Вместе с пиратами Морган участвовал в грабительских походах к берегам Гондураса, итогом которых было разграбление и сожжение города Гран-Гранада, центра месторождений серебра в Никарагуа, принадлежавшего испанцам

Очень быстро Генри Морган, получивший скандальную известность и прозвище «Жестокий» — не этого ли добивался мальчишка с тихой уэльской фермы? — собрал вокруг себя большой отряд головорезов. Его рейды были настолько успешными, что в 29 лет Морган командовал собственным кораблем Именно на нем он участвовал в экспедиции к острову Кюрасао, которую совершили буканьеры под руководством капитана Эдварда Мэнсфилда. Отбив у испанцев Санта-Каталину, пираты продолжили набег, который все же закончился неудачей.

История острова Кокос началась а 1526 г., когда его случайно обнаружил испанский мореход Хуан Кабесас.

Прошло 16 лет, и остров был нанесен на французскую карту Америки.

В 1818 г. британский военный моряк капитан Беннетт Грэхэм, выполнявший разведывательный поход на корабле «Девоншир», внезапно решил сменить Юнион Джек, развевавшийся на мачте, на Веселого Роджера. Так он и его банда головорезов стали флибустьерами.

Грэхэм наводил ужас не только на купеческие, но и на военные корабли. Его новый бизнес процветал и быстро обогатил его команду. Но вскоре Грэхэма и примкнувших к нему офицеров арестовали и казнили, а матросов отправили на каторжные работы на остров Тасманию.

Среди пиратов команды Грэхэма была и женщина — Мэри Уэлч. Она отсидела в тюрьме за свои «подвиги» 20 лет, а когда вышла, то заявила властям, что видела, как Грэхэм и его люди спрятали на Кокосе 350 т золота слитками, захваченного на испанских галионах. Более того, у нее на руках оказалась карта с обозначением места нахождения клада.

На Кокос срочно отправили экспедицию, которая захватила с собой и Мэри Уэлч. Однако за 20 лет, что Уэлч находилась в тюрьме, на острове произошло несколько сильных землетрясений. Поменялось если не всё, то очень многое. Даже высокий кедр, у которого находился лагерь пиратов, куда-то исчез. Экспедиция не нашла ни единого из ориентиров, обозначенного на карте Грэхэма, по которому можно было найти клад.

Пират Бенито Бонито терроризировал западное побережье Америки в 20-х гг. XIX в. Он также специализировался на грабежах испанских судов. Однажды Бенито узнал, что испанцы перевозят золото с кордильерских рудников в Акапулько на судах, которые сопровождают охранники, одетые в специальную униформу. Тогда Бенито захватил на берегу охранников, отобрал у них форму и нарядил в нее своих пиратов. Испанцы сами же и погрузили на сумму 300 миллионов долларов в трюмы его кораблей золото, которое пираты вывезли на Кокос и спрятали там.

Бенито не смог вкусить жизни богатого господина из-за любви двух англичан, членов своего экипажа, к выпивке и проституткам. Когда их арестовали (в борделе, где они гуляли, их признал один моряк) и приговорили к повешению, то они взамен на свои жизни любезно предложили властям помочь в поимке Бенито. И сдержали свое слово. Бенито искромсали саблями на куски.

Англичанам даровали свободу и зорко за ними следили в надежде, что они отправятся на Кокос и таким образом укажут место, где спрятаны сокровища Бенито. Но, увы, оба вскоре умерли от беспробудного пьянства.

Видный борец за независимость государств Южной Америки Хосе де Сан-Мартин тоже внес посильную ношу в обогащение недр острова Кокос золотом.

Во время смуты в Лиме в начале 20-х гг. XIX в. глава правительства и вице-король Сан-Мартин решил, что золото казны и церкви будет находиться в большей безопасности, если его загрузить в трюмы кораблей английского купца и моряка Уильяма Томпсона.

Среди церковных сокровищ выделялась золотая статуя Девы Марии в человеческий рост, инкрустированная драгоценными камнями. Флотилию послали курсировать вдоль побережья Тихого океана, пока не восстановится политическая стабильность в стране. Но благоразумия Томпсона и его команды хватило ненадолго. Однажды ночью они отправили охрану Сан-Мартина кормить рыб, а сами направились прямиком на Кокос, где спрятали сокровища.

Буквально через несколько дней всю банду Томпсона удалось задержать. Их судили и приговорили к виселице, но Томпсону и его первому помощнику удалось-таки спасти свои жизни. Взамен они пообещали показать место, где спрятали золото. Однако едва только два казнокрада ступили на Кокос, как они сбежали и спрятались в джунглях. Обнаружить их не удалось.

С тех пор на поиски сокровищ на Кокос было снаряжено более 300 экспедиций. Трижды на острове сокровищ появлялся (в период с 1935 по 1940 г.) президент США Франклин Рузвельт, но, в отличие от искателей золота, он там ловил рыбу и наслаждался красивыми ландшафтами. В то время пока президент отдыхал, его охрана и помощники излазали в поисках сокровищ весь остров и, конечно же, ничего не нашли.

Самым серьезным и настойчивым кладоискателем считается немец, капитан Август Гисслер. Он прибыл на Кокос в 1889 г. и в течение 20 лет исследовал каждый клочок земли острова. Правительство Коста-Рики пожаловало ему за упорство право основать там колонию. Однако колония просуществовала 20 лет и распалась из-за слабой связи с материком Но и Гисслер не нашел ничего более ценного, чем десяток старинных испанских монет.

Получается, что несметные сокровища острова Кокос никто не нашел» Или, может, никто не признался, что нашел их?

Но как теперь достичь Британии? Испанские военные корабли уже искали пиратов вдоль всего побережья, Магелланов пролив был заперт. Дрейк был готов обогнуть Северную Америку, пройдя северо-западным проходом из Тихого океана в Атлантический, чего еще не делал ни один человек (это удалось только Р. Амундсену в 1903–1906 гг.). Пока же он повел «Золотую лань» вдоль тихоокеанского побережья Центральной, а затем Северной Америки, стремясь оторваться от преследователей.

В какой-то бухте, расположенной на широте 38°, «Золотая лань» встала на якорь. Дрейк намеревался привести в порядок корабль и решить, что делать дальше. Бухту, где стояла «Золотая лань», он окрестил Новым Альбионом в надежде, что когда-нибудь эта земля станет владением Англии. Отсюда корабль Дрейка двинулся на север.

Идя вдоль Американского континента, Дрейк непрерывно картографировал побережье. Эта работа стала неоценимым вкладом в дело расширения географических знаний. Пределом продвижения «Золотой лани» стало устье реки Колумбия (ныне штат Орегон, США). Здесь вконец уставшая команда настоятельно потребовала от неугомонного капитана взять наконец курс к родным берегам; «Англия или смерть, Дрейк»! И Дрейк был вынужден повернуть «Золотую лань» на юг…

Англичане снова бросили якорь в Новом Альбионе и простояли здесь 36 дней, готовясь к дальнему и сложному плаванию через Тихий океан. На борту судна находилось огромное количество захваченной у испанцев добычи, но в море она скорее была обузой: золото нельзя есть, серебро нельзя пить, а перегруженный корабль вдобавок мог легко отправиться на дно. Поэтому было решено взять с собой только самое ценное, чтобы освободить трюмы для запасов питьевой воды и провианта Наиболее ценным в глазах Дрейка были золото и драгоценные камни, наименее ценным — серебро. А на борту «Золотой лани» его было ни много ни мало — почти 40 тонн! Однако, когда корабль Дрейка вышел наконец в плавание, серебра в его трюмах уже не было.

Дубовый остров — его английское название Oak Island— это один из 350 островов и островков, рассеянных в заливе Мейхоун. В длину он тянется на 1200, в ширину — на 400 м. Впервые он стал известен под именем «Остров № 28», зарегистрированного в геологическом отчете за 1785 год, затем назывался островом Глостера, но в конце концов закрепилось нынешнее название — остров Оук, потому что из всех 350 островов залива Мейхоун он — единственный, на котором растут дубы.

Благородные эти деревья не только подарили свое имя «острову сокровищ» в Новой Шотландии. Дуб играет исключительно важную роль во всей истории «Money Pit» — «денежного колодца», как называют главное сооружение неведомых строителей тайника. По всей 30-метровой глубине колодца (диаметр которого равен 12 футам или около 3,65 м) через каждые три метра расположены горизонтальные перегородки из дубовых бревен толщиной от 15 до 20 см Анализ, проведенный канадскими экспертами-лесоводами, позволяет утверждать, что тайник был построен между 1700 и 1750 гг. Количество использованных бревен указывает на то, что прежде дубы росли на острове в изобилии, потому что сегодня их осталось здесь едва столько, чтобы оправдать название острова

…Стояла весна 1795 г. Трое молодых парней из Честера — Дэниэл Мак-Джиннис, Джон Смит и Энтони Вогэн — охотились на острове на куропаток и случайно наткнулись на колодец. Они обратили внимание на округлую вмятину в земле, рядом с которой рос старый дуб. На ветке дуба висел старинный деревянный подъемный блок. Едва парни дотронулись до него, как он рассыпался в прах. Вокруг поляны во множестве торчали дубовые пни, по всей видимости, очень старые.

Троица молодых охотников хорошо помнила местное предание, согласно которому именно на этом острове пираты в давние времена прятали свои сокровища И в ближайшие недели они приступили к раскопкам колодца, который пока еще не назывался «денежным». Раскопав вначале первую, а за ней и вторую из уже упоминавшихся перегородок (пространство между ними оказалось засыпано рыхлой землей), они, за неимением средств, вынуждены были прекратить работу — первопоселенцы Новой Шотландии были в основном людьми бедными.

Впрочем, новость о любопытной находке постепенно распространялась все шире, и в 1804 г. была основана первая компания по исследованию «колодца сокровищ» на острове Оук Колодец разрыли до 30-метровой глубины, и тут в скважину внезапно хлынула морская вода Рабочие, которые трудились на дне, едва успели спастись. Просуществовав два года, компания вынуждена была свернуть работы, ибо средства ее исчерпались, а до дна колодца, судя по всему, было еще далеко.

Именно в ходе этих первых серьезных раскопок были извлечены на свет те самые деревянные перегородки, о назначении которых пока приходилось только гадать.

Искателям пришлось также пробиваться сквозь слой смолы, слой древесного угля, слой стружек кокосовой пальмы, вызвавший особое удивление своим присутствием. Кроме того, был найден плоский камень, испещренный «неразборчивыми значками». Последний стал предметом еще одной, дополнительной, загадки. Куда девался этот камень впоследствии — неизвестно.

В дальнейшем Левассер избрал своей базой остров Сент-Мари и время от времени выходил отсюда на поиски добычи. В начале 1730 г. во время очередного такого рейса корабль Левассера вступил в бой с французским военным судном «Медуза». После упорного сражения пиратское судно было захвачено, а предводителя пиратов в кандалах доставили на Реюньон. Суд был коротким, и 17 июля 1730 г. Левассера повесили. Согласно легенде, когда Левассеру уже накидывали на шею петлю, он вытащил из кармана листок бумаги, испещренный непонятными значками, и со словами: «Найдете мои сокровища, если сможете это прочесть!» — бросил его в толпу.

Поступок этот был вполне в характере Левассера, однако неизвестно, была ли это всего лишь издевка над будущими кладоискателями, или же он задал им подлинную головоломку. Неизвестно также, произошла ли эта история на самом деле, либо она является всего лишь красивой легендой: так, по мнению некоторых исследователей, Левассер был повешен не на городской площади, а на корабельной рее, так что толпы зевак вокруг попросту не могло быть. Однако другие исследователи оспаривают это мнение: на реях были повешены только рядовые члены команды, а сам Левассер был казнен на берегу.

С записки, брошенной Левассером в толпу перед казнью, были сделаны копии, которые со временем разошлись по всему свету во множестве экземпляров. Текст записки оказался зашифрован, и с тех пор немало исследователей ломали себе головы над этой таинственной криптограммой.

Но где все-таки спрятаны сокровища Оливье Левассера, стоимость которых сегодня оценивают в сто миллионов британских фунтов? По мнению одних, их следует искать на острове Сент-Мари, по мнению других — на Сейшельских островах. Многие считают, что Левассер закопал свои несметные сокровища на песчаном берегу в местечке Бель-Омбр, расположенном на главном острове Сейшельского архипелага Маэ. Одним из самых ревностных сторонников этой гипотезы в течение многих лет был англичанин Реджинальд Герберт Круз-Уилкинс.

Одним из самых громких среди имен здешних пиратов было имя «счастливчика» Генри Эвери. Он начал заниматься морским разбоем еще в свою бытность в Новом Свете. У берегов Перу Эвери поднял бунт на военном корабле «Карл II», овладел им и ушел в африканские воды. Там он разграбил португальский поселок на одном из островов Зеленого мыса, в Гвинейском заливе взял на абордаж три английских корабля, доверху нагруженных слоновой костью, серебром, золотом и драгоценными камнями. Окрыленный успехом, молодой пират направился на остров Сент-Мари. Сначала ветераны этой твердыни флибустьеров встретили неизвестного им выскочку в штыки. Однако вскоре его щедрость и отвага многим заткнули рот, и Эвери сделался главой мадагаскарских пиратов. Он плавал не только в Индийском океане, но и в Красном море и Персидском заливе, где нападал на богатые арабские и индийские суда.

Одна из таких операций помогла Эвери оставить свое имя в анналах истории. В начале 1690-х гг. он захватил корабль Великого Могола. На этом корабле из Мекки возвращались высшие сановники императорского двора, сопровождавшие дочь всесильного правителя Индии. Эвери женился на ней, оставив себе в качестве приданого огромный корабль Великого Могола, а также найденные на нем полмиллиона фунтов. Но где эти сокровища? Известно, что в 1696 г. Эвери перебрался в Америку, а затем в Англию, где его в конце концов повесили. Но своих сокровищ с Мадагаскара он не увез: припрятал на случай, если придется бежать назад. С тех пор эти сокровища не дают покоя не одному поколению кладоискателей.

Испанская эпоха на Тихом океане не преувеличение, она длилась целых 250 лет и ознаменовалась, помимо прочего, созданием первого в истории регулярного морского сообщения, соединившего берега величайшего океана, которое обеспечивалось знаменитыми «манильскими галеонами».

Этот большой архипелаг в Азии долгое время был переходящим по наследству владением испанской короны. Более трех столетий — до 1898 г. — он принадлежал Испании. Главный город Филиппин — Манила был портом приписки испанских галеонов, курсировавших через Тихий океан в Мексиканский порт Акапулько.

Первый рейс в Мексику был совершен в 1573 г., последний — в 1811-м Галеоны, водоизмещение которых иногда достигало двух тысяч тонн, проектировались в Испании, а строились на Кавитских верфях к юго-западу от Манилы из твердых тропических пород древесины, способной выдержать тяжелые условия перехода через океан.

Маршрут из Акапулько в Манилу, который проходил по курсу движения пассатов, занимал два месяца. Обратный путь из Манилы в Акапулько, однако, был дольше и опаснее. Для того чтобы совершить этот переход, необходимо было идти на север почти до широты Японии, чтобы поймать западные ветры, а затем повернуть в направлении Мексики и идти через океан с его штормами и тайфунами. Путь в оба конца был равен 18 тыс. морских миль. Почти два с половиной столетия галеоны курсировали в обоих направлениях с завидной регулярностью. И все это в эпоху парусников с примитивным навигационным оснащением и когда успех плавания зависел от пассатов и японского течения Куросио, а также тайфунов, цинги, жары, болезни бери-бери и набегов пиратов.

Манильские галеоны обеспечивали регулярное сообщение не только с Азией и Латинской Америкой, но и с Европой, так как их движение было скоординировано с движением кораблей испанского флота в Атлантическом океане, курсировавших между Испанией и Центральной Америкой. Сотни кораблей, бороздивших воды трех океанов, создавали уникальную транспортную сеть, которая связывала три континента.

Испанский порт Манила стал одним из центров мировой торговли. Через него проходили грузы, идущие транзитом либо в Китай, либо через Китай из Японии, с островов Борнео и Ява, с Молуккских островов, из Индии, Цейлона, Сиама, Камбоджи и Малайзии. Галеоны приходили в Манилу, чтобы заполнить свои трюмы товарами, приводившими в восхищение европейцев: золотом, жемчугом, сапфирами из Сиама, слоновой костью, лаковой посудой, китайским шелком и фарфором, янтарем, сандаловым деревом, камфарой и нефритом, мускатным орехом, корицей, гвоздикой, перцем и карри.

Вместе с этими дорогостоящими грузами они увозили передовые идеи в области техники и культурной жизни, вкусы и традиции азиатского Востока. Именно благодаря испанской торговле у народов Европы возник огромный интерес к странам Азии и было создано несколько Ост-Индских торговых компаний.

И все же голландцы, практически неспособные сражаться, достигли Филиппин и пошли на хитрость, выдав себя за французов. Один из голландских «еретиков» даже оделся в костюм католического священника. Хитроумным чужакам удалось водить за нос испанцев почти 10 дней, что позволило морякам немного отдохнуть. Позже, однако, надувательство раскрылось, и ван Ноорту в самый последний момент едва удалось ускользнуть. Теперь провианта и питьевой воды на судне хватало, но силы были на исходе. Самое большее, на что могли бы решиться голландцы, — атаковать пару джонок с китайским фарфором, следующих в Манилу. Было самое время возвращаться домой.

Жителям Манилы до голландцев дела не было — лишь бы не трогали! Но кое-кто мыслил по-иному. Для председателя высшего совета Филиппин, влиятельнейшего лица всей колонии, столь неожиданно явившийся противник оказался весьма кстати. Уже два года Антонио де Морга состоял на службе у короля Филиппа. Удар по пиратам-протестантам окончательно открыл бы для него — и он на это очень надеялся — дорогу в Америку, о которой мечтал давным-давно.

Итак, де Морга приказал снарядить два торговых корабля: 300-тонный галеон «Сан-Диего» и маленькое судно «Сан-Бартоломе», переоснастив их в крейсера и объявив себя адмиралом флотилии. Из «Сан-Диего» он сделал флагманский корабль, снабдив 14 пушками, снятыми с крепостной стены Манилы, и загрузив трюмы судна 127 бочками пороха, большим запасом пушечных ядер и мушкетных пуль. На случай преследования он взял на борт достаточно провианта и питья.

Когда Секуэйра и его буйные соратники прибыли в Малакку, их гостеприимно встретили султан Малакки и его вассалы.

Португальцам было позволено основать торговую факторию, и на первых порах все шло довольно хорошо. Однако в скором времени султану стало ясно, что визит португальцев — только прелюдия к дальнейшему вторжению в город. Он заточил пришельцев в тюрьму и захватил и уничтожил их судно. В феврале 1510 г. Руй де Арауйо, один их португальских офицеров, пришедших с Секуэйрой, сумел передать письмо, предназначавшееся Албукерки. В письме он поведал о плохом к ним отношении. Он передал полное описание Малакки, подробно рассказав о ее великих богатствах и поторопив Албукерки с нападением.

Когда письмо Арауйо достигло адмирала, он только вернулся в Индию после разграбления Сиама и Бирмы. Узнав о том, как в Малакке обошлись с его людьми, он пришел в ярость и ускорил подготовку флота.

20 апреля 1511 г. он отправился в плавание с восемнадцатью судами, восемью сотнями соратников и двумястами малабарскими наемниками. Однако встречные ветры задержали его прибытие в Малакку до 1 июля. Послав на берег эмиссара для встречи с султаном, Албукерки потребовал немедленного освобождения своих соотечественников, возвращения их собственности, а также платы за потерянное судно.

Султан отказался выполнять какие-либо требования до тех пор, пока Албукерки первым не подпишет мирный договор. Португальский адмирал отказался выполнять это требование.

Несколько дней спустя Албукерки сжег несколько торговых кораблей, стоявших в гавани, и пригрозил спалить множество других судов, если его люди не будут отпущены. Он поклялся, что все португальцы немедленно покинут Малакку, как только Секуэйра и его люди будут освобождены. Султан поверил ему на слово и отослал португальских пленных к Албукерки — это был ход, имевший горькие последствия.

Перспектива португальской атаки казалась весьма сомнительной, поскольку Малакка имела население более ста тысяч человек; тридцать тысяч из них были способны носить оружие. В то же время у португальцев едва набралась бы тысяча бойцов.

22 июля 1588 г. огромный испанский флот, насчитывавший 130 вымпелов, вышел из порта Ла-Корунья на северном побережье Испании. В его составе находилось 65 боевых галеонов и вооруженных торговых судов, 25 транспортов, перевозивших лошадей, мулов и провиант, 32 вспомогательных корабля, четыре галеры и четыре галеаса, одним из которых был «Хирона». Галеасы похожи на галеры, но гораздо меньшего размера Эти корабли использовались в качестве маневренных, приводимых в движение веслами канонерских лодок.

Всего на борту кораблей, входивших в состав «Непобедимой армады», находилось 27 500 человек 1500 дворян, 8 тыс моряков, 16 тыс солдат, 2 тыс каторжников и галерных рабов. Возглавлял экспедицию дон Алонсо Перес де Гусман эль Буэно, герцог Медина-Сидония, выходец из очень знатного рода и, увы, более чем посредственный адмирал. Правда, в числе высших офицеров Армады находился дон Алонсо Мартинес де Лейва, один из храбрейших и способнейших испанских капитанов того времени.

Но бездарность и трусость герцога Медина-Сидонии заведомо обрекали эскадру на поражение.

Было условлено, что герцог Фарнезе, наместник Южных Нидерландов, будет ждать армаду в Дюнкирхене с готовой армией с тем, чтобы под прикрытием эскадры произвести высадку в устье Темзы. Однако этот план рухнул в самом начале. Войска Фарнезе, не получавшие жалованья, страдавшие от голода, болезней и лишений, тщетно ждали прибытия кораблей и были уже деморализованы. Армада появилась у берегов Фландрии, растрепанная штормами, и вместо того чтобы помочь сухопутной армии, сама нуждалась в помощи. Между тем английская эскадра, гораздо меньшая по численности, но лучше подготовленная, с спаянными, крепкими экипажами и умелыми командирами, спокойно поджидала неприятельский флот. В проливе Ла-Манш произошел ряд стычек, а затем поднялась буря, приведшая Армаду в полное расстройство. Герцог Сидония отдал приказ возвращаться в Испанию, держа курс, как записал один из офицеров, «вокруг Англии, Шотландии и Ирландии, через 750 лиг штормящего, почти неизвестного нам моря…»

Не более половины кораблей Армады вновь увидели Испанию. Осенние бури разметали испанские корабли, выбросили на берега Шотландии и Ирландии двадцать или тридцать судов. «Ла Рата» дона Мартинеса де Лейвы лишилась мачт и грозила вот-вот отправиться на дно.

После двух ужасных недель одиночного плавания в Северной Атлантике она пришла в бухту Блэксол-бей на западном побережье Ирландии. Здесь капитан Мартинес де Лейва высадил своих людей, выгрузил сокровища и сжег судно. По счастью, в бухту зашел другой корабль армады, «Герцогиня Анна», и де Лейва смог погрузить на него своих людей и грузы. «Герцогиня» вышла в море, но села на мель, и на этот раз уже целых два экипажа с грузами двух кораблей оказались на берегу…

Вскоре разведчики принесли сообщение о том, что несколько испанских кораблей стоят близ города Киллибегз, в одиннадцати милях от места высадки. Мартинес де Лейва поспешил туда вместе с командами и сокровищами потерпевших крушение «Раты» и «Герцогини». Он обнаружил три корабля: один поврежденный и два разрушенных. Среди моряков было много больных, люди голодали. Собрав из всех пяти экипажей наиболее сильных людей, де Лейва восстановил единственное способное держаться на плаву судно — галеас «Хирону». На его борт были погружены 1300 человек — экипажи пяти судов — и наиболее ценное имущество. Корабль был так перегружен, что де Лейва даже не рассчитывал достичь берегов Испании. Он намеревался идти к берегам Шотландии, где король Яков VII, сын королевы-католички Марии Стюарт, без сомнения, предоставил бы убежище ее испанским единоверцам.

В ночь на 26 октября «Хирона» налетела на скалу и разбилась в куски»

В январе 1702 г. французская эскадра, вышедшая из Бреста, бросила якорь у берегов Мартиники. Веласко прекрасно сознавал, какой ценный груз несут его галеоны, и потому спешил как можно скорее оказаться под защитой французского адмирала. Шаторено со своей стороны Торопился побыстрее пересечь океан. Но по неизвестной причине обе эскадры встретились в Гаване лишь в августе и тут, не теряя ни минуты, снялись с якоря. Уже в пути стало известно, что порт Кадис блокирован врагом. Шаторено и Веласко пришлось срочно менять курс и двигаться к северному побережью Испании.

22 сентября они вошли в так называемый залив Виго — южную часть Галисийской бухты. Этот залив, протянувшийся на 1500 м в длину и на 500 м в ширину, сужаясь, переходит в пролив Ранде, а затем, снова расширяясь, образует бухту Святого Симеона, расположенную против небольшого городка Редондела. Бухта Святого Симеона, защищенная двумя малыми фортами, сооруженными высоко на скалистых утесах, может служить надежным убежищем, но в то же время в случае прямой атаки легко превращается в самую настоящую ловушку.

Впрочем, у графа Шаторено и адмирала Веласко не оставалось выбора. Начались штормы осеннего равноденствия, и им во что бы то ни стало требовалась спокойная гавань. Глубокая бухта Святого Симеона не укрыла бы галеоны в случае вражеского нападения, но зато она была тиха, как горное озеро.

Здравый смысл подсказывал, что необходимо побыстрее разгрузить корабли и увезти сокровища подальше от побережья. Но действовать следовало осторожно: не говоря о том, что золото могли разграбить во время разгрузки, крайне рискованным представлялось везти его через всю страну, лишенную надежных путей сообщения, по которой к тому же рыскали банды головорезов. Несмотря на все эти трудности, наверное, единственным разумным решением было бы поступить именно так, но» Воспротивились банкиры в Кадисе, которым принадлежала большая часть груза, а кроме того, между французами и испанцами начались кое-какие трения.

В результате инициатива, во всяком случае временно, была упущена. Французы предлагали выйти в море и взять курс на Брест; испанцы категорически отказались. Их легко понять: к чему искушать дьявола, доверяя французскому правительству охрану несметного количества драгоценного металла. Когда ставка достигает 3400 тонн золота, поневоле станешь играть осторожно. Конечно, Франция — союзница, и ее лояльность вне сомнений. Но увы, горький опыт научил не один народ, что там, где речь заходит о сокровищах, слово «честность» часто становится пустым звуком, которому нет перевода ни на один язык, в том числе французский…

Прошло целых 26 дней, когда 19 октября 1702 г. адмирал Веласко решился наконец взять на себя ответственность и освободить флагманский галеон от части бесценного груза. С корабля выгрузили 65 т золота и на двух тысячах мулов повезли через суровую Галисию в Мадрид.

К несчастью, этот первый обоз остался единственным, хотя в течение следующих нескольких дней с кораблей выгрузили еще 250 т золота. Но мулов больше не было, и пришлось до поры до времени укрыть золото в деревушке Редондела.

Таким образом, из 3400 т драгоценного металла, проделавших путешествие в толстом брюхе галеонов, было выгружено всего 315 т. Эту цифру можно считать точно установленной. Золото в виде 12 млн монет уложили в 4600 сундуков. Половина из них благополучно прибыла в Мадрид; вторая половина либо была украдена по дороге, либо обнаружена и вывезена за Ла-Манш англичанами.

На протяжении трех веков галеон «Нуэстра Сеньора де ла Пура и Лампиа Консепсьон» был легендой, неудержимо манившей искателей подводных кладов: ведь на нем находился, если верить архивам, «самый богатый груз, когда-либо отправлявшийся из Вест-Индии». Построенный в 1620 г., «Консепсьон» много раз пересекал Атлантику в составе «золотого» и «серебряного» флотов, перевозивших в Испанию сокровшца Нового Света.

В 1641 г. он отправился в свое последнее плавание. Его трагический финал был предрешен заранее, ибо явился результатом цепи роковых ошибок.

Все началось с того, что в Веракрусе испанской эскадре пришлось долго ждать, пока будет доставлено серебро, добытое в колониях за истекший год, и отчеканенные из него монеты. Поскольку трюмы «Консепсьон» не смогли вместить весь груз, часть сундуков разместили на верхней палубе. Капитан галеона пробовал возражать — из-за увеличившейся осадки корабль стал плохо слушаться руля, к тому же пушечные портики опустились к самой воде и даже при небольшом волнении могли послужить причиной катастрофы. Но руководивший отправкой «серебряного» флота наместник испанского короля просто-напросто отмахнулся от протестов капитана

Месячная задержка в Веракрусе осложнила предстоящий переход через океан: были пропущены все сроки относительно безопасного плавания в Западной Атлантике, где с приходом осени нередки свирепые штормы и ураганы. Тем не менее в начале сентября эскадра из 26 галеонов под командованием адмирала Хуана де Вилья Винсенсио, державшего свой вымпел на «Консепсьон», вышла в Мексиканский залив.

Первый этап плавания прошел без особых происшествий, если не считать порванных парусов. После непродолжительной стоянки в Гаване для ремонта такелажа эскадра покинула Кубу и вскоре у побережья Флориды попала в жестокий шторм, выбросивший несколько галеонов на отмели и рассеявший остальные. «Консепсьон», изрядно потрепанный гигантскими волнами, перекатывавшимися даже через его пятнадцатиметровой высоты корму, отделался потерей почти всех мачт.

О том, чтобы следовать через Атлантику, не могло быть и речи. Поэтому адмирал Хуан де Вилья Винсенсио принял решение идти в Пуэрто-Рико. Однако отвечавшие за прокладку курса штурманы ошиблись. К исходу третьей недели плавания они потеряли представление о том, где находится их корабль. Одни полагали, что на траверзе восточной оконечности Кубы, другие утверждали, что галеон уже неподалеку от Пуэрто-Рико. Вопреки предложению адмирала двигаться дальше на восток штурманы настояли на том, чтобы повернуть на юг. Это привело к трагическим последствиям; в конце концов «Консепсьон» очутился в изобиловавших рифами и банками прибрежных водах Эспаньолы.

Увы, адмирал был бессилен что-либо изменить. По существовавшим в те времена на испанском флоте правилам навигаторы, относившиеся к торговому ведомству, не подчинялись флагману.

Спустя неделю галеон наскочил на риф. Его корма застряла между двумя огромными коралловыми массивами, а нос погрузился под воду. И все же адмирал попробовал спасти «Консепсьон». Он приказал сбросить в море закрепленные на верхней палубе сундуки с серебром. Когда нос корабля обрел плавучесть, на воду спустили единственную большую шлюпку, чтобы попытаться снять галеон с рифа

Возможно, с помощью буксира он вырвался бы из коралловой западни, если бы не налетевший в ночь на 1 декабря тропический ураган. «Консепсьон» затонул, а из 514 членов экипажа и пассажиров спаслись лишь 190. Остальные захлебнулись в бушующем прибое или были разбиты волнами о коралловые рифы.

Гибель флагманского корабля «серебряного» флота явилась для испанской казны, пожалуй, самой крупной потерей на море в XVII в. Оставшийся в живых адмирал Хуан де Вилья Винсенсио предстал перед судом, на котором в качестве свидетелей выступили уцелевшие члены экипажа Их показания, занявшие 2000 листов, спасли адмирала от сурового наказания. Все свидетели были настолько единодушны в положительной оценке действий дона Хуана, что суд вынес ему оправдательный приговор.

Но вот судьба драгоценного груза «Консепсьон» сложилась неудачно. Многочисленные экспедиции, посылавшиеся королем Испании для его подъема, оказались безрезультатными. Лишь в 1687 г., через 45 лет после катастрофы, молодой массачусетский корабел Уильям Фипс, страстный кладоискатель, сумел найти место кораблекрушения. С помощью индейцев племени лукейя, промышлявших ловлей жемчуга, ему удалось достать со дна почти тридцать тонн серебра Судя по сохранившимся в Веракрусе документам, это составляло чуть больше десятой части груза «Консепсьон».

Несмотря на заманчивые предложения — а в них не было недостатка, — Фипс хранил в тайне координаты рифа, возле которого затонул испанский галеон. Во время своих экспедиций он сам прокладывал курс судна, так что ни команда, ни ловцы-индейцы не знали, где именно оно бросало якорь. Поэтому после его смерти Серебряная отмель, как стало именоваться это место, вновь оказалась потерянной.

При погружениях на подобные глубины необходимо использовать специальные техники и процедуры. В независимости от того, пал ли ваш выбор на революционные аппараты закрытого типа или традиционный открытый цикл, ключевым инструментом для исследования затопленных объектов является использование специальных газовых смесей.

Достигнув глубины 30 м, я произвожу первую смену газов — начинаю дышать смесью HeliAir 11/47 (11 % кислорода и 47 % гелия), которой заполнена моя спарка (два двадцатилитровых баллона, закрепленных на спине). Эту смесь я смогу использовать на протяжении всего исследования затонувшего судна. Приходится потратить несколько мгновений на то, чтобы закрыть вентиль на нитроксе — газе, который жизненно важен для возвращения обратно. По прохождении термоклина на 30 м непредсказуемые атлантические течения одаривают меня видимостью не более 5 м Моей задачей является сбор максимально возможного количества фотоматериалов, которые подробно и точно опишут состояние лайнера в настоящее время. Если мне повезет, я смогу пополнить коллекцию фотографий, собранных за последние три года.

В результате гибели «Титаника» 14 апреля 1912 г. было изменено не только название третьего гиганта, но и его конструкция. Основываясь на результатах англо-американского расследования подробностей и причин трагедии, были внесены серьезные и дорогостоящие изменения в структуру судна. Так, например, создана двойная водонепроницаемая обшивка корпуса в районе машинного отделения и котлового отсека (примерно 60 % общей длины судна), также были увеличены высота водонепроницаемых переборок (на «Титанике» они не достигали первой палубы и мостика) и их количество. Теперь судно было разделено на 17 отдельных отсеков. Таким образом, «Британик» должен был пережить аварию, погубившую «Титаника», хоть и потеряв ход, но все же оставаясь на плаву.

Переделки сказались также и на внешнем виде левиафана — было увеличено количество спасательных шлюпок (теперь их было 46) и, соответственно, кран-балок. Была предусмотрена возможность переноса всех шлюпок с одного борта на другой при возникновении сильного крена судна.

Внутри имелись все те же удобства для пассажиров, что и на «Титанике»: рестораны, гимнастический зал для пассажиров первого и второго классов, кафе «Паризьен», парикмахерские для мужчин и женщин, корт для сквоша, турецкие бани, плавательный бассейн, курительные комнаты, читальный зал, обеденные комнаты для пассажиров каждого класса, детская комната для игр.

Важным дополнением стала пневматическая труба, по которой телеграммы могли доставляться из комнаты связи на капитанский мостик (ледовое предупреждение не дошло до капитана «Титаника» из-за того, что телеграфисты оказались слишком заняты, чтобы принести его).

Судно могло одновременно принять на борт 790 пассажиров первого класса, 836 пассажиров второго класса и 953 — третьего. Команда состояла из 950 человек.

Лайнер был спущен на воду в Белфасте 26 февраля 1914 г. и должен был принять первых пассажиров на борт весной 1915 г.

Но всем планам помешала Первая мировая война, начавшаяся в июле 1914 г. Вскоре после начала военных действий правительство Великобритании начало снимать все больше и больше кораблей с коммерческих маршрутов и использовать их в военных целях. Всего несколько месяцев спустя Адмиралтейство забрало шесть кораблей у «The White Star Line». Тем не менее компания каждый месяц получала очень хорошие деньги за каждый корабль. К тому же мало кто из чиновников компании думал о том, что какое-либо судно будет затоплено, все ожидали завершения войны не позднее Рождества..

Луга, на которых пасутся стада, отделены друг от друга метровыми изгородями, сложенными без всякого связующего раствора — серые камни положены в несколько рядов один на другой и придавлены сверху тяжелыми валунами, поставленными на ребро. Камнем покрыты дома, заросшие сверху толстым слоем мха. Камень хранит на себе загадочные знаки прошлого. Капище Мэйшоу находится всего в получасе езды от столицы. Каменные плиты капища испещрены тысячами загадочных знаков, не разгаданных полностью по сей день. Каменная усыпальница в Куотернессе старше египетских пирамид — она ровесница древних построек Месопотамии.

Еще полчаса отделяют путника от Скара-Брэ — одного из древнейших человеческих поселений в Северной Европе. Здесь жили пикты — те самые загадочные «синие человечки», описанные Киплингом. На острове Мейнланд, главном и крупнейшем, самое большое в Британии скопление живописных доисторических монументов, святилищ и мегалитов. Возраст их датируется III и II тыс до н. э.

В 715 г. острова стали частью королевства пиктов, занимавшего территорию нынешней Шотландии, в IX в. на них обосновались вездесущие викинги, а в конце XV в. они перешли под Шотландскую корону.

«Кёльн»

Корабль был построен в Гамбурге на верфи Blohm & Voss. Строительство началось 5 октября 1916 г. и завершилось в 1918 г. Водоизмещение 5,531 т. Размеры корабля составляли 510 футов в длину, 47 футов в ширину и 21 фут в высоту. Две машины разгоняли «Кёльн» более чем на 29 узлов. Броневой пояс 2,4 дюйма. Броня рубки 3,8 дюйма. Вооружение: восемь пушек калибра 5,9 дюйма, две на носу корабля, одна на мостике, одна в районе грот-мачты, две в центре кормы, а также три противовоздушные пушки калибра 3,4 дюйма. На корабле было четыре торпедных аппарата, диаметром 23,6 дюйма, стоящих на палубе. «Кёльн» был значительно больше и лучше вооружен, чем «Бруммер». Судовая команда состояла из 559 офицеров и матросов. Корабль затоплен 21 июня 1919 г.

Судно лежит на глубине 35 м. Глубина от поверхности воды до борта — 20 м. Корабль находится в хорошем состоянии. Два носовых орудия уже после затопления были демонтированы и помещены в музей.

В кормовой части, в районе трубы до сих пор сохранилось орудие калибром 5,9 дюйма. Погружение лучше проводить в носовой части корабля, так как она лучше сохранилась. В кормовой части интерес представляют два орудия, находящиеся прямо после разлома.

С годами вместо «Принца» в людской молве появился «Черный принц». Водолазы, пытавшиеся проникнуть на него, утверждали, что он лежит на 30-саженной глубине под толстым слоем ила с кормой над пропастью. К 1970-м годам море вернуло все суда, кроме… «Принца». Авантюристы и кладоискатели всего мира следили за историей легендарного парохода

В число кладоискателей время от времени попадали и российские энтузиасты, например, русский изобретатель Пластунов. Но и ему не повезло.

В 1901 г. пришла очередь итальянских любителей острых ощущений. Изобретатель глубоководного скафандра Джузеппе Рестуччи возглавил экспедицию за сокровищами. Через несколько дней им удалось найти корпус большого корабля. Итальянские водолазы подняли со дна якорь, подзорную трубу, винтовки, куски железной и деревянной обшивки. Но никакого золота они не нашли. Итальянцы покинули бухту в 1903 г., но через два года вернулись, чтобы продолжить поиски в другом месте. Обнаружили еще один затонувший корабль, но золота на нем опять не оказалось.

Первая мировая война, а затем революция надолго остановили поиски сокровищ В 1922 г. один ныряльщик-любитель достал со дна моря у входа в бухту несколько золотых монет. Так снова возник интерес к золоту «Принца». Как и всегда в таком деле, не обошлось без предложений, поступивших от буйных сумасшедших, обративших избытки скопившейся у них энергии на изобретение неизвестно чего. Один из них, энтузиаст из Феодосии, выступая в местной печати, уверял всех, что «Принц» лежит на дне самой бухты.

Метод, предложенный местным Маркони, оказался очень прост. Он предложил перегородить бухту плотиной, а воду откачать, после чего золото с корабля можно будет вывозить тачками. О дальнейшей судьбе изобретателя ничего не известно.

Мысль о богатствах, скрытых под водой, не давала покоя и В. С. Языкову, который собрал массу сведений и объединил свои усилия с талантом другого корабельного инженера — Е. Г. Даниленко. Никто не верил «бывшим», считая их авантюристами, прожектерами. И тогда они решились пойти в ОГПУ, к самому Дзержинскому. Точнее, решил это сделать он, Языков.

Феликс Эдмундович принял инженера

— …Подводный аппарат конструкции Даниленко, — от теплоты кабинета, заинтересованности слушателей, из которых он знал по портретному сходству только Дзержинского, голос у Языкова становился увереннее, а речь убедительней, — рассчитан на глубины до восьмидесяти саженей. Три наблюдателя будут связаны с поверхностью грузовым тросом, телефоном, шлангом подачи воздуха и вторым — для выхода отработанного. Иллюминаторы обеспечат почти круговой обзор. Все это облегчит поиск и подъем золота

Языков умолк. Он смотрел на Феликса Эдмундовича, внимательно разглядывавшего чертеж-схему водолазного колокола Даниленко. Дзержинский поднял глаза от бумаг и ободряюще взглянул на инженера

— Продолжайте.

— Принцип аппарата не нов, но имеет свои достоинства перед иностранными: свободная циркуляция воздуха, механическая рука для захвата груза»

Дзержинский потер правой ладонью подбородок. Окружающим был знаком этот жест: признак активной работы мысли.

— Значит, вы предполагаете, что при помощи этого аппарата можно будет в кратчайшие сроки осмотреть рейд Балаклавской бухты? Верно я вас понял?

Языков молчал, лихорадочно обдумывая ответ. Все-таки это десятки квадратных километров.

— Относительно. Нам нет необходимости исследовать весь рейд. Вот здесь, — он развернул вдвое сложенный рисунок тушью, — очерчен предполагаемый район поиска.

— А почему вы решили, что именно здесь?

— Предположительное место гибели «Принца» составлено по данным отчетов экспедиции, рассказов очевидцев, прессы.

Языков зачитал несколько страниц, посмотрел на Дзержинского. Председатель ОГПУ помолчал некоторое время, изучая схему, потом спросил:

— Вы понимаете, в какое время пришли к нам с проектом?

— Да. Понимаю. Это стоит денег, которых, возможно, не так много у республики. Но нам некуда больше идти, и мы надеемся, что вы поймете суть предложения. Она кроется не только в золоте «Принца»: дно морей — это настоящие кладовые. Непочатые кладовые.

Рассчитано верно, отметил про себя Дзержинский: золото — это хорошо, но и поднятые суда избавят нас от многих расходов.

Перед собравшимися сидел уже не глава ОГПУ, а будущий председатель ВСНХ СССР, один из первых советских организаторов производства

— Что вам нужно для этой экспедиции — назовем ее Экспедицией подводных работ особого назначения — ЭПРОНа?

В первый раз на бледном лице Языкова выступил лихорадочный румянец

— Самое малое: баржу с лебедкой, двух водолазов, несколько такелажников, катер, который будет буксировать баржу со спущенными под воду наблюдателями.

Первый советский водолазный доктор Константин Алексеевич Павловский вспоминал впоследствии: «Нас было около тридцати, первых эпроновцев, а в распоряжении экспедиции — испытанный снаряд Даниленко, баржа «Болиндер» с лебедкой и буксирный катер. Нам казалось, что найти «Принца» будет не так уж трудно: он был единственным железным судном, погибшим в том урагане. Подходы к Балаклавской бухте были разбиты на квадраты, и начались поиски. Дно моря было сплошным кладбищем деревянных кораблей Поначалу мы проходили мимо остатков из мореного дуба, цепей, якорей, мачтовых поковок, но кто-то предложил заняться попутно подъемом всего ценного, что встречалось на пути. В конце концов операции эти настолько развились, что понадобилось увеличить число водолазов и образовать специальную подъемную группу».

До начала XX в. было предпринято несколько попыток найти золото «Лютина». Создавались акционерные общества, организовывались экспедиции, тратились огромные состояния. Иногда после месяцев упорного труда поисковикам удавалось откопать уже совеем развалившийся корпус фрегата, но в течение нескольких часов его снова заносило песком. В 1895 г. англичане даже попытались возвести стену «Лютина», которая препятствовала бы заносам. Для этого на дно было уложено более семи тысяч мешков с песком весом по сто пятьдесят килограммов каждый. Но и это не помогло. За полвека поисков с затонувшего корабля удалось поднять всего тысячу фунтов стерлингов.

В мае 1911 г. на месте гибели «Лютина» работала экспедиция английского капитана Гарднера. В ее распоряжении имелось специально оборудованное судно «Лайонс», на борту которого были установлены мощные насосы. С их помощью под двенадцатиметровым слоем песка был обнаружен остов «Лютина». К концу лета корпус фрегата был полностью освобожден из плена наносов, и водолазы обнаружили, что пороховой погреб, где хранилось золото, от времени разрушился. Сотни железных ядер, спаянных ржавчиной, образовали толстую корку. Это был огромный сейф, созданный природой. Капитану Гарднеру удалось взорвать образовавшуюся броню. Но наступившие осенние штормы заставили экспедицию прекратить работу. За зиму «Лютин» снова занесло песком На возобновление работ денег у капитана Гарднера не было. Всего им было поднято несколько золотых и серебряных монет.

Обидно, что труды Баудена пропали даром. В 1905 г. его последователям — представителям специально организованного в Йоханнесбурге «Синдиката по спасению «Гровенора»» — также пришлось потратить целый год, чтобы заново найти похороненный на дне корабль. Но в 1906 г. искатели кладов были вознаграждены первыми находками: они смогли достать с морского дна двести пятьдесят золотых монет и тринадцать пушек. Казалось, сокровище уже рядом, ныряльщики утверждали, что над палубами «Гровенора» всего пара метров песка. Синдикат собрал с пайщиков деньги и приобрел землесосный снаряд. Вскоре работа закипела с новой силой

Но бешеный прибой оказался гораздо быстрее дорогой техники. На каждую тонну вынутого снарядом песка волны нагоняли две тонны новых подводных барханов. Добыча сокровищ стала больше похожа на сизифов труд.

В конце концов поисковики решили расчистить берег взрывами, чтобы вытащить фрегат целиком на сушу. Но эта попытка закончилась трагедией: один из рабочих погиб, остальные разбежались, и синдикат закончил свое существование.

Из записок дайвера

Погружаемся. Видимость хорошая, но видал и лучше. С флорой и фауной ситуация аналогичная. По большому счету, если едешь на Кубу только нырять, в Варадеро делать особо нечего. Это атлантическое побережье, тут хуже видимость и холоднее вода, капризнее погода и беднее природа, чем на побережье Карибском. Но пребывание на Варадеро в отличие от бесполезного сидения на Карибских островах позволяет свободно передвигаться по всей стране. Кроме тою, в районе Варадеро есть ряд уникальных мест, в которые погружают, правда, только особо отличившихся. Например, пещера Сатурно. А на карибское побережье можно и съездить. Выло бы желание и возможности.

На протяжении более чем трех столетий — с 1520 по 1830 г. — остров Пинос был главной базой пиратов в Карибском море. На его песчаных берегах высаживались шайки Джона Хоккинса, Ван Хорна и де Граафа, Черной Бороды, Аарита, Олинуа и многих других. Всех их привлекало то, что остров располагался близ оживленных морских путей, на нем в изобилии имелась пресная вода и бродили дикие животные, за счет которых можно было пополнить запасы провизии. Ну и, конечно, здесь имелась возможность припрятать добычу.

Место зарытого клада пираты обычно отмечали пушечными ядрами, якорными цепями или медными гвоздями, вбитыми в ствол приметного дерева. В дополнение к этому чертились карты и писались пояснительные грамоты, хотя они мало что могли сказать непосвященным. Ведь в качестве ориентиров указывалась приметная скала или устье ручья, от которых нужно было отмерить столько-то шагов на восход или заход солнца. А потом, как написано в одной из таких грамот, «…копать с пол-ярда. Там найдешь кувшин с шестью тысячами золотых монет, сундук с золотыми брусьями, шкатулку с драгоценностями, на которых выгравированы инициалы принцессы из Кастель-Бела и которые ценнее всего золота. Там же восемь рукояток от мечей, усыпанных брильянтами, одно распятие, три пары тяжелых золотых подсвечников, 23 кремневых мушкета и пистоля».

Впрочем, имелось немало фальшивых карт и грамот, заставлявших с подозрением относиться к подлинным старинным документам. Американец Гордон оказался одним из немногих, кто всерьез интересовался ими. Причем не последнюю роль тут сыграла книга Стивенсона, точнее, бросавшееся в глаза совпадение деталей с подробностями из дошедших до наших дней рукописей. Гордон, пожалуй, первый задался вопросом: а что, если описанное в ней правда и «Остров сокровищ» действительно существует? Тогда имевшиеся в ею распоряжении пиратские грамоты, в которых, судя по всему, речь шла об одних и тех же местах, можно дополнить тем, что сообщено писателем и в итоге получить более или менее достоверные указания, где вести поиски!

Вследствие колебаний уровня грунтовых вод (таяние льдов) с течением времени бывшие сухие пещеры опустились под воду и сегодня частично пригодны для дайвинга Возраст пород в этих пещерах оценивается около 50 млн лег и относится к палеозою и раннечетвертичной эпохе Это соответствует «Ларамийской фазе складчатости», во время которой были образованы Антильские острова

Большинство пещер в Доминиканской Республике до сих пор еще не открыты и будут скрывать свои красоты и тысячелетние останки тайное еще неопределенное время. Тайное — так называют местных аборигенов, которые 2 тыс. лет назад искали в пещерах убежище, поклонялись своим богам и приносили им жертвы. В заповеднике «Лос Хаитисес» возле Саманы во многих сухих пещерах найдены рисунки тайное Если смотреть с воздуха, Лос Хаитисес напоминает крупногабаритные картонные стаканчики для яиц, покрытые зеленым войлоком. Большая часть пещер обвалилась, другие части сохранились и с течением времени заросли растениями.

Да, каждый раз Она разная. Стоит лишь немного изменить глубину или направление захода в Нее. Действительно, Блю-Хоул и особенно его Арка — мистическое место. Величественно красивое и смертельно опасное. Его всегда надо воспринимать всерьез. Более сотни погибших.

В отличие от спокойных и неторопливых чилийцев, у которых впереди еще полглобуса и неограниченное количество времени, у международной команды дайверов, прилетевших с разных концов Европы в Судан на двухнедельное сафари по северным и южным рифам, настроение более энергичное. И с каждым дайвом, с каждым прожитым на сафари-боте днем чувствовалось не нарастание усталости, а желание нырять и лучшее понимание особенностей здешних рифов.

«Умбрия» — знаменитый и очень красивый рэк. Прекрасно сохранившийся благодаря тому, что корабль затонул в гавани Порт-Судан, защищенный от течений, штормов и приливов открытого моря рифом Вингейт. Ганс Хаас, впервые погружавшийся на этот корабль в 1948 г, считал его лучшим рэком в мире. Этот 150-метровый итальянский транспортник был затоплен собственным капитаном ранним утром 10 июня 1940 г. Нижняя часть корабля — на глубине около 30 м, верхняя — касается поверхности воды. Деревянная палуба с годами исчезла, открыв множество проходов в грузовые отсеки. Можно плыть вдоль корабля, заплывая вслед за стаями рыб в различные части трюма Вот вы видите большое помещение, заполненное тысячами бутылок, а вот утыкаетесь в ровные ряды стеллажей, на которых лежат заросшие бомбы и снаряды в количестве ни много ни мало — 360 тыс штук! Машинное отделение с огромными механизмами, склады с машинами, детонаторами, авиационными покрышками, автомашинами — тут есть на что посмотреть! Ночной дайв на этот рэк не менее интересен, чем днем Полнолуние, под водой не темнота, а сумерки. Выключаете фонарь и видите огромный силуэт, вдоль которого плывут маленькие фигурки со светящимися точками в руках — картина скорее космическая, чем земная. «Звездные войны» да и только — подлетаем к флагманскому кораблю Империи.

Северные рифы, знаменитый акулий треугольник Они расположены в получасе хода друг от друга, и, находясь рядом с песочной шапкой рифа Ангарош, можно видеть и остов дайв-бота, севшего на мель у рифа Мерло, и небольшую металлическую вышку на столбе у рифа Абингтон. Классические стенки, как и все суданские рифы, с сотнями метров глубины в нескольких метрах от рифа Название «Ангарош» в переводе с арабского — «мать всех акул». Это написано во всех путеводителях, но сами арабы это отрицают.

Рифы очень густо населены и на 30-метровой глубине. Впрочем, это характерная особенность всех местных рифов. Мы встречали на них и одиночных молотоголовых акул, и стаи. Но близко к себе они не подпускали. Довелось поплавать над верхушкой рифа, на трехметровой глубине, в окружении большой компании шишколобых попугаев. Вид у них всегда очень серьезный, и размеры внушительные — до полутора метров длины. Когда плывешь на расстоянии вытянутой руки среди дюжины этих рыбок с крепкими клювами, которыми они разгрызают кораллы, то думаешь — хорошо, что они травоядные. Прекрасные рифы, но не они будут вспоминаться холодными зимними вечерами…

Описывать путь в Турцию, отель и природу не имеет смысла, поскольку все это знакомо каждому россиянину среднего достатка.

Бодрум показался сильно похожим на Крым Наш Коктебель при условии хорошего к нему отношения мог бы быть не хуже. Решили с нырялкой не тянуть. Денек акклиматизации, звонок в Indeep. Договорились, что нас заберут, и на утро мы уже поджидали автобус По опыту Египта приготовились ждать минут сорок. Ошиблись — забрали вовремя. Отель наш не в самом Бодруме, а километрах, наверное, в пятнадцати. Микроавтобус с веселым турком-водителем подхватил нас и помчал сперва по деревне, потом по извилистой дороге до Бодрума и наконец по узеньким кривым улочкам до порта Порт. Полным-полно яхт всех размеров и мастей, дайверский бот стоит на пирсе. Народу немного, помогли перетаскать баллоны и — в море. Ныряем вокруг островков, до которых полчаса ходу. На боте порядок. Нас вносят в «судовую роль», исследуют сертификаты, проводят брифинг. Собираемся. Я, к стыду, первый раз в жизни надеваю костюм из двух элементов и промахиваюсь ногой мимо штанины на курточке. Мне без улыбки разъясняют, как следует надевать этот костюмчик. Справляюсь. Пришли на место, проверились, попрыгали в воду. На нас двоих — дайв-гид. Тот самый турок-водитель. Оказался в чине инструктора

Погружаемся. Давно не ныряли в такой прозрачной воде. После Ладоги, правда, все кажется прозрачным, но здесь объективно хорошо. Объективно — в буквальном смысле — в объектив попадает много света. Погружаемся вдоль пологого рифа, инструктор присматривает за нами. Сначала ничего интересного — скалы, обросшие чем-то малопривлекательным, какие-то невзрачные рыбки, но постепенно осмотрелись, и стало получше.

Глаз начинает выделять губки, которые в свете вспышки приобретают свои естественный яркий цвет. В каждой норочке и дырочке обнаруживаются венчики полихет, которые нервно втягиваются в ответ на колебания воды, из прочих нор высовывают носы рыбы, которые там попрятались. Идем ниже. Основное ощущение — до чего же неудобно плавать в мокром костюме после сухого. Приходится пользоваться жилетом. По привычке несколько раз пытаюсь надавить на клапан поддува на груди. Наблюдаю со стороны за своим напарником Михаилом Показываю ему, что скучаю по «сухарю», он жестами со мной соглашается. Мы к этому моменту где-то в районе 30-метровой глубины. Ощущения глубины нет из-за высокой прозрачности воды и обилия света. Я нахожу живописную губку, похожую одновременно на елку и на пламя свечи, в расщелине между двух больших камней. Пока выбираю ракурс поинтереснее, пока руками показываю Михаилу, где ему находиться, чтобы составить композицию «губка и дайвер на заднем плане», проходит некоторое время. Инструктор, глядя на свой компьютер, показывает, что пора и честь знать. Пошли потихоньку наверх. Рыбы осмелели, плавают стайками.

Возвращаемся к боту. Вылезаем Инструктор высказывается в смысле, что ерунда выходит, — почему никуда не плаваем, ничего не смотрим. Михаил ему разъясняет, что фотографы — люди ненормальные, к ним надо снисходительно относиться. Я проверяю получившиеся снимки. Губка и дайвер, выглядывающий из-за нее, получились неплохо. Для отчета на дайв-форуме подойдет. Один приличный кадр за погружение нельзя назвать успехом. Вместе с тем ощущения приятные. Теплая вода, высокая прозрачность, более или менее живописный пейзаж. Годится для разнообразия.

Переходим ко второму сайту. Пока идем на боте, проводят занятия с небольшой группой бельгийцев. Второе погружение в бухточке, после обеда. Поплавали в комплекте № 1, отдохнули, пошли погружаться. На дне набросаны амфоры. Для создания подводным туристам атмосферы древности. Амфоры совсем новые. Недавно из гончарной мастерской Для порядка сделал снимок. Михаил машет рукой — что-то увидел. Каракатица скромно сидит в каких-то подводных кустиках. С грехом пополам приспосабливаюсь широкоугольным объективом фотографировать каракатицу. Она терпеливо позирует. Потом, утомившись, отплывает на несколько метров. Мы продолжаем за ней гоняться минут сорок — сорок пять. Похоже, что еще один кадр для фотоотчета готов. На боте турок делится с коллегами своими впечатлениями по поводу плавания с фотографами. Ему, похоже, сочувствуют. Михаил объясняет, что он вот так каждый раз. Это вызывает к нему искреннее уважение и опять же сочувствие.

Путь в порт, гонка на микроавтобусе по кривым улочкам. Завтра новый день, пойдем погружаться на «рэки» — турки для туристов затопили два кораблика. Дело было за месяц до нашего приезда, и они еще совсем свеженькие. Делимся впечатлениями: общая оценка проделанной работы положительная. Море красивое, природа морская присутствует. Наблюдение за ней требует навыков, но на втором-третьем погружении уже привыкаешь и видишь много разной интересной мелочи. Дайв-бот хороший. Команда веселая. Давки нет. Оборудование в хорошем состоянии. Воздух вкусный. Чего еще дайверу надо для его подводного счастья?!

P.S. В рамках большого многоэтапного проекта «Искусственные рифы и затопленные объекты Караада, Бодрум», который осуществляет BOSAD — Подводная ассоциация Бодрума, в мае 2007 г. были затоплены два корабля — небольшой корабль береговой охраны и военный корабль. В рамках этого же проекта в следующем году — еще 4 объекта. Морские вооруженные силы и Береговая охрана Турции передали эти корабли Подводной ассоциации Бодрума под лозунгом «Первые затопленные корабли для туризма».

Мы ныряли на эти корабли. Они действительно подготовлены для посещения дайверами. Произведена хорошая санация. Срезаны всякие крючки и прочие железки, за которые можно зацепиться. Двери открыты. Трюмы доступны осмотру. В рубке оставлено рулевое колесо. На камбузе — плита и полки. Корабли, когда я там был, были затоплены только-только, поэтому морская живность их едва начала обживать. Но уже были заметны стайки какой-то серебристой рыбешки, которые укрывались в надстройках.

Директор центра Юрий Бураков, названный в честь первого советского космонавта, так же как и его тёзка — вдохновенный исследователь гидрокосмоса. Впервые он погрузился под воду с аквалангом в возрасте 15 лет здесь же, на Белом море, вместе с группой Леннаучфильма.

«В прошлые годы погружения на Белом море считались экстремальными. Аквалангистам приходилось жить в палатках, сараях или деревенских избах на берегу, плавать по морю на маленьких надувных лодках или утлых, старых судёнышках, уже несколько раз отслуживших свой срок. Снаряжение сушили под открытым небом, а еду приходилось готовить на костре», — рассказывает Юрий Теперь с появлением дайв-центра «Нереис» концепция развития дайвинга в Чупской губе кардинально изменилась. Большинство людей, приезжающих сюда, конечно, ищут дикой нетронутой природы, немного приключений и любимого всеми беломорского дайвинга, но при этом никто из них не отказывается от комфортных условий проживания.