно произнес Ральф.

— Дело не в этом. Он все время ждет, что случится какое‑нибудь несчастье. И меня это, честно говоря, достало, — сказал Артур.

— Вероятно, есть причина, — осторожно указал Рики.

— Знаю я его причину, — раздраженно бросил Артур. – Конечно, предкам соображать было надо, когда называли, но уж он перестарался.

— Не придирайся к нему, — вступился Ральф. – Между прочим, помнишь прошлогоднего выпускника, которого Аластором звали? Худшего старосты нельзя было придумать.

— Так это не секрет? – спросил Рики.

— Нет, конечно, — подтвердил Артур. — Но не все связывают это с тем, что он такой образцовый. А про Боунса и в самом деле страшно. Он рассказывал?

— В общих чертах, — быстро ответил Рики: «До чего потомственные волшебники напичканы всякими ужасами». – Я хочу это прекратить.

— Не представляешь, как я хочу, — вздохнул Артур.

Разговаривая, они дошли до Главного Холла.

— Может, еще полетаем? – предложил Ральф.

Обернувшись к дверям, Рики заметил входящего внутрь высокого рыжеволосого мужчину, которого где‑то видел.

— Дядя Рон, — опередил его догадки Артур.

Мужчина бодрой походкой подошел к ним.

— Привет, ребята, — поздоровался он, — как жизнь, Артур? Ты уже написал бабуле?

— Ой, нет, — смутился Артур.

— Лучше не тяни с этим, — посоветовал дядюшка. – Здравствуй, Ральф. А это…

— Рон, — произнес сзади женский голос.

Из подземелий только что появилась леди Гермиона.

— Ого, сопровождаешь господина ученого, — усмехнулся Уизли, пожимая ей руку.

— А ты? Уже навестил Мак–Гонагол? – поинтересовалась Гермиона.

— Нет. Я ходил любоваться озером. Столько воспоминаний, — зажмурился Рон.

Однако леди Гермиона оказалась не склонной к ностальгии.

— Как можно, Рон! Это невежливо. Между прочим, Драко все еще остается у профессора Снейпа.

— Я же здесь жить буду. Полно времени, — недовольно отмахнулся Рон.

— Ты ничуть не изменился! – с осуждением констатировала Гермиона. – Неужто, кроме меня, некому объяснить тебе?..

— Гермиона, объясняй своему благоверному, — начал заводиться Рон.

— Он в этом не нуждается. Манеры у него на высоте, — стрельнув глазами в детей, сухо сообщила леди Гермиона.

— А я не умею так себя подавать и прекрасно обхожусь, — заявил Рон. – Гермиона, ты не заметила, я уже вырос и сам разберусь, когда к кому ходить?

— Тогда почему ты все еще не у Мак–Гонагол? Кстати, можем пойти вместе, — не допускающим возражений тоном предложила Гермиона.

— Уизли! Уже прибыл, — из‑за ее спины появился профессор Снейп. – Вы ссоритесь?

Рядом со Снейпом возник нехорошо улыбающийся блондин в дорожном плаще с украшенной каменьями застежкой.

— Ничего особенного, профессор, — ответил он, — это на них так стены сказываются, — слова сопровождала усмешка с претензией на доброжелательность. – Поэтому я не люблю, когда моя жена появляется в «Хогвартсе», — добавил, как догадался Рики, Драко Малфой, отвесив краткий поклон Рональду Уизли.

— На тебе вот ничто не сказывается. Всегда неизменен, — ответил Рон, кланяясь в ответ. – Директор еще не пригласил нас, пойдем к Мак–Гонагол, Гермиона.

— Идите, — великодушно отпустил блондин, хотя его никто не спрашивал. – Артур, рад тебя видеть.

— Добрый день, дядя Драко, — поздоровался Артур.

— О, Артур, привет, — спохватилась леди Гермиона, уже подавшаяся к лестнице. Она жестом задержала дядюшку Рона, но обратилась к детям. – Надеюсь, у вас тоже все хорошо, Ральф и…Ричард?

Его имя она слегка подчеркнула, якобы припомнив с усильем, и этого оказалось достаточно. Рон Уизли не попал рукой по перилу. В глазах Драко Малфоя на секунду возник панический ужас.

Профессор Снейп поглядел на нее с откровенной неприязнью. Рики, напротив, радостно оживился, очень даже подготовившись к реакции новых гостей «Хогвартса». Артур, похоже, рассуждал аналогично, поскольку воспользовался случаем и солидно представил:

— Это Рики Макарони из «Слизерина». Это он придумал наш Клуб Единства.

— Слизеринцы всегда отличались инициативой, — поначалу бесцветный голос Малфоя постепенно набрал силу. – Охотно готов поверить, что из этого может что‑нибудь получиться, — произнес он скептически. – Ведь общечеловеческие ценности важнее разделения по колледжам, да, дорогая?

— Безусловно, — отрезала Гермиона. – Пошли, Рон.

Рики показалось, что Уизли торопился скорее скрыться из вида, поэтому Гермиона не поспевала за ним.

— Интересно, почему директор не встретил нас, — обратился недовольный Малфой к Снейпу. – Это, разумеется, совершенно неважно…

Переглянувшись с Артуром и Ральфом, Рики с тяжким вздохом выступил вперед.

— Боюсь, у него сейчас неожиданные неприятности, — сказал он. – Его феникс сгорел.

— Фокс? Но ему еще рано. Что за вздор, Макарони? – нахмурился профессор.

— Это правда, сэр. Я хотел его погладить, а он сгорел, — признался Рики.

— Макарони, и что тебе неймется? – завуч был явно недоволен. Малфой взглядом спрашивал его о чем‑то.

— Простите, сэр. Я не знал, что это нельзя. Директор сказал, ничего страшного, так бывает.

Снейп медленно кивнул. У Рики отлегло от сердца: ему очень не хотелось быть наказанным, да еще – не надо забывать! – в присутствии гриффиндорцев.

— А это не так, сэр? – спросил Ральф Джордан.

Профессор и его бывший воспитанник недоуменно повернулись к нему.

— Что не так, Джордан? — уточнил Снейп. Рики не мог не восхищаться: напрямую спросить завуча «Слизерина», а правду ли говорит почтенный директор – это надо решиться!

— Ну, вы как будто сказали, что феникс не должен сгореть, — неуверенно вопросил Ральф.

— Директору лучше известны причуды его птицы, — бросил Снейп, блестяще вывернувшись из ловушки гриффиндорца. – Сделайте одолжение, перестаньте дурака валять и все трое убирайтесь куда‑нибудь. Где Нигеллус?

— В библиотеке, с Дейвисом, — ответил Артур.

— Почему на вас не действует положительный пример? – строго спросил профессор.

— Это мудрый совет, — присоединился дядюшка Драко. – Сэр, я хотел обсудить с вами тематику докладов… — и увлек Снейпа обратно к подземельям, но тот пару раз обернулся, инспектируя учеников.

— Жалко, не проследишь, — вздохнул Артур, когда их шаги затихли внизу. – Точно дядя будет доставать его чем‑то, связанным с Рики.

— Но ты же слышал, твои родственники остаются в школе, — усмехнулся Рики.

В библиотеке Дику и Лео не удалось выяснить ничего подозрительного.

— Я брал учебник, но там очень кратко написано, что феникс сгорает, когда приходит время умирать, — сказал Дик. – Я правильно не выбрал уход за магическими существами, если все равно его выучу.

— Тот феникс не был похож на умирающего. В других книгах тоже ничего, объяснившего бы сегодняшнее происшествие, нет. Я напишу домой и попрошу маму поискать, — сказал Лео. – Зря я не записался на уход за магическими существами, теперь вот придется делать двойную работу.

Тут Рики вспомнил и рассказал, как тонко поставил на место Чайнсби.

— Как тебе такое в голову взбрело?! – ужаснулся Лео.

— Этот предмет обычно выбирает большинство во всех колледжах, — сообщил Ральф.

— Я ничего не имею против предмета, — оправдывался Рики.

— Будем надеяться, Чайнсби не поделится своим позором, — без всякой уверенности высказал Дик.

— Если бы я был там, может, и простил бы тебе компрометацию Хагрида, — сказал Артур.

На ужине в Большом зале Гермиона Малфой не присутствовала. Лео предположил, что она вернулась домой, а Дора Нотт утверждала, что отправилась на кухню общаться с эльфами. Уизли пришел в компании Люпина и уселся за учительским столом между ним и Мак–Гонагол. Малфой неизменно сопровождал профессора зельеварения.

Оба гостя вызывали назойливое любопытство.

— Он получил орден Мерлина? – спрашивала, кивая на Уизли, старшеклассница за столом «Равенкло».

— Понятия не имею. У него куча племянников, спроси, — посоветовал парень со значком «староста».

— Дейвис, — обратилась любознательная девица к сидящему напротив нее Дику. Тот помотал головой.

— О Мерлин, — услышал Рики шепот Лео, — вот не может сказать «не знаю». Ходячий справочник.

Посреди ужина, когда большинство учеников находилось в Большом зале, директор поднялся и хлопнул в ладоши, требуя внимания.

— Все вы знаете, что наша школа готовится к Тремагическому Турниру. Сегодня мы имеем честь приветствовать у себя двух выдающихся магов Британии, которые взяли на себя труд организовать подготовку и соревнования этого знаменательного состязания. Рональд Уизли из департамента Магической защиты, — директор сделал паузу, переждав аплодисменты, — и Драко Малфой, эксперт по магическим происшествиям.

На сей раз аплодисменты перекрывались шепотом. Сглаженная формулировка не могла обмануть учеников, из которых половина наверняка прекрасно знала об осведомленности Драко Малфоя в темной магии.

Указанные лица вежливо раскланялись. Уизли при этом был немного смущен, Малфой — высокомерен, как показалось Рики.

— Понаедут теперь всякие, — сказал Генри Флинт вечером в спальне.

— И нам точно будет стыдно, когда выяснится, что в эти приезжие школы не берут кого попало, — намекнул Френк Эйвери.

— Ну, про Упивающихся смертью из Китая что‑то не слышал, — сказал Рики. Поскольку в этот момент он гладил Моргану, Френк ему не ответил.

Надежды Дика на то, что Чайнсби не поднимет скандал, не оправдались. Он быстро просек, что никто не думает так, как сказал Рики, и пожаловался сперва всем одноклассникам, которые немедленно сочли Дейвиса и Нигеллуса отпетыми снобами и книжными крысами. Дик сообщил об этом утром на другой день и почему‑то яростно отверг предложение Рики взять все на себя, как и есть на самом деле.

— Оправдываться я не намерен, — отрезал он, — и, если уж на то пошло, то ты абсолютно прав. Только не говори Эди и гриффиндорцам, — попросил он.

У Рики в тот день все мысли вертелись вокруг прорицания. Он на автоматизме отчитался по летнему заданию трансфигурации, причем Мак–Гонагол недоброжелательно косилась на него. Только что прошедший урок заклинаний как будто испарился из памяти.

«Это глупо, — уговаривал он себя за обедом, — не может быть, чтобы чтоб с первого урока я сразу стал видеть насквозь всю гриффиндорскую мафию и понимать их тайны». Но, однако же, именно на это он и надеялся.

— Удачи, — пожелал Лео, вставая из‑за стола, чтобы отправиться на арифмантику. – Кстати, поторопись: я слышал, прорицания проходят на вершине Северной башни, добираться туда долго.

Рики кивнул с благодарностью, вспомнив, что, как всегда, не удосужился выяснить такие подробности. Он не знал, кто еще с параллели пойдет туда же; из оставшихся за столом одноклассников все ответили отрицательно, включая Эйвери, что несколько ободрило Рики. «Есть справедливость на свете, — с удовлетворением отметил он. – Довольно Хагрида с Чайнсби и того, что я один с ними, чтоб еще терпеть Френка на прорицаниях».

В дверях Большого зала он остановился, и сразу заметил Селену Олливандер, которая махнула, призывая подождать ее.

— Привет, Рики, — поздоровалась Селена. Выбравшись из толпы, она первым делом поправила волосы. – По–моему, ты тоже выбирал прорицания?

— Да, — обрадовался Рики.

— Я слышала, преподаватель – странная чудачка, — сказала Селена, — но, если она научит нас всему, то какая разница?

— Конечно. Как тебе маггловедение? – поинтересовался он. Судя по отзывам друзей, преподаватель относился к не–чародеям совсем иначе, чем авторы учебников. Учеников предупредили, что им предстоит пробовать делать многие вещи по–маггловски, без палочки.

Селена была значительно более довольна изучением магглов, чем Рики – уходом за магическими существами. Он отказался, исходя из того, что и так все знает, а теперь сожалел, поняв, что мог бы значительно упростить свое существование.

Поддерживать беседу дальше стало затруднительно, поскольку подъем по лестнице отнимал все силы. И, как назло, нигде не попался вредный завхоз Филч, который мог бы подсказать дорогу. Колокол ударил в тот момент, когда они оказались возле спущенной веревочной лестницы.

— Поторопитесь, — протянул сверху потусторонний голос. Селена пропустила Рики вперед.

«Ну и антураж», — подумал Рики, как только его голова оказалась на уровне пола.

Класс напоминал восточную чайную. За столиками на пуфиках в духоте сидели 2 гриффиндорца, 3 хуффульпуффца и Бетси Спок из «Равенкло». У Рики возникло запоздалое опасение, а не окажется ли он здесь единственным слизеринцем.

— Добрый день, — продрожал все тот же, но отчего‑то изменившийся голос. – Присаживайтесь, где вам удобно.

Внимательно вглядевшись в красноватый сумрак у камина, Рики в который раз задался вопросом, почему, интересно, в эту школу не берут преподавать нормальных людей. Представшая его взору особа женского пола неопределенного бальзаковского возраста напоминала бы африканского шамана, поскольку была увешана всевозможными бусами и браслетами, если б не шелковые развевающиеся одежды жертвы из фильма ужасов и огромные круглые очки, сразу же вызвавшие теплые воспоминания о дорогом крестном отце. На вновь прибывших учительница поглядывала с трепетом, как будто они были диким животными, с которыми ей предстояло сфотографироваться.

Другие ученики неестественно притихли, вопросительно поглядывая на профессора.

— Мое внутренне око предупредило, что вы явитесь в последний момент, — пропела она, и голос сорвался. Прокашлявшись, профессор вновь обратилась к замершим в недоумении Селене и Рики. – Я попросила бы вас не повторять это больше, если б не знала наперед… Ох, дар – тяжкое бремя! Ну же, садитесь.

Переглянувшись, они присели за крайний свободный столик.

— Как я уже сказала, меня зовут профессор Трелони. В этом семестре мы с вами изучим различные способы предсказания судьбы на ближайшее будущее, поскольку вы еще очень юны и не в силах принять на себя груз ответственности за более важные знания о грядущем, — плавно протянула Трелони, героически игнорируя по временам проскальзывающую дрожь в голосе. – Сегодня мы начнем с гадания на кофейной гуще, но не раньше, чем присоединятся два ваших товарища. А пока откройте учебники на странице 9 и посмотрите, как истолковываются фигуры на дне чашек. Не перепутайте их с гаданием по чаинкам.

Ученики послушно потянулись за книгами.

— Простите, профессор, — не выдержал Рики, — а возможно предсказывать поступки другого человека?

Профессор поднялась, покачнувшись, повернулась к нему и плотнее запахнулась в шаль. Рики не мог видеть ее глаз за толстыми стеклами очков.

— Ричард Макарони, — скорбно возвестила она, привлекая к нему все внимание учеников. – Я вижу в тебе сильную энергию, много энергии, которая позволит тебе распоряжаться судьбами других людей, многих людей. Будь осторожен – ты еще не знаешь, как сумеешь совладать с этой мощью. Ты… будущее…

Выдохшись, она бессильно рухнула в кресло. Ученики постепенно вернулись к заданию.

— Она с приветом, — прошептал Рики.

— Лучше, по–моему, ее вообще ни о чем не спрашивать, — посоветовала Селена.

Вдруг из люка показалась голова Доры Нотт; кивнув Рики, она влезла наверх. За ней следом появился Роберт Бут. Задремавшая в своем кресле профессор их не заметила.

— Что мы пропустили? – шепнула Дора, присаживаясь рядом.

— Ничего особенного. Профессор, — позвал Рики, в то время как Боб возмущенно пожаловался.

— В жизни больше не пойду с Дорой. Облазили ползамка…

Трелони так подскочила, что очки сползли. Она в ужасе уставилась на их столик.

— Ах да, — пролепетала она, — мои дорогие ученики. Но вы двое непозволительно опоздали, — мягко укорила она Дору и Боба. — Впрочем, я знала это заранее, поэтому и не стала заваривать кофе. Сегодня гадать уже поздно. К следующему уроку, пожалуйста, зарисуйте фигуры, чтоб вам легче было опознавать их. Бут, не исключено, что в середине года Ваши худшие опасения сбудутся.

Боб вздрогнул, так что столик закачался и книга Селены свалилась ей на колени. Профессор вся подалась к ней.

— А Вам, милочка, нужно быть очень осторожной с кругом общения. Должна предупредить Вас, что тот, кого Вы считаете другом, совсем не таков, как Вы о нем думаете.

Когда они покидали класс, Трелони украдкой глянула ему вдогонку и пробормотала «Очень сильная энергия»…

— Откуда она нас знает по именам? – удивилась Дора.

— Ты проучилась здесь два года. А список у нее есть. Может, она вначале делала перекличку и вычислила нас методом исключения, — вразумил Рики. Он был очень разочарован.

Селену окликнул одноклассник, так что она немного отстала. Не в силах выносить мрачную загруженность Боба, Рики остановился подождать ее. Но и она тоже подошла порядком озабоченная.

— Интересно, почему она предсказала мне такое? – задумчиво спросила Селена.

— Не расстраивайся. Наверняка Трелони имела в виду меня. Ее науськала гриффиндорская мафия, — отмахнулся Рики.

Селена робко улыбнулась, и больше они на эту тему не разговаривали.

Зато за столом «Слизерина» его ждал Лео, который прежде всего спросил о прорицании. Рики же почему‑то очень не хотел услышать неизбежное «лучше бы выбрал что‑нибудь стоящее, чем тратить время на ерунду».

… –Трелони обожает предсказывать всевозможные несчастья, такая уж она добрая душа, — вот что сообщил Артур слизеринцам на гербологии. – Дяде Гарри она каждый урок предсказывала скорую мучительную смерть, а он обманул ее и до сих пор живой.

Я дам тебе потом инструкции, как они с дядей Роном делали для нее домашние задания, — успокоительно шепнул он Рики, когда Лео отвлекся, отвечая на вопрос профессора Стебль.

Рики чувствовал себя значительно счастливее. Он почти вошел в колею, к тому же впереди ждали хорошо знакомые предметы, на которых он и решил сосредоточиться в будущем году. Мало ли кто его ненавидит или что предвидит. Гербология была одним из его любимых предметов. После урока он задержался, с тем чтобы подарить профессору Стебль гербарий итальянских растений, обнаруженный им на чердаке в Италии, который его бабушка собралась выбросить. Профессор была ему очень благодарна, специально указала, какие из них обладают колдовскими свойствами. Радость Рики несколько померкла, когда она предложила к следующему уроку написать по ним реферат, впрочем, это означало дополнительные баллы. Библиотеку в любом случае следовало посетить, поскольку и Лео, и завуч, то есть вообще вся гриффиндорская мафия, предпочитали видеть его именно там, и даже хорошо, что появилось это задание.

-…Не считаю я вас тупицами, — извинительно — мирно убеждал Лео мрачно поглядывающих одноклассников, когда Рики подошел к столу «Слизерина».

Он поинтересовался, в чем дело.

— Каролина Мак–Кинли из «Равенкло» сказала, что он и Дейвис… — начала Дора Нотт. Рики мгновенно все понял.

— Он и Дейвис тут абсолютно ни при чем, — заявил Рики. – Они даже не знали. Это исключительно я все придумал и сказал Чайнсби, помните, после урока, что уход за магическими существами выбирают бездельники. И сделал я это исключительно затем, чтоб он не задирал нос. Не ожидал, что он станет жаловаться всей школе. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть. Скажи, пожалуйста, — обратился он к Лео, — какого черта ты не объяснил им это сразу же?

— Ну, я просто не хотел сваливать на тебя, вот и все, — ответил Лео.

— А вы сейчас не врете? – поинтересовался Эйвери, который минуту назад был очень доволен.

Прочие одноклассники благосклонно приняли изменение ситуации.

— Снобизм – твоя стихия, — очень тихо фыркнул Лео.

— Перестань, Френк, — попросила Тиффани. — Это поэтому у Чайнсби отвисла челюсть?

— Да, поэтому, — Рики не собирался отступать от прежней темы. – Дейвис, между прочим, тоже не желает оправдываться.

— И весь «Равенкло» его тихо ненавидит, — сообщила Дора.

Поскольку за столом «Равенкло» Дика уже не было, Рики как никогда укрепился в намерении отправиться библиотеку. К его удивлению, Лео туда не пошел – его посетило редкое вдохновение в написании эссе по маггловедению. Ему задали изложить актуальное мнение о магглах, а у Лео как раз проснулись воспоминания о прочитанных в прошлом году детективах.

Только Рики собрался свернуть с главной лестницы в коридор, ведущий в библиотеку, как его окликнул спускающийся сверху Артур Уизли. Вероятно, он шел из общежитий «Гриффиндора».

— Рики, — сказал он, — ты не считаешь, что нам не мешает посетить комнату штаба, которую нам дал директор? Я, конечно, понятия не имею, зачем, но ведь надо же нам когда‑нибудь туда ходить.

Рики едва вспомнил, о чем речь.

— Не сейчас, — сказал он. – Мне очень нужно поговорить с Диком…

Артура почему‑то поведение последнего нисколько не удивило.

— Его объяснения в «Равенкло» никого не интересуют, — сказал гриффиндорец.

— Я должен был думать, кого называю, — раскаивался Рики.

— Нет. Дика, конечно, дано понять не каждому, но если б Чайнсби не настраивал всех против него… Знаю, что не поможет, но у меня давно руки чешутся.

— Рядом со слизеринцем – неудивительно! – прозвучал из бокового коридора до боли знакомый голос Тони Филипса. Сам он появился почти сразу в исключительно подходящей компании.

— Насколько я слышал, вы меня обсуждали, — ледяным тоном констатировал Виктор Чайнсби.

— А это сразу портит настроение, — сообщил Артур.

— Ты в курсе, что ты тоже тупица? – спросил Филипс у Артура. – Бездельник, выбравший уход за магическими существами.

В этот момент на горизонте показался Дик с охапкой исписанных пергаментов. Чайнсби высокомерно отвернулся, а Филипс, подождав, пока Дик подойдет поближе, обратился к нему, кивая на Уизли.

— Твой дружок знает, какого ты о нем хорошего мнения?

— Ну хватит, — вмешался Рики. – Дейвис, как и Нигеллус, ничего против твоего выбора не имеет. Чайнсби, все это я сказал, исходя из опыта первого урока, чтоб раз и навсегда отучить тебя комментировать мои действия и бездействия.

— А ты такое трепло, что наябедничал всей школе, — добавил Артур.

— Не стоило трудиться, — сквозь зубы прошипел Виктор. – Дейвис имел мужество признаться…

-…что ты – бякоклешень, — только что додумался Рики.

— Гадюка, — в ответ обозвал Виктор.

— Рики, бесполезно, перестань, — попросил Дик.

— Струсил, Дейвис? – уточнил Филипс.

— Мечтай о чем‑нибудь реальном, — фыркнул Дик, глядя на него с брезгливым сожалением.

— Ну, если приятель его выгораживает, — бросил Чайнсби.

— Отвали от него наконец, придурок! – вскипел Артур.

— А ты‑то что? – скуксился Чайнсби.

— Сам поймешь, или отучить тебя выпендриваться?

— Минутку, Артур, — вмешался Рики, последним, кроме Дика, чьи руки были заняты, вынимая палочку. – У Виктора, как ни крути, претензии ко мне. Все началось с того, что я обозвал его сами знаете как.

Нельзя сказать, что справедливое замечание разрядило атмосферу.

— Дуэльный кодекс! – неожиданно рявкнул Дик.

Все, кроме Артура, смутились и притихли. Рики с неудовольствием отметил, что понятия не имеет о столь важной в жизни каждого мага вещи. Очевидно, Чайнсби и Филипс, оба магглорожденные, тоже не знали.

— Ты имеешь в виду условленное время, вторые номера и все такое? – спросил Артур.

— Конечно. Это же несерьезно – сиюминутно кидаться, — ответил Дик. – Есть определенный ритуал, и ему надо следовать.

— Мы вряд ли передумаем. Повод достаточно серьезный, — заявил Артур.

— Когда? – вмешался Филипс.

— Что вы тут делаете? – еще издали завопил, завидя их, дотошный Филч.

Рики состроил для него приветливую улыбку, поскольку никто другой на это не был способен, одновременно слушая следующее:

— Филипс, будь любезен, передай Чайнсби, что мы договоримся завтра в библиотеке, — попросил Дик.

Потом предполагаемые соперники смылись, а Рики вежливо напомнил подоспевшему Филчу, что нет ничего особенного в том, чтобы беседовать в коридоре с одногодками. Артур и Дик в подтверждение невинно хлопали глазами, и все это вместе возбудило у Филча величайшие подозрения.

— Знаю я ваши беседы. Школу потом не отмыть. Смотрите у меня, — буркнул он. Рики сделал вид, что обиделся.

Следуя за Артуром, который лучше ориентировался в наземной части замка, они пришли прямиком в штаб. Дик свалил на стол все свои свитки, половина которых оказалась недописанной. Артур устроился в кресле, Рики собрался последовать его примеру, как вдруг его внимание привлекла деталь, которой раньше здесь не было. На боковой стене справа от двери висела огромная картина, обрамленная тяжелой бронзовой рамой. Правда, в данный момент картина была пуста, но подписана знакомым именем, не оставляющим сомнений – это портрет. А раз так…

— Поздоровайтесь со шпионом, — предложил он, кивая на новый предмет обстановки.

— Что? – недоуменно повернулись к нему товарищи.

— Мерлина ради? Вы что, не понимаете? Изображения перемещаются по всему замку, все слышат и наверняка передают Дамблдору. Вас никогда не удивляло, почему директор в курсе всего происходящего в школе? В отличие от вас, я не привык к говорящим зеркалам и портретам.

Двое в изумлении переглянулись.

— Знаешь, а ты, наверное, прав, — ошарашено протянул Дик.

— Я на них и внимания не обращаю, — вымолвил Артур. – И как теперь быть?

— Да здравствует туалет Плаксы Миртл, — после секунды раздумий постановил Рики. – При всех ее симпатичных особенностях, она ни разу на нас не настучала. Все тайное – туда.

— «Финеан Нигеллус», — прочел Артур надпись внизу портрета. – Надо же.

— Предок Лео? – уточнил Дик.

— Да, он был директором. Давно хотел на него полюбоваться, — признался Рики. – Но, пока он где‑то шатается, может, объясните мне дуэльные правила?..

-…Хороши у Виктора шансы, если его второй номер мечтает занять его место, — вздохнул в заключение Дик.

— А мой разве нет? – философски заметил Рики. Артур нехорошо усмехнулся. И напомнил, что чем скорее Рики отдаст ему маггловские выдумки про волшебство, тем лучше.

«Помниться, год назад я вообще не мог слышать слово «Магглы», — филоосфски заметил себе Рики. – Но что делать, если в школе есть предмет с таким названием? Пора смириться, раз сдался сюда на оставшиеся пять лет учебы».

Известие о предстоящей дуэли Лео воспринял спокойнее, чем то, что его родственник висит на стене в штабе и шпионит за ними.

— Вот не везет! Он точно сам напросился. Финеан не в себе с тех пор, как погиб наш родственник Сириус Блек. Он стал настоящей наседкой. Точно шагу ступить не даст. Что обо мне подумают?!..

— Кто знает бабушку Артура – ничего, а мне все равно! – попытался успокоить Рики.

— Что‑то мне расхотелось делать уроки, — проворчал Лео. Рики забеспокоился, не заболеет ли он с горя.

Вечером в туалете Миртл Эдгар Боунс, выслушав все перипетии истории о репутации Чайнсби, которую он благополучно пропустил, высказал свое неодобрение по этому поводу.

— Я начинаю думать, что Снейп на наш счет прав. Стоило мне день с вами не пообщаться, уже радуете новостями. А что будет, когда начнется Тремагический Турнир?

— Когда начнется, тогда и посмотрим, — рассудительно заметил Ральф Джордан. – На которое время вы договорились?

Вот тут‑то и оказалось, что в ближайшие дни разобраться с делом чести не получится. Филч носился по замку от башен и до подземелий, подготавливая его к турниру. Приезжали, появлялись в разных местах и уезжали по десять раз на дню посторонние из Министерства. Пригласить же соперников в Запретный лес значило нарваться на неприятности. Туалет Миртл отпадал – открыть врагу тайное убежище, по меньшей мере, неразумно. Любое укромное место годилось, если в случае чего воспользоваться мантиями–невидимками, но против этого законно восстали Лео и Ральф. В итоге решили возложить выбор времени на соперников и закончили бы с этим вопросом, если бы не честная натура Эди.

— Позвольте, насколько я помню, Рики даже без палочки почти нереально атаковать. Какая же это дуэль? – сурово спросил он.

Что правда, то правда. Вовремя произнесенное заклинание Щита делало Рики и Лео практически неуязвимыми. Причем Чайнсби и Филипс о данном умении Рики понятия не имели, что было, конечно, нечестно.

— Теперь я не имею права ответить на вызов, так, что ли? – возмутился Рики.

— Калечить людей без риска для себя ты точно не имеешь права, — заявил Эди. – Дуэль пройдет в равных условиях, или тебя заменит Артур. Или Дик.

— Как мы это объясним? Хочешь, чтобы Тони опять вопил о привилегиях «Слизерина»? Уж он раздует из этого историю, еще и заподозрит чего не надо, — увещевал Артур.

— Администрацию подведем, — согласился Лео.

— Не знаю, как объясним, — Эди был непоколебим. – Это не принципиально.

Тогда Артур выдвинул на обсуждение вариант, который очень его устраивал. Он заключался в том, чтобы Рики в первые минуты позволил вывести себя из строя, тогда Артур займет его место, и все пройдет по правилам. Но не согласился Рики.

— А хотите, — предложила Миртл, выплывая сквозь дверь любимой кабинки, — я навещу их и попрошу отказаться от дуэли. Я умею убеждать, — заявила она с гонором, но не очень уверенно.

— Нет уж, спасибо, — в один голос воскликнули Дик и Артур, проживающие в тех же спальнях.

В итоге все разошлись, договорившись только насчет рыбалки на ближайшую среду.

Как оказалось, время терпело. Как у Филипса, так и у Чайнсби в ближайшие дни нашлись неотложные дела, а еще оба не желали попасться на чем‑нибудь, что позволит исключить их из школы. Дик вопреки всему решился на разговор с Чайнсби, в котором сообщил, что путем интенсивных тренировок Рики постиг заклинание, делающее невозможным нормальную дуэль с ним «волшебнику такого уровня». «Когда я ему сказал, он просто онемел», — рассказал впоследствии Дик. — «Кажется, я убедил его не рассказывать это Филипсу, потому что тогда придется признать, что слизеринцы основательно опережают в учебе все прочие факультеты». Виктор обещал молчать и только потребовал указать ему то же заклинание, чтоб начать тренироваться. Дик был очень доволен собой, потому что назвал ему несуществующую книгу, которую сам только что придумал. «Пусть помучается, выпрашивая пропуск в запретный отдел. За всю историю школы самым младшим, кто его официально получил, был четверокурсник, и это единственный случай. Не смотри так, Рики, я нисколько не виноват, что это был Гарри Поттер!».

Прибавление в школе Уизли все чаще напоминало о себе. Едва освоившись, младшие родственнички Артура немедленно активизировались. Они успели устроить незначительный пожар в кабинете зелий и получили взысканий на две недели. Близнецы с начала года умудрились заключить и выиграть два пари с двойным дном – вся школа знала, что Мак–Гонагол написала их родителям. Девчонки оказались не только достойными дочками своего отца–приколиста; София, к немалому удивлению Артура, оказалась неравнодушна к учебе. По мнению старшего брата, она стала аналогом Доры Нотт в «Гриффиндоре». Вот только к ней Мак–Гонагол вроде бы оказалась более снисходительной. Впрочем, все это Рики знал только понаслышке, без подробностей, и потому судить не мог; да и не хотелось уподобляться Филипсу.

Еще Рики успел пообщаться со всеми привидениями, особенно со слизеринским Кровавым Бароном, который еже вечерне появлялся в общей гостиной. Привидения особо выделяли членов и наблюдателей Клуба с тех пор, как в прошлом году пообещали им помощь. При первой встрече Рики высказал Барону надежду, что Чемпион школы будет непременно из «Слизерина». От его поощрительной улыбки и Генри Флинт, и Лео, и сам Рики едва не упали в обморок.

В пятницу предстояло два урока зельеварения. В общем, Рики они нравились, хоть и не так сильно, как Лео. Но преподавал зелья сам завуч «Слизерина», который, не исключено, умел читать мысли. Даже если б Снейп не получил детального представления обо всех проступках Рики за истекшую неделю, все равно одного взгляда профессору хватит, чтобы понять: у Клуба опять полно забот и планов.

— Брось! – равнодушно оборвал его опасения Лео. – Лучше покажи свой рецепт, я не уверен в дозе пиявочных капель.

Урок традиционно проходил совместно с «Хуффульпуффом». На перемене Селена Олливандер посетовала, что пыталась, но никак не смогла воспроизвести фигуры для профессора Трелони. Об этом задании Рики напрочь забыл, рисовать вот зато умел отлично. Они только договорились встретиться в ближайшие выходные, как появился профессор Снейп.

— Ваши задания! – потребовал он.

Искомые бумажки должны были занять не менее двух свитков. Рики гордился, что исписал мелким почерком целых два с половиной и, поджав губы, покосился на работу Эйвери, дотянувшего до требований нормы благодаря исполинским буквам. Результат творческих усилий Доры Нотт составил три свитка, но Снейп наверняка забракует половину. У Лео было четыре, правильно, он лучший на параллели. И…Эдгар Боунс гордо протянул профессору четыре свитка.

Рука преподавателя дрогнула. Затем, невозмутимо развернув, он принялся читать. Рики, Лео и остальные напряженно ждали.

— Боунс, — вкрадчиво промолвил профессор, у Рики кровь заледенела от этой мягкости, — из какой книги вы взяли отрывок про мандрагору?

Эди назвал.

— А откуда вы знаете, что магглы видели цветущий папоротник?

— От Макарони, — после небольшой заминки сказал Эди.

— Достаньте компоненты, указанные на доске, — приказал профессор. Он прошествовал к столу, сел и начал просматривать работы. Через пять минут ученики услышали вердикт. – В целом уровень вырос, хотя это и не касается некоторых. Из тех, кто особо отличился… Мисс Нотт, сколько раз Вам повторить, что зелья – наука точная. Если бы вы ограничивались фактами без фантазий, вам цены бы не было. Нигеллус, без замечаний. Боунс, не ожидал от вас. Обоим по десять баллов. Макарони, почему Вы стараетесь только летом? Пять баллов, и уделяйте больше времени занятиям в библиотеке.

Хуффульпуффцы были счастливы – ведь Снейп еще никогда не вознаграждал никого из них. Однако Эди этого оказалось мало, и он решил во что бы то ни стало доконать профессора. Чем больше он старался, тем въедливее Снейп придирался, и концу урока оба выдохлись. Со звонком профессор поспешил уединиться в кабинете, хлопнув дверью.

— Поздравляю, — сказал Лео, — но от таких подвигов впредь лучше воздержись. И не перебивай его никогда, а то останешься без головы.

— Может, ты и докажешь, что способен сдать на «отлично», только он тебя сварит, — согласился Рики.

— Подумаю, — пообещал Эди.

Профессор не интересовался ими по той простой причине, что был занят. Все его внеурочное время поглощали если не совещания у директора, то непосредственно Драко Малфой. Рона Уизли часто можно было видеть в коридорах с Люпином, ну и с племянницами, конечно же.

Зловестра, преподаватель астрономии, взволнованная и торжественная, поведала ученикам о грядущем важном событии.

— В этом году трижды Луна закроет Венеру! Только подумайте, редчайший феномен.

Рики, которому всегда хорошо удавались чертежи, воодушевился, не сомневаясь, что отлично сумеет запечатлеть его. А вот другие ученики всю неделю тихо возмущались, по опыту зная, как сложно воспроизвести наложение планет.

Большую часть субботы и воскресенья Рики провел в воздухе. Из заданий приятнее всего было учить рисовать Селену. У нее получалось не так хорошо, зато было весело, и она без конца восхищалась точностью его графики.

— Я не верю Трелони, и все благодаря тебе, — сказала она. – Пусть повторяет, что хочет.

В начале недели Рики пережил выгуливание на поводке бякоклешней и практические прорицания. Кофе у Трелони был классный, а остальное ему не понравилось. Он категорически не верил, что на третий курс, выбравший прорицания, выпадет в последующую неделю больше катастроф, чем на всю планету в целом. Лично его Трелони почему‑то не трогала, зато Селене досталось сполна.

— Будьте осмотрительны, милочка, — поучала Трелони, — не все так безобидны, как кажется.

Дора запаслась тонким прутиком и потихоньку нарисовала в чашке сама все что захотела. Но это ей не помогло, поскольку «перевернутые символы счастья означают несчастье», — с искренним состраданием возвестила Трелони, а перевернуть чашку не догадалась.

Хагрид как будто тоже не стремился общаться с Рики, но если случалось, обращался к нему совсем другим тоном, чем к остальным. Некоторые одноклассники Рики это заметили. Каролина Мак–Кинли высказала здравое предположение о том, что до Хагрида дошло лестное мнение Рики о его предмете. Такое объяснение устроило всех, кроме самого Рики.

Сочинения по защите от темных искусств почти у всех получили высокий балл. Люпин прочел лекцию, обещая практическое занятие на следующем уроке, но Рики сомневался, чтобы его допустили к боггарту. Лео соглашался.

— Боггарт моментально проникает в подсознание и выуживает страх оттуда. А там может оказаться нечто такое, чего ты даже и не знаешь, — сказал он.

День рыбалки наступил скоро. С утра, еще до занятий, Рики приготовил удочку. В большую перемену он не пошел питаться, а накопал червей вместе с Диком. Филч с неохотой выдал им ведро и наказал беречь как зеницу ока.

— Твои дядюшки надолго задержатся в школе? – спросил Рики у Артура.

— Они уедут и опять вернутся. Во время турнира будут жить в «Хогвартсе», — ответил Артур. – Кстати, Запретный лес они не проверяют, — с намеком произнес он.

— И нам не стоит, — флегматично сказал Эди.

— С такими рассуждениями «Хуффульпуфф» никогда больше не получит кубок школы, — заявил Ральф.

— Точно. Кубком прошлого года вы обязаны тому, что Селена не подчинилась Филчу, — напомнил Рики.

— Можно все устроить так, чтоб не попасться, — рассудил Лео.

— А по–моему, лучше ничего такого не делать, — проворчал Эди.

— Если ни во что не вмешиваться, то ничего и не получишь, — пожал плечами Лео.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское, — мудро изрек Рики.

Реакция хуффульпуффца на старую поговорку была мгновенной и неожиданной.

— Вот уж чего точно не будет! Ничего крепче сливочного пива, — всполошился он, побагровев.

— Тише! – шикнул Дик. – Там…

Его взгляд неотрывно скользил по воде. Пока что солнце золотило ее поверхность, так что Рики не сразу удалось разглядеть в абсолютно прозрачной воде, что же привлекло внимание Дика.

— Водяная змея?.. С руками?.. Это волосы?.. – бормотал он.

— Русалка, — определил Артур. – Они там живут.

Рики припомнил беседу с Дамблдором в прошлом году, когда получил разрешение на рыбалку.

— Но дядя Гарри говорил, они длиннее человеческого роста, — указал Эдгар.

Существо с зеленой кожей подплывало к ним кругами, все приближаясь к мосту, отпрыгивало, качалось на невысоких волнах под водой, и вновь начинало плыть, когда шевелило хвостом. Зеленоватые волосы были так спутаны, что почти не шевелились при движении.

— Должно быть, это ребенок, — вымолвил Дик одними губами. – Взрослые редко показываются.

— Тогда нам лучше убрать крючки из воды, — вслух подумал Рики и кинулся к удочке. Он нагнулся, а русалка, будто только того и ждала, бросилась к нему на огромной скорости. В ту же секунду ему едва не оторвали оба плеча, отшвырнув назад, подальше на мостик.

— Ты в своем уме? – холодно поинтересовался Лео.

— Не знаешь, что русалка может затащить в воду? – нахмурился Артур.

— Сказки все это, — отмахнулся Рики, поднимаясь на ноги. Друзья покачивали головами, нисколько не одобряя его беспечность. Но подходящих слов не нашли.

— А удочки и правда лучше убрать, — наконец, деловито пробубнил Дик. Он достал свою, не наклоняясь к воде. Русалка, коль скоро ее не было видно, затаилась под мостком.

Рики опустился на корточки перед своей удочкой. И тут услышал шепот, столь тихий, что не разобрал слов.

Он обернулся – но его друзья молчали, а голос не стихал. Рики рискнул нагнуть голову – стало слышнее, но не настолько, как хотелось бы.

Все это вызывало дискомфорт, с которым следовало немедленно покончить. Только голосов ему не хватает! Он потянул леску – она не поддалась. «Неужели еще одна рыба?» — подумал Рики. Он осторожно заглянул в воду и на мгновение оцепенел.

На леске повисло, держа зеленую руку почти у поверхности, невероятное существо, чей экзотический облик, к тому же, преломлялся в воде, создавая иллюзию диспропорции. Его глаза встретились с водянистыми синими узкими глазками русалки. Она пускала пузыри ртом. И, не успев отпрянуть, он разобрал: «Какой смешной! Так мало волос!». Голос доходил до него как сквозь вату.

— Рики!

Гневный окрик Эдгара заставил его отдалиться от воды. Доски застучали от приближающихся шагов. Русалка отпустила удочку и резво оттолкнулась хвостом, отплыв при этом метра на полтора.

— Хватит дурака валять! – Эди резко выхватил у него удочку.

— Ты хуже ребенка. Как мои кузины, — проворчал Артур.

— Тихо! – взмолился Рики.

Его надежды оправдались. Но в этот раз он сначала услышал, а потом понял: «А две палки! Такие прямые, и плавать неудобно. Смешно!». Тогда он повернулся к друзьям; судя по выражению лиц, они были сыты его фокусами по горло.

— Вы слышите? – спросил он.

— Тебя, что ли? – поинтересовался Дик.

— Нет. Русалку. Я слышу, как она говорит, — сообщил Рики.

Ответом ему послужило полное отсутствие человеческой речи. Прислушиваться мешали только обычные звуки прекрасного осеннего дня, вроде треска веток, пения птиц и ветра. Следующее, что уловил Рики – русалка действительно не прочь затащить кого‑нибудь из них в воду, — упаси Мерлин, не с кровожадными намерениями, а просто затем, чтоб узнать, какого цвета будет роба, когда намокнет.

— Пошли отсюда, — потребовал Лео нервно. Чувствуя, что для них уже слишком, Рики не возражал.

Несколько рыб мирно плескались в ведре, которое Ральф Джордан удерживал перед собой с помощью заклинания левитации. Рики показалось, что его рука слегка дрожит.

— Поговорим здесь, — предложил Эди неподалеку от хижины лесничего. – Хагрид недавно вышел на обед, нас никто не подслушает.

Даже не глядя, Рики знал, что все смотрят на него. И без особого доверия, зато с беспокойством.

— Рики, — увещевательно начал Дик, — понимать язык русалок способны только опытные мудрые маги вроде Дамблдора.

«Где‑то я такое уже слышал, точно, когда учил заклинание Щита», — пронеслось в голове Рики.

— Ты предпочитаешь думать, — перебил он, — что я наслаждаюсь галлюцинациями?

Определенно, им бы очень не хотелось в это верить!

— Нет, конечно, — сказал Лео, — но пойми, не может быть того, чего не может быть!

Доказывать, что он не верблюд, Рики терпеть не мог. Неужели так трудно просто ему поверить?

— Вы ничего не говорили, так? – уточнил Рики. – А я слышал голос от воды. Очень тихий.

Друзья продолжали пялиться на него, как на упрямого младенца.

— И что говорила русалка? – полюбопытствовал Артур.

— В основном нелестно отзывалась о нашей внешности. Ей было смешно, — проинформировал Рики.

Лео с Диком вопросительно переглянулись.

— Похоже на правду, — задумчиво произнес Лео.

— Я не считаю, что Рики выдумывает, — робко признал Эди, — но, может, он как‑нибудь ошибается?

Рики не счел нужным отвечать на такое предположение.

— Есть идея! – оживился Артур. – Дядя Гарри получил от Того – Кого – Нельзя — Называть змееустость. Рики тоже как‑то связан со вторым исчезновением Того – Кто — Не — Должен — Быть — Помянут. Так может?..

Ничего более правдоподобного придумать не удалось. И в результате всей толпой отправились в библиотеку. Там занималось прилично народу, однако за полками, подальше от библиотекарши, нашлось несколько свободных столов. Как назло, напротив с двумя толстыми книжками сидел один из тех типов, чье вмешательство в дела команды было недопустимо, и потому он стремился к этому.

— Ладно, – решил Дик. – Он хотя бы не станет нам мешать. «Тварей…» штудировать бесполезно, там очень мало, в общих чертах и не по делу.

Чайнсби лишь покосился на них, когда рассаживались, но не сказал ни слова. И позже, пока они переговаривались и читали, ничего не спросил. Будь на его месте Филипс или Эйвери, рано или поздно непременно завязал бы ссору, однако равенкловец, надо отдать ему должное, своей учебой интересовался не меньше, чем принципиальным выяснением отношений, или характером был поспокойнее. Он выполнял задание по зельям, что не оставляло много времени на посторонние наблюдения. Впрочем, повышенный интерес Клуба к русалкам до него дошел точно.

Вечером, когда почти все разошлись по спальням, в пустой гостиной Лео выпытывал у Рики подробности его биографии в надежде наткнуться на что‑нибудь, сообразное добытым сведениям.

— По крайней мере, языку русалок точно можно только научиться своим трудом. Никак он не передается. Вспомни, Рики, может, Гарри Поттер устраивал для тебя какое‑нибудь обучение?

— Я учился плаванию. Из языков – итальянский знаю с детства, как английский; французский изучал в школе, сейчас почти забыл, — перечислил Рики. – А с Поттером в то время я почти не общался.

— Плаванию? – повторил Лео.

— Да, в бассейне, вместе с моей подругой Дан и другими магглами. У нас был обычный преподаватель, и ни одной русалки в пределах досягаемости, — поклялся Рики, уставший от расспросов.

— Любая деталь может оказаться важной. Ну подумай, что с тобой происходило такого, чего не бывает в колдовских семьях при воспитании детей, — попросил Лео. Вспомнив рассуждения Гермионы Малфой и Сюзан Поттер, Рики подумал, что много чего, но перечислять не стал. Лео был не в том настроении, чтоб понимать шутки. Рики же справедливо признал, что сам виноват и сам нарвался на допрос.

— Меня несколько раз водили к психологу, отвечать на тесты, как всех в школе, но гипноз не применяли, — огрызнулся он.

— Откуда ты знаешь? – прицепился Лео. – И что значит гипноз?

Рики готов был согласиться с чем угодно, лишь бы пойти, наконец, спать. Желание быть оставленным в покое оказалось сильнее волнения, вызванного необъяснимой способностью понимать неизвестный язык, который никто, кроме него, не слышал. Вообще, в настоящее время сам факт наличия такого средства общения, как речь, необычайно угнетал его. Из всех окружавших его живых существ самым сносным оказалось общение с Морганой.

Поэтому о том, что Лео попросил Артура и Эдгара расспросить дядюшку Гарри, Рики узнал в кабинете уважаемого завуча непосредственно от самого крестного отца, и очень разозлился. Это было тем хуже, что Гарри поначалу назойливо пытался убедить его, будто бы ничего он, Рики, возле озера не слышал и все неправильно понял.

Однако профессор Снейп, при всех своих приятных свойствах, не был таким наглым вруном и оттого не пожелал соглашаться с тактикой Поттера.

— Гарри, — сказал он, — если Макарони утверждает так, то я склонен ему верить.

«Погорячился, дорогой, — злорадно подумал Рики, — заранее надо было согласовать, а уж после звать меня». Нелюбовь Поттера к завучу «Слизерина» неоднократно позволяла Рики выкручиваться.

Присутствующий тут же Драко Малфой одобрительно усмехнулся. Поттер побагровел.

«Ну вот, как всегда, — почувствовал Рики, — сейчас начнут разбираться между собой, а обо мне забудут. Пусть себе пикируются, так даже лучше!».

— По–моему, профессор, — отчеканил Гарри, — мы с вами, как взрослые люди, должны понимать, что в мире существуют невозможные вещи!

— Мои ученики часто вытворяют невозможные вещи, так что я прекрасно знаю, что они существуют, — как бы согласился Снейп.

Малфой и Поттер разглядывали друг друга с вялой неприязнью.

— Ты ведь сам общался с русалами, — манерно протянул Малфой, — и знаешь, что понять их не так сложно.

— Когда в тебя тычут копьями, — фыркнул Гарри, — это совсем несложно понять.

— Довольно, — приказал профессор. – Макарони, надеюсь, у тебя хватит ума не распространяться о своих чудесных способностях. И перестаньте вы, наконец, околачиваться возле озера. Мало ли что позволяет директор. Мне эта затея никогда не нравилась. Можешь идти.

Рики вернулся в гостиную «Слизерина» и взялся за карту Млечного пути. Ее следовало начертить только к понедельнику для профессора Зловестры, но он был так сердит, что поджидать Лео в бездействии оказалось выше его сил. Через час рисунок был закончен, а шелестящие отовсюду разговоры о Турнире почти усыпили Рики.

— Макарони, — обратилась, падая на диван рядом, Дора Нотт. – Виктор Чайнсби просил передать, что ждет во внутреннем дворике по поводу вашей дуэли. Почему я ничего об этом не знаю?

— Потому что мы еще ни о чем не договорились, — ответил Рики. – Сложно устроить дуэль, пока в школе столько посторонних. Я уже не уверен, что она вообще состоится. Можно тебя попросить? Когда Нигеллус вернется из библиотеки, не говори ему, куда я пошел, — придумал он из мстительных соображений, рассчитывая, что Дора именно так все и перескажет. Он поблагодарил ее и отправился в спальню за мантией, потому что погода накануне испортилась.

Он шел по подземелью, задумавшись о том, что абсолютно перестал понимать что бы то ни было. Если раньше действия гриффиндорской мафии казались ему лишенными смысла, то теперь он уже не мог так просто отмахнуться от их подозрительности: он знал язык магических существ, который никогда не изучал. То, что друзья натравили на него Поттера, по–прежнему возмущало, но Рики мог их понять, они ведь находились в таком же тупике, как и он. Кроме того, поднялась старая мысль, что он никогда по–настоящему не испытывал затруднений в учебе, при том особо не стараясь.

Пасмурная погода выкурила из дворика почти всех, кто обычно любил здесь прогуливаться. Виктор также явился один. Он стоял возле входа, левой рукой прижимая к груди свиток.

— Долго пришлось ждать? – осведомился Рики, в первый момент оглушенный порывом холодного ветра.

— Нет, — ответил Чайнсби, убирая от лица прядь, которую ветер тянул вперед. – Дик Дейвис объяснил мне, что дуэль с тобой заведомо бесполезна. Я и Тони все обсудили и предлагаем следующий вариант: разработать задания на манер Турнира. Что скажешь?

Рики не видел причин возражать. И потом, ему хотелось поскорее завершить беседу и вернуться в замок, подальше от холода и сквозняка. Голос Виктора временами тонул в шуме ветра.

— Одно соревнование мы уже придумали, — противник пихнул ему свиток. — Второе за вами. Проигравшие попадутся на проступке и отработают взыскание у Филча.

— Идет, — единолично согласился Рики, не в силах уразуметь написанное. При виде текста он вспомнил о более серьезном в его жизни деле, причем безотлагательном. И вместо того, чтоб пройти в гостиную, рискнул вернуться в кабинет завуча.

Войдя в класс через дверь, которую накануне сам оставил открытой, он услышал голос Малфоя. В данный момент Рики предпочел бы застать профессора одного, но грешно не воспользоваться таким случаем. Вдруг сейчас скажут нечто такое…

— Ваше хладнокровие вызывает уважение, сэр.

— Ты тоже считаешь, что я держу в руках бомбу? – усмехнулся профессор Снейп.

— Честно говоря, я готов скорее согласиться с Поттером, — признал Драко Малфой. — Моего отца вам так и не удалось разубедить. К тому же сам мальчишка настораживает меня. Ведь как красиво обвел вокруг пальца эту банду Упивающихся смертью! Они были убеждены, что не могут ошибиться.

Рики догадался, что Драко вспоминает события прошлого года. Тогда Беллатрикс Лестранж не сомневалась, что он – это Дик, но он ничего для этого не сделал. «Еще приписывает мне коварство, хитрая морда», — мысленно припечатал Рики.

— А я уверен, что это случайность, — сухо заметил профессор. – Сейчас меня, в самом деле, значительно больше беспокоит распоряжение Министерства использовать в Тремагическом Турнире все редкие ингредиенты, которые изъяли первого сентября.

— Отсюда их труднее выкрасть, чем из Министерства, — заметил Малфой.

— Перестань, Драко! Иной раз мне кажется, что ты закончил не «Слизерин». Когда это для слуг Темного Лорда было проблемой пролезть в «Хогвартс»? Пока ты учился, помнишь, кого постоянно подсылали к Поттеру?

— Почти каждый год здесь жил либо посланец, либо подвластный, — согласился Драко. – Или еще какой придурок.

— Команда Макарони обязательно выйдет на такого, уж не пропустят, — сообщил профессор зельеварения. – Во что они только не впутывались! Не иначе, лавры Поттера покоя не дают.

— И в этом клубе сейчас как минимум двое, за кем охотятся. Мерлин, я не хочу даже думать, что единственный сын моей бестолковой кузины может пострадать. К сожалению, он настоящий Уизли, — в сердцах выпалил Малфой.

— Ты абсолютно прав, Драко, — утешил Снейп.

— Директор, конечно, поддерживает их общение, — недовольно констатировал Драко.

— Не можешь запретить – возглавь! Это мудро, — просветил профессор. — Не пора ли идти на ужин?

Рики понял, что больше ничего не услышит, постучался и после приглашения зашел.

— Извините за беспокойство, сэр, — любезно начал он, бегло кивнув Малфою, — у меня одна просьба.

— Только одна? – вскинул брови Снейп. – Что такое?

— Дело в том, что я никак не могу завести собственную сову, потому что моя семья не колдовская, а я не хочу нарушать декрет магической секретности из‑за всяких глупостей. Но мои личные дела требуют регулярной переписки, и я не собираюсь злоупотреблять совами моих друзей. Нужно ли специальное разрешение, чтоб постоянно брать школьных сов?

Драко Малфой от его речи, судя по выражению лица, основательно обалдел. Профессор же всегда безупречно держал себя в руках и лишь уточнил:

— Как часто твои личные дела нуждаются в переписке?

Рики неожиданно пришло в голову: «А знают ли эти двое, что такое Интернет?». Сама мысль, что профессору зельеварения что‑то может быть неведомо, шокировала Рики.

— Примерно раз в неделю, — доложил он. – Мой брат будет получать письма и посылать по электронной почте моей подруге, чтобы она не обиделась. Она маггла и ей нельзя объяснять, поэтому будем делать вид, что с ней связываюсь я.

Рики разоткровенничался совершенно намеренно и теперь ненавязчиво изучал обоих. Снейпу было бы интересно только в случае, если б пришлось тянуть из него правду клещами. А Малфой отвернулся, но Рики заметил, как он дрожит.

— Думаю, директор позволит тебе выбрать сову, — сказал профессор. – Поговорю с ним сегодня же.

Выйдя из кабинета в класс, Рики хлопнул дверью, на цыпочках вернулся и залез под парту. Через минуту появились завуч и его гость.

— Прошу извинить меня, профессор, — говорил Малфой, — я приду позже. Мне нужно написать домой.

— Заразился от Макарони? – вкрадчиво поинтересовался Снейп. – Твоя жена не столь обидчива.

— Подруга – маггла, вы только подумайте – у него! – разволновался Драко. – Ничто другое так не успокоит моего отца.

«Кто‑нибудь, — в ярости подумал Рики, — хоть когда‑нибудь объяснит мне, какое дело его папаше до моих знакомств? Чего им вообще надо?!»

В тот вечер после ужина его друзья получили от него целый список претензий и наставлений относительно того, каково пытаться выудить что‑то, кроме неприятностей, у гриффиндорской мафии. В гневе он передал им слова Малфоя, после чего Артур Уизли набросился уже на него, обозвав дубиной.

— Надо было действовать сразу! Если б мы перехватили письмо дяди Драко, может, больше не пришлось бы ничего разнюхивать. А так все, птичка улетела.

Пристыженный Рики вынужден был признать его правоту, благодаря чему в Клубе вновь установилось относительное согласие. От условий Чайнсби и Филипса Артур пришел в неподдельный восторг. Его пыл не остыл, даже когда Лео срывающимся от недоумения голосом зачитал придуманное соперниками состязание.

— «Подстрелить двенадцать мух и сварить настойку для ногтей на время, а потом быстро намазаться и не обжечься». Это же очень точное зелье, рука дрогнет – пропало! – пытался вразумить Лео. – Не говоря о том, что для него нужен свежесорванный лист лавра!

— У Хагрида есть, с грядки стянем, — беспечно заявил Артур.

— А если ты промажешь по мухе и попадешь в другое место, Филч тебя живьем сожрет, — напомнил Эди.

— Чего эти извращенцы напридумывали, — сокрушался Ральф.

— А, пусть! – отмахнулся Артур. – Главное, нам надо свое придумать. А для этого как нельзя лучше подходит Запретный лес.

«Уж лучше квиддич с идиотами из «Равенкло»», — подумал Рики.

Уставший от магических сложностей Рики с огромным удовольствием взялся за письмо к Даниэле. О чем бы таком ей написать? «Добрался хорошо, по тебе скучаю?». Нет, банально. Да и настроился он на целую поэму, нужно помнить, что сообщения в Интернете краткие. Большую часть важных происшествий Рики передать не мог.

«Дорогая Даниэла! Если тебе в школе так же хорошо, как и мне, то я спокоен за свое место в твоем сердце. У нас тут все стоят на ушах, готовятся к соревнованиям. И так приятно вспоминать лето, и наши прогулки с мистером Франкенштейном. Я бы ему тоже написал».

В послании к брату на том же пергаменте он подробно отчитался во всех открытиях, запечатал конверт и улегся спать с ощущением, что день удался.

Назавтра после уроков в Большом Зале профессор Снейп подозвал Рики к учительскому столу и сообщил, что директор милостиво позволил ему посылать для доставки почты черную маленькую сову с серыми перьями. Рики тотчас побежал отправлять почту.

Сову он обнаружил без труда, привязал письмо и выпустил. Птица сделала круг над головой, после чего спокойно вернулась на место и наклонила голову набок, определенно намереваясь хорошенько вздремнуть. Рики легонько пихнул ее; она угрожающе ухнула и едва не клюнула.

— Чего это ты, Макарони? – Марк Эйвери появился из полумрака совершенно бесшумно. – Эта вредная птица так себя ведет еще с тех пор, как мой отец здесь учился. Как дадут задание, непременно попытается увильнуть. Очень это любит, чтоб ее уговаривали. Тебе придется часа полтора с ней промучиться. Советую выбрать другую сову, хотя… Ты зря привязал письмо, теперь ни за что не отдаст.

«Ах так! – рассердился Рики. – Ну ладно же».

Поблагодарив старосту, Рики подождал, пока тот удалится. После чего, не мешкая, обхватил наглую птицу, вышвырнул в окно и проследил взглядом, как она скрылась из виду за Северной башней.

«Большое спасибо, дорогой директор».

Он вернулся в общежития «Слизерина». При его появлении Лео немедленно захлопнул книгу и двинулся к нему навстречу.

— Поговорим? — спросил он. Рики раздраженно кивнул.

— Не пора ли тебе прекратить дуться? – спросил Лео.

— Я? Не понял, — сказал Рики.

— Ты из‑за крестного так злишься, что написал огромное письмо, о чем‑то секретничал с нашим завучем, и все в глубокой тайне! – констатировал Лео. – Не доверяешь?

До Рики дошло.

— Мерлина ради! С каких пор мои письма к брату стали тайной? А у Снейпа я выпросил себе сову, чтоб не надоедать тебе: переписка с Дан через Пита обеспечит ее постоянной работой.

— Но ты и так мог брать школьных сов, — напомнил Лео.

— Я знаю, но уже поздно, — вздохнул Рики. – Я же сам попросил.

— Рад, что недоразумение разъяснилось, — сказал Лео. – Я хотел поговорить с тобой о визите в Запретный лес.

— Пусть об этом Артур беспокоится, — печально вымолвил Рики. Он чутко уловил, что настроение Лео сейчас вполне позволяет рассчитывать на его соучастие в сомнительной афере. – Лес от нас никуда не сбежит. Чего мне на самом деле хочется…

— И чего же? – беспокойно поинтересовался Лео.

— Мне нужно, — Рики собрался с духом, — обязательно нырнуть в озеро. И чтобы там была русалка. Я уверен, этот малыш приплывет еще. Может, я не только понимаю, но и говорить умею. На мелководье меня ведь не утащат! Если ночью, когда все спят…

— Ну ты наплел, — скептически произнес Лео. – Русалка не полезет на мелководье, какой бы глупой она не была. А вот что ты сунешься, ничуть не сомневаюсь. Ты намерен воспользоваться тем же средством, что и Гарри Поттер? Впрочем, никакое другое тебе пока не подойдет.

— Ты не помнишь, что я не интересуюсь подвигами моего крестного отца?

— Зря. Тебе придется долго плыть под водой, чтобы встретить русалок. Как раз вчера я видел в кабинете Снейпа целый ящик жаброводорослей, еще не подписанный.

— Это, наверное, то, о чем говорил Драко Малфой, — вспомнил Рики и пересказал историю конфискации у Упивающихся смертью партии редких ингредиентов.

— Что ты предлагаешь? Стащить у нашего завуча? – спросил Лео. – Второй раз он так просто не простит.

— У него – нет, — решил Рики. – Но они будут использоваться в состязаниях и, следовательно, компоненты снадобий раздадут Чемпионам.

— Обобрать Чемпиона? Это не слишком? А если ему не хватит? Эди Боунс этого не переживет.

— Тогда надо знать время раздачи. Никто не поймет, куда пропало некоторое количество. Ты знаешь, сколько нужно?

— Я знаю, где об этом прочитать, — успокоил Лео.

Теперь вечерами в гостиной стало более шумно, потому что старосты, как все старшекурсники, посещали какие‑то неизвестные собрания, где вроде бы завуч при содействии своего бывшего воспитанника мистера Малфоя помогал желающим готовиться к роли чемпиона, а прочим – к экзаменам. Интересны занятия были тем, что ходили туда только слизеринцы. Рики посчитал, что вправе не доносить членам Клуба на собственного завуча, потому что сделать ничего не может, а выслушивать претензии не хочет.

В коридорах школы теперь часто можно было встретить незнакомых колдунов, чаще группами из трех–четырех человек, чем поодиночке. Мало кто из них показывался в Большом зале, и директор больше никого не представил ученикам. Те, казалось, и стремились остаться незаметными. Артур говорил, что в школу приезжал Невилл Лонгботтом, его очередной дядюшка, который в прошлом году преподавал защиту от темных искусств. Профессора часто опаздывали к ужину из‑за постоянных собраний у директора. Запланированное состязание с Чайнсби и Филипсом откладывалось до безобразия. Вначале их не устраивало задание, придуманное Клубом Единства. Потом Ральф и Артур тоже ударились в амбицию, забраковав их задание. Корректировка затянулась на несколько недель, и постепенно конфликт потерял остроту.

Срок прибытия делегаций приближался, и в один прекрасный день Артур, который ни на секунду не забывал о своем первоначальном намерении, настоял на посещении Запретного леса в ближайшую субботу.

— Дуэль определенно не состоится, — ответил он на возражение Эди. – Филипс закатывает вечеринку под названием «Чемпион – гриффиндорец».

— Твои кузины пойдут? – поинтересовался Рики.

— Еще как пойдут. И я ему не завидую, — покачал головой Артур. — Ты забыл, что София и Джорджина – дочки тети Пэнси и, соответственно, кузины вашей уважаемой старосты? От них я знаю, что она подумывает подать заявку на участие.

— Этот ваш Эйвери – старший перестарался, — кивнул Эдгар. – Эльвира написала моему брату, что согласилась бы с ним, если бы он не настроил против себя всех девчонок, а она из солидарности.

Учась в «Слизерине» и встречаясь с мисс Паркинсон по десять раз на дню, Рики понятия не имел о таких перипетиях ее личной жизни. Он в очередной раз подивился, какой круговорот совершает информация в колдовском мире, и подобно Лео притворился, что ничего нового ему не сообщили.

Эдгар настоял, чтобы время нахождения на недозволенной территории сократилось периодом с завтрака до второго обеда. Рики соглашался, что не следует испытывать бдительность Снейпа, поскольку накануне приезда высоких гостей наказание предполагалось быть особенно суровым.

По мере приближения знаменательного визита атмосфера в школе изменялась в худшую сторону, причем во всех направлениях. Старшеклассники сделались нервными и раздражительными, а что касается старост, то любое общение с ними приносило больше вреда, чем пользы. Так, Дора, спросившая у Эльвиры, который час, выслушала пятнадцатиминутную проповедь о том, как надлежит себя вести, чтоб не скомпрометировать свой колледж, но ответа на свой вопрос так и не получила. Френк предпочитал не вспоминать о родстве с Марком. Стол для старост убрали во избежания рукоприкладства при выяснении, чей колледж самый крутой.

Прорицания были самым неприятным из всего, что случалось с Рики в школе. Профессор беспрестанно донимала Селену предупреждениями, косилась на него и ни разу толком не разъяснила ни одного своего туманного предсказания. Если Рики обращался к ней напрямую, она начинала бормотать про сильную энергию, способную изменить судьбы мира, которая затуманивает ее внутреннее око. «Значит, настолько сильную, что у нее отшибает мозги», — в сердцах возмущался Рики.

Каждый урок профессор обязательно пророчила кому‑нибудь неприятности и просила поберечься, при этом подчеркивая, что линия судьбы неумолима. Но за полтора месяца она ни разу не сказала ничего подобного ему. Именно это обстоятельство подметила, ко всем прочим радостям, Дора Нотт. Так как выяснять у преподавателя было бесполезно даже для нее, она привязалась к Рики, требуя объяснений, почему это Трелони его оставила в покое, но с удвоенной силой третирует Олливандер. Рики прикинулся тоже ничего не понимающим, и полностью разделил ее возмущение. Тогда у Доры возник план, в который она энергично втянула Селену. Реализовать задумку предполагалось на следующем уроке, сразу после приезда делегаций до оглашения чемпиона, и у Рики были нехорошие предчувствия насчет того, что же это будет.

Уход за магическими существами не вызывал особого энтузиазма. Он убедился, что укус магических крабов действительно приносит неудачи, потому что от этого пострадали его сосед по комнате Билл Кеттлборн и первая помощница Чайнсби. О подвигах Мел Хатингтон он ничего не знал, зато Билл использовал любые обстоятельства, чтоб вымазаться, быть оштрафованным или что‑нибудь разбить. Хоть бякоклешней они накануне завершили, Рики не сомневался, что следующая тварь понравится ему еще меньше. Свежий воздух не мог компенсировать нахождение рядом с Эйвери, сторонящимся равенкловцев больше, чем Рики, и Виктором Чайнсби, который имел обыкновение тараторить ответ, еще до того, как преподаватель откроет рот, что всегда злило Рики – не привык он перебивать. Правда, баллов за ответы Хагрид не давал. Но и не штрафовал, что было большим облегчением для Рики. Ибо лесничий действительно возненавидел его и так сильно, что друзья Рики, лишенные возможности наблюдать за ним на уроке и поначалу не принявшие его заявление всерьез, сами стали заговаривать с ним об этом.

Столь ценные сведения дошли до них благодаря все тем же одноклассникам. Третьекурсники «Равенкло», среди которых Дик при обычных обстоятельств чувствовал себя в полной изоляции, с удовольствием просветили его по поводу проблемы одного из его приятелей. Для Каролины Мак–Кинли и Мелани Хатингтон нелюбовь Хагрида к Рики была доказательством правильности их взгляда на жизнь. Дик проявил редкую дурость: отложил свою учебу и терпеливо выслушивал их целый вечер, всячески поощряя их откровения; после чего обратился за разъяснениями к Доре Нотт. Подтвердив правдивость его одноклассниц, Дора вдруг осознала важность этой проблемы и принялась тактично выспрашивать Лео, чем же это Рики так Хагриду не угодил. Довольная произведенным впечатлением, она как бы невзначай затронула ту же тему с Артуром на гербологии, а стоящая рядом Тиффани не поленилась посочувствовать Рики. После этого он уже не мог отмахнуться, как накануне от Лео. Конечно, к дискуссии подключился еще Эди, которого осчастливил новостью лично Френк Эйвери, добавив, что даже такие тупицы, как дворник, умеют вычислить грязнокровок; и Селена, которая, ничего не ожидая, поздоровалась с Бетси Спок на прорицаниях.

Все это начало создавать Рики проблему большую, чем сама проблема. От него никак не желали отцепиться, требуя объяснений, которых он не мог дать. Рики старался избегать разговоров на эту тему. Но поход в Запретный лес приближался, а значит, ему светило несколько часов наедине с друзьями при отсутствии всяких дел.

Потому‑то наутро, пристегивая мантию–невидимку с обратной стороны школьной мантии Лео, Рики сердито рассуждал, зачем вообще ему нужен этот дурацкий поход. Мотаться в глуши, где полно опасных существ, холодно опять же, и не надо забывать, что они подвергаются риску попасться с самыми неприятными последствиями вплоть до исключения из школы; не безгранично же терпение наставников. Что он, мальчишка, в самом деле?..

«Вот именно, мальчишка. Поэтому я и мечтал туда попасть», — напомнил себе Рики, мимолетно удивляясь, откуда те трусливые вычурные мысли могли появиться в его голове.

Это были последние выходные накануне приезда делегаций. Все посторонние личности из замка испарились. Уизли и Малфой тоже уехали. За учительским столом находились только те, кто работал в школе. Старосты не выступали, и вообще было тише, чем обычно, как будто все вознамерились набраться сил к предстоящим испытаниям.

Встретились в туалете Миртл на третьем этаже, с тем чтобы, став невидимыми, спуститься по главной лестнице, когда толпа на ней поредеет. Рики придумывал подходящую тему в надежде отвлечь их от очередного обсуждения своей персоны, которые за прошедшие недели надоели ему неимоверно. Тем более, что толку от них не наблюдалось.

Эдгар прочел напутственную нотацию. Лео и Ральф расправили мантии. Рики в который раз подумал, что бы Клуб без них делал. Несколько минут ушли на верчение перед зеркалом, чтобы убедиться, что трое полностью скрылись под каждой мантией. Они выросли за лето, к тому же мешали рюкзаки. Зеркало, по обыкновению «Хогвартса», нахальное, не собиралось молча терпеть предъявляемые ему махинации. Лишь убедившись, что ничего ниоткуда не выглядывает, мальчишки покинули туалет, причем Артур не переставая шипел на Эди, чтоб тот перестал ворчать, и их дуэт создал столь неповторимый аккомпанемент, что Миртл завыла еще грустнее, чем обычно.

В тот момент, когда в коридоре воцарилась тишина, донеслись обрывки другого разговора.

— Вы считаете, нужно ограничить их общение с иностранными студентами? Мы точно знаем, что его попытаются захватить, — этот голос принадлежал Люпину.

— Вы не знаете всего, — холодно отвечал профессор Снейп. – Эта группа Упивающихся смертью всегда отличалась…

— Что Вы пытаетесь доказать?

— Что им абсолютно все равно, что будет с мальчишкой. Они могут и убить его.

— Вы шутите, Северус! Мы оба знаем, что это невозможно.

— Еще как возможно, — с нажимом произнес Снейп. – Учтите, они ведь ошибаются. И, в любом случае, я не включу в задания Турнира ничего, связанного с всеэссенцией, и все шкурки бумсленга постараюсь оставить у себя. И зерна папоротника.

— Если Вам это удастся, то я промолчу, — тактично пообещал Люпин.

— Я потому и говорю Вам, что стукач из Вас, мой дорогой Люпин, всегда был никакой. Считайте за комплимент.

Профессора подчеркнуто любезно, но прохладно распрощались.

— Вы замечали, что они не любят друг друга? – шепнул Дик.

— Я всегда это знал, — так же шепотом ответил Лео.

Лестница. Холл. Дверь широко распахнута. Они миновали дворик, теперь от леса отделяло только открытое пространство, посреди которого находилась избушка Хагрида. Лесничий с верным Клыком появились оттуда в самый неподходящий момент, когда они огибали дом сзади. Услышав хлопанье двери и рычание собаки, Рики вместе с Лео и Диком на всякий случай схватились за палочки.

«Так, — рассуждал Рики, — не надо бояться, и он не учует». Они остановились.

— Ну что ты, малыш, — успокаивал лесничий собаку. – Пшли, поглядим, чего там.

Следовало немедленно бежать, но вот куда? Если Хагрид с Клыком придут с тыла, то лучше поторопиться к лесу. А что если они выйдут навстречу? Понятия не имея, какое решение приняли трое под второй мантией, Рики подался вперед… Когда преподаватель появился по другую сторону избушки, они достигли первых деревьев. Лео не спешил избавляться от невидимости.

Было слышно, как Хагрид уговаривает взволнованную собаку.

— Где Ральф? – довольно громко прошептал Дик.

— Здесь, — ответил ему голос Эди метрах в трех справа.

«Ну вот, — подумал Рики, — теперь точно заведут речь о Хагриде».

В лесу было темнее, но зато не дул пронизывающий холодный ветер. Рики не узнавал ничего вокруг, возможно потому, что когда они приходили сюда в прошлом году, погода была совсем другой. Лес оставался все тем же таинственным и туманным. Недолго думая, компания нашла тропинку и устремилась по ней в чащу. Хагрид, очевидно, отказался от преследования, так что они без опасений вышли на знакомую опушку.

Артур восторженно поднял взгляд к небесам.

— Наконец‑то мы здесь! – провозгласил он. – Ральф, пива!

Наколдованные на скорую руку стаканы получились, возможно, не слишком эстетичными, но все же из них можно было пить. «Удобно быть магом, не надо много таскать с собой», — думал Рики, глотая приятный напиток. Они чокнулись без тоста.

— Повезло, что Клык знает наш запах, — сказал Артур. – Он бы не так рычал…

Рики тема совсем не нравилась. Впрочем…

— Кстати, о запахе, — оживленно перебил он. – Вы не чувствуете?

Почти под деревьями обнаружились ровные ряды травы, в которой Лео с первого взгляда опознал валериану.

— Наверняка Снейп тут много чего собирает, — предположил Дик.

— Еще бы, никто не ходит, можно тут разводить все, что угодно, — проворчал Ральф.

— Насколько я знаю, это больше Хагрида касается, — не подумав, брякнул Рики.

— Перестаньте пререкаться, — оборвал Эди, — что касается Хагрида…

— Хагрид хороший, — протянул Артур. Рики, чувствуя на себе внимательные взгляды, отвернулся. – И я понятия не имею, чего он взъелся на Рики. Если б только из «Равенкло» болтали, я бы плюнул, они ко всему придерутся. Но сами слизеринцы, вы ведь с ними в прекрасных отношениях? – уточнил он у Лео.

— Да, — ответил тот, — и наши одноклассники не стали бы выдумывать.

— Тогда у меня есть объяснение, — сообщил Эди. – Хагрид, я знаю, просто обожает дядю Гарри и доверяет ему во всем. Может, он так близко к сердцу принял то, что Рики доставляет дяде много хлопот?

— Может быть, — задумчиво протянул Лео, – мы преувеличиваем. Ведь Хагрид сам по себе смотрится угрожающе благодаря своему росту, и если он просто недоволен, это уже производит впечатление.

Все внутри восставало против такого объяснения, абсолютно не соответствуя интуитивной уверенности Рики. Но, с другой стороны, лично Хагрид не мог иметь против него ничего.

— А Хагрид случайно не единомышленник Эйвери? – поинтересовался Дик.

— Нет! – вскинулся Артур. – Он сам… не совсем чистокровный маг.

— Тогда, Рики, может, ты совершил что‑то такое неподобающее? – спросил Эди.

— До школы мы с ним не встречались, — уверенно ответил Рики. – Однажды я пытался пройти мимо него сюда, но это было на первом курсе.

— Недостаточно. Он же не Филч, чтоб навеки запоминать и карать всех нарушителей, — отмел Ральф. – Почему бы не остановиться на том, что Хагрид знает о претензиях Чайнсби?

— Потому что он вел себя так с первого взгляда, — ответил Рики.

— Хагрид же сам говорил, — начал Артур, спохватился и прикусил язык.

Паузу нельзя было назвать спокойной.

— Прекрасно, — невинным тоном произнес Рики, — он еще и на ваших уроках обо мне говорит.

— Нет, — энергично возразил Эди, впиваясь в гриффиндорцев взглядом, достойным профессора Снейпа.

— Ну, мы к нему ходили, — сообщил Ральф, одним своим видом в несколько секунд выразив Артуру все неодобрение, заслуженное за последние сто лет всеми проговорившимися. – Нечего возмущаться, да, специально.

— И что, в лоб спросили? – бесцветно поинтересовался Лео.

— Без тебя знаю, что дураки, — огрызнулся Артур. – Да, и я пожалел, что тут не Мугляндия, нельзя записать и показать по телевизору. Он просто приказал нам держаться от Рики подальше. Вот и все. Когда мы уходили, он малость успокоился и объяснил, что он так из‑за того, что Рики слизеринец. А сам вспомнил это только что, по всему ясно.

Внезапно светлую голову Рики посетила идея, лишь косвенно относящаяся к обсуждаемой теме.

— Знаете, — предложил он, — а почему бы нам не проверить, до какой степени лично меня и всех вас в этой школе контролируют?

— Согласны, — с ходу постановил Артур. Рики иной раз просто обожал его гриффиндорскую манеру принимать решения.

— Но вам придется рискнуть, — на всякий случай предупредил он.

— Все говорит о том, что общение с тобой – величайший риск, — напомнил Дик, небрежно поправляя мантию.

— Ну так вот. Я ведь в школе ничего особенного не делаю, — начал Рики.

— Как сказать, — внес уточнение Лео.

— Если я что‑нибудь нарушу, возможно, узнаю, чего от меня ждут. В нашем штабе висит портрет, и, как справедливо заметил Артур, мы должны там появляться. Лео, если ты…

— Возможно, — самоотверженно кивнул Лео. – Финеан ко мне особенно пристрастен, и в первую очередь донесет, что я неподобающе себя веду благодаря твоему влиянию. Что нужно?

— Вам – ничего, — сказал Рики, — потому что если станет известно, репутация твоя и Дика пострадает. Я намерен, не перебивай, Эдгар, в новом штабе под носом у шпиона начертить для тех из вас, кто согласится, карты на астрономию. Якобы я проиграл какое‑нибудь пари.

— Класс! – обрадовался Ральф.

— Нет, вам никак нельзя в это ввязываться, — категорично заявил Эди, кивая Лео и Дику. Те переглянулись, несколько расстроившись.

— Мои родители такого не перенесут, — произнес Лео.

— А Чайнсби умрет от радости и объявит себя первым учеником, — прорычал Артур. – Нет!

— Нас с Артуром будет достаточно, — решил Ральф, — только сделай нам несколько карт…

Рики почувствовал, что предложил несколько опрометчиво.

— Не мечтай, — возмутился Эди, — одной слишком много.

— Нужно придумать убедительное пари, — похоже, Дик рассуждал вслух, глубоко задумавшись. – Как насчет рекорда в баллах на будущей неделе? «Гриффиндор» ведет, догнать к понедельнику можно только чудом.

— Годится, — принял Эди. – Здесь нет ничего такого, что компрометировало бы наш Клуб в глазах приличных людей.

— Мы что, так и будем здесь топтаться? – притворился возмущенным Рики, чтоб закрыть тему. – Времени не так много.

— Прогуляемся до той стоянки кентавров, где мы были в прошлом году. И вернемся до обеда, — напомнил Эди.

Лео был с ним полностью солидарен.

Темнота вновь сгустилась вокруг. В этом лесу пахло древними тайнами, он как будто задерживал все, что попадало в него – воду, воздух, движение, звук, и сохранял, поэтому любая мелочь притягивала внимание. Разговор затихал и возобновлялся; ребята строили планы, как бы преодолеть возрастной барьер и попасть‑таки на Турнир.

Открытое пространство с вырванными деревьями изменилось только от времени. Его давно не посещали, все следы стойбища – пепел, отпечатки копыт – почти исчезли.

Гости леса тихо и деловито расселись на поваленных стволах. Артур начал вынимать из рюкзака яблоки и пакетик всевкусных орешков.

Именно в этот момент перед ними появился кентавр.

Он был на поляне и раньше, но неподвижно застыл позади одного из стволов, цветом столь схожий с корой, что его не заметили. У него было отрешенное, еще не старое лицо и мускулистые руки; худощавый торс плавно переходил в лошадиную шею.

При ходьбе он массивно поднимал высокие копыта. Рики вспомнил, что встреча с этим существом по какой‑то причине нежелательна, хотя они и не причиняют вреда детям, а также что кентавры – загадочные и своевольные создания.

Поначалу опешив, ученики начали бормотать приветствия.

Кентавр величественно кивнул, глядя мерцающими глубокими голубыми глазами поверх их голов. Эти глаза напомнили Рики директора Дамблдора.

— Как неразумно. Опасность близко, — неожиданно твердым басом вымолвил он.

— Извините, — тихо сказал Рики.

— Покой утрачен. На пять лет вперед одно и то же, — с обреченной грустью сообщил кентавр. – Этот лес опасен для человеческих жеребят. Уходите.

— Мы скоро, — начал Эди, но кентавр, сам подав пример, ровной трусцой покинул место сбора и скрылся в чаще.

— А он не настучит? – поинтересовался Рики у примороженных этой встречей друзей.

— Кентавры не вмешиваются в дела магов и не обращаются к нам, — помотал головой Лео.

— Хвала Мерлину, что ты его не спросил, — вздохнул Дик. – Он счел бы оскорблением намек на то, что у кого‑то на побегушках. Был однажды такой скандал…

— А что, внушительно он предсказывает, — усмехнулся Артур и вдруг изменился в лице, побледнев. – Эди!!!

Сидящий напротив, неподалеку от Эдгара Рики повернул голову влево и замер столбом. Перед хуффульпуффцем покачивалась, поблескивая тонким телом, крупная и несомненно ядовитая змея. Рики моментально вспомнил, что рептилии замечают только движение, и собирался приказать другу не шевелиться…

«Ну же, нападай, наконец!»

Рики онемел от ужаса. Это не была его мысль, так просто быть не могло! Но и не человеческая речь, ведь никто не произнес ни звука. Вихрем пронеслось: «Ну надо же, из всех тварь облюбовала именно Эди. Его, который так боялся умереть».

«Нападай на меня, попробуй! И тогда я тебе покажу!»

«Он ничего тебе делать не собирается. Оставь его в покое, и клянусь, никто тебя пальцем не тронет!»

Такое спокойное ощущение силы до сих пор давало ему только использование заклинания Щита. Змея скрылась в камнях. Лишь секунд через пять он понял, что она каким‑то образом послушалась его.

— Шипеть на змею – клево! – восхитился Артур.

Отворачиваясь от того места, где только что находилась опасность, Рики поймал взгляд, которым обменялись Лео и Дик. В нем полыхал не восторг, а глубочайшее изумление на границе обескураженности и страха. Гриффиндорцы тоже уловили их замешательство.

— Уж не желаете ли вы сказать, — недоверчиво произнес Артур, — что это было серпентарго?

— Эди, — Ральф потряс за плечо хуффульпуффца, все еще пребывающего в прострации.

Рики потянул Эдгара за другое плечо, и вдвоем они отвели его подальше от ствола.

— Змеиный гипноз. Никогда больше не пойду сюда, — слабым голосом, но категорично заявил он. Эдгар словно одеревенел, Рики чувствовал напряжение в мышцах руки, которую продолжал сжимать чуть выше локтя.

— О Мерлин, но с тобой ведь ничего не случилось, — увещевательно указал Артур.

— А на змею можно нарваться и в школе. На дуэли, есть одно заклинание, — сообщил Лео.

— Ходи везде с Рики, — посоветовал Ральф.

— Ну тебя! Пиво осталось? — обратился Рики к Артуру. Он прекрасно относился к Эди, но пока не видел необходимости до такой степени жертвовать собой.

— Да. Дик, во внешнем кармане…

После пива Эди неизбежно почувствовал себя лучше. Никто не спешил покинуть лес, не разрешив один важный вопрос без лишних свидетелей.

— Рики, ты слышал, как говорила змея? – серьезно спросил Лео.

Лица друзей выражали напряжение, вызванное, несомненно, ожиданием положительного ответа. У Рики же будто гора с плеч свалилась. Так вот что означала та фраза! Это была вовсе не его мысль! Он уверенно кивнул.

— Ты приказал ей не нападать на Эдгара? – уточнил Артур.

— Да, — с некоторым удивлением подтвердил Рики.

— Ты осознанно отвечал ей? – продолжал Дик.

— Нет, конечно, — неизвестно почему возмутился Рики.

— А раньше ты со змеями не разговаривал? – вмешался Ральф.

— Нет, мой брат змей никогда не держал.

— Серпентарго – редкий дар, — зачем‑то в пространство сообщил Эди.

«Я вообще кладезь редких даров, — подумал Рики, — и мне они до лампочки».

— Возможно, он по прямой происходит от Салазара Слизерина, — отрешенно произнес Дик. – Придется покопаться в родословных.

— Во всяком случае, это свойство можно передать. Все знают, что Поттер получил его от Сами – Знаете – Кого, — сказал Ральф. – Разбирайте яблоки…

Со всего мира

В результате последнего приключения Рики пришел к заключению: осознанные направленные поиски ни к чему не приведут. Больше шансов выйти на истину случайно, чем выведать у гриффиндорской мафии. Расспросы ему порядком надоели; какое‑то время он просто хотел пожить спокойно. Его желание приняли с пониманием, но в библиотеке он частенько видел Лео, Дика и иногда Эдгара или Селену с книжкой, не относящейся к домашним заданиям; Рики не обращал внимания, и вообще теперь проводил много времени с Артуром.

Гриффиндорцу не давали покоя две вещи. Во–первых, он не мог надивиться воображению магглов, приписывающим чародеям такие свойства, что иногда приводили его в восторг и вызывали искренние сожаления, но чаще возмущали. Все свои претензии он в обязательном порядке высказывал Рики и требовал объяснений, несомненно, считая его ответственным за недоразумения.

— Можно подумать, маги не относятся к человеческой расе, если верить этому гению, — сердился он, — а что‑то вроде магических тварей. Неужели Министерство его не оштрафовало?

— Насколько я знаю, у него еще при жизни появилось много почитателей во всем мире и никогда не было контактов с колдунами, — сказал Рики. – Он всегда признавал, что все это им придумано.

Но больше всего Уизли раздражало, что в книгах магия обычно побеждалась примитивным маггловским способом вроде меча или даже хитрости. Тут уж Рики почти не удавалось и слова вставить.

— Любой ребенок знает, что это абсолютная чепуха! – возмущался Артур. – Одного взмаха палочки довольно, чтоб разоружить половину войска. Маг должен быть полным идиотом, чтоб позволить победить себя подобным образом.

А еще у Артура возникла идея, которую с ходу забраковал Дик, но Рики, подвергающийся атакам гораздо чаще, в итоге стал склоняться к тому, что это не так уж невозможно.

— Кентавр Эдгару предсказал все точно, — часто вспоминал Артур, откладывая книгу. – «Опасность близко…»

— Но зато так туманно, что мы об этом догадались, только когда стало поздно, — напомнил Рики.

— Все равно я хочу у него поучиться, — упрямо заявил Артур. — Это полезнее, чем твой чай с Трелони.

До обсуждения деталей они пока не дошли. В воскресенье после завтрака члены Клуба в полном составе, вместе с Лео и Ральфом, торжественно отперев дверь, ввалились в официальную резиденцию на виду у Тони Филипса, который неподалеку беседовал с одноклассницами.

Возможно, запоздало подумал Рики, следовало подготовить стратегию. Шпион находился на месте: колдун в зеленом, преисполненный важности и недовольства. Шесть пар глаз с порога уставились прямо на него. Рики восхищала его выдержка – определенно, в свое время этот человек был достойным директором. Шпион не растерялся, скорее даже, воспринял внимание как должное, и претенциозно спросил:

— Это в таком‑то виде вы собираетесь предстать перед зарубежными гостями?!

Зоркий взгляд Рики, подстегнутый этим замечанием, прошелся по туалету товарищей и не обнаружил существенных причин для недовольства. Верно, мантия Артура поверх робы была накинута небрежно, Эдгар не застегнул рукава, значок Дика оказался пристегнут вниз головой, да и сам Рики не удосужился раньше обнаружить, что за завтраком вымазался повидлом, совсем чуть–чуть. Волосы Ральфа, при детальном рассмотрении, не встречались с расческой несколько дней. Зато Лео был, как всегда, безупречен.

— Наши завучи вряд ли это допустят, — благоразумно заметил он. – Вы знакомы с…

— Наслышан, — оборвал бывший директор, милостиво кивая. – Ну, чего застряли?

После этого любезного приглашения портрет сделал вид, что мальчиками совсем не интересуется, и, вопреки опасениям Лео, больше ни разу не вмешался в их беседу. Между тем разыгрываемое представление с проигранным пари предназначалось специально для него…

Больше воскресенье ничем не отличилось, а в понедельник за завтраком Рики получил ответ от брата и не сразу смог за него взяться, сгоняя сову, вознамерившуюся подремать у него на голове. Начинался ответ с цитирования электронного послания Дан, после прочтения которого Рики не мог объяснить себе недоразумения: «Рики ты пусик не дождусь каникул твоя Даниэла». Стиль был столь не свойственен подруге, что Рики наверняка заподозрил бы ошибку, но Пит всегда отличался точностью. Пока он решил, что таковы особенности виртуального общения.

Послание Пита в считанные минуты заставило его забыть о таких пустяках. На имя Рики пришло письмо от Анхелики. Кузина законно желала полюбоваться на творение рук своих на моделях, вследствие чего потребовала в самое ближайшее время переслать ей несколько фотографий. При мысли о том, что будет, если бабули (они ведь непременно захотят поглядеть) узрят его в компании других, одетых в точно такие же черные балахоны, парней, Рики подавился чаем. Сидящий неподалеку Френк Эйвери заметил его волнение и чуть не выкрал письмо, да помешал Боб Бут, потянувшись за графином в неподходящий момент. Френк толкнул его, в результате чего Боб и одна из девчонок, чьи имена Рики постоянно забывал, облились и обругали Френка достаточно громко, так что тому стало не до вмешательства в чужие личные дела.

Одно Рики понял сразу: требовались снимки всех членов Клуба, так что в любом случае надлежало посоветоваться с ними. И обсудить проблему в штабе, поскольку она не казалась очень важной и касалась того, как избежать нарушения правил.

… — Согласен, пусть твоя кузина любуется на меня, рожи колдунов, хвала Мерлину, ничем от маггловских не отличаются, что бы там некоторые ни напридумывали, — буркнул Артур. – Но одеться надо иначе.

— Не уверен, что моя старая маггловская одежда мне еще впору, — озадачился Дик.

— У меня вообще ее никогда не было, — сказал Лео.

— Я могу написать домой и попросить прислать, но бабуля пристанет, что да как, пока объясню и получу добро, вечность пройдет. Она же всегда советуется с моей мамой, а ее сложно застать на месте, — произнес Артур.

— Подальше от книг, — пробормотал Лео и пояснил на изумленный взгляд Ральфа, — вдруг название на корешке разберет.

— Я могу попросить свои вещи из дома, но они вам не подойдут, — сказал Рики. – А девчонки такие нюансы, не знаю как, но замечают сразу.

— Погодите‑ка, — встрепенулся Эди, — насколько я знаю, наши фото двигаются. А маггловские – нет.

— Это если использовать особый раствор, — возразил Ральф. – Можно без проблем сделать неподвижные снимки колдовским фотоаппаратом.

— Только чтоб у моих родственников никаких странностей не происходило, — предупредил Рики.

— В любом случае в школе маггловская техника отказывает, — рассудил Ральф. – А выйти мы…

-…еще как можем. В следующую субботу. В Хогсмид, — напомнил Дик.

Ненадолго все замолчали. Рики, разумеется, знал об этом, но до сих пор не задумывался; слишком буйный энтузиазм вызывало это место у почтенного Френка Эйвери. Впервые Рики услышал о Хогсмиде, когда только поступил в «Хогвартс», и тогда не испытал особого восторга. Но теперь ему хотелось бы прогуливаться хоть иногда вне школы, где угодно, необязательно в единственной деревне Британии, где население сплошь колдовское.

— Точно, пейзаж в качестве фона лучше замка, где любая деталь может оказаться нежелательной, — подумав, кивнул он.

— Но даже если мы достанем маггловскую одежду, щеголять так в Хогсмиде я отказываюсь, — заявил Ральф. – На нас будут глазеть, как на болванов. Я пригласил Летти Перкинс, что я ей скажу?

— Вы и есть болваны, — мелодично протянул со стены властный голос. К счастью, это случилось прежде, чем проблема успела разрастись в сознании Рики до гигантских масштабов.

Финеан Нигеллус игриво накручивал усы, самодовольно взирая на детей.

— Юная леди, насколько я понял, всего лишь хочет полюбоваться на то, как вам идут ее творения. Для этого необязательно сниматься в полный рост.

Несколько секунд переваривали услышанное.

— Гениально, — шепотом признал Лео. – И в самом деле. Снять лица и до кулона или, в крайнем случае, до пояса. Робы она и не увидит.

— Решит, что это обыкновенные черные рубашки, как пить дать, — обрадовался Рики.

«А все‑таки этот хрыч не такой вредный», — подумал он.

Учитывая, что завтра, наконец, должны были явиться те, кого все так долго и нетерпеливо ждали, Рики не удивился, когда после ужина в спальню заглянул Марк Эйвери с сообщением, что Снейп собирает учеников в гостиной и, для разнообразия, предстанет перед ними без эскорта в лице Драко Малфоя. Последнее пояснение староста дал, разумеется, в ответ на заданный ему вопрос брата и неодобрительно нахмурился, потому что профессор Малфой за последнее время расположил к себе старшекурсников своей бескорыстной помощью, читая только им таинственные лекции для подготовки в чемпионы.

Завуч был так же холоден и строг, как обычно. В битком набитой гостиной царила идеальная тишина. Все входящие туда немедленно замолкали и рассаживались как можно незаметнее. Профессор невозмутимо ждал.

— Итак, уважаемые леди и джентльмены, — бесстрастно обратился он к ученикам, — сегодня нашему славному колледжу потребовалось десять минут, чтобы собраться в полном составе. Надеюсь, завтра никакого промедления не произойдет. Будьте готовы ровно в пять, и разумеется, я требую, чтобы внешний вид каждого из вас не вызывал никаких нареканий. Кстати, — профессор пальцем прочертил в воздухе волнистую линию, и Рики намеренно отвернулся, заставляя себя не повторять взглядом этот путь, как его товарищи. – Напоминаю, что уже послезавтра выберут чемпиона школы. Я надеюсь, — с неожиданной сердечностью промолвил Снейп, — он окажется из нашего колледжа.

Профессор переждал одобрительный гул.

— Но кем бы он или она не оказались, я настаиваю, чтобы этот студент был принят вами с должным уважением. Никаких деталей, заставляющих усомниться в вашей беспристрастности. К примеру, аплодисменты для всех трех чемпионов должны быть одинаково бурными. Тем, кто не понимает важности добрососедских отношений с представителями других народов, я буду вынужден ограничить право на посещение Хогсмида. Нашим гостям необходимо дать почувствовать, что им здесь рады. Ясно?

Он обвел присутствующих одним из своих цепких взглядов, которые так не нравились Рики. Даже сейчас, когда он полностью разделял мнение профессора, так хотелось сделать что‑нибудь ему наперекор. Вокруг послушно закивали, и на сей раз Макарони, подумав, таки присоединился к слизеринскому единодушию.

Рики вернулся в спальню и продолжил писать ответ брату до тех пор, пока у него не закончились чернила. Намереваясь попросить их у Лео, Рики повернулся к другу и только тут заметил, что именно тот читает.

— Мне казалось, — заметил он вполголоса, так как в спальне был Френк, — ты уже переболел детективами.

— Нет, — помотал головой Лео, — мне очень нравится.

Во всяком случае, это давнее увлечение Лео продолжал самостоятельно, не требовал от Рики разъяснений, как в прошлом году. Тогда Рики привозил ему книги, как теперь Артуру. «В этой школе никогда не знаешь, чего ждать от вещей, на которые дома и внимания не обратишь. Ни за что не дам Эйвери поваренную книгу, мало ли к каким последствиям это приведет», — решил он.

Изложив последние новости, главным образом прогулку по Запретному Лесу (Рики написал все честно, хоть и знал, что брат не одобрит), он попросил напомнить привычки змей, справедливо рассчитывая, что найти змею всегда проще, чем русалку. Он сожалел, что не пообщался как следует с той, что хотела ужалить Эди, тогда не осталось бы никаких сомнений, владеет он серпентарго или нет. И вдруг да тварь знает то, что от него так тщательно скрывают?

На следующий день учителя были взволнованы не меньше учеников, но каждый преподаватель находил свой способ провести таки урок. Для Биннза это не было проблемой вообще – он отчитал как всегда. Люпин героически игнорировал всеобщее возбуждение, с присущим ему настойчивым тактом притворяясь, что, раз его ничто на свете, кроме водяного черта, не интересует, то и учеников тем более не должно.

Радости Рики не было предела, когда оказалось, что последний урок – Уход за магическими тварями – отменили.

— Новое потрясающе интересное существо подождет, — философски заметила за обедом Дора Нотт.

С утра все ходили аккуратные, беспрестанно поправляя волосы и складки одежды. Рики лично видел нескольких человек, в основном девчонок со старших курсов, в том числе некую Лизу, старосту «Гриффиндора», которые сдували с себя пылинки. В сложившихся обстоятельствах это казалось вполне уместным.

Донельзя взволнованная староста «Равенкло» недавно проговорилась, что итальянцы, наверное, будут жить в школе, а вот китайцы желают соорудить себе что‑то такое прямо здесь. Студенты гадали, что же это такое может быть.

— Китайские дворцы красивые, — вздохнула Тиффани; накануне она в гостиной любовалась иллюстрациями, коих две недели назад в школе появилось в огромных количествах; некоторые родители не пожалели бумаги для просвещения своих чад.

— Ты что, — оборвал ее брат, — они сюда едут не пейзаж украшать. Не навеки же они тут поселятся!

В четыре часа обитатели общежития «Слизерина» наводили на себя последний лоск.

— Надеюсь, они разговаривают по–английски, — сказал Лео, — иначе не представляю, как я буду с ними общаться.

— Даже если это будет английский, то очень своеобразный. Обязательно с акцентом, — напомнил Рики. – Не беспокойся, ты сможешь спокойно слушать их, самовнушение хорошо помогает. Представь, что иностранная речь – это райское пение.

— Ага, здорово. Может, Макарони, мне стоит представить, что ты – министр магии? – саркастически бросил Френк, осторожно отнимая у прыгающей по его кровати Морганы свой галстук.

— Не стоит, Френк, — убежденно попросил Рики, — я вовсе не хочу, чтоб с тобой приключился удар. Труп в спальне – это не очень приятно, кошка начнет орать и все такое.

— Ошибаешься, это очень замечательно, — возразил Лео. – Наша спальня станет музеем. С табличкой на двери: «Здесь жил Френк Эйвери, последний достойный чистокровный маг, безвременно погибший, не перенеся…»

— Неудивительно, что ты обдумал эпитафию, общаясь с Макарони, — посочувствовал Френк.

— Подумайте лучше о том, что Снейп нас убьет и в Хогсмид не пустит, если мы опоздаем, — резко вмешался Билл Кеттлборн. – Генри, стараниями твоей красотки у меня все носки в затяжках, как я в таких делегациям покажусь?!

— А ты ботинки сверху надень, — посоветовал Боб…

В гостиной царила такая толкотня, как никогда до сих пор. Марк Эйвери вполголоса ругался с парой одноклассниц, нацепивших яркие банты, которые, к слову, весьма украшали девушек. Эльвира ничего подобного не сделала и от участия в споре воздержалась. За полчаса до выхода наверх она вообще покинула напарника, приказав студентам держаться классами. При этом ее лицо выражало совершенно неадекватную обстоятельствам безмятежность.

— Чем это она так довольна? – удивился Френк Эйвери. – Спокойная такая.

— Она же сегодня письмо получила, — проинформировала Дора. – Догадайся, от кого?

— От гриффиндорского павлина, — продемонстрировал осведомленность Френк.

— Френк, твоя принципиальность достойна ордена, — «с надписью: «Для единственного экземпляра двуного осла», — продолжил про себя Рики. – Магглорожденные – не люди, не–слизеринцы – второй сорт, все, кто общается с двумя первыми категориями – позорят имя волшебника… Отсев по полной.

— Зато те, кто останутся, и есть самые сливки, — молвил Френк, задрав нос.

— Сливки чего? – поинтересовался Рики.

— Эйвери, надеюсь, ты понимаешь, что профессор Снейп не погладит тебя по головке, если благодаря тебе гости узнают о внутренних разногласиях школы, — назидательно заметил Лео.

— А ты…

— Тишина! – громко потребовал Марк, добившись своего с бантами, но после препирательств будучи не в лучшем настроении.

Когда старосты построили учеников, стена открылась, и слизеринцы покинули общежития, однако спешить не пришлось. В коридоре они столкнулись со строем «Равенкло». Возможно, старосты и пререкались бы, кто кому уступит дорогу, но равенкловцев вел их завуч, крошечный профессор Флитвик, как и все учителя, пользующийся почтением учеников. Так что слизеринцам пришлось позволить вперед пройти его колледжу.

Профессор Снейп ожидал их возле лестницы, ведущей наверх. Рядом с ним, к восторгу старшеклассниц, находился Малфой в темно–зеленой парадной робе. Он покровительственно кивнул подошедшим ученикам.

— Все здесь? – уточнил завуч у Эльвиры. Та гордо кивнула.

— Тогда не будем медлить; и помните, из других школ прибудут их лучшие ученики. Будьте на уровне, — потребовал профессор. На этом организационная часть, к счастью, кончилась. Миновав холл, ученики вышли на улицу.

Замок казался Рики выше и наряднее, чем обычно. Снаружи быстро темнело, однако вечер оказался полностью безветренным и тихим. Разноцветные блики почти догоревшего заката отражались в озере. Над головой ярко светили подвесные фонарики, выхватывающие из темноты только головы; зрелище было странноватое. Под ногами похрустывала трава, жесткая и сухая. Лес чернел сплошной стеной, от земли исходило дневное тепло. Ровные ряды учеников мягко тонули в сумраке осеннего вечера. Шепот обволакивал их так плотно, что не давал возможности расслышать учителей, переговаривающихся неподалеку. Рики заметил, что профессор Мак–Гонагол махнула в сторону озера.

Вечер дышал спокойствием и будто подавал пример обитателям «Хогвартса». Солнце почти село, появился месяц, можно было разглядеть первые звезды. Рики мало знал «Хогвартс» с этой стороны, а когда появлялась возможность, всегда оказывалось не до того. Пока ничего не происходило, поэтому Рики воспользовался случаем и стал вглядываться в небо, рассчитывая запомнить расположение некоторых светил, чтоб не пришлось потом долго мучить телескоп.

Звезды проступали все ярче. Вдруг Рики заметил непонятную темную точку. Через некоторое время он определил, что она двигается, с востока. Он предположил, что она приближается. Но убедиться в этом ему не удалось. Со всех сторон послышались возбужденные возгласы, и толпа учеников, как один человек, развернулась к озеру.

Вначале из‑под воды выбилась вертикальная струйка тумана, затем, вспыхнув, заклубилась голубовато–серым мерцающим облаком. Все это было неспроста; возможно, директор подтвердил бы догадки учеников, если б те были в состоянии слушать. Когда туман растаял, на его месте покачивалась огромная, смахивающая на гондолу, украшенная золотым литьем и синими лентами, лодка с шатром. Рики заключил, что в шатре наверняка кто‑то есть, иначе все это не имеет смысла. Когда лодка плавно заскользила в сторону берега, директор вместе с Уизли и Малфоем поспешил навстречу. Завуч «Слизерина», сделав ученикам знак оставаться на местах, последовал за ними в компании профессора Мак–Гонагол.

Занавески шатра распахнулись, словно от ветра изнутри, едва нос лодки коснулся берега. Первой появилась высокая и очень худая брюнетка, которая немедленно оперлась на руку, предложенную Дамблдором. Поскольку над шатром ярко светил во все стороны круглый фонарь, Рики хорошо разглядел даму.

На вид ей было немногим меньше лет, чем профессору Мак–Гонагол. Двигалась дама несколько резковато и весьма проворно. На ней была бледно–розовая приталенная роба из ребристой ткани, а черная, ничем не примечательная мантия лишь накинута на плечи. Она радушно улыбалась глазами и более сдержанно – губами, прямо‑таки излучая удовольствие от встречи, при том, не очень скрывая волнение. Директор тотчас вовлек ее в беседу, нетрудно было понять, что знакомит гостью с учителями и прочими. Слушать их приветствия в любом случае было мало интересно. Куда больше Рики занимали подростки, выходящие из шатра вслед за дамой. Рики несколько разочаровался, поскольку там оказались сплошь старшеклассники – юноши и девушки в бледно–голубых, почти белых мантиях. Вряд ли, решил он, будет интересно общаться с ними, вроде как с Эльвирой или Марком. Рики уже вознамерился отвернуться от скучных гостей, как вдруг последними, чуть помедлив, словно сомневаясь, стоит ли выходить, в свете фонаря на пристани возникли две девочки. Первая показалась Рики просто симпатичной, но вторая!..

У нее были пышные черные волосы, наполовину заплетенные в косы, наполовину вьющиеся, и правильные черты лица. Рики визуально изучал воплощенный тип настоящей итальянской красавицы и не находил в ней ни малейшего изъяна. Дама, похоже, поторопила девочек, а сама вынула палочку и взмахнула ею, после чего лодка исчезла. Рики почти не обратил внимания. Забыв все на свете, он смотрел и смотрел, не замечая, что внимание остальных уж давно переместилось на другой объект, и его несколько раз толкнули. Вот профессор Снейп что‑то сказал той девчонке и подруге рядом с ней, после чего они еще быстрее заторопились, завороженно уставившись в небо, а учителя «Хогвартса» последовали за ними в арьергарде шествия. Подруга красавицы указала на что‑то, Рики автоматически проследил направление ее пальца и на несколько секунд перестал замечать что‑либо, всецело поглощенный внутренней дилеммой: что все‑таки интереснее – гости на земле или что наверху?

Точка, которую Рики заметил вначале, теперь значительно увеличилась в размере и приобрела невероятные очертания. К «Хогвартсу» на всех парах приближалась небесная колесница, запряженная драконом; луна золотила чешую чудовища, и даже с такого расстояния временами были заметны огненные всполохи.

— В школе нет загона для драконов, — поделился с напарницей беспокойством Марк Эйвери.

— Зато есть человек, который всегда рад о них позаботиться, — успокоил подошедший Драко Малфой, но саркастичность его тона вызвала у Рики сомнение в том, что это хорошая новость.

— Прошу внимания, — некстати отвлек директор.

Прибывшие ученики постарше выстроились в ряд. Интересующая Рики девчонка спряталась за спиной высокой дамы. Вновь прибывшие разглядывали хозяев, пожалуй, даже более бесцеремонно, но неизменно улыбаясь. Стояли они не по росту, а как‑то так как попало, и при этом держались очень естественно.

— Имею честь представить вам делегацию из Италии. Синьора Джиовинеза, директор школы колдовства и ведьминских искусств «МентеСана» в Италии, прошу любить и жаловать.

Дама слегка наклонила голову и шикарно улыбнулась, обнажив блестящие зубы. Ученики «Хогвартса» одарили ее бурными аплодисментами.

— Добро пожаловать, ученики, — продолжал Дамблдор, при повороте к ним мельком бросая взгляд на небо; дракон был уже близко. – Надеюсь, вы найдете для себя много полезного в «Хогвартсе», и независимо от того, кто из вас станет чемпионом – удачи!

После этих слов захлопали все, и ученики «Хогвартса», и вновь прибывшие. Рики сам себе удивлялся, как еще удается и ловить взгляды понравившейся девчонки, и следить за небесными делами. Дракон стал очень отчетливым: огромный красный с золотом зверь со сверкающими черными глазами; нередко из его ноздрей вырывались языки пламени. Он был в упряжи, подобно лошади, и ровно удерживал в воздухе небольшую открытую колесницу. Людей, сидящих в ней, при желании можно было сосчитать.

— Потрясающе, — уважительно шепнул Лео.

— Ну что же, моя дорогая синьора, желаете подождать здесь или станете настаивать, чтобы я проводил Вас и Ваших учеников? – поинтересовался директор.

— Ни в коем случае, — энергично возразила директриса. – Я не меньше вас горю желанием приветствовать наконец почтенного Цянь–цзы, о котором столько наслышана. Говорят, Вы знакомы с ним лично, дорогой Дамблдор?

Рики заметил, что в руках синьора Джиовинеза осторожно держала миниатюрную лодку – точно такую, как та, из которой появилась вся их делегация. И еще он подумал, что неловко, наверное, вести беседу, к которой прислушиваются столько ушей. С невольным интересом он представил, кто сейчас ступит на землю «Хогвартса».

— О да, много лет назад, — подтвердил Дамблдор. – С тех пор мы потеряли друг друга из виду. Все готово, Хагрид?

— Как ни быть! Чин чином, — гордо ухнул великан. Лесничий не попадал под фонарь, поэтому Рики не мог разглядеть его лица, но если судить по голосу, то нелюбимый преподаватель испытывал прямо‑таки райское блаженство. Что его так порадовало? Приезд новых людей, устал глазеть на одни и те же рожи, которые уже примелькались к пейзажу? О, как можно не догадаться! Самая опасная тварь из всех возможных – дракон – теперь будет на его попечении!

На секунду Рики забеспокоился, не скормит ли Хагрид его тягловой силе, но рассудил, что это слишком. Новые гости тем временем приземлились где‑то у ворот замка. Навстречу им поспешил Хагрид.

— Как добрались, синьора Летиция? – заботливо спросила Мак–Гонагол.

— Благодарю, синьора Минерва, превосходно, — отозвалась прибывшая директриса. До сих пор она говорила по–английски почти без акцента, однако имя профессора Мак–Гонагол прозвучало на итальянский манер. Рики услышал подавленное хихиканье Лео.

— У вас тут мило, — заметила гостья после непродолжительного молчания. – Но прохладно. Каков прогноз погоды?

— Пусть вас это не беспокоит, уважаемая коллега, — отозвался довольный директор. — В замке вы не почувствуете капризов стихии. Уверяю Вас, вы будете размещены со всевозможными удобствами. Наши ученики живут в школе в течение года, так что для этого созданы все необходимые условия.

— Я как‑то забыла. Жить в школе целый год – какая ответственность, — всплеснула руками директриса. – У Вас, должно быть, полно хлопот.

— Отнюдь. На студентов нам везет каждый год, — сказал директор.

Между тем в темноте уже вырисовывались фигуры, приближающиеся к Главным дверям, возле которых ждали ученики «Хогвартса» и «МентеСана».

Но Рики вдруг осознал, что за этот вечер с ним произошло нечто необычное, и почувствовал настоятельную необходимость поделиться своими переживаниями.

— Ты заметил эту девчонку? – зашептал он Лео. – Которая вышла последней?

— Какую? – не понял Лео, вглядываясь в темноту вместе со всеми.

— Черноволосую. Красавица! Она наша ровесница, правда?

— Не знаю. Так ты больше не рвешься в чемпионы? – уловил смену интересов Лео.

— Рвусь теперь, как никогда, — заявил Рики.

— Чего вы шепчетесь? – громко спросил Билл Кеттлборн.

— У них совсем другие робы, — сказала Тиффани.

С озера подул легкий ветерок. Рики показалось, что уже очень поздно, хотя, скорее всего только–только подошло время ужинать. Пока все шло хорошо, беспокойство завучей за поведение подопечных не оправдалось, а приезжие ничем не от них не отличались. Рики расслабился и перестал строить планы.

Первым в свет ступил бритоголовый старик с длинной бородой. Директора обменялись поклонами и рукопожатиями, после чего пожилой китаец поздоровался с учениками. От его английского Лео едва не подавился. Рики это начало раздражать.

— Будешь так себя вести, они точно обидятся, — заметил он другу.

— На крайний случай, заткну уши, — последовал практичный ответ. – А вообще я сам знаю, лучше придумай что‑нибудь.

Пышные одеяния прибывших учеников оказались зеленого цвета. Каждый из них поклонился сначала хогвартсевским, а затем итальянским студентам. Некоторые автоматически ответили тем же.

— Уважаемые студенты и коллеги, только что нас почтила своим появлением делегация из Китая. Профессор Цянь–цзы, заместитель директора школы «Цимэн», и ее ученики.

Рики захлопал вместе со всеми. Он отметил, что Хагрид не вернулся, а фигура дракона в отдалении абсолютно неподвижна.

Рики обратил также внимание, что итальянцев прибыло больше, чем китайцев. Сосчитал, и оказалось, что студентов «Цимэн» 12, 9 юношей и 3 девушки, все подходящего для Турнира возраста; от «МентеСана» же приехало 19 человек, включая тех девочек. Собственно, ждать больше некого, из чего Рики заключил, что встреча удачно завершилась, и пора переходить к банкету. Он помнил, что пир предполагался обязательно.

Профессор Мак–Гонагол подала знак, который расшифровали старосты, подтолкнув ближайших учеников в направлении замка. Поток случайно столкнул его с Диком.

— Завтра нам позволено присутствовать на лекции вашего Малфоя, — проинформировал тот сухо специально для улучшения аппетита. – Вместе с гостями и старшеклассниками.

На удивление, Дик как будто был недоволен, но разобраться в этом у Рики не оказалось возможности, потому что путь от Главных дверей до Большого зала короток.

Столы, как обычно, были лишь сервированы, пока ученики рассаживались. Гости остановились в дверях, оглядывая Большой зал, великолепно украшенный специально к их прибытию. Китайцы помалкивали и лишь благожелательно улыбались. Рики разглядел, что на них пышные, запахнутые слева направо халаты, а на поясах висит куча всякой всячины. Парни были коротко острижены, прически девушек закреплены на затылке. Ученики «МентеСана» по покрою формы и вообще не особо отличались от англичан. Некоторые из итальянцев, увидев небо вместо потолка, поначалу отпрянули, но быстро усекли, в чем дело, и принялись строить предположения, какие заклинания использовались при проектировании. Рики уловил, что высокая сложность вызвала у них восторг и уважение.

— Рики, объясни, что они говорят? – сквозь сжатые зубы произнес Лео.

Рики перевел, поражаясь тому, насколько Лео стал непохож на себя. Обычно он выглядел невозмутимым и очень серьезным.

— Мерлин, если что‑нибудь не изменится, иностранцы примут меня за идиота, — пробормотал он, улыбаясь против воли и вытирая проступающие слезы.

Между тем китайские гости решились действовать по своей инициативе. Возможно, их вдохновил цвет полотнища «Слизерина», идентичный цвету их формы, поэтому, последовав примеру высокого юноши, они подсели к слизеринскому столу, не особо отдаляясь от прочих студентов. Эльвира по–английски пригласила их располагаться, юноша поблагодарил ее почти без акцента, благодаря чему улыбка Лео спокойно сошла за проявление радушия. Потом гости, как один, вежливо уставились в сторону учительского стола, где находился их наставник.

Между тем итальянцы разместились за соседним столом «Равенкло». Рики это очень устраивало.

— Смотри, какая красотка, — шепнул он другу, наконец, улучив минутку.

Лео критически проинспектировал объект его восхищения и выдал заключение:

— Да, хорошенькая, но на нашей параллели есть и посимпатичнее.

Рики пришел к выводу, что Лео решительно ничего не понимает в женской красоте.

Итальянцы не прекращали вполголоса беседовать, и при желании их было прекрасно слышно.

— Ужас, — прошептал Лео, — неужели я теперь есть не смогу? И так каждый день?

— Лео, ну что тут смешного? – увещевательно спросил Рики, обеспокоенный состоянием друга.

— Представь, что взрослый человек вышел в общественное место и лопочет, как младенец. Смешно?

— Скорее страшно, — поежился Рики, живо представивший себе такую картину. – Псих какой‑нибудь.

— Непонятные слова меня всегда веселили до истерики. Им вообще можно придать любой смысл, пока не понимаешь.

— Ну так выучи языки. Это как раз по тебе, вообще от книжек не оторвешься, — посоветовал Рики. – Между прочим, лично я отлично понимаю итальянцев.

Он повернулся назад и обратился к ближайшей девушке в светлой робе, невзирая на недовольные обеспокоенные физиономии равенкловских старост.

— Синьорина, в какой части Италии расположена ваша школа?

К счастью, еда пока не появилась и, соответственно, никто не подавился. Зато разговоры за обоими столами враз стихли. Обеспокоенные старосты «Слизерина» сделали вид, что ничего особенного не происходит. Одноклассники взирали с уважением; Френк Эйвери удивился настолько, что забыл о презрении к врагу. Примерно как он таращились равенкловцы–одногодки, за двумя исключениями. Чайнсби выглядел так, будто на его глазах происходит несусветное жульничество, и он не в силах ничего с этим поделать. Дик еле заметно улыбался. А вот старосты «Равенкло» ждали только сигнала, чтоб оградить вверенных им гостей от беспокойства. Но Рики больше всех интересовала та черноволосая девчонка. Она, не отрываясь, глядела на него как‑то так оценивающе, что сердце удвоило темп.

Между тем барышня, которую он озадачил, пришла в себя и ответила также по–итальянски.

«А какая вам разница, синьор?»

«Я каждый год навещаю родственников на юге Италии, и никогда не слышал, чтоб в тех краях появлялись колдуны».

Никогда еще Рики не оказывался до такой степени в центре внимания. К тому же, уловив неестественную тишину, начали оборачиваться за столами «Хуффульпуффа» и «Гриффиндора».

«Понятно. Должно быть, ваши родственники – не маги», — констатировала девушка. Рики кивнул и, вопреки надеждам Эйвери, не встретил негативной реакции на это признание.

«Наша школа действительно расположена не на юге Италии. А как получилось, что Вы так хорошо владеете нашим родным языком, синьор?»

Ответа с любопытством ждали все итальянцы. Глядя на их жадный интерес и ни слова не понимая, равенкловские старосты были близки к панике и, должно быть, прокляли его тысячу раз.

«Мой отец – итальянец. Моя фамилия Макарони», — сообщил Рики.

«Очень приятно. Лорена Семпре–Пачека», — с улыбкой представилась девушка.

«Взаимно, синьорина Пачека».

— Прошу внимания! – раздался голос Дамблдора. Действующие лица и наблюдатели немедленно подчинились. – Сегодня знаменательный день…

— Макарони, — зашипела на него через несколько человек сидящая Эльвира, украдкой бросая озабоченные взгляды на китайцев, которые вежливо и не таясь наблюдали за ней, — о чем ты с ней говорил?

— Просто спросил о месторасположении их школы, — Рики не усматривал в том состава преступления.

— Мерлина ради, Ричард! – покачала головой Эльвира.

— Все магические школы скрыты, — пояснил Лео.

— А некоторые этого не понимают, — подпустил шпильку Френк.

— То‑то она сразу поняла, что я не потомственный колдун, — дошло до Рики. – Согласен, неприлично в вашем присутствии разговаривать непонятно большинству присутствующих, поэтому прошу прощения у всех вас и у гостей, — особо подчеркнул он кивком в сторону оных.

— Все в порядке, — ответил ближе сидящий юноша. Эльвира вздрогнула: она, наверное, забыла, что китайцы понимают английский. А на случай, если она после ужина вздумает его воспитывать, Рики придумал осчастливить ее лингвистическим фактом, что обычно люди всегда понимают чужой язык лучше, чем говорят на нем.

Между тем слово взял глава китайской делегации. Не исключено, он мог оказаться старше Дамблдора, но впечатление производил столь же энергичное, правда, несколько по–иному. Лео начал привыкать к необычному произношению. Во всяком случае, улыбался он вполне прилично, а совсем не слабоумно.

Выразив почтение к древним традициям Турнира и надежду, что победит сильнейший, старец сел. После него директор «МентеСана» выступать отказалась.

— Подожду до завтра, — со смехом пояснила она. Ей все равно захлопали.

— Теперь попросим одного из наших экспертов, — добродушно предложил директор.

Даже со своего места Рики различил, как заалели уши Рона Уизли. Он развернулся к Драко Малфою. «Давай ты», — прочел по губам Рики.

Следует признать, Малфой отлично умел держаться на людях. Он так расписал свое великое счастье, важную роль и большую честь, что все присутствующие немедленно возмечтали оказаться на его месте. И, немалое достижение, сделал это буквально в трех словах, а то Рики очень уж хотелось есть. И посмотреть, какова будет реакция итальянской красотки на угощение.

Рики вновь мельком глянул на нее и то ли так увлекся, что перестал наблюдать часы, то ли Дамблдор торопился, но в чувство его привел раздраженный шепот друга:

— Чашу устанавливает!

Рики с трудом уразумел смысл сказанного. Поворачивая голову, он случайно зацепил взглядом уважаемого старосту. Первой ассоциацией было, что бедняга тоже не способен спокойно переносить чужую речь.

Потому что лицо Марка Эйвери не выражало ни серьезности, ни интеллекта, а лишь безграничное обалдение. Проследив направление его взгляда, Рики признал, что вкус у него есть. Эта миниатюрная китайская барышня была очень хорошенькой и улыбалась так, словно ее изнутри освещал солнечный свет. Будь Рики постарше, возможно, тоже заинтересовался бы ею, а так она выше, при лучшем раскладе, на голову. А та итальянка очень даже… «Да ведь они весь год будут жить в «Хогвартсе», — внезапно эта мысль предстала перед Рики под другим углом. – Грядет международное магическое сотрудничество!»

Установив чашу, директор тем временем предупреждал потенциальных чемпионов.

— Говорит и говорит, — проворчала Дора. – Скоро он там, я есть хочу.

Эльвира метнула на нее убийственный взгляд. Но вскорости желание Доры исполнилось ко всеобщему удовольствию. Блюда наполнились едой, графины – напитками. Итальянскую лозанью Рики опознал сразу и охотно объяснил Тиффани, что это такое.

— Вот приятно, наверное, своим хлопком решать судьбу наших желудков, — тихо высказала Дора напоследок.

Но Эльвире было не до нее, поскольку она решила поддержать светскую беседу.

— Тот господин, что с вами прибыл, — обратилась она к одной их девушек, — какой предмет он преподает?

— Древние руны, — последовал ответ. – Он много лет изучает их.

— Я так и думала! – воскликнула Эльвира. – Это его две статьи в «Стандартах магического шифра» за прошлый год?..

Гостья охотно подтвердила ее догадку.

Пир прошел чудесно. Особенно Рики понравилось отношение учеников «Цимэна» к научным изысканиям Эйвери. На его расспросы относительно родословных гости охотно и очень живописно излагали истории о своем происхождении от гигантской черепахи, прародительницы мира, а также прямом родстве с лунным зайцем, покровителем магии. Оба зверя и метафоричность стиля рассказчиков основательно сбили Френка с толку, ибо никак не прилагались к чистокровности, и под конец он совсем скис. Рики легко предсказал, что врагу еще предстоит получить неизбежную взбучку от старост, ведь несмотря на то, что все прошло гладко, нервы им, старостам, Френк потрепал основательно. Не исключено, теперь как минимум Эльвира собиралась нажаловаться Снейпу.

После сигнала к окончанию банкета Лео пулей выскочил из Большого зала. Рики поспешил за ним, хотя и заметил, что итальянцы заинтересованно поглядывают на него. Но он так устал, что было не до общения.

А между тем старшекурсники, исписав пергаментные огрызки в общежитии, не поленились еще раз вернуться наверх, чтобы поместить свои заявки.

«Да не так уж и нужен мне этот Турнир», — зевая, подумал Рики.

На следующий день Лео ознакомил его со своим решением выучить оба языка. Более того, оказалось, что Рики будет вместе с ним постигать китайский, потому что так гораздо проще. На возражение, что вообще это язык трудный, Лео безапелляционно отрезал, что Рики и так мало напрягается. Понадеявшись, что этот приступ усердия пройдет, как только Лео возьмется хоть за один язык, Рики обязался достать ему итальянский словарь.

Во время завтрака в Большом Зале чаша все так же висела над полом, но никто к ней не подходил. Рики несколько раз оборачивался, чтобы полюбоваться на черноволосую итальянку. При солнечном свете она показалась ему еще красивее.

Он не обратил внимания, что сова Лео подлетела к хозяину и отдала письмо. Только когда задребезжал графин, который Лео толкнул, поднимаясь из‑за стола, Рики обернулся у нему. Откусанная котлета осталась на вилке. Лео со всей очевидностью намеревался прервать завтрак, не добравшись до сладкого.

— Куда ты? – спросил Рики, автоматически откладывая салфетку.

— В штаб. Узнать кое‑что у моего любезного родственника, — сквозь зубы рыкнул Лео.

Любование откладывалось, и роман с тарелкой тоже…

— В чем дело? – уточнил он, когда они миновали главную лестницу и свернули на одну из боковых. Лео шагал быстро, Рики едва успевал идти с ним в ногу.

— Мой папа отказался прислать книгу о фениксах, — соизволил объяснить Лео. – Уникальный труд, перевод с греческого, тысяча триста сорок страниц, черта с два найдешь. И объяснил это так… Повод совершенно дурацкий. Быть такого не может.

— Считаешь, Дамблдор рассказал ему о своем фениксе? – в целях успокоения задал риторический вопрос Рики.

— Конечно, — взорвался Лео.

— Но может не надо к твоему… — попытался Рики. Никогда еще не видел он Лео в таком состоянии, хотя упрямство друга в отдельных случаях было ему хорошо знакомо.

— А вот я хочу его послушать!

Рики ничего не оставалось, как открыть дверь. Он запоздало вспомнил, что ключи имелись только у членов Клуба, каковым Лео формально не числился.

Надежда Рики не оправдалась: Финеан Нигеллус оказался на месте и беззастенчиво спал.

Лео пересек комнату, топая как можно громче, и остановился напротив него.

Бывший директор слегка приоткрыл левый глаз и собирался снова заснуть.

— Доброе утро, — ядовито вежливо поздоровался Лео.

— А оно доброе? – лениво протянул Финеан.

— Для меня – не очень. Жестокое разочарование постигло, — вздохнул Лео. – Вы случайно не знаете, почему собственные родители не желают содействовать моему образованию?

— Что за вздор ты несешь? – сурово вопросил предок, растерявший всякий сон. И, Рики мог поклясться, недобро покосился на него.

— Почему мне не прислали книгу о фениксах?

— Откуда я знаю, я давно с ними не разговаривал.

— С каких пор мистер Люциус Малфой интересуется фениксами? – на Лео ничто не действовало.

— Ну, мало ли. От скуки чем только не заинтересуешься, — рассудительно заметил Финеан.

— Малфой брал эту книгу три месяца назад, я прекрасно помню. И вернул через день, потому что она ему неинтересна. Тогда книгу привезла его невестка, а визиты этой дамы, знаете ли, очень запоминаются.

— Что за тон, дитя мое! – начал сердиться Финеан.

Позади Рики хлопнула дверь. Лео даже не обернулся.

— Не кричи на дедушку, — миролюбиво посоветовал Артур, хватая Лео за плечо и не обращая внимания, что тот раздраженно сбросил руку. – Бесполезно, по себе знаю. Наше почтение, — бросил он старшему, настойчиво выпроваживая Лео из комнаты.

— Магические существа не входят в твой план обучения, — напоследок изрек Финеан. – Почитай лучше что‑нибудь по зельям.

К счастью, это услышал только Рики, запирающий дверь.

— Снейп обязательно будет интересоваться, почему ты вылетел из Зала с такой физиономией, — предупреждал Артур.

— Не желаю, знаешь ли, чтоб меня держали за дурака, — раздраженно объяснил Лео…

То, что присутствующие так не считали, несколько его утешило.

— Не ожидал, что мне начнут плести всякую чушь, — в заключение заявил, излив свое возмущение, Лео. – Еще есть время доесть завтрак?

— Полно, — успокоил Артур. – Кстати, Рики, итальянцы жаждут познакомиться с тобой. Вы заметили двух девчонок? – живо спросил Артур. Он излишне тараторил, по всей видимости пытаясь отвлечь Лео от фениксов и родственников. Последнее замечание отвлекло от этого Рики.

— Да, — сказал он. – Эта черноволосая.

— Полный отпад, — с огорчением вздохнул Артур. – Да только Ральф опередил меня. Он сказал ей, что знаком с тобой, и пригласил ее в Хогсмид. Мне осталась подружка по имени Марина.

Рики успел заметить иронический взгляд Лео. Только этого не хватало!

— С чего это он вдруг? – мрачно спросил Рики.

— А ты не понимаешь? – усмехнулся Артур. – Кстати, что меня немного утешило, Ральф увел ее прям из‑под носа Виктора. Не будь там старост и гостей, состоялась бы еще одна дуэль.

— Ральф же пригласил какую‑то там Летти, — обиженно протянул Рики.

— А они вчера поссорились. И ее тут же пригласил Тони. Представляете?

— Какой еще Тони? – в сердцах вымолвил Рики.

— Тони Филипс. Да что с тобой, Рики? Врагов не узнаешь? – удивился Артур.

Наконец, они снова очутились в почти опустевшем Большом зале. Наскоро проглотив чай, Рики и Лео потащились в класс трансфигурации.

Этот предмет с каждым годом нравился Рики все меньше. Вообще‑то сейчас он вспомнил, что был нерасположен к нему с самого начала. Превращение чего‑то во что‑то казалось ему излишеством, а задания, в первое время относительно безобидные, постепенно стали вызывать стойкое отвращение. О многих из них он не смог бы рассказать Питу: превращение птичек во всякую посуду и тому подобное тот посчитал бы жестокостью. Самого Рики нередко неприятно поражало, что одноклассники воспринимают задания как само собой разумеющиеся. Сам же он, прекрасно понимая бесполезность споров на эту тему с профессором Мак–Гонагол, стойко отбывал положенные часы, благо ему никогда не требовалось много попыток. Профессор обычно поощряла его баллами и оставляла в покое.

Однако в этот раз она опаздывала. Это было невероятно, но кстати, поскольку мысли Рики сейчас работали в ином направлении. Старательно игнорируя внимательные взгляды Лео, Рики подпер голову руками и уставился в окно.

Только что с ним произошло нечто неслыханное, чего никогда раньше не случалось: тот, кого он считал своим другом, увел понравившуюся ему девчонку, да еще как! Он чувствовал себя сбитым с толку, раздосадованным и обескураженным. В первые минуты, услышав рапорт Артура, он мог думать только об отмщении. За едой, несколько успокоившись, сформулировал первую мысль. Тут же одернул себя. Он считал Ральфа своим другом вполне заслуженно. В прошлом году тот рисковал жизнью, чтобы спасти его и других членов Клуба. И вообще, он понятия не имел, что Рики понравится эта черноволосая. Хотя знал, что нравится Артуру, но беззастенчиво обошел его; впрочем, он не обязан уступать. А вообще о существовании этой девчонки они узнали только вчера вечером.

Появилась Мак–Гонагол. Рики пришлось делать вид, что способы корректировки оборотного заклинания очень его интересуют. Урока хватило, чтобы решение созрело.

Он быстро собрал вещи, наскоро бросил «Увидимся» Лео, который собирался что‑то ему сказать, и ушел на перемену.

И совершенно зря прошатался по коридорам, так и не встретив гриффиндорцев. Когда он уже махнул рукой и повернул на заклинания, его окликнула Селена Олливандер.

— Привет, — поздоровалась она с улыбкой. Она показалась Рики немного взвинченной.

Она была одна, ни одного одноклассника поблизости. Рики не знал расписание «Хуффульпуффа», какое‑то шестое чувство подсказывало, что искала она именно его. Эта мысль отозвалась теплотой в груди.

— Селена, — сказал он, — в субботу Хогсмид. Пойдешь со мной?

— Да, спасибо, Рики, с удовольствием пойду, — ответила она. – Вообще‑то я как раз хотела посоветоваться с тобой.

— О чем? – спросил Рики, чьи мысли вдруг спутались. Чего ему вообще надо?

— Об Эдгаре, — сказала Селена. Рики с горячностью кивнул: ее слова снова вернули его чувства к ней в рамки дружбы.

— И что с ним такое? – немного заволновался Рики.

— Он не хочет идти в Хогсмид, — вздохнула Селена. – По–моему, чего‑то боится, но не говорит мне.

В голове Рики за секунду пронеслось все, пережитое Боунсом с начала года, от нападения первого сентября до змеи в Запретном лесу. Он отлично понимал, отчего Эди не хочет идти в Хогсмид. Но состояние друга, хоть и объяснимое, тем не менее внушало ему серьезную тревогу. Если так пойдет и дальше, Эди сделается хроническим затворником.

— Поговори с ним, — попросила Селена. – Тебя он послушает.

Рики встретился с ней взглядом. В ее синих глазах читалось абсолютное, ничем не замутненное доверие. На секунду он вновь почувствовал себя сидящим в затемненной гостиной последнего дня каникул, а очнувшись, не сразу понял, что перед ним не Даниэла.

— Конечно, — согласился он. – Но почему ты считаешь, что я для этого больше всего гожусь?

— Ну, — Селена пожала плечами. – Ты не такой, как все. Не боишься вмешиваться, и при этом как‑то так у тебя получается.

— Спасибо, — улыбнулся Рики, избавив ее от необходимости давать дальнейшие пояснения. – Я поищу его. Увидимся в Большом зале через час.

Вследствие того, что, увлекшись Селеной, не обратил внимания на звонок, Рики ненадолго опоздал. К счастью, Флитвик был не вредный, и даже объяснил персонально для него новое заклинание. Рики шепнул Лео, что встретил Селену, не передавая, разумеется, характер ее просьбы.

— Кстати, о прекрасной половине. Я договорился с Ариадной Блекуотер, — проинформировал Лео. – Поторопись и ты, а то останешься.

— Я уже пригласил Селену, — сообщил Рики и только тут забеспокоился, что мог не сделать чего‑то общепринятого, давая Эйвери повод насмехаться над собой. – А что, это необходимо?

— Нет. Но обычно все стараются…А почему Селена? Ты мне с вечера все уши прожужжал итальянкой, — припомнил Лео.

— С ней же Ральф идет, — недовольно проворчал Рики. – А убивать его из‑за девчонки, которую вообще не знаю, я не собираюсь. И выглядеть белой вороной тоже.

— Похвально, — кивнул Лео. – Так ты не ответил. Почему Селена?

— С Селеной все по–другому, — убежденно заявил Рики. — А Ариадна Блекуотер – это кто?

— С фиолетовым бантом, — сказал Лео. – Ох, неужто опять в Большой зал идти? Впрочем, после письма меня, наверное, ничто не рассмешит, — и снова помрачнел.

Итальянцы действительно не забыли вчерашнее, но Рики было не до них. Он поздоровался и тем ограничился, его внимание рассеивалось на необходимость поговорить с Эдгаром, ради которого он сократил свой обед, и черноволосую сердцеедку. Рассудив, что отказ от красавицы выше его сил, он вознамерился предупредить Ральфа, чтоб все было честно и без недоразумений.

Но с Эди он так и не поговорил. Едва он отложил вилку, как Дора Нотт, зорко следящая за ним, напомнила о своем плане относительно прорицания. Она и Боб тоже закончили есть пораньше, так как идти до башни не близко. Таким образом, Рики и Селена оказались захвачены ими.

Реакция профессора на то, что Селена отсела в противоположный от Рики угол, вначале оправдала ожидания.

— Вы, милочка, наконец‑то вняли моему предвидению, — похвалила Трелони. – Возможно, это вас и спасет, не стану травмировать ваше хрупкое детское мышление своим внутренним оком. Впрочем, все мы в огромной опасности, и да поможет нам вера ее избежать. Наш директор оптимистичен, хотя я лично не уверена. Но вы поберегитесь, потому что каждый день рядом с вами опасность в миллионе своих проявлений.

— Что вы имеете в виду? – возмутился Рики.

— Я в общем, деточка, — взвизгнула Трелони и, враз растеряв всю свою потусторонность, закуталась в шаль.

Далее Трелони с печальными глазами покинутой газели излагала, какие беды и огорчения особо вероятны для приезжих делегаций в ближайшие полгода; лидировали простуды и обморожения, что даже Рики признал вполне логичным, поскольку предстояла зима. Также профессор предсказала гостям неприятности в зависимости от общения с представителями того или иного колледжа, как‑то: со стороны слизеринцев наиболее вероятен обман, от гриффиндорцев – скандалы и травмы, а хуффульпуффцы собирались отравлять беднягам существование из самых добрых побуждений. Выслушав ее, Рики прямо‑таки возжаждал снова встретиться с тем или каким‑нибудь другим кентавром.

После урока Селена напомнила об Эдгаре. Обдумывая, как бы ненавязчиво к нему обратиться, Рики спустился в холл и неподалеку от Главных дверей обнаружил Лео и Дика. Лица обоих выражали ту серьезность, которая свидетельствовала, что только хорошее воспитание и взаимное расположение удерживают их от ссоры.

— Рики, — холодно произнес Лео, — почему ты не предупредил меня, что сегодня мы приглашены на лекцию Малфоя?

Дик всем своим видом ожидал объяснений, в то время как Рики с трудом припоминал, что, в самом деле, слышал о чем‑то таком, да вылетело из головы.

— Я забыл, — смущенно произнес он.

Лео и Дик взирали на него с порицанием.

— Неужели это такая трагедия? – недоуменно поинтересовался Рики.

— А как ты думаешь? – Лео покачал головой из стороны в сторону. – Если бы я туда не попал…

— Меня другое волнует, — отрезал Дик. – Мак–Гонагол мне сказала, что это не первая подобная лекция. Почему Снейп создает такие привилегии исключительно для слизеринцев?

Он явно обвинительно уставился на Рики.

— У Снейпа и спроси, — ответил тот, не придумав ничего лучше. Однако эмоции людей Рики считывал моментально, а Дик, при всем его интеллектуализме, был очень чувствительной натурой. Так что аргумент, достаточный для Уизли, не годился для него. – Дик, чего ты от меня хочешь? На твоем месте я бы тоже возмущался, конечно.

— Ты не на моем месте, — проворчал Дик.

— Вот именно, я в «Слизерине». И у моего завуча больше возможностей дать по шее мне, нежели тебе. Лучше скажи, когда состоится эта лекция?

— В пять, — кратко проинформировал Дик. Такая нервность не могла объясняться даже лекцией самого Мерлина.

— Очевидно, директор действительно верит в нас, – с восхищением произнес Лео. – Вообще‑то там будут только претенденты в чемпионы, то есть даже не все старшекурсники. Малфой расскажет про всякие черномагические штучки, я надеюсь. А от других школ точно придут только возможные чемпионы.

— Понятно. То‑то дядя Гарри мечтает, чтоб я слушал Малфоя, — вслух подумал Рики. – В чем дело, Дик?

Равенкловец избегал встречаться глазами.

— Да так, ни в чем, — процедил Дик сквозь зубы.

— Это из‑за Мелани? – вмешался Лео.

— Мелани? Правая рука Виктора? – удивился Рики.

— Да. Она пришла в библиотеку и спросила Дика, кого из своих он намерен пригласить в Хогсмид, — сказал Лео.

— С блокнотом заявилась и перечислила свободные кандидатуры, — раскололся Дик, — тоном Мак–Гонагол. Представляешь?

Рики представлял. Смех и ужас.

— Помню, ты в прошлом году поклялся, что не станешь с ними связываться, — сказал он.

— Да, но боюсь, я был излишне груб, — озабоченно вздохнул Дик.

— Лео, я не верю, — в растерянности повернулся к слизеринцу Рики.

— Не так чтобы. Просто на ультиматум заявил с гонором «Я тут читаю!». Хатингтон как ветром сдуло. Ей не понравилось, это точно.

— Есть нечто, что ей еще больше не понравится, — произнес Дик. – Я пригласил Нотт.

Переглянувшись с Лео и убедившись в тождественности хода его мыслей, Рики оставил их общее мнение при себе.

— Я подумал, никто с параллели больше не рискнет к ней подойти, и она не откажется, — взялся мотивировать свое решение Дик.

«Точно», — подумал Рики. Он сам иной раз остерегался очаровательной Доры.

— Она выручила нас с тем матчем, и вообще у нее классные идеи, — продолжал Дик.

— О да, бесподобные, — согласился Лео. – Уверен, твои одноклассницы Дору обожают.

— Вот и я о том же, — скуксился Дик.

— С чего тебе беспокоиться по поводу мнения людей, которые только и стремятся тобой командовать? – спросил Рики.

— С того, что я с ними живу, — последовал унылый ответ. – Их и так все во мне злит.

— Вот и дай им, наконец, для этого достойный повод! – наставительно изрек Рики. – Отец говорит, бесполезно доказывать, что ты не верблюд. Лучше воспользуйся тем, что за верблюдом сохраняется право плевать на всех. Это очень утешительно в твоем положении. То есть, я так считаю, — закончил он, не представляя, что тут еще можно сделать.

— Не весь же «Равенкло» настроен против тебя, — напомнил Лео.

— Только одноклассники, — подавленно подтвердил Дик. – Те, кто чаще рядом. А старшеклассники меня и вовсе выделяют. Я справлюсь. Лучше посмотрите в окна с любой башни. Кстати, выход на квиддичное поле нам теперь заказан, если что, придется летать вокруг замка.

Рики с сожалением осознал, как давно не летал. Столько уроков и прочих дел! Как же они весь прошлый год успевали? Неужели программа действительно усложняется?

— На полеты придется просить разрешения у Дамблдора, как бы не обеспокоить гостей, — поморщился Лео. – И что же там такое в окнах?

— Китайские шатры, — с восхищением сообщил Дик. – Походные и какие‑то особенные. Говорят, в них не холодно.

— А давайте лучше, — живо предложил Рики, чья мысль остановилась на прошлогодних интересах, — пошвыряем лассо…

Лассо было подарено им Лео к позапрошлогоднему Рождеству. В прошлом он подарил бумеранг, но благоразумно рассудил, что для него сейчас нет условий: нужно значительное открытое пространство, кроме того, кто‑нибудь, лучше всего – гость, может случайно вынырнуть на его траекторию. И с тем, и с другим маггловским орудием оба слизеринца обращались умело, Лео даже лучше, чем Рики, поскольку в его распоряжении были также летние каникулы. Дик лишь однажды наблюдал результат в действии и считал, что ему тоже не помешает. Для тренировок всегда использовался пустующий коридор на третьем этаже, где полно статуй. Рики сбегал за лассо в подземелья вместе с Лео.

На втором этаже за ними увязалась миссис Норрис.

Эта назойливая кошка, полноправный представитель завхоза Филча, на первом курсе неустанно надоедала Рики с друзьями и мешала воплотить задуманное, появляясь в любой части замка в неподходящий момент. Однако в один прекрасный день прибыла Моргана и выжила ее из подземелий, так что слизеринцы и Дик успели отвыкнуть от слежки и считали себя свободными, благо у кошки Флинтов были дела поважнее, чем поддерживать дисциплину в трактовке Филча. Миссис Норрис же безошибочно отгадала их намерение заняться делом, которое явно не понравится ее дорогому хозяину.

— Может, поиграть с ней веревочкой, она устанет и уйдет? – понадеялся Рики.

С Морганой этот номер всегда проходил. Лео попробовал и кинул веревку, медленно потянул… Кошка, которой теоретически полагалось если не начать охоту, то заинтересоваться, боязливо покосилась и отдвинулась. Отстать от них она при том не собиралась.

— Настойчивая, — оценил Дик.

— Ладно. Пусть лучше идет за нами, чем к Филчу, — решил Рики.

На втором этаже на лестницу выбежали две девушки в светло – голубом. Они возбужденно переговаривались на итальянском. После пары фраз Рики разобрался, в чем дело. Норрис тихонько скрылась.

— Знаете, это привидение очень хмурое, — пояснил он прежде, чем те успели обратить на них внимание. – В нашей школе все избегают посещать этот туалет.

За его спиной послышалось сдавленное хихиканье. К счастью, теперь его можно было принять за подтверждение слов Рики. Поначалу растерявшись, девушки вежливо заулыбались.

— О, синьор Макарони, правильно? – лукаво подмигнула одна из них, с пышной стрижкой и сумкой, вышитой бисером, на талии. – Мы все хотели беседовать с вами. Не ожидали, что здесь найдется кто‑то, знающий наш родной язык.

— В вашей школе, должно быть, много особенностей. Она ведь такая старая. Вы будете любезны рассказать нам о них? – попросила вторая, блондинка.

— С удовольствием, — кивнул Рики, — но давайте перейдем на английский. Мои друзья сейчас не понимают нас, а они могут быть вам полезнее, чем я, — сказал он, помня, что любой самый ужасный акцент Лео переносит намного лучше, чем совсем непонятное.

— О, конечно, — согласилась блондинка.

Девицы вместе с ними свернули в коридор третьего этажа и со всей очевидностью намеревались составить им компанию, что в планы Рики со товарищи не входило. Он прикинул, как повежливей отвязаться от них, но не успел ничего придумать, рука одной из девиц энергично нажала на его плечо, увлекая за собой к одному из портретов.

— Наша резиденция здесь, – пропела она.

Какой кошмар! Оказаться в окружении целой толпы гостей без перспективы вырваться в ближайшее время Рики никак не стремился. Мало утешало даже то, что он будет не единственным гидом по «Хогвартсу»: Дик недоуменно косился на Лео, который выглядел наполовину задушенным в предвкушении радостей культурного обмена. Впрочем, отличная возможность произвести впечатление на приглянувшуюся красотку, но опять же, честно ли это по отношению к Ральфу?

— А нам разве можно знать ваш пароль? – предпринял он робкую попытку.

— Почему в «Хогвартсе» везде пароли? – беспечно поинтересовалась девушка с сумочкой.

— А у нас нет, — улыбнулась другая. – Нам предлагали, но профессор Джиовинеза не видит в том необходимости. Мы считаем, что лучше пусть к нам все ходят в гости вот так запросто.

«Замечательно», — оценил Рики и обреченно кивнул…

На счастье Рики, никто из итальянской делегации не собирался пропускать обед; они очень хвалили еду, невзирая на мнение Рики о преимуществах своей бабушки. Благодаря этому посиделки продлились всего‑то около часа. Говорил главным образом Дик, знающий много чего о «Хогвартсе» и вообще обычаях британских магов. Выдержка Лео оказалась на высоте настолько, что Рики даже засомневался, стоит ли учить итальянский в лечебных целях. На акцент Лео почти перестал реагировать; временами, когда после особо необычного сообщения среди итальянцев происходил взрыв обмена впечатлениями на родном языке, он словно впадал в нирвану, что поначалу пугало чутко следящего за ним Рики. Лео также рассказывал что‑нибудь умное. Рики же предпочел узкий круг лиц, интересующихся лично им и воспоминаниями об Италии, ограничив свою роль в общей дискуссии пояснениями, если возникали лингвистические недоразумения.

Насколько он мог оценить, для итальянцев постарались устроить общежитие в стиле старой Англии, но со всевозможными удобствами. Гостиная, в которой они находились, была лишь вдвое меньше слизеринской, то есть просторной для 19 человек, не считая директрисы. К тому же, по сравнению со своей, ему было непривычно наличие окон, да еще с цветами. Комната была выдержана в контрасте коричневого и бело–кремового цветов, и в общем смотрелась симпатично.

Среди тех, с кем разговаривал Рики, оказалась одна из двух ровесниц, но к сожалению и облегчению Рики одновременно, не та, которая одним своим появлением стала поводом для соперничества. Марина, по впечатлению Рики, чем‑то напоминала Эдгара: она показалась ему несколько занудной, так как все время уточняла всякую ерунду вроде разницы в домашних обязанностях итальянских и британских маггловских детей, запретах и разрешениях и т. п. Когда стало ясно, что остальные их не слушают, Рики с чистой совестью перешел на итальянский, что явилось большим облегчением для многих его собеседников. Он только следил, чтобы их разговор не превышал дозволенную громкость.

Директор «МентеСана», профессор Джиовинеза, появилась из стены, чтобы напомнить своим подопечным, что пора на обед. Поскольку большинство присутствующих были почти взрослыми, они проявили редкую дисциплинированность.

— Ваши старшеклассники такие серьезные, — сказала Марина, подводя итог, — глядя на них, очень верится в чопорность англичан. Они собираются навестить нас?

Рики решил не говорить ей, что, допустим, слизеринские старосты не отважатся на такое без разрешения. И заодно счел за лучшее известить завуча «Слизерина» о своей с Лео и Диком инициативе.

В коридоре Дик сразу присоединился к нему. Лео оказался впереди, увлеченный разговором с одним из кандидатов в чемпионы. Тон его голоса, хотя слов было не разобрать, помог Рики отгадать, о чем идет речь. Впрочем, после реферата, написанного для профессора Стебль, Рики предполагал, что итальянцы имеют больше возможностей для изготовления некоторых зелий.

— Что это с ним такое? – подозрительно шепнул Дик.

— Потом, — отмахнулся Рики. Ибо с того участка лестницы, на котором они находились, открывался вид на главные двери и холл. Представшее глазам Рики зрелище, определенно, следовало ожидать.

Среди гостей пробежал взволнованный шепоток, заставивший Лео умолкнуть на полуслове. Рики обдумывал, готов ли он наступить на свой принцип никогда не любопытствовать по данному поводу и спросить, неужто и в «МентеСана», да и вообще в итальянских магических кругах портреты Гарри Поттера можно встретить на каждом шагу.

Дорогой крестный стоял у лестницы, беседуя с незнакомой красивой дамой. Яркая внешность его спутницы дополнялась обилием бус и красной точкой на лбу, отчего дама выглядела как‑то дико. Ее распахнутая, радушная улыбка в своей нарочитости напоминала оскал.

— Да, это знаменитый Гарри Поттер! – недовольно бросил Лео своему собеседнику, застывшему с открытым ртом.

У Рики на миг перехватило дыхание. Черноволосая девушка поравнялась с ним и приподнялась на цыпочки, чтобы лучше разглядеть вожделенную знаменитость.

— Он мой крестный отец! – вырвалось у Рики.

Она вздрогнула и медленно перевела взгляд с Поттера на него. Под пристальным изучением ее синих глаз он ощутил, как горят щеки. Он не мог сказать, сколько прошло времени, прежде чем она вернулась к Гарри. Дик пихнул его в бок, что существенно помогло прийти в себя.

— Предупреждаю, — проворчал он, — ее пригласил Ральф.

— Я знаю, — покорно кивнул Рики. Он был недоволен собой по двум причинам. Во–первых, действительно следовало сначала договориться с Ральфом, который имеет право на лояльность с его стороны, а уж потом предпринимать шаги. И во–вторых, никогда до сих пор он не пытался получить привилегии, играя на том, что он крестник Гарри Поттера. Да сама мысль о такой возможности была противна! Решительно, следовало взять себя в руки.

Из подземелий вышел Драко Малфой. Поначалу он, серьезно — задумчивый, проследовал к дверям Большого зала, но узрив Поттера, резко сменил направление и выражение лица. Он кивнул подошедшей синьоре Джиовинеза, приглашая познакомиться с вновь прибывшими. Рики очень понравилось, что директриса «МентеСана» не впала в истерику от радости, когда ее представили знаменитому Гарри Поттеру, а поздоровалась с ним, как до сих пор со всеми. Отметив это, Рики вознамерился полюбоваться на красавицу, однако раньше, чем он нашел ее в толпе, его заинтриговало абсолютно одинаковое выражение лиц, с коим Лео и Дик созерцали спутницу Поттера. Именно так смотрела на Рики вся гриффиндорская мафия в первый год его обучения – словно ожидая подвоха. Увлекшись их реакцией, Рики пропустил имя необычной особы, названное Малфоем, мимо ушей.

Итальянцы, застрявшие на лестнице во время общения старших, быстро спустились. Рики не торопился, и не только потому, что видел, каким облегчением стало расставание с ними для Лео.

— Парвати, — вкрадчиво произнес Драко, пожимая даме руку. – Ты, как всегда, ослепительна, — последнее слово он произнес таким тоном, что непонятно, имел он в виду красоту дамы или ее многочисленные побрякушки.

— Спасибо, — кивнула она и отняла руку. – Я как раз говорила Гарри, что точно предсказала счастливое будущее ваших детей. А ты не позвал меня на крестины.

— Но ты же не смогла приехать, — без сожаления констатировал Малфой.

— Крестной должна была стать я, а не сестра, — жеманно сказала дама, — но мое око безошибочно говорит мне, Драко, что ты нарочно так устроил.

— Никакое не око, — прошептал Лео, — а здравый смысл.

— Парвати Патил, — произнес Дик одними губами, — лучшая ученица Трелони. Муж ее сестры ее терпеть не может, а он – близкий друг Малфоя. Она сама виновата – предсказывает ему всякую дрянь.

Малфой дипломатично промолчал.

— Между прочим, сегодня я видела во сне маленькую Наоми, — проинформировала Парвати, многозначительно глядя на Драко, который не сразу ее понял.

— Регину, — поправил он, — мою дочь зовут так. Интересно, как ты поняла, что это она, если ты ее никогда не видела?

Несмотря на вежливый тон, он явно иронизировал.

— Мне не нужен такой вздор, — с достоинством возразила Парвати. – Я не ограничена физическим миром для общения.

Продолжать торчать тут было бессмысленно. Лео уже спускался, они с Диком последовали за ним. Рики подождал бы, чтоб не сталкиваться с крестным, но тот не собирался уходить, а Рики уже почувствовал урчание в желудке.

У подножия лестницы его сразу заметили. Лица Малфоя и Поттера озарились, судя по беглому обмену взглядами, совершенно одинаковой мыслью.

— Добрый день, джентльмены, — поздоровался Поттер.

Рики кивнул, никак не подчеркивая, что дядя Гарри для него не посторонний. Ожидания Малфоя и Поттера оправдались: Парвати Патил не обратила на него никакого внимания.

— Надеюсь, вы не предпримете глупых попыток обмануть барьер, — предупредил Малфой. – Мой непослушный племянник с приятелем сейчас попробовали. Навестите их в больничном крыле, когда закончите свои дела.

Рики непроизвольно замедлил шаг. В глубине души он давно отказался от намерения перехитрить чашу, учитывая невозможность подойти к ней у всех на виду. И сейчас порыв немедля отправиться к гриффиндорцам объяснялся не беспокойством за них (он предполагал, что ничего серьезного), а любопытством: как они рискнули и что предприняли.

— Непременно, сэр, — ответил Лео. – И, конечно, мы не станем подводить профессора Снейпа.

— Ступайте, — ласково сказал Поттер, подождал, пока они отойдут, и обратился к даме. – Я хотел спросить, Парвати, не снился ли тебе недавно мой крестник?

— Я постоянно его вижу, — с достоинством откликнулась Парвати. Рики пожалел, что негде спрятаться и подслушать.

Обед был великолепен. Похоже, эльфы на кухне научились готовить заморские блюда. То же отметила одна из китаянок, сообщив Марку Эйвери, что вкус мяса почти такой, как она привыкла дома. В воздухе витало нервное ожидание. Еще бы! Сегодня объявят Чемпионов, и даже те, кому сия завидная участь не светила, не могли остаться к этому равнодушными. Каждый вдруг сделался патриотом своего колледжа. После обеда Лео заявил, что ему до лекции нужно срочно переговорить с Эди по поводу Уменьшающего зелья. Нет, слизеринец нисколько не беспокоился за свое первенство, ибо к зельям у него наличествовало примерно такое же призвание, как у Дика – к истории магии. Но Эди своей добросовестностью добивал всех, и что‑то из его планов на ближайший урок вызвало тревогу у Лео. Рики предполагал, что сегодня ему не удастся выполнить просьбу Селены. Его напрягало, что Боунс вдруг сделался таким неуловимым.

Однако он еще хотел объясниться с Ральфом. За гриффиндорцами следовало зайти в больничное крыло, куда он и отправился вместе с Диком. Тот выглядел слегка взъерошенным.

— Как тебе понравились итальянцы? – спросил Рики.

— Они дружелюбнее наших, — улыбнулся Дик, но тут же озабоченно нахмурился. – Представь, Пивз кажется им забавным, бесполезно предупреждать. Ты заметил, что происходит за нашим столом?

— Нет, — покаялся Рики, который зарекся туда смотреть до поры.

— Один парень сказал Магнолии Брант, нашей старосте, что ему приятно было послушать лекцию о «Хогвартсе», и указал на меня. Похоже, они друг другу понравились, потому что она тоже взялась ему поддакивать, хвалить меня, и они весь обед провели в полном согласии. Она рассказала про наш Клуб. Другие итальянцы обращались ко мне, как к знакомому. Одноклассники не простят, что я срываю им планы.

— Какие еще планы? – рассердился Рики.

— Я разве не говорил? – вяло удивился Дик.

— Потом объяснишь, что имел в виду. Мы пришли. – «А Чайнсби, чем планировать всякую ерунду, лучше бы придумал, как нам провести дуэль».

Мадам Помфри поначалу не пожелала их впускать.

— Подождите, пока действие зелья завершится, — потребовала она.

Однако она потеряла бдительность, когда Дик напомнил, что ее пациентов ждут у Малфоя.

— В таком случае бороды придется сбрить, — постановила она.

Рики и Дик прошмыгнули к ширмам. Рики даже не пытался сдержать приступ смеха. Дик развеселился до слез.

— Это еще что, — проворчал Ральф, — у Артура она вначале вообще была лопатой.

Но и поредевшие рыжие волоски делали голову Уизли похожей на клубок. Джордан напоминал араба.

— Что вы сделали? Старильное зелье, как собирались? – уточнил Дик.

— Я стащил у дяди Фреда, — огрызнулся Артур. – Вы‑то вообще не пытались! Вот Рики так и не выжал из брата безотказное средство.

— Мой брат – кремень, — оправдался Рики. – А как вы приблизились к чаше? Она же на виду. Воспользовались мантией–невидимкой?

— Зачем? В Большом зале никого не бывает во время уроков. Мы рискнули прогулять астрономию. Кстати, наши карты?

— Забирайте в любое время, — позволил Рики. – Я, собственно, хотел обсудить одно деликатное дело.

Дик покосился на него и скрестил руки на груди.

— Я хотел сказать Ральфу, что мне тоже нравится черноволосая итальянка, — выпалил Рики, желая поскорее закончить.

— О Мерлин! – Артур закатил глаза и притворился умирающим.

— Ты намерен у меня ее отбить? – сурово спросил Джордан, чье замешательство длилось не дольше секунды. Под таким взглядом любой из врагов Рики почувствовал бы себя неуютно.

— Не совсем, – Рики тщательно подбирал слова. – Не хватало нам ссориться из‑за девчонки.

— Ральф, ты это слышал? – со значением произнес Дик.

— Такая мудрость, — изрек Артур.

— Я не спорю, – отмахнулся недовольный Ральф. – И что?

— Поэтому я тебя предупреждаю. Пусть она выберет.

— Я тоже участвую, — откликнулся Артур.

После этого, как ни странно, напряжение спало. Ральф посмотрел на Артура, затем кивнул и протянул Рики руку.

Странное выражение на лице Дика представляло собой смесь тревоги и сочувствия. Пожалуй, впервые за время знакомства он держался с некоторым превосходством.

— Может, вам что‑нибудь нужно? – заботливо поинтересовался он.

— Ты о чем? – не понял Ральф.

— Могу сам сварить, могу Лео попросить. Зелья незаменимы в случае эпидемии.

— Красивая девчонка не вирус, — сказал Рики.

Тут явилась мадам Помфри и выставила их с Диком в коридор.

— Чем больше вы глупеете, тем меньше она мне нравится, — резюмировал Дик.

…Лекция проводилась в просторном кабинете истории магии. Когда Рики с компанией заглянул туда, у противоположной стены располагались китайцы. Ученики «Цимэна» немедленно прекратили негромко переговариваться на своем языке, кивками приветствовали вновь прибывших и принялись разглядывать принесенные с собой пергаменты. Рики только тут заметил, что ни он, ни гриффиндорцы не позаботились ни о чем подобном. Далее стали собираться студенты «Хогвартса»; ученики разных колледжей подходили отдельно, чаще группами из нескольких человек. И все они недоуменно косились на третьекурсников, хотя и не отпускали никаких замечаний. Рики занял первую парту и не согласился на последующие уговоры Дика быть скромнее и отсесть подальше. Последними пришли итальянцы со своей директрисой и профессором Стебль. Всего наблюдалось человек пятьдесят.

Малфой появился в тот момент, когда все расселись и затихли. Держался он, как всегда, свободно, и заговорил так, будто находился в кругу приятелей, впрочем, не забывая сохранять некоторую торжественность.

— Организационный комитет Тремагического Турнира поручил мне приятную обязанность провести с вами небольшую ознакомительную беседу. То, что вы услышите, не входит в обязательную программу обучения магии, но может пригодиться будущим чемпионам для выполнения заданий турнира, и остальным – для общего развития.

Магия дает нам широкие возможности для воздействия на вещи. Общение с родителями жены открыло для меня в свое время удивительный факт: в быту маги используют те же вещи, что и магглы, — ученики захихикали. Почувствовав, что установил нужную дистанцию, Малфой невозмутимо продолжал: — Впрочем, не всякое заклятье может быть применимо на любом предмете. Если вы еще не рискнули наложить на кипящий чайник Таранталлегро, то и впредь не делайте этого. Он взорвется.

Этот опыт вновь вызвал усмешки на лицах учеников. Рики напряженно слушал, ожидая еще более интересные вещи; кроме того, располагала манера лектора. Он стоял или ходил, не отводя глаз от аудитории, и не пользовался никакими бумажками.

— Специально для магических целей чародеи с древних времен применяли специальные предметы, в частности минералы и драгоценные камни. Применение их не по назначению, как правило, приводит к последствиям средней тяжести прежде, чем они станут фатальны, и это обратимо. Обычно камни используются в качестве амулетов. Гораздо опаснее работать с ними неправильно, нежели использовать в неверных целях.

Многие застрочили перьями. Рики пожал плечами и продолжал слушать, а лектор стал говорить медленнее.

— Самым сильным – и единственным равно опасным для всех категорий чародеев – считается алмаз. Отшлифованный, он теряет часть своей силы, но фамильный бриллиант, служащий многим поколениям, приобретает могущество, которым делится со своим хозяином. Человек, неправильно с ним работающий, может получить родовое проклятье, продолжающее действие на 9 последующих поколениях с момента, как камень перейдет в чужие руки или потеряется. Примером тому могут служить несчастья, на протяжении веков преследующие родовитые колдовские и маггловские кланы, в том числе, как ни прискорбно, род Салазара Слизерина, колледж которого мне выпало честь закончить. Впрочем, если вам достался алмаз и вы пытаетесь приручить его, то учтите, приносить пользу он начтет только вашим внукам.

Сапфир применяют гадатели и носят все авроры. Он обостряет шестое чувство, делает человека дальновидным и мудрым, избавляет от страха.

Жадеит, как вы знаете, входит в состав большинства снадобий для врачевания различных болезней.

Аметист дарует счастливые сны. И, кстати, хорошо помогает при похмелье. Простите, профессор Стебль, но я не шучу. И вообще, говорят, он избавляет от дурных привычек.

Золотистый топаз еще до Мерлина считался лучшим средством от сглаза и порчи.

Рубин укрепляет сердце, изгоняет тоску и возвращает силы. Изумруд спасает от забывчивости, поэтому служит основным компонентом при сборке Напоминаров; он дарует веселье и исцеляет ипохондрию. Его применяют ясновидящие, поскольку считается, что он превращает сны в явь и открывает тайные мысли, а также алхимики до сих пор экспериментируют с этим средством при создании различных эликсиров бессмертия. Не доказано, но многие верят, что изумруд улучшает зрение. Бирюза, согласно поверьям древних магглов, примиряет вражду; изделия из нее обязательно присутствуют на всех дипломатических переговорах. Она интересна тем, что переживает, как и человек, ее носящий, юность, зрелость и старость, меняя цвет от белесого к голубому и от синего к зеленому. Предупреждая опасность, она стареет на глазах, а то и вовсе умирает, когда ее носит безнадежно больной. Опал является талисманом черных магов; считается, что только чистота помыслов оберегает человека, работающего с ним, от опасностей, навлекаемых тщеславием. Яшма – опять же один из любимых камней ясновидящих. Красная яшма останавливает кровотечение, темная — отравление. Кровавик – талисман чернокнижников, освобождает ум и проясняет сознание.

Часто фамильные драгоценности пропитываются специальным зельем, которое называется эликсир памяти. В его состав входит один вариативный компонент, по которому члены семьи отличают свои камни. Обычно при продаже эликсир смывают особым составом, но если этого не сделать… Простите, что отвлекся, но эликсир обладает интересным свойством. Как только он перестает воздействовать на органы чувств, человек забывает все, что связано с этим запахом. Этим нередко пользовались грабители, которые нарочно не обдавали драгоценности контр — эликсиром. Дело в том, что человек, ощутив аромат, становится одержимым и не может отказаться от вещи. Бывали случаи, когда наследники проданных драгоценностей крали их, отдавали перекупщику, а потом ничего об этом не помнили. У нас будет время, и я расскажу об этом подробнее.

На драгоценные камни проклятья накладываются в соответствии с их предназначением. Не всякий камень подпустит к себе постороннего, так что проклятье может перейти на злоумышленника. Это точно произойдет с сапфиром и с родовым алмазом. Предмет, если понять, в чем дело, легко расколдовать. Контр заклятья к драгоценностям просты.

Рики зачарованно слушал, постепенно отрешаясь от происходящего. Старшеклассники, Лео, Дик и Эдгар деловито записывали. Ровность как‑то притупляла внимание.

— Существуют специальные магические предметы, требующие особых знаний для грамотного обращения. Это не метлы и не перья. Нарушение алгоритма действий с ними может иметь любые последствия – от роковых до никаких, с объединяющим условием, что нужный эффект не будет достигнут, — внезапно посуровев, постановил Малфой. Слушатели встрепенулись при изменении тона. – К таковым относят, прежде всего, различные преобразователи времени, пространства и психики. Скажем, времявороты и маховики. Застревание, невозможность вернуться либо полное исчезновение – вот возможные последствия…

Лекция закончилась непосредственно перед ужином. Ученики, довольные и задумчивые, покидали класс. Профессора подошли к Малфою. Рики вышел последним, пропустив вперед всех друзей и обдумывая, как будет оправдываться перед Селеной. Отвлекать Эдгара от оживленного обсуждения с Лео сейчас значило привлечь к нему внимание. Артур вдруг вспомнил, что забыл в классе банку, и вернулся.

— Интересно, чемпиона объявят до или после ужина? – вслух подумал Ральф.

— Интересно будет после, — заявил Рики. – Я есть хочу.

— Вначале должны представить мистера Поттера и мисс Патил, — напомнил Дик. – Насколько я знаю, она входит в круг судей.

— А знаменитый Гарри Поттер разве не входит? – удивился Ральф. – Малфой? Уизли?

— Нет, — пожал плечами Дик. – Во всяком случае, в августе их не утвердили.

— О чем они думали? – воздел очи Ральф. – Как можно?!

— Кто она все‑таки? – полюбопытствовал Рики.

— Очень придурочная тетка, — отрезал Ральф.

— Ты не забыл, где находишься? Филч услышит, — одернул его Дик. – Да, это эксцентричная дама. До того, как стать знаменитой прорицательницей, она скандально прославилась.

— Муж от нее сбежал, — проворчал Ральф, — в Антарктиду.

— В Новую Зеландию, — поправил Дик. – На край света. По ее словам, зря пыталась в семейной жизни укрыться от своего дара. Перестав сопротивляться своей сущности, Парвати устроила припадок на дне рождения Гарри Поттера, следующим за вторым падением Сами – Знаете, и заявила, что новой войны не будет. С тех пор ее все почитают, как прорицательницу.

«Хоть не как Трелони», — мысленно отметил Рики.

Украшенный Большой зал казался холодным. Атмосфера сочилась нервным ожиданием. Казалось, зал стал больше. Рассаживаясь, люди почти не разговаривали. Итальянцы и британцы нервничали в меру воспитания. Лишь китайцы продолжали улыбаться. «Вот это выдержка», — похвалил Лео.

Вот появились директора школ–участниц. Студенты провожали их глазами, так что Дамблдору не пришлось просить к себе внимания. Парвати Патил уже сидела за столом преподавателей. Переодевшись и расставшись с половиной бус, она выглядела более элегантно. Она расположилась между Уизли, выслушивающим ее с видимым равнодушием, и МакГонагол, наблюдающей за входом. Когда Дамблдор встал со своего места, МакГонагол, похоже, дождалась; повернувшись, Рики обнаружил крестного отца, пытающегося незаметно прошмыгнуть на свое место на краю стола. Как ни странно, ему это удалось.

— Итак, день настал! – объявил Дамблдор. – Сегодня мы узнаем имена чемпионов. И они сами, кстати, тоже. Ну а пока что позвольте представить вам наших гостей. Мисс Парвати Патил, — он подождал, пока она грациозно поднялась со стула, — прорицательница и судья Тремагического Турнира.

Она поклонилась под дружные аплодисменты.

— И также нас почтил своим присутствием участник – и победитель – последнего Тремагического Турнира. Приветствуйте мистера Гарри Поттера!

Рики понял, почему директор начал с Парвати: после знаменитого Поттера на нее никто бы внимания не обратил. Ученики свистели, вставали на цыпочки, шушукались; в течение нескольких минут никто даже не пытался успокоить их. Рики же обратил внимания на отсутствие за столом завуча. Малфой со своего места что‑то сказал Поттеру, тот ответил и встал. Разговоры стали потише.

— Не так много лет назад я находился на вашем месте, — без предисловий начал Поттер. – Я стал чемпионом, прошел все задания турнира и… Я желаю вам удачи. Потому что как никто другой знаю – она вам пригодится. Спасибо.

Хлопали ему дольше, чем он говорил, отметил Рики. И похвалил крестного за краткость. Старшекурсники так изнывали от нетерпения, что трясли стол.

За ужином некоторые совсем не ели. Другие, наоборот, позабыли о хороших манерах. И хоть длилась трапеза меньше обычного, от сгустившегося нервного ожидания она показалась растянутой до безобразия. Директора до последнего терпеливо прикидывались, что не чувствуют ничего подобного.

— Честь огласить имена чемпионов предоставляется Гарри Поттеру! – сжалился наконец Дамблдор.

Все зааплодировали, в том числе и Снейп, неведомо когда оказавшийся на своем месте.

Поттер протянул руку к чаше. Оттуда вылетел клочок пергамента.

— Чемпионом «Цимэна», — торжественно прочел он, — объявляется Ван Пэн.

Представители китайской делегации, если и были расстроены, то ничем этого не показали. Они заулыбались и закивали, после чего начали обмениваться рукопожатием с одним юношей, откуда Рики заключил, что он и есть чемпион. Юноша демонстрировал радость крайне сдержанно.

— Чемпионом «МентеСана», — продолжил Гарри, дождавшись тишины, — объявляется Ирэна Консуэло Этерна.

Произношение далось ему с трудом. Рики заметил, что Лео сосредоточенно пялится в тарелку. Но никто больше этого не замечал, поскольку итальянцы реагировали эмоционально. Послышались ободряющие либо разочарованные возгласы. Счастливица воздела руки к потолку, а затем бросилась в объятия подруге. Консуэло оказалась девушка с бисерной сумкой; приглядевшись к ней, Рики заметил, что она похожа на его ровесницу Марину. Поздравления и фырканья принимала подруга, чемпионка, похоже, лишилась языка.

— И наконец, чемпионом «Хогвартса», — объявил Поттер, протягивая руку за пергаментом, — объявляется… мисс Эльвира Паркинсон.

Возможно, после этих слов воцарилось бы гробовое молчание. Потенциальные чемпионы всех колледжей, за исключением некоторых особо воспитанных, застыли в недоумении. Положение спасли младшекурсники «Слизерина», бурно приветствовавшие свою старосту, учителя и гости. Эльвира казалась настолько ошарашенной, что ничем не отличалась от своих товарищей. Возможно, оттого многие оглядывались, не находя названного чемпиона.

И вдруг пламя позеленело вновь. Все автоматически повернулись туда.

— Этого не должно быть, — отчетливо услышал Рики шепот Дика.

Пламя зашипело и начало плеваться искрами, будто намереваясь выдать еще один пергамент. Тогда Поттер отвернулся от чаши и нарочно громко полюбопытствовал:

— Простите, хотелось бы знать, из какого колледжа мисс Паркинсон?

— Из моего, — оскалился в улыбке профессор Снейп. Рики не мог видеть реакцию крестного, который смотрел на учительский стол, зато наблюдал за завучем и Малфоем. С таким же выражением они показали бы дорогому Гарри кукиш.

Между тем чаша успокоилась. Ее пламя становилось все слабее.

— Прошу названных чемпионов, — объявила профессор МакГонагол, вставая и увлекая за собой замешкавшегося Рона Уизли, — следовать за мной…

Никогда еще в жизни не доводилось Рики слушать сутки напролет одно и то же. Лично его после избрания чемпионов интересовал единственный вопрос, на который он имел полное право получить ответ. Он написал брату, ибо теперь не было причины скрывать безотказный способ подать заявку, и передал послание для Даниэлы.

Ленивая сова никак не хотела улетать. Рики тормошил ее, обдумывая, в какой ситуации очутилась Эльвира. Собственно, все знали, что заявку она подала из солидарности и в пику своему напарнику. Однако растерялась она только в первый момент и держалась прекрасно. Снейп и Малфой были просто счастливы.

— Рики, ты здесь так рано?

Повернув голову и встретившись взглядом с Эдгаром, он вспомнил, что так и не выполнил просьбу Селены.

— Вот, написал брату. Не уверен, что Эльвира успела, ее вчера вряд ли оставили в покое, — воодушевленно выпалил хуффульпуффец. – С твоей совой все то же?

— Угу, — ответил Рики. – Она согласна проснуться, только чтоб поесть. Наказание. Улетит она, конечно, когда‑нибудь, но письмо тут оставлять…Нет, гриффиндорская мафия пусть читает, ничего там интересного для них нет.

— Рики, — сурово оборвал Эди, — какая–такая мафия?! Ты же обещал!

— Прости, забыл. Почтенное руководство я имел в виду. Но ведь сюда ходят еще всякие Филипсы и прочие Эйвери. Неужели улетит?! Поспать в более спокойное место…

Рики восторженно наблюдал, как упрямая птица взмахнула крыльями, неодобрительно зыркнула на него и была такова.

— Кстати, тебя мне просто небо послало, — сказал Рики. – Во сколько мы собираемся, чтоб идти в Хогсмид?

Эди отвернулся, пристально наблюдая, как сова уменьшается вдали.

— Знаешь, я наверное, не пойду. Снейп задал такой темп, столько уроков.

— Ты серьезно? – притворился удивленным Рики.

— А что? Хогсмид ведь еще будет, — сказал Эди.

— Уроки тоже будут. Ты намерен продолжать так вечно? – поинтересовался Рики.

Хуффульпуффец повернулся к нему с гримасой страдающего раздражения.

— Я правда не хочу никуда идти, — ответил он.

— А фото для моей кузины? – вдруг вспомнил Рики. – Извини, Эди, но ты не можешь меня подвести, — он очень постарался, чтоб в голосе звучал упрек, а не торжество.

— Ладно, — подумав, буркнул Эдгар без всякого энтузиазма.

— Прекрасно. К сожалению, мы не сможем свободно разговаривать. Все пригласили девчонок, — продолжал свою политику Рики. – У тебя есть кто‑нибудь на примете?

— Саманта Перкинс вроде свободна, — пожал плечами Эдгар. – И она не вредная.

— Перкинс? – постучал по лбу Рики. – Слышал. Не та ли, с которой Филипс?

— Нет. С Тони Филипсом идет Летиция Перкинс из «Гриффиндора». Артур теперь о ней очень отрицательного мнения, о чем меня просветил на последнем маггловедении. Я говорил о Саманте Перкинс, моей однокласснице. Темная такая, еще иногда на зельях что‑нибудь рассыпает.

— Вспомнил, — кивнул Рики.

— Саманта – троюродная сестра Летиции, — сообщил Эдгар.

Письмо Эди улетело без всяких затруднений, и в Большой зал они спустились, беседуя о возможной реакции Ники Боунса на избрание его девушки в чемпионы. Эдгар подсел к Саманте, и, судя по наблюдению Рики, они быстро договорились.

Между тем к столу «Слизерина» вышла Эльвира, и ученик «Цимэна», вчера ставший чемпионом, пригласил ее сесть рядом. Френк Эйвери немедленно скривил губы.

— А еще утверждает, что не планировала этого! Посмотрим, как провалится!

— Френк, ты что?! – в ужасе оборвал его Боб.

— А то. Я считаю, мой брат абсолютно прав. Девчонке не сыграть достойно такую роль.

— Ты не забыл, что я рядом с тобой сижу? – невинно поинтересовалась Дора.

Рики поискал глазами Марка Эйвери и обнаружил его рядом с той китаянкой, которую заметил в день приезда. Марк выглядел несколько расстроенным, но держался бодро и кажется, шутил. Девушка изредка отвечала. Рики подумал, что разочарование старосты вполне понятно: Марк заканчивал школу и знал, что даже при его добросовестности и тщеславии ему будет трудно делать карьеру. Призом за победу в турнире была круглая сумма в тысячу галлонов.

Рики отвернулся к столу «Равенкло», куда раньше почти не глядел, и заметил Марину рядом с чемпионкой. Теперь внешнее сходство между ними бросалось в глаза. Чемпионка безмятежно уплетала за обе щеки, Марина через нее озабоченно переговаривалась с ее подругой. По другую сторону Марины сидела незнакомка; Рики осознал, что так и не выяснил, как ее зовут.

После завтрака третьекурсники «Слизерина» вместе со всеми направились к выходу из Большого зала, причем некоторые обдумывали предстоящий урок трансфигурации. Рики намеренно задержался, и его планы реализовались на все сто. Ему удалось остановить свиту чемпионки, когда зал почти опустел.

— Я хотел поздравить тебя, — заговорил он по–итальянски. – По–моему, тебя зовут Консуэло? – перевел взгляд с нее на Марину.

— Да. И это действительно моя сестра, — охотно пояснила Консуэло. – Это Иветта, — кивнула она на подругу, и, — сердце Рики подпрыгнуло, — Ческа Импресса.

Та словно ждала, когда ее представят.

— В субботу мы пойдем в эту знаменитую британскую деревню. Меня позвал парень, он сказал, что знаком с тобой…

— Ральф. Он действительно мой друг, — подтвердил Рики, к своему удивлению радостно соглашаясь с ней. – Там мы встретимся.

— А вот Марина тоже пойдет с нами, — сообщила Ческа. – Скажи ей, что этот ее хвостик хорош только мух гонять.

Рики пожал плечами и промолчал. Как бы он ни был очарован, он не настолько обнаглел, чтоб цитировать подобные комментарии. Девчонки распрощались и ушли. Рики не спеша последовал за ними и почти одолел первый пролет лестницы, когда от Главных дверей донеслись тяжелые пружинистые шаги. Вроде бы все, кому положено, находились в школе, поэтому он обернулся.

Эту радостно взволнованную дородную даму он раньше видел, но не сразу вспомнил, кто она. Тетка Артура, целительница Пэнси Уизли, судя по направлению движения, собиралась спуститься в подземелья. Но через секунду в дверях появился мужчина и окликнул ее по имени, подтвердив тем самым правильность опознания Рики. Шевелюра недвусмысленно выдавала в нем Уизли. Рики предположил, что зрит пред собой супруга Пэнси.

Она развернулась. Мужчина быстро приблизился к ней.

— Дорогая, как ты могла меня так бросить? Прихожу домой, а на столе записка «я в школе, ребенок у бабушки»!

— А что? Другие пользуются.

— Ты серьезно намерена тут застрять? – Уизли поморщился. – Дома полно дел. И… Я тебе новое платье куплю.

— Третье за месяц. Из‑за тебя все думают, что я хожу на работу показывать обновки, — усмехнулась Пэнси.

— Работу ты сейчас тоже покинула, — не отставал муж.

— Ты не понимаешь, — Пэнси всплеснула руками и воздела очи к потолку. — Эльвира – она же, как я – староста «Слизерина», и стала чемпионом школы, что, кстати, об этом Гарри думает? А ее родители ни черта не понимают.

— Значит, в племяннице ты видишь свое образцовое продолжение? Если хочешь ребенка, который пойдет по твоим стопам, придется заводить еще одного.

— Тогда уж от другого мужа, — фыркнула Пэнси. – Все твои будут в «Гриффиндоре», это точно. Придется ограничиться тремя, дорогой. Я знаю, ты бы хотел бы переплюнуть своего папочку.

— Но твоя занятость…

— Джорджина! – окрик заставил нервно вздрогнуть и замереть крадущуюся первокурсницу, которую Рики в противном случае ни за что бы не заметил.

— Мам! Пап! – мастерски изобразила радость юная гриффиндорка.

— Подойди, дитя мое, — пропела Пэнси медовым голосом. – И что же ты тут делаешь? Насколько я могу судить, занятия уже начались.

«А я до сих пор здесь торчу!». Напомнив себе, что он – не любопытная девчонка, в чем значительно помог строгий образ МакГонагол, Рики принял законопослушное решение…

После обеда он отправился в штаб писать эссе, довольный, что у него есть тихое и спокойное место, куда не ходит Моргана. Рики не особо обрадовался, застав там Артура, ничего не делающего и явно кого‑то ожидающего; он‑то настроился на уроки.

— Карты по астрономии готовы? – спросил гриффиндорец.

— А, да. Возьми в моем ящике, — разрешил Рики. — Ты знаешь, что твои тетя и дядя в «Хогвартсе»?

— Дядя уже уехал, а тетя времени даром не теряет. Приехала поддержать Эльвиру, а уже поймала моих кузин на косметических экспериментах.

— Как? – переспросил Рики, усаживаясь за стол.

— Один болван курсом старше сказал им, что отвар дубовой коры сводит веснушки. Сегодня они нарвали ее возле озера и собирались варить во внутреннем дворике. Тетя объяснила им, что желанного эффекта они не достигнут. Теперь, клянусь Мерлином, они того парня этой корой напоют. А она горькая! Спасибо, как аккуратно, — это уже относилось к картам.

— На вашем месте, молодые люди, я бы не стал рисковать, — раздался со стены знакомый пронзительный голос. – Списывание сурово карается в «Хогвартсе» со времен основателей.

— Мы так договорились, — пожал плечами Рики. – Я изменил графику.

— Это не оправдание, — гнул свое бывший директор.

— Это – последний раз, сэр, — пообещал Рики. – Нас не поймают, если только Вы не сдадите. Позвольте мне заняться уроками.

Нигеллус ушел, оставляя рамку пустой и бормоча замечания. Артур поднялся с кресла и, прежде чем направиться к двери, положил перед Рики лист пергамента, разделенный на две части.

— Это я сдавал маггловеду в качестве дополнительного задания, — сообщил он напыщенно.

«Представления магглов о магах. Литература» — прочел Рики над таблицей.

Колдуны могут:

1. перемещаться во времени на несколько часов, несколько человек сразу

2. превращать одно в другое

3. блокировать любое маггловское оружие как до, так и во время применения!!!

Это дураку понятно

Колдуны не могут:

1. перемещаться во времени на несколько поколений

2. изменять ход свершившихся событий

3. общаться телепатически

4. летать без вспомогательных предметов

5. мгновенно излечиваться от всего

6. оживлять умерших

7. оставаться вечно молодыми

«Да уж, — подумал Рики, — да здравствует учебный энтузиазм!».

В общежитии резко возрос всеобщий интерес к Эльвире, которую раньше младшие курсы благоразумно избегали. Общение с тетей, если таковое состоялось, никак на ней не отразилось.

Наутро она куда‑то запропастилась. Во всяком случае, шла в Большой зал, и вдруг исчезла. Заканчивая завтрак, Рики гадал, куда она делась, и не он один. Просто этим интересовались китайцы, и все за столом «Слизерина» непременно хотели им ответить, да не знали, что.

Разгадка представилась глазам Рики, когда, спускаясь в подземелья, он мельком глянул вниз. Эльвира стояла на площадке между двумя лестничными пролетами, и не одна, а с Ники Боунсом. Похоже, они не наблюдали часов, отчего Рики стало жаль старосту: бедняжка со всей определенностью оставила себя без завтрака. Мимо них проходили, здороваясь, другие ученики. Хмурая Лаура Боунс проследовала мимо Рики, неодобрительно кривя губы.

— Привет, пигалица, — нежно произнес брат.

— Спасибо. Извини, что не отвечаю тем же. Привет не нужен тому, кто уже с приветом, — ответствовала сестра.

Зелья пролетели быстро и без происшествий, во многом благодаря тому, что Эдгар вообще не произнес ни слова. После урока профессор задержал слизеринцев и выдал моральное наставление о том, какая это великая привилегия – гулять в Хогсмиде.

К походу в Хогсмид и в самом деле следовало приготовиться. Рики тщательно пересчитал содержимое своей копилки и повторил стоимость. В школе он раньше никогда не тратил магические деньги.

Субботний завтрак отличался от всех, проведенных ранее в кругу родного курса. Тиффани набилась в гиды какому‑то итальянцу и теперь сияла от гордости. Девица, чье имя Рики так и не вспомнил, многозначительно посматривала на Лео. Билл Кеттлборн рассказывал забавную историю про то, какие приключения случались с его дальним родственником в Хогсмиде. Рики прислушивался, его интересовали местные достопримечательности; ни за что на свете он не хотел, чтоб Френк подловил его на том, что он в этом несведущ.

— Ты уже договорился насчет того, кто нас будет фотографировать для твоей кузины? – осведомился Лео.

Рики едва не подавился кексом. Он в ужасе повернулся к другу.

— Я забыл!

— Я тоже, — пожал плечами Лео. – Эди Боунс вспомнил. Аппарат возьмет Уизли, дед ему подарил какой‑то особенный.

— А кулоны надеть не забудут? – все еще беспокоился Рики.

— Дик спрашивал – все носят, — сказал Лео. – А ты нет?

— Я? – растерялся Рики, нащупал кулон и встряхнулся. – Я, по правде, его перестал замечать, привык, наверное.

— И что же это такое вы все носите? – ехидно поинтересовался Френк. – Или это тайна?

Последнее слово типично подействовало на Дору. Она отвлеклась от рассказа Билла и повернулась к ним. Рики мысленно как должно воздал врагу, представляя, что сейчас начнется, если они продемонстрируют знаки отличия.

— Какие тайны, — отмахнулся Лео. – Тебе‑то что?

— А нашему завучу? – дружелюбно осклабился Френк. И до конца завтрака придерживался фальшивого приятельского тона.

— Никогда бы не поверил, что его брат хорошо воспитан, — проворчал Лео, когда Эйвери, наконец, удалился.

— Точно. Нам тоже, наверное, пора идти. Подождете всех в коридоре? – спросил Рики у Лео и девчонки с бантом.

— Всех? – вскинула брови одноклассница.

Предоставив объяснения Лео, Рики прошел к столу «Хуффульпуффа» и улыбнулся Селене, заставив себя отвернуться, когда боковым зрением заметил Ральфа и Артура возле стола «Равенкло».

В холле Рики поразило, насколько их стало много. Шестеро с девушками – целая толпа! Плюс ко всему, он ни в какую не мог припомнить имя одноклассницы.

— Сначала в «Зонко», потом в «Сладкое королевство», — предложил Ральф.

— Наоборот, — решительно откорректировала безымянная одноклассница.

Гриффиндорец пожал плечами и предпочел не пререкаться.

— А фотографии? – напомнил Рики; пережитое волнение еще было свежо в его памяти.

— Думаю, лучше возле Визжащей хижины. Там должен быть подходящий пейзаж, — предположил Лео.

— Но не сразу. Сейчас туда все потащатся, — предупредил Дик.

— Вы хотите повесить свои колдографии в штабе? – поинтересовалась Дора.

— Ни за что!! – категорично заявил Рики, когда другие члены Клуба еще обдумывали предложение. «Чтоб наши собственные изображения ходили доносить на нас Дамблдору – этого не хватало!»

Ученики радостно спешили к воротам. День выдался прохладный, но ясный. Итальянки, однако, нахохлились и кутались в мантии.

— Рики, — обратилась к нему Селена, — почему ты так резко воспротивился колдографиям?

— Потому что не желаю, чтоб в один прекрасный момент меня обругал собственный портрет, — заявил Рики. Селена рассмеялась, и он добавил: — Я не привык к таким вещам.

— Понимаю, — усмехнулась Селена. – Скажи, что тебе сразу бросилось в глаза, когда ты попал в окружение магов?

— Одежда, — не задумываясь, выдал Рики. – Я чуть не расплакался, когда понял, что мне придется это носить. А потом мой брат едва не лопнул от смеха, когда разглядывал шляпы.

— А что такого смешного в нашей одежде? – осторожно спросила Селена.

— В моем мире мужчины носят брюки, — гордо сообщил Рики. – А наши робы такие бесформенные. Ну, то есть, конечно, очень удобные, — спохватился он, вспомнив, что говорит с девочкой, которая большую часть своей жизни ничего другого не носила. – Ты не обиделась?

— Нет, что ты! Просто нам задали написать первое впечатление от колдовского мира у тех, кто не сталкивался с колдовством. Учитель сказал, что нужно изловить… прости, допросить… ну, ты понял.

Рики кивнул с философским смирением – «Спасибо, что предупредила» – и невольно обернулся на остальных, которых они с Селеной основательно опередили. Они дошли до ворот; Рики не хотел показать, что не знает, куда идти дальше.

За пределами «Хогварса» строй поменялся. Лео беседовал с Селеной, Артур развлекал девчонок с параллели, а Ральф спорил с Эдгаром, совершенно позабывшим все свои опасения, из‑за квиддичного матча чемпионата Европы. Рики и представить не мог, что ему так повезет: он оказался в хвосте с обеими барышнями из «МентеСана», присутствие Марины, с которым он заранее смирился, ничуть не мешало. Рики в очередной раз убедился, что свободный итальянский делает его неотразимым. И прежде, чем компания подошла к Хогсмиду, Рики знал о них все, даже больше, чем его интересовало.

Школа магии и ясновидения «МентеСана» – именно таким было полное название этого заведения – была устроена совершенно иначе, нежели «Хогвартс». Для начала, там существовали предметы отдельно либо для мальчиков, либо для девочек. Хотя большинство было общими, конечно. Прорицание там считалось обязательным для каждого, причем важно было не научиться предсказывать будущее, а развить интуицию. Сеньора Джиовинеза, сделавшая в свое время несколько удачных предсказаний, полагала, что без этого невозможно управлять школой, и тем радикально отличалась от потусторонней профессора Трелони. Кроме того, ученики и учителя не жили при школе. Ночью там запрещалось колдовать, причем Ческа не знала, почему, а Марина после ее заявления не пожелала выказать свою осведомленность.

Родители Марины держали аптеку и давали консультации по зельям. Это было для них примерно такое же фамильное дело, как для Олливандеров – волшебные палочки. Отец Чески был колдомедиком в госпитале на севере страны; почему‑то в Италии их было два, хотя она куда меньше пострадала от Упивающихся смертью. Кстати, как успел заметить Рики, к грозе колдовского мира в «МентеСана» не испытывали подобного трепета. К сторонникам Сами — Знаете — Кого они относились с брезгливым пренебрежением. Рики даже услышал несколько непочтительных стишков, каковые, по словам Чески, входили в основу правильного воспитания, закладываемого в детстве.

«Сладкое королевство» было воплотившейся мечтой Рики! Только присутствие лениво наблюдающих за всеми девчонок удержало Рики от того, чтоб скупить полмагазина. Рики всегда любил сладости, да и вообще все вкусное. Он не проявил интереса к потешным угощениям, над которыми задержался Артур, зато еще в магазине умял две порции мороженого и набил все карманы шоколадом и ирисками. Селена и Эдгар недоуменно наблюдали за тем, с какой жадностью он любуется на каждую приглянувшуюся конфетку, а под конец не выдержали и расхохотались.

— Когда ты это успеешь съесть? – осведомился Лео. – Между прочим, нас в школе кормят.

Рики отвернулся от витрины, на которой Дик с Дорой высматривали лимонные леденцы, и пообещал себе, что когда‑нибудь придет сюда один. И вообще весь день будет питаться исключительно конфетами. А вокруг было столько всего, казалось, он за год не перепробует!..

Друзья напрасно опасались, что его придется уводить силой. Он не любил бороться с искушением, дразнить себя, тем более что чувствовал, что и в самом деле хватит, так что покинул завлекательное место вполне добровольно. Улицы Хогсмида поражали его своей чистотой и ухоженностью. Он подумал, что, возможно, когда‑нибудь будет жить здесь.

Магазин приколов обернулся для всех неожиданностью. Большинство игрушек было от Ультрафокусов Уизли, но дети даже не успели посмотреть их все. Артур, племянник изготовителей, с раннего детства собирал и разбирал все эти штуки с закрытыми глазами. Лео спросил его об устройстве петарды и ее отличиях от аналогов. Лекция растянулась почти на час и перешла в перепалку с Эдгаром, который был убежден, что запрет приносить такие вещи в школу самый правильный.

Визжащая хижина заставила разговорчивых барышень замолкнуть на полуслове. И надо признать, видок у нее был еще тот! Рики повидал немало заброшенных домов, но этот отличался какой‑то особенной необитаемостью: окна, закрытые досками, покосившаяся крыша… Абсолютная тишина, невольно повисающая при приближении к хижине, усугубляла общее впечатление.

Оторвавшись от нее и оглядевшись, Рики понял, что сооружение кощунственно портит пейзаж. Сейчас, в середине осени, вокруг было особенно красиво.

— У кого фотоаппарат? Дайте мне! – потребовала Дора.

Рики извлек свой кулон и невольно залюбовался, как подходит к нему серебряная цепочка. Белое на черном казалось ослепительным, а его друзья со стороны с такой деталью производили более солидное впечатление. Он немного смутился, заметив, что Ческа тоже начала прихорашиваться.

— Вставайте! – распорядилась Дора.

— А нам пока не надо! – сказала Селена Ческе.

— Почему? – возмутилась та.

— Потому что это для родственников Макарони. Ведь так? – поинтересовалась одноклассница.

— Нотт, по пояс, — предупредил Эдгар.

Рики стоял между Лео и Ральфом с правого края.

— Главное, чтоб кулоны были видны детально, а вот это безобразие, — он махнул на хижину, — в кадр не попало.

— А ваши физиономии в кадр пускать? – огрызнулась Дора. Рики закивал вместе со всеми, опасаясь, что она серьезно спросила.

Дора щелкнула первый раз. Потом второй.

— Поменяйтесь, — приказала она.

Рики видел, как в стороне Ческа подпрыгивает от нетерпения.

Дора сделала новый кадр, за которым последовала новая инструкция.

— А теперь все улыбайтесь. Ну не так по–идиотски!

— Все? – не выдержал Рики, когда процедура закончилась.

— Уизли мне сказал, что еще 16 кадров, — хитро прищурилась Дора.

— Ну уж это на всех! – вмешалась Селена. – Я уверена, гости захотят увезти с собой память о местной достопримечательности, — она покосилась на девочек из «МентеСана».

— И необязательно все 16 извести на этом самом месте, — сказала одноклассница. – Дора, отдай кому‑нибудь аппарат!

Девчонки каждый раз менялись местами. Израсходовали еще три кадра. Саманта выразила опасение, а получаются ли снимки, сделанные на фоне Визжащей хижины.

— А что мешает? – не понял Рики.

— Что здесь такое? – поддержала Марина.

— Ну, на пирамидах, например, есть заклятья, — смущенно пояснила Саманта.

— Нет, здесь все фотографируются, — развеял ее опасения Дик. — Визжащая хижина – известный на всю Британию дом с привидениями. Туда никто не ходит. Один из моих дедушек в молодости как‑то ночью проходил мимо и услышал вой. Говорит, повторно не пережил бы подобного ужаса. Местные жители рассказывают об этом доме легенды. Хотя даже хогвартские приведения не знают толком, что здесь творится. Это началось относительно недавно, лет сорок назад.

Порыв осеннего ветра нарушил молчание, взъерошил волосы третьекурсников, застывших под впечатлением этого рассказа. А в голове Рики Макарони вырисовался план, живо напомнивший ему самому счастливое детство.

— Дом с привидениями, куда никто не ходит, — задумчиво произнес он, поворачиваясь к друзьям. Усмешка, от которой напряглись уголки губ, заставила насторожиться тех, кто хорошо его знал, и вызвала недоумение на лицах девочек, за исключением Доры.

— Макарони, ты здоров? Как‑то странно у тебя глаза блестят, — с любопытством спросила Дора.

— И доволен, — серьезно произнес Рики.

— Что, Мерлина ради, ты задумал? – псевдо–спокойно поинтересовался Лео.

— Мы никогда не придумаем лучшего условия для…Тут нет стукачей? – он пересчитал глазами девчонок.

— Ты мне не доверяешь? – с достоинством спросила Селена.

— Доверяю, — не задумался Рики. – И очень хорошо знаю, как ты способна поступить, когда задумывается отступление от правил, связанное с опасностью. Поэтому честно предупреждаю, что не стану посвящать тебя ни во что подобное.

— Очень мило, — проворчала Селена.

«И надо же было оказаться в таком классном месте со всеми этими девчонками», — подумал Рики, сердясь скорее на себя, зачем заговорил об этом сейчас.

— Я тоже не стану скрывать нарушение правил, — присоединилась одноклассница, которую пригласил Лео.

— Я не ожидал от тебя ничего другого, — кивнул Рики, надеясь, вдруг да вспомнит ее имя. — Поэтому тебе лучше не посвящаться, верно? Тогда не будешь соучастницей.

— Наверное, — согласилась одноклассница. – Ладно, мне здесь надоело. Может, вернемся в Хогсмид, зайдем в «Три метлы»?

— Обязательно, — согласился Эдгар, стрельнув глазами в Рики. Его друзья постарались незаметно отстать, когда Селена первая спустилась с горы, указывая дорогу итальянкам. Саманта Перкинс тоже медлила; она хмурилась и то и дело оборачивалась. Безымянная одноклассница чинно следовала за ней.

— Итак, Рики, — произнесла, отставая, Дора. Она всем своим видом показывала, что готова слушать.

— Ничего не будет, не трудись! – с несвойственной ему резкостью воскликнул Эди. – Неужели ты думаешь, что я допущу какое‑нибудь безобразие?

— А кто тебя знает, — философски рассудила Дора.

Она притворялась, что не поняла его тона, продолжая невинно разглядывать осенний наряд деревьев.

— Ого, какие люди! – внезапно воскликнула она. – Привет, Филипс! Перкинс, как дела?

— Дела хороши, спасибо, — ответила Летиция Перкинс, первой появляясь в поле зрения Рики. – Здравствуй, Дора.

Невольно сравнивая ее с кузиной, Рики отметил, что Саманта выше и стройнее, к тому же скорее шатенка. Волосы более упитанной Летти напоминали уголь, а нос у нее был курносый. Раньше он вообще не обращал на них внимания, да и теперь особо времени не было, так как почти сразу появился спутник Летиции.

Впервые в жизни Рики считал, что Тони пришел совершенно вовремя. Но враг не проявлял никакой радости по этому поводу. Он приветствовал Клуб мрачным кивком.

— А я‑то думал, где вы шатаетесь, — сказал он.

— Не беспокойся, мы уже уходим, — заверил Дик.

— Ни в коем случае, — энергично возразил Рики. Возможно, он заразился суеверием от Анхелики, но уж очень замечательно складывались обстоятельства. Волынка с дуэлью ему наскучила. Раз уж само небо послало Филипса, то какой смысл собираться потом и в другом месте. – Тони это тоже касается. Не могла бы Летиция пока вернуться в Хогсмид, все равно здесь смотреть не на что?

— Почему вдруг, — вспыхнула Летти. – Я хочу как следует разглядеть Визжащую хижину!

— Вот это старье? – скривился Артур. – Нашла, на что любоваться!

— А вы по поводу дуэли, да? – догадалась Дора.

И тут безымянная одноклассница проявила себя с лучшей стороны: она вернулась, схватила Дору за руку и с риторическим вопросом «Есть ли у тебя совесть?» потащила за собой.

— Совесть есть, у меня тактичность под Кедавру попала! – упиралась Дора.

Выражение лица Тони немедленно стало более заинтересованным.

— Это надолго? – поинтересовался он.

— Если согласишься сразу — то на десять минут, — пообещал Рики.

— А если нет, то отправлюсь под откос, — усмехнулся Филипс, доставая палочку.

— Думаю, сам уйдешь, — процедил Ральф, доставая свою.

— И придумаешь что‑нибудь получше, — заявил Рики, убежденный, что это исключено.

— Хорошо. Летиция, ты хотела в «Три метлы»? Иди, я догоню, — попросил Тони.

— Пожалуйста, — проворчала Летти и удалилась. Рики старался не смотреть на до последнего оборачивающуюся Дору.

— Ну и что? – спросил Филипс, как только девчонки скрылись из виду.

— Эта хижина – дом с привидениями, — начал Рики. – Там должно быть полно жутких существ. Что если нам ничего не варить, а просто пойти туда?

Он оглядел компанию в поисках поддержки.

— Дурацкая идея, — откомментировал бледнеющий Эди.

Лео закусил губу. Дик, похоже, был солидарен с ними обоими.

— Не тебе же идти, — напомнил Артур. – А вообще я краем уха слышал, что нет там никого.

— И кто меня за язык тянул? Забыл, с кем разговариваю, — прошептал Дик.

— Зайдем, и что? – уточнил Тони. Если ему и стало боязно, он никак этого не показал.

— И проведем там час. Тот, кто выйдет раньше, проигрывает дуэль. Ну как?

— Палочки с собой можно брать? – осведомился Филипс.

«А ведь до школы был нормальным человеком», — сочувственно вздохнул Рики.

— Конечно, почему бы нет.

— Значит, кто выйдет раньше часа, попадется Филчу и отработает взыскание. Годится, — согласился Тони.

— Ты передашь это Виктору Чайнсби? – спросил Рики. – Все‑таки ему выполнять условия поединка.

— А как насчет деталей? – задумчиво произнес Тони, следя за полетом совы, направляющейся в «Хогвартс».

— Можно договориться, — пожал плечами Рики.

— Необязательно ждать, — усмехнулся Филипс. – Можно прямо сейчас пойти в спокойное место. Но только гриффиндорцам. Что скажете? – обратился он к растерявшимся Артуру и Ральфу.

— Я не возражаю, — пробормотал Артур.

— Что это значит? – поинтересовался Рики.

— Дело в том, что возле Хогсмида есть одно такое место. Во время первой и второй войн знаменитые гриффиндорцы проворачивали там свои дела, — просветил Дик.

— Дядя Гарри говорил Ники, то это пещера, — уточнил Эди.

— Но вам туда нельзя, — наставительно изрек Филипс. – Идете или нет?

Рики был заинтригован. Ему не нравилось такое положение дел, но, с другой стороны, лояльность к гриффиндорцам обязывала уважать их традиции. Речь шла о чужой территории, а не просто о недозволенной, как в случае с Запретным лесом. Мысленно Рики пообещал себе сунуться туда сразу же, как появится уважительная причина. Но пока таковой причины не было, и гриффиндорцы ушли, нисколько не беспокоясь, что на них обидятся.

— Рики, с этой хижиной ты превзошел себя, — мягко укорил Лео.

— Да он просто спятил, — фыркнул Эдгар. – Если б ты еще представлял, с чем там столкнешься, тогда другое дело. А так…

— И Филипс притащился некстати, — вторил Дик. – Может, еще получится переиграть.

— Ничего я переигрывать не буду! – отрезал Рики, выведенный из себя столь навязчивой заботой. — Я так и так собирался залезть в эту хижину, всю жизнь о такой мечтал, если хотите знать. Я, может, пока в «Хогвартс» не попал, вообще ни одного привидения не видел.

— Увидишь очень скоро и столько, что больше не захочется, — пообещал Лео. – И, Эдгар, сделай нормальное лицо, мы почти догнали девчонок. Вот «Три метлы».

Исчезновение кавалеров по срочному делу не привело в восторг обеих итальянок, но втайне порадовало Рики. Он ведь ничего такого не планировал, а значит, совесть у него была почти чистая. К тому же, они ведь не оставались одни. Рики все больше беспокоило никак не желающее вспоминаться имя одноклассницы. Блек? Нет, это родственник Лео, и он еще имел какое‑то отношение к Гарри Поттеру. Ко всему прочему, с ними увязалась Летти Перкинс, а отправить ее подальше было как‑то неудобно.

В «Трех метлах» яблоку негде было упасть. Девчонки, за исключением Селены, тут же заявили, что здесь душно, и вернулись на улицу. Неизвестная одноклассница попросила купить ей минералки, итальянки – одну бутылку сливочного пива на двоих, так как кто‑то успел рассказать им об этом местном деликатесе.

Эдгар посчитал своим долгом купить Саманте сок и намекнул, что невежливо кого‑нибудь не угостить. Рики сам не отказался бы от сливочного пива, и в результате, пока они складывались и решали, кому что, прозевали, как неподалеку освободился один столик. Впрочем, он все равно был слишком мал для всех, и его тут же заняли Эльвира в сопровождении тетки и Парвати Патил. Последняя, судя по выражению лица тетушки, навязалась им некстати, но она абсолютно этого не замечала.

— Все будет хорошо, деточка, – щебетала она, похлопывая Эльвиру по руке, — просто отлично. Это я тебе говорю! Ты родилась под счастливой звездой.

— Парвати, лучше реши, что будешь пить, — посоветовала Пэнси.

В поле зрения Рики неожиданно возникла особа, которую при любом освещении трудно было бы не заметить. Уже пожилая, но ярко накрашенная и броско одетая, даже в битком набитом помещении она образовывала вокруг себя пустоту. Точнее, люди сторонились ее, благодаря чему она довольно быстро продвигалась к цели. А целью, судя по всему, был столик с Эльвирой.

— Рита Вриттер! – ахнул у плеча Дик, вероятно, успевший проследить направление взгляда Рики.

— Ну конечно, она! – понизил голос Лео. – Не может же пропустить такое событие. Сейчас присосется к чемпиону. Газет до конца года лучше не читать.

— Дяде Гарри она много крови попортила. Да и не только ему. Даже Дамблдору в свое время доставалось, — недобро сверкнул глазами Эди.

Возможно, критика гриффиндорской мафии вызвала бы одобрение Рики. Ситуация, когда потомственные маги обсуждают кого‑то ему неизвестного, не впервые случалась в его жизни. По опыту он знал, что лучше переждать и пресечь при первой возможности. Но в данном случае его интуиция била тревогу, Рики сам ясно чувствовал, что эта женщина вряд ли может оказаться приятной особой. Только однажды человек не понравился ему с первого взгляда, да и то не настолько – а это был Филч.

— Кто она? – тихо спросил Рики.

— Журналистка. Охотница за сенсациями, — прошептала Селена. Рики и забыл, что она все еще здесь.

— Говорят, ей все равно, кого поливать грязью, — добавил Лео.

— Ну, не скажи. На некоторых у нее зуб. Гермиона Малфой, еще учась в школе, каким‑то образом заставила ее не писать статьи целый год. Так Вриттер до сих пор почти в каждом номере придумывает про нее новые гадости. Правда, сейчас на них перестали обращать внимание даже родители ее мужа, но все равно противно, — сообщил Дик.

— Ни под каким предлогом не связывайся с ней, Рики, — предостерег Эдгар.

— Почему? Мои родители не читают колдовскую прессу, — сказал Рики.

— Потому что приключений себе ты уже нашел достаточно, — высказался Лео.

Между тем Вриттер обогнула столик и ослепила улыбкой сидящих. Вокруг делали вид, что не замечают ее, хотя говорила она достаточно громко.

— Так? Значит, чемпион «Хогвартса» при знатной свите. Это интересно. Разрешите? – заканчивая фразу, она уже сидела, а прямо перед ней, выпрыгнув из сумочки, зависли пергамент и перо. Парвати высокомерно вскинулась. На лице Пэнси на секунду отразилась паника; Рики подумал, что ей доводилось лично пообщаться с Вриттер и наблюдать затем последствия. Эльвира, единственная ответив на приветствие незваной гостьи, продолжала сидеть неподвижно.

— Итак, леди Парвати, — нацелилась Вриттер, сложив перед собой руки, сцепленные в замок. – Каковы наши прогнозы будущего Турнира?

— Я не могу сказать ничего определенного, — холодно произнесла Парвати. Рики отчетливо слышал ее. Однако его глаза не подтверждали этого. Перо, забегавшее по пергаменту при первых звуках голоса предсказательницы, к концу ее реплики исписало половину свитка. Рики окаменел, моментально просекая жульничество.

— Рики, не стоит так таращиться! – подтолкнул его Лео.

— Я…могу облапошить кого угодно…я — слизеринец! – прошептал Рики. – И великий шпион…Но такая наглость! Что оно там настрочило, черт подери?!

— Какое признание! – захихикала Селена.

— Что леди Парвати – несимпатичная особа, — ответил Эди.

— Рики, что ты плетешь? – одернул Лео.

— Это принципиарное перо, — пояснил Дик, криво улыбаясь.

— Невероятно! И это как будто само собой разумеется. Какой колледж окончила эта зараза? – выпалил Рики.

— Могу узнать, если тебе так важно, — пообещал Дик.

— Только помни, что это никоим образом не компрометирует колледж. Сам — Знаешь — Кто закончил «Слизерин», — прошептал Эдгар.

Между тем ведьма за стойкой покинула свой пост и поспешила к столику. Вриттер, отвлекшись от своего интервью, радостно замахала ей.

— Розмерта! Посидите с нами? Как идут дела?

Дама, почти подошедшая к столику, хотела ответить, но в этот момент столкнулась с укутанным в дорожный плащ посетителем, спешащим к выходу. При столкновении колдун выпустил из руки зажатую бутылочку, которая шлепнулась на столик и звонко треснула. Хозяйка, сидящие за столом и владелец бутылочки наклонились над ней, чтобы оценить ущерб, после чего мужчина сорвал капюшон и схватился за голову, другой рукой прижимая платок ко рту. Его лицо, сплошь покрытое морщинами, и впрямь было очень бледно.

— Мои капли! — возопил он. – Глазные капли с молоком единорога! Мне их из самой Бразилии мама привезла! Что же теперь! Как же я!..

— Успокойтесь, сэр! – произнесла Пэнси. – Я дам вам соль. Надо же, уже почти испарилось. Ну, ничего…

— Конечно! Таких больше не найти! А только они мне помогали! Горе мне!

— Ну, не будьте так пессимистичны, — попыталась Парвати. – Стекло всегда бьется к счастью.

Но мужчина был безутешен. Его наполовину поседевшие волосы мотались из стороны в сторону, пока он закрывал лицо ладонями и проклинал судьбу, так некстати отнявшую у него драгоценные капли. Странно, но Рики ему почти не сочувствовал – нечего быть таким растяпой. Он вдруг ощутил, как здесь душно.

— Этот концерт затянется, и он мне надоел, — заявил он. – Давайте поскорее купим что собирались, и пойдем отсюда.

Между тем на сцене появился Ники Боунс, подсевший к Эльвире, невзирая на голодный взгляд репортерши и знаки, которые делала Пэнси. Эдгар пошел покупать.

— Вы чего тут, прописаться решили? – поинтересовалась возникшая из толпы одноклассница, которую пригласил Лео. Вместе с ней явился Артур, поднявший большой палец вверх.

— Вы еще не разбежались? – удивился Дик.

— Не иначе как тебе наша Дора надоела, — невозмутимо предположила одноклассница. — Нет, никто не ушел. А что, нашей старосте уже досталось от Вриттер, или только предстоит? – и она повернулась туда, где в данный момент хозяйка предлагала владельцу разбитых капель кружку рома за счет заведения, а тот слезливо выпрашивал яд.

— Вот придурок, — вырвалось у Рики.

— Макарони, ты просто не понимаешь, насколько этот придурок всех спасает, — покровительственно улыбнулась одноклассница. – Следующая статья Вриттер будет называться «Бой растяпам!», а не «Прорицательниц – на костер!», «Чемпион «Хогвартса» – умственно отсталая», или «Целитель – исцелися сам!». Она вообще может сочинить, что «Три метлы» распространяют чуму, и придет сюда самая настоящая комиссия.

— Неужели Министерство станет зря тратить на это деньги? – возмутился Рики.

— Придется! Мужу моей троюродной сестры она такое устроила! А ты нарочно обращаешься по имени ко всем, кроме меня? – сии вещие слова, от коих у Рики перехватило дыхание, сопровождались одним из тех цепких взглядов, которые хорошо удавались слизеринкам.

— Нет, — ответил он, не рискуя улыбнуться.

— Я Ариадна Блекуотер, — отчетливо произнесла одноклассница.

— Очень приятно, — вымолвил Рики и постфактум сообразил, что надлежало сказать «я знаю».

Вернулся Эдгар и, рассовав всем бутылочки и пакетики, сам остался с почти пустыми руками, себе на радость. Компания двинулась к выходу.

— Артур! – окликнул его неожиданно властный голос.

— Да, тетя, — обернулся на зов Артур.

Миссис Уизли, взволнованная и рассерженная, временно решила покинуть поле боя.

— Чего вы тут накупили? – спросила она, оглядывая всех. – Надеюсь, не притащите в школу штучек из «Зонко»? А то моим деткам только дай.

— Не беспокойтесь, тетя, — ответил Артур, — у нас только сладости.

— Ими не стоит злоупотреблять, — сурово напомнила тетушка. – Надеюсь, вы помните, что нельзя брать еду немытыми руками?

— Конечно, — ответил племянник, покорно кивая.

— Ладно, идите. Хороших вам выходных. Я еще зайду в школу, — Пэнси очень медленно развернулась к своему столику, из‑за которого уже поднялась, упаковывая перо и пергамент, злостная репортерша. Ники выглядел так, будто вот–вот схватит за шиворот и вытолкнет истеричного субъекта, который был близок к тому, чтоб начать биться лбом о столик, на котором испарились драгоценные капли. Рики постарался заслонить брата от Эди.

Ожидающим на улице эта история показалась интереснее, чем ее непосредственным свидетелям. Ральф, похоже, не терял времени даром, поскольку обе итальянки не отходили от него, что заставляло Рики отворачиваться и сжимать кулаки. Впрочем, ему некого было винить, кроме себя. Настроение улучшало сливочное пиво, а также общение впереди идущих Дика и Доры. Неведомо как, но Дик умудрялся говорить больше, чем Дора. Более того, она смеялась, особенно когда он сообщил, что половина анекдотов про гоблинов – правда, и, зная их, можно сдать историю магии за третий и четвертый курс.

Когда они подходили к замку, уже смеркалось. Сиреневая тишина разливалась по воротам, траве и озеру, делая бесформенным огромный силуэт Запретного леса. В Хогсмиде было безветренно, но здесь с озера тянуло легким, но прохладным ветерком. Запах воды, земли и опавших листьев смешался со слабым тыквенным. Тишина поглощала все звуки, и как‑то не хотелось ее нарушать. Небо наверху все еще синело, а на востоке уже приобрело более темный оттенок. Закат не поражал слишком яркими красками, пастельные тона плавно переходили один в другой. Если бы ни холод, подгоняющий к замку, Рики предпочел бы остаться и раствориться в покое. Он не знал, чего ему больше хочется: сесть у камина в слизеринской гостиной с горстью ирисок или прогуляться вдоль берега.

За дверями в холле ожидали первокурсники Уизли в полном составе.

— Бомбу! – потребовала, кажется, София; Рики иной раз казалось, что он научился различать близнецов.

— Ты купил мою любимую карамель? – набросился на кузена Билл.

— Сейчас, — вспыхнул Артур и, стягивая рюкзак с плеча, отвел семейство в дальний угол.

Ческа захихикала. Они с подругой распрощались и первыми поднялись к себе. Рики встретился взглядом с улыбающейся умиротворенной и уставшей Селеной.

— Тебе понравилась содовая? – спросил он.

— Да, спасибо, — ответила она. – Рики, ты понял, что хотела от нас Трелони? Как это изобразить свой собственный знак?

Это шло от Доры, которая заявила, что может понимать символы в чашке как угодно; в итоге всем предстояло к концу месяца написать собственный учебник.

Рики давно выполнил задание и не сразу вспомнил, о чем идет речь.

— Ну конечно. Можем встретиться завтра в штабе. Это легко, — сказал он.

— Селена, — позвала Саманта, немного отставшая от Эдгара.

— Ладно, до встречи, — кивнула Селена.

— До ужина еще час, идемте в гостиную, — предложила Дора. Кивнув Дику и Ральфу, Рики повернул к подземельям…

Этот день определенно не прошел даром. В отличие от других волшебных мест, Хогмид ему понравился. И оттого, что там была Визжащая хижина, положившая конец долговременному затруднению с делом чести, и оттого, что теперь можно объедаться вкусненьким. Все в жизни шло прекрасно.

В воскресенье, как и говорила Селена, его действительно расспрашивали все друзья. Каждый ненавязчиво интересовался, а потом вцеплялся мертвой хваткой. Рики делал вид, что это впервые, и гордился тем, что ни разу не повторился. С тайным злорадством расписал он Ральфу, насколько ненормальным показалось ему поначалу страстное внимание мальчишек к метлам. В тот памятный день, когда Рики впервые попал в Косой переулок, Эдгар отогнал его от полок с возрастными ограничениями; он и впоследствии удивлялся склонности колдунов придерживаться предписаний.

Лео он посетовал на странные денежные знаки, а также поделился впечатлениями относительно гоблинов в банке «Гринготтс». С Диком они полчаса обсуждали потрясение, пережитое им в «Дырявом котле», что волшебники друг друга знают, и о том, как стена открылась, и названия магических предметов. Но самое главное, что бесконечно потрясло его, Рики так и не сказал: его крестный отец–зануда оказался знаменитым магом.

В понедельник за завтраком выяснилось, что гости иногда посещают уроки старшеклассников. Лео порадовался, что не приходится отвлекаться на своих уроках на непонятную речь. История магии ничем не отличалась от обычной. Если кому и не было никакого дела до делегаций, то это Биннзу.

Даже Миртл пару раз проплыла по Большому залу. Но Люпин упомянул о том, что учиться следует как можно лучше. Рики же как всегда в день ухода за магическими существами ждал, чтоб учебное время поскорее кончилось. Сегодня предстояло знакомство с новой тварью; он надеялся, что она не будет опаснее предыдущей.

Плетеные клетки возле хижины еще издали бросились в глаза. Виктор Чайнсби обогнул Френка, чтоб выйти вперед; последнему это не понравилось.

— Макарони, — сказал Виктор, — Тони Филипс вчера сказал мне новые правила.

Рики вспомнил, что так и не узнал, до чего договорились гриффиндорцы в своей таинственной пещере.

— Я согласен, — но казалось, Виктор был не очень доволен.

— Сегодня мы начнем, — загремел над головами бас Хагрида, который тотчас потонул в отборной ругани. Ученики опешили.

— Ничаво. Посмотрите на них. Кто знает?..

— Раздражары, — пренебрежительно фыркнул Френк. Тем самым он опередил Виктора, который немедленно нахмурился, подавая пример остальным равенкловцам.

Рики с удивлением понял, что вот эти хорьки–переростки действительно говорят, причем такое, за что бабуля вырвала бы ему язык.

— Сегодня мы научимся укрощать их, — осчастливил Хагрид. – Сейчас я отпущу их на грядки, и покажу, что с ими делать.

«Замечательно, — подумал Рики, — всю жизнь мечтал понянчиться с матерящимся хорьком. Специально для этого меня и послали в школу. Напишу‑ка я еще письмо Питу».

Хорьки не очень‑то позволяли набросить на себя ошейники. Он знал толк в животных, но до сих пор имел дело только с воспитанными, которые не обзывались. Вскоре он перестал замечать, как заливаются краской девчонки и некоторые парни всякий раз, когда тварь набрасывается на них. Постепенно задание отвлекло Рики от всего происходящего вокруг.

— Ты что, совсем безрукий? – донеслось вблизи; ухо резанул, как всегда, не голос, а тон неподражаемого превосходства.

— Это ты мне, грязнокровка? – был ответ.

Рики удивился, почему не предвидел этой ситуации. И ничуть ему было не жалко. Оставив в покое раздражра, который тут же начал копать ямку под большим корнем, он обернулся.

Виктор и Френк выхватили палочки. Многие одноклассники побросали питомцев и с самыми разными выражениям лиц наблюдали за ними. Хагрид, спорящий в отдалении о чем‑то с Дорой Нотт, пока ничего не замечал.

— Что ж, наслышан, — холодно произнес Виктор. – Слизеринский маньяк, так ведь?

— Таким, как ты, вообще не место в «Хогвартсе», — ощетинился Френк.

— Вик, он просто завидует! – приглушенно воскликнула Мел Хатингтон.

— Ты бы не лезла! – фыркнул Френк. – Тоже мне нашлась вторая Олливандер!

После этих слов многие машинально повернулись к Рики, который мысленно проклял Мелани: если б не ее дурацкая поддержка, сейчас два его недруга сцепились бы между собой безо всякого его участия.

— Слизеринцы в принципе способны одурачить многих, — прокомментировал Виктор. – Совести‑то совсем нет.

Рики резко поднял ладонь вверх, останавливая других слизеринцев.

— Заткнитесь вы, два придурка, — вежливо попросил он.

— Защищаешь себе подобных, Макарони? – поинтересовался Френк, встряхивая головой; во второй раз с момента знакомства Рики подумал, что же мешает Эйвери подстричься ровно.

— По–моему, вы скорее подобны друг другу, чем каждый из вас – мне, — сообщил Рики.

— Эйвери, — нарочито отчеканил Виктор, будто уточняя, правильно ли произносит чистокровную фамилию, — я и представить не мог, что между учениками «Слизерина» есть недовольство.

— Тихо, Хагрид идет! – зашипела Каролина.

— Френк, ты только погляди на своего хорька! – задушенно шепнул Боб Бут. Невольно глянув туда, Рики, как многие другие, замер. В отличие от других раздражаров тот, что достался Френку, не зарывался в землю, а бессовестно обкусал мерзлую тыкву по кругу.

— Да, Макарони, Тони был прав насчет «Слизерина», — молвил под ухом надменный голос. – На что же годится ваш Клуб, если в собственном колледже с тобой совершенно не считаются.

Виктор самодовольно кивнул и удалился. Рики вдруг сообразил, что так и не достал палочку, и пожалел об этом, как никогда до сих пор.

— Не обращай внимания, — дружелюбно посоветовал Генри Флинт.

— Как я жалею, что эти двое не пообщались! – выплюнул Рики.

Чья‑то ладонь коснулась одного из его сжатых кулаков. Повернув голову – и наклонившись, поскольку она была гораздо ниже – Рики недоуменно и сердито воззрился на человека, от которого не ждал ничего хорошего.

— Не обращай внимания, — шепнула Бетси Спок. – Виктор всегда такой.

— Что тут творится? – громыхнул бас Хагрида прежде, чем Рики успел прийти в себя и ответить Бетси, а она не стала дожидаться и быстро ушла.

— Да вот, раздражары, — неопределенно взмахнул рукой Генри.

Рики буквально чувствовал, что Хагрид смотрит на него. Он вернулся к своему питомцу, наполовину зарывшемуся в землю, упорно не оборачиваясь.

— За хвост не дергать! – распорядился преподаватель. – Разбирайте вот это и кидайте в норы. Они мигом выскочат.

«Пусть бы уж там и сидел, — подумал Рики, прицеливаясь. – Молчит хотя бы».

Во время обеда к нему подошел Марк Эйвери.

— Снейп хочет видеть тебя в своем кабинете, — сообщил староста, – так что проследи, когда он уйдет отсюда, и лучше не задерживайся. Он очень серьезен.

— Как все, что касается меня, — пробубнил Рики. Он отметил, что Марк подошел от стола для старост, в то время как Эльвира теперь всегда садилась вместе с колледжем.

— Ричард, лучше не заставляй его ждать, — отрезал староста.

…На этот раз Рики искренне представить не мог, что же нужно от него завучу. Однако профессор, прохаживающийся вдоль полок с компонентами для зелий, ожидал его далеко не в лучшем расположении духа.

— Садитесь, — приказал он, как всегда впиваясь в Рики в ответ на его недоуменный взгляд своим, тяжелым и придирчивым. Рики ничего не оставалось, как повиноваться и ждать, что последует за первым обещанием грозы.

— Не могли бы Вы объяснить мне, Макарони, — вкрадчиво прошелестел сзади голос завуча, — что произошло на уроке ухода за магическими существами?

Рики мгновенно вспомнил подозрительный взгляд Хагрида. Так вот оно что! Хотя гигант на месте ни в чем не смог его уличить, все же на всякий случай донес. Что ж, Рики отдавал должное: гриффиндорская мафия не теряла бдительности, и в чутком контроле над его воспитанием не наблюдала мелочей.

— Это вообще не касалось меня, — выпалил он. Снейп, усаживающийся в свое кресло напротив, вскинул брови, ожидая пояснений. Рики не видел причин молчать. – Чайнсби и Эйвери, сэр, сцепились. Вы же знаете, Виктор магглорожденный, но при этом такой же заносчивый, как и Френк. Между ними могла состояться дуэль, но я вмешался, о чем, кстати, очень сожалею, — хмуро признался он напоследок.

Он знал, что профессор ему поверит. Завуч «Слизерина» всегда улавливал фальшь.

— Почему Вы полезли не в свое дело? – строго спросил Снейп. — Не слишком ли далеко зашли воображаемый полномочия, которыми наделил себя ваш Клуб? Останавливать драки – обязанность преподавателя.

— Я полез не потому, что считал себя ответственным за них, — возразил Рики; поддевки завуча в адрес Клуба раздражали его больше, чем если бы тот поддразнивал лично его. – Просто я терпеть не могу их обоих, а они обменялись оскорблениями, которые задевали и меня.

— Сдерживайте ваши порывы, — произнес Снейп, неодобрительно глядя на него в упор. – Вы и так наживаете слишком много приключений. Впредь, если между этими двумя возникнут разногласия, сообщайте лично мне.

— Я не доносчик! – автоматически вырвалось у Рики.

— Макарони! – в бесстрастном голосе профессора зазвенел металлический холод. – В обязанности каждого ученика «Слизерина» входит не только безукоризненное соблюдение школьных правил, но и поддержка дисциплины и порядка. И тут нет ничего недостойного. Надеюсь, Вы это понимаете?

— Конечно, — кивнул Рики. Невзирая на примесь отвращения, он успел сообразить, какое превосходное оружие против обоих врагов ему всучили. Впрочем, пользоваться им следовало осторожно, чтобы не повредить своей репутации.

— И еще, — суровый взгляд преподавателя вновь сделался настороженным. – С Вами, Макарони, желает переговорить профессор Зловестра из астрономического отделения. Она не поставила меня в известность, о чем именно, но показалась мне чем‑то весьма расстроенной. Зная Вашу успеваемость по ее предмету, предполагаю, что она оберегает Вас. Но если я все‑таки узнаю, что Вы позволили себе что‑то неподобающее, не рассчитывайте на снисхождение.

Рики изо всех сил постарался придать лицу бесстрастное выражение, и тем не менее подозревал, что на этот раз завуч получил свой компромат. Ну конечно, карты для гриффиндорцев! Донес ли портрет Нигеллуса, или Зловестра… как они не учли, что она может сама догадаться?! Дорого обойдется ему опыт с реакцией портрета, если Снейп обо всем узнает. Чистосердечное признание в данном случае вряд ли могло бы смягчить наказание, поскольку Снейп был не из тех, кто станет глядеть сквозь пальцы на познавательный интерес подобного рода.

Завуч намеренно потянул многозначительное молчание.

— Ступайте. Зловестра ждет Вас в своем кабинете.

Ох, как хотелось Рики избежать этой встречи! Однако ни одной приемлемой лазейки его внутреннему взору не представилось. Завуч, конечно, не повел его под конвоем, однако о том, чтоб сбежать, мечтать не приходилось.

Долгий путь к Северной башне вдруг оказался до неприличия короток. Рики помелили перед дверью, собрался с духом и постучал.

Увы, профессор находилась внутри и пригласила его войти.

Одного взгляда в ее сторону оказалось довольно, чтоб подтвердились худшие опасения. Перед ней лежали улики: работы грифиндорцев, над которыми он немало покорпел, стараясь, чтоб манера рисунка была отлична от его обычной.

— Ричард, — мягко произнесла профессор, — эти работы Вам знакомы?

— Нет, — вглядевшись для приличия, убежденно ответил Рики. Внутри поднималось неприятное чувство.

— Это работы Ваших однокурсников из «Гриффиндора», и должна сказать, они на порядок лучше всего, что чертили эти двое до сих пор.

Бесполезность первоначального замысла со всей очевидностью предстала перед Рики. То, что говорила Зловеста, было правдой, по меньшей мере, наполовину; она ведь разбиралась в работах своих учеников. А вся школа знала о нетипичном взаимопонимании некоторых слизеринцев с некоторыми гриффиндорцами. Понять сейчас, донес ли Финеан Нигеллус, не представлялось возможным.

Профессор внимательно наблюдала за ним, и он чувствовал, как она огорчена.

— Вы можете это объяснить? – спросила она безо всякого обвинения.

Сказать правду? Такой вариант Рики отмел сразу. К счастью, лучшее вранье всегда приходило к нему по наитию.

— Да, — произнес он, стараясь смотреть ей прямо в глаза и симулируя смущение. – Дело в том, что эти карты… Нет, я, конечно, не чертил их.

— Продолжайте, Макарони, — подбодрила Зловестра.

— Они же контрольные, — пояснил он, как бы оправдываясь. — Артур и Ральф попросили меня помочь, потому что им очень хотелось сделать как лучше. Только не передавайте им, что я сказал. Гриффиндорцы слишком горды, чтоб в таком признаться, а я не хочу выглядеть в их глазах предателем, — отрезал он, и уже прокурорским взглядом вперился в Зловестру.

Получилось удачно: она, судя по всему, поверила.

— Ну, это похвально, Макарони, — произнесла она, — конечно, я против, чтоб Вы взваливали на себя чужие обязанности. Но помощь товарищам – дело другое. Ваших способностей для Вас одного, наверное, слишком много, — в раздумье произнесла она. И бодро добавила: — Словом, если Вы иногда будете продолжать в том же духе, я не стану возражать.

С тем его и отпустили. Однако после этого разговора Рики чувствовал себя еще более взъерошенным, чем до него. «Удивительный день сегодня, — рассудил он. – Снейп навязал мне заботу о врагах, Зловестра — о друзьях. Что еще может произойти?».

Точно по заказу, перед ним вдруг вырос Кровавый Барон.

— Нашему колледжу светят славные времена, — высокопарно начал он, выслушав приветствие Рики. – Конечно, участие – это уже честь.

— Думаю, Эльвира Паркинсон достойна того, чтобы победить, — поддакнул Рики.

— Дитя мое, ты говоришь мудрые вещи, — отечески улыбнулся Барон; то есть он сам так считал, судя по тону голоса. – Ты понимаешь, что я хочу сказать? – Барон подался вперед, Рики инстинктивно отпрянул.

— Нет, — честно признался Рики.

— Чемпиону надо помочь по мере сил и возможностей, — от страшного шипения Рики ощутил шевеление волос у виска и на макушке. – Это общее желание «Хогварса», ведь так?

Рики не стал бы возражать, даже если б был не согласен.

«Интересно, — размышлял он по пути в подземелья, — как можно от нас чего‑то ждать, если задания Турнира превышают наш уровень знаний? И как ведь точно я угадал – вот и Турнир на шею повесили. Пропадает, знать, во мне талант великого прорицателя. Нет уж, больше никаких поручений на сегодня. Надо подальше…от Доры».

Таким образом, пройдя половину пути до общежития, Рики передумал и свернул в штаб. Ему нравилось бывать там, нравилось чувствовать себя уполномоченным и важным, заслуживающим доверия.

Внутри никого не оказалось. Рики упал в кресло и какое‑то время безмятежно наслаждался тишиной и покоем. От избытка скромности он никогда не страдал, и потому преисполнился торжества оттого, как удачно решилось дело со Зловестрой. Кстати, пора начинать новую карту. Рики выдвинул ближайший ящик и взял два свитка.

— А второй кому? — поинтересовался со стены надменный Финеан Нигеллус. Рики не заметил его появления и невольно вздрогнул. Именно такие моменты, как этот, заставляли его сомневаться, сможет ли он вообще когда‑нибудь почувствовать себя своим в мире магии.

— Просто на всякий случай, — пожал плечами Рики.

— А то, что произошло, тебя ничему не научило? – издевательски поинтересовался портрет.

«Не факт, что он это организовал. Мог узнать», — рассудил Рики. Впрочем, это не настроило его на достаточно миролюбивый лад, чтоб сдержать достойный ответ.

— Научило, — важно кивнул он. – Проворачивать запрещенные дела так, чтоб за нами не мог подглядеть ни один портрет.

Предок Лео, казалось, сейчас задохнется от возмущения.

— Ты что себе позволяешь? – произнес он, наконец.

— А, ну простите, — смутился Рики. – Выдать себя так – непозволительная глупость для слизеринца, верно?

— Не верно, — сообщил дедушка Финеан и удалился.

Пожав плечами, Рики вернулся к урокам.

Вечером он появился в общей гостиной с приятным сознанием исполненного долга и тремя эссе, и был встречен недовольством Лео. Оказывается, после обеда все члены Клуба разыскивали его в разных частях замка.

— А штаб, по–вашему, неподходящее место, куда и заглядывать не стоит? – спросил Рики.

— Мы подумали, что там тебе делать одному, — раздраженно махнул Лео. И поведал следующее.

Привидение Жирного Монаха сообщило Эди Боунсу, что Виктор Чайнсби и Тони Филипс совместными стараниями собрали группу недовольных тем, что на Турнире школу представляет слизеринка. Заводилы утверждали, что Чемпиона демократичнее было бы выбирать голосованием, и что некоторые порядки в колдовском мире безнадежно устарели. Лео это показалось абсурдом, однако идея на многих произвела впечатление.

Рики полностью разделял мнение друга о том, чем в таком случае могли обернуться игры в демократию.

— Каждый будет голосовать за представителя своего колледжа, кто одеяло на себя перетянет, — определил он. – Это еще называется шкуродерством. Интересно, неужели Виктор и Тони отреагировали с таким опозданием из‑за подготовки к предстоящей дуэли?

— Какая разница? – не обратил внимания Лео. – Нам‑то как себя вести? Клуб поддерживает Эльвиру. А в «Гриффиндоре» и «Равенкло» началось что попало.

— Между прочим, я видел Кровавого Барона. И он тоже осчастливил меня поручением – помогать Эльвире где только получится, — сообщил Рики.

— Ничего особенного, — Лео ничуть не удивился. – Жульничество – самая древняя традиция Тремагического Турнира. Пошли ужинать, все равно не представляю, что можно для нее сделать, если задания никто не знает наперед.

Как ни всматривался Рики, за соседними столами все шло спокойно. Друзья, правда, поглядывали недовольно, но Рики заметил потрясающий десерт и вознамерился добраться до него как можно скорее. Он был на полпути к цели, когда без предупреждения на его голову опустилось нечто мягкое и тяжелое.

Пришлось поднять глаза. Половина зала наблюдала за ним. Осторожно подняв руки, Рики снял чудесную сову, любезно предоставленную в его распоряжение администрацией школы. Он не сомневался, что добросовестная птица прилетела в столь позднее время потому, что не упустила на своем пути ни одного дерева, на котором можно выспаться. Теперь она тоже не желала улетать сразу; плюхнулась к нему на колени, закрыла глаза. Решив держаться, будто ничего особенного не происходит, Рики позволил ей остаться и распаковал небольшой сверток. Внутри находилось письмо и словарик, который он сразу передал Лео.

— Макарони, а откуда у тебя сова? – бестактно поинтересовался Френк Эйвери.

Рики изобразил глубокую задумчивость.

— Спроси завтра, я придумаю, — серьезно предложил он.

У одноклассников попадали челюсти. Френк фыркнул, но, поскольку его брат покосился в их сторону, не стал продолжать.

На другой день, шагая на прорицания в полном одиночестве, Рики обдумывал содержание письма, пришедшего накануне. Точнее, двух писем, от родителей и от Пита. Суперспособ брата обойти барьер отличался такой простотой, что Рики едва ли волосы на себе не рвал от огорчения: нужно было всего–навсего согнуть пергамент в форме бумажного самолетика, известного любому ребенку, и самолетик этот запустить в Чашу с доступного расстояния. Несмотря на то, что Рики несколько лет не возвращался к подобным забавам, он не сомневался, что справился бы. Ну да поезд ушел, рельсы растащили, и переживать не стоило.

Родители нашли подход к сове. Оказывается, побуждая ее улетать, поступать надо следующим образом: дождавшись, когда она проснется, привлечь ее кормом, подманить к окну и корм выкинуть по траектории вверх; когда она вылетит, окно захлопнуть, а письмо, ясное дело, следовало подвязать заранее.

Неподалеку от башни он услышал голоса и ускорил шаг. Похоже, Селена и Дора, если не ссорились, были далеки от довольства друг другом. Слизеринка на чем‑то настаивала; хуффульпуффка решительно отказывалась.

— Оставь ее, наконец, в покое! – возмущалась Селена.

— Эта противная старушенция нас не оставит в покое, — утверждала Дора.

— Я считаю, твои проверки ничего не дадут нам, не считая, что это нехорошо, — сказала Селена.

— Как угодно, — буркнула Дора, и развернулась спиной к Рики как раз в тот момент, когда он появился из‑за поворота.

Селена не обратилась к нему, пока Дора не ушла.

— Она опять что‑то изобретает для Трелони? – догадался Рики.

— По–моему, это лишнее, — нахмурилась, кивая, Селена.

— Не обижайся, но я склонен больше согласиться с ней, — усмехнулся Рики, в голове которого четко вырисовался мистический образ прорицательницы.

— Конечно. Ты же слизеринец, — согласилась Селена.

Они повернули к лестнице, по которой поднялась Дора.

— Знаешь, вчера на маггловедении получилось очень забавно, — заговорила Селена. – Когда я зачитала твое первое впечатление от Косого переулка, преподаватель уверенно заявил, что я разговаривала с девочкой. Рики, — покосилась она на него, — ребятам из Клуба интервью тоже ты давал?

— Угу, — откликнулся Рики, наблюдая за ее реакцией.

— Ну тогда… они тебе ничего не говорили?

— Нет, а что?

— Просто профессор по впечатлению давал оценку каждому. И получилось, все говорили с разными людьми. А это был ты один.

— Я польщен, — улыбнулся Рики.

Они поднялись в кабинет прорицания и уселись, как обычно, за крайний столик, рядом с Дорой и Бобом. Преподаватель еще не показывалась.

— Сегодня чай или кофе? – спросил Рики. Он помнил, что Трелони вроде упоминала о повторении.

— Сегодня представление, — проинформировала недовольная Дора.

— Парвати Патил будет присутствовать, — пояснил Боб.

— По–моему, она приятнее, чем наша профессорша, — шепнула, определенно к ним обращаясь, Бетси Спок за соседним столиком.

Рики опешил, не решив сразу, как реагировать. С некоторых пор равенкловские одногодки стали ему менее симпатичны, чем даже гриффиндорцы из группы поддержки Тони Филипса.

— Сейчас увидим, — ответила ей Дора, не обремененная подобными переживаниями.

Обе прорицательницы появились через минуту. Сияющая Парвати поддерживала под руку скорбно глядящую Трелони. Профессор опустилась в кресло, гостья устроилась подле нее на стуле.

— Итак, дети, — начала Трелони, — сегодня очень удачный день для проникновения под завесу будущего. Я отчетливо вижу это. Не так ли, моя дорогая?

«Откуда бы ей знать, что ты видишь, отчетливо или не очень?», — подумал Рики.

— Вы совершенно правы, — кивнула Парвати.

— Не будем медлить, детка, — Трелони величественно махнула рукой. – Детка, разлей, пожалуйста, чай и кофе для всех нас. Подходите и разбирайте, кому что достанется.

Если Парвати и не понравилось, что ею командуют, она ничем этого не показала. Рики достался чай, как Селене и Бобу. Дора самодовольно задрала нос, когда Селена попросила поменяться с ней кофе. Нахохлившись, Селена гордо отвернулась, и тогда слизеринка одним движением незаметно переставила чашки. Через минуту мимо проплыла, притворяясь, будто погружена в себя, Трелони. Она закончила обход и вернулась на место.

— Ваш выбор, деточки, на первый взгляд может показаться ничего не значащим, но для посвященных ясно, что в подлунном мире нет ничего случайного. Те, кто выбрал чай, должны остерегаться самих себя. Сдерживайте свои дурные порывы, дети, лишь тогда, может быть… У кого кофе, будьте бдительны; ваше окружение не так безопасно. Симпатия и доверие могут подвести вас.

Рики обменялся раздраженными взглядами с Дорой. Селена никак не отреагировала. Зато вздрогнула за соседним столиком Бетси Спок.

— Начнем. Не торопитесь, — плавно произнесла Трелони, поднося к губам свою чашку.

Рики знал, что это самая приятная часть урока. К прорицаниям у него хватало претензий, но чай и кофе здесь всегда неизменно оказывались на высоте.

Наконец, ученики начали боязливо разглядывать узоры на дне своих чашек. Трелони встала и начала обход с той стороны, где первым был Рики.

— Макарони, — сказала она, что Вы можете сказать о своем будущем по вот этому?

— Ну, — Рики поднял чашку и повернул так, чтоб на дно падал свет. – Как ни странно, выходит, что в данное время я нахожусь в опасности. И эта опасность будет все приближаться, хотя… вроде бы адресована не совсем мне, вот эта стрелка…

— Дайте‑ка, — взволнованная Трелони бесцеремонно выхватила чашку у него из рук. Красивые глаза Парвати также приняли испуганное выражение. – Вы, как всегда, неверно поняли, дитя мое. Опасность вокруг Вас, но это вовсе не означает, что она грозит лично Вам. Внимательней надо быть.

— А как же Грим? – не сдавался Рики. Не зря же он учил Селену рисовать все эти символы.

— Рики, нашел ты, о чем спорить! – шепнул ему Боб. За соседними столиками тоже поглядывали с недоумением.

— Он смотрит в другую сторону, — с искренним сожалением возвестила Трелони, отворачиваясь к следующему ученику.

— Но ты все равно будь осторожен, — шепнула ему Парвати.

Трелони между тем взялась выслушать Селену.

— Ну, вот этот изгиб означает волнение. Еще будут несколько тайн, не очень значительных. Конечно, возьмите, профессор.

— Вы преступно оптимистичны, — осуждающе изрекла Трелони. – Здесь ведь отчетливо видно, что Вы направлены не на то. И я бы на Вашем месте не стала хранить эти тайны. Прислушайтесь ко мне, дорогая. Что у Вас, мисс Нотт?

— Я верю, что ты способна принять верное решение. Это у тебя в глазах, — улыбнулась Селене Парвати.

— Великая радость впереди. Не исключен золотой дождь, — сообщила Дора.

— Откуда Вы все это взяли? Я не то чтобы отказываю Вам в способности. Но никогда еще у меня не было ученика, столь склонного при расшифровке послания судьбы все ставить с ног на голову. Вас ждет риск, Дора.

— Значит, есть шанс выиграть, — ободрительно шепнула Парвати.

— Мистер Бут… О, какая несчастливая чашка! Вам грозят серьезные разочарования и неприятности, — всполошилась профессор, не удосуживаясь выслушать версию Боба. – Я просто обязана Вас предупредить…

— Все кончится благополучно, — предсказала Парвати, мельком заглянув в чашку Боба, прежде чем, следом за наставницей, перейти к другому столику.

«Изумительная парочка. «Увы, ты умрешь», — клянется одна. «Но зато точно попадешь в рай», — утешает другая»», — подумал Рики.

— Нет, избежать дурацкого положения Вам решительно не удастся, Бетси, — сочувственно уверяла Трелони. – И стараться не стоит.

— Учти, все к лучшему. Возможно, ты заведешь новых друзей, — пообещала Парвати.

— Вот это урок, — вздохнул впечатленный, судя по взгляду, сверх меры Боб, когда звонок освободил учеников.

— «Все так ужасно, какая прелесть!», — прокомментировала Дора.

Боб покосился на Дору, но промолчал.

Они втроем возвращались в общежития «Слизерина». Рики не обменивался впечатлениями, потому что прорицания, удвоенные и разнонаправленные, надоели ему еще больше, чем до сих пор. Появление на уроке мисс Патил нисколько, по его мнению, не улучшило мотивацию к учебе, хотя он замечал такое у других одноклассников.

— О, эта журналистка! – фыркнула за спиной Дора. – Разве ей сюда можно?

Рики обернулся; вездесущая Дора успела приклеиться к окну.

— Ты о Вриттер? – уточнил он.

— Конечно! А мистер Уизли, похоже, ее еле терпит.

Рики с Бобом тоже подошли к окну. Там действительно можно было узрить Рона Уизли, все порывающегося уйти от репортерши, упорно догоняющей его, когда он отодвигался на шаг. Перо летело следом, и это ничуть не мешало ему фиксировать разные разности.

— Хоть бы она не начала у учеников брать интервью насчет Эльвиры, — забеспокоился Боб.

Рики вспомнил о грандиозной кампании Тони и Виктора. «Да, эти магглорожденные идиоты вполне могут не понять, с кем связываются».

— Идемте скорее в гостиную, — зачем‑то поторопил Боб.

Но попасть туда Рики было не суждено. «Хогвартс» не скупился на сюрпризы для особых учеников. Мало ему оказалось совы за завтраком; лестницу, ведущую из Главного Холла в подземелье, внезапно преградило дорогу привидение самой Плаксы Миртл.

Боб ничего не понял, но выражение глаз Доры обещало некоторые нарушения покоя на ближайшие сутки.

— Тебя ждут в штабе! – капризно заявила Миртл. Вначале полностью переставший соображать от приятной встречи, Рики только на третьем этаже понял, что она сопровождает его туда. Впрочем, возможно, именно поэтому за ним и не увязалась Дора. И важнее было, зачем его позвали так срочно.

Миртл вплыла внутрь раньше, чем он открыл дверь.

Все было бы как обычно, если б не безукоризненная интуиция Рики. Нет, друзья позвали его не обсуждать очередную шалость. Похоже, что Артура изнутри распирало невероятное счастье, невзирая на неприятности и некоторую неясность в чувствах. Лео смотрел в сторону.

— Нас пока не вызывали? – озабоченно спросил вновь прибывшего Дик.

— А зачем? – поинтересовался Рики.

— Не гони, никуда это от тебя не денется, — Ральф, вопреки обыкновению, выглядел очень серьезным.

— Вы можете хоть когда‑нибудь не ходить в библиотеку? – с жалобной претензией произнес Эдгар.

Лео хранил молчание. Еще раз обведя глазами друзей, Рики заметил, что ухо Дика наполовину забинтовано.

— В библиотеку, — со значением произнес Артур, — ходить следует обязательно…

Рики определенно не успевал за ходом рассуждений.

— Причем по назначению, — сурово произнес со стены Финеан Нигеллус. – Впрочем, иногда стоит… Но, будь я директором, все равно не стал бы… Вы не поняли, дети мои? Прошу сию минуту к директору Лео и мистера Дейвиса. Пароль «Мятная конфета».

Ни слова не говоря, оба поднялись и покинули комнату. Портрет скрылся с глаз.

— Кто мне объяснит, что происходит? – потребовал Рики.

В следующие пятнадцать минут его любопытство было удовлетворено сверх всякой меры, что сопровождалось ураганом чувств разного свойства и силы. Как он был прав в своем мнении!

… — Виктор, может, и прошел бы мимо, но Тони, точно, в голову ударило, — рассуждал Артур.

— Конечно! Группа поддержки за спиной, а слизеринец перед глазами, — поддакнул Ральф.

— Мозгов у твоего Филипса что в голове, что в пятке, — фыркнул Эдгар.

— Так ему сейчас оттуда их и извлекают, — пожал плечами Артур.

— Значит, Тони велел Лео что передать Эльвире? – уточнил Рики, прекрасно сознавая, что ему лучше не знать таких деталей.

— Лео не сказал, — скромно доложил Ральф.

— Но он хотя бы не сразу схватился за палочку. Это недалеко от библиотеки, мадам Щипц могла услышать. И Филч там все время рыскает, — напомнил Эди.

— Ну Дик на то и умный, чтоб напоминать факты, — продолжал Артур. – Посоветовал тратить энергию на то, что они могут изменить.

— И чтоб Чайнсби ему на это чего‑нибудь не вякнул! – промолвил Ральф. – А Тони и повода не надо.

— Сами же влипли, — проворчал Эди. – Говорят, Хатингтон пыталась влезть.

— Перестань ты, Мерлина ради, причитать, — одернул его Артур. – По правде, я давно ждал, что Дик подерется с Виктором, и даже рад, что так случилось. И не в последний раз… Ну да им обоим досталось так себе, мадам Помфри быстро отпустила.

— Лео не сразу вспомнил о Щите, — заговорил Эдгар, — но я вообще не уверен, стоило ли ему использовать такие мощные заклиная. Филипс неизвестно, когда выйдет, и его сторонники взбесились.

— А не надо было доставать лучшего ученика параллели, — проворчал Рики как можно тише.

— Ты это посоветуешь Тони? – приподнял бровь Артур.

— Он получил два проклятья за три секунды! – проинформировал Ральф.

— И что теперь будет? – вслух подумал Рики.

— Дик говорит, реферат ему придется переписывать. Весь в пепле, — вздохнул Ральф.

— Кроме шуток! – рассердился Эдгар.

— Целый свиток, и поди‑ка так напиши! – поддразнил Артур. – Куда уж серьезнее: директор их всех вызвал, — благоразумно кивнул он. – Меня больше заботит, что теперь начнется в «Гриффиндоре». Мои кузины это так не оставят.

— В смысле? – вскинулись Рики и Эдгар.

— Они же дочки тети Пэнси. А Эльвира ваша ее племянница. Забыл? – вздохнул Артур. – Счастливый ты человек, если можешь себе позволить такую роскошь.

— Я слышал от Билла, они уже мыло Тони заколдовали, — сказал Ральф.

— Ох, не говори со мной на эту тему! – взмолился Артур.

Рики опустил глаза, притворяясь, что изучает поверхность стола.

— Ту еще репортерша эта вредная заявилась, — вспомнил Эди.

— И предсказательница. Будто одной мало, — добавил Рики.

— Ну, новая хоть красивая, — ухмыльнулся Ральф.

— Кстати, о гармонии, — заговорил Эдгар. – Дик никому не говорил о каких‑то особых порядках в «Равенкло»?

— Да, — подтвердил Рики, припоминая их разговор по пути в больничное крыло, но мало отвлекаясь на это, — он тогда ничего толком не успел рассказать.

— По–моему, Чайнсби опаснее Филипса, — мрачно резюмировал Эдгар.

Артур и Ральф насупились при этих словах.

— Почему ты недооцениваешь гриффиндорца? – обиделся Ральф.

— Мой дядя Фред говорит, что дурак с горячей головой может натворить такое, чего хладнокровному дураку и в голову не придет, — осчастливил Артур.

Рики беспокойно поглядел на дверь, гадая, что же сейчас происходит у Дамблдора. Он ни за что бы ни признался гриффиндорцам, но, подобно Эдгару, предпочел бы, чтоб Лео и Дик пришли бы сегодня в библиотеку другой дорогой или обошли ее вовсе. Конечно, директор вызвал всех завучей, кроме Стебль… Можно не сомневаться, Снейп воспользуется ситуацией и постарается изобрести способ удерживать Клуб от бурной активности. Вот интересно, побеседуют ли они с Мак–Гонагол по душам после того, как ученики уйдут.

— А что вы будете делать?

Рики вздрогнул, и не он один. Слизеринец поразился, как это мог забыть о присутствии такого важного лица, как привидение Миртл. Впрочем, пока его посвящали в суть конфликта, она вела себя на удивление тихо.

Миртл была полномочным представителем школьных привидений, которые более года назад наказали их Клубу оберегать единство «Хогвартса». Логично, она требовала отчета. Он тотчас вспомнил и разговор с завучем, и поручение Кровавого Барона. Ведь сегодня у него самого была стычка с Виктором на уходе за магическими существами! «Что за денек, Мерлинова борода!», — подумал он, усмехаясь. К счастью, Миртл, чувствительная до безобразия и все принимающая на свой счет, этого не заметила, потому что Ральф полусерьезно начал излагать ей свое видение ситуации и все трудности, которые возникнут у них в связи с последними событиями.

Рики дал ему закончить, чего долго ждать не пришлось, потому что Миртл вдруг вспомнила, что ей по каким‑то соображениям неудобно находиться в комнате мальчишек, и избавила их от своей меланхольной компании, уйдя через пол. Рики хотел говорить, когда соберутся все, но, поскольку Лео и Дик все не возвращались, он решился.

Предостережения завуча не вызвали никакой реакции, поручение Барона – только недоумение. Но столкновение Чайнсби с Эйвери слушатели восприняли очень живо. На этом его новости иссякли.

— Хочешь полюбоваться, как расписала Вриттер происшествие в пабе? – спросил Артур, уже извлекая из своего ящика газету.

— Обязательно, — не сомневался Рики.

Выдающееся событие было вынесено на первую полосу «Пророка». Он думал быстро пробежать глазами короткую статью, но не мог сдержать изумленных комментариев.

— Она утверждает, что этот тип специально пристал к Хогвартсевскому чемпиону?! – воскликнул он. Но дальше пошло еще хуже. – Что? Швырнул в Эльвиру емкость с подозрительной жидкостью?! Это были его капли! Как это «с итальянским акцентом», да никак я оглох на оба уха!

— Акцент какой‑то у него был, — поддел Ральф.

— Но не итальянский, — категорично поручился Рики. – Вы же слышали гостей! Черт знает что такое!

— Международную обстановку нагнетает, — кивнул Артур. – Дядя Рон мне говорил, что чуть скандала не добилась. Ей пока запретили писать, а она к нему опять сегодня присосалась.

— Хоть не пишет, — высказал Рики, возвращая газету.

— Не радуйся, — осадил Ральф. – Это временно. Видел же, она все равно приходит. Высматривает, вынюхивает, а потом и сочинит.

— Весь мир колдовства сошел с ума! – Рики воздел очи к потолку.

— Да, похоже, что весь, — Артур взял газету и начал листать.

— Хочешь найти заметку с твоей теткой? – догадался Ральф.

— Не с ней, а с бабусей, которая заснула на станции, — поправил Артур. – Вот, слушайте: «Престарелая Дорис Крокфорд требует возмещения от компании магических перевозок».

Он поднял взгляд от текста, ткнул пальцем в крошечную заметку и сказал от себя:

— А кто виноват, что у ней склероз? Представь, эта миссис Крокфорд купила билет на поезд заранее, а потом забыла и взяла второй, на следующий рейс. Тетя встретила ее на вокзале в Хогсмиде, они собирались вместе ехать, они ждали поезд и разговорились. Потом миссис Крокфорд ушла, и в купе не появилась, тетя доехала одна и очень беспокоилась. И тут пришла сова от этой старушенции: она приехала в Лондон по своему билету и волновалась, не найдя рядом тети Пэнси. Кое‑как разобрались, что тетя вернулась более ранним поездом, целая эпопея вышла. Теперь бабуся Крокфорд желает вернуть свои деньги за первый билет, который, к тому же, куда‑то задевала и найти не может.

— Это все там написано? – удивился Эди.

— Нет, про мою тетю нет вообще ничего, — сказал Артур.

— Мы после занятий пошли к его дяде Рону, который как раз говорил об этом с дядей Джорджем через камин, — объяснил Ральф. – А потом туда вбежала леди Парвати и сообщила о драке с Тони и Виктором, которую, по ее словам, предвидела ваша профессор Трелони.

Рики ничего не стал на это отвечать.

— Дядя Рон не уверен, что это недоразумение, — покачал головой Артур, взглядом возвращаясь к «Пророку», — я его знаю.

— А что не так? – спросил Рики.

— Вроде бы кто‑то воспользовался первым билетом, – сказал Артур. – Во всяком случае, судя по количеству оторванных клочков, в поезде с моей тетей ехало столько пассажиров, сколько продано билетов. Хотя в поездке тетя Пэнси ничего особенного не заметила, но она устала и плохо помнит дорогу, — изложил Артур.

— Скорее всего, миссис Крокофорд уронила билет, а кто‑нибудь подобрал. Экая важность! – объяснил Рики.

— Разве так можно? – укоризненно спросил законопослушный Эдгар. – Это, конечно, не кража, но…

— Запросто! – убежденно заявил Рики.

— У Дамблдора все странные происшествия на заметке. Даже если птичка не по той траектории летит, — упрямо продолжал Артур. – Ничто не должно нарушить ход Турнира.

В это время дверь толкнули снаружи.

— Я уже двенадцать слов выучил, — говорил Лео, — так некстати…

Вернувшиеся с казни герои немедленно подвинули важность дорожных впечатлений тетушки Пэнси. По обоим с трудом, но можно было угадать признаки хорошей выволочки. Но они уверяли, что врагам досталось больше.

— Тони додумался потребовать объяснений у директора, почему нельзя выбирать чемпионов новым демократическим способом. Дамблдор поручил Минерве МакГонагол каждый день, по часу до взысканий, проводить с ним и Чайнсби разъяснительную беседу на предмет хогвартсевских правил, и как надо здесь себя вести, — сказал Дик.

— Как сказал профессор Снейп, молодые люди не поняли, куда попали, — добавил Лео.

— Про нас он тоже сказал, что мы во все умудряемся ввязаться, — вздохнул Дик.

— Вас наказали? – спросил Эдгар. Артур закатил глаза.

— Да. Тони и Виктор должны две недели убираться с Филчем, не считая нотаций завуча.

— МакГонагол обоих будет воспитывать? – уточнил Ральф.

— Да, обоих, — подтвердил Дик. – Нам назначили неделю, переписывать…

— У кого? – решил проверить догадку Рики, мельком отметив себе, что переписывать – это не так позорно, как убирать, по магическим понятиям.

— У Снейпа, — вздохнул Лео. – А он предупредил, что постарается нас загрузить. Мне это совсем некстати.

— Значит, изучаешь итальянский, — процедил Дик. – Когда успеваешь, надо вот еще сделать работу по зельям…

При этих словах Лео и Эдгар вскинулись, Рики и Артур отвернулись, а Ральф поморщился.

— Люпин говорил о принципе последовательности необходимых слагаемых в темной магии, я думаю, в зельях то же самое, и скажу это Снейпу, — сообщил Эдгар.

— Нельзя пренебрегать уроками из‑за взыскания, — беспокойно сказал Лео.

— И мне стоит приналечь на учебу, — проворчал Дик.

Образцовые ученики одарили друг друга взглядами исподлобья.

На эту сцену, как заметил Рики, с видимым удовольствием взирал неизвестно когда вернувшийся Финеан Нигеллус.

— А когда же вы успеете размышлять над моими странностями? – спросил Рики, отчасти желая отвлечь друзей от мучительных учебных переживаний, отчасти – повернуть к тому, что больше интересовало его, но главное: спрашивая, он пристально наблюдал за реакцией портрета.

Тот не стал скрывать проступившую во взгляде неприязнь, хотя и промолчал.

Дик и Лео переглянулись, на этот раз с удивлением.

— А разве мы не говорили?.. – начал Дик.

— Нет, — сказал Рики. Эди и гриффиндорцы подтверждающе закивали.

— Просто мы решили, не стоит этого говорить, — небрежно махнул Лео.

Но, по мнению Рики, портрет предка интересовался не стоящим вздором не меньше него.

— У нас есть одна версия, но настолько дурацкая. Черный юмор своего рода, — охарактеризовал Дик.

— И все‑таки? – не отставал Рики, оглядевшись в поисках поддержки.

— Заговорили, так давай уж, — потребовал Артур.

— Ну, прежде надо перечислить бесспорные факты, на основании которых был сделан данный абсурдный вывод, — Лео, не изменяя своей манере, начал издалека. – Рики легко дается даже сложная магия. Он владеет языками нечеловеческих существ. Вырос у магглов, не знает своего происхождения, а данных нет. Гарри Поттер следит за ним с раннего возраста. До приезда в «Хогвартс» учителя не хотели, чтоб он попал в «Слизерин», куда он все‑таки попал; теперь гадают заранее, делать ли его старостой. Остатки Упивающихся смертью охотятся за ним, потому что он связан с Сами – Знаете – Кем. Дик?..

Артур зевнул в кулак, утомленный пересказом Лео. Дик набрал воздуха, стоя нарочито серьезную мину.

— Проверив, к кому относятся эти факты, мы предполагаем, — он сделал паузу, затем просто выпалил: — что Рики и есть Сами – Знаете – Кто.

Рики скорее осознал, нежели почувствовал, как у него упала челюсть. В наступившей тишине отчетливо разнеслось чертыханье Финеана, который немедленно после этого покинул свою раму.

Рики понимал его, он сам почувствовал, что сейчас начнет либо хохотать, либо ругаться.

— Видел? Шпион даже слушать не стал такую ерунду, пост бросил, — язвительно заметил Артур.

— Но согласись, сходство есть, — вежливо заметил Лео, с удовольствием наблюдая общее смятение.

Дика оно, напротив, смутило.

— У дяди Гарри сходство тоже есть, — вмешался Эдгар, — но однако… — Чтобы Дамблдор и другие маги позволили ему учиться среди нас?

— Это невозможно, — объявил Ральф, красноречиво покрутив пальцем у виска.

— Знаем. Но это единственное, что мы смогли придумать, — виновато улыбнулся Дик.

— Совершенно бредовая версия, — постановил Артур.

— Ну вы же хотели какую‑нибудь! – поддразнил Лео.

— Но не такую же! – вырвалось у Рики, который отчетливо осознавал каждый удар пульса под ложечкой и жар в ладонях.

— Вот что, — резко сказал Эдгар, вставая, — вы лучше продолжайте книжки читать, у вас это хорошо получается. Шутить такими вещами – это надо постараться!…

И продолжал так до конца недели.

После этого разговора Рики еще меньше надеялся узнать тайну своего происхождения. Лео и Дик теперь по вечерам пропадали на отработке взысканий. Артур все реже делал ему замечания по поводу несоответствия реальности маггловских представлений о колдовстве, поскольку должен был уже понять, что этому конца не будет; разве что находил что‑нибудь совсем вопиющее. Читал он не так быстро, как Лео, книг в запасе оставалось еще навалом.

Зато теперь Клуб определенно убедился в том, что Финеан Нигеллус передает дальше все, что слышит в штабе. Артур Уизли, ушедший в тот вечер одним из первых, наткнулся в коридоре на спешащего ему навстречу дядюшку Рона. Дядюшка потребовал объяснить, что за ерунду они там придумывают. Заверения в том, что это и есть ерунда, вроде как разъяряли дядюшку еще больше.

— Странно, — прокомментировал Лео, — не припомню, чтоб у Финеана была привычка рассказывать анекдоты.

Члены Клуба узнали об этом перед ужином, а через несколько минут произошло именно то, чего ждал Рики: Лео и Дика вызвали к Снейпу.

— Склоняюсь к тому, что туалет Миртл – намного более приятное место, чем я раньше считал, — рассказал Лео после этого визита. – Снейп подробно допросил нас, а потом долго отчитывал, что мы, наверное, плохо понимаем, о чем говорим, и какая это важность. И велел не устраивать несанкционированных форумов, по крайней мере, до тех пор, пока первое состязание благополучно не завершится.

Знаменательное событие неумолимо надвигалось. Китайский чемпион поражал всех своим самообладанием. Его товарищи при всей невозмутимости позволяли себе некоторую озабоченность, охотно обсуждая со слизеринцами возможные условия состязания. Ван же вел себя так, будто это его совершенно не касается. Оставшееся время китайцы проводили в своих шатрах, и однажды Рики видел, как Марк Эйвери возвращался оттуда в сопровождении девушки.

На Консуэло приближение испытания действовало совершенно противоположно, нежели на ее товарищей. Будто поняв, что неизвестность и риск – это не очень приятно, итальянцы сделались очень внимательными к своей чемпионке, постоянно развлекали ее, придумывали всякие шутки и стихи. Она, напротив, притихла, «будто думает, зачем связалась», откомментировал Артур. Рики часто говорил о ней, когда гулял во внутреннем дворике с Мариной, Ческой и гриффиндорцами, причем к последним относились с большим доверием, потому что он учился в том же колледже, что и чемпионка «Хогвартса».

Отношения оставались приятельски – неопределенными, в чем Рики винил некомфортную, продуваемую всеми ветрами обстановку. Дик уперся, что в штабе итальянкам делать нечего. Лео и Эди поддержали его; Боунс вдобавок закатил отповедь. А в гостиной «МентеСана», куда они могли запросто войти в любое время с перспективой последующего подробного отчета перед завучами, тотчас набиралось с десяток желающих пообщаться, так что роман не расцветал.

Эльвира Паркинсон очень старалась вести себя как обычно, но частые визиты тетки и жениха каждый раз заметно выбивали ее из колеи. Однажды приезжали ее родители. Сам Рики их не видел, но по последствиям соглашался с теткой: Эльвиру запугали их утешения, а одноклассницы долго хихикали; гриффиндорская староста издевательски цитировала некоторые особо дурацкие наставления, когда поблизости не оказывалось никого из делегатов. И – Эльвира готовилась. Нередко многие преподаватели и Малфой с Уизли вызывали ее во внеурочное время для консультаций.

Друзья Рики старались больше разузнать о Визжащей хижине. Чаще информация приходила от гриффиндорцев, бывших в дружеских отношениях с привидением колледжа. Рики представить не мог, чтоб стал расспрашивать Кровавого Барона. Невзирая на предостережения, Рики почему‑то оставался невозмутимо легкомысленным.

Артур Уизли передал содержание беседы Тони Филипса с Почти Безголовым Ником тогда, когда предсостязательная лихорадка уже захватила «Хогвартс». Тони очень интересовался тем, что за испытание они приняли на свою голову. Ник ничего точно не сказал, но уверил, место это нешуточное. Рики только отмахнулся. После двух с половиной лет в школе чародейства он совсем перестал бояться привидений. Его даже забавляло, насколько серьезно восприняли Хижину товарищи. Дик и Лео, независимо один от другого, пробовали убедить его изменить условия дуэли; Дик уверял, что Виктор Чайнсби с радостью согласится. Гриффиндорцы не уронили марку до такой степени, вместо того Артур с видом героя–мученика взялся настаивать, чтоб второй и первый номера участвовали на равных. Эди же ничего не говорил, чему Рики дивился до тех пор, пока Плакса Миртл не подкараулила его по пути в общежития. Она минут пять орала, что он, бессовестный мальчишка, хочет ее расстроить, огорчить, помереть и внедриться в ее туалет навеки. Потом барышня развернулась и улетела, рыдая в голос и кляня безответственность. Когда Рики недоуменно пожаловался на налетчицу, Эдгар даже не подумал отмолчаться.

— Жирный Монах сказал мне примерно то же самое, что сэр Николас, — сообщил Эдгар. — Но к Кровавому Барону, который, по их словам, может знать больше, я обратиться не осмелился, и подговорил Миртл.

— Представляю, как он ее успокоил с присущим ему непомерным тактом, — фыркнул Ральф.

— Обращаться к ней – не блаженство, — напомнил Эдгар, — но я не видел другого выхода. Вы бы не согласились, так зачем прощаться с единственной возможностью?

Рики был удивлен, что никто даже не подумал пожурить его.

— Какое коварство для «Хуффульпуффа», — вздохнул он уже в общежитии.

— Ты забыл, что Эдгар мог попасть в «Слизерин»? – если Лео был удивлен, то не подал виду.

Расследование не прошло даром. Абсолютно все, кроме «ничего не понимающего» Рики, считали, что к встрече с нетипичным привидением надо подготовиться. Эдгар так увлекся, что перестал замечать как придирки Снейпа к его стараниям, так и свои промахи. Артур же воспользовался ситуацией и охотно втянул Рики в осуществление свой давней школьной мечты, расцветшей пышным цветом под протекцией всеобщего одобрения.

Полтергейст Пивз в «Хогвартсе» никому не нравился. Если требовался недружелюбный дух, то он подходил как нельзя лучше. Когда‑то, на первом курсе, Рики сам хотел с ним поквитаться, но давно забросил эту затею. Артур оказался более последовательным и настойчивым, без труда убедив компанию в необходимости потренироваться на Пивзе.

Это конспиративное решение было озвучено и утверждено в туалете Плаксы Миртл. Рики, в котором, в противовес товарищам, отчего‑то проснулось благоразумие, даже не пытался возражать вслух. Он представлял, насколько ненадежно связываться с Пивзом. Однако поддержка большинству пришла с еще одной, неожиданной стороны.

Хозяйка территории, немало пострадавшая от насмешек полтергейста, совершенно забыла, что не выносит глупых мальчишеских выходок. Рики всерьез опасался, что она набросится на Уизли с поцелуями; а там когда‑нибудь и до него дойдет. Впервые капризное привидение по собственной инициативе вмешалось в их обсуждение, с энтузиазмом выдумывая специально для Пивза всякие пакости.

Вся школа знала, что назавтра в кабинете директора будет проходить важное совещание, посвященное первому состязанию. По этой причине второй урок должен был закончиться на двадцать минут раньше, потому что всем учителям надлежало присутствовать, если верить объявлению, обязательно.

— Хороша бы была рогатка! – проворчал Рики, когда от него потребовали высказать свое мнение.

Однако, коль скоро добыть подходящую ветку возможно только в одном месте – в Запретном Лесу, нехватка времени и здравый смысл некоторых присутствующих восставали против этого.

Договорились дождаться Пивза в малопосещаемой части замка и атаковать только в том случае, если он сам привяжется. По возможности – лучше изучить его повадки. На этом пока распрощались, чтоб встретиться в штабе вечером – окончательно договориться, но так, чтоб дедушка Финеан ничего не понял.

Явившихся за пять минут до назначенного времени слизеринцев ожидал Дик. Только Рики уселся, как вбежали, вызвав безмерное удивление шпиона, близнецы Уизли. Переглянувшись с Лео, Рики непроизвольно напрягся: если малявки сейчас заговорят о деле, прощай Пивз, дуэль и вообще Хогсмид!

Вошедший следом Артур любезно предложил родственницам устраиваться. Джорджина расположилась сразу у двери, София прошла дальше и уселась рядом с Диком.

— Артур нам сказал, что вы собираетесь читать завтра после обеда, — начала София.

— Мы тоже считаем, что время совещания у директора в библиотеке никого не будет, — заявила Джорджина. – Так мы принесем туда конспекты, а вы нас ждите, — продолжала она, с непередаваемо требовательным и вместе с тем ехидным подтекстом. Рики почувствовал, что его челюсть отпала, и вид у него, наверное, идиотский, как у Дика и Лео.

— Мы ведь начнем с изучения того, что есть в библиотеке, и только потом воспользуемся конспектами, да? – София толкнула Дика в бок.

— Э–э, — беспомощно протянул знаток истории магии.

— Что вообще происходит? – лениво поинтересовался Финеан Нигеллус, несомненно заинтригованный странной реакцией слушателей на невинный детский лепет.

— Дело в том, сэр, — почтительно произнес Уизли, — что мои кузины – первогодки. Они не очень ладят с библиотекой. Нигеллус и Дейвис – лучшие ученики параллели, вот я и подумал…

— Что ты подумал? – вежливо поинтересовался Лео.

— Наш Клуб должен помогать школе. И потом, нам давно пора подумать о сторонниках, как у Филипса. Не вечно же мы будем в «Хогвартсе» учиться.

Безупречно логичная речь гриффиндорца окончательно убедила Рики: что‑то тут не так. Между тем гримаски кузин Артура по поводу отсутствия восторга у лучших учеников третьего курса побудили Финеана отвернуться. В этот момент появился Эдгар, а следом степенно вплыла Миртл; заметив, что портрет на месте, как ни в чем не бывало ушла сквозь потолок.

— Что такое? – поинтересовался праведник.

— Мы тут говорили про чтение конспектов в библиотеке, — сказала София.

— Милочка, их вначале надо составить, — назидательно — покровительственно молвил бывший директор.

— Они у нас готовые, — с редким самодовольством заявила Джорджина.

— То есть как? – вскинул брови сэр Финеан.

— Некоторые есть, а некоторых нет, — поспешил вмешаться Артур. – У вас взыскания когда закончатся? – обратился он к товарищам.

— Скоро, — проворчал Лео. Он не переставал вопросительно сверлить глазами нахохлившихся гриффиндорок.

— Ну, так идемте в библиотеку, — героически предложил Дик. Проследив направление его взгляда, Рики понял, что Эдгар делает ему какие‑то знаки.

Пришлось пройти несколько шагов, подальше от висевших на стенах портретов.

— Мы не планировали никакой теоретической подготовки, — напомнил Лео.

— Не надо! «Библиотека» — это место, где будем ждать Пивза; «конспект» – бомба; «читать» – взрывать, — скороговоркой расшифровала Джорджина, наградив убийственным взглядом значок на груди Лео.

— «Библиотека» недалеко от холла, — продолжала ее сестра. – Пивз там все время носится.

В настоящей библиотеке они проторчали весь вечер. Там близнецы согласились поставить специальное оборудование, при условии, что им позволят участвовать…

Рики удивлялся, что все решается помимо него. Не очень‑то ему хотелось гонятся по замку за Пивзом с перспективой попасться Филчу, однако о том, чтоб воспротивиться энтузиазму трех Уизли, и речи не было. Пивз, не сомневался он, будет преследовать их потом, когда это совсем некстати, но ничего не поделаешь.

После обеда они несколько минут собирались неподалеку от лестницы. Согласно утвержденному плану, предполагалось распаковать бомбы, разделить их и затаиться. А вышло совсем не так.

Едва они дошли до середины пути, как послышались вопли и хихиканье полтергейста, причем почему‑то с противоположной ожидаемой стороны. Вскоре появилась спина полтергейста, дразнящего преследующую его Летти Перкинс.

— Отдай! – воскликнула она.

Реакция близнецов Уизли была мгновенной. Обе бросили бомбы, и попали точно – одна в переносицу, другая чуть ниже. Рики подхватил зеркальце, которое едва не стукнуло его по макушке. Летти почти сразу выхватила его. А через секунду Пивз, отчистив первым делом глотку, заорал:

— Сюда! Ученики балуются!

— Все в разные стороны!!! – успел сообразить Рики. Но сам так и остался стоять на месте, не в силах решить, куда ему податься. Шаги Филча не надоумили его ни на что другое, как спрятаться за ближайшей статуей. И вовремя, потому что Пивз начал смотреть.

— Но, сэр, — услышал он знакомый голос, — неужели условия первого состязания – такая тайна? Я уверена, Вы, как доверенное лицо… А читателям будет так интересно!..

— Поймите, мадам, — Рики видел, как отмахнулась тень Филча, — я ни во что не вмешиваюсь. Моя работа – следить за чистотой и порядком. Вот поглядите, что он натворил! В чем дело, Пивз?

— Ученики бросили бомбочки и убежали, — полтергейст начал демонстративно продирать глаза.

— Куда? – рявкнул Филч.

— Топали там, — полтергейст указал одновременно в пять ближайших коридоров.

— Он еще издевается, — прошипел Филч. – Видите, что приходится терпеть. Сколько лет прошу Дамблдора его выкинуть!

— Дамблдор не очень‑то грамотно управляет школой? – живо спросила Рита Вриттер.

«Уж грамотней, чем ты пишешь», — подумал Рики.

— Не мое дело обсуждать начальство, — буркнул Филч, и его тень развернулась.

— А что необычного произошло в школе за последнее время? – услышал Рики последний вопрос репортерши. Он подождал, пока улетит Пивз, выбрался и поспешил в общежитие.

По пути он заметил, как Рита Вриттер приставала с тем же вопросом к старшекурсникам.

Назавтра, спускаясь к обеду, ученики застали в холле нетипичную картину. Люди с колдоаппаратами и перьями наподобие Ритиного столпились возле стола, на котором кто‑то аккуратно разложил всякую всячину. По ту сторону стола находились Драко Малфой и Рональд Уизли. Малфой как раз говорил:

— Большая часть этих предметов будет использована чемпионами во время Турнира. Как именно будет использована, узнаете в свое время. К сожалению, я не уполномочен сказать вам больше.

— Но Вы можете ответить, — почти перебила Вриттер, — Вы лично принимали участие в подготовке Чемпиона «Хогвартса»?

— Я не имею чести преподавать в «Хогвартсе», — сухо ответил Малфой и почти успел отвернуться.

— Я это к тому, запланирована ли в состязаниях темная магия, — недобро улыбнулась Вриттер.

— Мерзавка! – шикнула за спиной Рики какая‑то девица; обернувшись, он узнал в ней слизеринку со старших курсов. Остальные слизеринцы, повально обожающие Малфоя, тоже не одобрили намек репортерши.

Малфой его, впрочем, проигнорировал. Уизли хмыкнул, и поскольку внимание тут же переместилось на него, вероятно, пожалел об этом.

— А что это такое? – поинтересовалась репортерша, указав на крошечные песочные часы.

— Маховик времени, — хором, с одинаковым чувством превосходства, ответили оба, после чего, помрачнев, уставились в разные стороны.

— То, что рядом – пух авгура, — проинформировал Малфой; и, надо признать, тем самым ему отлично удалось замять неловкую ситуацию.

— Разве допустимо, чтоб школьники, пусть выпускники, перемещались во времени? – придирчиво спросила Вриттер.

— Да будет вам известно, мисс, что моя супруга пользовалась им, учась на третьем курсе, — усмехнулся Малфой.

— С полного разрешения Министерства Магии, — добавил Уизли.

Вриттер заколебалась – во всяком случае, ее перо резко зависло над пергаментом. Рики понимал: нельзя же до бесконечности злить Министерство, которое совсем недавно ограничивало ее деятельность. С другой стороны, заявление, что леди Гермионе со школы позволялось что‑то особенное, чего она до сих пор не знает, обескуражило ее.

Помощники ненадолго прервали пресс–конференцию, заметив, что толпа на лестнице ждет знака, позволяющего пройти на обед в Большой зал.

— Какая же она противная, — пожаловалась за обедом Эльвира нескольким китайцам. – Я не хочу ничего делать, когда она на это смотрит. Ван, она уже придиралась к тебе?

— Это настойчивая дама, — осуждающе покачал головой невозмутимый чемпион «Цимэна». – Хотела взять интервью, но наставник не дал ей разрешения, и теперь она меня преследует.

В голове Рики сам собой сложился замечательный план…

Полчаса спустя Рики был очень счастлив, что не делал друзьям никаких знаков, желая поделиться справедливым намерением. Потому что все подобное, несомненно, было бы истолковано превратно.

Вначале за учительским столом поднялась какая‑то приглушенная, но очевидная паника. Директор ушел после того, как опоздавший Малфой тихо сообщил ему о чем‑то, и вместе с ними покинули Зал Снейп и МакГонагол. Ни Малфой, ни Уизли так больше и не появились. Потом Люпин опоздал на свой урок защиты. Под дверью он сказал кому‑то «Ученики тут явным образом ни при чем, и не стоит даже сообщать им. Вряд ли газеты напишут об этом».

— МакГонагол нервничает, — сказал Ральф, когда, по привычке, Рики прогуливался с гриффиндорцами и итальянками во внутреннем дворике. – Не думал, что начало турнира так на нее подействует.

— Синьора Джиовинеза почти не переживает, — сообщила Ческа.

— А моя сестра сама не своя, — взволнованно сказала Марина. – Просит, чтоб это или поскорее кончилось, или вообще не начиналось.

Рики тем временем отрицательно помотал головой – так, чтобы это заметил только Артур.

Тот с самого начала был какой‑то мрачный – как будто ему совсем не хотелось сюда приходить. Рики не ожидал, что Уизли немедленно попросит его уйти. Артур быстро шел, не оборачиваясь, до самой резиденции Миртл.

— В чем дело?

— Это я у тебя хочу спросить.

— Ну совсем не стоило так спешить, могли подождать, — примирительно произнес Рики. – Просто я подозреваю, что МакГонагол переживает не из‑за начала Турнира.

Он передал все, что слышал. Уизли нисколько не удивился.

— Я заметил, что дяди Рона не было на обеде. Мы виделись позже – он просто отделался от меня.

— Какие пустяки, — трагически провыло под ухом Рики. – Что интересует мальчишек!!!

«Похоже, Плакса Миртл решила покрасоваться», — и не сказать, чтоб его это радовало.

— А тебя не интересуют? – бросил Уизли. – Ты же вечно всюду суешь свой нос.

— Я?!! – Рики не подозревал, что в легких привидения может содержаться столько воздуха. Придя в себя, он не понял, как это не оглох и почему сюда не сбежался весь «Хогвартс». – Я всегда… думаю о высоком… а вы… только отвлекаете!!!

— Кончай орать! – возмутился Артур.

— Слушай, Миртл, — осенило Рики, — а ты ведь на многое способна!

— Он еще дразнится! – завыла в голос Миртл, утирая глаза кулаком. – Всю жизнь меня считали никчемной!

— Мы так не считаем, — поспешно заверил Рики, стрельнув умоляющим взглядом в Артура, который вяло кивнул. – Просто есть вещи, которых мы не можем, а ты можешь. Ты знаешь, что произошло в школе, да?

Миртл поколебалась.

— Ты можешь слушать, что говорят где угодно, в том числе в кабинете директора? – глаза Артура заблестели, из чего Рики заключил, что гриффиндорец догадался о его замысле.

— Миртл может узнать все, стоит только захотеть, — подначил Рики.

После этого разговора Рики мог бы написать книжку «Способы убеждения особо чувствительных привидений». Миртл согласилась похлопотать с видом королевы, жалующей подданному награду.

В общежитии ажиотаж достиг небывалого накала. Буквально все наблюдали за Эльвирой, которая стойко пыталась читать. Ее кошка на коленях хозяйки периодически вкидывалась, выдавая волнение чемпионки. Моргана затаилась под диваном, что было совершенно ей несвойственно.

— Наконец‑то, — приветствовал Рики староста Эйвери. – И почему ты всегда возвращаешься последним?

Он говорил нарочно громко; многие стали оглядываться.

— Я не делал ничего такого, — заявил Рики.

— Ты никогда не делаешь, — продолжал назидательно Марк. При виде злорадной рожи Френка Рики очень захотелось сотворить что‑нибудь стоящее. Но он не успел.

— Оставь его, Марк, — попросила Эльвира и отложила книгу. Ее кошка с урчанием скатилась на пол, чтобы она могла встать. – Правда, я в порядке.

— Но это же невозможно. Все пялятся… Неужели ни у кого своих дел нет? – Эйвери сурово оглядел товарищей. – Я б на твоем месте взорвался бы.

— Мне это грозит, — вымученно улыбнулась Эльвира. – Чувствую, ты был прав – этот Турнир не по мне.

— Нет, — убежденно возразил напарник. – В свое время я хотел быть на твоем месте. Но ты никогда не подводила. Удачи.

Он протянул ей руку, которую Эльвира пожала, как показалось Рики, почти машинально.

Следующий день промелькнул, как один миг, и Рики толком не мог бы рассказать, что тогда происходило. Они с Лео опять пытались говорить на итальянском, и это было уже не так смешно, как вначале, что Рики расценивал как однозначное достижение. От Миртл новостей не поступало. Весь колледж был охвачен лихорадкой, и Рики, невзирая на беспокойство за Эльвиру, тоже проникся этим ажиотажем. Он посвятил в свой план Лео, который почти без ворчания обещал ему свою мантию–невидимку.

И вот настал великий день. Уроки отменили. Чемпионы вошли в Большой зал вместе со всеми, но их вызвали раньше, чем кончился завтрак. Несмотря на то, что предстояло Эльвире, Рики порадовался за нее: сегодня для нее заканчивалось ожидание, которое он всегда считал самой суровой пыткой. Рики в последний момент вспомнил, что запланировал кое‑что.

— Лео, — спросил он, — ты можешь быстро изменить мою внешность настолько, чтоб я стал неузнаваем?

— Думаю, Эйвери сделал бы это охотнее, — усмехнулся Лео. – Ты все‑таки намерен поиграть с огнем?

— Надо успеть до начала состязания, — потребовал Рики.

— Ты хочешь после этого остаться на ногах? – уточнил Лео.

— И сохранить трезвую голову, — серьезно заявил Рики. – Надо поставить на место кое–кого.

— В принципе фурункулезное или подобное заклятье, — предложил Лео.

— Согласен, сойдет, — выпалил Рики. – Я же не очаровывать ее собираюсь. Только чтоб меня таким никто не видел, — добавил он, подумав.

— Есть смысл проконсультироваться с Уизли, — предложил Лео.

— Только не разводите симпозиум. Время поджимает, — предупредил Рики.

— По какому поводу? – поинтересовалась Дора.

— Так. Хочу преобразовать свою внешность, — ответил Рики.

— Охмуряешь себе подобных, Макарони? – хмыкнул Френк.

Рики демонстративно потянулся к палочке.

— Вы что, обалдели? – испуганно зарычал Генри Флинт. – Только не сегодня!!!

— Снейп встал и идет к нам, — проинформировал Боб.

Рики испытал одновременно разочарование и облегчение; он бы подрался с Френком, но сейчас его устраивало, что обстоятельства этому препятствуют.

Вопреки ожиданию, завуч не стал читать нотацию. Пройдя вдоль стола и придирчиво оглядев каждого ученика – Рики предпочел визуальный контакт с беконом – глава колледжа «Слизерин» покинул Большой Зал без единого слова.

Вышедшим с обеда ученикам в холле представилось мигающее цветами «Хогвартса» объявление:

«Места для зрителей, желающих наблюдать первое состязание Тремагического Турнира «МентеСана» — «Цимэн» – «Хогвартс», располагаются в Западной башне. Во время состязания запрещено покидать замок».

— Почему мы здесь застряли? – раздраженно поинтересовался Рики у замершего столбом Лео.

— Ждем Артура Уизли, — невозмутимо ответил тот.

— О, Рики, — поток шагающих мимо учеников вытолкнул к ним улыбающуюся Ческу. – Ты меня ждешь?

— А, — произнес Рики, ощутивший жар на щеках и конфликт мотивов в душе.

— Привет, — поздоровался подошедший Дик. Судя по неодобрительно–любопытному выражению его лица, Ческу он слышал. Рики не мог понять, почему Ческа не нравится равенкловцу.

— Нет, не тебя, — безжалостно просветил Лео. Рики сжал губы, подумав, что тот воздержался бы от вмешательства, если б не присутствие Дика. – Мы ищем Артура Уизли.

— А они с Ральфом разыскивали мисс Ческу, — сообщил появившийся рядом Эдгар. Рики понял, что теперь точно придется объясняться с Клубом в полном составе. – Сейчас… О, вот!

Гриффиндорцы радостно спешили к Ческе.

— Собрание, — флегматично возвестил Дик. Ческа одарила его неприязненным взглядом и исчезла быстрее, чем появилась.

— Почему? – возопил разочарованный Ральф.

Боковым зрением Рики заметил, что потенциальная жертва поднимается по главной лестнице.

— Быстрее, — рявкнул он, — в боковых коридорах сейчас никого…

-…Это единственное, что мы можем сделать для Эльвиры. И, честно говоря, давно хочу проучить эту нахалку, — признался Рики напоследок.

Товарищи переглянулись, мрачно кивая.

— Да, план хорош, но времени почти не осталось, — высказался Дик.

— Риск… должен быть минимальным, — предупредил Эдгар.

— Да о чем ты, Эди, говоришь! – отмахнулся Ральф. – Класс!

— Тогда разукрасьте меня поскорее, — потребовал Рики, едва не подпрыгивая от нетерпения.

— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, — Артур, явно рисуясь, медленно вытащил из кармана коробочку с этикеткой «Ультрафокусы Уизли» и открыл ее. – Вот конфета, — Рики забрал ее, — сестры мне сказали, в сочетании с выбранным Лео заклинанием может давать потрясающий эффект!

— Я принесу туда и сложу мантию так, чтоб ты мог быстро взять ее, — пообещал Лео.

— У Джорджины есть классный отвлекающий предмет, я уверен, она не откажется пожертвовать его на благое дело, — добавил Артур.

— Постарайся не сталкиваться с одноклассниками, — предостерег Эдгар; только он заметно нервничал.

Артур и Лео быстро удалялись.

— Я задержу Вриттер, — мужественно решил Ральф.

— И, — Дик отцепил от груди и передал Рики значок «Равенкло», — так больше шансов, что тебя потом не опознают. Удачи.

Рики готов был прослезиться. Такой поддержки он не ожидал. Сменив значки и положив свой в карман, он закрыл глаза, развернул и разжевал круглую конфету. По запаху она напоминала фиалку, а по вкусу – траву. Разыгралось ли воображение или так и было, но под кожей началось еле ощутимое покалывание.

— Дик, проклинать тебе, — указал Ральф.

— Ох, как бы чего не напутать, — озабоченно высказал Дик.

— Тогда лучше не надо, — забеспокоился Эди.

— Нет, тогда даже лучше, — поспешил уверить Рики.

Тяжко вздохнув, Дик вынул палочку, направил на Рики и произнес: «Дерматрансфикус»!

Эффект от заклинания сказался мгновенно. С кожей лица и рук по локоть стали твориться явные метаморфозы, а уши отчего‑то так зачесались, что он едва поборол искушение схватиться за них. Он закрыл глаза, чтоб не видеть напряженные лица друзей. А когда открыл, понял, что они не уверены, смеяться им или плакать.

— Вот это жертва, — уважительно просвистел Ральф.

— Все, пойдемте, — всполошился вдруг серьезный Эдгар.

— Запахни мантию, а то заметят, что ты без значка, — указал Дику Джордан.

— Эдгар, держись рядом с Рики и прикрывай его. Мы с Ральфом постараемся, чтоб Вриттер находилась недалеко от входа, — пообещал Дик, не отрываясь от чтения конфетной обертки. – Учти, Рики – у тебя есть час.

И они кинулись прочь почти бегом. Рики и Эди предстояло тащиться медленнее.

— Ники приехал? – поинтересовался Рики для поддержания разговора.

— С нашей мамой, я тебя познакомлю, а еще с родителями, дядей и тетей Эльвиры, — перечислил Эдгар.

Рики давно не разговаривал с ним один на один. Вероятно, занятость шла праведнику на пользу, потому что держался он гораздо спокойнее, чем в начале года.

Путь, наверное, специально для гостей, указывали стрелки, развешанные по стенам.

— Удивительно. На первом курсе я представить не мог, что ты будешь участвовать в таком деле, — заметил Рики.

— Я тоже, — кивнул Эдгар. – Внимание, отвернись! Филч!!!

Завхоз пересекал холл, пока они одолевали первый пролет лестницы. Он проворчал что‑то недовольное насчет вечно копающихся лентяев, но не стал останавливать их. А волнение Рики все равно нарастало по мере приближения к Вриттер. К счастью, им никто не встретился, но знакомые голоса неподалеку от нужной баши заставили замедлить шаг. Рики и Эдгар прижались к стене, чтобы хоть как‑то замаскироваться. К счастью, на них пока не обращали внимания.

— Просто невыносимо, — протянул Чайнсби, чья спина наполовину маячила из‑за поворота, — неужели так важно рассаживаться заранее?

Рики заскрежетал зубами – путь к цели неизбежно проходил мимо врага.

— Скоро начнут, — пообещал голос скрытой от наблюдения Каролины Мак–Кинли. – Зачем ты меня позвал? Я еле отделалась от Мелани.

— Ну, — Виктор слегка изменил недовольной интонации, — я хотел обсудить именно с тобой… Что ты думаешь об этих итальянках, которые ходят с Клубом Единства? – протараторил он, как будто нашел что‑то.

— Они на редкость бестолковые, — отрекомендовала Каролина. — А черноволосая такая противная, я как‑то сидела рядом с ней…

«Понимала бы чего», — подумал Рики. Его не интересовало мнение Каролины о Ческе – ни сейчас, ни в принципе. Он злился, что торчит в двух шагах от реализации задуманного; а состязание вот–вот начнется, Вриттер сядет, и тогда – все пропало!

— У этих типов дурной вкус во всем, — согласился Виктор, — я полностью с тобой согласен. Ты очень умная…

Сомнений, куда клонит Виктор, у Рики уже не осталось. Только, если враг намерен следовать такой же стратегии, будет ходить вокруг да около до бесконечности, которой Рики, Мерлинова борода, не располагал!! Вдобавок, в противоположном конце коридора появилась миссис Норрис, у которой имелся отличный нюх на нарушителей любого сорта. В тот же миг Рики понял, что Эди уже не стоит рядом, прижимаясь к стене.

— Привет, — донесся его голос со стороны Чайнсби и Мак–Кинли; спина первого заметно вздрогнула. – Прекрасная сегодня погода. Я думаю, наш чемпион себя покажет. Да, вы обязаны тоже болеть за нее, потому что так положено, — поучающе изрек Боунс.

— Я сам разберусь, — высокомерно бросил Виктор.

— Чайнсби, ты – студент «Хогвартса»? – уточнил Эди.

— Все, пора идти, — сердито напомнила предусмотрительная Каролина. Спина Виктора исчезла из поля зрения. Эдгар кивнул Рики и последовал за ними. Рики прикинул, что у него должно оставаться в запасе больше сорока минут.

Возле настежь распахнутой двери никого не околачивалось. Внутри суетились, шум стоял как на стадионе. Однако – о удача – Вриттер действительно стояла лицом к выходу, а соответственно, и к Рики. Ральф честно отвлекал ее; но Вриттер при виде того, что представляет собой Рики, так и застыла с ужасом во взоре. Рики стало любопытно, и как он сам этого еще не выяснил? Ужас, впрочем, тут же сменился профессиональным интересом, а Ральф шмыгнул в сторону, даже не обернувшись. Вриттер поспешила в коридор. «Теперь – только бы никто не притащился», — мелькнуло в голове у Рики, который на всякий случай отошел подальше.

— В чем дело, дорогой? – зашагала за ним репортерша. – Кто тебя так?

— Жулики, мэм, — возбужденно прошептал Рики. – Они задумали надувательство, а я все видел! И это чемпион! Пойдемте, покажу, — и Рики припустил насколько возможно быстро, подальше от посещаемого места. Он справедливо рассчитал в своем плане, что Вриттер будет догонять.

— Постой, кто жульничает? – на бегу спрашивала Вриттер.

— Чемпион, мэм, — возвестил Рики страшным шепотом. – Быстрее, а то ничего не увидите! – и повернул.

По замку и окрестностям разнесся удар гонга; состязание началось. Теперь целью Рики стало удержать Риту подальше от окон, из которых можно наблюдать зрелище. Он с запоздалым сожалением вспомнил, что сам хотел быть зрителем. Они петляли, и Рики отрывками выдавал всякую чушь, а перо Риты фиксировало и фантазировало. Он не назвал чемпиона, а Вриттер не уточняла. «Ей все равно, кого поливать грязью», — вспомнилась Рики характеристика от Лео.

К внутреннему дворику они подобрались примерно через полчаса, Рики не сомневался, самым длинным путем из всех возможных.

— Куда ты меня привел? – вскричала репортерша.

— Вот увидите, — загадочно бросил Рики, прошмыгивая наружу.

Он тут же отдал должное Уизли, поскольку отвлекающий предмет выглядел что надо. Лежащая посередине небольшая коническая сфера зловеще переливалась всеми цветами радуги.

— Что это? – спросила появившаяся следом Вриттер, прищуриваясь.

— Жульничество, — гордо представил Рики. – Потрогайте – убедитесь, — со значением добавил он.

— А сам не хочешь? – ехидно поинтересовалась осторожная дама.

— Возрастной барьер, мэм, — к этому вопросу он приготовился заранее.

Вриттер, явно колеблясь, сделала шаг вперед, и оглянулась. Рики стоял неподвижно, стараясь глядеть открыто. Он уже заметил мантию за валуном, только руку протянуть…

Вриттер сделала еще три шага. За эти две самые напряженные секунды Рики успел укутаться в мантию. Он быстро и бесшумно отступил назад в галерею.

Следовало уходить, но любопытный от природы Рики желал знать, чем все закончится. В принципе, пожелание Эльвиры выполнено: Вриттер не увидит состязания. В голову неожиданно пришло: это может нисколько не помешать ей состряпать материал по впечатлениям других людей. Впрочем, не равноценно! И потом, Рики все равно остался доволен: он сумел вывести из игры такую вредную тетку!

Между тем Вриттер нагнулась, протягивая руку, и вновь обернулась.

— Куда он подевался? – услышал Рики. Похоже, по инерции она коснулась этой штуки…

Окатило ее здорово. Рики подозревал, что эта нежно–зеленая, желеобразная, с виду жирная субстанция не так просто смывается. Убийственный запах проник в галерею, заставив Рики отпрянуть; бабуля надрала бы ему уши, если б узнала, что он слушает такие ругательства. «Вот теперь точно пора сматываться», — рассудил Рики.

Он торопливо поднимался с третьего этажа на четвертый, когда внезапно мелькнула мысль: «Интересно, дядя Гарри одобрил бы?». Рики тут же удивился самому себе. Ведь известно, что, невзирая на отношение, мистер Поттер осложнил бы ему жизнь в воспитательных целях. Рики мысленно сделал себе пометку: напомнить Артуру и Эдгару, чтоб держали язык за зубами.

Внезапно он почувствовал, как кожа начала выравниваться. Час прошел, действие заканчивалось. Рики ужаснулся, бросив взгляд на собственную руку, и порадовался, что не сделал этого раньше. Кожа напоминала поверхность ядовито–желтого болота, из которого торчали страшные металлические волоски. Как он до сих пор не замечал перед глазами этот переливчатый отсвет?! Такого зрелища, скорее всего, больше наблюдать не придется. Где‑то здесь было ведь зеркало…

Рики нашел его и скинул капюшон. Его взору предстала жуткая маска, которая на глазах изменялась, становясь его лицом. Волоски опадали и таяли на лету, как конфета во рту. Прыщи рассасывались. Цвет плавно переходил из желтого в обычный, и это смотрелось наиболее противно.

Наконец, лицо стало прежним. Рики вздохнул с облегчением, эхо разнесло вздох по пустому коридору. Но, если бы не зеркало, Рики бы ни за что не вспомнил о еще одной детали. Извлекая из кармана значок своего колледжа, Рики другой рукой потянулся к значку «Равенкло», чтоб отцепить его.

— Занятная метаморфоза. Позвольте узнать, что все это значит, мистер Макарони?

Этот голос на памяти Рики никогда еще не звучал так строго и озабоченно. Обернувшись, Рики прикинул, что из того коридорчика Люпин запросто мог наблюдать за ним, оставаясь незамеченным. И так оно, судя по всему, и было.

— Откуда у Вас мантия–невидимка? – задал следующий вопрос оборотень.

Рики вместо ответа скомкал ее в охапку и прижал к груди. Он даже думать не хотел о том, чтоб расстаться с таким сокровищем.

— Молчите. Хорошо, — кивнул Люпин. – Надеюсь, с Вашим завучем Вы будете более откровенны.

Рики сразу заметил, что преподаватель защиты от темных искусств нервничает куда больше, чем того требует ситуация. Но в последней фразе проскользнуло скрытое злорадство. Рики как‑то сразу пришло на ум, что Снейп и Люпин едва терпят друг друга, что Люпин закончил «Гриффиндор», и что ему, Рики Макарони, совсем не хочется из‑за всех этих нюансов схлопотать по первое число. Антипатия Снейпа к Люпину лично ему в эту минуту стала гораздо понятнее.

Люпин между тем достал крохотный кусочек пергамента, наколдовал из воздуха чернильницу с пером, написал несколько слов и тут же испарил чернильницу. Следующий взмах палочки превратил пергамент в бабочку, которая полетела в сторону Западной башни, по мнению Рики, совсем как торпеда.

— В мой кабинет, молодой человек, — профессор сделал указующий жест рукой.

Рики прекрасно помнил местонахождение этого кабинета, где был частым гостем с первого курса, и потому устремился туда автоматически. Пройдя половину пути, он сообразил, что выгоднее следовать за Люпином, нежели позволить последнему себя сопровождать. Тогда он смог бы закинуть мантию незаметно куда‑нибудь, и отпирался бы до последнего.

Кабинет оказался не запертым. Рики зашел, Люпин – следом, и аккуратно затворил дверь. Через секунду эта дверь едва не вылетела, и черная одежда профессора Снейпа взметнулась у Рики под носом. Он не смел поднять голову, все так же прижимая мантию к груди. Но профессор, казалось, не обращал на него внимания.

— Ты соображаешь, что делаешь? – ядовитый шепот предназначался Люпину. – Слизеринская чемпионка проходит первое состязание, и ничего важнее этого сейчас быть не может!

— Может, — Люпин кивком указал на Рики. – Он.

— Опять! – шепотом вскричал Снейп. – О Мерлин! Как мне это надоело!

Рики понял: речь шла о предубеждении к нему гриффиндорской мафии, которое профессор Снейп почему‑то не разделял. Но выпутаться ему это вряд ли поможет.

— Успокойтесь, профессор Снейп, — ровно произнес Люпин. – Не все Ваши студенты – чемпионы Турнира. Я только что застал вот этого слизеринца за очень странным делом.

— За каким же? – тут Снейп наградил Рики взглядом, не предвещающим ничего приятного.

— Он смотрел на себя в зеркало, — сообщил Люпин.

— Что?!! – вскричал Снейп. Зрачки его глаз немыслимо сузились.

— Джентльмены, вы здесь! – с удивлением констатировал гриффиндорский призрак Почти Безголовый Ник, появляясь в комнате из потолка. Он вопросительно глянул на Рики – тот в ответ тяжко вздохнул.

Снейп отрывисто кивнул.

— Добрый день, сэр Николас. Итак, Ричард Макарони смотрел, как его лицо и руки принимали нормальную форму после очень серьезного проклятья, — сказал Люпин, — и потом…

Рики вдруг по–новому взглянул на Почти Безголового Ника, который все еще оставался здесь и не собирался улетать. Ведь привидения обещали Клубу поддержку, и свое слово держали. В прошлом году Кровавый Барон убедил Снейпа разрешить то, чего тот никак не хотел. А ведь в данном случае Рики действовал в рамках просьбы Барона.

— Я могу объяснить… — отчаянно перебил он Люпина.

Во время его рассказа профессора ни разу ничего не спросили и не прокомментировали. Только сэр Николас отреагировал – он позволил себе расхохотаться.

— Мисс Вриттер не получила никаких травм? – равнодушно осведомился Люпин после того, как Рики умолк.

— Костюм испорчен, — ответил Рики. – И мыться надо, — добавил он, подумав.

— Вы знаете о заклинании Скоблифай, мистер Макарони? – ядовито поинтересовался Снейп. – Впрочем, запах оно не возьмет, это – новая разработка, — пробормотал себе под нос профессор. — Я был экспертом по этому зелью, когда Уизли его запатентовали. Кстати, его запретили применять в игрушках, так что, вероятно, ваша бомба была единственным пробным образцом. Макарони, какого черта Вы всюду суете свой нос? – зарычал завуч, внезапно опомнившись.

— Профессор, — обратился к Снейпу Почти Безголовый Ник, — простите, что вмешиваюсь, но, по–моему, Вы излишне строги.

— Я не знал, — обратился к Рики Люпин, как бы извиняясь.

— Этот Клуб обожает много брать на себя, — прошипел Снейп.

— Простите, сэр, — заговорил Рики, — мы сделали, как хотела Эльвира. Вриттер не видела ее.

— Не думаю, чтобы мисс Паркинсон ожидала от вас такой бурной деятельности, — усмехнулся завуч, тряхнув сальными волосами. – Она ведь не высказывала такой просьбы, верно?

— Зато Кровавый Барон просил помогать ей, — Рики решил защищаться до последнего, хотя и понимал, что это лучше получится в отсутствии Люпина, который вдруг вздумал принять его сторону.

— Это так, профессор, — подтвердил Почти Безголовый Ник.

— Северус, должен признать, на этот раз твои слизеринцы отличились, — сказал Люпин.

Реакция Снейпа была неожиданной. Резко вскинувшись, он шагнул в сторону Люпина.

— Ты хочешь сказать, что готов смотреть сквозь пальцы на подобные выходки? – непонятно мирным тоном спросил он.

— Я помню, какую школу закончил, — ответил Люпин, отворачиваясь.

— Значит, если Чемпион «Хогвартса» получит несанкционированную поддержку, — вопросительно продолжал Снейп, в упор глядя на оборотня.

— Я сам оказываю чемпиону «Хогвартса» такую поддержку, — сухо сказал Люпин. — Кстати, я глубоко уважаю мисс Паркинсон.

Снейп мрачно кивнул, и Люпин ответил ему тем же.

— Вы не могли бы, господа, оставить нас с мистером Макарони одних? – произнес завуч «Слизерина».

Ник поклонился, отчего его голова съехала набок, поправил ее и улетел сквозь дверь. Люпин поколебался – все‑таки быть выставленным из собственного кабинета…

— Хорошо, — сказал он тоном «ладно, крушите» и покинул поле битвы.

Для Рики начиналось самое страшное: он яростно вцепился в драгоценную мантию.

— Посмотрите мне в глаза, — вкрадчиво потребовал завуч. Рики поднял голову и с удивлением обнаружил, что профессор кривит губы в саркастической улыбке.

— Значок Дейвиса, так? – уточнил он. – Опять все вляпались?

— Профессор, мы выполняли… — попытался Рики.

— Это я уже слышал, — помрачнел профессор. – Вы еще долго намерены создавать мне проблемы? Вот сейчас я попросил об одолжении человека, которому ничем не хочу быть обязанным.

— Напротив, сэр, — горячо откликнулся Рики, — мне показалось, он согласился сам.

— Еще бы, — странно ухмыльнулся Снейп. – Чье это? – внезапно он указал на мантию.

Рики вновь не нашелся, что сказать.

— Не от твоих родителей, верно? – оскалился Снейп.

Намек на свое маггловское происхождение Рики пережил спокойно.

— Это одного из моих друзей, — произнес он. – Вы ее заберете?!

Глаза Снейпа странно блеснули.

— Пожалею я об этом, — прошептал он. – Но лишить «Слизерин» такого оружия? Нет. Пока нет, — уточнил профессор, чеканя каждое слово. — Но имейте в виду, Макарони: если ваш хваленый Клуб влипнет снова, Вы очень пожалеете. Поменяйте значок, спрячьте мантию, и идите смотреть состязание. Оно и так скоро кончится.

Рики представить не мог, что способен так быстро спуститься в общежитие, а потом взлететь в башню. У входа он замер, поскольку только теперь осознал невероятное: его так и не наказали.

В башне все переделали. Вместо этажей, насколько хватало глаз, парили трибуны, до которых можно было добраться по винтовой лестнице. Три стены были сделаны наподобие экранов, либо просто прозрачны и увеличивали изображение. Одна из них делилась на три части, показывающих отдельно каждого чемпиона в данный момент. Две другие показывали целиком место, где проходило состязание: деревья, поляны, болотце и что‑то еще.

Рики начал подниматься, стараясь высмотреть своих друзей. Никто не обращал на него внимания, даже Дора, которую он обнаружил одну из первых. Его заметили раньше, потому что начали махать. «Вот высоко забрались», — подумал Рики.

— Где ты был? – зашипел на него Артур, согласно сценарию.

— Я ждал в лазарете мадам Помфри, но ее там нет, — ответил Рики.

— Вон там она сидит, — проинформировал Ральф, указав медпункт на экране.

— Потом пришел профессор Снейп и велел мне идти сюда, — сказал Рики.

Рука Дика, тянущаяся за значком, замерла на полпути.

— Что? – выдохнуло несколько голосов.

— Да, — серьезно, чтобы у них не осталось сомнений, подтвердил Рики. – Со мной все в порядке, правда.

— Он не должен был заставлять тебя приходить сюда, если ты не здоров, — прозвучало сверху.

На следующем ряду сидела Селена Олливандер.

— Привет, — поздоровался Рики.

— Тихо, — зашипела Тиффани. – Не мешайте смотреть!

Только тут Рики, увлеченный собственной авантюрой, соизволил взглянуть на событие века.

Эльвира, с волшебной палочкой в одной руке и просто палкой – в другой, довольно успешно отбивалась от трех свирепого вида карликов с дубинами наперевес. Смотрелось это настолько эффектно, что походило на киносъемку, но Рики‑то знал, все это наяву, и на его лбу выступили капли холодного пота.

А ситуация с Консуэло выглядела еще ужаснее. Рики понял, почему зрители не могут наблюдать непосредственно с места состязания. Девушка с палочкой укрылась за деревом от огромного дракона, того самого, на котором прилетела китайская делегация. Рики получил возможность рассмотреть его как следует; зверь понравился бы ему, не будь там Консуэло.

— Она повторно целится. Это хуже, — прокомментировал Дик.

Рики и за тысячу галлеонов не рискнул бы так своей любимой головой!

На третьем экране Ван бросал огурец ползучему водяному, которого третьекурсники уже проходили на защите от темных искусств. Рики отлично помнил, что это беспроигрышно, и поразился не равноценности заданий. Но, взглянув на карту целиком, понял, в чем дело. Ван Пэн находился в конце пути; разрыв между Эльвирой и итальянкой был незначительный; после дракона Консуэло предстояли те же карлики.

— Ван своих хорошо отдубасил. Эльвире дали новых, — сообщил Артур.

Возможно, Рики от природы был излишне чувствительным. Но он не понимал, как все эти колдуны и ведьмы могут так спокойно сидеть здесь и любоваться бойней. Несмотря на динамизм зрелища, Рики часто отворачивался, особенно – когда девушки переходили поле, по которому кентавры носились с такой скоростью, что из‑за пыли и брызг ничего нельзя было разглядеть. В этом случае палочку использовать запрещалось.

Зато Рики до конца жизни насмотрелся на всевозможных диковинных магических тварей. Особенно ему запомнился душераздирающий вопль спрятанной в кустах птицы, называемой авгуром. У чемпионов оказались крепкие нервы, но все вздохнули с облегчением, когда, наконец, Консуэло, следующая по пятам за Эльвирой, прошла последний этап – ползучего водяного. Гонг возвестил об окончании состязания, и судьи удалились, чтобы обдумать и выставить оценки. Рики заметил, что леди Парвати разбудили деликатным пощипыванием за щеки. Остальные зрители воспользовались возможностью обсудить увиденное.

Ван Пэн, прошедший состязание первым, против воли вызывал всеобщее восхищение.

— Как он разговаривал с драконом! – вздыхала Селена.

— В такой транс ввел! – добавил Эдгар.

— Даже не пытался вдарить ему в глаз, как девчонки, — добавил Ральф.

— Начали они все так себе, — сказал Артур.

— Но только Ван боггарта заточил в какую‑то побрякушку, — отметил Лео. – Наши, кажется, такой магии и не знают. Девчонки обе своих растворили.

— Зря Эльвира забыла огурец. Но в конце она классно выкрутилась, — сказал Эдгар.

Рики кивнул. Действительно, решение слизеринской старосты было простым, как все гениальное. Она притворилась, что упала в обморок, заставив ползущего водяного наклониться. Вода на его головы вылилась, и он потерял свою силу. Чемпионка встала и пошла дальше, а зрители оправиться не могли от шока.

— Вроде бы неважно, как быстро пройдена полоса препятствий, важно, насколько правильно, — просветил Дик.

Друзья Рики изнемогали от напряжения, но уход до оглашения результатов выглядел бы подозрительно. И потом, любопытно все‑таки.

Судьи скоро вернулись, и Драко Малфой сообщил, что счастлив огласить оценки.

Оценки Ван Пэна, чемпиона от «Цимэна», появившиеся на ранее показывающим его эккране, выглядели следующим образом:

«Профессор Дамблдор – 10 баллов

Профессор Цянь–цзы — 10 баллов

Профессор Джиовинеза — 9 баллов

Мисс Парвати Патил – 8 баллов».

— Да что вообще видела эта Патил! Она же все проспала! – прошипел сидящий на два ряда впереди Тони Филипс.

— Оценки Эльвиры Паркинсон, чемпиона от «Хогвартса», — разнесся по трибунам магически увеличенный голос Мафлоя.

«Профессор Дамблдор — 8 баллов

Профессор Цянь–цзы — 9 баллов

Профессор Джиовинеза — 8 баллов

Мисс Парвати Патил — 8 баллов».

— Да им памятник за это надо, а не баллы! – проворчал Рики, ко всему прочему беспокоясь, не станет ли строгая староста после этого слишком нервной и принципиальной.

— Оценки Консуэло Этерна, чемпиона от «МентеСана», — произнес Малфой.

«Профессор Дамблдор — 8 баллов

Профессор Цянь–цзы — 8 баллов

Профессор Джиовинеза — 9 баллов

Мисс Парвати Патил – 8 баллов».

— А итальянская директриса своей подсудила, — определил Ральф. – Правда, один балл – мелочь, но все равно безобразие.

— Так что пока лидирует этот Ван, а у Эльвиры с Консуэло одинаковые баллы, — быстро посчитал Лео. – Отрыв, я бы сказал, средний, — подытожил он.

— Надо же, судили фактически честно, — отметил Рики.

— А ты чего ждал? Как у магглов? – проходящий мимо Френк Эйвери покровительственно хлопнул его по плечу, прежде чем вновь раствориться в толпе. Рики невольно порадовался, что, высоко держа штандарт колдовской чести, Френк никогда не пользуется своей физической силой.

Между тем Эди помахал кому‑то, и скоро вместе с Ники подошла дама в парадной робе. Взгляд ее скорее напоминал Эдгара, чем ее старших детей.

— Моя мама, — представил Эди, — Ричард Макарони.

Рики вспомнил, что с остальными миссис Боунс должна быть знакома. Он машинально протянул руку, которую она слабо пожала. Он уловил, что рука дрожит, а мать Эдгара избегает встречаться с ним глазами. Поздоровавшись в ответ, она проворно повернулась к Ники и потребовала отправиться на поиски Эльвиры.

«Она что‑то знает обо мне. Доверенное лицо гриффиндорской мафии», — определил Рики.

— Идемте в туалет, — отвлек его Лео. Не уточняя, в какой, на случай, если рядом окажутся неподходящие уши.

Через несколько метров их окликнул Генри Флинт. Он и его сестра, держащая на руках Моргану, стояли возле пустого портрета в компании огромного, зверского вида мужчины, и очень миловидной дамы.

— Это знаменитый Маркус Флинт, теперь уже тренер, — тихо сообщил Ральф.

Так Рики был представлен родителям Генри и Тиффани, которые не обратили на него никакого особенного внимания – частично потому, что не очень интересовались магглорожденными колдунами, частично потому, что не могли наглядеться на собственных детей. Отсюда Рики заключил, что, во–первых, эти люди его тайной не владеют, и, во–вторых, Тиффани, становясь старше, все больше походит на мать, и это ей на пользу.

Пройдя пару шагов от Флинтов, компания была остановлена дядюшкой Роном, который живо интересовался впечатлениями от состязания и выспрашивал их минут двадцать.

Потом, за поворотом, Тони Филипс высказал сожаление, что чемпион школы – не гриффиндорец. Шедшая позади София Уизли чуть не двинула ему в морду, это при том, что поблизости находились Филч и Хагрид. Артуру пришлось уговаривать ее вести себя осмотрительно, а остальным – выслушать ее планы ужасных преследований, ожидающих Тони в скором будущем. Рики попытался объяснить, что нельзя драться как попало; у него хватило неосторожности намекнуть, что он владеет некоторыми приемами профессиональной борьбы. Интерес кузины Артура к слизеринцу немедленно возрос, и они едва отделались от нее, причем Рики пришлось наобещать с три короба.

На лестнице они минут десять посвятили приятному общению с дедом Селены мистером Олливандером.

Этажом ниже Рики имел счастье быть представленным родительнице Доры.

Как выяснилось, благодаря проволочкам Клубу удалось избежать встречи с профессором Снейпом, чья мантия исчезла за поворотом в тот момент, как они проходили этаж.

Неподалеку от этажа, где расквартировали «МентеСана», им встретились Марина и Ческа.

— Достойно сыграли, — вымученно улыбнулась Марина.

— Консуэло лучше всех! – самодовольно бросила Ческа, задрав нос.

Дик покосился в сторону Артура, как бы говоря: «И как ты не видишь, какая она противная?».

— Прекрати, что за невоспитанность, — укорила подругу Марина. – Ох, я чуть не умерла! Так страшно!

— Ты сейчас идешь к сестре? – спросил Лео. Он почти не улыбался, хоть акцент Марины был ужасен, как никогда.

— Да, вроде уже можно. Я тут подожду синьору, — сказала она.

Распрощавшись с ними, мальчики, наконец, свернули в нужный коридор, где их встретило мяуканье миссис Норрис. Впрочем, то ли они забыли, что собираются в очередной раз нарушить правила, то ли у кошки были более важные дела, но она ничуть не заинтересовалась ими.

Нет слов, как рад был Рики оказаться, наконец, на месте назначения.

— Ты попался Снейпу?! – накинулся на него Эдгар.

— А я вас второй день жду!!!

Из кабинки выплыла Плакса Миртл. Она присела под потолком, степенно расправила складки прозрачной робы и чинно сложила руки на коленях. Обалдевшие мальчишки молча наблюдали торжественный ритуал.

— Я узнала, что вы хотели, — сообщила она.

Рики и Артур обменялись быстрыми взглядами; оба ведь почти забыли о своей просьбе.

— Почему ты не нашла нас? – с претензией поинтересовался Артур.

— Вы же не любите, когда я появляюсь рядом с вами, — захныкала Миртл.

Привидение точно собиралось завести любимую пластинку. «Когда тебе надо, тебя это не колышет», — подумал Рики.

— О чем вы вообще? – спросил Лео.

— Мы просили ее узнать кое‑что… — начал Артур.

-…очень важное, — перебил его Рики. – И Миртл справилась.

— Да, — гордо кивнула Миртл, не переставая, однако, хныкать. – Я узнала, чем были взволнованы профессора.

— И чем же? – осторожно поинтересовался Эди.

— Дело в том, — Миртл вздохнула, ведь расставание со страшной тайной давалось ей с таким трудом, — что во время пресс–конференции в холле произошла вторая кража. Вот.

Новость почтили несколькими секундами молчания, после чего Ральф повернулся к Дику.

— Ты что‑нибудь понял, или я один такой тупой? – спросил он.

Постепенно недоразумение прояснилось.

Нельзя однозначно решить, было ли это ей на пользу, но Плакса Миртл обладала хорошей памятью. Она сумела изложить ситуацию так, чтоб в ней можно было разобраться. После этой новости Рики не так уж сильно ругали за неосторожность с зеркалом.

— Значит, вначале пропала русалидовая мазь, которая хранилась у мадам Помфри, — задумчиво произнес Эдгар.

— Да, незадолго до отъезда из «Хогвартса» многих уважаемых магов, включая тетю Пэнси. Она позволила себя обыскать, когда вышла из поезда, и ничего не нашли, — сухо проинформировал Артур.

Никто, однако, не стал его упрекать за сокрытие неприятного инцидента с родственницей.

— На пресс–конференции позавчера исчез пакетик с пухом авгура, — продолжал пересказывать Эди, — но обыскивать присутствующих там репортеров было поздно. Миссис Норрис и Клык солидарны в том, что кроме прочих запасов в кабинете директора, больше этого компонента в замке нигде нет, значит, тот пакетик точно вынесли.

Тон его голоса не понравился Рики. Он наводил на мысль, которую сам Рики еще не уловил, но чувствовал, что ничего хорошего она не обещает.

— Неудивительно, что Люпин так отреагировал, встретив Рики в коридоре в мантии–невидимке. Если за это время что‑то еще пропало, тебе хана, важная персона, — порадовал Ральф.

— Не выдумывай, — возразил Дик. – Между двумя кражами значительный временной интервал.

— Пух авгура! – вдруг вспомнил Рики. – Вчера Малфой специально указал на него, когда Вриттер придиралась. Она рассматривала что‑то рядом, точно. Тогда это показалось мне естественным, но теперь…

— Не хотелось бы мне думать на Малфоя, — покачал головой Лео.

— К нему обязательно прицепятся, если этого уже не произошло, — мрачно произнес Артур.

— Возможно, это Вриттер. Только она лапала все на столах, — сообщил Эдгар. – Бессовестная такая, наглая!

— Сегодня она получила по заслугам, — напомнил Рики.

— Ты бы слышал, как Ральф к ней привязался, — закатил глаза Артур. – Заявил, что со времени объявления Турнира в «Хогвартсе» стали происходить совсем странные вещи.

— Уж я припал ей на уши, — со сдержанной гордостью произнес Джордан. – Плел всякую чушь, вроде того, что в еде стало больше рыбы и меньше мяса.

— Значит, Снейп понял, что это была за бомба, — вздохнул Артур. – Теперь точно сообщит МакГонагол, что дядя Джордж прислал детям в школу запрещенные вещи.

— Не верю, что даже Вриттер рискнула бы красть при такой толпе, — заявил Эдгар.

— Ошибаешься, — со значением произнес Лео. – На самом деле толпа – очень удобный фон. Есть, конечно, риск, что заметят случайно, но не очень просчитаюсь, если скажу, что на Риту Вриттер вообще предпочитают не смотреть лишний раз.

— У твоего дядюшки был доступ и до пресс–конференции, — Ральф утешительно похлопал Артура по плечу.

— Но тогда бы на него пало подозрение, а так лиц больше, — напомнил Эди.

— Что общего между пропавшими компонентами? Прежде всего, насколько я знаю, они не из тех, какие может купить в аптеке кто угодно. Надо выписать все зелья, куда они входят, и уделить особое внимание запрещенным, — решил Лео.

На Рики внезапно снизошло просветление. Ведь он слышал разговор завуча с Малфоем в тот день, когда на свою голову выпросил сову–лентяйку!

— Я думаю, они из той партии, которую конфисковали у Упивающихся смертью первого сентября, — сказал он.

Взгляды друзей, обращенные на него после этого заявления, не пылали восторгом. Если он прав, то дело нешуточное, а связываться снова с Упивающимися смертью никому не хотелось.

— Не обязательно, — проворчал Эдгар, отворачиваясь.

— Скорее всего, компонентами зелий, необходимых для турнира, ведает Снейп, — логично предположил Дик.

— И что, подойти к нему и спросить, не крал ли он чего, в лоб? – издевательски предложил Ральф.

— Он тебе даст в лоб! – мрачно пообещал Эди.

— Надеюсь, моих родственников оставят в покое, — сказал Артур.

— Так нельзя. Надо рассмотреть все варианты, — постановил Лео; учитывая обстоятельства, у него можно было предполагать новый приступ детективной болезни. – Профессор Снейп, Драко Малфой, Пэнси Уизли…Слишком много слизеринцев, и мне это не нравится.

— А если это ничего не значит? – поддел Рики.

— Там, где много совпадений, точно что‑нибудь есть, — заявил Лео.

— Ты тоже начитался маггловских книжек? – понимающе хмыкнул Артур. – Мне скоро просто так парящие колдуны сниться начнут. И убегающие от кухонных ножей ведьмы. Мечтать не вредно!

— Я не мечтаю, я работаю с фактами, — сказал Лео.

— Вриттер – не мечта, а факт! – напомнил Рики. После чего непрятности отодвинулись подальше, а его заставили расписать со всеми подробностями, как он воплотил свой план.

Обед был великолепен. Чемпионы не появились, и Рики прекрасно понимал их. Не исключено, что их вовсе поместили под наблюдение мадам Помфри просто затем, чтоб другие ученики вокруг не вертелись.

Директора мило улыбались, но выглядели слишком уставшими, чтобы болтать, как обычно. Марк Эйвери сказал слизеринцам, что вечером Дамблдор сделает важное объявление. Лично старосте оно, несомненно, было известно и явно нравилось, так что Рики насторожился. Кроме того, из головы не шла информация, добытая Миртл.

Лео сказал, что компоненты были редкими. Рики все больше проникался уверенностью, что они – из конфискованной партии. Ну почему вокруг него постоянно происходят такие истории?!!

Друзья же, не переставая, восторгались, какое дело они сегодня провернули.

За ужином Дамблдор объявил про рождественский бал. Старшеклассники готовы были танцевать на потолке, но всех, кто моложе четвертого курса, ожидаемое удовольствие, увы, не касалось.

— Вот безобразие, — надула губки Ческа. – Неужели нам правда придется весь вечер торчать в гостиной, пока другие развлекаются?

Рики приглушил вздох. Он знал, что оспаривать решения директора «Хогвартса» возможно, – но это очень долгая и трудная работа, с которой лучше не связываться, если игра не стоит свеч. Он мог вспомнить только один такой случай, когда искал свою палочку на первом курсе. В остальном Рики не без сожаления соглашался: если Дамблдор постановил так – значит, так и положено.

— Нет, рано сдаваться, — продолжала Ческа, не смущаясь отсутствием поддержки. – Надо попробовать уговорить синьору Джиовинеза, может быть, она нам все‑таки разрешит?

— Нам не разрешат, — с сожалением помотал головой Ральф, когда итальянки поднялись к себе.

— И не надо. Зато можно поехать домой на Рождество, — вдруг осознал Рики.

— Нет, нельзя. А дуэль? – напомнил Эди. Все непонимающе уставились на него.

— Все будут развлекаться на этом балу, а учителя – следить за порядком. Лучшего времени нам не найти.

Первым побуждением Рики было возразить. Но он сдержался и попытался трезво оценить предложение. Приходилось признать, что в словах хуффульпуффца был смысл.

— Я могу сегодня спросить Виктора, если удастся застать его без группы поддержки, — сказал Дик.

— Тони тоже надо сказать, — решил Ральф.

Рики заметил, что Эдгар вновь загрузился. Шестое чувство подсказало ему не заговаривать с ним сейчас.

Довольно скоро они разошлись. Лео вернулся к словарю, Дик – в библиотеку, Артур – к ждущим новостей кузинам, а Ральф – неизвестно куда. Рики вновь столкнулся с хуффульпуффцем в холле, куда вышел в надежде встретить Ческу. Тот стоял, глубоко задумавшись.

— Тебя что‑то беспокоит, Эди? – не удержался Рики.

— Почему Снейп не наказал тебя? Ведь он же учитель!

Эдгар был в своем репертуаре. Рики думал, все гораздо серьезнее.

— А ты сам как считаешь? – поинтересовался он.

— Потому что он – слизеринец, — усмехнулся Эдгар. – Иногда я очень хорошо понимаю вашу логику. Вот вчера с Самантой…

— Вы встречаетесь? – живо заинтересовался Рики. Подружка для Боунса была бы прекрасным лекарством.

— Ну, пока просто общаемся. Честно говоря, я боюсь показывать ее Лауре. О подруге Ники она отпускает такие комментарии, — пожаловался Эди на сестру.

— А Лаура сама по себе вредная, или просто не любит Эльвиру? – решил выяснить Рики.

— И то, и другое, — вздохнул Эдгар. – Надеюсь, она не испортит бал Эльвире, потому что Ники наверняка приедет.

Утром Рики получил послание от Пита. Брат попенял ему на то, что он совсем забросил все контакты. «Надеюсь, твои дела в магической школе того стоят. Не беспокойся, я аккуратно поддерживал сердечную переписку с Дан. Скажи, какой мультфильм тебе больше нравится из тех, что вы смотрели вместе, а то вдруг не совпадет». Внутри тревожно звякнуло. Он по–прежнему доверял брату, и не было никаких причин волноваться, и тем не менее интуиция подсказывала: не мешает узнать, что именно Пит насочинял для Даниэлы от его имени.

Итальянский Лео постепенно набирал обороты. Причем это положительно сказывалось на его восприятии не только итальянского акцента, но, что куда важнее, и китайского. Иначе каждая совместная трапеза с делегацией «Цимэна» стала бы невыносима. Только Лео не разделял оптимизма по поводу прощения Снейпа и Люпина.

— Им не следовало знать о мантии, — говорил он. – Теперь, что бы ни произошло, будут подозревать нас. И не хочу, чтоб они лезли со своим контролем.

— Ты говоришь, как гриффиндорец, — отметил Рики. – Жалеешь, что рискнул?

— Нет, — помотал головой Лео, — но будь уверен, что и в этом году нас ждут приключения. Какое следующее?

Рики это тоже интересовало, но в более ограниченной области. Приближалась защита от темных искусств, и он не знал, как следует держать себя с Люпином. До сих пор профессор казался ему тенью Поттера, да и неприязнь к нему завуча характеризовала его в глазах Рики не лучшим образом. Рики и сам не хотел принимать от него одолжение. Однако тогда, в своем кабинете, оборотень зачем‑то согласился с ним. Пока что они не сталкивались, и многое зависело от того, как поведет себя профессор при встрече.

Урок прошел своим чередом, и стало ясно, что Люпин избрал тактику «все как раньше». Это устраивало Рики. Он собрал сумку и намеревался покинуть класс одним из первых, но внезапная мысль заставила его остаться на месте.

— В чем дело? – спросил Лео.

— Если он скажет Поттеру… — прошептал Рики.

Он представить не мог, что Лео схватит его за шкирку. В классе задержалась только одноклассница, чье имя Рики снова забыл, и, судя по выражению ее глаз, она полностью разделяла негодование Рики.

— Так не вздумай его на это надоумить, — прошипел Лео в ухо, и потянул вверх. – Пошли отсюда.

В коридоре до Рики частично дошла справедливость замечания.

— Ты не понимаешь? – накинулся Лео. – Гарри Поттера здесь нет! Люпин сам о нем и не подумает, может быть. Но если ты открытым текстом скажешь ему, чего опасаешься, он обязательно сообщит. Я не хочу отдавать мантию!

— Я тоже, — откликнулся Рики. – Но, даже если они нескоро встретятся, когда‑нибудь Люпин вспомнит…

— А вот тогда, — со значением откликнулся Лео, — мы скажем, что ее уже у нас нет, а профессор Снейп подтвердит. Вопрос только в том, как мы его убедим. Но это надежнее, чем полагаться на друга твоего крестного.

— Логично. Как ты догадался? – бросил Рики, глядя в сторону.

— Сильная сторона «Слизерина» – окольные пути, — проворчал Лео. – А ты часто идешь напролом.

— Обычно это себя оправдывает, — пожал плечами Рики.

— Но не в этот раз.

Рики вдруг стало стыдно. Все‑таки мантия Лео, которого он втянул в свой план.

— Не ожидал от тебя такой энергичности, — сказал он вместо извинений, на которые сейчас не чувствовал себя способным. Лео это понял.

— Лучше нам вернуться к этому разговору потом, — тем же холодным тоном предложил лучший друг. – Я подожду Ариадну Блекуотер – лучше, чтоб она забыла о том, что видела.

Взвинченность Рики нисколько не уменьшилась от долгого спуска в Большой зал.

За столом «Цимэн» и старшекурсники оживленно обсуждали предстоящий бал, вызывая вздохи зависти у младших учеников. Рики вспомнил о предстоящей встрече с Чайнсби на уходе за магическими существами. По словам Дика, Виктор тоже был не в восторге, что придется отменить поездку домой в каникулы. Артур говорил, что Филипс, скорее всего, настоял на согласии Виктора, потому что не мог дать повода считать себя трусом и тянуть волынку. Виктор же, как заметил Рики, давно не пылал энтузиазмом и согласился, чтобы не потерять лица. У Рики была несколько иная причина: хоть один конфликт с этой парочкой следовало довести до логического завершения, пока они совсем не обнаглели.

Погода на улице полностью соответствовала времени года. Тему продолжали прежнюю, так что раздражары приветствовали учеников согласно своему обыкновению.

— Видите, они уже меньше ругаются! – радостно возвестил Хагрид. – Разбирайте! Знаете своих?

— Нет, конечно, — пробормотала Тиффани.

Рики украдкой наблюдал за врагами, отчасти выполняя распоряжение Снейпа. Однако одноклассники Виктора бдели, заботливо удерживая дуэлянтов подальше друг от друга.

— Твой хорек меня обозвал!

Возмущение в голосе Мелани Хатингтон было достойно действительно выдающегося события. Рики обернулся и подумал, что это виноватое выражение на лице Боба Бута пора бы сменить на какое‑нибудь другое.

— Ну и что? – спросил он.

— Ничего особенного, — буркнула Мелани.

Но Рики уже видел: обоим следовало не препираться, а следить за вверенными им тварями. То ли поняв, что их не контролируют, то ли заразившись настроем потасовки, звери ползком приблизились к ребятам и внезапно накинулись на них.

Оба выхватили палочки. Реакция Мелани позволила ей отделаться порванной мантией, а обездвиженная тварь отлетела на несколько шагов. Боб замешкался, и этого хватило, чтоб зверь укусил его за ухо и за нос.

Рики не сразу вспомнил о палочке, и Дора опередила всех с присущей ей оригинальностью, использовав вращающее заклинание. Визг испуганного раздражара наполнил окрестности.

— Эй, хватит, — громыхнул бас Хагрида, перекрывая ругательства. Он рывком поставил на ноги Боба, держащегося за укушенные места. По лицу стекала кровь.

— Без паники, — потребовал преподаватель. – Ты как?

— Ничего, — пробормотал Боб.

— Ему нужно в больницу, — возмущенно заметил Рики.

Слизеринцы обвинительно сверлили глазами бледную Мелани.

— Так отведи! – рявкнул на него Хагрид.

Логично: сам преподаватель не мог покинуть пост при таких обстоятельствах. Только Рики почувствовал, как, выплеснув раздражение на него, у Хагрида уходит напряжение. Хагрид воспользовался ситуацией, чтоб отослать Рики от себя подальше. Рики не возражал.

За спиной он услышал ехидное замечание Чайнсби насчет способности к магии у слизеринцев, но его не интересовало, последует за этим столкновение с Френком или нет.

— Не говори мне ничего, — попросил Боб, когда они переступили порог и оказались в холле.

Эта просьба существенно упрощала задачу, потому что Рики по опыту знал: в подобных обстоятельствах утешения только угнетают дух, а что еще можно сказать, представления не имел. По дороге им никто не встретился. Неподалеку от больничного крыла Боб затормозил.

— Я боюсь идти туда. А вдруг останутся шрамы? – ответил он на вопросительный взгляд Рики.

Рики видел, что раздражар кусал сильно, но счел неуместным делиться своими наблюдениями с Бобом.

— Давай посмотрю, — предложил он вместо того.

— Не стоит, — удрученно проворчал Боб. – И надо же, чтоб это произошло со мной.

— Я уверен, мадам Помфри вылечит тебя так, что ты и не вспомнишь. Не бойся, не станешь уродом, — пообещал Рики, вспомнив, что колдовская медицина все же эффективнее маггловской.

— А кто я, по–твоему? – горестно ответил Боб. – Дома я – слизеринец, а сейчас вот эта девчонка успела, а я – нет. Знаешь, какой мой боггарт?

— Нет, — честно ответил Рики. Он плохо понимал отчаяние Боба, но сочувствовал ему, как любому, страдающему от известного понаслышке «комплекса неполноценности».

— Это Снейп, требующий вернуть значок «Слизерина», — сообщил Боб.

Обилие крови начало всерьез беспокоить Рики.

— Скорее в больницу, — потребовал он и потащил слабо упирающегося одноклассника.

Фельдшер признала раны неопасными для жизни и выставила Рики из палаты. Оставшись наедине с собой, Рики решил не возвращаться на урок, а подождать. Все равно одноклассники будут его расспрашивать, так лучше дождаться новостей. Его поведение по отношению к пострадавшему после услышанного признания теперь показалось ему несколько бестактным. Однако Рики отчетливо понимал, что Боб сам является источником своих страданий. Рики относился к нему по–приятельски, хотя никогда не сближался с ним. Он не сомневался в том, что требование вернуть значок «Слизерина» у него самого в настоящее время вызвало бы бурю чувств, но не ощущение, что он недостаточно хорош; как и в том, что такое требование ему никто никогда не предъявит.

Мадам Помфри без особых уговоров позволила ему навестить отремонтированного Боба.

Одноклассник сидел на кровати с забинтованным лицом и несчастными глазами.

— Ты тоже меня презираешь, Макарони? – спросил он.

Рики, уже открывший рот, чтобы поинтересоваться самочувствием пострадавшего, внезапно ощутил невероятный приступ злости — такой силы, что в глазах потемнело и замелькало что‑то, и он проваливался в это. Рики глубоко вздохнул, чтобы не потерять равновесие. Все сразу прошло, но воспоминание, очень свежее, взбудоражило его.

— Объясни, какая тебе разница, как я к тебе отношусь? – поинтересовался Рики. Возможно, полностью придя в себя, он спросил бы что‑нибудь другое, а так – первое, что вертелось на языке.

Боб взглянул обескуражено.

— Я это к тому, — продолжал Рики, — что ты все время упоминаешь кого‑то. Семейство твое почтенное, Снейп, одноклассники и другие колледжи могут разочароваться в тебе, причем каждую секунду и по несколько раз на дню, — Боб вздрогнул, — и они требуют от тебя разного. И ты им всем не угодишь, точно. Чего ты сам хочешь?

Рики осекся, вспомнив, что лишь сегодня какой‑нибудь час назад лучший друг напомнил ему о том, что его персона – не единственная в этом мире, чьи интересы заслуживают внимания.

— Я много чего хочу, — с внезапной горячностью откликнулся Боб, — только если начну это делать… Я бы перевелся в «Равенкло», — добавил он неуверенно. — Ладно, ты не поймешь.

— Отчего же? Я не марсианин, прекрасно пойму, — заявил Рики. – Добиваясь своего, ты обязательно почувствуешь, что многие несогласны с тобой. А в твоем случае это будут близкие и важные люди, так?

Боб промолчал. Рики решился, понимая, что он уже вмешался прилично, затронул больную тему, и, скорее всего, им больше не случится поговорить так, как теперь.

— Слушай, шляпа распределила тебя в «Слизерин». Значит, таков уж ты есть. В моем мире, у магглов, люди часто мучаются, не зная, каковы они, а ты это точно знаешь! И мало ли что кому не нравится. Вот ты не высовываешься – тебе легче от этого?

— Легче быть таким, как ты, — ответил Боб.

— Неужели? – вскинул брови Рики. – Тебе известно, сколько людей в этой школе спят и видят, как я упаду в лужу?

— Даже если ты упадешь – встанешь, отряхнешься и пойдешь дальше. Да еще шутить начнешь по этому поводу. Я так не могу, — губы Бута под повязкой скривились в слабой улыбке.

Рики начал выходить из себя. Получалось, будто он уговаривает Бута, а ему это надо? С другой стороны, ругать пострадавшего было как‑то неудобно.

— В этом наше отличие. Имей в виду, ты не выиграешь, притворяясь не тем, кто ты есть. Не лучше ли идти своей дорогой, чем метаться меж чужими? Дело твое, а мне скажи, что передать народу, когда меня спросят о твоем самочувствии?

— Мадам Помфри сказала, что через пару дней следов не останется, — ответил Боб. – И что я свободен, могу идти, куда захочу. Но я лучше здесь поваляюсь, чем ходить по школе с повязкой.

Рики вышел, обдумывая, что бы почувствовал, если б Чайнсби увидел его тогда – с марафетом для Вриттер, и решил, что Виктор испытал бы заслуженное потрясение. Рики не хотел возвращаться на урок, хоть оставалась почти половина. Подумал было о внутреннем дворике, но иррациональное опасение, что Вриттер может его там подкараулить, побудило его сделать иной выбор. Поднявшись на несколько этажей, Рики толкнул большую дверь и оказался в библиотеке, которая, согласно его предположению, должна быть пуста.

Рики не ожидал встретить там Дика. У его друзей сейчас шел урок маггловедения, а равенкловец сидел над тремя раскрытыми книгами, глядя прямо перед собой невидящим, но мечущим молнии взором. Ожидалась еще одна исповедь, что Рики счел неизбежной платой за собственный эгоизм.

В ответ на просьбу дать книгу по защите от темных искусств недовольная библиотекарша указала на Дика. Рики сел рядом и поправил книгу, чтоб обратить на себя внимание. Равенкловец дернулся и обернулся к нему.

— Ты… здесь? – изумился Дик.

— Да. Проводил одноклассника в больничное крыло и решил, что Хагриду без меня лучше. Ты сам понимаешь, — ответил Рики. – А у тебя что?

— Виктор и компания. Они меня достали, — прорычал Дик, отворачиваясь.

— И ты не пошел на маггловедение? – уточнил Рики.

— Не совсем. У нас работа над ошибками, преподаватель позволил мне и Лео не приходить. Лео все равно там, а я просто хотел остаться один. Этот образцовый порядок меня доконает.

— Но ты этого не позволишь, — заметил Рики.

— Ты прав, — согласился Дик спокойнее, но и удрученнее. – Главное, я бы ничего не имел против, но они хотят, чтоб я тоже участвовал. Ты не знаешь? – спохватился он. – Виктор разработал систему идеального порядка, если мы будем вести себя согласованно и по плану, станем лучшим колледжем и получим кубок школы. Помнишь, Мелани пришла с блокнотом и потребовала, чтоб я выбрал, с кем идти в Хогсмид? Из этой оперы нота. Они считают, что я их все время подвожу, не знаю своего места. В принципе идея, может, и ничего, только я не хочу, чтоб мне указывали… чтоб мне Вик указывал, черт побери, да! – выпалил Дик. Рики понимающе кивнул, побуждая друга продолжать: — Я помню, как мне весь первый курс внушали, что я — пустое место. А теперь я не желаю никому помогать с уроками и поднимать руку, когда это позволяют. То есть, я не против, ну с теми же сестрами Артура посидеть, хоть они – те еще ангелочки. Я отвечаю сам за себя в своем колледже, и меня это устраивает, надоело слушать, что я обязан делать то, чего вовсе не обязан.

— Начинаю понимать, почему Виктор пользуется популярностью, — кивнул Рики. – Вы антиподы – он за свой колледж против остальных, а ты сам за себя и за единство.

— Не перестаю благословлять свою удачу, что вступил в Клуб, — вздохнул Дик. – Оказаться в том месте…

— Виктору я бы этого не предложил, — сказал Рики. – Я его вообще не замечал. А он бы не откликнулся, с его амбициями. А что такого случилось сегодня?

— О! Вам предлагали по трансфигурации задание на выбор: индивидуальное эссе либо реферат в паре? А, у вас только завтра…Короче, Мел обозвала меня предателем в присутствии МакГонагол за то, что я отказался работать с Бетси, у нее пробелы. И Бетси расстроилась, скорее, я думаю, оттого, что такой шум поднялся. Я так себя паршиво почувствовал!…

— Еще бы, — посочувствовал Рики. – Френк Эйвери тоже может меня доставать, но я хоть могу ему за это врезать.

— Если б я только мог, перевелся бы в любой другой колледж, — резюмировал Дик.

— Ты же представитель «Равенкло», — напомнил Рики. – И кстати, только что Боб Бут заявил мне, что мечтает учиться в твоем колледже.

— Почему?! – удивился Дик.

Рики пересказал случившееся на уроке и от себя добавил, что, если б Мелани не отвлекла Боба дурацким замечанием, ничего бы не произошло.

Глаза Дика засверкали странным огнем. Он усмехнулся как‑то нехорошо, чего Рики раньше за ним не наблюдал.

— Спасибо, — сказал он. В этот момент прозвенел звонок.

Дик позакрывал книжки и поднялся на ноги.

— Не пропускать же обед, — объяснил он, почти безмятежно улыбаясь.

За столом Рики, как обычно, сел рядом с Лео, но не стал заговаривать. Вокруг живо обсуждали предстоящий бал. Между прочим, Тиффани пригласил старшекурсник из «Цимэна», в связи с чем она, жутко возгордившись, преисполнилась превосходства над одноклассниками, которым такое счастье не светило. За другими столами вроде бы главной темой было то же самое, за некоторыми исключениями. Например, Дик, подсевший к Мелани Хатингтон, непринужденно беседовал, в то время как она выглядела далеко не радостно.

Лео вместе со всеми выслушал новости о состоянии Боба. Впрочем, Дора и Френк все равно не успокоились.

Выходя, Рики столкнулся с Диком, имевшим скрыто победоносный вид.

— Я сказал Мел, что ваш Бут намерен хитростью перевестись в наш колледж, чтоб расквитаться с ней, — шепнул равенкловец, — и будет саботировать планы наших. Она перепугалась и собирается его задабривать.

— Вот любопытно! – присвистнул Рики.

— На самом деле это невозможно. Сортировка обжалованию не подлежит, — вздохнул Дик. – За всю историю «Хогвартса» перевелся только один студент – еще при жизни основателей.

После обеда Рики впервые за долгое время взял карандаш. Он не сразу понял, кого именно рисует. Постепенно хаотичные штрихи объединялись в контур, вначале смахивающий на дракона, потом вроде бы на раздражара. Напомнил о себе необъяснимый всплеск злости, который он пережил во время разговора с Бутом. В итоге получилась гладкая, длинная, наподобие гигантской змеи тварь с заштрихованными глазами и чем‑то вроде короны на голове. Смотрелась она столь реалистично, что Рики даже решил сверить по учебнику – вдруг такая действительно существует.

Лео пришел в гостиную позже. Они обменялись приветствиями. Рики отложил рисунок, чувствуя скованность – они вроде как поссорились. Лео, скорее всего, чувствовал то же самое, но сказал, что принесет словарь и разговорник итальянского языка.

— Тема закрыта, если не возражаешь, — произнес он медленно.

— Насчет мантии? – сказал Рики, кивая.

— Конечно. Извини, я нервничаю, — слабо улыбнулся Лео. – Просто я на самом деле хочу еще и учиться как следует…

— А тут я со своими просьбами и приключениями, — закончил за него Рики. — Скажи, я злоупотребляю твоей и вообще помощью?

— Нет. Но если начнешь, я тебе об этом обязательно скажу. Ты не знаешь, почему Дик Дейвис пропустил маггловедение?..

К Рождеству замок чудесным образом преображался. Конечно, его украшали с большим блеском, чем до сих пор приходилось наблюдать Рики, никогда Рождества в школе не встречавшего. Атмосфера напряжения, сопутствующая первому состязанию, улетучилась, оставив после себя лишь радостное возбуждение. Почти все старшеклассники оставались на Рождество. Тиффани глядела королевой, и Моргана, зарядившись ее оптимизмом, стала энергичнее. Уроки отнимали почти все время, поскольку учителя словно белены объелись, и приходилось кучу всего учить для полугодовых контрольных. При таком раскладе встречи с итальянками стали реже.

Боб Бут вернулся к учебе через день по настоянию завуча, который не желал позволить совершенно здоровому ученику просто так пропускать уроки. Но за два неполных дня, что он отдыхал в больничном крыле, его успели навестить третьекурсники «Слизерина» и «Равенкло» в полном составе. Мелани Хатингтон поставила рекорд, устроив настоящее паломничество в его палату и заваливая гостинцами, извинениями и претензиями. Дора Нотт, из мстительных соображений контролировавшая ее посещения, по словам Дика, тем самым создала Мелани значительный стресс. На вопрос, откуда это ему известно, Дик сослался на Бетси Спок, которую Хатингтон постоянно таскала с собой. Бетси это не нравилось, она не выдержала и нажаловалась Дику.

— Скоро они с Виктором всех допекут, — оптимистично предположил Артур.

— Не верю я в чудеса, — вздохнул Дик.

Визжащая хижина обсуждалась только в туалете Миртл, которая регулярно выражала возмущение, а потом слезливо начинала отговаривать от риска. Ее забота действовала на нервы, как ничья другая. Селена присоединялась к ним в библиотеке, а в ее присутствии нельзя было говорить о дуэли. Так что основным не учебным поводом для обсуждения стали анекдоты о профессоре Трелони.

Вриттер, как и опасался Эдгар, не оставила так свое злоключение. Во время воскресной прогулки по берегу озера, когда все ностальгически вздыхали о рыбалке, полетам и лассо, Артур сообщил, что журналистка предприняла официальное расследование, а именно зявила претензии преподавательскому коллективу «Хогвартса». Информация шла от дядюшки Рона, который поделился этим с племянником, по мнению последнего, с целью «проверить на вшивость». Рон Уизли на том собрании лично не присутствовал, узнав обо всем от профессора Люпина. Тот сказал, что директор милостиво позволил пострадавшей опознавать учеников сколько угодно. Члены Клуба, сгорающие от желания разузнать побольше, на месте составили прекрасный план.

— Финеан должен знать все, — логично рассудил Лео.

— Нужно притвориться перед ним, что мы не в курсе, — сказал Дик.

— И тогда, может быть, он дополнит что‑нибудь к моему рассказу, — подмигнул Артур. – В штаб!..

Портрет отсутствовал. Впрочем, Рики все равно не жалел, что ушел от красивого, но промозглого пейзажа в эту теплую и уютную комнату.

— То‑то я удивлялся, что Вриттер ничего не написала про состязание, — дотошного Эдгара не могла отвлечь от плана столь незначительная деталь, как несвоевременная прогулка единственного зрителя.

— Дядя Рон сказал, что она пострадала от неизвестной бомбы. Такой марки нет в продаже, — решился подыграть Артур.

В этот момент шорох в портрете возвестил о возвращении бывшего директора. Финеан занял свой пост, не скрывая, что внимательно слушает.

— Это так быстро выяснили? – изумился Рики.

— В мире магии свои удобства… Нас не так много, — пояснил Дик.

— Снейп отказался от экспертизы запаха. Зелье‑то она испарила, — сообщил Артур. – Короче, не захотел напрягаться.

Рики прекрасно понимал профессора! О Вриттер же подумал: «Вот дура!», но вовремя сдержался. Он восхищался убедительной игрой друзей: они внимали рассказу Артура с тем нагловато–жадным видом, как слушают обычно пикантные истории, и сам черт не заподозрил бы их в соучастии. Впрочем, Финеан был директором магической школы…

— Молодой человек, — надменно молвил Финеан, — будьте любезны отзываться о Вашем преподавателе с должным почтением. Он не обязан отвлекаться на хулиганов и истеричек в столь знаменательный момент для колледжа «Слизерин» и для «Хогвартса» в целом.

— Он сам так сказал? – уточнил Лео. Рики подумал то же самое, поскольку манера завуча рассуждать была хорошо знакома слизеринцам и не только.

Финеан наградил потомка суровым взглядом из‑под насупленных бровей.

— Дядя Рон говорил, дело в другом, — упрямо заявил Артур. – Просто эта тетка ничего определенного не сказала, кроме того, что на нарушителе был значок «Равенкло».

— Не смотрите на меня, — Дик отлично разыграл испуг. – Я ведь был с вами на трибуне.

— Тем более, — кивнул Финеан, — что Вы, юноша, не подходите под ее описание. Злоумышленник был скорее брюнетом, хотя это тоже неточно.

— Почему? Она что, слепая? – поинтересовался Лео.

— К сожалению, нет, дитя мое, — Финеан решил быть терпеливым. – Просто мисс Вриттер не смогла точно назвать ни одной приметы нападавшего. Профессор Люпин спросил ее, уверена ли она, что это был мальчик, а не девочка? Его простые вопросы так ее запутали…

Рики подумал, что мнение о Люпине надо бы пересмотреть.

-…И не ясно, были ли у того ребенка дурные намерения, так как, судя по всему, он сам был проклят, — продолжал Финеан.

«А у проклятых всегда благие намерения», — предположил Рики.

— К тому же в общежитиях «Равенкло» никто не обсуждал эту тему за всю прошедшую неделю, — сказал Финеан и осекся.

— Откуда вы знаете? – прицепился Ральф, переставая вертеть в руках перо, чем он развлекался до сих пор.

— Неужели за нами следить теперь будут? – возмутился Эдгар.

Шесть пар глаз уставились на портрет, что Финеан при всем желании не сумел проигнорировать.

— Все знают, что Рита Вриттер – анимаг, — проворчал бывший директор; Рики заметил признаки тщательно скрываемой тревоги в лицах друзей, — а Дамблдор позволил ей провести собственное расследование в стенах школы. Правда, ей это не помогло, и теперь ее выставили, хвала Мерлину. Мисс Вриттер несколько вечеров проторчала в общей гостиной «Равенкло».

— Не сомневаюсь, что она и спальни мальчиков навещать не стеснялась, — дополнил картину Артур.

— Ну…Нечего дуться, джентльмены, — Финеан быстро взял себя в руки и вернулся к назидательности, — Северус Снейп прав, вы слишком много на себя берете. Переживать о решении директора – не ваша забота.

— Это оскорбительно, — внятно проворчал Эдгар.

Рики понимал, что не было никакого смысла в препирательствах с портретом. К тому же сейчас он мог беспрепятственно восполнить обнаруженный пробел, не вызывая подозрений.

— А кто такие анимаги? – спросил он, стараясь скрыть претензию и проявить любопытство.

— Это колдуны и ведьмы, которые умеют превращаться в какое‑нибудь живое существо, — сказал Лео.

— Вроде Люпина? – уточнил Рики.

— Нет. Люпин делает это не по своей воле. Анимаг же полностью контролирует процесс. За исключением, правда, того, что не выбирает животное, а воплощается в то, которое ему или ей больше всего подходит.

— И в кого превращается Рита Вриттер? – поинтересовался Рики. – В свинью?

Слушатели, за исключением портрета, захихикали.

— Это мало кто знает, — ответил Эдгар. – Вообще стать анимагом – большой риск, поэтому все они должны регистрироваться. Рита этого не сделала вовремя…

— Мне говорили, Гермиона Малфой разнюхала об этом и прижала ее, — перебил Артур.

— Я слышал. Так это правда? – уточнил Эдгар.

— Вроде бы. Рита зарегистрировалась, но тайна осталась тайной, — закончил Артур.

В голове Рики сложилась полная картина того, как повезло им. С «Равенкло», где Дик ни с кем не общается, и со штабом, где они не говорили ничего лишнего из‑за портрета.

— Дядя Гарри знает, только он нам не скажет, — осчастливил Эдгар.

— А зачем вам? – строго вопросил со стены Финеан. Рики мысленно сделал себе пометку, что о нем никогда не следует забывать.

— Так просто, — пожал плечами Рики, соглашаясь, что замечание предка справедливо: на его горизонте хватало туч и без Риты.

— Во все‑то вы суете свой нос, — проворчал Финеан. Рики предпочел не уточнять, что это невозможно, ибо коллективного носа у членов Клуба не имеется.

Бал становился притчей во языцах. Поскольку это был маскарад, повсюду обсуждали костюмы и прически. Некоторые, подобно Эльвире, старательно прятали от друзей свои наряды. Другие, как Тиффани, у каждого просили совета. В один из таких дней Артур вспомнил о визите в гриффиндорскую пещеру с Тони и счел нужным доложить о последствиях.

Итак, гриффиндорцы утвердили, что находиться в хижине следовало час и не секундой меньше, но добавили к этому новое условие: обязательно сообщать болельщикам снаружи каждые десять минут, что все в порядке. Для этого надлежало подходить к ставням и зажигать свет на конце палочек. Внутрь следовало взять с собой полный запас провизии – мало ли что. Еще Рики узнал, что в хижину нельзя попасть обычным способом; Артур взял это на себя. Также гриффиндорцы сочли нужным обвешать дуэлянтов всевозможными амулетами.

Вернувшись с этого собрания, Рики упал на кровать и от души расхохотался.

— Ничего смешного, — сказал Лео. – С амулетами, конечно, вздор, но я бы на твоем месте потренировался – бал через неделю. Кстати, завтра МакГонагол дает контроль…

Рики едва не подскочил – в дверь несколько раз отчетливо стукнули. Обитатели спальни никогда так не поступали. Рики вспомнил было о манерах гриффиндорского привидения, но что‑то отчетливо напоминало, что он не прав.

— Войдите, — разрешил Лео.

Дверь приоткрылась, и сквозь узкую щель бочком протиснулась Дора Нотт. Вид у нее был решительно суровый – как у полководца перед сигналом к атаке. Рики обменялся удивленным взглядом с Лео: одноклассницы редко навещали их подобным образом.

— Мне нужно поговорить с вами, — заявила Дора и огляделась. – Здесь больше никого нет?

— Нет, только мы, — признался Рики, внутренне напрягшись.

— Очень хорошо. Вы знаете, что скоро Рождественский бал? – сказала Дора.

— Ну и что? Нас все равно туда не пустят, — напомнил ей Лео.

— Ошибаешься, — резко выговорила Дора. – Я хочу там быть. И – я там буду.

— Как? – спросил Рики, и через секунду пожалел об этом.

— С помощью вашей мантии–невидимки, — победоносно возвестила Дора. По ее ехидной улыбке нетрудно было понять, что: она прекрасно понимает, что ее просьба вряд ли вызовет восторг, и ей плевать на это через Тихий океан.

Рики и Лео вновь переглянулись, не решаясь ответить, да и не зная, что именно. Зато мисс Нотт нашлась, что сказать.

— Вы ведь поможете мне, да? Помните, как мы ходили на тренировки по ночам? – говоря это, она впивалась цепким взглядом то в одного, то в другого. – Тогда я вас выручила.

И сохранила секрет о мантии, за что члены Клуба в принципе были ее должниками, Рики признавал это.

— Но если поймают?.. – попытался Лео.

— Я же буду в костюме! Просто надо держаться подальше от профессора Снейпа, — авторитетно изрекла Дора. – Не волнуйтесь, я никому не скажу, я же не дура. А вы ведь тоже можете пойти, — внезапно возвестила она, принимая вид Санта–Клауса.

Рики как‑то не принял в расчет такой возможности. Он в третий раз обменялся с Лео взглядом, в котором сквозила абсолютная беспомощность.

— Или у вас другие планы? – подозрительно поинтересовалась Дора.

Рики отдал должное ее феноменальному нюху, но тут в комнату, к счастью, с урчанием вплыла Моргана. Дора нагнулась, чтобы погладить ее. Этого хватило, чтоб Рики и Лео успели справиться с замешательством.

— Прелесть. С возрастом ведет себя все лучше и лучше, — похвалил Лео кошку. – Нет никаких планов, просто не хочется дразнить завуча. Я еще помню взыскания с Дейвисом.

— А что, ваши приятели из других колледжей остаются? – от Доры не так‑то просто было отцепиться.

— Э…Не знаю, — ответил Рики.

— Ну, тогда договорились, — заявила Дора и убежала. Рики беспомощно глядел ей вслед, не замечая, что Моргана залезла к нему на кровать и приняла охотничью позу, собираясь прыгнуть на него.

— Вот шустрая, — вздохнул Лео. – Ну как ей откажешь?!

— Никак, — констатировал Рики. – Мантия нарасхват. О, нет, киса…

Вмешательство Доры, конечно, мало радовало, но и не слишком затрудняло исполнение первоначального намерения. На другое утро Рики получил письмо из дома, в котором семейство выражало разочарование по поводу его решения остаться на Рождество в школе. Рики вздохнул, вспоминая предыдущие праздники, когда у него гостили Артур и Эдгар, и предположил, что это Рождество вряд ли окажется спокойнее, чем то. К письму прилагалась посылка с подарками, которые он выбрал для членов Клуба. Рики с благодарностью улыбнулся и оглядел Зал: многие получали почту.

Наконец, уроки остались позади. Больше, чем обычно, людей захотели праздновать в школе. Тем, кто уезжал, предстояли сборы. То, что Дик Дейвис и Эди Боунс намерены провести Рождество дома, явилось для Рики полной неожиданностью.

— Дедушка пишет, что бабуля завалена постановлениями и протоколами. Из‑за Турнира почти каждый день приходят новые бумажки. Он просит меня помочь ей, ведь, если она не сделает все вовремя, расстроится и будет переживать все праздники, — сказал Дик. – Кроме того, я сам хочу попасть в архив: может, найду информацию про Вриттер.

— Веселого Рождества, — пожелал шокированный Артур.

— Мои родители не привыкли праздновать одни. Ники и Лаура ведь будут здесь, на балу, — объяснил Эдгар. – Мама очень просила меня приехать.

— Конечно, она права, — отметил Рики, скрывая непонятно откуда взявшееся разочарование.

— Неудобно…Я тут больше всех замешан, — напомнил Дик.

— Ты не участвуешь. И даже лучше, если нас меньше. А то Тони развопится, что мы числом прижимаем, — заявил Ральф.

— Как‑то не хочется доверять благоразумию слизеринца, — вздохнул Эди.

— Я в состоянии рассуждать трезво и здраво, — задрал нос Рики.

— Кто сказал, что я о тебе? – огрызнулся Эдгар. – Лео, надеюсь, ты сумеешь остудить этих трех энтузиастов, если они придумают что‑то еще?

— Очень постараюсь, — пообещал Лео со всей серьезностью.

Рики вспомнил, что больше года назад Лео возлагал подобные надежды на Эди, которые, между прочим, не оправдались.

Итак, поезд увез двух членов Клуба и Селену Олливандер, а предпраздничная лихорадка с каждым днем набирала обороты. Рики регулярно выслушивал сетования Чески и рассказы Марины о планах Консуэло на этот бал. Сам он после окончания занятий все больше думал о Визжащей хижине. Последние два дня до дуэли Рики по совету Лео просидел в библиотеке, вычитывая всякие незнакомые ему заклинания. Он никогда не делал ничего подобного раньше. Вспомнилась его первая дуэль с Тони Филипсом. Тогда он просто повторял за соперником используемые им проклятья, а ведь Тони был магглорожденным. Значит, гриффиндорец дал себе труд дополнительно учить их, а Рики, нисколько в ту пору не переживавший по такому поводу, теперь невольно задумался об истоках своей самоуверенности. Все, в чем он нуждался, всегда вовремя приходило к нему. Появлялись странные способности, или просто ловкость, умение пользоваться обстоятельствами; впрочем, чтоб воспользоваться так, как это делал Рики, нужно было быть им. Опять же, друзья были правы насчет этой хижины, а Рики не боялся, и что самое удивительное, он умел других сделать такими же – Лео, Дик, Эдгар, как они изменились… Что‑то было в нем, в его происхождении, чего он не мог выяснить. Существовал человек, знающий это наверняка – Гарри Поттер.

Мысли о крестном обыкновенно портили Рики настроение. Поттер давно не появлялся в школе. Рики был доволен, что его оставили в покое, но все же не верил, так ли это. Возможно, теперь дядя Гарри ушел с горизонта, потому что доверяет другим – Люпину, или же Уизли, который регулярно общается с Артуром. Впрочем, об этом Рики решил подумать попозже.

Наутро накануне бала обитатели замка «Хогвартс» странно притихли. Казалось, все торжественно хранят какую‑то важную тайну, которая делает их счастливыми и радостными. Даже завхоз Филч не высовывался со своей ворчливостью.

Гриффиндорцы без особого восторга выслушали о планах Доры.

— Я бы не поддавался, — сказал Ральф.

— Ты что, забыл, кто такая Дора? И вообще, она всегда была за нас, — напомнил Рики.

— Вот увидите, она скоро обнаглеет, — пообещал Артур.

— Если попросит мантию у Ральфа? – продолжил его мысль Лео. – Она знает и о ней. И как вы себя поведете?

Ральф вздохнул и сказал, что связываться с такой шустрой особой не стоило.

После обеда Рики принесли кучу ценных вещей: заговоренный свисток от Ральфа, изобилие всякой всячины в количестве двенадцати штук от заколдованной соломенной плетенки до сухого тритона, которые Артур выписал из дома, антипорчевый порошок оттуда же, а также медальон с волосами вейлы, семейная реликвия Нигеллусов.

— А вы уверены, что все это поместится на моей шее? – с сомнением спросил он; воображение живо рисовало, как Тони Филипс с издевкой спрашивает, с каких пор он стал подражать Парвати Патил.

— Не говори ерунду, — отмахнулся Артур. – Это очень полезные штуки, мои кузины носят их дома, и хоть бы одна поцарапалась. А вытворяют они такое, что им давно пора шеи переломать.

— Может, ты часть наденешь? – предложил Рики почти жалобно.

— Если это произойдет, значит, я снял их с твоего хладного трупа, — твердо заявил Уизли.

Учитывая, что в свое время бабуля наряжала его и похуже, а хлопот хватало, Рики смирился. Он позволил себе некоторые замечания только в общежитии «Слизерина», когда Лео аккуратно раскладывал талисманы на своей кровати слева направо в том порядке, как их следовало надевать наилучшим образом.

— А ты утверждал, что амулеты – вздор, — напомнил преисполненный возмущения Рики.

— Я считаю, тебе не помешает, — бесстрастно сказал Лео.

— Можно?

Вопрос показался Рики излишним: Дора уже проникла в комнату и созерцала коллекцию, представленную как для выставки.

— Привет, — небрежно поздоровался Лео. Рики кивком присоединился к нему.

— А это что у вас тут такое? – закономерно полюбопытствовала одноклассница.

— Мне нужно для маггловедения, — ровно ответил Лео.

— Вот как? Я хожу на маггловедение в другие часы, — подозрительно заявила Дора.

Рики поражался ее интуиции. Лео начинал тушеваться, и тут Рики осенило.

— Ты же ходишь со мной на прорицания, — вспомнил он.

— А, точно, — нисколько не смутилась Дора. – Ладно, не хотите говорить, потом узнаю. Я соберусь через пятнадцать минут после того, как люди уйдут.

Заявив ультиматум, она развернулась, гордо фыркнула и была такова.

— Через двадцать минут с начала бала остальные будут ждать нас у ворот. Придется опоздать, — констатировал Лео.

Очень скоро подземелья стояли на ушах. Рики и Лео, не высовывавшиеся из опустевшей комнаты третьего курса, все же воспринимали суматоху в полном объеме. Старшекурсники носились туда–сюда, давно перестав хлопать дверью. Рики раз сунулся в гостиную и понял, что зря. Старосты не показывались, вероятно, тоже прихорашивались. От нечего делать Рики нацепил побрякушки и разгладил мантию. Карман на ней отрывался, – следовало зашить.

Когда голоса стихли, Лео вышел дожидаться Доры. Оставшись один, Рики начал чувствовать, что взволнован, и не суматохой. Перед глазами то и дело всплывал жуткий призрак Визжащей хижины, как он видел ее днем, при солнечном свете. До сих пор он думал о неизведанных острых ощущениях и о том, как расскажет о своем визите в дом с привидениями Питу, Дан и прочим в маггловском мире, то есть скорее о той жизни, которая наступит после испытания.

Всего несколько минут отделяло Рики от того, чтоб войти в хижину и остаться там на час. И ему не так уж сильно этого хотелось. Отсутствие энтузиазма у Виктора Чайнсби стало ему понятнее. Но ставки сделаны…

Медленно тянулись минуты. Рики надоело сидеть, он встал и прошелся по комнате, раз, другой. Когда и это стало в тягость, толкнул дверь, пересек отрезок коридора и оказался в пустой гостиной, где обнаружил весьма умеренный беспорядок в сравнении с тем, чего можно ожидать: всего один опрокинутый столик, несколько лент и бумажек. И кое–какая деталь, отсутствующая по сию пору в интерьере.

От дверного проема слева отскочило маленькое существо, а другое заметалось. Развалившиеся на диване кошки лениво вскинулись, с недоумением наблюдая за происходящим. Моргана потянулась и тихонько зарычала.

— Просим прощения. Мы не знали, что господин нас увидит, — первое существо резво подбежало к Рики, низко поклонилось, роняя фантики.

«Домашний эльф», — с трудом припомнил Рики. Одного такого ему показал Лео в своем доме, и больше слуги волшебников нигде ему не показывались. Эльф, одетый в цветную наволочку, помахал ушами.

— Зачем вы сюда явились? – возможно, Рики говорил бы не так сурово, если б не мысль, что он забыл учесть еще и этих невидимых шпионов.

— Мы вернемся, когда господин уснет, — пропищал второй эльф. Рики воспринял это как подтверждение своей гипотезы, но ответить не успел. Стена отъехала, и в воздухе появилась голова Лео.

— Еле отделался. Дора пожелала выбрать подходящий момент, но я сказал, что не хочу ждать. Ты бы видел ее костюм, еле под мантию уместился. Что с тобой?

Рики молча кивнул на эльфов.

— А. Оставьте нас, — распорядился Лео. Два легких хлопка – и существа растаяли в клубах дыма. Кошки и ухом не повели – значит, такое для них обычно дело. Не успел Рики додуматься ни до чего больше, как оказался в коридоре под мантией–невидимкой.

— Ты уверен, что они не пойдут с докладом к Дамблдору? Я бы не решился говорить с ними так резко, — сказал он.

— Почему? – Лео был так шокирован, что даже затормозил.

— Ну, они же свидетели твоей мантии, — неуверенно пояснил Рики. – А Снейп запретил нам шататься по замку.

— Они – домашние эльфы, – отчеканил Лео так, как будто этим все сказано. – Подожди! Надеюсь, ты не вздумал к ним подлизываться?!

— Нет, — поспешно заверил Рики. – А что?

— Это – самый верный способ насторожить их и завоевать стойкую антипатию, — заявил Лео, — если не презрение. Они ничего не замечают, кроме своей работы, и терпеть не могут, когда им пытаются помочь. Это их оскорбляет. Хотя леди Гермиона вряд ли это усвоит. Вдобавок, эльфы никак не ожидают никаких реверансов от слизеринцев, и если ты скомпрометируешь колледж, а Эйвери об этом узнает, ясно?..

— Тише, — шикнул Рики. Они поднимались в главный холл.

С первого взгляда стало ясно, что Главные двери заперты. Из Большого зала доносилась бравурная музыка. Они медленно пересекли холл, Рики взялся за ручку, с силой подергал ее и на секунду испытал облегчение: выхода нет, отмычек – тоже, значит, никакой Визжащей хижины!

— Алохомора, — прошептал Лео.

От волнения Рики совсем забыл, что возможности мира магии отличаются от обычных.

Снаружи было темно; в нос ударил морозный воздух. Над озером висел туман, низкие тучи закрывали небо. Хижина Хагрида еле выделялась темным силуэтом – верный знак того, что хозяина нет дома.

Спустившись по ступеням, Лео потребовал остановки, чтобы удостовериться, что из‑под мантии ничего не выглядывает. И они поспешили к воротам, то и дело боязливо поглядывая на Запретный лес.

Внезапно Рики почувствовал столкновение, хотя впереди ничего не было. За сим последовал возмущенный вздох.

— Кто здесь? – резко спросил голос Мелани Хатингтон.

— А ты почему?.. — шепотом воскликнул Лео. Рики не знал, что сказать.

— Они ее тоже прихватили, — раздался слева голос Ральфа, — в качестве украшения.

— Переживешь, — раздался ледяной голос Чайнсби буквально в сантиметре от Рики.

— Где вас носило? – с вежливой яростью поинтересовался Филипс.

— Неожиданные препятствия, — лаконично ответил Рики. – Значит, у вас тоже есть мантия–невидимка?

— Как видишь, — со сдержанной гордостью ответил Виктор Чайнсби.

— Поторопиться бы, а то провозимся до утра, — напомнил Артур.

— И как вам такое в голову взбрело? – претенциозно пожаловалась Мелани.

Как ни странно, Рики слушал ее чуть ли не с благодарностью: ее неожиданное вмешательство само по себе могло отвлечь от грядущего испытания. Все время, пока они шли, огибая Хогсмид, Хатингтон ворчала; по сравнению со Снейпом, ей следовало учиться и учиться читать нотации. Рики почти не замечал холода, то есть то, что ноги окоченели, не имело значения. Больше не сталкивались, хоть и не видели друг друга, и благополучно взобрались на горку, с которой в прошлый раз наблюдали Визжащую хижину.

Теперь дом сливался с чернотой. Непосредственно перед Рики из пустоты материализовались гриффиндорцы.

— Невидимки лучше снять, наверное. Как бы они не порвались, — высказал здравое предложение Лео.

Рики едва различил Ральфа, который держал в руках большую коробку. Под мышкой у Артура была зажата другая, поменьше.

— Люмос! – произнес голос Лео. И свет выхватил старые доски изгороди. Рики предпочел не рассматривать хижину целиком, вместо этого лихорадочно нащупал и сжал свою палочку.

— Твой рюкзак, — Артур надавил на плечо, поворачивая Рики в свою сторону.

— Где вы набрали так много еды? – поинтересовалась прозорливая Мелани. Рики отметил, что сверток в руке Виктора намного меньше.

— Бабуля прислала, — ответил Артур. – А здесь портшлюс. В нашем сарае почти все, которыми пользовались от Министерства за последние двадцать лет. Гермиона сказала, этот действует на тридцать метров или около того.

— Она что, опытным путем проверяла? – забеспокоился Лео. Рики помнил, что указанной кузине Артура не было и десяти лет, а перемещение с помощью портшлюса считал весьма неприятным воспоминанием.

— А то как еще? – гордо ответил Уизли. – Нужно поточнее рассчитать, откуда вы телепортируетесь.

— Где‑то тут должен быть вход в погреб, — предположил Ральф. – Лео, посвети.

Ох, Рики совсем не улыбалось соваться в эту яму! По счастью, она оказалась завалена мусором и вряд ли вела куда‑то.

— Дома такого типа еще остались у некоторых магов, — сказал Лео. — Вход должен быть с той стороны.

Компания немного обогнула хижину. Рики не сразу заметил, что стал теперь видимым, как и все остальные.

— А если нас отбросит в противоположную сторону на тридцать метров? – поинтересовался он.

— Это же башмак. Его можно направить, — проинструктировал Ральф, будто объясняясь с последним тупицей.

— Только одновременно. Или лучше пусть Чайнсби за тебя ухватится, — сказал Лео. Мелани заворчала.

Обменявшись взглядом с Виктором, Рики тихонько сглотнул и кивнул. Он очень не хотел выслушивать наставления по новой. В голове прочно сидело – час. Погладив палочку, он шагнул к Ральфу, открывшему коробку. Виктор, прежде чем последовать за ним, зажег свет на конце своей палочки.

— А обратно? – поинтересовался Тони Филипс. Впервые Рики слышал его человеческий голос без гонора.

— Тоже надо схватиться за башмак, и вас отнесет на прежнее место. Вы без необходимости его не трогайте, — с тревогой в голосе потребовал Артур.

— На счет «три», — сказал Виктор. – Я не собираюсь за тебя хвататься.

«Будто я об этом просил», — раздраженно подумал Рики. Артур начал отчет.

У Рики было впечатление, что они вцепились в башмак по принципу «кто кого опередит». Свеч игра точно не стоила, потому что перемещение этим способом вызывало неприятные ощущения. Вначале сильно дернуло; потом поволокло куда‑то, причем перед глазами все вертелось, а скорость оставляла желать лучшего. Рики заволновался, что сейчас этот недозаряженный предмет попросту откажет, и зависнут они непонятно где. Однако через несколько томительных секунд он все же рухнул на что‑то довольно мягкое.

Первое, что он увидел, было ступенькой. Похоже, они находились в холле старого дома. Дверь, невидимая с той стороны, откуда все наблюдали хижину, оказалась не запертой. Точнее, до них ее кто‑то просто выломал. Впрочем, судя по осыпавшейся пыли, этим входом давно не пользовались.

В холле никто не встретил. Гнетущая тишина ударила по венам Рики. Внезапно позади хлопнуло, и он резко обернулся.

— Все в порядке, — произнес Виктор севшим голосом. – Это я закрыл. Автоматически.

Рики, наконец, поднялся на ноги, вытащил и зажег собственную палочку.

— Сейчас без десяти десять, — сказал он, глянув на часы.

— Сверять будут по часам Мелани, — сообщил Виктор. – Что это такое мягкое внизу? Неужели пыль?

— Увы, ее столько, что ноги утонут, — подтвердил Рики. – А в общем здесь все очень даже спокойно, — отметил он, отряхиваясь.

— Если так и будет, то можно в принципе и тут постоять, — солидно предложил Виктор.

Рики отрицательно помотал головой. По двум причинам: менторские нотки в голосе соперника, с неизменным успехом выводящие его из себя, и осознание, что он потом не сможет смотреть в глаза товарищам вроде Доры Нотт, если проторчит час в знаменитой Визжащей хижине и не узнает ее получше.

— Это скучно. Я считаю, надо нам идти навстречу опасности, а не дожидаться ее. Дуэль все‑таки, — напомнил Рики. – Я поднимусь наверх, а ты посмотри, что на первом этаже.

— С какой стати? – холодно возразил Виктор. – Может, я так не хочу.

— Пусть будет наоборот, — согласился Рики, чувствуя, что окружающие темнота и неизвестность нисколько не уменьшают раздражение от общения с Чайнсби. Он развернулся и пошел в сторону, где маячил проем с провисшей дверью.

— Эй, — услышал он позади себя, — палочка – не фонарик. Будешь светить, не сможешь обороняться, если что.

— Благодарю, — ответил Рики и шагнул за порог.

С первого взгляда стало ясно, что в комнате никого нет. Даже свет не потревожил этот застывший хаос. Мебель, раскиданная повсюду в беспорядке, была изломана, гардины, обои разодраны, и все это погребено под мохнатым слоем пыли, слабо шуршащей под подошвой. Кто‑то крушил эту комнату, но не менее определенно, что никто не появлялся здесь ближайшую неделю, или сколько‑то еще.

— М–да, — зловеще прошелестело у Рики под ухом.

Выражение «кровь стынет в жилах» сию секунду стало для Рики понятным и близким. Он резко развернулся и выбросил вперед свою руку, сжатую в кулак. Кулак уперся в пустоту; впрочем, его обожгло учащенное дыхание. Свет чужой палочки выхватил из тьмы рассерженное лицо Виктора. Возможно, он только показался Рики бледнее обычного.

— Ты что, сбрендил? – поинтересовался соперник, ничуть себе не изменяя. – Ты тут не один.

— А сам? – парировал Рики. – Будешь подкрадываться, получишь. Почему ты не пошел наверх? Мы же договорились, — Рики сам себе не хотел признаваться, что ему легче находиться здесь даже с Виктором, чем в одиночестве.

— Не захотел и не пошел, — огрызнулся Виктор.

— Убедительная аргументация, — признал Рики. – Нравится картинка? – кивнул он в комнату.

— Это не привидения натворили, — определил Виктор, оценив на глаз материальный ущерб. – Слушай, может, здесь просто–напросто когда‑то давно кто‑то устраивал дебоши?

— Хорошо бы, ты оказался прав, — вырвалось у Рики.

Виктор довольно хмыкнул. Не желая продолжать эту тему, Рики вошел в комнату и пересек ее по периметру, а затем поднял кресло с отломанными подлокотниками и опустился в него. Виктор тоже присел на столик неподалеку.

Рики напряженно рассуждал. Почему самый жуткий дом с привидениями во всей Британии встретил их так мирно? Рики, конечно, надеялся на что попроще, но не настолько же! Может, они с Чайнсби неправильно себя ведут?

— Ничего себе дуэль, — вырвалось у него.

— Некоторые порядки колдовского мира давно пора отменить, — проворчал Виктор. – У магглов дуэли давно устарели. Там все проще – если не дерутся сразу, не дерутся вообще. Привязался со своим средневековьем.

Последняя претензия, очевидно, была адресована противнику. «Вот, значит, на что ты рассчитывал», — мысленно отметил Рики. Отсутствие у Виктора энтузиазма по поводу дуэли имело простую причину. В общем Рики помнил, что так и есть, но не всегда.

Внезапно в тишине прошуршал приглушенный скрип. Он шел сверху, никаких сомнений. Рики словно пружиной подбросило. Чайнсби, напротив, как будто окаменел.

— Я не пойду, — ровно произнес он.

— Ты хочешь весь час так просидеть? – уточнил Рики, разрываясь между страхом и любопытством.

— А что? Договор это допускает, — последовал вызывающий ответ.

— Как угодно, — Рики направился к проему и оказался в коридоре. Виктор преследовал его по пятам.

— Макарони, в «Слизерине» тебя не учили не трогать лиха, пока спит тихо? – свистящим шепотом спросил он.

— Меня учили брать быка за рога, и не только в «Слизерине», — ответил Рики. – Где тут лестница? О, вот…

— Учти, я – единственный ребенок моих родителей, поэтому не жди, что буду потакать твоим глупостям, — заявил Виктор.

— А я – единственное такое сокровище во Вселенной, и поэтому не шипи мне в уши.

— Сам ты шипишь, это твое амплуа.

Скрип ступенек немилосердно резал слух. Рики отдавал себе отчет, что присутствие занудствующего Чайнсби подзуживает его совершать безрассудства, которых он не очень‑то хотел. Набравшись смелости, он толкнул ближайшую дверь. Глухой, как в колодце, стук ударил по нервам.

— Идиот, — выругался Виктор.

— А ты трус, — рявкнул Рики. – И избавь меня от своих нотаций! Лучше слушать вой привиде…

Мимо пронеслось и бесшумно спикировало вниз нечто темное и маленькое. Оба дуэлянта синхронно завизжали в один голос. Странно, но это помогло Рики собраться с мыслями. Вспомнив мелькнувшее существо, он без труда опознал летучую мышь.

— Не хочешь вернуть свои слова назад? – поинтересовался Виктор.

Рики нарочито медленно помотал головой.

— Ну и пылища, — Виктор едва сдерживался, чтоб не чихнуть. – Конечно, не стоило ждать ничего другого…

В полной тишине Рики продвигался вперед – шаги заглушал ковер из пыли. Все двери, выходящие в пустой коридор, за исключением одной, подальше, были закрыты. Рики помедлил перед ближайшей. Судя по тому, что стало светлее, Виктор стоял за спиной. Рики толкнул дверь.

Этой комнаты разрушение вроде бы совсем не коснулось. Предположительно, это была гардеробная, и Рики подумал, что, будь на его месте Ральф или Артур, уж пооткрывали бы все шкафы. Но Рики был слизеринцем, и у него хватило благоразумия ограничиться беглым визуальным контактом. Затем он вышел и направился к следующей.

— Ты все намерен обойти? – ехидно поинтересовался Виктор.

— Нет, только те, которые мне понравятся, — ответил Рики.

— Но как же ты узнаешь?.. А, ясно. Макарони, я начинаю понимать, почему Дейвис с тобой подружился. Ты обожаешь всякие глупости. У некоторых это в крови.

— Ты рассуждаешь, совсем как Эйвери, — от души припечатал Рики и более смело налег на следующую дверь.

— Только ты мог заявить такой вздор, — парировал Виктор. Этот голос для Рики уже стал неотъемлемым атрибутом пыльной темноты вокруг. – Ну точно, я был прав. Следы пирушки.

При виде покрытых пылью грязных тарелок и стаканов Рики невольно вспомнил о бабушке и миссис Дуглас. Несколько пустых бутылок – из‑под сливочного пива и другой формы – частью аккуратно стояли в углу, а больше беспорядочно валялись на столике и под креслами. Карниз был страшно изломан – нет, изгрызен, решил Рики. На стене отпечатался удар копыта. Иного погрома в комнате не наблюдалось.

— Не очень‑то чистоплотные люди, — констатировал Рики и развернулся.

При виде шикарной кровати в следующей, открытой комнате его одолело желание развалиться на ней. Он вспомнил, что час поздний, что он устал и сам по себе, и от компании Чайнсби. Однако другие детали в комнате не внушали покоя. Эту дверь однажды выломали – ее попросту снесло с петель. На мебели можно было найти следы заклятий. Незначительный беспорядок наводил на мысли о борьбе. Впервые Виктор ничего не сказал.

В следующей комнате находился… он сам в компании Чайнсби! Наверху снова заскрипело. Крик вновь потряс хижину. Лихорадочно припоминая, где палочка, Рики едва вспомнил, что держит ее перед собой вместо фонарика. Он поднял ее повыше; Рики напротив сделал то же самое. Поняв, Рики расхохотался: он смотрел в зеркало ванной.

— По–моему, наша дуэль обернулась увеселительной экскурсией, — в сердцах произнес он. – Ничего тут нет такого в этом доме.

Скрип повторился более отчетливо.

— Это просто ветер на чердаке, — предположил Виктор.

— Здравая мысль, — одобрил Рики. – Первая за весь вечер, причем без нравоучений. Вот так всегда и говори.

— Иди ты… — вспылил Виктор. Он не успел назвать точный адрес, поскольку весь дом внезапно пришел в движение, наполнившись скрипом и топотом. Рики не хватило времени испугаться – из темноты плавно попадали пять фигур в хогвартсевских мантиях.

— Почему вы не сигналили? Мы же договорились? – рявкнула Мелани, усаживаясь на полу. – Мы подумали, что‑то случилось, — похоже, ее до глубины души возмущало то, что она застала дуэлянтов живыми и здоровыми.

У Рики возникло желание заткнуть уши. Почему‑то в этом доме он до сих пор считал приличным приглушать голос.

— Мы слышали крик еще вначале, — сказал Артур. – У меня был второй портшлюс – на всякий случай. Но он более капризный, мы плохо рассчитали…

— А потом долго спорили, стоит ли сюда заходить. Вот Хатингтон боялась, — наябедничал Ральф.

— Я так и думал, не стоило, — прокомментировал Тони Филипс.

— Прошу прощения, — Лео с несвойственной ему энергичностью вытолкал Рики и воспротивившегося было Виктора в коридор, и захлопнул дверь. – Вы смотрели в зеркало?!

Из его тона следовало: данная процедура является тяжким преступлением и несусветной глупостью в одном флаконе. Мрачность взгляда была замета даже при скупом освещении. Лица гриффиндорцев выражали взволнованную растерянность.

— Нашли место прихорашиваться, — фыркнул Филипс.

— Вы не знаете, что это ни в коем случае нельзя? – виновато спросил Артур.

— Нет. Я и не догадался бы, — честно ответил Рики.

— Зеркала наиболее чувствительны к воспроизводству всевозможных проклятий. Черномагические существа часто выбирают их в качестве дома. Кроме того, есть особые зеркала вроде Сокровения, которые могут парализовать волю, — возвестил Лео.

— Да, показывают то, чего ты хочешь, но не можешь получить, — добавил Артур. – Дядя Рон рассказывал, как они с дядей Гарри…

— Кончай хвастаться приближенностью к знаменитости, — оборвала Мелани.

— Некоторые факты и тебе полезно знать для общего развития, — заявил Рики, понимая, что Артур не собирался делать ничего подобного.

«Интересно, смогу ли я с помощью этого зеркала узнать, что скрывает от меня гриффиндорская мафия – кто я?». Эта мысль возникла в голове, и он решил ее запомнить.

— Как я не подумал, что вы магглорожденные, — сокрушенно пробормотал Лео.

— В принципе нежелательно даже позволить зеркалу отразить себя, а не то чтоб заглядывать, — сообщил Артур.

— Хватит! – оборвал Виктор. – Я сыт по горло и…

— Прошло только двадцать пять минут, — злорадно отчеканил Ральф, — да, Хатингтон?

— Двадцать, — поправила Мелани, ничуть не смущаясь недовольными физиономиями своей компании. – Вообще безобразие! Вы нам обещали дом с привидениями, где они?!

— В «Хогвартсе» есть, — напомнил Артур. – До чего ты невыносима!

— Сам не подарок, — буркнул Тони. – Она права, в следующий раз будут наши условия.

— А я рассчитываю, что следующего раза не будет, — резко вступила Мелани.

Тони метнул на нее возмущенный взгляд.

— Ну, пошли что ли, закончим осмотр дома, — предложил Рики.

Мебель внизу пострадала значительно больше. Обойдя все комнаты, ребята не нашли почти ничего целого. Недолго постояли перед проемом, ведущим в темноту, но Мелани и слышать не захотела о его исследовании и настояла вернуться на второй этаж. В гардеробной она без промедления распахнула дверцы комода, и ее настроение заметно изменилось.

— Ух ты, какой шарфик! Как думаете, ничего, если я его возьму? Сувенир из дома с привидениями.

Определенно, правая рука Чайнсби намеревалась продолжать в том же духе. Мальчики предоставили ее себе, рассевшись в разных частях комнаты, на чем придется.

— Может, съедим что‑нибудь? – предложил Артур. – Не тащить же назад.

— Точно, — обрадовался Рики. – Мне надоела эта сумка. Я ее несколько раз чуть не забыл. Куда бы поставить палочку?

— Локарниус инфламарэ, — произнес Лео. Над головой загорелся факел. – Так‑то лучше. А вы спрячьте палочки. И имейте в виду, их лучше держать в боевой готовности, а светить чем‑то другим.

— Откуда у вас ветчина? – поинтересовался Виктор, распечатывая шоколадушку.

Если б не его вопрос, Рики не обратил бы внимания, а тут она еще заквакала…

— Убери это живодерское пропитание, — потребовал он с неожиданным раздражением. Давно ему не приходилось никого одергивать по этому поводу.

— Макарони, ты заболел? – поинтересовался Тони. – Их все едят.

— Только французы, и то не в таком варианте, — возразил Рики.

— А я считаю, надо уважать привычки среды обитания, — заявил Виктор. – Мелани?!..

«Вот почему она так долго не подавала голоса», — сообразил Рики, вскакивая вместе со всеми. Виктор выронил лягушку, которая квакнула и тотчас прыгнула в темноту. Все повыхватывали палочки, окружили Хатингтон и застыли в нерешительности.

Мелани не могла подтвердить соображение Виктора. Скорее всего, она даже не услышала его. Она задыхалась, а темно–синий в коричневую полоску костюм, с которым она боролась, окутывал ее все плотнее. Рики удивлялся, почему она до сих пор не упала.

— Не поджигать же, — Виктор нервно размахивал палочкой.

— Придется срывать вручную, — Рики по опыту знал, что простые вещи очень часто не приходят в головы колдунов. Ухватив, он с силой потянул на себя кусок материи – это оказался рукав, и тогда в дело пошла палочка. Стригущее заклинание сработало.

— Этой тряпке со всеми нами не справиться, — оценил Артур.

Мелани крупно повезло, что в процессе спасения ее не задушили.

— Захватили бы мы ножницы, вообще без проблем, — сказал Рики, отводя Хатингтон к стулу вместе с Чайнсби.

— Дайте мне воды, — слабым голосом попросила Мелани. Тони Филипс на всякий случай поджег активную материю, а Ральф погасил, чтоб не возникло пожара.

— Воды нет. Тыквенный сок подойдет? – спросил Артур.

— Не умничай, — фыркнул Чайнсби.

— А ты не груби, — потребовал Рики.

— Вот после такого еще утверждают, что женщины живут дольше, — прокомментировал Ральф. – Да я ни в жизни!..

Рики подумал, что некоторые его предположения бывают ошибочны.

— Значит, в этом доме все‑таки что‑то есть, — Виктор опасливо покосился на стены.

— Нет, — помотал головой Лео. – Это не имеет отношения в Хижине. Маги часто заколдовывают вещи подобным образом – против воров, например. Такие штуки – обычная вещь в любом доме.

Рики оценил такт и терпение Лео к невежеству магглорожденных.

— Хатингтон, хочешь пиццу? – предложил Артур. Мелани молча взяла и начала ритмично жевать.

— Точно такая была на нашем столе сегодня, — вдруг подозрительно заявил Тони, прищурившись. – Я не заметил, чтоб вы брали что‑то во время еды.

— Это не твое дело – замечать за нами, — ответил Артур. – Рики, твой кусок. А вы будете менять пиццу на ириски? – обратился он к Тони деловым тоном.

В последующие несколько минут рюкзак, принесенный в хижину Рики, опустел наполовину. К тайному торжеству Рики, ни Виктор Чайнсби, ни его болельщики больше не вспоминали о шоколадушках. Остальное они извлекли из пакета. На свист ветра в чердачных щелях никто не обращал внимания.

Внезапно ослабевшая Мелани нервно вскинулась.

— Я хочу уйти отсюда, — потребовала она.

— Который час? – спросил ее Лео.

— Почти одиннадцать. Мы тут лишние семь минут, — возмутилась пострадавшая.

— Итого, ничья, — подытожил Виктор Чайсби деловым тоном.

— Сегодня – да, — приглушенно шепнул Артур. Рики заметил, что глаза гриффиндорца недобро сверкнули. Виктор мог быть безразличен Клубу сам по себе при всех его образцовых порядках – он не нравился им из‑за Дика.

Собрав вещи и расправив мантии–невидимки, визитеры вышли к лестнице.

— Уборка бы этому дому не помешала, — отметил Артур, покидая комнату последним.

Спуск нескольких пар ног вновь сопровождался ужасающим скрипом.

— И рассказать будет не о чем. Как назло, ни единого привидения, — вздохнул разочарованный Рики.

Шедшая первой Мелани Хатингтон споткнулась и едва не упала. Удержав равновесие, она резко развернулась.

— Макарони, ты ненормальный? – строго спросила она. Этого тона Рики не выносил!

— От дома с привидениями нормально ожидать привидений, — терпеливо растолковал он. – Будь у тебя хоть капля логики, ты бы это поняла. А еще в «Равенкло», прости господи!

— Болван, — проворчала Хатингтон.

Наконец они благополучно оказались внизу. Но вместо того, чтоб направиться к двери, Рики повернулся к зияющему отверстию.

— А там что? – подумал он вслух.

— Выясняй, если хочешь, — твердо заявил Чайнсби. – А мы уходим.

Филипс, вскинувшись, изучил взглядом соратников и промолчал.

— И выясню, — поклялся Рики, стараясь не глядеть на Лео. По счастью, его сопровождали большей частью гриффиндорцы. Он хорошо понимал, что ответили бы на это предложение Дик или Эдгар, но Лео усвоил главное правило «Слизерина» – не обнаруживать внутренние разногласия при посторонних.

— Опомнись, — возмутилась Хатингтон. – Если что случится, нам сообщать твоим родственникам? И нас накажут, потому что мы тоже здесь были.

«Есть логика», — про себя похвалил Рики.

— Не командуй, — осадил ее Ральф.

— В самом деле. Твои б слова да богу в уши. Самый простой способ избавиться от них, — ободрил Тони Филипс. – И пускай Боунс потом ворчит…

Никто ему не ответил.

— Спокойной ночи, — раскланялся Виктор Чайнсби, после чего испарился вместе со свитой и первым портшлюсом.

— Зачем нам сюда лезть? – резонно поинтересовался Лео.

— Думаешь, там будут привидения? – поинтересовался Ральф.

— Вряд ли, — сказа Лео.

— В рюкзаке еще полно еды. Выберемся, если что, — уверенно произнес Артур.

— Должно же у нас в этом доме быть хоть одно приключение, — поддержал Рики его просительный тон.

Ох, сколько всего услышал Рики за этот поход! Полчаса спустя он признал, что следовало послушать Лео. Держать впереди палочки было непросто. Коридор то расширялся, то сужался, потолок местами нависал так, что приходилось ползти. Воздуха, правда, хватало. Артур безуспешно пытался отыскать на стенах какие‑нибудь знаки. Казалось, туннелю не будет конца. Вдруг впереди идущий Артур остановился. Рики тоже ощутил дуновение ветерка. Вскоре показался просвет, а вокруг путались толстые корни.

— Вам не кажется место знакомым? – спросил Лео после того, как они несколько раз выглянули в дыру. Вопрос звучал риторически, более того – ехидно.

— Еще бы! Это наша любимая школа, — патетически воскликнул Рики.

— И прямо над нами – Дракучая ива, — добавил Артур. – Попытаемся выбраться – попадем в госпиталь.

Рики не знал, о чем он говорит, но поверил.

— А все‑таки мы шли более коротким путем, — заметил Ральф не без самодовольства.

— Должно быть заклятье, сдерживающее иву. Жаль, что мы не учили Помехову порчу, — перебирал Лео возможные варианты.

— Не беспокойтесь, Нигеллус, есть более простые средства, — прозвучал снаружи усталый голос.

Первым чувством Рики было возмущение, потом – испуг. Этот тип что, вездесущий?!

Шум в ветвях прекратился, и повисла неестественная тишина.

— Наверх, быстро. Все четверо, — скомандовал Люпин. – Пока ива не ожила.

Что оставалось делать? Они успели пристегнуть мантии–невидимки под обычную Артуру, но обыск средней паршивости немедленно обнаружил бы их.

Выражение лица профессора осталось тайной; в темноте просматривались лишь контуры его фигуры. Он подавал руку каждому ученику, помогая выбраться из ямы.

— Отойдите! – приказал он. – Поторопитесь.

За спиной Рики раздался отчетливый хруст.

— Как вы там оказались? – в голосе профессора любопытство перекрывало все другие переживания.

— Не знаю, сэр. Мы были в Визжащей хижине, — выпалил Ральф и проглотил язык.

Профессор тяжко и глубоко вздохнул.

— Это не опасно, сэр. Там нет никаких привидений, — уверил благоразумный Лео.

— Я знаю, то есть… Не можете жить спокойно, да?

Подражание Снейпу удалось ему плохо. Рики заподозрил, что Люпин сам не особо осуждает дурной поступок, свидетелем которого оказался так некстати.

— Нас накажет директор, сэр? – вяло спросил Артур.

— А вы что‑нибудь непоправимое натворили? – уточнил Люпин.

Все добросовестно замотали головами.

— Вы очень рисковали, — укорил Люпин. – Но знаете, в прошлый раз я поторопился и… Я согласен, только сегодня, считать, что нашей встречи не было. Немедленно возвращайтесь к себе и больше не попа… не хулиганьте!

Такого Рики не ожидал! Но вместо того, чтоб успокоиться, всерьез озадачился: странный этот Люпин! Он близок к Гарри Поттеру, оборотень, и потом, чего он тут шатался ночью? Хвала Мерлину, сейчас не полнолуние. Тогда тем более, чего шатался?!

Дверь опять оказалась заперта. Впрочем, это не составляло проблемы. Пожелав друг другу спокойной ночи, слизеринцы и гриффиндорцы потихоньку протиснулись в холл, где уже собирались первые расходящиеся после бала ученики. Спустившись в подземелья, Лео неожиданно потянул с Рики мантию–невидимку.

— Подожди здесь. Я схожу за Дорой, — пояснил он.

— Ну ладно, — проворчал Рики, и снова собрался переключиться на мысли об оборотне, как вдруг по спине пробежал холодок, и стало не до чужих загадок. Над головой прозвучал другой тихий, но угрожающий голос.

— О, мистер Макарони! А что это Вы тут делаете так поздно?

Профессор Снейп оперся о стену с таким наивным видом, что Рики сразу просек – дела плохи. Если завуч позволяет себе прикидываться дурачком, значит, вскорости проблемы будут у кого‑то другого.

— А я просто вышел… посмотреть… прогуляться… — промямлил Рики и с ужасом уставился на подол мантии, весь в грязи.

-…до Визжащей хижины, — голос профессора отрезал, как набат. Внезапно Снейп резко посуровел. Он больше не иронизировал, и не издевался, как обычно. Завуч выглядел и смотрел, как кремень, воплощающий принципы. И никакой вкрадчивости не было в его голосе, когда он, выбросив вперед руку указующим жестом, отчеканил:

— Макарони, мое терпение лопнуло. К директору!

…До чего изменчива фортуна, — думал Рики, слишком уставший, чтоб в полной мере прочувствовать грозовые тучи над собой. Взгляд автоматически отмечал знакомые предметы обстановки – шляпу, жердь для феникса. Директор, полуприкрыв глаза, возлежал в кресле за своим столом. Почти все остальные преподаватели разместились слева от него на разномастных стульях. А слева от себя Рики, повернув голову, мог наблюдать Филипса, Чайнсби и Хатингтон, пойманных Филчем из‑за последней. Будучи невидимой, она в холле не потрудилась удержать при себе свое мнение.

— Это все моя кошечка, — в который раз с нежностью повторил довольный завхоз, поглаживая за ушами несносное животное. – Это она вцепилась в мантию.

Мантия–невидимка соперников лежала на столе Дамблдора в качестве неоспоримого вещественного доказательства.

Рональд Уизли с покрасневшими ушами периодически прохаживался перед провинившимися. Драко Малфой возле профессора Снейпа то хмурился, то чему‑то загадочно улыбался.

Наставники не успели переодеться после бала. Директор так и не снял праздничный колпак. Прорицательница Трелони облачилась в тигриную шкуру и, то и дело поправляя выбивающиеся волосы, одергивала голову от собственной руки, потому что тигриные когти впивались ей в висок. Профессор Стебль в светло–сиреневом позвякивала при каждом вздохе, ибо мантию ее и шляпку украшало целое поле колокольчиков. Крошечный Флитвик нарядился пивным бочонком, из которого удивленно выглядывали только его глаза, прикрытые головным убором в виде крышки. Уизли нахлобучил сомбреро. Малфой со шпагой на боку и в серебристой робе напоминал мушкетера в ночной рубашке. Парвати не постеснялась вырядиться восточной танцовщицей, и от обилия сверкающих камушков на нее глядеть было больно. Зловестра, укутанная в тину, с длинной юбкой наподобие рыбьего хвоста, изображала русалку. Только Снейп был одет как обычно.

Собравшиеся ожидали прихода профессора МакГонагол с подопечными. Наконец Артур с Ральфом прибыли. К облегчению Рики, они были без мантии–невидимки.

— Итак, все присутствуют, — произнес Дамблдор, вопрошая провинившихся взглядом поверх очков.

Соперники панически переглянулись, насупились и притихли. Рики не сомневался: чуть нажать на них, и они сдадут Лео, а там несложно добраться и до Доры.

— Я в этом не уверен, — тихо, но отчетливо произнес профессор Снейп. – Но вам не нужно беспокоиться: я сам разберусь со всеми моими подопечными, которые преподнесли мне такой бесподобный подарок на Рождество.

МакГонагол, кутаясь в свою обычную мантию, плотнее сжала губы. Рики поразился, до чего же она и его наставник похожи. Или она просто переодевалась, поэтому провозилась так долго?

— Известно ли вам, учащиеся, что покидать пределы школы разрешается только в особые дни специальным объявлением? – спросил завуч «Слизерина».

Рики заметил недовольные взгляды у других учителей. Определенно, они не разделяли рвение Снейпа. Вид у них был недоуменно – обиженный, еще бы – заниматься таким делом в сочельник!

«А вдруг на балу случилось какое‑нибудь ЧП, тогда нам и за того парня влетит», — не сомневался Рики.

Никто не рискнул ответить профессору. Мелани лишь ниже опустила голову.

— Вы хорошо помните, что такое отбой? – продолжал допрос Снейп.

— Конечно, — робко вымолвил Артур, вероятно, поощренный к этой невероятной смелости кивком Драко Малфоя.

— Вы осознанно нарушили правила поведения, — внезапно заговорил Дамблдор, приподнимаясь в кресле. – Это очень серьезно.

Профессор Снейп был раздосадован, что чинимые им словесные мытарства так радикально прекратили.

— Нам известно, что идея провести час в Визжащей хижине принадлежала Клубу Единства, — процедила, не разжимая губ, профессор МакГонагол.

— Простите, мэм, но это не так, — решился Рики, не в силах больше пассивно наблюдать. – Эта идея целиком и полностью принадлежала мне.

— Но Ваши друзья были в курсе, верно? – сурово спросил завуч «Слизерина».

На это Рики ничего не стал отвечать. Профессор вынужден был сам прервать затянувшуюся паузу.

— Определенно, Дейвис и Боунс являются Вашими соучастниками, — отрезал он.

— Но, сэр, их тут нет, — вскинулся Рики. – Их не за что наказывать!

— Почему это? Я мыслю иначе. Впрочем…Я выясню, где находился Нигеллус, когда я встретил Вас в подземелье, — прошипел профессор. – Марк Эйвери даст мне знать, когда он вернется в общежития. Что говорит Ваша карта, сэр?

Вопрос предназначался директору. Но, прежде чем Рики и остальные невольно повернули головы и попытались разглядеть среди обилия пергаментов, что же там такое, случилось нечто неожиданное. Миссис Норрис, единственная из присутствующих, продемонстрировала свою человечность: она протяжно зевнула.

— Что мистер Нигеллус ожидает мисс Элладору Нотт возле женского туалета неподалеку от общежитий «Слизерина», — безмятежно сообщил Дамблдор.

— Что??? – вскричали в один голос Снейп и МакГонагол.

Завуч «Слизерина» сузил зрачки, буравя ими присутствующих учеников. Рики показалось, что ему делают трепанацию черепа.

— Следовало ожидать. Нотт не пропустит ни одного безобразия, — прокомментировала профессор МакГонагол.

— Ее с нами не было, — зачем‑то тихо возразил Тони Филипс.

Взбешенный взгляд профессора остановился на Рики, несомненно, требуя объяснений.

— У нее свои дела, — пожал плечами Рики.

— Еще не легче, — ядовито вымолвил завуч. – Макарони, почему Вы до сих пор в мантии? Тут жарко.

Рики похолодел. Предстать перед соперниками в дурацких побрякушках не входило в его намерения, и даже пример учителей как‑то не очень воодушевлял. Приказ профессора привлек к нему внимание всех присутствующих. Он начал расстегивать как можно медленнее, но побрякушек все равно не становилось меньше.

— Осторожнее с тритоном, мне его отдавать, — прошипел Артур.

— Что это? – холодный голос профессора невольно дрогнул. Но, к великому облегчению Рики, соперники были далеки от хихиканья, как от альфы Лебедя.

— Амулеты, сэр, — ответил Ральф.

— Уизли, дорогой, что с Вами? – встревожилась профессор Стебль.

Обращалась она к дяде Артура и, судя по тому, что предстало глазам Рики, когда он повернул голову, мистера Рональда Уизли поразили столбняк и бешенство одновременно. Это заставило Рики занервичать.

— В чем дело, Рональд? – встрепенулся директор. Рики выловил нотки тревоги, которые заслонили собой все под тяжелым взглядом Уизли–старшего.

— Амулеты моих дочек, — прорычал дядюшка Рон, пока его взгляд медленно перемещался с Рики на Артура. – На нем, — отчаянно взвыл Уизли с суеверным ужасом, тыча в Рики пальцем.

— Успокойся, — процедил Малфой, дернув Рона снизу за рукав. И немедленно стал мишенью для возмущения.

— А если б твоя Мери, — зарычал на него Уизли.

— Прекратите оба, — рявкнула на бывших учеников профессор Мак–Гонагол. Создалось впечатление, что отчитывают их. Оба смущенно затихли, к большому огорчению Рики. Что так напугало Уизли? Наверняка это имело отношение к его, Рики, тайне, столь бдительно оберегаемой гриффиндорской мафией.

— Неудивительно, что вы взвинчены. Мы все устали, и уже поздно, — примирительно произнес директор. – Завтра собирайтесь часам к одиннадцати, и мы решим эту неприятную проблему. Идите, дети, а мы тут еще посидим.

Рики подчинился вместе со всеми. Кресла заскрипели.

— Макарони, — остановил Рики холодный голос завуча, — снимите, Мерлина ради, Ваши украшения.

Эту просьбу Рики выполнил даже поспешно.

— Я должен это отдать, — робко напомнил Артур.

— Я сам, — загремел дядя Рон.

— Амулет Нигеллусов, — пролепетал Рики, — и свисток Джордана…

— Вам вернут. Мистер Малфой и мистер Уизли проводят вас, — распорядился Дамблдор, — в башню и в подземелья.

— Доброй ночи, — осмелился пожелать Рики.

— Счастливого Рождества, — зашелестели поздравления учителей. Только Снейп ничего не сказал.

За пределами кабинета не удалось словом перемолвиться. Артур выглядел как накануне ужасного испытания, казалось, не замечая гнева своего дяди. На эскалаторе Рики с трудом разобрал слово: «бабушка». В коридоре пути разошлись.

Рики понимал, что присутствие Малфоя приносит немалую пользу, не позволяя ему остаться с Виктором и Мелани. Он был глубоко возмущен их неосторожностью, а они, судя по взглядам исподлобья, тоже имели к нему претензии.

Они остановились возле коридора, ведущего в «Равенкло»; общежития «Слизерина» располагались дальше. Рики законно рассчитывал, что Малфой проводит большинство. Тот немедленно опроверг его надежду, отослав равенкловцев к себе под честное слово.

Драко Малфой неспешно шагал по подземельям, сунув руки в карманы, и никак не реагировал на присутствие Рики рядом. Несколько раз косо глянув на него, Рики так и не решил, может ли воспользоваться ситуацией и выведать у него что‑нибудь.

— Мистер Малфой, — заговорил он, — Вы хотите зайти в наше общежитие в сочельник?

Вроде бы Драко вздрогнул. Но голову так и не повернул.

— Вообще‑то я об этом не подумал. Идея стоящая, — надменно поблагодарил он. – А что?

— Просто их Вы отпустили, а меня нет, — зловеще изрек Рики.

— Для только что наказанного у тебя слишком острый язык, — строго парировал Малфой, по–прежнему глядя перед собой. – «Холодная кровь».

Стена отъехала в сторону под аккомпанемент рождественских колокольчиков.

Столпотворение внутри свидетельствовало, что праздник для слизеринцев в разгаре. Гостиная чудесным образом преобразилась. Каменные стены спрятались за разноцветными гирляндами, света прибавилось, и места тоже. Рики отчасти понял, почему застал эльфов в гостиной так рано. Драко Малфой немедленно оказался в центре внимания. Обменявшись рукопожатием с ожидающим у двери старостой, он тотчас был похищен одной из оживленных групп старшеклассников. Рики, подумав, что до утра отделался от хлопот, направился было в спальню.

— Макарони, неужели нельзя вести себя прилично? – громыхнул строгий бас Марка Эйвери.

— Я старался, как лучше, — промямлил Рики, вспомнив, что на миссис Дуглас это обычно действовало.

— Да перестань ты, Марк, — внезапно рядом возникла Эльвира; Рики узнал ее по голосу, да и то с трудом. – Сегодня ведь Рождество.

Глядя на нее, в это особеннно верилось. Эльвира осталась без маски, но в костюме. Это была маггловская немецкая фермерша, аккуратная и в чепчике; Эльвире все это очень подходило.

— До утра, — буркнул Марк и ушел веселиться.

— Твои друзья там, — указала Эльвира и пошла следом. – Макарони, сегодня влипнуть! Ну ладно, не буду…

Лео и Дора в обычных мантиях приветствовали его кивками.

— Вот, бери конфетки, — радушно посоветовала Эльвира. – А я сбегаю к Консуэло.

— Плохие новости, — начал Лео.

— Ага, Френк завтра возвращается, — сообщила Дора сквозь тянучку.

— Марк перехватил нас прямо за стеной, — продолжал Лео.

— Он сделал это по приказанию Снейпа, — вздохнул Рики. И выложил свои плохие новости.

Но в три часа ночи он отправлялся спать с приятным чувством, что праздник удался.

Проснувшись утром, Рики не сразу вспомнил о вчерашнем. А вспомнив, просто вяло отметил, что придется снова чистить что‑нибудь в этом огромном замке. Слизеринцы, если вообще давали себе труд подняться, ползали, как сонные мухи, и мало разговаривали. Только с половины девчонок постоянно доносились взрывы хохота. Часам к двенадцати медленно потянулись на завтрак.

Ученики так подробно обсуждали бал, что, казалось, отсутствующие ничего не упустили: кто как танцевал, что ел, когда падал и во что был одет. Преподаватели выглядели бодро и, как всегда, переговаривались. Большой зал весь светился золотом и серебром.

— Это что, — пожала плечами Тиффани, заметив восхищенные взгляды Рики и Лео, — вот вчера было!!!

Дора постаралась кивнуть как можно незаметнее, и хитро подмигнула.

Рики приканчивал омлет, когда началось…

— О нет, — Лео отбросил салфетку, устремив застывший взор к гриффиндорскому столу.

Рики не сразу понял, почему Артур и Ральф с таким ужасом созерцают сову семейства Уизли. Тони Филипс, вначале недоумевающий, постепенно откинулся назад, усмехаясь все шире.

— Что отмочили? – обратился к Лео Френк Эйвери.

Внезапно Зал наполнился сердитым женским голосом.

— Артур Уизли! Ты хочешь свести меня в могилу? Еще никто в нашей семье не становился штрафником в рождественскую ночь! Никто не нарушал правила подобным образом! Вот возьмусь я за твое воспитание! Я написала твоему отцу, что скоро ты к нему приедешь и будешь ему помогать. Да, молодой человек, если так продолжать, то тебе только и останется, что чистить драконий навоз до конца жизни!!!..

Отголоски еще бродили под сводами замка, а напротив Лео уже опускалаь сова с красным конвертом. Лео отпрянул, вытянул руки вперед и решительно надорвал его с гримасой, как перед уколом.

— Ты думаешь, что ты делаешь? Твоя мать заболела с горя. А если бы с тобой что‑нибудь случилось? Я попросил Финеана как следует присматривать за тобой…

Рики поражался хладнокровию Лео. Под пристальными взглядами сидящих в Большом зале сам он чувствовал себя так, будто его сверлят, а Лео, выслушав родительские переживания, сразу взялся за нож и принялся методично намазывать масло.

Через две минуты отец Ральфа саркастически поблагодарил своего ребенка за остроумный рождественский подарок.

— А ведь обидно, — вырвалось у Рики за чаем, — им, — кивнул он на Виктора и Мелани, — никто такое не отправит. Хорошо, что мне тоже.

— Не скажи, Макарони, — голос Френка Эйвери звучал как никогда любезно.

Намереваясь ответить, Рики оторвал взгляд от тарелки, но не успел повернуть голову. На плечо тяжело опустилась огромная белая сова с красным конвертом в клюве. Рики никак не вспоминалось, у кого же он ее видел раньше, а птица боросила письмо, которое начинало дымиться, и улетела.

— Разверни, Рики, — ровным голосом произнес Лео.

— С какой стати? – Рики пялился на послание, а шок все не проходил.

— Эх ты, маггл, — хихикнул Эйвери.

Конверт взорвался. Отовсюду зазвенела гневная обличительная речь Гарри Поттера!

— Я говорил тебе, что «Хогвартс» – приличное заведение, где не потерпят твоих дурацких штучек. Твои родители не научили тебя…

Он говорил много и долго; Рики не разбирал слов. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Рики понял, что голос крестного умолк. Вначале его просто оглушило. Потом захлестнула неистовая ярость, тем более страшная, что ей не было выхода. Не сразу он обрел способность видеть и слышать. В одну прекрасную секунду звуки и взгляды вокруг навалились будто из ниоткуда. Стало стыдно; но не настолько, чтоб перекрыть бесконечное возмущение поступком Поттера. Кто он такой?! Да как он посмел?!!

Перед глазами плыли какие‑то фигуры, но Рики был слишком разъярен, чтоб разбираться в них, пока одна не показалась чем‑то знакомой. Высокая женщина из прошлогоднего сна повернула к нему фанатично пылающее лицо. Беллатрикс Лестранж, завладевшая телом Артура; Рики слышал в тот вечер только ее голос и никогда не видел. Необъяснимо, почему он не сомневался, что это она.

До его руки кто‑то дотронулся, и видение пропало. Но он знал, что вспомнит ее, если увидит любое изображение.

«Вот радость, — фыркнул он, — сначала крестный, теперь маньячка».

— Не надо так напрягаться, Ричард, — произнесла Дора. – Со всеми бывает.

— Оптимистично, — согласился Рики. И с удивлением отметил, что Дора, которая нарушала чаще всех, такие послания до сих пор никогда не получала.

По окончании обеда неумолимый староста напомнил, что кое–кого пригласили на проповедь. Рики обратил внимание, что за столом «Равенкло» старосты все утро шипели на Чайнсби и Хатингтон. Филч сопроводил их от дверей Зала до учительской.

— Хорошо, что не напомнили сходить за мантией в общежитие, — прошептал Лео. Впрочем, вряд ли он всерьез обольщался, что о ней забудут. Их, как ни странно, ожидали, хотя, когда они покидали Большой зал, все учителя находились на своих местах. Для провинившихся специально поставили стулья. Вошедшие ученики невольно оробели. Профессор Снейп злорадно ухмыльнулся, кивком приглашая сесть.

— Итак, леди и джентльмены, — голос профессора МакГонагол звенел, — у вас было время, чтобы обдумать…

— История вашего проступка вкратце такова, — заговорил Дамблдор, — вы покинули школу без разрешения и проникли на закрытую территорию, тем самым подвергнув себя опасности, чтобы соревноваться. Мистер Нигеллус, мистер Чайнсби сказал нам правду?

— Да, сэр, — вымолвил Лео тихо.

— Такой проступок крайне неблагоразумен. Разумеется, мы известим ваши семьи.

— Стоит вызвать родителей, — возмущенно выкрикнула профессор Мак–Гонагол.

— Кроме того, Клуб Единства временно лишен штаба. Не трудитесь, мистер Уизли, сегодня у меня был сэр Николас и изложил ваши мотивы. Теперь, вместо того, чтоб разбираться, вам придется договориться. Это полезнее для установления единства. Мы удалимся, а вы совместно определите себе достойное наказание. Кстати, вторая мантия…

Заканчивать он не стал. Учителя вышли один за другим. Когда Флитвик последним покинул комнату, ученики переглянулись.

— Сообщат родителям – важность какая, — проворчал Виктор. – Мои поверят мне.

— Я бы этого не хотел, — произнес Филипс. – Мои родители вообще не понимают, чему меня учат в этой школе. Не знают, как объяснить сестрам, какое направление я выбрал. Они будут рады любому поводу совсем забрать меня отсюда.

Невзирая на усилия, Тони разволновался.

— Они хотят, чтоб мы договорились, какое нам полагается наказание? – уточнил Рики.

— Лично я тоже против приглашения родителей сюда, — признал Лео. Артур и Ральф полностью разделяли его мнение.

Вернувшимся учителям просьбу изложил Рики.

— Насколько я знаю, для Вас это не очень страшно, мистер Макарони, — прошипел Снейп. – Ваша семья более чем снисходительна к Вам.

— Но я здесь не один, — напомнил Рики. Ему не нравилось, зачем завуч заостряет внимание на нем.

— То есть, Вы выражаете интересы товарищей? – голос Дамблдора странно оживился.

— Профессор, — Рики поднял на него глаза; в этом было что‑то неприятно знакомое. Но сейчас некогда разбираться, он сосредоточился на наличной ситуации, — я бы не стал говорить Вам, если бы профессор Снейп уже не знал об этом.

Брови профессора Дамблдора поднялись вверх. Рики не решился испытывать его терпение.

— Когда я поступил в эту школу, магия ничего для меня не значила. Я даже хотел уйти. Сейчас я изменился и, кроме того, конечно, не хочу, чтобы родители за меня переживали. Как напомнил мне крестный Поттер, «Хогвартс» – почтенная школа, которая дает колдунам путевку в жизнь. Мои друзья ни за что не захотели бы с ней расстаться.

— К чему Вы клоните? – в голосе директора проскальзывали нотки напряжения. МакГонагол нетерпеливо постукивала пальцами по абажуру настольной лампы.

— Насчет дуэли. Изначально ее зачинщиком был я, — Рики отвернулся от недовольного взгляда завуча. – Именно я предложил Визжащую хижину, потому что не могу, Вы знаете…

— Любимчик, — проворчал Тони.

— Лучше помолчи, — возмутился Артур.

— Тихо, оба! – потребовала МакГонагол.

— Я считаю несправедливым наказывать остальных за то, что они воплотили мой замысел, — сказал Рики. – И если бы Вы захотели меня отчислить…

Рики сказал это потому, что не сомневался – подобное ему не грозит. Но такие жесты обычно смягчают тех, кто выносит решение о наказании. Очки директора, действительно, приподнялись.

— Ты хочешь сказать, что готов… — с непонятной радостью произнес он.

Рики кивнул, но не рискнул ответить на пристальный взгляд Дамблдора. Отвернувшись, он стал разглядывать феникса. Тот вроде бы полностью оправился от происшествия начала года. Тон директора насторожил Рики – неужели он действительно хотел отчислить необычного ученика? Надо же быть таким дураком и дать повод. Но вдруг феникс повернул голову. Выражение его глаз на секунду испарило из головы Рики руководство «Хогвартса» с его странностями. Ужас в глазах мудрой птицы невольоно передался и ему.

— Прекрасно, — прошелестел елейный голос Снейпа. – Тогда позвольте мне…

— Северус, — начал было Люпин.

— А Вам, — продолжил завуч, — я уже выразил свое неодобрение. Возможно, Вы объянили директору, почему не задержали нарушителей. Впрочем, не сомневаюсь, повод был веский.

Рики успел заметить, как оборотень склонил голову, и недовольное фырканье МакГонагол. И почему Люпин не мог держать язык за зубами?

— В любом случае, для моих учеников я придумал нечто особенное. Кстати, нужно еще побеседовать с мисс Нотт. Почему ее нет?

Филч немедленно покинул пост у стены и вышел на эксалатор.

Вскоре появилась Дора Нотт.

— Итак, мисс, можете Вы объяснить причину Вашего пребывания в холле после полуночи? – заговорил Снейп. – Староста описал некоторые находящиеся при Вас атрибуты. Которые наводят на мысль о костюме гусыни, произведшем вчера особенное впечатление. Вы знали, что не допущены на бал?!!

Дора покосилась на МакГонагол и решительно кивнула.

— Обнаглела, — хором проворчали Филипс и Мелани.

— Ваши комментарии излишни. Лучше подумайте о себе, — напомнил профессор зелий. – Мисс Нотт, знали ли Вы о планах одноклассников во время Рождественского бала на спор провести час в Визжащей хижине?

Рики понял, почему Лео отвернулся от Доры, лишь потому, что сам поступил в точности наоборот, и в тот момент, когда встретился с ней глазами. Одна эта неосторожность стоила того, чтобы быть зачисленным в «Гриффиндор»!

— Конечно, нет, — возмущенно выкрикнула Дора, — я бы такое не пропустила!

— Я ей верю, — важно кивнула МакГонагол. – Профессор Снейп, могу я полюбопытствовать насчет Вашего особенного наказания, а то мне пока ничего такого не пришло на ум.

— Студенты моего колледжа проведут новогодний вечер на кухне. Будет полно работы, — возвестил Снейп, молитвенно сложил руки и устремил взор поверх кончиков пальцев, улыбаясь почти нежно. Зрелище было жуткое.

— Отличная идея, — кивнула преподаватель трансфигурации. – Филипс, Вы слышали? А для вас, — кивнула она Джордану и Уизли, — я выбрала наказание сообразно вашему темпераменту.

— Профессор Флитвик? – спросил Дамблдор.

— Я еще не решил, — кивнул профессор, рассеянно обозревая подопечных.

— Да, я распорядился, чтобы Дейвис и Боунс вернулись не позднее завтрашнего полудня, — заявил профессор Снейп. Рики показалось, что коллеги встретили эту весть неблагосклонно, но промолчали.

— Тогда, мистер Филч, будте добры проводить учеников по колледжам, — распорядился директор.

Рики сдержался, так и не обернувшись на Люпина. Он понимал, не стоит злить завуча еще больше. Рики скрыто негодовал – зачем Люпин раскололся, это так ему навредило, а им нисколько не помогло. Но в то же время он чувствовал, что человек этот в принципе не мог поступить иначе. Против первоначального намерения, Рики почувствовал к нему симпатию.

— Проводить учеников, — проворчал вредный завхоз на подъезде к горгулье. – Разорваться мне, что ли?

И Филч принял непростое решение.

— Вы трое из «Гриффиндора», марш в башню! Если свернете, миссис Норрис мне об этом скажет.

И, хоть кошка поблизости не показывалась, Рики поверил, как и все. Все‑таки Пит высоко оценил Филча как дрессировщика. Так что Артур и Ральф вместе с Тони Филипсом покорно отправились вверх по главной лестнице, а обитатели подземелий – за провожатым.

Равенкловцы ушли вперед, что неудивительно, ибо Дора кипела. Рики взглядом умолял ее о снисхождении; Лео пожимал плечами и виновато улыбался. Рики опасался, что, если Филч заметит ее состояние, будут новые неприятности, однако Дора определенно плевала на них.

У развилки сработал принцип божественной справедливости: по непонятной причине Филч выбрал равенкловцев. Дора пулей устремилась к общежитиям «Слизерина». Переглянувшись, Рики и Лео ускорили шаг. Долго догонять не пришлось – она сама обернулась, когда отошла достаточно далеко.

— Нотт, позволь объяснить… — миролюбиво начал Рики.

— Что? Что этой корове Хатингтон позволено пойти с вами на дело, а мне нет??!

— Мы ее не звали, — начал оправдываться Лео.

— И ей там не понравилось, — добавил Рики.

— Во–первых, она дура, во–вторых, вы врете, — рявкнула Дора, сверкая глазами. – Она оттуда шарфик притащила! Я слышала, как она за столом хвасталась. Теперь ясно, почему.

— Я не думал, что она об этом помнит, — искренне изумился Лео, — учитывая все последующее. Ну, извини…

— Это могло быть лучшее приключение третьего курса моей жизни, — обвиняюще изрекла Дора. – Не прощу!

И так она это сказала, что ни Рики, ни Лео не решились последовать за ней и ждали, пока стихнут шаги.

Месть Доры начала преследовать их немедленно – в лице Френка Эйвери, который при виде их зааплодировал и заорал: «Приветствуйте посудомоек!». Рики не хотел, но все равно видел цвет лица Лео, и не сомневался, что сам не уступает в подражании спелому помидору.

— А за себя она не переживает, — отметил он, оказавшись за пределами гостиной.

— Дора, как и мы, имеет репутацию, — проворчал Лео. – Причем с ее это согласуется, а с моей – не очень.

«А с моей – вполне», — признал Рики. В последующие несколько минут ему, хоть и с трудом, удалось убедить Лео в важности систематического изучения итальянского языка.

Час лингвистических мучений вполне вернул Лео душевное равновесие. Рики же внезапно вспомил о важном моменте, сопутствующем Рождеству.

— Я ведь так и не отдал подарки! – спохватился Рики и потянулся к сундуку. В этот момент в спальню вбежала Моргана и, вскочив на полог его кровати, принялась яростно драть ткань. Рики стало неловко: казалось, кошка Генри понимает человеческую речь и ждет, что о ней он тоже подумал. Рики почти сразу нашел то, что выбрал для Лео, но не успел обернуться прежде, чем услышал за спиной подавленный смешок.

— В чем дело? – поинтересовался он, пряча подарок в рукаве.

— Сгораю от любопытства, — пояснил Лео. – Мы с ребятами как‑то говорили, что ты можешь подарить на Рождество. Учитывая, что в предыдущие годы я получил лассо и бумеранг, жду чего‑то подобного. И Дик предположил, что тогда Артур точно получит дубину в дополнение к своей гриффиндорской пещере.

— Не предусмотрел, — с сожалением констатировал Рики. – Но это маггловское. Вот.

Лео с некоторым опасением покосился на небольшой прямоугольник.

— Что это? – спросил он.

— Складной нож, — гордо представил Рики. – Я хочу, чтоб у всех они были. Я долго выбирал и, кажется, этот совпадет с твоим складом характера. Тут четыре лезвия на одной стороне, видишь? И каждое вынимается отдельно вручную. Это легко, но никаких случайностей, только по твоей воле. Ножницы, нож обычный, зубчатый и пилочный. И еще, обрати внимание, скрытая пружина в центре. Держи от себя. Теперь нажимай!

Лео выполнил инструкции, в результате маленькая острая пика выскочила мгновенно и практически бесшумно.

— Подходит слизеринцу. И не догадаешься, — сказал Рики замершему от неожиданности другу.

Лео несколько раз деловито обследовал кинжалы, и вроде остался доволен, но внезапно нахмурился.

— Ты всем подаришь? – спросил он.

— Да. Тебе это неприятно? – насторожился Рики.

— В общем, нет, — задумчиво произнес Лео. – С начала создания Клуба я знал, что не единственный твой друг. Это правильно. А можно взглянуть на другие варианты?

Рики не видел оснований возражать.

— Что это за штука? – поинтересовался Лео, изучив нож Артура.

— Отвертка. Это у неколдующих для шурупов. Гвозди такие… Ему я специально купил без пружины. В целях безопасности.

— Тут семь штук равномерно с обеих сторон. И только одно нормальное лезвие, а остальное – маггловские прибамбасы, — усмехнулся Лео. — Уизли это оценит. А Ральф… У него тоже игла, только не в центре и без пружины.

— Это, скорее, шило, — пожал плечами Рики. – И четыре лезвия.

— Спасибо, я умею считать. У Эдгара столько же, но с двух сторон.

— Это держать надо иначе. Но он не особенно практичный. Вот этот удобен, чтоб скоблить.

— Но почему на ноже Дика всего два лезвия, по одному на каждой стороне? — поглядев, сказал Лео.

— А вот, — продемонстрировал Рики, нажав сначала одну, потом другую кнопки снизу. Оба лезвия, колющее и зубчатое, выскочили раньше, чем он об этом подумал. – Дик достаточно спокоен для такой игрушки, — сказал он.

— Зубчатое – обоюдоосторое, — обратил внимание Лео.

— Это мне и понравилось, — признался Рики. – Я просто не мог отказаться от такого, но Дику оно лучше всего.

— А себе ты что выбрал? – спросил Лео.

— Я, — беспредельно изумился Рики, вдруг осознав невероятный факт, — себе вообще не взял. У всех есть, а у меня нет.

— Чего? – в комнату вошла Тиффани. Возможно, она бы постучалась, если бы дверь не осталась открытой настежь. Лео скорее спрятал арсенал под подушку. Одноклассница встала между кроватями.

— А Дора сказала, что вы ходили в Визжащую хижину. Это правда?

Снейп велел молчать об этом, но Дора опять постаралась!

После ухода Тиффани Лео отдал Рики его подарок. Это оказалась большая книга по прорицаниям, которую Рики пролистал из вежливости, потому что читать сейчас у него не было никакой охоты.

Как бы там ни было, каникулы продолжались. С удивлением обнаружив, что их свобода пока ничем не ограничена, Рики и Лео вышли прогуляться к озеру. После ночи небо прояснилось. Солнце, полускрытое туманом, в безветрии как будто грело. Еще несколько старшеклассников медленно бродили вдоль берега. Все они были из «Хогвартса».

— Лео, может, поглядим, как там наш мостик? – предложил Рики.

— Охотно, — согласился Лео. – Жаль только, что, скорее всего, мы и эту привилегию утратим. Вместе с мантиями и штабом.

— Это временное наказание, — с нажимом произнес Рики. – Так сказал Дамблдор. А штаб у нас, между прочим, всегда будет, хвала Миртл!

— Но возле воды кто‑то есть, — указал Лео.

В самом деле, подойдя ближе, можно было разглядеть спину кого‑то, склонившегося на мостике.

— Это не преподаватель, — определил Лео. – Старшеклассник. А если он скажет, что застал нас здесь? Может, не стоит к нему приближаться?

— Нам не запрещали тут гулять, и вообще это наша территория, — решительно заявил Рики и начал огибать заросли. Хоть оба старались ступать как можно тише, юноша повернул голову до того, как они вошли на мостик.

Сидящий на корточках чемпион Ван Пэн приветственно кивнул и улыбнулся. Рики ответил ему улыбкой, наверное, столь же нервной, как и у Лео.

Намоченная рука Вана свешивалась над водой. Проследив взглядом ее направление, Рики замер, боясь пошевелиться. Русаленок под водой тоже застыл, неотрывно наблюдая за новыми лицами.

— Все в порядке, — успокоил китаец малыша и попросил их, — лучше не подходите ближе, она беспокоится.

— Что ты ей сказал? – голос Лео дрожал от волнения, а взгляд выражал такую радость, словно он нарыл в книжке что‑то редкое.

— Что все в порядке. Ты же слышал, — удивился Рики.

— Этот скрежет? Вот уж ничего смешного, — пробормотал Лео и укутался.

На лице чемпиона на миг отразился живой беспардонный интерес: он во все глаза уставился на Рики, кажется, впервые со дня приезда в «Хогвартс» утратив манеры.

— Ты меня понял? – уточнил он.

— Да. Мой друг знает язык. Мы не можем объяснить, почему, — ответил ему Лео, пока до Рики дошло, в чем, собственно, дело.

— Странно. Ты такой юный, — произнес чемпион, задумчивым взглядом изучая Рики.

— Я никогда его специально не изучал, — признался Рики. Он подумал, что эта встреча – подарок свыше. Ван был старше, притом чемпионом, и, кроме того, в Китае сильны магические традиции. Даже Лео и Дик не смогли решить его загадку.

— Специально? Я вырос на берегу озера. В нашей династии многие говорят, почти все понимают. Ваше наречие мне не так хорошо далось, — улыбнулся Ван.

Русаленок игриво проплыл под мостиком, высунул головку с противоположной стороны и тут же шмыгнул обратно.

— Скажи ей что‑нибудь, — предложил Ван.

— Я? А как? – Рики сам был бы рад, но понятия не имел, как это осуществить. – Привет, — поздоровался он, глядя на малыша.

— Английский, — сказал Лео.

— Я понял тебя, но не осознал, что это язык русалидов, — обратился Рики к чемпиону.

— Интересный случай, — гость наморщил лоб. – Впрочем, я заговорил после того, как нырнул под воду. Мне было тринадцать лет. Тогда просто забывается другая речь.

— Но это же опасно, — немедленно отреагировал Лео.

— И очень холодно, — добавил Рики.

— Вы не читали о втором состязании предыдущего турнира? – снисходительно усмехнулся Ван.

Рики машинально огляделся в поисках Дика.

— Пока нет, — с достоинством подтвердил Лео.

В этот момент маленькая русалка, которой, вероятно, надоела непонятная болтовня наверху, развернулась от берега и поплыла прочь. Ван выпрямился.

— Что же. Может быть, озеро ближе, чем вы думаете. Приходите завтра после обеда. Мы будем вам рады.

Кивнув на прощание, Ван Пэн спустился с мостика и исчез за деревьями. Рики не обратил особого внимания на его уход. Он продолжал созерцать водную поверхность. Эта такая привычная деталь «Хогвартса» могла скрывать в глубине то, что он никогда бы не сообразил искать там, если бы не рыбалка и многое другое.

— Конечно, мы пойдем в шатры, — сказал Лео. – Но вряд ли можем пригласить с собой кого‑то еще. И Снейпу придется сообщить, но, наверное, лучше после возвращения.

— Точно, — согласился Рики. – А вообще надо отдать подарки.

Оба гриффиндорца пришли в восторг. Особенно восхищался Артур, которого необычные маггловские приспособления привели в необычайное волнение. Он дотошно выспрашивал Рики об их предназначении, которое, впрочем, для мага собственно не представляло большой пользы. Ральф, наблюдая за ним, лишь снисходительно фыркал.

Улучив перерыв между лекцией, Лео поинтересовался наказанием от МакГонагол.

— О! – вздохнул Ральф. – Она сделала самое ужасное из того, что могла. Заставила нас переписывать все наши конспекты по три часа в день до конца каникул.

Рики его участь показалась куда привлекательнее. Однако Лео, как большинство магов, считавший тяжелейшим наказанием работу по хозяйству вручную без колдовства, посчитал, что заместитель директора черезчур снисходительна.

От гриффиндорцев Рики и Лео достался целый мешок конфет, что, по мнению Рики, позволяло совершенно забыть о наказании Снейпа до Нового года.

Приглашение китайского чемпиона во время этой встречи как‑то вылетело из головы Рики. Он вспомнил о нем только вечером и тут же забыл. В общей гостиной вернувшиеся слизеринцы наткнулись на чемоданы.

— О Мерлин! Рождество! Кто же так рано возвращается с каникул? – недоумевал Лео.

Рики промолчал, сдерживая крепкие выражения: он входил первым и споткнулся.

— Хм, — донслось многозначительное из одного кресла в стороне. Убедившись, что ее заметили, Дора Нотт небрежно оборонила: — Генри приехал.

— С чего вдруг? – напрягся Рики, заинтересовавшись повальными возвращениями третьекусников. Вот ведь и Френк приехал вовсе утром. Лео, наверняка зафиксировавший «слишком много совпадений», тоже насторожился.

Дора подумала и все же решила удовлетворить их любопытство.

— Тиффани вызвала его срочной совой. Она такую кашу заварила! Но вам я не скажу, — и Дора самодовольно отвернулась.

— О, наконец‑то! – в дверях гостиной возникла Эльвира. – Профессор Снейп просил вас зайти к нему в кабинет. – Она понизила голос. – Он намерен забрать вашу мантию–невидимку. Хотела бы я знать, откуда вы ее раздобыли, надо же так…

«Завелась!». Рики покорно выслушал короткую нотацию, время от времени обреченно кивая. Лео никак не реагировал.

— Ну все ведут себя странно, — не выдержав, начал оправдываться Рики. – Наши возвращаются…

— Марк мне сказал, что ваш курс следует наказать в целях профилактики, — обрадовала чемпионка. – Насчет Флинта не знаю, чего его нелегкая принесла. А Эйвери вернулся потому, что его родителям пришлось срочно выехать в Азкабан. По всей видимости, его дед умирает. С вашей стороны было бы крайне любезно оставить его в покое.

— А мы к нему никогда не лезем, — возмутился Рики.

— Я все сказала, — сурово произнесла староста, пресекая препирательства. – И не заставляйте завуча ждать.

Рики и Лео отправились в спальню с твердым намерением захватить мантию и выполнить приказ профессора, но последующие полчаса заставили позабыть об этом. На пороге собственной комнаты Лео едва не смела Тиффани Флинт, выскочившая оттуда сердитая, ворча разные ругательства вроде «грубиян». В комнате находился только Генри.

— Такое устроила мне эта бестолочь, моя сестра, — немедленно начал он изливать душу.

А произошло вот что. На балу беседа Тиффани с ее кавалером из «Цимэна» достигла определенной стадии хвастовства, на которой мисс Флинт поведала о квиддчных заслугах «Хогвартса». В частности упомянула о дуэльных матчах, придуманных Клубом в прошлом году. Китаец оказался яростным болельщиком и поклялся, что его товарищи в квиддиче никому не уступят. Недолго думая, эта парочка обязалась организовать товарищескую игру, что, по мнению Генри, означало «Кто позволил столько сливочного пива?». Как оказалось, впрочем, Тиффани вовсе не собиралась ничего делать сама, осчастливив поручением брата, будто так и следует.

— Представляете, какие у меня будут приключения, — тяжело вздохнул Генри.

— К Снейпу сейчас лучше не подходить со всякими новшествами, — кивнул себе Рики. – Он не в восторге от того, что натворили мы.

— А мне команду набирать… Кстати, Дейвис и Боунс вернулись из‑за вас?

Рики и Лео переглянулись.

— Что? Они в «Хогвартсе»? – уточнил Рики.

— Да. Они приехали со мной в этом кошмарном автобусе. Причем Боунс умудрялся зубрить зелья. Я понял, Снейп вам теперь спуску не даст. Они просили вам передать, что вернулись, но я забыл, — проворчал Генри.

Рики полез в сундук за подарками.

— Старшие курсы в нашу аферу не очень‑то полезут, — продолжал Генри.

«В нашу?». Но Рики не успел выразить эту принципиальную мысль.

— Не представляю, как мне все обсудить с китайцами, если Снейп так настроен. За столом заговоришь – старосты точно влезут, — несло Генри. – А вы точно будете играть?

— Конечно, — с жаром подтвердил Лео. Рики потерял равновесие и вместе с подарками повалился на кровать.

— Вот здорово, — заулыбался Генри. Он показался Рики как никогда похожим на на своего родителя, весьма смахивающего на тролля. Но накатившая на лучшего друга блажь никак не укладывалась в голове. С чего вдруг Лео согласился воплощать планы Тиффани, да еще именно теперь, когда завуч в ярости и, весьма вероятно, даст красный свет любому делу с их участием на ближайшее время. Рики планировал держаться тише воды, ниже травы.

— Мы навестим завтра китайцев. Чемпион пригласил нас, — сказал Лео.

— А можно мне с вами? – с надеждой спросил Генри.

— Наверное, нет. Нам не предлагали привести с собой еще кого‑нибудь, — покачал головой Лео.

Тон его голоса свидетельствовал об искреннем сожалении. «Первая разумная мысль», — оценил Рики. Рики понравился китайский чемпион, и общение с ним многое обещало. Помня, что китайцы весьма консервативны, он предполагал, что визит незваниого гостя вряд ли расположит к ним. Одна мысль, что Лео может потащить с ними Генри, парализовала речевые способности Рики. Однако, после отказа они к нему вернулись.

— Нам надо идти, — решительно извинился он перед Генри.

— Куда? – спросил Лео, пока они пересекали гостиную.

— В апартаменты достопочтенной плаксы, — буркнул Рики. – Что на тебя нашло? – спросил он за стеной как можно спокойнее, опасаясь дикого блеска в глазах друга.

— Квиддич! Я так давно не летал, — мечтательно произнес Лео.

— Тогда почему ты не хочешь вступить в команду колледжа? – Рики прекрасно помнил рассуждения Лео по поводу лишней траты времени.

Лео решительно развернулся, напоминая профессора Снейпа резкостью движений.

— Вот еще! Бросать свои дела, когда этого требует капитан. И волноваться перед матчем, вместо того чтоб просто наблюдать. Когда хочется, это другое дело.

Собственно, Лео всегда болел за команду. Рики был недоволен, но помнил, что такие чувства – плохой советчик, и решил подождать. Тем более что Лео сейчас вряд ли бы внял его доводам. Отчасти Рики понимал, это его заслуга.

— Доигрались, поздравляю, — томно бросила Миртл, когда слизеринцы появились на ее территории, и Лео соторожно закрыл дверь. – Я же вас предупреждала.

— И тебе счастливого Рождества, — пожелал Рики, пока собравшиеся раньше увлеченно разглядывали золотой предмет в руке Эдгара. Даже если Миртл читала им наставление, они не обратили внимания.

— Зачем вы только туда сунулись? – продолжала та. – Я слышала, как вас наказали, Жирный Монах мне все сказал!

«Огромное Вам спасибо, сэр», — мысленно поблагодарил Рики.

— Представляю, каково вам было лишиться штаба в присутствии соперников, — Миртл перешла на ехидный тон.

— Ну ты же нас не выгонишь, — повел плечом Артур, состроив смиренную рожицу.

— Всегда злоупотребляют моей добротой, — всхлипнула Миртл и подалась к любимой кабинке. Дик галантно распахнул перед нею дверь, чего она не заметила, устремившись к трубе. Ральф кивком подозвал поглазеть на объект всеобщего внимания.

— Что в этой коробочке? – спросил Лео.

— Уникальная разработка дяди Фреда, — сказал Артур. – Гарантированно испортит абсолютно любое зелье. На тот случай, если Эди вдруг надоест производить впечатление на старину Снейпа. Руку ставлю, даже он никогда не догадается, что именно с зельем не так.

— Глупости, — категорично припечатал Лео. В глубине души Рики согласился; он, как и все, неоднократно наблюдал, как профессор определяет нарушение рецепта с точностью до ингредиента, дозировки и секунды.

— Дядя мне это клятвенно обещал, — не смутился Артур.

— Если так, то он не имел права давать их тебе, — сдержанно возмутился Эдгар, настороженно сжимая подарок.

— Ты не улавливаешь традиций нашей семьи, — отмахнулся Артур. – Я первым в моем поколении пошел в школу, и дядя закономерно ожидал, что я поддержу марку. Но я не рискнул злить бабулю, да и повод нужен. И вообще это не в моей привычке, лучше дуэль, чем такая гадость. Два с половиной года эти штуки лежали без употребления. Дай, в последний раз на них полюбуюсь.

Невозмутимый Эди замялся, но просьбе таки внял. Внутри коробочки находились шесть продолговатых конфет, по форме и цвету точь в точь как маленькие желуди, в ярко–красной фольге.

— Таких больше нет, — с сожалением вздохнул Артур.

— Но твой дядя сварит их в любой момент, — сказал Лео, хмурясь.

— Увы. Рецепт утерян, — трагически возвестил Уизли. – Когда дядя Фред их готовил, он был сильно пьян. И даже не записал, из чего и как. А потом перевел большую часть, чтоб выяснить, на что же они годны.

— Как же ты отдал такую ценность? – недоверчиво поинтересовался Рики.

— Устал бороться с искушением. Еще и Ральф подстрекает, — ответил Артур.

— А что? Тони постоянно напрашивается, — фыркнул Ральф.

— Снейп и так с нас баллы снимает. Совсем выкинуть такую ценность рука не поднялась, — признался Артур. – А если я вытворю что‑нибудь, Эди меня живьем съест еще до бабули. И я понял, что он – самый подходящий праведник для владения таким богатством. У него хватит устойчивости не пользоваться в хулиганских целях.

— Спасибо, — произнес Эдгар. – В этом году все подарки особенные. Между прочим, Рики, мы уже проходили, что есть для магглов холодное оружие.

— Вот твое, — так Рики ловко избавился от нотации. Не все поняли, почему Эдгару достался нож без пружины, но Рики помнил, что он при случае быстро заводится.

Кашу, заваренную Тиффани с китайцами, товарищи, как и следовало ожидать, безропотно приняли как личное задание. Рики невольно начал загораться от разговоров о квиддиче, и возможности показать китайцам, чего они стоят. Внутренний голос, говорящий, что им и высунуться не дадут, становился глуше и глуше.

Завучи коледжей «Хуффульпуфф» и «Равенкло» уже побеседовали со своими подопечными. Дик сказал, что его не очень бранили, профессор Флитвик сам выглядел немного смущенным. Эдгару тоже показалось, что профессор Стебль смотрит виновато оттого, что прервала его каникулы. Оба нисколько не удивились, узнав, что решение вызвать их было единолично принято и воплощено профессором Снейпом.

— Кстати, — вспомнил Артур, — МакГонагол вернула Ральфу свисток. А дядя Рон забрал амулеты кузин.

— Надеюсь, наш завуч передаст талисман мне, а не родителям, — сказал Лео.

На секунду паника овладела всеми нервами Рики. Он вдруг с силой хлопнул себя по лбу.

— О Мерлин! Снейп!! Он же нас вызвал!!!

Путь в общежития казался невыносимо длинным. Ожидаемая встреча не сулила приятной беседы с наставником, но Рики знал, заставляя его ждать вместо немедленного выполнения приказа, они провоцровали, что его гнев будет ужасен.

В гостиной они промчались мимо дивана, где братья Эйвери сражались в волшебные шахматы. Староста ничего им сказать не попытался. Не будь этой спешки, Рики переживал бы оттого, что приходится отдавать мантию, но на это не оставалось времени.

Лео толкнул плотно закрытую дверь и завстыл на пороге.

— Отлично. Вы можете быть свободны, Флинт, — послышался изнутри тихий как никогда голос професора зельеварения.

Генри бочком протиснулся мимо, избегая смотреть на них, а Рики ничего не оставалось, как войти следом за Лео.

Профессор стоял напротив, облокотясь о полог кровати Эйвери. Его рост казался как никогда огромным, а сальные волосы – зловещими. Под его жгущим душу взглядом Рики захотелось провалиться сквозь землю, хоть он и понимал, что и без того под землей. Он посекундно отводил глаза, пытаясь заставить себя смотреть в ответ, как обычно.

Впрочем, Снейп отнюдь не метал громы и молнии, и оказался не расположен к пространному морализированию. Но, прежде чем он заговорил, во вселенной Рики прошла вечность.

— Мантию, — сухо потребовал он.

Лео быстро прошел к себе. Было слышно, как он возится. Профессор молча ждал. Эта атмосфера отдаления, которую он создал, была небезразлична Рики, привыкшего считать, что они – одна команда.

Лео неохотно передал наставнику, что требовалось. Профессор небрежно, как бы между прочим, подхватил ее.

— Мне бесконечно жаль, джентльмены, что вы так неразумно загубили предоставленный вам прекрасный шанс, — сурово констатировал Снейп.

— Я знаю, что мы были не совсем правы, — пробормотал Рики.

— Плохо знаете, Макарони. Еще раз рискните своей головой – и будете весь год драить доспехи, я обещаю. Либо отправитесь домой, как Вы давно мечтали.

На это мальчики ничего не ответили. Но профессор не уходил.

— Теперь вот что. Флинт только что озадачил меня новым, из ряда вон выходящим проектом. Делу дан ход, и я не стану отступать, когда начаты переговоры с «Цимэном». Но я запретил ему включать вас. Вы наказаны. Никаких возражений, — прошипел он, видя, что Лео собирается что‑то сказать. – Я просто представить не мог, впрочем, зря. Что такое Визжащая хижина после Запретного леса!

— Мы не хотели обманывать Ваше доверие, — Рики ощущал предательское пощипывание в глазах.

— Я предпочел бы, чтоб вы беспокоились не обо мне, а о собственном благе, — отрезал завуч. – Это более надежный ориентир, чем любой другой. К моему сожалению, я вынужден был поставить Флинта в известность, что запрет играть не распространяется на Боунса и Дейвиса, а только на непосредственных участников так называемой дуэли. Это решение директора, поддержанное завучами колледжей. И, Нигеллус, Ваша семейная реликвия заслуживает более благопристойного применения. Возьмите.

— Спасибо, сэр, — Лео сжал ее в кулаке.

— Вашей благодарностью должно быть благоразумное поведение. Счастливого Рождества, джентльмены, — напоследок пожелал завуч и вышел за дверь. Стук его каблуков был слышен все время, пока он оставался в общежитии.

— Какой же он все‑таки вредный, — с горечью прошептал Рики.

Но они безоговорочно признавали, что иначе Снейп и не должен был поступать. Он и так допускал им невероятные, по сравнению с другими учениками, поблажки. Остаток дня прошел в уныниии и тоске по недосягаемой мантии–невидимке. Лео даже читать ничего не хотел.

Вечером, собираясь на ужин, Рики решил переодеться и обнаружил, что в сундуке полный кавардак. Приводя вещи в порядок, он наткнулся на свой последний рисунок с непонятной тварью.

— Ты случайно не знаешь, кто это? – спросил он, показывая рисунок Лео.

— Я же не изучаю магических существ, — вяло напомнил тот. – Вроде смахивает на короля змей. С кого ты срисовывал?

— Ни с кого. Воображение подсказало, — ответил Рики.

— Ну, раз это твоя фантазия, сам ее обзови как хочешь, — посоветовал Лео.

Рики подумал, что лишать Лео одновременно мантии и квиддича слишком жестоко и, как ни крути, это случилось по его вине. И убрал рисунок.

Всю дорогу до Большого зала Генри Флинт сокрушался о решении профессора. Тиффани, с присущей ей язвительностью к увлеченности брата, взялась убеждать Лео, что он ничего не потерял. Следуя негласному соглашению между ним и Тиффани, Рики увлек Генри немного вперед, чтоб Лео их не слышал.

— А Дейвис и Боунс точно согласятся? – спросил Генри.

— Сегодня они согласились, и вряд ли что‑то изменилось с той поры, — проворчал Рики.

— Я нашел двоих. Надо еще столько же. Разумеется, я буду отбивающим…

За ужином Рики впервые отчетливо почувствовал, что окружен старшеклассниками. Эдгар за своим столом вообще был единственным третьекурсником. Старосты «Равенкло» уселись по обе стороны от Дика и без конца обращались к нему; Чайнсби и Хатингтон с противоположного конца стола посылали в него едкие взгляды. Френк сидел рядом с братом, ни с кем не общаясь. За гриффиндорским столом все оставалось по–прежнему.

В холле Генри задержал Дика и Эдгара. Последний, не раздумывая, заявил, что станет на позицию охотника.

— Я, пожалуй, тоже, — подумав, решил Дик, — охотником.

Старшеклассники шушукались о празднике, обещанном директорами в честь Нового года. А Рики и еще кое–кому это обещало тяжкий труд домашнего эльфа.

За трапезой Ван не обращался к нему, возможно оттого, что сидел далеко на своем обычном месте и беседовал с соседями.

Когда они вышли, снаружи дул не очень сильный, налетающий порывами ветер. Лео остановился на крыльце и вгляделся в озеро. На его лице появилось напряжение, и он отвернулся с видимым облегчением.

— Волны сегодня такие высокие, — произнес он тихо.

Путь к стадиону, по которому Рики в прошлом году ходил почти каждый день, почти забылся. Он дважды пытался пройти напрямик, как виделось, и чуть не свалился. Вход на стадион держали, как всегда, открытым.

Шатры, расположенные возле северной трибуны, вблизи предстали еще более великолепными, чем из окон башен. Рики понравилось, что в вышивке преобладает зеленый. Снаружи никто из гостей не прогуливался, откуда следовало, что Ван Пэн, сидящий наверху лицом к воротам, ожидает именно их. Он спустился, приблизился к ним и церемонно поклонился.

Получив ответ на приветствие, китаец жестом предложил следовать за ним, затем откинул полог на одном из крайних шатров и прошел внутрь. Рики и Лео поспешили за ним. Вопреки ожиданиям и по непонятной причине, внутри оказалось достаточно светло. На низеньких пуфиках сидели трое юношей и две девушки за столиком. Девушки играли в кости на доске, молодые люди беседовали. Вновь прибывшим уделили ровно столько внимания, сколько потребовала вежливость.

Ван отвел их к одному из полукругов разложенных пуфиков, подальше от остальных.

— В этом шатре никто не живет. Здесь мы встречаемся все вместе, — сказал он.

— Вроде нашей общей гостиной, — добавил Лео для поддержания разговора.

— Возможно. Я никогда не навещал общежития «Хогвартса». Я хотел спросить, действительно ли ты хочешь говорить с подводными братьями, — Ван выжидательно поглядел на Рики, которому от этого сделалось не по себе. До сих пор он не думал, как далеко готов зайти, а Ван, кажется, ждал какого‑то обещания.

— Да, — ответил Рики в итоге. – Но не любой ценой, если ты об этом.

Профессор Снейп, услышь его, наверное, гордился бы его истинно слизеринской предусмотрительностью.

— Любую цену платит только дурак, — одобрительно кивнул Ван. – Всему дана своя цена, а безрассудство – помеха в серьезном деле. Вот.

Рики так и не понял, каким образом в дотоле пустой ладони Вана оказался мешочек вроде тех, в каких Снейп хранил сухие компоненты для снадобий.

— Вы знаете о действии жаброводорослей? – спросил чемпион.

— Смутно. Мы их еще не изучали, — пояснил Лео, в то время как Рики старался придать лицу всезнающе–равнодушное выражение. – Это растительный компонент, входящий в состав, — тут глаза Лео дико сверкнули, словно он внезапно вспомнил о чем‑то важном, — редких зелий. В чистом виде вроде бы позволяет человеку, употребившему его, находиться и дышать под водой при незначительной трансформации тела.

— Его нужно просто глотать, — кивнул Ван, — и тогда появляются необходимые дополниельные органы за ушами. Продолжительность зависит от дозировки из расчета 1 веточка на три минуты, — закончил он, улыбаясь, в манере Лео.

На мгновение Рики почувствовал себя словно между Лео и Диком. Но либо возраст, либо статус Вана позволили Лео заранее признать его преимущество, поскольку в его взгляде читалась благодарность, а не соперничество.

Китайский чемпион достал из кармана флакончик поменьше и отсыпал туда небольшую часть.

— Этого тебе хватит приблизительно минут на двадцать, — сообщил он. – И не успеешь простудиться.

— А разве тебе не надо? – изумился Рики.

— В «Хогвартсе» нам дали очень много. Другие чемпионы очень удивились, когда мистер Малфой – так его, вроде бы, зовут? – сказал, что здесь в три раза больше, чем нам может понадобиться на одном из состязаний, чтобы мы могли тренироваться. Наставник разрешил мне спускаться в озеро, если я пожелаю.

— Странно, — пробормотал Лео. Вероятно, это побудило чемпиона дать пояснение.

— У меня создалось впечатление, будто организаторы Турнира стараются передать нам все поскорее.

— А почему ты мне помогаешь? – Рики, как истинный слизеринец, не задать этого вопроса просто не мог.

— Я знал, что пребывание в Англии подарит необычные встречи. И тяжкое испытание. Когда мы спустились перед замком, на небе сиял белый тигр. Он находился там раньше, чем приплыли итальянцы. Ты очень любопытный случай, — улыбнулся Ван.

— Белый тигр? – спросил Лео. Манера китайца излагать была очень занимательной.

— Опасный знак, — объяснил Ван.

— Ты так уверен в этом. И не боишься? – уважительно произнес Лео.

— Утро явило лиловые облака. Все кончится хорошо. Канет ночь, и новый день будет ясным, — сказал чемпион «Цимэна».

— А когда будет ночь? – спросил Рики, стараясь дышать ровно. Почему‑то он верил всему, что говорил Ван.

— Сейчас, — последовал ответ.

— Неужели вас этому на прорицаниях учат? – позавидовал Рики.

— Это древние знаки, — уклончиво ответил Ван. – Да, Гао Лян, — кивнул он на одну из девушек, в которой Рики узнал предмет восхищения старшего Эйвери, — навестила обеих ваших просветленных дам в башне и имела с ними интересную беседу. Они произвели на нее сильное впечатление.

И, хоть в голосе гостя при всем старании не прослушивалось никакой издевки, Рики от стыда мечтал уменьшиться до волоска Гао Лян и потому скорее переменил тему.

— У вас красивый дракон. Это китайский огнешер, верно? Я читал в «Волшебных тварях».

— Смешная книжка, — сказал Ван.

— Да? – растерялся Рики, смущенный особенностями китайского мировосприятия. – А Хагрид…

— О, — в глазах Вана появилось почтение, — этот господин — выдяющийся специалист своего дела. Наверное, в Британии никто лучше него не управляется с животными.

— А мой брат считает, что Филч в этом гений, — сказал Рики, раздосадованный комплиментом в адрес нелюбимого преподавателя.

— Серьезно? – вскинул брови Лео.

— Да. Он же кошку приручил – Пит говорит, на грани фантастики.

— Кошка – божественное животное, — кивнул Ван. – В моей стране издавна живет особая порода: сиамские кошки охраняют шкатулки с драгоценостями, и это лучшие сторожа. Их невозможно ни подкормить, ни запугать.

«А мы каждый день сталкиваемся с такой вот милой кисой», — подумал Рики.

— Желаете чаю? — предложил Ван, вставая. При этом его широкие рукава упали так, что почти закрыли кисти рук.

Собственно, Рики не очень хотелось, но отказаться было как‑то неудобно, и потом, он столько слышал о китайских чайных церемониях. Ван провел их за ширму недалеко от входа.

Обстановка там поражала даже не серостью, а какой‑то абсолютной бесцветностью. Ван указал их места и просил полностью повторять его движения. Далее все шло настолько четко, что Рики впал в какой‑то транс. Вкус чая с душистыми травами осознавался особенно остро. Будто он попал в параллельное измерение, созданное простым, но торжественным ритуалом, который, как догадался Рики, завершался церемонным поклоном. Когда они вышли, присутствующие оставили свои занятия.

— Гао Лян, спой для гостей, — предложила подруга. Рики поражался, вот не лень им укладывать прически с несколькими проборами. Поскольку девушка, говоря, сделала приглашающий жест, Рики заметил, что с внутренней стороны ее манжеты есть вышивка; у Вана подобной детали на халате не было.

— Если Сяо Цзайн передаст мне лютню, — попросила названная девушка с глубоким акцентом. Ее голос и раньше казался Рики мелодичным, но за столом она всегда говорила очень тихо. И у нее тоже внутренний край рукава украшали узоры. Рики решил, что это, скорее всего, отличительная особенность школьной формы девушек.

То ли Рики прибалдел после чаепития, то ли передача лютни и впрямь походила на еще один ритуал, но его восприятие обострилось и подмечало все детали. Юноша снял со стены инструмент, пронес и передал его осторожно, словно хрустальный. Девушка кивком поблагодарила его, подождала, пока все рассядутся, и мягко провела по струнам.

Рики, часто ходивший в балет и разбирающийся в классической музыке намного лучше сверстников, не предполагал, что посредством единственного инструмента можно достигнуть такого сильного эффекта. От звука стены вокруг начали переливаться, словно перламутровые. Он не заметил, когда к музыке присоединился голос, то и другое гармонично сливалось в водокружении – да, мелодия напоминала слова всей воды мира.

Когда песня кончилась, он встал, не в силах усидеть на месте. Он не знал, нужно ли аплодировать, но никто вокруг этого не делал. Слушатели стали благодарить Гао Лян на родном языке и на ломаном английском.

— Я хорошо плаваю, — радостно сообщил Рики чемпиону, когда они собрались уходить.

— Тем более бдительность тебе не помешает. Тонут всегда те, кто хорошо плавает, – предупредил Ван.

Прощаясь, Рики выразил девушке свое восхищение, наверное, черезчур высокопарно. По крайней мере, так сказал Лео несколько минут спустя по дороге к замку.

— Это мое воспитание. На автомате сработало, как меня учили говорить, — объяснил Рики. – Я сам не помню, но пела она исключительно приятно. Ты заметил, что у них несколько одежд?

— Не мерзнуть же. А у нашего старосты отменный вкус, — прокомментировал Лео. – Не напрасно профессор Снейп настаивает, чтобы мы брали с него пример. Жаль, что в нашем возрасте разница в три года так много значит.

— Мерлина ради, Лео! – изумился Рики.

— А что? Ты полагаешь, я должен думать только о том, что гриффиндорская мафия жаждет поскорее распылить ингредиенты, конфискованные у Упивающихся смертью? – в конце фразы голос Лео сделался сух и серьезен. – И в самом деле, пойду сегодня же в библиотеку.

Свое намерение Лео Нигеллус воплотил безотлагательно. Оставшийся один в холле Рики вдруг вспомнил, что будучи в гостях, ни словом не обмолвился о матче, и потому ему нечего сказать Генри, психующему в общежитии. Накатывающие угрызения совести быстро улетучились, когда Рики убедил себя, что организатором является Генри, и принятие на себя его роли могло быть неверно истолковано им же. Решив так, Рики отправился в туалет Миртл в расчете встретить там кого‑нибудь и поделиться впечатлениями о визите к цимэнской делегации.

… — А я тебе так скажу, Кровавый Барон даже за Лео хлопотать не станет, хоть это и свинство, — первое, что узнал Рики, попав в храм гигиены. Ораторствовала сама Миртл, а слушал взволнованный и чем‑то недовольный до злости Дик Дейвис. В последнее время Рики все чаще наблюдал его в подобном состоянии и считал, что проявления характера идут равенкловцу на пользу.

— Рики! Вашу мантию отобрали?! – спросил, резко повернувшись навстречу, Дик вместо приветствия.

— Мантию Лео, — уточнил Рики, отгоняя новый приступ вины. – Да. Сегодня Снейп лично явился за ней в нашу спальню.

— А Чайнсби его мантию уже вернули, — огорошил Дик.

— То есть как это? – не понял Рики. Принять прямой смысл сказаннного было немыслимо.

— Час назад он мне ее продемонстрировал. Мать отдала, — заявил Дик, вспыхнул и опустил голову. – Он довыпендривался, что я набросился на него с кулаками. У нас состоялась маггловская драка, — глухо произнес он.

— Хвала Мерлину! – прошептал Рики. – Но почему тебя это так расстроило? В драке нет ничего недостойного, что бы там не говорили родители. Неужели ты никогда ни с кем не дрался?

— Просто Мелани взялась разнимать нас. И ей это удалось. Но я, — Дик отвернулся и после паузы выпалил, — я не отказал себе в удовольствии оттаскать ее немного за волосы. Это возмутительно.

Не будь Рики столь изумлен, он бы расхохотался. Его совсем не тянуло заводиться посе недавнего восторга.

— Если она такая, как Оливия Хорнби, то так ей и надо, — поучающе изрекла Плакса Миртл, смахивая слезу.

— Все мое детство прошло в потасовках с кузинами. И кузенами, но это неважно, — сказал Рики.

— Все тебе шуточки, — проворчал Дик. – Как с Хагридом. Ты не понимаешь, что все девчонки меня кровно возненавидят?

— Не все. Дора будет в восторге, — попытался Рики. Видя, что этот аргумент не утешает Дика, попробовал совместить необходимое с полезным и попросил: — Раскажи мне все по порядку. Откуда у него вообще мантия взялась, если он магглорожденный?

— Ровно наполовину, — поправил Дик. – Его отец не колдун, но очень богатый. Владелец фабрик чего‑то там, ты в этом лучше разбираешься. А мама Виктора – из старинного колдовского рода. Правда, после школы она не занималась никакой магической деятельностью, а выйдя замуж, вовсе исчезла из нашего круга. Мантия, я так понял, от нее. Она надеется, что такая штука даст ее сыну преимущество в школе. Вообще, родители Виктора обожают. А в школьные дела отец вообще не вмешивается, а мать ему во всем потакает. После ночного разноса, когда вас поймали, он ей написал сразу, и сегодня после обеда она явилась в «Хогвартс». Чайнсби сказал, возмущалась, что ее сыну здесь не обеспечили должной безопасности. Мантию ей, конечно же, возвратили, а она тут же снова отдала ее Виктору. А он не мог не доложить об этом мне и дождался, — закончил Дик, глубоко вздыхая.

Рики еще в середине рассказа принял неоспоримое решение.

— Нам надо во что бы то ни стало вернуть наши мантии! – заявил он.

Дик хмуро покосился на него.

— Не боишься Снейпа? – спросил он.

— Обязательно, — признался Рики. – А что делать? И знаешь, я думаю, если мы оставим это наказание как есть, он нас уважать перестанет. Надо узнать, где держат наши сокровища! А без мантий это будет труднее.

— Не представляю, как расскажу Эдгару, что чуть не вырвал волосы у девчонки, — продолжал Дик. – А Селена Олливандер!

— Зато со стороны Артура тебе обеспечено полное понимание, — пообещал Рики.

— Конечно, — согласился Дик, слегка улыбнувшись. – Ты не знаешь его сестренок! Мерлин, я же выяснил, в кого превращается Рита Вриттер! – вдруг заявил он. – И, кажется, знал это раньше, только забыл. Она – жук. Ее можно не заметить, даже если специально искать.

— Хм, — прозвучало сверху. Сияющая самодовольством Плакса Миртл восседала на свежем воздухе, закинув ногу на ногу.

— А ты все замечаешь?

— Я же чувствую тепло!! – это признание отчего‑то так расстроило Миртл, что она начала всхлипывать.

Триумф Виктора Чайнсби задел Рики, а Дик не перестал дергаться и после того, как Рики рассказал ему о готовящемся опыте с жаброводорослями. Миртл воодушевилась и заявила, что это очень удачный выбор, потому что дорогой Гарри так тоже делал, и у него получилось. Рики рассердился на нее. «Чего всюду лезть со своим Гарри? И он везде», — подумал Рики, а Миртл продолжала приводить аргументы в пользу того, как это здорово. И тут осторожно хлопнула дверь.

К безмерному удивлению Рики, на пороге стояла Селена Оливандер.

— Я совсем забыл, — робко произнес Дик. – Снейп не поверил, что она ничего не знала, так что распорядился вызвать и ее тоже. Ты ведь переместилась по каминной сети? – спросил он. Селена кивнула и прошла дальше.

— Безобразие, — искренне возмутился Рики. – Ты же совсем ни при чем.

— Я не жалуюсь, — улыбнулась Селена. Будучи из «Хуффульпуффа», она отличалась от Эдгара тем, что никогда не упрекала и очень редко критиковала. Столь отдаленные последствия блестящей идеи с Хижиной ощутимо отозвались в душе Рики, и все же, невзирая на них, он почувствовал, что очень рад Селене. Они так давно не разговаривали.

— Счастливого Рождества, — пожелал Рики. – Надеюсь, наш провал не нарушил каких‑нибудь особенных планов.

— Нет. Спасибо, вам того же, — подошедшая Селена коснулась плеча Рики. Она смотрела совсем противоположно, чем завуч «Слизерина», так что у Рики не возникало желания отвести взгляд.

— Я знаю, зачем ты все это делаешь. Ты ведь так и не выяснил, какую тайну скрывает от тебя гриффиндорская мафия, — она послала предупреждающий жест изумленному Дику. – Ты все еще рассчитываешь, что какое‑то твое неразумное действие застанет их врасплох? Или они решат, что безопаснее посвятить тебя в это?

Рики не знал, что сказать. Вообще‑то, по правде, планируя дуэль, он и думать забыл о страннстях заботливого руководства. Но, когда Селена выдала свою версию, внутренний голос отозвался, что, наверное, так оно и есть.

— Не знаю, — сказал Рики, беспомощно взглянув на Дика, словно в тщетной надежде на подсказку. – У нас и без того хватит интересных дел на ближайшее время.

— Конечно, лишиться штаба — это неприятно, — мягко заметила Селена. – Но, с другой стороны, бывший директор теперь не сможет следить за вами. Хотя лично мне так было спокойнее, — высказала она.

Все трое рассмеялись.

Селена хотела прогуляться возле озера. Вновь обретя хорошее настроение от ее присутствия рядом, Рики поведал ей и Дику впечатления от китайского гостеприимства. Через некоторое время Дик сказал, что замерз, и вернулся в школу, а они незаметно проговорили еще два часа – о том, что Лео не нравятся волны, о родственниках Селены, о китайской и итальянской делегациях, о шансах Эльвиры на победу. И о многом другом, чего Рики даже не помнил, когда они вернулись в замок, едва не пропустив ужин.

Список, составленный Лео, включал всего лишь 6 пунктов. Именно такое количество снадобий, сверенных по двум огромным каталогам, содержало в себе оба украденных компонента одновременно. Пух авгура, как выяснилось, вообще применялся редко где.

— Опьяняющее и омолаживающее зелья представляются мне не очень страшными, — сказал Лео. – Вряд ли Упивающиеся смертью в бегах озабочены внешней привлекательностью. Но вот эти два! Взгляни, — он передал пергамент.

— Консервирующая закваска и сок Наставника, — прочел Рики подчеркнутые слова.

— Сказать, что они делают? – спросил Лео.

— Лучше не на сон грядущий, — проявил предусмотрительность Рики, который к тому же мучился, не зная, как аккуратнее рассказать Лео о действиях мамы Виктора Чайнсби. – В любом случае, у Эди есть фирменное средство от Уизли.

— Могу тебя заверить, что на указанных отварах Фред Уизли свое средство не проверял, — сказал Лео. – Это запрещенные черномагические зелья, на варку которых не давали официального разрещения, если верить справочнику, более 600 лет. Ну, как угодно, можешь спать спокойно.

В спальне Эйвери уже задернул полог. Генри готовился ко сну. Кивнув ему, Рики едва не споткнулся, натолкнувшись на застывшего столбом Лео.

— Добрый вечер, дети, — донеслось из прохода между их кроватями. Рики глазам своим не поверил.

— Сэр Финеан, — вымолвил Лео.

Портрет гордо украшал собой ранее пустой участок между кроватями Рики и Лео, примыкающей к стене.

— Я не сомневаюсь, что ты меня помнишь, дитя мое, — надменно произнес Финеан. – Как видите, ваш дорогой наставник не счел возможным разлучить нас надолго.

— Вы будете здесь до выпуска? – проворчал Рики не особенно вежливо.

— Если вы не вернете себе штаб. Так сказал профессор, — со значением заявил Финеан и ушел, не прощаясь.

Рики задумчиво поглядел на друга.

— Зря он об этом мечтает, — сказал Френк Эйвери, не поленившись высунуться из‑под полога.

Но Рики слова Финеана окрыляли чем дальше, тем больше. Лежа без сна в темноте, он строил вдохновенные планы. Выходит, Снейп верил в них. А предок на стене – только стимул. Другой на его месте решил бы, что завуч «Слизерина» добивает лежачего, но Рики слишком хорошо понимал его методы воспитания.

Впрочем, пока что возвращение не то что штаба, а мантий–невидимок было делом отдаленного будущего. Прближался Новый год, а соответственно – обещанное Снейпом дежурство на кухне. Лео начал ужасно переживать и болезненно реагировал на каждое напоминание Френка Эйвери.

— Ты не понимаешь, — отвечал он Рики. – Мои родители не переживут, если узнают, что меня сослали на кухню. Хуже этого позора ничего быть не может.

Чуть оттаявшая Дора по–прежнему дулась. Она не присоединялась к страданиям Лео. Вообще, с ней творилось что‑то странное, если такое вообще возможно с Дорой. Однажды она, настроенная с виду очень сочувственно, подсела к Френку, дед которого все же умер в Азкабане. Через несколько минут разговора она вскочила в гневе, как ошпаренная кошка, и ушла к себе в комнату. С тех пор она выглядела подавленной.

Генри при каждом удобном случае заговаривал о матче, который согласовывался директорами, причем итальянцы тоже не пожелали оказаться в стороне от такого дела. Моргана нервничала оттого, что ее хозяева лаялись друг с другом. Дружелюбная Селена бдительно следила за любыми симптомами намерения нарушить правила.

Добросовестная Эльвира Паркинсон начала готовиться к следующему состязанию. Никто бы об этом не догадался, если бы старосты постоянно не требовали тишины в гостиной.

В добавление ко всему, пришло письмо из дома. Брат, вернувшийся туда на Рождественские каникулы, писал, что Рики болван, и с чего это вдруг Дан ему разонравилась. Наверное, он был не в духе, чему нашлось объяснение в следующих за его записях мамы. Она жаловалась, что на них навалились все домашние обязанности, и бедный Пит страдает вместо заслуженного отдыха, потому что миссис Дуглас на другой день после Рождества получила телеграмму и срочно уехала по семейным делам. Рики раньше не думал, есть ли у нее родственники, зато прекрасно представлял, какой катастрофой для их дома оказалось ее отстутсвие. Вырвав лист из взятой специально для этой цели обычной тетради в клеточку, Рики начал отвечать Питу. Он объяснил, что теперь понял, чем влюбленность отличается от дружбы и симпатии, потому что ему нравится Ческа. А Дан остается близким другом, и он не хочет с ней никаких недоразумений.

Время шло, а он все не решался сказать Лео, что Виктор Чайнсби получил назад свою мантию–невидимку. Ральф, узнавший об этом от Дика в присутствии Рики и Артура, настолько впал в ярость, что не пошел гулять с итальянками. Артур остался с ним и, как стало известно позже, они так разругались с Тони Филипсом, что старосты хотели их как‑нибудь расселить. Рики провел утро с Ческой и Мариной, присутствие которой впервые тяготило его. Говорила главным образом Марина, и почти все – о своей сестре.

Лео у Миртл представил всем результаты своей работы по запрещенным зельям. В итоге Эдгар совсем перестал ужасаться, что Дик дернул одноклассницу за волосы.

— Эфир инквизиции позволяет испарить любого в течение суток, после чего не остается никаких следов. Несколько минут спустя действие уже необратимо. В средние века так убирали ненужных свидетелей. Причину можно обнаружить, только пока жертва еще материальна. Впрочем, часто неверные супруги, должники или те, кто просто хотел покинуть привычное окружение, имитировали самоубийство с помощью этого зелья. Так что запретили его скорее из‑за обилия жуликов, потому что на самом деле готовится оно очень трудно. Да и вообще, пух авгура – редкий компонент. Помните, как эта птичка противно воет? На первом состязании она была.

— Плач авгура невыносим для нервов, — сказал Артур. – А если у него пух выщипывать, представляете, какая музыка будет?

— Консервиющая закваска позволяет в любое время извлекать из человека любую информацию, которой он владел до опыта, а его самого превращает в куклу. И, наконец, сок Наставника, — Лео перевел дыхание. – Есть колдуны, наделенные особыми способностями, вроде полиморфов и анимагов. Или люди вроде Дамблдора. Их знаниями хотят обладать многие. Чародеи древности, имеющие последователей, часто позволяли перед смертью приготовить это зелье и завещали избранным.

— Что же тут плохого? – спросил Ральф.

— Один из компонентов – кровь Наставника. Точнее, в с я его кровь. А в некоторых вариантах рецепта – и печень, — произнес Лео, не сдержав отвращения. – Их добавляют в последнюю очередь. Зелье было запрещено специально созванным заседанием ассамблеи, потому что сектантство слишком расплодилось. Некоторые не дожидались согласия наставника.

— Выходит, чтобы приготовить зелье, наставника надо убить? – побледнел Эдгар.

— Конечно. Фанатики на все способны, — проворчал Рики. Сколько раз он видел по телевизору, как одежды кумиров рвали на сувениры.

— Не понимаю, при чем здесь Рики, — сказал Дик.

— Надеюсь, что ни при чем, — ответил Лео.

Или так было задумано с самого начала, или начальство смягчилось, но профессор Снейп передал через старосту, что третьекурсники, попавшиеся в Рождество, могут присутствовать на праздничном ужине в канун Нового года, и лишь потом должны отправиться на кухню.

Рики признал, что это был хороший подарок. Речь директора сводилась к пожеланию приятного общения и радости по поводу гостей. Сеньора Джиовинеза пожелала всем успехов в Новом году. Многоуважаемый Цянь–цзы решил взять слово в конце, так что пир начался. Казалось, никакое изобилие еды уже не может удивить Рики, но оно никогда не надоедало. Все веселились больше часа. Наконец, ближе к отбою директор «Цимэна» поднялся, приковав к себе всеобщее внимание.

— Наш Новый год наступает позже, в феврале, — начал он, — но позвольте рассказать вам легенду. Некогда в деревне жили отец с сыном. Юноша пас единственную лошадь, пока ее нечаянно не подстрелили на охоте. Все сочувствовали им, потому что они потеряли свое единственное имущество. Парень выделал шкуру, чтобы продать ее; и как раз в это время в деревню пришли скупщики – они приобретали шкуры на барабаны для войны. Семья выручила за шкуру больше, чем стоила сама лошадь. А соседи не успели подготовить товар и теперь уже стали завидовать удаче, говорить, как вовремя пала их лошадь. После этого случилось так, что в дом отца и сына ночью пришла дикая лошадь. Соседи стали говорить, как им повезло. Но, объезжая лошадь, юноша упал и сломал ногу. Ему опять стали сочувствовать, потому что он не мог работать. Но в это время в деревню снова пришли посланцы императора – они набирали солдат для войны. Поскольку юноша лежал больным, его не забрали – и соседи снова стали говорить, какие счастливые отец и сын, как вовремя юноша сломал ногу. Из этой истории, дети мои, нужно извлечь очень важный урок. Только вы сами можете выбрать, полезно ли вам то, что с вами происходит. В любом случае можно из трудности сделать радость. Будьте здоровы.

За тост осушили по стакану тыквенного сока.

— Как хорошо он сказал, — восхищался Лео, когда все вставали из‑за столов.

Бдительный Филч ожидал у входа. Слизеринцы подошли к нему.

— И этот там, чего копается? – проворчал завхоз, высматривая в толпе кого‑то.

Подошел Тони Филипс. Рики совсем забыл, что МакГонагол наказала и его тоже.

— Вас ждет веселое время, — ухмыльнулся Филч. – Это задание на всех действует одинаково, — шипел он, проводя их по коридорам. — Такая тоска остается в памяти на всю жизнь! А если кто‑нибудь узнает?..

Впервые Рики задумался, сколько грязной посуды ежедневно отмывается в «Хогвартсе». Собственно, дома он неоднократно убирал со стола, но особой любви к этому занятию не питал. По крайней мере, теперь он узнал, где располагалась кухня. Филч пропустил их туда и ушел, чему‑то расхохотавшись. Рики обернулся на товарищей – Лео и Дора были бледны и дышали как‑то ненормально; Филипс опустил голову, глядя будто вбок. Через секунду у Рики возникло чувство, что он окружен.

Со всех сторон на них глазели маленькие тонкие существа – целая толпа домашних эльфов. Должно быть, люди, которых впервые снимают на камеру, чувствуют то же самое.

— Добрый вечер, уважаемые господа и леди, — вперед выскочил эльф, наверное, самый главный. – Очень приятно, что вы почтили нас своим визитом. Желаете чего‑нибудь?

— Спасибо, мы объелись, — проворчал Тони Филипс.

— Минуточку, — вступил Рики, — вам разве не сказали, зачем мы здесь?

Эльфы недоуменно таращились на него.

— Ну зачем ты? – зашипел Лео, в глазах которого появился блеск надежды. – Они обидятся, если мы хоть что‑нибудь сделаем.

— Что? Подумай лучше, как ты покажешься на глаза Снейпу, если просто так тут простоишь. Он точно узнает, — не сомневался Рики. – С ним лучше не мухлевать. В чем дело, Филипс? МакГонагол вроде тоже не шутила, когда наказывала тебя. Так что, эльфы, мы оценили ваше предложение, но не можем его принять, — твердо и даже сурово постановил Рики, обратившись к широкой аудитории.

Те глазели, казалось, не в силах вымолвить ни слова. Рики уже понял, в чем главная ошибка леди Гермионы Малфой, и как с ними следует обращаться.

— Немедленно дайте нам все необходимое для мытья посуды, — потребовал он.

Говорящего с ним эльфа словно током ударило.

— Но… — пропищал он, в ужасе закрыв рот руками.

— Мы желаем развлечься, — соизволил объяснить Рики. Он вовсе не хотел в перспективе заработать презрение домашних эльфов «Хогвартса».

— Я совсем не умею мыть посуду, — сказала Дора, глядя как никогда простодушно.

— Я тоже, — поставил в известность Филипс.

— А дома ты что делал? – удивился Рики.

— Ну знаешь, Макарони! У меня три старших сестры. Это женская работа, — огрызнулся Тони.

— Магглы в самом деле такие дикие? – возмутилась Дора.

— Ничего, руки не отвалятся, — пообещал Рики. – Вы шевелитесь там? – рявкнул он на все еще недоуменно глазеющих эльфов. Несколько тут же бросились в разные стороны. – Нотт, поздравляю, такого приключения у тебя еще не было. Намыливать пену очень весело.

— Вот сюда, пожалуйста, — позвал тоненький голосок эльфа.

— Лео, — шепнул Рики, нагнувшись к уху хмурого друга, — ты напишешь просто выдающийся реферат по маггловедению.

— И перемою весь замок заодно, — вымученно улыбнулся Лео. – Подумать только, поступая в школу…

Его мысль прервал звон первой бьющейся тарелки.

В последующие полтора часа Рики понял, что они больше мешают, чем помогают эльфам, которые находились бы в непреходящем шоке от спектакля, если бы им не приходилось постоянно склеивать посуду, разбиваемую Лео, Дорой и Тони. Не будь на свете магии, «Хогвартс» лишился бы половины кухонной утвари – по той простой причине, что вторая половина была золотой и не разбивалась в принципе. Вскоре эльфы начали кучковаться по углам, где хватались за головы и, несомненно, жаловались друг другу на происходящее безобразие.

За несколько минут до полуночи дверь открылась, и в кухне появились мистер Филч с мисис Норрис. Кошка фыркнула на разлитую под лапами воду и тут же выскочила обратно. А Филч так и застыл, охватив взглядом все сразу: шатающихся без дела несчастных эльфов и распаренных учеников с мокрыми рукавами и в пене.

«Настучит, что мы плохо справились. А, плевать», — решил себе Рики.

Обретя дар речи, завхоз еще раз показал, что вежливостью не страдает.

— Немедленно возвращайтесь в общежития, гадкие создания, — выплюнул он, после чего буквально убежал. Тони последовал за ним, даже рук не вытерев.

— Очень было весело, — ехидно заметила Дора, принимая от эльфа полотенце.

— Господам больше ничего не угодно? – с надеждой протянул эльф как‑то особенно жалобно.

— Если можно, сок, — попросил Лео и отряхнул упавшую на лоб влажную прядь.

Его поручение бросилась выполнять почти вся кухня, благодаря чему Рики с облегчением почувствовал, что за ними наконец‑то больше не наблюдают. Впрочем, большинство вернулось почти сразу же, но эта передышка дала Рики смелость вновь обратиться к существам, перед которыми минуту назад ему было так мучительно неловко.

— Почему вы так смотрите? Никогда не видели мага, убирающего вручную? – спросил он.

— Тут была одна Винки. От такого она бы протрезвела, — донеслось из толпы. Эльфы немеделно зашикали на товарища.

Перед слизеринцами появились три стакана. Они медленно разобрали их.

— В подземелья спускаться уже поздно. К двенадцати мы точно не попадем в гостиную, — прикинул Лео. – Мы же не хотим встретить Новый год в коридоре?

Рики и Дора кивнули. Тепло и усталось приятно разливались по венам. В этот поздний час все вокруг показалось таким уютным и спокойным.

— Еще минута, — сказала Дора, глянув на часы под потолком.

— Тогда давайте выпьем за оптимизм, — предложил Лео.

— За новые приключения, — добавил Рики.

— И за честность, — сказала Дора.

— Как прикажешь, — согласился Рики. – Не совсем слизеринский тост, но ты всегда отличалась от остальных. Ты больше не сердишься?

— Учитывая обстоятельства, нет, — подумав, сказала Дора.

— Ты ведь знаешь, мы тебя исключительно уважаем, — сказал Лео.

— А я – вас, — кивнула ему Дора.

Они чокнулись.

Рики допивал свой сок, когда дверь едва не вылетела. На пороге возник бледный как смерть профессор Снейп.

— Вы… что здесь делали? – отрывисто спросил он, взирая на их мокрые робы, как на ужасные раны.

— Посуду мыли, сэр, — почтительно ответил Рики.

— Боюсь, у меня лично не очень хорошо получилось, сэр. Я не умею, — призналась Дора с присущим ей апломбом.

Профессор кивнул, после чего закусил губу, закрыл глаза и замер. В нормальном состоянии его непонятное поведение насторожило бы учеников. Но сейчас они, сонные и развеселившиеся, просто наблюдали, что последует дальше.

Когда Снейп открыл глаза, стало ясно, что он взял себя в руки.

— Можете возвращаться. Идите же, — произнес он тоном, в котором сквозила бесконечная усталость.

— До свидания, — сказала Дора домашним эльфам.

— С Новым годом, сэр, — сказал Рики, поравнявшись с профессором.

— Конечно, Макарони. Обязательно, — рассеянно ответил завуч «Слизерина», закрывая за ними дверь.

Снейп проводил их до гостиной и пожелал спокойной ночи, но в общежития заходить не стал.

— Завтра утром я хочу вас видеть у себя в кабинете. Как можно раньше, — попросил он.

В гостиной вовсю веселились старшеклассники. Посидев для приличия несколько минут возле старосты, который позвал их, чтобы немного ободрить после ужасного наказания, Рики сбежал в спальню и провалился в безмятежный сон.

Проснулся Рики с мыслями о том, не пригласить ли ему Ческу. Гриффиндорцы, он знал, в утренние часы занимались переписыванием бумажек у МакГонагол. Он успел убедиться, что Марина всегда тактична; если позвать гулять одну Ческу, она не навяжется.

Разбудила его, между прочим, Моргана, поэтому о приказании завуча он не вспомнил до тех пор, пока в дверь не постучали, и голос Доры не возвестил, что она ждет в гостиной. Френк громко выразил свое недовольство; благодаря тому и другому Рики не пришлось будить Лео.

В кабинет завуча наказанные третьекурсники не особенно торопились. Развешанные по стенам подземелий украшения почти не поднимали настроение.

— Думаете, он отругает нас за битье тарелок? – вопрошала Дора.

— Запросто может решить, что мы так развлекались, — пожал плечами Лео.

— Надеюсь, он не намерен добавить нам взысканий, — заволновался Рики.

— С какой стати? – возмутилась Дора. – Если у меня дома узнают… — на ее лице появилось то самое расстроенное выражение, поэтому Рики поспешил объяснить свое предположение.

— Ну, нам ведь заняли только один вечер. Вот гриффиндорцы до конца каникул будут бумажки переписывать.

В пустой класс зельеварения они вошли почти бесшумно. Сквозь закрытую дверь кабинета внизу пробивалась полоска света.

Лео постучал.

— Войдите, — позвал бесстрастный голос профессора.

Рики заметил, что новая свеча на столе горит недавно. Профессор Снейп отложил перо и поднялся навстречу ученикам.

— Мои дорогие, — начал он, — вчерашнее наказание, не сомневаюсь, послужило достаточным, даже, возможно, чрезмерным уроком для вас.

Завуч «Слирзерина», как ни отказывался Рики в это поверить, нервничал. Он не только не поздоровался, но даже, против обыкновения, не предложил им сесть.

— Мистер Нигеллус. Мисс Нотт. Могу ли я рассчитывать, что, ради вашего собственного блага, никто и никогда, в особенности ваши семьи, не узнает о том, каким образом вы провели вчерашний вечер?

Рики непонимающе поглядел на товарищей.

— И то, что было в гостиной после полуночи? – уточнила Дора. Рики сжал губы, он поверить не мог, чтоб она выболтала завучу, как семикурсники швыряли пустыми бутылками из‑под сливочного пива по люстрам, а потом все это чинили.

— А что там было? – с подозрением поинтересовался завуч.

— Конечно, столь свойственная нашему колледжу образцовая дисциплина, — оскорбленно отозвалась Дора.

— Хватит с меня ваших выходок, мисс, — отрезал завуч. – Разумеется, я говорю о ваших подвигах на кухне. Итак?

— Конечно, сэр, — с горячностью отозвался Лео, — я не собираюсь давать повод для насмешек.

— Надеюсь, Вы всегда будете столь же благоразумны, — молвил завуч.

— А почему, позвольте узнать, сэр? – возразила Дора. Рики напрягся, чувствуя, что она играет с огнем, но следующее предложение ему вовсе не поравилось. – Ричард мне сказал, таких приключений в Новый год не было еще ни у одного чародея. А что мне за радость, если о них даже рассказать нельзя?

— Мисс Нотт, — терпеливо произнес завуч, сверля Рики неприязненным взглядом, — почему, Вам с Нигеллусом чуть позже объяснит мистер Макарони. А я всего лишь беспокоюсь о Вашем благе, как велит мне долг.

— Конечно, сэр, — кивнула Дора. Даже она не могла долго противоборствовать со Снейпом.

— Очень хорошо. Вы двое можете быть свободны. А мне еще надо сказать пару слов мистеру Макарони.

Дора сразу же воспользовалась разрешением. Лео поколебался, прежде чем последовать за ней, и очень медленно затворил дверь с той стороны.

Снейп глубоко вздохнул и скрестил руки на груди.

— Садитесь, Ричард, — распорядился он.

Из всех стульев Рики выбрал тот, который располагался ближе к профессору.

— Ричард, Вы хоть представляете, что Вы вчера натворили? – заговорил Снейп, и видно было, что он в затруднении и это его бесит.

«Почему я? Я не разбил ни одной тарелки». После такой несправедливости Рики счел ниже своего достоинства отвечать что‑либо.

— Ричард, кто Вам сказал, что наказание заключается в том, чтоб мыть посуду? – произнес Снейп.

— Вы, сэр. В присутствии директора и других учителей, — без колебаний ответил Рики.

— О Мерлин! – профессор разомкнул руки и воздел их к потолку. – Я сослал вас на кухню! Но чтоб вы там что‑то делали, о том и речи не было! Вы не понимаете, что такое магическое сообщество, Макарони?!

— Нет, сэр, я сейчас ничего не понимаю, — честно ответил Рики.

Завуч подошел ближе и наклонил к нему лицо, на котором читались бессильный гнев и терпеливые усилия.

— Ричард Макарони, нет худшего наказания для колдуна, чем выполнять работу домашнего эльфа. Если хотите знать, традиция отправлять провинившихся учеников на кухню предполагает, что они будут просто наблюдать за нудным занятием. Обычно этого бывает достаточно кому угодно. Я и подумать не мог, что Вы…

— Но Вы же сказали сами, что мы должны мыть посуду! – возразил Рики.

— Может, и сказал! Но я имел в виду другое!! – шепотом вскричал Снейп. – Если узнают в попечительском совете, это будет такой скандал! Не только меня, но директора могут лишить должности! Ваши представления немыслимы!

— В мытье посуды нет никакой трагедии! – заявил Рики, вставая. Он сам не понял, отчего так разозлился.

— А родители Нотт и Нигеллуса посчитают иначе! – прошипел профессор. – Между прочим, вчера профессор МакГонагол просветила Энтони Филипса. И он поклялся, что убъет Вас! Когда Вы перестанете брать на себя инициативу в том, чего не понимаете?! Впрочем, — Снейп ненадолго отвернулся, а после заговорил ровнее, — надо отдать должное Вашей непредсказуемости. После завтрака Вас пригласит профессор Дамблдор и, Мерлина ради, не трогайте его феникса!..

Рики шагал по коридору, в который раз спрашивая себя, куда его занесло два с половиной года назад. Рассчитывая найти Лео в библиотеке, он как‑то не обратил внимания, насколько еще рано. Едва он показался в холле, миссис Норрис резко мявкнула и бросилась наутек. Рики начал подниматься; на третьем этаже возникла мысль навестить апартаменты «МентеСана», и тут вдруг дошло, что еще восьми нет.

«Почему вдруг я должен дожидаться окончания завтрака? Вот навещу господина директора сейчас же! Маги такие ленивые», — подумал Рики.

— Ты? Так рано?

Навстречу спускалась Селена Олливандер. Сомнения Рикии относительно дальнейших планов испарились. Он поделился возмущением по поводу упреков Снейпа, и его нисколько не смущало то, что она смеялась.

— Твоя революция лишила бы нашу семью фамильного дела, — сказала Селена. – К счастью, маги достаточно консервативны. Я думаю, волшебная палочка облегчает жизнь. Но хорошо, что ты умеешь обходиться без нее.

— Наверное, это эгоистично, но я рад, что ты здесь, — улыбнулся Рики. – Другого такого слушателя в этой школе не существует. Ты знаешь, как мне теперь держать себя с Дамблдором?

— Он удивлен не меньше профессора Снейпа, — уверенно сказала Селена. – Ты постоянно путаешь карты гриффиндорской мафии. Ты ведь понимаешь, я ничего не имею против «Гриффиндора», просто так удобнее. Я сейчас отправила письмо домой, когда в совяльню вошел мистер Филч. На конверте в его руке был почерк директора, я знаю, он часто пишет моему дедушке. Адресатом был твой крестный, Гарри Поттер.

— Ясное дело. Моим родителям за посуду не нажалуешься, — откликнулся Рики. – Сколько еще до завтрака?

— Сегодня он начнется только в десять, — покачала головой Селена. – Мне Филч сказал. Я хотела узнать, что ты намерен делать со своей тайной?

Рики бросил на нее прицельный взгляд, удостоверяясь, что она в мантии.

— Идем со мной, — позвал он. – Сама все увидишь.

Селена без возражений спустилась с ним в холл и вышла из замка. Порывы холодного ветра несколько поколебали решимость Рики, но Лео уверял, что он не почувствует холода. Присутствие рядом Селены придавало решимости.

— Мы идем к озеру? – уточнила она.

Рики нащупал мешочек с жаброводорослями, который так и не выкладывал из кармана все эти дни. Он ничего не говорил, пока они не дошли до старого дуба. Здесь никто не мог заметить их из окон замка.

Селена не стала отговаривать. Единственное, предложила, не подождать ли до летнего семестра, когда забудуться недавние события.

Но Рики уже настроился и не мог отступить. Он знал, что повторно после отступления решиться будет еще сложнее. Он предложил Селене уйти, чтоб не впутывать ее, но добился этим лишь того, что она рассердилась.

На мостике Рики разулся, скинул мантию и передал ее Селене, оставшись в робе. Сразу же пришло на ум, что сначала надо было глотать, а потом раздеваться.

— Ой! – произнесла изумленная Селена.

Русаленок выскочил из‑под мостика и окатил Рики ледяными брызгами. Что ж, все складывалось как надо.

— Ну вот, у меня и выбора нет, — улыбнулся Рики. В надежде, что жаброводоросли помогут и холод не чувствовать, он проглотил их и начал жевать. По вкусу они напоминали мыло, а по консистенции – завалявшийся мармелад. Как и в тот раз, когда он превращался для Вриттер, внутри возникло ощущение, что его тело меняется. За ушами начало тянуть…

Рики последний раз обернулся на Селену – она сжала губы – зажмурился и нырнул.

Несколько секунд он медлил, боялся сделать первый вдох. Но дышать было легко, а коже – совсем не холодно. Но он не спешил открывать глаза.

Его обдало течением, как будто под водой что‑то скользкое отскочило в сторону. В первые секунды он оказался словно заключенным во льду, и потому камнем пошел вниз. Потом вспомнил, что вообще‑то хорошо плавает. Между пальцев возникли как будто дельтапланы, ноги тоже, кажется, удлинились, как у лягушки. Руки и ноги подчинились. Продвинувшись вверх, Рики открыл глаза. Виделось все четко и далеко вперед, но в нормальной среде он бы упал.

Прямо напротив, в каком‑нибудь сантиметре от его глаз находились глаза русалки. Малышка жестко удерживала эту дистанцию, пятясь прямо перед ним.

— Вот можете же вести себя нормально, — сказала русалка, и ее нижняя губа оттопырилась. — Я подумала, вы совсем дикие, плавать не умеете.

— Я тут в единственном числе, и обращайся ко мне, пожалуйста, — попросил Рики.

Малышка отлетела от него на десяток метров с такой скоростью, будто ею выстрелили из пушки. Рики даже испугался, но малышка медленно подплыла снова короткими бросками.

— Так ты разговариваешь? А чего наверху дурака валял? – потребовало объяснений существо.

— Ну, так вышло. А что нужно, чтоб научиться говорить по–вашему?

— Ничего. Все умеют, — недоуменно сказала малышка. – Чудной ты.

Рики вроде начал различать эмоции в ее голосе, и вместе с тем понял, что общение с юной особой его далеко не продвинет. Она мало что знала и вряд ли относилась серьезно.

— А ты живешь далеко отсюда? – Рики заранее предполагал, что ему не хватит отпущенных десяти минут.

— Это секрет, — важно заявила маленькая русалка. – А ты чего такой любопытный?

Она оплыла его вокруг и снова остановилась напротив. – Я не вожу домой первых встречных.

К изумлению Рики, зеленокожая рыбка задрала нос, совсем как обычная девчонка.

— Я это сразу понял, — уважительно сказал он.

— То‑то же. Давай поиграем в догонялки. Хотя мне скоро надо плыть домой. По–честному, мне нельзя сюда приближаться. Я сбегаю. Сказали, в большом доме есть очень опасный тип.

— Действительно, — подтвердил Рики. – И не один. Ты не очень приближайся. Любопытные могут вытащить тебя на берег.

Тут ему сделалось немного душно. Он представил, как бы почувствовала себя бабуля, если б увидела его под водой, беседующим с зеленой нечистью.

— Зачем? – испугалась малышка.

— По той же причине, что ты нас тогда в озеро, — ответл Рики.

— Но ты не потащищь меня наверх? – спросила русалка.

— Нет, конечно, — пообещал Рики.

— Знаешь, а ты мог бы, — голос стал долетать как бы издалека, — принести для меня толстый стебель наземного растения. Тогда я отбивалась бы от загрыбастей, и не боялась этого противного кальмара, когда плыву сюда.

— С палкой надо быть осторожнее, — указал Рики. В глазах потемнело.

— Я буду. А куда делись твои вторые уши?

Рики проваливался. Скованный страхом, он не мог пошевелиться, сразу осознав, что значат ее слова. Действие водорослей кончилось – и его дыхание.

Рики из последних сил рванулся вверх. Тяжесть…И вдруг возникло ощущение, почти забытое, но он не спутал бы его ни с чем другим. Удар током. Раз, другой… «Все озеро сварится!!! Какого черта…» – последнее, что пронеслось в его затухающем мозгу.

…Очнулся он оттого, что его снова ударило – на этот раз порывом холодного ветра. Тем более холодного, что мокрая одежда прилипала к телу. Он лежал лицом вниз на земле, залитой водой, насколько он мог видеть.

— А ты его пни, — услышал он, и с усилием перевернулся набок. Воздуха хватало, как всегда. От этого на короткое, но невыразимо прекрасное мгновение сделалось жарко.

— Рики! – над ним склонила лицо Селена. Чуть дальше над водой торчала головка русалки – она, наверное, оперлась о мостик. Только что говорила она.

— Что… произошло? – Рики вновь закашлялся, выплевывая ледяную, с горечью, воду. – А где… генератор?

— А что это ты сказал? – полюбопытствовала малышка. Рики не заметил в ней ни следа испуга или нездоровья.

— Это маггловское? Такие штуки, наверное, в «Хогвартсе» не работают, — напомнила Селена, мрачнеющая по мере улучшения его самочувствия.

— Плыви домой. Я добуду тебе ветку. Я в порядке, спасибо, — сказал он малышке. Та быстро скрылась под водой, плеснув на прощание хвостом.

Ощущение тела возвращалось вместе с чувствительностью к холоду. С трудом подняв голову, Рики сел. Селена укутала его в мантию, сжав руки своими теплыми пальцами.

— Ты отсутствовал почти 15 минут, — сказала она, — я уже хотела звать на помощь. Обопрись на меня, вот так. Тебе нужно скорее вернуться в замок.

— Не позвала? – вяло произнес Рики.

— Не успела. Русалка вытащила тебя. Но какое это было безрассудство! Она что‑то стрекотала, а я ничего не понимала. Я испугалась, что ты умер! Из твоих легких вылилось целое ведро воды.

— Что ты, — язык еле повиновался Рики, отчасти поэтому он так старался заставить его нормально работать, — ты преувеличиваешь, потому что сильно испугалась. — Его потряс новый приступ кашля, на этот раз не очень сильный. – Будь это так, я бы действительно навеки прекратил доставлять неприятности гриффиндорской мафии.

Замок перед глазами расплывался, то приближаясь, то удаляясь. Негнущиеся ноги как‑то одолели ступени.

Селена ввела его в пустой холл.

— Повезло, — сказала она, — в обычный день шли бы уже толпой на завтрак.

«Еще как повезло, — подумал Рики. – Только у меня такое Рожество и такой Новый год».

— Я отведу тебя в госпиталь, — предложила Селена.

— Нет, — возразил Рики, втайне пугаясь обволакивающей его невероятной слабости.

— Тогда профессор Снейп может… Ну ладно. Я попрошу для тебя перцусин у мадам Помфри. Не бойся, в подземелья спускаться не так долго.

От перспективы петлять по мрачным холодным коридорам Рики покачнулся. Мантия немного согрела его, но уже промокла. Шаг, еще один…

— Доброе утро, Олливандер, — ударил в уши бойкий голосок.

— Привет, Селена. Рики, что с тобой?!

С трудом разлепив упавшие веки, он различил колеблющиеся лица Лео и Доры.

— Он нырял в озеро, — провибрировал голос Селены в левом ухе.

— Как, сейчас? – прочитал он по губам Лео.

— Что еще за новости? – как никогда резко спросила Дора.

— Потом. Отведите его к себе, а я принесу лекарство от простуды. Нотт, встретишь меня здесь?

Дора кивнула, отчего в глазах Рики все завертелось. Дальше, кажется, он не столько шел сам, сколько его тащили.

В гостиной уже уселись перед камином несколько старшеклассниц. Но, к счастью, не старосты. Троица благополучно прошла в коридор, ведущий в спальни мальчиков.

— Ты сильно наглотался воды? – спросил Лео.

Рики прошептал: «Да».

— Я пошла к Олливандер, — заявила Дора и отпустила его плечо. Рики оперся рукой о стену. Знал бы, что будет так плохо… все равно полез бы!

— Тебе нужно тепло. Хотя бы душ. Я принесу твою пижаму. Эльфы еще не убирали, она так и валяется на кровати.

Лео достал палочку и постучал по косяку. В стороне щелкнуло, появился дым. Тоненький голосок спросил, что угодно.

— Я сейчас отведу этого ученика в ванную, а ты проследи, чтобы с ним ничего не случилось, — приказал Лео домашнему эльфу. – Ну тебе и досталось, Мерлин упаси! Раз в жизни мог обойтись без риска? И за что мне такое?…

Ворчание друга действовало на Рики успокаивающе. Через пару минут теплая вода почти прогнала дрожь. Но Рики не смог бы ни снять мокрую одежду, ни надеть пижаму без помощи эльфа.

Шатаясь, он ощупью добрался до комнаты и отпустил слугу.

— Совсем обнаглели. Варишь зелья в общежитии, — гневный голос Френка Эйвери безошибочно просигнализировал, что он не ошибся дверью. – Если ты у Снейпа лучший, не думай, что тебе все позволено.

— Френк, хоть не бубни, — попросил Генри Флинт. – Ну и Новый год!

— Зелье, нормализующее баланс жидкости. Умру со смеху! Видел я вас с Нотт! Должно быть, Макарони нализался пивом с утра пораньше. Вот расскажу все Снейпу, он его мигом исключит.

Рики услышал, как в полном молчании каблуки отстучали из одного дальнего конца комнаты в другой.

— Не дождешься, — очень четко произнес Лео.

У Рики снова закружилась голова, и он толкнул дверь. В нос ударил кисловатый запах, и возникли клубы дыма, от которых почему‑то стало уютнее.

Генри Флинт быстро закрыл дверь и помог добраться до кровати. Свалившись, Рики не хотел даже укрываться, ведь целую вечность мечал об этом блаженном состоянии. Но слабость и дурнота мешали уснуть, чего он сейчас хотел больше всего.

Позже, наверное, приходила Дора, потому что Лео дал ему средство от простуды. Стало жарко, повалил дым из ушей.

Зелье Лео приготовилось через полчаса.

— Придется пить мелкими глотками. Гадость, я знаю, — предупредил Лео, придерживая стакан.

Рики выполнил указание, к своему счастью не ощутив вообще никакого вкуса. Потом с каждой минутой становилось легче. Голова прояснялась, слабость отступала. Прошел почти час, а ему казалось, несколько минут.

— Френк пожаловался Снейпу? – спросил Рики, все еще отмечая, как ворочается язык. Специально зажженная свеча почти съела весь дым, в комнате было тепло и прозрачно.

— Он хотел, но Дора его переубедила, — ответил Лео.

— Мне уже лучше. Не пропускай из‑за меня завтрак, — попросил Рики.

— Из‑за тебя я стал сиделкой, — проворчал Лео, но все‑таки ушел.

Рики остался в общежитии один. То есть, он так думал, пока не почувствовал в себе достаточно сил, чтобы попробовать встать. Из‑под кровати на него немедленно бросился преисполненный усердия эльф.

— Господин должен отдыхать! – заверещал он. – Вот как вам вреден домашний труд!

Казалось, существо смотрит с осуждением. Суровость его убежденного голоска позабавила Рики. Зелье действовало чудесно. Он почти выздоровел, разве что не мешало поспать, но это после. Ничто так не насторожило бы гриффиндорскую мафию, как игнорирование директорского приказа. Невзирая на яростные протесты Доры, Рики покинул общежития, как только Эльвира передала, что за ним пришел Филч. Она подозрительно принюхалась, но Рики некогда было выяснять, чем это кончится.

Завхоз по дороге к нему совсем не придирался. Рики опасался, что на эскалаторе может повториться головокружение, но он ничего не почувствовал. В кабинет директора он вошел так, будто провел утро совершенно нормально.

Дамблдор излучал прекрасное настроение, восседая за своим заваленным всякой всячиной столом, как король. Все предыдущие директора на портретах неотрывно следили за Рики, который прошел прямо к креслу и сел, не дожидаясь приглашения.

— У Вас усталый вид, мистер Макарони, — заметил Дамблдор.

— Да, сэр. Профессор Снейп мне уже объяснил, что я стал жертвой своего трудолюбия и происхождения, — сказал Рики. Он жаждал, чтоб эта аудиенция поскорее закончилась, и сегодня не собирался, как обычно, забрасывать удочки и зондировать почву.

— Ваши друзья удивили меня. Никто не мог ожидать, что потомственные маги поддадутся Вашему влиянию. Но Вы всегда умели убеждать.

Подтекст в его тоне взбесил Рики, потому что сейчас ему было не до дурацких тайн гриффиндорской мафии.

— Ясно. Тони Филипс дал Вам хороший отчет, — дерзко похвалил он. – Нет, мои одноклассники не обиделись.

— Я рад, — ответил Дамблдор. – Только Вы в самом деле неважно выглядите. Посмотрите на меня.

Этого Рики терпеть не мог. Что директор «Хогвартса», что завуч «Слизерина» имели гадкую манеру своими взглядами лезть в души учеников. Но если в профессоре зелий он чувствовал сходство с собой, то многоуважаемый Дамблдор в моменты прощупывания тайн кристалльно ясным взором внушал Рики наибольшую антипатию. Хотя вообще‑то Дамблдор был хороший человек.

Рики нахохлился и скрестил взгляд с директорским, не скрывая, что недоволен.

— Ну, если Вы уверены, что услуги мадам Помфри Вам не потребуются, — медленно произнес Дамблдор.

— Нет, сэр. Я только что выпил лекарство от простуды, — сказал Рики.

— Эльфы были потрясены вашим мастерством, — добродушно доложил профессор Дамблдор. – Даже интересовались, настоящи ли Вы колдун. Я ответил, что Ваше старание заслуживате премии.

И тут Рики осенило – верный знак выздоровления. Возможно, он не позволил бы себе подобной нахальности, если бы не чувствовал себя героем после недавно перенесенных мучений.

— У меня просьба к Вам, профессор, — сказал Рики. – Не сочтите ее невыполнимой.

— Я готов Вас выслушать, — наивно поднял брови мудрый чародей. – В итоге, от этого вреда не будет.

— Нам нужен штаб третьего января. В любое время и так долго, как позволите, — попросил Рики, ощутив, как перехватило дыхание.

— Зачем? – спросил директор, не меняя выражения лица.

— Чтобы отпраздновать день рождения Лео Нигеллуса, — честно ответил Рики. – Нам больше негде собраться, ведь мы из разных колледжей, — обосновал он. На самом деле, просто пировать в туалете Миртл, которая, как он помнил, могла еще и затопить свои владения под дурное настроение, он посчитал неприемлемым для аристократизма Лео.

Директору этого хватило, чтобы немедленно отпустить Рики, отделавшись обещанием подумать. По возвращении в общежития он застал там только Генри, который передал, что Лео и Дора ушли поговорить с Селеной. Его это очень устраивало. Раздевшись, Рики лег в кровать, поворочался недолго и заснул спокойным сном.

Наверное, только благодаря вынужденному отдыху Рики сумел так быстро выполнить большую часть заданного на каникулы. Эссе он писал в постели, обложившись учебниками, и чудом не залил все чернилами. Он покинул общежития только ради библиотеки, и поужинал лишь по настоянию Эдгара. На хуффульпуффца, разрывающемся между желанием прочесть мораль и сознанием того, насколько это негуманно, было жалко смотреть, так что Рики не стал возражать.

Конечно, третьего января в штабе он узнал, как кипела жизнь в его отсутствие. На праздник Лео пришло много слизеринцев. Селена, сидящая рядом, улучила момент, когда за столом все были поглощены очередным жарким спором относительно уместности квиддича в год Тремагического Турнира.

— Я еще раз написала домой. Сказала, что хотела бы изучать язык магических существ, и чтобы дедушка связался с Дамблдором. Мама ответила, чтоб я не выдумывала, поскольку это дается только достигшим зрелой мудрости. Такое даже в ТРИТОН не входит.

— Это еще что? – каждое такое слово напоминало Рики, как мало он знает мир, в котором живет.

— Экзамены после седьмого курса, — ответила Селена. – Моя мама работает в Министерстве в отделе стандартов образования и принимает экзамены на СОВУ, которые сдают на пятом курсе.

Я знаю, что дедушка может разговаривать с единорогами – иногда, очень редко. Кто‑то мне говорил, что наш директор владеет несколькими языками.

— Со своим фениксом, скорее всего, он беседует, — предположил Рики.

— Но ты! Я сама видела, и слышала, поэтому я не могу сомневаться, но ты, — и Селена поверх пирога поглядела на него так, что он отвернулся. Она вопрошала, да кто же он такой. Но Рики поглотило чувство гнева. Даже люди, относящиеся к нему хорошо, принимали, что есть способности выше его уровня, какими он владеть не должен. Он никогда не сталкивался с тем, чтоб его возможностям ставили потолок, но это казалось так разъяряюще знакомо.

В тод день Рики опять отличился, подарив Лео бинокль театральный для окультуривания. Заодно он случайно узнал от именинника, что Эдгар еще летом составил список дней рождений всех членов и наблюдателей и прочих памятных дат Клуба. Он потихоньку скопировал для себя свиток, вознамерившись заставить Пита покопаться в гороскопах.

Вместе с новым семестром приближалось второе состязание. Судя по жутко довольному собой виду Драко Малфоя, который возвратился накануне учебы, оно обещало быть не легче первого.

Рики же получил письмо от Пита, и был очень благодарен за напоминание о дне святого Валентина. Раньше Рики вообще мало значения придавал смыслу этой даты. Но брат совершенно ничего не объяснил касательно странного послания Дан. В ответном письме Рики более настойчиво спросил его об этом.

Однажды за ужином Ван Пэн, вопреки обычному, выбрал место за столом не в привычном кругу, а рядом с Рики. Бдительные старосты немедля навострили уши, поэтому Ван начал есть, как ни в чем не бывало, и заговорил позже.

— Малышка спрашивала про тебя, — сказал он ровно, будто интересовался погодой.

Тот разговор почти испарился из головы Рики. Вспомнив, он едва не подавился.

— О Мерлин! Я ей дубинку пообещал, — пробормотал Рики.

— Очумел, что ли? – дежурно поинтересовалась Дора и передала ему соль, которой он не просил.

— Она мне жизнь спасла, — напомнил Рики. И, хоть абсурдность затеи стала ему очевидна, он вознамерился выполнить обещание.

В один прекрасный вечер все столы Большого зала снова заполнились учениками. Вернувшиеся с каникул шумели в три раза интенсивнее обычного.

После ужина в холле Рики наткнулся на одну из близнецов Уизли, которая взглядом велела ему стоять рядом. Она помахала проходящему мимо Артуру, но, поскольку все подходили узнать, в чем дело, в итоге столпилось человек восемь.

— Артур, ты знаешь, что дядя Рон не вернул малявкам их амулеты? – сообщила кузина почти сочувственно.

— Что?? Они одолжили их мне под честное слово! Но почему? – заволновался Артур.

— Спроси дядю. Вот, — кузина передала ему кусочек пергамента. – От Гермионы.

Через плечо Рики прочел:

«Брат мой любезный. Домой лучьше на возвращайся. И другу тваему канец.

Целую навечная прощание. Гермиона».

Рики посчитал совсем неуместным критиковать грамматические ошибки.

— Визжащая хижина стоила того, — бодро произнес Артур, белый, как полотно. – Даже дядюшки Джордж и Фред там не были. Может, дядя Рон еще передумает.

Семестр, к неудовольствию Рики, начался с ухода за магическими существами. Урок прошел весьма нервно: достоинство Френка Эйвери вполне позволяло ему задирать Мелани Хатингтон. Та стала дерзить в ответ, словно научилась у раздражаров. А Рики с тоской поглядывал на Запретный лес, за что дважды схлопотал замечание от преподавателя.

Финеан Нигеллус ежеутренне и ежевечерне напоминал о себе, укреплял боевой дух проповедями. К сожалению, он не воздерживался и от упоминания родителей Лео. Френк Эйвери внимал ему с неизменным восторгом.

— Лео, не обращай внимания на этого придурка, — сказал Рики после того, как с несколькими одноклассниками ознакомился с только что повешенным объявлением о прогулке в Хогсмид и все уселись в стороне.

— Будь он обыкновенный придурок, его можно бы еще терпеть, — помрачнела Дора, — но, к сожалению, ты ошибаешься.

— Почему, Дора? – спросила Тиффани, сортирующая по цвету присланные из дома пергаменты.

— Френк меня иногда пугает, он фанатик, — сказала Дора.

Поскольку Дора не так часто выдавала подобные признания, возникло напряжение. Рики пришел на ум тот, послерождественский разговор Доры с Френком после смерти его деда в колдовской тюрьме.

— Ты ведь выражала ему сочувствие, — напомнил он. – А потом он чем‑то разозлил тебя.

— Точно, — подтвердила Дора. – Мой дед умер там же, два года назад. Но я, в отличие от Френка, была в Азкабане, потому что того требовало завещание. Дед хотел, чтоб присутствовали все родственники, включая мою трехлетнюю троюродную племянницу. Ничего удивительного, там у всех заключенных крыша едет. Я сказала Френку, где он может оказаться, а он убежден, что все эти маньяки – настоящие герои.

— Так я и знал. Помните его боггарта? – сказал Генри. — Скелет, смерть. Угасание древнего рода, он Биллу объяснил потом.

— Марк совсем не такой, — задумчиво произнес Лео. – Но отчего, Дора, Азкабан показался тебе таким ужасным? Ведь оттуда изгнаны все дементоры.

Дора вздрогнула.

— Заключенные с утра до вечера занимаются тем, что перекатывают тяжелые камни с одного места на другое, — ответила она.

— Тяжелый физический труд для тех, кто жить не мог без волшебной палочки, — понимающе сказал Рики.

— Не только. Это труд полностью бессмысленный, — лицо Доры на миг стало вконец несчастным.

В памяти Рики всплыло очень давнее объяснение, которое отец давал Питу.

— Ты не можешь этого гарантировать. Самое бестолковое задание можно выполнить с буйным энтузиазмом, потому что человек волен придать ему субъективный смысл. В России на каторге бунтовщиков заставляли делать то же самое. Между прочим, они договорились, что тренируются таскать камни на могилы своих тюремщиков вплоть до царя.

— Мне кажется, те, кто сейчас в Азкабане, придумали себе что‑то похожее, — согласилась Дора. – Многие из них по–прежнему уверены в своей правоте.

Этот разговор надолго запомнился Рики – хотя бы потому, что вечером в спальне ему растолковали, кто такие дементоры.

— А мной подавятся, — пробормотал Рики, засыпая.

Предстоящий Хогсмид потерял для Рики половину привлекательности, когда он узнал, что Ческа попала в больничное крыло. Артур Уизли расстроился, хоть и не так сильно, как от письма кузины. Еще бы – ведь это он угостил ее потешной конфеткой, которая вызвала аллергию. Марина решительно объявила, что сейчас ее подруга никого не желает видеть, и от себя просила не противодействовать желанию Чески.

— Тем лучше, — сказал Дик, ничуть не смущаясь неприязненными взглядами Рики и Ральфа. – Зато у вас освободится время на библиотеку.

— Почему ты так настроен к итальянкам? – возмутился Рики, когда они спустились в подземелье, чтоб разойтись по гостиным.

— Я всех и не знаю. Но мне не нравится именно Ческа, сожалею. Она может рассорить тебя с гриффиндорцами и их между собой, — прямо и даже как‑то воинственно ответил Дик.

— Смысл в этом есть, — заметил Лео.

— Она тут совершенно ни при чем! Это могла быть любая другая девчонка, — сказал Рики.

— Нет. Не все девчонки такие легкомысленные. Ее подруга вела бы себя иначе, — заявил Дик.

— Что ты хочешь сказать? – завелся Рики.

— Что надо быть слепой, чтобы не видеть, как вы к ней относитесь. Любая другая девчонка давно бы определилась, а она этого делать не собирается, так?

Рики отвернулся. Дику, конечно, никакого подтверждения и не требовалось.

— Она вас за нос водит. Я думаю, нарочно не пускает ее навестить, чтоб заинтриговать, — пробубнил Дик.

— Пожалуйста, — вмешался Лео, — не говори без доказательств.

— Я знаю, что не следует вмешиваться в чужие дела, — согласился Дик.

— А твои? – бросил Рики, раздосадованный замечаниями равенкловца.

Они дошли до развилки коридоров и остановились. Дик промолчал, но сделался еще серьезнее.

— Ты слишком занят уроками, — назидательно изрек Рики, — и потому ничего не понимаешь в логике девчонок.

— Как раз она меня сейчас и беспокоит, — проворчал Дик.

— Мелани Хатингтон? – предположил Рики.

— Бетси Спок, — хмуро ответил Дик.

— Прости Господи! Божий одуванчик, — фыркнул все еще сердитый Рики. – Неужели она рискнула тебе надоедать?

— Не говори о ней плохо, — попросил Дик, — недавно она подсела ко мне без спроса и весь вечер жаловалась. Даже плакала. Она не выполнила половину заданий: дома у нее нет других книг, кроме учебников. И Мелани с Каролиной накричали на нее на собрании. Они же заранее проверяют, согласно образцовому порядку Виктора. Потом дали что‑то списать. Бетси мне показала – на проходной, может, и потянет. Мелани и Виктор в библиотеке в каникулы изволили дополнительно постараться на всякий случай. Знаете же, чего стоит выполнить хорошую работу. Бетси переписала, что дали, куда деваться.

— И что ты ей ответил? – спросил Рики, смягчаясь при виде искренних переживаний Дейвиса.

— Сказал, что она вполне могла этого не делать. Она ответила, что у нее не хватит духу. Заявила, что восхищается мной. Я не знал, как себя вести.

— Может, ты ей нравишься? – предположил Лео.

— Может, она хочет ко мне подлизаться по просьбе Виктора, — высказал опасение Дик. – Мне сложно доверять ей.

— А может, ее просто допекли? – сказал Рики.

Дик шагнул в сторону своего общежития.

— Рики, она говорила, на уходе за магическими существами со слизеринцами Виктор требует особой сплоченности. Если можешь, сделай так, чтоб он ее не доставал. Впрочем, это, конечно, не твоя забота. И не надо так смотреть. Я ей очень сочувствую, — без всякого вызова сказал равенкловец. – Ну, до свидания.

В Хогсмид в полном составе собирался только третий курс «Слизерина»; старшекурсники были настроены вполне прохладно к этому успевшему приесться им развлечению.

Марина Этерна молча присоединилась к выходцам из подземелий на крыльце. Рики стало неловко перед ней: он забыл пригласить ее без Чески, что уж говорить о гриффиндорцах. В конце концов, гостями пренебрегать не принято, а Марина выглядела расстроенной. Обстановку разрядил Лео, подойдя к ней и начав расспрашивать о том, где и как ее родители закупают компоненты для своей аптеки. Марина охотно поддержала тему и продемонстрировала незаурядную осведомленность в этой сфере.

— Я не знала, что в Британии так невозможно достать капли из молока единорога, — высказала она, — здесь их вообще не бывает в свободной продаже. У нас, правда, это тоже редкость.

— Я же говорил, тот растяпа из бара не мог быть итальянцем, — проворчал Рики.

— А пух авгура в Италии сколько стоит? – спросил Дик. Марина недоуменно нахмурилась, но объяснила, что его вообще невозможно приобрести без ведома Министерства, предельно вежливо.

Стратегия Дика и Лео себя оправдала. Марина могла рассказать, что поставляется из разных стран, где что запрещено, в какой области зельеварения преобладают некоторые страны. К моменту, как они подошли к «Трем метлам», Рики проникся к ней глубоким уважением.

В баре только что освободился столик неподалеку от входа, чем Рики и компания немедленно воспользовались.

— Надо же, только Ван здесь, — удивился Дик, — поэтому, наверное, не так много людей, как обычно. Вот сойдутся все чемпионы, как в прошлый раз… Зато Тони Филипс, если верить моим глазам, опять собирает восстание отверженных Снейпом.

Пиво и пирожные, на удивление быстро принесенные хозяйкой, симпатичной дамой, на вкус Рики, оригинально сочетались.

Столпотворение гриффиндорцев с вдохновенно ораторствующим в центре Филипсом занимало четыре столика вдоль стены.

— Что‑что он делает? – заинтересовалась Марина.

— Наш преподаватель зельеварения очень строг, — осторожно объяснил ей Лео, как раз когда Рики вспомнил, что иностранным гостям не следует знать о разногласиях между колледжами. – Между прочим, я никогда не интересовался, как у Тони с зельями. Дик?

— Хуже только у Каролины Мак–Кинли, — обрадовал Дик. – Но они оба еле прилагают усилия. Потом делают вид, что не очень‑то и хотели другого результата. А потом Тони вопит, что Снейп нечестно оценивает, и стараться для него бесполезно.

— А Виктор Чайнсби? – спросил Рики.

— На должном уровне. Причем он иногда нарочно старается поддеть Снейпа. Но никогда не спорит, — ответил Дик. – А Снейп, между прочим, ставит ему в пример Эди, который невероятно старается, представляете?!

— Эдгару трудно готовить зелья, — со значением заговорил Лео, — потому что он все время думает об оценке. Надо полностью сосредотачиваться на самом рецепте. Обожать его, если хотите, — и Лео отхлебнул пиво.

— И наслаждаться процедурой приготовления, — улыбнувшись, добавила Марина. – Так говорит моя мама.

В бар вошли Эльвира и Ники Боунс в компании старшекурсников «Слизерина» и «Гриффиндора». Помахав, они направились то ли к стойке, то ли к компании китайского чемпиона. Ван поднялся навстречу и, вставая, немного качнул столик. Кажется, там что‑то разлилось, потому что мадам Розмерта поспешила к ним с тряпкой в руке.

— Ничего страшного. Эти новые столики такие легкие, — откомментировал Дик, пока хозяйка хлопотала возле чемпиона. Наверное, она предложила снять верхнюю одежду, потому что некоторые передали ей мантии. Ван помотал головой.

— Теперь только твоей сестры не хватает, — сказал Лео помрачневшей внезапно Марине.

— Да пусть хоть совсем не приходит, — ответила она. – Мы поссорились.

Рики интересовался, где остальные члены Клуба. Подождав немного в самом посещаемом месте Хогсмида, они пошли по другим интересным местам. В «Сладком королевстве» они столкнулись, наконец, с Ральфом, и оказалось, что Артура вызвал для беседы по душам дядюшка Малфой. Эдгара Ральф не встречал, и Селена тоже не показывалась, хоть они гуляли еще час. Рики раньше не замечал, но теперь у него возникло подозрение, что она избегает его после случившегося в озере.

Желания сходить снова полюбоваться на Визжащую хижину ни у кого не возникло, тем более что там, по словам одноклассников, околачивалась сама Рита Вриттер со своим фотографом. Так что компания еще засветло вернулась в замок.

После ужина в туалете Миртл Артур сказал, что дядя Драко просил помочь с бумажками Турнира под предлогом, что у племянника появился навык благодаря наказанию МакГонагол.

— И все уши мне прожужжал тем, что я уже взрослый, должен думать своей головой и не ввязываться в сомнительные авантюры. Заявил, что кому надо, тот пусть и лезет.

— И не общайся с сомнительными типами вроде меня, — закончил Рики.

— Прямо он этого не сказал. Я и ждал, что меня будут бомбить слизеринской осторожностью, куда без этого. Дядя раз тридцать напомнил, что он – ближайший родственник мамы и беспокоится о моем будущем.

— Ты весь день у него проторчал? – спросил Ральф.

— Нет. Всего часа три. Но когда вышел, меня встретил дядя Рон.

Подробности общения с мистером Уизли они так и не узнали. Снаружи раздались торопливые шаги нескольких, в лучшем случае, старшеклассников. Собравшиеся обменялись паникующими взглядами.

— В кабинки! Быстро! – скомандовала взвившаяся под потолок Плакса Миртл.

Поскольку кинулись к ближайшим, то набились в две.

Хлопнула дверь, и определенно, внутрь вошел не один человек.

— Вы?? Сюда??? – слезливо вздохнула Миртл.

Голос, ответивший ей, заставил отхлынуть кровь от лица Рики

— Мисс, не могли бы Вы взглянуть, что делается в Большом зале? – потребовал профессор Снейп. Рики не сомневался, что привидение подчинится. Прошло несколько тихих секунд.

— Здесь нас точно не подслушают? – раздался взволнованный голос Драко Малфоя.

— Сюда никто не ходит, — уверил его Рон Уизли.

«А ты откуда знаешь?» — подумал Рики и обменялся удивленным взглядом с Эдгаром.

— Джентльмены, ситуация немыслима, — мрачно произнес завуч «Слизерина».

— Хуже всего, он убежден, что никак не мог потерять, — нервничал Уизли.

— Но Вы ведь можете дать ему еще, профессор? – вполне уверенно спросил Малфой.

— Конечно да, Драко. Вопрос не в этом, — бросил Снейп.

— Нам нужно так объясниться с делегациями, чтобы не вышло огласки, — просветил Уизли.

— Сам знаю, — огрызнулся Драко Малфой. – Но какое отношение мы можем иметь к пропаже вне стен «Хогвартса»?

— Ты мыслишь разумно, — ядовито произнес Снейп, — поэтому твой способ, скорее всего, не сработает. У чемпиона «Цимэна» пропали жаброводоросли – в Хогсмиде, где полно наших студентов. Мы не можем остаться равнодушны к этому факту.

— Какого лешего он таскал их с собой? – возмутился дядя Рон.

— Теперь уже так говорить бесполезно, Уизли, — напомнил профессор Снейп. – Кто из вас был сегодня в Хогсмиде?

Во время непродолжительного молчания Рики старался вообще не дышать.

— Я ходил, после обеда проветриться, — признался Малфой с натянутой непринужденностью. – Приятно ведь молодость вспомнить.

— Утром я встречал на станции поезд, получал посылку, — пробубнил Уизли. – А потом зашел в бар пропустить стаканчик.

— Вы видели Ван Пэна? – продолжал профессор.

— Лично я с ним даже разговаривал, — сообщил Малфой.

— А я только кивнул и прошел мимо. Очень близко, если вам интересно, но я его не обворовывал, — заявил Уизли. – Плохо, что мы не знаем, когда это случилось.

— Жаброводоросли – наиболее доступный компонент из всех полученных, — произнес завуч «Слизерина».

— Но мы не должны говорить делегациям, что вокруг, возможно, околачиваются Упивающиеся смертью, — напомнил Уизли.

— А почему ты не мог получить посылку обычным способом, с совой? – полюбопытствовал Малфой. – Признавайся!

— Она слишком большая, — сухо сказал Уизли. – Сове было бы тяжело. Простите, я представляю департамент чрезвычайных происшествий и обязан быть рядом с директором. До встречи, джентльмены.

Рики услышал характерный свист, с каким сальные волосы профессора зелий взметнулись при отрывистом поклоне. Шаги Уизли отстучали, удаляясь. Хлопнула дверь.

— Он что‑то скрывает, — заметил Малфой.

— Как и ты, Драко, — профессор произнес это таким тоном, что сам не решился бы себе возразить. — Чего ты опасаешься?

— Вы правы, — после недолгих колебаний ответил Малфой. – Дело в том, что я составил для Министерства список наиболее вероятных планов черных магов. Вы знаете эту группировку. Я предположил, что они постараются соблюсти ритуальную последовательность и будут красть либо в порядке использования по рецепту, либо в обратном. И одно из двух предположенных мною зелий они, вероятно, и собирались сварить. Это Консервирующая закваска или сок Наставника – в зависимости от порядка. Пока моя гипотеза подтверждается, а если так, Министерству придется присудить благодарность.

— Значит, можно решить, что ты обокрал Чемпиона для создания видимости подтверждения твоего предположения? – этот тон профессора считался сочувственным.

— Я боюсь этого, — подтвердил Малфой. – Даже мой отец счел бы, что это прекрасная идея.

— Будь осторожен, — посоветовал Снейп. – С твоей фамилией, опасения твои отнюдь не беспочвенны.

— Спасибо, буду. Но Вы, сэр? Можно подумать, Вы беспокоитесь еще о чем‑то, кроме кражи?

— А чего ты хотел, когда Сам–Знаешь–Кто лезет везде? — саркастически усмехнулся Снейп.

Дик и Эдгар рядом с Рики дружно вздрогнули.

— Раньше за Вами таких шуток не замечалось. Так Вы считаете, что милые детки… — медленно выговорил Малфой.

— Именно. Они вбили себе в головы, что должны помогать нашему чемпиону, и такое уже натворили. Расскажу тебе года через два, твоя жена будет счастлива. И помни, он узнал, что понимает язык русалок. Ричард Макарони и его друзья идут напролом, чтоб раскопать то, от чего мы его оберегаем для его же блага. Где вот сейчас эта банда, хотел бы я знать?

Рики взмолился всем богам, чтоб завуч никогда этого не узнал. В то же время подозрение, что он мог стащить что‑то у китайского чемпиона, задело его до глубины души. Он не сомневался, что Снейп вскоре вызовет его – и решил, что раз тот так о нем понимает, попробовать вытянуть что‑нибудь еще.

— А вы еще здесь? – обиженно спросила Миртл – Рики мог видеть ее под потолком.

— Уже уходим, простите великодушно, — вежливо процедил Малфой.

— Лео, ты гений, — сказал Рики первым делом после того, как они рискнули выбраться из кабинок. – Малфой вышел на то же!

Обсуждение выдающейся новости поглотило все выходные. Между прочим, Артур немедленно дал правдоподобное объяснение, почему смутился дядюшка Рон.

— В посылке запрещенные Ультрафокусы Уизли. У Филча их перечень в кабинете висит. Но дядя Фред убежден, что у нас это должно быть под рукой на всякий случай. Посылкой, которую увидит весь Большой зал, такие вещи передавать неудобно. Через дядю Рона лучше.

— Все равно смахивает на предлог. И у Малфоя тоже, возможно, — сказал Лео.

— Отстань от них! – возмутился Артур.

— Успокойся, Мерлина ради, — не смутился Лео. – Я глубоко уважаю твоих заслуженных дядюшек, особенно слизеринского. Но компоненты исчезают, и с этим ничего не поделаешь.

— А помните, в баре к Вану подошла хозяйка, — предположил Дик.

— Быть не может. Она ведь не могла представить, что он что‑нибудь разольет, — возразил Рики. – И он не давал ей мантию.

— Хоть бы Ван оказался просто растяпой, — возмечтал Эдгар.

Но такой наивной слепоты Рики не мог себе позволить. И Ван ведь говорил, что сейчас происходит что‑то темное в подзвездном мире. А еще его задело замечание завуча о том, что он лезет, куда нельзя, не понимая своей же пользы. Рики считал, что нет ничего, с чем бы он ни справился, в оберегании не нуждался и уверенность гриффиндорской мафии в своем праве решать за него считал оскорбительной.

Вскоре он получил аналогичные претензии в свой адрес.

Это произошло после ухода за магическими существами, когда Хагрид осчастливил учеников заявлением, что раздражаров они закончили. Радость Доры оказалась столь безграничной, что она рискнула погладить недружелюбное животное. К счастью, тварь не успела ее цапнуть, зато обругала напоследок от всей притесняемой человечеством фауны мира.

Уже сидящий за столом Лео при его появлении отложил вилку, нарочно слегка звякнув ею о тарелку.

— Ты знал, что Виктор Чайнсби получил назад свою мантию, — произнес он, дрожа от ярости.

— Да, — ответил Рики, чувствуя, что в таких обстоятельствах многословные оправдания только навредят.

— Правда? – едва не подскочила Дора Нотт, в то время как одноклассники тактично делали вид, что не замечают настроения лучшего ученика.

— Приятного аппетита, — отрезал Лео, и весь обед орудовал ножом с таким жаром, что итальянцы потом спрашивали Рики, нет ли у его друга предков с Корсики. Сидящие за столом «Слизерина» избегали смотреть в его сторону.

— Артур Уизли рассказал мне, что узнал, где держат мантии, — заговорил, наконец, Лео по пути на защиту от темных искусств.

— В кабинете директора, — предположил Рики для поддержания разговора.

— Он надеется, что все не так плохо. Артуру удалось разговорить дядюшку Рона, и мистер Уизли сообщил, где обычно хранят конфискованные вещи.

— И?

— В кабинете Филча.

— Класс! Туда зайти — и предлога особенного не надо. Я лично ему скажу, что хочу ознакомиться со списком запрещенных приколов, — начал планировать Рики.

— А потом что? Обыщешь его владения при нем или миссис Норрис? – саркастически спросил Лео.

— Да, ты прав, — немного поостыл Рики. – У него там такой бедлам! Но все же не так недоступно, как у директора. И потом, его можно отвлечь и…

— Нам рядом с ним вообще лучше не светиться. Мы взломаем кабинет и найдем мантии, когда у него будет дело в другом месте.

— Я знаю, как искать. Ведь их недавно прятали. Там может быть меньше пыли. А когда?

— Во время празднования дня святого Валентина, — с суровой решимостью постановил Лео.

Рики прекрасно сознавал, что в нарушении своих планов может винить только себя. «Рождество в Визжащей хижине. Новый год на школьной кухне. А теперь день святого Валентина в кабинете Филча», — мысленно подытожил он.

Вопреки задуманному в туалете, Снейп не провел с ними никакой специальной беседы. Просто сверлил глазами на уроках, что почувствовали все члены Клуба. Рики не скрывал своего возмущения его подозрениями. Он улучил момент, когда делегация «Цимэна» возвращалась в шатры, и позвал Вана на пару слов.

— Малышка спрашивала о тебе, — улыбнулся чемпион.

— Передай ей привет и скажи, что я обязательно принесу ей ветку, — сказал Рики.

— Не рискуй. Ты и так на особом счету, — произнес Ван, нисколько не меняясь в лице.

— Откуда ты знаешь? – удивился Рики.

— Меня расспрашивали о тебе и твоих друзьях. Пришлось объяснять, что в Хогсмиде никто из вас ко мне не приближался. И потом, я же сам дал тебе водоросли и знаю, что должно остаться еще.

Отказ завуча от планов стал понятен Рики. Если улик нет, не сообщать же неугомонной команде о странных обстоятельствах.

— Я случайно слышал, что у тебя пропали, — признался Рики; Ван казался ему заслуживающим доверия. Как жаль, что он был соперником Эльвиры! – Как такое могло произойти с тобой?

— У меня есть одна мысль, — тихо произнес Ван, — но ваш директор считает ее нелепой. Может, я в самом деле немного устал. Два человека. Или это репортерша, или хозяйка бара. Хотя у меня нет доказательств, я верю моей интуиции.

— Почему? Впрочем, Вриттер уже… — тут Рики прикусил язык, вспомнив, что Ван не знает о предыдущих пропажах, — чего только не творила, — закончил Рики. Казалось, задумавшийся чемпион ничего не заметил. На том они и распрощались.

Время летело незаметно, уроки шли своим чередом. Все шло прекрасно и спокойно, только чемпионки временами становились какие‑то нервные. Незаметно подкралось и четырнадцатое февраля.

Рики не помнил, чтоб день святого Валентина в «Хогвартсе» отмечали торжеством. Обычно кому надо, тот и тусовался. А учителя, например, загружали как в другие дни, и даже Снейп считал повод слишком незначительным, чтобы свирепствовать больше, чем всегда.

Между тем кампания по выяснению темного прошлого Рики продолжалась вовсю. И гриффиндорцы выбрали в качестве языка такого человека, о ком Рики не знал, что и думать.

— Он обязан это точно знать, как преподаватель защиты, — в сотый раз напоминал Ральф, когда Рики уже и не возражал, и они направлялись к кабинету профессора.

Ребята вошли и отшатнулись. На полу возлежал волк, лениво повернув голову на звук скрипящей двери.

— Вот черт, — пробормотал Уизли, — простите, сэр.

— Без резких движений, — предупредил Лео.

— Мы только хотели узнать, является ли серпентарго принадлежностью непременно черного мага? – решительно спросил Рики.

Волк поглядел на них в упор. Его промедление сказало Рики более чем достаточно. Затем очень четко помотал мордой из стороны в сторону.

— Значит, нет, — проворчал Дик. – Я и так это знал. Салазар Слизерин тоже владел серпентарго.

— Просим прощения, сэр, — сказал Рики, выходя последним.

— Как мы забыли, — расстроился Эдгар.

— Только позавчера у нас был урок, и Люпин выглядел нормально, — напомнил Лео в оправданье.

А у нас защита завтра, — Ральф горько вздохнул. – Со Снейпом!

Незадолго до взлома Рики узнал как о Филче, так и об Уизли то, чего никак не предполагал.

— Палочки не помогут, — напомнил Артур при планировании операции. – Филч не запирает кабинет заклинанием. Ведь он не умеет колдовать.

— Как? – Рики решил, что он ослышался.

— Просто. Дядя Гарри случайно узнал об этом. В семьях магглов относительно часто рождаются колдуны. А в потомственных колдовских семьях – швахи, неспособные к магии; только это большая редкость. Вот Филч и есть швах.

Колдуны закономерно поинтересовались, а что же тогда делать.

— Он запирает дверь на ключ, заколдованный Дамблдором. Мы будем отпирать отмычкой, — сказал Артур.

— А ты умеешь? – загорелся Рики. Сам он несколько раз пробовал отпирать шпильками проржавевшие замки заброшенных сараев возле бабушкиной деревни. Успех тогда был переменным.

Артур гордо кивнул.

— Как вышло, что я так отличаюсь от моих родителей? – философски вопрошал Лео у гостиной, закончив с темой еды на итальянском. – Они бы слышать не хотели о таком падении, не то, что пробовать. Маггловский взломщик!

— На самом деле даже такие, как Эйвери, завидуют премудрому знанию, — сказал Рики. – Только не признаются, что хотят того, что им недоступно. Впрочем, впереди целая неделя.

В день святого Валентина обещали особый ужин, «перед гостями красоваться», хмуро проворчала Тиффани. Томные вздохи и дурацкое хихиканье наполнили замок. Но объектом самого пристального, самого трепетного внимания отдельных третьекурсников стал субъект абсолютно нелюбимый. Аргус Филч шнырял по замку мгновенно и незаметно, не хуже миссис Норрис.

Отсутствие не празднике всех или части заинтересованных лиц означало смертный приговор, потому что к бдениям Снейпа про души Клуба присоединились еще, как минимум, Хагрид и МакГонагол. Провернуть дело следовало до назначенного ужина. Рики справедливо рассчитал, что завхоз будет занят какими‑нибудь приготовлениями. Сразу после обеда компания начала околачиваться возле его кабинета.

Через три часа бдения Рики убедился, что второго такого зловредного субъекта, как Филч, нарочно не наколдуешь. Он расхаживал туда–сюда, будто не в силах расстаться со своим кабинетом. Ясно, отлучался он каждый раз ненадолго, потому что не запирал дверь. На 12–й раз Рики понял, что 13–го его стальные слизеринские нервы не выдержат.

— Все! Как только высунется, иду внутрь, — отрезал он.

— Я то же самое собирался предложить, — немедленно откликнулся Артур.

— Не будет же он каждый раз у себя все перекапывать. Там есть, где спрятаться, — поддержал Ральф.

— Вы спятили? – прошипел Эдгар.

— Только не пытайся нас остановить. Хватит, — рявкнул Артур.

Лео уже открыл рот, несомненно, в поддержку Эди. Так что Рики поспешно и воинственно произнес:

— Чайнсби так и останется со своей мантией.

Рики отдал должное Дику, быстро осознавшему, что возражения и уговоры бесполезны.

— Мы можем постараться отвлечь его, — предложил равенкловец. – Свистите, Ральф же нас снабдил сингализацией.

— Эди, у тебя остались бомбы? – спросил Лео с мрачной решимостью.

— В прошлом году закончились, — Эдгар покручивал пальцем в воздухе, как предполагал Рики, не озаботясь донести его до виска.

— Что бы вы без меня делали? – Артур снисходительно потряс пакетом.

— Что‑нибудь мирное в спокойной обстановке, — ответил Дик.

— Он идет! – шикнул Ральф к неудовольствию Эди.

Завхоз с эскортом вышел, поправляя манжеты старомодной куртки, надеваемой им в торжественных случаях.

— Сегодня, миссис Норрис, нам надо глядеть в оба, — донеслось его бормотание.

Рики полез вперед, когда спина Филча и гордо поднятый хвост кошки еще маячили в поле зрения. Он еле отбился от рук, удерживающих его.

Казалось, они за секунду преодолели расстояние по коридору до кабинета. Ничего не пришлось взламывать. Рики прислонился к чему‑то, чтобы перевести дыхание.

— Не закрывай дверь полностью, — посоветовал Ральф Артуру шепотом. – Филч ведь ее не закрыл.

— Быстрее, он скоро вернется, — напомнил Рики.

Повернувшись к кабинету, они застыли в недоумении. Такое обилие вещей не на своих местах Рики доводилось наблюдать – на чердаках в деревне, где жила бабушка. Разобрать это не представлялось возможным.

— С чего начнем? – лаконично сформулировал проблему Ральф.

На виду не лежало ничего похожего на мантии, зато пыль оказалась аккуратно вытертой. Разгромождать ближайший сундук показалось Рики делом нешуточным. Он вопросительно глянул на сообщников.

Нечего сказать, гриффиндорцы нашли подходящий момент, чтоб стоять и пялиться на кучу барахла, как зачарованные.

— Палочка с патронами! Таких больше не выпускают, — фанатично шепнул Артур.

— Откуда она здесь? Это ведь далеко не игрушка, — насупился Рики. Вначале мелькнули мысли о безопасности, но определенно, эта вещь чем‑то ему очень не понравилась. Она ассоциировалась с неприятными ощущениями под кожей.

— Откуда ты знаешь? – удивился Ральф.

— Кажется, Биннз говорил об этом, когда рассказывал об истории магического оружия два месяца назад, — с трудом выудил из памяти Рики. – Эта вроде бы разработана специально для борьбы с Упивающимися смертью.

— Ты еще помнишь Биннза? – фыркнул Ральф.

— Вот тут, — Артур указал пустоту между стеной и сундуками, — в случае чего поместятся двое. Кому‑то придется прятаться за креслом. А больше негде.

— Вовремя ты, — прошептал Ральф. Возвращающийся Филч отнюдь не боялся оповестить о своем возвращении весь этаж, беседуя вроде как сам с собой. Рики и шевельнуться не успел, как гриффиндорцы оказались за сундуками.

— Сутки напролет на ногах! Если бы только у меня была эта карта! «Заходите и заглядывайте, когда угодно!». Будто я могу сам ее заколдовать!..

Хлопнула дверь, но ворчание не приближалось. Рики замер. Кресло было старое, большое и тяжелое, а у завхоза – никакой необходимости заглядывать за него. Рики рискнул выглянуть. Филч стоял к нему спиной и копался в шкафчике со швабрами; Рики никогда бы не предположил, что в стене встроена ниша. Но мантий там, определенно, не было. Миссис Норрис, к счастью, не возвращалась; Филч убрался, так и не приблизившись к столу, после того как несколько раз переложил содержимое шкафчика. Интервенты с трудом выпрямились.

— Быстро ищем мантии, — прошептал Рики. – И никаких посторонних отвлечений.

Едва он успел договорить, как раздался четкий стук в дверь. Трое внутри быстро присели. Стук повторился. Потом скрипнула дверь; башмаки вошедших, не в пример сразу ставшему симпатичней Филчу, ступали почти бесшумно.

— Может, без него обойдемся, сэр? – голос Рональда Уизли словно обрушился на Рики сверху.

— Ну, Рон, он сочтет меня врагом, если я не сообщу ему, — мягко произнес Люпин.

Потом целую вечность они стояли неподвижно и молча.

— Лучше бы Вы сделали вид, что вообще ни при чем, — процедил Уизли. – Или сошлитесь на нездоровье после полнолуния. Хагрид ведь обещал, что поможет с костром.

«Они что, глухие?» – раздраженно подумал Рики, не сомневаясь, что они не заметили ничего, хоть он и вздрогнул.

— Но я же отвечаю, — возразил профессор. – И потом, это добавит ему работы, нельзя же не предупредить…

— Как любезно с Вашей стороны предупредить о дополнительной работе, — в комнате башмаки Филча заскрипели просто ужасно. –А я думаю, с чего дверь нараспашку, небось хулиганы вконец обнаглели. Чем могу служить, господа?

— Мистер Филч, — заговорил Люпин, нисколько не обижаясь на «хулигана», — итальянская чемпионка и ее сестра предложили развести костер во внутреннем дворике. Лучше, чтобы огонь поднимался высоко. У Вас есть ненужный хлам?

— Хлам?! – взвыл Филч. – А это что вокруг вас такое? Уж не знаю, куда деть всю эту мерзость.

— Вы все уничтожите? – в ужасе спросил Уизли.

— Нет, — решил, минуту подумав, завхоз. – Все же улики…

За этим последовал разрушительный грохот. К Рики откатилось несколько предметов. Кожаный футляр он, не глядя, сунул в карман.

— Простите, — забормотал Уизли, — просто хотел посмотреть.

— Ну что Вы, — совсем уж ядовито зашипел Филч, — не извольте волноваться. По вашей милости здесь скоро все будет вверх дном.

— Я помогу Вам разобрать вещи позже, — самоотверженно предложил Люпин, — а пока пойдемте с нами. Посмотрите, что придумал Хагрид.

Незваные гости ждали некоторое время, удостоверяясь, что взрослые ушли. Выпрямившись, Рики не позволил воплощенному хаосу надолго завладеть своим вниманием. Хотя со всех сундуков, кроме двух, вещи разлетелись повсюду.

— Быстрее! – возопил побледневший Ральф. – Какого лешего мы столько ждали в коридорах?

— Если добавим беспорядка, никто и не заметит, — сказал Артур.

Рики лишь порадовался, что они не ищут что‑то маленькое и незаметное. Вскрыть сундуки было минутным делом. Два заваленных, как выяснилось, тоже не представляли сложности. Окружив лежащщее сверху барахло чем‑то вроде удерживающей пленки, Ральф произнес «Вингардиум Левиосса».

Мантии лежали поверх всего остального во втором сундуке. Рики схватил их, пока Джордан удерживал гору.

— Не закрывайте, — внезапно рыкнул Уизли. Он подошел к углу комнаты, нацелил туда палочку и начал что‑то шептать. На глазах ничего не понимающего Рики угол оброс серой, толстой паутиной. Когда она стала достаточно однородной, Артур сорвал ее, свернул так, что получилась горка, и швырнул Рики.

— Думаешь, они перепутают? – с сомнением спросил Рики.

— Будет хуже, если там вообще ничего не окажется, — резонно возразил Артур.

— Быстрее, — поторопил Ральф, будто ему и впрямь было тяжело удерживать гору. Рики с тихой радостью разгладил новообретенные сокровища, пока Артур наколдовывал вторую «мантию».

Пока Рики и Ральф закрывали сундук, Артур отошел туда, куда разрушения дядюшки Рона не докатились, и немного убрал следы их деятельности. У Рики мелькнула мысль об отпечатках пальцев, но Ральф отвлек его, определяя, где чья мантия.

— У меня здесь не было этих инициалов, — сказал он. – Да, внутренний карман слегка надорван – это моя.

Рики укутался в оставшуюся. В таком состоянии он мог прогуливаться здесь сколько угодно. В конце коридора послышались голоса – Ральф немедленно набросил мантию. Невидимки бросились к Артуру и налетели друг на друга.

— Не надо! – зашептал Уизли. – Я же должен держать для вас дверь открытой!

И верно, ничто бы не погубило успешную операцию так, как дверь, открываемая снаружи невидимками на глазах Филча, Люпина и Уизли. А в тесном кабинете они могли столкнуться с противниками.

Входящий первым Рон Уизли застыл на пороге. Артур обратил к нему растерянно–виноватое лицо.

— Артур? Ты? – вскричал старший из присутствующих Уизли. Обогнув его, в комнате появились Филч и Люпин.

— Дядя, я тут ни при чем, — испуганно оглядывался Артур. – Я пришел взглянуть на список запрещенных вещей, а тут такое… честное слово, это не я!

— Успокойся, Артур, — сказал Люпин. – Конечно–конечно. Мы знаем, что это не ты.

— Да? – недоверчиво спросил Артур. – Тогда я пойду? – и распахнул дверь.

Рики немедленно выскользнул в коридор.

— Ступай! – злобно выплюнул Филч.

Уже снаружи, Рики услышал вопрос, заданный Рональдом Уизли:

— Занятная штука, сэр. Вы позволите мне ее взять?

— Как бы не так, сэр! Чтоб она угодила к Вашим мерзким…хм, милейшим племянничкам? На костер ее!!

Остаток дня утонул в незабываемой эйфории. Только теперь, когда чувство вины перед Лео ушло в прошлое, Рики осознал, как сильно оно угнетало. Обладание мантиями на этот раз давало могущество, способное вскружить голову, роилась тысяча мыслей… Главной из которых была ветка, обещанная русалке.

За ужином подали итальянские сласти, ничуть не хуже бабулиных. За столом «Равенкло» появилась Ческа, так что атмосфера возвышенного парения, исходящая от старшеклассников, распространилась и на Рики. За учительским столом подшучивали над Малфоем, Уизли и Парвати Патил, разбирающими груды валентинок. Даже чемпионы, которым менее чем через две недели предстояло новое испытание, казалось, забыли обо всем на свете.

Идея с костром продлила веселье примерно на час. Он был высоким – почти до второго этажа замка, настоящим – а не каким‑нибудь наколдованным, и горел долго. Во внутреннем дворе стало тепло, как в общей гостиной. Только Френк Эйвери ворчал на маггловские фокусы.

— Кто этот тип? – спросила Марина. – Вечно он сердит.

Даже то, что Ческа весь вечер не отходила от Консуэло, мало беспокоило, потому что Эдгар устроил Марине настоящий допрос о хранении итальянской мяты, со стороны донельзя комичный. А потом было собрание в туалете Плаксы Миртл, где Рики продемонстрировал футляр, подобранный им в кабинете Филча.

— Сигнальные зеркала, — с трудом определил Лео. Дик никогда ничего подобного не видел, но по его словам выходило, что это нечто вроде сотовой связи с изображением.

Но особенную радость Рики испытал, когда, возвращаясь в подземелье с Лео и Диком под мантией, услышал один короткий разговор. В Главном холле беседовали профессор МакГонагол и Хагрид, который уже положил на ручку двери свою огромную лапищу, собираясь уходить.

— Вот растяпа! – сокрушалась МакГонагол. – Как же можно?! Ведь это не просто дорого, это – редкость!

— Кабы Рон с Ремусом там задержались, они б уследили. Ну так с Аргусом же никто долго не выдержит, они и смылись. Да он, кажись, сам прогнал.

— Сжечь мантии–невидимки! – покачала головой расстроенная МакГонагол.

— Да будет Вам, Минерва! Он же не со зла. Сказывал, принял их за кучу пыльной паутины и швырнул в мешок на растопку. Глав–дело, теперь сорванцы до них в жизни не доберутся, — от злорадства в басе великана Рики порядком передернуло.

— Это верно, — МакГонагол как будто немного утешилась, а Рики вспомнил, что не любит ее предмет.

— Это Артур придумал с паутиной? – прошептал Лео, спустившись в подземелья. – Я что угодно для него сделаю!

— Я запомню, — сказал Дик, после чего они обменялись вежливыми, не слишком теплыми взглядами. С этим Рики ничего поделать не мог. Некоторое время назад он стал замечать, что середина года обострила соперничество в учебе. Особенно в тех предметах, где оно не имело никакого смысла: зельеварение и история магии.

После праздника заговорили о втором состязании, что немедленно не лучшим образом сказалось на нервах чемпионок. Ван, как всегда, шутил и улыбался. Каждый раз, глядя на него, Рики вспоминал о своем обещании маленькой русалке. Теперь это навело его на одну необычную мысль, которую он собирался впоследствии обдумать. Но пока что попросил у Лео мантию, чтоб смотаться в Лес.

— Еще не хватало! Там же дракон рядом! – рассердился Лео. – Мимо него не следует ходить. Кстати, ты мне напомнил – я ведь забыл в штабе бинокль, который ты мне подарил.

Так что вместо Запретного Леса после уроков Рики составил копанию Лео, направив стопы в учительскую.

Преподавателей там не было. Зато за столом сидел Драко Малфой, высокомерный и довольный жизнью. Он заклеивал средних размеров бумажный пакет и рассеянно спросил, чего они хотят.

Лео изложил свою просьбу. Малфой любезно согласился отпереть для них дверь, потому что ключ хранился здесь же, тем более что в штабе, как помнил Рики, оставались запасы колдоленты, у Малфоя закончившейся.

Рики вновь обратил внимание на то, что профессор черной магии относится к нему не так, как к Лео. Обращался он в основном к Лео, и это можно бы объяснить чистокровными предрассудками, но увы! Рики замечал настороженность во вскользь брошенных взглядах. Несомненно, Драко Малфой знал тайну гриффиндорской мафии.

В штабе Лео сразу увидел бинокль на столе и взялся за поиски футляра к нему. Рики полез в ящик, достал колдоленту, протянул Малфою и замер с вытянутой рукой.

— Залепи, пожалуйста, справа, — небрежно попросил сэр Драко, оглядывая комнату. – Итак, Нигеллус, ты не захотел изучать уход за магическими существами?

— Нет, его изучает Рики. Ему нет необходимости в маггловедении, — ответил Лео.

Малфой, прищурившись, посмотрел на Рики как‑то странно. А Рики даже не подумал выполнять его просьбу – отчасти из духа противоречия, отчасти желая знать, что из этого выйдет.

Потом ему пришлось включиться в поиски футляра, с которым, помниться, он же и дурачился. Минут через десять, когда Малфой соизволил разглядеть искомую вещь на полу возле себя, он запер за ними дверь и неторопливо удалился.

— Слизеринская взаимовыручка – великая сила, — изрек Лео.

Рики хотел бы сказать нечто совсем другое. Но Малфой в его голове надолго не задержался. Оказалось, что из всего своего барахла вредный Филч запомнил именно ту коробочку, которую поднял Рики. И сообщил директору о ее пропаже.

Это неприятное известие было случайно услышано Плаксой Миртл, которая ради него разбудила Рики на рассвете.

Первым уроком в тот день была гербология. То, что Рики и Лео обычно шли туда вместе с Артуром и Ральфом, уже давно не привлекало ничьего внимания.

— Отдай мне зеркала, я их верну. Это единственный выход, — сказал Артур.

— Но с каких пор ты так жаждешь наказания? Может, как‑нибудь иначе? – Лео, впрочем, не предложил ничего другого.

— Только меня там видели. И, я постараюсь, чтоб обошлось вовсе без наказания.

В свой план Артур не посвятил даже Ральфа, зато безапелляционно постановил, что в случае взысканий Рики придется делать его уроки. Это отбило всякую охоту выпытывать дальше.

Но вышло так, что в учительскую одновременно вызвали их обоих. Увлеченный многочисленными планами, Рики порой забывал, что завуч «Слизерина» читает на его лице, как в книге. И кое‑что из прочтенного его, понятно, насторожило.

Староста «Гриффиндора» Лиз Трейверс передала, что профессор будет ждать их в четыре часа. Встретившись в холле после обеда, гриффиндорец и слизеринец сразу отправились туда, хотя было еще рано.

Дверь оказалась полураскрытой, но они не посмели войти. Отчетливо слышался голос Малфоя – то слегка раздраженный, то обескураженный, но неизменно убеждающий. Слов говорящей с ним особы разобрать не получалось, но манера Гермионы Малфой была для Рики достаточно знакома. Она как будто находилась намного дальше, чем ее муж.

— Через камин тоже можно разговаривать, — пояснил Артур. Он, похоже, начал понимать неведение Рики в простых вещах.

-…Во–первых, потому что твой Невилл – подкаблучник, во–вторых, потому, что твоя Джинни – буйная гриффиндорка, и в третьих, я даже представить не мог, что тебя могут интересовать какие‑то валентинки. Ну получал, да… несколько штук… Я на них внимания не обратил… Что значит что написано? Сущий вздор, думаешь, я запоминал?! Послушай, это же несерьезно, в конце концов! Кем ты меня считаешь, я тут работаю, а не развлекаюсь. С каких пор ты мне не доверяешь?.. Конечно, я помню первый класс!.. Я считал тебя более благоразумной. Привезу, раз ты так желаешь, если, конечно, я их не выбросил… Ну, не преувеличивай. С каких пор ты слушаешь моего отца?.. Конечно, я постараюсь вырваться на выходные… Никого я не балую!.. Нет, это ты невозможно строга к детям. До скорого, дорогая.

Что‑то затрещало, а потом раздалось сдавленное хихиканье Рональда Уизли.

— Вот не везет! Надо как‑то вмешаться, пока они без Снейпа, — прошипел в ухо Артур.

— Это не смешно, Уизли, — но тон Малфоя получился не достаточно холодным. – Ты‑то понимаешь, что это вздор! И почему она прицепилась к этим валентинкам? Она тебе не говорила?

— Потому что Невилл показал свои открытки, полученные год назад, Джинни, а я мои – Луне и самой Гермионе. Джинни тоже показывала Гермионе. А ты ей ничего не сказал. И вдобавок, наша дорогая Парвати уверила ее, что причин для беспокойства нет, — перечислил дядя Рон.

— Брось паясничать, – проворчал Малфой. – Куда же я их дел?

— А Гермиона верно сказала, ты не выбросишь ничего, где тебя хвалят, — не унимался Уизли.

— Тебе‑то что? – огрызнулся Драко. — Хуже всего, она и мою мать заинтриговала. Помню, я их точно не сжег…

— Твой папаша рад случаю ее поддразнить, да? – спросил Уизли почти сочувственно.

— Он в восторге, как ребенок. Думает, она никуда не денется от нашей благородной фамилии. Отношения моих родителей с моей женой никогда не дадут скучать нашему кругу. А я мечтаю, — Малфой вздохнул, — скорее бы женился мой сын.

Голос Рональда Уизли выдавал, что от изумления он близок к обмороку.

— Малфой! Ему же четырех нет!!

— Ну и что? Отец строил планы о моей свадьбе в день моего рождения, – резонно возразил Драко.

— И его планы жестоко обломились, — хмыкнул Уизли.

— Не забывайся! Гермиона выдающаяся и умная ведьма, и к тому же твой друг, если я ничего не забыл. И единственный человек, кроме твоей матери, кто может тебя одернуть, — проворчал Малфой. – Но зачем ей валентинки?! В худшем случае там перечисление моих замечательных достоинств. Она как будто сама в школе не училась.

— Училась, — подтвердил Рон, — и даже жила в одной комнате с Парвати и Лавандой…

Тут позади Рики в коридоре кто‑то прошел. Это оказался не Снейп, а всего лишь старшеклассник, но Артур решил больше не ждать. Постучав по открытой двери, он вошел, а Рики следом. Оба дядюшки состроили им радушные физиономии.

— Я хотел вам сказать, — начал Артур без предисловий. – Дядя Рон, помните, я ходил к Филчу? Дядя Драко, Вы знаете?

— Знакомился с запрещенным списком? – одобрительно кивнул Малфой. – Весьма полезно знать, что именно ты нарушаешь.

— Да. Так я подобрал там один футляр. Понимаете, все так валялось, я решил, он не заметит. А теперь не знаю, как быть.

Уизли и Малфой снисходительно кивнули. Рики отлично почувствовал, что ни один из дядюшек не осуждает гриффиндорца.

— Дай его мне, — приказал Малфой. Артур с готовностью достал из портфеля и отдал запрошенную вещь. Малфой заглянул.

— Надо же, какие ценности! – вздохнул он. – Уизли, я считаю, там нужно провести ревизию.

— А это мысль, — согласился Уизли. – О, добрый день, профессор Снейп.

Рики вздрогнул и обернулся. Завуч «Слизерина» возвышался над третьекурсниками, весь в черном и безмолвный, «как злой колдун из маггловских книжек», так позднее определил его Артур. Но смотрел Снейп на футляр в руках Малфоя.

— Сэр, — невозмутимо заговорил тот, — я взял этот ценный и редкий артефакт из кабинета мистера Филча, и забыл начисто. Понимаете, моя жена недовольна, что я не приехал вчера… Наверное, следует сказать директору?

И он вопросительно взглянул на профессора, несомненно, ожидая совета.

Рики так и не узнал, поверил ему Снейп или нет. Во всяком случае, он ничем не показал, если не поверил, и только отрывисто кивнул Малфою. Когда дядюшки Артура откланялись, завуч сухо изложил ученикам категорическое требование не вмешиваться в подготовку к состязанию и избавить Чемпионку от помощи, требующей нарушения правил и риска для жизни помогающих. Его пронзительный колючий взгляд, конечно, не сразу изгладился из памяти Рики, но он уже знал, что так всегда и бывает.

Артур, довольный тем, что инцидент с зеркалами исчерпан, для разнообразия и не хотел пока противодействовать приказам профессора. А Рики, может быть, и не воплотил бы намерение достать дубинку от загрыбастей, потому что только очень важное дело могло заставить Лео согласиться способствовать ему.

До второго состязания остался один день. Но чемпионка нервничала совсем не так, как в прошлый раз. Она как будто все время что‑то искала. Неожиданно это предположение подтвердила Дора. И выбрала для своего звездного соло непременно урок зельеварения.

— Вы не находили ничего такого похожего на то, что могли выдать чемпионам? – спросила она. –То есть Эльвире?

— Что ты имеешь в виду? – не понял Рики.

— Не хотелось бы думать, — Дора стрельнула в него въедливым взглядом, — что вы у нее что‑то стащили.

Рики слишком разволновался, чтобы возмутиться. Неужели Эльвира, как и Ван…

— Нотт! Как тебе не стыдно бросаться такими обвинениями? – сурово отбрил Эдгар.

— А почему Олливандер такая хмурая? – отпарировала Дора. Рики обернулся – Селена сосредоточенно растирала крылья мухоловок, не реагируя ни на что вокруг. Дора и Эдгар обменялись еще парой реплик того же плана, которые Рики пропустил мимо ушей. Нет, решил он, Селена не избегает его. Все‑таки на прорицаниях она по–прежнему садилась рядом, а под комментарии Трелони не очень поговоришь. Но она все время о чем‑то думала…

— Боунс и Нотт! Вы, кажется, позволяете себе обсуждать что‑то постороннее на моем уроке?

— Нет, сэр! – с достоинством возразила Дора. – Просто Боунс считает, что я сейчас что‑нибудь взорву.

— Прекрасно понимаю его, — небрежно брошенная фраза свидетельствовала, что Снейп ими больше не интересуется. Рики не мог не удостовериться – профессор действительно наблюдал за ним одним до конца урока.

Лео и Эдгар деловито обсуждали что‑то, и Рики решил выяснить позже, в чем дело. Уложив сумку по возможности быстро – Снейп не терпел небрежного обращения с компонентами и инвентарем – Рики подошел к Селене и упаковал ее порошок.

— Поговоришь со мной? – спросил он. Все‑таки как легко было изъясняться напрямую, не то, что с Ческой.

Селена внимательно поглядела на него.

— Конечно, идем, — сказала она, направляясь к выходу. – Проводи меня к теплицам. Профессор Стебль сказала, что я в последнее время не очень внимательна. Растения, с которыми я работаю, напряжены.

Эти слова, отраженные стенами тусклого подземелья, напоминали круги на воде от брошенного камня.

— Твоя рассеянность связана со мной? – спросил Рики.

— Да, — без запинки ответила Селена. – Помнишь, ты заявил, что не выжил бы, будь все так, как я видела? Я проверила.

— И что? – поторопил Рики, поскольку она не продолжала.

Они шли очень быстро. Селена слегка наклонила к нему голову. Рики машинально поправил летящую прядь ее длинных волос.

— Рики, ты столько пробыл под водой без воздуха, что никто бы не выжил – ни маг, ни маггл.

— Ты хочешь сказать, что я русалка? – невозмутимо поинтересовался Рики, пропуская ее наверх на лестнице.

— Рики, какие тут шутки! Ума не приложу, как возможно, что мы сейчас разговариваем. Это чудо, — по мере того, как она поднималась, становилось все больше света. В холле она обернулась, чтобы подождать его, и сказала: — Но я не очень верю в чудеса.

— Мне странно слышать это от ведьмы, — Рики, впрочем, понимал ее; его самого беспокоило несколько больше необъяснимых фактов.

— Только поначалу можно считать, что мы можем невероятные вещи. На самом деле способности магов гораздо скромнее. Мы не можем нарушать естественных законов, — сказала Селена.

Минуя настежь распахнутые Главные двери, они вышли на крыльцо.

— Я знаю. То есть теперь знаю, что некоторые случаи со мной до школы и на младших курсах нельзя объяснить тем, что я – колдун.

Селена выжидательно смотрела на него.

— Вроде бы, — решился Рики, — я уже умирал…несколько раз.

— Объясни, — ободряюще улыбнулась Селена. Они обогнули крыльцо и теперь шагали напрямик к теплицам.

— Если помнишь, когда я очнулся, выбравшись из озера, то сказал, что меня ударило током. Но электричества в озере быть не могло, иначе его обитатели зажарились бы и всплыли кверху брюхом.

— Рики! – упрекнула Селена. – Ты совсем как Дора Нотт. Как скажет…

«Хуффульпуффка упрекает слизеринца за честность!». Однако Рики все равно не стал снимать шляпу. Определенно Селена не могла сказать ничего другого вследствие присущей ей деликатности.

— Прости. Дело в том, что я действительно ощутил электрические разряды в теле. Когда я был маленький…

Пока дошли до теплиц, он рассказал ей, как зажарился, схватившись за провод, и как врачи не могли понять, отчего он не умер.

-…И наверное, с тех пор смерть для меня – это удар током. По крайней мере, я несколько раз чувствовал именно это в подходящих ситуациях, — закончил Рики.

— Это когда? – спросила Селена. – Говори, профессор Стебль еще не пришла – дверь заперта, — кивнула она на теплицу.

До Рики внезапно дошло, что не следовало ее волновать. Но отступать поздно.

— На первом курсе, помнишь, я выпил защитное зелье, — начал перечислять он и осекся.

Лицо Селены запылало серьезностью, граничащей с ужасом. Она присела на холодный каменный бордюр, несколько секунд неотрывно смотрела перед собой и, наконец, подняла на Рики обескураженный взгляд.

— Но Рики, ты уверен, что пил его? Просто год назад я случайно узнала, то зелье испарили, потому…Ну, потому что его мышка понюхала и сдохла, — виновато закончила Селена.

Рики не мог сдержаться – он расхохотался.

— Что здесь смешного? – не поняла Селена.

— Прости. Но, может, твоя мышка накануне что‑нибудь съела? И потом, у людей и мышей несколько разный обмен веществ. Возможно, что им ядовито…

— Поняла, — отмахнулась Селена. – А другие случаи?

— Когда я взял в руки книгу, защищенную смертельным заклятьем, — не задумался Рики. – И на втором курсе. На самом деле, когда Артур под заклятьем Подвластья ударил меня этой Авадой или как ее там… Я никому не сказал, что промедлил с заклинанием Щита. Оно подействовало позже. Я знаю, что обычно позже оно уже не нужно.

— Лео говорил, что запрещенные заклятья нельзя остановить Щитом, — напомнила Селена.

— Он сам так может, — возразил Рики. – Ну а последний раз у озера, ты присутствовала. Что скажешь?

Селена встала, поморщившись от холода.

— Вроде бы у меня есть ответ, — ее голос стал более воодушевлен. – О Мерлин! Профессор Стебль идет! Возвращайся в замок, пока она не попросила тебя, своего лучшего ученика, помочь мне и Спок.

«Эта бестолочь и в гербологии не успевает?» – удивился Рики, вслух сказав:

— Но я готов тебе помочь. Когда угодно.

— Я не хочу тебя затруднять. Ведь в это время вы часто ходите гулять с итальянками?

Кровь прилила к щекам Рики.

— Селена, ты мой друг. Нет ничего такого…

— Спасибо, — улыбнулась Селена, глянув поверх его плеча. – О, вон и Бетси Спок вышла. В обход!

Так и не узнав объяснений Селены, сбитый с толку ее словами, Рики вернулся в «Хогвартс». Оказавшись в холле, он понял, что предпочел бы остаться в теплице – работа с растениями всегда успокаивала. Но его ждали…

-…Не переживай об упущенном, — сказал Лео, — там, куда мы скоро пойдем, растений предостаточно.

Эльвира соизволила поделиться своими переживаниями. Для доверительной беседы как нельзя лучше подходил Эдгар, которого ее проблема взволновала чрезвычайно.

— Она не может найти цельные корни валерианы, — рассказал он. – Считает, что потеряла их где‑то.

— Как? Разве она не помнит, куда их положила? – в изумлении Лео явственно проскальзывало неодобрение.

— Все дело в том, что валериану она постоянно носила с собой. Теперь сама не понимает, почему ее не положила вместе с остальными чемпионами в свой ящик в кабинете профессора Снейпа.

— Может, снова похитили? – сразу насторожился Рики.

— Вряд ли, — Эдгару предположение не пришлось по душе. – Она ничего такого не намекала и все ругала себя.

— Но она может не знать о других случаях, — настаивал Рики.

— Ван ей рассказал, — внес ясность Лео. – Есть, увы, вероятность, что этот компонент ей понадобится.

— Но она знает, что если попросит у Снейпа еще, получит выговор. И делать это не собирается.

— Еще бы! Слизеринка выпускного курса – и так небрежна с зельями, — покачал головой Рики. – Хотя если бы мне предстояла прогулка вроде первого состязания, я бы забыл собственное имя.

— Не наше дело ее критиковать, — отрезал Лео. – План такой: у нас есть время до завтра, чтобы посетить Запретный лес. Помните, там у Снейпа кое‑что растет. В прошлом году я видел валериану. Мы накопаем немного. Конечно, профессор рано или поздно об этом узнает. Ну?

— Ради Эльвиры, — побледневший Эдгар медленно кивнул.

— А ты, наконец, получишь свою долгожданную дубинку, — напомнил Лео.

— Ты против?

— Нет. Хоть пол–леса тащи, только бы не заметили.

Но с воплощением плана сразу же начались сложности. После обеда Марк Эйвери собрал всех слизеринцев в общей гостиной. Как оказалось, нотация в программу, ввиду ее насыщенности, не входила. Он просто знакомил учеников с порядком проведения состязания. Количество зрителей, благодаря приезжим, перевалило за тысячу, так что стадион «Хогвартса» не очень годился; Рики от себя добавил, что гриффиндорская мафия не особо жаждет впустить на территорию школы толпу посторонних в смутные времена. Состязания устраивалось неподалеку от Хогсмида. Трибуну «Слизерин» делил с «Хуффульпуффом», рассаживаться надлежало строго со своим курсом. Погулять в деревне нельзя, покупать пирожки можно и т. п. Как назло, нашлась куча желающих задать дополнительные вопросы. Улизнуть до ужина заговорщикам так и не удалось, да и смысла не имело, потому что наверняка Эдгар присутствовал на подобном же собрании.

А за столом к ним, к удивлению всего колледжа, подсела нервная Эльвира.

— Зря я, наверное, рассказала Эдгару о моей небольшой проблеме, — пробормотала она, добившись еще более пристального внимания Доры. – Чтобы не смели делать глупости, ясно?

Под ее бдительным надзором Рики только и смог, что мимоходом сообщить о ее настроении Боунсу по пути в общежития. В гостиной они не задержались. Только Лео открыл сундук, как на пороге возникла Эльвира. Она заходила каждые десять минут, изводя как их, так и себя. Если бы не обещание ребенку, спасшему его жизнь, Рики плюнул бы на миссию спасения чемпионки. Он открыто покидал общежития, чтоб сказать хуффульпуффцу, что прогулка откладывается до отбоя.

— Почему ты соглашаешься? – спросил Рики. – Ведь ты всегда считал, что это безумие.

— Эльвира очень хорошая, — ответил Эдгар. – Рядом с ней мой брат стал похож на человека. Ну я, конечно, хочу помочь чемпиону нашей школы.

Вместо того, чтобы спокойно лечь спать, Рики снял обувь и задернул полог. Конечно, Эльвира не могла не понимать, что должна нормально выспаться. Оставалось дождаться, когда все общежитие успокоится.

Прогулке по ночному замку Рики радовался, как никогда. Никто не видел, как они поднялись, хотя одолевать школьные лестницы Рики и днем порядочно надоело.

Напрямик к лесу Лео идти отказался. Хижина лесничего выделялась ярко освещенными окнами. Огибать дракона пришлось по кругу, пронизывающий ночной ветер обжигал лицо, и казалось, происходящее не совсем реально. Тьма Запретного леса надвигалась все ближе. Рики не понял, как ему это удалось, но все же тропинку нашел именно он.

— Отойдем подальше, прежде чем зажигать палочку, — Эдгар обернулся на дом Хагрида, и в отраженном оконном свете Рики почудилось, что он будто отдает себя на заклание.

— Легко сказать, — проворчал Лео, когда споткнулся в темноте.

Стволы, тени, звуки и холодные запахи не так‑то сильно пугали; возможно, потому, что у нарушителей была цель и четкое знание того, как действовать. Наконец, в кромешной тьме голос Эдгара произнес: «Люмос!».

После этого в голове Рики осталась одна единственная мысль: почему никто не кричит? То белое пятно, маячившее смутно за деревьями, можно было принять за расплывчатый отсвет неполной луны. Теперь же луч палочки выхватил из сумрака покрытое серебряными волосами бледное бородатое лицо. Эдгар и Лео отпрянули, причем Эдгар наступил Рики на ногу. Возможно, поэтому сам Рики так и не сдвинулся с места. Он почему‑то подумал, что им повезло, потому что сейчас не полнолуние. Он ведь и не вспомнил, что в школе оборотень; впрочем, это не имело бы значения. И сейчас он не ощущал страха. Поразительно, откуда это любопытство, подавляющее инстинкт самосохранения? Уверенность в своей полной безопасности? Несомненно, он хотел сохранить свою жизнь.

Кусты расступились, и Рики услышал вздохи облегчения товарищей, потому что перед мальчиками предстал высокий белый кентавр. «Теперь можно бы рационально объяснить, что я знал, кого могу тут встретить, и хотел ведь этого. Но ведь мне говорили, что эти создания не слишком любят магов и вообще людей на своей территории». А кентавр надвигался из темноты прямо на Рики. «Вот как даст копытом», — мелькнуло опасение. Желание заслонить голову рукой Рики подавил не раздумывая. Его глаза встретились с глазами кентавра. «Но это все равно, что смотреть в звездное небо, надеясь найти там ответ на все свои вопросы».

— Ты ведь знаешь, кто ты, — внезапно произнес хозяин леса. Глухой голос неизвестно почему напомнил Рики пение Гао Лян.

— Что? Вы знаете? – раздались взволнованные голоса Лео и Эди.

— Дети… Ты тот, кто ты есть сейчас. Если будешь ясно видеть это, останешься собой. Уходите. Лес не безопасен.

Он пересек тропинку и исчез в зарослях. Рики даже не подумал его удержать.

— Хороший знак, — прошептал он. – Я чувствую.

— Да будет так, ведь нам надо накопать корни. Мерлина ради, поторопитесь, — потребовал Лео, — а то ведь он прав насчет этого места.

Несколько минут спустя они дошагали до поляны. В стороне располагались грядки, которые они зимой не нашли бы, если бы не память Лео. Как он понял, где валериана – загадка!

— А чем копать? – спросил Рики. Сообщники недоуменно застыли.

— Может, так дернем? – неуверенно предложил Эди.

— Ну да! А мерзлая земля так и поддастся! Снейп сварит нас, если мы разворошим его драгоценный огород. Дурак я, думал, у магов на сей счет есть подходящее заклинание!

— Нет. Мы же вместе учимся, — напомнил Лео.

— Это не мешает вам знать разные штуки. Ножи вы захватили? Которые я дарил?

— Я держу свой в сундуке, — сказал Лео.

— А я ношу с собой, — со сдержанной гордостью произнес Эди. – На шее, как пилюли Уизли, свисток и амулет Клуба.

Трех небольших, оставленных по недосмотру корешков показалось достаточно. Рики выкопал первый, посчитав тем свою миссию выполненной, и обошел всю поляну в поисках подходящей палки. Он хотел срезать, но сообщники объяснили ему, насколько это не понравится кентаврам. В итоге Рики подобрал две дубинки, одну толще, другую длиннее, намереваясь предоставить выбор самой малышке.

Ночная прогулка подарила, по общему мнению, предостаточно острых ощущений, так что нарушители правил почти бегом поспешили в замок. И опять пришлось подниматься по лестнице, провожая Эди к общежитию «Хуффульпуффа». У Рики слипались глаза, а чувство исполненного долга приятно согревало душу.

Рики собрался произнести пароль, как вдруг в ночной тишине ухо уловило приглушенный стеной звук. Внутри определенно кто‑то прохаживался.

— Один из нас должен войти, не отодвинется же стена просто так, — шепнул Рики. – И это буду я. Держи ветки.

Рики почти не сомневался, что его ждет суровый нагоняй, в лучшем случае, от старосты. Собравшись с духом, он прошептал: «Близкая победа». Стена пропала, а легкое дуновение свидетельствовало, что невидимый Лео проскользнул внутрь.

Взгляд Рики скрестился с сонным, но торжествующим взором Френка Эйвери.

— Макарони! – с наигранным осуждением протянул враг. – Отбой был полтора часа назад.

— Мяу!

Как Рики, так и его поджидавший невольно вздрогнули. Но увиденное через плечо врага едва не заставило забыть, что Френку надо ответить. Кошка одного из первоклассников, плотоядно принюхиваясь, загораживала проход на половину мальчиков. В памяти Рики всплыло, что валериана еще называется кошачьей мятой, так как эти животные питают к ней невероятную слабость. А пока он это сообразил, с женской половины – о ужас – появилась Моргана. Рики хорошо знал ее настойчивость. Если кошки увяжутся за Лео, могут ведь прыгнуть на мантию, а Эйвери здесь…

— С твоей стороны, Френк, очень любезно напомнить мне о времени, — ответил Рики. – Только, право, не стоило утруждаться.

Он повернулся, якобы собираясь пройти в спальню. На самом деле нужно было отвлечь Эйвери от сцены за его спиной. Обе кошки, сверкая глазами, мягкой рысью приближались к дивану, одна из подушек которого приподнялась. Рики молился, чтоб они не вздумали завопить дурными голосами.

— А где Нигеллус? – ядовито спросил Френк. Кошки почти достигли цели, но как только стали видны откопанные корешки, подушка легла на место. – Так вы гуляете по ночам после того, как ваш Клуб выставили из комнатушки! Профессор Снейп будет рад узнать об этом.

Кошки в недоумении принюхивались перед диваном, но Рики больше не беспокоился: подушка была слишком толстой и тяжелой для них. Лео наверняка успел покинуть гостиную.

— Вряд ли. Понимаешь, он не узнает, — объяснил Рики, переместившись так, чтоб входная стена исчезла из поля зрения Эйвери, изо всех сил стараясь сосредоточить его внимание на себе.

— Макарони, ты хорошо соображаешь? – осведомился Френк.

Внезапно кошки заворчали и начали теребить коготками обивку. Френк обернулся – но вход в общежитие находился по другое плечо. «Пусть сомневается, мог ли Лео проскользнуть сюда, пока он отвлекся», — рассчитал Рики.

— Чего они? – с подозрением спросил враг.

— Откуда мне знать? А соображаю я хорошо. Понимаешь, у тебя нет доказательств, — Рики вернулся немного назад, так что теперь Френк не видел вход в спальни мальчиков. – Вот если бы ты поджидал меня со своим братом…

— Сейчас позову, — ухмыльнулся Френк, — тем более что наш отличник до сих пор гуляет где‑то.

— С чего ты взял? – спросил Рики, внезапно испугавшись, а не мог ли Френк видеть, как они уходили. Маловероятно, но…

— От ваших кроватей не доносилось дыхания, — злорадно объяснил Френк.

— А если он в туалет ходил? По крайней мере, я уверен, что в данный момент Лео Нигеллус спит в своей постели, а меня уже не подловишь, потому что я здесь, в гостиной. Имею право не надевать пижаму, до сколько пожелаю. А ты не докажешь, что я ходил проветриться!

Вновь скрестив взгляды с врагом, Рики с удовольствием отметил, что Френк глядит уже не столь победоносно.

— Спокойной ночи, — пожелал Рики. Когда он покинул комнату, из коридора мимо шмыгнула в гостиную еще одна кошка.

Утром Рики проснулся в наполовину опустевшей спальне и сразу почувствовал тревогу. Снаружи определенно творилась какая‑то суматоха. Отсутствовали Френк Эйвери, Билл Кеттлборн и Генри Флинт, хозяин Морганы. Одевшись, Рики поспешил в гостиную и застал там толпившимися кучками вдоль стены, даже не переговаривающихся, шокированных ребят.

Кошки вдрызг разодрали диван и ходили дикие, словно полупьяные, и к тому же на многих заметны были следы укусов. Изгрызенные остатки корешков можно было встретить по всей гостиной. Домашних эльфов, судя по разбросанным кускам ткани и набивки, пока не звали. Периодически кошки издавали звонкие гортанные звуки, отдаленно напоминающие плач авгура. Лишь Моргана, нахохлившаяся и взъерошенная, с взлохмаченной шерстью, лизала лапку, на которой Рики заметил кровь. От увиденного Рики самому хотелось заплакать. Он наклонился и погладил Моргану.

— Интересно, почему она не хотела подпустить других кошек к этой траве, если сама ее даже не попробовала? – презрительно оборонил, обращаясь к Рики, Билл Кеттлборн. – Ее хозяева точно не такие жадные.

Услышав его слова, Рики готов был расцеловать ее, невзирая на то, то у нее ничего не вышло.

Через несколько минут появился Марк Эйвери в халате.

— О нет, только не сегодня! – простонал он.

— Это Макарони, я тебе все про него рассказал, — из‑за спины брата выглянул довольный собой Френк.

Рики хотел бы возразить, что это невозможно, поскольку он сам не знает о себе всего, но тут вошла, полностью одетая, Эльвира Паркинсон. Марк протестующе дернулся и хотел что‑то сказать, но передумал.

— Почему шум с утра? – начала она и умолкла, внимательно изучая причиненное гостиной разрушение. Взгляд ее задержался на огрызке корешка, после чего прямо‑таки впился в Рики…

Никогда еще оба старосты не проявляли такого единодушия. Конечно, слово «Квиддич» произносится быстрее, но все же в кабинете завуча Рики очутился мгновенно. Эльвира, страшно расстроившись, рассказала профессору о пропаже корней.

-…Теперь‑то я поняла, — заключила она, — что их просто стащила моя кошка. В последнее время она какая‑то нервная.

— Она бесилась так, как эти? – спросил Рики.

— Я же не слежу за ней круглые сутки…

— Макарони, — бесстрастный голос словно рассек воздух, — лучше помолчите.

Профессор прошел к столу, сел, отпер один из ящиков. Покопавшись, вынул и передал Эльвире кожаный мешочек.

— Уверен, мисс Паркинсон, что Вы вполне поняли, как Вам надлежало поступить с самого начала. Теперь возвращайтесь в общежитие и успокойтесь. Если встретите по дороге профессора Малфоя, пришлите его ко мне.

Эльвира ушла.

— Макарони, — прошипел профессор, — Вас ничто не учит, да?! Посмотрите на меня!

Рики давно знал, что за безупречным самообладанием завуч может скрывать кипящий котел ярости и гнева. Но сегодня это, без преувеличения, был вулкан.

— Что Вы натворили, выясним позже, — пообещал завуч после затянувшейся тяжелой паузы. – Но с кем? Отвечайте.

— Я не могу ответить, сэр, — еле слышно произнес Рики.

Снейп усмехнулся в сторону.

— Отлично. Если хотите усугубить свое положение, я Вам мешать не стану. Эйвери, немедленно вызовите сюда всю компанию, Вы знаете, какую. А также мисс Олливандер и… дайте подумать… Элладору Нотт. И завучей колледжей!

Произнеся каждое имя, профессор внимательно изучал реакцию Рики.

— Но сэр! Селена и Дора даже не знают, — не удержался Рики.

— Вот как! Уже лучше, Макарони. А Ваши друзья? – холодно спросил профессор.

— Не все, — прошептал Рики.

— Эйвери, пришлите всех, кого я назвал, и поторопитесь. Им не вредно… Доброе утро, Драко!

Рики обернулся к двери, в которую как раз входил Малфой в бархатной зеленой робе.

— Доброе утро, сэр! Проблемы с этими… Только не сегодня! – занервничал он.

— Увы, Клуб Единства дат не наблюдает. Если Рождество для них лишь прикрытие для аферы, что такое состязание Тремагического Турнира! – объяснил Снейп. – Сам Поттер не доставлял мне столько хлопот и огорчений.

Малфой впервые взглянул на Рики с откровенной неприязнью. Рики показал ему, что с любопытством изучает его реакцию, естественно, так, чтобы этого неуместного чувства не заметил Снейп.

— Макарони, о чем ты думал? – вскричал Малфой.

— Об Эльвире Паркинсон, — честно ответил Рики.

— Ее кошка сгрызла корни валерианы, — бесцветно прошелестел Снейп, но вдруг его голос резко набрал силу. – Кстати, где Вы взяли новые?

— В Запретном лесу, — сообщил Рики ножке стула, на котором сидел.

— Это Ваше коронное признание, — отчеканил завуч. – Прогулка по Запретному лесу после отбоя – раз. Разорение моего огорода – два. Беспорядок в день состязания – три. И Вы за все ответите. Что, Драко?

— Сэр, не сочтите, что я оправдываю, но мне понятны их намерения. Конечно, цель не оправдывает средств, — сказал Малфой.

— Вот именно, — отрезал Снейп. – О, профессор Стебль, доброе утро. А вот и второй участник ночной прогулки, не так ли?

Профессору ничего не пришлось объяснять собравшимся – Марк Эйвери знал свое дело.

Не принявшие участия в «афере» выглядели более озабоченно, чем провинившиеся. Дора откровенно сочувствовала им, а вот Селена не особенно одобряла. Профессор МакГонагол проявила себя с лучшей стороны, выразив беспокойство за Эльвиру, а не торжество по поводу того, что в деле замешаны два слизеринца и ни одного гриффиндорца. Больше всех расстроилась профессор Стебль, и не только из‑за признания Эдгара.

— Не беспокойтесь, — пообещал ей Снейп, — я сам позабочусь о наказании. А Вам, Дейвис, не советую заговаривать с Макарони хотя бы пока вы здесь.

Профессор Стебль беспомощно вздрогнула, но тут профессор МакГонагол обхватила ее за плечи, и увлекла к выходу.

— Коллега, до завтрака у нас дела. Приехала Пэнси Уизли и хочет встретиться с Вами…

Рики мысленно выразил надежду, что вся толпа не станет с утра пораньше действовать на нервы Эльвире.

— Я тоже должен идти, — произнес Снейп, когда Малфой закрыл дверь за Флитвиком, выходящим последним. – Но сегодня вы поймете, что испытывать мое терпение можно до определенного предела. – Его взгляд почему‑то задержался на бледном лице Эдгара. – Конечно, смотреть Турнир вы не пойдете. Без возражений! – почти ласково возвестил он окаменевшим ученикам. У Рики чуть слезы не навернулись – так он весь Турнир пропустит! — Вместо этого будете ждать меня взаперти в пустом и холодном классе. Завтрак вам подадут на час позже. Драко, могу я поручить тебе детали?

— Не волнуйтесь, сэр, — кивнул невозмутимый Малфой, — я их запру и распоряжусь на кухне.

Снейп вышел, не дослушав. Нарушители переминались с ноги на ногу, ожидая, что Малфой обратится к ним. И дождались.

— Профессор сказал – в классе. Так незачем торчать в кабинете, — бросил Малфой. Его взгляд тревожно бегал по полкам и по столу, и определенно, об учениках он больше не думал.

В прохладном классе Рики невольно поежился. Судя по звукам, Малфой тут же начал копаться в полках.

— Будь он трижды дядей Артура, ведет он себя странно, — отметил Лео.

— Вовсе нет, — возразил сокрушенный Эдгар. – Его жена требует валентинки. Он их ищет, все перевернул. Нечестно было так нас наказывать! – вспылил он.

— Конечно. Но что за вздор? Жена Малфоя не настолько буйная, — сказал Рики.

— Я же говорил тебе в Косом переулке, что его родственники не уживутся в его отсутствие, — напомнил Эдгар. – Она, может, и не стала бы интересоваться вовсе, но старик Малфой ей забыть не позволит.

— Все равно странно. Эти поиски дают Драко Малфою идеальное прикрытие, чтобы копаться по всему замку, — проворчал Лео. – Он может сговориться с отцом, бывшим Упивающимся смертью; или с женой, даром, что она друг Поттера. Но скорее всего, Эди, ты прав. Лично я склонен верить сэру Драко. Учитывая, что все кражи совершены до дня святого Валентина.

— Неизвестно, сколько их еще будет, — пробубнил Рики.

— Перестань каркать! С Ваном это даже неточно. А корни Эльвиры утащила кошка, так ваш староста сказал.

— Эльвира не может этого гарантировать, — не соглашался Рики. Он видел, что Эдгар злится, но на сей раз не собирался его успокаивать. Его собственное беспокойство было осознанным и вполне отчетливым. Интуиция во весь голос подсказывала – лучше перестраховаться, чем прятать голову в песок.

Увлеченные спором, они не сразу заметили, что разговор Малфоя через камин в кабинете ведется на повышенных тонах.

— Сколько лет ты мечтала, чтобы я работал в «Хогвартсе»! Кто негодовал, что мои знания не приносят надлежащей пользы?

— Нельзя же меня так наказывать за незнание! Твои родители и дети добьются, что я стану похожей на беднягу Локхарта! Я не могу совладать с Мери, и не обязана делать это одна, пока ты там развлекаешься! – сурово излагала леди Гермиона. – Не желаю жить под одной крышей с твоим ехидным папашей, пока не ткну ему под нос эти, как ты выразился, несчастные бумажки, чтоб он убедился, что там, как ты уверяешь, нет ничего особенного.

Рики подумал, что тон миссис Малфой до безобразия напоминает профессора МакГонагол.

— Гермиона, я перевернул все, что можно! – отрезал Малфой.

— Найди, — она оставалась непреклонной. – Это твоя индульгенция.

«Ничего себе понты», — обалдел Рики, а светская дама продолжала:

— Больше не могу! Если в ближайшее время они не будут в моих руках, я сбегу. Миссис Уизли и Сюзан давно приглашали меня навестить их. Заберу малышку и уеду.

— Что за вздор? Не устраивай скандала, Мерлина ради! – но, похоже, Малфой заволновался. – Это твой собственный дом и дети! Мери и Ньют никуда не поедут!

— Они прекрасно уживутся с Люциусом и Нарциссой, — голос Гермионы стал спокойным и кротким.

— Ты помнишь, что отпрыски твоих друзей Уизли и Поттера – настоящие черти? Не желаю, чтоб они мучили мою дочь!

— Тогда ищи, — отрезала жена и попрощалась, невзирая на протесты.

Рики почти поверил, что Эдгар и Лео правы. Драко Малфой вышел из кабинета не в лучшем расположении духа.

— А, вы, — неприязненно заметил он и вдруг, будто вспомнив о чем‑то, вернулся. Вновь он появился с котлом и двумя склянками.

— Джентльмены, — заговорил он довольно дружелюбно, — я понимаю ваше желание избавить старосту «Слизерина» от необходимости обращаться к профессору Снейпу. Нигеллус, ты ведь хорошо варишь? Справишься с мякотью тритона, ее нелегко вырезать. А вы пока разотрите скарабеев.

На этот раз что‑то, возможно сочувствие, убедило Рики подчиниться, хотя Малфой до конца не соизволил объяснить, зачем это. Минут через сорок зелье стало бетонно–серым, и профессор объявил, что оно готово.

— После охлаждения воспользуйтесь заклинанием «Локарниум Инфламарэ», и сможете наблюдать стадион. Конечно, к возвращению профессора Снейпа зелье должно быть полностью уничтожено.

Лео и Эди переглянулись в полном восторге. По мнению Рики, благодеяние сильно смахивало на взятку. Только вот за что?

В дверях Малфой обернулся. В его руке был зажат клочок пергамента.

— Кстати, — спросил он как можно небрежнее, — кто‑нибудь из вас знает, что такое… «Индульгенция»? — прочел он.

— Я, сэр, — не счел нужным промолчать Рики. – В средние века так назывались грамоты, продаваемые католической церковью. Тот, кто покупал такую грамоту, получал отпущение грехов.

Кажется, объяснение совсем не понравилось профессору.

Большую часть утра Рики с товарищами провели, вышагивая по классу, чтоб не замерзнуть. А завтрак, который им, наконец, прислали, почти остыл. Возмутившись, Рики стукнул палочкой по косяку.

Застывший в полупоклоне домашний эльф незамедлительно появился в клубах сероватого дыма.

— Чтобы чай был горячим! – потребовал Рики. Эльф что‑то утвердительно пискнул и исчез. Рики стало неловко; похоже, он напугал существо.

— Ничего страшного, такое обращение они принимают. Только не теряй самообладания, — сказал Лео.

От скуки Лео подпалил зелье чуть раньше двенадцати часов, назначенных для начала.

В ровном и прозрачном, как экран, пламени постепенно вырисовался стадион. По трибунам сновали, рассаживались люди.

— Пока ничего интересного, — вздохнул Рики.

В следующую секунду ситуация резко изменилась. Рики предполагал, что падения трибуны сопровождалось ужасным грохотом, который до них просто не дошел. Многие маги на земле не опешили, немедленно выхватили палочки, и сооружение, зависнув в воздухе, начало плавно опускаться, накреняясь и поминутно дергаясь. Суета поднялась, как в растревоженном муравейнике.

— Кто ставил крепления? – возмутился Рики, про себя решив, что точно Хагрид.

Повернувшись к товарищам, он после некоторых колебаний признал, что чего‑то не понимает. Глаза Лео светились мрачным торжеством. Эдгар будто совсем перестал дышать.

— Рики, это восточная трибуна, — пояснил Лео.

— Там сейчас должны быть мы, — прошептал Эди, — точнее…

Рики предпочел бы, чтоб не него смотрел профессор Снейп, а не эти двое.

… — Главное, состязание прошло точно, как запланировано, — говорил Артур вечером в туалете Плаксы Миртл. – Дядя Драко пожалел, что пришлось опустить декоративные детали. Какие тут летучие мыши!

— Но это было не простое задание! Пройти мимо трех горных троллей с дубинками, чтобы забрать шкатулку с твоим именем, и вернуться опять же мимо них. Да еще баллы снимают, если схватишь не ту шкатулку. Интересно, сколько такой тролль жрет? – рассуждал Ральф.

— Несчастным чемпионам дали всего три возможности на выбор, – возмутился Рики. – Про маховик времени я слышал; времяворот – просто ужас какой‑то; а мантию–невидимку могли и не так высоко повесить.

— Ты совсем как моя бабушка, — заметил Артур. – Первой по жребию шла Консуэло, у нее ведь одинаковые баллы с Эльвирой.

— Знаем, мы все видели, — в который раз проворчал Эдгар. Артур оставил это без внимания.

— Консуэло удалось завладеть мантией–невидимкой, но перед этим она так долго бегала, что разозлила всех троллей. А ведь за ней шли другие. Ей сняли баллы – 17 из 20–и.

— Патил ей почему подсуживала, не понимаю, — фыркнул Дик.

— По рассеянности. Она же выше этого, — объяснил Рики.

— А Эльвира воспользовалась маховиком времени, который проще достать, и сварила себе сонный эфир. И получила бы максимум очков, если бы не вернулась не пару секунд раньше, чем исчезла.

Рики отчетливо увидел эту картинку – две одинаковых Эльвиры рядом. Даже тролли обалдели.

— Жаль, что она осталась наравне с Консуэло, — вздохнул Эдгар.

— Хорошо, что валериана ей все же понадобилась, — сказал Лео.

— Но Ван! Не хочу его хвалить, но его выступление технически было самым сложным. И виртуозным, — сказал Рики.

— Да уж! Завлечь двух троллей во времяворот, такие иллюзии палочкой создать – мое почтение! Впрочем, в чем‑то ему просто повезло, — прокомментировал Дик.

— А Патил сняла один балл просто из вредности, — решил Ральф.

— Далась тебе эта красотка, — бестактно заметил Артур. – А как Снейп отреагировал, когда увидел у вас зелье дяди?

— Чуть не забыл поблагодарить тебя: он никак не отреагировал. Пилюли другого твоего дяди отлично себя показали. Получилась такая вязкая кашица, — похвалил Эди.

— Хорошо, что я успел придумать, чего мы намешали, — сказал Лео. – А завуч в тот момент был просто счастлив, что все вообще закончилось.

— И? – спросил Дик.

— Вначале профессор Снейп прочел нам краткую лекцию о корне валерианы. Эльвире годились не любые, а высушенные определенным образом – в этом редкость компонента, — ответил Лео. – Наказание он назначил сразу – в больничном крыле на выходных в течение четырех недель. А сейчас разгар простудного сезона. Хогсмид отменяется на неопределенное время. А еще до конца года нам нельзя гулять по замку после ужина.

— Тони спрашивал, не исключат ли вас, — сказал Артур. – А Селена – Дик, что она тебе сказала?

— Насчет секрета неуязвимости Рики, хоть я ее толком не понял. Но ты понимаешь?

Рики кивнул, чувствуя, будто поперек горла вырос кирпич.

— Она решила, что после рождения тебе дали эликсир философского камня, — объяснил Дик.

Понимающие переглядывания друзей вновь напомнили Рики, что он – среди потомственных колдунов.

— Какой–такой философский камень? – недовольно поинтересовался он, стараясь не думать, чем его могла напоить гриффиндорская мафия.

— Легендарное вещество, из которого делают эликсир бессмертия, и кое‑что еще, — лаконично изложил Лео.

— Камень уничтожили после того, как дядя Гарри, дядя Рон и леди Гермиона сберегли его от Сами – Знаете — Кого. – Внезапно Артур Уизли вскинулся. – Но у алхимика, создавшего камень, эликсир еще оставался, это точно.

— Если бы я мог попасть в архив, — начал Дик.

— Перестань мечтать о всякой ерунде, — отмахнулся Артур. – Ну скажи, разве не радость, что ты после ужина можешь еще целых три часа жизни каждый день гробить на свою драгоценную библиотеку?

Его ехидство попало в цель. Дик и Лео нахмурились, а Рики уяснил себе, что до ужина Лео от учебы лучше не отвлекать. А кроме того, теперь только у гриффиндорцев оставались свободными вечерние часы для общения с Ческой.

Падение трибуны не сходило с языков. В окружении Рики не сомневались, что это не было случайностью. Рики же утвердился в этом, когда услышал скорбные покаяния Хагрида по возвращении:

— Эти крепление дешевле, и тип уверял, а я проверял…

Как выглядел тип, с которым Хагрид впервые встретился незадолго до сделки за стаканчиком в каком‑то сомнительном баре, лесничий, естественно, толком описать не смог.

— Не удивлюсь, если он врет, — от души припечатал Рики.

— Я готов согласиться с тобой, хоть ты и не объективен, — кивнул Лео поверх «Арифмантики». – Все они подозрительны. Вот Малфой – либо он действительно такой проницательный, но мог ведь и просто знать, понимаешь, какое зелье…

— Профессор черной магии вполне способен это вычислить, раз третьекурсник справился, — указал Рики.

— Я тут составил список, — Лео передал пергамент и вернулся к урокам.

«Малфой. Уизли. Профессор Снейп – чушь какая. Пэнси Уизли – точно, она была там сегодня и вообще. Люпин. Рита Вриттер. Хагрид. Свалить трибуну мог любой из присутствующих. Украсть – любой из записанных».

Чуть помедлив, Рики взялся за перо и добавил еще одно имя.

Лео лишь скептически фыркнул.

— Мадам Розмерта, хозяйка «Трех метел»? Ни мотива, ни возможности…

— А Ван мне сказал, что жаброводоросли стащила она или Вриттер, — упрямо заявил Рики и осекся. Что‑то промелькнуло перед глазами – но так же быстро исчезло.

— Как угодно, — не стал спорить Лео.

Дежурства в больничном крыле на выходных оказались более изматывающими, чем ожидал Рики. Лео почти все время занимался микстурами. Рики не предполагал, что больные так склонны осложнять жизнь своим ближним. Он узнал, что, к неудовольствию школьного фельдшера, в «Хогвартсе» задержалась Пэнси Уизли, целительница, тетка Артура и Эльвиры. Рики это обстоятельство устраивало, поскольку тетушка отвлекала Артура, как своих детей, от Чески. Путь Ральфу расчистили объективные обстоятельства. Рики оставалось лишь придумывать хитрости, уговаривая первоклашек не бегать по холодному полу. Это лучше получалось у Эдгара, но и его терпения хватало не на всех.

Во вторник после второго дежурства Эди вышел с завтрака совершенно вне себя. Гриффиндорцы, похоже, полностью разделяли его негодование. Вместе с Лео и Дорой Рики подошел узнать, что случилось.

— Все‑таки твоя сестра нахалка, — сказал Ральф.

— На твоем месте, я бы ее проучил, — посоветовал Артур.

— Не вмешивайтесь. Я сам с ней разберусь. Если получится, скажите, что было в этой посылке, а так пусть подавится.

Эди кивком поприветствовал слизеринцев и пошел своей дорогой.

— Из дома пришла посылка, а Лаура ее себе забрала, — пояснил Артру.

— Выпендривается! Ладно, злится на Ники, что выбрал Эльвиру, а не ее подругу, но чего на Эди срываться! И не так сильно ей досталось, когда Ники начал встречаться со слизеринкой, — сказал Ральф.

— Не скажи! Она же со своей Сью–Эллен до сих пор не разговаривает.

— Так сама виновата – наобещала ей с три короба…

Рики согласился, что по отношению к братьям Лаура вела себя отвратительно. Впрочем, ему вообще не доводилось наблюдать ее в ином амплуа. Рики даже задумался о методах, с помощью коих удалось бы поставить ее на место. В тот же день ему довелось убедиться, что принцип божественной справедливости никто не отменял: вредная мисс Боунс угодила в больничное крыло.

Эдгар, навестивший ее на следующее утро с разрешения профессора МакГонагол, был очень обеспокоен. Лаура не казалась ему действительно больной, но пребывала в ужасе, потому что заботы о ней доверили миссис Уизли.

— Родной тетке Эльвиры! — оценил фокус довольный Артур.

— Но у мадам Помфри полно работы, — добавил Эдгар.

— А что случилось с твоей сестрицей? – спросил Дик.

— Несчастный случай на защите от темных искусств. Чье‑то проклятие срикошетило, а оно вдобавок оказалось еще неправильным. Но до субботы я у нее больше не появлюсь! Так стыдно за нее! Она на каждое слово миссис Уизли реагирует, как на покушение.

— Кстати, посылка предназначалась лично ей, — сказал Ральф. – Навряд ли тебя заинтересует зеркальце с инициалами сестры. Кажется, ее первое имя «Эрика»?

— Эмма, — поправил Эдгар. – Но из дома нам так редко присылают посылки, могли бы про меня вспомнить.

— Может, подарок поклонника. Неделю назад шестой курс отмечал ее день рождения, — припомнил Артур. И пустился в описание типично гриффиндорских вечеринок. На этом историю можно было бы считать законченной, если бы не отвратительная манера Эдгара глубоко переживать по всяким пустякам.

На прорицаниях Селена, дождавшись, когда профессор задремлет в кресле, спросила, почему Эдгар так подавлен.

-…Да, Лаура слишком высоко ставит принадлежность к «Гриффиндору», — сказала она, выслушав объяснения. – Я думала, дело опять в страхе – ну, после трибуны. Я хотела узнать – ты не занят после обеда?

Рики задумался, готов ли отвергнуть смутные, мало осуществимые планы перехватить Ческу после обеда.

— Профессор Стебль просила, ну, бобов много, — пробормотала Селена, заплетая прядь в косу.

Рики готов был поверить ей во всем, кроме того, что знал наверняка.

— Не знаю, зачем профессор Стебль оставила несколько кустов, но это не проблема. Я не подлавливаю тебя, Селена, но состояние дел на гербологии мне хорошо известно. Зачем я тебе нужен? В чем дело?

— В Бетси, — Селена кивнула на сидящую позади нее равенкловку и понизила голос; кажется, она расстроилась. – Понимаешь, она постоянно не справляется. Профессор просила меня остаться с ней после уроков. А Спок, она разрыдалась, когда я начала ей показывать, как надо. И сказала, что я нарочно ее унижаю и выпендриваюсь. По правде, я боюсь оставаться с ней после этого; она во всем винит меня. Надеюсь, при тебе она хоть рыдать не станет. Я обещала профессору Стебль…

Селена так открыто поглядела на него. Ее синие глаза напомнили безоблачное небо первого сентября, когда из‑за Бетси вышла склока на вокзале. Мысленно выругавшись, Рики смерил гневным взглядом особу, доставляющую неприятности ему, Дику и Селене. И невольно смягчился: Спок показалась ему действительно несчастной.

Эту прогулку Рики использовал на всю катушку. Пока Селена неторопливо шагала к теплицам, он успел сбегать к озеру. Хотя и не застал там русалку, оставил обе дубинки лежать так, чтобы она могла легко взять их. «В случае чего Спок и, может, профессор Стебль подтвердит, что я находился на гербологии», — подумал Рики и вздохнул.

От Эльвиры Снейп отличался редкой злопамятностью. После присуждения наказания он не сказал ни единого слова – ни Рики, что было обидно, ни Лео, ни Эдгару – невзирая на все усилия.

— Ну он же такой, — утешила Селена в ответ на его жалобу. Бетси опоздала минут на двадцать, так что Рики подумал, что зря не задержался возле воды.

При виде его она не спросила, что он здесь делает, но насторожилась больше, чем всегда.

— Добрый день, между прочим, — «ее еще манерам учить?» – отметил Рики.

— Здравствуйте, — тихо сказала Бетси, поставила сумку, после чего застыла, не зная, куда деть руки. Рики понял ее смятение: ведь, по мнению ее компании, она обращалась за помощью к врагам.

— Так и будешь стоять? – поинтересовался он.

— А ты не уйдешь? – миниатюрная Бетси заморгала, как будто не могла это остановить.

— Раз уж я тебе не нравлюсь, Макарони – лучший на нашей параллели по гербологии, — объяснила Селена.

— И по астрономиии, — зачем‑то сказала Бетси.

— Цитировать мое досье можно и потактичнее, а то я это замечаю, — отрезал Рики. – Вот твой куст. Селена, сядем там.

Наверное, она собиралась вновь разрыдаться, но Рики намеренно не обратил внимания. Он отлично знал, что только спровоцирует ее. Бетси растерялась, Селена – тоже, однако быстро справилась с собой.

— А… ты тогда тут зачем? – спросила Бетси с сомнением и вызовом.

— Как эксперт. Спок, нет человека, неспособного срезать бобы.

И в этом Рики убедился. Срезать‑то Бетси срезала, но совершенно не следила за дальнейшей судьбой бобов, которые, ударяясь об пол, немедленно распускались.

— Срез правильный, — похвалил Рики.

Бетси опешила; и это состояние усилилось, когда Рики предложил ей отвлечься. Сам он достал пергамент и, как Селена, полностью углубился в домашнее задание по прорицанию.

— Есть те, кто справляется плохо, но дополнительно оставили только меня, — пожаловалась Бетси.

— Радуйся, что на гербологии, а не на уходе за магическими существами – обожать грюмошмелей, — сказал Рики.

В оценке этих существ Бетси была с ним полностью солидарна. Патока, выделяемая этими насекомыми, вызывала нестерпимую тоску, но Хагрид все равно не признавал необходимости защитных сеток. Вопреки опасениям Боба Бута, его так и не укусили. Да и вообще никто не пострадал, но все равно, наблюдать за повадками грюмошмелей была скука смертная. Ученики отвлекались на провокации Эйвери в адрес Чайнсби и Хатингтон. Мелани не стеснялась давать сдачи, Виктор притворялся, что выше этого.

-…Эйвери ненавидит не–слизеринцев и магглорожденных, — с претензией произнесла Бетси.

— Меня он ненавидит больше всех не–слизеринцев, — утешил ее Рики. – Хотел бы я знать, когда, наконец, Хагрид намерен отправить этот с таким трудом добытый улей назад.

— В конце семестра, — ответила Селена. – С прошлым курсом было так.

Бетси все чаще удавалось вовремя подхватывать бобы.

— Это несложно, конечно. Но иногда руки не слушаются. Навык нужен, — бормотала она.

— Тебе мешает напряжение, — авторитетно изрек Рики. Задание он сделал, и не видел причины здесь задерживаться.

— Или страх выглядеть дурой, — сказала Бетси. – Помните предсказание профессора Трелони? «Избежать дурацкого положения вам не в коей мере не удастся, милочка».

— А ты слушай ее побольше, — фыркнул Рики. Его беспокоило иное предсказание…

— Куда ты пропал? – спросил Лео за ужином.

— В теплицах сидел. А чем так все довольны? – поинтересовался Рики, оглядываясь кругом.

— На следующей неделе Хогсмид, — объяснил Лео. – Не рассчитывай, я уже спрашивал Снейпа – мы остаемся в больничном крыле.

Невозможность погулять с Ческой испортила Рики настроение и, наверное, обострила подозрительность. Да и странностей вокруг творилось предостаточно. Драко Малфой постоянно искал; Пэнси Уизли почему‑то не спешила возвращаться домой; Хагрид продолжал громко переживать из‑за трибуны, о которой все почти забыли. Снейп не переставал сердиться, хотя обычно после наказания возвращал ученикам былое расположение. В довершение ко всему, в «Хогвартс» прибыл Гарри Поттер.

То, что ему вздумалось навестить племянницу в больничном крыле именно в субботу, Рики расценил однозначно. Просто крестный знал, что они там встретятся! Лаура Боунс показалась Рики, Лео и даже Эдгару абсолютно здоровой, и почему ее продолжали держать под наблюдением заслуженной целительницы, непонятно. Нелепее всего был разговор, состоявшийся между Гарри Поттером и Пэнси Уизли: он выказывал ненормальную сверхозабоченность состоянием здоровья Лауры и спрашивал, нельзя ли родителям забрать ее домой, или же отправить в больницу. Целительница бодро уверяла, что справляется, но таким тоном, будто добровольно взвалила на себя тяжкую ответственность.

— Подумаешь, тайный разговор. Стоило нас выставлять, — обиделся Эдгар.

Гарри Поттер, к счастью, спешил. Он лишь сердито ответил на жалобу Эдгара, что остаться без Хогсмида – для его же блага.

После его отъезда Лаура стала повежливее к тетке Эльвиры. Даже попросила разрешения показать брату присланный ей подарок, который остался в ее комнате.

— Вряд ли, — отрезала Пэнси. Рики подумал, что Гарри Поттер обладает уникальной способностью раздражать слизеринцев.

— Но с какой стати она распоряжается? Лауре надо спросить об этом у МакГонагол, — прошептал Эдгар.

Лео ничего не сказал. Он изучал стопку рецептов на столе мадам Помфри.

И по пути в общежития Рики узнал, что отнюдь не из праздного любопытства.

— Возможно, Ван в чем‑то прав насчет Розмерты, — сказал он. – Вот уже несколько человек, в том числе и она, обращались к мадам Помфри со схожими симптомами: головные боли, волнение без причины, утомление.

— Мерлинова борода! – Рики словно пружиной подбросило. – Кто?!

— Те, у кого это имеет логическое объяснение: прорицательница Парвати Патил; чемпионка Эльвира Паркинсон; и мадам Розмерта.

Перед мысленным взором Рики встали зловещие контуры «Трех метел».

Через неделю Лаура, веселая и довольная, вместе со всеми пошла в Хогсмид. По мере приближения каникул ученики заболевали все реже, и мадам Помфри отпустила бы наказанных, если бы не строгое распоряжение профессора Снейпа. До обеда они c Лео играли в волшебные шахматы.

А потом, среди немногих в Зале, на обеде оказалась Ческа.

Ввиду такой удачи Рики не стал спрашивать, почему она осталась в замке. Его радость несколько поутихла, когда на приглашение погулять итальянка ответила, что неважно себя чувствует и хочет побыть в общежитии. Поскольку делать было нечего, он вызвался проводить ее.

— Между прочим, я придумала класную кричалку, — похвасталась Ческа первым делом. – «Челесте пер семпре», — звонко воскликнула она по–итальянски. – Как тебе?

Чувства Рики представляли собой хаотический клубок, так что он не смог ответить ей сразу. Он подспудно предполагал, что как‑то несвоевременно говорить о своей патриотической принадлежности к лагерю болельщиков Эльвиры, да и кричалка особой оригинальностью не отличается.

С каждым шагом им все сильнее овладевало возмущение. Впервые они остались совсем одни – без Артура, Ральфа, Консуэло, даже без Марины, и остаться с носом при таких обстоятельствах было втройне обидно. Параллельно нарастала неизведанная тревога, не имеющая ничего общего с тайной гриффиндорской мафии.

— Ты уже знаешь насчет квиддича? – спросила Ческа. – Директора умыли руки, не хотят заниматься ничем, что не запланировано. Ученики могут поиграть между собой, наше общение, видите ли, никто не ограничивает, но никаких официальных мероприятий с приглашением зрителей.

— А Генри знает? – спросил Рики первое, что пришло в голову. «Что‑то должно случиться – и сейчас», — стучало в висках.

— Понятия не имею. Я так расстроилась, ни о чем больше не могу думать. А ты?

Они пришли. Ческа повернулась к нему и, вероятно, в ожидании солидарности заглянула прямо в глаза. Решение возникло сразу. Такого шанса слизеринец упустить просто не мог.

Не задумавшись, Рики зажмурился и чмокнул ее в губы…

А потом развернулся и, не оборачиваясь, умчался в больничное крыло. Только там, прислонившись к двери, он слабо удивился, что совершенно не помнит дороги. Друзья куда‑то подевались, что нисколько его не огорчило. Они точно заметили бы его волнение. Он как будто победил медведя, но казалось кощунственным хвастаться его шкурой. Еще не отдышавшись, Рики начал планировать последствия. Диапазон оказался слишком широким. Он немедленно написал Питу, запросив прогноз поточнее.

Селена сказала, что Бетси освободили от дополнительных занятий. На уходе за магическими существами они вели себя как обычно, вообще не контактируя, и Рики смутился, подумав, что в общем‑то ему нечего ей сказать.

Незадолго до конца семестра заболел профессор Люпин. Третьекурсники знали заранее – за день до того выпускникам защиту вел профессор Снейп. Но в кабинет после звонка лениво шагнул Драко Малфой.

— Ваш завуч занят, — с ходу пояснил он, — и попросил меня провести с вами этот час.

Судя по его виду, особого энтузиазма он не испытывал и вообще был чем‑то раздосадован. Но держался бодро.

— Думаю, в целях защиты будет полезно, если я предупрежу вас об опасности, которая мало где прописана.

Ученики заинтересованно слушали. Почти все приготовились конспектировать.

— Не сомневаюсь, вы достаточно изучили черномагических существ под руководством профессора Люпина. Со своей стороны, мне пришлось близко познакомиться, — усмешка, — с несанкционированным экспериментом над опасными магическими существами. Результат порой бывал весьма плачевным.

Малфой выдержал паузу, убеждаясь, что аудитория в его распоряжении.

— Слышал ли кто‑нибудь из вас о взрывастых драклах?

По классу пробежал отрицательный шепоток, и взоры одноклассников, как по команде, обратились к Лео. Тот вынужден был помотать головой, смутившись своим незнанием.

— Неудивительно, — кивнул Драко. – Все правильно. Такие существа – заслуга выдающихся новаторов, одного из которых вы хорошо знаете, — сэр Драко сунул руки в карманы и вальяжно прошелся вдоль доски. – Я говорю о достопочтенном Рубеусе Хагриде.

Слизеринцы насторожились.

— Его продукт, как вы слышали – взрывастые драклы. Это были очень опасные и совершенно противные создания, с которыми я непосредственно контактировал…

Весь урок Рики с одноклассниками слушал о прожорливости, агрессивности и прочих ценимых лесничим качествах опасных тварей. Впрочем, те, кто посещал уход за магическими существами, ничуть не удивились. Однако Лео не готов был в это поверить, и даже спросил в библиотеке у Артура, за что его дядюшка так взъелся на Хагрида.

— Потому что вчера приезжала тетушка Гермиона, и Хагрид дружески посоветовал ей съездить в гости к моей бабушке. Она, кстати, отказалась от этой идеи. Но дяде Драко поведение Хагрида не понравилось.

— Какой вздор, — псевдо–спокойно оборонил Дик Дейвис; таким тоном в прошлом году он вызвал на дуэль Чайнсби. Дик помахал письмом; обычно он не приносил в библиотеку посторонних предметов, отвлекающих от зубрежки.

— Что? – спросил Эди.

— Могу объяснить, почему защиту заменял Малфой, а не Снейп. Профессора нет в школе. Мне из дома написали, требуют, чтоб я вел себя предельно осторожно: попросили не выходить в Хогсмид. Бабушке переслали два приказа: на допрос и на чрезвычайный созыв Уизенгамота.

— А покороче? – потребовал Уизли.

— Поймали одного Упивающегося смертью – из тех, кто сумел скрыться первого сентября. От Снейпа затребовали семь видов исповедальных зелий. Отец пишет, что эта группа особо опасна.

— Вероятно, из тех, кто приносит жертвы. Не зря Малфой заподозрил их в использовании таких зелий, — сказал Эди.

— Как его поймали? – спросил Лео.

— Ее. Она договаривалась с Хагридом насчет покупки меда – кого вы там проходите?

— Грюмошмелей. Не меда, а патоки. Это же невероятная дрянь, — удивился Рики.

Лео открыл рюкзак и начал искать, потом вынул свернутый свиток, развернул, прочел и помрачнел.

— А Хагрид сделал все как нельзя лучше, да? – уточнил довольный Артур.

«Вот что для него крайне нетипично», — отметил себе Рики.

— Лео, кто‑то умер? – развязно поинтересовался Ральф.

— Пока – нет, — особый нажим слизеринец сделал на слове «пока». – Если им понадобилась патока, то, по рецепту, это сок Наставника. И крадут они не в прямой последовательности, а как придется. Неужели Флитвик не мог задать эссе покороче?..

В прессе не появилось никакой заметки о поимке Упивающейся смертью. Рики не был доволен политикой скрытности, которую избрало Министерство. Конечно, это сдерживало панику, но связывало им руки.

Невзирая на тревожные новости, наступившая весна волновала Рики больше, чем все опасности и головоломки. Ческа держалась, будто ничего не случилось, что поначалу вызвало облегчение, а затем досаду. Но у него не хватило времени, чтобы разобраться и покончить с неопределенностью.

По окончании взыскания до каникул осталось две недели. Семестровые рефераты и контрольные вымотали Рики настолько, что даже думать не хотелось ни о какой магии. В кругу друзей повисло напряжение: стремление Лео и Дика превзойти другого в его коньке привело к прямо обратному результату. Дик передержал время настаивания уменьшающего зелья; Лео, увлекшись описанием старательно заученных мелких деталей, не успел ответить на последний вопрос. Эдгар накатал реферат для Снейпа, почти вчетверо превосходящий заданный объем. Артур с большим удовольствием поставил всем троим одинаковый диагноз.

В итоге решение провести пасхальные каникулы дома показалось всем самоочевидным. Рики сдал старосте деньги на билет и расписался в этом напротив своей фамилии. Пакуя вещи, он вновь наткнулся на рисунок твари и сунул его в карман.

Напоследок Рики собрался прогуляться к озеру. Лео отказал ему в компании. Избавившись от уроков и отложив итальянский, он с упоением вернулся к давней страсти: поглощал новый детектив.

— Дитя мое, — прокомментировал Финеан, — не мог бы ты почитать мне вслух? Твои родители слишком беспечны, а я хочу удостовериться, что эта пустая трата времени хотя бы безобидна.

Рики не особо возражал против одиночества. Он миновал общежития, в котором витала атмосфера отъезда, и подземелья, где никого не встретил. По холлу прохаживалась Парвати Патил. Выглядела она усталой, хотя Рики не замечал, чтобы она когда‑нибудь напрягалась.

— Рикардо!

Рики обернулся. Наверху стояла Марина. Убедившись, что он ждет ее, она быстро сбежала по лестнице.

В отличие от подруги, сестра итальянской чемпионки была ужасно серьезной особой. И пикантный эпизод с Ческой вызвал в ее душе бурю возмущения, которую она, краснея и сбиваясь, в следующие полчаса обрушила на Рики.

— Я же не бил ее по башке дубинкой и не тащил за волосы в пещеру, — начал под конец отбиваться Рики.

— Это зачем? – не поняла Марина.

— Дикарский обычай. Она огорчилась? – осторожно спросил Рики.

— Нет, но все же… Ческа часто ведет себя по–детски, — с огорчением признала Марина.

— Ты хорошая подруга, — улыбнулся Рики. Марина не устояла и улыбнулась в ответ. А потом отстала.

Пройдясь немного по берегу, Рики решил, что, наверное, нет ничего недозволенного в том, чтобы заглянуть на стадион.

Снаружи прогуливалась Гао Лян с подружкой. Обе поздоровались с Рики исключительно приветливо.

— Если ты к Вану, то он отдыхает. Птица высокого полета, — промолвила вторая девушка.

— Это какая‑то метафора? – не понял Рики.

— Это его имя, — сказала Гао Лян. – Пэн – магическая вечная птица, вроде феникса.

Рики смутился.

— Чем мы можем тебе помочь?

Сказать, что зашел просто так, было неудобно. Порывшись в карманах, Рики извлек рисунок.

— Вот, — протянул он.

— Змеиный король, — сказала Гао Лян. – Довольно точно. Раскраска редкая. Но их ведь мало кто мог разглядеть.

— Надеюсь, его не будет в состязании? – забеспокоилась ее подруга.

Рики вовремя прикусил язык, чтоб не сболтнуть, что существование в реальности его фантазии для него полная неожиданность.

— У него есть другое название, — спросил он вместо того, — а то я забыл.

— Это василиск, — слегка удивилась подруга. – Он есть даже в твоем учебнике.

— Ван сказал, что «Твари…» — смешная книжка, — зацепился Рики. – И я утратил к ним доверие. Я хотел расспросить его.

— Это существо обладает мощью, — сказала Гао Лян, — но оно ущербно: не производит себе подобных, в отличие, например, от дракона. Я передам Вану, что ты приходил. Или подождешь?

— Спасибо, скоро поезд, — ответил Рики и попрощался.

В дороге он большую часть провел с Флинтами, следя за Морганой, выслушивая сетования Генри об отмене квиддича, злорадные реплики Тиффани, и удерживая их от драки. Перед выходом ему сказали, какой потрясающий шахматный матч между Лео и Эдгаром он пропустил.

Пит остался в своей школе, мама с театром гастролировала где‑то в Греции. Папа предупредил, что на днях должна приехать бабушка из Италии. Рики все воспринял спокойно, наслаждаясь тем, что он снова дома.

В день приезда домой Рики посетил интернет–кафе и написал длинное поздравление Даниэле. На следующий день она ответила, что ее удивило изменение стиля письма.

Сияющая обычной деловитостью миссис Дуглас обещала особенный ужин.

— Наконец‑то у меня будет нормальный праздник. Рождества, знаешь, не получилось, — сказала она.

— Я знаю. У меня тоже. А Вам ведь пришлось срочно уехать? – уточнил Рики для поддержания разговора.

— Да. Мой бывший муж умер, — сухо сказала миссис Дуглас.

— Извините. Он был болен?

— И давно. А что ты натворил в школе? – строго спросила экономка. – Твои родители мне не сказали, но они получили непонятное письмо.

И она подозрительно поглядела на Рики. После практики со Снейпом это был сущий пустяк.

— Я вел себя хорошо, — солгал Рики, законно возмутившись.

Раньше он не уделял столько внимания телевизору. Впрочем, бабушка любила старые комедии. Каникулы пролетели сонно, и только под конец Рики понял – его память хранит ценные кадры. Поэтому он написал брату и, подробно объяснив, что именно его беспокоит, попросил найти объяснение. И вообще описать, как обычно работает память.

В первый же день в «Хогвартсе» стало ясно, что в мире магии ничего не происходило. Марк Эйвери передал, что завуч ждет Рики и Лео в своем кабинете.

— Ну уж дудки. Мы отработали, — заранее настроился Рики.

Завуч ни на что подобное не намекал.

— Джентльмены, — начал он, — этот год чрезвычайно ответственен для нас всех.

— Да, сэр, — согласился Лео. – И если мы сделали что‑то не так, то только из…

-…старания, чтоб все было, как надо, — закончил Рики.

— Я верю вам, — кивнул профессор Снейп. – И в последний раз предупреждаю – больше не усердствуйте.

«Что более вероятно, — рассуждал Рики, — отравит он нас или таки убедит директора отчислить для разнообразия?»

А вечером в спальню в состоянии, близком к припадку, вбежал Генри Флинт и поведал кошмарную, по его мнению, новость. Поскольку по пятам за ним следовала Тиффани и ругалась, потому что он напугал кису, до слушателей с трудом дошло, что же его так расстроило.

— Итальянцы настоящие звери! Сама орешь хуже кошки! Если они их так, то что будет с нами? Отцепись! Позор!

Как оказалось, итальянцы и китайцы на каникулах, не откладывая дела в долгий ящик, сыграли квиддичный матч без всяких тренировок.

— Директора умыли руки. Как мы договоримся, так и будет, — заключил Генри, проникаясь сознанием возложенной на него ответственности.

Целиком поглощенный этой важной проблемой, Генри умудрился в тот же вечер собрать предполагаемую команду. Рики там нечего было делать, и он не стал отвлекать Лео от не учебной литературы ради шахмат и болтовни. Он решился на то, о чем напрочь позабыл дома.

«Твари…» раскрылись легко и почти на нужной странице.

«Змеиный король». Рики подпер голову руками, уставясь поверх книги в никуда. Змея была символом его колледжа – «Слизерина», в который, по изначальному замыслу гриффиндорской мафии, он не должен был попасть ни в коем случае.

Рики как следует вчитался в описание и остался глубоко разочарован. Все это не то, не проливало нисколько света на причину, по которой Рики владел серпентарго. Может, это отражает сущность слизеринца? Отражает разве что зеркало.

Поскольку поглощенный книгой Лео часов не наблюдал, пришлось напомнить ему, что пора ложиться спать. Вместо «спокойной ночи» Рики услышал:

— И в самом деле странно, почему у чемпионки «МентеСана» ничего не украли?

Семестр начался с защиты от темных искусств. Изучали водяного черта. Урок прошел в той доброжелательной манере, которой профессор Люпин владел в совершенстве.

Выходя, Рики обернулся через плечо. Оборотень за долю секунды справился с собой.

— Что‑нибудь непонятно, Макарони? – спросил он.

Рики уверил его, что все прекрасно, а сам задумался. Он знал профессора Люпина два года. Но знал ли? Оборотень пользовался доверием Гарри Поттера и Дамблдора, а вот Снейп его терпеть не мог, но тем не менее сотрудничал. Хорошо воспитан и знает свое дело, и еще бы. Все факты говорили в пользу того, что личной жизни у Люпина не было никакой. Рики так и не нашел никакого удовлетворительного объяснения, почему в рождественскую ночь профессор–оборотень прогуливался возле Дракучей ивы. А что, если тем путем должен был прийти сообщник, а они спугнули? Однако для далеко идущих выводов не хватало улик.

Что касается подозрений Лео насчет Консуэло, то у Рики было целых две причины не принять их в расчет. Во–первых, Консуэло прибыла из далекой страны, никакого касательства к британским делам не имела, и вообще роль чемпионки загружала ее достаточно. Обокрасть соперников – еще куда ни шло, Рики не дал бы головы на отсечение, что она в доску честная. Но взрослых магов – это навряд ли. Во–вторых, Ван сказал, что белый тигр появился на небе до прибытия делегации «МентеСана».

Лео раздраженно ответил, что понятия не имеет, какие именно компоненты выдали чемпионам, и передал рецепт запрещенного зелья. У Рики достало осторожности выучить состав наизусть, прежде чем подсаживаться к Эльвире. Она проявила достойную бдительность.

— Макарони, опять ты вынюхиваешь? Какое тебе дело, что мне дали? Лучше готовься к экзаменам. А я, учти, передам профессору Снейпу твое незаурядное любопытство.

Действительно, конец года в «Хогвартсе» означал два неизбежных события: итоговое состязание и экзаменационная сессия. Причем второе, хоть и не столь редкое, успешно конкурировало с первым. Рики без энтузиазма пролистывал книжки со знакомым, ранее читаным текстом. Рецепт служил ему закладкой. Это был ключ, которым Рики до поры до времени не мог воспользоваться.

Ван Пэн оказался не столь неприступным, как Эльвира. Сверив его список с рецептом сока Наставника, Рики сразу нашел наиболее простое и неоспоримое объяснение тому, отчего у Консуэло ничего не пропало. Просто, кроме жаброводорослей и валерианы, злоумышленники не нуждались больше ни в чем, выданном чемпионам.

— Хватит нагнетать обстановку, — ворчал Эдгар каждый раз, как Рики заговаривал об этом. – Может, все обойдется.

Через день Рики убедился, что человек сдается лишь перед теми фактами, которые открыл сам, и Эди – не исключение.

На астрономии Зловестра зачитала перечень тем, вынесенных на экзамен.

— Жаль, что перекрытие луной Венеры случится немного позже. Такое редкое явление, — вздохнула она. – А мы успели его как следует изучить.

Рики разделял ее сожаление. Запечатление редкого явления для большинства учеников было адским мучением, поскольку требовало определенных графических навыков. Зато фактически гарантировало бы Рики высший балл. Артур ехидно намекнул это в библиотеке, но не всеми был услышан. Эдгар пытался выяснить у Лео смысл манипуляций во время варки зелий.

— Повернуть по часовой стрелке или вовсе не поворачивать – состав один! – недоумевал он.

— Рики, передай рецепт сам знаешь чего, — ровно попросил Лео.

Эдгар нахмурился, не особо обрадовавшись такому повороту событий.

— Компоненты от животных и растений всех сред обитания, кроме огня, это очень важно. Против часовой стрелки – время вспять. И определенное астрономическое событие – порошок из рога единорога…

— Еще не украден, — проворчал Ральф.

Но Эдгар и Лео, вдруг притихнув, склонились над пергаментом. Судя по тому, какими взглядами они обменялись после этого, открыли как минимум велосипед.

-…«добавляется в первые семь секунд, когда луна перекрывает Венеру, по местному времени», — прочитал Лео. – А кровь – не более чем за две недели до этого порошка. Лучше за три дня.

— Тогда ясно, почему они действуют сейчас, — оценил Рики. – В минувшем году таких дня было три – в июле, сентябре и октябре. В этом – один, в июне.

— Венера появляется на рассвете, — пробубнил Дик, продолжая пялиться в словарь древних рун.

— Который не наступит для кое–кого, потому что некоторые мечтают заговорить по–русалочьи и по–змеиному, как Рики, — заключил Ральф.

— Как ты смеешь! – взвился Эдгар. – Как все‑таки хорошо, Рики, что тебя не пускают в Хогсмид.

Благодарность Рики к обоим выражалась в нескольких резких фразах, которые он предпочел оставить при себе.

Между тем профессор Трелони не собиралась прогнозировать ничего подобного. Однако с большей, чем до сих пор, уверенностью предсказывала худшее его окружению. С недавних пор в этот список попала и Бетси Спок.

Это произошло после того, как Хагрид соизволил осчастливить учеников знакомством с новым «очаровательным» созданием. Таковым, по мнению лесничего, был огненный краб: ракообразное с красивым панцирем (Рики сомневался в его подлинной драгоценности), выстреливающее огнем. Последнее неприятное свойство надоумило преподавателя принять единственную меру безопасности.

— Парами его будете выгуливать, — распорядился Хагрид. – Чтоб сомневался, в кого пулять. И учтите, бегать придется.

Рядом с Рики стояли Бетси Спок и Дора Нотт, которая уже повернулась к Тиффани. Вспомнилось, что Дик просил оградить Бетси от поучений «образцового порядка» на уроке Хагрида. Она умоляюще глядела на него и переминалась с ноги на ногу. Она не хотела быть в паре с одноклассником. Рики сделал шаг. Он думал, долго же придется жалеть об этом, но шли уроки, а он так и не раскаялся.

Конечно, прогулки с крабом на двух поводках нельзя было назвать приятным времяпровождением, однако Бетси не создавала дополнительных трудностей. Рики убедился, что она не была ни безнадежной тупицей, ни стервозной любительницей покомандовать. Она была очень зависимой; в отличие от Дика, Бетси никогда не хватало твердости. Когда ей делали замечание, будь то одноклассник или преподаватель, она никогда не отвечала. Для Трелони она была интереснее, чем спокойная и уравновешенная Селена, которая не начинала нервно грызть ногти под скорбными взорами профессора прорицаний; и безопаснее, чем острая на язык Дора Нотт. Что касается Боба, тот никак не желал понимать, о чем речь.

Известие об аресте репортерши Риты Вриттер на фоне поглощения учебой всколыхнуло, наконец, утонувших в книгах учеников. Дик даже оторвался от конспектов – ровно настолько, чтобы написать бабушке с просьбой выслать более точные сведения. В газете, которую Артур одолжил у кого‑то из старшеклассников, значилось только, что ее задержали какие‑то Невыразимые при попытке стащить вещественное доказательство после интервью с начальником авроров. Причем, пойманная с поличным, она все отрицала.

Рики не особенно удивился. Как ни странно, эта новость расстроила Эдгара.

— Вриттер – агент Упивающихся смертью? У нее ведь все было – карьера, репутация… — не понимал он.

— Значит, ей пообещали больше, — заключил Артур.

— Не думаю, — еле слышно произнес Лео. – У кого «Тысяча волшебных трав и грибов»?

Матч с китайцами был назначен на первое воскресенье мая. Никаких тренировок никто не проводил. Дик и Эдгар волновались: играть предстояло против старших. Ральф открыто завидовал им.

Перед матчем утром Хагрид с Уизли пошел проведать дракона, а Парвати увязалась с ними. Рики вышел к озеру. И не сказать, чтобы без расчета.

Рики не встречался с китайцами иначе как за столом, чтобы не усиливать бдительность завуча и старост. Возможность переговорить с Ваном представилась, когда они встретились на мостике. Китаец улыбнулся и сказал, что малышка уже уплыла, но не отказался ответить на несколько вопросов по поводу зелья.

— Плоды трех стихий – воды, земли и воздуха. В этом зелье нарушено равновесие инь и янь, первооснов мира. Инь – земля и вода, это непознанное начало, которое часто бывает темным. Вращение против часовой стрелки тоже нарушает естественный порядок вещей. Никому не дано владеть тем, чего он не заслужил сам.

«А как же я?» – хотел спросить Рики, но отчего‑то прикусил язык.

Чемпион ушел. Рики задержался, увлекшись созерцанием водной глади. Это успокаивало, и он почти впал в транс. Из которого его вывели ледяные брызги.

— Эй, ты поосторожней! – рявкнул он, отплевываясь.

— Говори нормально, не понимаю я твои вжикания, — был ответ маленькой русалки.

— Извини, — Рики сам не понял, как перешел на русалочий. – Я тороплюсь и не хочу опоздать. Вот если бы ты приплыла пораньше…

— Люди совсем обнаглели, — недовольно протянула малышка. – Понаставили на том берегу домиков с жужжащими летучками, они чуть не покусали Верховную дааму и ее свиту, когда они проплывали там ночью. Куда смотрит ваш директор?

— Но ведь это на стороне Хогсмида, не так ли? – уточнил Рики. – Дамблдор может не знать об этом.

— А зачем ставить это безобразие ночью? – не унималась русалочка. – Хотя я согласна, что эта липкая жидкость, которую жужалки делают из цветов, вкусная… Ты не слушаешь?

Рики остолбенел. «Грюмошмели нападают на ульи с самыми печальными последствиями для меда», так написано в учебнике. Упивающаяся смертью хотела купить у Хагрида грюмошмелевой патоки.

Малышка с его выводами полностью согласилась и, пожелав удачи, великодушно отпусила. Но постфактум беспокоиться не имело смысла, Рики даже не знал, стоит ли рассказывать директору тот, что тот и так узнает без него.

Рики торопился изо всех сил. Он надеялся, что его опоздания друзья не заметят, хоть и не верил в такую возможность. Такое событие! Он почти бегом шагал к воротам стадиона. Почти дошел и поднял голову.

Огромная тень накрыла трибуны, а дальше все происходило как в ускоренной съемке. Со стороны это напоминало компьютерную игру, только тварь извивалась что‑то уж слишком быстро для своих размеров. Красный с золотом дракон летал над трибунами и выдыхал огонь. Абсолютно нереальная картина поначалу не вызвала у Рики вообще никаких переживаний. Подспудно возникло очень слабое и смутное чувство, что что‑то не так. В течение нескольких секунд оно нарастало. Ребята… Селена… Снейп… Ческа!

«Он способен обменять себя на безопасность близких», — так сказал о нем отец. Обычно Рики был чужд сентиментальности и скор на решения. Он поступил бы так, но кому сдаться? «Остановись! – мысленно приказал он дракону. – Лети сюда!».

Все это происходило в туманном трансе. А потом от шкуры зверя начали отскакивать большие яркие искры. Дракон наклонился, взмыл вверх, издал крик и начал падать. Рики выглянул и увидел, что он опустился на землю. Тварь закрыла глаза. Зачарованный Рики рискнул приблизиться.

Ворота распахнулись, когда он был на полпути. Оттуда выбежали Хагрид и Люпин и галопом помчались к дракону. «Одеяние колдуна для такой пробежки бесподобно», — еще не пришедший в себя Рики невольно улыбнулся этой мысли.

Хагрид опешил. Выражение его лица из взволнованного сделалось свирепым.

— Это ты! – прорычал он. Люпин поспешил к ним.

— Я только хотел предупредить! – крикнул Рики. Он и великан глядели друг на друга с неприкрытой ненавистью. Рики не мог этого объяснить.

— Что именно, Ричард? – вмешался профессор Люпин.

К Рики вернулась способность нормально соображать, и он ощутил дрожь в пальцах.

— Никто не пострадал?! – выдохнул он.

— Жди! Он же лапочка, — проворчал Хагрид себе в бороду, спугнув всех птиц в округе.

Люпин мотнул головой. Он был бледен, и суров как никогда.

— Я должен сказать, — собрался Рики, — грюмошмелей выманили из «Хогвартса» в Хогсмид!

Последнюю фразу услышали спешащие к ним Снейп и МакГонагол.

Глаза лесничего налились кровью.

— Это ты устроил, гаденыш! – возопил он.

Люпин метнулся ему наперерез. Снейп и МакГонагол выхватили палочки.

— С какой стати? – возмутился Рики.

— Не надо, Хагрид, — приказала МакГонагол.

— Я знаю тебя!

— Довольно, — резкий голос Снейпа словно окатил ледяной водой. – Хагрид, займитесь Вашим питомцем. Макарони, подойдите.

Рики подчинился. Снейп возложил ладонь на его голову. В глазах профессора сменялись настороженность, недовольство собой и облегчение.

Из ворот постепенно повалил народ. Собиралась толпа.

— Вы объясните, что произошло, когда я освобожусь. Мисс Этерна, — подозвал он Марину, — могу я попросить Вас проводить мистера Макарони в больничное крыло?

— Не нужно, — заупрямился Рики.

— Тогда к директору, — распорядился завуч. — Где вход, Вам, увы, известно. Подождете там.

По пути Рики допрашивал Марину.

— Никого из игроков не задело пламя?

— Нет. Твой друг, тот брюнет, закричал, и все спикировали вниз, — ответила она.

— А зрители? – не отставал Рики.

В глазах итальянки заблестели слезы, и тут до Рики дошло, что можно и гуманнее обращаться с девчонкой, которая испытала большее потрясение, чем он. Она свернула с лестницы на втором этаже, а он отправился, куда послали.

Полчаса ожидания пролетели словно в смещенном времени. Рики мерил шагами пол и напряженно рассуждал. Кто угодно за пределами «Ховартса» имел возможность выманить грюмошмелей. Но устроить так кстати нападение дракона мог только живущий в замке. И маловероятно, чтобы это был ученик.

— Я представить не могла такого! – женский голос на грани визга вначале показался Рики абсолютно незнакомым. – Я как лучше старалась.

— А белены бы ты ему не подсыпала? – Малфой откровенно злился.

— Довольно, — отрезал Дамблдор. Он как раз появился в поле зрения, и выражение его лица казалось весьма суровым. – Рональд, проводи Парвати к мадам Помфри и проследи, чтобы она выпила весь отвар.

Судя по ворчанию, поручение не привело Уизли в восторг. Но тем не менее, вслед за Дамблдором из‑за поворота появились только Снейп и Малфой. Последний не собирался сдерживаться.

— А если бы она в баре услышала, что мухоморы полезны для здоровья, угостила бы всех нас. Повесить курильницу…

Он умолк, заметив Рики.

— Не нужно преувеличивать, Драко, — ровно сказал Дамблдор, — это всего лишь недоразумение.

— Я бы сказал, особо опасный гибрид недоученности и оптимизма, сэр, — проворчал Малфой.

— Драко, — вмешался профессор Снейп, — вероятно, профессор МакГонагол не должна находиться одна в такую минуту.

Малфой не только не обиделся, но на удивление охотно откланялся, очевидно, радуясь, что не нужно присутствовать при беседе. На эскалаторе Рики любезно спросили, не устал ли он ждать.

Будь у Рики выбор, он не сказал бы об источнике ценной информации.

— Она не сможет больше приближаться к мостику? Вы сообщите ее кому там?

Снейп вопросительно покосился на директора.

— Отчего же, — отрешенно произнес Дамблдор, — пусть приплывает. Если ты не отпугиваешь ее.

— А что в Хогсмиде? – спросил Рики. Задать этот вопрос вполне естественно, даже если бдительность старших и не ослабела.

Дамблдор сразу взбодрился и подался вперед. Дотоле непроницаемые стекла его очков засветились прозорливым взглядом.

— Ричард, мне не слишком приятно признавать, что мы опоздали. Я должен тебя предупредить. Не следует давать понять кому бы то ни было, что ты владеешь необычными способностями. Это в твоих интересах.

— Сэр, Вы знаете, в чем дело? – прямо спросил Рики.

— И да, и нет, — вздохнул Дамблдор. – Ты еще слишком молод для некоторых вещей, мальчик.

От последующего угощения чаем Рики отказался. Он остался крайне недоволен объяснением. Осторожный Дамблдор ловко ушел от ответа. Даже не рассказал толком, к чему привело его же собственное предупреждение. Мало утешало, что Артур выяснил подробности.

— Дядя Драко сам видел брошенные ульи. Они точно получили патоку в необходимом количестве. Дядя психует, потому что опять с женой поругался – она приезжала матч смотреть.

— Натравить дракона во время матча… — начал Дик.

— Не выдумывай, — осадил Артур. – Дракона невозможно натравить, если это не маггловская сказка. Мой папа драконозагонщик, я знаю.

— Леди Парвати что‑то сделала, — сказал Рики.

— Хагрид пожаловался – она перечный эфир налила, бестолочь. Каялся, что позволил ей пойти с ним, — пояснил вездесущий Уизли.

В памяти Рики что‑то мелькнуло и исчезло. Он попытался восстановить это, вглядываясь в лица друзей, но только отвлекся. Эдгар старался спрятать нервность; у Лео налицо было обострение детективной болезни.

— Она слышала, как кто‑то в баре говорил, будто это усыпит дракона. И не озаботилась сверить с книгой, — добавил Ральф.

— И конечно, она не помнит того, кто ей это сказал, — понимающе усмехнулся Лео.

— Она даже не знает этого, — сказал Ральф. – Считаешь, она может быть причастна?

— Парвати Патил давно в моем списке, — важно кивнул Лео. – Но я ничего не утверждаю. Матч пропал, жалко.

— В жизни не представлял ничего подобного, — поежился Эди.

— Но ты ведь неспособен разлюбить квиддич из‑за какой‑то большой летучей ящерицы, — Ральф хлопнул его по плечу.

— Перестань, не смешно! – отмахнулся Эдгар. – Дик, ты получил сегодня письмо от бабушки. Что с Вриттер?

— Да, странные обстоятельства. Она взяла похищенную еще Сами — Знаете — Кем алмазную ветку Салазара Слизерина. У всех на виду, другие и внимания не обратили. Вещь обнаружили при обыске, но она отрицала, что сделала это. И продолжает отрицать.

— Это из личных вещей основателя или принадлежало его роду? – уточнил Лео.

— В личном пользовании у него были больше изумруды; и кровавик, давно потерян, — ответил Дик и не сдержал торжествующей улыбочки: «мог бы и сам знать».

— Но это не те камни! – вскричал Рики. – Изумруды обладают не теми свойствами. Помните лекцию Малфоя?

— Лекция Малфоя, — задумчиво произнес Лео. – Чего‑то я не могу вспомнить, это точно.

Проверка конспектов той памятной беседы не дала ничего особенно нового, лишь подтвердив слова Рики насчет свойств минералов.

Нападение дракона не изглаживалось из памяти учеников.

— Зачем это было нужно? – содрогался от ужаса Эдгар.

— Разве неясно? Отомстить Хагриду, — не сомневался Уизли. – Он ведь отправил в Азкабан одну из них и не дал им патоки.

— Мой боггарт — Упивающийся смертью, — бесцветно произнес Эди. – Неужели так и будет тянуться?

— Я уверен, что с ними можно справиться, — заявил Рики.

— Да, за много лет многое сделано, — согласился Артур.

Но вскоре Артур отвлекся от переживаний и Эди, и дяди Драко, потому что через два дня в «Хогвартс» прибыли его родители.

Чарльз Уизли оказался рыжим мужчиной среднего роста с большим ожогом на руке. Отец Артура вернулся в отпуск, откликнувшись на просьбу Дамблдора помочь с лечением пострадавшего дракона. По мнению Рики, дракон чувствовал себя распрекрасно, и китайцы обошлись бы даже без Хагрида, но представители «Хогвартса» всячески старались помочь, а гости с благодарностью принимали.

Возможно, из‑за постоянного пребывания рядом с гигантскими чудовищами, мистеру Уизли Рики не показался таким уж страшным. Мать Артура, счастливая от общения с мужем и сыном, и вовсе не обращала на него внимания.

Последний уход за магическими существами Рики едва выдержал. Он старался держаться подальше от Хагрида, который хмурился и ворчал на других учеников.

— Ричард, что происходит? – шепотом спросила Бетси Спок. Учитывая состояние Рики, она в одиночку координировала перемещения огненного краба.

— Сам бы хотел знать, — ответил Рики.

Этот разговор не прошел незамеченным. За столом Френк громко поинтересовался, «с каких пор Макарони подружился с той маленькой грязнокровкой из «Равенкло?»». Сидящий лицом к Залу Рики заметил, что Мелани Хатингтон услышала Эйвери и теперь ловит каждое слово.

— Френк, твоя кровь ничуть не лучше, чем у нее, — заявил он.

— Френк, опять?!

Досада Рики испарилась, сменившись законным злорадством. Враг не учел, что брат–староста сидит неподалеку.

Вечером Артур передал приглашение отца прогуляться к дракону. Поскольку он упомянул, что Хагрид уйдет в Хогсмид, Рики не возражал.

Гигантская туша не проявляла ни малейшей враждебности, дожевывая одного из двух быков.

Отец Артура много чего знал о драконах. В его словах сквозило уважение.

— Драконы – огненные существа, — рассказывал он. – Ни одно немагическое животное не может жить в огне. Конечно, драконы не говорят, но можно научиться понимать их, если долго наблюдать. Есть периоды, как сейчас, когда они спокойны.

— А что сейчас происходит, сэр? – спросил Лео, опережая Рики.

— Венера подавляется. Это горячая планета.

— Это планета любви и страсти, — хихикнула миссис Уизли.

— Не только. Огонь очищает и отрезвляет, дает свет, — добавил ее муж.

Даже в сумерках Рики разглядел, что Лео кивает уж очень глубокомысленно.

Из‑за отбоя пришлось возвращаться раньше, чем хотелось бы. Профессор МакГонагол как раз собиралась спускаться в подземелья и позвала с собой чету Уизли.

Мальчики прощались в холле, когда весь замок, казалось, наполнился шумом, топотом и грохотом. Бац! И они оказались в середине лужи.

Полтергейст взмыл под потолок и, тыча пальцем, завопил появившемуся следом Филчу.

— Это они! Они! Ученички! Грязь разводят!

Рики знал, что завхоз прекрасно видел, как все произошло на самом деле. Он смотрел на учеников и на Пивза с одинаковой злобой. Возможность обвинить их и наложить взыскание определенно казалась ему весьма привлекательной.

— Эванеско!

Лужа бесследно исчезла. В дверях Большого Зала с палочкой в руке стоял и мягко улыбался профессор Люпин. Но даже его подозрительная персона не привлекла внимания.

У Рики возникло ощущение, будто что‑то похожее он уже видел. Причем не такое, когда он понятия не имел, откуда это. Нет, эпизод недавнего прошлого мог бы появиться, стоило напрячь память. Разбитая упаковка и лужа исчезает. Он разрывался между настоящим моментом и тем, который хотел вспомнить.

Он поделился этим с Лео и Диком по пути в общежития. Оба враз посерьезнели.

— После твоих слов я тоже начинаю припоминать, — признался Дик. – Но что?

— Вряд ли тут замешаны состязания – предположил Лео. И заявил что в любом случае учеба сейчас важнее.

Это обстоятельство вынуждена была признать даже Трелони. Она стала давать больше заданий строго по учебнику и предсказывать страшное испытание.

— Неужели она не понимает, что ее вздор всем надоел? — высказался однажды Боб.

— Я не так уверена. Она предсказала мне дурацкое положение в начале года. Так я до сих пор в нем и остаюсь, – сказала Бетси.

В личной жизни Рики возникло неожиданное препятствие. Родители Артура совершенно очаровали Ческу. Они всюду брали ее с собой. А в библиотеку с Диком все чаще приходила Бетси Спок. Стоило усилий приучить ее не лезть за советом каждые пять минут, потому что Бетси сама боялась ошибиться.

Но при ней члены Клуба не заговаривали о пропажах в школе и тайне Рики. Лео глядел до отвращения таинственно и иногда выдавал туманные намеки. Эдгара это раздражало, тем более что других поводов для беспокойства у него не осталось.

Лаура Боунс, похоже, оценила то, что тетка Эльвиры ее не прикончила. Ее отношение к чемпионке не превратилось в обожание, но теперь сестра Эди начала здороваться с ней и прекратила дерзить. А еще после выписки она каждый день подходила к младшему брату и интересовалась, как у него дела.

— Раньше мы неделями не разговаривали – удивлялся Эдгар. – Понять не могу, отчего она подлизывается, но все равно приятно.

Селена больше не затрагивала вопрос о сверхспособностях Рики, уловив, что ему неприятно копаться в этом каждый день без перспективы разгадки. Рики был благодарен. Погода улучшалась, и они часто гуляли во внутреннем дворе, отвлекаясь от подготовки к экзаменам.

Касательно последних профессор Снейп дал четкую установку.

— Тремагический Турнир дает преимущества только чемпионам, — он усмехнулся, — если это можно так назвать. Остальных я буду оценивать как всегда строго, некоторых – беспощадно.

Профессор МакГонагол пообещала почти то же самое, а профессор Трелони наконец‑то изменила обычной пластинке и пообещала Рики провал на уходе за магическими существами.

В процессе подготовки к экзаменам состязание почти забылось. В школе снова стали появляться представители Министерства и прочие необходимые лица. В газете, которую Артур позаимствовал у кого‑то из старшеклассников, написали, что суд над Вриттер состоится после окончания Турнира.

Рики усердно повторял пройденный материал, особо напрягаясь по истории магии и стараясь не думать о предстоящем отъезде Чески, отчего тоскливо ныло под ложечкой. Он находил, что этот год дал ему много полезного. И возмущался, что при его выдающихся способностях учителя заставляют сдавать экзамены. Для него тайна почти перестала существовать, тем больше он удивился, когда оказалось, что не для всех это так.

В перерыве между уроками и библиотекой Лео небрежно обронил, что Упивающимся смертью стоит поторопиться, если они хотят сварить зелье в этом году.

— Если сок Наставника варится, то следующий компонент – пух авгура добавляется в день затмения Меркурия, а это 16 мая. Настойка сохраняется месяц до полного приготовления.

Рики отвлекся от сушеных пиявок.

— Мне надо остерегаться? – спросил он.

— Я тут подумал. Необязательно тебе. Возможно, их мишенью является другой маг. Поттер или, вероятнее, Дамблдор, – сказал Лео. – Не зря же они крутятся возле «Хогвартса».

Предположение показалось Рики не лишенным смысла, и все же что‑то не сходилось.

— А падение нашей трибуны? – напомнил он.

— Совпадение, — предположил Лео. – Выбрали любую, чтоб создать суматоху, и что‑то не получилось. Директора сложно застать одного вне его кабинета.

Рики почувствовал, что Лео и сам не очень верит в свою новую версию.

Последнее итоговое состязание планировалось на конец экзаменов в школе. Однажды вечером староста попросил внимания и предупредил, что назавтра запланировано совещание у директора. В связи с этим в школу приедут некоторые важные персоны, и от учеников требуется, как всегда, идеальная дисциплина.

Учителя в совещании участия не принимали, потому что уроки прошли как обычно. Под конец прорицаний явилась наряженная Парвати Патил, столь торжественно отрешенная, что даже не дала себе труда смягчать предсказания профессора, как обычно. Трелони так разнервничалась, что, словно в противовес, с утроенным жаром начала предсказывать всякие пакости – как присутствующим, так и участникам Турнира, а под конец заявила, что в итоге года школу ждет нечто ужасное.

— Поверить ей, так до третьего состязания Чемпионы вообще не доживут, — проворчал Бут, когда ученики покинули кабинет. – И некоторые из нас тоже.

— А леди Парвати такая классная, – восторженно вздохнула Бетси. – Жалко, что не она наш учитель.

Эту точку зрения Рики не особенно разделял.

— Интересно, почему Патил так сияла? – вслух подумал он.

— Я больше беспокоюсь за Дору Нотт. Почему она вернулась в класс? – услышал он Селену. Она шла с Самантой Перкинс и одноклассницей по фамилии Шеклбот.

— Селена Олливандер! В этом случае уместнее волноваться не за меня! – назидательно произнес сзади голос Доры. Слегка запыхавшись, она догнала класс и помахала тетрадкой. – Забыла и вернулась. Между прочим, я знаю, чем так довольна мисс Патил.

«У сына Поттера и дочери Малфоя прорезались все зубки согласно предсказанному ею сроку. Неважно, что так по возрасту положено», — подумал Рики, но промолчал, щадя чувства Бетси.

— Она хвасталась Трелони, что страждущая истины душа обратилась к ней за помощью, — Дора театрально закатила глаза.

— И правильно сделала. Парвати предсказывает лучше, — сказала Бетси.

Малфой в поисках пропавших записок дошел до того, что обратился к Филчу. Не понявший всей серьезности положения завхоз пожаловался, что не уследит за всеми бумажками, и не понял, как сильно рисковал. По словам Артура, душевное состояние его дяди Драко было на пределе.

Сессию открыла история магии. Традиционно, никто не пытался списывать, поскольку обычно рассеянный профессор Биннз мог вынырнуть из‑под любой парты. Как всегда, Рики не вспомнил пару пустяков, но радовался, что самый скучный предмет остался позади и не придется зубрить его до следующего года. Он не заговаривал с Лео, прекрасно зная, что любое обращение побудит друга к перечислению всех возможных допущенных им ошибок.

На зельях в тот же день Снейп превзошел все пределы собственной вредности. Он вынес на экзамен не одно, а два зелья – как позже выяснилось, такая честь предназначалась исключительно для третьего курса. Причем их приходилось готовить параллельно, иначе не уложишься в отведенное время. А преподаватель ходил от одного ученика к другому и перефразировал элементарные вопросы так, что на расшифровку профессиональному шпиону потребовалось бы времени вдвое больше, чем экзаменуемые располагали. Рики подозревал, что Снейп нарочно рассеивает внимание, потому что напряжение он нагнетал всегда. Вот где Эдгару понадобилось все его самообладание! Однако после хуффульпуффец объяснил, что огнедышащий дракон в воздухе все же страшнее, чем профессор зельеварения в подземельях.

По общему мнению, этот день был самым сложным.

Назавтра с утра сдавали трансфигурацию. Пользуясь преимуществами своего предмета, профессор МакГонагол почти не следила за процессом, оценивая лишь результат. Один ее вид отбивал всякое желание просить подсказки. Царило образцовое молчание, и постепенно оцепенение охватило Рики. Он чувствовал, что другие ребята вокруг взбодрились, потому что нервничали, и точно так же, как бы со стороны, следил за собой. Рики взмахивал палочкой и произносил заклинания, особо не задумываясь. Превращение чайника в черепаху вызывало в нем чуть больше симпатии, чем наоборот, и тем не менее по своей воле он этот предмет не учил бы вовсе. У него не было привычки волноваться за исход экзамена. Первую причину этому Рики знал всегда: результат не влиял на его самоуважение, — как у Френка Эйвери, сколь ни неприятно это признавать, но в отличие от Боба Бута и многих других, включая его друзей. Вторая причина заключалась в том, что он прекрасно знал, что следует делать, независимо от того, тщательно ли готовился, открыты ли у него глаза и в сознании ли он вообще.

За обедом в Большом зале Рики заметил за столом преподавателей Гермиону Малфой. Эльвира сказала, что та приехала в школу, «вероятно… до конца года». Небольшая заминка свидетельствовала, что чемпионка не хочет накручивать себя упоминанием об итоговом состязании, до которого оставались считанные дни – если не часы.

Вопреки опасениям Рики, уход за магическими существами успешно сдали все без исключения. Хагрид выдал всем по полчашки меда и велел привлечь грюмошмелей, чтобы получить патоку. А поскольку удержать тварей от нападения на мед было нереально, выполнить задание оказалось проще простого. Даже Френку, успевшему съесть половину своего меда.

Единственная заминка вышла с Бетси Спок, которую Виктор Чайнсби, согласно своей манере, взялся было учить, как надо. В результате она едва не уронила чашку. Хагрид, впрочем, быстро положил этому конец, довольно громко рыкнув на Виктора, чтоб не подсказывал, к великой радости и Рики, и Бетси, и Френка.

«Все же Виктор настоящий бякоклешень, — рассердился Рики. – До кого не докопается, у того все из рук валится».

Из‑за астрономии третьекурсникам позволили не считаться с отбоем. На четкую графику Рики поздний час не оказал никакого влияния. Сдав карту первым, он шагнул было к двери, но передумал и вернулся к телескопу. Впрочем, как Рики не старался, разглядеть белого тигра ему так и не удалось.

— В чем дело, Ричард? – спросила профессор Зловестра.

Рики ответил, что хотел уточнить кое‑что, и был отправлен спать. Он без приключений спустился до холла, но в подземельях пришлось замедлить шаг. Чуть впереди него спорили двое, и судя по тому, что они продвигались в том же направлении, Рики мог просто следовать за ними. Впрочем, не желай он подслушивать, выбора все равно не оставалось.

— Говорю тебе, авроры ошибаются! Я терпеть не могу Риту, ты сам знаешь, но сговор с Упивающимися смертью – это явно не по ней, — доказывала леди Гермиона.

— Дорогая, мое мнение о твоих психологических выкладках тебе лучше не знать. Ссориться перед сном – дурная привычка, — лениво заявил ее муж. – Главное, теперь это назойливое насекомое оставит тебя в покое. А мне больше ничего и не надо.

— А валентинки? – ехидно напомнила жена.

— Как сквозь землю провалились. Я же тебе говорил! Только не начинай сейчас, – проворчал Драко. – Я так устал…

— Но с Ритой, так и знай, я не отстану, — пообещала леди Гермиона, между тем как Рики начал обдумывать новую версию. Драко Малфой – знаток черной магии. У него был мотив и, вероятно, возможность подставить вредную репортершу. Но какое в таком случае отношение они оба могли иметь к происходящему в «Хогвартсе» весь год?

Рики дождался Лео и пересказал ему подслушанный отрывок.

— На всякий случай, лучше держись от него подальше, — посоветовал Лео. – Тем более странно, что леди Гермиона, жаждущая избавиться от Вриттер, не считает ее виновной. Но во всем этом есть что‑то нелогичное.

Словно в подтверждение, на следующий день разыгралась стихия. Те, кто выглядывал из окон, выражали опасение, как бы озеро не добралось до замка. Рики никогда не видел подобной бури.

На заклинаниях вновь отличилась Дора Нотт. Она промазала по портрету и сжала оконное стекло, в результате в комнату ворвался ветер, раскидал все, что можно, и унес старательно выписанный профессором Флитвиком список с фамилиями учеников непосредственно в плошку, где, как оказалось, находилось любезно сваренное профессором Снейпом средство от мух. Выходя, Рики услышал бормотание Флитвика: «Нотт… ну что ж, практика – высший балл». Рики поразился благородству профессора.

От прорицаний Рики не знал, чего ждать, что само по себе говорило не в пользу знания предмета. За обедом он не видел чемпионов и попеременно думал, что поскорее бы кончились экзамены, но с другой стороны, лучше их сдать, чем лезть под пламя дракона и копыта кентавров.

Вспомнив про письмо от брата, Рики подумал, что другая возможность прочесть его представится нескоро.

Объяснения Пита были очень интересны, но Рики не вполне знал, как приложить их к себе. «Память – это нервный след, своего рода запись информации в мозгу. Как в компьютере. Но, в отличие от компьютера, не все, что хранится, может быть востребовано по желанию одинаково быстро и точно. Неиспользуемые давно тропинки затухают. Вроде как зарастают. Однако некоторые стимулы способны оживлять отрывочные воспоминания – следы. Но не всю тропинку. Это узнавание, которое может называться Дежавю – «уже видел»»…

Встряхнувшись, Рики сложил письмо и следом за Дорой вышел из‑за стола, чтобы вовремя добраться до башни.

В заставленной столиками комнате жара оставалась неизменной. Сидящая напротив профессор Трелони слабым голосом предложила ученику Макарони на выбор чай или кофе.

Рики отметил, что она как всегда оробела в его присутствии, но это вовсе не означало, что он сдаст лучше других. Бут, которого отпустили, говорил, что прорицательница перетолковывала все его символы на свой лад, сохранив лишь их значение, потому что с учебником не поспоришь.

Сейчас рядом сидела Селена, а внизу ждали своей очереди Дора, Бетси и двое гриффидорцев. Селена искоса глянула на Рики и сказала:

— Я возьму чай.

— Извините, ох!

Рики, которому не дали рта раскрыть, обернулся, едва не подскочив. Вначале он не поверил ушам, но не верить еще и глазам было для него слишком. Через люк пролез, выпрямился и теперь поправлял пышную мантию ни кто иной, как сам Альбус Дамблдор.

— Высоковато Вас навещать, Сивилла, — заметил он бодро. – Добрый день.

Последние слова заставили Трелони кивнуть на пасмурное окно, после чего она вздрогнула и плотнее закуталась в шаль. Рики с Селеной встали и поздоровались.

— Проверяете, насколько они усвоили дар за прошедший год. Могу я присутствовать? – невинно поинтересовался Дамблдор.

— Конечно, — оживилась Трелони. – Хотите чайку?

— С удовольствием, — улыбнулся Дамблдор, призвав к себе самый высокий пуфик.

Из чистого противоречия Рики вдруг захотелось потребовать себе кофе. Происходящее очень ему не нравилось. Никакой случайности не могло быть в том, что глава гриффиндорской мафии появился именно к его опросу. А Трелони приглашала учеников парами уж, разумеется, не затем, чтоб скорее кончить экзамен; ей‑то делать нечего. Отстранив следующую по списку Дору Нотт, в пару с Макарони Селену она позвала не столько затем, чтоб настроить против Рики, как делала это весь год. Просто она боялась остаться с ним одна. И, возможно, специально попросила директора зайти именно сейчас.

От этих мыслей Рики стал мрачнее тучи. Чай выпили молча. Селена, которую прорицательница всегда нервировала, закончила первая. Трелони поставила свою и протянула руку за ее чашкой, изучила содержимое и вернула Селене.

— Ну же, мисс Олливандер, что там? – спросила профессор. От того, как развязно она скопировала дружелюбную манеру Дамблдора, Селена поначалу пришла в замешательство.

— О, здесь нет ничего интересного, — пробормотала она с ходу. – То есть, вот самый большой символ, он означает ожидание и надежду. Не сейчас, в недалеком будущем это заполнит большую часть моей жизни. Меня ждет спокойное время…

— Затишье перед бурей, — удовлетворенно кивнула Трелони и отхлебнула из своей чашки. «Дура», — подумал Рики.

— Небольшие радости, — ровно продолжала Селена. – И что‑то, начавшееся в прошлом, будет иметь важные последствия для будущего. Вероятно, я буду страдать, — поспешно добавила Селена и подняла взгляд на преподавателя. – Все, мэм.

— Очень хорошо, милочка. Наконец‑то Вы начали предсказывать, как следует, — похвалила Трелони. Рики подумал, что со стороны Селены было очень мудро использовать любовь старухи к трагедиям. – Мистер Макарони, Ваш черед.

В присутствии директора Трелони обращалась к нему смелее. И застала врасплох: чашка Рики была наполовину полной.

— Возьмите мою, — любезно предложил Дамблдор.

Рики автоматически взял – и почувствовал, словно воздух уплотнился. Казалось бы, ничего особенного не происходило. Но атмосфера совершенно переменилась. Трелони и Дамблдор застыли в своих непринужденных позах, и он слышал, что они почти перестали дышать. Что бы ни скрывал директор, он был истинным гриффиндорцем, потому что, судя по взгляду Трелони, его поступок граничил с безрассудством.

Рики находил нечто противоестественное в том, чтобы предсказывать директору, но сопротивляться было поздно. Вспомнив слова Эдгара о драконе, он возблагодарил небо, что в его руках как‑никак не чашка профессора Снейпа.

Символы, зарисованные несколько раз себе, Селене, Доре, Бобу и Бетси, он помнил отлично. Поэтому, заглянув в чашку, Рики едва не вскрикнул.

— Сэр, — сказал он, — Вам уже давно и постоянно сочувствуют. Так будет длиться долгие годы. Предупреждения и Ваши сомнения идут параллельно, — Рики наморщил лоб, чувствуя, как собираются складки. – Вот, убедитесь.

Трелони жестом отстранила протянутую ей чашку.

— Это правда, Альбус, — печально возвестила она.

— Вы же знаете, Сивилла, — вздохнул Дамблдор. – «Хогвартс» — большая ответственность. А я с годами увы, не молодею.

— Особенно при некоторых учениках, — профессор опередила Рики, озвучив его мысль. По крепко сжатым губам Селены Рики понял, что и она уловила в происходящем двойной подтекст.

— Продолжайте, Макарони, — поощрительно кивнул директор.

«А Вам что, мало? Ну, погодите», – огрызнулся про себя Рики и склонился над чашкой.

— Совсем скоро произойдет нечто ужасное, – увы, Рики действительно видел этот знак. – Вот, рядом с Вами будет большая опасность для многих жизней. Вроде все обойдется, — расшифровал Рики, невольно задумывясь о заданиях третьего состязания и о том, не очевидно ли его предсказание и не уподобился ли он Трелони. – Вот страшная тайна, которую Вы храните много лет, — ладони стали горячими, хотя чашка остыла. Он перевел дыхание, чувствуя, словно время бежит, обдавая его брызгами секунд. – Это не первая тайна в Вашей жизни. И – катастрофа. Ее не будет. Перечеркнута трижды.

Трелони вскинулась и потянулась за чашкой, но передумала и опустилась обратно в свое кресло. Рики торжествующе улыбнулся.

— Можете идти, — прорицательница махнула в сторону люка.

— Поздравляю, дети. Вы определенно сдали, — сообщил вслед директор.

— Ну что? – набросились на них оставшиеся во главе с Дорой.

— Поторопитесь, пока не ушел Дамблдор. При нем она не цепляется, — ответила Селена и слегка подтолкнула Рики вперед. – Как ты? – спросила она, когда они остались одни.

— Чертовщина какая‑то, — тряхнул головой Рики, стараясь прогнать тяжелое ощущение, вызванное гаданием по директорской чашке. – Не могу понять, чего они ждут от меня, — и, вспомнив, проворчал: — Чай допить не дали.

Селена захихикала, и словно солнце рассеяло тучи в душе Рики.

— А ты здорово обрадовала Трелони, сказав, что будешь страдать, — похвалил он.

— Но в моей чашке было что‑то похожее. Я ничего не сочинила. Надеюсь, Дору Нотт не попросят погадать по твоей чашке, — сказала Селена.

— Ах вот вы как! – взвыло под ухом.

Вздрогнув, они повернули головы. Скорбное привидение Миртл глядело на них с таким осуждением, словно в подобных обстоятельствах только презренные негодяи смеют улыбаться.

— В чем дело, Миртл? – спросил Рики, противостояв смущению.

— Школа вот–вот падет под натиском врагов, — запричитала хмурая барышня. – Если даже здесь возможно такое…

— Миртл!

Рики вновь содрогнулся. Впрочем, не он один. К ним медленно приближался Кровавый Барон. Поравнявшись с Миртл, он покровительственным жестом возложил прозрачную, но с пятнами крови руку на плечо Миртл.

— Девочка, — сурово произнес он, – разве ты не знаешь, что секреты надо хранить?

Сам Рики на ее месте на некоторое время проглотил бы язык. Однако, либо за долгой срок привидения Кровавый Барон стал не так страшен, либо Миртл никому не делала столько чести, чтоб менять свой обычный стиль. Ее лицо скуксилось раньше, чем суровый призрак закончил последний слог.

— Ну конечно! – заревела она. – Я ничего не знаю! Никогда! Миртл – дура!

— Потише, — всего лишь поморщившись и выказав тем самым недюжинное самообладание, Барон отступил от нее на расстояние вытянутой руки. Рики и Селена чутко ловили, что дальше.

— А у меня есть чувства, между прочим, – взвыла Миртл.

— Кто бы сомневался. Довольно уж, — рыкнул Барон.

— Мои дорогие, — примирительно донеслось снизу. Для головы Жирного Монаха пол в тот момент служил воротником. – Вы не считаете, Барон, что некоторые вещи бесполезно скрывать ото всех подряд? Ведь юный Уизли был рядом. Кстати, мистер Филч просил Вас…

— Я знаю, — сердито ответил Барон и вернулся к Миртл. – Именно это я собирался сказать. И нечего шуметь раньше времени. Я жду благоразумия, — это уже предназначалось Рики, который легким кивком подтвердил свое почтение.

Кровавый Барон неторопливо скрылся за углом, а голова Монаха ушла вниз.

— Какой он нечуткий, — всплакнула Миртл.

— Но это к лучшему. Иначе Пивз его бы не боялся, — напомнил Рики.

— Правда, — вмиг просияла Миртл. – Вот, новая кража из кабинета самого директора тебя интересует или нет?

— Конечно, — уверил ее Рики. Миртл обожала, когда ее упрашивали, но и рассказывала охотно.

— Склянка с порошком из рога единорога, — сообщила она.

— Но это же… на вес золота, — вскричала Селена. Страшно разволновавшись, она приблизила к Рики пылающее лицо. – Во всем мире его на пересчет. Очень сложно найти умершего единорога, они уходят в недоступные места. А с живого…

— Будешь проклят, — резанула по ушам Миртл. – Украли во время совещания. Это последняя возможность. Они все тогда же пересчитали, и было на месте. Но за то короткое время, что тайник держали открытым, можно было попытаться. Сегодня все обнаружилось из‑за Малфоев, — закончила она, сморщившись.

— Ты не любишь их, — заметил Рики. Миртл ведь давно обитала в школе и могла знать интересные вещи про многих ее бывших учеников.

— С какой стати? – фыркнула Миртл. — Его Гарри в школе терпеть не мог. А она! Притащила парней в мой туалет, да, она была в этом первая! Но зато у нее хвост вырос потом, так ей и надо. Не знаете?

— Миртл, тебе не стыдно? – строго спросила Селена.

— Зубрила и выпендрежница! Вечно командовала Гарри, лучший друг называется! Такой и осталась. Это благодаря ей все открылось.

— Искали записки для Малфоя? – догадался Рики.

— Да. Она решила по новой прочесать замок, потому что, видите ли, ее благоверный никогда ничего найти не может даже на собственной кухне, сколько она ни объясняла. Малфой извинился перед директором, но только в тайнике он еще не рылся. Все равно пора было оттуда доставать кое‑что, состязание завтра.

— А не могли они сегодня стащить? – резонно поинтересовался Рики. Селена помотала головой, словно говоря: «Я не верю».

— Твой слизеринский друг тоже так подумал, — кивнула Миртл. – А племянник Малфоя признал, что участникам этого совещания запретили покидать замок. Хотя они позволили себя обыскать, а Дамблдор лично подтвердил, что только он прикасался к содержимому, — вздохнула Миртл. – Вряд ли они тут замешаны, хотя жаль.

— Где мне найти Артура? – спросил Рики.

Миртл внезапно превратилась в смесь возмущения и воинственности.

— Я затем тебя ищу, с ног сбилась! Они все ждут у меня только тебя, а ты здесь торчишь!

Компания в пустующем туалете на Рики с Селеной обратила не больше внимания, чем на прошмыгнувшую в кабинку Плаксу Миртл. Лео упростил загадочные случаи до головоломки, которая по уши втянула всех присутствующих. Расположив по оси х все пять краж, он сопоставлял с ними список подозреваемых.

— У меня никак не получается, чтобы у одного человека было пять возможностей, — повторял Лео. – Тогда он должен каждый раз полагаться на случай. Невероятная наглость и удачливость даже для гриффиндорца.

— Слизеринцев тут больше. Так вычеркни хотя бы тетю Пэнси, — требовал нервный Артур. – Большую часть времени ее здесь не было.

— Она весь год наезжала к Эльвире Паркинсон, — напомнил Ральф.

— Уж если к чему не придерешься, так это к поводу находиться в «Хогвартсе», — разозлился Лео. – Он у всех безупречен. Чемпионам непременно нужно все объяснить и показать. Снейп отвечает за зелья, Малфой и Уизли — за подготовку к Турниру. Пэнси Уизли не может не подбадривать племянницу, Парвати Патил – судья, Хагрид – преподаватель и доверенное лицо директора. Гермионе Малфой предпочтительнее сбежать из дома к мужу, чем куда‑нибудь еще. И они имеют предлог, хотя и нелепый на первый взгляд, совать нос повсюду в замке. А для Вриттер это и вовсе ее натура, первая и единственная. Хуже всего, пусть я зелья провалю, если хоть кому‑то из них не верю!

Лео зажмурился и сжал кулак.

— Стоит ли так переживать? – попробовала разрядить обстановку Селена.

— Стоит, потому что кражи – факт, — ответил Дик.

— Ты же сказал, — вскинулся Лео, — что все мои подозрительные обстоятельства высосаны из пальца и легко объясняются с помощью самой простой логики.

— Ты сам прекрасно это знаешь, — ответил Дик.

— Вот что, — медленно заговорил Эди. – Завтра последнее состязание. Если Рики нужен Упивающимся смертью для сока Наставника, нельзя дать им такую возможность. Ведь к отъезду из школы срок пройдет. Наверное, тебе не стоит ходить смотреть на Чемпионов? Ты же и так не одобряешь почти все задания. Я могу тоже остаться из солидарности.

Мудрое предложение не встретило энтузиазма.

— А если это не Рики, а Дамблдор? – спросил Ральф. – Запрем его в кладовке для метел?

— И до конца учебы будем доказывать наши благие побуждения, — добавил Артур.

— Что за хулиганство? – возмутилась Селена.

— У них всегда так, — высунулась из кабинки Миртл.

— Эди, имею я право нормально посмотреть хотя бы одно состязание? – спросил Рики. – Конечно, не так это важно, и мне не нравится, но сидеть взаперти я не буду. Хорошо в Турнире, честно говоря, только то, что мы познакомились с ребятами из других школ.

— Последний компонент они все же получили, — Лео склонился к пергаменту.

— Точно не Вриттер. Она под стражей, — напомнил Дик.

— Тетка Гермиона сомневается в ее виновности, — объявил Артур. – Но она не находилась под заклятьем Подвластья.

— Какое там подвластье! Его ведь можно определить, если не прошло много времени. А она подошла и сунула в сумочку фамильную ветвь Слизерина, и тут же стала все отрицать, — напомнил Дик.

— Очень похоже на банальную кражу с целью наживы, — не мог не указать Рики.

— Черта с два!!

Слова словно полоснули воздух. Вместе со всеми Рики обернулся к Лео, который по–прежнему стоял, облокотясь о раковину. Его голова так же низко застыла над исписанным пергаментом.

— Шею не свернешь? – заботливо поинтересовался Ральф.

— Я болван, — последовал ответ, переходящий в скороговорку. – Ну да, все, все сходится. Идеально! Перо и чернила.

Селена первой догадалась, что это просьба, и полезла в рюкзак.

— Лео, ты можешь выражаться яснее? – спросил Эдгар. Не будь он так заинтригован, он бы забеспокоился. Фанатичный взгляд, который Лео соизволил‑таки оторвать от своих записей, глядел в никуда.

— Дик, — сказал он. – Нет, Рики. Нет, потом.

И начал быстро строчить на обратной стороне. Остальные терпеливо ждали.

— Мы все видели, — вновь заговорил Лео через минуту. – Да, мы там были.

— Где? – резко спросил Артур. Рики тоже выводила из терпения таинственная манера Лео.

— Сначала я проверю, — и Лео полез в свою сумку.

— Тебе нетрудно все же объяснить? – вспылил Эдгар. – Хотелось бы мне знать, где я был?

— Не мешай! – шикнула Селена. Тем временем Лео, отыскав новый свиток пергамента, кивнул так, будто нашел что нужно.

— Ну надо же, — кивнул он только что написанному. – Дик…

— Я слушаю, — ответил Дик.

— У тебя сохранился конспект лекции Малфоя? Той, для чемпионов?

— Да, — удивился Дик. – Но у тебя он тоже есть. Разве не вот этот?

— Я записывал, как слизеринец, — сказал Лео, — то есть то, что казалось мне главным. Позже я часто наталкивался на вот эти два слова, — он ткнул в страницу, — но не обращал внимания. Ты же, насколько я тебя знаю, фиксировал абсолютно все. Если я прав, нужно срочно идти к Дамблдору.

— Дик, не смей давать ему ничего, пока не объяснит толком, — отчеканил Уизли. – Я уважаю Дамбдора. Но не собираюсь уступать ему очередь в таком деле. При чем мой дядя?

— Вообще ни при чем, – недовольно ответил Лео. – По крайней мере, он ничего не крал. В отличие от твоей тетки.

— Какой? – потребовал Эдгар. – Не верится, что кто‑то из этих людей… Пэнси Уизли? Целительница??

— Это делали разные люди, — Лео вскинул голову, глядя почти спокойно. – Я ошибался, когда пытался найти злоумышленника среди них. Не переживай так, Эдгар. Если я прав, все эти почтенные маги в действительности не имеют отношения к Упивающимся смертью и чисты перед законом.

— И Вритер? – спросил Дик.

— И она. В этой истории чутье определенно подвело ее.

Лео указал на листе своего конспекта те самые два слова.

— «Эликсир памяти», — прочла Селена.

— Рики, что прислал тебе брат? – потребовал Лео.

Рики, потрясенный не меньше других, в какой‑то момент поймал себя на том, что читает полученное утром письмо. И подумал, что давно им не командовали, как домашним эльфом.

— Что‑то совсем плохо вспоминаю этот эликсир. Малфой упоминал вскользь, — напрягся Ральф. – Вроде бы его используют для сохранения фамильных драгоценностей.

— Да. Те, кто вдыхал концентрат, привязывались ко всему, что излучает тот же запах. А потом чего‑то не помнили, — сказал Эдгар.

— Вы помните типа в Визжащей хижине? Который разлил якобы глазные капли? – торжество в голосе Лео граничило со злорадством. – Кто сидел за столиком? Патил, Пэнси Уизли, Эльвира и Вриттер. И мадам Розмерта, которая тоже склонилась над пролитой жидкостью, испарившейся на удивление быстро. Между прочим, Рики тогда заявил, что тот тип никак не мог быть итальянцем. Подтверждаю – итальянского акцента у него не было.

— Пропитать компоненты эликсиром? Ловко, — оценил Рики. – Они подстраховались надежно.

— И своевременно. В день нападения их ждал провал, — напомнил Эдгар и слегка вздрогнул.

— Я принесу свои записи, — Дик бросился к двери едва не бегом.

— Артур, и ты. Та заметка в газете про твою тетю, — только структура предложений выдавала, что Лео еще не успокоился. – Когда пожилая ведьма решила, что дважды купила билет.

— Это газета близнецов. Но они мало что выбрасывают. Спрошу.

И Артур тоже ушел.

— Мои поздравления, мистер Нигеллус, — патетически изрек Ральф. – Боюсь, пока ты в «Слизерине», Тони никогда не докажет, что твой колледж просто так получает очки.

Рики считал, что колледж может гордиться многими, и ему пришло на ум, что Дора тоже хотела бы быть здесь.

Постепенно контуры преступления становились все конкретнее.

— Понятно, отчего Эльвира всюду носила с собой валериану, — сказал Рики. – Ее жаброводоросли хранились в кабинете профессора Снейпа, потому что они упакованы и не пахнут. А с валерианой она не могла расстаться. А расставшись, не помнила.

— У Упивающихся смертью сразу имелся список лиц, за передвижениями которых вне школы нужно следить, и свой человек, который тоже мог унюхать, есть ли у жертвы при себе нужное им вещество. Рано или поздно они получили бы все компоненты, — не сомневался Эдгар.

— И главное, свидетели из этих жертв никакие, — возмутился Рики. – Не помнили ничего, связанного с кражей. Счастье еще, что от них не избавились. Хотя зачем? Только лишние хлопоты и преследования со стороны авроров.

— Но как можно залить порошок из рога единорога? Он же испортится, — недоуменно указал Ральф.

— А вот и нет, — ответил Лео. – Во–первых, он нерастворим, например, в воде; это же толченая кость. А главное, эликсиром обдается склянка. Этот компонент не пересыпают, чтобы не потерять ни крупинки. Так и знайте.

— Неужели нельзя определить, что жертва не отвечает за некоторые свои действия? Тоже мне магическая экспертиза, — пренебрежительно фыркнул Рики.

— А кому придет в голову на это проверять? Если бы Малфой случайно не упомянул об этом, мы бы тоже не догадались. Сейчас, когда драгоценности часто продаются и покупаются, почти никто это зелье не использует, — встал на защиту магии Лео. – Лично мне дома даже не упоминали про концентрат.

Ограниченный круг названных лиц как можно лучше подошел ко всем случаям.

— Почему же тогда Эльвира не вытащила у Ван Пэна жаброводоросли еще раньше? – попробовал придраться Артур.

— Потому что он не таскал их с собой. Просто накануне того Хогсмида давал немного мне, а потом сунул в карман и забыл, — ответил Рики.

Лавровый венок заслуженно украсил голову Лео. Вместе с газетой Артура и пергаментом Дика компания проводила его к кабинету Дамблдора, стараясь не попадаться на глаза другим ученикам. С эскалатора как раз спустился донельзя озабоченный и спешащий Рональд Уизли. Похоже, появление вблизи горгульи известных ему личностей его не радовало, и он уже открыл рот, чтоб отправить их куда‑нибудь аж в библиотеку.

— Дядя, хочешь узнать, каким образом весь год пропадали редкие компоненты? – невинно поинтересовался Артур.

Рики показалось, что голова Уизли запылала с обеих сторон – настолько покраснели его уши…

Директор глубоко вздохнул, когда Лео закончил свой рассказ. Из присутствующих сидел только он, поскольку никто из учеников вначале не воспользовался его любезным приглашением.

— Великолепно, — произнес глава «Хогвартса».

Но, к величайшему возмущению Рики, всех, кроме Лео, решительно выпроводили, когда явились вызванные в числе прочих профессор Снейп и профессор МакГонагол. Остальные, за одним исключением, расстроились не меньше его.

— Само провидение велит нам идти в библиотеку, — истолковал Дик. И, хоть гриффиндорцев его прагматичное смирение разозлило, все же, как позже решил Рики, прорицатель из равенкловца был куда лучший, чем некоторые просветленные дамы, потому что ждать в бездействии он бы просто не смог.

Лео вернулся уже после отбоя. Поздно вечером, лежа в постелях, они обсуждали случившееся у Дамблдора.

— С его стороны было очень любезно позволить тебе остаться, — поучал Финеан.

— Вот еще! Он просто обязан, после того, что Лео для них сделал, — возмутился Рики.

— С Пэнси Уизли сразу все совпало. Русалидовую мазь взяла она. Билет Дорис Крокфорд заменили на следующий рейс, потому что в поезде должно ехать запланированное число пассажиров. Старушка вовсе не покупала два билета, просто ее усыпили, и от этого голова была, по ее словам, как в тумане. Пэнси признала, что почти не помнит то путешествие, — рассказывал Лео. – Кстати, директор очень заинтересовался объяснениями из твоего письма. Без стимуляции извне нервный след, оставленный концентратом, сразу угасает. Все‑таки магглы в своей науке далеко продвинулись.

— Я должен признать, что ошибался, когда назвал твое чтение бесполезной тратой времени, — сказал Финеан. – Впрочем, в других обстоятельствах эти загадки тебе бы не пригодились. С твоей головой даже всякая ерунда пойдет на пользу.

— Вы преувеличиваете, сэр, — ответил Лео. – Если бы не Рики… Да, Артур Уизли остался при своем?

— Конечно. Наотрез отказывается верить, что магию можно победить маггловскими средствами, — сказал Рики. – Ты говорил, что теперь всем им предстоит лечение?

— Увы, без этого не обойтись. Иначе Упивающиеся смертью смогут снова их использовать. Хотя Вриттер долго возмущалась, что ей ни за что приходится так страдать.

— Это принцип божественной справедливости, — процедил Рики.

— Неблагодарная нахалка, — проворчал Финеан. – Так кричать через камин – и на кого! А Дамблдор еще срочную сову посылал в Министерство. Мог и до утра подождать.

— Специально ради нее не стал бы стараться, — согласился Рики. – Это все‑таки она унесла пух авгура с пресс–конференции?

— Конечно. Она тут же его схватила. То же произошло и с алмазной веткой Слизерина. Она не собиралась ее красть, и вообще не поняла, что сделала, когда вещь унесли, — пояснил Лео. – Если бы на допросе ей предъявили украденное, вот бы странно она себя повела!

— Конечно, изловить Эльвиру для преступников было сложнее всего. Она ведь чемпион школы и даже в Хогсмиде почти не остается одна, тем более что Ники Боунс приезжал каждый раз. Но они не сомневались, что все нужное у нее при себе, — рассудил Рики.

— А Розмерта, может, и не вытащила бы жаброводоросли у Вана, если бы за столиком не разлили пиво и она не подошла бы к китайцам. Ты был прав, доверяя его интуиции. Мадам Розмерта недолго держала у себя пакетик, потому что в баре полно народу, и кого только не бывает. Дамблдор сказал, что за ней проще всего следить, и похитить у нее тоже просто, она ведь постоянно на виду, среди толпы, — продолжил рассказывать Лео. – С Патил тоже несложно было разобраться. Ее вызвали в Хогсмид после совещания, погадать кому‑то, но она смущенно призналась, что да, ходила, но ничего об этом не помнит.

— Бедняги! На них было жалко смотреть, когда им рассказали, что они натворили, — сказал Финеан.

— Лечение не очень приятное. И займет больше месяца, — добавил Лео. – Так странно, что Пэнси Уизли боится процедур.

— Но Эльвире позволено закончить Турнир? – вскинулся Рики.

— Потише, юноша! Конечно, ведь она обязана пройти все состязания. Но через два дня она вместе со своей тетей отправится в больницу святого Мунго. Надеюсь, как победитель, — добавил бывший директор.

— Конечно, Упивающимся смертью невероятно повезло, что за тем столиком оказалась Парвати Патил. Как судья Турнира, она получила редкую возможность оказаться в кабинете Дамблдора в нужный момент, — подумал вслух Рики.

— Да, у нее был доступ к тайнику. На нее внимания не обратили, потому что там все толпились, и надо было что‑то пересчитать. Причем ее в таком деле помочь никто не просил, — сказал Лео.

— Рад, что хоть с грюмошмелями им пришлось повозиться, — злорадно признался Финеан. – И кое‑кто попался. А то так просто – отобрать конфетку у заранее известной женщины, которая потом этого даже не помнит. Милое дело! И прошу не жалеть о том, что с Риты Вриттер теперь сняты все подозрения. Справедливость дороже. Кстати, эта нахалка посмеет показаться здесь завтра и сделает репортаж с последнего состязания, — ворчливо добавил он.

— Если бы мы раньше догадались, авроры тоже знали бы, за кем следить, — вздохнул Лео. – А так патрулировать «Хогвартс» и его окрестности – искать иголку в стоге сена.

— Ну хватит с меня твоих маггловских выражений! – заявил Финеан. – Какими бы умными вы ни были, должен напомнить, что никто не освободит вас от завтрашнего экзамена, который начнется ровно в десять.

— Ох. Чуть не забыл, — в голосе Лео послышалось волнение, и он даже привстал на локте. – Люпин поменялся со Стебль. Его экзамен пройдет с утра, а гербология – после обеда. Интересно, почему?

— Дорогой мой, это элементарно, — саркастически произнес Финеан. – Полнолуние. А теперь спать!

Рики наконец закрыл сами собой слипающееся глаза. Сонная темнота вокруг напевала колыбельную о том, что день удался. Он вдыхал приятное чувство покоя, какое дает только окончательно решенная задача. А для полного счастья, в глубине сознания таилось смутное сомнение: когда он просил брата найти информацию про память, он хотел вспомнить не только сцену в «Трех метлах», а другое, неопределенно связанное с кем‑то из Малфоев, и еще там был Эдгар, он говорил: «В день нападения их ждал провал». Умиротворенный, Рики отошел ко сну.

После шока великого открытия прошедшим вечером прозаическое возвращение к экзаменам подействовало на Рики, как холодный душ. Впрочем, экзамены всеми воспринимались как досадная помеха: ученики вокруг обсуждали только третье состязание.

Учитывая состояние профессора Люпина, процедура проверки знаний была сведена к минимуму. Профессор вызывал по одному и требовал устного ответа на два–три вопроса. Френк заходил первым и пробыл дольше, чем следующие.

Когда Рики вошел в кабинет, он невольно поразился переменам в Люпине. Он знал профессора уравновешенным и несколько печальным человеком, и примерно таким же волком. Теперь же, как всякий слизеринец, в первую очередь соотносящий любые обстоятельства со своими потребностями, он почувствовал, что лучше бы сдавать Люпину в какой‑нибудь другой день. Человек, чьи мысли и чувства были, по–видимому, столь же мрачными и осунувшимися, что и его внешний вид, мог оказаться не самым приятным экзаменатором. Когда профессор пригласил его сесть, Рики был удивлен, потому что голос оборотня остался прежним.

Сначала Люпин попросил перечислить, какие черномагические существа задействованы в турнире и чем они отличаются от других тварей. Рики перечислил тех, которых они прошли, а насчет отличительного признака на ум пришла только злонамеренность в отношении людей и других живых существ. Оказалось – правильно.

— Расскажите мне о боггартах, — нетерпеливо кивнув, прервал его преподаватель.

— Это призраки, которые обитают в закрытых темных местах. Они становятся тем, чего человек, находящийся поблизости, боится больше всего. Сэр, — вдруг решился Рики, — я до сих пор не знаю, каков мой боггарт.

Их взгляды на секунду встретились. Профессор волновался – и сильнее, чем вопрос того стоил. Рики ждал объяснений.

— Как я тебе завидую, — усмехнулся Люпин.

От разочарования в груди Рики заклокотала ярость. Он никак не ожидал, что профессор сведет все к шутке. Люпин отпустил его, и, чувствуя нехватку воздуха и удары барабанов в ушах, Рики помчался к озеру, подышать свежим воздухом.

По берегу прогуливались итальянцы со старшеклассниками «Хогвартса». Ческа и Марина, которых Рики не сразу заметил, сидели под старым дубом и глядели на воду. Нервы Рики не то чтобы успокоились, но волнение стало совершенно другим. Он стоял и смотрел, решая, подойти к ним сейчас или нет. Он даже не вздрогнул, когда на его плечо легла чья‑то рука.

Ван Пэн стоял рядом и улыбался озеру.

— Сегодня снова на рассвете лиловые облака, — сказал он.

— Что это значит? – Рики наморщил лоб; он запомнил только, что белый тигр сулит нечто нехорошее.

— Завтра все мы встретим рассвет, — ответил Ван.

— Наверное, ты победишь, — в голосе Рики против воли прозвучала обида.

— Тебя не очень радует такая возможность, — констатировал чемпион «Цимэна».

Пребывание в «Хогвартсе» научило Рики не врать без необходимости.

— Нет. Ты – настоящий чемпион. Но Эльвира Паркинсон – наша староста, — сказал Рики как раз, когда в поле его зрения попала Консуэло.

— Мне нравятся здешние люди, хоть я не сразу научился понимать вас. Очевидно, твои слова следует расценивать как честность, — сказал Ван.

— Да, — слегка удивился Рики. – А что не так?

— В нашей традиции это расценивается как бестактность. Мы не любим отступлений от этикета, — ответил Ван. – Это не всегда оправданно, но долг есть долг.

— Поэтому вы всегда безупречно вежливы, — сказал Рики. – Никогда не показываете негативные чувства.

— Это совершенно недопустимо, — последовал ответ. – За исключением гнева, которым благородный воин дает знать другому о его недостойном поведении. Хотя держаться за нож, как твой друг однажды, слишком для его возраста, у нас это не вызывало осуждения.

— Я считаю, ваши правила разумны, — сказал Рики.

— Я благодарен тебе и школе «Хогвартс» за открытость и гостеприимство, — улыбнулся Ван. – В моей жизни это значительный год. Мне передали, что ты приходил и показывал рисунок змеиного короля.

— Да, — Рики не сразу вспомнил, что было еще до каникул. – Я нарисовал его.

— Ты? С чьей колдографии? – спросил Ван.

— Я сам нарисовал, а мне потом сказали, кто это, — объяснил Рики.

— Странно, — вымолвил Ван. Поговорив еще о погоде, они вернулись в Большой зал на обед. Где‑то в середине трапезы профессор МакГонагол попросила внимания.

Вначале поднялся Дамблдор.

— Сегодня прекрасный день. Завтра будет другой прекрасный день, но по–другому. Сегодня все равны, завтра определится победитель…

В своей речи достопочтенный Цянь–цзы снова цитировал легенду, где один из учеников Конфуция считал бесполезным ритуал с принесением в жертву барана. На что Конфуций ответил: «Ты заботишься о баране, а я забочусь о ритуале». Турнир, который нас объединил, пройдет все свои этапы как должно, а мы примем результат, каким бы он ни был – вот какой вывод сделал предводитель китайской делегации.

— Фразу про барана часто говорил мой папа, — сказал Рики другу сквозь шум аплодисментов.

Профессор Джиовинеза выразила глубокое удовлетворение от своего пребывания в «Хогвартсе», объявив, что этот год был для учеников «МентеСана» очень полезен, а что касается Турнира, то «пусть победит сильнейший». С тем и разошлись досдавать оставшиеся экзамены.

В залитых рассеянными солнечными лучами теплицах было душно и по–домашнему мирно, так что Рики клонило в сон, невзирая на нервную и неприятную для многих процедуру оценивания. Рики автоматически сортировал бобы по еле заметным признакам, которые другие мучительно искали. Общение с чемпионом задело некую струну в его душе; Рики не подозревал о ее существовании, но подсудно ощущал волнение. Как будто что‑то вскоре должно случиться, и знай он, что именно, ему бы очень не понравилось. Рики не мог объяснить, почему Ван так сказал о рисунке василиска. Подумаешь, гигантская змея… Интересно, какого размера у нее чешуйки? При мысли об этом он почти разозлился, хотя прекрасно понимал, что повода нет.

— Макарони, можете оставить бобы. Помогите мне с силками дьявола, — позвала профессор Стебль.

Рики с благодарностью кивнул ей. Для решения сложной задачи ему частенько требовалось просто отвлечься – для чего идеально подходила работа, требующая полной концентрации внимания.

Освобожденные от зубрежки последних дней ученики шествовали на ужин, как на праздник. Чемпионы не появлялись в Большом зале. Дора Нотт шепнула, что они в комнате на первом этаже, куда можно попасть из Зала. Рики стало неловко, когда он вспоминал, сколько всего от нее скрыл Клуб Единства. Но рассказывать ей все с начала казалось долгим и ненужным.

После ужина ученикам предстояло разойтись по общежитиям, откуда их, согласно заранее известному сценарию, завучи колледжей выведут ровными рядами и препроводят на трибуны.

Члены Клуба задержались в холле.

— Дядя Драко задумал нечто потрясающее, — сказал Артур. — Это будет грандиозное зрелище!

Предсказание Вана несколько утешило Рики.

— Лео, ты не хочешь рассказать, чем дело кончилось? – спросил Дик.

Рики только сейчас понял, что его друзья ждали целый день, и поразился их терпению. Он совсем забыл, что они не живут с Лео в одной спальне.

— Если нас недосчитаются… Впрочем, скорее всего, ничего не будет, – решился Лео.

— Конечно! Конец года, и директор на нашей стороне, — напомнил Ральф.

— Надеюсь, нам вернут штаб, — проворчал Артур. – Иначе Тони меня доведет.

Рики удивился, что Эдгар не протестовал против этой неблагоразумной акции. Обернувшись к нему, Рики заметил, что хуффульпуффец переминается с ноги на ногу.

— Идите к Миртл, — сказал он, — а я собираюсь поговорить с одним преподавателем. Я ненадолго.

— Еще один больной на голову, — процедил Уизли. – Зачем тебе преподаватель, когда экзамены кончились?

— Он обещал рассказать мне, как улучшить успеваемость по зельям, — упрямо заявил Эди и отошел от лестницы.

— Люпин не станет его задерживать, — сказал Дик.

— Для улучшения вообще‑то есть единственная возможность, — усмехнулся Лео. – Ладно, идем.

По неизвестной причине Плакса Миртл отсутствовала в своих владениях.

Рики не очень интересно было выслушивать объяснения по второму разу. Он отошел к окну и стал наблюдать, как постепенно сгущаются сумерки. После недавних дождей летний вечер был тихим и безоблачным. Погода, в отличие от Драко Малфоя, благоволила чемпионам.

Из окна открывался вид на внутренний дворик, совершенно пустой. За спиной Лео начал рассказывать про роль Риты Вриттер. Рики вспомнил, как привел ее в этот двор, и невольно улыбнулся.

Год кончился, впереди состязание, сейчас обсуждаются успехи, и почти все друзья рядом – что может быть чудеснее летним вечером? А ведь с самого начала столько всего произошло… Воспоминание о начале года отчего‑то развеяло всю идиллию.

Разглядев как следует скамьи и газон, Рики принялся изучать окна напротив. Почти все они были темны, за исключением тех, где, как он догадывался, располагались общежития «Хуффульпуффа». Да, ведь Эдгара до сих пор нет, как тогда, в поезде. Он так волновался, когда искал его.

— Что там такое? – шепнул Дик, слегка подвинув его плечом, чтобы встать рядом.

— Ничего особенного, — словно издалека услышал себя Рики. Он поднял взгляд выше – туда, где наполовину скрытая шпилем башни, выглядывала полная луна. И, вздрогнув, обернулся к Дику, который также глядел на него в упор.

— Эдгару нечего делать у Люпина, — отрезал Рики.

— Да, — согласился Дик. – Он показал мне записку и сказал, что профессор обещал помочь ему.

— Ерунда, ничего страшного, — с жаром возразил Уизли. – Люпин безопасен. Только вот чего Эди там так долго копается?

— Какую записку? – спросил Рики; в голове вдруг стало совершенно пусто.

— Профессор пригласил его к Дракучей иве, — ответил Дик.

Рики задохнулся. Мысли вновь вернулись – но теперь это не были отрывочные воспоминания обо всем подряд; а идеально подогнанные друг к другу части целого, которого Рики предпочел бы не составлять. И, однако, он оказался единственным человеком, способным к этому. Его разрывало от необходимости сделать сразу несколько дел, промедление в каждом из которых смерти подобно. Рики понял, почему Лео после своего открытия стало не до объяснений и разговоров. Притом он чувствовал, что если сейчас не начнет говорить, то разрыдается. Худшим было отчетливое понимание, что он точно не ошибается.

— В чем дело, Рики? – Дик сжал похолодевшие пальцы его ставшей ватной руки и заглянул ему в лицо, отчего Рики осознал, что пока еще стоит прямо, а не упал в обморок.

— Эдгар! – взвыл Рики. – Весь год они охотились за ним! Не за мной! Они думают, он – это я!

Лица друзей медленно вытянулись.

— С чего ты взял? – излишне резко спросил Артур.

Как раздражали Рики сейчас все возможные, однозначно дурацкие вопросы! Голос Уизли наверняка не дрожал так сильно, как усилило воображение Рики, но все равно выдавал, что Артур подумал о том же. Эдгар всегда старался соблюдать правила, чтобы не подвергаться опасности. И вот сбылись его худшие опасения.

— Два зеркала, — пробормотал Рики и начал надвигаться на гриффиндорцев. От него инстинктивно отшатнулись все, потому что выражение его глаз вряд ли сохранило остатки здравомыслия. Он прилагал невероятные усилия, чтобы сдержать приступ паники, потому что в отличие от того дня в поезде первого сентября, не имел никакой надежды, что Эдгар в настоящий момент цел и невредим. Ему казалось, что всем это так же очевидно. – Вы видели зеркало, присланное Лауре Боунс? Какое оно было?

— Ну, довольно большое, с ручкой. И с другой стороны такой необычный материал, похожий на металл, — ответил Артур.

— Но не холодный и прогибается, — закончил Рики. – А после того, как Лаура получила его, она в тот же день угодила в больницу. Кто знает полное имя Эдгара и его сестры? – пробормотал он, сжимая кулаки.

— Эдгар Льюис и Эмма Лаура… — ответил Ральф, и лица друзей озарила догадка. – Инициалы одинаковые!

— То есть посылка предназначалась Эдгару, а зеркало было зачаровано, — сказал Лео.

— Однозначно, — Рики зажмурился как можно сильнее. – Мы с ним видели раньше такое зеркало. В Косом переулке. Его купила Гермиона Малфой, — вдруг вспомнил он.

— Это необязательно то же самое, — указал Артур.

— Неважно, — отмахнулся Рики; ему была глубоко безразлична лояльность Артура в отношении родственников. – Но я знал, что на ощупь материал не такой, как выглядит, и сказал об этом леди Гермионе и Эди. А он… У меня тогда была поранена рука, а в другой я держал учебники. Эди вызвался подтвердить мою правоту, и весь павильон слышал, что он заранее так и знал. А потом его пытались похитить…

— Если Гермиона Малфой слышала тебя, она не имеет к этому отношения, — сказал Лео и сжал губы. – Надо искать Эдгара!

Никогда еще они не покидали туалет Миртл так быстро. И ничуть не заботились, что их застукают. Наоборот, если бы встретился какой‑нибудь преподаватель, Рики расцеловал бы в обе щеки, будь это сама МакГонагол или даже Хагрид, но как назло коридоры были пусты.

— Почему ты не говорил раньше? – упрекнул Дик.

— Я представить не мог, что такая чепуха может иметь значение. Но, Мерлин, как же я был слеп! Ведь Упивающиеся смертью держали при себе все необходимое для сока Наставника, когда напали – на кого? На Эди! – Рики от души треснул кулаком по стене, мимо которой пробегал.

— Но как они узнали, что Эди радеет о зельях? – спросил Ральф.

— Понятия не имею, — буркнул Рики.

Ощущение нависшей над Эдгаром смертельной угрозы придавливало его. Надежда, что, может быть, ничего еще не случилось, только изматывала его. Вдруг Эдгар задержался, или осторожность взяла верх, и сейчас они столкнутся где‑нибудь здесь, в замке. Сколько времени они провели у Миртл, в отчаянии прикидывал Рики. Перед его внутренним взором проносились эпизоды, когда он разговаривал с Эди. «Он нарушил правила. Не пошел в гостиную, как все. Нарушил правила, и вот результат», — стучало в голове.

Очевидно, именно так рассуждал Эдгар большую часть жизни. И старался не делать лишнего шага. Поэтому он боялся идти не только в Запретный лес, но и в Хогсмид в первый раз. Все существо Рики обычно противилось такого рода страхам. И сейчас, почти заразившись этим настроением, Рики вдруг возмутился. С чего это Эдгар и любой другой должен жить в вечном страхе?! Этот мир так прекрасен и удивителен. Отказаться следует не от желаний, а от Упивающихся смертью, которых Рики ненавидел сейчас сильнее, чем год назад, когда Артур Уизли попал под заклятье Подвластья. Он покосился на гриффиндорца — тот был хмур и серьезен, как никогда.

В холле компания остановилась, не представляя, что делать дальше.

— Куда все подевались? – возмущенно прошептал Лео.

— А я тут! – из бокового коридора высунулась задорная физиономия одной из близнецов.

— Джорджина! – Артур видимым усилием смирял свое раздражение от ее неуместной веселости. – Ты почему не в башне?

— А вы почему? – парировала кузина. – Тоже мне особенные.

— Опять вы! – в сердцах молвила Эльвира Паркинсон.

Она ступила в холл с порога Большого зала в сопровождении двух других чемпионов. Каждый из них был одет в обычную форму своей школы: Эльвира в черном, Ван Пэн в зеленом, Консуэло в голубом. Так было и раньше, только Рики не обращал внимания. Он подумал, что спроси его кто‑нибудь в обратном поезде, как одевались чемпионы, он не смог бы вразумительно ответить. Он ни на что не обращал внимания…

— Мы думали, этот шум означает, что нас зовут, — Консуэло тряхнула волосами при повороте, собираясь уходить. Ван не двинулся, серьезный и непроницаемый, будто во время медитации. Рики считал, он не очень доволен.

— Опять ужасно важное происшествие в самое неподходящее время? – строго спросила староста «Слизерна».

В других обстоятельствах Рики ответил бы что‑нибудь ехидное. Но Эльвира, единственная, к кому они могли обратиться, без сомнения была подготовленной ведьмой. Врял ли они успеют встретить более подходящего человека. Не колеблясь, Рики решился ей довериться.

— Эдгар Боунс похищен Упивающимися смертью, — ответил он.

На объяснение с чемпионами понадобилось меньше двух минут. Те приняли угрозу близко к сердцу.

-…Время дорого, — напомнил Лео в заключение.

— Вряд ли его увезут далеко. Авроры следят за перемещениями в «Хогвартс» и отсюда, а в Хогсмиде сейчас никого, — сказал Артур.

— Я попробую найти директора, — дрожащим от волнения голосом предложила Консуэло.

— Спасибо. А мне некогда, — отрезала Эльвира. Ее лицо окаменело, когда она, обернувшись к другим чемпионам, твердо произнесла: — Я ухожу. Эти дети покажут мне место, куда пригласили Эдгара.

— Но ты не можешь. Ты Чемпион, — напомнил Ван. Выражение его лица не изменилось, но взгляд выдавал, что впервые с тех пор, как Рики узнал его, китайца сбили с толку.

— Я не могу его оставить одного с этими убийцами, — прошипела Эльвира, вся дрожа. – Наверное, это я рассказала им про его зелья! Он мне говорил несколько раз, а потом, когда они отобрали валериану, я вспоминаю, спрашивали… Вы этого не знаете, неважно. Эди – брат моего жениха. И я – староста. Я знаю, что важнее, хотя мне не хочется отказываться от Турнира. Я не могу пойти с вами, я не буду дожидаться, когда за нами явится кто‑нибудь! Они там копаются…

Постепенно Эльвира отступала к дверям. Рики кожей ощущал, что за спиной, в замке, абсолютная тишина. Хоть бы Филч приперся!

— Подожди, — произнесла Консуэло с ужасающим акцентом; но Лео не улыбнулся.

Итальянка вышла в холл и отбросила волосы назад.

— Ты права. Нельзя променять жизнь человека на шанс выиграть тысячу галлеонов. Я тоже пойду с тобой. А что, — кивнула она Вану, который открыл рот, но так и не заговорил, — ты, скорее всего, обошел бы меня. Я слишком темпераментна, а синьора сказала, что придется разгадывать восточную шараду. С логикой у меня – сами видите. А ты пока лидируешь, Пэн.

— Синьора не имела права ничего тебе говорить, — Ван улыбнулся ей так же, как всегда. – То, что ты предлагаешь – не та победа, которую я способен принять.

Самообладание и здравомыслие вновь прочно утвердились в его движениях и походке, когда он шагнул в сторону Эльвиры.

— Это искушенные колдуны. Одна ты вряд ли совладаешь с ними, Эльвира Паркинсон. Это будет настоящий бой. Довольно разговоров.

— А ты, — сказал Артур прилипшей к нему Джорджине, — поскорее найди кого‑нибудь и расскажи все.

Со стороны стадиона доносился шум. Там горел яркий свет, сгущающий тьму вокруг и выхватывающий новые сооружения на противоположном берегу. Но возле замка не было ни души. Рики показалось, что из‑за дверей кто‑то выглянул им вслед, но это могло быть игрой лунного света.

Третьекурсники едва поспевали за чемпионами, фигуры которых казались огромными. А Дракучая ива, отчетливо видимая цель, словно совсем не приближалась.

— Если бы я догадалась принести метлу, — бросила сквозь зубы Консуэло.

Прекрасная летняя ночь обдавала прохладой. Не верилось, что где‑то происходит нечто столь ужасное. Рики гадал, куда могли забрать Эдгара.

Когда до ивы оставалось несколько шагов, Консуэло внезапно остановилась. Рики был в числе тех, кто обернулся, чтобы узнать, в чем дело.

— Послушайте, — сказала она, — а вы уверены, что ваш друг действительно пропал? Может быть, он в своем колледже?

Рики смешался. Он не мог ничего гарантировать, а слова итальянки пробудили в нем надежду.

— Тогда нам трудно будет объяснить наше бегство с Турнира, — сурово произнес Ван.

— Не беспокойтесь, — отчеканил Артур Уизли. Они с Эльвирой стояли возле ивы, ровно настолько далеко, чтобы она не могла задеть их, если вдруг начнет беситься. На траве, куда они смотрели, отчетливо отпечатались следы каблуков, причем она была вся помята. Предмет, который Артур протянул товарищам, Рики узнал сразу.

— Кулон Эдгара, — констатировал Дик. – Цепочка у него была старая. Он должен был бороться.

— Пальпацией на шее можно усыпить, мне тетя говорила, — прошептала Эльвира.

Ван кивнул с видом знатока и внимательно поглядел на следы.

— Вот здесь с силой оттолкнулись от земли, — указал он. – Скорее всего, его увезли на метле.

— Каков кратчайший путь в Хогсмид? – спросила Эльвира.

— Вот, — кивнул Артур на дерево, – дядя Рон меня научил, — добавил он и бросился прямо к иве. Та словно ждала его, как кошка мышь, и замахнулась ветвями. И вдруг окаменела.

— Скорее, — поторопил Артур и нырнул в нору между камнями.

Остальные третьекурсники пропустили вперед чемпионов.

— Есть нарост на корне, — объяснил Артур. – Надо на него нажать, и дерево замирает.

Тоннель, как никогда черный и бесконечный, казался Рики самым мрачным местом в мире. Чемпионы не жаловались, хотя с их ростом идти было труднее. Рики весь нацелился вперед. Мысли исчезли, уступив место необыкновенному упорству, толкавшему его все дальше и дальше, потому что больше ничего он делать не мог. Они спешили. Заговаривать никому и в голову не приходило. Только один раз Консуэло, ударившись локтем о стену тоннеля при повороте, отчетливо выругалась; впрочем, ее мало кто понял, потому что она выразила свое отношение к происходящему на родном языке.

В холл Визжащей хижины Рики попал после чемпионов и Артура. Там было так же темно и пыльно, как раньше. Впрочем, разрушенная ставня позволяла проникнуть свету снаружи. Девушки нервно и с любопытством озирались. Причем у Эльвиры преобладало первое, у Консуэло – второе. Снаружи, совсем неподалеку, кто‑то заговорил. Ему ответил другой голос, потом – третий.

Все враз замерли и прислушались. Дик остановился, наполовину высунувшись из лаза, так и не успев принять протянутую ему руку Лео. Слов разобрать не удавалось, но скоро стало ясно, что говорящие не в меру взбудоражены и недружелюбны.

— Кажется, мы нашли их, — предположил Ван.

— Визжащая хижина – отдаленное и заброшенное место. Ночью сюда никого не заманишь, — голос Эльвиры показался Рики тенью от ее настоящего голоса. Рики скорее почувствовал, чем понял, что она боится, и хоть это было нормально с точки зрения здравого смысла, в глубине души он возмутился.

— Забор заслоняет, и угол тоже, — констатировала Консуэло, попробовавшая выглянуть так и сяк. – Поднимемся на второй этаж?

— Да, — ухватилась за эту мысль Эльвира. – Привидения, все‑таки, не могут быть так опасны, как…

— Нет тут никаких привидений! – фыркнул Ральф. – Это точно.

— Люпин сказал, — пояснил Рики на вопрошающий взгляд трех чемпионов. – И кстати, он давно знает про этот путь.

— Не хочу верить, что Люпин замешан в преступлении, — пробормотала Эльвира, поднимаясь по лестнице, которая вела себя странно тихо; Рики даже подумал, что она все понимает. – С другой стороны, профессор Снейп всегда так ему не доверял.

Напоминание о непонятной неприязни профессоров в этих обстоятельствах показалось зловещим. Рики поразился собственной слепоте, а ведь Люпин ему даже нравился. «Да какая разница?!» – одернул он себя. В данный момент имело значение только спасение жизни Эдгара – жизни, которую, вероятно, ни одной гриффиндорской мафии не пришло в голову охранять.

Окно ближайшей комнаты, куда они ввалились, оказалось забито. Но широкие щели позволяли разглядеть, что происходит на холме, откуда обычно наблюдали Визжащую хижину. Эльвира прильнула к одной такой щели на уровне ее роста.

— Люди в капюшонах. Упивающиеся Смертью, — глухо сообщила она.

— Эди видишь? – прошипел ей Лео.

Третьекурсники старались оттолкнуть Эльвиру, а кто‑то сзади оттаскивал их за ворот мантии. Обернувшись наконец, рассерженный Рики встретился взглядом с не менее сердитой и возмущенной Консуэло.

— Вижу, — ответила Эльвира. – Он лежит там, совсем как…

И отошла от окна. Борьба за ее место возобновилась. В момент, когда Рики сопутствовала удача, он смог лично разглядеть все то, о чем и так сообщила староста. Люди в масках, укутанные в капюшоны, при свете луны сновали вокруг небольшого костерка так часто и быстро, что ему едва удалось заметить пламя. Двое держали караул возле Эдгара; по мнению Рики, это был хороший знак. Рики, разумеется, понимал, что Эдгар жив – того требовал рецепт; но ничто не мешало похитителям причинить жертве непоправимый вред. «Конечно, — уговаривал он себя, — Эди в порядке. Стоило б его сторожить, если б он не мог очнуться».

— Русалидовая мазь – последний компонент, который добавляют во второй раз ровно за 100 минут до крови наставника, — сказал Лео. – Сколько времени прошло с тех пор, как исчез Эдгар?

— Не можем же мы знать, когда они ее добавили? – нервно возразила Консуэло. Внимание Рики рассеялось: он старался не упустить ничего снаружи и в то же время прислушиваться к планам товарищей. В результате его оттеснили от наблюдения.

— Предполагаю, они не стали бы ничего делать, не убедившись, что Эдгар у них в руках, — ответил Лео. – Снова собрать все у них получится лет через пятьдесят.

— Разумно, — согласился Ван.

— Тогда у нас точно есть полчаса, — ответил Ральф.

Толкаться стало легче – Дик покинул поле боя, оставив слизеринцев и гриффиндорцев бороться за место у окна.

— Тише! – наконец, догадалась шикнуть на них Эльвира.

— Их ровно двенадцать, — сказал Дик, обращаясь к чемпионам. Рики ощутил укол совести: он‑то даже и не подумал сосчитать Упивающихся смертью. И принялся высматривать детали, в надежде обнаружить нечто, способное как‑нибудь помочь делу.

Эдгар, не подавая признаков жизни, с обреченной торжественностью возлежал на сухих ветках. Нельзя было определить, оглушен он, или же одурманен, или заколдован. Холм, конечно, выбрали исключительно удачно: там врагов будет трудно атаковать. Эльвира, без сомнения, все это прекрасно поняла и без подсказок Рики.

— Вот, пожалуй, подходящая штуковина, — так же тихо, как до сих пор, сказала она.

Обернувшись, Рики разглядел в ее руках увесистый предмет, в котором, после того как привыкли глаза, он распознал тяжелый металлический подсвечник.

— Для чего? – спросил Ван.

— Для портшлюса, — ответила Эльвира. В темноте комнаты с такого расстояния Рики не мог видеть ее лица.

— Точно. Из Хижины нельзя выйти иначе, — авторитетно подтвердил Артур.

— Но как мы залезем на этот холм? Нас заметят раньше, — указала Консуэло.

— Нет. Я столько раз туда поднималась… Если ты наверху, то заметишь другого только в двух случаях: если он далеко от подножия холма и если его голова уже на уровне твоих стоп. Они увидят нас одновременно с тем, как мы увидим их, — тускло отчеканила Эльвира.

«А ведь верно», — поразился Рики.

— Это приемлемо, — решил Ван. – Давай я наколдую.

— Спасибо, — сказала Эльвира. Рики с удивлением понял, что благодарность старосты адресована не китайцу, а им. – Вы сделали все, что могли, – добавила она.

— Ты думаешь, мы тут останемся? – с противоестественной ровностью спросил Артур Уизли.

— Вы слишком мало подготовлены, чтобы драться с темными колдунами, — прямо заявила Консуэло, словно воспитательница детского сада. Рики пожалел, что ему не три года и нельзя подойти и дернуть ее за шикарные густые волосы.

— Но вы можете помочь нам, — вмешался Ван Пэн.

Рики хватило одного здравого смысла, чтобы понять – китаец лишь ищет повод удалить их, щадя самолюбие, и потому готов был принять в штыки любое его задание. Впрочем, не до принципов…

— Насколько мне известно, это дом с привидениями? – обратился Ван к слизеринке, и получил в ответ подтверждающий кивок, хоть и не сразу. – Вы должны шуметь, привлечь их внимание. На территорию Визжащей хижины можно аппарировать?

— Нет, — уверенно ответила Эльвира, — иначе некоторые бы так и делали.

— Тогда вы будете в безопасности, — отметил Ван, отчего Рики стиснул зубы. — Лучше спуститесь на первый этаж, тогда в случае чего сможете бежать. Тоннель удобнее для вас, они не догонят.

— И не удивятся шуму. Здесь ночью должно же что‑то происходить, — уцепилась Эльвира. – И мы почти точно подкрадемся незаметно.

— Мы появимся вон там, за деревьями, — указал Ван и отошел от окна.

— На счет «три», — скомандовала Консуэло и начала считать. Рики не успел запротестовать, как чемпионы, ухватившись за подсвечник на столике, исчезли вместе с ним.

— Лично я слушаться не собираюсь, — оповестил оставшихся Артур.

— Ты за кого нас принимаешь? – возмутился Дик.

— Я сюда шел, чтобы в окно наблюдать, ты так считаешь? Вроде бы внизу остался портшлюс из твоего дома, которым мы не воспользовались в Рождество, — напомнил Лео.

— Нас выбросит точно на холм, — обрадовался Ральф, но сразу сник. – Да, но мы не можем перенести его сюда, потому что тот, кто его возьмет, тут же переместится.

— Насколько я помню, для таких случаев существует заклинание левитации, — скромно заметил Дик.

— Я вижу чемпионов, — сказал Лео, занимая пост у окна. – Кажется, нам пора начинать шуметь.

— Обязательно, — с жаром подхватил Рики, — как можно громче. Лично я буду еще и выть. И знаете что? Может, нам удастся разбудить Эди.

По разумению Рики, адский грохот, заполнивший все вокруг мгновение спустя, мог развалить ветхие стены Визжащей хижины. Гриффиндорцы остались наверху, швыряя все, что попадет под руку, и заодно следили за противником. Лео и Дик спустились за портшлюсом. Рики опередил их, съехав по перилам с дьявольским хохотом и завываниями, от которых ему самому сделалось не по себе. Оказалось, он сильно рисковал, потому что прямо перед ним вдруг возникли торчащие ржавые гвозди; но еще раньше перила обломились с треском, напоминающим речь русалок. И тут ему показалось, что в хижине что‑то есть. Он обежал все комнаты внизу, стараясь не думать, что за ним кто‑то следит, прежде чем вернуться обратно. Впрочем, шум снаружи усилился, позволив не прислушиваться к шорохам внутри.

У окна стоял Дик и комментировал довольно громко.

— Консуэло просто повезло, этот точно не поднимется. Но шансов у нее мало. Ее окружают.

— Трое против двенадцати – дохлый номер! Будь они хоть все гриффиндорцами, — нервно бросил Ральф.

— Дядя Гарри оказывался один против толпы, — напомнил Артур, как предположил Рики, для ободрения.

— Прости, но, помнится, его целью тогда было не сражаться, а сбежать от них, — сказал Дик. – Впрочем, он сумел доставить и тело Дигорри.

— Почему трое? Мы же знали, что вмешаемся, — Лео кивнул на пыльный портшлюс Уизли, аккуратно уложенный на столе.

Почти сразу комнату потряс грохот: Артур, не забывающий о своем долге, швырнул стулом о стену.

— Двое из нас владеют заклинанием Щита. У нас получится, — убежденно заявил Рики, и его неприятно кольнуло, что он словно уговаривает сам себя.

Люди в капюшонах. Эльвира с первого взгляда признала в них Упивающихся смертью, хотя наверняка с ними раньше никогда не сталкивалась. Черные маги вне закона, имена многих из них стали легендой и навевают ужас, подобный иени их предводителя. Рики не сомневался, это он должен сейчас лежать на холме, а не Эдгар Боунс. Конечно, они в любом случае обнаружат свою ошибку. Но для Эди будет поздно. Еще один Эдгар Боунс…

Во рту стало горько. Пришедшая не впервые мысль о замене показалась ему нелепой. Он не собирался предлагать никакого компромисса кровопийцам на холме. Хотя он боялся их — но как‑то странно. Это не был страх уничтожения или смерти; Рики словно совсем не думал, что ему могут причинить вред. Нет, столкновение лоб в лоб с Упивающимися смертью грозило ему чем‑то другим.

— Рики, ты идешь? – позвал его Ральф.

Окружавшие портшлюс друзья ждали только его. Тряхнув головой, чтобы прогнать из нее тяжесть сомнений, Рики присоединился к ним.

— Помните, что нас может выбросить в любом месте неподалеку, — успокоил напоследок Артур.

— Палочки проверьте, — внезапно забеспокоился Дик. – При себе? – и покосился на Рики.

— Да, — оскорбленно отозвался тот. – Держитесь за меня, а то кто‑нибудь останется, — предложил Рики Лео и Ральфу.

Те так и поступили. Дик вцепился в плечо Артура, который начал отчет. Рики ухватился за пыльную кожу и вовремя успел закрыть глаза.

Перемещение с портшлюсом никогда не было особенно ему приятным. Он словно проваливался в черную дыру, падая вниз головой с огромной скоростью. В этот раз ему показалось, что вначале дернуло не так сильно, как следовало бы. А резкая боль в руках, словно к каждой привязали по огромной гире, вызвала желание стряхнуть их. Рики кстати припомнил, что сам предложил друзьям ухватиться за него, и… приземлился.

Сначала из пустоты вернулись все звуки окружающего мира. Затем – ощущение не очень устойчивого равновесия. И, наконец, Рики открыл глаза.

Упали они, не пожалуешься, исключительно удачно. Хотя бы в том смысле, что не пришлось далеко ходить.

Возникнув непосредственно в том месте, где Ван Пэн только что поразил трех противников помеховой порчей, члены Клуба повалили их с ног. Один их них выпустил из рук палочку, которую Рики автоматически подобрал и сунул в карман. Еще не почувствовав всей серьезности происходящего, Рики злорадно нахмурился: «Волшебник без палочки – ноль без палочки».

Дик помог Вану отпихнуть еще двух нападающих, заставив их скатиться с холма. Это дало некоторую передышку, и Ван хрипло произнес:

— Вяжите их!

Дик, Лео и Ральф принялись выполнять эту просьбу, Рики же нацелил палочку на колдуна, целящегося в голову Консуэло, и произнес «Ступефай!». Упивающегося сбило с ног.

Тем временем одного из связанных успел расколдовать его сообщник. К несчастью, не того, которого Рики оставил без палочки.

— Да вы с ума сошли! – вскричала Эльвира. Только тут Рики обратил внимание, что боролись они молча.

Староста напролом пробивалась к Эдгару, в то время как два других чемпиона, похоже, избрали своей целью котелок с зельем, охраняемый более тщательно. На пути чемпионки «Хогвартса» стояло всего двое врагов. Эдгар оставался без сознания; однако он дышал, с огромным облегчением заметил Рики.

Между тем одно из пущенных противниками проклятий угодило в Лео. Рики знал, что оно не окажет никакого воздействия. Тот, кто насылал порчу, отпрянул и застыл. Маска осталась неподвижной, отчего у Рики холодок прошел по коже: он предвкушал, как прочтет недоумение на лице врага. Но у этих магов не было лиц. И похоже, уже давно. Они утратили все, связывающее их с реальной жизнью, взамен с головой уйдя в бредовую идею, которой поклонялись, как незыблемой истине. Власть чистой крови… жертва – тринадцатилетний ребенок. И, хоть Рики пришел спасать Эдгара, здесь, среди капюшонов и масок, невероятно остро осознал, что вообще‑то их цель – он сам, не узнанный, но оттого не в меньшей опасности, чем другие незваные гости. Он сам явился к ним в руки. «Ну уж нет, — встряхнулся Рики, — я, кажется, заразился фатальной предопределенностью Эди. Разобрались же мы с той психованной теткой, как ее? С Беллой!». И все же он не сомневался, что Альбус Дамблдор отпустил бы его сюда в последнюю очередь.

— Надо же! – прохрипел один из капюшонов. – Какая честь! Сначала нас почтили чемпионы, а теперь – Клуб Единства. Альбус Дамблдор возлагал на вас такие надежды. Вот жаль, что они не сбудутся! А Северус огорчится! Петрификус Тоталус! – внезапно выкрикнул он. О том, что он заранее прицелился, Рики догадался слишком поздно. Врагу удалось отвлечь внимание намеченной жертвы. Консуэло рухнула наземь, прямая, как столб, и совершенно не в состоянии пошевелиться.

Артур ударил щекочарой, так и не позволив приблизиться к ней. Но преимущество противника было очевидным: те двое, которых Ван раньше сбросил, снова вскарабкались на холм.

Тот Упивающийся смертью, который остался без палочки, даже освобожденный от пут, сидел на земле и шарил вокруг себя. Рики боролся с соблазном заглянуть в его лицо, зная, что ничего там не увидит, и все же это зрелище ободрило его. Рики применил разоружатель к его сообщнику. Отобрать палочку не удалось, хотя противник покачнулся; должно быть, он использовал контрзаклятье.

«Почему я кажусь себе таким неуязвимым? Даже не знаю, как это у него получилось», — подумал Рики. А ведь он не знал, каких пакостей еще ждать. В следующий момент это подтвердилось.

Двое одновременно атаковали Лео. И злорадно вскрикнули, когда оба луча отскочили от него. Обменявшись быстрыми взглядами с другом, Рики понял, что тот тоже угадал их намерения. Они начали догадываться, что промахнулись, и нужен им вовсе не Эдгар. Только их взоры вновь обратились не на того – на Лео. Мальчик, обладающий по крайней мере одной необычной способностью – заклинанием Щита. Лео и Эди были ровесниками Рики, тоже темноволосыми. Конечно, Упивающиеся смертью с их чистокровной гордостью и предположить не могли, что столь неустанно разыскиваемый ими ребенок вырос среди магглов. Рики признал, что тем самым гриффиндорская мафия его надежно обезопасила.

— Попались, щенки! – визгливо выкрикнул женский голос в трех шагах от Вана.

— Клянусь, что старый маразматик уже не вырастит из вас настоящих бойцовских псов! – вторил ей другой.

Они вопили так, что кровь леденела, куда до того экспериментам Рики в Визжащей хижине! Так мог разговаривать только давно забывший, что значит владеть собой. Однако их слова вызвали в Рики прилив бодрости, и даже не вполне своевременное торжество.

Снейп обязательно начнет их искать, потому что Клуб Единства снова нарушил правила. Он не преминет выразить свое строгое неодобрение. Ему не удалось бы заняться этим сразу, начнись состязание как положено. Но – тут Рики возликовал – чемпионов‑то точно хватятся! Уже сейчас, без сомнения, начались поиски. Авроры могут прибыть в Хогсмид с минуты на минуту. Холм возвышается, вспышки от заклятий заметны издалека. Пусть маловероятно одержать верх над толпой тренированных маньяков при таком соотношении сил, победа от них и не требуется. Достаточно продержаться до появления помощи. Подольше! Хоть сколько‑нибудь!

Эльвира сбила с ног последнее препятствие и бросилась к бесчувственному Эдгару. Несколько голосов, попытавшихся предупредить ее, опоздали. Так притаиться за ложем мог только тот, кому доводилось неподвижно сидеть долгие часы, подумал Рики в приступе злости. Неожиданный удар заклинанием в грудь свалил чемпионку «Хогвартса». Она не шелохнулась.

Ван, один не утративший бдительности, успел разоружить врага, прицелившегося в Лео. Внезано стало светлее: вспышки от заклинаний посыпались как из рога изобилия. Обернувшись в ту сторону, Рики все понял. Посто палочка Дика стала подобна пулемету рядом с пистолетами. Должно быть, на Дика напала паника, так бывало однажды в прошлом году. Рики не возражал, чтоб это продлилось подольше, но тревожился, как бы заклятье не угодило в своего.

Упивающийся смертью, сразивший Эльвиру, ничего этого не замечал. Он выпрямился и подошел к жертве.

— Деградация «Слизерина», — прошипел он.

Кровь бросилась в голову Рики. Его захлестывал один из необъяснимых припадков ярости, случавшихся с ним в течение года, но так и не проявившихся. Он был направлен не против врагов – те вдруг стали настолько прозрачны и понятны, что вызывали почти жалость. Подпитанный тщеславием фанатизм обрек их на годы гонений, лишений, одиночества и презрения. Безумные надежды – удел тех, кто заложил себя, подчинившись сильной личности. И у них хотят отнять последний шанс возвыситься, способный вернуть капюшонам силу и величия – дети! Рики опустил палочку, шагнул навстречу и коснулся черного одеяния. Обладатель последнего был так шокирован, что отшатнулся.

— Как ты смеешь, грянокровка! – вскричал его соратник. – Нет, это не пройдет тебе даром! Крусио!

Опасность, испарившись на несколько секунд, вновь отчетливо отпечаталась в сознании Рики. Она уже не окружала со всех сторон, обретя более конкретную форму – нестерпимую боль. Его тело превратилось в комок нервов. Упивающиеся смертью вокруг захохотали. Зовущий его голос принадлежал вроде бы Лео.

Шок прошел, и сознание прояснилось, стоило только вспомнить: «Тироидиус!». Рики удалось удержаться на ногах, хотя тело все еще сводили судороги. Он не пытался их унять. Сердце наполнилось холодным бешенством. Страдания черного мага, причинившего ему боль, были заслуженной наградой для Упивающегося смертью. Рики собирался сделать все, что в его силах, чтобы усугубить их. Он поднял собственную палочку, желая причинить ответную боль и прекрасно сознавая это.

— Крусио! – повторил Рики.

Все словно задохнулись. Сноп света, вылетевший из палочки, попал в запястье. Вопли страдания, огласившие окрестности, живо напомнили начитанному Рики презрение, питаемое индейцами к бледнолицым, неспособным сохранить лицо при пытках. Он совершенно не понимал своих чувств минутной давности. И – его торжество стало полным, когда застывшие поначалу, словно их громом поразило, Упивающиеся смертью отпрянули от него в едином порыве.

— Этого не может быть, — пискнул кто‑то.

Конвульсии кончились, и обессиленный противник Рики с жалобными стонами привстал на коленях.

— Отчего же? – усмехнулся Рики, представляя, как эффектно он сейчас выглядит со стороны. – Кто следующий?

Но ужас читался не только в застывших позах Упивающихся смертью. Друзья Рики тоже не светились от восторга. Ван глядел серьезно и озадачено. Неподвижная Консуэло неотрывно сверлила его глазами. И тогда Рики подумалось, а мысль стала уверенность: у него получилось, потому что он намеренно стремился навредить врагу. Рики помнил, конечно, что до сих пор не изучал это заклинание, хоть и слышал, а теперь оно вдруг далось ему без усилий. Впрочем, обстоятельства требовали удерживать внимание на внешних событиях, а не копаться в себе.

— Это не обязательно то, о чем мы думаем, — рявкнул сразивший Эльвиру капюшон.

— Взять его! – потребовала женщина.

Бой возобновился. Казалось, сам дух Темного лорда вдохнул новые силы в своих сторонников. Через несколько минут Ван, окруженный в кольцо четырьмя противниками, был сбит с ног ударом в спину. А палочка Артура оказалась у другого Упивающегося смертью, который, дразняще вертя ее в руках, рискнул подойти ближе к безоружной жертве.

— Увы, малыш, на войне не щадят, — проворковал он.

— Конечно, — важно кивнул Артур.

Он был достойным другом и способным учеником, кроме того, типичным представителем своей фамилии. Бросок, хотя и сделанный с близкого расстояния с минимальными шансами промазать, всю жизнь казался Рики образцово–показательным в метании. Артур не успел бы нагнуться, чтоб подобрать камень побольше; впрочем, впоследствии Рики специально обошел весь холм, но так и не обнаружил на нем камней. Артур рванул что‑то на шее и метнул Упивающемуся смертью прямо в лоб!

Вначале тот замер, словно недоумевая. Казалось, он вот–вот разразится бранью, рассуждениями о неприкосновенности своей персоны или же гневной тирадой, как смеют юные маги в наши дни пользоваться в драке чем попало, когда прямо перед глазами у них такой пример безупречной колдовской гордости. Но фанатик чистой крови уронил руки вдоль тела, обмяк и, согнув колени, повалился на траву.

«Очнется не скоро», — не сомневался Рики.

— Ступефай!

Женский голос, прозвучавший со стороны подъема на холм, Рики знал раньше; он вызывал ассоциации с настойчивостью и фанатизмом, но его обладательница не утратила здравомыслия настолько, как Упивающиеся смертью, которых сразу выдавала речь. Один из капюшонов свалился, сбив с ног соседа. Рики оглянулся.

— Серпенсорция! – произнес мужчина.

Гермиона и Драко Малфой с палочками наизготовку нервно оглядывали поле сражения. По мнению Рики, они очень кстати соизволили дополнить собой собравшееся общество. Тем более, что направление их атак не оставляло сомнений, к чьей стороне они присоединились. Но сэр Драко, определенно, мог выбрать заклинание и получше.

Созданная им змея, извиваясь, поспешила к противнику, который при появлении незваной пары встал между ними и Эдгаром. Однако, перед лицом шипящей угрозы он быстро метнулся в сторону и замер.

Теперь змея находилась на равном расстоянии между ним, Эдгаром и Эльвирой. Малфоев охватила паника. Впрочем, Рики тоже. В голове мелькнуло прошлогоднее письмо от Пита, где говорилось, что змеи не замечают неподвижных предметов. Но ведь и староста, и Эди в любой момент могли прийти в себя.

— Взять его! Который стоит! Не трогай лежачих! – приказал Рики.

— Как скажешь, брат, — прошелестело в ответ. Змея ровно и неуклонно заскользила к Упивающемуся смертью, но не успела выполнить задание. От посыпавшихся заклинаний исчезла не только она, но и несколько комьев земли рядом.

А потом из семи Упивающихся смертью, способных держать палочки, почти все бросились к нему. Рики заметил, что Малфой поспешил им наперерез, и поднял палочку, приготовившись защищаться. Рики видел и то, как мало у него шансов устоять перед множественными атаками, и то, что Малфой боится.

— Умри, предатель! – и заклинание полетело вдогонку. Но цели не достигло, будучи сбито другим лучом.

Возгласы страха очень напоминали те, когда Рики продемонстрировал незнакомое заклинание. Впрочем, он ведь слышал его, на первом курсе…

Быстро обернувшись, Малфой что‑то пробурчал себе под нос.

— Гарри! – обрадовано вскричала леди Гермиона. – Так скоро!

— Твоя сова застала меня возле «Хогвартса», — ответил крестный отец Рики, становясь рядом с нею. Явно, он собирался не на драку, в парадной‑то робе и расшитой пурпуром мантии!

Герой волшебного мира, надо отдать должное, произвел впечатление на врагов. Рики, впрочем, радости Гермионы не разделял. Нежелание компании и помощи крестного следовало отодвинуть подальше, поэтому вначале Рики подумал, что мог бы и пораньше, а потом возмутился – какого черта Поттер явился один, летел бы дальше и привел помощь! Подождали бы, обошлись бы без него, тоже незаменимый!

Он заметил, что крестный и муж Гермионы избегают встречаться глазами. В бою такая ерунда раздражала. Зато теперь воспряли духом сторонники Рики, а врагам появление Поттера казалось чем‑то вроде явления черта.

Суматоху прорезал очень тихий свистящий звук. Раньше Рики не замечал, что подаренные им ножи так лязгают.

Упивающиеся смертью гневно завопили, но остались на местах. Увлеченные дракой, они отвлеклись от главного. И явно не разделяли спокойной умиротворенности Дика от того, что лезвие его ножа выскакивает от одного нажатия маленькой кнопки.

Дик, воспользовавшийся плодами усилий Вана и Консуэло, стоял прямо над котлом с булькающим зельем, выставив на всеобщее обозрение нож наподобие палочки. Рукав другой его руки был закатан до локтя.

— Не двигайтесь! – приказал он. – Или я порежу себе, ну хотя бы палец.

— Убирайся оттуда! – вскричал кто‑то.

— Тихо, — миролюбиво и как‑то обреченно продолжал Дик. – Я порежу палец, моя кровь попадет в зелье. Она наверняка сделает его непригодным для вас. Вам не нужны мои способности.

Ответил ему только шелест ветра в кронах деревьев. Даже Визжащая хижина безмолвствовала.

— Опрокинь котелок, Дейвис! – посоветовал Поттер.

— Думаете, он не пробовал! – огрызнулся Артур откуда‑то из‑за спин врагов. – Защита – не пробьешь!

— Мудро, Дейвис! – похвалил Драко Малфой.

— Уж лучше заткнись! – завизжала на него маска, и в чем‑то Рики на этот раз соглашался; он не сомневался, что сам Малфой не хотел бы оказаться на месте Дика.

— Имей в виду, твой отец заплатит за отступничество!

— Жениться на грязнокровке – пасть ниже некуда! – вторила женщина.

— Это говоришь ты?! – презрительно сморщился Малфой.

Милое выяснение отношений представлялось Рики просто вопиюще неуместным. Он вздохнул с облегчением, заметив в расстановке сил перемены в свою пользу. Увы, чемпионов вывели из строя – именно им, как более достойным противникам, пришлось выдерживать тройной натиск. Эльвира оставалась без сознания, Консуэло и Ван – обездвижены. Сейчас враги занимали большую часть пространства, столпившись посередине. Друзья Рики были отрезаны ими, но надежно ограждены от натиска зельем и Диком. Ральф связывал поверженного Упивающегося, остальные следили, а Лео собирался расколдовать Вана. Самого Рики от Упивающихся смертью отделяла чета Малфоев, Гарри Поттер, Эльвира и Эди. Впрочем, леди Гермиона намеревалась перетащить еще Консуэло.

Участники баталии нерешительно поглядывали на Дика. Любое действие могло необратимо нарушить равновесие. Попытка напасть на мальчишек грозила порчей зелья; порча зелья немедленно привела бы Упивающихся смертью в ярость. Поттер тоже опасался атаковать. Лео беспрепятственно подошел к Дику и, невзирая на протестующие вопли, заглянул в котел.

— Знаете что, — сказал он, — я, конечно, в этом не очень хорошо разбираюсь, но, по–моему, вы сварили неправильно.

Наградой за это заявление послужил целый поток отборных ругательств. Упивающихся смертью не волновало, что Лео нисколько не виноват в их безрукости.

Рики, почувствовав, что за ним никто не следит, решился проскользнуть к Эдгару. По пути он перехватил упрек Малфоя, шепотом брошенный супруге:

— А говорила, никого тут нет, романтика! Если я тебя в следующий раз послушаю, пусть у меня волосы поседеют.

Учитывая, что Малфой был блондином, не оставалось сомнений в том, что зарекся он всерьез. Рики же все равно не особенно ему поверил, зная леди Гермиону. Но он почти сразу забыл о них.

Эди лежал с открытыми глазами, и по прерывистому дыханию было ясно, что ему стоит усилий оставаться в сознании. Рики опустился на колени рядом с ним, вознося благодарность несуществующим призракам Визжащей хижины.

— Мешочек. На шее, — прошептал хуффульпуффец, и его голова безвольно упала набок. Его глаза закрывались сами собой; он пытался снова открыть их. Как будто боролся со сном, из чего слизеринец заключил, что все дело в зельях.

Рики последовал инструкции, хоть и не очень понял ее смысл. Содержимое – гладкие конфеты в красной обертке – поначалу заставили Рики подумать, что Эдгар отравлен одной из них. Потом всплыло смутное воспоминание. Из смутного оно стало вполне определенным.

Действующие лица оставались на местах. Рики выпрямился и, отойдя чуть в сторону, замахнулся.

— Дик, оставь свою кровь, она тебе пригодится, — попросил он, — стоит попробовать другое средство. Лео говорит, это варево и так никуда не годится. Но может, стоит наверняка?

Упивающиеся смертью в смятении разворачивались к нему.

— Ричард, что ты задумал? – раздраженно поинтересовался Гарри Поттер.

«Только с тобой я еще не посоветовался!». Он жестом попросил Лео посторониться.

«Вот болваны! – с презрением подумал Рики об Упивающихся смертью. – Они даже не попытались ее сбить. Неудивительно, что Черный лорд с такими слугами пролетел. Шевелиться быстрее надо!».

Брошенная им пилюля Универсального зельепортача Уизли угодила прямо в котел. Лео потянул Дика за собой, отступая на безопасное расстояние.

Над котлом взметнулся густой сноп синеватого дыма, а бульканье стало напоминать позвякивание подков. Когда дымка растаяла, взорам скорбных и торжествующих зрителей предстала, вместо кроваво–черной жидкости, пористая масса, с виду похожая на кирпич. Уизли присвистнул.

— Будьте вы прокляты, — бессильно шепнул Упивающийся смертью.

— С какой стати? Вы ведь забыли сбавить огонь, когда добавляли русалидовую мазь! – возмутился Лео.

— Не знаю, — неуверенно протянул кто‑то.

— А еще раньше не повернули против часовой стрелки сколько надо, — добавил Лео тем же тоном.

— Вот это класс, — прошептал Эдгар. «Конечно, — подумал Рики, — нас сейчас поубивают, а некоторые в своем репертуаре!».

Упивающиеся смертью скорбно вздохнули, кто‑то закивал.

— Да что это с нами? – вскричала женщина, в полном соответствии его опасениям. И это последнее, что Рики услышал, потому что Малфои, в отличие от врагов, не впадали в транс.

Драко опутал Консуэло и Эльвиру, пока Гермиона призвала к себе подсвечник. Малфой привязал Эдгара к чемпионкам, его жена обхватила путы, а Поттер подтолкнул Рики в ее сторону так, что, падая, ему пришлось за нее ухватиться.

Тотчас его рвануло вверх со страшной силой. На этот раз неприятные ощущения сглаживало сознание того, что, вновь встав на ноги, он будет в безопасности.

Комната Визжащей хижины, откуда они отправлялись, осталась такой же грязной. Леди Гермиона немного придавила его. Но тотчас встряхнулась и огляделась.

— Неужели Визжащая хижина? – недоуменно произнесла она.

— А Вы бывали тут раньше? – поймал ее Рики. «Неужели они с Поттером насвинячили?!».

— Нет, то есть да. Неважно. Надо же! Рукой подать, а они и представления не имеют! – покачала головой миссис Малфой.

— Другие могут взять башмак, — осенило Рики.

— Ваш башмак выдохся. Я за него хваталась, когда упала, и ничего, — развеяла его планы Гермиона и огляделась, на этот раз деловито. – Кто‑то должен вернуться, чтобы переправить остальных.

— Вы сможете им помочь? – Рики кивнул на чемпионок и Эдгара, задержав взгляд на лице друга. Все‑таки, невзирая ни на что, они сумели его спасти.

— За кого ты меня принимаешь, юноша? – оскорбилась леди Гермиона. – Я была лучшей ученицей «Хогвартса»! Только вот… — замялась она.

-…они знают, что им нужен я, — закончил за нее Рики, — и неразумно позволять мне так рисковать. Не беспокойтесь, зелье испорчено.

Леди Гермиона наколдовала носилки, делая вид, что не слышит.

— О, простите, мисс Этерна. Вам же нужно только контрзаклятье, — спохватилась она.

Что и проделала абсолютно успешно.

— Миссис Малфой, вы знаете, зачем я им нужен, — сказала Рики. Он следил за каждым ее движением, и заметил, как она опустила палочку – рука все равно дрогнула.

Консуэло села на полу и поправила волосы.

— Могу я пойти, — с готовностью вызвалась она.

— Ни в коем случае, — отрезала леди Гермиона. Рики понял ее: лучше уж рискнуть сверхсекретным мальчиком, чем гостьей и соперницей «Хогвартса». Он потянулся к столу, на котором стоял подсвечник.

— Что за звук? – спросила Консуэло.

Рики тоже слышал – словно где‑то далеко начался дождь.

— Посмотри, что там, — резко приказала леди Гермиона.

Когда Рики поднялся на ноги, голова немного закружилась. Перелеты с портшлюсом не прошли даром. Рики подумал, они изнурили его сильнее, чем битва. Пересиливая себя, он подбежал к окну. Лунный свет позволял охватить все в деталях: холм, фигуры.

— Наши держат оборону, — сказал он, стараясь повернуться одновременно и наружу и в комнату. – Сэр Драко и дядя Гарри как‑то прорвались.

— Они аппарировали, — коротко пояснила Гермиона. – Консуэло, придержите его голову.

— И Вана они освободили. Но Ральф, по–моему, ранен. Нет, это Дик.

Дик зафиксировал на груди одну руку с помощью другой, стараясь еще удерживать ровно палочку. Рики узнал его по светлым волосам, которые сначала были в тени фигуры Вана. Со стороны держались они хорошо, но Рики, только что прошедший то же испытание, скорее чувствовал, чем видел, насколько друзья измотаны. И его взгляд чутко улавливал едва заметные детали тому в подтверждение. Они нуждались в передышке – и чем скорее, тем лучше.

— Главное, Ричард, — сказала Гермиона, — никто из Упивающихся смертью ни в коем случае не должен получить портшлюс. Впрочем, они сами постараются обходить его. Он многозарядный. Кто его так заколдовал?

— Ван, — ответила Консуэло.

— Эдгара, кажется, просто усыпили. Скоро выветрится, — сказала Гермиона, — надеюсь. Иначе вот Пэнси будет ругаться, если я вдруг сделаю что‑нибудь не то.

— А откуда вы поняли, что его усыпили? – с подозрением спросил Рики

— Даже знаю, чем. Мои родители – зубные врачи, — ехидно усмехнулась Гермиона. – Поспеши!

Хватаясь за портшлюс, Рики заранее настроился пережить неприянтые ощущения, которые от частоты употребления притупились.

Он приземлился между двумя Упивающимися смертью в первом ряду. Портшлюс выскользнул из рук, и Рики догадался толкнуть его подальше в сторону, при этом от души пожалев, что нельзя огреть ближайшего соседа тяжелым медным подсвечником. «В азарт вошел» — подумал он.

Смятение, вызванное его появлением, позволило Поттеру и Артуру оттеснить противнива на пару шагов. Впрочем, позиция отличалась крайней невыгодностью: спуск с холма отрезали Упивающиеся смертью, а противоположный спуск упирался в забор Визжащей хижины, который безуспешно штурмовали многочисленные поколения отчаянных хулиганов «Хогвартса».

Когда Рики выпрямился, в глазах сильно потемнело. Обрывки мыслей, вспыхивающие в голове, создавали фон одной цели – прибиться к группе.

— Рики! – Лео дернул его к себе, и Рики подумал, что за этот вечер они точно поотрывают друг другу рукава. Еще ему показалось, что шум дождя усилился, как будто били в небольшие мягкие кожаные барабаны.

— Я могу остаться, — голос Вана, чрезвычайно громкий в сравнении с шумом, к которому прислушивался Рики, донесся все же как сквозь вату.

— Забудьте об этом, — отрезал Малфой. — Мы обязаны вернуть вас Китаю в целости и сохранности. Нигеллус! О, нет…

Взгляд Рики, наконец, прояснился. Их осталось только четверо: Поттер с Малфоем, Лео и он сам.

Четверо против девяти Упивающихся смертью, некоторые из которых успели отдохнуть в отключке.

— Лучше встаньте позади нас с Рики, — предложил Лео так спокойно, словно сидел с книжкой в гостиной «Слизерина» и просил не мешать ему.

— Заманчиво, Нигеллус, — прошипел Малфой сквозь зубы. Роль героя, судя по всему, его совершенно не прельщала.

Взгляд Рики уже достаточно сфокусировался, и он едва не вскрикнул, заметив, асколько сильно потрепало старших магов. Кое–где их одежда дымилась; несколько минут назад новая роба Поттера превратилась в лохмотья.

Упивающиеся смертью построились в два почти ровных рядя. Вперед выступил один из капюшонов.

— Для нас все кончено здесь, — прошипел он. — Но и вы тоже не уйдете. Забавно! Мальчик, который выжил, рядом с тем…

— Вы сильно устанете, — прошептал Лео. – С палочкой я больше уверен в моем Щите, — добавил он, обращаясь к Рики.

Рики искоса поглядел на друга. Неизменным самообладанием он напоминал Ван Пэна. Пожалуй, он нашел бы свое место в «Цимэне». Он следил за каждысм жестом противника.

— Не валяй дурака! – закричал другой капюшон. – Надо смываться!

— Сначала прикончим их, — потребовала женщина.

Рики не мог позволить себе оглянуться на Поттера, стоящего прямо у него за спиной. Он лишь рискнул скосить глаза на Малфоя, и не сумел сдержать разочарованного фырканья. От этого человека, умевшего хорошо держаться и привыкшего к восхищению, он ожидал большего позерства. Но тот даже не пытался изобразить особенное мужество. Впрочем, к чести Малфоя, страх его был чувством третьестепенной важности. Он весь превратился в напряженное ожидание. Держа палочку перед собой и стараясь ничего не упускать в действиях врагов, он, тем не менее, постоянно поглядывал в сторону. Прислушавшись, Рики убедился, что непонятный звук, действительно, исходит оттуда, причем приближается! Рики не понял, чего ждет Малфой, но его это обнадежило.

«Тироидиус» — вовремя произнес он, и надежда, нет, уверенность в благополучном исходе расцвела в нем, словно клумба в середине лета. Он успел, потому что заклинание «Крусио» отскочило от него. Усталость отступила. Как всегда, он воплощал силу и могущество.

— Бесполезно! – завопил Упивающийся смертью, который предлагал смываться.

— Нет, я так не могу! Все зря, что ли? – завопила женщина.

— Зато мы знаем его в лицо, — зловеще изрек другой, скорее всего, тоже женский голос.

— Опять этот звук! – резко выкрикнул предводитель, прекращая прения.

Упивающиеся смертью завертели головами.

— Это дождь, — предположил Рики, хотя небо было безоблачным.

Как ни странно, враги отвлеклись.

— Очень хорошо, — почти нормальным тоном заговорил предводитель. – Вы понимаете, что вам не уйти.

— Допустим, — напряженно отозвался Поттер.

— Я хочу знать, — продолжал, игнорируя его, Упивающийся, — как мы могли ошибиться?!

Не будь на нем маски, Рики скорее понял бы, что обращаются к нему.

— Волос! – возопила визгливая женщина. – У него с руки упал твой волос. Прилип к зеркалу!

Перед мысленным взором Рики возник Косой переулок. Поднялся вихрь, и они закрыли глаза, от пыли; в воздухе кружился всякий мусор. Как наяву, предстала перед ним неодобрительно–сочувствующая гримаса Эди, и его слова: «У тебя фантик в волосах, убери. А, рука. Давай я». Тем утром Рики высушил волосы феном, отчего они наэлектризовались и липли ко всему. Вот тогда его волос оказался на руке Эдгара, а потом, наверное, прилип к обратной стороне зеркала. Эта случайность оказалась роковой для Упивающихся смертью, и чуть не стала такой для Эдгара, для них всех.

— Петрификус Тоталус! Драко! Где мой сын??

Растрепанная миссис Уизли наполовину возникла в поле зрения. Драко Малфой побледнел.

— Нимфадора, убирайся отсюда немедленно, — крикнул Поттер.

— Где Артур? – не отступала его мамаша.

— Пошла вон, говорят тебе! – рявкнул Малфой. Одновременно Рики почувствовал, как его схватили за шиворот, и обернулся, собираясь возмутиться действиями Поттера.

— Рон, уведи ее! Все спуститесь! – завопил Поттер и, не глядя, потащил его за собой вниз.

Ряды упивающихся смертью, застигнутые врасплох вторжением с тыла, смешались.

— Постойте, а где дождь? – недоуменно спросил капюшон без палочки.

Рики оступился и падал назад, к забору Визжащей хижины. И он считал, что это происходит очень вовремя, потому что прямо перед носом просвистели и глухо ударили о землю массивные копыта.

Они полу стоя съехали с крутого склона и затормозили о забор. Рики оценил, что ничего не сломал, и возблагодарил свою счастливую звезду. Крики и удары прямо над головой, невзирая на любопытство, заставили его отвернуться.

— Кентавры, сэр? – спросил Лео.

— А кто еще, Мерлина ради? – огрызнулся Малфой.

— Незачем смотреть туда, — сурово оповестил Поттер.

«Когда копытом вышибают содержимое головы, это совсем неэстетично», — невольно согласился Рики, прижимаясь к забору.

— Они… вы хотите сказать, опасны и для нас? – спросил он.

— Они сейчас для всех опасны, — ответил Малфой, и Рики вполне ему поверил.

— Ай да Гермиона, — уважительно произнес Гарри Поттер.

— Вы знали, что они придут? – спросил Лео.

— У моей жены талант подбивать магических существ на поступки, совершенно им не свойственные, — проворчал Малфой. – По правде сказать, я не верил, что они отзовутся. Тот, с которым она договорилась, какой‑то нетипичный.

До сегодняшнего вечера Рики встречался с кентаврами всего дважды. Мистические, потусторонние существа, загадочно изъясняющие свои мысли, и словно глядят сквозь тебя. Дик говорил, что их практически невозможно побудить ввязаться в грешные земные дела. С другой стороны, удается же Гермионе Малфой морочить домашним эльфам головы трудовым законодательствам; они морщатся, но проглатывают.

Вдруг стало тихо. Осознав это, Рики так удивился, что следующий вопрос замер на устах. Бой длился недолго и кончился внезапно, и Рики казалось, что это еще не конец.

Накрывшая его серая тень заставила вскинуть голову. На краю холма стоял, облитый серебряным лунным светом, величественный могучий кентавр. Ослепленный луной, Рики сразу охватил только силуэт. Позже он различил, что кентавр черной масти, с седеющей длиной гривой и проседью в бороде. Он пару раз переминался с одного копыта на другое, но так и не решился спуститься по крутому склону. Сэр Драко выступил вперед и отвесил почтительный полупоклон. Рики показалось, что нервничает он ничуть не меньше, чем до сих пор. Поттер остался в тени.

— Все кончено. Уводите жеребят, — сказал кентавр.

— Даю слово, что вас не стали бы тревожить без необходимости, — сказал Малфой.

— Мы – часть этого мира, и если его будущее зависит от нас, мы исполним свое предназначение. Прощайте, — кивнул кентавр и скрылся из виду. Еле хрустящий шорох травы под его копытами почти сразу растаял в ночи. Взрослые маги вздохнули с облегчением.

— Надеюсь, никто не пострадал, — озабоченно молвил сэр Драко.

Рики предположил, что он имеет в виду свою кузину, Рона Уизли и их спутников, которыми, как он подозревал, были бессовестно опоздавшие авроры.

— А почему вы не поблагодарили кентавров? – спросил он. – Они спасли наши жизни.

— Запомни, Макарони…

Рики ушам своим не верил – к Малфою немедленно вернулся свойственный ему назидательно — покровительственный тон!

-…даже если кентавр снизойдет до оказания тебе услуги, благодарность ему за это равна самоубийству.

— Они гордятся тем, что действуют исключительно по своим соображениям, и любое предположение, будто ты мог хоть как‑то повлиять на их поступки, оскорбительно, — пояснил Поттер.

— В лучшем случае, услышишь в ответ, что они не ишаки на побегушках, в худшем – сам догадайся, — закончил Малфой.

На холме началось движение. Скоро показался Рональд Уизли.

— Как вы там? – спросил он.

— Где Артур? – немедленно возникла рядом с ним его невестка.

— Он в безопасности, и не пострадал серьезно, — ответил Малфой.

— Что это означает? – ничуть не успокоилась мать Артура.

— Нас всех прилично помяли, — ответил Драко, уже будучи наверху. Он обернулся вниз и бросил через плечо – Вы так и намерены там остаться?

«Могли позаботиться о героях», — с возмущением думал уставший Рики, карабкаясь следом. Его и Лео обступили двое авроров. Держась по обе стороны и не позволяя увидеть лишнее, их быстро провели к противоположному спуску.

— Куда делись остальные? – вопрошал Уизли у шагающего следом Драко Малфоя, опирающегося на руку своей кузины.

— В Визжащую хижину. Они перенеслись портшлюсом. Думаю, Гермиона переправит их через камины. Мы были правы, Упивающиеся смертью нацелились на Эдгара Боунса, — сказал он не без самодовольства.

— Что? – Рики резко обернулся. – Вы знали?

— Конечно, — покровительственно ответил Малфой. – С самого начала. А ты думал, твоя банда такая удачливая, что сама по себе избегнет всех ловушек? Нечего сказать, много ты набрался у Поттера.!

Рики стиснул зубы, но слишком устал, чтобы по–настоящему разозлиться.

— Малфой! – возмутился Уизли. – Я начинаю жалеть, что тебе не отрезали твой змеиный язык.

— Жалей сколько угодно, — ответил Малфой.

— Довольно с меня, — фыркнула Нимфадора Уизли.

— Какой прозаический конец для такого вечера, как ты считаешь? — тихо спросил Лео. Когда Рики недоуменно вскинул на него глаза, друг мягко улыбался.

— Чему радоваться? Я ведь так и не узнал, кто я, — вздохнул Рики.

— Не все сразу. На сегодня ты разгадал одну тайну – я имею в виду Эдгара.

Лео возложил правую руку на его плечо с торжественностью короля, посвящающего в рыцари.

— С ним все будет в порядке – благодаря тебе. Ты один разгрыз этот орех. Поздравляю!

В тот момент Рики нисколько не сожалел, что не спит сейчас в теплой постели.

— Кстати, к чему мы пришли? – спросил Драко, кивая на холм.

— Четверых взяли почти целых – вы их отрубили, а сам знаешь, кентавры не топчут лежачих. Никто не успел аппарировать, кроме нас, конечно. В общем, угроза полностью ликвидирована, и нам можно возвращаться в замок.

— Уж не хочешь ли ты, чтоб мы шагали пешком? – ядовито поинтересовался Малфой.

— А что? Ночная прогулка исключительно бодрит, — заметил Уизли.

— Это плохие шутки. Дети еле держатся на ногах, — кивнула Нимфадора.

— К портшлюсу я не притронусь, — отказался Рики. После каждой реплики он вновь осознавал совершенно неожиданный факт – гриффиндорская мафия охраняла Эди. Ну да, логично, поэтому первого сентября у похитителей ничего не вышло. Только вот откуда Дамблдор узнал, что Эди грозит опасность, и какая именно?

Он вопрошающе уставился на сопровождающих взрослых магов. Те, словно только вспомнившие о том, в чьем присутствии обсуждают некоторые вещи, настороженно косились на него. Рики знал, так смотрят люди, опасаясь, что наговорили лишнее, но не в силах припомнить, так ли это.

— Пешком отпадает, — с несколько натянутой капризностью вернулся к теме Малфой.

— Неужели ты считаешь, что об этом не позаботились? – вознегодовал Уизли.

Как он и обещал, шагать пришлось не до «Хогвартса», а всего лишь до причала.

Там их ожидали лодки. Мать Артура с Малфоем села в одну из них, Рон Уизли с мальчиками – в другую. Поттер с берега оттолкнул их от причала, и лодки плавно заскользили прочь от берега. Повернувшись вправо, Рики увидел трибуны для последнего состязания, утопающие в темноте. Скорее всего, их скоро уберут…

— Сэр, — обратился Лео к Рону, — а состязание перенесли?

— Этот вопрос уже решен, наверное, — вздохнул враз посерьезневший Уизли. – Должен сказать, мы пережили немало неприятных минут, когда оказалось, что все чемпионы сбежали. Рита Вриттер вопила, будто бы организаторы Турнира нарочно ее надули.

Рики невольно улыбнулся, представив, как это было. Нарядная толпа собралась и жаждет зрелища, ответственные лица сами не свои; профессор Снейп строит планы грандиознейшего наказания. Впрочем, Рики тут же мысленно возразил, что они ни в чем перед ним не виноваты.

— Выставка ослов, — пробормотал он.

— Что? – не понял Лео.

— Ну, было однажды такое мошенничество. Люди купили билеты на выставку ослов, прибыли в указанное время и место, ходили и пялились друг на друга, пока до них не дошло, кто ослы.

Лео усмехнулся в сторону, а Уизли фыркнул. Рики заметил, что у него вспыхнули уши.

— Прежде чем рассказывать притчи, научитесь у почтенного Цянь–цзы приличию, — буркнул Рон. – Твой завуч не обрадуется, что ты о нем такое понимаешь.

Самому Уизли эта мысль, впрочем, определенно доставила удовольствие.

— Я вовсе не имел в виду ничего такого, — отвертелся Рики.

— Ладно, не кипятись, — примирительно произнес дядя Артура. – Мерлин, какая красота! Вот уж не думал снова прокатиться по этому маршруту. Как будто в первый класс поступил!

Последнее заявление прямо‑таки напрашивалось на колкость, но Рики не стал дерзить. Поездка по озеру безветренной ночью действительно напоминала тот вечер трехгодичной давности, когда Рики впервые прибыл в школу магии и распределился в «Слизерин». Только тогда луна, пожалуй, светила не так ярко, да и народу было побольше. Замок в отдалении высился темной громадой, лишь силуэт его отпечатался на фоне более светлого неба. А тогда из всех окон лился свет. Но Рики, помнится, все равно не горел желанием туда попасть. Равно как и узнать, чем же он так знаменателен. Сейчас все стало наоборот. Он чуть взбодрился, вдохнув прохладный ночной воздух, но все равно почти спал на ходу.

«Дамблдор не примет нас так поздно. Он точно отложит все объяснения до завтра», — не сомневался Рики, и ему это не нравилось, невзирая на то, что самые интересные признания главы гриффиндорской мафии он выслушал бы, щипая себя, чтоб не расслабиться окончательно.

Рики вгляделся в воду, надеясь обнаружить там маленькую русалку. Потом вспомнил, что она, скорее всего, как все нормальные дети, мирно спит. «Неужели я встречусь с ней только в следующем году?» — с грустью подумал Рики.

— Мы так долго ждали помощи, — произнес Лео.

— Мы не сразу поняли, в чем дело. Как вам пришло в голову отправить с поручением Джорджину? – неодобрительно покачал головой Рон Уизли.

— Разве она не пошла к Дамблдору? – спросил Лео.

— Нет, она пошла следом за вами, — усмехнулся Уизли. – У моей племянницы иногда, то есть всегда любопытство пересиливает осторожность. Она, конечно, хорошая девочка. Мы нашли ее возле Дракучей ивы со сломаной ногой. Пэнси так рассвирепела, когда узнала, — нахмурился он. – Словом, вам, ребята, дважды повезло. Ваш разговор с чемпионами слышал кое‑кто другой. А главное, у вас исключительно хорошие подруги в «Хуффульпуффе», и в «Слизерине» тоже.

— Я никогда в этом не сомневался, — вздохнул Рики. Недавние события подернулись дымкой, стали казаться чем‑то нереальным.

Лодка ткнулась в прибрежный песок. Рики поднял глаза от воды.

На берегу их ждали профессор Снейп и профессор Стебль.

— Надеюсь, вы дойдете сами? – спросил завуч «Слизерина». Рики, не очень уверенный в своей координации, забеспокоился, неужели со стороны это видно. На долю секунды промелькнуло перед ним лицо профессора, напряженное и уставшее, когда Снейп подал ему руку и рывком перетащил на берег.

Затем он попал под опеку преподавательницы гермбологии.

— Мы сразу вернемся в общежития, мэм? – шепотом спросил Рики.

— Ни в коем случае, Ричард. В больничное крыло! – ответила Стебль. – Все ваши друзья находятся там. И вам не помешает полный покой. Не ошибусь, предполагая, что в «Слизерине» мисс Нотт вам этого не позволит.

Дорогу Рики не заметил. Следующее, что он запомнил – как мадам Помфри, фельдшер, протянула ему стакан.

— Настойка для восстанавливающего сна без сновидений, — произнес кто‑то в стороне.

Рики залпом осушил его и провалился в сон.

— Мисс Нотт, если Вы не уйдете по–хорошему, я буду вынуждена позвать професора МакГонагол!

Рики проснулся оттого, что уже некоторое время в его сознание вторгался довольно громкий шум. Он зевнул, разлепил веки и повернул голову влево, затем вправо. В комнате было светло, а все ближайшие кровати – заняты.

— Наконец‑то, — улыбнулся ему Артур.

— Сейчас она и Ральфа тоже разбудит, — обреченно кивнул, приподнимаясь на подушках, Эдгар.

Он выглядел настолько умиротворенным, словно вчера они совершили вопиющий проступок и получили умеренное наказание. Рики подумал, что если бы с Эди вообще ничего не случилось, он продолжал бы дергаться по любому поводу.

Ральф, действительно, заворочался под аккомпанемент клятвенных заверений Доры, что в таком случае она все равно придет чуть позже.

— Так и быть, проверю, можно ли пустить Вас ненадолго, — раздраженно бросила фельдшер, по полу застучали ее приближающиеся шаги.

— А разве это неясно? – проворчал Ральф.

Мадам Помфри появилась в дверном проеме.

— Вас желает видеть одноклассница. Вы ее примете?

— Обязательно, — ответил Эдгар, вызвав недовольство Артура и мадам Помфри.

— С каких пор ты поощряешь нарушителей дисциплины? – поинтересовался Уизли. – Вот явится сейчас, объяснений потребует.

— Доброе утро, — сказала Дора, влетая в палату, словно за ней гнались. Она уселась на ближайшую к двери кровать Лео, не озаботясь спросить разрешения, и величественно принимала адресованные ей приветственные кивки.

— Между прочим, Уизли, объясняться ты будешь со своей бабушкой. Она скоро придет, — сообщила Дора, невинно постукивая пальцем по прикроватной тумбочке.

— Что? – растерялся Артур. Столкновение с Упивающимися смертью не произвело на него такого впечатления – он так покраснел, что веснушек не стало видно.

— Не глухой же ты. Твоя бабушка, говорю, приедет. Не к тебе, правда, — с сожалением добавила Дора. – Твоя тетка, целительница, разозлилась на свою дочку, которая не пошла к директору. И сказала, что опускает руки. Вызвала бабушку, говорит, та у вас главный специалист по хулиганам и авантюристам.

— А ты откуда знаешь? – огрызнулся Артур.

— Я ходила в ее палату. Там же Эльвира. Итальянская чемпионка – тоже. Кстати, ее сестра с подругой интересовались, как вы тут, а я и не знаю, вот номер!

— Действительно, — с жаром кивнул Рики, стараясь унять сердцебиение.

— Вы знаете, что из Министерства переслали распоряжение отложить поиски чемпионов до утра? Вам повезло, что воображала Виктор Чайнсби с тупицей МакКинли подслушали, что вы рассказали Эльвире, — заявила Дора.

— Виктор там околачивался? – удивился Дик.

— С МакКинли, между прочим, я сказала, — назидательно указала Дора. – И они не догадались обратиться даже к завучу колледжа! Он, представьте, решил, что вы разыгрываете чемпионов, чтобы выпендриться! Турнир задерживался, вы пропали, а профессор Снейп уже пропесочил и меня, и Олливандер. Мы стояли с ней вместе и гадали, что вы могли отколоть; Селена нервничала, я злилась, сами понимаете. Тут подошел к нам Чайнсби и сказал, что вам достанется, потому что вы похитили чемпионов. И такое выложил, что Олливандер немедленно помчалась на судейскую трибуну; ее, представьте, пускать туда не хотели, МакГонагол спустилась к ней узнать, в чем дело. Я же сначала ушам своим не поверила, можно ли быть таким болваном. Тут Филипс, а он все слышал, спросил меня, буду ли я особенно переживать, если вас исключат – в том случае, конечно, если вы переживете эту ночь. Ну, я достала палочку и так ему вмазала! И меня наказали, слышали вы о чем‑нибудь подобном?! – Дора обвела негодующим взглядам присутствующих, дабы вполне убедиться в их сочувствии. – Конечно, следовало хотя бы подождать, когда он достанет свою палочку, но ведь ему совсем ничего не было, нечестно!

Рики вполне разделял ее возмущение, хотя принять Дорино проклятье за «ничего» у него язык бы не повернулся.

— Надо же, — развел руками Уизли. – И как он себя чувствует?

— Еще вечером выписали, — поджала губы Дора. – Им обоим, Филипсу и Чайнсби, велели помалкивать. А Виктор тут же проболтался равенкловцам и, насколько я знаю, пожалел об этом, — хихикнула Дора.

— Говори все, раз начала, — потребовал Ральф. — Его оштрафовали?

— Нет, раскритиковали. Бетси Спок не пришла в восторг от его образа действий. Она с каких пор к вам так неравнодушна? – хитро прищурилась Дора.

— Что ты выдумываешь? – поморщился Рики. – Я ей с гербологией помогал. То есть, Селене…

— Чайнсби попытался ее заткнуть, а она устроила скандал. Говорят, обозвала его злорадным бякоклешнем, — радостно сообщила Дора. – И ходит надутая. А теперь, — ее тон изменился, — я хотела бы знать, что произошло.

Законное требование заставило Артура с недовольным стоном откинуться на подушки. Дора фыркнула. Однако, Рики склонен был подчиниться, потому что он тоже многое хотел бы прояснить.

— Кулон спас мне жизнь. Удушающее заклинание попало по нему и отскочило, — сказал Дик.

— А как рука? – поинтересовался Лео.

— Почти в порядке. Мадам Помфри говорит, я уже завтра смогу взяться за перо.

— Самое странное, ни один кулон не раскололся, — вслух подумал Рики.

— Меня это не удивляет, — сказал Эдгар.

— А правда, что тебя могли сварить? – бестактно поинтересовалась Дора.

— Да, — слабо улыбнулся Эдгар.

Его похитили почти так, как они и предполагали. Эди сам пришел к иве, намереваясь встретиться с Люпином.

-…Я обратил внимание на полную луну, но решил, может, профессору удобнее показать мне что‑то, находясь в облике волка. Артур ведь говорил, что он пьет зелье и даже тогда не опасен. Профессор однажды подбодрил меня. Я не сомневался, что именно он прислал записку.

— Подделать почерк – тоже мне проблема, — поморщился Рики. – Достаточно иметь образец. А он ведь работает в Министерстве и кучу бумажек подписывает.

— Кстати, Люпина допрашивали, Дора? Имеет он к этому какое‑нибудь отношение? – спросил Лео.

Дора решительно замотала головой.

— Мне только что отец Джорджины Уизли сказал, что нет, — ответила она.

— А как тебя вырубили? – поинтересовался Ральф у Эди. – Мы боялись, ты помер.

— Тряпку с запахом, свежим таким, прижал к носу. Я вдохнул, — напряженно припомнил Эди.

— Все ясно, хлороформ, — авторитетно изрек Рики. – Это не зелье, — пояснил он, — а препарат, применяемый в маггловской медицине. Тому, кто может аппарировать, ничего не стоит его стащить прямо из больницы. Или даже просто купить в аптеке, я не в курсе, разрешает ли закон.

— Выходит, они не побрезговали маггловским средством? – усмехнулся Артур.

— Ну, в этом они далеко не продвинулись. Вчера один Упивающийся смертью без палочки был как без рук, — вспомнил Рики, и вдруг его передернуло.

Воспоминание оказалось очень живым. Если до сих пор он спокойно беседовал о вчерашнем, то теперь, вместе с удивлением, как им удалось все это благополучно пережить, появилось осознание, что это могло кончиться далеко не так бескровно, а вместе с тем и страх, которого вчера, помнится, не было.

— Я больше не стану с тобой спорить, — Артур довольно потер руки. – Одна атака кулоном по башке стоила трех палочкой. Цепочка, конечно, никуда не годилась. Теперь‑то уж я попрошу новую.

— Я нарочно отцепил свой кулон, когда боролся. Я знал, что вы не пойдете без меня на Турнир. Рики, — Эди повернул к нему лицо, — мне немного рассказали, как ты разгадал их замысел. Кто бы мог предположить…

Рики пришлось изложить свои вчерашние рассуждения для Доры.

— Почему ты раньше до этого не додумался? – упрекнула она.

— Я ничего не понимал. А потом – полная луна, и я просто сопоставил. Первое сентября, посылка якобы для Лауры. А ведь еще падение трибуны на втором состязании! – вскинулся Рики. – Мы решили, что там должен был находиться я. Но ведь и Эди тоже! По чистой случайности тогда своевременно наказали нас обоих. И никто не пострадал, потому что тот, кого они искали, не появился на поле. О, слушайте! Рональд Уизли сказал, что гриффиндорская мафия знала и приняла меры. Охраняла Эдгара!

Рики не успел вовремя отредактировать фразу, и теперь приходилось не замечать недовольные лица гриффиндлорцев.

— Да, — подтвердил обескураженный Лео, — охраняла.

В палату, многозначительно фыркнув, заглянула мадам Помфри.

— Сейчас выставит, — просекла Дора. – В общем, сегодня вечером директор соберет всех, кто так или иначе принимал в этом участие. И я хочу знать, что там будет. Поняли?

— Тебе отчет в письменной форме в трех экземплярах с подписями присутствующих? – съехидничал Артур.

Глаза Доры по–кошачьи сверкнули.

— Сразу видно, напрактиковался ты с бумажками на взыскании у МакГонагол, — понимающе кивнула она. – Увидимся.

С ней быстро распрощались.

— Надо же, какая шустрая. Вы ей расскажете все? – спросил Уизли у слизеринцев.

— А почему нет? – рассудил Лео.

— Слизеринская банда, — проворчал Ральф.

Поскольку это словосочетание также было его изобретением, а отрицать очевидное глупо, Рики не обиделся.

— Дора бесподобна, — отметил он.

Фельдшер вернулась вместе с завтраком. Поскольку она осталась, Рики воспользовался случаем и расспросил о самочувствии чемпионов.

— У них все в порядке. Я бы выписала всех сегдня же вечером, но администрация считает, что лучше пока держать всех вас подальше от публики, — сказала мадам Помфри.

— Но они должны пройти последнее состязание, — напомнил Дик.

Губы мадам Помфри превратились в ровную линию.

— Насколько мне известно, решение по итогам Турнира уже принято, — объявила она.

Мальчики разом перестали жевать. Кое‑кто подавился. Переглянувшись с друзьями, Рики решил, что они ошарашены куда больше него.

Мадам Помфри ничего не добавила, пообещав, что Дамблдор сегодня же лично им все объяснит. Это согласовалось с предупреждением Доры. Впрочем, фельдшер раскрыла этот секрет крайне неохотно. Когда она вышла, пациенты принялись живо обсуждать возможный исход.

— Если по итогам первых двух, точно Ван, — констатировал Ральф.

— Исключено, чемпионы заключили договор пройти все состязания, — настаивал Дик.

Вернулась мадам Помфри.

— Приходили итальянские девочки, сестра чемпионки с подругой. Я сказала, что им сюда нельзя.

— Почему? – возмутился Артур.

— Распоряжение директора, — отрезала мадам Помфри, — чтобы вас не беспокоили.

Последовавшее за этим надутое молчание побудило ее продолжить.

— Я еще раньше отослала мисс Олливандер. Явилась ни свет ни заря. О Нотт я непременно доложу. Ей не объяснишь…

— Зачем? Она нам не помешала, — заявил Артур.

Недовольная такой реакцией на свои заботы, фельдшер ушла, а Рики в себя не мог прийти от разочарования. Ческа хотела его видеть, а ее не запустили – безобразие!

— Нас изолировали, — нахмурился Дик, — как прокаженных в средние века.

— Брось, директор слишком гуманен, не запрет надолго, — ответил Рики.

— С чего, Артур, ты заступился за Дору? Она же тебя раздражает, — напомнил Лео.

— Она и так наказана, — ответил Артур. – А с Тони я бы сам поговорил. Впрочем, стоит ли нарушать правила в конце года?

— Ошибаешься, — ответил Эдгар, глядя в потолок с философской отрешенностью. – Сейчас бы я смотался в Запретный лес.

Рики рот раскрыл от изумления. Оказалось, он не ослышался.

— Надеюсь, это шутка, мистер Боунс?

Рики с трудом подавил желание вытянуться по стойке смирно, непременно возникающее в присутствии завуча. Профессор Снейп, когда хотел, умел появиться бесшумно и некстати. Его сверлящий взор скрестился с взглядом Эдгара.

— Не вполне, сэр, — ответил тот тихо.

— Час от часу не легче, — нахмурился Снейп. – Я каждый год с прискорбием убеждаюсь, что опасность не добавляет вам благоразумия, джентльмены.

— Вы не одобряете нас, сэр? – резковато спросил Рики. – Вчера мы тоже рискнули.

— Я этого не сказал, — Снейп никогда не позволял смутить себя. – Мне лишь странно, что, после вчерашних событий находясь здесь живыми и здоровыми, вы этого не цените. Впрочем, об этом позже. Мадам Помфри сказала, что вы пережили вторжение Доры Нотт.

— Наоборот, — с жаром возразил Ральф, — она нас очень ободрила.

— К чему? – усмехнулся профессор. – К новым подвигам? Не подумайте, что я о вас беспокоюсь, но не хотелось бы, чтобы до конца года вы перечеркнули присужденную вам награду какой‑нибудь глупостью вроде того, о чем возмечтал Боунс.

— Награду, сэр? – переспросил Лео.

— Да. Собственно, я зашел, потому что директор просил предупредить вас, — протянул Снейп.

«А я не надеялся, что вы соскучились», — рассердился Рики. Холодность и строгость завуча иногда ужасно его раздражали.

— Сегодня Клуб Единства вернется в штаб. Профессор Дамблдор считает, что вы это вполне заслужили. В пять часов мадам Помфри позволит вам выйти отсюда ненадолго. В вашем штабе состоится собрание. Директор предполагает, что вы не будете возражать.

— Конечно, — брякнул Ральф.

— Премного благодарен, мистер Джордан, только попрошу меня не перебивать. Вам тоже придется дать некоторые ответы. А сейчас, чуть не забыл. Вас хотят навестить две особы. Но мадам Помфри согласна пропустить лишь одну из них. Мисс Олливандер или подругу сестры итальянской чемпионки.

Мгновение Рики колебался.

— Селену, конечно, — постановил Лео…

— Каждый год я из‑за вас скандалю, — объявила Селена. – Начинаю считать это своим последним экзаменом.

— Наверное, ты уже научилась пробираться в высокие кабинеты, — подбросил Лео в качестве утешения.

— Как всегда, я втянул тебя, — сказал Рики.

Селена расстроилась, заговорив об этом, и ему стало неловко.

— И всех нас, если на то пошло, — выложил Артур.

— Ну что ты выдумываешь? – поморщился Эдгар. – При чем тут он?

— При том. Не будь его, вас бы не перепутали, — напомнил гриффиндорец. – И, гром меня разрази, хочу знать, чего ради Рики Макарони так засекречен.

— Гром разрази? – удивилась Селена.

— Из фэнтази, наверное, — отметил Рики. Артур задел больную тему.

— Думаете, Дамблдор сегодня объяснит? – с сомнением спросил Дик.

— Мечтать не вредно, — ответил Лео.

— Но вы попробуйте, — посоветовала Селена. – Вас будут вызывать все оставшиеся дни.

— У нас еще 4 года в этой школе и вся жизнь, — обнадежился Рики.

— Храни нас Мерлин эти четыре года, — Артур набожно поднял очи к потолку.

— Я тебя не держу, — обиделся Рики.

— Уизли не откажется от риска, — в свою очередь, рассердился Артур.

— Ты не перестанешь? – накинулся на него Эдгар. – Мог бы убедиться, что Рики не кусается.

— Только шипит по–змеиному, — усмехнулся Рики. – Кстати, — вскинулся он, — что за заклинание?

Лица друзей стали напряженными.

— Рики, — серьезно произнес Лео, — это запрещенное заклинание.

— Пыточное проклятье, за которое отсылают в Азкабан, — просветил Артур.

Рики помрачнел – пояснение Артура ему совсем не понравилось.

— Рики!… — Селена во все глаза уставилась на него.

— Его проще освоить, чем Щит, — не отвлекался Лео, — но это исключительно черная магия. Ты его просто повторил; но так не бывает.

— Я думаю, — произнес Эдгар со значением, так что все повернулись к нему, — что Рики использует не свой опыт.

Друзья оживились.

— Как Гарри Поттер – серпентарго? – уточнил Дик.

— Да. Это возможно, — Эдгар вопросительно поглядел на Рики. – Но, вероятно, тебе передано больше.

— Кем? – резко спросил Ральф.

— А ты про кого подумал? – ехидно парировал Артур.

— Мы уже выходили на него, — раздался спокойный голос Лео.

— И, помнится, Темный лорд исчез как раз, когда Рики усыновили, — напомнил Дик.

— Гарри Поттер ведь стал твоим крестным отцом, хотя ты не Уизли, — констатировал Артур.

— То есть из меня хотели вытянуть способности этого, как его? Вашего пугала? – воскликнул Рики. Он не хотел подавать вида, но ему стало неприятно. Он не так много знал о Том – Чье – Имя – Не – Называют, но достаточно, чтобы понимать, насколько опасным может оказаться такое наследство. Объяснение проливало свет на многое, и все же…

— Рики, это многое объясняет, — тоном «чем ты недоволен?» сказала Селена.

— Но как это получилось? – задумался Лео. – Такие случаи в магии не описаны.

— Гриффиндорская мафия… то есть команда Дамблдора, знает, — не сомневался Рики. – Вчера они поняли, что к чему. Надеюсь, тебя не наказали, как Дору? – обратился онк Селене.

— За что? – удивилась та. – Я Филипса не проклинала.

— Мисс Олливандер, Вы задержались, — вмешалась мадам Помфри.

— Рада, что повидала вас, — кивнула Селена, отступая к двери. – Придется мне теперь скрываться в другом месте.

— Почему? – спросил Эдгар.

— Эйвери ов всеуслышание строит предположения, сколько баллов отвалит мне Дамблдор в этом году. Все вдруг вспомнили два первых курса и ворчат, что я – любимица директора.

Она кивнула и покинула палату.

— А в самом деле, — удивился Эдгар. – Она третий раз требует для нас помощи.

— Следуя логике, директор должен ее терпеть не мочь, потому что каждый раз в конце года ее появление возле его кабинета означает большие неприятности, — решил Лео. – Но Френку этого не понять.

— Хорошая зато у вашего тролля память, — припечатал Ральф.

Весь день палату посещали родственники. Эдгара навестила вся семья в полном составе. Лаура очень нервничала и хотела что‑то сказать ему, но ее даже не подпустили мама и старший брат. Немного успокоившись, Ники двусмысленно похвалил Клуб: — Надо же, Эльвира совсем не склонна к авантюрам…

Мать Эди, собравшись с духом, обернулась к Рики.

— Профессор Дамблдор сказал, если бы ты не сообразил вовремя…

На глаза ей навернулись слезы. Рики пожал ее руку, чувствуя, что она все еще боится его.

Им позволили пробыть час. Паломничество Уизли не прекращалось до вечера. Мать Артура заходила несколько раз, потому что ее постоянно вызывали. Рон Уизли принес пакетик всевкусных орешков. Джордж Уизли открыто гордился племянником, но его жена поставила на вид гриффиндорскую неосторожность:

— Удивительно, Артур, ведь с тобой были ученики других колледжей. По–видимому, это заразно, — постановила она.

После обеда возгласы в соседней палате сообщили о прибытии бабушки. Артур вспыхнул и вышел. Рики заметил усмешки друзей, аналогичные его собственной: конечно, гриффиндорец не хотел, чтоб его тискали публично.

Но позже грозная дама все же заглянула к ним. Самая старшая миссис Уизли оказалась именно такой, как представлял Рики – деятельной, заботливой, очень похожей на его собственную бабушку. Ругала она почему‑то исключительно внука, вопрошая, неужели он желает свести ее в могилу, а всем остальным очень сочувствовала, хотя ужасалась, как это они в такое вляпались. Рики старательно ловил обычные признаки страха и настороженности, возникающие у магов при общении с ним, но бабуля как будто не выделяла его среди одногодков.

По распоряжению завуча слизеринцам доставили парадные робы. Он почти собрался, когда влетела сова его ленивая. Видимо, в палате ей не понравилась, потому что она вылетела в окно раньше, чем Рики вскрыл конверт.

«С днем рождения, дорогой братишка!».

От потрясения Рики выронил письмо.

— Плохие новости? — встревожился Эдгар.

Рики подобрал письмо и присел на кровать.

— О нет, хорошие. Сегодня я официально состарился на целый год.

Несколько секунд друзья переваривали услышанное.

— В самом деле, — произнес Лео. – С Турниром и всем прочим, я даже как‑то… забыл, стыдно признаться.

— Неудивительно, — вздохнул Рики, — и я тоже. В нашей школе не то, что день рождения, собственное имя забудешь.

Далее брат с сожалением констатировал, что если Рики намерен ехать из школы прямиком домой, то ему придется ограничиться приятной компанием миссис Дуглас как минимум на последующие две недели.

— Такие деловые мои родственники, командировки у них, знаете ли, — огорчился Рики. – Даже у папы заказ в Норвегии!

— Я давно думал вас пригласить, — хлопнул себя по лбу Артур. – Моя бабуля говорила, что хочет познакомиться с моими друзьями. Ты как насчет этого?

— Положительно, — ответил Рики, чье настроение немного улучшилось.

«…Насчет писем от Даниэлы, — писал брат, — ты не беспокойся. Я ничего непоправимого не напорол. Просто я договорился с ней от твоего имени, что вы будете вроде как имитировать любовную переписку, чтоы она могла хвастаться подружкам, ну и ты соответственно. Я надеялся, что это поможет вам в итоге, ну ты понимаешь, но если у тебя другие планы, Дан ни на что не рассчитывает»…

Без десяти пять Рики в сопровождении друзей покинул больничное крыло. Мадам Помфри не увязалась за ними. Казалось, в замке никого не осталось, потому что им никто не встретился.

Возле двери их ждали Малфои, Рональд Уизли, профессора МакГонагол, Флитвик и Стебль. Ники и Лаура Боунс стояли напротив. Одновременно подошла, слегка запыхавшись, Нимфадора Уизли.

— Они скоро, — отрапортовала она. – Немного подождем?

Профессор МакГонагол благосклонно кивнула, давая понять, что причина задержки извинительна.

Рики настораживало отстутствие завуча его колледжа.

— А кого ждем? – шепнул Эди сестре.

— Директоров с чемпионами, — вздохнула та и, грустно улыбнувшись, провела рукой по его волосам. Эди оторопело поглядел на нее; Рики тоже посчитал, что такое проявление нежности этой грубиянке несвойственно.

— Вы хорошо отдохнули? – обратилась к ним профессор Стебль.

— Да, спасибо, мэм, — за всех ответил Рики.

— Приготовтесь, — несколько театрально скомандовал Малфой, — сейчас начнется торжественная часть.

Опаздывающаяся группа была довольно многочисленной. Возглавлял ее Дамблдор, но кроме директоров с чемпионов, в нее входили Снейп, Люпин и, конечно же, Гарри Поттер. Последний выделялся на общем фоне своей будничной робой. Рики невольно вспомнил, во что превратилась вчера его парадная.

Директор остановился возле третьекурсников, лукаво улыбнулся и протянул ключ.

— Мистер Макарони, если не ошибаюсь, это Ваша почетная обязанность, — сказал он.

Сколько бы не считал Рики это формальностью, невольно сердце его забилось быстрее. Он повернул ключ, толкнул дверь и посторонился, пропуская других. Директор сразу зажег свечи. Войдя, Рики бросился в глаза на стене, на прежнем месте, портрет Финеана Нигеллуса. Сам портрет, важный как никогда, выслушивал Снейпа. На столе привлекал внимание сверток, вызывающий смутные воспоминания. Лео тоже хмурился, гадая, откуда это здесь может быть. Вдруг, словно поняв, он кивком подозвал Артура, приглашая заглянуть внутрь. Тогда до Рики дошло.

— Мистер Малфой, — позвал он, кивая на сверток, — это не ваше?

Артур выдернул открытку из незаклееной части.

— «Чтоб жена Вас ценила, как мы Вас ценим – на вес философского камня!» – прочел он. – «От восторженных шестикурсниц». Ну, дядя Драко!

Леди Гермиона переводила взгляд с открытки в руке Артура на мужа, растерявшегося впервые на памяти Рики.

— Вы оставили это здесь, когда мы искали бинокль, помните? – заговорил с ним Лео.

— Ты говорил, что везде искал, — осуждающе произнесла леди Гермиона.

— Я сюда входил раз в жизни! – огрызнулся Малфой. – Артур, передай мне!..

Торжственность собрания была поколеблена.

— Попрошу внимания, — тихо произнес Дамблдор. Собравшиеся, неловко отвернувшись от Малфоев, начали занимать места, и поворачивались к Дамблдору с выражением внимательного слушания. Рики привычно уселся во главе стола, и вдруг осознал, как много людей может поместиться в кабинете. Причем почти все косились на него с неодобрением, и теперь это определенно не показалось ему.

«О Мерлин! Я, кажется, должен уступить это кресло директору!» — дошло до Рики. Осознание собственной невоспитанности заставило его окаменеть.

Дамблдор, впрочем, как будто вовсе не заметил ничего неподобающего. Он наколдовал себе стул с подлокотниками и поставил на видное место, словно трон.

— Начнем наше собрание вот с чего, — заговорил он. – Моя прямая обязанность – оглашение результатов Тремагического Турнира. Все присутствующие, если не подходить слишком строго, так или иначе, приняли участие в этом соревновании юных колдунов. Сегодня Гарри Поттер объявит победителя.

Собравшиеся начали оглядываться на знаменитость. Рики едва сдержал раздраженное фырканье.

Впрочем, Гермиона Малфой, бросающая поминутно жадные взгляды на сверток, кажется, пропустила директорское обещание мимо ушей. Но остальные бдительно следили за ходом его мысли.

— По итогам прошедших публично состязаний лидером считался представитель «Цимэна», Ван Пэн. Однако итог подводит третье состязание. Оно состоялось вчера вечером при участии всех чемпионов.

Директор умолк. Рики чувствовал, как одинаковые вопросы и возгласы буквально рвутся из груди каждого. Никто так и не озвучил.

— Мистер Уизли готов объяснить нам сущность последнего поединка. Рональд?

Прежде чем заговорить, Уизли поднялся и поправил робу. Рики и раньше замечал, что в отличие от Малфоя, ему не очень приятно всеобщее внимание.

— В Министерстве магии третье состязание утверждалось под названием «Освобождение невинной крови». Предполагалось, что Чемпионам предстоит вызволить попавших в ловушку единорогов. Тем не менее, название соответствует событиям прошедшей ночи. Поэтому Чаша окончательно остыла. Это значит, Турнир завершен, — Уизли закашлялся и сел.

— Право огласить результаты предоставляется Гарри Поттеру, победителю последнего Тремагического Турнира в Британии, — передал слово Дамблдор.

— Мне, право, неловко от моего задания, — обратился крестный к чемпионам, — каждый из вас оказался на высоте. Но правила есть правила. Итак, согласно свидетельству мистера и миссис Малфой, а также свидетельству кентавра, пожелавшего сохранить инкогнито, которые некоторое время наблюдали за ходом боя, выбирая удобный момент для вмешательства… Так, к чему это я? А, да, первой была устранена из битвы мисс Консуэло Этерна. Затем, с небольшим опозданием – мисс Эльвира Паркинсон. Ван Пэн дольше всех продержался на ногах и вернулся к обороне после контрзаклятья. Таким образом, по решению жюри, утвержденному сегодня в полдень в Министерстве…

«Теперь точно не я один жажду его придушить» — не сомневался Рики, негодуя на тягомотину.

-…Ван Пэн объявляется победителем Тремагического Турнира «Хогвартс» – «Цимэн» – «МентеСана». Мои поздравления, — Поттер протянул китайцу руку для пожатия под приличествующие случаю аплодисменты. Чемпионки улыбнулись – вначале искренне, а потом с некоторой обидой.

— Это не все, — вмешался директор, призывая к тишине одним своим видом, — мистер Уизли хочет кое‑что добавить.

Рики считал, что Уизли ничего подобного не хочет, и тем не менее пришлось ему снова вставать.

— Вследствие того, что чемпионы пресекли серьезное преступление, наш отдел подал в Министерство прошение, которое было удовлетворено. Мисс Консуэло Этерна и мисс Эльвира Паркинсон получат премии, равные половине награды за победу в Турнире. Чемпионы будут награждены соответствующими орденами, и, — Рон вопросительно глянул на Дамблдора, — не только чемпионы, насколько я понял?

Рики не мог не заметить, насколько это улучшило настроение девчонок.

Поднялась Минерва МакГонагол, прокашлялась и сказала.

— Министерство магии по рекомендации профессора Дамблдора присудило орден «За храбрость» Клубу Единства.

— Мы его на стену повесим? – быстро спросил Рики, успевший понять только то, что один орден на всех – это жульничество и лучше бы уж дали деньгами.

Профессор плотно сжала губы, из чего Рики понял, что такое отсутствие должного благоговения кажется ей оскорбительным.

— Как сочтете нужным, Ричард, — сказала она. – Лично я бы не позволила такой ценности пылиться.

— Не стоит решать это немедленно, — мягко оборвал ее профессор Дамблдор. – У Вас будет время проинструктировать наших подопечных, Минерва. Награждение чемпионов – приятная обязанность, которая, увы, завершилась. Нам предстоит непростой разговор о том, чему мы научились за этот год. Я говорю, прежде всего, о бдительности.

— Сэр, нельзя сказать, чтобы мы ею пренебрегали, — беспокойно произнесла мама Артура.

Рики сверлил директора глазами, пытаясь его хоть немного загипнотизировать. Он до последнего не знал, что старая гвардия охотится за Эди – он, единственный, у кого была все же ниточка. Откуда же об этом пронюхала гриффиндорская мафия? Впрочем, тогда, в Косом переулке, с ними находился еще один человек…

— Леди Гермиона, — воскликнул Рики, — Вы неспроста купили то зеркало!

Крайне недовольная, что ее отвлекли от любования долгожданным пакетом, Гермиона резко кивнула.

— Не торопитесь, Ричард. Присутствующие здесь не все понимают, о чем речь, — напомнил завуч «Слизерина».

— Увы, Северус, Вы правы. Я должен извиниться перед гостями «Хогвартса» за то, что мы умалчивали о некоторых сложностях. Наши юные ученики оказались свободны от излишней тревоги за сохранение лица, когда попросили о помощи всех чемпионов. Думаю, урок доверия – главный, что мы должны извлечь из ушедшего года. В итоге вы, уважаемые коллеги, все узнали, и самым явным образом. Как вспомню исчезновение чемпионов… — Дамблдор покачал головой.

— Предполагаю, дорогой профессор Дамблдор, Ваше молчание объясняется распоряжением министерства, — произнес Цянь–цзы.

— Не беспокойтесь, мы знали, куда едем, — синьора Джиовинеза улыбнулась и чуть подалась вперед. – Надо признать, настоящее испытание полезнее для наших учеников, — гордый взгляд в сторону Консуэло напомнил Рики Пита в те моменты, когда он полностью одобрял действия младшего брата. Она совершенно не расстроилась результатами Турнира. За ее словами угадывалось: «Пройди все как запланировано, мы бы проиграли».

— В Косом переулке мистер Ричард Макарони перечислил для мистера Боунса признаки вещества, из которого сделано зеркало. Через минуту Боунс во всеуслышание огласил их. Это послужило знаком для преступников, — кратко пояснил Дамблдор. – Нам повезло, что Гермиона оказалась там.

— Я купила зеркальце, хотя и опасалась, что оно под заклятьем, — сказала Гермиона, — и отдала Драко на экспертизу.

Рики представил, какой ультиматум она поставила мужу, всучивая дамскую безделушку и требуя самой тщательной проверки.

— Я уж на что его только не проверял, но оно было совершенно чистым, — к Драко, казалось, вернулись остатки былого раздражения. – И тогда… Я могу говорить все?

Директор кивнул. Но Драко дождался, пока то же самое сделает Снейп.

— Я не имею права рассказывать членам своей семьи о делах, переданных мне как эксперту. Но в данном случае задание поступило неофициально. Я рискнул показать зеркало моему отцу. Он был Упивающимся смертью, — он насупился и умолк.

— Люциус Малфой без колебаний опознал материал, которым отделана крышка зеркала, — продолжил за него Снейп.

— Чешуя василиска, не так ли? – дружелюбно прищурился Цянь–цзы.

— Да, собранная лично Сами – Знаете – Кем, — подтвердил Дамблдор. – В свое время им было сделано много разных предметов. Каждый раз, как они всплывают в продаже, это сигнал для авроров.

Среди взрослых слушателесь поднялось приглушаемое волнение. Для Рики же слово «василиск» было подобно удару молнии. Он нарисовал существо, которое никогда не мог увидеть. Выходит, тварь имела отношение к заговору против Эдгара? Откуда она взялась?

— У Гермионы хорошая память, — с гордостью молвила МакГонагол. – Она точно восстановила картину вашего тогдашнего разговора.

— С того момента Эдгара Боунса и Ричарда Макарони охраяли авроры, — продолжал Дамблдор. — Первого сентября выяснилось, что подстраховались мы своевременно. Тогда преступникам все же удалось…

— Сэр, позвольте мне, — выдавила Лаура Боунс. Рики заметил, что руки у нее дрожат. Ники с Эльвирой обменялись беспокойными взглядами.

— Не стоит, детка, — сказал Гарри Поттер. Его манера ободрять и сейчас показалась Рики неуместно покровительственной. – Ты ведь не виновата.

— Конечно, — возмущенно подтвердила МакГонагол. При всем желании она не сумела бы заинтриговать аудиторию сильнее.

— На Лауру наложили заклятье подвластья. Она должна была поместить в чашу заявку с именем брата. Как в случае с его дядей Гарри Поттером, Эдгар предполагался представителем от четвертой фиктивной школы. Когда выяснилось, что чаша закодована таким образом, мы просчитали, у кого наилучшая возможность сделать выбор за Боунса. Логичной представлялась кандидатура старшей сестры, потому что у Упивающихся смертью определенно была возможность наложить заклятье на нее.

— Я не понимала, что со мной происходит, но не пошла к мадам Помфри, потому что думала, что она заподозрит меня в симулящии, — шепнула Лаура. Сидящий рядом Ники похлопал ее по руке.

— Я наблюдала за моей подопечной, — с достоинтсвом доложила МакГонагол.

— Благодаря опеке завуча «Гриффиндора» заявку мы прехватили и уничтожили раньше, чем она попала в чашу.

— Вы хорошо работаете, — похвалил Цянь–Цзы.

— Это высокая оценка, мастер, — Ниифадора Уизли склонила голову в легком поклоне.

— И все же, двух вещей мы бы никогда не поняли, — вновь заговорил Дамблдор. – во–первых, надо отдать должное замечательной логике мистера Нигеллуса. Сцену в баре мадам Розмерты видели несколько десятков магов, но только Вам, юноша, пришло в голову связать склонившихся над каплями дам с пропажами ингредиентов.

— Просто тот тип устроил сцену. Я недавно прочел, что люди не стремятся быть замешанными в скандал. Поэтому тот человек был заметен ровно настолько, чтобы его не желали замечать, — пояснил Лео.

— Выроятно, вы правы, — кивнул Дамблдор. – Еще следут воздать по заслугам мистеру Макарони, сумевшему без наших сведений разгадать, кому грозит опасность. Мы не могли предвидеь, когда нанесут решющий удар, кроме того, отвлекались на Турнир. В связи с вышесказанным, я начисляю Нигеллусу и Макарони, дайте подумать… по 200 очков.

Рики вдохнул, но позабыл о выдохе. Столько набрал их факультет за два семестра!

— Надо же, Гарри!… — воскликнул Рон Уизли.

Изумление на лицах товарищей понемногу уступало место недовольству – теперь‑то «Слизерин» точно получит кубок!

— С днем рождения, Рики! – шепнул Эдгар, единственный способный на подобное бескорыстие.

Напоминание достигло того эффекта, что Рики окончательно пререстал что‑либо соображать.

— И по сто всем ученикам «Хогвартса», сражавшимся на холме, — добавил директор.

Это подняло настроение даже гриффиндорцам.

— Хотел бы я взглянуть на рожу Виктора Чайнсби, когда до него дойдет, — сказал Ральф. – А то Тони постоянно психует, даже неинтересно.

— Ему я сам сообщу, если получится, — решил Артур.

— Теперь вы можете идти по своим делам. Кроме тех, кого ждет обратно мадам Помфри, — осчастливил Дамблдор.

Первыми на свободу вырвались Малфои. За ними – директора с чемпионами и МакГонагол. Снейп задержался. Видя, что ученики не расходятся, Рики поднялся с кресла – закрыть дверь. И услышал возмущенный шепот Уизли:

— Я там был, Малфой. Говорю тебе, чашу специально передвинули на солнце…

Рики вернулся в комнату, где Ники и Эди окружили понурую Лауру. Сам Рики не счел нужным посочувствовать этой вредной особе. Артур восторженно рассказывал что‑то маме.

— Джентльмены, даже орден от Министерства не дает вам право задерживаться, — разрушил идилию завуч «Слизерина».

— Орден тоже – подарок ко дню рождения Рики, — не сдержался Дик. Снейп искоса глянул на него.

— Я хотел спросить Вас, сэр, — Рики повернулся к завучу, — почему чашу передвинули на солнце?

— Чтобы она загорелась, конечно, — проворчал Снейп и вскинулся. – А Вы откуда знаете?!

Благоразумные старшеклассники очень постарались притвориться, что их здесь нет.

— Разве это важно, сэр?

— Я не стал бы разглашать школьникам информацию, недоступную начальникам отделов Министерства, — холодно произнес Снейп. – С какой стати вы думаете…

— Потому что у Рики день рождения, — беспечно заявил Ральф. Рики посчитал, что это уж слишком, но, к его удивлению, взрыва не последовало. Лицо профессора перекосилось в усмешке.

— Тоже мне редкое событие. Или вы предполагаете, что в будущем году уже ничего подобного не наступит? Если бы не больничное крыло, вы бы сейчас отправились в трофейную и чистили кубки до конца года.

Резко поднявшись, профессор прошелся по комнате.

— Чаша, — отрывисто бросил он, — предмет особой ценности и хранится упакованной. В общем, когда ее обнаружили, упаковка была повреждена, а местоположение изменено. На новое место регулярно падали прямые солнечные лучи. Никаких выводов, — предупреждающий жест в сторону открывших рты, — потому что авроры не имеют никаких улик. Возможно, это просто небрежность. И попрошу без фантазий. У Министерства хватает забот и без домыслов 14–летних волшебников.

Он рывком распахнул дверь.

— Надеюсь, мне не нужно опасаться, что по дороге к мадам Пофри вы свернете не туда. Конечно, трудно просадить столько баллов за оставшиеся дни, но это – для обычных учеников. Мисс Боунс, с Вами хотела переговорить профессор МакГонагол.

… — Выходит, кто‑то проник в хранилище ассамблеи магов? – уточнил Эдгар, когда они достаточно отдалились от штаба. Этот факт отчего‑то обеспокоил его больше, нежели обсуждение вчерашнего столкновения.

— Постороннему это просто невозможно, — заявил Лео.

— Помните, гвардия темного лорда пролезала везде, — напомнил Дик.

— Добрый вечер, джентльены.

Голос настораживал опасной вкрадчивостью – как будто по бархату размазали бяку. Рики глазам своим не верил – там, где только что было пусто, стояла Рита Вриттер собственной персоной и улыбалась, как акула. Он успел заволноваться, а не появилась ли она в штабе. Впрочем, рядом не зависало перо с пергаментом.

— Имею честь видеть перед собой героев? – сладко произнесла она.

— Мы не даем интервью, — решительно отрезал Уизли, всем видом воплощая разъяренный символ своего колледжа.

Вриттер опешила, но явно не разочаровалась.

— Не волнуйтесь, — заговорила она уже прохладнее, — статью я отправила. Но хотела бы прояснить с вами одну маленькую деталь. Вы всегда в гуще событий, так мне сказали. Это правда? – она въедливо уставилась на ребят.

«Неужели догадывается?» — пронеслось в голове Рики.

— Вы, случайно, не делали что‑нибудь необычное во время первого состязания?!

— Не понимаю, — сказал Дик.

Вриттер наступала на него, не отрывая взгляда от значка на его робе.

— Ты не мог бы мне сказать, с чего началось первое состязание? – спросила она.

— С боггарта. Страх Консуэло появился первым, и она выронила платок из‑за пояса, а Ван заточил своего в фигурку на поясе… С какой стати Вы меня допрашиваете? – возмутился Дик. Члены Клуба столпились в кучу.

— Надеюсь, у меня нет оснований, — угрожающе произнесла Вриттер. – Тем лучше для вас. Отлично, если вы в самом деле меня не понимаете.

— Я все расскажу профессору МакГонагол, — сказал Эдгар.

— Да? – вскинулась Вриттер. – Полагаю, она забеспокоится не меньше, чем за свою лучшую ученицу. Кстати, кто из вас мыл посуду? Гермиона Малфой в полном восторге.

— Мы не знали, — удивился Рики.

— Еще бы! Похвали хулиганов…Впрочем, — заговорила она вновь дружелюбно, — я ведь хотела поблагодарить вас. Вы спасли мою свободу и репутацию, не так ли? Спасибо. До встречи, — пригрозила она напоследок и медленно удалилась.

— В такие моменты я думаю, что лучше бы никогда не брать в руки детектива, — с отвращением бросил Лео.

— Ты что? А моя тетя, Эльвира, леди Парвати? – перечислил Артур.

— Интересно, кто ее на нас натравил? – задумался Дик. – Виктор или Тони Филипс?

— Или Френк Эйвери, — добавил Рики.

— Они сами скажут, — предположил Эдгар, — а нам лучше не задерживаться.

На другой день Лео попросил Дору принести ему книжку, а Дик обзавелся пером и пергаментом и регулярно что‑то строчил, но не желал давать никаких объяснений. Интуиция подсказывала Рики, что это не конспект магической премудрости, но коль скоро его лезть не просили, он и не лез. Рики считал, что можно и не развлекать себя дополнительно, потому что скучать им не давали.

За два дня в больничном крыле их навестило пол–школы. Каждый день, к великой радости Рики, на минутку заглядывала Ческа в компании Марины. Они сожалели о скором отъезде в Италию и рассказывали о сборах. Селена тоже заходила, и задерживалась подольше. Однажды пришли с цветами друзья Вана. Чемпионы наносили совместные визиты, а Эльвира, вдобавок – вместе с Ники Боунсом. Члены семей, приехавшие в «Хогвартс», заглядывали постоянно. Дора и другие слизеринцы, как, впрочем и одноклассники с других факультетов, навещали главным образом своих представителей. Дора, конечно же, узнала все, что хотела, о собрании в штабе. Но самым запоминающимся оказалось посещение Бетси Спок.

Она принесла коробку конфет и застыла в растерянности, не зная, кому отдать. Лео, к которому она стояла ближе всех, протянул руку. Бетси отпрянула, стрельнув глазами в Дика, затем – в Рики. Гриффиндорцы философски оскалились.

— Я вот пришла, — беспомощно произнесла Бетси.

— Я понял, — откликнулся Ральф.

— Конфеты вот принесла, — Бетси кивнула на коробку, конфузясь.

— Впервые такие вижу, — Артур подозрительно нахмурился, отчего Бетси вспыхнула.

— Это не колдовские, — вмешался Рики, прежде чем она смутится окончательно. – Спок, отдай ее Лео. И спасибо, я люблю такие.

— Правда? – лицо Бетси внезапно воссияло фонтанирующей радостью.

— Они с орехами, — речь Рики прервал грохот: передавая коробку, Бетси слишком рано убрала руку. Она наклонилась, чтобы подобрать, и стукнулась лбом о кровать Лео.

В дверном проеме возникло обеспокоенное лицо мадам Помфри.

— Здесь ничего не происходит, — опережающе бросил Ральф, делая честные глаза.

Несколько секунд фельдшер сурово обозревала свои владения, но, не найдя, к чему придраться, вышла.

— Больно? – сочувственно спросил Эдгар у Бетси.

— Уже нет, — пропыхтела она, вставая. Не рассчитав, она швырнула коробку в грудь Лео. – Я подумала, вы меня не выгоните, — добавила она. – Я беспокоилась.

— О том, что выгоним? – Артур угрожающе приподнялся.

— О… о вас, — возразила Бетси и прошла ближе к Дику и Рики. При этом она так треснула пяткой по металлической спинке кровати Эдгара, что стекла задребезжали.

— Признавайся, ты пришла крушить мебель, — проворчал Ральф.

— Перестань ее смущать, — попросил Дик.

— Действительно, — поддержал его Рики. – Нам очень приятно, что ты заглянула. Здесь так скучно.

— Только не сейчас, — пробормотал Артур. – Отродясь не видывал более превосходного развлечения.

— Вы хорошо отдохнули? – спросила Бетси.

— На пять лет вперед, — горячо откликнулся Артур.

Бетси смутилась еще сильнее.

— Если честно, нас держат взаперти, чтобы другие ученики не докучали расспросами, — Рики, намереваясь поддержать разговор, в последний момент понял, что она может расценить его слова как намек в свой адрес. Бетси снова вспыхнула. – Но, коль скоро Дора нас навестила, это не имеет значения, — добавил Рики.

— Нотт удивительная, — внезапно с чувством выпалила Бетси. Невозможно было определить, одобряет она или порицает.

— Она — наш давний союзник, — кивнул Дик.

— Поэтому ты ее в «Хогсмид» приглашал? – полюбопытствовала Бетси, приведя себя и Дика в еще большее замешательство.

— Дора – гордость нашего колледжа, — сказал Рики, чтобы ликвидировать паузу.

— А я думала – ты! – заявила Бетси и совсем уж смешалась.

— А как насчет Лео Нигеллуса? – издевательски напоминл Артур, откровенно забавляясь. – И вообще, не ожидал, что мы станем перемывать кости Доре Нотт!

— Ты не знаешь про Тони Филипса? – удивилась Бетси и пояснила: — Иначе бы говорил о ней плохо.

— С какой стати? – недоуменно покосился на нее Артур. Рики тоже не понял.

— Ну, «Слизерин» и «Гриффиндор», — Бетси неопределенно провела рукой в воздухе…

…и зацепила графин на тумбочке Эдгара. То, что он с грохотом опрокинулся, еще ничего. Он даже не разбился. Зато вся вода выплеснулась – аккуратно на подушку Эди. Сам он в последний момент увернулся, взирая на Бетси со сместью возмущения и ужаса.

— Ой, прости. Я не нарочно, — пролепетала Бетси. – Лучше бы я «Берти Боттс» принесла.

— Несомненно, — процедил сквозь зубы Лео. – Это лучше, чем обливать без предупреждения.

Примчалась мадам Помфри. Пока она хлопотала, заменяя подушку, и ругалась, ничего интересного не происходило. Ворча, Эдгар улегся в постель. Разговор возобновился с прерванной точки.

— Ты удивишься, но в отношении Тони я полностью на стороне Нотт, — вежливо сказал Артур.

— О, я так и знала, — оживилась Бетси. – Виктор всегда говорил, что вы ненорм… нетипичные. Ну, то есть, это же правда?

— Отчасти, — согласился Рики, видя, что она вот–вот захнычет.

— Филипс вчера сказал, что вы умрете. Поэтому ты на него обиделся? – заискивающе обратилась Бетси к Артуру.

— Погибнуть во цвете лет – очень обидно, — важно кивнул Уизли.

Бетси закивала и заулыбалась во весь рот. Рики почувствовал, что заразился; попытайся он в тот момент что‑нибудь взять, непременно бы это уронил и разбил.

— И ты решила проведать нас, пока мы еще живы. Как трогательно, — вздохнул Ральф.

— Нет! – вскинулась Бетси. – Я пришла, потому что Дейвис и Макарони мне помогали… И вообще, надо быть добрыми и чуткими, — назидательно добавила она, шаркнув для важности башмаком по полу с леденящим душу скрежетом.

— Так бы сразу и сказала, что на остальных ей наплевать, — прокомментировал Ральф после того, как мадам Помфри прекратила посещение. – А то я лично за себя беспокоился.

— Бетси совсем не вредная, — вступился Дик.

— Она не допытывалась, как меня варили, и уже это хорошо, — порадовался Эди.

Но Рики этот визит смутил больше, чем позабавил. До сих пор он не был уверен в своем желании водить дружбу с Бетси, и ее внимание вызывало угрызения совести.

Бабушка Артура заглядывала в их палату не чаще двух раз в день, что Рики полагал за редкий такт. Она проявляла повышенную нежность и заботу к Эдгару, который один ничуть не смущался и был ей очень благодарен.

Долгожданный день, когда фельдшер, наконец, объявила, что они свободны, наступил, как бы невероятно это ни было. Ребята немедленно начали собираться. Но, когда Лео уже рспахнулл дверь, Дик вдруг попросил их задержаться.

— Я кое‑что написал, — сказал он и неопределенно провел рукой по воздуху.

— По истории магии? — спросил Артур. Друзья недоуменно глазели на него, удивляясь, что за радость торчать здесь лишние пять минут.

— Нет. По истории нашего Клуба Единства, — Дик вынул из кармана робы свернутый пергамент и передал Рики.

Рекомендации вызвали у Рики любопытство, поэтому он жадно развернул его.

— Стихи?! – изумился он. – Ты снова взялся за старое?

В прошлом году Дик выиграл слизеринский конкурс, организованный Эльвирой на лучшую песню для хора.

И Рики прочитал следующее:

«Отчет славных дел Клуба Единства за третий курс.

Зафиксирован Ричардом Дейвисом, «Равенкло».

Отличья знак – из мрамора кулон

Для каждого создать Рикардо смог.

А в школе отличился сразу он

И феникса директорского сжег.

До появления гостей нам разрешил

Директор развлечение рыбалкой;

Нас снова Макарони удивил:

Он может разговаривать с русалкой.

Свои обычьи мы решили свято чтить,

Всего сильнее ценим мы свободу.

Затем и лес Запретный посетить

Решили, как всегда, в начале года.

Нам встретился сперва единорог,

Затем кентавр нам предсказал опасность.

Змею, что угрожала, Рики смог

Уговорить. Закончилось все классно.

Мы помогли герою одному

Ущучить презловредную заразу.

На час пришлось уродом стать ему.

Он пойман был, но не был он наказан.

В Визжащей хижине пришлось нам побывать

На Рождество, как раз во время бала.

Но Филч успел соперников поймать!

И из‑за них нам здорово попало.

Отбыть взысканье – это пустяки.

Но мы лишились мантий – невидимок!

А среди нас есть и озорники,

И мантии для нас необходимы.

Наш план спасенья мантий – высший класс!

И так его мы выполнить сумели,

Что в результате мантии у нас,

А все решили, что они сгорели.

План Упивающихся Смертью разгадать

Сумели Лео с Рики, правда, поздно.

Похищенного Эдгара спасать

Пришлось нам от опасности серьезной.

Три чемпиона развязали бой;

Мы в стороне остаться не хотели!

Заметил Лео – доблестный герой

Все недостатки сваренного зелья.

Явились нам помочь, заметив бой

Сэр Драко Малфой с леди Гермионой.

Портшлюсом леди унесла с собой

Всех раненых, включая чемпионов.

Явился Поттер – легче стало нам!

И зелье уничтожили мы скоро.

Кентавры нанесли разгром врагам,

А тут нарисовались и авроры.

Мы живы все. Теперь всё хорошо:

Лежим в больнице, думая о лете.

Еще Турнир Тремудрый здесь прошел…

Его мы умудрились не заметить».

— Я бы купил у тебя право издания, — сказал он по прочтении.

— Ты спятил? Этого никто не должен видеть! Ты бы еще директору предложил на ночь для легкого чтения! – возмутился Дик.

— Или дорогой тете Рите, — добавил Ральф.

— Тогда стоит уничтожить? – с надеждой произнес Дик. – И зачем я взялся…

Рики живо притянул к себе пергамент.

— Еще чего! Его надо бережно хранить и спрятать получше, — согласился Артур.

— Изумительное сочетание: «жив–здоров, лежу в больнице», — оценил Ральф.

— Мне понравилось, — не стал умничать Эди…

Сразу после выписки Рики немедленно отправился на прогулку, не соизволив даже заглянуть в общежития. Компанию ему составил только Ральф, поскольку Лео и Дик предпочли библиотеку, Артур и Эди – родственников.

— Только нас могло вынести сюда в такую жару, — еще на крыльце проворчал Ральф.

В разгар дня другие ученики предпочитали переждать в замке или внутреннем дворике, где была тень. Здесь же даже бриз стал горячим. Рики буквально упивался зноем на свежем воздухе.

— Смотри, Люпин, — указал он, вдруг заметив фигуру на фоне Ивы.

— Да, это он, — прищурился Ральф. – Хочешь спросить его сейчас? – догадался гриффиндорец.

Профессор–оборотень заметил мальчиков издали и неподвижно ждал, пока они подойдут. Ива угрожающе зашелестела, но Люпин остановился на безопасном расстоянии от нее.

— Тянет к месту приключений? – улыбнулся он своей мягкой доброжелательной улыбкой.

— А что это место значит для Вас, сэр? – настойчиво спросил Рики.

Профессор нахмурился, но не оттого, что рассердился. Словно его задели за живое.

— Визжащая хижина служила мне убежищем каждое полнолуние во время моей учебы в «Хогвартсе». У меня были друзья… Мы часто собирались там все вместе. Мне очень дорога хижина и все, что с ней связано.

— Поэтому вы приходили сюда в Рождество? – догадался Рики.

Профессор кивнул. Его поведение объяснилось так просто, что Рики на мгновение стало неудобно за свои подозрения. Впрочем, он напомнил себе, что не мог догадаться о прошлом Люпина, которым тот жил.

— Возможно, это неосторожно с моей стороны, но, признаться, я рад, что вам пригодилось наше тайное убежище. Я последний, кто мог бы передать эстафету. Впрочем, Северус о вас лучшего мнения.

— Он не любил вашу компанию? – Рики помнил, что слышал когда‑то об этом.

— Постарайтесь не разочаровывать его, — попросил Люпин. – А нам пора возвращаться в замок. Как бы обед не пропустить.

Но, вероятно, Люпин не ориентировался во времени, поскольку вернулись они слишком рано. Ральф отправился в башню, полюбоваться на реакцию Тони Филипса, Рики предпочел штаб.

Дик сидел там, листая толстенную энциклопедию.

— Между прочим, я тоже принял приглашение Артура и его бабушки, — сказал он вместо приветствия. — Ты не против?

— Наоборот! – произнес Рики, чьи мысли немного спутались от неожиданного заявления. — Я хотел тебе сказать, что у тебя здорово получается со стихами. Может, ты всегда будешь писать такие отчеты?

— Обязательно, — важно кивнул Дик.

— Но чего я так и не понял…

— Чего? – насторожился Дик.

— Как ты и Лео, при ваших выдающихся способностях, можете так трястись над экзаменами?

— А я не понимаю, почему ты при том же не уделяешь учебе должного внимания, — вспылил Дик. – И вообще, нечего обсуждать то, чего не понимаешь.

Оценки, объявленные за день до выписки, ни один из соперников не прокомментировал приличными словами, так что оба промолчали. Камнем преткновения на пути установления истины стали на сей раз дополнительные баллы.

Не будь их, Дик оказался бы на два балла впереди. Однако Биннз о таких и не слыхивал, а Снейп – наоборот. В результате Лео лидировал с отрывом в три балла. Такой расклад приводил обоих в ярость. Безусловно, Снейп не подсуживал нарочно, потому что не мог предугадать такой ситуации при выставлении оценок, но репутация завуча «Слизерина» была такова, что Тони Филипс непременно обвинил бы его, если бы знал. Признав ничью, слизеринец и равенкловец отложили выяснение интеллектуального превосходства до следующего года.

Дополнительные баллы на зельях, полученные Эдгаром, позволили ему пересечь минимальную границу отличника. Снейп специально вызывал его, безмерно удивленного таким результатом, для разговора.

— Оказывается, я испортил зелье тем единственным, практически невозможным способом, когда достаточно минимальной коррекции для его исправления, — похвастался хуффульпуффец по возвращении с аудиенции. – Он спросил, как мне это удалось.

— И что ты? – поинтересовался Лео.

— Ответил почти так, как ты объяснял. Я сказал, что мыслил с точки зрения компонента, — усмехнулся Эдгар.

Рики сделалось жутковато.

— После этого он сразу меня выпроводил, — закончил Эди. – А нам, я думаю, стоит забыть эту историю с Упивающимися смертью. Все‑таки она закончилась. Лично я стараюсь.

— А я склоняюсь к тому, что вы правы. Ваше пугало передало мне что‑то, — не сдержался Рики. – И не только способности, но и воспоминания. Был один эпизод во время драки на холме, после которого я и получил пыточное проклятие…

— Я сейчас, все сопоставив, считаю, что начал смотреть на происходящее, как смотрел бы этот лорд, — произнес Рики. – И еще однажды у меня был сон, и я видел там разных незнакомых людей. По–моему, там была эта Белла с прошлого года.

— А по–моему, ты зря себя накручиваешь, — сурово заметил Эдгар, после чего Рики не захотелось дальше развивать эту тему.

Настроение Рики улучшил комический раскол в стане недоброжелателей в «Равенкло». Мелани Хатингтон, правая рука Виктора Чайнсби, обойдя его на 7 баллов, не пожелала более удовлетворяться подчиненным положением. Однажды она даже решилась поучать его, критикуя его дружбу с недостаточно хорошо воспитанным Филипсом, что едва не закончилось скандалом.

Рики безмерно удивился, обнаружив, что получил высший на своей параллели балл по прорицаниям. «Никак старуха мести опасается?» — вознегодовал он вместо того, чтоб обрадоваться. В целом гербология и, в особенности, астрономия дотянули его, как всегда, до приличного уровня. Картину портили зелья, которые Снейп оценил на «хорошо, но не более», и история магии. Рики задумался, а почему так. Ведь, в принципе, он чувствовал, что когда‑то хорошо знал… И тут по спине пробежал холодок. Он был уверен, что в свое время Темный Лорд уделял этому предмету самое пристальное внимание.

София Уизли оказалась лучшей ученицей среди первокурсников. Артур заявлял, что стыдится смотреть людям в глаза.

Селена и Дик, независимо друг от друга, передали Рики, что мисс Спок справилась с гербологией лучше, чем сама ожидала. Селене показался наиболее удачно организованным экзамен по защите от темных искусств, который хуффульпуффцы почему‑то сдавали раньше и сражались с некоторыми черномагическими существами.

Рики же тихо радовался, что не завалил уход за магическими существами. Он подошел к профессору Снейпу как‑то после обеда и спросил, нельзя ли сменить предмет по выбору.

— Нет, Макарони, — отрезал завуч. – Это возможно только после сдачи СОВ. Учитесь как следует и не морочьте мне голову.

Все с нетерпением ждали прощального банкета. Но накануне в «Слизерине» устраивалась вечеринка. Эльвира, закончившая школу, с согласия завуча прощалась с родным колледжем. Она воспользовалась изменением планов после нападения на Эдгара, благодаря чему ее, ее тетку и прочих не отправили сразу в Лондон лечиться. Праздник посетили Драко Малфой и его жена, оказавшаяся единственной не–слизеринкой. Он глядел философски, она – победоносно и злорадно. До Рики донесся обрывок их разговора.

— Я заставлю Люциуса перечитать каждую по два раза! Нет, по три!

— Зачем тебе это надо? – скривил губы ее супруг.

— Замужняя женщина имеет право гордиться мужем! – сладко пропела Гермиона.

— Это глупо, — возразил Малфой.

— Ты не понимаешь! Нет, я лучше его комнату обклею!

— Заставишь наших эльфов так тяжко трудиться? – ехидно поинтересовался Драко.

— Нет. Лично займусь, — пообещала леди Гермиона. – О, Ричард! Я слышала…

Вриттер не врала. Гермиона действительно пребывала в восторге от того, как они провели новогодний вечер. На предложение вступить в ее организацию защиты домовых эльфов с неприличным названием Рики обещал подумать.

В спальне Рики в полной мере осознал все примущества возвращения штаба. Финеан больше не висел на стене. Зато и Френка ничто не сдерживало.

— Директорские любимчики, — шипел он при каждом удобном случае.

Расположение профессора Снейпа, казалось, вернулось к ним с Лео в полной мере вместе со штабом. Тем более, кубок школы, без всяких неожиданностей, наконец, достался «Слизерину». Гарри Поттер не особенно обрадовался этому за большим столом рядом с Парвати Патил, которая уверяла всех, что и не сомневалась в благополучном исходе.

После пира в холле собрались делегации «МентеСана» и «Цимэна». Рики заметил миниатюрную лодку в руках синьоры. Ческа и Марина, впервые в жизни, подошли сами. Ческа широко улыбалась. Ее лучезарная красота словно делала краски ярче.

— Что же, — сказала она, — мне у вас понравилось, хотя наш чемпион и не победил.

Марина глянула на нее укоризненно, после чего пожала руки всем по очереди.

— Очень приятно было познакомиться со всеми вами, — сказала она. – Ричард, ты каждый год приезжаешь в Италию?

— Да, — подтвердил Рики.

— Если окажешься в Генуе, я буду рада видеть тебя в нашей аптеке. И всех вас, конечно, — ровно добавила она.

— Только это маловероятно, — усмехнулся Артур.

— Я это понимаю. Ваша профессор МакГонагол знает расположение наших магических кварталов.

— Девочки! – позвала по–английски одна из несостоявшихся чемпионок Италии. Кивнув, обе поспешили к синьоре Джиовинеза.

— Они определенно ненормальные, — прозвучал со стороны Большого зала знакомый голос, в котором сочувствие переплелось с осуждением только ему свойственным особым образом.

Рики не заметил, когда Виктор Чайнсби с Каролиной Мак–Кинли успели подойти так близко.

В двух шагах от них презрительно щурился Тони Филипс.

— С вами водиться – это диагноз, — добавил он. – Рисковые девчонки!

— В такие истории приличные люди не влипают, — припечатал на прощание Виктор, после чего все трое развернулись и зашагали к лестнице.

Рики с трудом поставил челюсть на место.

— Надо же, — прошептал Эдгар. – Года два назад я бы страшно расстроился, если б меня обозвали неприличным человеком. Идеальная дисциплина ничем бы мне не помогла, и было бы страшно обидно.

— Чайнсби — образец, ни во что не ввязывается и к директору не ходит, — расшифровал Лео.

— Да ну их. Отъезд гостей пропустим, — поторопил Артур.

Итальянцы шагали прямо к озеру. Синьора Джиовинеза, Консуэло и другие иногда оборачивались и улыбались. В руках директрисы оставалась миниатюрная гондола. Когда они поравнялись с берегом, пожилая ведьма что‑то кинула в воду. Через секунду великолепная лодка оказалась перед ними.

Первыми на борт взошли Марина с Ческой. За ними – ученики постарше, все они оборачивались и махали. Директриса с чемпионкой замыкали шествие. Когда они скрылись за занавесями, лодку закрыли клубы дыма.

Деликатное покашливание Хагрида, снесшее шляпы близко стоящих, незамедлительно привлекло внимание к его особе.

— Упряжь готова, — поклонился лесничий Цянь–цзы, — все чин чином.

Обменявшись рукопожатием с Дамблдором и другими преподавателями, предводитель делегации «Цимэна» возглавил шествие, предоставив ученикам следовать за ним, как кому вздумается.

Рики встретил проницательный взгляд Вана, адресованный их компании.

— Мы еще увидимся? – спросил слизеринец.

— В этом мире все связаны. Так что, возможно. Я бы хотел этого, — сказал Ван. – Я вижу, что ты неспокоен, — эти слова предназначались только Рики. – Знай, ты не запретишь птицам скорби виться над твоей головой, но ты можешь помешать им свить гнездо в твоих волосах.

— Я запомню, — ответил Рики, впочем, уже сейчас ему было трудно полностью воспроизвести это мудреное выражение.

— Счастливого пути, — пожелал Лео.

— Взгляните на старшего Эйвери! – кивнул Ральф.

Марк последний раз кивнул Гао Лян. Если его взгляд и выражал несанкционированную нежность, то манера держаться вполне импонировала китайской невозмутимости.

Дракон взмахнул крыльями и как‑то очень быстро сделался точкой в небе.

Ученики разбредались по каретам…

Уже в поезде, удерживая на коленях Моргану, Рики пришло на ум.

— Моргана не грызла валериану Эльвиры, пропитанную опознающим эликсиром. Еще Ван говорил, что сиамские кошки в Китае охраняют драгоценности. Поэтому даже те корни, которые накопали мы, казались ей запретными. Умница моя…

— Мы на многое не обращали внимания, пока не обнаружили, что все связано, — поучительно изрек Артур, копируя манеру Ван Пэна. – Вы не против разделить каникулы с Джорджиной? – обратился он к Дику и Рики.

— Я так ожидаю, будет куча твоих кузин, одной больше, одной меньше, — пожал плечами Рики. – И я ведь должен объясняться с мисс Гермионой за ее амулеты. Твой дядя Рон их вернул?

Лицо Артура омрачилось.

— Увы, нет. Но он увез тетю Луну и всех девчонок в отпуск. Зато тетя Пэнси отправила Джорджину к бабушке, потому что считает дядю Джорджа недостаточно строгим, а сама будет в госпитале, в качестве пациентки – кошмар! Так что будем мы, бабуля с дедом и мама.

После обеда Рики решил прогулялся по всем купе, прощаясь с одноклассникмами, и выслушал очередную возмущенную тираду Генри о бесполезности Тремагических Турниров и важности квиддича в деле международного магического сотрудничества.

По возвращении в купе Рики не застал там никого из друзей, зато на месте Артура лежала свернутая газета. Рики поднял ее и развернул.

Заголовок на первой полосе «Пророка» вопил, что «Школьники сами разобрались с опасными преступниками. Куда смотрит руководство школы?».

«И это после того, как Дамблдор срочную сову послал, чтоб тебя скорее освободили?! Да чтоб у тебя перо сломалось», — возмутился Рики и не стал читать дальше.

Когда поезд затормозил, Рики стало немного грустно. В коридорах зашумели, и Рики тоже поспешил к выходу из купе. Вокруг толкались и громко прощались. Каждый шаг приближал его к каникулам, но на этот раз он не ждал скорой встречи с родственниками.

Впрочем, домой он в любом случае рано или поздно приедет, рассудил Рики, а теперь впереди ждало новое и неизведанное место. Напомнив себе написать Дан, Рики сошел на платформу.