Над чернильной водой поднимался дымчатый туман. То и дело он вздрагивал как ленивый змей — и так вывернется, и эдак. Даже месяц недовольно скрылся за набухшими тучами. Давно погас свет в зеркальных окнах. Лишь редкий прохожий, на свой страх и риск мог позволить себе пройтись мимо, коль уж засиделся в пивнушке.

Пристань рыбацкого квартала пустовала. Славилась же она тем, что каждую ночь здесь кого-нибудь да прирезали, или обворовывали, а потом посиневшего в воде находили. Или скушать могли — причём самым бессовестным образом. Хорошо ещё, если срезанным кошельком отделаешься.

Растянутые между домами бельевые верёвки трепал ветер, и притаившиеся волны осторожно касались днища старой баржи. Магическая защита, хоть и латанная-перелатанная, работала пока справно. Никто посудину не видел. Да и сама она, посудина, давно просилась на покой — глухо стонала каждый раз, когда принимала на борот нового пассажира.

— Двадцать один, двадцать два… — встречавший покосился на длиннющее умертвие с упитанным кошаком на руках. — Двадцать два с половиной. — Закончил он.

Осторожная тишина нарушалась лишь когда кто-то умудрялся кашлянуть. Ночь выдалась на удивление сырой и мглистой.

— Поторопитесь, — коренастый капитан с иссечёнными шрамами лицом, да с одной ногой — в лучших традициях капитанства, строго обвёл взглядом сегодняшних пассажиров.

Ничего особенного. Он прищурил единственный глаз, второй отсутствовал, его как и ногу, отгрыз и унес оборотень-переросток. В трактире за выигрыш поспорили. Что б ему… Компания собралась ничем не примечательная: малоимущие упыряки, видать, не кушали давно, вот и глазёнки блестят. Пара, опять таки, оборотней, сжались в уголке, тут же начали дружку мацать. Ага, утешают, значит. Несколько людишек, железа на них больше чем сами весят, боязно им. Ага… Капитан усмехнулся и вновь обратил взор на поднимавшихся на борт.

Пока ни одного мага и близко нет, защита бы сработала.

— Всё чисто, — подошедший мальчишка, со спрятанными под платок волосами, осторожно обратился к старому капитану.

— Угу, — только и проворчал тот.

— Все заплатили, — вновь прошептал мальчишка и змеёй поспешил скрыться в тени.

— … они сюда не рискнут сунуться, им делать на причале за первым кругом нечего… — утешали друг друга оборотни, и без того сбившиеся в клубок.

— … а я говорю, сделали бы город нормальным и никто бы не уезжал. — Проворчал вампир, прикрывая нос тонким платочком. — Вон собрались в парламенте одни псы… простите. Я не вас имел виду. — Тут же поспешил он заверить встрепенувшихся оборотней. — Понабирали партий, а они грызутся как последние мертвяки. — Ой, простите. — Резко повернув голову, он столкнулся нос к носу с длинным умертвим, с ног до головы завёрнутым в плащ и с водружённой широченной шляпой на голове. Сидевший на коленях мертвяка кот медленно поворотил морду на вампира и пара огромных янтарных глаз так и впились в него. Вампир напряжённо прочистил горло. — То есть. — Осторожно продолжил он. — Ну, в общем… — и виновато опустив плечи, замолк.

— Парламент бы нормально работал, если б его монархия не душила, — прорычал огромный оборотень и почесал ногой голову, забыв, что он в человеческом облике. — Развели тут, понимаешь, диктатуру. Аристократия, мать её растак.

Вампир с платочком предусмотрительно промолчал. Молчали и обвешанные оружием люди.

— А ну тихо! — сквозь зубы процедил капитан. — Нашли когда базар разводить.

Это был уже четвёртый рейс за прошедший месяц, риск увеличивался, зато и прибыль росла. Один вон, заплатил так, что на год хватит. Цена за вывоз из города всегда была высокой, но в этот раз он поднял ставки в два раза и не прогадал — всегда найдутся желающие смыться. Особенно в нынешние времена.

— Отчаливаем.

Последний беглец давно зашёл на борт и пришло время плыть прочь. Но тут мохнатые любители луны зашевелились. Первым вообще вздёрнул морду огромный серый кот. Усиленно принюхиваясь, он дёрнул хвостом.

Тут же с нависавших над пристанью крыш вниз соскользнули три фигуры. За ними ещё три. Плотные тени молниеносно оказались у баржи. Двое тут же запрыгнули на неё и бесшумно приземлившись, выпрямились. Самый высокий из них, завёрнутый в чёрный плащ, с надвинутым на лицо капюшоном, приблизился к капитану и оба начали бурно переговариваться.

Со стороны лишь отдельные обрывки долетали до слуха. Капитан теперь стоял молча, будто каждое слово было ему за пощёчину. Единственный глаз не по доброму мерцал в темноте.

Другие налётчики полукругом выстроились на причале.

Уловив вампирий запах, оборотни заинтересованно подняли головы.

— Вот он, — тихий звонкий голосок разрезал ночную тишину. Маленькая и тонкая, скрытая в плаще фигурка указала пальцем на застывшее умертвие. То ожидаемо не подавало признаков жизни.

Вампир, первым приземлившийся на баржу, метнулся к мертвяку и схватив за ворот здорово тряхнул. Лежавший до того на коленях кот успел приземлиться на лапы всей свой мощной массой.

— Ты продал амулет! — пророкотал вампир в самое его лицо. — Кому?!

Ещё раз рванув мертвяка на себя, вампир оторвал его от земли, так что дохлые ноги заболтались внизу.

— Говори, — повелительно приказал он.

Тем временем капитан лишь пожал плечами, давая знак остальным присутствовавшим оставаться на местах.

— Прошу успокоиться и не паниковать, — сказал как можно увереннее он. — Это маленькое недоразумение скоро разрешиться.

Вампир тем временем продолжал трясти упорно молчавшего мертвяка. Однако в следующий миг всё изменилось: резкий грохот заставил всех отскочить назад. Огромный котяра с разгону налетел на вампира, и со всей силы прижал его к полу.

— Не он, — прозвенел тонкий девичий голосок. — Он. — И бледный палец ткнул на кота.

Капюшон поваленного задрался и под холодным лунным светом показалось лицо прямо как из мрамора высеченное и обрамлённое чёрными волосами. Сверкающие гневом вампирьи глаза впились в не менее разъярённые кошачьи.

Тяжёлые лапы давили на грудь. Сделав несколько шагов, кот замер.

— Чего прицепился? — раздалось грозное рычание.

— Так, значит, — не дав коту опомниться, вампир вскочил за ноги, отчего кошака отбросило назад. — А теперь говори, кому сбыл амулет. — Убедительно проговорил вампир.

— С чего это мне отвечать кровососу? Да ещё и такому пижонскому, — надменно отозвался кот.

— А вот с чего…

— Эй!

Кто-то такой же ловкий и быстрый, приземлился на баржу.

— Разборки оставим напоследок.

Широко усмехнувшись, вампир обратился к коту.

— Иди с нами.

— Уже разбежался.

— Нас больше, мохнатый.

Сощурившись, насколько это вообще было возможно для кота, комок шерсти важно прошествовал к трапу и оказался на мощённой булыжником пристани.

Оставшийся один мертвяк продолжал бесполезно валяться на палубе.

— Ну и чего мы хотим? — протянул лениво кошак, усевшись на землю, хвост он обвернул кругом лап. Ни дать ни взять — милая киса!

— Здесь говорить опасно, — предупредил вампира другой член отряда.

Тот быстро кивнул.

— Никуда я с вами не пойду, — предупредил кот, внятно выговаривая каждое слово, точно говорил с умалишёнными.

— Предпочитаешь нарваться на стражу? — поинтересовался главарь.

— Предпочитаю, чтобы от меня отвалили.

— Серьёзно?! Значит так, пушистик, ты продал важный амулет, чтобы унести свою блохастую задницу из Ардана, так?

— И что с того?

— Кто тебе заплатил?

— Не твоё дело!

— Слушай. Скажешь нам, кому сбыл, и мы тебя отпустим. В противном случае…

— А мне что за дело? — тут же отозвался кот. — С лодки вы меня сняли. Уехать я не смогу, денег тоже нет. И какой мне теперь до твоих требований?! — Это он сказал лениво, почти вальяжно, только сияющие в темноте янтарные глаза продолжали изучать вампира.

— Хорошо. — Вампир скривил губы в презрительной ухмылке. — Не скажешь, я тебя за лапы подвешу.

— Справишься? — ответ был не менее презрительным.

— Слушай, ты!

— Ась?

Гроза готова была разразиться над опустевшей пристанью, баржа давно отчалила, и среди клубящегося тумана на воде уже ничего нельзя было рассмотреть. Одиноко сияли во мгле тяжёлые фонари. Даже ветер притих, так что окажись здесь кто — тут же засекут.

Котяра сидел нерушимо, как каменная горгулья на башнях Ардана.

— Предлагаю сделку. — Вампир, сверкнув зелёными глазами не хуже того же кота, обратился к последнему:

— Скажешь нам, кому продал амулет, и я организую тебе место на следующей барже.

— Хм, — кот заинтересованно поднял морду.

— Ну?

— Пойдёт.

Презрение во взгляде вампира стало куда больше.

— Так просто отдал опасный амулет, так просто выдашь подельника. Чести в тебе, мохнатый, не больше чем у аристократа.

— Пфф? — фыркнул да и сделал невинные глаза кот. — Каждый выживает, как может.

— Ты знаешь, насколько он опасен?

— Побрякушка? Отчего же не знать. Её довольно трудно из дворца стянуть было. А там всякую мелочь не держат.

«М-да, а кто-то не промах — зубы заговаривает», — подумал вампир.

— Назови имя.

— Какие ты мне даешь гарантии?

— Что? — Вампир, казалось, готов был набросится на кота. — Какие ещё гарантии, я дал тебе слово!

— И я должен поверить слову клыкастого упыряки? Нет уж, извольте. Знаю я вашего брата.

— Я держу своё обещание, — запальчиво сказал вампир.

Некоторое время кот оценивающе изучал того.

— Амрук Урай Кхар. Скупщик магических артефактов. Живёт во втором круге, в торговом квартале.

Вампир мрачно кивнул.

— Через неделю будет тебе место в лодке. Жди нас в субботу ночью здесь же. — Услышал кот в ответ.

Все как один подобрались, готовясь отступать.

Не выпуская их из виду, кот наблюдал, как они исчезают в сгущающемся мраке. Тогда он обернулся и посмотрел на успокоившуюся морскую воду. Пробудившийся ветер растолкал ленивые тучи, и месяц лучами коснулся земли.

— Ксандер, ты чего так раскипятился? — молодой белобрысый оборотень обратился к вожаку. — Всего-то продажная котяра.

— Сам не знаю, — на ходу бросил вампир.

Теперь их было всего двое. Остальные рассредоточились, чтобы не привлекать внимание. Миновав вход во второй круг. Они очутились на маленькой площади с фонтаном в центре. Со всех сторон нависали каменные дома, куда лучше приморских.

Так оба добрались до пятого круга. Послышался стук лошадиных копыт, слева приближался богатый экипаж, запряжённый двойкой вороных. И вампир, и оборотень прижались к стене и затаились. Из экипажа медленно вышел разодетый аристократ. В цилиндре, в подбитой мехом чёрной мантией. Он непринуждённо помахивал тростью с серебряным набалдашником в виде тигра. А глаза его скрывала бархатная тёмная маска с алыми краями.

— Приехал развлекаться, — прорычал Нод.

Александр только предупреждающе посмотрел на него и оборотень затих. Однако вампир-аристократ что-то уловил, и пришлось быстро взбираться на крышу, пока их не заметили.

— Просто зла нет, — фыркнул Нод, когда они оказались далеко вверху.

Взгляд Александра был красноречивее любых слов, аристократов он терпеть не мог не меньше Нода, а, может, и больше.

— Нет, ну продать такую вещь скупщику… — возмутился вампир.

— Да остынь ты уже, — в этот раз роль миротворца взял на себя Нод. — Завтра наведаемся к этому торговцу и заберём амулет. Хорошо, Истрия хоть почуяла то, а то б плохо было. А что, он и, правда, настолько опасный?

— Определяет, говорят ли тебе правду, — отстранённо произнёс Ксандер, цепкий взгляд его тем временем блуждал по затихшим улицам Ардана.

Там, дальше, начинались остроконечные башни сердцевинных кругов, огромны храмы с высоченными статуями и охранявшими их горгульями. Там грузно нависали колокола, что звонили на закате и рассвете и сады, за высокими стенами.

— Нужно было эту кису хорошенько прижать и узнать, как ему удалось проникнуть во Двор…

— Ага, а то я не видел, да ещё минута, и ты бы растерзал его как закуску к ужину, — усмехнувшись, заметил Нод.

— Кошак сам нарвался! — и Александр рассмеялся.

— Впервые вижу такую наглую кису, — кивнув, поддержал друга Нод.

Ночь подходила к концу и туман рассеивался. Над мрачным городом развевая сумрак, всходило ярко-оранжевое солнце.

Погода в Ардане была на удивление переменчивой и пугала приезжих, но только не привычных к родным краям старожил. Если днём нещадно жарило солнце, это не значило, что ночью не выпадет снег; и если под покровом тьмы густой туман скрадывал каждый уличный камень на мостовой, это не обещало ни скорого потепления, ни ясной погоды в качестве перемены.

Город иллюзия, сотканный из мириад разноцветных осколков, непостоянный, обманчивый, не обещающий верности, но готовый хранить тайны.

И словно на вершине мира, стояли над городом, на крепкой черепице купола местного храма, двое, озаряемые первыми лучами восходящего солнца.

Александр кивком подал знак другу и напарнику. Нод понял его без слов. Они прибыли на то самое место, которое указал им наглый кот.

Сокрытые ранней утренней тишиной две тени разом соскользнули с крыши и оказались как раз перед начищенной до блеска вывеской «Русалья Изюминка». Вот оно. Прибыли. Лавка клятого торговца краденным. Где-то вдалеке взвыла собака и послышалась брань и лязги мечей. Город просыпался.

Ступая бесшумно, чтобы не тревожить недремлющие уши соседей, Александр подошел к двери лавки и замер, словно гипнотизируя замочную скважину, воззрившись на нее немигающим взглядом. Нод был рядом. Он стоял, небрежно склонив голову на левое плечо, и беззаботно созерцал проплывающие облака, но тут ноздри раздулись — он глубоко дышал, улавливая запахи почти двенадцати близлежащих улочек и всех стоящих там домов…

Со стороны их можно было принять за вампиров-аристократов. Но тут один из них фыркнул и начал снимать кожаную куртку. Другой небрежным движение руки стянул капюшон длинного плаща. Черные волосы рассыпались по плечам волной, отражая блики восходящего солнца. Иллюзия развеялась.

— Совсем скоро здесь пройдет стража… — сказал как можно небрежнее Нод.

Александр лишь нахмурился, а затем прикоснулся кончиками пальцев к дубовой двери, и она открылась настежь.

Посреди полутемного торгового зала стоял странный типчик с большим бутербродом в руках… Угловатый, неказистый — типчик, а не бутерброд — с синюшно-лиловой кожей и сальными волосами под сползающим колпаком. Одет он был в ночную рубашку и подштанники. По-видимому — не первой свежести. На голове, украшая тот самый колпак, неуместно блестел позолотой металлический обруч. Очевидно, хозяин лавки не ждал гостей. Так вдруг начал топтаться на месте, не зная, то ли делать ноги, то ли притвориться невидимкой… авось не заметят…

— Амрук Урай Кхар? — рявкнул вампир, с сомнением глядя на субтильное нечто, что по идее должно быть торговцем.

Сделав над собой немыслимое усилие, торговец выговорил на редкость писклявым голосом, идеально подходящим тщедушному облику.

— Ну, я Урай Кхар… — глазки забегали из стороны в сторону, словно у попавшейся в лапы кошки крысы. — Золота нет, камни драгоценные отродясь не видал! Я вдовец, и мне кормить семью из пятерых деток! Пощадите, господа разбойники!

Нод огляделся, оценивая обстановку. Книжные стеллажи, покрытые слоями пыли и древние фолианты на них, янтарные вазы и вазы из эбонита, дорогие ткани, небрежно свернутые в рулоны и подпирающие пустые бочки. А пустые ли? Нод приподнял крышку, пригляделся и присвистнул. Вот пройдоха! В обтрепанных временем деревянных сосудах, бережно завернутое в промасленные тряпки, лежало оружие. Определенно магическое.

— Прятать оружие в бочках? А может лучше деревянные ящики использовать?

Торговец зло буркнул себе под нос:

— Оборотни! Нет от вас спасу! Повадились тут наведываться. Не то, что люди, али вампиры…

— Они бы не учуяли. — Закончил его речь, широко улыбнувшийся Нод.

Торговец покосился на стоящего в дверях Александра:

— А вы, почему не проходите, товарищ оборотень? Давайте, чувствуйте себя как дома, раз уж начали меня грабить! Берите пример с вашего соплеменника!

Александр даже не шелохнулся, переводя взгляд с одной книжной полки на другую… Где-то здесь… Совсем близко…

Ох, неспроста эти двое пришли. Тихорятся, а сами-то не простые. Тут Урай Кхара как взяло и осенило! По его-то потроха пришли, от Ливонна Лысого, за подвязки вожделения, гад, спрос хочет!.. Тот как раз обещался на рассвете.

Вдруг торговец рванул к двери и, проскочив около вампира, выскользнул на улицу:

— Помогите! — взвыл он: — Спасите! Грабят! Убивают!!!

Александр сделал едва уловимое движение. Какое-то мгновение Амрук Урай Кхар не мог дышать, поднял взгляд на горящие красным пламенем глаза вампира, и через секунду понял, что находится в его стальных объятьях. Да-да, вампира, не оборотня, как он подумал ранее. Вот ведь бродяги проклятые! А чтоб им!

Глаза Александра горели огнем. Он прижимал к себе испуганного торговца, нарочно демонстрируя непривлекательный голод.

— Талисман королевы Ардана… — почти прошептал Александр, и от его голоса остатки волос на голове торговца встали дыбом и кожа пошла пупырышками.

— В спальне, наверху, в комоде, верхняя полка… — с готовностью затараторил Урай Кхар, стараясь не смотреть на вампира.

Александр подал знак оборотню, и Нод бесшумно скрылся в лестничном проеме. Минутой позже Нод молча вручил другу треклятый амулет:

— А это точно он? А вдруг фальшивка? Этот… — покосившись на торговца — врёт, как дышит.

Александр разжал руки, и его ноша мешком сползла на пол. Затем вампир разомкнул цепочку, накинул ее вокруг шеи протестующего скупщика краденного и защелкнул хитроумный замок. Большой кроваво-красный рубин в обрамлении чуть более мелких изумрудов, сверкал и переливался всеми цветами крови даже в полутемной лавке, изящная золотая цепь змеёй сковала шею торговцу. Воистину королевская драгоценность.

Налетчики отступили от подопытного. Урай Кхар, как загнанный кролик, озирался в поисках лазейки для побега и явно не желал сотрудничать.

— Твое имя, — повелительно произнес Александр.

Лицо у торговца приняло такое выражение, как у схватившего желудочную хворь, и он процедил сквозь плотно стиснутые зубы:

— Амрук Урай Кхар…

— Вдовец? — приподнял бровь вампир.

Урай Кхар отчаянно замотал головой и руками зажал рот. Затем, наверное, осознав безнадежность этих потугов, и прекратил борьбу с собой: — Нет…

— Откуда у тебя талисман королевы?

Вот тут торговца прорвало:

— Кот продал! Большой серый монстр! Когти, как ножи, морда здоровая, наглая, мохнатая…

Нод спрятал усмешку, отвернувшись от него.

— Коту и положено иметь мохнатую морду, — невозмутимо произнес Александр. Затем вампир повернулся к другу:

— Вот она — Правда. Нельзя соврать под действием талисмана Королевы.

Урай Кхар сидел на полу, ошарашенный своими же словами. И даже желания не возникло соврать. Ни капельки! Отродясь врал, ещё когда отец за непроданные мешки с пшеном драл, тогда врал, про разбойников — а сам на стороне продавал. Луиссии врал, это да… Румяная была… А этим выложил всю поднаготную!

Нод мягкой поступью подошел к торговцу, снял с него амулет и передал Александру. А затем, потянув носом воздух, ощутил подступившую опасность. Похоже крики торговца, когда тот из рук вырвался, не прошли даром. Стража Ардана подступала уже в двух домах от лавки.

Александр все также стоял посреди торгового зала. Сейчас бы крови глотнуть. Очень уж захотелось. Но тут он уловил ток крови Нода и успокоился. Да, конечно, он пил кровь друга, именно поэтому они так слаженно боролись в различных стычках. Что там! Ксандер успел за долгое время попить кровушки у всего своего отряда. Отряд от этого только выиграл!

И тут Урай Кхар, заметив замешательство вампира, снова рванул к двери. Нод бесшумной тенью скользнул наперерез шустрому ростовщику, но тот уже орал благим матом и звал на помощь охрану.

— Кхараул!

Александр словно отошел от дурного сна, жажда крови отступила, и он увидел то дурацкое положение, в котором они оказались по его вине. Потом почувствовал во рту вкус соли, крови и стали, как всегда бывает перед боем, а значит опасность совсем близко.

Грохот кованых подошв стражи, крики торговца. Вон, уже сейчас треклятые химеры, королевские стражи, принюхиваются. Почуяли.

— Потайной выход?!

— Сейчас вам, бандитам дадут, сейчас-сейчас!

— Ну, смотри у меня! — крикнул Александр торговцу на прощанье, так что тот невольно затих, как по волшебству.

Вампир обернулся к распахнутым настежь дверям лавки. Солнечный свет озарял темное помещение и бил в глаза. Он прищурился и увидел, как вперёд, полукругом вышли шестеро вооружённых стражников, а за ними ещё одна шестёрка растянулась линией, перекрывая улицы, что смыкались на площади.

— Именем Единой правительницы Ардана, Королевы Алесии IV. Снимите капюшоны и подойдите к регистратору. — Громко проговорил начальник стражи. Безразлично так проговорил, словно к колонне на площади Второго Сна обращался.

Александр вышел на свет. Нод следовал за ним по пятам. Оба не поднимали лиц, скрывая их в капюшонах. Этого ещё не хватало, чтобы их стража увидела. Псы королевы только раз глянут, и всё считай, пропал. Скользнут взглядом — и тебя занесли в реестр. Записали в памяти, внесли в каталог и поставили на нужную полочку. Если ты вне закона — на глаза страже попадаться нельзя. Узнают ведь лицо, и жди проекционной химеры ночью, или суккубиху какую страшную. Нет, нельзя лицо показывать!

Арды, воины королевы, стояли молча, ожидая выполнения приказа. Кто ж под светом солнца станет им не подчиняться? Да и ночью-то не особо.

Тем временем собиралась толпа любопытствовавших зевак. Как же теперь скрутят да допросят этих прохиндеев, что вздумали промышлять посреди дня. Розовощёкий мальчишка во все глаза глядел на высокую фигуру впереди, одновременно запихивая в рот остатки пирожка с мясом. Присела у фонтана дохлая собачонка, почесала живот лапой.

Стало слышно, как с шумом ерошит воду фонтанный дождь.

Тишина затянулась.

— Именем Единой правительницы Ардана, Королевы Алесии IV. Снимите капюшоны и подойдите к регистратору, — повторил стражник.

Невиданное дело! Давно уже страже не приходилось обращаться к простонародью дважды. Тем не менее, потенциальные преступники продолжали упорно молчать, говорить то при страже тоже нельзя, запомнят. Потом из сонма голос вычислят.

Плохо дело.

Александр вполоборота повернулся к Ноду, тот пожал плечами, выразительно так, как умеют только оборотни, и ненавязчиво опустил руки вниз, к кинжалам. Обернувшись к страже, вампир развёл руками и кинулся вперёд, чтобы в последний момент увернуться в сторону, вскочить на фонтан, оказавшись на самом кувшине изливающей воду деве. Часть стражи ардов тут же кинулась за ним, часть устремилась к Ноду.

Что тут началось!

Такой суматохи давно не видели во втором круге. Туда и элитная стража то редко захаживает, и если удастся что посмотреть — так то будет пьяная потасовка в постоялом дворе. А тут стража вихрем окружала выворачивающегося от них беглеца. Как они двигались! Кольцом в воздухе сжимали его, всё ближе и ближе. Только красные как кровь плащи всполохами показывались то тут, то там. Они кружились. Но и бандит оказался не промах. Сам двигался как молния. Вот он есть, вот его нет.

И он, и приятель его пытались вырваться из окружения, а потому не стеснялись на ответные выпады. Кинжалы в руках плясали точно сами по себе, красивые, быстрые.

Тот, что сражался внизу, одну руку с кинжалом занёс над головой, другую выставил впереди себя. Тут же отразил двух противников одночасно и прорвался вперёд, к товарищу.

Оба теперь закружились в общем хороводе, две чёрные точки среди россыпи алого. Метнулись вправо, синхронно, как пловцы на день Почитания. За ними поднялись пивные бочки и полетели в стражу.

Но так и упали, не достигнув цели.

Послышался чей-то горестный вопль и звонкий лай собаки, слизывающей пиво с покрывавших улицу камней.

Они неслись со всех сил, но и арды не отставали. Защитные капюшоны чуть не слетели с лиц, когда беглецы сорвались вниз с потрескавшейся арки и ринулись к храму Двух Рук, чуть не сбили повозки с картошкой. Дальше, вперёд! Не обращая внимания на ахи да охи, не слыша проклятий цветочницы, что вынуждена собирать маргаритки с пыльной дороги. Ещё дальше, быстрее просыпавшегося утреннего ветра, полного вони луж и помоев. Мимо местных старожил, вооружённых до зубов.

Александр почуял, как взлетели вверх арды, несясь химерами близко к земле, готовые ринуться вниз и схватить добычу. Два кинжала чуть не впились в затылок, один Нод умудрился схватить на лету — хорошо хоть язык не показал. С него станется.

К школе Мрачного Обеда, где коротали время очень голодные и бедные колдунишки.

Сеть тонких улочек, широкие улицы, все проносилось как заклеймённые. Но тут два арда показались впереди. Гнали их всё это время к переулку!

Александр помотал головой.

«Ну, всё», — подумал и без того недовольный вампир. — «Драть вашу налево, ребята!»

И не читая его мыслей, Нод согласно пошевелил расставленными локтями. Вампир знал, под капюшоном друг многообещающе скалится.

До чего чудесный день! Нет, до чего чудесный! О это прекрасное утро, лазурная гладь чистого неба, обласканного вздохами поэтов и поцелуями прекрасных дев. Лазурь, достойная очей подводного жемчуга. Тёплый ветер, мягкий как шёлк. И солнце, нет, ну до чего оно… жёлтое. До чего жёлтое! Прямо красота, а не солнце.

Бодро вышагивая по забору, огромный котище косился то на небо, то на острые крыши домов.

Ля-ля-ля-ля-ля-ля. Отшумели топол-ля. Сожрала все розы тляяя…

До чего вольно дышалось в пятом круге. Оно, конечно, в шестом дышалось ещё лучше. Ароматные масла, кармалон, привезённый из песков Дуска. Чистые улицы, жирные голуби, не подбирающие вчерашние крошки. А в седьмом круге…

Тут кот перескочил на дымоход и двинулся дальше. Но и в пятом ничего. Ничего так себе место, чистенько, пригоженько. Дети умытые, торговцы любовью здоровые, коты вылизываются на подоконниках и острые шпили вгрызаются в чистое небо.

Вот как легко увидеть Двор, даже отсюда. Чем ближе к седьмому кругу, к центру, тем выше и острее башни. Не то, что у границ. Там всё к земле ближе, кругленькое, простое. Да и места куда больше. Обозы проходить могут, не то, что в сердце Ардана.

Мягкие тяжелые лапы переступали по черепице. А под ним по улице вышагивала компания студентов, наверняка лауреаты королевской стипендии. Спешат мелкие чешуйчатые ящеры разнести почту до обеда. Что поделать, даже среднему классу себе соковов не позволить, не говоря уже о стермилах.

Кошак чавкнул, важно взобрался на склон покосившейся стены. Из-за вампира придётся уезжать позже, чем хотелось, ну и ладно. Лучше позже, чем никогда.

Поедет ка он к горам Ламов. Красота, природа! Горы высокие, трава, зелёная. Будет с мудрецами-старцами жить, ага, лысыми, наблюдать, как те секрет бессмертия ищут. Или дунет с караванами в пески Дуска. Оазисы, гробницы, верблюды. Хотя, на кой ему верблюды?

Кот остановился в задумчивости, но тут же морда стала как всегда вызывающе безразличной, и он двинулся дальше.

Что-то на экзотику потянуло. Есть же Филуса, в конце-концов, Арния, ну Панрамаон, если уж совсем так.

Солнце играло на дымчатой шерсти, переливалось на голубых полосах, отражалось в тёмных пятнах за ушами. Пригревало уже хорошо, улица заполнилась людским и не очень людским гомоном. День начинался во всей красе.

И было бы всё расчудесно-прекрасно, если бы вдруг гром да крики не ворвались в размеренную кошачью повседневность. Как в попу шпаренные, двое пронеслись над ним, а за ними тут же вихрем ринулась вся имеющаяся в пяти кругах стража, ну точно собаки на травле! Кота чуть не снесло, шерсть стала дыбом как по команде от ударившего в него ветра. Пришлось прижиматься к рыхлой стене, цепляясь неистово когтями за всё, что ни попадя. Глубокие следы в стене, очевидно, для потомков, остались в память об этом событии. И один кот, выгнувшийся в дугу, готовый рвать в тряпку всё это собрание.

И рвал бы, если б не понял, что это за два идиота сейчас обороняются от ардов. Этот!… Допрыгался.

Кот метнулся ближе к разворачивающейся перед его глазами сцене. Нападение, отражение, один удар за другим, всё мастерство и тех, и других. Вампир сражался как страж. Вот ведь…

Кошак сощурился, скривилась и без того малоприятная морда. Вампир тем временем умудрился проткнуть единственной незащищённое доспехами место — прямо над носом.

Фыркнув, чуть ли не закрыв лапой глаза, кот мотнул головой. Потом улёгся на крышу и стал наблюдать, как вампир с оборотнем пытаются выкрутиться из ситуации. Ага, вот здесь бы стоило выше ударить, здесь расстояние не рассчитал… Сейчас-то их и прищучат.

Всё теперь с ними ясно, их теперь не отпустят. Кто в состоянии убить стража? Сразу ясно, великая птица, обороняется. А народу-то смотрит всё больше и больше. Ну вот, магия в дело пошла. Алые всполохи смешались с чёрным дымом, расползлись дикими кроликами по небу, да давай лучами впиваться в землю, прогрызая путь всё глубже. Полетели верх камни, что должны мирно лежать под ногами. Женский визг, удирающие ящеры, срывающаяся с крыш черепица.

И один большой взрыв, вывернувший каждую крохотную точечку.

И потом никого, вернее, стража-то осталась. Злая, упустившая добычу.

«Однако», — подумал кот, когда рзжмурил глаза, с лап до ушей покрытый толстым слоем копоти.

— Насилу выбрались?! — возбуждённо воскликнул Рисмус, секретарь при дворе Первичного Дознавания. Самая лёгкая инстанция, так сказать. При этих словах сам бы Рисмус улыбнулся легко, вежливо, умело бы так улыбнулся и продолжил непринуждённо светский разговор. Работал в охранке средних кругов он с младых лет, когда мать с огромным трудом пристроила единственного зелёного сына, за последние деньги — даже наследные бабушкины вазы продала — в канцелярию. Ну и что? Сидел себе там Рисмус, регистрировал прибывавших заключённых, вносил в списки. Непыльная работёнка. Только вот надоело ему, ну, сколько же можно мальчишек к смерти приговаривать да наблюдать, как того или другого доходягу на рудники отправляют.

Как понять, что яблоко гниёт изнутри, пока не откусишь? Вот то-то же, он откусил.

— Мы вывернулись красиво и, я бы сказал, элегантно, — Нод схватил со стола вилку, на которую был нанизан сочный окорок и принялся увлечённо жевать, одновременно ведая отряду о своём приключении.

— Ты смотри, сколько новых слов выучил, — протянула Истрия, перебирая в руках тонкие бусы, где в каждом камушке отражалось белое лицо Александра. Почти провидица, почти оракул. Эта за кварталы чуяла магию, куда б та не перемещалась. Вот с Истрией в вылазки ходить одна радость, красивая, это ладно, но с ней стража отряд ещё никогда не настигала.

Встряхнув пылающими в свете камина волосами, чёрными, как смоль, Истрия поудобнее растянулась в кресле и склонила голову на бок.

Нод даже не обратил внимания на насмешку.

Остальные, Маар оружейник, Тинас — вечно хмурый, подозрительный, специализировался на ментальном вхождении в метафизические грани существования объекта. Гипнозом, владел, в общем здорово. Может, потому, что знал, как легко подчинить и заставить — так всех и подозревал. Ламиил, он был по «связям с общественностью». Потому, что являлся просто человеком и вызывал меньше всего подозрений, насколько это вообще возможно в Ардане.

И Асмер, раньше вором был, давно этим промышлял. Его так и звали Асмер-Ловкач Хитрые Руки. Говорил, что ворует только у богатых, хотя прекрасно понимал, что у бедняков и поживиться то не особо есть чем. Потом как-то решил похвастаться, выдвинуться из общей братии воров — а там глядишь, и Барон заметит, к себе возьмёт, жизнь начнётся… но Барон не заметил. Вернее, Барон то об этом узнал, да только из городских сплетен на следующий день. Асмера охрана и сцапала. В Первое Дознание отвела. Долго его там держали. А в ночь перед Казнью пытали, хотели, что б в каком-то убийстве признался.

Он почти признался, почти, его Рисмус спас. Сказал, что всё, сдох парняга, и в мешке в море выбросил, только мешок не завязал и сказал плыть до берега. И ждать до следующей ночи. Так всё и началось.

И Соул, закутанный в чёрный плащ. Молча сидящий у камина. Он не проронил ни слова, даже когда, чавкая, принялся бахвалиться Нод.

— А я им вот так. Штоб не повадно было. Штобы знашли как…

— В общем, от погони мы отоварились.

— Ага! — довольно воскликнул Нод, расправившись с окороком. — Вы бы видели, как Ксандер их шарахнул. Магия высшей пробы, я бы сказал!

Тут только Соул оживился. Вернее, всё его оживление заключалось в лёгком поднятии брови. Александр это заметил.

— Да, он как шарахнет, ого как сильнее прежнего!

— Да, — протянул вампир. — В другом дело, теперь свора точно поднимется на травлю. Только идиот бы не понял, что нарвался на участников сопротивления.

— Конечно, — Соул поднялся из глубокого кресла и усмехнулся. — Ну что, Ксандер, вот нечего было выпендриваться.

С Александром они были давними друзьями. Так что то, что позволял себе Соул в отношении их предводителя, другие позволить себе не могли. Вместе из дому сбегали, вместе к девицам в окна лазили, вместе неприятностей на одно место искали. И находили ведь всегда, ох ведь находили!

— Предпочитаешь, чтобы меня сцапали?

— Предпочитаю, чтобы вы двое тихо мирно забрали амулет, пригрозили кое-как, по-хорошему ушли… — Соул тоже был вампиром. — Не, ребят, это вы, конечно, молодцы! — Тут он улыбнулся. Начали улыбаться и остальные.

Нод в недоумении уставился на Соула, потом на Александра.

— Да ну тебя, — довольно прорычал оборотень, — как смогли, так и ушли.

Александр согласно кивнул.

— Теперь придётся перемещаться ещё осторожнее, — заметил он.

Огонь в камине почти погас. Скрадывающие тени скользнули по каменной стене, добрались до решетки на окне, и скользнули на улицу, зацепив сидевшего высоко под крышей кота.

Пробраться внутрь было не сложно. С высоты видно хорошо, и собрание всё, и остатки вечерней трапезы на столе. И сам стол, старый, обветшалый, изборождённый трещинами да вмятинами. Комната, окутанная ночной темнотой. Кот притаился так, что даже острый слух, будь то вампира или оборотня не разберёт ни шороха.

Вот оно кто, оказывается, народ на бунт подбивает. Революционеры нашлись. Ни раз он слышал о сопротивлении короне, а тут лицом к лиц… к морде, так сказать, встретились.

— Амулет хоть добыли? — поинтересовался Соул.

— Добыли, — ответил Ксандер.

Они переглянулись.

— Можно?

Александр достал амулет и протянул его Соулу, тот взял и принялся внимательно рассматривать.

— Он нам очень пригодится, — заметил Рисмус, сидя в своём углу. Тинас только мрачно покосился на остальных из-под косматых бровей, но ни слова так не проронил.

— Если бы ещё только… — Асмер запнулся.

— Нет, — тут же отрезал Александр. — Об этом и думать забудь.

— Но я смог бы.

— Никто не может.

— А я смог бы! — Надулся бывший воришка.

— Всё.

Асмер ещё больше нахохлился, оглянулся на остальных, в поисках поддержки, но получил только укоряющие взгляд — после чего замолчал и принялся вертеть вилкой в руках, сосредоточив на ней всё своё внимание.

— Я с поставщиками договорился, через четыре дня приходит груз из Квернука. С ними будет Старый Ис, всё лучшей пробы, такого и в столице днём с огнём не сыщешь. Металл из солярных копий, лучший! Акулийский. Но его и порча не возьмёт, ни заговор, слушается только того, кто к нему впервые прикоснулся! — тут бы Маар и пустился в размышления об особенностях изготовления чудо-стали, но его перебил Рисмус:

— Я добрался до постановления. В канцелярии его всё ещё держат. Проводят проверку по численности населения, направленности и степени принятия. В общем, долго его ещё держать будут. — Месяца два у нас есть, а потом придётся что-то придумывать.

— Обойдём, — еле слышно выговорил Тинас-гипнотизёр, сложенные крылья за спиной шевельнулись. — Я вас обработаю и отправлю на допрос, головы чистые будут как простынь у девственницы. Сами будете считать, что всю жизнь рыбой торговали да мешки тягали на горбу. Потом отловим обратно, память вернём.

— Мы останемся сидеть здесь, — Ксандер посмотрел на Соула. — Пока не кончится проверка.

Бесов указ о «чтении» населения. Может, и застрянет в канцелярии, всё-таки иноземные защитники прав и свобод и не дремлют, хотя… зная корону, всё то она продвинет.

— Что? — Ксандер обернулся к Истрии, уставившийся в потолок невидящим взглядом.

— Что-то…

Договорить она не успела.

Из-под крыши донёсся хриплый хамоватый голос.

— Так, так, так.

Тяжело приземлившись на перекладину, кот спрыгнул на выступ над столом, а потом и на сам стол. Тарелки полетели в сторону. Вино разлилось по столешнице.

Не обращая никакого внимания на учинённый бедлам, кошак приосанился.

— Сопротивление, значит, — протянул он.

— Ты! — Александр метнулся вперёд, точно собирался растерзать мохнатого тут же, но вовремя остановился.

— Я. — Подтвердил кот. — А ты, смотрю, наблюдательный, кровосос. Значит, революционеры. — Он прошёлся вперёд, забрался на спинку кресла. Там и уселся, как у себя дома.

Тишина такая, что хоть ножом режь, рухнула на всех присутствовавших. Только котяра равнодушно взирал на остальных. Александр с горящими глазами стиснул руки. Нод на всякий случай стал поближе.

— Зачем явился? — проговорил Александр.

— Да вот, думаю, загляну на огонёк.

— Плыл бы себе по-хорошему, — бросил Нод.

— Предложение оно, конечно, хорошее. Но я не поплыву.

— Почему? — снова спросил Ксандер.

— Передумал.

— Хочешь, я его устраню? — поинтересовался Соул, услужливо покосившись на кота.

Тут только последний перевёл взгляд янтарных глаз на второго вампира.

— Не сможешь, — чуть ли не пропел он.

Ксандер продолжал сверлить кота яростным взглядом. Если тот до сих пор сидит на месте, значит, и влияние Тинаса не действует.

— Я остаюсь, у вас, — заявил кот, даже не спрашивая. Просто ставя перед фактом.

— Ещё чего! — возмутился Нод, но остановился, почуяв что-то от Ксандера.

— Подстилка у двери, устраивайся, — сказал тот.

— Кровать я себе нашёл

Рухнув вниз, распушив хвост, кот двинулся в тёмный проход, что вёл в коридор. И скрылся в темноте.

— Ты что?! — Поражённый Нод уставился на друга. — Это у нас останется?

— Его нельзя отпускать.

— Отправить на корабль. И никто о нас не узнает. Хотя, от этого ждать можно…

— Нет. — Он заговорил тише. — Кошак нашёл нас. — Треснуло полено в камине. — Это невозможно. Я после взрыва зачистил все следы. Никто не мог найти, никто.

— Нужно узнать, кто он. И что ему от нас нужно. — Александр обернулся к проходу, где исчез кот.

Тот же, до того подслушивающий, двинулся дальше.

— Уберите свет!

Мальчики-пажи переглянулись, но не посмели сказать ни слова, им не впервой было слышать такой приказ.

Стены комнаты, как и потолок, уходили в темноту теперь. Словно огромная бездонная пещера-колодец в скале, спальня королевы Ардана. Холодная и темная, как гнездо паука.

Она сидела у зеркала, как та колдунья из сказки, и казалось, что вечность замирает вокруг нее. Гладкий шелк тяжелых черных волос струился в руках мальчишки-пажа, который благоговейно расчесывал, нет, слегка прикасался серебряной филигранной щеткой к волосам королевы. Словно искорки пламени пробегали по пальцам юноши, а его зачарованный взгляд не отрывался от ее лица, отраженного в зеркале.

Едва заметным движением кисти она отослала прочь прислуживающих мальчишек, и только единственный остался в полумраке комнаты, наедине с властительницей. Это был их ежевечерний ритуал и, зная, что его ждет далее, он отступил к стене, инстинктивно пытаясь спрятаться. Впереди невыносимая боль и сладостные поцелуи, и забытье, в которое он впадал каждый раз все сильнее и дольше с каждым разом, после подобных аудиенций.

— Ангел мой, — её волшебный голос позвал в темноту, лаская слух, и юноша покорно расстегнул рубашку и шагнул в смертельные объятья.

Бледное тело застыло на алых шелковых простынях, руки безвольными плетьми свешивались с края кровати.

Темная тень склонилась над ним.

Королева, уже облаченная в темно-красный костюм для верховой езды и золотую маску, потрепала светлые кудри спящего мальчишки-пажа, улыбнулась своим мыслям. Провела ногтем указательного пальца по губам, слизнула появившуюся капельку крови и приникла поцелуем к губам юноши. Его затуманенные глаза на мгновение распахнулись и в них закружился водоворот магии.

Когда королева отстранилась от бездыханного юноши, ее взгляд горел красным огнем угасающего пламени жажды.

Подняв с пола плетку, она кошачьей походкой покинула спальню.

В Ардане можно проснуться где угодно. Можно проснуться в широкой кровати под пуховым одеялом и среди волн шёлкового балдахина искать первые лучи восходящего солнца. Можно проснуться на наваленных в углу матрасах, среди кучи братьев-сестёр и потирая кулаком сонное лицо, ползти к краю того самого матраса. Можно открыть глаза под навесом черепичной крыши и первым услышать воркование голубей. Можно быть разбуженным дорогой Мариеэттой и бежать через окно. Или толстым трактирщиком, что отхлестает посыльную ящерицу засаленной тряпкой — если вам всё же пожелается проснуться непременно им.

Он же проснулся в канаве. Отовсюду несло тухлятиной и помоями. Среди зарослей пожухлого камыша и тягучей грязи, изредка поквакивали лягушки всевозможных цветов и оттенков. Одна, самая внушительная, забралась на выступающие из воды камыши и вперилась большущими глазищами в парнишку. За ней тут же последовала другая квакушка. Поменьше и зелёная. Огромная жабище принялась что-то важно квакать своей меньшей товарке.

Мелкая округлила и без того круглые глаза и только временами посматривала на валяющегося в канаве юнца.

Тот же мотнул головой, точно избавляясь от наваждения и попытался выбраться наружу. Мутная вода хлюпнула под ним, когда он упал обратно.

Долгое время он не шевелился. Так что даже канавные жабы потеряли всякий интерес к этому жалкому созданию. Тот же так и лежал смотря большими голубыми глазами в небо. Спутанные волосы прилипли к лицу. На поверхность поднимались обрывки лохмотьев, служивших одеждой.

Он совершенно ничего не помнил. Только вот открыл глаза и смотрел в наливающееся фиолетовым небо.

Нужно было подняться. Схватившись рукой за выступ, парнишка подтянулся изо всех сил, ломая ногти и упираясь ногами в скользкую грязь. Выкинув вперёд вторую руку, он сумел вцепиться в землю и теперь полз наверх.

Там оказалось сухо. Россыпью пузырей таких как в канаве, раскинулись мелкие домишки.

Никто не обращал внимания на одинокого юнца. Только старая облысевшая собака на миг задержала взгляд на нём, да и потрусила дальше.

Вот из-за поворота показалась тусклая карета, которую несли два длиннющих умертвия. Из неё вышла дама в сером платье и прошла в трактир. Через какое-то время она вернулась на улицу. А за ней шёл трактирщик и его помощники с круглыми бочонками.

Мимо пробежали чумазые мальчишки, хоть и ох как далеко им в том было до выбравшегося из канавы юнца. Долго он ещё сидел на месте, дыша полной грудью пыльным воздухом.

Теперь нужно было подняться.

Пошатываясь, он пошёл через площадь к широкой улице. Да так и шёл час-другой, с интересом изучая все, что на глаза попадалось: красные горшки и вывески всевозможных лавок. Принюхивался, когда проходил лоток с рыбой, и когда учуял запах свежеиспеченного хлеба. Но лучше всего пахли люди, уж очень хотелось укусить их в шейку, хоть чуть-чуть.

Ему очень хотелось кушать.

Парнишка заприметил сочную розовощёкую булочницу и любовно потянулся к ней, изучая завитки золотистых волос на затылке. Пухлые красивые ручки тоже были наливными и крайне аппетитными. Он облизал бледные губы и мечтательно приник к булочнице.

И тут же получил батоном по голове. А потом ещё и ещё, так что крошки разлетались в разные стороны.

— А, паразит! А, кровосос! Совсем обнаглели! Оборзели так вас раз и разтак, — голосила вовсю булочница, погоняя мальчишку до самого поворота.

Но догнать его у неё не получилось. Не смотря на слабость, тот шустро преодолел улицу, а запыхавшаяся дама вернулась к своей лавке.

— Ардан, — выуживая что-то мутное из закромов памяти, пробормотал мальчишка.

Он стоял в центре круглой площади. Кругом сновали туда-сюда покорёженные тележки и гружённые ящиками мертвяки. Редко когда проплывала в вышине большая птица с красными крыльями и глазами на каждом пере.

Радость настигла парнишку так же неожиданно, как и пробуждение в зловонной канаве. За дом потрусила довольно кругленькая собака с коротким хвостом и вызывающе висящими ушами. Тихо крадучись следом, он таки загнал собаку к забору, в закоулок между двумя домиками. Собачонка обреченно уставилась на вампирчика. Тот слегка приветливо улыбнулся.

Некоторое время спустя, относительно сытый и довольный он продолжил путь из первого круга ко второму.

Худое заподозрили ещё ночью. Когда по пустынным улицам застонали древние приведения и старая ведьма-крючкоплетчица повисла на проклятом дереве вихрами вниз. Тут и там появлялись заблудшие дядюшки и тётушки. Выкарабкивались из колодцев давно утопленные котята и где-то далеко завыл волк, приветствуя ночь.

Зашевелилась тина в смертельном болоте. Это колдун-водовик вдруг ни с того ни с сего обнаружил под подводным пнём свою склочную бабушку, коя должна была упокоиться ещё добрых триста лет назад. А та как принялась подвывать да вычитывать, что и бежать пришлось по добру поздорову в арданские катакомбы.

Ещё вися головой вниз d личных своих покоях, Ксандер услышал как по ту строну окна наряду с ветвями чёрного дуба о стекло бьется крыло нетопыря. Причём знакомо так бьется, гаденько.

Соскочив на пол, он прошёлся по лунной дорожке к окну и покосился на застывшую угрюмую улицу. Все кошмары, мечты и тайные помыслы разгуливали по мощёной красным камнем мостовой. Тут и там проплывали над головами рыбы потухших мыслей. Одна со страшными клыками, другая с фонарём на голове. Высоко-высоко в небе пронеслась жёлтая акула. Были тут и записные книжки — каждая летала между ветвей и шуршала пустыми страницами — это просились наружу невысказанные слова.

А вот и завёрнутый в дырявый плащ бочонок с элем. Кошмар местного пьяньчуги.

Присмотревшись к этой ожившей кутерьме, Ксандер широко раскрыл глаза. Потом решительно вышел из комнаты и размашистым шагом направился в комнату к Мисту. А тот знай себе сидит на подоконнике и улыбается почём зря — таращился в окно. Кота с ним не было.

На крыше присвистнул от увиденного Нод. Да и вскарабкался вниз по старому дереву. Мист открыл ему и Нод ввалился в окно.

— Ничего себе фантазирует! — Заметил Нод всё ещё поглядывая назад, где как раз появился кошмар чьей-то крайне беспокойной ночи. А вот за ним и проплыла чуть не касаясь земли дева вся в красном.

— Вот это да, снится же некоторым.

Ксандер молчал.

— Ого Ксандер, а не ты ли это там, в темноте стоишь?

Мальчишка-фантазёр и Ксандер разом вытянули шеи заглядывая на улицу.

— Ерунда, не я это.

— Да ну.

Ксандер только скривился и сам поспешил выйти. Вот уже он стоит и чует тёмную ночь, как пахнет мостовая, фонари над водой и тайные подвалы. Среди волнующихся кошмаров и желаний он вдруг ясно услышал протяжный женский голос.

— Ко мне… иди ко мне. — Впереди возникла женщина с прикрытым волосами лицом и протянула к нему руки.

— Да говорю же, это ты! — оказавшийся подле Нод смотрел в другую сторону. Пришлось посмотреть и Ксандеру.

— Вон, посмотри.

— Да нет там ничего.

— А я говорю, есть — упорствовал Нод.

Вот уже и Мист выбежал на улицу доверчиво заглядывая в лица звезд. И Арианна подтянулась, а с ней Истрия в ночном колпаке и с книгой под мышкой, и остальные. Только Соул не выглядел удивленным. Но он как будто и вообще удивляться не умел.

— Вон. Да посмотрите же. Слушай, а что это у тебя на голове? Как будто корона? Ты что, в мантии?

Видение впереди повелительно подняло руку и оскалилось коварно.

— Это не я! — вконец разозлился Александр и уже собрался уйти, как вдруг из темноты вытрусил котяра волоча хвост по земле.

— Славная ночка, — пробурчал он косясь в кишащее кошмарами и кошмариками небо.

А за последними и сны подтянулись. И вот уже овечка грызла почём зря волка. Сон пролетел и растаял над головами.

Соул развеял рукой чьё-то видение о синих цветах и нахмурился.

— Говорю, ночка чудная.

Все снова посмотрели на кота. Как бы Ксандер его не недолюбливал, а всё ж рад был, что тот отвлёк общее внимание от ненужных видений.

— Ой, — вскрикнула Истрия и отскочила в сторону. Да так и осталась стоять на одной ноге. Перед ней возник маг, которого при её юности из-за неё же — за то, что она его злодеяния вычислила — из Ардана же и выслали. Она тогда уже при леди Реладе фрейлиной не служила. А маг всё на неё глазами-угольками смотрел и так и тянул руки задушить.

— Он же не настоящий, а? — Протянул Асмер. — Не настоящий ведь?!

Кот оглядел Миста. Потянул воздух.

— Что молчишь? — Возмутился Ксандер видя его сосредоточенность.

— А что? — Отозвался котяра. — Пахнет вроде не сильно по фантазёрски. — Хотя…. Да не должны они материализоваться.

— А если материализуются? — Поинтересовался вкрадчиво Маар снимая шляпу и почёсывая мелкие рожки на голове.

— Весело будет, — в голос бросили Ксандер и Кот. И вроде даже как кошак сделал вид, что того не заметил.

— Ой, — это был Асмер.

— Что? — Буркнул Соул.

— Отца своего вижу.

— А я матушку, — сказал Рисмус. — Со скалкой меня ищет. А уши, как и тогда здоровые. У неё же у самой прабабка тролль.

— Я вижу цепи, — пожаловался Нод.

— А я полную площадь людей, — сказал мрачный Тинас.

— А я никого, — вторил ему Ламиил.

— Красиво, — это был Мист.

Все как один посмотрели на него.

— Ничего не понимаю, — сказала Истрия. — Я его совсем не чую.

— Потому, что это фантазерство, — пояснила Арианна крутя на пальце смеющийся дым из чьего-то сна. — А не магия.

— И слишком сильное, — сказал Соул как бы и ни к кому не обращаясь, но Ксандер замер, как и стоял.

Кошак глубокомысленно осмотрел свою лапу.

— Другое дело… — начал он.

— Что? — Спросила Арианна посмотрев на него вниз.

— Что давно уже не появлялось на свет таких настоящих фантазёров, а это значит…

— Не тяни, говори уже! — Не выдержал Нод.

Однако Ксандер уже всё понял.

— А это значит, что королева уже ищет нашего мальчонку. Ведь сколько он нафантазировать сможет, и власть захватить. И вообще. Простолюдье за него будет. Итого: глядим.

Все как один дёрнулись. Вот уже гигантские чёрные руки распростерлись над Арданом и шарили, шарили в поисках добычи.

— Все в дом! Приказал Ксандер и последним захлопнул дубовую дверь. Дёрнул засов и тот грозно ухнул, встав на место.

— Как думаешь, они его выследят? — Спросила Арианна гладя Миста по голове. С другой стороны к нему подошла Истрия, вот прям как охранницы две, ни дать ни взять. Даже Нод подбоченился и оскалился окну. Тут же задули свечи и погасили лампы. Задёрнули красивые шторы, что развешивала Истрия. И стало так тихо, как на дне увитого плющом и покинутого оврага.

Только Истрия вздохнула от ощущения гигантских колдовских рук на городом. Вот они прошаривают черепицу и заглядывают в трубы, перещупывают арки и устремляются когтистыми пальцами на самое дно колодца.

— Они всё ближе, — сказала Истрия.

— Всё будет хорошо, — успокоил её и всех разом Ксандер, — они нас не почуют.

— Ага-ага, — бросил в разлёгшийся в кресле на подушках кот.

Ксандер посмотрел на кота, кот на Ксандера. Прошла секунда и кошак как ни в чём не бывало принялся вылизывать лапу. Соул почему-то отвернулся.

Наступила волнующая тишина.

— Нас най-ду-ут, — пропела вдруг кошатина.

— Да замолчи ты!

Снова стало тихо.

— И пове-е-сят.

Нод схватил ближайшую подушку и запустил её. Ксандер перехватил подушку на лету.

— Тихо!

— Они ещё ближе, — сообщила Истрия крепче прижимая к себе Миста.

Руки уже добрались от пятого круга к четвертому и неумолимо ощупывали город дальше. Чем дольше они промахивались о своими догадками — тем чернее становились. Вот уже в них ударили молнии и затрещало небо. И всё тут же стихло. Руки принялись дальше красться над крышами.

— Они уже у Пятого Колокола, — прошептала Истрия.

Все напряглись.

— Сворачивают в Зелёный переулок.

Ксандер нарочно выпрямился.

Кот всё занимался лапой.

— Они на перекрёстке Снов. Летят к колодцу. Нет!..

Уже было расслабившийся Ксандер напрягся.

— Они летят к башням Откровения.

Раздумывать времени не было.

— Арды! Теперь с ними арды!

— Всё. — Подхватив Миста Ксандер потянул его прочь. Тот только вздохнуть успел. — Нод, Соул. — Ксандер обернулся. — Арианна?

— Я с вами! — мигом отозвалась та.

— Мы собьем их со следа. А вы сидите тихо и не высовывайтесь! — Крикнул на ходу Ксандер.

Они выбежали чёрным ходом и оказались под небом перепуганных кошмаров и снов. Те, почуяв злые колдовские руки, кидались врассыпную, сливались, так что скоро над Арданом начал твориться настоящий бардак. Русалки стреляли из пушек. Ошалевшие маги летали бабочками, а замки носились и проглатывали рыбаков.

— Мист, а давай мы поиграем в другую игру, — предложила Арианна не бегу.

Мальчонка только возвёл на неё ясные очи.

— Ладно, забудь.

— Да ничего он не понимает, — сказал Соул выглядывая за угол и проверяя, нет ли впереди ардов.

— Я всё понимаю, — тут же отозвался Мист.

Соул на него даже не посмотрел.

— Я понимаю, — говорил Мист прислонившись к каменной стене дома, — что небо чёрное, а вампиры кровь пьют.

— Эт точно! — усмехнулся Нод.

— Тени хотят жить, а принцы не хотят править.

— Та-а-ак! — прервал поток его излияний Ксандер. — Бежим!

И они сорвались с места.

Нод летел впереди всех яростно втягивая насыщенный всевозможными ведениями воздух. Вот в подворотне отдавала Творцу душу старая крыса. Вот в булочной пекли хлеб с корицей. А вот и запах ардов. Как крови с золотом нагрели. И не ошибёшься. Прислушивались и два вампира, что бежали следом. Третий, Мист, только и успевал глазами широко хлопать — так ему было хорошо. И не важно, что чернящие руки над головой шарят, его же ищут. И что арды прыгают с крыши на крышу и как ищейки выслеживают добычу. Пусть оно себе.

Ему только поспевай за остальными да разглядывай всё кругом. Красная улица сменилась самой обыкновенной с увитыми диким виноградом арками. Где-то на трубе продрал глотку облезлый кот.

Их же собственный котяра, как ни в чём не бывало, трусил рядом.

Стоп!

Ксандер тут же затормозил.

— Ты тут что делаешь?

Кошак продолжал перебирать лапами.

— Пропадёте ведь.

Пришлось и Ксандеру поторопиться.

— Тебя не звали.

Кот фыркнул.

— Столько то годков, а всё детство под хвостом стреляет.

— Ты нас выдашь!

— Это ты орёшь на всю улицу, а не я.

Тут же все смолкли. Это над ними завис когтистый палец. Коготь удлинился и коснулся окна, за которым зияла чернота. Но вот зажглась свеча и палец помедлив, дёрнулся вверх.

Нод перевёл дух.

— Ещё б секунду!..

— Не говори, — за компанию согласилась Арианна.

Мист тем временем открыв рот уставился в небо. Тёмное излучение от рук было видно теперь каждому. По коже поползли мурашки и Мист воззрился на них как на нежданных гостей. Ткнул пальцем в белую кожу. И тут же Ксандер схватил его за руку и они полетели дальше. Всё быстрее и быстрее, пока не оказались под широкой полуобрушившейся аркой. Здесь, под высохшим виноградом и покинутым гнездом старых сов-отшельников, они снова передохнули.

— Руки не отстают, они нас чуют. Творца ради, мелкий, не фантазируй, — бросил Нод поглядывая на мальчишку, которого они-то вымыли вычистили, а от воображения не освободили.

— Но я ничего не делаю, — возразил Мист.

— Пфф, — только и услышали от Соула.

— А теперь куда?

— На башне большущие золотые часы из Морании пробили три ночи. Самое такое время.

Все замерли.

Бом. Гулко отозвались в темноте часы. Слаженные механизм щёлкнул и снова ледяной волной разнеслось среди звёзд. Бом.

Даже кошак остановил хвост и задрал морду. Вот нарастающая густая тень стала ещё плотнее. В переулках да закоулках зародилось неладное.

Бом. И тут как гром среди ясного неба один здоровый когтистый палец пронёсся прямо над ним. Мелкий Фантазёр не выдержал и тут же перед ними выросла его копия и дала дёру в ночь. Фантом только и видели. И тут же зашевелились старые виноградные лозы, да как принялись оживать, чтобы спрятать беглецов.

— Прекрати, — прошипел Соул глазами-углями буравя мальчонку.

— Я нас спрячу, — протянул в ответ тот.

— Ты смотри, материализует, — заявил кот точно на лекции изучая прелюбопытнейшую теорию. — И мало того, что материализует, так ещё и с целью. Наш ребёнок растёт!

Но не тут то было! Лозы их не только не спрятали, но только привлекли внимание колдовских рук. Те загудели, заревели почуяв рёв фантазирования глубоко среди извилистых улиц и кинулись как стервятники на добычу. Арды вмиг как один выпрямились на крышах и рванулись перепрыгивая с трубы на трубу.

Их то Соул с Ксандером на пару и почуяли. И Нод уже через секунду понял, что их просекли. Схватил Миста, кинул на плечи и рванулся с места.

— Я выставлю блок.

— Не отставай! — Крикнул Ксандер Арианне.

Но та поотстала и замерла посередине улицы с расставленными на ширине плеч ногами и протянутыми к небу руками. Волосы взметнулись как щупальца осьминога. Глаза загорелись колдовским светом.

Ксандер сам затормозил. Остальные помедлили. Только кошак промчавшись почти всю улицу заметил, что бежит один, да и обернулся.

Тем временем Арианна нанизывала одно заклинание на другое и отпускала в небо. Руки её стали фиолетовыми от идущего от них света, а кожа золотой.

— Не видеть… не слышать… — услышал Ксандер. И тут же ощутил немоту по телу.

— Этого хватит на десять минут. Быстрее!

Ксандер уже приготовился, как Соул вцепился в него злым взглядом.

— Не смей, — только и бросил он.

Пришлось согласиться. Нельзя ему колдовать. Пусть не знают.

И они побежали не оглядываясь. Всей кожей Ксандер чувствовал приближение ардов. Те неслись как угорелые. Немного сбитые с толку, но такие все бодренькие.

Они пролетели мимо дома и в нём завыло молодое привидение с окровавленной головой и цепью в руке. Да только ведьма в острой шляпе ещё заметила несущуюся мимо окна компанию. На крыше зашипел согнанный ардами чёрный кот. К тому времени все кошмары, фантомы, мечты и прочая радость фантазирования почти развеялась. Лишь кое-где носились обрывки ещё не ставших чёрно-белых снов.

В один из них и ворвалась компания, развеяла его и потихоньку прокралась вдоль неровной, выстроенной из черного камня стены. Когда-то давно здесь был замок. А теперь сделали театр.

— А почему они нас ищут?

— Цыц, — кот зажал лапой мальчишке рот. Сам он прыгнул и уселся на руках такой же чернокаменной статуи, как и весь театр. Та была с перьями на локтях и глазами треугольными. И с ладонями, обращенными к небу.

А за театром возвышались кроваво-красные на фоне набухшей синей луны шпили Тёмной башни. Они как раз выбежали в пятый круг и теперь жались к темноте, прислушиваясь, а кто и принюхиваясь.

Арианна продолжала колдовать и губы её беззвучно шевелились. Но вот и она тяжело вздохнула. Над городом вспыхнул багряный купол и рассеялся бессчетными искрами.

— Всё, — изрекла Арианна, — меня пробили.

— Ты как? — спросил Ксандер.

Она улыбнулась.

— И не такое бывало.

Улыбнулся и Ксандер.

— Некогда, — Соул первым вспомнил об опасности.

Тут ему уже и возражать не имело смысла. Ксандер и сам это понимал. И сам принялся чертить в воздухе руками замысловатые фигуры. А сами беглецы тем временем отступали назад.

— Они тебя на вкус распробуют, — предупредил Соул.

Но тот продолжал рисовать вспыхивающие круги и другие штуки.

— Ты слишком часто колдуешь, — предупредил первый из них.

— Есть варианты?

Соул красноречиво промолчал.

— Я отправлю им легкий поз…

И Ксандер прошептал в своих мыслях, приготовился отправить обманный взрыв в другую сторону Ардана, на прохудившуюся заброшенную мельницу. Кот поднялся только сейчас убрав пушистую лапу ото рта Миста. Но тут сорвавшийся с рук Ксандера иссиня-зелёный, жёлтый и непонятно ещё какой луч прогромыхал по грубым мостовым и взорвал ту мельницу, а ещё прокурорную и здание Поздних Совещаний, где сейчас спал разве что тролль, который мигом превратился в камень от такого стресса.

Мощный взрыв так полыхнул, что все глаза прикрыли.

— Ты чего?! — Изумился Нод.

— Я ничего, — оторопело пробормотал Александр смотря на вои руки. — И посмотрел на Миста. Но ведь не мог же тот усиливать?..

Поздно было размышлять. Все арды кинулись на источник, взрыва. Вынюхали там магию и как свора кинулись по следу Ксандера. Вот теперь худо стало та худо.

Кошак первым понял, что пора рвать когти, и кинулся подальше труся боками. За ним понёсся Нод с Мистом за шкирку. За ними Арианна и Соул с всё ещё сбитым с толку Ксандером.

А арды окружали их со всех сторон. Вот мелькнули в темноте их шлемы и в них горящие зловеще глаза.

Кот пятился задом не отрывая взгляда от слетающихся стражей королевы. Всю спесь с него как псом сдуло. Глазёнки пугливо бегали от крыши к крыше.

И тут как громыхнёт рядом! Кошак сам подпрыгнул и приземлился на все четыре лапы. Нод рядом отскочил в сторону, да на раз так большущим волком и стал. А за первым ударом последовал второй. Это колдовские руки пускали в добычу один смертельный луч за другим. И арды мигом кинулись вперёд подбирать останки.

А беглецы всё неслись улицами сворачивая то в один переулок, то в другой. Вот перед ними обрушилась взорванная арка, и полетел в небо фонтан. Пришлось мигом кидаться к левому переулку. Тут же позади всё завалило дымом и огнём.

Большие башенные часы показывали ровно половину четвёртого ночи.

— Смотрите, — закричала Арианна, — двери Тёмной башни открываются.

— Бежим! — крикнул кот.

— Нельзя, она же проклята, — успел вставить Ксандер догоняя Арианну и кота.

— Ничего подобного, — кинул тот, устремляясь вперёд и ведя за собой остальных, — это сказки.

А позади как раз под лапы Ноду громыхнуло так, что тот завыл от досады и на ходу принялся мотать головой — в ушах до сих пор тянуло.

И вот на последнем дыхании они ворвались в Темную башню. Ксандер и Соул захлопнули тяжёлые зелёные двери и поставили стальной холодный засов на место. Кругом было тихо и пусто.

Да так пусто, что всех разом одолело нехорошее предчувствие. Заросшие паутиной канделябры валялись под ногами. Из окон далеко вверху лился призрачный лунный свет. Оборванные гобелены свисали со стен.

Арианна не сразу зажгла огонь. Теперь вся её рука по локоть горела синим пламенем. Стало ещё холоднее. Мист схватил Ксандера за руку и так и не отцепился.

Не было слышно ни звука из внешнего мира.

Нод вытянулся вперёд. Хвост стал торчком. Соул тоже насторожился и ледяными глазами всматривался в темноту. И нечего волноваться, говорили вместо того глаза кота, башня как башня. Но тут, откуда ни возьмись, из недр башни послышался замогильный стон, а вместе с ним зажглись и огни по всем факелам и свечам до самого витиеватого верха. Вмиг взметнулась вековая пыль и из неё выступила облачённая в чёрный балахон фигура. В костлявых руках блестела отточенная насланными проклятиями, алчностью, и жаждой коса.

— Добро пожаловать, гости. Я — Компас. И теперь вы в моей власти. Это проклятая Тёмная башня. Тысячи путников проникали в её, отыскивали в бескрайних улицах Ардана с единственной целью, обрести беспредельное могущество и стать повелителем мира.

— Упс, ошибочка вышла.

— Сказки, говоришь?! — прошипел крайне вкрадчиво Ксандер коту.

Не став медлить Арианна начертила чарами защитный круг. Тёмная башня появлялась только ночью и рассыпалась с первыми лучами солнца. Им бы только продержаться до утра.

Видно, о том же думал и Ксандер. И ему та ж пришло в голову, что когда башня исчезнет, их тут же сцапают арды. Невелика радость — они в западне.

— Так чего же вы стоите в круге? Зачем он вам. По эту сторону могущество и власть, коих не испить ни одному существу в мире. Только тебе.

И всем в тот миг показалось, что Компас обращается именно к нему. Повеяло замогильным холодом. Нод вздыбил шерсть. Перевоплощаться обратно и стоять нагишом ему не хотелось. Соул всё время молчал, как в рот воды набрал. А рука Арианны перестала светиться синим пламенем.

— Ты можешь помочь нам выбраться отсюда? — решился Ксандер.

Компас помедлил.

— А что мне за это будет? — просил он загнанную в защитный круг компанию с интересом.

— А чего ты хочешь.

В районе ног послышалось неуважительное фырканье.

— Я могу дать вам столько силы, чтобы скрыться отсюда, — заговорил Компас. Видите вон то кольцо. Вон оно лежит на ладони статуи.

И тут, откуда ни возьмись, появилась невысокая статуя точь-в-точь посыльная ящерица с пергаментам за спиной.

— Но кто первый выйдет за круг, навеки будет проклят. — Компас помолчал. — Смотрите. Или стойте здесь до утра, или решайтесь! Пусть один выйдет и возьмёт кольцо и все остальные будет спасены.

— Ещё чего, — это подал голос Соул. Ничего хорошего сейчас на его лице не читалось.

— А ты мне клыки не показывай, ишь, набралось тут упырей, кроме вас, мадам. — И сторож башни почтительно поклонился Арианне. — Мне нужно точить косу, а для этого нужны проклятия и прочее. Вы мне одно вечное проклятие — я вам свободу. А то смотрите, за стенами уже беснуются арды. Больно вы уж им, видать, насолили. Всё пытаются внутрь пробраться.

— А зачем тебе коса? — Спросил Мист.

— Нашёл время, — отозвался тут же Ксандер.

— Коса даёт силы башне, — отозвался озадаченно Компас.

— А башня — косе.

— Ага.

— Круг прямо замкнутый.

На миг всё застыло.

— И впрямь странно, — согласился Компас, — но мне тоже жить хочется.

— И мне, — уверенно согласился Мист.

— Прекратите оба. — Ксандер лихорадочно соображал что делать. Ясное дело, связываться с проклятиями никто не будет. Но и стоять тут, как невеста на выданье ждать ардов — он тоже не собирался.

И тут он почуял неладное. И не такое, как всё кругом. А самое настоящее неладное. И невольно скосил глаза вниз. Под ногами пушился клубок злобных мыслей и коварных намерений. Когти выпучены, глаза горят безумием. Хвост взвивается вверх. Белые зубы сверкают в дрожащем мареве свечей. И вот все продрал холодный замогильный смех.

— Ха-ха-ха.

И секундой позже:

— А-х-ха-ха-ха!

— Ты чего? — не понял Мист.

Нод поморщился волчьей мордой.

— Муа-ха-ха, — продолжал надрываться кошак. — Я обрету могущество. Я стану всесильным. — Глаза горели точно проклятые. — Я. Один я! Да-да-да!

И двинул одну лапу вперёд.

— Я, я один. Я обрету невиданное могущество и власть. Всё покорится мне! Трепещите, трепещите, муа-ха-ха.

— Совсем… — начал Соул, но Ксандер перебил его.

— Ополоумел? — Ксандер не злился, нет, первую секунду он недоуменно смотрел на шуршащего к краю защитного круга кота.

— Всё, всё будет моё, — как ошалелый повторял тот.

— Ан-ну стоять! — крикнул Ксандер.

— Я властелин мира! — крикнул кот.

Оба одновременно рванулись вперёд. Ксандер к коту, кот вперёд. Но последний так яростно кинулся за круг, что Ксандер только и успел схватить руками пустоту, где ещё миг назад был хвост. Покачнулся и чудом остался на ногах. А кот тем временем стоял за кругом и… ждал.

— А… — начал он, — где моё могущество?

Компас смотрел на него. Загалдели и потухли лампы со свечами. Моргнула статуя ящерицы со спасительным кольцом и все гобелены как один истлели на глазах.

— Но мы передоговорились, — сказал Компас. — Хотя забирайте кольцо. Оно ваше.

И тут же исчез.

И стены начали исчезать раньше времени. Кирпич за кирпичом внутрь прорывался раскалённый лунный свет и вместе с ним звуки бурлящего мира. У Арианны полыхнуло под ногами. Это арды, воспользовавшись ситуацией, возобновили атаку.

Всё рушилось. Всё исчезало. Оборванные гобелены с тысячами битв и давно упокоившимися охотничьими собаками поднимались всё выше и растворялись в призрачном ночном свете. Стены истлевали как мертвецы в склепах. Исчезал шпиль башни. Чёрный его огрызок дернулся в тумане, да и сгинул.

Видя всё это Ксандер всего минуту медлил, а потом рванулся со всех ног и оказался у статуи ящерицы как раз вовремя, чтобы схватить спасительное кольцо. В следующий же миг статуя исчезла.

Он бежал обратно. Друзья стояли в круге и во все глаза смотрели на происходящее. В расползающиеся дырки в стенах уже ломились арды. Что б им пусто было!

Тогда оказавшись среди друзей и в окружении ровно одного кота, который сообразил, что к чему и решил быть со всеми — Ксандер одним быстрым движением надел кольцо, когда все стены разом исчезли и арды повалили внутрь — беглецы вдруг испарились.

Их несло и выкручивало.

— Что происходит?

Это был Соул.

— Ауу-у, — а это уже Нод.

— Ай, — услышал Ксандер Арианну.

Перед ним пропарила мохнатая морда. Кошак молчал. Ксандер обменялся с ним убийственными взглядами и всех их снова увлекло в безумный водоворот.

Кругом было темно и безвидно.

И вдруг всё засветилось яркими огнями всех цветов. Красные, синие всполохи, зелёные и белые, жёлтые и фиолетовые, всё искрилось и мерцало.

— Ух ты! — Воскликнула Арианна взмахивая руками в пустоте, как будто пыталась лететь. И тут вдруг это у неё получилось. Она сделала петлю и звонко рассмеялась. — Я могу лететь! Но… где мы?

— Мы… — Ксандер внимательно рассматривал представившееся им мерцающее зрелище. — Мы над Арданом. Так его видят боги.

— Арданом? — Переспросила Арианна. — Вот это да! А почему он такой… он такой?

— Это всё люди, да вампиры, да оборотни, точки фантазерства. — Ксандер подлетел к ней поближе махая руками точно та ласточка. — Видишь? Чем больше кто-то мечтает или фантазирует — тем больше светится. Наш Творец был Мечтателем. Вот всё так и выходит.

— А вон там, — Ксандер указал далеко на запад, — там страна творца-Механика. Окса. Её когда-то завели, да так до сих пор и тикает, живёт, в общем. Даже сейчас если прислушаться, можно услышать как звенят механизмы. — Все прислушались. — Или. — И он потянул рукой на восток. — Там Парнамон — страна Мёртвых. Туда уходят многие умершие. Слышите, там тихо. Или вон посмотрите туда. Арния, мир Добра и Зла. Видите, там всё чёрное и белое.

— А мы, — начал Соул.

— А вы там, где вам быть не полагается, — вдруг произнёс кто-то и перед ними возникла Смерть в шипастой куртке и тяжеленных ботинках. Вид у неё был не очень приветливый. Тощее лицо глядело негостеприимно.

Тут же с другой стороны показался Сон. Он то вспыхнул в блеске синих искр, весь в шелках и рисунках поверх кожи и выглядел в противовес розовеньким и сияющим.

— Да-да, — согласился Сон изящно откидывая смазанную ароматными маслами прядь с лица. — Вам здесь не место. Вы не боги.

Смерть согласно кивнула. На пальцах у неё Соул приметил кастет.

— Мы не хотели здесь появляться, — сказал Ксандер.

— Вот как, — протянул Сон.

Смерть громко молчала.

— Уходите, — сказал Сон лениво переворачиваясь в воздухе.

— Когда захотим, тогда и уйдём, — тут же отрезал Ксандер.

— Ишь какие, — протянула Смерть.

— Ага, — сладко согласился Сон.

А огни тем времен сверкали под ними яркой россыпью. Со стороны мира мёртвых повеяло сковывающим любопытством.

— Боги — это воплощения людских и прочих мыслей и мечтаний. — Сказал Мист застыв между Нодом и котом. — А наш мир создал Мечтатель. А потом он пропал, как пропали все творцы. И если люди перестанут думать о богах — боги исчезнут. Ведь боги только воплощения.

— Хм, — сказала Смерть.

— Пфф, — сказал Сон.

Тут же к ним подтянулась Любовь вся в розовом и чёрным.

— Что тут происходит? — спросила Любовь.

— Да вот закинуло непонятно как.

— И ничего не непонятно, — сказал жутко довольный, что поможет разъяснить ситуацию Мист. — Нас сюда колдовством закинула. А нас арды охотятся и королева.

Соул не по-доброму покосился на него.

Показался в облаке аскетических одежд Азарт и подмигнул собранию.

— Я не припозднился?

— Да вот любуемся.

— А не хотите уйти? — спросил Сон.

— С удовольствием, — огрызнулся Ксандер.

— Слышали, они хотят уйти.

— Ага.

— Ага.

— Так поможем.

Не успели они, и пикнуть, как боги взялись за руки и принялись кружиться хороводом. И тут же всё слилось, взвихрилось, натянулось пёстрыми лентами и их всех понесло вниз. И только лица богов остались вверху. А их всё несло и швыряло пока не тряхануло так, что заныли даже несуществующие косточки.

Соул первым оторвал лицо от свежевырытой могилки и выплюнул траву. На голове у него танцевал скелет.

Скелеты танцевали тут и там. Громыхали выбеленные под луной кости. На могилах того и гляди подпрыгивала берцовая, приседала и подпрыгивала. Скелеты схватились суставами и принялись кружиться в хороводе. Ловко скача по могильным холмикам, они рассыплись в разные стороны, и принялись скакать от края кладбища до края. Застывшие в камне чудища взирали на них равнодушными голубыми глазами.

Ксандер поднялся и утёр лицо от могильной пыли. Стряхнул траву с жилета. Рядом поднимался Соул весь такой застывший и собранный. Нод решил было стать человеком и мигом перекувыркнулся. Стянул плащ с Соула и укутался им дабы не смущать никого своим видом. Ксандер протянул руку Арианне и помог встать на ноги. Кот сидел как-то деликатно и взирал на танцующих возле него скелетов.

— Вечно те выплясывают, — протянул кот.

— Ты! — рявкнул Ксандер рванувшись к тому.

— А что я? Мы живы? Живы. Целы? Целы.

— Смотри мне, если только!..

Деликатно поднявшее голову умертвие навострило уши. Пришлось промолчать. Умертвие было свежее и могло ещё думать. Мало ли кому оно служит.

— А не нравится, — вдруг выдал кот, — так иди пожалуйся в Министерство Святых.

— И пожалуюсь.

— И пожалуйся.

— Боги! — выдохнул Соул. — Да угомонись ты, Ксандер.

Один из скелетов как раз подбежал к Соулу. Скелет был в красных обрывках свадебного платья и принялся и всячески зазывать Соула на последний танец. Но тот стоически крепился.

Почесав за ухом Нод выпрямился и огляделся как следует. Нос ему ни о каких опасностях не говорил, а носу он привык доверять больше всего.

— Переждём здесь до утра. На кладбище большой осадок угасающих фантазий. Нас не засекут. — Сказал Ксандер и уверенной походкой направился к самому большому, украшенному статуей с косой, склепу. Статуя проводила их долгим заманчивым взглядом. Где-то в траве зашипела змея о двух головах. Скелеты продолжили танец.

Мист прислушивался к их цокоту.

Внутри склепа оказалось просторно и уютно. Тут же вспыхнули красные свечи. Ни одной косточки здесь не осталась — каждая сейчас практиковала мазурку под яркой луной. Несколько потрёпанных платьев валялись тут же в углу. Местами в высоких тонких кувшинах стояли давно ссохшиеся розы.

Умостившись на старом саркофаге Ксандер дождался, пока рядом устроится Арианна и окинул всех победоносным взглядом. Соул ответил ему подняв бровь. Нод хлопнул себя по коленям и прорычал.

— Опять ушли! Всегда уйдём. Пусть себе ищут-свищут, арды проклятые, нас им не поймать!

— Кстати о проклятии, — это был Ксандер.

— Кисонька, — сказала Арианна.

Кошак поднял морду.

— Ты как?

— Ага, — поддакнул Нод.

Соул поднял вторую бровь.

Послышался гулкий вой сверху. Это скелеты тплясали на крыше склепа и пользовались застывшестью статуй.

Кот пожал плечами. На этом расспросы ограничились. Ночь так в склепе и провели. Сегодня никто не спал. Даже Соул, которого никогда ни что не могло взволновать, этой ночью не висел вниз головой. Скелеты угомонились ближе к рассвету, когда серая полоса холода поползла по горизонту. Тогда каждый забрался в мягкую землю и приготовился слушать тишину. Земля за ними засыпалась как родная. Стало тихо и спокойно. Только ветви старой ивы струились по ветру. Один из скелетов не забыл положить на свою могилу жёлтенький цветок. А там уж и солнце показалось.

Первым наружу вырвался Ксандер и вдохнул чистый утренний воздух. За ним поплёлся Соул. Выбежал радуясь дню и тому, что они целы невредимы Нод. Мист тоже улыбался. Арианна улыбаясь закрыла за собой и котом склеп, куда уже вернулись все его постояльцы. Они так и шли мимо и мирно укладывались на полки. Самый старый скелет схватил с собой платье и юркнул в саркофаг.

Так идя по шумным улицам второго круга вся компания спешила домой. Город, который никогда не засыпал, и не думал просыпаться. Только одни жители сменялись другими. Вот вырвались на площадь эльфы-пацифисты и размахивая зелёными венками скрылись за поворотом всё ещё что-то распевая.

Этих после какой катастрофы всегда навалом. Одинокий волшебник в звёздном плаще проводил их долгим взглядом, превратился в ящерицу вскарабкался на водосток. Всё было как всегда.

Телеги развозили зелья, хлеб, шляпы-невидимки и свежую рыбу. Чёрная козочка плясала и сверкала красными злющими глазами и бодала каждого, кто ей не доплачивал, в небе парили чайки. И тут Ксандер застыл как громом поражённый. На ближайшем столбе он заметил своё лицо. С чуть не теми ушами, но всё же.

— Ээ… — Замер рядом Нод.

Был здесь и он во всей красе. Нарисованный во весь рост. И рядом так же искусно выписанный в виде волка.

Соул тоже узнал свой портрет. И Арианна. И Мист.

— Эй! — возмутился кошак. — Я стройнее!

Вся их честная компания теперь находилась в розыске за большущее вознаграждении. Кругом разом померкло. Люди стали серее и подозрительнее. И недавний волшебник превратился во вражеского шпиона.

— Пошли, — поторопил всех мрачно Ксандер и друзья последовали за ним.

— Нехорошо это, — сказал он.

Кот фыркнул.

— А ты думал, нас не запомнят? — поинтересовался Соул.

— Надеялся.

— Как же. Держи карман шире! — Съехидничал кот. — Если в первый раз вам и повезло скрыться за будь здоров. То теперь уж будь уверен, арды ваши личики хорошо разглядели и искать теперь будут до последнего издыхания.

— Как и тебя, — напомнил Ксандер.

Кошак хмуро зыркнул на него. Оглянулся, но вроде никто их не преследовал. В ближайшем переулке они стянули сушащиеся плащи, выставленные хозяином трактира на ночь, и пошли себе дальше. Соул то и дело принюхивался к запаху сырости, исходящему от него.

И когда уже в голове Ксандера закралась мысль, что больше приключений не будет, перед ними выросло ещё три столба с их нарисованными портретами. И Нодом в полный рост.

А за этими тремя были ещё столбы и доски для объявлений. Целые плакаты на почте и даже несколько расклеенных листовок на курятнике. Куры же, меж делом, мостились на рисунке Соула. Тот вконец не обрадованный поспешил вперёд.

— Курочки, — услышал Ксандер за спиной и обернулся как раз вовремя, чтобы заметить как Мист тянет к ним руки и те все как одна вскинули головы, точно генералы на собрании. Схватив мальчонку и потянув за собой, Ксандер поспешил прочь, мало ли чего.

Так они миновали второй круг и оказались в третьем. Завидев издалека штаб кот пробасил:

— Дом милый дом.

— Это тебе не дом, — отрезал Ксандер и тут же уловил взгляд Арианны. — Что? Что такое?

Остаток дня ему пришлось догадываться самому.

Внутри их встретила бледная Истрия и Асмер. Остальные разошлись кто куда. Маар отправился принимать партию оружия. Рисмус кинулся разузнавать, что к чему, и чем это всё им грозит. И остальные были заняты. Истрия тут же подскочила с места и кинулась к вошедшим. Осмотрела по очереди каждого и только потом облегчённо вздохнула. Все были целы здоровы.

— Мы всё слышали о погоне, — тут же заявил Асмер. О вас уже весь город говорит, о Фантазёре слухи ходят. Вы бы только слышали! Вас же до самой проклятой башни гнали. Да? Да! А потом вы сбежали. А арды потом весь Ардан с ног на голову перевернули, но след потерялся.

— Мы были в Надмирье, — пояснил Ксандер и плюхнулся в глубокое кресло. Протянул ноги в сапогах по ковру и, не смотря на недовольный взгляд Истрии — пыли и могильной земли на них было немеренно — так и остался сидеть.

— Ух ты. — Обзавидовался Асмер. — В Надмирье!

— Не так уж и здорово, — Нод уселся тут же на ковре. — Наши портреты по всему городу. И носа на улицу теперь не сунешь.

Мист прошествовал на середину комнаты и застыл в одной позе. Его очень привлекла танцующая в лучах раннего солнца пыль.

— И что делать теперь будем? — просил Нод.

— Спрячемся пока. Нас, хорошо ещё, не всех засекли. Посидим месяц другой, по-тихому пока действовать будем… — начал Соул.

— Мы победим королеву.

В комнате не хватало остальных членов сопротивления. Но и без того заявление прозвучало крайне остро. Ксандер героически поднялся и поднял руку в кулаке.

— Сколько уже можно сидеть на месте и прятаться от каждого камня. Если уж нас рассекретили — станем ей поперёк горла. Заставим пожалеть, что она вообще развесила наши портреты.

У всех дар речи отняло. Только Мист всё заворожено ловил солнечную пыль ладонями. Вот и он остановился и прислушался к пойманной пыли в ладонях. И когда стало совсем тихо, послышалось грубое:

— Ты что, рехнулся?

Ксандер так и остался стоять с открытым ртом. Кот зло сверкнул на него янтарными глазами и встал на все четыре лапы. Усы шевельнулись и застыли.

— Ещё раз пискнешь, и лишишься усов, — отрезал равнодушно Ксандер.

Тут в дверях показался Маар с телегой. От него пахло горячим песком и пиратами. Выгрузив два ящика отменных мечей и кинжалов, Маар оглядел всех присутствующих.

— Что такое? — удивился он. А что друзья выпутаются от ардов, так он и не сомневался.

— Ксандер решил победить королеву! — По-боевому выпалил восхищённый Нод.

Тут же показался и запыхавшийся Рисмус, под мышкой он сжимал кучу свитков и чучело совы.

— Живы! Живы! — Обрадовался он.

Так один за другим в штабе собрались все члены сопротивления.

Хмурый Тинас вместо со всеми выслушал план крайне внимательно и всё время молчал. Только изредка кивал словам их предводителя. А Ксандер меж тем всё распалялся.

— Сколько уже лет Ардан терпит тиранию аристократии? Пора положить этому конец. Мы соберёмся, мы запасёмся силами и расставим ловушки. А когда они сработают — нанесём сокрушительный удар! Вы со мной?!

— Да! — послышалось со всех сторон.

Даже Мист воодушевлённо закричал. Разве что Соул выглядел не очень обрадованным, да кот смотрел на всё происходящее как в балаган загремев. Так и не дождавшись ни от кого разумного замечания, он прорезал низким скрипучим голосом общий восторг.

— Так-так-так, очень интересно. Кучка сопротивления сама отдаётся на убой.

Мягкий по характеру Ламиил посмотрел на него с безграничным удивлением. А Ксандер горячо сверкнул глазами.

А кот тем временем продолжал.

— Давайте завалимся к королеве. Последнему сильнейшему фантазёру. Сразимся со всеми ардами и героически всех их перебьём. И будет вам слава и почёт во веки веков. Давайте, готовьте палки там, факелы, вилы не забудьте. Ну пшикните вы пару раз магией, и? Что дальше делать будем? Как очаровывать? А вот что будет. Подвесят вас за пяточки, пощекочут пяточки и сдерут шкурочку по живому. И будете вы кричать и визжать, в тёмном пустом подземелье. Этого хотим? А ты? Лидер, тоже мне! Так мы распушились, так грудь выпятили. Пассивное самоубийство, не? И всех за собой разом в бессмысленный убийственный поход во имя своего самодовольства. А что? Это мы можем!

— Тебя никто не спрашивал! — Огрызнулся Ксандер. — И никто не погибнет. Мы всё рассчитаем и свергнем тиранию. Потому, что мы можем! И не отступимся.

— Ага, ага. Как же. Я ж говорю, одна моська решила тявкнуть на волкодава. Вперёд, барабан, как говорится, тебе в руки, — не унимался кошак слишком уж разгорячено. — Ату королеву!

— Молчи!

— Думай! — Вконец рассерчал кот. — Хоть сейчас начни думать, недоросль кровососущая.

— Шкуру спущу, — вкрадчиво предупредил Ксандер. — Мы проникнем во Двор во время бала. — Тут же переключился он и глаза его снова загорелись. — И выкрадем браслет Истины. Вместе с амулетом Правды он дарит огромную силу. И мы свергнем королеву.

— И дальше что? — вдруг елейным голосом спросил кот.

— Что? — Не понял Ксандер.

— После того, так свергнете королеву, что дальше?

— Будет свобода! — Вступился Нод и остальные закивали ему поддакивая. — Равенство. Братство.

— А Ксандер станет королём, — всё так же медово протянул кошак. И даже не пошевелился, когда под ноги ему ударил магический снаряд вампира. — Кто-то же должен будет направить народ на это самое… свободу, равенство, братство.

— Нет, — холодно отрезал Ксандер.

— Ой ли? — был ответ.

— Нет, — прозвучало всё то же.

— Конечно, ты великий и могучий, сможешь отказаться от власти. Решишь, народ сам разберётся не смотря на то, что ты знаешь, как лучше.

— Я не буду королём.

— Ха!

— Никогда.

Ксандер упёрся в кота испепеляющим взглядом. Тот же сидел с нахальной мордой и в зрачках отражалось бледное лицо вампира. Вдруг Ксандер нахмурился и кот поспешил отвернуться.

— Хотите умереть, делайте как он говорит, — под конец проговорил кошак и развернулся чтобы победоносно удалиться.

— А куда Киса? — удивился Мист оглядывая всех большущими глазами.

— К чёрту кису! — Выругался Ксандер и вернулся к камину. — Мы это сделаем. Риск велик. Можно сказать, огромен. Но мы должны. Соединив артефакты мы их разгромим. Уничтожим Двор до основания. Так мы покончим и с тиранией. И с прочим, со всем, что творят аристократы по своей прихоти. Я видел. — Сказал вдруг Ксандер другим голосом. — Как они выпивают не только кровь, но и мечты, сны и желания, и от человека ничего не остаётся. Одна оболочка. Так нельзя! Вы со мной?

— Я с тобой! — Решительно выступил вперёд Нод.

А за ним и остальные один за другим.

— Мы с тобой.

— Вместе так до последнего!

— Эх ма, поджарим их в мохнатые опки.

— Я с тобой, — проникновенно закончила Арианна и вдруг ко всеобщему удивлению Мист сказал:

— Будет интересно, попробуйте.

Его голос прозвучал как журчание воды и туманю.

— И попробуем! — Решительно вскричал Ксандер. — Сколько можно таиться по углам. Пора начинать войну! Ура!

Ура! Ура! В эту ночь слышалось от тёмного дома среды тысячи других домов, и только упитанные голуби гуляли по черепичным крышам.

Я Рисмус из Ардана. Из страны, а не города-столицы. Прабабка у меня была троллем и уж не знаю, отчего дед в неё влюбился. Да только весь наш род один другого зеленее и некоторые даже в камень превращаться умеют. Я вот только с оттенком, как трава весной. А мой кузен, так тот зеленее морской волны. Мы с ним, когда мелкие были, по Мурскому краю бегали и когда налетали ураганы, так оба сразу в камень и ждать-смотреть. А ураганы проносились, небо рокотало, а мы под этим всем сидим из кварца и прочего, и слышим, как вверху бушует.

С детства помню, как хорошо готовила тыквы бабушка и как мать полировала старые фамильные вазы. А потом меня пристроили работать в охранку и всё это было очень надолго.

А случилось то самое годами позже, я тогда уже жилет носил с серебряными пуговицами и давно бумагами занимался. Как-то однажды спустился в самый нижний подвал и принялся разворачивать деревянный ящик. Мне приказали принести гвоздей, потому что у стражи развалилась подпорка для оружия. Вот я и пошёл с лампой в одной руке, с молотком в другой.

Спустился вниз. Нашёл среди прочего нужный ящик и давай пыхтеть. Не сразу то я додумался руку в камень превратить и как дать по тому. Крышка разом в бок отскочила и загрохотала по полу. Поднялся клубок пыли. Кругом тряпья навалено, досок, рулонов всяких и того конфискованного у арестантов, что никому не нужно.

И когда крышка отлетела и бабахнула, когда об пол ударилась — я тут писк и услышал. Подошёл поближе, чтобы рассмотреть что к чему и увидел впереди из самых каменных плит на белых корнях росло синее дерево. Покрыто оно было синими острыми листьями.

Я осторожно приблизился и остановился на почтительном расстоянии. От дерева шёл мягкий чистый свет. Каждый лист рассеивал темноту. И теперь мне было слышно, что дерево поёт. Это была неторопливая глубокая песня. Дерево пело о тишине и покое, и так я заслушался, что прозевал, когда пришло время возвращаться. Так что за мной спустился стражник Мукс.

Здоровенный верзила с огромным красным носом он как рявкнул, что я аж подскочил.

— Рисмус, чёрт тебя дери, где гвозди!

— Несу! — Я мигом кинулся к ящику и взвалил мешок на плечи. Лишь бы только Мукс не увидел моё открытие. — Крышка никак не снималась.

— Ха-ха-ха! — Загромыхал Мукс на весь подвал. — Хиляк, не то что я. Только посмотри на эту силищу. — И продемонстрировал руку-столб во всей красе. А потом ещё спину и даже ногой помахал.

До самого вечера я не мог вернуться и проверить дерево. Привозили новых арестантов, допрашивали старых. Поймали одного сумасшедшего мага, который грозился каждому встречному мальчишке, что сделает из того короля Ардана. Одна русалка, напившись рома, чуть не утопила пирата. Теперь её держали в бочке до выяснения дальнейших обстоятельств. Духи печных труб что-то перемудрили и в куче домов знати сегодня обедали золой. Теперь хитрый длинный Визус грозился им водой на чайной ложке и допытывался, искал подстрекателя.

Только когда принялось вечереть и стал мягче воздух, я смог улизнуть и мигом кинулся в подвал. Чуть не кувыркнулся на ступеньке и чудом удержался на ногах. Спрыгнул через одну и оказался в окружении никогда не изгоняемой пыли и старого доброго хлама. Иногда мне думается, что скоро наша пыль перевоплотится в какого духа или что другое, честное слово.

Стараясь не шуметь я приблизился к дереву. Фонарь поставил на ящик в стороне и сел на корточки. Дерево всё так же светилось и пело синими листьями. Оно было так прекрасно, что я и просидел до утра любуясь им да слушая.

А как оно пело! Так восхитительно, что и не вообразить. О самом лучшем. Если о солнце — так самом тёплом и жёлтом. Если о беге — так самом быстром, что аж пятки пружинятся.

— Рисмус, пройдоха, где тебя ноги носят?

Это был. Визус. Его тощая фигура отбрасывала длинную тень со стороны витиеватой лестницы, что вела вниз.

— Молоток забыл! — Я тут же поднялся и отругал себя на чём свет стоит. Если ж Визус что унюхал, тут пиши пропало. Он как королевская ищейка. Только подлее и виляет как змея. Ему лишний раз на глаза попадаться себе дороже.

Я пошёл к выходу.

— Рисмус, а где молоток?

Опять выругался про себя.

— Потом поищу.

Визус последовал за мной по пятам. На прощанье только потянул воздух носом и двинулся следом. Так мы и плелись до самого верха. Там же распрощались и всю следующую неделю я и смотреть в сторону склада не смел. Только когда кончилась неделя у нас случился праздник. Визуса отослали из столицы проинспектировать другие города.

Тогда-то я смог наконец спуститься вниз и припасть к дереву. Сомнений не было — это есть чья-то мечта. Да такая устойчивая, красивая, что хоть не отрывайся.

В темнице и раньше чьи мечты проскальзывали. Редко, но было дело. Особенно перед смертью некоторые вспыхивали и как у самого настоящего фантазёра оживали. И плыли тогда по камере. А потом исчезали. Но то были красивые женщины, бутылки вина или карты. Иди подушка, или вкусный обед. Кому чего в последний раз хотелось. Мечты были туманными и легко таяли.

А это дерево светилось прочностью и было очень крепким. Каждый листок толщиной с палец. Корни уходят в камень. Того и гляди самое настоящее дерево. Я обнюхал его со всех сторон, так долго ползал кругом, что стёр все колени на штанах.

От дерева пахло снегом и травой. Я отстранился и сел. Вытер нос рукавом. Чихнул. На рукаве теперь была пыль. И так же долго слушал песни. Вот и прошло несколько волшебных дней. Дерево пело о доме и дальней дороге, и о лете. О смелых пиратах и отважных стражниках. Во всём оно видело только хорошее. И мне стало интересно, кто же породил такую чистую мечту.

На третий день я решился и попросил.

— А ты можешь спеть о троллях?

Дерево меня как будто не услышало, но одна песня плавно перелилась в другую и вот оно уже пело о троллях. Я утирал скупую слезу и слушал благословенную песню. Тролли были высокими, крепкими. Их камень грелся на солнце и отважно защищал троллей.

— Ах как хорошо, — сказал я дереву и поднялся, потому что пришла пора записывать новых арестантов. У нас то кого значительного и не держали. Всех опасных всегда брали арды и уводили в темницу Двора. А у нас пьяньчуги, воры, пираты, духи нашкодившие и эльфы — эти вечно пытаются венок какому стражнику на голову пристроить.

Но кто же мог сотворить такую мечту? Я вернулся к своему рабочему столу. Потёр след от кружки и достал бумаги. Дела отодвинул на ночь. А сейчас занялся просматриванием списков. Такую мечту же так быстро не создашь. Нужно о ней думать. Вот я и проверил сначала всех старожил. Их было трое. Старый бородатый Дед-Зелерод. Ведьма из пятой камеры и одноногий пират Джак.

Да неужто кто-то из них? Что мне о них известно? Деда привезли двадцать лет назад 15 мая и заперли за тяжкое оскорбление дворянина. Нрав спокойный. Тайник держит — только в тайнике уголёк, тряпка, обмылок и огарок. Да, вот недавно сахару кубик раздобыл и грызёт единственным зубом по ночам.

Ведьма. Арестована пять лет назад за проклятие. Пятого декабря. С тех пор изрядно очаровывала стражу, была магически связана другой ведьмой и теперь всё время молчит. Она?

Или пират. С одной ногой, одним глазом и попугаем, попугай с ним расставаться не желал. И они почём зря друг друга костерили что ни день. Пират сидел за многочисленные набеги. Пил со стражей, ругался, дрался когда только мог.

Он? Пират?

А может это кто-то из новеньких. Их ещё пять человек. Оборотень, нищий вампир, эльф с дудочкой, парнишка вор, шулер с большой дороги. Эти меньше года сидят. А остальные приходя и уходят. Так кто же из них?

Не меньше недели этому дереву. Сам я работал здесь уже половину года. Но если в подвал и спускался, то в тот дальний угол не заглядывал. И никто не заглядывал.

Кто мог создать такую мечту? Старый опытный человек, жизнь уже повидавший, мечтающий? Или молодой мальчишка, что только начинает путь и ещё верит во всё хорошее? Дед-Зелерод, мальчик? Или ведьма. А вдруг пират?

Что он о них знает?

Чем они жили? Чего хотели? Я тяжело откинулся на спинку стула. О них я не знал ничего.

Утром следующего дня, наскоро разобравшись с протоколами, я взялся разносить еду арестантам. Раньше этим занимался Мукс, а теперь я ему проиграл в карты и обязан был ещё месяц выполнять мелкие обязанности. Мукс был в восторге. Я при деле.

Взяв тележку с котлом и поставив мешок с хлебом, я покатил её по коридорам. Пришлось сделать несколько заходом. На тех, что сидели здесь меньше недели я внимания не обращал. А вот к тем, что коротали срок больше месяца — вот к тем уже присматривался. А особенно к старожилам. Некоторые на меня с интересом поглядывали. Другие вроде даже не замечали. Я наливал похлёбку в миску, ставил кусок хлеба и шёл дальше. Только всё это время присматривался к лицам. У старика Зелерода вон всё как изрезанный пень. У пирата тёмное-тёмное загорелое. А ведьма бледная и с чернющими глазами точно угли. Наш оборотень с острым носом. А шулер такой весь из себя неприметный. Кто из них?

Только Дед-Зелерод сказал:

— Нынче ты, сынок.

— Да, дедушка.

Кто из них творец мечты?

На следующий день, закончив и с бумагами, и с переучётом, и полы помыв, я снова взял тележку и покатил коридорами. Факелы чадили. Мимо решёток окон носились крысы. С улицы доносился цокот подков и трескотня шумных улиц. Сегодня было тепло и свежо. Вон оборотень приник к решётке и нюхает дальние дали.

Тележка скрипела. Сегодня я захватил сыра с кухни. Наш стряпчий Халей всё-таки заметил, но решил, что к себе тяну. Мы с ним в отношениях хороших. Я ему зла не делал, он мне.

И вот добредя до камеры Деда-Зелерода, я взял выставленную миску и положил к каше ещё кусок сыру.

— Как сегодня дела, дедушка? — спросил я, между прочим поправляя крышку котла.

— Дождь будет, — ответил Дед-Зелерод.

— И на то похоже.

— Точно говорю.

Так мы с ним и начали говорить. Не знаю почему, но очень мне хотелось, чтобы то был Зелерод. Всё казалось, если так долго живёшь и борода вокруг пояса два раза намотана — так точно под конец жизни должна найтись хоть одна вот такая большая красивая мечта.

Многое мне тогда Зелерод рассказал. А жил он взаправду давно и многое повидал. И ещё сущности мечтательные видел, когда те светились по ночам, и детей у него когда-то было не меренно. «Может, — говорил он, — некоторые и сейчас живы». А ещё он долго работал сапожником.

А от него я бежал в подвал-склад и кидался к дереву. И спрашивал.

— Это у тебя много детей?

Или.

— Спой про сапоги.

И дерево пело. Так прекрасно, что дух захватывало. На всякий случай я отгородил его ящиками, мало ли кто его найти мог и что с мечтой сделать. А она тут проросла. Вот какая упёртая. Растёт себе в темноте и раньше почти забытая. Никто к ней не наведывался, ничем не укреплял.

Тогда я подумал, что такие упёртые мечты бывают только у детей. И стал таскать сыр ещё и воришке. Мальчонку звали Асмер Ловкие Руки. Говорил он тоже ловко, любил фокусы. Сидит себе весь такой светлый под решёткой в овале солнца и щебечет, лишь бы слушали.

Таким взаперти не место. Но мальчонку выпустят, да и по виду не сильно тосковал он. Хотя тяжело ему прежде доводилось, Барон плетьми лупил. Кругом отребья насмотрелся.

Я возвращался к дереву и осторожно тянул:

— Воровство?

А дерево себе затягивало об удалой доле и риске. И хотелось тут же куролесить и не знать отдыха. И всё равно было хорошо.

— Чьё ты?

Дерево молчало.

— Долго ты здесь?

— Спой мне об имени.

Дерево запело: Рисмус, Рисмус. Я даже всплакнул тогда. Я никогда не думал, что во мне столько хорошего.

Ходил я и к остальным. Всё время брать сыр или другие припасы с кухни дело рискованное. Скоро это должны были заметить и тогда я стал тратить заработанное на всякие мелочи, на сахар или чай. Я мог добыть уголёк или просто слушать. Да, слушать мне нужно было больше всего. В ту пору через меня прошло столько судеб, что я мог лопнуть ими.

Память, истории, привычки. Я впитывал их как жаждущий в пустыне и всё не мог насытиться. Спросить, я боялся спросить. Сколько у меня было шансов, что именно вот этот окажется творцом мечты. Риск был слишком большим.

А тем временем разразилось королевское послание.

Казнь. Это оглушило меня. Всех старых заключённых приняли решение казнить, и Деда-Зелерода, и ведьму Молру и пирата. А сними и ещё тех, кто больше года сидел. Тех, что особо неугодны были.

Как же так, думал я. Ведьма-Молра восприняла новость с деланным равнодушием, только пальцы дрожали. К тому времени я уже знал, за что она проклятие наложила. Там всё дело в кровной вражде было. А на свободе у неё три дочери осталось. И старшая даже противилась, семейное дело перенимать не хотела. Простоты ей хотелось. Вот уже и корову завела, чтобы молоко продавать.

Знал я и что пират бороздил просторы морей с самого детства. На свет его ещё на корабле привели, а там он почти на сушу и не сходил. Разве что где клад зарыть. Его любимый попугай Як умел читать стихи задом наперёд.

К тому времени я знал каждого заключённого и много историй. Но так и не выяснил, чья то была мечта. Тогда я принялся намекать, о листьях синих оговорился, о песнях. Но никто и виду не подал.

Всё должно было свершиться к концу месяца. Вот уже и пара мечтаний появились в камерах, но кто входил — сразу таяли. Раз мне довелось столкнуться с видением синеволосой бабушки. Раз — с большим булькающим котлом.

Дерево же в подвале так и не изменилось. Всё пело радостно обо всём на свете. Тихо и спокойно. Как будто ничего его и не волновало.

Вот и месяц к концу подходил и вернулся хитрый Визус. Поставил дорожную сумку и прозмеился к рабочему своему месту и всё перенюхал. А со стороны казалось, что устраивается. Так нет — всё он выяснял! По сторонам хитро глазками стрелял. И смотрел на меня когда думал, что я его не вижу.

— Что, Рисмус, говорят ты с заключёнными подружился? — поинтересовался Визус, когда я заканчивал еду разносить. Это был последний день моего проигрыша.

— Да не то чтобы, — ответил я и закончив с этим, взялся за документы.

Сегодня никак нельзя было спускаться в подвал. Визус так и сверлил меня глазёнками. Но не мог же он меня подозревать? То есть, он же не догадывался?

Да и с чего ему? Когда Визус поднялся и ушёл, у меня сердце в пятки ухнуло. Но нет, слава Творцу, в подвал тот не кинулся. Только вернулся с графином тёплой воды и принялся пить мелкими глотками.

Весь оставшийся день я как нарочно методично занимался бумагами. К вечеру Визус угомонился и теперь больше следил за новыми арестантами, чем за мной.

То же самое было и на второй день, и на третий. Хоть прямо Визус на меня никогда не смотрел, я всегда ощущал его внимание. И потому не подходил даже к лестнице в подвал.

Но всегда думал о поющем дереве. Ведь оно так же поёт сейчас там, в темноте. Совсем одно среди громоздящихся ящиков и пыли. И слабо светится, слишком мягко, чтобы кто заметил не знай, что оно там.

Я даже пару раз оставался, когда не нужно было. И только разжёг любопытство Визуса. Он как назло тоже находил дела и вечно крутился под боком.

— Что такое, дорогой Рисмус, что-то вы зачастили на службу?

— Скоро казнь, — говорил я.

Визус понимающе кивал, но всё так же гаденько посмеивался. Мне приходилось делать лицо камнем, благо, мы от троллевой линии это умеем. Перо скрипело по пергаменту. Я выводил одну закорючку за другой и не замечал, что рисую дерево. А думал о нём. О песнях и о том, как хочу оказаться внизу. В темноте и покое смотреть на мягкий свет и слушать. Слушать до самого конца и понимать, какой хороший мир.

Я успел как раз вовремя перевернуть лист, когда откуда ни возьмись вырос Визус и уставился на меня хитрыми глазками. Одет он всегда был неприметно, а в толпе терялся на раз. Но было в нём что-то такое скользкое, что и раньше с ним разговаривать не стал бы лишний раз. От Визуса каждый держался подальше. А тот знай себе вынюхивает.

Теперь приходилось действовать с поразительной изобретательностью. Нельзя было как раньше ходить от камеры к камере.

К кому обратиться? Кто из них? За прошедшее время я так и не приблизился к разгадке тайны.

А время казни приближалось. Мальчишка вор похныкивал в своей камере. Если бы только спуститься в подвал и посмотреть, изменилось ли дерево. Но сделать это сейчас означало погубить мечту. Я знал точно, Визус не оставит её просто так в покое. Да и не положено ей здесь расти. И кому бы она понравилась? Зачем? Бессмысленная чужая мечта, вот такая обычно она бывает. А это ещё и поёт. Нет, нет. В темнице такой не место.

А может, совсем наоборот и её бы вовсе оставили в покое. Но рисковать я не мог.

Эта была последняя ночь перед Казнью. Каждому из осуждённых принесли ужин получке. Кому что другого по желанию подтащили. Я не смог уйти и заявил, что дел непомеренно и бумаг напыленно. Остался и кинулся ожесточённо бороться с бумажными завалами. Наставил клякс и те поползли дальше коварными монстрами. Измазал рукав рубашки, нос. Я подскочил и кинулся к одной камере, к другой. Нашёл Деда-Зелерода и вцепился в решётку.

— Это ты?!

Дед поднял на меня сухие глаза. Углём он чертил на стене причудливую птицу.

— Я, как не я.

— Дерево.

— Что?

— Дерево!

Позади кто-то приближался.

— Синее.

— Что, сынок?

— Синее дерево!

Тот за спиной остановился и я замолчал. Я распрямил плечи и сказал старику.

— Хороша птица.

Тот кивнул, мрачно наблюдая за мной и Визусом.

— Хороша, — как можно беззаботнее отмахнулся Дед. Клянусь! В тот момент он подмигнул мне так, чтобы никто другой не заметил.

— Только ты как хочешь, а я где клад не расскажу.

Я не сразу сообразил и чуть не расхохотался. А потом обернулся и постарался улыбнуться поковарнее.

— Молчит, — бросил я идя прочь от камеры, хоть на сердце было беспокойно.

В таком же недоумении был и Визус. Клад не клад, а мы с Дедом-Зелеродом его к камере приковали на всю ночь. Всё расспрашивал, а правда ли про клад было и старику то на что, а вот ему бы…

От Зелерода я кинулся к ведьме. Но на этот раз так и не сказал ничего, даже не показался из тени. Ведьма плакала. А пират, они с попугаем поссорились. Попугай не хотел спасаться через решётку.

— Тогда принеси мне ключи, чёртова птица, а не можешь, дуй отсюда!

Попугай в ответ костерил пирата на чём свет стоит.

— Ты знаешь о… дереве?

Оборотень посмотрел на меня тоскливо.

— Я знаю о ветре в поле. О высоких крышах и солёных волнах.

— Синие листья.

Оборотень потерял ко мне всякий интерес и скоро по темнице пронёсся его вой.

К кому идти? У кого спрашивать? Я тяжело опустился на скамью и запустил руки в волосы. Почему я решил, что мечту создал тот, кто давно здесь? А те, что год или чуть меньше. Всех их тоже казнят завтра в знак устрашения и в назидание. И так много. Больше тридцати. К скольким я не подходил. Плечи мои опустились.

А ночь постепенно таяла, и повеяло холодом.

На площади поднимали гильотину.

Сколько я так просидел — понятия не имею! Только разом вдруг стало светло и тепло. Подскочив на ноги, я встал как громом ошарашенный. За окном вовсю светило раннее солнце. Толпа гудела за решётками.

Но ведь…

Среди них был тот, кто создал мечту.

И если его убьют…

… ведь тогда мечта!..

Со всех ног я кинулся наружу. Зажмурился от слепящего солнца и ринулся дальше. Расталкивал зевак и рвался к эшафоту. Осуждённых уже подводили одного за другим. Понурые головы и вздёрнутые подставляли под лезвие.

Вжих!

Толпа толкала меня со всех сторон

Вжих!

Вжих, вжих.

И когда дело подходило к концу я почти оказался у дверей Первичного Дознавания.

Никого не осталось живого из осуждённых. Головы собирали в корзины и солнце подымалось выше. Вот уже пекло на щеке, а другую холодила тень от стены темницы. Тогда то я и очнулся. Рванул ручку. Та заела! Заколотил по двери и тянул её. Дверь распахнулась. Ворвался внутрь и как сумасшедший понёсся вниз. Быстрее! К мечте! Чуть не кувыркнулся. Вцепился в ступени, выпрямился. Ещё быстрее!

Дыхание сбилось. На лбу выступил холодный пот. Меня колотило и трясло и когда впереди открылась пустота, всё вдруг оборвалось. Ящики, скопление ящиков поодиночке и один на другом. Свисающая с крюка тряпка изъеденная мышками, разбитая масляная лампа. И пыль от которой в горле сухо. Сердце колотилось.

Один шаг вперёд через страх. Другой.

Всё было на месте. Моё заграждение. Свободное место в центре и только мечты не было. Дерево исчезло.

Всё исчезло.

И вдруг за спиной послышалось роковое:

— Ага!

Резко подскочив, я обернулся. Передо мной стоял Визус торжественно пепеля меня глазами. Вся его длинная фигура нависала надо мной и пустотой за моей спиной.

— Попался! — Прокричал он и отпихнул меня, заглядывая туда и оторопело замер, когда я пошёл прочь.

— Но ведь тут же ничего нет.

— А уединение, — бросил я на прощание.

Визус оторопело искал спрятанное. Всё выискивал и неделю ещё перерывал склад. Его чуть не уволили за помешательство.

А потом оказалось, что забыли казнить одного мальчишку. Его накануне ночью пытали, пытались одно тёмное дело закрыть, чтобы мальчишка признался. Думали, сам дойдёт. А тот выжил. Только я о том проведав, сгрёб Асмера и сунул в мешок. И выбросил с башни в море. А сам наказал выбираться и плыть до берега. И ждать его до ночи.

Там в бочке Асмера я и отыскал.

— Что мы делать теперь будем? — утирая нос спросил Асмер.

— Не то, что раньше.

Вот так оно всё и было.

— Прекрасно! Восхитительно.

Маар содрал крышку первого ящика и любовно уставился на коллекцию мечей, сабель, шпаг, ножей, кинжалов, кастетов и пистолетов. Все они лежали ровными рядами упакованные как для самого Двора. Блестели белой сталью и золотыми рукоятями. Пистолеты изящно поднимались упитанными боками, в свете свечей Маар увидел собственное лицо, отраженное среди разных извилин.

— Как сделано, только посмотрите, как сделано. Ни малейшего изъяна, ни царапинки. — Тут он, было, потянулся вперёд, но остановился. Как заправский маг повертел руками над ящиком и один в один гордый родитель — вздохнул. — Самое лучшее из самого лучшего. И для каждого своё. Акулейская стать. Её когда куют, даже тогда не прикасаются. Лёгкая и разящая как ведьмин язык. Красивая, как лунная дорожка. Грозная, как грозовой шквал. Нигде в мире не сыскать такое, если не знать, где искать. А теперь, друзья мои, каждому да сбудется. Истрия.

— Я не люблю оружие.

— Так то не оружие. Персонально для тебя, видишь, кольцо. Оно не простое, между прочим. А может управлять цепью на расстоянии. Вон той. Ага, как тебе цепушка? Тут даже напрягаться не нужно. Только носи при себе. Она ведь в нить толщиной, хоть на пояс повесь, хоть за пазуху спрячь. А в случае опасности — поверни кольцо.

— Спасибо.

— А я говорю, носи. Только внимание, очень важно! Не терять. Дальше. Нод, радость ты наша пушистая. Эй, не косись. Сейчас ты у меня ногой задрыгаешь. А какой кастет и…

— Дубинка.

— Молчи, кошак.

— Пфф.

— И… дубинка. Нет? Что, не хочешь? Ладно, вот ещё есть короткий меч. Тяжеловат для кого другого, а для оборотня в самый раз.

Нод деловито взял кастет с мечом и примерился. А потом довольный сделал несколько выпадов, прокрутился на месте волчком и довольный выпрямился. Подошёл к Маару и хлопнул того по спине.

— Спасибо! Здорово!

Маар довольно промолчал.

— Я! Мне саблю.

Комнату озарило понимающее молчание.

— Ламиилу посох, он раскладывается. Ничего, пусть будет. Соул. Хлыст.

— Хлыст?

— Хлыст.

— Я предпочту кинжалы.

— Бери и кинжалы. Но хлыст оно как тебе объяснить?.. Я ведь какое оружие заказывал. Такое, что само нас найдёт. Его там как могли мне добыли и переправили, а что добыли, оно дело загадочное. Вот видишь, кому ещё здесь мог понадобиться хлыст?

— Мне? — Как-то по-особенному произнёс Соул и мигом все тени окружили его.

— Тебе, братец, тебе. Так, дальше. Рисмус — бери пистолет. Оно при твоей профессии даже полагается носить. Но прячь, конечно, а то такое достать простой секретарь не сможет. Тинас — на тебе отменные кинжалы и пенсне. Мне его до кучи по старой дружбе докинули. Холодная плавка, между прочим. Арианна, я когда заказывал, тебя ещё не было. Но здесь есть, даже удивительно, шпага. То есть нам никому шпага не нужна. А вот ты, вот ты точно для неё.

— Спасибо, Маар.

— Да нечего. И тут самое интересное.

При этих словах у Асмера аж глаза вспыхнули. Но Маар коварно закончил.

— Ксандер. Здесь видишь ты самый лучший меч из тех, что можно добыть. Воистину королевское оружие. Клинок Льда. Один из…

С восхищёнными глазами Ксандер потянулся к рукояти. Та так и манила его стальным блеском и притаившейся необъятной силой в отголосках, что шёпотом доносились до него. Острие как будто говорило с ним, призывая к себе. Пальцы уже почти коснулись меча, когда один стремительный прыжок — и кот подцепив рукоять когтём свалил меч на пол и в мгновение ока уселся на него. Разом стало так тихо, что Мист даже отступил подальше в угол. Асмер изумленно застыл, как стоял. Свечи дрогнули.

Побелевший от гнева Ксандер так и стоял первое время. Слова как будто сцепили ему губы. Он впился пальцами в руки и застыл опасный и темный. Пока кот без лишней мысли продолжал сидеть на мече.

— Зачем? — Пророкотал Ксандер и Мист попятился дальше.

— А что? — Невозмутимо ответил кот. — Я что-то сделал не то?

— Зачем-ты-тронул-меч?

Тут уже и думать не приходилось. Арианна подалась вперёд чуть ближе к Ксандеру и коту. Нод напротив, сочувствия последнему не выказывал. Но никто не решился напрямую ввязываться в происходящее.

— Захотелось.

— Убью.

— Не убьёшь, — парировал кот, — а меч, да, ты прав, вещица так себе. Можешь её забирать.

И деловито повиливая задом кот двинулся прочь. Ксандер рванулся следом и оказался перед Арианной.

— Он специально, — выдал Ксандер бешено сверкая глазами в сторону кота.

— Знаю, это не хорошо было, но ты ведь лучше.

Всё ещё кипя от гнева Ксандер вздохнул.

— Ты не злись так. Я просто думал тебе два клинка по очереди отдать. — Сказал Маар. — Там ещё меч Огня есть. Я думал, они тебе оба как раз, прямо нутром чуял, но раз такое дело… Иди давай, бери.

Ксандер вернулся к ящику с оружием и раскидав шелуху и прочее, коснулся пальцами рукояти. Там тут же обожгло кожу таким правильным жаром, что он мигом выхватил меч и рассёк им воздух. На рукояти заплясали огненные искры. И тут же клинок вспыхнул огнём.

— А мне?! — Тут же подскочил Асмер.

— А тебе не дорос ещё, — отрезал Тинас.

Мигом поникнув Асмер отступил, но на всякий случай в ящик заглянул. Там ещё лежали ножи и кинжалы. Решив не расставаться с надеждой, Асмер приметил себе один.

— Клинок Огня, — проговорил Ксандер.

— Истинно, вождь. Этот даже лучше, вот точно твой. Как сверкает.

— Какая ковка.

— Самый лучший клинок.

Тем временем Мист позабыв вспыхнувшую недавно кутерьму сполз на корточки и остановился перед мечом Льда, что позабыто лежал на полу. От него проползла морозная дорожка. Проведя по ней пальцем Мист увидел, как перед ним на корточки садится Арианна. Она улыбнулась.

— Холодно от него, — и кивнула на меч.

Подняв голову он повторил её улыбку ещё по-ученически, но секунду спустя у него получилось лучше.

.

Дворы светились множеством ярких огней. Окна сияли через темноту и тут и там из земли торчали белые факелы с заколдованным огнем. Когда к нему приближался очередной гость, огонь превращался в руку и клонился к подошедшему. А потом приветственно приглашал пройти внутрь.

Фонтаны забавляли гостей тем, что вода принимала их вид и кружилась в танце не проронив ни одной капли. В клетках томились красные птицы с глазами на перьях. А разодетые в ливреи лакеи разносили в изогнутых бокалах свежую кровь. Между ровно подстриженных клумб проплывали дамы в пышных платьях и белых париках. Кавалеры щеголяли панталонами и разномастными сюртуками. Другие так и не сняли плащей и теперь скользили ими тут и там. На всех были маски нескромных видов и размеров: с длинными носами, на всё лицо, короткими, что только верхнюю часть лица и скрывали, с масками, облагороженными скрученными рогами и другими, что извивались живыми перьями.

Тут и там вспыхивали столбы огня. Напудренные мальчики с балконов рассыпали блёстки на девочек, что танцевали как куклы.

Внутри же давно начался бал.

— Почему я лакей? — возмутился Асмер.

— Надо, — отрезал Ксандер.

Асмер набычился, остальные на него даже внимания не обращали. А самому ему в белых кудряшках и с намалёванными (свеклой что ли?) щеками, идти было совсем не по духу.

С новенькими документами, с лёгкой подачи Рисмуса, они добрались до седьмого. Уж титулов Рисмус на всю компанию не пожалел. Был здесь и граф крайних пределов Фарагхт Умнициус — это Ксандер. Князь Тьмы и Ночных Мышей Маульд фон де Мальд — Нод. Финкс, изысканный танцор с самого юга — тут не повезло Соулу, разодетый как кузнечик он, однако не протестовал. Служка-офциант, Асмер в который раз оттянул воротник, и недовольно фыркнул. Леди Эльрания Эльрада, из рода Кровавого Клыка. На руке у леди Эльрании было белое с золотом кольцо. В целом же Истрия на свой внешний вид внимания не обращала и стояла с непроницаемым лицом как статуя. Ноду даже пришлось крякнуть ей под ухо, чтобы вывести из транса.

Лопатками Ксандер ощущал Арианныну защиту. Та поставила её настолько искусно, что никакие королевские маги не засекли. Колдовское поле закралось в каждую ниточку одежды и притаилось в волосах. Ксандер и сам бы мог его не почуять, если б точно не знал. Не зря же всё-таки за ней арды охотились. Про себя он решил, что нужно будет ещё узнать, чем же так Арианна успела досадить Двору, что её лично конвоировали в темницу.

Раньше нужно было спрашивать! Бестолочь ты эдакая. Мысленно обругал себя Ксандер. Так она ещё решит, что он скотина бесчувственная. Признаться, с деликатностью у него всегда было туго. За что обычно и огребал.

Внезапно высыпавшиеся в лицо блёстки вернули лидера сопротивления с небес на землю. Один из мальчишек на балконе перепутал, видать, его с танцующей девочкой. Мальчонка тут же пискнул и сбежал с широко распахнутыми от ужаса глазами.

Стража на входе была загипнотизирована на ура. Тинас постарался на славу. Стоило ему только спрыгнуть и сказать: «Привет, ребята». Как его глаза тут же заиграли разноцветными кольцами. «Вы будете делать то, что я скажу». «Вы никого не видели, нас не помните, вы любите торт с горчицей… что? Да ладно, слишком? Ладно, ладно. Про торт забудьте».

Стража, как ни в чём не бывало, пропустила пятерых гостей во Двор и те быстро прошествовали вперёд. Тинас скрылся, когда удостоверился, что всё в порядке.

Ламиил со своей частью работы справился так же великолепно. Что стащенное, ну ладно, одолженное в театрах и опереттах с операми на пару, что вся эта шушера аристократическая — всё смотрелось как одна вошь.

Маар обеспечил превосходным оружием, готовность которого сослужить добрую службу которого Ксандер чуял и сейчас через свой меч Огня. Остальные тоже прихватили кто цепь, кто короткий меч, кто хлыст.

И вот пришёл час действовать.

— Я не слышу его отголосков, — сказала Истрия.

— Мы ещё далеко, — последовал ответ. Ксандер скользил взглядом по снующим туда-сюда маскам. — Нужно пробраться во дворец.

— Но там есть защита. Я чую сопротивление повсюду. Весь Двор пронизан им.

— Двор напичкан всякого рода магическими побрякушками, — сказал со знанием дела Ксандер. — Мимические напёрстки, волшебные гусли, Пижама Отчаяния.

Все вскинулись на него.

— Да, я и таком слышал, — подтвердил Ксандер.

Признаться, меньше всего ему с собой хотелось брать Асмера и подвергать того опасности. Но памятуя общую систему защиты сокровищ Двора, без кого-то такого тощего и юркого им было не обойтись. И не зря ведь того называли Ловкими Руками.

Хотя Нод и предлагал «разнести потом дверь к чёртовой бабушке», по здравом размышлении всё же решили прибегнуть к помощи мальчишки. Тот был рад и до конца дня бахвалился и периодически прохаживался колесом, так что пришлось его самому Ксандеру пару раз осадить и напомнить о смертельной опасности и важности их похода.

— Пора расходиться. Асмер, держись от меня позади. Как только я дам знак, оставляй всё и дуй ко мне.

— Но я не умею прислуживать!

— Научишься.

— И разносить… фу, кровь.

— Сделай лицо поглупее. Правильно, и ходи как напудренный.

— Я и так напудренный, — пожаловался мальчишка, отфыркиваясь от рыжих кудрей собственного парика.

— Вот видишь.

Аргумент Асмер не оценил, но спорить прекратил, почуяв, что пришло то самое время. Повеяло опасностью. Чувствительные волоски на задней стороне шеи стали по стойке «смирно», а мурашки дружно зашагали вверх-вниз по позвоночнику.

— Соул, ты бери Нода и Истрию. Будем искать…

Тут мимо них проплыли дамы в алых масках. Когда они прошли, Ксандер закончил.

— То, что нужно. Не выпускаем друг друга из виду.

— Идёт, — кивнул торжественно Нод. — Только почему это Соул должен вести…

— Потому что я знаю, какая вилка для чего, и что вылавливать блох за обедом неприлично.

— У меня нет блох!

Тут же на них уставились все ближайшие гости. Ксандер демонстративно взял бокал с кровью проходящего мимо официанта и с полным безразличием да презрительной походкой направился прочь. За ним, как и положено, на расстоянии следовал Асмер.

— Слушай, а хорошо у него получается, — заметил с уважением Нод.

— Ещё бы, — сказал в свою очередь Соул и пока Нод не выдал ещё что-нибудь эдакое, повёл Истрию мимо фонтана к сияющему залу.

Ксандер же умудрялся идти среди живого потока с удивительной уверенностью. Такой осанки да жестов Асмер у него отродясь не видел. Сам же Ксандер посматривал направо и налево не забывая следить за каждым движением и взглядом тех, мимо кого проходил. Любопытные бархатные глаза дам, холодные или учтивые взгляды кавалеров. Последние отвешивали долгие поклоны и улыбались скрытными улыбками.

Пришлось идти мимо всего этого балагана и делать вид, что ему здесь самое место. Музыка бала всё приближалась. С противоположного конца парка Ксандер разглядел Истрию, Соула и Нода. Справлялись они на отлично. Сам он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть ослепительную вспышку впереди, это глотатель огня выдохнул пламя как раз перед входом. А потом поклонился, пропуская очередного важного гостя.

И вот Ксандер оказался в залитой светом зале, с тучей вытанцовывающих вампиров, десятком другим оборотней из перебежчиков, ведьмами да магами. Последние друг друга сильно не жаловали и даже сейчас из-под тишка насылали друг на друга мелкие проклятьица. Вот у одного мага задымилась борода. Ведьма с вздёрнутым носом тут же ойкнула, когда её ручной чёрный кот вдруг превратился в поросёнка.

Допив первый бокал, Ксандер потянулся за вторым. В воздухе было душно от произносимых любезностей и замаскированных колкостей.

Он уклонился от попытки очередного мальчишки осыпать его блёстками — да что они, сговорились все сегодня?! — и направился ближе к концу зала где виднелись две лестницы из чёрного камня. Они уводили наверх к королевским апартаментам. Попасть туда можно было и другим способом, но Ксандер высматривал другое. Ему всё было интересно, когда же появится хозяйка торжества.

И она не заставила себя долго ждать. Музыка оборвалась. Танцующие разошлись в стороны и склонились в глубоком поклоне. Ксандер ступил подальше в тень чтобы оттуда наблюдать за разворачивающимся зрелищем.

Вверху где соединялась лестница, появилась королева Алессия IV.

Она остановилась взирая на пригнувшийся как под ветром зал и только после начала спускаться. Вся в чёрном, с глубоким узким вырезом спереди. И с невообразимым непонятно чем сзади. Ксандер решил, что это какой-то мутировавший воротник. Он хмыкнул и сделал глоток побольше. Потом утёр губы рукавом под удивлённый взгляд мальчишки, что разносил шоколад.

Королева Алессия закончила снисхождение и остановилась перед благодарной публикой.

— Приветствую вас здесь сегодня, дети мои. — Королева подняла руки и все тут же выпрямились. Зашуршали платья. И тут же снова стало тихо. — Празднуйте, веселитесь, пейте. — Она выдержала паузу и Ксандер сделал ещё шаг назад в темноту хотя его и так не было видно. — Ни отказывайте себе ни в чём.

Тут же последовали восхищённые возгласы и вполне себе слышные комплименты. Однако надо заметить, уймова куча смотрела на королеву с восхищением неподдельным. Умела она произвести впечатление, вот этого у неё было не отнять.

Ксандер сунул стакан в руку статуи и принялся в обход пробираться к боковым комнатам. Там он собирался увидеть Истрию и понять, почуяла ли она сигнал браслета. Или же требуется ещё время.

Были здесь и министры всевозможных дел, и первые дознаватели. Даже парочка шпионов с пером каждый в шляпе.

В мельтешении карнавальных масок мелькнул затылок леди Релады. Эта как всегда была в белом и кружилась с очередным послом. Жизнь во Дворе шла своим чередом.

Асмер шёл следом, хорошо.

В какой-то степени Ксандер даже испытал разочарование, что кошак не проник следом. Боится видно соваться во Двор, ещё засекут.

По велению королевы начались танцы и тут же всё закружилось и запестрело. Музыканты резво мучили скрипки и… гитары. Ксандер остановился, а раньше-то такого при дворе не было.

По ту же сторону залы Нод усиленно тянулся на носках, чтобы заглянуть поверх голов присутствовавших на королеву и на остальных важных масок за ней. Ему ещё ни разу не доводилось быть так близко к врагу и от этого урчало в животе.

— Прекрати создавать шум, — холодно процедил Соул меж тем ведя под руку Истрию. Нод и это отметил. Он, между прочим, и сам был бы не прочь. Не с Соулом ходить конечно! Истрию вести…

— Я не создаю шум, — огрызнулся Нод и честное слово случайно наступил Соулу на ногу.

Тот однако стоически замер и пошёл как ни в чём не бывало вперёд. Нод вослед скорчил ему рожу. Хорошо он хоть был в маске.

Через секунду Нод нагнал их и взял Истрию под другую руку. Соул закатил глаза. Или Ноду казалось, или тот чем ближе ко Двору, тем противнее становился.

Истрия же их манипуляций вроде как и совсем не замечала. Она шла куда её вели смотря куда-то вдаль. Кожа у неё стала прохладной, а дыхание замедленным. Настроившись и по биению её сердца Соул мог отслеживать, когда Истрия почует браслет Истины. Когда все смотрели на появившуюся королеву, Соул смотрел на свою руку. Потом направился дальше.

— Не хочешь потанцевать?

— Чего?

— Нод… — крайне говорящая пауза, — я не к тебе. Истрия, возможно, нам лучше пробраться к центру залы. Не знаю, поможет ли это, но стоит попробовать.

— Конечно, — впервые отозвалась та и Ноду пришлось выпустить её руку, когда Истрия с Соулом — а тот знай себе выделывается прям такой умелый — пустились кружиться и исчезли среди танцующих.

— Стой на месте, — напоследок приказал ему Соул. — Мы найдём тебя здесь.

— Споткнись, — пожелал ему Нод и лучезарно оскалился проходящей мимо белым напудренной вампирше с краснющими губами. Та вздёрнула нос и поспешила прошествовать мимо.

Оставшись один Нод волчком покрутился на месте и остановился опустив руки. Делать ему было совершенно нечего. От невозможности хоть куда-нибудь приткнуться Нод принялся барабанить пальцами по чьему-то чучелу. Оказалось, то ещё одна дама, восседавшая на кушетке. Разведя руками в извиняющемся жесте Нод попятился назад и тут же столкнулся с кем-то.

Повернувшись он увидел новую вампиршу. Но на этот раз застыл как водой облитый. Вампирша пленительно улыбнулась и подошла ближе.

— Ночь молода, — сказала она.

Нод смолчал, а ладони у него вспотели.

— Пойдём танцевать, — вампирша взяла его за руку и повела в гущу танцующих. От неё пахло сладкими цветами и чем-то горьким. Вся в красном, она переливалась как рубин в свете свечей. Чёрные волосы собраны в косу до пояса.

— Тебе нравится здесь? — Спросила она, кладя его руку себе на талию и смотря в глаза. И только Нод открыл рот, сказала:

— Напыщенные болванчики в разноцветных тряпочках. — И улыбнулась чуть кровожадно, чуть соблазнительно.

— Да, — решился Нод и тут же отругал себя за вот это «да-а». Что ещё за «да» такое? Что, не мог ничего поумнее сказать?

— Ответь на вопрос, — сказала незнакомка.

— На какой? — решил на всякий случай уточнить Нод.

— Тебе здесь нравится?

— Амм. — Пора было с этим завязывать. Сколько же можно мычать как корова? — Да паршиво здесь! Ой, извини.

— Да-а, — в тон ему ответила вампирша и Нод не понял, издевается ли она над ним или на самом деле ей понравился его ответ. Вроде бы не издевается, смотрит так загадочно, сверкает глазами. А глаза у неё какие красивые! Нод аж дыхание затаил, такие глубокие, умные.

Он даже и забыл, что танцевать то, в общем, умеет не то чтобы плохо, но для цвета аристократии и не загляденье. Всё теперь выходило славно и как надо.

— А тебе здесь тоже не по нутру? Не по вкусу, — исправился Нод.

— Именно.

— Тогда почему ты здесь?

— А ты?

Один ноль. И губы у неё были такие красные, нижняя губа полнее. Ноду очень нравился исходивший от вампирши запах. Как оборотень он уже хотел обнюхать её с ног до головы. Но приходилось сдерживаться, здесь, видите ли, так не принято. Чёртова аристократия, когда хочешь понюхать красивую женщину — приходится держать себя в руках.

— У каждого из нас своя выгода, — сказала вампирша и прижалась к нему потеснее. — А я люблю танцевать, люблю свечи и яркие краски.

— А я хорошенько подраться и поесть. Побегать под луной. Хотя яркие краски тоже уважаю. — Согласился с ней Нод, да так и не заметил, как сам потянулся и вдохнул запах её волос. В желудке стало хорошо, как если б он уже слопал упитанного барашка.

Потом вдруг незнакомка взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы.

А теперь было ощущение, словно он ещё вина следом выпил.

— Как здесь шумно, — сказала она.

Нод смог кивнуть. Глаза у него стали влюблённые-влюблённые.

— Хочешь пойти сейчас или чуть позже?

— Но я… у меня тут…

— Можем подождать.

— Нет… ничего, пошли сейчас.

Вампирша улыбнулась и, оторвавшись от него, пошла вперёд выверенной такой походкой. Нод как привязанный пошёл следом. Ему, в отличие от незнакомки, приходилось расталкивать гостей. Это она плыла как неземная, а перед Нодом вырастали всякие прыгучие маски. В глазах от них мельтешило. Но он даже ни разу не нагрубил, и когда оказался перед тёмной лестницей, скрытой за шторой, остановился и посмотрел вверх. Вампирша уже стояла наверху. Отсюда её платье казалось кровавым. Красная маска на лице отливала холодом.

Мигом Нод оказался на последней ступеньке и за это получил ещё один поцелуй.

— Я отведу тебя в одну башню, — пообещала вампирша.

— Здесь должна быть везде стража.

— Нет, здесь никого нет. Я знаю что к чему.

Аристократка из Двора. Ну и леший с ним! Нод взял её за руку и оба оказались перед тяжёлой деревянной дверью с серебряным засовом. Вампирша подняла руку и легко откинула засов. Нод толкнул дверь.

Башню заливало призрачным лунным сетом. Кругом было пусто. Только впереди стояла большая обитая алым кушетка, заваленная подушками, и на серебряных ножках.

— Многовато здесь серебра, — заметил Нод не по-доброму косясь на эти самые ножки.

— Не обращая на них внимания, — она провела рукой ему по лицу и поманила за собой. И когда они опустились на кушетку, посмотрела за решётку, через отливающее голубым стекло.

Решётка была не серебряной, Нод успокоился. Если бы кто-то захотел заманить его в ловушку, он бы уже давно это понял. А отсюда выбраться — что гусень прибить.

Он попытался поцеловать вампиршу, но та уклонилась. Вместо того коснулась носом мочки его уха и выдохнула. Дыхание у неё было прохладным. Нод чуть не сгрёб её в охапку и не принялся выцыловывать. Что-то его остановило.

Нод так и сидел как обездвиженный, только и следил как вампирша сначала изучает кончиками пальцев его лицо, потом волосы, затем она коснулась плеч и переместилась к груди.

— Ты молодой, — сказала она.

Нет, он, конечно, знал, что вампиры живут подольше. Да и не особо это его в таких случаях заботило.

— Я люблю молодых.

— Сколько тебе лет? — ему вдруг стало интересно. Голова кружилась, внутри было тепло и хорошо.

— Много.

Тут она откинулась назад, волосы оказались распущенны. Нод протянул руку и коснулся их перебирая между пальцев. Потом дотронулся до лица. Кожа была холоднючая.

— Ты что, не пила?

Она мотнула головой. Нод фыркнул, дескать, так себе не беречь нельзя, и закатал рукав.

— Пей, — сказал он.

Чуть придвинувшись и склонившись, она изучила пальцем следы от недавнего укуса.

— Здесь уже пили.

— Ага, — отмахнулся Нод.

Только вот он совсем не ожидал, что она вопьётся в то же место. Последовал быстрый укол, а потом стало хорошо. Нод сначала сидел прямо и наблюдал, как вампирша пьёт, а потом откинулся на подушки. Посмотрел в потолок и не заметил, как закрыл глаза. Открыл он их не сразу.

— Я что, спал?

— Нет.

Проморгался. Тело налилось приятной расслабленностью. Про укус он и забыл. Он должен был что-то сделать. Что? Или о чём-то спросить. Мысли теснились ленивыми птицами.

— Я что-то хотел? — вяло ворочая языком спросил Нод.

— Все мы чего-то хотели, — был отвел. Её голос полз как огромная змея и тёрся чешуёй.

— А ты…

Она запрокинула голову. Одной рукой упёрлась в подушку и подпёрла ею щёку. Другой игралась с завязками на его рубашке.

— … ты чего хочешь?

Некоторое время царила тишина. Только мягкий лунный свет стался дорожкой от кушетки, что стояла под окном.

— Победить.

— Кого?

Она снова молчала. Нод опять провалился в беспамятство и очнулся, когда она уже говорила:

— … прокляла, наследие, но ты об этом не узнаешь.

— Что ты сказала?

Тут она подалась и села на него, заглянула внимательно глаза.

— Я сказала, что хочу ещё пить.

— Пей.

Она взяла правую руку и притянула к себе. Прокола Нод не почувствовал.

— Ты говорил о своих друзьях.

— Да… — отозвался Нод.

— Расскажи мне больше о борьбе. Вы сражаетесь против короны.

— Мы ей ещё зададим, — сквозь туманную дрёму протянул Нод.

— Расскажи мне. Ты сказал, его зовут Ксандер.

— Ага, тот ещё пройдоха.

Она снова укусила.

— Это так интересно.

Нод улыбнулся сквозь сон.

— Мы — революционеры, — начал он.

В бальном зале вспыхивала музыка и лакеи приносили новые свечи. Всё так же мелькали кругом пышные платья и взвивались над головами ароматы всевозможных духов и сладостей. Девочки с мушками над губами разносили шоколад — любимое вампирское лакомство после крови, а то иногда и перед. Был здесь и горький чёрный, и сладкие молочный. Шоколад с изюмом и орехами, белый, с нарисованными звёздами, с кокосом.

Ксандер пробирался вперёд. Пора было найти остальных и узнать, удалось ли Истрии обнаружить браслет Истины. Стараясь не особо задевать мельтешившее собрание, он уверенно продвигался вперёд. И вдруг в толпе мелькнул кто-то… Истрия, Соул. Вот они прекратили танец и направились к краю, чтобы дождаться его. Ксандер уверенно направился к ним.

И тут же замер. Потому что среди тучи эдаких причёсок и перьев он заметил рыжие волосы. Волосы тоже остановились и точно смотрели на него.

Ксандер рванулся как раз тогда, когда мимо проносили очередной поднос с шоколадом. Мальчишка официант в последний миг вскинул руку, перебросил поднос с одной руки на другую и, проявив чудеса акробатики, улыбнулся почтенному гости, на почтенной физиономии которого и тени раскаяния не отразилось.

В два шага Ксандер оказался у Арианны и потащил её в сторону, подальше от любопытных вампирьих глаз.

— Ты что здесь делаешь?! — стараясь говорить как можно тише прошипел он.

— А ты что здесь делаешь? — упрямо вздёрнула подбородок Арианна и сверкнула на него глазами.

— Арианна, я не шучу. Тут твои сестры тебя мигом засечь могут. Они чужое колдовство за чёр… издалека чуют.

— Ничего они меня не почуют, — тут же возразила Арианна, — ты что думаешь, я сюда без блока пришла? Никто меня не засечет. На мне такие отражающие и охранные заклятья, что пока они их почуют, мы отсюда давно скроемся.

Сама она была тоже в маске, в белой. Но глаза сияли хитро-хитро. Ксандер поджал губы, не замечая как делает, так же как и его прабабушка, Дульсинея в бытность, когда недосчитывалась поутру шоколада.

— И вообще, ты мною командовать не будешь.

Ксандер про себя чертыхнулся.

— Я тобой не командую! А теперь живо домой.

— Ха!

— Ха?

Арианна прищурилась на него.

— Ха, — размеренно и как-то не добро обещающе протянула она.

— Ты понимаешь, что у меня всё рассчитано? Всё должно быть проведено по плану, мы не можем ошибиться.

— Вот поэтому я и здесь.

— Ничего подобного!

— Ещё как. — Парировала Арианна. — Я сумею защитить вас, пустить пару-тройку чар, когда понадобится. Ты сам говорил, что колдовать во Дворе не сможешь.

— А я ещё я говорил, что всё рассчитал…

— Ерунда, моё колдовство только поможет.

— Слушай. Арианна, давай вот сейчас…

— Я всё равно не уйду.

И вскинулась упёрто. С места вот ни на шаг не сдвинется. Ксандер посмотрел на неё, вздохнул, снова посмотрел.

— Но никаких выкрутасов. Я за тебя отвечаю и… и вообще.

— Договорились, — Арианна аж просияла. Схватила его за руку и потащила вперёд. — Вон, видишь? Соул и Истрия. Нам нужно к ним. Истрия уже что-то почуяла.

Не успев спросить с чего это она такая уверенная, Ксандер потащился следом за Арианной. Которая бойко вела его к танцующим. Потом взяла за вторую руку и бодро выплясывая они весёлой, в противовес другим танцующим, парой и оказались на том конце бального зала.

Под конец уже и Ксандер не особо негодовал за случившееся. И сам ловко подпрыгивал когда хотел. Но вот уже Истрия и Соул впереди. Кружась Ксандер выпустил Арианну и та остановилась как раз перед Соулом, с порозовевшими щеками и улыбчивая.

— Я слышу его, — тут же поведала Истрия смотря куда-то вдаль. — Он там.

— А где Нод? — Не видя друга, спросил Ксандер.

Соул пожал плечами.

— Понятия не имею. Должен был быть здесь.

Ксандер повертел головой. Принюхался, но разве тут что найдёшь?

— Он там, — повторяла Истрия завороженным голосом, — ждёт.

— Ксандер, — напомнил Соул.

— Да-да. Идём. Подцепи его на обратной дороге.

И всё же неожиданное исчезновение Нода его нисколько не обрадовало. Ладно, не мог же он ардам попасться, в самом деле?

— Ксандер.

Тут же к ним подлетел и Асмер. Нагруженный двумя подносами, он чуть не врезался в Арианну. Но вовремя остановился и только протянул ей шоколадку в форме короны. Арианна поклонилась совсем как в театре делают благородны дамы, улыбнулась Асмеру и взяв шоколадку. Откусила один зубец.

— Пошли.

Истрия пошла впереди. Остальные чуть рассеявшись следовали за ней. Так идя словно по невидимой нити, Истрия не останавливалась. Глаза её повело зеркальной пеленой. Она свернула.

Позади остался весь цвет арданской аристократии. Впереди темнеющими провалами начинались многочисленные арки. От них шли длинные змеистые коридоры и дальше многочисленные лестницы с этажа на этаж. Они прошли мимо чего-то большущего на стене, завешенного бардовой тканью.

Кругом расставлены лакеи и стража. Последняя не мешала гостям продвигаться по Двору. Приглашённые имели право развлекать себя в этой его части.

— Туда, — Истрия снова свернула.

Они всё шли, когда Истрия в очередной раз свернула за поворот и Ксандер вдруг подал знак всем остановиться.

— Подождите, — приглушённо сказал он. Свечи зажглись по всему коридору как только он ступил вперёд. — Я знаю как добраться туда. Идите за мной. Я здесь когда-то уже бегал.

И они пошли за ним. Ксандер отыскал арку, скрытую за статуей вампира-летучей мыши и нырнул в темноту. Арианна была второй. Последним шёл Соул.

И тут они очутились в совсем другой части Двора. Здесь было темно и лунный свет ярко плескался в окнах. Свечи собрались вспыхнуть, но только рядами зажглись первые, как Арианна подняла руку и все они потухли. Снова стало темно и тихо, только поодинокий дымок подымался вверх от свечей. Он дрогнул, когда компания проходила мимо.

Со стенных ниш на них смотрели пустые забрала рыцарских доспехов. Потолки здесь были выше. На одном из них задрав голову Арианна разглядела все созвездия. На другом была карта ближайших к Ардану миров. Карту украшали витиеватые подписи к каждому миру.

— Смотри, — шепнула она Асмеру и тот не сразу, но разглядел карту Многомирья.

Арианна ткнула пальцем в один из нарисованных миров.

— А мы здесь.

— Здорово, — отозвался Асмер. Но его больше интересовала военная операция.

— Мы удаляемся, — как затихающее эхо произнесла Истрия.

— Ничего, мы сделаем петлю и выйдем с другой стороны. Здесь нет стражи.

— Я бы могла заглушить её, — сказала Арианна.

— Могла бы, — согласился Ксандер. — Только тут же бы сработала сигнализация. Двор опутан защитными чарами. Прислушайся, только осторожно и не задевай их. Иначе нас почуют.

Арианна так и сделала. Перед ней выросли разноцветные пульсирующие и нет нити. Они тянулись отовсюду и под потолком. Нити оплетали стены и стлались под ногами. Через одну из них она на всякий случай переступила.

— Ты так много знаешь про Двор, — с уважением в голосе отозвалась Арианна когда выключила внутреннее зрение и всё вернуло привычный вид.

— Я здесь был стражником.

— Вот это да, — послышалось за спиной. Ксандер только нахмурился.

— Не легко наверно быть стражником во дворе, — посочувствовала Арианна проходя мимо очередного пустопорожнего рыцаря.

— Скука смертельная, — поведал Ксандер, — да ещё и вести себя нужно соответственно. И наблюдать за всем.

Все понимающе притихли. Один Соул шагал иначе.

— Потому что то, что позволяет себе Двор, — Ксандер провёл их очередным пролётом и через залу вывел к широкой лестнице, — неправильно.

— Оно снова сильнее, — Истрия протянула руку вперёд.

Перед ними от начала лестницы простирался широкий зал. В центре него на белом полу виднелся чёрный узор. Что там было нарисовано, пока видно не было. По ту сторону зала тоже начиналась такая же лестница.

Ксандер настороженно прислушался. Но ардов он не почуял. Не было здесь и другого постороннего присутствия. Защитные чары Арианны работали на ура. Пока они благополучно миновали большую часть пути, но впереди оставалась самая трудная.

Арианна уже хотела идти дальше, как тут Ксандер остановил её рукой. Он продолжал прислушиваться. Мягкая тишина ласкала ухо. Но здесь не было больше никого. Тогда руку он опустил.

И ступил на первую ступень. Тут же по бокам лестницы зажглись факелы. За Ксандером последовали и остальные. Факелы зажигались при каждом их шаге. Арианна раз попыталась потушить их, но пламя только дрогнуло и снова выпрямилось.

Ксандер мотнул ей головой и стал спускаться дальше.

— Ни одного лишнего шага. Следуйте точь-в-точь в мой след, — предупредил он.

Соул позади следил за Арианной, Истрией и Асмером.

Арианна снова посмотрела внутренним зрением. На этот раз зала переливалась угрожающе насыщенными красками. Они клубились как грозовые тучи и перекатывались с бока на бок. Постаравшись ступать точно где ступал Ксандер, она шла вторая за ним. И всё время не удерживалась, да с широко распахнутыми глазами поглядывала на ворочающиеся чары.

— Они такой силы, — не сдержалась Арианна. — Я просто… они давят.

— Я тоже что-то такое чую, — отозвался Асмер восхищённо.

— Ничего ты не чуешь, — впервые за всё время заговорил Соул. — Это королевские чары, их даже арды не ощутят без разрешения.

— А почему здесь такая слабая охрана, — спросил Асмер уже и позабыв про замечание Соула. — Чары только. Я имею виду.

Ксандер впереди него присвистнул.

— Ничего себе. Слабые, — фыркнул он. Вон та силовая линия разорвёт тебя на части, а вот эта по первой вывернет наизнанку. Вот эта…

Тут Асмер сглотнул.

— Поглотит, чтобы ты на веки вечные сам стал охранной чарой.

— Он здесь. — Истрия остановилась на середине лестницы и указала на седьмую от неё дверь. Синюю и с белыми узорами. Узоры квадратиками складывались один к другому и всё время перемещались. Иногда из них выныривал какой рисунок. Вот сейчас, когда Истрия замерла и протянула руку, узор на двери с точностью принял её вид.

— Оно нас запомнит? — спросила Арианна.

— Да, — отозвался Ксандер. — Но наши лица уже и так знают. А вы, слишком близко не подходите, тогда она не запомнит ваших. Стойте здесь и вниз больше ни шагу. Асмер, тебе не повезёт, тебя дверь разглядит хорошенько.

— А что это значит?

— Что ты теперь опаснейший враг короны!

— Вот это да!

Ксандер улыбнулся тому и потрепал по волосам. Потом повернулся к двери и продолжил спуск. Истрия и Арианна остались стоять на месте. А потом вдруг Арианна снялась и зашагала следом.

— А что, — нагнав Ксандера, бросила она, — я и так уже враг короны. Меня же не за просто так арды во дворец тащили.

Ксандер посмотрел на неё и промолчал. А потом всё-таки заметил.

— Это поопаснее будет.

Арианна кровожадно ухмыльнулась.

— А где наша не пропадала? — значимо ответила она.

И вот они добрались до самого низа. Пол отозвался считывающим напряжением. Его монотонная тишина так и холодила ступни через сапоги. Асмер переступил с ноги на ногу, но вскоре успокоился. Ксандер и Соул даже внимания не обратили, а Арианна только хмыкнула.

Очень выверено Ксандер ступал к центру зала. Каждый шаг он как будто прислушивался и вот уже готов был остановиться. Но продолжал идти вперёд. Факелы по стенам горели вовсю. Дыма от них не было.

Только когда компания оказалась внизу и там стало совсем светло, Арианна смогла разглядеть рисунок на полу. Это была корона, только вместо зубцов с руками. И когда Арианна ступила на край одной, пальцы как будто удлинились в её тени и потянулись следом. Но это могла быть всего лишь игра света и тени.

Добравшись до центра, как раз в самую середину нарисованной чёрным короны, Ксандер остановился напротив синей с узорами двери.

— Слушай меня очень внимательно, — он повернулся к Асмеру и посмотрел на него так, что у последнего весь героизм мигом из головы выветрился. — От этого зависит и твоя жизнь, и наша. Малейшая ошибка — и мы красуемся ошметками на стенах.

Асмер в первый миг блеснул глазами. Но взял себя в руки и серьёзно кивнул.

— Я хотел сотворить пару-тройку заклятий, но раз уж ты здесь. Обличи линии.

— Меня на долго не хватит, — предупредила Арианна закатывая рукава и победоносно косясь на дверь впереди.

— Понимаю. И никакой агрессии, только высвети. Сигнализация от этого не сработает.

— Сделаем. — Она приготовилась, но тут повернулась к Ксандеру и замерла.

— Да, — с выражением согласился тот, — это хорошо, что ты здесь.

Арианна удовлетворённо обернулась к двери и сосредоточилась на пути к ней.

Вдруг всё кругом начало меняться. Асмер затаил дыхание. Соул оглядывался по сторонам. Что-то поплыло перед глазами. Задрожало. Сверкнула отражаемой неясностью и тут же тут и там начали проваляться бледные полупрозрачные линии. От проявления они высвечивались без красок, но были хорошо видны.

Белый узор на синей двери перестроился и принял вид Арианны со вскинутыми руками, но та продолжала не обращая на него внимания.

Перед её же глазами раскидывалось буйство красок и форм.

— Видишь брешь, — скорее не спросил, а утвердительно сказал Ксандер.

— Ага, — тут же перенимая профессиональный интерес откликнулся Асмер.

— Твоя задача — пробраться чрез неё и идти вперёд. Раскол петляет. Это необходимая трещина для циркуляции охранных чар, чтобы они не сожрали сами себя. Ты сможешь пройти по ней. В самом конце видишь сферу?

— Угу.

— На ней кривой отросток. Нужно вытащить его так, чтобы сфера не заметила.

— Понял.

— Защита тут же спадёт и мы сможем подойти к двери.

— Это и есть то «откроешь люк с той стороны?»- спросил Асмер хитро.

— Оно самое, — согласился Ксандер.

— А как мы откроем дверь? — Поинтересовалась Арианна.

— Главное — дойти до неё. Она и так открыта.

— А там?.. — подсказала Арианна.

— Там наша Истина.

Воцарилось тревожное ожидание.

— Готов? — спросил Ксандер у Асмера.

— Готов, — бодро отозвался тот. А ведь я сразу, ещё тогда предлагал… — и Асмер направился к видимой бреши.

— Асмер, — окликнул его Ксандер.

— Что?

— Будь очень осторожен.

Асмер некоторое время смотрел на Ксандера. Потом улыбнулся.

— Есть, капитан! — и пошёл вперёд.

Сделав ещё четыре шага он очутился перед переплетением бледных жгутов. Некоторые из них внутри были полыми. Другие еле сверкали тонкими нитками. Их чуть живое мерцание не отвлекло Асмера. Да и не обмануло. Он хорошо знал, если Ксандер говорит дрянь — значит оно дрянь. И свою шкуру беречь надо. Приготовившись, Асмер повернулся боком, втянул живот и осторожненько двинулся вдоль по бреши.

Ему приходилось отслеживать каждый шаг. Пригибаться и подскакивать местами. Иногда Асмер задерживал дыхание и выдыхал осторожно, чтобы лишний раз какую шлангу колдовскую не пошевелить.

Прошла чудовищная пропасть времени, прежде чем он очутился перед расплывчатой сферой и завис над ней как вампир над чувствительной девицей. Асмер вскинул руки и запорхал пальцами тут и там у.

И вот миг. И в руках у него грубый отросток.

Асмер замер. На другом конце темнели общей группкой друзья. Тут вдруг всё опало и между ними не осталось ни одной преграды. Асмер не выдержал и довольно подпрыгнул с тем самым обрубком в руке. Когда Ксандер подошёл к нему, он отдал обрубок и дождался таки похвалы. Ксандер положил руку ему на плечо и сказал:

— Молодец! Без тебя мы бы не справились.

Довольный как никогда Асмер даже смолчал. И тогда Ксандер с тем самым многострадальным обрубком подошёл к двери. Та тут же лениво припустилась перестраиваться узором и один в один отразила вампира. Даже лицо получилось прямо как с портрета.

— Смотри, запоминай, — угрожающе выговорил Ксандер и его мозаичное белое отражение тоже зашевелило ртом. — Мы здесь за добычей. — И толкнул дверь.

Та мигом распахнулось. И вся компания вступила в темноту. Арианна прищурилась, зато вампиры видели хорошо. Перед ними протянулась круглая комната без окон и факелов. Тут и там стояли подставки с различными предметами под стёклами. Под ними угадывались высушенные руки мумий, камни, что казались живыми и всякие другие магические штучки. Сувениры со всей страны. Маски макара, амулеты силы, левитации и снов. Магические карты и сапоги-летуны. Цепи, золотые, но живые цветы, застывшая радуга. Чего тут только не было.

Но пока остальные любовались раскинувшимися чудесами, Ксандер целенаправленно прошёл между пестреющими рядами и остановился возле одной подпорки. Поднял осторожно стеклянную крышку. Под ней лежал на белой подушке тонкий браслет из белого золота. На браслете была всего одна надпись и та гласила «сила в истине». Ксандер взял браслет и ощутил его холод на руке. Холод тут же прошёл. Ксандер обернулся к остальным. Те мигом очутились рядом. Он поднял глаза на Арианну, на Соула и Асмера.

— Он наш.

Соул хотел было что-то сказать, но передумал.

— Можно?

Ксандер кивнул.

Арианна осторожно прикоснулась к браслету пальцами. Тень за ней дрогнула и успокоилась.

— Сколько в нём силы, — выдохнула Арианна убирая руку.

Ксандер согласно кивнул ей.

— А вот теперь пора смываться, — добавил он и спрятал браслет за пазуху.

Ксандер в последний раз оглядел сокровищницу.

— Истрия ждёт, — напомнил Соул.

Асмер тоже казался увлечённым, но когда его поманили, припустился следом за остальными.

Они вышли из комнаты и двери за ними вальяжно закрылись. Ксандер первым пошёл к лестнице. Истрия стояла и ждала их на том же месте. Отросток сферы всё ещё был у Ксандера в кармане. Они уже преодолели большую часть пути, как вдруг неведомая сила задула разом все факелы и даже Асмер нутром почуял неладное.

С правой стороны вперёд выдвинуло лапу громадное чудовище.

.

Монстр был огромный, страшный и молчал. Именно это молчание пробрало мурашками по телу так что и дышать неспокойно стало. Вначале показалась здоровенная тёмная лапа, затем вторая. Так оно вышло из темноты и само оказалось темнотой. Ксандер открыл было рот и закрыл. Перед ним стояло нечто чёрно-серое, по этому плыли тени и там где они сгущались, была глаза, а там, где теней становилось меньше — показался рот. Тот, однако, не улыбался и говорить тоже вроде не собирался. Монстр целиком вышел вперёд и остановился. Здоровенная громадина возвышалась над полом на добрых три человеческих роста. В целом оно напоминало льва, только неестественно умного и со взглядом, опасно обременённым недобрым знанием. Ксандер сразу понял, что Монстр по отношению к ним уже давно определился и теперь стоял не спеша. Следующий его шаг должен был стать для них смертельным.

— Что это? — послышался голос Соула за спиной.

— Понятия не имею, — отозвался так же напряжённо Ксандер.

Все они продолжали смотреть как монстр невозмутимо стоит напротив. Ясно было, он понимает каждое их слово, но не особо ими обеспокоивается.

Истрия сделала шаг вниз по лестнице.

— Стой! — Крикнул Ксандер. — Не шевелись.

Истрия протянула вперёд руки.

— Это, — долетел до них её голос, — не магия.

— Славно то как, — отозвался Ксандер. — Стой на месте, мы к тебе придём.

Монстр посмотрел на них так, дескать, сами же знаете, не придёте и остался себе стоять как стоял.

— Нужно что-то делать, — сказала Арианна. — Я по нему сейчас хорошенько…

— Подожди! — Успел остановить её Ксандер. — Эй, слушай, монстряка.

— Так себе начало, — заметил Соул.

Ксандер продолжал:

— Ну что мы тебе сделали? Нам бы тут пройти. Дел, знаешь много. Да и пора уже. Давай так, мы проходим себе мимо, по своим делам. А ты по своим. И каждый остаётся довольный. Как тебе?

— По-моему, он не согласен, — сказала Арианна. — Может я его лучше жахну.

— Успеется, — отозвался Ксандер и вовремя остановил себя, чтобы не сделать шаг вперёд. — Слушай, приятель, на что тебе мы в самом деле? Ты здесь охраняешь, это понятно. Но ты такой большой красивый и могучий, и тратишь свою жизнь не понятно на что. Я знаю, там, в широком мире от тебя только в восторге будут. Найдёшь себе лесок, станешь рыцарей пугать, колодцы портить. Как тебе идея?

Асмер посмотрел на монстра, потом на Ксандера. Потом опять на монстра. Было подозрительно тихо.

И вдруг под самым сводом разнёсся голос, от которого у всех не мурашки, слоны по всему телу пробежали. Голос был низкий и тяжёлый, и совсем не живой. Так вообще никто не говорит. Он разносился откуда угодно, только не от монстра. А тот всё так же хмуро смотрел на застывших воришек.

— Неужели ты, в самом деле, думаешь, что я магия? — пророкотал монстр и Асмер сглотнул.

— А что ты? — осторожно спросил Ксандер.

— Я то, что вас остановит. — Был ответ. — Отдайте мне браслет Истины и тогда я уничтожу вас быстро и не больно.

— Хм, спасибо, мы тронуты…

— Пожалуйста, — отозвался монстр.

— Но, видишь ли, мы живая форма жизни и очень дорожим этим фактом. Поэтому давай всё-таки расстанемся по-хорошему. У тебя же здесь никакой личной выгоды.

— Ты назвал меня магией, — монстра это кажется, задело.

— Я сильно извиняюсь.

— Я — не магия.

— Это мы уже поняли.

— Я — твой смертельный враг.

— А вот этот не лучше, — сказал Ксандер.

— Где ты его успел нажить? — спросил Соул.

— Понятия не имею.

Могучие чёрные лапы клубились густыми тенями. Глаза стали темнее, монстр сделал шаг другой вперёд и сказал:

— Приготовьтесь принять смерть.

— Нет-нет-нет, вот ты говоришь, ты не магия. Но выглядишь, брат, уж извини, как-то неправильно.

— Я неправильно?! — Вдруг взревел монстр и качнулся всей массой вперёд. Асмер так и впился Арианне в руку. А та положила свою на плечо Ксандеру. Тот чуть обернулся и продолжил.

— Ничего обидного, но ты такое тёмное, и совсем без магических печатей. Ни одного заклинательного переплетения. Это как-то… неестественно.

— Неестественно?!

Темнота со всех сторон ринулась на группу в центре. В последний миг вытянулась, готовая накинуться и разорвать, но тут же осела и застыла по краям. Соул очень внимательно смотрел на неё и совсем тихо шепнул:

— Я вообще это не узнаю. Это не наша сила.

Что-то чуждое? Арианна вскинула голову. Она тоже наблюдала за тенями и темнотой кругом.

— Это же невозможно, — произнесла приглушённо Арианна. Голос её звучал насторожено. Соул быстро посмотрел на неё и вернулся взглядом к монстру.

— Невозможно, — согласился Ксандер сосредоточенно. — Но. — Он не договорил.

Монстр сыпал словами.

— Из-за таких как ты мы не можем жить. Думаете, можете держать нас взаперти и не выпускать никогда? Нет. Я убью тебя и всё станет как нужно.

— Что станет как нужно? — осторожно спросил Ксандер.

— Ничего, — монстр понял, что взболтнул лишнего. — Приготовьтесь умереть.

— Кого это мы держим взаперти? — Ответа не было. Тогда Ксандер демонстративно выпрямился и пожал плечами. — Никого мы взаперти вообще не держим.

— Что?!

— Эй, ты кого-то запирал?

— Нет, — ответил Соул лениво. — Вообще никого.

— Эй, клякса чернильная, ты что-то напутало. Никто никого нигде не держал. Может тебя дезинформировали. Это когда неправду говорят и потешаются ещё. Кто же это тобой так коварно воспользовался? — Ксандер казалось, раздумывает.

— Никто мною не пользовался! Я сам… я тысячи лет. А ты всё это время ходил надо мной и жил. А мы стучали и вы знали. Вы забирали и прятали далеко нас, глубоко, чтобы больше никогда не вспоминать. Но теперь время пришло и мы отомстим.

— Да я тебя вообще впервые в жизни вижу.

Монстр смолчал, но казался крайне обиженным и злым, хотя морда оставалось непроницаемо тёмной.

— Вы все будете уничтожены и мы станем править миром.

— Кто это мы?

Он отмолчался и дёрнулся. Темнота загудела.

— Ох, не охранная это система королевы, — вырвалось у Соула который успел сполна проникнуться появившейся образиной и всей его обидой.

— Ты только заметил? — бросил Ксандер выразительно смотря на того. — Кто мы? — Он всё продолжал наседать на чёрный сгусток, явно к ним враждебный. — Да о таких как ты вообще не слышали. Вы эмм… гоблины?

— Нет.

— Вялыши?

— Нет.

— Озлобыш?

— Нет!

— Кикиморы?

— Нет! Ты кругом ошибаешься. Ни одного правдивого слова! Я растерзаю тебя, я выпотрошу твои глаза и накручу хвост на шею.

Ксандер смолчал, что хвоста всё же не имеет, то была деталь несущественная.

— Вы… — подсказал он.

— Приготовься встретить свой конец от меня, потому что я… — тут монстр распрямился и как занёс лаву, и тут же в него врезался огромный сверкающий синим шар. Монстр фыркнул и дёрнул головой.

— Арианна!

Но было уже поздно.

Громадная морда обернулась к ним. Лапы налились тенями.

— Оно хотело напасть на нас, — крикнула в ответ Арианна.

— Я нападу на вас! — пророкотал монстр, готовясь и раздуваясь. — Умрите!

И тут он кинулся вперёд. Лапы вырывали куски пола, темнота загрохотала по сторонам. Ксандер тут же вскинул руки и Арианна приготовилась защищаться. Ещё секунда — и громадная махина набросилась бы на них.

С взрывом искр и красок перед ними возникла гора из лап, хвоста и клыков. Всё это было разноцветное, гигантское и с большущими зеркальными глазами. Оно затормозило как раз вовремя, чтобы загородить собой группу. Первый монстр чуть не врезался во второго и в последний миг, свернув, описал круг и вернулся на исходное своё место. Там он остановился и выпрямился, всё то время разглядывая пришельца.

А второй стоял себе на месте. Ксандер чувствовал знакомый запах от его шкуры. Да такой сильный, что в носу защекотало.

Но что бы ни пришло им на помощь, появилось это как никогда кстати. Ксандер заметил, что тот теневой в изрядном замешательстве и теперь ждёт даже с какой-то профессиональной вежливостью.

— Простите, — всё же заговорил первый монстр, — вас здесь быть не должно.

— Отнюдь, — возразил второй, но гораздо увереннее. Сразу видно, создал его кто-то гораздо опытнее да искушеннее. Первый, как видел Ксандер, был колоссально силён, но лишённый того же опыта. Второй это с лихвой компенсировал. — Это тебя здесь быть не должно. Слишком большая наглость, заявиться во Двор и хозяйничать здесь. Таким как ты здесь не место.

— Место, — огрызнулся вконец обиженный тёмный монстр. Если он походил на льва, то собрат его смутно напоминал грифона. — Мы здесь, следовательно, имеем на это право.

Второй промолчал. Но сделав это, добавил:

— Как бы там ни было, — с полным равнодушия голосом сказал он, — я пришёл сюда по делу. Уходи, это моя территория.

— Нет, я убью их и заберу браслет Истины.

— Нет.

Ксандеру эта перепалка всё-таки нравилась.

— Это я убью их и заберу браслет Истины, — закончил разноцветный монстр.

Тут Ксандер сильно нахмурился.

— Минуточку, — вступился он из-за спины как бы грифона. — Ты разве не собираешься нас спасать.

— Я похож на фею? — отозвался монстр. А тот, что теневой, даже виду не подал, что удивился.

— А тебя то кто послал? Или тоже страшная тайна?

— Нет, — отозвался монстр. — Но твой запах говорит мне, что тебя убивать не стоит. Ты ещё пригодишься. — Тогда он переформулировал свою позицию. — Я убью всех, кроме вот его, возьму браслет Истины. А ты. — Тут он обратился к теневому. — Будешь повержен.

— Это я повергну тебя, — возразил тот гордо распрямляясь. — Я знаю, кто послал тебя, я чую это в тебе и во всём. Но потому ты и проиграешь. Я сильнее. Меня подпитывают не изнутри. — Хвастанул под конец.

— Знаю, — пророкотал второй, — чую. — Дёрнул мордой. — Но и меня, знаешь, не джинн какой создал.

Ксандеру этот диалог совсем не нравился. Хотя монстры всё ж таки к какому-то соглашению пришли. И даже гаденько так переглянулись.

— Пора, — сказал один.

— Пора, — сказал другой.

Цветной ринулся вперёд. Лапы грохотали по полу и от него отлетало радужное сияние. Теневой монстр сорвался навстречу и они схватились в оглушительном столпе тени и красок, глухого рыка, от которого аж до нутра пробирало.

Они рвали и грызли друг друга. Били со всей силы мощными лапами, так что воздух свистел. Пространство кругом сотрясалось от столкнувшихся сил.

Ксандер видел, как Истрия на лестнице во все глаза смотрит на них. Сам он подпрыгивал вместе со всеми, когда монстры в очередной раз кидались один на другого.

Он поднял руку и молча показал друзьям уходить. А сам пошёл медленно сзади следя, чтобы монстры не заметили их исчезновения. Они почти докрались до лестницы. Когда раздалось:

— Они уходят, — сказал цветной.

— Уходят, — подтвердил теневой.

— Тот из нас кто победит, догонит и убьёт их.

— Так и будет, — согласился второй.

Плюнув на всё Ксандер поторопил всех вперёд и сам побежал что есть духу.

Зал позади взрывался светом и темнотой.

Схватив по пути Истрию за руку, Соул потянул её за собой. А она всё время пыталась обернуться и разглядеть, что там происходит. Когда они оказались вверху, все дружно кинулись дальше по коридору. Но Арианна остановилась и как завороженная наблюдала за поединком. Отсветы его вспыхивали на её лице.

— Арианна! — Ксандер остановился.

Она продолжала смотреть перед собой.

— Арианна!

Обернулась и сморгнула. И тут же побежала к остальным.

Они неслись по коридорам так словно сама Смерть гналась за ними. Хотя та сегодня была занята и пила чай со Сном.

Асмер бежал впереди. Кругом было темно и пусто, но Ксандер всё ещё слышал как гулко бьются внизу, откуда они убежали. Раз. Удар. Два. Удар. Следующее сотрясение чуть не повалило их на пол. Факелы уже не вспыхивали.

Быстрее, быстрее. Им нужно выбраться отсюда до того, как одна из монстрообразных тварей победит и кинется следом. Они уже почти добрались до бального зала. Уже слышалась музыка в пустых коридорах.

Ксандер оглянулся. Нет, он не видел ничего позади. А когда повернулся, резко отскочил в сторону, иначе бы столкнулся с котом, важно шествовавшим навстречу по коридору.

Ксандер даже не опешил.

— Ты что здесь делаешь?

Кот моргнул. Он быстро оценил ситуацию и тут же понял.

— Ты украл браслет Истины!

В пустых коридорах это прозвучало угрожающе громко.

Ксандер страшно округлил глаза.

— Замолчи! — прикрикнул он на кота. Разбираться времени не было. В любой миг один из монстров победит и тогда им придётся ой как не сладко. — Всё, пошли. — Скомандовал Ксандер. Ещё раз кинул быстрый взгляд на кота и тут как полыхнуло. Ужасный грохот разнёсся откуда-то снизу. Весь Двор сотрясся от основания и мигом ожила защита. Ксандер нутром почуял, как арды сорвались с тайных укрытий и ринулись на взрыв.

Кто-то победил. Свет вперемешку с тенью разорвался по всем коридорам.

— Ложись! — крикнул в последний миг Ксандер.

Все попадали. Только кот остался стоять и повернулся на источник шума. Перед глазами у него зародился гигантский взрыв на том конце коридора. Клубы теней и стрелы света неслись прямо на них. Хвост у кота стал точно та волосатая гусень. Трубой вздёрнувшись, хвост и кот наблюдали, как весь этот кошмар несётся на них. Мигом кошак рванулся в сторону и грохнулся как подкошенный, когда взрыв настиг их.

Свет чуть не содрал со всех кожу. Тень чуть не задушила. Двор так тряхнуло, что и потолок задрожал. Ксандер открыл глаза, кот как контуженный смотрел на него. Хвост всё ещё ощетинившись торчал кверху. Ждать было некогда. Подскочив на ноги Ксандер помог подняться Арианне и подтащил вверх Асмера. Соул придержал под локоть Истрию.

— Ты забрал браслет Истины, — снова услышал Ксандер от кота.

Пора сматываться.

— Ты таки заб… — повторял кот как заведённый пытая его взглядом.

— Да! — огрызнулся Ксандер. — А теперь заткнись. Мы уходим!

И все дружно ринулись прочь. Коту по здравом размышлении не оставалось ничего, как поспешить следом. Нутром он чуял, как оживает двор, точно улей, и арды разлетаются, что те шипы.

Дружная компания неслась по коридору, когда с той стороны показалась одинокая фигура. Она разгуливала, мерно поглядывая то направо, то налево. Все было затормозили, но тут Ксандер с Соулом мигом учуяли Нода. По приближении это действительно оказался он. Вид у Нода был слегка ошалелый, но довольный.

— Ты где бы? — Тут же набросился на него Ксандер. — Куда тебя вообще понесло? Видишь, что кругом творится!

Однако Нод посмотрел на него, будто только что увидел и проморгался.

— Ксандер, — воскликнул он и оглянулся. — А я…

— Всё, некогда, — Ксандер толкнул его вперёд и сам поспешил следом. — Сматываемся.

— … браслет Истины, — донёсся до него голос из-за спины. Да когда уж тому блохастому уймётся?!

Кот остановился. Потянул носом воздух и уловил запах того самого браслета.

— Верни его, — крикнул он следом.

— Как ты амулет Правды? — донеслось от Ксандера.

Кот очень уж специфически покосился на него. Не по-доброму так, мрачно. А потом в мгновение ока оказался у большой занавешенной бордовым штуки и поднял лапу.

— Эй, Ксандер!

Вампир обернулся. Следом за ним и остальные. И тут кот сделал это.

Он замахнулся и зацепил когтями ткань. Та тут же полетела вниз. Вздулась покрывалом и опала на пол.

— Что это?.. — Нод подался вперёд.

Все замолчали. Истрия ахнула. Перед ними громоздился огромный портрет. На часть его падал лунный свет, часть оставалась в тени. С полотна на них взирал его высочество принц арданский, весь подпоясанный да с плащом. Взгляд холодный и презрительный. Чёрная одежда с серебряным. Рядом с ним стоял ещё кто-то.

— Это что такое? — протянул Нод.

— Ксандер, это ты! — воскликнула Арианна.

Тот стал чернее тучи.

— Это не я, — был грозный ответ.

— Это ты, — с выдохом настаивала Арианна.

— Это не я.

— Ксандер, — Нод поражённо подался вперёд. — Гром меня возьми. Почему ты на портрете?

Соул всё это время мрачно молчал. Истрия смотрела на Ксандера. Тут же все мигом уставились на него как в дурно поставленной пьесе.

— Ксандер? — Переспросил Нод. — Это ты.

— Да чёрт возьми, — выругался тот. — Это не я, это Кай!

— Кто? — не понял Нод.

Тут Арианна засветила руку и подняла её повыше. От руки оторвалась мерцающая свеча и полетела вверх. Постепенно из темноты выплыло лицо второго человека на портрете. И тот оказался точной копией первого.

— Чего? — изумился Нод.

На лицах остальных Ксандер увидел примерно то же самое.

Только вот второй на портрете смотрел с ухмылкой, задорно сверкая глазами. В отличие от первого одет он был в чёрное с красным.

Пауза затянулась.

— Что за чертовщина? — Нод оторвался от картины и уставился на друга.

— Тут что-то написано, — сказал Истрия, подходя ближе к массивной золотой раме. — Их высочества принцы арданские. Ак…

Прозвучал новый взрыв.

Истрия обернулась обратно, но тут снова полыхнуло и она успела только прочитать «Александр».

— Александр, — повторила она.

— Потом разберёмся, — Ксандер в последний раз глянул на совместный портрет и поспешил прочь. — Если останемся, готовы послушать всё это в камере у колодок?

Нод хотел было сказать что-то, но осёкся, когда снова хорошенько тряхнуло. Арды уже вовсю сражались с чем бы там ни было. Ксандер покосился на кота и тот ответил ему злобным вызывающим взглядом.

— Претензии? — осведомился кошак и потрусил следом.

Однако Ксандер уже смотрел на него как на нежильца.

— Нехорошо то как от друзей прятать… — позади полыхнуло, — правду.

Они высыпали в бальный зал как раз чтобы из огня да полымя ворваться в царящую гармонию и безмятежность. Здесь ни одного взрыва слышно не было, у дам даже волосинка в причёске не дёрнулась. Кругом тишь да благодать. Мальчики-официанты всё так же разносят кровь, девочки из корзин угощают гостей шоколадом. Ксандер услышал запах кокоса. И принялся усиленно пробираться через толпу. Друзья сосредоточенно следовали за ним.

Теперь нужно было незаметно покинуть залу. Арианна на ходу заглянула ему в глаза.

— Я всё объясню, — пообещал Ксандер, — когда доберёмся домой.

— Надеюсь, — ответила та и больше ничего не говорила.

Ксандер только нахмурился и ещё раз посмотрел на кота. Тот на ходу каким-то удивительным образом сумел спародировать его мимику. И всё бы могло кончиться неблаговидным шерстедранием на пару с выламыванием клыков, если б откуда ни возьмись не послышался до боли знакомый голос.

— Мой ненаглядный братец обиделся?

Ксандера как громом шандархнуло. Он так и шарахнулся на месте и дёрнулся на голос.

Гости принялись оглядываться по сторонам. Источник голоса всё ещё был скрыт.

— Иди к чёрту, Кай, или нам сегодня принципиально скучно, а перепуганные девственницы кончились?

— Ну допустим, ни одной девственницы я в этом Дворе не видел. А насчет перепуганных, не думал, что одно несчастное заклятие правдивости так испортит тебе настроение? Хотя ругался ты знатно.

— На тебя.

— Разумеется. На что тебе ещё в жизни жаловаться?

Ксандер лихорадочно оглядывался. Остальные гости вертели головой с энтузиазмом чуть меньшим. Но всё же изрядно нервировали. Откуда эти голоса? Что за?.. Какого чёрта, вообще!

— Хотя, помнится, ты и министров отправлял гулять по известному маршруту.

— Иди ты…

— А потом вздумал петь.

— Я советую тебе замолчать. А то знаешь, так не долго и покалечиться.

— Какую народную, гимн Свободы. Кажется?

На секунду стало тихо. Ксандер замер. И вдруг раздался самонадеянный хохот.

— Александр, Александр, и это на таком важном приёме. Нехорошо вышло.

— Слушай, иди, что ли попытай кого в подземелье. — Тут Ксандер узнал собственный голос. — Поглумись над садовником, швырни в него ножницы. Или вот оно! Вспомнил, натрави собак на младших дворян. И тебе хорошо, и дело гаденькое сделано.

— Идея в целом неплохая. Но уж больно скучно.

— Да-да, теперь же мы предпочитаем интриги.

— Дольше и интереснее. А ты можешь поваляться в грязи. Я видел, сегодня привезли новых свиней на откорм. Можешь побарахтаться пока не поздно.

— Лучше уж я буду барахтаться со свиньями, чем с такими как ты.

— Естественно, к таким как я тебя, братец, никто не подпустит. — Пауза. Ксандер вспомнил, тот демонстративно принюхивается. — От тебя плохо пахнет.

— Зато от тебя несёт духами.

— Это свойственно аристократии. Но ведь ты предпочитаешь вонь простонародья.

И тут он увидел. Вообще увидели все. Прямо по центру зала начали проявляться две бледные-пребледные фигуры. Они были такие прозрачные, что и с трудом вообще просматривались. Но теперь было понятно, откуда идут голоса.

Арианна пригляделась. Она первая узнала Ксандера.

— Ты, — сказала она, не отрываясь от спорящих фигур.

— Это оживление воспоминаний? — прошептала Истрия делая шаг вперёд. — Фантазирование…

— Но Миста здесь нет! — рявкнул Ксандер громче, чем хотел и тут же оборвал себя. Что здесь вообще происходит?!

Всплеск фантазирования на мыслях и воспоминаниях. Кто ещё был способен на это, как не дражайшая матушка? Мысленно он хорошенько выругался, но с места не сдвинулся. А так же смотрел вперёд.

Свечи кругом разгорелись ярче. Сильнее стал запах кокоса и шоколада. Всё щекотало нервы. А ещё ото всех разом запахло кровью.

— Редкая ты сволочь, Кай, к тому же лишённая воображения. А поэтому с тобой скучно. Тебя только и хватает унизить кого-нибудь послабее и что? Самоутвердиться?

— Как мы заговорили?

Одна фигура сделала шаг вперёд. Теперь было видно, оба черноволосые, чёрная одежда. Только один одет с иголочки, а второй в штанах да рубашке помятой. Обруч на голове, и тот съехал на бок и как бы сам удивлялся, что находится здесь.

В конце концов этот самый обруч был сорван с головы и зашвырян куда подальше. Железка тут же исчезла когда её выбросили, и звякнула невидимым призраком у колонны. Несколько голов тут же повернулись в ту сторону, но так ничего и не увидели.

На обоих были одинаковые ремни. На одном красный, на другом — серебреный. Только один стоял подчёркнуто горделиво, всячески демонстрируя породистую осанку. А другой умудрялся так залихвацки расположиться в пространстве, будто в каком кабаке находился. И вид у него, однако, был совсем не безобидный. От центра залы так и веяло угрозой. Над гостями носилась совсем не добрая усмешка.

— Вот только защищая «это», ты приравниваешь себя к ним. Почему тебя так задевает тот же садовник, вы одинаковые, вот и всё. Видно, и кровь может промахнуться. К тому же, будущий король Ардана может развлекаться как ему заблагорассудиться. Радость власти во всемогуществе.

— Или самовлюблённости, — второй голос прозвучал с издёвкой.

Первый источал холодную усмешку:

— Когда есть что любить, почему бы и нет?

Пауза. Злобная тишина.

— Лучше уж бы ты упокоился, честное слово, чем у Ардана был такой король.

— Тогда поднапрягись, бледнолицый, может что и получится. А пока пойди всё же извинись перед господами послами. Кажется они и впрямь оскорбились.

— Пошли, — тихо выговорил Ксандер обращаясь сразу ко всем из отряда. Он не стал досматривать разворачивающуюся картину. Обратил на себя внимание Арианны. Нод тоже повернулся к нему и Истрия. Асмер первым сдвинулся с места. Только Соул ещё секунду-другую постоял на месте, потом они с Ксандером обменялись быстрым взглядом.

— Лучше уходить, иначе она найдёт нас.

— Кто? — спросила Арианна.

— Королева. — Ксандер попытался говорить как можно убедительнее. — Это её фантазёрство. И если она использует его, то знает, что я здесь и может заявиться в любую минуту.

— Знаешь, Кай, а я ведь отомщу за это однажды.

— Кишка тонка.

И как только Ксандер из настоящего и прошлого закончили говорить, тут же все застыли. Королева вернулась. Ксандер настоящий резко посмотрел в её сторону и мигом потащил друзей прочь.

Вся в чёрном. Королева решительно шла к центру залы. Перед ней тут же все расступались и кланялись пониже. Только Ксандер всё спешил прочь поглядывая, чтобы никто не отставал.

— Моя защита. Она скоро лопнет, — напряжённо предупредила Арианна, — королева… нет, сканирование прекращено. Она…

Но тут они и сами увидели. Королева резко оказалась у видения в центре и разогнала его одним взмахом руки. На месте, где ещё недавно были спорящие принцы, оказалась пустота. Тогда королева остановилась и обвела зал медленным взглядом. Кругом было тихо и страшно.

Арианна оглянулась. Потом быстро повернулась обратно и побежала вместе со всеми. Они выскочили из зала и принялись пробираться между мальчиков и девочек, принимающих их вид фонтанов и огнеглотальщиков. Напущенные непонятно откуда красноглазые зубастые кролики злобно пялились из-под кустов.

— Ксандер! — крикнул вдогонку Нод.

— Дома объясню!

Но Нод рывком очутился возле него и рванул назад.

— Давай выкладывай. Скажи, что у меня с глазами что-то. Ты же не принц арданский? Ну?

Ксандер смолчал и Нод изобразил крайнюю степень ожидания на лице. Даже глаза распахнул пошире.

— Да конечно нет, — решил сам себе помочь Нод, — а ну говори, иначе я тебе башку расквашу. Я за себя не ручаюсь.

— Тут это обсудить хочешь? — Поинтересовался Ксандер косясь на дворец, откуда ещё по какому-то божественному провидению не высыпали арды. Выразительностью лица сам Ксандер Ноду не уступал. И мысленно признался себе, что если понадобится, то сам другу физиономию расквасит. А уж в штабе как полагается всё и расскажет.

— И не смей прикидывать как меня лучше вырубить, — тут же отрезал Нод. — Я тебя как облупленного знаю. Нечего на меня клыки вострить. Говори, дери тебя все фурии. Лучше по-хорошему.

Асмер тоже оглянулся на Двор. А Соул от того взгляда вообще не отрывал, вот он всю степень опасности осознавал что дай бог. Ещё секунда, и Соул махнул рукой. Но в последний момент Ксандер остановил его руку и Нод остался стоять на ногах. Только и успел понять, что сейчас произошло.

Очень недружелюбно зарычал на Соула, а тому хоть бы что.

— Говори! — Пророкотал Нод.

— Лучше потом.

— Сейчас говори, к чертям таким!

— Да я, к чертям таким, принц арданский! — Прокричал в ответ Ксандер и тут же стало тихо как в бочке. — По сути. — Уже миролюбивее заключил он.

Нод так и застыл. Истрия охнула.

— А теперь пошли. Пытают тут долго и со вкусом.

Ламиил. Но имя никогда не называли. В цитадели Открывшихся царила тишина. Пустые коридоры застилало солнце. Солнца было так много, что от него некуда спрятаться. Жара дышала под каждой колонной.

— Пойдём, я покажу тебе истину.

Ещё мой отец и моя мать жили в цитадели. И их отцы и матери до них. Говорят, избранные берут начало почти от самого сотворения миры. Те, кто познал истину, ушли туда, где их никогда не найдут. Это запретные земли. Так учили меня с рождения.

— Пойдём, иначе ты умрёшь.

Кудос сказал сегодня больше, чем за последние двадцать лет. Он был весь закутан в просторные чёрные одежды. Под ними скрывались широкие шаровары и рубашка. На ногах белые сандалии. Кудос повёл рукой и указал на залитый солнцем коридор цвета песка в пустыне. Его губы сжались в тонкую линию. Тёмные глаза смотрели внимательно. Никогда ещё мне не довелось понять, что же на самом деле думает первый из смотрителей.

— Ты король.

Это я тоже знал. Ведь я был сыном своего отца. Ныне он готовился из короля стать верховным жрецом и ушёл далеко в пустыню. Если он вернётся — мне предстоит править. Если нет — меня тоже отправят в пустыню. Только без подготовки — и там я умру.

— Пойдём.

Так много слов, у меня кружилась голова.

Стены цвета песка сменились чёрными стенами. Мы шли мимо окон и оттуда дышала жара и раскалённый ветер. Барханы перекатывались волнами. Свет, тень, свет, тень. Мы ныряли в полосы темноты между окнами и снова вырывались на золотой свет.

И тут они напали. Трое в чёрном, но со спрятанными лицами. В руках у них изогнутые кинжалы. Все трое кинулись ко мне, но Кудос тут же выхватил посох и тот мигом разложился. Кудос взмахнул несколько раз и все убийцы отлетели, сгибаясь от ударов. Я тоже выхватил кинжал и замер. Оружие выпало из рук.

Кудос метнул на меня быстрый взгляд, а подосланные убийцы уже кинулись в атаку. Они были быстры как ветер и точны как молния. Но Кудос смертельно ранил каждого, прежде чем они добрались до него.

Убийцы умирали с именем бога на губах. Их последние слова улетели в вечность. Я подошёл к Кудосу и опустился рядом с ним. Взял его голову и положил к себе на колени. Мы смотрели друг другу в глаза, а потом он умер.

Вот и другие смотрители оказались рядом. Они поднесли песок к его лицо и высыпали на него. А потом подняли и унесли отдать пустыне.

Я выпустил руку меня вырастившего. Она была сухой и коричневой, как у всех у нас.

— Пойдём, — сказал Махуд, — ты должен познать истину, иначе умрёшь.

Я поднялся и пошёл следом. Мы оказались в зале преклонения. Каждый пресвященный обязан каждый день склонять колени пред обелиском в центре залы. Камень был большим и стёршимся от времени. Говорили, давным-давно его разукрасили разными красками, сейчас всё это исчезло.

Все в зале опустились на колени и я среди них. Мы склонили головы к полу и не меняли позы пока не пришло время. Потом так же молча поднялись. Мы — настоящие люди. Которые давным-давно покинули мир и ушли в пустыню за Арданом, чтобы здесь лишиться влияния мечты и фантазёрства. И познать истину. Мы презираем магию, колдовство и волшебство, не видим снов, потому что запретили себе видеть сны и знаем, что это недостойно. Не мечтаем, потому что истина здесь. Она в камне. Сокрыта. Только чистый умом и сердцем может познать её.

Истина. Мой отец сделал это, когда стал королём. Он правил сорок лет и ушёл в пустыню. Там он окажется в лену видений и иллюзий и если выстоит, вернётся жрецом.

Я боюсь за тебя, отец. Всю жизнь мы не знаем не существующего. Ни снов, ни фантазий. И вот ты там, один посреди вечных песков. Ты среди видений и вихря образов. Ты как слепой, что впервые в жизни увидел. Выдержишь ли? Каким станешь? И сохранишь ли сердце незапятнанным?

Эта пустыня отделяет Ардан от других миров, как и море на юго-западе. И чем дальше — тем не стабильнее становится ткань мирозданья. Она готовится к переменам и переходу в другой мир. И если зайти слишком далеко — можно стать не собой или исчезнуть.

Моя мать сама ушла в пустыню когда ослепла. Тогда она поняла, что никогда не увидит истины в камне.

Всё, что мы делаем — всё это для цитадели Открывшихся.

— Убийцы придут снова, — сказал Махуд.

Я кивнул. Мне не позволялось говорить как не достигнувшему шестой ступени просветления. Я не хотел говорить, слова мне не понятны. У нас были знаки, у нас были взгляды. Слова грубые как песок. Иногда их становится так много, что хочется уйти и смотреть на звёзды.

— Ты должен держать оружие, — сказал Махмуд.

В руках у него мой кинжал. С рубином на рукояти и голодным лезвием. Я представил, что режу им чужую кожу и выплёскиваю чужую кровь.

Не могу. Махмуд видел меня как корень воду.

— Если бы Мивкая не ушла в пустыню, у тебя были бы братья и сёстры. Но их нет. Ты — будущий король.

Мивкая — моя мать. У неё были голубые глаза. Её отец нашёл в пустыне. Она ничего не помнила. Она больше всех хотела познать истину и проводила у камня долгие часы медитации.

— Там — истина, — говорила руками мать. — Когда-нибудь ты узнаешь её.

А может, отец ушёл в пустыню искать мне новую мать, а себе — жену?

— Тебя любят люди. Это твой дар.

Но не лезвия. Не разрезанная кожа и плоть.

Махмуд начинал сердиться. Ему приходилось слишком много говорить, но как просвященный он не мог больше говорить пальцами.

Король правит цитаделью. Он решает кому чем заниматься и сколько вносить для общего благосостояния.

— Ты можешь убедить кого угодно в чём угодно. К нам придут новые братья и сёстры.

Мой взгляд спросил, откуда они придут. Разве мы не далеко-далеко в пустыне, куда запрещено добираться из Ардана.

— Да, они не чисты кровью, помыслами и сердцем. Но там всё ещё есть люди. Люди придут, когда узнают.

Правду?

— Правду, — подтвердил Махмуд и ушёл очень быстро. Он слишком много говорил и вернулся к камню очищаться.

На ужин мы ели лепёшки из кореньев хлебного куста, с бульоном на костях птицы ур и сухие фрукты, что бережно хранились в кладовых. От фруктов пахло засахаренной сладостью и пальцы становились липкими. Тогда я опустил их в пиалу с водой и подержал. А потом поднялся из-за стола и, поклонившись братьям и сёстрам, пошёл гулять по коридорам. Ночью в пустыне холодно. Позже мы разведём костёр в одном из залов и соберёмся там все и будем молчать и смотреть на огонь. Он поведает нам тайны жизни и уйдёт в золу.

На чёрном небе зажглись раскалённые звёзды. И ноги сами привели меня к обелиску. Он стоял тёмный и молчаливый. Каменная оболочка хранила величайшую тайну мирозданья. Там — истинный бог. После того как Мечтатель пропал — он первый появился и воплощает в себе весь настоящий порядок существования.

Я мог дотронуться до камня и сделал это. Приложил ладонь к шершавой жёлтой поверхности и замер. Потом и ухо приложил. Изнутри ничего не было слышно. Кругом стало глухо и темно.

Но там внутри что-то есть. Затаившееся и волнующее. Как журчание воды в купальне или медовый взгляд прекрасной девы. Я тут же смутился и отошёл, почтительно поклонился. Но долго ещё не уходил из священной комнаты.

А на следующую ночь пришёл с ребабом и играл обелиску. Слышит ли меня сущность внутри? Нравится ли ей? Знаками в темноте я сказал: «Выходи». Это бог — и он должен меня слышать. Выходи. И тогда тебя познают все. Больше не будет заблуждений и непонимания. Те люди, что потеряли истинный путь в Ардане — мы принесём им просвещение.

Говорят, ты истиннее Мечтателя. Мир после истомы станет правильным.

С такими мыслями я поднялся с колен и ушёл. Утром мне принесли отравленную пищу. Но мой ручной пустынный гриф перекинул пиалу. К пиале подбежала коша и стала лакать кашу, а затем захрипела и умерла. Гриф выдрал кусок из кошки и сам умер. Никто не знал, кто отравил пищу. Мальчик, который разносил пиалы упал на колени, но его пощадили. Он всего лишь взял одну и отнёс её мне.

Я поднял птицу и сам отнёс в пустыню. Заходить дальше чем видно цитадель запрещено и я просто положил грифа там и засыпал сверху песком. А песок всё равно подхватит ветер. Лицо жгло от солнца, гуды пересохли. У меня с собой была фляга и я с наслаждением выпил чистой воды.

Эти убийцы — они считают, что сын чужачки не может стать следующим королём. Потому что сохранил её рыжие волосы. Хоть и похож как две капли воды на отца. Я не истинный правитель, считали они, я несу разрушительную силу внешнего мира.

Если бы я мог говорить, то спел бы песнь о перекрёстках судьбы. Но ветер был жарок, а небо голубое. И я только поднял руку ловя простор.

— Мне нужно поговорить с тобой, — послышалось со спины.

Это была Меджа, и я хранил её тайну.

— Я ведьма, но хочу познать истину. Все эти годы, что ты хранил мой секрет, я была благодарна как цветок дождю.

Я смотрел на неё и ужасался. Потому что Меджа говорила голосом, и моя любовь ушла.

— Да, это моё преступление. Но… Ламиил, я выросла и стала женщиной. И дар мой расцвёл. Камень.

Слова давались ей так легко, что я застыл поражённый. Никто никогда так легко не говорил. Меджа, неужели ты тоже из внешнего мира, как и моя мать? Однажды я слышал как она поёт и плакал.

— Ты уничтожишь камень, — предупредила Меджа. — Я видела это во сне. И тогда мы все проклянём тебя. А я больше не буду любить. Не становись королём, не познавай скрытого бога.

Меджа ушла. Её следы на песке засыпал ветер. Ночь покрыла всё тяжёлым одеялом. И звёзды ушли, оставив одну черноту. Даже ветер пропал и на стенах нарос иней. Так я снова ушёл к камню и был с ним до самого утра. И заснул там же, чтобы открыв глаза первым увидеть Махмуда. Он стоял надо мной и нельзя было понять, рад ли он или рассержен.

— Тебя зовёт камень? — спросил Махмуд. — Или бог в нём?

Я встал и задумался. Мне интересна тайна или истина? Не знаю, я неправильный будущий король. Мне не хочется обижать Махмуда. Но и лгать не хочется. Он верно истолковывает мою задумчивость и произносит:

— Когда-нибудь тебе придётся заговорить. Ты, выросший в обители, не сможешь лгать словами и тебе придётся сказать правду. Ты хочешь править цитаделью?

Но пока я мог молчать и молчал. Даже руки мои не сотворили ни одного значения. И время шло, а с ним набегал волнами песок к подножию цитадели. Иногда ветра было так много, что песок залетал в цитадель и шуршал под ногами. Его скрип говорил каждым шагом. Тогда священная тишина отступала.

Я увидел Меджу. Она танцевала одна по песку и песок пел ей песню. Убийцы приходили ко мне ещё раз. Если бы я взял кинжал и сам убил их — они бы поняли, что я достоин быть королём. Но оружие меня отвращало.

Убийц остановил Махмуд и другие смотрители. Оказывается, за мной теперь всегда следили.

— Возьми кинжал, — приказал Махмуд.

Я мотнул головой. Кровь краснее вина разливалась до моих ног.

— Возьми!

— Кудос…

Но он не успел договорить. Рог пением разнёсся по цитадели. Я замер. Смотрители переглянулись. Мой отец вернулся.

К нему вели ступени и переходы. Внизу уже собрались все братья и сёстры и молча приветствовали нового жреца и глаза их сияли радостью. Я не видел отца больше пятнадцати лет. С тех пор как моя мать ушла в пустыню, тогда он заперся у себя и оттуда раздавал указы. И вот его могучая фигура впереди. Он снимает головную повязку и сейчас я увижу его лицо. Но тут один кинжал впивается отцу в голову и тот падает замертво.

Но поздно.

— Поздно! — кричит Махмуд

— Он вернулся, и Ламиил теперь король.

Все тут же оборачиваются ко мне.

От меня ждут слова. Во рту сухо и дерёт. Внутри пусто.

Слово.

— Отец, — но никто не слышит, что я сказал. Им важен только звук и тут же каждый вскидывает руки и они раскачиваются волнами и ликуют. Да здравствует новый король!

— Пойдём, — говорит Махмуд.

— Ты должен познать истину, — слова оплетают как верёвки.

— А иначе ты умрёшь.

Время пришло. И если сейчас я откажусь узнать правду — меня убьют. Мы идём не спеша, потому что время не имеет значения перед лицом истины. Коридоры расступаются и сужаются окна. Света становится всё меньше. В комнате с обелиском окон совсем нет, вместо них остались одни щёлки. Но как? Махмуд на это даже внимания не обратил. Это же не?.. колдовство, я выдохнул. Нет, не оно. Что-то другое мешает мне видеть, и оно внутри камня. Оно набухло и разрослось. И сидит там огромное и плотное.

Оно там. Я подался ближе и остановился, когда того захотел Махмуд. Ему даже пальцем пошевелить не пришлось. Камень передо мной как будто вырос и стал мягче. Тут Махмуд резко схватил мою руку и приложил её к камню. Я вздрогнул и замер. Так мы и стояли окружённый теменью. Но я видел очень хорошо. Камень повело дрожью и вдруг он начал раскрываться. По поверхности образовалась ровная трещинная, словно его ножом разрезали. И трещина эта увеличивалась.

Моя рука оказалась как раз под ней и только тогда мне позволили отнять её. И я прижал руку к себе, да так и остался стоять.

Что там? Оно такое… ничего не видно. Сердце колотилось, как старый молот.

Там должен быть истинный бог. Настоящее воплощение всего мира.

Да-да! Махмуд смотрит на меня большими восхищёнными глазами. Перед ним человек, познающий истину.

И вдруг створки камня распахиваются. Я в ужасе дёрнулся назад.

Что это?

Это…

Бог мой.

— Да. — Вкрадчиво подтвердил Махмуд. — Да.

Не может быть. Нет.

— Истинно так.

Но это же…

— Она.

Боже. Она.

Внутри камня беззаботно парило нечто тёмное и густое. Оно переливалась всеми оттенками серого и чёрного. Она спала. Но когда-нибудь пробудится.

Тень.

— Тень, — говорит Махмуд.

С трудом оторвав взгляд от страшной сущности, я посмотрел на него.

— Ты же сам знаешь, куда катится наш мир. Фантазёрства и мечтания сотворили с ним такое. Одни выпивают всё из других и правят до самого конца. И скоро этот конец наступит. Мы же поможем ему свершиться, и на руинах царства погибшего возродим новое. Смотри перед собой и ликуй. Это — начало нового мира. Что творят с ним мечты, что творят воображаемые сущности? Они вносят смущение и раздор. Прошло слишком много времени и нет первотворящей чистоты. Порождений стало слишком много, мир запутался. Но вот в нём зародилось нечто такое, что является частью его и преображением. Смотри — это тень. Сущность нового начала.

— Но это же, — мои губы ссохлись и язык прилипал к нёбу. Слова тяжёлые рождались с огромным трудом. — Тень.

Я сказал и выдохнул.

— И она чиста в своей темноте.

Но ведь… Я не мог поверить. Если выпить из живого существа всю радость, все мечтания и надежды, будет только пустая оболочка и всё то тёмное, что останется. Тень — это самое плохое, самое тёмное. Она не разумна и не импульсивна, она темна самой обыденной темнотой и самой безразличной. Скука, ничто.

И всё это время нами правила тень? Это она распространяла себя по цитадели! А если уйти от неё, я тогда чего-нибудь захочу? Я стану мечтать? Что станется с моим разумом?

— Поклонись ей и будешь новым королём.

А когда она пробудится, что тогда?

— Тогда, — словно читая мои мысли, отозвался Махмуд, — она разорвёт старый мир и породит новый.

Но это будет мир тени! Пустой, равнодушный. Никто не станет танцевать на песке и смотреть на звёзды. Ещё в детстве мать рассказывала мне страшные сказки о тенях.

— Мы ошибаемся? — как можно короче спросил я силясь оторвать ошеломленный взгляд от тени в камне.

Как она туда попала? Кто её нашёл и пленил? Скольких испили до дна, чтобы породить подобное?

— Поклонись тени.

Но я не хочу разрушать мир. Мне нравилась песнь матери. И смотреть на звёзды мне тоже нравится.

— Склони колени, Ламиил, твоё время пришло. Я чую, тень готова и скоро проснётся. И может ты будешь именно тем королём, при котором это свершится.

Я сделал шаг назад. Что-то скрипнуло под сандалиями. Махмуд всё так же жадно смотрел на меня и от этого взгляда становилось холодно. Я оглянулся по сторонам и понял, что если вспомнить какие были окна, они начнут раздвигаться и в комнате снова появится свет. Теперь мне стало легче и мысли перестали биться перепуганными птицами.

— Тень. Махмуд. Тень. Самое ужасное. Что есть в мире. — Силы мои кончились вместо со словами.

— Только для непосвященных.

Нет. Всё во мне воспротивилось. Даже если мир нужно сделать лучше, нельзя отдавать его теням.

— Мир почти плох. Нужно породить мир тени.

Нет! Нельзя. Нельзя. Я потерянно оглянулся и не нашёл ничего, что… метнулся взглядом к окнам, к камню. Он всё так же стоял раскрытый и обнажённый перед нами. Если бы я опустился и начал молиться, я бы нашёл покой. Но уже нет! Внезапная мысль раскалённым прутом поразила меня. Нечему молиться. Не тени. Не пустоте.

— Нет, — выпрямился смотря на неё.

— Что нет? — удивился Махмуд всё ещё не понимая.

Я вспомнил слова. Все слова, что знал и вспомнил, как их правильно направлять. Может хоть так он меня поймёт.

— Я не стану помогать тени.

— Станешь! — Резко оборвал меня смотритель. — Все помогали, и ты будешь. Таково назидание Первого Жреца.

— Он был безумцем.

— Не святотатствуй!

Как же он кричит! Слишком много звуков. Но тут я увидел как тень вздрогнула и сжалась. Моментально Махмуд затих и почтительно поклонился тени.

И тогда я понял, вечность в камне. Вечность в тиши и глухоте.

— Мир Безумца далеко, — досказал почти шёпотом Махмуд. — А нам нужно разобраться со своим.

— Говорят, в нём возможно всё, — сказал я. Слова лились из меня и были чужыми.

— Что?

— В мире мечты.

Он нахмурился.

— В мире мечты возможно всё.

— В новом мире тоже. Всё пойдёт правильно.

— Тень не может творить, в ней нет желания, а потому она бесполезна.

— Она проснется и мы проверим. Тени уничтожают зарры. У теней есть желания.

— Я боюсь этих желаний.

— Пора. — Вдруг сказал Махмуд возводя руки к небу. — Преклони колени и стань королём. Или умри. А мы найдём другого.

У меня есть другой выход. Я понял, что не обличил это в звуки. Но Махмуд прав, время пришло. Я в последний раз посмотрел на него и вдруг начал петь. Махмуд изумился и в первый миг застыл оторопело. А я всё пел и чем громче, тем сильнее сжималась и дрожала тень. Это была песнь моей матери, а тень, бывшая в тишине от века в век, не переносила так много звука.

Слишком поздно опомнившись Махмуд выхватил кинжал и замахнулся. Но было уже поздно. Я пел так громко, как только мог. И тень сжималась, она почти стала как шар для мобби-вобби. От неё по всей комнате шла мутная дымка и вдруг всё разом разорвалась. Тень ошмётками полетела во все стороны, круша камень и стены. Цитадель содрогнулась. От взрыва посыпались потолки и обваливались колонны. Махмуда ударил упавший с потолка камень, но он все ёщё испепелял меня злобным взглядом. Не смотря залитые кровью глаза. Когда он начал подыматься, я со всех ног кинулся прочь. Я бежал и бежал пока не очутился перед выходом и со всеми кинулся из цитадели. Люди выбегали и прятали и защищали головы руками. Кто-то закричал, другой застонал. Они говорили не смотря на запрет. А цитадель с чёрными стенами и стенами цвета песка крушилась перед нашими очами.

Я услышал чьи-то стенания. И тут же увидел Меджу. Она смотрела на меня через людскую мозаику. И взгляд её горел. Тёмные кудри растрепал ветер. И я понял, что не получу прощения никогда. Тогда она вскинула руки и ещё я понял, что и ей здесь больше не быть.

Может, она хотела меня спасти.

Меджа, я хотел что-то сказать и тут понял, что никогда больше не заговорю. Горло отнялось, язык умер. Я стоял немой и преступный. А за моей спиной в песок обрушивались последние камни.

А ещё там далеко пробирался Махмуд с окровавленным его же кровью кинжалом и шёл по моему следу. Вернулись запахи пустыни, раскалённого песка и высокого синего неба. Нас пока ещё не замечали. Руки Меджи покрылись зелёным сиянием. Волосы поднялись и сама она стала похожа на заговоренный столб. И вдруг выбросила руки в мою сторону и из них на меня рванулся потом зелёного колдовства.

Оно успело окутать меня как рак тогда, когда Махмуд кинулся вперёд с кинжалом. В последний миг лезвие прорезало пустоту. Мне хотелось кричать, но я не мог. Рот беззвучно раскрывался. Меджа! Стой! Подожди! Не отсылай меня, тебя же видели, как ты спасёшься?!

Но тут я увидел. Теперь сияние окутал её. Оно было фиолетовым и растворяло её и вскоре она стала похожа на призрак.

И исчезла навсегда.

Махмудов кинжал распорол воздух и не найдя жертвы потянул его за собой. Не успев найти опору Махмуд повалился лицом в песок. Тут же подскочил и бешено уставился в небо.

А меня несло и переворачивало. Меджа выбрала заклинание побольнее. Острые осколки внутри заклятия рвали одежду в лохмотья. Меня кувыркало так что земля и небо поменялись местами.

«Я доставлю тебя куда тебе нужнее всего», — послышался в голове голос заклинания.

«Но я не знаю куда мне нужно».

«Я знаю», — отрезало оно и больше не говорило.

Всё вертелось и кружилось. Вмиг исчезла пустыня и вдруг меня вынесло в чужое небо над густо поросшими высокой травой полями. Секунду я провисел в воздухе и тут понял, что заклятие исчезло. И камнем рухнул вниз.

Вот как? Спастись из цитадели, погубить тень и избежать кинжала Махмуда, чтобы в конце концов разбиться? Я вспомнил песни барханов и шёпот ночи. Вкус вина и красные губы прекрасных дев.

И тут же столкнулся с кем-то и нас двоих сцепив встряхнуло так, что у меня зубы клацнули. А тот другой гулко выругался.

Уже обнявшись мы неслись вниз.

— Прекрати меня обнимать, — мрачно и как-то уж неторопливо отозвался невесть откуда взявшийся человек.

Я только головой мотнул и попытался разжать пальцы. Они не слушались.

— Разобьёмся, — с этим его выводом я был совершенно согласен.

И вдруг он завопил блаженно и ликующе. Это был первый и последний раз когда я видел Тинаса таким радостным. А потом нас рвануло вверх и он замахал сильными кожистыми крыльями.

— Но у меня же не было крыльев, — разговорился восхищённый Тинас.

Что я мог тут сказать? У меня их тоже не было, но они и не появились.

— Ты почему молчишь? — вмиг изменился он. — Ты что задумал?

Я попытался лицом изобразить всё со мной приключившееся. Тинас долго наблюдал за этой свистопляской и наконец меня оборвал. Рванулся в петлю и долго вытягивал нас, потому что отцепляться я никак не желал.

Бог ты мой. Внизу проносились зелёные долины и гигантские фигуры-великаны из камня. А на небе один голубой простор. Очень далеко проступали горы, поросшие красными деревьями. А под нами только синие кусты выглядывали.

— Ладно, долетим где безопасно, всё мне расскажешь, — и взгляд его говорил, что если информацией я не поделюсь, то и попенять на себя не успею.

Он падал со мной и обрёл крылья. Он получил невозможное. Тогда и я научусь говорить заново.

Будет очень-очень сложно, но я это сделаю. А пока мы летели только ветер был слышен да шум крыльев.

Так окончилась история про разрушенную тень и сохранённый мир. Правда, это потом я узнал, что такая тень миру разве что о стены побиться может. Слишком уж тщедушной она была. Не смотря на то, что смотрители её так долго растили.

Эта история закончилась, но началась другая.

— Ты правда никому не расскажешь?

— Чтоб мне сдохнуть!

Мист доверчиво посмотрел на кота.

— Здесь какая-то очень большая тайна. — Тихо-тихо проговорил он, и никто больше не услышал. — Посмотри на него. Вокруг него не магия светится.

Кот напряг зрение. Призадумался. И промолчал.

Нод же демонстративно плюхнулся в кресло и сложил руки по подлокотникам. Изрядно он сейчас напоминал Соула. А тот стоял себе в стороне и молчал, как в рот воды набрал. Впрочем, всё внимание было сосредоточенно не на нём.

Ксандер оказался в кругу света от единственной настольной лампы. Вид у него был собранный, но глаза от того сверкали не меньше.

— Валяй, — наконец изрёк Нод.

— А что случилось? — Спросил Маар. — Цацку то добыли?

— Добыли, — участливо ответствовал Нод.

— Живы остались, — сказал Тинас.

— Ага.

Ксандер стрельнул глазами в Нода.

— Так чего вы как после Двора Тётушки Юж? Словно не девку, а демоницу какую закрутили? — не отставал Маар. — Эй, Истрия, вот ты у нас человек разумный, поделись информацией.

— Да. — Тинас подался вперёд. В информации он был спец и очень не любил, когда чего-то не знал.

— А Ксандер у нас принц арданский. — протянул Нод и фыркнул.

— Чего? — не понял Маар.

Ламиил только нахмурился. А тени кругом дрогнули и выпрямились. В мягком свете лампы лица были строго очерчены их игрой. Тогда Ксандер повернулся ко всем и посмотрел сначала на кота, чуть заметно мотнул головой. Кот на всякий случай придвинулся к Арианне.

Рисмус рассмеялся и затих.

— Что? — не понял он. — Нод, ты о чём?

Асмер стоял и молчал как притихший суслик.

— Говори, — Нод резко поднялся. — Что там чёрт возьми произошло и как так вышло, что ты у нас королевский наследник. А, друг?

— Да, я, — тут Ксандер помедлил, — я Александр арданский, сын Алессии. — И пожал плечами, как будто вот так мог максимально доходчиво прояснить ситуацию.

— И всё? — хмыкнул Нод.

— Могу ещё гимн присяги спеть.

— Лучше ты мне!.. — вскипятился Нод.

— Тихо-тихо, — вступился вперёд Маар и примирительно стал между ними. — Позвольте только спросить. Вы что, к хромой утконосихе, все с дуба рухнули?! Какой, троллево золото, наследник. Какой такой арданский? Вы чего, ребята? Магией вас шпарануло, что ли?

А Тинас на всё смотрел подозрительно-подозрительно. И запоминал. Крылья у него за спиной отбрасывали угрожающую тень.

— Александр Арданский. Наследник короны Ардана, — вдруг подал голос Мист да так ненавязчиво, что никто его и не перебил. — Законный наследник королевы Алессии ІV. Маг седьмого уровня с последующим раскрытием пополнений. В свет не представлен. Существуют только условные изображения.

— Ага, тебе там клыки небось побольше рисовали, — протянул Нод издевательски.

— Вот я сейчас всё объясню, а потом тебя хорошенько поколочу, — пообещал в ответ Ксандер.

— Буду ждать, — тут же отозвался Нод.

— Да, я он. То есть я — это я. — Сказал Ксандер. — Но это не изменяет всего того, что мы делали и чего добились.

— Ба! — выпалил Маар.

— Угу, — мрачно подал голос Тинас.

— Понимаете. В этом то всё и дело, — продолжал Ксандер. — Я рос там, во Дворе. Я видел происходящее, когда одни получают всё, а другие ничего. Когда одни наслаждаются жизнью, а другие вынуждены им прислуживать и теперь, иначе их ждёт наказание. Все эти напыщенные снобы, которые считают, что имеют право распоряжаться чужими жизнями. Там не было ничего хорошего, вообще. Придворные интриги, тайные заговоры, пытки, доносы.

— И тогда ты решил сбежать? — спросил Нод. Впервые его голос звучал как прежде.

— Не совсем, это…

— Ну ничего себе! — Присвистнул Асмер. — Жуть какая настоящая!

— Поэтому? — Истрия внимательно посмотрела на Ксандера.

— Не только. — Ответил тот.

— А тот второй на портрете, вы же одинаковые, — Нод посмотрел на него, как будто сверяя воспоминания. — Это кто такой?

— Это, — Ксандер нахмурился, — Кай.

— Принц арданский, — тут же отрапортовал Мист подбираясь ближе с каждым шагом к Ксандеру. Сын королевы Алессии ІV, старший брат-близнец Александра Арданского. Он… — тут Мист осёкся и остановился. С широко раскрытыми глазами посмотрел на Ксандера.

— Он умер, — закончил тот.

Стало тихо.

— Это Кай должен был править Арданом. Его, собственно, к этому и воспитывали. А я так, больше им крови портил, чем умиления вызывал. Кай у нас был звездой местного разлива и матушка с Двором на него не нарадовались. Мы с ним никогда не ладили. А потом он умер. Я не знаю что случилось. Кай, как и я, был магом. До меня дошли слухи, что он взялся за какое-то сверх сильное и запрещённое заклинание и не выдержал. Это на него похоже.

Ксандер ощутил ледяной взгляд и передёрнулся. На него как будто призрак посмотрел.

А потом он вдруг увидел фигуру в багровой воде. И голос, да, все его назвали «его», Ксандера, голосом. А он тогда не узнал. Та фигура, разрываемая на части. Он метнул пылающий взгляд на кота, тот красовался непроницаемой мордой.

— Ксандер, — позвал Рисмус.

Пришлось успокоиться.

Ничего, этот кот ещё поплатится. Он участвовал в том заклинании и мог даже быть свидетелем смерти Кая. А потом бежать…

Конечно, понятно почему ни одного следа. Если матушка узнает, кошаку конец. Ксандер мстительно усмехнулся.

— После смерти Кая наследником престола стал я. — Продолжил Ксандер. — Вот тогда-то я и понял, что пора давать дёру.

Ксандер поймал выжидающий взгляд Соула.

— Вот так история, — сказал всё ещё удивлённый Рисмус.

Всё это время Арианна молчала и к сожалению, в её глазах Ксандер не увидел ничего, что бы навело его на мысль: да, я всё слышала. Ну подумаешь ты принц вампирский, у каждого в жизни своё бывает. Арианна смотрела непроницаемо, так что любой матушкин шпион бы обзавидовался.

— Выходит тебя же сейчас должны искать под каждым кустом, — заметил со знанием дела Тинас. — Я бы уж точно не оставил по Ардану разгуливать.

— А она и ищет.

— Королева? — на всякий случай уточнил Рисмус.

— Ага, — подтвердил Ксандер.

Услышал как кот насмешливо фыркнул. Представил кое-что кровожадное и успокоился на первое время.

— Однако-однако, — Тинас покачал головой. — Вот это новость. И когда ты нас всех собирался этим открытием осчастливить?

— Да всё как-то не получалось, — ответил Ксандер.

— Ещё бы, — это сказал Маар. — А теперь мы у неё ещё всяких магических артефактов проворовались.

— И монстров вызвали, — подсказал Асмер.

— Это ещё каких? — поинтересовался Тинас.

— Да были там.

— Большие и злобные, — охотно поделился информацией Нод. Злиться он долго не умел. — Один такой огромный на льва похож. Весь чёрный и серый, и клубится. А второй как та радуга. И с клювом.

— Радуга с клювом, ага, — это было единственное, что за следующий час сказал Тинас. Всё оставшееся время он о чём-то усиленно думал.

— Похоже на то, — сказал Ксандер, радуясь, что ещё неплохо отделался. — И кажется мне, это было фантазёрство королевы. Она ведь может выпивать его и использовать как силу.

— Подожди? — Поразился Ламиил. — Так все короли разве не фантазёрами рождаются.

— Щас! — Мигом отозвался Ксандер и со знанием дела добавил:

— Среди вампиров фантазёров вообще не бывает. Мы выпиваем мечты и фантазии с кровью. Собственно, кровь это вроде как конспирация. Никто же так запросто с мечтой не расстанется. А когда напьёмся хорошенько — тогда уже можем выдавать себя за фантазёров. Хотя по прошествии стольких лет, мы так питаться привыкли. Мутировали, в общем. Но об этом секрете знают только правители. Остальные забыли как преобразились в кровососов и живут себе вполне комфортно на чужом гемоглобине. В общем, королева поглощает зарровую сущность.

— Какую такую сущность? — спросил Маар.

— Зарр — сущность чистого фантазирования. И с её помощью выдаёт себя за фантазёра. Законного наместника Мечтателя на земле.

— А тени, — сказал Ламиил привычно растягивая слова. — Это то, что остаётся, когда зарр полностью выпит.

— Да, кивнул ему Ксандер.

— Так вы — первые паразиты? — абсолютно чистосердечно спросил Нод.

Ксандер покосился на него, но с правотой согласился.

— Примерно.

— Так что ты там про монстров рассказывал? — напомнил Рисмус.

— Один из них, цветной который, это фантазёрство королевы, — сказал Ксандер.

— А второй, — все вдруг повернулись к Ламиилу, — это тень.

Наступила пауза.

— Нет, — Ксандер отмахнулся от этой идеи. — Тень — это хаотичная и бесстрастная сущность. Она ничего не может. Только если достаточно сильная — погонять пару людей, напасть раз из пятиста случаев. — Ещё подумал. — Нет.

— И всё же, судя по вашим описаниям, — настаивал Ламиил.

— Ламиил, я хорошо помню твою историю, но это же тень. — Со знанием дела подвёл черту Ксандер. — Тень не может концентрироваться. А уж тем более принимать какую-нибудь форму. Она себе плавает или живёт в камне тёмным сгустком — и это всё на что тень способна.

— Но тёмная, с серым, клубящаяся, — настоятельно говорил Ламиил и все волей-неволей его не перебивали. Маар не раз говорил, что с таким голосом стал бы бардом что «ой-е-ей», и грёб бы золото лопатой. — Я узнаю здесь тень.

Стало так сосредоточенно тихо, как бывает перед обедом. А Ламиил продолжал:

— Я помню, как видел то же самое. Ни одна магия не принимает больше такой облик.

— Эт точно, — вставил Маар.

На что Истрия согласно кивнула. Предположение о тени насторожило ее, так же как и остальных.

— А то ты специалист по магии, — вставил Рисмус Маару в ответ.

— Уж насмотрелся пока с вами околачивался, — парировал тот.

— Тень, — проговорил тем делом Ксандер, — да нет. В самом деле… — Тут он призадумался. — Хотя… Слушай, да нет же! Нет в мире такой силы, которая бы заставила тень вот так из летающих облачков стать громадной образиной, которая ещё и драться хочет. Да и вообще, где взять столько теней, чтобы вот такое сотворить.

Тут послышалось некое «пфф» со стороны Арианны. Ксандер посмотрел ан неё и улыбнулся ей. Сместил взгляд ниже. Кошак вовсю обнаглев, умостился у той на сапогах и теперь сидел будто так и надо.

— Ты что-то хотел сказать? — как можно ласковее поинтересовался он.

Кот уставился на него. Потом закатил глаза и всё же ответствовал.

— А как ты думаешь, сколько лет вампирской династии?

— Три тысячи, — припомнив, сказал Ксандер.

— И всё это время король аль королева пили фантазии дабы править, так?

— Ну.

Ксандеру это чем-то не нравилось. Был здесь подвох.

— Так, по-твоему, лидер ты наш харизматический, куда всё это время девались тени, которые оставались от выпитых? — Максимально обличительно отозвался кот.

Ксандер открыл рот и закрыл. Сжал челюсти.

— А ведь он прав.

Вот лучше б Арианна этого не говорила.

— Улетают, — процедил Ксандер.

Сам себе не поверил.

Кот кивнул.

— Ага, в далёкие края.

— Хм, — это подал голос Тинас. Видно было как он навострился поглощать информацию. А тут буквально рай шпиона разворачивался. Впрочем, больше ничего Тинас не выдал и его оставили стоять в сторонке да наблюдать.

— Ладно, допустим, — тут Рисмус словил взгляд Ксандера, — то была на самом деле тень. Каким-то чудом сконцентрировшаяся. Но мы ей вообще зачем?

— Тень же не может служить королеве? — Спросил Ламиил.

Все призадумались.

— Да нет, — отозвался Ксандер. — Не-не-не. Вот второй монстр — это типично королевский. По всем стандартам фантазирования. Помните. Как трясло? Вот что бывает, если тень с фантазией стал…

И тут его осенило.

— Я тоже об этом подумал. — Впервые заговорил Соул.

— Что? — не удержался Нод.

— Помните, я рассказывал вам о том чудаке в короне, который напал на нас.

— Мне не рассказывал, — заметил кот.

Ксандер его проигнорировал.

— Так вот, в самый последний момент было что-то похожее. Только смягчённый такой себе вариант. Кажется, на мне были остатки фантазирования Миста.

— Глупая теория, — сказал кот.

— И этот второй, там что-то тоже странное из него лучилось. Как у фантазии с тенью. Какая-то странная магия.

— Думаем дальше, — прокомментировал кот.

— Это может быть связано, — продолжал Ксандер.

— Ещё бы.

— Нам нужно понять, что здесь происходит.

— Спасибо, очевидность.

— Вдруг там была тень?

— С озарением.

— Заткнись.

— Сам заткнись.

— Усы вырву.

— Клыки.

— Слушай ты!..

— Мальчики, — это была Арианна.

— Что?! — в голос рявкнули Ксандер и кот и оба замолчали, злобно сверля глазами один другого.

— А вдруг на вас тогда и правда тень напала? — предположила, явно увлёкшись новой теорией. Арианна. — Мы же не знаем. Может она и магии противоположна. Вот и получается такой эффект. Или на тебе и правда, след Миста остался. А что? — Продолжала увлечённо вещать она, расходившись из угла в угол. — Королева и ей подобные мечты пили? Пили. — Удовлетворённо кивнула Арианна. — Вот теней много и набралось. А потом они… ну не знаю. Выбрались что ли. И давай мстить.

— А что? — Уважительно закивал Маар. — Дело говоришь.

— Вполне возможно, — кивнул задумчиво Рисмус.

— Или их освободил какой-то магический ритуал, — продолжала сверкать глазами Арианна. — Какой-нибудь страшный и запрещённый…

Ксандер очень сосредоточенно следил за ней. Волосы огнём сверкают, глаза хитрющие. Хотя говорит она крайне разумно… Стоп! Он разом и вскинулся.

— Я понял.

Арианна удовлетворённо кивнула.

Запрещённое заклятие!

— Чего?! — эдак возмущённо отозвался кот. — Вы это ещё чего удумали?

— Да-да, — протянул с видом прозревшего Ксандер. — Теперь всё сходится. — Все ждали объяснений и потому он заговорил. — Теперь всё понятно. Вот смотрите. Мой братец был на голову больной… — на леденящий взгляд кота он внимания не обращал. Впрочем, кошак тут же пожал плечами и только и сверкал желтыми глазищами. — И гордился свей магической силой как никто другой. А в последнее время у него вообще. — Ксандер вспоминал. — Случилось что-то, и он малость взбесился. У нас уже был когда-то сошедший с ума тёмный маг. Я о нём читал. Тот вроде тоже на всемогуществе помешался. Его потом королеве уничтожить пришлось. Так вот, видно, Кай решил пойти по стопам и овладеть силой тени. А дальше… — Тон его чуть изменился. — В любом случае, это логично. — Ксандер посмотрел на огонь. — И если так, из-за этого ритуала какая-то тень напиталась его силами и бродит по миру. Вот отсюда и чуждая магия, и сам монстр.

— Хо-хо-хо, — Рисмус поразминал пальцы.

А Маар раздобыл за креслом бутылку рома и пригубил. Потом пустил кругом. Арианна выпила первой и даже не скривилась. Даже Асмеру дали и Мисту. Последний потом весь вечер хмельной ходил.

Ксандер отказался, он был слишком увлечён.

— Значит, — заключил Ксандер, — имеем не совсем дружелюбно настроенную тень.

— С одной стороны, — кивнул ему бутылкой Маар.

— И королеву с её фантазёрством.

— С другой, — заключил Рисмус.

— Славная расстановка сил, — это был Тинас. — Он, наконец, соизволил заговорить. — Придётся постараться.

— Может они там перегрызутся, а мы пока посидим, — Маар ещё раз пригубил и с сожалением отметил, что бутылка опустела.

— Удачи вам, — сказал вдруг Мист. А потом обернулся и посмотрел на всех, как будто и не говорил сейчас.

— Не получится, — наконец сказал Ксандер. — Мы как-никак стянули браслет Истины. А если она узнает, что у нас ещё и амулет Правды.

— Стой. А он сейчас у тебя? — спросил Рисмус.

Спохватившись, Ксандер сунул руку за пазуху и вытащил браслет. Белое золото точно заснувшее лежало на ладони. Все тут же потянулись перёд.

— Вот это да, — выдохнул Маар прицениваясь.

Тинас согласно поджал губы, а Асмер довольно сложил руки. Это ведь он добыл, самое лучшее сокровище за всю историю воровства.

— В чём его сила? — спросил Ламиил.

— Браслет Истины, — начал Мист, посмотрел на друзей и получив их немое согласие продолжил. — Последнее творение мастера Фуума, перед тем как того поглотило морское чудовище Гивун. О семью голов и одном хвосте. Фуул как раз учился строить воронку до дна и трагически погиб во время опытов.

— А я слышал, что он простудился и заболел, — подал голос Рисмус.

— Он же официальную версию рассказывает, — пояснила собранию Арианна.

Рисмус выразил согласие.

— Браслет Истины наделён силой развенчивать иллюзии, стирать обман и обличать неправду. Считается одним из опаснейших артефактов Ардана и достоянием народа. Поэтому оберегается шестой Межарданской конвенцией о защите исторических ценностей.

— Хороша историческая ценность, — заметил Рисмус.

— Если соединить его с амулетом Правды. — Лицо Ксандера выражало крайнюю степень геройства и самоотверженности. — У нас будет сила, способная потягаться с королевской.

— А чего ж она её сама не объединила? — спросил Тинас.

— Потому что эта сила в неумелых руках очень опасна. Её нельзя активировать на длительное время. Артефакты берегут для крайних случаев.

— Вот он и наступил, — заверил всех Нод.

Все заверились с крайней готовностью.

— Когда мы разрушим корону? — Кровожадно отозвалась Арианна.

— Скоро, — ответил Ксандер решительно. — Только не хочу я идти штурмом на Двор, когда рядом непонятно что бродит. Это я о тени. Она хотела помешать нам в этот раз. А если в следующий заявится ещё десяток другой таких монстров.

— Думаешь эта тень такая сильная? — спросила Арианна.

— Нужно узнать, — сказал Ксандер.

— Зато теперь понятно, чего ты раньше ванну каждый день требовал, — бросил Мааар смотря на Ксандера.

— Маар.

— Что?

Ксандер вроде даже смутился. Потом повернулся к Арианне. Я и сейчас ванну принимаю.

Нод с Мааром обменялись понимающими взглядами.

— Да вот я тоже люблю… — отозвалась сама Арианна чуть розовея щеками.

Нод подавил смешок. У него с языка уже чуть не слетело предложение залезть им в одну бадью и порадоваться жизни. Потом он почему-то посмотрел на Истрию. И видно что-то такое отразилось в его взгляде, что Истрия смутилась, навострилась и отвернулась.

А Нод так и не понял почему. Зато Соул внимательно на него смотрел. И тут Нод воскликнул обрадованный.

— Слушай, а ведь ты тогда тоже из этих?

— Из каких это таких этих? — крайне подозрительно отозвался Соул.

— Ну, аристократов. — Подсказал ему обрадовано Нод.

Впрочем, причин для радости Соул у оборотня по этому факту увидеть не ожидал.

— Да, — коротко кивнул тот.

— А ты тогда барон какой.

Тут Асмер напряжённо вскинулся.

— Или виконт.

— Граф он, — бросил Ксандер как от мухи отмахнувшись.

А Соул вроде как приосанился, хоть и так стоял вечно прямой как штык.

— И должен был в Министерство Святых уйти. Верховным аббатом там стать.

Асмер прыснул. Нод расхохотался.

— Что? — возмутился Соул. — Что такое?

— Да… ничего, — продолжал хохотать Нод. — Его святейшество Папа Соул. Ничего так.

— И чёрное тебе идёт, — подмигнул Маар.

Рисмус тактично улыбался. Но Соул и это заметил.

Ксандер решил помочь другу, который сейчас был похож на крайне высокомерного чёрного ворона. Точь-в-точь в окружении клюющих крошки воробьев.

— А помните Мастера?

— Мастер… — начал припоминать Тинас. — Да, это первый фехтовальщик Двора.

— Ага, слышал, — согласился Рисмус.

Ксандер кивнул на Соула. Оценил тот подачки или нет — понятно не было. Его несостоявшееся святейшество стоял с непроницаемым лицом.

Общий порыв уважения заполонил комнату. Только Нод не нашёл в открывшемся ничего стоящего. Вот взять да и треснуть кулаком. Или лапищей дать хорошенько, это он понимал. А тыкаться прутиком каким — пфф, тоже ему искусство.

— А ты где был? — вдруг спросил у него Соул и Нод как будто разом сдулся.

Он замолчал и поёрзал на месте.

— Я… я гулял.

Соул обличающее молчал. Нод и тут не решился ответить ему резким взглядом.

И тогда Соул отвернулся.

— В следующий раз не гуляй так, — сказал Ксандер. — Это была крайне важная операция. Кто-то мог погибнуть.

— Да… ага, — только и смог выдавить из себя Нод.

А сам пустился в очень важные размышления.

Меня звать Асмер, а болото стрекотало монстрами. Чудища шевелили откормленными щупальцами и булькали большущими бульками. Нависшие мохнатые деревья волочили ветки по ряске. Тонуло сбоку поваленное бревно.

— А если нас догонят? — спросил я нисколько не испугавшись.

И так же смело продолжал:

— А если нас найдут?

И пригнулся, не потому, что страшно. Просто там ветка могла хлестнуть. Нужно было ускорить шаг — справа свесилась зелёная в чёрную полоску змея и уставилась как проклятая.

— Стой, подожди, не оставляй меня здесь!

Здоровенные мухоморы повыскакивали под кочками. Кочки торчали мохнатые как ведьмина причёска. Вдалеке что-то стрекотало и протяжно вздыхало.

Я смело шёл вперёд. И оглянулся чтобы удостовериться, что моему другу ничего не угрожает и ничего следом не крадётся.

— Эй, ты где? Ну-у-у! А, вон он ты. Стой! Я не хочу… да подожди же!

— Ой, а что это булькнуло?

— А оно точно не кусается?

— Почему камень рычит?

Болото начало темнеть. Скоро темень такая станет — хоть глаз выколи. Да, холодно мне, поэтому и вздрогнул. Вон зажглись чьи-то жёлтые глазища по левую сторону. А за спиной красные вспыхнули и погасли. И тут же всё притаилось.

Вдруг стало тихо-тихо и мы медленнее пошли. Замерли ветки по воде, замолчала трескотня. Болото заглохло. Взорвалась ночь и всё припустилось с новой силой.

— Смотри, у цветов клыки!

На болоте нужно быть отважным. Нельзя ничего пугаться, потому что можешь побежать и сразу засосет какая трясина. Или случится ещё что «ужасное и непоправимое». Так всегда матушка говорила. Когда вешала бельё и смотрела в сторону чащи. «Никогда и ни при каких обстоятельствах, Асмер, не смей забегать в болотную чащу. Там живут ужасные монстры, земля движется и везде ужасный смрад. Никто ещё из болота живым не вернулся. Лучше доживи до своей доли. Вот Рюк…».

Да-да-да. конечно, Рюк великий и всеобязательный. Он то уже до каменств добрался. И теперь весь такой гордый, смотрите на меня, любуйтесь. Можно подумать.

— Фу гадость!

— Да иду я, видишь, след в след, как ты и говорил.

— И вообще, где это место?

— А ты говорил мы до темноты придем.

— Что? Уже скоро?

Впереди я заметил торчащую палку и схватил на ходу. И принялся лихо рубить заросли. На! Получай! А палка как треснет. Пришлось выкинуть. Между прочим, мне она не очень-то и нужна была. Хлипкая и с сучком.

За деревьями и луны видно не было. Так, местами прорезался бледнючий свет. За нами следили глаза коварных монстров. Я им не обед! Я так грозно сверкнул глазами, что все они тут же спрятались обратно в темноту. Пусть знают своё место.

Я болота не боюсь. Хотя и не лезу туда как бестолочь-Риска. Ей бы пробраться сюда и везде скакать. Нет, мне сюда лезть не нужно, я и так знаю, что не боюсь. Пусть Риска всё изучает. У меня и в деревне есть чем заняться. Умный человек всегда себе приключение найдёт.

А болото — вот в гадость вляпался, пришлось отряхивать — Бе. Воняет.

— Меня скоро хватятся.

Он промолчал потому что не услышал. Ничего, вот я нагоню и нечего будет уже глухаря изображать.

— По-го-иди. Я… ну погоди же.

Треснуло. Стрельнуло. Ухнуло над самой головой. Я вскинулся вверх, готовясь отразить опасность. А потом меня вроде позвали и я решил не тратить попусту время. Побежал к нему и пошёл рядом.

— А полночь скоро?

— Нет.

Да и правда вроде. Хотя мне казалось… Ладно, потом подумаю.

Мы прошли жутко много.

— Где эта штука?

Впереди повыскакивали кочки. На одной сидела и сверкала синими глазами белая жаба.

— Ну, которая самая большущая и странная.

— Скоро.

— Поскорее бы. Я как представлю как у Фука челюсть отвиснет. А то он шкуру саламандры раздобыл и цветные шарики. Теперь ходит всем меняться предлагает. А эта штука. Ты говорил, она на части раскладывается.

— Да.

— Вот и я себе ухвачу. Слушай, а ты ведь не из нашей деревни.

— А почему ты никогда к нам не заходил?

— И вечно в болотах торчишь?

— А где твоя деревня?

— Ой, а что это за ящерица?

Меня так резко рвануло назад, что дух вышибло.

— А-а-а.

— Не реви.

— А-а-а.

— Саламандра.

Да, в носу защипало. И в глаза попало. Я рукавом-то вытерся, а лицо всё в саже.

— Ты чего не сказал, что это саламандра?!

Молчит. Как всегда.

— Чего, говорю…

— Тсс.

Не люблю когда так тихо. В деревне всегда шумно. Говорят, у нас в предках феи. Свинки хрюкают, песни поют. Люди, в смысле, песни поют.

Ух и темно кругом! Ти-и-хо. Я… Что это там в кустах? Почему рык слышу? Кусты трясутся и стучат ветки. Куст купается в лунном свете под дырой в кронах деревьев. Трясётся аж не может.

И тут вдруг как!..

— Ааааа!

— Ай, больно, ты зачем мне подзатыльник дал? Ой, ааааа!

— Да хватит, ну, — я оскорбился. Честное слово оскорбился. Я думал, мы друзяки, а он дерётся.

— Мама!

Страшная. Рыжая. С белой мордой! Не мама, нет, зверюка двулапая. Ой что же это творится?

Я бы… да, но он меня сам за спину запихнул, честно слово.

— Фух.

Чего?

— Это же ужасный руж?

— Да.

— Так чего ты радуешься?!

— Я думал, это люди.

— А?

— Ничего, пойдём дальше.

А ужасный руж заклокотал на нас и проводил хмурым взглядом. На последок я показал ему язык и поспешил дальше.

— Ты говорил, это очень интересное место, — напомнил я, перескакивая через кочку. Кочка на меня уставилась одним единственным глазом, а потом — раз — и ничего себе обычненький холмик! И не пялился точно. Я уж стал подозревать каждое дерево. Мало ли что может скрываться в болотах. Вот мы живём в деревьях и от одного к другому по навесным мостам ходим. А я летаю на верёвке. Да. Нет, мне это совсем не сложно. Я же не Риска. Та так вообще еле научилась на верёвке лететь. Пришлось её пару секретам обучить. Ну и что, помогать людям нужно, так говорит мой отец. Он надеялся, что Рюк станет старостой. И тот стал, пока не ушёл. Тьфу ты, теперь каждый вечер слушай, Рюк то, Рюк это. И как он стоит хорошо. И какое лицо.

А я что? А я только радовался, когда увидел, как ему белокрыл на голову облегчился. Вот потехи-то было!

— Там точно совсем комаров нет? Вот прямо совсем-совсем. Нюшка говорит, комары есть везде по свету. Хотя она уже замуж собралась, что с неё взять?

— А мне сказали, — решил поведать я, — что я с таким поведением никогда в каменства никогда не попаду. Как бы не так! Я их всех обгоню. И позу получше уж Рюка придумаю. Ей, ты что спешишь так? Уже же темно всё равно.

Да не, полночь точно наступила. Вон клыкастые летучие мыши полетели.

— Они, правда, кровь не пьют?

— Правда.

Я вспомнил лесовиков.

— А лесовики?

— И лесовики не пьют.

— А мне мать говорила, пьют.

Тишина.

— А домашники?

Хотя это я уже перебрал. Домашники помогают, если им чего вкусненького ночью у печки оставить. А печки у нас, кстати, мелкие были, чтоб дерево не подпалить. Раз такое случилось — вот смеху было! Все носились как ужаленные. Тут ещё мух-огнежорок налетело. Потом выгонять пришлось. А с них же пыль дымная сыпется.

Отмывать пришлось нам. Взрослые, видите ли, и так умахались. Рюк тогда разошёлся командовать что кому делать. Я ему, значит, заявил вот прямо в лицо, что если хочет — пусть сам возюкается. И если бы не лужа — я бы победил. А то поскользнулся и полетел вниз.

«Ха-ха, — поднялся в голове насмешливый голос Риски, — как-то тебя за подштанники держат. Рюк. Не отпускай его, а то разобьётся, и нам ещё его соскребать».

«Не отпущу».

Я тряхнул головой. Вот уже!

— Слушай, а если нам тропу спутают?

— Здесь нет тропы.

Вот утешил.

— А если, — тут я малость струхнул, а что? Я ведь не о абы чём вспомнил, а о самых них. — А если… мы огоньки увидим.

Тишина.

— Блуждающие огоньки.

Он меня вообще расслышал?

— Они ведь заведут в самую топь и погубят.

Прямо мать на память процитировал. И отца, и Нюшку. И Дед-Не-Ответ так говорил. Да у нас так вечно одно и тоже бормотали. С болотными огоньками лучше никогда и ни за что не встречаться. А то так уведут за собой, ничего не объяснят, заманят в самую топь и всё — поминай как звали. Нет-нет, я на такую удочку не попадусь.

— А когда мы уже придём?

— Скоро.

— Правда?

— Да.

Собственно, я зачем пошёл? Мне нужна эта ужасно удивительная штука. Чтобы принести её в деревню и чтоб все задохнулись от зависти. Тогда они поймут, что мне и пятнадцати не будет, а я уже в каменствах стану. Вот Дед-Не-Ответ. С ним какая история. С ним все разговаривают, но по существу и лишним словом не обмолвятся. Хотя недавно мать ему каравай испекла. К Деду только неделю назад во сне пришла весть, что он в каменства может идти.

Я поёжился. Вот так всю жизнь прожить, и только под восемьдесят лет… Ни за что так не хочу.

Нужно было с собой поесть прихватить. В животе засосало. А у нас к обеду хлеб горячий был. Ого! Это сколько уж я здесь брожу? Постойте-ка. Я увидел его утром на поляне… так. А потом он что? Меня позвал. Говорит, иди за мной, я покажу тебе место где гулять и самую интересную на свете штуку. Ещё солнце слабо светило и дым поднимался от ночных костров.

Я тогда как всегда бродил на поляне. То есть это поля такие. Но мы их все поляной называем. Тем более там и правда полянка есть, чуть деревьями отгороженная. Рюк её себе облюбовал. Оно и верно, там все наши.

Болота там нет. Оно только дальше за деревьями тянется. И мошкара не летает. Каменства же — не просто так тебе.

Вообще, там кроме которой травы ничего не растёт. Стоит себе поле. Вот я и приключаюсь каждый день. Приключения у меня, в общем. Это нужно видеть, в какой в каменствах одежде стоят. Мать говорила, что её бабка, Дулься, так в своём любимом платье с бомбонами и пошла, и стала вытянувшись. А по мне, смешное платье — ну чистый цирк.

Цирк у нас бывает, если что. Мы его сами делаем. Я обычно вампир.

— Есть охота. У тебя ничего нет?

— Нет.

Идём.

— Ты неправильно спрашиваешь.

— Чего? — отозвался я, примеряясь камешком в чащу. Кинул и притих. Там что-то рыкнуло.

— Нужно говорить, не «у тебя ничего нет?», а «у тебя что-нибудь есть?».

— А разница какая?

— Какой вопрос, такой и ответ.

— Ладно, у тебя что-нибудь поесть есть? — Я на всякий случай уточнил. А то ещё скажет там, руки-зубы имеем.

— Нет.

— Тьфу ты.

Вообще это всё шального народа радости. К словам там придираться или формулировками не точными пользоваться. Вот джинн, пожелаешь ему жить вечно, и радуйся потом до конца дней кактусом. С этими если договор заключаешь — нужно ухо держать востро и хвост пистолетом.

Они в чащах нецивилизованные.

Так вот, я когда в каменства уйду — пусть себе грызутся. А я себе буду прямой и гордый стоять, и только на них насмешливо поглядывать. Но нужно что-нибудь делать с белокрылами. Хотя Нюшка вытрет, она такая.

Эх, размечтался что-то.

— Сколько тебе лет?

— Много.

— Двадцать пять наверно. Ты уже такой старый. А всё ещё не в каменствах.

— Мне было меньше. Когда…

— Что?

Я не расслышал.

— Когда…

— Да говори громче!

И тут я услышал это. Разом как ледяным холодом дохнуло. Руки ноги свело что дай бог!

— Ч-что это?

Такой рык, что и невозможно. Сильный-сильный и низкий, как из самой земли. И чем дольше, тем ближе становится. Даже деревья застыли и замолкла трескотня, исчезла мигом мошкара и ночные чудища повтягивались в норы.

Шевелиться не хотелось. А оно и не получалось. Руки-ноги как одеревенели. Меня от следующего рыка пробрало… то есть оно немного напугало, но не очень.

Что нужно делать, если таки выдрался в болото и там нехорошо с тобой приключилось? Вот гадость. Ничего в голову не лезет! Кричать? Нет. Присесть? Нет. Ага, выдряпаться на ближайшее высокое дерево и сидеть там до утра.

Я оглянулся. Заприметил дерево и крался теперь спиной к нему.

— Эй. — Крикнул пятясь. — Пошли. Там высоко.

Эх, и выдерут меня дома. Ох выдерут. И за приключения, и за ночёвку в болотах. Как вернусь — отец лучшего ремня не пожалеет. А он у нас по особым случаям, с бляхой.

Стало ещё хуже.

— Что стоишь? Оно же сейчас прибежит и нам конец.

— Нет.

А щас! Сам полезу и тебя потащу. Хоть и надорвусь, а потащу.

— Нет. Не иди на дерево. Ни нас там достанут.

— Это кто ещё они?

— Волки.

— Волки? Волки по деревьям не лазят.

— Эти — лазят.

Тут меня как схватил за руку и давай нестись что аж в ушах засвистело. Нас хлестали лианы, зелёные мхи пружинили пятки. Со всех сторон тянулись чёрные ветки, и выныривал заныривала белая луна.

— Ай, ай, ай! Куда мы бежим? К-кто за н-нами г-гонится?

Волки? Какие такие волки? Волки здесь отродясь не водились и по болотам им лазить нечего.

Позади разнеслось леденящее:

— У-у-у.

— Волки! — я со всей дури кинулся вперёд и сам нас двоих потащил. А потом уже тащили меня, и ладонь сделалась влажная и холодная. С колотящимся сердцем я обернулся и тут же припустился вперёд.

Позади мерцали горящие зелёные глаза.

— Это неправильные волки, — совсем неправильные. Они когда под лунные лучи выныривают — у них шерсть темнотой исходит. А когда лапы бью землю — так та стонет.

— Это от силы.

А? Я споткнулся и меня рывком подняли и заставили нестись дальше. В груди горело похлеще пирожковой печки.

— У-у-у.

— Мамочки!

В ушах свистит. Ноги заплетаются. А позади так и слышно как когти кустарник рвут. Затрещало, повалившись, старое дерево. Да так что на всё болото слышно стало.

— Почему они…

— Быстрее к реке.

Какой такой реке? Нет в болотах рек. Одни топи.

Но вдруг впереди засверкал синяя лента. Вот это да. Риске расскажу. Ни в жизни не поверит, что я взаправдашнюю реку видел. А она такая длинная… ой! Аааа!

Меня чуть назад не рвануло. А я давай нырнуть под корень и пополз, пока с той стороны не выбрался. А вся рубашка со спины изодрана. И тут меня опять за руку как хвать, что те клещи.

— Ай, больно.

Хоть бы что. Волки рычат паром в спину. Клацают страшными челюстями. Меня аж обдало у лопаток. К затылку пробрало.

Бросаемся из одной стороны в другую. Мамочки! Они же нас сейчас догонят! Уже догнали! Нет? И тут как на нас вся стая ринется. До воды уже всего ничего. Я уже слышу как лягушатник квакает, и как холодная вода пахнет.

— Плыви.

Волки выбросились на поляну как раз в тот момент, когда мы оказались у воды.

А я и давай в воду кидаться. А она холодная и рубашка задирается. Камни скользкие. Я как шёл, так синие водоросли под водой и зажигались.

— Быстрей! — закричал я оборачиваясь.

— Иду.

Оборачиваться я не стал пока на тот берег не выбрался. А потом остановился так, через плечо заглянул. А волчьи громадины снуют туда-сюда и вдруг как посмотрели на нас. Я мигом отвернулся.

А потом подхватил из реки камешек и запустил в стаю.

— Вот вам!

Пусть получают!

— Поняли?! И чтобы больше мне не показывались, а то я с вас шкуру спущу.

— Пойдём.

Я кивнул волкам и побрёл дальше. А они себе всё стоят на берегу и жарят нас злобными взглядами.

— Ничего себе зверьё! — выдохнул я когда река осталась позади и мы вышли на тропку. Подозрительно напоминающую ведьмину.

— Они за нами гнались.

— Да ладно? — Ну даёт, аж смешно. — Я бы на их месте тоже побежал. А нечего ночью одним по болотам шастать. Мы ж ходячая закуска. Хоть и тощие. Эх.

Самому полопать хотелось.

— А как нам теперь обратно вернуться?

— Волки с рассветом уйдут.

— Они колдовские, ясно. Я так и понял. — Тут стало холодно и я задрожал.

— Волки охотились за нами не просто так.

— Слушай, не надо, а? Ясно же что не просто так, раз колдовские. Дух хотели съесть наш или ещё что.

— Нет.

И тишина.

— Они хотели нас остановить.

Я подхватил палку и на манер меча принялся рубить перед собой.

— Чтобы мы не покинули болото. Стражи сил для того и существуют, чтобы никого не выпустить. Ты меня слушаешь?

— Ага, конечно.

Впереди непонятно какое растение вырисовалось. Само красное. Внутри оранжевое и от него во все стороны по деревьям белые щупальца потянулись. Проходя мимо я ткнул в цветок палкой и тот дёрнулся.

— Когда придём на место, я обязательно ещё и стёкла возьму. Ты говорил в той странной штуке цветных стёкол полно. И круглые шарики.

— Ах… да.

— И ещё выдвижной рычаг.

— Да.

— М-даа, хорошо то как. Когда такое сокровище из наших ещё никто не нашёл. А вдруг эта штука из какого-то другого мира упала. И ещё — да! — ни капли при переходе не изменилась. Вот это самое настоящее сокровище! Такое хоть во Двор вези — а потом всю жизнь восхищения выслушивай.

«Это самое лучшее место для игр». Это меня не очень заинтересовало, а вот диковинная штука… вот это уже о-го-го как. Только вот возвращаться жутко долго. Ещё непонятно как с этими волками разбираться. Хотя так мы всю ночь проходим, И это я только к следующему вечеру домой вернусь. Отец выдерет как сидорову козу. Мать распереживается. Опять на себе волосы рвать станет.

Зато Риска будет знать, что я отправился в самое настоящее приключение.

— Послушай.

— Да?

— Нет, послушай меня на самом деле.

— Да слушаю я тебя.

— Я расскажу тебе то, что никто не должен знать. Это на самом деле…

— Смотри! — Закричал я, разглядев огни вдалеке. — Это же наши с факелами.

И в самом деле. А вон и голос отца. Я так обрадовался, что тут же замахал руками и закричал:

— Папа! Па-а-ап. Я здесь.

— Асмер!

— Пап!

И уже припустился рвануть к нашим. Вон их сколько между зарослей набралось. Бредут с разных сторон по паутиночным тропам. Перескакивают по кочкам. Даже как болото стрекочет больше не слышно. Только камыши трещат.

Кинулся было, и тут как меня схватили. Да как поволокли медвежьим капканом прочь в чащу.

— Ты что? — изумился я. — Ты это зачем?

Но сколько не вертись, а сжали меня хорошо.

— А ну отпусти немедленно!

— Я кусаться буду.

— Па-а-па!

И хлоп — рукой рот зажал и дальше тащит. Только ветки трещат.

— Асмер!

— Ммм.

— Асмер!

— Мм… па…м.

Укусил его в ладонь, а тому хоть бы что. Ой, пап, а там же волки по ту сторону были, как же это вас не тронули? А вон у меня папа какой смелый. Его даже колдовские зверюки не трогают.

Извернувшись, я высвободил рот и завопил что есть духу.

— Я здесь!

И тут же отряд замер, и я услышал:

— Вон они. Держи его!

Меня снова скрутили и потащили. Даже ветка по лицу хлестнула. Щиплет теперь.

Ага! Измотался, побежал медленнее. И меня еле волочит. Ну я сейчас как следует наподдам и давай дёру. И так и сделал, колено согнул и пхнул его как мог. А тот охнул и пошатнулся. Тут мешкать некогда было, я мигом дунул обратно.

— Стой!

Ага, сейчас уже!

— Стой!!

Я уже видел отца и остальных с короткими мечами. Факелы чадили так что дым в небо подымался.

— Пап, я здесь.

Вот ещё немного и успею. Завидев меня, отец вдруг остановился и так и застыл.

— Хорошо, — сказал он.

Эк меня трухануло внутри тогда. Отец и остальные стоят, как зачарованные. Глаза стеклянные.

— Иди к нам, Асмер. Пойдём домой. Так будет правильно.

Я застыл. Сам не знаю почему. Да так и остался стоять. Когда краем уха заслышал осторожные шаги за спиной.

— Иди со мной.

— А почему это я должен идти с тобой? — спросил я. А сам всё на отца смотрю. Прям даже оторваться не могу.

Да ну его. Ерунда какая-то. Я пошёл к отцу и остальным, как этот меня снова скрутил и рванул к себе. Все тут же словно ожили. Да что же это такое происходит?

— Их силы творят.

— Я не…

— Они не хотят, чтобы мы ушли.

— Хватай их! Асмер! — Отец вдруг сам собой стал и весь отряд рванулся за нами.

А этот меня тащит, сам запыхался. Ноги уже с трудом волочит. А кругом темень такая, что глаз выколи. Я то оглядывался, то бежал следом. Сам ничего не знаю.

— Это мой отец? — спросил я. А вдруг то опять колдовство было.

— Нет.

— А чего они застыли?

— Ты обратно шёл.

А выглядит прямо как отец. И тут я понял, что тот точно сейчас бродит где-то в топях, меня ищет. Глаза, чёрт, защипало. Факелы начадили. Пап.

Мы бежали аж до того, как дыхание спёрло. Внутри всё натянулось, а у меня ноги подкашивались. Всё бежали и бежали, и среди глухой темноты и мерцания болот да светящихся грибов, я слышал только преследующие нас голоса. То отца, то матери, а то и Риска дразнилась за спиной. Вдруг позади клацнули челюсти.

— Не оборачивайся.

А я обернулся. Позади никого не было.

— Больше никогда не оборачивайся. Иначе мы не сможем идти вперёд.

Больше не оборачивался. Пока пробирались под корягами да оврагами — всю одежду изодрал. В волосах что та гостиница для мошкары. Внутри бух-бух-бух.

— Я больше не могу.

— Можешь.

— Не могу.

Молчит. Молчит и тянет.

Внезапно остановились и всё замерло.

— Слушай.

Мне лишь бы отдохнуть. Хоть минуточку постоять и я смогу бежать дальше. Честное слово.

— Это очень важно и запомни каждое слово. Помнишь поляну? Поля. Там веками стоят каменные статуи. Каждый из деревни хочет туда попасть и попадает, когда его призывают силы.

Ноги ноют. Аж подкашиваются. Какие статуи? Ах да, да при чём…

— Только это совсем не хорошо, стоять статуей вечность. Ничего не чувствуешь, ни о чём не думаешь. Только видишь и слышишь, и без красок. Понимаешь? Я тоже когда-то очень хотел туда и ушёл. И стал статуей. Прошло много-много сотен лет. Знаешь, каждую сотню лет мы можем полетать по болотам, стать огоньками и ощутить. Почувствовать. Быть тут и там. А потом нас забирает обратно. Это очень нехорошо и мучительно, вот так не быть.

— Я не…

— Нужно жить. А теперь быстрее.

И мы бежали.

— Ты так часто приходил на поляну. Я тебя запомнил.

Что за бред он несёт?

— Но. ты. же. не. огонёк, — с трудом на бегу выдавил я.

Тишина.

— А как же остальные?

— У меня не хватит сил. Никто из них не пойдёт. Никто не поверит.

— А Риска?

— Она… сама…

Ничего я больше не понял. Чёрную темень начала прорезать предрассветная синева. Вот и за горизонтом позеленело. Стало прозрачнее.

Позади завыло так — что у меня всё свернулось.

— А как же странная штука? Так ты не покажешь мне место?

Меня со всей силы толкнули вперёд и я кубарем покатился вниз по склону, так что чуть шею не свернул. Ободрал руки ноги и еле удержался, чтоб головой о камень не стукнуться. Когда упёрся руками в землю — увидел его позади.

Стоит себе как та жердь и смотрит на меня так странно-странно. И тут ночь прорезал первый луч света.

— А ты? — закричал я.

— Я… я использовал все силы. Я… Впереди город. — закричал он. Доберись до него. Живи. И даже если ты в первый раз примешь неправильное решение — во второй раз прими правильное. Даже если сначала ошибёшься. Найди свой путь.

— Стой! Подожди! Я…

И тут луч упал прямо на границу болота. И за миг до этого мой друг превратился в болотный огонёк, а потом под солнцем лопнул как стеклянный шарик.

Я услышал гул и стон. Как будто сотня голосов вздохнула. Из чащи вырвали чёрные щупальца и потянули ко мне. Я пополз прочь. Но тут свет разгорелся и щупальца с воем зашипели и втянулись обратно в болота.

Я ещё смотрел на них ошалело, моргнул раз-другой и обернулся. Вдалеке вздымались дома, дома, дома. За ними башни и замки. А за ними далеко-далеко выше всех большущий дворец.

Это был Ардан.

И так я попал туда.

Ксандер был ловок и решителен. И потому крался тенью под крышами, сливался со стенами и был тише воды. Он спрятал лицо в поднятом вороте тёмного плаща. И при том собирался выследить, куда уходит кот каждый день в восемь вечера.

С этой полосатой головной болью пора было разобраться. Кот слишком много знал.

Итак. Улица петляла под красными крышами. На низком подоконнике Ксандера чуть не цапнул кровожадный кактус. Щёлкнув по носу оборзевшее растение, он принялся красться дальше.

Они покинули пятый круг и направились к четвёртому. Вернее, это тот, перескакивая с крыши на крышу, держал туда путь. Расталкивающая честный народ молочница у самого уха проорала:

— Моо-ло-ко! Свееееженькое!

Ксандер нахмурился и юркнул в заулок.

— Па-а-арное!

Да что такое?! Молочница недовольно оглянулась, отрастила крылья и полетела в другой круг, где клиент побогаче. Какая корова могла отыскаться в Ардане, Ксандер и предполагать не хотел.

Столько магического излучения на квадратный метр. Ещё потом щупальца не изведёшь. Тут он пригнулся, обходя колодец. Табличка на последнем гласила «Колодец желаний».

Насколько Ксандер знал, монеты оттуда идут прямиком в Департамент Честных Налоговзымальщиков. А ещё проверяют — раз деньги на монету есть — так чего йто налоги не платим.

Кот всё пробирался вперёд. Сзади сосредоточенно болтался хвост. И вот они оказались на подступах к Дому Тётушки Мо. Самому что ни на есть публичному.

Ээ. Ксандер остановился издалека наблюдая как кот приближается к нему. Сам Ксандер недоверчиво покосился на последнего, на красный фонарь над входом, потом на кота. И вдруг кошак прыгнул на крышу. Задержался секунду-другую как бы примеряясь, и пошёл себе дальше.

Пришлось и Ксандеру не отставать. А потом они оказались у Обители Нуждающихся, где лечили умалишённых. Опять кот потоптался, только спрыгнул к двери. Посидел, покручинился и пошёл дальше. Что-то смутно нехорошее начало прокрадываться Ксандеру в мысли. Третья остановка как раз проходила мимо башен волшебников. Где под крышами умостились сотни нахохлившихся птиц. Кот уселся на подоконник, растолкав пернатых, умостился поудобнее и заглянул в окно. Отсюда Ксандер увидел, что то была зала для рукописей, где постоянно переписывались магические заклинания и трактаты.

Ну и что?

Кот прыгнул на другой подоконник. На третий. Соскочил на ближайшую крышу и пошёл себе дальше. Так они и шли бы себе, Ксандер тихо крадясь позади, кот — вышагивая гордо лапами, если бы вдруг Ксандер не услышал:

— Долго ещё гулять будем?

Это спросил кот.

Пришлось идя следом поддерживая вид полного собственного достоинства.

— А что? — Ответил Ксандер. — День славный, свежо. Солнышко светит.

— Птички поют, — поддакнул кот на ходу.

Так они и шли. Тут кот остановился на крыше, как раз на горячей под солнцем черепице и посмотрел вниз. Ксандер тоже остановился. Кот насмешливо изучал вампира. Вампир исподлобья изучал кота.

— Ну бывай, — вдруг сказал кот, и они с Ксандером разошлись в разные стороны.

Выследить цель не получилось. Поправив воротник для пущей конспирации, Ксандер пошёл обратно к штабу. Добрался он до него без приключений, хоть и видел по дороге отряды в два-три арда. Те как коршуны впивались в толпу взглядами и распускали невидимые магические щупальца. Ага, его ищут. И пусть себе стараются. Он непроницаемость выставлять ещё у Ужасного Кошмара учился. Да и у матушки. А проще вулкан полетать уговорить, чем её рассекретить.

Да и Арианна что-то нашёптывала на всех на них. Говорила, защиту нужно каждый день по два раза обновлять, чтобы держалась — а то рвётся от ардовской магии как крылья над костром.

Оказавшись дома Ксандер незаметно проскользнул по лестнице в свою комнату. Артефакты он держал в стальном сундуке под кроватью. С виду сундук был таким себе ненавязчивым предметом домашнего обихода. А на деле мог руку откусить. Проведя над ним рукой Ксандер снял защиту. Своих всех он о ней предупредил. Впрочем, заговоренный сундук на них только рычал, принюхался к знакомому запаху.

Не то чтобы Ксандер им не доверял, об этом и речи быть не могло. Но давать артефакты такой силы в неподготовленные руки — проще сразу помахать Ардану-столице ручкой и потом травить байки да вспоминать «что вот на это поле некогда град стоял».

Отбросив крышку он взял амулет с пылающим рубином и браслет из белого золота. Каждый держал на отдельной ладони и встал с колен. Присмотрелся, прислушался. Одну руку жгло, как будто там саламандра плясала. Другую холодило морозками. Ладно, ледяных проказников здесь и близко не было, но иголками руку изводило изрядно. Что могло получиться, если их соединить…

По рукам до плеч как заряд пронёсся. Силой воли Ксандер загнал его обратно в артефакты. Ещё не время. Хотя, да, когда придёт время, с этим он сможет выстоять.

Он вернул амулет и браслет на место. Сундук довольно клацнул.

И победить.

— Мист! — Прокричал Ксандер через одну ступеньку перелетая вниз.

Мальчишка тут же отозвался. Бросил возиться с забредшим с улицы кузнечиком и вскинулся.

— А что это ты у нас дома да дома?

Из кухни показался подпоясанный фартуком Маар.

Из библиотеки выглянул Рисмус с очками на носу.

Арианны нет? Ладно. Та тоже вечно пропадает, запасы трав обновляет, ещё что. Все чем-то заняты. Кто подрабатывает, кто куда запропастился. Вон, Ламиил на почте за ящерицами следит. Нод в последнее время вёл себя как-то странно.

— Мист, нельзя так всю жизнь за стенами просидеть. Сегодня я покажу тебе Ардан!

Глаза у мальчонки так и загорелись Ксандер и Мист уже выскочили на улицу, когда услышали Истрию.

— Будьте осторожны, — прозвучало почти как приказ.

Ксандер отсалютовал ей на прощание и насвистывая, пошёл прочь. Мист было тоже попытался повторить его жест, но Ксандер схватил его за ворот и потянул за собой.

— А мы посмотрим Дворы Чудес? А мы увидим Министерство святых. А почему у того дяди волосы красные? Ой, а это настоящая птица? А оно вкусное?

На каждый вопрос Ксандер подробно отвечал. Им так и приходилось идти с капюшонами да при поднятом вороте, но мало ли кто так по Ардану ходит. Вон, почти вся площадь усыпана.

Из университета высыпала группка студентов. Археологи на пару с книжниками заспешили в сторону подвального трактира. Где и пирожки вкусные, и цены не кусаются. Умильный волшебник с седой бородой и остроконечной шляпой шёл в сопровождении диковинной бело-голубой лошади, с черепашьей головой. Сзади на пыльном заду «лошади» было пальцем выписано «помой меня». Мист расхохотался чуть ли не на всю площадь и Ксандер решительно потащил его дальше на Лоскутную. Та вся была в разноцветных кирпичах под ногами. И показывали всякие фокусы и превращения. Два оборотня-бродяги устроили показательную акробатику. Хотя монет в шляпу набралось не густо.

Так и гуляли до самой ночи, когда Ксандер уверенно свернул в тёмный переулок. Тёмный — потому что крыши с двух сторон срастались, а фонари здесь все были выбиты.

Трактир Кошмар у Пня встретил их мутными окнами и хмурым гоблином у входа. Гоблин стоял закутанный в чёрный плащ, с надвинутой низко широкополой шляпой и ковырял ножиком под ногтями. Проводив зашедших долгим взглядом фиолетовых глаз — растворился в тени.

Внутри сегодня было так же радушно, как и прежде. Получивший по голове тролль от расстройства превратился в камень и теперь перегородил половину трактира. Рядом с ним теснился невесть откуда забредший сюда эльф, весь в цветах да листиках. Эльф утешал тролля и клялся, что мир прекрасен и светел, а «дорогой оборотень Шач ничего не хотел, просто повернулся неудачно». И: «У него характер такой».

Так выслушивая лепет эльфа, пьяные крики с того конца у стойки и скрежет ползающего по потолку нетопыря, Ксандер провёл Миста к столику. Умостил того на пенёк и сам сел, довольно поглядывая по сторонам.

За соседним столом сидел то ли гном, то ли гоблин, доверху закутанный в плащ. И ладно, нас не трогают — мы не трогаем.

Скоро Мисту принесли кружку с вишнёвым пивом и тот кинув на Ксандера вопрошающий взгляд, тут же принялся оное потягивать. Чихнул, и снова присосался к чашке. Ксандер был доволен, вот и парнишка город посмотрел. А там ещё попутешествует, весь мир-Ардан увидит.

— Чего изволите, касатики?

Эльф вдруг заиграл на дудочке. Со всех сторон на него воззрились горящие взгляды. Интересно, долго здесь тот продержится, прежде чем очнется с татуировкой и больной головой в доках.

Румха лично подошла к гостям. Ксандер от неё сегодня ничего не получил.

— К Маллее ходил? — с подозрением протянула она.

— Да так…

— Ага, так. Что, мне не веришь? Я же тебе сказала, три дня — и будет у тебя по коту информация.

Вконец порозовевший Мист оторвал нос от кружки, в которую его почему-то засунул и уставился ясными-преясными глазами на хозяйку Кошмара у Пня.

— Вы о О Великом спрашиваете? — затянул он напевно.

— Ты мальчонку себя «о великим» приучил называть?

Эльф всё напевал.

Ксандер хмыкнул. В углу звякнули кружки.

— Ага, как же.

— Ладно-ладно. Так вот, — Румха умостилась на пеньке рядом. — У меня для тебя ворох всякого. Тут и там твой кот выныривал, но быстро исчезал.

Ксандер было потянулся за кружкой Миста, получил по рукам от Румхи и остановился.

— Стоп, — сказал он. — Как это много всего? — Не поверил он.

— А ты сюда пришёл подтвердить, что ничего нет? — то ли буркнула, то ли усмехнулась Румха и тряхнула золотыми кольцами в ушах. От неё так и тянуло выдержанным корнем мандрагоры и ромом.

Ксандер виновато Улыбнулся. Мист тем временем притянул к себе кружку обратно и схватив двумя руками, принялся допивать остатки.

— Где ты этого мальчонку взял, он же уже захмелел? — умильно заметила Румха и кивнула заслышавшему её Мисту. Тот тоже расплылся в улыбке. Да такой влюблённой, что Ксандер только брови поднял.

— Учитывая, что ты Соулу в прошлый раз сделала.

— А ты приводи вампирчика ещё, у меня вон, змейкости подрастают.

Ксандер молча прихмыкнул. А Румха знай себе подмигнула.

— Ладно, — в конце заговорил он, — выкладывай что у тебя там по коту.

— Киса.

— Да везде он выныривал.

— Пушистая.

Румха продолжала:

— То тут покажется, зелье какое прикупит, там перепродаст. Уже с года три так бродит. А до этого лучше скрывался. Ничего серьёзного. Хочешь, с Абрасом поговори, кот у него как-то ещё лет пять назад кровь покупал.

— Кровь?

— Ага. На что — не знаю.

Ксандер задумался. Заметив это Рухна некоторое время смотрела на него.

— И что, вообще ничего эдакого?

— Нет.

— Странно.

— Договаривай уже, ненаглядный ты мой. По глазам же вижу, что-то надумал.

— Малл…

— Говори, голову я тебе не откушу.

И тогда Ксандер сказал приглушённо, так чтоб их никто не услышал.

— Маллея ничего не смогла увидеть, а ведь она…

— Хорошо же тебя прижало, если ты к ней попёрся, где бы тебе оторвало… ладно-ладно, рассказывай давай.

Вдруг Ксандер понял, что эльф больше не поёт. Обернулся и через край чёрного капюшона увидел, что тому на тщедушной руке рисуют голую девицу, причём гномью. Видно, по голове уже дали.

— Но она же владычица моря, с её то магией, она просто не могла пропустить следы, если их нашла… нашли на земле.

Рухна прихмыкнула, эк деликатный нашёлся.

— Ничего не подскажу, — отозвалась Рухна пожимая плечами, — говорю же, следов много, да ничего конкретного. Там крови прикупит, тут на дело наймётся с каким отрядом вылазку сделать. Там кладбище посторожит. Перебивается, в общем, как и все.

— Когда в первый раз его заметили?

— У меня сведения за шесть лет. Но и те не проверяются.

Шесть лет назад умер Кай. Конечно, сразу после заклинания и сбежал.

— Ладно, спасибо, Рухна. Если кто будет мешать…

— Если кто будет мешать, я сама огрею. А ты за собой приглядывай. — Вставая она потрепала его по капюшону, так что и под ним взлохматила. — Вы мне идейно близки, да и люблю я симпатичных вампирчиков.

Тут Мист вскинулся и улыбнулся дивно поблескивающими белыми клыками.

Рухна и его по голове потрепала.

— Ага, и ты тоже.

С этими словами она ушла, оставив Миста и Ксандера одних за столом.

И тут ощутив на себе насмешливый взгляд Ксандер повернулся. Перед ним за соседним столом сидел кот, плащ валялся под пеньком.

— А ты опять за своё? — поинтересовался кошак, всё так же сидя на месте.

Глаза у Ксандера расширились и сузились.

— За тобой следил, — пояснил кот не дожидаясь вопроса.

Довольство от него лучилось хоть на хлеб мажь.

— Мист, пошли.

Поднявшись, Ксандер сделал шаг к выходу. Вернулся, поднял Миста за воротник и повёл перед собой. Крутясь направо и налево Мист пожелал всем «самого хорошего». Потом признался в любви девке с вырезом до пупка да в подвязках, что стояла на углу Шестой и Русальей. Но теперь шёл самостоятельно, свежий воздух его малость отрезвил.

Оборачиваться было не обязательно. Ксандер и так слушал поступь тяжёлых лап по мостовой. Кот шёл за ними.

Поверженные фонари сменились светящимися. И чем дальше, тем причудливее становились колпаки. Они выходили к пятому кругу.

— А как же доверие? — когда они проходили мимо рыбной лавки, поинтересовался кот. — Выручка и взаимопонимание. Ну почему в этом жестоком и холодном мире все разучились друг другу доверять? Вот спросил бы, я б может и ответил.

Мимо пробегающая крыса уставилась на кошака, взъерошилась всей шерстью и юркнула в канализацию.

Ксандер молчал.

— Как же мы так мир спасём и установим равенство и справедливость?

А он всё ещё молчал.

— О-о-ох времена пошли. — Резко оборвался кот.

Мист обернулся к нему и улыбнулся. А если бы Ксандер сделала то же самое, то увидел бы чудовищный оскал, коим кот попытался улыбнуться сам. От этого вида лопнул следующий фонарь. Осколки посыпались на Ксандера и под ноги, пришлось отгородиться плащом.

Он всё-таки обернулся. Встретил честный-пречестный взгляд. Отвечать Ксандер никак не собирался и решительно направился дальше. Так он и шёл, посматривая, чтобы рядом никакого арда не оказалось. Этих в последнее время высыпало предостаточно. А Двор заявил, что всё это из-за коварного нападения другого мира. Дескать, враги не дремлют, а мы бдим.

— Не разговорчивый ты, не ласковый. — Коту явно было скучно, или день выдался не интересным и хотелось наговорить гадостей, что б радостнее самому жилось. — Вот как с людьми будешь общаться? На революционную деятельность подбивать?

Мист шёл и кивал чрезвычайно сосредоточенно. Ксандер покосился на него. Но парнишка держался на ногах достаточно твёрдо и опасений не вызывал.

— А может, за этим суровым обликом кроется чуткая ранимая душа.

— Слушай ты, хрен собачий…

— Или не кроется, — тут же ретировался кот со вздохом. — Каждому своё.

— Знаешь, ты мне сейчас глубоко не симпатичен, — заверил кота Ксандер.

— Я тебе всегда не симпатичен, — отмахнулся кот.

— Это потому что ты продажная самовлюблённая зверюка.

— Вот что б ты мне ещё мораль читал.

— Зато я знаю, что на тебе заклятье.

— Да ну?

А голос то изменился. Ксандер пошёл себе дальше беззаботно.

— Если тебя не засекла Маллея и её морская магия, а люди — да. Значит, на тебе противомагическое заклятие или ещё что-то в этом духе.

— Ага, «ещё что-то», — ухмыльнулся кот эдак кровожадненько.

Так и шли себе.

— Только вот я бы на твоём месте дёру дал за тридевять земель, — бросил Ксандер коту. — Если королева узнает, в чём ты замешан — найдёт и выпотрошит. С особым пристрастием и расстановкой.

— До сих пор ревнуем.

— Что?

— За тебя бы меня так выпотрошили, с «особым пристрастием и расстановкой»?

— Ну, учитывая, что я без пяти минут король, может и так.

— Как же, без пяти минут король, не смеши мои лапы!

Кот захохотал.

— Тише ты, всех пьянчуг перепугаешь.

И ещё Ардов привлечёт. Так хохотать только дракон в пещере может. Кот угомонился и так же слаженно потрусил следом. Так втроём они и передвигались всё ближе к штабу.

— А знаешь, вот смотрю я на тебя и думаю, ты притворяешься или, правда, одолеть королеву собираешься? — спросил кот.

— Собираюсь, — огрызнулся Ксандер.

— Ну-ну, — только и слышно было.

— Что «ну-ну»? — Вот это уже прозвучало зло.

— Да ничего. Как говорится, флаг тебе в руки… кстати, ты свою огненную ковырялку не забудь, амулетами хорошо понавешайся. Против сглаза там, от облысения. Ты не боись. Я посмотреть приду, как тебя там дыбить будут. А заодно, как всех твоих друзей прихлопнут.

— Заткнись.

— Или не прихлопнут. Королева массу способов знает, как косточки потянуть или ноготки сорвать. Воистину воображение монаршее безгранично.

— Заткнись! Пока шкуру не содрал.

— Не, я что? Иди. Воюй. Пади смертью храбрых. Я о тебе балладу сочиню и зарабатывать буду.

Молчание.

— Вот мальчонку видишь, не жалко?

— Мы победим, — резко бросил Ксандер.

Теперь молчал кот. Хвост мерно мерил темноту.

Вампир переставлял сапоги.

— Ты какие больше цветы любишь, розы или лилии? — Умильно поинтересовался кот. — Я тебе на могилку принесу.

— А твою вообще никто не найдёт.

— Значит, будущий герой простого люда. Великий защитник.

— Кто-то же должен это делать.

— Боже мой, Ксандер, ты как был идиотом, так и остался… Но дело твоё, развлекайся.

Ксандер застыл, плечи напряглись. Кот уставился на него, но Ксандер так и не обернувшись, пошёл вперёд. До самой площади Магических Искусств они молчали.

По площади кругом горели фонари. Свет из башен мерцал красным. Разноликий народ сновал туда-сюда. По большей части всяка разная интеллигенция да средний класс, но последних было меньше. После того как ардов повсюду зачастило — простой люд предпочёл сидеть по крайним кругам и особо не высовываться.

В честь недавнего праздника во Дворе продавали оттуда карнавальные маски. В долг патриотизма, как бы. Маску королевы собирались продать на ближайшем аукционе и то в тесном дружном кругу аристократии.

Вдруг Ксандер дёрнулся.

— Ты что? — спросил кот.

— Мне показалось… я увидел фигуру в короне.

— Это карнавальная распродала. — Фыркнул кот. И добавил по буквам. — Е-с-т-е-с-т-в-е-н-н-о.

Но Ксандер всё ещё всматривался в толпу. Рядом за руку тянула мать мелкая девчонка с длинной белой косой. Под мышкой держала барахтающегося котёнка и кричала то «Бася!», то «мама, а вон ту тоже хочу!».

Шум стих. Семейство удалилось. А вместе с ним и тот силуэт с короной. Или ему всё же показалось?

Огрызок синей луны громоздился на багровом небе. Багровом? Ксандер первым вздёрнул голову вверх. За ним и вся площадь. Ой не к добру это. Кот тоже стоял, задрав морду и на него, как и на всех, наезжала громадная тень.

— М-да, — выговорил кот.

— Дело дрянь, — согласился Ксандер.

— Ух ты тучка, — выдал Мист.

Тучка оказалась настоящим тёмным пятном. Особо кровожадно оно зависло над площадью, приковывая к себе мигом все взгляды. Туча расползлась и приготовилась. Изнутри начали тянуться рокочущие красные искры. И чем дальше от середины — тем темнее они становились.

И вдруг когда уже стало совсем тихо и мрачно, искры иглами полетели вниз всё быстрее и быстрее. Там где они ударялись о мостовые камни — тут же всё взрывалось.

Поднялся крик и визг. В панике люди сбивали друг друга и падали. Миста чуть не затоптали. Ксандер рванул его к себе. Все трое застыли посередине площади. Иглы взрывались тут и там. А туча к тому времени изогнулась как подводный скат и прошлась радужной рябью.

С её краёв сорвался дикий вихрь и пошёл крушить всё кругом. Крошево, крики, толкотня. Кругом ничего не видно. Тут и там вспыхивали взрывы, обрушивались чёрные смерчи.

Ксандер удержал Миста на Месте. Кот стоял возле его ног. Ступи вперёд — и разорвёт тут же. У кота шерсть вздыбилась от такого беспорядка. Желтющие глаза прищурились.

— Носом чую, — проговорил он, — колдует.

Кто колдует, и зачем Мист так и не понял, Ксандер тут же закричал, перекрикивая вой ветра:

— За мной!

И прыгнул вперёд. Мист мигом кинулся за ним. Ксандер обернулся, и он, и кошак уклонялись от летающей сорванной черепицы, но бежали следом. Нужно было вырваться за площадь. Магическая атака разразилась только здесь. Среди мелькания черепицы, масок и козы… козы?! — удалось разглядеть чистое небо над перекрёстком впереди.

Коза, жалобно блея, пролетела мимо.

Ксандер рванулся вперёд, на ходу подхватил под локоть рогатого старичка, толкнул вперёд, чтобы тот оказался в укрытии, и уклонился от летящего прямо в него обломка лотка. Мист позади в последний момент подпрыгнул высоко над землёй пытаясь не столкнуться с летящими прямо под ноги красными иглами. Тут же его подхватил ураган и закрутил со страшной силой.

Мист аж дёрнулся, когда ощутил на ноге жгучую боль. Ему краем глаза удалось увидеть повисшую на нём кошачью тушку. И тут же двоих от двойной тяжести уронило вниз. Больно ударившись копчиком, кот зыркнул во все стороны и изловчился схватить Миста зубами за рукав. Оттащил на шаг вперёд. Мист к тому времени очухался.

— Ксандер?! — прокричал Мист испуганно.

Тот услышал крик, но не видел, где они.

— Ксандер?!

В голосе появилась паника.

Что мог натворить перепуганный фантазёр Ксандер представлять не хотел.

— Иди за мной, — крикнул кот и Мист тут же его послушался.

Кругом страшно полыхало и грохотало.

— Посторонись, посторонись, — кричал кот труся вперёд со скоростью хорошей гончей, — кот с малолетним вампиром.

Слушались ли люди кота или так старались убраться с дороги, однако давать дёру им никто не мешал.

И вдруг молочная тень вынырнула из красного дыма и схватила Миста за плечи. Это был Ксандер. Отпустив Миста он указал тому бежать до угла.

— Я же говорил идти за мной! — на ходу крикнул Ксандер.

— А мы остановились на красоты посмотреть, — съязвил кот в ответ.

— Можешь ты хоть не сейчас… — начал Ксандер.

Они даже остановились.

Мист был впереди и обернулся.

Договорить Ксандер не успел. А Мист так и стоял широко разинув рот.

— Беги!

Только и повернулся, да как кинулся за угол. И как раз вовремя. Кошмарный взрыв сотряс всю площадь. Даже ближайшие башни исчезли в сером грибке. Окно взорвались стёклами.

Закашлявшись Мист принялся рукой разгонять дымную муть. В глазах щипало. Вдруг лицо его стало перепуганным-перепуганным. Он поспешил вперёд скрежеща обломками стен и крыш под ногами.

— Ксандер?! Киса?!

Кругом царила глухая тишина. Только далеко кто-то жалобно застонал. Но уши вампира тут же распознали — это не они.

— Киса? Ксандер?! — Жалобно и горячо кричал Мист пробираясь вперёд, забыв и об угрозе, и обо всём.

И тут дымка начала рассасываться. Остатки подхватил слабый ветер. И он увидел впереди тёмный сгорбленный силуэт.

Мист аж споткнулся кинувшись вперёд. Это оказался Ксандер, он сидел на коленях сжавшись, как раненный. Но вот Ксандер медленно выпрямился. Под ним оказался кот.

Кошак застыл.

Ксандер застыл.

Мист подлетел к ним радостно разбрызгивая слёзы и рухнув сгребая обоих в объятия.

И чтобы там не случилось, первое время никто из них не шевелился и не говорил.

Как вдруг кот оклемался и вырвался из цепких объятий вампирёныша.

— Та-ак!

Кот решительно вышел вперёд как та боевая горгулья.

— А сейчас кто-то за это поплатится.

— Это уж оставь мне, — сказал Ксандер.

Кот метнул на него подозрительный взгляд.

— Ты что задумал?

Но туча уже снова разрасталась. Только на этот раз она превратилась в кучу танцующих нимф и те смертельным хороводом, кружась и выгибаясь разрезали всё на своём пути.

— Вражеское нападение! — тут же закричали в толпе.

— На Ардан напали!

— Происки чуждомирья.

Как же, хмыкнул кот. Крайне решительно выглядел и Ксандер. Кот выступил вперёд. Вот когда друзья — так иномирье. А как враги — так сразу и «чуждо».

— Другой мир напал на нас!

Да угомонись ты подстрекатель. Кошак покосился направо, налево. Ксандер тем временем выпрямился во весь рост.

— Арды. — Предупредил кот.

— Глубоко…

Кот предпочёл не услышать. Так вульгарно разве что на сеновале выражаются. А что? Его дело предупредить. Он предупредил. Арды оказались тут как тут в красных доспехах, готовые храбро сражаться с вражеской магией.

И конечно они ловко вращая мечами тут же принялись истреблять наколдованных нимф. Те взрывались чёрными осколками, и каждый такой осколок оставлял борозду в каменных завалах площади.

Одна так к Ксандеру и полетела. Он уклонился, и осколок перерезал фонарный столб за его спиной, гордо выстоявший во взрыве. Столб со скрипом распался.

Резко взмахнув рукой и за ней тут же другой — Ксандер сотворил два замкнувшихся в знаке бесконечности потока. Переливаясь иссиним, те всё ускорялись и когда превратились в две гудящие ленты — тут же разорвались и разом снесло добрую половину колдовских нимф.

— Ещё разок! — входя в раж Ксандер схватил края лент и взмахнул ими как хлыстами. Те тут же взвились. Одна синяя лента схватила рвущуюся к ним нимфу и сжала, так что та взорвалась. Друга прочертила борозду в магической защите ардов и догнала ещё двух убегающих нимф.

Арды тут же навострили носы на колдуна внизу. А тот себе знай, ещё раз закрутил свои кнуты и выпустив их наблюдал, как те растворяясь подхлёстывают остатки вражеской силы.

Тут же Ксандер сотворил мерцающую жёлтую сферу и дунул в неё, зажигая огонь внутри. Сфера взвилась вверх от его ладони и повисла даже над ардами. И тут же закрутилась как проклятая. От неё в разные стороны полетели жёлтые кольца-лезвия.

Арды сообразили, что кто бы не колдовал — пока у них одна задача и сами принялись загонять врага. Каждый сотворил такую же сферу. Все они повыскакивали вверх и развернулись единым фронтом.

— Однако.

Кот услышал это со стороны.

Пришедший в себя волшебник с подпаленной бородой схватился за её обрубок.

Кот вернул взгляд в небо. Мерцающие призмы всё творили кольца, пока заряд в них не кончился. Тут же от земли взметнулся огонь и рванулся к сгущающейся между небом и землёй тьме. А тьма эта была добротная — как в лучших сказочных традициях. Щёлкала страшно изнутри и рычала. Кот смотрел на неё как на давнюю знакомую.

— Убить. Уничтожить. — Донеслось коварное из самой сердцевины тьмы. Она стягивала обломки своего колдовства и уплотнялась. Злые кровавые магические щупальца вытянулись со всех сторонам. По центру распахнулся жуткий глаз. Глаз заворочался мечась от одного арда к другому, и жадно выхватил Александра.

Остановил на себе его отражение с поднятой рукой и озлобился. Налились красным паутины в нём. Зарокотало что аж уцелевшие стены затряслись.

А на руке у Ксандера всё ещё играл остаток последнего заклинания. Видя, как разрастается чёрный сгусток, он приготовился. Чуть шевеля губами принялся шептать наговор, плетя толстую паутину усилителей плюс одно отражение.

— Эй, жуть!

Кот закатил глаза.

— Что квёлая такая?!

И тут громыхнуло. Жуть резко выпустила все щупальца и из них вырвались тёмные потоки. Они хлестнули по воздуху и воздух покраснел как кровью истекая. Кругом всё задрожало словно все через костёр смотрели. Стало очень жарко и трудно дышать. И когда всё это ринулось на Ксандера, тот вскинул вперёд руки будто упираясь. Его оградила полупрозрачная сфера. Но это не мешало вражескому колдовству теснить его. Ксандер заскользил назад всё ещё пытаясь удерживать защиту.

И когда уже стало совсем темно и горячо, а темнота клубилась у ног и на лбу выступил пот, Ксандера вдруг окружило слабое радужное свечение.

Оно становилось то ярче, то затухало. И перелилось в щит, раскрыло его и затанцевало как каплями по лужам.

Замерли и арды зависшие в небе.

— Мист!

Ксандер узнал фантазирование.

— Это не я! — закричал в ответ Мист.

Ксандер не услышал, а кот услышал. Он перепрыгнул с камня на камень и оказался у ног Ксандера.

Разноцветный же праздник продолжался. Тут и там вспыхивали яркие кляксы. Они слипались и вытягивались, а потом становились ярче и принимали разные формы.

— Давай, — услышал Ксандер и посмотрел вниз на кота.

Тогда то он и подсобрал всю свою магическую силу и выпустил её в чёрный сгусток с отвратительно дрожащими щупальцами. А магия вырвавшись из него стала светлой прям что та радуга. Она засветилась и заискрилась, и страшно ринулась в цель.

Громыхнуло, пыхнуло, затрещало.

Первый заряд угодил в цель и оторвал от неё половину. Глаз остатками так и выпучился в сторону Ксандера. Он совсем кровавым стал. А рык стоял такой, что кто ещё следил из укрытий за сражением, те сразу обратно поползли. Даже арды попятились, наблюдая за происходящим.

«Обленились», — подумал Ксандер.

«Выжидают», — подумал кот.

Тогда первый отвёл руку назад сгибая в локте и начал выпрямлять. Словно преодолевая большое сопротивление. В ладони у него собрался белый вихрь. От вихря исходил колющий треск. И чем дальше — тем сильнее он завывал. Второй рукой Ксандер вцепился в первую пытаясь себе помочь.

— В воплощение превращай! — перекрикивая вой магической силы, прокричал кот.

— В… площ… щай! — Только и расслышал Ксандер.

— Что?

— Воплощение!

— Что?!

— Коза!

Так заорал кот, что Ксандер понял его и больше не спрашивал. Козой у них давно ударный образ назывался. Коза так коза, он сконцентрировался, черпая силы и вдруг понял, что их оказалось куда как больше, чем могло быть! Его чуть не залило самого. По телу прошли иголки.

Ксандер метнул быстрый взгляд на Миста. Фантазёрства в воздухе было хоть отбавляй.

Он сосредоточился на своём сгустке силы. Сейчас она примет атакующий образ и…

— Из ладони вырвался белый светящийся шарик и молнией жухнул в остатки кровавой тьмы. А по пути превратился в…

— Козу? — удивился кот.

— Амм. — Ксандер и сам помедлил.

Козы он не творил.

— Ты о чём думал? — огрызнулся кот. Помолчали. — Что, вот правда о козе?

— Зато сработало.

— Тебе не говорили, что не всё так буквально понимать нужно?

Ксандер только усмехнулся.

А тьма перед ними вздрогнула и заколыхалась. Да как пошла горящими трещинами. В следующий миг огненный взрыв заставил их упасть на землю. Ксандер поднял ещё тлеющую волосами голову. Кот подёрнул пахнущей гарью шерсть. И Мист тут же очутился рядом и кинул острый взгляд вверх.

Понявшие что к чему арды направили на них мечи.

— Пора уходить, — сказал Мист.

Быстро оценив ситуацию, Ксандер с ним согласился. Он поднялся и сказал краем рта:

— Мист, сотвори фантомов.

— Я…

— Молодец!

Тут же всё застлало дымкой. Только их собственные копии остались на месте, а сами они рванули прочь. Фантомы были загляденье — так сразу и не отличишь. Фантом Ксандера устроил настоящее светопреставление. Только вот толку от этого было с гулькин нос. Однако арды ещё не разобрались что к чему и усиленно от его атаки уклонялись.

Все трое кинулись что есть сил к концу площади и оказались за полуразрушенной башней. Сверху полетел флюгер в форме дракона. Как раз упал туда, где ещё секунду назад пробегал Мист.

На повороте кот чуть не вписался в пивную бочку. Ксандер и Мист перемахнули через неё, а он заскрёб лапами и увернулся. Перед ними вырастали улицы и мосты через каналы. Ксандер оглянулся и почуял, как далеко уже позади развеялись фантомы. Тогда он кинулся к ближайшему театру. Театр выглядел ярко и презентабельно. Сбив на ходу билетера, вся троица ворвалась внутрь. Ксандер побежал дальше, оказался у лестницы на второй этаж, перемахнул с балкона на балкон на радость преисполненной великих чувствований публике. Так он собирался сократить и сбить след. От театров обычно вспомогательной магией и прочими излучениями несёт как от башен волшебников. Кот и Мист тоже прыгнули за ним. И если Мист сделал это легко и изящно, то котяра всем весом ухнул на балкон, лапкой не рассчитал и впился когтями в красную ткань, чуть не потащив и её, и себя грохотом об пол. В последний момент перевесился вперёд и вскарабкался дальше. Ухнул между высокой тощей дамой с башней-перьями на голове, и господином в зелёном жилете.

Ксандер уже мчался дальше. Вот они оказались в узком коридорчике, вампир браво толкнул дверь и все трое поползли над сценой.

— Не мог лучше путь найти? — буркнул кот.

— Не мог, — отрезал Ксандер. Впереди только его обтянутые в штанах ягодицы мелькали и пятки сапог. Кошак сосредоточенно полз следом. Внизу же, как раз возбуждённо и со всем старанием средненького театра исполнял свою роль принц-лебедь. Коего коварная принцесса опять же коварно использовала и бросила, а сама подалась в цирк, и таким образом променяла бедолагу на карьеру, а ещё и заклятие не развеяла. И вот Мист оказался как раз над злосчастным принцем, когда он не то пел, не то завывал.

— О коварная любовь! — Орало молодое дарование с видом прошедшей безвозвратно жизни. — О быть мне принцем-лебедем вовек.

И тут случилось ожидаемое. Публика повскакивала с мест, по достоинству оценив магический трюк, за которые магам ещё кругленькую сумму платить приходилось. Не оценил только принц-лебедь. И вместо того, чтобы исполнить арию и благородно почить на веки. Замахал внезапно отросшими крылами и заголосил как резаный.

— Лебедь! — не своим голосом заорал он, на что публика ответила некоторым смущением. По ходу сюжета эту судьбоносную тайну они все уже в положенном месте отгадали.

— А-а-а, ма-ма, я птица! У меня крылья!

Публика ещё продолжала похлопывать, но уже как-то сдержанно.

А новообращённый в лебеди продолжал орать на весь театр. На сцену выбежали актёры. Спотыкаюсь и ругаясь на чём свет стоит, кинулся защищать ведущее дитяти усатый режиссер. Понабежали костюмеры. Что там тогда началось!

— Мист, прекрати фантазировать! — только и выдал Ксандер и шустро прополз дальше.

— Но я… — в который раз попытался объясниться последний.

Они выскочили через чёрный ход из театра как раз тогда, когда там поднялась полная неразбериха. Пусть теперь арды попробуют взять след. В театре ещё час проколупаются, пока распутают клубок всего, что там и заклубилось.

— Сделай телепорт, — крикнул по пути кот.

— И гадай, куда тот нас занесет?

Ксандер продолжал нестись по улице. На этот раз широкой и с горгульями с каждого встречного дома. Телепорты делают долго, сосредоточенно, с силами собравшись, что самое главное, с мыслями. А так, в последний момент, это их могло и…

— На главную залу Двора шлёпнуть. Аккурат к ногам королевы, — закончил Ксандер.

Кот промолчал. Хотя мог заметить что-то о магах-недоучках и недостаточной практике.

Они побежали дальше.

Мелькнуло Министерство Святых.

И тут на радость переговаривающимся магам да наряженным дамам, когда Ксандер, кот и Мист молнией неслись вперёд поскорее скрыться — перед ними расцвёл золотой жезл с набалдашником на конце. Набалдашник был чёрным. А стоящие на нём туфли — золотыми.

Ксандер поднял взгляд выше.

Чёрная фигура с короной приветственно ему поклонилась.

— Да ты издеваешься? — на духу выпалил Ксандер.

Тинас.

Со скалы видны были и угрюмые разводы туч, и топорщащаяся степь. Она вздрагивала как не приглаженная шерсть волка. Из травы выныривали каменные огрызки некогда разрушенной крепости.

— До Гнездовья пять дней.

— И кости обогреем в кои то веки, — отозвался Укус.

Я обернулся, чтобы проверить, что гостья сидит на месте.

— Слушай, — предложил Укус, — а может, развяжем.

— Нет.

— Ладно, как знаешь. Но ведь… я хочу сказать. Она ведь к нам без оружия вышла. Там, где ей и полагалось быть.

— На две поляны дальше.

— Так волки ночью в лесу напали, всех же перебили.

— Неизвестно кто ещё их перебил.

— Но у неё же татуировка.

— Я заметил сбившуюся линию на пятом переплетении.

— Творец всемогущий, Тинас, нельзя же так, честное слово! Нам сказали найти Пророчицу. Найти на поляне в Синем лесу. Мы её там и нашли. А что всё её сопровождение погибло, так там ещё попробуй проберись. И теперь нужно доставить её целой и невредимой в Гнездовье. Пророчица расскажет. — Тут голос Укуса стал тише. — Как… — Вкрадчивее. — Высоту переворачивать.

Я убедился, что «пророчица» слушает. Смотрит прямо на нас и запоминает. Лицо как вода с воздухом, брови тонкие.

— Но ты знаешь о её даре.

— Ерунда. Сначала нужно убедиться, а потом уже тащить неизвестно кого домой. А если это воплощение. То самое, от которого теперь разрушается Гнездовье?

Укус смущённый притих.

— Или любое другое воплощение. Коварство? Брезгливость? Что мы можем привести в Гнездовье? Нет, сначала я удостоверюсь, что это на самом деле пророчица.

Нас слушала не только та, о ком держали разговор, но и весь остальной отряд. Четверо смертокрылов стояли, сложив за спинами кожистые крылья и внимали творившимся речам.

А она всё это время сидела молча, подобрав под себя колени. Крылья у пророчицы тоже были, только светлее и меньше.

Заночевали там же. Солнце окунулось за горизонт и вспыхнуло алым перед ночными сумерками. Кругом затихло, улеглись ветра. Степь выпрямилась и редко когда в траве рыскал хищный зверь. Далеко на северо-востоке громоздились горы с заснеженными шапками.

— Развяжи меня, — попросила пророчица лёжа у костра. Лицо её так и подрагивало пляшущими тенями.

— Ты всё слышала, — отрезал я проходя мимо.

Она всё так же лёжа проследила за моими ботинками. Краем глаза я продолжал следить за ней, хоть выход из пещеры охраняли Бфуд и Око.

Руки хорошо связаны. Но если это воплощение — оно может вытворить любой трюк. На всякий случай я вернулся к пророчице и опустился перед ней на колени.

Она улыбнулась. А когда я достал из напоясной сумки другую верёвку, только внимательно следила как я перехватываю ей ноги.

— Я никуда не убегу.

Я молчал.

— Обещаю.

Откинулся назад и упёрся спиной в гранёную стенку пещеры и следил за костром. Поели разделанной и натёртой травами дичи. С собой у меня был флакон гуравого масла. Им тоже капнули для вкуса. Теперь по пещере ещё витал его тягучий запах.

— У тебя очень необычные глаза.

— Я гипнотизёр, знаешь, что это значит?

Она помолчала.

— Да. — Снова пауза. — Но меня нельзя заставлять, я священна.

— Знаю, предупредили.

— Хотя заставлять вообще никого нельзя.

Я одарил её долгим взглядом.

— Даже нужно, если боится или трусит.

— Лучше убедить верным советом.

— Лучше совета помогает хорошая затрещина.

— Принуждение не всегда поможет тебе.

— А давай я лучше тебе расскажу, что знаю.

Она кивнула. Тогда я завёл ровным голосом. Смотря через костёр прямо в глаза «пророчице».

— Гнездовье давно гибнет. Это началось семь лет назад, когда к нам со стороны леса пришёл чёрный лев. Лев был проклят или же в него вселилось крайне скверное воплощение, а может он сам им был — как бы там ни было — льва забрали наши целители и попытались вылечить. Но время шло, а ему лучше не становилось. Ещё в первый день лев стонал, что жизнь окончена и он не видит смысла жить дальше. Что раны его кровоточат, а глаза застилает тьма. Льва все утешали, лелеяли. Приносили понюхать кусочки облаков и травы с поля. Давали самой чистой воды. Подставляли морду солнцу. Но чёрный лев ничему не радовался и только стонал и стонал, а то и молчал часами. Целители печалились, но мы их утешили, сказали, что раз льву не поможешь — зато похороним славно.

А лев не умирал. Хотя ему и плохо было, хуже всех. И целители принялись чахнуть на глазах. Им тоже становилось плохо. Сначала они решили, что раз не могут вылечить льва — то и сами плохие целители. Потом погрустнели, затосковали. И начали ворчать, что жизнь у них не удалась, да и дальше ничего хорошего не предвидится.

Пророчица меня слушала с виду почтительно и ни разу не перебила. Все остальные кроме дозорных крепко спали, на мир-Ардан опустилась звёздная ночь.

Я продолжал:

— После целителей смутно и мерзко сделалось их семьям. Каждому что-то не ладилось, сам он не таким был. Никто их «не любит, не ценит». А лев себе лежит, подвывает со всеми на пару. Они ему: «Плохо то как». А он им: «Хуже не бывает».

И так целый год тянулось. Пока один из дружинных не взял топор и не отрубил льву голову. Тот в последний момент вздыбился, глаза засияли. Лев хотел удрать, но его остановил один точный удар. Второй добил.

А потом всё его тело смолой растеклось по полу и забилось в щели. Это оказалось одно из воплощений

Но когда поняли что к чему — было уже поздно. Гнездовье заразилось.

Мы переехали, решив, что на новом месте избавимся от уныния, но и это не помогло. Не помогли праздники, месяцы покоя, утешения. Те, кто ещё держался, пытались вытащить остальных. А последние как будто и не хотели. Кто-то перестал подыматься с кровати, кто-то занавесил навсегда окна.

Однако воплощение не успело подчинить себе всех. Оно не высосало досуха Гнездовье. И мы не знали, умерло ли оно тогда, или осталось живо. И если так, не захочет ли вернуться. А если и умерло — вдруг в мире есть ещё такие воплотившиеся сущности. В Ардане ничто не проходит бесследно, ни одна зависть, ни одна дурная мысль.

— Ни одна любовь, — вдруг сказал она.

— Ничто, — вкрадчиво сказал я.

В костре треснула ветка и на секунду стало похоже, что пещера ожила. Заплясали тени по гранёным стенам, зашуршал пролетая мимо мягкий ночной ветер. С боку на бок перевернулся Око. Всхрапнул заложив руку под голову Ксам.

Она подобралась коснувшись руками пола и села точь-в-точь как я. Только упереться спиной ей было некуда. И вдруг пророчица поднялась осторожно балансируя, чтобы не салиться из-за связанных ног. Под моим тяжёлым взглядом она семеня обошла костёр и соскользнула по стене рядом.

— Знаешь, — произнесла она как будто не хотела разбудить спящих, — это история, какие случаются.

Мы молчали.

— Но это не повод связывать меня и подозревать. Я пришла добровольно. Послала вам весть заранее, чтобы вы встретили мой отряд и помогли добраться до Гнездовья. В Зимовье у меня осталась семья, о которой нужно заботиться. У меня пять братьев и две сестры и я самая старшая. Меня там ценят и уважают, потому что я провидица. Мы услышали о вашей беде. Вернее, это я услышала. Больше Гнездовью никто помогать не собирался. Никто не хотел связываться с таким и заразиться.

Я молчал. Смотрел на костёр.

— И вот узнав о вашей беде, я собрала отряд из добровольцев, чтобы помогли добраться до цели. А перед тем отправила послание птицей. Мы выдвинулись сразу когда пришёл ответ. В пути на нас напали волки-шарвы. Все погибли. Кроме меня, потому что я успела спрятаться в реке и меня унесло течением. Шарвы решили, что я утонула. А сама выбралась через несколько полян на берег. Там вы меня и нашли. И уж на что я не надеялась, так это на то. — Тут пророчица выразительно подняла связанные руки. — Что меня перевяжут как поросёнка к празднику и будут так держать до последнего.

— Если ты не воплощение — я развяжу тебя.

— Нельзя так. Нельзя подозревать каждого. У тебя ведь и семьи нет? Верно. И друзей.

Укус с дозора покосился в нашу сторону и тут же отвернулся гордо став на страже, только мой взгляд заметил.

— И не будет, — добавила пророчица, — пока не научишься людям доверять.

Мы долго так сидели, пока ей не надоело.

— И ещё, — сказала она. — Ты у них кем работаешь со своим даром?

— Под гипнозом все правду говорят.

— Ясно. Вот только с преступниками и имеешь дело. Знаешь, вот тебе однажды правду просто так скажут, а ты и не заметишь.

— Спи.

— Не хочу.

Я повернулся к «пророчице». Глаза пошли разноцветными кругами.

— Спи.

Она соскользнула головой мне на руку, волосы свалились на лицо. И засопела.

Утро было тёплое и чистое.

— Ты! — на утро пророчица с себя всю невинность скинула и о свободной воле больше не вещала. Только вскинулась сонная и растрёпанная. И не меньше от того злая.

— Ты меня усыпил!

— Вы так не переживайте, — попытался исправить ситуацию Укус. — Он у нас такой. Но когда успокоится, так мы вас тут же развяжем и со всеми почестями в Гнездовье доставим.

— Спасибо, — пророчица даже улыбнулась Укусу. — Можно меня хоть на полчаса отпустить?

— Зачем?

Пророчица покосилась на меня с видом её величества.

— Если хочешь, пошли со мной, но мне нужно сделать свои дела.

Она видно не ожидала, что я её снова загипнотизирую и на всякий случай всё равно в отдалении следить буду. Загипнотизированная пророчица там же у реки и помылась, песком тело оттёрла, и вернулась с зеркальным взглядом. А когда села на камне под солнцем — как положено, очнулась и только вздохнула. Капли с волос падали ей на шею.

— Опять? — почти грустно выдохнула она.

Я молча смотрел за горизонт. Никого видно не было.

Лететь ей со связанными руками было сложно, но мы её стерегли до следующей стоянки. Там все опустились на давно покинутые Гнездовьем мосты между деревьями. Нашли дом Совета и устроились на ночь.

Заброшенный город выглядел угрюмо и пусто.

Я вышел на покачивающийся прохудившийся мост и упёрся руками в верёвочные перила. Тут и там мост порос плющом, доски местами выпали.

— А если тебе скажут, что тебя любят, поверишь?

Снова она тут как тут оказалась. Хотя я и так следил за каждым её шагом. И не смотря на скрытый гипноз, который ей отвращал мысль даже отойти от нас на двадцать шагов — всё равно связывал на ночь. Мы задерживались — эта была моя идея. Нужно её проверить. Нужно убедиться, что это не воплощение коварства, например. Иногда те скапливают достаточно силы и принимаются ходить по свету.

— Что, в любви хочешь признаться?

Она усмехнулась.

— А тебя почему ведёт, с людьми находиться не любишь?

— Не люблю.

— Это не дар виноват. Знаешь, почему меня пророчицей называют, я ведь будущее не вижу.

Я промолчал, а она всё равно сказала.

— Потому что я предсказываю улыбки.

— Я не знаю, что ты там написала совету.

— Вот это и написала, — как будто подтверждая свои слова, она улыбнулась.

Я оценил мастерство и не заинтересованно вернулся к разглядыванию треугольных крыш.

Пророчица только головой покачала.

— Мой дар — как твой гипнотизировать — вызывать улыбку. Я могу сделать так, что человек настолько захочет улыбнуться, что не устоит. А знаешь, когда улыбаешься — всегда лучше становится.

В игольчатой листве юркнула стрекоза.

— Радостнее.

В тишине только слышно было, как отдалённо гудят голоса Укуса, Ока и остальных. Не дождавшись ответа, пророчица проникновенно улыбнулась на прощание и вернулась в дом.

Ночью было глухо, костёр разводить не стали, никому и не хотелось. Свет луны серпом резал по стенам. В угол мы натаскали листьев золотомука. От них принялся расползаться запах похожий на мяту. Он быстро выветривался. Этими листьями обычно набивали матрасы. Но там, где мы разместили Гнездовье, золотомука не росло, приходилось брать подмаренник.

— Я не воплощение, — перед сном обведя всех невинным взглядом сказала пророчица. Даже на меня посмотрела один в один яснооким ягнёнком. — А верёвки трут.

Укус посмотрел на меня заискивающе.

— Слушай, Тинас…

— Нет, — отрезал я.

И уже собрался отвернуться и стать обратно к караулу, как вдруг услышал.

— А я всё-таки за то, чтобы на ночь не связывать.

Я резко посмотрел на Укуса.

— Ты же и гипнотизёрство навёл, ну куда она денется?

Все молчат. Надумали не то. Мне нужно это предотвратить, пока не поздно. А пророчица смотрит, глазами сверкает. И в уголках глаз, так что чуть-чуть, и совсем никому не заметно. Кроме меня. Там пляшет насмешка.

Да, я точно её вижу.

— И не щурься ты так, Тинас. Да правда же. Да разве воплощения так себя ведут? Они же плоские как водопласт. Злость — так злая, радость — так скачет козликом что одурелая. Ты же видишь — она. — И он указал на пророчицу. — Такой же смертокрыл, как и мы.

Я посмотрел на неё. Изучил с ног до головы.

— Я ей не верю. — Сказал я. — И сегодня она будет связанная.

Больше ничего не говорили. Пророчицу так и оставили. Только не нравилось мне это совсем. Она может оказаться кем или чем угодно. О чём она думает? Что замышляет? Спиной чую, как буравит взглядом из темноты. И вдруг ощущение ушло, резко заснула.

Мы доберёмся до границы. Я отошлю Око — пусть приведёт мага, а тот разберётся, смертокрыл она или нет. А если и смертокрыл, вдруг из вражеского рода. У неё такие же крылья, как у краснопёрых. Что если они узнали о нашем ослаблении, и решили напасть?

Нет. Нужно проверить, нужно узнать.

Я оглянулся и скользнул взглядом по каждому в отряде. Сегодня на дозоре стоял один я и все остальные спали.

Они попытаются развязать «пророчицу»? А если да? Я заметил как перевернулся Укус. Когда он говорил, смотрел в пол.

— Не подходите к ней.

Ксам облизал губы. Я ему не верил.

Они уже поглядывают в её стороны и шепчутся за моей спиной. Подносят ей кусочек повкуснее, и ослабляют верёвки.

Я резко дёрнулся и оказавшись у её ног, затянул их обратно. Пророчица только жалобно пискнула. Выпрямляясь, я перехватил укоризненный взгляд остальных.

Но сам развязал её, когда пришло время лететь. Идти по земле здесь опаснее, кругом долговязые чудища с каменными ножами да топориками. Их здесь много, некоторые сбиваются в племена и усиленно пытаются окультуриться. Получалось не у всех. А когда получалось — то тут же начинали строчить трактаты на каменных табличках, возводить каменные шалаши, рисовать на стенах пещер. Потом доучивались как раз до туда — когда дальше некуда. И давай воевать. И опять кто выжил по кругу, каменные ножи стружить, за дичью гоняются до жути одичалые.

Вечно в этих пустошах так.

— Я в детстве из Скворечника сбежала, думала, мой дар магический.

Крылья у пророчицы были меньше, и махать ими ей приходилось чаще. Этой ночью я её загипнотизировал. Она даже заранее поняла, и сопротивляться не стала. Так села на камень и вскинулась, мол давай, поругивай честь.

Честь я ничью поругивать не стал. Но допрос результатов не дал. Она только на духу повторила всё то, что и так в памяти рассказывала. Нет, она не из вражеского рода. Но всё ещё может быть воплощением. Проверить это можно — только для этого нужно нанести глубокий порез. Чтобы под верхней кровью показалась настоящая. Если она как должна быть — тогда смертокрыл. А если чёрная тягучая или любого другого неестественного вида — воплощение. Они внутри одноцветные и яркие, а потому предпочитают, чтоб не выдать себя, на рожон не лезть.

Мне уже приходилось обезвреживать одного около Гнездовья. Тот тоже в доверие пытался втереться, полакомиться остатками как после банкета большого хищника. Не вышло.

Вылили в костёр. Тот зашипел как проклятый.

А вот теперь слышу:

— … оказалось, магии там ни на каплю. То есть не магический у меня дар.

— А какой? — буркнул я и сам пожалел. Ещё в разговор втянется.

Ага! А она и втянулась.

— Жизненный, — с достоинством выдала пророчица крыльями взмахивая вверх-вниз, те шуршали на лету.

— А у тебя…

Вот она опять за своё.

— У тебя…

Давай уже, порази в самое воображение.

Но поразиться я не успел. Тут же позади раздался крик и все мы как один обернулись. Зависать в воздухе мы не умеем, и потому пришлось сделать по кругу. И снова вырываться петлёй назад. Потому что на нас несся отряд смертокрылов из краснопёрых.

Красных перьев. Вообще, у них не было, но от этого враждебнее они не становились. Дело тут было в давней кровной вражде, когда уже никто не помнил, кто начал. И кто, собственно, виноват.

Их было почти в два раза больше. И не молодежь. Эти знают как поудачнее ударить ножом. Я тут же дал команду и мы понеслись в сторону ущелья. Там куча разломов с пещерами и можно затаиться.

Только до ущелья ещё нужно добраться. Пророчица изо всех сил затрепыхала крыльями и начала отставать. Пришлось подхватить её и рвануть с собой.

— Я отвлеку их! — крикнул Укус.

— Нет, все в ущелье!

Оборачиваться времени не было.

Шум крыльев настигал нас и пророчица захлебнулась ветром, когда хотела сказать мне что-то.

— … поговорить…. могу… улыбка…

Чего бы она там не добивалась, время на это тратить я не мог. И рванулся вперёд, так что услышал позади злой вопль. Пусть ещё доберутся. Ущелье приближалось скалящимся проломом. Со всех сторон наседали багряные скалы. А внизу плескалась темнота.

Мы всем отрядом нырнули вниз, мелькнуло над головой серое небо и всё исчезло. Я с пророчицей полетел в первую же пещеру и там перехватил остальных. Мы прижались к потолку держась за сталактиты. Рядом прошумели преследователи. Ругаясь и сыпля угрозы, они удалялись.

— Мы ещё вас найдём!

— Вы за всё заплатите!

За что именно нам платить, никто не знал и особо не интересовался. До истории со львом гнездовци тоже часто вот так рыскали в поисках кого бы проучить. Чаще молодёжь. Но и старое поколение любило преподать урок вражинам.

Рядом истошно целясь больше за меня, чем за камень, силилась не свалиться пророчица. Я перехватил её до того, как она свалиться и на вытянутой руке шлёпнул вниз. Она приземлилась на ноги и прищурилась. Кругом темно и с того конца бездонной пещеры веяло замогильным холодом.

— А что здесь может спать? — приглушённо произнёс укус и его голос тут же потащило голодное эхо.

— Спасть, спать…

Укус ещё хотел что-то сказать, но вовремя одумался и прикусил губу. Я видел лучше благодаря своему дару.

— Они ещё вернутся, — не выдержал Око.

— Тся… — зашипело эхо укатываясь всё глубже и дальше, — тся, тся.

Ходили легенды, что здесь спали Древние. Первые мечты, не стеснённые ничем. Полные восторга от вседозволенности.

Такое лучше не будить, если мир дорог. Мы все притихли.

Впереди ещё проникал чуть свет от скалящегося входа. Нужно переждать. Отряд краснопёрых ещё вернется, чтоб проверить — не вынырнули ли мы им на радость.

Сидеть здесь тоже было удовольствием сомнительным. Никто не хотел и двигаться. Чем дальше в темноту — те холоднее становилось. Тогда мы сели тут же и стали убивать время. Я слышал как застучала зубами пророчица, а потом придвинулась ко мне, нырнула к куртке, и вроде успокоилась.

Прошло много времени, прежде чем Око выбрался на разведку. Вернулся он скорее, чем я бы хотел. Нужно было лучше проверить что к чему.

— Всё чисто. Они улетели.

Я на всякий случай применил гипноз.

— Всё чисто, — сказал Око.

Остальные заметили это, но смолчали.

Всегда нужно перепроверить. А если там ещё пара вооружённых отрядов? А если Око выбирал из двух зол?

Врать склонны все. У каждого свои мотивы.

Выбравшись наружу все щурились, но скоро воспарили ввысь и взяли курс дальше на восток. К концу третьего дня мы доберёмся до границы Гнездовья. Там живёт отшельником наш маг.

— Нужно севернее.

— Мы летим к Урсулу.

— Урсулу? — Удивился Укус. А за ним и остальные. — Зачем?

— Он проверит её.

— У «неё» есть имя, — буркнула пророчица, а потом вспомнила что она чистый одуванчик и улыбнулась бубочкой. Ни дать ни взять — мечта единорога.

Я внимания на её слова не обратил.

— Мы сделаем проверку на предмет «воплощения» и если всё в порядке — полетим в Гнездовье.

Отряд стал лететь медленнее. Мне не нравился их настрой.

— Мне это начинает не нравиться, — как будто вторя моим мыслям, отчеканил Укус. — Это займёт лишний день. А нам и так каждый час дорог. Неизвестно, что случилось с Гнездовьем за эти недели.

— Оно стояло заражённое семь лет, постоит ещё лишний день.

Мои слова никого не образумили. И все вдруг стали сторониться моего взгляда.

Махая крыльями я почуял неладное и обернулся по правое плечо. Она, конечно же, летела рядом. Не знаю, чего пророчица от меня ждала, но так видно и не дождавшись — вдруг округлила глаза. Мол, а теперь я сотворю чудо.

Я на провокацию не поддался. Только она смотрела на меня, я на неё. Она на меня. И вдруг я расплылся в улыбке как идиот и чуть не сделал петлю в воздухе от внезапно нахлынувшей ра… нет, довольства. На миг стало хорошо. Небо — синее, ветер мягче.

Стало и прошло. Я чуть подался в сторону. Надо будет — перехватим.

Так к концу дня обстановка стала не благоприятно хмурой. Приходилось всё время сторожить пророчицу. И связывать её на ночь, спиной ощущая хмурые взгляды.

— Она же идёт помочь нам, а мы с ней так, — пробурчал Укус и вдруг разразился гневной тирадой. — А это нечестно, это неправильно! Весь её отряд погиб, она сама еле выжила. Чудом что спаслась в реке — и всё это чтобы Гнездовье спасти.

— Ага, чудом что, — в тон отозвался я продолжая плести узлы на верёвке.

— Нельзя так. — В сердцах плюнул Укус. — Нельзя!

Я наконец закончил и со знанием дела оценил проделанную работу. Хорошо. Держаться будет и руки не скрутит.

— Тинас!

— Что?

А они все как один собрались за моей спиной. Пророчица молча следила за происходящим.

— Мы против.

— А я — за.

— Ты… ты!

— Что я?

— Законник, ты…

— Ага, я преступников допрашиваю, правду из них вытягиваю. Мне не соврёшь, не заелозишь.

От моего взгляда — как я умею — кругами да цветом, все разом сделали шаг назад.

Сегодня мы нашли пещеру на скале с площадкой впереди, откуда степь просматривалась до самых гор и горизонта на севере. Солнце только закатывалось на покой, устало шептала трава.

— И после меня ясно, кого казнить, а кого миловать, — по-деловому закончил я. — Но, вот в чём загвоздка — если она воплощение или в неё воплощение забралось — Гнездовье вымрет. Всё. Окончательно. Никому не спастись.

— Она не воплощение, — тут же отозвался Укус.

— И не одержимая! — вставил Бфуд.

— Она поможет нам перевернуть высоту.

Как же, начать всё сначала.

— Если она и правда пророчица.

Позади всё то же глубокое молчание.

— Нет, Тинас. Ты как хочешь, а я так не могу. Это подло, это низко. Подозревать того — кто сам вызвался помочь, кто ничего за это не хочет.

Укус сделал шаг вперёд.

— Я тебе не позволю, — вкрадчиво предупредил я.

— Всех загипнотизировать сразу не сумеешь.

Я промолчал. Сумею, куда денусь. Потому гипнотизеров особо не любили, они внушить что угодно могут и вырывать сокровенное. Меньше народ знает — крепче спит. Я сумею, а они даже не поймут.

И вот уже они спят устроившись вольготно у костра. Даже пророчица, соскользнувшая в сон позже остальных, теперь сопит в локоть. Я ей голову поправил, что б дышалось свободнее, и вернулся на пост.

Днём мы за ней все следим. А ночью можно что-то пропустить, и чем это может кончится?

У всех скрытые помыслы. Все глубокие. И только то, что на мелководье плещется — то и показывают.

Так живёт каждый, таков мир.

И тогда случилось это. В пещере разом громыхнуло. Я только успел заметить летящий внутрь мешочек с торчащим подпаленным фитилем. И кинулся схватить его — как вдруг тот взорвался и всё кругом засыпало камнем и пылью. Меня со всей силы тряхнуло о стену, так что чуть дух не вышибло.

Что?! Где?! В голове гудело, крылья за спиной горели. А все? Тут я попытался выбраться из завала и понял, что не могу шевелиться. Еле оторвал голову от земли и в щель увидел мелькающие тени. И голоса.

Нет!

Я попытался выглянуть хоть глазом. Может хоть кто-то проснётся… вдруг… нет! Все они спали беспробудным сном. Укус истекал кровью под сорвавшимся на него камнем и всё равно спал. И Око, и… все. Я закричал, но из горда вырвался только глухой бульк.

— А вот и последний, — послышалось возле щели между камнями.

Мне ничего не было видно. Только напротив показался край сапога и штанины. Это всё, до чего сузился мир.

— Мы вас всё время искали, а вы вот они, прохлаждаетесь, — заметил насмешливо смертокрыл.

— Жаль в первый раз упустили. Хотя кому бы взбрело соваться в Ущелье? Но теперь-то вы никуда не денетесь. Сколько не прячься. Теперь за всё заплатите.

Мне почти удалось прохрипеть. Смертокрылу из рода краснопёрых мой вопрос не понравился.

— За что заплатите? — Он затянул паузу. — За всё! — Нашелся и отступил.

Я услышал звон вынимаемого из ножен меча.

— Нет!

— А смотрите, эти ещё живы! — обрадовался один из красноперых. И ещё один металлический гул.

— Они что, спят? — недоверчивый голос.

— Да не может быть.

— Да говорю тебе, спят!

Кто жив? Кто остался… Око? Бфуд? Она?!

— Сейчас мы это исправим.

Она? Ксам?!

Взмах, скрежет.

Два шага в сторону.

— Нет!

Взмах. Глухой удар.

Скрип шагов по раскрошившемуся камню. Каждый шаг приближает край сапога ко мне. Об землю рядом заскрежетал окровавленный меч. Одна капля скатилась с него и её тут же жадно впитало каменное крошево.

Я изо всех сил попытался пошевелиться и даже тела не почувствовал.

— Может, и его прикончим?

— Я заявлю на вас королеве, — ничего лучше мне в голову не пришло. — Я натравлю на вас ардов!

— Нет, пусть лежит. Я даже придумал поинтереснее. — Раздалось со стороны. Снова скрип шагов и чужое удовлетворённое хмыканье. — Пусть поваляется тут день — другой, понаблюдает за всем. Эй, ребята, расчистите проход, пусть видит до конца.

Нырнули вниз загорелые руки и убрали лежащий передо мной острый камень. Я сделал судорожный вздох. Теперь я видел их. Всех.

Они все мертвы.

— Крепко же вы, гнездовые, спите, — сказал всё тот же краснопёрый. — И передай своим, так будет с каждым, кто покажется на нашей территории.

— Он же умрёт, как он скажет?

— Хм. Ладно, отлетаем.

И они отойдя к краю распростёрли с шумом крылья, и взметнулись ввысь.

Но я не умер. Из Гнездовья прилетели через четыре дня и вытащили меня полуживого из завала, а потом доставили в Дом Совета.

Мне дали воды и немного еды. Положили тут же на шкурах и тогда расспросили о случившемся. Я рассказал им всё.

Когда Совет узнал, почему отряд не проснулся во время взрыва — тогда меня и вывели на площадь. Дети смотрели издалека. Взрослые толпились плотным угрюмым кругом.

— Тинас.

Это был Нодий. Маг, к которому я и хотел добраться. Его вызвали когда отряд не показался в намеченный день.

И теперь он стоял в синей мантии, седобородый и смотрел на меня холодно.

— Тинас, — повторил маг.

Тут я понял, что стою не просто на площади. Подом мной начерчен какой-то символ, за рамки которого мне не вырваться.

Новое Гнездовье мы устроили в дубовой роще. И ещё не успели выстроить дома как следует. Но эта площадь из креплённых подвесных досок держалась хорошо. От неё во все стороны тянулись лестницы и все были заняты. В выставленных фонарях вспыхнуло синее пламя.

— Ты не поверил тому, кто говорил правду. Ты подозревал тех, которые хотели одного — помочь всем нам, и тебе в том числе. Ты не увидел доброту и искренность. Но вместо неё видел обман и коварство. И из-за этого Гнездовье возможно обречено.

Наступила торжественная пауза.

— За это ты изгоняешься навсегда.

Я пошевелил крыльями. Пусть так. Я заслужил.

— Это ещё не всё.

Маг встретил мой тяжёлый взгляд.

— В наказание ты лишишься крыльев. Стой! Из круга ты не вырвешься, всё равно. Я забираю у тебя крылья.

Тут меня объяло синим огнём и всё помутилось. Ноги сковало немотой. В голове ударило обухом, так что весь мир накренился. Я еле удержался стоя, а когда выпрямился, почуял холодную пустоту за спиной.

— Прощай, Тинас, который никому не верил.

Меня начало уносить. Налетевший вихрь всё плотнее охватывал кольцом и сжимал, как будто выдавить досуха хотел.

— Но запомни, — вдруг услышал я голос мага уже оторвавшись от земли. — Ты можешь возвращать себе крылья только тогда, когда кто-то доверяет тебе. Только если кто-то тебе поверит.

— А ты…

Я еле расслышал.

— Навсегда… лишь… условии.

Вихрь выл и ревел.

— Доверять.

Меня крутило как юлу, как будто магический вихрь решил уже разделаться со мной и не мучиться. И вдруг он фыркнул, точно мысли мои прочитал, и звонко хлопнул. Мигом я оказался высоко-высоко в чистом небе. Взмахнул крыльями — и понял, что крыльев то нет.

Я полетел вниз сосредоточенно, ожидая скорой земли.

И вдруг в меня вцепился кто-то мёртвой хваткой.

— Кончай меня обнимать, — проскрежетал я с трудом на ветру губы разлепляя.

А этот только в меня крепче впился.

— Разобьёмся, — заключил я.

Тот умудрился посмотреть вниз.

Тогда мы не разбились. И даже умудрились добраться до города-Ардана.

— Хочешь со мной? — спросил Ламиил, человек чистокровный, порода редкая, доверчивая.

Я мрачно уставился на него. Но пошёл, потому что мои крылья с ним не исчезали.

Такова эта история. Всё время потом мне приходилось учиться.

Фигура в чёрном да о золотой короне поклонилась и выпрямилась, чтобы тут же корону снять и звякнув швырнуть в сторону. На ней были узкие штаны и широкая куртка-плащ. Ничего так себе, маскировачно, только вот маскироваться не от кого особо то и было. Площадь пустовала. Всех как волной смыло.

Фигура впереди представительно выставила переднюю ногу. Точь-в-точь как в фехтовании, дескать, готовься.

— Слушай, — отдышавшись Ксандер сделал пару шагов вперёд, — ну что тебе от меня надо?

Фигура молчала.

— И некогда нам сейчас с тобой возиться. За нами вон арды гонятся и ещё найти могут. А оно тебе нужно? Ты ведь Тень, правда?

Снова молчание.

— Арды и тебе особо не по нутру. Так что давай разойдёмся. А ты, если что, на чай заходи, пирожных сделаем.

Пирожных Тень не хотела. И дипломатическая миссия Ксандера тоже не удалась. Потемнело так, что под ногам зашаталось. Вот тут-то он пожалел, что не захватил артефакты. Тень дала заряд себя и сил не жалея. Темнота, которой она выстрелила на манер магического импульса, чуть кожу с него не содрала. Только Ксандер успел загородиться локтем ставя блок.

Но сработает ли магия против Тени?

Сработала! Это Ксандер доказал практическим методом, которому больше остальных и доверял. Щит активировался в последний момент защитив его, Миста и кота. Хоть последнего малость и вспушило как после стирки.

Церемониться Тень не собиралась.

— А тебе не говорили, что нападать на кого-то вот так не поговорив, это не вежливо? — В который раз бросил Ксандер заодно нащупывая, а надолго ли щита хватит. С первой волной его сняло как масло ножом ровно наполовину. И теперь кругом покалывало только золотистое сияние.

Напротив же, вокруг рук тени зажглась клубящаяся густая темнота.

И так она Ксандеру не понравилась, что он только успел захотеть кинуть неожиданное заклинание на поражение, когда Тень вскинула руки и ударила второй мощной волной. На этот раз от защиты осталось что сглазом кольнуть — ничего практически.

Ксандер только надеялся, что Тень в колдовстве не особо разбирается. Щит то ещё светился и на рабочий в принципе походил.

— И долго так бороться будем. Ты же видишь, мне никакого вреда не причинишь. И вообще мы тебе ничего не сделали.

Его сознание коснулся лёгкий импульс. Как будто что-то, нет… показалось. По ту сторону мощёной мелким булыжником площади фигура в чёрным да в золотых туфлях прошлась вперёд, потом назад. Остановилась созерцательно и изобразила балетную позицию.

Подняла палец как будто пробуя направление ветра и на пальце заклубилась темнота. Ну уж нет, в третий раз делать из себя тренировочное пугало Ксандер не собирался. Руками он сделал несколько пасов и зажал в ладонях световой шарик.

Пусть подавится, образование не преломленное. На этот раз он успел первым, но только на секунду. Он с силой толкнул шарик, а от пальца Тени начали разрастаться чёрные кольца. Они столкнулись на середине. Кольца жадной пастью схватили шарик и бабахнуло так, что пришлось шустро приседать и закрывать голову руками.

Ксандер запустил парализующим заклятием, Тень ответила тем же. Но не могла же она магией пользоваться, в самом деле?

— Под магию себя маскируешь? — Крикнул Ксандер не забывая шевелить пальцами и плести боевое заклятие пронзания. В воздухе уже зарождались пламенные и острые как стекло иглы.

И вдруг рядом с огненными появились ледяные. Точь-в-точь как первые. Все они зависли угрожающе уставившись на Тень. Та со своей стороны сотворила нечто подобное.

И снова удар. Взрыв. Со стороны площадь то накрывало темнотой, то светом. Магия против сил тени. Ксандер не позволял себе отвлечься. Только он чувствовал, как с каждым разом напор Тени всё возрастает. Она уже не пробует его и не оценивает. Тень била с единственной целью — и эта цель Ксандеру ой как не нравилась.

Удивительно как сюда ещё ардов не набежало, учитывая какое представление они устроили.

И тут он понял. Искажение реальности. Искривление, если точнее. Они сейчас на сотворённом подуровне такой же площади как и реальная, только пустой и скрытой от всех. Иными словами, если их сейчас убьют, то и лежать им тут во веки веков не найденными.

И зачем они здесь? Правильно, чтобы никто не помешал.

Так банально попасться в ловушку. Самим же и прибежать готовенькими. Стараясь изо всех сил удрать от ардов, он даже не заметил пульсации чужеродной силы. А Тень уже расставила «буйки». Ловушка захлопнулась.

Вот интересно, если Тень убить, ловушка распадётся?

Новый удар сотряс пустой мир. Ближайшая башня с горгульей обрушилась, чтобы повиснуть в воздухе и с шорохом вернуться на место. Конечно, трудно поддерживать динамику в закрытой системе.

А как разрушить закрытую систему? Да! Привнести в неё пару другую новых законов.

— Эй, Тень.

Последняя всё же успела запустить в него волной незапятнанной черноты, так что у Ксандера в ушах загустело, сжало горло, и он только сделал судорожный вдох.

— Что она хочет? — услышал он Миста.

Вопрос хороший. Чего может хотеть Тень? Ладно, что он ей как вампир не симпатичен, это Ксандер уже понял. Но что ещё? Так, побиться на закате дня? Кстати, тут вдруг светло стало, как непогожим серым днем, хоть небо и было чистым.

Тень приготовилась. Только вместо того, чтобы в ответ атаковать её, Ксандер запустил в себя невидимую руку и выудил всю магию. Подключил долю фантазии и выпустил наружу стадо стрекозо-барашков. Последние с шумом и треском крыльев взвились в небо и принялись искать гнездовья.

Тень на секунду так и застыла, как стояла. Ксандер кожей почувствовал, как та под чёрной маской смутилась.

А что? Попробуй разгадай. Но уже скоро Тень разгадала. Когда Ксандер следующим заклинанием изобразил на небе летающий корабль. С него как раз смотрели наколдованные первые поселенцы.

— Земля! — крикнул первый.

— Новый дом! — крикнул второй.

Тень так и исходила потоками возмущения. Прекрати! Буквально сочилась её темнота.

А вот не прекращу! Ехидной ухмылочкой ответила магия Ксандера, и он запустил её как следует в мостовую. Та покрылась травой и в траве замельтешили розово-голубые учёные гусеницы. А потом он принялся создавать фантомов направо и налево. Те мельтешили, клубились, занимались своими делами. Трава расцвела цветочками. На небе появилась луна-сыр. Её съела мышь как в самом заправском мифе.

Тени это всё совсем не нравилось! Прекрати!

Да щас!

Она вдруг сорвалась и выкинула столько темноты, что весь наколдованный мир содрогнулся. Поплыла рябью на воде луна-сыр, которую почти дожевала мышь. И мышь с ней. И приземлившийся чуть не рухнувший в стороне летучий корабль, по которому первые поселенцы уже спускали верёвки и карабкались вниз.

Но со всем Тень разобраться не успевала. Всё творимое вдруг начало производиться с усиленной скоростью. Тень дёрнулась как от пощёчины. Каждое явление вдруг ускорилось, раздвоилось и вот уже всю площадь наводнило невесть что, где и вперёд шагу не ступишь.

— Пирожки, пирожки!

— Свежие котята!

Кот вдруг оторвался сосредоточенный боевой взгляд от центра площади.

— Извини, — бросил Ксандер.

Кошачье молчание было горше криков. Ксандер как будто удвоил силу и когда это произошло, кругом стало ещё ярче. То, что получилось плоским — обрело объём. Искристее заиграли краски.

— Экскурсии к пятой башне!

— Новая земля, новые возможности!

Мист так и смотрел на всё широко раскрытыми глазами. В этом он себе не изменил. Как будто узнавая, он оглянулся на Тень.

А та всё пыталась уничтожить разрастающиеся явления. Только их становилось слишком много. Поселенцы пошли войной на учёных гусениц. Мышь после исчезновения остатков луны от расстройства и скуки решила уничтожить мир и махала хвостом, творя землетрясения локального характера. Часть населения решила мыши устроить ритуальные пляски и усиленно поклонялась ей же, пока Тень не изничтожила и их.

Со стороны послышалось «они забирают наши места» и «убивать розовых гусениц», это, собственно, кричали синие. Кто-то изобрел колесо и очень радовался, решив, что это шляпа.

Мир загудел, заскрежетал как треснувший стакан.

Всё это Тень заметила в мгновение ока. Разом взъярившись, она собрала силы и рванула их в Ксандера и компанию. Чернота от неё прорезала толпу и поле, и воздух. Словно стёрла. Там мигом всё стало серым, не трава — булыжник, не стрекозо-барашки, а пустое пространство. Через него Ксандер увидел напряжённую фигуру Тени. Там не было и звуков. Кругом галдело и мельтешило, а тут одна глухота.

Он успел вскинуться, но пробивная сила Тени прорвала новый щит и рванула всех назад. Каждого скрутило вышибая дух. У Миста из носа кровь потекла. Сам Ксандер свалился на местами плитку, местами траву. Щекой ощутил её острые листья. Рядом фыркнуло нечто серое и мохнатое. Открылся один жёлтый глаз. Глаз этот в первую секунду глядел ошалело, потом преисполнился оскорбленного достоинство. Фыркнул, и Ксандер ощутил горячий этот фырок на руке. А темнота клубилась кругом. И… О чудо! Она их не убила.

Даже Тень была поражена. Её-то это в особенности огорчило. Да так, что та застыла как громом поражённая.

Её как будто что-то окутало, какое-то прозрение, что ли. Хрипя и пытаясь дышать, Ксандер упёрся руками в землю. Под пальцами трава начала исчезать и проступать камни. Тень собралась атаковать снова, но было уже поздно. Система так усложнилась, что мир треснул и в одном месте образовалась дыра.

Говорят, в ту ночь в Ардане появилось непонятно что. Некоторые естествознатели имели случай наблюдать стрекозоовец. Только во внутреннем мире вдруг стало разом темно. Серое небо превратилось в ночное без звёзд. И вдруг в дыру начало просачиваться нечто.

Ксандер сперва не поверил своим глазам. Светящиеся разноцветные сущности, переливающиеся как радуга. Они одно за другим пролетали внутрь и как медузы плыли над головами. Их стало пять, десять.

Тень попятилась.

— Зарры, — еле разлепляя губы проговорил Ксандер.

Сущности фантазирования продолжали прибывать. Их стало как фонарей на день Упущения.

Тень вконец расстроилась. По крайней мере, так можно было назвать её нынешнее состояние.

Зарров становилось всё больше. Остатки колдовства сновали туда-сюда. От Тени поднималась темнота и голодными псами рычала беззвучно на зарров. И всё это клубилось, вертелось, готовясь вытворить что-то с жизнью не совместимое.

Пора было уносить ноги. Поняла это и Тень. Напоследок она остановилось. И было в её осанке и ожидании ясное обещание ещё встретиться. И тогда из них выживет только один.

Ксандер проводил её согласным взглядом и умудрился подняться. Его чуть колыхнуло. И как по команде зарры остановились и повернулись к нему. Хотя «повернулись» корректным описанием тут не было. Но, чувство было настойчивое.

Что случиться, если тебя обступит столько зарр, которых в принципе никто никогда не видел — Ксандер не знал и на ногах едва держащийся, проверять не хотел. Может он им в принципе не приглянулся.

Замкнутый мир загудел пуще прежнего, так много в нём всего оказалось. Ещё секунда — и он взорвётся. Тогда Тени и напрягаться не придётся, всё и так сделается.

Сцепив зубы, Ксандер пустил заряд и заклинание сотворило портал. Он светился первозданной зеркальной гладью.

— Но ты же говорил… — начал Мист.

— Плевать! Хоть королеве под ноги! Пора отсюда сматываться.

Он успел прыгнуть в портал как раз вовремя, схватив параллельно за шкирку Миста и приметив, что увидев начало взрыва кот рванулся следом. Замкнутый мир надулся, сжался растягивая всё и искривляя. А потом взорвался изнутри, чтобы уничтожить всё что там было.

Устояли ли зарры, Ксандер не знал.

Он как раз шлёпнулся к ногам.

Но это были не ноги королевы.

Перед ним стояла бровь поднявшая Истрия.

— Истрия! — Обрадовался Ксандер с кряхтеньем поднимаясь. Тут же он сгрёб в медвежьи объятия ведунью и вынужден был выпустить, потому что немилосердно щёлкнуло в боку. — Ой.

— Иди садись. Здесь, говорю, сядь! Мист, быстро садись рядом, не шевелитесь, мне нужно проверить есть ли раны. — В такие минуты Истрия преображалась не хуже того же оборотня. И перечить ей никто не решался. — Так, ссадины. Боги арданские! Где вы раздобыли такие синяки?

— Нравится? — хмыкнул Ксандер и попытался изобразить на лице бравого мага, когда Истрия коснулась смоченной бальзамом повязкой синяка во весь бок. На самом деле Ксандер только скривился и вынужден был проглотить очередную хохму.

— Мист, а ты что? Ты и мальчика во всё втравил?!

— Эй, подожди. Я его ни во что не втравливал. Правда, Мист? Он сам захотел. — Мист всё это время покорно молчал чувствуя, как прохладные пальцы Истрии прощупывают грудь. Синяков и порезов на нём было, что на мартовском коте после очередного поединка во славу, так сказать.

— А я?! — возмутился кот.

Тут же подтянулись и остальные. Только Арианна со своими травами да крысиными хвостами задерживалась.

Кот только и наблюдал, как мелькает юбка Истрии туда обратно.

— Я тоже в поединке участвовал. Ну ладно-ладно, болел со стороны. Но я же тоже заслуживаю доли сочувствия и этого… человеческого тепла.

— Садись рядом, — бросила на ходу Истрия только и схватив новый пузырёк с подозрительной зелёной жижей.

— Чего? — не понял кот.

— Садись на диван.

Кошак деловито окинул взглядом и без того тесное собрание, всё порезано-побитое. Пригляделся, подумал, да и заскочил с размаху прямо по центру. Раздвинув вампиров частью тушки, коя венчалась хвостом.

— Эк вас потрепало, — заметил Маар.

— Что случилось? — спросил Тинас.

Ксандер уже открыл рот, но тут кот унюхал ту самую зелёню жидкость, сидя умудрился стать на дыбы и дал дёру подальше. Истрия только и проводила его осуждающим взглядом. А сама решила спасть тех, кого ещё можно было спасти. И вытряхнув зелёное нечто на ладонь — в этот момент все в комнате готовы были поклясться, что углядели там останки тараканов — принялась втирать это в руку Мисту.

Тот зажмурился. Но ушибленное место тут же поволокло приятной прохладой и пульсирующая боль притихла. Мист снова открыл глаза и теперь смотрел, как Истрия снова взялась за Ксандера. Потрёпан тот оказался малость душевнее.

— Так что случилось? — пришлось напоминать Тинасу.

— Дело было вечером. — Начал Ксандер.

— Когда ты за мной шпионил, — вдруг донеслось наглое из-за двери. Это кошак высунул усатую морду и вернулся к дивану, на всякий случай поглядывая на целебные зелья Истрии.

— И вот когда я шёл с Мистом от Рухны…

— Никакого доверия, — фыркнул кот.

— Ты водил Миста в Кошмар?! — изумилась Истрия вмиг растеряв свой лекарский запал.

— Эмм… — как-то не очень убедительно отозвался Ксандер.

Соул, Нод, Рисмус, да даже Асмер, смотрели на него крайне выжидающе. Собственно их интересовало, выживет ли Ксандер после того, как Истрия озвучит…

— Ты спаивал фантазёра?! — Истрия озвучила.

— Да не спаивал я его, вишнёвого только дал глотнуть…

— Ага, что тот шёл шатаясь словно бычок на досточке, — отозвался предупредительно кот.

Истрия ещё больше потемнела лицом и засверкала острыми как иголки глазами.

— Ты. Напоил. Фантазёра? — Отчётливо, каждое слово, выговорила она.

— Да ничего же не случилось, — попытался убедить Истрию Ксандер, — в основном.

— Ага, наслышаны, — отозвался Маар. — На площади опять нападение было. И тебя там узнали. Говорят, за вами арды погнались.

— Вот видишь! — обрадовался Ксандер.

Впрочем и он, и все остальные в следующую же секунду замялись. Причину его радости так никто и не понял, даже сам Ксандер.

— В общем, шли мы из… домой. — Начал Ксандер и на этот раз рассказ окончил.

Тут и входная дверь скрипнула, но это были не арды и не пресловутая Тень в золотых туфлях. Арианна, балансируя с охапкой сена, магических трав, как выяснилось позже, прошествовала внутрь. И за своей ношей не сразу заметила благородное собрание. Высыпав траву на первопопавшееся кресло, она утёрла порезанной рукой лоб. Часть трав как будто с куста выкорчёвывали, и ещё та была вся в шипах. Из сумки ведьмы торчал чей-то хвост. Но оно не шевелилось и признаков жизни не подавало, а потому никто не решился интересоваться.

— Что случилось? — Арианна сразу же сообразила что к чему и для неё Ксандер вкратце изложил суть дела.

— Значит, — подытожила она поправляя травы, от которых сразу понесло жуткой терпкостью, и села на подлокотник кресла. — Ты потащил пьяного фантазёра на битву с королевской, вероятнее всего, магией.

Истрия согласно фыркнула. Да они что, сговорились все?

— Не суть, — отрезал Ксандер, — магия это ладно. А вот то, что на нас Тень охотится, это плохо.

— На тебя, — поправил Тинас. — Она что, мстит за что-то?

— Да как-то не особо она, оно, в общем, ничего я не знаю. Может, и мстит. Только вот за что?

— А ты будучи королевским отпрыском, никакую тень, часом, не обижал? — продолжал выспрашивать Тинас.

— Уж я бы запомнил, — бросил Ксандер.

— Слушай, — заметил Маар, — ну ты же принц арданский, ты к таким вещам ближе всего. Вот и подумай, зачем такой себе Тени на тебя нападать.

— Ага, живу себе в покосившемся штабе, веду революционную деятельность и вынужден делить крышу с вот этим линялым ковриком. Много я о Дворе знаю?

— Может, у меня авитаминоз, сволочь бессердечная? — душевно возмутился кот.

Ксандер на него внимания не обратил.

— Если за последние шесть лет при Дворе что-то и случилось, я об этом не знаю. Хотя…

— Что? — Оживился Нод.

— Я же… конечно!

— Что? — На этот раз голос подал Соул, только с Нодовым его контрастировал поразительно сильно.

— Я же на братца похож один в один. Вот и думает, я её выпустил. Как джинн.

— Ерунда! — бросил кот.

— Нет-нет, — тут же задумчиво проговорил Ксандер, — в этом есть смысл. Тень может думать, что я в состоянии запихнуть её обратно.

— А ты в состоянии? — спросила Арианна.

— Не знаю. Знать бы первоначальное заклинание. А так…

— А если ей доходчиво объяснить, что она нам на собачий… не нужна, в общем, — заметив предупреждающий взгляд Истрии, исправился Нод. Захваченный общим делом, он как-то сразу отошёл, а то ходил мятый как простыня.

— Я в контакт честно вступить пытался, — отозвался Ксандер и поднялся с дивана, разминаясь и пробуя тело на годность, — не получилось. Так что нужно думать, как её изничтожить.

— А заодно королеву и ардов, — приметил Рисмус. Как и всем, задача ему представлялась колоссальной.

— Ещё они могут бояться Миста. — сказал Ксандер на этот раз совсем другим голосом. — Мист, тебя пока нельзя выпускать из дома. Тень боится фантазий, они для неё губительны. А королеве ты нужен или чтобы выпить досуха, или чтобы не переживать и сразу уничтожить.

— У меня нечего пить, — сказал Мист просто, — я ещё не много желаний накопил.

— Да, конечно, — Ксандер уже не смотрел на него. — После того, что арды видели на площади, они усилят рвение. Так что никаких вылазок, никаких прогулок. А где это кот?

Моё имя Соул. Я родился в семье де Моранов, при дворе короны Ардана. Отец с детства растил меня для продвижения по карьерной лестнице. Поскольку я в семье был не старшим сыном, то и в будущем мог получить не впечатляющую часть наследства. И потому было принято решение продвинуть меня через духовенство в Министерство Святых. На это я и рассчитывал, когда прибыл ко Двору в качестве поступающего в мастера. С сопроводительным письмом от отца и некоторыми «дорожными расходами», которые всё же отписала старшая сестра.

Поскольку кровная линия де Моранов была одной из древнейших и первых по положении в Ардане, поступить в мастера не составило труда. Обучение давалось мне легко.

Мастерами называли всех, кто проходил учебу при Дворе. Корона лично взращивала себе будущих министров, и Пап по тем или иным вопросам. Соответственно, те, кто получил подобное образование, имели несравнимо больше шансов занять высокий пост и получать ежегодный доход. Не «огранённые», дикие умы, которые непонятно где и кем взращивались, корона не ценила.

Из такого ума вполне мог выйти какой-нибудь революционер.

Зная, что многие наслышаны о моём незавидном материальном положении, я в полной мере старался соответствовать идеалам аристократического общества.

И с успехом делал это.

Пока не познакомился с Александром арданским.

Это было в тот день, когда все набирались сил или тренировались перед показательными играми. Каждому требовалось продемонстрировать все свои силы. На играх, как говорили, появится сама королева. Она и решит кого выделить из общего скопления молодых дарований. Единственный путь в общество — приглянуться её величеству. На это я и рассчитывал при всём своём отточенном искусстве и придворных манерах. Наставник Ришель Олье выказывал благоприятные прогнозы по этому поводу и предполагал блестящее будущее.

Я его тоже предполагал. И с такими мыслями отправился к месту завтрашних игр, чтобы заранее проверить обстановку и убедится, что снаряжение на месте. Дружественно не «откорректировано» или не услужливо перенесено в иное место.

Хотя за всем наблюдали, лишний раз проверить не помешает.

Проходя мимо кленовой аллеи, я вдруг услышал грохот и не успел обернуться, как ко мне в объятия выпрыгнул некто полуголый, а одной рубашке и параллельно натягивающий штаны. А потом уже и маску. Из внезапно распахнувшегося окна вслед ему полетел сапог. Этот некто отстранил меня, широко улыбнулся и схватил сапог на лету.

— Лавиния…

Следом полетел второй сапог. Я схватил его рефлекторно.

— Весьма благодарен.

Тут в окне поднялось мельтешение. Дама успела послать воздушный поцелуй и «кавалер» размашисто ей поклонившись, грубо выражаясь, дал стрекача через всю аллею к ближайшим клёнам.

Вдруг послышался треск, грохот. Это распахнулась тяжёлая дверь. Из недр комнаты послышалось жуткое:

— Где он?!

— О Дункан, да что ты?..

— Где этот мерзавец?!

Дункан уговариваться не желал, и был абсолютно прав. Одним шагом он очутился у окна, когда я уже шёл к месту игр.

— Вот он ты!

Я продолжал себе идти, размышляя о падении нравов.

— Клыки вырву! Кол всажу!

Признаться, меня это несколько озадачило. Я обернулся как раз чтобы увидеть, как Дункан, он же вполне походящий на разгневанного медведя, только с большей целеустремлённостью во взгляде, пытается перелезть через окно. В последнюю секунду он как раз плюхнулся вниз и, вспоминая всех моих родственников до пятого колена попытался подняться.

— Дункан! — тем временем доносилось из окна.

Прекрасная дама очутилась тут же в белом пеньюаре, со струившимися по плечам льняными волосами. Она только и успела кинуть на меня недоуменный взгляд и принялась заламывать руки дальше.

— Убью!

— Дункан, это не он!

— Что?!

— То есть… как смеешь ты меня в подобном подозревать?!

— Простите, сударь… — начал с достоинством я.

Однако сударь на «сударя» не отзывался и попёр вперёд. Вдруг из кустов выскочил недавний беглец и схватив меня за руку потащил со всей силы за собой.

— Стоять! — Орало позади. — Убью! Я вам чеснок в…

Куда именно собирался использовать чеснок оскорбленный супруг я так и не услышал. Беглец тащил меня со всей прыти через аллею, потом мимо фонтана и внутренних башен. Мимо главного корпуса. Я даже опомниться не успел, как оказался с ним у неприметного покосившегося сарая. Сарай смотрел на нас привычно и только язвил окнами.

Не обращая на меня внимания этот беглец натянул остатки одежды. Я первое время смотрел на это безобразие пытаясь сообразить, в чём дело. А потом развернулся и пошёл прочь.

— Игрища ровнёхонько направо, — послышалось услужливое позади.

С подчёркнутым достоинством я развернулся на каблуках и отчеканил:

— В подобной помощи не нуждаюсь.

— Ну как знаешь, — он выхватил из внутреннего кармана куртки флягу и с удовольствием выпил. — Славный денёк.

Моё холодное выражение лица чурбана явно в замешательство не вводило.

Я снова собрался уходить.

— Это, на всякий случай, — услужливо подсказал тот, — это Дункан Жубадан, ты ему на глаза не попадайся.

— Жубадан? — Очень медленно проговорил я. — Это. Же. Главный. Судья. На. Играх.

— Ага, — охотно согласился «чурбан».

— Ты!

Он утёр рот рукавом и с готовностью уставился на меня.

— Недостойный вампир, — закончил я.

— Эка новость.

— Ты надругался над честью дамы и теперь ещё смеешь разговаривать с аристократом. — Я ледяным взглядом смерил его с ног до головы. Простонародную одежду, отсутствие манер.

— Если бы не я, «аристократа» бы расплющили на месте.

— Если бы не ты, всего бы вообще не было. И к тому же. — С достоинством ответил я. — Я умею фехтовать.

— А тебя по голове раз, и всё. — Он помолчал. — Собственно. Ты, видать, в трактир ни разу не забредал.

— Высшие роды кровавой линии не посещают столь презренные места.

— Ага, тебе виднее.

Я всё ждал когда он кинется на колени и начнёт вымаливать прощение. Но вместо этого получил только ехидную ухмылочку.

— Ты пойдёшь со мной, — сказал я идя и зная, что боясь за свою жизнь он побежит следом.

— Зачем? — Не тронувшись с места крикнул он.

Я остановился.

— Ты извинишься перед благородным Дунканом Жубаданом и скажешь, что произошло недоразумение и я не имею никакого отношения к произошедшему с его прекрасной супругой.

— М-да, и где таких как ты муштруют. А ты, часом, в папство не метишь?

— Не твоё дело, иди и молчи, если с тобой не разговаривают.

— Не могу, меня не так воспитывали.

— Значит, плохо воспитывали.

— Ой, и не говори.

Вдруг появившаяся покорность меня обрадовала. Наконец он осознал плачевность своего положения и готов исправиться. Нет ничего хуже распустившегося слуги.

Солнце пробивалось через листву. Мы пошли к дворцу и обогнув его, вышли к полям Игр. Там уже расставили белые шатры и распустили мальчиков с подносами. Все, кто не участвовал в играх, могли угощаться багряным напитком в бокалах.

Я оглянулся в поисках судьи Дункана и пока его не увидел. Мой спутник тут же стянул бокал, подмигнул мне и принялся пить, так что я и шикнуть на него не успел. Не хватало ещё, чтобы кто-то это заметил.

— Иди в ту палатку и стой там, — приказал я, — если кто-то спросит, скажешь, ждёшь господина.

— Запросто, — он отсалютовал мне и поставив пустой бокал на поднос, выхватил новый.

Времени возмущаться не было. Нужно найти судью до соревнований, которые должны начаться через три часа. А иначе, иначе положение моё будет не завидным.

Со всем нужно разбираться по порядку. Сначала — судья. Потом — показательное выступление. Внимание королевы.

И тут я увидел судью. Огромный, возвышающийся надо всеми на добрых две головы он свирепо ворочал глазами. Оборотень, от него так и несло животной угрозой. Оборотней во Дворе было не много. Но если уж и были, иметь такого во врагах являлось крайне недальновидным.

Пора действовать.

Я обернулся.

Простолюдин пропал.

Я плотно сжал губы и решительным шагом направился туда, где он обязан был меня дожидаться. Обошёл палатку, молча высматривая нахала в толпе. И вдруг увидел его. Тот успел стянуть у кого-то одежду, сменить маску. И теперь распинался в кругу доверчивых молодых аристократов.

Не медля я направился туда.

И с разгону заявил:

— Проси прощения, деревня необразованная, иначе прикажу высечь тебя на конюшне.

Тот медленно обернулся и вскинул на меня брови, как будто букашку увидел. Все в компании вдруг притихли и замолчали.

— Что ты сказал? — с расстановкой спросил он.

Повеяло ледяным холодом.

Как подделывает голос! Ничего, я устрою ему показательное обучение как подобает вести себя с господами.

— Розгами, — особо внушительно докончил я.

В компании стало как-то подозрительно тихо. Все и до того молчали, а теперь сделались чуть не вакуумными. А от первого тишина буквально звенела. Ещё секунду он смотрел на меня, а потом хищно усмехнулся. Признаться, такой мерзкой улыбочки я ни у кого не видел. Столько самодовольства ещё поискать нужно, во всём Дворе вместе взятом.

Он с полуоборота развернулся ко мне и пригвоздил на месте презрительным взглядом.

— Господин желает меня сечь, — роняя слова, сказал он и вместо тишины тут же послышались смешки. — Какие удивительные пристрастия.

Меня мигом выхолодило и отрезвило. Если этот простолюдин желает хохмить, за это достаточно и просто выпороть. А если он оскорбляет дворянина, поколотить хорошенько и припугнуть, а затем навсегда выставить за пределы Дворов.

— Проси прощения, собака! — Последнее я сказал слишком громко и к нам обернулись ближайшие дамы и господа. На них я внимания не обращал.

Смешки резко оборвались. Впрочем, их мерзкий подхалимный смех я быстро научился игнорировать.

Стоп. Подхалимный?

— Может, это мне тебя выпороть и ты, таким образом, напрашиваешься на подобную радость? — Протянул тот. — Признаться, я слышал о таких удовольствиях. Но чтобы один из будущих мастеров?

— Молчать! — Тут я попытался схватить хама за рукав, но тот даже рукой не повёл, и я невольно остановился. И удивился про себя, откуда взялась такая нерешительность. Я как будто змею увидел. Дьявольски хитрую и ядовитую. Опасность так и плясала в глазах напротив.

Отринув подобные глупости, я заявил.

— Как желаешь, я хотел по-хорошему.

Я ожидал чего угодно. Но не того, что в следующую секунду услышу:

— Что интересного?

— Уйди, простонародье, — бросил я и тут же замер. Оглянулся и увидел выжидающе вежливую физиономию этого самого нахала. Как он?.. Что?! Я сморгнув повернулся обратно и встретился с полыхающим расчётливым взглядом того же лица.

Видно, вся компания получала недюжинное удовольствие.

Позади меня хрустнули яблоком.

— Так это твой новый друг? — осведомился первый, выступая вперёд.

Меня тут же с двух сторон зажало невидимой силой. Спереди полыхнуло ледяным холодом. Со спины огненным жаром.

— Нисколько.

— Тогда обойдёмся без церемоний.

Я ощутил, что сейчас случиться что-то нехорошее. Но второй из них заявил:

— Да как хочешь, меня сегодня из-за него гоняли по всему Двору.

Что?! Моё первичное удивление начало проходить.

— Он влез в окно Лавинии, а Дункан решил, что это я.

Первый чуть дёрнул уголком губ. Перевёл взгляд на меня, как будто мопса себе подбирал.

Моему же возмущению не было предела.

— Да как ты смеешь? — Отчеканил я, поворачиваясь ко второму. Который у тому времени дожевал яблоко и глубокомысленно воззрившись на него, зашвырну подальше.

Проследив за траектории полета, я заметил, что то, подобно чётко наведенному снаряду, плюхнулось аккурат в причёску одной из дам. От подобного нахальства у меня потемнело в глазах.

— Это всё гнусная ложь, — сказал я.

— Ты смеешь обвинять принца арданского во лжи? — тут же процедил первый и посмотрел на меня теми же глазами гадюки.

О чём он?

— При чём здесь?..

Я осёкся. Каждый в компании оценил моё вдохновенное озарение. Мне доводилось слышать о королевском наследнике. Но этих было двое. К тому же не доводилось никогда не видеть ни портрета, не слышать описания внешности. Королева не спешила устраивать торжественные приёмы в честь сына или сыновей.

Впереди и позади всё ещё клокотало как во вскипающем чане. С двух сторон обдавало огнём и холодом. Не знаю, ощущали ли что-то подобное другие, но никто и виду не подал.

— Твоё имя? — потребовал первый.

— Соул де Моран.

— Я запомню.

Это прозвучало увереннее любой угрозы.

Компания больше не интересовалась нами. Когда Кай развернулся и поплыл прочь, все остальные послушно последовали за ним.

Тут же второй вышел передо мной и деловито поглядывая вслед удалившимся заметил:

— Вот теперь всё в порядке.

— В порядке, — ответствовал я меряя его жестким взглядом. — Это ты… вы называете в порядке? — И добавил максимально почтительно. — Ваша светлость. — От последних слов чуть язык не отсох.

— Ага, наша непосредственно светлость, так считает, — ответствовал тот. — Я когда подходил минимум что тебя ожидало — очнуться где-нибудь в крайне расстроенных чувствах да в канаве. Или среди приёмной залы. Ты что больше не любишь, а то он страхи на раз просчитывает.

— То есть вы меня облагодетельствовали?

— Можешь не благодарить.

И пошёл себе, потом на прощание обернулся и кинул:

— Да, удачи в соревнованиях.

Надо ли говорить, что в те Игры я занял одно из самых позорных мест? Когда великий судья и сам мастер Дункан Жубадан увидел меня говорили, он сначала стал красным, потом белым, потом пожелтел и молчал так и сверлил своим пронизывающим до костей взглядом. Под ним у меня рукоять шпаги нагревалась в руках и свербела спина. Самые низкие оценки он мне ставить не мог, но всё же добился, чтобы я был отодвинут на последние позиции.

В тот же день вечером я наткнулся на его высочество Кая ардансокго. Посреди одной из галерей Двора. Тот со своими восхвалителями стоял у стены и лениво перебирал пальцами шнурок браслета.

— А теперь будем сечь, — я остановился напротив.

Он клацнул пальцами. Меня как подкошенного уронило на колени. Руки и ноги свело, тело выпрямилось как по команде.

— Кто у нас здесь собака?

Кай отлепился от стены и сделал шаг другой ко мне. Остановился напротив.

Я молчал. Тогда он посмотрел на меня почти скучающе и в следующую секунду его прихлебатель вложил мне в руку прут.

Те, кто проходили мимо, делали вид, что ничего не происходит.

Моя рука рванулась со всей силы и хлыстнула по мне.

— Говори, — приказал он.

И снова с моих губ не слетело ни звука.

Тогда рука поднялась во второй раз. Я сёк сам себя снова и снова. Но молчал.

— Признайся, что ты собака. — С расстановкой сказал Кай. — И всё кончится.

В галерею высыпала стайка девушек с веерами и в масках. Они принялись хихикать и я ощутил жгучий стыд. На щеках выступил жар.

Нет? Он снова отошел к стене и облокотился об неё. Один из компании принца сорвал с меня маску чтобы все в достаточной степени насладились зрелищем.

Оно же продолжалось. В одну секунду я так и выставил руку в сторону и принялся бить поклоны, потом снова начал сечь себя.

Кай терпеливо ждал, он явно наслаждался происходящим. В прорезях серебряной маски насмешливо сверкали глаза.

К тому времени казалось, весь Двор собрался в галерее. И неизвестно сколько бы ещё это продолжалось, если бы меня вдруг не отпустило. Я от неожиданности чуть не свалился и успел выпрямиться. Принца это изрядно рассердило. Резко оттолкнувшись от стены он размашистым шагом пошёл прочь. Его прихвостни на миг замешкались, но тут же засеменили следом.

Я обернулся и увидел другую такую же фигуру. Тот сказал:

— Вот же мерзопакостная ты душонка. Приятно же мучить того, кто не может защититься.

— Ты помешал мне, Александр.

— Пойди королеве пожалуйся.

— Так справлюсь.

Но второй только рассмеялся.

— Ты знаешь где.

— Ты знаешь когда.

Я так и понял, что последнее слово всегда должно быть за Каем.

Перед уходом он бросил мне:

— Ты хорошо дерёшься. — Я понял, что говорил он о вчерашних играх. — Можешь подойти к нам позже.

Дверь мигом захлопнулась. Девушки перестали хихикать. От стыда щеки горели огнём. Но я поднялся и пошёл прочь.

— Жив? — поинтересовался Александр. — Зато теперь общественное положение наладишь. Тебя оценили, в элиту нашу пригласили.

Я понял, что и девушки смотрят на меня иначе, как и все здесь.

— С тобой он уже расплатился. Так что можешь пожинать плоды социальной радости.

— О чём вы договорились? — спросил, наконец, я, когда один из будущих мастеров принёс мне маску и почтительно поклонившись отошёл.

— Биться будем. Долго и славно. — Браво признался Александр. — Потом задумался и добавил. — Правда, этот гадёныш вечно умудряется выиграть. Но ничего, я ему ещё надеру задницу. — Последнее он бросил почти зло и кровожадно.

Я решил, что любили братья друг друга примерно как оборотни с вампирами на очередном заседании.

— Ну, удачи в дворцовой жизни.

— Когда? — окликнул его я всё ещё не надев маску.

— Пятая внутренняя площадь. Статую первого короля знаешь? Приходи, посмотришь. В девять вечера.

И он ушел. А я остался стоять на месте с маской в руке. Наконец я завязал её.

Я разыскал Кая раньше. Он смерил меня довольной, но окрашенной «я так и знал» ухмылкой.

— Присаживайся, — разрешил он царским жестом.

— У меня к вам дело.

— Разумеется. Хочешь, чтобы тебя восстановили по очкам на Играх.

— С играми я и сам справлюсь. — Сказал я. — Я предлагаю вам поединок. На шпагах. — Я наблюдал как скука на самодовольном лице сменяется лёгким нахмуриванием бровей. — Только вы и я. — Я знал, что поражения в присутствии своих прихлебателей он мне не простит.

— Надо же, это будет даже забавно. — Он поднялся как умеют только его высочества с рождения саженные на золотые горшки. — Тогда сегодня в восемь на пятой площади. У статуи первого короля.

Я кивнул.

Он ещё раз смерил меня многообещающим взглядом и тогда я поспешил уйти. Чтобы показаться минута в минуту, методично выхватить шпагу и встать в позицию.

Здесь нас было только двое. Статуя стояла почему-то со сложенными крыльями летучей мыши. Хотя никаких крыльев я ни у одного вампира не наблюдал.

Поединок начался и тогда я победил. Мы молча отвели оружие. Так же молча разошлись. Я знал, что его высочество будет обо всём молчать. Он слишком не любил проигрывать. Знал я и что в тот вечер больше никаких поединков не будет.

— Ха, испугался! — бахвалился его второе высочество, Александр. — Испугался моего разящего удара!

Кай хмуро молчал. А у Александра не хватило ума задуматься и замолчать самому. Это я наблюдал на следующий день и увидел, что теперь я для старшего принца всё равно что стенка.

Как и для всего Двора.

Время следующих игр подходило как раз через год. Решив на всякий случай воспользоваться другой дорогой я шёл к месту их проведения. Когда вдруг окно одной из башен распахнулось.

С нехорошим предчувствием я ускорил шаг. Но вдруг оттуда вылетела туча. На тучи балансировал некто. До слуха ещё донеслось:

— Адуния…

Когда и туча, и её вампир оседавший рухнули на меня, мы покатились. Вампир тут же подскочил на ноги и рывком поднял меня.

— А, ты! — как родному отцу обрадовался он мне.

— Мог бы в тот раз и сказать, что ты принц.

— Я принц! — Тут же прочувствованно откликнулся Александр.

— Стой, клыки вырву!

— Опять Дункан? — Изумился я.

— А он новую жену взял, — отмахнулся Александр.

Оба мы глубокомысленно засмотрелись вверх.

И тут же в нас полетели горшки и подушки, а потом послышались и чугунные шаги по лестнице.

— Я знаю где срезать.

Тут же я схватил Александра и мы что есть духу понеслись прочь. А за спиной слышались раскатистые проклятия и угрозы.

— И неправда, не водилась моя бабушка с троллем! — Бросил улепётывая Александр оскорблённому супругу.

— А как это ты от Кая отделался?

— В переулок!

Разом мы заскользили сапогами по мостовой и дружно чуть не скатились носами по ступенькам. И побежали дальше.

Так всё и началось.

Может Ксандеру тогда это и казалось странным. Хотя я сомневаюсь, что теперь он задаётся подобным вопросом. Почему я не выбрал Кая и вместе с ним признание двора? Просто я увидел хорошего вампира и увидел плохого.

Принять правильное решение не сложно.

Первый взрыв, вынесший дверь прорезал дом на ровные две части. Тут же в образовавшийся проход не испрашивая дозволения, просочились сверкающие доспехами арды. Их было ровно пятеро и самый первый тут же вскинул руку завидев успевшего взмыть вверх с человеком смертокрыла. Оба они прокружили в воздухе и Тинас усадил Ламиила на трубу. Так что тот обхватил её руками и ногами. А сам кинулся вниз.

Остальных как ветром сдуло. Ард прошёл мимо дивной статуи и на всякий случай поднял руку со сжатым в ней заклинанием. Однако окаменевший полутролль разкамениваться не желал и всё так же смотрел впереди себя пустыми глазами. Ард занёс руку, остальные его собратья разбрелись по дому. Кованые сапоги ступали почти бесшумно.

Из одной комнаты вырулил опешивший кошак с колбасками в зубах. Но тут же его сгребли в охапку и зашвырнули через всю комнату прямо арду в шлем. Кот от перепугу выстарчил все имеющиеся когти. Не ожидавший того ард сбился и зашвырнул не туда заклинание.

Мигом из темноты рыча выпрыгнул здоровенный оборотень и принялся швырять ардов направо и налево. Одного из них он так цапнул за руку, что прокусил броню. Такого ард не ожидал. Оборотень и сам удивился. Но общее замешательство длилось не долго. Ард тут же вскинулся и сцепился со зверюгой. Та же рычала и наскакивала на него точно сразу со всех сторон.

— Ты что творишь? — ошалело заорал кот на Ксандера.

— Я думал, у тебя девять жизней, — отмахнулся тот.

— А кто тебе сказал, что это моя первая?!

Но разбираться было некогда.

Тут же откуда не возьмись вырисовалась рыжая растрёпанная ведьма и принялась швыряться заклинаниями как семечками. А за ней и пещеровик щёлкал острым хвостом целясь в открытую часть шлема и отвлекая внимание.

Один мальчишка пискнул и кинулся петлять, а вслед ему нёсся золотой шар. Вскоре шару надоело тратить драгоценное время на столь недостойную цель и он взорвался острыми кольцами. Те мигом принялись крушить всё на своём пути.

Тут же вспыхнуло что-то огнём. Ксандер выхватил меч Огня и разрубил первого арда пополам. На секунду его пригвоздило к месту, как и Нода мгновение назад. Но рефлексировать он решил потом. Он отразил выпад второго арда. Тот видя, что случилось с его предшественником — останки коего ещё деликатно дымились — действовал умнее. Ард уклонялся от каждого удара. Его меч обуглился при первой же атаке и ард отшвырнул его, когда рукоять стала плавить перчатки. А сам закружился творя заклинания.

Мигом появился и третий. И пока один отвлекал внимание, другой зародил своё заклинание и только дернувшись, захрипел и рухнул назад. Хлыст, обхвативший за шею, мигом вышиб весь дух из арда. Тот обмяк. Но не надолго.

— А я говорил, ты ещё за хлыст спасибо скажешь!

— Спасибо! — Мстительно бросил Соул и прищёлкнул хлыстом о землю у ног Ксандера.

В одной из комнат Истрия чуть успела уклониться от синего пламени. Кинувшийся за ней ард замахнулся снова и тут Истрия выставила перед собой руки. С пояса тут же сорвалась цепь и скрутила арда.

— Ты как? — оказавшийся тут же Асмер с Арианной оглянулись.

Через здоровенную дыру в стене было видно, как с одним ардом сражается Нод. Другой достался Ксандеру и Соулу.

Нод тем временем умудрился изловчиться и придавить арда всем весом. Тут же воодушевлённый прибавкой сил он проскрежетал арда когтями по спине. Те оставили ощутимую борозду, но большего ущерба — кроме ужаснувшихся барабанных перепонок — не принесли.

Послышался выстрел. Это «отмер» Рисмус. Тут же Арианна кинулась вперёд и схватила Миста за руку. Тот ничего не понимая вертел головой из стороны в сторону и прохаживался точно на экскурсии. И как раз вовремя схватила, потому что рикошет заклинания сбарабанил по стенам кроша их в капусту и чуть не срезал им волосы.

Дом трещал по швам.

— Йо-хо-хо! — Закричал браво Маар рубясь с одним из очнувшихся ардов. — Тысяча мертвецов на бочку рома! Защищайся, каналья.

Новый взрыв чуть не погреб их всех под обломками. Ламиил так и свалился вниз с крыши, успел схватить за обломок второго этажа и рухнул вниз. Как раз вовремя чтобы схватить выпавшую из кармана палку, которая в руке тут же превратилась в посох. Им то он и отразил новое заклинание. То отбившись скосило в стену и разнесло её так что позади виднелись только соседские дома — обитатели коих предпочитали делать вид, что ночь такая же себе как обычно — да звёздное небо.

Одолеваемый Нодом ард вконец обозлился и весь засиял. Сам не специалист в магии, Нод сообразил, что дело плохо. Так же засияли и остальные арды. Это были выставляемые щиты.

С криком: «Сейчас рванёт»! Маар рубанул в последний раз своего противника. Но когда стало совсем слепить, а Ксандер резко вскинулся готовясь быстро выставить щит вокруг друзей — перенаправлять или отражать такой заряд всё равно что самолично пол квартала вынести — ард приосанился. Нод ещё только оборачивался человеком, но продолжал рычать.

Арды сияли бело-золотым. Революционеры — сине-серым. И тут громыхнуло.

Только никто не ожидал, что магия вдруг сама же в себя и втянется. Перекувыркнётся и выплывет золотым волком. Который тут же ускакал по небу к звёздам.

— Боже мой, я и не знал, что умею колдовать! — Воскликнул восхищённый Нод смотря на свои руки.

— А ты и не умеешь, — оборвал его Ксандер быстрее гоня прочь.

Остальным не нужно было намекать дважды. Только Рисмуса ещё пришлось сгрести следом, потому что он внезапно остановился и уставился на торчащий из-под бывшего пола белый росток с синими листьями. Ксандер ещё успел выставить блок позади, о который тут же загрохотали магические удары. Но на долго этой защиты не хватит.

Он уже начал в срочном порядке плести телепорт гадая, сколько же может так везти, когда арды мигом прекратили атаку. Выпрямились и все как один взвились в небо.

Вслед им дом вспыхнул и провалился со страшным грохотом.

— Что это было? — протянул Маар уставившись в небо.

Соул молчал. Он понял намёк.

И зовут меня Нод. Да. Нет. Да. Нет, я не покушался на его сиятельство. Да, я стукнул его рукоятью по голове. Нет, не в корыстных целях. Исключительно душевных побуждений ради.

Да больное же! А драться нехорошо. А особенно нехорошо, когда держишь оборотня привязанным абы как к стулу.

Тут уж я деликатно разорвал верёвки, порычал для порядка и превратившись в волка переломал всё как следует. А потом дал дёру в окно что б ни усомнились — мне у них было негостеприимно и не радостно. К сожалению, этаж оказался седьмым и падать пришлось на все лапы. Котом я, а жаль, не был, и ткнулся мордой в наметённый за ночь сугроб. Тут же отфыркиваясь и загребая лапами выбрался и пустился дальше.

Мальяр встретил меня свежим утром и дьявольскими криками. Одна оказавшаяся на пути сваха вместе с ведомой и невестой в срочном порядке прыгнули по разные стороны от улочки.

За мной неслась вся участливая стража. А вдруг я не местный, и улиц не знаю. Да ещё заблужусь простужусь.

А началось всё собственно с того самого злополучного удара. Я как и полагается прибыл служить и дубасить. Нанялся в местный гарнизон и как заповедовал отец, зарабатывать себе честно на хлеб. Но в первый же день на смотре дружины заезжая важная шишка эдак гаденько на меня покосилась и ещё с другим так гаденько, опять же подшутила. Рука у меня сама потянулась. А с телом своим спорить не годится.

Как говаривал мне дед, мы, оборотни, благодаря инстинктам и рефлексам выжили.

По остробашенному Мильяру как всегда носился снег и с крыш свисали сосульки. В окнах мелькал домашний огонь. Бело-зелёные изрезанные узорами стены вздымались наверху мостами и навесными площадями. Ещё Мильяр северной столицей называли. А другие — всемировой катакомбой, что было не без правды. Говорят, там гоблины, упыри и прочая шушера себе дом устроила и теперь активно строит демократию. Ну и пусть, как по мне, каждому где-то жить нужно.

Однажды я видел пытающегося пролезть туда через люк эльфа. Остроухий бедолага со своего родного зелёного становился синим от холода. И клацал зубами. Но упорству его можно было только дивиться — всё равно лез нести вечное и светлое.

А я себе несся вперёд. Забежал в первую подворотню, выбежал. Был бы девицей — покраснел бы. Забежал во вторую перебирая лапами и на ходу принял человечий облик. Вот с одеждой всегда проблемы, да ещё и ноги подмораживать стало. Унюхав чужое присутствие я увидел с благодушной улыбкой наблюдающую меня бабушку.

— Замёрз, милок? — не менее умильно поинтересовалась она.

— Замёрз, бабушка, — поддакнул я ожидая… не знаю, чего я там ожидал, но бабулька тут же ловко захлопнула окно и поминай её как звали. Ладно. Я оглянулся. Подтянулся по водостоку и невежливо распахнув окно, сумел стянуть лежащие на стуле штаны и рубашку. Сапоги пришлось добывать по пути в другом месте. Денег у меня, конечно, не было. Я их все ещё позавчера в кабаке проиграл, а ещё всех угощал. Есть хотелось зверски, а в гарнизоне кормят что вошь издохнет.

В общем, погулял напоследок. И правильно. Был бы голодный — уже б подвывал под кутом ядоцвета. Тот как раз задребезжал мне вслед сосульками. Чует, гадость.

Так тропками, лазами, малость и канализацией побродить пришлось. Я выбрался за границу города и обратил к нему глубокий поклон. Ни ножей, ни чего своего с собой. Краденые сапоги жгли не только совесть, но и ноги. Точно их фея какая от воровства заговорила.

Но где наша не пропадала? По сути, наша пропадала везде — а потому и выкрутиться сможем! Вот только доберусь до городка Усаха. Там какую нечисть изведу в болоте или поле покараулю от владокрыс. Может и заработаю, или хотя бы на ночлег пустят в хлев и кусок хлеба дадут. Я бы предпочёл барашка. Но загрызать скот оборотною не годится и вроде бы даже обидно, когда предыдущие пятьсот лет все твои предки со стереотипами борются.

Мой отец был академиком. Дед, магистром. Прадед доцентом кто каких наук. Но не в этом суть. Меня же от вида отъевшихся на чужих страданиях фолиантов воротило и выть хотелось от тоски. Да и чертить пером все этих схемы я не умел и вырисовывал картинки-истории, покровожаднее. А когда в последний раз на отчёте по «Жизни и быту» классических гномов нарисовал, как выразился отец «срамоту одну», меня выперли в ближайший крупный город с напутствием «такому оболтусу» хоть там ума набраться.

Я набрался. И шлёпал подпрыгивая по непротоптанным сугробам в глухой Ленивый лес. Оттуда мне приветливо завыла отощавшая живодёра. Я ей тоже завыл, от накопившегося. И живодёра от греха подальше решила схорониться в дупле.

Пороть я им себя не позволю. А сделать это должен был тот аристократ смотровой, мною подбитый, в своём красном плащике. Привселюдно. То есть, на потеху всему гарнизону.

Облезается им!

Отец всегда говорил, что власть аристократии не поддерживается естественным ходом вещей. А потом к нему однажды пришли и спалили результаты исследований за все годы жизни. Он тогда вообще за одну ночь поседел.

— Арррр!

— А, утро доброе.

Из заледенелых кустов на меня двинулся медведь. Да такой здоровущий, настоящий охотник. Медведь вроде как помедлил, видя восхищение на моём лице, но тут же снова зарычал и кинулся, ухая по снегу. Меня обдало снежным вихрем и тут же здоровенная лапа сгребла в кучу и запустила по ближайшему дереву. То чуть не сломалось и обдало до кучи целым ледяным водопадом. Отфыркиваясь и собирая глаза в кучу я подскочил на ноги как раз тогда, когда медведь кинулся на меня с горящими глазами. Мы схватились и принялись друг друга давить. То медведь меня назад теснит, то я его. Я уж упёрся ему рукой в челюсть и давай жать, что тот фыркнул и исхитрился вырваться. А я тут же подпрыгнул и в полёте двумя ему кулаками по голове.

Медведь дёрнулся и мотнул головой. Посмотрел на меня осоловело и двинулся уже рыча, как вдруг пошатнулся и рухнул носом в снег.

Очнулся он у себя в берлоге. Большой и чистой, а от костерка пахло жарящимся мясом, которое я поливал из найденной тут же бутыли.

— Пошто медовуху взял? — профессионально осведомился медведь, ещё не придя в себя.

— Так это твоя, — отмахнулся я.

Тут зверина разом очнулась и села как сидела. Моргнула раз другой и уставилась на меня.

— Ты кто? — спросил медведь.

— Я — Нод.

— Нет, что у меня в берлоге делаешь? И ещё. — Он попытался перекатиться на передние лапы, но раздумал и только застонал, щупая лапой голову.

— Мы что с тобой, гуляли?

— Нет, мы с тобой бились.

— И кто победил?

— Дружба.

— Ох, и кулаки у твоей дружбы, — протянул медведь и задумчиво таки подобрался к костерку. Подставил длинную морду к огню и давай влажный нос греть.

Коричневая шкура играла отблесками пламени. Откуда-то из закромов медведь вытащил трубку и принялся дымить на всю берлогу. Под потолком было вырезано круглое окошко. На нём уселась пичуга, да только почуяла дым, мигом сорвалась в небо.

— Да, дела, — задумчиво сказал медведь смотря в огонь, а потом и на Нода. — Совсем не ладны творятся. — Из трубки его вырывались дымом волки и косули, лисы и черепахи. — Я вот помню как твой запах унюхал и думаю, очередной служка королевский рыскает тут.

— Я не королевский служка, — тут же возразил я воинственно.

— А пахнет как от оного.

Пришлось признаться.

— Сегодня… уволился.

— И правильно, — одобрительно хмыкнул медведь выпуская кабана на свободу. Тот пробежался над головами и растворился у самого окошка.

— А ты Хранитель Леса, — догадался я смотря в самую морду медведя. Признаться, вид у того был умный, а сейчас ещё и насмешливый.

— А ты, стал быть, волкоморф.

— Оборотень.

— Я же о чём, — пыхнул трубкой медведь. И вид его говорил, уж не знаю, что там в древности случилось, что таких понародилось, но раз уже родилось — пусть живёт.

— Ну а ты, тоже ведь можешь людской облик принять. — Помню, дед не раз мне уши драл, заставлял учить все разумные расы на зубок. Правда, я сбегал от уроков биться с соседней мальчишеской шайкой за правду. А потом мы дружно воровали зимние сливы. Они в декабре цветут, а в феврале уже и воровать можно. Да и вообще есть всё время хотелось, денег то у нас никогда не водилось, а ещё налоги драли в три шкуры.

— Фу гадость, — тут же выдал медведь.

Я пожал плечами, мне то что.

— Может хоть ты нормальный вид примешь? — предложил медведь.

— И так сгодится.

— Как знаешь, — а сказано это было с таким вздохом про себя, что я чуть не изведал «чувство совести». Прадед мне о нём частенько намекал, но как-то не сложилось.

— Волкоморф, да, вас после битвы больше всего осталось.

— Какой битвы.

— Историю учить нужно, молодой человек. Такой сильный, а элементарного не знает.

— Как по голове дать, уж знаю.

— Ага, чувствую. Да не о том. Ладно, не мне молодёжь учить, да ещё полулюдскую.

— Ну спасибо.

— С человеками я бы вообще разговаривать не стал.

«Человеками» он, как и все ему подобные, так все расы и виды называли.

Я перевернул прутень с мясом. Мясо то я сам добыл, пока медведь в отключке валялся и теперь гадал, а не подрезал ли его внучатого племянника. Однако кролика мне жарить не мешали и пока посидели молча.

— Так чем я тебе не угодил?

— Людским духом пахнул.

— И всё, ты что, на первую попавшуюся девочку, что за ягодами пошла, тоже нападёшь?

Медведь дёрнул морду, дескать, вот ещё чего удумал. Но смотрел я на него долго и тот наконец проворчал нехотя:

— Да не хотел я на тебя нападать. Так, шёл на расстоянии и следил, чтобы ты чего не удумал, а то тут от вашего брата и так не сладко.

— Ты о чём?

— Что, вот так интересно?

— Я же спрашиваю! Давай говори, вдруг ещё вместе разберёмся.

— Ладно. Творится тут у нас кое-что неладное. Началось всё так незаметно, сначала мыши прекратили выходить на утреннюю зарядку.

— Вот беда.

— Не скалься мне тут, детёныш пса и человека, я о серьёзных делах толкую. — И начали себе просто зерно складировать и плодиться. Даже больше не пели. Одна змея забыла, что умеет говорить и теперь шипит да и только. Да всё по грушам лазит. Уж не знаю чем ей там намазано. В общем, на нас напала «дикость».

— То есть?

— От нас уходит разум. Это же Ленивый лес, здесь когда надо, а сейчас как раз надо, всё зверьё и птицы, и рыбы вспоминают, что разумны. А некоторые так всю жизнь и живут. И вот прошло пятьдесят лет, а никто ничего не вспомнил. То есть, мыши-то вспомнили, и тут же забыли. Я пытался их пробудить на Совет, но всё бесполезно.

Я открыл рот и закрыл, ну его, ещё больше расстроится. А дело и впрямь серьёзное.

— Никто больше не говорит, ни мыслит. А культура, она же исчезнет.

Я покоился на дошедшего до кондиции кролика.

— И он вот, как и все. А ведь моим внучатым племянником был.

Я сглотнул и помедлил. А потом всё же кролика взял и принялся уплетать.

— Плохо дело, — изрёк жуя, — есть идеи?

— Есть! — рявкнул медведь и чуть не разнёс и костёр, и меня заодно.

— У нас тут объявился колдун. Королевский.

Вот тут я утёр рот рукой и кивнул. Приободрённый медведь продолжал:

— Ходит тут в красном плаще и разглядывает под каждым кустиком. Я за ним дозор держал-держал, и вот так пару раз и одичал, что потом еле в себя пришёл. Руками шаманит, импульсы направо и налево посылает. Не нравится мне он и пахнет преотвратительнейшим образом.

Я ждал.

— Пудрой и манжетами.

Мы разом скривились и медведь поднял бутыль и выпил разом добрую половину. Я приравнялся допить вторую.

— Я его одолею, — тут же заявил я весь такой тёплый и разомлевший.

— На части его порви!

— Да! А ты чего не разорвал?

— Да как-то жалко.

Я ободрил его выразительным взглядом.

— А что? — тут же отозвался медведь, — тоже ведь Творцова тварь.

— Сегодня же ночь, я его подкараулю и проучу, — заявил я приосаниваясь.

— И поделом ему.

— По делом.

— Ещё по одной?

— Ещё по одной!

Так по одной мы вылакали ещё бутыль, а за ней ещё. И тогда уже в обнимку с медведем выбрались из берлоги под лунный свет и качаясь да распивая песни поплелись по чаще. Горланили мы что будь здоров и всё время сражались с вздумавшей крутиться что та карусель землёй.

— Слушай, а как это ты узнал, где я живу? — заплетающимся языком промямлим медведь, когда мы чуть не рухнули в кусты шиповника и таки сумели выбраться на кочку.

— А ты сам говорил… в отключке. Ох ты и тяжёлый!

— Зато я не голый.

— На мне одежда!

— Одежда не шерсть!

И давай опять песни петь и колдуна грозиться извести. Так мы и проснулись, в обнимку, под сугробом. Это ладно я оборотень, так бы уже околел. Медведь тоже ясному солнцу был не рад и всё время хватался за голову.

— Ну, — говорит, — иди на битву.

Я покосился на него не по-доброму.

— И пойду, — не то сказал, не то прошептал и принюхался. В морозе пахло шерстью, дымом и медовухой. Это от нас несло на весь лес, так что повезёт, если колдун сам не даст дёру до самого Ардана.

Потом я уловил запахи птичьих гнёзд на деревьях и услышал шорох снега под лапами бобра.

Позади заскрипели тяжёлые шаги. Это Хранитель Леса брёл к себе отспыаться до лучших времён. Мне же предстояло дело.

Чем дальше в лес — тем яснее работала голова. Если это колдун, то скорее всего из людского или окололюдского рода, а значит, нюх и чутьё у него развиты так себе.

Тут главное выследить и стукнуть, что б неповадно было. Но тут во мне зашевелилось благоразумие и напомнило, что и так ничего не просит, и уж хотя бы проследить что нужно колдуну, я могу. Могу, и правда что. Хоть узнаю что он тут гулять повадился. И зачем насылает дикость на Ленивый лес.

К тому времени солнце разогнало рваный утренний сумрак и стало ярко и хрустяще-морозно. Я шёл, чтобы мня никакая птица, ни белка не услышала. Столетние дубы смотрели застывшими изрезанными корой глазами. Позади пенёк перебежал мне дорогу и сделал вид, что так и стоял. Белки белками, а разные лесовики, припрудники и древесники почуяли интересное, и теперь дожидались своей порции.

Что-то там медведь ещё говорил про юго-западные границы. Вот и проверим. Туда я добрался как раз к середине дня. Достал из прихваченной сумки кольцо колбасы и буханку хлеба. Это всё мне ещё вчера Мих, то есть, Хранитель Леса вручил, как заверение в «вечном уважении» и «безграничном братании». А ещё лука туда накидал и кусок полена, уж не знаю зачем. Наверно, под руку подвернулся.

Слопав всё кроме полена, я загрёб в руки снег и вытер лицо хорошенько. Пить хотелось жутко и тут невдалеке блеснул незамёрзший ручеек. Уж спасибо лесному народу. Хорошо я додумался сохранить огрызок того же хлеба и колбасы, и сам же теперь понял, зачем это сделал. Всё это не хитрое угощение я оставил на ближайшем пеньке.

Они кончено, тропинки мне не спутают, но в гостях нужно уважительно, как говаривал дед. В лесу стало свежо и хорошо. Мороз щипал щёки, руки подмёрзли. Но было звонко и ни одной снежной тучи на небе.

Тут уж я впервые почуял тот самый дух и побежал как волк за добычей. Вот гадость так гадость, он бы ещё в лес надушился! Нисколько не удивлюсь, если со всем там ещё парик кудрявый окажется. Аристократы, дрянь, одним словом.

Прадед что-то там шутил насчёт каблуков для придворных кавалеров…

Меня чуть не разобрало. Стоп! Вон он. Красный плащик последи неприметной полянки. Красный? Красный! Тут меня озарило во всю силу озарения. Да ведь это тот же плащик, хозяину которого я по голове недалече как вчера дал.

Ах ты ж мой клыкастенький! Опять стоп. Вампир. Точно помню, тот был вампиром. И от этого клыками пахнет. Но они же, вампиры, вроде не колдуют.

И тут этот развернулся и я видел, как он водит руками впереди себя точно принюхивается. То есть, в его случае, прислушивается ко всему. У меня аж руки зачесались подпрыгнуть и хорошенько так приложиться об его в капюшончике головешку. Авось после прочухается, вот тогда и допрошу.

А вампир тем временем изучал территорию, как будто что-то искал, точно как говорил медведь. Ходит так хищно, жаль только за коряги не цепляется. А кругом никого, даже любопытных сорок. Видно, всех разогнал. Но на меня это не подействует. Я устроил засаду на двух сплетённых ветках среди ветвей. Как раз над поляной. Пусть только голову поднимет.

Но вампир был слишком увлечён. Вон, даже маску скинул тут же в снегу и пару раз по ней потоплатлся.

Первый раз вижу вампира без маски. То есть, какие бедные мне попадались, но что б вот так, аристократического. Будет веселее морду бить.

Что-то долго он ищет. Мне уже скучно стало. А вампир, между прочим, штука с нюхом и слухом, а этот так увлёкся, что и меня не приметил. Видно, важное дело. Ходит и ходит…

Ну всё. Я размял руки и приготовился нападать. И щёлкнул костяшками случайно.

А тот как вскинет голову.

Тут уж делать было нечего. С фольклорным «Арррр!» я сиганул на кровососа.

Всё было в лучших традициях потасовки. Мы катались и колотили друг друга почём зря. Я уже и крику с визгом ожидал, да только тут же получил в челюсть и обрадовался, что драка выйдет славная.

И развлёкся так развлёкся, и немало спеси из того вампира выбил, как вдруг всё задрожало, затрещало. Мы оба на секунду замерли ничего не понимая и со страшным грохотом полетели вниз. Меня так обдало камнями, что всё тело заныло. Вампиру случилось не лучше. А я ещё рухнул на него сверху вышибая последний дух.

Однако я так прохлаждаться не собирался, вампир тоже особого удовольствия не получил. Я как раз успел подскочить, когда он уже собирался швырнуть меня подальше.

Встал и понял, что дела плохи. Во-первых, мы были в пещере. Во-вторых, единственный выход находился прямо над нами. А до него даже мне не допрыгнуть.

Тем временем за спиной послышалось шевеление и я обернулся.

— Допрыгался? — поинтересовался вампир потирая ушибленное место. И огляделся.

Я уже и сам заметил прозрачные сундуки с чем-то подозрительно пульсирующим внутри. Это нечто перекатывалось и меняло цвет с синего на зелёный, а то и вспыхивало оранжевым. Мне почудился запах жжёного сахара в воздухе. Хотя пахло здесь только обледенелыми камнями и упырём.

Кстати о последнем.

— Так тебе и надо! — Нашёлся я победно вскидываясь. — Теперь ты надёжно заперт и. — И осёкся. — И всё.

Тот скептически дёрнул бровью. Потом прошёлся, умостился на первый попавшийся камень и воззрился на меня. Я сам на него вытаращился, дескать, чего?

А чего? Одной физиономией ответил тот и посмотрел вверх. Я понял, нахмурился и на всякий случай попытался допрыгнуть, ага, как же. Только кровососа потешил. Тот наблюдал за моими потугами с нескрываемым любопытством.

— Ты что делаешь? — увидев его манипуляции спросил я.

— Достаю бутерброды.

— Зачем?

— Буду слизнежутов кормить.

— Оно живое?

— Будет, когда накормлю.

С этими словами вампир откинул сначала одну крышку. И кинул туда бутерброд. Теперь ещё и маслом с сыром запахло. Потом проделал это и с остальными сундуками. Слизнежуты сначала плавали над едой, потом вроде бы как принюхивались и медленно засасывали как пиявки, прилепившись с разных концов. Постепенно они становились видимыми и отпадали сами как колбаски.

Две успели превратиться в бабочек и улетели себе в небо. В одном прозрачном сундуке такой слизнежут начал смутно напоминать ящерицу. В другом — фею.

— Что они делают?

— Принимают форму, — пояснил вампир. — Я дал им материю и они освоив её решают, кем хотят быть всю оставшуюся жизнь.

Тут уж и мне стало интересно и я подошел поближе. Протянул руку и коснулся той, что напоминала фею. Она воззрилась на меня раскосыми чёрными глазищами и с новой силой принялась отращивать крылья.

— О она… оно… не важно, правда феей будет?

— Да.

— А зачем их тогда здесь держат.

— Растили до нужной стадии, — ответил вампир. — Если за слизнежутом закрепить любую часть ныне живущего существа. Слизнежут всегда будет преследовать его и им управлять.

— Ничего себе. Дрянь то какая.

— Ага, вечное рабство.

Тут он достал из-за напоясного мешка оставшийся бутерброд и принялся жевать.

— Хочешь?

— Я тебе не зверушка домашняя! — огрызнулся я.

— Ну как хочешь, — и умял бутерброд. Потом запил вином из фляги и вернулся к сундукам наблюдать за завершающейся трансформацией. — Так слизнежуты прикрепляются к носителю и всю жизнь при нём грузом.

— А кому они нужны были?

— Видишь печать?

— Нет.

— И правильно, тайные приказы королевы выполняются тайно.

— Королева?! Дай выпить!

Он дал. Я вернул флягу и следил как фея махая точно колибри крыльями вылетела из сундука. Щёлкнула меня по носу осыпав пыльцой и пробкой выскочила в небо.

Скоро мы остались в пещере одни.

— Тебе-то оно зачем? — Снова насторожился я вспоминая, с кем собственно тут нахожусь. — Зачем королевскому прихвостню портить королевские планы?

— Я что, на королевского прихвостня похож? — возмутился вампир.

— Вообще-то да, — оглядывая того заметил я.

— А, ну да. Это маскировка.

— Ну конечно.

— Вот тебе зуб.

— Вампирским клятвам не верю.

— Ну хочешь, на ладонь плюну.

— На физию себе плюнь. Ладно, подсади, будем выбираться. Ты меня подтолкнёшь, а я уже вернусь с верёвкой.

— А почему не ты меня? А я уже вернусь. — Поинтересовался как бы между прочим вампир.

— Извольте.

— Сам извольте.

— Давай толкай.

— Точно?

— Да толкай уже! — Крикнул я приготовившись.

Вампир пожал плечами. Подставил руки. Я влез на них. Приготовился. Он меня со всей силы толкнул вверх, я прыгнул и тут… что было мочи врезался в… и уже лёжа на спине и чувствую острый камень между лопаток увидел, как надо мной что-то пульсирует.

— А, это барьер, — пояснил вампир стоя надо мной. — Он никого обратно не выпускает.

— Х…

— А ты не спрашивал, — оправдался вампир и протянул мне руку.

Поднялся я без посторонней помощи.

— Как выбираться будем? — всё ещё пытаясь потереть ушибленное местом между лопаток поинтересовался я. — Ты же колдун, придумай что-нибудь.

— А это мёртвая ловушка. То, что проникло сюда без разрешения она никогда не пропустит.

— Но этих твоих слизне… жуко… не важно, пропустила же.

— А они попали сюда с разрешения хозяина пещеры. Наверно, это гном, только они умеют наводить природные чары. На века вечные.

— Не хочу я на века вечные, давай по ней шарахнем.

— Ты уже шарахнул.

— Ну и думай тогда сам, — бросил я.

Тот промолчал.

Так мы и сидели каждый на своём месте.

— А нечего было драться лезть, — заметил вампир мудрственно. — Вот бы и не попали в западню.

— А нечего было колдовать в лесу. От твоего магического излучения его жители страдают. Вот меня и попросили разобраться с пакостью.

— Это я пакость? Да я наоборот это место нашёл и собирался слижежутов обезвредить. От них же излучение когда они в не активированном состоянии, жуткое. Вот твой лес и страдал.

— Да если б не я, так бы и ходил их искал!

— Я их давно нашёл. Нужно было найти опорные точки барьера и приоткрыть их на время. Уничтожить то его нельзя. Вот и ходил их искал. Последняя оставалась точка.

— Ты… — я посмотрел на него и замолчал резко. Да ну его!

Опять посидели.

— Есть хочу, — сказал вампир.

— Сам хочу, — буркнул я.

— Слушай, а кровь у тебя вкусная? — как бы невзначай поинтересовался он.

— Попробуй и я устрою действо игнорируя всю традицию гуманизма на протяжении истории.

Тот хмыкнул и деланно вздохнул.

— А жаль.

— Что бы ещё вампир кровь мою сосал, — фыркнул я напоследок. — Да я лучше в балерины пойду.

— Я тебя помню, — проговорил вампир смотря на меня как та гадалка на площади, — ты меня позавчера по голове треснул, некорректно оскорбил и сбежал подвывая на ходу.

— Не подвывая, а победно рыча.

— Как же, как же.

— Да что ты вообще в вое понимаешь?

— Зачем по голове бить нужно было?

— А что ты там обо мне шутить изволил. Язвить?

— А пришлось, — сказал вампир, — у меня маскировка. Мне нужно было пройти под видом королевского ревизора, узнать где спрятаны слизнежуты и обезвредить их. А королевскому ревизору положено вести себя максимально…

— Гаденько, — подсказал я.

— Именно, мой пушистый друг.

— Засунь своё пуш… слушай, а если они снова этих слизняков вырастят?

— Вырастят, но те двести лет растут. Меня, кстати, после твоего «подвига» особо чествовать стали, а заодно и проверять. Что б лучше понять, что я за фрукт и не устрою ли им тут разнос по первое число. И отправили запрос в Ардан.

— Ты его хоть перехватил?

— А как же.

— И чего мы в таком случае ждём.

Вампир посмотрел на меня во всю силу душевного проникновения.

— Стражи, — проинформировал он.

— … таким образом. Четырнадцатого января года четыре тысячи шестьсот семьдесят пятого Творения, к смерти через повешение приговариваются…

Я повертел шеей, закрученной в петлю.

— Ты же колдун, давай колдуй.

— Не хочу внимание привлекать, — бросил еле слышно вампир.

— Потом уже поздно будет, давай колдуй.

— Подождём.

— Чего подождём? — Мне всё это не нравилось ровно настолько, насколько нормальном оборотню вообще может не нравится собственная скорая смерть.

Но вампир стоял с видом гордо возведенного монумента и я ещё на всякий случай подёргавшись — и убедившись что серебряные цепи держат крепко и жгут до жути — сам выпрямился. И изобразил крайнюю степень величия на лице. Вот так погибнет Нод, сын Нуда, кандидата наук. Пап, прости меня оболтуса.

Вампиру в пещере они тоже не сильно обрадовались и шустро отправили второй запрос.

И вот теперь мы оба красовались на помосте перед многоликой толпой. Среди пока ещё скучающих зевак продавали леденцы из плетёной корзины. В воздухе пахло скорым снегом.

— Зовут то тебя как? — спросил я поворачивая голову налево.

— Ксандер.

— Меня Нод.

— Знаешь что Нод, про нас можно будет сказать что мы жили долго и счастливо.

— Это ещё почему же?

— Потому что умерли в один день.

— Пфф.

Вампир осклабился.

— Давай споём, — предложил он.

— Ты таких песен не знаешь, — хмыкнул я.

— А ты проверь.

— Ладно. Гей-хо, бывал я во Дворе. И никто не радовался мне. Зато как уходил, весь Двор им…

Вампир сразу подхватил и вот мы уже на две глотки горланим скабрезную песенку.

— Во Дворе дамы прекрасны, да с юбкой беда, всё кавалер её меряет, да! Губы помадит и пудру пудрит. Вот ещё белый парик примостит. Гей-хо!

Тут уж нас под дых так приложили, что песенка чуть прервалась.

— Маски носить лучше ночью и днём, если лицом брат-близнец с кирпичом!

Толпа к тому времени приободрилась и местами начала запевать. Это предало нам предсмертной бодрости и мы уже начали ногами приплясывать, когда с криками: «Заткнулись оба!», к нам не ринулся палач и каждого приложил наотмашь кулаком. Тут уж стало не до песен.

— Плохой ты колдун, — сумев дышать констатировал я.

— Не хочу себя выдавать.

— Ага, не рассекреченный хладный труп всегда лучше живого рассекреченного.

Помолчали.

— А я ещё так мало пожил.

— А я ничего так.

— Да ладно, сколько тебе лет?

— Девяносто пять.

Вампиры, одним словом.

— Приготовились! — послышалось за спиной.

Умирать в цепях не хотелось. Вот это уже гадость так гадость. Оборотню хуже не найти. Зато вон леденцы охотнее стали раскупать и с нас договариваться руку там взять на зелье или на память. А вдруг я той румяной ведьме как личность понравился?

А монету она заранее тому типу в чёрном платит так, на цветы мне, скажем.

Меня ведь не просто так в гарнизон отправили, ещё и за долги. Так их хоть с семьи сняли. Вот этот момент положительный и можно сказать, позитивный.

— Эй, оборотень.

— А?

— Зря ты тогда бутерброд не взял.

Уж тут меня так пробрало, что палач вконец перепуганный, дёрнулся и нечаянно подал сигнал. Забили барабаны. Уж делать было нечего, палач двинулся к рычагу. Я выпятил грудь что б попредставительнее. По всей видимости, ведьма с меня и вампира этого ещё и волос сторговала, на порчу.

— Один.

Толпа притихла, но леденцы всё ещё покупала. Один мальчуган сунул петушка за веснушчатую щёку.

— Два.

Залаяла снизу рыжая собачонка.

— Три.

И тут случилось три вещи одновременно. Палач дёрнул за рычаг. Выпущенная стрела перерезала верёвку вампира и тот грохнувшись умудрился мигом разорвать свои цепи. Я только успел сообразить, что тайком он таки наколдовал чтобы это устроить. Как тут вторая стрела просвистела над головой, и я полетел до самого низа ощущая, как цепи соскальзывают с меня. Это было два.

А третье, мы переглянулись и не сговариваясь ринулись через толпу спасая свои шкуры, так что никто опомниться и не успел.

— Стража, стража! — тут же послышалось за спиной. Бряцая доспехами та ринулась за нами.

Погоня выдалась славная. Только за второй подворотней нас ждала распрекрасная карета с четвёркой вороных. Разбираться было некогда и я забрался туда следом. Кучер тут же тронул и скоро мы уже ехали по городу изображая знатных господ. Хотя кому довелось б заглянуть внутрь — изрядно бы задумался.

Скоро карета остановилась. Место на козлах занял другой кучер. Дверца открылась и прежний залез внутрь. Он кинул мешок на сиденье рядом со мной и в том мешке я увидел выглядывающий лук.

Запахло ещё одним вампиром.

— Это и есть «не привлекая внимания провести операцию»? — поинтересовался второй.

— Зато слизнежуты обезврежены.

Тут недавний кучер соизволил заметить меня и я не нашёл ничего лучше, как дружелюбно осклабиться. По крайней мере, это должно было выглядеть так. А на вампира впечатление Творец знает какое произвело, тот изучил меня каменной физией и таки отворотился.

— А это кто? — спросил он.

— Этот «кто» здесь сидит, между прочим, — напомнил я подумывая, что на ком-то сегодня злость таки вымещу.

— Это Нод, — пояснил Ксандер.

— Перефразирую, зачем нам оборотень?

Видя назревающую ухмылку на лице Ксандера я решил, что если тот сейчас скажет: «Ну можно я его себе оставлю, ну пожалуйста!», сам заткну это «пожалуйста» ему в глотку. Потом поколочу обоих, что б неповадно было и отправлюсь себе по миру, гонять всякую пакость и зарабатывать где придётся.

Но вампир явно уловив моё настроение этого не сказал. Вместо этого он ответил:

— Раз уж так случилось, что мы вместе в пещере оказались, не оставлять же его там.

Там, имелось в виду страже на растерзание. У меня был соблазн изобразить бедного-несчатсного-пушистого-оборотня, но я воздержался.

— Ладно, высадим его в четвёртом округе.

— Это почему это в четвёртом?! Слушай ты. Аристократ драный.

— Ничего он не аристократ, — сказал Ксандер. — Слушай, Соул, изобрази радость на лице. А то сидишь как старая дева.

Уж тут меня пробрало что я отсмеявшись понял, что лишнюю симпатию у этого второго не заработал.

— Да ладно тебе, — хлопнул я его по плечу под стук копыт о мостовую. — А если вы не аристократы, тогда кто? И почему вы это… делаете?

Вампиры переглянулись.

— Не твоё дело, — отрезал «старая дева».

— Я из-за тебя, — и я кивнул Ксандеру, — оказался на верёвке, давай выкладывай.

— Во-первых, в лесу ты сам на меня напал. А, во-вторых, мы сопротивление.

— Александр!

— Надо же! — протянул я наклоняясь вперёд. — А занесло то как далеко от столицы.

— Слизнежуты такая гадость, что лучше сейчас разобраться, а то потом дрянь будет.

Мы согласно замолчали.

— Хорошо, а то я уж подумал, аристократов тут набралось. — Сказал я прислушиваясь, но погони за нами не чуял. — Я с этим отребьем дела не имею. Кстати, первый раз вижу, чтоб вампир колдовал.

Эти двое опять переглянулись. Тот, что Соул, закатил глаза и отвернулся, мол, сам разбирайся раз привёл.

— Есть немного, — отмахнулся Ксандер. — Слабо, правда.

— Ладно, вы куда едете?

— В Ардан.

— Высадите меня у Мглистых Полей.

— Хорошо.

— К лесу подъезжаем, — крикнул мальчишка на козлах и повёл карету в чащу.

Мы выехали из города как раз в Ленивый лес. Я уже успел приноровиться вполне себе комфортно проводить время на мягкой седушке после ночи заключения. Когда вдруг впереди бахнуло. Послышалось коварное: «А-ха-ха». И: «Ты поплатишься за всё!».

Тут же все мы дёрнулись на звук. Я и Соул, что сидели по правую сторону, увидели в окне привязанную к дереву девушку и стоящего напротив колдуна в фиолетовой мантии. У колдуна был светящийся жёлтый посох и крайне не располагающий вид.

Не сговариваясь мы все трое выскочили из кареты.

— Из-за тебя меня выгнали из Ардана, гадкая ведьма!

Девушка заметила нас первой и как будто ничуть не удивилась. Только колдун настолько увлёкся перечислением грозящих ей кар, что не сразу понял, что сам висит теперь на суку и болтает ногами как перевёрнутый жук.

— О прекрасная леди…

Я успел толкнуть Соула и сам подал ей руку.

Тот пронзил меня эдаким взглядом и… тоже толкнул.

— Это я его туда затолкал, — сказал я.

— А я отключу. Когда он оттуда спустится, — парировал тот не забывая улыбаться девушке.

— Не спустится, — отрезал я.

— Уже спустился, — выдал за нашими спинами Ксандер.

Вконец разозлённый маг заклубился чёрным и превратился в огромную змееподобную гадину-многоножку. Мы трое так и остановились взирая на неё с хвоста до головы.

— За мной морда, — сказал Ксандер.

— Я беру щупальца.

— Жало, — закончил Соул.

— Его сила в камне, камень в сердце, — сказала девушка долгим тягучим голосом.

Я ещё успел обернуться и улыбнуться ей, когда Соул толкнул меня в спину и мы дружно рванули на тварь. Та клацнула челюстями и ринулась куролесить.

Он шёл по пустым коридорам в окружении ардов.

Она сказала:

— Разберись с этим.

И он разберётся.

Королева сказала:

— Если ты не смог достать артефакт, то тебе прекрасно известно, каким будет мой следующий шаг.

— Я могу взять его.

— Молчи, когда тебя не спрашивают! Можешь? И как же ты это сделаешь? Силой?

— Если понадобится.

— Что ж. — Она смотрела в сторону долгим глубоким взглядом. — Их теперь двое. — И обернулась к Соулу. — Ты ведь слышал о чём они говорили, не так ли. И дождался, чтобы забрать артефакт. Ты знаешь, что мне нужно.

Он молчал.

— Знаешь. Ну что ж, это не играет роли. Иди и забери артефакты любой ценой. Иначе это сделаю я.

Он поклонился. Арды тут же слетелись и присоединились к нему чтобы через королевский телепорт оказаться на крыше Министерства Святых. Соул подошёл к краю крыши. Он знал, куда Ксандер поведёт их.

Я так не могу поступить. Потому что однажды обретя свободу, никто не захочет возвращаться в клетку.