Холодное блюдо
Вы слышали когда-нибудь про сериал «Лунный Свет»? Да-да, тот самый, в котором снимался только начинавший карьеру Брюс Уиллис.
Вот и Сергею Корсаку он тоже нравился. Настолько, что когда Сергей решил осуществить давнюю мечту и податься в частные детективы, то обязательно захотел отдать дань памяти тому «Moonlight’у» — и назвал свое детище «Детективное агентство «ЛС». Можно понять его логику — раз уж «Лунный Свет» прославил Уиллиса, может, сработает и с Корсаком?
Но человек предполагает, а судьба, как известно, вносит коррективы в его предположения. Порой — очень неожиданные коррективы. Сергей и подумать не мог, что ему придется работать в паре с очаровательной женщиной, и что при упоминании аббревиатуры «ЛС» никто и не подумает про «Лунный Свет». И ассоциироваться это будет теперь лишь с их именами — Людмила и Сергей.
Что ж, они и не против. В конце концов, им не на что жаловаться. У них есть любимая работа, есть дружная команда, которая не боится взяться за любое дело — и есть моральные принципы, которые не хотят нарушать, даже если они расходятся с законом и выгодой.
И — множество интересных расследований впереди.
Глава 1
…- Детективное агентство «ЛС», здравствуйте. Да, слушаю вас, что за проблема? Нет, долги мы не взымаем, этим занимаются коллекторы. Телефон не подскажу, это вы сами уж как-нибудь разыщите. Ну, вбиваете в поиск «коллекторское агентство»…что значит «куда вбивать»? Вы «Яндексом» пользоваться умеете? Ах только интернетом… Ну вот в интернет и вбивайте. Всего хорошего.
Если кто-то думает, что быть частным детективом, да еще и в России — это круто и прибыльно, то пусть он лучше так не думает. Наш частный детектив — это не какой-нибудь там Пуаро с российским паспортом, и уж точно не Нат Пинкертон, разгуливающий по барам и отстреливающий злодеев. Никаких особенных приключений, скорее наоборот — много тяжелой и скучной работы. Например, как у нее сейчас — дежурство «на телефоне» Марине всегда казалось похожим на промывание руды старателем в ручье: одна золотая песчинка на тонну глины. Что самое забавное, звонили им часто, но, как бы это сказать… не всегда по адресу.
— Детективное агентство «ЛС», здравствуйте. Алло? Алло? Да, это правда детективное агентство… Смотря какие услуги, конечно. А что вам нужно?… Ну, вот когда определитесь, то и звоните. Всего хорошего… Нет, мои вечера расписаны под завязку, и не надо ко мне клеиться… Слушай, придурок, я вижу, откуда ты звонишь, и сейчас отправлю к тебе пару наших ребят! Ну вот и славно. Чао!
Вообще, Марина Максимова с детства обожала классические детективы. Гарднер, Сименон, Агата Кристи, да Конан Дойль, наконец — вот это настоящая литература, а не эта современная жвачка для мозгов скучающих домохозяек! Так что первое, о чем она подумала, увидев объявление «Требуется секретарь в детективное агентство» — «Я ведь смогу быть как Делла Стрит, секретарша Перри Мейсона!». Но реальность оказалась совершенно не похожей на ее фантазии — самое сложное, чем ей пока пришлось заниматься, это приготовление кофе по старинному семейному рецепту. Впрочем, с реальностью, как она успела убедиться за свои двадцать четыре года жизни, такие штуки происходят сплошь и рядом.
— Детективное агентство «ЛС», здравствуйте… Еще раз, кто пропал? Девушка, вы успокойтесь, успокойтесь, не плачьте. Найдем мы вашего Иннокентия. Когда именно он ушел из дому…в смысле улетел? Куда улетел? Ах попугай… Нет-нет, мы розыском животных не занимаемся. Тут вам как-то самой придется. До свидания.
Да и сами частные детективы оказались вовсе не такими, как Марина себе представляла. Взять того же Сергея Корсака, их шефа. Ну совершенно же заурядная внешность! И чего Людмила Васильевна в нем нашла? Хотя, если верить всё тем же книжкам, в спецслужбы как раз и набирают людей, которые не выделяются из толпы. А Сергей Александрович, как она знала, служил в свое время в КГБ. Не в ФСБ, а еще в Комитете Государственной Безопасности СССР, пугале всея Голливуда.
Ну а Игорь Дымов вообще похож на черте что. Не парень, а ходячее недоразумение. Что-то невнятное, длинноволосое и в очках — не то Джон Леннон с ноутбуком, не то студент художественного ВУЗа на подработках. Хотя как он ручку крутит в пальцах, это надо видеть, лучше, чем на любом пенспиннерском ролике в интернете! И не такой уж и задохлик, на самом-то деле, просто этого особенно не заметно под одеждой. И глаза…
Да нравится он ей, чего скрывать, тем более от самой себя. Только вот, что самое обидное, не обращает на нее внимания — ну совершенно…
— Детективное агентство «ЛС», здравствуйте. Да. Обрисуйте свою проблему, попробуем помочь. Да, я записываю… Какого еще хлеба?! Папа, опять ты со своими шуточками! Не мешай работать!
Настроение испортилось окончательно, стоило только вспомнить об Игоре. Ну почему он на нее не реагирует? Еще и звонки эти, и папа со своими дурацкими приколами. «Нам требуется помощь квалифицированного сыщика, в доме совершенно нет хлеба!»… ррр, опять звонят!
- Папа, это опять ты?! Ой, извините, Сергей Александрович…
— Вот кем-кем, а вот папой меня еще не называли, — добродушно проворчал в трубку шеф. — И не надо, особенно тебе. А где полагающаяся фраза «Детективное агентство «ЛС», здравствуйте»? Вроде бы ты раньше ее не забывала.
— Простите, пожалуйста, Сергей Александрович, — смущенно залепетала Марина. — Просто так получилось, обычно я каждый раз говорю…
— Ну да и ладно, — великодушно закрыл тему Корсак. Кажется, настроение у него было хорошее. — Как там вообще дела на фронтах?
— Всё штатно, — блеснула знанием активной лексики начальства Марина. «Штатно» — это было любимое словечко самого Сергея Александровича. — Людмила Васильевна в кабинете, Игорь должен вот-вот вернуться с выезда.
— Новые заказы есть? — поинтересовался шеф.
— Нет, — фыркнула секретарша. — С утра как в сказке Чуковского.
— В смысле? — не понял ее Корсак.
— «И такая дребедень — целый день», — процитировала Максимова. — «То тюлень позвонит, то олень». Сегодня, правда, почему-то сплошь олени названивают. Всё какая-то левая шелуха — то попугай улетел, то «мнэ, адынокому парню, нужен дэвушка»…
— Держись, — посочувствовал шеф. — Ничего, скоро я приеду, и это всё кончится.
— Как это «кончится»? — насторожилась Марина. — С чего вдруг? Неужели у вас случился приступ гуманизма и вы отправите меня в оплачиваемый отпуск на Багамы?
— Нет, — улыбнулся Корсак. — Отпусков не предвидится, скорее наоборот. Но зато я привезу дело, которое потребует, скорее всего, всех наших скудных ресурсов. Так что будешь как Делла Стрит — помогать шефу. Ты, кажется, как раз хотела попробовать себя на оперативной работе.
— Ух ты… — только и смогла сказать Марина. — Вот это новости…
— Я подъеду через полчаса, — информировал тем временем шеф. — По идее, должен успеть раньше клиента. Если вдруг придет такой представительный дядечка по фамилии Мухин — пусть общается с Людмилой, ждет меня. Если успеет добраться Игорь — вообще хорошо, сразу гони его к нам в кабинет. Всё поняла?
— Да, Сергей Александрович, — закивала секретарша.
— Тогда отбой, — решительно сказал шеф. — Скоро буду.
Марина ошеломлено откинулась в кресле, не обращая вниманию на трубку, пиликающую в руке короткими гудками. Как там пелось в известной песне — «Мечта сбывается»? Ну, держись, криминальный мир, Марина Максимова выходит на тропу войны!
— И здесь…здесь…это?!
— Да. На этом диске. Видеосъемка того, как ваша жена встречается с другим мужчиной. В, кхм, скажем так… во всех подробностях.
— С кем?!
— С тренером из ее фитнесс-клуба, у него на квартире. Там же в приложенном текстовом файле все данные, что удалось собрать.
— Ах ты ж с-с-с… ладно. Я всегда подозревал. Спасибо за работу. Деньги сейчас?
— Можно сейчас, можно подойти потом в офис, получите еще акт выполненных работ.
— К черту бумажки, когда тут такое… Держите. Спасибо за работу. Ах ты тварь такая, я же тебе все условия…
— До свидания.
Хлопок двери, рев мотора, и «Hyundai» Корсака снова ввинчивается в плотное московское движение. Всё, вот теперь можно и на базу.
…Если бы кто-то, лет эдак двадцать назад, сказал Сергею Корсаку, что его судьба сложится подобным образом, он бы в лучшем случае рассмеялся в лицо такому прорицателю. Если бы вообще на три буквы не послал.
Ровно двадцать лет назад, после службы в пограничных войсках, он был направлен по комсомольской путевке в Комитет Государственной Безопасности. Частные детективы были тогда известны в основном по западным романам, хотя в наступившую эпоху гласности и перестройки уже хоть как-то соотносились с советской реальностью. В хитовом фильме тех времен «Операция «Кооперация» Харатьян играл как раз частного детектива. Но вообразить себя на этом поприще… Нет, тогда Сергею искренне казалось, что его блестящей карьере в главной спецслужбе страны ничего не грозит. В мечтах рисовались вполне радужные перспективы: в тридцать — майор госбезопасности, в сорок — он уже полковник, а в пятьдесят — возможно, и генерал…
Но наступил девяносто первый, и жизнь, блестевшая в лучах надежды разными цветами, стремительно покатилась под откос.
Новая российская власть, обосновавшаяся в Кремле, повела себя как любая новая власть: первым делом уничтожила прежнюю отстроенную структуру, особое внимание уделяя силовикам. Новый мир требовалось строить непременно на обломках старого, и чтобы никто не мешал.
Естественно, основной удар пришелся по КГБ, щиту, мечу и символу советской эпохи. И уже через три года от самой могущественной спецслужбы страны (да, наверное, и мира) остались жалкие осколки. Именно тогда, в девяносто третьем году, Сергей оказался на улице, так и не дослужившись до майора.
Впрочем, он не сдавался.
За смутные годы ельцинского безвременья Сергей перепробовал себя в самых разных ипостасях. Кипящая жизнь Эпохи Большого Передела манила легкими деньгами, которых можно было достичь, просто перейдя по ту сторону закона, но ему такой путь всегда был противен. Связи и опыт, полученные в КГБ, давали ему немалые преимущества над рядовыми гражданами, так что — он легко мог бы стать бандитом, мог наворовать и вывезти за границу миллионы долларов, но накрепко вбитые с ранних лет принципы не позволяли. Видимо, слишком правильные книги он читал в детстве. Видимо, повезло с отцом, боевым офицером Красной Армии, который всегда был для него примером во всем.
Так что — в девяностые Сергей Александрович Корсак побывал и бизнесменом средней руки, и начальником службы безопасности в ночном клубе, и журналистом, и даже писателем бульварных романов. Но тяга к оперативной работе все-таки взяла вверх. Так что семь лет назад он, наконец, зарегистрировал свое детективное агентство, не мудрствуя лукаво назвав его «Лунный свет».
Вернее, это он сначала хотел его так назвать. При регистрации названия выяснилось, что поклонников сериала, прославившего Брюса Уиллиса, в России немало. Настолько немало, что зарегистрированными оказались даже «Лунный свет Плюс», «Лунный свет Люкс» и так далее. Плюнув, он назвал агентство «ЛС» — очень уж не хотелось уходить от этих букв в названии.
Забавно, но у судьбы, кажется, не бывает случайностей. Он убедился в этом буквально на следующее утро. Когда в его только-только снятый офис, где еще даже не было толком мебели, вошла Людмила Горская — как сейчас помнится, в строгом костюме, что ей отчаянно шел, и с той самой неуверенной полуулыбкой на губах, до которой было далеко любой Джоконде.
Кстати, надо бы позвонить.
— …Алло, милая, это я. Как там дела? Подъехал Мухин?
— Да, Сереж. Подъехал. Пьем кофе, ждем тебя. Ты скоро?
— Еще минут десять-пятнадцать, если пробок не будет.
— Ну давай-давай, поторопись. А то меня тут осыпают комплиментами.
— Ну, вам, красавицам, не привыкать. Скоро буду, отбой.
…Она была действительно красавицей. Собственно, косвенным образом именно это их и свело. В районный отдел полиции (тогда еще милиции), где она работала, перевели нового начальника. Майор Черенков сходу положил глаз на эффектную брюнетку, свою непосредственную подчиненную. И принялся оказывать знаки внимания столь недвусмысленные, что весь отдел только качал головой и отводил глаза. Ситуация сложилась, в конечном итоге, патовая: или в постель, или увольняться. Людмила предпочла второй вариант. И случайно попавшееся на глаза объявление «требуется помощник частного детектива, опыт оперативной работы приветствуется» привело ее в офис только-только открывшегося агентства «ЛС».
Черенков освободится, к слову говоря, еще не скоро. Через две недели после увольнения Горской «неизвестный доброжелатель» прислал в Службу Собственной Безопасности МВД видеоматериал, где похотливый майор вовсю развлекался с несовершеннолетними, и СБ взяла его в оборот. Выплыло еще много чего интересного, что-то навесили до кучи, и в итоге доблестный майор нынче шьет варежки где-то за Уралом. И будет делать это еще не один год.
Корсак жестко усмехнулся. «Поделом гаду и мука». Людмила про это не знает, и хорошо. А то еще, не дай бог, пожалеет.
Затормозив у офиса, он выскочил из машины, поставил машину на охрану и торопливо зашагал к лифту.
Нехорошо заставлять клиента ждать. Тем более — солидного и денежного клиента.
— Всем здравствуйте, — сказал Сергей, входя в кабинет. — Заждались?
— Нет, не успели, — сказал Мухин, вставая ему навстречу и протягивая руку для пожатия. — Я боялся, что это вообще надолго. Москва славна своими пробками на весь наш маленький шарик.
— В этот раз обошлось, — улыбнулся Корсак, пожимая крепкую ладонь адвоката. — Хоть кофе вас угостили?
— Да, — с удовольствием кивнул Мухин. — Более того, обо мне позаботилась лично ваша очаровательная компаньонка. Очень ценю, спасибо. Кстати, я только сейчас сообразил, почему вы так называетесь. «ЛС» — Людмила и Сергей, верно?
— Конечно, — улыбнулась Людмила. Они давно уже перестали рассказывать про «Лунный Свет», оставив эту историю для внутреннего, семейного пользования. — Кстати, хотите еще кофе?
— Не могу вам отказать, — галантно наклонил голову Мухин. — Тем более, действительно, очень вкусно. Особый рецепт?
— Марина притащила из дому турку и варит его вручную, по семейным традициям, — похвасталась Горская, нажимая кнопку селектора. — Марин, будь добра, три чашечки кофе.
- Да, Людмила Васильевна, — отозвалась секретарша.
Пока они общались, Сергей цепко рассматривал Мухина. Они до этого говорили только по телефону, и сейчас детектив хотел составить краткое впечатление о человеке. Конечно, он не воображал себя Шерлоком Холмсом, но всё же справедливо считал, что ест свой хлеб не зря.
Мухин словно явился с рекламного буклета какой-нибудь фирмы, производящей, скажем, мужскую парфюмерию — этакий элегантный стареющий джентльмен. Он был одет в отлично сидящий серый костюм, сшитый явно на заказ. Образ дополняли дорогие часы и туфли, носки и галстук, подобранные в тон, и аккуратная седоватая стрижка. При всем при этом от его поджарой фигуры, сейчас вроде бы расслабленной, ощутимо веяло внутренней энергией и какой-то волчьей готовностью к схватке в любой момент. Он, конечно, был весел и приятен в общении, но пальцев в рот такому определенно совать не стоило— оттяпает по колено, не поморщившись.
В общем, если это и адвокат, то из элиты. Из тех, кто защищает бандитов высокого полета. И зарабатывает на этом очень, очень приличные деньги, не детективам чета.
— Давайте перейдем к делу, — приятно усмехнулся Мухин. — Я вижу, вы меня рассматриваете, Сергей Александрович. Представлюсь по полной форме — Роман Евгеньевич Мухин, генеральный директор адвокатского бюро «Мухин и партнеры». Про вас я знаю достаточно много, наводил справки, так что представляться или рассказывать о вашем агентстве нет нужды.
Роман Евгеньевич положил на стол визитку из дорогого дизайнерского картона, и следом за ней — черную пластиковую папку.
— Собственно, о сути дела. Вот здесь, в этой папке, краткая установочная информация на трех людей. Нам нужно, чтобы вы понаблюдали за каждым из них и нашли в их жизни, как это говорится, «темные пятна».
— Вы знаете, «темные пятна» — понятие растяжимое, — усмехнулся Корсак. — О чем идет речь конкретно?
— О должностных, уголовных и административных правонарушениях, а также любого рода аморальном поведении… если переходить на «высокий штиль», — усмехнулся адвокат. — Говоря по-человечески, нам нужен компромат. Любого род. Эти люди — отнюдь не ангелы, поверьте мне.
— А кто же они? — остро глянула на него Людмила.
— Вы можете прочитать о деталях в папке, — сказал Мухин. — Сейчас меня больше интересует, готовы ли вы взяться за такую работу в целом.
— Будем ли мы готовы взяться, зависит от сложности работы и, как бы это сказать… количества преступаемых рамок, — вздохнув, сообщила ему Людмила. — Чтобы вы понимали: мы — не наемные папарацци из желтой прессы, которым лишь бы сделать компрометирующее фото и удрать. Мы, как это ни странно прозвучит в нашей стране, живущей «по понятиям», должны действовать в рамках закона. В том числе — не нарушать двадцать третью и двадцать четвертую статьи Конституции, запрещающих нам любое разглашение персональных данных человека. Однако большая часть наших клиентов, что самое смешное, требуют от нас именно этого. И тут уже зависит от наших личных моральных установок — как поступать и каким клиентам помогать. Грубо говоря, за совсем дурно пахнущие дела мы не беремся. Именно поэтому, для того, чтобы сказать, можно ли рассчитывать на нашу помощь, нам важно знать, на кого именно мы добываем компромат. И — совсем неплохо было бы понимать, зачем он вам нужен.
— Браво, — изобразил аплодисменты Мухин. — Наемные работники с понятиями о морали — редкие птицы в наши неспокойные времена. Слушайте, у вас с таким отношением к делу должно быть не так уж много клиентов, а? Но мне этот подход нравится, есть в нем что-то такое… робингудовское. Ну что же, если вкратце — понаблюдать надо за одним бизнесменом средней руки, за чиновником мэрии и сотрудником полиции.
— Последнее здорово портит картину, — поморщился Сергей. — Следить за профессионалами… тут можно по-крупному влететь.
— Да, это риск, — пожал плечами Мухин. — Тем более, это не просто сотрудник полиции, а замначальника районного отдела, майор. Однако мы платим неплохие деньги за этот риск.
— Ладно, допустим, — поморщилась Людмила. — Тем более, не люблю я этих полицейских майоров, мелких божков своего райотдела… Но ответьте и на вторую часть вопроса — зачем вам этот компромат?
— Рискну предположить, что Роман Евгеньевич сам не очень-то в курсе, — лениво проговорил Корсак.
— Именно так, — кивнул Мухин. — Приятно всё же иметь дело с профи.
— Вы упорно говорите «нам надо», «мы платим», — пояснил свое предположение Сергей. — То есть не вы единственный и неповторимый заказчик, а есть кто-то еще. Так как вы адвокат, я предполагаю, что вы представляете интересы клиента, и информация такого рода нужна не вам, а ему.
— Абсолютно точно, — сдержанно кивнул Мухин. — Честно говоря, я и не очень хочу знать, зачем моему клиенту такого рода информация. Я уважаю его, он человек весьма достойный и честный, и мне этого достаточно.
Вошла Марина с подносом, на котором уместились три кофейные чашечки и сахарница.
— Какой аромат! — восхитился Мухин. — Вы определенно мастерски варите кофе, Марина.
Секретарша смущенно улыбнулась, расставляя чашки.
— Так вот, вознаграждение за эту работу составит тридцать тысяч долларов, — будничным тоном продолжал Мухин. — По десять тысяч за каждого. В случае, если вы беретесь, задаток в треть суммы у меня с собой.
Марина уронила ложку. Корсак едва удержался от того, чтобы не присвистнуть. Людмила вздохнула и нахмурилась.
— Как я уже сказал, за риск мы готовы заплатить неплохие деньги, — улыбнулся Роман Евгеньевич. — Беретесь?
— Какие сроки? — спросила Горская.
- Чем быстрее, тем лучше, — пожал плечами адвокат. — Не торопим, но затягивать не стоит. Хотелось бы в течение недели получить информацию полностью. А вообще, неплохо было бы информировать меня ежедневно.
— Хорошо, беремся, — решился Корсак.
Глава 2
— Ты чего вообще?! — с изумлением спросил Сергей Людмилу, откинувшись в кресле. — Я думал, он сейчас развернется и уйдет, и плакали наши заработки! «Зачем вам этот компромат», это же надо было спросить…
Мухин уже давно укатил, подписав все нужные документы и переведя с карточки на счет агентства десять тысяч долларов. Не за всякое сложное задание, длящееся неделями, столько получишь, а тут — задаток…
— Я ему не доверяю, Сереж, — хмуро сказала Людмила. — Вот с самого начала. Что-то в нем не то. Моя бы воля — я бы не взялась.
— Я заметил, что не доверяешь, — хмыкнул Корсак. — Такую лекцию закатила ему про наши моральные ценности, мама не горюй. Я бы на его месте покрутил пальцем у виска и откланялся. Ну не любят такое клиенты, понимаешь — привыкли, что всегда правы. Или ты на это и рассчитывала, что ли?
— Не ушел бы, — отмахнулась Людмила. — Он обмолвился, что наводил о нас справки, так что выбор уже сделал заранее. Более того, мне моя женская интуиция подсказывает, что именно такая подача ему и симпатична. Он ведь явно «по понятиям» живет, тебе не показалось?
— Показалось, — согласился Корсак. — Этакий волчара от юриспруденции. Адвокат дьявола, ха.
— Во, точно, — усмехнулась Людмила. — Ну, а мы обозначили, что тоже живем и работаем «по понятиям», пусть они у нас свои собственные. И это ему явно пришлось по душе. Меня другое беспокоит, Сереж — куда столько денег? Почему? За такую работу можно заплатить и в пять раз меньше, и это будет очень круто. С делом что-то явно нечисто, вот поверь опять моей женской интуиции…
— Знаешь, как говорил Наполеон? — сказал Корсак, поднимаясь и потягиваясь. — «Главное — ввязаться в заварушку, а там по обстоятельствам». Риск — дело благородное. Тем более, за такие-то деньги. Нет, я не понимаю — тебе что, не нравится, что нам много платят? Значит, стоим того. И вообще, может, у его клиента всё настолько хорошо, что двадцатью тысячами баксов больше или меньше — ему несущественно.
— Ну, посмотрим, посмотрим, — проворчала Людмила.
Курлыкнул селектор.
— Тут Игорь Дымов подъехал, — сообщила Марина. — К вам его сразу?
— К нам, к нам, — потер руки Корсак, склоняясь над микрофоном. — И сама подходи. Всем работы хватит.
Игорь Дымов никогда не был в особых ладах с законом, с самого детства. Нет, на преступника и вообще «опасного парня» он походил мало — очки, которые он носил едва ли не с рождения, отнюдь не атлетическое телосложение и длинные волосы наводили постороннего зрителя на мысль, что перед ним, скорее всего, системный администратор или студент физмата. Между тем, незаконных действий на молодом помощнике детектива висело побольше некоторых обитателей мест не столь отдаленных.
Разгадка, как это часто бывает, крылась в детстве. Тощему очкастому Игорьку, которого угораздило родиться на окраине Москвы, в самом что ни на есть «неблагополучном районе», совершенно нечем было доказывать свою крутость в школе: он не курил, не пил, не любил драться, да и с девчонками на него нападало вечное косноязычие. Но — он был умным и технически подкованным подростком, его интересовали компьютеры и конструирование механизмов. И, что было, пожалуй, определяющим фактором, характер у него оказался совсем не «ботанический» — выделяться и поражать девчонок и приятелей юному Дымову хотелось отчаянно, и отступать он не собирался.
Так что его первые взломы носили «рекламный» характер. Бесконечные «континиусы» для игрового автомата в торговом центре. Обхождение паролей для заблокированных родителями компьютеров. Бесплатные междугородние звонки… С ним сделалось выгодно дружить: он знал, как открыть любой домофон без ключа, мог собрать самодельный шокер (отлично помогает в школьных драках!), а для самых близких друзей, под большим секретом, мог достать бесконечную карточку на проезд в метро. Недостатка ни в приятелях, ни в девчонках он с тех пор не испытывал.
Переход «на темную сторону силы» был, в его случае, делом практически предрешенным. Еще в одиннадцатом классе с талантливым пареньком предметно пообщался Миша Кобия, бандит, которого уважал и боялся весь район. Миша как раз осваивал автомобильную тематику, и спецы в механике и радиоэлектронике ему были весьма интересны.
Так в жизни Игоря начался «автомобильный период», про который он сам не очень любил вспоминать. Нет, он не угонял иномарки темными ночами — в этом его совесть была чиста. Он стал прилежным студентом факультета информационных технологий МГУ, он встречался с девушками, он содержал мать-инвалида… Вот только деньги на престижное обучение, девушек и содержание матери в его кармане заводились после бессонных ночей, проведенных над новейшими сигнализациями, иммобилайзерами и прочей автозащитой. В каждой системе нужно было найти уязвимое звено, каждый замок — научиться вскрывать без ключа.
К двадцати трем годам он стал вполне известен в городе — в узких и весьма специфических кругах тех, кому приходится иметь дело с криминалом. Поэтому, когда уже крепко вставшему на ноги детективному агентству «ЛС» потребовалась «неформальная» консультация по автомобильной тематике, общие знакомые свели Сергея Корсака с Игорем Дымовым. Помощь была оказана, и Игорь с Сергеем разошлись, вполне довольные друг другом. Еще несколько раз они сотрудничали по поводу технического обеспечения, и даже, бывало, пили вместе коньяк: Корсак проставлялся, когда оборудование Игоря помогало распутать очередное головоломное дело.
А потом Мишу Кобию взяли, и взяли очень нехорошо — на убийстве, с поличным и отягчающими. И, чтобы смягчить себе наказание, старый грузинский лис принялся «сливать» всех подряд. В том числе и Дымова. Ну а когда следователи обратили на Игоря пристальное внимание, подключив группу «К», занимающуюся интернет-преступлениями, выплыли и многие его хакерские грешки. И замаячил перед студентом престижного ВУЗа неиллюзорный срок…
Чтобы спасти его от тюрьмы, Сергею и Людмиле пришлось весьма постараться, включив в дело все свои старые связи. Это стоило им немалой суммы и изрядных хлопот, но в результате Дымов был оправдан по всем статьям «за недостатком улик». И — навсегда оставил свою «темную сторону», начав работать строго и исключительно на агентство «ЛС».
— Вы выходите? — толкнула его какая-то бабка, и Игорь очнулся от размышлений. Чуть не проехал! Не ответив, он сбежал по ступенькам автобуса, торопливо направившись к офису. Марина уже два раза звонила, спрашивала, когда он будет — видимо, что-то важное там у них наклевывается.
Автомобилей Дымов по понятным причинам не любил, поэтому предпочитал ездить общественным транспортом. Да и добраться куда-нибудь на метро в этом городе можно гораздо быстрее, чем на машине.
Дойдя до офисного здания, он поднялся на лифте на их четвертый этаж. Марина в приемной выглядела взбудораженно, обычно с его приходом в голубых глазах секретарши появлялась характерная мечтательность, которая Игоря всегда заставляла вспомнить выражение «Саша поздоровался, а Маша мысленно вышла за него замуж и родила троих детей». Нет, вообще-то против девушек он ничего не имел, но Марина, на его вкус, была слишком блондинка — во всех смыслах этого слова. Не его типаж, совсем не его.
Однако сейчас глаза Максимовой были воинственно прищурены. Необычное зрелище. Что тут у них такое происходит, интересно?
— Как дела? — осторожно поинтересовался он.
— У нас новое расследование! — восторженно сообщила Марина. — С гонораром в тридцать тысяч баксов!
— Годовое обслуживание предприятия? — предположил Дымов.
— Не-ет! — радостно помотала светлыми волосами Марина. — Чисто детективное! Слежка, сбор компромата на трех людей. По десять тысяч за каждого.
— Ого, — оценил Игорь. — Вот это гонорары. В чем подвох?
— Не знаю, — сказала Максимова и мечтательно сощурилась. — Шеф говорит, даже мне дело найдется, представляешь! Да, кстати, про шефа…
Она вдавила кнопку селектора и сказала, наклонившись над микрофоном:
— Тут Игорь Дымов подъехал. К вам его сразу?
— К нам, к нам, — ответил искаженный микрофоном голос Корсака. — И сама подходи. Всем работы хватит.
— Итак, — начал Корсак, когда все расселись вокруг стола, — наконец-то все в сборе. У нас, как вы уже, наверное, в курсе, новое, весьма высокооплачиваемое дело, поэтому есть повод поработать хорошо и быстро.
Он открыл папку из черного пластика и достал из нее несколько листочков.
- На повестке дня трое персонажей, — сказал он. — На всех троих требуется найти компромат. Вкратце говоря, это у нас бизнесмен, чиновник и — самое неприятное — майор полиции.
— Расскажи немного о каждом, — попросила его Людмила. — Ты ведь уже проглядывал эти бумажки. По лицу вижу, что-то уже придумал.
— Ну, есть немного, — не стал скромничать Сергей. — Итак: Завгородний Михаил Борисович, учредитель и генеральный директор риэлтерского агентства «Монолит». Год рождения и паспортные данные не особенно интересны, бизнес у него, кажется, налаженный и без перегибов, тут вряд ли что-то можно раскопать…а самая реальная зацепка, мне кажется, здесь. Слушайте: «Женат, есть двое детей: дочь Катя, 17 лет и сын Петр — школьник младших классов. Два года назад у Завгороднего были серьезные проблемы с банками по поводу просроченных кредитов. Поэтому, чтобы избежать банкротства, он подписал с женой брачный договор, по которому ей сейчас принадлежит все движимое и недвижимое имущество, в том числе и активы его фирмы».
— И в чем зацепка? — непонимающе спросил Игорь.
— В отношениях между супругами, — кивнула Людмила. — Я поняла твою мысль, Сереж. Если вдруг подписывается брачный договор, если брак превращается в сделку, то, скорее всего, о чувствах там уже речи не идет. Прошла любовь, завяли помидоры. А когда немолодой и состоятельный мужчина не находит опоры, поддержки и горячей постели у собственной жены, он начинает искать это всё на стороне.
— Именно так, — кивнул довольный Корсак. — Мне та же самая мысль пришла в голову. Семь из десяти, что у Завгороднего есть любовница. А учитывая то, что он полностью финансово зависим от жены — информация об этом может стать весомым козырем для нашего клиента. В общем, с Завгородним явно требуется «шерше ля фам».
— Ладно, с ним определились, — кивнула Людмила. — Дальше кто у нас?
— Дальше всё не так радужно, — посерьезнел Корсак. — Информации о майоре Шевчуке в три раза меньше, чем о бизнесмене Завгороднем, а о чиновнике Сорокине почти нет совсем. Ну да ладно… Итак: Шевчук Сергей Викторович, шестьдесят девятого года рождения. Майор полиции, заместитель начальника Таганского отдела внутренних дел. Паспортных данных нет, сведения о семье куцые — мол, «из трех человек», что бы это ни значило — должностных взысканий не имеет, хобби: автомобилист.
— Белый и пушистый, — прокомментировала Марина.
— Во-во, — кивнула Горская. — Хотя опыт подсказывает, что в тихих омутах обычно самые черти.
— А что имеется в виду под словами «хобби: автомобилист»? — спросил Игорь. — Автомобиль у него есть?
— Еще бы не было, — усмехнулся Корсак, протягивая помощнику один из листов. — На, погляди, он тут как раз у машины сфотографирован.
На фотографии маленький упитанный человек в расстегнутой милицейской форме открывал дверь огромного сверкающего автомобиля.
— Номера видны, прекрасно, — поправил очки Игорь. — Это здорово упрощает дело. Мм… Слушайте, а сама машинка-то — это ж «Крайслер Гранд Вояджер», совсем новый, этого года. То есть он купил его совсем недавно, получается.
— Сколько такая стоит? — спросил Корсак, азартно сощурившись.
— Около двух миллионов, — понимающе улыбнулся Дымов. — Вот и вторая зацепка, да, шеф?
— Похоже на то, — кивнул Корсак. — Наш майор явно не живет на одну зарплату. Два миллиона за машину, даже если в кредит, так просто не выложишь. Белый и пушистый Шевчук явно нечист на руку. Еще бы подловить его на этом…
— Автомобиль на прослушку, иначе никак, — вклинилась Горская. — Я, как человек, который раньше работал в полиции, могу ответственно заявить: внеслужебные вопросы, как правило, решаются не в здании отдела, а за его пределами. И в девяноста случаев из ста для этого используется салон личного автомобиля.
— Мы так можем месяц ждать, пока что-то услышим, — скептически произнес Сергей.
— Ну, предложи что-то еще, — развела руками Людмила. — Есть идеи?
— Я могу пробить эту машинку через всяческие базы, — задумчиво произнес Игорь. — Где-как обслуживалась, что еще на человека зарегистрировано… Может быть, это не единственный у человека транспорт, раз уж он «автомобилист»… Да и не только транспорт.
- Хорошо, — кивнул Корсак. — Тогда на тебе — разузнать как можно больше про майора Шевчука. И, имей в виду — прямо сегодня ночью было бы неплохо поставить в этот «Крайслер» жучок.
— Вас понял, — кивнул Игорь. — Тогда мне бы адрес, где стоит машина.
— Он на листочке у тебя в руках, — просветил Дымова шеф. — Шевчук приезжает с работы около восьми, автомобиль ставит во дворе под окнами. Ночью поедем вместе, я, как говорится, «постою на шухере».
— Что там с третьим-то? — напомнила Люда. — С самым загадочным? Как его… Сорокиным?
— С этим вообще полный мрак, — отозвался Сергей, показывая ей листик, где уместилось всего-то несколько строчек и одна маленькая фотография. — Сорокин Александр Сергеевич, шестьдесят восьмого года рождения. «Чиновник городской мэрии» — так и написано, то есть даже должность его неизвестна. Живет на Минском шоссе в закрытом элитном поселке. Номер рабочего телефона и сотовый. И всё. Больше сведений никаких, кроме размытой фотографии и примерного графика работы. С понедельника по пятницу — домой-на работу, домой-на работу… а нет, в пятницу — играет в мини-футбол в спорткомплексе «Динамо». Субботу и воскресенье проводит дома. Какая там у него семья, чем он конкретно в мэрии занимается — сведений нет.
— Негусто, — подытожила Людмила. — Вот с ним придется повозиться. Я, честно говоря, вообще не очень представляю, с какого бока за него взяться. В здание мэрии так просто не пройдешь. Машина у него наверняка служебная. И живет он в закрытом поселке, в который фиг попадешь, особенно если учесть, что мы даже названия его не знаем.
— Игорь, попробуй накопать про него что-то в сети, — попросил Корсак. — Дополнительно к Шевчуку. Если не сработает — что ж, придтся провернуть одну авантюру…
— Какую? — с любопытством спросила Марина.
— Сначала посмотрим, что Игорь выяснит, — улыбнулся Корсак. — Ладно, дорогие мои, примерный план действий ясен. Я сейчас к домам Шевчука и Завгороднего, осматриваться на местности. Сегодня до вечера Игорь осуществит подготовительный этап установки «жучка» на «Крайслер» Шевчука, плюс поищет в сети сведения о наших чиновнике с полицейским. Ночью ставим прослушку. Завтра поутру я вместе с Мариной подсаживаю «жучка» Завгороднему. Контроль переговоров Шевчука пока на Людмиле, Завгороднего отдам Марине.
— А…а как… — залепетала секретарша. — А что мне делать-то? Я не умею никому никаких «жучков подсаживать»!
— Ты и не будешь, — успокоил ее Корсак. — Всё, что от тебя потребуется — это блузка с максимально низким декольте. Есть у тебя такая в гардеробе?
— С совсем низким нет… — покрутила головой Марина. — Это вообще не мой стиль!
— Ну тогда — марш по магазинам, чтобы к вечеру была. Можно не одну, если сомневаешься, и разрешается не экономить. Задатка в десять тысяч баксов хватит, честное слово, чтобы купить тебе вещь, нужную по работе.
— Слушаюсь, — пробормотала Марина и отчаянно покраснела.
— Всем всё ясно? Тогда — за работу, команда!
- Это вы за работу, — проворчала Людмила, поднимаясь. — А я вот лично воспользуюсь служебным положением и брошу вас одних. Благо я в этом вашем плане начинаюсь только завтра.
Когда Сергей открыл дверь квартиры, его встретил восхитительный аромат жареного мяса. Людмила явно с толком воспользовалась тем, что ушла из офиса пораньше. М-м, кажется, по-французски…
Их квартира в Ясенево — перестроенная «трешка», оставшаяся в наследство от родителей Сергея — еще раз подтверждала тезис о том, что частные детективы в России не очень-то круто зарабатывают. Хоть у него и был свой собственный кабинет, евроремонт в доме очень не помешал бы.
Побольше бы таких клиентов, как сегодня, и всё будет.
Люда выскочила из кухни в фартучке, поцеловала его, пообещала, что сейчас всё будет готово, и не терпящим возражений голосом послала мыть руки и доставать тарелки. Он ответил, как подобает, в лающем военном стиле: «Есть, сэр, будет исполнено, сэр!» и пошел, соответственно, исполнять, — слушая, как на кухне смеется его любимая женщина.
Они жили в гражданском браке уже шесть лет, вместе пройдя многое. Люда не настаивала на официальном оформлении отношений, за что он был очень ей благодарен. Наверное, это звучало странно и глупо, но в свои сорок два Сергей Корсак очень ценил свободу, которую ему давала нынешняя жизнь и эта работа. Слово «остепениться» вызывало у него тоску и раздражение.
Зайдя на кухню с тарелками, Сергей с удивлением обнаружил на столе бутылку французского «Шато О Мажине».
— Я сегодня абстинент, милая, мне же за руль вечером. Забыла?
— Тьфу, и точно, — огорчилась Люда, вынимая из духовки мясо. — Забыла совсем. Ну, значит, я буду пить, а ты завистливо вздыхать и нюхать воздух.
— Договорились, — рассмеялся он…
…Когда с мясом было покончено, как и с половиной бутылки вина, Люда пересела к нему на диванчик и положила ноги ему на колени.
— Ну, а теперь… — воркующим тоном произнесла она. — А теперь рассказывайте, подозреваемый, зачем вам потребовалась от Марины блузка с «максимально низким декольте»!
— Это называется — «усыпить бдительность», да? — со смехом отозвался Сергей. — Ловко проделано, следователь Горская!
— Не, Сереж, ну правда — нафига?
— Как обычно, — пожал плечами Корсак. — Отвлечение внимания. Ничто так не заинтересует стареющего мужчину, как молодая сексапильная девушка.
— Даже если он женат? — нахмурилась Люда.
— Особенно если он женат! Погоди, ты к чему это клонишь?
— Да так, — вздохнула Люда.
Корсак улыбнулся и взял ее за подбородок. Внимательно посмотрел в глаза.
— Люд. Можешь поверить, меня интересует на этом свете только одна девушка, и эта девушка — ты. Наша Марина — большой ребенок, она вообще меня сегодня «папой» по ошибке назвала…
Он тут же пожалел о последней фразе, но было уже поздно.
— Сере-еж… — шепотом протянула Людмила, устраивая голову у него на груди.
— Не начинай, милая, — устало попросил он. — Сколько раз уж говорили. Я тоже не против детей, но не прямо же сейчас! Надо хоть заработать сначала нормально, ремонт сделать…
— Если всё время зарабатывать, времени жить не останется, — вздохнула Люда. — У меня возраст уже такой…почти критический.
— Всё будет, милая, — прошептал он, обнимая ее покрепче. — Обещаю.
Глава 3
— Алло. Кто это?
— Здорово, Грач. Это Дымов тебя беспокоит. Помнишь еще меня?
— Дым, ёлы-палы! Сколько лет, сколько зим…а погоди, тебе разве не посадили?
— Вот за что я тебя люблю, дружище, так это за детскую непосредственность. В приличном обществе такое не спрашивают, понял? Хотя какое из нас с тобой приличное общество, н-да.
— Это точно, — хохотнул Грач. — Как вспомню, что мы с тобой вытворяли…
— Короче, не посадили, всё обошлось. Но я теперь со старыми делами завязал и сторону баррикад сменил.
— Что, неужто сигналки разрабатываешь? — прыснул собеседник. — А что, хлебное дело. Или антивирусы пишешь?
— Нет, — усмехнулся Игорь. — Я теперь, ты не поверишь, в частных детективах. Обеспечиваю техническую базу расследований. И вопрос у меня к тебе именно такой, как у частного детектива к источнику.
— Ну, слушаю, — всё еще улыбаясь, сказал Грач.
— «Крайслер Гранд Вояджер», этого года, госномер… секунду, — Игорь достал снимок Шевчука у машины и продиктовал собеседнику номер. — Записал?
— Да, записал, — ответил тот. — И что нужно?
— Хотелось бы узнать, что на нем стоит, — кратко сказал Игорь.
— Мм… — замялся Грач, и Дымов понял его правильно:
— Нужно подсадить прослушку. Уводить тачку не собираюсь, не беспокойся. Своих не сдаю, за мной не заржавеет.
— Ладно, — решился Грач. — Сейчас. Дым — частный детектив, ну ёлы-палы, кто бы мог подумать… Повиси тут, я скоро.
В трубке послышался треск клавиш. Игорь прикрыл глаза — поиск займет несколько минут, он знал это по личной практике.
Угонщики не действуют бессистемно. Это бизнес, и, как в любом хорошо отлаженном бизнесе, в нем всё учтено. Любая машина дороже миллиона рублей внесена в особую базу данных, практически на любой станции техобслуживания есть свои люди, внимательно фиксирующие, что именно из охранного оборудования было поставлено на автомобиль.
— Ты знаешь, что это ментовская тачка? — озабоченно спросил его Грач.
— Знаю, — подтвердил Дымов. — Раскатывает не ней некто майор Шевчук.
- Ну, разбирайся сам, в случае чего… — проворчал Грач и снова затрещал клавишами.
Игорь ждал, вертя в руках ручку. Пенспиннингом он увлекался со школы, так что ручка в его ловких пальцах вытворяла немыслимые кренделя. Эх, чему только не научишься, чтобы нравиться девушкам…
— Записываешь? — спросил голос Грача в трубке.
— Да, — отозвался Дымов, ловя ручку и придвигая блокнот. — Давай.
— Сигнализация «Старлайн А-91», диалоговая, — начал читать Грач. — Иммобилайзер старлайновский же, замок капота «Дефентайм»…
— Всё-всё, хватит, — остановил его Игорь. — Уезжать нам не нужно, так что одной сигналки хватит. Датчики объема ставили?
— Не ставили никаких.
— Ну и прекрасно. Спасибо, дружище, с меня причитается. Ты пьешь всё тот же «Black Label»?
— О! У тебя хорошая память. Это приятно.
— Заметано. Отбой.
— Удачи там… детектив, хы-хы. Отбой.
В половину восьмого вечера Дымов сидел возле дома майора Шевчука и делал вид, что пьет пиво — лениво потягивал из жестяной банки. На самом деле, Игорь не употреблял спиртного вообще и пьющих презирал, поэтому в банке была вода.
Да и операция предстояла деликатная, требующая сосредоточенности и ловкости рук. Какой уж тут алкоголь.
Рядом с Игорем стояла потертая сумка от ноутбука, и с виду он походил на студента, идущего с лекций, да присевшего на скамеечку выпить банку пивка. Вот только в сумке у «студента» лежал совсем не ноутбук. Да и по карманам отнюдь не шпаргалки были рассованы.
Игорь спокойно ждал. За год в агентстве «ЛС» он уже успел привыкнуть к тому, что три четверти работы детектива составляет спокойное, терпеливое ожидание.
Без десяти восемь во двор торжественно вплыл, как корабль в гавань, сияющий хромом «Крайслер» майора Шевчука. Игорь прищурился: начиналось самое сложное.
Не торопясь, он снял свои очки и вынул из нагрудного кармана другие — массивные солнцезащитные. Вернее, то, что он надел на глаза, выглядело именно так; меньше всего этот аппарат защищал глаза от солнца. Вместо этого он позволял увидеть как на ладони то, что происходило в нескольких десятках метрах от смотрящего.
Игорь подстроил резкость своего «бинокля», пощелкав колесиком в дужке — теперь паркующийся «Крайслер», казалось, можно было потрогать. Открыв молнию на сумке, запустил туда руку, другую сунул в карман. Готово. Ну, майор, где ты там?
Низенький майор Шевчук неторопливо вылез из машины, громко хлопнув дверцей. На фоне огромного автомобиля его рост смотрелся особенно комично. «Не иначе как компенсирует» — мимолетно подумалось Дымову, а потом майор достал из кармана брелок сигнализации, и мыслей не осталось, а началась работа.
Прежде чем Шевчук направил брелок на свой автомобиль, Игорь вдавил кнопки обеими руками — и на «глушилке», и на кодграббере. У всех, кто смотрел сейчас телевизор, наверняка пошли по экранам помехи, но вряд ли кто-нибудь додумался бы связать это с сумкой, стоящей рядом с вальяжно развалившимся на скамейке «студентом».
«Крайслер» не пискнул и на охрану не встал («глушилка» работала исправно, сигнал к машине не проходил), зато пискнул кодграббер в кармане у Игоря — первый код записан. Шевчук чуть нахмурился, посмотрел на брелок в руке и снова нажал на кнопку постановки на охрану. В этот же самый момент Дымов отправил «Крайслеру» только что записанный первый код, одновременно с удовлетворением отметив, что кодграббер пискнул еще раз — записан второй.
Шевчук тоже с удовлетворением кивнул — «Крайслер» послушно мигнул габаритами и встал на охрану. Сунув ключи в карман, майор вразвалку пошел к своему подъезду. Как всегда бывает в таких случаях, он наверняка подумал, что в первый раз плохо нажал на кнопку.
Игорь усмехнулся, выключил «глушилку» и пошел по направлению к метро. До встречи ночью, машинка.
То, что он сейчас сделал, в умных книжках по защите от угона называлось «код-подмена». Это в фильме «Брат-2» код сигнализации можно было запросто просканировать, а потом им же и открыть. В девяностые это вполне прокатывало. Современные же средства охраны давно перешагнули этот нехитрый уровень. Теперь брелок генерировал новый сигнал при каждом нажатии, и в алгоритм этой генерации каждая компания-производитель добавляла своих нововведений — естественно, «революционных» и «в разы повышающих безопасность».
Вот только ни одно из них не спасет от «код-подмены». Весь фокус в том, что у него теперь на руках верный следующий код, который сгенерировала САМА сигнализация, и незачем маяться и «раскалывать» навороченный алгоритм.
Усмехаясь, Дымов нырнул в метро и поехал домой. Как говаривал Шерлок Холмс: «Не был бы я сыщиком — какой преступник мог бы получиться!»
— …Уверен, что всё сработает?
— Уверен. Дело техники. Что там внутри, я знаю, код записан. Прямо угоняй-не хочу.
— Отставить криминальные замашки, детектив Дымов. Бинокль инфракрасный не забыл?
- Обижаете, Сергей Александрович. Ничего не забыл.
— Давай тогда мне, в таком случае.
Дымов сосредоточенно кивнул и достал из рюкзака завернутый в мягкую ткань бинокль военного образца. Корсак включил его, настроил резкость, посмотрел из открытого окна своей «Hyondai» на темные окна квартиры Шевчука. Никого за стеклами видно не было. Будем надеяться, все спят. Свет погасили в полпервого, а сейчас уже третий час.
- Ладно, начали, помолясь. Двигай. Если что — моргну фарами.
Игорь ничего не ответил, лишь кивнул и вышел наружу, мягко хлопнув дверцей. Темный двор дома, где жил майор Шевчук, озарял одинокий, но яркий фонарь — спальные районы, благоустройство тут так себе. И хорошо. «Агата Кристи» в радиоприемнике завела «А мы не ангелы, парень…».
Да уж, действительно, не ангелы. Но и не демоны. Просто такая работа.
«Крайслер» майора стоял на самой границе светового круга. Дымов, быстрым шагом идущий через двор, особенных подозрений не вызывал. Вот он сунул руку в сумку, висящую на плече, и «Агату Кристи» разом забило шуршанием помех. «Глушилка»? Интересно, зачем? Наверное, чтобы блокировать «двустороннюю связь» с брелоком Шевчука, что-то Игорь такое говорил. Впрочем, ему явно виднее.
Корсак позволял себе оторваться от бинокля, в который он наблюдал за окнами квартиры Шевчука, раз в десять секунд, так что всё, что там делает Дымов, воспринималось словно бы рывками.
Вот моргает габаритами «Крайслер», снимаясь с охраны, Игорь ныряет внутрь. Еще пяток томительных десятисекундных отрезков не происходит ничего, а потом он вдруг обнаруживается уже на полпути обратно.
К окнам квартиры за всё это время так никто и не подошел.
— Уфф… — выдохнул Дымов, садясь рядом. — Тяжелее всего было не бегать туда-сюда, а нормально ходить. Всё готово, Сергей Александрович.
— Ты автомобиль на охрану поставил? — озабоченно проговорил Корсак, выключая бинокль.
— Нет, он…
— Как нет?!
В ту же секунду «Крайслер» майора пискнул и мигнул габаритами.
— …Он сделает это автоматически, — закончил Дымов. — Не надо беспокоиться, я свое дело знаю. Поехали.
— Поехали, поехали, — проворчал Корсак, разворачивая машину и выезжая из двора. — К слову, знаток ты наш, может, выключишь уже «глушилку»? Я радио хочу.
— А, чёрт, — смутился Дымов, засовывая руку в сумку. — Забыл, прошу прощения.
«…не ангелы, парень, нет, мы не ангелы…»
— Ну, главное, что всё остальное не забыл, — усмехнулся Корсак. — Куда тебя, домой-спать?
— Ну, домой, да, — задумчиво кивнул Игорь. — Насчет «спать», правда, не уверен. Адреналин шарашит вовсю. Первый раз, как-никак…
— Поздравляю с дебютом, — серьезно проговорил Сергей и пожал младшему детективу руку. — А я всё-таки спать. Завтра с утра запланирован спектакль для одного бизнесмена.
— С Мариной в главной роли? — развеселился Дымов.
— Именно.
Настроение у Михаила Завгороднего с самого утра держалось решительно превосходным.
Во-первых, его вечно убыточный «Монолит» наконец-то решила купить одна крупная французская фирма — вчера снова звонил их представитель, общались через переводчика. Деньги предлагались невероятно заманчивые, французы, кажется, ни хрена не понимали в российских реалиях, и это было прекрасно. Михаил Борисович уже вовсю предвкушал безбедную старость.
Во-вторых, утром Оля задумчивым голосом сообщила, что хочет взять обоих спиногрызов и съездить на выходные к родителям. Спиногрызы данному заявлению не обрадовались, в гробу они видали эти скучные поездки к бабушке за тридевять земель, а вот отец семейства скрыто возликовал. Если они действительно укатят на все выходные, можно будет отлично провести время!
В общем, в офисный центр, на самом верху которого располагались помещения «Монолита», он подъехал в самом прекрасном расположении духа.
Его, это прекрасное расположение, не омрачил даже звонок из «Люкс-Кредита», который в другой день мог бы начисто отшибить аппетит до вечера.
— Алло, — благодушно сказал бизнесмен. — Завгородний на проводе.
— Михаил Борисович, приветствую, — сказали на том конце. — «Люкс-Кредит», отдел по работе с должниками. У меня к вам есть предметный разговор. Наверное, догадываетесь, что я имею в виду?
— И я вас приветствую, «Люкс-Кредит», отдел по работе с должниками, — язвительно отозвался Михаил. — Я не догадываюсь, я точно знаю, что у вас за разговор — вы хотите бабла. Ну так я вам скажу — уже через несколько дней у «Монолита» будет другой директор, который, кстати, по-русски не понимает, и он расплатится с любыми долгами. В валюте. А пока что засуньте себе свои претензии в… наверное, догадываетесь, что я имею в виду?
И с этими словами он положил трубку. Вот так вот, будут знать свое место.
Лифт со звоном распахнул двери, и Завгородний вошел внутрь. К стене рядом прислонился невыразительный клерк, молча нажавший на кнопку десятого этажа. Михаил Борисович вдавил свой двенадцатый и еще раз широко улыбнулся. Нет, всё же лихо он этих господ послал, самому понравилось. «Наверное, догадываетесь, что я имею в виду?» Что имею, то и введу…
— Подождите! — звонко крикнули рядом, и Завгородний едва успел вставить ладонь между закрывающимися створками. Двери снова распахнулись, и обладательница звонкого голоска проскользнула внутрь.
— Ох, спасибо огромное! — широко улыбнулась она. — А то уже третий раз от меня лифт уезжает.
Завгородний тупо кивнул. Успев отметить яркую красоту девушки — кажется, она была натуральной блондинкой — его взгляд скользнул по стройной фигуре вниз, да так и застрял на уровне груди. Декольте на ее блузке находилось на уровне «по самое некуда», а еще с его преимуществом в росте…
— Вам какой? — спросила девушка. — А, вы уже нажали. А мне девятый.
С этими словами она потянулась через Михаила нажимать кнопку, обдав запахом тонкого парфюма. Завгородний постарался сглотнуть не слишком громко. Не смотреть в вырез блузки девушки он себя заставить не мог. Черт, там даже краешек соска виден, ничего себе…
В себя он пришел только на своем двенадцатом, когда блондинка уже вышла. Вот это утро начинается! Ох, может, к черту ее, ту работу? Все равно послезавтра французам продавать. Он еще не успел толком додумать мысль, а руки уже словно сами собой набирали номер, благоразумно выученный наизусть — потому что хранить его на телефоне, временами подвергавшемуся инспекциям бдительной Оли (когда она считала, что муж «не видит»), было опасно.
— Алло, котенок, привет. Чем занята?
— Привет, — растерянно отозвалась Алла. — Да особенно ничем. А ты чего вдруг звонишь так рано?
— Честно? Хочу тебя ужасно. Вот прямо сейчас.
— Ого! — засмеялась она. — Неожиданно. А как же работа?
— К дьяволу работу! Я еду. Сейчас скажу тут всем, чтобы шли к чертовой матери, и приеду к тебе.
— Обожаю, когда ты такой, — засмеялась она. — Приезжай, я жду.
Блондинка с ослепительным декольте поднялась по лестнице на один пролет вверх, до курилки между девятым и десятым этажом бизнес-центра. Тут было пусто, только сидел в одном из кресел давешний невыразительный клерк из лифта. К наушнику в ухе клерка вел откуда-то из-под одежды черный проводок.
- Ну как? — спросила блондинка. — Я справилась?
— Более чем, — широко улыбнулся «клерк». — Прямое попадание. Я с него мог вообще пиджак с брюками стащить, не то что прицепить «жучка». Он и не заметил бы. И даже более того — ты его настолько возбудила, что прямо сейчас товарищ названивает любовнице и собирается к ней ехать.
— Это же хорошо, да, Сергей Александрович? — неуверенно спросила блондинка.
— Это просто чудесно, — отозвался Корсак. — Он сейчас поедет, а я прослежу, куда именно, да еще и фотографий постараюсь наделать. Приемлемый результат в первые же сутки расследования — это дорогого стоит. Ты умница. Я сейчас стартую за ним, а ты езжай в офис, увидимся там.
— Да, Сергей Александрович.
— И это, Марин…
— Да?
— Ты бы переоделась. А то мужики будут складываться тебе под ноги штабелями. Ходить, знаешь ли, неудобно.
Марина прыснула, Корсак улыбнулся в ответ. Затем, молча махнув рукой на прощание, он вскочил с кресла и побежал по лестнице вниз, прыгая через ступеньку — видимо, клиент собрался покидать здание.
- Штабелями, говорите, Сергей Александрович? — задумчиво протянула Марина, глядя ему вслед. — Хм. А это идея…
Глава 4
— Я пригласила на вечер Мухина, — информировала вошедшего Корсака Люда, отрешенно глядя в пространство. Из уха у нее торчал такой же наушник с черным проводком, какой пару часов назад использовал сам Сергей. Людмила с раннего утра была занята «на прослушке» машины Шевчука.
— Не рано ли? — усомнился детектив, кладя на диван спортивную сумку, основное место в которой занимал «костюм клерка» — мышиного цвета пиджачная пара с галстуком. — Первый день, как-никак.
— Ну, ты ведь узнал, как я понимаю, где живет зазноба Завгороднего, и сделал фотографии? — спросила Люда. — По крайней мере, я поняла твоё «всё штатно» по телефону именно в этом смысле. Так что есть чего рассказать клиенту.
— Да, фотографий я сделал, — засмеялся Сергей. — Через открытое окно подъезда. Отличные вышли фото, можно в эротические журналы продавать. Эта Алла выбежала его встречать аж на площадку в костюмчике из секс-шопа, и они начали, э-э, прелюдию прямо там. Недолго, но мне как раз хватило на пару сочных кадров.
— Здорово, — улыбнулась Люда. — Один из троих готов, и это еще суток не прошло! А я тоже с уловом, кстати.
— Ну-ка, ну-ка, что за улов? — заинтересовался Сергей.
Людмила открыла ноутбук и развернула программу звукозаписи. Секунд десять у нее ушло на поиски нужного отрывка.
— Где же это… Ага! Вот тут, сорок четыре секунды — телефонный разговор. Слушай.
Зашуршала запись, и тут же из динамиков раздался четко слышимый голос — микрофон Игорь специально установил в подголовник водительского кресла, чтобы качественнее писались разговоры.
— Алло! Привет, Стас, это Шевчук. Я к шести хочу подъехать к тебе, есть дело… да, ты правильно понял. Сразу и половину причитающегося привезу… В смысле?… Как обычно, триста. Что?… Б**дь, да вы что там, в прокураторе, совсем уже о***ли?! Каждые полгода цены растут! Ни у кого такого нет! Ладно…в шесть заеду, там и поговорим.
Люда щелкнула кнопкой, и запись прекратилась.
— Ай да я, а? — лукаво глянула она. — Тоже кое-чего могу!
— Неслабо! — восхитился Корсак, обнимая жену. — Действительно, ай да ты. Зуб даю на отсечение, это он про взятку!
— Не надо мне твоих зубов на отсечение, пусть лучше будут у тебя во рту! — хихикнула Люда. — Я тут уже прикинула, кстати. Куда именно поедет Шевчук, заранее не просчитать — прокуратура в городе не одна, да и не факт, что поедут они прямо туда, «к тебе» может означать и домой к этому Стасу. В общем, остается, как в старые добрые ментовские времена, сесть гаду на хвост и вести до самого места.
— Логично, — кивнул Сергей. — Так и сделаем. Ты хочешь поучаствовать, что ли?
— Я бы с удовольствием, — вздохнула Людмила. — Но водишь лучше ты, а снимает лучше Игорь. А втроем на это дело точно нет резона идти.
— И опять не могу не согласиться, — развел руками Корсак. — Ну, значит, вы с Мариной останетесь на прослушке — тоже дело важное.
— А Марина-то кого прослушивает? — удивилась Люда. — С Завгородним разве еще не всё?
— Еще не всё, — покачал головой Сергей. — Я ее посадил на это дело. Пусть слушает, пусть собирает лучшую фактуру для отправки заказчику. Может, еще чего выплывет. Мухин же нам пока не говорил «стоп» по Завгороднему.
— Ну да, но… это же он к любовнице поехал? — фыркнула Людмила. — Представляю, чего она там сейчас слышит…
В дверь кабинета постучали, и вошел Дымов.
— Вызывали, Сергей Александрович?
— Да, — вспомнил Корсак. — Блин! С этой кучей объектов всё позабудешь, пока переключаешься с одного на другое… Короче, слушай, Игорь, я тебе еще вчера вечером хотел сказать: мне нужна карточка члена клуба «Спорткомплекс «Динамо». У них там такие понтовые пластиковые карты-пропуска. С моей родной фотографией, каким-нибудь левым ФИО и датой вступления в клуб где-то с неделю назад. Реально это сделать за сегодня-завтра?
— Сделать карточку — реально хоть через два часа, — отозвался Игорь, что-то прикидывая. — А вот если придется ломать базу данных клуба, прошивать считывающую полосу… в общем, может затянуться.
— Не надо ничего ломать, я уже навел справки, — сказал Сергей. — Обычные у них там карты, без электронной ленты, просто пластик.
— Тогда — нет проблем, — пожал плечами Дымов. — К вечеру будет готово.
— Отлично! — потер руки детектив. — А что со сведениями из сети на наших двух товарищей?
— А вот тут полный что-то глушняк, — нахмурился Игорь. — Пару раз эпизодически упоминается Сорокин — то в должности «председателя природоохранного комитета при мэрии», то чуть ли не заместитель мэра… А с Шевчком вообще ничего.
- Значит, делаем карточку, — хмуро кивнул Сергей. — Другого не остается.
— Ты хочешь пойти играть с чиновником Сорокиным в футбол? — скептически спросила Люда.
— Нет, не хочу, — улыбнулся Корсак. — Но вот глянуть на вещи чиновника Сорокина желание имею. Надо же с чего-то начинать знакомство. Впрочем, это всё завтра, а сейчас — кто со мной обедать? Жрать хочется, как говорили классики, прямо-таки патологически.
С обеда в ближайшем «Макдональдсе» Игорь Дымов вернулся вполне довольным жизнью. Дел, вроде как, на сегодня не было никаких, кроме как скинуть данные шефа в какой-нибудь центр оперативной полиграфии, чтобы ему сделали карточку. Обойдется этот кусочек пластика, правда, как золотой, учитывая срочность и единственный экземпляр продукции — но чего уж стесняться при таком-то финансировании.
А там можно и домой пораньше.
Марины на привычном месте в приемной не было. Ну да, ну да, она же нынче тоже припахана. Интересно, чем занимается? Сергей с Людмилой задержались на обеде, заговорившись о чем-то своем. Дымов скептически осмотрел пустой офис и пошел к себе в кабинет.
Первая неожиданность подстерегала его прямо-таки на пороге. Оказывается, Марина сидела именно в его кабинете, да еще и в его личном кресле. В ушах у нее были наушники, подключенные к FM-приемнику, использовавшемуся в агентстве для «прослушки». А-а, понятно, вот чем ее нагрузил Корсак…
Но с ней явно происходило что-то не то. Секретарша сидела, обхватив себя руками за плечи, ее била заметная дрожь, а лицо у нее было даже не розовое, а натурально красное…
— Эй, — встревоженно позвал Дымов. — Ты чего?
Марина явно его не слышала, и тогда он тронул ее за плечо. Секретарша подняла на него мутный взгляд, и тут Игорь обеспокоился всерьез.
— Эй, Марин, что с тобой? Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
— Хочешь понять, как я себя чувствую? — каким-то непривычно хриплым голосом спросила Марина. — Тогда послушай, что я тут слушаю.
Она вынула один наушник и дала Игорю. В полном непонимании тот взял черную пластиковую капельку и вставил себе в ухо.
— Ой-ой-ой, — сказал он через несколько секунд. — Что это? Вернее, что — понятно. Кто это?
— Это Завгородний, — всё так же хрипло сказала Марина. — Со своей Аллой. И вот так они зажигают уже часа три, практически без перерывов.
— Мама моя, — поразился Игорь. То, что он слышал в наушнике, напоминало саундтрек к забористой порнухе. — Силен мужик! Эк его разобрало.
Марина расцепила руки, сложенные на груди, и Дымова постигла неожиданность номер два: на секретарше была та самая блузка «с максимально низким декольте», с которой, собственно, так и разобрало Завгороднего. Более того, никаким бюстгальтером под этой блузкой явно и не пахло…
Дымову отчего-то сделалось трудно дышать. Марина порывисто встала с кресла, глядя ему в глаза. В наушниках надрывались в экстазе любовники, взгляд словно сам собой нырял в соблазнительную ложбинку декольте, полуоткрытые губы девушки были уже так близко, и Игорь понял, что, кажется, ничего не имеет ни против блондинок вообще, ни против Марины в частности. И даже сейчас ее…
— Игорь! — позвал в коридоре Корсак, и Дымов с Мариной отскочили друг от друга, как ошпаренные, едва не порвав злосчастные наушники.
— Дымов, ты где? — сказал шеф, входя в его кабинет. — А, вот он ты. Собирайся, ехать нам надо. Я же, голова садовая, так и не сказал тебе, что сегодня наш Шевчук будет вручать взятку какому-то Стасу. Я поведу, а тебе поручается заснять сей исторический момент.
— Да, — потер лицо Игорь. — Конечно. Готов к труду и обороне.
— Тогда погнали, — решительно заявил Корсак. — Нельзя, чтобы клиент уехал без нас. Лучше мы лишний час в машине подождем.
Игорь кивнул, и мужчины вышли.
— Сер-ргей Александр-рович!! — прорычала Марина, сжимая кулачки. — Ох, найдете вы дохлую крысу у себя в кофе! По особому, мать его, рецепту!
Как выяснилось, Шевчук действительно не поехал ни в какую прокуратуру, Людмила оказалась права. Впрочем, ни к кому домой майор тоже направляться не стал.
Прибыв к парку «Сокольники», Шевчук остановил свой «Крайслер» на парковке рядом с входом в центральную аллею. Сергей, осторожно въехав за ним следом, без труда нашел свободное место метрах в тридцати и заглушил мотор.
— Вроде бы не засек, — констатировал сыщик. — Отрываться не пытался, в зеркало почти не смотрел. Ну и я особо в глаза не лез, конечно. Готов снимать?
Дымов молча кивнул. Младший детектив был отчего-то сумрачен, молчал всю дорогу. Корсак не стал допытываться, почему — надо будет, сам скажет.
Сергей открыл заднее окно, и Дымов с камерой перебрался назад. Отодвинувшись от окна, чтобы не выдать себя ненароком, он направил объектив на «Крайслер», настраивая резкость и зум.
— Было бы здорово, если всё у них в машине и сладилось, — хмыкнул Корсак. — Тогда и звуковая дорожка обеспечена.
— Почти уверен, что так всё и получится, — отозвался Дымов. — На улице ветер, да и сама машина дает… как это выразиться… иллюзию защищенности от посторонних взглядов.
— Ну да, ну да, — усмехнулся Сергей. — В данном случае именно что иллюзию. О, смотри-ка, а не наш ли это Стас?
К автомобилю Шевчука неторопливо подходил высокий блондин в гражданской одежде и с портфелем в руках. Майор выходить наружу не стал, а просто приоткрыл пассажирскую дверцу.
— Ура, — прокомментировал Корсак. — Билли, заряжай.
Дымов кивнул и начал съемку. Для начала он поиграл с «зумом», максимально приближая лицо подходящего к машине человека. Затем сделал еще два «наезда камерой»: на лицо Шевчука за рулем и на номера «Крайслера». За это время человек дошел до автомобиля и сел на переднее сиденье.
Сергей включил громче звук динамиков FM-приемника, на который шел сигнал с микрофона. Салон их служебной «Ауди» сразу же наполнился шуршанием одежды и ровным урчанием мотора «Крайслера».
— Привет, Стас, — сказал уверенный грубоватый голос. Корсак узнал Шевчука.
— Привет. Что за спешка? — ответил второй, гораздо выше и тревожнее.
— Время не терпит.
— Как обычно. У вас в ментовке всегда "время не терпит", что ли?
— А в прокуратуре такого не бывает? — спросил Шевчук с известной долей сарказма.
— Ладно, хватит пикироваться, — положил конец дебатам Стас. — Принес?
Из динамиков послышалось шуршание полиэтилена. Видимо, Шевчук разворачивал пакет. Наступила пауза.
— Видно, как он передает бабло? — спросил Корсак вполголоса.
- Нет, — отозвался Игорь. — Понизу всё делают. Ну да ничего, у нас звуковая дорожка есть.
— …На, держи, — раздался, наконец, голос Шевчука.
— Сколько здесь? — поинтересовался Стас.
— Триста тысяч. Как всегда, ровно половина.
Из динамика снова послышалось какое-то шуршание. Возможно, Стас пересчитывал купюры.
— Я же тебе говорил, что расценки поднялись! — голос Стаса — видимо, от недовольства — стал еще выше и противнее, временами пуская откровенного «петуха».
— Говорил, припоминаю. А я тебе, если помнишь, по этому поводу говорил, что вы что-то конкретно о***ли там. В связи с чем опять скачок инфляции, позволь узнать?
— Забыл? Президент неделю назад поручил бороться с заказными делами. У нас в стране движуха начинается, только когда президент личное внимание акцентирует. Так что теперь за прокурорскими смотрят во все глаза, — очень серьезно объяснил Стас.
— Что ты меня лечишь-то так, а, — рассмеялся Шевчук. — Я тебе что, журналист? Сколько раз уже «поручали», и никаких изменений, только цены повышаются. Вы дела как открывали, так и открываете, как закрывали, так и закрываете…
— Ладно, хорош трепаться, считай, уговорил, — смилостивился Стас. — Но учти, это последний раз по этим расценкам. Как своему.
- Вот и чудно, — проворчал Шевчук. Кажется, он изначально был уверен в успехе.
- Коротко обрисуй, что тебе нужно, — совсем другим, деловым, тоном сказал Стас.
— Провести одного человечка по сто пятьдесят девятой, части третьей, — так же по-деловому отозвался майор. — Собственно, как обычно.
— Опять мошенничество в особо крупных! Ребята, вам что, других статей не придумывается?
— Тебе-то какая разница? Для вас сто пятьдесят девятая самая легкая.
— Ладно, сделаем, — решил Стас. — Но ты не забывай, сейчас по ней уже в СИЗО не закрывают.
— Мне и не надо.
— Да? Странно, — удивился блондин. — Зачем тебе тогда уголовное дело-то на него?
— Вообще, это не твоя забота, но как своему расскажу. Человек мешает серьезным людям. По глупости полез в тендер, который не под него готовили. Предложил лучшие условия. Но как только узнают, что против него возбуждено уголовное дело, стопроцентно этот тендер профукает.
— Ладно. Ваши игры, мое дело маленькое. Когда пришлешь на него материалы? — поинтересовался Стас.
— С утра кину электронкой копии.
— Там хоть есть за что зацепиться?
— Обижаешь, когда не было-то?
Из динамика послышался шум сворачиваемого полиэтилена и щелканье замка на портфеле.
— Значит так, — деловито сказал Стас. — Мне не звони. Как только все будет готово, я сам тебе СМС скину. Пока.
— Бывай, — радушно попрощался майор. — До связи.
Хлопнула дверца в динамике, и тощая фигура Стаса стала отдаляться от «Крайслера». «Человек из прокуратуры» резво зашагал к парковке.
— Сволочь жадная, — сказал Шевчук в динамиках. — На**ать меня решил. Хрен тебе в дышло, чтобы голова не болталась.
Взревел мотор «Крайслера», огромная машина медленно двинулась обратно к дороге. Корсак убавил громкость приемника и от души рассмеялся.
— Всё снял? — спросил он Дымова.
— Ага, — кивнул тот. — Даже момент передачи получилось. Стас когда портфель открывал, было видно, как он туда кладет пакет.
— Ну и здорово, — откинулся в кресле Сергей. — Будет чем Мухина порадовать. Вот таких молодцов сдавать — только радоваться. Лет, кстати, на десять тянут обоим эти посиделки в парке.
— Впечатляет, — кивнул адвокат. — Очень.
Они втроем сидели в кабинете — Сергей, Людмила и Мухин. На личном ноутбуке Людмилы были только что продемонстрированы результаты работы: фотографии и аудиозаписи встреч Завгороднего с любовницей, шевчуковское видео из парка с наложенной звуковой дорожкой.
— Всего сутки вы работали, и вот уже двое из троих готовы, — восхищенно покачал головой Мухин. — Я поражен, честно. Впервые вижу такие скорости.
- Ну, вы нам и платите немало, — усмехнулся Корсак. — Надо же соответствовать «оказанному нам високому даверию»!
— Вы говорите — «готовы», — вклинилась Люда. — Я правильно понимаю, что наблюдение с Завгороднего и Шевчука можно снимать?
— Да-да, всё верно, снимайте, — кивнул Мухин. — Моему клиенту имеющейся информации вполне хватит.
Хмурая отчего-то Марина принесла поднос с тремя чашечками кофе, расставила приборы перед каждым, поставила сахарницу и удалилась.
— Аромат — сказка, — потянул носом адвокат, размешивая сахар в чашке. — Я к вам специально буду каждый день ходить, на кофе.
— Сколько угодно, — рассмеялась Людмила, отпивая глоток.
Сергей улыбнулся за компанию и пригубил кофе. И едва не выплюнул, с трудом подавив рвотный рефлекс — напиток имел какой-то ужасный гнилостный привкус. С удивлением он посмотрел на Люду и Мухина, оживленно беседующих и потягивающих из чашек. Кажется, проблема была только у него.
Он извинился и вышел вместе с чашечкой. Марина сидела за компьютером и составляла отчетность за прошлый месяц.
— Мариш, что это? — спросил он. — Какая-то дрянь у меня в чашке, а не кофе. Причем — у остальных всё в порядке, только у меня. Пить невозможно.
- Наверное, что-то с чашкой, — холодно констатировала Марина. — Возможно, плесень. Оставьте тут, я новый сейчас сделаю.
— Да не надо, что-то не хочется уже, — отказался Корсак. Странная она какая-то, взъерошенная. Опять с отцом поругалась, что ли?
— Всё в порядке, Марин? — на всякий случай спросил он.
— Конечно, — буркнула секретарша.
— А где Дымов? — поинтересовался Сергей.
— Поехал за какой-то пластиковой картой, — бесстрастно отозвалась она. — Сказал, что привезет уже завтра утром.
— Ага. Ну ладно… — неуверенно сказал Корсак. — Знаешь… Наверное, сегодня работы уже не будет, мы сами закроем офис. Можешь быть свободна.
— Спасибо, Сергей Александрович! — ответила Марина, и яда в ее голосе хватило бы — слона отравить.
Сергей растерянно покрутил головой. Нет, ему не понять этих женщин никогда.
Глава 5
Спорткомплекс «Динамо», где чиновник московской мэрии Сорокин играл в мини-футбол каждую пятницу, располагался на самом севере Москвы, между станциями «Водный стадион» и «Речной вокзал». Место было солидное, охраняемое, и кого попало сюда не пускали. Но ведь он-то — не кто попало, он, с сегодняшнего утра, полноправный член клуба. Так что…
Корсак припарковал служебную «Ауди» чуть поодаль, на улице Ляпидевского: светить ее на стоянке перед камерами не хотелось. Мало ли как там дело обернется — практически ведь рейд в стан врага, настоящая шпионская операция; прямо-таки «назад в будущее», совсем как в молодости. Да, это вам не машину вскрывать глухой ночью, да еще с кодом сигнализации на руках…
Открыв спортивную сумку, он в последний раз проверил содержимое. Дело наверняка бессмысленное, проверял всё уже два раза, но тем не менее…
Итак, всё ли на месте? Форма и кроссовки — это для отвода глаз. А вот лежащий под ними КПК с переходниками для подключения всего, чего только можно — это для дела. Как и пара дымовских приборчиков, в которых он совершенно не разбирался. Карта члена клуба, которую Игорь привез только сегодня утром — надо переложить в нагрудный карман, кстати. Так, готово… Ну и на самом дне сумки — травматический пистолет «Оса» увеличенной мощности. Корсак искренне надеялся, что до этого дело не дойдет, но попадаться на «воровстве» не хотелось отчаянно.
Удостоверившись, что все в порядке, Сергей вышел из машины и неспешно направился к спорткомплексу «Динамо».
Встав недалеко от входа, он посмотрел на часы. До начала занятий футбольной секции оставалось еще полчаса, значит, Сорокин должен был пожаловать достаточно скоро. Если, конечно, не будет пробок… Вздохнув, Корсак облокотился на парапет, закурил и приготовился к ожиданию.
Однако тезка великого русского поэта и однофамилец скандального русского писателя не заставил себя долго ждать. Буквально через пять минут на парковку спортивного комплекса заехала черная «Ауди» с номерами московской мэрии, и Корсак, наконец, смог увидеть самого таинственного из своих «объектов».
Александр Сергеевич Сорокин оказался на удивление бодр и моложав, Сергей представлял себе чиновников совсем не такими. Среднего роста, крепкого телосложения и с обширными залысинами на крупном лбу, он отчего-то вызывал ассоциации с малосольным огурцом.
«Вряд ли это от футбола, футбол морщины не убирает», — подумал Корсак, отвернувшись от проходящего мимо него чиновника. — «Скорее всего, пластическая хирургия».
Выждав еще полчаса и убедившись, что служебная машина Сорокина отъехала с парковки, Корсак вошел в вестибюль. В голове сделалось пусто и ясно, как и должно быть перед началом подобных операций. Давно забытое чувство из молодости…
Подойдя к девушке и накачанному парню, сидящим за высокой стойкой, Сергей сделал расстроенное лицо.
— Добрый вечер. А где тут у вас в футбол играют?
- Опоздали? — спросил парень, внимательно рассматривая Сергея. — Они уже играют. В первый раз к нам?
— В первый, — Сергей вытащил из кармана пропуск и положил его на стойку. — Я у вас тут вообще пока новенький, теперь буду чаще ходить. Место пока незнакомое, добирался два часа вообще…
Парень внимательно изучил пропуск, сверил фото с оригиналом. Видимо, увиденное его устроило.
— Запиши, — велел он девушке. — Семнадцать ноль девять, секция мини-футбола, Пинкер…мм…Пинкерман Ш.Х.
Господи ты боже мой. Дымов, драть тебя втридорога…
Девушка сделала отметку в своем журнале, передала Сергею ключ от ящика и показала рукой направление к мужской раздевалке.
— Вон та дверь.
— Понял, — энергично кивнул Корсак, мечтая побыстрее отсюда убраться. — Спасибо вам!
— Слушайте, а можно вопрос? — пристал к нему парень, и у Сергея тоскливо заныло в груди. — Я извиняюсь, но мне ужасно интересно — а что это за имя-отчество на буквы «Ш» и «Х»? Мне лично ничего не приходит в голову, разве что «Харитон»…
— Шай Хаимович, — холодно взглянул на него Сергей, вздернув голову. — Пинкерман Шай Хаимович к вашим услугам. Или вы таки имеете что-то против моего имени или фамилии?
— Нет-нет, — смутился парень. — Извините. Хорошего вам отдыха.
Уфф…кажется, получилось отбрехаться…
Сергей быстро пошел по коридору к двери, на которой красовалась табличка с фигуркой мужчины. В раздевалке, как выяснилось, переодевалось еще два человека. Потоптавшись на пороге и бегло осмотрев помещение, Корсак решительным шагом направился в туалет. Подозрений это вызвать не должно: ну, решил человек опорожниться перед тренировкой — что может быть естественнее?
В туалете, слава богу, не было никого. Сергей достал из кармана гарнитуру телефона и повесил на ухо, сразу же хлопнув по клавише вызова.
— Да, — тут же взял трубку Дымов.
- Игорь, — прочувственно сказал Корсак. — Раскудрить твою налево да триста тысяч раз ядрену вошь тебе в крыло и кактус в глотку!
— Аминь, — отозвался Дымов. — Чем вы так недовольны, шеф?
— Ты что на карточке написал?! Что за нездоровые приколы?
— Так вы мне сами сказали, вообще-то, — удивился Игорь. — «ФИО на твое усмотрение, все равно, скорее всего, никто читать не будет». Я хотел вообще Пинкертона, но как-то это всё же слишком вызывающе. Так что получился Пинкерман.
— Дай догадаюсь, — желчно произнес детектив. — А «Ш.Х.» — это наверняка Шерлок Холмс?
— Он самый, — подтвердил Игорь. — Нет, сказали бы — «сделай вменяемое ФИО», я бы сделал, а то — «на твое усмотрение»… Мое усмотрение — вещь чреватая.
— Я уже понял и учел, — вздохнул Корсак. — Ладно, проехали, давай к делу. В раздевалке две камеры в противоположных углах. От обеих идут провода, сходятся в толстый жгут, жгут уходит в щит.
— В каждый провод, идущий от камер, втыкаете по одному девайсу, — тут же сориентировался в ситуации Дымов. — Если не достать, вскрываете жгут, они внутри него тоже проходят.
— Да чего там, достану… — проворчал Сергей.
Подхватив сумку, он двинулся обратно. В раздевалке, как и в коридоре, было уже пусто, так то можно было приниматься за самую опасную часть плана.
Недалеко от двери находился распределительный щит. Провода от камер, пройдя сквозь стену через специальное отверстие, сходились в один пучок и в виде толстого жгута ныряли куда-то в недра этого щита. Привстав на цыпочки, он осмотрел провода.
— Игорь, есть проблема, — сказал Сергей спустя какое-то время. — От каждой камеры идет по два провода, серый и белый. В какой втыкать?
— Если на белом проводе написано что-нибудь вроде «Cyber Eye», то в белый, — ответил Дымов.
— Хо-хо, в десятку! — усмехнулся сыщик. — Именно так и написано. Действую.
Он пошарил в сумке, доставая нужное, а потом осторожно вонзил в белый провод тонкую иглу маленького, но тяжелого приборчика, одного из тех трех, что Дымов паял сегодня всё утро. Приборчик еле слышно пискнул и моргнул крохотной лампочкой. Ту же самую операцию он повторил и со вторым проводом.
— Отлично, есть обе картинки, — сказал Дымов. — Дайте мне минуту.
Корсак решил от греха подальше пойти обратно в туалет. По крайней мере, человек, бесцельно мающийся в туалете, выглядит не столь подозрительно, как в коридоре.
- Готово, шеф, — сказал, наконец, Игорь, минут через десять, когда он уже окончательно извелся у рукомойника. — Пришлось повозиться, но теперь можете смело заходить. Картинку я им пустил статичную, с пустой раздевалкой.
Корсак едва не рысью двинулся по коридору обратно. В раздевалке было пусто и тихо, и это стоило использовать.
Он достал свой телефон и набрал номер Сорокина, который был в установочной информации Мухина. Дождавшись гудков, Сергей медленно пошел вдоль рядов ящиков, внимательно прислушиваясь.
«Если стоит на виброзвонке, придется ощупывать все ящики», — тут же явилась невеселая мысль, которую Корсак отогнал.
Наконец, у шкафчика с номером «67» он остановился. Кажется, нашлось: изнутри раздавалась еле слышимая мелодия. Отключив вызов со своего телефона, Сергей с удовлетворением констатировал, что мелодия стихла. На всякий случай Корсак еще раз набрал номер Сорокина. Ящик вновь отозвался музыкой. Вот и чудно.
Достав из кармана связку отмычек, Сергей легко справился с нехитрым замком. Внутри, на специальных плечиках, висел дорогой костюм Сорокина. Ниже стояла небольшая спортивная сумка. Нашарив в ней навороченный смартфон, Сергей быстро спрятал его в джинсы и сразу же закрыл дверку ящика. Прямо как воровство какое-то, ей-богу…
Вернувшись к лавочке, на которой стояла его сумка, Корсак быстро нашел нужный переходник и сразу же подключил к своему КПК смартфон Сорокина. Выбрав команду «скачать», Сергей нажал клавишу. На всякий случай, он положил умные машинки в свой открытый ящик, а рядом разложил форму.
«Было бы здорово, если б никто не вошел», — думал он, глядя на монитор КПК, на котором было открыто «окно» скачиваний. «Иначе будет чертовски сложно вернуть телефон на место»
Время как будто замерло вместе с зеленой полоской индикатора скачанных файлов. Подтормажвает, зар-раза… Но вот полоска поползла быстрее, и вскоре на экране замерцала долгожданная кнопка «Закрыть».
Сергей отключил смартфон от КПК и быстро вернулся к ящику Сорокина. Последнее, что надо было сделать — стереть из памяти входящие звонки с его номера. Вот и готово…Теперь смартфон в сумку, ящик — на замок, и общий привет.
Вернувшись к своей сумке, Сергей перекинул ее через плечо и быстро вышел из раздевалки.
— Игорь, всё готово, — сказал он. В коридоре по прежнему было пусто. — Вынимаю твои игрушки.
— Принято, — отозвался Дымов.
Осторожно вытащив хрупкие устройства из проводов, он тщательно упаковал их обратно в сумку. Пригодятся еще, грех такими полезными штуковинами разбрасываться.
…Подойдя к девушке и парню на ресепшен, Корсак решительно положил на стойку ключ.
— Вы знаете, это такой кошмар, что они там делают. Все бегают, бьют этот несчастный мяч, я не хочу в этом участвовать. Я думал, мне понравится, но мне совсем таки наоборот. Я ухожу, так себе там и запишите.
Девушка участливо улыбнулась, парень захихикал.
— Если захотите, вы можете вернуться в любой момент.
— Спасибо, но это вряд ли, — гордо уронил Сергей и двинулся к выходу.
— До свидания, Шай Хаимович! — кажется, вполне искренне попрощался с ним парень. — Жалко будет, если вы не станете к нам ходить. С вами весело.
— Слушайте, — сказал Дымов, без стука заходя в кабинет к Сергею и Людмиле. — Я думал, то, что вчера выдавали Завгородний с любовницей, был апофеоз. Оказывается, нет! Как много нам открытий чудных готовит просвещенья дух… так много, что это просто кранты.
— Ты не мог бы яснее выражаться? — попросила Людмила, над чем-то напряженно думая. — А то я ваш «высокий штиль» не очень-то понимаю.
— Яснее — это показывать надо, — пожал плечами Игорь. — Идемте со мной, я вам сделаю интересно.
— Ну идем, — решил Сергей. — Прямо даже заинтриговал….
…Они втроем сгрудились в тесном кабинете Дымова, явно не рассчитанного на визит более двух человек сразу.
Игорь присел к своему компьютеру и, повернув монитор к Люде и Корсаку, ткнул пальцем в экран.
— Вот это, — Дымов провел пальцем по столбцу имен, — список абонентов из папки «контакты» со смартфона Сорокина.
Корсак приблизился к монитору, рассматривая имена абонентов.
— Обратите внимание. У Сорокина на букву «Э» записан только один контакт. Это некто Эдуард. Так вот, этот самый Эдуард присылал сегодня Сорокину СМС, в котором он спрашивает, когда тот к нему заедет в гости.
— Ну и что с того? — удивилась Людмила. — Не вижу криминала и «апофеоза». Может, они просто друзья или вообще родственники.
— Сейчас будет. Так вот, я всю эту живность из списка контактов прогнал через поиск в интернете. Почти никто не засвечен, пара человек только указывали свой телефон в соцсетях — кроме нашего Эдика, который спалился по-крупному. Внимание, апофеоз!
Игорь щелкнул мышью и свернул таблицу с контактами. На экране сразу же появилась целая галерея с фотографиям девушек в различных соблазнительных позах.
- Вот это наш Эдуард, — Дымов ткнул пальцем в симпатичную стройную брюнетку. — Только он здесь под именем Эльвира.
— Ага, — с удовлетворением произнес Корсак. — Пр-роституция. А «Эдуард», стало быть, просто стандартный ход для обмана ревнивой жены: переименовать контакт в мужское имя. Как говорится, если вы звоните с телефона мужа подруге, а на экране высвечивается «Андрей Геннадьевич-компы», это к разводу…
— Сдается мне, есть еще что-то, — задумчиво произнесла Людмила. — Насколько я знаю Игоря, это для него был бы еще не «апофеоз». Что там у тебя еще припрятано, компьютерный гений?
- Не у меня, — усмехнулся Дымов. — А у Эдика. Почитайте личные данные.
Корсак и Людмила еще ближе придвинулись к монитору принялись изучать личные данные проститутки. Эльвира предлагала много интересного — от «БДСМ в роли госпожи» до каких-то неведомых «футанари» и «букакке». Корсак перечитал абзац еще дважды, пока до него дошло, что в графе "физические данные", где были указаны рост, вес и объемы путан, присутствовал еще один показатель, который никогда не имел ничего общего с женским полом.
— Погоди-погоди… «длина семнадцать сантиметров»… длина чего, что-то я не понимаю? — захлопала глазами Людмила.
— Чего-чего… хвоста, — ухмыльнулся Сергей. — Вот это действительно апофеоз, граждане! Я бы даже сказал, апофигей. И ведь не врал Сорокин не капли — это ведь действительно «Эдуард». Эдик-Эдичка…
- Прямо-таки литературный анекдот у нас получается, для тех, кто в теме российской андеграундной прозы, — заржал в ответ Дымов. — Вызывает как-то Сорокин себе на дом Эдичку и просит сделать «букакке», что бы это ни означало! Хотя Сорокин-то, уверен, знает, что это такое.
— Так погодите, это что, мужчина? — только сейчас поняла Люда. — Наш чиновник — гомосексуалист?
— Ну, во-первых, не назвал бы это «мужчиной» — поморщился Корсак. — Физически-то, может, и да, но психически все транссексуалы считают себя либо женщинами, либо и тем и другим сразу.
— А во-вторых, если уж так строго подходить, то Сорокин, скорее всего, не гомосексуалист, — просветил ее Дымов. — Гомосексуалистам нравятся мужчины «как есть». Скорее всего, он просто бисексуал, совмещающий в лице нашей Эльвиры «два в одном».
- Ребята, ваша образованность в данном вопросе выглядит для меня как-то подозрительно, — хихикнула Люда. Игорь с Сергеем дружно заржали, и некоторое время обстановка в кабинете Дымова царила совершенно нерабочая.
— Ладно, — отсмеявшись, хлопнул по столу Корсак. — «Хватит гулять, пора и за работу». Это всё очень занятно, мальчики и девочки, но нам надо решить, как наш «апофеоз» использовать. То, что это хорошая зацепка на компромат, я думаю, даже озвучивать не стоит. Но вот как мы можем этот компромат добыть?
— Прослушка в доме этого…этой…короче, у Эльвиры дома, — предложила Люда. — Или как это называется? «Апартаменты»? Тьфу. В общем, вы поняли.
— Чтобы поставить прослушку, в дом надо еще попасть, — произнес Корсак, разминая пальцами подбородок, как всегда в минуты задумчивости. — И, желательно, без хозяйки.
— Есть одна мысль, — щелкнул пальцами Дымов. — Сделать можно просто и изящно. Людмила Васильевна, вы умеете закатывать скандалы?
— Надо будет — сумею, — засмеялась Люда. — А что за мысль-то?
— Идея проста, как всё гениальное, — начал Игорь. — Сначала…
— Сергей Александрович! — донесся из приемной голос Марины. — Вас к телефону! Мухин!
— Погоди минутку, Игорь, — попросил Корсак, вышел в приемную и вернулся уже с телефонной трубкой в руках.
— Да, Роман Евгеньевич, здравствуйте… Ну, не зайдете и ладно, не каждый же день, действительно… Успехи? Бьемся. Сегодня вот путем практически рейдерского захвата получили доступ к личным данным нашего таинственного Сорокина… Ну, интересное есть, не скрою. Встречается наш чиновник на досуге с проституткой-транссексуалом по имени Эльвира, или Эдуард, как он…она…тьфу, в общем, оно записано у него в телефоне под именем «Эдуард». Такие вот пироги… О, это здорово, спасибо за доверие. До связи, увидимся.
Корсак положил трубку.
— Что вот это было — «здорово, спасибо за доверие»? — спросила Людмила. — Что за доверие?
- Нам целиком выплатили сумму в тридцать тысяч баксов, граждане, — довольно ухмыльнулся Корсак. — За примерные труды и боевые подвиги. Воскликнем по этому поводу троекратное «ура» и вернемся к текущим заботам. Что там у тебя за идея, Игорь?
Субботнее утро у бизнесмена Завгороднего выдалось уже не таким безоблачным, как вчера и позавчера.
Во-первых, Оля со спиногрызами никуда не поехали. Младший совсем расхворался (как подозревал Завгородний, просто от нежелания навещать бабушку). Рассчитывавщий все выходные провести у Аллы Михаил медленно сатанел, занимаясь то уборкой, то готовкой, то читая Петьке вслух.
Во-вторых, французы так и не позвонили. Доселе предельно обязательный Николя с переводчиком, обещавший набрать его в одиннадцать утра, как сквозь землю провалился. Завгородний даже в ванную ходил с телефоном, чтобы не пропустить звонок, но ни к двенадцати, ни к часу, ни даже к двум часам никто не позвонил.
Алла, которой он пообещал приехать прямо с утра, явно расстроилась и обиделась. В три Завгородний плюнул и сорвался к ней, наплетя Оле, что французы наконец-то прорезались, и он едет улаживать дела.
Хоть какая-то разрядка. А этот Николя, видимо, просто не сообразил, что двадцать шестое приходится на субботу, и всё решится в понедельник. Наверное, так. В этой мысли было облегчение его тревоги, и Михаил с радостью за нее ухватился.
А в шесть позвонила Оля.
— Как ты там? — каким-то очень странным голосом спросила она.
— Я? Нормально, — напрягся Завгородний. Алла тем временем ловким язычком ласкала его второе ухо. Михаила всегда возбуждало, когда звонила жена, и он разговаривал с ней, не прекращая ласк с любовницей, в этом было что-то восхитительно-развратное. Но не сейчас.
— Что такое? — сказал он, отстраняя рыжую голову Аллу. — Что-то случилось? С кем?
— Ну, как тебе сказать… наверное, не «случилось», а «случается в данный момент», — с какой-то печальной иронией произнесла жена. — В данный момент случаешься ты, дорогой мой Миша. И я даже знаю, с кем.
— Не понял юмора, — строго сказал Завгородний, хотя сердце у него оборвалось и ухнуло в пятки.
— Приезжай домой, объясню, — всё тем же донельзя странным голосом сказала Оля. — Можешь не торопиться, заканчивай там свой французские дела… или правильнее будет сказать «кончай»? В общем, подъезжай, Мишель, поговорить надо.
И она сбросила вызов.
— Б**дь, — только и смог сказать Завгородний. Не задался денек, ох, не задался…
— Что-то случилось? — спросила Алла. — Ты сам на себя не похож.
— Олька, кажется, что-то заподозрила, — мрачно сказал Михаил. — Поеду домой разбираться.
Всю дорогу он прокручивал в голове состоявшийся телефонный разговор. Откуда ветер дует, кто капнул? Хуже всего было, конечно, вот это «и я даже знаю, с кем». Обычные женские подозрения еще можно было бы как-то развеять — пусть пришлось бы и не видеться с Аллой даже несколько месяцев.
«Да хрен с ней вообще, с этой Аллой, если что» — думал он, нещадно гоня автомобиль под удивленные гудки прочих участников дорожного движения. «Надо будет — брошу совсем, она не стоит того, что дает мне Олька. У нее все мои активы, квартира на нее оформлена…можно и потерпеть. Лишь бы уговорить. Успокоить. Уверить, что всё в порядке. Черт возьми, да я даже покаяться могу во всех грехах, если это поможет!»
Однако у подъезда его ждал очередной дерьмовый сюрприз этого дня. Оля как раз выносила из подъезда две объемистые сумки, с которыми они обычно ездили на отдых. Завидев его автомобиль, она остановилась, глядя на него из-под руки.
— Зайка, ты чего… — пролепетал он, тормозя перед ней. — Ты куда собралась? Останься!
Оля коротко расхохоталась совершенно не свойственным ей хриплым смехом. От одного этого Завгороднего пробрал по коже лютый мороз. Кажется, приплыли…
— Я — никуда не собралась, — заявила тем временем его жена. — Это твои вещи. Всё твое барахло, которое по закону принадлежит тебе. Если претендуешь на остальное — можешь попробовать через суд, но шансы у тебя маленькие.
— Оль…давай поговорим… — потрясенно пробормотал Михаил. — Всё можно уладить, давай только поговорим!
— Уладить уже ничего нельзя, — отрезала Оля, и Михаил понял, что, кажется, действительно — приплыли. — Говорить тоже не о чем, в общем-то. Бери шмотки и дуй обратно к своей рыжей шлюхе.
«Рыжей». Она знала про Аллу даже это!
— В понедельник я подаю на развод, — закончила Оля. Развернувшись на каблуках, она вошла в подъезд и со всей силы ахнула дверью.
И что теперь делать?
Привычный мир бизнесмена Завгороднего валился в тартарары. Он сел за руль и положил голову на руки. Ладони явственно подрагивали. Не врезаться бы в столб ненароком…хотя отчего бы и не врезаться? Всё равно всё идет прахом.
Закурлыкал телефон. Взглянув на номер, Михаил горько усмехнулся — это был Николя. Вот стоило тебе утром позвонить, а, как договаривались! Глядишь, и не случилось бы ничего…
— Алло, — сказал он. — Бонжур, Николя.
— Привет, Миша, — сказал незнакомый уверенный голос.
— Э-э…привет, — удивленно отозвался Завгородний. — Кто это?
— Не узнал? Богатым буду, — нехорошо усмехнулся уверенный. Чем-то он был всё же смутно знаком, проскальзывали какие-то полузабытые нотки и обороты, словно в речи школьного друга, с которым не виделись всю жизнь. Хотя отчего-то казалось, что он слышал этот голос совсем недавно. Что за черт…
— А вот Сорока сразу узнал, с первого слова, — продолжал собеседник. — Залебезил тут же, запричитал…
Сердце, и до этого тоскливо нывшее, рухнуло в пятки, словно с американских горок, уже второй раз за день. Он вспомнил.
— Р…Румяный? — заикаясь, выдавил бизнесмен. — Ты же… ты же…
— Я уже освободился, — ухмыльнулся собеседник. — Амнистия — великое дело, знаешь ли. Восемнадцать лет вместо пожизненного — не так и плохо, согласись?
— Если ты хочешь поквитаться, то знай, я не виноват, не виноват, не виноват! — истерически проблеял Завгородний. Чтобы остановить заклинившее «не виноват», ему пришлось дать самому себе пощечину. Соберись, Миша…
— О, Сорока тоже так говорил, — усмехнулся Румяный. — До самого конца. Никто не виноват, конечно. Всегда виноваты другие, только не ты сам. Такова, к сожалению, подленькая человеческая природа, и это не исправить. C'est la vie.
Только когда Румяный произнес французскую фразу, Завгородний понял, где он слышал недавно его голос. Точно так же говорил «Николя», собиравшегося купить «Монолит» — ну да, точно, и звонил он с его номера… Всё это, получается, одна большая подстава… И Оле, наверняка, он информацию слил…
— Так это ты Оле… сообщил? — выдавил он.
— Конечно, — легко согласился собеседник. — Ты мою жизнь разрушил, а я вернул тебе должок. Только, уж извини, процентов набежало, за восемнадцать-то лет. К каждому из вас. К Сороке-то уже нет претензий, остались ты да Короткий…
— Как — нет претензий? — обмер Миша. — В смысле?
— Сорока сегодня утром в голову себе стрельнул, — довольно хмыкнул Румяный. — Надо сказать, довольно умное решение. Я для него уже такой аттракцион невиданных удовольствий приготовил..
— О господи, — выдохнул Завгородний. — Ты его…?
— Нет, что ты, — отозвался собеседник. — Руки еще марать. Он исключительно сам. Я ему всего лишь позвонил, вот как тебе сейчас. Рассказал, что о нем знаю и кому эту информацию сообщу. Хватило.
— И что…что ты от меня-то хочешь?
— Я хочу, чтобы ты сдох, Мишенька, — ласково сказал Румяный. — И ты непременно сдохнешь. Но, как в любой ситуации, у тебя есть два выхода. Выход первый: ты можешь продолжать дальше плыть по течению. Квартиры у тебя больше нет, семьи нет, денег тоже — в «Люкс-Кредите» очень не любят, когда их так откровенно посылают, поэтому твои счета, Мишенька, арестованы все до единого. В ближайшем будущем ты лишишься машины в счет уплаты долгов и надолго сядешь на исправительные работы. Мести улицы и разгружать вагоны — пока не покроешь все долги, которых у тебя не один миллион. Твоя Алла переживет визит участкового, судебных приставов и коллекторов из банка, и пошлет тебя дальней дорогой. Там замаячит и тюрьма, найдем, как это оформить. Ты останешься абсолютно один, голый и босый, и будешь в таком состоянии до конца своей жалкой жизни — я позабочусь. А уж за решеткой я тебе вообще устрою веселые каникулы — сам понимаешь, там у меня связи. Как тебе перспективка?
Завгородний молчал. Новость с «Люкс-Кредитом» подкосила его окончательно.
— Или выход второй, — продолжал Румяный. — Всё может закончиться прямо сейчас, быстро и без мучений. У тебя полный бак бензина, а твой джип позволяет выжимать две сотни километров в час запросто. Разгонись от души и врежься в ближайшую стену. Уйди достойно, пока ты еще мужик и бизнесмен, а не подсудимый, осужденный, «петух» в камере и так далее.
-Я подумаю, — хрипло сказал Завгородний.
— Подумай, — согласился Румяный. — Только недолго. Времени у тебя почти не осталось.
— Нет, ну авантюра же чистой воды, — скривился Корсак. — Без руля и без ветрил, на чистой наглости.
— Как любил говорить любимый тобой Наполен: «Наглость города берет», — подмигнула ему Людмила. — Лично мне план нравится, давненько я не работала в поле!
— Не Наполеон, а Суворов, — поправил Сергей. — И не наглость, а «смелость», вообще-то. А у нас тут не смелость, а идиотизм какой-то.
Они сидели «на дорожку» перед выездом в апартаменты к Эльвире-Эдику. План Игоря был прост и действенен. Корсаку поручалась роль сластолюбивого отца семейства, решившего попробовать экзотики, а Людмиле — роль разгневанной матери этого же самого семейства, выследившей проходимца-мужа. В процессе перепалки в итальянском стиле с битьем посуды и дикими криками в некоторых укромных местах квартиры трансвестита должны были появиться микрофоны.
— Почему идиотизм? — обиделся за свою идею Дымов. — Или вы боитесь, что Людмила Васильевна задержится и придется отыгрывать роль до конца?
Люда прыснула в кулак.
— Поподкалывай еще меня, — проворчал Корсак. — Нет, в самом деле — полно слабых мест в плане. Мы даже не знаем, как выглядит квартира. Как мне незаметно отпереть дверь, чтобы Люда смогла войти, куда ставить микрофоны…
— Не ты ли мне цитировал: «Главное ввязаться в заварушку, а там по обстоятельствам?» — невинно осведомилась Горская. — Вот это точно Наполеон, кстати. Ну в конце концов — дашь ему…ей… по голове, и всё. Чтобы не лезла…не лез… да елки-палки, как правильно про трансвеститов говорят, «он» или «она»?
— «Оно», — фыркнул Корсак. — Ладно, по голове так по голове, действительно, что это я. Инстинктивная брезгливость, видимо.
— По транвеститов говорят, ориентируясь на тот образ, который они хотят себе создать, хотя бы из чистого уважения, — пояснил им Дымов. — В данном случае, надо говорить «она» — Эльвира.
— Чистое уважение к трансвеститам? — поперхнулся Сергей. — Ой, без меня, пожалуйста.
— А что такого-то? — пожал плечами Игорь. — Он может быть хоть трижды трансвестит, но при этом хороший человек. У меня вот однокурсник был гей — так вполне нормальный парень. Какое мне дело, с кем он спит, я не для этого с ним общаюсь.
— Мысль здравая, но уважать проститутку я всё равно не буду, — покачал головой Корсак. — Какого бы пола она не была. И не в гендерной принадлежности дело.
— Вот тут не поспоришь, — согласился Дымов. — Хотя и среди проституток иногда…
Договорить ему не удалось. В кабинет без стука влетела Марина.
— Какое у Сорокина отчество? — выпалила она.
— Как у Пушкина, — удивленно ответила Людмила. — Александр Сергеевич. А что?
— Значит, я правильно запомнила! — вскрикнула секретарша и опрометью выбежала из кабинета.
Хлопнула закрываемая дверь.
— Это что вот сейчас было? — недоуменно спросил Корсак. — Блондинки выходят на тропу войны? Запомнила она, видите ли. Какая удача для всей команды.
— Не надо, Марина вполне умная, — неожиданно вступился за секретаршу Игорь. — Хоть и блондинка.
Словно в подтверждение его слов, Марина появилась в кабинете снова, таща в руках ноутбук.
— Вот, читайте, только что появилось на новостной ленте! — торжественно объявила она, плюхая его на стол. — «Сегодня утром заместитель мэра Москвы по общим вопросам Сорокин А.С. был найден мертвым в собственном доме. Предположительная версия смерти — самоубийство».
— Оп-па… — растерянно протянул Сергей. — Кажется, наша поездка отменяется.
— Заместитель мэра, ничего себе, — покачала головой Людмила. — Ну хоть должность наконец-то узнали… И что теперь? Наша работа закончена?
— Стоп-стоп-стоп, — задумчиво потер подбородок Корсак. — А не кажется ли благородным донам, что тут что-то нечисто? Люд, слушай, набери-ка своего Кадоева, да спроси у него, не слышал ли он чего громкого про майора Шевчука?
— Можно без Кадоева, — мотнул головой Игорь, открывая свой ноутбук. — У нас же прослушка стоит до сих пор, что у Шевчука, что у Завгороднего.
— Ты не отключил запись? — расцвел Корсак. — Точно, я же тебе и не сказал, что надо отключить! Наконец-то пригодился мой склероз, получается!
— Не отключал, не отключал… — отрешенно подтвердил Дымов, копаясь в файлах. — Так, вот трек с автомобиля Шевчука. Хм. Сегодня и всю ночь до этого — никаких звуков, явно стоял закрытый. Где тут последние всплески активности? Та-ак…ага. Вчера в восемнадцать ноль две, да что-то такое громкое — вон, эквалайзер прыгает вовсю…
— У меня предчувствие, — сказала Люда. — В восемнадцать Шевчук встречался с этим Стасом в прошлый раз, как я помню. Сдается мне, это был последняя их встреча.
Дымов запустил трек. Из динамиков послышались знакомые голоса — грубоватый и уверенный баритон Шевчука, неуверенный противный дискант Стаса.
— Вот тебе вторая часть, как обещал, — сказал Шевчук, шурша полиэтиленом. — Пересчитай.
— Доверяю, поэтому пересчитывать даже не буду, — отозвался Стас. — Теперь о деле…
Однако, что он там обирался сказать о деле, осталось навеки неизвестным. По ушам ударили хлопки дверей, крики «Руки за голову! За голову руки! Лежать!» и звуки ударов. Тоненько взвизгнул Стас: «Я прокурор, вы не имеете пра…а-а-а!» «Имеем, гнида ты продажная» — сказал кто-то, а потом хлопнула дверца «Крайслера», и не стало слышно ничего.
— Вот так да, — ошарашенно проговорил Корсак. — Маски-шоу. Нет, конечно, я полностью одобряю, но чувство некоторой обиды присутствует. Какого черта нас разыгрывают втемную?
— Клиент Мухина вовсю пользуется нашей информацией, — констатировал очевидное Дымов.
— Лю-юд, тебе твое предчувствие что подсказывает? — протянул Корсак. — Оно у тебя сегодня то-то исключительно верные вещи глаголет. Грех не воспользоваться.
— Мое предчувствие подсказывает мне, что надо всё-таки позвонить Кадоеву. — встала Людмила. — А еще оно говорит мне, что тебе в это время стоит послушать трек с «жучка» в портфеле Завгороднего.
— Есть, сэр, будет сделано, сэр, — отозвался Корсак. — Игорь, запускай машинку, слушать Завгороднего будем. Могу наушником поделиться.
— Нет уж, я Завгороднего в наушниках предпочитаю слушать в другой компании, — непонятно усмехнулся Дымов, ставя трек на воспроизведение.
Марина отчего-то отчаянно покраснела.
— Как знаешь, — пожал плечами Корсак и углубился в запись.
С Артуром Кадоевым, старинным приятелем из полиции, Людмила общалась долго: несколько раз перезванивала, минут двадцать «висела на телефоне», ожидая, пока Артур что-то сделает. За это время Корсак успел отслушать всю запись с микрофона Завгороднего, и теперь прогонял раз за разом какой-то один кусок, делая пометки в блокноте.
— Я так и думала! — воскликнула наконец Горская после долгого ожидания с трубкой у уха. — Спасибо, Артурчик! С меня причитается. Погоди, погоди…не так быстро, запишу.
Через полминуты она подошла к столу, где Корсак тоже как раз заканчивал что-то писать.
— Я с самого начала знала, что с делом не всё так просто! — сияя, воскликнула Людмила. — Хотя это, конечно, три дня назад стоило сделать, но чего уж теперь-то…
— Что сделать? — не понял Дымов.
— Узнать, что объединяет наших фигурантов, — пожала плечами Горская. — Артур мне за двадцать минут всё раскопал. Шевчук, Сорокин и Завгородний дружили в юности, и — внимание! — проходили все втроем свидетелями по делу об убийстве семьи с ребенком. Сорокин даже задержал убийцу, некого Румянцева Павла Константиновича.
— Румянцева? — едва не подпрыгнул Корсак. — А паззл-то складывается!
— …каковой Румнцев П.К. и был освобожден в январе этого года из колонии строгого режима по президентской амнистии, — продолжала Людмила. — Вы понимаете, к чему нас это приводит?
— К клиенту Мухина, — мрачно сообщил Дымов. — К убийце. Я так понимаю, смерть Сорокина на его совести.
— А теперь я поделюсь сведениями, — заговорил Корсак. — Сегодня жене Завгороднего подкинули наш улов, как я понимаю — фото и аудио, как там ее муженек с любовницей зажигает. У Завгородних случился ужасный скандал, Михаила выгнали и дома. Учитывая то, что всё его дело по факту принадлежит жене, это его полный крах. А после этого ему позвонил некто, испугавший нашего героя-любовника до заикания. Он назвал его Румяный.
— Румянцев, — кивнула Людмила. — И что?
— Я слышал только реплики Завгороднего, — пожал плечами Сергей. — Он ему что-то предложил. Последнее было: «И что ты хочешь от меня?» и «Я подумаю».
— Встретиться, — мрачно предположил Дымов. — И там убьет его, как Сорокина.
— Румянцев, говорите?! — вскочила вдруг Марина. — А какое имя-отчество у него?
— Павел Константинович, — ответила Людмила. — А теперь-то что?
Не ответив, Марина снова опрометью выскочила из кабинета, хлопнув дверью.
— Опять двадцать пять, — в изумлении повертел головой Сергей. — Кажется, сегодня какие-то сбои в Матрице. Я эту картинку уже, по-моему, наблюдал. Игорь, теперь тебе полагается сказать, то она умная, хоть и блондинка, а потом Марина снова завалится сюда с чем-нибудь сногсшибательным.
— Она правда умная, хоть и блондинка, — послушно сказал Дымов. Подумал и добавил: — И красивая.
Марина, и правда, тут же появилась с кипой бумаг в руках. Кажется, это были разнообразные чеки.
— Вот где я это видела! — торжествующе сказала она, доставая один из чеков и выкладывая на середину стола. Все тут же склонились над ним, едва не стукнувшись головами.
Это был валютный перевод на десять тысяч долларов трехдневной давности, их аванс. Мухин перевел деньги с карточки «Сосьете Женераль» прямо в офисе, воспользовавшись их аппаратом для беналичого расчета.
На длинном чеке, в самом низу, было четко обозначено имя обладателя счета: «Rumyantzev Pavel».
Ну-ка, посмотрим… — сказал Дымов и метнулся к своему ноутбуку.
— Это что у нас получается? — прищурившись, сказал Игорь. — Это у нас получается, что никакого «клиента Мухина» не существует. Есть только сам Мухин, вернее — Румянцев. И все наши наработки шли ему, чтобы расправиться с врагами юности.
— Так и есть, — откинулся от компьютера назад Игорь. — Никакого адвокатского бюро «Мухин и партнеры» на свете нет и никогда не было. Нас провели, товарищи. Мы работали на убийцу.
— На убийцу ли? — усомнилась Людмила. — Шевчука никто, вроде как, не убивал, его просто взяли с поличным. Может, этот Румянцев на самом деле…
— Шеф, а от Завгороднего идет сигнал! — сказал вдруг Дымов, показывая на наушники. — Что с ним-то?
Сергей вытащил наушники из разъема, и звук пошел на динамики ноутбука.
… - Ты был прав, — говорил Завгородний. Голос у него был надломленный, истерический, к тому же почти заглушаемый всё нарастающим ревом мотора. Кажется, он говорил сам с собой, и к тому же был нетрезв.
— Ты был прав, Паша! Мы сделали ошибку тогда, все трое, нам так показалось правильнее — ну подумаешь, месяц не могли смотреть друг на друга и год вздрагивали при упоминании имени «Павел». А Сорока вообще…черт, и тут ты прав, привычка обвинять других вместо себя въелась так глубоко! Так глубоко, Паша! Но к черту ее.
Детективы молча слушали монолог Завгороднего. По щеке Людмилы покатилась одинокая слезинка — ее «шестое чувство» уже, кажется, знало, что будет дальше.
— Я предал тебя, Пашка. Я сделал тогда ошибку, и вся моя жизнь повернулась в какую-то не ту сторону. Дурацкий бизнес, нелюбимая жена, нелюбимые дети… наверное, всё из-за того дня. Одна ошибка поломала всю жизнь, понимаешь, да? Впрочем, ты-то понимаешь.
Он некоторое время помолчал. Впрочем, рев мотора почти совсем заглушал его голос.
— К чертям свинячьим такую жизнь! — крикнул Михаил. — Уж лучше пусть будешь жить ты! Это будет… хотя бы… честно!
Раздался оглушительный удар, и сразу же — запись прервалась. Микрофон вышел из строя.
— …он не убийца, — закончила Люда. — Граф Монте-Кристо, вот он кто. Благородный мститель.
Эпилог
— …Интересно, вот откуда у Румянцева столько денег? — задумчиво спросила Людмила, глядя, как строители выравнивают шпатлевкой стены их кухни.
В квартире Сергея и Людмилы уже третьи сутки бушевал ремонт. Трудолюбивые строители южных кровей приходили рано утром и уходили вечером. Вой и стук инструмента не смолкали целый день, Людмила, надзиравшая за процессом, выносила по десятку пакетов мусора ежедневно.
— Я наводила справки, — пояснила она свою мысль. — В конце восьмидесятых у него, конечно, был собственный бизнес, тогда это называлось «кооператив», но он же восемнадцать лет провел в тюрьме! А освободился всего несколько месяцев назад.
— Я тоже наводил справки, — лениво отозвался Сергей. — Правда, по другим каналам — по своему первому месту работы. Там мне сразу пояснили ситуацию. Бизнес у Румянцева был небольшой, но довольно прибыльный. Кроме того, он прекрасно знает французский язык. Так что всё просто: в восемьдесят девятом году, во время одного из визитов во Францию он положил все свои валютные сбережения на счет во французском банке. И за восемнадцать лет ему накапал немаленький процент. Вот и весь фокус.
— Ну точно Монте-Кристо, — усмехнулась Людмила.
Измазанный в побелке строитель поглядел на часы, что-то гортанно воскликнул и принялся слезать со стремянки. Было восемь вечера — час, когда ремонтные работы в их квартире заканчивались. Людмила проводила рабочего человека и поставила разогреваться нехитрый ужин.
— А у наших Марины с Игорем, кажется, начинается роман, — сообщила она Сергею, повязывая фартучек. — Я вчера видела, как они слушают какую-то музыку в одних наушниках на двоих и целуются.
— Да? — удивился Сергей. — Вечно эти вещи проходят мимо меня. Ну, дай им бог. Может, поженятся, детей заведут…
Он тут же пожалел о последней фразе, но было уже поздно.
— Сере-еж… — протянула Людмила
— Милая, не начинай снова… — попытался уйти от темы Корсак. — Надо же сначала заработать, ремонт….
Тут он сообразил, что ремонт через два дня подойдет к концу, а на счету агентства лежит нетронутыми почти полмиллиона рублей.
— Ага, попался, — улыбнулась Людмила. — Иди руки мой и к столу.
— Есть, сэр, будет исполнено, сэр! — без энтузиазма ответил он и пошел мыть руки.
До отправления поезда «Сапсан» по маршруту Санкт-Петербург — Хельсинки оставалось еще полтора часа. Элегантный седоватый господин в дорогом костюме присел за столик ресторана и раскрыл меню в кожаной папке. Как раз остается время пообедать…
Додумать мысль до конца ему не получилось. В бок господину уткнулось что-то твердое, и тут же веселый голос рядом произнес:
— О, Паша, сколько лет, дружище! Присяду, не возражаешь?
— Присаживайся, — отозвался седоватый в тон. — Рад встрече.
Корсак сел на стул рядом с Румянцевым, всё так же «дружески» приобняв его за плечи. В ребра «адвокату» недвусмысленно упирался ствол.
- Я же сказал в последнем разговоре — «увидимся», — хищно усмехнулся Корсак. — Вот и увиделись. Прошу без резких движений, а то у меня совсем изношенные нервы. Не дай бог, пальну. Вам же этого не хочется, правда?
— Вот не знал, что детективам разрешили огнестрельное, — светски улыбнулся Румянцев, совершенно, кажется, не реагируя на угрозу. — Или это у вас самоделка, о четырех-то стволах? Грозно выглядит.
— Нет, это не самоделка, — усмехнулся в ответ Сергей. — Это травматический пистолет «Оса», усиленная версия, гражданским ее не продают. Пули в патронах металлические, с такого расстояния пробьет насквозь не хуже огнестрела.
- А как же камеры? — показал под потолок Румянцев. — Мы сидим прямо под камерой слежения. Вас же опознают. Недорабатываете, товарищ детектив.
— В проводах камер торчит по специальному приборчику, который транслирует им благостную закольцованную картинку, — бесстрастно пояснил Корсак. — Вы даже можете увидеть отсюда один, если присмотритесь — он торчит из провода во-он там. И дружески помаргивает нам лампочкой.
— Отлично, — оценил Румянцев. — Браво. Всё-таки, вы отличные специалисты. Но возникает резонный вопрос — что вам, собственно, от меня нужно? Деньги вы получили, свои обязательства перед вами я исполнил. Вам нужно еще денег?
— Мне нужно, скорее, «еще поговорить», — сказал Корсак. — У нас, как у «отличных специалистов», возник резонный вопрос — какого черта нас использовали втемную? Зачем вы придумали какого-то заказчика, врали нам? Мы этого, знаете ли, не любим.
— Знаете, вам больше идет образ Ната Пинкертона, чем Шерлока Холмса, — рассмеялся вдруг Павел. — Силовые акции и шпионаж, а не аналитическая работа. Это же вы меня толкнули на этот путь вранья, не помните?
— В смысле — я толкнул? — не понял Корсак. — Когда это?
— В нашу первую встречу. Когда проявили свою «выдающуюся» дедукцию и решили, что я работаю на какого-то клиента. Честно говоря, я тогда говорил «нам» без особенного умысла, мне так просто казалось весомее — как-никак, я представлял «Мухина и партнеров», а не одного себя. Но вы пошли еще дальше и сами придумали весь этот спектакль, мне осталось лишь согласиться и подыграть.
— Чудно, — проворчал Корсак. — Я еще и виноват. Людмиле вы, кстати, сразу не понравились.
— В вашей паре Людмила как раз больше склонна к анализу, — кивнул Румянцев и щелкнул пальцами, подзывая проходящего мимо официанта. — Будьте добры, гаспаччо и шашлык из из свинины. Будете что-нибудь, Сергей Александрович? Я угощаю.
— Нет, спасибо, — отказался Корсак. — Надо отдать должное, вы уверенно держитесь. Мне уже как-то и неловко в вас стволом тыкать.
— Я просто уже ничего не боюсь, — безмятежно улыбнулся Павел. — То, о чем я горячечно мечтал восемнадцать лет, сделано. Если вы вдруг сочтете, что я достоин смерти прямо сейчас, я уйду на тот свет с улыбкой.
— А вы достойны смерти? — внимательно глянул на него Сергей.
— Не думаю, — покачал головой Румянцев. — Я никого не убивал.
— А Сорокин?
— Он застрелился, — пожал плечами Павел. — Сам. Я всего лишь позвонил ему, как звонил и Завгороднему, и Шевчуку. Девятнадцать лет назад Сорока сильнее всех приложил руку к моему осуждению…вот и получил по полной программе.
— Что тогда случилось? — спросил Корсак, пряча «Осу» в карман. Угрожать этому человеку ему окончательно расхотелось.
— На одной из наших юношеских попоек эта троица изнасиловала мою любимую девушку, — сухим голосом сообщил Румянцев. Видимо, ему до сих пор было очень больно вспоминать те времена. — А потом Сорока ударил и убил ее старенькую маму, которая их застукала, а после — и саму Дашу. Всё свалили на меня, хотя я к тому времени мертвецки спал. У Сороки папа был председателем райкома, дело выгорело, а меня осудили на двадцать пять лет.
— Понятно, как он выбился в чиновники, — кивнул Корсак. — А что такого можно было сказать человеку, чтобы он застрелился?
— Что его карьера у меня в руках, — углом рта усмехнулся Румянцев. — Что я знаю про Эдика-Эльвиру, что у меня на руках видеосъемка их встреч, что завтра это будет во всех газетах и в интернете. И это только первый этап. А потом всплывут все взятки, что он брал за жизнь, его с треском погонят отовсюду, а в тюрьме «опустят» в первый день отсидки — мол, у меня есть связи, за столько-то лет. Процентов на шестьдесят это всё, конечно, блеф, но ему хватило.
— А что с Шевчуком?
— А Шевчук мне не поверил, — развел руками Павел. — Сначала вообще не узнал, потом даже слушать не стал — разозлился и заорал, что найдет и снова засадит. Ну, его воля, ваши записи тут же легли на стол следователю из Службы Собственной Безопасности.
- Шевчука сейчас трясут по-крупному, — информировал Корсак. — Этот его Стас оказался хлипким товарищем и сдал всех и вся. Так что там зреет большой скандал в полиции. А самому майору светит лет пятнадцать, не меньше.
— Ну и славно, — усмехнулся Павел. — Значит, всё не зря. Все мои восемнадцать лет.
— Да уж… немало пришлось ждать, — покрутил головой Корсак. — Вот уж воистину: «месть — это блюдо, что подают холодным». Но, тем не менее, Шевчук не умер. Как вы будете действовать дальше?
— Никак, — ровно ответил Румянцев. — Плохой из меня граф Монте-Кристо. Завгородний и Сорокин умерли за мою Дашу и ее маму. Двое за двое. Шевчука осудят, и дальше я не хочу иметь с ним дел. Баста. Надо начинать новую жизнь. Если вы мне ее позволите начать, конечно, а не станете сейчас, например, стрелять.
— Не стану, — поднялся из-за стола Корсак. — Кушайте свой гаспаччо, вон его вам несут. И прощайте.
— Спасибо, — усмехнулся Румянцев. — Если вдруг понадоблюсь, я буду во Франции, в городе…
— Если вы мне понадобитесь, я вас отыщу даже на Луне, — прервал его Корсак. — У меня работа такая. Всего хорошего и приятного аппетита, мне еще свои устройства из камер доставать. Я-то остаюсь в России, а у нас такими полезными штуками разбрасываться не принято.
Он коротко кивнул Румянцеву и направился куда-то в подсобные помещения ресторана.
— Ваш гаспаччо, — сказал подошедший с его заказом официант. — Только это холодный суп, я забыл вас предупредить. Если вы хотели горячий…
— Нет-нет, — покачал головой Румянцев. — Я хотел именно холодный. Я, знаете ли, ценю холодные блюда.