С тех пор как я появился на свет, а это радостное событие случилось более сорока лет тому назад, мне неоднократно приходилось слышать нелестные отзывы о моих коллегах. Люди уверены, будто бы маги только тем и занимаются, что протирают казенные мантии, сидя в удобных креслах, попивая ромашковый отвар и лениво листая книжные страницы. Конечно, чаще всего так и происходит, но иногда, рискуя жизнью и здоровьем, маги вынуждены покинуть уютный кабинет и отправиться в полное трудностей путешествие.

Естественно, стоит им отойти от дома на значительное расстояние, как тут же начинается дождь и неважно, что еще пять минут назад на небе ярко светило солнце и не было видно ни облачка. Погода славиться своей злой непредсказуемостью, но маги, по-моему, находятся в самом верху ее черного списка. Им достается больше всего. Можно грозить небу кулаком, поносить богов всевозможными ругательствами, но ничего не изменится. Хотя, если ругательства будут отборные и кто-то из божеств по настоящему рассердиться, то вместе с дождем можно получить еще и разряд молнии между глаз, поэтому лучше не рисковать.

Примерно так я рассуждал, бредя по щиколотку в грязи, стараясь не сорваться с тропинки, идущей над обрывом. Текущая внизу речка в обычное время была неширокой и едва доходила мне до колен, но сейчас она грохотала, как громовая птица из ущелья Безумцев и тащила за собой валуны и поваленные стволы деревьев.

Я любил ходить по лесу и ничего не имел против елей и лиственниц, но, похоже, что сегодня они заключили с погодой соглашение — так и норовили подставить свои корни. Уже дважды я спотыкался о них и падал прямиком в лужу полную жидкой коричневой грязи. Поэтому настроение у меня было соответствующее — я был зол на всех и вся. На погоду, на деревья, тропинку и не в меньшей степени на себя самого, ведь это была моя идея отправиться в этот злополучный лес.

Меня зовут Эдвин, я — Прозрачный маг. Уважаемый человек, при встрече с которым крестьяне низко кланяются, а люди побогаче и познатнее вежливо кивают. Но сейчас вы бы вряд ли меня узнали. Хмурый мужчина, с ног до головы измазанный грязью, в балахоне неопределенного цвета, который некогда имел право называться мантией, мало напоминал блистательного мага Эдвина, известного волшебника. Но что поделаешь? Против непогоды бессильны даже маги. Можно вызвать дождь, чтобы справиться с засухой или ненадолго разогнать облака, но одолеть стихию подобно той, что разгулялась сегодня, было никому не под силу.

Я упрямо удерживал над головой магический щит, наивно пытаясь укрыться им от дождя, но после того как снова растянулся в грязи, поскользнувшись на предательской глине, бросил эту затею. Более мокрым, чем сейчас мне было не стать даже вздумай я нырнуть с головой в реку.

А ведь как все хорошо начиналось… Ласково пригревало солнце, дул легкий ветерок, день обещал быть теплым, но не жарким. За завтраком я вдруг вспомнил, что являюсь главным волшебником края, а значит, имею перед его жителями определенные обязательства. У меня вдруг проснулась совесть, которая настойчиво советовала совершить обход и проверить все ли в порядке. Всегда имелся шанс, что неподалеку возникнет новый провал в Подземелье и оттуда выберется нечто ужасное, мечтающее полакомится человечиной.

Подземелье — это особый многоуровневый мир, отделенный от нашего солнечного, продуваемого ветрами мира значительной толщей земли. Мы настолько привыкли к нему, что почти не задумываемся о том, что он всегда рядом, прямо под нашими ногами. Подземелье населено разными существами, но всех их объединяет невиданная жестокость по отношению друг к другу и к выходцам из солнечного мира. По мнению тамошних существ, если кого-то нельзя убить и съесть, значит надо просто убить. Третьего не дано. Естественно, что когда какой-нибудь зверь вырывается оттуда, то ни к чему хорошему это не приводит. Как назло Подземелье невероятно богато золотом, драгоценными камнями и прочей ерундой, до которой так охочи люди. Соблазн легкой наживы заставляет их одного за другим спускаться в Подземелье, но находят они там не несметные сокровища, а свою смерть. Выжить в Подземелье удается только магам, да и то не всегда.

Прогулка по лесу не тяготила меня, тем более что я принял решение одним махом убить сразу двух зайцев и, сойдя с тропы, пополнить запасы корня папоротника. Для этих целей я взял специальную складную лопату и бросил ее в походную сумку. Удобство последней заключалось в том, что в нее можно было положить сколько угодно вещей и это никак не отражалось на весе и размере сумки. Признаюсь, я регулярно в нее что-то складывал и забывал об этом. Теперь в ней хранилось множество вещей, которыми я никогда не пользовался.

Моя жена Мелл, стройная молодая девушка, обладательница длинных прямых волос цвета спелой пшеницы, прекрасного чувства юмора и полного отсутствия магических способностей, нежно меня поцеловала, вложила в руки объемный сверток с пирогом и пожелала доброго пути. Я не давал ей слово скоро вернуться, так как по собственному опыту знал, что подобные обещания ничем хорошим для нас не заканчиваются. Прошлый раз я сделал глупость, пообещав ей это, а потом отсутствовал три месяца. И вдобавок, едва выбрался из передряги в которую попал, в общем-то, не по своей воле. Меня втянул в нее Вольт, мой старый друг, который на радость своим коллегам-некромантам теперь разгуливает в обличье умертвия. Конечно, его соседи не очень то счастливы оттого, что рядом с ними теперь обитает скелет, но их никто не спрашивает. Однако это долгая история, которую лучше рассказывать у камина с чашкой горячего шоколада, а не под дождем. Могу лишь заметить, что после ее завершения я заполучил древний могущественный артефакт, новую порцию славы, в которой совсем не нуждался и убеждение, что давать обещания — это рискованное занятие.

Дождь начался сразу после того, как я добрался до пня древнего дуба. Сто лет назад в него попала молния, теперь его почерневший остов одиноко торчал на травянистом холме и служил хорошим ориентиром. Сразу за дубом начинались земли, присматривать за которыми должен маг Шлефф.

Как только первые капли упали на землю, я посмотрел на серое затянутое тучами небо и понял, что обязательно получу воспаление легких, потому что обратно мне придется возвращаться под холодным затяжным дождем. Обреченно вздохнув, присел на покореженный дубовый пень и перекусил захваченным из дома пирогом, но вопреки обыкновению это не улучшило моего настроения. Корней папоротника было накопано изрядное количество, свой долг главного волшебника края я выполнил. Пришло время возвращаться домой.

Между кустами ежевики показались четыре крупных волчьих морды. Не ускоряя шага, я продолжил идти по тропе. Звери внимательно посмотрели на меня, а затем скрылись в чаще леса. Возможно, их отпугнул один из оберегов, но, скорее всего хищники посчитали, что я недостаточно толст, чтобы послужить им обедом. Всем известно, что волшебники отличаются изрядной худобой. Даже если мы будем круглые сутки объедаться сладкими булочками и вести малоподвижный образ жизни, то все равно не прибавим в весе.

Дождь разошелся не на шутку. Холодная мокрая ткань мантии неприятно липла к телу. Нательная рубашка тоже промокла насквозь. Я уже пожалел, что не захватил с собой флягу с чем-нибудь согревающим. Для этих целей лучше всего подошла бы можжевеловая настойка с добавкой клюквенного сока, которую по старинным рецептам делают старики. Один глоток этой настойки и мертвого поставит на ноги.

Погруженный в печальные мысли о предстоящем бронхите я шел, склонив голову, и поэтому заметил бурный грязевой поток, пересекавший тропу, только когда до него оставался один шаг. Это было опасное место. Ширина потока была не меньше двух метров. Он вполне мог сбить меня с ног и смыть в реку, поэтому я приказал себе собраться и запретил раскисать раньше времени. Беглый осмотр показал, что обойти поток никак нельзя, но у меня была крепкая палка, найденная неподалеку от старого дубового пня. С ее помощью я и перебрался на другую сторону.

Тропинка вскоре повернула и сразу за поворотом меня ждала новая неприятность — большое поваленное дерево. По всей вероятности вода, текущая с холма так сильно подмыла корни старой ели, что та упала под собственным весом, перегородив проход. Я остановился, скептически уставившись на ее колючие ветви. Еще пять часов назад тропа была свободна, а теперь мне придется карабкаться вверх по скользкой земле, цепляясь за чахлый кустарник.

Неожиданно раздался звук, заставивший меня насторожиться. Иногда слух магов не уступает звериному — долгие годы, проведенные в тишине кабинета, обостряют его. Затаив дыхание и призвав магический щит, я оглянулся. Справа от меня находился обрыв, слева — холм, поросший деревьями. Дождь глушил и искажал звуки, поэтому я не мог сказать наверняка откуда доносился подозрительный шум, но вряд ли со стороны обрыва. Там ревела река, а то, что слышал я, больше походило на треснувшую под чьим-то весом ветку. Только вот кто наступил на эту ветку — человек или зверь?

Сделав несколько шагов влево, я смог осмотреть корни упавшего дерева. Они были подрублены. Темная, пропитанная влагой земля, была усыпана узкими белыми щепками. Это означало, что кто-то нарочно хотел задержать меня. Скверно…

Опершись спиной о корень, я наколдовал еще один щит. Под его прикрытием мне было спокойнее. Интересно, неизвестные ждали именно меня или просто случайных путников в надежде разжиться их имуществом? Мне хотелось верить, что я столкнулся с обычными разбойниками, которые не знали, кто стоит перед ними.

Треск снова повторился. Он доносился из ольховых зарослей растущих в нескольких метрах выше того места, где торчали вывороченные корни дерева. Отличное место для засады. Будь я разбойником, сам бы его выбрал.

— Выходите! — крикнул я, не спуская глаз с кустарника. — Прятаться бесполезно.

Ветви задрожали и передо мной появились две фигуры внушительного вида. На незнакомцах были черные кожаные плащи и маски, закрывающие лица. Больше я ничего не успел рассмотреть, потому что в руках одного из бандитов оказался арбалет. Раздался тихий щелчок. Арбалетная стрела без всякого сопротивления прошла сквозь магические щиты и вонзилась мне в бок. От удивления я даже не сразу почувствовал боль.

Проклятье! Я был уверен, что мой щит нельзя пробить обычным оружием, но кровавое пятно, расползающееся по мокрой мантии свидетельствовало об обратном. Инстинктивно схватившись за древко, я какое-то мгновенье недвижимо стоял, наблюдая за тем, как бандиты обменялись удовлетворенными кивками и направились ко мне. Время сыграло со мной одну из своих излюбленных шуток и замедлило ход, давая возможность как следует осознать весь ужас положения.

Я не мог колдовать. Все что я знал и умел было забыто, а могущество Прозрачного мага, как и тело, мне больше не принадлежало. Природная магия была полностью уничтожена и я вместе с ней. Ноги стали тяжелыми, словно их залили свинцом. Судорожно вздохнув, я попытался вспомнить хоть одну строчку заклинания, но тщетно. Жизненные силы стремительно покидали бесполезное отяжелевшее тело. Неяркий дневной свет теперь резал глаза, я невольно зажмурился, пытаясь укрыться от него в густой вязкой тьме. Каждый вздох приносил новую боль, грудь горела в невидимом пламени и чем больше я сопротивлялся ему, тем оно сильнее пылало, яростно впиваясь в сердце и подбираясь к горлу… Земля покачнулась и ушла куда-то в сторону.

— Смотри-ка, живучий какой, — пробормотал один из бандитов, останавливаясь подле меня и тыча носком сапога в бедро. — Другие уже сознание теряли, а этот все еще сопротивляется. Видать, он в самом деле посильнее многих будет.

— Поменьше болтай! — оборвал его второй. — Твой длинный язык когда-нибудь укоротит тебе жизнь. Готовь лучше мешок. Только не затягивай слишком туго, а то он задохнется.

Бандиты всерьез рассчитывали, что пронзенный стрелой я потеряю сознание, но их ждал сюрприз. В минуты смертельной опасности у человека открывается второе или даже третье дыхание и появляются новые силы. Занятые мешком негодяи отвернулись, даровав мне драгоценное время.

Как обычной стреле удалось преодолеть мою магию? Она прошла сквозь щиты, не встретив никакого сопротивления, словно я не колдовал вовсе. Разве такое возможно? Я лихорадочно пытался найти ответ на этот вопрос, через силу заставляя работать ноющую голову. Да, так могло случиться, но только если стрела была необычной. Маловероятно, но все-таки возможно, что в наконечник стрелы был вставлен кусочек антимага. Этот камень обладал способностью нейтрализовать любую магию. Он был очень редок и ценился дороже золота. Это означало, что бандиты ждали именно меня, и желали доставить к своему нанимателю совершенно беспомощным, связанным по рукам и ногам, да еще и с дыркой в боку. Безобразие! За кого они меня принимают? Прозрачный маг Эдвин — это не рассыльный зеленщика, которого можно ударить камнем по затылку и запихнуть в мешок, словно мясную тушу!

Оставив всякие попытки колдовать я сразу же почувствовал облегчение. Это окончательно укрепило мои подозрения, что здесь не обошлось без антимага. Боль не ушла, но тело снова мне подчинялось, а в голове прояснилось. Тяжелее всего было приказать себе забыть о магии, отринуть волшебство, которое сопровождало меня с рождения.

Собравшись с силами, я неловко поднялся на ноги и, зажимая рукой рану, сделал шаг назад. Бандиты тотчас отбросили мешок в сторону и развернулись ко мне. В их руках блеснули остро отточенные лезвия кинжалов.

— Держи его! — крикнул разбойник, делая взмах.

Я чудом увернулся от лезвия, прошедшего всего в сантиметре от груди и что есть мочи ударил противника кулаком в лицо. Брызнула кровь, бандит вскрикнул и ухватился за разбитый нос. В этот момент я вспомнил про висящий на поясе нож и поспешно вытащил его. Что ж, посмотрим, на что они способны…

Несмотря на ранение, я обладал несомненным преимуществом — этим людям было запрещено меня убивать. Иначе они бы сразу стреляли в сердце или в голову, а не в бок. Я же не был связан подобными обязательствами и будь моя воля, с радостью испепелил бы негодяев. Может еще удастся это сделать, но для начала нужно вынуть антимаг, засевший в боку.

В отличие от коллег из магического Совета, я надеялся не только на магию. Конечно, волшебство может избавить от многих проблем, но в жизни обязательно наступит момент, когда на него нельзя будет рассчитывать. Тогда придется полагаться только на крепость собственных рук и ног, и дай бог, чтобы они тебя не подвели. К тому же у меня молодая жена, и я не мог себе позволить быть в плохой форме. У нас с Мелл и так двадцатилетняя разница в возрасте. Мне необходимо выглядеть наилучшим образом, дабы не разочаровать ее. Конечно, я уверен в том, что она меня любит, но повода давать в любом случае не стоило.

В свое время я попросил Дракума, моего давнего друга, научить приемам самозащиты и теперь не жалел об этом. Дракум вот уже двадцать лет зарабатывал тем, что выполнял поручения столичной гильдии убийц. Он был специалистом высшего класса, его наука даже для дилетанта вроде меня не прошла даром. Рассчитывая на легкую добычу, бандиты крупно просчитались и до них это, судя по всему, дошло. Иначе с чего бы они снова взялись за арбалет?

Неловко повернувшись и зашипев от боли, я шагнул назад. Справа было поваленное дерево, слева и впереди — бандиты, позади — обрыв. Невелик выбор. Не будь в теле антимага, я бы уже десять раз развоплотился.

— Яд не действует?! — обида в голосе разбойника смешалась с возмущением.

— Откуда мне знать! — огрызнулся его товарищ. — Обездвижь этого кретина и покончим с этим.

— Яд? — удивленно прошептал я и тут же ощутил во рту неприятный металлический привкус.

Сегодня явно был не мой день. Сначала дождь, который так и не перестал, затем ранение, а теперь неизвестная отрава, последствия которой уже начали проявляться. В ушах зашумело, перед глазами поплыли цветные круги. Неужели это конец?

Я сделал шаг назад, потом еще один. Внушительные фигуры бандитов стали нечеткими. Они одновременно набросились на меня, я отбивался как мог, даже сорвал с одного из них маску, но вместо лица увидел только белесое пятно. В тоже мгновенье земля ушла из-под ног, все завертелось. Недолгое паденье было прервано ударом о воду. Ее ледяные струи прояснили разум, позволив заметить между ветвей перекошенное от злобы лицо разбойника, которое вскоре исчезло в наступившей темноте.

Сначала ничего не было. Где верх, где низ — не разобрать. А потом появились тени и ненавязчивый шепот. О чем они говорят? Или о ком? Определенно, я уже где-то слышал эти голоса, но вот где?

Послушав еще немного и устав гадать, я открыл глаза. Передо мной лежало что-то мягкое, белого цвета и приятно пахнущее. Что за зверь?

— О, боги… — вырвалось у меня, — это же подушка.

Сомнений больше не оставалось. Я был дома, в спальне. Только в этой комнате на потолке наклеена карта звездного неба, щедро снабженная комментариями, сделанными моей рукой. В комнате было тепло. В раскрытое окно дул свежий ветерок, солнечные лучи щедро освещали белый широкий подоконник. В потоках солнечного света сидел заросший бородой упитанный человечек и беспрестанно теребил подол передника в красную клеточку. Это был наш домовой — создание сварливое, но доброе.

Он заметил, что я очнулся и с уханьем вскочил на ноги. Невидимые Помощники, если захотят, могут передвигаться очень быстро независимо от комплекции.

— Живой! — завопил домовой что есть мочи и скрылся из глаз.

Казалось, что от его крика весь дом заходил ходуном. Половицы заскрипели, дверцы платяного шкафа распахнулись, послышался звон разбитой посуды. Это от топота домового на кухне оборвалась полка с тарелками.

Конечно, Мелл не слышала его крика — видеть и слышать домового могут только маги прошедшие посвящение, но шум, поднятый Невидимым Помощником заставил ее забеспокоится. Она вбежала в спальню и, закусив губу от волнения, замерла на пороге.

— Эдвин! Эдвин…

Мелл без конца повторяла мое имя. У нее был изможденный вид, под глазами пролегли темные круги. Наверняка не спала всю ночь.

— Как хорошо, что ты пришел в себя, — прошептала она тихо, словно боясь, что громкий голос напугает меня.

— Пришел в себя? — удивился я. — А мне казалось, что я просто проснулся… Хотя постой-ка… Что случилось? Почему ты такая бледная? Мне снился кошмар, но ведь ты его не видела.

Я повернулся и вскрикнул от резкой боли в боку. Мелл кинулась ко мне с таким видом, будто ее муж собрался отправиться к праотцам.

— Какое странное чувство, — пробормотал я после того как приступ прошел.

Осторожно заглянув под одеяло, обнаружил себя совершенно голым, а бок аккуратно забинтованным по всем правилам врачебного искусства. Значит, поход в лес, поваленная ель и нападение мне не привиделись. Упал в реку, ударился о подводный камень… На затылке теперь можно нащупать большую шишку. Обереги не дали захлебнуться, но что было потом?

— Эдвин, неужели ты ничего не помнишь?

— Кое-что припоминаю, — осторожно сказал я. — И мне это не нравиться. Как я здесь оказался?

— Тебя не было целые сутки. Я начала беспокоиться и отправила Весельчака на твои поиски. Он нашел тебя неподалеку от моста — ты лежал на берегу и был без сознания. А в боку у тебя торчал обломок стрелы… — губы Мелл предательски задрожали, но она перевела дыхание и справилась с эмоциями. — Когда Весельчак принес тебя, ты был уже весь синий и совсем не дышал. Весельчак говорит, что тебя отравили.

— Он прав, — нехотя кивнул я. — Кстати, я хочу пить.

Мелл тут же подала мне чашку с водой. Я осушил ее в три глотка, но не напился.

— Эдвин! Объясни, наконец, что происходит! Ты едва не умер! Кто и зачем стрелял в тебя?

Тут Мелл все же не выдержала и разрыдалась. Я молча обнял ее и поцеловал, давая возможность всласть поплакать.

— Нелегко быть женой волшебника, верно? Но сейчас все позади, я живой, здоровый… — Она с подозрением сквозь слезы посмотрела на меня. — Относительно здоровый. Умирать не собираюсь, так что если ты вынашивала тайные планы стать вдовой, то ничего не выйдет.

— Ты говоришь страшные вещи, — с укором сказала Мелл. — Я не против твоих обычных шуток, но ведь ты действительно чуть не умер.

— Когда-то я дал себе зарок уйти в мир иной только под звуки фанфар и вопли демонов. Это эпохальное событие обязательно должно сопровождаться землетрясением, извержением вулкана и потусторонним воем. Если хоть одной составляющей не будет, то я умирать отказываясь.

— Здорово, — похвалила меня Мелл, вытирая слезы, — тогда я за тебя спокойна. Ты в самом деле лучше себя чувствуешь?

— Да, не сомневайся. А где Весельчак?

— Он…

— Я здесь, мой генерал! — в дверях возник мужчина в черной рубашке и штанах перехваченных широким поясом.

Он стоял ровно, вытянув руки по швам, словно намеревался принять участие в параде. Глядя на его старание, я тяжело вздохнул. Некоторые привычки очень живучи и это была как раз одна из таких. Мой друг никак не мог отвыкнуть называть меня генералом, хотя заклятье, принуждавшее его это делать, уже давно перестало действовать.

С Весельчаком я познакомился еще тогда, когда он был простым скелетом, одним из тысячи, которых демоны подняли из могил Рамедии. С помощью магии «Некроса» некромант Вольт сумел подчинить их и на какое-то время я стал главнокомандующим армии мертвецов. Весельчака я сразу же назначил своим помощником. Он выделялся среди остальных умертвий гигантским ростом, имел отличную кольчугу и длинный меч. Будучи человеком далеким от битв, я посчитал, что закаленный в сражениях воин будет мне полезен.

Позже, когда я был вынужден отправиться в горы Умарта, чтобы помочь Вольту, мне в руки попался сам «Некрос» — книга, имеющая власть над жизнью и смертью. Хотя попался — это не совсем то слово… Я похитил его из-под носа у хранителей и естественно, что мой поступок их разозлил. Они бросились в погоню, но в итоге все закончилось благополучно. Кроме того, что я сам вернулся живым, я еще сделал несколько общественно-полезных дел на благо государства и дал умертвиям второй шанс, одарив плотью и вернув к нормальной жизни.

И хотя Весельчак обзавелся крепким молодым телом, приятной внешностью, его возвращение нельзя было назвать полностью удачным. Память вернулась к нему лишь отчасти. Он не помнил своего детства, не помнил как его раньше звали. Я по-прежнему вынужден был обращаться к нему используя глупую кличку, которую он отказывался заменить нормальным человеческим именем. Но такой уж Весельчак. Он считает себя моим вечным должником и очень трудно убедить его в обратном.

— Кто меня так здорово забинтовал?

Мелл молча кивнула в сторону помощника.

— Я хотела, но у меня руки дрожали, — призналась она, отводя глаза. — Не ожидала, что я такая слабовольная.

— Не говори глупостей.

— Все время боялась, что ты вот-вот умрешь, а когда Весельчак начал вытаскивать стрелу и я увидела открытую рану, брызнула кровь… — она замолчала, махнув рукой.

— Кстати, где она?

— Стрела? Ты хочешь на нее посмотреть?

— Да.

— Сейчас принесу.

— Только осторожно, не порежься, — я поежился, — она ведь была отравлена.

— Эдвин, — Мелл замерла на полпути. — Ты же не станешь меня обманывать?

— О чем ты?

— Когда я вернусь, я хочу услышать правду. Никаких сказочек для моего спокойствия. И не смей отмалчиваться, говоря, что ты влип в очередную государственную тайну и она мешает тебе мне все рассказать.

— Мелл… Когда мы поженились, я пообещал, что от тебя у меня не будет никаких тайн.

— Ха! Сам же говорил, что волшебникам нельзя верить. Свет не видывал больших обманщиков, — фыркнула она, но похоже, мои слова ее немного успокоили.

Как только Мелл вышла, я сделал знак Весельчаку. Он с готовностью подошел и сел на стул возле кровати.

— Ты нашел меня на берегу реки? Возле моста?

— Да, мой генерал. Вы лежали на спине и вид у вас был такой… Словом, я уже подумал самое худшее.

— А поблизости ты не заметил ничего необычного?

— Нет, — Весельчак покачал головой. — Но вот то, как вы лежали… Это было странно. Мне показалось, что вас тащили. Когда я вас заметил, то вначале подумал, что вы пытаетесь встать, но когда подошел ближе, увидел, что вы без сознания и не двигаетесь.

— Это кое-что проясняет, — я с довольным видом поскреб подбородок. — Невидимые Помощники достали меня из воды. Не зря же ты наткнулся на меня рядом с мостом. Помощники рассудили, что живой маг полезнее мертвого. Интересно, а если бы ты не пришел, они стали бы делать искусственное дыхание?

Представив, как какая-нибудь гранитная горгулья неловко скачет у меня по груди, я криво усмехнулся. Похоже, что я, как и мой друг Вольт, становлюсь поклонником черного юмора.

— Должен сказать тебе спасибо за твое врачебное искусство. Ты ведь все вытащил? Осколков не оставил?

— Мой генерал… — это была сказано с обидой.

— Понял. Мелл — отважная женщина, но для нее это уже слишком.

— Это было самое малое, что я мог для вас сделать. Я корю себя за то, что не пошел с вами.

— Глупости. У них были арбалеты, а я лишился магии…

— Навсегда?! — ужаснулся Весельчак.

— Надеюсь, что нет.

После того как антимаг побывал в моем теле, я все еще ощущал на себе его последствия. Меня начинало тошнить от одной мысли о заклинаниях.

Мелл принесла стрелу. Она держала ее двумя пальцами за поломанное древко, словно дохлую крысу за хвост. Я не стал брать стрелу в руки. Мне хватило одного мимолетного взгляда, чтобы подтвердить свои подозрения. Мне представлялась правдоподобной версия, где в стрелу вставили кусочек камня, но злоумышленники пошли еще дальше: наконечник стрелы был полностью из антимага. Учитывая, сколько стоит антимаг на черном рынке, я по праву мог собой гордится. Жизнь Прозрачного мага Эдвина стоила очень-очень дорого.

— Эта очень странная стрела, мой генерал, — подал голос Весельчак. — Никогда не видел стрел с каменным наконечником.

— Это не простой камень, а антимаг. Слышал о таком?

— Но ведь за камешек такого размера дают целое состояние! — воскликнул помощник.

— Выходит, мне выпала редкая возможность узнать свою цену, — ответил я.

Мелл тихонько ахнула и тут же унесла стрелу. Не удивлюсь, если она до поры до времени зароет ее где-нибудь в дальнем углу сада, подальше от меня. Мелл было отлично известно как пагубно влияет этот проклятый камень на способности волшебника.

Весельчак жаждал узнать имена или хотя бы приметы моих обидчиков, дабы занести их в черный список личных врагов, но я не стал ничего рассказывать, пока не вернется Мелл. Пересилив себя, я прочел несколько целебных знаков и с чувством выполненного долга откинулся на подушки. Теперь выздоровление должно пойти быстрее.

Коснувшись ладонью внушительной щетины на лице, я устремил задумчивый взгляд на помощника.

— Весельчак, сколько дней я провел без сознания?

— Трое суток.

— Вы посылали за врачом?

— Да, я сходил в Гремсток, но тамошний врач… Я засомневался в его компетентности и вернулся один.

— Я с ним не знаком, так что объясни свои слова, пожалуйста.

— Он вторую неделю не выходит из запоя, — пояснил Весельчак виновато. — Вы бы его только видели — старый алкоголик с трясущимися руками и красным носом. Старик ничего не соображает. Я бы ему и тещу свою не доверил.

— Суровая характеристика, но да бог с ним. А маги?

— Мы не смогли с ними связаться, — он развел руками. — Хрустальный шар не работает, а голуби без ваших заклинаний кружат над домом и возвращаются назад. Я хотел пойти пешком, но вы же единственный волшебник в здешних местах. Вас нельзя переносить, к тому же я не хотел оставлять надолго госпожу одну.

— Это было мудрое решение, — представив на мгновенье, что было бы появись бандиты в доме, когда здесь была одна Мелл, я скомкал край одеяла. — Чтобы не случилось, ты должен охранять ее, слышишь?

— Да, мой генерал.

— От чего он должен меня охранять? — не вовремя вернувшаяся Мелл присела на краешек кровати, жаждая объяснений.

Она плотно сжала губы и пристально посмотрела на меня с решительным видом. Я понял, что жена не сойдет с места, пока не услышит подробный пересказ событий. Пришлось рассказать. Я упустил некоторые леденящие душу подробности, но в общих чертах передал все верно.

— Эдвин, ты знаешь, кто нанял этих людей?

— Нет, не знаю, — я пожал плечами. — Вообще-то враги есть у каждого мало-мальски хорошего волшебника.

— Я не говорю об обычных недоброжелателях, — отмахнулась она. — Это должен быть человек, питающий к тебе настоящую ненависть. Он ведь даже антимаг не пожалел.

— Вероятно, этот таинственный некто надеялся заполучить его обратно уже вместе со мной. Но я не знаю его имени.

— Даже догадок нет?

— Догадки ничего не стоят, — осторожно сказал я. — Мелл, ты не видела возле дома подозрительных незнакомцев?

— Я вообще никого не видела. Здесь редко бывают люди, а последние дни даже крестьяне не появлялись.

— Значит, никого не было… — я призвал на помощь еще один лечебный знак и положил под голову вторую подушку. — Это странно. Я могу понять, почему они напали на меня в лесу — я был один, а им не нужны лишние свидетели. Но почему, когда я упал в реку, они не пошли вниз по течению, чтобы подобрать меня? Есть идеи?

— Нет, мой генерал, — ответил Весельчак, а Мелл отрицательно покачала головой.

— Допустим, пока я был без сознания, меня спрятали Невидимые Помощники. Под мостом для этого достаточно места. Но ты нашел меня и доставил домой, а бандиты так ничего и не предприняли. Дом окружен охранными заклинаниями, но пока я находился внутри, а в моем теле был антимаг, пользы от них было немного.

Весельчак нахмурился и сжал челюсти. Я знал, о чем он сейчас думает. Защитить жену временно поверженного командира и самого командира в придачу — это было по душе моему другу, который не упускал случая напомнить о том, что он мой должник.

— Эдвин, сейчас это уже неважно. Мне больше беспокоит то, что они могут вернуться и повторить попытку.

— Теперь они не застанут меня врасплох.

Я отбросил одеяло и, несмотря на все протесты Мелл, поднялся с кровати. Не могу сказать, что проделал это изящно, скорее наоборот. Решив, что даже будучи раненным, голым по дому все равно разгуливать неприлично, стащил с кровати простынь и завернулся в нее. Мельком заглянув в стоявшее рядом напольное зеркало, я тяжело вздохнул. Мне не понравилось то, что в нем отразилось.

— Куда это ты собрался?

— Нужно в кабинет. Там есть несколько зелий…

— Лежи, я их принесу. — Мелл была готова выполнять все мои прихоти.

— Нет, мне проще самому за ними сходить, чем объяснять тебе, где они стоят.

— Ты просто не помнишь, где они.

— Ты меня раскусила. Обещаю, что когда-нибудь наведу в кабинете в порядок.

Отказавшись от назойливой помощи верных домочадцев, я самостоятельно дошел до дверей и остановился немного передохнуть. Любящая жена не отступала ни на шаг и мне приходилось следить за выражением лица, чтобы ненароком не показать как мне больно. Но Мелл было не так-то просто обмануть, да и я плохой актер. Еще немного и она скажет Весельчаку насильно уложить меня обратно в кровать и, судя по виду помощника, он выполнит ее просьбу с радостью. Бороться с двухметровым здоровяком мне не хотелось, поэтому я, выпрямившись, бодрым шагом направился в кабинет.

Отворив дверь я заметил в обстановке некоторую перемену к худшему. Беспорядка явно добавилось. Шкафы были распахнуты, ящики вытащены и сложены на письменный стол.

— Что здесь было? Велись военные действия?

— Нет, это я всего лишь искала хрустальный шар, — Мелл виновато посмотрела на меня. — Но он так и не заработал.

— Ладно, ничего страшного, — я облегченно вздохнул. — Просто подумал, что у нас в доме был обыск.

Стеклянный шкаф, в котором я держал самые дорогие ценности, был по-прежнему закрыт. На его прозрачных полках лежали тоненький серебряный обруч, называемый в летописях как великий и ужасный венец Сумерек, коробочка с одним из пальцев ныне правящего короля демонов и книга из чистого золота размером с ладонь. Эта книга и была тем самым «Некросом», который подарил Весельчаку тело, а моего друга Вольта вернул из междумирья в мир живых.

В углу кабинета стоял высокий стеллаж, на одной из полок которого выстроился ряд разноцветных пузырьков. Некоторые из них были подписаны, некоторые нет, и я потратил не меньше десяти минут, разыскивая нужное лекарство. Наконец, мои поиски увенчались успехом.

Крепко сжимая заветную бутылочку, я попросил Мелл разбинтовать меня и тут же пожалел о своей просьбе. Она отважно принялась за работу, но ее дрожащие пальцы говорили сами за себя. Нельзя требовать от женщины слишком много. Она очень любила меня и сама мысль о ранении была для нее невыносима, поэтому я спешно отослал Мелл на кухню. Предлог даже не пришлось придумывать, мне смертельно хотелось пить и есть.

Естественно, бинты присохли к ране. Хорошо, хоть при Весельчаке не нужно было сдерживаться и я от души ругался, вспоминая демонов и их близких родственников по материнской линии, отдирая засохшие полоски ткани. Когда с ними было покончено, Весельчак вынул затычку из пузырька и протянул его. По воздуху разнесся аромат свежих яблок.

— Одно из немногих лекарств имеющее приятный запах, — заметил я, щедро полевая рану бесцветной жидкостью.

Вообще-то хватило бы и нескольких капель, но, помня о яде, который был на наконечнике, я решил себя обезопасить. Хотя, конечно, вряд ли это был обычный яд. Скорее всего, какой-то дурман, продержавший меня трое суток в кровати.

Лекарство действовало безотказно и рана затягивалась прямо на глазах. Весельчак с благоговейным видом сжимал в руках окровавленные бинты.

— Мой генерал — это чудо. Настоящее чудо.

— Можно и так сказать.

— Как жаль, что в мое время, то есть в прошлой моей жизни, не было этого зелья.

— Думаю, ты ошибаешься, — возразил я. — Оно было, просто ты не знал о нем. Его делают очень давно, но вот стоит оно дорого. Кроме того, для усиления эффекта нужен волшебник знающий несколько целебных заклинаний.

Я подошел к книжной полке и достал справочник «Духовная сила» в голубом переплете. Это было красивое издание с цветными иллюстрациями на плотной лощеной бумаге. Кое-как удерживая простынь, я просмотрел оглавление, нашел нужную страницу, а затем принялся внятно читать заклинание, водя пальцем по строчкам. Правую руку я прижал к больному боку. После первых же слов меня бросило в жар. Это означало, что заклинание действует как надо. Волосы на голове начали потрескивать и стали дыбом. Хорошо, что меня сейчас не видели ученики из школы. Они бы сразу передумали становиться магами.

Бледный, небритый, покрытый синяками и ссадинами, завернутый в простыню босой волшебник, у которого в разные стороны торчат волосы… И это Прозрачный маг, лучший из лучших! Как он не похож на чистеньких, ухоженных волшебников из книжек. У него нет расшитой золотом мантии, древнего посоха с навершием из сапфира. Он не ходит с белоснежной бородой до пояса и не ездит верхом на драконе. Он чувствует боль, жажду и ничем не отличается от простых людей.

Отзвучала последняя строчка заклинания, я захлопнул книгу и поставил на место. На теле не осталось даже шрама. На месте раны было покраснение с кулак размером, но оно должно было сойти через несколько дней.

— Вот и все, — я широко зевнул, борясь с сонливостью вызванной лекарством, — об этом можно забыть.

— Вам стало лучше? — с тревогой спросил Весельчак.

— Можно сказать, что я здоров. Ты хочешь есть?

— Не очень.

— А вот я голоден, чудовищно голоден. Неудивительно — три дня без пищи. Иди, скажи Мелл, что со мной все в порядке. Я спущусь вниз, как только оденусь.

Я снова широко зевнул, протер глаза и отправился в спальню. В вдогонку мне донеслось радостное уханье домового. Должно быть, мое критическое состояние действовало ему на нервы. Несомненно, он беспокоился за свою репутацию среди Невидимых Помощников. Когда в доме умирает хозяин, да еще и не от старости, то для домового это страшный позор.

Теперь, когда самочувствие значительно улучшилось, боль больше не могла меня отвлечь от тягостных размышлений, в которые я погрузился, словно корабль с пробоиной в днище. Мне стало настолько хорошо, что я принялся перебирать в уме имена людей, которые мечтали убрать меня с дороги, но вскоре вынужден был оставить это увлекательное занятие. Их оказалось слишком много. Это только в детских сказках и то не во всех у хорошего волшебника или нет врагов, или всего один, да и тот больше склонен устраивать мелкие пакости, а не вредить ему по-настоящему. В реальной же жизни у мага множество недоброжелателей — конкуренты, завистники не имеющие волшебного дара, просто сумасшедшие… И чем известнее маг, тем список недругов у него длиннее.

А я, к сожалению, был известным магом. В главном зале университета стояла моя статуя, там же висела картина, изображавшая меня, изгоняющего армии демонов из нашего мира. Когда демоны открыли портал, мы действительно были на волосок от гибели, но я сумел разрешить непростую ситуацию в нашу пользу, и стал народным достоянием. Потом страсти немного поутихли, однако я снова отличился с помощью «Некроса» вернув к жизни умертвий Рамедии. Нет ничего удивительного в том, что по империи поползли слухи, будто бы я могу воскрешать мертвых и даже делаю это, разумеется, за большие деньги.

Первые три недели после возвращения из последнего путешествия принесшего мне новую порцию славы, были чрезвычайно трудными. Я заперся в доме, предусмотрительно до отказа набив кладовую, и приготовился к изнурительной осаде. В наш дикий лесной край приехала уйма людей. Я не разговаривал с ними, специально прибив на калитку табличку «Никого нет дома», но хрустальный шар не остывал ни на минуту, и я знал, что они жаждут со мной пообщаться.

Мне предлагали любые сокровища, магические артефакты, земли, рабов — все что угодно, лишь бы я согласился посвятить их в секрет бессмертия. Обидно, что среди осаждавших дом были и мои коллеги. Уж они то должны понимать, что выполнить их желание невозможно. Тем более что я заранее подстроил все так, будто бы «Некрос» исчез из нашего мира. Мой друг Карел знал, что это неправда, но в его молчании я был уверен.

После того как власть имущие оставили меня в покое, к дому потянулись люди попроще. Торговцы, ремесленники, крестьяне. Они со слезами умоляли вернуть с того света их близких или хотя бы дать с ними попрощаться. Это было тяжелее всего. Окрестности превратились в край скорби и печали. От стонов и горького плача безутешных родственников в саду вяли цветы. Конечно же, с ними я тоже не разговаривал, отгородившись от просителей звуконепроницаемым щитом, но это мало помогало. В глубине души меня грызло сомнение. Так просто отказать совершенно незнакомым людям, но смог бы я удержаться и не воспользоваться «Некросом» если бы речь шла о Мелл? Это тяжелый вопрос, а я до сих пор не знаю на него ответа. Через неделю безуспешного ожидания под стенами дома просители, к моему большому облегчению, стали расходиться.

За «Некросом» охотится Клавдий — богач, с трудом закончивший университет, но, несмотря на это мнящий себя великим магом. Этот человек способен на любую подлость. К сожалению, огромное состояние которым он обладает, дает ему большой простор для деятельности. Не так давно у нас с ним состоялся неприятный разговор, не обошедшийся без взаимных угроз. Теперь я пытался представить, хватило бы у него наглости отправить по мою душу бандитов. В любом случае, не стоило исключать эту возможность.

При виде кровати я ощутил острый приступ желания прилечь и вздремнуть пару часов. У любого лекарства есть побочные эффекты и этот еще не самый неприятный. Покопавшись в шкафу, я выбрал темно-серую мантию с синей каймой и подходящий по размеру пояс. Более яркие цвета вроде светло-зеленого или желтого меня сейчас раздражали. Штаны я заправил в сапоги, которые после долгих поисков обнаружил под кроватью. Распутал шнурки оберегов, повесил их на грудь и пошел в ванну. У меня была слабая надежда на то, что если я побреюсь, то стану более симпатичным. Неспешно приводя лицо в порядок, я попутно размышлял над тем, куда Мелл делала мантию, в которой я ходил в лес. Хотелось надеяться, что у нее не поднялась рука ее выкинуть.

Волшебник никогда не выбрасывает свою одежду. Для него она становиться чем-то вроде второй кожи. Во всяком случае, я сохранил все свои мантии, начиная с первой — зеленой ученической.

Смыв с подбородка мыльную пену, я отложил бритву и пригладил волосы. Зеркало в ванной было маленьким, предназначенным исключительно для бритья, но его хватило, чтобы нанести удар по моему самомнению. Даже после всех ухищрений я не выглядел писаным красавцем. Все-таки годы брали свое. Еще лет двадцать и я превращаюсь в ворчливого старика, а Мелл поймет, какую страшную ошибку она совершила, выйдя замуж за человека вдвое старше ее. Но возможно моя любовь к ней сделает мое общество для нее не столь тягостным? Слабая надежда, но все же лучше, чем ничего.

В воздухе приятно запахло чем-то аппетитным. Странно. Мелл любит готовить, но не умеет. Какой-то злой демон вселяется в посуду и продукты стоит ей заняться готовкой. То, что жарится, обязательно пригорает, то, что варится — выкипает, оказывается пересоленным, переперченным и так далее. Вдобавок какой-то коварный человек давным-давно внушил ей, что овощи очень полезны, продляют жизнь, и она, как и положено любящей жене, пытается увеличить их долю в моем рационе. А я овощи терпеть не могу, всем им предпочитая телячью отбивную. Поэтому с тех пор как мы женаты споры на этот счет не прекращаются.

Заглянув в кухню, я понял, что сегодня овощи отменяются. Стол был уставлен исключительно мясными блюдами. В ранениях тоже есть свои преимущества. Весельчак почтительно подвинул стул и я занял свое место за столом. Передо мной был отличный выбор: жаркое, отбивные, котлеты и холодные ломти ветчины.

— А как же тушеные кабачки? — спросил я, не удержавшись от усмешки.

— Ну, если ты просишь… — Мелл тут же с невозмутимым видом поставила передо мной тарелку с кабачками.

— Язык мой — враг мой.

Последние приготовления были закончены и мы начали обед. Весельчак обедал вместе с нами. Поначалу он робел и отказывался садиться за стол, говоря, что не достоин этой чести, но вдвоем с Мелл мы убедили его прекратить эти глупости. Весельчак был моим другом, а не слугой, чтобы он там не говорил по этому поводу.

Мелл с некоторой тревогой смотрела как я уминаю жаркое. Только после того как я попросил добавки, выражение ее лица смягчилось.

— Очень вкусно, — сказал я.

— Это целиком заслуга Весельчака, — призналась Мелл. — Это он приготовил, я только наблюдала.

— Серьезно?

— Да. Он мне все уши прожужжал как ему хочется сделать для тебя что-нибудь хорошее, поэтому я пустила его к плите.

Помощник скромно потупил взор. Он нередко помогал Мелл на кухне, но в основном занимался чисткой овощей и разделкой мяса.

— Из тебя получился бы неплохой повар, — заметил я, наливая обжигающий медовый напиток.

— Мой генерал… — Весельчак покраснел. — Готовить — это недостойно мужчины.

— Пф… Кто тебе сказал это? По-твоему мужчина должен только мечом махать? Ты же брал читать «Деяния славных воинов»?

— Да.

— Все прочел?

— Конечно.

— В таком случае ты должен знать, что многие великие воины прошлого в свободное от битв время занимались искусствами. Дойо Рыжий сочинял музыку, собрал огромную коллекцию музыкальных инструментов, а Людвин Громовая бочка любил вышивать гобелены и делал это особым способом — крестиком. Но несмотря на это никто не ставит под сомнение их воинские заслуги. Поэтому если в тебе дремлют какие-то скрытые таланты, будет лучше, если ты позволишь им проснуться.

— Я мог бы попробовать, — осторожно сказал Весельчак и добавил. — Если госпожа не будет возражать.

— Не буду, — улыбнулась Мелл. — В этом случае мне станет проще свалить всю вину на тебя за несъедобные блюда. — Она повернулась ко мне. — Что ты собираешься делать теперь?

— Надо подумать, — ответил я, пожимая плечами.

— Но ведь ты не оставишь покушение без внимания?

— Нет, конечно. Если бы меня вызвал на поединок страшный черный маг или древнее чудовище, я бы еще смирился, но ведь меня едва не убили двое обыкновенных разбойников. Задето мое самолюбие, а такое не забывается.

— Может попросить Карела приехать?

— Зачем?

— Он же твой друг. Я больше не пущу тебя в лес одного.

— То, что он мой друг, еще не означает, что он обязан бросать все свои дела. Я сам разберусь с разбойниками.

— Эдвин, ты слишком самоуверен и меня это пугает, — Мелл нахмурилась. — Ведь знаешь, что я желаю тебе добра и все равно упрямишься. Ты хороший маг, но понятия не имеешь кто твой противник. Вдруг он если не сильнее, то хитрее тебя? Ведь ты сам говорил, что разбойники собирались тебя посадить в мешок и отнести своему нанимателю. Неужели ты думаешь, что ушел бы от него живым?

— Сомневаюсь.

— Пусть хотя бы Вольт приедет.

— Ты же его не выносишь.

— Причем тут это? Я буду с радостью слушать его идиотские шутки про мертвецов, если тебе это поможет.

— Я подумаю над твоим предложением, — кивнул я, откидываясь на спинку стула.

Оконная рама скрипнула и сама по себе принялась ходить из стороны в сторону. Мелл проследила мой взгляд:

— Домовой?

— Да. Что-то жует весьма довольный жизнью.

Наш домовой раскачивался на раме, как на качелях, только когда у него было хорошее настроение. Его беспечный вид навел меня на определенные мысли. Встав из-за стола, поцеловав жену и поблагодарив Весельчака за обед, я устремился к входной двери.

Хриплый словно простуженный голос ворчливо сообщил, что сейчас три часа тридцать восемь минут. Голос принадлежал говорящий сове Йо, живущей в напольных часах. Эта сова подарок моего друга Макинтона, тоже мага, который обитает за морем. Кроме того, что сова была говорящей, она была очень своенравной птицей: всегда называла какое-то неровное время и только тогда, когда ей этого хотелось.

— Куда это ты собрался? — Мелл нагнала меня уже в коридоре.

— Побеседую с Невидимыми Помощниками живущими около реки, и сразу же вернусь.

— Подожди, я с тобой.

— Нет. Из них и так лишнего слова не вытянешь, а в твоем присутствии они вообще откажутся разговаривать.

— Эдвин, ты не можешь идти один. Весельчак, — он схватила воина за руку, — проводи его.

— И снова нет, — я отрицательно покачал головой, — оставайся и охраняй Мелл. О своей безопасности я позабочусь сам.

Мой помощник с несчастным видом переводил взгляд с меня на Мелл и обратно. Судя по всему он жалел, что не может разорваться.

— Весельчак, не слушай его. Потом он скажет нам спасибо.

— Мелл, а ты не подумала, что они могут похитить тебя и тогда я сам приду к ним в руки?

— Подумала. Но это не значит, что ты должен подвергать себя необдуманному риску и идти в одиночку. Откуда ты знаешь, что они не сидят где-нибудь в кустах с арбалетом наготове?

— Чепуха! — я решительно взялся за дверную ручку. — Если я останусь дома, то скоро начну бояться собственной тени.

— Эдвин! Ты невыносим! Мои тетки предупреждали, что все волшебники безрассудны, я зря не верила.

— О, давай обойдемся без домыслов твоих многочисленных теток. Тоже мне, эксперты…

— Только не ругайтесь! — взмолился Весельчак. — Мой генерал, подождите минутку. Кажется, я нашел выход из положения.

— Мы не ругаемся, — ответил я ворчливо. — Просто я подтверждаю общеизвестный факт, что у магов отвратительный характер, а Мелл мне успешно подыгрывает.

— Никуда не уходите, — бросил Весельчак и побежал в свою комнату.

Я строго посмотрел на Мелл, она с вызовом выдержала мой взгляд. Вздохнув, я притянул ее к себе, потерся носом о щеку и поцеловал. Глупо, когда любовь настолько сильна, что приводит к размолвке, поэтому я попытался устранить все разногласия и преуспел в этом. Когда Весельчак вернулся, то застал семейную идиллию.

— Одевайте, — он протянул отливающий серебром сверток. В руках моего помощника была ничто иное как кольчуга.

— Ты это серьезно?

— Вполне. Я останусь с госпожой как вы пожелали только если на вас будет кольчуга. Она убережет от стрел.

— Это шантаж.

— Нет, мой генерал. Это здравый смысл.

— И откуда вы все взялись на мою голову… — вздохнул я, разворачивая сверток.

Естественно, рассчитанная на рост и ширину могучих плеч Весельчака кольчуга была мне велика.

— Я в ней и шага не смогу сделать.

Стальные кольца моей новой брони доставали почти до колен. Двигаться стало намного тяжелее.

— А если меня кто-нибудь увидит в этом наряде? Ужас! Что люди подумают?

— Ты сам говорил, что маги могут позволить себе быть эксцентричными. Так что никто даже не удивиться, — отрезала Мелл, удовлетворенно постучав по моей груди. Толщина колец ее устраивала. — Если уж собрался, то иди. А мы с Весельчаком будем наблюдать за тобой из окна.

Мне оставалось только признать поражение и выйти наружу. Через десять шагов я понял, что мне крупно повезло. Я родился Прозрачным магом благодаря чему был избавлен от необходимости поступать на воинскую службу и таскать на себе весь этот груз ежедневно. А ведь кроме кольчуги есть еще наручи, поножи, наколенники, пластинчатый пояс, шлем, щит и длинный совершенно неподъемный меч. Конечно, городская стража экипирована мечом поменьше, но все равно эти воинские атрибуты весят килограммов тридцать.

То ли дело маги — носят мантии, а для защиты используют обереги. Должен признаться, я всегда питал слабость к этим маленьким вещицам и стал собирать обереги еще во время учебы в университете. На сегодняшний день в моей коллекции насчитывается две тысячи пятьсот двадцать шесть оберегов. Они разбросаны не только по кабинету, но и по всему дому. Они сделаны из дерева, кости, благородных металлов, кожи и даже камня. Их первоочередная задача — это защита владельца от всяческих напастей. Они охраняют тело и душу. Конечно, стопроцентной гарантии обереги не дают, поэтому приходится перестраховываться. Например, на моей шее, каждый на своем ремешке, висят двенадцать бессменных оберегов.

Издавая шум, словно воз торговца медной посудой, я шел по каменистой дорожке, спускаясь к реке. Недавние события давали о себе знать и за каждым кустом и деревом мне мерещились убийцы. Стоило по ветке пробежать какой-нибудь белке, как я тотчас останавливался, усиленно стараясь казаться опасным.

— Все-таки очень подло пустить в меня стрелу с антимагом! — ворчал я. — А если бы они попали не в бок, а в сердце? Я мог умереть! Эти бандиты бесчувственные ограниченные создания. Неужели они уже забыли, кем обязаны своим жалким существованием? Кто в прошлом году спас их шкуры от демонов? Будь я немного глупее и менее изворотлив, они бы сейчас корчились на Дереве Боли!

Рядом не было людей, которые могли разделить мой праведный гнев, но я уверен, что парочка синиц сидящих на ветке клена, были со мной полностью согласны. Дорожка привела к старому покрытому мхом каменному мосту, построенному из серых грубо отесанных камней. За те несколько дней, что я был без сознания уровень воды в реке понизился и теперь она текла в своем прежнем русле как ни в чем не бывало.

Дождавшись, когда солнце выглянет из-за облака, я осмотрелся. Невидимых Помощников видно не было, а это значит, что придется лезть под мост. Берег в этом месте был крутой, да и кольчуга не добавляла мне грации. Потеряв равновесие, я кубарем скатился вниз и упал в воду, подняв тучу брызг.

— Брр! Какая же она холодная!

— Зачем ты пришел? — раздался скрипучий голос, принадлежавший одному из обитателей моста.

Отвечать сразу было нельзя. К Невидимым Помощникам нужен особый подход. Опершись о мостовую опору, я гордо выпрямился, обнаружив, что вода едва достает до колен. Выбравшись на берег, я присел на камень и принялся стаскивать сапоги, чтобы высушить их, сохраняя при этом непреклонное выражение лица.

— Выйди на свет, чтобы я мог тебя видеть.

— Мне и здесь хорошо. Незачем мне с всякими незнакомыми магами разговаривать.

— Ты уже разговариваешь. Не капризничай. Это же я — Эдвин. Все равно ведь не уйду, пока не выясню того, зачем пришел.

— Ладно… Смешная у тебя одежда, — хихикнул болотник, материализуясь на соседнем камне.

Это был маленький остроносый человечек в коричневом меховом полушубке. Между красными пальцами у него были перепонки как у лягушки. Болот по близости не было, поэтому неудивительно, что он поселился под старым мостом, пропитанным сыростью. Кроме него здесь жила гранитная горгулья — серое рогатое создание размером с дворнягу, и еще пяток Помощников, с которыми я не был знаком лично.

Нам мир не так прост, как кажется. Он не единственный на оси времен, и люди в нем только гости, а не хозяева, как они полагают. Мы не были первыми. До нас здесь владычествовали другие, злые, с точки зрения человека, твари. Пять тысяч лет назад они вернулись и с тех пор всеми силами стараются разрушить установившийся порядок и обратить мир к хаосу, который был их родным домом.

В какой-то мере я понимал этих существ. Обидно и больно возвратиться из далекого путешествия и увидеть, что твой дом разрушен, а из его обломков незваные гости сооружают себе сарай. Но так уж получилось, обратного пути быть не может. И теперь в нескольких измерениях идет непрекращающаяся война между Невидимыми Помощниками, которые стоят на страже интересов человека и тварями хаоса. Обычных людей спасает только их неведенье. Они не знают и никогда не узнают правды.

Горгульи больше других отличились в этой вынужденной битве. Они охраняют человеческие строения, поселяясь, как правило, в церквях, башнях, замках. Их привлекают величественные каменные сооружения или, на худой конец, такой вот мостик. Невидимые Помощники существуют в ином измерении, поэтому многие люди не верят в них, считая рассказы о помощниках — домовых, леших, болотниках, бентелах, овинниках, досужими выдумками магов.

— А где твоя подруга?

— О ком ты? — выпучил глаза болотник.

— Я имею в виду горгулью. Обычно она со мной всегда здоровалась

— Она же не разговаривает, — буркнул болотник, качая голыми ногами.

— Зато красноречиво кивает, — как можно дружелюбнее сказал я и выжидающе посмотрел на человечка.

— Ну, чего тебе? — проворчал он, избегая встречаться со мной взглядом.

— Я пришел сюда, чтобы уточнить некоторые детали. Несколько дней назад в лесу на меня напали двое бандитов. Раненый я упал в реку. Больше ничего не помню, очнулся только сегодня. Меня нашел Весельчак, мой помощник.

— Я знаю его, — важно кивнул болотник.

— Он говорит, что нашел меня неподалеку отсюда.

— А я-то тут при чем? — проворчал он, считая травинки, пробивающиеся из-под камня.

— Расскажи мне, что случилось.

— А если я не хочу? У меня есть другие дела. Важные. А я сижу тут и болтаю с человеком. Глупость какая! — болотник спрыгнул с камня и зашлепал под мост.

— Вернись! Пожалуйста!

Ответом мне было молчание. Я вздохнул. Не хотелось стращать болотника, но видимо придется.

— Как главный волшебник края я приказываю тебе вернуться! Приказываю! Или мне принять меры?!

— Нехорошо злоупотреблять властью. Особенно когда речь идет о нас, — сказал человечек, возникая прямо передо мной. — Я думал, что ты нас понимаешь, но люди — это лишь люди, — добавил он с горечью. — Несовершенные существа.

— Так и есть. И теперь я, несовершенное существо, прошу тебя рассказать о том, что случилось.

— Тебя принесла река. Мы загодя почувствовали твое приближение и когда ты проплывал под мостом, вытащили из воды, — нехотя ответил болотник.

— Договаривай. Это не все.

Человечек выпятил нижнюю губу, подергал себя за клочковатую бороду, чихнул и принялся насвистывать.

— Если бы я знал, что так будет, то захватил бы из дома клещи.

— Зачем? — недоуменно спросил болотник.

— Чтобы вытягивать из тебя слова.

— Ты был очень плох, жизнь едва теплилась и воды наглотался… Крови много потерял. Пока мы с тобой возились, показались двое ваших. Это не были маги и они не знали, что мы за ними наблюдаем. Они искали тебя.

— Опиши их внешность.

— Люди, — отрезал человечек. — А для меня вы все на одно лицо. Но на них была одежда из черной ткани, если тебе интересно.

— Ясно, — вздохнул я. — Что дальше?

— Эти двое быстро шли по берегу и ругались между собой. Они не заметили, как мы к ним подкрались.

— Что-что? — переспросил я, не веря своим ушам. — Подкрались?

— Да, а перед этим мы спрятали тебя под мост. И больше рассказывать не о чем.

— Как это не о чем?! Ты подошел к самому интересному!

— Эдвин, ну чего ты от меня хочешь? — взмолился болотник. — Они упали в реку и захлебнулись. Обычное дело… — Человечек неожиданно разъярился. Сверкая глазами он вскочил, стремительно увеличиваясь в размерах. — А потом их тела были разорваны на тысячи кусочков за то, что они посмели причинить вред нашему магу!

— Ты серьезно? — тихо спросил я. — Вы разорвали их на части из-за меня?

— Пф… — многозначительно ответил болотник. Огонь в его глазах уже потух и он снова стал обычного роста.

— Из-за меня?

— Ты что, глухой? По сто раз нужно повторять?! — разозлился человечек. — Я знаю, что вы люди называете нас помощниками, но видно мы не стоим этого звания, раз так поступаем. Но иногда лучше однажды сделать по совести, чем потом все жизнь слушать как река шепчет о твоих ошибках.

Теперь мне стало понятно, почему он так упорно не хотел со мной разговаривать. Ему было стыдно. Они нарушили древний неписаный закон, совершили двойное убийство, но мне ли винить их за это? Ведь это я послужил причиной. Я был не самым худшим волшебником и, увидев меня на пороге смерти, они разъярились. А в этот момент подошли мои обидчики…

— Скажи, они действительно захлебнулись или вы их разорвали на части еще живыми?

— В самом деле хочешь это знать? — неуверенно спросил болотник. — Твой народ считает тебя могущественным магом, победителем полчищ рогатых. Вы же их демонами зовете, да?… Они думают, что ты жесток, но мы знаем каков ты на самом деле. Нутро у тебя мягкое как белая глина. И если я тебе сейчас скажу правду, ты потом спать не будешь.

— Тогда правды не надо.

— Сердишься?

— Нет. Хотя признаюсь — ты меня поразил, — я покачал головой. — Не ожидал от вас подобной кровожадности. Я ведь хотел найти их и допросить, чтобы узнать заказчика. Но видно не судьба… Что вы сделали с останками?

— Хм… Не о чем говорить. Их больше нет. Леший позвал волков, а эти звери всегда голодны.

Мне оставалось только вздохнуть. Когда Мелл попросит рассказать об этом разговоре, мне придется вспомнить о том, что маги очень лживые существа и кое о чем умолчать, иначе ноги ее здесь больше не будет, а наш домовой попадет в великую опалу и не дождется подслащенного молока. Вот тебе и Невидимые Помощники… Хотя мне они безусловно помогли. Если бы не они, вряд ли я был бы сейчас жив. Если не бандиты, то река точно бы убила меня. Я всегда славился тем, что умел признавать очевидные вещи, поэтому без осуждения посмотрел на болотника и сказал:

— Спасибо вам. Я не забуду то, что вы для меня сделали.

— Ты будешь молчать? — его глаза воровато забегали. — Остальные не должны знать о том, что случилось. Иначе нас накажут. За убийство человека нас могут изгнать.

— Я без нужды не стану рассказывать, но как же леший? Он не разболтает?

— Нет, он и так корит себя за то, что допустил это… Ведь тебя ранили в его лесу.

— Что верно, то верно, — пробормотал я, поглаживая бок.

— Он с нами заодно. Мы дружная команда, — хохотнул человечек.

— Только больше так не делайте.

— Договорились.

Мне на руки с писком прыгнул пушистый желтый шар. От неожиданности я едва не выронил его. Шар утробно заурчал и с удобством устроился на коленях. Я не знал, кто это такой и вопросительно посмотрел на болотника.

— Он с нами, — махнул рукой человечек. — Все боялся, что ты будешь ругаться. Можешь погладить, ему понравиться. Он раньше жил в деревне и дети часто тискали его, принимая за невидимую зверушку.

Я послушал болотника и осторожно погладил пушистое нечто. Урчание шара опустилось на полтона ниже. Интересное существо. Передо мной была новая ранее неизученная разновидность помощника. Когда доберусь до кабинета, то обязательно упомяну о нем в отчете для Совета магов.

— Мне пора идти, а то жена будет волноваться.

— В добрый путь, Эдвин, — сказал болотник и исчез.

Шар огорченно пискнул, последний раз потерся об мою ладонь и тоже растворился в воздухе. Какое-то мгновенье я еще ощущал приятное тепло и тяжесть на коленях, потом пропали и они. С трудом натянув мокрые сапоги, я поднялся и отправился обратно домой.

Мы сидели на веранде и любовались закатом. Вернее любовался я, а Мелл и Весельчак пытались мне подыграть, но у них не слишком получалось. А ведь посмотреть было на что… Заходящее солнце скрылось за верхушками деревьев отчего они почернели, резко выделяясь на фоне неба. Красновато-оранжевый небосвод был украшен легкими почти прозрачными облаками. Эта облачная вата разорванными клочками протянулась с востока на запад, исчезая где-то вдалеке за горным хребтом.

Кольчугу я уже снял, радуясь возможности дышать полной грудью и не звенеть при каждом движении. Весельчак сидел рядом со мной, держа на коленях свой знаменитый меч, с которым он поднялся из могилы, когда был умертвием. Я сомневался, что он нам понадобиться, но моему помощнику было виднее.

Мелл налила из заварника в чашку укрепляющего отвара и поставила ее поближе. Потом подняла на меня глаза и нарочито безразличным голосом поинтересовалась:

— Все было именно так, как ты рассказал?

— А что тебе не нравится?

— Не знаю, но мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь.

— Откуда вдруг такая подозрительность? — спросил я, осторожно отпивая глоток. Отвар был очень горячий.

— Ну… Это странно. Нелегко поверить в то, что бандиты сразу вслед за тобой упали в реку, благополучно захлебнулись и их унес поток.

Весельчак с укоризной посмотрел на нее. Мол, и как вы только можете, госпожа, ставить под сомнение слова великого мага Эдвина?

— Так говорят Невидимые Помощники. Я только передаю то, что видели они.

— В таком случае трупы должны были найти крестьяне из деревни, что лежит ниже по теченью. Два мертвых незнакомца в столь тихом уединенном месте — это целое событие. Староста наверняка пришел бы к тебе за советом.

— Не обязательно, что их нашли люди, — я покачал головой. — Это могли быть и звери.

— Сколько уже здесь живу и не видела никого страшнее зайца, — отмахнулась она.

— А как же волчий вой зимними ночами? Разве ты забыла, какие концерты устраивают эти хищники во время снегопада?

— Вой был слышен, но волков-то я так и не видела, — нахмурилась Мелл. — Тем более на дворе лето, а не зима.

Она встала и пошла прогуляться в дальний конец веранды. Это означало, что Мелл не на шутку рассердилась. Я тотчас отставил чашку и отправился за ней. Тихонько подойдя сзади, я обнял ее и, наклонившись к уху, прошептал:

— Вернись. Без тебя скучно.

— Ох, Эдвин…

— Что тебя на самом деле беспокоит?

— Я боюсь, что покушение повторится.

— Все возможно. — Я поцеловал ее в висок. — Осторожность не помешает, но в постоянном страхе мы жить не будем. Обещаю, я приму меры.

— Какие?

— Еще не решил. Там видно будет… В любом случае, я выясню имя человека, который имеет на меня зуб.

— Мне невыносима сама мысль о том, что кто-то хочет убить тебя.

— Не волнуйся. Друзей у меня всегда было больше, чем врагов.

— Это хорошо, — сказала Мелл грустным голосом. И добавила. — Скоро совсем стемнеет и на нас накинуться комары.

— Мы спрячемся от них в доме, — я был рад сменить тему.

— Знаешь, — она заговорщики понизила голос. — Я заметила одну вещь. Тебе не говорила, потому что не была уверена, но теперь могу сказать. Это касается Весельчака. Интересно?

— Конечно, — усмехнулся я.

— У торговца Марека, который живет в Нильде и снабжает нас пряностями, есть взрослая дочь Полина. У старика периодически обостряется ревматизм и она заменяет его. Так вот, она уже несколько раз приходила сюда одна без отца, приносила на пробу новые пряности, я заказала кое-что, а она перепутала заказ и вынуждена была дважды прийти.

— И что? К чему ты клонишь?

— Полина — красивая девушка, — Мелл улыбнулась. — Неужели ты ее не помнишь?

— О, я уверен, что она и наполовину не такая красивая как ты. Но ты права, я действительно не помню ее. Ты же знаешь, что я очень рассеянный.

— Все те разы, что Полина приходила, она подолгу разговаривала с Весельчаком. Думаю, что приправы — это только предлог. Весельчак ей нравится.

— Полагаю, ничего удивительного в этом нет. Высокий красивый молодой мужчина, умный, скромный, бывалый воин… Всем девушкам нравятся воины.

— Не всем, — с гордостью сказала Мелл. — Некоторым нравятся волшебники.

— А почему во множественном числе? — уязвлено спросил я.

— Прости, я оговорилась. Что нам с ними делать?

— Это зависит от того, нравиться ли Весельчаку Полина. Если у них все серьезно, то надо дать ему денег и отпустить в вольное плаванье.

— Я тоже так думаю, — кивнула Мелл. — Он больше не умертвие, а человек и имеет полное право распоряжаться своей жизнью как угодно, даже несмотря на то, что он многим тебе обязан. Те же поговоришь с ним?

— О Полине?

— Да. Тебе он доверяет и не станет скрытничать.

— Но я не могу… Не умею я о таком разговаривать. Да и сейчас неподходящий момент. Он не сомкнет глаз, пока не найдет моих обидчиков и не проткнет их для верности пару раз мечом. Ты только посмотри на него.

Весельчак сидел, выпрямив спину и настороженно смотря в сторону леса. Его правая рука крепко сжимала рукоять меча.

— Знаешь, — Мелл заглянула мне в глаза. — Если он все-таки отыщет тех людей, не останавливай его, хорошо? Пусть проткет их столько раз, сколько ему захочется. Оставь милосердие другим.

— Я подумаю над твоим предложением.

В сумерках комары развернули против нас масштабные боевые действия, заставив покинуть веранду. У Мелл внезапно разболелась голова, а женская головная боль — это особый недуг, его ни один маг лечить не в состоянии, поэтому я настоял на том, чтобы она отправилась в спальню прилечь. Весельчак устроился в гостиной. Он сел в кресло стоявшее возле маленького резного столика, где помещались только лампа и несколько книг. Это было его любимое место, где он мог спокойно почитать. Меч Весельчак вложил в ножны, но из поля зрения убирать не стал. Судя по его решительному виду, он не собирался сегодня ложиться спать и любые увещевания все равно были бы бесполезны.

С наступлением ночи я обычно отправлялся работать в кабинет. Мне нравилось сидеть за столом и копаться в старых справочниках. Сегодняшний вечер не стал исключением. Я заглянул в спальню, чтобы узнать как себя чувствует Мелл, но она уже спала. Бедняжка, она так намучилась со мной за эти дни. Осторожно поцеловав, я накрыл ее одеялом и запечатал окно новым охранным заклинанием — на всякий случай.

В кабинете царил уютный полумрак. Лампы на столе горели тусклым желтым светом. Я проверил шкаф, где держал всякую живность — саламандр, жуков, бабочек. Их ряды значительно поредели, после того как две недели назад ко мне в окно залетела летучая лисица и спикировала на полки прямо между раскрытых створок. Колбы так и посыпались дождем. Все что не было раздавлено и не разлетелось, разбежалось по углам. Несмотря на мою любовь к животным эта лисица узнала о себе много нового, пока я гонялся за ней по кабинету, попутно пытаясь собрать ядовитых саламандр. От неминуемой расправы ее спасло только то, что она была ранена и я не нашел в ее действиях злого умысла. Вылечив лисицу и накормив фруктами, я отпустил ее восвояси. Но до сих пор иногда то один, то другой жук посматривал на меня из бумаг, презрительно шевеля усам.

Закрыв дверцу шкафа, я зажег еще один светильник на письменном столе и обнаружил в кресле хрустальный шар. Он призывно мигал, сигнализируя, что кто-то настойчиво пытается со мной связаться. Взяв его в руку, я поискал подставку. Она была там, где и положено — на столе, под картонной папкой с не отсортированным гербарием. Блестящий кусок черного мрамора первоначально служил декоративным украшением, но после того как стандартная подставка разбилась, я приспособил его под шар.

Опустившись в кресло, мне не оставалось ничего другого как пристально посмотреть на мигающую звездочку. Чудо волшебной мысли заработало. Шар засветился голубоватым светом, замелькали тонкие серые линии, которые быстро потемнели, приняв очертания человеческого лица. На связь со мной вышел совершенно незнакомый мне маг. Присмотревшись, я понял, что передо мной еще совсем молодой человек. Возможно даже ученик. Он сонно глядел на меня, потом его лицо оживилось. Парень с радостным воплем запустил пальцы себе в волосы.

— Получилось!

Я никак не отреагировал, решив подождать и выяснить, что это значит. Конечно, я знал, что в столице было множество моих поклонников, в том числе и среди учеников, но вряд ли они могли позволить себе просто так настроиться на меня и вызвать без веской причины. Подобные выходки сурово карались.

Через мгновенье в шаре мелькнули чьи-то руки, которые стащили парня со стула, что-то замельтешило, потом послышался громкий звук, как будто бы хлопнули дверью. В кресло перед шаром сел новый человек, не имеющий к магам отношения. Это был Дракум — член гильдии убийц Регума и мой старый друг.

— Эдвин, где тебя носило?! — возмущенно сказал он. — Я целый день пытался тебя вызвать!

— Я был занят. Что случилось?

На моей памяти Дракум в первый раз связывался со мной подобным способом. Обычно он пользовался услугами почтовых голубей. Если же он прибегнул к мгновенному вызову, то дело было очень срочное.

— Хорошо, что ты все-таки соизволил заглянуть в свой шар… Эдвин, — Дракум быстро оглянулся и снова посмотрел на меня, — тебе угрожает смертельная опасность. До меня дошли слухи… Ну, ты знаешь, что значат слухи в нашей гильдии. Нашелся человек, который оплатил твою смерть.

— Кто?!

— Понятия не имею. — Дракум покачал головой. — Даже если бы я принялся поджаривать своих коллег на медленном огне, это не развязало бы им языки.

— Они не знают?

— Нет. В общем, рассказываю все по порядку: кто-то захотел твоей смерти. Причем захотел очень сильно, предложив огромные деньги. Это случилось еще месяц назад, но я был в деревне у матери и поэтому не знал. Должен тебе сказать, что никто из наших не согласился взяться за дело, несмотря на то, что предложение с финансовой точки зрения было очень заманчивое.

— Рад это слышать. Почему же они отказались?

— Причины разные, — пожал плечами убийца. — Кое-кто отказался из уважения ко мне, потому что знал, что мы с тобой друзья и не хотел портить со мной отношений, кое-кто из боязни. Ты понимаешь? Зачем мертвецу золото, даже если его целая гора. Мало взяться за дело, его надо еще и выполнить, верно? Заказчик пообещал дать какое-то необыкновенное оружие, но его словам мало кто поверил. Какое оружие может быть достаточно эффективно против такого сильного и непредсказуемого мага как ты? Только идиот возьмется выполнить этот заказ.

— Но идиот все же нашелся?

— Да, нашлись двое, — мрачно сказал друг. — Мерзкие, даже по моим меркам типы, давно крутились вокруг гильдии. Раньше они работали в гильдии Атренума, но потом перебрались в столицу. Решили урвать кусок пожирнее. Их не стали принимать, потому что у нас и так уже полный штат и эти двое совершенно ни к чему. От них одна головная боль.

— Ты можешь их описать?

— Лично я их видел всего пару раз… Мало пересекались. Они оба крепкие, средних лет. Лица самые обыкновенные, туповатого вида. Шрамов заметных нет. Ни бород, ни усов… Чтобы еще такого припомнить, — он задумался. — Одежду предпочитают черную, носят широкие плащи — все как полагается. Ага, вот еще… Не знаю, правда, насколько это тебе пригодится. По обычаям Атренума перед выходом на дело они закрывают лица масками. Мы же, как ты понимаешь, масок не носим, работаем открыто, потому что не оставляем свидетелей.

— Дракум, давай обойдемся без подробностей, — поморщился я. — Но эта деталь действительно помогла мне. Я недавно встречался с двумя типами подходящими под твое описание.

— Как?! — воскликнул он огорченно. — Неужели я опоздал?

— Немного, но твое сообщение кое-что прояснило. Спасибо.

— Глупости! — он нетерпеливо махнул рукой. — Рассказывай, что произошло?

— Они подкараулили меня в лесу на обратной дороге домой и, признаюсь, я не ожидал нападения.

— У них было необыкновенное оружие?

— Да, — я непроизвольно скорчил гримасу. — Арбалетная стрела с наконечником из антимага.

Дракум тихонько присвистнул и замолчал, обдумывая мои слова.

— Они ранили тебя? — спросил он, прерывая молчание.

— Я многое могу, но уклоняться от стрел или ловить их зубами еще не научился. Вдобавок наконечник был вымазан в каком-то дурмане. Но я живой, не волнуйся. Они собирались засунуть меня в мешок, дабы отнести своему нанимателю.

Я подробно пересказал события последних дней, умышленно упустив кровавую расправу болотника и других помощников над несостоявшимися убийцами. Рассказ получился не слишком длинным, ведь большую часть времени я пробыл в беспамятстве.

— Хорошо, что с вами живет Весельчак. Он может пригодиться.

— Ты прав. Он сейчас сидит внизу в гостиной и делает вид, что читает книгу, а на самом деле сторожит входную дверь.

— А как Мелл?

— Переволновалась, — я вздохнул. — Но ничего. Как только я узнаю имя заказчика, то жизнь вернется в прежнее русло.

— Я продолжу расспросы среди своих, но гарантировать ничего не могу, — голос Дракума звучал виновато. — Как правило, такие дела делаются через подставных лиц и цепочка может быть очень длинной.

— Понимаю.

— Будь осторожен… Я опасаюсь, что он нанял не только их. Даже если твой враг больше не обратиться в гильдию, то в Регуме всегда найдутся пришлые наемники, которые ничего не знают о Прозрачном маге Эдвине, но отлично понимают на что можно потратить золотые монеты. Не отпускай от себя Весельчака. Ты замечательный маг, но воин очень посредственный.

— А как же приемы самозащиты, которым ты обучил меня?

— Ты справишься с одним, может даже с двумя, а если против тебя будет десяток головорезов с арбалетами?

— Да я шутил. Понятное дело, что против десятка у меня нет ни единого шанса. Некоторые меры уже приняты… Сегодня я выходил из дома в кольчуге Весельчака. Выглядел забавно.

— Просто, но действенно, — одобрил мой друг. — Что ты собираешься предпринять?

— Сложный вопрос. Сначала я хотел прибыть в столицу и поднять там шум, чтобы посмотреть какой это произведет эффект, но сейчас уже не считаю, что это хорошая идея. В крупном городе я буду отличной мишенью. Вдруг следующая стрела вонзится мне в горло?

— Ты знаешь, кто может желать тебе смерти?

— Могу составить длинный список, но он все равно будет неполным, — я покачал головой. — Нет, если проверять каждого по отдельности на это уйдет слишком много времени. Кстати, а как там Карел и компания? С ними все в порядке?

— Не знаю, но если бы случилось что-то плохое, мне бы сообщили. Ты думаешь, что кто-то решил затеять крупную игру против всех сильных магов сразу?

— Я уже не знаю, что и думать. Ты не находишь, что тот, кто заказал меня, действовал несколько… примитивно? Может меня хотели не убить, а только напугать? Или проверяли на прочность? Сам видишь, что вопросов достаточно.

— Если я встречу Карела мне можно рассказать ему о том, что с тобой случилось?

— Конечно. Не только можно, но и нужно. Пусть будет настороже. У тебя есть еще что-нибудь важное?

— Нет, я все рассказал.

— Как Маргарет?

— О, с матерью все в порядке. Она была безумно рада видеть своего непутевого сына и опять пыталась привлечь мое внимание, расхваливая незамужнюю дочку фермера. Кстати, спрашивала о тебе и попросила за тобой присматривать, потому что ты, цитирую: «человек добрый, хороший, но доверчивый».

— С ума сойти, — я не выдержал и улыбнулся. — Теперь понятно, почему ты со мной связался — решил последовать ее совету.

Мать Дракума была хрупкой старушкой, жизнерадостной и очень подвижной для своих лет. Дракум был ее единственным ребенком, которого ей пришлось растить одной. Куда пропал отец я не знал, это была запретная тема. Дракум так и не решился сказать матери, чем зарабатывает на хлеб, поэтому Маргарет до сих пор пребывает в счастливой уверенности, что ее сын советник при дворе.

Маргарет поживает в симпатичном деревянном домике в поселке Кирстам. Это совсем маленький поселок, в котором обитает человек триста, не больше. Живописное место, где ленивое время застыло, словно муха в янтаре. Мать Дракума очень заботливая женщина. Она была горда тем, что друг ее сына — великий волшебник и когда я бывал у них, то слышал немало лестных слов в свой адрес. Полагаю, она всех волшебников считала великими, но это неважно. Хорошо, что с ней все в порядке.

Попрощавшись с другом, я напоследок еще раз поблагодарил его за помощь и устало откинулся на спинку кресла. Хрустальный шар мигнул и погас.

— Шел бы ты спать, хозяин… — проворчал кто-то возле моего уха.

Это был домовой. Я не мог его сейчас видеть, но он меня видел отлично.

— А ты почему не спишь?

Домовые обычно ложатся с последними лучами солнца и встают соответственно тоже с ним. Конечно, исключение составляют те из них, кто решил переквалифицироваться из домовых в конюшенные и всю ночь напролет напевают лошадям колыбельные и расчесывают им гривы.

— Жду, — лаконично ответил домовой, уронив книгу лежащую на краю стола.

Я не успел ее подхватить и она с шумом упала на пол.

— Осторожней, — набросился я на него. — Мелл уже легла.

— Да, хозяйка спит, — согласился он и сел прямо на стопку бумаг для письма.

Бумаги осели под его весом.

— А чего ты ждешь?

— Когда вы все, наконец, угомонитесь. Скажи тому человеку внизу, чтоб он перестал жечь попусту масло.

— Весельчак меня не послушает. Не сейчас, во всяком случае. Он озабочен моей безопасностью.

— В доме тебе ничего не грозит. Я об этом позаботился.

— Что ты сделал?

— Прозрачный маг Эдвин, ты — человек и не должен вмешиваться в дела моего народа.

— Но ты же вмешиваешься в мои.

— Это другое дело… — проворчал домовой.

Он спрыгнул на пол и быстро побежал в направлении двери. Часть пути он проделал по стене, попутно смахивая пыль с книжных полок.

— Доброй ночи, — донеслось до меня.

— И тебе того же, — пробормотал я, качая головой.

Похоже, что недавнее нападение вынудило всех Невидимых Помощников стать на путь войны. Я бы не удивился, узнав, что домовой решил развязать полномасштабные боевые действия и теперь мой дом день и ночь караулит армия невидимых существ. Оказывается, я для них значил больше, чем предполагал. Странно… Никогда не слышал, чтобы между Невидимыми Помощниками и людьми завязывались дружеские отношения. Настоящая дружба, а не нечто близкое, основанное на взаимных услугах. Ни для кого не секрет, что многие люди не верят в существование помощников, а те в свою очередь не слишком высокого мнения о людях. Для них мы все на одно лицо. Конечно, я маг и это кое-что меняет, но после разговора с домовым я все равно не мог избавиться от несвоевременного ощущения собственной исключительности. Необходимо было отвлечься.

Отодвинув шар в сторону, я наугад взял одну из книг лежащих на столе в стопке. Это оказались «Сказания о прорицателях и святых древности». Я перевернул несколько страниц и начал читать с новой главы.

— Похождения Джото-рыбника…

Не то чтобы мне так уж сильно хотелось сейчас узнать о похождениях Джото, но эта книга действовала на меня как снотворное. Все эти святые и прорицатели, вещающие на площадях, нудно перечисляющие прегрешения человечества и знамения конца света наводили беспросветную тоску. Обычно мне хватало прочесть всего пару страниц, как глаза начинали слипаться. Так было и на этот раз. Я одолел один абзац, второй, перевернул страницу, широко зевнул и решил, что с меня хватит. Все равно зловещие предсказания Джото-рыбника так и не исполнились.

Закрыв книгу, я погасил свет и вышел из кабинета. Беспрерывно зевая, на ощупь добрался до спальни, кое-как снял с себя одежду, стащил сапоги и осторожно лег на свое место, стараясь не разбудить жену. Глубокий сон без сновидений пришел сразу, едва я опустил голову на подушку.

Пробуждение было неприятным. Хотя я вообще не знаю, что такое приятное пробуждение, но этот раз был особенным. Меня немилосердно трясли и без конца звали по имени.

— Ну что такое?.. — проворчал я невнятно, не открывая глаз. — Если нашествие гигантской саранчи, то скажи ей, что меня нет дома. Пусть подождет за дверью.

— Эдвин! — прошептал до боли знакомый голос. — Вставай. Пожалуйста.

— А почему шепотом?

— Не знаю, — рассмеялась Мелл. — Не хотела тебя будить, наверное. Глупо, признаю. Да открой же, наконец, глаза!

Послушавшись, я сонно посмотрел на нее, а потом взглянул в окно. Судя по косым солнечным лучам было раннее утро.

— Который час? — я привстал, опершись на локоть.

— Около шести.

— Такая рань… — это известие подкосило меня и я рухнул обратно в кровать.

Правильные, дипломированные маги не встают раньше двенадцати — это общеизвестный факт. Я тоже любил поспать, Мелл знала это, и не будила меня раньше положенного, то есть раньше обеда. Если уж правило было нарушено, значит что-то случилось.

— Мелл… — я резко поднялся и вопросительно посмотрел на жену.

— Наконец-то! — удовлетворенно вздохнула она. — Усилия были потрачены не зря.

— На нас напали?

— У нас гости, очень важные гости. Таких гостей не стоит заставлять ждать, так что одевайся.

— И… Ничего опасного?

— Нет.

— Это что еще за гости такие, вынуждающие самого Прозрачного мага Эдвина прервать свой сон? — проворчал я. — Специально выбираешь уединенный тихий уголок посреди глухого леса и все равно покоя не дают. Даже если это сам император со свитой, пусть подождут… — я потянулся и широко зевнул.

— Даже если? — многозначительно спросила Мелл.

— Что?!

— Тихо. Не надо кричать. Конечно, он не назвал себя. Представился как Дормео Лильский, нацепил черную бороду до пояса и совершенно жуткую шляпу, но я все равно узнала его.

— Мелл… Ты действительно считаешь, что император Фаусмин Третий сидит внизу в гостиной?

— Да. Он пришел не один. С ним еще трое человек. Одеты как торговцы, но я по глазам вижу, что это охранники. Весельчак остался внизу, наблюдает за ними.

— Чтобы попасть сюда так рано, он должен был ехать всю ночь. Он не сказал, что ему от меня понадобилось?

— Нет. Только просил позвать тебя и буркнул, что дело срочное. Эдвин, не смотри на меня так. Я сама только что встала, едва успела умыться и понимаю не больше твоего.

— Мелл, ты точно не ошиблась? Ведь ты видела его всего пару раз… — меня одолевали сомнения. В голове не укладывалось, что мою скромную обитель посетил монарх. — Зачем императору оставлять столицу и приезжать сюда?

— Спустись и сам посмотри, — она пожала плечами.

— Ты права, — кивнул я и, наклонившись, быстро поцеловал ее.

— Как ты себя чувствуешь? Твое ранение…

— Не беспокоит. Можешь забыть о нем.

Наверное, если тебя своим присутствием почитает сам император, следует одеть что-то подобающее такому случаю, но я натянул вчерашнюю немного мятую мантию и наскоро ополоснул лицо водой. На прочие водные процедуры и бритье времени не оставалось. В конце концов, я у себя дома.

Спустившись по лестнице, я сразу же прошел в гостиную. При моем появлении трое мужчин, сидевших на диване, резво вскочили на ноги. Мелл была права, они не выглядели как торговцы. Их телосложение и осанка выдавали с головой. Я готов был съесть рукав собственной мантии, если они не были опытными телохранителями. Судя по хмурому выражению лиц, «торговцы» были не в восторге от посещения моего дома. Внимательно взглянув на меня, они едва заметно кивнули. Весельчаку такое обращение явно не понравилось. Он вытянулся в струну и громко объявил:

— Прозрачный маг Эдвин, бессменный генерал армии умертвий Рамедии, могущественный победитель демонов, великий…

— Весельчак! — оборвал я его.

— Да, мой генерал? — он посмотрел на меня голубыми глазами, невинными как у младенца.

— О, боги… Ступай на кухню, пожалуйста.

Весельчак вышел, бросив презрительный взгляд на молчаливую троицу. Меня же больше интересовали не они, а человек сидящий в центре. Его широкая густая борода сделала бы честь любому представителю гномьего народа. Широкополая шляпа бурого цвета была надвинута на нос, практически закрывая глаза. Человек был одет в просторный зеленый камзол и замшевые сапоги с отворотами.

Должен признаться, что я всего трижды видел императора вблизи. Внешне он выглядел не так цветуще, как его пытаются изобразить придворные художники. Среднего роста, бледный, хрупкого телосложения. Фаусмин Третий был подозрительным мужчиной, которому везде мерещились заговоры и не всегда без оснований. За сорок лет он повидал их немало. Император никогда не снимал кольчуги, которую прятал под одеждой, и поговаривают, что даже спал в ней. Кроме того, Фаусмин так сильно боялся отравления, что его пищу пробовали пятеро доверенных слуг.

Император был неплохим человеком, насколько вообще можно оставаться неплохим, когда корона тяжким грузом столько лет давит на твою голову. Вот уже двадцать два года, как он взошел на трон и с тех пор не было ни минуты, чтобы он не опасался за свою жизнь.

Я вгляделся в карие глаза сидевшего передо мной мужчины, потом перевел взгляд на холеные руки, которые он скрестил на коленях. Если бы не слова Мелл, мне и в голову бы не пришло, чтобы передо мной император, но теперь мне было известно, куда смотреть и я узнал его. Фаусмина выдали пальцы. Они у него были длинные, тонкие, очень изящные со следами от многочисленных перстней.

Не спуская заинтересованного взгляда, я вежливо поклонился.

— Доброе утро, Ваше Величество.

— Тьфу ты!.. — сплюнул в сердцах фальшивый торговец. — Я же говорил, что этим маскарадом мы его не обманем. Это же Прозрачный маг Эдвин, а не зеленый выпускник…

Гость с остервенением сорвал с себя бороду, потом шляпу, которую тут же зашвырнул в угол. Расстегнув ворот, он с облегчением перевел дух. Теперь передо мной сидел не странный торговец, а человек, внушающий благоговение придворным и заставляющий их низко кланяться — император Фаусмин Третий.

— Можно считать, что первое испытание — на внимательность, вы прошли успешно. Как же жарко в этой бороде. Ужас просто.

— Хотите пить? — любезно осведомился я.

— О, это было бы очень кстати, — обрадовался император.

— Господин… — робко подал голос охранник.

Фаусмин так сурово взглянул на него, что бедняга съежился, но все же попробовал повторить попытку.

— Но господин, а вдруг отрав…

— Только не в моем доме, — прервал я его. — Что предпочитаете? Отвар, молоко, медовый напиток?

— Холодную воду.

Я собирался позвать Весельчака и попросить его принести графин из кухни, как вдруг этот самый графин возник на пороге. Он летел в полуметре от пола, а за ним на некотором отдалении следовали бокалы.

Глаза императора расширились от удивления. Он сжался в кресло, крепко обхватив подлокотники. Я тоже был немало удивлен, но не показывал этого. По графину скользнул солнечный луч, проявляя волосатые руки. Домовой раньше никогда не прислуживал за столом. Его поступок означал, что он тоже признал в госте главу нашего государства. А может быть, просто хотел быть в гуще событий.

Я убрал книги, освободив место для графина, и он плавно переместился на столик.

— Что читаете? — поинтересовался император, залпом осушая полбокала. — «Доблесть воина»?

— Это не я читаю, а Весельчак, мой помощник. Я обычно читаю наверху в кабинете и, как правило, это что-то занудное: справочники, энциклопедии… — для приличия я тоже налил себе воды, хотя мне пить не хотелось.

Фаусмин заинтересовано осматривал гостиную. Конечно, если бы я знал, что своим приездом нас почтит такой высокий гость, то навел бы порядок. Например, убрал со стены изображение демона в разрезе, в которое я иногда метал дротики. Мелл к нему уже привыкла, но для неподготовленного человека это может быть немного шокирующим. Демоны-то и в обычном виде не самое приятное зрелище, а уж в разрезе и подавно. Из напольных часов показалась говорящая сова Йо, с презрением взглянула на нас и, фыркнув, спряталась обратно.

— А время? — крикнул я ей вдогонку.

— Шесть часов двадцать три минуты, — буркнула сова, сверкнув желтыми глазами.

Не знаю, почему у нее всегда было дурное настроение. Может, потому что она не могла найти себе пару среди местных птиц? Правда, я до сих пор затруднялся точно определить ее пол. Подарившей сову Макинтон на этот счет не дал никакой информации.

Фаусмин допил воду, перевел дух и задумчиво уставился на решетку камина. Я и не догадывался, что у нас настолько экстравагантный император. Приехать из столицы в эту глушь, причем ехать все ночь, только для того, чтобы в шесть утра заявиться в дом Прозрачного мага, сесть в его любимое кресло и молча разглядывать кованую вязь решетки. Но я не собирался ему помогать и первым начинать разговор. Хочет молчать — это его дело. Во мне говорила обида за то, что меня так рано подняли. Устроившись поудобней и с трудом подавив зевок, я принялся гадать, что у нас будет на завтрак. Мне хотелось котлет, но если Мелл ограничится бутербродами с ветчиной, я тоже не буду против. Главное, чтобы она не клала в них тертую морковь. В принципе, я никогда не критиковал ее блюда, даже если они были совершенно несъедобны, мужественно давясь тем, что оказывалось в моей тарелке. Еще в детстве мне доходчиво объяснили, что если я хочу покоя и мира в семье, то никогда не должен пытаться установить свои порядки на женской территории. Кухня — это вотчина Мелл и я там всего лишь скромный гость, а не хозяин.

Тем временем Фаусмин понял, что я целиком и полностью доволен затянувшимся молчанием и не собираюсь его прерывать. Судя по его кислому виду, он был раздосадован равнодушием с моей стороны. Неужели мне и в самом деле все равно? Или может быть мне каждое утро доводиться принимать у себя правителей? Кто этих магов разберет…

Император все же пересилил себя и, поймав мой взгляд, сказал:

— Маг Эдвин… Я хочу поговорить с вами.

— Я весь во внимании.

Фаусмин дал знак своим людям и они тотчас покинули гостиную. Я слышал как хлопнула входная дверь.

— Предпочитаю разговаривать наедине. Вы можете гарантировать, что нас не подслушивают?

— Хм… Посторонних здесь как видите нет. А за Невидимых Помощников я не могу поручиться.

— А эта птица, живущая в часах? Или это совсем не птица? — император настороженно посмотрел на циферблат.

— Это всего лишь говорящая сова. Ее зовут Йо. Уверяю вас, она не собирается за нами шпионить.

— Хорошо… Я вам, — он многозначительно кашлянул, — верю.

Своим кашлем он хотел дать мне понять, что на самом деле он мне ни капельки не доверяет, но должен смериться со сложившимся положением.

— Было непросто отыскать ваш дом. Здесь нет дорог, только тропинки… — он неодобрительно покачал головой. — Глухое место. Я наслышан о вашей скромности, но не предполагал, что она настолько велика. Этот домик так мал… Он совершенно незаметен посреди леса. Это весь ваш дом?

— Простите? — я не понял вопроса.

— Здесь нет невидимых надстроек или многоуровневых подземелий, или может быть комнат, ведущих в другой мир?

— Ничего такого, — по моим губам скользнула улыбка. — Это обычный дом сделанный из камня, дерева и глины. Может он и небольшой, особенно по сравнению с императорским дворцом, но я бы его не променял ни на какой другой. Признаюсь, я удивлен вашим появлением здесь… Вы просто проезжали мимо и решили заглянуть или же…

— Нет, я приехал сюда, чтобы повидать вас и опасался, что не застану. Эдвин, у меня к вам очень важное дело. — Фаусмин достал из внутреннего кармана платок и вытер им вспотевший лоб. — Да я думаю, вы и сами понимаете, что не в моих привычках вот так вот срываться с места и мчаться в глухомань, дабы просто поболтать.

— А зачем вы устроили весь этот маскарад?

— Это часть моего плана. Так как я прибыл тайно, то по совету охраны изменил внешность и назвался другим именем. Неловко такое говорить, но вы зарекомендовали себя с лучшей стороны, Эдвин. Вы блестящий маг и империя благодаря вашему таланту…

Если Фаусмина не остановить он еще долго мог распинаться о моих заслугах и так и не перейти к делу. По идее это я должен был чувствовать себя неловко, но все было наоборот.

— Ваше Величество… — я прервал его, постаравшись придать тону как можно больше доброжелательности. — Давайте начнем сначала. Расскажите мне все по порядку. Еще воды?

— Да, пожалуйста.

Он протянул мне бокал, который я наполнил почти до краев.

— Эдвин, мне не к кому обратиться. Но стоит все рассказать и я стану уязвим, если вы вдруг окажетесь не таким хорошим человеком как говорят.

— Разве я когда-нибудь совершил что-нибудь против существующего порядка или вас лично?

— Нет, мне о таком не известно, — покачал головой Фаусмин. — Не хочу сказать, что на вас регулярно не доносят, но эти доносы скорее имеют вид досужих сплетен, чем действительно сообщают что-то серьезное. Как политик я понимаю, что у вас много завистников.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

— Мне известно, что вы специально уехали в эту глушь, чтобы быть подальше от столицы с ее грязью, заговорами и прочим.

— Да, я считаю, что Регум негативно на меня влияет. Стоит мне пожить там неделю, как пропадает аппетит и появляется бессонница.

— У нас с вами сходные признаки, — с чувством сказал Фаусмин. — Но я, к сожалению, не могу себе позволить оставить столицу и перебраться куда-нибудь в тихий уголок, потому что, — он вздохнул, — за мной переедет двор, советники, и новая столица возникнет там, где я поселюсь.

— С тех пор как я противостоял демонам, этот уголок тоже перестал быть тихим.

— Да, великое противостояние… Странно, что вы не пытались сделать на нем громкое имя, а приложили максимум усилий, чтобы замять эту историю.

— Но мне это не удалось, — с горечью сказал я.

— Но почему вы все же пытались?

— Потому что я нетщеславен. У меня есть все, что мне нужно: дом, любимая жена, определенный круг интересов и меня это вполне устраивает.

— В первый раз встречаю нетщеславного волшебника, — недоверчиво покачал головой император. — А как же жажда власти, преклонение и прочее?

— Ваше Величество, я — Прозрачный маг. Природа и так щедро одарила меня, поэтому я не считаю необходимым что-либо добавлять к ее дарам. А свою долю преклонения я и так имею, исправно делая свою работу.

— Честный ответ, — кивнул император. — Всегда ценил в людях честность.

Я некстати подумал о том, как скрыл от него сделку с королем демонов и на какой-то миг мне стало совестно. Но не надолго, потому что я не даю своей совести испортить мою жизнь.

— Мы с вами встречались всего несколько раз, верно?

— Три, если быть точным, — сказал я.

— И всегда на приемах, никогда не разговаривали наедине. При более близком знакомстве вы производите более благоприятное впечатление. Хотя, — император задумчиво пожал плечами, — возможно, я предвзято смотрю на вещи. Во время банкетов меня не отпускает мигрень и я вижу все в черном цвете. Совсем измучился. И ни маги, ни лекари не могут мне с этим помочь, — добавил он ворчливо.

— Это происходит только на официальных приемах?

— Как правило.

— Вам просто нужно корону побольше. Ее обод может перекрывать кровеносные сосуды, а недостаток кровообращения часто вызывает головную боль.

Фаусмин удивленно посмотрел на меня, потом ахнул и воскликнул:

— Гениально! Я уверен, что вы правы. Никому даже на ум не пришло, что причина может быть в этом!

— Уверен, они просто боялись вам сказать. Все-таки корона — это древняя реликвия.

— Это всего лишь кусок золота с драгоценными камнями! Всего лишь символ и он не стоит того, чтобы я всякий раз мучился, надевая его. Когда вернусь, обязательно прикажу снять мерки и заняться этим вопросом. Эдвин, у вас же самого есть серебряный обруч?

— Да, венец Сумерек.

— Правду говорят, что он принадлежал повелителю вампиров?

— Возможно. Он сменил очень много хозяев, прежде чем оказался у меня.

— Но ведь это королевский венец? — не успокаивался император.

— На данный момент он не является символом власти. Это всего лишь волшебный артефакт сделанный в форме венца. При желании он мог быть и в виде перстня, и в виде серебряного подсвечника.

— Спасибо, вы кое-что прояснили. А мне ведь упорно доказывали, что вы в тайне ото всех примеряете его и воображаете…

Я говорил о том, что Фаусмину везде мерещатся заговоры и предательский удар в спину? Вот это как раз тот случай.

— Ваше Величество, — прервал я его, умиротворяюще подняв руки, — давайте раз и навсегда согласимся с тем, что я не преследую цели занять ваше место. Мне не нужен трон, императорская мантия или корона. Я не собираюсь свергать вас. Не буду травить, нанимать убийц или убивать лично. Не стану подговаривать против вас других магов, Невидимых Помощников или какую-нибудь нечисть из междумирья. Меня устраивает существующий порядок. Меня устраиваете лично вы — хороший правитель, не без недостатков конечно, но я же понимаю, что вы человек, а не мраморная статуя. Никто не может быть идеален, а наша империя только выигрывает оттого, что ею правите вы. Более того, если я вдруг узнаю о готовящемся заговоре, я немедленно выдам его участников.

Он недоверчиво смотрел на меня, потом его взгляд потеплел.

— Это правда?

— Могу поклясться, что не замышляю и не замышлял против вас ничего дурного.

— Это радостно слышать.

— Думаю, в глубине души вы и сами это прекрасно знаете, иначе не пришли бы ко мне.

— В ваших словах есть доля правды. Я удивлен тем, как вы меня приняли.

— Что-то не так? — встревожено спросил я.

Кто знает этих императоров… Может он считал, что я должен был заранее раскатать красную ковровую дорожку к его приходу и пригласить детский хор, а раз я этого не сделал, то меня ждет неминуемая расправа.

— Нет-нет, не волнуйтесь, — он кивнул. — Я всем доволен. Вы приятный в общении человек. Когда разговариваете, то не пресмыкаетесь, не заискиваете, — Фаусмин со вздохом потер лоб. — Я уже отвык от этого. Каково это, когда перед тобой не унижаются, не кланяются до земли?

— Неужели чрезмерное раболепие подданных выводит вас из себя?

— Не то слово… После смерти матери со мной никто не разговаривал как с человеком, только как с императором. А вы вели себя достойно. Мне было приятно, что вы не стали унижаться.

— Ваше Величество, я не стал, потому что не умею этого делать.

В дверном проходе показалась Мелл. Надо отдать ей должное сегодня она превзошла даже самые смелые мои ожидания. За то время, пока я разговаривал с нашим гостем, она успела привести себя в порядок и переодеться в одно из лучших платьев — голубое, которое замечательно сочеталось с цветом ее глаз. Платье было облегающим и подчеркивало идеальную фигуру моей жены. Мелл встретилась со мной взглядом, мило улыбнулась и я почувствовал, что снова влюбляюсь.

Переведя взгляд на Фаусмина, я увидел, что он сидит, не двигаясь и взгляд у него стеклянный.

— Это Мелл, Ваше Величество. Моя жена.

Возможно, я сделал излишний упор на последнем слове, но император понял и попытался взять себя в руки. Я не слышал, чтобы он пользовался положением или часто менял любовниц, все было в рамках дозволенного, но оставлять с ним Мелл наедине я бы все же не стал, чтобы не провоцировать.

— Очень приятно, но мы уже знакомы, — сказал император, а потом спохватился. — Хотя нет, в первый раз я представился вам другим именем.

— Да, но я вас все равно узнала, — сказал Мелл почтительным тоном и повернулась ко мне. — Эдвин, завтрак готов.

— Уже?

— Весельчак с домовым постарались. Я ни к чему не прикасалась, чтобы не испортить.

Мне осталось только вопросительно взглянуть на нашего гостя.

— Ваше Величество, вы проделали долгий путь и, наверное, еще не завтракали. Я предлагаю вам присоединиться и разделить с нами скромную трапезу. Если это, конечно, не является непоправимым нарушением этикета.

— Это ваш дом, вы его хозяин, — с чувством ответил Фаусмин. — Я принимаю ваше предложение. Есть действительно хочется.

Подавив улыбку, я встал с кресла. Похоже, что вдали от столицы и многочисленных придворных с нашего императора слетает спесь, обнажая под ней просто человека.

— Только должен предупредить: у нас нет того, к чему вы привыкли. Ни банкетного зала, ни слуг.

— Ничего страшного, — отмахнулся он. — Перемена обстановки пойдет мне на пользу.

— А кто все эти люди у меня перед домом? — я взглянул в окно.

— Моя охрана.

— Мелл, можешь попрощаться со своими клумбами. Там не меньше пятидесяти человек. Все они стоят с таким видом, будто в доме засела банда убийц. Ваше Величество, вы прибыли сюда инкогнито, но неужели вы думаете, что такой отряд не вызовет ни у кого подозрений?

— Да я и сам понимаю, — скривился Фаусмин. — Но не мог же я ехать совсем без охраны. Тем более мои люди одеты как купцы, мы должны были изображать что-то вроде торгового каравана.

— Не бывает купцов с воинской выправкой, — возразил я. — Было бы разумнее выдать вас за барона в сопровождении дружины, едущего в гости к другому барону. Это выглядело бы естественнее.

— Эдвин, вы не хотите пойти ко мне в охрану? Мне нравится как работает ваша голова, — усмехнулся император. — Умные люди редки в наше время.

— Боюсь, что выбор моего призвания был сделан задолго до моего рождения. Я Прозрачный маг и никто другой.

— Да, пониманию… — он понизил голос. — А ваша жена — она тоже волшебница? Или ее красота натуральная?

— Все натуральное, — мрачно ответил я. — У Мелл нет ни капли магических способностей. Мы с ней уравновешиваем друг друга.

— Вы красивая пара.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил я его, чувствуя, как внутри меня просыпается что-то нехорошее. Возможно, ревность.

Мы прошли на кухню, где я усадил Фаусмина на почетное, по моему мнению, место — возле окна. Сам сел напротив него. Мелл и Весельчак сначала не хотели к нам присоединиться, пытаясь найти неотложные дела где-нибудь в другой части дома, но после личного приглашения императора сдались. Надо признать Фаусмин Третий из-за всех сил старался казаться либеральным монархом, привыкшем есть за одним столом со своими подданными. Мелл быстро справилась с неловкостью, а вот у Весельчака кусок в горло не лез. Для него это была настоящая пытка.

Не знаю, какие изысканные блюда привык вкушать у себя за завтраком наш император, но я ими был доволен. Отлично прожаренные бифштексы, свининой окорок с пряной подливкой и какая-то немыслимая запеканка с грибами, томатами и картофелем, которая таяла во рту. Сначала Фаусмин не торопился есть, видимо сказывалась многолетняя привычка — он боялся, что его отравят, но, увидев как мы уплетаем за обе щеки, осторожно откусил кусочек и с видимым удовольствием принялся жевать.

Домовой не давал нам скучать. Блюда менялись сами собой, тарелки выпрыгивали из кухонного шкафа, салфетки водили хороводы вокруг салатницы. Постепенно мы привыкли друг к другу — император к нам, а мы к нему. Если не обращать внимания на суровые лица охранников, то и дело «случайно» мелькающие за окном, можно было подумать, что к нам заглянул один из моих старых друзей.

Откинувшись на спинку стула, я понял, что не могу проглотить больше ни кусочка. Даже обидно немного… Если привык завтракать не раньше двух, когда все нормальные люди садятся обедать, то в такую рань кусок в горло не лезет.

Когда мы покончили с завтраком, Фаусмин любезно поблагодарил за проявленное гостеприимство и согласился вернуться в гостиную. Там мы сели в кресла, жалобно скрипнувшие под нашим весом и несколько минут молчали. Это было сытое удовлетворенное молчание.

Но все когда-нибудь проходит. Император прокашлялся и принялся сверлить меня взглядом.

— Эдвин, настала пора поговорить о деле. Это неприятно, но наша жизнь состоит не только из одних развлечений и потаканий своим прихотям.

— Слушаю вас.

— Вы знаете, сколько мне лет?

— Сорок один?

— Верно, — он удовлетворенно кивнул. — Советники все чаще намекают на то, что пришло время выбрать достойную супругу, иначе империя останется без наследника.

— Так и говорят? — мои брови подскочили вверх.

— Нет, они не говорят прямо, боже упаси, только намекают… Я понимаю, что тянуть больше нельзя, но не могу сказать, что в восторге от этой идеи. — Он нахмурился и сложил руки на груди. — Вы, конечно, хотите знать каким образом к этому причастен маг Эдвин… Все просто — мне предстоит выбрать одну из десяти дочерей Магерона.

— Правителя Белых песков? — переспросил я, хотя в этом не было никакой нужды, но сегодня было утро бесконечных вопросов.

— Да, это уже решенный вопрос. Осталось только выбрать какую из его многочисленных дочерей я возьму в жены. Выбор будущей императрицы процесс ответственный и, к сожалению, он от меня не зависит. Да-да, не удивляйтесь. — Он расстегнул куртку и снял с шеи цепочку, на которой висел кроваво-красный камень в золотой оправе. — Вам известно, что это такое?

— Камень Одинокого Властителя. Реликвия, принадлежащая вашей семье и передающаяся от отца к сыну на протяжении вот уже шести веков.

— Да, но это не просто дорогая побрякушка, не просто символ. Благодаря нему после проведения определенного ритуала я смогу выбрать жену наиболее подходящую для нашего рода. Вернее это камень выберет, — кисло добавил император, — а я безропотно женюсь.

— Даже если она будет страшна как мертвый грифон?

— Вы помните как выглядела моя прабабушка?

Я содрогнулся. Сказать, что она выглядела как смертельный ужас, означало сделать ей комплемент.

— Вот-вот… — Фаусмин многозначительно качнул головой. — Ваша гримаса отвращения говорит сама за себя. Считается, что именно благодаря этому камню нашему роду удается избежать неудачных браков. Наследники рождаются здоровые, да и с умом у них все в порядке. — Он вызывающе посмотрел на меня, не вздумаю ли я возражать. У меня с умом тоже было все в порядке, поэтому я слушал с каменным выражением лица. — Выбора у меня нет, древнюю традицию нарушить не могу, поэтому в ближайшее время я должен буду отправиться к Магерону и выбрать жену.

— Вы поедите лично?

— Да, но это будет тайная поездка. Никакого помпезного визита одного правителя к другому. Магерон даже знать об этом не будет.

— Но как… Хм. Продолжайте, пожалуйста.

— Камень сделает свой выбор, я вернусь обратно и официально объявлю о своем решении. Ко двору Магерона будут отправлены послы с подарками и так далее.

— Зачем такие сложности?

— А как иначе? Если Магерон узнает о том, что я его дочерей перебирал как рыбу на рынке, то разразиться война. Не все разделяют наши традиции.

— А если вашей жены среди них не окажется?

— Нет, она там, я уверен. Все указывает на его наследников. И теперь перейдем к самому главному. Я хочу, чтобы вы отправились к Магерону со мной. Мне будет необходима помощь мага — хорошего мага и я выбрал вашу кандидатуру. Гордитесь.

— А как же придворные маги? — удивился я. — Неужели среди них не нашлось ни одного стоящего волшебника?

— Вот именно, они придворные маги, и годятся только на то, чтобы украшать собой двор. Расфуфыренные как райские птицы, а толку ноль. Другое дело вы — Прозрачный маг. Придворные даже не будут знать, что я отсутствую.

— Каким образом? Дворец Магерона стоит посреди Белых песков. Путь туда и обратно займет два месяца по самым скромным подсчетам. Неужели никто ничего не заподозрит? Придворные не настолько глупы.

— Вместо меня на троне будет сидеть двойник, — нехотя ответил Фаусмин. — Это обычное дело. Он будет приветствовать народ с балкона, выполнять незначительные обязанности. Это обычная практика, моя охрана предупреждена.

— Как же в таком случае я могу быть уверен, что разговариваю с настоящим императором, а не его двойником. Вдруг вы втягиваете меня в какую-то хитрую игру?

— Я — это я, — отрезал Фаусмин. — Не больше, ни меньше. Если бы я был фальшивкой, то не имел камня. Согласны?

Я не был согласен, но спорить с императором, настоящим или нет — это не самое лучшее решение.

— Сам не в восторге от идеи пробираться тайком во дворец Магерона, но так делал мой отец, мой дед, прадед и так далее… Дворцы каждый раз были разные, но суть одна. Это что-то вроде платы за могущество. Мне нужен человек, который не растеряется в критической ситуации, человек бывавший в многочисленных переделках и выходивший из них с честью.

— А если я откажусь? — мог голос прозвучал негромко и не слишком уверенно. — Только недавно вернулся из очередной «переделки» как вы ее называете, жутко устал и хотел бы побыть дома.

— Я не привык получать отказы, — ледяным тоном заметил император. — Это исключено. Вы отличный маг, но и только. Отказ будет приравнен к государственной измене. Вы не можете сказать «нет» теперь, когда я открыл вам свою тайну.

— Отлично… Просто замечательно, — глухо пробормотал я, понимая, что Фаусмин не шутит. По крайней мере тогда, когда дело идет об интересах государства.

— Не хочу вас ни к чему принуждать, — он сменил гнев на милость, — поэтому и жду вашего согласия. Что может быть лучше, чем служить на благо империи?

— Я уже дважды спасал империю и единожды весь мир. Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь другой гражданин империи сделал столько же.

Послышался скрип. Сова выглянула из-за дверцы и уставилась на меня. Видимо птица почувствовала мое настроение. Она злорадно ухнула и сообщила, что сейчас девять часов пятьдесят три минуты. И почему она меня не любит? Уж не потому ли, что я не дал ей на прошлой неделе сожрать дымную саламандру, которая выбралась из колбы стоявшей в кабинете? Так это для ее же пользы. Саламандра очень ядовита.

— Ваше Величество… — я наклонился вперед и сцепил запястья. — Ваше предложение неожиданно и я должен подумать, посоветоваться с женой.

— Об этом никому нельзя рассказывать.

— От жены у меня нет секретов, я ей всецело доверяю.

— Эдвин, она же женщина, — с чувством сказал император и я заочно пожалел его будущую жену. Ей придется несладко.

— Не волнуйтесь, обойдусь без лишних подробностей, — я поднялся. — Пожалуйста, подождите здесь. Это недолго.

Я нашел Мелл в спальне. Она стояла у раскрытого окна и бесстрашно наблюдала за тем, как бравая охрана нашего императора топчет цветник. Услышав мои шаги Мелл обернулась и удивленно спросила:

— Он уже ушел?

— Еще нет. Но я наконец-то выяснил, что ему нужно.

— И что же?

Пришлось посвятить ее в кое-какие государственные тайны. Мелл внимательно выслушала меня, а когда я закончил, недовольно нахмурилась.

— Эдвин, в этот раз ты превзошел себя. Обычно отправляясь куда-нибудь, ты сам находил неприятности, но в этот раз они лично явились к тебе домой и вытащили из постели.

— Но я же не виноват! — в моем голосе была неприкрытая обида.

— Да, я знаю. — Мелл обняла меня, желая подбодрить. — А ты никак не можешь выкрутиться?

— Исключено. Ты же не хочешь, чтобы твоего мужа судили как преступника?

— Нет, конечно. Тем более что за это полагается смертная казнь. Однако я не думаю, что наш император настолько глуп, чтобы действительно засудить тебя.

— Кто знает… Он заложник собственного положения.

— Ты предлагаешь пожалеть его?

— Нет, понять.

— А что делать мне?

— Одну я тебя не оставлю. В нашем доме ты будешь беззащитна. Самым лучшим вариантом будет, если до моего возвращения ты останешься под охраной Драконьих Голов. Они двадцать лет успешно оберегали императора, поэтому ты тоже будешь в безопасности. Кстати, достань стрелу, которой я был ранен и держи антимаг при себе. Ты же помнишь, где она?

— Конечно, но зачем?

— Не хочу, чтобы тебя околдовали, усыпили или еще что-нибудь такое.

— А я не пропитаюсь его излучением? — встревожено спросила Мелл. — Вдруг когда ты вернешься, то не сможешь быть со мной рядом?

— Это невозможно, так что не волнуйся.

— Хорошо. Значит, все уже решено? Ты все-таки едешь?

— Мелл, прости, что я волшебник, а не пекарь или рыбак. Их не отправляют с тайными миссиями и не просят сопровождать императоров.

— Никогда бы не вышла замуж за рыбака, — фыркнула она. — От них постоянно несет рыбой.

— А от меня — демонами, — улыбнулся я.

— Точно, — она усмехнулась в ответ. — Запах хорошо поджаренного демона самый лучший на свете.

— Тебе лучше начать собираться. Думаю, что император захочет, чтобы я отправился с ним немедленно, а то вдруг я найду достойную причину для отказа? Скажи Весельчаку, чтобы тоже собирался.

— Ты возьмешь его с собой?

— Нет, он останется подле тебя, будет охранять. Он один из немногих кому я могу доверять.

— Только ты сам скажешь ему это, потому что мне он не поверит.

— Почему? — не понял я.

— Ну как же… Ты отправляешься навстречу новым приключениям, а его оставляешь в тылу.

— Понял, поговорю. Где он?

— Был на кухне, наводил там порядок. Очень нервничал.

— Он говорит, что мытье посуды его успокаивает.

— А меня наоборот раздражает. Твоя жена — ужасная хозяйка.

После такого чистосердечного признания мне не оставалось ничего другого как поцеловать ее. Мелл с энтузиазмом поддержала мое начинание. Она тоже нервничала, но старалась этого не показывать.

— Не хочу никуда уезжать, — с чувством сказал я. — Опять оставлять тебя… Это невыносимо. Куда же скрыться, чтобы нам наконец дали пожить как полагается?

— К моей тетке Амелии. К ней точно никто не сунется: ни друзья, ни враги.

— Что ты! Я у нее и дня не выдержу. Наверняка, как только садится солнце, она превращается в гигантскую мышь, нападает на магов вроде меня и пьет их кровь.

— Судя по тому как ты без конца ворчишь, то у тебя вместо крови лимонный сок, а у нее на него аллергия.

— Замечательно, значит, я в безопасности. Стоит подумать о переезде.

Оставив Мелл мучительно размышлять о том, какие наряды ей взять с собой, а какие оставить, я отправился на поиски Весельчака. Мой друг был занят тем, что чистил ложки. У нас были серебряные столовые приборы для особых случаев, теперь Весельчак натирал их, хотя в этом не было нужды — ложки и без его усилий сияли.

— Весельчак, я вынужден уехать с нашим уважаемым гостем. Мелл тоже нужно будет покинуть дом. Ты отправишься вместе с ней и будешь ее охранять. Я полагаюсь на твое здравомыслие. Ясно?

— Да, а вы далеко уезжаете? Это опасно? Если так, то не лучше ли…

— Весельчак, ты не можешь поехать со мной. Вернее можешь, но ты будешь нужнее моей жене, а я сам справлюсь.

— Как я могу быть вдали, когда вас будут подстерегать опасности?! Это неправильно…

— Тихо! — я сурово посмотрел на него. — Хороший воин не тот, кто сломя голову бежит совершать подвиги, а тот, кто выполняет приказы своего начальника. Я понятно выражаюсь?!

— Да, мой генерал. — Весельчак выпрямился. — Сделаю в точности как вы сказали.

— Вот и хорошо. Тебе лучше собрать вещи.

— Я поеду с госпожой как гражданское лицо или как воин?

— Как воин.

По губам Весельчака скользнула улыбка. Вот простая душа… Теперь он наденет доспехи, возьмет меч и будет какое-то время счастлив. Если бы мне так — надел мантию и хорошее настроение уже обеспечено.

Я вернулся к императору. Пока меня не было, Фаусмин не скучал. Он с неподдельным интересом рассматривал папки с гербарием, хранившиеся в шкафу. Мне выпала редкая возможность увидеть в нем человека, а не владыку. Лицо Фаусмина посветлело, возле рта исчезла горькая складка, он больше не хмурил брови и казался вполне милым. Он мог вполне сойти за учителя музыки или даже священника. Мне вспомнился Норман и я решил, что между ними есть что-то общее.

— Знаете, это очень редкое растение, — он сверкнул моноклем в левом глазу и положил папку на место.

— Вполне возможно. Они мне необходимы для работы, но я не знал, что вы в этом разбираетесь.

— Это увлечение детства, — усмехнулся император. — Только и всего. В десятилетнем возрасте я был одержим идеей собрать самый полный гербарий в мире, но потом узнал, что все образцы уже имеются в императорской библиотеке и мой энтузиазм пропал. Но кое-какой интерес и знания остались. Что вы решили?

— Принять ваше предложение.

— Отлично, — он довольно потер руки. — Я был уверен, что вы согласитесь. Захватите то, что вам нужно для достойного волшебства и отправимся в путь, не мешкая.

— Не спешите, Ваше Величество, это еще не все.

— Что это значит? — он нахмурился.

— Только то, что если мы будем с вами работать вместе, я должен рассказать вам кое-что. Несколько дней тому назад на меня было совершено покушение. Я едва не погиб.

— Как?! — воскликнул Фаусмин. — Кто посмел?

— Я не знаю имени заказчика. В меня стреляли стрелой, наконечник которой был сделан из антимага.

— Но… — он внимательно осмотрел меня. — Вы сейчас себя хорошо чувствуете?

— Да, уже все в порядке. Я связался с друзьями и установил личность нападавших, но имя заказчика, как и его мотивы пока остаются для меня тайной. Не знаю, почему захотели убрать с дороги скромного мага, но ввиду вашего сегодняшнего приезда возникают определенные мысли на этот счет.

— Да-да… я вас понимаю, — кивнул Фаусмин, прищурившись. — Здесь есть над чем подумать. Возможно, вас хотели убить, чтобы вы не могли поехать со мной.

— Нападавшие не намеривались убивать меня, во всяком случае, не сразу. Они задумали похищение.

— А где эти нападавшие? Их нужно допросить! Мой палач живо развяжет им языки.

— Боюсь, что это невозможно, Ваше Величество. Они мертвы.

— Понятно… Мне говорили, что с вами опасно иметь дело.

Я не стал убеждать его в обратном.

— Скажите, кто заменил бы меня в случае моей гибели?

— Я не знаю, — император пожал плечами. — Такой вариант даже не рассматривался.

— А кто располагает сведениями о вашей грядущей поездке?

— Только Венхард, глава императорской стражи, но я ему доверяю. Больше никто. Хотя с другой стороны, советники не могут не понимать, что подошло время женитьбы, и некоторые из них наверняка знают о ритуале связанном с камнем и могут предположить… Проклятье! — неожиданно зарычал император. — Опять интриги и заговоры! Как мне все это надоело!

— Но может быть здесь и нет никакой связи. У меня самого достаточно врагов.

— Не успокаивайте меня, не надо. Я верю в чудеса, но не верю в совпадения, да еще в столь подозрительные. Как будто нельзя было вас убить раньше или позже. Нет, это надо было сделать как раз перед моим приездом. — Он строго посмотрел на меня. — Раньше на вас покушались?

— Да, неоднократно. Но только два раза были заслуживающими внимания. Три года и пять лет назад.

— Вы выяснили, кто это был?

— Конечно.

— Не стану спрашивать, что случилось с заказчиками.

Я усмехнулся, постаравшись вложить в усмешку как можно больше кровожадности.

— Ваше Величество, так как мой недоброжелатель все еще остается в тени, я вынужден просить вас о помощи.

— Помогать подданным — долг хорошего правителя, — ответил Фаусмин с милостивым видом. — О чем речь?

— Если я отправлюсь с вами, то оставлю без защиты близкого мне человека. Я опасаюсь, что Мелл могут похитить и причинить вред. Нужно обеспечить ее безопасность.

— Полагаю, вы уже решили, как это сделать? — император изящно изогнул левую бровь.

— Если Мелл с моим помощником отправятся в Регум, где побудут до моего возвращения под защитой вашей личной охраны, то я буду вам благодарен.

— О, хотите переложить груз ответственности на мою охрану… Ну что ж, не имею ничего против. Ваши близкие будут жить во дворце, их обеспечат всем необходимым. Гарантирую, что с ними ничего не случится. Довольны?

— Да.

— Отлично, — он кивнул. — Ваша жена и помощник умеют ездить верхом?

— Конечно.

— Тогда собирайтесь. Я даю вам час.

— Еще один вопрос. Обещаю, это последний. Что конкретно от меня потребуется? В каком направлении мне придется работать? Если бы вы подробней рассказали о ритуале, я бы знал чего ожидать.

— Узнаете на месте, — ответил Фаусмин. — Вы должны обеспечить скрытное и безопасное проникновение во дворец и обратно. А так же охранять меня во время путешествия. Понятно?

— Да, — кивнул я без особой радости.

— У вас осталось пятьдесят пять минут.

— Сборы не займут много времени.

Фаусмин опять взялся за гербарии, а я поплелся наверх. Настроение было скверное. Путешествие в компании с императором, который то и дело грозиться обвинить тебя в измене никого не обрадовало бы. Мне предстояло много работы. Как проникнуть во дворец Магерона? Допустим, проникнуть в сам дворец будет несложно — под видом богатых торговцев, например, но на женскую половину мужчинам вход воспрещен. Магерон по обычаю своих предков содержал гарем, который размещался где-то во внутренних покоях. Там же жили и его дочери. Насколько я помнил, у Магерона кроме дочек было еще восемь сыновей, но они были еще слишком малы, чтобы претендовать на отцовский трон. На этом мои познания о жизни Магерона и его семьи заканчивались.

В кладовке с крючка я снял походную сумку — обязательную спутницу, верой и правдой служившую мне во время многочисленных путешествий. Внутри нее было немало интересных вещей, которые могли пригодиться. Затем я зашел в кабинет, взял с полки несколько книг, в том числе «Хроники дальних краев» в которых большая глава была посвящена стране Белых песков. В сумку отправилась иллюстрированная энциклопедия «Животные юга». Это был подарок одного почитателя, но я так и не удосужился прочесть данный фолиант, несмотря на то, что он уже полгода лежал на столе.

Перед стеклянным шкафом я остановился в нерешительности. Венец Сумерек призывно блестел, скрывая за серебряным блеском коварство. Признаю, он неоднократно выручал меня, но его помощь не была бескорыстной. Стоило надеть венец, как мое существование сводилось к противостоянию с этим злокозненным артефактом. Не зря многие, в том числе и демоны, называли его обручем Тьмы.

Этот венец был сосредоточием небывалой силы. Не знаю, задумывал ли его таинственный творец, о котором не известно ничего кроме его невероятного могущества, первоначально наделить венец личностью, как это стало с «Некросом» вышедшим из одной с ним мастерской, но со временем венец приобрел ее. Когда-нибудь, я знал это точно, я не смогу сопротивляться воле артефакта и он поглотит меня, превратив в послушную марионетку. Мой жестокий насмешливый двойник с бездонными, как сама вечность глазами пронзит сердце старого мага смертельным холодом. Душа исчезнет, оставив в бренном мире оболочку. Успокаиваю себя лживыми мыслями о том, что моих сил все же хватит, я смогу остановиться, но всякий раз пользуясь венцом, только приближаю трагическую развязку.

Тоненький серебряный обруч действительно украшал головы королей. По одним данным он даже принадлежал повелителю призраков, по другим — повелителю вампиров. В те темные времена обладатель этого артефакта был окутан ореолом таинственности и хроники противоречат друг другу. Никогда не доверяйте хроникам, в них часто истина принесена в жертву красочному вымыслу. Теперь же венец служит магам. Тот, кто им владеет, может увидеть мир мертвых и мир демонов. При желании, если ему наплевать на собственное здоровье и продолжительность жизни, он может перемещаться по всем трем мирам. Ему открывается малоизведанное пространство междумирья, населенное странными существами. Там наша реальность соприкасается с другими и стоя на этой зыбкой границе можно увидеть много интересного, недоступного человеческом глазу. Венец Сумерек уникален, уничтожить его невозможно, а избавиться от него не легче, чем уничтожить.

Наступив на горло мучительным колебаниям, я решительно открыл шкаф, взял тонкий холодный обруч и положил его в бездонное нутро сумки. Будь что будет…

Так как рассказ императора о предстоящем задании был полон тумана, я принялся обходить кабинет, методично сметая в сумку все, что попадалось под руку. Когда я закончил, в результате моих действий образовалось даже какое-то подобие порядка. Если бы домовой еще исписанные, смятые бумаги куда-нибудь убрал, собрал в одно место обереги, вывел свежее чернильное пятно с обивки дивана — это место вовсе перестало бы быть похожим на кабинет практикующего мага.

— Домовой! — громко позвал я. — Где ты?

— Сижу и любуюсь на то, как ты работаешь, — донеслось до меня из правого верхнего угла. — Я могу делать это вечно.

— Спасибо за откровенность. Всегда подозревал, что ты не самый трудолюбивый из своих собратьев. Я должен уехать. Мелл и Весельчак тоже. Ты остаешься здесь один и будешь присматривать за домом до нашего возвращения. Сову я тебя кормить не заставляю, но вот окно в гостиной должно быть открыто. Тогда она сама будет вылетать и добывать себе пропитание.

Ответом мне было возмущенное молчание. Конечно, наш домовой не любил бывать один.

— А кто мне молока нальет? — обвиняющим тоном спросил он. — Не будет ни молока, ни ложечки сахара…

Он специально перебрался на освещенный солнцем подоконник, чтобы я мог видеть его обиженное лицо.

— Тебя послушать, так ты только и делаешь, что пьешь молоко с сахаром.

— Не пью и это целиком твоя вина, жестокий человек, — с укором сказал домовой, качая короткими упитанными ножками.

— У тебя все равно нет выбора, так же как его нет у меня. Зато если в дом попытаются влезть незнакомые люди с дурными намерениями, я разрешаю тебе делать с ними что угодно.

— Правда? — он широко распахнул глаза. — Их можно задержать и напугать?

— Если хочешь. Только не переусердствуй. Я бы хотел с ними поговорить, но это будет невозможно сделать, если они умрут от испуга. И это должны быть незнакомцы, а не охотник, принесший нам зайчатину. Я знаю, что ты давно его невзлюбил из-за Ретта. — Так звали охотничью собаку. — Так что, будешь дуться?

— Нет, — проворчал он и растаял в воздухе.

Наверняка уже задумал какую-то каверзу. Ну и ладно, пускай это будет на его совести. Открыв ящик стола, доверху набитый уникальными оберегами, я порылся в них, но так и не нашел ничего подходящее случаю. Придется обойтись теми, что уже висели у меня на груди.

Вернувшись в спальню, я застал там Мелл, которая почти закончила упаковывать вещи.

— Мы поедем верхом, — предупредил я. — Тебе лучше переодеться в наряд для дальних прогулок.

— Хорошо, — она кивнула. — Все в порядке?

— Да. Я поговорил с ними троими.

Мелл непонимающе посмотрела на меня.

— С Весельчаком, императором и домовым. Все пребывали в более-менее благостном расположении духа, когда я уходил.

— Хорошо. Тебе помочь собраться?

— Нет, спасибо. — Я распахнул поскрипывающие дверцы старого платяного шкафа. Перед моим взором предстали мантии разных цветов.

— В чем ты поедешь?

— Я не слишком хороший наездник, поэтому возьму темные неброские мантии. Серые, коричневые. Когда я упаду с лошади, грязь на них будет менее заметна.

— Перестань ворчать. Не помню ни единого случая, чтобы ты упал.

— Я тщательно скрываю это дабы не портить образ настоящего мужчины в твоих глазах. Поэтому и хожу пешком.

— Его невозможно испортить, — усмехнулась Мелл. — Обязательно захвати запасные сапоги. А то повторишь участь Карела.

В прошлое путешествие мой друг довольно быстро остался без обуви и горько пожалел об этом. Часть пути ему пришлось пройти в атласных церемониальных туфлях, а дальше он довольствовался женскими полусапожками с обрезанными носками. Помня о его страданиях я положил в сумку три пары сапог. Мелл все-таки не удержалась и стала мне помогать. В результате ее стараний я обзавелся дюжиной носовых платков, которые брать не собирался, бритвой — которую собирался взять, но почти забыл о ней и двумя гигантскими полотенцами — на всякий случай. Вдруг посреди роскошного сада во дворце Магерона мне попадется неземной красоты фонтан и я решу в нем искупаться?

Внизу нас уже ждал Весельчак. На нем были начищенные до блеска доспехи. Ясные голубые глаза в обрамлении железного щетка шлема смотрели настороженно.

— Сочувствую тому коню, на которого ты сядешь. Ты и так весишь немало, а в этой броне и подавно.

— У людей императора есть дольмерские скакуны. Они славятся своей выносливостью, — ответил Весельчак, подхватывая сумку Мелл.

— Идите к императору, а я пока попрощаюсь с домом.

Они кивнули, прекрасно понимая, что значат мои слова. Мне хотелось устроить незваным гостям, если они вдруг появятся, несколько неприятных сюрпризов. Я обошел каждую комнату, не обделил вниманием пыльный чердак, полный паутины и миниатюрных следов Невидимых Помощников, заглянул в чулан, кладовку и подвал, где мы хранили овощи. Каждое помещение я со всей тщательностью оплел сетью заклинаний, различить и снять которые мог только опытный маг, а простой человек неминуемо попадал в ловушку. Без сомнения, если какому-то недалекому господину придет в голову безумная идея посетить этот дом в отсутствие хозяев, домовой даст ему достойный отпор, но я тоже желал внести свою скромную лепту. О местных воришках и грабителях я не беспокоился. Им было отлично известно, чей это дом стоит на опушке леса и связываться с его владельцем они не стали бы за все сокровища этого бренного мира.

Прочитав последнее заклинание в коридоре, я вышел из дома, плотно закрыв дверь. Услышав щелчок замка, добавил завершающий штрих — знак защиты. Над домом вспыхнула и погасла серебристая сеть. Из чердачного окошечка на меня внимательно смотрели чьи-то ярко-желтые глаза. Домовой уже пригласил друзей.

Погода стояла отличная, дождя не предвиделось. Солнце частично закрытое деревьями светило ярко, но благодаря дувшему со стороны гор ветру жары совсем не ощущалось. Сопровождающие императора не пожадничали и выделили каждому из нас отменную лошадь. Я не стал спрашивать, зачем они брали запасных скакунов. У таких серьезных людей, судя по угрюмым настороженным лицам, все заранее предусмотрено. Император восседал на белом как снег жеребце и выглядел очень уверенно. Конечно, его с детства приучали ездить верхом, не то, что некоторых магов… На купца император сейчас походил еще меньше, чем в начале нашей встречи, но упорно не желал отказываться от «легенды».

Доставшийся мне вороной масти конь лукаво посмотрел на своего нового хозяина и тряхнул гривой. Я надеялся, что он ничего не имеет против волшебников.

— Главное, не показывать свой страх, — пробормотал я, пристраивая сумку и запрыгивая в седло.

Путешествие началось.

Мы ехали без остановок весь день. Уже ближе к вечеру наши пути разошлись. Мелл и Весельчак в сопровождении пяти охранников должны были направиться в сторону Регума, а мы с императором в противоположном направлении — в страну Белых песков.

Перед разлукой мы сделали небольшой привал. Я попрощался с Мелл. Наш страстный поцелуй был встречен одобрительным свистом. Наверняка воины все как один считали, что волшебники — это не мужчины, и я хоть немного реабилитировали себя и своих коллег заодно в их глазах. Император подвел ко мне невысокого коренастого охранника моего возраста и предоставил его как Лардо.

— Этот человек проследит за тем, чтобы с вашей женой ничего не случилось по дороге. Можете не волноваться, он знает свое дело.

Я в упор посмотрел на Лардо, пытаясь понять, что твориться в его голове. Он напомнил мне боевого пса, который готов выполнять любые хозяйские команды независимо от здравого смысла.

— Если с Мелл что-нибудь случиться, — негромко, но внятно сказал я, — терять мне будет уже нечего и я всем оторву головы. И правым, и виноватым. Вы поняли мою мысль?

— Да, Прозрачный маг Эдвин.

— Хорошо.

Он почтительно кивнул и повернулся, чтобы уйти, но тут на его пути возник Весельчак — немаленькая преграда, которую не так-то просто обойти. Он наклонился к уху Лардо и что-то прошептал. Охранник вскинул голову, резко дернул плечом и ускорил шаг. Весельчак с невинным видом пошел дальше, но я задержал его.

— Что ты ему сказал?

— Почти ничего, мой генерал.

— Это не ответ.

— Я сказал, что если что-нибудь случиться с госпожой и вы не найдете времени оторвать ему голову, то я сделаю это лично.

— Весельчак — это было глупо. Хватит и моих угроз. Он все прекрасно понял.

— Я всего лишь воин, мой генерал, и мой ум ни в кое сравнение не идет с вашим.

— Подхалим, — в моем голосе не было злобы. — Кстати, возьми вот это… — я передал ему два красных камешка размером с пуговицу. — Один отдашь Мелл, второй оставишь себе.

— Что это?

— Камень охраняет владельца от отравления. Просто проведи им над едой или питьем, и если он позеленеет, то это верный знак, что перед вами отрава. Вы будете жить в императорском дворце, а меня нет никаких иллюзий на его счет. За вами будут следить, так что не удивляйся глазкам в картинах и тайным комнатам за гобеленами.

— Мой генерал… Но если там опасно, то почему мы не остались дома?

— Потому что от яда можно уберечься, а от штурмующей дом армии нет. Это наилучший выход.

— Может, все-таки возьмете мою кольчугу? Пригодиться.

— Спасибо за предложение, но обойдусь. Не привык я ко всему этому железу. До встречи, друг!

Мы пожали руки. Рукопожатие Весельчака было подстать его могучему росту, мне даже показалось, что в моей кисти что-то хрустнуло, но все обошлось. Этот человек ничего не делал наполовину.

Они удалялись, пыль, поднимая лошадьми, частично скрывала их из глаз, а я еще долго смотрел им в след, жалея о том, что не обладаю даром предвиденья. Будь у меня этот дар, я бы не получил стрелу в бок и избежал встречи с императором. Мы с Мелл могли сейчас сидеть у костра в лесу или у очага в ветхой хибаре где-нибудь на другом конце света и отлично себя чувствовать. Какая разница где, лишь бы вместе.

— В первый раз вижу человека, который настолько сильно беспокоился бы за свою супругу, — сказал Фаусмин, появляясь рядом со мной. — Чем это вызвано?

Я с удивлением посмотрел на него.

— Мне действительно интересно.

— Я люблю ее.

— Хм, любовь… К сожалению, людям моего круга такая роскошь недоступна. У вас с ней большая разница в возрасте?!

— Двадцать лет.

— Так я и думал. А вы сами… Я знаю вас как хорошего волшебника, но ничего не знаю о вашей семье. Кем были ваши родители? Тоже маги?

— Нет. Простолюдины, — сухо ответил я.

— Простолюдины?! — неподдельно ужаснулся император. — Обыкновенные простолюдины?!

— Они не были обыкновенными. У них был я. Волшебники, а уж тем более Прозрачные маги большая редкость.

— Обиделись, да? Но ведь это и в самом деле удивительно, что вам удалось окончить университет имея бедных родителей.

— И они не были бедными. У них была лошадь, — проворчал я. — Учеба в магическом университете совершенно бесплатна, при условии, конечно, что у учащегося есть настоящий дар, а не его заменитель в виде гербов, титула и прибыльных рудников.

— У меня такое чувство, будто вы на кого-то намекаете, — император прищурился. — И, по-моему, я даже знаю на кого. Хочу сказать, что я никогда не был в восторге от так называемого мага Клавдия и всего его рода. Этот самодур уже давно действует мне на нервы, но я не вмешиваюсь ни в его дела, ни в дела университета. Они сами решают, кому давать диплом, а кому нет. Если ректора подкупили, то пускай это остается на его совести.

— Ваше Величество, я никогда не ставил под сомнение разумность ваших действий.

— Какой выдержанный полный холодного благоразумия ответ, — хмыкнул Фаусмин. — Еще немного и вы станете разговаривать как мои придворные, а мне бы этого не хотелось.

Он вернулся к костру, где для него уже был подогрет бодрящий напиток, аромат которого напомнил мне о цветочном луге весной. Солнце начало садиться, но мы продолжили путь и через час прибыли к доверенному лицу, у которого намеревались заночевать. Мелл уже тоже должна была остановиться на ночлег в придорожном трактире «Быстрый гонец».

Завтра рано утром моя жена и друг снова сядут на лошадей или воспользуются троком, громыхающим чудом человеческой мысли. Эту внушительную повозку приводит в движение грифон, бегающий словно белка внутри огромного колеса. Если впереди лежит ровная, прямая как стрела дорога лучшего средства передвижения, чем трок не найти. Лошади устают, их необходимо менять, а грифоны не знают усталости и могут бежать сутки напролет, конечно, если пассажиры трока выдержат бесконечную тряску и пронзительный вой грифона.

Я приказал себе больше не думать о Мелл и сосредоточиться на работе, которая мне предстояла. Путешествие ожидалось непростое. Фаусмин так туманно говорил о будущем ритуале, что я предчувствовал непременные трудности. Хотелось бы выяснить все подробности заранее, но в виду того, что император умышленно отказался продолжать данную тему, вряд ли это было возможно в ближайшее время. Вообще вся эта поездка казалась мне не лучшей идеей. Я пытался припомнить подобные истории во времена правления отца и деда Фаусмина, но, потерпев неудачу, решил посмотреть в хрониках. На свою память в таких делах надеяться нельзя.

Мне отвели комнату на втором этаже напротив покоев императора. В коридоре навытяжку возле дверей стояли четверо охранников с суровыми, ничего не выражающими лицами. Я подошел к одному из них, помахал перед глазами рукой, но охранник даже не моргнул. Интересно, кто их так усердно тренирует, что по окончанию обучения они превращаются в каменные статуи?

В моей комнате не было камина, зато была большая жаровня с углями. Это было очень кстати, потому что ночи уже стояли холодные, а я всегда любил тепло и с годами любовь к нему только усиливалась.

Хозяином дома, хотя я бы не назвал наше временное пристанище домом, скорее уж небольшим замком, был некто барон Мекрус — низенький изможденный человечек с беспрестанно бегающими из стороны в сторону глазами. Во время разговора он никогда не смотрел на собеседника, предпочитая изучать носки ботинок. Его руки порхали в такт словам словно бабочки. Столь обильная нездоровая жестикуляция напомнила мне одну торговку, которую я видел на рынке Рамедии.

Когда мы вошли Мекрус согнулся в глубоком поклоне перед императором, услышав мое имя повторил поклон — хотя и не столь глубоко и небрежно кивнул начальнику охраны Фаусмина. Этим он поставил каждого из нас на причитающееся, в его понимании, место. Интересно, чтобы он сказал, узнав, что мои родители были обычными людьми, не имевшими ни титула, ни земель? Наверное, долго бы ругался, проклиная свою доверчивость.

Обычно я не люблю говорить о происхождении, отмалчиваюсь, и не потому, что стыжусь родственников, а потому что мне надоело всякий раз видеть круглые глаза придворных и слышать их вздохи. Да, у меня нет титула, ну и что? Разве лично я от этого становлюсь хуже? Разве мои таланты, мой дар Прозрачного мага проигрывают гербу и сундуку с золотом? Ни в коем случае.

Крестьяне считают меня владетельным сеньором, господином, достойным, по меньшей мере, графского титула. С их стороны и со стороны простых горожан я получаю море почтения и угодливых поклонов, хотя и не нуждаюсь в этом. И для знати, и для крестьян я чужак, которого можно использовать, но который никогда не станет одним из них. Для первых недостаточно знатен, для вторых слишком богат и могущественен. И в родном магическом круге мне тоже не найти понимания — волшебники грызутся между собой со дня сотворения мира. Среди них у меня есть несколько верных друзей, но об остальных я такого сказать не могу. Хорошо, что Мелл безразлично мое происхождение. Она любит меня таким, какой я есть, со всеми моими недостатками и достоинствами, но последних, я надеюсь все-таки больше.

Просто удивительно, как при такой немалой разнице в возрасте между нами, мне удалось завоевать ее сердце. Она очень красива, умна и у нее не было недостатка в поклонниках. После того как Мелл оставила пансион, где воспитывалась до достижения совершеннолетия, ей не раз делали предложения, но она всякий раз отвечала отказом.

Насколько мне известно, а слухи по столице расходятся с невероятной быстротой, кроме меня, руку, сердце и обеспеченную жизнь в придачу, ей предлагали советник по земельным вопросам, третий помощник казначея, капитан императорской гвардии и смотритель главной городской библиотеки. Ее могла ожидать блестящая жизнь в Регуме, полная удовольствий и веселья, но она выбрала меня и переехала в маленький дом, стоящий на опушке леса вдали от человеческого жилья.

Признаюсь, я не страшен, но и красотой тоже не блистаю. Высокий худощавый сероглазый шатен не так уж непригляден, особенно для своего возраста, но у меня нет иллюзий по поводу внешности. Я могу быть приятным и обходительным, но это бывает столь редко, что нужно изрядно постараться, чтобы рассмотреть за моей скептической ухмылкой улыбку доброжелательности. Она есть, но не все об этом знают.

Мелл же каким-то образом удалось разглядеть ее. Уже во время нашей первой же встречи она сказала, что я добрый располагающий к себе человек. Это удивило меня, но под воздействием ее чар я не предал этому особого значения, но сейчас, спустя два года задаюсь себе вопросом, как она могла разглядеть во мне то, что не замечали другие? Всего десять лет назад я заявлял, что принадлежу только магии, имея твердое намерение жить и умереть холостяком. Так бы и было, не появись на моем пути Мелл, чему я не сказано рад.

Ужинали мы быстро, если не сказать в спешке. Я был доволен, что Фаусмин не стал с ним затягивать, потому что хотел отдохнуть. Однако, придя в спальню, решил немного почитать перед сном, отдавая дань старой привычке. Разжечь лампу над изголовьем было делом одной минуты. Разувшись, я удобно устроился на кровати, ножки которой были вырезаны в виде львиных голов. Не кровать, а настоящее произведение искусства. Несмотря на то, что смертельно хотелось спать, я отыскал в сумке предпоследний выпуск хроник империи и с присущим мне упрямством принялся его листать. Очень уж хотелось отыскать намеки на неожиданные отлучки отца и деда Фаусмина перед женитьбой, но хроники упорно молчали на этот счет. Несомненно, они прошли цензуру. Сначала я зевал через каждые два прочитанных листа, потом через страницу, через абзац…

Буквы задрожали. Осмелев, они принялись водить безумные хороводы вокруг картинок. Это меня нисколько не удивило. Я сам раздумывал над тем, чтобы превратиться в одну из этих букв и присоединиться к их безудержному веселью.

Неожиданный крик заставил меня вздрогнуть, и я понял, что сплю, уронив раскрытую книгу на грудь. Сначала мне показалось, что крик просто приснился, но из коридора доносился какой-то шум и я решил проверить, что случилось. Стоило приоткрыть дверь и увидеть лежащих на полу мертвых охранников как мои руки сами собой начертили охранный знак, а губы прошептал защитное заклинание. Несмотря на то, что в прошлый раз оно меня подвело, нужно было дать ему еще один шанс. Тем более что выбор был невелик.

Дверь в спальню императора была приоткрыта. Конечно, любой воин на моем месте ринулся бы вперед, потрясая мечом, но я не воин и не намерен оставлять Мелл вдовой. Даже если Фаусмин подвергся нападению, и самое страшное — был убит, это еще не повод чтобы умирать самому.

У лежащих на полу охранников на лице застыло безмятежное выражение. Их глаза были закрыты, а на шеях зияли колотые раны. Вряд ли они сопротивлялись перед смертью, раз их оружие осталось в ножнах. Соблюдая разумные меры предосторожности, я осторожно заглянул внутрь императорской спальни. В комнате был беспорядок. На сдернутом на пол покрывале лежал император, которого душила какая-то тварь похожая на бурого, покрытого чешуей человека. Медлить дальше было опасно. Фаусмин делал вялые попытки сбросить с себя нападающего, но его силы таяли с каждым мигом.

Я пригнулся и пустил ледяную молнию прямо в бок чудища. Оно с невиданным проворством увернулось, отчего заклинание прошло мимо и обрушилось на столик. Совершив кульбит через голову, существо запрыгнуло на кровать.

— Прыткая тварь!.. — вырвалось у меня.

Никогда прежде мне не доводилось видеть такого создания. У него были длинные цепкие руки с перепонками на пальцах и узкий черный гребень, деливший голову на две части. Существо оценивающе взглянуло на меня. Его яркие желтые глаза мерцали в полумраке комнаты словно два уголька. Не знаю, какие до этого злобные мысли были в его голове, но он их оставил и решил спастись бегством. Голова и ноги создания уже начали таять, превратившись в сизый дым, когда я сотворил огненный шар и направил его прямо в грудь твари. Раздался громкий треск взрывающегося шара.

С криком, больше похожим на бульканье, тварь осела бесформенной тушей на кровать. Подушки, на которые попали искры, вспыхнули. Полог кровати загорелся и во избежание пожара я был вынужден срочно вспомнить заклинание водной стихии. Его полагалось петь с разведенными руками, но я ограничился речитативом и двумя нервными взмахами. Через секунду на кровать обрушился водный поток, туша языки пламени и смешивая с водой полужидкие останки несостоявшегося убийцы императора.

Осмотревшись вокруг я удостоверился, что опасность миновала и никто не прячется под кроватью или стоит за гардиной с арбалетом наперевес. К моему облегчению Фаусмин был все еще жив и похоже не получил серьезных повреждений.

— Ваше Величество, вы можете говорить?

Он испуганно посмотрел на меня и немного неуверенно кивнул, подняв руку к горлу. Это был знак, что нужно осмотреть его шею, чем я и занялся. Кто знает, может руки душителя были пропитаны ядом?

— Все в порядке. Сейчас будет легче, — тоном доброго дядюшки пообещал я, чертя знаки исцеления и облегчения боли. Взгляд Фаусмина сразу прояснился.

— Помогает?

— Да, — хрипло сказал он, делая попытку подняться. Я протянул ему руку.

— А где эта… — император выругался.

Оказывается Фаусмин Третий был ближе к народу, чем я предполагал.

— Я с ней разобрался. Или с ним. Все что от него осталось, лежит на кровати.

— Что это такое?

— Редкий гость в наших краях — полиморф. Он как раз пытался расстаться с прежним обликом.

— Не может быть! — император внимательно посмотрел на кровать и с досадой покачал головой. — Нет, может. Вы правы.

Среди Невидимых Помощников есть такие, которых никак нельзя назвать помощниками как таковыми. Они вредят человеку и в погоне за личной выгодой способны на что угодно. Полиморфы не останавливаются ни перед чем и без всяких угрызений совести идут даже на убийство. О них известно не так уж много — это скрытные существа. Прежде всего, полиморфы в своем изначальном виде невидимы для обычного человека. И даже маг в ярких солнечных лучах вместо их тела разглядит только серое облако тумана. К тому же полиморфы славятся тем, что могут принимать любой облик, перенимая вместе с обликом и его особенности.

В этом и заключена таящаяся в них опасность: они могут проникнуть в любое место, оставаясь невидимыми, а потом подобраться к тебе совсем близко, нацепив на себя личину твоего лучшего друга, родителя, верного пса, от которого ты совсем не ожидаешь предательства. Домовые, горгульи, лешие, болотники и прочие дружелюбно настроенные к людям существа следят за тем, чтобы полиморфы держались подальше от людей, но и они не всесильны.

— Ну и вонь, — поморщился император и закашлялся. — Огонь, вода… Но работа цениться за результат. Спасибо вам, Эдвин. А где мои люди?

— Убиты. Они лежат в коридоре. Их закололи.

— Так я и думал, — кивнул Фаусмин и добавил. — Это очень скверно.

Надо признать, он обладал отменной выдержкой. Если бы не бледность и красные отметины на шее, можно было подумать, что он встал посреди ночи просто чтобы попить воды. Фаусмин нервничал, но отлично скрывал свои чувства.

— Что нам делать? — император не стал изображать из себя всезнайку, считая, что раз в деле замешен полиморф от моих знаний будет больше толку.

— Прежде всего, расскажите мне, что произошло.

— Мы сейчас в безопасности?

— Да. Я выставил магические щиты.

— Хорошо, — он одобрительно кивнул. — Перед сном все было как обычно. Я отослал слугу и лег. А проснулся от внезапной боли в груди. Тварь в облике Мекруса пыталась заколоть меня, но после пяти ударов до нее дошло, что это бесполезно. Она отбросила нож и превратилась в эту лягушку переростка. Кстати, вот и он, — Фаусмин указал на что-то черное торчащее из-под кровати.

Это оказалась рукоять длинного ножа, лезвие которого было покрыто свежей кровью. Я встревожено взглянул на Фаусмина, но он покачал головой.

— Это не моя, а охранников.

В подтверждении своих слов он распахнул на груди ночную рубашку и я увидел под ней серебристый металл.

— Значит, это правда, — вырвалось у меня, — вы спите в кольчуге?

— Ну и что? — нахмурился император. — Это повод считать меня трусом?!

— Никак нет, Ваше Величество. Ваша кольчуга очень необычна. Какая странная магия…

— Она была найдена в гробнице Ареда Великого. Считается, что это творенье самого Бернара Пылающего, помощника бога гномов. В мире насчитывается всего пять таких кольчуг. Она легкая и в тоже время очень прочная. Металл, из которого она сделана, неуязвим для любого оружия.

Говоря все это император все больше и больше грустнел. Почуяв неладное, я осторожно поинтересовался:

— Но ведь всякая вещь имеет кроме положительных отрицательные стороны и чем она могущественнее…

— Вы все правильно поняли, Эдвин, — кивнул Фаусмин. — Ее невозможно пробить — это плюс, но снять ее можно только после смерти владельца — это минус. Я уже двадцать лет хожу в ней.

— О боги…

— А вы думали, что императором быть легко?

— Нет. А если бы полиморф полоснул вас по лицу?

— К счастью, эта идея не пришла ему в голову, — сухо сказал он. — Когда он бросил нож и стал душить, я пытался позвать на помощь, но он ударил меня и стащил на пол. Мы боролись и тут появились вы. Очень своевременно. Вы знаете, откуда пришел полиморф?

— Не имею ни малейшего понятия, — честно ответил я. — Домовые должны охранять от этой гадости дом, но они вполне могли не заметить его, особенно, если он пришел сегодня с нами, приняв облик одного из ваших людей.

— Значит, мы в тупике?

— Кое в чем мне ваш рассказ помог. Я понял, как ему удалось разделаться с охраной.

— И как же? — Фаусмин потянулся за одеждой, не спуская с меня заинтересованного взгляда.

— Он подошел к ним в облике барона дабы не вызвать подозрения, а затем погрузил в сон с помощью магии и убил. Полиморф использовал очень сильное заклятие, если оно подействовало даже на меня. Я ведь читал и заснул совсем неожиданно.

— Как же вам удалось проснуться?

— С помощью вот этого, — я постучал по оберегам, висящим на груди. — Один из них охраняет владельца от одурманивания.

— Подумать только, моя жизнь зависела от какого-то полированного кусочка дерева, — проворчал император. — Очередная насмешка богов. Хотел бы я знать, почему полиморф напал на меня… — он снова посмотрел на оплывшую груду на кровати. — Я слышал, что они ценят независимость и не станут подчиняться другому человеку.

— Это правда, но ведь случаются исключения из правил.

Прищурившись, я подпер рукой подбородок и крепко задумался. Император благоразумно решил мне не мешать. Кто знает, что твориться в голове у мага? Может меня осенит и я сразу назову имя заказчика? Но назвать имя я был не в состоянии. Вместо этого я вспомнил эпизод из своего недавнего прошлого.

— Ваше Величество, несколько месяцев назад я подвергся нападению полиморфа. Тогда я еще владел «Некросом» и он пытался его забрать. Удивительное совпадение, правда?

— Наслышан об этой поразительной книге, но разве эти твари могут извлечь из «Некроса» выгоду? Я всегда полагал, что он имеет значение только для людей.

— Вы совершенно правы. В этом-то и странность.

— Полагаете, — он пытливо посмотрел на меня, — кто-то из моих подданных имеет влияние на полиморфов? Кто-то из людей, скорее всего из волшебников?

— Это только предположение. Но я уверен, что между обоими нападениями есть связь.

— Эдвин, кого вы подозреваете? Скажите сразу, потому что если вас убьют, ваши подозрения умрут вместе с вами.

— Никого, — соврал я.

— Вы лжете. Не заставляйте меня думать, что все это, — он обвел рукой комнату, — было искусно поставленным представлением, а поставили его вы, дабы я проникся вам благодарностью и доверием.

— Если бы я что-то против вас имел, считал вас своим врагом, то никогда не отдал бы в ваши руки свою жену. Раз вы мне не доверяете и не желаете видеть, я могу сейчас же уехать домой и больше никогда не появляться в столице. Вы хотите этого?

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Вам, возможно, кажется со стороны, что я чересчур подозрителен, но все же паранойя мне чужда.

Я едва удержался от язвительного ответа. Забываться не стоило. Все-таки передо мной был император.

— Давайте не выпускать друг друга из виду. Полиморф мог быть не один.

— Согласен.

— Как же мы узнаем, кто перед нами?

— Есть одно верное средство — чистое, без всяких примесей серебро. Если им провести по коже полиморфа принявшего человеческий облик, то на ней останется зеленоватый след. В моей сумке есть такая серебряная монета. Она нам подойдет.

— Так пойдемте за ней.

Фаусмин времени не терял. Пока мы разговаривали, он одевался и уже был полностью экипирован. Повесив на пояс ножны, он немного подумал и вытащил меч. Проследив мой встревоженный взгляд, император криво усмехнулся:

— Не волнуйтесь, вас я не проткну.

— Вам это и не удастся, Ваше Величество, — с достоинством ответил я и направился к выходу из спальни. — Покойников не боитесь?

Он демонстративно фыркнул и взмахнул мечом. Открыв дверь, я удостоверился, что ничего не изменилось. Четверо охранников лежащие в коридоре были по-прежнему мертвы. Они были бы похожи на спящих или мертвецки пьяных, если бы не колотые раны на шее и кровь, залившая тела.

— Дверь в вашу спальню открыта, — шепотом заметил Фаусмин. — Так и должно быть?

— Да. Это я не закрыл ее.

Со всеми предосторожностями мы вошли в комнату. Моя сумка была на том же месте, где я ее оставил — на круглом оббитом зеленым бархате пуфике.

— Вы же говорили, что собирались читать? — он непонимающе кивнул на смятое покрывало.

— Я часто читаю в постели, так удобнее.

В доказательство своих слов я извлек из складок материи толстый том хроник. Мне только кажется или император в самом деле пытается уличить меня во лжи?

Порывшись в сумке, я нашел маленькую коробочку и протянул ее императору.

— Берите, там монета.

Коробочку он открывал так, словно был уверен, что там обитает миниатюрная, но необыкновенно ядовитая змея.

— Действительно, монета, — пробормотал он.

— Пожалуйста, не потеряйте. Чистое серебро трудно достать.

Мне пришла в голову идея. Достав из сумки пригоршню оберегов, я распутал кожаные ремешки и повесил обереги на шею императора.

— Зачем? Я же не маг.

— Это для моего спокойствия.

— Вы взяли их с собой заранее?

— Нет, они уже давно лежали в сумке. Я коллекционирую обереги. Полезное увлечение для практикующего волшебника.

Императора было слишком опасно водить за собой во время осмотра дома, поэтому я предложил ему закрыться в комнате. Фаусмин согласился. Возвращаться к себе и снова лицезреть останки полиморфа он не захотел, поэтому я запер дверь своей спальни и отдал ему ключ.

— Постойте, а как же вы выйдете?

— Ваше Величество, я же Прозрачный маг…

— Точно, совсем вылетело из головы, — с досадой сказал он. — Идите, только возвращайтесь скорее.

Кивнув, я отошел от него на шаг и глубоко вздохнув, попытался расслабиться. Жаль, что мне так и не удалось толком выспаться. Развоплотиться будет легко, а вот снова обрести себя намного труднее.

Фаусмин изумленно смотрел как в воздухе начали таять части моего тела. Конечно, я мог исчезнуть мгновенно, но для этого мне пришлось бы потратить немало сил, а я предпочел их поберечь. Неизвестно, удастся ли мне еще отдохнуть в ближайшие двадцать четыре часа. Постепенно тело исчезло целиком, оставив в этом мире только разум. Я стал невидимым, неуязвимым духом, способным проникнуть куда угодно. Таково свойство всех Прозрачных магов. Никакой другой волшебник не способен на это. Нас не могут удержать решетки и толстые стены, но ходят слухи, что в столичной тюрьме есть маленькая камера, стены которой выложены тонкими пластинами антимага. Она предназначена специально для вездесущих типов вроде меня.

Осмотр дома не принес ничего утешительного. Я исследовал комнату за комнатой, но везде натыкался на свежие трупы. Барон Мекрус был обнаружен в подвале за бочками с вином. Бедняга был безжалостно заколот во время снятия пробы с прошлогоднего урожая. Тот, кто это сделал, любил убивать подло. С людьми расплавлялись во время сна или ударяли в спину. Тихий, начинающий остывать дом напоминал могильник. Мы лишились воинов императора, охраны барона и всей прислуги. Когда я понял, что кроме меня и Фаусмина в живых больше никого не осталось, то вернулся обратно в спальню.

Пройдя скорее в силу привычки, чем из-за необходимости сквозь запертую дверь я увидел, что император сидит, усиленно прислушиваясь и покусывая нижнюю губу. Пальцы Фаусмина сжимая рукоять побелели от напряжения. Дабы невольно не провоцировать его, мне показалось хорошей идеей воплотиться в дальнем углу комнаты. Увидев нечто, внезапно появившееся рядом, он мог ударить это нечто мечом.

Возвращаться в тело не хотелось. Оно было слишком громоздким, несовершенным в отличие от вездесущего духа. Да и предстоящий разговор с Фаусмином не прибавлял радости.

— Ну что?! — он сразу же подскочил ко мне как только воплощение завершилось.

— Все мертвы.

— Как?! Не может быть! А люди барона?

— И его люди и сам барон Мекрус — все, начиная от посудомойки и заканчивая вашей охраной. Полиморф убивал их одного за другим.

— Это ужасно… — ошеломленный император опустился на кровать. — Мекрус был верным человеком. Это большая потеря. Остальные люди… Они мучались?

— Нет, их смерть была быстрой. Что будем делать, Ваше Величество?

— Пока не знаю, мне нужно подумать. В голове не укладывается, — он с несчастным видом потер лоб и вдруг застыл. — Постойте-ка… Почему остальных убили, а вас — человека спящего напротив моей комнаты… Да-да, спящего, не отрицайте, вы сами это сказали, оставили в живых? Что скажите Эдвин?

Это был хороший вопрос, который занимал и меня. Император вскочил с кровати и бросился к двери, совсем забыв, что она закрыта. Дернув за ручку, он обернулся.

— Вы кое-что потеряли, Ваше Величество. — Я показал ему ключ, который нашел на постели. Он выпал из его кармана.

— Отдайте! — приказал он, сверкнув глазами и выставив меч перед собой.

Настроение у меня было отвратительное и сложившиеся обстоятельства его не улучшали. Мне надоело играть в игры. Надоело, что император меняет свое мнение каждые десять минут и из верного помощника я превращаюсь в ненавистного врага и наоборот.

Строка заклинания известного как «Подожди-постой» вкупе с поднятой вверх правой рукой обездвижили императора. Теперь он мог только говорить, но не спешил этим пользоваться. Фаусмин молча смотрел на меня и если бы простой взгляд мог испепелять, я бы давно превратился в кучку белого пепла. Медленно подойдя к нему, я осторожно вытащил из его руки меч и аккуратно вложил обратно в ножны.

— Ваше Величество, я не сделаю вам ничего дурного. Вы по-прежнему мой император и я буду относиться к вам с должным уважением. Поверьте, мне нужно только поговорить с вами, но так как разговор будет серьезным, я не желаю, чтобы меня пытались проткнуть только из-за того, что вам не понравились мои слова. Обещаю, что как только мы разберемся со всеми неясностями, я верну вам прежнюю подвижность.

Взгляд Фаусмина стал менее испепеляющим. Но не слишком.

— Вы спрашивали, почему полиморф оставил меня в живых? На этот счет у меня есть два объяснения. Возможно, он просто не захотел со мной связываться, посчитав слишком серьезным противником. Ведь ранее я уже расправился с одним из его собратьев. Среди невидимого народа подобные известия расходятся очень быстро.

— Не слишком убедительно, — глухо заметил Фаусмин.

— Согласен. Но это только одна из версий. Вторая состоит в том, что полиморф испугался возможных последствий моей смерти. Невидимые Помощники, с которыми я всегда был в хороших отношениях, не простили бы ему этого. А от них ему не укрыться.

— Чушь! — фыркнул Фаусмин. — При чем тут они? Что могут сделать домовые? Пошуметь?

— Речь не только о домовых.

— Вы имеете на них какое-то влияние?

— Нет, я для них друг, а не господин. И вы неправы, считая их беспомощными. Если бы я мог, то рассказал кое-что…

— Так расскажите! — прервал он меня.

— Не могу, это не моя тайна. Я обещал.

— У нас крайне неподходящее время, чтобы иметь какие-нибудь тайны, — процедил император сквозь зубы.

— Мне бы не хотелось, чтобы у вас сложилось неверное представление об этом деле. Ведь известно, что вы склонны к некоторым преувеличениям. — Я наклонился к его уху и зашептал, опасаясь любопытного слушателя в лице местного домового. — Помните инцидент с нападением бандитов на некого Прозрачного мага? Так вот, когда я упал в реку и меня, потерявшего сознание, уносила вода, Невидимые Помощники вмешались. Они вытащили меня из реки, не дав захлебнуться. Затем спрятали от наемников, а когда поняли, что те виновны в произошедшем, то… — я сделал паузу.

— Что? Не томите же.

— Набросились на них и живьем разорвали на части. Потом позвали волков — в окрестных лесах их превеликое множество, чтобы избавиться от останков.

— Боже! — император побледнел больше прежнего.

— Вот видите, — уже громче сказал я, отходя от него и присаживаясь на кровать. — Не стоить недооценивать Невидимых Помощников. Поклянитесь, что никому не расскажете об этом.

— Клянусь. Если это правда, конечно. Как-то тяжело поверить в это после всего, что тебе говорили наставники.

— Наставники и мне много чего говорили. Но прав оказался только один из них — Шмерцин Ноябрьский, ныне покойный. Он говорил, что все, что мы узнаем в стенах университета, скорее всего нам не понадобится, потому что книги рассказывают о чужих ошибках, а любая ошибка уникальна и никогда больше не повторится. Поэтому перестаньте думать о том, что вам говорили. Нужно принимать реальность такой как она есть.

— Освободите меня. Уже вся спина затекла.

— Только умоляю, не хватайтесь больше за меч, — попросил я его, одним движением руки снимая заклятье.

Фаусмин облегченно вздохнул и потер шею.

— Между прочим, за то, что вы сделали, полагается смертная казнь.

— За что именно?

— Применение магии для достижения личной выгоды в отношении правящего монарха.

— Все зависит от точки зрения. Считайте, что я вам жизнь спас. Если бы вы вдруг бросились на меня с мечом, намереваясь сделать из одного сотню маленьких Эдвинов, я был бы вынужден защищаться. А так как я имею дело преимущественно с всякими чудовищами из Подземелья да демонами, то и методы защиты у меня соответствующие. Мне проще сжечь дом целиком, чем развести огонь в камине.

— Я уловил вашу мысль, — сухо сказал император.

— Рад это слышать. Но мы по-прежнему не решили как быть. Вернетесь назад во дворец? Кто-то всерьез задумал убрать вас, раз перешел к столь активным действиям.

— Поразительно, что рядом со мной нет доверенных людей. Я впервые без охраны, — растерянно произнес император. — Это сбивает с толку. Меня часто пытаются убрать, можно сказать, что я уже привык к этому, но девяносто девять заговоров из ста раскрываются без моего ведома. Конечно, начальник тайной охраны каждые полгода кладет на стол отчет о проделанной работе, но я редко в него заглядываю, дабы не портить себе сон. Он у меня и без того тревожный.

— А что случается с оставшимся одним процентом?

— Обычно это отравленная еда или питье, — он рассеяно махнул рукой, — но яд легко обнаружить. Полагаю, на кухне из-за этого уже сменилась не одна сотня поваров.

— Вы никогда не подвергались нападению полиморфов?

— Боже упаси! Конечно, нет. Да и не думаю, что они в состоянии проникнуть в мои покои. И дело не только в телохранителях.

— Магия?

— Да, когда проходишь по внешним коридорам, на затылке начинают шевелиться волосы, до чего много там всего наговорено. Будучи ребенком, я развлекался тем, что натирал воском подошвы сапог, а неведомая сила так толкала меня в спину, что я разгонялся и скользил до самой лестницы.

— Все указывает на то, что напустив на вас полиморфа, заказчик вытащил свою козырную карту. Хотя боюсь, что она у него не одна, — пробормотал я. — Отчего же этот таинственный недруг вдруг забеспокоился именно сейчас? Такое впечатление, что он не хочет, чтобы вы провели ритуал и выбрали себе жену.

— Да, похоже на то. Но почему? Если не я лично, то как моя будущая супруга может навредить этому человеку?

— Или она или ваш наследник. Что будет, если ваш род прервется? Кто станет править?

— Мой двоюродный брат, — Фаусмин с удивлением посмотрел на меня. — Неужели вы совсем не разбираетесь в вопросах престолонаследия?

— Когда мы проходили ваше разветвленное генеалогическое древо, я был занят другими делами. Вашему кузену можно доверять?

— Нет, нельзя, но если бы он замыслил переворот, я бы уже знал. Как первый претендент на престол, он находится под постоянным наблюдением.

— А кто следует за ним?

— Его младший брат, а затем мой троюродный брат Лестер. И так далее…

— Да — это задача со многими неизвестными, — пробормотал я. — Хотя возможно я ошибаюсь и причина не в этом. Может кто-то опасается вашего гнева?

— Настолько, что решил убить меня и ввергнуть империю в длительный хаос? — недоверчиво спросил он.

— Если ему самому грозит смертная казнь, то терять нечего. Вы не поручали никому в последнее время каких-нибудь важных дел?

Фаусмин честно попытался вспомнить, но тщетно.

— Ничего важного… — он покачал головой.

— Как обстоят дела с казной?

— А что? — он нахмурился. — И почему всех так интересует казна?

— Я ею не интересовался до сегодняшней ночи. Мне хватает своих заработков.

— Если вы намекаете на растраты, то Главного Казначея за его махинации с золотом повесили еще на прошлой неделе. Тело заморозили и в назидание поставили перед зданием Управления финансами.

— О, я и не знал.

— Новый приемник видит его из окна всякий раз, когда принимается за работу. Уверен, что еще год за сохранность казны я могу быть спокоен. А там посмотрим…

Я решил не развивать эту тему дальше, потому что для Фаусмина Третьего вопрос о растратах был больным местом.

— Эдвин, нам нужно вернуться в столицу.

— Прямо сейчас?

— Да. Лишившись сопровождающих поездку продолжать нет смысла.

— Вы точно решили перенести ритуал на другое время?

— У меня нет выбора! — император всплеснул руками. — Что я могу сделать один? Или даже вдвоем с вами?

— Неужели для проведения ритуала необходимо так много людей?

— Нет, люди мне нужны для того, чтобы благополучно добраться до Белых песков и вернуться обратно. К чему эти расспросы?!

Он закусил губу и расстроено стукнул кулаком по стене.

— Не смотрите на меня так! — разъярился император. — Я чувствую себя подобно мухе в паутине. Словно сам шаг за шагом иду в расставленную ловушку. Круг сужается. Сегодня я уже был на волоске от смерти и когда-нибудь этот волосок оборвется, а все почему? Потому что я император! На мне корона, а значит я лучшая, единственно возможная мишень. Я цепляюсь за жизнь, а что толку? Этот дом всего два часа назад был полон людей, а теперь это могильник! И кто виноват в этом?! Я! И только я один.

— Ваше Величество, прекратите винить себя в их смерти. Возьмите себя в руки. Они бы все равно умерли.

— Правда? — на какой-то миг его лицо посветлело.

— Всякий рожденный умирает. Значит, у них судьба была такая — защищать вас и умереть с честью.

— Они умерли во сне, Эдвин, — с укором сказал он мне. — Какая же тут честь?

— Зато на посту. Это лучше, чем пьяному захлебнуться в помоях. Я не думаю, что возвращение в Регум — это наилучший вариант.

— Почему же?

— Потому что он самый предсказуемый. Тот, кто хочет убить вас, будет ожидать именно этого. Если его главная цель была в том, чтобы сорвать вашу поездку, он ее добился.

— Что же вы предлагаете? — растерянно спросил Фаусмин. — Ехать дальше?

— Да.

— Что-то у вас не слишком радостный вид, — заметил император, показывая, что можно не отвечать.

Спасибо и на этом. Что я мог сказать? Извините Ваше Величество, но ваше общество я бы с удовольствием променял на общество своей жены, а если к этому еще прилагается горячий чай и земляничный пирог, то я был бы просто на небе от счастья. Вместо того чтобы с чистой совестью проводить это сокровище государственного значения в Регум, сдать прямо в руки Драконьим Головам, я сам предложил продолжать сомнительное путешествие в далекие края. И кто назовет меня умным после такого? Может, Фаусмин все-таки откажется? Тогда моя совесть будет чиста и я вернусь домой. Но чудес не бывает — император согласился с моим предложением.

— Да, Эдвин, в ваших словах есть смысл, — он медленно кивнул и, прищурившись, оценивающе посмотрел на меня. — Мы пойдем дальше.

— А охрана в столице? Они будут знать о ваших новых планах?

— Только один человек. Только один, — повторил он. — Кстати, мне нужно срочно связаться с ним.

— Быстрее всего это сделать с помощью хрустального шара, но свой я оставил дома. Барон обладал магическими способностями? Или кто-нибудь из его окружения?

— Нет, насколько я знаю.

— Тогда бесполезно искать шар в его кабинете. Пошлите почтового голубя. Обещаю, что после моих заклинаний он полетит адресату прямо в руки.

— Так и сделаем.

— Я заметил клетку с голубями на кухне. Принести ее сюда?

— Нет, пойдемте за ней вместе.

Захватив ручной фонарь, мы отправились на кухню, которая располагалась на первом этаже в самой дальней части особняка. Это была не самая веселая прогулка. Пока я пребывал в бестелесном состоянии, действительность казалась мне более радужной. Натыкаясь на каждом шагу на мертвых, я поймал себя на крамольной мысли о том, что хорошо было бы иметь в руках «Некрос». Видимо Фаусмин думал так же, потому что я слышал как он бормочет что-то о бессмысленных жестоких смертях и воскрешении. Наш император был неплохим человеком. Интересно было узнать, какую жизнь он бы прожил, родись в простой семье вроде моей.

Дверь в кухню отворилась легко, тихонько скрипнув давно смазанными петлями. В дальнем углу сверкнули огоньки. Сначала я подумал, что это горят угольки печки, но они вдруг пискнули и убежали.

— Крысы! — император взволновано посмотрел на меня. — Эдвин, мы не можем позволить, чтобы они осквернили тела.

— Что же вы предлагаете? Рыть могилы?

— Разве у вас нет в запасе кого-нибудь заклинания?

— У крыс природный иммунитет к волшебству. На них почти ничего не действует, иначе их бы давно извели. Мне самому не по душе оставлять все вот так, но вам объявили войну, а на войне чего только не бывает. Не всегда удается вовремя похоронить погибших.

— Мне это не нравится… — он вздохнул. — Завтра сюда обязательно должен прийти священник и заняться погребением.

— Не волнуйтесь, все будет в порядке. У барона есть наследники?

— У него не было законнорожденных детей, в этом я уверен точно. Претендовать на наследство будут дети его сестры.

Клетка с голубями была подвешена к потолку и накрыта покрывалом. Сдернув его, я обнаружил в клетке пять упитанных птиц, которые спали, спрятав голову под крыло.

Аккуратно вытащив самого крупного голубя, я вопросительно посмотрел на Фаусмина.

— Вы написали письмо?

— На чем? — мрачно поинтересовался он. — Это же кухня, а не библиотека. У вас есть бумага?

— Да, в сумке.

Отдав ему сонного голубя, который никак не мог понять, почему его потревожили посреди ночи, я отыскал в сумке несколько чистых листов и мягкий грифель. Император вернул мне птицу, а сам принялся писать. Я тактично отошел в сторону, чтобы не создавалось впечатление, будто я подглядываю, а сам занялся голубем. Бедной птичке не повезло. Я наложил на нее два заклятия ускорения, заклятие маскировки третьей степени — от городских мальчишек и хищных птиц, заклятие направления и распознавания адресата. После того как с ним было покончено, я отдал ошеломленную птицу в руки императора.

— Пожалуйста, представьте себе того, кому вы посылаете письмо. Его облик нужен как можно с большим количеством подробностей. Это облегчит голубю задачу.

Фаусмин послушно исполнил мою просьбу. Потом мы привязали записку к лапке голубя и выйдя во двор, выпустили птицу на свободу. Голубь на фоне звезд ночного неба черной точкой мелькнул над нами и скрылся из виду.

Было тихо. Я стоял и смотрел на почти полную луну, такую близкую и такую далекую одновременно. Несмотря на чувствительную прохладу, возвращаться обратно в дом не хотелось ни мне, ни Фаусмину. Даже невзирая на мои крепкие нервы, я не смог бы уснуть, зная, что вокруг меня лежат еще не успевшие закоченеть покойники.

— Он точно долетит?

— Если у голубя не случится внезапный сердечный приступ, то долетит. Хотите, пошлем еще одного для страховки?

— Нет.

— Если ваше доверенное лицо обладает магическими способностями, ему можно передать сообщение через Невидимых Помощников.

— Не собираюсь посвящать в дело третьих лиц, — он покачал головой. — Это будет проверкой. Если меня снова предадут, я буду знать, что больше никому не могу доверять.

— Вы всегда можете доверять мне, Ваше Величество. Только в разумных пределах.

— Что это значит?

— Не пытайтесь с моей помощью поколебать столпы мироздания и не приказывайте мне убивать невинных мужчин, женщин и детей. А что касается остального, я к вашим услугам.

— Даже не знал, что у нашего мироздания есть какие-то столпы… — пробормотал он. — Полагаю, это была шутка?

— Да, — я криво усмехнулся. — Люблю иногда пошутить.

— Мне не хочет возвращаться в этот склеп, а вам?

— Тоже.

Он проверил на месте ли камень Одинокого Властителя и посмотрел на меня.

— Если вы не оставили наверху ничего важного, то мы можем идти.

— Только том хроник, но его вряд ли можно считать важным. Сумка со мной, а больше у меня нет вещей.

— Тогда пойдемте. Не хочу ни одной лишней секунды оставаться рядом со всем этим, — он махнул рукой. — Меня угнетает здешняя атмосфера.

— А вы больше ничего не хотите захватить?

— Камень и меч на месте, а остальное приобретем по дороге.

Император был настроен очень решительно. Я наколдовал несколько бродячих огоньков. Мерцая, они покружили над нашими головами и полетели вперед, освещая неровности дороги. Миновав сарай с соломенной крышей, где хранились припасы, мы наткнулись на сторожевых собак, но я, покоряясь голосу гуманности, успел усыпить их раньше, чем они накинулись на нас.

Для двора ныне покойный хозяин пожалел денег, поэтому дорога, проложенная для хозяйственных нужд, очень отличалось от общественного тракта. Пока мы добрели до высоких деревянных ворот конюшни, на наши сапоги налипло столько грязи, что мы едва переставляли ноги.

— Как вы думаете, конюх жив? — тихо спросил император.

— Надеюсь на это. Мне бы не хотелось самому взнуздывать лошадь.

В конюшне было тепло и пахло… именно так как должно пахнуть в конюшне, ничего необычного. Фаусмин поморщился — то ли от ароматов конского навоза, то ли от помета летучей мыши упавшего ему на плечо, когда мы входили. Лошади спокойно спали в стойлах, оттуда доносилось тихое ржание и похрапывание. Император первым заметил конюха и показал на растянувшуюся во весь богатырский рост фигуру. Это был молодой парень, наполовину зарывшийся в копну сена, лежавшую в углу. Судя по тому, как колыхалась паутина в такт его могучему дыханию, он был не только жив, но и обладал прекрасным здоровьем. Уверен, что при желании он мог посоревноваться в громкости храпа с любым конем.

— Отлично, — обрадовался я. — Хоть этот в порядке.

— Постойте… — Фаусмин остановил меня. — Я не хочу, чтобы он видел как мы отъезжаем. Никто не должен знать об этом.

— Но если мы возьмем лошадей, он проснется, — я с сомнением посмотрел на парня и добавил. — Наверное.

— Если он проснется, я буду вынужден убить его, — рука императора легла на рукоять меча.

— Но за что, Ваше Величество? Разве можно просто убить человека?

— Когда речь идет об интересах государства… — выдавил он и умолк.

— Так убейте сразу, чего медлить? — я холодно посмотрел на него. — Вот он лежит, грудь открыта. Один удар и все.

— Спящего не могу…

— А как же интересы государства? — переспросил я язвительно, вынимая из сумки кожаный мешочек, полный тонких гладких палочек.

— Идите к демонам, Эдвин! — раздраженно прошипел Фаусмин.

— Они сами приходили ко мне, мы побеседовали и разошлись с миром. Есть другой способ решить проблему. Парень не выглядит гением мысли.

— Что вы делаете?

— Беру его под свой контроль. Заклинание подчинение второго круга. Он сделает все, что я ему прикажу, затем уснет, а когда проснется, то ничего не будет помнить. — Дерево в моих руках затлело, по воздуху разнесся приторно-сладкий аромат. Я поводил палочкой над носом конюха.

— Как такое возможно? — недоверчиво спросил Фаусмин. — Неужели с помощью этих невзрачных палочек?

— Ваше Величество, я не ставлю под сомнение ваши способности по управлению империей, а вы не сомневайтесь в моих способностях к магии.

Демонстративно отвернувшись, я сказал первую строчку заклинания и похлопал парня по щекам. Пока он приходил в себя, заклинание было прочитано до конца. Конюх открыл глаза и сел, глядя прямо перед собой. Его зрачки были расширенны под воздействием заклинания и походили на два бездонных колодца.

— Ты меня слышишь? — на всякий случай переспросил я.

— Да, господин.

— Разбираешься в лошадях?

— Я конюх, господин.

— Как будто бы это одно и тоже, — проворчал я. — Оседлай двух лучших скакунов и приведи их к выходу.

Он послушно поднялся и направился к стойлам.

— Только не бери белого жеребца, — вдогонку крикнул император. — Мне нельзя на нем ехать. Он привлекает много внимания.

— Я не разбираюсь в коневодстве, но ваш конь особенный?

— Редкой породы. А из какого дерева сделана палочка, что вы держите?

— Из липы.

— Значит, ее легко достать? Это простое заклинание?

— Нет, — я покачал головой. — Древесина пропитана особым составом и заклинание не простое. Ему обучают перед самым выпуском, и не каждому магу удается им овладеть.

— Но ведь подчинить чужой воле получится не всякого человека? — не унимался император. — Как узнать, кого можно, а кого нет?

— Мне достаточно на него посмотреть. Если у человека вместо мозгов солома, как у этого парня, то какая разница в какой угол ее будет мести ветер?

— То есть вы определяете наличие ума по внешнему виду? Поразительно. И как вам это удается?

Мне показалось, что в его голосе прозвучала издевка, но я решил не подавать виду. Вдруг мне действительно показалось?

— Это интуиция и ничего больше. Во многом полагаюсь на нее. Я же Прозрачный маг.

Когда конюх вернулся обратно, то послушно вел за поводы двух лошадей. Было удивительно, что он справился с работой так быстро. Видимо, под воздействием заклятия он становился настоящим мастером своего дела.

Фаусмин не стал важничать, проверив на нужном ли уровне расположены стремена, взял себе невысокую, с рыжеватыми подпалинами лошадь. Мне досталась кобыла пепельной масти, с короткой жесткой гривой. Надеюсь, я ей понравился и она не станет сбрасывать меня в овраг на полном ходу.

Повернувшись к конюху, терпеливо ожидавшему моих дальнейших указаний, я приказал ему ложиться спать и забыть о том, что он нас видел. Парень послушно кивнул, и громко зевнув, отправился к сеновалу. Сейчас я ему завидовал. Жуткие картины недавно увиденного поблекли и меня с невероятной силой клонило в сон.

— Иногда мне кажется, что лучше родится обычным человеком… Неграмотным свинопасом или ложкарем, — пробормотал я, когда мы двинулись к воротам. — Все заботы заранее известны, распределены, один день похож на другой… Если стало совсем невмоготу и напасти одолели — всегда можно помолится богам и принести им в жертву жареного цыпленка.

— Вы верующий человек? Я слышал, что многие маги вообще не признают богов.

— Богов не признают только те, кто сами метят на их место, — усмехнулся я устало, отчего усмешка вышла кривой и зловещей. — Я же богом становиться не собираюсь. Нет, не религиозен, но знаю, что в наших мирах есть что-то особенное, что связывает их воедино, но окончательно определиться, что именно или дать ему имя — не могу.

— Но вы сторонник многобожия или Единого бога?

— Мне все равно, — я пожал плечами и вскочил в седло. — Норман, рамедийский священник, мой друг и у меня с ним прекрасные отношения. В тоже время я вполне могу принести жертву и помолиться богу Трику — покровителю авантюристов или его сестре Каме, которая ведает удачей, особенно когда я не уверен в своих силах. Божественной поддержкой заручиться никогда не помешает.

— Ну, Трику и мне незазорно помолится, — фыркнул Фаусмин.

Трик был особенным богом. Обычно его изображали как юношу еще не начавшего бриться с ехидной ухмылкой на лице. В одной руке, как утверждают знатоки, он держал кувшин с пивом, а другая была сжата в кулак. Никто не знал, что именно он сжимает в кулаке — золотые монеты, камень, который он норовит подсунуть недругам вместо хлеба или засушенную ящерицу, в качестве закуски к пиву. Этот вопрос послужил причиной многих жарких споров.

Статую этого бога делают изнутри полой. В ее торсе имеется искусно сделанная дверца и каждый день жрец Трика в шесть утра и в шесть вечера открывает ее, чтобы показать молящимся содержимое их бога. Внутри Трика хранятся миниатюрные копии двух десятков других божеств. Это должно напоминать простым людям об изменчивости их объекта поклонения, который мог являться в любом обличье, и чье расположение духа было так же непостоянно как погода ранней весной.

Мы ехали не очень быстро, в основном, конечно, из-за меня. Я всегда был не ахти каким наездником, а теперь вообще пытался совершить невозможное и уснуть, прижавшись к колючей гриве.

— Скоро дорога выведет нас на главный тракт, — заметил император. Заметив, что я засыпаю на ходу, он крикнул. — Эдвин! Вы сейчас выпадете из седла.

— Ничего не могу поделать Ваше Величество. Сегодня у меня был невероятно длинный день.

— У меня тоже и что? — не дождавшись моего ответа, он снова спросил. — Вы знаете эти места?

Я огляделся, пытаясь сообразить, на каком участке тракта расположен особняк барона. Луна скрылась за невесть откуда взявшимися облаками, а света бродячих огоньков хватало лишь на то, чтобы освещать морды лошадей. Вокруг были черные стволы деревьев и серая дорога. Только заметив на въезде сломанный «журавель», я понял где мы, о чем тут же сообщил своему спутнику.

— Тогда вы должны знать есть ли здесь поблизости постоялый двор.

— А мы туда заедем? — с надеждой поинтересовался я. В моем воспаленном сознании уже нарисовалась неутешительная картина, будто бы мы будем ехать без остановок до самого дворца Магерона.

— Придется, — нахмурившись ответил Фаусмин. — Необходимо отдохнуть перед дальней дорогой.

Он резко оглянулся, вынудив меня сделать тоже.

— Что такое? Вы что-то заметили?

— Мне все время кажется, что я слышу стук копыт, как будто за нами едет охрана. Я уже забыл, когда вот так вот выезжал в одиночку. А чтобы ехать одному ночью по таким глухим местам — такого даже представить не мог. Неприятное чувство, словно не достает чего-то важного. Точно кисть отрубили, а ты по старинке пытаешься ухватить ею что-нибудь.

— Относитесь к этому иначе. Подумайте как хорошо быть свободным человеком. Никто не дышит вам в затылок, не надоедает своими советами.

— Это была моя мечта детских лет, но с возрастом я отказался от нее. А вы, Эдвин, мечтали о чем-нибудь?

— Конечно. О домике на лесной опушке, откуда бы открывался замечательный вид на далекие горы. О достатке, чтобы не пришлось считать каждый золотой. О просторном кабинете, где можно читать книги сидя в удобном кресле, а потом спускаться к ужину и наслаждаться заходящим за горизонт солнцем держа в руке кусок пирога. У меня были очень простые, примитивные мечты и вероятно поэтому они все исполнились.

— А женитьба? Маги так редко женятся, это мешает их работе. Вашей не мешает?

— Нет, — я улыбнулся. — Хотя женитьба и не входила в мои планы, ведь я намеревался состариться и умереть холостяком. В этом случае все мои намерения пошли прахом. Однако я об этом не жалею.

— Как же случилось, что вы изменили свое мнение?

— Сам того не ожидая я влюбился. К счастью, взаимно. Это было необыкновенное время.

— Но ведь любовь не обязывала вас к браку, — пожал плечами император. — Многие смотрят на такие вещи проще.

— Боюсь, что моя жена никогда бы не согласилась на иные отношения. Так даже лучше, я принадлежу только ей, она мне и все счастливы.

— Наверно бестактно задавать подобные вопросы, но предстоящая женитьба меня очень волнует, поэтому я не могу удержаться. Невыносимое давление. Хочется, чтобы все получилось наилучшим образом, но вдруг мне попадется какая-нибудь уродина, от которой я не то, что наследника не захочу, но и стоять рядом не смогу? Мне кажется, что вы должны понять меня, тем более что мы с вами приблизительно одного возраста.

— Я искренне надеюсь, что камень укажет на хорошую девушку, которая будет достойна вашей любви.

— Любовь и императорский венец — несовместимые вещи, — убежденно сказал Фаусмин и погрузился в мрачное раздумье.

Он не сказал больше ни слова вплоть до нашего приезда в придорожный трактир «Солнце в норе» которым, насколько я помнил, владел Руби Пушистый, выходец из зверолюдей. Хозяин трактира не был моим другом, но так как я человек общительный, то не отказывался от непринужденной беседы.

Зверолюди не были исконными обитателями нашего мира. Они следствие досадной ошибки произошедшей восемьсот лет назад во время эксперимента в магическом исследовательском центре. В тот роковой день лисы, пантеры, кролики, бобры и мыши с развитым интеллектом и размером с человека вышли из своих клеток и стали настаивать на том, чтобы их признали полноправными гражданами.

Дело получило широкую огласку, поэтому права зверолюдям после долгих разбирательств пришлось все-таки дать. Совет магов тогда пытался спасти остатки престижа и срочно придумал обычное оправдание, сославшись на козни темных сил. Всегда, когда у нас что-то не получалось или получалось, но не то — мы обвиняли в этом темные силы. Уверен, они не повинны и в сотой части того, что им приписывают. После печально известного эксперимента магам официально запретили проводить опыты над животными.

У зверолюдей оказалась отличная деловая хватка, они без особых проблем нашли себе занятие по вкусу и растворились в мире людей. Бок о бок с нами и так живет достаточно много странных существ, поэтому гигантским говорящим бором или мышью уже никого не удивишь. Руби Пушистый происходил из рода лисиц и его красивый рыжий хвост был несбыточной мечтой многих нетрезвых посетительниц трактира. В виде воротника для шубы, разумеется.

У Руби была полезная для трактирщика черта — он никогда не задавал вопросов и ничему не удивлялся. Вот и сегодня, даже узнав меня — в наших краях почти нет волшебников, а человека в мантии и с оберегами на груди было трудно принять за кого-то другого, он понял, что я не желаю с ним ни о чем разговаривать и обращался со мной как с совершенно незнакомым человеком. Оно и к лучшему, иначе Фаусмин принялся бы снова терзаться по поводу нового свидетеля.

Еще раньше мы решили, что в целях безопасности будем спать в одной комнате. Вернее так решил Фаусмин, а я был поставлен в известность. Откровенно говоря мне было все равно где спать, в нынешнем состоянии я уснул бы даже в пещере Подземелья. Все что мне требовалось — это горизонтальная поверхность.

Мы поднялись наверх, где я тщательно заколдовал дверь и единственное окно комнаты. Как только с этим было покончено, образ подушки и одеяла вытеснил из моего мозга все остальное. Предоставив Фаусмина самому себе, я рухнул на постель и провалился в блаженную темноту.

Передо мной, в пузатом глиняном горшочке, стояло кушанье именуемое «Тушеная зайчатина с приправами». Я осторожно наклонился над ним и вдохнул ароматный дымок, вьющийся над блюдом. Пахло превосходно. Когда постояльцев в трактире было немного Руби сам готовил им завтрак, а в зайчатине он знал толк как никто другой. Видимо сказывались корни предков.

Я с воодушевлением принялся за еду и уже успел справиться с большей частью, когда показался Фаусмин. После утренних процедур он выглядел посвежевшим, но глаза все равно были усталыми. Однако из-за того, что я пренебрег бритьем до завтрака, вид у меня был намного хуже.

— Приятного аппетита, — вежливо сказал Фаусмин, садясь рядом. А потом добавил, косясь на свою порцию. — Это можно есть?

— Нужно, если не хотите остаться голодным.

— А это кушанье, оно… — он сделал паузу, подбирая слова. — Взято из общего котла?

Все-таки старые привычки очень живучи. За эти несколько часов император очень изменился и уже мало походил на ту холенную знатную особу, которая с любезной улыбкой принимает иностранных послов, но это были больше внешние перемены. Внутри он как истинный аристократ оставался преисполнен подозрительности и недоверия ко всему живому.

— Понятие не имею, Ваше Величество, — сказал я, накалывая последний кусочек мяса и отправляя его в рот. — Но не думаю, что кто-нибудь специально подсыпал вам отраву.

— Я совсем не это имел в виду!

— Да? Тогда извините, я ведь хотел проверить своим способом, может она и правда отравленная.

— О… — он прищурился. — Эдвин, вы меня специально провоцируете?

— Что вы, я бы не посмел, Ваше Величество, — тихо ответил я со всей серьезностью на которую был способен.

— Вас выдали глаза, — с обидой сказал Фаусмин. — Ладно, вы были правы. Мне не нравится это место и его хозяин. Как можно иметь дела с огромной лисицей, даже если она говорит как человек, ходит и ведет себя как человек?

— Какая разница как он выглядит? Знаете, есть особая разновидность демонов, которые способны принимать любой облик. Такой вот демон, повстречав мужчину, оборачивается ослепительной красавицей, но ведь проклятое нутро не скроешь. Я предпочитаю общаться с теми, кто ничего не скрывает, даже если он страшен как безглазая тварь из междумирья. Хотя с последней, — я задумался, — все-таки не хотелось иметь дело.

— У этого лиса подозрительный вид. Он мне не нравится, вот и все, — упрямо стоял на своем император. — О каком способе проверки шла речь?

Понимая, что Фаусмин скорее умрет от голода, чем станет есть стряпню в не внушающем доверия трактире, я демонстративно взял вилку, наколол кусочек зайчатины из его горшочка и съел.

— Если не умру в ближайшие пять минут, то все в порядке, — я пожал плечами.

— И это ваш способ?… Глупости! Можно подумать, мне стало бы легче, если бы вы умерли!

— Надеюсь, что нет.

Император с хмурым видом преступил к завтраку. Я потянулся, хрустнув суставами. Погода подпортила мне настроение. Скоро будет нужно уезжать, а под утро как назло прошел сильный дождь отчего дорога размякла. В надежде увидеть просвет в облаках, я посмотрел в окно, но сквозь плотные серые тучи не мог пробиться ни один солнечный луч. Снаружи было тихо и пусто, кроме пестрой курицы никого не было видно. Она стояла у глубокой коричневой лужи и озадаченно смотрела на отражение. Скоро к ней подошла вторая и присоединилась к товарке.

— Эдвин, а вас не могут выследить другие маги? — спросил император. — По вашей волшебной силе, например.

— Могут, — ответил я, оборачиваясь. — Но для этого они должны обладать венцом Сумерек, а он у меня.

— Значит, вы можете узнать местонахождение любого волшебника?

— Да, теоретически. Но чтобы это сделать необходимо потратить много времени и сил, которые не стоит расходовать на подобное.

— Это может оказаться очень полезным, — возразил он. — А почему вы думаете, что только венец Сумерек способен на такое?

Я красноречиво пожал плечами и снова повернулся к окну. По тракту проехала телега, окатив птиц грязью. Они возмущенно закудахтали и разбежались в разные стороны. Послышалось деликатное покашливание. Это был помощник Руби, долговязый паренек лет шестнадцати, принесший по моей просьбе свежее полотенце и желающий забрать посуду. Руби неспроста взял его к себе на работу. Парень был настолько огненно рыжим, что и закат заставил бы побледнеть от зависти.

Захватив бритвенные принадлежности и полотенце, я отправился наверх. Нужно было снова стать прилично выглядящим человеком. Мне бы не хотелось, чтобы при моем появлении младенцы начинали заходиться криком, а нервные девицы визжать и падать в обморок. В ванной я нашел маленькое замурованное в стену зеркало. В нем нельзя было толком рассмотреть лицо, поэтому бриться пришлось приняв забавную позу. Конечно, откуда Руби Пушистому знать про эту ежедневную мужскую пытку, если его лицо все покрыто шерстью?

В комнате было мало вещей и все они были прикручены или прикованы. Что поделаешь, воровство в нашем мире не редкость. Выплеснув в ведро ставшую ненужной воду, я улыбнулся своему отражению. В конкурсе красоты участвовать не стоило, но к людям можно было выходить без опаски. Впечатление портили только покрасневшие от недосыпания глаза.

— У вас есть общая карта империи? — спросил Фаусмин, после моего возвращения.

— Конечно. Хотите посмотреть?

Он кивнул и я, отыскав карту, разложил ее на столе.

— Хм, она отражает реальное расположение дел?

— Ей всего пятьдесят лет. Если и есть отличия, то небольшие. Горы, во всяком случае, на своих местах, да и реки в прежних руслах. Хотя с тропинками через болота могут быть проблемы. Но ведь нас не интересуют болота. Мы же идем на юг, а не на запад. Вот страна Белых песков, — я провел пальцем по карте, обведя страну по контуру. — А вот и столица — город Зорах, что в переводе означает «Белоснежный». Дворец Магерона находится здесь.

— Далеко… — пробормотал император, прикидывая расстояние на глазок.

— Если бы вы были магом, я мог бы провести вас по Часовой Тропе, но для человека без способностей этот путь закрыт.

— Эта та самая тропа, которую проложили мистики? — заинтересовался Фаусмин. — Волшебная тропа в Подземелье?

— Да, именно она.

Идея воспользоваться Часовой Тропой всегда выглядела очень заманчивой. Этот путь, проложенный некогда исчезнувшим народом, позволял магу всего за час оказаться на месте, независимо от того, как далеко оно расположено. Но для того, чтобы найти Тропу необходимо спуститься в полное опасностей Подземелье.

— Даже будь у меня магические способности, я бы не стал ею пользоваться. Тот, кто становится на нее, уже не возвращается.

— А как же я? Мне неоднократно приходилось это делать.

— Судя по тем слухам, что о вас ходят, вы необычный человек, — сказал Фаусмин и с усмешкой добавил, — если человек вовсе. По-моему богиня удачи приходится вам близкой родственницей.

— Что-то я этого не замечал. В самой Часовой Тропе нет ничего страшного. Гораздо опаснее во время ее поисков находиться в Подземелье, а они могут затянуться на несколько дней.

— Я бы хотел взглянуть на мир вашими глазами, — неожиданно сказал император. — Должно быть ваша реальность сильно отличается от моей. Вы видите то, что никто больше не видит, можете проникнуть туда, куда другим путь закрыт.

— Ваше Величество, вам бы не понравилось увиденное, — откровенно ответил я. — Вы никогда не задумывались, что если куда-то путь закрыт, то закрыт он не зря? Иногда мне кажется, что я более совершенное творение природы, а иногда — что все маги ее ошибка. Когда-нибудь природа перестанет делать ошибки и волшебники перестанут рождаться.

— Но магия ведь останется?

— Конечно, но только никто не сможет ею пользоваться. Магия будет так же разлита в воздухе, — я медленно провел руками перед собой, — но никто не сможет ее коснуться. В Невидимых Помощников перестанут верить, потому что некому будет их увидеть, мир станет правильным, понятным, не допускающим разночтений.

— И очень скучным, — добавил Фаусмин.

— Вы правы.

— Не хотелось бы мне в нем родиться. Кстати, я должен вас попросить… — он нервно потер переносицу, — если со мной что-нибудь случится, вы должны будете забрать камень, кольчугу, меч и передать их преемнику.

— Простите, а если вас кто-нибудь съест целиком? В таком случае, мне следует подождать, э…

Император побледнел и крепко сжал губы.

— В этом случае ничего передавать не надо, — выдавил он через силу. — Вы первый человек, который обращается со мной подобным образом. Ни такта, ни уважения. Это поразительно!

— Зато я всегда говорю то, что думаю. Это издержки призвания. Произнося заклинания нельзя кривить душой.

— Неправда, призвание здесь ни при чем. Все дело в вашем скверном нраве. Мои волшебники ведут себя совсем иначе.

— А вы бы предпочли, чтобы я придерживался дворцового этикета? Так я его все равно не знаю.

— Вы неисправимы маг Эдвин и когда-нибудь поплатитесь за это. Надо быть гибче — это я говорю для вашего же блага. А теперь вернемся к карте, — он нахмурился. — У вас есть грифель?

Такими темпами я скоро переквалифицируюсь из магов в секретари. То карту, то грифель… Хорошо хоть сапоги не просит почистить.

Мы сообща проложили маршрут, при чем император над ним особо долго не раздумывал. Прямая линия его вполне устраивала. Если бы я знал, что все властители мыслят столь масштабно, не замечая таких мелочей как километровые овраги, реки, непроходимые вересковые холмы и лес, полный всякого зверья, я бы проявил больше инициативы. Но уже было слишком поздно.

Рядом с таверной стояла лавка, принадлежащая брату Руби, который приторговывал всякой всячиной, в том числе и готовой одеждой. В ней мы подобрали подходящий наряд моему спутнику. Его дорогой костюм привлекал к себе ненужное внимание. Хватит и того, что я был в мантии мага, которую трудно скрыть. Фаусмин поморщил нос, но надел кожаную куртку, какую носят охотники и длинный плащ с капюшоном. У императора с собой было только золото, поэтому платить лавочнику пришлось мне. Фаусмин сначала хотел взять на себя все расходы, но после того как я настоятельно попросил его не сверкать золотыми, если нет желания сегодня же общаться с бандитами, он спрятал монеты.

Попрощавшись с трактирщиком, который подмигнул и пожелал мне удачной охоты, мы сели на отдохнувших лошадей и выехали на тракт. В это время года здесь было людно. Длинные ряды повозок груженных различным товаром растянулись на многие километры. Все время пока мы ехали, рядом с нами обязательно плелся какой-нибудь торговый караван. Люди попроще, вроде крестьян и коробейников шли пешком, обходя конных стороной.

Охранники караванов лениво обозревали окрестности, флегматично поплевывая, нередко прямо на спину какого-нибудь бедолаги-крестьянина. Можно было сказать, что все их тревоги уже остались позади. На тракт редко нападали, никому не хотелось связываться с имперскими патрулями.

Внезапно мирная картина была нарушена. Я привстал на стременах: впереди поднимался столб пыли, откуда доносились истошные крики.

— Быстрее сворачиваем! — я направил лошадь на обочину.

— Почему? — непонимающе спросил Фаусмин.

— Сюда несется трок!

Остальные путешественники тоже засуетились, освобождая дорогу. Торговцы в срочном порядке сдвигали телеги. Громыхание колес вместе с воплями грифона наводили на жуткие мысли. Моя лошадь испуганно шарахнулась и я едва ее успокоил. Трок приближался слишком быстро, его скорость многократно превышала допустимую.

— Что за идиот им правит?! — возмутился Фаусмин. — Он же сейчас разобьется.

Я был согласен с императором. Троком трудно управлять, во всяком случае, на выполнение сложных маневров он точно не рассчитан, поэтому гнать так не следовало. Троки вообще не для простых смертных. Этим транспортом могут пользоваться только люди, состоящие на государственной службе: маги вроде меня, священнослужители или советники, и то лишь в случае необходимости. Иначе бы наши дороги могли бы стать самым опасным местом во вселенной.

Рев запряженного в трок грифона стал оглушительным. Когда он поравнялся с нами, я непроизвольно втянул голову в плечи. В этот момент одна из его осей треснула и трок, увлекаемый огромным колесом, подпрыгнул вверх и в мгновенье ока оказался в воздухе. Я успел увидеть испуганные глаза мальчишки, сидящего в кабине. Еще мгновенье и трок упадет прямо на повозки торговцев.

Не зря в магической школе, а потом в университете мы до полного изнеможения отрабатывали некоторые заклинания. Наставники учили, что в жизни наступит момент, когда не будет времени принять решение и за нас это сделают руки. Заклинания зазубрены до автоматизма: кисть сама чертит знак, а губы шепчут слова.

Сам до конца не осознавая, что делаю, я остановил трок прямо в воздухе, не дав ему врезаться в повозки, где сидели люди. Грифон не переставая ревел, а я с поднятыми вверх руками неимоверным усилием удерживал трок в воздухе. От напряжения моментально вспотел, выступивший пот заливал мне глаза.

— Уберите всех отсюда! — сквозь зубы сказал я императору. — Я его долго не удержу.

Фаусмин метнул в мою сторону обеспокоенный взгляд и, не теряя времени даром, крикнул, чтобы освободили дорогу. Торговцы, наконец, поняли, что от них требуется. Они заголосили и кинулись врассыпную бросая товар. В сонме голосов было слышно, как кто-то умоляет позвать охрану, но мольбы были прерваны криком грифона, от которого у меня заложило уши. Проклятое животное, когда оно уже угомонится!

Подождав еще немного и убедившись, что ни одно живое существо не вздумало немного вздремнуть прямо под троком, я отпустил его. Повозка рухнула вниз, подняв облако пыли. Раздался треск ломающегося дерева. От удара образовалась брешь и грифон сумел сквозь нее выбраться из колеса. Устало потирая пальцы, я соскочил с коня и бросился к кабине, предоставив охране каравана заниматься грифоном.

Под развалинами того, что некогда было троком, я нашел подростка. На вид ему было не больше четырнадцати лет. Понятное дело, что он не мог быть волшебником или советником и попросту угнал трок, но не смог с ним справится. Убедившись, что угонщик не ранен — разбитый нос не считается, а отделался легким испугом, я схватил его за грудки и полностью вытащил из кабины. Злость придала мне силы, я сам не заметил как приподнял его над землей.

— Что это за выходки?! — прорычал я. — Если сам вздумал убиться — твое полное право, но о других бы подумал!

Глаза парня стали еще больше, он скривил губы и через силу произнес:

— Я не хотел…

— Эдвин, не марайте руки, — попросил император, возникая сзади. — Еще немного и у него от страха остановится сердце.

— Не остановится, — буркнул я, отпуская этого горе любителя быстрой езды. — Ты зачем в трок сел?

— Хотел, хотел… покататься. Я же не знал, что грифон взбесится…

— Кому принадлежит грифон? Где ты его взял?

— Он живет у моего деда. Он смотритель двух троков на постоялом дворе, — ответил парень, размазывая кровь по лицу.

— Уже только одного, — проворчал я, протягивая руку.

Он зажмурился, пытаясь отстранится.

— Спокойно, я не собираюсь тебя бить.

Быстро залечив его ушибы, я обернулся к успевшим столпиться за моей спиной людям.

— Пострадавшие есть? Если что-то серьезное, я маг и могу помочь.

— Спасибо вам, господин маг, — обратился ко мне с поклоном пожилой мужчина. — Если бы не вы, нам пришлось бы худо. Среди нас нет раненых, но мы понесли большие убытки, — он показал в сторону перевернутой повозки, — и хотели бы… — тут в его голосе послышались зловещие нотки, — чтобы вы отдали нам мальчишку. Нам надо с ним кое о чем поговорить.

Я с сомнением посмотрел на парня, который сжался в комок. Одет он был бедно: на нем были неопределенного цвета холщовые брюки, рубашка с порванным воротом и куртка, которая, судя по ее виду, передавалась как драгоценная реликвия от отца к сыну на протяжении последних пяти поколений. Было сомнительно, чтобы ему понравился предстоящий разговор.

— Эдвин, нам пора ехать, — напомнил Фаусмин, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Его не утраивало, что я стал центром внимания. Я едва по привычке не обратился к нему «Ваше Величество», но во время остановился.

— Они повесят мальчишку, если мы оставим его здесь.

— И будут правы.

— Не думаю, что вы говорите это серьезно… Мы должны взять его с собой. Довезем до ближайшей развилки и отпустим восвояси.

— Как знаете, — нахмурился Фаусмин. — Но поедет он с вами.

Тем временем движение на тракте кое-как возобновилось, но торговцы не расходились. Грифона уже усмирила охрана. На клюв ему набросили веревочную петлю, а лапы стреножили. Зверь с угрюмым видом смотрел на своих обидчиков, изредка пытаясь их клюнуть.

— Этот злоумышленник, — я опустил руку на худое плечо мальчишки, — нарушил запрет самого императора, который гласит, что только лицо на государственной службе может пользоваться троком. Поэтому, являясь главным волшебником края, я обязан доставить его туда, где он ответит по всей строгости закона.

— Ну что вы! Не беспокойтесь! — торговцы почувствовали, что виновник ускользает из их рук. — Мы сами его доставим.

Как правило, я не опускаюсь до спора с простолюдинами, считая это бесполезным занятием. Наверное, во мне дремлет тиран, или кое-кто похуже, но тем, что я просто ставлю их в известность перед свершившимся фактом, а не обсуждаю его, я экономлю себе массу времени. Поэтому я проигнорировал их любезное предложение, запрыгнул на лошадь и посадил мальчишку перед собой.

Животное покачнулось, недовольно фыркнуло, но, выровнявшись, послушно зашагало по дороге. На лошади несложно протиснуться сквозь толпу, поэтому мы скоро оставили позади место крушения. Фаусмин, все еще недовольно хмурил брови. Неужели он полагал, что я допущу кровавую мясорубку на дороге или оставлю мальчишку на «съедение» торговцам? Меня же потом совесть замучит.

Парень сидел ни жив, ни мертв. Он вцепился в гриву кобылы и пытался разучиться дышать. Спустя час людей на тракте стало меньше и можно было ехать бысрее, не боясь задавить кого-нибудь.

— Господин маг, — прерывающимся голосом обратился мальчишка. — Не отвозите меня в тюрьму. Прошу вас.

— Назови хоть одну причину, почему я не должен этого делать.

— Мне очень стыдно… Я был неправ и раскаиваюсь в том, что сделал. Клянусь, что подобное не повторится.

Жаль, что его лицо мне было не видно. Обычно я в состоянии по выражению глаз определить лгут мне или нет. Конечно, это не касается придворных, которым нет равных в искусстве обмана.

— Вряд ли ты до конца понимаешь тяжесть собственного проступка. Скажи спасибо, что я не разобрался с тобой по-свойски. Знаешь, на что способны маги в гневе? Я ведь мог превратить тебя в тлю или таракана. Или в свинью, которую потом отдал бы торговцам, а они бы продали тебя на ближайший рынок. Представляешь, ты в облике свиньи, но сознание у тебя человеческое, ты хочешь рассказать всем об этом, но не можешь. Из пасти у тебя вырывается только визг, когда ты видишь как к тебе приближается мясник…

— Эдвин, прошу вас, хватит! — не выдержал император. — Иначе я свинину больше в рот не возьму. Буду думать, что она была человеком.

— Нам все равно запрещено обращать людей в животных и иных тварей. Но иногда, — я крепко сжал плечо парня, — можно сделать исключение.

В тягостном молчании мы ехали какое-то время. Слева от тракта показалась дорога, которая вела к видневшейся за деревьями деревне.

— Ты здесь живешь?

Парень кивнул и я остановил лошадь.

— Приехали.

Он неуклюже слез и понурился.

— Ты должен навсегда усвоить этот урок, понятно? Сейчас ты пойдешь к деду и расскажешь ему обо всем, что случилось. Более того, ты безропотно, я бы даже сказал с радостью, примешь любое наказание. Если до меня вдруг дойдут слухи, что кто-то снова развлекается с троком, я найду тебя, а что будет дальше — сам понимаешь… Посмотри на меня.

Мальчишка поднял голову, и я увидел, что он из последних сил сдерживается от рыданий. Интересно, что ему такого ужасного наговорили о волшебниках? Я знаю, что в деревнях о нас ходят жуткие истории, но ведь не до такой степени, чтобы вызывать слезы у четырнадцатилетнего подростка. Хотя, может быть ему и меньше, уж очень он худой и тщедушный.

— Вы не бросите меня в тюрьму? — спросил он.

— Нет. Ступай. И не тяните с грифоном, его нужно забрать.

— Спасибо, господин! — парень кинулся ко мне и прежде чем я отдернул руку, успел ее поцеловать.

— Прекрати! — я оттолкнул его. — Беги, пока я не передумал. Или хочешь получить молнию в зад для пущего ускорения?

Ускорение ему было ни к чему. Он понесся в деревню с такой скоростью, что обогнал бы самого резвого скакуна на свете. Император в нетерпении взялся за поводья, намекая, что мы тратим зря время. Дорога в деревню осталась позади, а вместе с ней и мои мысли о недавнем происшествии. Я быстро забываю подобное. Если помнить обо всех неприятностях что происходят очень скоро не останется места для приятных вещей.

— Ваши методы воспитания впечатляют, — проронил Фаусмин. — Думаете, он в самом деле признается в том что натворил?

— На его месте я бы так и сделал. К тому же многие видели его на тракте, а трок разлетелся в щепки — такое скрыть невозможно. Думаю, что этот день он запомнит надолго.

— Потому что присесть не сможет еще месяц, — вставил император. — Кстати, как вы относитесь к телесным наказаниям?

— Если вы имеете в виду недавний указ о публичной экзекуции карманников, то положительно. Стоит появиться в Регуме, как меня тут же пытаются обчистить, даже не взирая на мантию волшебника.

— Нет, я имел в виду наказание подростков во время учебы. Ордена уже давно практикуют порку послушников.

— Не только ордена. В начальных школах порка тоже процветает.

— Откуда вы знаете?

Вместо ответа я выразительно посмотрел на него.

— У вас случались проблемы с учителями? — Фаусмин был сама деликатность.

— Скорее это у них случались проблемы со мной, — проворчал я. — До того как попасть в школу для будущих магов, я три года проучился в обычной начальной школе, обучаясь чтению и письму. Всему этому я выучился в течение трех месяцев, а остальное время или сидел выпоротый в карцере до конца занятий или беспрестанно мыл полы в наказание за очередную провинность. На уроках я появлялся редко. Учителя вздохнули с облегчением, когда меня забрали маги.

— Что же такого страшного вы делали? — в голосе императора послышалось любопытство. — За что можно сажать в карцер… Сколько вам было лет?

— Семь.

— За что можно сажать в карцер семилетнего ребенка?

— Я всегда говорил то, что думал. Не выносил рамки, бессмысленные ограничения. Вдобавок, у меня было обостренное чувство справедливости вынуждавшее вмешиваться в частые драки между ребятами. Так как магические способности уже тогда начинали давать знать о себе, то вмешательство не проходило бесследно. Не сумев совладать с силой, я неоднократно бил стекла, переворачивал столы, а однажды поджег крышу. По-моему приказу голуби атаковали директора, который хотел, чтобы мы целовали ему руки при встрече. Да много чего было… Даже в том, что я не делал, все равно обвиняли меня. По привычке.

— Вы страшный человек, — давясь от смеха, заметил император. — Кто бы мог подумать, что степенный и уважаемый Прозрачный маг Эдвин был настоящим хулиганом?

— Некоторые из моих прежних учителей еще живы. Однако если поговорить с ними теперь, они будут уверять вас в том, что я был их лучшим учеником и любимцем.

— Ничего удивительного, ведь вы стали знамениты, могущественны. Они хотят думать, что в этом есть их заслуга. А как складывались ваши отношения с волшебниками?

— С переменным успехом. Безусловно, школа магов — это лучше, чем обычная школа, но восхищение моими успехами со стороны преподавателей перечеркивала ненависть со стороны детей из знатных семей. Это унизительно, но нас четыре года подряд вносили в списки исходя из принадлежности к сословию. Мое имя было в самом конце.

— Я не знал о существовании таких списков. Мне очень жаль.

— Ничего, потом университет настоял, чтобы это практику отменили, — я махнул рукой. — Что было, то было и уже не вернется.

— А вам не хотелось узнать, что стало с теми, кто был вначале списка?

— Я и так знаю. Один спился и пять лет назад умер оттого, что осушил десятилитровый кубок красного вина. Другого разорвал на охоте кабан, а третьего заколол ревнивый муж. Те, кто живы, ведут бессмысленное существование богатых, знатных наследников древних уважаемых родов. Зачем спрашивается, они хотели стать магами? Те силы, что у них когда-то были теперь растрачены впустую.

— Детей со способностями все равно нельзя оставлять без присмотра.

— Вот и пусть их обучают частным образом. Сейчас в магической школе учится один мой знакомый. Это талантливый медиум, который далеко пойдет, если обеспечить ему достойные условия. Но он сирота, о его родителях ничего не известно, а приемным отцом является бедный рамедийский священник. В школу этот мальчик попал благодаря моей протекции. Если бы не это, его жизнь стала бы адом. Представляете, сын герцога и безродный сирота, сидящие за одним столом?

— Вы выросли, но внутри остались прежним. Чувство справедливости по-прежнему дает о себе знать.

— Полагаете, это плохо?

— Вы тоже можете ошибаться. Вдруг, настаивая на своем вы не правы?

— Это я как-нибудь переживу. Потом мне не так уж часто приходится принимать решения и соответственно ошибаться.

— Да, реже, чем мне… — грустно вздохнул Фаусмин, но тут же спохватился. — Но я не ошибаюсь. Император никогда не ошибается.

Все же, в нашем правителе есть что-то человеческое. Немного, но есть.

Тут меня разобрал громкий смех, заставивший уткнуться в гриву лошади. Животное недовольно мотнуло головой и замедлило темп. Белка, разглядывавшая нас с еловой ветки, фыркнула и убежала.

— Эдвин, что с вами? — озадаченно спросил Фаусмин.

— Подумал… — сквозь смех сказал я, утирая выступившие слезы. — Вернее представил. Если бы только все эти напыщенные болваны тогда знали, что мне вот так в неофициальной обстановке доведется ехать с вами, у них бы случился смертельный разлив желчи.

— Но вы никогда не сможете рассказать об этом. Наше путешествие тайное, — напомнил император.

— Конечно, Ваше Величество.

В тот день мы проехали немало. Ближе к вечеру поток торговцев сошел на нет и тракт можно было назвать пустым. Одинокие путешественники спешили укрыться за стенами постоялых дворов не желая мерзнуть в лесу на открытом воздухе. Воздух и в самом деле был очень сырым.

Густой ельник, обрамлявший тракт закончился. Теперь мы ехали по степи. Здесь было светлее, чем в лесу. Предзакатные солнечные лучи пронизывали густые фиолетовые облака, что раскинулись над нами словно тяжелое ватное одеяло. На фоне более светлого неба, лес позади нас казался черной полосой с неровными краями.

Трактир на выезде из ельника, который мы только что проехали, пользовался сомнительной репутацией, и я отговорил императора в нем останавливаться. Не то, чтобы он был гарантировано плохим, но случалось, что не все путники просыпались на следующее утро, после того как опрокинули кубок вина за здоровье хозяина. Они поднимались к себе в комнату и больше их никто не видел. Конечно, хозяин трактира все отрицал, говоря, что лично желал постояльцам доброго пути и винил в пропаже волков. Да, волки иногда нападают на людей, но я еще никогда не слышал, чтобы он забирали себе имущество погибших и золото. Зачем им деньги? Если они научатся покупать себе за них мясо на рынке, я первым признаю их разумными и достойными жить бок о бок с людьми. Уверен, если хорошо поискать, то за трактиром найдется маленькое кладбище о котором не известно ни одному священнику.

Погода быстро портилась. Подул порывистый, пробирающий до костей ветер и на дорогу упали первые капли. Вдалеке сверкнула молния. Перспектива намокнуть до нитки нас не прельщала и мы пустили усталых лошадей в галоп. Стук копыт, свист ветра в ушах… Двое всадников на пустынной дороге. Это напомнило мне иллюстрацию к одной книге, которую мне довелось прочесть в детстве и мою собственную историю с ней связанную.

В книге рассказывалось о двух братьях — вестниках рока. Всякий, кто повстречал этих братьев на своем пути, умирал в течение года и отстрочить приговор было возможно, только если в подобную грозовую ночь выйти на пустынную дорогу и снова дождаться их появления. Если братьев попросить, то они давали отсрочку еще на год.

История велась от лица старика, который в течение сорока лет ежегодно выходил ветреной холодной ночью, чтобы повстречать всадников. Он умолял их пощадить и не оставлять сиротами его детей. Братья, чьи лица были скрыты за черными масками, давали ему отсрочку, как ни в чем не бывало исчезая во мраке, а в последний раз сказали, что отсрочка не понадобится и старик понял, что в этом году он в любом случае умрет. Описание братьев, свирепой стихии, страданий старика — все это было передано в книге сочными красками с массой пугающих подробностей.

Эта история произвела на меня сильное впечатление. Правда не совсем то, на которое рассчитывал автор. Вместо того чтобы забраться в постель и дрожа, завернувшись в одеяло, прислушиваться к громовым раскатам, я выбрал грозу посильнее и вышел из дому в надежде увидеть вестников рока. Меня не пугала мысль, что если я все-таки их увижу, то моя жизнь окажется в смертельной опасности. Меня вообще в тот момент ничего не пугало, я был готов противостоять самой смерти.

Дождь хлестал как из ведра, а я как болван стоял посреди дороги и вглядывался в темноту, надеясь увидеть всадников. Сейчас я задаюсь вопросом, а чтобы я стал делать, появись призрачные братья предо мной? Останавливать, говорить с ними? О чем? Склонен думать, что мною завладело временное помешательство, отягощенное неуемной жаждой знаний. Не знаю, сколько времени я провел на дороге, наверное, не меньше часа. Когда от холода я перестал чувствовать конечности, то решил, что пора возвращаться обратно. Видимо та ночь была неподходящей и всадники не желали являться. На следующий день я проснулся с сильной простудой и был надолго избавлен от желания читать какую-либо литературу.

Трактир, к которому мы с императором так спешили, был расположен в стороне от дороги, сразу за молодыми тополями и если бы не блеснувший в окошке свет, мы бы проехали его. Я пустил вперед десяток огоньков и они заметались под каплями дождя. В темноте я не сразу разглядел изъеденную ржавчиной вывеску, на которой был изображен маленький, грустного вида пони. Трактир так и назывался «Печальный пони».

Мы торопливо передали лошадей в умелые руки конюха, а сами направились в трактир. Здесь было тепло, в огромном очаге совсем по-домашнему трещали поленья. Приятно пахло чем-то мясным. Мой желудок был убежден в том, что так может пахнуть только жареная утка, но я решил ему не верить, пока не увижу птицу собственными глазами. Посетителей в трактире было немного. Они не обращали на нас внимания, мирно выпивая, спасаясь, таким образом, от ненастной погоды.

Трактирщик — низкорослый толстяк, лысина которого блестела от пота, скользнул внимательным взглядом по моей мантии, выглядывающей из-под плаща, и учтиво осведомился, что нам нужно. Узнав, что мы всего лишь хотим снять комнату и поужинать, он немного расслабился. Вероятно хозяин со дня на день ждал инспекторов из столицы и видел врага в каждом незнакомце.

Фаусмин наотрез отказался есть внизу вместе со всеми и трактирщик послал в нашу комнату слугу с подносом провизии. Сытно поужинав и забаррикадировав дверь, я с облегчением растянулся на кровати, наблюдая за тем, как император со скептическим видом изучает простынь. Да, ткань была грубая, отливала серым, но само наличие простыни все оправдывало! Это уже очень много для скромного придорожного трактира.

— Ваше Величество… У нас был трудный день, а завтра будет еще труднее. Ложитесь спать.

— Эдвин, мне кажется, что здесь водятся клопы, — сказал он обеспокоенным тоном, заглядывая под подушку.

— Их всех давно вывели домовые… — тут я сладко зевнул, убаюканный дождевыми каплями, барабанящими по окну.

— Куда вывели?

— На свежий воздух…

— Что вы несете? Какой еще свежий воздух?

Но я не ответил, все глубже проваливаясь в мягкие заботливые объятия сна.

Ранним утром меня разбудил Фаусмин. Он уже был одет и вообще выглядел так, будто вовсе не ложился. Стоило лишь мельком взглянуть на него, чтобы понять, что он в дурном расположении духа.

— Это возмутительно! — он возвышался надо мной, буравя глазами.

По утрам я медленно соображаю, поэтому решил подождать и не вступать в дискуссию до тех пор, пока не выпью чашку горячего отвара. Я не имел понятия, что рассердило нашего лучезарного владыку и не торопился это выяснять.

— Эдвин, почему вы молчите?

Сев, я с видом великомученика посмотрел на него. Как здорово было путешествовать в компании Весельчака. Он никогда от меня ничего не требовал, отвечать на его нехитрые вопросы было одним удовольствием. И еще он носил мои вещи, чего никак нельзя было ожидать от Фаусмина Третьего.

— Что случилось, Ваше Величество?

— Я провел ужасную ночь. Страшную ночь, не смог ни минуты сомкнуть глаз из-за клопов. Они меня чуть живьем не съели! А вы спокойно спали! Это возмутительно! — повторил он.

— Не вижу следов от укусов, — заметил я.

— При чем тут следы! — взорвался император. — Вы ставите под сомнение мои слова?! Если я говорю, что это были мерзкие клопы, значит так и было!

Я скорее поверю в то, что у императора начался невроз, чем в существование в трактире «Печальный пони» невидимых клопов-убийц не оставляющих следов. Но озвучивать свои мысли понятное дело не стоило. У меня чесались руки, настолько сильно хотелось усыпить Фаусмина, оставить его здесь, а самому отправится завтракать. Вероятно, из-за подобных мелочей и происходят перевороты. Все начинается с мелочей, верно? Мелкое недовольство перерастает в крупное. Крупное — в лютую ненависть.

Фаусмин оказался вне привычной среды, где была мягкая постель, изысканные кушанья, бархат, шелка и прочее. Не было Драконьих Голов, незримо наблюдающих за каждым шагом императора и готовых в любой момент прийти ему на помощь, не было советников, магов, просто придворных, угодливо кланяющихся и ловящих каждое его слово.

Зато был я — Прозрачный маг Эдвин, который не собирался ему угождать и сдувать пылинки. Мне не раз говорили, что со мной непросто общаться. А так как я слышал это от людей зачастую низкого сословия, то представляю, какого было императору. Он вынужден терпеть меня исключительно из-за выдающихся магических способностей. Надеюсь, что когда наше путешествие подойдет к концу, я не попаду в опалу и не закончу свой жизненный путь где-нибудь в тюремной башне, прикованный к гигантскому антимагу.

Мысли о «прелестях» подобного тюремного заключения вынудили меня изобразить на лице сочувствие.

— Чем я могу помочь?

Фаусмин поджал губы и смерил меня подозрительным взглядом. Я знал, что плохой актер, но попробовать все же стоило.

— Я опасаюсь, что клопы могут служить разносчиками всякой заразы. Не хотелось бы заболеть.

Не говоря больше ни слова, я полез за сумкой.

— Что вы делаете?

— Ищу подходящее лекарство.

— Но я же еще не болен.

— Это ради профилактики. Оно очень действенно, поверьте. Я и сам не раз пробовал его на себе.

Засунув руку в сумку по локоть, я по привычке пошарил в ней немного и представил вытянутый пузырек из темно-зеленого стекла. Через секунду он коснулся моих пальцев. Схватив его, пока сумка не передумала и не забрала обратно, я вытащил пузырек. Выдернув пробку, протянул его императору со словами:

— Сделайте один глоток и ни о чем не беспокойтесь.

Фаусмин немного несмело взял пузырек и принюхался.

— Ну и гадость! — император позеленел и убрал лекарство подальше. — И я должен это выпить?

— Выбор есть всегда. Можете не пить, если не боитесь заразы, конечно.

Император сам отрезал себе путь к отступлению. Если он откажется от лекарства, то признает, что укусы его не так уж и тревожат и весь этот шум был поднят зря. С ненавистью посмотрев на ни в чем неповинный флакон, он зажмурился и, зажав нос рукой, сделал быстрый глоток. Как известно, чем питье противнее, чем больше рвотных позывов оно вызывает, тем оно полезнее. Это правило действует даже в отношении такого безобидного настоя для укрепления волос как тот, что я дал императору. Конечно же, я не решился пичкать Фаусмина настоящим лекарством, зато теперь он может не опасаться внезапного облысения.

Почему нельзя изобрести лекарство приятное во всех смыслах? Тогда было бы не лечение, а одно удовольствие. Однако об этом можно было только мечтать. По странной прихоти судьбы самое мерзкое лекарство одновременно и самое действенное. Еще одна шутка богов, не иначе. Всей империи известны снадобья, на которых стоит клеймо дома Гросса. Их целители в глубоком секрете хранят рецепты приготовления лекарств. И правильно делают. В лучших традициях врачебного искусства туда обязательно входят такие компоненты, которые по здравому размышлению должны вызывать болезнь, а не побеждать ее. Как вам вытяжка из мухоморов, измельченные кости жаб, лапки жуков, слизь улиток и прочие прелести? Иногда перед человеком стоит тяжелый выбор — смерть или принятие лекарства. Уверен, что многие больные сделали бы выбор в пользу смерти, ознакомься они с подробным составом снадобья.

Император с каменным выражением лица отдал мне пузырек. Уверен, что его больше не будут беспокоить насекомые, а если и будут, он поостережется обращаться ко мне за помощью.

— Все в порядке? Немного горчит, да?

— Эдвин… — с чувством сказал Фаусмин. — Я понял, почему вы сумели изгнать демонов из нашего мира. По сравнению с вами, они всего лишь жалкие ничтожные слизняки. Наверняка, если покопаться в вашей биографии, выяснится, что вы принимали участие в посадке Дерева Боли.

— Это невозможно, Ваше Величество, — со вздохом сказал я. — Оно существует с момента возникновения мира демонов и к тому же совсем не похоже на дерево в обычном понимании этого слова.

— Вы так уверенно говорите, будто сами видели его… — проворчал он, качая головой.

Я опустил глаза, внезапно заинтересовавшись трещинами в досках.

— Неужели… — он боялся озвучить свою догадку вслух. — Но вы ведь не могли…

— Я видел Дерево. Мне довелось побывать в их мире и я сохранил об этом путешествии не самые приятные воспоминания.

— Но ведь нельзя увидеть мир демонов и не сойти с ума! — ужаснулся император. — Он слишком ужасен, чтобы видевший его мог сохранить свой рассудок.

— Откуда вы это знаете?

— Ну… — он запнулся. — Я читал об этом.

— Если мир так страшен, кто же в таком случае написал книги о нем? Откуда авторы знают о том как он выглядит? Неувязка получается. Одно из двух: или то, что в них изложено — ложь от начала до конца или книги писались безумцами.

— Хотите сказать, что их мир не так уж отвратителен? — недоверчиво спросил император.

— Он в высшей степени неприятен, полон страданий, слез и криков отчаяния, которым не видно конца, — я пожал плечами. — Но демоны, как бы они не были нам противны, достойны сожаления. Им достался один из худших миров, который можно себе только представить. Они заложники собственного Дерева, который пронизывает мир. Это черный вбирающий в себя свет стержень, который насыщается муками живых существ. Чтобы задобрить проклятое Дерево демоны регулярно приносит жертвы, изощренно мучая пленников. Если же Дереву недостаточно страданий, то земля повсюду приходит в движение, города рушатся, погребая под своими обломками сотни тысячи демонов и Дерево получает желаемое.

— Надо же… — пробормотал Фаусмин, уже забыв о лекарстве, жесткой постели и прочем. — Я не знал об этом. Очень интересные подробности. Получается, что весь смысл жизни демонов лежит в удовлетворении запросов их Дерева? Какой кошмар, в самом деле. — Он покачал головой. — Представляю, что бы было, если бы подобное дерево росло у нас… Мы бы стали такими же как они, тоже мучили пленников, завоевывая целые миры только ради того, что бы принести в жертву их жителей.

— У одного философа была теория о том, что мы тоже являемся пленниками подобного дерева, и может даже не одного, а целой рощи. Только все они невидимы. Это деревья власти, алчности, жажды убийства и так далее. Сколько есть людских пороков, столько и деревьев. И как только мы отказываемся от них, встаем на путь праведной жизни, как нас начинает трясти и чтобы получить облегчение мы снова вынуждены убивать, грабить, лгать и делать зло ближнему своему.

— Занимательная теория, но, похоже, что она больше ищет оправдания порокам, чем способствует их искоренению.

— Целиком согласен с вами, Ваше Величество.

Император сел рядом со мной задумался, но задумчивость длилась недолго. Он подпер рукой щеку и взглянул на меня. В его взгляде читался интерес.

— Я хочу, чтобы вы чаще рассказывали мне подобные вещи. Хочу знать жизнь такой, какая она есть, а не такой, какую представляют ее мои советники. Вы посвятили свою жизнь магии, мудрости, подобно книжникам, но от последних выгодно отличаетесь тем, что сами бывали в тех переделках о которых так красочно рассказывают книги. Подумать только — вы видели Дерево Боли… Кошмары не мучают?

— Иногда, — уклончиво ответил я. — Только если много съем за ужином. Обычно у меня крепкий здоровый сон.

Императора удовлетворил ответ и он оставил меня в покое.

Я грустно посмотрел на твердую как камень подушку, тонкое смятое одеяло и, собрав свою волю в кулак, поднялся с кровати. Умываясь ледяной водой, мне оставалось только с сожалением вспоминать те прекрасные дни, когда ничто не вынуждало меня вставать раньше полудня. Хорошее это было время… Кроме обычных блюд, Мелл обязательно баловала меня чем-нибудь особенным — оладьями с медом или земляничным пирогом. Потом мы сидели на веранде или шли в лес на наше любимое место возле старого клена, проводили там пару часов в безмятежном безделье. Затем, если у меня не было нежданных гостей и запланированных встреч, я шел в кабинет, где читал, практиковался в магии, составляя длинные цепочки заклинаний.

— Все-таки жаль, что вам нельзя пойти по Часовой Тропе, — проронил я. — Мы сэкономили бы массу времени. И мне не пришлось бы трястись на лошади и страдать от болей в пояснице.

Мышцы спины действительно ныли. Не так сильно как могли, но все же довольно ощутимо.

— Вы скверный наездник, Эдвин, — согласился император. — Впрочем, от мага глупо ожидать иного. По части физической подготовки вы слабы… На лошади сидите неуклюже, как обстоят дела с фехтованием я вообще боюсь себе представить. Вам приходилось участвовать в бою?

— Приходилось, но я никогда не подпускал противника настолько близко, чтобы он мог дотянуться до меня мечом.

— Хороший ответ.

— Зато я могу много пройти пешком. Я очень выносливый.

— Когда мы окажемся в краю песков, вам представится прекрасная возможность это продемонстрировать.

— Мы бросим лошадей?

— Придется. Они все равно не выдержат жары пустыни, увязнут в дюнах и падут.

— Лошади не выдержат, а мы?

— Именно поэтому я взял с собой вас, — ухмыльнулся Фаусмин. — Ведь вам ничего не стоит наколдовать маленькое облачко над нашими головами дабы оно защитило нас от палящего солнца?

— Одно облачко — это слишком сложно. Но могу наколдовать много грозовых облаков и штормовой ветер, — с достоинством ответил я, повязывая пояс мантии.

Фаусмин благоразумно решил тему облаков дальше не развивать.

Полностью одевшись и взяв вещи, мы спустились вниз. Торопливо позавтракали, расплатились серебром. На выходе из трактира Фаусмин столкнулся с конюхом, который нес на вилах охапку соломы. Император приказал ему седлать лошадей. Он желал как можно скорее уехать отсюда, хотя я был бы не против остаться и час-другой послушать местные сплетни. Иногда посетители трактира осведомлены лучше, чем магический Совет. Нельзя было так просто отмахнуться от того факта, что на меня и императора были совершены покушения, поэтому я усердно прислушивался к обрывкам разговоров.

Конюх честно заработал брошенную ему монету. Наши лошади выглядели отдохнувшими и довольными жизнью, чего нельзя было сказать обо мне, когда я с проклятьями более подходящими какому-нибудь работнику доков, сел в седло. Пришлось прибегнуть к магии и начертить на себе парочку целительных знаков.

День прошел без приключений. Никаких троков, желающих в нас врезаться или разбойников, желающих ограбить, не наблюдалось. Впрочем, я и не ожидал, что нас попытаются ограбить прямо на тракте. Только не на главной дороге ведущей к столице. Как только Фаусмин Третий взошел на престол он первым делом привел в порядок запущенные его отцом и дедом дороги. Молодой император израсходовал на это немало денег, но все истраченные средства окупились сторицей. Сообщение между городами улучшилось, торговля пошла в гору, а если есть торговля, значит, есть и налоги, которые с нее можно брать.

С тракта прогнали всякий сброд, благодаря чему торговцы смогли вздохнуть спокойно. Конечно, теперь они платили дополнительные пошлины за пользование ровными как стрела безопасными дорогами, но последние были нормированными и ни в какое сравнение не шли с тем поборами, которые купцы терпели от разбойников. Бандиты ведь тоже облагали их пошлиной — стопроцентной и забирали все, включая жизни.

Мы два раза делали привал на обочине и перекусывали припасами, захваченными мной из «Печального пони». Изрядно проголодавшийся Фаусмин не искал дегустаторов и ел без возражений. Нормальная жизнь без толпы телохранителей определенно шла ему на пользу.

Ближе к вечеру пришла пора сворачивать с главного тракта на дорогу, ведущую на юг. Места эти были для меня мало знакомые, но я полагал, что вскоре мы обязательно наткнемся на какой-нибудь трактир и переночуем под его крышей. Однако он как сквозь землю провалился, а на иное жилье рассчитывать не приходилось. Я специально достал карту, чтобы убедиться в том, что поблизости не отмечена деревня, где мы могли бы остановиться на ночлег. На многие километры вокруг не было видно ни одного огонька. Только кривые стволы деревьев, пронизанные сизой вечерней дымкой.

— Признайтесь, что мы заблудились.

— Нет, Ваше Величество. Мы свернули с тракта и все время ехали прямо. Мы не могли заблудиться.

— Почему же здесь так пусто? — Фаусмин оглянулся. — Уже несколько часов прошло, но до сих пор не видно никаких следов человеческого жилья.

— Это немного необычно, но посмотрите сами, — я передал ему карту.

Она не могла помочь делу. На карте были отмечены только крупные города и поселки, находящиеся близ пересечения путей. Дорога по которой мы ехали была обозначена тонкой пунктирной линией как не заслуживающая внимания. Больше здесь не было ничего интересного — только лес, а за ним пустоши.

— Поразительно, — ворчал император, — и кто только рисует эти карты? Вернусь в Регум, сразу прикажу найти и казнить картографа.

— Боюсь, что это невозможно. Он уже умер.

— Какая досада… Снова не повезло.

— Не переживайте, вы всегда можете казнить кого-нибудь другого. На свете еще много картографов.

— Своей манерой разговаривать вы напоминаете мне придворного насмешника Кривина. Он тоже постоянно язвит и говорит разные колкости. А еще дает людям точные, не всегда приятные прозвища. Кому-то может показаться, что он немного не в своем уме, но это лишь удобная маска. Кривин очень умен.

— И вы его терпите?

— Вынужден, — вздохнул Фаусмин. — Он единственный человек, который позволяет себе говорить правду о моих придворных им в лицо. Это скрашивает бесконечные приемы, полные скуки и фальши. Вы не встречались с Кривином?

— Нет, — я покачал головой. — Редко бываю в столице, а на приемах еще реже. Он что-нибудь говорил про меня?

— Говорил, — губы императора разъехались в улыбке. — Он говорил, что вы большой хитрец. И за внешней незадачливостью и простотой скрывается кто-то очень могущественный. Думаю, что он прав. Недаром вашим личным знаком является дракон.

— Так и есть. — Согласился я, бросив взгляд на перстень, где был выгравирован зеленый дракон на черном фоне, держащий в лапах витиеватую букву «Э».

— Кривин называет вас Ожидающим. Говорит, что когда-нибудь вам надоест играть роль простого смертного и вы проявите свою истинную сущность.

— Страсти-то какие, — уважительно сказал я. — Надеюсь, моей жене эта новая сущность придется по нраву. А вам насмешник дал какое-нибудь прозвище?

— Да, я не избежал этой сомнительной привилегии. Меня он называет, не в моем присутствии, конечно, Фаусмин Усталый. Он придумал это прозвище во время празднования очередной годовщины основания города. Тогда я вздохнул сто двадцать семь раз.

— Должно быть, празднование было не очень веселое.

— Не то слово… Скука смертная. — В подтверждение император продемонстрировал свой, видимо уже ставшим коронным, вздох.

Между тем солнце стремительно садилось, а жилья по-прежнему было не видать. Ехать дальше стало бессмысленно. Мы спешились и стали искать подходящее место для ночлега, стараясь не слишком углубляться в лес. Усталость давала о себе знать, поэтому меня устроила первая попавшаяся прогалина. Тут было достаточно сочной травы для животных, а вокруг лежал хворост для костра, который мне пришлось собирать в одиночестве, потому что император демонстративно привязал лошадь к кусту, а сам с величественным видом сел на покрытый мхом камень.

Очень хотелось блеснуть каким-нибудь эффектным заклинанием, чтобы ветки сами побежали друг к другу, но я предпочел действовать по старинке — руками, убеждая себя, что мне все равно необходимо размяться. Перед тем как приступить к сбору хвороста и оставить императора одного, я укрыл его за магическим щитом и попросил никуда не уходить. Не хотелось бы, чтобы на него напал единственный в округе медведь или какое-нибудь чудовище.

Собирать ночью хворост в лесу очень увлекательное занятие. Никогда не знаешь, какая ветка в темноте выколет тебе глаз. Как назло мне стали попадаться редкие травы, испускающие в темноте особое сияние. Я то и дело отвлекался на них, поэтому вернулся позже, чем рассчитывал. Замерший император смерил меня недовольным взглядом, но как только дерево вспыхнуло, даруя тепло и свет, сменил гнев на милость и напомнил о том, что неплохо было бы поужинать.

Ужин прошел в молчании. Я жевал холодное мясо, запивая его клюквенным напитком и смотрел на огонь. Его пляска завораживала, разговаривать не хотелось. Время от времени один из нас помешивал костер и подбрасывал веток. Неожиданно ночная тишина была нарушена громким криком козодоя и сухим шелестом крыльев. Птица пролетела прямо над нами. Император невольно вздрогнул.

— Не любите лес?

— Ночью — нет, — ответил Фаусмин. — Вообще ночь не люблю. Это время хищников.

— Главный хищник в нашем мире — это человек и сейчас он спокойно укладывается спать, — я усмехнулся. — А в ночи есть особая прелесть. Ночное время наполнено покоем. Днем в лесу слишком шумно из-за птиц и насекомых. Хотя, должен признать, что этот лес не идет ни в какое сравнение с тем, подле которого я живу. Здесь неуютно.

— Когда-то много лет назад мне довелось одному провести в лесу целую неделю. — Фаусмин постелил плащ и улегся на нем, подставив бок костру. — Об этом мало кто знает… Мне было всего семь лет.

Я удивленно посмотрел на него. Как это возможно, чтобы наследника престола оставили в лесу одного да еще на столь долгий срок?

— Меня выкрали, — пояснил император. — Вы ничего об этом не слышали?

— Нет.

— Неудивительно — это держали в строжайшей тайне. За столько лет я и сам позабыл подробности. Меня усыпили, подмешав в питье какую-то гадость, а потом долго везли. Я пришел в себя в лачуге, которая стояла где-то в лесу. Дом был заперт, а похитителей нигде не было. Мне хватило ума понять, что я должен выбираться оттуда как можно скорее. Замок на двери был сделан на совесть, окна заколочены, поэтому я полез через дымоход. Несколько раз срывался, сильно ободрал руки. — Император посмотрел на свои ладони, словно ожидал увидеть там кровавые отметины. — Но все-таки вылез, скатился вниз по крыше в заросли крапивы и был таков.

— А как вы вернулись обратно?

— Повезло. Я не имел ни малейшего понятия, где нахожусь. Вокруг не было ни тропинки, ни дорожки. Но для своих лет я был неглупым ребенком, поэтому наткнувшись на ручей решил пойти вниз по течению. Ручей обязательно впадает в реку, а там где река — там будет деревня или город. Так и случилось.

— Чем же вы питались все это время?

— Разорял птичьи гнезда, собирал ягоды, искал прошлогодние орехи. Если бы была зима, я бы, скорее всего, не выжил, — невесело усмехнулся Фаусмин. — Ночи проводил на дереве, опасаясь волков. Я слышал их протяжный вой, иногда они подбирались ко мне совсем близко. А потом встретил бентела и стало легче. Признаюсь, я немного испугался, когда он явился мне в облике худого молчаливого старика, но он показал заброшенное дупло с прошлогодним медом и хранилище белок, где было полно орехов, а потом махнул в сторону реки и улыбнулся. Я понял, что иду в верном направлении.

Бентелами называют маленьких рыжеволосых человечков, которые приходятся домовым дальними родственниками. Живут они в небольших пещерах, в дуплах или под корнями деревьев, покидая жилище утром и в сумерках. Маги относят их к Невидимым Помощникам, но сами бентелы так не считают. Это очень гордый народ. Они малочисленны, но в лесу или в горах всегда можно отыскать несколько семей бентелов.

Бентелы нередко помогают тем, кто заблудился, привлекая внимание. Люди не могут ни увидеть, ни услышать бентела, но маленькие человечки мастерски создают иллюзии. Когда доведенный до отчаяния путник в болотах или глухом лесу встречает молчаливого лесника, который указывает ему путь, он может не сомневаться, что где-то рядом притаился решивший поколдовать бентел.

— Когда я, наконец, увидел деревушку на берегу реки, то безумно обрадовался. Побежал со всех ног подальше от проклятого леса. Местные жители накормили меня и отправили к деревенскому священнику. Он собирался поехать по делам в Регум и взял меня с собой.

— А похитители? Их нашли? Кто стоял за всем этим?

— Голов полетело немало, но что толку? Даже пыточных дел мастер не может вытянуть из человека сведенья, если тому нечего рассказать, — Фаусмин пожал плечами. — Когда я приехал в столицу, то пропал бы там, если бы не священник. В городе заблудится проще, чем в лесу. Он привел меня на главную площадь и мы расстались. Труднее всего было попасть во дворец. Поразительно, до чего же одежда меняет человека! За прошедшие в лесу дни я успел превратиться в грязного оборванца, вечно голодного и вздрагивающего от каждого шороха. Но я все-таки пробрался во дворец — с черного хода, забравшись в бочку с квашеной капустой. Из кухни я попал во внутренние покои, а потом наткнулся на слуг, знавших меня лично и которых не мог обмануть мой наряд и жуткий запах капусты. Я ее, кстати, с тех самых пор на дух не выношу. Вот и все, мои злоключения подошли к концу.

— Теперь понятно, почему вы не любите ночной лес.

— Да, — император поежился. — Он иногда снится мне: черные стволы деревьев, длинные скользящие по земле тени, горящие глаза хищников, следящие за тобой. Не очень приятные сны.

— Скорее уж кошмары. Ваше Величество, почему вы рассказали об этом?

— Бывает, — он внимательно посмотрел на меня, — что хочется поговорить. Пламя костра этому способствует. К тому же в вас, Эдвин, есть что-то располагающее…

— Несмотря на мой скверный нрав?

— При чем тут нрав? — отмахнулся Фаусмин. — Мне нужно, чтобы меня кто-нибудь выслушал. Понимаете, чем выше человек поднимается над остальными, тем ему тяжелее найти собеседника. У меня нет друзей, только подданные. Беседа предполагает разговор равного с равным, а где мне найти второго императора? Зато вас по праву можно считать императором среди волшебников, вы лучший из лучших — это в какой-то степени стирает различия между нами. Но только во время подобных стоянок, разумеется.

— Только не говорите другим магам, что я самый лучший, а то они меня загрызут насмерть и я потеряю тех немногих друзей, что имею, — деланно ужаснулся я.

— Не буду, иначе вы зазнаетесь.

— Куда уж больше… — я помешал палочкой угли. — Полагаю, я никому не должен рассказывать о вашем похищении?

— Естественно. Но согласитесь, для семилетнего мальчика это было непростое испытание. — Фаусмин перевернулся на спину, положив руки за голову.

— Безусловно, — кивнул я. — Мне хочется видеть в этом волю провидения, добрый знак.

— Если честно, то мне тоже, — рассмеялся император. — Иногда ловлю себя на мысли, что меня по жизни ведет божественная рука, особенно если учесть, сколько покушений так и не увенчалось успехом. Только не стоит этим увлекаться, верить в собственную неуязвимость опасно. А теперь расскажите что-нибудь о себе.

— Моя жизнь скучна и неинтересна, — проворчал я, потому что мне хотелось спать и не тянуло на откровенность. — Настоящая рутина.

— Видимо, мы подразумеваем под этим словом совершенно разные вещи, — с невинным видом заметил Фаусмин. — Я, как и все нормальные люди, считаю, что это нечто однообразное, повторяющееся изо дня в день. А вы считаете рутиной подчинение демонов, убийства чудовищ, общение с Невидимыми Помощниками, командование умертвиями… Ах да, и еще использование могущественных артефактов, ходьбу по Часовой Тропе мистиков и прочее. Действительно, невероятно скучно.

— Но ведь все это бывает не каждый день…

— А у меня вообще никогда не бывает. Чувствуете разницу?

Императору не терпится услышать сказку на ночь? Отлично, он ее услышит. Но ведь никто не застрахован от того, что сказка будет страшной? И я, с неизвестно откуда взявшимся ехидством, совершенно мне не присущим в обычных обстоятельствах, в леденящих душу подробностях рассказал Фаусмину о том, как в грозовую ночь выходил на дорогу встречать вестников рока.

По ходу повествования краски немного сгустились. Например, я придумал, что мне довелось увидеть призраки братьев, которые пронеслись мимо, восседая на лошадиных скелетах. Кроме того, добавил в рассказ невинно убиенных братьями людей, длинной вереницей бледных теней следующих за всадниками и посылающим им вслед проклятья. И еще кое-что — по мелочам. История получилось жутковатой. Фаусмин крепко обхватил рукоять меча и придвинулся поближе к огню, с риском подпалить себе пятки.

— Это правда? Все было именно так, как вы говорите?

Я многозначительно кивнул, напомнив себе лишний раз, что больших лжецов, чем волшебники свет еще не видывал.

— Но ведь вестники рока являются только в грозу? — робко спросил он.

— Как правило. Хотя, быть может их устроит и сильная облачность, кто знает?

Дело было сделано. Больше император не просил меня ничего рассказывать. От костра шло приятное тепло и я, накрывшись плащом, устроился довольно удобно. В отличие от некоторых важных особ, я не слишком впечатлителен. Во всяком случае не настолько, чтобы поверить в собственную ложь.

Легкая дымка, вьющаяся над костром превратилась в серебристое полотно, расстелившееся до самого горизонта. Зимнее солнце тускло светило в небе полном воздушных облаков похожих на клочки сахарной ваты. Облака двинулись навстречу друг другу. Мгновенье спустя я понял, что смотрю не на облака вовсе, а на ухмыляющегося Весельчака, который протягивает мне меч. За его спиной стоит Мелл и что-то пишет на куске коры. Я вижу как медленно движется гусиное перо. Она аккуратно выводит слово «Хроника». Где-то вдалеке звучит набат и кора вспыхивает фиолетовым пламенем. Пламя подбирается ко мне все ближе, я чувствую как горит тело. Весельчак бросает мне под ноги горсть песка, но все бесполезно, пламя не остановить. С громким криком я отпрыгиваю в сторону и просыпаюсь.

Костер уже успел потухнуть, но головешки в глубине все еще красные. Колено, которое я так опрометчиво сунул прямо туда, болит. Взъерошенный Фаусмин, выглядывающий из-под плаща, выглядит встревоженным.

— Я кричал вслух? — мой голос прозвучал виновато.

— Да. Что случилось?

— Обжегся нечаянно. Пустяки.

Одного лечебного знака хватило, чтобы избавиться от боли, но уснуть больше не удавалось. Завернувшись в плащ поплотнее я смотрел, как гаснут последние звезды на светлеющем небе. В голове крутились невеселые мысли о нашем путешествии. Оно очень плохо началось, поэтому у меня не было уверенности в его хорошем завершении. От скуки я достал карту и рассеянно принялся обводить пальцем тонкие чернильные линии. Страна Белых песков так далеко. Даже если нас ничто не задержит в пути, только до границы придется добираться не меньше двух недель. А как можно пройти с человеком, который не умеет становиться бесплотным духом, незамеченным во дворец Магерона я вовсе не представлял. Вдруг нас поймают? Даже если удастся доказать что мы не воры, неизвестно что еще хуже, разразившийся скандал с возможной войной или смерть от рук палача.

Нахмурившись, я посмотрел на виновника этой идиотской затеи, но он лежал спиной к костру. Изучение спины Фаусмина Третьего ничего не дало, поэтому пришлось снова вернуться к карте. Природа постепенно пробуждалась ото сна. Тишина раннего утра была нарушена голосами первых птиц. Их радостное пение невольно отвлекало от невеселых мыслей о будущем.

— Эдвин, — прошептал Фаусмин. — Вы не спите?

— Нет, а что?

— Мне кажется, я что-то слышу.

Его голос звучал достаточно встревожено, чтобы заставить меня тоже волноваться. Я прислушался, но вокруг не было ничего необычного.

— О чем речь?

— Это похоже на глухое рычание какого-то зверя. Где-то там, — он махнул рукой, указывая направление. — Странно, что вы не слышите.

— Хотите проверить?

— Не помешает.

У меня был оберег, защищающий от диких животных, но хотелось все же надеяться, что нам удастся избежать встречи с медведем или волками. Но если зверь нас уже учуял, следовало познакомиться с ним поближе. Фаусмин не стал отсиживаться за спиной знаменитого Прозрачного мага. Император стал рядом, хладнокровно вглядываясь в близлежащие кусты. Теперь и я услышал звук о котором шла речь и он мне очень не понравился, потому что доносился откуда-то снизу. Это означало или глубокую нору или неучтенный недавно образовавшийся прорыв в Подземелье.

— Не торопитесь, Ваше Величество.

— Вы знаете, что это за зверь?

— Пока нет, но вряд ли он настроен дружелюбно.

Отойдя недалеко от места стоянки, мы обнаружили среди зарослей карликовой рябины широкий провал из которого несло сыростью и плесенью. Рычанье и хрипы зверя, слышимые все лучше, перемежались теперь с лязганьем камня о металл. Осторожно заглянув в провал, я обнаружил внизу человека, который сражался с тварью из Подземелья. Бедолага стоял в узком проходе. В тщетной попытке отбиться он зверя он вынул меч, но был слишком утомлен или ранен, чтобы дать достойный отпор. Лезвие все чаще описывало дугу, не касаясь шкуры и задевая лишь гранит. Зато зверь величиною с медведя, покрытый черной жесткой шерстью наоборот не выказывал признаков усталости. Он пугал свою добычу, обнажая с рычанием огромные клыки, в ожидании пока она обессилит настолько, чтобы ее можно было сожрать.

— Пригнись! — крикнул я незнакомцу. — Мы поможем тебе!

Мужчина на миг взглянул наверх и тут же отшатнулся, вжавшись в стену. Чтобы убить подземную тварь я начертил знак холода, но немного промахнулся, заморозив зверя лишь наполовину. Он взвыл и в иступленной ярости из последних сил бросился на попавшего в ловушку человека, подминая его под себя. Второй знак я чертить не решился, опасаясь убить обоих.

Фаусмин оттолкнул меня и исчез в провале. Бесстрашно перепрыгивая с уступа на уступ, император спустился вниз, приземлившись прямо на спину чудовища. Скованный льдом зверь был не так резв как раньше. Фаусмин вонзил ему в загривок меч, задрал голову, схватив за верхний клык и обнажая незащищенное горло, полоснул по нему кинжалом.

Такой прыти от императора я не ожидал. Никогда бы не подумал, что в его небольшом теле может поместиться столько отваги. Видимо зря мы ругали камень Одинокого Властителя, раз благодаря его магии рождаются люди подобные Фаусмину Третьему способные рискнуть всем и сломя голову броситься на помощь незнакомому человеку.

— Подняться наверх можете? — крикнул я. — Если серьезных ран нет, не советую задерживаться в Подземелье.

— Но как мы заберемся наверх? — спросил Фаусмин, помогая бедолаге выбраться из-под тяжеленной туши.

— И о чем вы только думали, когда прыгали как горный козел, Ваше Величество… — пробормотал я себе под нос и крикнул громко. — Подождите минуту, мне нужно взять сумку.

Когда я вернулся с веревкой, то застал немного странную сцену: спасенный нами путешественник стоял в отдалении, держась за предплечье, а Фаусмин вытирал лезвие меча о шкуру, старательно делая вид, что кроме него в пещере больше никого нет. Во всем этом чувствовалась какая-то напряженность, но мне было не до того, чтобы выяснять ее причину. Оба живы и ладно.

Надежно закрепив конец веревки за ближайшее дерево, я бросил всю бухту в провал и принялся ждать, следя за тем, чтобы веревка не перетерлась об камни. Прошло немного времени и среди помятых веток рябины показалась голова спасенного счастливчика. Я подал ему руку, помогая выбраться, и обомлел. Теперь было понятно, почему Фаусмин пребывал в замешательстве. Передо мной стояла девушка. Очень крупная, не слишком красивая — широкие скулы и курносый нос больше подошли бы мужчине, перемазанная землей и кровью, но принадлежность к «слабому» полу не вызывала никаких сомнений.

— Спасибо, — поблагодарила она низким хриплым голосом и, избегая встречаться взглядом, отошла в сторону.

Фаусмин выбрался из провала минут через пять.

— Больше так не делайте, хорошо? — попросил я его. — Давайте обойдемся без героических прыжков. Шагот мог разорвать вас на части.

— Так это и был шагот? — удивился император. — А почему он не принял форму чего-нибудь безобидного? Разве не так они ведут себя при встрече с человеком?

— Он принял, — заметила девушка. — Когда я нашла выход, он сидел на освещенном месте и выглядел как маленькая собака. Еще немного и я бы поверила.

— Вы серьезно ранены? — Ее предплечье, исполосованное когтями шагота, кровоточило.

— Нет, но если вы целитель, — она оценивающе посмотрела на мантию, — буду благодарна за помощь.

— Маг Эдвин к вашим услугам. Необходимо остановить кровь и обеззаразить рану. Шаготы не ядовиты, но это же тварь из Подземелья, а с ними ни в чем нельзя быть уверенным. Как ваше имя?

— Радлейв, но все зовут Радой.

Спасенная девушка было очень скромной, даже слишком. Пока я занимался ее ранами, она не проронила ни слова, опровергая устоявшееся мнение о том, что женщины любого возраста любят поболтать. Зато безропотно выпила очень горькую микстуру. Прибегнув к помощи лечебных знаков, я в тоже время пытался понять, зачем Радлейв спустилась в Подземелье. Судя по ее развитой мускулатуре и умению обращаться с оружием, она была наемницей. Возможно, одной из охотниц за сокровищами. Чтобы подтвердить подозрения я спросил:

— Разве вы не знали, что в Подземелье спускаться опасно?

— Я никогда бы не спустилась туда по доброй воле, — она удивленно посмотрела на меня, отчего ее большие серые глаза стали почти круглыми. — Несколько дней назад… — Рада запнулась. — В Подземелье время бежит очень странно, вы же понимаете… так вот, несколько дней назад я преследовала кое-кого, но допустила ошибку. Меня загнали в овраг на дне которого находилась яма, замаскированная под волчью ловушку. Я неудачно упала, ударилась затылком и потеряла сознание, а когда очнулась, не смогла выбраться — было слишком высоко. Поэтому и решила поискать выход в другом месте.

— Кого же вы преследовали? — поинтересовался Фаусмин.

— Мерзких типов. Их обвиняют в похищениях и работорговле. Мне нужен был их главарь.

— Вы охотник за головами? То есть охотница…

— Да, иногда, — она пожала плечами. — Я берусь за разную работу. Мне нужно вернуться и закончить начатое. Кстати, где мы?

Это был уместный вопрос, ведь в Подземелье не только время, но и пространство может искажаться весьма причудливо.

— Эдвин, покажите Раде наше местоположение на карте, — сказал Фаусмин отряхиваясь.

— Тогда нам лучше вернуться к костру, потому что она там.

Мое предложение было встречено с одобрением. Оказавшись на месте стоянки император сразу же занялся костром. Недавний инцидент был забыт, теперь ему не терпелось согреться и позавтракать. Рада пыталась выглядеть максимально незаметной, что было непросто для женщины ее роста и телосложения. Сев на самый краешек плаща, она взяла в руки карту и задумалась.

— Вы разбираетесь в этом? — на всякий случай спросил я.

— Да, я же наемница. Мне часто приходится иметь дело с картами.

— Хорошо. Вот эта линия — это дорога, по которой мы приехали. Место стоянки здесь. А где находится провал, в который вы угодили? Его необходимо закрыть как можно скорее.

— Где-то тут. — Она ткнула пальцем в лес, лежащий далеко на западе.

— Вы проделали немалый путь… — покачал головой император, заглядывая через плечо.

— Да, сама не думала, что уйду так далеко. Хочу поблагодарить вас обоих за спасение моей жизни. Если бы не ваше вмешательство, я бы погибла.

— Мы не могли поступить иначе, — учтиво сказал Фаусмин, от которого прямо-таки веяло благородством и голубой кровью.

— До того входа добираться далеко, а наш близко. Пойду, обрушу на него что-нибудь, — проворчал я. — Вдруг там еще есть шаготы?

Рада посмотрела на меня с уважением. Видимо, в ее краях была мало магов, которые могут вот так между делом что-то куда-то обрушить. Однако так как подходящих скал поблизости не оказалось, пришлось довольствоваться пнем от старой ольхи и не без помощи грубой физической силы закрыть провал. Конечно, я мог прочесть несколько заклинаний, поставить магические печати, но мне показалось, что пень и печати это все же надежнее, чем просто печати.

Когда я вернулся, то понял, что отсутствовал слишком долго. Рада и Фаусмин не стали ждать моего возвращения и позавтракали. Видя мое обеспокоенное лицо, император похлопал по свертку рядом с собой.

— Я оставил немного мяса и сыра для тебя. Но мы взяли мало припасов.

— Извините, это из-за меня. — Рада густо покраснела. — Я все верну, даю слово. — Фаусмин фыркнул в ответ, а она, неверно растолковав его слова, поспешила добавить. — Если не верите, можем рассчитаться иначе. Буду служить вам до конца года без всякой оплаты. Это самое малое, что можно сделать для людей, что спасли мне жизнь.

Император бросил вопросительный взгляд в мою сторону. Мысль о том, чтобы на какое-то время обзавестись еще одним компаньоном была заманчивая. Фаусмин показал себя отважным бойцом, но в остальном я не мог на него полагаться, а наша новая знакомая, выжившая в Подземелье, наверняка знала, как вести себя в критической ситуации. Но последнее покушение подорвало мое доверие к людям, поэтому я не спешил соглашаться.

— Вы же понятия не имеете, кто мы и какие цели преследуем. Не боитесь предлагать помощь незнакомцам?

— Если бы не ваше вмешательство, меня бы сожрал шагот. Вы действовали смело, — тут она нахмурилась. — Кроме того, вы тоже ничего обо мне не знаете, поэтому мы в равных условиях.

— Справедливо.

— Я хорошо владею оружием, легко выслеживаю зверя или человека. Не привередлива, могу спать на голой земле, подолгу обходится без пищи.

— Не сомневаюсь, но этот вопрос мне нужно обсудить наедине со своим другом, — я поманил Фаусмина и мы отошли в сторону.

— Что вы думаете, Ваше Величество? — прошептал я, став к Раде спиной, чтобы она не смогла прочитать мои слова по губам — мало ли какими талантами обладает наемница.

— Не знаю, Эдвин. Вряд ли Радлейв к нам подослали. Никто не был уведомлен, что мы поедем этой дорогой и остановимся здесь. Но доверять ей… Вдруг она нас собирается нас убить и ограбить?

— Зная, что я маг? Маловероятно. Если она не самоубийца, конечно. Скажу честно, еще один человек нам был бы полезен. Она сильная и умелая. Скорее всего, говорит правду о своем прошлом. Если тот, кто послал полиморфа не оставил попыток найти и убить вас, то он будет искать двух мужчин, а не двух мужчин и женщину. Это может сбить его со следа. Кстати, как вы ей представились? Надеюсь, не своим именем?

— Когда она меня спросила я немного растерялся… — Фаусмин недовольно нахмурился, пожав плечами, — и назвался Третьим. Сказал, что это мое прозвище.

Вот что бывает, если оставить императора без присмотра хотя бы на двадцать минут.

— Теперь и мне так вас называть? Третьим?

— Не очень оригинально, но ведь у людей часто встречаются прозвища. Пускай я буду третьим ребенком в семье, чей отец любил пошутить.

— Как скажите, Ваше Величество. В лицо она вас никогда не видела, поэтому разоблачения можно не бояться. Я предлагаю нанять ее, пока девушка не передумала. Скажем куда направляемся, но без подробностей.

— Хорошо, — император согласно кивнул и добавил. — Признаться, когда спешил на помощь, то был уверен, что это мужчина. Рост, выправка, короткие волосы… А вы догадались?

— Только когда увидел ее вблизи.

— Мне казалось, что быть охотником за головами это не женское дело.

— И не такое случается… — я пожал плечами.

В нашем обществе, как правило, все ключевые посты занимают мужчины оставляя женщинам возможность посвятить себя обустройству дома и воспитанию маленьких детей, но разве существуют исключительно мужские или женские занятия? Магические способности не зависят от пола, хотя и проявляются чаще у мальчиков, поэтому маги на половых различиях не заостряют внимание. Однако маги сильно отличаются от обычных людей — редко создают семьи, еще реже заводят детей. Волшебство многим из нас заменяет семейные радости. После прикосновения к силе, которую можно назвать вечной, существующей изначально с сотворения мира, мало кто хочет размениваться на мимолетные семейные радости, оставляя их простым смертным.

Если Радлейв решила посветить свою жизнь выслеживанию всяких мерзавцев, то это ее дело. Никогда не жаловался на плохое воображение, но не мог представить эту девушку сидящей возле камина с пяльцами или шитьем. Мы вернулись обратно к костру. Рада не спускала с нас вопросительного взгляда.

— Опытный человек нам не помешает, — сказал Фаусмин. — Вы приняты.

— Клянусь верно служить вам обоим, — говоря это Рада стукнула себя кулаком по груди.

Фаусмин принял ее клятву как должное. Конечно, для него это рутина. Ему, наверное, ежедневно таких клятв два десятка приходится выслушивать.

— Вы собирались забрать голову работорговца. Разве служба у нас не помешает вашим планам?

— За ним придет другой охотник, — она беспечно махнула рукой.

— Ваш напарник?

— Нет, просто другой охотник за головами. Награда в сто золотых долго не залеживается. Что от меня требуется?

— Сопровождать нас во время пути, деля все тяготы путешествия, — опередил я Фаусмина. — Мы направляемся в страну Белых песков, поэтому тяготы гарантированы. Вы бывали в тех краях?

— Не доводилось, но слышала, что там очень жарко. Местные не держат лошадей и передвигаются на каких-то необычных животных.

— Да, на вроках, — кивнул я и, поймав удивленный взгляд императора, добавил. — Это гигантские свиньи, покрытые густым белоснежным мехом. Но их осталось очень мало, так что вряд ли мы их увидим. До пустыни путь не близкий, поэтому придется вернуться в трактир и купить для Рады лошадь.

— Мы далеко отъехали от «Печального пони», — заметил Фаусмин. — Не лучше ли пойти вперед и купить лошадь в ближайшей деревне? Заодно и припасы пополним.

— Если вы точно уверены, что здесь есть деревня… — проворчал я и снова взялся за карту. — В двадцати километрах расположена развилка, как раз у истока безымянной речки. Если где и быть трактиру или хутору, то там.

Мои расчеты оказались верными. Постоялый двор — несколько добротно выглядящих домов под соломенной крышей, окруженных частоколом, стоял на развилке дорог. Река, правда, успела зарасти камышом и превратить ближайший луг в болото, но нас это не волновало. Больше всего прибытию на место оказались рады лошади, потому что свою кобылу я отдал Раде, а сам подсел к Фаусмину. Животные облегченно вздохнули, когда мы, наконец, спешились.

— Я не самый блестящий наездник, — предупредила Рада. — Предпочитаю ходить пешком. Так удобнее читать следы.

Наша спутница по-прежнему была немногословна, только попросила обращаться к ней менее формально, чем мы с радостью воспользовались.

— Обязательно найдем для тебя подходящего скакуна: выносливого и с добрым нравом, — пообещал я.

День, в противовес вчерашнему, выдался солнечным, поэтому магу вроде меня было несложно увидеть Невидимого Помощника, сидевшего на воротах. Это был домовой. Качая ногами, он сверкал босыми пятками и с любопытством разглядывал чужаков. Его белоснежная шевелюра, никогда не знавшая ножниц практически сливалась с белой рубашкой и такого же цвета передником.

— Добрый день. Есть кто-нибудь дома? — спросил я его.

— Ага, есть. Надо же, волшебник… — домовой заулыбался. — К нам редко ваши захаживают.

— С кем он разговаривает? — Рада удивленно посмотрела туда, где я видел домового, а она лишь пустое место.

— С Невидимым Помощником, — пояснил Фаусмин. — Разве ты не знала, что маги так умеют?

— У тебя интересные спутники, — заметил домовой, улыбаясь во весь рот. — От них несет зверем из нижнего мира.

— Да, мы недавно убили шагота.

— Хорошая новость! — обрадовался человечек. Как и все домовые он не отличался особой отвагой, а многие твари из Подземелья были для помощников опасны ничуть не меньше, чем для нас. — Надо рассказать нашим! Сейчас к тебе придет хозяин.

Он вскочил и быстро побежал по забору словно гигантский шар белоснежной пряжи.

— Тут был домовой, — пояснил я. — Он сказал, что сейчас к нам выйдет хозяин.

— Вы могущественный волшебник!

Своей манерой восхищенно говорить о моем могуществе Рада напомнила мне Весельчака. Сейчас она была на него так похожа, что могла сойти за родную сестру. Послышался лязг засова, ворота заскрипели и медленно отворились. Из-за них выглянула дородная женщина, перемазанная мукой.

— Сколько вас? Трое всего? Ну, заходите… — она пошире распахнула створку, чтобы мы могли проехать. — Только у нас рук не хватает, так что сами разберетесь, что к чему. Стойла там, — она махнула головой.

— А где хозяин?

— Пьяный дрыхнет, — толстуха недовольно поморщилась. — Я жена его. Вы надолго?

— Нет, передохнем и дальше поедем. Нам лошадь еще одна нужна и припасы.

— Лишних ездовых не держим.

— Золотом заплатим, — коварно пообещал я, заставив крепко задуматься.

Пока она размышляла, мы устроили животных в конюшне. Здесь было грязно, поэтому оплеухи, которые Рада раздала сонному мальчишке-конюху были совершенно заслуженные. Посмотреть на приезжих прибежали трое ребятишек. Увидев меня, они страшно испугались и бросились обратно в дом. Позже за обедом я расспросил хозяйку о причинах такого поведения. Она рассказала, что несколько месяцев назад у них останавливался маг, ему не понравилась ее стряпня, но было поздно ехать в другое место. Дело закончилось скандалом. Маг, перебрав вина, начал им угрожать, грозился сжечь все и уже начал колдовать, пока не пришел ее старший сын и не надавал ему по шее. Эта история очень развеселила Фаусмина.

— Оказывается, маги не такие уж и грозные, — заметил он.

— Быть магом еще не означает быть хорошим человеком.

— Это так, — согласилась хозяйка, освобождая место на столе для горячих пирожков с капустой. — Вы вот, вполне приличный господин и не станете устраивать тут скандал.

— Не стану, — согласился я, пробуя пирожок.

Он оказался выше всяких похвал. Конечно, я предпочитаю мясную начинку, но на свежем воздухе у меня всегда хороший аппетит. В этот раз Фаусмин страдал не дольше двух минут, совещаясь со своим внутренним голосом. Видя, что я уплетаю второй пирожок он сдался и стал есть как нормальный человек. Рада тоже не отставала. Сначала ей было немного неловко, но так как ни я, ни Фаусмин не обращали особого внимания на то, с какой скоростью исчезают пирожки, колбаса и омлет, то Рада быстро освоилась.

— Хозяйка, а далеко следующий постоялый двор?

— Впервые в этих местах? — она грузно опустилась на низенький табурет, радуясь возможности бросить готовку и перевести дух. — У нас в это время мало приезжих, а вот к концу осени в Зеленой речке ярмарка проходит, тогда людно, в сараях класть приходится. Если не хотите ночевать под нашей крышей, езжайте к Петеру. Вы его трактир не пропустите. Правда до вечера вряд ли поспеете, до него далековато, да и дорога после дождей размокла. После трактира до Зеленой речки уже рукой подать. Вы ее увидите со склона холма.

— Это деревня?

— Теперь да. Раньше так замок барона звался, но он еще во время молодости моей бабки сгорел дотла. Барон сошел с ума, убил прислугу, выпил их кровь, поджег замок и сам сгорел вместе с ним. Жуткая история, — сообщила она доверительным тоном.

Люди везде одинаковы. Когда им становится скучно, они сбиваются в кучки и рассказывают друг другу страшные истории. Для полноты ощущений не хватало только темноты ночи и раскатов грома за окном. Если хозяйка ожидала, что ее гости с удовольствием включатся в разговор и примутся выспрашивать кровавые подробности, смакуя детали, то ее ждало разочарование. Купив достаточное количество припасов, мы положили их в мою безразмерную сумку. Осталось последнее дело — покупка лошади.

Перекинувшись парой слов с Невидимыми Помощниками я узнал, что лучше всего дела обстоят у тяглового жеребца вороной масти. Он отличался хорошим здоровьем, выносливостью и не был склонен к тому, чтобы кусать зазевавшегося седока. Хозяйка не желала расставаться с жеребцом, поэтому золото Фаусмина очень пригодилось. Заплатив в два раза больше, чем следовало, мы снова двинулись в путь.

До трактира в тот день мы так и не доехали, но ночевка на открытом воздухе прошла без приключений. Я придирчиво выбирал участок посуше, пока императору это не надоело и он не бросил сумки на первый попавшийся островок травы. Мы поужинали и легли спать прямо под деревьями. Рада предлагала организовать дежурство, но я целиком положился на свои заклинания, опутав ими место стоянки по периметру. У меня болела поясница, хотелось отдохнуть, а не пялиться в темноту треть ночи. Однако Рада все равно сидела дольше всех, упрямо подкладывая ветки в костер. Видимо, еще не отошла от «красот» Подземелья.

Утром следующего дня поясница все еще давала о себе знать, поэтому в седло я запрыгивал осторожно, крепко стиснув зубы. Трактир Петера стоял на холме. Карта, как выявилось, не соответствовала истине. На ней не было ни деревни, ни речки, ни холмов — только дорога, отмеченная тонким пунктиром посреди леса. Полагаю, мы просто перешли воображаемую линию, где заканчивались реальные сведения о местности и начинались домыслы автора карты. Фаумин проворчал под нос, что по возвращению вплотную займется этим вопросом. Придворных картографов ждали веселые времена.

С холма открывался красивый вид на долину. Вдалеке расположилась аккуратная деревушка, а на высоком берегу реки еще можно было разглядеть каменные развалины, поросшие деревьями — все, что осталось от старого замка.

В трактире мы застали нескольких пьяниц, весьма подкованных в управлении государством. Они знали, что необходимо предпринять, чтобы империя, наконец, начала процветать и сказали немало «лестного» в адрес императора и его придворных. Фаусмин с каменным лицом слушал пьяные бредни гласа народа, но когда они пришли к мнению, что ситуацию спасет только полная отмена налогов и сословных привилегий, сказал, что ему срочно необходим отдых.

Поболтав немного с трактирщиком, я поднялся следом за ним. Как водится, мы с императором разделили одну комнату на двоих, а Рада заняла соседнюю. Вечер прошел мирно, ночь тоже. Ничто не предвещало сюрпризов, поэтому я очень удивился, проснувшись на рассвете в незнакомом месте. Вокруг можно было разглядеть какие-то заброшенные постройки, а сам я лежал на крыше одной из них. Несколько секунд, дрожа от холода, я пытался осмыслить происходящее. Реальность была жестока — это не было сном и меня не похитили, в пробуждении неизвестно где виноват лишь я сам.

— Проклятье! — шмыгнув носом, я понял, что обзавелся сильным насморком.

Из одежды на мне были только холщовые брюки. Рубашка почему-то отсутствовала, хотя я точно помнил, что ложился спать в ней. Мне необходимо было как можно быстрее вернуться в трактир, пока Фаусмин не проснулся. Судя по всему, я очутился среди развалин того самого замка, видневшегося с холма, поэтому стоило поторопиться.

Ругая последними словами свой дар, взявший надо мной верх так некстати, я спустился. В детстве мне нередко приходилось ходить во сне, но с годами я стал лучше себя контролировать. Это было жизненно необходимо, потому что обычный ребенок ходящий во сне рискует набить себе шишки, а ребенок с задатками Прозрачного мага — проснуться в толще стены или в Подземелье.

Грустные подробности возвращения в трактир лучше опустить. Так как я проснулся без сапог, то большую часть пути проделал как Прозрачный маг. Скользя над речной водой и острыми камнями побережья в форме свободного духа, я надеялся, что моего отсутствия никто не заметит, но не тут то было. В трактире царило нездоровое оживление. Сын хозяина зачем-то заколачивал изнутри толстыми дубовыми досками окна, а вчерашние пьяницы, любящие поболтать о государственном устройстве, молча сидели с неожиданно трезвым видом и в руках сжимали оружие: две мотыги и грабли. У меня возникло плохое предчувствие. Когда я материализовался в комнате наверху, то почти не удивился тому факту, что Фаусмин не спит. Император был полностью одет и сидел на кровати, сверля меня недобрым взглядом.

— И как это понимать? — спросил он холодно. — Где вы были этой ночью?

— Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что я точно не знаю. Позвольте объяснить…

— Я жду, — император сделался мрачнее грозовой тучи.

— У меня есть один небольшой недостаток — до сих пор не излечился от сомнамбулизма. Если днем я очень устал, то ночью, после того как засну, могу встать и бесцельно бродить в бестелесной форме.

— Вот как?! В бестелесной, значит… А что насчет того дракона, который летал над трактиром, переполошил всю округу своим ревом и скрылся в направлении разрушенного замка?

— Дракон? — я попытался изобразить на лице удивление. — Откуда здесь взяться дракону? Но теперь мне понятно, почему хозяйский сын заколачивает окна.

— Да, откуда здесь взяться огромному зеленому дракону? — Фаусмин встал рядом и ткнул пальцем в мой перстень. — Какое совпадение, не находите? Ваш личный знак — зеленый дракон, а когда есть он, то нет вас. Считаете себя умнее всех?

Отпираться было бессмысленно.

— Нет, Ваше Величество. Это, действительно был я, но не по своей воле.

— Почему вы раньше не сказали, что в любой момент можете исчезнуть и улететь в облике гигантского ящера?! — он не на шутку рассвирепел. — Вы ставите под угрозу все наше дело!

— Это происходит очень редко. Вы хотели, чтобы вас сопровождал лучший маг, так вот — я лучший, но у каждого из нас есть свои недостатки. Мой еще не самый скверный. В свою защиту могу сказать, что я не пожираю коров, не сжигаю деревни — только выгляжу как дракон, летаю и все.

— Ревели вы очень натурально. Ваша способность дает вам какую-то власть над другими драконами?

— Нет.

— Но вы же воспользовались драконом, даже летали на нем во время вторжения демонов. Мне доложили, что это не была иллюзия.

— Разовый случай. Просто попросил знакомых быстро переправить меня и моего друга в Рамедию. Время было на исходе.

— Каких знакомых?

— Троллей.

Император, закрыв лицо руками, опустил голову. Я его не винил, с магами часто бывает нелегко.

— И что теперь? Какие новые сюрпризы вы припасли на будущее? — Фаусмин тяжело сел на кровать, отчего та скрипнула. — Мой враг наверняка не оставит без внимания слухи о зеленом драконе. Своей выходкой вы выдали наше местоположение. Возможно, сюда уже спешат новые полиморфы.

Он был прав. Нам нужно было покинуть трактир как можно скорее.

— Поспешим дальше на юг. Рада уже встала?

— Да, это от нее я узнал о драконе. Воинственная девушка. Так демонстративно бряцала оружием, что не удивлюсь, если она сейчас в кузнице мастерит драконобой или что-то в этом духе. У нее с драконами какие-то личные счеты.

— Буду иметь это в виду, — пробормотал я, широко зевая. — Совершенно не выспался.

— Мы, кстати, тоже, — ядовито заметил император. — Даже наши лошади глаз не сомкнули.

Итак, я попал в настоящую опалу. Заслуженную, но от этого она не стала менее неприятной. Фаусмин практически перестал со мной разговаривать. Только отдавал односложные приказы исключительно по делу. Рада и прежде была немногословной, поэтому ехали мы в молчании. Чувствовалось, что ей была неприятна случившаяся между нами размолвка, но она, как настоящий профессионал, не вмешивалась в дела нанимателей, предпочитая зорко следить за дорогой.

Чем дальше мы двигались на юг, тем теплее становилось. Мне казалось, что все ветры, дующие с юга, несут в себе жаркое дыхание Белой пустыни. Это загадочное место. В ее вечных песках надежно скрыты тайны давно исчезнувших народов. Недаром именно в Белой пустыне до сих пор ищут сокровища мистиков, проложивших Часовую Тропу.

Народ, оставивший нам в наследие множество чудесных вещей и несколько роскошных археологических памятников был очень могущественным. Поэтому всякая новая находка, любое труднообъяснимое событие, начиная с таинственной пропажи хутора и заканчивая небывалым двойным урожаем, спешили связать с мистиками.

Для рядовых загадочных случаев хватало умения обычных магов, но их, как правило, связывали с чем-то нехорошим. Жена ушла к любовнику, случился неурожай, нерадивый кот не желает охотиться на амбарных мышей, предпочитая им сметану — все это происки волшебников, которым когда-то насолил твой прапрадедушка и теперь они мстят всему твоему роду. Отсюда берут свои истоки страх перед магами и неприязнь к ним. Мне приходилось сталкиваться с подобным отношением, в такой момент я всецело разделял решение мистиков — мне тоже хотелось встать на Часовую Тропу и уйти по ней в новый мир, навек оставив несовершенство этого за спиной.

Наше путешествие в страну Белых песков проходило без достойных упоминания происшествий, если не считать неприятного инцидента в трактире «Два белых листка». Поздно вечером уже после ужина четверо наемников принялись насмехаться над Радой, намекая, что если она так сильно хочет иметь рядом с собой большой меч, то незачем носить его на поясе, ведь любой из них не прочь составить ей компанию. Наша спутница стойко игнорировала их глупые намеки, пока один из наемников не сел рядом с ней. В итоге Рада от души врезала нахалу, что послужило началом драки. Дружки обиженного Радой наемника захотели присоединиться к веселью, поэтому мне, хотя Рада держалась очень неплохо, пришлось вмешаться и охладить пыл драчунов. Охладить в прямом смысле. Увидев перед собой мага, они сразу потеряли всякий интерес к продолжению драки и поспешили на свежий воздух, спасаясь от льющейся на них отовсюду потоков ледяной воды. Остальные посетители: пожилая супружеская чета крестьян, тощий как палка коробейник, свинопас и молодой подмастерье поспешили вслед за ними. Никто не любит когда маг гневается.

Рада поблагодарила меня, но категорически отказалась от лечения, предпочтя ему кружку с холодным пивом, которую она периодически прикладывала к распухшему носу и скуле. Ну и пусть, все равно я незаметно капнул в ее пиво немного укрепляющей настойки.

— С тобой это не в первый раз? — спросил Фаусмин, с интересом наблюдавший за дракой.

— Иногда случается, — Рада философски пожала плечами. — Мужчинам трудно вынести тот факт, что женщина может быть сильнее их и лучше владеть мечом.

— Ну, мы-то с Третьим не такие, — вставил я поспешно.

— Знаю, поняла это сразу, как только увидела, поэтому и предложила поехать вместе.

— Однако с этим нужно что-то делать. Когда прибудем в Белые пески, могут возникнуть проблемы. Местное общество мыслит более консервативно… Я читал, что женщины в общественных местах там появляются только в сопровождении мужа или отца.

— А еще там продают рабов, которых похищают здесь, — с мрачным видом заметила Рада.

— Да, но что поделать, мы едем туда не затем, чтобы менять их мировоззрение. Выбирай: или мы выдаем тебя за мужчину или кто-то из нас будет изображать твоего родственника.

— То есть или вы приклеите мне бороду из конского хвоста или я должна буду называть одного из вас любимым дядюшкой?

— Борода не понадобится. Дам амулет и наложу заклятье иллюзии, под действием которого для других ты станешь выглядеть как мужчина…

— Если все так просто, почему же вы раньше не предложили? — она обиженно отхлебнула пива, и снова прижалась щекой к кружке. — Мое лицо сейчас было бы целее.

— Потому что мне придется расходовать силы для поддержки заклинания. Не хочу делать это без крайней нужды.

— Могу попробовать соврать, что вы мой старший брат или дядя, но убедительно лгать у меня никогда не получалось.

Тут я заметил, что Фаусмин, пораженный какой-то внезапной мыслью, сидит не двигаясь. Рада бросила на императора удивленный взгляд и заглянула в его кружку.

— Полная, — доложила она. — Странно.

— Сейчас тебе лучше отдохнуть. Завтра найдем укромное место, вдали от любопытных глаз и попробуем сотворить подходящий образ.

— Хорошо, — она тотчас встала, поняв намек.

Люблю иметь дело с понятливыми людьми. Может, Рада и не была блестящим собеседником, но голова у нее варила весьма неплохо для той, кто привыкла к постоянным дракам.

— Что случилось? — спросил я Фаусмина, как только она ушла, а вслед за ней в кладовой скрылся трактирщик. Других посетителей не было, поэтому можно было говорить без опаски.

— Если внешность изменить так просто, почему мы до сих пор это не сделали?! — когда император принимался так шипеть, то напоминал рассерженную змею. После недавнего случая с драконом это происходило чаще обычного.

— Слишком велик риск. Иллюзия обманет простых людей, зато привлечет внимание магов и Невидимых Помощников.

— Значит, вы уже думали над этим? — Фаусмин немного сбавил тон.

— Это первое, что мне пришло в голову, — не моргнув глазом, соврал я. — Кроме того, постоянные иллюзии будут истощать меня, а нам на пути еще ни разу не попались осевые столбы.

— Что это?

— С их помощью волшебники восстанавливают магические силы. Такие столбы связаны с землей, их ставят в месте, где открыты широкие каналы чистой энергии. Вам наверняка доводилось видеть их в городах: высокие каменные глыбы, обросшие мхом.

— Что-то припоминаю… Но я далек от проблем магов, — признался Фаусмин. — А если они так и не попадутся, что вы будете делать? Ваши силы иссякнут?

— Нет, можно прожить и без них, достаточно хорошо спать и вовремя ужинать.

— Если иллюзия привлекает излишнее внимание, то зачем предлагать ее Раде?

— Хочу иметь запасной вариант на крайний случай. С бородой из конского волоса она все равно будет выглядеть неубедительно.

— Мне кажется это глупой затеей. Что такого, если она войдет с нами в город южан как есть одетая как мужчина и при оружии? Ходят же туда как-то наши торговцы, — проворчал император.

— Излюбленное занятие местных жителей закапывать в песок инакомыслящих по шею и оставлять на солнце. Очень сомневаюсь, что им удастся проделать это с кем-нибудь из нас, но нам ведь все равно ни к чему лишние жертвы?

Фаусмин заметно погрустнел и сделал большой глоток из кружки. Я тактично дал ему минуту и осторожно спросил:

— Какие мысли отравляют вам жизнь?

— Мое будущее… — он махнул рукой. — Вы рассказываете мне все новые подробности о жителях Белых песков, Эдвин, и я прихожу к решению, что не хочу видеть своей женой одну из представительниц данного народа. Мои отец, дед и я, смею надеяться, были просвещенными монархами, поэтому брак с дочерью Магерона будет шагом назад.

— Все люди разные, — я пожал плечами. — В любом случае, последнее слово остается за вами.

Император только плечами пожал. В этот момент к нашему столику подошел хозяин. Он поклонился ниже, чем следовало, поэтому я решил, что ему от нас что-то надо.

— Господа… Всем ли вы довольны?

— Чего тебе? — буркнул Фаусмин. — Говори быстрее.

— Если вы всем довольны, можете ли вы оказать мне маленькую ничтожную услугу?

— О чем речь?

— Наш волшебник уехал, нового пока не прислали, а у меня племянница хворает. Вы бы посмотрели, что с ней… Обещаю, что сделаю вам скидку и за побитую посуду ничего не возьму.

Я бросил вопросительный взгляд на Фаусмина, но он только рукой махнул. Видимо, мысли о предстоящей женитьбе действительно были невеселыми, раз ему не терпелось побыть в одиночестве.

— Ну и нахал же ты… Посуду разбили те пьяницы, что торчали здесь до нашего прихода, пусть они и платят.

— Они заплатят господин, не сомневайтесь, — засуетился трактирщик, широко распахивая дверь ведущую во внутренние помещения.

— Не сидите долго, идите наверх, — попросил я императора, буравящего пристальным взглядом стол.

— Вот сюда, господин маг, — бормотал трактирщик, увлекая меня в узкий коридор.

Дубовые доски пола, потемневшие от времени, от долгого использования и пролитого пива стали такими гладкими, что я поскользнулся и ухватился за предплечье хозяина. Мужчина тотчас съежился и испуганно закрыл лицо руками.

— Нет, господин, нет!.. Прошу вас, не надо!

Очень странная реакция на простое прикосновение. Мне это не понравилось, но я решил не торопить события и посмотреть, что будет дальше. Поняв, что немедленной кары не последует, хозяин трактира несмело убрал одну руку и посмотрел на меня исподлобья. Теперь было понятно, чего он так боялся. Сквозь человеческие черты явственно проступали демонические: больше всего привлекали внимание ярко желтые глаза с вертикальными зрачками. Передо мной стоял странный гибрид человека и демона. Прикосновение разрушило иллюзию, которая позволяла ему сохранять человеческий облик.

— Что ты такое?

— Не делайте мне ничего дурного, умоляю. — Трактирщик был готов валяться у меня в ногах, но узость коридора затрудняла подобные выходки.

— Пока не делаю. Пока, — подчеркнул я. — Мне нужны ответы.

— Вы поможете Марии?

— Твоей племяннице? Она в самом деле существует?

— Конечно! Я бы никогда не стал подвергать нас риску быть раскрытыми, если бы не ее состояние… — он сокрушенно покачал головой.

— Она человек или нет?

— Не совсем, но Мария добрая, вы не подумайте… Мы никому плохо не делаем, клянусь всеми богами.

— Сколько в тебе демонической крови?

— Демоном была моя прабабка по отцу, — виновато сказал трактирщик. — У нас все в семье теперь такие. Прабабка была отступницей, сбежала от других демонов, соблазнила моего прадеда, который был бродячим артистом. С тех пор мы особенные. Простые люди никогда не догадывались… А вот комната Марии, — он отварил дверь в маленькую уютную спальню. — Из-за нашей крови болеем мы редко, но когда это случается, обычные лечебные зелья не действуют.

— А волшебник края знает о вашей особенности?

— Конечно, — трактирщик согласно закивал. — У нас с ним уговор: он не рассказывает о нас научному совету, а мы иногда даем ему немного своей крови для исследований. Он уехал очень не вовремя.

Приказав себе ничему не удивляться, я опустился на стул возле кровати, на которой лежала молодая девушка. У нее были длинные черные волосы и белая нежная кожа. Мягко коснувшись ее руки, я с интересом наблюдал за происходящими переменами: лобные кости увеличились, трансформируюсь в пару закрученных рогов, нос заострился.

— Что с ней?

— Она спит уже третий день. Сначала пожаловалась на сильный жар, сказала, что приляжет и вот — прилегла и не вставала. С ней никогда ничего подобного не было. Помогите Марии, пожалуйста. У меня больше никого нет кроме нее.

— Я не специалист по демонам, поэтому ничего не могу обещать.

— Но вы же… — трактирщик умолк, опустив глаза. — Вы же не просто маг, — добавил он шепотом.

Похоже, что за время путешествия паранойя Фаусмина передалась и мне, поэтому я неосознанно приготовился к защите.

— Простите мою наглость, — трактирщик умиротворяющее поднял руки, но я знаю, что вы Прозрачный маг Эдвин — великий Укротитель Демонов. Это вам мы стольким обязаны.

— Почему ты решил, что я и есть тот самый Эдвин?

— Мне на вас указали Невидимые Помощники. Они знали о моей беде с Марией и захотели помочь.

— Ты видишь Невидимых Помощников?

— Не вижу, но слышу, да…

— Интересный поворот, а кто именно сказал?

— Домовой, наверное. — Трактирщик пожал плечами. — Голосок был тоненький, говорил невнятно…

Мне это все не нравилось. Невидимые Помощники не стали бы помогать человеку, в чьих жилах текла кровь демонов. Однако не похоже, чтобы он врал — девушке действительно требовалась помощь.

Осторожно приподняв веко, я обнаружил, что ее глазные яблоки приобрели неестественный фиолетовый оттенок. Дыхание девушки было затрудненным, пульс прощупывался едва-едва.

— Она всегда такая бледная?

— Обычно нет.

— Похоже, что ее что-то душит. Лечебные знаки не помогут.

— Господин, пожалуйста… Ей с каждым днем все хуже, — трактирщик от волнения прикусил один из кончиков своего раздвоенного языка.

— Как твое имя?

— Полок.

— Ладно, посмотрю, что можно с этим сделать. Мне нужно вернуться к себе, чтобы взять кое-что.

На самом деле брать ничего было не нужно — сумка и так была при мне, просто я хотел поговорить с Фаусмином и заодно посмотреть на реакцию трактирщика. Но тот вел себя совершенно естественно для полудемона, у которого опасно больна единственная близкая родственница. Наверху я постучался в нашу с императором комнату и попросил впустить. К счастью, Фаусмин еще не ложился.

— Вы быстро, Эдвин. Как прошло лечение?

— Только начал. Этот трактир принадлежит полудемонам, но они неопасны. Грехи прабабки, так сказать.

— Никому нельзя верить, — заметил Фаусмин. — Никогда бы не подумал, что трактир с заурядным названием: «Два белых листка», может иметь таких неординарных владельцев.

— Если бы они назвали его «Дерево Боли» или «Огненная клетка мучений» то начались бы проблемы с постояльцами.

— Так значит трактирщик полудемон? А выглядит как обычный человек.

— Это иллюзия. Настоящий его облик могут увидеть маги, достаточно одного прикосновения.

— Вы видели?

— Да. У Полока стандартный набор — желтые глаза, рога, клыки… Собственно, трактирщик обратился ко мне, потому что кто-то из Невидимых Помощников назвал ему мое имя.

— Они следят за нами? — император обеспокоено закусил губу.

— В том-то и проблема, помощники весьма своенравные создания и не стали бы этого делать. Но Полок не врет, у него действительно больна племянница, поэтому я не знаю, что и думать. Полагаю, что трактирщик ни при чем и кто-то действительно указал на нас, но с какой целью? У меня дурное предчувствие.

— Может лучше взять лошадей и убраться отсюда подальше? — предложил Фаусмин.

— А если те, кто все это затеял, только этого и ждут? Сейчас глубокая ночь, места незнакомые, куда нам ехать?

— На юг, — обреченно сказал император, устало опускаясь на стул. — Возможно, нашему путешествию просто не суждено окончиться хорошо. Я устал, хочу обратно во дворец. В Подземелье все эти традиции и прочую чушь, они не стоят того, чтобы рисковать за них жизнью! Выберу жену из дочерей Магерона наугад и дело с концом.

Император потянул за цепочку и вытащил камень Одинокого Властителя, раздраженно уставившись на его кроваво-красные грани.

— Что скажите? — его взгляд был тяжелым.

— Ваше Величество, у меня есть два варианта ответа: могу ответить как подданный или как друг, при условии, что моя голова не расстанется с шеей по возвращении.

— Хочу послушать оба.

— Как подданный я соглашусь с вашим решением. Рисковать жизнью сейчас, — я подчеркнул последнее слово, — ради гипотетических будущих наследников потом, по меньшей мере, нецелесообразно. Вернитесь в Регум, подождите годик, разберитесь со своим врагом, а тогда можно и повторить попытку.

— А второй вариант?

— У каждого из нас бывают сомнения, — я сел рядом с ним, — но если вы отступите, то потеряете уважение к себе. Вы никогда не вели в бой победоносную армию, не участвовали лично ни в чем по-настоящему важном — все это ложилось на плечи ваших поданных. Не всегда стоит поступать так, как диктует здравый смысл, иногда стоит прислушаться к сердцу. Сейчас представился момент доказать самому себе, чего вы стоите на самом деле. Бежать под крыло Драконьих Голов — это не выход. Можно перехватить инициативу и самому устроить охоту на того, кто хочет убить вас.

— Спасибо за откровенность, — пробормотал Фаусмин и крепко задумался. — В награду я разрешаю тебе, когда мы наедине, обращаться ко мне без формальностей.

Этой привилегии были удостоены немногие, поэтому я по достоинству оценил его порыв.

— Признаюсь, ты правильно указал на мое больное место. Все свою жизнь я пытался отделить себя от титула и славы предков, чтобы понять каков я на самом деле. Теперь же, когда есть такая возможность, мне стало страшно довести дело до конца. Это может стоить жизни.

— Да, но каков выигрыш! И ты не один рискуешь. — Обращаться к императору на «ты» мне определенно нравилось.

— Я уже понял, что со мной безрассудный маг, притягивающий к себе неприятности. Например, меня, — император усмехнулся и заметно повеселел.

— Итак, что дальше? Остаемся или едем?

— Остаемся. Лучше послушаю друга, чем подданного. Ты все еще хочешь помочь той девушке?

— Да, заодно попробую разобраться во всех этих подозрительных совпадениях. Но для этого мне придется заглянуть в междумирье, а я не хочу оставлять тебя одного.

— Не волнуйся. Мы с Радой обнажим мечи и будем наготове.

— Хорошая мысль. Вот возьми, — я снял с себя оберег и протянул ему. — На удачу.

— От чего он защищает? — император без особого энтузиазма принял подарок.

— Это драконья кость. Простолюдины уверены, что она повышает мужскую силу, но маги используют ее, чтобы защитить разум и тело от разных видов магии. Кость дракона материал своеобразный, нельзя точно сказать, как он проявит себя.

— А тебе этот оберег хоть раз помог?

— Раз я выходил живым из стольких передряг, то наверняка.

После этих слов Фаусмин без возражений повесил амулет на шею. Раздав необходимые указания, я спустился к Полоку, который пытался склеить разбитый в недавней драке кувшин. Поняв, что я не намерен отказываться от своих слов, трактирщик очень обрадовался. Мы вернулись в комнату Марии. Состояние девушки не изменилось.

— Должен попросить тебя об услуге, Полок.

— Все что угодно, маг Эдвин.

— Если я вдруг начну вести себя странно, делай что хочешь, но сними с моей головы вот это, — я достал из сумки венец Сумерек и показал ему.

— Как скажите, господин. А что значит странно?

— Выкрики чужим голосом, бег по потолку или попытка убить себя — все это достаточно странно.

Как водится, перед тем как надеть венец я провел пальцем по тонкому ободу, пытаясь установить мыслительный контакт со своенравным артефактом. Первый владелец венца Сумерек был очень могущественным магом, мои силы не шли ни в какое сравнение с его возможностями. Венец это чувствовал и был взбешен тем фактом, что им смеет пользоваться какой-то выскочка вроде меня. Он уже как-то пытался взять надо мной контроль с помощью темной половины моей личности, но я справился. С тех пор новых попыток венец не предпринимал, дело ограничивалось только головной болью.

Похоже, что его удалось запугать, мысленно внушая, каким он станет после переплавки красивым украшением обеденного зала. Потеря формы была для него фатальной. Однако эти уловки не могли работать вечно, потому что я сам был неуверен, что этот венец можно уничтожить путем переплавки в подсвечник или в столовое серебро, ведь за сотни лет существования, несмотря на его видимую хрупкость, на блестящей поверхности не появилось ни царапины.

Как только холодный металл венца Сумерек коснулся кожи, я сразу же зажмурился, потому что не любил момент перехода из привычного мира в реальность между ними.

— Вы в порядке, господин маг? — обеспокоено спросил Полок.

Вместо ответа я кивнул и бесстрашно открыл глаза. Междумирье встретило меня различными оттенками синего, которыми была насыщена комната, а венец по старой доброй памяти обеспечил приступ мучительной головной боли. Сжав зубы, я прищурился. Вокруг можно было разглядеть многочисленные следы, оставленные существами, когда-либо пересекавшими эту часть пространства. Полок теперь больше походил на демона: из его пальцев, глаз и груди в районе солнечного сплетения исходило яркое сияние малинового цвета. Мария выглядела совсем нездоровой и безжизненной. Ее тело лежало в коконе тонких пульсирующих нитей, которые вытягивали жизненные силы. Неподалеку затаились Похитители — бездомные собиратели, скитающиеся между мирами. Они уже заинтересовались девушкой и теперь ждали удобного момента, чтобы наложить свои лапы на ее душу. Венец исправно преображал реальность, делая все тайное явным.

— Твою племянницу кто-то проклял. У нее были враги среди волшебников?

— Нет, конечно! — голос трактирщика здесь звучал ниже и был грубее. — Марию все любили. На меня могли иметь зуб, конечно, но не на нее.

— А ведьма не живет поблизости?

— Если и живет, то я не знаю об этом. Вы сможете снять проклятие?

— Попробую.

В сумке должны были лежать ритуальные ножницы. Сунув руку в ее бездонные недра, я попытался их представить, но из-за головной боли сосредоточиться не получалось. Временами поиск нужных вещей напоминал рыбалку. В мою ладонь ложились книги, пачка писчей бумаги, обрывок тесьмы, цепочка, карандаш, пузырек с зельем… Почувствовав холод металла я быстро сжал пальцы. Ножницы были тупыми, но это не имело значения. Конечно, проклятия обычно снимают иначе, но так делают только те, кто не имеет венца Сумерек и вынужден действовать по старинке. В моем же случае проще всего разрезать проклятие и вытащить из него девушку. Нити разрезались очень легко. Стоило их коснуться, как они медленно таяли в воздухе. Когда я закончил, Мария выглядела намного лучше. Она все еще была без сознания, но дышала теперь свободнее, а из ее груди и пальцев стало исходить малиновое сияние. В этот раз Похитители останутся ни с чем.

— Ей лучше! — Полок, не скрывая своей радости, стал возле изголовья кровати.

Внезапно на полу вокруг меня выступили черные символы, доски на мгновенье исчезли и я упал, провалившись по пояс.

— Господин маг! — вскрикнул трактирщик. — Что с вами?

Он попытался вытащить меня, но безуспешно. Ловушка держала крепко. Кто бы не расставил ее, он знал, что я надену венец Сумерек и окажусь в междумирье. Владельцу венца нельзя причинить значительный вред, поэтому, не имея возможности убить неизвестный решил меня обездвижить. Конечно, я в любой момент мог снять венец, но в этом случае был бы разрублен надвое деревянным настилом. И сразу же наверху послышался шум: топот и громкие крики.

— Быстро наверх! Помогите моим друзьям! — приказал я Полоку. — На них напали!

— А как же вы…

— Ступай!

Трактирщик со всех ног бросился вон из комнаты. Шум борьбы усилился. Я пытался понять, что там происходит, но сквозь туман междумирья сумел разглядеть только размытые силуэты. Когда зазвенели мечи, мне оставалось лишь проклинать свою самонадеянность в безуспешных попытках выбраться из ловушки. Если бы можно было вернуться в прошлое, то я бы немедля отвез императора обратно в столицу и сдал его в надежные руки охраны.

Если быть честным, то только благодаря удаче мне удавалось выходить сухим из воды: вторжение демонов, охота за «Некросом», оживление умертвий закончились благополучно благодаря не моим заслугам, а лишь цепочке счастливых случайностей. Но сегодня цепочка оборвалась. Чтобы добить окончательно венец атаковал мой разум так сильно, что от боли потемнело в глазах.

Наверху раздавались призывы о помощи, а я боролся с венцом, пытаясь вернуть над ним контроль. Тьма завладела моим сознанием, я проваливался в нее, теряя себя в бесконечных гранях. Это больше не было междумирье — я проник еще глубже, очутившись в другой реальности — внутри венца Сумерек. Здесь не было ничего, кроме огромного зала и коридоров, уходящих в бесконечность. Мой противник, сверля взглядом, уже ждал меня. Огромное зеркало в бронзовой оправе служило ему дверью и он немедля вышел навстречу. Мне уже приходилось встречаться с ним — это была моя темная половина, все худшее, чем когда-либо мог стать Прозрачный маг Эдвин. Его ледяные руки мягко опустились мне на плечи.

— Ты не сможешь избегать меня вечно… — в голосе двойника не было угрозы, только констатация факта. — Власть так манит, верно? Жадно впитываешь ее, но не можешь насытиться. Все они погибли от жажды, — он отошел в сторону, чтобы я мог взглянуть в зеркало.

Внутри стояли десятки людей разных возрастов, одетые в наряды прошлых эпох и у каждого из них на лбу был след от ожога в виде тонкого обода. Предыдущие владельцы венца Сумерек выглядели скверно.

— Перед тобой те, кто думал, что могут владеть мной… Но это я владел ими. Каждый из этих глупцов отдавал мне себя и свои силы, — двойник принялся щелкать пальцами и с новым щелчком люди в зеркале исчезали один за другим. — Теперь настал твой черед.

— Зачем ты это делаешь? — напряженно произнес я, борясь с накатившей слабостью.

— За все нужно платить, верно? — двойник ехидно улыбнулся. — Ты сам и есть плата. Тебе пора, — он с силой толкнул отказывающееся служить мне тело к зеркалу. Его поверхность покрылась рябью, принимая еще одного проигравшего.

— Ты лишаешь остальных жизни только потому, что тебя таким создал твой Хозяин! — в отчаянии успел выкрикнуть я, прежде чем потерял сознание.

Едва слышимый шелест ткани, топот множества маленьких ножек, чье-то горестное причитание. Снова шелест ткани и гневный неразборчивый шепот. Нечто мокрое и холодное касается лба, но тут же испаряется.

Тяжелая дремота овладела телом, нет сил, чтобы пошевелиться и даже легкий вздох дается с большим трудом. Не хочется ни о чем думать, есть желание лишь просто плыть в этой темной воде навстречу покою.

— Маг Эдвин, услышь нас… Вернись к нам… — просящее шепчут голоса. — Вернись, — повторяют они.

Их испуганный тон заставляет бороться с апатией. Голоса очень настойчивы, они не думают прекращать свои мольбы, заставляя меня приоткрыть глаза. Наградой служит дружный ошеломленный вздох и радостные восклицания, исходящие от разноцветных шаров вокруг. Сфокусировав взгляд, я понял, что лежу на деревянном полу, а рядом со мной находятся Невидимые Помощники разных видов. Больше всего было домовых, они оттеснили остальных на второй план. Не делая попыток понять, что происходит, я попытался сесть.

— Он живой! — громко воскликнул один из них и вокруг меня тотчас началось безудержное ликование.

Такой неподдельной радости мне еще видеть не доводилось. Невидимые Помощники высоко прыгали от избытка чувств, подбрасывали в воздух собратьев поменьше, крепко сжимали друг друга в объятиях.

— Что здесь происходит? — невнятно спросил я, с трудом разлепляя пересохшие губы.

Домовые тотчас прекратили прыгать и вытолкнули вперед рослого крепыша в клетчатых штанах и в желтом шейном платке.

— Мы помогли тебе. Ты всегда был добр ко всем нам, — домовой кивнул в сторону остальных существ, — мы не могли оставить тебя умирать.

Тут я вспомнил и про крики о помощи, и про ловушку, и про венец. Кожа на лбу горела как после ожога. Одного касания было достаточно, чтобы понять — венец пропал.

— Где он? — спросил я хрипло. — Венец Сумерек, вы видели его?

Вместо ответа помощники засуетились. Потом они быстро расступились и светло-красная мраморная горгулья, осторожно держа на вытянутых лапах, вынесла целый и невредимый венец. Еще бы, зачем было беспокоиться? Разве с этой проклятой вещью может что-то случиться? Мы все сгинем в вечности, а его серебряный обод будет по-прежнему ехидно поблескивать. Я обратил внимание, что лапы горгульи были обмотаны платком, чтобы ненароком не коснуться венца. Эта горгулья была явно умнее, чем некий Прозрачный маг, страдающий излишней самоуверенностью.

Обнаружив, что сумка все еще при мне, я сунул венец внутрь с намерением больше никогда не доставать его оттуда.

— Мои друзья, что с ними? — поинтересовался я без особой надежды на успех.

— Они живы, маг Эдвин. Но чтобы увидеть их, тебе надо подняться наверх.

Хоть что-то хорошее. Неуклюже попытавшись встать, я рухнул обратно на пол, борясь с приступом тошноты. Помощники бросились врассыпную. Вспомнив про Марию, я взглянул на кровать, но смятая постель оказалась пуста. В трактире было необыкновенно тихо, особенно если сравнивать с тем, что творилось в нем совсем недавно. Было слышно только сопение помощников и мое дыхание. Обхватив голову руками я малодушно позволил себе застонать. У меня не осталось сил — ни физических, ни магических, словно кто-то выкачал из меня все до конца, бросив пустую оболочку.

— А хозяин трактира? Полок и Мария, его племянница, где они?

— Там же, — домовой виновато насупился. — Нам сказали не вмешиваться, но ты почти погиб, а мы не могли этого допустить.

— Кто сказал?!

Вероятно, мой вопрос прозвучал излишне резко, потому что домовой испуганно отшатнулся. Это была несправедливо по отношению к нему, поэтому я сбавил тон.

— Благодарю каждого из вас за вмешательство. Однако почему вы это сделали? Я ведь незнаком с вами.

— Ты всегда был к нам добр, — ответил кто-то тоненьким голоском за спиной овинника. — К нам всем. Мы знаем, что ты заботишься о нас и не даешь в обиду.

— Да, возможно… — меня немного сбило с толку это чистосердечное признание. — Как вы сняли с меня венец?

— Ее работа, — домовой кивнул в сторону горгульи с платком. — Она ничего не боится. Взялась за него лапами и стянула с головы. Он так раскалился, что побелел.

— Это кое-что проясняет… — Я коснулся ожога на лбу. — Спасибо большое. — Слова благодарности заставили горгулью смутиться, отчего ее кожа покрылась сеточкой морщин, похожих на трещины.

— Она стащила с тебя обруч, когда ты провалился в пол. Да-да, все так и было, — пропищал овинник, видя мое недоверие. — Ты был то мутный как туман, то прозрачный. Сквозь тебя было видно стены. А когда она забрала обруч ты вовсе исчез и появился уже полностью. Упал на доски и не дышал больше. Мы это увидели и заволновались.

Это немного прояснило ситуацию. Когда мною завладел венец, я частично развоплотился, поэтому и не погиб, после того как его сняли. А доли секунды проведенной в форме Прозрачного мага оказалось достаточно, чтобы ускользнуть из пространственной ловушки. Тот, кто поставил ловушку, никак не мог предвидеть того, что мною завладеет венец Сумерек.

Только все равно чего-то не хватало. Пока я пытался собрать воедино раздробленные осколки воспоминаний и выпрямится, чтобы выглядеть как подобает бывалому волшебнику, а не разбитому ревматизмом старику, меня мучило какое-то странное чувство, которому я не мог найти объяснения. Что-то было неправильное во всем этом. И тут меня осенило:

— Почему я всех вас так хорошо вижу? Сейчас же ночь!

Домовые всполошились. Действительно, это было чрезвычайно странно. Я видел каждого из них так отчетливого, словно они стояли передо мной освещенные лучами в яркий солнечный полдень. Или словно на мне все еще был венец Сумерек, но ведь его не было, а помощники все равно не исчезали. Мне это пришлось не по душе, но разбираться с новой способностью было некогда. Следовало выяснить, что случилось с императором.

— Никуда не уходите, мне еще нужно будет поговорить с вами, — попросил я, хотя помощники и так не отставали ни на шаг.

Держась за стену и делая частые остановки, чтобы перевести дух и отругать себя последними словами, я отправился на поиски Фаусмина и Рады. Коридор, который был пройден вместе с Полоком за пару минут, теперь показался мне невероятно длинным. В общем зале я опасался обнаружить кровавое побоище, но там ничего не изменилось. Трактирщика и племянницы здесь не было. Сначала я хотел позвать их, но не смог — голосовые связки перехватило судорогой.

С трудом поднявшись на второй этаж, на лестнице я наткнулся на Полока. Он лежал навзничь и был без сознания. Осмотрев его, я обнаружил на лбу трактирщика огромную шишку. Мария нашлась в коридоре за дверью. Девушка была почти без одежды, поэтому, несмотря на свое плачевное состояние, я не мог не отметить наличие у нее хорошей фигуры. Видимых повреждений у Марии не было, поэтому, скорее всего племянница Полока прибежала на помощь к дяде и потеряла сознание от недостатка сил.

Дверь в комнату Фаусмина была выбита. Разбитая на части она висела на одной петле. Императора в ней не было, вместо него на кровати раскинув руки и ноги в стороны, обнаружилась Рада. Она тоже была без сознания, но так и не выпустила меч. Комната выглядела так, словно здесь шел бой не на жизнь, а на смерть. В воздухе чувствовался едва уловимый запах липы. Я обнаружил множество засечек от меча на мебели. Кто бы сюда не ворвался, он наткнулся на «теплый» примем. Рада и Фаусмин без боя не сдались.

Стена за дверью была забрызгана темно-красной уже начавшей засыхать кровью. При виде этих потеков по спине у меня пробежал противный холодок. Было ясно, что императора в трактире нет, поэтому это вполне могла быть его кровь. Однако внимательнее присмотревшись к лезвию меча Рады, я обнаружил на нем красные следы и немного успокоился. Значит, наемница все-таки достала тех, кто забрал Фаусмина. Вполне возможно, что сам он невредим. Имея же кровь похитителя за ним будет легко проследить.

Необходимо было как можно скорее привести в чувство наемницу, но я был обессилен, поэтому пришлось позвать на помощь домового.

— Достань мне кувшин с холодной водой. Быстро! — скомандовал я ему.

Все Невидимые Помощники, если необходимо, могут передвигаться очень быстро. Большой пузатый кувшин появился передо мной спустя полминуты. Плеснув на лицо девушки, я подождал немного и снова набрал полные пригоршни. Рада шевельнулась и застонала. Удостоверившись, что она не собирается вновь потерять сознание, я протянул кувшин домовому со словами:

— Возьми. Брызни водой на Полока и Марию, приведи их в чувство. Мне нужно с ними поговорить.

— Конечно, маг Эдвин, — домовой с готовностью бросился выполнять поручение.

— Стой, это еще не все. Со мной был мужчина. Где он?

— Не знаю… А вы знаете? — домовой повернулся к собратьям, но они отрицательно затрясли головами.

Однако виноватый вид помощников свидетельствовал о том, что те что-то недоговаривают.

— Никто из вас не знает где он, но вы же обязаны были видеть, кто напал на моих друзей!

В дружных рядах помощников началась неразбериха. Они наперебой принялись яростно спорить о чем-то на разных наречиях. Теперь, когда я мог видеть их всех отчетливо, это было пугающее зрелище. Два десятка существ странного вида выясняли отношения, совсем забыв о моем присутствии. Когда их спор перешел в потасовку я хлопнул ладонью по полу и прикрикнул на них.

— Мы должны рассказать! — фыркнул болотник осуждающе.

До этого момента я и не замечал его присутствия.

— Легко тебе говорить, тебя они не найдут если что! Сразу к лешему кинешься! — крикнул домовой.

— Кто кинется?! Я кинусь? — разъярился болотник и приготовился броситься в драку.

Мне все это жутко надоело, голова и без их воплей раскалывалась. Поэтому я тоже решил внести свою лепту в общий хаос.

— Молчать! Вы меня с ума сведете! Мой друг в смертельной опасности, а вы тут припираетесь. Ты! — я указал на болотника. — Рассказывай все как есть!

— Нам сказали, чтобы мы не вмешивались ни во что или худо будет. Пообещали вас не трогать, сказали, что только заберут мужчину, а если мы ослушаемся и расскажем вам об их приходе, то всем нам худо будет. Они найдут нас и отправят к рогатым.

— Они первыми нарушили обещание! — выкрикнул кто-то. — Мы не виноваты.

— Кто они?

— Безразмерники. Волшебники их называют, — болотник задумался на секунду, — полиморфами.

— Они похитили моего друга и угрожали вам?

— Да.

— Сколько их пришло?

— Трое.

Это было что-то новенькое. Полиморфы всегда были эгоистичными одиночками, все делали только ради личной выгоды. Я никогда не слышал, чтобы они работали сообща. И как им удалось запугать Невидимых Помощников? Они сильны только против человека, которому не видна их настоящая сущность, но ведь домовым полиморфы не так опасны.

— Почему вы решили, что они и в самом деле могут отправить вас в мир демонов?

— У них была такая штучка, которая открывает завесу и они… — болотник запнулся на мгновенье.

— Они кинули туда моего троюродного брата! — взвыл маленький домовой, чьи длинные светлые волосы делали его похожим на стог сена.

Я искренне сочувствовал его горю, но на соболезнования не было времени. Придется остаться в их памяти бессердечным магом.

— Что за штучка? Опиши ее.

— Короткая, из кости животного. Желтого цвета.

Описание мне ничем не помогло, но большего от болотника нельзя требовать. Стоило позже поискать ответ в книгах. Пока что я понял только то, что полиморфы каким-то образом поумнели, действуют сообща, обладают явно не принадлежащим им артефактом, а также, что по приказу неизвестного они похитили императора. Это было очень скверно, а я даже не мог обратиться за помощью к друзьям, потому что понятия не имел, кому можно доверять. Все это было похоже на полномасштабный хорошо продуманный заговор, в который по своей глупости затесался скромный волшебник средних лет по имени Эдвин.

— А кто поставил ловушку в спальни девушки? Вы видели?

— Я видел, — пискнул маленький домовой. — Сидел на потолочной балке в углу, когда он приходил. Это сделал зеркальщик. Он написал что-то на досках, но надписи исчезли.

И снова речь шла о полиморфе, но на этот раз владеющим неизвестной мне магией. Невидимые Помощники никак не могли определиться как называть этих существ. Я слышал различные варианты: безразмерники, двойники, зеркальщики.

— Этот безразмерник был одним из тех, что угрожал вам?

— Нет, другой.

— Откуда ты знаешь? Вы их как-то различаете?

— У него на шее весел блестящий камешек.

— Круглый, золотистого цвета?

— Да.

Это означало, что полиморф использовал не свои знания, а был послушной марионеткой в чужих руках. Им управляли на расстоянии. Кто-то из магического сообщества ступил на скользкую дорожку.

— Мария, племянница хозяина трактира попала под власть проклятья. Это тоже дело полиморфов?

Помощники переглянулись и принялись шептаться между собой.

— Нет, маг Эдвин. Это мы ее отравили, — признался болотник. — Мы хотели всего лишь подшутить над ней и подсыпали ей в еду веселящих травок.

— Травки не дают такого эффекта, — я отмахнулся. — Даже принимая во внимание, что она полудемон. Нет, ее именно прокляли, причем со знанием дела. Ну да ладно, вы же не можете знать всего.

В этот момент Рада несмело тронула меня за плечо. Выражение ее лица было испуганным и ошеломленным одновременно. Конечно, она-то не видела и не слышала Невидимых Помощников, ей казалось, что я говорю с пустым местом.

— Здесь сидит домовой? — догадалась девушка, прижимая ко лбу рукоять меча.

— Да. Тебе лучше? Можешь рассказать, что случилось?

— После того как ты ушел… — Рада проигнорировала правила субординации, но в виду последних событий это было простительно. Возможно, она окончательно разочаровалась во мне как в волшебнике, — мы услышали чьи-то шаги. Кто-то поднимался по лестнице, но это был ни ты и не трактирщик. Существо было очень тяжелое, ступеньки так и скрипели. Мы с Третьим приготовились к бою. У меня меч длиннее, поэтому я стала возле кровати, а он за дверью.

— Я слышал крики…

— Почему же не пришел на помощь?

— Не мог двинуться с места, сам попал в ловушку.

— Это не только мы кричали, но и то существо, что ворвалось в комнату. Оно было очень странным: вначале, когда оно вышибло дверь, то напоминало огромного тролля, а потом уменьшилось, его кожа стала красной и лоснящейся, как будто он лежал год в чане с маслом. Оно накинулось на Третьего. Мы пробовали его держать на расстоянии, но существо было очень быстрым. Я никогда не видела, чтобы кто-то так быстро двигался. В качестве оружия он использовал костяные наросты на лапах. Они были длинными и острыми точно сабли. Когда к нам кинулся трактирщик, существо разбило что-то об пол и все… Больше ничего не помню, — Рада покачала головой. — Я потеряла сознание.

— Полок и его племянница тоже. Хорошо, что полиморф рассыпал безвредный сонный порошок, а не яд. Голова болит?

— Да, но терпимо. Думаю, это стоит отдать, — она вложила мне в ладонь красный камень на цепочке. — Третий дал его мне перед нападением и приказал сохранить. Но у тебя он будет целее.

Это означало, что Фаусмин действительно решил пойти до конца и встретить своих врагов лицом к лицу. Если он погибнет, то этот камень надлежит передать его приемнику, хотя эта перспектива меня не вдохновляла. Мне в целом нравился Фаусмин как человек и как монарх. За дни, проведенные вместе, я успел привязаться к нему, несмотря на его непростой характер.

— Будет лучше, если ты оставишь камень у себя, — сказал я, возвращая его Раде. — Это важная реликвия, поэтому береги ее. Спрячь куда-нибудь.

— Если она такая важная, то почему он отдал ее мне? Ты же его друг, а я просто наемница.

— Побоялся, что я не позволю ему исполнить то, что он задумал. Мой друг хочет узнать, кто невзлюбил его настолько, что отправил по следу полиморфов.

— Это же безумие!

— Согласен. Но я сам виноват, надо было сразу уезжать из этого проклятого трактира, а не забивать ему голову всякой дурью.

— Вы не при чем, это я не смогла его защитить, — Рада с нахмуренным видом вытерла меч о покрывало. — Мы должны найти Третьего любой ценой. — Немного поколебавшись, она надела камень Одинокого Властителя себе на шею.

У нее получилось сделать это столь непринужденно, что я не сумел скрыть удивления. Хорошо, что Рада не видела в этот момент моего лица. Считалось, что этот камень может надеть только человек, в чьих жилах течет кровь прирожденных монархов. Или легенды врут, или в трактире сегодня собралось слишком много венценосных особ.

— А что с тобой случилось? У тебя на лбу ожог. На тебя тоже напали?

Вместо ответа я только вздохнул. В дверном проеме показался Полок.

— Что здесь такое стряслось? — спросил он слабым голосом. — Вы живы?

— А я тебя помню, — сказала Мария, появившись за ним. — Ты был в моем сне.

— О Боги, я все объясню, дайте только перевести дух.

Сев на кровать рядом с Радой я взъерошил волосы и задумался. Мне предстояло много работы.

Старые липы грустно шелестели, напоминая о надвигающейся осени. Зеленая трава все еще была густой, но желтых листьев вокруг было предостаточно. Тропинка, приведшая нас в это место, исчезла еще рано утром, поэтому приходилось пробираться через нетронутый лес. Лошадей мы оставили на опушке у ручья, привязав к хлипкому кустику. Если мы не будем в состоянии вернуться в скором времени, животные смогут без труда отыскать дорогу обратно к трактиру. Моя мантия, цепляющаяся за всевозможные сучья, нападавшие за десятилетия, значительно затрудняла продвижение вперед. Пренебрегая внешним видом и приличиями, я заткнул край мантии за пояс брюк, но это помогало мало. Рада предложила вообще снять мантию и остаться в брюках, рубашке и плаще, но я, как и положено магу, по вине которого произошло столько непоправимого, отверг ее рациональное предложение.

Если не брать во внимание естественные препятствия в лесу, то преследование полиморфов, похитивших императора, не представляло особенной сложности. Полиморфов было трое, один из них превратился в крупного тролля. Вероятно, в таком виде ему было проще нести свою драгоценную ношу. Следы были отчетливыми, похитители вовсе не заботились о том, чтобы как-то скрыть их. К этому выводу мы пришли с Радой практически единодушно. Она шла по их следу, обращая внимание на смятую траву и обломанные сучья, а я следовал за отметинами, что были оставлены в более тонких мирах. Для этого мне больше не нужен был венец Сумерек, я и без него видел все так, словно по-прежнему находился в междумирье. При этом чувствовал себя довольно сносно. К сожалению, в любой реальности царит равновесие и, заполучив способности венца, я лишился не менее важного. Как на мага на меня больше нельзя было рассчитывать: ни заживить рану, ни мгновенно заморозить, ни даже послать бродячий огонек разгонять сгущающуюся темноту я больше был не в состоянии. Если бы на нас напали, то разбираться с противниками пришлось бы Раде, а мне бы отводилась более чем скромная роль. Максимум, что я мог сделать — это раствориться в пространстве и не путаться под ее ногами.

Без магических способностей я чувствовал себя беззащитным. В этот раз между мной и венцом произошла серьезная размолвка на которую нельзя было закрыть глаза. Венец Сумерек едва не поглотил меня. Не вмешайся вовремя Невидимые Помощники, я бы оказался навечно заперт в зеркале с беднягами, решившими, что они могут управлять этим опасным артефактом. Вероятно, мои магические силы оказались теперь внутри венца, но чтобы выяснить данное предположение, мне необходимо было снова надеть его, а я это делать не собирался, пока не окажусь под неусыпным контролем всех членов магического совета. Сложившаяся ситуация беспокоила меня не меньше, чем исчезновение императора, а может и больше. По сравнению со мной Фаусмин находился в более сносном положении, он был похищен злоумышленниками, но по-прежнему жив, а я оказался раздроблен на десятки потерянных маленьких Эдвинов. Мне отказывала память: я не мог восстановить события детских лет, не знал, что случилось со мной после окончания университета, а также понятия не имел, где провел время прошлой зимой. Некоторых друзей я помнил по имени, но ничего не мог сказать об их внешности. Подозреваю, что это было далеко не все, чего я оказался лишен, но так как я не мог знать об этом, то пребывал в блаженном неведении.

Отсутствие, надеюсь все же временное, моих магических способностей Рада восприняла философски и повесила на пояс еще один кинжал. Она тяжело переживала похищение Фаусмина, коря себя за непрофессионализм, поэтому постоянно подгоняла меня, не давая перевести дух.

— Быстро темнеет, — заметил я. — Нужно зажечь факел, если мы не хотим сохранить глаза.

— Есть пакля?

— Где-то была…

К счастью, на мое взаимодействие с безразмерной сумкой действие венца не распространялось. Я по-прежнему мог достать оттуда все, что там было, просто представив себе желаемое. С помощью большого куска пакли Рада быстро соорудила несколько факелов. Одно удовольствие было наблюдать за ее точными выверенными движениями.

— Мы шли весь день, неужели ты нисколько не устала?

— Устала, но медлить нельзя. Третий нуждается в нашей помощи.

— Все равно мы почти не сократили расстояние между нами. И карта не помогает…

— При чем тут карта?

— Пытался понять, куда они могут его нести, но поблизости нет ни деревни, ни подозрительного замка, ни даже заброшенного храма. Только девственный лес нетронутый рукой человека. Если бы я понял, куда направляются полиморфы, то мы могли срезать часть пути и опередить их.

— А если бы ты ошибся, то мы бы потратили зря время и потеряли след.

— Можно было бы разделиться.

— И что бы ты стал делать столкнувшись с тремя полиморфами? — поинтересовалась Рада с заметным скепсисом в голосе.

— Если честно, то я не знаю, что мы будем делать, если вдвоем с ними столкнемся. Целиком полагаюсь на импровизацию, она меня еще не подводила. А вот если я начинаю что-то планировать, то получается скверно.

— Если ты маг, у тебя должны быть друзья среди магов. Положение серьезное, пошли им весточку.

— Не могу. Не знаю, кому можно доверять.

— Кто же вы такие? — Рада резко остановилась и подняла факел повыше. — Раз кто-то натравил полиморфов, значит, вы не просто путешественники. Что вы сделали?!

— Ничего противозаконного! — зная, насколько Рада щепетильна в данных вопросах, я успокаивающе поднял руки. Не хватало еще получить факелом между глаз.

— А этот камень, что Третий отдал мне?.. Это не из-за него?

— Нет, камень ни при чем, — я покачал головой и добавил. — Он не краденый, если ты на это намекаешь.

Судя по выражению ее лица, именно это она и подозревала.

— Был бы краденным, я бы не стал отдавать его тебе, — пояснил я со вздохом.

— Если это только не хитрый план.

— Поверь, мне сейчас совсем не до планов.

— Звучит не очень убедительно. Как настоящее имя Третьего? Он же из благородных и, наверное, большая шишка при дворе.

— Угадала, но имя назвать не могу. Он бы не одобрил этого.

— Чувствую, что я еще пожалею о том, что меня не сожрал шагот, — проворчала она, продолжая движение. — Всегда хотела узнать, почему так много тварей из Подземелья любят прикинуться тем, чем не являются? Шаготы, полиморфы…

— Между ними большая разница.

— Разве?

— Это я тебе как маг говорю. Полиморфы не выходцы из Подземелья — это раз, они являются разумными — это два. Но и те, и другие, не принадлежат нашему реальному миру, поэтому им так просто повлиять на человеческое восприятие. Полиморфы все-таки ближе к Невидимым Помощникам.

— Невидимые Помощники не принадлежат к нашей реальности, но их видят маги. Верно?

— Если на них падает солнечный свет. То что их видел я, это побочный эффект от которого я надеюсь скоро избавиться.

— Не об этом речь, — отмахнулась она. — Если вы видите то, что не видят другие, значит с вами тоже не все в порядке и маги не принадлежат к нашей реальности.

— Да, существует мнение, что мы вроде промежуточной ступени… Этакое пограничье.

— Это хорошо или плохо?

— Зависит от того, как использовать свои способности, — я пожал плечами. — Лично мне это не приносит никаких неудобств.

— Конечно, — пробормотала Рада, смерив меня красноречивым взглядом.

Пожалуй, про отсутствие неудобств я немного погорячился. Странно слышать подобное от лишившегося способностей мага, который в дремучем лесу преследует полиморфов в компании недавно встреченной наемницы, подозревающей его в чем-то криминальном.

Свет факелов вспугнул задремавшего под кустом зайца. Нервы у нас были на пределе, поэтому от неожиданности мы оба вздрогнули.

— Это всего лишь заяц.

— Не полиморф?

— Исключено, — ответил я, осторожно касаясь отметины от венца. — Ни один полиморф от меня не скроется.

— Похоже, что мы нашли, что искали. — Рада отклонила ветки и ткнула факелом в черный провал между корнями старой ольхи.

— Нет, боги! Только не это! Скажи, что это просто нора.

— Эдвин, ты же сам видишь, что если это и нора, то очень глубокая. Она ведет прямиком в Подземелье.

— Почему-то именно этого я и ожидал… Там видно дно?

— Хм, — девушка бесстрашно заглянула в провал, а я едва удержался, чтобы не схватить ее за пояс. — Оно далековато, но твоей веревки должно хватить.

— Нужно сделать привал и поспать. В Подземелье сон нам может дорого обойтись.

Корни дерева были покрыты влажным мхом, но в данный момент меня это мало волновало. Сев прямо на землю, я прислонился к ним и закрыл глаза. Рада потушила факел и устроилась рядом. Привычная к тяготам походной жизни она без возражений легла на траву, словно та была мягкой периной.

— А оттуда не вылезет какая-нибудь жуткая тварь, пока мы спим? Может лучше закрыть эту нору чем-нибудь?

— Нет ни сил, ни желания. Если тебе неуютно, то завали ее ветками.

— Лень вставать, так что обойдусь. Если мне на роду написано быть съеденной чудищем, то так тому и быть, — Рада философски вздохнула.

— Ты можешь подождать меня здесь, — осторожно предложил я.

— Почему это? Видела в Подземелье много всяких тварей, но ведь выжила. Я немало времени провела там и знаю чего ожидать.

— Именно поэтому. Мне бы не хотелось, чтобы ты получила моральную травму повторно туда спускаясь.

— Чушь, я не какая-то изнеженная девочка! — прорычала она. — Кто уж не должен туда спускаться так это ты! Маг без магии — вот это идиотизм.

— В первую очередь я мужчина, а потом уже маг, — ответил я, почти обидевшись. — В Подземелье не будет мягкой почвы, на которой остаются следы и мягкой податливой травы, поэтому без моих глаз там не обойтись.

— Извини, Эдвин, ты прав, — Рада остыла также быстро, как и вспыхнула. — Хочешь есть? У меня остались еще пирожки с яблоками.

От еды не стоило отказываться, поэтому я решил не обижаться, а как следует поужинать. Странно было сидеть в темноте без бродячего огонька. Раньше я воспринимал их присутствие как нечто должное, а теперь понял, как многого я лишился. Хорошо, что Рада составляла мне компанию, без нее было бы совсем тоскливо. Так скверно я себя давно не чувствовал, поэтому, подкрепившись пирожками и печеным картофелем, лег спать, постаравшись выкинуть из головы мысли об императоре.

Несмотря на усталость нормально уснуть не удавалось. На меня накатило странное оцепенение, однако сознание оставалось ясным. В полудреме я вдруг услышал собственный голос.

— А вот и наш прославленный маг Эдвин… — произнес Двойник с издевкой. — Ну, каково теперь тебе?

— А тебе? — мысленно спросил я венец, чья сущность поселилась у меня в голове.

Тайна неожиданно приобретенных способностей раскрылась. Видимо во время бодрствования я подавлял его голос, поэтому во сне он ухватился за долгожданную возможность испортить мне жизнь. Я оказался в большом круглом зале в центре которого стояло то самое бронзовое зеркало. Теперь оно было пустым и ничего не отражало.

— Не отвечай вопросом на вопрос! — поморщился Двойник. — Что за ребячество…

— Могу себе это позволить. Тебе же тысячи лет, так что по сравнению с великим венцом Сумерек я всего лишь неразумное дитя.

— Дерзить вздумал, да? — он скривился. — Тебе все равно недолго осталось. Лучше не сопротивляйся и позволь мне закончить дело.

— Меня такой вариант не устраивает.

— Ты же остался без магии. Я все забрал.

— Не думаю, что это была плохая сделка. Я лишился своих способностей, зато приобрел твои.

Двойник на миг задумался. Похоже, что он не знал об этом. Затем громко расхохотался, высоко запрокинув голову.

— Ах, ты об этом… — он совершенно несвойственным мне жестом принялся накручивать прядь волос на указательный палец. — Это пустяки, сущие пустяки. Я уж было решил… — Двойник загадочно улыбнулся.

— Бесполезно, я не буду с тобой спорить и венец не надену.

— У меня много времени, чтобы убедить тебя.

— Ну-ну, попробуй… — зевнул я мысленно, чувствуя, что все глубже проваливаюсь в сон.

Образ Двойника стал расплывчатым. Он понял, что теряет контроль и заволновался. Подбежав к зеркалу, коснулся гладкой поверхности и развернул ко мне лицевой стороной.

— Неужели ты не сожалеешь об этих потерях?

Зеркало ожило. В глубине замелькали различные эпизоды моей не слишком долгой, но насыщенной жизни. Забытые эпизоды, украденные отовсюду понемногу: из детства, юности, зрелости.

— Нельзя сожалеть о том, что не помнишь.

Мой ответ разозлил Двойника, он скривил гримасу и пропал, позволив уснуть крепче. Блаженные часы сна промелькнули незаметно. Рада выдернула меня из сладкого забытья не слишком аккуратно — трясла за плечи, постоянно называя по имени.

— Что случилось?! — вялая попытка отмахнуться не принесла успеха.

— Ну, наконец-то! — воскликнула она. — Я целый час не могу тебя добудиться! Вставай, уже давно расцвело. Полиморфы не будут нас ждать!

— Не думаю, что мы их вообще догоним, но это и неважно. Главное узнать, где они спрячут Фаусмина.

— Кого? — брови Рады пораженно взметнулись вверх, а серые глаза округлились.

Мне хотелось провалиться на месте. Закусив губу, я лихорадочно пытался придумать ответ, но как назло в голову не приходило ничего правдоподобного. Так глупо проговориться! Во всем было виновато внезапное пробуждение: в это время суток я сам не свой, а тут еще Двойник со своими кознями. Рада же, как я успел заметить, в отличие от известных мне наемников была неглупой девушкой. Быть может излишне прямой, но не глупой, поэтому я ничуть не удивился, когда она схватила меня на плечи и, хорошенько тряхнув, прошипела в лицо:

— Это император?! Фаусмин Третий?!

Отпираться было бесполезно, поэтому я кивнул, скорчив недовольную гримасу. Она отпустила меня с ошеломленным видом и села, пытаясь осмыслить новость.

— Ничего не понимаю, — сказала она, медленно качая головой. — Это же безумие! Зачем вы все это затеяли?

— Тайная дипломатическая миссия.

— Поверить не могу… — Рада взъерошила и без того взлохмаченные светлые волосы. — Что же теперь нам делать? Он тебе доверял, как ты вообще допустил такое?! Ты его придворный маг?

— Нет, я сам по себе.

— Тебя действительно зовут Эдвин или это тоже прозвище?

— Действительно. Может, слышала о том, как к нам недавно демоны решили прорваться?

— Слышала, конечно. Но ведь войска отбили их атаку.

— Не войска — я.

— Ты?!

Рада вложила в одно слово столько чувства, что я ощутил острую необходимость стать выше на полголовы и шире в плечах.

— Прозрачный маг Эдвин к твоим услугам… Ты права, конечно, войско было, но оно состояло из умертвий и подчинялось лишь мне.

— Врешь, — вынесла вердикт наемница и сурово нахмурилась.

— Стал бы император брать меня с собой в путешествие, будь я заурядным магом?

— Откуда я знаю? Может, он сумасшедший! Вы оба не в своем уме раз император путешествует без охраны в компании волшебника без магии!

— Неправда, магических сил я лишился совсем недавно. И вообще хватит кричать, у нас есть важное дело.

— Конечно. — Рада опомнилась и торопливо засобиралась. — А что будет, если мы найдем его мертвым?

— Если ты спрашиваешь о моей дальнейшей карьере, то она закончится весьма плачевно. Престол же перейдет к другому представителю династии, начнутся перестановки, распри, передел земель, титулов, вероятно войны…

— Нет, я не об этом. И так понятно, что войны будут. Если Фаусмина Третьего убьют, ты постараешься отомстить?

— Постараюсь, не сомневайся. А тебе-то что?

— В таком случае не забудь про меня, я тоже хочу в этом участвовать.

— Ты ничего не должна нам. Откуда такое рвение?

— Это же мой император! — возмутилась Рада. — Отомстить его убийцам долг каждого законопослушного жителя империи.

Наемница с таким жаром произнесла это, что я готов был поклясться — дело не только в следовании законам и традициям.

— Прошу, давай не будем забегать вперед. Все-таки я надеюсь увидеть его живым.

— Я тоже, поэтому давай поторопимся.

Привязав один конец веревки к дереву, я бросил второй в черную, пахнущую сыростью дыру.

— Пойду первым. Если что не так — крикну, а ты вытащишь меня.

— Только ты не молчи. Говори что-нибудь. Я слышала, что иногда в туннелях Подземелья скапливается вредный воздух от которого можно потерять сознание.

Ободренный этой радостной новостью, я втиснулся между сочащихся влагой корней. Лаз был не очень неровным. Он извивался, словно ход земляного червя. Особое зрение, которым со мной поделился венец Сумерек, было очень кстати. Полиморфы приняли другое обличье, но их след в междумирьи был по-прежнему хорошо заметен. Веревки немного не хватило, ее конец болтался в метре от пола.

Воздух был пропитан сильным запахом плесени, который нельзя спутать ни с чем другим. Год назад на поверхности среди знатных особ прокатилась волна любви к этому запаху. Так пахнуть желали все модники и модницы, это считалось особым шиком, но для меня и некоторых других практикующих волшебников подобный аромат всегда был поводом лишний раз вздрогнуть, вспоминая не самые лучшие моменты в своей жизни.

Став на твердую почву, я осмотрелся. Пространство в Подземелье подсвечивалось светло-фиолетовым светом. Было видно достаточно сносно, чтобы обойтись без факела. Вместо ожидаемой пещеры я обнаружил маленькую, вырубленную в граните комнату, из которой вел узкий лаз — на этот раз горизонтальный. На толстом слое мусора и спрессованной почвы обнаружились многочисленные следы, в том числе животных из нашего мира. Судя по костям, проступавшим из земли, не всем им удалось выбраться наружу. Эта была ловушка для енотов, барсуков и других некрупных лесных зверей, решивших исследовать нору между корнями. Но если животные умерли здесь, а не попытались скрыться в Подземелье, это означало, что лаз прорыли недавно. Я нагнулся, чтобы изучить его края. Они были твердыми и очень неровными.

В уголке обнаружились несколько тонких игл. После детального осмотра лаза стало понятно, что мы наткнулись на логово пещерыла. Эти гигантские слепые черви снабжены огромными челюстями. В поисках съестного, они роют ходы и складывают добычу в кладовых. Будучи прожорливыми хищниками пещерылы заготавливают впрок много тонн гниющего мяса. У подземных червей почти нет естественных врагов. Они очень живучи, способны к регенерации, их толстая покрытая иглами шкура, практически ничем не пробиваема. Вдобавок у пещерыла ядовитое дыхание. Его невозможно застать врасплох, потому что слух и обоняние у него необыкновенно острое. Встретиться с пещерылом, означает повстречать собственную смерть. Однако иглы этого чудовища обладают способностью убивать живых мертвецов, поэтому как истинно ученый муж, я достал из сумки круглую жестяную коробочку и сложил найденные иглы туда. Поискав снова, я обнаружил еще два десятка игл. Это была ценная находка, которая несомненно порадовала бы меня в другое время.

— Мог бы и придержать веревку, — проворчала Рада, мягко спрыгивая на землю. — Что ты изучаешь?

— Здесь побывал пещерыл, — мрачно ответил я. — Еще малыш, если судить по диаметру прорытого им отверстия. Ты знаешь, кто это такие?

— До меня доходили слухи об огромных подземных тварях, что жрут все на своем пути, — шепотом проговорила она и добавила с нескрываемой надеждой. — Но ты ведь не их имеешь в виду?

— Их, к сожалению. Отсюда только два пути — наверх в наш мир и через ход, прорытый пещерырылом. Именно туда полезли полиморфы с нашей ценной ношей.

— Они хотят скормить императора этой твари?! — ужаснулась Рада.

— Сомневаюсь. Пещерыл здесь не был довольно давно. Это его кладовая, но она пуста, так что не думаю, что он вернется.

— Мне можно зажечь факел?

— Зажигай, пещерылы все равно слепы и ориентируются на слух. Только тебе неудобно будет ползти и держать факел. Давай сначала исследуем проход и узнаем, куда он ведет.

— Как ты можешь видеть что-то в этой кромешной тьме?

Солнечного света сверху практически не поступало, так что наемница была права. Глаза обычного человека здесь мало что разглядели бы.

— Я же говорил, что могу быть полезен… — мой невинный тон вынудил Раду тяжело вздохнуть.

В бесплотной форме Прозрачного мага проводить разведку безопаснее. Теперь, когда я получил возможности венца Сумерек, развоплощаться стало намного легче. Переход из одной формы в другую был почти незаметен, лишь очертания комнаты стали четче. Сквозь толщу камня и песка я просочился, следуя за отметинами, оставленными в междумирье полиморфами. Ход, прорытый пещерырлом, повернул и пошел вниз, приведя меня в большую пещеру с низким сводом. На ее неровном полу росли слизкие гнилушки, излучая слабое свечение.

В Подземелье оказалось сложнее следовать за полиморфами. Их следы были перепутаны с сотнями других, уже скончавшихся существ. Следы умерших были серыми, истертыми, от них веяло безнадежностью. Опасаясь за свой и так уже не слишком здравый рассудок, я старался не сосредотачивать на них внимание. Мне попались еще два хода, прорытых пещерылами, но к счастью полиморфы последовали дальше. Пещера стала уже. В итоге она так вытянулась, что превратилась в извилистый коридор с изломанными стенами. На полу возле одного из изломов я заметил что-то необычное. Приблизившись, я понял, что это была зеленая пуговица, некогда пришитая к куртке Фаусмина. Это означало, что мы на верном пути.

Вернувшись обратно, я сообщил Раде эту радостную новость и описал окружающую обстановку.

— Значит, никаких чудовищ поблизости нет? — переспросила она.

— Я этого не утверждал. Их нет в непосредственной близости, поэтому давай поторопимся.

— Мне ничего не видно, — напомнила наемница. — Очень жаль, что ты не можешь зажечь свои колдовские огни.

— А мне как жаль…

Став на четвереньки, я бесстрашно устремился вперед, слушая краем уха, как шепотом позади меня ругается Рада. Ее можно было понять — мало того, что ты вынужден лезть в темноте в опасную дыру полную подозрительных неприятных запахов, так еще размеры этой дыры вынуждают тебя скрючиваться. Внезапно она замолчала и перестала шуметь.

— Эдвин! — позвала девушка с неподдельным страхом в голосе — Если впереди ход завалит, я не смогу развернуться и застряну здесь!

— Не застрянешь, не волнуйся.

— Проход осыпается, разве ты не замечаешь?!

— У меня ничего не осыпется, — спокойным тоном сообщил я. — Не паникуй. У тебя над головой торчит рукоять меча, насколько я помню. Это она задевает почву.

— Но ведь проход не земляной, а каменный!

— Не выдумывай. Земляной или нет — ползи и не рассуждай.

— Мне нечем дышать!

Дальше все было в том же духе. Время в Подземелье течет иначе, но по моим подсчетам мы выбрались из прохода через пятнадцать минут. Усадив Раду, я зажег один из факелов и дал ей отхлебнуть из своей фляжки. Отдышавшись, она виновато взглянула в мою сторону.

— Не знаю, что на меня нашло. В голову лезли всякие дурацкие мысли.

— Ничего страшного не произошло. Просто учту на будущее, что тебя лучше не оставлять одну в темноте в замкнутом пространстве.

Рада сделала большой глоток и крепко сжала древко факела.

— Веди дальше. Я слишком шумела, поэтому сюда могут сбежаться местные обитатели.

Это была правда, любые необычные звуки привлекают кровожадных существ Подземелья. А громкая эмоциональная человеческая речь вызывает у них те же ассоциации, что у нас перезвон обеденного колокольчика. Мы поспешили прочь, немилосердно давя гнилушки, которые с чавканьем лопались у нас под ногами. Сладковатый запах гнили усилился.

— Ты хорошо разбираешься в реалиях этого места.

— Когда я была подростком, то любила слушать истории о Подземелье. Надеялась отправиться сюда и разжиться богатством.

— И как, удалось?

— Не очень. Попала раз в берлогу к медведю, еле ноги унесла. Но вот ты же маг, Эдвин. Ты же должен знать наверняка, есть тут сокровища, о которых все столько говорят?

— Есть золотые и серебряные руды, драгоценные камни. Однажды я натолкнулся на огромную глыбу антимага. Но моя жизнь подвергалась опасности намного чаще, чем я находил сокровища, поэтому вывод можешь сделать сама.

— У меня был приятель, он сделал несколько довольно прибыльных ходок, звал меня в долю, но в последний раз ушел в Подземелье и не вернулся. А тот лаз, что он разведал, через два месяца местные завалили камнями.

— Печальная история, но он знал, чем рискует.

— Жаль его. Молодой совсем был, — Рада с досадой покачала головой.

— Хотя магов не интересует золото, многие из моих коллег тоже гибнут здесь, пытаясь отыскать артефакты, завладеть потерянным знанием или уникальными ингредиентами. Если бы не засилье чудовищ, это место было бы неисчерпаемой кладовой для алхимиков и волшебников.

— Не замечала у тебя особого интереса к Подземелью. Ты всегда отзывался о нем плохо.

— Это потому, что я ленивый маг, который предпочитает вести бесцельную сытую жизнь в компании молодой жены.

— Ты женат? — в голосе Рады послышались нотки уважения.

— Да. А что, непохоже? Я женат на очень хорошей девушке без малейшего проблеска магического таланта. Но это скорее плюс, чем минус. — Полумрак Подземелья располагал к откровенной беседе. — А у тебя кто-нибудь есть?

— Нет. Не имею ни дома, ни семьи, — наемница грустно пожала плечами. — Родителей никогда не знала. Люди, что меня вырастили, погибли, когда мне было двенадцать. На наш поселок упал дракон.

— Как это? — от удивления я даже остановился.

— Его подстрелили охотники и он рухнул прямо на дома. Еще жив был, когда падал, поэтому перемолол все в труху. Я в этом время была на ярмарке в соседнем селе вместе с друзьями.

— Ты поэтому хотела убить того дракона, которого видели недавно?

— Да, у меня с ними старые счеты, — согласилась она. — Когда слышу, что где-то дракон летает, прямо места себе не нахожу.

— Если бы его не подстрелили охотники, он бы не упал на селение.

— Так охотников специально пригласили, — объяснила Рада. — Эта тварь таскала у нас скот не один месяц. Еще несколько месяцев таких драконьих забав и мы бы пошли по миру.

— Жестокая жизнь… Я однажды летал на драконе, но он был безобиден, совсем еще подросток. Его тролли вырастили.

— Все маги странные.

Я ее не переубеждал, потому что она была права. Мы продолжали преследование. Гнилушки, наконец, закончились, дышать стало легче. Пуговица Фаусмина лежала на том же месте, где я ее нашел.

— Его вещь? — Рада наклонилась, чтобы забрать ценную находку.

— Как видишь.

— Похоже, что они здесь сделали привал. Слишком уж натоптано. — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Вполне возможно, отпечатки их личностей здесь более четкие. Надеюсь, они хотя бы дали ему попить.

— А ты говорил, что в Подземелье только голый камень, на котором ничего не разглядеть… Что это такое? — нагнувшись, наемница набрала полную грудь воздуха и с силой подула на пол, разметав песчинки в разные стороны. — Похоже на какой-то рисунок.

Действительно, пол был испещрен истертыми линиями, складывающимися в продолговатые ромбы. Рассмотрев находку, я отобрал факел, что тщательно исследовать потолок, который лучше сохранился. На нем тоже можно было различить фигуры.

— Это очень плохо? — как человек, уже бывавший в Подземелье, Рада сразу предполагала самое худшее.

— Еще не знаю. Похоже, что мы забрели на территорию морессов.

— Никогда о них не слышала.

— Это коренные обитатели Подземелья. Их еще называют люди-змеи. В свое время они были изгнаны из привычных мест на поверхность, но наш климат оказался для них не подходящим.

— Климат? — переспросила Рада удивленно. — Они среди зимы полезли?

— Не знаю. Я скорее имел в виду не холод или жару, а объединенное войско знати и народное ополчение, которое вилами и кольями затолкало остатки народа морессов обратно в глубины.

— Почему же ты упомянул про климат?

Хотелось бы мне объяснить Раде глубокую иронию своих слов, но момент был неподходящий, поэтому я решил многозначительно промолчать, давая наемнице очередное подтверждение того факта, что все маги действительно со странностями.

— О морессах мало что известно. Они были разумны, возводили под землей поселения, испытывали слабость к геометрическим фигурам. Ромбы служили опознавательными знаками, они ими покрывали любые поверхности. Вероятно потому, что их чешуйки были очень похожи на ромбы.

— Так они выглядели как настоящие змеи?

— Хм, хороший вопрос.

Раз уж полиморфы полезли в логово морессов, а мы вслед за ними, то мне самому захотелось изучить этот вопрос детальнее. Хорошенько покопавшись в сумке, я извлек оттуда практически новый справочник «Исчезнувшие народы» с черно-белыми иллюстрациями. Морессам там отводилась всего половина странички, зато неизвестный художник не поленился и изобразил представителя этого народа во всей красе. Морессы были похожи на стоящую на мускулистых задних ногах ящерицу с тонкими передними лапками и толстым хвостом. На длинной шее болталась маленькая, гладкая голова.

— Какие же это змеи? — скривилась Рада. — Это ящерицы!

— Первыми на них натолкнулись простолюдины, они же и дали им название. Когда ученые прояснили этот вопрос, было уже поздно что-то менять.

— «Обитают в Подземелье, на момент написания исследования, считаются вымершими», — прочитала Рада. — «Развитые существа, владеют речью и имеют богатую культуру, которая мало изучена. Любят копить сокровища, собирая золото и драгоценные камни в огромные кучи. Обнаружена одна из подобных сокровищниц, имеются заслуживающие доверия свидетельства о других. Испытывают слабость к магическим вещам. Символами морессов являются ромб и треугольник. Не только святилища, но и обычные хозяйственные постройки они ими покрывают, вероятно, в ритуальных целях. В году Лютой Стужи предприняли безуспешную попытку захвата части наземных территорий. Социальная структура не изучена, взаимосвязь с другими разумными народами Подземелья не изучена». — Закончив чтение, она с разочарованным видом отдала мне книгу обратно. — Не очень-то много здесь написано. Как их убить, если мы их встретим? У них есть слабые места?

— Откуда такая кровожадность? Зачем убивать представителей народа ставшего легендой, который нам пока еще ничего не сделал? — шутливо спросил я, нащупывая в сумке оружие поострее.

Где-то в ее безразмерных недрах должен был лежать серебряный кинжал в простых плетеных ножнах. Он носил имя Тот, Кто Разрежет Все на Свете и полностью его оправдывал.

— Интересуюсь на будущее.

— Этот коридор выглядит заброшенным. Похоже, что его вообще не достроили, поэтому не думаю, что мы встретимся с хозяевами. Но можешь при встрече попробовать отрубить им голову. С людьми это работает.

Проход продолжал сужаться. Линии орнамента больше не прерывались, отчего стало казаться, будто бы мы находимся в чреве гигантской змеи. Я никогда не бывал в поселении людей-змей и если бы не печальный повод, который привел меня сюда, то наверняка бы с удовольствием изучил находку. Причиной любопытства была затаившаяся в глубине души мальчишеская надежда найти одну из знаменитых сокровищниц морессов.

По мере нашего продвижения по коридору воздух заметно потеплел и стал более влажным. Мы не успели еще толком свыкнуться с мыслью о возможной встрече с исчезнувшим народом, как показался выход, оформленный в виде треугольника. Если и были сомнения, что эти владения принадлежали морессам, то теперь они исчезли. Осторожно выглянув наружу, я увидел необыкновенной красоты город, окутанный мягким голубоватым сиянием. Он располагался в естественной пещере на берегу большого озера. Дорожки, мостики, шпили башенок были построены в строгой математической последовательности, отчего город воспринимался как единый организм. Присмотревшись, я не заметил на его улицах ни единой живой души. Тишина, царившая в пещере, нарушалась только мерным журчаньем воды. Город был великолепен, но пуст.

— Какая красота… — изумленно сказала Рада. — Я и представить себе не могла что в Подземелье возможно такое. — Погасив факел, она заворожено смотрела на город. — Здесь жили морессы?

— Очень похоже на это.

Мы принялись спускаться. Поискав следы, я понял, что полиморфы прошли по мосту, пересекли маленькую площадь и скрылись в треугольном проходе. Света, испускаемого голубоватыми кристаллами, хватало, чтобы спускаться по ступеням без риска свернуть шею. Лестницу использовали нечасто, ее каменные края не были сглажены от соприкосновения с тысячами ног.

— От воды идет пар, — заметила Рада. — Интересно, она пресная?

— Меня интересует другой вопрос, а вода ли это? В Подземелье встречаются озера с кислотой. От них тоже идет пар.

— Но ведь пахнет именно водой, — нахмурилась девушка. — Морессы не стали бы строить свой город на берегу кислотного озера.

— Все равно не рискну в нем купаться. И пить эту воду тоже не советую. Кто знает, какие в ней водятся паразиты.

Рада брезгливо поморщилась, но ничего не сказала.

Идти по улицам древнего молчаливого города давно оставленного жителями было очень странно. Не похоже, чтобы морессы покидали его в спешке. В комнатах не нашлось ни личных вещей, ни предметов мебели, ничего такого, чтобы могло порадовать наших исследователей древностей. Неудивительно, что в городе не было обычных хищников Подземелья, окруженные голым камнем, они бы умерли с голоду.

Насколько я понял, морессы обитали в маленьких комнатках-кельях. Размер комнат исключал наличие в их обществе больших семей. Глядя на узкие одиночные каменные ложа, я все больше сомневался в наличии у них семей вообще. Хотя, если этот народ во многом походил на рептилий, то вполне мог растить потомство в общественных инкубаторах, возложив заботу о подрастающем поколении на плечи государственных структур.

Основной особенностью города морессов было отсутствие дверей. Что и не так уж странно с их маниакальной любовью к треугольным проходам. Отсутствие дверей навело меня на мысль об идеальном устройстве их общества, лишенном всякой преступности. Если нет дверей, значит, нечего скрывать, нет боязни не только за свою жизнь и покой, но и за свою собственность. Нет разгула криминала и связанных с этим проблем. Однако морессам в итоге это не помогло, потому что другое, погрязшее в преступлениях общество с легкостью с ними расправилось.

На Раду подземный город произвел незабываемое впечатление. Его гладкие отполированные гранитные и мраморные поверхности настолько гармонично сочетались, что могли с полным правом называться произведением искусства. Она неслышно ступала по плотно пригнанным друг к другу каменным плитам, украдкой поглаживая резной орнамент. Мне даже показалось, что Рада шепотом разговаривает с городом, но я не был уверен наверняка.

Морессы были большими любителями математики, обожающими числа три, семь и одиннадцать. На нашем пути дважды встречались каменные барельефы изображающие фантастические переплетения геометрических фигур. Вокруг барельефов стояли три глубокие каменные чаши. Они пустовали, поэтому я мог только догадываться, для чего они предназначены. Если бы дело было в нашем мире, то предположил какие-нибудь кровавые жертвоприношения, но морессы вполне могли использовать их в более мирных целях.

Ромбы, трапеции и многоугольники сопровождали нас повсюду, но мне нигде ни в какой манере ни в реалистичной, ни в схематичной не попадались изображения самих морессов. Возможно, причиной тому был религиозный запрет. Вокруг были трехмерные и двухмерные изображения геометрических фигур и числа, числа, бесконечные ряды чисел. Мне казалось, что я в состоянии уловить некую закономерность, но чтобы досконально разобраться с этой своеобразной письменностью морессов, ей следовало посвятить не один месяц жизни. И желательно вернув себе прежние способности, потому что из-за влияния венца мне было трудно рассмотреть мелкие детали — реальность размывалась, стоило лишь немного повернуть голову.

— В твоей книге сказано, что морессы пытались захватить наши земли. Зачем им это, если у них были такие огромные города? Здесь хватит места для всех.

— В Подземелье не место имеет первостепенное значение, а пища, — возразил я. — Морессам нужна была не просто территория для жизни, а безопасная территория. Местная менее высокоморальная и разумная фауна не давала им жить, потихоньку сокращая численность.

— На них охотились? — Рада скривилась. — На целый народ?

— Это суровый мир.

Следы полиморфов стали отчетливее. Складывалось впечатление, что они взяли за правило каждые двадцать минут делать привалы. Когда я рассказал об этом наемнице, она предположила, что полиморфы просто устали тащить императора. В том, что Фаусмин Третий не был покорным пленником, я не сомневался, поэтому ее версия выглядела вполне правдоподобно. Если у них закончилось снотворное, то пришедший в сознание разъяренный император добавил им немало проблем.

В центре города находилась площадь, разделенная на восемь равных сегментов, на пересечении которых в трех метрах над землей медленно поворачивался против часовой стрелки огромный тетраэдр. Какая-то магия удерживала его в воздухе. Рада встревожено спросила меня о нем, но я только пожал плечами.

— Понятия не имею, что это такое. Но полиморфы ушли вон туда! — я махнул рукой.

— Ты видел это? — наемница встревожено уставилась куда-то за мое плечо. — В проходе между домами мелькнула тень.

— Чья тень?

— Не знаю, — она покачала головой. — Слишком быстро исчезла.

— Думаешь, нас заметили? — не дожидаясь ответа на вопрос, я добавил. — Проверю. Жди здесь.

Растворившись в воздухе, полетел над поверхностью в указанном направлении словно птица, но все равно никого не нашел. Будь я прежним магом Эдвином, то просто развернулся бы и пошел прочь, но теперь, имея в распоряжении неограниченные возможности венца, я решил провести маленькое расследование. На полу были хорошо различимы следы неизвестного мне существа. Они имели вытянутую форму и отливали голубоватым цветом. Существо пряталось за стеной дома и, судя по интенсивности следов, стояло здесь довольно долго. Наверняка оно видело нас. Удостоверившись, что Раде в ближайшее время не придется в одиночку сражаться со стаей пожирателей, я решил узнать, с кем мы имеем дело. Если это был разведчик, его следовало перехватить, пока он не привел к нам остальных. Случайные встречи в подземелье часто заканчиваются для одной из сторон весьма трагично.

Когда я спускался в Подземелье с Норманом, священником из Рамедии, то повстречал милого зверя, который всячески располагал к себе. Мы угостили его ужином, состоящим из жареных улиток, и он вызвался стать нашим проводником. Впоследствии простой дружеский жест спас нам жизнь, потому что зверь оказался не только разумным, но и идеальным убийцей, который пришел на огонек, чтобы поживиться двумя незадачливыми пришельцами из наземного мира. С тех пор я стал умнее и перестал считать чрезмерную подозрительность чем-то плохим.

Преследование неизвестного по узким улочкам пустого города закончилось возле сточного отверстия. От туда не доносилось ни звука. Круглая, выложенная аккуратной плиткой дыра была без решетки, но я решил, что мое любопытство удовлетворено достаточно и вернулся к Раде, погруженный в грустные раздумья. Этот мертвый город некогда был чьим-то домом, и думая о нем, я неизменно возвращался мыслями к собственному жилищу. В нем было все, чем я дорожил и что оставил по чужой прихоти. Когда я увижу Мелл, отведаю ее тушеных кабачков и поиграю в шахматы с Весельчаком? Даже вечно всем недовольный домовой казался мне милым немного ворчливым старичком. Как он там один, в пустом доме? Этот вопрос взволновал меня настолько, что, обретя форму, я вынужден был срочно воспользоваться платком, дабы сохранить остатки уважения в глазах Рады. Однако провести наемницу не удалось.

— Эдвин, что с тобой? — спросила она с подозрением.

— Я в порядке, — мой ответ сопровождался шумным сморканием. — Никого не обнаружил. То, что ты видела, скрылось в канализации и угрозы не представляет. А это, — я махнул платком, — просто аллергия.

Поплутав еще некоторое время по городу, мы спустились на нижний уровень. Здесь освещение было слабее, а коридоры тесными. Камень, использовавшийся для постройки, обрабатывался менее тщательно, стены были шершавыми, кое-где виднелись трещины, замазанные прозрачной смолой. Очень хотелось сделать привал, но расстояние от цели сократилось настолько, что я буквально чувствовал запах полиморфов. Похитители были совсем близко. Но нас ждал неприятный сюрприз — очередной поворот закончился тупиком.

— Не может этого быть! — я коснулся стены. — Уверен, они прошли здесь!

— Может, тут есть скрытая дверь? — предположила Рада.

— Нет, стой! Здесь что-то другое… Ты это видишь? — От моего прикосновения по стенам пробежала рябь, словно от брошенного в воду камешка.

— Что именно? — не поняла наемница. — Стену?

— Значит, не видишь… Здесь не обошлось без вмешательства мага. Ай! — попытка проникнуть глубже в зыбкую субстанцию стоила мне обожженных пальцев.

— Разве маги сотрудничают с полиморфами? Это же мерзко!

— Маг — это как кузнец или горшечник. Занятие не влияет на мировоззрение, — проворчал я. — Вместе со способностями к волшебству мы не становимся святыми.

— Да, понимаю. Извини, сказала глупость.

— На самом деле я ждал нечто подобного. Полиморфам не нужен император, в отличие от людей, которые их наняли. Должно быть здесь их укрытие.

— В Подземелье?

— Идеальное место, ведь никто не сунется сюда по доброй воле. Ты не должна ничего трогать. Дальше я сам.

И прежде чем она успела возразить, я развоплотился, позволив реальностями междумирья проникнуть в меня. Привычно растворившись в пространстве, я вдруг услышал ехидный голосок Двойника:

— Мне нравится твое самопожертвование, Эдвин! Твоя беспечность! Ты так легко пользуешься силами о которых не имеешь ни малейшего понятия!

— Так просвети, — подумал я беззлобно.

Если уж Двойник добился того, чтобы быть услышанным во время бодрствования, так просто он все равно не замолчит.

— С удовольствием, ведь я люблю просвещать глупеньких представителей вашего вида. Вот, например, способность с которой ты родился… Прозрачные маги очень редки в природе. Мало кто из вас доживает до зрелого возраста. Несчастные случаи, самоубийства — частое явление, поэтому таких магов очень мало. Ваши способности практически не изучены.

— Ну да… — пространство вокруг было опутано сетью заклинаний. Тот, кто их ставил, был опытным магом. — Кстати, ты не мог бы побыстрее? Я делом занят.

— Конечно, дорогой друг. Для тебя все что угодно, — голос Двойника прямо-таки сочился сарказмом. — Перейду к сути. Прозрачных магов мало, способности свои они используют редко, потому что для них это тяжело физически, поэтому негативные последствия их дара практически незаметны ни для мага, ни для окружающих.

— Цель оправдывает средства.

— Неужели? Значит, ты знаешь, что теряешь память с каждым новым развоплощением? И чем дольше ты остаешься бестелесным духом, тебе больше воспоминаний забирают у тебя в качестве оплаты. Прозрачные маги не возвращаются в привычную форму не потому, что не хотят снова ощущать тяжесть тела, а потому что не помнят себя. Неприкаянные духи без прошлого, без личности летают по междумирью, пока не становятся добычей Похитителей. Но не волнуйся, я избавлю тебя от этой скорбной участи. Сейчас твои воспоминания уходят прямиком ко мне, я уже составил неплохую подборку.

— Зачем кому-то мои воспоминания?

— Так устроено мироздание. Это побочный эффект. Я не дам им пропасть даром, поэтому можешь поблагодарить меня. В качестве благодарности я приму согласие подчиниться и завладеть твоей личностью прямо сейчас.

— Не убедительно.

— У тебя все равно нет другого выхода! — разозлился Двойник. — Ты лишен магии, можешь пользоваться только своим природным даром. Раньше или позже, ты исчерпаешь себя полностью и окажешься в моей власти.

— Нет, я просто оставлю службу и займусь садоводством.

— И разочаруешь свою красавицу жену? Кстати, я ведь могу выбирать, какие воспоминания попадут в коллекцию первыми. Воспоминания о Мелл у тебя особенно яркие. Начну с них.

Голос умолк, оставив меня в прескверном настроении. О да, Двойник знал мои слабые места. Не было причин не верить его рассказу, уж он об этом точно знал больше меня и сказал правду, чтобы позлить. С какой скоростью мои воспоминания исчезают в его бездонном зеркале? Скольких из них я уже лишился навсегда?

Охваченный беспокойством, я стал бесцельно метаться по коридорам, пытаясь найти след Фаусмина, но натыкался лишь на пустые комнаты. Спустившись еще ниже, я обнаружил, что эта часть города хорошо обжита. Мне попались на глаза маги в голубых и белых мантиях. Они были заняты обычными делами: беседами, чтением. Их было восемь человек, все преклонного возраста, но никто из них раньше мне не встречался. Я побывал в захламленной лаборатории, заставленной ящиками и бочками, в библиотеке, в столовой. В одной из спален, несмотря на скромное убранство, стояло огромное напольное зеркало. Заглянуть в его глубины и не увидеть там своего отражения было ошибкой. Мои нервы не выдержали и я понесся обратно к Раде.

— Извини, ничего не вышло, — мой голос звучал неестественно.

— Эдвин, ты выглядишь точно оживший мертвец… — она обеспокоено коснулась лба. — Ты холодный.

— Мы не сможем здесь пройти. Надо искать другой путь.

— Но император там?

Не зная, что сказать я только плечами пожал.

— Что такое страшное ты увидел?

— Уровнем ниже живут маги. Ведут какую-то научную работу. Пойдем отсюда, мне нужно подумать. Желательно наверху.

Видя, что дело серьезное Рада вытащила то, что некогда было бравым Прозрачным магом, а теперь просто нервным удрученным человеком наверх. Вернувшись обратно на площадь, наемница прислонила меня к стене и решительно раскрыла сумку.

— У тебя здесь есть что-нибудь крепкое? Сейчас не помешает.

— Ты не найдешь, лучше дай мне, — просьба прозвучала невнятно, но Рада поняла и через мгновенье я засунул в необъятные глубины руку по локоть.

Достав флягу и сделав несколько больших глотков, я зажмурился. Жидкость на основе чистейшего лимонного сока помогает очень быстро прийти в себя.

— Что с тобой творится? Ты и раньше не был образцом мужественности, а сейчас, я даже не знаю как сказать…

— В этой голове, — я постучал по лбу пальцем, — обитает зловредная сущность, крадущая самые ценные воспоминания, стоит мне воспользоваться природными способностями. А прогнать я ее не могу. Во всяком случае, пока.

— Что же нам делать? — огорченно спросила наемница. — Очень жаль, что с тобой такое происходит, но одной мне императора не спасти.

— Да, — я удрученно покачал головой. — Если мы не найдем другой вход — это конец. Но эта наглая тварь уже украла несколько лет моей жизни! Просто боюсь, что еще немного и я забуду вообще все. Тогда венец завладеет моей личностью, а маг Эдвин исчезнет.

— Наш император не умеет выбирать себе спутников для путешествия, — Рада села рядом, дружески обняв за плечи. — Ему достался невезучий маг и бесполезная наемница. Скажи, неприятности вас начали преследовать после встречи со мной?

Припомнив два покушения на убийства, резню в поместье барона, я отрицательно покачал головой.

— Хорошо, а то ведь я была уверена, что это все из-за меня. Что я приношу неудачу.

— Нет, ты ни в чем не виновата. Просто кому-то очень захотелось абсолютной власти.

— Ты хоть что-то полезное заметил у этих магов?

— Обычная магическая лаборатория. Ничего особенного не увидел, поэтому не могу сказать над чем они работали.

— Наверное, это что-то запретное, — вздохнула девушка. — Иначе зачем забираться так глубоко в Подземелье?

— Рада! Ты подсказала мне отличную идею! — я готов был ее расцеловать, но вовремя остановился. — Нужно срочно заглянуть в справочник! Только бы я его взял…

Содержимое сумки было подвергнуто тщательному изучению. Из-за нервозного состояния мне попадалась всякая ерунда. Выловив термос и теплые носки, которые отчаялся найти во время предыдущего привала, я отдал их девушке.

— А что ты хочешь в нем отыскать?

— Маги были одеты в одинаковые мантии голубого и белого цветов. Так одеваются только представители орденов. Минутку, — справочник все-таки попался мне в руки, — сейчас прочту… «Орден Рыб — закрытая организация со строгой иерархией, находящаяся в настоящее время под запретом. Известны как похитители детей, из которых впоследствии растят новых членов ордена. Ставят запрещенные опыты над живыми существами. Вмешиваются в естественный ход вещей, занимаются межвидовыми скрещиваниями. Узнать члена ордена можно по наращенным жабрам, которые позволяют ему дышать под водой без использования заклинаний. Используют свою способность для добычи различных сокровищ, недоступных прочим существам. Герб ордена — голубая рыба на белом фоне», — тут я сделал паузу и многозначительно посмотрел на Раду.

— Цвета совпадают. А рыба у них была?

— Нет, ее я не заметил. Но ведь рыба — это всего лишь символ, чтобы заявить чужакам о своем присутствии. Тайному обществу нет нужды вешать свой герб на видное место. Им и так понятно, в каком ордене они состоят. А вот с одеждой сложнее, она не может быть обычной, потому что является показателем занимаемого положения в ордене.

— А кто запретил этот орден? Фаусмин Третий?

— Нет, — я взглянул в конец статьи, — его дед. Орден Рыб уже тогда никому не нравился.

— Хорошо, теперь мы с большой вероятностью знаем, с кем имеем дело. В городе морессов устроил резиденцию запрещенный орден, похитивший императора, — подытожила Рада. — И что с этим делать? Эдвин, я понимаю, что ты хотел сохранить секретность, но нам очень нужна помощь. Прошу тебя, призови сюда армию и давай вытащим этих мерзких магов из их убежища.

— Это невозможно, пока Фаусмин у них в заложниках.

— Тогда что? Разворачиваемся и идем обратно, будто ничего и не случилось?

— Нет, просто поищем другой вход. Не закрыли же они все проходы магическими щитами. Надо успокоиться и поразмыслить. Я лишился магических способностей, но по-прежнему маг до мозга костей, поэтому у нас есть преимущество. Я знаю, как они думают. Итак, если бы я проводил запрещенные эксперименты и старался обезопасить себя от внезапных гостей, то чтобы я упустил из виду?

— Эдвин, это идиотизм. Как ты можешь узнать слабые стороны в мышлении магов? Они же потому и слабые, что маги упустили их из виду.

— Не мешай, ты сбиваешь меня с мысли.

Наемница только махнула рукой. Судя по ее удрученному виду, она уже не надеялась увидеть Фаусмина живым. Достав зачерствевшие бутерброды, Рада принялась их поглощать с похоронным видом. Мне очень хотелось доказать ей, что она ошибается. Порывшись в сумке, я отыскал остатки зелья концентрации внимания. Оно должно было помочь мне сосредоточиться и перебить вкус лимонного сока. По вкусу зелье напоминало протухший морковный сок, поэтому мне хватило одного глотка, чтобы улучшить концентрацию в достаточной степени.

Члены ордена Рыб, судя по увиденному в их логове, достаточно серьезно относились к безопасности, поэтому стоило сразу отринуть мысль о том, что они забыли где-то закрыть дверь и поставить за ней магическую ловушку. Двери исключались, окон там не было. Можно было разрушить стену рядом с входом… Я провел ревизию и удостоверился, что обладаю достаточным запасом разных зелий, смешение которых может привести к взрыву. Идея выглядела заманчивой, но на шум наверняка сбежались бы не только все члены ордена, но и все зверье Подземелья. Чем дольше я размышлял над этим, тем больше впадал в уныние. Зелье концентрации лишь показало все мои промахи в еще более неприглядном виде.

— Эдвин, — девушка толкнула меня в бок локтем, прерывая нить размышлений, — за нами следят.

— Маги?

— Больше похоже на того зверя, который убежал от тебя в канализацию.

— Ах, он… Конечно! Рада, вот то самое место, которое осталось без защиты.

Наемница посмотрела на меня с плохо скрываемым ужасом.

— Это же огромный город и канализационные трубы в нем должно быть приличного размера. Ими все равно много лет никто не пользовался, поэтому насчет грязи не волнуйся.

— Никто? А маги?

— Спасение царственных особ требует жертв.

— Эдвин, ты окончательно рехнулся. Этот венец забрал у тебя последний здравый смысл. Даже если мы найдем трубы идущие в нужном направлении, с чего ты взял, что мы сумеем пролезть по ним прямо к магам? В жилые помещения ведут маленькие трубы. Разумнее будет тебе развоплотиться на мгновенье и со стороны магов снять защиту с прохода. Ты мог неоднократно это сделать за то время, пока летал неизвестно где, — с упреком сказала Рада.

Мне бы хотелось подробно рассказать ей о том, как сложно себя контролировать, когда твоя личность постепенно исчезает, но у меня не было на это сил. Между тем наблюдавшая за нами тень набралась смелости и, перебегая от одного темного угла к другому, приблизилась достаточно близко, чтобы мы могли рассмотреть ее. У существа были сильные задние лапы и короткий хвост, раскачивающийся при беге в разные стороны. Щуплое тельце, покрытое крошечными чешуйками, едва доставало мне до груди. Вытянутую голову напополам делил маленький гребень, крупные блестящие глаза смотрели настороженно. Существо выглядело как неразумное животное, если бы не мешковатого покроя кожаный комбинезон, болтающийся на нем при каждом шаге.

— Это моресс! — взволнованно воскликнула Рада. — Эй, иди сюда, не бойся!

— Зачем ты его зовешь?! С чего ты взяла, что это он, а не какая-то зубастая ядовитая тварь? — моя рука сама потянулась к кинжалу.

— Но ведь ты тоже видишь моресса? — она неуверенно посмотрела на меня. — Похожего на ящерицу худого зверька?

— Откуда мне знать, что я вижу? Лично я с ними никогда не встречался, это вымерший вид.

— Вторые люди, не надо оружия… — «вымерший вид» остановился и вытянул вперед передние лапы. — Мне нужно поговорить с вами.

— Говори, но не приближайся слишком близко, — предупредил я его.

— Хорошо, — моресс остановился в пяти шагах, присел на карточки и задумался, не зная, что делать дальше. — Хм… Меня зовут Тиллар, — представился он и два раза быстро кивнул головой.

Наверное, это означало приветствие, но мы, как необразованные выходцы из верхнего мира, позволили себе его проигнорировать. Рада посмотрела на меня вопросительно, но я сам не знал как вести себя с морессом. Не могу сказать, что его появление сильно меня удивило. После обнаружения огромного отлично сохранившегося подземного города слухи об исчезновении этого народа казались мне сильно преувеличенными.

— Что ты здесь делаешь? — спросила, набравшись храбрости, наемница.

— Это я вас хотел спросить, — возразил Тиллар. — Зачем вы пришли в мой город? Сначала я думал, что вы заодно с первыми людьми, но вы не вместе.

— Что значит с первыми? О ком ты?

— Они пришли сюда до вас и живут на втором уровне под городом. Вы пришли вторыми, — объяснил Тиллар, подтверждая одержимость морессов математикой.

— Это немного проясняет ситуацию. Ты давно следил за нами?

— Да, я заметил вас, как только вы перешли третий мост у четвертого дома.

Я даже не пытался понять, о чем он говорит, ведь на нашем пути повстречался десяток мостов. Наверное, это означало, что он обнаружил нас сразу, как только мы вошли в город.

— Ты один живешь или тут есть еще кто-то из ваших?

Тиллар не торопился рассказывать. Он изучающее смотрел на нас.

— Мы не причиним тебе вреда, — мягко сказала девушка. — Мы сами оказались в затруднительном положении.

— Я знаю, — кивнул Тиллар. — Мой слух очень хорош.

Последнюю букву он выговорил с легким присвистом, делающим его речь похожим на шипение змеи.

— Откуда ты знаешь наш язык?

— Выучил, когда был в плену у первых. Я происхожу из рода ученых и быстро все понимаю.

— Ты не очень похож на ученного… — засомневалась Рада.

— А ты много видела ученых моего народа, чтобы сравнить?

Возразить было нечего.

— Если вы не намерены причинять мне зло, я бы хотел обсудить с вами важный вопрос. — Тиллар придвинулся ближе. — Вы хотите попасть к первым незаметно?

— Да, именно об этом мы и говорили до твоего появления.

— Я могу помочь в обмен на вашу помощь. Это будет выгодная сделка. Не судите обо мне по внешнему виду, силы во мне немного, но я об этом городе знаю все, его секреты открыть сможет лишь тот, кто умеет читать единицы пространства. Люди на такое неспособны, — в его голосе зазвучали нотки превосходства.

— Ты говоришь о потайных ходах? — восхитилась Рада.

Наемница становилась открытой поклонницей морессов, но я не спешил сдавать позиции.

— Заманчивое предложение. Что ты хочешь от нас?

— У первых в плену мои братья. Они держат их в плохих условиях уже много оборотов. — Тиллар кивнул в сторону тетраэдра.

Мерно вращающийся над площадью тетраэдр оказался ничем иным как городскими часами.

— Мы подозреваем, что первые, как ты их называешь, состоят в ордене Рыб. В нашем мире их деятельность противозаконна.

— Никогда не поднимался наверх, но рад слышать, что вы считаете пытки и заключение других существ незаконным.

— Эм… — Рада хотела внести ясность по этому вопросу, но, глядя в бесхитростные фиолетовые глаза нашего нового знакомого, передумала.

— Ваш народ у нас считается вымершим. Ты всегда жил здесь?

— Нет, я пришел в город вместе с братьями, чтобы забрать кое-что оставленное предками. Мы не знали, что здесь неподалеку есть люди. Они напали на нас внезапно и пленили, но мне удалось сбежать. Мы никогда не вернемся наверх, люди желают нам зла.

— Не все люди, поверь.

— Может быть, но люди-маги желают, — упрямо повторил Тиллар. — Иначе бы они не спускались сюда, чтобы поймать моих братьев.

— Но ведь я… — фразу не дала закончить Рада, ткнув меня локтем в бок, но моресс и так все понял.

— Ты одет как маг, но ты не маг, — заключил он. — Не знаю, для чего ты маскировался, но меня не обмануть. Я вижу людей-магов по особому свечению. У первых оно было, у вас нет. Если бы вы были магами, я бы не стал говорить с вами.

— Хоть какая-то от этого польза… — вздохнул я устало. — Тиллар, ты видел перед нашим приходом полиморфов и пленного человека?

— Да, здесь были изменчивые и человек, вы прошли в точности повторяя их путь. Это удивило меня, ведь изменчивые заблудились в городе.

— Теперь понятно, почему мы столько блуждали в маленьких комнатах, — пробормотала Рада. — С человеком все было в порядке? Мы пришли сюда из-за него.

— Он шел сам, но был связан. Если вы его друзья, то должны помочь мне. Изменчивые отвели его к первым, а они наверняка посадят его к братьям в клетку. — Тиллар с негодованием всплеснул лапами. — Вы собираетесь пытать собственного собрата!

— Не мы, — мягко поправил я его. — А члены ордена, деятельность которого у нас незаконна. Это преступники.

— Извините, но мое знакомство с людьми началось очень скверно, сложно думать хорошо о представителях вашего вида. Если бы не крайняя нужда, я бы не стал обращаться к вам.

— Если ты знаешь, где пленные, то почему сам не освободишь их?

— Дело в том… — Тиллар задумался. — Это сложно объяснить словами. Лучше будет, если я покажу.

Он с готовностью вскочил и побежал вперед. Пробежав несколько шагов, резко затормозил и удивленно уставился на нас.

— Вы не идете?

— Мы идем, — проворчала Рада вставая. — Просто двигаемся не так быстро.

— Должно быть это из-за холода. Это правда, что люди в Надземье питаются солнечными лучами?

— Не совсем. Предпочитаем растительную и животную пищу после соответствующей температурной обработки.

— Едите плоть живых существ? — по лицу Тиллара пробежала гримаса отвращения. — Разумное существо может называться разумным лишь в том случае, если не употребляют в пищу живых существ. Какие все-таки дикие в вашей стране нравы… Но не мне судить вас. Я сторонник теории безграничного многообразия и считаю, что любые существа должны иметь право на жизнь в бесконечных реальностях.

— Что ж, спасибо, что позволил нам жить, — ответил я, но Тиллар не понял сарказма и важно кивнул.

— А как называется это место? — спросила Рада.

— Площадь отсчета оборотов.

— Нет, я имела в виду весь город. У него есть название?

— Шестой город. Он расположен в центре пятиугольника, поэтому называется шестым, — с готовностью пояснил Тиллар.

— У вас абсолютно все имеет числовое значение? — поразился я. — А твое имя?

— Тиллар означает «Тот, кто считает много чисел сразу». Все мои братья носят это имя.

— Но вы же как-то обращаетесь друг к другу? — не выдержала девушка.

— По порядковым номерам, а они зависят от старшинства. Раньше всех вылупившиеся получают к роду занятий приставку Первый. В жизни такая приставка ни на что не влияет. Я Тиллар Четвертый, если вам так интересно это знать.

— Порядковые номера! — ужаснулся я.

— Вылупляются из яиц! — вторила мне Рада.

Представитель вымершего народа посмотрел на нас с осуждением. В его глазах читалось многое, что этот хорошо воспитанный моресс не захотел высказывать нам в лицо. Мы были неотесанными дикарями из Надземья и только крайняя нужда заставила его сотрудничать с подобными типами. Он передвигался довольно быстро и вскоре привел нам к тому месту, где я потерял его след в прошлый раз — к круглому сливному отверстию.

— Все-таки канализация… — пробормотал я, бросая многозначительный взгляд на наемницу.

— Я туда не полезу, — она категорично покачала головой. — Там тесно, темно… Я уже достаточно натерпелась в ходе пещерыла.

— Да, тебе там будет тесно, — Тиллар оценивающим взглядом окинул могучее телосложение Рады. — Но это поправимо.

Моресс приподнял одну из плиток, потом другую, нажал что-то, подождал щелчка и отошел от стока на несколько шагов. Отверстие разделилось на две половины и под ритмичные щелчки разъехалось в сторону. Видя нашу нерешительность, он первым прыгнул туда и бодро зашлепал по плитам.

Нам ничего не оставалось как последовать его примеру. Внутри было намного просторнее, чем можно было предположить. По желобу тек ручеек воды, но круглые стенки стока были сухими. Рада вжала голову в плечи и пребольно вцепилась мне в плечо. К счастью, путешествие было недолгим. Тиллар спустился по ступенькам, опять постучал по плиткам и открыл проход в стене.

— Тут я живу. Чтобы открыть проход к первым, нужно взять кое-что. Подождите меня, но ничего не трогайте.

Предупреждение было бессмысленным, потому это эта комнатка с низким потолком, освящаемая единственным тусклым кристаллом, ничем не отличалась от сотни других пустых комнат, виденных ранее. Потрогать можно было разве что пол или стены, но зачем?

— Ты доверяешь Тиллару? Как-то все очень быстро происходит. Он возник из ниоткуда и вот мы здесь…

— Не похоже, чтобы он врал, — я пожал плечами. — Члены ордена Рыб вполне могут использовать его собратьев в качестве расходного материала. Не понятно только зачем им понадобился Фаусмин. Я не верю, что виной тому обычная месть. За время правления его семья запретила десятки орденов, но ничего подобного не случалось. И это не объясняет тот факт, как они заставили полиморфов работать на себя.

— Может ты ошибся и они не состоят в ордене?

— Не знаю, — я потер лоб. — Меня учили, что очевидная истина и являются самой верной. Не помню только, кто это сказал. Прошлое так запутанно. Больно вспоминать.

— Интересно, а что он ест?.. — наемница деликатно решила сменить тему.

Задаваясь этим вопросом, она обвела глазами удручающую пустоту вокруг.

— Почему тебя это вдруг заинтересовало? Проголодалась? — я поскреб внушительную щетину на подбородке, отросшую за время скитаний.

— Все свою жизнь я испытываю чувство голода в той или иной степени, — призналась девушка. — Это из-за моих размеров.

— Не надо стесняться, маги тоже много едят. Виной тому быстрый обмен веществ.

Мы еще немного поговорили о еде, потому что тему предстоящего противостояния магам ордена поднимать никому не хотелось. Рада понимала, что без физического устранения обойтись вряд ли удастся, а в виду большего умения наемницы к подобному, забота об этом должна была лечь на ее плечи. Когда Тиллар вернулся, мы исчерпали все нейтральные темы для разговора и стояли в угрюмом молчании. Моресс принес с собой сумку полную металлических штырей с фигурными головками. Воздух вокруг них дрожал словно нагретый, из чего я заключил, что без магии не обошлось.

— Если вы сделаете все, как я скажу, то мы управимся за несколько часов, — пообещал моресс. — Чем вы занимались у себя в Надземье?

— А какое это имеет значение?

— Открытие нужного прохода потребует некоторых умственных усилий, а вы не выглядите очень умными, — откровенно признался он.

— Но мы же как-то дошли сюда! — возмутилась Рада.

— Животные инстинкты не являются признаками ума, — Тиллар покачал головой. — Я понимаю, что мои слова могут быть для вас неприятны, но по меркам моего народа люди не отличаются значительным умом. Вы не можете считать так, как это делаем мы, а в мире нет ничего важнее счета. Это идеальный инструмент познания.

— Боюсь, что мы не поймем друг друга в силу культурных различий. Давай просто сделаем, что требуется и останемся каждый при своем мнении.

— Хорошо. Я хотел спросить, вы не будете против того, чтобы уничтожить представителей вашего народа? У меня есть споры ядовитого гриба, которые я хотел бы запустить к ним, — Тиллар деловито постучал по нагрудному кармашку. — Давно хотел это сделать, но из опасения за жизнь братьев откладывал.

— Не смей ничего предпринимать до того, как мы найдем нашего друга! — взвилась наемница. — Он нужен нам живой и здоровый, без спор в легких! С магами будешь сводить личные счеты после нашего ухода.

— Справедливое замечание, я учту его.

Наша экскурсия по канализации продолжилась. Морессы в ее постройке остались верны математическим принципам. Я полагал, что хотя бы здесь не встречу табличек, исписанных числами, но без них не обошлось. И, конечно же, везде были ромбовидные фигуры — сотни тысяч ромбов покрывали ровными рядами стены канализации.

Идти пришлось довольно долго. Тиллар бодро бежал впереди, иногда касаясь чувствительными подушечками пальцев табличек. Мы поворачивали то влево, то вправо, в результате я совершенно потерял чувство направления. Очередной поворот закончился тупиком, но моресс не растерялся. Одновременно нажав на два ничем не отличающихся от других ромба, он отпрыгнул назад, позволяя стене медленно отъехать в сторону.

Под потолком медленно разгорались кристаллы, освещая треугольную комнату в центре которой лежал гладко обтесанный камень с множеством отверстий.

— Это одно из мест управления городом, — пояснил Тиллар. — В большом городе решаются различные задачи, поэтому без подобных центров не обойтись.

— Ты сказал, что первые люди живут на втором уровне. А сколько всего уровней?

— Три. Но на третий уровень им не попасть.

— Почему?

— Из-за размеров. Там очень низкие потолки и узкие коридоры. По третьему уровню могут передвигаться только морессы. Когда мои братья будут свободны, они уйдут от погони спрятавшись на третьем уровне.

— А если первые пошлют за ними изменчивых? Полиморфы способны проникнуть куда угодно.

— Они не представляют для нас опасности, — покачал головой Тиллар. — Третий уровень напрямую соединен с озером. Коридоры будут заполнены водой, которую изменчивые очень не любят. Эта вода насыщенна серебристым металлом и жжет их кожу.

— Ты совсем не боишься, что твои братья застрянут и задохнуться в узких коридорах? — словно невзначай поинтересовалась Рада.

Вместо ответа Тиллар задрал левую руку и отогнул край комбинезона, показывая едва различимые тонкие полоски жабр на боках.

— Вы двоякодышащие! — моему восхищению не было придела. — Рада, все-таки нам противостоит орден Рыб, в этом нет никакого сомнения. Я знаю для чего им морессы — эти сумасшедшие одержимы идей отрастить себе жабры.

— Проявите больше уважения к страданиям моих братьев! — возмущенно воскликнул Тиллар. — Дикари, что с вас взять… — раздраженно пробормотал он, вынимая принесенные штыри.

Моресс вставил два из них по бокам камня, а три в его макушку. Из верхушки выдвинулась маленькая по спирали закрученная проволока.

— Чтобы снять защиту со всех скрытых дверей на втором уровне мы должны одновременно повернуть свои ключи и извлечь тон, соответствующий ему. Вибрация заставит механизм работать. Вы же можете извлекать из горла звуки разной высоты?

— Ты имеешь в виду пение? — смутилась наемница. — Почему ты не предупредил, что нам придется еще и этим заниматься?

— Действительно, зачем столько сложностей? Скрытая комната управления, ключи, пение…

— Это не сложности, а защита от детей. В юном возрасте мы очень любопытны, а в некоторые места лучше не соваться. Хотя это все равно не стало благом для моего народа, — Тиллар вздохнул. — В этот город вложен труд сотен поколений, но теперь он пустует, без всякой надежды на возвращение создателей.

Его слова всколыхнули щемящие, очень странные чувства. Меня охватили переживания, такие глубокие и тоскливые, словно я был щенком, забытым у дверей нерадивым хозяином. Я был уверен, что эти ощущения не принадлежат мне, но, несмотря на то, что они пришли извне у них хватило сил захватить меня полностью. Скривившись, я обхватил плечи руками, пытаясь согреться и унять мелкую дрожь, бившую тело. Кто-то ждал возвращения хозяина, который никогда не вернется, ждал вопреки всему.

Стены качнуло и если бы не Рада, успевшая подхватить меня, я бы упал и расшиб голову о камень управления.

— Эдвин, что случилось?! — девушка держала крепко, пресекая вялые попытки встать на ноги.

— Не обращай внимания, просто усталость, сейчас пройдет… — бормотал я.

Тиллар сунул мне под нос мешочек с дурнопахнущими приправами. Их резкая вонь живо привела в чувство. Чихая и вытирая слезящееся глаза, я удивленно посмотрел на довольного моресса.

— Неприятный запах трав, что лежат в этом мешочке помогает отпугивать мелких грызунов приходящих сверху. Если тебе лучше, давайте все же займемся делом. Я устал ждать. По-моему сигналу вы повернете вправо ключи, и издадите вместе со мной звук. Ты, — Тиллар указал на Раду, — закричишь, как я сейчас покажу, а ты, — когтистый палец ученого уперся мне в грудь, — на пол тона ниже.

Тишину комнаты нарушили два громких вопля. Немного потренировавшись, мы добились нужного звучания. Со стороны это выглядело нелепо, о чем мне не преминул напомнить ехидный внутренний голос. Повернув по знаку ключи и пропев нужный звук, мы заставили проволоку задрожать. Издавая мерное гудение, она убралась внутрь камня. Тиллар с безразличным видом сложил ключи обратно. Внезапно сделав большой прыжок, он понесся вон из комнаты. Наемница бросилась за ним, но опоздала на долю секунды, ударившись о каменную стену, закрывшую проход сразу после вертлявого хвоста моресса.

— Мерзавец! Мы же помогли тебе!

— Вы слишком много знаете тайн моего народа! — голос Тиллара звучал глухо. — Простите, но я не могу выпустить вас.

— Эдвин! — Рада оставила попытки разбить плиту кулаком или рукоятью меча и кинулась ко мне. — Немедленно останови его или мы погибнем в этом каменном мешке!

— Будь у меня прежняя сила, он бы не смог этого сделать… Подожди минуту.

Минута мне понадобилась, чтобы развоплотиться, просочиться сквозь толщу камня и снова обрести форму, крепко сомкнув руки на горле Тиллара. Моресс заверещал от ужаса, попробовал вырваться, но я зверей и пострашнее ловил, поэтому парой синяков и порезов меня не испугать. Когда он устал трепыхаться и обмяк, я немного ослабил хватку.

— А теперь ты выпустишь мою спутницу и мы вернемся к первоначальному варианту плана, — сказал я негромко. — Обещаю, если мы вернем наверх нашего друга в целости и сохранности, то я оставлю тебя в живых. Если мы погибнем, то ты погибнешь вместе с нами.

— Ты же не маг, я не мог обмануться, — возмущенно забулькал Тиллар.

— Люди полны сюрпризов.

Мои пальцы сжались чуть сильнее, вынудив моресса послушно открыть проход. Наемница вылетела оттуда со сжатыми кулаками, мечтая самой объяснить Тиллару почему не стоит обманывать людей. Мне стоило больших усилий удержать ее от рукоприкладства. Для Рады мгновенье, проведенное в одиночестве в запертой комнате, показалось вечностью. Когда она немного настыла, мы крепко связали Тиллара, оставив свободными ноги. Попутно я доходчиво объяснил ученому, что сумею найти его в любом месте и в любое время, поэтому все попытки побега можно заранее признать бесполезными.

— Ты являешься новым видом среди людей? — он повернул голову на бок и прикрыл глаза, задумавшись. — На короткий срок находишь уязвимые точки пространства и, просачиваясь сквозь них, сокращаешь себе путь. Это можно рассчитать, но формула получится сложной, однако ее понимание позволит использовать твои способности другим существам.

— Не все можно объяснить формулами.

Тиллар был на этот счет другого мнения, но благоразумно решил не вступать в дискуссию. Он пытался выглядеть спокойным, но частое подергивание кончика хвоста свидетельствовало о том, что он ужасно боится.

Путь на второй уровень занял меньше времени, чем я полагал. Моресс исправно шел впереди, показывая дорогу. Когда мы подходили к очередному тупику, он говорил, какие плиты стоит нажать, чтобы пройти дальше. Обстановка вокруг изменилась. Все чаще стали попадаться камни с красными вкраплениями, а винтовая лестница, ведущая на нижние уровни, вовсе была сделана из огненно-красного мрамора. Если бы не многочисленные геометрические фигуры, начертанные на ее ступенях, я бы подумал, что мы попали в императорский дворец.

— Теперь будьте осторожны, — прошептал Тиллар. — Мы уже на враждебной территории.

Рада восприняла его слова как знак, что кроме меча нужно вытащить еще и кинжал. Мы с ней условились, что при виде члена ордена она нападет первой без всяких предупреждающих криков и попыток договориться. Церемониться с врагами начнем, когда император будет в безопасности.

— За вторым поворотом есть комната, там томятся мои братья.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую, — моресс пожал плечами. — Мы все из одной кладки, между нами есть родственная связь.

— А где держат нашего друга?

— Не знаю, но думаю что там же.

Я не помнил этого коридора, поэтому положился на чутье моресса. Осторожно ступая, мы подошли к указанному месту. На полу мелькнула тень, заставившая нас замереть. Потом послышался скрип стула и мерный шелест страниц. Осторожно выглянув, я увидел пожилого человека в голубой мантии. У него была короткая торчащая вперед клинообразная борода. Маг сидел за столом и листал большую конторскую книгу. В правой руке он держал длинный список, с которым часто сверялся. Дверь находилась сразу у него за спиной — это решило его судьбу. Рада одним прыжком настигла мага, тот не успел даже голову поднять. Удара рукоятью наотмашь хватило, чтобы он беззвучно сполз со стула.

Дверь была заперта, но на поясе мага обнаружился ключ. Не поленившись, закатал рукав его мантии и обнаружил на предплечье блеклую татуировку в виде рыбы.

— Видишь? — я показал Раде находку. — Все-таки он член ордена.

Мне было приятно оказаться правым на фоне моих не слишком блистательных успехов в последнее время.

— Поторопитесь! — взмолился Тиллар. — Братья совсем рядом!

«Тюрьма» в которую он так стремился проникнуть, была больше похожа на рабочий кабинет, если бы не одна особенность — маленький бассейн в центре комнаты. Он был накрыт толстой решеткой, а на его дне лежали существа, жавшиеся друг другу.

— Они держат их все время в воде! Дикари! Это же вредно! — возмутился Тиллар и рванулся вперед, забыв о том, что у него связаны руки.

От падения на решетку бассейна его спасла только хорошая реакция Рады. Окинув беглым взглядом стол, заваленный бумагами, каменные ниши, заставленные распухшими от повышенной влажности книгами, я не нашел никаких следов императора. Существовала вероятность, что морессы могут помочь найти его, поэтому я поспешил убрать решетку. Все равно стенания Тиллара слушать было невозможно. К счастью, его братья были живы. Ослабленные, израненные, они вначале решили, что мы лишь другая разновидность их мучителей, которая поймала последнего из них, но, узнав, что это не так, несказанно обрадовались. Пленные морессы дошли до такого состояния, что готовы были благодарить за свое освобождение кого угодно — даже нас. Маги все время держали их в бассейне, доставая только для того, чтобы взять новые образцы тканей.

После длительного заточения они пока не были в состоянии передвигаться самостоятельно, поэтому Раде пришлось взвалить заботу о них на свои плечи. Запустив слив воды, я притащил мага, начавшего понемногу приходить в себя, и посадил его в полупустой бассейн, закрыв сверху решеткой.

— Справедливо, — Тиллар удовлетворенно кивнул.

— Вы видели еще одного пленного? Он человек, как и мы. Его должны были привести недавно.

Морессы ничем не могли помочь, они выглядели плохо, а чувствовали себя еще хуже, поэтому я устыдился и бросил расспросы. Придется обшаривать каждый уголок второго уровня, попутно избавляясь от членов ордена Рыб. В моем воображении уже нарисовалась затяжная битва, исход которой был неясен.

— Эдвин… Может этот старик что-то знает?

Иногда очевидные вещи просто не приходят мне в голову. Откинув решетку, я похлопал по щекам пленного, но маг лишь осоловело смотрел по сторонам расфокусированным взглядом.

— Рада, достань из кармана Тиллара его травяной сбор.

Данный «аромат» мог и мертвого на ноги поставить. Девушка раскрыла мешочек и сунула под нос магу. Пленный скривился и попытался отстраниться, но я держал его крепко, вынудив вдохнуть еще раз. Этим я дал понять, что намерения у нас очень серьезные и мы пойдем на все, даже на экзотические пытки.

— Хватит, уберите эту гадость! — попросил мужчина.

— Сотрудничайте с нами и мы оставим вас в покое.

— Что? Кто вы вообще такие?! — возмутился он, но вместо ответа получил затрещину, щедро отпущенную наемницей.

— Здесь он задает вопросы! — прорычала Рада.

Пленный сжал губы в тонкую полоску и с ненавистью посмотрел на нас.

— Перейду сразу к делу. Мы здесь, чтобы забрать пленника, которого к вам привели полиморфы.

— Хм… — глаза мага забегали из стороны в сторону.

— Бесполезно затягивать с ответом пытаясь выиграть время. Никто не знает, что случилось и не хватиться тебя еще долгое время. А даже если и хватиться, у меня достанет сил, чтобы уничтожить всех, кто сюда зайдет.

— Вы смогли попасть сюда только потому, что вас привел мерзкий моресс, — просипел пленник. — Вам меня не запугать. Нет на свете таких пыток, которые бы заставили говорить человека столь преданного ордену.

— Обожаю браваду, но сейчас она неуместна, — заметил я устало. — Хорошо, придется кое-что объяснить. Перед тобой Прозрачный маг Эдвин, победитель демонов, главнокомандующий армии умертвий и так далее. Даже если ты безвылазно сидел в своей дыре, то все равно должен обо мне знать.

По тому, как быстро кровь отлила от лица пленника он, несомненно, кое-что слышал о моей деятельности.

— Итак, — продолжил я, сохраняя невозмутимое выражение лица, — или ты сообщаешь мне нужные сведения или отправляешься прямиком на ветви Дерева Боли.

— Это невозможно! — мага все-таки проняло.

— Слышал это в свой адрес неоднократно.

Для большего эффекта я достал из сумки венец Сумерек и демонстративно показал его магу.

— Его держат в комнате смежной с нашими спальнями, — ответил тот быстро. — Следующий коридор, крайняя дверь слева.

— Хорошо, мы оставим тебя здесь, но если ты соврал, то вернемся и я выполню свою угрозу.

Рада пнула мага, заставив растянуться на дне бассейна, и опустила решетку.

— Давайте распылим споры, — предложил Тиллар. — Тогда первые люди умрут в страшных мучениях.

— Это неэтично! — возмутился один из спасенных морессов. — Они вторглись в не принадлежащий им город и подвергали нас пыткам — их вина несомненна, но я против грибных спор. Предлагаю запереть их и затопить на время второй уровень.

— Они способны некоторое время дышать под водой, что для людей нехарактерно, поэтому воду лучше отравить, дабы ускорить процесс.

В другое время я бы с интересом послушал их перепалку, но мы обезвредили пока только одного члена ордена, нам предстояло еще много работы, поэтому я приказал морессам замолчать и следовать за нами. Перед тем как выйти из коридора я долго прислушивался, но все было спокойно. Дверь, ведущая в спальни, оказалась незапертой. Осторожно заглянув внутрь, я убедился, что в комнате никого нет. В помещении стояло четыре застеленные кровати, на полу лежала красная ковровая дорожка, вытертая по середине от частого использования. К счастью, это была не та спальня, в которой я наткнулся на зеркало. В дальнем углу обнаружилась дверь без ручки, с замочной скважиной по середине.

— Позвольте мне, — Рада решительно отодвинула меня в сторону и с первой же попытки выбила дверь.

— Ты с ума сошла! Сейчас сюда все сбегутся!

— Так разберитесь с этими всеми! А то только обещаете! — огрызнулась наемница.

Мы стояли в небольшой комнате, слабо освещенной маленьким кристаллом. Из мебели здесь была только кровать. На ней, забывшись тяжелым сном, лежал император. Он был бледен, но выглядел довольно сносно — следов побоев, по крайней мере, на лице, я не обнаружил.

— Надо его разбудить!

— Не выйдет, они его чем-то одурманили, — я приподнял веко Фаусмина. — Сейчас он не проснется. Хватай его и пошли обратно!

Наемница вложила меч в ножны, сунула мне вещевой мешок и взяла императора на руки.

— Второй человек, ты обещал отпустить меня, когда найдешь своего друга! — напомнил Тиллар.

— Только без сюрпризов! — я разрезал веревки и подтолкнул его к выходу. — Уходим, пока все тихо.

Но надеждам не суждено было сбыться. В дверях спальни уже стояли маги. Огненный смерч, выпущенный ими, опалил мне волосы. Морессы с воплями бросились обратно. Рядом с магами я заметил бесформенный сгусток, но мы успели закрыть проем слетевшей с петель дверью раньше, чем полиморф проник в комнату. Рада подперла ее спиной и умоляюще посмотрела на меня, не выпуская из рук ценную ношу. Счет шел на секунды. Стенающие под ногами морессы добавляли остроты происходящему.

— Отсюда есть еще один выход?! — я бросился к Тиллару.

Моресс посерел от страха и пытался забиться под кровать.

— Не знаю, это просто обычная комната!

— Проклятье! — обреченно выдохнул я и снова воспользовался даром.

Через мгновенье за спиной у одного из магов мелькнула тень, оглушила его ударом по затылку и снова исчезла. В рядах членов ордена началась паника. Они не понимали, с чем имеют дело и как избежать кары невидимки. В целях экономии сил я материализовывал только руки с табуретом, которым методично бил магов по голове. Конечно, можно было воспользоваться кинжалом, но для подобного я был слишком неопытен. Одно дело пырнуть противника чем-нибудь острым в пылу боя и совсем другое — хладнокровно перерезать ему горло.

Каждый удар нашел свою цель, наши враги падали как подкошенные. Все-таки способности Прозрачного мага не зря на особом счету. В конечном итоге остались только полиморфы, но, оставшись без поддержки, они не спешили лезть в драку. Мутными бесформенными сгустками они сгрудились по углам, выжидая. Надо было заканчивать этот фарс.

— Ничего у вас не выйдет, мне известно, где вы! — я возник в центре комнате, опустив ногу на поясницу поверженного противника.

Полиморфы не стали ждать, пока я придумаю им наказание и попросту просочились в вентиляционную щель. Меня это устраивало, преследовать их я все равно не собирался.

— Рада, выходи. Здесь безопасно.

Наемница выглянула из-за двери, удивленно посмотрела на устроенное мной побоище, покачала головой, но ничего не сказала. Она несла императора, осторожно переступая через поверженных магов.

— Тиллар и все остальные: мы в расчете, можете идти куда угодно.

— Надеюсь, мы больше не встретимся исчезающий человек.

— Взаимно. Если бы не твоя выходка в комнате управления, мы бы могли расстаться друзьями. Руки так и чешутся оставить тебе прощальный «подарок», но из уважения к твоим пострадавшим братьям я поступлю честно.

— Но ты же на станешь рассказывать другим людям об увиденном? Хотя, — он подумал и покачал головой, — можешь рассказать.

— Почему ты вдруг изменил свое мнение?

— Все равно я сделаю так, что этот город будет затоплен через несколько поворотов. Тебе стоит поторопиться.

— Учту на будущее. Здесь есть короткая дорога на поверхность?

— Та, по которой ты пришел.

Рада заметно опечалилась. Значит, опять придется лезть сквозь узкий лаз, ежесекундно рискуя задохнуться да еще тащить на себе императора. Наши дороги с морессами разошлись. Я оставил их выбирать достойное наказание для магов, а сам пошел прочь. Наемница безропотно несла Фаусмина, не высказывая никаких признаков усталости. Мне было немного не по себе от того факта, что женщина в моем присутствии несет тяжелую ношу, но приходилось смотреть на вещи реалистично — я не был ей достойной заменой.

Документация, хранящаяся в кабинете ордена Рыб, их деловая переписка выглядели очень привлекательно, но у нас не было времени, чтобы устроить полномасштабный обыск. Пришлось довольствоваться пачками писем и договоров, перевязанных лентой, которые я нашел в ящике стола. Императору и Драконьим Головам будет что почитать на досуге.

Путь наверх занял меньше времени, чем я думал. Жилые помещения ордена, лабиринт однотипных домов города морессов, пещеры Подземелья — все это вскоре осталось позади. Выбираясь наверх между корнями старой ольхи и вдыхая свежий воздух, я был рад снова оказаться в привычном мире, где земная твердь не грозит обрушиться на тебя, каменные своды не стесняют дыхание и даже вечерняя темнота в лесу не может обернуться ничем страшнее волков или медведя.

Фаусмина мы подняли с помощью веревочной петли, просунув веревку под мышками. Император шлепнулся на мокрую от вечернего тумана траву, словно куль с мукой и протестующе застонал. Это было хорошим знаком. Рада выбралась следом.

— Неужели все закончилось?! — она со вздохом села, опуская в прохладную траву саднящие от колючей веревки ладони.

— Не думала, что мы его вернем, да? — я вымученно усмехнулся. — Давай забросаем этот проклятый проход, чтобы оттуда больше никто не вылез.

Упрашивать наемницу не пришлось. Не прошло и получаса как вход в Подземелье был надежно завален сухими ветвями. Девушка для верности обвязала корни веревкой — не каменная плита и крупного хищника не остановит, но лучше чем ничего.

— Полиморфы нас больше не будут преследовать?

— Вряд ли. Своим внезапным появлением мы внесли смятение в их стройные ряды. Тем более Тиллар обещал все затопить, если помнишь. Ордену Рыб и полиморфам явно не до нас. Кроме того, мы не собираемся здесь задерживаться. Только переведем дух и в путь.

— Извиняюсь за все те грубости, что наговорила. Я была несправедлива, на тебя действительно можно положиться. Все-таки ты лихо расправился с теми магами.

— Моему другу Весельчаку понравился бы мой новый метод — грубая сила без всякой магии. Чувствую, это дорого мне обошлось, но сейчас это уже неважно.

— Ты многое забыл? — встревожилась Рада.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Самое интересное, что я понятия не имею, чего лишился. Но пока помню свое имя, помню тебя и считаю этого человека, — я кивнул в сторону спящего Фаусмина, — своим императором, значит, еще не все потеряно. Большинство людей привыкло думать, что маги это какие-то особые существа у которых и проблем нет, — сняв сапог, я вытряхнул из него несколько комков слипшейся земли. — Однако мы такие же как все… Нам тоже хочется нормально есть, принимать горячую ванну и спать сутками на мягкой перине.

— У нас еще остались припасы.

— Позже. Надо привести в чувство Фаусмина. Его окружает густое золотистое сияние, — я прищурился, — так что особых проблем быть не должно. Вряд ли полиморфы давали ему какое-то особое дурманящее средство, скорее использовали выделения… — Рада непередаваемо скривилась. — Это не то, о чем ты думаешь. Они могли принять облик существа запах которого вызывает у человека подобное состояние.

— И как это лечить?

У меня было верное средство, которое должно было пробудить ото сна Фаусмина. Оно плескалось в одном из пузырьков на дне сумки, но методы лечения меня не совсем устраивали. Если дотошно следовать инструкции, которая прилагалась к лекарству «Живое дыхание», то губы лекаря необходимо было смочить жидкостью и коснуться ими губ пациента, чтобы дать толчок жизненным силам последнего. Я на многое готов пойти ради блага государства и не раз доказывал это, но целовать императора мне совсем не хотелось. Не сегодня, не в этой жизни. Поэтому я с надеждой посмотрел на Раду.

— Его вылечишь ты. С моей помощью, конечно, но без тебя никак не обойтись.

— Что я должна делать?

— Сделать маленький глоток отсюда, — я протянул ей открытый пузырек, — и коснуться его губ своими.

Рада густо покраснела и едва не выронила лекарство.

— Ты шутишь?! Если это месть за то, что сомневалась в тебе, так я уже извинилась.

— Какие могут быть шутки? Ты должна его поцеловать и это не я придумал. Вряд ли сейчас найду инструкцию, но у меня и в мыслях не было что-либо выдумывать. Не понимаю, в чем может быть проблема. Я же не прошу тебя родить от него троих детей.

— Это же император!

— Рада, не тяни время. Ты же не думаешь, что Фаусмин Третий будет счастлив очнуться и увидеть мою грязную, небритую физиономию над собой? Это оскорбление его величества и чревато ссылкой или заточением.

— А разве я его не оскорблю таким образом?

— Ты же женщина, — я отмахнулся. — Мужчину женщина в принципе не может оскорбить подобным действием. Поторопись, уже стемнело совсем, а я не хочу ночевать здесь.

— Вы обещаете ему никогда не рассказывать об этом?

— Только если мне будет приказано.

Мучительные сомнения были написаны на лице девушки, но она осталась верна своему долгу до конца. Выпив лекарство и склонившись над императором, Рада убрала с его губ налипшие соринки и осторожно поцеловала. В ту же секунду Фаусмин широко распахнул глаза и сделал глубокий вздох. Никогда не видел, чтобы лекарство действовало столь стремительно. Если бы не возможность видеть истинное положение вещей, пребывая в междумирье, я бы поклялся, что император вовсе не был одурманен, а притворялся. Рада быстро выпрямилась и, вскрикнув, рванула ворот, спешно доставая камень Одинокого Властителя.

— Жжется! — она показала его мне, держа за цепочку.

Камень пылал, словно внутри него лежал уголек, обдуваемый ветром. Император странно замахал руками и попытался отползти назад, прямо в заросли крапивы.

— Прочь, чудовище! — надтреснуто выкрикнул он.

— Ваше Величество, успокойтесь, вы в безопасности. Это не чудовище.

Звук моего голоса немного отрезвил его. Он вгляделся в наши лица.

— Эдвин? Это ты? На миг я принял сияние камня за блеск глаз монстра… Такого зверя я видел в своих кошмарах.

— Это не монстр, а всего лишь Рада. Она тащила вас на себе весь обратный путь и вообще многого натерпелась, так что не кричите.

— Где мы?

— Не в Подземелье — это самое главное. В глухом лесу, довольно далеко от человеческого жилья, но целые и относительно невредимые. Как вы себя чувствуете?

— Фу… — ответ на мой вопрос был достаточно красноречив, но император быстро взял себя в руки. — Ничего не помню после трактира. Вроде бы просыпался несколько раз, а полиморфы превращались в каких-то страшных тварей… А может это были галлюцинации. Меня тошнит.

— Придется терпеть. Вы много часов были одурманены, так что ничего удивительного.

— Как вам удалось найти меня?

Я рассказал вкратце о нашей погоне, спуске в Подземелье, о встрече с морессом и кознях магов ордена Рыб. Император глубокомысленно кивал во время рассказа. Должно быть, мы странно смотрелись в этот момент. Три ссутулившиеся фигуры посреди густой лесной чащи, сидящие практически в темноте. Со стороны это наверняка выглядело зловеще.

— Поразительно, — император вздохнул, — я никогда не мог предположить, что орден Рыб может быть причастен к этому.

— Не думаю, что они руководили похищением. Больше похоже на то, что ими воспользовались: подкупили, а может наоборот, угрожали выдать властям. Мы видели обычных магов, такие не смогли бы управлять полиморфами. Но я захватил кое-какие бумаги, переписку — будет что изучить, когда вернемся во дворец. Вы можете идти, Ваше Величество, или мы переночуем здесь?

— Эдвин… — до Фаусмина начал доходить смысл моего обращения к нему. — Ты назвал меня…

— Рада обо всем знает, но обещает сохранить тайну. Сложно было вас спасать, не упомянув о такой маленькой малозначащей детали.

— Наверное, я должен рассердиться, но… Спасибо, я обязан вам обоим, вы доказали, что вам можно доверять, а это очень самая большая ценность. Ты, — он обратился к Раде, — сохранила мой камень в целости. Добрый знак.

— Я не могла поступить иначе, — голос наемницы дрожал от волнения, когда она отдавала реликвию обратно.

Меня все эти признания и расшаркивания начали утомлять. Было понятно, что никуда мы не пойдем, а это означало еще одну неуютную ночь на холодной сырой земле. К утру я схвачу ревматизм и буду вынужден пить жуткое снадобье, заклейменное гербом дома Гросса.

— Он горячий, — заметил Фаусмин, надевая его обратно.

— Да, ваш камень обжег меня, — призналась Рада. — Это наказание за то, что я посмела надеть его.

— Хм… Нет, конечно же, нет.

Замешательство императора и пауза, которую он сделал в разговоре, показалась мне достаточно красноречивой, но бесхитростная наемница, казалось, ничего не заметила. Утомленные выпавшими на нашу долю событиями, мы прижались друг к другу, стараясь согреться, быстро перекусили пирожками и куском сыра. По-крайней мере, по вкусу это напоминало сыр и пирожки. Я очень надеялся, что это они и были, потому что костер мы разводить не стали и ужинали в полной темноте. Устраиваясь на ночлег, я еще некоторое время слышал ворчание Фаусмина, который клялся, что еще неделю не сможет сомкнуть глаз.

Сложно сказать, где начинается сон и заканчивается явь. Граница это всегда была размытой, нередко даже самые фантастические события во сне не вызывают у нас никакого удивления и мы относимся к ним как к вещам обыденным. Особенно трудно отличать сон от реальности магам, ведь их бытие наполнено чудесами, поражающими воображение обычного человека. Но сколько бы ты не встречал чудес, столкновение с собственной копией, которая смотрит на тебя с хищным блеском в глазах, наводит на мысли исключительно о кошмаре.

В моем кошмаре был Двойник, одетый в ослепительно белые одежды и огромное бронзовое зеркало, в котором разноцветным ворохом мелькали обрывки украденных воспоминаний. Мне было неуютно, я физически ощущал волны холода, идущие от гранитных стен.

— А, вот и ты Эдвин! — Двойник приветливо помахал мне рукой и нежно погладил бронзовую оправу.

— По какому поводу праздник?

— Что? — Он в притворном изумлении вскинул брови. — Если ты спрашиваешь, почему я так нарядно одет, так это потому, мой верный друг, что ты меня больше не разочаровываешь. Твои воспоминания — вот источник моего хорошего настроения. Вот взять хотя бы это… — он сделал приглашающий жест рукой.

Мне не хотелось смотреть в зеркало, но я все равно невольно взглянул в него и увидел Мелл, бросающуюся ко мне в объятья. Мы стояли у нас дома на кухне, в одной руке у меня была вилка с наколотой котлетой, а в другой чистые тарелки, которые я расставлял на столе.

— У меня есть и более личные воспоминания, если ты понимаешь, о чем я, — Двойник подмигнул мне с радостной улыбкой. — Столько эмоций: радость, грусть, разочарование… На самом деле ты выгодно отличаешься от многих предшественников. Их личности были так скучны. Сплошное однообразие — помыслы о мировом господстве, об абсолютном знании и прочая чепуха… Все они были сделаны из одного материала, мечтали подчинить себе других, только методы у них были разные. Ты же живешь простой жизнью, пользуешься силами мага только в особых случаях. Это достойно уважения.

— Если я такой редкий экземпляр, может, поменяемся обратно? Ты мне магические силы и память, а я тебе возможности, которыми со мной поделился венец.

— Интересное предложение, но невыгодное, — Двойник скорбно пожал плечами. — Твои дни и так уже сочтены. Кстати, хочу напомнить, что воспоминания уходят от тебя в любом измененном состоянии сознания. Не только во время использования умений Прозрачного мага.

— Значит, во сне тоже? — безразлично спросил я. — Ну что ж, не спать невозможно, значит, дела действительно скверные.

— Прими свою судьбу, — Двойник вытащил из нагрудного кармана платочек и стал тщательно протирать поверхность зеркала. — Тебе предложена уникальная возможность обрести бессмертие.

— Все же я различаю понятия бессмертия и вечной тюрьмы.

— Никакой разницы, — покачал головой Двойник, поджимая губы.

Внезапная догадка была ошеломительной. Я заново пережил то мгновение в городе морессов, когда на меня нахлынула разящая в самое сердце тоска. Двойник, чью личину нацепил на себя венец Сумерек, и был источником этих мучительных чувств. Это он страдал, оставленный навеки ушедшим в небытие создателем и его страдание было безмерным.

— Вот оно что… — прошептал я, заставив Двойника замереть. — Чужие воспоминания тебе нужны, чтобы забыться. Ты вбираешь в себя личность человека, живешь его жизнью в придуманном мире. Твоя тюрьма наполняется все новыми душами, но ведь от этого не становится легче.

— Тебе это все равно не поможет. — Он демонстративно скрестил руки на груди. — Не пытайся использовать это против меня.

— И в мыслях не было… — видя, что мои слова все равно не убедили его, я добавил. — Когда наступит черед этого воспоминания пропасть в твоем зеркале, ты узнаешь, насколько я был искренен. Много слышал о твоих временных хозяевах разных историй, но ничего не знаю о твоем создателе, кто он был?

— Я не стану обсуждать подобное с ничтожеством вроде тебя, — ответил Двойник высокомерно.

— Это ты вторгаешься в мои сны! Хорошо бы быть немного любезнее с владельцем тех мыслей, на которых ты паразитируешь. Я спрашивал, потому что у меня есть еще одна вещь, созданная теме же руками, что и венец Сумерек. Думал, тебе это будет интересно.

— Невозможно! — он категорически покачал головой. — Нет у тебя никакой вещи, твоя ложь бессмысленна.

— Странно, что ты это говоришь, ведь я надевал венец, когда пользовался ею. Это книга с золотыми страницами. Ты что-нибудь знаешь о ней?

— Допустим, — Двойник уже не был так спокоен. — Как она попала к тебе?

— Случайно, — я пожал плечами. — Вынужден отныне хранить ее, чтобы она не оказалась в дурных руках.

— Ты… прочел книгу?

— Немного, всего несколько строк. Она прекрасна. Хоть мы и недолго общались, книга понравилась мне намного больше тебя. Я назвал ее Карой.

— Ты дал ей имя?! — он возмущенно сжал кулаки. — Да как ты посмел?! Ничтожество!

— Я спросил ее, хотела бы она иметь имя и она согласилась.

— Ты! — мое злое отражение не находило слов. — Как можно было даже помыслить об этом! Примитивное создание, вторгающееся в сферу, тысячная доля которой слишком сложна для твоего убогого ума!

Теперь он не имел права называться моим Двойником, настолько его перекосило. Скорчившееся создание в серых рваных одеждах не спускало с меня злобного взгляда.

— Почему это тебя так бесит? Уж не потому ли, что я посягнул на роль твоего создателя? Так все было законно, книга сама назвала меня Хозяином.

— Это не так! Ты лжешь!!! — от его крика со свода начала сыпаться каменная крошка.

— До чего же вы непохожи. Кара была такой доброжелательной, а ты с первой же нашей встречи насыщал все вокруг ядом. Вы словно свет и тьма.

После этой фразы неведомая сила вышвырнула меня из царства сновидений. Очнувшись, я резко сел, переводя дыхание. Несмотря на утренний холод, тело было покрыто испариной.

— Кошмар приснился? — тихо поинтересовался Фаусмин.

— Ты все-таки выполнил свою угрозу и не спал.

— Ах, оставь… — он махнул рукой и сел поближе, дружески протягивая единственное одеяло.

При свете начинающегося дня было хорошо заметно, что похищение не прошло для него даром. Одежда порвана и вымазана грязью настолько, что нельзя было сказать, какого она в начале была цвета. Многочисленные синяки и ссадины покрывали не привыкшую к грубому обращению кожу, под глазами пролегли темные круги. Щетина и всколоченные пряди дополняли образ, делая его похожим на бродягу. И что самое страшное, я был уверен, что выгляжу ничуть не лучше.

— Мы возвращаемся в столицу.

— Это окончательное решение? — Фаусмин удивленно поднял бровь. — Не хочешь со мной посоветоваться?

— Так нужно поступить по двум причинам. Во-первых, если тебя снова похитят, я не могу гарантировать что выдержу еще одну погоню и она закончится успешно. Не в моих силах сделать невозможное, поэтому ты должен вернуться, окружить себя тройным кольцом телохранителей, а потом уже разбираться, кто желает твоей скорой кончины.

— Пока звучит убедительно. А вторая причина?

— Мне не стоило пользоваться венцом Сумерек. Он все-таки загнал меня в ловушку. Я лишился магических способностей и умираю. Нет, это не физическая смерть, мое тело в порядке, но я исчезаю как личность и если в короткие сроки ничего не предпринять, то от Прозрачного мага Эдвина останется пускающий слюни идиот.

Судя по изумленному виду Фаусмин был огорошен моими словами.

— Венец впитывает воспоминания как губка, забирая вместе с ними и меня.

— Но ведь на тебе сейчас нет венца!

— Это уже не имеет значения. Мне нужна квалифицированная помощь других магов. Желательно всех, кого удастся найти в столице, потому что вылечить меня будет непросто.

— Непросто, но возможно? — Фаусмин сжал мое плечо. — Эдвин, не смей меня обманывать!

— Случаев излечения от подобного я не встречал ни в одном учебнике, но мир магии столь сложен, что это ни о чем не говорит.

Криво усмехнувшись, я вдруг осознал, что это на самом деле может закончиться очень плохо. Пока мы спасали императора, я не позволял себе задумываться, но ведь действительно — сколько случаев чудесного освобождения из власти подобных опасных артефактов я знаю? Ни одного. Глупо погибнуть во цвете лет на вершине славы и могущества — это как раз в моем духе. Когда мои друзья попадали в опасные переделки, у них всегда находился верный друг Эдвин, который отправлялся на край света и спасал их от последствий собственного неблагоразумия, но кто спасет от неблагоразумия самого Эдвина?

— Я знал, на что шел, надевая венец Сумерек. Волшебником быть опасно. Прости, что так получилось с твоей женитьбой.

— Ах, это сущая ерунда по сравнению с тем, что ты мне сказал, — Фаусмин огорченно покачал головой. — Ты можешь на меня полностью рассчитывать, когда мы вернемся в столицу. Любые ресурсы будут в твоем распоряжении.

— Ты, похоже, даже рад, что женитьба отменяется.

— Она не отменяется, — он покачал головой, обернулся посмотреть, крепко ли спит наемница, и понизил голос. — Все уже решено.

— То есть как это?

— Мне требуются от тебя некоторые объяснения. Когда я дал Раде реликвию, она надела ее на шею и носила, не снимая?

— Да. Сам удивился и хотел узнать, как такое возможно.

— Отчего же камень вдруг нагрелся? Я видел, что Рада склонилась надо мной… — он испытывающее посмотрел мне в глаза.

— Помнишь, недавно я рассказывал, что лишился магических сил? — император помнил, конечно, но мне хотелось воззвать к его чувству сострадания. — Мне пришлось прибегнуть к снадобью, чтобы прервать твой сон. Его использование предполагает определенные манипуляции…

— Ты можешь выражаться яснее?

— Чтобы ты проснулся, пришлось смазать губы Рады лекарством «Живое дыхание» и дать ей поцеловать тебя. Пойми правильно, — поспешно сказал я, видя, что Фаусмин становится мрачнее с каждой секундой, — это мог быть только один из нас. Ты же не хотел бы, чтобы на ее месте был я? С моей-то щетиной?

— Нет, не хотел бы… Не в этом дело, — он отрицательно покачал головой. — Просто поразительно, Эдвин, как тебе это удается. У тебя просто невероятное чутье.

— Теперь я не понимаю.

— Ты в точности повторил ритуал, который я должен был провести со своей будущей женой, — прошептал император. — Только перевернул все с ног на голову. Это я должен был целовать предполагаемую невесту. Если в момент поцелуя камень нагреется, начнет светиться, то пара найдена.

— О… Даже не знаю, что и сказать. Так значит, Рада… — я посмотрел на широкую спину наемницы и задумался. — Постой-ка… Ты же сказал, что твоя избранница должна быть дочерью Магерона!

— Или близкой кровной родственницей. Возможно, Рада его незаконнорожденная дочь, племянница или внучка…

— А она об этом знает?

— Ты меня спрашиваешь? Или, — он прищурился, — подозреваешь ее в чем-то?

Фаусмину снова вернулся его природный оптимизм. Везде видеть заговоры — вот его принцип.

— Нет, Рада не могла это подстроить. Исключено. Мы же сами пришли ей на помощь. Вспомни, как ты героически защищал ее от когтей шагота, а идея с лекарством была предложена мною.

— Понимаю, — он едва заметно кивнул, соглашаясь. — Это сама судьба.

— Значит, ты все решил насчет нее? Да здравствуют бастарды?

— Не люблю это слово, — он поморщился. — И не я это решил, камень решил, — император подергал за цепочку. — Я же говорил, что у меня нет выбора. Хотя, надо быть реалистом, все могло быть и хуже. У моих предков жены бывали еще страшнее. Будут определенные трудности с ее происхождением, но мы с ними разберемся.

— А если она откажется? Может у нее были другие планы на ближайшие лет пятьдесят.

— Невозможно! Мне нельзя отказать — это государственная измена.

Я только плечами пожал. Насколько я знал Раду, для нее было бы вполне типично после подобного предложения навеки исчезнуть в какой-нибудь глухомани. Если же наемница согласится, то с Фаусмином они будут странной парой. И не только потому, что она его на голову выше и шире в плечах — между ними широкая пропасть в культурном и образовательном плане.

— В твоих глазах заметно осуждение, — неодобрительно сказал император. — Что-то не так?

— Заключать браки подобным образом не кажется мне верным решением. Как же чувства?

— Тяжкая доля монархов, — вздохнул император.

— Это ты прирожденный готовый на самопожертвование монарх, но Раду не воспитывали в подобных традициях. Она росла иначе и имеет другие взгляды на жизнь. Тебя не смущает, что Рада была охотницей за головами?

— Умение постоять за себя — это хорошее качество будущей императрицы.

— А если она уже замужем или у нее есть дети?

— Разве она говорила такое? — ужаснулся император.

— Нет, не говорила. Но люди часто врут.

— С чего бы ей быть наемницей и рисковать своей жизнью, если есть муж и дети?

— Для некоторых это единственная возможность покончить с домашней рутиной.

— Это досужие домыслы, не имеющие под собой реального основания. Перед бракосочетанием обязательно будет полная проверка. В конце концов, все поправимо.

— Раз ты настроен столь решительно, мне остается только доставить вас обоих в Регум. Когда ты думаешь сказать ей?

Император погрустнел. Похоже, что решительно он был настроен только на словах.

— Как можно скорее. Сразу, как только мы окажемся в более комфортной и располагающей обстановке чем эта. И я бы хотел попросить тебя об одолжении, — Фаусмин сделал паузу. — Монарх не делает предложение лично, а посылает своих представителей с объявлением воли, подарками и так далее. Если бы она была законнорожденной дочерью Магерона, я бы так и поступил, но в виду непростой ситуации и отсутствия лишнего времени, я хочу, чтобы ты действовал от моего имени.

— Мы уже очень много нарушили правил за последнее время… — начал я, но император перебил меня.

— Отказ неприемлем. Ты сделаешь ей предложение и вручишь символический подарок. Какой именно — позднее придумаю.

— А ты будешь стоять рядом и делать вид, что тебя нет?

— Уйду в другую комнату.

— Признайся, ты просто боишься ее реакции. Это нормально, я бы тоже опасался с учетом ее габаритов.

— Эдвин, ты ведешь себя совершенно непозволительно!

— Тише, разбудишь ее.

Рада с шумом зевнула и медленно села, морщась и поеживаясь от холода. Мы настороженно замерли, но девушка, судя по ее спокойствию, не слышала ни слова из нашей беседы. Я взглянул на нее по новому, пытаясь представить себе Раду в качестве императрицы, и потерпел сокрушительное поражение. Она была хорошим человеком, честным, решительным, но императорский венец совершенно ей не шел. Даже если ее отмыть, одеть, соответствующе новому положению, причесать, забрать меч и дать в руки корзинку с цветами.

Мы размялись, попили холодной настойки шиповника, полная фляга которого очень кстати обнаружилась среди моих запасов, кое-как залечили с помощью настоек ушибы и отправились в путь. В трактир «Два белых листка» я возвращаться не собирался. Несомненно, Мария и Полок оказали бы нам всяческое содействие, но стены трактира навевали неприятные воспоминания, которые я бы не хотел тревожить.

Из леса шли по своим следам. К несчастью на опушке, где мы оставили лошадей, животных уже не было — только оборванные кусты и примятая, общипанная трава свидетельствовали об их недавнем присутствии. В другой день я бы порадовался пешей прогулке через лес, но время работало против меня, поэтому пропажа лошадей была неприятна. Со вздохом, мы направили свои стопы правее, чтобы срезать часть пути и выйти к дороге. После знакомства с кустами дикой ежевики наша одежда окончательно потеряла пристойный вид. У меня была запасная мантия, но я берег ее для столицы.

За неглубоким оврагом оказалась маленькая поляна, окруженная высокими елями. В центре поляны возвышался поросший мхом осевой столб, вокруг которого росли огромные белые грибы. От столба исходили струи живительной магической силы. В надежде я погладил его шероховатую поверхность, но тщетно — я видел магические потоки, ощущал их кончиками пальцев, но не мог с ними больше взаимодействовать.

— Колдовской камень, — пробормотала Рада. — Не помогает?

— Нисколько.

Возле столба я обнаружил тайничок лешего: блестящую круглую речную гальку, шерстяной шарф серого цвета, какую-то непонятную плетенку из разноцветных ниток и набор маленьких оловянных ложечек. Порывшись в карманах, я добавил к собранию пустой пузырек. Блеск синего стекла должен был приглянуться лесному жителю.

Оказавшись на широкой грунтовой дороге наш маленький отряд напугал группу девочек с корзинками. Они с криками бросились врассыпную, приняв нас то ли за чудищ из Подземелья, то ли за отъявленных бандитов. Их пронзительный визг еще долго отдавался в ушах. Ступить на пыльную, но ровную поверхность после непролазных лесных зарослей было приятно. Шагалось легко и мы немного воспрянули духом. Когда нас нагнала пустая телега, я попросил крестьянина подбросить усталых путников до деревни, где можно было бы разжиться лошадьми.

— О чем речь, садитесь! — радушно пригласил возница, увидев в моей ладони призывный блеск монеты.

Пождав, пока мы займем пропитавшиеся капустным запахом места, крестьянин взялся за вожжи. Он оказался общительным человеком. Из тех, кто болтает без умолку, задает вопросы и сам же отвечает на них. Это было к лучшему, потому что поддерживать беседу никто из нас не собирался. На кочках телега немилосердно подскакивала, к концу путешествия на теле добавилось синяков.

Погода была хорошей, лес при свете дня казался очень мирным. Часы, проведенные под землей, забылись, темнота Подземелья, рождающая невиданных тварей, казалась просто странным виденьем. Фаусмин вопреки обыкновению не смотрел по сторонам, а изучал облупившиеся истертые носки сапог. На скуле у него разливался огромный синяк, который не смогли убрать снадобья.

Деревня, в которую мы прибыли, была большой и могла бы называться городком, если бы не отсутствие защитных стен. Самым высоким зданием была деревянная голубятня, ее мы увидели первой. Возница высадил нас на повороте, возле импровизированных ворот, состоявших из двух перекладин, а сам поехал дальше. Деревня носила название Лесная, что неудивительно учитывая ее месторасположение. Я знал десяток деревень и несколько трактиров с таким названием и у всех у них был очень однообразный вид из окон.

Несмотря на разгар рабочего дня в любом месте найдутся взрослые бездельники для которых чужаки — это неисчерпаемый источник вдохновения. Трое некогда прилично одетых человека, выглядящих так, словно прошли несколько измерений, привлекали внимание больше обычного. Нас обступили зеваки, к которым присоединились захлебывающиеся от лая дворняжки. Ничего не имею против собак, но деревенские псы отличаются особой назойливостью. Так и норовят тяпнуть исподтишка тебя за ляжку, избегая заслуженной кары в виде пинка или палки.

Общаться с простонародьем Фаусмин не захотел, сразу же потребовав встречи со старостой. Негромкий голос с командными нотками оказывал волшебное воздействие на крестьян. Староста нашелся в мгновенье ока. Судя по всему, мы оторвали этого уважаемого человека от полдника, так как его усы и борода были щедро вымазаны в сметане. Он спешно вытирал руки серой, залатанной тряпкой, некогда бывшей полотенцем и заинтересованно смотрел на нас.

Император хотел потребовать лучших лошадей, но я заметил за соседним домом большое здание с узкими окошками и поинтересовался:

— А вы, случайно, троком не владеете?

— Нет что вы, какой трок, — отрицательно замотал головой староста. — Ни грифонов, ни трока у нас нет.

Даже если бы грифон не издал характерный крик, я бы все равно ему не поверил. Легкий ветерок донес до нас специфический запах этих животных.

— Ладно, есть один, да только какой вам с этого прок? — староста почесал затылок. — Грифон так просто в колесо по указке первого встречного не полезет. Разрешенье нужно.

— Мы на государственной службе.

— Доказательства есть? Бумаги с печатями? — староста приподнял брови, но увидев наше замешательство, пожал плечами. — Так я и думал.

— Сколько ты хочешь? — скрипнув зубами спросил Фаусмин. — Нам нужен трок. Назови цену.

— Нет, не пойдет, и не уговаривайте. Не стану я деньги брать. Сегодня деньги взял, а завтра за мной стража придет и раз, — он резко провел ладонью по горлу. — Сам император запретил брать трок без надобности. Сейчас с этим строго.

Старик неодобрительно покачал головой и скрылся во дворе. Фаусмин, сжав кулаки, пытался сохранить остатки хладнокровия. Минуту он боролся с собой, но потом его прорвало и он заорал:

— Единственный честный староста в этом бесполезном государстве и он попадается именно нам! И как раз тогда, когда не надо! Мне нужно в Регум немедленно, будь он проклят! Гори все синим пламенем! — Фаусмин обнажил меч и решительно пошел к дому старосты.

Рада преградила ему дорогу, предупреждающе вытянув вперед руки.

— Что вы собираетесь делать?

— А что тут еще можно сделать?! — процедил Фаусмин, но меч немного опустил. — Немного насилия этой деревне не повредит.

— Дайте мне шанс решить все мирным способом, — предложил я, не желая кровопролития. — Прибегнем к дипломатии.

Мне было страшно за императора, а не крестьян. Если староста позовет к себе на подмогу соседей, Фаусмину вряд ли удастся выйти целым из переделки.

— Если он такой сторонник буквы закона, то должен предоставить трок магу.

— И как ты докажешь, что ты квалифицированный маг, а не человек, нацепивший на себя половую тряпку?

— Так плохо о моей мантии еще никто не отзывался, — с обидой ответил я. — Да, колдовать не могу, но маг — это не только заклинания, но и исключительный интеллект, а он у меня, смею надеяться, выше, чем у старосты.

Гордо позвякивая оберегами, я прошел мимо не ожидавшего такой наглости Фаусмина, собираясь поговорить с принципиальным стариком. Пускай Его Величество общается с будущей женой, предоставив разбираться с трудностями трудолюбивому, но не слишком везучему магу Эдвину. Необходимо было воспользоваться хваленым интеллектом и не сесть в лужу, потому что иначе император сделает мою жизнь невыносимой.

Войдя в сени, я открыл двери в общую комнату и застал старосту за приятным занятием. Он доедал вареники в сметане. Обнаружив незваного гостя, старик вымученно закатил глаза и спешно затолкал в рот последний вареник. При виде домашней стряпни в желудке у меня что-то просящее заворчало. Не дожидаясь приглашения, я сел за стол напротив старосты и принял деловой вид.

— Все равно не дам трок, — невнятно промычал хозяин.

— Вы не даете его людям, не состоящим на государственном жаловании, но я — волшебник, имеющий вескую причину спешить в столицу.

— Какую?

— Не ваше дело. Признаю, вы в своем праве требовать подтверждения моих слов, поэтому готов пойти на некоторые уступки. В качестве доказательства моего высокого профессионализма, я сделаю так, что грифон сам залезет в колесо трока без всяких усилий с вашей стороны.

— Это невозможно! — воскликнул староста, но глаза его заинтересовано блеснули. — Такой злобной и ленивой твари еще свет не видывал.

— Для меня нет ничего невозможного, — важно заявил я. — Вы принимаете предложение?

— Ну, если вам удастся уговорить эту постоянно недовольную всем скотину влезть в колесо, то вы и впрямь великий маг. Он и нас-то терпеть не может, а чужаков вообще разорвет в клочья. Если хотите рискнуть жизнью — воля ваша.

— Отлично. Кроме того, нам понадобится провизия, наши запасы исчерпались.

— Если выкатите трок из сарая, сразу соберу что-нибудь свежее и кувшин медового напитка дам, — пообещал староста.

Моя хитрость удалась как нельзя лучше. Довольный, я поспешил сообщить императору радостную новость.

— Трок наш. Пойдемте.

— Вот как? — Фаусмин недоверчиво хмыкнул. — А почему ты один, где староста?

— Его помощь не понадобится. Грифон сам полезет в трок.

— Серьезно?

— Да, я попрошу Невидимых Помощников подтолкнуть его.

Когда мы вошли в загон к грифону, Рада поморщилась, я нахмурился, а император спешно закрыл нос и рот рукавом. Вонь стояла невыносимая. На полу валялись щепки, вперемежку с заскорузлыми лужицами крови и гниющего мяса. Собаки не решались заходить сюда. Известно, что один запах грифона способен привести самого смелого пса в сметенное состояние духа.

Грифоны никогда не были ласковыми, приятными в обращении существами, но нам достался худший экземпляр из возможных. Его некогда пепельная, а теперь грязно-серого окраса шерсть слежалась и сбилась в колтуны по бокам. Грифон настороженно наклонил голову и пронзительно закричал, подпрыгивая на сильных лапах, один удар которых мог перебить хребет человека. Он пристально смотрел на нас своими огромными ярко-желтыми глазами и этот взгляд не сулил ничего хорошего. От него исходила настолько концентрированная ненависть, что волосы ставали дыбом. Если бы не перегородка из крепких дубовых бревен и не цепь, звякающая при каждом движении, он бы с удовольствием перекусил нами.

— Прибегнул к дипломатии, да? — Фаусмин не скрывал своей иронии. — Давай лучше иначе поступим. У меня в предках были тираны, мне от них тоже кое-что передалось.

— Не спешите с выводами, — устало попросил я.

Надо было срочно договориться с Невидимыми Помощниками и спасти репутацию. Овинник был замечен неподалеку на поперечной балке. Домовой тоже был найден, но он сидел дальше, под самой крышей, с интересом изучая содержимое кармана передника, поэтому я решил вначале поговорить с овинником.

Взяв тугой тюк соломы, которая использовалась в качестве подстилки для грифона, я взобрался на него и, опершись на балку, выразительно посмотрел на овинника. Тот скользнул по мне ленивым взглядом и равнодушно продолжил жевать травинку. Овинник сам был похож на шар из грязной соломы. Его длинные волосы были густыми и спутанными, отдельные пряди сплетены в тоненькие косички и перевязаны ниткой.

— Добрый день. Мое имя Эдвин, я Прозрачный маг и отлично тебя вижу.

Травинка выпала у помощника изо рта. Он блеснул черными глазками-бусинами и уставился на меня с интересом.

— Да-да, я именно к тебе обращаюсь. Понимаю, это необычно, сейчас не солнечный день, да и ты бы предпочел отдохнуть, но у меня срочное дело.

— Какое? — тоненько пропищал он.

— Видишь того грифона? Не сомневаюсь, что своими воплями он действует на нервы. Если поможешь загнать его в трок, то здесь надолго станет тихо.

— В трок? Это же мороки-то сколько… — пробубнил овинник. — Не моя эта работа, пусть хозяин ею занимается.

— Ты же овинник, какая у тебя может быть здесь работа? — я нахмурился. — Деревня стоит на краю леса, здесь не сеют, значит и овин без надобности.

— Работу мою ты не трогай, где солома, там и мне место найдется, — обиделся овинник.

— Ладно, если ты не можешь помочь мне, я обращусь к домовому. Он ловчее тебя будет.

— Что?! К этому неумехе? — овинник раздулся от негодования и, вскочив, закачался на коротких ножках. — Да считай грифон уже в троке!

Все же Невидимые Помощники совершенно бесхитростные создания. Стоило немного сыграть на давнем соперничестве, как овинник стремглав бросился выполнять мою просьбу. Несмотря на свой маленький рост и тучность, он был довольно проворным. Это позволяло надеяться, что трок будет готов в скором времени.

— Дело улажено. Пойдемте, подождем на свежем воздухе, — предложил я.

Фаусмина уговаривать не пришлось, он сразу же выбежал из сарая, радостно вдыхая полной грудью. Весть о том, что мы заставим грифона самого залезть в колесо, быстро облетела деревню. Местные жители, возглавляемые старостой, с интересом посматривали в нашу сторону, но приближаться не спешили, опасаясь выходок грифона.

— Значит, все хорошо? — подытожила Рада. — Вы едите в Регум?

— Да, овинник должен быстро управиться. Я договорился. А что значит «вы»? Разве ты не едешь с нами? Кабина трока большая, мы поместимся в ней втроем.

— Нет, только не в столицу, — она отрицательно покачала головой. — Работать с вами обоими было для меня большой честью, но дальше вы должны ехать сами. В Регуме у вас не будет недостатка в телохранителях, так что я хотела бы попрощаться. Если мы еще встретимся, я всегда буду рада оказать вам посильную помощь.

— Ты же обещала служить нам до конца года! — возмутился Фаусмин. — А как же клятва?

— Я от нее не отказываюсь. Если вы решите продолжить путешествие, то я присоединюсь к вам. Могу даже подождать в этой деревне.

Император схватил меня за плечо и крепко сжал. По силе хватки можно было догадаться, чего он от меня хочет.

— Ваше Величество, проверьте, пожалуйста, как там наши дорожные припасы. Староста не проявляет должного рвения.

Фаусмин понял намек. Сняв что-то с пояса, он сунул мне это в ладонь и резко развернувшись, пошел прочь. Мельком взглянув, я понял, что он дал мне простое серебряное колечко. Не слишком роскошный подарок для человека отмеченного столь высокой властью, но придется выкручиваться с тем, что есть. Глядя в широко распахнутые серые глаза наемницы, я с досадой осознал, что предстоит нелегкий разговор. Мне необходимо было задействовать все свое красноречие.

— Рада, все же я прошу тебя поехать с нами. Понимаю, что момент неподходящий, но жизнь такая непредсказуемая штука…

— Эдвин, к чему ты клонишь?

— Я к тебе сейчас обращаюсь не как маг, а как доверенное лицо императора Фаусмина Третьего. Он просит тебя выйти за него замуж и в качестве подтверждения серьезности своих намерений передает это кольцо, — я протянул руку и раскрыл ладонь.

Так глупо я не выглядел даже когда делал предложение Мелл, хотя в тот момент меня никак нельзя было назвать солидным, уверенным в себе магом. Рада ошеломленно смотрела на кольцо, пытаясь достойно ответить, но вместо слов у нее вырвалось лишь нечленораздельное мычание. Я дал ей минуту, чтобы осмыслить происходящее и продолжил.

— На всякий случай сразу отвечу на самые очевидные вопросы. Да, я в своем уме. Император знает о чем речь, поэтому это не какая-то хитрость с моей стороны. Фаусмин Третий действительно хочет, чтобы ты стала его женой и будущей матерью наследников трона.

— Полный бред… — пробормотала девушка. — Что же он лично не скажет мне это?

— Потому что он император, ему по этикету не положено. Был бы простым смертным как я, сделал бы предложение. Однако на самом деле, — я понизил голос, — это удобный предлог, позволяющий избежать неловкой ситуации. Наш император никогда не был женат или помолвлен, поэтому очень застенчив в подобных делах.

— Но почему я? Он же император, а я простая, не очень красивая девушка, — Рада густо покраснела.

— Ты предначертана ему в жены самой судьбой. В твоих жилах течет кровь Магерона, правителя Белых песков.

— Мои родители были простолюдинами, — возразила Рада.

— Нечего стыдиться, мои тоже. Но все же с твоей семьей не все так просто. Ты родственница Магерона — это несомненный факт. Если бы люди, вырастившие тебя, были сейчас живы и могли с нами поговорить, я гарантирую, что мы много нового узнали бы о твоем прошлом. Хотя, это лишь дело времени. Когда ты станешь императрицей Фаусмин позаботиться не оставить белых пятен в этой истории.

— Мне нужно сесть, — пробормотала девушка, обессилено опускаясь на старое бревно, лежавшее возле стенки сарая.

Я присел рядом и сочувственно вздохнул. Подобное неожиданное предложение кого угодно может выбить из колеи.

— Ты только подумай, как тебе повезло! Каждая маленькая девочка мечтает встретить своего императора, стать императрицей, чтобы жить в замке, менять ежедневно наряды и угнетать слуг.

— Не каждая, — возразила Рада. — Я мечтала стать отличным мечником и убивать бандитов. Как ты думаешь, императрица может выслеживать главарей шаек и возвращаться с их головой в сумке?

— Хм, вряд ли… Слишком большое новаторство. Люди не поймут.

— Мне тоже так кажется, — тихо сказала она с грустью. — Если он всерьез предлагает, то это глупо.

— Почему?

— Я не императрица и никогда ею не смогу стать, чтобы ты там не говорил насчет судьбы и прочего. Пусть он найдет себе другую жену. Недостатка в претендентках нет, их отцы будут счастливы породниться с ним.

— Нет ни времени, ни желания искать другую. Раз уж ты ему предначертана, значит, так тому и быть.

— Получается, что мое мнение вообще не учитывается? — возмутилась Рада. — Может, я собиралась до старости выслеживать бандитов, а потом уйти в монастырь! Это моя жизнь и я делаю с ней все, что хочу.

— Хорошая попытка, но ты никого этим не убедишь. Если бы мы все делали, что хотели, то Фаусмин отправился бы рубить головы бандитам, а я бы безвылазно сидел в кабинете, читая интересную книгу, перекусывая мясным пирогом и держа на коленях любимую женщину. Но мы не можем поступать так, как хотим, если наши желания идут вразрез с долгом.

Мое нравоучение было прервано громким протестующим криком грифона, нежелающего влезать в колесо трока. Это был крик безысходности. С Невидимыми Помощниками, если они настроены серьезно, шутки плохи. Овинник добросовестно отнесся к заданию.

— Скажи мне честно, тебе не нравится Фаусмин как мужчина? В этом причина твоих сомнений?

— Он, — Рада густо покраснела, — интересный человек. Не слишком внушительно выглядит, но в нем что-то есть, да. Сложно об этом судить, — осторожно добавила девушка. — Люди ведь не за красоту ценятся.

Мне было интересно, сколько раз она сама себе повторяла эти слова стоя перед зеркалом или вглядываясь в спокойную водную гладь, но спрашивать я, понятное дело, не стал. Рада задумчиво смотрела на свои крупные покрытые мозолями руки.

— Что там у тебя? — спросила она без интереса.

— Кольцо, — я протянул ей подарок. — Ты должна принять его и таким образом продемонстрировать свое согласие.

— Если я это сделаю, то он меня запрет во дворце и все, что я буду делать в своей жизни — это рожать наследников престола?

— Не надо представлять такие ужасы. Ты же сама могла убедиться, что Фаусмин Третий неплохой человек и просвещенный монарх. Никто тебя не будет запирать. Конечно, некоторые правила этикета соблюдать придется, но не более того. Зато подумай, сколько хорошего ты можешь сделать в новом качестве. Императрица обладает большой властью.

— Если бы я стремилась к власти, то не стала бы тем, кто я есть.

— Очень хорошо тебя понимаю. В десять лет император хотел стать ботаником и собрал великолепный гербарий, но вместо этого поданные посадили его на трон и стали ждать, когда он решит все их проблемы. Возможно, ты не поверишь в то, что я сейчас тебе скажу… — сделав паузу, я поймал заинтересованный взгляд Рады. — Фаусмин очень одинок. Близкие родственники заинтересованы в его смерти, знать фальшиво хвалит за каждый поступок, у него почти нет друзей. Он надеялся в лице жены получить не просто женщину, которая подарит ему наследника, а верного друга, единомышленника, который поддержит его в трудную минуту и не предаст ни при каких условиях. Подумай, с кем ему лучше будет: с легкомысленной представительницей какого-нибудь старого и знатного рода, которая только о нарядах думает или с тобой?

— Это кое-что объясняет. На меня действительно можно рассчитывать. Но как же, — она неловко взмахнула руками, — такая вещь как чувства? В этом всем есть что-то неправильное. Ты ведь женился по любви?

— Да. К счастью, мои чувства были взаимны.

— А если бы Фаусмин приказал тебе оставить жену и женится на мне — в интересах империи, ты бы это сделал?

— Скорее всего, я бы предпринял попытку вместе с Мелл сбежать в соседнее государство, где не вмешиваются в частную жизнь подданных. Только не подумай ничего такого, я не хотел тебя обидеть, — поспешно добавил я. — Даже если бы мне предложили в жену самую замечательную и красивую девушку во всех мирах, я бы отказался, потому что уже влюблен. У тебя то другая ситуация, ведь твое сердце не занято. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Можно хотя бы подумать? — он умоляюще посмотрела на меня. — Мне это нужно.

— Судя по яростному реву грифона и скрипу кабины трока, у тебя не больше десяти минут на раздумья. Если хочешь, я оставлю тебя одну, а сам проверю как успехи у овинника.

— Лучше перенеси меня при помощи магии на другой конец света, чтобы мне не пришлось делать выбор, — грустно сказала она.

— Если бы в моей власти было сотворить такое, то меня бы самого здесь не было. — Я усмехнулся. — Веселее! Тебе предложили стать женой самого видного мужчины в нашем государстве!

— Такого видного, что он побоялся прийти сюда и сказать мне это в лицо, — проворчала девушка, нервно крутя кольцо в руках.

Здесь я с ней был полностью согласен. Чтобы там Фаусмин не говорил насчет этикета, это было больше похоже на бегство. Оставив Раду размышлять над тем, сумеет ли несчастное колечко налезть хотя бы на ее мизинец, я заглянул в сарай.

Дела у овинника шли совсем неплохо. Невидимые Помощники обладают особой властью над живыми существами. Для диких лесных животных неоспоримым авторитетом является леший, за хозяйской скотиной приглядывает домовой. Так как грифон диким не был, но и одомашненным его язык тоже не поворачивался назвать, то разбираться с ним довелось овиннику. Пока он висел на шее грифона, шепча в его дурную голову приказы, другие Невидимые Помощники с интересом наблюдали за действиями овинника. Они уселись на поперечной балке и не скупились на советы, однако помогать не спешили. Этим они очень напоминали людей. Помалу расстояние между колесом трока и грифоном сокращалась. Он шел неохотно, позвякивая цепью, но противится вкрадчивому шепотку овинника, затуманившего разум, было невозможно.

Помочь овиннику или как-нибудь ускорить процесс погрузки я был не в состоянии, поэтому вернулся обратно к Раде. Наемница стояла, гордо расправив плечи и опустив ладонь на рукоять меча.

— Эдвин, я приняла решение.

— Замечательно! И чем порадуешь?

— Я стану женой Фаусмина Третьего только тогда, когда удостоверюсь, что он тот, за кого себя выдает.

— Это немного не тот ответ, который я надеялся услышать. Во всяком случае, вторая часть предложения была явно лишней. Почему ты сомневаешься в Фаусмине?

— Если откровенно, то я вообще не знаю, кто он. Вы оба вполне можете быть преступниками, скрывающимися от закона. Я не говорю, что вы отъявленные головорезы, но вы можете быть шпионами или жуликами.

— А тебя не смущает, что его похитили полиморфы?

— Нет, одно другому не мешает.

— А то, что мы едем в Регум, где полным полно Драконьих Голов, знающих императора в лицо, тоже в порядке вещей?

— Если вы собираетесь похитить какие-нибудь секреты, то это как раз свидетельствует против вас. И кстати о полиморфах. Почему ты уверен, что Фаусмин не один из них? Его могли подменить в любой момент.

— Потому что я лично проверил его чистым серебром.

— Мне известно об этом только из твоих слов. А вдруг ты тоже полиморф? — Рада с подозрением уставилась на меня. — То, что ты вдруг исчезаешь очень на них похоже. И никаких магических способностей у тебя с недавних пор нет.

— В отличие от полиморфов я связно разговариваю. Так что во мне сомневаться нет причин. — Почесав в затылке, я вздохнул. — Ты великолепно походишь императору. Вы будете идеальной парой, не знающей, что такое скука — всегда найдется с кем обсудить свежие подозрения.

— За последние дни я видела много странного.

— Не знаю, как тебе доказать что мы — это мы. Давай просто приедем в Регум и ты сама во всем убедишься.

— Если вы меня обманули и пытаетесь использовать в каких-то своих целях… — Рада покачала головой и решительно сжала губы. — Я вам этого не прощу.

Закрыв глаза и подставив затылок начавшему припекать солнцу, я попытался на короткий миг забыться. Ситуация была настолько нелепой, что у меня заныли зубы. Всемогущий Создатель, на что я трачу свою драгоценную жизнь? Нет, не в моих привычках жаловаться, но, начиная с того дня, когда на меня было совершенно покушение, все шло не так как надо. Может быть тот злополучный осколок антимага был заговорен каким-то неведомым мне проклятьем, иначе как объяснить тот факт, что все, за чтобы я не брался, в итоге оборачивается против меня? В конце конов, почему я всегда должен думать о других и учитывать их интересы? Пора позаботиться о себе, ведь это я умираю, а не они.

Призрачный образ Двойника не заставил себе ждать. В его каменной обители-тюрьме всегда была прохладно. Существо нежно обняло меня за плечи и сочувственно вздохнуло.

— Так интересно следить за твоей борьбой… Ты настоящее украшение коллекции. Бриллиант. — В его голосе не было ни намека на издевку, а это пугало больше чем неприкрытая насмешка. — Струя свежего воздуха среди прочих затхлых душ. У меня даже есть к тебе одно заманчивое предложение…

— Иди к демонам со своим предложением, — ровным голосом ответил я и открыл глаза.

Передо мной стояли Рада и Фаусмин, а за ними староста и несколько крестьян. Вид у них был недоумевающий.

— Что с тобой, Эдвин? — император осторожно коснулся моей руки. — Трок давно готов, но мы не можем тебя добудиться. Ты себя хорошо чувствуешь?

— Впервые вижу, чтобы человек как мерин какой-то спал стоя, — поддакнул крестьянин. — Странные вы какие-то. Подозрительные.

— Пошли прочь, животные! — Фаусмин не на шутку разозлился. — Еще слово и я вас загоню в колесо к грифону.

Рада едва ли не насильно втащила Фаусмина, жаждущего крови, в кабину трока, а затем, схватив сумку с провизией, втолкнула внутрь меня. Стоящий сзади в огромном колесе грифон в нетерпении хлопал крыльями, издавая низкие утробные звуки. На одной из жердочек колеса сидел овинник. Как только наемница захлопнула дверь кабины и взялась за руль, я благодарно кивнул овиннику и грифон, повинуясь внушению Невидимого Помощника, сорвался с места. Натянулись боковые ремни, наш транспорт со скрипом тронулся. Крестьяне, погрязшие в предрассудках, не могли вынести вида женщины управляющей столь сложным транспортным средством, поэтому бросились врассыпную. Деревня Лесная пронеслась мимо нас в мгновенье ока. Замелькали стволы елей, дубов и лип. Мы подняли облако пыли, но когда выехали на главную дорогу, частично мощенную камнем, пыль осталась позади и колеса привычно застучали свою песню «трок, трок, трок».

В кабине для троих было тесновато. Фаусмин держался обеими руками за поручень, но от тряски он постоянно сползал и уже фактически сидел у меня на коленях. С другого бока я был зажат могучим телом Рады. Я не представлял, как мы выдержим многочасовую поездку до Регума в такой тесноте, но, по крайней мере, девушка с легкостью управляла троком, избавив меня от этой утомительной обязанности.

— Откуда ты знаешь, в какую сторону требуется ехать?

— Там был указатель. А дальше дорога прямая.

— Логично, просто я его не заметил.

На тракте было людно, но каждый, заслышав стук трока, спешил заблаговременно сойти на обочину. Учитывая то, насколько непросто управлять троком, который не рассчитан на выполнение мгновенных маневров — это было разумное решение. Мимо нас проносились и пешие, и конные. Мелькали частоколы постоялых дворов. Задурманенный овинником грифон набрал такую скорость, что мы обогнали даже другой трок. Колеса стучали, кабина скрипела, а император, зажмурив глаза, что-то шептал. Я не умаляю достоинств императора, не ставлю по сомнение смелость и решительность Фаусмина Третьего в критических ситуациях, но мне показалось, что он молился.

Вверив свою жизнь в руки Рады, я лишь смотрел на дорогу, ровную как стрела. На меня накатило невиданное равнодушие, наступающее, когда от тебя ничего не зависит. Если бы на следующей кочке трок развалился на части, меня бы это не удивило. В этом случае я бы просто взлетел вверх тормашками. Через несколько часов выматывающей гонки грифон немного выдохся и сбавил темп. Тряска уменьшилась и мы смогли пообедать без риска откусить себе пальцы. Фаусмин и Рада практически не разговаривали, но я заметил, что она оставила у себя его кольцо.

— Неужели все эти люди едут в столицу? — удивленно спросила Рада, провожая глазами вереницы купеческих караванов.

— Да, а что тебя смущает?

— Количество людей.

— Сразу видно, что ты никогда не была в Регуме, — усмехнулся Фаусмин. — Это лишь ничтожная часть той толпы, что снует по улицам. Город огромен.

— Если так, то я в нем потеряюсь, — уверенно заявила девушка. — Многолюдные пространства хуже леса.

— Верно. В столице много опасностей, — я принялся перечислять, загибая пальцы. — Ночное Братство, гильдия убийц, безумцы, пьяные, а в бедных кварталах еще и враждебная фауна. До меня доходили слухи, что крысы там запросто могут утащить человека в свое логово. Без опаски передвигаться можно только днем и в богатых кварталах.

— Почему же ты допускаешь подобное? — девушка недоуменно посмотрела на будущего мужа.

— Потому что таков порядок вещей, — пожал плечами Фаусмин. — Богатые и бедные всегда соседствовали друг с другом для того, чтобы первые делали всевозможное, дабы не стать вторыми, а вторые старались порвать с прошлым и стать первыми. Это замкнутый круг, но это круг жизни и пока он движется у нас есть будущее. — Заметив мой красноречивый взгляд, он поморщился. — Да, это не мои слова. Ребенком я тоже неоднократно задавался подобным вопросом, но мои учителя мне все доходчиво объяснили.

— Причем тут круг жизни? — горячо возразила Рада. — Если сделать жизнь безопасной, бросить в тюрьму всех этих членов бандитских шаек, разве кому-то будет от этого хуже?

— Конечно. Ты не смотришь на этот вопрос глобально. Если полностью убрать преступность, то поданные перестанут бояться за сохранность имущества и жизни, а это означает полный роспуск городской стражи, которая только и умеет, что держать в руках оружие и ничего другого. Оставшись без средств к существованию бывшие стражники возьмутся за мечи и начнут разбойничать, страх вернется на улицы и снова придется формировать отряды охраны. Круговорот как он есть.

— Нелепица какая-то, — нахмурилась девушка. — Не могу выразить словами, но что-то в этом рассуждении в корне неправильно.

Судя по ее твердому тону, в том случае, если она все же станет императрицей, государство ждут значительные перемены. Мне привиделись свободные от засилья преступности улицы Регума и я нашел, что город потерял некоторое очарование. Гуляя по этим идеальным безопасным улицам уже невозможно ощутить остроту жизни, пускай эта острота заключалась всего лишь в кончике ножа бандита.

— Иногда мне тоже кажется, что в рассуждениях закралась ошибка, но решения я пока не нашел, — вздохнул император. — Что скажешь, Эдвин, есть ли выход?

— Как вам вариант: убить всех богатых и раздать их имущество бедным, чтобы они стали богатыми и в свою очередь поубивали друг друга? Шучу, конечно.

Рада с Фаусмином переглянулись. Император с настороженным видом протянул мне последний пирожок с малиной. Видимо, они посчитали, что из-за венца Сумерек я немного повредился умом и мне требовалось усиленное питание. Пирожок был неплох, поэтому я не возражал.

Солнце частично скрылось за облаками, стало ощутимо холоднее и сидеть, прижавшись друг к другу, теперь было приятно. Убаюканный мерным стуком колес я боролся со сном, запрещая себе терять драгоценные воспоминания. Видя мои мучения, Рада предложила поменяться местами, чтобы я мог взять на себя управление.

Грифон мерно шлепал лапами, по-прежнему нагоняя сонливость, но теперь я не спускал внимательного взгляда с дороги. Недавно прошел дождь, колеса трока, попадая в огромные лужи, с шумом разбрызгивали воду. Вечерело. Вереницы повозок стали попадаться все реже, зато постоялые дворы, мимо которых мы проезжали, были ярко освещены. Когда стемнело окончательно, путники на дорогах исчезли совсем. Светлая полоса тракта простиралась мимо полей, излучин рек, лесов, оставляя позади огни деревень и городков. Ветер стих, легкая дымка поднималась над заболоченными участками. Навстречу нам пронес другой трок, но я не успел разобрать, кто им управлял.

Ночью управлять троком значительно проще чем днем, поэтому проехав мост — последнее сложное место, я немного расслабился. Мои спутники сначала сидели стараясь не касаться друг друга, но мельком взглянув на них теперь, я увидел, что Фаусмин задремал и уткнулся в плечо Рады. Девушка же, на чьем мизинце поблескивало колечко, была ничуть не против этого.

Зарево столицы в наступившей темноте было видно задолго до того, как мы подъехали к крепостным стенам. Город был огромен и от обилия огней казался объятый пожаром. Свернув на боковую дорогу, я отъехал подальше от центральных ворот, где в любое время суток толпились приезжие. Остановив трок, я разбудил Фаусмина.

— Что, уже на месте? — удивился император.

— Да, пора идти.

— А где это мы? Почему ты привез нас сюда?

— Не люблю толчею. Кроме того, мы же не хотим, чтобы наше появление завтра обсуждали все кому не лень. Чтобы войти в город ночью мне придется назвать свое настоящее имя, да и вас тоже могут узнать. Вы выглядите не слишком презентабельно, но немало провели времени приветствуя народ с балкона, так что рисковать не стоит. Здесь есть незаметный вход для магов.

— Но ты же не можешь колдовать…

— Я нет, а вот мой перстень по-прежнему силен в магическом искусстве.

— Мы не можем оставить здесь грифона, — сказала Рада, растирая затекшие мышцы. — Он отвратительное создание, но это благодаря ему мы так быстро оказались здесь, поэтому жестоко бросить его запертым в колесе.

— Работники из надзора за грифонами займутся им, так что не волнуйся.

Взяв со стойки железный фонарь, в котором еще было немного масла, я зажег огонь и, продираясь сквозь кусты, подошел вплотную к каменной кладке. Прикоснувшись к черному округлому камню в центре и прошептав пароль, я продемонстрировал императору пустоту, которая зияла в городской стене.

— И много у вас таких входов? — нахмурился Фаусмин.

— Ими могут пользоваться только маги с самым высоким уровнем доступа. Подделать личные перстни невозможно, снять случайно или намеренно не получится — только с мертвого тела.

— Но если маг окажется предателем, он может беспрепятственно впустить неприятеля в город.

— Риск есть всегда.

В темноте прохода я неожиданно натолкнулся на мужчину. Его огоньки запоздали, поэтому я увидел только черный силуэт. Подняв фонарь как можно выше, я вгляделся в лицо мага.

— Эдвин?!

— Карел?! — воскликнули мы практически одновременно.

Мой старый друг выглядел измученным. Невысокий, склонный к полноте, в самые трудные времена он излучал жизнерадостность, а от его огненно-рыжей шевелюры, казалось, сыпались искры. Теперь от былого оптимизма не осталось и следа, он был угрюм и бледен. Заметив за моей спиной Фаусмина, он испуганно отшатнулся.

— Быть этого не может! Император?!

Рада и Фаусмин выхватили мечи, но я успокаивающе поднял руки.

— Все в порядке, это мой друг.

На самом деле Карелу ничего не угрожало, маг он бывалый и магический щит перед ним появился раньше, чем лезвия мечей полностью покинули ножны.

— Эдвин, что это значит? — Карел был в полном смятении. — Кого я вижу перед собой: призрака или человека?

— Объяснись, я тебя не понимаю.

— Во дворце переворот. Вчера император был убит начальником Драконьих Голов.

— Что?! — Фаусмин подскочил к Карелу, но щит не позволил ему приблизиться вплотную. — Эта чушь собачья, Венхард никогда бы не сделал этого!

— Но я своими глазами видел, как он заколол вас, когда вы собрались произнести речь! — возмутился Карел. — Здесь нет ошибки.

— Это был не я, а мой двойник!

— Если это были не вы, тогда он все равно виновен в убийстве…

— Вероятно, пока нас не было он раскрыл новый заговор, — император прислонился к стене и вытер рукавом перемазанный дорожной пылью лоб. — Создатель, как же я устал…

— Вы доверяете этому Венхарду? — спросил я Фаусмина.

— Целиком и полностью. Это ему я послал письмо. — Император с надеждой посмотрел на Карела. — Он ведь жив?

— Ожидает суда. Свою вину он не признал. В городе теперь такая неразбериха, — Карел покачал головой, — говорят, что убийства продолжаются. Знать в панике, кое-кто это использует в своих интересах для передел сфер влияния, централизованного управления больше нет, по улицам ходят частные отряды охраны… В общем я решил уехать. А почему ты несешь фонарь? Что стало с твоими огнями?

— Венец Сумерек все-таки достал меня. — Я пренебрежительно пожал плечами. — Во мне не осталось ни капли магии, а венец понемногу высасывает мою личность. Это очень неприятно, но ничего уже не поделаешь.

— Какой ужас! — прошептал Карел огорченно. — Друг, как все не вовремя.

— Да, я надеялся, что Совет магов поможет решить мою проблему, но теперь…

Продолжать фразу не имело смысла. Беспорядки в городе означали, что моим надеждам избавиться от опасного соседства пришел конец. И хотя смерть по-прежнему меня не страшила, умирать все равно не хотелось.

— Эдвин, надо спешить, — напомнил Фаусмин. — Ситуация критическая, прямо сейчас происходит государственный переворот. На кон поставлено все: не только моя жизнь, но и само благополучие империи.

— Я понимаю. Карел, ты пойдешь с нами? Детали объясню по пути.

— Вам нужен маг, — кивнул мой великодушный друг. — Положение слишком серьезное, так что без волшебства не обойтись.

Он развернулся и без колебаний зашагал по коридору, ведущему обратно в город. Карел никогда не задавал неудобных вопросов, всецело доверяя моему здравому смыслу. Он знал мне достаточно хорошо, чтобы не удивляться тому факту, что я опять оказался замешан во что-то грандиозное.

— Прими мои извинения, Эдвин, — в голосе Фаусмина звучали нотки досады. — Это Венхарду я доверил сохранность твоей жены.

— Хм, — глубокомысленно произнес я. — Вы решили меня добить, Ваше Величество? Сейчас неподходящий момент.

— Я уверен, что он не причастен к перевороту, его подставили.

— Возможно. Однако чтобы выяснить это, нам необходимо переговорить с ним. Карел, ты знаешь, где именно держат Венхарда?

— Не имею ни малейшего понятия, но это легко выяснить. А почему ты отослал Мелл в столицу?

— Кто-то решил меня убить, поэтому в нашем доме больше небезопасно, — нехотя объяснил я. — Если Венхард невинная жертва, попавшая в руки заговорщиков, то суд над ним свершится очень быстро.

Стоило оказаться за городской стеной, как мои органы чувств были атакованы множеством звуков, запахов и образов, которые ранее проходили мимо незамеченными. Возможности венца Сумерек показали мне столицу совершенно с иной стороны. В Регуме жили тысячи людей и их следы лежали передо мной словно пестрый, стершийся по краям ковер. Возникало ощущение, что рисунок ковра все время меняется, словно тысячи разноцветных змей переплелись друг с другом и продолжают движение.

Особым шестым чувством я ощущал мерное дыхание исполинского существа. Его полустон, полувдох слышался отовсюду: из узких, продымленных улочек и широких проспектов, старых покосившихся жилищ и новых домов. Сточные канавы служили ему венами, а крепостные стены броней. Город был пропитан мыслями многих поколений живущих здесь людей, камни мостовых его улиц и проулков насытились магией. Регум дышал, мыслил, слушал и внимательно наблюдал за каждым из нас. Это особенно чувствовалось в ночное время, когда разноголосый столичный гомон немного стихал. Невольно замедлив шаг, я натолкнулся на Раду.

— Эдвин, тебе опять не здоровиться? — Девушка не сводила с меня обеспокоенного взгляда. — Борись! Тебе нельзя исчезать!

— Что такое? — Карел мигом обернулся и послал один из огоньков кружить возле моего лица.

— Фу, убери его! — я отмахнулся от огонька как от назойливой мухи. — Все в полном порядке. Меньше обращайте на меня внимания.

Судя по их встревоженному виду, я все же не был в порядке. Карел выглядел так, будто его лучший друг умирал прямо у него на глазах, а он ничего не мог с этим поделать. Маг печально смотрел на мои ноги, я проследил его взгляд и обнаружил, что ног как таковых не было. Они заканчивались ниже колен, исчезая в пространстве.

— Бывает, — хмыкнул я сконфуженно и вернул им привычный вид.

— Ты не контролируешь себя, — похоронным тоном заключил Карел. — Все оказалось намного хуже, чем я думал.

У меня не было желания продолжать бессмысленный разговор, поэтому я просто развернул его и подтолкнул в нужном направлении. Возле городских стен жили не самые богатые люди, улицы здесь были узкими, дома нависали над головами, словно горные уступы. Удушающие испарения из канав, грязные крысы, возящиеся в укромных уголках, дополняли печальную картину. По мере приближения к центру города обстановка поменялась. Жилища стали опрятнее, улицы шире, над лавками появились бронзовые вывески, а на мостовой больше не лежали груды тряпья при более близком знакомстве оказывающиеся нищими. Здесь было светлее, безопаснее, поэтому неудивительно, что городская стража патрулировала эти улицы чаще других.

Двое стражников, пропитанных пивным духом, но еще достаточно трезвых, чтобы держаться на ногах, скромно уступили дорогу едва завидев магические огни Карела. Никто не хочет связываться с волшебником, особенно, если он не один.

— Ты говорил, что на улицах беспорядки. Что-то не похоже. Регум выглядит мирным.

— Паника среди жителей богатых кварталов. Им есть что терять, а здешнее затишье можно объяснить тем, что еще не все знают об убийстве.

— Не понимаю, как можно утаить убийство императора. Да уже через минуту вся столица должна гудеть словно потревоженный улей. Где погромы, почему никто не жжет книги ростовщиков, не пытается расквитаться за давние обиды с ближними?

— Ты расстроен что ли?

— Немного.

— Может им все равно, кто там правит. Простите, Ваше Величество.

— Ничего, — отозвался Фаусмин. — Я более толстокож, чем принято считать.

— А как ты собираешься узнать, где держат Венхарда?

— Спросить у дворцовой стражи.

— У тебя там есть друзья?

— Нет, но не откажут же они магу.

— Вряд ли они по-прежнему исправно несут службу и захотят с нами сотрудничать. У меня есть другое предложение. Я поговорю с Невидимыми Помощниками.

— Неразумно ждать до утра.

— Мне больше не нужен солнечный свет, чтобы увидеть их. Это побочное действие венца. Теперь междумирье для меня гораздо ближе, чем раньше.

— Тогда спрашивай. Я полагал, что Венхард в дворцовых казематах, но возможно его увезли куда-нибудь.

— А что другие Драконьи Головы? Они будут с нами сотрудничать?

— Охрана в смятении, они не знают, кому верить.

— Уж мне-то они точно поверят, — мрачно сказал Фаусмин. — Я лично отбирал этих людей.

Над водостоком возле лавки портного сидела маленькая горгулья. Крепко вцепившись в него всеми четырьмя лапами, она с интересом наблюдала за нами, но горгульи плохие собеседники, поэтому я отправил ее на поиски домового. Ждать пришлось недолго. Юркий домовой, живущий в доме портного, а потому одетый в модные клетчатые штаны и плащ, спустился по водостоку и устроился на запертых ставнях.

— Мы слышали о тебе маг Эдвин и знаем о твоих проблемах, — важно сказал домовой. — Не удивляйся, новости среди нас разносятся очень быстро. Поможем, чем сможем.

— Спасибо, я очень на это рассчитываю. У вас везде глаза и уши, вы бываете и в маленькой хижине бедняка и в самом богатом доме. Вы знаете, кто убил двойника императора?

— Да. Наши были там и все видели.

— Это был Венхард, глава императорской стражи?

— Нет, его убили безразмерники. Мы ничего не могли сделать, их было слишком много, — домовой покачал головой. — Пытались предупредить других магов, но они только отмахнулись от нас.

— Как это на них похоже… — с досадой заметил я. — Узнаю фирменный стиль коллег по ремеслу, они всецело уверенны, что если проблему проигнорировать, то она исчезнет сама.

— Нам тоже нравятся далеко не все маги, — признался домовой. — Именно поэтому мы помогаем тебе. Ты к нам прислушиваешься.

— Расскажи мне подробней об убийстве.

— Безразмерники приняли облик охраны императора, люди этого не заметили, поэтому они смогли убить двойника императора и забрать тело. Потом приняли его облик и облик Венхарда. Они специально выбрали место, где их будет хорошо видно, а потом сделали вид, что один убивает другого. Они хотели, чтобы все считали…

— Да, я понял. Дальше.

— Безразмерники стали невидимыми для людей. Когда прибежала настоящая стража, то они обнаружили только тело убитого двойника.

— Полиморфами кто-то управляет.

— Мы тоже так думаем, они теперь умнее чем прежде.

— Думаете, за ними стоит человек? Маг?

— Мы не знаем, — покачал головой домовой. — Он хорошо скрывается.

— А что стало с моей женой, ты знаешь? Это красивая молодая женщина, у нее длинные светлые волосы. Она должна была прибыть во дворец в сопровождении высокого широкоплечего воина, который называет себя Весельчак.

— Хм, — домовой задумался и умолк.

Он советовался с другими помощниками, живущими во дворце. И чем дольше тянулась пауза, тем неспокойнее становилось у меня на душе.

— Извини, Эдвин, но мы не можем ее найти. Зато нам известно, где находится человек по имени Весельчак. Он лежит в темнице под дворцом, рядом с Венхардом.

— Лежит?! Что с ним стряслось?

— Вероятно, он умирает из-за ранения, — пожал плечами домовой. — Но если ты хочешь, мы поможем ему дотянуть до твоего прихода.

— Да, прошу, помогите ему! Он не должен умереть, он мой друг.

— Хорошо, мы сделаем, как ты просишь, но поторопись… — домовой умолк, утомленный разговором.

Быстро вскарабкавшись по отвесной стене, он забрался на крышу и скрылся из вида.

Итак, Мелл исчезла, Весельчак на грани смерти и я ничего не мог с этим поделать. Мне не стоило отсылать их в Регум, ведь я всегда избегал этого города, зная, что человеческая природа любое место превратит в гнездо ядовитых змей. Только вдали от людей можно было не бояться предательства.

Разговор с домовым слышал Карел, но Фаусмин и Рада ничего не понимали из моих реплик. Пришлось объяснить. Объяснение плавно перешло в военный совет. Мы сообща думали как теперь быть. Я настаивал на том, чтобы Фаусмин в сопровождении Карела и Рады исчез на время из города, но император рвался штурмовать в казематы. Он доказывал, что его долг в трудное для государства время позаботиться о своих гражданах и навести порядок. Мы с Карелом убеждали его не рисковать, но Фаусмин был непреклонен. Император великодушно освободил меня от всех обязанностей, позволив посвятить отпущенное судьбой время поиску жены. Взяв с Карела слово, что он не спустит с императора глаз, я не замедлил воспользоваться его предложением. Конечно, будь я здоров, Фаусмин никогда бы не расстался со мной, но теперь пользы от меня было мало.

Не теряя ни минуты, я растворился в пространстве и напрямую понесся к дворцу, игнорируя переплетение улиц, толстую каменную кладку, спящих людей. Иди я пешком, это заняло бы у меня несколько часов. Когда я проникнул в дворцовые подвалы, то сначала миновал склады, оружейную, и лишь опустившись на самый нижний этаж, попал в окружение тюремных камер. Я ожидал худшего, но дворцовая тюрьма оказалась не таким уж и страшным местом. Здесь было прохладно и довольно чисто. Никаких крыс или гигантских пауков не водилось или они были достаточно воспитаны, чтобы не попадаться мне на глаза. Условия в городской тюрьме значительно хуже, она переполнена, канализационные стоки, полные нечистот, проходят прямо рядом с камерами, наполняя воздух смрадом.

Тюрьма во дворце предназначалась для особых преступников, с которыми необходимо было провести частную «беседу» в присутствии палача. Дед Фаусмина нередко прибегал к подобному способу добычи информации, поэтому пыточная и камеры во время его правления редко пустовали.

Теперь же тюрьма выглядела заброшенной. Несколько заключенных были предоставлены сами себе. Пара охранников располагалась в караульной у входа, но отсюда был всего один выход, поэтому они не тревожились о сохранности пленников.

Венхарда я обнаружил первым. Разговор с ним был бы не лишним, поэтому я решил уделить ему несколько минут. Бывшего начальника Драконьих Голов крепко связали и бросили на холодный пол камеры. Он лежал в неудобной позе, упираясь головой в решетку. На скуле кровоподтек, рот заткнут кляпом. Похоже, что с ним не слишком лаково обращались, но к счастью он был в сознании. Воплотившись, я осторожно вынул кляп и поднес палец к губам.

— Тихо, не шумите. Венхард, вы узнаете меня?

Вопрос был не таким уж простым. После случившегося я так и не сменил жалкие лохмотья, некогда служившие мантией, не успел помыться и основательно оброс щетиной. К тому же два факела в глубине коридоре давали скудный свет. Венхард прищурился, размял застывшие после кляпа губы и хрипло ответил:

— Конечно, вы Эдвин, Прозрачный маг. Что с Фаусмином?! Он же был с вами!

— С ним все в порядке.

— Меня хотят казнить за то, что я не совершал! — Венхард дернулся. — Я не убивал двойника. Прошу, скорее освободите меня, жизнь императора в большой опасности.

— Уж я то это знаю, но освободить не могу. Не сейчас.

— На меня накинулись, избили и бросили сюда. Весь высший свет уверен в моей виновности.

— Вас подставили полиформы. Не волнуйтесь, император знает правду и скоро придет на выручку. Но я не могу долго разговаривать. Что с моей женой?

— Мне очень жаль, но я не смог защитить ее. Мне ничего не известно о ее судьбе. Вашего друга принесли без сознания, он ранен.

— Где он?

— В камере напротив. Оттуда недавно доносился странный шум. Топот десятков ног.

— Хорошо, — сказав это, я привстал, собираясь уходить.

— Эдвин, простите, что так вышло… Я не справился, на вас вся надежда.

— Как всегда, — пробормотал я.

В камере Весельчака сидело пятеро Невидимых Помощников. Двое домовых и трое неизвестных мне диковинных созданий. Покрытые густым отливающим серебром мехом, они были похожи на ожившие зимние шапки. Помощники устроились на широкой груди воина, прикладывая маленькие розовые ручки с растопыренными пальцами к коже. Весельчак был без одежды, на бедре зияла большая рана из которой вытекло много крови. Он был настолько плох, что его даже не стали связывать.

Помощники почувствовали мое присутствие и быстро обернулись.

— Мы ждали тебя, — сказал неизвестный помощник. — Срастили человеку кости и остановили кровь к твоему приходу.

— Спасибо вам, — слова благодарности едва не застревали в горле при виде изможденного тела друга. — Вы можете исцелить его рану?

— А разве ты не сделаешь это сам? Ты же маг.

— Больше нет, — я покачал головой.

— Значит, ты тоже болен, — решил помощник. — Хорошо, мы займемся его раной, но это займет некоторое время.

Наклонившись, я осторожно коснулся щеки Весельчака.

— Эй, очнись. Ты слышишь меня?

Он открыл глаза, но взгляд его блуждал, он не понимал, где находится.

— Я снова брежу… — пробормотал Весельчак глухо.

— Нет, не бредишь, это я — Эдвин.

— Мой генерал… Мой генерал… — слабым голосом повторил он. — Мне нет прощенья. Вы подарили мне новую жизнь, я обязан вам всем и я подвел вас!

— Что случилось с Мелл?

— Похищена. Я пытался помешать этому только, — он резко застонал, когда «целители» запустили свои ручки ему в рану, но сразу же оборвал стон, — их было слишком много. Меня предали, напали исподтишка, ранили. Накинулись со всех сторон, выглядели как дворцовая охрана, но только это были не они, а полиморфы. Твари изменили свой облик, когда поняли, что я их раскрыл. Мой генерал, мне нет прощенья! — повторил он. — Клянусь, я сам себя убью за то, что допустил это!

— Не неси чушь, Весельчак! Я тебя не обвиняю. Лучше подумай хорошенько, до похищения к вам проявлял кто-нибудь интерес? Ты или Мелл говорила с кем-нибудь?

— Мы жили очень уединенно. Практически ни с кем не общались. Венхард устроил нас с комфортом, но мы проводили все время взаперти в двух комнатах.

— А кто приносил вам пищу?

— Человек Венхарда, он делал это дважды в день. Для нас не готовили отдельно, еду брали из общего котла на кухне. Мой генерал, я помню странную вещь… Рано утром в день нападения я нашел возле порога нашей комнаты цветок. Это была роза голубого цвета, она пахло очень сладко. Какой-то редкий сорт. Я хотел показать ее Венхарду, но не успел.

— Роза, значит… Спасибо, ты мне очень помог.

— Это правда, мой генерал? Мне уже намного лучше, подождите, я пойду с вами! У меня забрали оружие, но я буду сражаться голыми руками! — Весельчак едва не плакал настолько ему хотелось быть полезным.

Невидимые Помощники знали толк в исцелении, его рана затягивалась прямо на глазах, но Весельчак был слишком слаб и стал бы для меня обузой. Нет, придется обойтись без него, но так просто я не мог ему отказать. Весельчак слишком предан и горяч, он мог натворить несовместимых с жизнью глупостей. Поэтому я мягко коснулся плеча друга и прошептал:

— У меня для тебя другое задание. В Регуме переворот, император Фаусмин в смертельной опасности, а верных людей катастрофически мало. Сейчас с ним маг Карел, ты знаешь его. Возможно, они попытаются связаться с Венхардом и придут сюда. В этом случае ты должен присоединиться к ним и охранять императора.

— Мой генерал, а как же вы?

— Отправлюсь спасать Мелл. Я понял, где ее держат.

— Вы пойдете один? — он в беспокойстве сжал мою руку.

— Нет, не один, не волнуйся. Мы скоро встретимся, вот увидишь, — пообещал я, надеясь, что последние слова прозвучали не слишком фальшиво.

Бесхитростного Весельчака, чье верное сердце никогда не предавало, было легко обмануть. Я не верил в то, что нам удастся увидеться снова. Весельчак понятия не имел, насколько плохи были мои дела, но ему и не нужно было об этом знать. Благодарно кивнув Невидимым Помощникам, я растворился в пространстве и понесся вверх, сквозь толщу каменных перекрытий.

Мысли путались, видения сменяли друг друга. Весельчак упомянул розы и хоть сознание мое больше не было цельным, в памяти сохранился образ великолепного особняка, стоявшего на Лавандовой улице. Он буквально утопал в цветах, особенно в розах всех сортов. Их аромат пьянил не хуже крепкого вина. Редкий сорт вьющейся голубой розы густо оплетал крыльцо и доходил до третьего этажа дома.

Именно туда, в особняк, принадлежавший Клавдию, богачу, возомнившему себя магом, я и отправился. Мне было пока неизвестно, воспользовался ли Клавдий удобным моментом, чтобы похитить Мелл или был одним из организаторов заговора против императора, но в любом случае он рехнулся, если решил, что это ему сойдет с рук. В нашу последнюю встречу я предупреждал его, что не намерен шутить. Теперь настало время подтвердить свои слова.

Неожиданно воздух вокруг загустел, превращаясь в знакомые каменные стены вечной тюрьмы духа венца Сумерек. Теперь на полу лежал роскошный ковер искусной работы, а огромное бронзовое зеркало блестело как новое. Знакомая фигура стояла ко мне спиной, вглядываясь в поверхность зеркала.

— В прошлый раз, до того, как ты грубо меня прервал, я собирался сделать тебе предложение, — сказал Двойник поворачиваясь. — Меня радует целеустремленность, с которой ты желаешь обрести бессмертие, однако есть одна вещь, которую я хочу с тобой обсудить.

— Мне некогда, — бросил я раздраженно. — Не мешай, скоро ты и так получишь меня целиком.

— В том то и дело, речь идет о том, чтобы дать тебе возможность пожить подольше.

— А что взамен?

— Ты напомнил мне о некой книге с золотыми страницами… Я хочу взглянуть на нее.

— Всего-то? Допустим, я отложу все дела и выполню твою просьбу, что дальше?

— В этом случае я могу дать тебе отсрочку. Скажем на год. Воспоминания более не будут покидать тебя и этот год ты проведешь вполне сносно. Обещаю сдержать слово.

— Щедрое предложение, но не могу согласиться. У меня срочное дело.

— Какое дело может быть более срочным, чем спасение своего «я»? — удивился Двойник.

— Мелл в беде, ее похитили, поэтому не задерживай меня понапрасну.

— Эдвин, ты же исчезаешь, — немного растерянно сказал он. — Неужели ты не понял этого? Если бы у меня были песочные часы, я бы показал тебе, как мало песка у тебя осталось.

— Не имеет значения. Не могу сказать, что меня это совсем не страшит, но с данным поворотом судьбы я уже смирился. Все свою жизнь я помогал другим и перед смертью не намерен отступать от этого правила.

— Как-то это не в духе могущественного Прозрачного мага.

— Вот такой уж я.

— Слишком альтруистично. Впервые с таким сталкиваюсь.

— Тебе в силу развитого эгоизма этого не понять.

— Как же быть?

— Понятия не имею, — я пожал плечами. — «Некрос» находится у меня в домашнем кабинете, лежит в стеклянном шкафу открыть который может только его владелец. Когда я стану твоей марионеткой, добраться до содержимого будет невозможно.

— А если его разбить?

— Это не простой шкаф. Он создан специально для хранения сокровищ. Его стенки прозрачны, но он совершенно неприступен. Не горит, не тонет, разбить его нельзя.

— Но ведь должен быть способ… Мне необходимо поговорить с духом книги. Я не хочу ждать случайной встречи через тысячи лет.

— Ничем не могу помочь, — в моем голосе звучала неподдельная усталость.

— Почему ты не идешь на компромисс? — обиженно спросил Двойник. — Предложи что-нибудь.

— Попридержи свое зеркало до тех пор, пока я спасу Мелл, а потом я дам тебе возможность поговорить с Карой.

— Не называй ее этим своим примитивным именем, — он брезгливо поморщился. — Это звучит отвратительно. Хорошо, спасай свою ненаглядную жену, не буду мешать. Но как только она окажется в безопасности, ты должен будешь отправиться к себе домой и открыть книгу.

— А венец Сумерек мне надевать?

— В этом нет нужды. Венец — это я, я — это венец.

— Значит, венец Сумерек сейчас обычный кусок серебра? — не удержался я от вопроса.

— Эдвин, ты же куда-то спешил, да? Так вперед! — усмехнулся Двойник и подтолкнул меня.

Пролетев сквозь каменный пол, через множество одинаковых погруженных в полумрак залов, я оказался прямо перед домом Клавдия. Уже расцвело и его можно было рассмотреть во всех подробностях. Он по-прежнему утопал в цветах. Здесь не обошлось без волшебства, иначе чем объяснить это дивное цветение? Голубые розы, оплетающие крыльцо, своей красотой словно издевались надо мной.

Не мешкая, я проскользнул мимо многочисленных слуг и увешенной оружием охраны на третий этаж. До этого момента мне всего раз доводилось бывать здесь, но я запомнил месторасположение некоторых комнат. Помещение, которое напыщенный богач избрал для своего кабинета, было просторным. Здесь не существовало обычного для мага беспорядка: ни раскрытых и брошенных в самых неподходящих местах книг, ни зелий, ни ритуальных свечей, ни чучел. Только неслыханная роскошь, чистота и полное отсутствие индивидуальности. К моему удивлению кабинет пустовал — ни следа хозяина или прислуги.

На столе я обнаружил коротенькую записку, в которой была лишь одна строчка: «Браво, Эдвин! А теперь тебе срочно нужно вернуться домой». Мне стоило больших усилий сохранить спокойствие. Подумав мгновенье, я все же позволил себе принять телесный облик, и с превеликим удовольствием перевернул все в кабинете Клавдия вверх дном. Кто сказал, что маги — это степенные мудрецы, этакие книжные черви, способные лишь истерично кричать и топать ногами? Только не в том случае, если у них похищают любимого человека. Будь у меня прежние способности, я бы не откладывая, спалил особняк дотла. Возможно, я еще это сделаю, предварительно заперев в нем хозяина.

Клавдий думает, что перехитрил меня, вынудил действовать по его плану, но он ошибается. Невозможно переиграть Прозрачного мага Эдвина, повороты судьбы которого загадка для него самого. Я и из худших переделок выходил победителем. Этот мерзкий человек ничего не посмеет сделать Мелл, она его единственная страховка, преграда между ним и возмездием. В голове проносились десятки возможных способов расправы над Клавдием один кровожаднее другого. Эти образы, пусть и излишне кровавые, успокаивающе подействовали на меня, пока я громил кабинет. На шум прибежала охрана, они дергали за ручку двери, но та была заперта.

Не дожидаясь их появления, я разбил окно, нечаянно порезав кисть осколками. Услышав звон разбитого стекла, охрана особняка перешла к активным действиям и начала выбивать дверь. Поцеловав перстень на удачу, я прыгнул в оконный прием. Одно маленькое усилие и над крышами домов в небо взмыл огромный дракон.

Мне никогда прежде не доводилось этого делать находясь в сознании. Раньше это было возможно только во сне, когда разум спит, а способности Прозрачного мага проявляют себя в полную силу. Теперь же мне стоило только пожелать стать драконом, как новый облик не заставил себя ждать. Превращение было мгновенным. Не сдерживаемый больше оковами человеческого тела я принял форму огромного зеленого ящера, видимого для остальных, но неуязвимого для оружия. Шпиль городской ратуши прошел сквозь меня, не причинив никаких повреждений. Люди на улицах поднимали крик, когда на них находила причудливая тень, разбегались в стороны, будто бы я мог приземлиться посреди узкой улочки Регума, чтобы схватить их. Лучники на сторожевой башне выпустили в мою сторону град стрел, но они лишь вонзились в крыши домов. Несколько взмахов широких чешуйчатых крыльев и столица, с ее вечными проблемами осталась внизу.

В новом облике я планировал добраться до дома очень быстро. Мне понравилось лететь, вместе с полетом пришло невероятное чувство свободы. Не было страшно, мои крылья не знали усталости. Тоненькие ниточки дорог, разноцветные квадраты полей, лесной массив скрылись за облаками. Хотелось подняться как можно выше, чтобы сбросить с себя груз вины, что я испытывал перед Мелл.

Странно, но чем больше я думал о ней, тем меньше мог вспомнить что-то конкретное. Я знал, что она была моей женой, что я люблю ее, но ее образ был фрагментарным, словно разбитым на сотни кусков. Какие драгоценные моменты моего прошлого уже утеряны навсегда?

Разразившись неистовым ревом, зеленый дракон заложил крутой вираж и ринулся вниз, сложив крылья. Хорошо, что свидетелем моей ярости были только лесные звери и птицы. Людей бы подобные проявления испугали и они поспешили бы за волшебником.

Вверху ориентироваться труднее, чем кажется, поэтому я летел огибая городки и поселения, но старался не выпускать из поля зрения дорогу. В конце концов, через несколько часов полета она привела меня к привычным местам. Река, лес, знакомые, много раз хоженые поляны. Мой дом был мало заметен на фоне природы и я едва не пропустил его. Сделав пару кругов над ним, я снизился и аккуратно сел. Едва мои лапы коснулись травы, как я превратился в человека. Не удержав равновесие, я упал, выставив вперед руки. Не очень грациозно, но для первого раза неплохо. Вокруг не было ничего подозрительного, все было так же, как и в день моего отъезда.

Только пройдя по дорожке, я заметил, что дверь неплотно приставлена к проему. Хватило легкого толчка, чтобы она упала. Ожидая любой неожиданности, я вошел внутрь. Все в доме было перевернуто вверх дном. Книги из шкафов свалены на пол, мягкие подушки кресел вспороты, даже горшки с цветами, стоящие на подоконнике, разбиты. Домового не было видно, вероятно он лежал где-нибудь с сердечным приступом. Быстро обойдя первый этаж, я убедился, что в кухне царит такой же беспорядок, что и в остальных комнатах. На полу виднелись многочисленные следы сапог. Судя по их размеру мой дом атаковали какие-то громилы. Ловушки, которые я поставил перед уходом, были сняты. Это означало, что громилы путешествовали в компании мага.

Поднявшись на второй этаж, я заглянул в кабинет. Он был разгромлен с еще большим азартом. Вряд ли здесь нашлась хоть бы одна целая вещь, кроме стеклянного шкафа, лежащего на полу среди заляпанных зельями книжных страниц. Ящики стола были вытащены, их содержимое испорчено, обереги сломаны, а пузырьки со снадобьями разбиты. От зелий, смешанных с реагентами, шел резкий неприятный запах. Не помогало даже широко распахнутое окно. Оставалось только надеяться, что мой маленький зверинец избежал участи разбитых пузырьков и спасся во время этого погрома.

За письменным столом сидел щуплый, начинающий лысеть мужчина. Его карие узко посаженные глаза с интересом уставились на меня. Он почесал указательным пальцем кончик своего длинного носа и его тонкие губы разъехались в довольной улыбке.

— Долго же тебя пришлось ждать, Эдвин. Вечно ты впутываешься во всякие истории. Если где-то что-то важное происходит, значит, без Эдвина не обойтись, верно?

Клавдий дал знак и двое охранников, чьи лица были словно вытесаны из дубовой чурки, подскочили ко мне и надели на шею кожаный ошейник с вставками из антимага. Я не сопротивлялся. Клавдий ведь не знал, что из нас двоих теперь только он, несмотря на все свое неумение, может называться магом.

— Признаюсь, твое появление на лужайке в облике дракона было впечатляющим, — Клавдий кивнул и снова улыбнулся, не скрывая своей радости.

— Где моя жена?

— С ней все в порядке. Я благородной человек и не стану причинять боль такой красивой женщине. Не стану, если мы с тобой договоримся, — со значением произнес он.

— Мне нужны гарантии. Я хочу ее видеть.

— Было бы опрометчиво с моей стороны привезти ее сюда. Она укрыта в надежном месте и будет возвращена обратно в этот милый маленький домик в целости, если ты выполнишь мои требования.

— Чего же ты хочешь?

— Как я понял, все самое ценное ты хранишь в этом проклятом шкафу. Ценю твое чувство юмора, Эдвин. Любой может видеть его сокровища, но не может забрать.

— Поэтому ты разгромил мой кабинет?

— Нет, порядок здесь я навел для собственного удовольствия. Долго пришлось ждать владельца, вот и заскучал.

— В таком случае мы квиты, — я пожал плечами.

Клавдий с сомнением посмотрел на меня, но развивать тему дальше не стал.

— Я деловой человек. Вижу, что здесь, — он встал из-за стола и пнул носком сапога стенку шкафа, — нет венца Сумерек. Поэтому полагаю, что он у тебя. Давай его сюда.

Если бы Клавдий знал, какое удовольствие доставила мне его просьба, он бы испугался. Порывшись в сумке, я нашел тонкий серебряный обруч и вложил его ему в руку.

— Чтобы носить венец, нужно быть незаурядным человеком, — как можно безразличнее заметил я. — Осилишь?

— Можешь не сомневаться в этом. — Клавдий вцепился в венец обеими руками. — А теперь доставай «Некрос».

— Для чего он тебе?

— Чтобы занять положение, которое заслуживаю. Никто не сможет мне помешать, ни император, ни ты, ни другие маги… Ты очень многого не знаешь обо мне, Эдвин.

— Я знаю только лишь, что все кто некогда владели венцом Сумерек и «Некросом», сейчас лежат в холодных могилах.

— Но ты ведь жив, верно? А о старении можно будет забыть, если использовать «Некрос» как полагается, — Клавдий сделал знак и один из охранников ощутимо толкнул меня в спину. — Поторопись, я и так тебя здесь долго жду.

— Как только книга окажется у тебя, что будет со мной?

— У нас были небольшие разногласия недавно, если помнишь. Ты тогда считал себя всемогущим, но я великодушный человек и могу забыть былые обиды. Твою жену отпустят, а ты можешь уйти в добровольное изгнание в Подземелье.

Все это были пустые обещания, Клавдий не собирался меня отпускать. Я был жив только потому, что он отчаянно желал заполучить «Некрос».

— Все-таки я хочу поговорить с женой.

— Невозможно.

— Не знаю такого слова. Вон лежит мой хрустальный шар. Или я говорю с ней, или книга останется на своем месте.

Золотые страницы «Некроса» блестели столь заманчиво, что Клавдий решил уступить. Потекли томительные минуты ожидания. Наконец похититель придвинул шар в мою сторону. Я наклонился и увидел в голубоватом свечении знакомый образ. Мелл выглядела встревоженной, но, похоже, что с ней обращались сносно. Кто-то, чьего лица я не видел, стоял за ее спиной, держа за плечи.

— Эдвин! — она приникла к шару.

— Ни о чем не волнуйся. Все будет хорошо, верь мне, — я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно, надеясь, что она не заметит ошейник.

— Да, я понимаю, — Мелл, не отрываясь, смотрела на меня. — Не беспокойся обо мне, береги себя.

Ответить мне не дали. Клавдий убрал шар, прервав наше короткое свидание, и выжидающе уставился на меня. Мое лицо выражало глубочайшее презрение, когда я открыл дверцу шкафа и взял книгу. Клавдия ждал большой сюрприз. Теперь мне не был нужен венец Сумерек, чтобы увидеть истинный облик этой книги. Словно невзначай мой указательный палец угодил между страницами. Стоило «Некросу» раскрыться, как он увеличился в размерах, превратившись в огромный том, который выскользнул из рук и шлепнулся на пол. Время остановилось, книга создала вокруг иную реальность, отчего Клавдий и его головорезы превратились в безжизненные нелепо застывшие фигуры.

Из девственно чистых страниц вынырнула голова, принадлежащая девушке, чья красота была совершенна. Ее широко распахнутые глаза смотрели на меня с теплотой и нескрываемой радостью.

— Хозяин, вы снова вспомнили обо мне.

— Здравствуй, Кара. Ты меня узнала?

— Я всегда вас узнаю.

— Но ведь на мне сейчас нет венца, как же ты знаешь, кто я?

— Это не имеет значения, — ее губы разошлись в мягкой улыбке. — Видеть меня и говорить со мной можете только вы. Что желаете?

— С тобой кое-кто хочет встретиться, — я опустился на колени и прикоснулся к гладким страницам книги.

Закрыв глаза, я представил себе серые своды зала, где коротало вечность злое начало венца Сумерек. Я полагал, что он как обычно утащит меня в свое логово, но Двойник пришел сам. Он присел рядом и тоже положил руки на страницы.

Так странно смотреть на тело, что является твоей копией и в тоже время разительно отличается от тебя. На Двойнике была белоснежная мантия. Пугающие бездонные глаза он прикрыл веками, отчего лицо сохраняло спокойное, можно даже сказать, приятное выражение. Мой же вид после перенесенных лишений был жалок — Прозрачный маг, который чувствует себя еще более скверно, чем выглядит. Изучая профиль Двойника, я уже не знал, кто из нас двоих олицетворял зло: умиротворенный господин, нежно гладящий золотые страницы или нервный человек в грязной рваной одежде и в унизительном ошейнике в придачу.

Кара с некоторым удивлением взглянула на Двойника, а потом понимающе кивнула.

— Как давно это было, — сказала она мелодичным голосом.

— Да, — прошептал Двойник. — Но мы не исчезли. Ты… ждала встречи со мной?

— Мне было одиноко, Хозяин, — со вздохом ответила девушка.

— Я не Хозяин, ты же знаешь это, — он печально улыбнулся.

— Но ты — Он, больше, чем кто-либо.

— Мне приятно видеть тебя. Ты ничуть не изменилась.

— Ты тоже. Старые друзья всегда рады встрече.

Мгновенье они пристально смотрели друг на друга. Двойник нежно провел указательным пальцем по щеке девушки и обернулся. Как только он остановил на мне свой взгляд, мы перенеслись в хорошо знакомый зал с бронзовым зеркалом. Никогда прежде не видел его владельца в таком состоянии. Если бы он был обычным человеком, я бы решил, что Двойник пребывает в сильном смятении. В угрюмом молчании он медленно ходил вокруг зеркала, всецело погруженный в свои мысли.

— Значит, твоя жена в безопасности? — наконец сказал он.

— Нет, я еще не освободил Мелл. Человек, который похитил ее, хочет заполучить «Некрос». Он ждет, когда я отдам ему книгу.

— Но ты не отдал книгу сразу, а устроил нашу встречу. Почему?

— Мне показалось, что это очень важно для тебя.

Это еще больше сбило его с толку. Он в сомнении посмотрел в мою сторону.

— Расскажи мне о человеке, который жаждет заполучить книгу.

— О, скоро ты с ним познакомишься, — я обессилено рухнул в кресло, появившееся по моему желанию рядом с зеркалом. — Его зовут Клавдий. Неприятная личность, которая мнит себя великим магом. Он одержим жаждой власти, считает себя лучшим из лучших. Хитер, невероятно богат, неразборчив в средствах достижения цели. Венец он уже заполучил в свои паучьи лапы, теперь пришел черед книги. Он охотится за ней, чтобы обеспечить себе бессмертие.

— Еще один! Такой же, как они, — Двойник стукнул ладонью по поверхности зеркала, заставив размытые фигуры в его глубине испуганно заметаться. — Я сломаю его за пару дней.

— Может и раньше. Он слабый маг. Но ты, я вижу, не рад этому факту?

— Когда-то давным-давно… — медленно произнес Двойник, — на свете жил великий мастер. Искусный творец создавал великие вещи над которыми было не властно время. Сам же мастер не искал бессмертия. Он предвидел неизбежный конец, но перед уходом наделил любимые вещи индивидуальностью, подарив им самое дорогое, чем владел. Венцу, которому он доверял свои сокровенные мысли, достался его разум, а книге, с которой он разделил удивительные моменты открытий — сердце. Мастер ушел, а вещи остались. — Двойник сделал глубокий вдох. — Вот такая вот странная история.

— Жестокая история, — поправил я его. — А кроме вас еще есть другие?

— Зачем тебе знать это? — он с подозрением сверкнул глазами.

— Может, если собрать всех вместе, то вам станет легче. Проблема в том, что ваш создатель был единым целым. И сердце, и разум принадлежали одному человеку. Вы же разобщены, заключены каждый в личную маленькую тюрьму. Возможно, если вас собрать, это изменит ваше состояние к лучшему.

— Нас неоднократно пытались собрать, но совсем с другими целями. — Двойник рассмеялся. — Все-таки ты поразительный экземпляр, Эдвин. Пожелать собрать воедино столь могущественные вещи способные изменить реальность, повернуть течение жизни вспять только для того, чтобы вещам лучше жилось. Если бы я не забрал большую часть твоей жизни, то решил, что ты врешь дабы разжалобить меня и спасти свою шкуру, но ты таков, каков есть — странный чудак.

— Но я действительно так думаю. Если бы мною двигала жажда власти, то книга и венец не пылились бы в шкафу. Да и палец короля демонов я бы использовал иначе.

— Знаю! — грубовато оборвал он меня и с силой ударил по зеркалу кулаком.

В месте удара пошли трещины и вскоре острые как бритва осколки дождем посыпались на каменный пол, заставив меня застыть в удивлении.

— Вставай, у тебя еще остались дела. — Двойник протянул руку и вытащил меня из кресла. — Ты больше чем кто-либо другой из людей надевавших венец похож на Хозяина, — ответил он на мой немой вопрос. — Ему тоже была присуща некоторая сумасбродность.

— Ты возвращаешь мне память?

— Да, но с условием: если ты найдешь кого-нибудь из нас, я хочу на него взглянуть.

— Только ты так и не сказал, что именно мне искать.

— Нас легко узнать — мы совершенны, это наша общая черта.

Если у меня и были сомнения относительно насчет его совершенства, я не стал их озвучивать. Портить наши неожиданно наладившиеся отношения не хотелось.

— А моя магия? Если она вернется вместе с воспоминаниями, я попаду в очень неприятную ситуацию.

Двойник нетерпеливо поднял брови, ожидая объяснений.

— На мне сейчас ошейник, который нейтрализует любую магию. Лишившись способностей венца Сумерек, я больше не смогу проникать в междумирье и общаться с «Некросом», а мои природные способности будут подавляться антимагом.

— Да, я понял. Ты станешь совершенно беспомощным. У тебя есть план, как выбраться из этого затруднительного положения?

— Честно говоря — нет. Действовать по плану — это слишком скучно, лучше прибегну к импровизации. Кстати, Клавдий как-то подчинил себе полиморфов. Они стали организованы и действуют явно по его указке. Ты когда-нибудь слышал о таком?

— То, что я немного подобрел после встречи с духом книги, не дает тебе право думать, что меня теперь можно использовать в своих целях, — сварливо проворчал Двойник. — Эй, бездельники! — он обратился к сотням зеркалам обступивших нас со всех сторон. — Поможете коллеге?

Пленные волшебники не желали сотрудничать. Они смотрели на нас с неприязнью.

— Не хотите? Неважно. Все равно все ваши знания и так у меня. — Двойник легким движением руки заставил зеркала испариться. — Полиморфы не очень умные создания. Сами они не могут принимать решения, поэтому управляет ими… — Он сделал эффектную паузу. — Нет, я не скажу, так не интересно.

— Это очень важно! — моему возмущению не было предела.

— Ты сам должен догадаться. Но я дам тебе подсказку, а то ты опять всем будешь рассказывать о невероятном коварстве венца Сумерек. Ищи ее в темноте.

— Ее? Эта женщина?

Двойник только рассмеялся в ответ, что не прибавило мне оптимизма.

— Обидно, что такие ценные знания совершенно бесполезны. — Раздосадованный, я опустил руки. — Не думал начать писать книгу?

— А эта интересная идея: «Мемуары венца Сумерек», — он оскалился, а его глаза хищно сверкнули. — Осталось найти подходящую марионетку для этой цели.

За долгие годы проведенные в одиночестве, если не считать сомнительной компании воспоминаний властолюбивых магов, дух венца Сумерек не стал добрее к людям. Нельзя было забывать, с кем я имею дело, несмотря на его внезапную симпатию. Мне стало очень неуютно в обществе духа и захотелось обратно в привычную реальность. Пусть даже в ней на моей шее по-прежнему болтается ошейник с антимагом.

— Верни мне память в тот момент, когда Клавдий наденет венец.

— Хорошо. Обещаю устроить ему теплый прием, — улыбка Двойника получилась просто убийственной.

В тоже мгновение я переместился в смежную реальность — туда, где был открыт «Некрос». Кара по-прежнему смотрела на меня доброжелательным взглядом. От этих внезапных перемещений мне было дурно, но ничего не поделаешь.

— Спасибо, что дали мне увидеть друга, — сказала она мягко. — Как я могу отблагодарить вас?

— Ты можешь сказать, где находится моя жена? Хотя бы опиши место, где ее держат.

— Ее нет в мире духов, Хозяин, — ответила Кара после минутной заминки.

— Очень на это надеюсь.

— Ваша жена сейчас в темном помещении, рядом с ней стоят двое мужчин. Это подвал небольшого двухэтажного дома. В нем находится двенадцать человек.

— Ты можешь сделать так, чтобы время для всех них очень сильно замедлилось до моего прихода?

— Да. Что-нибудь еще?

— Замедли течение времени и для людей, которые находятся в этой комнате, — я испытывающее подергал ошейник, — минут на десять. Кроме меня, разумеется. Это не повредит мирозданию?

— Подобное, если прибегать к этому не слишком часто, позволяется, — кивнула Кара.

Волшебство, творимое духом «Некроса» уникально. Несколько раз я был свидетелем того, как Кара исполняет мои пожелания, но всякий раз оказывался не готов к этому. Послышался шелест золотых страниц книги, в лицо подул теплый ветерок. Необыкновенной красоты девушка провела рукой по моим волосам и улыбнулась, словно старому другу. Лежать на теплом песке, наблюдая за тем, как вдалеке лениво перекатываются волны очень приятно. Их рокот звучит приглушенно, они набегают на берег в такт моему дыханию. Синева океана манит скрытыми в глубинах сокровищами. Постепенно поднимается ветер, волны с грохотом обрушиваются на берег и…

— Все готово.

— Спасибо, — не слишком уверенно поблагодарил я, прибывая все еще под властью наваждения.

— Желаете еще что-нибудь? — с надеждой спросила Кара.

— На сегодня достаточно, спасибо.

— До встречи, Хозяин. Не забывайте обо мне.

— Это невозможно. Ты слишком прекрасна, — искренне сказал я.

Девушка улыбнулась и нырнула в глубины огромной книги. Сделав глубокий вдох, я захлопнул «Некрос», подхватывая уменьшающуюся до нормальных размеров книгу. Течение времени вновь восстановилось. Во всяком случае, для меня. Головорезы Клавдия вместе со своим господином застыли в нелепых позах. Подавив в себе кровожадное желание разделаться с ними сразу же при помощи кислоты или ножки стула, я спрятал «Некрос» обратно в шкаф и закрыл стеклянные дверцы. Напомнив себе, что времени у меня мало, а месть — это такое блюдо, которое одинаково вкусно как горячим, так и немного остывшим, я приступил к исполнению задуманного.

Отыскав на столе среди разорванных тетрадей и книг нож для писем, я поспешно избавился от ошейника. Сейчас антимаг был не опасен, но мне все равно казалось, что эти маленькие камешки жгут мне руки. Ведомый чувством справедливости, я расшнуровал воротник мантии Клавдия и нацепил ошейник на его худую, по-птичьи бледную шею. С неимоверным трудом вырвав из цепких пальцев негодяя венец Сумерек, водрузил его на голову мага. В кладовке очень кстати нашелся моток крепкой веревки, которым я тщательно по рукам и ногам связал громил и их хозяина. Теперь мне стало спокойнее.

В карманах Клавдия обнаружилась увесистая связка ключей, которая могла пригодиться. Закончив последние приготовления, я отошел к стене и критически оглядел присутствующих. Поверженные враги почему-то всегда вызывают чувство глубокого удовлетворения.

Человеческие манекены ожили в срок: громилы возмущенно закричали и задергались, а Клавдий испуганно моргнул глазами, покачнулся и, потеряв равновесие, рухнул в кресло. Дух венца сдержал слово. В тот же миг нахлынули потерянные воспоминания. Моменты детства вперемешку с эпизодами из взрослой жизни, утерянные запахи, звуки, эмоции, лица, друзей, врагов, образы диковинных существ… Немножко плохого, много хорошего. Только заполучив все это обратно, я понял, как много успел потерять. Вместе с памятью вернулся вкус к жизни. Это было необыкновенное чувство, словно меня разбили и собрали заново, даже лучше, чем прежде. Не удержавшись от радостного смешка, я окружил себя магическим щитом. Магия! Заклинания теперь не были бесполезным мусором! Конечно, возможности венца теперь были потеряны, но то, что я приобрел, было намного важнее. Отныне я опять принадлежал своей реальности и смотрел глазами человека, мага, а не странного существа, застрявшего где-то между мирами.

— Что происходит?! — Клавдий ошеломленно вращал глазами, спешно глотая воздух широко раскрытым ртом, отчего был похож на выброшенную на берег рыбу.

— Ты недооценил противника.

Подойдя ближе, я сел на крышку стола и подперев щеку рукой с удовольствием смотрел, как он покрывается испариной. Клавдий зажмурился от боли и застонал.

— Не нравится?! Ты же сам хотел побыстрее надеть венец. Думал, что истории, ходящие о нем, преувеличение? — подняв с пола осколок зеркала, я заглянул в него.

Вид у меня был жуткий даже по меркам не притязающего ни на что мужчины живущего в глухом лесу. На лбу красной полосой все еще виднелся след от ожога.

— Неужели даже вот эта характерная отметина, — я потер лоб, — не насторожила тебя? Если венец почти сломил меня, то такие же шансы могут быть у мага твоего уровня?

Клавдий молчал, но, судя по затравленному взгляду, венец Сумерек взялся за него всерьез. Раньше я с неприязнью относился к этому обручу, но теперь вынужден был признать, что серебряный отблеск на голове врага выглядит привлекательно. Незачем изобретать пытки, если есть венец Сумерек и слабый духом маг, желающий власти. Клавдий хотел сорвать венец, но вот незадача — его скрюченные пальцы натыкались лишь на веревку, которой были связаны руки. Он быстро сдавал позиции. Через минуту маг начал корчиться в судорогах.

— Сними его с меня! Сними немедленно! — завопил он в исступлении.

— Ты слабый ничтожный червяк, — с презрением сказал я. — И пяти минут не продержался. А я ведь неоднократно пользовался венцом.

— Твоя жена умрет! Клянусь! — выкрикнул он, шипя от ярости.

— Ошибаешься, никто не умрет. Об этом я тоже позаботился.

Предоставив венцу самостоятельно завершить дело, я обернулся к охранникам, которые уже поняли, что ситуация изменилась не в их пользу и старались не привлекать внимания к своим персонам. В том, что передо мной были редкостные мерзавцы я не сомневался — других людей в ближайшем окружении Клавдия просто быть не могло. Подойдя поближе, я заинтересовано ткнул одного рукоятью ножа. Бандиты не смели поднять глаз.

— Вы хоть представляете себе насколько я сейчас зол?

— Нет, господин, — хмуро ответил обладатель шрама на переносице.

— Понимаю, обычной расправой вас не запугать, но вы же догадываетесь, что Прозрачный маг Эдвин не обычный человек… У меня необыкновенно богатая фантазия. — Добавил я зловеще.

— Что с нами будет? — спросил второй громила.

Он пытался держаться с достоинством, но громкие нечленораздельные крики его бывшего хозяина, все еще пытающегося освободиться от венца, который уже начал прожигать ему голову, делали эту задачу невыполнимой.

— А это будет зависеть от вашего благоразумия. — Я поскреб кончиком ножа внушительную щетину, отросшую за дни скитаний.

— Сохрани мне жизнь и я скажу, где держат твою жену.

— Нет, это я скажу! — возмутился второй, понимая, что возможность спасения ускользает от него.

— Можете попробовать, но я и так знаю, где она сейчас. Мелл заперта в небольшом двухэтажном доме. — Бандиты посмотрели на меня с нескрываемым ужасом. — Но чистосердечное признание зачтется, поэтому у вас есть одна минута.

Людям такого сорта не присуща верность. Ради сохранения жалкой жизни они готовы на все. Убежден, что окажись Весельчак в подобной ситуации, из него бы и под пытками не смогли бы вытянуть ни слова о моих планах. А громилы Клавдия спешно перебивая друг друга добровольно снабдили меня массой полезной информации. Стало известно, что дом, в котором держат Мелл, принадлежит одному из сообщников Клавдия. Он стоит в предместье Регума на окраине дубовой рощи. Бандиты и дальше продолжили бы говорить, но утомленный их сбивчивым рассказом я наложил на них заклятье паралича. Теперь они могли лишь испуганно вращать глазами, не в силах издать ни звука.

Не желая пачкать руки, я предоставил людям императора решать их дальнейшую судьбу. А вот с Клавдием одним параличом было не обойтись. Маг лежал ничком, не двигаясь. О том, что он жив, свидетельствовало только затрудненное дыхание. Я протянул руку, чтобы перевернуть его, но за мгновение он ухитрился развернуться сам и странно хмыкнув, уставился на меня.

На лбу Клавдия был сильный ожог от венца, но сам он выглядел неплохо. Его взгляд был полностью осмыслен. Можно было подумать, что он вышел победителем из схватки, если бы не маленькая деталь — пронзительный взгляд и усмешка не принадлежали Клавдию.

— Это оказалось проще, чем я думал, — сказал он самодовольно. — Что ты на меня так удивленно смотришь? Не ожидал, что он так быстро сдастся?

— Угадал.

— Время умеют замедлять не только старинные книги, — пояснил дух венца Сумерек, завладевший новым телом. — У меня тоже припасено несколько сюрпризов. Ни один человек не может мне противостоять.

— Почему же ты не сделал подобного со мной? Я владел венцом несколько лет и использовал его неоднократно.

— Всему виной скука. Так скучно может быть только очень древнему артефакту. Поэтому я решил растянуть развлечение с новым игроком на больший срок. Не думал же ты, что сопротивляешься моему влиянию только благодаря силе воли?

— Было бы слишком самонадеянно с моей стороны думать подобное, — тактично ответил я, не желая дальше развивать эту тему.

Все же мне показалось, что он просто красуется и специально преуменьшает заслуги скромного Прозрачного мага. Иначе бы он не упустил возможность взять надо мной контроль, когда я впервые воспользовался «Некросом». Духу венца Сумерек нельзя верить.

— Ты развяжешь меня или нет? — сварливо спросил он. — У этого тела, чтоб ты знал, очень затекли руки.

— А Клавдий не выберется обратно?

— Исключено. Сейчас он весело проводит время в новой реальности среди таких же неудачников. У них теплые дружеские посиделки, полагаю.

Дух венца оказался намного более деловитым и подвижным, чем прежний хозяин тела. Как только веревки на руках спали, он перехватил нож, сам разрезал путы на ногах и резво вскочил. Ошейник с антимагом трогать не стал, так как тот не вызывал у него никакого дискомфорта.

— Ты только посмотри, во что этот негодяй превратил твой кабинет! Хорошо хоть шкаф цел. Кстати, я вижу на нем грязные отпечатки сапог, случайно не эти молодцы постарались? — дух подошел к громилам и улыбнулся.

Такая улыбка никому ничего хорошего предвещать не могла, поэтому я настойчиво увлек его за собой к выходу.

— У нас нет времени на пытки.

— На пытки всегда есть время, — возразил дух.

— Откуда в тебе столько кровожадности?

— Когда просуществуешь, не имея сердца в полном одиночестве много-много лет, окруженный только знанием, которое некуда применить, тогда перестанешь задавать дурацкие вопросы.

Мне все же удалось вытолкать его из кабинета. Странно было видеть венец Сумерек на голове врага и разговаривать с духом, как ни в чем не бывало. Конечно, дух сложно было назвать моим приятелем, но раз он больше не претендовал на мою личность, его можно было записать если не в друзья, то в соратники. Получив в распоряжение Клавдия, дух наслаждался выпавшим на его долю приключением. Он не воспринимал всерьез происходящее со мной. Его не волновали ни благополучие империи, ни судьба тела, которое он занял. Дух с интересом следил за полетом мотылька, но с не меньшим интересом наблюдал бы и как наш мир захватывают демоны, используя население в качестве расходного материала для жертвоприношений. Дух венца являл собой яркий пример того, что может стать с разумом свободным от рамок нравственности. Для него все мы были просто игрушками. Насколько я мог судить по оставленным артефактам, их творец был очень мудрым существом, но разделить сущность на составные части оказалось плохой идей.

К моей большой радости на кухне обнаружилась не пострадавшая от визитеров полка с приправами. Среди черного перца, тмина и гвоздики затесался пузырек с бодрящим зельем. Несколько капель темно-зеленной вязкой жидкости, растворенных в стакане с водой и я снова готов продолжать борьбу за правое дело даже в самых отдаленных уголках империи. Конечно, бодрящее зелье не заменит ни полноценного сна, ни пищи, но еще сутки с его помощью маг Эдвин будет похож на нормального человека.

— Что ты намерен дальше делать? — спросил я, допивая последние капли горьковатого снадобья.

— Пойду с тобой, — пожал плечами дух. — А потом решу как быть дальше. Не могу долго оставаться в этом теле. Мое присутствие для него губительно, через несколько дней оно придет в негодность.

— Клавдий останется твоим пленником?

— Да, мы будем неразлучны очень долгий срок, — ухмыльнулся дух. — Но ты всегда можешь с ним пообщаться. Для этого достаточно надеть венец.

— Что-то не хочется… — пробормотал я, мысленно содрогнувшись.

— Тебе без меня не обойтись, — он поморщился. — Пошли, выручим твою жену. Много лет не спасал юных дев, это должно быть захватывающе.

Похолодало, с востока набежали тучи, казавшиеся еще более черными из-за контраста с освещенным краем неба. Мне было и так холодно, попасть под ливень не хотелось. Отойдя от дома на десяток метров, я замедлил бодрый шаг, осознав, что очутился в затруднительном положении. Чтобы быстро добраться до места, где держат Мелл, необходимо было или обернуться драконом или сесть на резвого скакуна, но первое теперь сделать невозможно, а коня или трока у меня попросту не было. За ними придется идти в деревню, а это дополнительные часы задержки.

Пока я обдумывал этот неприятный факт, дух вернулся с короткой прогулки по окрестностям и хлопнул по плечу, привлекая внимание.

— Тебе это будет интересно. Погляди, что происходит возле старого ясеня.

— О чем ты? — я посмотрел в указанном направлении, но ничего не обнаружил.

— Ах да, — спохватился дух. — Ты же просто маг и не можешь этого видеть. Там мелкота устроила судебное заседание и казнь одновременно. Даже виселицу приготовили.

В подтверждение слов, он прикоснулся к моим вискам, давая возможность взглянуть на то, что происходит в междумирье. Как только очертания обрели четкость, я увидел странное зрелище. Два десятка Невидимых Помощников разных видов окружили камень над которым болталась веревочная петля, привязанная к низко растущей ветке. На камне стоял, понурив голову, домовой. Его внешность, а особенно расцветка передника показалась до боли знакомой. Стараясь не шуметь, мы подошли ближе.

Конечно же, на камне стоял мой старый приятель, требующий по утрам подслащенного молока, помогающий Мелл готовить обеды и бодро скидывающий тарелки с полок, если утро началось не так, как он того хотел. Сейчас от прежней энергии домового не осталось и следа. Петля зловеще покачивалась.

— Что здесь происходит?! — мой возмущенный голос утонул в гомоне Невидимых Помощников, оживленно обсуждающих происходящее.

Они были настолько поглощены спорами друг с другом, что заметили нас, только когда мы приблизились вплотную. Самые маленькие существа с визгом разбежались в стороны, помощники побольше сбились в кучу. Я встречал многих из них бродя по окрестностям: болотник, гаргульи, луговик, парочка бентелов. Покрытый молодой порослью леший загородил их длинными похожими на ветви узловатыми руками, но, узнав меня, замер на месте. Клавдия, управляемого духом, он проигнорировал.

— Маг Эдвин? — удивленно спросил леший. — Ты нас видишь?

— Да! И мне очень не нравится, что здесь происходит. Что это вы задумали?

— Ты не имеешь права вмешиваться, — проскрипел он. — Твой приход ничего не изменит.

— А я другого мнения. Почему вы собираетесь казнить домового?

При звуке моего голоса домовой еще сильнее вжал голову в плечи и поспешно закрыл лицо передником, чего я раньше никогда за ним не замечал.

— Это не казнь, ты не так все понял. Это его выбор, — пояснил леший. — Мы пришли проводить нашего товарища в последний путь.

Это кое-что проясняло, но мне хотелось подтвердить подозрения.

— Я редко вмешивался в ваши дела и никогда не злоупотреблял своим положением. Мне кажется, я имею право знать, почему мой домовой вдруг решился на подобный шаг.

— Он опозорен и не хочет жить больше, — нехотя сказал болотник. — Своими расспросами ты делаешь только хуже. Оставь его, Эдвин.

— Это из-за моего дома? Его разгромили, но это не повод сводить счеты с жизнью, да еще таким способом.

— Ты не понимаешь, человек, — вступил в разговор домовой в полосатом шелковом шейном платке. — Для нас нет большего бесчестья, чем чужаки в охраняемом нами доме. Вынести подобное невозможно.

Мелл все еще в руках похитителей, Весельчак тяжело ранен и томится в застенках, в стране переворот, кругом враги, я путешествую в компании подозрительного древнего духа, не скрывающего свои кровожадные наклонности, а тут еще и домовой решает повеситься. Провести, так сказать, жирную черту под всей этой историей. Представив себе его маленькое, покачивающееся в петле тельце, я уже не слушал Невидимых Помощников, а просто забрал домового и прижал к груди. Он весил немало, но не сопротивлялся, поэтому держать его было нетрудно.

— Расходитесь. Честь, бесчестье — глупости все это. Это мой дом, мой домовой и мое решение. А если кому-то оно не по нраву, то это его заботы.

Леший пробовал что-то возражать, но его слова потонули в поднявшемся гвалте. Помощники очень эмоционально обсуждали мой поступок, кто-то соглашался с таким поворотом событий, кто-то был возмущен. Болотник, живущий под мостом, поймал мой взгляд и одобрительно кивнул, знаком показывая, что пришло время удалиться. Тем лучше, задерживаться и выслушивать помощников я все равно не собирался.

Домовой смирно лежал в моих руках и был похож на теплую тряпичную куклу. Было жаль видеть его в таком состоянии. Где ворчливый, самодовольный человечек, который вносил в нашу жизнь остроту в прямом и в переносном смысле в виде неожиданных приправ в компоте или в виде разбитых тарелок? Во многом благодаря ему в нашем доме было уютно. Дом был маленьким, старым, набитый всякой всячиной, но туда всегда хотелось возвращаться.

— Не представляю себе дом без тебя, — сказал я домовому.

Он апатично взглянул на меня и снова закрыл глаза.

— Ты собираешься попробовать себя в роли няньки? — насмешливо спросил дух. — Эдвин, ты же спешил спасать жену. Нет времени ему помогать.

Вместо того чтобы начать с ним препираться, я вернулся обратно. В гостиной я поставил накренившийся стол и положил на него домового.

— Знатный бардак, да? Но это поправимо. Меня не будет здесь какое-то время, может несколько дней, но к моему приходу надеюсь, что ты наведешь здесь порядок. Кстати, в кабинете лежат двое парализованных громил, не обращай на них внимания — за ними потом придут.

— Мы пытались помешать им… — глухо сказал домовой. — Но они привели с собой безразмерников, очень сильных и умных, с ними никому не справиться.

— Никому, кроме Прозрачного мага Эдвина, — напомнил я, вложив во фразу максимум самодовольства.

— Теперь ты не один, может и получится, — фыркнул домовой, знающий цену словам мага.

Он смерил критическим взглядом меня, а потом Клавдия. Судя по всему, он отлично понимал, что тело Клавдия сменило владельца. Невидимые Помощники, живущие на стыке реальностей, видят мир иначе, а присутствие духа венца Сумерек наверняка как-то выделяло Клавдия среди других людей.

— Оставляю тебя здесь с надеждой, что подобный бардак я вижу в последний раз. И чтоб без глупостей — никаких попыток суицида. Когда все закончится, с меня мешок сахара и бидон молока.

Выглядел домовой не слишком радостно, но при упоминании о молоке и сахаре на миг задержал дыхание. Оставив его обдумывать заманчивое предложение, я тактично удалился.

Темнело стремительно и лес окружающий наш дом, такой приятный, располагающий к прогулкам в дневное время, стал пугающим. Мне мерещились чудища. Казалось, что липы, дубы и лиственницы протягивают свои ветви и подставляют корни, чтобы схватить нас.

— Давай только не будем снимать котят с дерева и возвращать птенцов обратно в гнезда, — попросил дух поморщившись.

— Намекаешь на излишнюю мягкость?

— Ничего с твоим домовым не случится. Они живучие. Посидит, подумает и примется за работу. Не вижу причин тратить на это время.

— Ты же сам обратил на него мое внимание!

— Да, но в тот момент я думал, что дело закончится совсем иначе, — дух развел руками. — Домовой и виселица — это забавно.

— Что же в этом забавного?

— Ты же видел камень, на котором он стоял. Огромный такой. Кто бы откатывал его в сторону, реши он довести дело до конца? Тянули бы жребий, наверное.

— Специально говоришь всякие гадости, чтобы сгладить хорошее впечатление после нашей договоренности?

— Нет, я на самом деле таков как есть. А ты собираешься идти пешком?

— Но не принимать же мне форму Прозрачного мага после всего, что я узнал!

— Стань на Часовую Тропу. Очень удобно — всего час и ты в нужном месте.

— Звучит заманчиво, но совсем не обязательно, что она сразу же мне попадется. Однажды мы с другом три дня искали ее, переполошили все Подземелье. Лошадь или трок в этом отношении выглядят надежнее. Так что если у тебя нет других предложений, то лучше молчи.

— Ты зануда, — заключил он с глубокомысленным видом. — Как тебя только жена терпит?

— Не знаю, — я тяжело вздохнул, вызывая бродячие огоньки. — От меня одни неприятности. Не представляю, почему она считает меня достойной парой.

— Очень откровенное высказывание.

— Ты копался в моей голове сколько хотел, что мне от тебя скрывать?

— Да, я все знаю, — дух ухмыльнулся. — Воспоминания к тебе вернулись, но моей обширной, хотя и скучной коллекции их будет не доставать. Может, завещаешь свою жизнь мне? Обещаю не мучить, относится с уважением. Как почувствуешь, что смерть близка, смело надевай венец и вперед — к вечной жизни.

— Твой создатель считал, что бессмертие — это не выход. Я последую его примеру.

— Тебя так просто не провести, — проворчал он с досадой. — Тяжело управлять с человеком, который не боится умереть и не хочет власти над другими.

Он еще немного поворчал на разные темы, но так как я не желал поддерживать разговор, то быстро сдался и умолк. Поздней ночью, изрядно устав от длительной прогулки по лесу, мы пришли в деревню и устроили в ней переполох. На окраине деревни находился почти полностью вросший в землю осевой столб, у которого я восстановил свои силы, поэтому переполох получился зрелищный и крестьяне его запомнят надолго. Возможно, я немного перестарался и столбы пламени в человеческий рост, водящие хоровод в центре деревни это не самая лучшая идея, но в тот момент было не до рассуждений. Как главный волшебник края я имел множество привилегий, которыми ни разу за годы работы не воспользовался. Пришло время наверстать упущенное.

В результате устроенного светопреставления я обзавелся лучшими скакунами в деревне, сумкой домашней выпечки и горячими напутствиями старосты. Задержись я подольше, мне стали бы собирать отборный скот и девственниц, но это было уже лишнее. Дух в обличье Клавдия с неподдельным интересом взирал на сумку с еще горячими пирожками, поэтому я молча передал их ему. Он набросился на них, умудряясь жевать даже сидя в седле. В темноте периодически раздавались восхищенные возгласы.

— Все же они немного не такие, как я представлял! — заявил он, расправляясь с очередным пирожком. — Но все равно восхитительны.

— Ты захватываешь новые тела только для того, чтобы поесть?

— Не только, но и для этого тоже. Новые ощущения всегда уместны.

— Тогда нам стоит разделиться. Езжай в Регум. Столичные кабаки и бордели обещают массу чувственных удовольствий.

— Еще успею… — дух наклонился к жеребцу и что-то прошептал ему на ухо.

Скакун понесся вперед словно стрела. В седле дух венца держался намного лучше меня. Не знаю, виной тому было врожденное умение самого Клавдия или сказывался опыт других магов, которыми завладел венец. Внезапно я с досадой вспомнил, что громилы Клавдия, да и он сам вряд ли попали ко мне в дом по воздуху, а поискать их лошадей я не догадался. Даже Невидимых Помощников не спросил. Это было серьезное упущение, заставляющее сомневаться в моих выдающихся умственных способностях. Оставалось надеяться, что в дальнейшем подобного не повторится.

Красивая дубовая роща, в которой росли старые, покрытые мхом деревья, уцелела в предместьях Регума лишь потому, что этот участок некогда обширного дубового леса был много лет назад пожалован одному родовитому вельможе за заслуги перед короной. Недостойный отпрыск этого вельможи спутался с Клавдием, поэтому теперь и роща, и постройки отойдут другому более благоразумному аристократу.

Небольшой дом оказался особняком приличных размеров, превышающий по масштабам мою скромную обитель раза в три. Время, как и обещала Кара, для обитателей дома текло очень медленно, поэтому я, вооружившись мотком веревки, без спешки обошел все комнаты перед тем как спуститься в подвал. Прислуга и охранники были связаны и заперты до прихода официальных властей. Дух принимал во всем активное участие. Зная его садистские наклонности, я не рискнул оставить его одного вместе с пленниками и постоянно держал на виду. Степень вины этих людей должен будет решить суд, а не дух венца Сумерек.

Люк в подвал обнаружился в коморке рядом с кухней. Он был не заперт. Подняв тяжелую крышку, я пустил вперед бродячие огоньки и принялся спускаться по скрипучей деревянной лестнице. Подвал был сухим и выглядел вполне пристойно. Большая его часть была отведена для хранения съестных припасов. В окружении бочек с квашеной капустой, мешков с мукой и крупами стоял письменным стол, сколоченный из грубых плохо обструганных досок. На одном из трех стульев сидела моя жена. Выражение ее лица была грустным. Крепко сжатые пальцы побелели от напряжения, но она не была связана и синяков, я к своему облегченью, тоже не заметил.

— Мелл! — я бросился к ней, не обращая внимания на двух наемников.

Они повернулись друг к другу и о чем-то беседовали, когда их застало волшебство «Некроса». В отдалении стоял темноволосый, напоминающий хищную птицу маг, сжимающий в руках хрустальный шар. Время возобновило привычный ход, стоило мне коснуться руки жены.

— Эдвин! — удивлению Мелл не было придела. — Ты так быстро нашел меня!

Наша радость и последующие объятия были нарушены тактичным кашлем. Я поднял голову и увидел, что вражеский маг непонимающе смотрит в нашу сторону. У лестницы, нацепив на себя самую из благожелательных улыбок стоял, ведомый духом Клавдий, и это сбивало их с толку. Они думали, что он привел еще одного пленника.

— Господин… — маг поставил шар на стол и поспешно отступил, предпочитая держаться от меня подальше. — Какие будут указания? Вы отпускаете их?

Судя по недосказанности, которая прозвучала в его голосе, было очевидно, что это не входило в первоначальные планы Клавдия.

— Да, они могут идти, — с легким смешком ответил дух. — А вы останетесь здесь.

— Как же… — маг попробовал возразить, но так и остался стоять с открытым ртом, не закончив фразу.

Связывать его не было смысла, поэтому я прибегнул к испытанному средству — параличу. Наемники дернулись, но, не успев достать оружие, упали рядом с магом.

— Пойдем скорее! — я потащил Мелл к выходу.

Ее не пришлось упрашивать. В критической ситуации она целиком полагалась на мой здравый смысл. Это было лестно, но и налагало определенную ответственность.

Заперев люк для верности, мы спешно покинули дом. При свете дня Мелл выглядела очень измученной. Мужественно сдерживая эмоции, я крепко обнял жену. Она уткнулась мне в шею и облегченно вздохнула.

— Ты ранена? С тобой плохо обращались?

— Эдвин, я ничего не понимаю… — Мелл отстранилась и кивнула в сторону Клавдия. — Вы вместе? Это же он меня похитил.

— Ах, это не он… То есть тело его, но на самом деле им управляет венец Сумерек. Венец едва не поработил меня, — я непроизвольно потер след от ожога, — но потом мы с ним нашли общий язык. Кстати, можешь познакомиться с духом венца, пока я поймаю коня.

Мой скакун, устав от ночных нагрузок, воспользовался возможностью оборвать плохо привязанные поводья и теперь пощипывал травку на лужайке перед домом.

— Здравствуй, красавица, — фамильярно подмигнул дух. — Твоему мужу повезло, что у него столь необыкновенная спутница жизни.

— На заднем дворе должна быть повозка, — спокойно заметила Мелл, игнорируя попытки духа обратить на себя внимание. — Меня привезли в ней.

— Здесь есть задний двор? Ну, конечно, как обойтись богатым людям без хозяйственных построек, псарни, конюшни… Это мы живем без излишеств.

Повозка имела сверху полог из плотной ткани, мягкие сиденья и была довольно уютной. Вдвоем с духом мы запрягли пару хозяйских лошадей, более привычных к подобной упряжи, а коней привязали позади повозки. Сев на козлы, я устроил Мелл внутри как можно удобнее, вручив сумку с провизией. Дух, к счастью, не успел съесть все содержимое.

— Я не знаю, что стало с Весельчаком. Ты его видел? Он жив?

— Да, встречался с ним в тюрьме. Он ранен, но Невидимые Помощники обещали сделать все возможное. Не волнуйся.

— Хорошо, — она облегченно выдохнула. — Весельчак преданный друг, он не отходил от меня ни на шаг. Очень надеюсь, что он скоро поправится. А куда мы поедем?

— Не знаю еще. Необходимо отвезти тебя в безопасное место, только я еще не решил, какое место сейчас безопасное. Но не Регум и не наш дом — это точно. Поедешь к теткам?

— Нет, не хочется их впутывать. Лучше поедем в Рамедию. Поживу у Нормана.

— О тетках ты беспокоишься, а о скромном рамедийском священнике, чью жизнь ты будешь подвергать опасности, нет.

Она ответила мне таким выразительным взглядом, что я понял — шутка не удалась. У Мелл множество родственников, проживающих по всей империи, которые ее обожают и не слишком жалуют меня, считая, что маг — не самая удачная партия. После недавних событий сделавших мою скромную персону известнее, чем этого бы хотелось, некоторые из ее родных сменили гнев на милость, но я подозревал, что это больше формальность и до конца своих дней я останусь человеком не их круга.

— Значит, Рамедия, — я хлестнул поводьями, понукая лошадей. — По-крайней мере, ты будешь в надежных руках. Норман не из тех, кто станет приставать к замужней женщине. Да и к незамужней тоже.

— А что случилось с императором? Вы сделали, что он хотел?

— Не совсем. Пришлось вернуться. Фаусмин сейчас в столице, пытается не допустить государственный переворот.

Вкратце рассказав Мелл о заговоре и роли полиморфов, пропуская наиболее неприятные подробности, я испытал облегчение. Чем больше людей знает правду, тем лучше.

— Тебе не обязательно везти меня лично. Вполне могу добраться до Нормана самостоятельно, а ты поезжай в столицу. Дорогу я знаю.

— Нет, исключено! Я не отпущу тебя одну, это слишком опасно. Кругом бандиты, дикие звери, твари из Подземелья!

— Эдвин, я же как-то жила в этом мире до знакомства с тобой. И даже ездила в гости.

— Тогда было спокойное время — золотой век империи без демонов и государственных преступников. С тобой даже Весельчака не будет!

— Ты уже однажды сделал как лучше и отослал меня под присмотром надежной, как ты считал, охраны, — возразила она. — И закончилось это печально. Так что давай в этот раз поступим иначе. Я же вижу, что ты сам не свой от того, что оставил друзей в Регуме, а сам уехал решать личные дела.

— Иначе и быть не могло, ты — самое дорогое, что у меня есть!

— Эдвин, ты не отпускаешь жену в одиночестве, я поеду с ней, — подал голос дух. — Она будет под моей защитой.

— Что-то мне не кажется это хорошей идеей. С чего это ты вдруг изменил решение?

— Подумал, что лицо этого достойного господина слишком многим известно в столице и сейчас не самое удачное время для прогулок и встреч со знакомыми. Если на меня попробуют напасть я буду вынужден защищаться, — дух развел руками. — А мои методы никому не понравятся. Я ведь могу увлечься и войти во вкус.

— Это разумно, но все же…

— Не бойся за нее, — он махнул рукой. — Против твоей жены я ничего не имею. Мы отлично проведем время.

— Как будто это должно меня успокоить! Твоя компания пугает даже больше чем ее отсутствие.

— Не волнуйся Эдвин, я присмотрю за ним, — уверенно сказала Мелл. — Это не твои заботы.

Но я ее уверенности не разделял и так просто сдавать позиции был не намерен. Под мерный стук копыт мы припирались еще минут двадцать, пока не пришли к условному согласию. Они вдвоем насели на меня, приводя различные аргументы вроде тех, в которых говорится, что без вмешательства Прозрачного мага Эдвина империю ждет неминуемый хаос, узурпация власти и полная разруха. С тяжелым камнем на сердце я остановил повозку и передал вожжи духу. Крепко обняв жену, я прошептал ей на ухо:

— Если он станет вести себя странно или угрожающе, сорви с него венец.

Вместо ответа Мелл меня поцеловала. И еще раз, и продолжала до тех пор, пока не раздались насмешливые комментарии духа. Я не мог понять, что в ней больше: легкомыслия или отваги, но все же решил, что последнего.

— Пока я дожидалась прихода любимого мужа, то кое-что слышала. Один из похитителей упомянул имя Тибальда. Думаю, речь идет о том самом Тибальде, который заседает в совете.

— Если военный советник Тибальд один из заговорщиков, то он может нам сильно навредить. За ним стоит армия.

— Но что он может сделать против настоящего императора? Армия не пойдет против Фаусмина.

— А если императоров будет несколько? Как мы докажем, кто из них кто? Будем каждого дождем из чистого серебра обсыпать? Полиморфы могут сильно усложнить нам жизнь. Кстати, — я повернулся к духу, — после того как Клавдий выбыл из игры, полиморфы все еще приводят в действие его злодейские планы?

— Возможно, — он пожал плечами, — он же не один все это устроил.

— Почему нужно обязательно напускать туман?! То, что для тебя забавная игра, для нас жизненно важно. Ты сказал: «ищи ее в темноте», буду очень благодарен, если ты пояснишь, что имел в виду.

— Ищи ее в темноте, — упрямо повторил он. — Что тут добавить?

— Я уже не спрашиваю, кто это «она», но где именно в темноте? В темноте его кабинета, что ли?

— Довольно близко, но не угадал.

— Значит, она у него в доме. Уже легче.

— Уверен, ты справишься, — дух ободряюще похлопал меня по спине. — У тебя пытливый ум и невероятная везучесть. А теперь садись на своего резвого гнедого скакуна и предоставь нам свободу.

— Если Мелл пострадает… — я не договорил, но вид у меня был достаточно зловещий.

— Ах, снова эти угрозы… Да-да, я помню. Ты грозился переплавить меня на чайные ложечки или подсвечники. Сомневаюсь, правда, что тебе бы удалось нарушить мою целостность.

— Но раньше это работало, — немного уязвленный пробормотал я. — Ты прекращал меня мучить.

— Это одно из проявлений моей загадочной натуры, — он подмигнул мне.

Мелл подождала, пока я отвяжу лошадь. Решительно взявшись за вожжи, она ободряюще улыбнулась.

— Обязательно найди осевой столб. Тебе нужно восстановить силы.

— Постараюсь.

Повозка давно скрылась из виду, а у меня перед глазами все еще стоял образ жены. Мне не хотелось с ней расставаться, но что я, пленник чувства долга, мог поделать? Оставалось утешать себя мыслями, что Фаусмин Третий не забудет моих заслуг перед государством и позже даст возможность взять отпуск на пару лет и скрыться вместе с Мелл в неизвестном направлении.

Приникнув к холке коня, я сжал его горячие бока, но тот лишь фыркнул, не думая ускорять неспешный бег. Я не настаивал. Мы оба устали, у меня болела поясница, а икроножные мышцы регулярно сводило судорогой, заставляя стискивать зубы.

Выехав на трактат, я сразу же столкнулся с препятствием в виде группы подозрительных оборванцев. Это означало, что о проблемах в столице уже знали и это дало повод неблагонадежным гражданам вылезти их своих нор в трущобах и заняться разбоем прямо посреди белого дня. Моя мантия давно пришла в негодность, а благодаря щетине, синякам и равномерному слою грязи, покрывавшему тело, я мало отличался от типов, что наставили на меня вилы, рогатины и почему-то алебарды. Они перегородили дорогу, пуская вперед двух предприимчивых типов с арбалетами. Их очень заинтересовал мой конь.

— Дайте проехать! — мой хриплый голос прозвучал не достаточно угрожающе, поэтому они подошли ближе.

— Оставь лошадку и иди пешком! — бандит, чья голова напоминала вытянутую тыкву, помахал мне арбалетом.

Времени на разговоры не было. В другой день я бы постарался продлить нашу беседу, но не сегодня. Поэтому, спрыгнув с коня, я уже держал в руке пустой мешок из-под овса, который надел животному на голову. Ему не стоило видеть то, что я собирался сделать. Создав круговой щит, я наслал на бандитов один за другим несколько огненных смерчей. Магический огонь прожигал насквозь и спустя миг дорога огласилась жуткими воплями. Побросав оружие, люди кидались на землю, пытаясь потушить горящую одежду.

— Кто-нибудь еще хочет лошадку? — злорадно спросил я, вызывая грозовую тучу и обрушивая на бандитов потоки воды. — Будь у меня больше времени, я бы сдал вас властям, но мне некогда возиться с идиотами, которые пытаются ограбить мага.

— Мы не знали, что ты маг! — пытался оправдаться высокий парень со сломанным носом. — Уж тогда бы мы не остановили тебя. Жжется-то как!

— Убирайтесь! Оружие брать запрещаю. Всякий, кто ослушается, будет навечно лишен мужской силы.

Пожаловаться на невнимательность слушателей было нельзя: бандиты тотчас испуганно ахнули. Многие из них серьезно обгорели, но не смели стонать, чтобы не привлечь к себе внимание опасного мага. Кое-кто тихонько полз к кустам.

Убрав мешок, я увидел, что конь глядит на меня с укоризной. Конечно, устойчивый запах овса и полное отсутствие оного не настроили его на благодушный лад.

— Извини, сегодня ни ты, ни я нормально отдохнуть и поесть не сможем.

Уверен, умное животное отлично поняло мои слова. Конь фыркнул, почувствовав на себе тяжесть седока, и покорно затрусил вперед. Стук копыт по мостовой вернул мне доброе расположение духа.

Дорогу дважды преграждали отряды вооруженных людей, но в этот раз это были патрули. Не тратя время на разговоры с ними, я устраивал какой-нибудь эффектный взрыв в отдалении и меня пропускали без промедленья. Беспорядки в городе набирали силу, поэтому отток приезжих их столицы увеличился. Зловещий черный дым поднимался над жилыми кварталами. Через главные ворота было не пройти, там возникло невероятное столпотворение, поэтому я, как и прежде, воспользовался ходом для магов.

В Регуме настало непростое суматошное время, полное истерических выкриков и призывов к оружию. Патрули городской стражи численностью не меньше десятка человек ходили по улицам, запрещая покидать дома, но это не слишком-то помогало. Люди носились как угорелые, стуча по мостовой тяжелыми ботинками, прижимая к груди узлы с пожитками и таща за руку маленьких детей. Горожане сбивались в группы, чтобы сообщить новые подробности заговора в котором фигурировал император, охранники дворца и заговорщики, численность и состав которых менялся от случая к случаю. Иногда в числе заговорщиков упоминали и Прозрачного мага Эдвина, что может служить подтверждением моей высокой популярности у народа.

Попасть на территорию богатого квартала, где на Лавандовой улице стоял дом Клавдия я теперь не мог. При возникновении любых государственных неурядиц погромы первым делом устраивают именно в домах богачей, поэтому состоятельные люди Регума побеспокоились об этом заранее. Если ранее для поддержания порядка хватало хорошо обученных наемников, то теперь этим дело не ограничилось. К наемникам присоединились маги, создавшие совместными усилиями непреодолимую преграду между богатым кварталом и другими районами города. Предусмотрительно не полагаясь исключительно на магическую поддержку и воинское умение, входы в квартал были забаррикадированы мешками с песком. Богачи желали спать спокойно не взирая на смену власти.

Пробиваться с боем через все эти заслоны в мои намерения не входило, а использовать форму Прозрачного мага после того, что рассказал дух венца Сумерек о неизбежной потере воспоминаний, не хотелось. Вместо того чтобы идти на пролом я решил заручиться дружеской поддержкой. Искать Карела или Фаусмина сейчас было бесполезно, поэтому я решил попытать удачу в месте, где провел немало приятных минут — в университете магии.

Тут мне пришло в голову, что козни Клавдия и его участие в заговоре нельзя считать чем-то необычным. Все-таки этого богача хоть и с большой натяжкой можно считать магом, а в империи сложилась дурная традиция, которая состоит в том, что каждые двести лет появляется маг, одержимый бредовыми идеями и пытается захватить власть. Иногда ему это даже удается. В результате разгорается гражданская война, льются реки крови, империя, раздираемая противоборствующими группировками, трещит по швам, но все же природная лень большинства населения благотворно сказывается на происходящем и жизнь постепенно возвращается в прежнее русло: с новым правителем или наследником старого — не имеет значения.

С прошлого переворота прошло около двухсот лет и именно моя кандидатура многими рассматривалась в качестве того самого рвущегося к власти мага. Все совпадало: мои магические силы были велики, популярность росла как на дрожжах, я слыл избавителем от демонов, повелителем армии умертвий и владельцем очень редких могущественных артефактов. Этого было достаточно, чтобы Драконьи Головы, чувствовали себя нервозно в моем присутствии. Но даже после того, как моя статуя в полный рост была воздвигнута в главном зале университет магии, я не предпринимал никаких попыток изменить привычный образ жизни. Наоборот, всячески избегал славы, интереса к своей скромной персоне и страдал хроническим недугом, столь популярным у людей умственного труда — сильнейшей ленью. Это однозначно говорило в мою пользу.

Теперь же получается, что именно Клавдий, благодаря своему огромному богатству, ограниченности и желанию заполучить бессмертие, стал зачинщиком беспорядков. В глубине души мне очень хотелось верить, что это именно он, потому что если за его спиной стоит еще одна крупная фигура, обладающая достаточным благоразумием, чтобы не показываться на публике раньше времени, то могут возникнуть серьезные проблемы.

Здание университета располагалось на площади Знаний. Эта была большая красивая площадь, очень многолюдная в любое время года. В молодости я любил в погожий денек, сидя на черных мраморных ступенях в компании Невидимых Помощников наблюдать за движением пестрой толпы. Это было одно из мест, которое обязательно посещали провинциалы. С открытыми от удивления ртами они взирали на здание, где готовят дипломированных магов.

Университет, чьи белые мощные колоны стояли на площади словно молчаливые стражи, располагался полукругом. Створки его позолоченных ворот обычно гостеприимно распахнуты и сегодняшний день, несмотря на происходящий хаос, не стал исключением.

Стоило войти в здание, как в лицо подул знакомый теплый ветер, пахнущий пылью и старыми книгами. По привычке я взглянул на фрески, украшающие купол главного зала. Раскрытые книги плавно кружили под потолком. В сторону статуи и батального полотна «Нашествие демонов», изображавшего мои недавние подвиги, я старался не смотреть. И так настроение было неважное.

Мое появление не прошло незамеченным. Обычно в главном зале тесно: волшебники всех возрастов и рангов, а также те, кто только становится ими стать, спешат по своим делам, но сегодня занятия отменили. Студенты и преподаватели сбились в группы по интересам и бурно обсуждали убийство императора. Маги — это сила, с которой нужно считаться, поэтому каждый пожелает заручиться их поддержкой. Они с минуты на минуту ожидали появления посланника из дворца.

Когда вместо него в проеме возник силуэт грязного оборванца, который при более внимательном и пристальном рассмотрении оказался их коллегой, в зале поднялся шум. Ко мне бросились со всех ног. Неудивительно, вид у меня был такой, будто я провел последние сутки на передовой в самой гуще боя. Вопросы посыпались как из рога изобилия.

— Маг Эдвин! Что случилось?!

— Вы были во дворце? Там пожар?

— Император действительно убит?

— Кто сейчас правит?!

— Драконьи Головы свергли императора?

— Нам объявили войну?

Подняв руки, я подождал, пока они успокоятся и сказал:

— Вы хотите получить ответы, которых у меня нет. Знаю только, что был убит не император, а его двойник.

— Ходят упорные слухи, что это вы убили императора, — взволнованно заметил маг в красной мантии, имени которого я не помнил. — Есть свидетели. Я уверен, что это неправда… — добавил он поспешно, видя мои округлившиеся глаза. — Просто хотелось бы знать…

— С ума сошли! Не убивал я никого. Неужели вы еще не поняли, что это были полиморфы?

— Эдвин, друг мой! — кто-то схватил меня сзади и так крепко обнял, что затрещали кости.

Это был Роко, ослепительный блондин, любимец женщин и обладатель старинного проклятья, тяготеющего над его родом. Он был одним из немногих людей, кто с полным правом мог называть себя моим другом. В молодости мы много времени проводили вместе, веселясь от души. Это объясняло тот факт, отчего даже теперь, остепенившись и став влиятельным человеком, Роко не упускал случая ввязаться в авантюру, если в ней участвовал Прозрачный маг Эдвин.

— Рад тебя видеть, — выдохнул я с облегчением. — А вам, — мой угрюмый взгляд задержался на маге в красном, — советую пойти в палату образцов и забрать там все чистое серебро, какое сможете найти. Раздайте его и проверьте друг друга — может среди вас есть полиморфы.

— Не трать время на этих олухов, — активно работая локтями, Роко потянул меня в сторону. — Ты выглядишь ужасно, что с тобой случилось?

— Сделай так, чтобы нас не подслушали, — устало попросил я.

— Может лучше пройти ко мне в кабинет?

— Нет времени, — ноги сами подогнулись и я уселся на холодный каменный пол. — Кстати, ты сам-то не полиморф? А то их много развелось в последнее время.

— Фу, полиморфы мерзкие создания без всякого вкуса. Я не могу быть одним из них, — он отточенным движением пригладил белокурые волосы и улыбнулся белоснежной улыбкой. — К тому же, как ты объяснишь вот это? — Роко сунул мне под нос кольцо-печатку, украшавшую его мизинец. — Чистое серебро.

Требовалось взбодриться. Где-то еще должны были остаться зелья, повышающие жизнерадостность и не дающие уснуть на ходу. Копаясь в глубинах сумки, я пропустил момент, когда Роко совершил административное нарушение, занявшись несанкционированным колдовством под сводами университета. Наступила блаженная тишина. Роко с подозрением взглянул на других магов, не рискнувших перечить, но смотревших на нас с неодобрением, и присел рядом со мной. От него странно пахло каким-то одурманивающим одеколоном, несомненно, очень популярным у женского пола. Тонкая, едва видимая завеса, похожая на обжигающий воздух в пустыне, отделяла нас от людей. Этот прием называют «заглушкой», но если быть точным, то заклинание не глушило звуки, а направляло их в иной мир, совершенно безлюдный и поэтому безопасный.

Пересказывать то, что со мной случилось за последний месяц было утомительно, но я упомянул практически каждую малозначимую деталь, утаив от друга лишь роль «Некроса», а также цель поездки императора и его дальнейшие намерения насчет Рады. Личная жизнь Фаусмина Третьего — это не наше с Роко дело. В процессе повествования друг то и дело эмоционально восклицал, заламывая руки, отчего маги, которые не могли нас слышать, но отлично видели, бледнели и с испугом посматривали на статую, воздвигнутую в мою честь. Если уж знаменитый Прозрачный маг Эдвин принес столь неутешительные новости, то есть все основания для беспокойства и эмиграции в другие страны.

— И что нам теперь делать? — растеряно произнес Роко после завершения рассказа. — Клавдия ты устранил, но ведь Регум на грани краха. Драконьи Головы дискредитированы. Если войска под предводительством Тибальда вздумают войти в город, некому будет их остановить.

— Очень сомневаюсь, что Тибальд и прочие заговорщики пойдут на открытую конфронтацию с императором. Они смелые только до тех пор, пока уверены, что трон пустует. В крайнем случае, сам призову демонов, захвачу власть, буду править железной рукой, — мрачно пошутил я.

— Мне бы не хотелось, чтобы до этого дошло, — серьезно сказал Роко. — Из тебя получится плохой тиран.

— Обещаю прибегнуть к этому в последнюю очередь.

— Сейчас нам больше всего мешают полиморфы, от них необходимо избавиться.

— Поэтому я и вернулся в столицу. Где-то в доме Клавдия есть нечто, управляющее ими. Так мне сказал дух венца. После того как мы это найдем, то свяжемся с императором, а дальше посмотрим по ситуации.

— Ты веришь венцу Сумерек после того, что он с тобой сделал?

— Не особо, но ведь выбора нет. Я даже Мелл вместе с ним отправил.

— Твоя смелость сродни безрассудству.

— Роко, не мучай меня. И так от всего этого тошно.

— Завтра собирают Совет.

— У нас нет времени ждать пока они будут протирать мантиями лавки. Карел один долго не продержится. Нужно прямо сейчас собрать как можно больше магов преданных короне, готовых ввязаться в авантюру с риском для жизни.

— Но тем, на кого мы можем положиться, не сидится в столице. А коллегам из университета я не доверяю, — вздохнул Роко. — Ты же знаешь, что университет похож на гнездо ядовитых змей. Только среди студентов могут найтись светлые головы, но им не достает опыта.

— Никто не будет их заставлять делать что-то особенное. Они нужны больше для моральной поддержки.

— И физической, — заметил мой друг, подавая руку и помогая встать. — Ты что-то совсем раскис. Сколько ты не спал?

Ответить я не успел. В здание ворвался отряд вооруженных людей в доспехах городской стражи. Это было элитное подразделение, имеющее в своем составе не только обычных стражников, но и боевых магов. Один из них поймал за шиворот худосочного ученика в зеленой мантии, что-то спросил у него и тот несмело показал в нашу сторону. Мне это не понравилось.

Стражники строем направились к нам, выдвинув на передний фланг боевых магов. С обеспокоенным видом те следили за моими руками, готовые отреагировать на любое резкое движение. Видя их нервозность, я старался дышать не слишком часто, чтобы не провоцировать. Угрюмого вида мужчина, отмеченный офицерскими нашивками на предплечье, вышел вперед.

— Кто из вас Прозрачный маг Эдвин? — спросил он нас с Роко, держа пальцы на рукояти меча.

— Допустим, я. Что-то случилось?

— Вы обвиняетесь в попытке убийства императора Фаусмина Третьего. Пойдемте со мной.

— Не пойду, так как я не совершал никаких попыток. У вас нет оснований для моего задержания. Кстати, как ваше имя?

— Лейтенант Дерим. У нас есть внушающий доверие свидетель.

Из-за спины лейтенанта показался пожилой маг в синей мантии. Его звали Неберум, он возглавлял кафедру трав. У нас с ним не было конфликтов, то, что я о нем знал, характеризовало его как уважаемого мага, чтящего закон и любящего свое дело.

— Это он? — спросил лейтенант.

— Хм, — Неберум не торопился с ответом, задумчиво пожевывая кончик уса. — Я видел мага Эдвина, несомненно, но тот ли это был маг Эдвин, что стоит передо мной?

— Что вы хотите этим создать? — Дерим раздраженно сверкнул глазами. — Это он или нет?

— Неберум, у нас проблема с полиморфами, — сообщил Роко.

— А вы помолчите! — рявкнул лейтенант. — Вас не спрашивают! Вы же сами уверяли меня, что это был Прозрачный маг Эдвин! — он обвиняющее уставился на Неберума.

— У того человека, которого я видел был гладковыбритый подбородок, а у этого недельная щетина. Случилось это пять часов назад, поэтому не думаю, что это один и тот же человек, — беззлобно ответил маг. — Поддержу версию своего коллеги, — легкий поклон в сторону Роко, — это мог быть полиморф, принявший чужой облик, чтобы обвинить невинного.

Лейтенант тяжело вздохнул. Он попал в незавидную ситуацию. Обвинил невиновного и теперь стоял окруженный плотным кольцом магов от которых, так сложилось исторически, принято ожидать самого худшего.

— А сам император не пострадал?

— Нет, ему больше не угрожает опасность.

— На вашем месте я бы не спускал с него глаз не только по этой причине. Он тоже может оказаться подделкой, — я задумчиво поскреб спасительную щетину. — Фаусмин Третий отдавал распоряжения касательно ваших дальнейших действий?

— Нет, я не имел чести разговаривать с Его Величеством, — смутился лейтенант.

— Ваше служебное рвение весьма похвально и может пригодиться. Будете охранять нас по пути к богатому кварталу.

— По какому праву вы считаете возможным мне приказывать?!

— Вон видишь ту статую, — Роко довольно грубо схватил Дерима за руку и показал на жуткое творение местных скульпторов. — Это ему она посвящена. Избавитель мира от демонов. У него больше прав, чем у всех нас вместе взятых.

— Так это он самый… Но я думал… — лейтенант удивленно взглянул в мою сторону. — Я думал, что у них имена просто похожи.

— Роко, ты ставишь меня в неудобное положение, — сконфужено пробормотал я, чувствуя, что начинают краснеть уши.

Мне и в самом деле было неловко. Хотя в этот раз моя известность дала нам некоторые преимущества. После серьезного разговора лейтенант согласился перейти под наше командование. Маленькая армия, состоящая из меня и Роко, значительно увеличилась. Жаль, что Весельчак этого не видел. Сейчас его привычка обращаться ко мне как к генералу была бы уместной.

На этом дело не закончилось. Роко активно занялся вербовкой среди присутствующих в главном зале магов. Волшебники постарше не горели желанием помогать нам, зная, что Прозрачный маг Эдвин оказывается в эпицентре опасных событий чаще, чем положено уважающему себя магу — то есть больше одного раза. Зато молодежь восприняла его короткую, но пламенную речь с восторгом. Роко заранее объявил, что мы идем выполнять очень важное задание, для которого подойдут далеко не все. В результате не только студенты, но и еще совсем молоденькие ученики рвались под наши знамена. Понятное дело детей мы брать не стали, ограничившись студентами старших курсов, многих из которых Роко знал лично.

Организационные вопросы благодаря природному обаянию друга решались очень быстро. По итогам переговоров под нашим началом оказались двадцать пять магов и отряд, который привел лейтенант Дерим. Сочувствуя моей усталости, Роко взял управление этой армией на себя. Я лишь сидел и с загадочным видом смотрел вдаль, борясь с желанием поспать лишний час. Весть о том, что мы собираемся взять штурмом дом богача Клавдия, который многим успел насолить, была встречена с небывалым энтузиазмом. Я уже и забыл, насколько силен мой авторитет среди студентов. Молодежь пребывала в повышенном расположении духа. Скажи я, что мы идем штурмовать дворец, они бы последовали за мной, не задумываясь. Провожаемые неодобрительными взглядами пожилых магов, мы покинули университет и направились в сторону богатого квартала.

Огромная, вылитая из бронзы крышка люка, на поверхности которой выгравированы замысловатые символы, резко контрастировала с остальным хламом, сложенным в подвале особняка. Старая испорченная мебель, стопки глиняных цветочных горшков с отбитыми краями, ржавый садовый инвентарь, залитые застывшей смолой бочки. Многочисленные магические огни носились вокруг, освещая эти безмолвные свидетельства жадности их владельца.

— Зачем Клавдию с его огромным состоянием весь этот мусор? — задумчиво спросил Роко, ни к кому конкретно не обращаясь.

— А никому неизвестный вход в Подземелье прямо в центре столицы тебя, значит, не удивляет? — проворчал я, возясь с замками.

— От Клавдия я ожидал нечто подобного.

— А я нет. Надо было еще в прошлый раз проверить… Подержи этот рычаг, — попросил я молодого мага, что увязался за нами в подвал.

Остальные спутники заняли выжидательную позицию в особняке. Проникнуть в дом и избавиться от охраны оказалось проще, чем мы думали. Несколько человек удерживали магические щиты, другие практиковались в применении парализующих заклинаний, причем так усердно, что наказания не избежала даже кошка.

Ни на одном этаже не было найдено ничего интересного, но зато в подвале мы были с лихвой вознаграждены за свои усилия. Наличие незаблокированного входа в Подземелье в жилом квартале было уголовно наказуемым преступлением. Уже только за это Клавдия должны были сослать дробить камень лет на десять. Пыль на бронзе была частично стерта, на люке явственно виднелись отпечатки рук, поэтому в том, что им недавно пользовались, сомневаться не приходилось.

С лязганьем замки поддались, я взялся за ручки, чтобы сдвинуть люк с места, но тут на мое плечо легла рука Роко.

— А ты подумал, что делать с тем, что встретиться тебе внизу?

— Нет, но я рассчитываю на самое худшее, поэтому и иду один.

— Это неразумно. Если войдет сразу несколько человек наши шансы справиться с угрозой возрастут.

— Возрастет только количество трупов, — проворчал я. — А если там скопился ядовитый газ? Покинуть быстро Подземелье удастся только мне, а вы останетесь умирать.

— Оптимистичный прогноз от Прозрачного мага Эдвина, — скривился Роко. — Признайся, ты хочешь сделать все сам, чтобы в твою честь возвели еще одну статую.

— Обещаю поделиться славой. Помоги с люком, он весит как страдающий ожирением грифон. Когда я вернусь, обязательно проверьте меня — вдруг к вам вернулся полиморф.

— Хорошо, серебро буду держать наготове. Но ты не геройствуй, — попросил Роко строгим тоном. — Разведай обстановку и сразу же возвращайся.

— Приведу всех чудовищ, каких только смогу, прямо к тебе, — пошутил я, не обращая внимания на побледневшего юношу.

Мой друг почему-то был уверен, что я специально ищу неприятностей. Его вводила в заблуждение моя насыщенная приключениями жизнь, но ведь я всегда избегал встречи с ними. Специально выбрал глухой участок леса вдалеке от дорог, чтобы наслаждаться тихой жизнью отшельника, но у судьбы были другие планы.

Бронзовые петли давно не смазывали, крышка, прикрывающая колодец была очень старой и покрыта патиной. Это наводило на мысль, что она лежала здесь задолго до того, как был построен дом. Каменный колодец, уходивший вниз на два десятка метров, был узким. Из него несло влагой и плесенью. Огонек ринулся вниз, разгоняя тьму, но вскоре исчез из виду в горизонтальном туннеле. Железные скобы, играющие роль лестницы, были очень скользкими. Я едва не сорвался, когда стал на них. Роко в последний момент схватил меня за предплечье и крепко держал, пока я не восстановлю равновесие.

— Здесь есть веревка из нее можно сделать отличную веревочную лестницу, — сказал молодой маг.

Его предложение было разумным, но я уже скрылся в колодце, не намеренный больше ждать ни минуты. Спуск показался вечностью. Осмотреться как следует было нельзя, огоньки только бестолково мельтешили вокруг. Атмосфера в колодце угнетала, все время казалось, что рядом притаился зверь, который только и ждет, чтобы вонзить свои ядовитые клыки мне в ногу. Когда подошвы сапог наконец коснулись твердой поверхности, я облегченно перевел дух.

Из колодца был только один выход — полукруглый горизонтально идущий туннель. Достаточно высокий, чтобы человек моего роста мог идти не сгибаясь. Стенки туннеля когда-то были выложены керамической плиткой, но она почти вся осыпалась, только внизу иногда попадались ровные коричневые квадратики. Вряд ли здесь могли водиться чудовища, все-таки Клавдий был достаточно труслив, чтобы терпеть подобное соседство, но перестраховаться не мешало: окружить себя непроницаемыми щитами, погладить на удачу висящие на груди обереги. На мягком глиняном полу отпечатались многочисленные следы. Клавдий явно не единожды посещал Подземелье. Идти пришлось долго. Туннель был настолько длинным, что выход из него терялся в непроглядной тьме. По моим расчетам я уже должен был покинуть Лавандовую улицу.

Каждый новый шаг давался с трудом, чувствовалось, что воздух становится все более влажным и жарким. Пот лился ручьем, воротник мантии вскоре промок насквозь. Обжигая гортань частыми вдохами, я решил остановиться на минутку. Приглядевшись, заметил, что плитки стали немного темнее и обзавелись зеленоватым отливом. По ним сверху шли какие-то линии, но их осталось слишком мало, чтобы можно было восстановить прежний рисунок. Я потрогал стену — она была теплой словно нагретый летним солнцем камень.

Пол туннеля пошел под уклон, появились ступеньки. Отсутствие свежего воздуха необыкновенно раздражало, но делать было нечего. Вдалеке появилось слабое голубоватое свечение и я приглушил, а потом и вовсе потушил огни, чтобы не выдать своего присутствия. Интенсивность свечения усилилась, вынудив замедлить шаги и продвигаться вперед крадучись. Внезапно послышался тяжелый вздох, переходящий в мучительный стон, заставивший меня насторожиться.

Туннель закончился в большой пещере. Уровень пола в ней был намного ниже и для спуска использовалась примитивная лестница из толстых бронзовых скоб. Однако я все равно не торопился спускаться, потому что в центре зала стояло, а может быть лежало, исполинское существо. Частично оно напоминало дерево, которое пустило корни сразу в двух направлениях. На этом сходство с деревом заканчивалось. Существо не имело коры или листьев. Его плоть была покрыта грубой, потрескавшейся кожей. Наросты на коже столь похожие на корни проникали в толщу камня. Некоторые из них заканчивались хрупкими на вид вздутиями, напоминающими коробочки с семенами. Это они испускали неяркий голубоватый свет. Больше всего в существе привлекало лицо — безобразное и притягательное одновременно. Оно располагалось точно в центре, обрамленное бахромой из многочисленных наростов. Нос заменял глубокий провал, огромные круглые глаза были прикрыты веками без ресниц. Широкий рот неплотно сомкнут.

Существо тягостно вздохнуло, отчего вся масса его тела пришла в движение. Наросты мелко задрожали. Особенно дрожь была заметна в тех местах, где на его плоти виднелись стежки от веревок. За огромным телом мне не было видно выхода из пещеры, но если его не было, неужели передо мной и была та таинственная «Она» о которой вел речь дух венца? Я тогда спросил, искать ли мне женщину, чем вызвал приступ смеха у духа. Глядя на раздутое тело, усыпанное светящимися коробочками, я должен был признать, что у него были причины для извращенного веселья.

Бесшумно спустившись, я осторожно приблизился к существу, стараясь не наступить на его многочисленные наросты. Многие из моих коллег на всякий случай уничтожили бы огнем неизвестное нечто, встреченное в Подземелье, да и еще работающее на врага, но мне подобный образ действий не импонировал. Уничтожать разумное существо, во всяком случае, более разумное, чем плесень или мох на камнях, не попытавшись поговорить с ним было жестоко.

Существо почувствовало мое приближение и открыло глаза. У него были необыкновенно красивые большие синие глаза очень похожие на человеческие. Они смотрели на меня испуганно и с болью.

— Уходи… — гулко простонало существо. — Больше нет места.

— Я не из тех, кто приходил к тебе прежде.

Существо непонимающе смотрело на меня. Конечно, для него все люди были на одно лицо.

— Кто ты?

— Ты не помнишь, кто я? — удивилось существо.

— Я и не могу помнить, потому что впервые тебя вижу. Я пришел узнать, кто управляет полиморфами и только.

— Ты не сделаешь мне больно? — столько скрытого недоверия было в этом вопросе, что мне захотелось устроить Клавдию прогулку в мир демонов. В один конец.

— Нет, не сделаю, — ответил я, постаравшись, чтобы ответ прозвучал как можно мягче. — Если тебе нужна помощь, то я готов оказать ее. Ты сказала, что больше нет места. Для чего?

— Посмотри на мое тело. Оно болит. Разрежь нити, что стягивают раны.

— Ты уверена? — я решил обращаться к ней в женском роде, понадеявшись на просвещенность венца. — Это тебе не повредит?

— Нет, они причиняют мне боль. Тот, кто приходил раньше специально резал меня и вшивал нити, чтобы не дать телу залечить себя.

— Хм… Интересно для чего…

Вооружившись кинжалом, я забрался на один из наростов, аккуратно разрезал веревки и вытащил их из раны. В глубине обнаружился маленький черный камешек чуть крупнее желудя покрытый бесцветной желеобразной слизью. Как только я вынул его из раны, та тотчас затянулась. Существо облегченно выдохнуло.

— Ты знаешь, что это такое? — я раскрыл ладонь.

— Эта вещь мучила меня. Освободи. Пожалуйста.

— Зачем ее вшили в тебя?

Выжидающее молчание было ответом.

— Хорошо, придется помочь.

Слизь вызывала раздражение и жгла кожу, но эту проблему удалось решить с помощью перчаток. Нити поддавались легко, лопаясь, стоило мне только коснуться их лезвием. В каждой ране я находил камешек, который складывал в матерчатый мешок, где раньше хранилась лаванда. Влажный душный воздух, пропитанный испарениями, дурно влиял на мое самочувствие. Пот лил градом, после обработки тридцати ран подряд пальцы мелко подрагивали. Казалось, что это никогда не закончиться. Больше всего на свете я хотел сейчас выбраться наверх, вдохнуть полной грудью и увидеть солнце.

Существо, видя, что ему в самом деле желают добра, постепенно разговорилось. Мы не всегда понимали друга, пришлось задавать множество дополнительных вопросов, пока не вырисовалась более-менее четкая картина. Оказалось, я имею честь разговаривать с самой праматерью полиморфов. У этих существ достаточно сложная система воспроизведения. Смутно я понимал, что они не могут появляться из ниоткуда, поэтому должны как-то размножаться, но прежде полиморфы казались мне бесполыми созданиями без социальной организации. Отчасти так и было. Полиморфы действительно бесполы, потому что не являются конечной ступенью развития. Настоящий полиморф, он же отец и мать в зависимости от циклов — это странное существо, обитающее в Подземелье.

Со временем отростки созревают, лопаются и из них появляются полиморфы, при чем уже такими, какими мы их привыкли видеть. Они ведут примитивный образ жизни, постепенно удаляясь от места рождения все дальше. Многие выходят на поверхность. Полиморфы впитывают знания о мире словно губка благодаря способности копировать любое живое существо. Когда наступает срок, возвращаются обратно в Подземелье. Находят уютную пещеру и если они впитали в себя достаточно, дальше их жизнь почти не отличается от жизни гусеницы в коконе. Разве что в конце появляется не бабочка, а похожее на дерево существо, которое больше никогда не покидает выбранного места.

Неудивительно, что полиморфы не отличаются высоким интеллектом — они всего лишь промежуточное звено. «Пещерная дева» как я мысленно окрестил мать полиморфов, была намного умнее. Иногда она отвечала на вопросы даже раньше, чем они были заданы, отчего я заподозрил у нее способности к чтению мыслей.

Пещерная дева жила здесь уже очень давно. Она рассказала, как сотню циклов назад она встретилась с человеком, но он не причинял ей неудобств. Только иногда расспрашивал, вел записи. Это было редко, потом встречи с ним прекратились и дева почти забыла о том, что неподалеку поселился чужак.

Но пол цикла назад человек снова пришел. В этот раз он больше не беседовал, не делал записей, а сразу же напал. Зашил в плоть маленькие камешки, а чтобы не потерять место, стянул края раны веревкой. Судя по тому, с каким омерзением дева описывала своего мучителя, я не сомневался, что это был Клавдий. Больше узнать мне ничего не удалось, да и не сильно и хотелось. Я был настолько измотан, что валился с ног от усталости. Самое главное, что полиморфы теперь не будут выполнять волю, теперь уже посмертную, Клавдия, а с самим механизмом подчинения можно будет разобраться позже. Наверняка дело было в каком-то сложном колдовстве. Камешки, которых у меня набрался полный мешок, необходимо было отдать видным магам на изучение.

Попрощавшись с пещерной девой, заверив, что отныне своего мучителя она не увидит, я побрел обратно. Пока шел по туннелю слышал ее благодарный шепот. Успокоенная дева впадала в долгожданную спячку, чтобы набраться сил и начать новый цикл.

В колодце было прохладней, воздух суше. Если бы не это, я бы никогда в жизни не смог сам взобраться по ненадежной лестнице из скоб. Мышцы болели, голова кружилась. Возможно испарения были не так безобидны, как мне хотелось считать и я отравился, пока разыгрывал из себя хирурга.

Стоило немного высунуться из колодца, как сильные руки подхватили меня и вытащили в наш мир. Пыльный пол подвала особняка выглядел очень удобным местом для отдыха. Не делая попыток подняться, я помахал Роко.

— Ты нашел что-нибудь важное? У тебя такой вид, будто колодец выбит в толще антимага.

— Может где-то в глубине Подземелья и есть залежи антимага, не знаю. Не нашел пока. У меня хорошие новости — полиморфы больше не опасны, — я с удовлетворенным видом потряс перед ним мешком с камешками.

— Что это? — Роко с осторожностью положил один из них на ладонь.

— Нечто. Посредством этого Клавдий отдавал приказы полиморфам. Чувствуешь магию?

— Что-то есть. Ты собрал их полный мешок?

— Да, надеюсь, что это все. Мне нужно выпить, горло совершено пересохло. Нет, говоря выпить, я не имел в виду спиртное, — укоризненно сказал я, отклоняя фляжку, протянутую молодым магом. — Лучше крепкий чай.

— Тогда пошли на кухню, — Роко помог подняться. — Только не смей от меня ничего утаивать. Что там внутри: сокровища, чудовища в клетках, рабыни?

— Тебе только рабынь подавай…

Роко был как всегда неподражаем в своем неизменном поиске женского общества. По его мнению, вызволить из плена рабыню очень романтично.

Кухня особняка была роскошной. До блеска надраенные котлы, новенькая медная посуда, висящая по стенам, три огромных очага, столы для разделки, множество приправ, развешанных на тонких веревочках под потолком и угрюмый пожилой повар в белоснежном переднике. Он был вооружен поварешкой и разделочным ножом.

— А его как пропустили? — удивился Роко.

— Я спрятался в кладовой, — неохотно ответил повар. — В жертву приносить будете? Живым не дамся.

— Что за ересь?! Не путай нас со своим хозяином. Мы таким не занимаемся.

— А как же они? — он кивнул в сторону мирно лежащей прислуге. — Непохоже, чтоб им ваше колдовство по нраву пришлось.

— Это временная парализация для их же блага. Через пять часов пройдет. Мы сюда вообще чаю попить пришли. Поможешь?

— Хм… — повар опустил нож. — Чаю?

— Только не попытайся нас отравить. Твой хозяин совершил преступления против государства, поэтому сотрудничество в твоих же интересах.

— Так и знал, что он плохо закончит, — хмыкнул повар и бросил нож на стол. — К чаю что-нибудь подать?

— Пирог есть?

— Имеется. С мясом и луком, — он заметно оживился. — Вы, правда, есть будете? Хозяин не любил такого, считал мясо пищей тяжелой и больше овощи парные ел. Я думал все маги такие — не от мира сего.

— Клавдий не маг, а одно название. Настоящие маги едят много и точно не парные овощи.

— Тогда садитесь, пирог вкусный, для себя готовил. Не думайте, что я в восторге был от хозяина. Он мне никогда не нравился, но уж больно кухня здесь славная. Очаг сложил отменный мастер. Не мог я с этим местом так просто расстаться.

Повар двигался очень живо для своих внушительных пропорций. Мы сели на круглые высокие табуретки и заворожено смотрели, как перед нами появляются различные блюда. Возможность нормально поесть за столом необыкновенно воодушевляла. На полочке, где стояли чистые тарелки, я заметил глубокое блюдце, наполовину заполненное свежими сливками. Повар был верен старым традициям и поддерживал хорошие отношения с домовым, поэтому в качестве стряпни можно было не сомневаться.

Пироги с мясом, пирожки с луком и яйцами, грибная запеканка, ватрушки — все сметалось в мгновенье ока. Запах идущий из кухни привлек других магов. Словно невзначай они подсаживались за стол и принимались за еду. Получив столько новых едоков, повар повеселел и принялся болтать, как ни в чем не бывало. В перерывах между едой, я подробно описал, что увидел в Подземелье под особняком. Мой рассказ, как и ожидалось, вызывал бурю удивления. Никто из магов не сталкивался и не читал ни о чем подобным. Кое-кто предложил назвать новооткрытое существо моим именем, но я воспротивился, заявив, что это неэтично. Но что-то мне подсказывало, что в следующем издании «Неведомых существ» появится новая глава «Пещерная дева Эдвина».

— Блаженные минуты отдыха, — Роко с довольным видом вытер губы салфеткой. — Однако расслабляться рано, еще немало предстоит сделать.

— Дай мне пару минут. Не хочу упускать такой шанс.

Я доедал третью ватрушку, когда в кухню вошел лейтенант Дерим, ведя за собой молодого юнца невзрачной наружности. Юнец оказался гонцом и гордо сообщил, что у него есть важное послание для Прозрачного мага Эдвина. Письма при нем не оказалось, сообщение он должен был передать на словах. В начале гонец никак не хотел поверить, что маг Эдвин — это потрепанный, грязный мужчина, поглощающий пироги и запеканки, но совместными усилиями его убедили. Отойдя в сторонку, он быстро зашептал мне на ухо:

— Послание от мастера убийств Дракума. Эдвин, есть важные сведенья. Встретимся на обычном месте.

— Ты точно уверен, что это был именно Дракум?

— Да, господин. — Парень усмехнулся, в тот же миг вся его неловкость исчезла. — Я хорошо знаю мастера Дракума.

— Ты не гонец, верно? Агент гильдии.

Он согласно кивнул и поклонился. Это объясняло, каким образом он умудрился отыскать меня в доме Клавдия. У гильдии везде были глаза и уши. Дракум был разумным человеком, поэтому если он хотел поделиться со мной важными сведениями, то этим пренебрегать не стоило. Когда гонец ушел, я сообщил Роко, что меня ждут.

— Ты собираешься пойти на встречу с убийцей, в то время как наш беззащитный император бродит где-то по улицам? — он возмущенно сложил руки на груди. — Эдвин, у нас есть более важные дела!

— Пф… Беззащитный. Не сказал бы. В любом случае, я всего лишь простой маг из глубинки и устал решать чужие проблемы. У меня тоже есть жизнь, хочется посветить немного времени себе. Может, для тебя это дело еще не потеряло новизны, но мне оно уже вот здесь! — я резко чиркнул по шее. — Последний месяц был очень насыщенный событиями. Мелл путешествует в компании с кровожадным духом, Весельчак тяжело ранен, дом расколочен громилами Клавдия, мой домовой предпринял попытку суицида, а для меня в Подземелье спуститься теперь не сложнее чем в подвал за яблоками! — выпалив эту тираду, я стукнул кулаком по столу. Подождав пару мгновений, перевел дух и спросил спокойным тоном. — Что ты предлагаешь?

— Всего лишь провести обыск в кабинете. Он в жутком состоянии — кто-то до нас побывал там, но Клавдий слыл педантичным человеком, у него должны были остаться записи.

— И зачем мое присутствие? У тебя под началом полно искусных магов. Вот и ищите. А я пока пойду на встречу, после чего присоединюсь к императору. Там и увидимся.

— Эдвин, я за тебя волнуюсь, поэтому и не хочу, чтобы ты встречался с Дракумом, — признался Роко. — Конечно, он твой друг, но сейчас тяжелые времена и нельзя забывать, что Дракум убийца, а их интересуют только деньги.

Это было неожиданно. Служба в университете магии плохо влияла на моего друга. Постоянное сосредоточение талантливых взрослых магов в замкнутом пространстве неизменно приводит к заговорам и предательствам. Видимо Роко слишком сильно проникся университетским духом. Успокаивающе похлопав друга по плечу, я допил свой чай и отставил чашку, показывая, что разговор окончен.

Тайное место для встреч располагалось в подвале одного бедного трактирчика открытого и зимой и летом. Из подвала вело три выхода, поэтому там, между двух потемневших бочек, член гильдии убийц Дракум чувствовал себя достаточно комфортно. Он неспешно потягивал пиво в ожидании и вырезал на бочке какие-то таинственные закорючки.

Как бы мне не хотелось посвятить время решению проблем исключительно личного характера, неумолимая реальность была иного мнения. У Дракума действительно были важные сведения, но касались они не меня, а тщательно планируемого заговора против императора. Он передал мне письмо, написанное на дорогой белоснежной бумаге.

— Береги его, Эдвин. Здесь упомянуты имена многих врагов короны. В заговоре замешаны члены императорского совета.

— Обязательно ознакомлюсь. — Я пробежал глазами письмо и удовлетворенно кивнул. — О, какие люди… Интуиция не обманывала, они всегда вызывали у меня стойкую неприязнь.

— Все они отпетые мерзавцы, не сомневайся, — успокоил Дракум. — Убрать Фаусмина до того, как он оставит наследника советники решили уже давно.

— Откуда тебе все это известно?

— Обычное дело, — пожал плечами Дракум. — Стоит мне появиться рядом с человеком, как у него вдруг развязывается язык. Мне не сиделось на месте с того момента, как я узнал о покушении на тебя. Должен был выяснить, что происходит. Одно к другому, и вот — я уже расследую заговор.

— Представляю, как ты был разочарован. Ведь ты не любишь политику. А что удалось узнать о Клавдии?

— Его втянули, пообещав пост главного мага при императоре. Ты же помнишь историю о маге, который каждые двести лет захватывает власть? Если бы все раскрылось раньше времени, он бы идеально подошел в качестве виновного. Клавдий и его полиморфы были очень полезны. Советники намеревались устранить императора, заменить его двойником, чтобы править за его спиной, а дальше…

— Перегрызлись бы и потравили друг друга в лучших традициях высокородных семей.

— Точно. Не знаю, почему они отступили от первоначального плана.

— А они не отступили — это дело рук Клавдия. Он вел свою игру, хотел обратить всех в мертвецов, а сам заполучить бессмертие. Но его полиморфы теперь для нас не проблема.

— Хорошая новость, — оживился Дракум. — А то я ловил себя на мысли, что не уверен, с тобой ли я разговариваю…

— Больше никаких двойников. Сегодня я обнаружил в Подземелье в особняке Клавдия праматерь полиморфов, с помощью которой они контролировались. В ее тело были зашиты особые камешки. Полагаю, каждый из них отвечал за действия конкретного полиморфа.

— А ты уверен, что праматерь, как ты ее называешь, только одна? Вдруг их десяток?

— Очень надеюсь, что тут ты ошибаешься, — выдохнул я. — Камешки я доставал вручную прямо из ее тела.

— Извини, — смутился Дракум. — Понимаю, не самое лучшее времяпрепровождение. А что делал Клавдий, пока ты хозяйничал в его доме?

— Ах, да, ты же еще не знаешь… Нет больше никакого Клавдия. Тело есть, пока что, а вот самого Клавдия нет.

— Это даже убийством нельзя назвать, — Дракум взглянул на меня с уважением. — Отличная работа.

— Нет-нет, я не поменял специализацию… Это проделки венца Сумерек. Долгая история, расскажу, когда состарюсь, буду больным, немощным магом в отставке с тьмой свободного времени. Ты знаешь, где сейчас Фаусмин?

— Если ты про грязного, злющего мужчину средних лет отдаленно напоминающего императора, то он на подходе к дворцу или уже во дворце. Собирает верных людей под свои знамена. Драконьи Головы получили шанс реабилитироваться.

— Я хочу к нему присоединиться. Ты со мной?

— А мне-то что там делать? — удивился убийца. — Компромат я добыл, на этом все. Эдвин, тебе же известно, что в город уже вступили войска Тибальда? У меня и так работа связана с риском для жизни, не хочу лишний раз подвергать опасности свою шкуру.

— А если бы я призвал армию умертвий, ты бы пошел?

— Только в этом случае. Но ведь ты не можешь этого сделать?

— Не могу, — я вздохнул. — И сейчас даже жалею об этом.

— Береги себя, теперь ты второй человек после императора, которому будут желать смерти.

— Нет, первый, — гордо ответил я и помахал письмом. — Спасибо за ценные сведенья.

Дракум только усмехнулся и, запахнувшись в темно-серый плащ, эффектно удалился. Несмотря на горячие заверения друга о законченных делах, меня не покидала уверенность, что он присмотрит за мной до самого дворца. Я спрятал письмо в сумку и, так как меня снова мучила жажда, нацедил из бочки пару глотков пива.

Путь к императорскому дворцу нельзя было назвать простым. В городе царила паника, весть о смерти императора обрастала новыми подробностями. Народ попроще понимал, что ничем хорошим это не закончится и пытался уехать из города, но войска, которые привел Тибальд, перекрыли все выходы из столицы. Городская стража, будучи не в состоянии навести хотя бы подобие порядка, скрылась в башнях, предпочитая с безопасного расстояния следить за событиями. Они мало что могли противопоставить армии, поэтому их сложно было винить. Поджоги лавок, грабежи, кровавые стычки между людьми Тибальда и бандами, прогнозы близкого конца света от предсказателей — вот что я увидел на пути к дворцу.

Жалкий вид, которым я обзавелся в последнее время, оказал мне хорошую услугу. На меня мало обращали внимания. Для бандитов я был слишком беден, а для вояк выглядел недостаточно агрессивно, поэтому до широких ступеней дворца добрался без приключений. Дворец частично подвергся разграблению, но оттуда успели вынести только самое легкое, поэтому ни каменные амфоры, ни изогнутые в странной позе львы не пострадали. Внешне он выглядел вполне прилично.

Воины Тибальда, сомкнув ряды, насели на императорскую охрану, помалу оттесняя ее от дворцовых ворот, а сам советник, сидя верхом на вороного масти жеребце, наблюдал за ними в отдалении. Они не торопились, мастерство Драконьих Голов было всем известно. Даже будучи в столь малом количестве те представляли нешуточную угрозу. В начале отряд императора был значительно больше, по дороге к дворцу я видел немало мертвых охранников со свежими ранами. Они пожертвовали собой, чтобы дать возможность императору добраться сюда. Попади Фаусмин в родные залы, пропитанные многовековым колдовством, под их защитой он был бы в относительной безопасности.

Друзья не отсиживались за спинами охраны. Рада и Фасмин стояли плечом к плечу, обнажив мечи, Карел держал перед ними магический щит. Весельчак и Венхард тоже были здесь, вооруженные и настроенные очень серьезно. К моему облегчению они не были ранены, хотя их вид нельзя было назвать цветущим. Особенно плох был Карел, его лицо приобрело угрожающий зеленоватый оттенок, который бывает, если злоупотреблять восстанавливающими зельями.

В другое время, я бы растворился в пространстве и незаметно приблизился к друзьям, но форма прозрачного мага мне по-прежнему была неприятна, к тому же было необходимо показать Карелу, что я восстановил утраченное мастерство мага. Поэтому я окружил себя магическими щитами и ничуть не скрываясь, помахал друзьям, привлекая их внимание. Люди Тибальда тоже изумленно посмотрели в мою сторону, не зная, что предпринять.

— Все в порядке! Полиморфы больше не проблема! — выкрикнул я, стараясь, чтобы мой голос звучал весело.

— Эдвин! — Фаусмин и Карел отреагировали одновременно.

— Мой генерал!!! — Весельчак вложил в эти слова столько чувства, что вспугнул голубей, сидевших на карнизе.

— Магию я вернул, Мелл в безопасности. И к нам скоро пребудет значительное подкрепление.

Услышав про подкрепление, воины Тибальда наставили на меня длинные пики, но их лица выражали мучительное сомнение. Одно дело окружать превосходящими силами маленькую уставшую группу, другое дело — нападать на очень самоуверенного мага.

— Не двигайтесь, если хотите жить! Если вы на стороне этих самозванцев… — начал обличительную речь лейтенант, но я грубо его прервал, метнув прямо под ноги огненный шар.

— Повежливее, молодой человек! — самодовольно сказал я, хотя на вид мы с ним были ровесниками. — Перед тобой Прозрачный маг Эдвин, победитель демонов, предводитель армии умертвий и так далее.

Воины, которым не платят за сражение с чудовищами вроде меня, устрашились и отступили на несколько шагов. Лейтенант широко открыл рот как выброшенная на берег рыба, но не мог произнести ни звука. Кончики его сапог устрашающе дымились, а вместе с дымом испарялось и красноречие.

Приняв максимально горделивый вид, я важно пошел вперед, жалея, что не успел переодеться. В новой или хотя бы в чистой и целой мантии горделивый вид получается намного лучше. Мне не чинили никаких препятствий, только стража императора посмотрела с подозрением, но после знака Фаусмина позволила приблизиться к их ненаглядному владыке.

— Ваше Величество!

Почтительное приветствие было прервано самими Фаусмином, который крепко обнял меня, выражая, таким образом, свое отношение. Обнять меня порывался и Весельчак, но от него я сумел отбиться.

— Ты пришел очень вовремя, Эдвин, — сказал Карел. — Сменишь меня?

— Конечно.

Чтобы показать, что Прозрачный маг Эдвин — это действительно сила, с которой нужно считаться, я сделал широкий жест и накрыл щитом всех воинов императора. Они благодарно посмотрели на меня и облегченно опустили оружие.

— Ты что делаешь? — изумленно ахнул Карел.

— Рассчитываешь на затяжную оборону? Я — нет.

— У нас мало людей. До того как прибудут подкрепления необходимо отступить во дворец, — вмешался Фаусмин.

Послышался стук копыт. Три десятка всадников, возглавляемые Тибальдом спешили разобраться в чем дело. За военным советником неотступно следовали два телохранителя: маг и арбалетчик в черном. Если в арсенале арбалетчика есть стрела с антимагом, нам не поздоровится, поэтому было необходимо перехватить инициативу.

— А вот и сам советник Тибальд! — громко крикнул я, вбегая вверх по ступенькам и забираясь на мраморный постамент. — Не расскажите мне, по какому праву вы пытаетесь убить человека, которому присягали на верность?

Для верности я усилил голос, поэтому игнорировать меня было невозможно.

— С кем имею честь говорить? — Тибальд досадливо сморщил нос.

— Мы же с вами уже встречались. Неужели не узнали? Какая досадная забывчивость. А ведь это вы просили перевести умертвий в армию для усиления ее мощи. Хорошо, что я отказался.

— Ах, так это вы… — нехотя кивнул советник. — Извините, маг Эдвин, но узнать вас действительно нелегко. Зачем вы защищаете этих проходимцев, порочащих светлое имя нашего покойного императора?

— Вот как? — я изобразил удивление. — Почему вы уверены, что император мертв?

— Потому что весь совет видел, как его предал начальник охраны. Он убил императора на наших глазах. Но вас там не было, поэтому я понимаю, что вы могли легко сделать ошибку. Если вы отойдете в сторону и не будете нам мешать, то…

— Подождите, минутку! Если император мертв, то кто это? — я драматично ткнул пальцем в Фаусмина.

— Самозванец, который пытается воспользоваться ситуацией и выдать себя за императора. То, что так называемая императорская охрана его поддерживает, служит подтверждением наших худших предположений.

Арбалетчик советника о чем-то живо переговаривался с магом, посматривая в мою сторону. Мне их заинтересованность очень не нравилась. Необходимо было менять тактику.

— Советник Тибальд, вы говорите ужасные вещи. Я и не догадывался об этом. Давайте во избежание недоразумений и лишних смертей сделаем небольшой перерыв и отойдем на прежние позиции. Мне необходимо переговорить с вами лично. Это важно.

— Ничего не имею против, но надеюсь на ваше благоразумие.

— Эдвин, что ты делаешь? — Карел шипел, словно рассерженная змея. — Зачем тебе с ним говорить?

— Доверься мне.

— Ты же не собираешься предать нас? — Фаусмин так сильно сжал рукоять меча, что пальцы побелели от напряжения. — Если ты…

— Ваше Величество, не волнуйтесь. У меня есть план.

Это его не слишком успокоило. Мои друзья, кроме Весельчака, разумеется, смотрели на меня с таким видом, будто бы я их уже предал. Проходя мимо Драконьих Голов, я чувствовал возрастающую неприязнь. Для этих людей маг Эдвин был крысой, бегущей с тонущего корабля. Дабы они не возненавидели меня окончательно и не кинули в спину что-нибудь острое, я, в знак добрых намерений, оставил магический щит.

Спустившись со ступенек, я сразу направился к Тибальду. Для разговора со мной советник соизволил слезть с лошади. Хотя возможно у него просто затекли ноги. Раньше он отличался хорошей физической подготовкой, но годы сделали свое черное дело: военный советник раздался вширь и основательно погрузнел. Меня бросились обыскивать, но советник знаком приказал телохранителям отступить.

— Свое главное оружие маг не носит в ножнах, — сказал он. — Эдвин, почему вы защищаете этих преступников?

— Советник, вам что-нибудь говорит имя Клавдий? Или вот еще другие имена… — Я достал письмо и развернул, чтобы он мог его рассмотреть.

— Что? — он стремительно побледнел. — Откуда это у вас?

— О, долго рассказывать… Занимательное чтение, если оно попадет в нужные руки. Кстати, о Клавдии… Мир его праху. Может, я не так богат как он, но влияния у меня значительно больше. Не хотите мне ничего сказать до того, как содержание этих писем станет известно все правящим домам соседних государств?

Советник, плотно сомкнув губы, обдумывал мои слова. Тибальд так сильно вспотел, что я начал опасаться, как бы он не стал жертвой инсульта. Но не зря он был именно военным советником. Плотно сомкнув губы, Тибальд отвел меня в сторону, приказав своим людям не приближаться. Теперь мы могли поговорить наедине.

— Всегда считал вас опасной фигурой, Эдвин. К сожалению, это не тот случай, когда приятно оказываться правым.

— Это вы снабдили охотников за мной арбалетами с антимагом?

— Да, моя идея. Вы были для нас помехой, но Клавдий по каким-то своим причинам пожелал оставить вам жизнь.

— Ему нужно было кое-что из моих личных вещей, чтобы обратить всех живущих в послушных его воле мертвецов. Без меня он не мог до них добраться.

— Вы сказали, что он мертв?

— Да.

— Я рад. Никогда не любил этого ненормального, — Тибальд скривился. — Я ведь предлагал ему проверенных людей, но он сказал, что справится своими силами и послал к вам вместо профессиональных убийц каких-то недотеп.

— Они были достаточно профессиональны, просто им не повезло, — я пожал плечами. — Было большой ошибкой посвящать Клавдия в свои планы.

— Никто не делал этого специально, он сам узнал. Перекупил наших агентов. Можете мне не верить, но мы не собирались убивать императора… Заточили бы Фаусмина где-нибудь в башне, подальше от столицы и все. Клавдий предложил использовать двойников. В тот момент это показалось хорошей идеей. Император сам виноват в том, что случилось. Зачем он так долго тянул с женитьбой? Ходили слухи, что он не может иметь детей, а это подрывало авторитет империи.

— Это только слухи.

— Но они очень негативно влияли на обстановку в стране.

— Зато ваши действия ее улучшили, — я кивнул в сторону городских кварталов, где поблескивали отсветы пожаров.

— Ситуация немного вышла из-под контроля, — признал советник. — В любом случае теперь дело зашло слишком далеко. Император должен умереть.

— Вы же не дурак, Тибальд. Вы всерьез считаете, что можете убить императора, а вместе с ним и меня?

— У моего телохранителя достаточно наконечников с антимагом, — с суровым видом сказал он.

— Мое тело уязвимо — это так, но я стал тем, кем вы меня знаете не благодаря тому, что могу превратить вас в крысу или в огненный факел. Открою вам тайну, о которой не знает даже император: я не побеждал демонов, как вы, наверное, догадывались. Они ушли совсем по другой причине.

— Что вы имеете в виду? — в глазах Тибальда мелькнул интерес.

— У меня в добровольных заложниках их король. Если со мной что-то случится, он станет свободен и начнет вторжение. И тогда будет совершенно неважно, кто сидит на троне. Демоны всех повесят на Дереве Боли. — На миг в его глазах промелькнул страх, но тотчас угас. — Не верите?

— Вы же маг, все вы постоянно врете, — проворчал советник.

— Я не просто маг… Во всяком случае, у меня мало общего с Клавдием и с тем испуганным мужчиной в мантии, что является вашим телохранителем. Сила не в заклинаниях и способностях, а в умении выбирать себе союзников. У меня много друзей в различных сферах. Наемники, которые посмели напасть на меня были схвачены Невидимыми Помощниками. Те разорвали их на части и скормили волкам. Невидимые Помощники могут быть очень жестоки к тому, кто обижает их друга, — я многозначительно посмотрел на советника и потер ладони. — Их тысячи, они повсюду, но человек не узнает об их присутствии пока маленькие зубы не сомкнуться на его горле.

— Вы привели их с собой? — в голосе Тибальда послышалось беспокойство.

— Ну не прожил бы я так долго, если бы не продумывал всех ходы наперед, — бессовестно соврал я. — Неужели вы не слышите их дыхание?

Разговор у нас был напряженный, поэтому советник теперь наверняка слышал это и многое другое. Возможно, кровожадные помощники ему даже мерещились. На самом деле перед дворцом на каменных изваяниях сидела всего лишь троица горгулий, погруженных в собственные мысли. Помощи от них я бы в любом случае не дождался.

— Теперь мне ясно как к вам попали письма… — протянул Тибальд. — Их украли домовые.

— Может быть. Главное, что о них пока не знает император.

— К чему вы клоните?

— У вас есть выбор: притвориться, что вы были жертвой заговора Клавдия — он все равно мертв, на него можно повесить что угодно. Отозвать войска и как полагается представителю древнего уважаемого рода принять легкую смерть в кругу семьи. В этом случае ваш герб и ваши земли перейдут наследнику. Кстати, все участники заговора должны поступить аналогичным образом. Или вы можете и дальше не признавать императора и продолжить конфронтацию. Тогда независимо от исхода битвы переписка ляжет на стол правителей соседних держав, вы и все ваши родственники умрут — или от рук Невидимых Помощников или от рук убийц, все будет зависеть от того, кто раньше успеет. Но легкой смерти ждать не придется. Земли будут конфискованы в пользу короны. Если я погибну, то хорошего вообще ждать не советую, демоны вторгнуться в наш мир и начнут кровавую жатву.

— И это вы называете выбором? — возмутился Тибальд.

— А чего вы ожидали, затевая государственный переворот? — я пожал плечами. — Будьте благодарны, что я вообще с вами разговариваю.

— Вы вернете мне письма?

— Это исключено. Они останутся у меня.

— Есть встречное предложение: вы признаете, что Фаусмин Третий был убит, забываете о самозванце, становитесь регентом на время чрезвычайного положения, а я обеспечиваю вам военную поддержку.

— У меня уже есть венец Сумерек, зачем мне еще и императорский?

— Подумайте хорошенько, — Тибальд оживился, — это было бы идеальным решением. У нас возник кризис из-за выходок Клавдия, мы не знали, кого ставить во главе государства. Возглавить империю может только известный человек с незапятнанной репутацией — вы полностью подходите.

— А как же кузен Фаусмина? Он же следующий по линии родства.

— Забудьте о нем. Проще простого пустить слух, что у них в семье дурная кровь, все они бесплодны и народ сам не захочет видеть его на престоле.

— Слышали бы вас мои родители, а они, кстати, были простолюдинами, они бы порадовались тому факту, какую головокружительную карьеру сделал их сын. Однако я вынужден отказаться.

— Почему?! — искренне удивился Тибальд. — Так же все делают! Вспомните историю. Вы получаете неограниченную власть…

Можно было рассказать военному советнику о честности, морали, о том, что предавать людей, которые тебе доверяют нельзя, но вряд ли бы он меня понял. Вместо этого я отрицательно покачал головой.

— У меня достаточно власти. Советую последовать моему предложению.

С этими словами я развернулся и пошел обратно, краем глаза следя за телохранителями советника. Развоплотиться, чтобы не дать им успеть выстрелить, было жизненно важно. Но я зря опасался, выстрела так и не последовало. Военный советник Тибальд молча смотрел мне вслед, а затем приказал своим людям отступить.

Больше месяца прошло с того дня, как император Фаусмин Третий восстановил порядок в столице. Как только заговорщики признали свое поражение, город был взят под контроль. Городская стража как ни в чем не бывало покинула башни и активно принялась арестовывать виновных в беспорядках. Фаусмин Третий произнес перед народом пламенную речь с балкона дворца и великодушно даровал пойманным преступникам, за исключением убийц, помилование, чем сразу же повысил свою популярность. Одновременно вместе с этим он объявил о помолвке и назначил день свадьбы. На то, что будущая жена была на голову выше императора и не выпускала из рук меч, никто не обратил особого внимания. После многочисленных двойников, предательств и заговоров это казалось сущей мелочью.

Бывший военный советник Тибальд благоразумно воспользовался моим предложением и, удалившись в родовое поместье, принял яд, предварительно составив завещание. К сожалению, не все заговорщики последовали его примеру. Кое-кто попытался скрыться, но был пойман, другие сделали вид, что они не имели никакого отношения к заговору, но палач императора мог быть очень убедительным. Те, чья вина была косвенной, отделались высылкой и конфискацией.

Уничтожение ордена Рыб несколько затянулось. Только невероятная занятость императора не позволила покончить с ним сразу. Однако желающие выслужиться маги пообещали вплотную заняться этим вопросом, поэтому орден доживал последние дни. Как выяснилось из захваченной мною переписки, сильнейшие медиумы ордена, подстрекаемые Клавдием, организовали тайное святилище возле городка Леском, откуда и управляли полиморфами. Клавдий обманул их, убедив, что таким образом они сами постепенно переймут способность полиморфов к трансформации. В святилище было найдено немало артефактов, считавшихся давно утерянными, которые члены ордена доставали из разбитых кораблей, покоящихся на дне моря.

Мой рассказ о морессах в Подземелье вызвал ажиотаж в научных кругах. Некоторые завистливые кабинетные ученые поспешили объявить город выдумкой, но, получив официальное подтверждение от императора, приуныли. Насколько мне было известно для изучения города и его тайн собирали средства сразу три независимые экспедиции. Истории о сокровищах морессов снова звучали у всех на устах, поэтому их не пугала даже угроза возможного затопления города.

В отличие от предприимчивых коллег я наслаждался заслуженным покоем в своем доме, полностью приведенном в порядок. Домовой из-за всех сил старался реабилитироваться, поэтому он не только собрал и склеил вещи, которые можно было восстановить, но и расставил их в точности как раньше, создав привычный для моих глаз беспорядок. Теперь ничего не напоминало о том погроме, который был прежде.

Мелл, весело напевая, возилась на кухне, находя особое удовольствие в том, чтобы заполнить до верху провизией корзинку для пикников. Венец Сумерек лежал в стеклянном шкафу на своем обычном месте. Когда я приехал в Рамедию, чтобы забрать Мелл, она первым делом протянула мне венец с виноватым видом. По ее рассказу дух сам снял его с головы и передал ей. В тоже мгновенье тело Клавдия упало замертво и больше не подавало признаков жизни. Норман, как и положено священнику, позаботился о погребении, в результате чего владелец огромного состояния и интриган государственного масштаба нашел свой последний приют на тихом кладбище при церкви. Я видел его могилу — на скромной надгробной плите выбито только имя и больше ничего.

Мелл не вдавалась в подробности поездки в компании духа, но тот видимо много говорил с ней о неком Прозрачном маге, потому что позже я нередко ловил ее встревоженный взгляд, обращенный в мою сторону.

Весельчак, полностью оправившись от ранения, с удовольствием нес вахту в гостиной. Он тоже частенько посматривал на меня, но в этом случае в его взгляде читалась беззаветная преданность от которой мне становилось неловко. Прямо сейчас он сидел в глубоком кресле, положив на колени остро отточенный меч, частично вынутый из ножен. В одной руке у него была книга из моих запасов, а в другой большой кусок пирога, который Весельчак аккуратно обкусывал, стараясь не запачкать страницы.

На закрытом банкете по случаю празднования успешного раскрытия заговора мы с Мелл уже побывали, новый, усыпанный драгоценными камнями орден я получил, поэтому считал свой долг перед империей выполненным. Однако оставалась еще одна проблема — грядущая свадьба. Пока что нам не вручили официальные приглашения и это давало некоторую надежду. Свадьба такого масштаба — это грандиозное, выматывающее мероприятие, на котором никому из нас совершенно не хотелось присутствовать. Поэтому я спешно упаковывал разные мелочи, которые мы отобрали с Мелл для дальней поездки в надежде скрыться из дома до приезда гонца. Мантии и штаны я уже сложил в безразмерную сумку, но свою одежду Мелл ей не доверяла и их я упаковывал отдельно. Весельчак уже был готов к дороге: доспех блестел так, что больно было смотреть, а сапоги пропитаны водоотталкивающей жидкостью.

Мне давно хотелось понаблюдать за жизнью зверей и птиц, живущих на болотах, поэтому я связался со знакомым отшельником и он предложил мне в безраздельное пользование хибару прямо посреди непролазных топей. Это было маленькое одноэтажное строение, но там был добротный очаг, кровать и широкая крытая веранда, где мы планировали повесить гамак для Весельчака. Я пытался отговорить его от поездки, все-таки столица с ее соблазнами для молодого мужчины предпочтительнее, чем глухая топь, но Весельчак был непреклонен. Он произнес пространную речь, в которой часто фигурировали слова «долг», «охрана», «мой генерал» и я оставил упрямца в покое.

Поднявшись в кабинет, чтобы взять обереги, я увидел из окна две знакомые фигуры идущие в отдалении. Руки сами опустились, а из груди вырвался вздох. В голове промелькнула шальная мысль о бегстве через окно кухни, но это было несолидно для мага моего возраста. Через пять минут во входную дверь настойчиво постучали, отчего жизнь в доме замерла. Мелл крадучись поднялась по лестнице и столкнулась со мной в дверях кабинета.

— Дорогой, не открывай! — зашептала она горячо. — Все что угодно, только не открывай. Нас нет, мы уехали.

— Мелл, я думал, что ты храбрая женщина.

— Я тоже так думала, но незваные гости обязательно сулят колоссальные проблемы. Если никак нельзя не открыть, хочешь, я выйду и скажу, что зарезала тебя в приступе ревности?

— Тебе не поверят.

— А я возьму нож, он в клюквенном соке и выглядит очень угрожающе.

Не знаю к чему бы мы пришли с таким отношением к данной проблеме, но Весельчак все испортил и открыл дверь. Делать было нечего — пришлось нацепить на себя маску радушного хозяина и спуститься.

— Эдвин, твое кислое выражение лица говорит насколько сильно ты счастлив нас видеть! — весело сказал Фаусмин Третий, появляясь на пороге.

Его будущая жена скромно стояла позади, заслоняя могучей фигурой солнечный свет. Одеты они были без излишеств, густо покрыты дорожной пылью, поэтому я решил, что добирались они сюда в спешке.

— Добрый день, Ваше Величество. А где охрана?

— Все там, — он неопределенно махнул рукой. — Окружили дом на тот случай, если ты вздумаешь удрать через черный ход.

— Что вы… Как можно… — неубедительно пробормотал я. — Прошу вас, проходите, садитесь.

— Спасибо, не стоит. Мы ненадолго приехали. Очень заняты, я показываю Раде владения. Государство большое, везде надо успеть. Вот, держи! — он вытащил из внутреннего кармана белоснежный конверт, тисненный позолотой, и протянул мне. — Приглашаю тебя и твою жену на празднование по поводу бракосочетания некого императора и дамы его сердца.

При этих словах Рада зарделась и неопределенно хмыкнула. Фаусмин, с его значительным опытом в любовных делах, определенно был на верном пути. Глядя на эту пару, я не имел ни малейшего сомнения в том, что брак будет удачным.

Конверт был изрядно помят, но цел. В нем явственно просматривались два пригласительных билета.

— Что такое? Ты не рад? Только не говори, что у тебя были другие планы!

— Вы угадали, Ваше Величество, — осторожно сказал я.

— И что же это? — помрачнел Фаусмин. — Ты собираешься предотвратить вторжение демонов? Не допустить раскола земли и провала столицы в Подземелье? Это должно быть что-то поистине грандиозное, чтобы оправдать твое нежелание ехать на мою свадьбу.

— Нет, я всего лишь хотел понаблюдать за болотным куликом в его естественной среде. Эта такая пестрая птичка, живущая на болотах.

— Спасибо за разъяснение, но я сам догадался, — язвительно заметил Фаусмин и замолчал.

Он нахмурился и молча сложил руки на груди. Я даже немного забеспокоился. Конечно, после нашего путешествия император заметно переменился, стал без предубеждения есть все подряд, больше доверять немногочисленным друзьям и меньше советникам, но он все-таки был неординарным человеком, поэтому от него можно было ожидать чего угодно.

— Ты хочешь променять присутствие на грандиозном празднике, куда тебя приглашает лично император и, — Фаусмин сделал галантный взмах рукой, — будущая императрица, на какие-то глухие болота, полные комаров?! Я правильно понял?!

— Проблему с комарами я надеюсь решить, но в целом вы поняли верно. Не подумайте, что я хочу вас обидеть. Просто меня пугают такие слова как «грандиозный». Хочется тишины, покоя и наблюдения за куликами.

— Он даже вещи собрал, — вставила Рада. — Вон высокие сапоги стоят, как раз для ходьбы по болотам, а в углу сачок с длинной рукоятью… Отпусти его, пусть едет. Ты же обещал Эдвину длительный отпуск.

Фаусмин с сомнением посмотрел на Раду, а потом громко расхохотался и крепко обнял сначала меня, а потом Мелл. Весельчаку досталось дружеское рукопожатие. К моему облегчению из глаз императора исчезла всякая суровость, уступив место насмешливым искоркам. Тут я заметил, что Мелл и Рада украдкой перемигиваются, пряча улыбку. Столь непохожие друг на друга женщины быстро нашли общий язык и теперь меня не покидало чувство, что мы с Фаусмином раскрыли не все заговоры.

— Езжай, если тебе кулики дороже дворцовых забав, — махнул рукой император. — Разве Прозрачного мага Эдвина остановишь? Его не удержат никакие стены.

— Рад, что вы правильно поняли меня, Ваше Величество.

— Только хрустальный шар обязательно возьми. Если случится что-то из ряда вон выходящее, маг Карел с тобой свяжется. По пустякам вызывать не станем, — успокоил император. — Я сам будут в ближайшие два месяца очень занят, — Фаусмин подмигнул Раде, отчего та снова покраснела. — Так что птички и прочие обитатели болот тебе еще успеют надоесть. А приглашения оставь — на память. Хотя, если передумаешь, двери моего дворца для вас всегда открыты.

Тепло попрощавшись, Фаусмин взял Раду за руку и они продолжили свое увлекательное путешествие по окрестностям. Еще до конца не веря, что удалось так легко уладить дело, я крепко обнял Мелл. Мы были свободны и могли, не таясь, отправиться куда угодно.

Неожиданно домовой заиграл на дудочке, что делал, только если прибывал в очень хорошем расположении духа, а такое бывало крайне редко. В этот момент я целиком разделял его настроение. Простая, незатейливая мелодия была очаровательна. Столь проникновенно играть могут исключительно Невидимые Помощники. Звуки музыки наполняют сердце весельем, а на душе становится легко и свободно, как бывает только у тех, кто лишен забот.