Случайное сходство

* * *Донесется искра фейерверка;добежит огонь электросварки;в темноте открывшаяся дверкаобещает место в луна-парке,чтоб и мы на острове блаженныхв безотчетных растворились сроках;стали сыпью, что живет на стенах,солью, что ночует на дорогах.* * *Вот она, Москва-красавица, —постоянный фейерверк.Поглядите, как бросаетсябелый низ на черный верх.Дайте нам, у нас каникулы,конфетти и серпантин.Остальное, что накликали,даже видеть не хотим.Ожидания доверчивов новостях передают.Всем привет от фейерверкщика,а от сменщика – салют.Как бы вытащить из ящикас говорящей головойне того, впередсмотрящегона тебя, как часовой —словно ты шпана советскаяили крайний инвалид.Он о том, что время детское,по-немецки говорит.Время – голову не высуни.И уходят в дальний путьдети, загнанные крысами.Им вода уже по грудь.* * *

Ежи Чеху

Посещением обрадуйгородок, идущий в гору.За кладбищенской оградойяму вырыли другому.И миньяна, как ни ратуй,не собрать об эту пору.Весь сегодняшний Казимежсловно выбитая челюсть.Вдоль по улице Шерокой[1]ходит ветер, подбоченясь.Люди свесились из окон.Что упало – не поднимешь.Вот и память как известкаотлетает, легковесна.Не из камня, а из воскавозводили это место.И вот видишь, Матка Боскане спасла его, Болезна.* * *А еще говорит мне попутчик наш:Так и быть, я тебя запру.Приберу тебя как чужой багаж.А зачем пропадать добру?Подводя итог, не сиди вот так.Не показывай слабину.Я казенным мелом поставлю знаки квитанцию не верну.Задержи в уме, подводя итог,основную величину —неучтенный груз, что везет челнокна себе через всю страну.Грузовой отсек. Подвижной состав.Можно сразу поставить крест.Ведь теперь не все на своих местах,да и нет их, надежных мест.Разреши чужим багажом не статьдля проворных рук.Тяжела ты, право, ручная кладь,неподъемна вдруг.* * *Девки идут как Бирнамский лес.Ротами, ярмарками невестстроятся без указки.Пляшут набедренные узлы,ходят шарниры из-под полы.Видно, что не гимнастки.Следом народный идет конвой,их добровольный пленник,гонит на них как осиный ройворох цветных наклеек.Новое высеяно зерно.Город, выигранный в казино,высмотрит напоследок,как разрушительницы границ,дети кентавров и кобылицрвутся из лестничных клеток.* * *Сна ни в одном глазу.Сон, посмотри в глазок:в свете наискосоккто-то в знакомой шапке,в чужом пальто,сам неизвестно кто.нет ничего в рукахнет ни пескани кипятканечего бросить наверняканет ничего в рукахнет и сил у рукивсе замечает страху него глаза великиСтрах, посмотри в глазок.Там никого. Там близка, густасделана темнотаиз одного куска.Да и что ему твой песок —он и сам из песка.* * *Скоро мы станем прошений податели.Станем просители мы,чтоб разошлись ради дочки и материснежные эти холмы.Чтоб они стали перинами белымис мягкой опорой на дне,и невредимыми съехали, целымидети на той стороне.Сердце привязано ниткой невидимой.Нить коротка, а земля велика.Рожки, улитки, свои протяните им!Бык и олень, отведите рога!* * *Вышел чернее тучи.Стал не-разлей-вода.В мире радужном и текучемтак бы и жил всегда.И не вдыхать бы его, не трогать —воздух, попавшийся на крючок.Чей зацепил меня острый коготь?пыли стеклянной прошел пучок.Норы завалены, поры забитыв городе, пойманном на блесну.Хмуры фасады, видавшие виды, —ждут, что в глаза им плесну.* * *А земля, скажи, а Европа – что с ней?Известковый камень на солнце рыж.Еле слышен ропот воздушной розни,что идет, еще не касаясь крыш.Расчищая место магнитным бурям,там железный трудится дровосек.А замолкший город колотит в бубен —Посылает весть. Собирает всех.* * *Так любой научится напоследокне своим оборачиваться лицом,выдавать за прошлое грубый слепок,чтоб не вечный город, а вечный сон.И Европа, сросшаяся с подошвой,что живет и в таборе и в глуши,соберет ему на билет дорожныйот простой души.* * *Вот дым – он то уходит вверх,то по земле ползет как мох.Что скажешь, добрый человек, —какой тут кроется подвох?Вот ураган берет разбег —поди скажи ему: постой.Вот, скажем, тот же человекс его неясной добротой.* * *Крутится, как водицасвежая льется.С кем поведется, тот и сгодится.С кем поведется?Кто попадется.Нам ли не знать их,юных и нежных.Все на браваде,на перехватенас, безутешных.* * *Сколько ж худой обувкинадо сороконожке?Справа ничьи сережки.Слева мотки веревки.В правом ящике нитки и тряпки,метки.В левом одни прищепкив страшном таком порядке.Слой погребен под слоем.Пуговицы, таблетки.Этот урок усвоен.* * *Неужели мне положеноузнавать такие новостиот калики перехожего,от знакомого на лестнице,от случайной горевестницы?Мелет-мелет-мелет мельница.Ужас, он сейчас отменится —чтоб ни год такой не видели,ни число такого месяца.Номерок без предъявителяв гардеробе перевесится.Сотни дел еще не сделаны.В небе радуга напрасная.Облака летят как демоны.Жизнь – слепая, несуразная,незадачливая вкладчица —вот когда она наплачется.* * *Так лежит, что смотреть не надо.Погребальная пахнет розасмесью обморока и обряда.Я увидел, как он боролся,уходил от незваной гостьи.Я увидел его отчаяние.Но пока не проникла в кости,битве нет еще окончания.Я увидел, что есть границапостороннего хлада, глянца.А грудина, плечо, ключицапродолжают сопротивляться.* * *Потихоньку речь течет,слезы медленные копит.До свиданья, чай не допит,все слова наперечет.Это мне мой кот наплакал,наилучший из котов.К черным датам, черным знакам,врать не буду, не готов.Колесо одно катилось,докатилось до Москвы.Жизнь заступника хватилась —нет заступника, увы.Ходят тени-одногодки,как в недавнем сне твоем —дым сиротский, ветер кроткий,даль, блеснувшая копьем.* * *Между листьями невидим,словно мелкий бисер мечетосторожный заявитель,заявляет, что не вечер.Цокнет, цыкнет. Для увечий,не имеющих названий,лучше нет, чем эти речи,полные увещеваний.Разглядеть не удается,но спасибо, что не ворон.Да и сердце легче бьется —поддается уговорам.* * *В пересекающихся тропахлесные связаны концы.Кровь останавливает ропот —свои у воздуха квасцы.Я птицей крохотной растроган,и ей как чтице нет цены,когда вступает ненароком,стараясь выговорить: цны.* * *Кто между облачных этих развалин —ласточка? стриж?Сразу стрижа не признали, назвалиласточку лишь.И исчезает, ошибки не терпит,взят вышиной, —ласточка с виду – трепещущий серпик,крестик живой.* * *

Рой маленьких прелестных барышень

Е. Сабуров

Блестя чешуйками жемчужнымии серебристыми подбрюшьями,в мельчайшем крапе,возле лампочекдрожит круженьями недружнымирой маленьких прелестных бабочек.* * *Просвеченные облака,иссиня-пепельны, слоисты,дошли сюда издалека —из-за долины, из-за Истры —чтоб мы смогли в слоистой дымкепо облачному отпечаткуувидеть ангельскую схватку —ее рентгеновские снимки.* * *Что черней летучей мыши?В темноте чернильный росчерк,обрезающий излишекюжной темени закройщик.Крылья обоюдоостры.Отвернись, пока не поздно —наши взгляды боковыеэти ножницы кривыеотсекут молниеносно.* * *Прелесть, от нее дрожит сердцевозле птиц или ночниц бледных.Отмененного прошу зевса,чтобы мне не потерять след их.Чтоб защитной их накрыл пленкой,тонкой сеткой затянул – маской,скрыл сокровище мое в легкойкепке задом наперед штатской.* * *Как ни крои, нет ни такой вискозыи ни такого тонкого полотна —быстрые ли стрижисиние ли стрекозы —только ее, только о ней, только она…Только о ней, только она.Вот одна – и еще однаптица летит, посвистывая.Лошадь отбилась от табунаи катается по траве,мух отгоняя.Холка седаяМасть воронаяСама шелковистая* * *Бездвижный воздух сокрушен, —открыт холодному укору.Здесь много дел в ночную пору:срезать серпом, черпать ковшом.В замедленных круженьях звездныхна все единственный ответсоединит холодный свети вздох, взлетающий на воздух.* * *День еще идет и в каждой ямеголову теряет, как слепой.Истерзает воздух новостями,борозды оставив за собой.Все мои воздушные тревогивроде расходящейся лыжнина просторе у большой дороги.Я не с ними, боже сохрани.Виноват, но шапку не ломаю,за уроки не благодарю.Я не сахар, сразу не растаю.И давно не с вами говорю.

* * *Посмотри, какой убыток:набросали черных ниток,накидали дымных шашек,—дым сегодня не рассеется.Кто теперь признает нашихи в одном мешке поселится?Птицам выдали секрет,воробью и жаворо́нку:наших не было и нет.Пыль стеклянная вдогонку.Как же так?А ты, мой свет?* * *Говорю как на духу,только словом петушиным,извалявшимся в пуху:ты не ешь меня, лиса!и видаться разреши нам,подниматься в небеса;по знакомым колеямпролетать воздушной ямойчерез море-окияндо нее, до окаянной.Там две девочки, родня.Там осенний воздух сладок,словно только для меняберегли его остаток.* * *Время – черный переделмежду первыми, вторыми.Ты на лавочке сидел?Хватит, лавочку закрыли.Продолженье под замком.Даже воздух предпоследнийотпускается тайком,—все быстрее, незаметней,и уже сухим пайком.* * *Ангел мой, глаза закроем.Ночь проходит сквозь ресниц,поднимает рой за роему невидимых границ.Обойти ее отважусь,тяжестью оборонясь.Отчего такая тяжесть?Где ты, ангел?Что ж ты, князь!Там, за болевым порогом,перейденная стократ,все равно стоит под током.Что ж ты, братец!Где ты, брат?* * *Сна печального глоток:много дыма без огня,но стреляли холостыми.И касается меня,облетая, холодокиз ночной его пустыни.* * *И во сне садятся на кровать,на мою кровать чужие люди;затевают карты раздавать.Те, кого и нету на земле,прячут в сновидение моезнаки неопознанной потери.Но душа чурается ее.И напрасно в тонкой полумглесветят их серебряные тени.* * *потерпи меня земляподержи меня водицаговорят душа как птицачто ей мертвая петляпусть поучится тогдаа пока гуляет праздноне сгорая со стыдачто уже на все согласна* * *Как облакам высоким не радовать, покане Шилов, не Посохин рисуют облака.Уже Москву и Питер на мельницу свезли.А дальше увезите на самый край земли.В архиве снежной пыли утонут города,но засияют шпили, как будто изо льда.В бескрайней черной раме надежно от бедыупрятаны в спецхране для вечной мерзлоты.* * *Город стал пятном на карте,но сегодня – ни в какую.Надевает на закатесловно шкурку дорогую.Стенка не идет на стенку.Тень ведет одна другуюк удаленному оттенку.Жаль, не шкурами торгую.Понимающий в пушнинена прицеле город держит.Освежует, душу вынет,ручку правую потешит.

Двойник

1Двойнику на полдорогипуть укажет палиндром.Пусть земля одна из многих,отплати и ей добром.Подари ей мелких денег,—вдруг обучится скорейв воскресенье быть добрей,чуть живее – в понедельник.И чужая сторонане покажется спросоньякак равнина из окна —шкура мертвая бизонья.До последнего видна.Как на пляже между делом,между птичьего говнана песке заледенеломумирая, загорая,мелкой денежкой играя.2Если кто исчез удачно,прежде всякого суда,для того и жизнь прозрачна,как холодная водаиз Байкала, из фонтана,из ручья под лопухом,из стеклянного стаканасо щербатым ободком.А могла казаться черной,если сделана вчерне.И читатель, заточенныйв кабинетной тишине,затоскует о своемнад бумагой потаенной:«Кто я здесь? Солдат наемный?Склад, сдающийся в наем?Назови любое слово,ведь название всемуникакое не готово.Не поверишь: никакого.Никакое. Никому».3

Студент-то с ума сошел: воображает,

что сидит в стеклянной банке, а сам

стоит на Эльбском мосту и смотрит

в воду. Пойдемте-ка дальше!

Э. Т. А. Гофман, «Золотой горшок»

Где-то я на время спятил,что-то Гофман сочинил.Сколько брошенных занятий,столько в черепе чернил.Сквозь чернильные протечкиразличается вполне,как с моста у мелкой речкитень колеблется на дне.Лучше б дело кончить миром.В мягком свете на зарепо воде идет пунктиромазбука одних тире.

В самолете

В замедленном повторетолпой обнесенана крайнем мониторемелькнувшая спина.Я чувствую, что телотеряет высоту,—межу перелетело,пересекло черту.И ночь себя мешаеткак чёрную лапшу.Узнать тебя мешает.Но я тебя прошунеразличимым светомво тьме не утонуть.А сверху и Манхеттенпохож на Млечный Путь.* * *Неровный, чуть помятый стройцветов оранжевых и красных.Ночница с пепельной каймойв ее метаниях напрасных.Но тишина уже не лечитщекотку легкую в кости.Как быстро наступает вечер!Пора часы перевести.Давай на память сохраним:неясный день в простое летнемлистом не дрогнет ни одним,как в перемирии последнем.И в чаще слухов без числаеще почувствовать не смеембеду, что мимо проползланевидимым воздушным змеем.* * *Может, это такое правило —правой, левой руки?И на приступ идет окраина,но водой из Дунай-реки?А у нас окраина. Сквозь туманне видать спасательную команду.Дождь гудит как бурят-шаман,повторяет мантру.Тучи строятся, как слепцына невидимую поверку.Заплетают веревочные концы,что спускают за нами сверху.* * *Кто напомнит, отчего язагадал, что при утратекостное на лучевоеобменяют бога ради.Нет наставника в природе.Да и кто ему поверит,если он себя находит,как волна находит берег.Объясненье костяноеникому не пригодится,но однажды в гуще зноястранный холод возвратится.Где ответчик и лишенец,там и я за ними следом,признавая мертвый шелестзаблудившимся ответом.

Так говорит держава

Так говорит держава,светлая птица Сирин:«Я в обоюдоострыхтвердых своих когтяхвас на лету держала.Я ваш последний воздухв славе моей и силе,здесь и на всех путях».Тянет прожить безбедно,как на лугу зеленом —греться, валиться набокв наигрыше, в кураже.Но с переменой ветрасразу несет паленым,входит звериный запах,и не вздохнуть уже.* * *Подходит к беженцу огоньи говорит ему:будь ты тихоня из тихонь,но я свое возьму.Ты новый день и новый срокне мерь на свой аршин —не тот пришел к тебе ходок,не прежний страх прошил.А новый страх – природный газна дне земных пород —всегда найдет змеиный лаз,пробьет грунтовый свод.Пускай осаженный стократ,ползущий из глубин,из тайных пор идущий смрад.А он неистребим.* * *Из монотонных лет, хоть я забыл их,карманный сор просыпался в прорехи.И в памяти от прежних дней унылыхеще идут магнитные помехи.Но лишь теперь она перехватилакакое-то шу-шу за краем слуха —там со старухой шепчется старуха,и пауку сигналит паутина.* * *Угадайте, что случилось с нами:бабочки глядят на нас волками,и паук идет из рукава.Сон с непривлекательным финалом.Если жизнь и вправду такова,я хочу быть серым кардиналом.И тогда, не меряясь чинами,нам судьбу придется повторить:собираться вместе вечерами,голос понижать, сдвигать стаканы,глиняные трубочки курить.* * *А взгляд так светел, переливчат,речными искрами горит.Боюсь, она еще накличетв подруги донных нереид.Иного зрения отведав,неузнаваемы почти,игрою мелких самоцветовпереливаются зрачки.Живут на радужном отрезке,на помраченной глубине,в порхающем недужном блеске,уже безумные вполне.

* * *Как человек переменился за год,а почему, спроси у лесников:не то в ночи наслушался волков,не то в лесу наелся волчьих ягод.Он думает, что первым от хвостаему теперь назваться не мешало б,но закрывает книгу жалоби начинает с чистого листа.На белый свет выходит, новичок,как из берлоги, как из черной бани,и в пустоте зубами щелк да щелк,все щелк да щелк железными зубами.* * *Март-апрель, а по углам зима,но сырая, пахнущая дерном.Талый снег спускается с холмав осветленном воздухе просторном.Сходит дымовая пелена,но туманом выбелен подлесок,и земля едва еще видначерная в проталинах, порезах.* * *ночь за окномдождь за окномдерево за окномговорящие об одномна языке родномна четыре свои углаладит шатровый верхпамять черная от прорехпозабывшая где была* * *Где сознанье в пагубе, в бедена краях стирается нетвердых,все темнее светит солнце мертвых,и глаза привыкли к темноте.Но и там выпрашивать ответа,отражая темные лучи,не пристало путнику в ночина дорогах нитяного света.* * *Как придет пора ночная,защебечет вразнобой,неизбежно начинаясилой мериться с тобой.За проводкой, за побелкой,между полом и плитойсамой мусорной и мелкойзаправляет темнотой.Убеждает за плитою,что гроша уже не стоюсо своею правотой.По сусекам, для прикорма,как кухонное зверьев шустрой панике проворна —ну, куда мне до нее.* * *Это, солнышко, дорога в никуда,сообщение о ком-то ни о ком.От песочного, слоеного трудаядовитая слюна под языком.Всё глядели, как усталая водаповторяет их короткие глотки,обитатели народного пруда,и не рыбы, а живые поплавки.Обязательно стояли над душойдоброхоты с папиросками во рту.Вспоминаешь этот утренник чужой,словно он тебе написан на роду.Где мы были? Нас и не было почти.Взяли марки да обменные значки.Дети-демоны сошлись на кулачкиразорвать себя на мелкие клочки.* * *Ой-ей-ей говорит над рекойпотемневшего неба известка.А тоску, чем держать за щекой,положи в холодильник «морозко».В темноте домовая сосначуть слышнее запахнет гвоздикой,лишь бы утренний свет до окнане тянулся в пыли полудикой.Заручись заповедным угломдля короткого что ли озноба,с чем злосчастье идет на поклон,а потом возвращается сновак причитаньям немой широтыи к ручью за бобровой плотинойс желтоватой нетающей льдинойна подкладке зеленой воды.* * *И ночь с открытыми фрамугами,с ее приливами, отливамиполна невидимыми звукаминеравномерно торопливыми.Их сообщения подробныеодно к другому не приложатся,вот почему края неровныестригут невидимые ножницы.* * *Высоко над Кара-Дагомсветел каменный плавник.Здесь по складчатым оврагамкаждый дорог золотник.А сухие травы жесткидля дневного полусна.Открывается в подшерсткезолотая белизна,входит в ткань его волокони в состав его пород.Мертвый царь в горе без оконест на золоте и пьет.* * *Напрасно верит свет ночной,что он сегодня в господах —один танцует на стволахкак луч фонарика ручной.Сквозь ветки черные дрожа,холодным пламенем полна,переливается луна,сияющая госпожа.* * *Здесь нет различений: что черные тени,что белые пятна.По лунному свету находит смятеньедорогу обратно.Рассудок при нем спотыкается, неук,дичает привычка.Любому подобен, в толпе однодневокстоишь, невеличка.В краю невидимок, слепом обороте,в окладах бесцветных.Ночной разговорник как сон о природеразвешен на ветках.Выходит луна, затемненье раздвинув,и зев ее львиныйв проталине светлой, чей обод малинов,висит над долиной.* * *Остановится купальщикна виду у старых лип.В нем почивший рисовальщикповторяет их изгиб.Вслед за ним и лес еловыйпозади речных луговповторяет чуть медовыйцвет закатных облаков.С этим отсветом медовымна изнанке восковойя живу на всем готовомвозле ямы долговой.Быстро тает вечер летнийточно мед под языком,и становится заметнейдолг, записанный мелком.* * *Путник, постой! Ты просмотрелвесь травостой —брошенных пик, пущенных стрелливень густой.И ни в какой будущий мигне повторится стебель сухой,в землю уйдут сныть, борщевик,станут трухой.Шелестом их полнится слух,с ним говорят тысячи душ.К небу плывет шелковый пухв летнюю сушь.* * *Был бы художник, писал бы закаты —праздник багряный ясного свода,где иероглиф замысловатыйрябью исходит без перевода.Был бы фотограф, снимал бы на пленкуту от затылка до подбородка —умные волосы взяв под гребенку —линию, все обводящую кротко.* * *И во сне боролся с твоим лицомобращенный ко мне упрек,что не вхож я в твой беззащитный сон,что никто его не берег.И теперь не знаю – ведь я не вхож —что светилось в лице твоем.Мимолетной молнии светлый ножза оконный вошел проем.Но в ночи, проявленной серебромулетающего огня,не будил тебя ни далекий гром,ни зарницы, белее дня.

Второй подстрочник

Ты живешь и делаешь все, что следует,но какая-то мутная теньпостоянно рядом с тобой,как несчастное маленькое привидение.Что это?Предчувствие или болезнь?Кто ты сейчас?Даже лесная тишь потеряла доброе имя,и кузнечики пилят ее с какой-то угрозой.Что же там давится криком, молчит?* * *– Хоть я и не протягивал руки,но это время, будь оно неладно,когда сдают и не берут обратно,небрежно загибая уголки,как будто все в разменную пехотуназначены бубновому царю.Давай-давай отсюда!Ходу, ходу! —Ну и кому я это говорю,когда иду, пугая мелких птах,взлетающих на каждый шорох,по узенькой тропе в кротовьих норахна поле в фиолетовых цветах