Дисклеймер: ничего не мое, все матушки Ро.

Примечание: используется разговорный сленг и немного нецензурные выражения. Совсем нецензурные скрыты.;)

Автор благодарит: Flare, Фредерику, а главное — GrangerHermione за неоценимую помощь.

А так же алфавит за любезно предоставленные буквы.;)

Хогвартс. 23:35. Кабинет директора.

Дамблдор, сидя в уютнейшем кресле, с бутылкой вина в одной руке и пультом от телевизора в другой, смотрел футбол. Хотя он мало что понимал, но сам процесс ему очень нравился. И вообще, теперь на чемпионате по квиддичу можно было блеснуть знаниями, закричав: «Судью на мыло!!!», «Это была штанга!!!», и еще одно непонятное, но очень красивое слово «Пенальти!», которое можно было упоминать только в присутствии чистокровных волшебников, те все равно ничего не понимали, и думали что это только что изобретенное заклинание.

Записав в черный кожаный блокнотик еще одну новую фразу (Красную карточку ему!!! Это был уже второй офсайд!), директор школы магии и волшебства Хогвартс сладко потянулся и отпил из бокала. «Хорошо сидим, а Фоукс!» — Дамблдор подмигнул фениксу, сидящему на жердочке, и с тоской глядящего на директорскую бутылку вина. Тут, как назло, футбол закончился. Счет 3:1 в пользу Бразилии.

— Молодцы! — одобрительно высказался Дамблдор и начал переключать каналы. На одном из них тетка, утирая синим клетчатым платком распухший красный нос картошкой, заявляла, что ее бросил муж, оставив ее одну с тремя «спиногрызами». Дамблдор скривился и стал переключать дальше. На другом канале голос обещал рассказать тебе все твое будущее посекундно, за одну отправленную смс на номер 5454. На третьем канале какой-то хмурый дядька рассказывал про очередной потоп в Японии. Директор недовольно переключил каналы и — о чудо! — наконец попал на что-то интересное. Там начинался сериал.

— Здравствуй небо в сапогах! — Подпел Дамблдор телевизору и ударился в воспоминания. Вот когда-то и он, будучи молодым и необремененным ревматизмом, бегал в кирзовых сапогах и распевал песни строевые… А нынешняя молодежь…

— Эх! Ну а что если… А это идея!!! — Дамблдор устроился в кресле поуютнее. Кажется, у него появилась идея про новое испытание учеников…

Гарри и Рон осторожно пробирались в кабинет трансфигурации. Осторожно, потому как весь путь заблокировали восставшие шестикурсники, стоявшие в коридорах с лозунгами и плакатами. Первым противообщественным жестом было торжественное выбрасывание миссис Норрис с Астрономической башни. Пусть от этого конкретно директору ни жарко ни холодно, зато на душе у учеников как-то потеплело. А кошка — что же с ней сделается, приземлилась аккурат на голову Филчу. Бывают же такие совпадения!

В коридоре третьего этажа намечалось собрание народной воли. Впереди всех зависнул на метле на высоте примерно двух метров Колин Криви и скандировал:

— Мы шестые!

— Да!!! — шумела толпа.

— Это несправедливо!

— Да!!! — отвечала ему толпа.

— Наше испытание только через год!!!

— Через год!!! — вторила гриффиндорцу толпа.

— Пойдемте говорить с директором!

— Пойдемте!!! — решила толпа, и весь шестой поток направился к кабинету трансфигурации, где Дамблдор уже тяпнул для храбрости сто грамм коньячку, зная, что его идея не будет принята восторженно. Даже более того, директор опасался бунта. Пусть не кровавого, но куча разъяренных подростков — это плохо. А еще хуже, когда у этих подростков есть палочки, которыми те наверняка научились пользоваться за годы обучения. Но что сделаешь — традиция…

— Что, бедные маленькие гриффиндорцы уже наложили в штанишки от страха? — к Гарри и Рону пробирался Малфой. Вечные телохранители — Кребб и Гойл дежурили неподалеку.

— Это ты по себе судишь, Малфой? — недовольно скривился Рон.

— Просто думаю, как же вы переживете новую задумку нашего уже выжившего из ума директора. Испытание будет длиться от недели до двух, так вы, наверное, сразу сдуетесь! — ехидно заметил слизеринец и добавил писклявым голосом:

— Профессор Дамблдор, отпустите меня, я домой хочу к мамочке, правда, Уизли?

— Закрой свою мерзкую пасть, Малфой! — угрожающе произнес Гарри.

— О, а ты что будешь делать, Поттер? У Уизли хоть свой гадюшник есть, а у тебя-то и дома нет! — чрезвычайно довольный собой Малфой развеселился… Улыбка цвела на его лице примерно секунды две, потому как сразу сменилась гримасой боли. Получив одновременно от Рона в челюсть и от Гарри в солнечное сплетение, слизеринец, падая, оглянулся. Кребб и Гойл, будь они тысячу раз неладны, оказались отрезаны от своего самодовольного предводителя толпой. К чести Гарри и Рона надо признать, что отрезаны они оказались уже после ударов. Прошептав: «Ну, они еще узнают, кого разозлили!», Малфой попытался разогнуться, зная, что лежачего не только бьют, но и топчут, поэтому лучше тихонько отойти в сторону и попроклинать всех гриффиндорцев в купе с Дамблдором и Пивзом за компанию.

В это же время, на двести метров дальше.

— Рон, как ты думаешь, правильно ли мы поступили?

— Ты о чем? — нахмурился Уизли.

— Нас двое, а Малфой один.

— Ну, во-первых, мы не виноваты, что он один, это просто его тупоголовые дружки не оказались рядом, а во-вторых, это Малфой, поэтому вмазать ему — это просто райское наслаждение.

— Истину глаголешь, друг!

И друзья зашли в кабинет МакГонагалл, где уже начались переговоры Криви и Дамблдора. Усевшись на чудом взявшиеся свободные места, Гарри и Рон оглядывали зал в поисках Гермионы.

— О! Привет! — девушка сама нашла их.

— Привет, Гермиона! — лица парней расплылись в улыбке.

— Как добрались? Не помяла вас бунтующая толпа?

— Эти нет, только Малфой как обычно пристал, но это событие никак не выходит из разряда повседневных.

— Задирался? — нахмурила лоб Гермиона.

— Да как обычно, хамит так, как будто у него в кармане лежит запасная челюсть. — Рон пожал плечами.

— И вы небось выяснили, сколько у него запасных челюстей.

— Ну… Не совсем так, конечно, то…

— Подрались?

— Ну вмазали. За дело. — Добавил Гарри, перекрывая готовую вот-вот начаться гневную тираду подруги.

— Да вы понимаете, что не только он теперь вам житья не даст, так еще Снейп будет придираться не по-детски!

— Гермиона! Малфой и Снейп — наши вечные как мир враги, поэтому нам не привыкать. Да и что мы такого сделали? Помяли самодовольную рожу этого гаденыша? Давно пора было.

— Но… — Гермиона не успела договорить, как свое заявление начал делать директор.

— Дорогие ученики! Итак, испытание состоится! И я решил, что шестные курсы участвовать в нем тоже будут. — Нахмуренный взгляд в сторону Колина Криви. — И тогда не будет у них испытания в следующем году. Так… Испытание. Да, испытание. В этом году у нас на две недели устанавливается армейский режим.

— Что-о-о!? — Каким образом жуткий вопль учеников не разрушил стены Хогвартса, до сих пор остается загадкой.

— Это невозможно!

Школа слухи передавала как всегда быстро. Ученики уже готовились бороться с соплохвостами и саламандрами, провести ночь в Воющей хижине, жить в шалаше в глубине Запретного леса. Некоторые убеждали, что в полнолуние придется пробежать голяком до озера и совершить там странный древний обряд. Но армия — это был удар ниже пояса…

— Тише! Тише! — Дамблдор спокойно повел рукой. — Подготовка к испытанию будет длиться сегодня, завтра и послезавтра! Уроки в эти дни, возможно, проводиться не будут. Первую неделю в «армию» попадет седьмой курс. На вторую неделю, так скажем, новобранцами, пойдут шестые курсы. Обмундирование семикурсники получат завтра. Так… Гриффиндор теперь у нас будет называться первой ротой, Слизерин — второй, Когтерван — третьей, Пуффендуй — четвертой. Старосты факультетов, соответственно Гермиона Грейнджер, Драко Малфой, Падма Патил и Эрни МакМиллан автоматически назначаются сержантами своих рот. Так… Главный свод законов — Устав. Его вы можете прочитать, взяв у своих деканов. К учителям обращаться по званиям, изображение погон выдам сержантам, до завтра знать, как свои пять пальцев! Да, еще, у нас в части, то есть в школе появляется новый человек!

В кабинет зашел человек. Скорее всего, русский, что-то уж больно русское было в его внешности: у человека было улыбчивое, но очень хитрое лицо, небольшая залысина на голове и тоже небольшое, скорее всего пивное брюшко. Человек прошагал в центр комнаты, с улыбкой оглядел ошалелых учеников, поздоровался и встал рядом с директором.

— Это он! Но как?

— Да не он это!

— Быть того не может!

— Похож, но…

— Да про кого это вы? — со всех сторон раздались перешептывания.

— Позвольте вам представить прапорщика Шматко! — Дамблдор зааплодировал. Его подхватили и другие учителя.

— Здрасти! — еще раз поприветствовал присутствующих вошедший.

— Профессор Дамблдор! — раздался голос из зала. — Это же сериал…

— Финч-Флетчли, это высшая магия! Перед вами стоит самый что ни на есть настоящий прапорщик Олег Николаевич Шматко.

— Кто тут сомневается, что я настоящий? Кто, блин, я спрашиваю!

— Джастин Финч-Флетчли.

— Ты, который Плечли, меня пощупать еще выйдешь может, ё-моё!

— Не.… Никак нет, товарищ прапорщик! — ответил Джастин, и тем самым заслужил удивленный взгляд однокурсников и одобрительный директора.

— Все. Можете идти! — Дамблдор поднялся и объявил заседание закрытым.

20:00. Гостиная Гриффиндора.

В центре стоит Гермиона, вокруг нее собрались шестые и седьмые курсы и с лениво-обреченным видом отвечают на вопросы. Многие подглядывают в специально написанные шпаргалки.

— Финниган, капитан. — Гермиона развернулась и посмотрела на растерявшегося Симуса, оглядывающего соседей в поисках помощи. Все резко сделали вид, будто их интересует вид за окном, собственные ногти, туфли или просто отвернулись, как бы не замечая умоляющих взглядов гриффиндорца. Несколько человек для оправдания что-то еле слышно шептали.

— Эээ…. Одна лычка, ой, то есть просвет, четы… эээ… Да, четыре звездочки!

— Правильно. — Гермиона кивнула. Финниган облегченно выдохнул. — Лаванда, младший лейтенант.

— А, — девушка захлопала глазками, тоже ища помощи у соседей. — Полоска и две звезды? — с надеждой пробормотала Лаванда.

— Нет, одна звезда. Две — это уже лейтенант.

— Ну, и какая разница. Старший, блин, младший. — Браун недовольно передернула плечами. — Большая. — Гермиона заправила прядь волос за ухо, выискивая глазами следующую жертву. Храбрые гриффиндорцы попытались спрятаться за спинами соседей.

— Что?! И это я должен носить?! — провопил Рон, держа на вытянутых руках свою форму.

— Да. — Гермиона кивнула.

— И все мы будем носить …ммм… это? — Гарри указывал на свои кирзовые сапоги.

— Какое-то дежа вю! Как три года назад, с моей парадной мантией!

Уставшая Гермиона не стала ничего говорить, а просто прислонилась к диванной спинке и закрыла глаза.

— Ужас! Тут еще пятно!

— Ага! А у меня какая-то засохшая краска на штанах!

— А это что еще за тряпка?

— Это… — Гермиона открыла глаза и посмотрела на кусок ткани, который Рон осторожно держал двумя пальцами. — Это называется портянка.

— И зачем мне эта так называемая портянка?

— Это одевается в сапоги вместо носков.

— Зачем? Нет, у меня достаточно носков, я не хочу носить эту порянку!

— Портянку. Все должны носить ее, Рон.

— И ты? — Гарри сочувствующе посмотрел на Гермиону.

— И я.

— Вы видели! — в комнату вбежал Симус с портянкой в руках. — Этот Шматко заставляет нас на ноги тряпки наматывать!

— Да! — недовольно отозвались Гарри и Рон.

— Это возмутительно! — Лаванда Браун и Парвати Патил влетели вслед за Симусом и приняли участие в дискуссии.

— Еще эти ужасные сапоги!

— А вы видели форму!? Это кошмар!

— Что только Дамблдор думает?!

— Эта потрянка меня просто убила! Мои ноги привыкли к дорогим кожаным туфлям и чулкам, а не тряпкам и сапогам сомнительного качества!

— Е-мое! — из Гостиной донесся голос прапорщика Шматко.

Толпа гриффиндорцев вывалилась из спальни мальчиков седьмого курса и неприязненно уставилась на военного, который хитро обозревал семикурсников.

— Это что вы там все делали?

— Форму новую смотрели! — язвительно, что совсем на него не было похоже, отозвался Гарри.

— А! Это не форма, а обмундирование! И как? Новое я вам, между прочим, всем выдал, все как положено! Ни один солдат в нем еще не ходил! — Шматко поднял вверх указательный палец и потряс им, что должно было убедить учеников в его правоте.

— А откуда тогда пятно засохшее?

— А тряпки эти? Тоже новые?

— Тихо! Тихо я сказал! Форма и портянки новые! Ну, полежали на складе лет пять, но новые! Капнули краской случайно, не смертельно это!

— А тряпки эти!

— Портянки, Симус! — подсказала сзади Гермиона.

— Портянки!

— О! Портянки — самая необходимая вещь в армии!..

— У нас же носки есть! — перебил прапорщика Рон.

— Молчать! Портянки лучше подходят для сапог, чем носки, они и удобнее, и меньше протираются. Нога в портянке практически завернута в два слоя ткани, и ноге тепло, а при кратковременном попадании ногой в воду намокает только наружный слой портянки. Портянка легко сушится, а в случае недостатка времени ее достаточно перемотать на ногу, начиная с другого конца: стопа снова окажется сухой и в тепле, а голень к сырости не так чувствительна. Вот! Вы не еще про какие-то носки будете рассказывать, ё-моё!

— Это что, он теперь всегда нас так грузить будет? — прошептал Гарри на ухо Рону.

— Не знаю. Но рожа его мне не нравится.

— Так! Все за мной в Большой Зал.

— Зачем?

— Приказы не обсуждаются! Но пока что, так уж и быть, отвечу. Все седьмые курсы там собираются, чтобы научится наматывать портянки! И не только! Будет мини-введение в армейскую жизнь, чтобы вы примерно представляли, что вам нужно будет делать завтра.

— Там что, еще и специальный курс наматывания потрянок? — прошептал Рон на ухо Гарри.

— Не знаю. Но ох как не нравится мне это все!

Драко Малфой тихо крался в кабинет Снейпа.

— Алохомора.

Ладно, в кабинет он прошел. Но как же пройти в личную лабораторию зельевара? Да и еще быстро (Блейз и Панси, конечно, обладают хорошей фантазией, но больше чем на двадцать минут своего декана они не задержат). Слизеринец аккуратно извлек из кармана список предполагаемых паролей. Всем седьмым курсом придумывали!

— Так… «Гриффиндорцы — тупицы».

Тишина.

— «Поттер — ничтожество». (Это был один из любимых паролей старосты Слизерина, поэтому Драко его произнес медленно, смакуя каждый звук.)

Никаких движений.

— «Лонгботтом идиот». Нет? «Грейнджер заучка». Может зубрила? Ну, нет, так нет. «Ненавижу Гриффиндор». «Обожаю Слизерин». Ладно, этот список оставим. Может «Я гений»?

Дверь так и осталась заперта.

«Нет, ну если там какой-то ингредиент — то это полный облом!»

— М-м-м… «Латунные весы!», «Рогатые жабы!» «Змеиный яд!» «Шкура бумсланга!»

Тишина.

— А! — взрычал Малфой. — «Минус десять баллов!» Нет!? Может «Чистая кровь»?

Дверь, как показалось Драко, насмешливо промолчала.

— Мерлинов колпак, какой же у него пароль!? «Желчь броненосца». «Лунный камень». «Умиротворяющий бальзам». А-а-а!!! — Малфой негодующе подпрыгнул на месте и помолчал минуту, дабы успокоить нервы.

— «Сыворотка правды»? — без особой надежды поинтересовался Драко у двери. А «Слизерин победит»?

Дверь не сдвинулась ни на дюйм.

— Наверняка снейповсий пароль — это какая-то тайна… Может у него была возлюбленная?.. — Драко представил зельевара, и скривился. — Не, это что-то из области фантастики… А может он является тайным поклонником Гриффиндора? А снятие баллов лишь конспирация? Не, Драко, тебе больше нельзя подбирать пароли, это плохо влияет на твои нервы! Любимчики — гриффиндорцы! Ха! Это еще круче, чем любовница! Нет, Снейп истинный представитель нашего факультета, а значит, знает, что хороший гриффиндорец — мертвый гриффиндорец!

Дверь открылась так неожиданно, что Драко даже не успел придать своему лицу торжествующее выражение.

— А-ха-ха! Мерлиновы трусы в горошек! Да я крут! — прокричал Малфой после секундного замешательства и вбежал в закрытую снеповскую лабораторию что-то нагло пионерить. — Хотя… — Драко гордо вскинул подбородок, — Кто в этом сомневался!

Большой Зал. Завтрак.

Северус Снейп с угрюмым видом разглядывал прапорщика Шматко. Дернул же черт того «наводить контакт с рядовым составом»! Вот теперь сиди и гадай, что же предприимчивые студенты подмешают будущему наставнику в стакан с тыквенным соком. Сдаваться так просто декан Слизерина не собирался и внимательно наблюдал за каждым движением ученика, сидящего поблизости с Олегом Николаевичем.

17:00. Гостиная Слизерина.

В главной комнате змеиного факультета еще ощущается некоторое «амбре», хотя ванная комната была атакована сразу и надолго. Блейз Забини только и успевает кричать «Протего!», слишком уж часто его атакуют озлобленные слизеринцы.

— Нам помешали! Он не должен был взорваться! — Пытался оправдываться Забини, ставя щит против очередного заклятия.

— Не свисти! Это ты что-то там перепутал! — Закричала Панси, удачно попадая в однокурсника заклинанием увеличения носа.

— Ладно, допустим, что Блейз не виноват… — Задумчиво проговорил Малфой. — Тогда нам нужно найти виновного и распинать! Кстати, мы же боггарта на Шматко не напустили!

— Ой, точно! — Воскликнул бедный Блейз, уже согнувшийся под тяжестью гигантского носа.

— На тебе боггарт, Забини! — Погрозила парню Паркинсон и, смилостивившись, сняла заклинание.

— Ну… — Блейз, поняв, что он снова в милости, начал выпендриваться. — Отдохну немного, и в бой!

7:00. Гостиная Гриффиндора.

— Рота, подъем!

— М-м-м… — пробурчал Рон и накрылся с головой одеялом, надеясь, что этот детский жест избавит его от реальностей этого страшного мира.

— Через минуту все должны построиться передо мной! — МакГонагалл, строгий вид которой, форма с погонами подполковника еще усиливала, стояла в гостиной Гриффиндора и ожидала своих студентов.

— Оу! — вскричал Гарри, когда Гермиона стянула с него одеяло. — Гермиона, у тебя совесть в ремонте? Это все-таки неприлично!

— Да! — Согласился с другом Рон, когда и его одеяло оказалось в руках серьезно настроенной подруги.

— Одевайтесь быстрей, лентяи! — Гермиона, казалось, метала громы и молнии. — МакГонагалл не будет вас ждать! Это вам не просыпать завтрак! За опоздание можете получить наряд вне очереди и взыскание! Или могут лишить увольнений!

— Знаешь, Рон, как-то это все страшновато звучит, хотя я и не понял половину, но мне кажется, что нам все-таки лучше одеваться.

— Солидарен! — Рон покачал головой и попытался влезть в форму.

— Скажите спасибо, что вчера научила вас наматывать портянки, а то сейчас бы получили по ушам три раза!

— Ну, допустим, не три… — Еле слышно пробурчал Рон. — Гермиона! Ну, ты же сама говорила, что ты нам друг, а не декан! Видишь, нам нехорошо так рано просыпаться, помогла бы друзьям!

Девушка скептически нахмурилась.

— И каким образом я должна вам помогать?

— Хотя бы расскажи свежий анекдот для поддержания морального духа…

— ПЕРВАЯ РОТА! ВСЕМ ПОСТРОИТЬСЯ ПЕРЕДО МНОЙ!!!

— Пошли уже! Любители анекдотов! — Гермиона, проявив не девичью силу, схватила растрепанных парней за шкирку и выволокла в гостиную, где уже собрался почти весь седьмой курс Гриффиндора.

— Это же не гуманно! — Рон, прыгая на одной ноге, одевал сапог. — Всем остальным поспать не дают!

— На другие комнаты наложены заглушающие чары.

— Да… — Гарри вздохнул. — Это гуманно, но не честно.

— Если… Я… Еще… Хоть… Раз… Возьму… В руки… Этот… Инструмент… Для… Пыток… — Рон, тяжело дыша, свалился на траву.

Шматко со Снейпом вывели семикурсников на небольшую поляну возле Запретного леса и сказали, что у них будет проходить инженерная подготовка, заключающаяся в рытье окопов и блиндажей. Палочки, кстати, у всех забрали. Без жертв не обошлось, не каждый вот так возьмет и добровольно отдаст свою палочку…

— А я, наивный, думал, что инженеры — это такие дяденьки и тетеньки, которые что-то тихо чертят на больших кусках бумаги… — Гарри, откинув то самое орудие пыток, в миру называемое лопатой, приземлился рядом с другом.

— А я считаю, что нам нужен небольшой перекур, но так как мы не курим, пойдем, посмотрим на успехи других! — Предложил Рон и друзья, еще посидев немного, отправились обозревать разрытые окрестности. Где-то справа рыли окоп Блейз Забини и Панси Паркинсон. Оттуда слышались немного непечатные выражения, причем непонятно, какие из них кто произносил. Рядом в своем свежевырытом окопе сидел Дин Томас, рассказывающий немного неприличные анекдоты Падме Патил. Причем Падма и не думала краснеть, и сама дополняла Дина, когда он забывал какую-то деталь. А уже дальше, из еще одного окопа слышался лязг, будто там кто-то сражался на… лопатах?

Гарри и Рон переглянулись и побежали полюбопытствовать, кто там, что там, где, зачем и почему, и кто, в общем-то, виноват? Но на полпути перед ними выросла мрачная фигура Снейпа, сказавшая, что они еще не закончили. И парни поплелись обратно. А в блиндаже, (его копали всем седьмым курсом, но потом дали заканчивать двоим), прислонившись к разным стенкам, стояли жутко злые Гермиона Грейнджер и Драко Малфой, выставившие вперед лопаты.

— Фуух, Грейнджер, я тебя сейчас буду убивать!

— Только попробуй! — Воинственно крикнула девушка и угрожающе замахала лопатой.

— Драко набрал побольше воздуха и попытался свалить Гермиону на пол, но вместо этого получил древком лопаты по ребра. У Драко резко округлились глаза, и он молча согнулся.

— Ой! — Гермиона сама испугалась, что удар получился слишком сильный, и прижала ладонь ко рту.

— Эй! Малфой! Ты … это… живой?

— Если бы я умер, то попал бы в рай и там бы меня бы уже окружали полуобнаженные вейлы. Но раз здесь только ты, то я думаю, что жив. — Хрипло ответил Драко, отдышался и все-таки повалил Гермиону на пол.

— Малфой, слезь с меня! — Прошипела гриффиндорка и попыталась дотянуться до лопаты. Драко это дело засек и нейтрализовал в зародыше.

— А теперь слушай меня, Грейнджер! Я тебя отпускаю, но ты ведешь себя хорошо и этот гадкий инструмент под названием «лопата» используешь только по назначению! Усекла?

— Боггарта с два, Малфой! Слезь с меня!

— Ну, уж нет! Ты тут занимаешься руко, то есть лопатоприкладством и отпускать тебя на волю опасно для мирного населения!

— А кто кинул в меня комом земли и запачкал мне всю форму? — Гермиона яростно извивалась, пытаясь освободиться из железного захвата слизеринца.

— Невелика потеря! Она и так непонятного цвета! А ты мне лопату чуть в ногу не вонзила!

— Вот-вот! Ключевое слово здесь «чуть»! Поэтому нечего было на меня кидаться!

Над блиндажом нависла физиономия Шматко.

— Ну! Рядовые! Не время и место справлять естественные надобности, хех, как это указало в уставе! Вставайте!

И пока до Драко и Гермионы с шоком доходило, про какие «надобности» рассуждал Шматко, послышался магически усиленный голос Дамблдора, который сообщал об окончании инженерной подготовки.

Большой Зал. Завтрак. Второй день армейского режима.

— Ммм… — А вот это вроде даже съедобно! — Сказал Рон, орудуя ложкой.

— Это называется манная каша. — Гермиона, как всегда, была в курсе всех дел.

— У нас сейчас первым уроком что?

— Сдвоенная трансфигурация. А потом вы к Трелони, а я на нумерологию! — Гермионе вдруг неожиданно захотелось злорадно хихикнуть, что она и сделала.

Гарри и Рон удивленно посмотрели сначала на девушку, а потом друг на друга.

— Так! — Гермиона вмиг стала серьезной. — Я надеюсь, вы выкинули из головы эту безумную идею про самогон?

— Ну… как бы тебе сказать… — Замялись парни. — Мы не хотим ее выкидывать!

— Да как вы не понимаете, что…

И Гермиона Грейнджер начала уже раз в третий рассказывать Гарри Поттеру и Рону Уизли о вредности их задумки, причем девушка умудрялась приводить все новые и новые доказательства своей правоты. Но Гарри и Рон уже все для себя решили и даже робко, а потом не очень пытались втолковать Гермионе свою точку зрения.

Рон и Гарри, даже без помощи Гермионы, таки нашли в библиотеке непонятно как туда попавшую книгу «Как гнать самогон» и теперь читали ее вслух, выбирая один из множества рецептов.

— Вы сначала технологию почитайте, а потом уже рецепты! — Гермиона не выдержала притворяться, будто ничего не видит и не слышит.

— О! Гермиона, так может, ты нам все-таки будешь помогать? — Подмигнул Гарри.

Но девушка уже заббарикадировалась домашним заданием и опять сделала вид, что совместила в себе свойства всех обезьянок: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу!

— Вот! Нашел! Нам необходимо достать или смастерить самогонный аппарат, выбрать рецепт закваски, достать нужное сырье, подготовить сырье, изготовить брагу, залить брагу в аппарат, перегнать ее в самогон, облагородить напиток, разлить в тару и употреблять!

— Ой! — Пискнул Невилл.

— Ничего страшного! Прорвемся! — Уверенно сказал Рон и начал смотреть схемы самогонных аппаратов, выбирая наиболее приемлемый.

— Нашел! Это то, что нам нужно! Ммм… Только материалов много, а основной — доильный аппарат… — Промямлил Гарри под хохот однокурсников.

— Доильный… ха-ха… аппарат… ха-ха-ха! Ой, не могу! Где же ты его возьмешь?

— Салаги! — Фыркнул Рон. — Я уже все придумал! Итак, у нас в Хогвартсе есть несколько людей, которые за определенную плату доставят тебе хоть Мерлина с того света. Правда двое из них слизеринцы, да это не беда!

— Что еще нам нужно? — Отхохотавшись, спросил Симус.

— Спиртовой термометр, змеевик — это длинная трубка, завитая для компактности спиралью, потом сосуд с охлаждающей жидкостью, используется обычная вода. Потом нам нужны две обычные трубки, которые еще Снейп использует в летучих зельях и… сырье!

— С чего начнем? — По-деловому поинтересовался Дин Томас.

— Думаю, нужно распланировать, кто что ищет.

— Идет! — Поддержали Поттера воодушевленные гриффиндорцы.

— Так! — Гарри встал в позу. — Кто достает доильный аппарат?

Гриффиндорцы быстро переглянулись и попадали с диванов от хохота.

— Достали ржать! — Гриффиндорская знаменитость разозлилась и начала кидаться подушками.

— Ату его! Ату! — Закричал Симус и метнул в Гарри подушкой-думкой.

— Лови!

— Попал!

— Ага!!!

— Ой! — Опять пискнул Невилл, попав оранжевой подушкой с кисточкой по голове Гермионе, и сбившей ей всю аккуратную прическу.

— Тааак! — Гермиона медленно встала, обозревая взглядом гриффиндорцев, застывших, словно кто-то резко нажал кнопку паузы, и с испугом смотрящих на лучшую ученицу. — Так. — Повторила девушка, медленно повернулась, потом резко подпрыгнула, издала боевой клич индейцев, схватила подушку и, подобно томагавку, метнула ее в Невилла. Кнопку паузы отжали, и Дин вновь принялся колотить Рона, а Симус предпринял еще одну попытку поцеловать Парвати Патил во всеобщей суматохе.

Живоглот сидел в засаде. Иногда нападал на него охотничий инстинкт предков и кот отправлялся в Запретный лес. Но там были свои патриархальные порядки, местные звери показывали Живоглоту кузькину мать, и тот опять возвращался в родные пенаты к теплу, еде и Гермионе. Но сегодня, только проснувшись, Живоглот понял, что голос предков опять орет в нем во всю мощь. И сейчас кот судорожно бил хвостом, алчуще скалил пасть и не сводил глаз с вороны. Тихонько притаившись в траве, кот медленно продвигался в сторону птицы. Вдруг ворона испуганно каркнула и резко взлетела, будто ее и не было. Живоглот непонимающе тряхнул головой и тут глаза его расширились, пасть раскрылась и кот упал на рыжую пятую точку, сдавленно пискнув. Прямо на него неслось стадо самых страшных монстров, когда-либо им виденных. Глаза что два шар и немигающее блестят, морда серая, лысая и длиннющий нос перекинут через плечо. Тело зеленое и гигантские черные лапы. Но зря Живоглот боялся — монстры с шумом пробежали мимо, даже не посмотрев на ошалевшего кота. Когда опасность миновала, кот, что-то поняв, матерно мяукнул и принялся драть когти о близлежащее дерево. А в стаде монстров, то есть наших бедных солдатиков в противогазах, было подозрительно тихо. Пока…

— Малфой, ты куда сворачиваешь? — крикнула Гермиона.

— К красному крестику, Грейнджер! И давайте быстрей, мы, ётить, так голодны, что аж переночевать негде!

— Нам направо!

— Налево!

— Направо!

— Налево!

— Карту держи правильно!

— Ё…

Десять секунд передышка — и первая команда побежала опять.

Под надежным покровом ночи к палатке № 5 тихо пробиралась фигура в плаще. Вдруг сзади раздался шорох. Фигура вздрогнула и оглянулась. Не обнаружив ничего подозрительного, фигура прошла еще немного и поскребла ногтем по палатке. Дверца палатки распахнулась, и чья-то рука резким движением втянула фигуру в темные недра складывающегося дома… Совсем рядом раздался леденящий душу вой…

— Симус, ты подлец! Тебя же все ждем! — При ближайшем рассмотрении фигура оказалась Симусом Финиганом, а в магически увеличенной палатке сидел весь седьмой курс Гриффиндора и рассказывал на ночь страшные истории.

— Дин, продолжай! — Солдато-студенты повернулись к Дину, которого прервали на самом интересном моменте.

— Так… И он ей пообещал любое желание. И тогда баньши ему сказала… ОТДАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ!

— ААА!!!

Дин резким движением повернулся к Парвати и сделал вид, что хочет на нее наброситься. Девчачий визг наполнил палатку.

— Фуу… — Невилл схватился за сердце.

— Ну и страшилки… Пять баллов, Дин.

— Теперь Симус!

— Ага! Ну так слушайте! Жила-была одна девочка. И мама ее пекла красное печенье. И говорила дочке, чтобы та никогда не заглядывала в рояль. Но вот однажды девочка…

Маггловские Страшилки Симуса пошли на «Ура!». Привидения и баньши — это был реальный мир, к которому все привыкли, а вот летающие гробики, белые тапочки, куклы-убийцы и кровавое печенье были чем-то новеньким и невероятно увлекательным.

Все еще утро. Палатка № 8, где происходит засекреченный сбор слизеринцев. Драко Малфой стоит перед схематично набросанной картой и придумывает стратегию. Остальные представители змеиного факультета высказывают предложения.

— А ну ее, эту стратегию! Прибегаем-забираем-убегаем! — Озарило Гойла.

— Щаз! Валенки зашнурую! — Отозвался Нотт. — Я вообще не хочу участвовать в этом безобразии! Я уже получил в ухо два раза, опять мордобой, да!? — Теодор перешел на истерические нотки.

— Тео, ты какой-то нервный стал! Тебе, это… успокоиться надо. Может тебе съездить куда-нибудь? В челюсть, например… — Аккуратно предложил Блейз Забини, щуря глаза.

— Вот! Вот! А я что говорил?!

— А ну хватит! — Рявкнул Малфой. — Слушай сюда! Я становлюсь здесь, подлец Забини за этим деревом, а…

Не послушались его только Кребб и Гойл, обсуждавшие, что же такое валенки, пришедшие к выводу, что это твердые носки и теперь спорящие на тему, зачем же носкам шнурки.

Утро. Палатка № 5.

— Гарри. — Голос Рона через дремоту прозвучал как-то безинтонационно.

— М?

— Гарри. Мы трупы.

— М? — Гарри открыл один глаз и с удивлением воззрился им на друга, уставившегося в одну точку.

— Мы с тобой не то, что сухофруктов с компотом не получим… Мы получим … по шее. В лучшем случае. Мы проспали.

— Что?! — Поттер судорожно натянул очки и впился глазами в часы. — Мерлиновы кальсоны! Половина одиннадцатого?!

— Угу. — Рон кивнул.

— Гарри обхватил голову руками и застонал.

«Эх, а жизнь ведь хорошая штука, как не крути» — Думал Драко Малфой, когда кикимора безропотно везла его к красному заборчику.

— Хорошая лошадка! — Драко потрепал кикимору за темно-зеленую гриву. Та зарычала, обнажив желтые клыки. И в этот момент произошли сразу несколько странных событий:

А) Из-за дерева выскочила Гермиона Грейнджер, и золотистый луч со страшной скоростью понесся в болотного монстра.

Б) Монстр, не ожидавший неожиданного нападения, получил аккурат между глаз «Петрификусом Тоталусом».

В) Драко Малфой, за секунду до этого еще царственно восседавший на спине покоренного им чудовища, по инерции подался вперед и… одна секунда, полет нормальный… Две секунды… Драко с удивлением смотрел на резко приближающуюся к его лицу болотную жижу… Гермиона судорожным движением волшебной палочки попыталась предотвратить страшное событие, но не успела… На третьей секунде невероятного кульбита раздался звук «чвааак»: все аристократическое тело слизеринца вошло в болото как хорошо смазанная гильза…

Гермионе Грейнджер выпал невероятный шанс воочию лицезреть исполнение главной мечты Рона и Гарри — Драко Малфой упал лицом в грязь. Буквально…

— ……….#$% &^%## $%$#!@@@@!!!!!!!! — Это сказал Драко Малфой, вставая.

— ……….*&^%%% %!@### %!!!@@@!!&*(*&&&!!!!!!! — Это сказал Драко Малфой, когда вытащил траву из своего уха.

— ……….%##^&**@#4#@@ &^№;;;!!!!!!!!!!!!! — Это сказал Драко Малфой, с трудом извлекая лягушку из-за пазухи.

— ……….ГРЕЙНДЖЕР!!!!!!!!! @##$$ ^&&%#### твою мать!!!!!!!!!!!!!!!!! — Заорал Драко Малфой и со зверским выражением лица побежал в сторону съежившейся в комочек Гермионы. Ума у Гермионы хватало, поэтому, проанализировав ситуацию, девушка поняла, что на одной хваленой гриффиндорской храбрости, даже с палочкой, тут не продержишься и поэтому выбрала одно единственное верное решение… Гермиона дала стрекоча… Но через десять минут бешеного кросса с препятствиями все же была поймана безумно озлобленным слизеринцем.

— Убью!!! — Прорычал Малфой.

— Я не специально!!! — Попыталась оправдаться девушка, будучи уже второй раз за последние несколько дней поваленной злобным Дракой на сыру землю-матушку. — Я наоборот…

— Ну-ну! Ври дальше! Что-то типа получилось как всегда?

Девушка всхлипнула и согласно мотнула головой.

— Я… — неуверенно начала Гермиона, — подумала, что это зеленое тебя съесть хотело… и…

— Кикимора что ли? — Малфой захохотал. — Да… она… дура! Десять … раз … бы она… меня съела! — Смех перешел в истерический.

Гермиона неуверенно улыбнулась.

А потом произошло еще много интересного: Драко Малфой выхватив у Гермионы палочку, наслал на нее связывающее заклинание и попытался стереть девушке память, а конкретно момент его позора, был отвлечен хрустнувшей сзади веткой, случайным движением палочки, все еще не признавшей его власть, освободил Гермиону, был больно пнут ногой в коленку, повален на землю, еще больше запачкан и, в конце концов, найден прапорщиком Шматко. Олег Николаевич нагрянул, как любовь.[9]

— Молодцы! Ради успешного выполнения задания даже не побрезговали в болоте вываляться! Не надо было, конечно, так усердствовать, но молодцы! Только то, что вы не спрятались, а опять лежите друг на друге, меня немного беспокоит…

Драко и Гермиона резко отпрянули друг от друга. А из-за кустов тем временем выходили Рон Уизли и Гарри Поттер….

У Драко Малфоя в мозгу уже почти сложился мафиозный план под названием «Убрать свидетелей или Они слишком много знали» …

— Песню запе-вай!

— We are the champions, my friends!.. — Нестройно затянули молодые голоса. Это рота хогвартцев возвращалась из полевых учений в лесу (и такое бывает)). Некоторые голоса бессмертную песню Фредди Меркьюри выводили с ликованием в голосе. Эта была рота Слизеринцев, которая выиграла чемпионат Хогвартса по волейболу. Все остальные зеленые человечки (читать — солдаты) невозможно фальшивили из-за уныния, связанного с проигрышем.

— …No time for losers. Cause we are the champions of the world… Как мы вас сделали, а, Поттер? — Драко Малфой пел громче всех, несмотря на то, что играл из рук вон плохо, не считая некоторых моментов, когда его выручало природное неумение играть честно.

— Вы играли грязно, Малфой! — Рон попытался вылезти из толпы, но был коварно пойман сзади Гермионой за ремень.

— Рон! Все! Успокойся! Победителей не судят! — Зашептала девушка ему на ухо, ремень, тем не менее, не отпуская.

— Но Гермиона! Они срезали! — Возмутился Рон.

— Мы тоже.

— Но! Но мы…

— Ага, в том то и дело, что мы тоже. — Гарри почесал кончик носа. — Да Рон, не парься, вот тебе мой дружеский совет. У них перевес был всего в одно очко. Да и нам главное в квиддич не продуть, а остальное фигня.

Рон Уизли ошалело переводил взгляд то одного, то на другого.

— Так, братья-товарищи, я смотрю, на вас плохо действует лесной воздух. Гарри я поймал за философскими размышлениями чуть ли не о сущности бытия, а Гермиона вообще связалась с Малфоем!

— Рон! — Гермиона сузила глаза.

— Нет! — Рон театрально закрыл себе глаза рукой. — Не отпирайтесь, о грешники! Нет, я уйду, я так больше не могу!.. — Рон всхлипнул, обвел всех трагическим взглядом и убежал в начало движения, откуда сразу же послышался его хохот.

Запись в дневнике Гермионы под названием «Мой первый прыжок или как это было»:

«Громко ревя мотором, на исходную позицию подкатил Ан-2. Вроде бы он так называется, хотя… Надо будет посмотреть в библиотеке. Развернувшись, он встал в двадцати метрах от нашей шеренги, обдав нас ветром, поднятым воздушным винтом. Сбоку открылась небольшая, похожая на люк, дверь. От волнения забилось сердце. Сейчас предстояло войти в эту дверь, а за ней — неизвестность.

— Равняйсь! — скомандовал Шматко: Смирно! Налево! Шагом марш!

Мне казалось, что все слышат, как гулко бьется у меня сердце… Едва мы расселись по местам, и за нами закрылась боковая дверь, как самолет взревел, резко дернулся и поскакал по земле, резво набирая скорость. Чтобы не съехать со скамейки, я сильнее сжала в руке железный поручень и уперлась ногами в покрытый черной резиной пол.

Самолет оторвался от земли и, нервно подпрыгивая на воздушных ухабах, начал набирать высоту. Я безумно боюсь летать! Даже самолеты не для меня! Я глубоко вздохнула. Гарри ободряюще мне улыбнулся и сжал мою руку. Еще бы, ему, профессиональному ловцу, много часов проводившему в воздухе, прыжок нипочем. А вот Рон что-то позеленел…

— Рон, ты в порядке?

Из-за шума и шлема он не расслышал мой вопрос, но знаком показал, что все нормально. Мерлин, спаси и сохрани!!! Сердце бешено колотилось. Казалось, еще немного, и начнут неметь ноги и руки. Я с силой сжала поручень, заставила себя дышать глубже и ровнее. Стало легче. Наверное, отсюда, сверху, открывается красивый вид на Хогвартс, Запретный лес, озеро… Но смотреть на все это, туда, вниз, куда я должна буду провалиться, как в бездну, всего через минуту с небольшим, мне совсем не хотелось. Я стала рассматривать присутствующих в самолете. Малфой улыбался и что-то рассказывал Забини. Тот смеялся. Ха, у обоих дрожат ноги, конспираторы. Видно же, что боитесь. Фуух, немного легче. Вот Невилл совсем спокоен. Бедный, ему наверное совсем плохо. Шматко, для этого торжественного дня нацепивший красный спортивный костюм, стоял позади салона у выходной двери, держась руками за поручни. В ожидании выхода он скептически оглядывал парашютистов.

„Передайте карабины!“ — громко скомандовал прапорщик, легким толчком переправив нам по натянутой вдоль салона стальной проволоке пучок фалов с карабинами на конце. Парашютисты зашевелились, передавая фалы друг другу. Когда все фалы были переданы, он прошел по салону и аккуратно пристегнул их к парашюту каждого из нас.

Прозвучала первая сирена. „Один, два, три, четыре!“ — громко отсчитал Олег Николаевич нашу партию, касаясь рукой плеча каждого из нас. Я шла самой первой. Боггарт меня дернул сесть с краю! Мерлинов колпак, сейчас же убьюсь нахрен!

Прозвучала вторая сирена. Шматко быстро открыл выходную дверь. В салон ворвался ветер и резкий шум мотора. „Первый, готовься!“ — громко скомандовал он. Я встала, и на полусогнутых не то от седалищной лямки, не то от страха, ногах подошла к двери. За дверью свистел ветер, сбоку было видно грязно-зеленое крыло самолета. Вдалеке смутно виднелась линия горизонта. Вспомнились слова Снейпа о том, что все новички встают слишком далеко от двери. Он будто мастер! Ломастер, блин… Ну ладно! Сжав зубы, я поставила левую ногу, как учили, на самый порог, а правую — чуть позади, и сразу же оказалась в дверном проеме. Под ногами свистела пустота. Пустота, где можно только падать, и не за что ухватиться. И в эту пустоту мне сейчас предстояло шагнуть.

„Пошел!“ — скомандовал прапорщик. Будь, что будет! Я сделала шаг вперед и сразу провалилась в пустоту. Сердце замерло. Я закрыла глаза. Где верх, где низ, было непонятно, да и уже все равно.

Однако, я все еще был жива. Уже хорошо… „Так, контроль времени…“, — вспомнила я строжайшие наставлений Снейпа, и начала отсчитывать вслух: „121…“. Внезапно меня дернуло с такой силой, что мои глаза едва не вылетели из орбит. Упруго натянулись стропы, и я повисла на них, словно на веревочных качелях.

„Это так купол раскрывается?! Весело. У меня чуть голову не оторвало, а она мне еще нужна!“, — подумала я: „Ладно, что дальше? Проверить его состояние?“

Я подняла голову. Надо мной, подобно гигантскому цветку, слегка покачивался белый купол с темным крестиком в центре. Я облегченно вздохнула: „Все в порядке. Вроде“. Теперь следовало отключить автомат на запасном парашюте, и осмотреться, нет ли кого на опасно близком расстоянии от меня. Как учил все тот же достопочтенный Снейп, чтоб ему сейчас икнулось, я открыла карман запаски, и, закричав: „Стропичка, гоблин тебя побери!“, выдернула стропичку из петли. Я стала ругаться последнее время. Все, нервы ни к боггарту. Натягивая стропы, я огляделась вокруг. Никого из парашютистов я вообще не увидела. Видимо, они были значительно выше меня.

Я была совсем одна. Редкое явление в наше время. Над головой синело безоблачное небо, под ногами слегка покачивалась далекая земля. Я смутно различила под собой похожее на зеленый квадрат поле, и несколько сосен, похожих на маленькие темненькие бугорки. Казалось, я не снижалась, а висела между небом и землей. А подо мною пустота… Вдалеке был виден Хогвартс, я различила даже Астрономическую Башню, в народе называемой Голландией. Ха, есть, за что… Я улыбнулась. Озеро, словно гигантское зеркало, блестело и переливалось под лучами яркого утреннего солнца… Мерлин, а красиво-то как…

Чуть в стороне красовался хорошо заметный ярко-оранжевый конус, предполагаемая точка приземления. Щелкнул автомат на запасном парашюте. 300 метров — пора начинать посадочный маневр. Я уже не висела в воздухе, а медленно приближалась к земле. Ориентируясь по конусу, я развернулась спиной к ветру. Земля приближалась ко мне все быстрее и быстрее. Уже была видна трава под ногами. 100 метров — я, как учили, свела ноги вместе и взялась руками за задние стропы. Земля уже не приближалась, а летела ко мне навстречу. „Это 5 метров в секунду?“ — удивилась я: „Похоже, что все 25…“ Взгляд выхватил куст ежевики — оставалось метров 5. Я натянула задние стропы и в следующее мгновение мягко встала на ноги. Хм… почему я лежу? Посмотрев вверх, я увидела, как на меня, будто огромное белое облако, медленно опускается купол парашюта. Через несколько секунд купол лег на землю, словно шелковой простыней, накрыв мои ноги.

Я встала и помахала руками: „Все в порядке!“. Кому — непонятно, но так сказал Снейп. Чтоб ему опять икнулось. Я отстегнула и бросила на землю лямки, сняла и бросила шлем. Периодически поглядывая вверх, чтобы на меня сверху никто не приземлился, я начала собирать парашют. Я это сделала! Я прыгнула! Ах, орден Мерлина первой степени? Нет, ну что вы… Это было не так уж и сложно…»[12]

Драко Малфой стремительно поднимался по лестнице с пакостливым желанием застать Грейнджер и, в меру своих возможностей, а они были очень и очень, испортить ей настроение. Перепрыгнув через две ступеньки, парень был пойман за локоть неизвестно откуда взявшимся хохочущим Блейзом Забини.

— Блейз, забодай тебя гиппогриф, ты очень не вовремя! — Драко попытался вырваться, но хватка у темноволосого слизеринца была неожиданно сильная. Блейз продолжал хохотать.

— Ну! — Малфой нахмурился. — Чего тебе, троглодит?

— А… Анекдот… — Забини начал было предложение, но на него напал второй приступ смеха и, махнув свободной рукой, Блейз согнулся напополам, не особо эстетично хрюкнув.

Драко предпринял вторую попытку вырваться, которая, как и первая, окончилась безуспешно. Стоя посередине лестницы, будучи схваченным за локоть безумным Забини Драко вдруг отчетливо почувствовал себя идиотом.

— А-анекдот слушай, ой ха-ха-ха! — Забини, смеясь, оглядел, нет ли подозрительных личностей рядом. — Хоронили Снейпа, ха… порвали два бояна! — Блейз в который раз зашелся смехом и, от невозможности стоять, повис на Малфое, вцепившись второй рукой в его пуговицу.

Драко услышал как порвалась нитка и пуговица радостно запрыгала по ступеням лестницы. Успев переложить руку Блейза, тянувшуюся к соседней пуговице, к себе на плечо, Драко почувствовал себя идиотом еще больше. Особенно когда треклятый Забини захохотал в голос и, рыдая от смеха, уткнулся в благородное малфоевское плечо.

— Ты…. Ха-ха-ха-ха, слушай еще! Собрание Пожирателей Смерти. Вдруг двери распахиваются, на пороге появляется Гарри ха-ха Поттер с автоматом. Ну, ты помнишь, что это, да? «Где здесь Северус Снейп?» Испуганные Пожиратели выталкивают Снейпа прямо к нему. Поттер такой перезаряжает автомат и говорит: «Пригнись, любимый.» Ха-а-а!.. — Забини, от невозможности смеяться, уткнулся носом в то же многострадальное малфоевское плечо и тихо застонал.

Драко, которого все еще занимала мысль нахамить Грейнджер, никак не отреагировал.

— Куда! — Блейз засек Малфоя в наивной попытке улизнуть. — Слушай еще! Про тебя, между прочим! — Забини на пять секунд затих. — О! Вспомнил! Гарри Поттер превратился в тебя и пошел на урок Снейпа. А ты превратился в Снейпа и пошел на свой урок. Снейп превратился в Дамблдора и пошел на урок Снейпа. А Дамблдор превратился в Гарри Поттера и тоже пошел на урок Снейпа. Ох и досталось ему от вас троих![13]

— Кто это у нас умный такой… — сквозь зубы пробормотал Малфой. — Анекдоты придумывать…

— Э нее! — Блейз растянулся в улыбке. — Я тебе не скажу…

— Забини! — Драко осенила догадка. — Что ты пил?

— Яаа? — Расширил глаза любитель анекдотов. — Ничего!

— Ну-ну… — Скептически произнес Драко и одним рывком освободившись от захвата Блейза, перемахнул через перила.

Забини уныло опустил руки:

— Вот так… Неблагодарный! А я ему еще про Грейнджер не рассказал…

Блейз еле успевал бежать на Панси, которая в этот момент больше, чем когда-либо напоминала римскую фурию, жаждущую крови. «Мда. Попал ты, Малфой… — подумал Блейз. — Влип просто по самые ноздри». Забини, чертыхнувшись, перемахнул сразу через несколько ступенек, но даже этот стратегический ход не помог ему — темно-зеленая мантия Паркинсон мелькнула уже за углом. А Блейз вдруг понял… Понял, что так искренне и счастливо Драко не смеялся уже давно. И дело было не в анекдотах, а в … Грейнджер?! Слизеринец скептически усмехнулся. Хотя, а почему бы и не Грейнджер? «Эх, Малфой, спасу я твою наглую белую рожу!..» — Забини внезапно изогнул ногу и упал.

— А-а-а! Ой…

Панси обеспокоено обернулась и, к своему неудовольствию, обнаружила сокурсника, распластавшегося на полу.

— Нога… — простонал Блейз, закатывая глаза.

— Какого лысого боггарта, Забини, не нашел другого случая?! — Прошипела девушка, разрываясь между необходимостью надавать Малфою по тыкве и помочь Блейзу. Парень, угадав ее колебания, простонал еще раз. Маневр удался, Панси решилась и наколдовала носилки. — Поехали в лазарет, так и быть. Казнь Малфоя немного откладывается.

Девушка отвернулась и не увидела, как мнимый больной победно улыбнулся сам себе.

Дневник неизвестного шестикурсника.

…Итак, началось… Шматко объявил, что те, кому не нравится что-то в армейском режиме могут написать рапорт. Их расстреляют без очереди…

В кабинете номер семь на третьем этаже стояла толпа семикурсников. Они уже отслужили целую неделю, поэтому их нельзя было назвать новичками. Нет, это были уже закаленные бойцы, прошедшие огонь и воду! Ну… почти.

Перед ними, одетый в белоснежное кимоно, «возвышался» профессор Флитвик. Точнее, капитан.

Пока солдаты гадали, где же Флитвику удалось найти эдакую вещицу, тот уже сообщил о безусловной важности рукопашного боя. Точно такую же речь он загнул на самом первом уроке. Измените только словосочетание «заклинания» на «рукопашный бой».

— Внимание! — Флитвик поднял руку вверх, что почти не помогло и попытался сделать грозный вид. Он даже воинственным движением поправил пояс на кимоно. Первый ряд солдат еще стоически держался, остальные уже душились от смеха, буквально рыдая на плечах соседей.

— … Во время боя может сложится такая ситуация, что под рукой не окажется оружия! Отчаиваться не стоит!

— У-у-ха-ха!.. — Донеслось с задних рядов.

— В этом случае боевыми средствами для достижения победы над противником являются удары рукой! И ногой!

На задних рядах уже слышались только стоны, иногда что-то типа «хи-хи, а как жжет, шельмец!».

— … Удар снизу выполняется основанием сжатых в кулак пальцев, предплечьем и наносится в подбородок, солнышко, печень, низ живота и локтевой сустав противника!

Вся эта тирада сопровождалась активными иллюстрациями. Не выдержали даже первые ряды.

— … Удар назад выполняется каблуком и наносится в голень, коленный сустав, низ живота противника, стоящего сзади! — Флитвик обернулся, посмотрел на хохочущую кучу семикурсников и махнул рукой.

— А! Все свободны!

Когда последний солдат, держась за низ живота, покинул кабинет, Флитвик в сердцах сказанул: «Легче таракана научить танцевать еврейские танцы. А ведь я всю ночь методичку штудировал! Тьфу ты!», снял кимоно, повесил его на вешалку и ушел.

— А я слышал на маггловедении… — Начал Драко. Блейз споткнулся и чуть не упал, благо скалообразный Кребб, за которого всегда можно было ухватится, был рядом.

— Где-где ты был? Повтори, мальчик мой, а то дядя Блейз не расслышал…

— На маггловедении… — Пожал плечами Драко. — Я просто кабинетом ошибся и случайно туда попал. Так вот, я там услышал, что когда магглы идут смотреть это так называемое «кино», они едят какую-то воздушную штуку бежевого цвета и пьют черное зелье.

— Ну, у магглов тоже, наверное, есть свои традиции… — Задумался Забини. — Все, мы пришли.

Слизеринцы дошли да Большого Зала, который на некоторое время стал кинозалом — с бордовыми мягкими сиденьями и простыней-экраном.

— Эх, магглы, — Умилился Блейз. — Понапридумывали столько всего, что же им, бедным, без магии остается делать…

— Тише! — Шикнул кто-то сзади. — Начинается.

Фильм начался.

Глаза чистокровных медленно расширялись. Кто-то, как много лет назад на первом просмотре фильма братьев Люмьер, попытался в панике выбежать из зала, но таких было немного. А точнее, один. Это был Теодор Нотт, который прогулял занятие, на котором освещались принципы кинематографа.

Остальные зрители с остервенение жевали попкорн, пили колу и не отрывали глаз от экрана.

Утро. Гостиная Слизерина.

Блейз Забини попытался аккуратно и незаметно пробраться в свою комнату, а потом, зевая оттуда выйти, делая вид, что он, как порядочный мальчик, всю ночь проспал в своей кровати.

Не тут-то было, почти у самой двери Блейза засек Драко Малфой.

— Ну-ну, — Драко, ухмыльнувшись, прислонился к дверному косяку. — Как я вижу, близость ты нашел.

Блейз скрестил руки на груди.

— А чем еще может заниматься мужчина в самом расцвете лет в свободное от школьных уроков время?

Пауза… И хохот двух сизеринцев.

— Кстати, виват народу, — Блейз, отсмеявшись, обозрел окрестности гостиной.

— И тебе того же, Забини. — Кивнула Панси, не отрываясь от журнала.

Блейз плюхнулся в диван, ойкнул, резко подпрыгнул, вытащил булавку из попы и остался стоять, тихо ругаясь и ощупывая пострадавшее место.

Панси тихо хмыкнула.

Блейз только успел раскрыть рот, дабы разразиться тирадой на тему «бесчувственные и жестокие однокурсники — как с ними бороться?», как в гостиную влетел Снейп, с присущей ему стремительностью.

— Почему вы еще тут?! Построение через пять минут! Шагом марш на плац! — Вякнул Снейп и так же стремительно скрылся.

— Это грустно… — Пробормотал темноволосый слизеринец, пытаясь влезть в сапог.

— А если мы не пойдем туда? — Поинтересовался Нотт, в глазах которого плескалось отчаяние, связанное с неугомонной фантазией прапорщика Шматко.

Панси закрыла журнал и встала.

— Тогда, Нотт, под твоим портретом появится вторая дата.

Теодор задумался.

— А я вам еще раз напоминаю, дорогие мои радиослушатели, что ровно в двадцать ноль ноль состоится показ фильма «Двенадцать стульев»! Почему двенадцать и почему именно стульев, это вы должны узнать через несколько часов! А я… А что же я? Я буду работать! Зарплатка тут, честно признаться, так себе. Только тс-с-с! Я работаю за идею! Начнем с рекламы! Кстати, товарищи военнослужащие, слушайте внимательно, вам это может пригодится! «Сделай из мухи слона! Гранатомет „Муха“ — лучшее средство от слонов!» Да, это для тех семей, у кого завелись слоны как особо прожорливые огородные вредители, ха-ха-ха! Ладно, похихикали и хватит! Эх, заводись, шарманка, у нас песенка! Думаю, девочкам понравится. Это Justin Timberlake с песней What Goes Around:

— Что, расслабились? — Из динамиков послышалось хихиканье. — А вот нечего! Ибо у нас на очереди стишок! Сейчас, дайте-ка, найду… Во! Двое саперов яму копали, двое саперов гранату искали. Четко сработал взрывной механизм: рядом на ветке повис организм! Ха-ха-ха! А теперь я быстро отключаюсь, ибо мне надают по ушам. Но это того стоило, не правда ли?

Класс на седьмом этаже. У доски со всевозможными картами, заложив руки за спину, ходит Шматко и что-то вещает зевающим шестикурсникам.

— … Кодирование информации существует для чего? Правильно, для того, чтобы в нем никто не разобрался. В том числе и противник.

Шестикусники, а точнее первые ряды, максимально приближенные к прапорщику еще сохраняли восторженно-заинтересованное выражение лица, но вот последние ряды уже откровенно не слушали.

— А если просто напоить ее приворотным? — Укрывшись учебником прошептал светловолосый мальчик с неимоверно большими ушами. Он даже в квиддич, скорее всего не играл, у ушей было слишком большая сопротивляемость воздуху.

— Да ну, — отмахнулся его сосед, бросив украдкой взгляд на красивую девочку, сидящую на две парты дальше.

— Ну, тогда я не знаю, — буркнул советчик.

— А если… — К разговору присоединился Колин Криви, сидящий сзади.

— Так! Прекратите болтовню! — Над ухом раздался грозный возглас Шматко. — Не заставляете меня лишать ваших будущих детей отцов! Все! Слушать меня и не думать себе в голове всякие там пустяки! Помните: военные мыслят Уставом!

Когда прапорщик отвернулся, Колин тихо добавил:

— … Но иногда головой, если позволяет Устав…

— Забини… Слышишь… — Прошептал Драко побелевшими губами. — Когда ты в следующий раз меня куда-нибудь позовешь, напомни, чтобы я послал тебя на хер, хорошо?

Застывшие в своих красочных «вот-вот рюмка коснется губ» позах студенты не могли пошевелиться и ошарашено смотрели на неизвестно откуда взявшуюся коллегию в составе Снейпа, Дамблдора и Шматко.

Обстановка была такой устрашающий, что даже кот Живоглот, который к безобразию не был причастен, нервно сглотнул и попытался унять подергивающийся глаз.

— И что же мы будем делать с этими новоявленными самогонщиками? — Снейп навис над столом семикурсников и с опаской взял графин с «божоле». Приподняв двумя пальцами крышечку, майор Снейп медленно поднес графин к носу и вдохнул специфический запах.

— Хм… — Пробормотал профессор-майор.

Дамблдор, которого увиденная сценка откровенно забавляла, спросил разрешения взять кусок колбасы. Так как никто ему не ответил, директор взял колбасу без разрешения.

— Вынесем наказание, мой дорогой профессор, что же еще. Распивать спиртные напитки на территории школы запрещено, хотя я признаю, меня удивляет изобретательность студентов… — Дамблдор тоже осторожно понюхал содержимое графина. Брови профессора медленно, но верно поползли вверх.

— Северус… Но ведь это чистейший самогон! Ювелирная работа!

Северус Снейп скривился.

Олег Николаевич Шматко, до этого бывший безмолвным зрителем разыгравшейся сцены, оживился.

— Позвольте-ка… — Бормотал Шматко, пробираясь к графину.

Медленно, словно слова ему давались с огромным трудом, Северус Снейп произнес:

— Я признаю, что получившийся напиток соответствует, — Снейп хмыкнул, — принятым стандартам высокоалкогольных напитков, но распитие его, да что распитие, приготовление его требует самого строгого наказания! Пятьдесят очков с Гриффиндора! — Выплюнул в конце концов профессор и наконец обратил внимание на присутствующих. — Пятьдесят очков с Когтеврана, Пуффендуя… Слизерина?! — Увидев скромно сидящих в уголке Драко и Блейза, профессор чуть не выронил графин. — А вы какого боггатра здесь делаете?!

— Северус, — миролюбиво произнес Дамблдор, поглаживая бороду, — у них здесь целая подпольная организация, как я посмотрю. — Директор улыбнулся. — А покажите агрегат!

— Профессор… — Потрясенно выдохнул Снейп, смотря, как огоньки энтузиазма разгораются в глазах директора школы (!!!).

— Я ничего не забыл, Северус, — отмахнулся директор. — Завтра всей когортой к мистеру Филчу, он вам объяснит, чем вы будете заниматься весь последующий месяц! А сейчас покажите мне агрегат!

Рон Уизли медленно поднялся со стула, поправил ремень и неуверенно произнес:

— Пойдемте, товарищ полковник…

В это солнечное осеннее утро простой слизеринец Драко Малфой сделал открытие века. Когда на него удивленно воззрилась толпа гриффиндорцев, Драко Малфою пришлось открыть второе веко.

— Кого лысого боггарта он здесь делает?! — Вопросил гордость факультета Гарри Поттер. В то же время гордость факультета стремился отогнать от себя воспоминания о том, как они с тем же Малфоем пели гимн Хогвартса, обменявшись шарфами с факультетской символикой.

— Не болтай ерундой, шрамоголовый… О-о-о… То есть ерунды. Мы здесь… лежим! — Фыркнула светловолосая голова, медленно появляясь из-за дивана. — О, да, я люблю внимание, я просто упиваюсь вниманием, но попрошу заменить, что сегодня Дракоша не в форме… В очередь за автографами становитесь завтра.

— И что нам теперь с ним делать? — Рон рывком поставил Драко на ноги и облокотил того на все тот же многострадальный диван. — Не люблю, когда всякая гадость валяется под ногами. — Объяснил он свой порыв.

— Э! — Малфой встряхнул головой, понял, что это он зря и немного застонал. — В этом вопросе только я имею право голоса! Во-первых, если вы имеете честь лицезреть м-м-м, как же хреново, м-м-м… мою персону, вы должны меня за это отблагодарить. — Драко повернулся к Гермионе, которая в этот момент лихорадочно вспоминала события прошедшего вечера, дабы проверить, не было ли там чего-нибудь нецензурного. — Гермиона… ты… это же очаровательно!

Гриффиндорцы, немного пришедшие в себя, опять повернули головы в сторону источника раздражения.

Гермиона немного покраснела.

Малфой взлохматил волосы рукой и подошел к Гермионе. — У тебя в руках противопохмельное зелье как раз для меня, я чувствую…

Девушка быстро протянула ухмыляющемуся слизеринцу бутылек и поспешила ретироваться.

Гриффиндорцы, увидев что битие лиц не намечается, разочарованно разошлись.

— Т-с-с, все уже спят. — Прошептал Дамблдор. — Молодцы. Горжусь. Тельняшки в стирку, неиспользованное зелье против тошноты завтра занесете к мадам Помфри. Молодцы. Прошли огонь, воду и медные трубы. Спокойной ночи. Ах да, кстати, завтра у нас по плану квиддич. А теперь спите, спите…

— Вот тебе и спите, — захлопал ресницами Гарри.

Большой зал. Что-то среднее между завтраком и обедом.

— Рон, не падай мне в кофе! — Фыркнула Гермиона, поправляя книгу на коленях.

Рон, сделавший вид, что ничего не услышал, аккуратно отхлебнул из гермиониной чашки и продолжил разговор с Гарри.

— … и пока мы это будем разворачивать на квиддичном поле, нас отпеть успеют. Я считаю, что нам нужна агрессивная тактика нападения.

Гарри в порыве чувств ударил по столу кулаком. Гермиона неодобрительно покосилась на свою подпрыгнувшую чашку.

— Да! Это естественно! Но самое забавное в этой ситуации то, что мы не знаем, с кем мы будем играть! Рон, здесь все решает жеребьевка, у меня не получается даже выстроить стратегию, тот еще капитан. — Поттер вздохнул. — Все. Не хватает только траурного марша, чтобы красиво умереть во цвете лет.

— А я считаю, что в этой ситуации не хватает только беспорядочного секса! — Заявил непонятно откуда взявшийся Малфой. И пока ортодоксальные гриффиндорцы не указали ему, что он немного не на своей территории, Драко быстро добавил. — Есть разговор. Армия армией, но нужно и что-то полезное делать…

Вечер. Гостиная Слизерина.

В обители серебристо-зеленых витал дух явного недовольства. Судейством, Поттером, погодой, Поттером, своим же Малфоем (этот дух был скрытым), Поттером, всей толпой Уизли, несмотря на то, что большая часть из них уже выпустилась из Хогвартса и весьма успешно заколачивала деньги. А, ну и Поттером, естественно, который опять умудрился поймать снитч.

— Да я! — Потрясал кулаком Драко. — Да я ему!.. Опять! Он еще отхватит!..

— Угу, — поддакивал Блейз.

— Зааважу к боггартовой матери! Или просто врежу, вот так! — Выпалил Малфой, упиваясь собственной храбростью.

— Да-да, — кивнул Блейз.

— Что ты киваешь? — Прищурился Драко. — Высказывай, давай, служитель культа.

Забини сонно потянулся. — Ну, заавадишь. Ну, врежешь. Это банально, Драко, и пошло. И вообще, в наше время нельзя просто так подойти к парню и двинуть в табло. Нужно перед этим сказать что-нибудь крутое. — Убежденно произнес темноволосый слизеринец, глядя, как Малфой еще больше распаляется.

— Да ну тебя. Я пошел искать Поттера. — Драко эффектно вытащил палочку из кармана.

Блейз фыркнул. — Угу. Помнишь, что сказал Снейп? Дословно не приведу, но звучало это примерно так, что гриффиндорцы победили, в который раз, осмелюсь заметить, поэтому слизеринцы марш по койкам и не высовываться. Если ты ему попадешься, Малфой, он будет убивать тебя, пока ты не умрешь.

Драко пропустил тираду мимо ушей и уверенно направился к выходу из гостиной.

Забини приподнялся с дивана.

— Удачи тебе, рожа! Я пришлю букет отточенных карандашей на твою могилку!

— А как вы думаете, — Деннис, хотя этого никто и не видел, задумчиво потер нос, — Начинать день со странички психоделики будет не слишком жестко? — В то время как некоторые студенто-солдаты только разлепляли глаза, Деннис уже составил список песен и готовился к долгому рабоче-учебному дню. — Так вот, один мальчик так боялся темноты, что когда моргал, всегда терял сознание, ха-а-а! Так, я сейчас я быстро сгоняю в Чипок, а вы не скучайте, я ведь у вас один такой! Такой замечательный, аж самому страшно, да, кстати, подробности и факты моей биографии я расскажу после перерыва. Что, песню, песню вам, да? По-моему, я угадал! Заряжаю! Такую, контрастную песенку!..

Утро. Гостиная Гриффиндора.

Рон скатывался с лестницы, на ходу надевая сапог. Пуговицы на его рубашке были застегнуты неправильно, ремень не застегнут вообще, волосы взъерошены. То есть младший Уизли весьма красочно олицетворял собой панику.

— Гермиона! О, Гермиона, что у нас, что сейчас? — Спустившись, парень стал с бешеным видом трясти непонимающую Гермиону.

— Рон, а ты разве еще не заметил, что у нас в последние дни существенное послабление. Вот, дрыхнешь до десяти, — Девушка с улыбкой пригладила вихри рыжего парня.

Тот облегчено выдохнул и незаметно для Гермионы показал кулак хохочущему Симусу. — Вот и слава Мерлину…

А вот Дин Томас, который только что расстался в девушкой (кто расстается с девушками по утрам — тот поступает мудро) и вдобавок потерял носок, который тайно носил вместо портянки и не мог понять, почему же сапоги до сих пор ему так натирают ноги, предавался невеселым мыслям о жестокости этого мира, в котором даже носки не могли найти себе пару.

Надежда и спасение всего мира продолжал мирно посапывать у себя в комнате, благо, как правильно выразилась Гермиона, у солдатиков в последнее время действительно было заметное послабление.

А вообще, в гостиной Гриффиндора доминировал мир и спокойствие. Чего нельзя было сказать об их лучших врагах…

— Эх, Панси… — Теодор Нотт покачал головой. — Посмотри, как наяривают, — парень еще раз аккуратно высунулся из-за стеллажа с книгами и хмыкнул, — а ты еще утверждала, что она тверда и неприступна как черствый зефир.

Панси надулась и сложила руки на груди.

Если посмотреть на план хогвартской библиотеки сверху, то это выглядело бы примерно так: в левом ее крыле, между двадцать восьмым и двадцать девятым стеллажами самозабвенно целовались Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, из-за тринадцатого стеллажа периодически выглядывал Теодор Нотт и обязательно отпускал ехидный комментарий в сторону почему-то обиженной Панси Паркинсон. Миллисент Булстроут, которую взяли с собой как-то случайно, тихо хрумкала вафлей.

Гарри Поттер, которому вдруг срочно понадобилась какая-то мозгодробильная книга, еще не знал, что через сорок одну секунду он произнесет сакральную фразу «что здесь, боггарт возьми, происходит?!». Фразу, без которой не обходится ни один роман, особенно если ответ очевиден.

«Что здесь происходит, происходит…» — перековеркает его раздасованный Нотт и тихо заметит, что за такие вопросы, вкупе с неожиданным появлением, на голову роняют канделябр. А потом поднимают и роняют еще раз.

Заинтересованная Панси резко вырвет из рук Нотта бинокль, к которому далее жадно прилипнет, кусая губы и переживая за блондина.

Миллисент Булстроут будет продолжать тихо хрумкать вафлей.

Гарри потребует объяснений, Драко ответит ему, что он может получить только от мертвого осла уши.

Панси не без злого удовлетворения заметит, что сюда бы еще Уизли, и Драко точно бы залабали Шопена[30]. По закону Мерфи, это ее замечание окажется пророческим.

Рон Уизли, толком не разобравшись в ситуации, попытается двинуть Драко в челюсть под кричащий аккомпанемент Гермионы и испуганный вздох Панси. Ему помешает это сделать Джинни, которой любопытство не дало терпеливо подождать в гостиной и она отправилась в библиотеку «на подглядеть».

Гермиона будет крепко сжимать руку Драко, как бы умоляя его сохранить терпение, и не усугублять ситуацию.

Панси Паркинсон попытается вытолкнуть Нотта на помощь Драко, на что получит ответ, то Тео болен клаустрофобией. Недоуменно заметив, что клаустрофобия — это боязнь замкнутого пространства, которого там немного не наблюдается, Панси опять же получит резонный ответ.

«В гробу! В гробу есть замкнутое пространство!» — нервно пискнет Теодор.

Только что начавшийся, но уже успевший себя зарекомендовать как бесконечный, сей спор прервет Олег Николаевич Шматко и сообщит всем присутствующим, что после таких общемировых выяснений отношений всегда побаливает харизма, а так же предложит всем скопом отправиться в баню. В прямом и переносном смысле тоже.

В бане у всех присутствующих, ну, кроме Гермионы, действительно трагически переживающей всю сложившуюся ситуацию, проснется воинствующий детский азарт.

Рон Уизли, который захочет, чтобы его попарили веником, вскоре пожалеет об этом. Ибо по какой-то нелепой случайности, его милый с виду веник окажеся сделанным неизвестным умельцем из веток Дракучей Ивы. По еще более нелепой случайности, у Драко Малфоя поломается дверная ручка, и тот будет вынужден просидеть в парной, пока его не обнаружит там специальная бригада спасателей в лице полуголого Блейза Забини и смущенной Гермионы.

Гарри Поттер умудрится присесть на камни для пара. И, как следствие этого, все, находящиеся в бане, в течение двух минут будут слушать непрерывную тираду Гарри о всей этой ситуации.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не Полумна Лавгуд. Со свойственной ей непосредственностью, девушка пожмет плечами и скажет: «Я не понимаю, что они все ссорятся. Драко любит Гермиону, Гермиона любит Драко. Все, что происходит между двоими — это нормально. Ненормально, это когда целая толпа начинает совать туда свой нос».

До сих пор остается загадкой, то ли эта фраза окажет влияние на умы ссорящихся, то ли холодное пиво после парной, но после этого все будет.

Хорошо.