Западное побережье со своими скалами и подводными рифами издревле пользуется у моряков дурной славой. Все здесь наполнено жутким тягостным ощущением опасности. Мрачные волны беспокойного моря с неудержимой монотонностью бьются об острые скалы, словно зубы страшного чудовища, торчащие из воды. Здесь навсегда поселился пронизывающий до костей ветер, поющий бесконечно стылую песнь среди мертвых руин.

Ходят слухи о голосах, доносящихся из развалин древнего города. Вдоль залива мертвецов, так местные называют эту бухту, в неспокойную погоду бесследно пропадают рыбацкие шхуны. Ходить за рыбой сюда не принято. Плохое место, гиблое. Не принесет удачи улов, добытый в таком месте.

Уже в который раз кривой Ульмо шепотом выругался, поминая матушку своей старухи, упокой душу её Светлые боги. Дочку она воспитала себе под стать. Где это видано, ставить тут сети, к тому же в такую погоду. Да если на рынке узнают откуда рыба, последнее здоровье выколотят или того хуже из гильдии выгонят, тогда уж одна дорога — камень на шею и в воду.

Не понимает женщина, совсем не понимает. Большая часть жизни уже прожита, детей не нажили, куда копить деньги? В могилу с собой не унесешь, от Громаса не откупишься. Истинно про баб говорят, волос длинный — ум короткий. Хотя в таком возрасте грех уже бояться загробного мира, пожил на свете, что уж теперь. Вот только слишком уж дурная слава у этого места. Да ещё дымка эта над водой, будь она неладна.

Старика передернуло. Хорошо, что ночь сегодня светлая, не так страшно будет возвращаться домой. Хотя какая она к оркам светлая! Одна звезда только горит прямо над головой, над осыпавшейся стеной старой крепости. Большая ЗЕЛЕНАЯ звезда!

— Матушка моя! — Ульмо потер слезящийся глаз. Прямо у края обрыва, нависающей над водой скалы, на земле, мерцал тусклый зеленый огонь. Невысокое ровное пламя, словно дышало. Вопреки воле ветра, оно время от времени выбрасывало языки своего пламени строго вверх. Что-то завораживающе опасное было в пульсации этого мертвенно блеклого света.

Внезапно от берега раздался приглушенный расстоянием стон, от звука которого по спине старика промчался холодными ногами целый табун мурашек. Громко стуча зубами, он начал быстро вытягивать трясущимися руками невод.

— Пречистый Халамас, услышь мою молитву. Спаси неразумное дитя свое. — Забормотал давно забытые молитвы старик. Раздался ещё один стон, громче предыдущего. Бросив скомканный невод, и окоченевшими руками вставив весла в уключины, Ульмо перерезал веревку, удерживающую утлое суденышко на месте. Сил вытаскивать якорный камень из воды не было.

Бормоча корявые молитвы и вразнобой хлопая по воде веслами, старик спешно направил лодку подальше от берега. Отплыв от скалы на приличное расстояние и поставив парус, старик всю дорогу до порта грязно ругался, поминая нехорошими словами жену и свою уступчивость.

В то самое время, когда старый Ульмо только закидывал свой невод, на утесе, далеко выдающемся в море, скрытые от нечаянных взоров остатками построек, стояли два человека.

Первый — невысокий плотный крепыш, был одет в тунику практикующего подмастерья общей магии. С самодовольным выражением лица, он выполнял какие-то сложные манипуляции с горящим у его ног огнем, призрачно зеленого цвета. От его действий, пламя то стелилось по земле, то взмывало на высоту человеческого роста, бросая зловещий отсвет на поверхность воды. Сам огонь, попирая основы природы, горел прямо из темного плоского камня, по самую макушку утопающего в поросшей травой земле.

У ног магика, расположился ряд мрачных ритуальных принадлежностей: прозрачный кроваво-красный камень, с кулак ребенка величиной, с изъяном — в виде мутной дымки внутри; чашка с синей, неприятного вида жидкостью, и замыкал треугольник — трехгранный прямой нож, с обломанным посередине лезвием.

За спиной занятого делом подмастерья, прислонившись к остаткам каменной стены, стоял сухощавый человек. По неброской поношенной одежде можно было понять, что он принадлежит к адептам храма Зара, некогда могущественного ордена огнепоклонников. Своей позой он олицетворял саму невозмутимость. Цвет его кожи, был несколько темней, чем у товарища, а тонкие черты лица и слегка с горбинкой нос, говорили о примеси восточной крови.

Если бы кто-то мог видеть происходящее, то сразу бы понял, что свести двух настолько разных людей вместе, ночью и на запретной территории, могло только очень важное дело.

— Аргайл! Ты долго там будешь стоять? У меня уже силы на исходе. Пошевели конечностями для общего дела. Не видишь, благородный господин устал? — Коротышка осклабился, не прекращая, тем не менее, медленных пассов руками над пламенем и нарисованной под ним пентаграммой.

Аргайл слегка пошевелился, поменяв опорную ногу, Бойд порой бывает настоящей скотиной, но все равно ответил.

— Я бы рад, но ты, наверное, забыл, что Схрон скоро откроется. Так вся слава достанется мне, а я в отличие от тебя не такого знатного рода.

По правде говоря, упоминать знатность было бы сильным преувеличением. Род Бойда — первые богачи на побережье, однако, положением обязаны своему предприимчивому предку из зажиточных мастеровых, который во времена Сумеречной империи снабжал войска второсортным вооружением, причем поговаривают, что работал на обе стороны.

Несмотря на статус дворянина, высший свет так и не принял в свой круг выскочку. Благодаря финансам семьи, это сформировало некоторый запас гордыни перед родовыми дворянами, которую Бойд всячески демонстрировал, при каждом удобном и неудобном случае.

— Подай Ключ, грызун библиотечный! Время! — Аргайл, не обращая внимания на зубовный скрежет Бойда, не спеша, дошел до развалин крайней стены, где была сложена их поклажа. Также неспешно, поочередно вынимая предметы, вытащил из лежащей у стены сумки керамический стержень в три пальца толщиной и в три ладони длиной. Выглядел этот предмет совершенно непритязательно. Часть верхушки одной из сторон была криво отломлена. Она, очевидно, когда-то служила креплением для украшения. По всей длине стержня, наискось, шли едва видимые, полу стёршиеся руны.

Аргайл усмехнулся. Одна из загадочных реликвий Сумеречной империи почти два века прослужила ручкой двери в храмовые кладовые. Он сам никогда бы не обратил на неё внимания, магии в Ключе не осталось ни на грош, если бы не недавно отрытый свиток жизнеописаний Тоскора Угрюмого, одного из странствующих жрецов Зара.

Жрец этот жил так давно, что сведений о нем осталось всего на обгрызенные невежественными крысами полсвитка, который лежал на самой верхней полке, между описанием приготовления мази от геморроя и трактатом о видах соцветий луговых цветов.

В свитке описывались похождения мэтра Тоскора в восточных горах вперемешку с описанием быта и семейного уклада гномьих кланов. Обрывался же свиток как назло на рисунке данного ключа и абзаце, описывающем то, как Ключ был обменян Тоскором на одну меру соли, а до этого служил гномам в качестве колотушки для теста.

Ещё в тексте упоминалась восторженность Тоскора от обладания самим ключом и сожаление о том, что открыть «Врата» невозможно без камня истинной крови. Сам Тоскор, судя по отрывистым упоминаниям в других трактатах, исчез при загадочных обстоятельствах более десяти веков назад. Больше сведений о нем не было. И это было крайне странно, храм Зара чтил память о своих патриархах, сохраняя малейшие крупицы жизнеописаний в своих архивах.

Когда-то давным-давно, культ Зара был основной религией западного побережья и обладал немалым весом в управлении Сумеречной империи. Однако в момент противостояния империи альянсу людей и эльфов, почему-то соблюдал нейтралитет, поэтому после капитуляции последнего — западного форта Дроу, был обречен на отчуждение.

Впрочем, несмотря на лишение многих привилегий, со жрецами приходилось считаться, враги культа жили недолго и имели странную привычку самовозгораться столь сильным пламенем, что нередко сжигали заодно и весь свой дом вместе с домочадцами.

Что за «Врата» необходимо открыть, Аргайл обнаружил только спустя несколько лет после прочтения свитка. К тому времени он уже окончил храмовую школу элементарной магии.

Аргайл сделал несколько шагов в сторону Бойда и протянул ему Ключ.

— Наконец то! Я уж думал, ты заснул. — Бойд нетерпеливо отпихнув напарника, поместил Ключ в отверстие в камне и сразу отошел назад. Как оказалось, вовремя. Над камнем взметнулось зеленое пламя в рост человека, впрочем, все также бездымное и не дающее жара. Показалось, что по обрыву прошла призрачная дрожь заставляющая шевелиться все волоски на коже.

— Чего-то не хватает. — Пробормотал Бойд, поворачиваясь, и только сейчас увидел в шаге за спиной Аргайла.

«!!?» — Недоуменно поднял брови он, прежде чем партнер с силой толкнул его в бушующее пламя.

Нестерпимая боль, обжигающая кожу, навалилась на Бойда. Он успел только открыть рот для крика, как языки огня проникли внутрь, мир вспыхнул и погрузился во тьму. Пламя взметнулось ввысь, и опало, не оставив и следа от дворянина в третьем поколении.

— И кто теперь грызун?! Жертва нужна для открытия врат! Жертва! Надо было книги читать, а не по бабам и выпивке состязаться! — Нехорошо усмехнувшись, процедил Аргайл сквозь зубы.

Внезапно камень, издав противный полу скрежет — полу вопль, треснул посередине. По скале пронеслась мерцающая, плотная волна энергии, которая сбила Аргайла с ног и, протащив несколько метров, закинула в куст репейника. Последнее, что он увидел, прежде чем удариться головой о валун, было темно-красное пятно, быстро разрастающееся на месте пламени. Оно было похоже на несколько огненных вихрей, хаотично круживших вокруг ярко горящего шара размером с голову ребенка, и точно не было похоже на врата схрона…

«ТЬМА! Умри тварь!!! ЧТО? КАК? Где эта преподобная сволочь!»

Существо, громко клацнув внушительными челюстями, зевнуло, обнажая частокол кинжалообразных зубов. «И тут эти благообразные подгадили, такой сон испортить. Хотя, какой еще к праведникам сон!? ГДЕ МОЁ ВОЙСКО!??»

C явным отвращением оглядывая неказистую местность, демон отметил полное отсутствие всякой разумной жизни. Право слово, разве можно считать разумным вонючего хассита, выродка презренных предателей. Однако же в обозримом пространстве не предвидится пока других вариантов, так что может и этот червь на что-то сгодится.

Повернувшись, в сторону ошарашено наблюдающего за ним человека, и заметив страх на его лице, демон довольно осклабился.

— Иди сюда букашка! Я тебя не больно съем.

«Нет, ну что за погань!? Потерял сознание». — Почесав призрачной пятерней затылок, демон принял решение осмотреться. Хассит подождет.

Взлетев на сто локтей вверх, он увидел только бескрайнее море леса и руины на месте некогда оживенного города.

«Хм. Какой покойник посмел отобрать у меня месть??!!» — Начиная терять самообладание, демон рывком опустился вниз. Ситуация требовала осмысления.

Судя по изменениям разлитой вокруг манны, прошло не менее сотни циклов, но это еще стоило проверить. Руины на месте города тоже не давали заподозрить, что все случилось только вчера.

Потратив какое то время на считывание памяти хассита, демон во весь свой неслабый голос издевательски заухал. Эти идиоты решили, что ключ запирает таинственный схрон наполненный артефактами и золотом. Нет, все-таки предусмотрительность оплачивается. Два цикла в шкуре странствующего жреца — справедливая плата за свободу. Жаль, не все враги смогут ощутить на себе его благодарность за новый опыт. Скорей всего банально умерли от старости.

Ну что ж, во всем этом есть и положительные моменты. За время продолжительного отсутствия имя его рода было забыто и похоронено за краткостью жизнью смертных.

Башни Тарриваэля уже не существовало, а ведь когда-то это был неплохой демонолог. Поморщившись, демон это признал. Плохой не смог бы удерживать его тысячу с лишним лет. Хотя, если бы не его дурной папашка, перевариваться бы эльфенку в желудке.

Все же не время предаваться воспоминаниям. При открытии врат произошел сильный энергетический выплеск. Даже если рассчитывать, что за тысячу лет все о нем позабыли, недооценивать потенциального противника все равно не стоило. Не в этом хлипком состоянии.

В сознании хассита хранилось довольно много информации по различным вещам, и демон решил пока его не выпивать, маны еще довольно много. К тому же, демон ненадолго задумался, послушная личина не помешает. Выбирать не приходится. Пока не создашь себе новое тело взамен утраченного, энергия будет уходить в пространство чудовищными темпами. А делиться демон не любил с детства.

Кстати об энергии! Впитать её не получается. Источник после стольких лет сна, как худой мешок. Однако можно употребить излишки на нужное дело. Врата будут открыты еще какое-то время, но надо торопиться. Чем больше времени пройдет, тем меньше шансов у заклятья поиска.

Вселившись в тело хассита, он выпустил астральную паутину. Для удержания врат, нужна жертва. Повертевшись на месте, отметил неподалеку живое существо, какой-то крупный зверь. Потянувшись разумом в сторону стука сердца, обнаружил закрытое щитами воли сознание. Немного удивившись, грубо взломал защиту и, захватив управление над телом, вывел пойманное существо на открытое пространство. Увиденное его удовлетворило, сгодится.

Судя по расцветке — пятилетний шергард. Эти магические гибриды кошек и рептилий выводили маги, специально для охраны своих владений. Взрослая особь шергарда обладала хорошей защитой от боевой магии, а кроме этого была разумной и весьма свободолюбивой. Только сильные маги могли контролировать подобных созданий, да и те из-за воспаленного чувства самосохранения в итоге отказались от таких сторожей. Чрезмерно самостоятельными и кровожадными получились питомцы.

Переместив тушу животного ближе, шергард даже в таком состоянии умудрялся отчаянно сопротивляться захватчику, демон уложил его в центр площадки. Связав некоторое количество энергии в кончиках когтей, несколькими профессиональными росчерками, начертил восьмиугольник вокруг туши. Резкие линии проплавили почву на несколько пальцев.

Произнеся необходимые слова, демон одним движением разорвал горло зверя. Хлынула темная кровь. По мере заполнения линий, печать стала наполняться силой. Выждав необходимое время, демон произнес ключевое слово и активировал её. Со слабой красной вспышкой, печать отдала энергию заклинанию.

Наливая кофе, Федор умудрился опрокинуть чашку на новые джинсы и перепугал негодующим воплем кота, занимавшего обзорную площадку на стремянке. Ввиду перманентного ремонта, на кухне она стояла уже полгода.

Кот, от испуга раздувшись вдвое, с фантастической быстротой прокручивая лапами на ламинате, скрылся под ванну, по дороге свалив тумбочку.

Поменяв джинсы, Мальцев обнаружил, что неприятности на этом не заканчиваются. Лежавший на тумбочке сотовый, разлетелся на части, и после сборки не желал включаться. Оставив поломку на потом — время было уже идти на работу, парень вышел за дверь и понял, что не взял ключи. Потратив на поиск ключей полчаса и перерыв все вещи, он все-таки нашел их в испачканных кофе джинсах. К этому времени Федор уже был на грани паники. Опоздания в конторе, в которой он трудился уже без малого два года, не приветствовались.

Он как всегда зачитался с утренней чашкой кофе, и теперь приходилось снова торопиться. А все из-за любви к чтению исторических книг. Меринг «История войн…», оказался интересным рассказчиком и неплохим аналитиком средневековья.

Помянув плохим словом свалившийся вдруг ком мелких неприятностей, парень пожелал только чтобы на этом они и закончились. Однако пожелания его услышаны не были.

Выбежав из подъезда, Мальцев с размаху наступил в уже оттаявшую лужу, добавив себе «приятных» впечатлений от этого утра.

В автобусе ему, стоящему у входа, оттоптали ноги, а пара отчаянных бабулек профессионально работавших локтями умудрились выпихнуть его на остановку раньше.

Пробежав на крейсерской скорости мимо скучающей охраны и облегченно рухнув на рабочее место, Федор уже было принялся читать почту, как поступил звонок от заместителя директора.

С некоторой долей фатализма, он под сочувственными взглядами коллег уныло поплелся в приемную. Разговоров с Левиным парень не переносил. Не то что заместитель директора как-то ущемлял подчиненных, просто в силу своего партийного прошлого, обожал читать нотации и каждый раз вставлял поучительные случаи из собственной жизни, которые должны были по его разумению наставить сотрудников на «путь истинный». Из-за этой его привычки, в фирме он выполнял чаще всего карательные функции.

— Федор Романович. — Левин предпочитал называть подчиненных по имени отчеству. — Вы уже второй раз за месяц опаздываете. Потрудитесь объяснить, с чем это связано, только давайте не будем вспоминать про больную бабушку и испуганных котов на деревьях.

К слову сказать, Мальцев один раз действительно задержался, снимая с дерева своего кота. Любимый питомец как-то умудрился выбраться с балкона на ветку растущего под окном дерева, и сидя на ней истошно орал, пока его не сняли. По всей видимости, дурное животное мстило ему тем самым за профилактический карцер на балконе. Жаль нельзя вернуть это чудовище мохнатое обратно, маман не поймет.

— Я никак не понимаю вашего отношения к рабочему графику. Разве вы не помните поговорку, как там — «Точность, вежливость королей»? — Но никак не обязанность, съязвил про себя Мальцев, сделав при этом внимающий вид ученика первой парты.

— Этот принцип как нельзя кстати подходит современному деловому человеку. Обратите внимание на Мариночку Князеву, по ней часы сверять можно. Вот такие люди являются основной, хребтом серьезной организации.

На Марину, секретаря директора, парень обращал внимание часто, но совсем по иному поводу. Голубоглазая высокая шатенка была эрогенной зоной всей конторы. С ее появлением, в фирме негласно появился четвертый объект, на который можно было смотреть бесконечно долго. Японские соучредители в каждый свой приезд фотографировались с ней как с очередной достопримечательностью.

Мальцев и сам с удовольствием бы с ней сфотографировался, хотя и не любил фотографироваться вообще. Он давно ломал голову как бы к ней удачнее подойти, но все идеи в силу самокритичности казались глупыми и абсурдными. В который раз он посетовал про себя на родителей за чересчур интеллигентное воспитание. В его двадцать четыре года, девушек у него было немного, да и те сами проявили инициативу при знакомстве.

— Федор Романович, вы меня совсем не слушаете. Вам нужно поработать над усидчивостью и вниманием к работе. И вот ещё что. Что за музыка у вас в свободное время играет? Метал? Во времена моей молодости это направление не слушали. Считали его влияние на молодежь опасным. И не зря. Мне и сейчас кажется, что она вам только во вред. Вы только представьте себе, сколько нервных клеток отмирает от такой агрессивной музыки. К моему возрасту, вы уже с трудом сможете слышать.

«В твоем возрасте я застрелюсь», мелькнуло в голове у Мальцева. В свои пятьдесят пять лет заместитель директора выглядел на все семьдесят.

— Печально осознавать, что сегодняшняя молодежь совсем не думает о будущем. — С горестным вздохом резюмировал Левин, и видимо посчитав гуманитарную миссию по вразумлению выполненной, закончил отцовским тоном. — В вашем возрасте уже надо жениться, это должно серьёзно поднять вашу мотивацию. Эгоистично думать только о себе. Ну, что ж, пора вернуться к работе. Спасибо за внимание. Надеюсь, вы не станете обижаться на старого мудрого человека.

Желая свести к минимуму обязательную программу, парень всю дорогу молчал. На реплики в разговоре по душам, Левин любил отвечать долгими пространными рассуждениями. Поэтому Федор только облегченно вздохнул, поблагодарил за потраченное на него время и поскорее ретировался.

В приемной его снова встретил ангельский взгляд синих глаз Марины, от которого почему-то на этот раз не возникло желание отвести глаза, а наоборот накатило какое-то ребяческое веселье.

— Марина Сергеевна, — улыбнулся Федор, — А вы знаете, что мне Владимир Михайлович посоветовал на вас жениться? Вот прямо сегодня.

— Прямо сегодня не получится, — Неожиданно приняла игру Князева, — Но я обязательно предупрежу папу, что ко мне сватаются.

— А как же мама? Неужели она не принимает участия в смотринах? Я, осмелюсь утверждать, лучший в фирме специалист по мамам. Наверняка ваша мама замечательно стряпает. Вот мы бы как раз и могли зайти обсудить за чаем все вопросы, сразу после ресторана, ну это если в театр не попадем. — Невинно улыбаясь, решил и дальше понаглеть Мальцев, пребывая в шоке от самого себя. Подобная храбрость в нем просыпалась обычно после десятой рюмки, но к тому моменту женщины его интересовать перестают.

— Марина, вот эти бумаги необходимо срочно отправить в головной офис. — Убил зарождающийся шанс Мальцева, вышедший из кабинета директор.

— А Федор, ты то мне и нужен! Наливай себе кофе и заходи.

Директор, несмотря на свой серьезный уже возраст, предпочитал демократичный стиль общения, чем составлял разительный контраст своему заму. Впрочем, Валеру, то есть Валерия Афанасьевича, в фирме любили.

— Читал вчера гневное послание от экспедиторов. — Директор неопределенно махнул рукой в сторону нового ноута.

— Хотелось бы узнать, что там за печальная история с отмененными перевозками? Особенно хотелось узнать почему Толмачев вынужден разбираться с делами отдела логистики?

Вопрос был достаточно щекотливым. Перевозчик представлял собой протеже предыдущего начальника отдела, и Мальцев, постепенно отодвигал его от кормушки. Не то, чтобы он так уже сильно недолюбливал своего предшественника, просто во всем должна быть мера. Несколько заказов Р-лайн привез по серой схеме в такие деньги, что Федор всерьез задумался переходить на легальные поставки. Подставлять конечно никого не хотелось, но этика этикой, а своя шкура ближе к телу.

— Понимаешь Валера. — Осторожно начал он. — Появились некоторые сомнения в правильном понимании схем логистики нашими партнерами. К тому же есть новая схема по доставке части грузов, по деньгам дешевле, единственно только сроки не утрясли.

— Говори как есть. — Поморщился Валера.

— В общем, ребята из Р-лайна зарвались. Они возят наши грузы практически с момента образования фирмы. Девяносто процентов грузов всегда проходило через эту контору, и что мы получили взамен, парни решили ценник задрать. Совсем немного, процентов на тридцать от рынка. — Съязвил Федор.

— А почему мне об этом не сообщили?

— А зачем распространять устаревшую информацию, мы ведь их своевременно откинули. К тому же по части заказов впоследствии удалось снизить ставку. — Мальцев облегченно вздохнул. Макс вроде теперь не при делах, а шашкой махать Валера не станет, если ущерб не увидит. Заниматься же его расчетами, Федор счел для себя неприемлемым, вопрос не по окладу, пусть безопастность чешется.

— Я думаю опасно класть все яйца в одну корзину. Сейчас мы собираемся поделить объемы сервиса между тремя компаниями, в среднем по тридцать процентов.

— Вы главное график поставок не сорвите мне своими разборками. — Добродушно сказал Валера, переключив свое внимание на ноут. — Да и Мариночку позови, как выходить будешь.

У стола секретарши уже вьюном вился Андрей, конторский сисадмин, добрейший души человек, абсолютно несерьезного поведения, на почве которого и имел многочисленные проблемы со стороны мужской половины фирмы. Впрочем, имея неслабый дипломатический талант и странноватое чувство юмора, все конфликты он как-то умудрялся разруливать.

— Марина, тебя шеф зовет. Услышал, как тут Пасишниченко разоряется, говорит сейчас сам выйдет его потенции лишать. — Не удержался от подколки Мальцев.

Пасишниченко мгновенно сменился в лице и развеялся на просторах фирмы.

Вот вроде бы пакость сделал, нехорошее, по сути, дело, — подумал Мальцев, — а настроение то улучшается. Сев на свое место, он, наконец, загрузил почту.

Список дел на сегодня вроде бы не слишком большой. Отчет по командировке он уже написал. Осталось надеяться, что поставщики выполнят свои обещания. Неплохие мужики оказались в реале, несмотря на сложности в общении по телефону.

Написав пару писем зарубежным контрагентам, парень вывел в итоговом файле динамику по ключевым позициям и недовольно покачал головой. Все-таки Макс гавнюк. В результате его гнилой выходки, фирма могла остаться без необходимых реактивов.

Р-Лайн поначалу отказалась везти уже полученный у поставщика товар по старым ставкам. Серьезность ситуации еще и в том, что кроме как за границей их нигде не достать. За вменяемую цену, естественно. Врядли бы эта фирма пошла на обострение без чьей-то поддержки.

У Мальцева возникло чувство, что Толмачев уже откровенно копает под его кресло, раз уж наладить отношения не удалось. Ему давно говорили, что Макс частенько пользовался грязными методами, формируя свою команду.

Взять вот хотя бы ту безобразную историю с прошлым директором производства, Сергеем Петровым. Кто-то из совета директоров обнаружил информацию личного характера на одном из сайтов знакомств, а как отягчающие обстоятельства, в блоге были описаны похождения управленцев и собственников на корпоративах, в лицах и красках.

Производственника тихо рассчитали, для персонала фирмы — «по собственному желанию», а для него самого, по не соответствию корпоративным стандартам фирмы и назначили на его место одного из близких друзей Толмачева.

Все бы так и сошло Максу с рук, но бывший директор производства как-то докопался до истинных мотивов увольнения и пришел банально бить морду. К сожалению большинства рабочего люда в конторе, бывший кмс по боксу Петров, план свой реализовал только частично. Макса от серьезного членовредительства спасла охрана.

Сидя за рюмкой кофе вечером того же дня, Серега успокоившись рассказал, что ни о каком сайте он понятия не имел, зато узнал кто подкинул инфу директорату.

— Здарова Романыч. Хошь прикол? — Пришло сообщение от коллеги

— Здарова. Чё?

— К нам ща из оконной конторы приехали мужики в форме с надписью сцуко. Иди, посмотри, там бухгалтерию от смеха уже пополам сложило.

— Да ладно. — Выглянув в коридор, Мальцев увидел еще парочку ухмыляющихся из разных кабинетов голов. Надпись наличествовала.

— Неуч. Это по-немецки. Читай Шуко.

— Ну, вот неинтересно с тобой шутить, вечно интеллектом задавить пытаешься.

Спустя восемь часов работы и шесть кружек кофе, позвонил Быстров, еще один его давний товарищ. Родоначальник всех развлечений и почти всех травм Мальцева.

Сергей Быстров по кличке Шустрик, был полной противоположностью Мальцева. Там где Федор планировал спокойно и вдумчиво обжевать вопрос, Шустрик принимал молниеносные решения. Там где он пасовал перед мелкими проблемами, Сергей пролетал их, даже не заметив. Опять же отдыхать Федор любил с книжкой на диване, однако в силу дружбы с клубком адреналина в виде Шустрика, нередко участвовал в различных физкультурных и не очень мероприятиях.

— Алло, Смольный! До тебя невозможно дозвониться. — Жизнерадостно посетовал Шустрик. — Хватай кроссовки и форму, будем кросс бегать. Жду тебя через полчаса на остановке.

— Какой еще кросс Серега? Ты с дуба рухнул? Во мне литра два кофе болтается, для меня сейчас бег это путь к инфаркту. Я лучше дома с телевизором посижу, устал как собака.

— Брось притворяться овощем. В твоем случае бег это путь от геморроя к инсульту. Да и в ситуации, когда человек между чистым воздухом, и потерей зрения, выбирает потерю зрения — инсульт не грозит.

— Это почему же?

— А откуда в пустой голове мозг? — Заржал Быстров.

— Ах ты, собака серая! Видел мои новые кроссовки, ага? Через полчаса я их тебе в задницу запихну.

Закончив разговор, Мальцев уже с большим энтузиазмом собрал бумаги со стола и разложил их по папкам. Стол должен быть девственно чист в начале работы и в её конце.

Федор всегда старался пробовать новые тенденции в управлении временем. Не все из них приживались, но то, что оставалось, увеличивало качество использования рабочего времени. Смешно представить, но такая простая вещь как приведение в порядок стола, помогает упорядочить мысли, а ясное мышление — это прозорливость и перспективность. К тому же это позволяет правильно подвести итог прошедшего рабочего дня, и запланировать следующий.

Через полчаса он уже был на остановке. Серега, как обычно в своей темно-синей счастливой мастерке, успел познакомиться на остановке с какими-то двумя девушками и сейчас размашистыми жестами расписывал им что-то грандиозное.

Девушки, изредка вежливо хихикая, изображали стоическое терпение, но по себе Федор знал, что вынести разглагольствования Быстрова больше получаса, мог только сам Быстров.

— О, вот и наш опаздун. Познакомьтесь. Света, Лена, а этот вьюноша бледный со взором горящим. ой. — Локоть Мальцева, сбил шустрика с ритма.

— Это Федор ибн Роман ибн Мальцев. Что ты меня локтем тычешь? Я возбуждаюсь!

— Сам ты ибн! Не видишь, девушки торопятся.

— Да мальчики, нам действительно пора ехать. Спасибо Сережа за занимательную беседу, надеюсь увидеть тебя на очередном классе йоги. — Хриплым голоском сказала Лена, высокая сероглазая блондинка с конопушками. Сквозь вырез в блузке можно было видеть внушительную грудь.

— И вы тоже приходите. — Улыбнулась Федору другая девушка. Она не в пример подруге, была жгучей миниатюрной брюнеткой.

— Тебе дать платок? — Осведомился Шустрик у Мальцева.

— Зачем мне твой платок? Там, наверное, соплей с полкило.

— Слюни вытереть сгодится. Вон уже как у муравьеда перед муравейником по полу волочатся.

— Да я тебя за такие слова сейчас самого в муравейник воткну, наглой твоей раскормленной, интеллигентной мордой.

— Догони сначала.

Шустрик припустил по парковой дорожке, легко преодолевая препятствия в виде велосипедистов, урн и скамеек.

Мальцеву, бегущему следом, было вовсе не так легко. Несмотря на два месяца, которые они с Серегой бегали по вечерам, он каждый раз с надеждой ждал, когда же тому надоест это новомодное действо, и он переключится, например на плаванье. Нет только не плаванье, утонуть еще в бассейне не хватало. Лучше на пинг-понг. Или шахматы, да вообще любой вид спорта, где не надо было бы так напрягаться.

Бормоча под нос проклятья, Мальцев летел по парку, перепрыгивая собак, кусты и скамейки, уворачиваяст от встречных прохожих, пытаясь хотя бы не сильно отстать. Шустрик же, грациозно оббегал препятствия, успевая на бегу делать в адрес своего друга непонятные, но явно издевательские, знаки руками.

Перепрыгивая через очередную скамейку, Федор зацепился ногой и, успев только подумать о пользе медицинского страхования, почему-то в критических ситуациях его мозг предпочитал оценивать картинку со стороны, полетел на землю, выставив вперед руки.

Перед глазами мелькнуло. Земля оказалась неожиданно далеко. Метра два не меньше. Не успев сгруппироваться, Мальцев плашмя рухнул на черную кучу мусора оказавшуюся прямо перед ним.

Призванное существо не впечатляло. Слабая, недоразвитая аура, тонкие едва заметные каналы силы. Даже физически оно не представляло собой ничего особенного. Оно просто лежало мордой вниз и жадно хлебало еще теплую кровь шергарда. Судя по всему, этот экземпляр предпочитал питаться падалью. Ну, дело житейское, лишь бы была польза.

Брезгливо, двумя когтями подняв его над тушей, демон принялся рассматривать своего нового фамилиара. Тщедушное существо было одето в серую толстую одежду и черно-белую обувь. Из-под капюшона виднелась уродливая морда, испачканная в крови.

— ЧТО-О-О!? Паршивый человечишка? — Проревел демон, в бешенстве мотая вызванное существо как тряпичную куклу. На одном таком рывке, кусок одежды, за которую держался демон, оторвался, и существо улетело в кусты.

— Проклятые паразиты!? И до изнанки добрались!? Нигде нет покоя от этих вонючих насекомых.

Демон успокоился так же неожиданно, как и разъярился. Видимо, не хватило времени для заклятия. Не беда. Маленькая неудача не испортит первый день свободы, после тысячелетнего заключения. Сам справлюсь. Надо бы навестить родственников и воздать им за коварство, да и тюремщикам неплохо бы передать горячий привет, если конечно они все не сгинули в толще времен. Однако, прежде всего, безопастность. Нужно укрепить оболочку и некоторое время воздержаться от встреч с магами. Чтобы не вызывать подозрений, придется пожить среди людишек какое-то время. Демон недовольно поморщился, больше чем ждать он не любил только скопления этих разумных паразитов, называемое городами.

Вселившись в тело хассита, демон вознесся на высоту чуть выше крон деревьев и с возрастающей скоростью полетел на север. Затеряться легче всего в столице Фиарии. Там у его носителя есть семья и дело. Будет с чего начать…

Медленно возвращалось восприятие. Сначала Мальцев почувствовал покалывание в пальцах рук, затем отозвались желанием почесаться ноги. Ноздри удивленно уловили острые запахи леса. Такой запаховый шум обычно стоит в теплицах с экзотическими растениями. В памяти почему-то всплыло, как они с другом в детстве разоряли ботанический сад и как в итоге попавшись, носили целую неделю удобрения для теплиц и перекапывали землю. Как ни странно, виной тому были невовремя слетевшие с друга во время бега шлепанцы. Пришлось снова возвращаться за забор, чтобы Жентосу не пришлось отдуваться одному.

Открыв глаза, Мальцев подумал, что он как раз в одной такой теплице и проснулся. Только вот в теплицах не было такого звукового сопровождения в виде пения птиц, везде лезущей мошкары и отчаянно голубого неба. С трудом выбравшись из объятий колючего куста, он выпал на небольшую открытую поляну, огражденную раскидистыми деревьями и небольшими кустарниками. Яркое солнце через деревья. Величественные облака неспешно плывут куда-то вдаль. Зеленеет мягкий ковёр травы, хочется упасть и лежать на таком ковре, беззаботно глядя в небо. И пьяный, аномально чистый воздух, который хочется вдыхать и пить легкими, пока не заболят.

С трудом оторвавшись от дегустации, он вернулся к осмотру окружающего пространства. Если это сон, стоит запомнить его хорошенько.

В середине открытого пространства лежала та самая куча, в которую он по неосторожности упал. Подойдя ближе, он как по щелчку вспомнил все что с ним произошло. Свой неудачный прыжок через скамейку. Как лежал на трупе странного животного, захлебываясь его кровью. Как его рывком вздернули к лицу, а точнее неописуемо страшной зубастой харе, висящего в воздухе существа.

Успел заметить, как у ног зубастого ничком лежал какой-то худой желтокожий человек. Существо что-то прорычало, и парень почувствовал, как в его память вторгаются чьи-то мерзкие щупальца. Мальцева вытошнило.

Пошатываясь, он добрел до дерева и прислонившись к нему, тяжело сполз на землю. Прикрыв глаза, парень на какое-то время ушел в себя, пытаясь переварить накатившую информацию.

Пробежав в памяти все утро, он так и не смог найти ни одной зацепки, почему и как он мог тут оказаться. Голова отказывалась работать, в духе зависшего компьютера гоняя кадры падения и возникшей вслед за этим страшной морды неведомого монстра. Это должно быть как-то взаимосвязано.

Зажмурив глаза, и тряхнув головой, Мальцев пришел к глубокомысленному выводу о полной нереальности происходящего. Нет, мотнул головой парень, не сходится. Во сне не бывает таких ярких видений, не пахнет так одурительно растениями и уж тем более не чувствуется боль от ушибов и царапин. Еще и какое-то постороннее рычание в правом ухе.

Мальцев со скрипом повернул голову и встретился глазами с копией мертвого зверя, лежащего в центре поляны. Копия была больше практически в два раза, в холке как минимум полтора метра и выглядела внушительно. Судя по прижатым ушам и нервно мотающемуся хвосту, кошка была в плохом настроении.

— Эээ… спокойно киса. Я сам тут недавно. — Выдавил из себя Федор, задом отползая в кусты. — Всплеск адреналина разом прояснил мысли. Такие кошки в России точно не водятся, а уж если завелись, то питаются явно не травкой.

Кошка оскалилась, придвигаясь. Из оскаленной пасти дохнуло отвратительным запахом гнилого мяса. Скорей всего на реакцию Мальцева повлияло именно последнее.

С диким воплем, от которого хищник на мгновение отпрянул, Федор кинулся сквозь кусты, не различая дороги. Проломив ряд веток, и расцарапав лицо, вывалился в небольшой овраг, чтобы увидеть, как кошка одним прыжком перемахнула кусты в трех метрах от него.

Мальцев отчаянно помчался вдоль ограждающих поляну зарослей, спотыкаясь и оскальзываясь на прелой земле. Съехал на боку с горки, попав ногами в ручей и замешкавшись, получил удар между лопаток, от которого его мгновенно вынесло на другой берег. Кошка промахнулась. Чудом удержавшись на ногах, парень не снижая скорости побежал дальше.

Деревья, деревья, кусты. Зацепившись за ветки, Мальцева занесло. Мимо, обдав его запахом сырой шкуры, пролетела туша хищника. Дико заверещав, он кинулся в обратную сторону. Метров в двадцати перед ним лежала какая-то груда камней. В панике, парень, изо всех сил устремился туда.

Добежав до дальних деревьев перед рядами камней, Федор запнулся об удачно расположенный корень и, пролетев пару метров, кубарем выкатился из леса, ободрав спину о колючки.

Падение по склону остановил заботливо подкинутый кем-то камень с острыми гранями, которые тут же, обрадовано, впились в и так пострадавшую сверх всякой меры спину.

Зашипев сквозь зубы проклятия, Мальцев как обиженный еж, на трех конечностях развернулся в сторону леса, и замер с камнем в руках, ожидая прыжка лесной твари. Бежать уже не было сил, да и собственно некуда. За спиной на восьми метровую высоту, а кое-где и выше, вздымались развалины внушительной стены, которая тянулась на неизвестную длину вправо и влево.

Площадка, на которую он выпал, и место у стены были усыпаны серым песком, похожим на неоднородную мраморную крошку.

Спустя несколько ударов сердца, громом отдававших в голове парень скорее ощутил, чем услышал тяжелое дыхание преследовавшего его зверя. Шум, то удалялся, то приближался. Кошка, словно раздумывала, выходить на свет или нет.

— Давай уже скотина, давай. — Простонал Мальцев, с хрипом ловя пересохшим ртом, ставший твердым от быстрого бега воздух.

Время шло, а зверь так и не торопился выходить, нервно прохаживаясь вдоль границы деревьев. Порой можно было различить силуэт туши, да зеленый отблеск глаз. Прохаживаясь, зверь, издавал недовольное фырканье, словно поражаясь вероломности двуногого, осмелившегося выбежать за пределы игровой площадки.

С опаской посматривая в сторону деревьев и замирая через каждый шаг, Федор начал пятиться в сторону стены, судорожно выискивая пути дальнейшего отступления. Не было никакого желания выяснять, почему животное не может выйти из-за деревьев, и как долго продлится его неуверенность. Поворачиваться к зверю спиной тоже не хотелось, помнится, представители семейства кошачьих предпочитают нападать на добычу именно с этой стороны.

Кое-как допятившись до стены, парень обнаружил, что вблизи она не так уж и неприступна, тут и там из щелей торчали корни, где-то части раствора вывалились, вымытые дождями. Ближайший корень торчал на высоте около двух метров.

Кося глазами в сторону леса, он подтащил несколько камней и, сложил их горкой под стену. Оттолкнувшись от кучи и с усилием подтянувшись, взобрался на высоту своего роста. Дальше, к сожалению, уступов не было.

Хорошо висишь! — Не к месту включилась самоирония, — что теперь, куда дальше двинешься? — Очередной рык недовольной кошки подстегнул мыслительный процесс. Федор с трудом, но все-таки втиснул пальцы правой руки в щель между камнями.

Правее того места, где он висел, край стены был на расстоянии вытянутой руки вверх. Конечно, если как-то доползти около десяти метров, цепляясь только пальцами. Нижняя часть стены была до отвращение гладкой. Мальцев весьма скептически оценил свои возможности по преодолению такого препятствия.

А ты давай упади, да еще постарайся головой вниз, чтобы зверюга не утруждалась особо, когда будет тобой обедать, — опять заехидничал внутренний голос.

— Нет уж сука, не дождешься! — Безадресно пробурчал Федор и, стараясь не раскачиваться, пополз вправо. Метры давались ожидаемо трудно, просто мечта болдеринговой трассы. Впрочем, парень охотно бы поменялся с любым болдером за честь быть первым на этой стенке, только бы вернуться домой в любимое кресло.

Когда стал виден край стены, Мальцеву уже казалось, что пальцы рук сточились и придется всю жизнь носить сапоги, потому что шнурки завязывать ему будет больше нечем. Зацепившись за уступ стены, он с трудом подтянулся и, извиваясь, как червяк, заполз на него.

— Понастроили тут, Церетелины дети! Гигантофилы хреновы! Кто так строит?!

Изнутри стена была пятиметровой!!! толщины, не меньше. Камни, из которых она состояла, казалось, были выпилены из единой глыбы в аккуратные панели. По крайней мере, визуально они выглядели как кирпичи, вышедшие из одной формы. Часть пролома в стене была с ровными, словно оплавленными краями, исключая мысль о естественном старении сооружения. Скорее разрушения походили на то, как если бы стены обстреливали из пушек. Поежившись, Федор представил себе калибр такой пушки. В любом случае, судя по зарослям и общему состоянию стены, было это в допотопные времена.

Осторожно выглянув за край стены, он не обнаружил следов кошки. Кусты и окружающий лес хранили молчание и снова выглядели как фрагменты с лесных картин Шишкина, если б тот только писал джунгли.

— Что?! Съела, кошка драная? Хрен тебе, а не комиссаркое тело! — Хлопнул Мальцев ладонью по сгибу правой руки. Лес в ответ презрительно промолчал.

Выпустив пар, парень перебрался через гору щебня, преграждающего путь на ту сторону, и потрясенно замер. Картинка впечатляла. Во все стороны от стен немаленького города видны были кроны деревьев, взвышающихся над стенами, а кое-где и переросших через нее. Вдаль от места где он стоял, в сторону моря, убегали ровные когда-то улочки булыжной мостовой, усеянные по бокам обломками зданий. В некоторых местах сквозь брусчатку проросли могучие деревья, превратив проход по улице в героическое деяние. Кое-где торчали остовы двух-трех этажных зданий. Метрах в ста от стены и правее, находились остатки даже отсюда кажущиеся крупными строений. Можно было даже различить несколько уцелевших колонн. Здания сохранились участками, словно были разрушены с воздуха, хотя ни стенобитных камней, ни рытвин в мостовой не было видно. На некоторых улочках сохранились остатки рукотворных преград, скорей всего возведенные жителями.

Мальцев наконец выдохнул, на земле подобный город сразу бы стал широко известной музейной достопримечательностью. Строгие линии улиц и переулков, контрастировали с остатками вычурной архитектуры. Еще одно свидетельство того, что находится он в несколько другом времени и месте.

Дикое буйство леса и странная архитектура строений притягивала взгляд и манила своей загадочностью. Однако созерцание быстро надоело. В животе заурчало. Замена материального духовным не прокатит, надо как-то спускаться и искать пропитание.

Прямо под внутренним краем стены располагались развалины какой-то деревянной пристройки, метров на тридцать в ту и другую сторону. Верхний край развалины был в трех метрах от края стены, нечего и пытаться спрыгнуть, слишком высоко. Кажется, само строение может обвалиться и от чиха.

Левее того места, где находился Федор, близко к стене рос ряд деревьев. С виду деревья напоминали дубы, если не замечать ярко-розовые большие цветки, от которых порывами ветра доносился приятный аромат.

Обливаясь потом и еще больше уделав свитер, парень взобрался на верхний край стены. Высота и порывы холодного ветра быстро свели на нет восторги от открывающегося вида.

Наверху стена была ровной, слева, в полтора роста, местами стояли зубцы. На самой площадке валялись куски дерева, скорей всего от крыши закрывающей стену от осадков.

Федор издал радостный вопль, заметив у подножья защитных зубцов обломок копья. Лезвие хорошо сохранилось, только сильно потемнело от времени. Дерево же, к которому оно было прикреплено, превратилось в труху.

Клинок представлял собой хищно выглядящий штырь ромбовидной формы. Лезвие в локоть длиной с небольшим металлическим шаром ближе к рукояти. Края штыря, были довольно острыми из-за вогнутых спусков. Внушительная пырялка, всяким кошачьим точно не по вкусу придется. Жизнь то налаживается, — подумал Мальцев, продолжая осматриваться.

Метрах в сорока был виден остов промежуточной башни. Обрадовавшийся было парень, снова поскучнел — вся стена впереди него была в обвалах, да и в самом остове отверстий не наблюдалось. Скорей всего остатки деревянной пристройки и были галереей лестниц ведущих в разные концы стены.

Обследовав края внутренней стороны стены, Федор пришел к печальному выводу, что единственный способ сравнительно безопасно попасть вниз — это добраться до дерева.

Ветки ближайшего дерева находились на расстоянии около двух метров от края стены, слегка раскачиваясь от порывов ветра, как бы поддразнивая. Посидев в раздумьях пару минут, парень понял, что надо решаться сейчас, или он вообще не прыгнет.

Разбежавшись от дальнего зубца, Мальцев, раскинув руки, прыгнул. Мгновение полёта показалось ему дольше минуты у дантиста. Наконец, притяжение сработало, парень сграбастал ветку и тяжело дыша, сдавил ее в жарких объятиях. Ветвь качнулась под весом бескрылой птички, но выдержала. Часть дела сделана, осталось спуститься вниз и там уже можно будет поискать что-то съестное.

Еще раз опасно покачнувшись, Федор понял, надо ставить себе краткие цели. Что будет на земле, можно обдумать и потом. Мерно перебирая руками и ногами — лемуры отдыхают, парень уже добрался до середины ветки, когда услышал треск, от которого и так расшатанная психика дала сбой и поломалась вместе с веткой. С диким воем, обдирая листву и сжимая в руках обломки, Федор полетел вниз, считая избитым телом нижние сучья, пока на пятом по счету его не заклинило в развилке.

Обведя безумными глазами проторенный путь, и судорожно выдохнув «бляяя..», он посчитал себя счастливым человеком. Хорошо, что сообразил скинуть лезвие вниз. В полете со своим везением он бы наверняка его себе куда-нибудь воткнул.

Дуракам ведь всегда везет, — ни к месту включился внутренний голос. До земли оставалось всего несколько метров, но, к сожалению, это была самая нижняя ветка. Кряхтя, как столетний дед, он снял свитер и вытащил ремень из джинсов. Привязав импровизированную веревку к стволу дерева, парень с трудом сполз по получившейся связке на землю и обессилено упал на землю.

Опершись на дрожащие руки, Мальцев принял сидячее положение. Как ни хотелось еще полежать, подвести итоги важнее.

Итак, что мы имеем? Стойкая галлюцинация осложненная буйной фантазией больного? Один посреди древних руин. Намек подсознания на скудость внутреннего мира? А где тогда голые женщины и водка? Явный перенапряг на работе. Вот теперь и чудится всякое разное. А что, версия не лишенная смысла. Тогда как попасть обратно без галоперидола? Тьфу, бред какой-то лезет в голову.

Начнем снова. Он неизвестно где, без еды, воды и без нормальной одежды. Что там делают знатоки выживания в дикой местности? Правильно, звонят в МЧС! Черт, на сотовом ни одного деления. Может повыше куда взобраться, где точно поймает? Посмотрев на дерево, Федор отказался от дурной затеи.

Надо определить стороны света. Гм, на сотовом семь часов с копейками. В это время солнце уже садится. Гм. Здесь оно в зените. И что это значит? Господин Васерман ваш ответ?

Где же все-таки он? Ммм, надо было чаще инструктажи слушать на спортивном ориентировании, а не Таньке на задницу пялиться, спортсмен. Чего вообще ты туда поперся? Ах да, ты ж пошел то только из-за неё. Дубина! О! Точно! Дерево, дерево! Надо присмотреться к дереву. С южной стороны должно быть больше веток и листьев. — Мальцев несколько раз обошел ствол.

Как блять определить эту южную сторону?! Ствол же круглый, ветки во все стороны растут. Мох Федор искать не стал, мысленно признав себя кретином. Чем ему поможет это знание? Одному все равно через такой лес не пройти. Куда идти то? На три стороны лес, в одну море. Море! Точно. Если есть побережье, значит должно быть судоходство, на крайний случай рыбаки. Вот и положительные моменты нашлись.

Срочно ищем еще позитив. Он жив. За исключением мелких царапин и синяков, здоров. Оружие, если его можно так назвать, есть.

Значит первое пишем: надо найти воду, второе — еду, третье — ночлег. Солнце еще высоко, но кто его знает как скоро тут темнеет. А ходить по темноте в развалинах, затея экстремальная, и чревата неприятными последствиями. После такой зверюги в лесу, легко встретить крыс величиной с собаку в руинах.

В крайнем случае, можно переночевать и на дереве. Три раза хаха. Неуверенно поднявшись на ноги, Федор похромал в сторону ближайшего сравнительно целого дома. С верха крепостной стены он засек некоторое скопление деревьев в центре крепости, надо полагать там может быть рокарий или просто какие-то виды плодоносящих деревьев. Это относительно быстрый способ найти пропитание. Ловлю рыбы он решил отложить на более удобный случай.

Дорога отняла неожиданно много сил и времени. Приходилось протискиваться под ветвями разросшихся кустов и деревьев, перелезать через рукотворные завалы и большие обломки строений. Во всех встреченных зданиях отсутствовали двери, во многих провалилась крыша, и рухнули стены. Тем не менее можно было понять общий стиль строений. Архитектура очень отличалась от привычных средневековых построек. Однако как бы ни было интересно, но Федор решил оставить исследования на потом.

Первой удачной находкой стал родник, бьющий из-под земли посреди небольшой площади. Рядом находился остов какого то памятника, на кубе из белого камня все еще торчали обломки ног. С наслаждением напившись ледяной воды и смыв со спины кровь от царапин, парень пошел дальше, сделав в памяти заметку на ориентиры площади. Стоит поселиться ближе к воде.

Похоже он всё-таки оказался прав, нечто вроде сада здесь присутствовало. Перелезая через кучу ржавой трухи и обломков камней, некогда бывших забором, Мальцев дорвал и без того пострадавший свитер. Набрав по десятку плодов со всех встреченных деревьев, он завернул их в жалкое подобие мешка из вязанной рванины с модными принтами. Плоды он собирал вслепую, вроде не должны в городском саду расти ядовитые растения. Разбираться, что из сорванного съедобно-ядовитое он решил в спокойной обстановке, если повезет, в безопасном месте у костра.

Подходящее по всем замыслам здание находилось в двух десятках домов от площади. Когда-то это был большой трехэтажный дом с изящной лепниной по стенам, куски которой еще можно было увидеть в некоторых местах. Третий этаж лишился крыши, но это даже к лучшему, там удобнее всего будет развести костер.

Наверх вела единственная лестница, частично обвалившаяся внутрь дома. Порыскав по комнатам, он нашел кучу рассохшихся досок, по всей видимости, представлявших собой остатки деревянной мебели, этого должно хватить до утра.

Вопрос с доступом посторонних он решил кардинальным способом, кинул несколько оставшихся досок в проем поперек лестницы и обвалил крайнюю стенку сверху. Утром Федор планировал разобрать завал.

Еще по дороге сюда, он захватил несколько камней с шероховатой поверхностью, в качестве кремня и по совместительству точильного камня. С куста, росшего возле странного зеленого камня заляпанного грязью, отломил ветку толщиной в запястье для рукоятки будущего копья. Для обороны Мальцев решил использовать именно копье. Если тут такие звери, то лучше держаться от них подальше, минимум на расстоянии длины древка.

Ветки куста неожиданно оказались очень прочными, если бы не лежащие под ногами камни, пришлось бы удовольствоваться сухостоем. Пара сильных ударов и ветка в месте крепления к основному стволу неохотно треснула, а спустя пару минут уже поменяла хозяина.

Стоило получать высшее образование, чтобы снова вернутсья в пещерный век, — подумал Федор, насадив лезвие на деревянную заготовку и затачивая клинок о кусок серого камня. Он что всерьёз собрался сражаться этой палкой с трехсоткилограммовой кошкой? Деяние достойное идиота. Стоит поискать иной выход. Всё-таки большая голова человеку не зря дадена. С древних времен люди действовали больше смекалкой и хитростью, нежели силой. И посмотрите где сейчас крупные кошачьи. Преимущественно в зоопарке, если не на стенах и полах элитных особняков. Оставим суицидальный поход на крайний случай.

Разложив перед собой вещи из карманов, Федор уныло хмыкнул. От домашних ключей толку мало. Даже как средство самообороны не годятся. Ладно, пригодятся на грузила, а таблетку можно попробовать использовать как блесну. В свое время Мальцев выбрал её в серебристом исполнении.

Бумажник с деньгами и кредитками в кучу к бесполезным вещам, до встречи с местными жителями не пригодится. Водительское удостоверение. Ага, а транспорт за стенкой бегает, парковку ищет. В стопку к ненужным.

В общем, негусто. Надо будет спрятать барахло, не хватало еще потерять документы и особенно ключи в этих руинах, только новую дверь в квартиру поставил.

Мобила мигала последним делением батарейки, связь так и не появилась и он начал сомневаться, что появится. Стоило признать, что он тут застрял и неизвестно на сколько.

Проблему с запасом воды удалось решить достаточно легко, в соседних развалинах он отрыл из кучи обломков и камней небольшой котелок из потемневшего закопченного металла и наполнил его водой из родника на площади.

Воды была вкусной и отлично утоляла жажду, жаль только сварить в ней нечего. Кроме плодов ничего добыть не удалось. Нет, конечно, он пытался подбить камнями нахальных птичек на краях стен, но видимо меткость не была в числе его врожденных умений. Ни один из камней не пролетел ближе метра от этих летающих килокалорий.

Костер удалось запалить спустя полчаса и два отбитых до крови пальца. Бить пришлось камнем о камень, лезвие почему-то искру не высекало. Тепло костра немного снизило ощущение голода.

Воин был стар. Настолько стар, что уже не помнил ни имени, данного ему при рождении, ни своих лет. Зато он прекрасно помнил, кому обязан своим теперешним состоянием.

Он уже перестал чего-то ждать. И давно забросил охрану города, переложив эти заботы на Стража. Спокойствие руин редко кто беспокоил. За Ашкерумом закрепилась слава проклятого города, приносящего смерть осмелившимся пересечь его границы.

Воин предпочитал проводить время в грёзах, прокручивая в голове образы своих лучших учеников и учениц. В этом подобии сна, он еще мог ощутить свою полезность, это была хоть и призрачная, но жизнь.

В своих снах он подолгу ходил по древним улицам Ашкерума, заглядывая в окна пустых домов. Город был холоден и пуст, также как и его сердце. У воина не было и не могло быть детей, семью ему заменяло исскуство и ученики. Многих он воспитал практически с первых лет осмысленной жизни. Многих успел похоронить.

Вот Аркоррен, молодой воин степей, быстрый и гибкий, хорошо владеет ятаганом, но бесполезен в копейной драке. Зато как он умел работать клинком, загляденье!

Погиб защищая северную стену, даже не своего города. Все они погибли, взяв за яркие искры своей жизни, море огня чужих. Все-таки он был хорошим учителем, но настолько же и плохим отцом, ему стоило приказать им уйти.

Вот Илиит'аль, по прозвищу Жало. Куда же ты пропала девочка? Я так скучаю по твоей улыбке. Убийца с ангельским личиком. Изгой из клана белого паука, слабая с оружием своего клана — двулезвийным мечом, но смертельно опасная с двумя короткими клинками… Она… Она словно указывала в сторону дома семьи Туагрона. Старик предпочитал помнить имена мастеров своего дела и совершенно не помнил имен остальных, безынтересных для него живущих.

— Погоди дочка. Помню я его семью. И малышку Ольту и её смешливого проказника братца Бринна, и даже его жену, как там её. Но все они давно истлели, они теперь не более чем прах. Истлели и сгнили, также как и я.

Активировав охранный контур, Воин заметил пульсирующий огонек на крыше, так непохожий на ранее замеченных в развалинах посетителей. Интересно кто этот чужак, что осмелился проникнуть в город? Кроме птиц и зеленых коротышек здесь уже сотни лет никто не появлялся.

На чужаке нет доспехов и энергетика как у младенца. Ни следа защитных плетений и даже амулетов. И ему стало любопытно, впервые за сотни лет.

Может кто-то из лесных? — Мысленно пожал плечами Воин. Надо пригласить на беседу. Давненько к нам не забредали гости, интересно узнать, что там происходит за стеной.

Наверху, в развалинах колонн, раздалось тихое костяное щелканье. Камни, лежащие на спуске к нижним помещениям храма, зашевелились. Страж выпрямился во весь свой немалый рост и достал из под завала свое оружие — зазубренную старую фалкату.

Со времен осады он остался последним из стражи храма, поскольку был завален камнями в зале испытаний, остальных порубили на куски мародеры. Почти любовным движением отерев от пыли старое, покрытое пятнами окиси лезвие, он поднял полыхающие зеленым светом глазницы к небу, словно принюхиваясь.

Мгновение спустя, Страж вихляющей походкой направился в сторону дома кузнеца. Постепенно его шаги выравнивались, и он шагал все быстрее и быстрее, распугивая немногочисленную живность, переступая через нагромождения камней и срубая кусты, мешающие пройти. Последние метры перед целью он почти бежал.

Маленький костерок давал неяркое, почти бездымное теплое пламя. Прислонившись к нагретому солнцем камню стены, Федор раз за разом обкатывал в голове происшедшее с ним за этот сумасшедший день. Сна не было ни в одном глазу.

План минимум — найти воду, еду и укрытие, выполнен. Впрочем, он его собственно и затевал, чтобы отодвинуть накатывающуюся время от времени панику. Сейчас же, пережидая ночь, он не мог уснуть.

Защемило сердце. Мальцев вспомнил родителей и друзей. До него вдруг дошла простая мысль, что он может больше никогда их не увидеть. Зажав голову в руках, парень, поскуливая начал покачиваться из стороны в сторону, пытаясь успокоиться.

Не время расклеиваться. Соберись! Сколько не ной, проблема от этого никуда не денется. — Федор, истерично стукнул в стенку кулаком. Боль в костяшках несколько отрезвила. Попробуем поразмыслить.

Вечный вопрос, что делать? Вопрос, где он, парень решил отложить до момента встречи с аборигенами. Все равно кроме них никто ему не ответит. Однако судя по представителям флоры и особенно прожорливой фауны, на Землю это мало похоже.

Мальцев отнюдь не считал себя завзятым натуралистом, но найденные в доме остатки картин давали немало пищи для размышлений. На картинах были изображены степенные, вполне узнаваемые люди. Ну, почти.

Статный невысокий мужчина с пышной бородой, в которой терялась половина лица. Пухлая розовощекая женщина с ярко-голубыми смешливыми глазами, с младенцем на руках. У ног её какая-то помесь кота и обезьяны, даже с картины кажущаяся жутко проказливой.

На Земле этот город уже давно бы почистили от остатков реликвий и превратили в туристический рай. В доме же сохранились почти все кухонные и обиходные приспособления, от кочерги до металлических ложек, а в выемке за одной из картин он обнаружил несколько серебряных и медных монет в остатках сгнившего мешочка.

На серебрушках, с одной стороны был изображен молот, а по краю шла непонятная надпись. Буквы даже отдаленно не напоминали ни один из известных ему языков. На обратной стороне серебряной монеты было изображение колеса с короной. Медные монеты красотой не блистали, колесо на одной стороне и лист растения похожий на клевер на другой.

Куда же исчезли жители? Эпидемия? Но где тогда останки? Война? Тогда почему не тронули вещи? Почему не восстановили город?

Спину кольнуло. Парень осторожно подвигал плечами. Терпимо. Царапины поверхностные, будем надеяться, что когти у встреченного монстра не заразные. Другого выхода все равно нет, в городе аптеки давно не работают и лекарство от бешенства ему не светит. А уж как был бы кстати психиатор…

Ну, тогда кто не спрятался, я не виноват, озверею, выскочу за стенку и сам её покусаю. — Попытался подбодрить себя Федор.

В общем, все идет к тому, что надо пробираться к людям. Мальцев встал размять ноги и вдруг услышал негромкий хруст. Похоже на то, что он здесь уже не один. Парень накрыл костер противнем, найденным внизу, и осторожно подкрался к краю стены. Никого. Хруст повторился. В дальнем конце улицы кто-то размашисто вышагивал, по фигуре можно было опознать худого человека довольно высокого роста.

Федор не смог сдержать вопли радости.

— Эй, там! Сюда, я здесь! — Заорал он, привлекая к себе внимание. Мальцев дернулся было к завалу раскидывать камни, как вдруг в свете луны увидел нечто, что как холодной водой смыло всю его радость.

По улице бежал скелет! Нет, не так — здоровенный Скелет! Бежал, одетый в остатки потрепанного рубища и, размахивая на ходу причудливым изогнутым ножом.

По спине Федора в направлении поясницы проскакал табун мурашек с воробья величиной. В коленях противно задрожало, и Мальцев ватными руками оперся о край стены, чтобы не свалиться на пол. Округлившимися глазами он смотрел, как Скелет подходит к дому, голова его при этом оказалась почти на уровне пола второго этажа. Подняв черепушку с зелеными святящимися глазницами, эта мечта антрополога уставилась на Мальцева с явным гастрономическим интересом. Правильность мысли подтверждали приглашающие жесты Скелетона.

Если выживу, я скорей всего досрочно поседею, подумал парень, отползая от края стены. На провокации со стороны нежданного гостя он решил не поддаваться.

Костяшка, возмущенный непонятливостью Федора, проскрипел нечто гневное, после чего зажал нож в зубы и пополз по стене, цепляясь за остатки лепнины.

Тут парню стало ясно, что или у него скоро будут гости, или надо что-то делать. Первая мысль о том, чтобы раскидать завал и сбежать, была затоптана логикой, он слишком хорошо помнил, как быстро бегает Скелетон.

Решимость Федора подстегнула черепушка со светящимися глазами, появившаяся над краем стены. Прыгнув в угол, он схватил копье и с нечленораздельным воплем обрушил его на череп уже наполовину взобравшегося на площадку скелетона.

Скелет неожиданно легко отмахнулся от героического замаха и играючи вырвал из рук парня копье, но при этом потерял равновесие и, выронив из клюва ножик, с грохотом рухнул на землю.

Хреновый размен, подумал Мальцев, осматривая доставшийся ему меч. Скелетон тем временем, шипя как пробитое колесо, прихрамывал вокруг здания, опираясь на реквизированное копьё. Падение для него не прошло бесследно, при ударе о землю он лишился одной стопы.

Черепушка все-таки решился на повторные активные действия. Выставив перед собой острие копья, он осторожно начал подниматься по крайней, дальней от парня стороне дома. На той стороне, стенка выступала над полом, чуть выше роста Федора и там он не смог бы вплотную приблизиться к краю, чтобы помешать.

В панике метясь по площадке Мальцев, наконец, пришел к здравой мысли и начал подтаскивать к краю пола крупные обломки стены.

Первый же удачный снаряд снес скелет со стены как ветром. Что было тем удивительнее, поскольку меткостью, как уже было сказано, Мальцев не славился. С уже знакомым звуком, гость обрушился на землю и зашевелился, пытаясь собрать воедино рассыпавшиеся кости ног.

— Вот тебе два. — Выдохнул Федор, выбрав из груды каменный аргумент весом так килограмм на тридцать, и с усилием уронив на голову неудачного скалолаза. Шевеление стихло.

Не останавливаясь на достигнутом, парень швырял вниз обломки до тех пор, пока наверху они не кончились, а внизу над грудой костей не возник внушительный курган.

Не заметив больше следов шевеления из-под камней, Мальцев на негнущихся ногах вернулся к костру и, привалившись к стене, впал в беспамятство. Для одного дня впечатлений было слишком много.

В теле чувствовалась непривычная легкость. Ни следа уже привычной боли от царапин, ссадин и синяков. Голова не болела, и присутствовало ощущение удивительной ясности и четкости восприятия, словно после отличного сна на природе.

Он лежал на полу просторного прямоугольного зала. По периметру зал окружали десять колонн в два обхвата, по пять с каждой стороны.

Неизвестно откуда изливался странный рассеянный свет, хотя было непонятно, каким образом он в зал попадает. Не было ощущения движения воздуха, пахло затхлостью давно не жилых помещений.

Мальцев встал. Все страньше и страньше. Первый обход дал хотя и многочисленные, но абсолютно бесполезные в плане поиска выхода сведения. Зал длиной полста шагов и шириной около тридцати. В центре зала на полу, каменной плиткой выложен сложный рисунок, два трапециевидных щита узкой стороной друг к другу на расстоянии трех метров. Между ними, параллельно друг другу, выложены белой плиткой два меча, острием на встречу.

С правой, дальней от него стены — стойка с разнообразным оружием. Слева и справа от нее, на стене висят разнообразные средства для убиения себе подобных, знакомые и совсем незнакомые Федору. Напротив стойки, на противоположной стене, висят на стене и стоят на полу щиты различного вида. От круглых, размером с две ладони мужчины, заканчивая ростовыми. На некоторых щитах рисунки или орнаменты. Парочка лежащих на полу щитов, оббиты кожей, а с внешней стороны имеют ряд шипов.

Попеременно вытаскивая из держателей отличные образчики средневекового оружия, парень не переставал удивляться красоте, которой награждали клинки древние оружейники.

Красота была во всем, в летящем изгибе клинка, рисунках на лезвии, хищной заточке и украшениям на гарде. Впрочем, ничего сверхъестественного стойка не содержала, складывалось впечатление, что все выставленное оружие не раз было опробовано в деле и просто парадных образцов здесь нет.

Оружие на удивление хорошо ложилось в руку, балансировка клинка тоже заслуживала всяческих похвал. Спустя неопределенно долгое время Мальцев, наконец, остановился на средней длинны мече, похожем на итальянский малхус и небольшом круглом щите. Подумав немного, он также выбрал себе ростовое, с широким листовидным лезвием, копье.

Федор с подозрением подумал, что и всё остальное оружие, наверняка так же придется по руке, словно было сделано точно под него.

Подумав, аккуратно вложил разбросанное от восторженных поисков оружие, обратно в стойки и повесил опробованные щиты обратно на стену. Мало ли что там скажут хозяева.

В том, что хозяева есть, сомнений не возникло, зал был подозрительно чистым и ухоженным.

Мальцев двинулся вдоль стены, отстукивая копьем в такт шагов и ведя рукой вдоль стены. Щит парень забросил за спину, в таком положении он совсем не ощущался.

Завершив обход комнаты, он сделал для себя неприятно открытие. Каменные панели в стене были пригнаны друг к другу безо всякого зазора, пустоты в стенах также отсутствовали. Напрашивался вывод, что попасть он сюда мог или через верх или через низ. Причем в последнем варианте его бессознательную тушку должен был сюда кто-нибудь перетащить.

Идея, о проникновении через потолок, была откинута за очевидной бредовостью. После падения с десяти метров в бессознательном состоянии он вряд ли бы себя так хорошо чувствовал.

Простукивание плит пола также не дало ни малейшего намека, такое впечатление, что этот зал находится внутри какой-то скалы, и не имеет физического выхода. Пройдя в очередной раз наискосок из одного угла зала в другой, Мальцев уже начал потихоньку паниковать. Не то чтобы у него была клаустрофобия, однако мысль о том, что он замурован неизвестно где, без запасов воды и пищи, логически не могла настроить на благодушный лад.

Кстати о еде. Еще до его появления здесь, парень уже начинал ощущать голод. Ягод и плодов, найденных им садовых деревьев, для насыщение не хватило. Здесь же голод как отрезало. Чудеса. Хотя и вполне объяснимые с точки зрения стресса.

За подобными рассуждениями один только вывод подтверждался на сто процентов, что оказаться здесь он мог только с помощью неведомых хозяев зала. Его не связали и даже дали возможность выбрать оружие, но зачем? Какие цели преследуют его похитители? После эмоционально насыщенной речи в пустоту зала, Федор решил не тратить силы на сотрясание воздуха, а подождать пока хозяева появятся. Ну а там уже действовать, согласно обстановке.

С этими мыслями, он прошел на середину зала и сел в центр ближнего к нему щита, скрестив ноги. Отсюда он мог видеть большую часть зала.

Положив рядом с собой копье и взяв в руки меч, Мальцев принялся тщательно рассматривать выбранное оружие. Клинок длиной примерно семьдесят сантиметров, прямая рукоять длиной не более тридцати, с утолщением на конце. Гарда сделана в виде овальной пластины из желтого металла с поверхностью стилизованной под структуру листьев. Рукоять обтянута змеиной кожей.

— Чо дылда!? Нравится зубочистка!?

От неожиданности, парень подскочил на полметра и в изумлении уставился на своего невежливого оппонента. Напротив него, в пределах нарисованного щита, опираясь на тонкое копье и почесывая пузо, стоял страшный сон алкоголика.

Такого индивида Мальцев еще никогда не видел. Тонкие длинные ручки, узловатые кривые ноги, зеленая пупырчатая кожа, сплошь покрытая татуировками, черные, почти без белков глаза. Портрет дополняли большие заостренные волосатые уши, лицо треугольной формы и острые, белые зубы. Как раз этими самыми акульими зубами, кошмарный прообраз зеленого чебурашки и лыбился в настоящее время.

Ниже пояса индивид был одет в некое подобие килта из шкуры неизвестного животного, на грязных ногах его были сандалии из толстой кожи. Ногти на руках и ногах были значительно длиннее человеческих и слегка загнуты. На шее висел целый ряд всякой дряни на веревочках. Ростом коротышка был не выше полутора метров.

— Я знал шо тебе понравлюся! Целуй ногу, отпущу живым. — Прогундосил этот зеленый собрат Тимати. С этими словами он вытянул правую ногу вперед и растопырил зеленые грязные пальцы.

От неожиданности заявления, Мальцев поперхнулся. Все слова приветствий и доброжеланий разом высыпались из его головы как сушеный горох из порванного мешка.

— Почему это я должен тебе ноги целовать? — Осведомился он.

— Потому-что я умный и красивый. — Как недоумку объяснил зеленый уродец, ковыряя костистым пальцем в носу.

Это же настоящий гоблин, не, ну точно. Зеленая рожа, острые зубы, уши, в конце концов. Не надо было есть те ягоды. Федор зажмурил глаза. Главное со своими галлюцинациями не общаться, здоровее будешь.

Некстати вспомнился случай из прошлого. Как-то после очередной гулянки, выползли они толпой под утро с квартиры однокурсницы на ключевой семинар по философии. Сказка, а не предмет. Преподаватель был любим и почитаем как святыня всеми студентами направления.

В то время, когда он восторженно блестя стеклами очков, с жаром в голосе живописал истоки конфликта мировоззрений Гердера и Канта, аудитория мирно похрапывала на дальних партах, спокойно переживая крах немецкой диалектики во сне. На очередном витке гневной отповеди Гердера, один из однокурсников с поэтической погремухой Бивень, усугубивший выпитое косяком, поймал во сне нехилый глюк.

Под впечатлением недавно просмотренного фильма, ему показалось, что он женщина и спасается в лесу от маньяка «кожаное лицо». Получая полной мерой во сне ужас от созерцания приближающегося маньяка с пилой, он вцепился в парту и начал непрерывно на одной ноте подвывать, чем и заинтересовал преподавателя.

Тот, будучи советской, человеколюбивой закалки, ошибочно решил помочь, привести студиозуса в чувство, для чего принялся его тормошить.

И вот, уже увязнув в реалиях своего кошмара, не в силах сопротивляться панике, Бивень ощущает, что кто-то схватил его за плечи.

От раздавшегося визга, весь ближний круг студиозусов чуть жидко не оконфузился. Оттолкнув от себя профессора и, сбежав на нижний ряд парт, Бивень рыбкой выпрыгнул в открытое окно второго этажа.

Трудно сказать, кто больше пострадал от происшедшего. Профессор, заработавший, неслабый шок или Бивень, застрявший в позе эмбриона в плотно высаженных кустах шиповника. Одно Федор вынес из этой истории точно, категорически не стоит мешать водку с травой.

— Обгадился человечек? Отдавай одежку то, штаны тока грязные оставь себе. — Гнусно захихикал зеленый глюк.

Против всякой логики, Мальцев начал злиться.

— А рожа твоя зеленая не треснет!?

На морде гоблина пронеслась череда мучительных мыслительных процессов.

— Это ты меня обидеть хочешь!? — Обрадовано прогундосил он.

Парня неожиданно прорвало.

— Ты в зеркале то себя видел? При всем желании я тебя не смогу обидеть больше, чем твои родители.

— Это ты в моей красоте сомневаешься?! Крыса ты подвальная! Я тебе сейчас все кишки выпущу! — Взревел не своим голосом гоблин, яростно подпрыгивая в черте щита, словно что-то ему мешало выйти из него.

— Нельзя сомневаться в том, чего нет. Что ты мне сделаешь малыш? — Злорадно парировал Федор, привставая и пытаясь найти за спиной копье. Мало ли что этот псих придумает. Вон у него зубы какие, да и лезвие копья не выглядит стерильным. Царапнул и месяц стационара обеспечен.

Шагнув назад, парень повернулся посмотреть, куда же делось копьё, краем глаза заметил вспышку и только по счастливой случайности избежал удара. Непонятно каким способом, коротышка успел неслышно пробежать три метра и теперь с выражением злобной сосредоточенности вертел копьем на опасном расстоянии от Мальцева.

В растерянности парень отпрыгнул назад и скорее по наитию, чем специально, перекинул щит в левую руку. В ногу тут же прилетел удар от коротышки, очевидно, тот целился в левый бок, но был вынужден уйти с линии атаки и перенести точку удара.

Волна боли смыла растерянность и наполнила Мальцева гневом. Следующие десять минут выпали из сознания. Гоблин, почувствовав непрофессионализм соперника, насмешками и уколами в ноги и руки гонял его по всему залу.

Копье в руках коротышки как живое летало, дергалось и жалило как змея. Федор злился, напрягался, крутил мечом во всех направлениях. Несмотря на все усилия, он не мог ничего противопоставить гибкому как резина и резкому как понос коротышке, и постепенно покрывался сеткой порезов и уколов. Хуже всего то, что Мальцев начинал постепенно уставать.

Кожа вокруг порезов и уколов онемела, но это было даже к лучшему, по крайней мере, так он не чувствовал боли. В голове скорым поездом мелькнула мысль, что лезвие копья скорей всего отравлено.

Мысли сдаться не появлялось, Мальцев каким-то образом знал, что коротышка не проявит сострадания.

Минут через пятнадцать избиения, схваткой это называть нельзя, парень ощутил, что теряет контроль над телом. Не было уже привычной ясности в голове. Левая рука разжалась и щит, громыхая, покатился по полу. Рука с мечом стала чудовищно тяжелой, и было трудно её просто держать на весу, не то, что двигать. Сквозь туман он видел, что коротышка, ухмыляясь, стоит перед ним, опираясь на копье, и что-то говорит. Он напрягся из последних сил, сосредотачиваясь.

— А после того как я отрежу тебе уши. — Мечтательно закатил глаза гоблин. — Я сниму с твоей пустой башки кожу и сделаю из черепа горшок для своих щенков, чтобы ты хоть тут смог чем-то пригодиться.

Непонятно, что сыграло свою роль. Чувство собственной беспомощности или нежелание быть ночным горшком, но Мальцев последним усилием поймал нить управления телом и, отбросив меч, прыгнул на коротышку, сдавливая его в объятиях. Тот к тому моменту был слишком близко и не успел отреагировать.

Гоблин оказался удивительно костлявым и жестким, и мало того, что умудрялся кусаться, так ещё и пах отвратительно. В голове что-то шелестело, как от давления при сильном напряжении. Парню сквозь туман восприятия, показалось даже, что он слышит, как в голове у него что-то лопается.

Получив пару болезненных укусов, и чувствуя как силы оставляют его, Мальцев в ярости заорал, и сдавив изо всех сил горло коротышки в пальцах, начал его бешено колотить о плиты пола. Успокоился парень только тогда, когда хрип гоблина затих, а сам он весь перемазался в дурной зеленой крови твари.

Сил еле хватило, чтобы сползти с трупа. Обессилено отодвинувшись в сторону, он упал на руки и, закрыв глаза, провалился в черный колодец беспамятства.

Мальцеву снился сон. Словно он снова бьётся с зеленокожим уродцем. Гоблин делает шаг вперед, копье пошло в бок Мальцеву, на теле возникла красная риска, показывающая точку удара. В то же время, парень неожиданно для себя, умелым движением подставил под траекторию движения щит и отпрыгнув назад, разорвал дистанцию.

Коротышка, не удивившись, виртуозно нанес еще одну серию ударов, но каждый раз на месте точки удара неизменно находился меч или щит. Наконец кто-то, управляя телом Мальцева, отбив клинком копье, прыгнул вперед. Мощным толчком щита, отшвырнул гоблина на стену, не давая ему опомниться и нанес удар сверху, разрубивший копье и череп коротышки.

Картинка остановилась, гоблин еще падал, а Мальцев застыл в странной стойке: щит закрывает левый бок, наискосок, с наклоном нижней части к противнику, меч рукоятью к противнику, обухом лежит на плече.

Ну что попробуем еще раз? — Эхом разнеслось по погрузившемуся во тьму залу. Не успел Федор удивиться, как перед его взором опять обновилась картинка. Он снова сидит в центре зала, со щитом за спиной и клинком на коленях. Лихорадочно проверив себя на предмет повреждений, парень обнаружил на своем теле рисунок из давно заживших шрамов, причем на одежде ни следов от порезов, ни крови. Чудеса. Трупа гоблина или следов схватки также не наблюдалось. Единственным напоминанием было лежащее неподалеку копье с испачканным чем-то темным наконечником, да связка амулетов.

Со все возрастающим возмущением он начал понимать, что им кто-то играет в непонятные игры. В висках застучало от гнева. В таком состоянии Мальцев уже без разговоров вцепился бы в глотку своим мучителям, будь они так неосторожны, чтобы показаться ему сейчас. Выкрикнув в воздух несколько особенно сильных слов, Федор повернувшись, обнаружил напротив себя копию недавнего ночного гостя, с полыхающими зеленым огнем глазницами. В состоянии близком к неконтроллируемому гневу, парень даже не удивился этому появлению.

— Хотите поиграть? Давайте поиграем, — прошипел Мальцев. Постепенно успокаиваясь, он начал рассматривать Скелетона, на всякий случай не делая резких движений. Одет супнабор был в потерявшее цвет рубище, с многочисленными прорехами и следами гниения, пах он тоже соответствующим образом.

Скелетона столь явное внимание к своей персоне, не оставило равнодушным. Черепушка, ворочая головой, еле слышно шипел как змея. Очевидно, подумал Мальцев, есть какая-то зависимость издаваемого звука от настроения существа. Хотя каким местом он эти звуки издает, непонятно.

В длинных руках у черепушки было два меча, уже известной ему формы. Судя по всему, Скелетон одинаково хорошо владел обеими руками. Шансов достать Федора своим оружием у противника в данном случае было значительно больше. После первого боя парень уже нисколько не заблуждался в своих низких боевых навыках.

С таким противником в обычных условиях справиться он даже не надеялся. Для увеличения шансов надо было уравнять дистанции поражения.

Настороженно пошарив руками позади себя, он на ощупь нашел копьё и подтащил к правой ноге, так, чтобы можно было быстро взять. Меч он продел за крепления в щите, чуть выше и параллельно руке.

Пора. Наклонившись вперед, он молча бросился на Скелетона. Тот, опешив, слегка замешкался, видимо не привык, что жертвы вот так запросто кидаются на ночной ужас. Поэтому Федор запросто воткнул ему копье в правую глазницу, пробив черепушку насквозь.

От раздавшегося скрипа и шипения у Мальцева разом разболелись все зубы. Парень подналег на древко, планируя оторвать ненужную уже башку Скелетону, и чуть было не поплатился за собственную беспечность. Скелет вслепую махнул ручищей и, угодив прямо в щит, отправил наглеца в трехметровый полет по залу.

Со звуком обвалившейся кухонной посуды, прокатившись по полу, Мальцев, чертыхаясь, вскочил на ноги. Во время жёсткого приземления он чуть не пропорол себе бок выпавшим клинком.

Схватив меч, Федор прихрамывая снова кинулся на противника, надо было зафиксировать достижения, но тут же понял, что немного опоздал. Скелетон, обрубив древко, уже сам направлялся к нему.

Первый удар парень принял на щит и только чудом смог удержаться на ногах. Силищи тварь была неимоверной. Второй удар он успел отбить клинком. От удара меч выбило из руки. О том, чтобы теперь перейти в атаку не могло быть и речи, Мальцев просто не успел бы достать до костлявой морды. Одного удара этого терминатора было бы достаточно, чтобы поставить точку в поединке. Размашистые удары костяных рук с легкостью выламывали куски стенного камня.

Пришлось бегать между колонн и уворачиваться. Скелетон все также размеренно размахивал руками, описывая все более и более близкие дуги на опасном расстоянии от Федора. К сожалению, древко в черепе не мешало этому пособию для анатомии двигаться, тварь каким-то образом чувствовала местонахождение противника, и спрятаться от нее никак не получалось.

Все это время мозг парня интенсивно работал, просчитывая варианты могущие помочь ему выжить. Уже начиная уставать, Мальцев заметил, что со стороны поврежденного глаза, удары шли не прицельно и старался двигаться именно в той мертвой зоне.

Улучив удачный момент, он прыгнул под ноги Скелетона и, перехватив щит второй рукой, с силой ударил в костяное колено. Раздался хруст, и Скелетон, поворачиваясь, провалился на правую ногу. Падая, противник вынужден был опереться о пол, выронив меч, но левой рукой успел отмахнуться от Мальцева. Пролетев кувырком весь зал по диагонали, и потеряв щит, Федор со всего маху приложился спиной о стену.

Упрямая черепушка все никак не хотела успокоиться. Сквозь слезы, пытаясь вдохнуть, он разглядел, как скелет на трех конечностях ковыляет к нему. Правая нога, перебитая в колене, волочится за ним следом.

Перекатившись вбок, он успел уклониться от удара и на четвереньках перебежать за ближайшую колонну. Может конечно это несолидно, но выбирать не приходится. Скелетон, вынужденный поумерить пыл из-за утери конечности, упорно полз за ним, и резал пластами воздух своим внушительным ножиком.

Перебегая от колонны к колонне, Федор добрался до своего меча и призадумался, что-то нужно было менять и срочно. Учитывая длину рук и силу Скелетона, безопасно сблизиться для удара не получится. Он вообще сомневался, что сможет повторить свой подвиг. Наконец его осенило. Если не получается биться со скелетом на равных, то надо попробовать сломать шаблон поединка.

Подобрав на очередной вынужденной пробежке щит, он срезал мечом часть кожаного крепления на обратной стороне. Получился полуметровый вогнутый диск весом где-то килограмм десять, с кожаной полосой, выходящей за края.

Дождавшись пока Скелетон начнет приближаться к его колонне, Мальцев отступил на два метра назад и, крутнувшись вокруг своей оси выбросил диск в сторону противника.

Не иначе как удача направляла руку. Диск с внушительным хрустом попал в вооруженную руку Скелетона, разбив тому запястье и лишив меча. Черепушка же от инерции удара, ошеломленно опрокинулся на спину.

Обрадовано завопив, Федор тут же осекся, скелет поднялся на культе и, порыскав единственной глазницей по залу, пополз за мечом. Клиент еще не дозрел, решил про себя Мальцев, и быстро обойдя Скелетона, подобрал щит.

Разломать все оставшиеся конечности удалось только с десятой попытки. К этому времени, зал уже напоминал разоренный погост. По всему полу валялись обломки костей, а щит стал похож на недоделанный пельмень. Один раз черепушке удалось поймать его и отправить в Мальцева. Хорошо, что этот спорт здесь незнаком, чудом удалось отклониться.

Усевшись на корточки на безопасном отдалении от шипящего и гневно ворочающего башкой пациента, Федор опустил на колени гудящие руки. Похоже, сегодня он выполнил ГТО по дискоболу на десять лет вперед. Однако перед отдыхом, следовало позаботиться о безопасности.

В метре от себя он увидел меч черепушки и, преодолевая усталость, подтянул к себе.

— Правый меч Стража. Бронза. — Прошелестел в голове знакомый голос.

От неожиданности Федор выронил клинок.

— Кто здесь?! Кто это говорит?!! — Заорал он, вне себя от злости.

— Выходите твари! Что слабо лично со мной поговорить?! Струсили суки!? — Пыл парня быстро угас.

— Ну что ж?! Проверим кто из нас более терпеливый! — Прорычал сквозь зубы Мальцев, подбирая второй меч черепушки.

— Левый меч Стража. На этот раз парень не выдал испуга, хотя внутри него все съежилось.

Федор сообразил. Озвучивают только первый раз, взятый в руки предмет.

Подобрав копье гоблина, парень узнал, что сделано оно из ветви родового дерева и наконечник его вымочен в настойке многокомпонентного яда смешанного с мочой. Извращенцы какие-то зеленые.

Один из амулетов, голос определил как оберег от сглаза, второй должен был защищать от облысения. Мальцев ухмыльнулся, ничто человеческое чебурашкам не чуждо.

С пришедшей внезапно догадкой он осторожно подобрался к шевелящему головой обрубку и прикоснулся к дергающемуся остатку нижней конечности.

— Костяной Страж. Подвижность создания нарушена. Опасность низкая. Повреждения необратимы. Для окончания испытания отсечь голову. Голос исчез.

Вот нифига себе, — подумал он, — испытание. Это, за какие такие заслуги?

— Эй, народ!? А кто вам сказал, что я хочу пройти эти чертовы испытания? Может я сюда вообще по ошибке попал. Покажите мне выход, и я больше вас не побеспокою.

Ответить ему так никто и не удосужился.

— Башку говорите снести? Что бы вы дальше тут надо мной игры играли? Нет уж! Хватит игрушек! — Пробурчал парень себе под нос, устраиваясь у стены и прикрывая глаза.

Спустя, казалось сутки нахождения в зале, он так и не обнаружил способа выйти. Пол и стены выглядели так же монолитно, остались только выщерблины на полу от клинков Скелетона да царапины и сколы на стенах от ударов щитом.

Наконец он решился. Все равно отдыхать рядом с недобитым врагом было чревато. Тщательно закрепив новый щит, и сжав в левой руке копье, Мальцев подошел к Скелетону. Тот зашипел еще громче и задергался, пытаясь хоть зубами добраться до обидчика. Зубы у него были внушительные, с хорошо выраженными клыками на верхней и нижней челюсти.

— Ну что ж дружище, ничего личного.

Сев на старое место, Федр сосредоточился. В этот раз он не собирался пропускать появление нового соперника.

По Запретному лесу, призрачными тенями, беззвучно скользила пятерка молодых ловцов ветра. Хотя молодыми их могли посчитать разве что собратья по клану. Самому юному из них уже стукнуло шесть циклов, но и он будет считаться бесправной молодежью до тех пор, пока не принесет клану ощутимую пользу. Не все удостаивались этого статуса и после десяти циклов.

Лиарденаль, с предвкушением думал о том, что вот уже скоро закончится пора бесправной юности и его допустят на совет. Дадут возможность принимать участие во внешних рейдах, право на добычу и охоту.

И, наконец, он утрет нос заносчивым типам из четвертого круга посвящения. Не каждый в его возрасте удостоится носить лилию на плече. Представляя удивленные лица своих друзей и знакомых, Лиарденаль погладил медальон на груди. Отец тоже будет доволен.

Последняя встреча с ним не была приятной. Отец явно был не в духе и назвал его мотом и бестолковым мальчишкой, который только и может, что напиваться в людских поселениях, да транжирить деньги семьи. Отношения в семье с давних пор были холодные. Впрочем, хотя он и сам не пылал сыновними чувствами, слушать упреки было неприятно. Хотелось бы узнать, кто ему донес.

Перед открытой местностью у реки, где располагалась деревня, они остановились. Проверив течение сил, Лиарденаль показал открытую руку — всё чисто. Гоблины слишком беспечны, за что и поплатятся.

Двоих стражников на тропе перед деревней они сняли быстро, Мэгбринор и его братец Аэгбринор подхватив трупы за ноги, оттащили их подальше от тропы.

Двое устремились внутрь деревни, остальные заняли свое место по краям изгороди, приготовившись бить всех, кто будет пытаться выйти.

По раздавшимся крикам, Лиарденаль понял, что не все идет гладко.

— Сюда. — Махнул рукой Эльгол из-за деревянного навеса, его плащ был порван, а лицо измазано в грязи.

Сорвавшись с места, Лиарденаль наложил стрелу на сипер, и привычно оттянув тетиву, выстрелил в выбежавшего из ветхого сарая гоблина. Ударом стрелы тщедушное тело закинуло обратно. Удовлетворенно кивнув, эльф пошел дальше.

— Они бегут к реке! — Наложив еще одну стрелу, Лир на бегу спустил тетиву, пробив голову гоблину, выскочившему с копьем наперевес. А эти коротышки не робкого десятка, отметил он про себя.

Из большого деревянного шалаша укрытого шкурами, вышел сгорбленный старый гоблин с клюкой. Посчитав его недостойной целью, глава отряда ушел в сторону, оставляя его своему напарнику.

Плавно, словно на тренировке двигаясь, эльф свернул за угол дома, выпустив еще две стрелы, попавшие точно в цель. Услышав крики товарищей, он удивленно обернулся. Старик был живее всех живых и махая клюкой, уверенно теснил Лери и даже подоспевшего ему на помощь Мэга.

От удивления, Лир на мгновение остановился. Происходящее не укладывалось в привычные рамки. Бывалые воины говорили, гоблины опасны только своими засадами. В прямой стычке они не бойцы.

Старик между тем использовал заминку по полной, подбив ногу Мэгу и воткнул ему в спину острый край клюки, он занес ее толстый край над головой неудачливого эльфа.

Спустив в спину старика стрелу, Лир подбежал к Мэгу, помогая ему подняться. Еще бы мгновенье и помогать было бы некому. С изумлением, выпучив глаза, его товарищ пытался вдохнуть. Удар старика был силен и если бы не кольчуга, наверняка проткнул эльфа насквозь.

Со стороны ворот к ним уже спешили Эг и Эльг, волоча за собой бессознательное тело гоблина.

— Всех кто вышел, зарезали, этого подранили, но жить будет. Несколько мелких убежали на болото, там мы их не достанем.

— Нам нужно трое. — Твердо сказал Лир. — Ищите.

— В сарае, я связал еще троих. — Сообщил Мэг, отдышавшись. — Смотрите осторожно, кусаются собаки.

— Ты всего боишься Мэг. Тебя вон старик чуть не покусал. — Заржали Эг с Эльгом.

— Братец, да тебя даже моя сестренка на мечах стригла.

— Этот старик, будь у него копье, нас обоих бы отправил к праотцу. — Заступился за друга Лери. — Таких бойцов я только в стражах видел. Вы меня знаете, зря говорить не буду. Надо уходить отсюда пока не поздно, иначе рваными плащами не отделаемся.

— Нас обманули. — Внимательно посмотрел он в лицо Лира. — Племя большое, и это совсем не временная стоянка.

— Вернемся, я задам вопросы Орхису. — Сузив глаза, сказал Лир.

— Нас с собой позови. — Многозначительно погладив рукоятку парных клинков-кинжалов, сказал Мэг. — А сейчас поторопимся.

Вытащив пленных, Лир тщательно проверил путы. У жертвы не должно быть возможности сбежать, слишком многое на кону. Перекинув через плечо самку гоблина, он легко побежал в сторону леса. Друзья с остальными разберутся сами.

Кажется, Федор моргнул. Словно стремясь воспользоваться оплошностью, щит напротив в тот же миг заполнила фигура очередного соперника.

Этот экземпляр не был похож на предыдущих противников. Начнем с того, что это определенно был человек. Худощавая, стройная фигура, затянутая в черную бархатную ткань. На руках перчатки, на ногах мягкие кожаные сапоги до колен. Вооружен противник двумя длинными прямыми клинками, которые держит крест-накрест на коленях. Темные внимательные глаза спокойно глядят через матерчатую маску, закрывающую верхнюю часть лица. Сидит неподвижно, кажется, даже и не дышит.

Мальцев потер рукой кольцевой шрам на шее. В прошлом бою он не успел даже среагировать на атаку, как пол, меняясь с потолком местами, укатился вдаль.

Краем глаза, парень успел только заметить как его тело!!! немного постояв, подогнуло ноги и ничком упало, заливая кровью колонну. Его противник — темнокожая высокая девица, одетая в отливающую металлом тунику, небрежным движением стряхнула кровь с длинного клинка и плавным движением вложила в заплечные ножны, не потревожив длинные серебристые волосы. На тонком точеном лице с лиловыми глазами не отразилось и тени эмоций. Хладнокровная тварь.

Удивительно легко для самого себя пережив иллюзорную гибель и очень даже реальную боль, он решил, что так легко не даст себя подловить в следующий раз.

— Эй! Может, договоримся? Нам незачем тут друг друга убивать на потеху неизвестно кому. — Попытался было Мальцев решить вопрос дипломатией. — Может, разойдемся?

А как хорошо было бы, если б Зорро вдруг от инсульта загнулся, непременно приятный финал бы случился, — подумал Мальцев. Не отрывая глаз от соперника, он притянул копье и начал вставать, готовясь в любой момент отпрыгнуть в сторону.

Человек в черном, вдруг оказался совсем рядом, и тут же отпрянул, словно размазавшись в воздухе. Только тогда парень почувствовал, как немеет левая рука. По плечу побежало что-то теплое, и пальцы стали липкими.

Чертов ниндзя, снова исчез из виду. Появившись справа и отведя правым клинком копье, ударил уже в ногу, в последний момент, переведя укол в правое плечо.

Еще не чувствуя боли, Федор бросил в него копье и вытащил меч. Ниндзя ожидаемо увернулся и снова плавной походкой начал приближаться. Покрепче перехватив щит, и, чувствуя что с каждой каплей крови руки наливаются тяжестью, Мальцев шагнул ему навстречу, вложив в удар все свое бешенство. Играючи отклонив меч, черный с разворотом чиркнул по бедру вторым клинком и снова разорвал дистанцию. Тут же появился слева, и парень почувствовал боль в спине.

Мальцев опять не успевал реагировать на такого быстрого соперника. Чувствуя свою беспомощность, он, старался махать мечом быстрее во все стороны, чтобы не дать приблизиться к себе снова. Тщетно. После того как он получил еще два укола в ногу и руку, силы оставили его, колени подогнулись и из рук выпал меч. Стоя на коленях, парень с ужасом смотрел на медленно, как в замедленной съемке, приближающийся клинок и не мог даже пошевелиться. Это не может быть с ним, нет!

Клинок с отвратительным хрустом вошел в грудь Мальцева. Тело пронзила чудовищная боль. Горло наполнилось кровью, на мгновение в глазах помутнело и он повалился набок, пытаясь вдохнуть и увлекая за собой оружие убийцы.

Уткнувшись виском в холодный пол, парень краем глаза видел, что его противник, криво усмехаясь, сидит рядом на корточках, очевидно ожидая пока он не перестанет шевелиться.

Издевается тварь!? Содрогаясь, Мальцев почувствовал в руках какую-то палку и из последних сил двинул ею в сторону черного. Тот лениво дернул ладонью, отшибая от себя обломок копья гоблина и, видимо все-таки порезался, понял парень, роняя голову на пол. Последним чувством Федора было удовлетворение.

Свет померк.

Воин был доволен. Несмотря даже на то, что потратил на чужака неприлично большое количество энергии. Сначала на запитку Стража, а потом, когда Страж ничего не добился, Воину пришлось воздействовать на гостя ментальным способом. Он уже не сожалел об активации зала испытаний, дело того стоило.

Все говорило о том, что Воин наконец завершит свою миссию. Несомненно, это божественное провидение. Не иначе как боги смилостивились и послали этого слабого щенка, чтобы указать ему путь. Но каков наглец! Не умеет обращаться ни с одним видом оружия, не знает ни одного ритуала вызова противника на бой, а в драку лезет. Как он расправился с адептом тени, загляденье! Даже уходя за кромку, сумел ответить. И чем? Отравленным обломком. А его выходка со Стражем. Уму непостижимо как он до этого додумался. Против Стража дварфы десятком бы не выстояли в полной броне. А тут какой то молокосос разломал его за время меньшее, чем требуется на то, чтобы выкурить трубку.

В своем затянувшемся существовании Воин уже не мог влиять на внешний мир за стеной, теперь же судьба давала ему еще один шанс. Осталось только получить согласие. В то, что чужак может отказаться, Воин не верил. Не то, чтобы у мальчишки не было выбора. Выбор как раз был, но любой живущий не станет добровольно отказываться от жизни. Пусть даже она настолько никчёмная и жалкая.

У жрецов древнего культа Ао, распространенного среди гоблинов задолго до появления людей, существовал особый ритуал передачи памяти главного жреца своему последователю. Когда старый глава уставал от бесконечной смены циклов, а старейшины жили, чуть ли не вечно, он готовился к церемонии вознесения. Попросту говоря к смерти.

Собственно после полутора десятка столетий, смерть Воин уже и сам считал избавлением. При осуществлении ритуала, следовало посвятить в таинства избранного послушника, который при вознесении получал в дар от уходящего отпечаток сознания, навыки, а иногда и значительную часть памяти.

Поскольку ритуал был посмертный, то есть передающая сторона гарантированно умирала, а также, мог осуществляться только по доброй воле, в мирской жизни он как-то не прижился.

Прошли тысячелетия. В результате происшедших катаклизмов, прозванных эльфами — Исходом, наступил закат империи снагги. Сами они постепенно скатились к дикому варварству, города их сгинули в море или были поглощены буйно растущими лесами. А спустя какое-то время, в огне междоусобиц, тихо исчезли и все посвященные в таинства. Почти все…

Сознание возвратилось рывком, словно кто-то включил свет. Он находился все там же, в холодном темном зале. Присутствовал знакомый запах затхлости, который исходит от старых заброшенных помещений. Оглядевшись, Федор заключил, что зал все-таки не совсем тот. На полу толстый слой пыли, потолок ниже и по нему щедро змеятся трещины. Пара колонн когда-то упала, и теперь обломки перегораживали зал. И что-то ему подсказывало, что не он виновник разрушений.

Откуда-то сверху пробивается слабый свет. Присмотревшись, Мальцев различил остатки каменной лестницы. Сам он лежал на небольшой плите в центре зала. Судя по одинокой цепочке следов, сюда он пришел самостоятельно. Успев удивиться данному обстоятельству, лунатизмом парень ранее не страдал, он вздрогнул, услышав негромкое покашливание.

У ближней колонны, со сложенными на груди руками, стоит высокий старик, в богато украшенном халате до пола. Хищное костистое лицо его морщится в пародии на ухмылку, словно улыбаться он разучился давно если вообще когда-то умел. С небольшого расстояния межде ними, Федор различил некоторые странности во внешности странного типа. Вокруг дедка не было следов, пыль лежала ровным слоем, как будто тот придетел. Еще больше придавала странности дедку цепочка иероглифов, вытатуированных на его лысой голове.

Старик, в ответ спокойно разглядывая Мальцева, степенно оглаживает куцую седую бороденку.

— Эээ уважаемый. — Растерялся Мальцев. — Вы можете сказать, где я нахожусь? Я, кажется, немного заблудился. Вы понимаете меня? По-русски говорите? — Он попытался привстать с плиты и обнаружил, что не может оторвать ладони от камня, словно их кто-то приклеил.

Старик кашлянул-хихикнул в кулак. А, увидев багровеющее от злости лицо Федора, довольно задребезжал старческим смехом.

— Да вы что издеваетесь!? — Сорвался на крик Мальцев. — Дурдом какой то. А вы тоже, пожилой человек, постыдились бы так себя так вести. Пользуетесь моей беспомощностью.

— Для беспомощного гостя чужого тебе мира, ты довольно успешно справляешься с опасностью. — Прошелестел знакомый голос.

— Так вы понимаете русский язык? Как это чужого мира? И кто вы такой?

— Сознанию нет необходимости использовать для общения пустые звуки. Ну а мир и в самом деле несколько. мда. не твой. Что же до моего имени. — Старик пошамкал губами. — Можешь звать меня мастер. И нам определенно есть о чем поговорить.

Голова по ощущениям уже была готова взорваться от домыслов и предположений. Еще и это привидение с самомнением. Зовите меня просто — хозяин. ХА! Парень закрыл глаза.

— Это какой-то кошмар. Я сплю. Я точно сплю. — Камень плиты неприятно холодил тело сквозь прорехи одежды. — Ааа, Черт! Слишком реально.

Старик все также ехидно улыбался.

— Немедленно отпустите меня! Я не буду разговаривать, пока вы меня не отпустите! — Взвизгнул Федор. Психика ощутимо дала сбой. Еще немного и у него будет форменная истерика.

— А с чего ты взял, что тебе от этого станет легче? — Старик снова задребезжал. — Не торопись мальчик. У нас есть еще впереди немного времени, и проснуться успеешь и снов насмотреться и на свежем воздухе погулять. А пока я тебе расскажу небольшую историю.

Старик положил руки за спину и принялся степенно вышагивать взад и вперед по залу. Судя по всему, истории он рассказывать любил.

Проснулся Федор рано утром, от стука собственных зубов. За ночь сильно похолодало и теперь продрогший до костей организм настоятельно требовал тепла. Вытерев росу с лица и с трудом разогнувшись, он начал ворошить еще теплые угли костра. Можно было ускорить процесс согревания, но идею сделать для этого зарядку, Мальцев отмел как несостоятельную.

Короткий сон на холодном полу оставил массу запоминающихся впечатлений. Несмотря на разгорающееся пламя и нарастающее тепло костра, в горле ужасно саднило, а кости ломило так, что сидеть на месте было крайне болезненно.

Хреновые признаки. — Прогундосил парень себе под нос. Поймать воспаление в таких условиях равнозначно смертному приговору. Стоит скорее согреться. Трясясь от холода и швыркая носом, Мальцев раскидал завал камней на месте лестницы. В животе тут же протестующее забурлило. Вот и еще одна проблема нарисовалась.

Вчера, перехватив на голодный желудок несколько плодов, к слову не утоливших голод, он ожидал худшего. К счастью кроме негодующего бурления в животе ничего плохого не случилось. Плоды оказались не ядовитыми, однако их питательность и вкус оставляли желать лучшего.

Прихватив самодельное копье, Мальцев осторожно спустился вниз. Стоит кое-что проверить.

Кучка камней все также мирно лежала на своем месте. Скинув пяткой копья верхние камни, он добрался до обломков костей, покрытых обрывками полуистлевшей ткани. Порядок. Скелетон практически рассыпался в горку разнокалиберных обломков.

Расшвыряв кости в разные стороны, Федор докопался до оружия ночного гостя. Им оказалося меч впечатляющих размеров. Сделанный из материала похожего на бронзу, он напоминал ножи непальских полицейских — кухри. Только был больше раза в два.

Этим ножичком деревья можно валить, заключил парень и засунул новый трофей за ремень. С соседями ему не повезло, так что может пригодится.

Раздолбив для надежности в труху череп «Йорика», Мальцев решил прогуляться по местности, а заодно и подыскать себе пропитание.

Поскольку к прогулкам в лес душа не лежала, выбор был между ловить птиц в развалинах или заняться рыбалкой. Подумав, он решил попробовать последнее. Меткости за ночь явно не прибавилось.

Заметив с вечера направление к морю, он направился туда, осторожно обходя завалы. Надо поберечься, сейчас любая травма может быть смертельно опасна.

Метров через сто, он наконец дошел до цели. Улица прерывалась обрывом, внизу, в двух метрах от края о берег плескало море. Судя по характерным обломкам камней в воде, и остаткам стен слева и справа, на этом месте также когда-то была часть города.

Раздевшись и прихватив копье, он кряхтя как дед и поскальзываясь на поросших водорослями камнях, медленно зашел в воду. Вода оказалась приятно теплой. Ловить рыбу с острогой лучше всего с мелководья, раз уж нет лодки, тем более, что вода кристально прозрачная.

Замерев с копьем в руках, Федор приготовился ждать, пока распуганные шумом рыбы снова соберутся. Чтобы отвлечься, он принялся перебирать информацию полученную им от странного деда. Информации было много.

Этот город когда-то назывался Ашкерум. Более тысячи лет назад или сто два цикла по местному летоисчислению, город-порт был свободной торговой республикой, которой руководил совет старейшин.

Для строя сложившегося на материке, он был как кость в горле, поскольку не имел четкого сословного и расового разделения. В нем находили себе приют практически все известные расы. В том числе и везде отверженные полукровки. В общем — город утопия, учитывая либеральные законы.

Естественно, в республику стекались все продвинутые массы общества, не нашедшие себе места в своей стране, затягивая и денежные потоки. Эта новая кровь с бешеной скоростью побуждала город к развитию. Население, несмотря на сложности с дорогой, росло бешенными темпами. А граничащие с республикой феодальные владения между тем теряли подданных.

Такой расклад не устраивал местных феодалов. Поэтому в один прекрасный момент под стенами города собралась сборная солянка из разгневанных властителей с поддержкой из эльфов, гномов и даже орков.

В войске под стенами, было более семидесяти тысяч воинов, которые мигом разорили все близлежащие поселения. Городу не выдвигали никаких требований, феодалы были нацелены стереть его с лица земли, чтобы ничто не напоминало о его былом существовании.

Поначалу осада шла вполне с перевесом в пользу обороняющихся. Поскольку бежать горожанам было некуда, то на стены выходили с оружием все, от мала до велика. Однако так не могло продолжаться долго. К атакующим присоединились гильдии магов, что в целом и предрешило участь города. Когда начали разрушаться стены, лишившиеся магической защиты, все уже было ясно. Остатками совета старейшин города, было решено нанести последний удар. Терять было уже нечего.

Обряд задумывался как последнее слово в споре. Разрабатывали его городские некроманты. Для них сохранить Ашкерум и свой статус-кво, было последней надеждой на выживание. Более нигде их не принимали.

Наколов на самодельное копье неосмотрительно проплывавшую мимо рыбёшку, Мальцев вылез на берег и принялся чистить чешую острым камнем. Насадив рыбу на ветку и подвесив её над угольками костра, он снова погрузился в думы.

Еще задолго до начала осады, по всему городу в строго высчитанных местах были закопаны мощные артефакты, которые должны были аккумулировать энергию и направлять ее на работу заклинания. Было только одно но. Для активации структуры заклятия, кто-то должен был добровольно отдать свою жизнь. Кто-то с достаточно сильной волей, чтобы справиться с управлением.

Мастер тогда был одним из старших командиров войска, как назначенный глава городской дружины он находился со своими учениками на стенах города, отражая атаки прорывающихся в город войск.

После окончательного прорыва обороны, он получил многочисленные раны и его в бессознательном состоянии унесли в храм. Придя в себя и, зная, что город погибает, он дал согласие на обряд и был принесен в жертву на уже знакомой Мальцеву плите.

Как всегда бывает в самый неожиданный момент, толи благодаря усилиям нападавших, толи из-за искажения энергий от многочисленных смертей с обеих сторон, все пошло не так.

Мастер очнулся, когда мародеры уже заканчивали грабить дома и обирать трупы горожан. Теряя рассудок от увиденного, он направил всю энергию в печать, и город поглотил туман.

От тумана не было спасения, не спасали ни доспехи, ни амулеты. Туман отравлял воздух и разъедал кожу.

В считанные минуты, от войска, вошедшего в город, осталась почти треть. Спаслись только те, кто находился вне города. Всего несколько мгновений слышались крики из разрушенного города, затем все затихло, и Ашкерум превратился в склеп, укутанный в туман на долгие тридцать циклов. Каждый, кто затем приходил в город поживиться, умирал в страшных мучениях, и это несмотря на то, что заклятие частично потеряло свою силу.

Временами мастер приходил в себя, переживая краткие моменты безумия. От заклятия не осталось и следа, энергия в накопителе заканчивалась, а для него все происходящее было как будто вчера. Для того чтобы окончательно не сойти с ума, он все это время собирал останки горожан и с помощью последнего оставшегося Стража переносил их в склеп в храме. Так мастер надеялся сослужить хотя бы последнюю службу для своих друзей и простых жителей города.

Оставалось найти всего пятнадцать тел, когда появился Мальцев. Когда он расправился с последним Стражем, Воин был несколько недоволен и, воздействуя на Федора через сон, заставил явиться в зал испытаний.

По итогам испытаний, парень видимо впечатлил мастера. Хотя чему тут впечатляться, проиграл три из четырех, в случае же со скелетоном ему просто повезло.

— Итак, мальчик. Времени у нас с тобой совсем немного. Я предлагаю тебе сделку, хе-хе, думаю, тебе понравятся условия. Поскольку способа вернуть тебя домой я не знаю, я могу лишь научить тебя выживать в моем мире. Но! Сначала выводы по твоей занятной истории.

Старик поднял указательный палец вверх.

— По токам энергии, оставшимся после твоего появления, я могу заключить, что тебя вызвал кто-то очень сильный. Однако призывают обычно с какой-то целью. Остается только гадать с какой. — Старик в свойственной ему манере, сложил руки за спиной и начал покачиваться с пятки на носок. Боясь сбить деда с мысли, Мальцев замер чуть дыша. Ждать пришлось долго.

— Можно лишь предположить, что ты чем-то не устроил того, кто тебя вызвал и собственно должен радоваться, что остался живым. — Как ни в чем не бывало включился старик.

— В моем положении сложно радоваться происходящему, вы не находите? Сюда меня затащили против моей воли. Единственное что меня бы порадовало в этой ситуации это возможность вернуться домой. Может есть какая-то возможность найти того кто это сделал и попробовать договориться или заставить, чтобы он отправил меня обратно?

— Не думаю, что ты правильно все понимаешь, мой мальчик. Существа равные по силе вызвавшему тебя, редко интересуются жизнью простых смертных, если это не касается их интересов. Ну а смертные по мере своих сил стараются избегать подобного внимания. Насильно заставить вернуть тебя обратно, будет практически невозможно. Смирись с этим фактом. Ты и в обычном то плане невесть какой боец, о магии же и вовсе умолчим.

— Это почему же? — Возмутился парень. Мысль о смирении его только обозлила.

— Хорошим бойцом. — Невозмутимо продолжил мастер. — Можно считать того, кто посвятил не менее пяти циклов совершенствованию своего тела и начал этот путь с раннего детства. Учитывая, что ты человек, такое тебе даже в отдаленном будущем не грозит. Увидев поскучневшее лицо Федора, мастер пожевал губы.

— Но не все так грустно. Мое время истекает. Энергии в кристалле осталось едва ли на седмицу, потом мое нелепое существование закончится, и ты останешься один.

— Отличная перспектива. Что ж тут хорошего?

— Не перебивай, невежа!

— Извините.

Старик, поиграв бровями, продолжил.

— По нашим обычаям, каждый наставник должен оставить подарок своему ученику. Я решил, что подарка ты достоин. — Мастер степенно огладил узенькую бородку.

— А подарком тебе, будут мои навыки. Я передам тебе часть своей памяти, немного конечно, три-четыре года, больше ты не выдержишь. Известны случаи, когда при передаче, получатель сходил с ума, не сумев сохранить свою личность.

Старик достал откуда то трубку, набил ее табачком и подкурил. Попыхивая нематериальным дымком, он на некоторое время погрузился в воспоминания. Мальцев молча ждал продолжения, хотя у него в голове не укладывалось как это — передать навыки.

— Ты, наверное, думаешь, зачем я это делаю? Хм. Когда-то, очень давно, был человек, который помог мне стать тем, кем я являюсь сейчас. Помог, не требуя ничего взамен. А долги надо отдавать.

— Мастер, а вы точно уверены, что я останусь в своем уме? — Забеспокоился Федор.

— Тебе врядли хватит своего ума, чтобы выжить, так что к чему напрасно расстраиваться. Это еще не все. — Усмехнулся мастер, отмечая кислую мину парня. — Ценой моему дару будет твоя работа. Конечно, если ты согласен.

Мальцев никогда не страдал оптимизмом, и шел по жизни с мыслью, что если где-то тонко, то обязательно порвется. Поэтому от дополнительного шанса выжить, он отказываться не собирался. Ну, перестраховщик, и что? Лучше перебздеть чем жидко обосраться.

— Я согласен. Что надо будет сделать? Сразу говорю — убивать я никого не собираюсь.

Старик первый раз по-доброму усмехнулся.

— Слушай внимательно отрок. Я дам тебе камень хранителя, через него ты будешь способен чувствовать остаточные эманации. Это поможет найти своих, но также, на это время я стану глух и нем, и тебе придется справляться самому.

Вот уже третий день Мальцев в мыле носился по руинам города, откапывая и перенося в храм останки павших горожан.

Работа была адская. Немыслимо болели руки и ноги. Казалось, он весь покрылся царапинами и синяками от камней и кустов, которыми были обильно усеяны руины. Спасал Федора только отвар, сделанный по рецепту хранителя из трав и ягод, найденных в рокарии, он помогал на недолгое время мобилизовать силы организма и прояснял сознание.

Хуже всего были даже не предельные для изнеженного цивилизацией организма усилия, а посмертные ощущения жителей, которые парень испытывал, касаясь вещей или останков. Несмотря на действие отвара, психика пасовала перед адскими эманациями. Благодаря чертовому артефакту, он улавливал предсмертные мгновения жертв осады, словно это происходило с ним самим, их глазами видел убийц и смерть близких.

Бессчетное количество раз он разрывался от горя и гнева, беззвучно плача, но продолжал копать ножом, руками, не замечая сломанных ногтей и ссадин.

Очередная картинка заставила скрючиться от боли в животе. Он лежит на полу в луже собственной крови, а в доме два эльфа допрашивают его рыдающую жену. Эльф делает резкое движение, и жена валится на пол с перерезанным горлом, затем убийца с кинжалом наклоняется над кроваткой дочери.

Вот он с маленьким сыном на руках бежит по улице от человека в доспехах. Порванное на спине платье, развивается на ветру как крылья, слишком слабые, чтобы унести от этого ужаса. Из последних сил, напрягая ноги разбитые в кровь о каменную мостовую, поворачивает за угол, и оседает на землю, обхватив руками лезвие меча торчащего в животе.

Сотрясаясь в конвульсиях и царапая землю скрюченными пальцами, Мальцев безумными глазами обвел улицу, на которой оказался. Слава богу, в этот раз смерть была быстрой. Сволочь этот хранитель. Если бы он только знал, что ему предстоит. Теперь же парень уже не смог бы отказаться от этой работы. После стольких смертей, он ощутил себя частью города.

С каждой находкой, он все дальше и дальше уходил от реального мира, наблюдая за своей работой как бы со стороны. В краткие минуты отдыха, равнодушно пережевывая пищу, он думал, что уже никогда не станет прежним, простым обывателем. Что-то сломалось внутри, что-то, что позволяло ему верить в справедливость мира, если она вообще когда-то была.

Закончив разгребать завал в очередном доме, Федор сложил останки двух детей и их отца в найденный в одном из домов котёл, и механически переставляя ноги, пошел в сторону храма.

Небо ощутимо потемнело, собравшиеся хмурые серые тучи, обещали скорый дождь. Следует поторопиться, если он не хочет спать в мокрой одежде. Несмотря на спешку, свою часть работы за три дня он так и не успел сделать, оставалось найти еще двоих. Мастер будет недоволен и опять начнет разговор с нравоучений.

Не доходя до храмовой площади, Мальцев, что то услышал, ветер донес обрывки чьих то голосов. Похоже на язык эльфов. Насторожило его то, что кто-то лепечет умоляющим голосом на гоблинском. Хотя самих языков он и не знает, но за эти три дня успел их наслушаться на всю жизнь вперед.

Это не могло быть очередным видением, из серии так часто посещавших его по мере выкапывания останков. Бережно поставив котел на место, Федор тихо подошел к стене здания, и осторожно, добравшись до края, выглянул.

На площади перед храмом стояли четверо эльфов. У ног их, сбились в неряшливую кучку, трое связанных гоблинов. Самый маленький из них всё время пытается встать, и при этом жалобно что-то лопочет, протягивая связанные руки к стоящей над ним высокой фигуре

Эльф с медальоном на груди рассмеялся и, сказав что-то на певучем наречии, лениво толкнул ногой плачущего пленника, остальные гоблины начали извиваться в путах. Мальцев вдруг понял, что это женщина. Несмотря на свое, не слишком удачное знакомство с расой снагги, парень почувствовал, как из глубины души начинает подниматься жаркая волна гнева. Забыв обо всех недомоганиях, накопившихся за эти несколько дней, он начал подбираться к группе эльфов. Те, все также неосмотрительно себя вели, не глядя по сторонам, и кажется, совсем не озаботившись мерами безопасности.

Дальний от него эльф наклонился над одним из гоблинов и что-то с ним делал, отчего тот сучил ногами и непрерывно мычал. Женщина, закрыв руками лицо, сжалась в комок и тонко скулила.

Наконец эльф поднялся, показав что-то на вытянутой руке своим друзьям, отчего те разразились подбадривающими криками и смехом. Мальцев с замиранием сердца осознал, что это уши. Эта жертва аниме, отрезала беспомощному пленнику уши!!!

Как-то резко расхотелось знакомиться со сказочными эльфами и иметь с ними дела. А иметь с ними дела как раз стояло в планах, поскольку в связи со своей продолжительностью жизни, среди них, как правило, и находились наиболее сильные маги мира. Где еще искать ответы в его ситуации?

Сжимая во вспотевшей ладони меч Стража, Мальцев выжидал удобного момента. Надо было что-то делать, но что? Была большая вероятность, что могут найти и его. Он не озаботился маскировкой и наверняка наследил достаточно.

Лихорадочный бег мыслей прервал крик самки. Эльф с медальоном потащил к кустам одного из связанных мужчин, и, приподняв его над зеленым камнем, перерезал тому глотку.

У Мальцева в животе словно что-то опустилось, расширившимися глазами он наблюдал как подтащили второго и, отрубив ему голову снова окропили камень кровью. Только визг самки привел его в чувство. Словно в помешательстве, он, молча, кинулся вперед. Мгновенно преодолев пространство, отделявшее его от кошмарной сцены, он обеими руками ткнул мечом в спину так и не обернувшегося эльфа. Убийцу откинуло на метр вперед, заставив прокатиться по земле.

Меч почему-то не пробил тело, звякнув о плащ. Кольчуга, догадался парень, везет как покойнику. Второго шанса ему не дали. Эльфы мгновенно рассредоточились, грамотно взяв его в круг.

С земли, недобро ухмыляясь, поднимался обиженный им эльф с медальоном. Раздался шорох сбоку. Из-за развалин домов на дальней улице вышел пятый эльф, натягивающий тетиву на лук.

Кинув меч в ближайшего противника, Федор бросился в сторону входа в зал испытаний. Он почти добежал до лестницы, когда что-то толкнуло его в спину, швырнув вниз.

Хранитель был вне себя от бешенства. В очередной раз длинноухие умудрились поломать ему все планы. Теперь уже и ученика подстрелили. Небывалый, в общем-то, в его практике случай.

Спустя недолгое время размышлений, он, оскалившись, принял решение. Энергии достаточно на передачу информации и заживление ран ученика, а что более важно, останется даже на одно маленькое развлечение.

Если бы эльфы видели сейчас выражение лица Хранителя, то, несомненно, убежали с криками ужаса.

Рассвет еще не успел начаться, когда Воин осторожно ступая на каждую ступеньку, выбрался наружу. Вдохнул полную грудь свежего после дождя воздуха и не смог избежать возгласа счастья. Как давно он не был жив. Слишком давно.

Светящимися от остатков энергии глазами, он обозрел окрестности и направился на огонь костра. Кожу приятно холодил ветер, еле слышно шумели деревья и упоительно пахли цветы и травы.

Войдя в боевой транс, он ощутил ток энергии в защитных амулетах детей леса. Привычным напряжением воли погасил связи в управляющих контурах, это должно замедлить на некоторое время работу защиты противника. Энергия городского накопителя хоть и была на исходе, однако благодаря сильным ретрансляторам, в городе можно было погасить любой артефакт.

Эльф в дивно сработанной синей рубахе с пятью кружевными складками и медальоном на шее, сидящий возле костра, удивленно округлил глаза, поднимаясь. Воин не смог отказать себе в удовольствии и подмигнул ему. Тот, к сожалению шутки не понял, схватился за лук и что-то гортанно крикнул, привлекая внимание своих товарищей.

Воин посетовал про себя на слабость тела, оно никак не хотело входить в ритм, имело слабые и непослушные связки и быстро уставало. Тяжело придется ученику.

Изогнувшись, он, пропустил мимо себя стрелу, эльф все-таки успел выстрелить. В пару стелящихся движений приблизившись, Воин плавно скользнул ладонями на плечо и шею противника и, развернувшись, запустил эльфа в ближнее дерево. Не дожидаясь теплой родственной встречи головы эльфа с препятствием, горизонтальным прыжком увернулся от двух стрел, перемещаясь к следующему противнику.

Этот высокий эльф, в кольчуге мелкого плетения, уже успел вытащить небольшой вычурный меч из-за пояса. Воин даже на некоторое мгновение остановился, любуясь переливами лучей ночного светила на клинке, за что чуть не поплатился. Эльф умело секанул наискосок, проредив жалкие остатки и без того рваной одежки, и потащил из-за пояса магический жезл.

На лице ушастого, к удивлению Воина застыло отрешенное выражение. Это обижало. Обычно на него реагировали более эмоционально. Страх, ярость, изредка недоумение, но уж никак не равнодушие.

Опережая противника, коротким, танцующим движением, он поднырнул под замах ушастого и, оказавшись у него за спиной, дернул за ворот, роняя на землю и перехватывая руку с мечом. С других концов рокария, к нему уже спешили остальные эльфы.

Не задерживаясь более возле упавшего, уже поворачиваясь, срубил ему руку с жезлом. Ближние два эльфа уловили перспективу и притормозили, заходя с разных сторон. Третий изготовил к стрельбе лук. Как ни хотелось ему напоследок повеселиться, времени было мало. К тому же с этим непослушным телом, вполне можно получить пару лишних дырок, которые затянуть уже не будет сил, думал на ходу Воин, набегая на эльфа слева.

Эльф ушел в сторону, открывая коридор для лучника. Правильное решение, но несколько запоздалое. Воин был слишком опытен, чтобы попадаться на такие детские фокусы. Отбив стрелу, он, наклонившись далеко вперед, отточенным движением секанул эльфа по внутренней стороне бедра, и резко развернувшись, швырнул меч в сторону лучника. С коротким свистом, клинок ударил эльфа в грудь, пришпилив к сзади стоящему дереву.

Не дожидаясь итога броска, Воин подхватил в подкате жезл и выбив попутно раненого в ногу эльфа в сторону, сам сдохнет, быстро осмотрелся.

Опасных противников больше не было. Пятый эльф, предпочел убежать, бросив своих товарищей. Воин чувствовал как тот все дальше и дальше удаляется, и, поморщившись, решил не тратить на него оставшееся время. Пусть ученичок сам выпутывается из сложившейся ситуации, он и так ему дал слишком много.

Откинув ногой лук, Хранитель приблизился к оставшимся в живых. Совсем хорошо! Эльф без руки, поймал одну из дружеских стрел в шею и сейчас тихо лежал, глядя открытыми глазами в небо. Раненый в ногу, тоже не подавал признаков жизни, кровь еле сочилась. Видимо не рассчитал силы удара, — сморщился Воин. Старею, хихикнул себе под нос.

Самый первый встреченный им эльф завозился у дерева, пытаясь приподняться. Счастье или деревянная голова? Если счастье, то весьма странное. Вздернув его за шиворот как котенка, Воин откинул ушастого спиной на дерево.

Мошонка Ваэрона! Совсем дети. И пятнадцати циклов нет, а туда же, в убийцы.

— Наш клан найдет тебя! Тебе никуда не скрыться! Мои родичи тебя разрежут на куски. Ты сдохнешь как грязное животное, каким и являешься!

— Что ты можешь знать о смерти? — Усмехнулся Воин и махнул мечом. Оставлять врагов в живых не в его привычках. Да и ни к чему ему такой пленник.

Стащив все тела в одно место, Воин откинул найденные вещи в кучу. Ученик потом сам разберется, что ему пригодится, а что лучше бросить. До ближайшей заставы длинноухих не меньше двух дней пути. Беглый эльф раньше туда все равно не доберется, но на всякий случай надо торопиться.

На скорую руку перебрав содержимое сумок, он порадовался за своего подопечного. Несмотря на неудачное первое знакомство того с длинноухими, вторая встреча все же окупилась.

Без тени брезгливости, переоделся в легкую и удобную одежду эльфов, нашедшуюся в сумках. Для этого пришлось обрезать часть рукавов и штанины, самый маленький из них был выше его на голову. Обувь пришлось оставить свою. Кстати искусной выделки кожа, хорошие у них мастера, но больно уж хлипкая защита для ноги, посетовал он.

Одежка эльфов тоже с секретом, встречалась ему такая ранее. Живет за счет отслаивающейся от ауры энергии, причем питается только родственной энергетикой эльфов. Пока идет подпитка, сохраняет и восстанавливает целостность, а также может самоочищаться. Однако стоит недельку не покормить, ожидаемо дохнет и превращается в простую ткань. С другой стороны это все равно лучше, чем имеющиеся у ученика лохмотья.

Перетащив трупы в одно место, Воин вырезал и выломал серебряные и золотые вставки из оставшейся одежды и, не касаясь руками, собрал украшения.

Эльфы как обычно щеголяли с кучей красивых безделушек. Не мужики, а прямо какие-то прилавки ювелирных украшений. Аккуратно, ножом разделив кучку металла на артефакты и остальное, начал разбивать украшения на подвернувшемся булыжнике и выкорчевывать камни. Нельзя было оставлять их в прежнем виде, иначе опознают свои изделия у скупщиков и по ним разыщут. Так зачем же помогать своим недругам?

У эльфа с медальоном, нашлось несколько небольших мешочков с травами. Различные лечебные травяные сборы. Вещь хоть и не очень дорогая, но от этого не менее полезная. Скинуть в общий мешок. В один из пустых мешочков Воин сложил камни, в другой, бесформенные кусочки металла, остатки украшений.

Осторожно подцепив ножом первый артефакт, он подвесил его на воткнутый в стол дерева кинжал, так было удобнее исследовать.

Судя по токам энергии, артефакт был предназначен для обогрева путника. Зря говорят, что эльфы способны легко спать на голой земле. Им, как и всем нужно было тепло, но достигали они результата и без разведения костров. Оставим.

Пара артефактов оказалась отводящими стрелы, они создавали небольшое энергетическое поле, которое мягко отводило в от владельца летящие с большой скоростью предметы. Один оставим. Ученик еще не скоро научится без таких вещей обходиться.

Так, это уже любопытно. Он поднял повыше круглый медальон, сделанный из темного металла, в середине его в тонкой оправе мерцал на свету небольшой синий камешек. Медальон не эльфийской работы. Энергии рактически не излучает, но по привязке к хозяину Воин догадался, что это нечто лечебного плана. Пригодится.

О! А вот это уже совсем хорошо. Метка хранителя. Как она к этим ушастым попала вообще? С другой стороны это объясняет, как они смогли пробраться в пределы города. Амулет все так же испускает слабую энергетическую пульсацию, которая должна была не дать витарам напасть. Его Воин сразу надел на шею.

Боевые амулеты пришлось выкинуть, мальчишка не сможет ими воспользоваться. Слишком сложная система управления, да и эльфами от них прёт, как от гнома пивом.

Остались четыре костяных кольца для лука и два золотых перстня с непонятными письменами на зеленых камнях, судя по всему клановая метка.

Воин оставил два костяных кольца, а остальное сгреб в кучу и широко размахнувшись, выкинул в кусты, гоблины приберут. Сняв привязку с амулетов, он по одному надел их на шею, спрятав за зеленой рубахой и завязав ворот. Амулеты не нужно было специально подпитывать и контролировать, что было очень неплохо. Срабатывали они полностью самостоятельно от действия, производимого в отношении хозяина.

Пришла очередь оружия. Его оказалось много и все очень неплохого качества. Эльфы всегда ценили хорошие вещи. В этой малости Воин был с ними полностью согласен.

Первым делом он решил проверить магический жезл. Как оказалось, это был артефакт школы огня, даже странно, что эльфы балуются такими вещами. Многое в мире изменилось со времени его смерти.

Артефакт имел накопитель на пять зарядов. Срабатывал от нажатия на рисунок светила на рукояти. Чем дольше жмешь — тем более мощным будет выстрел и тем быстрее жезл разрядится. То, что для управления артефактом не требовалось усилий и магического умения, очень кстати. Воин не умел настраивать и заряжать подобные приспособления, скорее он был мастером по выведению их из строя. Положим в сумку, ученик сам разберется.

Теперь клинки. Примеряя по руке балансировку и длину мечей, он был вынужден сделать выводы, что поторопился с радостью. Ни один из клинков не подходил. Для него впрочем, не составило бы труда и с этими неплохо справляться, однако у подопечного еще не было отработанных навыков и чувства дистанции. Пришлось остановиться на узких парных кинжалах неудачливого лучника, в полтора локтя длиной с белыми костяными рукоятками. Рукояти, чтобы не бросались в глаза, пришлось обмотать кожей, которую он нарезал из клапана одной из сумок.

На лезвиях кинжалов, возле гарды, был вытравлен затейливый рисунок на растительные мотивы. Запоминающееся изделие, впрочем, многие знатные люди имели подобное оружие.

Так. А это что? На отсвет лезвие выглядело неоднородным, Воин проверил — на обоих клинках. Неужели эльфийское серебро. Да нет, не может быть, лезвия с такой структурой чрезвычайно трудно изготовить. Такое оружие способно повредить даже магическим существам. А по цене оно больше подходит членам королевской семьи.

После быстрой проверки оказалось, что такие клинки были только у одного эльфа. Воин нахмурился. Приключение ученичку предстояло откровенно опасное. Если в четверке неудачников затесался член правящего рода, эльфы будут искать убийцу до последнего. Впрочем, злорадно подумал Воин, им же хуже.

Ученик, конечно, будет недоволен, если узнает. Но тут выбор простой. И лучше быть популярным и слегка сумасшедшим, чем немножко мертвым. Мастер довольный своим каламбуром, захохотал. Но достаточно о приятном, продолжим.

Кольчуги придется оставить здесь, продать их без риска не получится, а по размеру ни одна не подходит. Также у эльфов оказалось множество метательного оружия, которое пришлось почти всё выкинуть, за исключением четырех неплохих лезвий. Затратив некоторое время на подгонку, он пристроил их в перевязь, снятую с эльфа в синей рубахе.

Аккуратно перебрав стрелы, Воин оставил два колчана с трехгранными и широкими наконечниками. Остальные, среди которых были и на птиц и на рыбу, связал в одну вязанку и отставил в сторону. На первых порах ученик скорей всего будет терять каждую вторую из выпущенных стрел, поэтому ему пригодятся все.

Присев у дерева, Воин окинул взглядом разложенные вещи. А неплохо прибарахлился, редко когда такой удачный трофей выпадает. Удовлетворение от хорошо проделанной работы не смогло размыть даже ощущение приближающейся слабости. Скоро энергия накопителя окончательно рассеется, но перед этим, неплохо бы сжечь старую одежду и подкрепиться, непонятно как там, в загробной жизни с едой.

Эльфы хорошо подготовились перед походом. В сумках были лепешки, сушенное с острыми травами мясо, орехи и сухари. На поясе старшего эльфа нашлась фляга с неплохим вином. Запивая лепешку, Воин мысленно поблагодарил врага, у того был хороший вкус.

Очень скоро губы и кончики пальцев стали неметь от легкого опьянения. Ощущение тела начало истаивать. Первым, исчезло самое ценное — чувство прохладного ветерка, сытости и запах еды. Воин с легкой грустью понял, что время закончилось.

— Удачи тебе мой мальчик. Не посрами честь последнего из теней. — Мысленно произнес он, проваливаясь в молочный туман забвения.

На этот раз пробуждение было бы даже приятным, если бы только не это отвратительное ощущение сырости.

Федор с трудом разлепил глаза и с выражением полного офигения уставился на свои зеленые штаны!!! с мокрым пятном на самом интересном месте. Переведя взгляд чуть выше, с удивлением обнаружил на себе вместо драного свитера, зеленую рубашку и такую же куртку с красивой вышивкой. В штаны был заправлен необычно украшенный широкий кожаный ремень. На ногах все также были кроссовки, зато на руках появилось костяное кольцо на большом пальце правой руки и кожаный наруч на левой.

Левая рука цепко сжимала кусок лепешки, правая покоилась на фляжке, из которой на брюки слабо капала темная жидкость, с приятным винным запахом.

Мальцев подскочил, отряхиваясь. Так и есть, и сзади уже все брюки мокрые. От резкого рывка разболелась голова, и его чуть не стошнило. С трудом приведя желудок к повиновению, он начал осматривать местность, в которой оказался.

Как ни странно, но он опять был на поверхности, сбоку от входа в подземелье. Внезапно накатили воспоминания.

Непривычно плавно и бесшумно он поднимается по лестнице. У входа в подземелье костер. Там его замечает сидящий у костра эльф-хохотун.

Эльф невероятно быстро выпускает стрелу из лука. Резкое приближение картинки, стрелок с отчетливым хрустом врезается в дерево. Тело как гуттаперчевое прогибается, уходя от удара второго, и роняет очередного противника на землю, отрубая ему руку отнятым мечом. Затем умирает третий эльф и второй лучник, нанизанный на меч как диковинная бабочка.

Мальцева замутило. Стараясь не думать о том, как тело под управлением наставника раздевало и обыскивало эльфов, как по лицам детей леса ползали какие-то букашки. Мысленно отворачивался от ран оставленных мастером.

Парню стало заметно легче, когда картинка перешла на сортировку оружия и сжигание одежды. Сам факт избавления от лохмотьев его не возмутил, уделанные в грязи и крови остатки одежды не было жалко.

В голове стойко держалась чужая мысль, что Федора будут искать, а значит, пора уходить как можно дальше от этого места. Дрожащими руками он поднес ко рту флягу, пустую к сожалению. Надо все обдумать.

Мастер говорил, что сможет передать только бойцовские навыки, которые еще предстоит закрепить. Судя по представлению в памяти Федора, навыки более чем впечатляющие.

Этот пятилетний срок шел с момента обучения техникам копья и меча, щедро разбавленными травничеством. Тень должна знать и не силовые способы убийств разумных. Мальцев надеялся только, что мастер выбрал это время не случайно, очень уж знания были специфическими.

Странное дело, воспоминания он не воспринимал как чужие, словно давно забытый кусок его собственной памяти всплыл в ярких красках и занял свое заслуженное место.

Рассматривая отметины на своем теле, Мальцев обнаружил, что от удара стрелы остался лишь белый неровный шрам на груди и на ощупь такой же на спине. Федор еще раз порадовался своему везению, сантиметром левее и всё, выноси готовенького.

Под рубашкой Федор обнаружил три амулета, неясного, но явно связанного с защитой назначения. Амулеты заметно щипали ладонь легкими разрядами, прикладывая их к другим частям тела и пробуя на язык, парень такого же эффекта не добился. Блин, обезьяна и очки. Надо будет на досуге разобраться с привалившими «воспоминаниями».

Однако сначала неплохо бы решить две важные проблемы: незнание языка и местности. Этому без помощи людей не научиться.

Наставник говорил, что на север отсюда, в двух месяцах пешего перехода пограничные селения Фиарии. Неблизкий путь, но есть ли выбор?

Надо добраться до ближайшего поселения людей и переждать там какое-то время. Изучить язык, географию, врасти в общество. А самое важное — найти информацию, как его сюда закинуло и возможно ли вернуться домой.

Стоит признать, что магия все-таки существует. Что как ни магия вернуло его к жизни? И все остальное, что случилось с ним за последние несколько дней. Самый конченый скептик сдался бы под весом столь явных доказательств.

Прежде всего, надо хорошо подготовиться к переходу. Еда и вода есть. С оружием насколько Мальцев успел просмотреть набитые сумки, тоже никаких проблем. Осталось решить основной вопрос — денежный. Никуда не деться от товарно-денежных отношений. В сумках нашлось несколько десятков монет непонятного номинала и стоимости. Золото и серебро. Отдельно лежал небольшой мещочек камней, выломанных из украшений. Все богатство можно удержать одной рукой.

Слишком мало, чтобы обеспечить безболезненное врастание в местное общество, пришел к выводу Мальцев. Парень достаточно скептически относился к возможности заработать деньги на кусок хлеба своими цивилизованными знаниями. Может статься что никому тут логисты и даром не нужны. Про профессиональное знание Excel, 1C и правил международной торговли стоит и вовсе умолчать. Ценность их в средневековом обществе мягко говоря, сомнительна.

Ссыпав трофейные ценности в мешочки, Мальцев аккуратно завернул их в запасную одежду, монеты отдельно от драгоценностей. Камушки парень решил реализовывать только в крайнем случае. Даже по меркам цивилизованного мира их неумелая продажа могла быть чревата неприятностями.

Дело шло к обеду, а куча дел еще не сделана, спохватился Федор. Вскинув сумку на спину, он увереннм шагом отправился в центр разрушенного города.

Вода в ключе на площади все также была холодна и обжигала кожу. Даже от быстрого купания сводило мышцы, но он упорно тер кожу, пока не почувствовал, что достаточно отмылся от крови и грязи. Костер Федор разводить остерегся, мало ли кого принесет на огонек. Развесив на ближайшем дереве кое-как постиранную одежду, Мальцев взял в руки мечи. Руки прямо тянуло к оружию.

Аккуратные рукоятки, искусно обмотанные полосками кожи. В некоторых местах проглядывает белая кость. По виду мечи напоминали большие изогнутые кинжалы с узким лезвием и округлой рукоятью. Конец рукояти и узкая гарда из серебристого металла, отстояли под одинаковым углом к клинку. Клинок отклонялся под углом вниз от рукоятки, затем был прямым, но уже вблизи острия снова изламывался уже вверх. Форма лезвия напомнила ему турецкий ятаган. Очень похоже, только рукоять длиннее. Идеальное орудие убийства.

Странные создания эти эльфы. По рассказу мастера, в места своего обитания, ушастые никого не допускали, зато сами присутствовали почти во всех государствах.

Несмотря на удаленность кланов друг от друга, эльфы были единым государством, которое делилось на несколько больших княжеств. Правит эльфами великий князь по праву крови. В какой-то мере абсолютная монархия. В то же самое время, правители существующих кланов, в своих владениях также имели неограниченную власть.

До момента падения Ашкерума, при этой мысли у Мальцева необъяснимо защемило сердце. На секунду замявшись, он продолжил размышления, до момента падения города, было известно о пяти великих домах. Вряд ли за тысячу лет, столь малый срок для расы эльфов, что-то могло измениться. Несмотря на долгую, почти вечную жизнь, количество эльфов так и не восстановилось со времени войн хаоса.

Кроме самих эльфов, на материке в состоянии шаткого мира сосуществовало еще семь рас, не считая вампиров и драконов, но последних уже давно никто не видел.

Люди являлись самой многочисленной, но в то же самое время самой разобщенной расой. Уж кто бы сомневался, хмыкнул про себя Федор.

Второй по численности расой, после череды войн на взаимное уничтожение, остались орки. Они не имели четкой государственности, зато были весьма воинственны. При необходимости племена создавали временные союзы и быстро организовывали отпор вторгающимся на их земли. Так как орки вели в основном кочевой образ жизни, а на Аэтане хватало равнин и пустошей, с людьми их интересы пересекались только в области торговли скотом. Мелкие пограничные стычки не в счет, молодняк орков надо прореживать, да и пограничным крепостям иногда нужна встряска, чтобы стража не жирела.

Третьей по численности расой на континенте считались гномы. По крайней мере, особой естественной убыли населения у них не наблюдалось. В стычки с соседями коротышки не встревали, а между собой гномы никогда всерьез не воевали. Может быть именно поэтому сумели сохранить свою численность.

Для расы, легко преодолевающей рубеж в пятьдесят циклов и имеющей впитанный с молоком матери хозяйственный подход к жизни, это должно было бы открыть дорогу к захвату господства на континенте, однако дальше своих гор, гномы предпочитали не селиться.

Жили коротышки весьма уединенно. Протяженные цепи гор, делящие Аэтан на западную и восточную части, этому немало способствовали. По слухам, подножье этих гор изрезано подземными галереями и скрывает в себе бесчисленные сокровища. Охотников за этими сокровищами почему-то не находилось. Возможно потому что нрав у коротышек буйный и злопамятный, но на свежий взгляд скорее из-за разветвленной системы гномьих банковских домов. В эту чудовищную финансовую паутину, так или иначе, были вовлечены все мало-мальски влиятельные люди континента.

По интенсивности с буйством, в гномах не менее сильно развито любопытство, иногда поистине непомерное. Тяга же их к горячительным напиткам и жадность вошла в историю наряду с высокомерием эльфов, прожорливостью орков и двуличностью людей.

Немного наособицу от остальных, отстоят дроу и гоблины. Бродят слухи о происхождении этих рас, но только сумасшедший станет громко называть их родственниками эльфов и орков. Как правило, такие болтуны долго не живут.

Дроу предпочитают темноту дневному свету, и живут в глубоких и запутанных пещерах на западе материка, под тайным лесом. Они демонстративно не контактируют с внешним миром, а всех кто попадает в тайный лес, показательно приносят в жертву своим кровавым богам.

Численность дроу, так же как и численность гоблинов неизвестна. Ни те, ни другие не даются живыми в плен и предпочитают покончить с собой, нежели открывать тайны рода.

В свое время, в Ашкеруме у дроу был собственный район со свойственными этому народу подземными этажами. Поэтому часть информации, правящему совету в который входил мастер, была известна. Например, то, что у дроу была серьезная предрасположенность к магии смерти. Или что правящая верхушка тайного леса и военная знать, почти целиком состояла из женщин, которые с малых лет изучали искусство убийства и магии. К совершеннолетию эти дамы представляли собой машины смерти, для которых интриги и убийства были сродни чистке зубов. Также естественны и привычны.

В отличие от эльфов, дроу из вооружения предпочитают арбалеты и короткие клинки, которыми орудуют мастерски. Все верно, плохие воины в атмосфере интриг и тайных игр, не выживают.

Что касается гоблинов, то они обитают на Аэтане только в одном месте — в Запретном лесу. Из могущественной цивилизации, свидетельства которой изредка находят в земле, они превратились в практически первобытные племена, ведущие обособленную жизнь в джунглях.

Кланы гоблинов делятся по родству и управляются религиозной и военной верхушкой племен, посредством проведения тингов, на которых вырабатывается общий план действий. С внешним миром контактов по возможности избегают, однако изредка выходят из леса, с целью обмена шкур и лекарственных растений на необходимые им товары.

Несмотря на разнообразие жизни Аэтана, наименее исследованой расой в этом мире, являлись демоны. В древние времена, когда материк был на половину заселен эльфами и другие расы составляли вторую половину, в мир, в результате загадочного катаклизма пришли дети хаоса. Магия демонов была разрушительной силой, которой хваленые маги эльфов и искусные магические школы людей мало что могли противопоставить.

Аэтану сильно повезло, что демоны выбрали геноцид местного населения, вырезая всех без разбора. Это, на какое то время сплотило все расы, и объединенные войска сумели дать отпор захватчикам.

После многих кровопролитных войн, демонов полностью выбили с материка, однако за ними осталась пара больших островов на востоке, ранее заселенных эльфами. Предприняв несколько самоубийственных атак на острова, эльфы решили оставить идею освобождения, тем более остальные союзники их не поддержали.

Кроме перечисленных рас, на материке также существует большое количество полуразумных животных, часть из которых была выведена для неизвестных целей великими магами древности. Некоторые из них смертельно опасны и к великому счастью разумных, обитают в трудно доступных местах, облюбовав джунгли и бескрайние пустоши. Изредка твари вырываются в населенную местность, и тогда на долгое время жизнь в пограничных районах угасает.

Не менее неприятным фактом, являлось существование разнообразной нежити. Разумных спасало то, что нежить подчинялась каким-то непонятным законам, и мирно разлагалась в облюбованных ею местах. Обычно вокруг темного источника. Количество нежити регулярно пополнялось многочисленными охотниками за сокровищами и не менее многочисленными глупцами, что в принципе ввиду конечного итога можно было считать одним и тем же понятием.

Заставить нежить передвигаться в другие районы могли только некроманты, которых всегда было мало. По законам государств Аэтана, уничтожались все дети, обладающие этим даром.

Вот такой вот приятный экскурс в социологию Аэтана отложился в голове у Мальцева.

— До начала существования всего живого в этом мире был только бог — дерево. Был он вечен, и однажды заскучав, забеременел жизнью. Бог стал цвести и созревший на нём плод сорвался с него, расколовшись на множество мелких кусочков, и раскидал по свету всё, что ныне существует. — Хромоногий Вирро остановился, размышляя. Ученики затихли, в ожидании, пока он поймает ускользнувшую мысль. Только Шикори и Укса продолжали шептаться о своем.

— Ушастый ты неуч! — Вирро обрушил свою клюку на Шикори. — Бестолковая мелюзга! Так и будете друг другу блох вычесывать. Не прославят племя красных платков два неслуха. Кончите как две крысы на обед у варга.

— А ты что на меня смотришь как на жареную жабу? — Добавил веса словам учитель, ударяя клюкой по плечам Уксы. — Ну-ка повтори, что я сказал.

— В центре мира, стоит древо Шииба, корни древа находятся в подземном мире, ствол в среднем мире, а верхушка в небесном или верхнем мире.

— Ты продолжи. — Вирро указал клюкой на Нурди сидящего в первом ряду.

— Все души умерших снагги поднимаются или опускаются по стволу дерева. — Прогундосил отличник Нурди, по прозвищу «сопливый нос».

— Во-о-от! А почему? — Вытаращив глаза на учеников, спросил учитель. Покряхтев для солидности, он оперся на клюку и важно заключил. — Вверх идут те, кто был полезен народу, служил ему не жалея себя и… Туда точно не попадете вы неслухи! — Рявкнул он, кидая клюкой в снова болтающих парней.

Укса невольно почесал загривок, учитель бывал скор на расправу. Он снова перевел глаза на труп старого снагги, лежащего у его ног. От ощущения неправильности происходящего, молодой снагги впал в непонятное замешательство. Только после окрика шамана, он спохватился и начал помогать выносить трупы из хижин в центр поселения.

Пробравшись к Оруку, ученик шамана успел услышать, как Шикори рассказывает, что удалось узнать по следам. Народ снагги были отличными следопытами и, несмотря на все предосторожности предпринятые пришельцами, разведчикам удалось узнать, что нападавших было пятеро. Они побили стрелами охрану поселения и затем прикончили оставшихся ножами. Убили даже детенышей.

Не нашли еще трёх молодых снагги, самку и двух молодых воинов, которые не могли по возрасту участвовать в охоте. Только к вечеру удалось отыскать несколько уцелевших малышей, прятавшихся на озере в высокой траве. Они дрожали от страха и холода, но все же сообщили, что нападавшими были эльфы.

Снагги стоящие рядом зароптали. Месть! Смерть за смерть!

— Вот уже шесть циклов как я сменил почтенного Абадуса. Кто-то может сказать, что я не был достоин этого? — Голос Орука легко перекрыл гомон толпы. — Молчите? Прожив свои годы, я не слышал историй, чтобы эльфы нападали на Народ. Мы также не нарушали древнее соглашение.

— Даже шергард раз в цикл меняет шкуру, а старый Абадус всегда говорил, что эльфам нельзя верить. — Выкрикнул кто-то из толпы.

Шикори пихнул под руку Уксу. — Ты видел, они учителя Вирро убили? В спину. Я видел, как стрелу потом вынимали. Самок тоже всех убили. Умерло племя сегодня, слышь-ка.

— Погоди ты. — Ученик шамана оттеснил плечом уже порядком надоевшего своей болтовней закадычного друга. — Орук должен сказать, что делать. После вождя он в Народе первый.

— Жди, как же.

Словно услышав упрек Шикори, Шаман откашлялся, и поднял руку, призывая остатки племени к тишине.

— Все верно. Однако у нас осталось восемь воинов, и из них в старший круг посвящено только трое. А эльфы между тем убийцы умелые и из лука стреляют дальше, чем мы копья кидаем.

— Я же говорил, струсит. — Прошипел Шикори.

— Поэтому надо звать в помощь народ пустых холмов.

Переждав бурю негодований и ругани, шаман продолжил.

— Знаю. Мы с ними воевали уже несколько раз и не всегда наши воины возвращались с добычей. Однако народ пустых холмов ближе всех к нам. Если пообещать выступить за них на тинге, то вождь землеройщиков станет нашим лучшим другом.

Или на одно отверженное племя в лесу станет больше, — подумал Укса. Землеройщики или дети пустых холмов, как они себя называли, были остатками одного из корней Народа. В далеком прошлом, вождь этого племени пошел против решения совета тинга и был изгнан в болота. Против отступников ополчились все, и вчерашние друзья с удовольствием плевали им в спины.

Теперь же, спустя многие циклы, племя землеройщиков стало ощутимой силой в военном раскладе. Вода в болотах была плохая, на пустых холмах не росли деревья, но еды было вдосталь, и самки племени приносили много щенят.

Ученик шамана отвлекся. Да, для народа пустых холмов это был шанс.

— Шикори! Ты побежишь на совет тинга, надо сообщить им о нашем горе. Укса, а мы с тобой пойдем к землеройщикам.

Спустя день и ночь, проведенные в чужом племени, ученик шамана понял, почему племя пустых холмов обходили стороной. Более занудного снагги, чем вождь землеройщиков он не видел за всю свою жизнь. Уже успело дважды остыть варево в котлах, а Аюк, после рассказа шамана все переспрашивал непонятные детали. Ему было интересно все. Как убили самок, кого утащили с собой, как выглядели следы обуви убийц, как они были одеты, какие узоры были на одежде. После каждого ответа на вопрос он надолго задумывался и умолкал.

Шаман, вопреки обыкновению вел себя очень сдержано и покорно повторял все, что просил его Аюк. По конец переговоров Укса был готов убить их обоих, лишь бы не слышать, как они спокойно обсуждают смерть соплеменников, несмотря на то, что он был помощником шамана племени, и его с детства учили терпению.

Теперь же, мчась по сонному лесу вслед за отрядом, который вел Аюк, он не мог не изумиться, как спокойно и быстро они обходили ловушки, расставленные еще воинами племени красных платков. Мелькнула страшная мысль, что землеройщики уже не раз ходили этой дорогой. Не зря племя синекожих и воины желтых черепов на северной границе жаловались, что кто-то крадет их самок.

Бег они начали еще вечером, и до сих пор не останавливались на отдых, хотя рассвет уже наступил. Ученик шамана чуть не упал, столкнувшись с резко остановившимся воином землеройщиков, за которым бежал. Шаман стоял, подняв руку. Отвечая на знак, Укса быстро подбежал к нему.

— Ученик ты слышишь напряжение?

— Да учитель, но я думал, что лес так реагирует на землер… воинов пустых холмов. — Быстро ответил он.

— Молодежь. — Недовольно прошамкал шаман. — Мы один народ, несмотря на давний раскол. Здесь прошли чужие. Подумай, кто мог еще не оставляя следов пройти по лесу.

— Правильно. Эльфы. — Увидев в глазах Уксы ответ, сказал старый шаман.

— Так почему же я остановился? — Хитро посмотрел шаман на ученика.

Укса закрыв глаза начал мысленно ощупывать пространство вокруг себя. Как же он мог проглядеть!? Тупица! — Вокруг висели остатки ворожбы эльфов, эту энергию он ранее ощущал у ворот разоренного племени. Только здесь она не висела остаточным фоном, а была переплетена в загадочную форму.

— Учитель. Здесь висит печать эльфов. Я угадал?

— Молодец. — Шаман довольно ощерился щербатым ртом. — Но это не все. Здесь висит сигнальная паутина. Стоит ее задеть и эльфы узнают, что по их следу кто-то идет. Есть еще одно неприятное известие. — Шаман повернулся к вождю землеройщиков. — Эльфы ушли к запретному городу.

— Что будем делать? — Аюк присел на корточки, прислонив копье к дереву. Воинов в поход он повел сам, выделив для погони целых пять рук. — В город нельзя входить без жертвы.

— Готовьтесь. Сейчас я замкну паутину на некоторое время, мы должны успеть пересечь ее. Шаман достал из мешка за спиной какую-то травку, кинул ее в рот и принялся жевать, положа руки на свой посох.

Навершие посоха спустя какое-то время начало пульсировать в такт шепоту, который словно стал издавать лес вокруг. Воины заметно напряглись и отошли подальше. Мало ли какое колдунство приключится, а жить то хочется.

Про шаманов и Орука в частности ходили неприятные истории, если не назвать их страшными сказками. Говорили, что шаман для достижения пика силы крадет души своих врагов и насылает немощи тем, кого не любит. Конечно, Укса не верил в такие россказни, он жил рядом с учителем уже немало времени и прекрасно понимал, откуда у того сила и как он ее применяет. Однако ощущать беспокойство воинов было немыслимо приятно.

Шаману принесли здоровенную болотную крысу с зубами в палец длиной, она отчаянно дергалась в путах, пытаясь укусить крепко держащих её охотников. Усыпив крысу одним прикосновением, от чего воины благоговейно охнули, шаман резким движением всадил острие посоха в тушку.

По посоху снизу вверх пробежали светящиеся змейки, он резко вспыхнул и погас. Тушка зверька же мгновенно высохла, словно уже долгое время лежала на сильном солнце. Шаман махнул рукой. Пора.

Бесшумно огибая кусты и деревья, воины Аюка рассыпались по местности, пробираясь к пролому в стене на месте ворот. Укса восторженно выпучил глаза, ранее он в запретном городе не был, племя чтило правила, установленные старейшинами. Следя за скользящими по развалинам воинами, Укса сделал вывод, что землеройщики были тут частыми гостями.

Впереди отряда двигались трое разведчиков, они должны были предупредить об опасности. Добравшись до открытого пространства, разведчики остановились, один из них сорвался с места и подбежал к своему вождю с какими то известиями. Остальные рассыпались по местности, взяв вождя и шаманов в кольцо.

Аюк уже не таясь, подошел к Оруку.

— Шаман. Мои люди говорят, что на том ровном месте, где нет камней, следы крови снагги и эльфов.

Подбежал еще один воин, с непомерно большими ушами. Это за ним ученик шамана бежал всю дорогу.

— Вождь! Мы нашли их.

Стоя возле трупов сородичей Укса думал, что в лесу что-то изменилось. Что-то стало настолько иным, что позволило неправильно умереть детям народа. Умереть не на войне и не на охоте, а просто так, под ножом пришельцев из говорящего леса. Всем троим, еще зачем-то отрезали уши.

Аюк выслушав что-то тайно передающего ему разведчика, повернулся к шаману.

— Мои воины нашли эльфов. Неподалеку в земле лежат, под кучей веток. Вещи почти все на месте. В сумках рядом, нашли уши ваших родичей. Воины требуют отрезать головы эльфам и повесить на колья, пусть им глаза птицы выклюют. Мне трудно будет сдержать своих воинов. Горячие юнцы уже просят позволить им отомстить, напав на стражей говорящего леса.

— Вождь. Еще мы нашли след дневной давности. Тот, кто убил эльфов ушел в сторону пустошей. Если поспешим, мы можем его догнать.

— Что думаешь шаман? Я считаю, нужно забрать своих мертвых и предать их обряду прощания пока трупы не начали пахнуть. Эльфы сами о своих позаботятся. Отомстить мы им всегда успеем. Надо только забрать головы долговязых.

— Мы не будем резать им головы Аюк. И не прекословь мне. — Поднял руку шаман. — Я прожил долгую жизнь, знаю, что говорю. Пока мы не получим разрешение от совета, мы ничего не будем делать.

— Если бы я не знал тебя ранее, я бы подумал, что ты труслив как болотная крыса. — Наконец выдавил из себя Аюк. — Даже твой ученик с тобой не согласен. — Кивнул он на серого от гнева Уксу. — Но ты никогда не давал пустых советов, — добавил он.

— Я знал, что найду в твоем сердце понимание. Для твоего племени всегда найдется место у нашего костра. — Приложил руку к груди Орук.

Укса вытаращил глаза. Это было все равно, что разрешение присоединиться к племени и разделить кров. И все это не дожидаясь ответа тинга. Старейшины не простят Оруку такого своеволия.

В ухо довольного Аюка, поспешно зашептал один из разведчиков. Укса по изменившемуся лицу первого, понял, что случилось нечто неприятное.

— Эльфы, семь неполных рук. — Коротко сказал он. — Надо уходить в лес.

Обратно всю дорогу пришлось бежать. Укса уже думал упасть и притвориться кустиком, авось эльфы проскочат мимо и не заметят, но посмотрел на бегущего рядом учителя и засовестился. Уже древний старик, почти семь циклов, а бежит наравне со всеми как молодой. Ни следа усталости.

Шаман вовсе не был так спокоен, как думал его ученик. Тонизирующая трава, которую он принимал последний раз в руинах, уже прекратила действовать, и ему приходилось прилагать недюжинные усилия, чтобы выдержать темп перехода. Ощутив взгляд вождя снагги холмов, он кивнул в ответ, — да, надо поговорить.

— Привал! — Хрипло проорал вождь. Пять разведчиков заскользили назад на сто шагов. Они должны предупредить всех и дать оторваться отряду в случае, если эльфы будут раньше.

— Знаю, что хочешь сказать. — Начал Орук. — Необходимо увести долговязых от поселения. Я уже несколько раз чувствовал поисковую паутину. Один маг, по крайней мере, у них есть. Это очень плохо. Несмотря на то, что лес тут не будет помогать эльфам, сама магия, ими творимая, не даст нам затеряться. Ты должен увести своих воинов, ни к чему им погибать напрасно. Я помогу, задержу, сколько сил достанет.

— У нас есть еще время, чтобы подготовиться? — Спокойно спросил Аюк. — Не волнуйся шаман, я знал, на что иду. Прощение тинга не получить легкими прогулками. Пусть хоть часть моего племени будет принята обратно в Народ.

— У нас есть немного времени. — Кивнул шаман.

— Тогда слушай. Неподалеку отсюда, на холме, есть каменные руины. Место, поросшее плотным лесом и огороженное полуразрушенной стеной. Вокруг этой стены, пространство свободно от деревьев примерно на полет копья. Мы там часто останавливаемся, когда надо чтобы наше присутствие на территории племен осталось незамеченным. Там есть вода и можно незаметно развести огонь. Плотно стоящие деревья не дадут эльфам драться в полную силу, слишком мало места. У нас же, таких ограничений не будет. Главное чтобы они не выбили нас на открытое место.

— Хорошо. Пусть будет так. Но, нам незачем умирать всем вместе. Отбери самых молодых, пусть уходят. С этими воинами я отпущу своего ученика, племя не должно остаться без шамана. Хоть он еще совсем юн, недостаток жизненного опыта заменится энергией молодости. — Шаман ненадолго задумался. — Дай мне левую руку. Племя красных платков слишком долго было без вождя.

Аюк с благоговением встал на колени перед старым шаманом. Обряд он проходил впервые. Еще когда Аюк был совсем маленьким, старый вождь племени пустых холмов часто с грустью рассказывал историю про место, где они жили раньше. При этом он машинально потирал левую руку с уродливым шрамом на запястье, где когда-то была метка. Её выжгли, когда изгоняли племя с родовых земель.

Шаман, что-то бормоча, водил навершием посоха кругами над рукой вождя отверженного племени. Вот кожу начало щипать, ощущения потихоньку росли от слегка неприятных, к болезненным. Но Аюк не собирался даже звуком выдать свои чувства, пусть хоть всю руку сожжет. Этот обряд обеспечит его детей возможностью жить в своем доме. Законно. Свободно ходить по землям снагги не шарахаясь от каждой тени.

Шаман быстро коснулся руки Аюка, тот, ожидая неминуемую боль, закрыл глаза. Открыл он глаза от ехидного кехеканья.

— Встань вождь. Твой народ ждет. И время его быстро утекает.

— Мбенго, Бурулга! Возьмите с собой ученика шамана и всех не достигших двух десятков и бегом в поселение, вы должны увести всех в безопасное место. Если мы не вернемся, вождем станет мой старший сын. — Быстро распорядился Аюк. Он благоговейно рассматривал возникшую, словно из ниоткуда красную татуировку главы племени. Теперь, лишить его звания вождя сможет только тинг, но пусть только попробуют старые пердуны, тут не все так просто. Решение должно быть единогласным. Учитывая же, что один из старейших членов тинга на его стороне, это практически полное прощение для него и его воинов. Нет. Теперь он совсем не собирался умирать, но и подставлять неопытную молодежь под удар опытных воинов тоже не нужно. Поэтому молодые, с учеником шамана, уйдут.

Укса оторопело наблюдающий за происходящим, начал было возмущаться, но от прикосновения шамана обмяк в руках младших воинов.

— Он проспит еще какое-то время, но вам придется его нести. Не развязывайте ему руки и ноги, пока не уведете племя подальше. Этот молодой наивный дурак может натворить немало бед, если освободится раньше времени.

— Мбенго! Головой отвечаешь. — Добавил Аюк.

Осматривая место, предложенное вождем, шаман признал, что выбрано оно очень удачно. Пространство хорошо просматривалось на полет копья от стены, зато заросли уже на расстоянии нескольких шагов становились непроницаемой стеной, за которой не то, что снагги, и улуна не различить. Пройти вплотную к укрытию можно только с одного края, с другой стороны уклон был слишком обрывистым.

Усевшись в центр площадки, шаман начал готовиться к бою. С вождем осталось всего две руки бывалых воинов, которые хоть и не смогут победить, но позволят молодняку убежать недосягаемо далеко.

Размешав в деревянной фляжке несколько травок, они помогут поддержать тело, пока он будет творить волшбу, шаман воткнул посох перед собой, он будет якорем, привязывающим его к этому плану. Воины, пугливо наблюдая за действиями шамана, положили у его ног пойманную птицу, подношение для начала ритуала. Будет трудно. Слишком сильны эльфы. Сложно было даже сдерживать паутину, не давая проходить мимо, чтобы эльфы не заметили второй отряд.

Затянув речитатив призыва духов, шаман постепенно погрузился в глубокий транс. С момента начала своего ученичества, он неисчислимое количество раз заглядывал за кромку, но каждый раз возвращаясь, понимал, чем рискует.

Вокруг выходцев из физического, среднего плана, в котором собственно и существовала жизнь, постоянно крутились астральные сущности. Эти призрачные паразиты питались эманациями всех тех несчастных, которые не могли защититься от их воздействия.

Привычно оградив свой разум полыхающим щитом воли, шаман начал призыв. Паразиты заметались, испуганно разлетаясь от мощного дуновения астральных энергий, завертевшихся в водовороте над головой шамана.

Очень скоро на призыв откликнулось несколько старших сущностей. Они были заметно сильнее тех, с которыми обычно работал Орук. Он даже на краткое время стал сомневаться, что выдержит контакт с духами достаточно долгое для осуществления сделки время. По знаку все еще сидящего с закрытыми глазами шамана, птице отрубили голову и прижали палками трепыхающуюся тушку к земле в пределах очерченного посохом круга. Дальше необходимо было перелить энергию жертвы через себя духам, для привязки их к выполнению договора. Духи не могли получить энергию исходящей из жертвы жизни напрямую, она слишком быстро рассеивалась в среднем плане.

Переливая по капле энергию, шаман бормотал слова договора. Навершие посоха засветилось. Одновременно с увеличением свечения, тушка жертвы под испуганные возгласы воинов начала истаивать, превращаться в прах. Один из духов, разогнал прочие сущности от притока энергии и принял слово договора.

Оттерев со лба трясущимися руками пот, шаман кивнул Аюку. Тот заметно обрадовался.

— За стену не выходить. — Усталым голосом выговорил шаман, разлепляя непослушные губы. — Аюк. Надо чтобы кто-то высыпал содержимое этого мешочка ровными долями с четырех сторон от места, где мы находимся. Руками порошок не трогать, если не хотите остаток жизни провести гугукая и гадя под себя. Нужен самый сообразительный, что бы не ошибся с мерами порошка.

— Ришига. Все слышал? Постарайся. — Сказал Аюк, многозначительно сунув здоровый когтистый кулак под нос выбранного воина. Тот, не дожидаясь продолжения, схватил мешочек и, держа его на вытянутых руках, побежал, высоко вскидывая колени. Непонятно чего он боялся больше, ошибиться в дозировке или запачкаться содержимым.

— Кто у тебя лучше всего метает копьё? Ты? Хорошо. Бросишь копье по моей команде, куда я укажу

— Готовьтесь! Эльфы уже здесь.

Пока Мальцев блуждал в воспоминаниях, ветер успел высушить всю воду с кожи и теперь резкими холодными порывами выбивал из тела дрожь. Вот и повод поработать. Покрутив кистевыми движениями клинки, Федор размял плечи и, покачав головой вверх вниз, влево вправо, перехватил рукояти мечей ближе к гарде. Направив клинки вверх и в сторону воображаемого противника параллельно друг другу, руки полусогнуты, плечи слегка опущены, Мальцев ненадолго застыл в стойке. Из глубин памяти раздался резкий скрипучий голос.

— Спину держи прямой, скотина. Кисти расслаблены. Следи за ногами. Волосатые яйца Кахула! Что за деревенщина!

Что это? Очередной глюк? Интересные ингредиенты в зелье. — Машинально выправив стойку, Федор помотал головой, выкидывая из головы мысленный мусор. Выпад вперед правой рукой, левая в средней позиции уводит клинок соперника. Снова удар сверху правой, левая защищает правый бок. Сдвоенный удар слева сверху, прыжок, клинки перекрещены, удар в торс.

Тело удивительно послушно исполняло сложные связки и приемы, о которых ранее он и помыслить не мог. Воодушивившись, Федор ошибочно решил увеличить темп. На очередной связке, меч вырвался из левой руки и на ладонь воткнулся в землю в опасной близости от ноги. Спину обдало холодом.

Задумчиво почесав затылок, Мальцев пришел к гениальному выводу, что надо укреплять связки. Простым повторением приемов ничего не добиться. С другой стороны, соваться в лес без подготовки, еще опаснее самостоятельных тренировок. Второго шанса злобная фауна ему не даст. Компоненты же для совершенствования физического состояния росли именно в лесу. Вот уж повезло, так повезло.

Присев под дерево, он закрыл глаза, припоминая мысли и действия мастера. В памяти отложились названия амулетов: «повелитель зверей», «отводящий стрелы» и «лечебный». Первый должен помочь при встрече со зверюгой. По воспоминаниям наставника, этих животных специально разводили для патрулирования пограничной территории. Вроде как они из ряда долгоживущих, поддаются дрессировке и даже обладают примитивным разумом. Всё не то.

Федор попытался вспомнить, что еще говорил ему мастер. Виски пронзила боль, выдавливая слезы из глаз, в голову ворвался сумбурный ворох воспоминаний.

Он, стоит на ступенях громадного здания. Сумерки. Стылый осенний ветер рвет скудную одежку и заставляет прижиматься к старшему брату, который отеческим жестом гладит его по голове, дрожащей рукой. Брат говорит с высоким человеком, одетым в светлую свободную одежду. Лиц никак не получается различить.

Брат получает деньги и с поклонами и слезами на глазах, пятясь уходит, а он тщетно рвется из крепких рук монаха, протягивая руки и умоляя его не бросать тут. Картинки менялись и смешивались, подталкивая друг друга. Образы теснились в голове и то приближались, то откатывались подобно прибою.

Вот он стоит перед невысоким седым человеком, мастером гимнастики, раскручивая легкий деревянный шест. Виртуозно чередуя удары, нападает на него, стараясь ударить или на худой конец просто задеть. Неуловимое тягучее движение, шест прилип к рукам мастера. Короткий полет кувырком на плиты храма завершает испытание.

Обидный смех младших учеников. Тайком вытирая слезы, он идёт назад в стайку молодых послушников. Высокий для своего возраста послушник, с такой же бритой головой, как и у него, поворачивается и хвастается тем, что продержался на сто капель дольше. Его имя Аксантис, он сын богатого вельможи.

Этот же послушник, но уже с более взрослым лицом напротив него с мечом и круглым щитом в руках.

Бой. Быстрый обмен ударами. Зацепив противника за ногу, он выбивает меч из рук Аксантиса и своим коронным ударом, рукоятью меча, отправляет его на плиты все того же храма. Соперник вскакивает с красным от гнева лицом и кидает что-то в глаза. Боль, ничего не вижу. Крики. Шум голосов.

Настоятель объявляет прошедших испытание. Завтра они станут младшими адептами.

Жар, боль, страшно чешется кожа на спине и макушке. Теперь символ храма всегда с ним.

Первое задание. Ночь. Город. В спальне богато украшенного дома темно. Бледное, вспотевшее лицо. Аксантис?! Бывший брат рвется из пут. Тщетно. Нас хорошо учат.

— Ты пришел за моей жизнью убийца?! Стой! Пожалей мою жену, она скоро должна родить. У тебя что, сердца нет?

— Ты предал дело клана. Семеро адептов по твоему доносу умерли на дыбе. Наставник просил передать тебе послание. Твой голос — мертв, а глаза полны тьмы. Храм забирает, то, что дал тебе!

— Вы все только и можете, что убивать беззащитных. — Он плюет мне в лицо.

Удар меча. Женский вскрик. Еще удар. Кровь на трясущихся руках. Слезы. Тишина, только в углу комнаты мычит, бессильно пытаясь подняться, обрубок без имени, глаз и будущего.

Храм. Предрасветный туман. Крики боли и смерти. Мертвые тела на плитах. На него нападает кто-то в темной одежде. Слишком медленно. Короткая песнь клинка, на пол падает труп без головы.

Его окликают. Настоятель с двумя младшими послушниками, Давлин и Ускар.

— Пойдем со мной. Мы уже никому не поможем.

Картинка сменяется. Новый дом. Храм в большом городе. Город освещен последними лучами солнца, стекла окон храма словно светятся изнутри. Голоса многочисленных жителей. Красивые одежды и украшения старших жрецов.

— У нас мало времени, а он не кажется хорошим воином.

— Хоть ему и минуло всего два цикла, ни один из клановых бойцов с ним не сравнится.

— Проверьте его братья.

Палящее солнце. Пересохшие растрескавшиеся губы. Мы обязательно дойдем. Ускар падает, в спине его стрела с зеленым оперением. Эльфы. Что они тут делают?

— Беги! Мне уже не спастись, хрипит Давлин. Из его ран на ногах и спине кровь бежит не переставая. Торжествующие крики за песчаными холмами.

Утро. Храм. Я принес то, что вы просили. Настоятель с каменным лицом. Старшие адепты достают из шкатулки кроваво-красный камень. Это цена жизни двух его братьев. Теперь он совсем один.

— Ты хорошо поработал. Утром мы объявим тебе волю совета. Саргон.

— Саргон?! Моё… Меня зовут Федор. — Словно превозмогая чужую волю, выдавил из себя Мальцев. Каким то образом он оказался на коленях неподалеку от ручья, с гудящей как колокол головой. Венец всего, из носа на руки капает кровь.

Что это было? Это точно не моя жизнь. Мастер, наверное, что-то напутал. Он не должен этого помнить. Так недолго и совсем сбрендить. Не хотелось бы превратиться в ходящего под себя идиота, непомнящего даже свое собственное имя. Добравшись до воды, Федор смыл кровь и с трудом встал на ноги.

Ежу понятно, триггером послужили занятия с клинками. При использовании навыков мастера, всплывает его память. Сомнительной ценности довесок. Кроме всего прочего, частично передались и эмоции. К примеру, при упоминании эльфов, Мальцев чувствовал нездоровую ненависть, которую с трудом контролировал. Он, конечно, после того, что видел и так не сильно любил детей леса, но сейчас ненависть просто сносила крышу.

Вспомнив про эльфов, Федор вспомнил также и свою ограниченность во времени. Недобиток наверняка уже добежал до стражей леса, стало быть скоро жди гостей. Несмотря на шум в голове, у парня уже сложился примерный план действий. Оттерев штаны от крови, Мальцев быстрым шагом пошел по улице Процветания, он мог теперь на память перечислить все названия улиц в городе. Легко пробираясь через препятствия, он отметил серьезное улучшение координации. Или может, это было новое, приглушаемое ранее чувство уверенности в возможностях своего тела?

Метров через полста по правую сторону улицы парень заметил искомое — развалины республиканского банка. В городе было несколько гномских банков, но предусмотрительные коротышки успели вывезти все золото за несколько дней до начала осады.

Войска, ворвавшиеся в Ашкерум, имели указание пленных не брать и убивали всех кого встречали на улицах. Как и следовало ожидать, наемники первым делом грабили богатые дома и лавки. Не избежали этой участи и банковские дома. Республиканский банк во время захвата пострадал больше всех.

В отличие от гномских банков, похожих на миниатюрные крепости с окнами-бойницами, республиканский банк был под стать летнему дворцу короля. И как самому красивому зданию в городе, ему больше всех и досталось.

Наемники вырвали все, что можно было вырвать из украшений, унесли все, что можно было унести. Республиканский хран был очищен даже от меди, которой там было немалое количество. Мародёры не учли только одного. В банке было два хранилища.

Пробежав здание искомого банка, он свернул направо и остановился напротив скромного серого домика с провалившейся внутрь крышей. Как и во всех других домах, в нем не хватало окон и дверей. Пробравшись в подвал здания, Мальцев вновь подивился мастерству умельцев маскировавших хранилище. По внешним признакам никак нельзя было догадаться, что в нем есть еще что-то, кроме крыс и паутины.

Этот невзрачный домик использовался как ход в дополнительное хранилище, которое должно было уберечь часть казны при любом стечении обстоятельств. Спустя час перетаскивания обломков потолка и стен, парень проник в хорошо сохранившийся подвал. Отсчитав от дальнего правого угла, пять кирпичей влево и двадцать кирпичей снизу, он надавил на кладку. Кирпич с шорохом ушел в стену. Сбоку образовавшейся ниши, в углублении, находилось запорное кольцо. Молясь про себя, чтобы запорный механизм был исправен, Федор потянул за него и облегченно выдохнул, услышав скрип. Все-таки гномы строили на века, это вам не азиатские шайтан-бригады.

Часть стены провалилась вперед и вниз, образовав коридор в полтора метра высотой. Запалив факел из захваченной им с собой ветоши, и чихая от поднявшейся пыли, Мальцев согнувшись прошел внутрь. Сразу после коридора вниз, лаз расширялся и превращался в небольшой сухой зал, три на три метра, с решеткой в дальнем углу. На полу валялись головешки костра, кто-то разводил его прямо в хранилище. Возле костра сохранились остатки костей, обрывки железной брони и монеты различного достоинства.

Пройдя сквозь прекрасно сохранившуюся металлическую решетку, парень попал в комнату с двумя стальными дверями. Ближняя дверь висела на одной петле, носила следы взлома и была сильно покорежена, словно ее чем-то продавливали внутрь, одновременно поджигая. Опять магия? Тронув дверь рукой, он в неровном свете факела увидел виновника разрушений. На груде мешков, посреди помещения лежал скелет в истлевшей одежде. Судя по всему, это один из оставшихся запертых стражей. Хранилище можно было открыть только снаружи, и те, кто его охранял после падения города, были погребены заживо внутри. Под самый конец, забытые внизу охранники были вынуждены есть крыс, а затем и друг друга. Страшная смерть.

Удивительно спокойно вытащив один из мешков из-под ноги мертвеца, Федор обнаружил в нем золотые монеты. По памяти доставшейся ему, он знал, что это республиканские нобли. Золото с небольшой примесью меди.

Не то. Учитывая, что с момента падения города прошло более тысячи лет, человек расплачивающийся золотыми монетами мёртвого города вызовет ненужные подозрения. Сдвинув еще пару мешков, он, наконец, нашел, то, что искал. В мешке, нисколько не потускнев от времени, весело поблескивая, лежали ауреи[1]. Валюта гномов. Если и было в мире что-то незыблемое, так это деньги гномов.

Набрав в пустой мешок пару килограмм, он решил отложить дальнейшее обследование хранилища на более подходящий случай. Обвалив стену на вход в подвал, Мальцев решил, что достаточно хорошо скрыл цель своего посещения. Вряд ли кто-то будет досконально изучать следы его перемещений по городу.

Сложив вещи в сумку эльфов, Федор решил разобраться с вооружением и перенес выход на утро. Быстро идти по лесу вечером он все равно не сможет, тем лучше, все равно надо было перебрать оружие.

Начать осмотр, парень решил с метательных ножей. Стальные, хорошо прокованные полосы около двадцати сантиметров длиной, чем-то похожи на иглу. На взгляд Мальцева, идеально притягательной формы. Из тех изделий, что не хочется выпускать из рук.

Покачав некоторое время на пальцах клинки, парень без замаха швырнул их в дерево, стоящее от него на расстоянии пяти метров. Лезвия воткнулись именно в то место, в которое он метил. Федор также чувствовал, что кинуть ножи мог бы лучше и дальше.

— Чисто Ремба. — Нервно хихикнул он. Покидав клинки с разных уровней, Федор взялся за лук.

Только в фильмах эльфов показывают с ростовыми луками, совсем не принимая в расчет, что с такими размерами они элементарно не смогут нормально передвигаться по лесу. Этот же лук был длиной чуть больше метра, грациозно изогнутый по обеим сторонам от жесткой рукояти в направлении слегка выгнутых вперед концов. Сейчас, в походном состоянии, он был выгнут в другую сторону.

Мальцев сумел опознать только некоторые из материалов которые были использованы для создания этого смертельно опасного произведения исскуства. Основа из дерева, сухожилий и роговых пластин, сверху тонкий слой искусно раскрашенной коры. Хранитель выбрал самый лучший из тех, что были у эльфов. Покопавшись в саадаке, Мальцев нашел мешочек с тетивами. Решив, что запас карман не тянет, собрал остальные мешочки в саадаках и сложил в сумку.

С трудом натянув тетиву, Федор обнаружил, что полноценно стрелять из него не сможет. Пустив пару стрел и успев при этом порезаться и набить синяков, Федор аккуратно сложил лук в саадак. Хотелось бы надеяться, что та рецептура, которая есть в доставшейся ему памяти, поможет повысить уровень физики, иначе даже охотиться будет проблематично.

Разочарованно хмыкнув, он принялся рассматривать стрелы. Лежащие справа от него саадаки были забиты стрелами под завязку. Стрел было немного, тридцать штук в одном саадаке, двадцать пять во втором. Древко стрелы представляло собой достаточно толстую, около сантиметра, палку, длиной около метра. С одного конца стрелы находилась прорезь под тетиву, за которой шло оперение. Оперение состояло из трех перьев. Цвет перьев видимо зависел от типа наконечника. Так, к примеру, два десятка стрел с листовидными наконечниками были с красным оперением, десяток с игольным трехгранным наконечником — желтого цвета, остальные были без цвета. Наконечники стрел были смазаны воскообразным веществом, для лучшего проникающего эффекта. Федор успел еще удивиться, как память услужливо выдает необходимую информацию.

Довольный осмотром, Мальцев завязал саадаки и, прикрепив их друг к другу, перекинул через голову на правое плечо. Немного подтянув ремень, добился того, чтобы правой рукой можно было без труда скинуть вещи. Еще ранее через левое плечо перекинул перевязь с метательными клинками, лезвиями вверх. Форма крепления на перевязи позволяла ножам не вываливаться. Мечи он закрепил на поясе. Теперь они висели парно на левом боку, на манер японских, только лезвием вниз.

Эльфийская сумка имела завязки как у рюкзака, поэтому проблем с креплением не возникло. Закинув её за спину, он попрыгал. Тяжеловато. Запасной плащ пришлось выкинуть. Снова закрепив все завязки, он направился в сторону храма, надо было сделать последнюю вещь.

Камень эманаций удалось разбить только со второй попытки, бить его надо было только о плиту в зале испытаний, так остатки энергии впитаются, и всплеск никто не сможет засечь. От души шарахнув камнем по плите, Мальцев в последний раз оглядел площадь разрушенного города, мысленно поблагодарил наставника и отправился к южным воротам.

На открытой утреннему светилу верхней площадке дворца, посреди раскинувшейся вечнозеленой гущи Мерцающего леса, было необычно многолюдно. Вокруг изящного плетеного столика в удобных гнутых стульях, сидели три самых влиятельных лица клана ловцов ветра.

Лица сидящих эльфов несли печать надменности и властности. Все трое, уважая веками устоявшиеся традиции, согласно официала прибыли в одеждах по кодексу правителей клана. Глава военной касты — мастер стальных листьев, был одет в красного цвета тунику, скрывающую тяжелую кольчугу гномьего производства и темного цвета свободные штаны. Глава магов по своему обыкновению был одет в зеленое свободное одеяние, на рукавах которого присутствовали руны и магические орнаменты. Ладонями он придерживал на коленях посох из вечного древа, в навершии которого уродливой каплей застыл черный камень. Глава рода был по своему обыкновению в бело-золотом. Фигуры сидящих, несмотря на расслабленные позы, излучали угрозу и нетерпение.

— Как это могло случиться, Верен? Как ты мог отпустить моего внука в самостоятельный поход?

На лице мастера стальных листьев мелькнуло нечто вроде досады.

— Они прошли стражу в момент, когда прибыли молодые охотники. Юнцы всегда шумят, когда возвращаются домой. Виновные уже наказаны, а эти молодые негодяи скоро придут обратно. Не должно случится ничего страшного. Лир неплохо подготовлен, в схватке на мечах он проигрывал только мне, а уж в стрельбе из лука он давно среди лучших.

— Нам не нужны бессмысленные утешения. Я хочу знать, как пятерка сопливых щенков прошла через территорию заставы, не потревожив тайные метки? На заставе нет случайных людей. В страже всегда только ветераны. Кто им помог?

— У Лира был артефакт главы рода. — Ответил Верен.

— Если позволит глава Витаэль. — Перебил его маг. — Я бы тоже хотел задать несколько вопросов. Куда ведут следы? И почему наш доблестный полководец еще не приволок их сюда в путах? — Последние слова он произнес особенно громко. Среди нарушителей было два его племянника. Сыновья его сестры. Настоящая головная боль, и голова болела тем больше, чем быстрее они росли.

— Постараюсь ответить кратко, уважаемый Фелиноэрт. — Верен почтительно наклонил голову, в сторону мага.

— Следы ведут в руины Ашкерума.

— Что-о!? — Глава рода вскочил. — Несносный мальчишка! Верни его назад Верениэль. Я хочу, чтобы их всех вернули. Бери столько воинов сколько нужно, но доставь их сюда.

— Мне нужно официальное разрешение ввести солдат в Мертвый лес. Я не хочу, чтобы по возвращении мне дали понять, что дома у меня нет.

— Ты его получишь. — Сцепив руки в замок, ответил Витаэль. — А теперь поспеши.

Дождавшись ухода мастера, маг наклонился к главе рода. — Надо решать вопрос с главой воинов. Верениэль стал слишком дерзок.

Для своей миссии, Верен взял отряд, который чаще всего выходил на патрулирование граничащей с орками территории. Несмотря на то, что в него входили по большей части эльфы из захудалых родов, и соответствующее к ним отношение, это было самое боеспособное подразделение. Служба в таких отрядах приравнивалась к самоубийству, но между тем потери были не такие уж и существенные. За два цикла только около дюжины из отряда погибли в стычках с орками, это учитывая, что самих орков полегло до сотни.

В отряде было два мага, оба получили назначение от Фелиноэрта за какие-то провинности. Несмотря на критическую необходимость магов в отряде, жизни обоих висели на волоске, пока оба не подтвердили свою верность главе отряда. Верениэль до последнего думал, что это шпионы архимага. Давняя вражда только окрепла со временем.

Пройдя быстрыми тропами до границ леса, эльфы в хорошем темпе вышли на запретную территорию. Дальше начинался Мертвый лес. Дозорные уже к вечеру обнаружили прерванные следы нарушителей. Появились также плохие новости, по следу пятерки прошли гоблины.

Эти проклятые коротышки в свое время попортили немало нервов Верену, в его бытность командиром пограничного отряда. Пользуясь тем, что в запретном лесу не осталось меллорнов, они легко держали границу против стражей леса. Если происходили столкновения, размен был один к одному, а иногда гоблины умудрялись и вовсе подчистую вырезать разведчиков.

Как то им повезло застать одного из воинов зеленого народца врасплох. Тот охотился на детеныша лесной свиньи и не услышал, как к нему подобрались ребята Верена. Так он, даже будучи раненым, успел убить одного из разведчиков и порезать двоих, прежде чем его добили. В последствии один из разведчиков не дожил до встречи с лекарем, умер от заражения крови, копье гоблина оказалось отравленным.

У главы отряда были плохие предчуствия. Несмотря на то, что в пятерке нарушителей были два неплохих бойца из ловцов ветра, шансы на выживание были не так уж и велики, гоблины серьезный противник.

— Кейно[2] Верениэль! — Обратился к нему командир отряда. — В следах нарушителей есть что-то странное. Трое из них шли с тяжелым грузом. На одном из привалов, мы нашли тряпки испачканные кровью гоблинов. След показывает, что группа пришла из поселения коротышек.

Плохие предчуствия подтверждаются. Неужели мальчишка решил получить благословление Лимаэля, принеся в жертву парочку гоблинов. Вот дурья голова. Подав команду ускориться, Верен перешел на бег. Из-за спешки, первая шеренга отряда не заметила оставленного в засаде гоблина. Тот вылетел непонятно откуда, и парой кинутых копий вывел из строя двоих бойцов.

И хотя он ненадолго пережил своих врагов — его как ежа утыкали стрелами, свою жертву лес все же получил. После недолгого разбирательства, выяснили, что коротышка был не один. Второй убежал под шум. Теперь скрытность ничего не даст.

Отряд перестроился в наступательный клин, закрывшись щитами, лучники внутри клина. В результате задержки, в город отряд зашел уже после того как его на их глазах покинули гоблины. Бойцов пришлось удерживать от преследования, непонятно какой сюрприз могли оставить эти зеленые жабы. Впоследствие, увидев трупы сородичей, Верениэль пожалел о том, что сразу не приказал атаковать зеленых недорослей. Бойцов у тех было вполовину меньше.

— Кейно! На местности присутствуют следы артефактной магии. Направление сказать не могу, но здесь явно применялось что-то мощное. Врядли это были гоблины, у тех никогда не было дельных боевиков. — Доложил ему один из магов. — Также, судя по виду и состоянию трупов, убили наших не здесь и точно не коротышки. Раны нанесены тонким металлическим клинком. Выборочно исчезли вещи, одежда и часть украшений, которые любят на себя навешивать богатенькие детки, а вот родовые перстни просто выбросили.

— Понятно. А где их головы? — Проскрипел Верен. В одном из трупов он опознал Лира. Это конец. Даже если он и найдет убийцу, со статусом военного главы придется распрощаться. Смерти своего младшего внука Правитель не простит. И хорошо если все ограничится только потерей статуса. Надо бы скорее найти убийцу и притащить его правителю, а дальше… Впрочем, не стоит загадывать.

Одного щенка не хватало, среди трупов не было Эльгола. Хорошо бы найти его живым, молокосос может сослужить неплохую службу, став буфером между ним и яростью правителя. К тому же щенок должен знать, кто убил его товарищей.

— Кейно. Головы отрезали уже коротышки. Мы нашли также следы крови гоблинов, здесь были убиты две-три особи. Убийство сопровождалось ритуалом. — Сообщил маг. — Чувствуется примесь какой-то непонятной волшбы. Использовался неизвестный мне артефакт.

К Верену подбежал один из бойцов.

— Мы нашли следы крови на лестнице в яму. И еще вот это. — Солдат протянул магу кусок странного шерстяного одеяния, испачканный в засохшей крови. На площади неподалеку отсюда есть следы костра, кто-то жил здесь пару эринов[3]. Судя по оставленным следам — человек. Коротышки не оставляют столько мусора и по-другому устраивают кострища.

— Фаринил, что скажешь? — Спросил ушедшего в себя мага Верен.

— Определенно человек. Точнее скажет только ларсогель. — Добавил Маг, заметив налет скептицизма на лице Верена. Тот всегда недолюбливал магическую братию, ассоциируя каждого мага с главой магического круга клана.

— Две пятерки по следу, остальные на полсотни шагов позже. — Скомандовал, Верениэль. — Необходимо вернуть останки наших сородичей. Воистину безголовых теперь. Отряд собрался в походное положение и выдвинулся вслед за высланными вперед разведчиками.

Гоблинов удалось догнать только спустя половину эрина. Проклятые коротышки передвигались по лесу, изначальной вотчине эльфов, как у себя дома. Верен прислонился к огромному, в два обхвата дереву. Несмотря на ощутимый ток энергии внутри, лесной великан не стремился делиться силой. Ну что ж, придется обходиться тем, что есть. Пусть маги отработают свое содержание.

Лидер отряда эльфов сквозь листву одобрительно оглядел укрытие, которое выбрали гоблины. Определенно у них толковый предводитель. Стрелами прицельно поработать не удастся — внутри не видно ничего. Остается только нападать с открытого пространства.

— Кейно! — Фаринил, как он думал, подошел незаметно. — Часть коротышек ушла в сторону поселения. С теми, кто в укрытии, остался один шаман. К сожалению, он достаточно силен, чтобы создать нам трудности. Мы конечно попробуем выбить их из укрытия, но вряд ли это получится сразу, да и шума будет много.

— Приступайте. — Кивнул Верен. Напрасно жертвовать своими воинами он не хотел.

Фаринил, вместе со своим молчаливым товарищем встали перед выходом на открытое пространство. С боков к ним были приставлены воины, которые должны будут закрыть магов щитами, в случае необходимости. Маг затянул какую-то тоскливую песнь-полушепот, рисуя в воздухе светящиеся узоры, его товарищ, эхом подпевая, тем временем капал из фляги на землю. Жидкость, не долетая до земли, словно истаивала, оседая на траве инеем.

— Вот уже третий идринн[4] с ними ходим, а они постоянно что-то разливают и раскидывают в лесу. Не маги, а какие-то засранцы. — Тихо прошептал первый помощник.

— Это краткий магический ритуал примирения с лесом. — Не смог сдержать улыбки Верен. — Так они просят прощения у леса, за то, что сейчас натворят.

— Ну как есть засранцы. В таком лесу не то, отдохнуть, спокойно за кусты сходить не получается. Того и гляди, какая-нибудь живность в задницу вцепится, а они еще и пакостить удумали. У меня волосы дыбом встают, как подумаю, что они еще и других коротышек могут привлечь. Ох, и набегаемся тогда. — Сплюнул Сильяринис. Старый друг был как никогда прав.

Маги что-то сделали. От рук Фаринила, в сторону укрытия, выстрелил яркий луч света. На удивление магов, он бессильно разбился о возникший на краткое мгновенье купол. Трава в месте удара испарилась, открыв черную спекшуюся землю.

После первой неудачи, в сторону купола начали летать вещи пострашнее. Яркие сгустки огня сменялись ледяными шипами, капли воды от плетей Тайлы стекая по куполу, испарялись ударами молний. Защита коротышек исправно отбивала все атаки.

После очередного неудачного залпа, откуда-то сверху упало копьё и вонзилось бы прямо в грудь напарника Фаринила, не успей солдат слева отбить его щитом. Несмотря на молниеносную реакцию, наконечник копья успел все-таки поцарапать воина.

Рану пострадавшего быстро промыли, но воину уже было все равно, после недолгой агонии он перестал дышать. Солдаты недовольно зароптали. Быть легкой мишенью не хотелось никому.

Маги похоже тоже разъярились. От места, где они стояли, в сторону коротышек поплыл небольшой зеленый шар с шипами, увеличиваясь с каждым шагом. К стене он подплыл уже будучи диаметром со взрослого эльфа. По пути следования шара, трава засыхала и съеживалась.

Верен видел как-то раз действие этого заклинания в приграничье. Там они штурмовали форт людей, захваченный и уже обжитый орками. Шар также на высоте четырех копий заплыл на территорию орков, и под удивленные возгласы опустился за частокол. В форте начали кричать так отчаянно, что бывалые воины отряда не могли сдержать дрожи.

После проникновения за стену, взглядам отряда предстало мерзское зрелище. Трупы были пробиты насквозь и притянуты к земле отвратительного вида лианами, прорастающими сквозь тело. Некоторые из орков были все еще живы и безмолвно шевелили глазами, умоляя о смерти. Растения, набухшие кровью, тянули свои отростки к проходящим мимо них воинам. Самим же магам все было нипочем. Кроме усталости никаких следов переживаний. Ходили и рассматривали дело рук своих, делая какие-то записи и измерения.

Тогда его, как и большую часть воинов, вывернуло наизнанку. С тех пор он и не любил всю эту магическую братию, с их бесчестной противоестественной магией.

Шар подплыл к радужному куполу, выставленному коротышками и начал медленно продавливать его внутрь. Со стороны купола раздались обреченные крики. Внезапно преграда развернулась и обхватила шар со всех сторон. Теперь недовольные возгласы раздались уже со стороны эльфов. Немного повисев на месте, он двинулся назад к магам. По напряженным лицам, предводитель отряда понял, что происходит нечто незапланированное.

Издав напряженный возглас, Фаринил вертикально свел раскрытые ладони вместе и потер друг об друга. Шар в оболочке потерял зеленый цвет и начал раздуваться в размерах, приобретая красный оттенок. В какой-то момент он вдруг стал ярко белым и взорвался, откинув первые ряды эльфов вместе с магами назад.

Фаринила откинуло на воинов стоящих сзади. Напарнику не повезло больше, ему переломало все кости о стоящее сзади дерево. Пострадали также воины первой шеренги. Но одного маги все-таки добились, защита была снята.

Отдав команду разделиться на три группы, Верен взял в руки щит. Как всегда все решает старое доброе воинское умение и это правильно. Пора показать гоблинам, кто в лесу хозяин.

Первая шеренга мечников выдвинулась к убежищу гоблинов, которые почему-то хранили полное молчание. Лучники выдвинулись во вторую линию, они должны будут вести заградительный огонь, если коротышки вздумают предпринять вылазку. Сейчас лучники настороженно выцеливали движения за деревьями. Второй отряд мечников должен будет вмешаться только в случае необходимости.

Один из воинов в шеренге мечников вдруг повалился и начал нелепо дергаться, пытаясь встать, затем снова повалился и замер. За первым последовал второй, он схватился за ногу и скатился к подножью холма уже трупом.

— Кейно! Они стреляют отравленными дротиками.

— Всем назад! Лучники, огонь! — Верен не мог поверить своим глазам, коротышки еще не показались, а лучшие воины леса уже имеют двух мертвых и несколько раненых. Во время отступления, количество трупов увеличилось еще на одного эльфа.

Услышав крики боли из укрытия гоблинов, эльфы приободрились, на звук они стреляли едва ли не лучше, чем на движение. Впрочем, десять циклов с луком в лесу, кого угодно поставят на грань мастерства. После нескольких залпов, крики в убежище прекратились.

Верен не сомневался, что часть коротышек все равно выжила. И, при новом приступе он опять потеряет какое-то количество бойцов, а, учитывая, что после эльфов в лесу — лучшие бойцы именно коротышки, и саму позицию которую они выбрали, размен в лучшем случае будет один к одному.

— Кейно! В одном переходе от нас появились гоблины. Не менее десяти рук. И с ними, по крайней мере, два опытных шамана.

Верен думал недолго:

— Фаринил, сможешь передать сигнал шаману коротышек о прекращении боя? Нам нужно поговорить с их вождем. Передай, что я пойду один.

— Кейно, это опасно. Эта зеленая плесень не знает чести. Они просто животные.

— Не больше чем мы. — Долгая жизнь на фронтире научила Верена пренебрегать чувством гордости в пользу целесообразности.

— Дай ему знак, что мы готовы к переговорам. Сам будь готов защитить меня, если они решат воспользоваться моментом.

Фаринил на мгновенье закрыл глаза. — Все готово. Будьте настороже, защиту я не смогу держать долго.

— Хорошо. Надеюсь, коротышки не станут обсуждать со мной поэзию. — Маг обиженно насупился. Со стороны окружения послышались смешки. Тайная страсть Фаринила была в некотором роде отдушиной для мрачных будней отряда. В самом деле, что может быть смешнее обвешанного смертоносными артефактами мага, остервенело грызущего перо и задумчиво закатывающего глаза в моменты написания очередных виршей на привале.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Хфуу. Ххааа. Тьфу ты, чертова паутина. Такое впечатление, что у местных пауков «прядильное бешенство», увешали тут своими поделками каждый свободный метр.

Уже пару недель Федор пробирался сквозь разросшиеся в диком буйстве деревья. Вверху над лесом куда не посмотри, постоянно стоит туман. Воздух влажный, теплый, трудно дышать, как в бане, в парном отделении. Температура не сказать, чтобы большая, но во влажном воздухе почти нет охлаждающего испарения, как и освежающего ветерка. И этот пакостный зной не спадает в течение всей ночи, не давая отдыха. Горячий туман окутывает, словно ватная стена, в него можно завернуться, но нельзя пробиться сквозь него. Под кронами деревьев не хватает кислорода, организм отчаянно паникует, постоянно ощущая удушье.

Переход через лес давался очень тяжело, даже, несмотря на приобретенные навыки. Ну, начать правда стоило с того, что это был не лес, а ЛЕС. Ни дорог, ни свободного пространства в нем попросту не было. Приходилось искать тропы животных и идти по ним пока вели в нужном ему направлении.

Это было опасно. На тропах попадались следы немаленьких зверюшек, встречи с которыми грозили радостью несовместимой с жизнью. Услышав загодя топот или пыхтение местной фауны, Мальцев предпочитал залезать на растущие по сторонам тропы деревья. Вид же спешащего навстречу или сзади животного он теперь мог определить безошибочно по памяти.

После одной из встреч на водопое, парень теперь предпочитал перестраховаться. Чудом удалось ускользнуть от рогов какого-то уродливого травоядного создания с налитыми кровью глазами, взобравшись на дерево.

Уже позже, отдышавшись, пространство в десять метров парень преодолел менее чем за секунду, он вспомнил название — Улун. Как будто это могло ему чем-то помочь. Сидя на дереве, он удивленно наблюдал, как улун гоняет по тропе тройку каких-то хищников, семейства кошачьих. Те урчали, шипели, но держались в отдалении от рогов взбесившегося мастодонта.

Окружающий лес рос в несколько ярусов, большие многолетние деревья высотой до шестидесяти метров, растущие вокруг них деревья помельче, несколько другого вида и подлесок. Высокая трава или кустарники по пояс и ростом с Мальцева.

Это были настоящие джунгли, хаотичное, пышное и сумасбродное нагромождение тесно и причудливо переплетенных стволов и ветвей, где в неожиданных изгибах, длинных провисах, бесчисленных губительных кольцах извивались лианы и другие растения-паразиты, порой опускавшиеся до земли сплошной непроходимой сетью. Не было ни одного ствола, который бы поднимался к лучам солнца свободным от их щупалец. И на всех этих деревьях и растениях, кишмя кишела жизнь, порой принимая уродливые и мерзские формы.

К счастью, одежда эльфов была из особого материала. Насекомые предпочитали полностью игнорировать её носителя, что не могло не радовать. Мальцев видел местных муравьев, некоторые были сантиметра три длиной. Такие, навалившись толпой, легко утащат в муравейник и имени не спросят.

Зверюга загнавшая Федора в город и сделавшая сама того не осознавая благое дело, с момент перехода через ворота не появлялась. Хотя поначалу, встретив ее за стеной, парень успел уже распрощаться с жизнью. Однако та, принюхавшись, что-то для себя выяснила и тихо исчезла в лесу. Мастер был прав, медальон эльфа сделал свое дело.

Спустившись с дерева и стряхнув с себя ворох мелких веточек и листиков, он направился в сторону журчания воды, замеченной им еще с вечера. Ночью жажду пришлось перетерпеть, с хищниками встречаться категорически не хотелось.

На водопое царила идиллия, в месте брода, сновали какие-то мелкие животные похожие на крыс. Они таскали ветки, ныряя на дно ручья. На противоположном берегу паслись несколько травоядных. Подавив проснувшийся кровожадный аппетит, парень, набрал воды в котелок и направился обратно.

В лесу он принял решение не охотиться. Не стоит привлекать внимание хищников запахом крови. Еды хватало и так.

Федор на ходу срывал плоды густо растущих деревьев и кустарников, благо освоенная память позволяла определять съедобные. Несмотря на это, он уже пару раз попадался на обманки, и только благодаря зелью, ускорявшему метаболизм, обошлось без печальных последствий.

Организм работал в бешеном режиме, заставляя Мальцева поглощать пищу в огромных количествах. Ел он теперь по шесть-семь раз на дню. И, несмотря на обильную еду, растительная пища не могла дать всех ингредиентов на рост и перестройку организма. Пища просто сгорала на лету в желудок. Единственное, что пришлось себе разрешить — яйца вездесущих птиц.

Раньше вкус сырых яиц вызывал у него мгновенный рвотный рефлекс, но пожив несколько дней на растительной пище, он научился ценить и этот незатейливый продукт.

В памяти мастера оказалось неисчислимое множество целебных мазей, напитков, притирок и способов их приема. Закинув в котелок часть травок из эльфийского запаса, он раздавил в воду несколько ягод растения с непроизносимым названием, по крайней мере, он пытался, но не смог его выговорить. Это зелье требовалось пить мелкими глотками, натощак. Настой улучшал энергетику организма и даже в малых дозах оказывал на него сильное анаболическое воздействие. Именно благодаря зелью, Мальцев до сих пор не свалился от недомоганий и перенапряжения.

Психика с трудом принимала весь произошедший с ним кошмар. Это как спишь и не можешь проснуться, причем ни щипки, ни пощечины самому себе не приносят ровно никакого результата. Стоило признать, что он попал, с большой буквы этого слова.

Поставив котелок в гнездо какой-то птицы, Мальцев прилег на ветку, снял разбитые кроссовки и, закинув ноги на ствол, прикрыл глаза.

Местных обитателей, не готовых делить жизненное пространство вместе с Федором, пришлось сбросить вниз, те, кто остались не замеченными, предпочитали обползать и оббегать странное существо на почтительном расстоянии.

Зелье начинало действовать, в ушах появился шум как от прибоя, он постепенно нарастал. Сквозь какофонию звуков начали просеиваться уже знакомые ему крики местных животных и птиц. Скрежетание насекомых и шелест листвы. Эти звуки были настолько осязаемы, что их почти можно было потрогать.

На Мальцева навалились запахи окружающей растительности и фауны. Он мог с закрытыми глазами найти место, где полчаса назад пробежала мелкая ящерка, слышал, как в корнях дерева два жука делят дохлую муху. Следовало дождаться, пока мышцы начнут непроизвольно подергиваться, возвещая о том, что нервная система на пике и можно двигаться.

Несмотря на то, что у зелья была куча постэффектов, в виде головной боли и рези в желудке, парень предпочел идти на нем. Так он проходил расстояние впятеро больше обычного. Какие-то проблемы в отдаленном будущем и накопившаяся усталость не очень то и страшили. Это мизерная плата за жизнь.

Кроме того, он не хотел себе в этом признаваться, но зелье почти полностью отшибало чувство самосохранения и давало непередаваемое ощущение всемогущества. И что греха таить, такое ощущение ему нравилось.

Мгновенная реакция и готовность к действию, уже несколько раз спасали ему жизнь, как в случае с бешеной коровой, так и со змеей толщиной в ногу, которая подползла слишком близко, с явной целью полакомиться бесхозно лежащей на ветвях тушкой.

Тушка в виде Мальцева, обедом себя не считала. Уже на автомате выдав серию махов мечами, парень разделил змею на несколько крупных ломтиков. Почесав спину — кора была дъявольски жесткая, он со смешанным чувством подумал, что мастера суши из него не получится, роллы слишком неровные.

Скинув остаток хвоста с ветки, за которую тот все еще судорожно цеплялся, Федор, снова было улегся, но был вскоре разбужен грызней неизвестно как пробравшейся под дерево, своры крупных обезьяноподобных животных.

В отличие от земных приматов, эти были оснащены длинными когтями и внушительной челюстью, да и, судя по повадкам, были явно опаснее. Разорвав неудачливого гада на мелкие части, они начали с нехорошим любопытством посматривать наверх.

Не желая быть очередным блюдом на празднике макак мутантов, парень перелез на соседнее дерево, благо росли они плотно друг к другу. Макаки тут же перебрались вслед за вожделенной добавкой.

Тяжело вздохнув, действие зелья не бесконечно, Мальцев обрушился на макак сверху, попутно стащив за хвост запрыгнувшего было на дерево крупного самца.

Вытирая о листья клинки, он безо всякого выражения думал, что убийство уже не вызывает никакого трепета в душе. Немного покатав в голове странные мысли, решил для себя, что красная книга легко обойдется и без зубастых мартышек.

В месте со столь отчетливым запахом крови оставаться не следовало и, собрав вещи, он побежал по тропе. Придется принять еще одну порцию зелья, чтобы не попасться в лапы ранних хищников.

Благодаря травам и концентрации, он сильно прибавил в координации, правда, столь же сильно потерял в весе. Смотря временами на свое отражение в ручье, Мальцев не мог признать себя в этом худом бородатом маугли, с горящими какой-то злой энергией глазами.

Зелье набирало обороты. Появилось приятное ощущение эйфории. Удивляясь самому себе, Федор вдруг остановился и в приливе бешеной энергии завыл по-волчьи. Лес замолк, словно раздумывая принимать ли нового хищника в свой дом, и затем радостно откликнулся, визгом и воем далеких хищников. В глазах рябило от множества ярких красок и движений, неожиданно Мальцев понял, что легко может бежать и с закрытыми глазами. В восторге он подпрыгнул, сделав сальто вперед.

Тело легко отзывалось, словно и не было долгого дневного перехода и недавней драки с монстро-макаками. Выхватив клинки, он завертелся в каскаде прыжков и ударов во все стороны, впервые правильно выполнив всю среднюю серию мечника.

Вложив мечи в ножны, и быстро собрав разлетевшиеся вещи, Мальцев рванул по тропе. Деревья мелькали по сторонам, как из окна быстро едущей машины. Пробегая мимо одуревшего от неожиданности улуна, он шлепнул его ладонью по уродливой морде, проскочив в высоком прыжке над тушей.

Несмотря на темноту, Федор по запаху теперь легко отличал, куда идет тропа, и какие звери по ней ходят. На бегу успевал сверяться с направлением движения и махал перед собой копьем, срубая висящие перед ним веточки. Хорошо перевязанная поклажа практически не издавала звуков.

Бежал парень до утра следующего дня, поставив тем самым рекорд своих передвижений по лесу и оставив за спиной десятки километров. Столько он обычно проходил за трое суток.

После восхода солнца, решил все-таки остановиться у ручья, нужно было перекусить и заварить еще настоя. После долгих переходов, сильно болели мышцы, он привык смазывать икры ног специальной мазью, так боль можно было терпеть.

Опуская котелок в ручей, Федор почувствовал за спиной движение, и на волне все еще не сошедшей эйфории, выпрыгнул высоко в воздух и в бок, поворачиваясь. На месте, где он недавно стоял, сейчас находился странный полосатый зверь. Морда его была похожа на морду гиены, только увеличенную в несколько раз. Вытянутое тело больше подошло бы тигру, хотя тигр по сравнению с ним выглядел бы сущим котенком. На длинных лапах росли внушительные когти, которыми он продырявил его единственный новенький котелок.

В иное время парень предпочел бы скрыться от зверя на дереве, как и поступал до этого, но переизбыток наркотика в организме, сделал свое дело.

— Мои вещи ломать!!! Да я тебе сейчас башку откручу! — Теряя самообладание от ярости, прошипел он.

Зверь озадаченно посмотрел на человека. Странная добыча. Обычно все бегут, лишь учуяв его запах. Решив вразумить тупую дичь, он оскалил немаленькие желтые клыки и зарычал. Это была его единственная и последняя ошибка.

Легко оттолкнувшись от ствола дерева, Мальцев прыгнул в сторону зверя и с силой загнал копье ему в бок. Оттолкнувшись от древка, парень крутнулся, выхватывая клинки, и в длинном пируэте подрубил левую заднюю лапу взвившегося зверя. Не останавливаясь, он, коротко разбежавшись, запрыгнул на ветку ближнего дерева и быстро взобрался метров на пять вверх.

Хищник, недовольный больно кусающейся дичью, в бешенстве драл кору под деревом. Федор, натянув тетиву на лук, и дрожащими от напряжения руками оттягивая её, поочередно вогнал четыре стрелы в голову хищника.

Подождав окончания агонии, он соскользнул со ствола дерева. Осторожно на напряженных ногах подобравшись ближе, махнул мечом, раскраивая шею хищника. Можно было не беспокоиться, тот был определенно мертв. С такими ранами не выживают.

Стряхнув с лезвия кровь, Мальцев вытер ее о полосатую шкуру. Это варг, рассмотрев поближе, заключил он. Теоретически плохо убиваемое и поэтому дико опасное полуразумное животное. Вообще на Аэтане, так называли этот материк местные жители, было много полуразумных или даже разумных хищников. Хорошо хоть они в стаи не сбиваются.

Расправа над такой тварью на удивление не всколыхнула особых чувств. Хотя нет, к общему спокойствию примешивается толика удовлетворения. Казалось, найденный способ разрешения проблем даже начинает нравиться. Сердце стучит спокойно и размеренно, как часики, даже не сбилось с ритма.

Федор знал несколько фанатов экстремального спорта, среди них встречались настоящие адреналиновые наркоманы. Похоже, зелье имеет еще один, не сказать, чтобы полезный эффект. И что хуже всего, он уже привык к его действию, и каждый раз с трепетом ждал очередного приема.

Наскоро освежевав тушу (обнаружились и такие навыки) парень понял, что копьем он повредил хищнику легкое, и животное все равно бы захлебнулось своей кровью.

Варг даже в освежеванном виде выглядел впечатляюще, еще бы, с клыками то в десять сантиметров. Мальцеву просто повезло, что первый удар был таким эффективным, ведь только две стрелы из четырех пробили шкуру и застряли в мышцах.

Полностью упокоился варг, от стрелы в глазу. Все-таки с луком у него пока не очень получается, хотя в цель попал, гм… да, попал. Древко от копья пришлось выкинуть, варг перекусил его прямо за лезвием.

Ну что ж, сутки можно завершить со счетом три ноль в пользу гостей. Макак он посчитал оптом. С этими нелепыми мыслями, Мальцев отрезал кусок мяса с задней ноги варга и замотал его в шкуру. Еще раз проверил, как закреплены вещи и быстрым шагом пошел дальше. Надо было найти хорошее место для ночлега, пока солнце еще не зашло.

— Усаживайся удобнее. Жаль, нет здесь моей любимой доски с гвоздями, для медитаций, пришлась бы кстати. Её наставник изготовил для меня, лично, после того как я неосторожно сломал его любимую палку своей головой.

Ну, ничего. Сядь-ка в первую форму медитации, во-от, так ты не потеряешь концентрации, проще говоря, не заснешь во время разговора. Где ты вообще так изодрался? В развалинах? Неуклюжий ты какой-то.

Итак, внимай отрок! Официально в Эритрии существует пять школ магии: воды, земли, воздуха, огня и разума. Есть еще три отдельных направления, связанных с вышеперечисленными школами: артефакторика, алхимия и целительство. В этих направлениях понемногу используются наработки первых пяти школ.

Кроме перечисленных пяти школ, существует магия драконов и эльфов. И если про магию эльфов известно, что использовать её они могут только в своих владениях, то драконов во времена республики никто не видел уже более двух тысяч лет.

Существуют также несколько запретных направлений, занятия которыми в большинстве государств караются смертной казнью — это некромантия или магия смерти, магия хаоса или магия демонов, и магия крови также известная как родовая магия вампиров. Вижу на твоем лице недоумение. Тебе что-то непонятно?

— Ну, в целом все ясно. Только вот не могли бы вы подробнее объяснить, что такое магия.

— Хм. Прямо скажем, неожиданный вопрос. Что ты знаешь о магии?

— Эээ. В моем мире с этим туго понимаете ли. — В самом деле, не называть же магией фокусы балаганных умельцев, с иронией подумал Мальцев.

— Да-а-а. Будет сложнее, чем я думал. Начнем с того, что магия по видам делится согласно типу используемой энергии. Предрасположенность к одной из них и определяет, магом какой школы будет разумный.

Для того чтобы начать обучение, разумный должен пройти не совсем приятное испытание на предрасположенность внутреннего источника к определенному виду энергии — маны и сопутствующие навыки. На испытуемого воздействуют всевозможными видами энергии. Естественно, чтобы он не умер раньше времени, воздействие ведется в малых дозах. По степени отражения и поглощения маны узнают, к чему предрасположен будущий маг. Как этот процесс происходит у других рас, мне неизвестно.

А вот уже в процессе обучения, маг учится использовать внешнюю энергию для формирование заклинаний.

— Ээм. Мастер! Простите, что прерываю. А что значит «использовать внешнюю энергию»? Откуда собственно он её берет? И что значит вид энергии, их что, много?

— Пресветлые боги! За что мне такое наказание!? Чему вас только учат в твоем мире?!

— Ну, это. Я учился на экономиста, это с торговлей связано. Некоторые учатся на юристов — это у нас так работников правосудия наз…

— Кошмар! Мир торгашей и тюремщиков! Упасите Пресветлые боги там родиться!

Слушай же внимательно. В мире вокруг нас, щедро разлита энергия всевозможных видов. Она пронизывает нас и связывает воедино миры.

Некоторые теоретики еще во времена моей юности утверждали, что весь наш мир, мы сами и все, что находится вокруг нас, состоит из энергии. Вторым постулатом этой теории является утверждение о том, что миров бесконечное множество и находятся они вокруг нашего, как пузырьки в мыльной пене. Ну а поскольку Эритрии повезло находиться в центре грозди миров, то здесь существует энергия всех видов, это также объясняет наличие столь разных разумных рас. Сама энергия распределена в нашем мире неравномерно, в какой-то мере обуславливая расселение разумных в местах наиболее благоприятных их внутреннему источнику.

Что же касается использования маны, то посредством выполнения необходимых ритуалов и под влиянием воли мага, энергия преобразуется в необходимую ему форму.

Эффективность магии зависит от выбранной стихии и конкретного местоположения мага. Маги школы воды — эффективны рядом с водными источниками, маги школы земли — везде, где есть твердь под ногами. Маги воздуха — везде, где есть эта стихия. Маги огня — по подобию.

Был случай, когда магистр огня более седмицы сдерживал наступление союзного войска орков. В то время рядом происходило извержение вулкана, которое и умножало силы мага, и все шаманы орков ничего не могли с этим сделать.

Маг в итоге не выжил — сгорел от пропускаемой через себя энергии, но сумел выиграть время и нанес настолько большой урон оркам, что те решили не вступать с подоспевшим войском в бой и отступили в степь.

— Постойте. То есть если все виды энергий принадлежат разным мирам, то и люди пришли сюда из другого мира?

— Хорошее предположение, но я бы не рекомендовал тебе зацикливаться на людях. Ни одна из рас Эритрии не может в полной мере претендовать на звание коренных жителей, кроме разве что драконов, но им наши сомнения неинтересны. Лично я думаю, что кому-то выгодно держать народ в неведении. С этой точки зрения вполне естественно, что эльфы не спешат раскрывать свои Изначальные летописи. Гномы тоже не торопятся зачитывать свои Предвечные каменные скрижали.

— Да уж. Водный мир, мир земли, воздуха и огня — это еще как-то представить можно. Но миры разума и крови это уже чересчур? А мир смерти? Неужели есть и такой? Неужели можно жить в мире смерти? Парадокс вам не кажется?

— Хе-хе. Не все так просто мой мальчик. Вряд ли можно назвать нахождение в Бездне — жизнью, скорее существованием. Да и что такое жизнь? Едва ли кто-то познал ее смысл. А без смысла это и есть существование. Но есть и более грустные примеры. Почему ты не спрашиваешь, например, про мир демонов — Инферно?

— Гм, ну у нас есть некоторое понимание о мирах смерти и инферно. Только, по мнению наших религий это одно и то же. Впрочем, с доказательствами существования того и другого еще никто не возвращался.

— У вас есть понимание загробного мира?

— Ну да. Ангелы, демоны. Делаешь добрые дела — попадаешь в рай, злые — в ад.

— Ну конечно. Рай это место, куда попадают души избранных, а ад соответственно для отребья, ну и ангелы с демонами — жители этих мест?

— Что-то типа того.

— Спешу тебя огорчить. Душа, а вернее посмертная энергоформа сущности уйдет в тот мир, к энергии которого она во время жизни чаще всего обращалась.

Души в какой-то мере играют роль проводников энергии между мирами. С выходом энергоформы из тела, выделяется большое количество накопленной при жизни энергии, часть остается в мире, часть уходит вместе с душой. Есть предположение, что так энергия и проникает во все соседние миры.

— Как-то это идет вразрез с нашими религиями.

— Ну что я могу сказать — недостаток правильной информации говорит о том, как крупно вашему миру повезло не иметь соседей из Инферно. И если про Бездну нам самим практически ничего не известно — существа этого мира крайне неразговорчивы, то об Инферно, Эритрия имеет более чем исчерпывающие сведения.

Этот мир еще не завоеван демонами только потому, что не имеет собственных источников энергии хаоса. Выродки Инферно критически опасны только возле прокола миров, где они могут использовать ману своего вида. На наше счастье, проколы возникают стихийно, и поддерживать их стабильность демоны так и не научились.

— Мастер! Вы сказали про источники магии, но не упомянули про школы разума, магию крови и некромантов. Откуда эти направления черпают свою силу?

— Ты начинаешь задавать хорошие вопросы, ученик. Школы, что ты назвал, используют силу внутреннего источника.

Школа разума как ты наверное уже догадался, это школа собственного развития. Маг, эффективно использующий собственный источник, способен силой своей воли в одно мгновение заставить сердца тысяч воинов остановиться, будь они так глупы, чтобы выйти в поход без защитных артефактов.

Он может узнать самые сокровенные тайны врага и внушить любую нужную ему мысль. Именно поэтому, первым делом, всех начинающих магов обучают магии разума для защиты от воздействия этой школы. Все маги в той или иной степени владеют этой дисциплиной.

Школа разума — единственная, где магу, чтобы поразить противника, не нужно находиться от него в пределах прямой видимости. Маг разума развивает свой источник до такой степени, что он становится его глазами и ушами. От его развития и зависит эффективность и дальность воздействия магии.

Появление сильного мага разума в древности всегда заканчивалась переделом государств. Хорошо еще, что сильные маги разума — редкость.

Оставшиеся два направления используют энергию жертв. В частности, вампиры для восполнения сил и колдовства используют кровь. Если учесть, что по утверждениям ученых светил нашего мира, душа на две трети растворена в крови, то нужна им как раз энергетическая составляющая.

Сама кровь, пока не попадет в землю или же не высохнет, сохраняет связь с человеком, которому принадлежит, поэтому манипуляции с ней отражаются и на ее хозяине.

Кровь связана с живыми существами не только и не столько физически. Этим, в частности, объясняется и то, что в древности воины после битвы как можно скорее смывали с себя кровь ими убитых, потому что иначе, пока кровь на их телах, души умерших будут находиться рядом с убийцей.

Маги крови поистине всесильны, если дать им подготовиться.

Еще более грустный случай, если твоим противником является некромант. Для этих созданий нет ничего слаще смертельной битвы, эманаций боли и смерти. Войны некромантов всегда приводили к опустению земель, ибо смерть окружающих есть для них жизненная сила, позволяющая порабощать или уничтожать. В последнюю войну некромантов, были вынуждены вмешаться даже драконы.

Один из архимагов некромантии — Зефрус, успел превратить пару королевств в приятный его глазам погост с неугомонными мертвяками. И это чудо, что после очередного из своих безумных опытов, он превратил в пыль себя и часть своих владений, тем самым, отведя угрозу от затаившегося в ожидании гибели мира.

Теперь это место зовут пустошами Зефруса. Кстати, пустоши находится в десятке лиг отсюда, на север. Наткнешься на руины — не поленись, обойди стороной. Не думаю, что за прошедшие столетия кто-то сумел упокоить остатки мертвого войска.

Некроманты, в своей магии используют энергию распада субстанции живых существ — души. Как правило, чем большие мучения испытывает жертва, тем сильнее поток энергии. Немного по другому действуют шаманы орков и гоблинов. Они передают через себя призрачному миру энергию жизни жертв, заключая тем самым с духами договор на определенное время. Духи на время действия договора обретают возможность влиять на реальный мир через шамана, воплощаясь в необходимой ему форме. Второй план ничем не ограничен в смысле стихийных энергий, поэтому шаманы являются очень серьезными противниками.

К сожалению, про магию эльфов и драконов я рассказать не смогу. Те эльфы, которые попадались мне в руки, были либо очень далеки от магии, либо предпочитали покончить с собой во избежание неудобных вопросов. Драконов же в моменты их появления предпочитали обходить третьей стороной, на них практически не действует классическая магия.

— А как же деление магии на плохую и хорошую?

— Выкинь из головы этот бред. Мы сами окрашиваем свои поступки в различные цвета. Вот нож у тебя на поясе — плохой или хороший? А ведь им можно не только масло на хлеб мазать.

— Это не совсем верное сравнение — нож это бездушный предмет, он только орудие в руке того, кто его держит. Та же магия смерти, как её можно использовать во благо?

— Магия в какой-то мере тоже орудие. Изначально она не зла и не добра. И только от того, кто её использует, зависит, во благо она будет использована или во вред.

— У меня остался только один вопрос. Вы упомянули второй план. Это что, еще один соседний мир?

— Не совсем так. Второй план находится в этом мире и существует усилиями энергоформ сильнейших существ и магов, успевших умереть за время существования Эритрии.

Понимаешь ученик, некоторые сущности были настолько цельными и накопили настолько большой запас энергии, что после смерти сохранили значительную её часть и свою личность. А сохранив разум, не захотели уходить из этого мира.

Теперь эти сущности заперты на втором плане реальности, как бы между границами миров, пока не исчерпают свои запасы. Только тогда они смогут уйти в другой мир.

Мальцев повернулся на ветке, устраиваясь удобнее. Несмотря на избыток боевого коктейля, мышцы требовали отдыха, начиная непередаваемо ныть, каждый раз как он доходил до предела. А предел усталости тела накачанного наркотиком все-таки был. Ему сказочно повезло, что пока он корчился в судорогах, рядом не оказалось ни одной из тех зубастых тварей, которыми так кишат джунгли. Теперь Федор два раза в день отлеживался, проводя в горизонтальном положении время, достаточное для восстановления мышц.

Организм, накачанный зельями, уже третью ночь отказывался спать, поэтому в привычку вошло пускаться в раздумья на краткое время отдыха. Иногда он вспоминал уроки своего случайного учителя, но чаще всего то были мысли о доме, тоска и чувство одиночества. К счастью эти эмоции быстро сменялись злостью к тому кто его сюда затащил, иначе Федор бы давно расклеился. Была возможность сварить нечто усыпляющее, но он банально боялся не проснуться.

Сквозь листву проник отсвет первого утреннего луча. Начинался новый день, и день этот надо было прожить с толком.

Оруку было так плохо, как не было плохо еще никогда. Дух, подтвердивший договор был очень силен, но и он не смог удержать щит против сдвоенной атаки двух магов. После разрушения особенно сильного заклинания, по шаману ударил остаточный откат энергий. Заливая одежду кровью из носа, он побелевшими пальцами сжимал слабо светящийся посох, силы ушли с окончанием договора. Сил не осталось даже на простенький щит, а снова обращаться к духам будет пустым самоубийством, в таком состоянии он им на один укус. Плохо было и то, что наведенным копьем магов задеть не удалось, иначе шаман бы почувствовал истечение тонких энергий. Пострадал кто-то из воинов. Ну что ж не жили хорошо, нечего и начинать.

— Ну что племя? Повоюем? — Со зловещей улыбкой спросил Аюк. Он всё понял без слов, прочитав по лицу старого шамана. — Готовьте шипы.

Каждый из оставшихся снагги, приготовил полую трубку, из которой они стреляли шипами с парализующим ядом. Использовали это оружие обычно для охоты, для обездвиживания мелкой птицы.

Аюк обошел всех воинов с маленькой флягой и дождался, пока каждый макнет туда по дротику. Судя по запаху, Орук принюхался, это был змеиный яд, смешанный с соком корней одного редкого кустарника. Попадание яда на кожу вело к быстрой и мучительной смерти. Поэтому у каждого был только один выстрел, потом трубку можно было только выкидывать. Второй раз ее использовать стал бы только самоубийца.

Первый же залп по медленно приближающимся эльфам принес свои плоды, яд сработал как положено. Послышалась какая-то команда, строй стал удаляться. Прежде чем они успели выйти из зоны досягаемости, древо прибрало еще двоих эльфов. Щиты не закрывали всё тело воинов.

Со стороны эльфов полетели стрелы, тут же собравшие свои жертвы среди снагги. И хотя деревья защитили большую часть отряда, в племени стало на четверых бойцов меньше. Стрелы эльфов также несли быструю смерть.

Шаман уже приготовился умирать, когда внезапно получил сигнал. И это удивило его до изумления. Зная порядки злейших друзей, Орук не мог поверить, что с ними хотят поговорить. На его памяти это был первый раз, когда эльфы снисходили до разговора со снагги. Тем более на поле битвы.

На открытое пространство вышел высокий беловолосый эльф в искусно выделанном пластинчатом доспехе. Оружия при нем не наблюдалось, он медленно повернулся, показывая, что не таит ничего за спиной.

— Вождь! Дай я в него копье кину. Я лучше всех кидаю копья. С такого расстояния сумею попасть прямо в глаз. — Дернулся было один из бойцов.

— Да ты в задницу улуна не попадешь, даже если он в тебя хвостом упрется. Болотная ты кочерыжка! — Взвился другой. Оставшиеся воины поддержали второго одобрительным гомоном.

— Тихо. — Аюк вопросительно посмотрел на бледного от истощения шамана. В отличие от своих воинов, самообладания он не потерял.

Орук тяжело оперся на посох и попытался подняться. Вождь помог ему встать, он искренне уважал этого немолодого уже снагги и вовсе не за мощь существ которыми он повелевал. Скорее то было искреннее восхищение силой его духа. Пойти против всех старейшин тинга. Для этого надо иметь каменные яйца, квадратные для удобства.

— Пойдем вместе, ты сейчас очень слаб.

— Чтобы защитить себя, силы еще есть. Я чувствую, что к нам идут на помощь, эльфы пытаются не пропустить послания, но видимо не знают, что воины Народа идут с нескольких сторон. Надо потянуть время. Я пойду один. Не предпринимайте ничего, пока не вернусь. — Тяжело шагая, Орук вышел к границе укрытия. Постояв немного, с усилием распрямился и шагнул наружу.

Из-за стены вышел уже не старый больной снагги, а гордый и сильный верховный шаман Народа.

Уже во второй раз за день, Верену стало не по себе. Осторожно поводив плечами, он так и не смог расслабить мышцы спины. Такое впечатление, что кожу на спине свело, как от солнечного ожога.

Скорее бы эти коротышки решались. Все равно выборау них нет. Ни у кого здесь нет выбора. А времени осталось немного, но, даже учитывая потери солдат, они успеют перебить всех коротышек до прихода остальных гоблинов, вот только сами уже уйти не смогут.

Для Верена сейчас не было иного пути кроме как договориться с вожаком гоблинов. Без частей тел погибших соплеменников, дороги назад не было ни у кого из его группы. И даже неважно погибнет ли вся группа или кто-то уцелеет, труп Лира должен быть представлен главе рода. В целом виде.

Возле стены появился посланец гоблинов. Невысокий, не более пяти локтей коротышка, в искусно сшитом из шкурок мелких животных балахоне, он производил серьезное впечатление. От коренастой, одетой в шкуры фигурки, веяло большой потусторонней силой. Судя по посоху и рисункам на одежде, это шаман племени.

Легко пройдя путь до Верена, он остановился на расстоянии копья, внимательно рассматривая главу воинов. На зеленоватом морщинистом лице не тразилось ни малейшей эмоции, но усталые глаза говорили о многом.

— Зачем ты пришел в запретный лес эльф? — Наконец произнес шаман, удовлетворившись осмотром.

— Лес не имеет границ для своих детей. — Быстро ответил Верен на неплохом языке снагги. Десяток циклов проведенных на фронтире научили его говорить не только на языке орков и людей.

— Лес не имеет границ только в пределах леса эльфов. А тут наша земля. — Спокойно ответил шаман. Он ничем не выдал удивление от знания его противников языка снагги.

— Как я могу обращаться к уважаемому снагги? — Со скрипом выдавил из себя Верен. Слышал бы его кто-нибудь из воинов или дворцовой свиты, решили бы, что он как минимум сошел с ума — называть какого-то грязного гоблина уважаемым.

— Я Орук, шаман племени красных платков. — Шаман поселения, которое вы осквернили. — Добавил после некоторой паузы коротышка.

— Мы не имеем отношения к бойне устроенной пятеркой молокососов. Это полностью их ответственность. И как мы оба знаем, они уже ответили.

— Кровь снагги на ваших руках эльф. Это не мы пришли на вашу землю и принесли с собой смерть.

Верен на некоторое время замолчал. Снагги подозрительно спокоен. Коротышка скорей всего знает про подмогу, которая скоро будет здесь.

— Мы оба знаем, что мертвых уже не вернуть, но я могу пообещать, что за смерть эльфов никто не будет мстить. Дети леса больше не побеспокоят ваши границы. Война сейчас не нужна никому.

Я знаю, что этих молокососов убили не вы. Мне нужны только их головы, которые вы забрали с собой и позволение пройти по вашим землям за убийцей.

— Головы ты получишь эльф. — Ответил шаман после короткого раздумья. — Но это всё. Народ не пропустит детей леса через свои земли, слишком много крови между нами. Заберешь то, что просишь и уходите. Скоро здесь будут остальные воины моего народа, они с вами разговаривать не станут.

— Хорошо шаман. Ты сказал, я услышал. Во мне нет вражды к твоему народу. Мы уходим. Выполни свою часть сделки.

— Постой! — Произнес шаман в спину уже повернувшегося Верена. — Не советую долго ходить по запретному лесу. Теперь. Каждый эльф, встреченный Народом на нашей территории, будет убит.

Чувствуя спиной тяжелый взгляд коротышки, Верен направился к своим. Делая на ходу знаки стрелкам.

— Что он вам сказал? — Встретил его на границе Фаринил. На побледневшем лице мага неестественным цветом горели глаза. Бой дорого обошелся магу, потерявшему своего напарника.

— Я почувствовал еще несколько посланий от коротышек, которые идут сюда. Послания пришли с нескольких сторон и, хотя я не понял смысла, понял другое, среди них есть сильные шаманы. Если мы не поторопимся, нас здесь всех перебьют. Такому количеству «говорящих с духами» нам нечем ответить.

— Успокойся маг. — Презрительно усмехнулся Верен. Эти маги без своей магии, не страшнее младенца. — Мы уходим. Выдай направление движения, нам нельзя встречаться с отрядами гоблинов.

— Кейно! Коротышки выкинули какой-то мешок. — Доложил вестовой.

— Готовьте раненых и убитых к переноске. Забираем мешок и идем домой.

Орук еле дошел до укрытия. На границе его подхватили под руки два воина клана, не дав упасть на землю.

— Ну что? — Озабоченно уставился на него Аюк.

— Эльфы просят отдать им головы своих мертвецов. Затем они уйдут. — Говорить воинам о близкой подмоге, шаман не стал. И все равно они зароптали.

— Я дал слово, что мы не нападем, когда они будут собирать своих мертвых.

— В бою были убиты мои люди шаман. Отдать головы эльфам, будет знаком неуважения к своему племени. — Тихо сказал вождь. — И все-таки, хотя я не поддерживаю твоего решения, я не могу нарушить слово, данное шаманом племени.

Орук в очередной раз понял, что сделал правильный выбор, признав Аюка вождем. Забрав мешок с головами, и перенеся убитых под деревья, эльфы начали собираться. Спустя некоторое время, построившись в походный порядок, они ушли.

Шаман этого уже не видел. Как только воины племени перебросили мешок через стену, старик тяжело осел на землю и, прислонившись к дереву, впал в забытье. Он не видел также ни прихода дружественных племен, ни того, как его попеременно несли на носилках в поселение.

По дороге домой, Верен прокручивал в голове все что произошло. И так и этак выходило, что настигнуть убийцу в лесу не удастся. Не сейчас, когда против эльфов ополчились все племена гоблинов. Пройдет много времени пока забудется эта неприятная история. Хорошо еще коротышки не живут так долго как эльфы, память у них отличная. Артефакт обнаружить тоже не удалось, его забрал с собой чужак.

Странная картина получается. Кто-то проникает сквозь лес к разрушенному городу с неизвестными целями, вариант с наемным убийцей Верен отмел сразу — слишком сложно. Убивает там пятерку не самых худших бойцов. Забирает часть вещей, драгоценности, амулеты и спокойно уходит дальше через земли коротышек, на север. Учитывая, что на севере находится Фиария, можно сделать вывод, что это скорей всего не эльф. В королевстве не любят детей леса. Слишком яркие остались воспоминания о последней войне.

Это могли быть наемники. Такого отребья хватает всегда. За соразмерную делу плату можно договориться идти хоть на ловлю дракона. Вопрос, что они делали в заброшенном городе? Умышленное убийство Верениэль сразу отмел, никому не нужны смерти молодняка. Это бессмысленно.

Жалкие объяснения Эльгола, перехваченного разведчиками по пути домой, ситуации не прояснили. Этот дрожащий лист, увидев воинов Верена в ужасе бежал, не разбирая дороги, и чуть не утонул в небольшой речушке.

На расспросы он не отвечал, только лепетал что-то бессвязное про демона со светящимися глазами. Значит ли это, что убийца владел магией? Возможно. Тогда почему маг был один? Почему убил щенков простым оружием?

Описать убийцу Эльгол не смог, только тупо смотрел безумными глазами и трясся. Жаль, но хоть будет какое-то оправдание неудачного похода.

Можно попытаться узнать через кровь на одежде наемника, где он находится. Придется конечно идти на поклон к Фелиноэрту. Но есть ли выбор? Кто еще кроме кровососов сможет хорошо выполнить работу на территории людей?

Идя по резиденции главы рода, Верен, уже имел в голове картину того, как надо себя вести на встрече с главой.

— Мне сообщили, что ты вернулся ни с чем. — Безжизненным голосом произнес Витаэль. Глава рода стоял спиной к Верену, опершись на искусно вырезанные перила балкона своих рабочих покоев.

С верхнего этажа резиденции посреди бескрайнего моря Мерцающего леса, был виден купол храма Леара. Это было единственное здание, при строительстве которого превысили ограничения, заложенные указом о строениях правящей фамилии. В правление Витаэля, этот бог мщения и возмездия получил наибольшее почтение. Личная стража главы, целиком состояла из адептов этого храма. Он уж оценил их исполнительность и особенно эффективность в роли безмолвных телохранителей и палачей.

Верен уже в который раз похвалил себя за предусмотрительность. Полученное им разрешение сохранило ему если не должность, то уж жизнь то точно. По тону главы, он понял, что как никогда был близок к бесследному исчезновению. Ему ли не знать, сколько людей пропало в стенах этого дома.

— Вас не обманули, даир. Отряду не удалось настичь убийцу, мы попали в засаду гоблинов.

— Я разочарован. А я не люблю, когда меня разочаровывают. Мне начинает казаться, что род нуждается в новом главе воинов.

Верениэль молчал. Молчал, хотя в груди теснились тысячи слов, которые могли бы описать его отношение ко всей этой затее и внуку главы в частности. Однако, если хочешь все испортить — положись на эмоции, и он молчал.

— На твое счастье, мальчишка, который уцелел, рассказал нам много интересного. Внука мне эти сведения не вернут, но помогут покарать убийцу, где бы он не находился. Витаэль повернулся, тяжело опершись на спинку кресла.

— У тебя есть последний шанс заслужить наше прощение. — Наблюдая из окна за спускающимся по многоуровневой террасе главе воинов, Витаэль рассеяно поглаживал резную спинку кресла. Потеря внука не слишком сильно его расстроила, любимых родственников у главы не было. Одиночество — удел всех власть предержащих, но глава этим нисколько не тяготился. У существа, с возрастом перевалившим за две тысячи лет, в памяти совершенно не осталось места для привязанности.

— Когда церемония? — За спиной главы рода, из тени вышел жрец храма Леара.

— Через шесть седмиц будет удачное расположение светил.

— Я думал над твоим предложением жрец. Всем будет лучше, если твой бог все-таки откликнется на просьбы? Мне бы не хотелось узнать, что все жертвы и затраты так и не окупятся.

— Наша судьба в руках высших сил. — Витаэль поморщился. Голос настоятеля был также неприятен, как и слова.

— В случае неудачи. — Глава рода сделал небольшую, но многозначительную паузу. — Именно в моих руках будет ваша судьба.

Темнота. Лишь изредка всполохи красного отсвета. Влажный дым испарений оседает на голых руках и торсе. Шум листьев в кронах деревьев далеко вверху, крики птиц.

Полшага вперед. Снова полшага. Джунгли насторожившись, смотрят на него тысячей глаз. Неприятное чувство, словно прикосновение липких пальцев по коже. Ветер донес шелестение сзади. Разворот корпуса, правый меч с хрустом вспарывает беззащитную плоть неосторожно подставившегося противника. Левый застывает параллельно земле перед собой. Словно язык змеи, он улавливает малейшие вибрации и движение воздуха.

Шелестение слева. Сложная фигура защитной формы, с тягучим движением по дуге. Удар. Противник падает на землю, разбрызгивая густую темную жидкость.

Краткий свист клинков и подкравшиеся со спины враги бессильно отлетают, разрубленные на четыре части.

Шорох над головой. Несколько быстрых шагов сквозь ставший твёрдым воздух, толчок от ствола дерева, и враг, спрятавшийся в ветвях над головой, кувыркаясь, падает двумя половинками. Радостное гугуканье непрошенных зрителей.

Мальцев раздраженно сорвал повязку с глаз. Теперь уже не дадут спокойно потренироваться. Вокруг порубленной местной разновидности кокоса копошилась семейка Бако, забавный подвид сумчатых медведей с крупную земную кошку величиной. Сейчас Федор после тесного знакомства с животным миром этого леса, назвал бы их скорее гуками.

Беспрестанно гукая и рыча, эти мохнатые бутузы игриво толкались и тягали друг у друга обломки орехов, жадно выгрызая приторно сладкую сердцевину.

Самому Федору содержимое ореха не понравилось, и он предпочитал использовать этот доступный продукт в качестве мишени для тренировок. Спустя какое-то время парень обнаружил, что за ним следует семейка лохматых непосед, безошибочно находя его после очередного забега по джунглям. Сначала ему досаждало жадное внимание любопытных зверьков, и он всячески пытался отгонять их от своей стоянки, боясь, что они что-то упрут у него во время краткого сна. Однако после того как своими криками они предупредили его о затаившейся паре зубастых рептилий, предпочел терпеть их назойливое присутствие. Тем более что после еды они надолго затихали, давая ему отдохнуть.

Через какое-то время создался устойчивый симбиоз их странного сосуществования. В природной среде, медведи расковыривали орехи подолгу колотя ими о ствол дерева. Небольшие когти и маленькие клыки не позволяли им легко добираться до вкусной сердцевины.

После того же как они сообразили, что странное существо в лице Мальцева может реализовать этот процесс за какие-то мгновенья, стали приносить ему орехи на стоянку. Те, что обычно Федор подбирал с земли, им были не по вкусу.

Удобно устроившись в развилке из вышедших на поверхность корней, парень, не торопясь, тщательно разложил перед собой предметы ухода за клинками. Во влажной душной среде, мечи требовали втрое больше внимания.

Отерев клинок от жидкости и остатков старой смазки, он устроил меч на подставке. Нанеся с обеих сторон клинка полировочную пудру из рожка, несколькими выверенными движениями протер его куском специальной тряпочки, сильно прижимая ее к поверхности лезвия. Главно было держать руку ровно. В первые разы он сильно изрезался, но теперь довольно уверенно мог ухаживать за своим оружием, тратя минимум времени на нехитрые действия.

Поймав клинком луч света, внимательно осмотрел лезвие на предмет царапин и повреждений. Меч почти не поддавался внешнему воздействию, подтверждая удивительное искусство подгорных мастеров, ни царапинки. Удовлетворившись критичным осмотром, парень неторопливо нанес на клинок небольшое количество масла и, вложив его в ножны, повторил всю операцию для второго клинка.

К концу третьей недели нескончаемой дороги сквозь неприветливые джунгли, Федор уже потерял веру, что они когда-то кончатся. Несмотря на четкое знание, что лес в этом направлении не тянется настолько далеко как в другие стороны, пробудившаяся паранойя продолжала слать импульсы в нервную систему. Вкупе с приемом зелья это приводило к беспричинной ярости и отсутствию сна, хотя сон в таком лесу вряд ли бы смог кому-то принесли облегчение.

Вечно мокрая одежда, липнущая к телу, куча мелкого гнуса, который принялся за Мальцева, как только одежда эльфов пришла в негодность, всё это совсем не улучшало настроение.

Первыми из одежды пришли в негодность кроссовки, начала отваливаться подошва. Пришлось на скорую руку обматывать поверх них остатки плаща. Шкуру варга он выкинул уже на второй день. Даже с учетом того, что он знал и мог найти ингредиенты для выделки, в сыром воздухе леса, шкура бы не успела высохнуть. Впрочем, она на второй день начала так вонять, что прикасаться руками к ней совершенно не хотелось.

На брошенную шкуру удалось приманить какого-то мелкого хищника, который и пошел на ужин Мальцеву. Устроившись на ночлег, после очередного забега, он тщательно прожарил тушку над костром и с удовольствием ее съел, обглодав кости. После встречи с варгом, он забил на фруктово-овощную диету. На животной пище восстановление шло значительно быстрее, так у него хотя бы оставались силы и после окончания действия зелья, да и настроение поднималось.

Его чутьё сильно обострилось. Теперь парень чувствовал присутствие животных за полсотни метров от него. Это было не обоняние и не слух, а скорее некое ощущение живого на расстоянии.

Всю дорогу Мальцев не переставал пробовать технику концентрации, которую ему советовал наставник, но единственное, что удалось сделать к этому времени — это ощутить в себе токи сил. Спустя десяток неудачных опытов, он научился путем перенаправления потоков силы лечить мелкие царапины. Правда, после этого упражнения, Федор чувствовал себя как после разгрузки вагона с углем.

Несмотря на истощение сил, при любом мелком успехе в развитии, он радовался как ребенок. Да и как иначе мог отреагировать житель техногенного мира. Это же была настоящая, работающая магия.

С каждым погружением в медитативное состояние, Федор все больше осознавал превосходство магов над простыми смертными. Даже подготовка мастера не спасла бы его от магической атаки. Магистр же какого-либо направления мог уделать и вдесятеро больше мастеров меча, конечно, если успевал. Мастера уровня Саргона, не позволяли противникам проявлять инициативу. Умение наносить удар скрытно и отсутствие страха смерти делало таких бойцов исключительно опасными соперниками.

Адептов тени с самого детства учили работать со всеми известными видами оружия, перемешивая тренировки с укрепляющими составами и зельями, вдалбливали знание всех известных ядов и противоядий.

К тридцати годам, после такого обучения, адепт становился настоящей машиной смерти, если конечно выживал. Как правило, до конца обучения доходили единицы.

Отстранившись от мыслей, Мальцев потянулся сознанием к току энергии тела, почти сразу ощутив биение силы внутри своего источника. Судя по имеющимся данным, парень прогрессировал в деле управления энергией собственного организма немыслимыми темпами. Саргон смог почувствовать энергетику своего тела только спустя несколько лет с начала тренировок. И это считалось хорошим результатом.

Мысленно потянувшись к своему источнику, Федор пожелал зачерпнуть немного энергии оттуда, хотя по практике наставника это было опасно, поскольку внутренняя энергия медленно восполняется и идет на поддержание жизни тела и работу с внешними энергиями. Даже опытные маги избегали пользоваться внутренней энергией слишком часто, опасно играть с жизненным резервом организма.

Обычно маги путем принадлежности к какой-то школе магии привязывали токи сырой внешней энергии, к своему энергетическому каркасу и пропускали её через себя на работу заклинаний. Опять же было определенное количество энергии, с которой мог справиться маг по мере своего развития. Федор же давно хотел попробовать эксперименты при вливании дополнительной энергии на другие предметы.

Мысленно подхватив лежащий чуть в отдалении от него псевдо кокос, он начал потихоньку вливать энергию в захват. Точки в месте касания с орехом, слегка засветились. Так, а если закольцевать их, чтобы увеличить площадь касания? Орех начал слегка проворачиваться вокруг своей оси. На волне энтузиазма, Мальцев добавил еще немного энергии, кокос медленно оторвался от земли и поплыл вверх.

Черт! Это же телекинез!! Решив ускорить процесс, сосредоточившись, Федор резко влил еще энергии.

Эффект превзошел все ожидания. Орех с громким хлопком врезался в стоящее неподалеку дерево, забрызгав всю округу соком. Гуки обиженно заверещали. Удивленно открыв глаза, Мальцев понял, что оставил своих сопровождающих без десерта. Содержимое ореха размазало тонким слоем о дерево.

Подобный эффект, Федор видел как то в программе, по испытанию лобового стекла самолета. Там в стекло лайнера выстреливали из специальной пушки размороженной курицей. Только здесь пушки вроде бы не наблюдалось, или… Мальцев снова закрыл глаза. Зачерпнуть еще немного энергии. Захват метательного ножа. Быстро доливаем энергию. Хлопок. Дзиннь! Клинок отпружинил от дерева и просвистел в ощутимой близости от головы.

Так, безопасность мать её!! С такими экспериментами есть риск потерять что-то жизненно важное для организма. Ожидаемо навалилась усталость и зверский аппетит, организм требовал возместить использованные запасы.

Вытащив полоску вяленного мяса, он принялся жевать его, рассматривая метательный нож со слегка загнутым лезвием. Испортил вещь.

Надо найти другие предметы для опытов, пока не получится нормально работать с энергетикой. Осталось решить вопрос с выбором направления полета запускаемого предмета. Пока предметы летели куда угодно, только не туда куда надо. Опять же, слишком медленно все происходит, вживую ручками за это время удастся кинуть все четыре кинжала и еще пару стрел всадить из лука.

Стрелять из лука он стал лучше. Теперь не было проблем с оттягиванием тетивы, но один колчан со стрелами — пустой пришлось выкинуть. Как в анекдоте, часть потерял, часть поломал. Наконечники Мальцев по образовавшейся непонятно откуда хомячьей повадке припрятал в мешок.

Мешок также изрядно полегчал, многие вещи пришли в негодность, и их также пришлось оставить. По появившейся откуда-то привычке, места своей стоянки и мусор, Мальцев закапывал под предусмотрительно вырезанный пласт дерна.

Федор застегнул ремни своего сидора. Никто не узнал бы в этом много раз штопаном изделии, пижонскую сумку эльфов. Парень уже давно думал, как бы так аккуратнее показаться на глаза местным жителям. Никто не любит оборванцев. Непременно ведь будет культурный шок, могут даже прибить.

Дело осложняется тем, что языковой практики у него еще не было, хотя он и не сомневался, что сможет при случае понять, о чем говорят. Язык не должен кардинально измениться. Особенно учитывая багаж приобретенных понятий. Несколько раз во время ярких событий, на свет прорывались слова чуждого ему ранее языка. Обычно матерного содержания.

Наскоро помывшись в ручье, Мальцев подобрал из воды булыжник в два кулака размером и снова присел, прислонившись к дереву.

Привычно взял толику энергии, влил ее в камень, ноль реакции. На пятом вливании камень слегка шелохнулся, но тут же снова замер, Федор потерял концентрацию.

— Да прибудет с тобой сила Люк. — Захлебывающимся от хохота голосом произнес он. — Впору писать книжку, как вырастить в себе джедая. А где мой световой меч? Где, я спрашиваю? С мастером Йодой опять же встреча не задалась. — Отсмеявшись, Федор решил продолжить эксперименты.

Вливая очередную порцию энергии, Мальцев почувствовал упадок сил. Настолько неожиданный, что на мгновение в глазах потемнело, а тело свело судорогой.

Отплевываясь от прелой листвы, набившейся в рот при падении, Мальцев отполз от места, где он лежал. Во время краткого беспамятства его вытошнило.

Э, Брат! Так и до беды недалеко. Шутки с энергетикой могут печально закончиться. — Медленно приходя в себя, думал он.

Надо как-то осторожнее, незачем делать местным падальщикам подарок в виде своего бесчувственного тельца. Пора принять зелье. С этой смесью расчудесных ингредиентов тоже ситуация неясная, со временем действие зелья стало слабеть, дозу пришлось увеличить практически вдвое, что вкупе с отвратным вкусом, слегка портило жизнь.

Во время действия напитка также не удавалось работать с энергией, тело рвало на части от жажды деятельности. Какая уж тут концентрация. По рекомендации мастера, спустя две недели надо было уже перестать принимать настой, передозировка могла сжечь нервную систему. Проблема была в том, что Федор уже уверившийся в чудодейственность напитка, не представлял себе, как он сможет без него обходиться. Особенно среди этого чудного леса.

Мелкими глотками, смакуя отвратное варево, парень сел на пятки — в позу ожидания. Храмовые воспоминания Саргона пестрели кучей ритуалов и церемоний. В частности, Мальцев никак не мог себя отучить от этих мелких назойливых условностей и сесть в свою любимую позу — по-турецки. Теперь эта поза почему-то вызывала у него стойкое отторжение.

Зелье начинало действовать. Дождавшись ясности восприятия, быстро собрал вещи и, затушив костер, закрыл его вырезанным ранее дерном. Следовало поторопиться, последние несколько дней он совсем не спал. Это плохой знак. Организм перенасыщен компонентами зелья, может в любой момент отказать. Надо добраться до людей раньше. Там можно будет уже и отдохнуть и подлечиться. Наверное…

Набрав приличную скорость, Мальцев безошибочно определял места, в которые можно поставить ногу, а где лучше перепрыгнуть, со звериным чутьем выбирая наиболее простой путь.

Теневой заросший лес больше не был для него чужим, тени потеряли свою густоту, воздух наполнился мириадами запахов. Может быть, поэтому он на некоторое время застыл в шоке, выскочив на открытое пространство. После сумрака леса, простор и яркое солнце составило резкий контраст трем неделям бешеного бега.

Зажмурившись от непривычно яркого солнца, Мальцев с неодобрением обозрел открывающиеся перед его взглядом просторы. Впереди него расстилалась долина с редкими деревьями, пробивающимися сквозь живописные развалины.

В том месте, где парень вышел из леса, развалины выглядели как низенькие, густо поросшие мхом редкие холмики. Дальше, в сторону центра долины, были видны отдельные, далеко отстоящие друг от друга строения, еще кое-где сохранившие стены.

Сама долина имела вид глубокой чаши и простиралась вперед на целую лигу. Как ни странно, там практически отсутствовала буйная растительность леса, хотя за то время, которое могло настолько состарить и разрушить темный камень строений, она должна была зарасти полностью.

От руин явственно тянуло холодом. Мальцев задумался. — Что-то это напоминает?! Но что? Черт! Такие пейзажи после атомного взрыва бывают, причем близко к эпицентру.

У Федора начинало складываться нехорошее предчувствие. По словам мастера, на десятки лиг вокруг города не должно быть никаких строений, кроме пустошей Зефруса. Успокаивая начинающийся невроз, парень, решил обойти это место стороной. Даже если он ошибается, черная без следов растительности земля, все равно не внушала доверия.

Идти было довольно легко. Если сравнивать с лесом, то в разы быстрее. Если бы еще не это ощущение пронизывающего холода, несмотря на солнечно-яркий день.

Ближе к вечеру стало казаться, что эти руины никогда не закончатся. Федор старался не заходить дальше трех-пяти метров от края лесной границы, мало ли, чем обусловлено отсутствие жизни. Легко перепрыгивая через отдельные камни и рассуждая вслух, парень задавал самому себе вопросы и сам же на них отвечал.

В моменты умственного и нервного напряжения, это помогало правильно сформулировать идею, а, как известно наличие идеи — половина успеха.

— Нет, это точно не ядрена бомба. Откуда тут в псевдо-средневековье бомбы!? — Мальцев, почесав затылок, продолжил путь. Только и надежды на недоразвитость цивилизации, он уже полдня по этим руинам шатается, за такой срок можно смертельную дозу радиации хапнуть. Федор судорожным движением скинул куртку. Фууу. Муравей. Показалось, что кожу сводит. Вроде бы это один из признаков большой дозы облучения. Насколько он помнил из курса ОБЖ, затем появляется тошнота, головная боль и резь в глазах. При длительном воздействии — пузыри как от ожога на руках, шее и на голове, посинение. Потом появляются язвы. Но это конечно, если доза изначально не смертельная и есть возможность дожить до симптомов.

Признак сильной радиации — запах озона, отсутствовал, но все равно надо поскорее обойти это неприятное место. С другой стороны, не далее как в десяти метрах уже граница густого леса, изобилующего животными.

Нет. Мысленно поправил себя Мальцев. Это ничего не значит. Именно в радиоактивной местности быстро растет флора и размножается фауна, буйно прут и зреют ягоды. Мрут зверушки тоже быстро, но баланс в целом сохраняется положительным, даже можно сказать с очень большим плюсом.

— Идиот! — В сердцах взвыл Мальцев. Он бродит здесь уже несколько часов, а осознание того, что местность может быть смертельно опасна, пришло только сейчас. Правильно говорят — здравая мысля, приходит опосля.

Посмотрев на солнце, парень понял, что закат наступит через пару часов, надо искать место для ночлега. Подключив внутреннее чутье, и в сердцах чертыхаясь про себя, он поспешил в направлении воды.

Впереди, метров через пятьдесят, бодро шумел лесной ручеек. Немного выше по течению, парень вышел из зоны земли без растительности и вступил в лес. Ручеек по счастью тек в сторону зоны. Пройдя по воде все это расстояние, чтобы смыть возможно радиоактивную пыль, примерно в ста метрах от края растительности, Мальцев нашел удобное место возле упавшего древа исполина.

Корни дерева вывернули из земли внушительный кусок почвы, и место под ними еще не успело зарасти. Там он и устроил костер. Следовало успеть ополоснуться, приготовить еды и поесть, до того как наступит темнота.

Дитерин Винрат Саваох был зол. Несмотря на все медитативные техники, которые он знал и большой опыт, раздражение так и рвалось наружу.

Его спеленали как мальчишку. Конечно не стоило быть настолько беспечным и ложиться спать в таком месте, но кто мог знать, что стражи пустоши будут активны и днем. Надо было учесть, что охранные чары могут не сработать. Однако не сработали также и защитные артефакты, которые он прихватил с собой из дома. Небывалый случай. Все прошлые разы, когда дорога проходила близ пустошей Зефруса, не было и намека на повышения уровня некроэнергий. Уж он бы то такое почувствовал.

Все равно хранителя арсенала следовало бы скормить выгребным червям за такую заботу о безопасности дома. Артефакты рассыпались в пыль, так и не сработав. Жаль только, высказать свое мнение о качестве работы хранителя уже не удастся. Что-то Дитерину подсказывало, что это его последнее путешествие.

Сидя в энерго-ловушке, он уже вечность пытался обуздать свой гнев. Получалось откровенно плохо. Даже хваленая семейная хладнокровность пасовала перед явным проявлением непрофессионализма и, как бы сказал его наставник, глупого ребячества.

В один момент лишился всего. Оружия, с которым не расставался с самого детства, артефактов с таким трудом уведенных из-под носа хранителя, и венец всего — родового кольца. Последнее злило его больше всего.

Стражи отобрали все, включая куртку с бронированными вставками. Видимо посчитали шипы на вставках с примесью лунного серебра достаточно опасными, чтобы быть оружием. Хорошо еще, они не знают про родовые отметки на теле. Иначе их бы уже срезали, с не очень умного тела дроу.

Из источника тоже каким-то образом выкачали всю энергию. Теперь его не хватило бы даже на то, чтобы свечку поджечь, буде возникнет такая необходимость.

Говорят, людишки жгут свечки во славу богов. Ароматным дымом, что ли пытаются их задобрить. Глупцы! Пора бы понять — боги любят жертвы. Ничего не может быть лучше врага твоего дома, принесенного в жертву на алтаре.

Постепенно, заученно дыша, удалось немного снизить накал страстей, полыхавший в душе. Дроу даже начал изучать местность в поисках выхода. Место его заточения, в истинном зрении, выглядело как марево из зеленого тумана, образующего круг в десяток шагов. Видимых прорех в защите не было.

Еще в самом начале, придя в себя, он пытался выбраться наружу, но вынужден был признать, что без запаса энергии это безнадежная затея. Управление тонкими энергиями, не его конек. Вот если нужно что-то разнести, сломать или сжечь — это, пожалуйста, обращайтесь. Ха! Как верещал наставник дома по магии призыва, когда он случайно поджег его парадный плащ, по случайности висевший на своем хозяине. Невольно улыбнувшись, дроу решил провести оставшееся время с пользой. Надо попытаться наполнить источник хотя бы на пятую часть, так его будет достаточно на один удар родового проклятья. Все лучше, чем безмолвно как скот ждать смерти.

Закрыв глаза, он попытался сосредоточиться.

Мальцев очнулся от удара о землю. Бросив тело в центре расчищенной площадки, духи втянули руки-щупальца и выплыли за границы сферы. Дальнейшее было не их заботой.

Переборов головную боль, и не открывая глаз, Федор незаметно провел инвентаризацию конечностей. Всё на месте, повреждений нет, это хорошо. Вещей и оружия тоже нет, это плохо. Конечно не так плохо, как отсутствие понимания как он тут оказался. Черт! Надо заканчивать с обмороками. Прямо как институтская девица, хлоп и ручки сложил. Последнее, что парень помнил — это как он сидит у костра.

Вот он протягивает руку к сухой ветке, намереваясь подкинуть её в костер. Чувство чужого присутствия, мечи слишком далеко, не успеть. Всё. Дальше картинка обрывается.

Мля! Как же холодно! Мальцев осторожно присел, руки в локтях сильно саднили, словно от обморожения.

Так. А это что за балахоны? В свете лун, вокруг площадки, на которой он находился, стояли какие-то люди в длинных темных плащах, по трое с каждой стороны. На лица у всех были накинуты капюшоны, что не давало возможности увидеть лица. Прямо ку-клукс-клан какой-то. Несмотря на довольно сильный ветер, одеяния не колыхались.

Имея уже понятие о своих посредственных успехах в дипломатии, Федор решил подождать действий со стороны странных балахононосителей.

В свете луны вышедшей из-за туч, Мальцев увидел нечто, что разом поменяло все его планы. Носители балахонов неподвижно висели!!! в воздухе, по крайней мере, никакой опоры под ними не было. Учитывая неверный свет луны и окружающие его развалины, смотрелось это жутко. В животе что-то свело спазмом. Федор рванулся между ближайшими фигурами, но тут же отлетел обратно в центр площадки.

Мля. Опять вляпался во что-то. — Метясь по площадке, парень громко и многословно информировал мир о своем негодовании. Площадку огораживала невидимая упругая стена, которая отталкивала его каждый раз, как он приближался к краю. Потратив некоторое время на бесплодные попытки вырваться, парень уселся в центре. На его взгляд это было самое безопасное место, так он мог среагировать на движение со всех сторон.

Балахоны все также безмолвно висели в воздухе. Мальцева посетило впечатление, что они отрабатывают давно устоявшийся распорядок.

— Наконец то ты угомонился. Молись своим богам человек, чтобы нам не нашли компанию на сегодня!

— … - Мальцев подскочил на добрый метр. — Итическая сила! Как он не заметил этого? Кстати, кто это?

В углу площадки, подобрав под себя ноги, сидел высокий, длинноволосый старик. Федор напрягся, зрачки старика отсвечивали зеленым, прямо как у ночных хищников. Жутко.

— Сядь и утихни. Своим топотом ты мешаешь мне думать. — Фигура сделала повелительный жест рукой и прикрыла глаза.

У старика оказался удивительно молодой голос, и не свойственная старым людям пластика. Подобравшись поближе, в свете лун, Мальцев с непонятным негодованием опознал собеседника. Это был дроу, да и кто еще это мог быть — с длинными серебристо белыми волосами, типичными ушами и пепельно-черной кожей. Отступив на шаг назад, этого требовало взвывшее чувство самосохранения, парень отметил, что дроу, также как и он — безоружен. Тот кто поместил его сюда, также избавил и его оппонента от всех колюще-режущих приспособлений. Хотя, зная любовь этого племени к острым железкам, с того бы сталось утаить парочку в труднодоступных местах.

— Успокойся человек, я не собираюсь тебя убивать. Замри наконец. — Сморщив нос, недовольно сказал дроу, снова открывая глаза. — И перестань так потеть вонючка, могу ведь и передумать.

— Ты и сам пахнешь не цветами, нашелся тут, парфюмер недоделанный! Нюх у него, видите ли, нежный. — Не выдержал Мальцев. Он и сам был не в восторге от своего походного запаха. Приходилось часто обмазываться соком трав, который по идее должен был отпугнуть вездесущих насекомых. Пахли травы отвратно, но это еще не повод обзываться. Радость от общения с живым существом, как-то отошла на второй план, замещаясь растущим негодованием от незаслуженной грубости.

— Не знаю, кто такой парфюмер, но ты выбрал неправильный день для смерти, животное!

Срикошетив от ограждающего круга, Федор в последний миг успел напрячь мышцы и сгруппироваться, но все равно удар дроу потряс его. Этот недоэльф, каким-то способом словно размазался в воздухе, преодолев разделяющие их метры, и нанес Мальцеву шквал ударов, часть которых он все-таки рефлекторно сумел заблокировать. Но и те, что прошли, отозвались очень неприятными ощущениями.

Вторично врезавшись в ограждающий круг, парень прокатился по земле, и спружинив конечностями, замер в низкой стойке. Изнутри поднималась жаркая волна гнева, на свою нерасторопность и что самое важное на его противника. Дроу бил насмерть. Каждый из ударов, не сумей Мальцев вовремя среагировать, гарантированно привел бы к смертельным повреждениям. Даже сейчас точки ударов пульсировали жгучей болью, однако он не мог отступить.

— Эй, мудило! Попробуй еще раз.

Дитерин медленно повернулся к оборванцу. Это дурно пахнущее животное изволило остаться в живых? Дивные дела творятся этой ночью. Человечек выдержал серию северной звезды, отбив некоторые удары! Серию, которую дроу десятилетиями отрабатывал до полного врастания в рефлексы. Каждый удар этой связки был направлен на поражения строго определенной точки организма. И нанесены они были с чудовищной скоростью мастера боя, которая даже при неточном попадании должна была обеспечить серьезный травматический эффект.

Исполнив безупречный прыжок, Дитерин выплеснул серию своих коронных ударов, закончившуюся рубящим сверху, на добивание. После такого не выживет никто.

До воткнувшегося головой в землю, полу оглушённого дроу не сразу дошло, что происходит. Однако, мнгновенно опомнившись, он взмыл в воздух и, перейдя на запредельную скорость, атаковал своего противника, со всей своей силой и гневом.

Ну и упорный этот псевдонегр. — Отметил отстраненно Мальцев. — Уже раз десять упал, а все поднимается и идет. — Разозлившись, Федору удалось как-то активизировать память наставника. И хотя он совершенно не помнил, чтобы в той памяти, что с ним поделились, присутствовало изучение борьбы без оружия, однако эффект был как говориться налицо. К счастью на лицо дроу.

Ловко перехватив молотящего воздух дроу за рукав и пояс, он, используя инерцию и свое тело как рычаг, отправил того в недолгий полет на край площадки, ожидаемо закончившийся неудачным приземлением, с приятным сердцу стуком. Летательный аппарат при этом получил обширные повреждения фасада и судя по фасаду же, фактически летальные повреждения ЧСВ.

Взвыв и неприятно ускорившись, дроу неосмотрительно рванул с места месить воздух, поэтому тут же был перехвачен и отправлен тренировать вертикальную посадку. В этот раз земля отозвалась отчетливым хлопком, поскольку приземление вышло всем телом плашмя.

У дроу неважная аэродинамика. — Заключил про себя Мальцев.

Уже не столь уверенно держась на ногах, Дитерин набросился на своего противника, пытаясь хотя бы ухватиться за него. Если уж руки отказали, так есть ещё зубы и ногти.

Распознав нехитрые намерения, парень встретил его прямой ногой в торс, отчего дроу, всхлипнув, подлетел в воздух и упал на колени. Крутнувшись на нижнем уровне, Федор ювелирно состыковал ногу с черепом длинноухого негра, отчего тот скорбно раскинув руки, обнял землю и затих. Живописно раскинувшееся туловище, встать больше не пыталось.

— Вот так вот мля! Твоё кунфу отстой!

Интеллектуальную беседу двух пленников прервал низкий, на уровне вибрации костей звук. От этого леденящего кровь звука хотелось вжаться в землю и закрыть голову руками. В груди вибрируя рос комок льда, вымораживая волю и самообладание, мешая дышать.

Масла в огонь подливал дроу, который от полученной трепки видимо совсем свихнулся. Псевдонегр катался по земле, зажав уши руками и заходясь при этом диким криком. Мальцеву только чудом удавалось сохранять спокойствие, помогало знание цивилизованного мира — армия США и Израиля используют шумовые пушки для разгона толпы, но там мощность звука составляет больше ста сорока децибел, здесь же явно меньше. Помогла также и некоторая привычность к большому шуму города и громкой музыке.

С угасанием звука, в круг медленно вплыла фигура в балахоне, из-под капюшона которой струился зеленоватый светящийся туман. Этот образчик летающих хламид был заметно больше тех, что окружали сферу заточения. От широкой фигуры отрицающей всякие законы физики, плотно веяло грязными волнами ужаса, словно это был его естественный запах.

Отступая подальше, от внушающего страх гостя, Федор следил краем глаза и за остальными фигурами в мрачных одеяниях, беззвучно парящими на своих местах.

Его невезучий сосед — дроу, успел за краткое время затишья подняться на колени. В лунном свете было видно, что вечерний концерт не прошел для него даром. Кровью из ушей, абориген залил себе всю рубаху. Сложносоставная прическа дроу, выглядела теперь скомканной и испачканной паклей.

Мальцев успел только вздрогнуть. От балахона к дроу мелькнул сгусток зеленого тумана, сбив того обратно на спину. Отвернувшись от пленников, излучающая ужас фигура поплыла к краю сферы, словно на невидимом аркане волоча за собой дрожащий груз. Дроу при этом свирепо вращал глазами, но из конвульсивно открываемого рта не доносилось ни звука.

Ну почему ты такой дурак? — Задал себе риторический вопрос Федор, прыгая на висящую в воздухе фигуру.

Сотрясаясь крупной дрожью, Дитерин только и мог, что таращить глаза да поминать про себя демоновых родственников и свою неугомонную пятую точку, которая ну никак не могла уняться и усидеть на одном месте больше седмицы. В свете происходящего, служба в дворцовой охране уже не казалась таким уж катастрофическим событием. Однако прислушавшись к себе, дроу резюмировал, что снова поступил бы так же. Часами стоять на посту покрываясь пылью и паутиной, не-е-т, с ума сойдешь раньше первого цикла службы. Где-то к этому времени дают повышение. И кого охранять? Самодовольных хлыщей, знать по рождению и их домашних зверушек? Лучше сдохнуть в поисках места в жизни, чем устилать это место остатками своей гордости. Тут дроу поздравил себя, что с целью путешествия ему уже похоже повезло, причем не самым самолюбощадящим способом.

Больнее всего ударило по самолюбию даже не то, что его как куль с крупой тащат по земле, а то, что какое-то недоразвитое тупое животное сумело побить его, первого бойца клана Северной звезды.

Какая ирония судьбы. Лучший мечник клана, гроза фронтира, побит грязными руками какого-то вонючего оборванца. Совсем плохая надпись будет на могильной плите, недостойная отпрыска клана Саваох. Впрочем, о чем это он? Одернул себя дроу. Не будет ничего, ни могильной плиты, ни заплаканных красавиц, ни церемонных ритуальных жертвоприношений, способных удовлетворить изысканный вкус истинного охотника. Ничего не будет.

Перебирая кочки своей многострадальной головой, дроу лелеял только одну мысль, человечку тоже конец. Камень боли прожорлив, для насыщения, ему в лучшие годы требовались сотни жертв. В доступных ему книгах камень упоминали только с приставкой проклятый, гарантируя муки бездны каждому рискнувшему на проведение ритуалов с этим артефактом. Так что ждет их с человечком бесконечно долгая ночь, полная боли.

Однако и тут человек сумел его удивить. Этот образец людской тупости, помноженной на наглость, подождав пока Жнец повернется к нему спиной, атаковал его со спины. Безмозглое создание очевидно не знало, что высший вид темных душ неуязвим для материального оружия. Тем удивительнее было зрелище Жнеца, отлетающего с воем за спины окружения.

Человечек между тем валяется на земле, растирая ноги в том месте, в котором он соприкоснулся с духом. Призрачная плоть этих созданий жгла как дыхание бездны. А может, она из него и состояла.

Чувствуя, как руки и ноги избавившись от пут, постепенно обретают чувствительность, Дитерин готовился принять свой последний бой. Это будет весело, заключил он оскалившись. С голыми руками на духов бездны. Достойно храбрейших.

Растирая обмороженные ноги, Мальцев, в который раз уже проклинал неизвестно откуда взявшееся чувство ложного всесилия, в очередной раз втравившее его в приключение. Какого черта он вступился за этого мудака дроу? От этих аборигенов добра ожидать не приходится, они тут все агрессивные какие-то. Надо бы..

Додумать Мальцев не успел, что-то ударило его в спину, отбросив в середину площадки и стиснув до хруста в ребрах приподняло над землей. Шею и грудную клетку сжали холодные тиски, прерывая дыхание и заставляя заполошно сучить ногами и размахивать руками в попытке освободиться. Воздух вокруг Федора словно начал замерзать. Сердце, трепыхаясь в чудовищном ритме, с трудом проталкивало мерзнущую кровь. Хрипя пережатой гортанью, Мальцев сквозь слезы в глазах различил, как в круг вплыл обиженный им балахон и даже успел уловить некоторый оттенок гнева, мелькающий в призрачных зеленых всполохах. Затем чувство реальности растворилось в гнетущем холоде, и он провалился в темный тоннель.

Не ощущая вокруг себя привычного пространства, он падал в бесконечную бездну. С каждым мигом становилось всё холоднее, словно он приближался к чему-то бесконечно стылому, смертельно обжигающему человеческую душу. Холод острыми когтями сжимал его сердце, заставляя терять решимость и остатки ускользающего сознания.

Ну уж дудки! В груди яростно разгорелось второе солнце. Своим пульсирующим светом, оно наполнило Мальцева жаркой силой. Сияние и пульсация теплоты на какое-то время оградило его от всепрникающего холода.

Падение прекратилось. Он повис посреди пустоты. Одинокая искра света, посреди бескрайней тьмы безнадежности. Однако холод не потерял надежды на реванш, пытаясь пробиться сквозь непрочную скорлупу защиты. Тьма вокруг искры заклубилась, сгущаясь в уродливые мерзкие щупальца, которые принялись рвать и терзать оболочку защитного предела. Щупальца непристойно дрожали, отрывая от огня его души искрящие куски.

С каждым оторванным кусочком, он терял частицу своей сути, что-то бесконечно дорогое и невосполнимое. От ощущения безысходности, так часто посещавшего его за последний месяц, парень беззвучно взмолился всем возможным силам, прося их о помощи, ибо на пороге гибели не остается тех, кто не верит в бога.

Искра сути, неровно горящая во мраке, начала расползаться, охотно поглощаясь клубами тьмы, которые от каждого поглощенного сгустка крепли и росли.

В панике метясь внутри своего я, Мальцев пытался найти хоть какое-то оружие от этого воплотившегося кошмара. Нащупав внутри какую-то вещественно более твердую структуру, инородно оплетающую его сознание, он отчаянно рванулся, пытаясь освободить её, призывая хоть кого-либо на помощь. Структура отозвалась небольшим энергетическим всплеском, будто кто-то вдруг недоуменно откликнулся. Отклик в свою очередь не предвещал ничего хорошего. Каким-то внутренним чувством, он понял, что это будет едва ли не страшнее всего, что было ранее.

Печать, задрожав, притянула ставшее бессильным сознание. Тут же щупальца тьмы, словно почувствовав слабину, навалились снова, разрывая и поглощая сгустки света.

Тишину вокруг него вдруг потряс огненный всполох, откинувший на недолгое время клубы тьмы от беспомощной терзаемой жертвы. Тьма заревела, набухла и как будто бы стала менее плотной. Щупальца бессильно обвисли, отпустив уже оторванные части искры, которые поспешили соединиться с ядром.

Парень увидел, как печать разгорелась яростным красным пламенем, отгоняя клубы тьмы, нерешительно застывшие по краям освещенного пространства. С оглушительным рыком, из печати вырвалось ослепительно яркое пламя, гневно бурля и рассекая неосмотрительно оказавшиеся близко щупальца. У инфернального сгустка гнева выросли огромные когти и не менее громадная пасть, которыми он начал молниеносно бросаться в сторону громадного клубка тьмы и терзать его, вцепляясь и отрывая большие куски эфемерной плоти.

Меркнущим сознанием, Федор ощутил удовлетворение от акта свершившейся мести, жалея только, что она происходит без его активного участия.

Аргайл с удовлетворением оглядывал свои новые владения. Двухэтажный особняк с садом и прилегающей хозяйственной территорией в пятую часть лиги. Земля вокруг дома была огорожена ажурной решеткой, исполненной подземными мастерами. Стоимость её можно было сравнить с годовым доходом всего квартала ремесленников, в котором Аргайл еще совсем недавно имел лавку.

Это ли не признак успеха! С балкона второго этажа было прекрасно видно, как в саду и на придомовой территории суетливо мельтешат слуги, стремясь угодить строгим хозяевам. Чуть далее за ухоженными деревьями, виднелись крыши соседних особняков. Многие и пожиже и пониже.

Маг с удовлетворением похлопал ладонью по мрамору перил, ограждающих балкон. Надо признать этот демон умеет устраиваться. Ранее бывший адепт Зара не мог себе и представить такое количество денег, которое его семья теперь тратила за неделю. Он даже устроил своего младшего брата в Академию магов с полной оплатой обучения, включая откупные. После окончания Академии это обеспечивало самостоятельность в выборе мест работы.

А пища, которую они ели? Такую еду нечасто подавали и в дворянских семьях. Даже слуги, которые живут в левом крыле особняка, питаются лучше, чем питался он сам еще два месяца назад.

Благодаря демону, молодой хассит достиг большого прогресса в магии. И это не упоминая то, что в его доступе были остатки энергии хаоса, перепадавшей от хозяина. Может конечно эти крохи для демона ничего не значили, однако их с излишком хватало на производство мощных заклинаний. По силе, Аргайл уже достиг уровня магистра магии, конечно, если б можно было мерить силу количеством доступной энергии.

В то же самое время, используя заклинания демона, которые тот и не думал прятать от своего вместилища, Аргайл мог и сам справиться с магистром. Демоническая магия была слишком страшным оружием.

Можно сказать, что в жизни Аргайла произошли разительные перемены к лучшему. Знатные господа всех мастей теперь были рады свести с умелым магом хорошее знакомство. Да что там знакомство. Чопорные мамаши высокородных семей, помешанные на статусе, теперь мечтали пристроить за него своих дочерей. Приглашения сыпались даже на его младшего брата. Тот же совершенно одурев от количества раскрывшихся в одночасье для него дверей, ходил как во сне.

Мать впервые за десяток лет почувствовавшая вкус к жизни, всё свободное время пропадала в женских салонах, которыми славилась столица. Она поразительно быстро стала знатоком популярных новинок и теперь свободно ориентировалась в модных изысках аристократов.

Благодаря демону, семья Ватрис уровняла себя с аристократами. Это вышло настолько легко и просто, что он даже разочаровался. Всего-то и надо было — дать взятку секретарю Фиарской герольдии и невозможное свершилось. Простолюдин по происхождению, проснулся в одно утро дворянином. Ну и что, что секретарь после самой удачной в своей жизни сделки скоропостижно умер. Люди ведь умирают, такова их природа.

Да уж. Умирают. Лицо Аргайла окаменело, сроднившись с этим материалом по цвету и структуре. Многим пришлось распрощаться с жизнью. И умирали некоторые совсем не просто.

Не то, чтобы он жалел богатых купцов, или ночных разбойников. Однако такой смерти он не пожелал бы и врагу. То, как демон уничтожал этих несчастных, их вопли и стенания, каждый раз заставляло Аргайла содрогаться в спазмах страха.

Демон, вытягивал сущность разумных, выпивая энергетическую оболочку и лишая их возможности последующего перерождения. Конечно, молодой хассит не верил во все эти религиозные бредни насчет вечности душ и жизни после смерти. Для него все было категорично просто, умер — стал кормом для червей. Если это и есть перерождение, то ну его к Громасу. Но быть съеденным вживую…

Хорошо еще, что демону не так часто требовались души для насыщения. Обычно они выходили на охоту или покупали рабов раз в седмицу, в зависимости от настроения хозяина.

Ну вот! Помяни демона! Аргайл услышал нетерпеливый зов Повелителя. Хозяин предпочитал, чтобы теперь его звали именно так. Бывший адепт уже смирился со служением отродью Инферно, в конце концов, даже богам нужны слуги. Демон же по своей силе если и уступал им, то только самую малость.

В таком служении были и свои преимущества. Хозяин не требовал рабского поклонения, требовательность распространялась только на неукоснительное исполнение отданных указаний. А еще, он умел наказывать за неисполнительность.

Аргайл поежился. Как-то ему пришлось простоять статуей самому себе, целых двое суток. Он ярко помнил то отвратительное чувство беспомощности, когда тело словно заковано в окаменевший воздух и свободы хватает только на то, чтобы глотнуть очередную порцию воздуха. По какому-то только ему понятному юмору, демон использовал живую статую как подставку для конической митры убитого недавно жреца. Хозяин, почему-то привязался к этому побитому молью колпаку и в моменты воплощения, носил его по своей подземной келье.

На подземном этаже особняка, теперь творились дела, в которых сам Аргайл предпочитал не принимать участие по своей воле. Хотя это не всегда удавалось. Благодаря магии демона, они теперь были связаны посильнее двухголовых близнецов. Мысли его легко слышал демон, да и он сам ощущал отголоски эмоций повелителя.

Демон был явно чем-то недоволен. Старший сын рода Ватрис, поспешил вниз по лестнице. Сняв охранные заклинания с двери, для этого пришлось капнуть кровью на неприметную каменную пластину перед дверью в подвал, он попал в небольшую комнату с дверью из черного матового камня со светлыми прожилками — шерла. Такими же камнями, были выложены стены, пол и потолок подвала.

Шерл служил экраном против поисковых заклинаний и не давал магическим эманациям выходить за пределы комнаты, частично поглощая и рассеивая их.

Стены подземного этажа были выписаны руническими знаками, ограждающими его от сканирования и выхода остатков творимой волшбы, там демон и проводил почти все время. Вне своего вместилища, хозяина смогли бы засечь даже не самые умелые маги.

Доступ на нижний этаж был строго воспрещен для членов семьи и тем более слуг. Впрочем, некоторые глупцы, из числа слуг, желающие поживиться за счет хозяина, все-таки попадались — на радость демону.

Внутри подвала, в центре помещения, находился большой каменный стол из цельного куска мориона. Камень такого размера был стоимостью с два таких особняка. Аргайла каждый раз душила жадность от воспоминаний, сколько пришлось отдать гномам за скрытную доставку.

Постояв в центре помещения, он дождался, пока на двери загорится знак входа, и приложил ладонь к рисунку. Руку свело судорогой. В этот раз демон явно торопился, обычно приходилось проводить в ожидании не менее получаса. Почтительно склонившись, Аргайл прошел в правый угол подвала, ловко огибая хаотично стоящие приспособления для колдовства и стараясь не смотреть на залитое кровью тело на алтаре. В этом истерзанном куске мяса, трудно было узнать молоденькую рабыню, купленную ещё вчера.

— Ты опять подвел меня червь! Это насекомое не было девственной душой! — Громыхнул демон и навис над своим съежившимся до скромных размеров первосвященником.

— Меня уверили, что она девственница повелитель. — Пролепетал Аргайл, стараясь не смотреть на нависающего над ним монстра. — Я даже взял с собой повитуху, чтобы проверить так ли это.

— Молчать!!! — Демон, постояв немного в раздумье, отвернулся и поплыл в сторону алтаря. — Камень поиска испорчен! Завтра ты принесешь мне новый!

Хассит облегченно вздохнул, сделав в памяти зарубку, разобраться с пронырливым торговцем. — Н-но как я найду новый за такое короткое время?! В прошлый раз пришлось ждать не меньше седмицы!

— Меня не волнуют твои проблемы червь!

— Я понял повелитель! — Поспешно добавил Ватрис. — Завтра я принесу камень. — Демон снова повернулся к алтарю, позабыв о своем первосвященнике. Аргайл же быстро направился к выходу. Он не хотел видеть того, что произойдет с мертвым телом.

Наблюдая за тем, как тлен жадно пожирает тело жертвы, Кха-Белет поймал себя на мысли, что морщится. Заниматься магией мертвых ему не нравилось. Пробыв столь долгое время в теле хассита, он приобрел ко всему прочему и часть привычек ничтожного создания. Хотя некоторые из этих привычек были совсем не так уж и неприятны. Взять к примеру ванны с ароматными маслами. Имея собственное тело, он не придавал значения таким мелочам. Правду говорят, только когда что-то теряешь, начинаешь понимать ценность потери.

Смахнув с камня прах жертвы, «ветер вечности» был одним из сильнейших заклинаний из арсенала некромантов и не оставлял следов от жертвы, демон раздраженно кинул на алтарь остатки неудавшегося амулета поиска.

Приходилось собирать энергию посредством некромантии, поскольку афишировать свое присутствие в столице людей ему не хотелось. Энергию хаоса скрыть среди скопления магических умельцев не удалось бы при любом раскладе. А вот эманации смерти легко размываются в людных местах. В столице и без него постоянно кто-то да умирает, с помощью и без.

Несмотря на неудачу, жертва помогла ему понять одно. Серп Хаттона где-то рядом. Даже странно, что за время его отсутствия этот эпический артефакт не нашли и не спрятали подальше.

Еще на заре юности демона, ходили слухи о том, что когда-то архидемон по имени Хаттон после очередной войны был убит, но сумел вернуться к жизни, заполучив этот загадочный артефакт.

Серп не был оружием в полном понимании этого слова, скорее он был последним аргументом спора. Этим изделием развоплощали магические сущности, стоило только ранить противника. Конечно, врядли кто по своей воле стал бы дожидаться такого воздействия. Противника надо было сначала лишить возможности сопротивляться.

Сейчас для демона этот предмет был из разряда необходимых. Кха-Белет всегда поступал из принципа, если есть для тебя опасная вещь, которой можно воспользоваться, то к тебе она должна быть ближе, чем к твоим врагам. При встрече с родственничками, этот артефакт ему бы очень пригодился. На магию он не сильно рассчитывал.

Приготовившись убрать остатки энергии из амулета, Кха-Белет внезапно с удивлением ощутил, как по нему нанесли ментальный удар. Удар был слабый, собственно до него самого он докатился только в виде эха.

Кто посмел!? А главное как?! Защита комнаты не должна пропускать внешние поисковые заклятья, если только не… Это же печать!!! Надо было сразу избавиться от привязки. Неужели его нашли по печати на этом никчемном существе? Нет, иначе его существование уже бы прервали. Тогда кто это? Проклятье! Как это ничтожество вообще могло прожить столь долго??!!

Толкнув от себя струну, связывающую его с фамилиаром, Кха-Белет почувствовал сопротивление. Словно кто-то уже пытается с той стороны сорвать печать. Неужели это неудавшийся фамилиар пытается снять привязку?

Над особняком дома Ватрис разнесся чудовищный по концентрации ярости рык, переполошив слуг и домашнюю живность своей первобытной злобой.

Почувствовать ярость своего хозяина в полном объеме, Аргайлу помешал все тот же шерл. Магический изолятор приглушил волны инфернальной жути и до него докатились только какие-то крохи, тем не менее свалившие его с ног. Ненадолго отключившись, хассит обнаружил над собой машущую полотенцем служанку, на лице которой крупными буквами читался ужас. Не дождешься, — подумал про себя Аргайл, — я еще вас всех переживу.

— Воды. — Прохрипел он пересохшим горлом. Сразу вставать с пола он не стал, не желая показывать свою слабость, руки и ноги после удара по печати все еще подрагивали. К счастью причиной гнева хозяина оказался не он, иначе уже бы не очнулся.

— А-а-а! Ты что творишь дура? — Завопил хассит. Служанка чересчур ответственно подошла к мероприятию и набрав в рот воды прыснула что есть сил на своего работодателя.

— Пить, пить принеси! — Как по волшебству, Аргайл обнаружил себя уже на ногах. Служанка же, явно обладающая даром перемещаться на расстоянии посредством магии, испарилась в неизвестном направлении, забрав с собой кувшин. Что-то хасситу подсказывало, что для попить ему придется самому сходить на кухню. Вот же зараза!

После того как он сорвался, наверняка расскажет все маман. Не миновать очередного поучения на предмет терпимости и правильного отношения к прислуге. Маман конечно человек хороший, но вот совершенно не разбирается в вопросах подчинения. Какой там, в целях заботы о своем вечно занятом сыне, служанок она набрала бойких, и как назло молодых и грудастых. Которые не сколь работу свою выполняли, сколь задницей вертели перед ним и его братом. Курицы пустоголовые.

Еще совсем недавно он бы дорого дал за внимание хоть одной из этих вертихвосток, сейчас же все желание ему отбивало осознание того, как за процессом наблюдает демон. И не примет ли он это занятие за издевательство. В общем одно сплошное огорчение.

Трясясь в паланкине, Аргайл пытался придумать способ скрывать свои действия. За прошедшее с момента появления демона время, маг успел поднатореть в магии разума и теперь изредка пользовался проверенным способом, отдавая распоряжения слугам и стирая эти события из памяти. Пока вроде все сходило с рук, хотя конечно то могла быть просто причуда демона, может его забавляли эти потуги. Мага передернуло. Аргайл с тоской подумал про свой уютный ватерклозет с мраморной отделкой. Все-таки некоторые вещи стоит делать исключительно в одиночестве.

— Ваша милость! — Перед недоуменно моргающим магом, согнувшись в поклоне застыл слуга в серой ливрее с золотым басоном по правому рукаву. Где это он? Маг выругался про себя. Надо прекращать думать на ходу, так в один прекрасный момент можно прийти в себя уже мертвым.

— Прошу. — Правильно понял заминку слуга. Указав Аргайлу на вход во внутренний двор, он осторожно притворил за магом дверь и снова активировал сторожевые заклятья. Повинуясь его жесту, декоративные кусты по обеим сторонам входа качнулись, это внешняя стража сняла метательные устройства со взвода. Хозяева особняка смертельно не любили непрошенных гостей.

— Господин Ватрис, это так неожиданно. — Полноватый торговец радушно улыбнулся, отчего его хитрые глазки почти скрылись на круглом блестящем лице. — К сожалению, мы не ожидали Вас так быстро. Часть заказа еще не готова. Присаживайтесь я отдам распоряжение, чтобы начали готовить кушанья. А пока может послушаем как поет моя новая певчая птичка? Совсем недавнее приобретение, еще никто её не видел.

— Я сюда не пения слушать пришел Тулий. — Поморщился Аргайл. — Мне нужен еще один указующий камень, сегодня. Думаю, с твоими связями возможно выполнить такой заказ. Не разочаровывай меня.

— Ваша милость, прошлый раз я потерял несколько своих людей прежде чем нам удалось достать столь редкий ингредиент. Боюсь нам не..

— Назови свою цену торгаш. Сколько? Двойная цена, тройная? Не трать попусту мое время. — Обозился маг, все равно цена будет предельно высокой, так чего время терять?

— Думаю, пять раз от прошлой цены. И боюсь за меньшие деньги никто не возьмется. — Тулий дрожащей рукой вытер пот со лба, ожидая скандала. У посетившего его мага была дурная репутация. Кроме того это был тайный знак охране приготовиться, в нескольких точках кабинета приоткрылись замаскированные бойницы.

— Ты слишком дерзок толстячок. Наверное мне следует поджарить твою тушу, в назидание остальным. — Возникший ниоткуда огненный шар, медленно поплыл с руки мага в сторону испуганно раскинувшему руки в стороны торговцу. В комнате стало очень жарко.

— Простите ваша милость. Это не мой каприз, просто наемники после нескольких неудач сильно повысили ставки. А вы же знаете, что я нанимаю только лучших. Мы все делаем, чтобы угодить своим постоянным клиентам.

— Что-то последним заказом вы мне не особо угодили. Товар то порченым оказался.

— Этого не может быть ваша милость. Девушка из Каффидии, замуж там выходят только невинные девы. Если только она не… Но вы сами понимаете, мы не могли привлекать магов разума. Кто мог подумать? Вы же сами проверяли. — Взмолился Тулий.

— Только это и удерживает меня от прожарки одного не в меру жадного торговца. — Послушный воле мага, огненный шар погас, оставив после себя запах гари. — Указующий камень. Сегодня, до заката. Оплату получишь по факту.

За спиной стоящего у окна Тулия, появился широкоплечий мужчина. Зная привычки своего господина, он почтительно ждал когда тот вынырнет из своих глубоких раздумий.

— Дай задание одноглазому, все должно быть сделано сегодня. Ты все понял?

— Я понял господин. Может мне привлечь Тёмного для устранения разногласий?

— Ты уже давно у меня служишь Борус, вон уже словечек разных набрался. Но так ничего и не понял в торговле. Сначала клиент должен оплатить все заказы.

— А потом мне нанять Тёмного?

Тулий тяжко вздохнул. Сейчас так трудно найти преданных и сообразительных слуг.

— Стыдись. Мы же деловые люди Борус, не какие-то убийцы из подворотни. И хотя твоя мысль мне нравится, поступим мы по-другому. Мы намекнем почтенному послу Каффидии, кто украл его племянницу. Конечно не за просто так. Можно будет ещё продать ему пару серьезных магических штучек, помнишь, те, что после войны домов остались, чтобы разговор для мага вышел катастрофически неприятным. Запомни Борус, забота о клиенте — увеличивает прибыль.

Уже второй раз за этот день события сумели удивить дроу до полного обалдения. Сидя на земле, он с круглыми глазами наблюдал за тем, как непонятный человек борется с духом бездны. И духу, судя по раздающемуся вою, приходится несладко. Жаль только это всего лишь оттягивает мрачную концовку.

В момент, когда Жнец вполз в сферу с желанием растереть своих дерзких жертв в порошок, Дитерин успел только с сожалением подумать о невозможности повторной драки с человеком. Короткоживущий оказался завзятым хитрецом. Право смешно будет предъявлять долги чести мертвецу. Человек даже до алтаря не дотянет, дроу же был на очереди вторым. Ну а поскольку план безвольного посещения алтаря дроу категорически не нравился, он поспешно готовился нанести последний удар, собирая и аккумулируя доступные крохи энергии. Пример поданый его противником, был единственным возможным выходом из ситуации.

Повисший в воздухе человек, не собирался сдаваться легко. Хотя тело его уже некоторое время не подавало признаков жизни, Дитерин, чувствовал пульсацию магической схватки.

Ну что ж, пора. С этими мыслями, дроу вложил все свои силы в удар родовым заклятием. И хотя активация разом выжирала все ресурсы мага, по эффективности оно было сравнимо с лучшими атакующими заклинаниями высших магов.

Ударивший в Жнеца плазменный шар, вынес того вверх тормашками за пределы сферы, попутно разметав замешкавшихся стражей. Даже сквозь закрытые глаза, вспышка от взрыва ослепила дроу. Тело человека же, безвольно упало на землю. Проморгавшись, Дитерин испуганно икнув, отполз назад, упершись спиной прямо в границу. К сфере снова приближался Жнец, в правой руке духа бездны, сильно потрепанного атакой дроу, зеленым пламенем мерцал внушительный топор. Еще успев удивиться, откуда он у духа, Дитерин снова начал поминать про себя родственников, мечтая о быстрой смерти. Однако просьбам его было не дано реализоваться.

Со стороны забытого всеми человека полыхнуло ярко-красное пламя, и раздался ужасающий рев, от которого дроу позорно рухнул в обморок.

Печать привязки вывела демона на место столкновения духа бездны с этой ошибочно вызванной обузой. Пейзаж Кха-Белета впечатлил. Руины в зловещем лунном свете и поляна с бессознательной тушкой дроу, окруженная стражами бездны. Противником фамилиар избрал аж целого Жнеца бездны.

Рыкнув на питающих сферу отрицания стражей, отчего те с тоскливым завыванием порскнули в разные стороны, Демон громко заухал, а человечек умеет выбирать врагов. За осмотром занимательных окрестностей, он не сразу заметил причину своего появления здесь, чем Жнец сразу же попытался воспользоваться.

Уклонившись от сгустка тьмы, Кха-Белет выставил щиты, в которые сразу же влетело еще несколько заклятий. Эта истлевшая скотина посмела напасть?! С громким рыком, демон перешел на второй план, в этой реальности победить Жнеца невозможно. Тела подобных созданий слабо подвержены физическому воздействию.

Жнец уже что-то почувствовал и попытался скрыться, но на втором плане расстояния совсем не те, что в реальности. Влепив в хорошо подставившегося Жнеца огненный шар с примесью энергии хаоса в плетении, в реале это его задержит, демон, утробно рыча, принялся рвать сгусток сущности духа бездны. Жнец на удивление оказался легким противником, с истощенной как после тяжкого магического удара и долгого голодания, оболочкой. Недолгая, но жесткая схватка и от его структуры остались жалкие обрывки. Пфе. Такой слабый враг не стоит поглощения.

Проводив презрительным взглядом трусливо улепетывающих стражей, Кха-Белет решил, что уже достаточно развлекся. Осталось выяснить как его зверушке удалось послать зов и можно возвращаться к своим делам.

Демон осмотрелся. На втором плане еще опадали, медленно растворяясь, хлопья оболочки Жнеца. Тело фамилиара же, почти не подавало признаков жизни, энергетическая структура его была серьезно повреждена. Сам сдохнет. Пора уходить, пока печать окончательно не разрушилась.

С торжествующим ревом, снова напугавшим до обморока, завозившегося было дроу, демон исчез, оставив вместо себя красноватое искрящееся облако, которое постепенно теряло насыщенность, рассеиваясь в воздухе.

В водовороте безразлично холодной тьмы, посреди бесконечной бездны из мрака и мертвого безмолвия, еле заметно тлел маленький огонек жизни. Словно пламя свечи он трепетал, то, взвиваясь в неровном пульсе, то искрил, теряя плотность. Вокруг света водоворотом вились мелкие комки мерзкого белесого цвета. Они словно мошки, раз за разом кидались на свет, пытаясь оторвать кусочки плоти от пульсирующего ядра.

Кроме алчно набрасывающихся мошек, причудливый огонек был окружен кольцами туманных обрывков сущности дархога, сквозь которые свет пламени был еле виден. Эта плоть, падальщиков почему-то не интересовала.

Одно из облаков, проплывавших вблизи, случайно накрыло неровный огонек и тут бы ему погаснуть, но вопреки воле тьмы и благодаря проснувшемуся инстинкту, он только вспыхнул сильнее, поглотив в пламени окутавший его сгусток. Теперь искра, а это оказалась именно она, прибавила в объёме, а затем, мгновение поколебавшись, прихватила еще один кусок, проплывавший поблизости. Ещё и ещё.

Через какое-то время огонек свернулся в подобие шара и начал вращаться, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Его активное вращение притягивало остальные куски хлопьев тьмы. Наматывая на себя эти непонятные остатки, он становился все больше и больше, пока, наконец, не поглотил все, что было вокруг него. Свет искры стал сильнее.

Мошкару падальщиков, неосторожно приближающуюся на опасное расстояние растворяло теперь без остатка. Убоявшись, они разлетелись во все стороны, есть и более легкая добыча.

А искра все светила всполохами неровного пламени и кружилась в своем танце, раня лучами плотное тело тьмы. Тьма напряглась, брезгливо отталкивая от себя свет, и вышвырнула из себя инородную сущность.

В глубине леса, на мшистом берегу ручья, спит человек в рваной одежде из драгоценного шелка эльфов. Его вполне можно было принять за мертвеца, если бы не редко вздымающаяся грудь. Пергаментно бледное лицо с глубокими тенями под глазами, синие губы и заострившиеся черты. Все это могло бы напугать иного слабого духом. Однако мухи к этой категории не относились. Эти создания видели такое, что могло бы если не напугать то, по крайней мере, отпугнуть и храбрейшего из храбрых. Бесстрашное насекомое уже полчаса неспешно прогуливалось по лбу спящего человека, степенно разминая лапки. Редко когда попадается такой спокойный клиент. Все чаще торопятся отмахнуться, скинуть с насиженного места. Тело под лапками качнулось, муха терпеливо перескочила на нос, готовясь переждать нежданный катаклизм, но тут же была снесена потоком воздуха и звука. Насекомое, все же мастерски сумело стабилизировать свой полет и обиженно жужжа, направилось по своим делам.

Человек, изогнувшись дугой, вторично издал отчаянный крик, от которого с окрестных деревьев взмыли птицы и попрятались мелкая живность. Порывисто вдохнув воздух и, открыв мутные глаза, Мальцев огляделся. Понимания увиденное не добавило. Под спиной охапка из веток хвойного дерева, которые даже сквозь одежду колят спину. Неподалеку от костра, справа и чуть ниже течет шумный быстрый ручей, от которого изредка долетают холодные брызги, и пахнет свежестью.

Послышался легкий шум. Кто-то быстро приближался к месту стоянки. Человек внутренне приготовился, но все равно не смог удержать крика. В панике рванувшись в сторону, он неуклюже рухнул прямо в ручей.

Обжигающе холодная вода, мгновенно привела его в чувство. Достаточно было пару раз хватануть широко открытым ртом холоднющей воды. Ручей оказался не только холодным, но и глубоким.

Вот и напился, — лениво мелькнула мысль. Сквозь прозрачную толщу воды, он со слабым интересом заметил силуэт, с черным пятном вместо лица. Кто-то ухватил его за ноги и бесцеремонно потащил наверх.

Отплевываясь от воды, Мальцев с удовольствием слушал ругань своего темнокожего спасителя, который, потрясая руками, витиевато ругался на красивом, певучем, но, к сожалению, непонятном языке. Дроу экспрессивно сотрясал воздух не менее пяти минут. Федор все это время восторженно молчал, практически перестав дрожать и кашлять.

— Ну, скажи мне, за каким демоном ты начал орать и полез в воду? — Наконец перешел на понятный ему язык дроу. — Мало того, что чуть не утонул, так еще и оповестил всех о нашей стоянке! Правильно дядюшка говорил, люди — неблагодарные тупые создания! На кой спрашивается, я на своей спине пёр тебя по лесу целую лигу. Надо было просто бросить там, авось духи бы подожрали.

— Ты чё орал недоумок? — Рявкнул дроу, нагнувшись к Мальцеву.

— А..?

— Чё а? Пустоголовый. Жить надоело?

— Спасибо.

— О, слава богам. Оно говорит! — Начал паясничать дроу.

— Просто неожиданно все было. Я еще не до конца понял, кто я, где я, а тут такое страшилище выпрыгивает.

— Ты кого назвал страшилищем. — Набычился дроу. — На себя посмотри, синий как жопа замерзшего орка.

— Ты это… извини, ну я просто не привык. А что орки сильно синие?

— А-ха-ха-ха! — После секундной паузы, заржал дроу. — Ты откуда такой взялся? Спроси меня еще и про цвет гоблинов.

— Оттуда, откуда все берутся. — Незамысловато огрызнулся Мальцев, снова вызвав взрыв смеха. Похоже, его собеседнику нравились плоские шутки.

— И зачем же ты оттуда вылез? — Всхлипывая, вопросил дроу. — Видел бы ты свое лицо. Синий такой, как… Аааа кричит, и катится в ручей. И пучит на меня глаза из воды, как будто напугать хочет.

— Освежиться бля хотел! А ты чего такой любознательный? — Решил обидеться Федор. Попытавшись подняться, он с сожалением констатировал, что его сейчас и бабушка с верхнего этажа, которой он всегда сумки помогал поднести, веником убьет не вспотев.

— Нечасто в запретном лесу человеки попадаются, да еще такие пугливые. — Ухмыльнулся дроу.

— Тут любой испугается. Ты свое лицо то видел в зеркале. Черный весь, глаза красные.

— А что тебе не нравится в моем лице? — Серьезным голосом спросил дроу.

— Да нет. Все нравится, только…

— Вот и прекрасно. Не буду спрашивать, что ты там делал в пустошах и куда ты направляешься.

— В ближайший город.

— Мне все равно. Двигаться можешь?

— Ну, так. Местами.

— Мы сейчас неподалеку от границы пустошей. Рассвет ты проспал. До вечера конечно еще далеко, но оставаться тут я бы не советовал.

— Постой. Я ничего не помню. Как мы выбрались из этой? — Мальцев изобразил руками нечто неопределенное.

— А что ты помнишь?

— Ну, как прыгнул на этого в балахоне. Это помню. А потом как отрезало.

— Ха! — Дроу ненадолго задумался. — В общем, он тебя схватил, а потом я по нему вдарил огнешаром. — Дроу показательно зажег огонь на ладони, удовлетворенно смотря в круглые глаза Мальцева.

— Потом откуда-то взялся демон. — Он нахмурился, сведя вместе белые брови, что на черном лице с лиловыми глазами отдавало психоделикой. А потом он по мне чем-то серьёзным вмазал, так что я отключился. Когда очнулся, смотрю, ты лежишь, весь такой бледный и задумчивый. Ну, я долго не думая, тебя на спину и бежать. Бегу и думаю, сейчас демон появится и всё. Закуска из двух блюд.

— Демон? — Уцепился за единственный понятный момент Федор. — А как он выглядел?

— Как, как? Как демон. Красный, здоровый и злой.

— А у него не было на правом плече такой странной метки в виде горящего глаза.

— Ну, извини, как-то не пришло в голову его разглядывать. Может, еще и имя его спросить надо было?

— Прости. Я просто уже как-то встречался с демоном. И кстати, ещё раз спасибо за то, что вытащил.

— Ну, ты счастливец. Дважды повстречался с демоном и до сих пор живой. Надо бы с кем поделиться байкой, да кто ж поверит. Простой человек, и ни царапины. Чудеса! Ха! Встретишь демона снова, сам задай ему свой вопрос. С твоим везением может и ответит, если сразу не сожрет.

Дроу поднялся на ноги и подхватил свою сумку. — А за спасение не благодари. Жизнь за жизнь! Думаешь, я не понял, зачем ты кинулся на дархога? — Дроу ухмыльнулся. — В общем, квиты.

— Постой! Я Федор. Как тебя зовут?

— Нет, ты точно странный. Спрашивать у дроу как его зовут. Хотя если тебя интересуют имена демонов. Кхе! Не думаю, что мы встретимся. Впрочем, чем боги не шутят. Моё имя Дитерин.

— Спасибо тебе Дитерин.

— Удачи Фьодор! — Подмигнул ему дроу, растворяясь в зелени. — Погляди в свертке, я там прихватил твои трофеи. Не думаю, что тебе это пригодится, но хоть какое-то оружие.

Быстрым привычным шагом удаляясь от стоянки, дроу думал о странном человеке, с которым на краткое время свела его судьба. Не похож он на местных. И еще его энергооболочка. Что-то странное с ней происходит. Сначала это была обычная человеческая аура. Сейчас же она с явными проявлениями некроэнергий. Хотя возможно, что это просто последствия удара дархога. Как еще душу то не вынул? Затем внимание дроу захватила дорога, и он выкинул из головы лишние мысли.

Передвигаясь постыдным способом, а точнее на карачках, Федор облазил всю поляну, но так и не нашел своих вещей. В то, что их мог забрать дроу, он почему-то не верил. Скорей всего, тот просто не сумел их найти. Поднявшись с третьей попытки и обняв тонкое деревце для устойчивости, парень принялся размышлять дальше.

Вещи могут быть на месте его предыдущей стоянки. Инстинктивно развернувшись лицом в нужную сторону, Мальцев почувствовал, что каким-то образом знает, где его старая стоянка и более того, на каком расстоянии она отсюда находится.

Озадаченно прислушиваясь к тишине внутри себя, он ощутил нечто вроде компаса, четко показывающего направление на местности в пределах пустошей. Дроу ошибался. Граница была ближе. Федор почувствовал злую пульсацию в сердце долины. Какое-то существо, бесновалось в пределах ограниченного пространства. Встречаться с этим существом Мальцеву очень не хотелось, а значит надо скорее уходить.

Доковыляв до свертка мешковины, парень поднял его за край, отчего тот в воздухе размотался и на траву выпал топор. Даже скорее секира. Длиной в полтора локтя, с лезвием в виде полумесяца и острием в навершии, секира имела хищный вид и буквально завораживала своей брутальностью. Наверняка изделия со столь изящной гравировкой стоят больших денег. Интересно, почему дроу её не забрал себе? Как-то не верилось в благотворительность со стороны этого шустрого типа.

Протянув руку к рукояти, он ощутил небольшой укол как от разряда тока. По секире пробежала волна зеленого отблеска. Поспешно отдернув руку, Федор более внимательно осмотрел оружие. Показалось?

Взяв рукоять секиры в руки, парень был разочарован весом и балансировкой оружия. Сложилось такое впечатление, что ковали его для красоты. Для почетного нахождения на стене. Слишком тяжелая, чтобы использовать как оружие. В руку снова кольнуло, еще сильнее, чем в первый раз. От неожиданности, выругавшись, он выронил секиру, чуть не отрубив себе при этом пальцы на ноге.

Что за фигня? Теперь он уже явственно видел зеленоватые всполохи по поверхности оружия. Замотав секиру в мешковину, парень решил разобраться с ней как-нибудь потом. А сейчас пора вернуть свое оружие.

Через несколько часов, на последнем дыхании доковыляв до места старой стоянки, он с радостными воплями обнаружил все свои вещи в сохранности. Оружие и припасы, всё было на своих местах. Духов, похоже, материальная сторона вопроса совсем не волновала. И это здорово. Отшвырнув от себя секиру, все также завернутую в мешковину, он нетерпеливо полез в сумку, вытряхивая из нее по ходу дела вещи.

Интересно почему не сработала сигнализация в виде беспокойных поедателей орехов? Мальцев не видел их с тех пор как вышел к пустошам. Наверняка почуяли неприятности. Вот же шкуры продажные, как только запахло жареным, сразу свалили. Ну да и хрен с ними, сочтемся.

Торопливо приготовив зелье, он выпил его обжигающе горячим, так противно было чувствовать себя беззащитным. Спустя три часа он уже бежал по направлению к ближайшей границе пустошей, прыгая от восторга и крича что-то во все горло, отчего живность на его пути с треском разбегалась во все стороны.

Перепрыгивая очередной ствол дерева, Мальцев неожиданно вылетел на открытое пространство. Уйдя кувырком в тень ближайшего дерева, парень с опаской осмотрелся. С некоторых пор, вид открытого пространства начал вызывать в нем серьезное беспокойство.

Поднявшись, Федор начал присматриваться к новому для него в этом мире пейзажу. Впереди, в пределах видимого пространства, простиралось ровное море травы, в некоторых местах достигавшей высоты роста человека. Глядя на подобные просторы, Мальцев чувствовал себя голым. Непривычно было ощущать порывы ветра и щуриться от яркого солнца. Похоже джунгли кончились и пока непонятно, хорошо это или плохо. Парень надолго застыл на границе света и тени, наблюдая за плывущими в вышине облаками и колышашимся морем дикой травы.

Ну что ж, пора решаться. С неодобрением, осмотрев горизонт, и удобнее перехватив отремонтированное копье, он сделал первый шаг.

За спиной горестно заверещали, оплакивая такого удобного спутника. У Мальцева неожиданно для него, даже выступила влага на глазах. Махнув рукой непрерывно гукающим непоседам, парень вновь повернулся спиной к лесу. Второй шаг вышел более уверенным.

Наобум выбрав направление, он решил добраться до реки и пойти вдоль берега, так вероятнее всего найти поселение. Лучше конечно, если найдется дорога, но проще кажется найти иголку в стоге сена. Значит будем искать иголку, начинать то всё-таки с чего-то надо.

Идти по степи, было ожидаемо трудно. После удушливой влажности леса, степь иссушала тело и запорашивала глаза пылью. Поболтав остатки воды во фляге, Федор повесил ее обратно на пояс. Воду стоило поберечь, есть вероятность, что источники тут попадаются редко.

На второй день пути, ему посчастливилось найти какое-то подобие дороги. Дорога не заросла и была с разбитой колесной колеей, значит, кто-то ею время от времени пользуется. Парень пошел вдоль дороги, на небольшом отдалении, чтобы своевременно избежать ненужной встречи. Как-то неудачно оформляются у него контакты с местным населением, особенно с лесным народом. C эльфами, в этой связи, встречаться вообще не хотелось. Орки тоже неизвестная величина. Зная, что степь их вотчина, он уже четвертый день шел, не разводя костра. Теша усилившуюся паранойю, места для отдыха Федор старался подбирать как можно более тщательно. Проснувшиеся навыки позволяли устраиваться вполне комфортно.

Сильно осложнял жизнь скудный запаса еды и воды. Припасов осталось только на пару дней, если не шиковать. Хуже всего, что запасы зелья заканчиваются. Необходимой ему смеси осталось всего на две рабочие порции. Их Федор хотел было оставить на непредвиденный случай. Однако перестав принимать зелье, он вырубился на привале на полдня и весь вечер потом не мог прийти в себя. Ныло все тело, а ночью снились какие то кошмары. Чудилась какая-то летающая хрень, с заунывным воем кружащая над ним в воздухе. В руке у летающей хари светился зеленым топор, который Мальцев уже несколько дней нес за спиной на перевязи.

После такого мультика, он решил принимать зелье по немного, только чтобы был тонизирующий эффект. Топор Федор закопал на стоянке, сделав по возможности заметный ориентир из камней, возле одинокого кривого деревца. Так просто выбросить красивую вещь рука не поднималась, но и кошмарам пищу давать не стоило.

Несмотря на усилившееся ощущение животного мира вокруг, гарантировавшее, что никто к стоянке не подберется незамеченным, Мальцев каждый день чувствовал себя не в своей тарелке. Организм ныл как один большой больной зуб. Резкий холодный ветер по ночам, постоянная слабость и отсутствие нормальной пищи ухудшали и без того отвратительное настроение. Федор уже боялся за встречу с местными жителями, сложно будет вести разговор, если руки сами тянутся к оружию.

Чтобы совсем не свихнуться, он каждый день во время долгих переходов шлифовал свою историю, а когда не обнаружил огрехов, от тоски начал петь песни. Через день, набор известных ему песен иссяк. С самого утра крутился один надоедливый мотив и все никак не мог вылететь из головы.

— День. Ночь. День. Ночь. Мы идем по Африке. Всё по той же Африке… — Наверное, поэтому, да еще на исходе действия зелья, начало нападения он прозевал. Местные жители сами его нашли.

Получив мощный удар в спину, он упал на землю и, прокатившись пару метров растерянно замер. Из головы сразу вылетел навязчивый мотив. Мозг лихорадочно просчитывал варианты.

Ударили в спину скорей всего торцом палки или копья, поскольку точка удара была маленькой, а он еще жив. Подобрались неслышно, по крайней мере, он не услышал — значит, следили уже давно и умело. Пробуем выйти на контакт?

— Хо-хо. Барго. Похоже, ты опять поймал падаль. — Раздалось на орочьем, к своему удивлению, Мальцев понял его лучше, чем ранее людской диалект. — Вытряхни скорее из него ценные вещи да пусть чешет налегке. Нам еще на состязание надо успеть.

В бок Мальцева чем-то ткнули, переворачивая. Вокруг него стояли три высокие мощные фигуры. Две из них лыбились белоснежными нечеловечьими клыками. В отличие от киношного представления, эти орки выглядели вполне человекоподобными, если можно себе представить людей с серой кожей, ярко выраженными хищными верхними клыками и статью Арнольда в молодости. Роста в них было не менее двух метров. Все это Мальцев понял, беспомощно вися на вытянутых руках одного из верзил, который темно карими глазами рассматривал свое новое приобретение. Шок прошел, когда с него сняли мешок и начали освобождать от оружия, перемежая действо сальными шутками.

— Ты смотри, человечек то в порты наклал с испуга. Может, постираешь ему бельишко мамочка Барго? — Здоровяк справа довольно заржал.

Да вы что сговорились? — Возмутился Мальцев. Тело как-то само, изогнувшись, залепило смеющемуся орку ногой в зубы. Используя инерцию замаха, он, перекрутившись, выскользнул из рук держащего его Барго, оставив в когтистых пальцах часть куртки. Удар сверху вниз рукой в челюсть, успокоил начавшего подниматься орка юмориста. При этом Федор чуть не выбил себе пальцы, голова у того была каменной.

Увернувшись от рук опомнившихся орков, парень проскользнул за спину Барго и в прыжке со всего маху всадил колено в удобно подставившийся затылок, показав сокрушительное превосходство материи над мыслью. Издав невнятное хрюканье, орк устроился рядом с товарищем. Молчун решил поменять расклад сил и схватился за оружие. Полутораметровый изогнутый меч не располагал к долгим переговорам.

Не дожидаясь замаха, Мальцев точным ударом в запястье выбил его из руки, и с разворотом уходя за спину орка, подбил его под колено. Орк упорно не хотел падать, махая руками в поисках равновесия. Потеряв терпение, парень мощным футбольным пинком пробил его в голову, отправив громилу на скамейку запасных.

Мля, что это было? Орки — гопники? Хорошо еще они медленные какие-то. Главное в руки не попадаться. — Отдышавшись, заключил про себя Мальцев.

Решив заняться осмотром своих новых друзей позже, парень связал их, используя ими же принесенные веревки. На молчуна пут не хватило, пришлось воспользоваться ремнями.

Лагерь орков он нашел в двадцати метрах от своего нынешнего положения. Кажется, встреча была все-таки случайной. Орки передвигались по степи на лошадях, если можно так назвать этих лохматых, коренастых животных, высотой в холке до двух метров. К ним парень решил не приближаться, зная о воспитании боевых лошадей.

Сложив в кучу все снятое с орков, Мальцев уселся трапезничать. В сумках степных жителей оказался полный набор туриста. Какие-то сушеные фрукты и мясо. Набивая желудок, он с благодарностью посматривал на отдыхающую троицу. Первоначальное желание оставить на дороге три трупа, немного видоизменилось.

Орки были вооружены копьями и луками, а также внушительными изогнутыми мечами. Мечи имели следы сколов, тщательно обработанные оселком. Троица ему досталась воинственная.

Остальные вещи не были столь интересны. Какие-то амулеты, горстка разнокалиберных монет и некоторое количество сменной одежды, которая к глубочайшему сожалению, ему не подошла. В куртку юмориста можно было завернуть троих Мальцевых, у остальных комплекция была не проще.

Для переговоров он решил взять Барго. Юморист не внушал доверия, а молчун изначально ему не понравился. Такие сначала делают, а потом думают. Запихнув в зубы молчуна с юмористом по комку толченой массы сонной травы — остаток от запасов эльфа, он уселся у разведенного костра. Тело требовало тепла. Тонизирующий эффект зелья заканчивался, снова начало ломить кости. Пытаясь отвлечься, он начал крутить в пальцах метательные кинжалы. Простые действия его всегда успокаивали.

Голова трещала как от самогона старухи Кичинар.

Где это я успел так набраться? — Удивился про себя Барго. Приподняв голову, он с удивлением уставился на спину сидящего у костра человека. От огня тянуло приятным теплом, и доносился легкий запах недавно приготовленной пищи.

Человек, словно не замечая стона, непроизвольно вырвавшегося у пленника, продолжал ловко крутить в руках небольшие ножи. Барго невольно засмотрелся. Сам он так делать не умел, пальцы слишком толстые. Вот копьем помахать да на мечах сойтись — это да. С копьем в племени ему не было равных, а на кулаках он только Кривому носу проигрывал, и то, два раза из трех.

Ну а теперь что? Где там напарнички? Живы вроде. — В голове помутилось от обилия эмоций! Тихо взвыв, Барго задергался в путах. — Потная жопа гоблина! Как теперь отцу в глаза смотреть? Извини папаша, сына твоего побил человечек. Маленький такой. Тьфу!

— Эй! Ты! Как там тебя? Дикарь!?

Человечек словно удивившись услышанному, повернулся к Барго. Ну, точно дикарь. Лохматый и с бородой. Люди из города бород не носили.

— Развяжи меня! — Приказным тоном заявил Барго, решив, что уже достаточно поиграл в гляделки.

— Почему ты думаешь, что я должен тебя развязывать? — Задал вопрос дикарь на ломаном орки.

— Это наша территория. А ты всего лишь маленький человечек. Скоро здесь будут мои братья и тебя всё-равно схватят. — После некоторого замешательства ответил Барго.

— Пока что маленький человечек схватил вас. Придумай что-то более правдоподобное. Следов вокруг стоянки я не заметил. Вещей сверх необходимого тоже нет. Ну а то, что есть, только для вас троих, причем от силы на пару дней. Вы или дальний охотничий разъезд, или вообще гуляете.

Барго ненадолго задумался. Странно. Чужак говорит на орки и в то же самое время нисколько их не боится. Оружие у него отменное, но лошади нет. Не мог же он всю степь на своих двоих пройти. А если он из леса? Нет. Бред дикой свиньи объевшейся гнилых ягод. Неужели он с гор спустился? Хотя это ничего не меняет. Надо договариваться. Дикарь в это время, словно не замечая тяжелых мыслительных процессов, красочно отражающихся на лице орка, прихлебывал странно пахнущее варево.

— Эй! Что ты собираешься делать?

— Еще не решил. Нет, ну мысли какие-то были. Из тебя, к примеру, получилась бы замечательная серая сумка. Товарищ твой пойдет на штаны и куртку, а из здоровяка можно целый плащ сшить и еще на сапоги останется.

Барго напрягся, дергая путы, от этих горных дикарей еще и не такое можно ожидать. В детстве, ему и сестре, на ночь рассказывали страшные истории про северных варваров, которые жрут пленных орков, прямо как сами орки в древности ели печень и сердца своих врагов. Но тут не стоит и сравнивать, это же традиции, надо понимать.

— Может, договоримся? Ты нас развязываешь, отдаешь все вещи и уходишь.

Дикарь повернулся с явным удивлением на лице. — А мне что с этого?

— Ну. Мы тебя не тронем. Иди куда хочешь. — Барго бессильно заскрипел зубами, услышав обидный смех незнакомца.

— У меня есть другое предложение. Вы меня проводите до ближайшего города, а потом сами идёте на все четыре стороны.

— Нам нельзя в город, старейшина запретил.

— В сам город я вас и не зову. Просто проводите до начала поселений. А там можете идти куда шли. Кстати, как далеко мы от города?

— Если идти пешком — полдня на восход.

— А что за город? Кто в нем живет?

— Кто еще может жить в городе? Людиш… Человеки. — Удивился Барго.

— Прекрасно.

И хотя Барго не понимал, почему прекрасно, он решил поверить чужаку на слово.

— Слушай дикарь. Развяжи меня, а? Руки затекли.

— Завтра. Все завтра. — Отрезал дикарь. — И не советую меня будить. Не люблю я этого.

Всю ночь Барго ворочался, пытаясь по-тихому перетереть веревки или растянуть узлы. Все напрасно. Веревки были прочные, сам выбирал. От этого было еще обиднее. Дикарь же оказался мастером своего дела, путы от рывков врезались в запястья еще сильнее, и под утро, кистей рук орк почти не чувствовал.

Чем ближе был рассвет, тем сильнее в орке разгоралось пламя стыда. Позор то какой, попасть к людишкам в плен. И кто? Лучшие воины племени. Лежат связанные как бараны. Толстый начал даже похрапывать, скотина.

На рассвете, орк не выдержал и в крайне искренних выражениях рассказал незнакомцу о его родственных связях с эльфами и лесными свиньями. Перечислил все знакомые ему от старейшин эпитеты и замолчал только услышав обидный заливистый смех чужака. Дикарь встал и, вытащив нож, направился с непроницаемым выражением лица к орку. Барго начал было уже молиться богам, чтобы те приняли не слишком умного орка к себе, как вдруг ощутил, что руки и ноги освободились от веревок. Неловко вскочив, он снова повалился на землю, уткнувшись лбом в траву и подвернув онемевшие руки под себя. Чувствительность возвращалась тысячей жалящих иголок.

Чужак все это время сидел на расстоянии трех шагов и внимательно смотрел на орка, перебирая в длинных пальцах метательный нож. Стараясь не показывать, что ему больно, Барго искоса посматривал на кучку оружия и вещей.

Резким рывком, перекатившись к костру, он попытался выдернуть из кучи вещей свой меч, но неловко выронил его из непослушных пальцев. Чужак снова обидно рассмеялся.

— Не торопись умирать орк. — Подкинув в воздух метательный нож, он одним движением выхватив откуда-то еще два, метнул их по сторонам правого сапога Барго.

— Отойди от оружия.

— Освободи моих друзей?

— Какой нахал! — Восхитился человек. — Слушай меня внимательно орк. Дважды повторять не буду. Отходишь от оружия, берешь своих дружков и грузишь на лошадей. После этого привязываешь лошадей друг за другом в цепочку, берешь под узды этот караван скорби и идешь по направлению к городу. И не вздумай делать глупости, ножи я кидаю быстрее, чем ты бегаешь. Хотя ты, конечно, можешь выбрать удачный момент и уйти, но вот твои товарищи точно не успеют.

— Племя каменных волков имеет понятие о чести, дикарь. — Барго покосился на мирно посапывающих товарищей, все также сладко спят, рожи. — Я доведу тебя до города.

Ночь была преотвратной. Лишь под утро, после принятого зелья, удалось немного прийти в себя. Пожевав сушеное мясо, Федор легонько пнул под бок спящего орка. Ждать пока его новый серый знакомый проснется самостоятельно, не было сил. Надо получить немного полезной информации. И лучше бы орку выложить все как на духу, больше спрашивать все равно некого. Конечно, память позволяла припомнить с сотню быстрых способов разговорить собеседника, с небольшой помощью огня и острой стали, но Мальцеву стало плохо только при одной мысли о пытках.

Вообще орки его заинтересовали. Вторая по счету раса, с которой он сталкивается не совсем мирным способом, но в отличие от эльфов, они вовсе не выглядели хладнокровным убийцами.

Федор краем глаза наблюдал за Барго, который вел свою лошадь под узду, неожиданностей хотелось избежать. Однако тот, похоже, бежать не собирался.

— Эй, дикарь. — Орку надоело идти молча. — Чем ты усыпил моих братьев?

— О! Это очень редкая травка. — Улыбнувшись, решил поддержать разговор Мальцев. — Пара щепоток позволяет получить здоровый крепкий сон. На востоке её даже кидают в курильницы, чтобы видеть сны наяву. Мальцев не стал говорить, что здоровяку рецептуру он несколько изменил. Сюрприз будет. Последнее время он стал очень мстительным.

— Откуда ты дикарь?

Мальцев поморщился. — Зови меня Саргон. Это сложно?

— Да хоть жопа императорская. — Отрезал орк.

— Ты же не хочешь, чтобы я называл тебя лысой башкой? Или заготовкой для чемодана. Или..

— Я понял. — Снова порадовал его сообразительностью орк. — Но Саргон это не имя.

— Тебя зовут Барго? Это на орки значит «тянущийся к свету», так?

Настал черед орка морщиться. Имечком его одарил папаша, увидев свое дитя в первый раз. Демоны бы прибрали Шутника. Говорил же ему, что в рейде называем друг друга только по прозвищам.

— Я не стыжусь своего имени. — Гордо ответил Барго.

— Ну а я не стыжусь своего.

— Ты не ответил на мой вопрос. — Снова произнес орк.

— Что в имени тебе моем? Оно умрет как шум печальный. Волны плеснувшей в берег дальний, как звук ночной в лесу глухом. — Пафосно возопил Мальцев, ухмыляясь. Ему некоторое время доставляло странное удовольствие злить орка, но уже начало надоедать. Это как ребенка дразнить.

— Ты бард что ли? — Округлил глаза орк. Лицо его неуловимо изменилось.

— Прости нас почтенный странник. Племя каменных волков уважает странствующих бардов. — А где твои музыкальные инструменты? — Орк с внезапным благоговением уставился на эльфийскую сумку-тул. В закрытом положении сумка наглухо завязывалась, исключая попадание влаги и пыли. Сумка была обшита лохмашками и с первого взгляда не создавала впечатления вместилища для лука.

— Да ты угадал. Именно там и находится мой любимый инструмент. — Успокоил Барго Мальцев. — Но не проси меня на нем играть, я тороплюсь.

— Бард, не ходи в город. Там не дадут много денег. Пойдем с нами в мое племя, лучший кусок твой будет. Мы не какие-то варвары, умеем ценить великое.

— Мне необходимо попасть в город. — Прервал словоохотливого орка Федор. Какой-то он заполошный.

— Позволь нам подождать тебя у поселения. — Не отставал орк. К ним давно уже не заезжали песенники. Барго не стал упоминать, что наслушавшись страшных историй, те предпочитали делать большой крюк, только чтобы не попасть к кочевым племенам.

— Я подумаю.

— Дай мне слово Саргон, что посетишь стойбища каменных волков, после того как закончишь дела в поселении людей. — Торжественно произнес Барго. — Иначе я не покажу тебе дорогу. — В голове орк уже прокручивал картинки радостной встречи с соплеменниками, бард-песенник это великолепный гость. Он как наяву видел радостные серые глазищи Заринки. Такой подарок ей никто не сделает.

— Хорошо. На обратном пути обязательно заеду. — Сказал Мальцев, сделав себе пометку, выехать при случае ночью и с противоположного конца поселения. Впрочем, необязательно обманывать доверчивых аборигенов. Можем им, спустя неделю-две надоест его ждать и сами уйдут.

Планы Барго между тем перестраивались в срочном порядке. Чужака он ранее вел на стойбище соседей, оставив городище справа от себя.

— Здесь нам надо повернуть направо. — Решился орк. Насильно ни одна птица петь не будет. Да и честь рода — не пустой звук. Не выказывая удивления, Саргон повернул вслед за ним.

Идти было бы легко, если б не периодический озноб. Кости ломило, словно от сильной простуды. Пытаясь отстраниться от одуряющего запаха трав степи, Мальцев вспоминал прошедшие недели, думал о доме. Ему дьявольски мешал стук шести огромных сердец, набатом отдающих в голову. Чтобы отогнать маниакально-кровожадные мысли, Федор надвинул капюшон глубже, полностью закрыв глаза и нос. Дорогу и направление за Барго он чувствовал и так.

Скопление людей впереди Мальцев услышал задолго до того, как орк их заметил. Со стороны поселения тянуло запахами металла, шкур животных и сказочно пахло свежеиспеченным хлебом. Против своей воли он ускорил шаги, сдвигая с головы капюшон. Вдалеке на горизонте были видны дымы из труб и лента стены, охватывающая город со всех сторон.

— Нам дальше нельзя. — Сообщил орк.

— Ну и на том спасибо. — Устало ответил Федор. Порывшись в боковом кармане, он бросил ему пучок трав. — Заваришь в горячей воде и влей в своих товарищей. Через полчаса придут в себя.

— Спасибо тебе Барго и удачи. — Повернувшись спиной к своему провожатому, он поспешил в сторону поселения.

Спустя довольно продолжительное время Федор приблизился к городу настолько, что смог различать отдельно стоящие подворья городского посада и вереницу повозок у главных ворот. Затаившись, парень некоторое время наблюдал за жизнью посада и очередью перед входом за крепостную стену.

До него, сидящего в высокой некошеной траве, доносился заполошный лай собак и звуки обыкновенного деревенского быта, исключая разве отсутствие обязательного тарахтенья допотопного мотоцикла. Запахи тоже ничем особым не отличались. В посаде шла обычная не развращенная техническим прогрессом жизнь. Кто-то пек хлеб, кто-то опаливал шкуру убитой дичи, кто-то не жалея сил обрабатывал огороженные насаждения овощей или копался в саду. Были и те, кто просто неприкаянно шлялся по единственной ровной дороге через пригородное поселение. Не обнаружив ничего сверхъестественного, Мальцев вышел на дорогу и зашагал в направлении входа в город, стараясь копировать повадки местных жителей.

Дорога неспешно поднималась вверх, открывая вид на вход в город, огражденный высокой стеной уходившей далеко в обе стороны. Ближе к воротам, по обостренному обонянию Федора ударила вонь защитного крепостного рва, похоже, служащего также и стоком для нечистот. Идя дальше, он старался дышать через раз ртом, чтобы хоть как-то защититься от вони.

Несмотря на старания Мальцева слиться с толпой, местные все как один пялились на странного прохожего. Мелкие детишки даже какое-то время бежали за ним на некотором отдалении, заглядывая в лицо и корча рожицы, но возле начала вереницы повозок отстали и с радостными криками разбежались по своим делам.

Все как везде. Парень грустно подумал про давно прошедшее беззаботное детство. Как хотелось быстрее вырасти из-под навязчивой опеки родителей и начать жить взрослой независимой жизнью. Однако жизнь всегда все ставит на свои места, жестоко карая за самообман.

Череду грустных мыслей прервала сценка у ворот. Пеших и одиноких конных путников пускали через отдельную калитку в закрытой створке ворот, пристально рассматривая, а некоторых даже обыскивая. Зевающий время от времени писарь записывал всех проходящих. Для этого перед ним на пюпитре лежал большой толстенный талмуд в кожаном переплете.

В отличие от писаря, группа стражников блюла свою службу справно. Пятерка арбалетчиков контроллировала столпившихся перед воротами людей сверху. Трое пикинеров и два мечника, также с обеих сторон ворот держались наготове, наблюдая за по-разному ведущими себя прохожими.

Минуя очередь, ко входу рысью подъехал на лошади какой-то броско одетый человек, и красиво соскочив с седла, подошел к писарю. Лошадь его, дисциплинированно замерев, осталась на месте где он ее оставил. В отличие от приземистых крестьянских лошадок, запряженных в телеги и больших лохматых коней орков, этот экземпляр выглядел более похожим на земные виды.

Между тем, важный господин, назовем его так, договорился о чем-то с писарем, и спокойно провел под узды свое транспортное средство через калитку. Зоркое зрение Мальцева позволило заметить краткий отблеск металлического кругляшка, перекочевавшего под талмуд. Парень позволил себе усмехнуться. Как это знакомо. Что ж, так даже проще.

Трактир Фингуса был единственной отдушиной поселенцев граничного городка под смешным названием Бусина. Вроде как его основали на месте, где проезжала королевская чета с младшей дочкой, которая, играя, рассыпала дорогие мамины бусы. Для их поиска из свиты выделили несколько придворных со слугами. Придворные с задачей не справились и были вынуждены осваивать целину.

Сам Фингус сильно сомневался, что история выглядела именно так. Он больше поверил бы в опальных дворян, сосланных за какие-то прегрешения на самый край государства. В самом деле, основная публика в Бусине не блистала происхождением.

Сюда ехали те, кому закон королевства сделал неуютным проживание в столице и крупных городах. Авантюристы всех мастей и сортов, привыкшие промышлять в мутной водице фронтира.

Иногда в городок заезжали эльфы по только им известным причинам, других они ставить в курс дела брезговали. Жители города в этой любви отвечали эльфам взаимностью. Даже орков привечали больше. Хотя это слово здесь не совсем подходит, скорее уважали.

Фингус в очередной раз протер стойку тряпкой и грустно осмотрел зал трактира. В этот раз гостей мало. Дернул же бес нашего недоумка короля рассориться с новым вождем серых орков. Теперь еще не скоро в Бусину начнут ездить торговцы, опасно, а следовательно неоправданно дорого.

После запрета на появление орков в столице королевства, свободно разъезжать по дорогам фронтира могут только гвардейцы да сборщики налогов, хотя эти кровососы и при конце света до тебя доберутся.

Кстати о кровопийцах. Взгляд трактирщика остановился на четверке странных личностей, сидящих в глубине заведения напротив двери. Одеты сидящие были в хорошо выделанные кожаные коричневые плащи, с капюшонами. Местным конечно было не привыкать к разнообразию одежд и привычек пришлых, жизнь на границе трех государств поневоле заставит уважать чужие обычаи. Однако эти странные господа уже третий день как появляются в трактире, а прибытку с них разве что за пару кружек эля. Приходят по вечерам и всегда на голове демонов капюшон.

Судя по наличию оружия под плащами, четверка не была адептами ордена светозарного Рагоса, расплодившегося по всему королевству. От тех обычно разило магией издалека, да и лиц они не прятали.

В первый день, Фингус принял плащеносцев за наемников в ожидании заказчика, но потом резко переменил свое мнение. Отставного десятника красных вепрей, всю молодость оставившего в граничной страже, не так-то просто обмануть. Он мог бы поставить сто монет на то, что носители плащей либо элита наемных убийц, либо кровососы. Уж слишком пластика у них соответствующая.

Все же, скорей кровососы. Четыре дня подряд сидеть на ускоряющих зельях никто не сможет. Не удачный это способ покончить жизнь самоубийством, есть и более приятные. К примеру, попасться лиане живоглоту или орку на спину плюнуть.

Свободной рукой Фингус проверил арбалет под стойкой. Жаль, болты с рунами он давно продал, слишком дорогое это удовольствие. Надо предупредить Брана, возможно, догадка поможет начальнику крепостной стражи, а по удачному совпадению и зятю трактирщика, поймать свой интерес.

Фингус жестом подозвал старшего сына, который работал в трактире вышибалой.

— Где Натан? Опять, небось, с дочкой этого выкормыша бездны на реку усвистал?

— Да здесь он батька. За сараем дрова рубит. — Зная нелюбовь Фингуса к мельнику, быстро ответил Юлиус. Батька не мог простить мельнику последнего проигрыша в кости. Тому несказанно везло каждый раз, как они садились за стол. Непонятно на что рассчитывает Натан, папаша еще в полной силе, может так намесить бока, что любовь станешь вспоминать ближе к следующему году. Не даст ведь разрешения на женитьбу.

— Кликни его сюда, а сам беги к Брану, скажи ему, что десятник Фингус зовет. А что бы он поторопился, скажешь ему специальное слово — Медина. Все ясно?

— Так точно господин десятник! — Четко по-военному отрапортовал Юлиус, выбив из отца редкую улыбку умиления. Своих детей Фингус воспитывал в строгих армейских традициях.

Выбегая в дверь, Юлиус чуть не столкнулся с новым посетителем. За сегодняшний день, после двух зажиточных гномов-путешественников это был, пожалуй, самый интересный персонаж. Штопанная во многих местах одежда, какая-то убогая обувь, не разваливающаяся только от навязанных сверху веревок. Отросшие, запорошенные пылью волосы и длинная щетина на лице.

Если бы не внушительное вооружение и походный мешок за спиной, его можно было принять за обыкновенного попрошайку. Фингус хотел было выйти из-за стойки, чтобы отвести неопрятного посетителя в подсобку к слугам, накормить да отправить дальше, но посетитель опередил его.

— Уважаемый…ээ. — Начал он, облокотившись о стойку.

— Фингус. — Трактирщик неприязненно посмотрел на грязную руку, лежащую на столешнице. Вопросы чистоты, после врожденного армейского педантизма были для отставного военного на первом месте.

— Господин Фингус. — Продолжил оборванец, заметив взгляд трактирщика и убрав со стойки руку. На столешнице осталась крупная желтая монета.

Фингус замер с тряпкой в руке, едва дыша. Потенциальный клиент вдруг стал ему очень интересен. Посетители трактира нечасто расплачивались даже серебром, а тут целый золотой.

— Что я могу получить на это в вашем уютном заведении? — Вкрадчиво произнес незнакомец.

— Стол и комнату на две недели. — Быстро ответил Фингус. Плата была несколько завышена, но он сильно сомневался, чтобы такого гостя принял кто-то еще в городе.

Дальним уголком сознания трактирщик отметил архаичное построение фраз и неприятно грубый акцент, словно оборванец долгое время жил у горцев. Что-то впрочем, не давало принять его за дикаря, слишком правильно строит свою речь и использует красивые обороты.

Спокойные уверенные жесты и чуть насмешливое выражение серых глаз. Тонкие черты лица, руки с длинными гибкими пальцами, такие часто бывают у артистов и потомственных аристократов. К тому же гость был отменно вооружен. На поясе два меча, явно эльфийской работы. Вооружение в отличие от одежды было в отличном состоянии, что немало могло сказать знающему человеку. Нет, совсем не простой проходимец.

Странный гость, используя паузу, с интересом наблюдал за племянницей трактирщика. Она как раз разносила по столикам еду. Строптивая девка, словно специально начала расстреливать незнакомца глазками. Грациозно неся поднос перед своей внушительной грудью, она плавно поводила шеей, отчего тяжелые косы красиво переливались в лучах солнца. Кокетка, вся в мать.

— Годится. В комнату доставьте горячую воду и обед. — Оторвался от завлекающего зрелища незнакомец. — А чем это у вас так вкусно пахнет?

— Праздничный обед. У господина наместника дочка родилась. Вот он и заказал нам приготовить дичь на вертеле.

— Думаю, господин наместник не будет возражать, если часть дичи достанется мне. — Гость еще раз втянул воздух. — Несомненно, не станет. — И уронил еще одну монету на стойку. Монета испарилась, не успев долететь до столешницы.

— Конечно господин..

— Саргон.

— Конечно, господин Саргон.

— Есть у вас в городе брадобреи?

— Я пришлю Марту в номер. Она прекрасно стрижет.

— Хорошо. Если вас не затруднит, найдите портного. В дороге я немного поизносился. Гость виновато развел руками, как бы показывая жалкое состояние одежды.

— Позвольте посоветовать вам старика Картуса. В нашем поселке он лучший портной, не смотрите, что стар. Вот он кстати выходит. Фингус вытянул руку с тряпкой в сторону выхода.

— Эй Картус! Не прячься за дверь, я тебя вижу. Уже второй раз забываешь заплатить за эль старина. Скоро мое терпение лопнет, и я пожалуюсь твоей супруге.

— Что ты, что ты! — Испуганно пролепетал маленький, Мальцеву по плечо, смешной человечек в круглых очках. — Обязательно отдам.

— Господину требуется одежда. А мне требуется вернуть долг, который я уже полгода не могу с тебя получить. — Трактирщик грозно посмотрел на маленького портного.

— Мне нужно будет немного времени, к вечеру думаю, успею. — Внимательно оглядев потенциального клиента, старичок откланялся и направился за порог.

— Ваша комната на третьем этаже, она хоть и маленькая, но из нее в хорошую погоду видно горы. Вертик! — Рявкнул трактирщик. — Сорванец, где ты? Проводи нашего гостя в девятую комнату.

Посетитель, небывалое дело, поблагодарив, улыбнулся и направился вслед за мальчиком на третий этаж.

Перед лестницей он вежливо пропустил перед собой Марту. Девка и тут не упустила своего, нарочито медленно поднимаясь на второй этаж. Негодница!

От острого взгляда Фингуса не укрылись также и действия четверки незнакомцев в плащах. Те весь разговор сидели замерев, словно могли что-то услышать из своего угла.

— ЧуднО. — Пробормотал себе под нос Фингус.

Шарман, бля. Блаженно вытянув ноги в бадье с теплой водой, Мальцев первый раз за этот месяц почувствовал себя человеком. Мысли и воспоминания отступили на задний план. Даже доканывающая последние дни дрожь отошла в сторону. Глаза сами собой закрывались. Федор как будто проваливался, уплывал куда-то далеко, тело словно парило в невесомости.

От раздавшегося стука, он чуть не разломал бадью, рванувшись за мечом. На пороге стояла пухлая молодая девчонка, с наивными голубыми глазками и в забавном белом чепчике. Он видел ее внизу, когда договаривался с трактирщиком. Сейчас на её лице горел яркий румянец. Мальцев внезапно понял, что стоит совсем голым. Меч за одежду само собой считать не стоило. Поспешно прыгнув в бадью, мыльная вода неплохо скрывала, он сделал приглашающий жест рукой.

— Простите господин, что помешала. Я Марта. Господин Фингус сказал, что вам нужно постричься.

— Гхм. эммм. Да. — Выдавил из себя Мальцев. — Приходите попозже Марта. Я решил сначала принять ванну.

— Это ничего господин. Так даже лучше. Сразу волосы и смоете.

— Э. Ну конечно. То есть хорошо. — Нашелся Мальцев. Удивив самого себя, он не без удовольствия обстоятельно оглядел пышную попку Марты, раскладывающей на столе принадлежности для стрижки и бритья.

Среди странных приспособлений, Мальцева почему-то привлек предмет, напоминающий горшок и три вида щипчиков. С некоторым опасением наблюдая за руками Марты, он позволил намазать ему бороду и побрить маленьким, острым как бритва ножичком. Вопреки ожиданиям, он не заработал ни единой царапины, хотя внутренне боялся, что останется без носа, очень уже быстрыми были движения молодой брадобрейки. Затем Марта захотела нахлобучить на голову Федору странное изделие в виде горшка, привлекшего внимание парня в самом начале, чему он мягко воспротивился.

— Но господин, так прическа получится ровнее.

— Вы что же, все так стрижётесь? — Грозно осведомился Федор.

— Нет, господин. — Испуганно ответила она. — Но все благородные господа носят короткие волосы, так принято.

— Можешь считать меня особенным. — Вздохнул Мальцев. Сервис, однако.

— Подстриги мне волосы сзади ровно. И ещё, есть у тебя какие-то мази? Кожа уже шелушится от ваших ветров?

— Да, конечно, господин! Сейчас принесу. — Марту упорхнула.

— Вот это масло можно втирать в волосы, и они всегда будут блестеть и пахнут приятно. Вот эта мазь для рук. Эту дамы наносят на лицо. Ой!

— Ничего, ничего. Продолжай.

— Есть еще мазь для ног, но ее я не взяла с собой.

Со стрижкой управились быстро, такими же быстрыми и легкими движениями, Марта подровняла кончики волос.

— Господин. У вас прекрасные волосы, я бы хотела, чтобы у меня они были такие же густые и крепкие. Вам даже эта проседь идёт.

— Что-о-о?! — Мальцев вырвал из рук Марты начищенный медный поднос, нечаянно оттолкнув ту на кровать. И обессилено рухнул обратно в бадью, расплескав мыльную воду по сторонам. В волосах явственно отсвечивали седые нити. Вот так штука. А ему ведь и тридцати еще нет.

— Все нормально Марта. — Поспешно сказал Федор, увидев дрожащие губки служанки. — Ты хорошо меня постригла. Спасибо. Сколько я тебе должен за стрижку и мази?

— За мазь для рук — двадцать медяков, за ма..

— Беру всё. — Перебил её Мальцев.

— Две серебряных монеты. — Мальцев, не глядя, вытащил из сумки монету.

— Но ведь тут целый золотой.

Мда. Досадно. Внимание к неожиданным богачам сейчас ни к чему.

— Если поменяешь мне золотой на серебро и медь, можешь взять себе шестую часть.

— Но ведь это почти два серебряка? — Округлила глазки Марта.

— У вас в городе молодые люди делают подарки дамам? — Вздохнул Федор. Его уже начинала раздражать эта беседа ни о чем. К тому же он уже больше двух месяцев не был с девушкой, и интерес скоро уже будет не спрятать. Приставать же к служанке он счел для себя недопустимым. К тому же непонятно как тут относятся к внебрачным связям.

— Да. Часто дарят цветы. Девушки своим парням дарят вышивку и рукоделье. Я и сама неплохо умею шить. — Подняла глаза к потолку служанка.

— Вот и считай, что я тебе сделал небольшой такой подарок.

— А теперь скажи трактирщику, чтобы нес еду, болтушка. — Для придания ускорения в нужном направлении, Мальцев шлепнул служанку по оттопыренной попе. Удивленно рассматривая собственную руку, парень вылез из бадьи и завернулся в простыню. Во, дела! И откуда позвольте узнать этот рефлекс? Похоже, мастер передал немного лишнего.

На ужин в трактире была каша из непонятных злаковых, с непонятным же мясом. Тем не менее, было вкусно. Больше всего ему понравился свежеиспеченный хлеб. Со слезами на глазах нюхая кусок хлеба, он наворачивал кашу, запивая всё легким вином. Мальцев умял две тарелки и кусок неизвестной птицы, пока насытился.

Федор только успел покончить с едой, как в дверь постучали. Это оказался старый портной. Встав в дверях, он пропустил двоих помощников, прибывших с ворохом одежды.

Растеряно наблюдая за мельтешащими служками, парень задал закономерный вопрос о том, откуда тот знает размеры.

— Ой, господин хороший. У старого Картуса глаз наметан. Скорее кто-то с мерилом ошибется, чем я.

Портной оказался прав, но, перемерив весь ворох, Федор все же остался недоволен. Одежда была добротно сшита, однако совершенно не годилась для повседневного ношения. Создалось такое впечатление, что её шили для модницы, но затем передумали и добавили немного мужских мотивов. Чего стоили только эти нарядные рюшечки на камзолах, жабо на рубашках и пышные кружева на рукавах.

Выбрав понравившееся цвета, он, под предынфарктное оханье Картуса, оборвал всю эту бижутерию.

Вот так-то лучше. — Пробурчал он себе под нос, крутясь перед начищенным до блеска медным зеркалом. Вдев руки в рукава очередной шмотки, парень обнаружил, что пришиты они очень хлипко.

— Это что, вы тут мне второй сорт пытаетесь пропихнуть? — Грозно спросил он у бледного портного. Тот подскочил как ужаленный.

— Что вы господин. Все высшего сорта. Я десять лет прослужил помощником королевского портного. Сам господин Тариус — наместник короля в нашем городе, покупает мои вещи. — Картус не сказал только, что наместник часто забывает заплатить за заказы, и у бедного портного скопилась куча непроданных вещей. Благо, что комплекции Тариус был примерно такой же, что и этот сумасшедший клиент.

В прострации присев на стул, портной уже крутил в голове мысли о возможной психической несостоятельности клиента и подсчитывал убытки.

— Я смотрю тонкой душевной организации этот ваш Тариус. — Ухмыльнулся Мальцев, под очередное оханье обдирая пиджак из серого похожего на замшу материала.

— Смотри сюда уважаемый Картус. С задника рукавов камзола пришьешь вот такой формы кожаные вставки. — Федор нарисовал в воздухе ромб.

— Из, как этот зверь называется? — Мальцев указал рукой на ремень из странной пупырчатой кожи. — Дурацкое название. Рукава пришьешь так, чтобы даже я их оторвать не смог. Смотри, проверю! Все торчащие нитки от рубашек, что я выбрал, оторвать. Вон та синяя слишком свободно болтается в талии. Стой! — Один из подручных Картуса попятился от греха подальше со шляпами.

— Фигня, фигня, фигня. Во! — Мальцев отыскал черную шляпу с загнутыми полями, украшенную перьями и серебряной пряжкой. Безжалостно ободрал все перья, он водрузил её себе на голову. Картус видя такое непотребство, попытался было рухнуть в обморок, но стена оказалась слишком близко и, получив удар по затылку, он снова утвердился на ногах.

— Господин! — Мимо Картуса протиснулась Марта. — Вот ваши деньги. — Она осторожно положила немаленьких размеров мешочек на стол. При волшебном позвякивании металла о дерево, Картус встрепенулся и с вожделением уставился на явное свидетельство платежеспособности клиента.

С ухмылкой акулы капитализма, проследив взгляд портного, Федор предложил Картусу вернуться к прерванному процессу. Отобрав себе несколько пар штанов, парень грустно резюмировал отсутствие нижней одежды как вида. Штаны тоже не имели петель для ремня и надевались под рубаху, широкий ремень цеплялся сверху и был скорее для красоты.

Оторвав от очередной рубашки красивый шнурок, он с трудом, попытался собрать волосы в пучок. Завязать нормальный хвост удалось только с помощью Марты.

— Что мне будут стоить вещи, которые я выбрал?

— Десять золотых. — Быстро проговорил Картус и зажмурился, сам удивляясь собственной наглости. Марта ахнула. Не услышав ответа, он снова открыл глаза. Следовало убедиться, что клиент не взял в руки оружие. Обычно дворяне не были столь разборчивыми в деле торга.

— Вместе с переделкой? — Картус кивнул.

— Хорошо. — Мальцев достал из кармана старой сумки небольшой мешочек и под оловянные взгляды присутствующих высыпал из него кучку золотых. Те два килограмма денег, что хранится у него в мешке, он решил как-то пристроить. С местными ценами — опасно носить подобные суммы.

— Станет одиннадцать, если завтра к утру у меня будут сапоги лучше, чем у твоего любимого наместника, но может стать и двенадцать, в случае если я буду доволен.

Перекинув простыню через плечо, на манер тоги, и надев шляпу, он важно поднял вверх палец. — А теперь слушай, что мне нужно, чтобы ты для меня сделал.

Дождавшись ухода портного со слугами, Мальцев тщательно запер дверь на внутренний засов, для общего успокоения подтащив стол к двери. Надо поспать.

Лиланда с самого начала была не в восторге от этого задания. Идти в рейд через земли орков, пережидая дневное время в наскоро сделанном укрытии, таясь и прячась от разъездов. По очереди мучиться от действия артефакта родства крови, отыскивая направление движения. И все это ради чего, чтобы найти какого то жалкого человека? Все равно как посылать слона задавить таракана. Смешно.

Однако, как и у двух её собратьев, выбора у неё не было. Дело взял под свой контроль совет старших и с группой отправился один из патриархов Ночной Стражи. Таким образом, всё свое недовольство, пришлось проглотить.

Дети Нахемы, к коим относилась и Лиланда, уже не одну сотню лет влачили жалкое существование на правах младших братьев клана эльфов. Со времени последней войны, вампиры были заперты в Долине Мрака и если б не помощь длинноухих, одной расой стало бы меньше. Эльфы помогли восстановить гнездо, обещая протекцию всем, кто доберется до долины. Эта услуга далась дорогой ценой. Жить по воле эльфов и умирать по воле эльфов, не смея расширить свою территорию. Иногда приходилось циклами терпеливо переносить Жажду, находясь на грани голодного безумия. Хотелось бы надеяться, что у всего этого униженного существания есть цель.

Незаметно рассматривая своих собратьев сквозь тень низко надвинутых капюшонов, Лиланда напряженно думала, какое задание будет выполнять в этот раз. Врядли что-то приятное, эльфы не станут посылать их на простое дело. Берегут свое показушное реноме, двуличные твари.

По редко проскальзывающим, почти незаметным движениям мышц лица своих собеседников, она поняла, что не одна в своих сомнениях. Только неподвижное, словно высеченное из белого мрамора лицо Стража ночи оставалось таким же каменно-холодным. Тем более странно было видеть его реакцию, когда в трактир зашел неприметный оборванец, от которого по тонкому нюху вампиров ударило резким запахом костра и степных трав. Напряжение передалось и остальным членам четверки. Страж несколько расслабился, только когда человечек поднялся по лестнице наверх.

— Эстри. — Еле заметно шевельнул губами Страж. — Надо предупредить совет старших. — Он незаметно передал под широким рукавом медальон. — Передашь в руки главы совета. Нам нужно решение, что делать дальше. Магией крови на него воздействовать не получится, пока на нем звезда Фиероены. Взять цель надо живой и тихо вывезти из города. Человек хоть и не выглядит сильным бойцом, но мы не можем рисковать. Пойдешь назад сегодня ночью. У тебя седмица на то, чтобы вернуться.

Эстри молча качнул головой и вышел из трактира. Уже вечерело, надо успеть выйти из города до полной темноты. На ночь стража запирает ворота.

— Вы двое останетесь присматривать за чужаком. Нельзя допустить, чтобы с ним что-то случилось до возвращения гонца. И помните, в городе не должны узнать о нашем присутствии.

После ухода старшего, парочка еще какое-то время сидела в полном молчании, так и не притронувшись к питью. Да и о чем было говорить? За десятки циклов жизни бок о бок, своих собратьев вампиры видеть уже не могли без содрогания. Долгая жизнь может быть и страшным наказанием, особенно если вести ее в полной изоляции.

Расплатившись, они поднялись по лестнице на второй этаж, поэтому новых посетителей уже не видели.

Широко раскрыв дверь, в трактир зашли двое рослых людей в одежде городских обывателей. Даже далекому от военной стези человеку, была заметна некоторая неправильность в их поведении, гражданская одежда смотрелась на обоих как-то чужеродно.

К стойке Фингуса, подошел старший, молодой же повернулся к нему спиной и, прислонившись к столбу, стал ненавязчиво рассматривать редких посетителей.

— Слышал, ты уже кровососов принимаешь? — Вместо приветствия произнес посетитель. На его обветренном широкоскулом лице отразился слабый намек на ухмылку.

— Тебе бы на рынке выступать со своими шутками Бран. — Ответил Фингус. — Никакого воображения.

— Ты же знаешь Эд. Лавочники от моих шуток разбегутся.

— Это точно. Как еще моя сестра тебя терпит с твоими замашками?

— Ближе к делу. — Нахмурился Бран. Разговоров о семье он не переносил. — Ты не ошибся Эд? Пластика у тех же эльфов не хуже. Некоторые из стражей леса, так и опаснее будут.

— Бран. Когда ты был в моем десятке, тебе требовались еще доказательства кроме моего слова?

— Всё, всё! Меня ты убедил. Однако для магистрата нужно нечто большее. Не хотелось бы стать мишенью для насмешек.

— Разумно. Слушай дальше. — Фингус оперся о прилавок по-обезьяньи толстыми руками и наклонился к посетителю.

— Ко мне под самое утро ввалился новый постоялец. Похож на горца, но ведет себя как благородный. Говорит с заметным акцентом, словно жил где-то на севере. Хорошо вооружен. Оружие дорогое и похоже сам при деньгах. Ты должен был его видеть на воротах, молодой парень с длинными волосами, в рваной зеленой куртке и штанах. Такие еще эльфы носят.

— На воротах сегодня десяток Седого. Ты же знаешь Эд, как он службу несет, пока я не вижу. Знаю только, что им сегодня свезло. Какой-то безумный бродяга заплатил целый золотой за вход.

— Никак ауреями?

— Ааа. Так ты уже знаешь?

— Этот же бродяга расплатился и у меня.

— То есть?

— Да.

— Уже интересней.

— Ты бы видел, как кровососы оживились, когда он появился. Такое впечатление, что они только его и ждали.

— Это меняет дело. Придется тебе потерпеть их присутствие какое-то время. Надо разобраться, что за человек твой постоялец. — Бран, в раздумье поскреб пальцам старый длинный шрам на правой щеке.

— У тебя есть, где разместить моих парней?

— Ну, парочку то я найду, где пристроить. Отправлю сыновей к матери, она давно просила, чтобы я заставил этих обалдуев нарубить ей дров.

— Маловато. Вокруг гостиницы будет постоянно дежурить десяток, плюс я пришлю еще несколько парней, чтобы те «отдохнули» какое-то время в твоем заведении.

— Бран, я тебя как родственника прошу. Не присылай Геворна. Не хочу, чтобы мой трактир спалили зазря.

— Что ты так беспокоишься Эд? Он хорошо знает свое ремесло, и подойдет к вопросу со всей серьезностью.

— Этого-то я и боюсь.

Федор проснулся от хруста ломающейся двери. Не открывая глаз, рывком вскочил на ноги и, ухватив рукояти мечей, откинул ножны в сторону дверного проема. Окончательно пришел в себя он только от испуганного хрипа прижатого к стене визитера.

Продрав глаза, Мальцев встретился взглядом с бледной физиономией трактирного служки, припертого к стене рукоятью правого меча. С левого бока ощутимо дуло, повернув голову в нужном направлении, он обнаружил стоящего на цыпочках, второго служку. Меч в левой руке, обухом вершины клинка упирался в низ подбородка парня, не давая тому сбежать. Прямо за спиной второго служки, заняв весь дверной проем, стоял трактирщик с открытым ртом, а за его спиной маячило испуганное лицо Марты.

— По какому поводу двери ломаем? — Вкрадчиво поинтересовался Мальцев, слегка опуская левый меч. Служка при этом бухнулся на пятую точку и смешно дрыгая ногами, задом отполз к двери.

Трактирщик с лязгом захлопнул рот. Личико Марты покраснело, зажав руками рот, она кажется, всхлипывала сдерживая смех. Симпатичная девочка, отметил про себя Мальцев. И румянец ей очень к лицу.

— Простите господин Саргон. Вы уже три дня не выходите из комнаты, мы и подумали, что у вас неладно. — Выдавил из себя Фингус, шикнув на Марту.

— Три дня? — Федор вдруг осознал, что стоит совсем голый. В полной прострации парень опустил мечи и уселся на постель, прикрывшись простыней. Второй служка поспешно по стеночке просочился за спину трактирщику.

— Ну-ка бегом на кухню. — Подтолкнул Фингус служанку. И этих олухов криворуких забери с собой. Весь косяк разломали.

— Господин Саргон! Может принести чего?

— А..да. Нет. Хотя-я. Приготовьте завтрак, если не сложно.

— Сейчас обед. Осталась каша с мясом. Картус еще приходил с вашим заказом. Я распоряжусь, чтобы все сделали как надо.

В отупении сидя на кровати, Федор даже не заметил, как Фингус ушел, тихо притворив за собой дверь. Спускаясь по лестнице, трактирщик что-то бормотал себе под нос.

— Три дня!? — Мальцев вскочил на ноги. Заметно, что отдых не пошел на пользу. Федор поднял к лицу ладонь. Пальцы мелко дрожали. Судя по тому, что, очнувшись, он лежал на полу все в той же простыне, до кровати дойти не удалось. Нервная система совсем расшаталась. Трехдневную отключку трудно списать на простую усталость. Не хватало еще и на улице прилечь. Там никто прикроватный ковер не положит. Жадно вытряхнув из фляги остатки зелья, он снова присел на кровать.

— Господин Саргон?!

Мальцев поспешно накинул на себя простыню. В дверь бочком вошла Марта с ворохом одежды на руках. — Вот. Картус оставил. Попросил зайти к нему в мастерскую, чтобы подогнать по фигуре остальные вещи.

— Спасибо Марта. Попроси, чтобы внизу на стол подали, а то вы вроде как три дня уже клиента голодом морите. — Попробовал улыбнуться Федор.

— Да как вы только такое подумать могли. Я сама сейчас вам все принесу.

— Не стоит Марта. Спасибо. Я сейчас сам спущусь. — Девушка мило улыбнулась и умчалась вниз по лестнице.

Сквозь дробный стук каблучков, Мальцев пытался осмыслить происходящее. В голове крутилась лишь одна достойная мысль — надо лечиться.

Подойдя к столу с одеждой, парень приятно удивился, увидев лежащие поверх свертка трусы. Первоначально, описывая Картусу вид работ, он столкнулся с полным непониманием. Портной никак не мог сообразить, зачем придирчивому клиенту этот вид аксессуаров, однако перестал спорить, когда Федор озвучил ему, что все мужчины его рода носят подобную одежду. Вопросы традиций здесь весьма сильны, надо будет взять на заметку.

Надевая рубашку со штанами, парень невольно признал мастерство портного, глаз у него действительно оказался алмаз. Оба предмета одежды сидели как влитые. Еще большее удовлетворение принесли ботинки. Скорей всего это был последний писк моды, по дороге в трактир такой красоты он ни у кого не видел: верх — кожа, подошва — чепрак около пяти миллиметров, подбитый деревянными гвоздями. Кожа и швы провощены.

Федор попрыгал в своей новой обуви. Неплохо. Надыбать бы еще и средства ухода. Мальцев покосился на раздутую сумку. И сумку побольше.

Надев шляпу на голову, Мальцев критично уставился в натертый до блеска поднос, вроде сойдет. Привычно засунув за пояс мечи и взяв в левую руку сумку — правая всегда должна быть свободна, Федор потихоньку спустился в зал, внимательно оглядывая сидящих внизу клиентов и интерьер. Ранее он как-то не обратил на него внимание.

Добротное достаточно здание, внутри декорировано отличной древесиной. Ни одного черного сучка. Стойка сложена из темной доски и покрыта лаком. В зале вокруг столов стоят как лавки, так и стулья. Стены обиты широкими досками, пол, похоже, регулярно полируется.

Сзади и слева от лестницы, закопченный камин. Он весь покрыт лепниной, изображающей зверей, популярный видимо тут мотив. Около камина несколько кресел. Потолок основной залы пересекают грубые балки. Под лестницей расположены двери, ведущие в кухню, комнаты трактирщика и прислуги. Комнаты тоже хорошо обставлены, отметил Федор. Видно, что хозяин рачительный, не поскупился на обстановку своего заведения.

За стойкой на своем боевом посту — трактирщик, здоровенный квадратный детина с хитрыми, всегда прищуренными глазами. Он словно пристально рассматривает что-то вдали. Кого-то он ему напомнил. Морща лоб, Мальцев прошел за указанный в углу столик. К нему тут же подскочил пацан разносчик. Марты почему-то не было.

— Мне тоже, что и вче. ээ. Неси всё вкусное. — Федор почувствовал себя зверски голодным, словно желудок только и ждал возможности присесть за стол.

Ожидая заказа, и пытаясь отвлечься от начинающейся головной боли, Мальцев исподволь рассматривал сидящих в трактире посетителей. А посмотреть было на что. Слева от него, одетые в кожаные куртки, сидели небольшой компанией толи солдаты, толи стражники. Сдвинув столы, они шумно отмечали какое-то событие.

Прямо перед ним расположились два гнома, с окладистыми бородами. В отличие от ранее виденных в кино и на картинках персоналий, эти два модника были одеты в добротную деловую одежду, дорогой с виду ткани штаны и темного цвета камзолы.

Ростом оба едва доставали до груди Мальцеву, но уж точно были шире в плечах. На толстых пальцах у гномов обильно сверкали кольца с драгоценными камнями. Мода, наверное? Заметив взгляд человека, один из них недовольно фыркнул что-то на своем языке. Гномьего Федор не знал, видимо не сходились дорожки у Саргона с этими товарищами, но решил не относить фырканье на свой счет. Не хватало ещё с гномами схлестнуться.

— За королевских гвардейцев! За корону Фиарии! — Гаркнул здоровенный рыжий детина, с залихватски закрученными усами.

Поковыряв в левом ухе мизинцем, парень встряхнул головой, так и оглохнуть недолго. Справа от Мальцева сидела еще более странная парочка, два типа в кожаных коричневых плащах. Даже в легком полумраке зала они сидели с низко надвинутыми капюшонами.

Федору в их поведении что-то казалось очень странным. Но вот что? Подумав, он решил для себя, что это запах. От незнакомцев еле уловимо веяло запахом полыни. Один из них определенно был женщиной. Утонченная фигура, пластика, заметная даже через мешковатый плащ и мягкий, почти не слышимый аромат духов. Вопрос как среди прочих запахов, приятных и не очень он сумел распознать такие тонкости, парень предпочел себе не задавать.

Группа солдат, зашумев стульями, встала вокруг стола.

— За погибших товарищей! Честь и слава!

Один из группки, пошатываясь, целеустремленно попер к столику, за которым сидели личности в плащах.

— Вот! — Он громко бахнул кувшином со спиртным по столу загадочной парочки. — Выпейте господа за здоровье солдат короля. — Неловко пошатнувшись, он ухватился за плечо более стройного незнакомца, случайно сбросив с головы сидящего капюшон. Под капюшоном оказалась красивая бледнокожая девушка с рыжими волосами и ярко-зелеными глазами.

— Геворн! Тебе что совсем на учениях мозг отбили? Не мешай моим постояльцам! — Послышалось от стойки. — Допивайте свое пойло и валите в казарму!

— Прошу прощения господа! — Солдат неловко прижал крупные руки к груди, выражая высшую степень раскаянья, и на неуверенных ногах направился к своим товарищам, встретившим его одобрительным гулом.

Взглянув в сторону парочки в плащах, Федор напоследок встретился глазами с поспешно одевшей капюшон красоткой. Кого-то она ему напомнила. Кого же? Да никого, успокоил себя он. Думать надо о будущем, а не вспоминать то, чего не было.

Запивая вином, неплохо сделанное жаркое с овощами, он начал обдумывать распорядок действий на сегодня. Первым номером — найти лекаря. Надо если уж не поставить диагноз, то купить укрепляющие зелья. Федор знал, что такие есть, подобные вещи часто используются в армии. Вторым пунктом стояло — найти банк. Банк обычно держали гномы, Мальцев неосознанно посмотрел на своих соседей за впереди стоящим столиком. Нет, у этих спрашивать не будем, да и свидетелей немало. Напоследок он оставил лавку магических принадлежностей.

Однако ранее всего, стоило посетить лавку Картуса. Нелишне будет получить рекомендации. Есть сомнения, что с кем-то с улицы будут говорить откровенно. Кивнув трактирщику, он поймал за руку Вертика.

— Хочешь заработать несколько монет? Мне нужен проводник по вашему городу.

— Извините господин. Я сейчас не могу уйти, но вас может проводить мой брат. — Вертик выйдя на крыльцо, залихватски свистнул. На открытое место, перед дверью в трактир, выбежал мелкий пацан лет десяти, в коротких штанишках с босыми исцарапанными ногами.

— Вот господин, мой брат Эрин. Доведет, куда скажете.

— Ну что хлопец, пойдем, погуляем? Улыбнулся Мальцев, глядя на настороженно молчащего пацана. — Кинув ему медяк, Федор удостоился широкой редкозубой улыбки.

— Сначала покажи мне мастерскую Картуса.

— Вы, наверное, хотите к нему домой попасть? Мастерской у Картуса давно уже нет — забрали за долги. Вещи он шьет дома.

— Хорошо. Веди меня к нему домой. Выходя из трактира, Федор не заметил, как таинственная парочка, бросив на стол пару медяков и так и не допив вино, стоявшее перед ними в кружках, покинула заведение вслед за ним. За таинственной парочкой, из трактира вышли подозрительно быстро протрезвевшие солдаты, и, разбившись по тройкам, разошлись по переулкам.

Спустя десяток с лишним, коротеньких улочек и переулков, в которых сам он бы наверняка заблудился, пацан привел его к скромному одноэтажному дому из дерева. Скептически оглядев апартаменты королевского портного, Мальцев дал себя завести внутрь, выскочившему на стук Картусу.

В холле дома его встретила жена ремесленника, высокая, монументальная женщина со стервозным выражением лица. Глядя на эту парочку, сразу было понятно кто в доме мужик. Получив с десяток комплиментов и доброжеланий, он принял готовый товар и, выложив деньги, попросил принести все в трактир.

— Уважаемый Картус. — Портной с воодушевление посмотрел на жену, — вишь какие люди меня как величают.

— Уважаемый Картус. Я бы хотел просить вас порекомендовать мне достойного лекаря.

— У вас что-то болит? — Обеспокоенно перебил его портной.

— Нет. Что вы. Ничего серьезного. Просто старая рана. Надо проконсультироваться, пока я в городе.

— Проко… Ааа. Конечно, конечно милсдарь Саргон. У нас два лекаря в городе, но я бы порекомендовал вам пойти к моему старому приятелю — Пинтусу. Он армейский врач со стажем, уж кому как не ему знать толк в боевых ранах.

— А второй врач кто? — Федору не улыбалось привлекать к себе внимание еще и со стороны местной армии.

— О! Не стоит вашего драгоценного внимания. — Проговорила неожиданно низким грудным голосом жена Картуса.

— Это молодая неопытная девка. Уж сколько мы просили господина Тариуса выгнать ее из города, чтобы она не вредила людям. Всё без толку. Не иначе спит она с ним.

— Господину не интересно Риния. Видишь, как он с лица побледнел. Видимо совсем рана разболелась. — Мальцеву действительно стало плохо, голова стала невероятно тяжелой и голоса собеседников раздавались как будто издалека. Надо срочно выйти на воздух.

Выхватив из рук Картуса рекомендательное письмо, он быстро вышел из дома, оставив на столе серебро. Свежий воздух несколько снял недомогание, но чем скорее он доберется до лекаря, тем лучше.

Армейский лекарь оказался высоким худощавым мужчиной на вид, лет шестидесяти, все еще с отличной осанкой и координацией. Стариком его бы Федор назвать не осмелился.

Уложив Мальцева на кушетку, он некоторое время водил над ним сухими горячими руками, вызывая мурашки во всем теле. Легче, правда, от этого не становилось.

От нечего делать, парень принялся разглядывать обстановку приемной комнаты. Стены дома внутри были обиты сероватого цвета тканью, скрывая неровности дерева. Кроме затейливо выделанной кушетки с ширмой, в комнате находились два искусно плетеных кресла, стоящие у камина, круглый столик, уставленный непонятными предметами и письменный стол со стульями. А в дальнем углу стоял шкаф с книгами. Федор подумал, что неплохо бы проверить, распространяется ли подаренная ему память на чтение. Книги — неплохой источник информации, может даже более безопасный, чем люди.

— Вы знаете, что у вас на шее амулет эльфов? — Неожиданно спросил старик.

— Да не волнуйтесь вы так, любви у меня к этим лесным демонам нет. Всю жизнь бьемся то с ними, то с орками. Мне решительно нет дела до того, жизни скольких длинноухих стоила эта побрякушка. Вы знаете, что в этом артефакте накопитель с мощной эльфийской защитой? Причем не видно, чтобы её пытались сломать. — Он с улыбкой посмотрел на напрягшегося Мальцева.

— Пересеклись на узкой дорожке. — Не слишком умно ответил парень. Надо было срочно что-то придумать.

— Конечно. — Улыбнулся, лекарь. — Постарайтесь никому не рассказывать о своих подвигах. Эльфы крайне не любят убийц представителей своей расы. А по поводу болезни, я, к сожалению, не смогу полностью вас излечить. Мои методы в вашем случае позволят только отсрочить развязку. Болезнь связана с повреждением нервов и энергоканалов, а не с травмами. Ввиду повреждения основных каналов, в энергетическом плане вы похожи на прохудившийся мешок с крупой, через многочисленные дырки которого все время что-то сыпется. Причем в аурном плане все хорошо, нет ни следа энергетических паразитов. Словно их что-то отпугивает. Оттенок энергоканалов еще какой-то странный, я такой никогда не видел. Мнение мое естественно откровенно любительское, опыта в аурном целительстве у меня нет. Однако, даже обладая столь скудным опытом можно сделать вывод, что при таком истечении энергии долго вы не протянете. Необходимо участие хорошего мага разума. Теоретически они могут помочь вам поправить энергосистему. Только вот где его взять в этой глуши. В столицу вам надо. Усложняет ситуацию еще и это предельное нервное истощение, словно вы долгое время употребляли стимулирующие средства, которые я так и не смог определить. Очень похоже на сформировавшуюся устойчивую зависимость. — Лекарь, ненадолго отвлекся, обдумывая что-то.

— Рекомендовал бы вам зайти к Лорениль. Как правило, нет почти ничего, что она не могла бы вылечить своими настоями. Кроме смерти, пожалуй. — Ухмыльнулся, Пинтус. — Но тут мы оба бессильны.

— А вот с амулетом я вам помогу. Рискну предположить, что работать вы с ним не умеете. Если бы то был амулет другой расы, я бы, пожалуй, попробовал его у вас купить. Но вот с эльфами связываться, себе дороже. Вы, наверное, желаете спросить, почему я вам помогаю? — Лекарь отошел к окну, сложив руки за спиной. — Когда-то давным-давно, будучи юнцом, я попал вместе со своим полком в деревню, вырезанную эльфами. В этой деревне жили все мои немногочисленные родственники и знакомые. Думаю, не надо уточнять, что никого из них не осталось в живых? Поэтому, врагу моего врага я помогу обязательно. Но не обольщайтесь, это не безвозмездно. За осмотр вы мне ничего не должны, а вот работа с амулетом будет стоить вам пять золотых. И не делайте такое лицо молодой человек, другого специалиста вы в этой дыре не найдете. На снятие защиты и тонкую настройку потребуется пара дней. Пинтус протянул руку к Мальцеву. — Не бойтесь, с вашим амулетом ничего не произойдет, я просто завяжу его на вашу ауру.

Лекарь неправильно расценил замешательство со стороны Федора. На того, как раз накатил очередной приступ слабости. Без слов, парень вытащил медальон из-под рубашки и вложил в руку армейского лекаря.

Обмана со стороны Пинтуса он не боялся, превратившаяся в инстинкт интуиция молчала, не воспринимая того как врага.

— Подойдите к столу. — На столике в центре, стояла странная тренога — ногами вверх. Подняв амулет над ней, лекарь отпустил его в центр сооружения. Амулет, вопреки законам физики, повис камнем вверх в середине треноги, слегка покачиваясь, как на поверхности воды. — Для активации мне нужна будет капля вашей крови.

Парень смело протянул ладонь. Его жутко заинтересовал обряд. По количеству всяких приспособлений на столе и в шкафах можно было сделать вывод, что алхимия тут вещь распространенная. Интересно было бы посмотреть на процесс настройки. Уколов ладонь Мальцева острым длинным лезвием, Пинтус уронил каплю крови на камень в артефакте.

— Возвращайтесь вечером, снимать защиту амулета — крайне тяжелое и кропотливое занятие.

Мда, посмотреть не удалось. Печально, но объяснимо, местные специалисты не торопятся делиться своими знаниями. Кивнув на прощание, парень вышел из дома мага и тяжело ступая, спустился с высокого крыльца. Эрин, как обычно ждал его на выходе, сжимая в руках невесть откуда появившиеся леденцы на палочках. Бизнес с появлением Мальцева у него определенно попёр.

Где находится дом Лорениль, пацан знал хорошо. Задрав гачу, он с гордостью показал длинный шрам на ноге. По его словам, лекарка залечила его на прошлой седмице, всего за два дня. Скептически усмехаясь, Мальцев направился вслед за своим провожатым. Вот болтун. Шрам был как минимум месячной давности.

Неспешно проходя безлюдные улочки окраины, в одном из темных переулков он своим обострившимся чутьем почувствовал опасность.

Выдернув мальца за шкирку из-за угла, как морковку из грядки, парень отпрянул к стене. Левая рука сама собой приподняла ножны, правой он надавил на рукоять меча, плавно сдвигая клинок вниз, но, пока не трогая печать, наложенную воротной стражей. По внутренним ощущением, в дальнем участке проулка был кто-то с враждебными намерениями. Ощущение присутствия также внезапно исчезло.

Что-то мне это не нравится, — подумал Федор. — Да и расслабился ты дружок сверх меры, а, между прочим, ты не только в чужом городе, но и мире. Порядки здесь слегка отстают от цивилизации, к которой ты привык. Вопросы решаются чаще силовым методом. Тут кто сильнее, тот и прав. Подкатывающая временами слабость заставила принять единственно верное решение.

— Есть отсюда путь к трактиру? Быстро!

— Д-да господин. — Пацан, похоже, сильно испугался быстрой смены настроения клиента. Потирая плечо, за которое ухватился Федор, он побежал в обратную сторону, свернув налево от проулка. Следом за ним тяжелым шагом направился и Мальцев.

За постояльцем трактира, безмолвно и беззвучно следовали две стремительные тени. Совершенное оружие клана Стальной нити. Особи, достигающие к определенному возрасту молниеносной быстроты реакции, с поистине звериным чутьем, смертельно опасные для представителей всех рас.

Но не все было так красиво. Благодаря усилиям зарождающихся религий и существованию альянса, враги детей Нахемы, а к ним можно отнести всех представителей пищевой цепочки вампиров, выбили крупные поселения воинов крови и ввели гигантское вознаграждение за их головы. С десяток циклов даже существовали крупные армейские подразделения, которые целенаправленно готовились на противостояние вампирам и прочей магической нечисти.

Несмотря на высокое качество подготовки и всю магическую поддержку, которую только могли обеспечить армейские маги, смертность в тех подразделениях была очень высокой. Тем не менее, стать истребителем вампиров считалось высшим проявлением воинской доблести, не говоря уже о том, что в случае удачного рейда, риск баснословно окупался.

Пробираясь через благоухающие узкие улочки окраины, Сивер не мог понять, чем он прогневал госпожу Нахему, что теперь вынужден тише помойной крысы рыскать по этой людской клоаке за каким-то загадочным человечком. Пройдя инициацию более двухсот лет назад, Сивер уже успел забыть, что сам когда-то был человеком. Для него теперь люди были лишь ходящим и изредка разговаривающим кормом, обеспечивающим детей кровавой матери энергией для долгой жизни.

Долгая жизнь была не единственным положительным моментом в существовании вампира. Не менее ценным подарком от госпожи Нахемы была исключительно быстрая регенерация, позволяющая детям ночи затягивать смертельные для других существ раны и даже отращивать отрубленные конечности. У Сивера уже была возможность в этом убедиться. Напал по молодости на группку орков, те, недолго думая, и угостили его секирой. С тех пор вампир четко уяснил, что для решения вопросов, простой силы бывает недостаточно. Порой безопаснее подумать перед тем как сделать.

Думы пока не торопились раскрывать смысл происходящего. Почему все-таки их послали за этим несчастным мешком крови? Зачем он нужен травоедам? Ответы скорей всего знает Каддиус, но он вряд ли что-то скажет.

Человечек вышел из дома с вывеской лекаря и направился вслед за провожатым в самый загаженный, по запаху, район городка. У Сивера все больше крепло подозрение, что это насекомое издевается над ними. Бесцельно, который час уже бродит по вшивому вонючему городишке.

Спешащая впереди Лиланда резко остановилась, так что следующий за ней Сивер, вынужден был резко податься вправо, чтобы не натолкнуться на нее.

— …?

— Прямо перед нами люди. Трое. Скорей всего это грабители.

— Чувствую. — Сивер брезгливо втянул воздух. От этой тройки отчетливо пахло запахом недавно пролитой крови и потом немытого тела.

— Помни, что нам сказал Каддиус.

— Без тебя знаю, что мне делать!

Ускорившись, Сивер выпрыгнул из тени, в которой они с Лиландой прятались. Мгновенно преодолев отделяющего его от тройки расстояние, он резким движением ударил в затылок стоящего к нему спиной грабителя, ломая кости черепа. Тот умер, еще не упав. Повернувшегося к нему человека он ударил в шею и, не рассчитав, немного рассадил ее вмиг отросшими когтями. Услышав хруст, он увидел, как рядом мягко оседает еще один труп со свернутой шеей — подоспела Лиланда.

— Бери своего. Мы должны их спрятать.

Через какое-то мгновение, в переулке снова никого не было, только редкие капли крови на стене отмечали итог фатальной для работников ножа и топора встречи.

Человечек снова шел в трактир, поэтому, сбросив трупы под мостки широкой канавы, парочка, уже не спеша и так же молча, направилась на встречу с Каддиусом. Необходимо было обменяться информацией.

Стараясь шагать вслед за мальчишкой, Федор еле сдерживался, чтобы не заорать от боли. Тело скручивало и трясло как в лихорадке. Голова была как набитый песком мешок, в который по очереди молотили два боксера. А тут еще этот дурацкий звук на грани слышимости. Как будто кто-то тонко и надрывно плачет.

Практически вывалившись на следующую улицу, он столкнулся с группой здоровых парней, одетых в кожаные рубашки с одинаковым клеймом на спине и груди. Один из парней держал за плечо проводника Мальцева. По гримасе боли на лице Эрина, Федор понял, что если это и знакомые, то явно неприятные.

Источник писка, Мальцев тоже нашел. За спинами здоровяков, в угол вжималась женщина с плачущим ребенком на руках, за ее ногу цеплялся другой, чуть побольше.

— Отпустите пацана. Он со мной. — Еле разлепив губы, прохрипел Мальцев, обведя проулок затуманенными болью глазами. Он непроизвольно занял место напротив ближнего бугая, так, чтобы тот мешал остальным в случае силового решения проблемы.

— Ты смари Дорк! — Жевуны сами в руки лезут, пробасил здоровяк с одутловатым лицом и здоровенными длинными руками. Его товарищи заржали, словно это была отличная шутка. Похоже, горилл считался в коллективе авторитетом.

— Давай-ка и его прихватим. Авось и за этот мешок костей магистрат пару монет отвалит.

— Виго! Отойди ка от него в сторону. — Откликнулся Дорк — не менее раскормленный детина с бугристым лысым черепом и льдистыми, почти прозрачными глазами.

— Отпустите парня и дайте пройти. Я очень тороплюсь. — Снова попытался решить дело миром Федор. Однако от него не скрылась проницательность Дорка. Этот, похоже, из всей четверки наиболее опасен.

— Да ты смари. Нарядился как знатный, еще и ножики на пояс нацепил. — Всплеснул руками горилл, не трогаясь с места. — Ну, точно жевун! Гля! Глаза закатил. Ща под ноги кинется.

— Этот если кинется, то кусать будет. — Ответил Дорк, настороженно наблюдая за действиями чужака. Ему, бывшему солдату регулярных войск Фиары, повадки незнакомца показались опасными.

— Спокойно парень! Клади на землю свои точилки и иди сюда. В магистратуре заплатишь несколько монет, предъявишь подорожную и можешь быть свободен.

Мальцев закрыл глаза, справляясь с тошнотой. Вопрос надо было срочно решать, пока снова не накатила слабость. Изучать тюрьмы в средневековье изнутри, не самый лучший способ познакомиться с этим миром. Ему хватало знаний, почерпнутых из прочитанных книжек. Допросы проводились чаще всего с применением подручных средств. Причем испанский сапожок из всего, был едва ли не самым гуманным способом дознания.

Значение клейма на куртках бугаев он все-таки вспомнил, это был знак мытников. Служба при магистратуре, занимающаяся дорожными и налоговыми поборами, также в их сферу входила функция взыскания долгов. Убивать их никак нельзя, иначе надо избавляться и от свидетелей — Эрина с женщиной, а это уже шло вразрез с его принципами.

Сдернув с пояса мечи, он аккуратно прислонил их к стене. Негоже бросать на пол то, что столько раз спасало жизнь. Рядом с ними он опустил и сумку. Мытники несколько расслабились, только Дорк продолжал смотреть все также настороженно.

С закрытыми глазами Федор шагнул к четверке, чуть разведя руки в стороны. Двое сразу пошли в его сторону.

— Виго! Стой!

Почувствовав движение воздуха слева, Мальцев не открывая глаз, повернулся вокруг своей оси, проскальзывая вдоль руки Виго. Встречный мытник успел среагировать подавшись вперед, но только напоролся бестолковкой на прямой удар стопой в лицо. Удар вышел на загляденье, противник расслабившись осел на землю. Всё это парень отметил краем глаза обрабатывая почки Виго.

Занятый Виго, Фёдор еле успел увернуться от меча лысого. Тот необычайно быстро среагировал и теперь размахивал им в опасной близости от Мальцева. Скоро к нему присоединился еще один недобиток. Ускользая от атак мытников, парень уже в который раз мысленно поблагодарил наставника. Без его навыков, Фёдора бы уже нашинковали в капусту. В очередной раз уклонившись, ударом локтя успокоил Виго пытающегося подняться с колен. Повезло, что вояки работают крайне топорно, безо всякой системы.

Из двоих оставшихся, наибольшую опасность представлял только Дорк. Экономно вспарывая воздух мечом, он метил в уязвимые места тела, в отличие от напарника, который по-деревенски изображал из себя мельницу. Выгнувшись в очередной раз и пропустив удар меча вдоль тела, Федор резким ударом в запястье выбил его из руки, ладонью в горло утихомирив «мельника». Толкнув оседающее тело на Дорка, Мальцев подхватил выроненный меч, крутанув его в руке. Тяжеловат.

— Послушай парень! За убийство стражника — казнь. — Перешел к запоздалой дипломатии Дорк. Он прерывисто дышал, видимо служба мытника не располагала к тренировкам.

— Странно. — Делано удивился Федор. — Мне вроде говорили, что каторга. А знатным, так и вовсе выкуп можно внести.

Поняв, что дипломатия не дала плодов, Дорк, с криком изобразив мечом восьмерку, сделал неожиданный выпад. Возможно эта связка была очень эффективна, против обычных людей, но Мальцева уже месяц никто бы не назвал обычным.

Мощным ударом в конец меча Дорка, он отклонил клинок и резко сблизившись, залепил рукоятью в лоб мытника. Раздался пдозрительно глухой стук. Вслед за звоном меча, Дорк безвольно упал на землю.

Проверив пульс у служителей закона, Мальцев с удовлетворением констатировал, что хоронить никого не надо. Собрав оружие стражи, и закинув его на крышу ближнего дома, Федор заткнул свои мечи за пояс и только потом обратил внимание на восхищенно глядящего на него пацана.

— Дяденька Саргон. — От волнения парень забыл весь пиетет. — Дяденька Саргон! Ловко вы их. Возьмите меня в ученики. Пожалуйста. Я много умею делать. Белье стирать и готовить могу. Я даже грамоту знаю, меня мама учила. Я вам пригожусь.

— Обязательно Эрин, но только не сейчас. — Федор устало усмехнулся. Адреналин ушел, и тяжким грузом навалилась усталость вперемешку с болью.

— Милсдарь!

От неожиданности, Федор вздрогнул. В пылу схватки он забыл про других зрителей. Мальцев встретился взглядом с заплаканными глазами женщины с детьми. Та неожиданно поклонилась.

— Милсдарь, спасибо вам. Вот только зря вы за нас вступились. Стража этого вам так не оставит. А из дома нас бы все равно выселили. Не сегодня, так завтра.

Женщина оказалась вдовой одного из королевских солдат. На покупку дома, магистрат ссудил семье деньги, но когда её муж погиб в очередной стычке на границе, стало нечем выплачивать ренту. Обычное дело для солдатских вдов. Дело осложнялось тем, что у Ведены не было родичей в этом городишке, а родственники мужа в помощи ей отказали. Смотря в обреченные глаза женщины, Федор не мог поступить иначе. В конце концов, он не из этого мира, плевать на существующие здесь нормы и законы.

— Сколько нужно, чтобы выкупить права на дом? — Прохрипел он. Приходилось прикладывать серьёзные усилия, чтобы управлять голосовыми связками.

— Сорок золотых милсдарь. — Ведена робко подняла заплаканные глаза. Это была громадная сумма для простой посудомойки. Даже ее мужу потребовалось бы не менее трех лет, чтобы собрать такие деньги.

Непослушными руками, развязав шнуровку сумки, Федор достал один из самодельных мешочков. До похода в банк, он разложил монеты по пятьдесят штук. Передавая мешочек Ведене, он с трудом удержал его на весу, пальцы почти не гнулись.

Всплеск активности не прошел даром, итак плохое самочувствие ухудшилось донельзя. Сил слушать благодарности уже не хватило, резко развернувшись, он направился в сторону трактира. Эрин, влюбленными глазами глядя на своего нового кумира, семенил сбоку, что-то восторженно рассказывая.

Дорогу до трактира, Федор запомнил плохо. Моментами мелькало встревоженное лицо Эрина, он что-то говорил. Звуки запахи и ощущения тела добирались до мозга с серьезным запозданием. В отместку за нанесенный нервной системе ущерб, организм серьезно сузил диапазон восприятия внешнего мира.

Пару раз Мальцев уже ловил себя на мысли, что отстраняется от действительности как бы за барьером ощущений. Как будто кто-то другой руководит его телом как марионеткой, а он, с удивлением взирает на это как сторонний наблюдатель. Еле переставляя ноги, Мальцев шел к заметному уже в конце улицы зданию, а оно словно отдалялось от него. Улица невыносимо долго, как плохая песня тянулась и тянулась. Свет, пробиваясь сквозь плотные облака стал тусклым и мутным. Уже не чувствуя тела, Федор мог только беспомощно смотреть как чудовищно медленно приближается земля.

— А ты не сильно торопился. Как ты еще с такой неторопливостью детей то успел сделать?

— Ты же знаешь, я на службе. Проинструктировал смену и пришел. И хорош уже меня подначивать. — Бран поморщился.

— Не все же тебе одному шутки шутить. — Фингус плеснул в глиняный стакан эля. — Парня только что притащили мои пацаны.

— Мертв?

— Поганый у тебя язык Бран. Жив, только без сознания. Эрин говорит, он там с магистратскими схлестнулся.

— Ну не такой он уж и боец как тебе показалось, раз его мытари успокоили.

— Вот тут ты не угадал. Старый Фингус никогда не ошибается в людях. Мытарям как раз и досталось. Если отбросить все сказки из того, что говорит Эрин, парень всю компашку Дорка разметал как ветер гнилой пук соломы.

— А Дорк как же? Стоял и смотрел? Он же лучший мечник в гарнизоне. — Бран поднял брови.

— Дорк улегся последним. Чужак его даже особо бить не стал.

— А кто же тогда твоего постояльца свалил?

— Вот тут как раз и непонятно. Пацанята говорят, у трактира сам упал.

— Может получил во время драки рану да и не заметил. Такое бывает во время боя. Человек вроде живой: смеется, шутит, а тут, раз и как стержень выдернули.

— Нет. Мы осмотрели его. Ран нет. По крайней мере, новых ран. — Трактирщик многозначительно поглядел на Брана.

— Ну говори уже, не томи. Есть еще раны?

— Раны говоришь. — Фингус хмыкнул. — Да на парне живого места нет. Такого количества шрамов даже у нас с тобой на двоих не наберется. Парочка так вообще похожа на следы от смертельных ударов. Шрамы с обеих сторон тела, как от сквозных ран.

— Ну не такие уж они и смертельные раз он выжил.

— Старина Пинтус говорит, что шрамы от самых что ни на есть смертельных ран. Такие только магистры могут лечить.

— Ну раз Пинтус говорит… — С сомнением протянул Бран. — И что же тогда его свалило?

— Не знаю. Парень еле дышит. Лекарку вызвали, она сейчас наверху, вместе с Пинтусом его осматривает.

— Вещи то успел проверить?

— Я что похож на грабителя?

— Не паясничай.

— Нет ни подорожной, ни сумки. Ничего нет. Тряпки только остались эльфийские, что на нем раньше были. Меток на них нет, но видно, что были. Хотя, это ничего не значит, сейчас многие из благородных повторяют за длинноухими, как обезьяны.

— Татуировки?

— Ни одной. И ты знаешь, теперь я все больше склоняюсь к мысли, что это кто-то из благородных. Ни мозолей особых, ни мускулатуры. Тощий как сушеная рыба, но ты бы видел, как он двигается. Нас спросонья чуть не прирезал, когда мы к нему в номер вошли. Хорошо на полдороге проснулся.

— Ты мне не рассказывал этого. — Бран оживился.

— Да что там рассказывать, он как заехал в номер, три дня не выходил из комнаты. Ни поесть, ни выпить. Мы уже думали, помер. Начали дверь ломать, а он откуда-то выскочил как демон, и двух моих служек чуть не покромсал на куски. Благо Марта взвизгнула, он и проснулся. Я так даром что сам мечом двадцать лет махал, с этим бы в круг выходить не стал.

— Что, так крут?

— Да он как будто с мечами в руках родился.

— Хотел бы я посмотреть на его мамочку. — Друзья заржали.

— Ну а кроме шуток. Ты же вроде за ним посылал людей?

— Да. Кстати Рогер. Где там твои ребята. — Второй из неразлучной парочки выскочил за дверь и вернулся с одним из незнакомых Фингусу солдат. Кто-то из новеньких. Он нетерпеливо мялся с ноги на ногу, не решаясь говорить при посторонних.

— Говори, здесь все свои.

— Ну, мы следили за типами, это, в плащах и за вашим постояльцем. До полкового лекаря, это, и обратно. Дальше они не ходили. Если бы не армейские амулеты, это, на трех наших парней в городе стало бы меньше. Эти двое двигаются как призраки, постоянно в тени. Это, их практически не видно, чуть не потеряли. Хорошо, что пустили одного, это, по крышам, он и показывал направление. На полдороге к трактиру, это, парень чуть не пересекся с падальщиками. Кстати шеф, это, Щербатого можете уже не искать. Эти в плащах, всех троих из его банды уложили рядком в канаву. С главарем теперь, это, местные сами разберутся. Думаю Гуго будет счастлив.

— Ты говори говори, это. Подумать мы и сами, это, успеем.

— В общем, пока смотрели за плащами, парень успел столкнуться с мытниками. Помешать мы уже не успевали. И.. — Фертус помялся. — Это, вряд ли бы смогли помешать.

— Да и не хотели верно? — Грозно спросил Бран, в душе уже зная ответ. Между магистратскими стражниками и гарнизонными никогда не было дружбы. Разное материальное положение этому только способствовало.

— Да вы бы видели, как он им наподдал! Песня!

Фингус кашлянул в кулак, пряча улыбку.

— Парень не виноват, это, он вступился за вдову Мартикла. Помните, в прошлом году его кадиффцы с разъездом посекли. Так вот, это, магистрат у них дом отобрать хотел и саму вдову за ворота. — Бран с Фингусом хмуро переглянулись.

— Спасибо Фертус. Скажи ребятам, все сделали правильно.

— Ну что, это? Тьфу, привязалось! Что теперь делать будешь? Неужели отдашь его этой наместной падали?

— Эй, полегче, все-таки о моем командире говоришь. Может он и гнусный тип, но польза и от него есть. Хоть службу блюдет, да и маг не из последних.

— Ааа. — Махнул рукой Фингус. — Как дерьмо не полируй..

— Эд. Ну хоть ты не дави на меня. Что я могу сделать? Тариусу уже скорей всего пожаловались на парня. Мытникам я его, конечно, не отдам. Они же его по дороге прикончат по доброте душевной, но и сам его отпустить не имею права. В конце концов, кто он нам с тобой? Не брат и не товарищ.

— Этот пришлый, вдову твоего парня защитил, когда ты со своими… бл… в солдатиков играл. — Прошипел Фингус, наклонившись к Брану. Тот виновато отвел глаза.

— Что ты предлагаешь Эд? Значок Тариусу отдать? Так у меня тоже семья. Как я детям объясню свою принципиальность, когда они у меня есть попросят? Может, ты сам к наместнику сходишь, за чужака заступишься?

— А и схожу! Я еще не совсем оскотинел. Хочу людям в глаза открыто смотреть.

— Стой Эд! — Придержал Бран друга за рукав. — Не горячись. Попробую я что-нибудь сделать. — Мимо беседующих друзей медленно проплыла фигура в коричневом плаще. Подобравшись, как перед прыжком, Бран показал глазами. — Мы, кажется, забыли с тобой кое о чем.

Снова холод. Холод и боль. Яркие пятна в бесконечной туманной пелене восприятия. Боль пульсирующая, постоянная, сводящая с ума своей монотонностью. К ней невозможно привыкнуть. Её невозможно игнорировать. Боль как нечто чуждое, что без жалости и сострадания грызет тебя, растворяя мысли и самосознание.

Быстрее. Отрешиться от ярких всполохов болезненных ощущений. Уйти в спасительную бессознательность. Пусть даже это будет позорным бегством от своего я. В темноту. Далеко вглубь самого себя. К спасительному забвению.

Именно эта последняя жалкая попытка, как ни странно дала ему силы. Изнутри вспыхнуло и начало подниматься агрессивное ярко-красное солнце, выжигая своим яростным светом боль, холод и неуверенность. Эфирная реальность вокруг забурлила и пошла волнами. Из глубин, куда он тщетно пытался попасть ударил столб феерического гнева, который вдребезги разбил нелепые попытки сознания защититься от какой-то презренной боли и убогого страха.

Гнев, как ни странно позволил осознать себя как личность. Отделить своё я от других текущих вокруг ощущений. Приблизиться к чистому сознанию, от ощущений к созерцанию. Боль осталась где-то там, вдалеке, за порогом границы разума. Там где он сам позволил ей быть. Пока он позволил ей быть.

Переход выделил из окружающей его дымчатой мутной пелены, отдельные части сложной конструкции. Лучшим описанием этой какафонии красок послужил бы «взрыв на макаронной фабрике». Безумное переплетение светящихся разными цветами канатов, нитей и веревок. Все это сумасшествие беспрестанно шевелилится, сокращается и колышется, уходя куда-то вдаль, подчиняясь непонятным законам. Своим взором он мог проследить бесконечное переплетение далеко во все сторон.

Некоторое время его озадачивала возможность смотреть сразу во всех направлениях, однако быстро пришло осознание естественности и обыденности такого зрения.

Окружающий его мир разнообразием не изобиловал, но спустя какое-то время он начал выделять особенно яркие цвета из разноцветного плетения. Пришло понимание, что это часть его самого. Часть эфирного тела. Его активная часть, взаимодействующая с чем-то внешним. Каналы и сосуды энергии.

Все эти нагромождения ощущались как многочисленные конечности. В сумбуре каналов, он стал отличать наиболее часто встречающиеся цвета. Яростно красный, холодно серый, цветасто зеленый, тоскливо горчичный, и мертвенно белый составляли большинство. Остальные цвета были мало представлены. Еле слышно мерцая на общем фоне, они составляли слабый оттеночный шум. Однако даже среди ярко представленных цветов были отличия. Если красный и горчичный были окрашены по всей длине канала, то белый и серый еще и встречались пятнами на каналах иного цвета. Какой-то больше, какой-то меньше. В месте замещения цвета, каналы болезненно пульсировали. Такое же болезненное пульсирование шло от разрывов. В этих местах канал искрил, выбрасывая наружу хлопья энергетической крови.

Посчитав творящийся вокруг беспорядок противоестественным его натуре, он начал думать над тем, как исправить видимые крупные повреждения. Откуда-то появилась мысль, что мелкие повреждения постепенно сами излечатся.

Для начала он попробовал действовать крупными каналами как щупальцами, но тут его ждал полный провал. Крупные энерговоды двигались крайне медленно и с большими усилиями, а после приложения силы, вновь возвращались на свое место.

Утерев призрачный пот, он попробовал действовать каналами поменьше, постепенно придя к выводу, что лучше всего поддаются манипуляциям тонкие и короткие щупальца. Сводя края разрывов и дыр одними манипуляторами, он по мере сил обматывал их другими, стараясь фиксировать прорехи как можно туже.

Вскоре методом проб и ошибок, он выяснил, что лучше всего в виде перевязочного материала подходят зеленые. Остальные цвета либо не хотели фиксироваться, либо опасно искрили, соприкасаясь с другими, а красный так вообще при соприкосновении с иным цветом фонтанировал разрядами, саморазрушаясь и разрушая поверхность канала к которому прикасался.

Часть цветов присутствовало только в виде больших оформленных каналов с крупными сосудами, что тоже создавало вопросы, на которые некому было ответить. После того как был найден способ ремонта каналов, работа пошла веселее. Манипулируя сразу тысячами тонких зеленых энерговодов, он постепенно зафиксировал все крупные места разрывов.

Прислушавшись к себе, понял, что пульсация боли несколько уменьшилась, однако не значительно. Стало быть, проблема была не столько в разрывах, как в чем-то другом. Обратив внимание на два пульсирующих цвета, белый и серый, он потянулся к ним зеленым щупальцем, пытаясь понять, что делать. Это была плохая идея. Он словно взялся обеими руками за оголенный провод.

Сила удара была такая, что щупальца, прикасавшиеся к этим двум цветам, сгорели в мгновенной вспышке. Вместе со вспышкой, вокруг все завертелось, теряя краски и мутнея. Успев подумать только о смехотворности потери сознания внутри самого сознания, он провалился в темноту, куда так стремился ранее.

Очнулся Мальцев от звука негромкого разговора. Один из голосов был странно знаком. Не открывая глаз, парень попробовал пошевелиться. Тело и не думало отзываться. Он не чувствовал ничего ниже шеи. Отвратительное ощущение, ещё и снится какая-то мерзость все время. Хотя все так реально было, словно наяву.

— Не думаю учитель. Не мог же этот человек умереть дважды.

— В жизни не все всегда так, как кажется.

— Ну, вот смотрите — этот кольцевой шрам на шее. Как будто ему отрубили голову и снова пришили. Это же полный абсурд. Такого и некроманту не пережить. Вы же знаете, есть племена далеко на юге, которые сами себе наносят шрамы, как доказательство их храбрости и мужества. Сами мне про них рассказывали.

Это что за прозекторский диспут? Мило. Какой нелюдимый и замкнутый труп. На столе кокетливо вертелся, а от вскрытия и вовсе нахально отказывался.

— Тогда объясни мне, зачем ему зеркальные шрамы на спине. Один от меча, второй от стрелы.

— Ну, хорошо. Что вы хотите этим сказать, что я думать не умею? Да, все очень натурально. Шрамы такие не способствуют долгой жизни. Но, на зомби он совсем не похож. Магией тоже не владеет, энергетика на уровне трехлетнего ребенка. Я не понимаю.

— Я сам пока не вполне понимаю. Но, это очень интересный молодой человек.

Не в силах больше безучастно лежать, Федор открыл глаза. Перед ним медленно, как на старой кинопленке при проявке, появлялись детали комнаты, в которой он лежал. Судя по знакомой обстановке, он опять был в трактире, в своем номере.

Голос мужчины не зря казался ему знакомым, это был армейский врач. Увидев повернувшуюся к нему женщину, он непроизвольно напрягся, это была эльфа. Шикарные светло-золотистые волосы ниже плеч и яркие синие глаза. От эльфиек в воспоминаниях Саргона она отличалась не столь высоким ростом — метр восемьдесят максимум и плотной, выпуклой в нужных местах фигурой. Он вообще бы мог принять ее за человека, если б не кончики ушек, выглядывающих из пышной волнистой шевелюры.

— Лорениль. Посмотри-ка. Пока мы с тобой спорили, наш пациент пришел в себя. Проверь реакцию на раздражители, настой уже должен начать действовать.

Перед глазами Мальцева появилась рука с длинными изящными пальцами. После щелчка, между указательным и большим пальцами зажегся огонек. Заворожено смотря на светлячок, небрежно повисший вблизи носа, Мальцев повел за ним глазами. Сморщился от укола в палец руки. Онемение стало постепенно проходить. Уже можно было немного шевелить пальцами.

— Учитель. Он нас слышит. А скоро сможет и говорить. Быстро отошел от шока.

— Молодой человек. Ну разве можно так себя запускать в вашем то возрасте? — С улыбкой доброго дядюшки спросил Пинтус.

— Не цените вы подарок ваших родителей. — Заметив, что Мальцев всё также хмуро на него смотрит, лекарь быстро переменил тон.

— Мы дали вам тонизирующее средство. Сильно концентрированное. Для вас это очередная возможность прожить еще пару дней. Теоретически, принимая это зелье и увеличивая время от времени дозу, вы можете протянуть пару месяцев. Вы меня понимаете?

Мальцев только утвердительно кивнул, голосовые связки пока плохо повиновались.

— Есть несколько но. Ингредиенты весьма дороги, поскольку выращивают их только ваши старые знакомые — эльфы, а они не расположены снижать цены. Одна порция зелья стоит около шести монет серебром.

Есть также некоторые побочные эффекты, выражающиеся во временном кратковременном сужении сознания и снижении самоконтроля.

Красота мля. Мальцев с трудом приподнялся на постели. Он снова был без одежды. С показным неудовольствием покосившись на эльфу, парень попробовал размять мышцы бедра. Ноги все еще не слушались.

Ну, ты брат по пояс деревянный теперь, осталось только понять больше сверху или снизу. — Съязвил он про себя.

— Как скоро я смогу ходить? — Прохрипел Федор, не узнавая свой голос. Столетние старцы бодрее.

— Травы уже должны были подействовать. — Забеспокоилась эльфийка. Она попыталась коснуться лба Мальцева. Тот, гадливо отстранился, отпихнув от себя её руку. Вид эльфийки вызывал в нем сильное чувство неприязни.

— Лорен, встретимся у тебя. — Пинтус заметил состояние пациента и решил вмешаться. Эльфийка собрала со стола свои вещи и ушла, тихо притворив за собой дверь. Перед уходом, удивительное дело, парень заметил у неё на глазах слезы.

— Господин Саргон. Я вижу, что у вас остались «добрые чувства» к собратьям Лорениль. — Начал Пинтус, едва дверь закрылась.

— Хочу вас заверить, что девочка не имеет никакого отношения к этим лесным чудовищам. Мама Лорен — Рита, жила вместе со своей семьей на западной заставе, когда её захватили стражи границ говорящего леса. Убив всю ее семью и обесчестив саму Риту, ей тогда было всего тринадцать лет, они бросили бедную девочку погибать на пепелище. Эти твари не учли одного, характера самой Риты. Не знаю, чего ей это стоило, но она смогла дойти до соседней заставы.

Я не буду рассказывать про гонения, которые устроили Рите ее родственники, узнав, что она беременна от эльфа. Не буду говорить о том ужасе, что она пережила, пытаясь заработать на жизнь себе и своей дочурке. В один недобрый день она просто не проснулась, её сердце не выдержало испытаний.

Она не успела увидеть, как ее дочь стала хорошей травницей и выросла не менее хорошим человеком. Именно человеком, поскольку от эльфов в ней, только её экзотическая внешность. Впрочем, вы можете не принимать в расчет мои слова, помните просто, что это она спасла вам жизнь. И даже не потребовала за свои услуги денег. Пинтус развернулся к двери. — Когда оденетесь, приходите ко мне. Медальон активирован. Я научу вас как с ним работать.

— Спасибо, Вам. — Пинтус сухо кивнув, вышел.

Сквозь сумбур в голове, Мальцев обнаружил в своих чувствах следы стыда. Следовало признать свою неправоту. Он слишком сильно сроднился с памятью наставника. Надо научиться обуздывать приобретённые чувства, иначе постоянно будут возникать проблемы. Оглядевшись по сторонам, парень обнаружил в углу комнаты вещи и оружие. Сумки не было.

К досаде на свои действия, прибавился ещё и гнев на непредусмотрительность. Федор с силой ударил о спинку кровати кулаком. Местные, похоже, его обчистили, пока он был без сознания. Поделом.

Спустив ноги на пол, Мальцев почувствовал холод пола пальцами. Онемение и слабость постепенно отступали. Единственно хороший признак на сегодня. В дверь поскреблись.

— Кто? — Рыкнул Федор, не сумев сдержать эмоций.

— Господин. — В комнату опасливо вошел Эрин. — Ведена, сказала взять вашу сумку и отдать обратно, когда вы придете в себя. В дверях, не решаясь войти, за спиной Эрина стояла недавняя знакомая. В этот раз без детей. — Я все правильно сделал?

— Да. Ты молодец. — Мальцев взлохматил рукой волосы пацана. — Судя по весу, в сумке все было на месте. От сердца отлегло.

— Проходи Ведена. Похоже, это вам я должен быть благодарен за то, что не валяюсь сейчас на улице в крайне мертвом виде?

— Что вы милсдарь! Это мы с детьми вам благодарны. — Она порывисто поклонилась.

— Можно сказать это вы нам подарили новую жизнь. Простите, что мешаю вам отдыхать, но я принесла вам деньги. Вы дали слишком много, в мешочке было пятьдесят монет. Чтобы выкупить дом будет достаточно сорока.

— Оставь деньги себе Ведена. Не последнее отдал. — Федору стало крайне неловко. Взрослая, старше его женщина, вынуждена так унижаться. — И не возражай! Эти деньги я даю не тебе, а твоим детям.

— Господин Саргон? — Мимо Ведены протиснулся невысокий мужчина плотного телосложения. Мужчина был вооружен коротким прямым клинком и под одеждой явно носил кольчугу. — Я глава городской стражи, Кассиус Бран.

Мальцев поискал глазами мечи. День посещений стал ему надоедать. Бран, правильно поняв Мальцева, усмехнулся.

— Я пришел просто поговорить. — Сказал глава стражи, уловив недовольную гримасу Федора.

— Не беспокойтесь, лично у меня к вам нет претензий. Тем не менее, скоро сюда явится стража магистрата. Вот они могут попытаться их предъявить. Откровенно говоря, я бы с удовольствием посмотрел, как эти толстомордые увальни получат хорошую трепку, но поскольку давал присягу городской власти, не могу этого допустить. Итак, у вас есть в городе заступники? Лица благородного происхождения, которые могли бы свидетельствовать в вашу пользу? — Мальцев отрицательно покачал головой.

— Ну, я почему-то так и думал. Отец Лидиус вы уже здесь? Спасибо, что пришли так скоро. Зайдите, пожалуйста. — В комнату под недоумевающий взгляд Мальцева вошел высокий худой человек, в желтом свободном одеянии, похожем на одежды буддистских монахов.

— Отец! — Бран поднял руки открытыми ладонями вверх и склонил голову. — Этот молодой человек хочет принять присягу на служение городскому совету. Прошу вас свидетельствовать чистоту его помыслов.

— Но я… У меня не было в планах начать службу в армии.

— Присягу ты примешь только на период действия операции проводимой моим отрядом. Не советую отказываться. Стать на некоторое время военным, за возможность побыть лишний день на воле. Думай. — Бран сделал многозначительную паузу.

— Конечно если ты хочешь увидеть город через решетку местной тюрьмы..

— Что надо делать? — Через силу выдавил из себя Мальцев. Скулы свело от злости. Однако сквозь жаркий гнев на попытку заставить его сделать что-то против воли, холодной частью рассудка парень понимал, что сила сейчас не на его стороне.

Скрипнув зубами, Федор решил побыть статистом в этом действе. Тем более, что выбора то особого и нет. Какой из него сейчас вояка. Сидеть и то тяжело.

— Повторяй за мной дитя. — Вмешался монах.

— Именем Светлейшего. Беру на себя обязанность. Стойко и не щадя своей жизни, выполнять возложенную на меня службу. Клянусь защищать честь и имущество граждан города. Беспрекословно подчиняться приказам вышестоящего начальства, уважать своих боевых товарищей и беречь их жизни как свою.

Проследив, чтобы Федор четко произнес слова клятвы, монах кивнул Брану и с достоинством удалился.

— Ну что солдат? Пора выпить за начало службы. — Глава стражи плотоядно улыбнулся.

— Твои новые боевые товарищи уже устали ждать. Спускайся вниз, нам еще нужно обсудить суть операции.

В отупении, глядя на закрытую дверь, Мальцев решил пока смириться с запущенным процессом врастания в местный социум. С шипением, слез с кровати и принялся одеваться.

Спускаясь вниз, он увидел в зале уже знакомых ему людей. За столом в трактире сидели трактирщик Фингус, глава стражи и знакомые ему «выпивохи» из солдат, которые были в трактире в первый день его выхода в город.

— Знакомься Саргон. Вот это мой старый боевой товарищ — Эдмонд Фингус, тебе он больше знаком как добрый трактирщик. — Фингус чуть наклонил голову.

— Тот раздолбай с ухмыляющейся физиономией, — Бран указал на Рогера, — лучший лучник гарнизона и самый безответственный десятник на свете.

— Справа от него мой помощник, первый шутник фронтира и по совместительству подмастерье огненной магии — Геворн. — Рыжий здоровяк с опаленными бровями кивнул.

— Рядом с тобой сидит Сигнус — мой поверенный и человек искушенный в тайнах этого города. — По всей видимости, Мальцев только что познакомился с тайной и явной стражей города.

— А теперь нам бы хотелось услышать, где это ты перешел дорогу кроволюбивым друзьям своим.

— …?

— Вампирам. В просторечии — кровососам. — Пояснил в ответ на удивленные глаза Мальцева, Бран.

— Честно говоря, никогда не видел вампиров вживую. — И, правда, разве можно считать многочисленные фильмы и компьютерные игры.

— Ну, один раз то ты точно вампиров видел. — Вступил в разговор Геворн.

— …?

— Во время обеда. Рыжеволосую красотку помнишь?

— Да неее. Не хочешь ли ты сказать, что..?

— Именно так. — Фингус повертел в пальцах стакан. — И, похоже, они тебя прекрасно знают.

— Вы можете мне не верить, но увидел я её в первый раз в жизни. И с вампирами я нигде не пересекался, поэтому не могу объяснить вам их внимание.

— Шеф. Он говорит правду. — Произнес первую за вечер фразу Рогер.

— Вот теперь я тебе верю Саргон. Рогер в детстве прислуживал в семье мага в столице, пока его семья не уехала во фронтир. Два года малый срок конечно, но успел нахвататься вершков.

— Магистр Тирос был большой сволочью. Однако он из десятки сильнейших магов Фиара. Служить в его поместье, было сродни учебе в лучшем университете. Как раз тогда, когда я был на побегушках у его магичества, Тирос занимался исследованиями в магии разума. Вот я и успел кое-чему научиться. Ничего особенного конечно, но уловить верхний слой мыслей, да понять врет человек или нет, я могу.

— В общем. — Перебил его Бран. — Ты чем-то интересуешь кровососов. А нам в свою очередь, хочется получить от магистрата деньги за их головы. Чтобы совместить наши интересы, предлагаю сделку.

Мы помогаем тебе решить вопрос с магистратом, вместе валим вампиров и расходимся. Что ты будешь делать дальше, нас не касается. Главное делай это не в нашем городе. Качество твоей подготовки мы уже примерно знаем, а жителей у нас и так мало. Что скажешь?

— Я согласен. Когда приступаем? — Не думая, ответил Мальцев. Конечно он понимал весь риск сделки. Наверняка его используют вслепую в каком-то странном деле, но что было альтернативной? Вонючие казематы и уютная тюремная камера? Ему ведь теперь не дадут уйти. Не эта компания, так другая. Не убивать же всех на своем пути? Федор успел даже удивиться самому себе, он что на полном серьезе рассматривает убийство своих новых знакомых? Нет, это определенно не выход. А даже если и удастся, сопротивляться местной власти и потом всю жизнь бегать по лесу с голой задницей, аки дитя природы? Нет, теперь после знакомства с пусть даже средневековой цивилизацией, от благ последней сложно отказаться даже в ущерб собственной гордости и самосохранению.

Не мешало также заняться своим здоровьем. Неизвестно еще, состоится ли эпический поход за сказочными кровососами, а вот собственный незавидный конец уже не за горами. Без лекарств и связей ему долго не протянуть.

Решено, и будь что будет.

Спустя половину часа и пол килограмма нервов, Мальцев вышел из трактира. Он твердо решил заняться своим исцелением, помирать отчего-то не хотелось.

— Ааа. Это вы молодой человек. Вы вовремя. Присоединяйтесь. — Встретил его старый лекарь. — Я как раз в это время пью настой трилистника. Пристрастился к нему на востоке. Пойдемте на террасу. С нее открывается отличный вид на горы.

— Вы знали, что трилистник долго считался ядовитым растением? Нет? Ну конечно же. Зачем воину забивать голову наукой. — По правде говоря, Мальцев знал до сотни различных ядовитых растений, как компонентов для изготовления всевозможных отрав. Вот как раз трилистник в этот перечень не входил.

— Настой трилистника, правильно заваренный, тонизирует и дает успокоение. Императоры древности хранили в тайне происхождение и действие напитка на его основе. Для этого, доверенные слуги каждый день опрыскивали кустарник трилистника ядовитой смесью, чтобы даже самый умелый вор не смог узнать, как готовить животворный настой. Сама же церемония приготовления составляла есколько часов. Сколько дворянских семей потравилось, пока наконец не был открыт этот секрет, просто кошмар. — Пинтус улыбнулся, пригубив напиток из кружки. — В вашем возрасте, молодые люди чаще думают о славе, богатстве и совсем забывают о простых человеческих ценностях. Не спорьте, сам был таким. — Мальцев спорить и не собирался. Он сидел, полностью расслабившись, в плетеном кресле на террасе небольшого, но уютного дома лекаря и потягивал приятный освежающий напиток, напоминающий зеленый чай с корицей.

Кроваво-красный закат уже покрасил верхушки хорошо видных отсюда гор. Низко висящие и плывущие в сторону дома облака, придавали картине некий налет сюрреализма. Даже близкое чириканье птиц не могло поколебать красочную грандиозность вида.

— Холодает. — Пинтус зябко завернулся в плед. — Вы, наверное, очень издалека? — Не удивляйтесь вы так. Это видно невооруженным взглядом.

Знал бы ты дядя насколько издалека, — хмуро подумал Мальцев, но промолчал. Не стоит рассказывать первому встречному про свое происхождение, растащат на сувениры. Народ тут любопытный до безобразия и сильно негостеприимный. Где тут пришелец? Сюда его подать. Говорят из печени пришельца неплохие притирки выходят. Мозоли разглаживает и волосы укрепляет.

— Вы, наверное, думаете, что тут простенький народ живет на пограничной территории. Сплошь пейзанская голь перекатная. А и правильно думаете. Нет тут новомодных столичных штучек. Народ у нас простой и откровенный. Если кто не по нраву — по шее и за ворота. Зато если кто ко двору пришелся — к любому домой, как к себе зайти сможет. Последний кусок отдадут и лучший угол выделят. Конечно, я не могу сказать такого про высшее сословие, слишком они все испорчены властью, но люди в нашем городке хорошие.

Федор внимательно слушал. Он не мог понять, с намеком говорит лекарь или просто так — обычная вежливая болтовня. С провинциалами он и сам сталкивался во время поездок к бабушке. Народ действительно незлобный и незатейливый, но очень обидчивый и изобретательный на мщение.

Как-то рядом с домом его деревенского товарища поселился зажиточный мужичок. Отгрохал себе домину шикарную и давай гулеванить сутки напролет, благо деревня от города в ста километрах всего. Соседи послушали так денька два-три, и пришли небольшой группой из десяти человек к соседу про тишину по ночам рассказать. Безо всякой задней мысли, принято так в деревне общую идею выражать. Мужичок же, не подумав, выслал всю группу мира в известном направлении, да еще собак пообещал спустить.

После этого на его участке стали приключаться всякие аномалии. Сначала гейзер из туалета стал бить как в натуральной канадской долине гейзеров, только не совсем водяной и совсем неприятно пахнущий. Затем тяга в камине закончилась, от чего в домине приключился нехилый газенваген. Затем, убедившись, что сосед не осознал своего плохого поведения, деревенские выкрасили его новый тюнингованый крузер в лимонно-желтый цвет, по-доброму — водной эмульсией. Весь. Включая окна.

И если проблему с туалетом нувориш решил полным снесением оного и вывозом продуктов гейзера, трубу на крыше пришлось строить заново — раствор получился слишком крепким, то проделка с крузером подкосила его слабую городскую психику. Тут он деревенских конечно удивил. Соседи рассчитывали, что мужик все осознает и придет мировую пить, а он взял, да и съехал с участка. Чем немало всех огорчил, добивались то люди иного.

— Пора поговорить и о деле. — Пинтус поставил кружку на стол. Напиток уже остыл и не грел озябшие руки.

— Я привязал амулет к вашей ауре. Вот, оденьте. Теперь можно будет пользоваться энергией хранящийся в нем. На самом амулете уже есть печать защиты. К сожалению только разума. Неплохой артефактор накладывал, чувствуется старая школа. Не эльфы точно. К тому же в нем стоит накопитель, хоть и не могу понять, как он работает — слишком тонкое плетение, однако для владельца безопасен и это главное.

— После того, как я привязал его к вашей ауре, начнет работать как только вы его наденете. К слову сказать, не бесполезная вещь для воина. Однако осмелюсь советовать приобрести также артефакт физической защиты. Никому ещё не помешала. Те артефакты по отклонению летающих предметов, довольно слабая защита.

— Спасибо за совет. Обязательно воспользуюсь. — Мальцев приподнялся.

— Не торопитесь молодой человек. Есть некоторые нюансы, которые вам необходимо знать как владельцу амулета.

Во-первых: энергии в артефакте хоть и много, но она не бесконечна. Во-вторых: старайтесь не использовать медальон в присутствии магов и эльфов, иначе они при желании смогут отследить тип преобразования, слишком уж отличается артефакт от того, что создают сейчас. Излишнее внимание вам лично, я думаю ни к чему.

— Управлять же им просто. Закройте глаза. Представьте, что рядом с вами где-то поблизости горит свеча. Представили?

Закрыв глаза, Мальцев представил себе неровно горящий огонек свечи, плавающий в кромешной темноте вокруг него.

— Вот, хорошо. Теперь представьте, что задуваете эту свечу. У вас хорошо получается. Теперь медальон не работает. По аналогии, зажигая свечу, вы переводите его в активный режим.

Теперь никто не сможет залезть вам в голову. В принципе ничего особенного, щит действуют, пока есть энергия в накопителе. Соответственно, чем сильнее атаки, тем быстрее кончается её запасы. И когда она кончится, прекратит действовать и защита. Так что советую с умом использовать данный артефакт и по мере необходимости пополнять запасы энергии.

— А почему именно свеча?

— Хороший вопрос. Это для новичков наиболее удобный способ активировать плетение в амулете. Нет необходимости придумывать свою точку привязки. В дальнейшем, когда привыкнете, для активизации артефакта будет достаточно захотеть, чтобы он начал работать. В общем, тренируйтесь и все у вас получится.

Мальцев выложил на стол мешочек с деньгами. — Спасибо мастер!

Он, скорей всего сильно переплачивал, однако приобретение того стоило. Опять же молчание стоит денег.

— Было приятно с вами пообщаться.

— Взаимно молодой человек. В наше время редко можно встретить хорошего собеседника. Приходите еще. Просто так.

— Обязательно загляну на днях. А пока не подскажите, что любит ваша ученица? Я был не очень вежлив сегодня днем. Хотел бы загладить свою вину, пока не поздно.

— Разумные слова, умного человека. — Пинтус улыбнулся.

— Лорен очень любит сладости. Сказывается бедное детство. — Старый лекарь помрачнел. — Мы все с возрастом стремимся наверстать упущенное в детстве, не желая признавать, что прошлое уже не вернуть. Хотите загладить свою вину — купите девушке сладости в лавке тетушки Рафи.

Лавка оказалась настоящим большим магазином. С яркой красочной вывеской во весь фасад. Оставив Эрина, с вожделением глазеющего на вывеску. Федор взялся за ручку двери, и, только чудом успел уклониться от вылетевшего через проём увесистого тела.

Вышеозначенное тело совершило несколько оборотов в пыли и остановилось, уткнувшись в стену противоположного здания. Это был крупный мускулистый орк с зеленоватой кожей и угольно черными волосами, сейчас в пыли.

— Ах ты, поганец! Грязными руками мою выпечку лапать он еще будет. — Вслед за словами на крыльцо вышла не менее рослая фигура женщины, со статью рубенсовских натурщиц, это если увеличить их раза в два — один раз в высоту и один раз в ширину, с грудью эдак шестого размера. Не менее явным и существенным фактом было то, что женщина оказалась орчихой. В обалдении, уставившись на этот образчик монументального организма, Мальцев не сразу расслышал вопрос, который очевидно задавался не в первый раз.

— Малохольный какой. Не сильно ударился то? Чего под дверью стоишь?

— Я к-конфеты купить. — С трудом, отведя от внушительного бюста глаза, выдавил из себя Федор. Любой мужик его бы сейчас понял. Эрин еще куда-то испарился, копперфильд мелкий.

— Пришел, так заходи, нечего под дверьми стоять. — Она подтолкнула Мальцева в спину своей ручищей.

— А ты с глаз моих долой! Еще раз увижу, что грязными ручонками к товару тянешься, кости все переломаю. — Тетушка Рафи погрозила здоровенным кулаком поднявшемуся из пыли здоровенному орку. Тот всей фигурой своей выражал искреннее раскаянье, не решаясь поднять глаза.

— Пока воды на три дня мне не натаскаешь, можешь домой не возвращаться. Демоны бы побрали этих родственничков.

Прямо с порога в нос Федора шибанули запахи всевозможных сластей и выпечки. Глаза разбегались от красоты, которой были уставлены прилавки. Мальцев поневоле сглотнул, придвинувшись к горкам плюшек и булочек, но, оглянувшись на тетушку Рафи, поспешно спрятал руки за спину. Та с удивительной грацией протиснулась за прилавок и пересыпала сейчас какие-то белые шарики с прилавка в пакетик из вощеной бумаги.

— Чего желаем? Сласти заморские, фрукты сушеные? Варенья вкусные и десерты королевские. Тетушка Рафи, десять лет уже поставщик сластей на столы лучших дворянских семей города. Ну что ты прилавок то поедом ешь?!

— Мне бы конфет для девушки. — Наконец пришел в себя Мальцев.

— Девушке то сколь лет?

— Эгм. Примерно двадцать-двадцать пять.

— Местная девушка то твоя?

— Да собственно это не совсем и девушка мне.

— Все вы мужики так. Сначала свое получите, а потом уже и не девушка вовсе. Я таких шустрых насквозь вижу. Насмотрелась в свое время. — Честно говоря, Мальцев откровенно не завидовал тому, кто вздумает получить свое с этого монстра кондитерского ремесла.

— Мне подарок надо сделать травнице Лорениль. Она меня лечит. — Решил внести ясность Федор.

— Пода-арок говоришь? — Протянула орчиха.

— Знаю я, что травница любит. Не вздумай мне девчонку обидеть! — Орчиха показала из-за прилавка свой внушительный кулачище.

— Да собственно и не собирался. Я правда пациент.

— Ну-ну! Пациент. Словес то каких напридумали. Узнаю, что девчонку обидел — поймаю и уши оборву! Лори итак натерпелась от наших местных дворянчиков. Крыс этих расфуфыренных. — Недовольно ворчала орчиха, насыпая в кулек сласти. Федор благоразумно помалкивал, аргументы у тётушки были размером с его голову.

Стоя возле дома травницы, Мальцев никак не мог себя заставить толкнуть калитку и зайти. Дело даже не в том, что он обидел Лорениль, все ухудшалось тем, что она была в какой-то мере сестрой по несчастью его наставника. Частично даже сестрой по крови, хотя по эмоциональному окрасу памяти, это было для мастера скорее минусом.

— Вы ко мне? — Парень вздрогнул от неожиданности. Как она так тихо подкралась? Обернувшись, он увидел Лорениль с корзинкой. Из корзинки торчали свертки продуктов.

— Госпожа Лорениль. Я бы хотел извиниться за ту грубость, что допустил сегодня утром. Я был немного не в себе. — Последние слова он говорил уже в спину уходящей травнице. Мда. Неловко получилось. Мальцев догнал девушку.

— Понимаете, у меня несколько напряженные отношения с… эльфами. Это не могло не отразиться на моем поведении. В общем извините. Вот, это вам. — Он поспешно вручил пакет со сладостями в руки Лорениль и пошел на выход.

— Вы не голодны? — Догнали его у калитки слова травницы.

— Да нет, я уже по… Эээ. То есть я с удовольствием. Ээ. Я хотел сказать, очень хочу есть. Да. — Во время визита к Пинтусу он успел нахвататься каких-то закусок, но отказываться от такого приглашения было просто глупо.

Внутри домика обстановка была более чем скромной. Видимо большие доходы её бизнес не баловали. Домик состоял из трех комнат с чердаком. В главной комнате находилась маленькая печка, в которой сейчас весело потрескивал огонь. В середине помещения стоял круглый большой стол, на котором пучками были свалены различные травы и стояли баночки с непонятным содержимым. По стенам дома были прибиты полки, на которых стояли нехитрые инструменты труда и быта травницы. Возле камина нашло своё место изящное плетеное креслице, похоже, здесь это дань моде. Одна из смежных комнат, была спальней, в другой располагался рабочий кабинет, сквозь щель приоткрытой двери была видна длинная полка с книгами. Должно быть дорогое удовольствие.

— Я сделала вам три порции настоя, это на неделю. Больше нет ингредиентов, к сожалению. Но не волнуйтесь, скоро вернутся люди с дальней заставы и привезут мне травяные сборы, я их еще в том году заказала.

— Сколько это будет стоить?

— Полторы дюжины серебряных монет, и вам нужно будет вернуть мне флягу. — Подсчитав в уме стоимость настоя на два месяца вперед, Мальцев выложил из кармана двенадцать золотых.

— Здесь немного больше. Я хотел бы, что бы у меня было только лучшее и в срок.

— Но я не могу столько взять, это слишком много. — Травница рефлекторно взяла в руки корзинку, словно желая занять у нее немного уверенности.

— Лорен. Здесь, в ваших краях, если что у меня и есть дорогого, то это моя жизнь. И свою жизнь я ценю выше денег. Уж не хотите ли вы сказать, что цените меня меньше, чем я сам? — Грозно сдвинув брови, вопросил он.

— Конечно, нет. — Эльфа улыбнулась, осветив улыбкой скудную обстановку комнаты.

— Давайте тогда вы меня накормите, и мы в расчете.

— Ой. Я совсем забыла. — Покраснев, как девчонка, Лорен засуетилась у печки, пытаясь из скудных продуктов сообразить что-то съедобное. Федор уже пожалел, что напросился на поесть. Очевидно, травница сама нечасто ела досыта.

— Вот. Это настой трилистника. Я его часто пью по вечерам, когда работы много. Пробовали уже?

— Да. Уже успел попробовать.

— Я люблю его с ягодами, так вкуснее. Хотите вам насыплю. — Парень кивнул.

— А вообще городок у нас красивый. Только скучно бывает. Иногда из столицы акробаты с фокусниками приезжают. Вот в последний раз танцоры были, из самого королевского театра. У них такие красивые наряды, женщины одеты в пышные золотые платья, мужчины в белых торжественных одеждах. Я и не думала, что такие красивые бывают.

Мальцев сидел, прихлебывая приторно сладкий отвар, и время от времени поддакивал. Он словно вернулся в недалекое прошлое, когда вот так по-простецки можно было завернуть на огонек к своим однокурсницам и сидеть, слушая ни к чему не обязывающий треп, вдыхая запахи чужого дома и духов хозяйки.

Пахла хозяйка приятно. В буйство трав и диких цветов в домике, неуловимо вплетался запах нежной, ухоженной, с чуть заметным пушком, девичьей кожи. Аромат настолько ярко проник в восприятие Мальцева, что казалось, стал осязаемым. Запах Лорен играл оттенками меда, припорошенного цветочной пыльцой, свежестью яблок и цитрусов, на фоне которых цветы звучат особенно красиво. И венец всего, от нее пахло засахаренными персиками. Этого он просто не мог выдержать.

Помимо собственной воли, он положил руку на красивые длинные пальцы испуганно замолчавшей травницы и тыльной стороной ладони погладил ее по щеке. Это была ошибка. Потом он долго корил себя за неуместную несдерженность, разрушившую краткий момент очарования.

Лорен отшатнулась как от удара, в ее больших синих глазах мгновенно набухли слезы. Вырвав свою руку, она, выскочила из-за стола и захлопнула за собой дверь в спальню. Из-за двери послышались всхлипывания. Даже не смотря на свой неправильный, спонтанный поступок, такой реакции он не ожидал.

Постояв с поднятой рукой у закрытой двери какое то время, Мальцев, молча собрал склянки в сумку и вышел, проклиная себя в глубине души. По дороге он надеялся встретить хотя бы одного завалящего эльфа, ну или на худой конец магистратского мытника. К сожалению для него и к счастью для остальных, его кровожадным мыслям не было суждено исполниться.

Здание гномского банка, он увидел еще в начале улицы. Невысокая квадратная домина серого цвета, из каменных блоков с окошками-бойницами. Он выбивался из принятой здесь архитектуры своей основательностью и полным отсутствием украшений. У широких обитых металлом дверей в банк, в полном боевом облачении, с арбалетами в руках и короткими мечами на поясе, стояла охрана — два гнома. Гномы, со всем навешенным на себя железом напоминали двух укороченных сильно бородатых терминаторов. Проследив цепким взглядом за Мальцевым, они вернулись к созерцанию живописных окрестностей — грязных улиц и обшарпанных стен. Эрин как обычно остался снаружи.

По анфиладе смежных помещений, через позолоченные двери и богато обставленные залы, быстрым шагом шел человек одетый в форму стражника.

Крепко сжимая рукоять короткого пехотного меча, он с неодобрением посматривал на кричащее излишество украшений и аляповатую позолоту лепнины. Убранство не подобающее пути воина.

Гулкий стук подков на сапогах, разносился далеко впереди идущего, и, не смотря на то, что он знал отношение хозяина дома к излишнему шуму, сбавлять шаг стражник не собирался.

Четко чеканя уставной шаг, Бран старался смотреть только перед собой и не обращать внимания на всю эту блестящую мишуру, ярко свидетельствующую о характере владельца дворца и наместника города. Отдавая дань высоким домам столицы, у каждой двери стояла пара хороших бойцов.

В охрану, наместник отбирал только лучших воинов, невзирая на репутацию. Единственным требованием было неукоснительное выполнение противозаконных порой распоряжений начальства.

Бран, в свое время отказался от поста главы личной охраны, несмотря на то, что должность сулила гигантское по меркам фронтира содержание. Руководить моральными ублюдками, он не хотел, а их среди этих парней было большинство.

Пройдя последние двери, у которых в боевых доспехах стояла целая четверка стражников и, скользнув взглядом по лицам, Бран отметил отрадную шишку на лбу Дорка и здоровенный синяк у Виго, из-за которого и так мелкие свинячьи глазки стали совсем незаметны.

Широко улыбаясь, глава крепостной стражи толкнул рукой двустворчатые двери, заходя в рабочий кабинет наместника. Надо будет вином чужака угостить что-ли, порадовал.

Помещение кабинета было выделано дорогими сортами дерева. Мебель поражала кичливыми мотивами отделки и украшениями. Несмотря на яркий день, высокие стрельчатые окна, выполненные из цветного стекла, были занавешены тяжелыми складчатыми шторами, создавая в комнате нездоровый полумрак. Под высоким потолком помещения, медленно по кругу плавали тусклые сгустки световых шаров, заключенные в золотую решетчатую оправу — веянье столичной моды. Выпускник Фиарской академии мог вполне безопасно себе позволить некоторую эксцентричность поведения.

Под стук подкованных каблуков, Бран прошел дальше, в нутро погруженной в тень комнаты. Рядом с камином, в глубоком низком кресле полулежал наместник города, Виско Тариус, магистр боевой магии и потомок благородной фамилии, не уступающей древностью рода королевской. По крайней мере, это от него слышали часто. Сам глава городской стражи мог подтвердить только наличие заносчивости не уступающей королевской.

Магистр Тариус был одет в черный бархатный камзол с золотыми пуговицами, черные же бархатные штаны и высокие кожаные сапоги. Сейчас он потягивал через курительный аппарат сладковатый дым эльфийских трав, рисуя перед собой выдыхаемым дымом колечки. На его холеном породистом лице не отражалось ничего, но глава стражи из своего собственного печального опыта знал, что это обманчивое впечатление.

В комнате еле слышно пахло чем-то очень знакомым, но Бран никак не мог определить чем. Среагировав на приглашающий мах ухоженной руки, унизанной перстнями, глава крепостной стражи подошел ближе.

— Ты вовремя Бран. Мне сообщили, что в городе моем происходит нечто крайне интересное. Это так?

— В городе все спокойно магистр Тариус. Никаких происшествий.

— Странно. — Монотонным голосом произнес маг. — С самого утра нога чешется. Верный признак, что происходит что-то, о чем меня неосмотрительно не поставили в известность.

Врезать бы тебе в то место, откуда эта нога растет, — подумал Бран, но сказал совсем другое.

— Вы, наверное, про эту досадную случайность в доме Ведены?

— Мне плевать, как зовут ту бабу! — Сорвался на крик Тариус, но тут же тихим голосом продолжил. — Почему стража пускает в город чужаков без документов? Почему эти чужаки, разгуливают по городу, и позволяют себе исподтишка нападать на моих людей?! Почему наконец это отребье, поднявшее руку на законную власть, до сих пор гуляет на свободе, вместо того, чтобы корчится на дыбе у дознователей?

Дорк все-таки изложил не самую плохую версию происшедшего, сделал про себя вывод начальник стражи.

— Ах, вы про это. Должен вам сказать, что это Дорк со своими ребятами напал на моего тайного агента, а он уже вынужден был защищаться. Причем, ни разу не обнажил своего оружия.

— Достойно героической баллады, вот только в сказки я давно не верю. Дорк сообщил, что чужак мешал исполнению закона Фиарии, а это прямая дорога на рудники. Даже, несмотря на то, что он твой агент.

— Не могу с вами согласиться. Саргон не нарушал закон, поскольку защищал себя, а не добропорядочную гражданку Ведену, вдову одного из моих погибших солдат.

— Не нужно засорять мне голову разными именами! — Тариус недовольно сморщился. — И конечно услуги твоего агента были оплачены магистратом?

— Да господин наместник. Это очень хороший специалист. — Чужак возник в городе очень своевременно, как раз тогда, когда Брану пришлось взять некоторые деньги под нужды стражи. С восточной заставы несколько человек нуждалось в денежной помощи.

— И что же умеет твой человек, кроме того, как тратить мои деньги?

— Как я уже говорил это очень хороший специалист. Специалист по вампирам.

-..? — Тариус заинтересованно приподнялся в кресле. Поимка вампира на территории города могла бы внести некоторое оживление в серые будни, не говоря уже о том впечатление, которое такой трофей может произвести в столице.

— Продолжай.

— Четыре взрослых вампира уже седмицу находятся в городе. Три особи мужского пола и одна женщина. Мы тщательно следим за ними, но все еще не поняли, с какой целью они здесь. — Покривил душой Бран.

— Что эти животные могут хотеть кроме крови?

— За все время, что они здесь, ни один житель от их клыков не пострадал. И это странно. Несколько лет назад, на восточной заставе завелся кровосос, так тот таскал по человеку в неделю, пока его не упокоили. Помните, наверное, среди стражи было много жертв.

— Плевать мне на жертвы! Слышишь меня солдат!? Мне нужны их головы. А бабу кровососку приведи мне! Ты меня понял?

Глава стражи послушно качнул головой.

— Можешь идти. Жду от тебя хороших новостей к концу седмицы. И Бран! Не затягивай с этим.

Магистр Тариус отвернулся к камину и поворошил поленья железным прутом. Отсвет пламени на секунду осветил хищный оскал. Или может это была игра теней?

— Ты все слышал Сир? — Дверь, ведущая в спальные покои Тариуса, отворилась, и в комнату зашла стройная высокая фигура в сером плаще с капюшоном.

— Должен сказать, работа твоей стражи меня впечатлила. Они быстро среагировали на появление вампиров.

— Почему ты не сообщил мне, что привел кровососов?

Собеседник Тариуса пожал плечами.

— Человек, за которым мы охотимся, очень опасен. У нас не было его описания, только следы крови. Мы не нашли бы его без вампиров, а теперь и взять его без их помощи будет трудно. Есть указание привезти его живым. И лучше нам сделать это своими силами. Будет хуже, если глава пошлет теней леса решать такие вопросы.

— Что еще за новости с тенями леса? Ты же знаешь, что этим мясникам запрещен вход во все людские поселения. Он что совсем сдурел?

Фигура в плаще скинула капюшон. Собеседником Тариуса оказался молодой эльф, с длинными светлыми волосами, заплетенными в косу и ярко зелеными глазами. Хотя Виско знал, что сменить цвет глаз для эльфа, едва ли не проще, чем сменить цвет волос для столичной модницы.

— Ты прав. — Эльф улыбнулся. — Глава порой бывает совершенно несносен. Однако он хорошо платит за свои причуды. — Сирандиэль не стал добавлять, что его совершенно не напрягает такое положение вещей. Должность посла Дома в заштатном городке фронтира его более чем устраивала. Лучше быть одним из влиятельнейших лиц среди дикарей, чем равным среди сонма собратьев.

К тому же он имел неплохое дело, сбывая запрещенные к продаже ингредиенты и украшения через наместника. Несмотря на опасность, дело давало серьезный доход, даже с учетом того, что приходилось делиться. И уж кому кому, а ему видеть в ближайшее время теней леса не хотелось. Не ровен час, что-нибудь раскопают. Тряхнув головой, эльф продолжил.

— О тенях леса не беспокойся. Когда мы поймаем чужака, дело будет улажено.

— Я хочу, чтобы ты добавил кровососов к обещанной благодарности.

— Как тебе будет угодно. — Легко согласился эльф. — Хотя я не понимаю, зачем тебе эти убогие создания.

— Не беспокойся, я найду им применение. — Тариус криво улыбнулся.

Сирандиэль вышел через потайную дверь, которая через подземный ход вела из покоев в неприметный домик садовника на далеком от ворот участке стены. Там же находился скрытый проход сквозь стену, он вел в заброшенный двор полуразрушенной лавки. О наличии хода знали немногие посвященные лица.

Неподалеку от выхода, эльфа ждала крытая карета. Выйдя на дорогу, он снова накинул на себя маску высокомерия и холодности. Сородичам не нужно знать о характере его взаимоотношений с местной властью.

Усевшись напротив укрытой тенью фигуры, эльф слегка наклонил голову на невысказанный вопрос.

— Мы можем взять его самостоятельно.

— Слишком рискованно, он нужен нам живым. Дождемся остальных. Спешка в серьезных делах сродни ошибке.

Управляющий Наугладур был не в духе. Многие были бы не согласны с данным утверждением, полагая, что это его обычное состояние, но сегодня он был особенно недоволен. Начиная с прошлой седмицы, новости к нему приносили исключительно отвратительного, мирного свойства.

Орки перестали тревожить граничные заставы, каддифцы поутихли, что в свете прекращения дипломатических отношений двух людских государств, крайне странно. И те и другие частенько грешили набегами на соседей, не гнушаясь и грабежами караванов. Впрочем, подгорных жителей это никак не касалось, в конфликтах они придерживались строгого нейтралитета. Поэтому за всю историю людских войн — еще ни разу не пострадали городские постройки гномов, вне зависимости от того, кто был у власти. К тому же, конфликты это еще один способ заработать. Отлично налаженная система информаторов и доверенных лиц, позволяла группе банковских домов клана Черного Колеса, снабжать деньгами и оружием наиболее прибыльные из набегов.

Сейчас же царившее на всех фронтах затишье сводило на нет все усилия управляющего. В самом деле, кого здесь ещё финансировать!? Захудалых дворян, прожигающих последние крохи состояния или жалких мещан, еле сводящих концы с концами? Кто там ещё? Торговцы? Так купеческая гильдия предпочитала проводить денежные операции преимущественно в столице, хорошо еще магистрат все расчеты вёл только через банк. Этому немало способствовало умасливание местных чиновников, те еще хищники в человечьем обличье.

Еще и храмовые ростовщики оживились. Уму непостижимо, кто вложил в голову настоятеля, давать деньги всего под сорок процентов годовых, да еще и без залога. Конечно обеспечение у храмовых барыг крепкое, ничего не скажешь. Попробуй только не заплати — проклянут, на коленях последнее притащишь, и еще умолять будешь, чтобы взяли. Занимались бы своей религиозной проституцией, фанатики несчастные.

А история с Исканскими ауреями? Иначе как аферой её не назовешь. Все золотые старой чеканки изымались, а вместо них вводились новые с тем же номиналом, но в которых золота была всего одна треть. Пьяный бред!

Того, кто подсказал такой выход из безденежья королевской семье — следовало бы облегчить на пару стоунов, во избежание дурного потомства. За этой гнилой историей явственно торчали длинные уши. Кто ещё кроме них мог такое подсказать? У кого бы хватило мозгов?

Теперь местные предпочитали расплачиваться преимущественно серебром, припрятав до поры до времени полновесные золотые старой чеканки. Но это простые обыватели. А куда деваться государственным подрядчикам или банковским домам, которым королевская семья должна как орк желудку? Венец всего — наместник начал задерживать выплату данного ему год назад займа. И ведь ничего ему не сделаешь, с новым то человеком пока найдешь подход, столько монет успеет на ветер уйти.

В который раз уже вознеся хулу в адрес своего недальновидного дяди, устроившего филиал в этой глуши, Наугладур походя пнул мусорное ведро, отчего то с оглушительным треском разбилось о противоположную стену. Боги камней! Опять не рассчитал.

Яростно дернув себя за бороду, управляющий снова зашагал по проторенному маршруту от стены до стены.

В кабинет заглянул Флои, прозванный местными гномами, три пуда. Управляющий не мешал подчиненным судачить о своем племяннике и подтрунивать над ним по мере фантазии, авось одумается и умотает к родственникам под крыло. Всё меньше проблем.

— Дядя. Тут чужак пришел. Деньги хочет пристроить.

— Ну так займись им! — Рявкнул Наугладир. Он терпеть не мог проявлений родственных чувств. Заложив дверь на засов, управляющий щедро плеснул себе в кружку бурзума и с тоскливым вздохом убрал бутылку с остатками напитка в сейф, стратегические запасы подходили к концу. Удобно расположившись в кресле, гном закинул ноги на стол и маленькими глоточками принялся смаковать убойный напиток. Хоть что-то приятное за день.

— Управляющий сейчас не может вас принять. — Федор повернулся к молодому гному довольно стройного телосложения, что очевидно было среди подгорных жителей неким отклонением от нормы. Как, впрочем наверное, и улыбка на округлом лице.

Занятый разглядыванием спартанской обстановки банка, Мальцев прозевал момент его возвращения.

— Может, я как-то могу помочь? Проходите к столу. — Гном показал рукой на длинный стол, стоящий справа от входа.

— Вполне возможно. Я бы хотел уточнить условия вкладов и оставить ценные вещи на сохранение.

— О! По вкладам все очень просто. Доля составляет от пяти до двух процентов, в зависимости от суммы. Начисляется ежегодно. Сколько вы бы хотели положить?

— Для начала — пятьсот золотых. — Мальцеву доставило несказанное удовольствие лицезрение лица гнома с лезущими на лоб глазами.

— В вашем случае, банк возьмёт всего полтора процента. — Наконец справился с собой гном.

— Простите!? Я правильно расслышал? Банк возьмёт полтора процента с суммы за хранение денег?

— Да, всё верно!

— То есть, я, даю банку деньги, и банк берет у меня полтора процента от суммы?

— Точно, так. — Терпеливо повторил гном. — Плюс вы получаете именной вексель нашего банковского дома, который можете обналичить в любом гномьем банке. Ну и естественно мы заведем счет на ваше имя.

— То есть я, отдаю вам деньги и еще плачу за их хранение? — Повысил голос Мальцев, привставая со стула. Настроение было уже не фонтан, а расценки банка так и вовсе начали выводить его из себя. Гномы из внутренней охраны напряглись, повернувшись к источнику шума.

— Подождите. — Торопливо добавил гном. Флои совсем не хотелось объяснять своему доброму дядюшке, почему полтысячи золотых ушли практически из кармана банка. — Тем, кто хранит у нас ценные вещи, счет мы открываем бесплатно. — Подавшись вперед к посетителю, произнес он так, чтобы его не услышали окружающие.

— Вот это уже другой разговор. — Успокоился парень, присаживаясь обратно. Ему еле удалось совладать с собой не послав лесом банк и всех его служащих. Открыто идти против системы все равно, что ссать против ветра. Похоже, банковские кровососы никем здесь не контролируются. Надо будет устроить им финансовый армагеддец при удобном случае. Этому миру сильно не хватает здоровой конкуренции.

Проследив за тем, как клиент усаживается обратно в не слишком удобное миниатюрное кресло, гном облегченно перевел дыхание, скандал на некоторое время откладывается.

Поставив несколько подписей в индентуре на хранение вещей, и получив свою половину неровно обрезанного листа, Мальцев вслед за гномом спустился на нижний этаж здания. После четырехмаршевой лестницы с охраной на каждой площадке, они попали в длинный прямой коридор с низким потолком, оканчивающийся решеткой и охраной из четверых квадратных гномов-металлистов. Стены коридора в некоторых местах были испещрены знаками, похожими на арабскую вязь.

— Это высказывания наших мудрецов, записанные на кхуздуле. — Подал голос провожатый, отметив интерес Федора.

— И что пишут? — Мальцев не увлекался арабскими языками, но тут сходство если и присутствовало, то очень отдаленно.

— Вот это например, дословно означает — «Бесполезно бить тень дерева». Принадлежит фраза Торину Второму. Говорят, что известна еще со времен войны с эльфами, после неудачного штурма Вечного леса. А вот эта уже принадлежит Балтурину Храброму. Как потомственный солдат он не любил красочно и долго говорить. Это его посмертная фраза. — Кивнул на противоположную стену гном. На ней было всего четыре глифа.

— Между прочим, она уже несколько веков служит пищей для споров. А говорится в ней — «Ремесло истина». Также можно её перевести и как истинное ремесло. Многие считают, что правитель просто не успел произнести всю фразу целиком. В любом случае — начало достойное. Вы как считаете?

Мальцев никак не считал. В свете общедоступности информации в его мире, каждый старался выдавить из себя какой-то перл. Каждый мнил себя как минимум Спинозой современной мысли, а в силу распространенности Интернета — старательно доказывал это в дурных комментариях по миллионам поводов.

А вот камера хранения Федора впечатлила. Есть с чем сравнивать. Как-то раз по стечению обстоятельств он попал на оценку стоимости сейфовой комнаты одного из лопнувших городских банков. Куча хромированных деталей, несколько витков хорошо защищенного подземного перехода, толстенные железобетонные стены и сейфовая дверь толщиной в полметра.

В банке гномов присутствовало то же самое, только без излишних украшательств. Тусклый металл круглой двери сейфа с внушительными рукоятками запоров и рунами из серебристого металла в середине.

Передав оружие охране, и пройдя метровой толщины створку, которую с трудом отодвигали трое дюжих гномов, парень очутился в небольшой комнатке с двумя дверьми. Здесь охрану несли двое гномов с арбалетами и один в темно-синей хламиде с жезлом в руке.

— В хранилище нельзя проносить изделия содержащие магию. — Бородатый тип в синем балахоне, требовательно протянул руку. — Мы вернем вам вещи на выходе.

Облегченно вздохнув, тягомотное оформление бумаг кого угодно заставит взгрустнуть, Мальцев, не оглядываясь на почтительный поклон клерка, вышел на улицу. До вечера оставалось еще порядочно, следовало заняться вопросами собственной безопасности, парень все-таки решил воспользоваться советом армейского лекаря.

По словам Пинтуса, единственный артефактор города, жил и работал где-то в районе рынка. Заодно стоит посмотреть и на то, чем живет торговый люд в этом месте.

Район, в котором находился банк, располагался в богатой части города. Это было заметно по украшениям домов и добротно одетому люду, снующему на узких улочках.

Идя вслед за подпрыгивающим на ходу Эрином, который ухитрялся не только хрустеть леденцами, но и крутить головой, рассказывая обо всех встреченных достопримечательностях, Федор пытался при встрече копировать жесты местных жителей. Получалось как-то не очень, не хватало привычки и видимо природной грации. Приподнимая шляпу в очередной раз, Мальцев чуть не уронил ее в пыль. Оставшуюся часть пути, он нес ее в руке, делая вид, что обмахивает себя.

Попадающиеся им по дороге личности с интересом изучали странно одетого чужака. Причем, если особы женского пола улыбались и мило краснели, кивая на уже разученное приветствие, то хорошо одетые мужики предпочитали настороженно хмуриться. Изредка мимо пробегал рабочий люд, одетый неброско, но добротно. Эти в отличие от благородных вели себя более приветливо.

Мужской костюм чаще всего состоял из длинной рубахи с рукавами, подпоясанной на талии, коротких штанов, чулок из ткани, кожаных башмаков и цветной накидки, застегнутой на плече. На голове разнообразие различных кожаных шляп, некоторые украшены перьями и бижутерией.

Женщины носили одновременно две туники: нижнюю — широкую, с длинными узкими рукавами, и верхнюю, более короткую, с короткими широкими рукавами. В моде были цвета от салатового к синему. Некоторые девушки и женщины на голове носили обтягивающие шапочки и сеточки, которые прикрывали их волосы. Другие покрывали свои волосы вуалью, которая свисала свободно или просто закрепляли волосы тесьмой. Встречались также женщины с распущенными волосами или косами, с вплетенными в них украшениями.

Мужчины были почти поголовно вооружены. Богатеи чаще всего были вооружены парными клинками разной длины. Мужики попроще, обходились скромными тесаками и ножами. Рукояти клинков в основном имели закрытую форму, украшенную резьбой и самоцветами. Многие, кроме оружия могли похвастать и немалой свитой, настороженно взирающей на прохожих.

Ближе к центру города стал слышен гомон толпы, и крики зазывал. Разнообразно одетые люди и нелюди, по дороге попалось несколько гномов, сновали в толпе, создавая пестроту, от которой резало глаза.

Город рисовал в памяти очень противоречивое впечатление. Роскошь и беднота. Гниль нищенских улиц и вычурность богатых. Резкие переходы почти без средних тонов. Даже разрушенные постройки в Ашкеруме выглядели более благородно, по сравнению с местными шедеврами строительства. От мелькания лиц и гомона толпы с непривычки разболелась голова. Сказывалось чрезмерно затянувшееся одиночество.

Ближе к центру стало отчетливо видно внутреннее ядро города — укрепленный стенами центр, окружающий несколько похожих на соборы зданий, внутренний рынок и помещения местной администрации. Кажется, тут же неподалеку находились и казармы. Ворота во внутренний город охранялись.

Федор грустно усмехнулся. Все, как и везде. Задумывалось, как защита предместий, а выросло в силу, противостоящую возникающему из предместий новому городу и его торгово-ремесленному населению. То есть создавалось для охраны народа, а превратилось в защиту от народа.

Земля ближе к центру стоила дорого. Это можно было понять по типу строений. От домов бедняков в одну комнату, в которой жили, готовили и работали, а часто и держали мелкий скот, на окраине города, до больших особняков в его центре.

В местах проживания бедняков мелкий скот без присмотра бродил по улицам, мешая проезду. Чистоту там даже и не пытались поддерживать. Канавы с отбросами благоухали уж очень красноречиво.

Эрин, с удивлением услышав пожелание выбрать место почище, все же свернул на более широкую улочку, сообщив что идти придется дольше. Смешной пацан. Расстояния тут по прямой как от дома до супермаркета через одну остановку. Это если весь город надо обойти.

Дефицит площадей заставлял владельцев наращивать этажи зданий. Стены верхних этажей выносились как можно дальше вперед и нависали над нижними этажами. Это настолько затемняло улицу, что даже сейчас на нее почти не падал свет.

Дома состоятельных лиц строились преимущественно из камня, а снаружи украшались ажурными парапетами, зубцами, башенками, балкончиками и эркерами.

Пространство перед воротами метров на двадцать было свободно от построек, скорей всего во избежание неожиданных действий атакующих (в том числе и разгневанных горожан). Не похоже, чтобы тут власть любили.

Пройдя под настороженными взорами охраны через ворота внутреннего города, Мальцев попал на оживленную площадь прямоугольной формы, всю загроможденную прилавками и шатрами. Все же в этом, несмотря на толпящийся народ, был виден некоторый порядок. Лавки стояли плотными рядами и между шатрами также четко виднелись довольно свободные проходы. Повозка не проедет, но два человека спокойно разойдутся.

Судя по богатству отделки некоторых лавок и шатров, дела торговые тут идут вполне успешно. Даже не вяжется с тем количеством нищих, калек и попрошаек, встреченных им на улицах по дороге сюда.

— Мед! Душистый ме-ед! Чудесные сласти, лекарство от грусти и многих напастей! Что? Подруга прыщами покрылась? А я тут причем? Сам ты шарлатан! Видел я твою подругу. Если б она так же воду пила как сласти ест, её бы надвое уже разорвало!

— Да я тебя…

— Ткани! Заморские ткани! Подходи, выбирай! Налетай пока дешево.

— Фрукты! Свежие фрукты.

От истошного крика продавца рыбы, Мальцев даже вздрогнул. Он успел отвыкнуть от сутолоки городов, да, и не принято было на родине так надрываться в устной рекламе.

— Куда руки свои тянешь урод!?

— Как это тухлая? Сам ты тухлый! Ну, погоди у меня! Поймаю, все зубы твои наглые выбью! Все три!

— Ой, люди добрые! Что ж это делается. Обокрали! Как есть обокрали! Только что здесь пацан крутился, рыжий такой. Вот он! Лови его! Вор! Держи вора! — Пухлая тетка в цветастом переднике, подобрала юбку и припустила за мелькающей где-то в толпе рыжей шевелюрой. Стражники стоящие рядом, с ленцой покосившись, дружно отвернулись в другую сторону. Федор покачал головой. Как домой попал.

— Великий маг Дешатакаан предскажет судьбу и снимет порчу. — Надрывался ярко одетый молодчик у крикливо украшенного шатра, размахивая руками в такт словам. Судя по навязчивой рекламе, тем кто посетит мага, откроются все секреты мира.

— Соль морская, пряности! Сухофрукты и орехи!

Отстраненно слушая Эрина, Мальцев внимательно рассматривал представленные на прилавках товары. Как-то надо устраиваться в обществе. Его денежные запасы определенно не бесконечны. Стоило подумать о каком-то денежном занятии, бизнес организовать, чем черт не шутит. Несмотря на громадный запас золота в Ашкеруме, возвращаться туда явно не стоит. И так еле дошел.

— У нас небольшой рынок. Вот в Фиаре, говорят у каждой гильдии свои рынки. Сенной, дровяной, угольный, даже кондитерский есть. — С восторгом в голосе протянул Эрин, косясь на румяную тетку, торгующую чем-то, что с первого взгляда походило на пирожки.

Впрочем, почему бы им и не быть пирожками? Пахнет очень приятно, не так как в тошниловках на улицах родного города. Чувствуется экология что ли. Вряд ли эти пирожки готовили с добавлением кошатины. — Ухмыльнулся Федор.

В дальнем от ворот углу, тесно примыкая к собору, находилась ратуша. Как исключительно городское сооружение, она являлась предметом самозабвенной гордости горожан, что подтверждалось ее богатым убранством. Нижние части здания, снабженные арочными галереями, были местом активной торговли. Отсюда были видны красочные вывески над отдельными комнатами и секциями. В верхних этажах ратуши располагались залы для заседаний, канцелярия и прочие городские службы. В качестве пристройки к ратуше, возвышалась городская башня с колоколом. В моменты опасности звон колоколов на башне собирал население города на главной площади.

Наособицу от этих строений стояли склады. Эти здания охранялись чуть ли не лучше чем верхние этажи ратуши.

Лавку артефактора нашли быстро, она располагалась не так далеко от ворот. Над входом висела загадочная вывеска с изображением какой-то птицы и надписью на непонятном языке. Окраска птицы и буквы переливались разноцветьем, изредка над поверхностью вывески всплывали искорки. Подобных спецэффектов Федор нигде больше не видел. Дополнительная реклама профессионализму? Неужели местные знают толк в рекламе?

Дверь отворилась внутрь с мелодичным звоном, сработал колокольчик, подвешенный над притолокой. За прилавком с книжкой в руках сидела невысокая миловидная женщина с усталым выражением лица.

— Чем могу вам помочь?

— Я наверное ошибся. Подскажите, пожалуйста, где можно найти мастера Тибериуса.

— Должна вас поздравить милорд. Вы его уже нашли.

— Простите. Меня не предупредили, что вы… мм..

— Ничего. Так многие реагируют. — Устало улыбнулась женщина. — Интересует что-то особенное? Боюсь удивить будет нечем. В основном мои заказчики — местная стража да городская гильдия торговцев. Те, что побогаче, предпочитают заказывать в столице. Поэтому на прилавке только ходовой товар, то, что здесь пользуется спросом. В общем, смотрите и задавайте вопросы.

— Мне посоветовал к вам обратиться мастер Пинтус. Он сказал, что у вас можно найти неплохой артефакт защиты. — Мальцев уже как то справился с неловкостью. И решил немного польстить самолюбию артефактора. — Он также говорил, что вы лучшая из тех, кого он знает.

— Если не считать, что я тут единственный мастер артефактор, то все верно. Можете звать меня Лиз. Судя по очень неплохому накопителю с ментальной защитой, вам нужно что-то похожее?

-..? — Она как то сумела увидеть артефакт под курткой, хотя Мальцев тщательно застегнул рубашку, так чтобы даже тесемок не было видно. Может Пинтус ее предупредил? Да нет, не похоже, что старик будет болтать. Не тот человек.

— Не волнуйтесь. Эманации от амулета практически не заметны, если не присматриваться. А меня учили обращать внимания даже на самые незначительные детали. — Правильно оценила его замешательства хозяйка лавки. — Можно мне его увидеть?

Немного поколебавшись, Мальцев снял через голову амулет и осторожно положил его на прилавок.

— Вот, достался как-то по случаю.

С лица Лиз сошла улыбка. Она, осторожно подвесив амулет на специальной стойке, взяла в руку какой-то короткий жезл серебристого цвета и медленно провела им над артефактом.

— Очень интересное устройство. Емкий накопитель. Тонкая работа. А вот сам ментальный щит выполнен в традиционной манере. Чувствуется рука Пинтуса. Чисто армейский подход. Просто до отвращения. Даже сам транслятор какой-то корявый. Только ему не говорите, пожалуйста, а то обидится сыч старый.

— Сам артефакт сделан очень давно. Плетение старой школы. Сейчас так никто не делает. Слишком долго и непрактично, хотя и на порядок эффективнее стандартной схемы. Боюсь не смогу выполнить нечто в подобном стиле. Не столько из-за сложности схемы, как из-за отсутствия необходимых материалов. Ингредиенты очень дороги. Ранее у меня не заказывали настолько качественных изделий, люди здесь в большинстве небогатые и непритязательные.

— И все-таки, сколько будет стоить артефакт защиты?

— Дайте подумать. Около пяти золотых за работу. Накопитель еще три золотых и корпус со стабилизатором не менее десяти монет серебром. Работа займет не менее недели, это при условии, что все ингредиенты найдутся в городе.

— А вы можете сделать артефакт на основе моего накопителя? Не хотелось бы оставаться без защиты так долго.

— Вообще-то не лишено смысла, но такие схемы не отличаются стабильностью. — Лиз ненадолго задумалась. — Амулет может не выдержать одновременной нагрузки двух щитов и выйдет из строя еще до полного исчерпания энергии. Хотя, если вы не планируете ограбить банк или затевать войну с магами, то может и сойти на первое время.

— Банк грабить? Это гномский что ли? Скажете тоже. Они сами кого хочешь ограбят. Жлобы.

— Вы правы. У нас даже анекдот ходит про управляющего банка. Широко известный тип, в узких кругах. Та-ак, давайте посчитаем, что получится по деньгам. За работу я с вас возьму шестьдесят монет серебром, плюс за стабилизатор еще пять монет. Итого пять золотых и девять серебром.

Блин. Так и без штанов недолго остаться, — Мальцев вытащил из приобретенного недавно споррана задаток, и со скрипом в душе, выложил деньги на прилавок.

— Вам ведь ранее не приходилось пользоваться артефактами защиты, так? — Федор нехотя кивнул, про себя чертыхаясь, в этом мире отвратительно много догадливых личностей.

— Тогда вынуждена предупредить, чтобы вы не полагались на магическую защиту как на непроницаемую преграду против всевозможных опасностей.

— Лиз, спасибо за предупреждение. А как новичку во всех этих магических вещах не подскажите, что можно ожидать от такой защиты?

— Почему же не подсказать. — Женщина улыбнулась. — Есть только один принцип при использовании личного щита не магом. Активировав его, забудьте, что он у вас есть.

Афигенное начало. За что ж платить то тогда? — Но вслух он промычал что-то неопределенное, не сумев сформулировать эмоцию в логичный вопрос.

— Именно так. — Лиз на секунду отвернулась, убирая книжку под прилавок. — Объясню проще. Разгадка на поверхности. Любой маг умеет ставить защиту без артефактов. Ему требуется только подпитка энергией, для её поддержания. Основа защиты, то на чем она держится, это жизненное поле, которое есть у всех разумных в определенной степени развития.

Аура, она говорит про ауру, — пронеслось в голове у Мальцева, который начал уже улавливать, куда клонит артефактор.

— Так вот, маг может изменить расстояние, на которое оно отстоит от тела и саму форму поля. Естественно всё зависит от возможностей и развития конкретных специалистов.

Артефакт же, строит защиту только на наиболее плотном слое. Для простого человека это в пределах ладони от кожи. Не торопитесь задавать вопросы. — Снова улыбнулась она. Мальцев выпустил набранный для глупого вопроса воздух.

— Представьте, что вы в глухой броне. Тяжелая надежная броня, толстая, крепкая, внушающая уважение. И вдруг кто-то начинает подогревать ее в определенном месте, быстро доведя металл до белого свечения. Как вы думаете, что будет с телом, которое под этой броней находится? Вижу по глазам, уже начинаете понимать.

— Вот еще пример. Все та же броня. Авторитетными тяжелыми шагами вы идете на своих врагов, внушая им страх и неизбежность поражения. И вдруг в вас попадает столь же весомый камень, пущенный из катапульты. Как вы думаете, что будет с телом в крепких нерушимых доспехах, в которые попадет камень весом более пятидесяти стоунов?

— Думаю, что ничего хорошего. — Помрачнел Федор. — Я так понимаю, что отодвигая поле от собственного тела, маг получает возможность безопасно рассеивать энергию удара, направляя ее по касательной или в случае с температурой просто находясь дальше точки удара?

— В основном верно. Вы очень тонко подметили суть. Только маги, как правило, ставят несколько специализированных слоев защиты, сколько хватает сил. Естественно стараются делать это без ущерба для атакующих заклинаний.

— А как же тогда маги используют эти самые атакующие заклинания? Я так понимаю, чтобы сделать свой ход им необходимо снимать защиту?

— И снова верно. Именно поэтому маги предпочитают действовать как минимум парами, так их эффективность как боевых единиц вырастает в разы. Пока один занят атакующими плетениями, второй держит щит и активирует общую защиту при малейшей угрозе. Естественно, чтобы сработаться, магам требуется значительное время. — Владелица лавки, принялась теребить локон своих волос. Что как видится, делала всегда, размышляя о чем-то интересном.

— Тогда что же можно ожидать от моей защиты?

— Чудес точно ожидать не стоит. Такая защита хороша от метательных предметов и ударов простым оружием. Те же рунные стрелы или мечи вроде ваших, легко сквозь нее пройдут. — Лиз улыбнулась.

— Воспринимайте ее как последний шанс. На тот случай, когда уже не сможете увернуться. Да, и не забывайте про импульс удара.

— Спасибо за урок Лиз. Вы мне все очень понятно объяснили. Приятно было пообщаться. — Улыбнулся в ответ Мальцев, хотя вопросов у него появилось едва ли не больше чем понимания.

— С вами тоже было приятно поговорить. Возвращайтесь завтра утром, думаю, успею закончить артефакт.

— Отлично. А что за анекдот вы упомянули про гномов?

— О. Вы, правда, не слышали? Анекдот про местного бродягу, повадившегося выпрашивать милостыню. На дороге он подбирал сухой навоз, стучал в дверь и просил кусочек черствого хлеба для «бутерброда». Хозяева в ужасе предлагали ему выбросить навоз и давали что-то поесть. Но вот однажды, постучав в дом, он нарвался на Наугладура. Тот, потрясенный, пробормотал: «Это есть никак нельзя. Знаешь что? Брось-ка это, и пойдем в хлев, там есть посвежее, еще тепленькое».

Попрощавшись с хозяйкой лавки, Мальцев с улыбкой до ушей вышел на улицу. Где его чуть не сбил с ног какой-то мужичок, одетый в разноцветные тряпки и смешную шапку, похожую на ночной колпак из меха, с помпончиком на конце. Падая, мужичок зацепился за рукав Федора, вырвав с мясом костяную пуговицу.

— Извините господин.

— Да ничего. — Со вздохом произнес парень, оглядев повреждения и помогая мужику подняться. На рубахе последнего зияла большая прореха, открывая давно не мытое тело.

— Эй ты! Сюда смотри! Тебе говорю, да!

К Мальцеву, неподалеку, в окружении четырех клевретов стоял какой-то пышно одетый товарищ, в куртке с гербом и кучей драгоценностей по всей тушке. Важно подняв подбородок, он опирался на украшенную великолепной резьбой костяную трость. Его свита заняла всю дорогу, создав затор.

— Ты кто такой?

Федор ненадолго опешил от такого вопроса.

— Ты сам-то кто?

— Перед тобой наследный барон Кобберг. — Прогнулся один из клевретов дворянчика, в кружевной рубашке с цветной вышивкой.

— Вас что не учили в детстве поведению в обществе? Плебей! — Вступил другой, в кожаном жакете, из под которого выглядывала белоснежная рубаха из дорогого на вид материала.

— Меня зовут Саргон. И в вашем обществе мне находиться не хочется, поэтому и этикет тут не нужен. Пропустите ка.

Парень грубо отодвинул загораживающего выход модника, проскальзывая за окружение и вытягивая за собой Эрина.

— Наглец! — Прошипел обиженный клеврет, хватаясь за шпагу. И тут же полетел на землю от смачной оплеухи.

Да, пощечины тоже порой действенное средство вразумления, если вкладываться в процесс. А Мальцев, уже начиная заводиться, вложил в удар много эмоций.

Ошарашено глядя на свою шестерку, сидящую на пятой точке, барончик завизжал, что-то гневное и попытался ударить Федора своей тростью. События снова вошли в привычную колею.

Следующие несколько минут, парень откровенно развлекался. С ленцой ускользая от богатырских ударов шпагами, он наносил в ответ резкие и точные удары тростью, отобранной у барона. Все действо сопровождалось свистом разрезаемого воздуха, смачными шлепками и азартными криками пацана, который с каждым удачным ударом подпрыгивал на месте и искренне радовался за него. Мальцев не мог отказать ему в удовольствии и откровенно издевался над незадачливой пятеркой благородных, отвешивая удары по наиболее чувствительным местам, но стараясь обходиться без членовредительства. В общем, можно сказать, что страдало преимущественно чувство достоинства благородных господ.

Своими действиями, он некоторое время спустя снискал одобрение и со стороны проходящего по улице народа, с восторгом неиспорченного зрителя смотревшего бесплатное представление. То и дело слышались крики болельщиков и советы отбить дворянам что-нибудь жизненно важное, от которых толпа взрывалась хохотом. Это еще сильнее заводило барона и ко.

Развлечение прервала стража, неприлично быстро прибыв на место экзекуции. К этому времени вся незадачливая пятерка в живописных позах расположилась на земле, баюкая многочисленные ушибы и шишки. Федор с сожалением отбросил в сторону сломанную пополам трость. Хорошее было правИло. Предчувствуя неприятности, парень отошел поближе к проходу в соседнюю улицу. К счастью, среди прибывшей группы был один из стражников сидевших вместе с ними в трактире.

— Яйца урга! Вот это зрелище! Парни! Вы только посмотрите, кто здесь отдыхает! Барон Кобберг, наше почтение! Господа Альдус, Трогус и Ливарус. Ха-ха! А кто это к нам спиной расположился? — Вопросил Геворн, перевернув ногой бесчувственное тело. — Ба! Это же гроза городских дуэлянтов. Милорд Фубус. Как же это вы так упали? — Хитро посмотрев на Мальцева, запричитал рыжий здоровяк.

— Не говорите, не говорите, сейчас угадаю. Милорд Фубус споткнулся об милорда Альдуса и упал на барона, случайно ударив милорда Трогуса своим благородным носом. Проходивший мимо милорд Ливарус, не заметил упавших и наступив на голову милорда Фубуса, упав в свою очередь на милордов Трогуса с Ливарусом, ткнув последнему в глаз пальцем. Не мудрено, да-с. Темно нынче по вечерам.

Толпа, ловившая каждое слово стражника, взвыла от восторга. При этом задние хлопали передних по спинам, требуя пересказать услышанное.

— Только вот ведь что непонятно. Почему тут разбросано оружие влиятельных господ? — Наморщив лоб, Геворн состроил простецкую рожу. — Я понял! Они решили отринуть мирскую суету и жестокую суть мироздания! В связи с чем, исторгли орудия смерти! — Пафосно воскликнул Геворн, воздев руки к небу. — Возрадуемся же братья, ибо царствие разума воссияет над скудными духом!

— Что здесь происходит?!

— Опп. — Сдулся Геворн, и коротко откланявшись благосклонно внимающей толпе, скрылся за плечами группы стражей. В стихийно образовавшийся круг вошел Бран.

— Что это за бардак!? — Прорычал начальник стражи, оглядывая мигом притихшую толпу.

— Дядя Бран! Эти господа напали на милорда Саргона.

— Наглая ложь! — Заверещал пришедший в себя барон, злобно глядя на Федора сузившимися из-за растущей шишки глазками. — Этот проходимец напал на моего слугу, а потом на нас с оружием. — Из толпы вытолкнули мужичка в разорванной рубахе, с которым Мальцев столкнулся в дверях. Ну-ну, — злобно подумал он про себя.

— Это правда? — Бран пристально посмотрел на Федора.

— Скорее наоборот. Я вышел из лавки, а эти недобандиты набросились на меня с мечами. — Толпа утвердительно загудела.

— Он сам первый вытащил оружие! — Барон все не унимался.

— Милорд вы позволите? — Бран быстро осмотрел рукояти мечей. — Печать на месте. Не сходится уважаемый барон.

— Вот. — Эрин услужливо подал начальнику стражи сломанную трость.

— Странно. С вашей стороны присутствуют все мечи без ножен и трость с четко различимым гербом барона. А вы говорите, что он пользовался оружием.

— Задержите этого проходимца господин Кассиус. Мой отец не останется в долгу.

— За что же мне его хватать барон? Мне впору вас посадить в яму за нарушение городских законов. Или вы забыли о запрете на мечевой бой в пределах города?

— Дурак! Вы что не видите, что он нанес мне оскорбление? Хватайте его. Я буду жаловаться наместнику.

— Барон видимо забыл, что я из благородного сословия. Только из уважения к вашему отцу и благодаря тому, что я на службе, я не буду вас вызывать на бой чести. Однако если вы не извинитесь…

— Простите милорд. — Поспешно прошипел барон, шнобель которого уже стал похож на средних размеров сливу, как по цвету, так и по форме. — Тут в его глазах мелькнуло какая-то мысль.

— Т-ты! Оборванец! Не знаю, как тебя зовут. Я вызываю тебя. — С последними словами, он попытался неловко бросить в Мальцева своей шапкой. Сидя на земле это сделать трудновато, и не удивительно, почему он до сих пор сидел. Барону досталось больше всех. Одним из ударов по внутренней части бедра, Федор удачно отсушил ему ногу. Будет теперь хромать не меньше недели. Хотя надо было бить по яйцам, раскричался тут, потерпевший.

— Милорд Саргон. Вам необязательно принимать этот вызов. Как глава стражи, я могу запретить подобные вещи в своем городе. Не берите близко к сердцу слова барона, видите он не в себе.

— Ну что вы милорд Кассиус. Я с удовольствием преподам еще один урок неуважаемому барону Коббергу, в любое удобное для него время. — Парень мстительно наступил на роскошную шляпу барона, расплющив ее при этом, и постарался улыбнуться ему своей самой мерзкой улыбкой.

Фингус обернулся на стук по стойке. Он уже давно слышал, как кто-то вошел, однако не повернулся сразу, поскольку не любил когда его отрывают от дела, а тут еще это упрямое пятнышко на дне стакана. Жаль что Бран не из тех, кто будет вежливо ожидать.

— Головой, головой постучи.

— Плесни мне чего-нибудь покрепче Эд. В горле пересохло.

— Что-то доблестная наша стража зачастила. А как же долг и устав? И так уже не сплю, знаю, как вы охраняете. Того и гляди кто в гости зайдет по мою душу.

— Ты же знаешь Эд, что обычно я не пью на работе. Заканчивай свои шутки. Твой постоялец у себя?

— Что?! Он еще где-то успел отличиться?! — В притворном ужасе возопил трактирщик, заламывая руки. — Что на этот раз? Храм Леара спалил?

— Тьфу. Лучше б он и вправду храм пожег. Давно пора эту падаль из города гнать. К сожалению, этот выкормыш Бездны такими мелочами не занимается. Представляешь, побил родственника наместника и его свиту тупоголовых. На глазах всего рынка.

— Как? Всех? — Фингус сделал круглые глаза.

— Все дурачишься? — Осуждающе покачал головой Бран. — Так, где твой демонов постоялец?

— Где ж ему быть болезному. Сидит у себя в номере. А что ж ты его сразу не арестовал?

— За что? Кобберг давно нарывался. Жаль чужак его не убил сразу. — Бран шумно отхлебнул из стакана. — А после порки барон не придумал ничего лучше, как вызвать его в круг чести. За два удара колокола до закрытия ворот, будут биться.

— Ну так не теряй веру. — Улыбнулся Фингус. — Я бы на твоем месте купил чужаку эля, и попросил его не церемониться с ублюдком. Убить как можно больнее

— Если бы все было так просто. Барон может выставить за себя наемника.

— Печально, что Кобберг не пострадает в этом случае, но тоже ничего плохого не вижу. Сам же говорил, хороших бойцов он уже успел поприветствовать на свой лад. Плюс ко всему, через пару дней он будет далеко отсюда и гнев Тариуса его не настигнет. Ведь ты его прикроешь на эту пару дней? — С нажимом произнес трактирщик.

Бран нехотя качнул головой. Стоило признать, пока от чужака было больше пользы, чем вреда. А уж если удастся провернуть дело с наградой за кровососов, то вообще все останутся довольны. Преследуя в том числе воспитательные цели, глава стражи решил взять против вампиров свой проверенный десяток. Авось из головы вылетит собственная исключительность. Впрочем ему и самому было интересно посмотреть на подготовку этого «мастера».

— Как-то очень много событий вокруг пришлого, не находишь? Не твоих ли рук это дело, а родственничек?

— Что ты? Зачем мне тут шумиха? — Бран сделал обиженное выражение лица.

— Ну, ну. Не трать силы на лицедейство. Не со мной.

Кругом чести оказалась ровная площадка на небольшом отдалении от городских ворот, диаметром около восьми метров.

Границы круга тщательно отсыпаны белым щебнем, земля в площадке основательно утоптана. Виднелись темные пятна прикрытые песком. Похоже место пользуется спросом.

— Это местные хлыщи развлекаются. На днях два недоумка друг друга проткнули из-за местной селянки. И городу радость и дурням потеха. — Заметил Бран, одобрительно посматривающий как Мальцев внимательно оглядывает место будущего боя.

Глава стражи, присутствующий вместе с десятком своих подчиненных, объяснил нехитрые правила. Противника не обязательно убивать, достаточно вытолкнуть за пределы круга. Тем самым, покинувший круг, признавался побежденным. Магия и артефакты запрещены.

— Где же все-таки барон? Обычно он не опаздывает. — Бран хмыкнул. — Дождемся первого удара колокола и пойдем обратно.

— Ковыляет бедняжка. — Громко сказал вездесущий Геворн. Он успел уже рассказать всем о происшедшем на рынке. И теперь присутствующая ватага стражников была на стороне Мальцева. Эдакая мужская команда поддержки. Приятно, черт возьми! — Подумал Федор.

Несмотря на показную браваду, парень ощущал себя немного не в своей тарелке. Одно дело пойти на поводу чувств и устроить разборки с пылу с жару, а другое дело настоять на продолжении конфликта время спустя. К удивлению самого Мальцева, единственным ярким чувством на данный момент у него было раздражение на необоснованную потерю времени. В чайной напротив трактира должны уже подавать замечательные фруктовые тарталетки, которые Федор успел полюбить.

Раздражение тем более усилилось при виде приближающегося барона сотоварищи. В свите присутствовали все те же шутники и еще пара новых лиц. Один из них был одет в глухой доспех и нес щит, забрало на шлеме было закрыто, лицо второго он сразу опознал по синякам под обоими глазами.

Не мог собака опоздать? Теперь парой синяков не отделается. — Кровожадно подумал Мальцев, сам себе несколько удивляясь. Откуда такие частые смены настроения? Осмыслить не успеваешь свои действия, как уже влип в историю. Осторожнее надо быть. Контроль и еще раз контроль. — Разглядев, как барон кривится при ходьбе, Мальцев осклабился. — Отложим самокопание на потом. Клиент ждет. Интересно как же это он болезный биться то хочет? Зубочисткой своей?

При себе у барона кроме той самой, бестолково усыпанной драгоценностями шпаги и короткого кинжала ничего не было. И что здесь делает верзила в доспехе?

— Хорошо, что вы присмотрели за этим проходимцем господа. Милорд Тариус будет доволен вами, я доложу, что вы отлично выполняете свою работу.

Ну вот, только рот открыл — сразу говно и полезло. Талант у мужика говорить гадости.

— В круг пойдет мой телохранитель. Дорк, приятель, твой выход. — Вперед вышел закованный в доспехи верзила, откинув забрало, мытник злобно ощерился.

— Я тебя на куски порежу, сын крысы и хаффуда[5]! А когда ты будешь умолять меня о смерти…

— Дорк ты забываешься. — Прервал чудесный монолог Бран. — Стража не имеет права вызывать и принимать вызовы на бой чести.

— Дорк и Виго с сегодняшнего дня у меня на службе. Вот, наместник только что подписал. — Барон подал Брану свиток.

— В любом случае, Дорк должен снять доспех. По уложению круга чести, обе стороны должны быть вооружены и защищены равноценно. Сейчас у Дорка преимущество. — Стражники одобрительно загудели.

— Не будем залезать в тонкости круга чести. — Повысил голос барон. — Если придерживаться канонов слепо, надо заставить Дорка стать на колени, поскольку он выше и заставить поголодать пару месяцев, чтобы вес скинул. Впрочем, противная сторона может отказаться от боя. Да, точно, чужак! Принесешь мне извинения публично и оплатишь сотню золотых ущерба, за испорченную одежду. Тогда я может быть тебя и прощу.

— Барон вы в своем уме? За такие деньги можно всю стражу одеть в шелка.

— Это мое дело, устанавливать откупные.

— Хватит разговоров. Закончим наши дела. — Прорвалось раздражение у Мальцева.

— Саргон ты не понимаешь. Дорк лучший мечник города. Не раз выигрывал в бою чести. Тем более на нем броня.

— Спасибо. Я заметил.

— Возьми хотя бы щит, броню мы все равно не успеем по времени тебе подобрать.

— Щит мне будет только мешать.

— Ну, смотри сам. — С сомнением оглядев обманчиво спокойного парня, Бран направился к своим.

Сняв с себя куртку и положив на нее мечи, Федор скинул спорран и снял амулеты. Не отходя от горки вещей, быстро прогнал разминку, старательно разогревая суставы и вытягивая мышцы. Аккуратно вытащив мечи, проверил одежду на предмет развязавшихся шнурков и креплений. В бою такой момент будет подарком для противника.

Прокатав в голове рисунок боя, парень пришел к неприятным для себя выводам. Силой достать соперника в таком доспехе с имеющимся вооружением не получится. Пробить прямым ударом броню Дорк не даст, а рубящие удары кирасе и кольчуге не страшны, мечи слишком легкие. Тем более остается еще прямоугольный щит в семьдесят сантиметров. Ноги бывшего стражника защищены поножами и металлическими ботинками с заостренными носами. Локтевые суставы закрыты налокотниками, значит, взять руки на излом тоже не получится, с коленями те же проблемы. Да и не верится, что Дорк так просто подпустит к себе.

Шея противника защищена горжетом, бить по нему бесполезно. Плечи так же закрыты солидно выглядящими наплечниками. Дырки в забрале — цель неважнецкая, при наличии щита у противника, попасть в них нереально.

Меч у Дорка обоюдоострый с лезвием в три пальца, хорошо еще на ладонь короче клинков Мальцева. Хотя может это и хуже.

Такой громила мог бы и больше дрын взять, быстрее бы устал. — С сожалением, констатировал Федор. — Попытаться загонять его и вытолкнуть из круга? Для этого чертовски мало места. Остается бить по рукам и ногам в места, где есть только кольчуга, надеясь отсушить их до полной невозможности противником продолжать бой. Вот тут бы пригодилось зелье, которое он так и не взял с собой. Своей скорости может и не хватить.

— Боишься мясо!? Я тебя передумал убивать. Лучше сделаю из тебя девочку. Отрежу все лишнее. — Злобно прошипел Дорк, захлопнув забрало.

Ладно. Клиент заждался. В крайнем случае, просто выпрыгну из круга. — Решил Мальцев и, резко выдохнув, шагнул навстречу противнику.

Вспоминая этот бой, Бран еще не раз потом пенял новичкам о необходимости правильно оценивать свои силы. От этого зависит исход поединка, на кону которого может стоять жизнь одного, а то и обоих участников. Здравый смысл прежде всего.

В начале боя, он мысленно попрощался с загадочным чужаком. Все-таки стражу натаскивают работать именно в доспехе. Присутствие брони совершенно очевидное преимущество, которое не позволит Саргону использовать навыки обоерукого боя и повернуть схватку в свою пользу. Собственно говоря, проигрыш денег, Кассиус уже считал свершившимся фактом и, не он один. Стражники за спиной, вовсю строили предположения и тасовали ставки на время необходимое Дорку чтобы выиграть бой. Ставили также и на количество повреждений, которые он нанесет своему противнику. Барон, с хищной ухмылкой наблюдал за развитием событий. Для него тоже все было кристально ясно.

Надеюсь, у чужака есть монеты, иначе ему придется на долгий срок пойти в откуп, а то и попасть в каменоломни на отработку долга. — Мрачно подумал Бран.

Противники уже довольно продолжительное время кружили на некотором отдалении. Пока Саргон плавно раскручивал вязь своих клинков, Дорк проверял его оборону осторожными колющими выпадами, сдвигаясь ближе. Он, скорей всего, решил просто вытолкнуть противника из круга, не питая надежды поймать противника на ошибке.

Чужак легко уходил от прямых выпадов, при этом успевая секануть пару раз по не вовремя убранной руке или чересчур далеко выставленной ноге. Казалось, все потуги Дорка приблизиться разбиваются о поразительную подвижность противника, он вроде бы даже и не устал крутить свою карусель и одновременно пробовать на прочность доспех стражника.

Кстати откуда у Дорка гномий доспех? Барон из своих закромов достал? Не-ет, откуда. Подобная броня стоит не одну тысячу золотых, а сам Кобберг интересуется в основном бабами и выпивкой. — Глава стражи сплюнул в сторону свиты высокородных хлыщей. Чужак к сожалению оказался чересчур великодушен, оставив в живых этих ублюдков.

Мальцеву между тем было совсем не так легко, как предполагали зрители. С каждой минутой было все труднее ускользать от выпадов закованного в железо противника. Становилось понятно, что измотать стражника будет непростым делом. Секущие удары по рукам и ногам не давали большого эффекта.

Попытка пнуть в щит, чуть не стоила Мальцеву ноги, а стражник при этом едва шелохнулся. Этот чертов Дорк умело подвернул щит и в ответ рубанул мечом вдоль кромки, чудом удалось убрать ногу. По стене пинать было бы более продуктивно и к тому же безопасно. Пятку себе Федор в своих мягких ботинках отшиб знатно.

Хороших идей в голову всё никак не приходило. Если только как-то заставить стражника бросить щит, а потом, измотав его беготней повалить на землю, спиной вверх и колоть в сочленения лат.

Ага, попробуй такой шкаф урони. Да у него одна антресолька килограмм на двадцать, даром что пустая. — Хмыкнул про себя Федор. — Стоп, а это идея!

Полностью выкладываясь, парень закружился вокруг закованной в доспехи фигуры, которая со вполне ощутимой злобой наблюдала через смотровые щели шлема. Дорк, ожидая подвоха, наглухо закрылся щитом, экономно отмахиваясь и короткими шагами двигаясь в сторону раздражителя. Вот прошел первый удар в шлем, высекший небольшой сноп искр по его поверхности. Стражник раздраженный пропущенным ударом с рыком скакнул вперед, но тут же пропустил еще пару ударов.

Несмотря на издевательские крики со стороны бывших соратников, верзила быстро успокоился, и, придерживаясь экономной тактики, продолжил загонять Мальцева к краю круга. Стоило признать, противник Мальцеву попался серьезный.

Глава стражи четко уловил переломный момент поединка. Чужак чуть приостановился, словно обдумывая какую-то идею и прыгнув в правую сторону от Дорка, рубящим ударом воткнул левый клинок в торец щита, оттягивая его на себя, правым клинком при этом секанув в открывшийся шлем.

Стражники взревели от восторга, приветствуя успехи Мальцева. Осыпая Дорка ударами со всех направлений, на которые тот не всегда успевал реагировать, Федор постоянно двигался, не давая противнику прийти в себя.

Бран не понимал, что пытается сделать Саргон. Доспехи так пробить не получится, устанешь раньше. Однако зрелище получалось красочное, снопы искр высекаемые из шлема, были видимы, наверное, и со стены города, а уж лязг боя разносился далеко окрест. Тем не менее, следующий акт действия застал как зрителей, так и главу стражи города врасплох.

Беспорядочно размахивая щитом и мечом, видимо постоянный звон в голове, все-таки вызывал ощутимые неудобства, Дорк разъяренно рычал, пытаясь достать проворного противника.

Полностью дезориентировав бывшего стражника градом ударов, Федор очередным махом зацепив край щита, сместился за спину Дорку и, ударяя вторым мечом в шлем, со всех сил пнул его в ногу. Стражник припал на колено и был вынужден опереться на щит. Не давая ему подняться, парень осыпал его кучей ударов в голову. А Дорк все стоял и стоял, несмотря на подбадривающие пинки в спину.

Наконец взревев, он откинул щит и с неожиданной прытью ринулся на Мальцева, который уже порядком устал окучивая эту консервную банку. Увернувшись, парень сдвоенным ударом в затылок, заставил бывшего стражника пробежать вперед пару шагов, восстанавливая равновесие. Не давая ему опомниться, Федор коротко разбежался и прыгнул двумя ногами в спину уже разворачивающемуся противнику.

Вскочив на ноги, парень чуть не упал. Левую ногу резануло болью. Бывший мытник, уже падая, успел зацепить его своим мечом. Тем не менее, следовало закончить начатое.

Не обращая внимания на боль и текущую кровь, парень, успев разозлиться, серией ударов, заставил Дорка защищаться руками, меч тот благополучно уронил.

На краткий миг ярость прибавила Мальцеву сил. От каждого из его ударов, голова бывшего стражника моталась из стороны в сторону. К сожалению, удары не приносили видимого вреда, доспех выкованный неизвестным, но уже ненавистным Федору мастером, хорошо защищал своего владельца от ран. Однако от ушибов и сотрясений защитить точно не мог, это было понятно по вялым уже потугам бывшего стражника подняться. Закрыться руками тот уже не пытался.

Вконец разъярившись, Мальцев уронил клинки и, подхватив с земли щит, обрушил его на верхушку шлема Дорка. Раздавшемуся гулу мог бы позавидовать городской колокол. Приподнявшийся было верзила снова опал, упершись латными рукавицами в землю. Перехватив щит за верхний край, парень с размаху снова опустил его на голову Дорка.

После нескольких душевных ударов, шевеление тела практически прекратилось. Добавив парочку контрольных, Федор, тяжело дыша, оглядел поле применения усилий. Картина ему понравилась.

Шлем Дорка стал слегка вогнут вовнутрь и сдвинулся набок. Горжет своими формами напоминал общипанный бутон чайной розы. Казалось, даже нога уже болит не так сильно. Парень злорадно ухмыльнулся. Выковыривать Дорка из этого чайника придется при помощи кувалды. Осталось только пожелать удачи кузнецу, который за это возьмется.

Подобрав клинки, Федор похромал к своим вещам, к нему уже вернулся слух, а вместе с ним навалилась усталость. Толпа стражников что-то восторженно кричала. Барон, покраснев от натуги орал на главу стражи, временами переходя на визг.

После осмотра пореза, у Мальцева снова появилось желание ещё раз долбануть по подающему слабые признаки жизни Дорку, чем-нибудь потяжелее.

Рана была достаточно серьезной. Вся штанина от середины бедра и ниже была в крови. Порез, длиной около десяти сантиметров, на первый взгляд был неглубоким. Однако при нагрузке на ногу, края раны расходились, и кровь начинала бежать довольно сильно. Сдернув ремешок со споррана, парень наскоро перетянул ногу выше раны.

На месте делать перевязку не имело смысла, лучше дождаться доктора в трактире. Тем более что до него идти ближе, чем до Пинтуса. Думается, армейский лекарь не откажется заработать за свои услуги несколько монет и придет на вызов быстро.

Собрав вещи, Федор направился к группе дорвавшихся до спора собеседников. Барон к тому времени уже успел перейти почти что в ультразвук, пытаясь донести свою обиду до главы стражи, невозмутимо взирающему на происходящее.

Про вяло шевелящегося Дорка все благополучно забыли. Его друг изрядно взбледнув, оправдывался перед стражниками, которые из принципа ставили на Мальцева. Судя по лицу Виго, проигрыш Дорка стоил ему немалых денег. До боя, парень слышал, что тот предлагал ставки один к десяти.

— … напал на моего слугу и меня. Нанес несмываемое оскорбление. Я так этого не оставлю. Я этого плебея в землю зарою.

Бамс. Мальцев пошатнулся, обретая равновесие. Глава стражи круглыми глазами глядя на расслабившегося на земле барона, машинально поддержал Федора за руку.

— Передайте этому твердоголовому клоуну, что в следующий раз я его просто прирежу. Без всяких правил. — Свита благородного гоподина предпочла согласиться со словами Мальцева и благоразумно промолчала, чем его немало расстроила.

— Ну ты… Это… Ну вообще… Да ради такого зрелища! — Геворн, возбужденно жестикулируя, пытался найти слова.

— Что, осуждаешь? — Повернулся Мальцев к молчаливому главе стражи.

— Да ты что? Я просто благодарен тебе, что ты разобрался с этим заносчивым ублюдком. Он в кругу чести уже не первого из моих парней изувечил. Жаль конечно, что ты ему вовсе башку не раздавил, ну да ничего. Лечить его местные лекари не станут, уж я позабочусь. Пусть поваляется, почувствует на себе все прелести своего нового положения. Не думаю, что после такого представления его покровитель станет ему помогать.

Разговор прервали крики с городской стены. Раздался свист командирской дудки. Глава стражи переменился в лице.

— Возвращаемся в город. Идти сможешь?

— Построились болтуны! Бегом на свои места! Марш! Виго! Забирай своего обосравшегося хозяина и эту груду металла и чтоб был в городе еще раньше нас, иначе будете ночевать за стеной.

— Батя! Степняки напали! — Влетевший в трактир Натан жадно хлебнул из кружки стоящей на стойке, тут же выплюнув жидкость. — Что это за гадость?

— Вода, причем грязная. Не будешь хватать, что попало. Взял тряпку и вытер!

— Но батя!? Степняки!

— Мне повторить?

Натан уныло поплелся в подсобку за ведром и тряпкой. Спорить с отцом по поводу чистоты дело напрасное и болезненное. Убеждаться в этом снова, дураков нет.

— Эд! Степняки! Тьфу!

— Так вот с кого мои сынки пример берут? Я тебе щас в шапку плюну засранец.

— Не напирай Эд! Дела действительно плохи. По прикидкам, сюда идет тысяч десять каффидцев, не меньше. Разведчики уже встретили авангард.

— Ну пришли степняки и что? Плевать то на пол зачем?

— Бревно ты бесчувственное Эд. Аааа. — Геворн махнул рукой и вылетел в дверь, впрочем, тут же вернулся обратно. — Твой постоялец вернулся?

— Наверху. Пинтус сейчас у него.

— Бран собирает у ворот всех кто может держать оружие в руках. В городе сейчас слишком мало солдат, боюсь, без помощи горожан не отобьемся. Передай Саргону, что глава стражи просил его прийти.

— Ему сейчас только воевать. С такой ногой.

— Ты просто передай, хорошо?

— Прибежал. Наследил. Убежал. — Фингус выругался, отбросив тряпку. — Сплошные расстройства от этих военных. Одни расстройства и убытки.

— А куда это ты собрался?

— Батя степняки же!

— И ты туда же. А железки зачем нацепил?

— Но как же? Людей мало, я подумал помочь надо.

— Снимай железки Юлиус. Без тебя справятся.

— Отец! Мы же должны помочь городу. Ты сам нас учил не бросать нуждающихся в беде.

— То совсем другое. Вам не место на стене. Найди брата, и готовьтесь забрать ценные вещи из трактира.

— Натан уже сбежал к воротам.

— Вот варгово семя! Похоже, я плохо учил вас послушанию. — Недовольно покачал головой Фингус. — Демоны бы пожрали этих каффидцев вместе с их султаном мужеложцем. Подожди, я предупрежу постояльцев. Вместе пойдем.

— Молодой человек! Стоит ли тратить свою жизнь и здоровье на подобную ерунду? Вы только подумайте, прошел бы разрез чуть левее и моя помощь уже бы не понадобилась. Поверьте мне, старому солдату, есть более приятные занятия, чем выяснения отношений.

Уже полчаса Мальцев со смиренным видом выслушивал нотации старого лекаря, с удовольствием потягивая заваренный Пинтусом отвар. Продолжая свои нотации, лекарь сноровисто штопал резаную рану на ноге, которая после очистки и промывки специальным настоем внешне стала выглядеть только хуже.

Благодаря тому, что обезболивание было на высоте, никаких неприятных ощущений парень не испытывал. Более того, если до появления в этом мире ему могло стать тошно только от мысли о подобной операции, то сейчас созерцание умелых действий средневекового врача не вызывали даже тени эмоций.

Что-то с переходом в этот мир Федор благополучно потерял, а последующие месяцы жизни тут, и вовсе ухудшили дело, значительно подточив налет цивилизованности. Мало того, что на многие вещи парень стал смотреть проще, так и поступки, которые он совершал в том мире, частенько теперь оценивались в призме сегодняшнего я, как придурь незрелого подростка.

Признак взросления? Может быть, может быть. — Мальцев покачал головой.

— Вот, вы же сами согласны со мной. Ну-ка поглядим. А получилось неплохо. — Лекарь с гордостью посмотрел на дело своих рук. — Постарайтесь все же решать спорные вопросы миром.

Немного помолчав, он добавил. — На многих из нас, судьба пишет по живому, дабы мы полностью уяснили урок, но немногим везет, так как вам. По письменам на вашем теле, здравомыслящие люди уже давно пришли бы к правильным выводам. Уж простите старика. — Вздохнув, он привстал со стула.

— Вот! Выпейте еще и это. Это настойка черного гриба, она ускорит заживление. Через неделю можно будет снять шов. К сожалению, рану нельзя заживить магически, поскольку ваша и без того расшатанная нервная система этого не выдержит. Пару дней поберегите ногу, иначе шов может разойтись.

Кстати. Похоже, зелье Лорен неплохо подействовало. По крайней мере, в смысле энергетики у вас дело пошло на лад. Только не прекращайте прием лекарств. Ну! В общем, поправляйтесь. — Прихлопнув руками по коленям, старый лекарь собрал свои вещи, попрощался и вышел, оставив Федора в некотором раздумье.

Значит, это все-таки был не сон. Интересные дела творятся. Это что же, он теперь может управлять своими энергоканалами? Или это работа отваров травницы? Нет, точно нет. От отваров энергетика организма конечно повышалась, зелье снимало усталость и болевые симптомы. Однако это был как-бы не весь эффект.

Как же все-таки получить информацию про эти странные отростки? Продолжить эксперименты? Нет, глупости. Надо снова сходить в гости к армейскому лекарю, может что подскажет.

Обдумывая эти и другие мысли, он решил проверить мечи на предмет повреждений. Вот гадство! На клинках осталось несколько царапин и даже пара неглубоких зазубрин. Снимая царапины шлифовальным камешком, парень, попутно озвучил в адрес барона и его клевретов множество пока незнакомых этому миру ругательств.

Спустя примерно час кропотливой работы, мечи снова засияли чистотой зеркальной поверхности. Мальцев улыбнулся глядя в свое отражение на чистом лезвии и аккуратно собрал все приспособления для ухода.

— Открыто! О Марта! — Он приветливо улыбнулся, и приглашающе махнул рукой. — Заходи красавица. Только дверь закрой, сквозит.

— Я принесла вам поесть.

— Ну что ты, я уже и сам хотел спуститься.

— Мне совсем не трудно. А у вас все-таки рана. — Марта умильно покраснела, пряча глазки.

— Ну, спасибо. Ты моя спасительница.

Поставив поднос себе на колени, Федор с удовольствием накинулся на отбивную с яйцами, запивая еду чудесным ягодным морсом. Животный экстаз от приема пищи жестоко прервал следующий посетитель.

— Марта, ты что тут делаешь? Я же сказал, что мы закрываемся. Бегом к своему отцу и не забудь предупредить его, чтобы зашел вечером.

Девушка, последний раз стрельнув глазками в сторону увлеченно жующего парня, взмахнула юбками и как ветерок просочилась мимо стоящего в дверях трактирщика.

— Чем обязан? — Несколько сухо спросил Федор.

— Трактир закрывается. Ты можешь все еще жить здесь, но готовить мы будем только вечером. Город призвал на службу всех, кто может держать в руках оружие.

— Послушай Эд, насколько это серьезно со степняками?

— Очень серьезно. Боюсь, если разведчики хотя бы отчасти правы, этот город доживает последние спокойные дни. Наместник уже начал готовить обоз в Орданум. Это соседний к нам городишко в двух днях пути. Там крепость посерьезней нашей.

— Думаешь, они пойдут на приступ?

— Более чем уверен. Я собрал некоторые продукты в дорогу, там внизу. Лучше будет тебе уехать до начала осады. — Фингус положил на стол ключ. — Да и, Бран просил найти его до отхода обоза, поторопись. Авангард каффидцев будет здесь уже через пару дней.

— Эд, не знаю даже как тебя благодарить.

— Мелочи. На том свете сочтемся.

За дверью Федора ожидал Эрин, жующий какую-то лепешку. И куда в него столько влазит? Вздохнув, парень все-таки решил закончить вечер более продуктивно. Пора браться за ум и учиться хотя бы на своих ошибках.

— Веди, веди меня по жизни, бросай меня из края в край. — Воздев руки, с чувством продекламировал он Эрину. — Пойдем мой юный компас.

— Чего?

— К оружейникам говорю, веди.

— Ааа. Ну, это нам к рынку надо. Только они уже, наверное, все закрылись, время то неспокойное. Если только к мастеру Торбину. — Замялся малец.

— Что за Торбин? — Заинтересовался Мальцев.

— Лучший кузнец во фронтире, я к нему хотел устроиться подмастерьем, а он не взял. Говорит — мал ещё.

— Хорошо, веди меня к своему Торбину. Посмотрим, что за кузнец.

— Только вы его мастером кличьте. Он страсть как не любит, когда его просто по имени называют. Давече одному орку ребра поломал за кривое слово.

Ясно, очередной образец высокого ЧСВ, — подумал про себя парень, — здесь их разводят что ли?

Торбин оказался гномом. Растрепанная подпаленная местами борода до пояса, вся в многочисленных соринках от ковки металла. На груди кожаный фартук со стилизованным изображением колеса. Молодо поблескивающие, умные голубые глазенки из-под кустистых бровей и накачанные толстенные руки.

Гном также отличался внушительным баском, как из дубовой бочки. В этот момент, он с высоты своего ста шестидесяти сантиметрового роста зычно орал на двоих подмастерьев, ворочающих какую-то бадью у входа в лавку.

— Тупицы криворукие! Да если вы также детей делать будете, как гвозди куете, человеки через пару столетий вымрут. Что, почему? Да потому что трудно прожить одноногим косым уродом.

Каменные боги! Ну почему вы повесили мне на шею этих неуклюжих болванов? — Взмолился гном, потрясая ручищами в воздухе.

Мальцев с трудом сохранял каменно-постное выражение лица. Этой внезапно прорезавшейся способности, немало способствовал молот килограмм так на тридцать, пушинкой метавшийся в ручищах сурового гнома. Тот размахивал им в такт своим словам, как некоторые вилкой.

— Мастер! Я к вам покупателя привел. — Вступил в разговор Эрин.

Повернувшись к ним, гном что-то недовольно пробормотал себе в бороду и зашел внутрь, оставив дверь открытой. Подмастерья тут же бросили свое неблагодарное дело, и присели на бадью, с интересом вертя головами по сторонам. Мда. Может гном был и прав.

— Пойдемте милорд. Мастер Торбин нас пригласил.

Не сильно-то это было похоже на приглашение, — подумал Федор, но все же последовал за пацаном.

Внутри лавки было неожиданно просторно. Немаловажную роль играло отсутствие прилавка. Оружие и приспособления были расставлены у стен на подставках, часть вещей висело на стене. Изделия оказались неожиданно неплохого качества, несмотря на древнюю технологию. Видно, что гном поддерживал качество своей продукции на высоком уровне. Сама продукция же была разнообразной, как говорят, на любой вкус и цвет.

Внушительный набор колюще-режуще-дробящего, плавно переходил к различным формам защиты, от полностью закрытого доспеха со шлемом до разнообразного вида кольчуг. Углубившись в созерцание, Мальцев не сразу заметил вернувшегося гнома. Тот, насупившись, из-под кустистых бровей внимательно наблюдал за клиентом, вытирая ручищи полотенцем не первой свежести.

— Что-то присмотрели милорд? — Заметно было, что вежливое обращение гному дается плохо.

— Хотелось бы приобрести для себя что-то вроде этого. — Федор ткнул пальцем в сторону короткого бахтерца, висевшего на стене.

Гном нахмурился. — Вы уже носили нечто подобное?

— Нет, не приходилось. — Мальцев начал раздражаться, опять любопытный товарищ попался.

Не заметив реакции клиента, гном принялся описывать состав кольчужки.

— … таким образом, для боя меч и щит, коллонтарь подходит как нельзя лучше. У вас же я вижу парные мечи, поэтому предлагаю попробовать кожаную куртку с железными вставками. Не будет стеснять во время боя.

Могу, конечно, продать вам и то, что вы просите, но это плохая идея. Все-таки мне клиенты нужны живыми и благодарными, а не красивыми и мертвыми.

Пожевав свои губы, он продолжил, — не сочтите за оскорбление, не могли бы вы показать несколько движений мечами. Мне это нужно, чтобы понять, что вам лучше всего предложить. Это не займет много времени, во дворе есть все необходимое.

Кивнув, парень прошел за гномом через внутреннюю дверь. На ухоженном и большом заднем дворе кузни, находилось несколько приспособлений тренировочного толка.

Первое что бросалось в глаза, это стоймя вкопанное в землю толстое бревно с отметками и щерблением, явственно свидетельствующими о своем предназначении. Рядом, одетые на стойку, находились потемневшие от воздействия внешней среды закрытые доспехи с неглубокими вмятинами. Судя по характеру повреждений, по ним стреляли из арбалета тупыми болтами.

— Прошу. — Гном кивнул в сторону бревна.

Мальцев, аккуратно вынув мечи, отдал ножны Эрину, — пару движений говоришь?

Выкинув из головы все мысли, парень с усилием отключился от внешнего шума. Войти в боевой транс удалось не сразу, сказывалось отсутствие костылей в виде боевого коктейля. К отвратительному вкусу и действию зелья Федор уже успел настолько привыкнуть, что без него чувствовал себя как стеклянная игрушка в коробке, обложенная ватой. Усугублял ситуацию еще и отвар, которым напоил его лекарь, чувствительность к пальцам вернулась не в полной мере, хотя прошло уже более часа.

Разогреваясь, Мальцев резко крутанул кистями клинки, вызвав болезненный стон воздуха. Плавно раскручивая мечи, начал попеременно выводить руки перед собой, слегка подкручивая корпус, отчего со стороны стало казаться, что вокруг него образовался хищный стальной вихрь.

Торбин, со скептической ухмылкой наблюдал за забавным посетителем, с аппетитом прикусывая крепкими зубами сочное зеленое яблоко. Неужели этот дворянчик всерьез думает, что здравомыслящий гном поверит в способность человечка управляться с клинками высшей эльфийской знати?

Интересно как он приобрел эти мечи? Маловероятно, что честным путем. Такие клинки на дороге не валяются, и в простой лавке их не купишь. Уж Торбин то знает в этом толк. Не зря же более трех циклов убивался в подгорных кузнях на внешних заказах.

Эльфийские мечи стоят как средних размеров баронство. Вот только по соглашению с подгорными мастерами, никому кроме эльфов подобные клинки не делали. На каждом из клинков стояло клеймо мастера и имя владельца, защищенное рунами сохранности, что исключало подделку и серьезно затрудняло использование мечей чужаками. Уж очень эльфы не любят расставаться со своим родовым оружием, прямо просто до смерти.

Непростой человечек зашел. Выдается из привычных типажей. Не похож на наемника, те предпочитали несколько иное оружие и одевались соответственно. Не похож и на члена воровской гильдии, ни к чему им светиться с эльфийскими клинками. Преступное отребье предпочитало ножи и кинжалы, которыми так удобно орудовать из-за угла и в помещениях.

А может всё-таки просто залетный дворянчик? Прикупил где-то лихую подделку и теперь, довольный собой расхаживает, рисуясь перед публикой. Только вот далековато он что-то заехал. Чревато во фронтире так откровенно хвастаться. До первого эльфа так сказать. А те ребята скучные, зарежут по-быстрому наглеца и имени не спросят.

А дворянчик меж тем в своей потешной рубашонке, решил и впрямь посмешить старого Торбина. Принялся крутить своими железками, создавая неплохой сквозняк. Впрочем, тренировочному бревну на красоту и эффектность движений наплевать. Работать двумя клинками еще надо уметь.

Не встречал гном умелых обоеруких мечников среди людей. Просто не хватало им времени дойти до степеней высокого мастерства. Вот эльфы да. Тут время было на их стороне.

Хмыкнув, Торбин признал, что с первым впечатлением слегка погорячился. Учитель, похоже, у наглеца был, слишком уж двигается человек правильно.

Раскрутив мечи до необходимой ему скорости, парень вдруг скакнул к бревну, и тут же ушел в сторону, застыв в странной боковой стойке, клинки на ширине плеч параллельно друг другу в сторону бревна, при этом правая рука выше левой. Клинки еле слышно вибрировали, издавая легкий дребезжащий звук.

Что это? Недоуменно посмотрев на бревно, гном поперхнулся, изрядно побледнев.

Услышал восторженное аханье Эрина, Мальцев мягко вышел из стойки и с удовлетворением оглядел свою работу. А что, по-моему неплохо.

Резьба по испещренному выбоинами дереву конечно не могла передать всю красоту глифов кхуздула, но зато очень органично вписывалась в интерьер.

Оценив произведенный на гнома эффект, парень забрал у пацана ножны и аккуратно разместил мечи у себя за поясом, сделав в памяти зарубку о необходимости придумать для них крепления. За спиной носить мечи не хотелось. Были все шансы отрубить себе уши в спешке.

— Могу я посмотреть на ваши мечи милорд? — Как то уж больно напряженно спросил гном.

— Вынужден ответить отказом. По поверьям моего клана, свое оружие нельзя передавать в чужие руки. — Какой-то странный гном, насторожился Мальцев. И чрезмерно любопытный.

— Очень жаль. Давно я не видел подобного оружия. — Гном откинул недоеденное яблоко и напряженно улыбнулся. — Но теперь я знаю, что вам предложить.

Порывшись какое-то время в смежной с торговым залом комнате, гном вынес нечто непонятное, позвякивающее при ходьбе и тускло отсвечивающее в редких лучах, проходящих сквозь приоткрытую дверь. Любовно развернув сие изделие, гном осторожно разложил это на свободном участке стола.

Предмет оказался странного вида майкой с коротким рукавом, слегка не доходящим до локтя. Майка со всех сторон была усеяна чем-то вроде чешуи рыбы, размером четыре на три сантиметра. Федор пальцем подцепил чешуйку. Металл. Похоже на потемневшую бронзу.

Блин! Да это же настоящий ламеллярный доспех. Причем качество сильно выше того, что выставлено на «витрине», только вид более потасканный что ли. В некоторых местах доспеха были видны признаки ремонта, потертости и неглубокие царапины. Это что ему б\у подсунуть хотят?

— Вот, Солидская чещуя. Её носит гвардейская элита короля. — Заметив недовольный вид покупателя, Торбин поспешил объяснить свой выбор.

— Доспех мне достался от одного из ветеранов, проезжавших через наш город с семьей. Мертвечиной не торгую. — Добавил он, правильно расценив возникшую паузу.

— Я бы все же хотел посмотреть на ту броню, что спрашивал ранее.

— Клиент всегда прав, пока жив. — Ухмыльнулся гном. — Но я бы посоветовал взять то, что я предлагаю. В паре с чешуей идет каффидская кольчуга с капюшоном. Вы как ни странно для человека, довольно умелый мечник. Такие редкость даже в столице, не говоря уже про нашу глухомань.

Черт и тут прокололся. Что ни встреча, то провал. Решено. Сейчас закупаюсь, и в трактир. И больше ни ногой наружу без серьезных на то причин. Вплоть до самого момента отъезда.

— Для уверенного боя вам необходима свобода движения, а вставки в доспехе, что вы спрашиваете, будут ограничивать свободу рук. Можете сами попробовать. К тому же, доспех стоит в разы дороже.

Рассмотрев бахтерец поближе, Мальцев вынужден был признать правоту гнома. В локтевых сгибах доспеха присутствовали вставки для защиты руки с шипами торчащими назад. Гном все то время, пока Федор рассматривал доспехи, молча наблюдал за ним, что-то изредка хмыкая в бороду.

— Сколько будет стоить чешуя? — Наконец решился Мальцев.

— Вместе с кольчугой отдам за полторы тысячи монет серебром. Это сто пятьдесят золотых монет.

— Сколько?! — Не смог сдержаться Мальцев. — Это что шутка?

— Никакой шутки милорд. Сами посчитайте. Доспех и оружие нынче идет по весу серебром. В кольчуге с чешуей — четыре с четвертью стоуна. Поскольку это не гномья работа, я взял втрое меньше от цены нашей гильдии. В Фиаре цены еще выше. Заметьте, поддоспешную рубашку я не считал.

— Сто! — Опомнился Мальцев. — И это еще щедрость с моей стороны. Смотри, какие царапины на пластинах. И подложка вся истертая.

— Сто сорок, только из уважения к мастеру. — С заблестевшими от предвкушения удовольствия от предстоящего торга глазами, включился в игру гном.

— Царапины это свидетельство качества доспеха. Скользящие удары ему не вредят. А подложку мы заменим. К тому же смотрите, какая тонкая работа. Почти не уступает гномьей. — С видимым трудом выдавил из себя Торбин противную его естеству похвалу работе человека.

— Сто десять. Побойся богов кузнец! С такими ценами его и у твоих внуков не купят.

— Сто тридцать пять. Мой интерес тоже должен остаться, иначе тем же самым внукам нечего оставить будет.

— Сто пятнадцать. Только из уважения к семье достойного мастера. Да не оставит его руки сила. — Вернул комплимент Мальцев. — Мне ведь еще подгонять доспех.

— Сто тридцать. И подгонка за мой счет. Это последняя цена. Больше уступить не могу.

— Сто двадцать пять и две поддоспешные рубашки?

Для приличия поворчав, кузнец согласился. Примеряя доспех, Федор про себя присвистнул. Вместе с кольчугой не менее тридцати килограмм дополнительной нагрузки. Это еще не считая вещей в сумке и оружия. Не сильно то и побегаешь с такой ношей.

И как этот лось скакал в своем панцире? — Подумал про себя Мальцев, машинально погладив порез на ноге.

— А что есть для защиты ног?

— К этому виду доспеха у меня есть кольчужные штаны. Также могу предложить штаны из толстой кожи. — Штаны оказались кольчужными чулками большого размера. Выше пояса они крепились кожаными ремешками. Мальцев почувствовал себя примеряющим одежду старшего брата. В комплекте к штанам, шли специальные подштанники из материала похожего на двойной лен, изнутри проложенный чем-то упругим. Присмотревшись, Федор опознал конский волос.

Немного поколебавшись, гном выложил на прилавок стальную полусферическую миску с кожаным ремешком и ручкой.

От блин! Это же каска с наносником в средневековом понимании. К каске прилагался забавный чепец, похожий на буденовку без хохолка, с той же набивкой конским волосом. Рядом лег широкий кожаный пояс с крючками и креплением под мечи и широкое сюрко светло зеленого цвета.

Последний предмет облачения был совсем не лишним. Сюрко частично защищал доспехи от чрезмерного нагрева на солнце, на него также шили герб. Кивнув гному в качестве одобрения, решил взять пару штук, мало ли, оборвется в дороге.

Так, буденовку под кольчужный капюшон, каску сверху. Неудобно то как. А собственно, зачем он так активно вооружается? Усилившаяся паранойя? Скорей всего. От чувства приближающихся неприятностей кожу на затылке временами стягивало. А после всего, что произошло за эти пару месяцев с Мальцевым, своей интуиции он стал доверять чуть ли не больше чем зрению и слуху.

В дополнение к доспехам, парень купил еще и удобные кожаные перчатки с металлическими накладками, для защиты рук. Для комплекта пришлось добавить высокие ботинки с металлическими вставками со шнуровкой сзади и металлические же поножи. Посмотрев на себя в полированное бронзовое зеркало, Федор заметно сник. Душераздирающее зрелище!

Попробовав же подвигаться, парень почувствовал, что стал килограмм на сорок пять тяжелее и раза в два неповоротливее.

Это, и ещё непривычность доспеха, создало неприятное чувство неуклюжести. Теперь и захочешь, а не убежишь. Где это обещанное чувство защищенности?

— После подгонки вам будет удобнее. Излишки материала мы уберем, а чулки от пятки до лодыжки вам не нужны, ботинки закроют ногу. — Увидев сомнение на лице Мальцева, Торбин поспешно добавил. — Все купленное посчитаю по той же цене. Признаюсь, редко кто у меня закупается столь основательно. К тому же скоро всем будет не до того.

Немного покрутившись перед зеркалом и поразмыслив, Федор решил все-таки пойти на поводу у своей паранойи и приобрести все предложенное.

— Мастер Торбин! А что насчет стрел?

— Есть у меня немного. Один из подмастерьев занимается. Сам я больше арбалеты люблю. Могу показать, если интересуетесь.

— Нет, спасибо. Думаю, стрел для лука будет достаточно. Есть еще кое-что. — Мальцев выложил на стойку наконечник от своего копья. — Древко сломалось, хотелось бы сделать новое.

Мельком взглянув на клинок, гном удивленно приподнял бровь.

— Хорошая работа. Давно мне в руки не попадали такие изделия. Думаю, можно будет насадить на каменное дерево. У меня как раз осталось несколько заготовок.

— Длинное древко мне без надобности, достаточно будет, если копье сделаете с меня ростом. — И пусть какая бронированная сволочь еще на меня косо посмотрит. Наделаю дырок, дуршлаг обзавидуется.

Выбрав пару десятков стрел и выписав еще шестьдесят монет, Федор договорился, что доспех и копье будут готовы к завтрашнему утру. Ботинки с перчатками, поножи, рубахи и каску с подшлемником он забрал сразу, положив в сумку.

Подняв голову, пытаясь размять шею, он замер. На стене среди череды подобных изделий, висел небольшой круглый щит, целиком выполненный из потемневшего металла, с полукруглой выемкой по краю. В центре щита торчало острое ромбовидное жало, сантиметров десять-двенадцать в длину.

Интуиция буквально забилась в истерике. Еще ничего в этом мире он не желал, так как этот щит.

Гном проследив за взглядом Мальцева, улыбнулся. — Интересуетесь стариной милорд?

— Что?

— Я говорю, собираете старое оружие?

— Почему вы так решили?

— Нечасто посетители обращают внимание на мою коллекцию.

— Да. — Опомнился Федор. — Впечатляет.

— Этот щит я приобрел на торжище, когда был в Фиаре. Там часто бывают охотники за древностями. Прекрасная работа древнего мастера. Я даже не стал чистить поверхность, чтобы не повредить случайно рисунок, оставленный на нем временем.

— И сколько такая вещь может стоить? Мне бы как раз пригодилось нечто подобное.

— Для настоящего ценителя она не может стоить дешево. Мне щит обошелся почти в пятьсот золотых и это после трехдневного торга. Звезда моей коллекции. Если конечно не считать бочонок Саудийского вина столетней давности. — Гном довольно рассмеялся.

Цена изделия отрезвила. Мало того что гномы богаты до безобразия, так и щит такой скорее владельцу придется защищать, а не наоборот. Задавив трясущуюся в припадке интуицию, парень решил поскорее уйти из лавки, от соблазна подальше.

В конце концов, за эти деньги можно нанять небольшой отряд и колесить по материку под хорошей охраной, с бабами и цыганами так сказать. Поблагодарив гнома, Мальцев устремился наружу. Разросшаяся и потяжелевшая сумка сильно оттягивала руку. Стоило позаботиться о средстве передвижения.

Выйдя на свежий воздух, парень облегченно вздохнул. Утомительное дело — ходить по магазинам. Как такое кому-то может нравиться?

На глаз, было уже далеко за полдень. Людей на рынке было уже не так много как в предыдущий раз. Надо бы и в самом деле поторопиться, дел много, а времени все меньше и меньше.

Всласть потянувшись, краем глаза Федор заметил отсутствие спутников, ранее сопровождавших его до рынка. Загадочные кровопийцы, испарились в неизвестном направлении. Ну что ж, горевать не будем. — Заключил Мальцев и, перекинув сумку через плечо, поспешил к центральным воротам, щурясь от лучей солнца, с трудом проникающих сквозь тесно смыкающиеся крыши домов.

Гарнизон города усиленно готовился к отражению нападения. На улицах, ведущих от ворот к сердцу города, установили деревянные колья в виде ежей, перед которыми появились непривычно серьезные стражники в полном боевом облачении. Федор отметил некоторую скудность вооружения, что было немудрено, учитывая стоимость доспеха. Длинные кольчуги до середины бедра, на груди и спине на ремешках металлические пластины, спереди с гербом города. Почти все вооружены копьями и большими круглыми щитами, короткие мечи на поясах.

Сообщив свое имя, Мальцев прошел за спины стражников на небольшую площадь перед воротами. Туда, где слышались громкие командные крики и топали ноги вооруженных людей. Ворота города были закрыты на неподъемного вида засов, одним своим видом внушающий уважение. Воротный проход, в случае если ворота падут, должна была перекрыть массивная кованная решетка. Хотя Мальцев сильно сомневался, что в мире не знакомом с артиллерией возможно проломить ворота в тридцать сантиметров твердого дерева. Закончив с самоуспокоением, Федор принялся рассматривать творящееся перед его глазами действо.

Перед телегой с наваленным на нее оружием, собралось достаточно большое количество добровольцев, принявших решение защищать свой город вместе со стражей. Не все из них понимали, что им предстоит, но в большинстве своем толпа бурлила нешуточным патриотизмом.

Сей сброд состав имел самый разнообразный. От юношей ведущих себя с показушной бравадой, до сомнительной профессии личностей с угрюмыми физиономиями. Одеты они также были разнообразно и пахли соответственно.

От такого ассорти красок, запахов и гомона, Федор замешкался, забыв зачем он здесь.

— Что здесь такое? — Спросил он ближайшего человека, одетого в рубаху не первой свежести и стоптанные башмаки с блестящими пряжками. От ответа, Мальцев только что не отшатнулся, задерживая дыхание. Этот товарищ явно никогда не пользовался зубной щеткой.

— Дак ясно что, знаить. Оружие раздают, кто знаить, воевать не побоится.

Люди подходили по одному к телегам груженым оружием и доспехами, и получив нехитрое снаряжение, начинали его примерять. Некоторым пытавшиеся поменять, то, что вручили, стражники объясняли всю глубину их заблуждения, до удивления вежливыми способами. Хотя, если учесть, что вот возможно этот вонючий забулдыга будет в недалеком будущем защищать твою спину, не удивительно, что старались обойтись без обострения ситуации.

— Саргон! Сюда. — У входа в приворотную стражу, стоял глава стражи. Поспешив пробраться через толпу, Мальцев удивленно отметил, что в толпе добровольцев как ни странно, присутствует парочка недавних его «собеседников», «обласканных» им ранее у лавки артефактора.

— Парни. — Бран махнул охране у входа. — Это со мной. Заходи скорее, все ждут.

В обширном помещении, по обеим сторонам заполненном койками, было темно, только в дальнем, огороженном помещении с пирамидами под оружие, горели лампы. Вокруг круглого стола с бумагами, заняв все свободное пространство, сидели и стояли несколько хорошо одетых людей, что-то бурно обсуждая.

— Это тот человек, о котором я говорил милорд.

От единственного окна в помещении повернулся человек с пронзительными темными глазами, одетый в черную с богатой вышивкой одежду. Застывшее породистое лицо, так и светилось холодным презрением к окружающим его людям.

Настоящая голубая кровь, — отметил про себя Мальцев. Чтоб вот так, одним взглядом и поворотом шеи показать свое отношение к окружающим. Браво! Бран еще так под него прогибается. Хм. А прогибаться он может только под непосредственное начальство. Значит это и есть наместник.

— Твоего человека не учили благородным манерам? — Наместник, прошел к единственному незанятому креслу у столика и элегантно сел, перекрестив ноги. Кассиус метнул в сторону Мальцева страшный взгляд, смотрелось это, правда, скорее потешно.

— Простите, милорд Тариус. — Мальцев, скрипя спиной, наметил поклон. Не поймут ведь первобытные, сочтут за дерзость. — Я родом с севера. У нас в горах, немного иные порядки.

— Да-а? Интересно, и где же эти твои горы находятся?

— Милорд! Простите, но дела требуют вашего участия. Нам еще необходимо решить, кто отправится с обозом.

— Хорошо. Расспросы подождут, но мне будет очень интересно продолжить наш разговор позже.

Федор поежился. Нафиг, нафиг. Вы тут как хотите, а я в вашем совместном веселье со степняками совершенно лишний человек.

— Предлагаю отправить пять человек из десятки Строгга, разбавив их вооруженными горожанами. Без охраны отпускать нельзя, неизвестно как они себя поведут в дороге, публика очень разная подобралась, а ведь с ними ещё будут женщины и дети. — Бран сделал короткую паузу, бросив взгляд на слушающих его людей. Поскольку реакция его удовлетворила, он продолжил.

— Не все местные жители осознали, что на кону само существование города. Многие отказались уйти с обозом.

Наместник кивнул. — Продолжай.

— В охранение поставим самых опытных из горожан, а над ними будут мои люди.

— Кого ты планируешь назначить?

Открыв было рот для возражений, Мальцев с хрустом закрыл его, решив, что и так уже достаточно испытывал удачу. Под молчаливыми взглядами пятерых влиятельных людей города, проявлять свою независимость — дело, по меньшей мере, неумное. С другой стороны как-то выбираться из города надо. Не хватало только вляпаться в войнушку аборигенов.

— Странный ты человек! Приходишь неизвестно откуда. С неизвестно какими целями. Бумаг у тебя никаких нет. Да ты понимаешь, что со мной будет, если я тебя просто так отпущу? Минимум со службы погонят, а если наместнику покажется мало, там и до каторги недалеко. Ну, ты сам подумай. Лучшего шанса уйти из города у тебя не будет, а документы я тебе вечером сделаю. Для серьезной проверки в магистрате конечно не пойдет, но для вольных баронств и соседних государств самое то.

— Я тебя понял, Бран. Все нормально. Спасибо тебе за помощь, даже не знаю, как смогу рассчитаться.

— Да за то, что ты сделал с бароном это мне надо говорить спасибо. Если бы ты знал, как я ненавижу этих богатеньких выблядков и их прихвостней. Они же ни в грош не ставят жизни тех, кто ниже их по происхождению. Одна из таких тварей моего отца приказала забить плетьми только за то, что он посмел охотиться в его лесу. А куда было деваться, если у тебя дома три голодных рта сидят? Эх. — Бран махнул рукой. — Долго рассказывать. Если доведется еще, посидим за кружкой эля, побеседуем за жизнь.

— Думаю, доведется. — Мальцев с силой хлопнул по плечу Брана. — Так что готовь монеты, в следующий раз ты угощаешь.

— Я? Почему я?

— Ты смотри, ожил. А то, мы все умрем, мы все умрем.

— Поговори мне. — Ухмыльнулся глава стражи. — Чтоб завтра к вечеру тебя в городе не было. Слишком много от тебя неприятностей. Жаль, конечно, что на кровососах заработать не получится, но как говориться, всех монет не заработаешь.

— А что, кстати, с этими любителями чужой крови? Куда они делись? После рынка я их так ни разу и не видел.

— Засели где-то в городе, не можем пока обнаружить. А может и вовсе ушли, кто знает. Я все равно оставлю парочку своих людей приглядывать за тобой. Не спорь, так надо.

— Ты хоть посели их в трактир, зачем парням на улице мерзнуть. Номер напротив кажется свободен.

— Незачем расслабляться. Они на службе.

— Да хорош Бран. Они ж меня возненавидят. Присылай их в трактир, я сам номер оплачу.

— Вот и договорились. — Хитро ухмыльнулся глава стражи. — Лично я думаю, если у вампиров есть мозги, то они давно ушли из города. Сейчас уже почти все знают про каффидцев. Даже гномы, и те прикрыли лавочку, готовятся отсидеться. Хотя этим то, как раз ничего и не грозит.

— Ну, все ни все, а коваль местный работает еще.

— Это Торбин который? Так ему деваться некуда. Из клана он ушел, с банком никак не связан. Таким только у нас и работать. В столице то гильдия заправляет, ему там не дадут разрешения на торговлю.

— С такими деньгами за оружие, что он зарабатывает, можно особо напрягаться.

— Зря ты так говоришь. Торбин свой мужик, и с деньгами как у всех простых людей у него тоже не густо. Думаешь много у него клиентов тут в нашем городке? Гильдия на снабжении армии да феодов деньги делает, все на высшем уровне, через магистрат, а таким как он только мелкие заказы достаются. И еще магистрату долю отдай за сделку.

— Печальная ситуация.

— А ты думал. Мне уже пора на совет, кому-то же нужно здравые идеи по обороне подкидывать, сиятельные господа то и свою задницу защитить от комаров не в состоянии. — Коротко хохотнув, глава стражи махнул рукой в сторону центра города. — Иди к Геворну. Он сейчас сборами занимается. Это у ратуши.

— Постой Бран. Есть одно дело, в котором только ты сможешь дать совет.

— Пустяки, у Геворна уточни адреса, он по бабам у нас главный специалист. Рассказывал, даже орчанка есть симпатичная. Хотя я бы на твоем месте побрезговал, за лечение больше отдашь. От баб все наши беды.

— Да не про баб я.

— Ну извини, в мальчиках я не разбираюсь. Пошутил я, пошутил, выдохни. Какой там у тебя вопрос был?

— Я понял, у шутников тут гнездо. Дело вот какое. Скажи, если надо найти человека, а ты знаешь только внешние данные, как следует поступить?

— В нашем городе?

— Ну предположим, просто в каком-то городе.

— Значит имени ты его не знаешь?

— Нет, только внешность.

— Пишешь донос, в городской сыскной приказ, с изложением сути и размера нанесенного ущерба, вписываешь виновника и платишь пошлину. Потом в зависимости от занятости сыскных приставов ждешь результата. Хотя в твоем случае, ждать положительного результата у нас в городе не стоит.

— Это почему?

— С одним из бывших сыскарей ты уже знаком. У него такой милый синяк на оба глаза, Виго кличут.

— Ясно. Может есть другие варианты?

— Деликатными делами обычно занимаются гильдии наемников. У них также можно нанять бойцов для защиты жилища или найма сопровождения в путешествии. Ещё они занимаются устранением препятствий, ну ты понимаешь, хотя доказательств обычно не остается. Часто их нанимают и для поиска беглых преступников.

Ещё есть отставные сыскари, ну или если не боишься, можно привлечь кого из местных лиходеев, они как правило многое знают. Но, я тебе этого не говорил. Если нужны тонкости, спросишь Геворна, у него брат в столице личность известная.

— Спасибо. — Кивнув, Федор направился на главную площадь. Настроение его колебалось где-то на уровне между хреново и гадостно. Только что умерла надежда найти виновника его появления в этом мире. Парень вдруг понял, что искать то по сути некого. Несмотря на то, что на память Мальцев не жаловался, и хорошо рассмотрел как демона, так и странного человека, бывшего вместе с ним, кроме описания внешности у него не было ничего. Ни малейшей зацепки. Ведь для того, чтобы искать кого-то, надо хотя бы примерно знать где искать. А даже если каким-то чудом удастся найти, как остаться в живых и убедить вернуть его домой? Был еще вопрос, возможно ли вообще вернуться обратно, но Федор по понятным причинам старался в этом направлении не думать.

Все же жизнь не закончилась. Стоит попробовать привлечь к своей проблеме вменяемого мага. Осталось только понять как это сделать и сколько это будет стоить. Вот опять всё упирается в деньги. Значит всё же основной вопрос который стоит решить в первую очередь, это вопрос собственного благосостояния.

Идти парень решил в столицу Фиара, чем больше город, тем больше вероятность найти искомое. Надо только добраться до столицы, а там будет видно.

По дороге в трактир, навстречу попадались жители города, различного достатка, с растерянно-озабоченным выражением лица, похожие друг на друга как близнецы. Общая беда роднила их больше семейных уз.

Прохожих было очень мало, с улиц куда-то исчезли уже привычные глазу попрошайки, даже домашняя живность попряталась. Только испуганные взгляды из окон домов.

Мимо прогрохотала деревянными колесами телега. На ней, на груде разномастного скарба сидели люди, сбившись в тесную кучку. Потерянные лица с пустыми, лишенными жизни глазами. Детишки с лицами стариков, судорожно прижимали к себе немудрёные игрушки.

— Это беженцы с южной заставы. Вчера приехали. — Дернул Мальцева за рукав Эрин. — Теперь вот дальше едут. Говорят каффидцы всех пойманных селян продали на острова, а солдат вместе с семьями убили. Дядя рассказывал, что раньше они отдавали пленников за выкуп.

Мальцев незаметно для себя проникся стойкой неприязнью к неизвестным ему каффидцам, поневоле вспомнив судьбу Ашкерума. Руки до боли сжались в кулаки. Все как всегда. Кто-то отдает приказы и пожинает лавры, сгребая кучу денег на крови, а простой люд терпит лишения и умирает почем зря.

Спокойней, спокойней. Ты тут не на прогулке. Кто они тебе? Забыл, что тебе еще выжить надо и домой вернуться?

Найдя на площади группу стражников, Федор договорился с Геворном встретиться завтра поутру, когда люди будут грузиться на повозки и далее без остановок направился в трактир.

Темнело. В степи за стенами города ощутимо тянуло свежим ветром, предвещая скорый дождь. Барго еще в детстве мог легко предсказать движение погоды по неуловимым изменениям в окружающей природе. Прижавшиеся к земле мошки противно лезли в глаза и уши, подтверждая предположение.

— Шутник! Ты там скоро? Завязывай кусты портить, нам еще несколько дней тут стоять. А по твоему запаху нас даже слепой найдет.

— Ты этих баб городских боишься что ли? — Как-то уныло огрызнулся Шутник, из-за дальних кустов. — Пусть приходят, я им все зубы пересчитаю.

— Что-то не уверен я в полезности таких встреч. Нам и одного то много было, чудом живы остались. — Молчун, сидевший неподалеку, задумчиво хмыкнул.

— То элитный наемник был, точно говорю. Видел его одежду? Эльфов тряпки. Такие только стража лесных пределов, да пограничные егеря носят. Сам знаешь, какие там головорезы служат.

Ой. — Голова снова исчезла за кустами. — Он, наверное, наемный убийца, он и меня отравил скотина. — Сдавленно донеслось из кустов. — Барго торопливо переместился ближе к Молчуну. Тот мудро занял место с наветренной стороны.

— Жрать надо меньше!

— Мммамочки! Я щас рожу наверное. — Заблажил Шутник из своего укрытия, вызвав откровенные ухмылки на лицах товарищей. — Чё вы ржёте, отрыжки гоблина? Ваш брат погибает.

Стражнику на стенах Бусины, уныло делающему обход, вдруг показалось, что со стороны степи раздался гулкий хохот. Прислушавшись, но, так и не услышав продолжения, он, поежившись под великоватыми ему доспехами, продолжил свой путь.

Стражник старался не думать о будущем города. По словам разведчика, только в авангарде захватчиков было не менее томена конных воинов. С войском не было обозов и осадных машин, но не менее еще томена пешими шли следом. Чудовищное, по меркам простого набега число.

В самом городе жило не более десяти тысяч жителей. Стража же и вовсе насчитывала всего шесть сотен человек. Итого город, даже если вооружить большую часть мужчин, противопоставить захватчикам сможет не более двух тысяч воинов, многие из которых не знают как с мечом обращаться. Одна надежда на гонца, которого отправили в Орданум. Даст Светлейший — поживем еще.

Потерев, налившийся кровью шрам на щеке — отметина от рейда в степи, стражник, ссутулившись, отправился дальше по надоевшему ему за долгие годы службы маршруту.

Северные ворота еще были открыты и до сих пор изливали одиноких людей и целые группы беженцев, не желающих оставаться в обреченном городе. Эти люди, уходя из города без охраны, ставили свои жизни и имущество на кон богини удачи. Да поможет им великодушная Тайла. Несмотря на работу королевских егерей и жестокое правосудие империи, леса и степь кишели разбойниками.

Наблюдающий за исходом, Барго уже подумывал и сам заняться перераспределением имущества, так легко идущего в руки, но боялся пропустить что-то важное. К тому же Шутник все никак не мог отойти дальше обжитых кустов. Стоило ему поесть, как он тут же бежал до ветра.

Подумав немного, орк пришел к выводу, что делать снаружи им нечего, надо идти внутрь, пока не поздно. Но идти надо не с пустыми руками.

— Шутник, ты остаешься здесь, будешь следить за беженцами. Как только ОНИ покажутся, дождись необходимого момента и действуй. Старайся не попасться на глаза страже.

— Стойте. Как же вы без меня? Каффидцы обычно менее чем полудюжиной в разъезд не выходят.

— Как-нибудь справимся. — Скорбно ответил Барго, еле сдерживая смех. Равнодушное обычно ко всему лицо Молчуна сморщилось как засохшее яблоко, товарищ испытывал такие же чувства.

Отъехав недалеко от места стоянки, друзья, глядя друг на друга, приглушенно захрюкали, не в силах дальше сдерживаться. Поход за добычей в сторону превосходящего их по численности врага не пугал. Скорее их пугала мысль провалить порученное дело.

В знакомой уже темной комнате, освещаемой только сполохами огня камина, шла негромкая размеренная беседа. Собеседники уже давно знали друг друга. Не было нужды придерживаться этикета и присущих ему расшаркиваний.

— Груз будет отправлен через две седмицы. В силу реальных событий, в этот раз мы воспользуемся запасным планом. По воде сейчас передвигаться безопаснее.

— Хорошо, мои люди встретят вас в условленном месте. — В комнате раздался сухой смешок. — Столица требует все больше и больше, нельзя разочаровывать покупателей.

Его собеседник ответно улыбнулся. — Я постараюсь не разочаровать ваших ожиданий милорд. Но все же есть одно дело, которое не дает мне покоя.

— Можешь не волноваться мой друг. Завтра вместе с караваном он поедет в Орданум. В ваших же интересах будет взять его до этого момента. С беженцами, не должно быть проблем.

— Мы все сделаем максимально аккуратно. Никто ничего не заподозрит. Конечно, было бы лучше, если бы мы взяли его в городе, так больше шансов, что он не скроется где-то по дороге.

— Вы у себя там в лесах совсем страх потеряли что ли? Если вы его тронете при моих людях, последствия даже я не могу себе представить. В лучшем случае вас растерзает толпа.

— Куча немытых мужиков с дрекольем меня не пугают. Что они могут сделать трем боевым магам Мерцающего леса и монаде танцующих с ветром?

— Ты что совсем головой думать разучился? — Сидящий в уютном кресле человек, вскочил на ноги. — Проклятье! Зачем ты притащил сюда этих головорезов? Стоит моим людям узнать, кто в городе и вас уже ничто не спасет. Ни ваша хваленая магия, ни проклятые убийцы.

— Я думал, что ты контролируешь свое воинство.

— Когда дело касается мести, ни в чем нельзя быть уверенным. Многие из моих солдат потеряли родичей в бойне пятнадцать лет назад. Некоторые местные ветераны, которым повезло выжить в то время, сейчас готовятся отражать войско каффидцев на крепостной стене. И они это делают не за деньги. Достаточно одного намека на нашу связь и они оставят город, а вместе с ними уйдет и большая часть стражи.

— Вы люди не имеете ни малейшего понятия о долге.

— Зато вы нелюди, понимаете толк в бессмысленных убийствах.

— Не будем ссориться. — Темная высокая фигура, стоящая у окна слегка поклонилась. — Сделаем все по твоему плану.

— Я надеюсь, мне не стоит говорить о том, чью сторону мне придется принять, если вы нарушите нашу договоренность?

— Понимаю твои затруднения. Я постараюсь донести эту мысль до командира отряда.

— Очень на это надеюсь. За всем прочим, осталось еще кое-что, что мне хотелось бы обсудить.

— Спешу предвосхитить твой вопрос. Мне известно их убежище. Как и договорились, одного я оставляю себе, остальные зверьки — твои.

Федор открыл глаза. Через окно, все также затворенное и закрытое на щеколду пробивался яркий свет луны. Ночи здесь светлые.

Вслушиваясь в тишину комнаты, он не мог понять, что же его разбудило. Обстановка в комнате не поменялась, дверь все также подпирал низкий тяжеленный комод.

Уже закрывая глаза, Федор услышал шорох, словно кто-то еле слышно скребется в дверь.

Не похоже на ребят Брана, те бы скорее дверь вынесли, насторожился Мальцев.

— Кто? — Мягко вытянув мечи из ножен, и приблизившись к двери, спросил он как можно более заспанным голосом.

— Милорд Саргон, это я. — Раздался шепот в ответ.

— Марта? Что ты тут делаешь? — Федор медленно оттащил комод и отодвинул засов, приготовившись атаковать при малейшей опасности.

— Кто тебе разрешил ходить по городу так поздно?

— Папа сказал, что завтра отправит меня в Орданум к тетке. И… Ой милорд. — Глаза девушки округлились.

— Черт! — Парень поспешно запахнулся в одеяло, как-то умудрившись не выпустить мечей из рук. Так и в эксгибициониста недолго превратиться.

— Эээ. Марта, продолжай.

Потешно покраснев, в ярком свете луны это было видно особенно хорошо, девушка опустила глаза в пол. Ручками она теребила завязки на своем плаще со складками.

— Я пришла попрощаться.

— Эмм. Марта, это не может подождать до завтра? Я несколько не в форме, хотелось бы отдохнуть и вообще… — Теперь настала очередь Федора удивляться.

Плащ соскользнув с плеч девушки, доказав ему, что нижняя одежда здесь все-таки существует. Длинная, до колен ночнушка, не скрывала волнующих изгибов вполне созревшего тела. Сквозь тонкий полупрозрачный материал просвечивали яркие ореолы сосков, тяжелая грудь ощутимо натягивала ткань. Длинные до пояса распущенные волосы, цвета пшеницы, рассыпавшись по плечам, искрились в свете луны. На щечках горел яркий румянец, девушка стояла, прикрыв глаза, словно сама страшилась своей смелости.

Сглотнув неожиданно пересохшим горлом, Федор плотнее закутался, пытаясь скрыть мгновенно возникший интерес.

— М-марта?

— Я пришла к вам милорд. Она нерешительно шагнула вперед, подняв лихорадочно блестящие глаза на Федора.

— Папа хочет отдать меня замуж за благородного, чтобы усилить свой капитал. Я знаю, он хочет мне добра, но я так не могу. Мама мне говорила, что однажды я найду своего мужчину. Того, что мне назовет мое собственное сердце. — Увидев что-то в глазах Федора, она поспешно затараторила. — Я не могу мечтать, чтобы такой мужчина как вы милорд остались со мной, но эту ночь я хочу провести с вами.

Выгоняй её нафиг! Только не хватало потом объясняться с разъяренным папашей. Мальцев вдохнул и резко выдохнул.

— Марта ты одна сюда пришла? Тебя есть, кому проводить?

— Вы не хотите меня? Папа говорил, что мне надо похудеть, чтобы хоть немного походить на дочку благородного. Он говорил, что с моей грудью только щенков выкармливать и у плиты стоять! — Закрыв руками лицо, она сгорбилась и стала всхлипывать.

— Марта. Ну что ты. — Неловко принялся утешать Мальцев, усадив её на постель. — У тебя прекрасная грудь, и вообще, по сравнению с твоей фигурой, благородные дамы выглядят деревянными вешалками для платьев. — Всхлипывая, она еще теснее прижалась к нему.

— Кому могут вообще понравиться эти стиральные доски? Это же пять стоунов костей и вздорный характер. Ты разве не замечала, что их мужья часто не доживают до старости? Может быть именно поэтому доблестные рыцари стремились поучаствовать во всевозможных войнах и гиблых походах, лишь бы подольше не возвращаться к своей ненаглядной вешалке?

— Правда? — Она подняла заплаканные глаза на Федора, обхватив его шею своими руками. Вот ты и попал чувак. Грабли то старой модели, начинка только новая. Дальше Федор уже не слушал слабые доводы рассудка, вовсю исследуя податливое женское тело.

Кхгм!

Трррр.

Стражник с проклятиями отшатнулся. В косяке двери, в опасной близи от его головы, вырос метательный нож.

— Тебя не учили стучаться Геворн? — Раздалось одновременно, с приглушенным ойканьем. Девушка на кровати, с головой накрылась одеялом.

— Так вы двери запирайте. — Ухмыльнулся стражник. — Ты бы прикрылся что ли, я как-то неловко себя чувствую. Не хочется думать, что ты настолько рад меня видеть.

— Ты когда-нибудь досмеешься Геворн, просмеешь свое здоровье. — Недовольно пробурчал Мальцев, положив мечи на стол.

— Ты прям как мой старик.

— Что, так же как и я жалеет о твоем существовании?

— Хе-хе. Не. Такой же худой, занудливый и весь покрыт шрамами. Нужно поговорить по поводу нашего дела. Все уже внизу. Ждем только тебя и Брана.

— Похоже, вам всем ребята, кроме того, что следует стучаться перед тем как зайти в дверь, надо еще научиться приходить вовремя. Не люблю тех, кто мне мешает.

— Не напрягайся так Саргон. У тебя есть еще некоторое время, пока Бран не вернется из ратуши. — Геворн ухмыльнулся. — Зови, если будет нужна помощь.

Пожелания свернуть себе шею на лестнице, Мальцев уже говорил в закрытую дверь.

Хмуро оглядев уже знакомые лица, сидящих за столом людей, парень удивленно поднял брови, увидев полкового мага. Поразмыслив, он решил отложить свое недовольство на потом, атмосфера в зале не располагала. Даже рыжий здоровяк был непривычно серьезен.

— Насколько я понимаю, вы меня не выпить позвали и не пожелать доброго пути.

— Правильно понимаешь.

— Мужики, с добрыми пожеланиями мы уже опоздали. — Хохотнул Геворн.

— Некоторые люди своим длинным языком сами роют себе могилу.

— Заткнулись оба! — Стукнул по столу Фингус.

— В самом деле, выяснить, кто из вас остроумнее вы сможете в другое время. Мы здесь по делу. — Добавил Бран.

— Есть сведения о месте, в котором скрываются кровососы. Для нас это неплохой шанс заработать, а для тебя узнать, почему ты им был так интересен. В общем, слушайте внимательно, от этого зависит целостность наших шкур. Не хотелось бы платить за вас отходную в храме.

— Я всегда знал, что ты жмот Эд.

— Рыжий, твою отходную я уже оплатил авансом.

— Вы закончили девочки? Ну, так я продолжу. Кровососов будет не меньше двух особей. Вместе с нами пойдет десяток Харка, они лучше всего стреляют из арбалета. Внутрь дома идут двое, Фингус и ты Саргон, наша задача будет выгнать вампиров под выстрелы.

— Зачем такие сложности? Больше дюжины хорошо вооруженных воинов и без стрельбы кого хочешь затопчут.

— Повторяю только один раз, все несогласные с раскладом в деле участвовать не будут. За исключением тебя Саргон. Ты у нас личность в некотором роде незаменимая.

— А что так? Замените меня Геворном. Расскажет им пару скабрёзных шуток, и когда они устанут его бить, мы их тупо свяжем и по домам, досыпать.

— И ты туда же Саргон. Ваше счастье щенки, что двадцать лет назад еще мамкину сиську сосали, и никого из вас не было в Медине в те дни. Тогда куча хороших парней умерло ни за жабий хрен.

— А причем тут эпидемия в Медине? Вообще, какой идиот придумал загонять в зараженный поселок целую сотню егерей?

— Этот идиот, я.

— Гхм. Я не хотел ничего такого сказать Эд.

— Тебе и не надо ничего говорить Геворн. На лице все написано. Бран, расскажи ему.

— В Медине обнаружили целое гнездо кровососов. Не менее двадцати особей. Нам повезло, в гнезде в то время было всего два высших вампира.

— Мне говорили, что из похода только тридцать человек вернулись.

— Так и есть. Остальные встречу с кровососами не пережили.

— Неужели они настолько опасны?

— Низшие не так уж и опасны, если знать на что они способны. Кроме нечеловеческой силы, и изворотливого разума им нечего противопоставить умелому воину. А вот с высшими, с высшими все очень непросто. Прежде чем мы упокоили одного из них, истыкав его стрелами как ежа, он успел голыми руками убить два десятка моих товарищей. При этом тварь смеялась, как будто делала что-то смешное.

— Если все так серьезно, почему мы берем так мало людей?

— Дело не в количестве людей, а в их подготовке. Пойдут только ветераны. Кровососы вовсе не так страшны, если уметь с ними бороться. Для того чтобы справиться с этими тварями, необходимо эльфийское серебро, простое оружие им не вредит.

Эльфийское серебро для вампиров смертельно опасно, даже легкие раны долго не затягиваются. Для наших целей, мы наскребли на десять арбалетных болтов, да у меня с тех времен остался кинжал с добавками этого металла. Про твои клинки Саргон думаю не надо говорить? Кроме того с нами маг. Магистр Пинтус сумеет занять кровососов на некоторое время.

— А почему мы идет ночью? Это же дополнительное преимущество нашему противнику.

— По полученным сведениям, вампиры собираются уходить из города уже сегодня. Утром, некого будет ловить. Вот план их убежища. — Бран раскатал свиток с рисунком на столе.

— Саргон тебе не мешало бы одеть что-то серьезнее твоей кожаной куртки. Бран, попроси одного из своих парней принести кольчугу.

— Не надо. Она будет меня только стеснять.

— С огнем играешь парень. — Фингус окинул его оценивающим взглядом. — Но дело твое.

Слушайте, как мы поступим. Пятеро склонились над столом, рассматривая рисунок плана дома, который им через пару часов придется брать штурмом.

Группа из пятнадцати человек, обходя освещенные участки, продвигалась в направлении дома, в котором по сведениям находилось логово вампиров. Добравшись до развалин на окраине, отряд рассыпался на тройки и занял заранее оговоренные места.

Занятые своим делом они не могли видеть, как за их действиями внимательно наблюдает троица, одетая в глухие плащи с капюшонами. Впрочем, обнаружить их смог бы только очень опытный маг, поскольку все трое были надежно скрыты маскирующими чарами.

— Я выполнил свою часть сделки, травоеды. Надеюсь жизни моих птенцов того стоили. — С нажимом произнесла высокая фигура, в черном как ночь плаще. Холода в этом шипении, слабо похожем на человеческую речь, хватило бы, чтобы заморозить весь Мерцающий лес. К ногам стоящего напротив него собеседника, в темно-зеленом плаще с черной оторочкой, с глухим стуком упал округлый предмет, закутанный в мешковину.

— Знай свое место нежить! — Дернулась фигура в сером, но была остановлена властным жестом носителя зеленого плаща. В этой двойке он был главным.

— Всё, как договорились, Каддиус. Я передам главе рода, что долг уплачен сполна.

Черноту тени разрезало красное свечение из-под капюшона вампира. На краткое мгновение его собеседники смогли увидеть мраморно белое лицо, перекошенное в страшном оскале. Не произнеся больше ни слова, темная фигура растаяла в ночи.

— Почему ты не дал мне наказать его брат? Вдвоем мы бы легко с ним справились.

— Не стоит дразнить судьбу необдуманными действиями Сирандиэль. Кровососы владеют магией крови и в некоторой степени магией бездны. Боюсь, что вампиру его ранга, а он у него не ниже ночного стража, чтобы доставить нам неприятности, магия не потребуется. К счастью, сам он на нас напасть не может — скован договором, а вот ответить на нападение вполне.

— Не ожидал, что ты можешь чего-то бояться.

— К сожалению, у меня достаточно поводов для осторожности в отношении наших неживых подопечных. Они слишком свободолюбивы, злопамятны и опасно сильны.

— И именно поэтому находятся под нашей защитой? Не смеши меня брат. Если бы они были сильны…

— Довольно! Ты слишком многого не знаешь Сир! И тебе лучше бы отнестись к вампирам серьезнее, а по возможности и с уважением. Поверь, так будет лучше. Пока они на нашей стороне, мы сильнее любого рода детей леса.

— Но всё же…

— Оставим наш разговор до лучших времен. Надо проконтролировать свою часть сделки, Тариус должен получить свою игрушку.

Подавляя рвущееся из него возмущение, эльф раздраженно развернулся в сторону разрушенного особняка, в котором вампиры нашли свой последний приют. Как раз в это самое время, ночь разорвал крик боли и затем звуки схватки возвестили о кульминации действа.

Команда охотников за вампирами довольно быстро добралась до обозначенного на рисунке дома. От большого роскошного особняка ранее, сейчас осталось только полтора этажа живописных развалин, в которых по рассказам стражников часто прятались бродяги и преступники. К их удобству, с заднего двора особняка был прокопан подземный ход, который вел куда-то в подземелья. Так что при облаве, преступникам иногда удавалось скрыться от правосудия.

Стражники, по возможности тихо, просочились вовнутрь ограды. Большая часть команды рассредоточилась вокруг заброшенного фамильного склепа, в котором и был вход в подземелья, двое же направились к единственному сохранившимуся входу в особняк.

Дверь на входе давно отсутствовала, и на её месте чернильной пустотой зиял проем. В здании было темно, даже свет луны не мог разогнать сгустившиеся внутри мрачные тени.

Мальцев с сомнением посмотрел на вход. Скорей всего их там ждут. Пробираясь на территорию развалин, они достаточно нашумели. Даже не принимая во внимание потустороннюю сущность тех, за кем они охотятся, на фактор внезапности рассчитывать не приходится. Неужели Эд этого не понимает?

Посмотрев на трактирщика, Федор поразился происшедшему с ним изменению. Куда делся тот добродушный здоровяк, с ленивым выражением глаз, говорящим, что размеренность и основательность — его жизненное кредо. Сейчас перед ним был матерый хищник, с молодым, яростным блеском глаз.

Фингус, был одет в кожаную куртку без капюшона поверх короткой кольчуги. Ожидая пока подтянутся остальные участники, он с показной лёгкостью поигрывал одной рукой широким полуторником. Острие меча дрожало и дергалось как живое, выписывая короткие замысловатые траектории.

— Готов? Отлично. Вступаешь, только если я перестану справляться, все-таки доспеха у тебя нет. Потихоньку выманиваем их на улицу. Смотри внимательно за моей спиной. Эти кровососы горазды прятаться. Ну. — Трактирщик сделал какой-то странно знакомый жест рукой, проведя ладонью сверху вниз от лба до шеи. — За мной!

Фингус рывком заскочил в проем. Мальцев, немного опешив от проявленной трактирщиком прыти, последовал за ним, проскочив в другую сторону, чтобы дать простор напарнику. Окинув быстрым взглядом видимое пространство, Федор подивился помпезной планировке холла особняка. Остатки ажурных колонн еще напоминали былое величие, а хорошо сохранившиеся рисованные картины на стенах, даже сейчас, в блеклом свете луны, пробивающемся сквозь проемы окон, выглядели настоящим произведением искусства.

— Еда с доставкой на дом? — Голос, раздавшийся в пустом помещении, прозвучал необыкновенно жутко. От стены возле дальнего проема окна, ведущего во двор, отлепилась высокая худощавая тень. В руках у тени, тускло блеснуло хищными клинками странное оружие на коротких рукоятках, похожее на уменьшенный вариант косы. В его длинных руках, это оружие смотрелось как конечности богомола и вызывало невольную дрожь.

«Лето. Последнее Испытание. Один из портиков тайного храма. Худощавая высокая фигура напротив. Стоит, наклонив голову вперед, длинные черные волосы скрывают лицо. Кожа его чрезвычайно бледна. В руках у противника, то же самое оружие на коротких округлых рукоятях». — Мальцев мотнул головой, не время предаваться воспоминаниям. Низ живота неожиданно свело, парень также «вспомнил», как, даже победив, валялся больше недели с многочисленными ранами. После боя с этим порождением бездны, с одним из ренегатов рода вампиров, Саргон зарекся брать на них заказы.

Вампиры называют боевой серп — косой смерти. Наряду с другими видами любимого оружия этих разумных, серпом вампиры владели, как правило, виртуозно, веками оттачивая свое мастерство. Опасность этого оружия в его универсальности, им можно подсекать, резать и колоть, захватывать и вспарывать, при этом наиболее сильно поражающее свойство такого оружия проявляется в мощном клевке, способном пробить серьезную броню.

— Эд! Не подпускай его близко!

— Да. Не подпускай меня близко, мерзость немытая. — С неприкрытой издевкой передразнил его вампир. — Я отсюда чувствую ваш вонючий трусливый пот, жалкие глупцы.

— Ты болтать будешь или все-таки делом займемся? — Не выдержал Эд. Они принялись кружа сходиться с вампиром, делая первые пробные выпады. Мальцев не торопился присоединиться к веселью, наблюдая за обстановкой. Вампир скорей всего не один.

Оценивая действия Фингуса, парень высоко оценил полученную тем когда-то отличную подготовку. Отточенные легкие движения уверенного в себе умелого мечника, плавный упругий шаг. Сложная паутина фехтовальных связок. Только всего этого, было мало, чтобы пробить четкий рваный ритм движений вампира.

Уже в первую минуту, Эд обзавелся бы рядом серьезных ран, не будь на нем добротной кольчуги с наручами. Человеку нечего было противопоставить темпу, заданному нежитью. Вампир, казалось бы, даже забавляется, действуя точно и скупо, отводя одной рукой оружие противника, а другой сразу атакуя.

Только серьезная броня или может быть нежелание кровососа закончить схватку так быстро, позволяли пока трактирщику оставаться сравнительно невредимым. Он ушел в глухую оборону и старался держаться от кровососа как можно дальше, полосуя воздух сериями защитных движений и пытаясь выманить вампира ближе к дверям.

Вампир поддерживая все тот же невозможный темп, все время перемещался и часто атаковал, мощно пробивая защиту бывшего егеря. Долго таким образом поединок продолжаться не мог, вскоре Фингус выдохнется или вампиру надоест играться и все решится за несколько ударов.

Непонятно было, на что рассчитывал Эд, когда говорил, что справится самостоятельно. Все, чего ему удалось добиться, это пара неглубоких порезов на руках противника, которые без следа затянулись и не доставили вампиру видимых неудобств.

Лиланда очнулась от лязга клинков. С нижнего, наиболее целого этажа здания, доносился шум схватки. Там находилось трое разумных, двое из которых сейчас соревновались друг с другом в извечной игре со смертью.

Сперва женщина-вампир подумала было, что это вернулся Каддиус, но затем, немного придя в себя, сложила в уме мозаику фактов. И эта картина заставила ее скрежетать зубами от злости.

Переезд из трактира в заброшенный дом был изначально непонятен с точки зрения безопасности и выполнения задания. Затем эти частые отлучки ночного стража для встречи с заказчиком. Наконец, запредельная секретность миссии.

Несмотря на постоянную готовность Лиланды к любому исходу, её все же застали врасплох. И вот теперь она лежит тут в лохмотьях, оставшихся от одежды, сорванной в поисках оружия. Лежит, связанная прочной веревкой как животное. Руки притянуты к ногам так, что невозможно даже поменять позу и прикрыть срам. За одно это издевательство стоит медленно перегрызть Сиверу горло.

По запаху крови, пролитой в этом доме, женщина-вампир поняла, что Эстри уже нет в живых, а ведь они выходили на улицу вдвоем с Каддиусом. Не то чтобы она была так привязана к своему двоюродному братцу, но все же родная кровь. Жаль только случая отомстить может не представиться, Сивер отдельно — сильнее ее, а что уж говорить про ночного стража.

Осталось выяснить, зачем она им нужна живой. Нелогично оставлять в живых свидетеля. Лиланда конечно не тешила себя иллюзией, что кто-то поверит ее слову против слова Каддиуса, но мелких неприятностей доставить вполне в ее силах. Ну а дальше то что? Сколько живут неугодные свидетели?

От мысли пришедшей в голову, она застонала сквозь зубы. Скорей всего они собираются продать ее в магический зверинец. Это хуже смерти. Жить ради развлечения богатеньких жирных ублюдков, не имея возможности покончить с собой или причинить вред хозяину.

Женщина-вампир задергалась в своих путах, тщетно пытаясь их ослабить. Перспектива ее откровенно пугала. Этот чудовищный аттракцион придумали далеко на востоке материка. Путем сложного ритуала, разумного или животное привязывали к владельцу через нанесение рун подчинения. После привязки, те были вынуждены всю жизнь стремиться быть ближе к хозяину, поскольку стоило ему отдалиться, как заклятье начинало причинять страшную боль своему носителю. Разонравившуюся игрушку, хозяин мог заставить убить себя, никто не смог бы сопротивляться влиянию рун.

Остается только слабая надежда, что победит этот странный человечек, за которым их отправляли следить. Вампирша легко опознала его по запаху крови.

Кровь! О, кровавая Мать! Удар по голове не прошел бесследно. Женщина-вампир, сосредоточилась, готовясь применить заклинание. Сивер не мог знать, что она адепт магии крови, довольно слабенький, но все же. Иначе просто веревками она бы не отделалась.

Царапнув ногтями запястья, она добилась чтобы на путы попало несколько капель крови. Немного передохнув, она активировала магическую связку. Спустя какое-то время, путы на руках сгнили, попав под действие заклинания, остальные веревки она перепилила отросшими острыми ногтями.

Спускаясь вниз по лестнице, Лиланда крепко держала в руках длинный волнистый кинжал. Единственное оружие, что она нашла наверху в куче обрывков одежды.

Скользнув вдоль стены в зал, она в нерешительности остановилась. Несмотря на неверный свет луны, попадающий в помещение, для глаз вампира схватка Сивера с человеком была видна как при солнечном свете. Оставалось только догадываться, как простой человек может столь быстро двигаться и реагировать.

Поколебавшись мгновение, Лиланда решила выбираться из здания, пока соперники заняты друг другом, везение человека недолговечно.

Наблюдая за поединком, Федор следил и за обстановкой в темном замусоренном холле, но так и не заметил других наблюдателей. Толи вампиры ушли, оставив этого чертова мастера серпов, толи они слишком хорошо спрятались.

Пора вмешаться, решил он, несмотря на отсутствие знаков. Швырнув в вампира пару ножей, он тут же прыгнул следом.

Кровосос вмешательство второго соперника оценил правильно, успев среагировать, уклонился и отбив один клинок, тут же ушел от второго прыжком вперед, сбив Фингуса с ног. Трактирщик как будто попал под автобус. Фингуса протащило по полу и с треском впечатало в стену рядом с дверным проемом, и Федор не мог бы поручиться, что обошлось без переломов.

Везение сегодня было не на стороне его напарниа, чуть левее и мирно «вышел» бы наружу. Впрочем, везение было на нейтральной полосе этой ночью, на спине вампира появилась кровавая черта, которая не торопилась затягиваться.

Кровосос, прокатившись по полу, сходу оттолкнулся от стены и взорвался вихрем тяжеловесных ударов. В голове Мальцева еще успела мелькнуть мысль о собственном счастье, которое позволило второй раз за сутки попасть под раздачу, а затем мозг просто не успевал анализировать движения тела. И если по скорости он еще мог тягаться с сыном ночи, благодаря изменениям организма, то по силе ударов проигрывал в разы.

Парень прыгал, уклонялся, пускал удары вампира вдоль клинков, плел вокруг себя сверкающую вязь защиты и судорожно искал выход из сложившейся ситуации. Пока его спасали только отложившиеся в подкорке драгоценные навыки, оставленные ему мастером.

Крутнувшись за спину замешкавшегося вампира, Мальцев попытался сделать противнику ножницы, но тот в очередной раз удивил немыслимым кульбитом, прогнувшись назад. От ответного выпада, парень уйти не успевал, закрываясь глухим блоком. От удара, клинки выбило из рук, откинув Мальцева на метр в сторону центра зала. С трудом удержавшись на ногах, он заплясал в стиле ускоренного фристайла, уходя от не на шутку разозлившегося кровососа.

Теперь уже Федор обзавелся чередой неприятных царапин, которые явно отрицательно отразятся на его организме, не говоря уже про внешний вид. Кинув взгляд в сторону трактирщика, парень убедился, что на него сегодня уже можно не рассчитывать. Фингус не подавал признаков жизни.

Ускользнув от очередного замаха, Мальцев перехватил руку вампира, пытаясь использовать его инерцию для броска и тем самым выиграть себе время для поднятия оружия. То, что это была плохая идея, он уловил уже сквозь шум в голове, встретившись с крайне жестким полом. Вампир подловил его на приеме и ударом в грудь вышиб весь воздух. Этого ему показалось мало и, перехватив парня за ворот, он с силой впечатал его в стену, продолжая удерживать на весу.

Последовавшие за этим несколько секунд, Федор запомнил навсегда. Лицо вампира в процессе схватки сильно изменилось. Теперь в нем мало что осталось от мертвенно-бледной красоты. Сейчас это была восковая маска с красными горящими глазами и неестественно длинными клыками на костистой морде. Он, злобно оскалившись, что-то хрипел в лицо Мальцеву, терзая отросшими на руке когтями его грудную клетку.

— … я медленно разорву вас на куски за то, что вы осмелились прийти сюда только вдвоем, оскорбив меня как воина ночи. — Внезапно вампир смешно забулькал, так и не успев закончить фразу, чему Федор был только рад. Ужасная вонь из пасти вампира могла соперничать только с его жуткой мордой. Они оба с удивлением разглядывали появившееся у кровососа украшение в виде пяти сантиметров волнистой стали выросшей из груди. Вампир пришел в себя быстрее.

— Ах ты гнилая шлюха! — Отшвырнув Мальцева в сторону, он кинул один из серпов в новое действующее лицо, эффектно появившееся на сцене. Этим лицом оказалась та самая бледнокожая рыжая девушка, которую парень видел в трактире и изредка в городе. Правда сейчас она была одета в испачканные темными пятнами живописные лохмотья.

Федор сквозь громкий звон в голове, от столкновения с противоположной стеной, с удивлением разглядывал высокую голую грудь и стройные обнаженные ноги бледнокожей девицы. Сейчас его можно было брать голыми руками. Хорошо, что такое коварство не пришло вампирам в голову ранее.

Вампирша как ни в чем не бывало, вырвав у себя из груди вонзившийся в нее серп, почти на равных закружилась в схватке с его соперником. На равных впрочем, только по скорости и уровню регенерации, порезы и рассечения на ней затягивались столь же быстро.

Подхватив мечи во внезапно загоревшемся нехорошем азарте, Федор швырнув оставшиеся пару ножей, и с диким криком, напугав даже самого себя, ворвался в бой. Вдвоем с обнаженной девицей они стали уверенно теснить вампира. Теперь уже тому приходилось показывать чудеса акробатики и растяжки, что не могло не отразиться на его гордости.

Вампир шипел и плевался, перемежая кульбиты с проклятиями. Его случайная напарница не уступала тому ни в боевом безумии, ни в искусстве смешивания противника с грязью, но смотреть на нее, было не в пример приятнее.

Пару раз, Мальцев даже заслушавшись, снижал темп напора, пытаясь переварить очередной пятиэтажный эпитет. Эта ночь должна сильно обогатить его словарный запас.

Однако любое шоу имеет свои временные рамки, и даже мастерство вампира достигло своих пределов. Вскоре кровосос начал сдавать, лезвие торчащего из груди кинжала, и один из ножей засевший глубоко в спине, совсем не прибавляли жизни. Скоро он обзавелся еще несколькими серьезными ранами, которые не торопились заживать. Мечи эльфов все-таки представляли опасность для подобного рода созданий, даже странная напарница старалась держаться от них подальше.

Не избежала ранений и другая сторона. Мальцев получил длинный порез через всю спину, который пока не приносил ощутимых беспокойств, но парень чувствовал, как кровь медленно струится по спине и груди, и понимал, что долго он в таком темпе сражаться не сможет. Раны вампирши сложно было оценить, они успевали заживать задолго до большой кровопотери, но было видно, что и она уже на пределе своих сил.

Кинув яростный взгляд в сторону Мальцева, она неуловимо быстро прыгнула в сторону кровососа, не обращая внимания на серп, вонзившийся в живот, и обхватила его длинными ногами, сковывая движения. На этот раз Федор не растерялся, понимая что у него какие-то мгновения до того как вампир освободится, он со всего маху воткнул один из мечей в ногу противника, пробивая её насквозь и полоснул вторым мечом по спине. Бить куда-то в другое место, было опасно, можно было попасть по случайной напарнице.

Издав нечеловеческий вопль, вампир в одно движение оторвал от себя рыжую бестию и освободил свой серп, впрочем, тут же лишившись его вместе с несколькими пальцами, Мальцев не терял времени зря.

Вампир скованный несколькими ранами, уже не мог быстро двигаться и неуклюже отступал, получая все новые и новые повреждения. Краем глаза, парень заметил, как его напарница подобрала меч Фингуса и торопится ему на помощь. От взгляда вампира тоже не ускользнул изменившийся расклад сил, и что-то решив для себя, он, несколькими фантастическими прыжками достигнув двери, выпрыгнул наружу.

— Стой! — Полуобнаженная девица нерешительно замерла на пол дороге к выходу, Мальцев, преградил ей путь.

— Ты не понимаешь. Его надо добить, или он, набравшись сил, вернется.

— Теперь это не наша забота. — Раздавшийся затем ужасающий животный рев и крики стражников, подтвердили его слова. Девица испуганно вздрогнула.

— Уходи. — В углу завозился Фингус, звеня навешенным на него металлом и пытаясь встать. — Северная стена свободна, но тебе придется спуститься с крыши. Вот, одень. — Парень, морщась от накатившей боли, снял с себя куртку.

Он никак не мог заставить себя смотреть на женщину-вампира как на смертельно опасного хищника. Несмотря на бушующий в теле адреналин, взгляд то и дело спускался на шикарные формы девушки. Прочитав что-то в глазах Мальцева, она, кажется, даже смутилась и поспешно закуталась в протянутую ей куртку.

— Лил. Меня зовут Лил.

— Что? А. Я Фё… Саргон.

— Спасибо тебе. И… Нам заплатили, чтобы мы отыскали тебя Саргон. Уезжай отсюда как можно скорее, иначе тебя снова найдут. Эльфы уже знают, как ты выглядишь. Я…

— У тебя мало времени. Возможно, в другой раз мы сможем поговорить в других, более приятных условиях. Постой! Ты тут недавно сказала кое-что. Эээ. Это правда, что вампиру чтобы стать мужчиной нужно совокупиться с недавно умершей девицей, предварительно выкопав ее из-под земли?

Блин, что я несу? — Подумал он, в такт затихающему с лестницы смеху.

С улицы раздался еще один шквал криков, закончившийся громким хлопком и ударом в стену дома, от которого пошла ощутимая дрожь по полу. Федор, подхватив под мышки неподъемную тушу Фингуса, поспешил наружу.

Затея с заработком на вампирах перестала нравиться Пинтусу уже в момент осмотра фасада заброшенного дома, но изменить что-то он бы все равно не посмел. Если нескольким сумасшедшим юнцам восхотелось рискнуть своей жизнью ради пригоршни монет, пусть дерзают. В конце концов, каждый идет на тот свет своей дорогой.

За свою жизнь старый маг не волновался, на территории города он мог чувствовать себя в сравнительной безопасности. Защита, выстраиваемая годами должна выдержать все сюрпризы. К тому же можно воспользоваться городскими накопителями для восстановления. Вот только его никак не могло отпустить ощущение, что за домом кроме них наблюдает еще кто-то, используя магию, которая не давала никаких зацепок к поиску. И это ощущение невидимого присутствия его крайне нервировало.

Добавили жути крики и звон металла, донесшиеся из темного входа в заброшенный дом, куда вошли Фингус с Саргоном. Стражники, взявшие наизготовку арбалеты, испуганно зароптали. От звука мощного удара в стену дома, пыль, скопившаяся за годы на его внешней стене, плотным покрывалом обвалилась на землю, создав некое подобие туманной завесы, смотревшейся особенно жутко в неверном свете луны.

На всякий случай, активировав все доступные ему защиты, Пинтус, приготовился применить самые смертоносные заклятья, которые ему только были известны. Но к тому, что произошло далее, не был готов никто.

После оглушительного вопля, заставившего подпрыгнуть на месте бывалых стражников, из проема вылетел страшный силуэт полуголого человека.

От неожиданности, стражники все как один спустили курки, а Пинтус зарядил в незнакомца копьем воды. Потом, уже вспоминая, армейский маг понял, что именно это и спасло всех от смерти, слишком близко они находились от входа. Вампиру достало бы сил порвать всех, замешкайся они хоть на мгновенье.

Тем не менее, нежить как-то умудрилась отклониться от части болтов, но заклятье все-таки попало в цель, подарив спасительное время. Оно, свалив кровососа с ног, протащило его порядочное расстояние по земле.

От накатившего ужаса, старый маг обрушил на вампира целую серию из смертельных заклинаний, закончив связкой из стрелы ветра и огненного кулака, от которой вампира подняло в воздух и, закрутив, с силой ударило о стену дома.

Не обращая внимания на кричавшего предостережения мага, Бран во главе со стражниками побежал к охваченной огнем фигуре. С других точек уже спешили остальные участники отряда.

Дальнейшее долго еще терзало память полкового мага. Охваченная огнем фигура, прыжком сбила с ног первых подоспевших к нему и легко разметала стражников. Только полученные в тело серебряные болты от появившегося подкрепления, не позволили вампиру закончить начатое, а тут и Пинтус завершил привязку сил и выпустил самое сильное из своих заклинаний. Выглядело оно как сверкающие в лунном свете прозрачные лезвия, со всех сторон ударившие в нежить.

С вставшими дыбом волосами, армейский маг с ужасом смотрел, как вампир, даже потеряв обе ноги и часть черепа, пытается подняться. Затем тело кровососа скрыли от него навалившиеся на нежить стражники, замолотившие его своими мечами. Вскоре кусок мяса, лежащий на земле, уже мало напоминал смертельно опасное и живучее существо.

Пинтус, впавший в некий ступор, не сразу заметил появившуюся из дверного проема парочку. Эти двое представляли собой печальное зрелище.

С изумлением разглядывая сотворенную во дворе разруху, Мальцев даже выронил трактирщика, который не преминул упасть на посыпанную осколками камней землю с веселым жестяным звоном.

Увидев, во что превратился вампир, Мальцев пожалел о своем неуместном любопытстве. С огромным трудом удержав рвотные позывы, парень механическим шагом направился к Пинтусу, придерживая под левую руку Фингуса, который старался уже идти самостоятельно, но заплетающиеся при ходьбе ноги этому мало способствовали.

С другой стороны, трактирщика придерживал здоровенный стражник с бледным веснушчатым лицом. Можно сказать, что он не помогал, а скорее тащил на себе и трактирщика и самого Федора, старательно имитирующего бодрый цветущий вид.

— А вы везучий молодой человек. — Пинтус с любопытством окинул взглядом многочисленные прорехи в одежде Мальцева. — Давайте я посмотрю, что с вашими ранами.

— Посмотрите лучше, что с Фингусом. Ему больше досталось.

— Да что с этим лосем случится. — Старый маг провел руками сверху вниз. — Сотрясение и пара ребер сломанных. Сейчас с вами закончим, и подлечу нашего заводилу. — Пресекая все возражения, он помог Мальцеву снять рубашку и тут же огорченно зацокал языком, вызвав неприятные мурашки.

Прэлестно, прэлестно. — Не к месту всплыло в голове у Федора.

— Док. Тут двух наших зацепило сильно. — К месту, где сидел маг, поднесли два неподвижных тела.

— Этим я уже ничем помочь не могу. Оба мертвы. — Отметил седой маг, быстро продиагностировав безвольно лежащие тела. — Бран, ты сам-то как?

— Нормально. Слегка плечо болит, эта тварь оказалась очень сильной. А вот двум моим, как видишь, повезло меньше.

— Посиди пока так. — Пинтус, обмыв раны, примотал к рассечению на спине широкий лоскут ткани смоченной в дурно пахнущей жидкости, упаковку с которой он вытащил из своей сумки. Поколебавшись немного, дал выпить какой-то приятной на вкус микстуры. Кожу на спине сразу свело, а в животе словно разгорелся небольшой пожар, от которого тепло растеклось по всей поверхности тела. Ощущения тепла затем быстро прошло.

— А ниче мы так развлеклись, да? Дед его огнем бах, он об стенку хрясь, а потом вскочил и всех раскидал. Во зверюга! А?

— Помолчи Геворн. Двое хороших парней уже никогда не будет нянчить своих детей. Ты подумал, что я скажу их матерям?

— Чего ты завелся Бран? Парни знали, на что идут, нас никто не заставлял, мы тут все добровольцы. — Собравшиеся за спиной Геворна стражники хмуро прогудели что-то подтверждающее.

— Мужики, без обид. Вы если еще так соберетесь развлечься, меня не приглашайте, хорошо? Я в этом году запас своего везения выбрал полностью. — Мальцев осторожно приподнялся и, прихрамывая, пошел в сторону трактира.

— Саргон. А как же остальные три кровососа? Что там было в доме? Там еще кто-то остался?

— Спроси у Фингуса, может он что-то заметил. Лично я, ничего так и не понял. Все слишком быстро произошло.

— Доживите до утра молодой человек. Утром я пришлю к вам свою ученицу, надо будет тщательно обработать раны. Все-таки случай у вас особый.

Кивнув, Федор, держась за спину и тщательно смотря под ноги, медленно отправился в трактир. Все чего он сейчас хотел, это забыться крепким сном без сновидений и проснуться дома в своей однокомнатной маленькой квартирке.

Свет. Радужный свет, расходящийся волнами в сером тумане. Словно негатив от яркой лампочки за закрытыми веками. Пульсация тянущей боли, сопровождающей его последнее время. Свет и боль. Уже привычно и где-то даже скучно.

С прибытием! В знакомую до боли неизвестность, толи в центр своего источника, толи на границу своей ауры, толи в больной бред.

Привычно открыв сознание для полного восприятия окружающего, Мальцев принялся лениво рассматривать свой красочный сон, как мальчишки рассматривают муравьев через лупу, перед тем как их сжечь. Сон был почти полностью идентичен прошлому, однако в отличие от предыдущего, не начинался снова.

Действия, выполненные Федором в прошлый раз, принесли свои плоды. Каналы, сведенные воедино, срослись. Вросли также в крупные каналы и щупальца зеленого цвета. Они поменяли свой цвет на цвет того канала, который фиксировали.

Были и неприятные изменения, появилось определенное количество новых сосудов различного цвета с повреждениями. Ругнувшись про себя, он потратил какое-то время на фиксацию их с помощью отработанной методики.

Болезненная пульсация все также шла от энерговодов и сосудов пораженных белым и серым цветом. Полностью серые и белые каналы болевых ощущений не передавали, но если серые еще как-то ощущались как часть его самого, то у белых вид был полностью безжизненный. Теперь он чувствовал и это.

К удивлению Мальцева, появилось много отростков зеленого цвета, гораздо больше, чем в первый раз. Решив не заострять внимание на мелочах, парень приготовился исследовать свой сон как можно больше до момента его окончания.

Потянувшись сознанием вдоль колышущихся в непонятном ритме каналов, он сам того не ожидая, скользнул дальше, рывком ускоряя свое движение. Движение было направлено не в сторону, а словно вверх от точки, в которой он находился. Подтверждая эту мысль, каналы истончались, уменьшаясь в размерах, пока не превратились в еле видимые ворсинки на фоне светящегося серого марева.

Со вспышкой яркого света, Мальцев вывалился в еще более непонятное место. Блеклая волнообразная поверхность, словно застывшее вулканическое стекло. Внутри стекла мелькали какие-то зловещие тени, загорались и гасли искры. Сама поверхность текла и рябила, создавая вид неспокойного моря.

Небо над ним, если это можно было назвать небом, буйствовало разрядами молний и энергетических жгутов, делящих пространство на сегменты цветных лоскутов. От ярости разыгравшихся стихий, спасала радужная колышущаяся пленка, куполом отделяющая место, где он находился от всего остального.

Ну что ж, хоть что-то привычное. Твердь под ногами и небо над головой. Есть где разгуляться.

Вспышка в дальнем краю пузыря, так он решил назвать эту конструкцию, осветила фигуру человека, сидящего рядом с радужной границей на небольшом возвышении. Не замечая буйства красочных стихий, и бьющих в радужный пузырь молний, маленькая далекая фигурка сохраняла неподвижность.

Через время, которое сам Федор охарактеризовал как вечность, он очутился на расстоянии вытянутой руки от плеча незнакомца, который все так же неподвижно сидел на небольшом холме. На его бритой голове в сполохах вспышек, парень с замиранием сердца увидел знакомую вязь татуировок.

— Мастер!? — Рывком, очутившись со стороны лица незнакомца, Мальцев в шоке замер.

Перед ним, с закрытыми глазами, сидел он сам.

— Давно меня так не называли. — Произнес двойник, открывая глаза.

— Ты кто? — Отдалившись на безопасное расстояние, спросил Федор.

— Как это в привычке молодости, забывать об уважении к старшим. — Ухмыльнувшись, ответил двойник. Только сейчас парень заметил, что отличия все-таки есть. У незнакомца были карие глаза, и голос только напоминал его голос, однако был несколько ниже и жестче.

— Впрочем, я тебя прощаю.

— Забавный глюк. Ты меня прощаешь в моем собственном сне?

— Именно так. Только вот кто тебе сказал, что это сон?

— А где еще как не во сне можно поговорить со своим отражением? — Ответил вопросом на вопрос Федор.

— Ну, хоть часть понимания появилась. Отрадно.

— Ага? Хорошо. Значит ты мое отражение. А где же тогда я сам, почему у меня нет тела? Почему у меня лысая башка с рисунками? Почему у моего отражения карие глаза и на кой черт я вырядился в этот оранжевый халат?

— Отвечаю по порядку. Не совсем. И на все остальные — потому что такова наша воля. Пожелай и получишь.

— Исчерпывающее объяснение. То есть что бы у меня появилось тело, мне нужно только захотеть? — Ухватился за появившуюся мысль парень.

— Ты очень догадлив. — Сыронизировало отражение. — Нам. Надо. Захотеть.

— Хрена себе! Привидение с моторчиком. — Внезапно под ногами парень ощутил твердую поверхность, и, не удержавшись, бухнулся на пятую точку. К чести двойника, тот даже не улыбнулся.

Вопреки одежде своего собеседника, Мальцев оказался одет в привычные джинсы и любимую футболку с надписью «Ё-маё».

— Неудачное из тебя отражение. Почему на тебе до сих пор эта желтая тряпка? Ты ведь должен меня копировать, теперь, когда у меня появилось тело.

— Какое зеркало, такое и отражение. — Развел руками двойник.

— Что-то я вообще этот бред перестаю понимать. Какое к чертям собачьим еще зеркало? Ты чё умничаешь тут?

— То, что тебе непонятно, ты можешь понимать, как угодно. — Двойник присел на выросший из поверхности стул с резной спинкой и, скрестив на груди руки, прикрыл глаза.

— Э! Ты офигел в моем сне спать? — Разъярился Федор. Рванувшись в сторону дразнящего его двойника, он неожиданно пролетел сквозь него, чувствительно приложившись лбом о землю. Вскочив снова, парень попробовал схватить за шею призрачного шутника, но не преуспел и в этот раз. Руки проходили насквозь, как через густой туман.

— Ты еще не готов. — Открыл глаза двойник. От легкого прикосновения его руки ко лбу Мальцева, все вокруг замерло и с яркой вспышкой схлопнулось в тонкую светящуюся нить.

— Я буду ждать.

Утро ожидаемо не принесло в жизнь ничего доброго. Хотя это был скорее день, судя по шуму колес повозок и покрикиваниям возничих, доносящимся из открытого окна.

Настойчивый стук в дверь, набатом отозвался в голове. Руки бы оторвать этому дятлу. С другой стороны, Мальцев похвалил себя, что даже в том пограничном состоянии умудрился закрыть дверь и снова подпереть ее комодом.

— Иду уже.

Кто бы подумал, что у человека такая тяжелая голова. — С первого раза оторвать голову от подушки не удалось. Марта ушла еще до его прихода, чему парень несколько расстроился. Вечером силы оставили его, поэтому он завалился на кровать как был, о чем сейчас очень жалел. Раны присохли к простыне, и теперь этот проклятый кусок ткани висел на нем как плащ одетый наоборот.

Скатившись на пол, Мальцев заорал благим матом, неосторожно оторвав материю. По груди сразу заструилась кровь. Сами раны хоть и были опухшими, но все равно выглядели лучше, чем ночью. Тогда ему казалось, что через порезы видно ребра.

В комнате стало очень тесно. Комод с грохотом отлетел вглубь комнаты, а дверь, с громким хлопком ударившись о стену, перекосилась на одной петле.

Даже ноги не вытерли. — С философским спокойствием подумал Федор с пола, наблюдая за толпящимися в комнате стражниками. Среди толпы одетого в кожу и металл народа, гнусно ухмылялся Геворн. Ну почему эта сука, так бодро выглядит? Поднявшись с помощью стражника, парень постарался принять удобное положение, сидя на кровати. Спина как будто одеревенела и сгибалась с трудом.

— Все народ. Думаю наш герой в безопасности. Давайте, давайте на выход. — Подпихивая стражников в спины, Геворн быстро выдавил своих товарищей за дверь. — Дерьмово выглядишь приятель.

— Спасибо Геворн. Я знал, что ты найдешь, чем утешить. И как тебя еще не убили за доброту?

— Это потому что меня все любят. — Здоровяк осклабился. — У кого же поднимется рука на всеобщего любимца?

— А по совместительству и одного из братьев красавца Гуго.

— Привет Лори, не видел, как ты вошла.

— Ну, еще бы. Когда ты говоришь, ты вокруг никого не замечаешь.

— Скажешь тоже. Как там Эд?

— Неплохо. Легко отделался. Ребра Пинтус ему подлатал, а с головой у него и так было не очень, раз полез в логово к вампирам.

— Чтобы вы понимали в мужской доблести женщины? Когда кровь кипит от боевого азарта, а меч сам просит схватки.

— Тебя не переслушаешь Геворн. Иди лучше воды мне принеси горячей да Пинтуса позови, он внизу был.

— Доброе утро Лорен. Рад вас видеть снова. Простите меня за мою дурацкую выходку, я кажется был не в себе прошлый раз. — В больших глазах девушки мелькнуло что-то непонятное.

— Скорее добрый день, и тот уже почти на исходе. Дурная примета видеть лекаря слишком часто. Давайте я вас осмотрю.

— Да со мной вроде все нормально, вот только спину совсем не чувствую. Как будто отлежал.

— Ого! Судя по разрухе и грязи на полу, тут уже успел побывать Геворн. — С улыбкой резюмировал старый маг, проходя внутрь.

— И не один. Представляете? Лежу себе на полу, никого не трогаю, а тут врывается толпа вооруженных мужиков с перекошенными рожами.

— Не удивлен. Бран после ночной заварушки, поселил в гостиницу несколько человек из гарнизонной стражи. Даже не знаю, чем вы ему так понравились. — Пройдя дальше, маг поставил небольшой парящий котелок с водой на стол.

— Мне бы тоже хотелось знать.

— Что там Лори?

— Нормальные раны, все уже начало подживать. Такое впечатление, что их не вчера нанесли, а как минимум седьмицу назад. Даже не верится, что были повреждены поясничные мышцы.

— Так-так. Больной поднимите руки, теперь наклонитесь немного вперед. Да не вздрагивайте вы так, ничего болезненного делать я не буду.

— Руки у вас холодные.

— Очень интересно. Снимите штаны.

— Это еще зачем?

— Ногу вашу хочу посмотреть, швы.

— Да зачем. Уже и не беспокоит совсем. — Федор красноречиво посмотрел на лекарку.

— Снимайте. Кто тут доктор, в конце концов? И не беспокойтесь за Лорен. Прежде всего, она врач, а уже потом женщина. К тому же именно она вас лечила в первый раз, успела уже насмотреться, я думаю. — Пинтус ехидно подмигнул девушке.

— Та-ак. Так-так-так. Позволю себе заметить, вы меня постоянно удивляете молодой человек. Еще вчера раны обеспечили бы вам месяц постельного режима, а теперь уже и не знаю, как вас лечить. Нагноения нет, опухоль среднего размера для подобного вида травм, краснота слабо выражена. Мышцы как будто даже не были задеты, а само рассечение уже начало затягиваться. Чудеса. — Помяв крепкими пальцами кожу вокруг шва на ноге, маг удивился еще больше.

— Про порез на ноге уже можно смело забывать, Лорен сейчас снимет швы. Спину зашивать не будем. Промоем еще раз и наложим повязки. Отметины, конечно, останутся, но вам как я вижу не привыкать.

— Спасибо. Сколько я вам должен?

— Пустяки. К тому же наше вчерашнее приключение магистрат щедро оплатил.

— Да уж учитель. Не ожидала от вас. — Старый маг, казалось бы, даже смутился. — В вашем возрасте вести себя как простой мальчишка.

— Ты права дочка. Слишком много спокойной жизни выпало на фронтир. Начал забывать кто я такой, старческий маразм не иначе. — Пинтус широко улыбнулся. — Пойду над нашим главарем еще немного пошаманю, а то проснулся тот не в лучшем расположение духа. Ругается, что все веселье пропустил.

Получив свою долю медицинского ухода, парень почувствовал себя в силах спуститься вниз. Несмотря на попытки Федора как-то сгладить неловкость в общении с лекаркой, ему так и не удалось найти общей темы.

Раскинув мыслью по древу, он плюнул на это дело и, со всем возможным пиететом раскланявшись, быстро оделся, открытая настежь дверь не побуждала к прогулкам в неглиже. Вот опять траты и потери. Последняя целая и по счастливому совпадению чистая рубашка. Больше всего было жалко уже полюбившиеся штаны. Несмотря на жару, пришлось одевать кожаные.

Марта еще куда-то запропастилась, договаривались же вместе поехать. — Мальцев улыбнулся своему отражению. — С её появлением, окружающий мир стал казаться намного теплее. Приятно осознавать, что ты не один и хоть кому-то нужен не с целью убиения или обогащения. Надо будет купить ей что-то в подарок, знакомство стоило продолжить. И плевать на то, что подумает её папаша, живем один раз.

Плеснув себе в лицо воды, парень с удивлением отметил в зеркале появление трех темных точек посередине лба, образующих воображаемый треугольник вершиной вверх. Две точки справа, располагались близко друг к другу, зато третья отстояла на значительном расстоянии. На первый взгляд выглядело это так, словно он сам испачкал кожу грязными руками. Потерев лоб мокрой тряпкой, Федор понял, что дело не в грязи.

Забодали эти мистические глюки. Интересно, а с двойником во сне разговаривать это не признак ли начинающейся шизофрении? — Мальцев хлопнул по поверхности воды ладонью, пытаясь снять появившееся раздражение. Появилось необоримое желание, встретив двойника снова, вытрясти из него всё д… ответы, как можно более неприятным способом.

Федор на минуту задумался. Какая-то информация об этом древнем символе крутилась у него в голове, вроде бы кто-то из древних называл пространство окруженное сторонами треугольника равниной истины, на которой расположены образы всего, что было и будет. Нет, вряд ли всё так сложно.

Веселая выдалась неделька. Опять события скачут слишком быстро для осмысления. Такая перенасыщенная проблемами жизнь обычно долгой не бывает. Вопрос эвакуации из этого гостеприимного городка стал как никогда актуален.

Мальцев подошел к окну, внизу все также продолжалась городская суета, жизнь не стоит на месте. Да и ему стоит поторапливаться. В свете информации от вампиров, стоит подыскивать себе бомбоубежище с толстой стальной дверью, где-нибудь на северном полюсе. Мало того, что кровососов наняли для поиска его скромной персоны, так и эльфы сами подключились к вопросу, показав завидное упорство в достижении целей.

Первое знакомство с цивилизацией можно считать провальным, слишком они тут все нервные и злопамятные. В самую пору скрыться где-то на время, привести мысли в порядок, да накопить больше данных. Со снами этими еще как-то разобраться надо. В общем, пора валить и как можно быстрее. С этой жизнеутверждающей мыслью, Мальцев спустился по лестнице и направился к месту сбора.

Повозок у ратуши было всего две и те в таком состоянии, что было сомнительно, что они способны выдержать сколь-нибудь длительное путешествие. Тем не менее, вокруг них собралось большое количество народа. Они о чем-то ожесточенно спорили с возчиками, писарем, печально стоящим у переносного пюпитра и опекающим их всех Геворном.

Несмотря на витающую в воздухе всеобщую истерию, рыжий здоровяк умудрялся легко перекрикивать с десяток одновременно говорящих людей, чувствовалось, что процесс ругани доставляет ему большое удовольствие.

— Развлекаешься?

— С этими что ли? Да они своего пука боятся, даже драться не лезут.

— А что так народу мало? Говорили вроде о большом караване.

— Так меньше спать надо. Утром ещё ушли. Теперь вот ждем, пока следующий караван соберется. Тариус еще вчера припахал несколько повозок на подготовку обороны стены, скоро должны освободиться. Вот с ними и отправишься. Будь готов утирать сопли мелким торговцам и членам их семей. Эти вонючие хорьки так и норовят усложнить жизнь простому солдату.

Его проникновенную речь прервали истошные крики прибежавшего откуда-то пухлого розовощекого стражника, придерживающего на бегу шлем обеими руками. Кольчуга сидела на этом носителе хорошего аппетита как кожа на тугом барабане.

— Орки, орки у ворот! — От этого заполошного вопля, толпа на площади сначала замерла, а затем словно взорвалась криками паники. Люди с безумными глазами, расталкивая друг друга, начали разбегаться кто куда. Федору повезло, что он стоял среди дюжих стражников и не менее крупных возничих, могли и затоптать.

— Ап. Хррр. — Толстяк бессильно затрепыхался в ручищах Геворна, вытаращив глаза от натуги. — Сотник просит…кх…к северным воротам…иии…

— Ты что же это скотина худосочная блажишь при честном народе? Ну-ка подхватил свою зубочистку. — Десятник всунул ему в руки, упавшую пику. — И бегом на свое место. Вернусь, проверю.

Поставленный на ноги толстяк получил убедительный толчок в спину и, развив стремительную скорость, скрылся за ближайшим поворотом.

— Папаша евоный, моего бати лепший друг. Взял по его просьбе этого борова в свой десяток. Теперь вот мучаюсь. Знал бы, что будет такая морока. А! — Геворн махнул рукой. — Одна польза, готовит как бог.

— Эй, а вы куда?! — Федор вздрогнул от раздавшегося крика. Возницы как по команде развернулись и сделали вид, что усиленно изучают хитрое устройство мостовой.

Легко запрыгнув на телегу, Геворн выпрямился во весь свой немалый рост и, рявкнул так, что у Мальцева, стоящего всего в нескольких шагах, что-то ёкнуло в груди. — Всем стоять! Кто не успеет сообщить писарю свое имя и количество уезжающих с вещами, пойдет пешком. — И уже тише. — Малок, разберешься тут.

Над городской стеной дул пронизывающий осенний ветер, неся с собой пыль и отголоски запахов горящих выселков. Стоящие на стене вооруженные люди с тревогой вглядывались в растущие на горизонте точки, приближающиеся со стороны наезженного тракта.

— Что-то их мало. Вижу трех конных и одну заводную лошадь с грузом. А между тем, дозорный разъезд доложил, что их не меньше десятка. Тащите сюда этих идиотов, пусть при мне посчитают.

— Как думаешь что им здесь надо?

— Я что тебе — специалист по оркам? Подъедут, выйдешь к ним и спросишь.

— Только диких нам тут не хватало.

— Следи за словами бестолочь! Вот я тетке Рафи скажу, как ты ее назвал.

— Мастер Торбин! Кто вас сюда пропустил? У ворот же стража стоит. — Бран, в смущении замялся.

— Не нашелся еще людь, который гнома куда-то не пустит. Забыл, что ли молокосос, как у меня в кузне меха качал? — Гном, одетый в кожаную безрукавку, важно опирался на орудие своего ремесла. Рядом с ним молчаливыми изваяниями застыли рослые подмастерья. — Я же тебя поганца всему и выучил.

— Так вот почему я тебя перепить не могу. — Не вовремя влез в беседу Геворн.

— Тихо! Может, оставим на потом воспоминания? Зачем вы здесь?

— Как это зачем? Кто же вас от степняков защитит, как не дядюшка Торбин?

— Отличная новость уважаемый. Гильдия останется с нами оборонять город?

— Всю нашу гильдию, ты видишь перед собой. — Помрачнел гном.

— Эй, там на стене! Отпирай ворота! — Группа из трех всадников успела приблизиться, и теперь гарцевала в некотором отдалении от ворот. Теперь можно было легко разглядеть трех рослых орков с суровыми лицами, в кожаных безрукавках мехом наружу. По оттенку кожи можно было понять, что они из восточных, мирных кланов.

К четвертой, заводной лошадке, был приторочен какой-то длинный сверток, который слабо подергиваясь, свешивался с обеих сторон. Заводная лошадь была явно недавним приобретением, и больше всего смахивала на степных лошадок каффидцев.

— Эй! У нас новости про ваш караван. Слышите? Открывайте скорее, пока сюда каффидцы не нагрянули.

Въехавшие в круг вооруженной копьями и арбалетами стражи орки, оказались знакомы Мальцеву. Эта же троица пыталась его ограбить по пути в город.

Сверток же, был спеленатым с ног до головы желтокожим человеком в длинном стеганом халате с вышивкой. К седлу лошадки, было приторочено скудное вооружение пленника, натянутый лук со стрелами и узкая изогнутая сабля в потертых ножнах.

По словам троицы, в полудне перехода от города, на беженцев напал отряд степняков, количеством не менее сотни. Убив всех, кто сопротивлялся, они захватили женщин и детей и ушли на запад. В суматохе, оркам, находившимся поблизости, удалось поймать двух отставших степняков, которые были слишком заняты мародерством. Одного из них они оставили живым.

Толпа вооруженных людей возмущенно зароптала, на лицах многих легко читался гнев и растерянность. У многих из присутствующих тут, в караване были близкие люди и знакомые.

В ушах Мальцева зазвенела струна зарождающегося внутри гнева, погасив громкие звуки вокруг до отдаленного фона. Вместе с тем караваном ушла Марта со своими родственниками.

— Ты можешь показать дорогу?

— Что? Ты что собрался искать в степи этих каффидских шакалов? — Повернулся к парню Бран. — Мальцев нетерпеливо скинул его руку с плеча.

— Это лучше, чем просто сидеть и ждать. — От накатывающего волнами бешенства, свело челюсти.

— Я не могу пустить тебя друг, иначе вместе с тобой уйдут и многие из тех на кого рассчитывает город. Все вы погибнете ни за грош.

— Ты не поможешь своим близким странник. За такое время, отряд успел уже соединиться с ордой, а там не менее томена. Все они теперь движутся сюда. — Барго скинул с седла пленника, который сразу стал извиваться, пытаясь выплюнуть тряпку, торчащую изо рта.

— По крайней мере, я попытаюсь. Барго, мне нужен проводник. — Глава стражи удивленно поднял брови, но ничего не спросил.

— Прости странник, у нас другие планы. Нам нужно забрать из города Великую Мать, пока не поздно.

— Пресветлые боги, так эта безумная орчиха в нашем городе? — Ополченец в смешном стальном котелке, выпучил глаза. По собравшейся вокруг толпе прошел еле слышный ропот.

Блямс!

Носитель котелка нелепой птицей воспарил над толпой на добрый локоть, и печально раскинув руки, угнездился на плечах своих товарищей. Расслабившиеся было стражники, мгновенно вскинули арбалеты, а толпа ополченцев, переборов первый испуг ощетинилась разномастным вооружением.

— Еще кто хочет сказать дурное слово про Великую Мать? — Барго обвел грозным взглядом, окружающие его лица, словно не замечая смертельную опасность.

— Это кто тут у нас такой грозный? Барго малыш, кто вас отпустил одних в город? — От раздавшегося сочного контральто, на лицах толпы проступила некоторая нервозность, а орки разом рухнули на одно колено.

— Великая Мать! Твои дети приветствуют тебя!

— Тетушка Рафи?

— Великая мать…

— Дикая волчица.

— Собирательница черепов.

— Она же меня еще в детстве конфетами угощала…

Голоса различались не только по тональности, но и по вкладываемым в них чувствам, тут присутствовало все, от удивления и страха до благоговения.

Посреди приворотного пространства, возвышаясь на голову над всеми присутствующими, появилась валькирия. По крайней мере, по мнению Мальцева именно так и должны были выглядеть грозные девы-воительницы.

Статная фигура, облаченная в куртку со вставками из серебристого металла. Остроконечный полуоткрытый шлем, из-под которого по пояс черными блестящими канатами свисали две толстые косы. Плотные кожаные штаны подчеркивали хорошо развитые мышцы ног.

Уперев одну руку в бок, второй рукой воительница держала на плече двулезвийную массивную секиру с длинной рукоятью. По цепкому положению пальцев на потертой рукояти было понятно, что пользоваться ей она умеет.

Парень не сразу узнал в этой могучей воительнице — забавную продавщицу сладостей, словно это были совершенно разные люди.

Впрочем, это все Мальцеву было слабо интересно. Жизнь, впервые с момента как он попал сюда, обрела краски, и тут же снова обесцветилась. И он не понимал теперь, как и что делать. Просто же ждать было невыносимо.

— Бран. Ты как то говорил, что я могу попросить тебя об услуге. Позови меня, если надумаешь пытать эту желтую обезьяну. — Федор рывком поднял на ноги застонавшего степняка, пристально смотря ему в глаза. — Мне нужно знать, где кочует его стойбище.

— Ты что собрался идти за ними в Каффидию? Это же самоубийство.

— Молись, чтобы твои собратья пришли сюда как можно скорее. А то мне придется самому навестить твой дом. — Прошипел в лицо кочевнику парень, не обращая внимания на стоящих вокруг него людей. Отбросив надменно молчащего пленника на руки оркам, Федор через толпу направился в сторону трактира. Люди молчаливо расступалась перед ним, образуя пустое пространство на несколько шагов впереди. Фигура шедшего сквозь толпу человека излучала нечто такое, с чем никому не хотелось связываться.

— Что это с ним? — С недоумением в голосе, спросил Бран, провожая взглядом парня.

— Марта. — Тихо ответил Геворн.

— Как? Когда?

— Много ли надо времени молодым.

Бран рывком подтянул степняка за жидкую косичку. От боли у желтокожего кривоносого кочевника глазки стали совсем узенькими щёлочками.

— Слышишь меня безбожная тварь? Знаю, ты понимаешь, что я говорю. Какие кланы участвуют в походе? Сколько людей в войске? Сколько магов? Скажи мне что-нибудь интересное прямо сейчас, пока я не начал резать тебя на полоски.

— Я тебе ничего не сказать. Мои братья прийти и вытащить твоя кишки, как делать с твои крестьян. Мы убивать все ваши грязный люди. Резать их как баран.

— Как я и думал. Не вижу смысла спрашивать его о чем-то. Мы и так знаем, что скоро здесь будет вся орда. Если бы не просьба Саргона, можно было его просто вздернуть на воротах. Сейчас есть дела и важнее.

— Моя братья вас всех на ворота висеть. Баба ваша трахнуть все, на деревня вся вся трахать. Эта большая баба трахнуть тоже.

— Геворн заткни эту падаль. — Бран отвернулся, ища взглядом Торбина. Послышалась короткая возня, закончившаяся натужным верещанием, от которого глава стражи вздрогнул и вновь повернулся к пленнику.

Кочевник, наконец, обрел заслуженное внимание и теперь вкушал плоды своего красноречия. Плоды были, прямо скажем, неважные. Неслышно подошедшая орчиха, легко держала степняка на весу одной рукой за шиворот, второй при этом захватив его спереди ниже пояса.

— Мальчики, у вас трудности с переводом? Думаю я могу помочь вам с этим. — Да ведь мой маленький? И вот этим ты собрался меня трахать? С таким достоинством, как тебя еще самого не перепутали с девочкой. — Плотоядно улыбнулась орчиха, слегка сжав ладонь, отчего злополучный кочевник цветом кожи сравнялся с серой мостовой.

Мальцев пришел в себя только в своей комнате в трактире. Руки его машинально перебирали имеющееся вооружение. Эти простые движения приносили успокоение, раньше Федор за собой такого не замечал. Парень горько усмехнулся, еще один неожиданный подарок от учителя.

Вспомнив, зачем он пришел в трактир, Мальцев, стиснув зубы, вернулся к начатому делу. Из сумки поочередно были вынуты три метательных ножа, четвертый был испорчен, превратившись в оплавленный кусок металла, запекшийся вместе с кровососом.

Верные мечи, в потертых ножнах и с потертой уже оплеткой. Из дальнобойного есть двадцать пять стрел и столько же наконечников разного вида. Парень проверил тетивы, в порядке.

Последним, после одежды и разнообразных мешочков, оставшихся по наследству от ушастых, на стол выпал продолговатый предмет, завернутый в кусок ткани.

Извлеченный из ткани жезл, вызывал восхищение искусной гравировкой и отделкой драгоценными камнями. Крупный красный камень в навершии и более мелкий на другом конце с боку. Однако это врядли были просто украшения. Мелкий камень мог двигаться на три деления, относительно длины жезла. Ближе к большому камню, располагался рычажок в виде стилизованного языка пламени.

Разобравшись с управлением артефакта, Федор так и не решился опробовать его в действии. Несмотря на доверие послезнанию мастера, что эта штука безопасна для владельца, мышление цивилизованного человека взывало к осторожности. Сложные технологические приспособления бывают снабжены защитой от использования. Не хотелось бы глупо подорваться на непонятном магическом устройстве. Поэтому Мальцев решил оставить артефакт оружием последнего шанса, главное чтобы не пришлось его использовать слишком рано.

Оторвавшись от созерцания тонкой гравировки жезла, Мальцев принялся обдумывать дальнейшие действия. Нашествие целого томена степняков для города, в котором в лучшее время едва ли жило более десяти тысяч жителей, оставит на месте поселения кучу трупов в развалинах. Вряд ли гарнизон в три сотни солдат и нескольких сотен городских обывателей, некоторые из которых впервые в жизни взяли в руки оружие, сможет им как-то помешать. Четырехметровые стены города не задержат и первую волну идущих на приступ. У каффидцев достанет ума рассредоточить силы и напасть сразу в нескольких местах, растянув ряды обороняющихся и перебив их поодиночке. Просто задавив численностью.

Так что же делать? Технически, никому из местных он ничего не должен, поэтому помирать во имя неродного ему города будет не самым умным решением. А Федор себя считал не самым глупым человеком. Однако как он успел уже понять, в характере его появились некоторые черты, не позволяющие прощать и отступать.

Сметая со стола мелочевку в сумку, парень задержал в руках последнюю порцию боевого зелья, собранного в небольшом туеске из коры с дырочками — вентиляция, затем решившись, оставил его на столе.

Вот и все мои вещи. — Тоскливо пронеслось в голове у Мальцева. Осталось забрать доспех у гнома, документы у главы стражи и прихватить немного еды в дорогу. Впрочем, как бы там ни было, просто так уйти было бы невежливо. Не питая иллюзий насчет вероятности для девушки остаться невредимой при набеге этих животных, остается только попытаться отдать долг, по возможности с большими процентами. Парень с силой ударил кулаками по столу.

Быстро темнело. На улицах ближе к центру было непривычно тихо. Только со стороны прихрамовой территории несло горелым мясом, и слышались крики фанатиков, отмаливающих свою судьбу у суровых богов этого мира. Федор мог им только посочувствовать. Какое дело богам до этого людского муравейника?

Несколько раз на пути Федора попадались брошенные вещи и домашний скарб. Бездомные собаки трусливо жались ближе к стенам домов. Животные лучше людей чувствовали надвигающуюся беду. Узенькие окна, выходящие на проулки, были плотно прикрыты деревянными ставнями и кое-где даже заколочены досками. В городе витал гнетущий запах страха и ожидания неотвратимой гибели.

Тем не менее, вдалеке порой слышались свистки стражи и звуки перебранки, в городе активизировалось ворье и грабители. Несколько раз из темных подворотен выходили непонятные личности, но сталкиваясь со взглядом Мальцева, поспешно отступали в тень. Ночные подонки обладали неплохим чутьем на неприятности, куда там собакам.

Мимо, быстрым шагом прошла пятерка стражников, подталкивая копьями троих упирающихся оборванцев, со связанными за спиной руками.

Рыночная площадь встретила непривычной тишиной и безлюдностью. Вялая торговля шла только возле продовольственных навесов, да была открыта лавка старьевщика, возле которой околачивалось несколько подозрительных личностей. Стало быть, бизнес у него шел и в это трудное для города время.

Забрав доспех у подмастерьев гнома, сам кузнец все еще отсутствовал, Мальцев приятно удивился качеству произведенной подгонки. Доспех сидел как влитой, и в тоже время, почти не стеснял движений, беспокоил только вес одетого металла.

Древко копья, выполненное из черного полированного дерева, весило непривычно много. Однако крутанув его в руках и резко наметив несколько выпадов, парень понял, что сможет управляться и с более тяжелым изделием.

Острие подмастерья успели отполировать, убрав царапины и признаки старения металла. На противоположном конце копья, Федор обнаружил короткий конусовидный толстый штырь. Несмотря на то, что он не заказывал подобных усовершенствований, парень вынужден был признать, что оно органично вписывалось в суть оружия. Приятным был и факт, что доплачивать за это не пришлось.

Сложив доспех и снаряжение в предложенный подмастерьем мешок, Федор не снимая кольчуги и окованных ботинок, направился обратно в трактир. За ним, стараясь не отставать, шагал один из подмастерьев с мешком, отрабатывая серебряк.

— Сколько их тут?

— Не могу сосчитать, кружат псы. Должно быть несколько сотен, видел мельком бунчуки сотников.

— Хвалю за службу солдат. Быть тебе десятником, коли не посрамишь в бою.

— Оно конечно хорошо, но лучше б ты деньгами отдал. — Вполголоса выразил свое недовольство в спину спускающегося наместника, стражник со шрамом на щеке. Его смена, из-за появившихся в пределах видимости кочевников, оказалась очень долгой. Не успев злобно сплюнуть, стражник мгновенно подобрался и сделал лихой бойцовский вид, — на стену поднялся глава стражи со своим первым помощником.

Окинув внимательным взглядом окрестности и россыпь огней на горизонте, он чему-то хмыкнул про себя, и ободряюще хлопнул по плечу своего подчиненного.

— А вот и неприятности. Прямо по расписанию.

— Вот, выблядки шакальи! Плакал мой отпуск, горючими слезами заливался. А так хотелось пожить скучной пресной жизнью городского обывателя.

— Не беспокойся Геворн. Обломаем рога каффидцам, отдыхай, сколько влезет.

— При видоке сказал. — Ухмыльнулся Геворн, подмигнув осклабившемуся стражнику.

— Что там с ополченцами? Сразу удалось поставить их на довольствие? Я слышал наш щедрый казнокрад… в смысле казначей, верещал от радости, выдавая деньги провиантмейстеру?

— Попробовали бы не поставить. Он еще было возмущался, когда мешки с зерном выносили, а когда несколько бочонков с вином выкатили — уже просто брызгал слюнями, с багровой рожей. Но Великая мать, то есть, тётка Рафи его быстро заткнула.

— И тут эта мать отличилась. А кто разрешил вино брать?

— Тетка Рафи распорядилась, так говорит, воины злее будут. Я тоже думаю, чего четырем сотням болванов будет с трех бочонков.

— А кто эту орчиху поставил над ополченцами?

— Попробовал бы её кто-то не поставить, после того, что она сделала с кочевником. — Мужчины одновременно содрогнулись. — К тому же ты сам видел ее кулачищи? После такого, поневоле начинаешь вспоминать страшные сказки из детства.

— Что и тебе про собирательницу голов рассказывали?

— Это точно она. У нас в деревне даже ее портрет есть тех времен, поисковый отряд оставил, перед тем как в степи пропасть.

Собеседники с удивлением воззрились на заговорившего стражника. Тот под дружными взглядами сник и, подхватив древко копья, поспешно зашагал по опостылевшему за годы службы маршруту.

— Я не говорил тебе ранее Геворн, но сдается мне это последняя седмица города. Не перебивай. Не нужно быть опытным воином, чтобы понять, на чьей стороне сейчас сила. Раз уж так случилось, мы с тобой, не делай такое лицо, именно мы должны сделать все, чтобы уберечь своих людей и по возможности оставшихся в городе жителей от неминуемой резни.

— Ты что предлагаешь сдать город этим вонючим псам? — Геворн заметно напрягся.

— Не знал бы тебя с детства рыжий, так бы и дал в зубы. — Глава стражи резко развернулся к внешней стороне стены. — Мы с тобой оба знаем, чего стоят кукольные вояки магистрата. А их среди нас около сотни. Они, и то отребье, что сейчас пьет и жрет за счет магистрата, разбегутся по норам, стоит только кочевникам взяться за нас как следует.

— Поэтому, когда каффидцы войдут в город, не смотри на меня так. Именно когда! Когда степные крысы ворвутся в город, я хочу чтобы ты увел ребят в городские катакомбы, там есть запас еды и воды на такой случай. Оставшиеся городские жители к тому времени уже будут там. Вам нужно продержаться всего несколько суток, пока не подоспеет подмога.

— Тогда зачем ты говоришь это мне? Неужели ты думаешь, что я брошу тебя здесь подыхать, а сам буду отсиживаться в норке как суслик.

— Ты как разговариваешь со старшим по званию солдат!? — Неожиданно рявкнул Бран. Против своего желания, Геворн вытянулся во фрунт и замер.

— Знаю, что это сложно, но мы с тобой солдаты. И у нас долг перед этим проклятым городом, долг перед всеми этими несчастными жителями, которые нас ни во что не ставят в нормальные времена. И нам придется его отдать.

— А теперь собирай людей. Нам нужно расставить всех по местам, пока это стадо помойных крыс не придумало, как идти на приступ.

Федору досталось место возле восточных ворот, рядом с одной из ронделей. Управлением обороной этого участка занимался сам глава стражи. Бран не похож на труса, а значит здесь будет очень опасный участок. Ну что ж, постараемся оправдать доверие.

Неподалеку от Мальцева обосновался один из знакомых ему орков, который многозначительно скалился в его сторону, поглаживая лезвие секиры. Отсутствие внимания со стороны Федора его серьезно обижало.

Осмотрев назначенное ему место, Мальцев перевел внимание на позиции степняков. Несмотря на легкий туман и сумерки, шатры на расстоянии двух полетов стрелы, были видны очень отчетливо. Можно было даже различить цвета развевающихся стягов.

Количество врагов удручало. Казалось, сюда, под стены маленького городишки, пришла вся степь, все то количество людей, которое когда-либо жило кочевой жизнью. Плохие прогнозы оправдались. Город обречен, это понимал всякий кто сейчас стоял на стене. На лицах людей и нелюдей по правую и левую сторону от него, Федор легко читал отсутствие надежды на благополучный исход. Но что ему до мыслей этих мертвецов.

Деловито разместив на стене свое вооружение, парень аккуратно выложил на зубец стены пять стрел, и прислонил к стенке колчан с оставшимися. Тщательно проверив лук, на всякий случай заменил тетиву. Вытаскивать из сумки ламелляр он пока не стал. Оставшись в кольчуге с поддоспешником и в зеленом сюрко сверху, Мальцев проверил ход мечей в ножнах и, подумав, убрал перевязь с метательными ножами в сумку. Затем уделил время местности вокруг. Не обращая внимания на недовольное ворчание со стороны окружающих, раздвинул чужие вещи подальше от себя и измерил расстояние от зубцов до внутреннего края стены. Всего два метра. Не очень то и повоюешь. От тяжелых мыслей, Федора отвлекли какие-то крики.

Вблизи ворот, на лошадях гарцевали пятеро всадников в богато украшенных халатах с яркими орнаментами. Один из них, одетый заметно беднее, все это время держал на конце копья несколько веток, сплетенных в подобие круга. Невольно прислушавшись, парень с трудом, но расслышал резкую отрывистую речь кочевников. К сожалению, знаниями языка каффидцев он не обладал, или за такое время их язык успел кардинально поменяться. Сквозь корявую и нагловатую речь толмача — кочевник с копьем, Мальцев понял, что им предлагают сдаться.

К его удивлению, наместник довольно-таки профессионально выспрашивая подробности похода каффидцев и деланно изумляясь появлением этих «храбрых воинов» у ворот мирного города, предложил главе войска отдохнуть со своей свитой в городе. Услышав нелицеприятный ответ, тем не менее, так же мирно умаслил все видимые и предполагаемые достоинства его собеседников, отчего те заметно приосанились и сменили тон на покровительственный, и предложил решить дело миром, назначив выкуп.

После таких речей, Федор уже был готов признать, что наместник не зря занимает свое место. Вот только на результат переговоров это не повлияло. После недолгого обмена любезностями, самый важный из степняков назначил время до восхода солнца и кавалькада резво развернувшись, ускакала в направлении растущего на глазах лагеря каффидцев.

Мальцев вернулся к своим приготовлениям, для себя он услышал достаточно.

Народ вокруг, все это время тоже не сидел на месте. Носились по лестницам мальчишки вестовые. На специально отведенных участках скапливалось большое количество камней, на других участках подогревали в котлах смолу. Такая же суматоха царила на всем протяжении стены, вокруг шмыгали бедно одетые дети, разнося питьевую воду. Поначалу стражники еще пытались не пускать посторонних на стены, но спустя пару часов, перестали обращать на них внимание.

У входа послышались нетерпеливые голоса. Откинув полог расшитого золотом материала, в шатер темника Аруха Туали ас'Тафир почтительно пригибаясь, вошел старший сотник дома Тафир. Зная буйный нрав своего молодого повелителя, он поспешно упал на колено, приветствуя своего командира.

Арух ас'Тафир был одним из многочисленных отпрысков могущественного казначея Туали, которого за глаза называли плодовитым. Казначей, несмотря на солидный возраст, славился неуёмной страстью к наживе и женщинам. Отпрыски, как правило, наследовали пороки своего родителя и иногда своими выходками вызывали нешуточный гнев богоизбранного правителя Каффидии. Самому правителю с наследниками не везло, он был бесплоден. Кахул наказал за строптивость, не иначе.

— Ну что там Тарик? — Нетерпеливо спросил темник, отбросив от себя плачущую полонянку. Не обращая внимания на свою наготу, тяжело сел, придвинув к себе походный стол с наваленными на нем предметами роскоши, некоторые из которых до сих пор были в пятнах крови бывших владельцев.

— Наместник хочет внести выкуп. — Наконец решился сотник. Его настороженность была не лишней, увернувшись от тяжелого кубка, он укрылся за большим медным зеркалом. С темника станется и мечом приласкать.

— Это испражнение шакала посмело со мной торговаться?! Всей крови этой провинции будет недостаточно, чтобы смыть такое оскорбление. — Орал брызгая слюной Арух. Разбив походный стул о центральный столб, он, тяжело дыша, успокоился. Только огонек безумия в глазах выдавал в нём недавний гнев.

— Откуда эти грязные сыновья плешивой шлюхи узнали кто у стен города? — Он, походя пнул кутающуюся в обрывки одежды невольницу и, набросив на плечи халат с золотой вышивкой, присосался к кувшину с дорогим Фиарским вином. Кадык сотника поневоле дернулся, он вынужден был отказаться от выпивки, управляя войском, в то время как повелитель наслаждался наградами завоевателя.

Награды были, прямо скажем, не слишком обильными. В сожженных заставах кроме старух и стариков почтенного возраста никого не оказалось. Слухи о богатстве местных жителей тоже не подтвердились.

Если б не сотня гнилозубого Мансора, похвастаться было и вовсе нечем. А теперь гнилозубый праздновал недолгую любовь своего господина, купив её за пару молоденьких невольниц и повозку с побрякушками беженцев.

— Ты! — Оскалившись, Арух ткнул пальцев в направлении сотника. — Ты принесешь мне его дерзкий язык, которым он осмелился сравнивать меня с этими вонючими богопротивными торгашами. С Арухом Туали ас'Тафир не торгуются!

— Да мой повелитель. Ваши храбрые солдаты уже готовятся к штурму. До истечения срока, который мы дали городскому главе, пленники из окрестных деревень успеют изготовить лестницы, щиты и собрать осадные машины.

— Наверное, отец зря отправил тебя со мной. Штурм я поручу храбрецу Мансору, он один смог меня порадовать. Великий Азеф будет недоволен, если я не возьму этот жалкий городишко к моменту прихода основного войска. Ты же будешь отвечать за поставки продовольствия. Мои солдаты любят покушать. — Арух злорадно рассмеялся.

— Как вам будет угодно мой повелитель. — Сотник, пятясь, вышел из шатра, и только снаружи позволил себе грязно выругаться. Впрочем, во всем этом есть и свои положительные стороны. Парни из его элитной сотни не будут напрасно умирать на стенах заштатного городишки, пришпиленные стрелами защитников или облитые горящим маслом, не способные даже ответить на удар.

Снабжение не самое плохое применение для элиты войска. Пусть отдохнут после долгого перехода. А мы пока посмотрим, как гнилозубый подохнет, пытаясь выполнить дурацкий приказ, а может даже и поможем этому, в меру своих сил. — Зло усмехнулся Тарик.

Первая атака каффидцев на крепостные укрепления не блистала тактическими изысками. Волна разномастно одетых людей горланящих что-то грозное накатила на расстояние выстрела из лука и разделилась на две части. Одна часть рванула к стене, неся впереди себя лестницы и ростовые щиты, а вторая осталась на месте, осыпая защитников тучей стрел.

Толку от таких действий было немного. Атака пришлась на самый защищенный участок стены. Подготовленные морально своими командирами, стражники довольно сноровисто отпихивали рогатинами лестницы, скидывали на головы нападающих камни и опорожняли котлы с кипятком. Масло было дорогим удовольствием и поэтому котлы с этим продуктом стояли только над воротами.

С угловых башен нападающих расстреливали из луков и прицельно метали дротики. Несколько раз кочевники еще пытались атаковать на этом направлении, но затем им пришлось отказаться от мысли быстрого захвата крепостной стены. Наваленные под стеной и в ров фашины, которые должны были играть роль нехитрых ступеней, не сразу но удалось поджечь.

С наступлением темноты наступление прекратилось, но с рассветом опять продолжилось с новой силой. В этот раз атакующие действовали с двух направлений, пытаясь пробиться с западной и северной сторон одновременно. Им даже удалось прорваться на участок западной стены, но тут в дело вступила группа орков во главе с теткой Рафи. Пройдясь по неровной шеренге степняков как острой косой по сочной траве, орки перебили успевших подняться на стены и посшибали крючья лестниц, попутно покидав вниз трупы нападавших.

Несмотря на напряженную обстановку на других направлениях, стражников с других укреплений пока не трогали. Народ вокруг Мальцева глухо роптал, им тоже хотелось своей доли геройств. Кажется, они не понимали, что это только начало.

Исподволь выспросив Геворна про обстановку, парень узнал, что город в полной осаде. Неприятное известие. Сомнительно, что удастся проскочить мимо заграждения, каффидцы в степи как у себя дома.

До прихода регулярных войск Фиара не меньше седмицы. Пытаясь отвлечься от мыслей о будущем, Федор анализировал действия степняков. С точки зрения логики, действовали они крайне глупо. Никакой военной хитрости, никакой стратегии. Неся бессмысленные потери, каффидцы оставили у стен города уже сотни две солдат. Если бы у защитников было больше обученных бою людей, можно было делать вылазки в тыл атакующим, добившись тем самым сумятицы и внеся раздрай в и так не стройные ряды.

Надежда Мальцева на то, что каффидцы так и будут тупо бросаться на укрепления не оправдались. После второго дня бесплодных попыток, к степнякам, к сожалению, вернулся разум.

Весь третий день со стороны лагеря каффидцев слышался стук топоров и всю ночь горели костры. А к утру, напротив северной, самой низкой стены началось сооружение вала. Под прикрытием натянутых на столбах плетней, рабочие, пригнанные из окрестных деревень, возводили вал, таскали камни и землю.

Стражники с крепостных стен пытались увещевать пленников, но те запуганные захватчиками не прекращали работы. Видя быстро растущее возвышение, кто-то отдал команду стрелять в рабочих. После некоторой возни на стене, в копошащихся на земле людей ударил нестройный залп из луков. Преодолев ступор, остальные также начали кидать в строителей камни и метать дротики.

До боли стиснув зубы, Мальцев смотрел, как городские жители расстреливают в упор своих же безоружных соотечественников. Это было страшно. Один из местных не выдержав, отбросил лук и спрыгнул со стены вниз на камни.

Наконец предводители войска степняков пришли в себя, против северной стены выстроилась группа лучников и пращников, которая принялась обстреливать стену и подступы к ней. Стражники и ополченцы, неся потери, были вынуждены укрыться и прекратить стрельбу. Поток обстрела стены был в несколько раз плотнее.

Строительство продолжилось и длилось до самых сумерек, а ночью состоялась вылазка. С каждого участка стены отобрали самых умелых воинов, по понятной причине в их состав попал и Федор. К этому времени ему и самому надоело сидеть сложа руки. Что-то внутри сопротивлялось подобному бездействию, жаждало схватки. Он боялся признаться себе, что желает видеть смерть этих самых людей за стеной. Видеть, как они корчатся, умирая и расплескивая свои внутренности по земле. Слышать их предсмертные вопли и бить, бить, бить… С трудом расслабив сжатые до белизны пальцы, парень прерывисто вдохнул. Было всё труднее держать себя в руках.

Наместник приказал производить вылазки маленькими группами. Эти небольшие мобильные отряды срывали защитные кровли, убивали не успевших разбежаться рабочих из числа степняков, и пока одна группа сдерживает растерянных охранников и неравномерно накатывающих из основного лагеря каффидцев, вторая группа разрушала вал и поджигала столбы с крышами.

После пары таких вылазок степняки соединили между собой защитные кровли, чтобы помешать проникновению за защитную линию и усилили охрану рабочих.

Эти несколько дней Федор запомнил урывками. Ополченцы во главе с назначенными старшинами таскали к стене камни и мешали раствор, изредка прерываясь на сон и еду. Каменщиками и немногочисленными оставшимися в городе гномами руководил уже знакомый Мальцеву Торбин.

Весело покрикивая на еле таскающих ноги строителей, гном успевал быть на всех местах стройки нисколько при этом не опасаясь непрекращающегося обстрела со стороны каффидцев. Работать сейчас на стене было чуть ли не опаснее, чем участвовать в ночных вылазках. От стрел и камней, каменщиков должны были защищать воловьи шкуры, которые время от времени обдавали водой.

Под предводительством гнома, стену удалось за сутки поднять на несколько локтей, на ней были устроены дополнительные башни для стрелков.

Иногда каффидцы предпринимали слабые разрозненные попытки проникнуть в город. Но это была скорее проба сил защитников, нежели полноценный штурм.

В то же самое время, со стороны горожан, снова начали проводиться ночные вылазки, впрочем, уже не наносящие сколь значимый урон степнякам, продолжавшим держаться настороже.

Доведя вал до уровня стены, каффидцы установили таран, который должен был пробить брешь. Наблюдающие со стены горожане осыпали вражеских солдат бранью, но не могли ничего поделать под плотным обстрелом со стороны лучников и пращников. Чтобы лишить защитников возможности отвечать на обстрел, на доски защитной кровли привязали заложников. В основном это оказались женщины и дети из захваченного обоза. Среди них местные узнали несколько горожан. Пленные были в ужасном состоянии, однако все еще живы.

Ночью группа из нескольких десятков воинов попытались спасти заложников, но попала в засаду и была полностью перебита на глазах у молчащих защитников города. После пары неудачных стихийных попыток, потеряв еще три десятка воинов, наместник приказал жестко пресекать подобные инициативы.

Утром, несмотря на самоотверженную работу каменщиков и защитников стены, степнякам все-же удалось пустить таран в ход. После первых же ударов стена задрожала. Бран приказал опускать со стены мешки набитые тряпками и разнообразным мусором, которые значительно осложняли точное направление и смягчали удары. Несмотря на эти ухищрения вскоре под ударами тарана стена начала шататься.

Ближе к утру, с согласия Тариуса, глава стражи организовал нападение на укрепления кочевников тремя отдельными группами. Воинам удалось незаметно выбраться из подземного хода. Благодаря неожиданному нападению отряд отбросил каффидцев к самому лагерю и удерживал их там, пока оставшиеся люди поджигали машины и защитные кровли.

Группа воинов в гробовом молчании снимала распятых на навесах людей, аккуратно складывая их на землю. Полковой маг тоже пошел на этот раз, хотя Федор не видел чтобы он пробирался вместе с ними под землей. Пинтус делал скорбную работу, проверяя состояние лежащих на земле людей. Судя по сумрачному виду старого лекаря, спасать было некого.

Мальцев находился в охранении группы ломающей укрепления и осадные сооружения. Часть группы поливала обломки маслом для лучшего возгорания, другая рубила укрепления и растаскивала камни.

Он сначала даже не понял, что привлекло его внимание. В грудь только кольнуло плохим предчувствием. Приблизившись к ряду лежащих на земле людей, он столкнулся глазами с отсутствующим взглядом старого лекаря. Увидев Мальцева, тот неуклюже попытался накрыть обрывками одежды, лежащее перед ним тело. Слишком медленно.

Федор словно на всём ходу натолкнулся на стену. Чувствуя, как в районе солнечного сплетения растет ком льда, парень скинул с тела, лежащего перед ним обрывки материи, бесцеремонно оттолкнув стоящих перед ним людей.

Старый маг что-то бубнил, легко прикасаясь костлявыми пальцами к плечу, но его слова доносились глухо, словно из-под воды. Жадно рассматривая тело изуродованной мертвой женщины, Мальцев пытался понять, что-то, что с каждой секундой ускользало от него все дальше и дальше.

Закрыв глаза на миг, он взял на руки невесомое тело Марты и рывком поднялся с колен, люди, молча стоящие вокруг, испуганно попятились. Видно было в его лице что-то дикое.

Пробежав под не успевшими заняться кровлями и кольями, парень осторожно положил девушку на обломки недостроенной осадной башни, не замечая жара близкого огня. Взметнувшиеся искры скрыли от невольных зрителей дальнейшее.

Отряд хорошо вооруженных воинов, еще несколько дней назад бывших простыми стражниками в забытом на границе городишке, ощетинившись копьями, стоял напротив хаотичной массы степняков. Пока их спасало только воинское умение, жестоко вдалбливаемое им главой стражи и его помощниками.

О! Теперь они были благодарны своим звероподобным наставникам, так ненавидимым ими в мирной жизни. И все равно их было слишком мало. Каждый из этой слаженной группы втайне мечтал услышать, наконец, этот проклятый сигнал отступления, и уже не один из них лежал на земле, истекая кровью, так и не дождавшись его.

Этот жалкий полусотенный заслон, степняки не снесли только потому, что оказались не готовы к разрозненному нападению и пешему бою. К тому же их было только незначительно больше, и мало кто имел хороший доспех.

Третья группа горожан напала на лагерь, осыпая его огненными стрелами, отчего, отсюда было заметно, как метались тени и весело полыхали шатры. Там и сосредоточились основные силы каффидцев, отражая мнимую атаку многочисленного врага.

Десятники степняков думали и вовсе подать команду к отступлению, не желая умирать понапрасну, когда среди них появился сотник, одетый в распахнутый дорогой халат. Размахивая аляповато изукрашенной камнями саблей, он, наконец, навел порядок и воинственная толпа, похватав копья и стволы деревьев, приготовленные для штурма, начала теснить стражников.

Поддавшись давлению со стороны организованной атаки, стражники попятились, теряя стратегическую возвышенность. Стоящие в передней шеренге каффидцы, почувствовали вкус победы. Брызгая слюной и осыпая бранью противника, степняки усилили напор, пытаясь окончательно выдавить их с высоты.

Внезапно каффидцы в первых шеренгах перестали чувствовать напор сзади идущих. Длинные копья стали тяжелыми, словно их бросили. Более того сзади начали доноситься какие-то странные крики.

Со стороны это выглядело, как если бы что-то врезалось в правую фалангу наступающих степняков и, пройдя строй как нож сквозь масло, снова вгрызлось в тело отряда. Вокруг этого места сразу образовался вооруженный до зубов круг. Заминка позволила командиру стражников перегруппироваться, и начать отступление к городу, про себя вознося хвалу безумцу, решившему выкупить их жизни своей.

Между тем вышеописанный безумец меньше всего хотел жертвовать своей жизнью ради других.

Мальцевым овладело безумное бешенство. Личность цивилизованного человека, треснула как лед под пятой доставшихся ей испытаний, сползла кровавыми ошметками, явив миру оскал зверя. Зверь горел только одним желанием — убивать.

В каждом из нас сидит чудовище. Та самая тёмная тварь, что подталкивает людей на наихудшие поступки. Этот личный монстр вынужден копить злобу сидя на цепи морали и человечности, капая на пол ядовитой слюной черной зависти. Порой монстр так и стареет вместе с владельцем, уходит вслед за ним беззубой слепой шавкой, или вовсе рассыпается в прах. Важно понимать, что если чудовище один раз сорвётся с цепи, остановить его будет практически невозможно.

Восторженно завывая, чудовище ворвалось в реальность, потрясая порванной цепью. Первой жертвой Мальцева стали два зазевавшихся степняка, низко махнув мечами, он оставил за собой двух безногих калек. Не останавливаясь, Федор вонзил в спины задней шеренги степняков клинки, отбрасывая первые трупы в стороны. Ничто в нем уже не выражало протеста в убийстве себе подобных, наоборот какая-то его часть с садистским удовольствием, старалась использовать все более новые связки и приемы в умерщвлении каффидцев.

Вокруг выпущенного на волю зверя образовался страшный театр смерти, требующий искушенных и циничных зрителей. Актеры же на сцене долго не задерживались, отыграв свою часть, они спешно покидали этот мир, с ужасающими криками раскидывая части своих тел окрест.

Федор полностью потерял контроль над своими ощущениями, отдаваясь безумному танцу клинков. Мечи пели песнь богине смерти, и каждым движением, отправляли к ней навстречу, все больше и больше поклонников, не делая скидок на возраст и военное умение. Каждое убийство словно прибавляло ему силы. Да так и есть. Смерть словно делилась с ним своей потусторонней мощью. Одно легкое движение поющего клинка и половинки очередного противника отлетают от него как от удара пропеллера, забрызгивая кровью окружающих. Удар ногой в щит и рослый желтокожий степняк падает, роняя стоящих с ним рядом воинов. Упавшие, остаются на земле уже навсегда.

Ближние ряды уже уяснили, чем может грозить встреча с человеком с двумя мечами, поэтому старались держать на его пути щиты или копья, что помогало слабо. Несмотря на творящуюся в их рядах резню, желтокожие воины продолжали отчаянно напирать. Раззявленные в крике рты и вытаращенные глаза, делают их похожими на одинаковые нелепые манекены, медленно двигающие конечностями в патоке густого воздуха.

Кровожадный демон ревел и бесновался от восторга. Он вертелся и безустанно перемещался, меняя направления своего передвижения, не давая поймать себя на повторении. Каким-то образом обоерукий мечник угадывал куда ступить и отпрыгнуть в моменты опасности. Главарь степняков пытался было дать организованный отпор бешеному воину, но своими криками только привлек внимание. Методично перебив немалую охрану сотника, парень, походя в несколько невидимых росчерков стального пера, закончил блестящую карьеру гнилозубого Мансора.

Неизвестно сколько бы еще продолжалась смертельная жатва, но даже гениальный танцор иногда ошибается, а каффидцев было все же много больше, и к ним начала подходить помощь из лагеря.

За время кровавой схватки, преследуя Федора, степняки вплотную приблизились к стенам и попали под обстрел из луков, но в то же самое время удача изменила и ему. Ускользнув от нескольких копий, парень попал под слитный удар щитами и кубарем вылетел за насыпь, потеряв одновременно и мечи и сознание.

— Опять ты? — Лицо наклонившегося над ним человека долго не поддавалось фокусировке. Оно противным смазанным пятном маячило где-то сверху. Скрипя суставами, парень поднялся на ноги, пытаясь проинспектировать свое самочувствие. Слабость в теле и пустота в мозгах. Даже во сне никакой жизни.

— А что кроме тебя меня тут некому больше встретить? Неужели не нашли кого посимпатичней?

— Боюсь, тебе бы не понравилось встреча с кем-либо другим. — Двойник паскудно улыбнулся.

— Шутить изволите?

— Отнюдь. Повода на этот раз нет. — По фигуре двойника пробежала рябь, исказив его лицо в гримасе.

— Это что за спецэффекты?

— Нет времени объяснять. — Двойник ловко подцепил его под локоть. — Нас ждет небольшое приключение. — Вспышка и ощущение быстрого перемещения. После того как в глазах перестали разлетаться радужные пятна, Мальцев с удивлением отметил изменение местности вокруг.

Широкая просторная пещера со сводом, уходящим куда-то в сумрак. Отблески огня факелов отражающихся на мокрых сталактитах и сталагмитах.

В центре пещеры, на расстоянии метра от земли висел антрацитово-черный куб чуть больше двух метров в высоту. Куб каким то чудом парил в воздухе без всяких опор и подвесов.

Сквозь него в странном ритме пробивалось настораживающее зеленовато-серое свечение, расходящееся волнами по залу пещеры.

Оглядевшись, Федор не смог обнаружить выхода.

— Что-то мне это напоминает. — Пробурчал он, подозрительно посмотрев на стоящего с отрешенным лицом двойника.

Куб вблизи представлял собой монолит матово черного цвета. В момент световых импульсов, внутри камня возникал чей-то силуэт, находящийся в постоянном движении. Пульсация свечения, словно вспышки в темноте, отмечала точки перемещения.

Из любопытства парень приблизился вплотную к камню, пытаясь разглядеть подробности.

— Япона мать! Ч-чё за ф-фигня? — В руку, приложенную к камню, неслабо ударило током, откинув Мальцева на пару шагов назад. Волосы, казалось, встали дыбом, а в глазах вспышкой выжгло отпечаток оскалившегося трупа с обрывками плоти и безумным выражением мертвого лица.

— Напрасно ты прикоснулся к ловушке. Теперь он знает, что ты здесь. — В подтверждение его слов, пульсация со стороны куба усилилась, а сам он противно завибрировал со стекольным звоном.

— Слушай глюк. Ты мне надоел. Какого черта вообще? Что это за потрепанная зомбятина в черном ящике?

— Всему свое время. Сначала нам надо лишить «холодного» возможности выйти. А вот потом можно и поговорить.

— Ну, хорошо господин Якубович. Запереть зомби в ящике. Забавный квест. А что это даст? — Федор заинтересовавшись смыслом происходящего. Сон с логикой вещь редкая.

— Это даст некоторое количество свободного времени. В противном случае нам здесь станет не только тесно, но и сильно неуютно.

— И много вас тут таких? — Федор неопределенно показал что-то руками.

— Таких. — Двойник оскалился. — Таких нас только двое.

— Ну, это радует. — Понаблюдав некоторое время за беснующимся внутри куба силуэтом, Мальцев решил идти по сценарию странного сна. Интересно, что в следующий раз воображение выкинет. Где-то на дальней границе разума мелькнула неясное осознание неестественности происходящего, словно он что-то забыл в реальности, но быстро сменилось любопытством к происходящему. Все остальное отошло на задний план как что-то не имеющее важности. Двойник заметно расслабился, отметил Мальцев машинально.

Фигура в кубе все еще продолжала яриться, заметно раскачивая куб. Сквозь толщу камня веяло нешуточными неприятностями, это парень понимал, даже не спрашивая свою загадочную шизофрению в желтом халате. Ну а что? Как еще можно назвать диалог со своим отражением?

— Что это с ним? — Мальцев кивнул в сторону куба.

— Надеюсь ничего приятного. Он слишком много силы набрал за последнее время. С каждой сожранной долей некроэнергии, становиться все сильнее.

— Так не корми его.

— Это не я его кормлю.

— Боюсь показаться тупым, но все же не соблаговолит ли многоуважаемый гуру намеков и недомолвок, развенчать мои лишенные утонченности подозрения, что кормлю его как раз я?

— Пока ты тут искришь красноречием, «холодный» доламывает последний барьер. Закончим наше дело, и я тебе все расскажу. — Двойник снова замерцал, словно экран телевизора с плохо установленной антенной.

— А почему ты сам его не закроешь? — Спросил Федор скорее по инерции, нежели реально пытаясь получить дополнительную информацию.

— Я поддерживаю уже имеющуюся защиту. Если отвлекаться на все остальное, он успеет вырваться. К тому же это скорее твой сон, нежели мой.

— Хорошо, командуй. Я готов.

Двойник повел рукой по кругу. Вслед за движением руки, на стенах пещеры, загораясь цветом расплавленного металла, появлялись и исчезали глифы.

— Все шесть знаков должны появиться на стенках куба. Нужно только представить, что знак появляется у тебя в руке и приложить её к пустой стороне.

Не подозревая подвоха, Федор легко представил себе мерцающий глиф на руке и приложил его к одной из стенок куба.

Двойник прикрыл глаза от вспышки, помогая подняться упавшему на колени парню. Куб между тем услужливо повернулся пустой стороной. Мальцев, стиснув зубы, чтобы не заорать, баюкал пылающую от боли руку.

— Должен предупредить, будет больно. И боль эта будет нарастать, пока ты не замкнёшь все точки.

Эта падла в желтом халате его подставила! — Тело корежило и перекручивало, в голове поселились два безумных молотобойца, которые задорно лупили в мозг пудовыми молотами.

После наложения первой печати, с монстром сидящем в кубе образовалась устойчивая связь, по которой тот беспрерывно гнал волны инфернальной тоски и холода, пытаясь продавить волю Мальцева.

— Покорись. Сдайся. Отступи. — Неслось в мозг парня, вместе с заунывным воем и истошными криками истязаемых жертв. На какое-то краткое время, стержень внутри Федора согнулся и, не удержавшись на ногах, он снова упал на колени, уткнувшись в стылый пол лбом. Камень забвения, скинутый с горы тяжких воспоминаний, породил целую лавину тоскливых мыслей, вгоняя сознание в омут уныния и безысходности. Боль на фоне этих страданий стала чем-то несущественным и не стоящим упоминания.

— Ты слаб. Склонись. Подчиняйся. — Проникла в мозг Мальцева тонкая ликующая нотка. От этой малой искры, казалось, взорвалась водородная бомба, высветив внутри него всю тщету бесполезного уныния и зарядив термоядерной ненавистью к сущности старающейся поработить его сознание.

С криком ярости, вскочив на ноги, он ударил в куб новым, родившимся внутри него глифом, мерцающим кроваво красным светом. Бешено рыча и почти ничего не видя из-за застилающей глаза боли и гнева, он раз за разом бил руками в границы куба, пока, наконец, в бессилии не упал ничком.

Двойник все это время стоящий в отдалении, задумчиво покачал головой, сделав про себя нужные выводы. Куб, мерцая красными прожилками на матово черном фоне, по инерции крутясь на месте, постепенно замедлялся. Следов серо-зеленых оттенков и движения внутри него видно не было. Тишина и покой.

— Ты хорошо поработал. — Двойник, осторожно перевернул лежащее без движения тело и положил руки на живот и лоб Мальцева. Сил на сопротивление у парня не оказалось. Боль ушла, и с ней вместе ушел гнев, который давал энергию для противодействия.

От рук двойника веяло прохладой и спокойствием. Словно два ледяных потока хлынули вглубь его сущности и, встретившись внутри, разбились на тысячи иголок жалящих нервы и возвращающих бодрость. Федору даже показалось, что из груди пару раз вырвалось парком морозное дыхание. Отпихнуть назойливого лекаря не удалось, рука, поднятая вверх, свободно прошла сквозь призрачное тело.

— Пошёл ты! — Рука парня безвольно упала. — Ты меня обманул.

— Не сомневался, что ты именно так и скажешь. — Улыбнулся двойник.

— Постарайся избегать мест с явным проявлением энергии смерти. Не знаю, насколько эффективна поставленная тобой защита, но проверять её на крепость я бы не стал.

— Как ты себе это представляешь? — Прохрипел Мальцев. — У нас там между прочим война. Сидит тут себе в тепле и комфорте. — Парень, со злостью глядя на свое отражение, тяжело перевалился на живот, уходя из-под навязчивой опеки двойника.

— Стой! — Успел только крикнуть Федор, заметив приближающуюся к его лбу руку.

— Тебе пора. — В пустоту проговорил двойник, поднимаясь на ноги. Повернувшись к полностью остановившейся ловушке, он тяжело вздохнул и шагнул ей на встречу. Предстояло еще много дел.

— Ты уверен, что он жив? — Тонкий ребяческий голос, с нотками страха.

— А ты потыкай в него палочкой. Конечно, жив. Стали бы стражники его сюда укладывать к раненым, если бы он был мертвым. — С взрослой снисходительностью в голосе, ответил ему второй.

— А почему он тогда уже сутки не двигается?

— Ты что все прослушал? Мастер Пинтус же говорил, что пришлый еще нескоро придет в сознание, слишком много сил потерял, убивая каффидцев.

— Ха. А десяток Сигнуса уже давно на стене службу несет, они то и не отдыхали почти, как вернулись. Тоже ведь за стеной немало врагов порубили.

— Сравнил. Батя говорит, что отряд смог уйти только из-за Саргона. Если бы он не ударил в спины степняков, все бы погибли, не дойдя до ворот.

— Эх, если бы я был вместе с ними. Мы бы им дали грязи нажраться. Я им нашу Марту ни за что не прощу.

— Не смеши меня, кто тебя в стражу то возьмет задохлика мелкого, ты щит то ростовой удержать не сможешь, не то, что бронь носить. Мстить он собрался.

— Сам ты дохляк. Ты всего на год меня старше. Попроси еще за тебя по городу бегать. — Обиженно произнес первый голос.

— Ну, не дуйся. Лучше скажи, о чем там Геворн с Сигнусом говорили.

— Да меня сразу прогнали, как увидели.

— Что так ничего и не подслушал? Не узнаю своего брата.

— Подслушал, конечно. Только непонятно там все. Какие-то приступы, осадные башни, а потом подошел мастер Торбин и начал ругаться, что не хватает рабочих, и еще что-то про магов там было. Я вот не понимаю, почему наши маги ничего не делают. Нет, конечно, догадываюсь, ну а каффидские маги то, что молчат? Их-то должно быть больше чем у нас.

— Ты головой не стукался Эрин? Глупый совсем стал. Надо спросить у бати, не орки ли нам тебя подкинули.

— Сам дурак. Я между прочим больше на мать похож. Папка сам говорил.

— Слушай меня, а то опять мимо ушей пролетит. — Не обращая внимания на недовольное бормотанье, Вертик продолжил. — Мне Лори говорила, что маги только в большой толпе для крепостей опасны, если складывают силы. Против камня нашей стены они не смогут ничего сделать, стены ведь по соглашению еще гномы клали, а они сам знаешь, рунами все скрепляют.

— Вот вы где сорванцы! А ну марш домой! — От зычного крика Мальцев невольно поморщился. Он уже давно пришел в себя, однако не мог заставить себя открыть глаза и пошевелиться. Сил не было даже чтобы прогнать какую-то букашку, жестоко терзающую кожу на лодыжке.

Лежа в тишине, он пытался разложить по логическим полкам, что с ним происходило во сне и наяву. Выводы были обескураживающими.

Все что происходило в том странном месте, не менее реально чем и то, что происходит наяву. Очнувшись, он какое-то время ощущал остатки жгучей боли в крепко сжатых кулаках и рассыпающиеся внутри него снежинки энергии двойника.

Слишком все логично, чтобы быть простым сном. Опять же сверхъестественная регенерация, только благодаря которой он еще на ногах. С чего бы ей проявиться на ровном месте? Осталось понять только, где он находился, что это за странный тип в халате и зачем Федор ему нужен. Парень боялся признаться самому себе, но повадками двойник очень походил на хранителя Ашкерума.

Касаясь руками Мальцева, двойник чересчур открылся и какой-то гранью своего я Федор сумел дотронуться до течения мыслей своего отражения. Контакт разорвался раньше, чем он успел осознать, что именно увидел. Однако этого хватило, чтобы понять, что его вели с самого начала. Двойник даже снимал часть его воспоминаний, чтобы добиться мышления Мальцева в необходимом ему направлении. Сказать, что такое манипулирование злило его, значило бы не сказать ничего. Решив все же оставить проявления злости на потом, парень медленно разжал кулаки, стряхнув с ладоней комки травы и земли. Видимо его принесли так, не сумев разжать ладони.

— Пинтус, эй! Он очнулся. — Кто-то, неосторожно схватив за плечо, приподнял его над лежанкой. Больно же блин! Глаза поневоле раскрылись, наверное, все-таки для того, чтобы увидеть, кому потом оторвать руки при случае. Встретившись взглядом с улыбающейся физиономией Геворна, Мальцев утвердился в своих намерениях.

— Как себя чувствуете? — Пинтус деловито провел руками над телом парня и чему-то удивленно хмыкнул. — Можете не отвечать. Молодой человек, вы уже в который раз ставите в тупик знатока медицины в лице меня.

— Рад, услужить. — Мальцев не узнал в этом хрипе свой голос.

— Подождите. — Пинтус приложил руки к груди парня. В тело словно влили новые силы, сердце стало биться более уверенно. Федор, дрожащими руками придержав себя, повернулся на кровати.

— Вот так будет лучше. — Я влил немного энергии, но вам обязательно нужно поесть, чтобы восстановить силы. Кстати, почему вы вчера не воспользовались своим амулетом?

На это Мальцеву было нечего ответить. Из прошлого вечера он помнил только, как ему совершенно сорвало крышу от увиденного, и какое то время он воспринимал мир тусклыми картинками, двигающимися в рваном ритме.

О боже! Марта! — Что то увидев по лицу парня, старый лекарь поспешно приподнялся и, потянув Геворна за плечо, вышел за пределы палатки.

— Не отпускай парня одного сейчас. Посмотри, чтобы он поел, потом приведешь ко мне. — Пинтус отогнул угол шатра. Саргон все также сидел на кровати, с взглядом, устремленным в никуда.

К вечеру того же дня степняки снова установили таран и соорудили новые завесы от стрел. Несмотря на понесенный урон при неожиданной вылазке из города, каффидцы продолжали действовать и ночью при свете факелов.

В этот раз возле укреплений, на безопасном для обстрела расстоянии, кочевники расположили еще один ряд временных строений, из которых должна была прийти помощь в случае необходимости.

К утру стена снова начала поддаваться. И снова гномы показали как надо строить. Отряд Торбина, с примкнувшими к нему соотечественниками, довёл до нужной высоты новую стену рядом с разрушенной, прежде чем степняки установили штурмовые лестницы.

К этому времени войска каффидцев неся постоянные потери и не преуспев в деле захвата города, начали выдыхаться, теряя боевой напор. По мнению вездесущего Геворна самые глупые и смелые кормят ворон, остались самые осторожные и хитрые.

В лагере осаждающих наступило затишье. Только со стороны насыпного вала слышалась перекличка часовых, невидимых со стены из-за защитных укреплений, и доносились звуки строительства. Каффидцы что-то готовили горожанам.

Подсчитывая урон нанесенный лагерю, владетельный вельможа Арух Туали ас'Тафир с тоской думал о том, как будет объяснять своему влиятельному родственнику причину столь больших потерь. Почти тысяча воинов потеряна убитыми и ранеными за последние трое суток. Сгорел большой запас провизии и несколько десятков шатров со всем их содержимым. Печальное начало карьеры военачальника. И без того бледное лицо каффидца, осунулось, когда он представил, как будут потешаться над ним его недруги, их жены — богатые высокомерные шлюхи и прочие завистники, которых молодой ас'Тафир, следуя моде, успел накопить за время сытной жизни в столице.

Арух не мог отделаться от мысли, что кто-то навел на него порчу. Как еще объяснить то, что он уже три дня стоит у стен городишки, на треть меньшим размерами его собственного имения? И это учитывая, что воинов у него минимум в десять раз больше, чем защитников города.

Гнилозубый Мансор не оправдал и доли возложенных на него надежд, сгинув в нелепой стычке под стенами. Теперь было невозможно даже вину свалить на какое-то конкретное лицо.

Была еще надежда как-то умолчать подобный фарс судьбы, благо, что в Каффидии людей с избытком. Тысячей больше тысячей меньше, никто и не заметит, но на столь большую удачу Арух ас'Тафир особо не рассчитывал.

Вокруг одни враги и завистники, мигом найдутся доброжелатели, готовые продать тебя за пригоршню золота. Что взять с неграмотных плебеев, не осознающих своей чести служить отпрыску древнего рода.

Ночью, узнав обо всех несчастьях обрушившихся на его ставку, он не контролируя себя, в ярости убил вестового, доставившему сведения о потерях. Не в силах успокоиться, долго топтал его тело ногами. Потом спохватившись, ушел в свой шатер с подпалинами, провожаемый взорами ненависти, буквально обжигающими кожу. В шатре силы его оставили и он разрыдался как ребёнок, что как он полагал все-таки удалось скрыть от вошедшего в шатер помощника. Полонянка же ничего и никому не расскажет, мертвые не болтают.

Только тут Арух отметил, что появляется Тарик всегда вовремя. Этот факт заставил его приободриться, обычно старый сотник давал хорошие советы.

— Говори мой верный Тарик. — Немного лести не помешает. Отец говорил, что человека можно купить тремя способами, деньгами, женщинами и лестью. Добавляя, что кого нельзя купить за деньги, того можно купить за очень большие деньги. Мысли начали путаться от количества выпитого вина.

— Господин, надо сообщить сотникам, что делать дальше. — Внешне никак не отреагировав на слова темника, Тарик злорадно отметил про себя изменения в поведении богатого сынка. Продолжать строить лестницу в город из тел наших воинов, было плохим планом бездарного воителя, — думал он, но сказать это вслух не осмеливался, главным образом боясь за свою семью. Ас'Тафиры злопамятны.

— Люди начинают роптать. Несколько сотен из независимых кланов даже осмелились покинуть войско, говорят, что смерть — плохая добыча. А под стенами этого города ее в избытке.

— Эти трусливые шакалы еще пожалеют, что покинули меня в такой момент. Что говорят пленные? Есть сведения из города?

— Долгую осаду горожанам не выдержать. У нас многократное численное преимущество, даже если мы не возьмем город в ближайшие несколько суток, с основным войском подойдут осадные орудия и можно будет разбить стены издалека. — Тарик еще раз с удовольствием отметил гримасу ярости на лице своего господина. Он прекрасно понимал, чем грозит тому неудача в первом самостоятельном походе. Поэтому не стал вылезать с дурной инициативой, а терпеливо ждал выгодных предложений.

— Мне нужна эта победа сахи Тарик. Ты понял меня, сотник? Ас'Тафиры умеют быть благодарными. — Вот тут старого сотника проняло. Это был не просто большой куш, это полноценная солдатская удача, которая и бывает то всего раз в жизни. Быть приравненным к благородным, получить возможность дать своим сыновьям толчок в высшее общество. Дать потомкам возожность занять должности, которые были ранее недоступны из-за низкого происхождения.

— Я… кхгм… — Сотник прочистил пересохшее горло. — Думаю, я знаю, как нам поступить. Если вы мне дадите право свободно действовать, думаю, город будет взят в ближайшее время.

— Считай, что у тебя есть это право. Ступай и принеси мне победу.

Утренний воздух был наполнен предчувствием беды. Бросив взгляд на хмурых воинов стоящих вместе с ним на городской стене, Федор отметил появление новых людей. Не все пережили последнюю вылазку, но, несмотря на обстановку, на лицах была написана решимость идти до конца. Такой народ стоит уважать.

Каффидцы сосредоточили главные силы напротив обвалившихся частей стены, вне досягаемости от стрел защитников. Часть войск со штурмовыми лестницами была выделена для преодоления уцелевших участков стены, скорей всего с целью отвлечения оборонявшихся от брешей. Против брешей в три шеренги построились спешенные кочевники с копьями и в хорошем защитном вооружении. Вторая линия состояла из тяжелой вооруженной пехоты. В третьей линии кочевники разместили лучников и пращников.

Четвертую линию штурма составили всадники, стоявшие цепью вдоль стен; они должны были воспрепятствовать бегству гарнизона и жителей города.

Можно сказать городу повезло, что малые метательные машины были сожжены вместе с укреплениями, но и без этого шансы горожан продержаться еще сутки были чрезвычайно малы.

Военачальник степняков, высокий человек на коне, одетый в хорошие доспехи, начал психологическую накачку своих воинов, надо полагать, всячески принижая воинские умения защитников города. Со стороны замершего войска каффидцев в одобрение его слов слышались воинственные крики.

Горожане тоже готовились к отражению штурма. Бран разделил гарнизон на две части: усталых и легко раненых воинов он поставил на уцелевшие части стены, а на разрушенные места назначил самых сильных и опытных воинов. Не обращая внимания на возражения назначенного главным на участок стены Геворна, Мальцев прошел на свое старое место, выпихнув оттуда незнакомого тощего стражника. Предупреждения Пинтуса о нежелательности больших нагрузок, он решил проигнорировать, задавив слабость остатками боевого зелья. Долг к каффидцам сильно вырос, мечи остались за стеной. Апеллировать к местным с вопросом, почему не забрали, он посчитал неуместным, хорошо хоть самого вынесли.

На стену Федор вернулся вовремя, штурм должен был вот вот начаться. Защитникам города было приказано заткнуть уши, чтобы не слышать боевых криков врага, свиста стрел и камней, стонов умирающих и раненых. Для защиты от стрел, воины должны были опускаться на колени и прикрываться щитами.

Глава стражи приказал, как только каффидцы наведут штурмовые мосты, сразу контратаковать их, бросаясь навстречу врагу по его же собственному сооружению.

Противник не дал много времени на приготовления. По команде предводителя каффидцев, войско подняло потрясающий боевой клич, лучники и пращники принялись обстреливать стену напротив возведенных укреплений настолько интенсивно, что воздух помрачился.

Вместе с порывами холодного ветра, чуть раньше, чем подползли турусы, стену начал охватывать странный белесый туман, клубящийся у самого верха стены. Видимость резко упала. Уже с пятнадцати шагов было сложно разглядеть фигуры стражников. Бегущие на приступ степняки и вовсе сливались в безликую вопящую массу. Хорошо видно было только большие предметы, да огонь от факелов.

— Проклятые каффидцы. Навели туман. Теперь нам всем крышка. — С отчаянием в голосе простонал молодой стражник с лихорадочным блеском глаз.

— Не болтай понапрасну, рогатину крепче держи. — Пихнул его в плечо пожилой ополченец.

Когда были переброшены штурмовые мостки, по ним устремились горожане, контратакуя противника. Завязался рукопашный бой, в ходе которого степняки непрерывно наращивали свои силы, образовывая внизу стен сплошные массы, плотно прикрытые щитами. Когда внизу накопилось достаточно людей, горожане стали опрокидывать на них котлы с кипятком, которой проникал в щели между щитами и обжигал воинов. Одновременно оборонявшиеся бросали на мостки распаренную траву, идя по которой штурмующие не могли удержаться на ногах, скользили и падали вниз.

Стреляя из лука, Мальцев вносил свою лепту в дело уничтожения ненавистных ему людей. На таком расстоянии трудно было промахнуться, даже несмотря на плохую видимость. Учитывая качество стрел и самого лука, под соусом из ненависти и принятого зелья, от его выстрелов не спасали никакие доспехи.

В активированный щит в ответ начали биться редкие стрелы, но к счастью безрезультатно. Своими действиями, Федор привлек внимание вражеских лучников. Пока от стрел парень ощущал только легкие толчки, не представляющие опасности. Не полагаясь на удачу и магию, он старался использовать укрытия.

Скрипя и громыхая, к стене подкатилась уродливая громада туры. На стену с грохотом упали мостки. Отложив лук, парень взялся за копье и ринулся вперед. Первого же попавшегося степняка Мальцев, нанизав на острие, мощным толчком завалил на следующего, сбросив обоих вниз.

Крутанув древко, секанул по верхней части щита, не успевшего полностью прикрыться врага, лишая его глаз и воткнул острие в ногу его напарника. Закричав от боли, тот попытался отсечь копье и, открывшись, получил удар в шею. Толкнув ногой хрипящее тело на забирающихся наверх каффидцев, Мальцев временно закупорил проход наверх. Точными ударами добил чересчур активных. Чтобы не попасть под выстрелы снизу, пришлось вернуться на край помоста. Ополченцы, стоящие за спиной у Мальцева не успевали за заданным им темпом, совсем не участвуя в схватке. Впрочем, это их не огорчало.

Справа от Федора дела шли не самым лучшим образом. Помост соседней туры удерживала тройка гномов, еще пара с арбалетами, не давала степнякам свободно выходить из неё.

Малый рост сыграл здесь с подгорными жителями злую шутку. Помост был выше площадки стены, и поэтому гномам большую часть времени приходилось держать щиты над головой. Выйти на помост им не позволял плотный обстрел из лука. Каффидцы же, используя преимущество в высоте, пытались выдавить гномов копьями дальше края стены, прикрываясь ростовыми щитами.

Парень удивился запредельной мощи коренастых бородачей, они сдерживали вдвое больший напор людей и потихоньку разбивали дерево помоста. Главное, чтобы к кочевникам не подоспело подкрепление с метательным оружием.

Орки, слева от Федора, напротив не испытывали никаких затруднений. Яростный рев этих громил слышался уже где-то в глубине передвижной башни, только один из их собратьев оставленный на стене нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Пробившийся сквозь завал степняк, сходу метнул в Мальцева легкое копьецо и с диким криком улетел вниз, вслед за своей деревяшкой. Парень усмехнулся, под ноги смотреть надо. Желтокожий воитель упал сам, поскользнувшись в луже крови. Следующая парочка была более осмотрительна, разрядив перед атакой арбалеты.

От болтов пришлось уклоняться со всей возможной прытью, испытывать щит на таком расстоянии не хотелось. Вдруг не выдержит. Попеняв себе на непредусмотрительность, надо было проверить щит раньше, Федор вернул любезность двумя метательными ножами, два мертвых тела исчезли в тумане под стеной. Всё по схеме — кто к нам с мечом придет, тот по оралу и получит.

Следующие несколько минут не блистали разнообразием, он колол, отбивал, уклонялся, и выживал. Ускоренное восприятие и усвоенные навыки позволяли уверенно балансировать на краю жизни и смерти. Стоящие за ним ополченцы старались не мешать ему и по мере сил вносили свой вклад в уменьшение количества каффидцев, выцеливая их из арбалетов.

Между тем, потери обороняющихся тоже были значительными, все-таки численный перевес на стороне каффидцев. Стена на всем обозримом пространстве уже была вперемешку усеяна телами. Защитники уже не успевали скидывать зацепы лестниц и, то там, то здесь на стену прорывались вражеские воины. Так и случилось в месте, где оборону держали гномы. Несколько каффидцев пройдя сквозь жиденькую оборону ополченцев, напала со спины на оборонявших помост гномов, успев убить одного арбалетчика и ранив другого. Гибель оставшейся боеспособной тройки теперь была лишь вопросом времени.

— Что ж вы так не бережёте себя мерзавцы? — Протянул Мальцев, вытаскивая из-за пояса огненный жезл. Направив его на бегущих по проходу степняков, он ожидал многого, но чтобы так сработало: ощутимо нагревшись, жезл с коротким рявканьем, от которого зазвенело в ушах, выплюнул шар огня, вбивший кочевников обратно в туман. Дикий крик, завершившийся где-то внизу глухим ударом, подтвердил высокую эффективность выбранного оружия. Крутая штучка, надо бы прикупить еще парочку.

Зазевавшись, от произведённого эффекта, парень чуть не пропустил вылетевшего из тумана степняка с ошалевшими глазами и курящейся шевелюрой. Этот, каким то образом умудрился выжить. Каффидца добил один из ополченцев, удачно метнув трофейный дротик.

— Стреляй лучше в башню, на многих амулеты. — Федора уговаривать не пришлось, со второго выстрела, башня полыхнула как факел.

— В таком огне никакой амулет не поможет. Не сгорят, так задохнутся. — Сообщил добрую весть все тот же ополченец.

— Что стоите? Прикрикнул он на своих напарников. — Сбивайте помост, если жить хочется.

В несколько длинных прыжков, Мальцев достиг соседней башни, где оборону удерживал, а вернее пытался выжить последний оставшийся на ногах гном. Отбросив щит, тот размахивал молотом с длинной рукоятью так активно, что степняки боялись к нему сунуться. Несколько изломанных трупов в стеганых халатах, с нашитыми металлическими бляшками, подтверждали опасность знакомства с этим своеобразным орудием убийства.

От смертельных ударов копьями, гнома спасали только хорошие доспехи. Подобрав на бегу второе копье, Федор бросил его в одного из степняков, заставив того поспешно прикрыться щитом. Гном правильно понял возникшую заминку. С силой наступив на застрявшее копье, он едва не вырвал щит из рук каффидца. Напарник степняка, попытавшийся обрубить копье, немедленно поплатился за инициативу, получив от Мальцева сильный укол в плечо, и поспешно вывалился во второй ряд, оставив своего товарища без защиты. Гном яростно взревев, развернулся в прыжке и вогнал молот в грудь открывшегося противника, смахнув его со стены как надоедливое насекомое. Оставшихся трех каффидцев добили подоспевшие ополченцы, разрядив в них подобранные на стене арбалеты.

Новую партию степняков встретила серия огненных шаров, разбившая вдребезги помост и верхнюю часть башни.

По пустынным улицам гибнущего города, неслышно скользила фигура в темном плаще с накинутым на голову глухим капюшоном. Несмотря на высокий рост, фигура почти полностью терялась в пересекаемых ею тенях, странным образом притягивая к себе мрачную черноту улиц. Казалось, она даже не движется, а исчезает в одном месте улицы и зловещим образом появляется в другом, не производя при этом шума. Загадочного путника не смущали ни долетающие до центра города крики сражающихся и умирающих людей, ни зарево пожаров у стены.

Тройка неудачливых мародеров, заступившая путнику дорогу, на секунду застыв в неестественных позах, кинулась навстречу друг другу, яростно нанося удары имеющимся оружием, разбрызгивая черную кровь на грязные камни мостовой. За время скоротечной схватки, никто из троицы не издал ни звука. Чудом оставшийся в живых израненный разбойник, источающими ужас глазами глядя на возвышающуюся перед ним фигуру в темном как ночь плаще, медленно перерезал себе горло. Путник, постояв немного над содрогающимися в агонии телами, продолжил свой путь.

Настоятель храма Леара, был невысоким широкоплечим мужчиной, на вид лет сорока. Невзирая на внешность благообразного мудреца, на лице его царило надменное, жесткое выражение. Немигающие неживые глаза его, равнодушно смотрели на распростершегося у ног адепта. Столь рабское отношение к господину, дань сегодняшнего статуса, добытого потом и кровью. Его потом, и кровью тех, кто стоял на пути.

Когда то давным-давно, когда его звали просто Сайрус, он в отряде серых егерей, выполнял тайные и не совсем законные дела короны Фиара. И не всегда эти дела были направлены против других государств, чаще приходилось карать чем-то неугодных соотечественников. Многие из выполненных им заданий иначе как постыдными и преступными, не назовешь. За большинство из этих темных дел даже спустя прошедшие два с лишним цикла лет грозила позорная казнь безбожника, оставь он беспечно хоть одного свидетеля. Однако он слишком хорошо знал, как работает система, чтобы допускать непростительную жалость.

А боги, а что боги? Человек, который теперь был настоятелем храма, не знал, существуют ли они, но он точно знал, что даже если и существуют, то им нет никакого дела до жизни смертных. Еще он знал, что в этом мире есть вещи, которым вполне под силу самого тебя сделать равным богам.

И доказательство этого утверждение сейчас находилось в правой руке настоятеля. Источник той самой Силы, короткий изогнутый серп из матово черного металла без малейших следов возраста и обработки, поразительной крепости, но главное его свойство и ценность были совсем не в этом.

Помещение, в котором находился Сайрус, было почти пустым. Стены, облицованные дорогим солнечным камнем, слабо освещались ажурными коваными светильниками у подлокотников кресла. Всполохи неровно горящего огня, заставляли темноту плясать на многочисленных рельефных колоннах, поддерживающих высокий сводчатый потолок.

— Все готово мой господин! — Снова повторил послушник, не смея поднять глаза на живое воплощение своего бога.

На настоятеля внезапно накатило чувство неуверенности и тревоги, тени в углах помещения казалось, окрепли и протянули к нему свои цепкие лапы. Задавив ростки страха, настоятель медленно встал и вышел через одну из арок в узкий, освещенный масляными светильниками, коридор, ступая босыми ногами по прохладным мраморным плитам. Приближенный послушник, не дыша семенил за ним следом, стараясь не попадаться в поле зрения.

Коридор с тяжелыми бронзовыми дверями в конце, привел их в круглое просторное помещение — святилище. Стены зала в отличие от остальной части строения, были выполнены из серого, невзрачного на вид камня, словно источающего могильный холод. Немного выпуклый потолок с трудно различимыми фресками поддерживали намеренно грубо оформленные пилоны. Отходящие от центра зала колонны, с каждым шагом истончались, формирую перспективу мрачной глубины святилища.

Свет исходил от золотых чаш-светильников, подвешенных на коротких цепях парами, на манер весов. Однако даже огонь не мог отогнать гнетущее, пронизывающее чувство ужаса исходящее из черной глыбы камня прямоугольной формы, лежащей в центре святилища. Именно на этом камне бывший серый егерь впервые принес в жертву человека, последнего своего товарища, оставшегося в живых после похода в пустоши Зефруса. В то время отряд серых егерей сопровождал экспедиционную группу магов научников. После находки ряда артефактов группа столкнулась со жнецами, выжили и смогли спастись бегством только двое. Хитростью, заманив своего товарища в заброшенный храм, Сайрус вонзил ему в спину серп. При этом будущий настоятель совсем не ожидал получить дополнительную пользу от своих действий. Мыслил он только о том, чтобы обезопасить свое будущее. Выйти из отряда можно было лишь умерев.

Вокруг камня, сохраняя могильную молчаливость, расположились двадцать избранных адептов в одинаковых грубо сотканных тогах серого цвета. Взгляды молчаливо стоящих людей, почтительно проводили настоятеля до места рядом с алтарем. Уровень смертельных эманаций зашкаливал в этом месте, но настоятелю даже нравился этот поток анти-жизни.

— Я пришел из бездны безвременья, — нараспев произнес он.

Вздох благоговенья был ему ответом, словно он только что говорил с богами. Хотя для адептов храма это было почти одно и то же. Проклятые глупцы считали, что их допустили до самых сокровенных тайн учения, тогда как на самом деле они ничего не знали о его истинных целях. Однако, как и каждому сильному мира сего, ему нужны были последователи и почитатели, и он щедро делился силой со своими адептами, сделав их полностью зависимыми от себя. Сила внутренне преобразила этих людей, сотворив из них кровожадных и опасных тварей, не жалеющих никого вокруг и преданных лишь настоятелю.

Сайрус повернулся к алтарю, ловя на себе фанатичные взгляды тех, кто почитал его как божество во плоти. При всем своем самолюбии он себя таковым не считал. Пока.

Подняв голову, он экспрессивно воздел руки к небу.

— Слушайте меня!

— Мы слушаем, Великий Господин, — одновременно ответили двадцать исступленных голосов.

— Боги навязали человеку нечестивый дар, лишив большую часть разумных истинного извечного знания. Ибо это знание удел высших существ, тех, кто может воспарить над своей плотью. Оно пришло из серой Бездны, из великого и естественного Ничто, чьего дыхания боятся даже боги.

Голос настоятеля отравленной патокой проникал в мозг его почитателей, будил их ужас, затем рассеивал его, пробуждал надежды и экстаз приобщения к заветному знанию.

Сайрус сделал паузу и протянул руку к слушателям, словно желая ободряюще прикоснуться к каждому. Огонь фанатизма разгорелся в глазах тех, к кому он обращался. Одурманенные марионетки замерли в ожидании так нужного им благословения.

— Вы упорно работали над собой, чтобы избавиться от уз и привязанностей этого мира. Мирские ценности отброшены в сторону. Вы сами отказались от плотских удовольствий.

Теперь, — его голос неожиданно прогремел, как первый раскат грома, — теперь вы — Избранные.

— Благословенна будь Бездна! Мы избраны Великой Пустотой! — Гулко раздалось в зале.

— Пусть введут сосуд скверны, — бросил в сторону настоятель.

В зал втолкнули растрепанного оборванца, в остатках дорогой одежды. Сейчас этот трясущийся от страха человек мало походил на владетельного барона Кобберга. Раздетый, со связанными ногами, он не смог бы устоять на ногах, если бы двое из Избранных не поставили его прямо, грубо тряхнув. Широко раскрытые глаза барона были полны ужаса, его разбитые губы как толстые червяки непрестанно шевелились, тщетно пытаясь что-то сказать.

— Ты попытался предать меня, барон. Что ж у тебя был шанс. Приготовьте его. — При звуке голоса настоятеля барон Кобберг вздрогнул, в его глазах за блеском ужаса мелькнули остатки разума. Извиваясь, он попытался вырваться из рук, тащивших его за плечи к черному камню. Ведущие его охранники без видимых усилий, на весу отнесли его к указанному месту.

— Смилуйся, Великий Господин! Это неправда! Нет! Я не хочу! — По молчаливому жесту, охранник запихнул барону в рот грязный комок из остатков его же одеяний.

Барон Кобберг был недавним и не слишком удачным приобретением Культа. Через барона, благодаря его родству с наместником, настоятель узнавал все важные изменения в правлении городом, еще до того как их узнают местные чиновники. Благодаря своевременной информации, удалось значительно поправить дела и провернуть несколько прибыльных афёр. Однако всю пользу от такого приверженца перебивал крайне склочный характер и недалекий ум барона, а также его спесь, граничащая с крайним идиотизмом. Попавшись на этой почве под руку какому-то умелому бойцу, он решил с помощью адептов храма поправить пошатнувшийся среди своих дружков авторитет, натравив на него избранных. Хорошо еще настоятелю вовремя донесли, резня не состоялась.

Не дожидаясь пока Кобберга закрепят на алтаре, настоятель затянул свой четко отработанный монолог. Стоны страха барона смешались с речитативом главного жреца культа, призывающего себе на помощь Силы Бездны. Хотя он не кричал, его голос, словно обладая физическим телом, метался между стенами, вселяя благоговение в сердца адептов.

Надрывая связки, Сайрус снова и снова повторял слова призыва. На самом деле ритуал того совсем не требовал. Для принесения жертвы нужно было всего четыре вещи: алтарь, сама жертва, серп и тот, кто найдет в себе силы его применить. Но зрители! Зрителям нужен был Ритуал.

Наконец настоятель почувствовал Предвкушение, струящееся к нему из камня, клинок ритуального оружия словно откликнувшись, замерцал, роняя синие искры на каменный пол. Избранные рухнули на колени и прижали лица к мрамору пола. Серп кровожадно сверкнул в воздухе, вонзившись в тело несчастного барона. От камня алтаря в стороны ударил сноп алых искр, заставив отшатнуться слишком близко подобравшихся адептов.

Содрогнувшись в экстазе от потекшей к нему энергии жизни жертвы, настоятель прикрыл глаза, стараясь не выдать своих эмоций. Это ощущение было ему уже знакомым, но каждый раз словно первый. Острота чувств от ритуала не давала Сайрусу остановиться на достигнутом, привлекая новых и новых сторонников, убивая вновь и вновь. К счастью, лояльное отношение властей, обеспеченное благосостоянием Культа позволяло безбоязненно заниматься своими делами. Даже нападение каффидцев не пошатнуло убежденность настоятеля в уверенном будущем. К тому же, всё уже давно было готово для неспешного бегства. Прямо из храма через катакомбы вел подземный ход далеко за границу крепостной стены. Все ценности были заблаговременно вынесены и спрятаны. Нашествие кочевников только подтолкнуло настоятеля скорее сменить место пребывания. Столица Фиарии, вот место, где можно развернуться во всю мощь! Если конечно путь его жизни не пересечется с кровожадной людской волной безудержно катящейся в сторону центра города, а, следовательно, и храма. О, он много что мог теперь ощущать и видеть, обладая источником.

От камня к коленопреклонённым фигурам, находящимся в вычерченных точках концентрации, ударил поток сырой энергии, клочья сущности жертвы, наполняя адептов силой и разжигая в остатках очерствевших душ искру жизни.

Тело несчастного барона, перестав издавать истошные звуки, почернело и высохло. Жизни в нем уже не осталось. Сотрясаясь от запертой силы, настоятель воздел светящийся серп над головой.

— Ради чего вы живете? — Эхо испуганно заметалось, страшась нечеловеческих нот в его голосе.

Из складок своих одеяний Избранные выхватили копии серпа настоятеля, сжав рукоять обеими руками перед собой.

— Ради служения Бездне! Во имя великого Ничто! Во имя начала всех начал! — Казалось, даже тишина прислушалась к исступленной страсти, вложенной в эти слова.

Раздавшиеся в мрачной атмосфере зала сочные хлопки ладоней разорвали таинство Ритуала, внося в сердца участников негодование от немыслимого кощунства. Глотки двадцати избранных одновременно издали злобное шипение, услышав которое любой бы понял, что с таким шумом приближается сама смерть.

Фигуру, вышедшую на свет из темноты, посторонние звуки волновали ровно столько же, сколько камень гор волнует легкий ветер. Невозмутимо дойдя до первой линии круга, замыкающего алтарь, фигура откинула капюшон.

На первый взгляд, новым участником действа, был человек лет тридцати с выразительным волевым лицом, с некоторой примесью хасситской крови. Человека можно было бы назвать вполне обычным, если бы не ярко горящие красным зрачки и самонадеянное появление в Святилище, куда доступ непосвященным был только на алтарь в качестве жертвы.

— Занимательно. А люди не такие уж и бесполезные существа. А теперь отдай мне серп, иначе я сожру твою душу. — Кха-Белет требовательно протянул руку, не приближаясь впрочем, к настоятелю.

В этот момент случилось сразу несколько вещей. Серп засиял ярким неприятным светом, словно почувствовав родственную сущность. Пятерка ближних к демону адептов сорвалась с места, стремясь покончить со святотатцем, попирающим их святыню. На центр города, опустилась тьма и могильный холод, притушивший все начинающиеся пожары в своих пределах.

Звуки сражения стихли. Безликая волна разумных, прекратив грабеж и убийства, отхлынула к краю темной пелены, с мистическим страхом ожидая развязки.

Первые три адепта, которым не посчастливилось достичь поражающей дистанции первыми, от небрежного маха кисти демона с влажным хрустом влетели в стену, украсив ее темными пятнами. Кха-Белет резко свел ладони вместе, от чего следующие два адепта на бегу споткнулись и сломанными куклами повалились на пол, словно из них разом выдернули все кости. Из открытых ладоней демона в сторону настоятеля и оставшейся группы адептов ударил жгут ослепительно белого пламени, бессильно растекшийся по границе круга. В ответ из правой, свободной руки настоятеля вырвался огненный шар.

— Любопытно! — Отметил вслух демон, легко отмахнувшись от ответной атаки. — Но это ничего не меняет. Отдай мне серп и живи. Если я заберу его сам, подыхать ты будешь очень долго.

— Не так быстро братец! — На сцене появился еще один участник. Удобно прислонившись плечом к колонне, он словно бы все время и провел, наблюдая за действом. Это был болезненно худой человек со сверкающими темными глазами и белой, как мел кожей на безжизненном лице со впалыми щеками. Как и в случае с хасситом, внешность его была обманчива. Болезненная худоба не мешала незнакомцу легко держать на плече опасного вида меч без ножен, с сильно зазубреным лезвием. На незнакомце был темного покроя камзол с серебристой вышивкой, только оттеняющий его притворную хрупкость.

— Те-ли-рон! Ну конечно! — Теперь понятно, почему я так легко нашел артефакт. Как поживает твоя сестрица Силь?

— Не называй при мне имени этой лживой суки! — Прошипел одетый в черное меченосец, отстранившись от колонны.

— Зачем пожаловал? Я тут несколько занят. — Повел рукой демон в сторону группы адептов и настоятеля, с видимым напряжением, наблюдающими за разговором опасных гостей.

— Я? — Наигранно поднял правую бровь Телирон. — Вообще-то это ты у меня в гостях. И раз уж зашел. — Он, демонстративно зевнул. — Станешь украшением моего алтаря.

— У меня на этот счет другие планы, но раз ты хочешь поиграть…

Впервые за много лет, Сайрус почувствовал настоящий чистый ужас. Мироздание рушилось у него на глазах. Перед ним разворачивался бой двух демонов, существование которых упоминалось только в мифах и страшных сказках. Теперь эти два мифа походя разносили зал святилища, как дети заигравшиеся в солдатиков, разносят песочные замки.

Спешно накачивая в энергию в защитный кокон, Кха-Белет формировал убийственные заклятья с легкостью недоступной людским магам. Бой в месте средоточия сил Телирона будет непростым. И хотя на взгляд невольного наблюдателя прошло всего несколько мгновений, по меркам магического боя, этого было достаточно для подготовки.

Противник Кха-Белета тоже не терял времени даром, криво улыбнувшись, он картинно махнул рукой в сторону настоятеля со свитой, словно приглашая их поучаствовать.

Изо рта настоятеля вырвалась, как он думал, давно забытая солдатская брань. Адепты все как один кинулись на красноглазого демона, как будто предыдущая попытка их ничему не научила. Серпы избранных загорелись желтым светом. Разбившись на тройки, адепты принялись кружить вокруг демона, полосуя сферу его защиты своим оружием. Не было заметно приносит ли это хоть какую-то пользу, от серпов на сфере оставались лишь тускнеющин полосы мерцающего света.

Несмотря на то, что адепты неосторожно попадая в поле зрения демона, взрывались кровавыми брызгами, никто и не подумал остановиться.

Наконец противнику Телирона это надоело. Перехватив очередного неудачника за шею, демон воздел его в воздух и, выхватив что-то мерзко зеленое из воздуха!! вбил это нечто в грудную клетку адепта, отбросив прекратившее трепыхаться тело в сторону.

Противники продолжили обмениваться редкими мощными ударами, аккуратно прощупывая оборону. От этих ударов заговоренный камень храма трескался, плавился и вылетал целыми блоками из стен.

Сравнив демонов с вездесущими помойными крысами, настоятель прошелся по их родословной, добавив в нее свиней, скотоложцев и копрофагов. Выставив перед собой серп, который был почему-то важен обоим демонам, он начал медленно пятиться в сторону выхода из зала. Заклятье подчинения, наложенное Телироном на адептов, почему-то на настоятеля не подействовало. Впрочем, оставаться и проверять почему, в голову ему не пришло.

Было плохо видно, что происходит у дальней стены, но, кажется, настоятель слышал влажное чавканье и гнусный булькающий вой.

Уже на пороге оскверненного Святилища, настоятель успел увидеть очертания бесформенного шишковатого тела с множеством длинных щупалец усыпанных присосками.

Одно из щупалец вдруг метнулось вперед, перехватив завизжавшего на низкой ноте адепта, и отправило в огромную пасть, сочащуюся гнилостной слюной.

Нарочито громко ступая, Федор подошел к месту, где ранее оборонялись гномы. После отчаянной схватки со степняками, прорвавшимися на стену, мастер Торбин неподвижно сидел возле своих погибших собратьев. Поймав взгляд безумных глаз кузнеца, парень содрогнулся, наверное, так смотрят безнадежно больные люди чувствующие дыхание смерти.

— Мастер Торбин, вы как? — Высунулся из-за плеча молодой ополченец.

Гном, очнувшись от наваждения дернулся. Тяжело опираясь на молот, встал и, шоркая подбитыми металлом ботинками, двинулся к телу гнома, лежащего дальше других.

Печально будет, если он умом двинулся, — отметил про себя Мальцев. Их и так мало осталось. Из трех десятков тех, кто оборонял стену вместе с Мальцевым, выжили только пятеро, он сам, гном и трое ополченцев. Была еще вероятность, что уцелели орки, но те уже пускай сами выбираются. Своими бойцами он рисковать не станет. За время битвы, их небольшой отряд спаялся в горниле кровавой кузни крепче стали. Ополченцы во главе с седоусым стражником неотступно следовали за ним, как привязанные, готовые выполнить любое указание.

Отряд уже достаточно долгое время продвигался в сторону центра города, тщательно избегая больших улиц. Со всех сторон доносился шум сражения. Изредка где-то в стороне главных ворот были видны странные вспышки, сопровождающиеся грохотом и криками. На их участке на стену уже никто не лез, битва сместилась куда-то в район пролома. В городе начали разгораться пожары, отмечая участки где уже проникли степняки.

За спиной Федор нес ценное приобретение этого боя. Щит одного из гномов. Тот самый, что висел в свое время в лавке у кузнеца. Торбин молча вручил его Мальцеву после того, как они спустились со стены. Кажется он даже не обратил внимания на благодарный кивок.

Щит отлично уместился на ремне за спиной и совсем не ощущался как помеха. Более того, парень почувствовал себя более защищенно, даже зная, что предыдущему владельцу эта часть доспеха не слишком помогла.

Как наиболее опасная боевая единица, Федор шел впереди всех, определяя наличие впереди угрозы. За ним на некотором отдалении двигалась тройка ополченцев с арбалетами в дрожащих руках. Мальцев шел ближе к стене, пытаясь держать свой маленький отряд в поле зрения. Дружеского огня он сейчас опасался больше, чем того, что может встретиться впереди.

За ополченцами и перед замыкающим группу гномом, пугливо оглядываясь, семенили пацаны из трактира. Эти засранцы до последнего таскали боеприпасы для стрелков на стене и затаившись под стеной, остались и после начала штурма.

Седоусый стражник, наградив мелких отеческими подзатыльниками, определил их за свою спину, велев держаться ближе и не шуметь. Кузнец же ушел в глубокое молчанье, которое никто не осмеливался прерывать. В схватке, несмотря на качество гномского доспеха, Торбин все же получил несколько неприятных ран, которые давали о себе знать. Теперь гном прихрамывал, перехватив молот в левую руку, правая, похоже, была повреждена.

Путь случайного отряда лежал во внутренний город, в место последней обороны и последнее убежище. Ситуация не оставляла особого выбора. Прорваться за пределы города мимо оцепления степняков нереально, только не с этими уставшими парнями за спиной. За краткое время разделенной на всех крови и смерти, он не мог их уже считать чужими. Хотя один раз малодушная мыслишка бросить всех и уйти все же посетила его, но она не показалась Мальцеву достойной. Если цивилизованное сознание ставит тебя на грань выбора между собственной жизнью и жизнями доверившихся тебе людей, то ну её нахер такую цивилизацию. — Со злостью на себя подумал он.

Перед перекрестком Федор услышал гудение голосов, топот и бряцание доспехов. В городе постепенно становилось очень людно. Быстро выглянув за угол, в далеком мерцании факелов он увидел столпившихся перед импровизированной баррикадой степняков. Чуть дальше за баррикадой, в свете факелов виднелись закрытые ворота внутреннего города.

Приехали.

— Что там? — Шепотом поинтересовался седоусый.

Решение возникло в этот раз мгновенно. Хмыкнув про себя, он принялся быстро снимать кольчугу.

— Помоги. — За кольчугой последовали бронированные ботинки. — За поворотом две или три руки каффидцев. Прячетесь вон в том проулке, — Федор показал рукой, — ждете, пока они побегут за мной, затем убиваете оставшихся, а там уже вас заметят с ворот.

— Это же чистое самоубийство милорд. — Не выдержал один из молодых ополченцев со смешной кожаной шапкой на голове. — Под суровым взглядом седоусого стражника он умолк, спрятав глаза.

— Пойду я. — Впервые за всю дорогу подал голос гном.

— Это даже не смешно Торбин. Как ты собираешься убежать от них на одной ноге?

— Я не собираюсь бежать. — Глухо ответил гном.

— Тогда ты тем более нам не поможешь. Нужно разозлить степняков, чтобы большая часть отвлеклась на погоню, поэтому иду я. Родители говорили, что злить окружающих у меня получается лучше всего. В игре на нервах мне нет равных. — Ухмыльнулся Мальцев.

— И как же ты собираешься это сделать?

— Расскажу им пару историй, а потом сыграю на своем любимом инструменте. В общем, сам все увидишь.

Десяток хромого Каида не был в числе первых ворвавшихся в город степняков. Старый воин был слишком опытен, чтобы торопиться первым пролить свою кровь. Его десяток всегда шел в третьей волне наступающих, пропуская вперед жаждущих воинской славы дураков. Пусть идут, награду, как правило, получают только живые.

Среди захваченных в походе фиарцев были и горожане. Подкупив охрану полона, удалось узнать много интересного про город и его окрестности. Поэтому проникнув за стену, в сутолоке, десятник направил свой небольшой отряд в сторону от общей свалки. Горожане отчаянно сопротивлялись, заливая улицы города кровью своих и чужих воинов. Этот город еще не получил свою плату жизнями.

Быстро опустошив от ценных вещей указанные дома, отряд перетащил поживу в один из домов с подвалом. Разломав и разбросав домашнюю утварь, они тщательно спрятали следы, замаскировав входы в подвал среди груды обломков. Самое ценное поделили и решили взять с собой. Труп проводника бросили поверх обломков, перед этим сильно изрубив тело.

К пролому десятник решил не возвращаться, городу все равно конец, но пока еще есть риск нарваться на недобитых стражников. А зачем риск удачливым и уже богатым воинам?

— Эй! Клоун в желтом халате! Да ты, ты. Вымя дохлого шакала.

— Что он там орет? Не понимаю. Юсуф, собака шелудивая! Почему охрану не выставил? — Помощник десятника, худой степняк со впалыми щеками поспешно увернулся от пинка.

— Да брось Каид. Это какой-то местный дурачок, ты посмотри из оружия один только лук, да и в колчане негусто. Свихнулся от страха и убег от мамки в одной рубахе и портках, а лук по дороге подобрал.

— Дурачок то нам монеток принес. Гляньте, какие побрякушки у него на шее. — С готовностью откликнулся каффидец в потрепанном халате на голое тело. Словно подтверждая его слова, на камень в медальоне Мальцева попал отсвет факела, отразившись обратно заманчивым блеском. Кто-то из отряда присвистнул.

— Стоять! Это похоже на ловушку.

Красноречие Мальцева споткнулось о непреодолимый языковой барьер, он напрасно изливал свое красноречие в массы. Степняки не поняли и десятой доли всех выданных парнем перлов, не понимали по фиарски. Помог, как ни странно медальон, оставшийся поверх рубахи.

Чтобы подтолкнуть каффидцев к действиям, Федор не спеша выпустил три стрелы в их направлении, старательно промахиваясь. Последнюю оставшуюся, он отправил прямиком в грозно кричащего что-то своим собратьям степняку в халате побогаче, так что хлынувшая в погоню орава даже не заметила оседающее за ними тело со стрелой в глазнице.

Сунув лук в саадак, Федор откинул его к стене и, припустил вдоль улицы, стараясь держаться на виду. Лучников он не опасался, в узком извилистом проулке, куда он свернул, попасть в него будет сложно. К тому же Мальцев отчетливо слышал шум, исходящий от степняков, вплоть до бренчанья монет в куцем кошеле последнего из бегущих. Уж хруст лука и стук тетивы он точно ни с чем не спутает. На бегу парень подхватил стоящее у стены копье.

На очередной развилке, Мальцев подловил степняков на отсутствии осторожности и выскочив из-за угла, парой точных ударов ранил в ноги вырвавшихся вперед преследователей. Это было опасно. Стрелы отставших каффидцев прошли чуть выше его головы, причем увидеть их он так и не успел до момента попадания стрелы в стену.

Не тратя силы на осмысление своей неправоты, парень быстрее рванул в темноту улиц. От ворот они отошли достаточно далеко, пора позаботиться и о сохранности своей шкурки. Действие зелья начинает заканчиваться, и только быстрые ноги могут унести его от проблем до начала отходняка. Если конечно сам отходняк не закончится фатально.

Переулок вился и петлял, встречая Мальцева на каждом повороте вонью и кучами мусора…И неожиданно кончился глухим тупиком.

Перед ним была высокая обмазанная глиной стена, без окон. Только массивная деревянная дверь, сколоченная из толстых досок, каждая толщиной в его руку. И запертая, конечно. На двери ни намека о ручке или замочной скважине.

Сзади послышались азартные крики степняков. Значит нашли монеты, брошенные Федором на повороте. Посетовав про себя на слишком быстроногих каффидцев (ноги бы им пообломать) и свою недальновидность, парень, разбежавшись, ударил в дверь, надеясь попасть внутрь здания до появления преследователей. Отдача от удара сотрясла все его тело, словно бил он не в дерево, а в бетонный столб. Тем временем крики и топот становились все ближе.

Отойдя на несколько шагов, он приготовился пнуть дверь с разбега, пусть даже это будет стоить ему отбитой ноги. Внезапно деревянная створка со скрипом поддалась и, наклонившись в сторону Мальцева, хлопнула по земле, подняв столб пыли.

Сил ругаться не было! Он принял стоящие у стены мостки за двери в дом. Тем временем, шум за спиной стал еще громче. Почесав затылок, Мальцев, зачем то вспомнил, что степняки считаются лучшими стрелками после эльфов.

По-дурацки лезть под град стрел ему совсем не хотелось. Попадется одна заговоренная и поминай, как звали. Подхватив тяжеленые и вонючие мостки, Федор взгромоздил их себе на спину и, разгоняясь, побежал на выход из проулка.

Все сложилось удачно, если вообще так можно сказать про этот вечер. К моменту появления у начала проулка, Мальцев успел основательно разогнаться, так что он сшиб своим импровизированным снарядом первых двух степняков. Пробежав по образовавшейся куче и кажется, наступив кому-то на лицо, он, вонзив копье в стену, перелетел двоих каффидцев с открытыми ртами. Кувыркнувшись по земле после приземления, быстро скрылся в другом ответвлении улицы, пока не прилетело в спину. Несущиеся ему вслед ругательства бальзамом пролились на все полученные с помощью степняков ушибы.

Погоня обрела второе дыхание.

Окна таверны озарялись яркими отблесками огней и пожаров. Даже через закрытое окно доносились крики и не затихающий шум схватки. Скоро эту часть города тоже захватит ярость смертельной битвы, написав на старинной мостовой очередную кровавую историю.

От степняков удалось уйти, и Федор даже сумел как-то в темноте найти дорогу к трактиру, где находились все его имущество. Теперь он сосредоточенно перебирал вещи, перед тем как положить их в сумку. Лишний вес сейчас будет его только стеснять.

Мазь придется оставить, прок от нее небольшой, а места занимает много. Федор искренне пожелал, чтобы у каффидца, который после него будет подчищать эту комнату, а от мародерства те наверняка не удержатся, треснула морда по диагонали зигзагом.

Решив не совершать насилие над и так слабой психикой, запасные трусы он оставил. В них он завернул самое ценное — два пергамента, подорожная и опись имущества.

В описи, заверенной нотариусом, указывалось, сколько путник имеет при себе денег и какие вещи везет. Такой порядок должен, как утверждали, обеспечивать безопасность путников. На взгляд Мальцева, этот перечень легко могли использовать и грабители, которым не объяснишь, что ты что-то потерял или дома оставил случайно. Среди бумаг, парень уложил и банковский вексель.

Второй документ — подорожная, в каком-то роде была командировочным удостоверением. В него вписывались личные данные о путешественнике и его сопровождающих, а также название города, в котором он проживает.

По документам он теперь барон Зиндаррский, младший сын барона Магнуса. По словам главы стражи, он направлялся из своей глуши где-то в горах в Фиар, попытать счастья. Обычное дело для младших детей владетельных господ. Здесь ему не повезло познакомиться с бароном Коббергом и его дружной компанией. Один из клевретов Кобберга вызвав парня на дуэль, убил его и по трофейному праву забрал все вещи, кроме фамильного медного кольца-печатки и бумаг. Так как Брану пришлось быть свидетелем на этом гнусном убийстве, достать затем из магистратского хранилища бумаги и кольцо было совсем не сложно. Плюсом был то, что в реестр данные о погибшем он заносить не стал, Кобберг своевременно откупился.

Тео Магнус. Барон Тео Магнус. А ничего, вроде звучит. — Произнес он вслух, пожав плечами. Главное не встретить на пути любимых родственников.

Аккуратно сложив свёртки, Мальцев плотно перевязал сумку и последний раз, с тоской взглянув на оставленные шмотки, тихо спустился с лестницы.

На улице никого не было, но решив не рисковать, Федор выждал какое-то время, перед тем как выйти. С момента возвращения в трактир, его мучало знакомое предчувствие неприятностей, но он списал это на стресс от уже пережитых событий и заканчивающееся действие зелья.

Ладно, хуже уже все равно не будет, — махнул он рукой про себя. Понимая всю ценность утекающего сквозь пальцы времени, Мальцев планировал использовать оставшиеся минуты на все сто процентов. Однако хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. У судьбы были свои задумки на этот вечер.

— Си-ир, ты только что проспорил мне пять золотых. — Мелодичный голос, раздавшийся из ниоткуда, заставил Мальцева сбиться с шага и замереть в защитной стойке. Воздух впереди него замерцал и веселыми брызгами опал на мостовую открыв миру троицу весело скалящихся нелюдей.

— Только две монеты Арк. — Произнес эльф со светлыми волосами. — Я не виноват, что эти люди так предсказуемы.

Мечущиеся в голове Федора мысли не блистали высоким слогом и витиеватыми оборотами, зато образность их не могла бы присниться никому в этом мире.

— Брось палку и иди сюда. В Мерцающем Лесу тебя заждались. — Ухмыляясь, сказал эльф, стоящий в середине.

— А можно отказаться? Мне эта идея совсем не нравится. — Эльфы с удивлением переглянулись. Мрачную улицу заполнил заливистый смелый смех.

Осторожно выпрямившись как пружина, поставленная на предохранитель, он внимательно всмотрелся во встретившуюся ему троицу. Что-то в них было странно знакомым. Память тут же услужливо подкинула необходимую информацию.

Двойка танцующих с ветром и маг. Маг, похоже, не слишком опытный, чересчур расслаблен и стоит прямо среди воинов, что может изрядно осложнить тем работу.

Забавный способ себя успокоить, — усмехнулся Мальцев, продолжая внимательно рассматривать воинов. А вот тут успокоить себя нечем. Пластичные законченные движения. Широкие разработанные запястья. Парные мечи в два локтя длиной, похожие на те, что были у Мальцева ранее. Да и уверены они в себе слишком, ни намека на волнение. Сработанная двойка. Движение одного, пугающим образом отражается на другом, создавая хищную гармонию.

Танцующие с ветром оказались высокого ранга, четыре небольшие полоски на скулах воинов сказали Федору больше чем все другие физические признаки.

В прошлой жизни он встречался с мечниками эльфов гораздо меньшего ранга. Один из лесных воинов с характерными тремя полосками на скулах сумел изрядно потрепать его с напарником, прежде чем они поймали его на ошибке. Причем эльф к тому времени был ранен трижды в предыдущих схватках. Волосы против воли поднялись на загривке, а на спине стянуло кожу. А может?

— Парни здесь около пятидесяти золотых, а вам нужно просто отвернуться. Я вас не видел, вы меня. — Мешочек упал к ногам опасной троицы, из горловины выкатилось несколько блестящих монеток. Мальцев сделал пару шажков в сторону от неприятных собеседников.

Эльф с длинной косой, хитро переплетенной с металлическими полосками, с интересом поворошил мешочек концом клинка, высыпая на булыжники мостовой блестящие жирным желтым цветом кругляши.

— Ну что, может, договоримся? — Мальцев сморгнул, стряхивая с ресниц капли пота. Мгновения краткой беседы заставили его вспотеть как в бане.

— Первый раз встречаю столь благоразумного человечка. Владыка не всегда щедр со своими верными воинами. — С видимым сарказмом сказал воин в синей куртке, расшитой серебряной вышивкой. Его напарник в зеленой рубашке с широким рукавом, согласно кивнул, заставив поморщиться мага.

— Однако я слишком люблю свою работу. — Скинув с плеч куртку, эльф танцующей походкой вышел в центр улицы.

— У тебя есть шанс человечек. Сможешь меня поцарапать, уйдешь с этой улицы живым. И, — эльф улыбнулся, — мы тебя не видели.

А хорошие у эльфа клинки, вон как в свете луны сверкают. Почти как те, что были у меня совсем недавно, лезвие только на две ладони длинней. Интересно как они в руке будут лежать?

Размечтался. Не о том мысли. Сейчас самое время придумать что-то эффективное, что поможет выжить в этой профанации честного поединка. Говорил же мастер, что сталкиваться с профессиональными воинами ушастых не рекомендуется. На равных с ним драться, нечего и думать. Надо правильно оценивать свои силы.

Эээ, брат. Брось эти пораженческое настроение. Ты не решил ли сдаться? — Парень мотнул головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее неприятные мысли. Нужна хоть какая-то зацепка, что-то, что поможет выдрать из памяти шанс, надежду на выживание в бою с существом, столетия оттачивавшего свое мастерство.

Начнем с физиогномики. Черт, какая же у него презрительная надменная рожа! Да он издевается! Веками оттачивал видимо умения. Пусто.

Что там с пластикой? — Эльф словно услышав мысли Мальцева, крутнул кистями рук мечи, пустив вокруг себя сверкнувшую волну смертоносной стали.

Красавец. Мне так не сделать, кисти рук пока недостаточно развиты. Ну что ж, пора резюмировать, похоже, отбегался. А как все хорошо начиналось. Ведь оставалась самая малость, пройти редкий сейчас заслон степняков за стеной и вот она свобода.

Стой! Ты что это жалеть себя вздумал? Слабак! Загнанный в угол человек, когда у него нет выхода, дерется с двойной энергией. В этом случае жажда жизни должна помочь найти силы. А они его именно загнали в угол. Как крысу. Ведут себя как хозяева ситуации. Вон и маг улыбается, падла. — Федор до боли стиснул зубы, пытаясь подавить лезущее из него бешенство.

Спокойно. Без эмоций! Какими бы ни были обстоятельства, сохрани достоинство, будь хладнокровен, не давай вывести себя из равновесия. — Парень попытался сконцентрироваться на ждущей его схватке, перемалывая бушующие внутри него эмоции. Добавляло нервозности еще и странное ощущение приближения чего-то жуткого, отчего казалось, что мышцы в животе сейчас порвутся от напряжения.

Мальцев, постарался быстро прогнать дыхательную гимнастику. Опустив глаза, он расфокусировал взгляд, вбирая в себя все доступные в поле зрения детали. Цвета и тени окружающего пространства, стали гуще и объемнее. Звук дыхания и шорох шагов приобрели эхо, перейдя в тягучую тональность. Руки скользнули к центру копья, приподнимая его и закручивая вокруг себя. Вращение постепенно набирало силу, пока контуры копья не превратились в замкнутый мерцающий круг. Вокруг не осталось ничего кроме стука сердца и вибрирующего гудения воздуха в разрывы свиста зеркальной стали.

Наверное, правы были древнейшие, устраивая каждый год состязания лучших магов и воинов, показывающих своё мастерство в боях на смерть. В трудах эльфийских поэтов и философов, всё еще можно встретить немало слов сожаления о прекращении подобных традиций. Где ещё можно убедиться в величии духа и воинской доблести Великого леса над низшими расами? Тем более что подобные зрелища до сих пор устраиваются другими народами, конечно лишенные изысков и благородства старшей расы.

Теперь же смертельный поединок двух соперничающих бойцов, редкое событие, особенно если речь идет об элите лесных воинов — танцующих с ветром. Этих безупречных и беспощадных убийц, солдат личной гвардии владетельных Князей. Они не зря считаются лучшими бойцами мира. Схватка с участием танцующих с ветром длится не более нескольких ударов сердца, всегда заканчиваясь смертью противников. В среде этих бойцов считается высшим шиком закончить поединок максимально эстетично, превращая умерщвления себе подобных в искусство, поэзию последнего вздоха. Мало кого в Великом Лесу боятся больше, чем этих виртуозов отточенной стали, кладущих всю свою жизнь в совершенствование смертельных умений.

Сирандиэль с интересом наблюдал за развитием событий в центре улицы перед трактиром. Несмотря на то, что исход схватки для него не был тайной, поединок обещал быть красочным, учитывая экзотичность обстановки и больную психику танцующих с ветром.

Эльфы по природе своей очень любознательные существа, а что касается воинов леса, достигших уровней мастерства, недоступных прочим разумным, то еще в силу изменений психики и склонные к авантюризму. Так что ему не составило большого труда привести двойку четвертого круга в город, в поисках так нужного в Мерцающем Лесу человечка. Несмотря на условное подчинение воинов четвертого круга, пятому — Теням леса, сыграл свою роль независимый нрав этих странных воинов, иногда переходящий в откровенное сумасбродство. Ну и, несомненно, щедрое вознаграждение, обещанное Владыкой тому, кто выполнит его загадочное указание. Более чем щедрое вознаграждение.

На что интересно надеется этот забавный маленький человечек с невнятным копьем в руках? Насмешить детей леса перед своим болезненным поражением? От внимательного взгляда Сирандиэля не ускользнули эмоции, отразившиеся на лице человечка, но к его удивлению страха он там не увидел. Скорее это было похоже на настороженность и легкое недовольство возникшим на пути препятствием.

Разум существа был неплохо защищен от стороннего влияния, был даже простенький однослойный щит, способный, тем не менее, защитить от нескольких серьезных атак. Кроме этого, магией от беглеца не пахло. Был он весь какой-то обыкновенный, ничем не примечательный человек, пройди мимо не запомнишь. Тем удивительнее было начало поединка.

Пробные выпады были отбиты человеком с удивительной жесткостью, впечатлившей кажется даже его противника. Раскрутив копье до гудящего мерцающего круга, он начал понемногу теснить Арканиэля, заставляя его уходить с направления атак не принимая удар на клинки.

Интересная тактика. Эффектная, но требующая большИх затрат сил и поэтому против настоящих мастеров клинка неэффективная. Это только оттягивает закономерный финал. Насколько еще человечка хватит в таком темпе? Как долго он еще сможет отдалять неизбежное и главное зачем?

«Человечек» в это самое о смысле своего сопротивления совсем не думал. Он вообще не думал ни о чем. Планы и мысли, посещавшие его до начала схватки, уступили место кристальной пустоте. Рассудок, оставив управление телом рефлексам и полученным навыкам, дал команду на действие и полностью устранился от управления, ожидая момента, когда нужно будет снова вернуться к самосознанию. Тело же продолжало раскручивать гудящий пропеллер, сжигая остатки энергии, калеча связки и сухожилия запредельными нагрузками.

Уловив неподалеку звуки бряцанья, разум снова взял управление в свои руки. Федор отчаянным рывком выбросил вперед копьё, стегнув им впереди себя, там, где еще долю секунды находился эльфийский воин и, используя немалую инерцию удара, отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Он все-таки смог.

Своими действиями, парень не пытался задеть эльфа, это как он понимал практически невозможно с его уровнем подготовки и имеющимся оружием. План состоял в другом.

Скольжение к застывшей фигуре противника, прервал шум из бокового проулка, ведущего на центральную дорогу. Эльф, мгновенно сориентировавшись, в несколько движений вернулся к своим товарищам.

Из проулка, выплеснулась волна степняков с перекошенными в свете факелов страшными рожами, или это Мальцеву только показалось. Молчание не затянулось.

— У них золото! — Крикнул парень, вливая энергию в горстку монет внутри мешочка, лежащего под ногами у эльфов. Монеты с хлопком и призывным веселым звоном разлетелись по мостовой.

Худой каффидец с отчетливым следом от чьей-то грязной ступни на лице, гортанным криком подал какой-то приказ.

Сразу видно сообразительный малый, — подумал Мальцев, бросаясь в сторону. Хлопки тетив каффидских луков, он теперь ни с чем не перепутает. Что-то толкнуло его в плечо, заставив споткнуться и зашипеть от боли. Все-таки попали.

Эльфы успешно отбив несколько стрел, не спешили нападать, закрывая собой мага. Тот готовил что-то зубодробительное для степняков. Дальнейшая разборка эльфов с каффидцами Мальцеву была неинтересна. Вложив все оставшиеся силы в ноги, парень помчался в проулок, который как он знал, ведет к восточной стене города. Несмотря на боль в пробитой стрелой руке, его все-таки хватило на то, чтобы ехидно подмигнуть остроухому мечнику.

Решив, что уже достаточно удалился, Федор держа зубами древко стрелы, отломил наконечник. Затем рывком выдернул стрелу, нарушив покой подворотни, куда он свернул, приглушенными матюками. Сквозь слезы в глазах, он не сразу заметил, что внезапно стало значительно темнее. Воздух словно замерз и загустел, украв силу у звуков непрекращающейся схватки.

Перемотав руку оторванным рукавом рубашки, Федор поспешил быстрее покинуть этот странный город. Впереди за поворотом ожидалась небольшая площадь рядом с храмом местного божка и затем метров через двести будет стена.

Выбежав за угол, Мальцев какое-то время впустую перебирал ногами, пытаясь затормозить на мокрых булыжниках мостовой. Его посетило отчетливое желание вернуться обратно за угол дома, подальше от увиденного ужаса.

На площади творился кошмар. Рядом с развороченной дымящейся дырой на месте каменной стены храма, ворочалась, выла и булькала мерзостная громадная туша какого-то животного. Отсутствие нормального освещения не позволяло хорошо рассмотреть все подробности, но к своему удивление Федор понял, что и не хочет этого делать. Того, что он увидел было достаточно.

Морщинистую красную, сочащуюся слизью пупырчатую кожу покрывали клочья каких-то спутанных волос и усиков, вперемешку с наростами гнойных язв. Широкая пасть, способная целиком поглотить человека, издавала непристойное бульканье и истекала пенящейся желтой слюной. Длинные многочисленные щупальца с крючками на концах, дополняли и без того гнусный портрет.

Мальцев был несказанно счастлив, что существо его не заметило. Оно было занято самоубийцами в балахонах и со светящимся оружием в руках. Непонятно, что они хотели сделать этой фантазии больного сознания, но со своим коротким оружием особых хлопот они ему не доставляли.

То один то другой смельчак, вереща и смешно дрыгая ногами, оканчивал свой путь в пасти монстра, пополняя его специфический рацион.

Решив не портить чудовищу аппетит, Федор, по широкой дуге обогнув место схватки, свернул в проулок, ведущий к стене. Оставшийся за спиной оживший кошмар придал сил и он, привычно ускорившись, за смешное время одолел двести метров. Завернув за угол, парень чуть не столкнулся со странным человеком в белой тунике и босыми ногами. Для незнакомца, встреча тоже оказалась неожиданной. Только чудом Федор успел увернуться от удара в живот.

Возглас удивления так и не успел вырваться из груди. От удара в магический щит, его подняло высоко в воздух и отбросило обратно в проулок, из которого он ранее так неосторожно выбежал. Сквозь звездочки в глазах, незнакомец оказался магом и ударил каким-то заклинанием, Мальцев рассмотрел невысокую фигуру в белом.

Следующий магический удар протащил его с десяток метров по грязной мостовой, сбросив в источающую вонь канаву. Улицу заволокло дымом и взвесью грязной пыли от испарившейся груды мусора, которая и смягчила падение Федора. Щит достойно выдержал второй удар и развалился, отказываясь активироваться вновь. Парень ненадолго выпал из сознания, пытаясь сфокусировать двоящееся зрение и трясущиеся от шока руки.

Следующая картинка, приближающегося со стороны площади кошмарного колобка с щупальцами, заставила Мальцева пожалеть, что он так рано вернул свое зрение в норму. К счастью лежал он в стороне от движения монстра и не был его целью. Улицу снова заволокло пылью и гарью, человек в белой тунике не сдавался. Визжа от страха, он, тем не менее, обстреливал чудовище магическими конструктами, заставляя монстра злобно булькать и бесноваться от ударов.

Кроме болезненных ощущений, казалось бы, ничего смертельно опасного он сделать этому тошнотворному мутанту не мог. Тот удивительно наплевательски относился к потере конечностей вырванных из тестообразного рыхлого тела, а некоторые конструкты и вовсе стекали с его туши без каких-либо последствий. Конечности быстро отрастали, а полученные раны на глазах затягивались, покрываясь отвратительной слизью.

Суждение о своей безопасности не выдержало никакой критики. Монстр его нашел. Бугристое щупальце, обхватившее Федора за ноги, подбросило его в воздух, рывком переместив к тому, что заменяло монстру голову. Щупальца сжались с нечеловеческой силой, выжимая остатки жизни из покорёженного пережитыми приключениями тела.

Парень почувствовал, как выдавливаются из легких последние остатки воздуха, как жалобно хрустят многострадальные ребра. Изо всех сил напрягая мышцы, Федор вцепился в край щупальца, тщетно пытаясь вырваться из смертельной хватки. Глаза, налившись кровью, готовы были лопнуть от напряжения. Из последних сил Мальцев рвался на волю, пытаясь избежать чести стать диетическим обедом этого ублюдочного создания. Однако чудовище приготовило для него нечто другое.

Подтащив парня ближе к уродливом горбу над пастью, монстр обхватил его вторым щупальцем, жёстко прижав руки к телу. Теперь Федор висел точно над рядом красных безумных глаз, выпученных на мир в инфернальной злобе. В этих уродливых буркалах, светился ужасный нечеловеческий разум.

Рассудок, столкнувшись со взглядом порождения извращенной магии, замер в ледяном оцепенении. Парень проваливался куда-то глубоко, в стылую черную пустоту. Взгляд монстра по капле вытягивал из него сущность, его душу. Одновременно с отступлением Федора, внутри него словно ломались какие-то барьеры, выпуская на волю нечто более страшное, нежели низший демон.

На Сайруса показавшегося из тайного хода сразу набросились степняки, словно караулившие его у выхода. Не ожидая подобной засады, опасность как он считал, осталась внутри храма, настоятель пропустил пару ударов мечами, впрочем, отраженных магофизическим щитом. Выпустив свой страх наружу, настоятель несколькими заклинаниями превратил степняков в клочья дымящейся плоти, раскидав её по прихрамовой площади.

Словно в насмешку, следом за степняками, на настоятеля начали охоту его недавние адепты, бросаясь на него как потерявшие разум животные. Эти безумные атаки задержали его возле ворот храма, позволив вырвавшемуся чудовищу встать на след.

К счастью, не все адепты впали в безумие. Часть из них направляемая магией второго демона, нападала на монстра, задерживая его, поэтому Сайрусу удалось ускользнуть от смертельных щупалец.

Встреча с порождением бездны что-то надломила в нем, подточив тонкий слой разума. Теперь кроме как о спасении своей жизни, он ни о чем не думал. Встреченных по дороге людей Сайрус сжег, не разбираясь, кто ему попался.

Один из прытких и хитрых преследователей попытался его нагнать и тоже угодил под умело направленные заклинания. Затем хитреца поймало и приготовилось сожрать порождение богопротивной магии его же хозяина. Ну чем не добрая шутка? Настоятель рассмеялся безумным лающим смехом.

Однако далее случилось нечто, что заставило его поперхнуться и застыть, вцепившись в угол дома. От места, где монстр готовился растерзать свою жертву, раздался жуткий резонирующий вой. Изо рта и глаз человека, в чудовище ударил столб зеленого света, от которого, монстра словно пришпилило к мостовой. Его шкура начала тлеть и таять, словно воск на свече, заполняя улицу тошнотворной вонью.

Человек уже стоял на мостовой, вытянув скрюченные пальцы к монстру. Между ним и чудовищем плясала дуга зеленого пламени, причинявшая последнему немыслимые страдания, заставляя эту тушу истошно верещать от боли. Щупальца конвульсивно сокращаясь, откалывали большие куски стен и выворачивали булыжники мостовой. Монстр отчаянно цеплялся за жизнь.

Наконец, человек сделал какое то дергающее движение на себя, туша моментально умолкла и обмякла, безвольно уронив свои уродливые щупальца. С места, где находился настоятель, было видно как глаза человечка, похожие на два черных провала в бездну, исчезли за закрытыми веками, а сам он слегка покачиваясь, застыл на месте.

Такого противника нельзя оставлять за спиной. Надо разобраться с демоновым отродьем пока оно его не заметило. Под странный хруст, подкравшись к стоящей над мертвой тушей фигуре, Сайрус занес серп над спиной своего преследователя, приготовившись вонзить его по самую рукоять, чтобы наверняка.

Спина стоящего перед ним человек странно перекатывалась буграми и подергивалась, издавая влажный хруст. Вот левая рука человека, явно сломанная в двух местах, рывком выпрямилась и с хрустом приняла нормальный вид. Кусок щепки, торчащий из шеи, вывалился из раны, а сама рана тут же заросла.

Загипнотизированный этими изменениями, настоятель неожиданно встретился с взглядом клубящихся непроглядной тьмой глаз. Его сердце по инерции стукнуло два раза, чтобы навсегда умолкнуть, а душа провалилась в стылую мрачную бездну, обреченная бесконечно падать и замерзать. Ибо не осталось у нее воспоминаний, которые могли бы согреть.

Существо, с черными, как уголь, глазами подхватив падающий серп, сделало брезгливый жест рукой, отчего тело настоятеля, не долетев до земли, рассыпалось прахом.

Никто бы не смог сказать, куда подевалось само мистическое оружие. Вспыхнув тусклой вспышкой в руке существа, оно просто исчезло.

Вместе со скрипом отдвигаемых затворов, в кромешную темноту камеры ворвались звуки истошных воплей, борьбы и сладкий запах теплой крови, пробудивший существо от невольной спячки. Тонкие ноздри изящного носа возбужденно втянули в себя спертый воздух подземелья. Приподнявшись над грязным пуком соломы, существо сдвинулось с места. Плавно переставляя конечности, оно перебралось как можно ближе к металлическим прутьям своей камеры, стараясь не звенеть цепями на худых запястьях и тонких лодыжках. Застыв в двух локтях от прутьев решетки, дальше не пускали цепи, оно всё обратилась в слух. Ждать существо умело.

Сидя в кромешной тьме и тишине, страдающий от недостатка информации разум заставляет осуществлять много бессмысленных действий. За эти несколько дней, она изучила все камни доступных к обозрению стен, прутья решетки со следами грубой ковки и каждое звено своих цепей. Стали знакомы даже звук капающей воды и писк мышей, возящихся в сопревшей соломе в дальнем углу. Мало кто задумывается, что стаккато капель воды падающих на пол, образует целую симфонию без устали играющих демонических музыкантов. Эхо этой симфонии способно любого свести с ума. Но даже опасаясь за свой разум, она продолжала слушать.

Теперь по стуку сапог и характерному скрипу засова, Лиланда могла опознать тех, кто спускается вниз, с очередной миской тошнотворной баланды. Вот по камню знакомо цокают ботинки, подбитые железными набойками. Бессменный тюремщик спешит оставить ещё одну порцию еды для крыс, она есть ЭТО по своей воле не станет. Не хочется соперничать в отборе еды с вонючими грызунами, не настолько она слаба. Однако зерны страха уже дали свои всходы, подтачивая силы.

В корне неверно, что вампиры ничего не боятся. Лично её страшила судьба быть сожраной крысами. Мерзкие твари готовы были сожрать и переварить что угодно, даже двухсотлетнего вампира, по дурной усмешке судьбы попавшего на их территорию. Среди кромешной тьмы, сырости и мертвого камня, было настоящее крысиное царство. Не будь она столь быстра, они давно бы попробовали на вкус её плоть, как до этого плоть какого-то бедняги в соседней камере.

Тюремщик любил пугать узницу участью предыдущих заключённых. Он настолько эмоционально описывал их последние дни, что она даже на какое то время засомневалась в правдивости этих историй. Однако запах тлена ни с чем нельзя перепутать.

Шум у двери резко смолк, закончившись невнятной вознёй. От раздавшегося затем влажного стука любого передернуло бы от отвращения, но только не её. Скатившись по лестнице, мимо камеры прокатилась голова тюремщика. Оставляя влажный след за собой, она стукнулась о противоположную стену и, блеснув выпученными глазами, с застывшим удивлением уставилась куда-то вверх.

Прискорбно, что жирдяй уже мертв, она бы не отказалась оторвать ему голову еще раз. С сожалением отвернувшись от недосягаемого живительного ручейка, Лиланда сжала пересохшие губы и прикрыла светящиеся красным глаза, считая шаги. Вниз кто-то спускался.

Девять, восемь, семь…

Сорок пять ступеней, решетки и проклятый маг отделяют её от свободы. Несмотря на все, что произошло, в ней еще теплилась слабая надежда. Где-то в глубине души. Надежда обмануть своих тюремщиков и выбраться на волю.

Вырваться? Но зачем? С предательством Каддиуса, путь к сородичам отрезан. Сколько сможет прожить одинокий вампир среди людей, пусть даже воин ночи? До первого утра или если удача улыбнется, до прихода отряда охотников? Да, она сильнее и быстрее любого из кровяных мешков, но это всё. Ум и магия короткоживущих сведут на нет эти преимущества. Нельзя недооценивать коварство и изворотливость своих извечных противников. Лиланда заскрипела зубами от злости, вспомнив, кто послал её в эту ловушку. Смертные добра не помнят. Это всем известно. Оказанная услуга не стоит ничего. Что же ждет её впереди? Очевидно роль безропотной игрушки, утехи для искушенного хозяина. Итог будет все тот же. Когда-нибудь игрушка надоест. Хищная экзотическая зверушка закончит свои дни в помойке, повеселив напоследок хозяина и гостей.

Что же остается? Месть. Отомстить жестоко и кроваво, так, как это умеют только вампиры. Лишь эта безумная мысль и не давала ей разбить свою голову о каменные стены.

Пять, четыре…

До входа в катакомбы так и не удалось добраться. Её перехватили эльфы. Лживые лесные ублюдки. Самые худшие опасения сбывались. Оглушив и обездвижив, они доставили её к человеческому магу.

Лиланде пришлось вытерпеть унизительный осмотр, прежде чем маг отправил её в темницу, приказав заковать в хладное железо. Перед отправкой в подземелье, с неё сорвали даже те жалкие клочки одежды, что были, причем куртку смешливый эльф с холодными глазами убийцы пообещал отдать её галантному кавалеру. Несмотря на бушующие внутри эмоции, внешне она смогла остаться невозмутимой. Сейчас сила на их стороне, но им не удастся так просто сломить её волю.

«Умение терпеть устранит бедствия». Крысам на смех! Она бы не отказалась посмотреть, как себя вели в такой ситуации её наставники.

Сложнее всего было выносить прикосновения этого похотливого животного, чья лысая голова теперь приятным аксессуаром разбавляет скучный интерьер темницы. Срывая с неё одежду по приказу мага, он кажется, закапал своей грязной слюной весь пол. Жаль нельзя убить ублюдка второй раз. Не для еды, кровь этого недоумка она бы пить побрезговала. За то, что жирный кусок мяса посмел дергать свой стручок глядя на её голое, прикованное к стене тело. Ничтожество чувствовало обуревающие вампиршу эмоции и предусмотрительно не подходило близко к прутьям решетки, ограничиваясь светом от факелов.

Проклятые люди! Никому нельзя верить. Взмолившись Нахеме, она попросила о помощи поквитаться с предателями, записав в свой список еще и этого мага с противными рыбьими глазами. Сразу после имени Саргона.

Три, два…

Демонов маг все предусмотрел. Для ритуала привязки, существо принимающее печать подчинения должно быть ослаблено естественным способом и не мешать своей волей скреплению энергетических оболочек. Иначе связь может быть нарушена. Это ведь не взаимный договор.

Как всё же медленно движутся мысли. Спустя несколько дней без пищи, Лиланда тяжелыми усилиями удерживала себя на грани сна и яви, стараясь не впасть в неизбежную летаргию. Выйти из неё без помощи будет невозможно, и скорей всего уже поздно.

В глубоком сне, нетрудно пережидать длительные неблагоприятные периоды, обходясь при этом без пищи и воды, практически не дыша. Однако в это время представители её расы практически беспомощны.

Сейчас женщина вампир свои силы оценивала как находящиеся на сносном уровне. Сказались занятия магией крови. Но, несмотря на все ухищрения, внутренние запасы продолжали таять с пугающей быстротой.

Наставница говорила, что Лиланде хорошо удается контролировать резерв своей силы, только не хватает ума с толком его использовать. Пора доказать ошибочность данного утверждения.

Если меня убьют на этих страшных улицах, никогда не прощу этого папаше. Была бы жива мама, она бы никогда не допустила, чтобы я попал в стражу.

Эх, мама, мама. На кого ты нас оставила? Это дед во всем виноват. Старый пердун совсем голову папаше заморочил воинской династией.

Пехота — царица полей. Бред! Ну не моё это призвание, не моё. Как можно махать до обеда пикой, разучивая приемы атаки в строю и против строя, а потом бегать весь вечер до рвоты и пятен в глазах. Грешно на голодный желудок заниматься шагистикой, и есть ту бурду, что готовит полковой повар. К слову сказать, настоящий преступник против вкуса и здравого смысла. Хорошо еще командир не дал умереть от муштры молодому стражнику и определил на кухню, в помощь этому варвару.

Кухня. Вот где настоящее царство возможностей, где королем можно стать не силой мускулов и луженой глоткой, а вкусом и развитой фантазией. — В желудке что-то пискнуло в подтверждение его слов.

Как же все-таки болит голова. Коснувшись рукой дырявого шлема, он про себя поблагодарил дядьку подарившему ему этот уродливый котелок. Благодаря корявой кастрюле он только и жив.

Толстый стражник, смешно переваливаясь на бегу, подтянул пояс с мешочками на слегка спавшем животе и, удобнее перехватив пику, продолжил свой нелепый забег.

Попав в третью линию заграждения, которая должна была дать унести раненых и увести часть войска во внутренний город, Валло и не надеялся выжить в этой смертельной резне. Его мутило от одной мысли, что придется драться насмерть с каффидскими убийцами, о которых часто рассказывал дед.

Пухлый мальчуган с детства впитывал истории и сказки как губка. Собственно и на улице то он не бывал бит только потому, что знал тысячи интересных историй, которыми делились после хорошей чарки старые воины, приходя к деду.

Этим заслоном командовал Кассиус Бран, своими воинскими умениями поддерживая в стражниках боевой дух. Отступая от баррикады к баррикаде, они, сколько могли, задерживали продвижение основного войска вглубь города, застилая улицы города телами своих товарищей и врагов.

Первой и второй линиями заслона командовали наместник Тариус и Геворн. Как у них обстояли дела, было непонятно, но периодически они слышали шум схватки и крики на тех направлениях.

Немалую роль в течение сражения проявляли пришедшие им на помощь орки со своей кошмарной предводительницей. Валло чуть не выблевал свой желудок, когда увидел, с какой легкостью она разбила попавшую в пределы досягаемости для её кулаков голову степняка. Как гнилой арбуз. Крак, и устрашенные степняки отшатнулись, обрызганные мозгами своего товарища.

По мере продвижения вглубь города, стражники, несмотря на свою подготовку, несли потери и получали ранения. В одной из отчаянных атак погиб старший сын Фингуса, а он сам, кинувшись мстить, получил очередное ранение. Орков осталось всего трое, включая их предводительницу, остальные пали под градом стрел.

Более всех работы выпало полковому магу. Сравнявшись цветом кожи с древним пергаментом, он не давал магам степняков наносить удары по воинам города. К сожалению, сам он тоже не мог помогать своему отряду, да и силы его были не бесконечны. В этой схватке Пинтус коснулся пределов своего мастерства.

Все это время Валло как самый бесполезный в сече, помогал ученице мага выносить раненых и заботиться о них. Лори с осунувшимся лицом обрабатывала полученные воинами раны и возвращала в строй чуть ли не покойников. Именно покойников. Все они уже после прорыва стены распрощались со своими жизнями, потеряв надежду.

Вместе с тем воинский дух защитников города был столь велик, что сдаться в плен никому даже в голову не приходило, сейчас они плечом к плечу защищали свой дом и семьи.

Не преуспевая в деле прорыва обороны баррикад, степняки решили закидать упрямых стражников стрелами. Усыпав баррикаду и землю за ней травой смерти, они снова кинулись на приступ, растаскивая рукотворные укрытия.

Во время этой атаки Валло и получил стрелу в голову, которая не до конца пробив шлем, застряла в нем, выбив из стражника сознание. Пришел в себя он от холода. Один, среди трупов. Вокруг никого из живых не было, ни врагов, ни товарищей. И те и другие, посчитав его мертвым, оставили тело на поле боя.

Встав на четвереньки, он помотал головой, пытаясь избавиться от звона в голове. Желудок несколько раз сократился, пытаясь исторгнуть из себя хоть что-то. Безуспешно. Он не ел с прошлого вечера.

Сквозь звон в голове послышались какие-то голоса, повернув голову в направлении шума, Валло к своему огорчению увидел группу степняков пробирающихся в его сторону. Его они еще не видели, так как находились за остатками баррикады, а он в такой позе больше походил на кучу мусора, чем на воина.

Степняки, оживленно переговариваясь, раздевали мертвые тела, освобождая их от оружия и ценностей. И своих и чужих. Шакалы без достоинства и чести. В армии Фиара их бы ждала смерть за мародерство.

Поискав глазами, из оружия он нашел только пику, которая лежала под ближним трупом. Преодолевая накатывающуюся тошноту, он вытащил её и, пошатываясь, поднялся на ноги. Двигаясь вдоль стены, ему удалось свернуть в переулок незамеченным.

Неуверенно потрусив в направлении внутреннего города, Валло про себя молился всем известным ему богам, чтобы они не допустили встречи с каффидцами на его пути. Даже отлично зная все переулки, в которых он вырос, удача лишней не будет.

Но толи все боги сегодня были заняты, толи он своим обжорством и ленью прогневал кого-то из небесных владык, а в очередном переулке он столкнулся с небольшой группой желтолицых мародеров. Спасло его только то, что степняки были загружены добычей и не ожидали появления людей с этой стороны.

Прошмыгнув мимо опешивших каффидцев в узкий проулок, он, стиснув зубы, побежал так быстро, как только мог.

Пробегая мимо очередного дома, Валло услышал слабый плач и заметил чью-то слабо различимую фигуру в глубине маленького дворика. Притворившись, что ничего не слышал, он завернул за угол, пытаясь продолжить свой бег к спасению. Сердце молодого стражника, стукнув несколько раз вразнобой, сжалось в странном чувстве. В голове сами собой всплыли слова.

— Честь и Слава! — Кажется, он даже произнес их вслух. Сгорбившись и утирая градом льющийся пот, Валло ломая самого себя, вернулся к тому дворику и заглянул внутрь.

Алчность человеческая, присутствующая во многих историях так же часто как любовные перипетии, никогда не шла на пользу роду людскому.

Алчность бездонна, бесконечна и разрушительна.

Алчность это заразная болезнь, которая способна высосать из человека все соки, особенно если у неё такие же зубы как у вампира. И лечится эта болезнь только смертью.

Те четверо степняков были настолько скупы, что даже кровь из них сочилась еле-еле. Так и не утолив свою жажду крови, Лиланда кипя от ярости, вылетела на улицу ночного города, в гневе открыв дверь в другую сторону.

Оставшихся на страже троих каффидцев она смела как ураган, порвав на куски голыми руками. Не помогли ни обереги, ни воинское умение степных воинов. Слабенького мага, бывшего в этой группе главным, она убила последним. Развлекшись уклонением от слабеньких огненных шаров и прочих погремушек, она свернула ему шею как куренку, выпив досуха.

Это было словно высшая степень удовольствия, которую может доставить мужчина женщине. То, что казалось она забыла давным-давно.

Кровь мага наполнила её до краёв, значительно увеличив резерв энергии. О такой возможности она не знала. Новое ощущение обилия свежей крови и доступной дичи, совершенно свело с ума молодую женщину вампира. Разом рухнули все барьеры и принципы осторожности, которые так старательно вбивали в голову настойчивые наставники. Проклятые лжецы! Как они посмели скрывать от них это божественное чувство всемогущества? Эти предатели рода, прислужники лесных ублюдков, недостойные зваться детьми Нахемы. О Кровавая Богиня! Как же долго она заблуждалась!

Воздух города, наполненный страданием и влекущим ароматом свежей крови, как карта звериных владений отметил для неё участки кипящей битвы. Темные улицы осветились изнутри, показывая остывающие следы будущих жертв. Где-то вдалеке проливался божественный нектар, содержание и наполнение всего живого. Люди кощунственно лили свою кровь реками как простую воду, бездумно расходуя жизнь и энергию. Боги им в помощь!

Особняк Тариуса находился совсем рядом с внутренним городом, ворота в который были закрыты и охранялись изготовившимися к бою стражниками. Наверняка маг уже там, скрылся за толстыми стенами. Выковырять его оттуда будет сложно, он готов к нападению и не станет легкой добычей. Ничего, ей пока хватит и простых жителей. Дети Кровавой Богини умеют ждать.

Яростным рывком, промчавшись через извилистые проулки, она вылетела на строй идущих в направлении внутреннего города каффидцев. Вид стройной обнаженной женщины, с высокой грудью залитой кровью на краткое время ввел бывалых солдат в ступор. Для степных воинов, не раз ставивших свою удачу на острие клинка, это мгновение замешательства стоило многих жизней.

Еще не успело сердце последнего в строю воина стукнуть во второй раз, как женщина вампир была уже среди них, проскочив над головами застывших каффидцев. В отличие от степняков, душевными терзаниями Лиланда не мучилась, еда не нуждается в сострадании.

Вырванный вместе с рукой меч погрузился в плоть уже третьего воина, когда каффидцы начали наконец двигаться, внося разнообразие в затеянную ей игру. Двигаясь как поломанные марионетки, бравые степные воины с криками и характерным хрустом разлетались по узкой улице. Попавшие под удар руки женщины вампира, как правило, уже не вставали.

Только пятерке странных воинов в украшенных собачьими хвостами шлемах удавалось уходить от её атак. Подставляя под удар щиты, и угрожая своими изогнутыми клинками, они постепенно теснили её к стене большого здания. За их спинами, Лиланду обстреливали из луков оправившиеся от первого шока лучники. Несколько раз им удавалось неопасно поразить женщину вампира своими стрелами. Попадания умелых лучников только злили обнаженную машину смерти, все еще удерживающуюся от полного безумия кровавой схватки. Она понимала, что в этой игре равных сил проиграет потерявший самообладание.

Несколько раз, отчаявшись поразить воинов своими руками, Лиланда пыталась применять магию крови, но обереги степняков снижали силу её воздействия. Максимум что она добилась, это временное оглушение попавшего под удар мечника, которого сразу же закрыли от её клинков товарищи. Сердца врагов бились в спокойном уверенном ритме, сводя с ума такими близкими и недостижимыми токами крови.

Внезапно сквозь кровавую муть в глазах, она почувствовала какое-то странное родство в двух воинах закрывающих проход справа от неё. Словно часть её билась в этих живых телах, стремясь соединиться с ней. Призывая к себе. Хищно оскалившись, она рванула к себе вибрирующую струну зова, посылая по ней заклятье кипения. Фигуры воинов вспухли кровавым облаком и сломанными куклами осели на залитую кровью землю.

Показательной расправы было достаточно, чтобы оставшаяся тройка степняков молча развернулась и кинулась прочь со ставшей страшной бойней улицы. Лучники, пытаясь задержать женщину вампира, увеличили скорость обстрела, до крови обдирая пальцы о тетиву. Несмотря на быстроту реакции, Лиланда поймала своим телом несколько стрел с широкими наконечниками и решила не преследовать опасную добычу. Ложное всесилие прошло, а разум говорил ей об осторожности.

Выдрав из своей груди подарки степняков, женщина вампир в сердцах выругалась. Первая большая охота чуть не закончилась победой дичи. Утешало только внезапно появившееся умение. Насколько она знала, это умение называлось подобием крови. Вампир, осушивший свою жертву, мог некоторое время использовать родство крови для нанесения вреда своим противникам. Конечно, для эффективного применения то должны быть близкие родственники уже выпитых жертв и вампир быть магом крови.

Схватка с сильным врагом привела её в чувство, но не лишила жажды. Есть и менее опасная дичь, но её еще надо поймать. На улице заваленной трупами не осталось живых, кровь мертвых же для пополнения запаса энергии практически не годилась.

Осмотревшись, она почувствовала, как часто бьётся сердце труса за домами на расстоянии ста локтей от места, где она находилась. Откуда-то со стороны к трусишке подбирались две фигуры излучающие предвкушение.

Страх жертвы подстегнул инстинкты совершенного хищника в облике женщины. Взвившись в воздух, она прыжком преодолела более десяти локтей, мягко как кошка, опустившись на чуть брякнувшие черепицы крыши соседнего дома. Следующим прыжком она исчезла за краем возникшего на её пути здания. Хищник спешил за ожидающей его дичью.

Эта ночь родила на свет еще одного монстра.

Эфирное море на всем видимом пространстве бурлило и бушевало, закручиваясь водоворотом энергий, привлекая к себе целые рои падальщиков и сущностей посерьезней. И без того низкое небо, надвинулось на поселение людей, угрожая погрести его под черными, словно первородная тьма, тучами.

Город словно кровью, истекал жизненной энергией своих жителей, приманивая бестелесных хищников в невиданном количестве. Облако уходящей жизни, казалось, привлекло к себе всех жителей второго плана, заставив вечно голодных духов яростно драться за каждую искорку океана чистейшей маны.

Вокруг города разгорелась иная война, невидимая жителям города, которая, однако, была столь же беспощадна и бессмысленна. Призрачные сущности не понимали, сколь огромный кусок им достался. Привыкнув отчаянно бороться и за малые ошметки жизни, они рвали друг друга на части, усиливая и без того штормящий эфир возмущений.

Первый раз, за долгие тысячелетия, столкнувшись с подобным безумием расточительности, он ослеп и оглох, пребывая в эйфории от свалившегося на него изобилия концентрированных эманаций.

Раскинув далеко от себя ловчие щупальца, он пил, пил и пил, пытаясь насытиться за все время вынужденного бездействия. Трусливые стайки падальщиков отдавая дань эфирной мощи жнеца, роились на значительном удалении, не решаясь беспокоить внушающее ужас существо.

Остановили его только быстро достигнутые пределы смертного тела, в котором он волею судеб оказался. Тело отторгало излишки энергий, спасая переполненный источник от неминуемого разрушения. Каналы, искря прорехами, не справлялись с возросшей нагрузкой и рвались, калеча энергетическую структуру.

На скорую руку подлатав слабый энергетический каркас, он принялся спешно укреплять доставшееся ему хрупкое человеческое тело. Не следует становиться жертвой собственной беспечности. Для тела его носителя столь быстрые изменения конечно не пройдут даром, однако проблемы смертной оболочки после того как она отыграет свою роль, древнейшее существо не волновали.

Энергетику тела ранее уже кто-то пытался чинить, кустарно выправив поврежденные каналы. Дилетантская работа, мельком отметил он про себя. Не укрылись от взора и остаточные эманации магии демонов. На этом этапе не страшно, но почистить следует обязательно.

Грубо удалив мертвые каналы, он добился того, что энергетика вновь начала функционировать на сносном уровне, для простого смертного. Мера временная, но необходимая. Недоразвитый источник не даёт управлять доступными сейчас количествами энергии напрямую, но это поправимо. Достаточно будет найти или сделать мощный преобразователь. А чем его наполнить, найдется обязательно, земли здесь населённые…

Оглядевшись, он поднял с земли фонящий чужой маной амулет. Сильный след магии эльфов, интересная безделушка. Немного поколебавшись, положил его в карман. Жаль, что нельзя использовать как накопитель родственной энергии, хотя, при случае, возможно на что-то и сгодится.

Ветер игриво тронул волосы незнакомца, стоящего в центре узкой улочки. Спутанные черные пряди всколыхнувшись, обнажили заостренное лицо с черными провалами глаз. На мертвенно бледном лбу, данью мрачной ночи кровоточили тьмой три точки, расположенные на вершинах воображаемого равнобедренного треугольника.

Пугливо отпрянув в сторону, ветер решил поиграть в другом месте, слишком сильно тут пахнет кровью и смертью. Взметнув облако пыли, он умчался в степь, к волнующим запахам жизни.

Незнакомец, с хрустом расправив плечи, стряхнул с себя обрывки одежды, оставшись в одних штанах и с босыми ногами. Тело сразу же обожгло пронзительным холодом ночи, заставляя подниматься волоски на коже. Это ощущение ему понравилось.

Сквозь шум эфирного моря, пронеслась резкая волна гневно ревущей энергии, донеся до него отзвуки яростной схватки неподалеку. Земля толкнула в босые ступни краткой дрожью, отмечая мощь творимой волшбы. Характерный вкус и цвет бурлящего всполоха сообщил о возможном источнике возмущения.

Существо оскалилось в хищной гримасе. Вот и нашлось применение доступной энергии. Откуда-то из глубин памяти повеяло мрачным предвкушением. Решительно повернувшись, он направился в сторону вспышек и грохота, невозмутимо шагая прямо по останкам мертвого монстра.

Прислонившись к стене второго этажа, Лиланда наблюдала над забавной сценой. Три кровяных мешка играли в древнюю игру смерти. Двое сильных бойцов нападали на третьего, бестолково крутящегося на небольшом пятачке. Смешно прыгая, тот пытался всадить свое копье в противников и с трудом увёртывался от ответных ударов. Мешала толстяку непонятная привязанность к месту и немалый вес.

Степняки, войдя во вкус, издевались над своим противником, обливая его бранью и нанося неопасные раны. Предсказуемое зрелище быстро наскучило Лиланде, к тому же черепица неприятно холодила ноги.

Оттолкнувшись от стены, она с оборотом упала ногами на ближнего из степняков, с хрустом сломав ему спину своим весом. Второй каффидец увидев, с кем столкнулся его товарищ, попытался убежать, но был пойман и лишен крови прямо на глазах побелевшего стражника. Флюиды страха, распространяемые толстяком, вводили женщину вампира практически в животный экстаз.

Закончив со степняком, Лиланда облизнувшись, принялась по шажку приближаться к трясущемуся стражнику, трясущимися руками развязывающему один из многочисленных мешочков на поясе. Хочет её подкупить золотом? Очередное трясущееся ничтожество.

— Ты знаешь, кто я? — Заполнил дворик её шипящий голос.

— Т-ты вампир! — Взвизгнул толстяк, швырнув в неё содержимым мешочка.

Озадаченно моргнув, она подняла брови, рассматривая лежащие на полу и частью попавшие на её кожу зерна.

— Это что?

— Это пшено тётенька. Вампиры не могут пройти мимо рассыпанного зерна. Это все знают. — Ответил ей тонкий голосок, из-за спины стражника. Там стояла чумазая маленькая девочка, одетая в рубашку до пят.

— Это ещё почему? — Удивленно спросила женщина вампир.

— Ну как же. Мама мне рассказывала, в сказках они сразу начинают его считать.

— Тебе тоже мама сказки на ночь читает? — Насмешливо спросила она у толстяка, сделав пару шагов вперед. Стражник, не выдержав закатил глаза, и громко испортив воздух, упал в обморок.

— Дядя Валло мою маму охранял от плохих дяденек. — Тут только Лиланда заметила лежащую у стены женщину в бедном тканом платье. В хищном зрении женщины вампира она отображалась темным хладным силуэтом, будучи давно мертвой. Ярость, ещё совсем недавно горевшая в ней, разом потухла, оставив в груди щемящее чувство одиночества и детской обиды.

— Тётя, а тётя, а вы будете есть дядю Валло? Я же понимаю, он вкуснее меня. — Вытаращил любопытные глазенки ребенок.

— Не льсти ему девочка. — Невольно улыбнулась Лиланда, смешно сморщив нос. Ребенок с готовностью закатился веселым смехом.

— Тётенька, а тётенька! А почему вы голая? — Лиланда с шипением принялась сдирать с ближайшего каффидца одежду, только сейчас ощутив отсутствие гардероба. Вот же назойливый детёныш.

Ребенок, радостно улыбаясь редкозубым ртом, заливался смехом, наблюдая за гримасами, с которыми она натягивала на себя пропахшие потом тряпки.

— Смелый говоришь дядя Валло? — Спросила она у девочки, присев рядом с ней.

— Он самый смелый. Сейчас мама проснется, и мы вместе пойдем к моему дедушке. Он живет возле ратуши.

— Возьми это малыш, полей смелому дяде Валло на лицо. Если не проснется сразу после моего ухода, можешь стукнуть его этой флягой по голове. Скажешь, я разрешила. А маму, маму не буди. Пусть поспит.

Лиланда резко развернулась и быстрым шагом направилась на выход. Невольный свидетель мог бы заметить влагу, выступившую на её глазах, но свидетелей не было, поэтому то был просто блик неверного света ночного светила.

Кажется, теперь Лиланда и сама могла бы написать Кровавые летописи, если возникнет у кого бредовая мысль предложить ей подобную работу. Страницы этого слишком реалистичного описания, искусно выделанные из кожи разумных, принадлежат перу неизвестных хранителей, многие из которых наверняка были смертельно больными существами и давно уже умерли. Надежда была, что и кровавые герои описываемые в летописях не пережили своих безумств. Состязаясь в смертельном сумасшествии, по пути к власти, они сеяли вокруг себя смерть и страдания, разрушая себя и мир вокруг. Мир, к счастью выстоял.

С высоты крыши двухэтажного дома, единственного из ряда строений окружавших прихрамовую площадь, оставшегося относительно целым, видно было многое.

Словно из первого ряда зрительного зала, оттуда открывался пугающий вид на борьбу двух чудовищно мощных сущностей, пытающихся уничтожить друг друга на дымящихся руинах храма.

Нечаянные зрители, поспевшие на апогей магической битвы, затаив дыхание старались ничем не отвлечь главных актеров от действа, желая и вовсе остаться незамеченными.

Магический бой тем временем набирал обороты, расширяя сферу взаимодействия с окружающим пространством. Во вспышках неведомых заклятий воздух то заволакивало пылью, то высвечивало ярким мертвым светом, кидая уродливые тени.

Удары непримиримых противников превращали местность в неузнаваемые развалины, разрушая все во что попадали. На ее глазах, вырвавшийся из светящейся слепящим синим светом сферы толстый жгут молнии, попал в аналогичную сферу противника, и частично отразившись от нее, прошелся по земле, оставляя за собой глубокий ров оплавленной почвы. Ответный удар разметал остатки строения напротив, испарив камни в яркой вспышке.

Оставив попытки скрыться за краем крыши, Лиланда замерла возле полуразрушенной трубы дымохода, краем глаза наблюдая за своими соседями. И хотя нестерпимо воняли тряпки снятые с мертвого тела, а босые ноги заледенели на ветру, она старалась даже дышать через раз, прильнув к стылой черепице.

Лиланду в этой ситуации не радовало даже то, что положение эльфийских ублюдков было ещё менее комфортным. Они находились почти в центре небольшой площади, успев укрыться за кучей камней, оставшейся от древнего фонтана.

Используя естественное укрытие и маскирующие свойства ткани своих одежд, длинноухие умудрились спрятаться так, что она несколько раз почти теряла их из вида. Только чутье вампира не давало обмануться зрению.

А как хорошо все начиналось. Спеша на запах крови Саргона, она наткнулась на длинноухих предателей, окруженных степняками. К сожалению, успела она лишь к самому окончанию схватки эльфов с желтолицыми воителями.

Узкоглазые недоумки опрометчиво связались с боевой тройкой эльфов, крайне бездарно напав толпой и все полегли на мостовой, не нанеся им и малейшего вреда. Тем не менее, женщина вампир была им благодарна за возможность правильно оценить силы своего противника. Дети леса показали завидное умение и слаженность, а маг — отменную подготовку. Достойные противники.

Нападать на такую команду с наскока было бы глупо. Самоубийство в её планы не входило, она успела уже остыть от приступа ярости. Теперь в груди послушно воле тлел небольшой уголек гнева, готовый быстро заняться в яростное пламя, буде то нужно его хозяйке.

Выжидая удобного случая, она забралась на крышу дома, используя малейшие выступы на стене. Умения и сила её расы позволяли выполнять и не такие трюки.

Вышедшие на площадь эльфы, словно собаки по следу, покрутив головами, уверенно направились в дальний проулок. Дальнейшее в памяти Лиланды отразилось урывками.

Она была оглушена и ослеплена многократным грохотом со вспышкой, а порывом ветра и стеганувшими по черепице обломками камней её бы скинуло с крыши, не успей она, сдирая ногти, уцепиться за трубу дымохода.

От высокой концентрации используемой высшими сущностями энергии, волосы на голове Лиланды встали дыбом, образовав над ней рыжий ореол. Смахнув хлынувшую из пореза на лбу кровь, она кинула обеспокоенный взгляд на эльфов, не потерять бы. Лесные предатели обошлись шоком от вспышки, от камней же их защитил магический щит, вовремя поставленный магом.

Тем не менее, он не уберег их от падения, маг не успел зафиксировать форму. В отлаженном механизме взаимодействия тройки что-то разладилось и один из эльфов быстрее других оправившийся от шока, побежал в сторону проулка. И женщина вампир должна была признать, для существа, не являющегося представителем расы детей Нахемы, бегал он действительно быстро. Однако все же в противостоянии магии и мышц, как правило, выигрывает магия. Это простое знание, адепт магии крови, уяснила через пот и боль. Наставники не чурались карательных методов закрепления знаний, чего только стоит расстрел из арбалетов для ускорения постановки магической защиты.

Был это случайный удар, либо намеренный, покойному подобное знание уже ничем не поможет. Невидимый импульс злой энергии настиг быструю фигуру лесного убийцы. Не помогли ни амулеты, ни прикрытие мага. Эльфа разорвало в клочья, живописно забрызгав кровью стену тогда еще целого строения. К сожалению, у мага эльфов хватило ума не отвечать на удар, иначе её миссия была бы уже выполнена. А впрочем, почему к сожалению?

После гибели товарища, попыток со стороны длинноухих выбраться уже не было, они предпочли, как и она затаиться и погрустить до окончания битвы.

От очередной вспышки, в глазах на краткое время замелькали светящиеся линии. Кто же эти магические соперники? Что они делают в этой вонючей провинции? Таких среди простого войска просто не могло быть. Она вообще сомневалась до этого момента, что подобные маги существуют. Дело даже не в силе и разнообразии наносимых ударов, хотя и это свидетельствует о высоком уровне используемой магии. Дело в скорости их нанесения и стабильности защитных сфер.

Хотя Лиланда и не могла себя считать полноценным специалистом в магии по меркам других рас, слишком специфична магия крови, но объемы то и скорость прокачиваемой энергии и слепец почувствует. Тем страшнее было просто тихо сидеть и ждать своей участи, может, не заметят букашку и наступят мимо. Больше то ничего сделать нельзя.

Размышляя, Лиланда чуть было не пропустила появление нового действующего лица. Не сразу заметили его и яростно сражающиеся сущности. Сложно было заметить появившуюся ниоткуда тень. Видно её было лишь во вспышках магических ударов. В вампирском зрении тень не отображалась, оставаясь лишь куском тьмы в форме размытой человеческой фигуры. Что еще можно разглядеть в этой мутной круговерти пыли, дыма и искр?

Именно своей неестественностью она и привлекла внимание женщины вампира. Машинально, простым импульсом воли, в первый раз, не вовлекая в процесс жесты, она создала вокруг своего тела кровавый щит. Словно только сейчас уровень опасности перешел все возможные пределы. Определенно есть рост магической силы, жаль может статься, что порадоваться своим достижениям она не успеет. Чутье подсказало, что сейчас как раз и начнется самое страшное.

С самого начала все пошло не по плану. Жрец хоть и казался простым шарлатаном, но за ним, как и думал Кха-Белет стоял некто несоизмеримо более могущественный. Поэтому и подготовился демон к этой встрече так, словно шел на войну. Как оказалось не зря.

Жрец обманул все ожидания, обладание серпом каким-то образом изменило его, дав силу жертв. Конечно, этого мало, чтобы всерьез противостоять Кха-Белету, однако то была та самая песчинка, что перевесила чашу весов. Дала возможность человеку призвать своего хозяина и сбежать. А хозяина ли? Нет. Скорей всего Телирон как обычно действовал хитростью, любит мразь интриги и коварные ходы. Тут он в своей стихие.

Все же неплохо вырос недруг в мастерстве за время его отсутствия. Не будь Кха-Белет готовым к такому развитию событий, уже бы на одного демона в мире стало меньше. К счастью, долгое затворничество только закрепило привычку думать наперед и подготавливать почву, перед тем как ступить.

Старый враг силен. Нечего добавить. К тому же вокруг собрались духи, в опасно большом количестве. Так что действовать приходилось осмотрительно, того и гляди накинутся всей массой. А заминка в бою может стоить существования, дав краткое преимущество одной из сторон.

Хорошо еще подпитка духов идет только остатками смертельных эманаций, проходящих через грань, а то бы тут такое началось. Демон не позволил себе отвлечься, стирая безумную картинку из головы.

Все же жаль, что драться приходится тут, где преимущества на стороне врага. Наверняка Телирон использует приготовленные заранее артефакты. Чего только стоит алтарь, доверху наполненный энергетикой не одного десятка развоплощенных душ. Однако Кха-Белет и сам пришел не с пустыми руками. Вырвав из-за пазухи туго завязанный мешочек, он кинул его в направлении защитной сферы противника. Точный бросок.

Враг позволил себе усмехнуться, даже через марево защитной сферы демон заметил эту презрительную усмешку. Напрасно ты радуешься, братец, ох напрасно.

Злорадно усмехнувшись, Телирон потянул энергию из алтаря, собираясь концентрированно проломить искусную, но вовсе не бесконечно крепкую защиту соперника. В этот раз ему никто не помешает развоплотить поглупевшего за время заточения братца. Пустая башка этого красномордого дурака в череде его ярких побед будет достойным трофеем.

Телирон даже стену выделил для этих приятных свидетельств собственной силы и неуязвимости. Все честно — смерть врагам, регалии и почести победителю. Хотя кому нужны эти почести, пусть боятся. Места на стене хватит еще многим.

Решив видно потешить его самолюбие, Кха-Белет выкинул очередной артефакт, бессильно отскочивший еще от первого слоя защиты. Смешно.

Сформировав руны разрушения в композицию силы, Телирон направил удар в центр сферы своего противника. Не стоит состязаться в искусности там, где можно задавить чистой силой. Тем более, что силы у него в достатке.

Удар был столь силен, что разом снёс несколько слоев защиты. Демон пошатнулся, ошеломленный мощной атакой. На грани невозможного удерживая расползающуюся конструкцию, Кха-Белет, упустил момент, когда сработала его закладка под так тщательно спланированную ловушку. Зато её точно не пропустила жалкая еле живая кучка зрителей и его противник.

В несколько ударов сердца, раскрываясь как диковинный цветок, перед защитной сферой Телирона на краткий миг застыла нечеловечески хрупкая, полупрозрачная фигура девушки-подростка. Голову этого туманного призрака скрывала серебристая вуаль, не давая рассмотреть лицо. Привстав на миг на носочках, она изогнулась как древко лука в направлении сферы.

Казалось, само мироздание потряс леденящий душу крик. В нем было что-то нечеловечески извращенное, словно сами ворота бездны раскрылись на миг, позволяя заглянуть в мир безграничной тоски и отчаянья.

Этому крику вторили вопли боли попавших под его действие зрителей. На крыше здания, каталась в припадке болезненных конвульсий женщина вампир, тщетно зажимая уши окровавленными руками. Не менее отчаянно кричал воин эльф, колотясь головой об обломки камней, маг же, как наиболее чувствительный к тонким эманациям, потерял сознание, упав лицом в грязь.

Ударившись о защитную сферу, призрак исчез, оставив после себя смерзшуюся в камень землю. Удар, был столь же силен, сколь и внезапен. Телирону, в один момент потерявшему концентрацию и полностью лишившемуся защиты, оставалось лишь спешно формировать линию обороны, надеясь на медлительность соперника. Надежда не продержалась и доли мгновения.

Второй удар недруга был столь силен, что погасли все амулеты, призванные защищать своего хозяина от магических атак. Преодолевая болезненный откат, он, оставив все попытки сформировать атакующие конструкции, потянул запасы силы из алтаря, который во время битвы располагался в сфере и поэтому не пострадал.

Запуская третью атакующую конструкцию, Кха-Белет оскалился, наблюдая за попытками недруга сформировать хоть какую-то защиту. Он не сомневался в искусстве и способности своего старого соперника, вот только удар был направлен не в него, а в алтарь, лишившийся последней защиты.

Руины площади озарила ярчайшая вспышка, после которой в центре битвы демонов сформировалась глубокая воронка, а камни, лежащие недалеко от центра, превратились в озеро кипящей лавы.

В цели Кха-Белета не входило поджариться на собственноручно сделанных угольях, укрепив защитную сферу, он следующим своим действием сформировал охлаждающий контур и понизил температуру вокруг себя до приемлемого уровня.

Риск стоил того, чтобы увидеть своего недруга в таком состоянии. Пошатываясь от магического истощения и ран своего вместилища, Телирон стоял в десятке локтей от него и единственной оставшейся рукой опирался на свой смешной меч. Правая сторона его тела жестоко обгорела, огонь слизал кожу с этой половины лица до черепа. Однако уцелевшая половина лица выражала не боль, а дикую злобу. Несмотря на свое внешне побитое состояние, враг не был сломлен. Телирон успел даже восстановить защитную сферу.

— Это еще не конец, тварь!

— Что? Говори громче. Я тебя не слышу, со слухом что-то. — Позволил себе издевку Кха-Белет, приложив руку к правому уху, целому в отличие от уха его врага.

— Мы еще встретимся!

Успев еще ухмыльнуться бессильной злобе своего оппонента, Кха-Белет с удивление увидел, как в его сферу врезается сгусток энергии, разом проедая один из слоев защиты. Мгновенно сконцентрировавшись, демон начал действовать.

Тень переместилась к центру площади и на какое-то время замерла в бездействии. Но это только на первый взгляд. Женщина вампир не стала бы ручаться, что это эхо магии крови, но она как-то увидела, что от темной фигуры, словно от камня упавшего в воду, начинают расходиться такие же черные волны. Однако в отличие от волн на воде, частота их только нарастала. Разведя руки, темная фигура сделала движение, словно собираясь хлопнуть в ладони. Успев удивиться бессмысленности действий непрошеного гостя, женщина вампир почувствовала приближение чего-то столь ужасного, что будь она на земле, предпочла бы отрыть норку и трусливо спрятаться. Следом за этим ощущением, её накрыло какофонией звуков и голосов, как будто сотни и тысячи существ внезапно закричали и завыли вразлад. В криках было все, и ярость схватки и боль поражения, страдания и безграничная злоба, предвкушения и тоска, но все эти оттенки объединяло между собой всё сметающее чувство Голода. Женщина вампир сразу пожалела о сверхъестественной регенерации её расы, позволившей ей восстановить слух за столь краткое время.

От навалившегося на неё животного ужаса, Лиланда вжалась в черепицу крыши, наблюдая за заполонившими площадь призрачными фигурами, которые повинуясь воле своего кукловода, напали на сражающихся существ.

Начало нападения хоть и вышло внезапным, однако сражающиеся сущности вовсе не торопились погибать. Исчезнув поначалу под сонмом вопящих и беснующихся духов, сферы терзающих друг друга противников, озарила вспышка, которая серьезно проредила строй призраков. Женщина вампир заметила, как один из противников исчез, зато второй, заставив свою сферу приподняться над землей, вполне успешно от духов отбивается.

Все же призраков было слишком много, и сфера постепенно все реже и реже отзывалась губительными вспышками. На каждого разорванного магией духа тут же появлялся десяток не менее яростных его собратьев, словно они только этого и ждали и с отчаянным ревом набрасывались на защитную сферу.

Тем не менее, магическая сущность была упорна в своей обороне, и вскоре уловив явную закономерность, ударила по зловещему хозяину духов, нащупав его каким-то образом среди теней. Из центра сферы ударили сгустки пылающей энергии, осветив на краткое время развалины храма и прихрамовой площади. Несколько ударов тень отбила неким подобием щита, отразив огненные конструкты в стороны от себя, однако толстый жгут слепящей молнии, выпущенный из сферы, вбил темную фигуру в развалины строения. И как будто этого было мало, магическое существо обрушило на руины ряд мощных ударов, похоронив своего противника под курганом дымящихся обломков.

Духи, потеряв связь со своим кукловодом, с тоскливыми завываниями разлетелись во все стороны, в поисках менее опасной добычи. Сфера замерцав, покрылась черными разводами, делающей её почти невидимой в неверном свете ночного светила и беззвучно поднявшись в воздух, исчезла в вышине.

Хаффуд — хищная обезьяна. Имеет шкуру яркой окраски. Живет и охотится стаями. В основном питается мелкой живностью и падалью. Стаей может нападать и на более крупных животных.

Идринн (эльф.) — год

Кейно (эльф.) — командир

Эрин (эльф.) — день

Вес аурея — 3,5 грамма

Стоун — 6,35 кг

Тарг (гномск.) — борода. Презрительное название голытьбы, за душой у которых ни титула, ни рода, ни состояния.

Сигин-лау (гномск.) длинноухие (презрительно).

Молчаливые — тайная служба гномов, занимающаяся вопросами безопастности, разведкой и тайными операциями.

Витары — животные выведенные с помощью магии. (шергард, варг)

Шерл — камень с антимагическими свойствами. Дорогой и популярный материал для отделки магических лабораторий.

Морион — камень для алтаря. Не дает энергии рассеиваться, концентрируя её и накапливая. Используется магами для хранения энергии.