SQUIRE TRELAWNEY, Dr Livesey (сквайр Трелони, доктор Ливси), and the rest of these gentlemen (и остальные из этих джентльменов) having asked me to write down (попросив = попросили меня описать) the whole particulars about Treasure island (все подробности об Острове Сокровищ), from the beginning to the end (от начала до конца), keeping nothing back but the bearings of the island (скрывая ничего, но = кроме месторасположения острова), and that only because there is still treasure not yet lifted (это только потому, что там находятся все еще сокровища пока не выкопанные; to lift — поднять, выкопать), I take up my pen (я берусь за перо) in the year of grace 17— (в 17.. году от Рождества Христова), and go back to the time (и возвращаюсь /мысленно/ ко времени) when my father kept the “Admiral Benbow” inn (когда мой отец держал = владел трактиром «Адмирал Бенбоу» /адмирал Бенбоу (1653–1702) — один из английских знаменитых морских героев/), and the brown old seaman (и загорелый старый моряк), with the sabre cut (с сабельным порезом = шрамом), first took up his lodging under our roof (впервые поселился: «занял свое жилье» под нашей крышей).

IT was not very long after this (это было не очень долго после этого = вскоре) that there occurred the first of the mysterious events (когда произошло первое из тех таинственных событий) that rid us at last of the captain (которое избавило нас, наконец, от капитана), though not, as you will see, of his affairs (хотя не, как вы увидите, от его дел = оставленных им неприятностей).

It was a bitter cold winter (была очень холодная зима; bitter — горький; сильный, резкий), with long, hard frosts and heavy gales (с долгими крепкими морозами и сильными штормами); and it was plain from the first (было ясно с самого начала) that my poor father was little likely to see the spring (что мой бедный отец едва ли увидит весну; likely — вероятно, возможно). He sank daily (он слабел с каждым днем; to sink — опускаться, падать, убывать; слабеть), and my mother and I had all the inn upon our hands (и моя мать и я имели весь трактир на наших руках = хозяйничать приходилось нам с матерью); and were kept busy enough (/мы/ держались занятыми довольно = дел было по горло; to keep busy — заставлять напряженно трудиться), without paying much regard to our unpleasant guest (не обращая много внимания на нашего неприятного постояльца; without — без).

ABOUT noon I stopped at the captain’s door (около полудня я остановился в двери капитана = вошел к капитану) with some cooling drinks and medicines (с прохладительным питьем и лекарствами). He was lying very much as we had left him (он лежал почти в том же положении, как мы его оставили; much as — подобно тому, как, почти как), only a little higher (только немного повыше; high — высокий), and he seemed both weak and excited (и казался слабым и возбужденным одновременно; both… and… — как, так и…).

“Jim,” he said, “you’re the only one here that’s worth anything (ты единственный /человек/ здесь, который чего-то стоит; to be worth — стоить, заслуживать); and you know I’ve been always good to you (ты знаешь — я всегда был добр к тебе; to be good to — хорошо относиться к). Never a month but I’ve given you a silver fourpenny for yourself (не было /такого/ месяца, чтобы я не дал тебе серебряные четыре пенса; I’ve = I have). And now you see, mate, I’m pretty low (а теперь, видишь, друг, мне очень скверно; pretty — довольно, весьма, изрядно; low — низкий, опустошенный, подавленный, плохой), and deserted by all (и /я/ покинут всеми; to desert — покидать, бросать); and Jim, you’ll bring me one noggin of rum, now, won’t you, matey (Джим, ты принесешь мне кружечку рому, сейчас, не так ли, дружок; noggin — маленькая кружка /0,12–0,14 л/; won’t = will not)?”

“The doctor—” I began (начал я).

I LOST no time, of course (я не терял времени, конечно), in telling my mother all that I knew (рассказав матери все, что я знал; to know), and perhaps should have told her long before (и, наверное, должен был рассказать ей /об этом/ гораздо раньше; long before — задолго до /того/), and we saw ourselves at once in a difficult and dangerous position (и мы увидели себя = очутились сразу в трудном и опасном положении).

Some of the man’s money (часть денег того человека /капитана/) — if he had any (если у него были какие-нибудь /деньги/) — was certainly due to us (несомненно, причиталась нам; due to — причитающийся); but it was not likely that our captain’s shipmates (но было маловероятно, что /морские/ товарищи нашего капитана), above all the two specimens seen by me (прежде всего — два типа, виденных мной), Black Dog and the blind beggar (Черный Пес и слепой нищий), would be inclined to give up their booty in payment of the dead man’s debts (отказались бы отдать свою добычу для уплаты долгов покойного; to be inclined to — быть склонным к; to give up — бросить, оставить, уступить). The captain’s order to mount at once and ride for Doctor Livesey (приказ капитана сесть на лошадь и скакать за доктором Ливси) would have left my mother alone and unprotected (оставил бы мою мать одну и без защиты), which was not to be thought of (о чем нельзя было и думать; to think of — помнить, думать о). Indeed, it seemed impossible for either of us (действительно, это казалось невозможным ни для одного из нас; either of — /ни/ один /из двух/) to remain much longer in the house (оставаться дальше дома): the fall of coals in the kitchen grate (падение углей на кухонную /каминную/ решетку), the very ticking of the clock (само тиканье часов), filled us with alarms (наполняли нас тревогами). The neighbourhood, to our ears, seemed haunted by approaching footsteps (соседство, для наших ушей, казалось = повсюду нам слышались приближающиеся шаги; haunted — населенный /привидениями/, часто посещаемый; footstep — след, шаг, поступь).

My curiosity, in a sense (мое любопытство, до известной степени), was stronger than my fear (было сильнее, чем мой страх); for I could not remain where I was (и потому я не мог оставаться, где я был = на месте), but crept back to the bank again (выполз снова обратно к берегу), whence, sheltering my head behind a bush of broom (откуда, пряча голову за кустом ракитника; shelter — приют, кров; убежище; to shelter — найти приют, пристанище, прибежище; прятаться, укрываться), I might command the road before our door (я мог контролировать = отчетливо видеть дорогу перед нашей дверью).

I was scarcely in position ere my enemies began to arrive (я был едва на месте = занял свой наблюдательный пункт, как мои враги начали приходить; ere — до, перед, прежде чем), seven or eight of them, running hard (семь или восемь /человек/, бежавших со всех ног: «твердо, крепко»), their feet beating out of time along the road (их ноги отбивали ритм по дороге), and the man with the lantern some paces in front (человек с фонарем бежал немного впереди /всех/). Three men ran together, hand in hand (трое бежали вместе, рука об руку); and I made out, even through the mist (я разобрал, даже через туман), that the middle man of this trio was the blind beggar (что средним человеком в этом трио был слепой нищий). The next moment his voice showed me that I was right (в следующее мгновение его голос показал, что я был прав).

“Down with the door (ломайте дверь: «вниз с дверью = долой дверь»)!” he cried.

WE rode hard all the way (мы мчались во весь опор всю дорогу; to ride hard — нестись), till we drew up before Dr Livesey’s door (пока не остановились перед дверью доктора Ливси; to draw up — остановиться, подтянуться). The house was all dark to the front (дом был весь темный с фасада).

Mr. Dance told me to jump down and knock (сказал мне спрыгнуть /с лошади/ и постучать /в дверь/), and Dogger gave me a stirrup to descend by (Доггер подставил мне стремя, чтобы /удобнее было/ сойти; to descend — спуститься). The door was opened almost at once by the maid (дверь была открыта почти сразу служанкой).

“Is Dr. Livesey in (доктор Ливси дома)?” I asked.

No, she said; he had come home in the afternoon (он приходил домой днем), but had gone up to the Hall to dine and pass the evening with the squire (но ушел в усадьбу пообедать и провести вечер со сквайром; hall — усадьба, поместье, вестибюль).

IT was longer than the squire imagined ere we were ready for the sea (это было дольше, чем сквайр предполагал, прежде чем мы были готовы к морю = на подготовку к плаванию ушло гораздо больше времени; ere — прежде чем, до, перед), and none of our first plans (и ни один из наших первоначальных планов) — not even Dr. Livesey’s of keeping me beside him (даже /план/ доктора Ливси держать меня рядом с собой = не разлучаться) — could be carried out as we intended (не мог быть выполнен /так/, как мы намеревались). The doctor had to go to London for a physician to take charge of his practice (доктору пришлось отправиться в Лондон за врачом, чтобы /тот/ взял на себя нагрузку/обязательство его практики = перенял у него его /врачебную/ практику = пациентов); the squire was hard at work a Bristol (сквайр был очень занят в Бристоле); and I lived on at the Hall under the charge of old Redruth, the gamekeeper (и я жил в усадьбе под присмотром старого Редрута, егеря; charge — цена, ответственность, попечение; game — дичь; gamekeeper — лесник, егерь, охраняющий дичь /от браконьеров и т. п./), almost a prisoner (почти как узник), but full of sea dreams and the most charming anticipations of strange island and adventures (но наполненный мечтами о море и самыми чарующими ожиданиями неведомых островов и приключений). I brooded by the hour together over the map (я просидел много часов над картой; to brood over — размышлять; by the hour — почасовой), all the details of which I well remembered (все детали которой я хорошо запомнил = выучил наизусть). Sitting by the fire in the house-keeper’s room (сидя у огня в комнате домоправителя), I approached that island in my fancy (я подплывал к тому острову в своем воображении; to approach — приближаться), from every possible direction (со всех сторон: «из каждого возможного направления»); I explored every acre of its surface (я исследовал каждый акр его поверхности; acre — акр /0,4 га/); I climbed a thousand times to that tall hill they call the Spy-glass (я взбирался тысячи раз на тот высокий холм, названный Подзорной Трубой), and from the top enjoyed the most wonderful and changing prospects (и с его вершины наслаждался удивительнейшими, /постоянно/ меняющимися видами). Sometimes the isle was thick with savages (иногда остров был заполнен дикарями; thick — толстый; густой, частый), with whom we fought (c которыми мы сражались); sometimes full of dangerous animals that hunted us (иногда — полон опасных зверей, которые охотились на нас); but in all my fancies nothing occurred to me so strange and tragic as our actual adventures (но во всех моих мечтах ничего не случалось со мной столь странного и трагического, как наши настоящие приключения).

WHEN I had done breakfasting the squire gave me a note addressed to John Silver (когда я позавтракал, сквайр дал мне записку, адресованную Джону Сильверу), at the sign of the “Spy-glass,” (/находящемуся/ в таверне: «под вывеской» «Подзорная Труба»; sign — знак, символ; вывеска) and told me I should easily find the place by following the line of the docks (сказал мне, что я легко найду место, идя линией доков = по набережной), and keeping a bright look-out for a little tavern with a large brass telescope for sign (и внимательно ища маленькую таверну с большой медной подзорной трубой вместо вывески; to keep a look-out — вести наблюдение; bright — яркий; расторопный, острый).

I set off, overjoyed at this opportunity to see some more of the ships and seamen (я отправился, очень обрадованный этой возможностью увидеть /еще/ больше кораблей и моряков), and picked my way among a great crowd of people and carts and bales (и выбрал дорогу через большую толпу /людей/, повозок и тюков), for the dock was now at its busiest (так как док = порт был теперь в своем самом большом оживлении = в порту было много работы; busy — занятый; беспокойный, оживленный), until I found the tavern in question (пока я не нашел таверну, о которой идет речь: «в вопросе»).

It was a bright enough little place of entertainment (это было довольно уютное маленькое увеселительное заведение: «место развлечения»). The sign was newly painted (вывеска была недавно покрашена); the windows had neat red curtains (окна имели опрятные красные занавески); the floor was cleanly sanded (пол был посыпан чистым песком). There was a street on each side (на каждой стороне была улица = таверна выходила на две улицы), and an open door on both (и открытая дверь была на каждой /стороне/), which made the large, low room pretty clear to see in (что делало большую низкую = с низким потолком комнату довольно светлой: «довольно ясной, чтобы видеть в ней»), in spite of clouds of tobacco smoke (несмотря на клубы табачного дыма).

THE Hispaniola lay some way out (Испаньола лежала довольно далеко /от берега/; way — путь, расстояние), and we went under the figureheads and round the sterns of many other ships (и мы прошли /на лодке/ под фигурами на носах кораблей и мимо множества различных кораблей; stern — корма), and their cables sometimes grated underneath our keel (и их канаты иногда скрипели под нашим килем), and sometimes swung above us (а иногда раскачивались над нами; to swing — качать(ся), колебать(ся)). At last, however, we got alongside (наконец, как бы то ни было, мы добрались до судна; alongside — бок о бок, около, вдоль борта), and were met and saluted as we stepped aboard by the mate, Mr. Arrow (и были встречены и поприветствованы, когда ступили на борт, штурманом, мистером Эрроу), a brown old sailor, with earrings in his ears and a squint (загорелым старым моряком, с серьгами в ушах и косоглазием). He and the squire were very thick and friendly (он и сквайр были очень близки и дружны), but I soon observed that things were not the same between Mr. Trelawney and the captain (но я скоро заметил, что дела не были такими же между мистером Трелони и капитаном = но с капитаном сквайр не ладил).

This last was a sharp-looking man (этот последний = капитан был человеком желчным; sharp — острый, хитрый, резкий), who seemed angry with everything on board (который казался раздраженным всем на борту), and was soon to tell us why (и вскоре рассказал нам почему), for we had hardly got down into the cabin when a sailor followed us (так как едва мы спустились в каюту, как матрос явился следом за нами; to follow — следовать, сопровождать).

ALL that night we were in a great bustle (всю ту ночь мы были в большой суматохе; bustle — суета, беготня) getting things stowed in their place (укладывая вещи по местам; to stow — складывать, грузить), and boatfuls of the squire’s friends (/принимая/ наполненные до отказа друзьями сквайра лодки), Mr. Blandly and the like (/вроде/ мистера Блендли и ему подобных), coming off to wish him a good voyage and a safe return (прибывавших пожелать ему /сквайру/ счастливого плавания и благополучного возвращения; safe — безопасный; невредимый). We never had a night at the “Admiral Benbow” when I had half the work (никогда не было ночи в «Адмирале Бенбоу», когда у меня была половина этой работы = мне не приходилось никогда работать так много); and I was dog-tired when a little before dawn (я устал как собака, когда незадолго до рассвета), the boatswain sounded his pipe, and the crew began to man the capstan-bars (боцман заиграл на дудке, и команда взялась за вымбовку = принялась поднимать якорь; to man — снабжать людьми; обслуживать; capstan-bars — деревянные брусья лебедки). I might have been twice as weary, yet I would not have left the deck (я мог бы устать вдвое больше: «я мог быть вдвойне столь уставшим», но все равно не покинул бы палубы); all was so new and interesting to me (все было так ново и увлекательно для меня) — the brief commands, the shrill not of the whistle (отрывистые: «короткие» команды, пронзительный крик свистка), the men bustling to their places in the glimmer of the ship’s lanterns (матросы, торопящиеся к своим местам в тусклом свете корабельных фонарей).

“Now, Barbecue, tip us a stave (эй, Окорок, затяни-ка песню; to tip — давать /на чай/, сваливать; stave — палка; стих, строфа),” cried one voice (крикнул один голос).

“The old one (старую),” cried another (крикнул другой).

“NO, not I (нет, не я),” said Silver. “Flint was cap’n (Флинт был капитаном); I was quartermaster, along of my timber leg (я был квартирмейстером, из-за моей деревянной ноги; quartermaster — квартирмейстер; начальник /хозяйственного/ снабжения; заведующий продовольствием). The same broadside I lost my leg (на том же самом борту = в том же самом деле я потерял ногу), old Pew lost his deadlights (/в котором/ старый Пью потерял свои иллюминаторы = глаза). It was a master surgeon, him that ampytated me (это был ученый хирург, тот, что ампутировал мне /ногу/; master — магистр, кандидат) — out of college and all (из колледжа и тому подобное) — Latin by the bucket (знал всю латынь: «/черпал/ латынь ведрами»), and what not (и все остальное); but he was hanged like a dog (но он был вздернут как собака), and sun-dried like the rest, at Corso Castle (и высушен на солнце, как и остальные, в Корсо-Касле). That was Roberts’ men (то были люди Робертса), that was, and comed of changing names to their ships (и /они/ пришли /на плаху/ = погибли из-за изменения названий своих кораблей) — Royal Fortune and so on (Королевское счастье и так далее). Now, what a ship was christened, so let her stay, I says (а я говорю, как судно окрестили, так оно и должно называться: «так позвольте ему оставаться»). So it was with the Cassandra as brought us all safe home from Malabar (так было с Кассандрой, что доставила нас всех целыми домой с Малабара), after England took the Viceroy of the Indies (после того, как Ингленд захватил вице-короля Индии); so it was with the old Walrus, Flint’s old ship (так же было со Моржом = не менял также названия и Морж, старый корабль Флинта), as I’ve seen amuck with the red blood and fit to sink with gold (/который/, как я видел, пропитался весь кровью и чуть не потонул от золота /на борту/; amuck — безудержно, бешено; fit to do something — готовый сделать что-либо).”

THERE was a great rush of feet across the deck (там был большой топот ног на палубе = палуба задрожала от беготни; rush — суета, спешка; шум; across — через, поперек). I could hear people tumbling up from the cabin and the foc’s’le (я мог слышать, как люди выбегали из каюты и кубрика; to tumble up — выскочить, выбежать); and, slipping in an instant outside my barrel (и, проскользнув в миг мимо бочки; to slip — проскользнуть, улететь; outside — снаружи, вне, за пределы), I dived behind the fore-sail (я нырнул за фок-зейл /нижний прямой парус фок-мачты — первой мачты корабля/), made a double towards the stern (повернул: «сделал поворот» к корме), and came out upon the open deck in time to join Hunter and Dr. Livesey in the rush for the weather bow (и вышел на открытую палубу во время, чтобы присоединиться к Хантеру и доктору Ливси в стремлении = и вместе с ними побежал к наветренной cкуле; bow — дуга, изгиб, нос корабля; скула — место наиболее крутого изгиба борта, переходящего в носовую или бортовую часть).

There all hands were already congregated (там вся команда была уже собрана). A belt of fog had lifted almost simultaneously with the appearance of the moon (пояс тумана поднялся = рассеялся почти одновременно с появлением луны). Away to the south-west of us we saw two low hills (вдали на юго-западе мы увидели два низких холма), about a couple of miles apart (/на расстоянии/ примерно двух миль /один от другого/; couple — пара; apart — отдельно, врозь), and rising behind one of them a third and higher hill (и поднимавшийся позади одного из них третий, более высокий холм), whose peak was still buried in the fog (вершина которого была все еще окутана туманом; to bury — хоронить, погружать, топить). All three seemed sharp and conical in figure (все три /холма/ казались острыми и коническими по форме).

THE appearance of the island when I came on deck next morning was altogether changed (вид острова, когда я вышел на палубу следующим утром, был совершенно изменен = совсем иным; appearance — внешность, наружность, обличье; to appear — появляться; казаться, представляться). Although the breeze had now utterly failed (хотя бриз теперь совершенно утих; utterly — крайне), we had made a great deal of way during the night (мы значительно продвинулись за ночь; a great deal — много, большое количество; during — в течение, во время) and were now lying becalmed about half a mile to the south-east of the low eastern coast (и теперь стояли в штилевом море примерно в полумиле к юго-востоку от низкого восточного побережья; to becalm — заштилевать /судно/). Grey-coloured woods covered a large part of the surface (серые леса покрывали большую часть поверхности /острова/). This even tint was indeed broken up by streaks of yellow sandbreak in the lower lands (этот ровный = однообразный оттенок прерывался полосами желтого песка в низменностях: «нижних землях»; to break up — разбивать, измельчать, раскалывать; break — пролом, трещина, холмистая местность), and by many tall trees of the pine family (и многочисленными высокими деревьями соснового семейства = похожих на сосны), out-topping the others (возвышавшихся над остальными; to out-top — превосходить, превышать) — some singly, some in clumps (некоторые /росли/ одиночно, некоторые — купами); but the general colouring was uniform and sad (но общая окраска была однообразной и унылой). The hills ran up clear above the vegetation in spires of naked rock (холмы поднимались высоко над растительностью верхушками голых скал; clear — ясно, четко, полностью; spire — шпиль; верхушка, острие). All were strangely shaped, and the Spy-glass, which was by three or four hundred feet the tallest on the island (/они/ все имели странную форму, а Подзорная Труба, которая была на три-четыре сотни футов выше /всех остальных холмов/ на острове), was likewise the strange in configuration (был также странной в /своих/ очертаниях), running up sheer from almost every side (поднимаясь вертикально почти со всех сторон) then suddenly cut off at the top like a pedestal to put statue on (затем внезапно обрубалась на вершине = имела срезанную вершину, словно пьедестал для статуи: «чтобы поставить статую»).

I WAS so pleased at having given the slip to Long John (я был так доволен, что улизнул от Долговязого Джона), that I began to enjoy myself and look around me with some interest on the strange land that I was in (что начал веселиться и разглядывать с любопытством незнакомую землю, на которой находился; to enjoy oneself — веселиться, получать удовольствие).

I had crossed a marshy tract full of willows (я пересек = прошел через болотистый участок, заросший ивами; full of — полный, заполненный; marsh — болото), bulrushes, and odd, outlandish, swampy trees (камышом и странными заморскими болотными деревьями; swamp — болото, топь); and I had now come out upon the skirts of an open piece of undulating, sandy country (и теперь я вышел на край открытой холмистой, песчаной местности = равнины; to undulate — быть волнистым; двигаться, колебаться волнообразно; быть холмистым /о местности/), about a mile long, dotted with a few pines (около мили протяженностью, с несколькими соснами; dot — точка; to dot — покрывать, усеивать, отмечать точкой), and a great number of contorted trees (и огромным числом скрюченных деревьев), not unlike the oak in growth (весьма похожими на дуб по виду; growth — рост, развитие), but pale in the foliage, like willows (но с бледной листвой, как у ивы). On the far side of the open stood one of the hills (в дальней стороне открытого пространства = вдали стоял один из холмов), with two quaint, craggy peaks, shining vividly in the sun (с двумя причудливыми скалистыми вершинами, сиявшими ярко на солнце; vivid — яркий; четкий, отчетливый).

FROM the side of the hill (со склона холма), which was here steep and stony (который был здесь крутым и каменистым) a spout of gravel was dislodged (куча щебня посыпалась; spout — струя, поток; gravel — гравий, щебень, галька; to dislodge — перемещать, сдвигать, выбивать), and fell rattling and bounding through the trees (и упала /вниз/, грохоча и подскакивая между деревьями). My eyes turned instinctively in the direction (мои глаза инстинктивно повернулись = я невольно посмотрел в том направлении), and I saw a figure leap with great rapidity behind the trunk of a pine (и увидел фигуру, прыгнувшую с большой скоростью за ствол сосны). What it was, whether bear or man or monkey (что это было — медведь ли, человек или обезьяна), I could in no wise tell (я не мог никоим образом сказать). It seemed dark and shaggy (оно выглядело темным и косматым); more I knew not (большего я не знал = не успел заметить). But the terror of this new apparition brought me to a stand (но ужас от этого нового видения остановил меня = я замер в ужасе; apparition — видение, призрак).

I was now, it seemed, cut off upon both sides (я был теперь, казалось, отрезан с обеих сторон = оба пути были отрезаны); behind me the murderers, before me this lurking nondescript (позади меня — убийцы, передо мной — это подстерегающее существо; to lurk — скрываться в засаде; прятаться; nondescript — человек или предмет неопределенного вида). And immediately I began to prefer the dangers that I knew to those I knew not (и сразу же я начал предпочитать = предпочел известные опасности: «которые знал», неизвестным: «тем, /что/ я не знал»). Silver himself appeared less terrible in contrast with this creature of the woods (сам Сильвер казался менее ужасным, чем это лесное существо; in contrast with — по сравнению с, в противоположность), and I turned on my heel (и я повернулся /на каблуке/), and looking sharply behind me over my shoulder (и, глядя внимательно назад через плечо), began to retract my steps in the direction of the boats (начал отступать в сторону шлюпок; to retract — забирать обратно, возвращаться, отступать; step — шаг, след).

IT was about half-past one (было примерно половина первого: «половина после одного») — three bells in the sea phrase (три склянки в морском выражении = выражаясь по-морскому; bell — колокол, звонок; склянка) that the two boats went ashore from the Hispaniola (когда две шлюпки сошли на берег = отчалили от Испаньолы). The captain, the squire, and I were talking matters over in the cabin (капитан, сквайр и я обсуждали дела в каюте). Had there been a breath of wind (будь там /хотя бы/ дуновение ветерка) we should have fall on the six mutineers who were left aboard with us (мы бы напали на шестерых, которых оставили на борту с нами), slipped our cable, and away to sea (отдали бы концы и уплыли в море). But the wind was wanting (но ветер отсутствовал); and to complete our helplessness (и чтобы завершить = в завершение нашей беспомощности), down came Hunter with the news that Jim Hawkins had slipped into a boat and go ashore with the rest (пришел Хантер с известием, что Джим Хокинс проскользнул на шлюпку и сошел на берег вместе с остальными).

It never occurred to us to doubt Jim Hawkins (нам никогда не приходило в голову сомневаться в Джиме Хокинсе); but we were alarmed for his safety (но мы волновались за его безопасность). With the men in the temper they we in (с людьми в таком раздражении, /в котором/ были они = матросы были так раздражены), it seemed an even chance if we should see the lad again (/что/ казалось, будет большой удачей, если мы увидим парня снова). We ran on deck (мы побежали на палубу). The pitch was bubbling in the seams (смола пузырилась в швах; seam — шов, стык, паз); the nasty stench of the place turned me sick (отвратительное зловоние этого места вызвало у меня тошноту); if ever a man smelt fever and dysentery (если вообще кто-нибудь нюхал лихорадку и дизентерию), it was in that abominable anchorage (то это было на той отвратительной стоянке). The six scoundrels were sitting grumbling under a sail in the forecastle (шестеро негодяев сидело, ворча, под парусом на баке); ashore we could see the gigs made fast (на берегу мы могли видеть = видели пришвартованные гички), and a man sitting in each (и человек сидел в каждой), hard by where the river runs in (рядом /с тем местом/, где река впадала /в залив/). One of them was whistling “Lillibullero (один из них насвистывал «Лиллибуллеро» /Lillibullero — политическая песня, написанная в 1686 году, чтобы высмеять короля Англии Джеймса II. Она имела огромную популярность, и, говорят, ускорила Революцию 1688 года, в ходе которой Джеймс лишился своего королевского сана./).”