Пейринг: Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер

Рейтинг: General

Жанр: Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Распределение в другие факультеты, Тайный план Дамблдора, Независимый Гарри

Саммари: Гарри Поттер с детства привык размышлять о происходящих вокруг него событиях. Поэтому встреча с Хагридом вызывает у него не самые лучшие мысли о магическом мире. Так что в Хогвартс приедет думающий Гарри.

Предупреждение: AU, ООС Гарри. Текст отбечен.

Коментарий автора: Новых героев не будет. Отклонение сюжета от канона будет происходить постепенно.

Благодарности: Огромная благодарность моей бете Ирине, за титанический труд по редактированию моих ляпов.

Файл скачан с сайта Фанфикс.ру - www.fanfics.ru

— Поздно уже, а у нас делов завтра куча, — уклончиво ответил Хагрид.— В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта… давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья.

Он стащил с себя толстую черную крутку и бросил ее к ногам Гарри.

— Под ней теплее будет. А если она… э-э… шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню…

Гарри совсем не хотелось спать, но он улегся на куртку и закрыл глаза. Вот только вместо сна он решил заняться анализом новостей. В последние дни вокруг него происходило много странных событий, а за свою достаточно короткую жизнь Гарри убедился, что понимание хода вещей значительно облегчает жизнь. И многие события, кажущиеся на первый взгляд случайными, после анализа выстраиваются в определенную схему. Тогда появляется возможность предвидеть события и, если получится, отстаивать свои интересы.

Итак, стоит провести анализ полученной от Хагрида информации, действий самого великана, а так же Дурслей и остающихся пока в тени магов.

Пункт первый. Рядом с привычным ему миром существует мир волшебников. Причем волшебники прекрасно знают о существовании обычного мира, а вот о них самих известно крайне ограниченному кругу лиц. Талант волшебника передается по наследству — Хагрид однозначно указал на это. Однако талант может появиться и у детей обычных родителей — мама тому пример. Волшебники явно считают себя выше обычных людей — об этом говорит и не слишком приятное прозвище «маглы», и само поведение великана. Как бы сам он не относился к Дадли, но поросячий хвостик у последнего вызвал скорее негативную реакцию Гарри. И если так ведет себя волшебник, явно стремящийся показать свою «хорошесть», то как же ведут себя «плохие» маги?

Пункт второй. Он, оказывается, является знаменитостью магического мира. Вот только эту «знаменитость» некий маг Дамблдор на десять лет запер в чулане у Дурслей, и никому не было дела, как он живет. Вернее, те, кому надо, знали — письма с точным адресом Гарри говорят о том, что за ним старательно наблюдали. А значит, тот образ жизни, который он вел, и который ему совсем не нравился, вполне устраивал эту силу.

Пункт третий. К Дурслям его поместил Дамблдор. Он же возглавляет школу волшебства, из которой к нему приходили письма. Он же направил к нему Хагрида. Несложно предположить, что за его жизнью у Дурслей наблюдал тоже он. И кстати, почему именно директор школы, которую его родители достаточно давно закончили, имел возможность распоряжаться будущим Гарри? Следовательно, с одной силой, которой что-то нужно от Гарри, определились. Обозначим ее Дамби. Другая сила, уже привычная, Дурсли. Если они так ненавидят Гарри, им проще было отдать его в приют. Однако они этого не сделали. Следовательно, им тоже что-то нужно от него. Или же в письме Дамби было что-то, заставившее их так поступить. И, наконец, третья сила — Волан-де-морт. Назовем его для краткости Волди. Ему Гарри явно помешал спокойно жить. Волди сейчас находится в тени, но надолго ли — вопрос. Кроме того, могут быть еще силы, которым от него что-либо нужно.

Пункт четвертый. И Дамби, и Волди, и Дурсли явно не намерены спрашивать мнения Гарри о его же собственном будущем. Это весьма прилично раздражает и рождает сильные сомнения в чистоте их помыслов. Но, если методы воздействия Волди и Дурслей весьма прямолинейны, то Дамби, похоже, предпочитает воздействовать на него опосредованно, что открывает возможности для ответной игры.

Из всего этого можно сделать вывод — нужно срочно получить как можно больше информации. При этом стоит учесть, что Хагрид — человек Дамби, и все оценки и суждения великана следует рассматривать с этой позиции. Придется исходить из того, что все сказанное Харгидом должно подтолкнуть его к определенным действиям. Так что пора засыпать, завтра предстоит очень тяжелый день…

Глава 1. Косой переулок

* * *

Следующее утро добавило Гарри материала для размышления. Хагрид так явно подчеркивал в разговоре важность вещи, которую он должен доставить из Гринготтса в Хогвартс, что в случайность этого поверить было весьма сложно. Очевидно, Дамби хотел, чтобы Поттер намертво уяснил, что в Хогвартсе этим летом появился некий более чем ценный предмет. Если это так, то ему еще не раз напомнят об этой вещи.

Неоднократное упоминание великаном запрещение колдовать для него, и еще более частое применение волшебства явно служили тому способом завоевать доверие подростка, по принципу «раз я тебе доверяю свою тайну, так и ты верь мне». Но покупаться на столь несложные психологические трюки Гарри не спешил.

Гарри предпочел пока больше помалкивать, ожидая очередного хода Хагрида, и тот не заставил себя ждать. Почитав прямо в лодке пару минут газету, великан пробормотал:

— Ну вот, Министерство магии опять дров наломало.

«Ого, сразу куча фактов. Во-первых, существует некое Министерство, к которому он, Гарри, явно имеет отношение, и Хагрид — говорим Хагрид, слышим Дамиби — старается вызвать к этой вновь нарисовавшейся силе негативное отношение у Поттера. Весьма любопытно, попробуем узнать побольше».

— А что, есть такое министерство?

— Есть-есть, — ответил Хагрид. — Сначала хотели, чтоб Дамблдор министром стал, но он никогда Хогвартс не оставит, во как! Так что в министры старый Корнелиус Фадж пошел. А хуже его не найдешь. Он теперь каждое утро к Дамблдору сов посылает за советами.

«Ого, а пропаганда величия Дамби льется из Хагрида мощным потоком».

— Но если он постоянно следует советам Дамблдора, чем же он плох?

— Так в том и дело, что не всегда следует. И как по-своему что учудит, так сразу и ерунда получается.

— А чем занимается Министерство магии?

— Ну, их главная работа, чтоб люди не догадались, что в стране на каждом углу волшебники живут.

— Почему?

— Почему? Да ты чо, Гарри? Все ж сразу захотят волшебством свои проблемы решить, эт точно! Не, лучше, чтоб о нас не знали.

Сев в поезд, Гарри не успокоился и продолжил пытать Хагрида.

— А скажи, кроме Хогвартса в Британии есть другие школы магии?

— В Британии нет, а в Европе есть еще две школы, Дурмстанг и Шармбатон. Одна где-то на севере, а другая во Франции.

— И сколько учеников в Хогвартсе?

— Ну, всего учатся семь лет, и на каждом курсе по полсотни человек, вот и считай.

— А живут маги столько же сколько и простые люди?

— Не знаю, как маглы, а волшебники живут лет сто-сто двадцать. Бывает и больше, конечно, но это редкость.

«То есть в Британии всего волшебников тысяч пять от силы. Не густо».

— А в школе мы будем жить все вместе или как-то поделимся?

— Ну, в Хогвартсе существуют четыре факультета: Гриффиндор, куда попадают самые храбрые, Рейвенкло, где самые умные, Хаффлпафф, где самые трудолюбивые, и Слизерин, куда попадают самые хитрые. Там, кстати, учились почти все последователи Сам-знаешь-кого. А факультеты названы по фамилиям основателей школы.

— И кто распределяет на факультеты?

— Ну, вообще-то об этом говорить не положено, но тебе по секрету скажу — распределяет учеников волшебная шляпа самого Годрика Гриффиндора. Как приедешь в школу, наденешь ее и сразу узнаешь, куда попадешь.

— А самому попроситься нельзя?

— Ну, шляпу можно попробовать попросить. Вот послушает тебя или нет, это другое дело.

Так за разговорами доехали до Лондона. Там болтовню пришлось прекратить, поскольку Гарри никогда раньше не гулял по Лондону. А Хагрид хотя и знал, куда им надо, но обычным способом туда никогда не добирался. Так что все свое внимание он уделял поиску правильной дороги. Наконец они оказались около «Дырявого котла».

* * *

Идя к Гринготтсу, Гарри подумал, что он отнюдь не пришел в восторг от профессора Квиррелла и поспешил спросить у великана, кто будет вести остальные предметы.

— Заклинания ведет профессор Флитвик. Он же декан Рейвенкло. Не удивляйся, у него примесь гоблинской крови. Трансфигурацию преподает профессор МакГонагалл. Очень сильная волшебница. Она же заместитель директора и декан Гриффиндора. Магические растения ведет профессор Стебль, декан Хаффлпаффа. А зельеварение — профессор Снейп, декан Слизерина. Других предметов у тебя пока и не будет. Самым уважаемым, понятно, является профессор МакГонагалл. Ну а самым грозным для студентов — Снейп.

Они остановились перед белоснежным зданием, возвышающимся над остальными магазинчиками.

— Гринготтс, — объявил Хагрид с такой гордостью, будто сам построил его. — Это самый надежный банк в мире, здесь всем заправляют гоблины. Если хочешь что-то сохранить, лучше места не найти. Ну, разве что Хогвартс.

Когда Гарри и Хагрид вышли из банка, великан отправился «пропустить стаканчик», а юный волшебник решил ненадолго вернуться назад. Он подошел к тому самому гоблину, что и раньше.

— Простите за беспокойство, сэр, но я хотел бы обменять галлеоны на фунты.

— Конечно, юный сэр, вот таблица обменных курсов на различные магловские валюты.

Гарри поменял часть галлеонов на сотню фунтов и снова обратился к гоблину

— Скажите, сэр, а у вас есть аналоги магловских кредитных карт?

— Да, у нас имеются волшебные кошельки, связанные с Вашим сейфом, откуда достать деньги сможете только вы. Кроме того, есть волшебные бумажники для мира маглов.

— Отлично, я хотел бы получить такие кошелек и бумажник.

— Это обойдется вам в двадцать галеонов.

— Хорошо, деньги возьмите из моего сейфа. И на всякий случай я хотел бы установить ограничение — сто галлеонов в месяц.

Таким образом, в магазин мадам Малкин Гарри вошел достаточно независимым в финансовой сфере. Кроме форменных мантий, он купил три полных комплекта летней «магловской» одежды — два повседневных и один «выходной». С зимней одеждой Гарри решил разобраться позже. И главное, он приобрел «безразмерную» сумку. Снаружи она выглядела как маленькая спортивная сумка, внутри же, как сообщила продавщица, места было ровно в сто раз больше. Так что проблем, куда девать покупки, теперь не было. Он еще в магазине переоделся в новые джинсы, рубашку и кроссовки и натянул на голову бейсболку — лишнее внимание к шраму было ни к чему.

В книжном магазине, купив учебники, положенные по программе, Гарри вновь подошел к продавцу.

— Скажите, сэр, что бы вы могли порекомендовать волшебнику, выросшему в магловском мире, чтобы быстрее изучить магический мир?

Не задумываясь, продавец предложил «Историю Хогвартса», «Новейшую историю магической Англии» и «Обычаи и нравы волшебников». Гарри купил их все. Кроме того, Поттер попросил у продавца книжный каталог. Такой же каталог продукции он уже взял у мадам Малкин и в магазине канцелярских принадлежностей. Это подсказала ему мадам, объяснив, что любой заказ будет немедленно доставлен совами, а деньги будут сняты с его счета безналичным путем. Хагрид, похоже, уже устал от похода по магазинам.

— Ладно, нам только волшебная палочка осталась. В «Олливандер» пойдем, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да!

Гарри затаил дыхание: получить волшебную палочку ему хотелось больше, чем все остальное, что было в списке. Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.

За то время, пока Гарри выбирал палочку, или палочка выбирала его, он порядком утомился, чего нельзя было сказать о мистере Олливандере. Наконец нужная палочка нашлась. Мистер Олливандер уложил палочку в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать:

— Любопытно… очень любопытно…

— Извините, — спросил Гарри, — что именно кажется вам любопытным?

Мистер Олливандер уставился на Гарри своими выцветшими глазами.

— Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам.

Гарри судорожно вздохнул, но тут же взял себя в руки.

— Вы продали палочку Волан-де-Морту?

Олливандер и Хагрид вздрогнули, услышав страшное имя.

— Ну, мистер Поттер, он тогда еще не был Тем-Кого-Нельзя-Называть, а, как и вы, только поступал в Хогвартс.

— И как его тогда звали?

— Том. Том Марволо Риддл.

* * *

Была уже вторая половина дня, когда Гарри с Хагридом прошли обратно в «Дырявый котел». Здесь Гарри внезапно остановился и предложил Хагриду перекусить. Тот также чувствовал, что проголодался и охотно согласился. За обедом Гарри продолжил вытягивать из великана полезные сведения.

-Ты мне вчера забыл сказать, где похоронены мои папа и мама.

— Я думал, ты знаешь.

— Откуда? Родственники мне ничего не говорили.

— Ну, они похоронены там же где и жили, в Годриковой Впадине.

— А как туда доехать?

— Как магловским транспортом я не знаю, а волшебники «Ночным рыцарем» доезжают. Это автобус такой.

— А где на него можно сесть?

— Да где угодно. Стоит только встать у дороги и взмахнуть палочкой, как он тут и появится.

Гарри решил сменить тему.

— Скажи, Хагрид, а в Лондоне есть магические клиники?

— Конечно, есть. Это клиника Святого Мунго, а зачем она тебе? Ты же вроде здоров, хоть и очень тощий.

— Понимаешь, я хотел узнать, нельзя ли поправить мое зрение.

— Ну, этого я не знаю. Может быть, и можно.

— Тогда давай пойдем и узнаем.

— Поздно уже сегодня. Тебе домой пора. Да и мне в Хогвартс надо уже вернуться.

Но Гарри не собирался отставать. И хоть убедить великана поехать с ним сегодня в клинику не удалось, зато получилось договориться, что Гарри будет писать ему не реже, чем раз в три дня. А если очередного письма не будет, то Хагрид приедет навестить его к Дурслям. По мнению Поттера, это полностью решало проблему с родственниками. Кроме того, Гарри выяснил, где находится больница Святого Мунго, и как в нее пройти. Съездить же в Лондон он был вполне способен и сам.

Перед самым прощанием великан вручил ему билеты на Хогвартс-Экспресс. Внимательно прочитав, что на них написано, Гарри хотел было обратиться к нему с вопросом, как искать на вокзале платформу 9 и ¾, но того уже и след простыл. Впрочем, анализ всех сегодняшних событий Гарри оставил на вечер.

Глава 2. Перед школой.

* * *

С момента встречи с колдовским миром жизнь Гарри у Дурслей изменилась также волшебным образом. На всякий случай Гарри предупредил их о возможном визите великана, и теперь все их общение сводилось к одному ежевечернему вопросу — не забыл ли Гарри написать очередное письмо. Гарри не забывал. В остальном же он и родственники делали вид, что существуют в разных вселенных. Это вполне устраивало мальчика.

Анализ первого дня в волшебном мире показал, что его действительно желают использовать. Судя по восторгу рядовых волшебников, он и в самом деле был весьма известен. А значит, и компания Риддла — как решил называть их теперь Гарри — и Дамби, и министерство постараются использовать эту известность в своих целях. Какую бы сторону он не поддержал, это гарантировало бы смещение общественного мнения к ним. С другой стороны, остальные силы принялись бы всячески порочить его имя и по возможности досаждать ему. Гарри это не устраивало. Отсюда следовал вывод, что ему следует быть исключительно на своей стороне, заключая временные соглашения со своими оппонентами. Примером таких действий была нейтрализация Дурслей посредством Хагрида.

Касательно учебы в школе, Гарри уже понял, что Дамби старательно подталкивает его к выбору определенного факультета. А именно Гриффиндора. На этом фоне неудивительно смотрелась «забывчивость» Хагрида относительно того, как найти на вокзале таинственную платформу. Наверняка его встретят поблизости истинные гриффиндорцы и окажут всевозможную помощь. Прекрасный повод для теплого знакомства, переходящего в дружбу. Вот только друзей лучше выбирать самому, а не использовать подкидышей директора. Так что стоит постараться попасть на поезд без посторонней помощи.

За оставшийся до школы месяц Гарри решил максимально близко познакомиться с новым для него миром. Для начала он старательно прочитал рекомендованные ему продавцом книги, с удивлением обнаружив, что в «Новейшей истории магической Англии» упоминается его имя. Затем он взялся за изучение школьных учебников.

И здесь его ждало огромное разочарование. В учебниках ни слова не говорилось о законах, на основании которых работает магия. Скорее, это были подробные инструкции по применению магических способностей для определенных ситуаций. Хоть он и разочаровался вначале, узнав, что школьникам запрещалось колдовать вне стен Хогвартса, но быстро успокоился тем, что школьником станет только первого сентября, а до этого может смело практиковаться в заклинаниях. Ну а на следующий год что-нибудь придумается. Но для начала он попытался свести сведения из школьных книг в единую систему.

Проще всего дело пошло с зельями. Из указанных в учебнике рецептов он составил таблицу использования компонентов. Тех оказалось не так уж и много, во всяком случае, использующихся на первом курсе. Стало очевидным, какие ингредиенты совместимы друг с другом, какие нет, в каком порядке их следует добавлять в зелья, базовые основы для зелий и возможные варианты их использования. От экспериментов Гарри пока воздержался, справедливо опасаясь за целость дома Дурслей, но сделал себе зарубку на память о необходимости пополнить запас ингредиентов.

С чарами сначала были проблемы. Из имеющихся у него сведений сложить в стройную систему движения палочки и слова не получалось. Но потом Гарри вспомнил свои стихийные выбросы магии, и главное, что в них было — желание. Попробовав выполнять заклинания, одновременно вызывая в себе сильную эмоциональную потребность конкретного результата, он убедился в действенности метода. Движения и слова только помогали ему. Гарри сумел выполнить несколько заклинаний из учебника. Подобным же образом обстояли дела и с трансфигурацией. Очень скоро Гаррина комната наполнилась массой иголок, полученных из спичек.

Травология не вызвала у мальчика особого восторга. Поэтому он просто внимательно прочитал учебник, оставив попытки всерьез осмыслить этот предмет на потом.

* * *

Через неделю Гарри решился осуществить возникшую у него еще в день рождения идею — посетить могилы родителей. Уже поняв, что в мире магов кровные узы значат очень многое, он захотел сделать это вместе с тетей Петуньей. А заодно и всерьез поговорить с ней о прошлом. Если она откажется — ну что же, значит, у него не будет оснований считать ее в дальнейшем своим родственником. А пока стоило попробовать.

Для начала, Гарри приложил все силы, чтобы выучить заклинание восстановления сломанных вещей. Благо гора хлама, заполнявшая его новую комнату, предоставляла просто невероятные возможности для совершенствования. В итоге, восстановив все, что можно, мальчик почувствовал себя готовым к серьезному разговору.

Дождавшись, пока Вернон уедет на работу, а Дадли убежит к своим дружкам, Гарри спустился на кухню. Тетя как раз вытирала там пыль со столов.

— Тетя Петунья, вы не против, если я восстановлю Вашу любимую вазу, которая треснула месяц назад?

Надо сказать, что ваза треснула не сама собой, а попавшись под горячую руку Дадли. Но, как обычно в подобных случаях, виноватым в этом оказался Гарри. Причем, объяснить участие его в порче ценного имущества не смог даже дядя Вернон, сведя все к формуле «виноват, потому что назначили».

— Хм, и как ты собираешься это cделать? — недоверчиво покосилась на него тетя.

— Просто, — Гарри внезапно достал палочку, направил ее на вазу и произнес «Репаро». Видимо, желание видеть вазу целой и невредимой было настолько велико, что исчезла не только трещина, но и убрались все следы двенадцатилетней жизни этого достойного предмета.

— Это… Это… Это же волшебство, — прошептала тетя, бледнея прямо на глазах.

— Да, волшебство. И уверяю вас, абсолютно неопасное, а наоборот, полезное. И, кстати, если Вам необходимо починить еще что-нибудь, с радостью помогу в этом.

На лице тети Петуньи ужас от столкновения с «ужасной» магией смешался с осознанием возможности изрядно сэкономить на покупках и привести дом в еще больший порядок. После минутной борьбы, в которую мальчик мудро предпочел не вмешиваться, страсть к экономии решительно победила. Следующие два часа Гарри почти непрерывно махал палочкой, восстанавливая всевозможное старье, которого нашлось очень и очень много. Примерно на середине процесса он, наконец, решил перейти к главному пункту своего плана.

— Скажите, тетя, а вы знаете, где похоронены мои родители?

Петунья опять побледнела, но быстро пришла в себя.

— Разумеется, знаю, я-то, в отличие от некоторых, не забываю про свою семью.

— Просто я хотел съездить навестить их могилы. Вы не могли бы поехать со мной?

Тетя удивленно посмотрела на мальчика. Конечно, было понятно, что он не просто так решил заняться глобальным ремонтом, и ему что-то было надо от нее. Она ожидала чего угодно, но не подобной просьбы. Впрочем, призналась она самой себе, посетить могилу сестры действительно стоило. Как бы она ни относилась к Лили, это была ее семья. Но мальчишке стоит дать понять, что она оказывает ему великое одолжение. Поэтому Петунья для начала многозначительно помолчала минуты три, а потом направила грозный взор на мальчика.

— Наконец-то вспомнил об этом. Мог бы и раньше попросить. Впрочем, что говорить о неблагодарном. Послезавтра с утра поедем. А сейчас продолжай ремонт. И смотри, Вернону и Дадли ни слова.

Гарри продолжил работу. С одной стороны, слова тети его больно ранили, ведь он действительно никогда не обращался к ней с подобной просьбой. С другой — Гарри прекрасно понимал, что всю его жизнь в доме Дурслей тетя вела себя так, чтобы у него и мысли подобной не возникло. Это вызывало не самые добрые чувства по отношению к самой Петунье. Но главное, она согласилась поехать, причем согласилась намного быстрее, чем он предполагал. А это давало дополнительный повод для размышлений.

* * *

Как оказалось, до Годриковой Впадины пришлось ехать всего три часа на автобусе. Тетя Петунья всю дорогу хранила гордое молчание, впрочем, Гарри и не хотелось разговаривать. Разговор он хотел отложить на обратную дорогу.

Они вышли на центральную площадь городка. Посреди нее стоял обелиск. Гарри подошел к нему, и внезапно обелиск превратился в скульптурную группу — мужчина в очках, женщина с длинными волосами и ребенок у нее на руках.

— Лили, — услышал Гарри сдавленный возглас рядом с собой. Обернувшись, он увидел, что тетя, не отрываясь, смотрит на женщину. Он опять повернулся к скульптуре. Значит, вот как выглядели его родители. Видимо, обелиск могли видеть только волшебники и те, кто был с ними.

Наконец, они пошли дальше по площади. Гарри зашел в магазинчик возле церкви и купил десяток красных роз. К его удивлению, тетя тоже купила букет белых роз. Вместе они прошли через калитку в ограде и принялись искать могилу.

— Гарри, они.. здесь…

Он пошел на голос, чувствуя, что какая-то тяжесть сдавила грудь. Надгробие из белого мрамора. Скромная надпись.

На могилу легли два букета. Они молча простояли возле нее примерно полчаса, у Гарри стояли слезы в глазах. Наконец тетя взяла его за руку и повела с кладбища.

Они стояли вдвоем на пустой остановке: до прихода автобуса оставалось еще двадцать минут.

— Почему, почему вы не привезли меня сюда раньше?

— Я… боялась.

— Боялась чего?

— Ни чего, а за кого. Я боялась за Дадли. На следующий день, когда тебя подбросили к нашему крыльцу, к нам в дом пришел старик. Он назвался Дамблдором. Вернона дома не было. Мне было сказано, что наша жизнь, а главное, жизнь Дадли находится под угрозой. Что есть люди, желающие уничтожить всех родственников Поттеров. И была обещана безопасность в обмен на то, что мы будем воспитывать тебя, не говоря ничего о мире магии, о твоих родителях. Также было рекомендовано сделать твою жизнь как можно более невыносимой. Это, к тому же совпадало с желанием Вернона.

— И вы согласились.

— Ради безопасности Дадли я согласилась бы на все. А угрозы волшебников стоит воспринимать всерьез. Или ты думаешь, что органы социальной опеки позволили бы нам так издеваться над тобой? Но мы могли творить что угодно, и все вокруг воспринимали это как норму.

Гарри посмотрел в глаза тети. В них действительно стоял страх. И он понял ее ненависть к магическому миру. К той неясной угрозе, что отравляла всю жизнь Дурслей. И, поскольку отомстить волшебному миру не представлялось возможности, они мстили ему, Гарри.

— Хорошо, я вряд ли проникнусь к вам любовью, узнав все это, но понимать буду. Ответьте мне только на один вопрос — за что вы так ненавидели маму?

— За что? За то, что она была лучше меня, была красивее, умнее, ей все давалось легко. И даже единственный мальчик, который мне нравился, и тот влюбился в нее, а на меня и не смотрел. Он был волшебником и, конечно, видел только Лили. А она бросила его ради своего Поттера. Я могла бы простить ее, если бы она осталась с Северусом, но она сделала несчастными и меня и его.

— Северусом?

— Северус Снейп, моя первая любовь, — и уже как вздох Гарри услышал, скорее, не слова, а тень мысли, — и последняя.

Глава 3. Путешествие с платформы номер девять и три четверти.

* * *

В оставшиеся дни августа Гарри самостоятельно съездил в Лондон. Он посетил клинику Святого Мунго, надеясь, что там помогут решить его проблемы со зрением. Однако волшебная медицина оказалась бессильна. Впрочем, Гарри не отчаялся. По совету ведьмы, сидящей на регистрации, он направился к рекомендованному ей обычному врачу-окулисту, и тот быстро подобрал очки для Гарри. На всякий случай мальчик приобрел две пары очков — обычные и затемненные, а, кроме того, несколько упаковок контактных линз. Хоть Гарри и привык к очкам, но он предположил, что могут возникнуть ситуации, когда они будут не лишними.

Чтобы окончательно сменить имидж, он посетил парикмахерскую и сделал короткую стрижку. Шрам на лбу надежно прикрывала бейсболка.

В последний день перед школой Гарри решил поговорить с родственниками по поводу того, что ему надо завтра утром быть на вокзале. Можно было добраться и самому, однако, в преддверии трудного дня, машина была предпочтительнее. Дядя Вернон неожиданно легко согласился. Как оказалась, такая покладистость была вызвана необходимостью везти в этот день Дадли в лондонскую клинику, для удаления поросячьего хвостика. Это еще раз напомнило Гарри об отношении волшебников к простым людям.

На вокзале Кинг-Кросс они были ровно в десять тридцать. Теперь перед мальчиком стояла трудная задача — отыскать эту пресловутую платформу 9 и ¾. Он вышел на перрон. Как и следовало ожидать, между платформами 9 и 10 никакой другой не наблюдалось. Гарри встал немного в стороне и внимательно огляделся. Очень скоро он заметил на перроне большое количество странно одетых людей. Стараясь не привлекать к себе внимание, они подходили к разделительному барьеру между платформами 9 и 10, а потом просто исчезали за ним. Как попасть на нужную платформу стало понятно. Однако Гарри не спешил воспользоваться плодами своей наблюдательности. Наверняка Хагрид не просто так «забыл» подсказать ему путь. И мальчик решил посмотреть, кого пошлет ему на помощь Дамби.

— Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов…

Гарри резко повернулся. Эти слова произнесла пухлая женщина, разговаривавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками. Каждый вез на тележке большой чемодан, и у них была сова.

Гарри почувствовал, как сильно забилось его сердце. Хоть он и стоял достаточно далеко от них, но, в противоположность другим волшебникам, эта семья разговаривала достаточно громко, чтобы услышать, о чем они говорят.

— Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина.

— Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая девочка, дергая мать за руку. — Мам, а можно, я тоже поеду…

— Ты еще слишком мала, Джинни, так что успокойся. Ну что, Перси, ты иди первым.

Гарри усмехнулся. Предчувствия его не обманули. Если бы он сейчас испуганно метался по перрону, пытаясь найти таинственную платформу, то пройти мимо такой колоритной группы людей не смог бы. А уж за разговором завязалось бы и знакомство с мальчиками. Но Гарри решил обойтись, по возможности, без подобных «случайных» знакомств. Он спокойно подошел к барьеру и, попытавшись надавить на него плечом, чуть не упал, вывалившись на забитую людьми платформу, у которой стоял паровоз алого цвета.

* * *

Головные вагоны были забиты детьми, высовывающимися из окон и шумно прощавшимися с родственниками. Гарри протиснулся сквозь толпу к хвостовому вагону и увидел возле него девочку с густыми каштановыми волосами, безуспешно пытающуюся запихнуть в вагон огромный чемодан. Поскольку у самого Гарри была только его маленькая сумка, он решил ей помочь.

— Не возражаешь, если попробуем занести его вместе?

— Я вполне могу справиться и самостоятельно, — гордо заявила она, но, опровергая ее слова, чемодан вновь оказался на платформе.

— Конечно, можешь, но мне будет приятно тебе помочь, — Гарри улыбнулся и взялся за ручку. Чемодан оказался неожиданно тяжелым.

— Ну, хорошо, — видно было, что за независимым видом девочки скрывается облегчение — пойдем, найдем свободные места.

Гарри с трудом затащил чемодан в вагон и понес его вслед за девочкой. Впрочем, далеко идти не пришлось. Заглянув в первое же купе, они обнаружили там одиноко сидящую у окна юную красавицу с длинными черными волосами, которая с задумчивым видом полировала пилочкой свои ногти. Сам Гарри внезапно смутился и, скорее всего, не решился бы сесть рядом с ней, однако его спутница не ведала сомнений.

— Здесь свободно? — она требовательно посмотрела на брюнетку. Та, оторвавшись на секунду от своего, несомненно важного, занятия, кивнула в ответ.

— Вот и отлично. Тогда мы тоже разместимся здесь.

Гарри занес чемодан и, поднатужившись, закинул его на багажную полку. Потом положил рядом и свою сумку. Увидев рядом с незнакомкой ее чемодан, Гарри вопросительно посмотрел на него, а потом на его хозяйку. Черноволосая девочка, казалось, не замечала ничего происходящего вокруг нее, однако едва мальчик поднял на нее глаза, кивнула головой и чуть улыбнулась, причем, скорее, не губами, а взглядом. Поняв это, как просьбу помочь, Гарри закинул наверх еще один чемодан, оказавшийся намного легче первого. Гарри занялся вопросом, как же ему познакомиться со своими спутницами, но обладательница сверхтяжелого чемодана уже решила данную проблему. Едва усевшись напротив брюнетки, она быстро заговорила

— Меня зовут Гермиона, а вас как?

— Дафна.

— Гарри, — услышав его имя, Дафна бросила заинтересованный взгляд на мальчика, впрочем, тут же вернувшись к прерванному занятию.

Тут в купе заглянул еще один мальчик. Он имел очень смущенный вид, в одной руке держал чемодан, в другой — жабу. Девочки с некоторым сомнением поглядели на его питомца. Мальчик еще больше засмущался и, так и не сказав ни слова, попытался пройти дальше. Однако Гермиона тут же взяла ситуацию под свой контроль.

— Привет, ищешь свободное место, — это был не вопрос, а скорее утверждение, — тогда проходи, у нас не занято. И кстати, я Гермиона Грейнджер, а это Дафна и Гарри.

— Невилл, — застенчиво произнес мальчик, неуклюже пытаясь втащить чемодан в купе.

— Можешь поставить свои вещи на полку, Гарри поможет тебе, — энергия Гермионы несколько удивила мальчиков, однако Гарри без лишних слов закинул еще один чемодан наверх. Садясь, он заметил, что их молчаливая попутчица задумчиво оглядела всех ребят, убрала свою пилочку и, элегантно сложив руки на столе, принялась смотреть в окно. Посмотрев туда же, Гарри обнаружил уже знакомое ему рыжее семейство. Пухлая женщина шумно прощалась с детьми. О чем они говорили, Гарри не прислушивался, но несколько раз услышал, как они громко вспоминали его и факультет Гриффиндор. Это вызвало улыбку Гарри. При этом он поймал понимающий взгляд Дафны и в глубине ее глаз заметил веселые искры. Похоже, как минимум одного человека его маскировка не обманула.

Наконец юные представители рыжего семейства залезли в вагон и, почти сразу поезд тронулся. К ним в купе больше никто не подсел. Отправление вызвало прилив энтузиазма у Гермионы.

— А вы уже пробовали колдовать? Я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, и все получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса, я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. И, конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники — надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех.

Она говорила очень быстро, и все же Гарри уловил смысл сказанного и забеспокоился. Но, посмотрев на Невилла, по его застывшему лицу убедился, что тот тоже не выучил учебники наизусть. На лице Дафны невозможно было прочесть ничего, кроме вежливого внимания.

— И кстати, тут на платформе несколько раз упоминали имя Гарри Поттера, а я подсчитала, что в этом году он тоже должен поступать в Хогвартс.

Мальчики удивленно уставились на нее. Хотя удивлялись они по разным причинам. Невиллу просто в голову не могло придти высчитать подобное, а Гарри снова удивился своей популярности.

— Можете не сомневаться, я все о нем знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и его имя упоминается в «Современной истории магии» и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке».

— Да? — только и вымолвил Гарри. Он был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-то более значительное.

— Господи, неужели ты не знал? — удивилась девочка.

— Да, вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Рейвенкло тоже было бы неплохо…

На лице Невилла явственно читалось желание оказаться на любом факультете, где не будет этой энергичной особы. Гарри решил задать ему несколько вопросов, надеясь, что в разговоре он станет менее стеснительным.

— Невилл, а ты из семьи волшебников? Хоть мои родители и были магами, сам я вырос в обычном мире и хотел бы побольше узнать о магическом.

— Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий магл. Мой двоюродный дядя Элджи все время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу.

Гарри не стал уточнять, почему мальчик живет без родителей. Если бы он захотел — сказал сам. На всякий случай, опасаясь излишней любознательности Гермионы, он вопросительно посмотрел на Дафну.

— Да, я выросла в волшебном мире, — огоньки в ее глазах показали, что она поняла и одобрила маневр Гарри.

Гарри и Гермиона задавали Невиллу вопросы о волшебном мире, тот в свою очередь, спрашивал их об обычном. Дафна предпочитала молчать, поддерживая беседу, в основном, взглядами. Впрочем, это у нее очень хорошо получалось. Через пару часов проехала тележка со сладостями. Гарри с Невиллом встали, чтобы закупиться вкусняшками, при этом, как и положено джентльменам, не забыли и прекрасную половину человечества. Порывающуюся броситься за покупками Гермиону удержала взглядом Дафна. И даже соблаговолила пояснить свою мысль словами «не обижай мальчиков».

* * *

За поеданием сладостей время пролетело незаметно. Примерно через час дверь в купе внезапно открылась, и к ним вошли трое мальчишек. В центре был невысокий худой паренек с бледным лицом, одетый в идеально отглаженную мантию, а его светлые прилизанные волосы создавали впечатление, что он только что вышел от парикмахера. Те двое, что пришли с ним, были крепкие ребята, и вид у них был довольно неприятный. Стоя по бокам бледнолицего, они напоминали его телохранителей.

— Говорят, что в поезде должен ехать Гарри Поттер, вы его не видели? — проговорил бледнолицый, глядя куда-то поверх голов детей.

— Если ты решил записаться в его фан-клуб, то это дальше по коридору, к рыжеволосой семейке, — Гарри и в обычном мире всегда раздражали подобные высокомерные типы, поэтому сносить подобное хамство еще и в волшебном он не собирался.

— Я собираюсь не записываться в чей-то клуб, — растягивая слова, произнес мальчишка, направив при этом взгляд на Гарри, — а объяснить ему реальное положение дел в магическом мире. Он должен знать, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. И ему ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу ему во всем разобраться и выбрать единственно достойный факультет — Слизерин.

Он уже почти развернулся, чтобы идти дальше, но тут обратил внимание на Дафну, которая рассматривала свои ногти. Окинув пренебрежительным взглядом остальных, парень обратился персонально к ней.

— А что делает столь прелестное создание в подобном обществе? Может быть, вам стоит перейти в мое купе, где гораздо приятнее.

Девочка бросила очередной хитрый взгляд на Гарри и продолжила внимательное изучение своих ноготков. Гарри воспринял это как карт-бланш.

— Это милое создание предпочитает находиться в обществе настоящих мужчин и истинных леди. Поэтому она и едет здесь, а не с вами.

«Телохранители» тупо уставились на него, явно пытаясь понять, что же он сказал. А вот блондин понял все очень хорошо.

— Повтори, что ты сказал! — мальчишка побледнел от злости.

— Если у тебя плохо со слухом, обратись в Мунго. Наверняка помогут.

Бледнолицый готов был уже броситься на Гарри, но тут заметил палочку, направленную ему прямо в живот.

— Ха, ты еще не умеешь колдовать, так что не пугай меня своей деревяшкой.

— Проверим? — голос Гарри был сладок, как патока.

Но желания проверять у мальчишки почему-то не появилось.

— У нас сейчас дела. Крэбб, Гойл пошли дальше. А с тобой мы еще встретимся.

— До скорой встречи, — голос Гарри можно было намазывать на хлеб вместо масла.

Когда дверь закрыла, на минуту в купе воцарилась тишина. Но Гермиона наконец отошла от шока, вызванного приходом мальчишек, и уставилась на Гарри.

— Ну вот, мы еще не приехали, а ты уже чуть не устроил драку, — она обвиняюще посмотрела на Гарри. — И что за странные утверждения о «единственно крутых династиях». Надо просто игнорировать таких людей. Дафна, хоть ты им скажи, — Гермиона требовательно посмотрела на девочку.

Та оторвала взгляд от своих ногтей, удивленно посмотрев на соседку, потом вопросительно на мальчиков и, когда Гермиона уже решила продолжить свою пламенную речь, неторопливо заговорила.

— Спасибо, Гарри, что выгнал этих невоспитанных типов. А эти рассуждения, Гермиона, типичный образ мысли многих старинных магических семей. Они считают волшебников из магловского мира второсортными людьми. А обычных людей — просто грязью под ногами.

— К счастью, далеко не все так считают, — внезапно раздался голос Невилла — и уж моя семья точно нет.

— Конечно, нет, — продолжила Дафна, — притом род Лонгботтомов, — она кивнула на Невилла, — один из старейших в магическом мире. А Поттеры и Гринграссы еще древнее.

— А… откуда ты знаешь мою фамилию? — удивился Невилл.

— Ну, моя мама смогла добыть список поступающих в этом году школу студентов. И там только один Невилл и один Гарри. — Дафна застенчиво улыбнулась.

Через пару секунд до Невилла и Гермионы дошел смысл сказанного, и они восхищенно уставились на Гарри.

— А почему ты сразу не сказал, что ты — Гарри Поттер? — Гермиона пришла в себя чуть раньше.

— Вот именно поэтому, — Гарри грустно посмотрел на девочку и кивнул в сторону Лонгботтома, лицо которого выражало неподдельный восторг, — мне хочется быть просто Гарри, а не Гарри Поттером, великим и ужасным. Хочется, чтобы люди общались со мной потому, что им это приятно, а не потому, что мое имя упомянуто в целых трех книгах. И спасибо, Дафна, что не выдала сразу.

Та в ответ только кивнула головой.

— Прости, Гарри, что так уставился на тебя, — опомнился Невилл, — но нам действительно понравилось общаться с «просто Гарри». А глупое выражение лица — это от неожиданности, через пару минут пройдет.

Гарри улыбнулся, увидев смесь раскаяния и еще не прошедшего восторга на лице мальчика. Посмотрев на Грейнджер, он заметил, что она искренне расстроена его словами.

— Да ладно, не тушуйтесь. Вы же вряд ли станете организовывать клуб моего имени. А все остальное излечимо.

Он подумал, что неплохо бы отвлечь внимание от своей персоны.

— Кстати, Гермиона, а что такое тяжелое ты умудрилась положить в чемодан? Мне показалось, что ты туда кучу гирь напихала.

— Это не гири, а книги, — Гермиона тут же встрепенулась, и ее голос приобрел ярко выраженный «учительский» оттенок, — я взяла не только учебники, но и несколько книг для чтения.

— Несколько — это полсотни?

— Нет, только два десятка.

Невилл с ужасом смотрел на девочку, Дафна старательно пыталась спрятать улыбку, а коварный Гарри приготовился продолжить расспросы, но тут девочка сама перешла в наступление.

— А где твои вещи? Ведь в твою сумку почти ничего не влезет.

— Это уменьшающая сумка, в ней места, как в десяти чемоданах.

— Почему же другие волшебники отправляют детей с чемоданами?

Гарри не знал ответа на этот вопрос, но его выручила Дафна.

— Волшебники очень консервативны, считают хорошим тоном не использовать подобные сумки. Ну и, кроме того, подобные вещи немало стоят.

— Гарри, а на какой факультет ты хочешь поступать? — Невилла проблема чемоданов явно не интересовала, — как я понял, тебя хотят видеть или на Гриффиндоре, или на Слизерине.

— Вот именно, хотят. И их мало интересует, чего хочу я. Надеюсь, удастся уговорить шляпу отказаться от этих крайностей.

— Какую шляпу? — удивилась Гермиона.

— Распределяющую. Это древний артефакт, который оценивает личные качества будущих учеников и проводит распределение на факультеты.

«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Мальчики вышли из купе, чтобы дать возможность переодеться их спутницам. И, естественно, еле успели переодеться сами.

Первокурсники, в отличие от остальных студентов, добирались до школы на лодках. Всей четверкой ребята уселись в одну лодку. Плывя по озеру, Гарри подумал, что ему повезло со спутниками. Благодаря стараниям своих родственников, он не имел друзей в обычном мире, а со своими соседями по купе ему было необычайно легко общаться. И была надежда, что в дальнейшем они смогут стать друзьями.

Глава 4. Специалист по волшебному зельеварению.

* * *

Гарри стоял в шеренге первокурсников перед табуреткой с Распределяющей шляпой, перед ним были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала стоявшая слева от него Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса».

Голос девочки помог Гарри отвлечься от переживаний, связанных с видом Хогвартса. Мальчику еще не приходилось бывать в столь прекрасных местах, и в голове вместо мыслей была полная мешанина из чувств. Он посмотрел направо. Рядом с ним стояла Дафна, всем своим видом показывая, что ее абсолютно не волнуют сотни направленных на нее взглядов; она осматривала зал с той же безмятежностью, что и картинку за окном вагона. За ней стоял Невилл. Он, как и Гарри, сильно волновался, и это было ясно написано на его лице. По его мнению, которое он тихонько сообщил Гарри перед тем, как войти в зал, Шляпа, скорее всего, пошлет его в Хаффлпафф.

Шляпа исполнила свою песню, и началось распределение на факультеты. Гарри следил только за теми, с кем успел познакомиться, пусть даже неявно.

Гермиона едва успела надеть шляпу, как та закричала:

— Рейвенкло!

Гойл также без задержек отправился на Слизерин. Гринграсс задержалась подольше, но в итоге пошла вслед за Гермионой. Крэбб мгновенно был отправлен в Слизерин, а вот Лонгботтом сидел на табуретке чуть ли не минуту. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «Рейвенкло». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал.

Малфой, как и ожидал Гарри, оказался на Слизерине. Наконец, подошла и его очередь.

— Поттер, Гарри!

Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала черная стена. «Только в Рейвенкло, — твердил он про себя. — Только в Рейвенкло».

-Ага, значит, в Рейвенкло? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, и Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — не хочешь? Да и храбрости не занимать, может быть, все же подумаем о Гриффиндоре? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… РЕЙВЕНКЛО!

Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу. Он испытывал такое сильное облегчение по поводу того, что он попал не в Слизерин или в Гриффиндор, что даже не замечал, что ему аплодируют более бурно и продолжительно, чем другим.

Гарри подошел к факультетскому столу и, пожав руки всем желающим, уселся на свободное место между Гермионой и Дафной. Распределение, между тем, шло дальше. Представитель рыжеволосой семейки, оказавшийся Роном Уизли, отправился за стол Гриффиндора, к своим братьям. Кроме четверки, за столом Рейвенкло оказались Мэнди Броклхерст, Лиза Турпин и Падма Патил, Терри Бут, Майкл Корнер и Энтони Голдстейн.

Теперь Гарри, наконец, получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав взгляд Гарри, показал ему большой палец. В центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Дамби. Его серебряные волосы сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале.

Еще Гарри заметил профессора Квиррелла, нервного молодого человека, с которым он познакомился в «Дырявом котле». Сейчас на голове Квиррелла красовался большой фиолетовый тюрбан, так что профессор выглядел еще более странным, чем раньше.

После того, как Дамби объявил начало пира, Гарри вспомнил, что он голоден. Надо признать, что Дурсли никогда не морили Гарри голодом, но и никогда не давали ему съесть столько, сколько ему хотелось. А Дадли всегда съедал то, что особенно нравилось Гарри, даже если его самого от этого тошнило. Но сейчас Гарри был не в доме Дурслей. Он положил в свою тарелку всего понемногу и накинулся на еду. Она была просто великолепной.

Более или менее утолив голод, Гарри огляделся по сторонам. Он прислушался к тому, о чем говорили сидевшие слева от него Гермиона и староста их факультета Пенелопа Кристалл, высокая девушка с длинными светлыми волосами. Впрочем, он мог бы догадаться: Гермиона, естественно, говорила о занятиях.

— Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом.

— На многое не рассчитывай. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так.

Справа Дафна принимала пищу так, словно сидела не за школьным столом, а присутствовала на великосветском ужине. Гарри сразу стало стыдно за свои манеры, вернее, за их отсутствие. Причем стыдно стало не только ему. Сидевший с другой стороны от Дафны Невилл очень неуверенно поглядывал в свою тарелку, пытаясь совершить нелегкий выбор между чувством голода и явной слабостью умения соблюдать этикет.

Гарри перевел взгляд на учительский стол. Там профессор Квиррелл разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей.

Все произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри, и голову последнего пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела.

— Ой! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу.

— Что случилось? — тихо поинтересовалась Дафна.

— Н-н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось.

— Ты случайно не в курсе, кто это там разговаривает с профессором Квирреллом, это который в тюрбане?

— Ты уже знаешь Квиррелла?— ее ресницы поднялись на миллиметр. — Рядом с ним профессор Снейп, преподаватель зельеварения. Все думают, что он хочет занять место профессора Квиррелла.

Гарри почему-то совсем не удивился познаниям девочки не только о своих сокурсниках, но и профессорах. Судя по всему, ее мама умела собирать информацию о людях, с которыми предстоит общаться дочери.

И тут Гарри с ужасом вспомнил фамилию несостоявшегося счастья своей тети. Судя по взгляду Снейпа, это был именно он. Уже без всякой надежды на лучшее, мальчик спросил у Дафны, не знает ли она его имя.

— Северус, — это прозвучало, как страшный приговор.

Гарри какое-то время понаблюдал за Снейпом, но тот больше не смотрел на него.

* * *

Рано утром в пятницу Гарри сидел в гостиной своего факультета. Это была большая круглая комната, полная воздуха. Стены прорезали изящные арочные окна с шелковыми занавесями, переливавшимися синевой и бронзой. Днем рейвенкловцам открывался отсюда чудесный вид на окружающие горы. Куполообразный потолок был расписан звездами, такими же, как на ультрамариновом полу. Здесь были столы, кресла, книжные шкафы, а в нише напротив входа стояла статуя Ровены Рейвенкло из белого мрамора. Рядом с ней была дверь, которая вела к спальням этажом выше.

Уголки губ мраморной женщины были чуть приподняты, и, казалось, на них играет загадочная полуулыбка. В ее красоте было что-то слегка пугающее. Голову статуи венчало воспроизведённое в мраморе изящное украшение. На нем была выгравирована мелкими буквами надпись «Ума палата дороже злата».

За первые несколько дней учебы мальчик уже убедился, что он один из лучших по большинству предметов. Реальную конкуренцию ему могли составить только Гермиона и Дафна. И, если Гермиона старалась полностью заучить материал, то Дафна, как и Гарри, отдавала больше внимания пониманию сути изучаемых вещей. Это давало свои плоды. Хоть теорию лучше всех всегда отвечала Гермиона, на практике они с Дафной опережали ее. Во всяком случае, только у них двоих спички сумели превратиться в иголки, Гермионе же удалось только заострить ее и придать серебряный отлив. Впрочем, другие не достигли и подобного результата. Невилл пока не блистал ни в теории, ни в практике. Когда ему надо было отвечать преподавателю или показать что-либо практически, он начинал путаться от волнения, и результат был печальный.

Гарри думал, как можно помочь ему. Да и не только ему, но и всем им. Их четверка за последние дни привыкла держаться вместе. И Гарри заметил, что они успешно компенсируют недостатки друг друга. Ведь у каждого есть свои сильные и слабые стороны. Так почему бы совместными усилиями не помочь каждому из них избавиться от своих недостатков? Сочтя эту идею удачной, Гарри все же решил отложить этот разговор хотя бы на неделю, чтобы лучше стали видны эти самые пробелы, подлежащие ликвидации.

Но это были общие проблемы. Личная же проблема Гарри была ясно видна в лежащем перед ним расписании. Это было двойное зельеварение со слизеринцами, запланированное на сегодня. Его первое занятие с профессором Снейпом. Судя по взгляду, брошенному на него слизеринским деканом на праздничном ужине, отношение последнего к Гарри было не лучше, чем у «любимой» тетушки. К тому же, профессор и без всяких личных претензий готов был придраться к любому ученику, конечно же, кроме своего родного факультета. Так что Гарри решил усиленно понять материал, изученный за лето, поэтому вместо снов просматривал учебник и свои записи.

Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно; куда холоднее, чем в самом замке, и довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные.

Снейп начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И остановился, дойдя до фамилии Поттер.

— О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями.

Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, холодные и пустые и почему-то напоминали темные туннели.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Он обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс.

— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи в кабинете воцарилась абсолютная тишина. Гарри и Невилл, подняв брови, обменялись недоуменными взглядами. Гермиона Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к стаду болванов. Лишь сидящая рядом с ней Дафна сохраняла ледяное спокойствие, задумчиво глядя на профессора

— Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

Мальчик, имеющий богатый опыт общения со своими родственниками и решивший также осторожно общаться с зельеваром, встал и спокойно ответил:

— Усыпляющее зелье, называемое напитком живой смерти, сэр.

На лице Снейпа появилось недовольное выражение.

— А если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

— В желудке козла, сэр. — Гарри продолжал спокойно смотреть на профессора.

— Сядьте! — внезапно рявкнул профессор, — и пять штрафных баллов с Рейнвекло за то, что никто не записывает.

Перья заскрипели по пергаменту, никто не решался поднять голову. Гарри, как и все, занес сказанные им же слова в конспект.

— Поттер, почему вы пишете не пером, а какой-то палкой? И что у вас за книжка вместо пергамента?

Надо сказать, что попытки писать пером на пергаменте не вдохновили Гарри на продолжение этого занятия, поэтому он уже с первого дня вел записи обычной перьевой ручкой в тетради. Приличный запас того и другого он приобрел еще летом. Впрочем, эти приобретения не помешали. Понаблюдав в первый день, насколько быстрее он делает записи, чем другие дети, Гарри предложил своим товарищам перейти на его методику. Те охотно согласились. Гарри подарил всем троим по ручке и по полудюжине тетрадей, а заодно два дня выслушивал причитания Гермионы о том, как же она не сообразила взять с собой столь полезные вещи. Видимо, слишком поверила в сказочность волшебного мира, где иначе, как пером писать и нельзя.

— Это приспособления для записи, принятые в обычном мире, сэр.

— Маглолюб, — Малфой с приятелями всем своим видом выражал презрение. — Как вырос в навозной куче, так навозные привычки и остались.

Но Гарри не обратил на них внимания, продолжая спокойно смотреть на профессора. А вот Гермиона хотела ответить слизеринцам, но ее остановил предупреждающий взгляд Дафны и легкое движение губ «позднее». Девочка посмотрела на профессора, но тот абсолютно не обращал внимания на выкрики своих подопечных и презрительно разглядывал Гарри, как бы прикидывая наиболее мучительный способ пыток для него.

Впрочем, смотрел он недолго, решив, видимо, что общаться с Поттером явно ниже его достоинства. Взмах палочкой и на доске появился рецепт простейшего зелья для излечения от фурункулов. Снейп кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Он раскритиковал всех, кроме Малфоя, которому, очевидно, симпатизировал.

Гарри еще на каникулах придумал для себя простой способ качественного приготовления зелий. Надо просто представить, что варится не таинственное колдовское снадобье, а обычный суп. И новое дело сразу превращается в рутинное занятие, которым долгие годы тетя Петунья старательно загружала его. «Чувствуются родственные души», ехидно подумал мальчик, бросив взгляд на преподавателя.

Однако в деле зельеварения обнаружилась одна большая проблема, и эта проблема сидела с ним за одним столом. Невилл, неуклюжесть которого бросалась в глаза всем знакомым, с упорством, достойным лучшего применения, пытался испортить свое зелье. Для начала он неправильно выбрал ингредиенты. Гарри с ужасом увидел, что тот притащил из шкафа иглы дикобраза, которые, как следовало из составленной летом таблицы, при варке с рогатыми слизняками гарантированно взорвут котел. Пришлось отобрать столь опасное вещество у смелого экспериментатора и проверить подбор остальных составляющих. В итоге Гарри варил не только свое зелье, но и старательно следил за товарищем, при необходимости легкими толчками поправляя его. За это он в итоге получил штрафное очко, но не особенно расстроился, так как, взорвись котел, последствия могли быть хуже.

По результатам занятия идеальные зелья получились только у Малфоя, Поттера, Гринграсс и Грейнджер. Невилл, несмотря на все попытки провалить задание, смог получить неплохой результат. За эти успехи Слизерин получил два поощрительных балла. Рейвенкло, естественно, не получил ничего. Гермиона, выйдя из класса, громко возмущалась по этому поводу.

— Все не так плохо, — успокоил ее Гарри, — отсутствие наказания — это уже поощрение.

Однако эти слова не очень успокоили амбициозную девочку, и она продолжила терроризировать сокурсников своими причитаниями.

* * *

Дафна вошла в большой зал, ведя под руку так и не успокоившуюся Гермиону.

— Ты помнишь, что у нас есть еще одно дело?

— Какое? — Гермиона со страхом попыталась вспомнить, не забыла ли она приготовить какое-либо задание преподавателей, но столь ужасного события, к счастью, не случилось.

— Малфой, — Дафна мечтательно улыбнулась, — что может быть приятнее, чем хорошая месть? Да, Гермиона, ты не поверишь, но это даже приятнее, чем добыть новую книгу.

Гермиона с сомнением посмотрела на нее, будучи не уверенная в подобном утверждении.

— Да, да и это почти так же приятно, как поход в салон красоты.

Подобное сравнение оказалось совсем непонятным ее подруге, но Гермиона на всякий случай спросила:

— И как мы будем мстить?

Вместо ответа та только загадочно улыбнулась, и вдруг лицо ее изменилось. На нем появилось выражение высокомерного презрения. Сам профессор Снейп умер бы от зависти, увидев его.

— Ты представляешь, Герми, — ее голос почти не изменился, она не кричала и, казалось, говорила только для подруги, вот только слышал ее теперь весь зал, — по Хогвартсу шляются отдельные типы, чей магический род составляет не больше трех веков, и задирают носы, как будто происходят от самого Мерлина.

Гермиона неуверенно посмотрела на подругу, потом украдкой бросила взгляд на стол Слизерина. У Малфоя, прекрасно понявшего, в чей огород камешек, лицо из бледного стало красным. Но коварная девочка еще не закончила.

— А ведь мало этого, у некоторых из них есть родственники, больные весьма постыдными заболеваниями. Малфои, например. Мне говорили, что драконий сифилис может передаваться по наследству, и даже можно заразиться при тесном общении.

Дафна, не глядя на слизеринский стол, направилась к своему. Ее лицо теперь очень напоминало выражением лицо пай-девочки, получившей конфетку. Она ласково улыбнулась Гермионе и шепнула ей:

— Все вопросы потом, будем наслаждаться видом Малфоя.

А посмотреть действительно стоило. Его лицо из красного стало пунцовым, губы тряслись. Сидящие рядом слизеринцы постарались отодвинуться от него подальше. Он явно не ожидал такого коварства от милой девочки.

Чуть припозднившиеся Гарри с Невиллом не смогли увидеть в оригинале страшную месть Дафны и очень сожалели об этом. На все их возмущение по поводу, почему провернули такое дело без них, мисс Гринграсс непринужденно отвечала: «А не надо опаздывать». Попытки напомнить, кто чаще всего опаздывает из-за долгих сборов, обрывались простым утверждением «А мне можно». И поскольку свое утверждение она подкрепляла ангельским выражением лица, спорить с этим у мальчиков не было никакой возможности.

Глава 5. Полночная дуэль

* * *

Вечером в гостиной Рейвенкло Гарри обнаружил объявление, в котором говорилось, что на следующей неделе у первокурсников начинаются полеты на метлах. Он очень обрадовался, так как ничто не привлекало его в волшебном мире больше, чем возможность летать. Он желал ощутить ветер, свистящий в ушах и обвевающий его лицо; ему часто снились сны, где он летал, как птица, и Гарри очень хотелось испытать это наяву.

Но его сладостные мечты резко отошли на второй план, когда он увидел расписание занятий. По закону всемирной подлости занятия их факультета будут проходить по вторникам совместно со слизеринцами. Гарри тут же вспомнил, как Малфой с первого дня приезда в школу хвастался во всеуслышание, что он великий мастер полетов, и летать начал раньше, чем ходить.

Тем не менее, он побежал предупредить о новости своих товарищей, и у тех сообщение о предстоящих полетах почему-то не вызвало восторга.

Невилл признался, что у него в жизни не было метлы, потому что бабушка строго-настрого запрещала ему даже думать о полетах. В глубине души Гарри был с ней полностью согласен — Невилл умудрялся попадать в самые невероятные истории, даже стоя на двух ногах.

Гермиона, как и Гарри, выросшая в семье маглов, нервничала не меньше Невилла. Если бы полетам можно было научиться по учебнику, мисс Грейнджер бы уже парила в небесах лучше любой птицы, но это было невозможно. Хотя Гермиона, надо отдать ей должное, не могла не предпринять хотя бы одну попытку. Ровно через десять секунд после объявления новости она уже мчалась в библиотеку, чтобы успеть до закрытия получить «Историю квиддича». У всей компании возникли подозрения, что ко вторнику девочка будет знать ее наизусть.

Гарри с самым мрачным видом поминутно поминал Малфоя и высказывал мнение, что тот не откажет себе в удовольствии вдоволь поиздеваться над севшим первый раз на метлу Поттером.

И только Дафна, как и всегда, сохраняла ледяное спокойствие. Стоило только посмотреть на нее, так невольно верилось, что и, сев на метлу, та полетит также непринужденно, как она делала все — спокойно, с полным достоинством и строгим выполнением правил этикета. Когда же нервозность вокруг нее достигала максимума, она просто доставала свою любимую пилочку и начинала интересоваться исключительно своими ногтями.

Наконец настал день полетов. В полчетвертого первокурсники Рейвенкло торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне.

Первокурсники из Слизерина были уже там — как и девятнадцать метел, лежавших в ряд на земле. Наконец появилась преподавательница полетов, мадам Хуч. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба.

— Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы — давайте, пошевеливайтесь.

— Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Хуч, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!»

— ВВЕРХ! — крикнуло девятнадцать голосов.

Метла Гарри прыгнула ему в руку, как у Дафны и Малфоя, но у многих ребят возникли проблемы. У Невилла метла вообще не двинулась с места, а метла Гермионы откатилась от нее. Гарри понял, что метлы ведут себя как лошади — чувствуют, кто их боится, и сторонятся этих людей.

Затем мадам Хуч показала, как нужно садиться на метлу и держать ее, и прошла вдоль строя, проверяя, все ли усвоили. Тут умудрился сесть в лужу Малфой. Несмотря на его утверждения о годах полетов, мадам Хуч указала ему, что он неправильно держит метлу. Блондин опять залился красным цветом.

Наконец, когда все правильно сели и мадам уже хотела дать команду «Вверх», Невилл без всякой команды устремился навстречу солнцу и свалился с пятиметровой высоты. Результатом стало растяжение кисти. Мадам повела ребенка в лазарет, строго-настрого запретив оставшимся детям самостоятельно подниматься в воздух.

Как только мадам Хуч с мальчиком отошли достаточно далеко, чтобы что-либо услышать, Малфой расхохотался.

— Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий — настоящий мешок!

Вместе с ним расхохотались остальные слизеринцы. Внутри у Гарри начала разгораться злость. Он не забыл насмешек Малфоя на зельеварении и, хотя Дафна облила за это слизеринца грязью, но это отомстила она, а не Гарри. Мальчик не собирался прощать обиды. Он спокойно пошел в сторону Драко. Вдруг Малфой нагнулся и поднял из травы напоминалку Невилла.

— Отдай ее мне, Малфой, — негромко сказал Гарри. Все замерли и повернулись к нему. Малфой нагло усмехнулся.

— Я думаю, что положу ее куда-нибудь, чтобы Лонгботтом потом достал ее оттуда, — например, на дерево.

— Дай сюда! — заорал Гарри, но Малфой вскочил на метлу и взмыл в воздух. Похоже, он не врал насчет того, что действительно умеет летать, и сейчас он легко парил над верхушкой росшего около площадки раскидистого дуба.

— А ты отбери ее у меня, Поттер! — громко предложил он сверху.

Гарри схватил метлу.

— Нет! — вскрикнула Гермиона, и Гарри застыл. — Мадам Хуч запретила нам это делать. У тебя будут неприятности.

Она была права, но все же Гарри проигнорировал ее предупреждение. Кровь стучала в его голове, заставляя забыть обо всем. Он вскочил на метлу, с силой оттолкнулся ногами от земли и взлетел. Он почувствовал, как ветер взъерошил его волосы, услышал, как захлопала его одежда, и вдруг его охватил приступ внезапной, сильной, почти безграничной радости.

Он летел, и ему нравилось это ощущение полета. Летать для него было так же естественно, как дышать. Резко выполнив «колокол», он завис рядом с Малфоем.

— Дай сюда, или я собью тебя с метлы!

— Да ну, — несмотря на бодрый вид, голос Малфоя предательски задрожал.

Гарри не стал ввязываться в пустые разговоры, а, крепко ухватившись за метлу, нагнулся вперед и толкнул Малфоя. Тот молчал, со страхом поглядывая на рейвенкловца, и Гарри, отлетев чуть дальше и выше, спикировал на него. Драко еле сумел увернуться. Гарри же опять набрал высоту и, развернувшись, нацелился на Малфоя. Он не слышал подбадривающих хлопков однокурсников, не думал о последствиях своих атак, в этот момент ему хотелось просто порвать наглого слизеринца. Почувствовав его состояние и сообразив, что в небе ему с Поттером не сладить, Малфой с криком «Поймай, если сможешь» бросил напоминалку вверх, а сам устремился к земле.

Гарри увидел, как шар, пройдя верхнюю точку полета, устремился к земле, и в ту же секунду мальчик направил метлу вниз, входя в почти отвесное пике. Скорость все увеличивалась; казалось, шарик, земля и Гарри встретятся одновременно. Раздались испуганные крики детей. Но Гарри подхватил напоминалку буквально в полуметре от земли и сумел в последний момент выйти из пике. Еще секунда и он стоит перед подругами с шаром в руке.

Только теперь Гарри обратил внимание на реакцию окружающих его детей. Рейвенкловцы радостно хлопали ему, слизеринцы кривились, при этом недовольно поглядывая на Малфоя, Дафна, сохраняя безмятежный вид, послала ему одобрительный взгляд, а Гермиона громко отругала за все мыслимые и немыслимые прегрешения, а потом тихо, чтобы слышал только он, произнесла: «я так боялась за тебя». От этих слов у Гарри стало как-то теплее внутри.

— ГАРРИ ПОТТЕР!

Сердце оборвалось. К нему бежал профессор Флитвик.

— Как вы могли… Вы могли разбиться… Вы чуть не сломали себе шею…

— Гарри не виноват, сэр, — Гермиона смело встала на его защиту.

— Помолчите, мисс Грейнджер, а вы, Поттер, следуйте за мной.

* * *

Через час Гарри нашел ребят в факультетской гостиной.

— Ну, что, какое наказание?

— В том то и дело, что это было не наказание. Предлагаю прогуляться до озера и там, без посторонних, все обсудить.

Вскоре они сидели вчетвером на берегу, поглядывая на воду. Все ждали, что расскажет Гарри, а тот собирался с мыслями. Наконец, бросив это бесперспективное занятие, он начал свой сумбурный рассказ.

— Наш славный декан повел меня в свой кабинет и оставил там одного на пару минут. Вернулся он с Роджером Дэвисом, капитаном нашей команды по квиддичу, и заявил, что отныне я в ней ловец.

— Как-то не верится, — Невилл выглядел ошарашенным. Дафна чуть изогнула одну бровь, что являлось у нее выражением крайнего удивления, а Гермиона приняла воинственный вид и набросилась на мальчика.

— Так, и ты радуешься, что за свой безответственный поступок ты вместо наказания получил награду? И теперь и дальше будешь совершать одни глупости.

— Нет, Гермиона, не радуюсь, а, скорее, задумываюсь, зачем директору понадобилось это шоу.

— Директору? — удивился Невилл.

— Естественно директору, — просветила его Дафна, — ведь разрешить играть первокурснику может только директор школы или министр. Но не думаю, что здесь была инициатива министерства.

— А откуда директор мог знать, что Гарри сегодня устроит воздушный бой с Малфоем? — недоверчиво посмотрела на нее Гермиона.

— Здесь не надо быть пророком, — ответил за нее Гарри, — сведи вместе меня и Малфоя, и неприятности обеспечены. А наш декан так уверенно говорил о назначении в команду, что разрешение от директора было явно получено раньше. И если бы это была только одна странность.

— А какие еще? — Невилл старался понять логику Гарри.

— Ну, во-первых, Гермиона, кто из волшебников приехал к тебе после получения письма?

— МакГонагалл.

— А ко мне Хагрид. Согласись, не лучшая кандидатура, чтобы познакомить меня с волшебным миром.

Затем Гарри рассказал о своих наблюдениях за хитростями Хагрида и семейки Уизли. Это вызвало приступ веселья у всей компании, особенно радовал бесславный конец попытки запихать Гарри в друзья к Рону.

— И еще один момент. Если вы заметили, по нескольким предметам у нас ровно никакие учителя. На истории магии все сладко спят, ЗОТИ вообще превратилась в посмешище. Да и на старших курсах есть подобные преподаватели. Я поговорил с Пенелопой Кристалл. Так вот, прорицания ведет откровенная шарлатанка Трелони. А как преподают магловедение, было отлично видно по одежде волшебников на вокзале.

— Но что же с этим делать? — Грейнджер была не на шутку возмущена.

— Пока ничего, — голос Гарри был спокоен. — Пока мы ничего сделать не можем. Сейчас стоит вернуться к директору. По-моему, всем понятно, что он не такой белый и пушистый, как кажется. И занимается больше не пойми какими играми, чем Хогвартсом.

Все согласно кивнули.

— И последние события, с учетом этого, выглядят, как попытка подкупить меня, чтобы я проникся к нему благодарностью. Видимо, он имеет на меня определенные виды и хочет, чтобы я был на его стороне.

— А на чьей стороне ты хочешь быть? — небрежным тоном задала вопрос Дафна. Но ее взгляд говорил, что ответ важен для нее.

— На нашей. И только на ней.

Дафна улыбнулась, подтверждая какие-то свои мысли.

— Ну и какие тогда наши планы?

— Как можно больше и лучше учиться. И вот здесь есть предложение. У всех нас есть свои слабые места. Дафне и мне не мешает подтянуть теорию, Гермионе — практику, Невиллу — все, за исключением, пожалуй, травологии. Поэтому мы вчетвером могли бы помогать друг другу, занимаясь вместе. Каждый был бы и преподавателем по своему направлению, и учеником по остальным.

Гарри волновался, ожидая, как остальные воспримут это его предложение. Если они согласятся, то из товарищей неизбежно превратятся в друзей, в единую команду. Захотят ли они этого? Правда, он забыл, что среди них присутствует один фанат учебы. Вернее, фанатка.

— Отлично. Приступаем немедленно? — Гермиона уперлась взглядом в Невилла, и тот с ужасом представил, что ему наверняка придется-таки выучить наизусть все учебники. Однако, набравшись мужества, согласно кивнул.

— Нам необходимо составить план занятий, — Дафна говорила серьезным тоном, но в ее глазах играло веселье. Ребята ведь еще не знали, ЧЕМУ собралась она их учить. Но она решила не оставлять их в блаженном неведении.

— В первую очередь вам необходимо набраться хороших манер. Этикет, танцы, внутренняя структура волшебного общества — займемся всем этим. Кроме того, я обучу Гермиону кое-чему, что мальчикам знать необязательно. А вот вам, джентльмены, как раз, необходимо подтянуть физическую форму. Гарри, хоть ты быстрый и ловкий, тебе не помешает стать посильнее. Невиллу же, пока он не придет в должный тонус, бессмысленно заниматься остальным. Да, кроме того, вместе с Гарри мы займемся вашими полетами. Нам нужно стать не просто лучшими, а лучшими во всем.

Ребята с огромным удивлением уставились на мисс Гринграсс, надеясь, что все это шутка. Но, видя, что та не смеется, сменили удивление на тихую панику. Впрочем, смутить Дафну им не удалось. Она спокойно занялась важным делом — разглядыванием своих ноготков.

После двух часов обсуждения разобрались, кто будет вести какие занятия. Невиллу досталась травология. Гарри — практика по зельям, чарам и трансфигурации. Дафна получила свой любимый этикет и все с ним связанное, а кроме того, совместно с Гарри полеты. Гермионе же решили поручить историю магии. Гарри подбросил идею изучать ее, одновременно сравнивая с историей немагического мира. Кроме того, Гермиона осталась главной специалисткой по написанию эссе и по теории вообще. И все сообща решили гонять Невилла для приведения его в должную форму.

Единственной проблемой осталась ЗОТИ. Изучать ее было необходимо, но без преподавателя проблематично. Но тут Гарри вспомнил разговор за праздничным столом.

— Дафна, ты говорила, существует мнение, что Снейп хочет занять место Квирелла?

Девочка согласно кивнула.

— Вот и единственная кандидатура, — обреченным голосом произнес Гарри.

* * *

Раньше первая неделя обучения была для ребят верхом издевательств над молодыми неокрепшими организмами. Казалось, что свободного времени не остается вообще. Но теперь та счастливая пора воспринималась, как отдых на курорте.

Теперь Гарри вставал с постели в шесть утра, будил Невилла и, надев спортивный костюм, спускался в гостиную. Там их уже ждали девочки. Несмотря на раннее утро, они всегда выглядели свежими и бодрыми. Гарри даже заподозрил их в использовании какого-то неизвестного волшебства. И начиналась утренняя зарядка. Пока женская половина их команды выполняли неспешную пробежку трусцой, Гарри с Невиллом совершали пятикилометровый кросс. Первые дни он заканчивался тем, что Гарри тянул Невилла к месту встречи на себе, а после падал, как труп, но постепенно мальчики втянулись. Затем все вместе дети занимались растяжкой. Здесь экспертом выступала Дафна. Как оказалось, сама она была гибкая, как гимнастка. А вот остальным приходилось мучиться, с непривычки. При этом жестокосердная мисс Гринграсс требовала выполнять все упражнения с приятной улыбкой на губах, но это не так легко, когда от напряжения весь покрываешься потом, и боль в растягиваемых связках вырывает из горла стоны. Но леди инструктор была неумолима. А ведь это было только начало бесконечно длинного дня.

По окончании последнего урока вся компания отправлялась в один из пустующих классов, где ребята дружно доводили до совершенства свой, пока небогатый, арсенал заклинаний и усиленно отрабатывали трансфигурацию. При этом, кроме школьных, дополнительно отрабатывались все заклинания, которые знал хоть кто-то из компании. У ребят выработалось правило, что новое заклинание сначала учился правильно применять один из них, а потом объяснял процесс его выполнения остальным. Так дело шло гораздо быстрее.

Далее Дафна утаскивала Гермиону в их спальню, заниматься одним им известными вещами, а Гарри с Невиллом отправлялись на улицу для усиленных физических занятий. Тренажеров не было, но бегать, качать пресс и отжиматься можно и без них.

После ужина все вместе занимались теорией, поминая добрым словом идею Гарри с ручками. Если бы все задания писались перьями, то спать ребятам не пришлось бы вовсе. Зелья варили по воскресеньям, с утра, тогда же и тренировали полеты. А после обеда Дафна уводила друзей в пустующий класс и учила танцам и всем прочим премудростям этикета. Впрочем, каждый прием пищи также превратился в занятия по этикету. Ребята стонали, но терпели.

Плоды такого интенсивного труда скоро стали видны всем. Четверка друзей с самого начала выделялась своими успехами в учебе в лучшую сторону. К концу октября они были на голову выше остальных, а постоянное совместное общение и тренировки привели к тому, что они понимали друг друга не только с полуслова, но и с полувзгляда. Кроме того, их движения из угловатых постепенно превращались в плавные и легкие. Даже Невилл утратил большую часть своей неуклюжести.

Впрочем, несколько событий, произошедших в этот период, явно выделялись на общем фоне.

* * *

В пятницу, на той неделе, когда начались полеты, завтрак не предвещал никаких неожиданностей. У Гарри болело все тело после утренней зарядки, но под требовательными взглядами Дафны он старался выглядеть бодро и весело. С другой стороны от девочки Невилл, пусть и с гораздо меньшим успехом, занимался тем же. Гарри держался только на гордости, ведь слева от него сидела Гермиона, которая уставала не меньше, а выглядела намного лучше.

Когда в зал влетели совы, приносящие почту, Гарри даже не взглянул на них, ведь писать ему было некому. Однако удивленный вздох Гермионы заставил его поднять голову: к их столу шестерка сов несла длинный и тяжелый на вид сверток. Совы бросили его перед Поттером. Следом подлетела еще одна и кинула поверх письмо. Гарри решил сначала прочесть его.

НЕ ОТКРЫВАЙТЕ СВЕРТОК ЗА СТОЛОМ, — гласило письмо. — В нем ваша новая метла, «Нимбус-2000», но я не хочу, чтобы все знали об этом, потому что в противном случае все первокурсники начнут просить, чтобы им разрешили иметь личные метлы. В семь часов вечера Роджер Дэвис ждет вас на площадке для квиддича, где пройдет первая тренировка.

Профессор Ф. Флитвик

По мере чтения мальчика начал разбирать смех. Подняв голову и увидев вопросительные взгляды друзей, он протянул письмо им. В итоге на лице Дафны засверкала улыбка, а Гермиона и Невилл недоуменно уставились на Гарри.

— И что здесь смешного? — не выдержала мисс Грейнджер.

— Смешно то, что если бы профессор не хотел, чтобы видели метлу, ему следовало просто вручить ее в гостиной. А этот сверток спутать с чем-то очень сложно. Да и зачем прятать его, если меня уже сегодня все увидят идущим с ней на тренировку?

— И какой тогда в этом письме смысл? — Невилл продолжал недоумевать.

— А смысл в том, чтобы погреть мое тщеславие и при этом прикрыться этим письмом: мол, мы не хотели, чтобы о вашей метле знали все.

— Но это же недостойно! — единственным ответом на эти слова Гермионы послужила ехидная улыбка Дафны.

Гарри, между тем, оглядел зал. Естественно, все уже догадались, что за посылка пришла к нему. И, если большинству было откровенно все равно, то две компании не остались равнодушными.

Со слизеринского стола Гарри пытался прожечь взглядом Малфой. Спокойно пережить, что у Поттера будет метла, а у него нет, он явно не мог. Но, наученный горьким опытом, вперед лезть не спешил, ожидая, не найдется ли другой такой дурак. И, конечно же, он нашелся. Прямо к Гарри шел гриффиндорец Рон Уизли. Малфой тихонько подошел поближе, чтобы услышать разговор.

— Это метла, — категорично заявил Уизли. На его лице читались злоба и зависть. — Тебе не выкрутиться, Поттер, — первокурсникам нельзя иметь свои метлы.

— А я и не собираюсь выкручиваться. И уж тем более спрашивать у тебя разрешения на то иметь мне метлу или нет. — Гарри говорил небрежным тоном, разглядывая своего несостоявшегося дружка.

— Это ты здесь, в большом зале, такой смелый, — презрительно бросил тот, — один на один я всегда могу разобраться с тобой. Не побоишься прийти в полночь в Зал славы? Дуэль волшебников, моим секундантом будет Финниган.

Гарри бросил взгляд на Невилла. Тот вырос в волшебной среде и должен был знать ритуалы. Кивнув Гарри, Лонгботтом спокойно произнес:

— Секундантом Гарри буду я. Вызов принят.

Скорчив на лице некое подобие грозной мины, Уизли удалился за свой стол.

— Ты никуда не должен идти! — Тут же набросилась на Гарри Гермиона. — Эта дурацкая ночная прогулка, нарушающая все школьные правила, приведет только к тому, что нас поймают, снимут баллы и назначат отработки. — В глазах девочки пылал нешуточный гнев.

— Гермиона, послушай, я не могу не пойти. Этого завистливого идиота надо осадить сразу, иначе потом будет еще хуже.

— Ах, так, значит, мои слова для тебя ничто? — Гермиона отвернулась от Гарри, гордо вздернув носик.

На занятиях Грейнджер не разговаривала с друзьями, демонстративно игнорируя их, а после обеда сразу же направилась в библиотеку. Ребята только удивлялись ее горячности. Всю вторую половину дня они провели в пустующем классе, где Дафна старательно вбивала в Гарри основы дуэльного кодекса. Самым забавным оказалось то, что единственными подходящими для боя заклинаниями из известных им, оказалось «Эрегуло», выпускающее сноп искр, и «Люмос Солем», создающее яркий луч солнечного света. Ими, по крайней мере, можно было ослепить противника.

Чтобы не вызвать подозрений, Гарри с Невиллом вечером улеглись в постели пораньше. Полдвенадцатого ребята тихонько встали и пошли в гостиную. На лестнице они повстречались с Дафной, и втроем вошли в гостиную. Они уже почти подошли к двери, когда из кресла, стоящего возле нее, поднялась темная фигура с тремя свитками пергамента в руках.

— Люмос, — на конце палочки Гарри засветился огонек. В его неярком свете он увидел стоящую перед ним Гермиону, с лицом Немезиды взиравшую на ребят. Девочка молча разглядывала троицу секунд двадцать, а потом протянула пергаменты.

— Вот ваши эссе по травологии на завтра. Вряд ли вам сегодня было до них, — с лица мисс Грейджер не сходило суровое выражение. — И завтра вам придется встать на полчаса раньше, чтобы переписать самим, — в ее голосе явно звучало злорадство.

Внезапно Дафна сделала два шага вперед и обняла подругу

— Спасибо, Герми.

От неожиданности Гермиона растеряла весь свой грозный вид. Ребята тоже удивленно смотрели на них: никто не ожидал подобного проявления чувств от вечно невозмутимой мисс Гринграсс.

Гермиона первая пришла в себя

— Ну что, мы, наконец, идем? — перед ними опять стояла классическая «рейвенкловская всезнайка».

Ребята переглянулись и с улыбками на губах отправились в Зал славы.

* * *

Тяжело дыша, четверка рейвенкловцев ввалилась в свою гостиную. Забег по ночному Хогвартсу не прошел для них даром.

— А я вам говорила, что ничем хорошим нарушение школьных правил не кончится.

— Гермиона, ты постоянно это говоришь, однако пока все не так плохо. — Гарри уже мог нормально дышать. — А вид Уизли, обнимающегося со столбом, стоил мелких неприятностей.

— Ты называешь это мелкими неприятностями? — голос Гермионы перешел в легкое шипение. — Сначала нас чуть не поймал Филч, потом чуть не съел трехголовый пес. Но все это, конечно, мелочи.

— Интересно, — притворно задумчиво произнесла Дафна, — у песика три головы, а нас — четверо. Как бы он управился, бедняжка?

— А мне гораздо интереснее, что это чудовище вообще делает в школе.

— Невилл, если бы ты смотрел не только на зубы этой собаки, но и по сторонам, ты бы обнаружил, что она стояла на каком-то люке и, следовательно, охраняла его. — Голос Гермионы от грозно-обличительного вернулся к обычному поучающему тону.

— А лично мне интересно совсем другое, — сказал Гарри спокойно, — как мы вообще оказались в этом коридоре?

— Ну-у, мы же убегали от Филча, — Невилл был озадачен самой постановкой вопроса.

— Вот именно, убегали. Причем бежали к своей гостиной, а никак не на третий этаж.

— И как тогда, по-твоему, мы там оказались? — судя по голосу, Дафне это было действительно интересно.

— Думаю, кто-то хотел нам показать эту собачку и люк, который она охраняет. И Хогвартс сам направил нас туда. А кто может попросить Хогвартс сделать такое — догадаться несложно.

— А зачем?

— Зачем, пока не знаю. Так что не стоит и гадать на пустом месте. Но думаю, нам очень скоро подскажут, что спрятано за таинственным люком.

Усталые ребята, наконец, разошлись по своим спальням. На завтрак они спустились откровенно сонными, ведь зарядку отменять они не собирались, да и эссе пришлось переписывать. За завтраком настроение друзей резко пошло в гору, когда они увидели изрядно разбитую физиономию Уизли.

Дело в том, что ночная дуэль окончилась анекдотом. Рон Уизли явно надеялся, что выросший среди маглов Гарри не имеет не малейшего представления о магических дуэлях, и каково же было его удивление, когда оказалось, что это именно он имеет весьма посредственное представление о дуэльном кодексе. Причем все его промахи весьма едко комментировались фирменным слышимым за километр шепотом Дафны.

Когда же дело дошло собственно до битвы, выяснилось, что искрами никакого вреда противнику не нанесешь. Рон, оценив это, бросился вперед, надеясь перевести благородный поединок в банальную драку. Однако в этот момент Гарри ударил его лучом по глазам. Уизли ослеп на пару секунд, и это привело его к роковым последствиям, а точнее к столбу, на который тот и налетел со всего размаха. Результаты этого столкновения и сияли сейчас на лице Рона. Ночью насладиться видом поверженного противника рейвенкловцам не удалось: в тишине, наступившей после падения Уизли, громом раздались характерные шаркающие шаги. После этого и состоялся стремительный забег участников дуэли по своим спальням, который познакомил рейвенкловцев с трехголовым чудищем.

Впрочем, для гриффиндорцев все закончилось еще печальнее. Рон, после встречи со столбом, оказался не в состоянии быстро покинуть место поединка и попал в цепкие руки Филча. Финигану удалось бежать, бросив незадачливого дуэлянта. Результатом поимки младшего Уизли стали двадцать баллов, которых лишился Гриффиндор, и неделя отработок для самого любителя ночных прогулок.

— Посмотри на стол Слизерина, — раздался у Гарри в ухе шепот Дафны.

Мальчик перевел взгляд на зеленый факультет. На кого именно надо было смотреть, пояснений не требовалось. Малфой с явным наслаждением разглядывал лицо Уизли, время от времени бросая сожалеющие взгляды на стол Рейвенкло.

— У меня стойкое подозрение, что кто-то сожалеет о том, что мы не попались Филчу. — Гарри как можно слаще улыбнулся повернувшему в очередной раз к ним свое лицо Малфою. Того чуть не перекосило от этого проявления чувств.

Наконец завтрак закончился, и друзья отправились к теплицам. Но спокойно дойти до них им не пришлось. Впереди в коридоре раздался какой-то шум. Повернув за угол, ребята увидели странную картину — Рон Уизли и Симус Финиган старательно молотили кулаками по Малфою, прижав того к стене. Гарри вспомнил, как его «любимый» кузен Дадли вот так, объединившись с дружками, двое-трое на одного, любил поколотить других детей. В голову мгновенно ударила кровь. Не задумываясь ни на секунду, Гарри вышел вперед.

— Эй, храбрые гриффиндорцы, а что же не вдесятером на одного? Или один на один за штаны боитесь, герои!

Уизли, услышав голос недавнего соперника, потерял интерес к слизеринцу и бросился на Гарри. Через миг за ним последовал Финиган. Побитый Малфой тихо сполз по стене. Гарри был легче своих противников, зато подвижнее. В широком коридоре у него были шансы воспользоваться этим преимуществом, но не успели они обменяться и парой ударов, как сзади раздался крик «Наших бьют». Это на поле боя появились братья-близнецы Уизли. Но тут очнулся Невилл. Он, конечно, не мог остановить двух старшекурсников, но, бросившись им под ноги, прикрыл спину друга на пару секунд, дав тому возможность отступить в угол. Сам Невилл, отброшенный одним из близнецов, отлетел в сторону.

Тут Гарри пришлось туго. Один против четверых, лишенный подвижности, он не имел шансов. Пара ударов уже достала его. Поняв, что терять нечего, он бросился вперед на Рона и, используя инерцию своего тела, нанес ему сильный удар в нос. Справа и слева на него обрушились кулаки близнецов. Но тут внезапно все кончилось.

— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ! — к остановившимся ученикам стремительно приближалась профессор МакГонагалл. — Позор, четверо учеников избивают одного! Это неслыханно!

— А вы ожидали чего-то другого от своих гриффиндорцев? — Сзади к МакГонагалл подошел профессор Снейп. Его голос мог заморозить лед в небольшом озере. — Думаю, исключение из школы послужит им хорошим уроком.

Лица гриффиндорцев посерели. До них начали доходить возможные последствия их поступка.

— Нет, Северус, это будет слишком.

— Слишком? — тон профессора зельеварения не предвещал ничего хорошего львиному факультету. — Ваши ученики успели избить моего студента, одного рейвенкловца и вчетвером напали на другого. И если этого недостаточно для исключения, то, что же они еще должны были сделать?

— Они, безусловно, понесут наказания за свои действия, — МакГонагалл тяжело давался этот разговор, — но повторяю, исключение — это слишком суровое наказание.

— Тогда как же их наказывать? После ночной прогулки младшего Уизли у Гриффиндора очков не осталось.

— Хорошо, пусть это будет два месяца отработок каждому.

— Два месяца отработок, лишение права играть в квиддич до конца обучения и предупреждение, что, если кто-то из них хоть раз ударит ученика, то немедленно вылетит из школы. Или мы с вами прямо сейчас идем к Дамблдору.

— Пусть будет так, Северус, — декан Гриффиндора явно была не в восторге от достигнутого соглашения, но другого выхода, кроме как согласиться, не видела. — А, вы четверо, немедленно ко мне в кабинет.

Уже к обеду весь Хогвартс знал о том, что четверо гриффиндорцев напали на Гарри Поттера. В результате, в сторону братьев Уизли летели косые взгляды даже от учеников их собственного факультета. Через Падму Патил, сестра которой училась на Гриффиндоре, друзья выяснили причину драки между Малфоем и Уизли с Финиганом: слизеринец, подождав в коридоре несчастливых любителей дуэлей, начал ехидно прохаживаться по их умственным и магическим способностям. Но не учел, что рядом с ним не было его «телохранителей».

— Гарри, а почему ты защитил Малфоя? Ведь ты его явно недолюбливаешь.

— Понимаешь, Гермиона, я защищал не Малфоя, а просто ученика, которого избивали двое здоровяков. Я могу не любить весь Слизерин целиком и Малфоя в частности, но подобную подлость я просто ненавижу. — Гарри уже ожидал длинной лекции по поводу необходимости соблюдения правил, но вместо этого услышал:

— Ты молодец, — после чего девочка быстро убежала куда-то.

* * *

На следующей неделе, в четверг, Гермиона проснулась в приподнятом настроении. Сегодня ей исполнилось двенадцать лет, и она чувствовала себя ужасно взрослой. Правда, было немного грустно впервые встречать День рождения без родителей. Впрочем, для нее это будет самый обычный день. Девочка не привыкла, что ее праздник интересует еще кого-нибудь, кроме мамы и папы. Она откинула полог кровати, и внезапно ее глаза стали напоминать глаза героинь японских мультфильмов — на ее тумбочке стояла ваза, полная цветов. Еще не веря себе, девочка понюхала их — нет, цветы явно пахли свежестью, и не были плодом ее воображения.

Тут Гермиона заметила Дафну, которая причесывалась перед зеркалом, старательно пытаясь показать, что окружающее ее совсем не интересует. С радостной улыбкой Гермиона вскочила с кровати и, подбежав к подруге, обняла ее.

— Спасибо, спасибо, спасибо…

— С Днем рождения тебя, Герми. Но все равно праздник не является поводом пропускать зарядку.

— Сейчас соберусь. А откуда цветы?

— Гарри с Невиллом вчера подошли к профессору Спрут и попросили разрешения сорвать парочку цветочков в ее теплице. Ну, а то, что парой не ограничились — ничего страшного.

Девочки спустились в гостиную. Их там уже ждали мальчики, делая вид, что сегодня ничего особенного не происходит. Однако от искреннего «спасибо» Гермионы оба покраснели.

Весь день друзья загадочно поглядывали на Гермиону. После ужина они предложили прогуляться вместе к озеру, а Гарри захватил свою расширяющуюся сумку. Придя на берег, он жестом фокусника достал оттуда скатерть и выложил на нее корзинку со сладостями, чашки и большой сосуд с горячим шоколадом. Сосуд выполнял функции термоса.

— Откуда все это? — удивлению Гермионы не было предела.

— Из Сладкого королевства. Это магазинчик в Хогсмите. Присылает заказы совами, но почему-то мало кто догадывается об этом. А теперь закрой глаза.

Девочка послушно зажмурилась.

— Можно открывать. С Днем рождения тебя! — перед Гермионой стояли ее друзья, а Дафна протягивала ей большую книгу в роскошном переплете. Красная от смущения Гермиона взяла подарок в руки и прочитала название: «Долгий путь трансфигурации». Девочка покраснела еще больше. Оказывается, друзья не забыли ее любимый предмет.

— За самую ученую юную волшебницу Хогвартса! — ребята дружно подняли чашки с шоколадом.

За болтовней, шутками, поеданием сладостей время пролетело незаметно. В конце этого чудесного вечера все просто тихо сидели на берегу и задумчиво смотрели на воду.

«Какое все же счастье, что мне пришло это письмо из Хогвартса. Мало того, что я стану настоящей волшебницей, одно чудо уже свершилось — у меня появились друзья. Ведь я об этом так мечтала в своей обычной школе. Да и здесь, не повстречай я в поезде ребят, особенно Гарри, стала бы уговаривать Шляпу направить меня в Гриффиндор. А все благодаря неподъемному чемодану с книгами. Без него вряд ли я села бы в купе с Гарри Поттером. А мне еще не верят, что книги помогают во всех случаях жизни».

Глава 6. Хеллоуин

* * *

Поздно вечером двадцать шестого октября четверка друзей отдыхала на креслах в уголке гостиной своего факультета. В это время в комнате обычно было пустынно — остальные ребята, не столь загружавшие себя учебой, уже находились в своих спальнях, и только пяти— и семикурсники усиленно занимались. Им в конце года предстояли экзамены, но преподаватели заваливали их заданиями с первого дня учебы. Глядя на них, друзьям заранее делалось страшно. Но сегодня в гостиной было больше народа — грядущее воскресенье позволяло немного расслабиться, к тому же, многие старшие ребята ходили гулять в Хогсмит, волшебную деревню, в которую отпускали по субботам школьников от третьего до последнего курса.

Гермиона, как обычно, изучала очередной талмуд, взятый в библиотеке «для легкого чтения». Дафна старательно полировала свои ноготки, Гарри, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, просто бездумно расслаблялся. Невилл отложил в сторону эссе по трансфигурации, которое готовил на понедельник, и мечтательно произнес:

— На следующей неделе в четверг уже праздник. Хоть один вечер отдохнем.

— Невилл, все эти праздники только отвлекают от учебы. Нам ведь столько всего надо изучить. — Гермиона произносила свою речь, не отводя взгляда от книги. — К тому же, Хеллоуин не такой уж большой праздник. Я понимаю еще Рождество, но это…

— А это еще и праздник всего волшебного мира — десять лет назад был уничтожен Тот-кого-нельзя-называть, — тут Невил внезапно запнулся под осуждающим взглядом Дафны. Девочка указала ему глазами на Гарри и поджатыми губами постаралась ясно выразить свое мнение по поводу тактичности Лонгботтома.

— Да, великий праздник, — саркастично произнес Гарри, взглянув на друзей, — все будут старательно поднимать бокалы за Мальчика-который-выжил. Интересно, хоть кто-нибудь догадается вспомнить не меня, а моих родителей, которые погибли в этот день?

— Гарри, главное, что о них помнишь ты, и мы вместе с тобой. — Гермиона отложила в сторону свою книгу.

— Спасибо. Я подходил вчера к профессору Флитвику: просил отпустить меня в этот день в Годрикову Впадину — посетить могилу родителей. Но он заявил, что без сопровождающего мне ехать нельзя, а сопровождать меня некому. Вот и вся благодарность магического мира.

— Я, кажется, знаю, как можно решить эту проблему. — Все удивленно посмотрели на Дафну, — тебе просто надо написать письмо министру магии.

— Письмо министру? И что же я ему напишу такого, что он решит мою проблему?

— Ну… письмо надо составить очень аккуратно. Сначала поблагодари его за разрешение иметь метлу и играть в квиддич.

— А причем здесь министр? — Невилл смотрел на девочку круглыми от удивления глазами.

— Он, разумеется, не причем. Но, во-первых, ему будет приятно, а во-вторых, и это главное, Гарри покажет этим, что является не человеком Дамблдора, а самостоятельной фигурой, склонной сотрудничать с министерством.

Глаза Невилла после такого объяснения стали еще больше.

— Затем, Гарри, ты напишешь, как тебе хочется посетить в Хеллоуин могилу родителей, но без его, министра, помощи никак эту проблему не решить. И между делом, что самое важное, намекни, что ты готов публично поддерживать министра в обмен на услуги с его стороны.

— И ты думаешь, что министр ответит на подобное письмо ученика-первокурсника? — ехидно спросила Гермиона.

— Обычного ученика нет, а вот Гарри Поттеру ответит обязательно. Не забывай, что Гарри — легенда магического мира, и иметь его на своей стороне хочет любой политик. А ответная поддержка министра лишней никогда не будет.

— Дафна, а тебе не кажется, что пользоваться своим именем не очень благородно? — Гарри неуверенно посмотрел на Гринграсс.

— Все пользуются твоим именем без всякой отдачи для тебя. И либо ты будешь играть сам, либо будут играть тобой, и ничего недостойного в том, чтобы воспользоваться своей известностью, нет. Вопрос ведь не в том, чем ты пользуешься, а в том, для чего и как. Сделать кому-нибудь гадость и уйти от наказания, прикрывшись своим именем — действительно подло. Обидеть слабого, пользуясь своей неприкосновенностью, тоже. Но не думаю, что ты когда-нибудь сделаешь подобное.

— Ну, хорошо, допустим, я попытаюсь написать подобное письмо. Но я ведь даже не знаю, как приступить к этому делу.

— Что с тобой поделаешь? Я напишу за тебя, а ты посмотришь и проверишь.

* * *

Утром в четверг, тридцать первого октября, в Хогвартсе завтрак проходил, как и в любой другой день. Но внезапно за столами факультетов наступила тишина — в зал вошел средних лет мужчина с седыми волосами.

— Корнелиус Фадж, министр магии, — услышал Гарри чей-то шепот. Он присмотрелся к министру. Тот был невысок, но осанист. Одетый в костюм в полоску и черные ботинки он скорее напоминал не волшебника, а менеджера среднего уровня из обычного мира.

Министр направился прямиком к преподавательскому столу. Он с подчеркнутой вежливостью поздоровался с директором и профессорами.

— Какая неожиданная встреча, — голос Дамби, казалось, лучился доброжелательностью, — не случилось ли чего-нибудь чрезвычайного, раз вы так внезапно навестили Хогвартс?

— Ничего страшного не произошло, — голос министра был не менее доброжелателен. — Просто мне необходимо поговорить с вами, чтобы решить одну маленькую проблему.

Они понизили голоса и о чем-то беседовали минуты две.

— Ну, вот и прекрасно, — радостно закончил мистер Фадж, — я рад, что вы не отказали мне в этой просьбе.

Министр отошел от преподавательского стола и направился прямиком к Гарри Поттеру.

— Доброе утро, Гарри, я Корнелиус Фадж, министр магии.

— Здравствуйте, мистер Фадж. — Гарри был слегка смущен напором министра.

— Извини, у нас мало времени. Очень плотный график на праздник. Я договорился с директором, и мы с тобой сейчас отправимся в Годрикову Впадину. Жду тебя через пятнадцать минут у главного входа.

— Большое спасибо, уже бегу, — Гарри вскочил, но тут же получил удар по правой ноге. Удивленно взглянув на Дафну, он увидел, что та показала глазами на преподавательский стол. Гарри перевел взгляд туда и заметил, что Дамби внимательно наблюдает за ним. Мальчик догадался, наконец, кивком поблагодарить директора и побежал переодеться в свою спальню. Спустя секунду оставшиеся втроем друзья переглянулись, и Невилл, получив одобрительные кивки девочек, стремительно вылетел из зала.

Когда Гарри подошел к главному входу, его друзья уже поджидали его там. Они на секунду замялись, но тут девочки выдвинули вперед Невилла.

— Э… Гарри… мы бы хотели попросить тебя… — мальчик явно стеснялся сформулировать свою мысль, но его выручила Дафна.

— Гарри, положи, пожалуйста, и наши цветы к ним. И нам очень жаль, что мы не можем поехать с тобой.

Невилл достал из-за спины букет белых цветов. Гарри с благодарностью посмотрел на друзей. Он хотел что-то сказать им, но в горле запершило, поэтому Гарри просто кивнул им, взял в руки букет и вышел на крыльцо.

* * *

Гарри вернулся уже к обеду. Министр проводил его до ворот Хогвартса и убыл по своим делам. Мальчик неспешно шел к зданию, обдумывая результаты своего, вернее дафниного письма.

Ему действительно хотелось придти в этот день к своим родителям и просто постоять возле их могилы. Министр тактично отстал от него на кладбище и не стал мешать ему. Мальчик, признаться, не ожидал от него такого, поэтому следовало поставить жирный плюс мистеру Фаджу на будущее.

Конечно, тот постарался выжать из этой ситуации определенные бонусы. Поведение министра в большом зале, скорее всего, вызвало у большинства учеников ощущение, что эта поездка была инициативой не Гарри, а Фаджа. И многие не забудут сообщить об этом событии родителям. Так что министр уже заработал пару очков в общественном мнении. Кроме того, Гарри заметил, как изящно министр показал ему и окружающим, что эта поездка с Гарри для него важнее многих других дел.

Но мистер Фадж, разумеется, не успокоился на этом. Портал вернул их из Годриковой Впадины в Хогсмит. Министр не преминул зайти с Гарри в Три Метлы и угостить мальчика чашкой горячего шоколада, и это было не лишним, так как погода стояла прохладная. А за шоколадом Фадж договорился с ним о небольшой статье для «Пророка». Статья будет в виде ответов на вопросы, их министр обещал прислать к субботе и высказал пожелание, чтобы не позднее воскресенья ответы были посланы обратно. Гарри уже подумывал, как бы попросить Дафну написать эту статью. В ее способности тонко уловить все нюансы мыслей и чувств и адекватно передать их мальчик не сомневался.

«Похоже, у меня появился собственный пресс-атташе», — Гарри с улыбкой вспомнил не вполне понятное слово из телепередачи.

Мальчик, столь охотно идя на сближение с официальным органом власти в волшебном мире, преследовал вполне определенную цель. В отличие от Риддла и Дамби, министр пока никак не вмешивался в его жизнь, но он явно мог помочь Гарри в ряде проблем. И, в первую очередь, именно он может разрешить использование палочки на каникулах Гарри и его друзьям. Причем, если насчет себя мальчик после сегодняшней встречи был уверен в успехе, то, как уговорить министра дать такое разрешение для друзей, пока было не ясно. Оставалось надеяться на гениальные идеи мисс Гринграсс. Но, в любом случае, министра лучше иметь союзником.

* * *

Четверка друзей вошла в большой зал, украшенный к праздничному банкету. Свечи, вставленные в сотни тыкв, разгоняли темноту. Тысячи летучих мышей сидели на потолке или летали по залу, заставляя мерцать огоньки свеч и создавая атмосферу некой загадочности. Матово поблескивающая на столах золотая посуда отбрасывала странные тени. Ребята расселись за столы и тихо любовались окружающим их великолепием, даже Гермиона прекратила свое вечное ворчание по поводу никчемности всех праздников вообще и этого в частности.

Внезапно в зал вбежал запыхавшийся профессор Квиррелл. Он подбежал к креслу директора и, тяжело опираясь о стол, простонал:

— Тролль, тролль в подземельях… Спешил вам сообщить, — после чего профессор грохнулся в обморок.

— Старосты, уводите свои факультеты в спальни! — прогрохотал по залу голос Дамби. Все преподаватели вскочили из-за стола и бросились из зала. В самом зале царила суматоха, старосты старались построить и пересчитать учеников и организованно вывести их из зала. Однако сделать это было не просто. Уже вставая из-за стола и направляясь к машущей рукой Пенелопе Кристалл, Гарри заметил, что Квиррелл как-то подозрительно быстро пришел в себя и, воровато оглядевшись, деловито направился прочь из зала. Мальчика разобрало любопытство. Гарри указал друзьям на удаляющуюся фигуру.

— Что-то это мне подозрительно. Я прослежу за ним, а вы прикройте меня. Встретимся в гостиной. — И, не дожидаясь очередной нравоучительной речи Гермионы о необходимости соблюдения правил, он бросился вслед за преподавателем.

Как и предположил Гарри, Квиррелл направил свой путь отнюдь не в сторону подземелий. Через две минуты стало ясно — профессор направляется к запретному коридору. Гарри занял выгодную позицию, спрятавшись за доспехами, стоящими у входа в коридор. Отсюда прекрасно просматривалась дверь, за которой сидел трехголовый пес, сам же Гарри был не виден в тени. Профессор шел прямо к запретной двери, как вдруг Гарри ощутил сильную боль в голове. Казалось, его шрам разрывает кожу. Квиррелл резко остановился. Он стоял спиной к мальчику, но Гарри показалось, что профессор увидел его: преподаватель стал, пятясь, приближаться к мальчику. Того охватил страх, сковывающий движения, но Гарри переборол себя и, стряхнув невольное оцепенение, приготовился героически отступать.

Внезапно в коридоре раздались чьи-то тяжелые шаги, и Гарри постарался стать еще незаметнее. И тут знакомый голос принес ему несказанное облегчение.

— Квиррелл, что вы тут делаете? — так вовремя появившийся профессор Снейп излучал что угодно, но только не дружелюбие.

— Я… И-и-щу т-тролля.

— Вы же сказали, что тролль в подземельях. И что, интересно, заставляет вас околачиваться на третьем этаже? — тихий презрительный голос профессора, казалось, обращал преподавателя ЗОТИ в лед.

— Я… я… хотел… убедиться…

— Немедленно следуйте вниз. Вы, кажется, забыли свой долг перед школой. И если забудете еще раз, я вам о нем напомню.

Гарри с ужасом подумал, что его сейчас обнаружит Снейп. Если он так разговаривал с другим профессором, то ученика превратит в горку пепла одним взглядом, причем мальчик опасался, что этой горкой он может стать в буквальном смысле слова. Внезапно лицо профессора изменилось. Казалось, чуткий нос зельевара уловил какой-то посторонний запах.

— Следуйте за мной, — и Снейп быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Сам не зная почему, Гарри направился вслед за профессорами. Они уже шли по коридору второго этажа, как вдруг перед ними вышел из-за поворота огромный тролль, держащий в руках тяжелую дубину. Киррелл, тихо заскулив, разлегся на полу. В глазах тролля загорелся жадный огонек, он размахнулся своей дубиной и шагнул к профессору Снейпу. Но тут, с подчеркнутой неторопливостью, преподаватель зельеварения достал свою палочку и дважды взмахнул ей, не говоря ни слова Через миг огромный тролль с грохотом рухнул на пол. Также неторопливо зельевар спрятал свою палочку и, повернувшись к Квирреллу, презрительно бросил:

— Вставайте вы, ничтожество, и запомните эту сцену на будущее. Не советую вам раздражать меня. А теперь идите и приведите сюда директора.

Гарри счел этот момент самым подходящим, чтобы направиться в свою гостиную. Увиденное со всей очевидностью показало, что профессор Снейп является достойной кандидатурой на преподавание защиты для их компании. Вот только как подойти к нему с подобным вопросом, Гарри пока не представлял.

* * *

Гарри с друзьями возвращался в здание школы со стадиона. Только что закончился первый в этом сезоне для команды Рейнвекло матч по квиддичу, проходивший против Хаффлпаффа, и их команда выиграла. Однако настроение друзей было не радужным. Гарри, будучи ловцом команды, хоть и поймал снитч, но перед этим чуть не свалился с метлы.

— Я тебе говорю, во всем виноват Снейп! — горячилась Гермиона, — я сама видела, что, когда метла взбесилась, он непрерывно смотрел на Гарри и что-то шептал. А, если вы, конечно, не забыли, для заклинаний необходим зрительный контакт. И как только я его подожгла, и он отвлекся, Гарри сразу выровнял метлу, — девочка смотрела на Гарри с вызовом.

— Гермиона, я тебе искренне благодарен, что ты рискнула из-за меня поссориться с профессором. Думаю, от главной любительницы соблюдения правил в школе этого никто не ожидал. Но, если бы Снейп действительно хотел сбросить меня с метлы, я бы уже через пару секунд валялся на поле. Я видел, как он колдует — у меня не было бы шансов.

— Тогда почему, как только он отвлекся от тебя, ты сразу взял метлу под контроль? — Невилл признавал весомыми аргументы обоих спорщиков, не склоняясь окончательно ни в ту, ни в другую сторону.

— Просто Гермиона не обратила внимания на еще один момент, — голос Дафны был абсолютно спокоен. Выдержав паузу, она продолжила: — Кроме профессора Снейпа ты, Герми, вывела из строя еще одного преподавателя.

— Кого? — тихим испуганным голосом спросила мисс Грейнджер. Сама идея о том, что она за одну минуту умудрилась совершить враждебные действия по отношению сразу к двум профессорам, привела ее в ужас.

— Квиррелла. Ты задела его, пока бежала к Снейпу, и он упал со скамейки.

— Ой, — Гермиона не знала, куда ей деться со стыда.

— И, что немаловажно, Квиррелл в это время также смотрел на Гарри и что-то шептал.

— Тогда получается, что один из них старался убить Гарри, а другой его защищал, — рассудительно заметил Невилл, — а поскольку у Квирелла был повод устранить Гарри, то Снейп и был защитником.

Все вспомнили рассказ Гарри о его приключениях на Хеллоуин. Мальчик не раз повторял, что Квиррелл заметил его, и идея о том, что профессор решил устранить свидетеля его попытки проникнуть в запретный коридор, показалась детям разумной.

— З-значит я… чуть… все… не испортила… — Гермиона спрятала лицо в ладонях. В ее голосе слышались слезы, ведь получается, она чуть не убила Гарри. Не задень она случайно Квиррелла, и ее друг сейчас лежал бы мертвый на траве стадиона, и все потому, что она не осмотрелась толком, а сразу бросилась спасать Гарри. Хороша «спасительница». Как же она сможет теперь смотреть ему в глаза? Да он и остальные друзья теперь даже не взглянут в ее сторону. О том, что она незаслуженно обидела профессора Снейпа, девочка даже не хотела думать. Если он решит за это превратить ее в камень, то так даже будет лучше. Гермиона разрыдалась.

— Гермиона, ну успокойся, пожалуйста, — Гарри видел, что девочка очень переживает свою ошибку, и его очень огорчали слезы подруги. Он взял ее ладони в свои и осторожно отвел их от лица. — Не плачь, ведь ничего страшного не случилось. Для меня главное, что ты пыталась помочь мне. А все остальное неважно.

Девочка робко посмотрела на него, она боялась увидеть в его глазах холодность и осуждение.

— Но ты же чуть не погиб из-за меня…

— Не из-за тебя, а из-за Квиррелла. А ты действительно спасла меня, толкнув его. Ведь Снейп мог и не справиться его чарами. — Гарри мягко улыбался. Он видел, как из глаз Гермионы уходит страх. А это было то чувство, которое ему очень не хотелось видеть у своих друзей. Они заслуживали совсем другого.

— Как бы то ни было, у Гарри появился прекрасный повод поговорить с профессором, — на лице Дафны появилась хитрая улыбка. — Так что не расстраивайся, Герми, все обернулось к лучшему.

— Конечно, — поддержал ее Невилл, — Гарри цел, наши выиграли матч, и мы теперь знаем, кто хочет навредить Гарри. Вот только что Гарри скажет Снейпу?

— Гарри, ты сейчас же пойдешь к профессору и поблагодаришь его. Заодно извинишься за Гермиону, — при этих словах подруги мисс Грейнджер вся покраснела. — Ей сейчас действительно не стоит идти к нему. А потом аккуратно договоришься насчет занятий.

— И как у меня, интересно, это получится? — Гарри жалобно посмотрел на Дафну, — Может быть, ты…

— Нет, именно ты. И помни, мы в тебя верим. — В голосе мисс Гринграсс слышалась уверенность, которой так не хватало самому мальчику.

* * *

Гарри аккуратно постучал в дверь кабинета профессора зельеварения. Несколько секунд ничего не происходило, и внутри головы уже раздался тихий шепоток, что может так оно и лучше, можно попробовать в другой раз, а сейчас лучше убежать. Но мальчик подавил сомнения и только распрямил спину.

— Войдите, — тон, которым было сделано это приглашение, не предвещал ничего хорошего, но Гарри смело открыл дверь.

— Поттер? Что вам тут нужно? — Снейп в упор посмотрел на вошедшего мальчика.

— Профессор, я пришел поблагодарить вас за то, что вы спасли меня, там, на поле, — голос Гарри немного дрожал, но он старался стоять прямо и смотреть в глаза профессору.

— И что же там произошло? — голос преподавателя оставался ледяным.

— Когда у меня взбесилась метла, мои друзья видели, что вы пытались помочь мне, сэр.

— В особенности мисс Грейнджер.

Гарри порадовался, что Гермионы сейчас нет рядом, ведь от того, каким тоном были сказаны эти слова, девочка несомненно сразу же упала бы в обморок.

— Профессор, Гермиона очень сожалеет о своих необдуманных действиях. Мы все готовы получить от вас наказание за ее проступок, сэр.

Снейп удивленно выгнул бровь. Он вполне ожидал подобного от самой Грейнджер, но вот от остальных…

— Ну что же, наказание вы получите вместе, раз так просите. До Рождества ваша четверка будет каждую неделю мыть котлы по четвергам, после ужина.

— Спасибо профессор, — в голосе Гарри слышалась откровенная радость. Он боялся, что Снейп решит наказать Гермиону гораздо суровее.

Во взгляде преподавателя появилось удивление: не часто ученики благодарят за наложенное взыскание. Впрочем, удивление сразу же сменилось подозрительностью.

— И вам, Поттер, конечно же, не интересно, кто и почему хотел свалить вас с метлы? — тон профессора явно говорил о том, что Поттеру, по мнению зельевара, это на самом деле очень интересно, но получить эти сведения от него, Снейпа, у мальчика нет не малейших шансов.

— Я это знаю, сэр. Я следил вечером в Хеллоуин за профессором Квиреллом, и видел, как он пытался проникнуть в дверь в запретном коридоре. И он, похоже, заметил меня, — Гарри чувствовал, что его откровенность может не вполне понравиться профессору Снейпу и, судя по взгляду последнего, так оно и было.

— И вам, конечно, было наплевать на распоряжение директора идти прямиком в свои спальни.

Мальчик покаянно молчал. С одной стороны он понимал, что Снейп не похвалит его за нарушение приказа директора, с другой же испытывал какое-то облегчение, от того, что признался в своем проступке.

— Десять баллов с Рейвенкло. И можете идти. Или вам есть еще что сказать? — голос профессора не потеплел ни на градус.

— Да, сэр.

Профессор удивленно посмотрел на мальчика. Тот понял это как приглашение к продолжению разговора.

— Сэр, мы с друзьями хотели бы глубже изучать зелья. Мы уже занимаемся сами, но без помощи мастера многие вопросы остаются для нас непонятными. Не могли бы вы помогать нам с этими дополнительными занятиями?

Вот теперь профессор Снейп был по-настоящему поражен, ведь для него не было секретом отношение к нему учеников. И поверить в то, что среди них найдутся желающие дополнительно заниматься с ним, было очень сложно. Однако один такой желающий находился прямо перед столом профессора. К тому же, это был Гарри Поттер, отношение к которому у знаменитого «ужаса подземелий» было откровенно не лучшим. Но, как видно, чудеса случаются и в волшебном мире. Они хотят занятий — значит, получат их. Вот только пусть потом не жалуются. На лице профессора появилась хищная улыбка.

— Ну что же, совместим эти занятия с отработками. Но уже до конца года. И если я увижу, что вы недостаточно стараетесь, или мне просто что-то не понравится, то до самого лета вам придется просто мыть котлы каждую неделю.

— Благодарю вас, сэр, — на лице мальчика появилась довольное выражение. Он не ожидал, что уговорить профессора удастся так легко. Вернее, не ожидал, что уговорить удастся вообще. — И еще один вопрос, сэр.

— Говорите, — лицо профессора выражало искреннее недоумение. Мало того, что Поттер и компания подписались на адский труд в течение года — ведь вряд ли они думали, что занятия будут проходить в приятной обстановке — так им и этого мало.

— Сэр, у нас крайне слабый уровень знаний по ЗОТИ. Не могли бы вы также дополнительно заниматься с нами и по защите? Нам не к кому обратиться, кроме вас.

Да, минуту назад профессор зельеварения думал, что Поттер не сможет удивить его сильнее. Однако он понял, что ошибся. И, видимо, растерявшись на секунду, ответил:

— Хорошо, по вторникам на тех же условиях.

Уже через миг после того, как произнес эту фразу, Снейп горько пожалел о своем согласии. Однако отступать от своего слова он не привык.

— Спасибо, сэр. Я могу идти?

— Можете, Поттер, но только после того как отмоете эти десять котлов, — мальчику следует понимать, что учеба для него — это не тыквенный пирог, злорадно подумал профессор.

Глава 7. Счастливого Рождества

* * *

Приближалось Рождество. Несмотря на то, что на улице, да и в самой школе, было ужасно холодно, компания рейвенкловцев не прекращала свои занятия спортом. Ребята уже втянулись в ритм тренировок и с удовольствием наматывали круги вокруг озера. Их не могли остановить ни дождь, ни выпавший в середине декабря снег. С появлением двух дополнительных занятий в неделю у друзей не осталось даже намека на свободное время. Причем профессор не забывал совмещать полезное для них с приятным для себя — после каждого урока ребятам приходилось по два часа отдраивать кабинет зельеварения. Когда чистота становилась просто ослепительной, Снейп переключал их на разбор ингредиентов. И злопамятный преподаватель не забывал самые пачкающиеся и дурнопахнущие из них предоставить в распоряжение Поттера и Грейнджер.

Но дети не расстраивались, ведь профессор действительно умел учить. По четвергам он обучал их основам взаимодействия ингредиентов. Скептически хмыкнув при виде любимой таблицы Гарри, он показал им книги, заполненные сотнями подобных таблиц, причем в них учитывались не только сами компоненты, но и их различные соотношения, условия смешивания и возможные катализаторы. Мальчик, тем не менее, понял, что двигался в верном направлении. А дождаться похвалы от уважаемого преподавателя было невозможно в принципе. Зато вместо похвал зельевар не забывал в конце каждого занятия дать им задание на написание эссе по пройденному материалу. Размеры этих эссе приводили в ужас всех, кроме Гермионы, но отступать было некуда.

Для занятий по ЗОТИ профессор использовал пустующий класс рядом со своим кабинетом. Стараниями друзей он теперь содержался в идеальном порядке. Семнадцатого декабря, во вторник, ребята, как обычно, ждали преподавателя. Профессор всегда появлялся «с боем часов» и еще на первом занятии предупредил, что первое же опоздание будет и последним. На робкое замечание Гермионы о существовании «извиняющих обстоятельств» он с мрачной улыбкой ответил, что единственным извиняющим обстоятельством будет смерть всей четверки. А если останется жив хоть один, то его обязанность будет принести трупы остальных к установленному времени.

Дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел профессор Снейп. Его черная мантия картинно развевалась за спиной. Еще стоя у двери, он небрежно запустил пару оглушающих заклятий в Гарри и Гермиону, но ребята уже привыкли к манере преподавателя в самый неожиданный момент кидаться заклинаниями. В начале обучения профессор соизволил объяснить, предварительно оглушив их с помощью Ступефая, что противник во всех случаях будет стараться использовать внезапность. И он, профессор Снейп, сделает все, что бы его ученики были ВСЕГДА готовы к отражению нападения. В этот раз Гарри просто увернулся от заклинания, а Гермиона прикрылась щитовыми чарами.

Профессор прошел до середины помещения и резко повернулся.

— Поттер, встаньте напротив меня.

Гарри молча выполнил распоряжение преподавателя.

— До настоящего времени я учил вас простейшим заклинаниям нападения и защиты. Но как бы хорошо вы ни сражались, противник почти всегда мажет нанести вам раны. Поэтому знание защиты подразумевает и знание лечебных заклинаний. Сегодня мы изучим «Эпискеи», или заклинание заживления. Залечивает несильные раны и переломы. Жду от вас к следующему вторнику эссе. Размер обычный. И как вы его доставите мне на каникулах — ваше дело. — Не прерывая своей речи, профессор кинул оглушающее заклятие в Дафну, но та увернулась изящным движением и улыбнулась в ответ. — Сейчас я покажу на Потере, как действует заклинание.

Снейп подошел к мальчику.

— Закатайте рукав на левой руке и поднимите ее.

Едва мальчик выполнил это указание, как прозвучало «Секо», и на руке возникла неглубокая, но кровоточащая царапина. Гарри почувствовал лишь легкое жжение. Профессор выполнил заклинание, вложив в него минимум силы. Впрочем, в его профессионализме никто и не сомневался.

— Смотрите внимательно.

Движение палочкой, «Эпискеи» и рука Гарри выглядела так, словно никакого пореза и не было.

— Повторите слово.

— Эпискеи! — хором ответили четыре голоса. Заставив детей десяток раз повторить эту формулу, профессор медленно показал движения палочкой. После того, как у всех получилось точно повторить на нормальной скорости, перешли к практической части.

— Разбились по парам. Лонгботтом с Грейнджер, Поттер с Гринграсс. Сначала один наносит рану, потом ее лечит, затем наоборот. Приступайте.

Гарри поежился, подходя к Дафне. До сих пор заклинание «Секо» они отрабатывали только на манекенах, и теперь Поттер понял, зачем профессор столько гонял их, заставляя точно регулировать силу заклинания. Он был уверен, что не нанесет девочке сильной травмы, но применять режущее заклинание к человеку, и не просто человеку, а своей подруге, мальчику очень не хотелось. Он бы предпочел, чтобы профессор весь урок резал персонально его, не трогая друзей, но понимал, что деваться некуда.

— Начинай, Дафна, — он виновато улыбнулся ей. Девочка сосредоточилась и взмахнула палочкой. Было видно, что она тоже не в восторге от предстоящей задачи. Порез получился чуть глубже, чем у Снейпа, и болел сильнее, но Гарри даже не поморщился, стараясь как можно одобрительнее смотреть на подругу. Лицо девочки чуть побелело, но она взяла себя в руки и со второй попытки залечила Гарри руку.

Теперь они поменялись местами, и мальчик убедился, что в сотню раз легче подбадривать напарницу, чем самому причинять ей боль. Сконцентрировавшись на том, чтобы причинить Дафне как можно меньше вреда, он нанес ей маленький порез. И тут же с первого раза вылечил его. На сердце сразу стало легче.

У Гермионы и Невилла дела шли не так хорошо. Лонгботтому труднее всех давалась регулировка силы, и, соответственно, раны на руке девочки часто получались более глубокие и болезненные. И лечение поначалу выходило не сразу. Профессор, разумеется, внимательно наблюдал за детьми, и Гарри понимал, что случись что-либо серьезное, он мгновенно придет на помощь. Но болезненное сжатие губ Гермионы всякий раз, когда Невилл вкладывал чересчур много сил в заклинание, заставило мальчика обратиться к преподавателю.

— Сэр, вы не будите возражать, если я поменяюсь местами с Гермионой?

Снейп обратил мрачный взгляд на Гарри, но тот выдержал его.

— Хорошо, Поттер. Разрешаю.

Гарри радостно улыбнулся, ободряюще кивнул Гермионе и встал в пару к Невиллу.

Урок закончился в фирменном снейповском стиле.

— На сегодня достаточно. Бочка со жгучими слизнями ждет вас в кабинете зелий. Аккуратно разложите их в банки по пятьдесят штук. — Профессор запустил «Ступефаем» в Невилла, развернулся и вышел из класса. Впрочем, он успел из-за двери кинуть еще одно оглушающее заклятие в Гермиону.

— По-моему, он к тебе неравнодушен, — Невилл сочувствующе посмотрел на Гермиону.

— Он все еще не может забыть свою подгоревшую мантию, — девочка тяжело вздохнула, — может, после Рождества простит.

— Будем надеяться. Не будет тебя видеть целых две недели и отойдет, — Гарри сам не очень верил своим словам, но считал нужным приободрить подругу.

— А если не поможет, мы сделаем ему еще большую пакость, и он забудет о твоей проделке, — ласковая улыбка Дафны могла бы очаровать даже камень.

— Нет, нет, не делайте ничего, я сама во всем виновата, и вы не должны страдать из-за меня.

— Во всем виноват только наш «ужас подземелий». Должен же он понимать, что нам, девочкам, можно и пошалить. А обижаться на нас вообще нельзя. А то обидимся в ответ, и придется ему самому прощение просить.

— Ладно, пойдемте работать. Хоть бы к полуночи управиться, — Невилл с трудом подавил предательский зевок.

* * *

Все школьники с нетерпением ждали каникул. Дети мечтали покинуть холодную школу и провести несколько дней в своих уютных домах. Заставлять себя думать об уроках с каждым днем становилось все труднее.

— Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждет, — громко произнес Драко Малфой после одного из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль…

Произнося эти слова, Малфой смотрел на Гарри; Крэбб и Гойл громко захихикали. Гарри лишь усмехнулся в ответ. Из всей четверки он один оставался на каникулы в школе, но абсолютно не горевал по этому поводу. Хогвартс за полгода стал для Гарри тем, чем не мог стать дом Дурслей за десять лет — настоящим домом. Конечно, было бы совсем замечательно провести каникулы с друзьями, но их дома ждали родные, и Гарри не имел ни малейшего желания портить их ожидание встречи с ними своим грустным видом.

— Гарри, ну зачем тебе оставаться? Я написала своим родителям, и они приглашают тебя провести каникулы у нас.

— Гермиона, мне тоже не хочется расставаться с тобой, — девочка от этих слов покрылась густым румянцем, — но Рождество — это семейный праздник. И я хочу отметить его в своем настоящем доме — здесь. Но у меня есть кое-какие идеи на летние каникулы.

— Это какие же? Учти, моя мама писала, что надеется увидеть моих друзей летом в нашем доме. И миссис Гринграсс принципиально не принимает отказов.

— Да, моя бабушка тоже выражала желание узнать поближе моих товарищей.

— Вот вернетесь с каникул, все расскажу.

— А на каникулах опять ввяжешься в какие-нибудь неприятности. Думаю, тебя нельзя оставлять одного, — решительно произнесла Гермиона.

— Даже не думай об этом. Подумай лучше, как соскучились по тебе родители.

Девочка грустно улыбнулась. Ей самой ужасно хотелось увидеть маму с папой и рассказать им все-все, что случилось за эти полгода. Но бросать Гарри одного в Хогвартсе казалось неправильным.

Наконец, последние учебные дни пролетели, и уезжающие школьники отправились на посадку в Хогвартс-Экспресс. Гарри дотащил до платформы чемоданы девочек и погрузил их в поезд. До отправления он весело шутил с друзьями, обещая потребовать с каждого подробный отчет о каникулах. Потом долго стоял на платформе, глядя вслед удаляющемуся поезду. Еще летом он не представлял, что на свете могут быть люди, даже короткая разлука с которыми доставит ему грусть. Однако времени на долгие рассуждения не было, надо поспешить отправить совиной почтой заказы на подарки для друзей. И не только для них.

* * *

Дадли Дурсль задумчиво сидел за обеденным столом. Мама все каникулы стремилась откармливать его разными вкусностями, ведь «бедный ребенок в школе постоянно страдает от недоедания». Конечно, Дадли от голода не страдал, но и разносолов, подобных домашним, в школьном меню не было. Но огорчал мальчика в школе не ассортимент столовой, а тот факт, что для завоевания должного уважения одноклассников одних занятий боксом оказалось недостаточно. Школа была весьма неплохой, и многие ученики хвастались тем, что они уже как взрослые, и умудрялись летом самостоятельно заработать приличные суммы денег различными способами. Это считалось престижным, и Дадли явно уступал в этом вопросе большинству своих одноклассников.

Все каникулы мальчик раздумывал, как не просто заработать десяток фунтов, но свершить что-нибудь выдающееся. К началу следующего учебного года ему хотелось не просто догнать, но и превзойти своих товарищей. В конце концов, если у папы была коммерческая жилка, то и у него она должна проснуться. Однако до сих пор эта жилка спала самым наглым образом, что и вызывало задумчивость ребенка.

Перед Дадли лежала коробка с шоколадными лягушками — подарок кузена на Рождество. Мальчик еще летом заметил, что в последнее время отношения мамы и Поттера изменились. А в школе ему популярно втолковали один принцип — «кровь не водица». Поэтому он не сильно удивился, когда кузен прислал на праздник ему эту коробку, а маме — весьма милый передник, который, как писалось в прилагавшемся письме, никогда не пачкается. Петунья не преминула проверить это утверждение и осталась довольна результатом. А Дадли, хоть и опасался всего волшебного, но мужественно поедал шоколад, абсолютно не обращая внимания на то, прыгает тот или нет. Папе же Поттер прислал какую-то потертую медную монетку. Мальчик понял, что кузен тоже осознает разницу между родными и неродными людьми. И он был доволен, что мама послала Гарри вполне достойный подарок от них обоих.

В этот момент произошли два события, которые, наконец, смогли сдвинуть решение стоящей перед ребенком проблемы зарабатывания денег с мертвой точки. Во-первых, мама понесла очередную треснувшую чашку в комнату кузена, там уже опять образовался склад ломаных вещей, на починку которых миссис Дурсль имела определенные виды. А, во-вторых, последняя лягушка выпрыгнула из коробки, снова напомнив Дадли о кузене. Далеко ей прыгнуть не удалось, но ее судьба внезапно стала абсолютно безразлична ребенку. Двойное напоминание повернуло мысли мальчика в нужную сторону. Дадли широко улыбнулся и откинулся на стуле. Следующей осенью ему будет о чем с гордостью рассказывать в школе. В голове мальчика созрел гениальный бизнес-план.

* * *

Рано утром двадцать пятого декабря миссис Грейнджер накрывала завтрак в гостиной. Она не сомневалась, что сегодня ее дочка встанет ни свет ни заря и прибежит знакомиться с подарками. Она заранее предвкушала радость дочери, ведь в этом году девочка впервые получит подарки не только от родителей, но и от своих друзей. Миссис Грейнджер приятно удивили три совы, прилетевшие вчера поздно вечером. Ведь ее девочка была образцом идеальной дочери, и единственное, о чем жалела любящая мама — это отсутствие у дочки друзей. Гермиона слишком увлекалась книгами, слишком выделялась своей блестящей учебой и до недавнего времени практически не общалась с другими детьми.

Миссис Грейнджер тяжело воспринимала разлуку с дочерью, вызванную отъездом девочки в школу, но та старалась писать как можно чаще, и мать пыталась представить ее жизнь по этим письмам. Первые из них описывали только учебу девочки. Уже начало казаться, что повторится история с прежней школой и ее девочка так и не найдет общего языка со сверстниками. Но потом все чаще и чаще в письмах описывались не школьные успехи Гермионы, а ее друзья. Джейн Грейнджер боялась поверить себе, что в жизни ее дочери наконец-то появилось что-то кроме книг. А четыре дня назад на вокзале, когда она увидела свою девочку, она поняла, что та действительно изменилась. Она иначе шла, иначе говорила, ее вечно непослушные волосы теперь лежали аккуратно уложенными. И ее рассказы…

В комнату вбежала Гермиона и бросилась на шею мамы.

— Счастливого рождества!

— И тебе, доченька, тоже счастья.

Девочка подошла к елке и первым делом развернула подарки родителей — спортивный костюм и паркеровский письменный набор. Потом еще раз подбежала к маме и поблагодарила ее, чмокнув в щеку. Джейн видела, что в дочери борются нетерпение развернуть подарки друзей с удовольствием от предвкушения этого процесса. Наконец Гермиона достала подарок Невилла. В пакете оказалась книга в кожаном переплете. Это была редкая книга по чарам, которую Гермионе не удалось получить в школьной библиотеке — там был всего один ее экземпляр, постоянно находившийся в руках пятикурсников. Прекрасное пособие для подготовки к экзаменам на СОВ.

Потом последовал подарок Дафны — чудесный набор по уходу за волосами. Подруга смогла героическими усилиями привести прическу Гермионы в приличное состояние, но до полной победы было еще очень далеко.

Джейн с улыбкой смотрела на дочь. Как она и ожидала, напоследок девочка оставила подарок от Гарри Поттера. Чаще всего в своих письмах и рассказах дочка упоминала именно его имя. Наконец упаковка была снята. Гермиона посмотрела на подарок, прочитала открытку и охнула от восхищения. Перед ней лежала элегантная сумочка, обладавшая свойством расширения, как и спортивная сумка Гарри. Теперь ей больше не придется тащить на вокзал тяжеленный чемодан и таскать по школе огромный рюкзак с книгами.

Девочка тут же показала маме чудесные возможности этой сумки, сложив в нее все подарки, а потом достав обратно.

— Но почему ты раньше не рассказала о такой замечательной возможности? Мы с папой обязательно купили бы тебе такую нужную вещь.

— Пока мы не поехали в школу, я и не знала о подобных вещах. А потом как-то постеснялась. Она ведь не дешевая.

— И Гарри Поттер может позволить себе такие подарки?

— Он достаточно богат: родители оставили ему приличное наследство. Но он никогда не кичится этим.

— Ну, ладно. Но раз он не приехал к нам на Рождество, я не против познакомиться с ним летом.

— Ты не будешь возражать, если я приглашу его и остальных друзей погостить у нас недельку в августе?

— Конечно, нет. Мы с папой будем только рады.

Джейн и в самом деле хотелось пообщаться с друзьями ее дочери. Она верила, что ее маленькая девочка не стала бы близко сходиться с недостойными людьми, но матери никогда не помешает и самой посмотреть на друзей ее дочери.

* * *

Ну вот, осталось без приключений отнести эти эссе и можно наслаждаться Рождеством. Гарри подбадривал сам себя, направляясь в подвалы Хогвартса. Конечно, он знал, что извращенное мышление их уважаемого преподавателя может зайти очень далеко, но мальчик надеялся, что под Рождество тому не придет в голову ничего зловредного. Как оказалось, этой надежде не суждено было сбыться.

— Разрешите войти, сэр?

К удивлению Гарри внешний вид профессора говорил о чем угодно, но только не о предстоящем празднике. На столе профессора дымился котел, а сам Снейп усиленно складывал в дорожную сумку какие-то склянки с зельями.

— А, это вы, Поттер. Давайте ваши эссе, потом проверю.

— Что-то случилось, сэр?

— Для вас ничего. А мне необходимо срочно уехать на примерно на день. — Профессор грустно взглянул на кипящий котел.

— Могу я чем-нибудь помочь, сэр?

— Разумеется, нет. Впрочем, если вы хотите вместо празднования Рождества заняться чем-то полезным, могу вам это организовать.

— Если это действительно надо, то да, сэр.

Зельевар оценивающе посмотрел на ученика. Ожидать помощи от Поттера — это было последнее, что могло прийти ему в голову, но ведь мальчик говорил вполне искренне. А мадам Помфри очень надеялась получить это зелье. Так что…

— Поттер, на каникулах я всегда готовлю специальное противоожоговое зелье для школьного лазарета. Оно требует особого внимания и аккуратности. Поэтому почти все время его приготовления, а это восемь дней, необходимо находиться рядом с ним. Я начал его варить три дня назад, а теперь, к сожалению, вынужден срочно покинуть Хогвартс. Если вы согласитесь продолжить его изготовление, пока меня не будет, то наш лазарет не останется без необходимого лекарства.

Гарри совсем не хотелось проводить праздник в кабинете Снейпа за варкой особого хитрого зелья. Но не выручить преподавателя, особенно после того, как сам напросился, было как-то недостойно. Зельевар слишком гордый и никогда бы не обратился с просьбой, если бы в этом не было действительно острой нужды.

— Я готов, сэр. Что нужно делать?

— Вот рецепт зелья, — Снейп кивнул головой на раскрытую книгу, лежащую на столе. Посмотрев туда, Гарри изумился, ведь он и представить себе не мог, что один рецепт может занимать три десятка страниц.

— Зелье сейчас вот в этой стадии, — профессор указал нужную строку на седьмой странице. — Следующий ингредиент требуется добавить через десять минут.

— Я постараюсь справиться, сэр.

— Если увидите, что ошиблись, и зелье испорчено, просто охладите котел и займитесь своими делами. Это зелье действительно очень сложное. Я постараюсь прибыть как можно раньше.

— Ясно, сэр. Счастливого Рождества.

— И вам счастливого Рождества, — голос профессора раздался уже в коридоре. Впрочем Гарри так и не решил, то ли у профессора что-то случилось с головой, раз он пожелал ему счастья, то ли, что было гораздо правдоподобнее, в коридоре такое странное эхо.

Гарри мрачно посмотрел на котел. Это Рождество получалось совсем не таким, как он представлял ранее. Но делать нечего, придется выполнять взятые на себя обязательства. Мысль о том, что можно специально ошибиться и спокойно идти отдыхать, Гарри даже не пришла в голову. А если бы и пришла, то была бы с позором изгнана.

* * *

Утром первого января профессор Снейп быстро шел из Хогсмита в направлении школы, находясь в самом мрачном расположении духа. Поручение директора было выполнено, но вместо одного дня заняло почти неделю. И теперь мадам Помфри не получит свое зелье, которое профессор обещал ей приготовить. А невыполнение обещания жгло душу зельевара. Конечно, колдомедик поймет его положение, но ловить на себе весь семестр ее осуждающие взгляды было не лучшим подарком ему на Рождество. В том, что Поттер не справился с зельем, преподаватель не сомневался. У ребенка просто не могло хватить сил на такой долгий процесс. Даже оставляя его с котлом на один день, профессор был почти уверен в провале. Но тогда был хоть маленький шанс. Теперь же вероятность того, что Поттеру удалось свершить чудо, была нулевой.

Снейп подошел к своему кабинету и стремительно открыл дверь. То, что он увидел, заставило его опереться плечом о косяк. Сидя за его столом и уронив голову на книгу с рецептом, спал Гарри Поттер, а на столе стояло идеально приготовленное зелье. Подойдя к котлу, профессор увидел, что процесс закончился всего часа два назад. Но Снейп тут же забыл про зелье, увидев, в каком состоянии находился его ученик. Весь изможденный, осунувшийся, он скорее напоминал узника Азкабана, которого только что выпустили из тюрьмы, чем себя пять дней назад. Профессор не верил своим глазам. Поттер, которого он воспринимал только как сына своего давнего врага, сознательно из последних сил трудился, чтобы помочь ему, профессору Снейпу, который полгода старательно показывал свою неприязнь к мальчику. Впрочем, сейчас было не до душевных терзаний.

Профессор Снейп наколдовал воздушные носилки, аккуратно положил в них ребенка, который никак на это не прореагировал, и стремительно понес Поттера в лазарет.

— Северус, что случилось с мальчиком? — от голоса мадам Помфри у профессора побежали мурашки по коже. Поттер уже лежал на больничной койке, лекарь была спокойна за его состояние и теперь взялась за Снейпа.

— Поппи, он просто переутомился.

— И как это произошло? — теплоты в ее голосе не прибавилось. Смущение зельевара говорило, что тот явно причастен к случившемуся с ребенком. А здоровье учеников всегда было высшим приоритетом Поппи Помфри.

— Директор срочно отправил меня с поручением на несколько дней. А я как раз готовил для вас обещанное зелье. Времени не хватало и пришлось бы отложить это дело до летних каникул. Но мистер Поттер вызвался мне помочь. — Профессору явно было непривычно оправдываться, но навлекать на себя гнев колдомедика ему хотелось еще меньше. Мадам Помфри была чуть ли не единственным человеком, с кем зельевар поддерживал хорошие отношения.

— И вы решили воспользоваться чувством долга ребенка и взвалили на него работу, с которой не справилось бы большинство взрослых волшебников? — Взгляд лекаря, казалось, прожигал преподавателя.

— Поппи…

— Не Поппи, а мадам Помфри. Вы повели себя крайне безответственно.

— Поппи, я не собирался долго отсутствовать. Я надеялся справиться с поручением за день, задержка произошла не по моей вине. И я искренне думал, что Поттер давно уже запорол зелье и отправился отдыхать. Не мог же я всерьез думать, что первокурсник справится со столь сложным заданием.

— А вы вообще не думали. Постойте, если мне не изменяет память, вы уехали на Рождество. И у вас хватило совести испортить праздник ребенку! А куда смотрели остальные преподаватели и директор, ведь они же наверняка встречали его в большом зале, когда он приходил кушать? И если бы я его увидела, то, несомненно, он бы сразу отправился в лазарет.

— Вы же знаете, что, по большому счету, здоровье учеников в школе волнует только вас.

— Я это прекрасно знаю. И сегодня же поговорю с директором и профессором Флитвиком по поводу Поттера. А вас я сегодня больше не желаю видеть.

— До свидания, Поппи, — Снейп не ожидал, что удастся так легко уйти от гнева лекаря..

— И жду вас завтра утром. Заодно принесете это зелье, — сладкая улыбка мадам Помфри показала профессору, что он рано радовался.

* * *

Гарри проснулся на следующее утро. Первым чувством его было недоумение. Последнее, что он помнил, было полностью готовое зелье. Выполнив последнее требуемое помешивание, он несколько секунд полюбовался результатом, который полностью совпал с описанным в книге, а потом просто потерял сознание от усталости. Надев очки, лежавшие на стоящей рядом тумбочке, мальчик огляделся. Это явно была не спальня его факультета. В просторной, светлой комнате стояло несколько кроватей, у стен расположились три закрытых шкафа. Но разглядывать помещение ему долго не пришлось, так как зЗа дверью раздались приглушенные голоса, и через секунду она раскрылась. В комнату вошли школьный лекарь — мадам Помфри и профессор Снейп.

— Я вижу, вы проснулись, мистер Поттер, — голос медика был совсем не ласков. — Позвольте вас спросить, о чем вы думали доводя себя до подобного состояния? Вернее, я вообще сомневаюсь, что вы задумываетесь о своем здоровье.

— Простите, мадам, а как я оказался здесь? — Гарри постарался как-то ослабить натиск лекаря. Попытка оказалась не самой успешной.

— Вас принес сюда профессор Снейп. И, слава Мерлину, что он догадался это сделать. Так издеваться над своим организмом — это преступление с вашей стороны. Учитывая вашу безответственность, я думаю, стоит подержать вас недельку в лазарете. У меня вы, по крайней мере, не попадете ни в какие неприятности.

— Мадам, я ведь хотел сделать как лучше. Я же не мог подвести вас и профессора Снейпа.

— Мистер Поттер, без этого зелья я бы как-нибудь обошлась. А представьте себе, как бы мы себя чувствовали, если бы ваше здоровье получило более сильный ущерб. Об этом вы подумали?

— Нет, мадам, — Гарри стало немного стыдно. Он не привык, чтобы кто-то из взрослых заботился о нем. А сейчас, выслушивая нотации лекаря, он понимал, что они вызваны именно заботой о его здоровье. А ведь рядом стоял и профессор. Он пока молчал, осуждающе поглядывая на мальчика.

— Я, конечно, очень благодарна вам за это зелье, но если еще раз случится что-либо подобное, вы у меня весь семестр в лазарете проведете. — Мадам Помфри, похоже, решила, что ребенок достаточно проникся ее речью, и можно, наконец, вплотную заняться его здоровьем.

— Выпейте зелье, что принес профессор, и плотно поешьте. Завтрак сейчас принесут. Потом можете идти в свою спальню, чтобы привести себя в порядок. Через два часа встречаемся в холле — я совершу с вами лечебную прогулку. — Мадам Помфри еще раз окинула мальчика суровым взглядом и вышла из комнаты.

— Ваше зелье, Поттер, — голос профессора был совершенно спокойным.

Мальчик молча взял склянку и залпом выпил неизвестное снадобье. Через секунду его затрясло, и даже показалось, что у него пар идет из ушей. Наконец организм успокоился, и мальчик почувствовал огромный подъем энергии.

— Это Восстанавливающее зелье, Поттер.

— Профессор… — мальчик не знал, как начать разговор с преподавателем.

— Вы действительно поступили крайне безответственно. С другой стороны, я не ожидал, что задержусь так долго, и еще меньше ожидал, что ваша работа закончится успехом.

— Но ведь я же дал слово, сэр.

— Да, Поттер, вот только пять дней варить это зелье… Видимо, у вас имеются врожденные способности к искусству зельеварения. Впрочем, раз они проявились, теперь следует спрашивать с вас в три раза строже, это будет справедливо.

— Я понял, сэр, — новость про его талант к зельеварению явно грела душу, хотя с другой стороны, упоминание про повышенный спрос не осталось мальчиком незамеченным.

— Но раз вам все-таки удалось сделать невыполнимую работу, то какую бы вы хотели получить награду? — Профессор испытующе посмотрел на мальчика. Ему хотелось, чтобы тот его удивил.

Гарри задумался. Просить что-нибудь для себя он считал неприличным. Мешала гордость. А вот для других…

— Профессор, вы не могли бы простить Гермиону за тот случай? Она очень сильно переживает о том, что вы до сих пор злитесь на нее. Пожалуйста, сэр.

* * *

Мадам Помфри направилась с мальчиком по дороге в сторону Хогсмита. Она предпочитала хранить суровое молчание, что вполне устраивало Гарри. Сам он размышлял о полученных подарках.

Когда он вернулся из больничного крыла в свою спальню, то обнаружил гору подарков и очень удивился, так как не ожидал подобного их количества. Вскрыв конверт дяди Вернона, он обнаружил в нем однопенсовик. Гарри ухмыльнулся про себя сходству их с дядей мыслей. А вот подарок от тети Петуньи и Дадли вызвал у него совсем иные чувства. Развернув упаковку, мальчик обнаружил альбом с фотографиями маленькой девочки. Оказывается, тетя где-то прятала детские фотографии его мамы. Мальчик искренне обрадовался такому подарку, ведь он даже мечтать не мог о подобном.

Но еще больше его удивил подарок от Дафны. Там тоже был фотоальбом. И в нем оказались колдографии его родителей! Как написала девочка, их сумела добыть ее мама, задействовав все связи своего любимого профессора Слагхорна, который преподавал зельеварение в школе до Снейпа. Гарри даже не представлял, как он сможет теперь отблагодарить миссис и мисс Гринграсс.

Подарками от Невилла и Гермионы были книги. Обе по защите от Темных искусств. Друзья проявили редкостное единодушие. А вот последний подарок был интереснее. Это был плащ серебристого цвета, и к нему прилагалась записка, что раньше он принадлежал отцу Гарри. Кто мог послать ему подобный подарок, Гарри даже не представлял. Но это не помешало ему тут же испытать плащ перед зеркалом.

Обдумывая происшедшее, мальчик не заметил, что они уже вошли в деревню. Мадам Помфри уверенно повела его в Три Метлы.

— Думаю, вам будет не лишним выпить пару чашек горячего шоколада.

Гарри не ожидал таких нежностей от строгого колдомедика, но отказываться, разумеется, не стал. Они сели за столик в дальнем углу и принялись за согревающий напиток. В это время в зале появилось еще одно знакомое лицо.

— Какая приятная встреча. Рад вас приветствовать. — Корнелиус Фадж олицетворял собой само удивление и радость. — Не зря сегодня решил заехать в Хогсмит. Мадам Розмерта, не принесете ли мне чашечку шоколада? Вы ведь не возражаете?

И министр с самым довольным видом уселся за их столик.

— Добрый день, сэр. Какая приятная СЛУЧАЙНОСТЬ встретить вас здесь. — Гарри не смог подавить усмешку в голосе.

— Здравствуйте, мистер Фадж.

— Нет, нет. Для вас, мадам Помфри, просто Корнелиус.

Мадам Розмерта принесла шоколад. Министр сделал пару комплиментов ее заведению, и она, довольная, ушла за стойку.

— А теперь давайте поговорим, зачем вы хотели встретиться со мной здесь. — Голос министра изменился. На мадам Помфри смотрел не милый мужчина в возрасте, а холодный политик, от которого можно ждать чего угодно.

— Мистер Фадж, я уже достаточно давно я наблюдаю некоторое небрежение руководства школы к состоянию здоровья учеников. Я обратила внимание, что вы неравнодушны к судьбе Гарри Поттера. Ваша с ним поездка на Хэллоуин и его интервью Пророку показывают, что вы находите общие интересы. — Тут лекарь рассказала о происшествии на Рождество. — Я вчера разговаривала с директором о столь несвоевременной командировке профессора Снейпа и о том, что никто из преподавателей в течении нескольких дней даже не обратил внимания на состояние мистера Поттера. Однако внятного ответа на поставленные вопросы не получила. Я в курсе ваших расхождений с директором и думаю, вы могли бы помочь улучшить отношение в школе к здоровью учеников.

— А что скажете вы, мистер Поттер?

— Я не считаю себя вправе оценивать руководство школы, сэр. Однако некоторые действия директора представляются мне странными.

Министр, казалось, был удовлетворен ответом мальчика. На минуту за столом повисла тишина.

— Мистер Поттер, вы знаете, в чем не совпадают наши взгляды с профессором Дамблдором?

— Нет, сэр. Но из разговоров с Хагридом я понял, что директор больше всего критикует вас по поводу недостаточного соблюдения статута секретности.

— Это так, — министр явно был доволен осведомленностью Поттера. — И основное различие наших позиций лежит именно в этой плоскости. Я считаю, что нам следует более тесно сотрудничать с немагическим миром. Дамблдор же, напротив, стоит за как можно большее разделение наших миров. У каждого из нас есть свои союзники. Пока еще это борьба идей, но скоро она может перейти и в политическую борьбу. А, учитывая вашу популярность в магическом мире, ваша позиция по этому вопросу достаточно значима.

— Я еще не могу судить о правильности того или иного, сэр. Но ваши взгляды мне пока больше по душе.

— Ну, вот и прекрасно, — перед Гарри снова сидел радушный «добрый дяденька». — Думаю, что мы сможем направить общественное мнение в вашу пользу, мадам Помфри. И я лично поговорю с Попечительским советом по этому поводу.

— Благодарю вас, Корнелиус.

— Даже не благодарите, ведь это мой долг. Ну а вы, мистер Поттер, проявили в этой непростой ситуации похвальное чувство долга. Скажите, у вас есть какая-нибудь мечта?

— Сэр, я бы хотел, чтобы мне и моим друзьям — Гермионе Грейнджер, Дафне Гринграсс и Невиллу Лонгботтому разрешили пользоваться палочками на каникулах. Ведь закон, ограничивающий юных волшебников, принят совсем недавно, и нарушения традиций не будет.

— Что касается вас, мистер Поттер, то никаких проблем нет. Я с удовольствием сегодня же пришлю вам это разрешение. А с вашими друзьями дело сложнее. Но думаю, до лета мы что-нибудь придумаем.

— Я был бы вам ОЧЕНЬ благодарен, сэр.

— Уверен, что все будет в порядке, — министр весело подмигнул Гарри. Но тот помнил настоящее лицо Фаджа и смотрел в глаза министра до того времени, пока не получил в ответ еле заметный серьезный кивок.

Глава 8. Зеркало Еиналеж

* * *

— Так и знала, что тебя нельзя оставлять одного. Вместо спокойного Рождества — гора приключений. — В голосе Гермионы в равной мере присутствовали возмущение и восхищение. Друзья только что собрались вместе после каникул и делились впечатлениями. Гарри Поттер коварно оставил свой рассказ напоследок. И не ошибся. После того, как он закончил повествование, друзья обсуждали только его «каникулы».

— Я же не специально, — Гарри сделал жалкую попытку оправдаться.

— Конечно, не специально. Не специально пять дней готовил сложнейшее зелье. Не специально сумел за это время ни разу не ошибиться. Не специально провел переговоры с министром. Что еще ты сделал не специально?

— Герми, хватит уже стыдить Гарри. Он ведь действительно показал себя молодцом. — Дафна решила, что пора остановить чересчур расшумевшуюся подругу.

— Я не его стыжу. Мне просто жутко обидно, что я сама не осталась на каникулах в школе, ведь Гарри получил такую замечательную практику в зельеварении.

— Да уж, замечательную. Еще одна такая практика — и нам останется только оплакать друга, — Невилл не разделял восторгов Гермионы. — К тому же, не забывай, останься ты на каникулах, и не увидела бы своих родителей до самого лета.

— Гарри, а как ты сумел справиться с такой работой? Я удивляюсь, откуда у тебя взялось столько сил, — Дафна участливо посмотрела на мальчика.

— Сам не знаю. Сначала просто не хотелось подвести профессора. Потом… потом стала просыпаться злость на Снейпа. Он перед уходом всем своим видом показал, что не особенно верит в успех. А под конец я злился уже не на профессора, а на себя. Злился за то, что нет сил, за то, что постоянно боялся ошибиться в ингредиентах. Так на злости и сделал.

— А что почувствовал, когда закончил?

— Радость. Радость и пустоту. Стало даже обидно, что уже все сделано. А потом просто свалился, где сидел.

— Кстати, министр тебе уже прислал разрешение? — В глазах Гермионы читалась надежда на удачу Гарри.

— Да, как и обещал.

— Интересно, объявят ли в школе эту новость? — Гермиона боялась сама себе признаться в том, как ей хотелось получить такое же разрешение. И Гарри — умница: подумал не только о себе, но и о друзьях. И даже если министр не даст ей такого разрешения, она все равно будет благодарна другу за то, что не забыл о них.

— Думаю, объявят. Министр наверняка сделает себе из этого факта дополнительную рекламу. — Дафна, как всегда, мыслила рационально. — Впрочем, это разрешение так принципиально нужно только вам с Гарри.

— Почему? — прозвучали одновременно два голоса.

— Насколько я знаю, министерство отслеживает не тех, кто колдовал, а то, что колдовство произошло в определенном месте. Поэтому те школьники, у кого родители — маги, спокойно колдуют на каникулах дома. Если, конечно, их семья — не ярые поборники соблюдения правил. А вот тем, кто живет в обычном мире, приходится сложнее. Можно, конечно, снять комнату где-нибудь в Дырявом Котле и колдовать там, но это неудобно.

— Но ведь это несправедливо. Тот же Малфой сможет сильно продвинуться в учебе за лето! — Удивление в голосе Гермионы было неподдельным.

— Несправедливо, зато такая ситуация вполне устаивает наших поборников «чистоты крови», вроде Малфоев. А у них большой вес в обществе. И, Гарри, как ты узнал, что этот закон принят недавно?

— Тетя упоминала, что моя мама колдовала каждый раз, приезжая на каникулы. И вполне ожидала, что и я, приезжая, буду делать то же самое. Значит, четверть века назад этого закона еще не было.

— Бабушка говорила, что этот закон предложил Дамблдор: он беспокоился о том, что школьники недостаточно серьезно относятся к соблюдению секретности. Ну а влиятельные волшебные семьи позаботились, чтобы он не особенно мешал их детям.

— А о тех, кто родился в обычных семьях, подумать было некому. — Гарри не удивился подобной дискриминации. Представителям магических родов не нужна была лишняя конкуренция со стороны волшебников, рожденных в обычном мире. — И кстати, помните, я говорил насчет идеи о встрече на летних каникулах?

— Конечно, помним. Что ты придумал?

— Я очень хочу провести лишнюю неделю вместе с вами, но домой по известным причинам пригласить вас не могу. К тому же, вы все пригласили меня, и мне неудобно.

— Гарри, ну что тут неудобного? — возмутилась Гермиона. — Мои родители с радостью примут всех моих друзей. Даже не думай об этом.

— Герми, я очень благодарен тебе и твоим родителям, но мне тоже хочется пригласить вас. Вот я придумал снять на неделю номера в отеле, на море. И, чтобы родители вас без проблем отпустили, пригласить и их. Им, наверное, тоже интересно познакомиться. Естественно, я все это оплачу.

— Гарри… — три возмущенных голоса попытались вразумить мальчика

— И не думайте отказаться. Я не так уж беден и могу себе это позволить. И я никогда не видел моря, а мне очень хочется посмотреть на него и, причем, вместе с вами. Пожалуйста…

— Ты знаешь, Гарри, теперь будет неудобно нам, — Дафне понравилась идея мальчика. Провести неделю с друзьями на курорте в обычном мире было заманчиво, но вот только вопрос денег смущал девочку.

— Если вы откажетесь, я тоже не поеду. И как вы себя будете чувствовать, зная, что лишили меня возможности исполнить мечту?

— Вообще-то, это называется шантаж, — Невилл задумчиво смотрел на Гарри. — Такое поведение, скорее, можно ожидать от слизеринца, а не от рейвенкловца.

— А Шляпа и хотела отправить меня на Слизерин. Так что не надейтесь отвертеться, а лучше готовьте крем от загара и купальники.

* * *

Предсказание мисс Гринграсс о торжественном объявлении сбылось уже на следующее утро. Помимо «мистера Поттера, за особые заслуги перед школой», разрешение могло коснуться учеников, «чьи успехи в учебе и заслуги перед школой» министерство признает достойными подобной награды.

В ближайшую пятницу Гарри пришлось пожинать плоды министерской рекламы. Профессор Снейп решил не припоминать больше мисс Грейнджер ее реальные и мнимые прегрешения и все свое внимание сосредоточил на Гарри Потере.

— Сегодня мы будем готовить зелье, обостряющее обоняние. Я не надеюсь, что у вас получится достойный результат, но постарайтесь показать хоть что-то, отличающееся от обычной порчи ингредиентов.

Шепот профессора зельеварения, казалось, проникал внутрь голов учеников.

— И, кстати, мистер Поттер, вы у нас показали выдающиеся способности в приготовлении зелий, — эти слова были бы похвалой, если бы ни ничем не прикрытый сарказм преподавателя. — Раз вы у нас такой мастер, то отныне вам придется самостоятельно вносить изменения в стандартные рецепты. Посмотрим, действительно ли у вас такой талант. Зелья, приготовленные строго по рецептам из учебника, вам засчитываться не будут.

Из-за стола Малфоя донеслось привычное хихиканье. По мнению слизеринцев, Поттер должен будет неизбежно опозориться. В душе Гарри стала зарождаться злость. Мальчик, конечно, не ожидал, что после Рождества профессор проникнется великой любовью к нему, но и на подобное отношение также не рассчитывал. Но вместе с гневом проснулся и азарт. Не зря же Снейп дополнительно занимается с ними.

Первый блин, как и ожидалось, вышел комом. Гарри не обращал внимания на смешки слизеринцев, на каждом занятии он вновь и вновь пытался добиться успеха. Ему очень помогало то, что на дополнительных занятиях Снейп подробно разбирал ошибки, допущенные Поттером, а это было важно и для остальных друзей. Зельевар пообещал, что раз уж они столь усиленно учат его предмет, то со следующего года подобная практика обучения распространится и на них. Это вызвало стоны детей, однако поздно вечером на традиционных посиделках в гостиной они сделали вывод, что раз профессор собирается в следующем году их усиленно проверять, то и дополнительные занятия тоже продолжатся. А ребята к ним уже привыкли и не хотели отказываться от новых знаний.

В один прекрасный день Гарри удалось, наконец, получить зелье хорошего качества оригинальным способом. Он гордился собой ровно десять секунд. С небес на землю его спустило заявление профессора Снейпа, что с этого дня одного оригинального рецепта недостаточно. Зелья Гарри теперь должны были получаться еще и более эффективными, чем стандартные. Мальчик поворчал для проформы, но принял и этот вызов.

* * *

— Мисс Грейнджер, вы безнадежны!

Очередное занятие по ЗОТИ со Снейпом было в разгаре. После каникул профессор начал отрабатывать с ними поединки, и тут-то выяснилось, что лучшая по всем предметам Гермиона Грейнджер оказалась очень слабым бойцом. Гарри и Дафна легко двигались, быстро и неожиданно атаковали. Невилл брал упорством, то стараясь забросать противника чередой заклинаний, то уходя в глухую оборону, один за другим выставляя щиты. А у Гермионы не получалось ничего. Она постоянно старалась найти оптимальное решение в любой ситуации и, пока она искала его, то успевала проиграть поединок.

— Сколько раз можно повторять: вам нужно больше полагаться на интуицию, а не на разум. Неужели в вашу голову никак не может пробиться мысль, что в бою предпочтительнее быстро принять неоптимальное решение, чем долго выбирать лучшее и в итоге валяться беспомощной на земле! Поединок — не шахматная партия, где противник даст вам время на раздумья.

Сегодня профессор одновременно сражался с четверкой учеников. Он использовал только те заклинания, которые знали и они. Результат получился показательным — спустя минуту после начала боя Невилл, Дафна и Гарри обезоруженные валялись на полу, но они хотя бы успели запустить по паре заклинаний в преподавателя, пусть не одно из них и не настигло его. И, даже будучи обезоруженными, Гарри и Дафна пытались добраться до профессора, уворачиваясь при этом от его заклятий, пока тот не успокоил их обезноживанием. Невилл, прикрывая друзей, открыл бешеный огонь по преподавателю, плюнув на собственную защиту. Через пару секунд он был сражен, но Гарри, благодаря его поддержке, почти смог достать профессора.

С Гермионой все было гораздо хуже. Она так и не сумела выпустить ни одного заклинания в противника. Снейп разоружил ее в первые же секунды боя, а затем методично загнал «ступефаями» в угол. Теперь же профессор с самым презрительным видом распекал беззащитную девочку, стоящую перед ним.

— Потеряв палочку, вы ничего не сделали, чтобы помочь товарищам. Даже просто бросившись на меня, вы бы выиграли какой-то миг для друзей, и им могло бы хватить его для того, чтобы достать меня. Вы же стояли и думали, как вам поступить. В бою вы будете балластом для своих товарищей.

Действие заклинаний профессора заканчивалось. Ребята уже поднялись на ноги. Стоящий ближе Невилл подал руку Дафне.

— Проще размазать вас по стене, чем научить чему-нибудь.

В Гермиону полетело оглушающее заклинание. Девочка сжалась, будучи не в состоянии увернуться от него, а ее палочка все еще находилась у преподавателя. Вдруг перед ней мелькнула тень. Гарри сумел защитить ее, бросившись перед ней и приняв заклинание на себя, и упал под ноги девочке.

— Вот так и будет в реальном бою. Друзья погибнут, пытаясь защитить вас, а потом противник все равно закончит свое дело. На сегодня занятие закончено. Уберите кабинет и можете быть свободны. — Дверь захлопнулась за профессором.

Из глаз девочки лились слезы. Она даже не слышала последних слов преподавателя, опустившись на пол рядом с Поттером и закрыв лицо руками.

— Гад! — прокомментировал ситуацию Невилл. — Как можно так издеваться над девочками?!

— Ну, успокойся, Герми, не плачь. Все будет хорошо. — Дафна, обняв подругу, пыталась привести ее в чувство.

— Чтоб у него котел взорвался. Все тело болит. — Гарри перевел себя из лежачего в сидячее положение. — Гермиона, мы потренируемся в выходные, и ты все сможешь сделать. Забудь про этого чурбана.

Девочка продолжала плакать. Сегодня Гарри, не задумываясь, прикрыл ее своим телом, а она не могла в тот момент даже пошевелиться. Ей хотелось отхлестать себя по щекам за свою беспомощность. Как друзья вообще разговаривают с такой бесхребетной дурой?

— Ничего, в следующий раз все равно достанем его.

— Вы уверены, мистер Поттер? — от двери раздался насмешливый голос зельевара. — Думаю, в ближайшие сто лет вы вряд ли сможете даже испортить мне прическу.

Реакция друзей была отменной. В ту же секунду в профессора уже летели заклинания из трех палочек. Невилл опять открыл беглый огонь с места, а Гарри с Дафной бросились к нему с разных сторон, выпуская на ходу заклинания. Профессор легко уклонялся от них и небрежно атаковал Лонгботтома.

Внезапно того прикрыли щиты, выпущенные из четвертой палочки. Гермиона вышла из оцепенения и начала прикрывать друга. Внутри нее стала разгораться ярость. Вот профессор уложил на пол Гарри и Дафну. Вот он сумел достать Невилла. Оставшись один на один с преподавателем, девочка стала резко метаться из стороны в сторону. Теперь она не только защищалась, но и атаковала. Преподаватель, казалось, играл с ней, постоянно ПОЧТИ доставая.

В глазах Гермионы потемнело. она уже не видела ничего вокруг, но продолжала двигаться, полагаясь на внезапно проснувшееся чутье. Наконец профессор уложил и ее. Через минуту она немного пришла в себя.

— Вот теперь это хоть на что-то похоже. Постарайтесь запомнить это состояние, мисс Грейнджер. Даю слово — в следующий раз я жалеть вас не буду. И приступайте уже к уборке.

* * *

Профессор Снейп быстро шел по коридорам Хогвартса, находясь не в самом лучшем настроении. Занятие с четверкой первокурсников основательно вымотало его. Чтобы расшевелить Грейнджер пришлось устроить целое представление. Хорошо, хоть дети реагировали именно так, как он и ожидал. Пришлось поволноваться, чтобы не упустить момент, когда только Поттер мог закрыть собой подругу. В том, что мальчик поступит именно так, преподаватель не сомневался.

Мальчишка сумел подобрать себе интересную компанию. Грейнджер положительно невыносима, но ее знания не раз помогут друзьям в дальнейшем. И, как надеялся профессор, друзья смогут сделать из этой заучки живого человека. Невилла не смогла испортить даже явно чрезмерная опека его бабушки. Он уже мало напоминал того неуклюжего мальчишку, что вошел первого сентября в большой зал Хогвартса. Дафна… Профессор слишком хорошо помнил старосту их факультета, которая за руку отвела одиннадцатилетнего Северуса в слизеринскую гостиную и которая помогла нелюдимому мальчику влиться в жизнь факультета. И ее дочь оказалась такой же замечательной девочкой. Что ж, зельевар признавал свой долг перед ней и искренне сожалел, что девочка не попала на его факультет. Как такие разные дети оказались на Рейвенкло, профессор даже не мог представить. Но все эти мысли не могли отвлечь Северуса Снейпа от главных переживаний сегодняшнего вечера.

«Да, Лили, ты бы сказала, что я жесток, что они еще дети, что я мог сломать девочку. Мог, но я вынужден рисковать. Рисковать ради твоего сына. Его друзья будут рядом с ним, и я не могу позволить, чтобы среди них было слабое звено.

Ты знаешь, я поклялся защищать мальчика, и я сделаю это любой ценой. Ты точно проклянешь меня, если я позволю умереть и ему. Как же мне хочется увидеть тебя, еще хоть раз. Может быть, там… но пока я не могу уйти. Здесь слишком много проблем.

Проклятый Темный Лорд, проклятый Квиррелл, за которого не дает взяться директор, проклятый Дамблдор, проклятый Поттер-старший да и младший в придачу, проклятая Трелони со своим проклятым предсказанием».

Поток мысленных проклятий профессора прервал подозрительный шум в одной из ниш.

— Люмос! Замечательно проводим время. Сорок баллов с Гриффиндора и неделя отработок.

Испуганная парочка опрометью бросилась в свою гостиную. Настроение профессора Снейпа уверенно поползло вверх. Явно стоит еще прогуляться по школе. Может, удастся совсем успокоиться.

* * *

— Странно, сегодня профессор отпустил нас позже обычного, — руки Гарри ныли после очередного мытья котлов.

— Не так уж и сильно позже. Хотя до сих пор мы всегда успевали вернуться в свою гостиную до отбоя. — Дафна старалась говорить подчеркнуто спокойно, чтобы не выдать своей усталости.

— Может, он специально хочет, чтобы нас поймал Филч?

— Невилл, не говори ерунды. Профессор Снейп до подобного никогда не опустится. Если бы мы гуляли после отбоя, он, конечно, нас с радостью бы поймал и отправил на отработки. Но подстраивать такие ловушки — это не в его стиле. — После того, как дела на ЗОТИ у Гермионы пошли в гору, девочка прониклась огромным уважением к грозному преподавателю. Его методы обучения, разумеется, отдавали садизмом, но в результате, мисс Грейнджер уже сумела в поединках стать сильнее Невилла. До Гарри и Дафны было еще расти и расти, но прогресс был очевиден. И профессор заставил ее понять одну важную вещь — чтобы стать настоящим бойцом нужны не только знания и умения, а, в первую очередь, бойцовский дух.

Впереди раздался какой-то шум.

— Это Пивз. Надо срочно прятаться, — Гарри как раз заметил открытую дверь в пустующий класс. — Быстро за мной.

Дети забежали в помещение и закрыли дверь за собой. Встречаться со зловредным полтергейстом не хотелось никому.

Друзья осмотрелись и в лунном свете увидели стоящее у окна огромное зеркало. Дафна, решив лишний раз проверить свой безупречный внешний вид, подошла к нему.

— О… Мама рассказывала мне об этой вещи. Но сама она ее никогда не видела.

Друзья подошли ближе и посмотрели на предмет, удививший мисс Гринграсс. Зеркало было высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Оно стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

— И что это за абракадабра? — Невилл вопросительно уставился на девочку.

— Прочитай надпись наоборот и все поймешь.

— И что, интересно, ты там видишь?

— Невилл, очень нетактично спрашивать такое, тем более у девочки, — остудила его любопытство Гермиона.

— Ничего страшного. Я скажу. Вижу себя на балу с тремя дочерьми, — все удивленно уставились на Дафну, — рядом мама, сестра, вы все и еще кто-то. И, конечно, я — первая красавица.

— Дафна, ты и так первая красавица.

В ответ на комплимент Поттера девочка только чуть качнула ресницами.

— Интересно, а что увижу я? — Теперь перед зеркалом встал Невилл. — Ого, мы уже в возрасте, сидим у камина и о чем-то весело болтаем. И еще…

— Теперь моя очередь, — Гермиона чуть не снесла замечтавшегося мальчика. — Ой, нам вручают призы, как лучшим ученикам школы!

— Гермиона, твои мечты сбудутся наверняка раньше всех.

— А ты, Гарри, не хочешь посмотреть?

— Я немного боюсь. Ну ладно.

Мальчик надолго уставился в зеркало, и на его лице расцвела широкая улыбка. Казалось, он готов стоять так часами, не шевелясь и смотря в зеркало.

— Гарри, ты меня слышишь? — обеспокоенный голос Гермионы наконец проник в его сознание.

— Ах да, простите. Я вижу там своих родителей, и вокруг мои братья и сестры и вы все. Увы, эти мечты никогда не сбудутся.

Друзья сочувственно посмотрели на Гарри, и Дафна легонько коснулась его руки, заставляя взглянуть ей в глаза.

— Пойдем, Гарри, Пивз, наверное, уже улетел. Мама говорила, что в это зеркало опасно долго смотреть — можно сойти с ума.

* * *

Компания молча добралась до гостиной своего факультета и привычно уселась в уголке. Никто не хотел прерывать молчание. Наконец Гермиона не выдержала.

— Мы все видели в зеркале друг друга. Значит, самой большой мечтой для всех нас являются друзья.

— Ну, эта мечта уже сбылась. И это действительно здорово. Но удивительно, что мы случайно нашли это зеркало.

— Боюсь, Невилл, что не совсем случайно. Как также не совсем случайно нашли собаку, и также не совсем случайно Хагрид, сопровождая меня в Косой переулок, забирал сверток из Гринготса.

— Кстати, помните, когда мы зашли в гости к лесничему, у него на столе лежала газета? Так вот, в ней было написано, что тридцать первого июля кто-то пытался ограбить этот банк.

— Да, Гермиона, и газета тоже была у него СЛУЧАЙНО. А потом СЛУЧАЙНО Хагрид упомянул, что то, что охраняет собачка, касается Николаса Фламеля. Мы, кстати, так и не знаем, кто это.

— Мы, может быть, и не знаем, а вот я нашла упоминание о нем. Пока мы убирались, я пролистала парочку книг в кабинете Снейпа.

— Ты неисправима.

— Ну, мне же интересно. И главное — Фламель является единственным создателем философского камня. Того самого, что позволяет превращать любой металл в золото и дает бессмертие.

У Гарри в голове ряд явно неслучайных событий сложился в картинку. Некто Фламель владел философским камнем. И, само собой, такой камешек надо хорошенько прятать. Ясно, что Харгид доставлял его из Гринготса в Хогвартс, при этом сделав это так, чтобы Гарри заинтересовался неизвестным свертком. Потом им показали собаку, охраняющую нечто и дали подсказку, что это за вещь. Видимо, и волшебное зеркало имело отношение к охране камешка. Директор явно хотел заинтересовать ребят этим предметом.

С другой стороны, за камнем охотился Квиррелл, и директор тоже знал об этом, но не предпринимал никаких решительных действий. Не иначе Дамби решил, что это Гарри с друзьями должен победить зарвавшегося профессора. Зачем это нужно директору, непонятно, а вот Гарри такого счастья и даром не надо. Квиррелл уже пытался убить его и неизвестно, не попытается ли вновь, хотя, если выпадет случай напакостить заике-профессору, отказываться от такого не следует. И интересно, что у того под тюрбаном? Когда профессор поворачивался затылком к мальчику, шрам Гарри начинал болеть. Шрам, оставленный Риддлом.

Стоп, а если предположить, что в затылке у Квиррелла прячется то, что осталось от Риддла. Тогда все сходится. И интерес профессора к камушку тоже понятен — видимо, Том рассчитывает с его помощью ожить целиком. Значит, вот почему Квиррел хотел его убить. А директор считает, что Мальчик-который-выжил должен еще разок сразиться с Риддлом. А потом еще разок и еще. Только вот сам Дамби в герои не рвется.

Мальчик рассказал друзьям ход своих мыслей.

— Звучит, конечно, несколько бредово, но объясняет многие странности. — Гермиона задумчиво смотрела на друга. — Но наверняка, пока директор в школе, Квиррелл не сможет подобраться к камню.

— Вот именно. А как только он уедет, а я уверен, это произойдет уже скоро, мне и предстоит встреча со старым знакомым.

— Ты собираешься сделать то, что и ждет от тебя Дамблдор? — Дафна смотрела на мальчика с легким подозрением.

— А какой выход? Конечно, я попытаюсь получить помощь от Снейпа. Но, зная директора, вряд ли могу на нее рассчитывать, тот наверняка либо ушлет его куда-нибудь, либо запретит ему помогать мне.

— Не думаю, что профессора остановит запрет, — как бы Невилл не относился к зельевару, но допустить, что тот будет рисковать жизнью детей, не мог.

— Значит, точно ушлет. И я предпочту встретиться с Риддлом до того, как он обретет свою силу. В его «любви» ко мне я не сомневаюсь.

— Тогда нам действительно придется самим остановить Квиррелла.

— Нам?

— Гарри, мы же друзья. И мы не оставим тебя одного, — абсолютно спокойно сказал Невилл и посмотрел в глаза друга.

Глава 9. Мы одной крови

* * *

Время до экзаменов пролетело незаметно. Уроки, домашние задания, занятия со Снейпом и собственные тренировки полностью занимали дни четырех друзей. Кроме того, у Гарри был еще и квиддич, но к счастью, на их факультете относились к тренировкам без особого фанатизма, и команда собиралась не чаще двух раз в неделю. Те же гриффиндорцы умудрялись проводить и по семь тренировок в неделю. Но, благодаря талантливому ловцу, Рейвенкло победил во всех матчах. Первый завоеванный трофей очень порадовал Гарри.

Наконец последний экзамен — история магии, был сдан. Впереди предстояла неделя отдыха до объявления результатов и начала каникул. Гермиона привычно терроризировала друзей рассказами о том, что она еще забыла написать, но ее заумные рассуждения вызывали только улыбки детей — ведь у всех имеются свои маленькие недостатки.

Наконец-то у ребят появилось время для досуга, и они целыми днями валялись на траве у озера, летали на метлах, играли в волшебные шахматы и со смехом старались отобрать у Гермионы очередную книгу, которую та пыталась почитать на свежем воздухе. Снейп заявил, что в этом году дополнительные занятия закончились, но в следующем его кабинет снова потребуется содержать в чистоте.

Единственное, о чем не забывал Гарри — это ежедневно проверять наличие Дамби в школе. Он уже порядком надоел этим вопросом своему декану и подходил теперь к МакГонагалл или к Спраут.

* * *

— Это произойдет сегодня, — запыхавшийся Гарри забежал в гостиную. Перед ужином в ней не было никого, кроме его друзей.

— Почему? — Невилл недоверчиво посмотрел на него.

— Директор куда-то уехал вместе со Снейпом. Мне сказала МакГонагалл. А когда я попытался предупредить ее насчет Квирелла, она посоветовала отправляться в гостиную и не рассказывать ей сказки.

— Думаешь, нам пора идти в запретный коридор? — Гермиона начала деловито собирать лежащие рядом книги в свою сумочку.

— Во-первых, не сейчас, а перед самым отбоем — вряд ли Квирелл захочет, чтобы его кто-то случайно увидел, а значит, дождется, когда все разойдутся по своим спальням. А во-вторых, не нам, а мне. Я не хочу, чтобы вы рисковали своими жизнями.

— Гарри, без нас ты никуда не пойдешь, — Дафна не отводила взгляда от своих ноготков. — Мы уже это не раз обсуждали. И попробуешь отказаться — просто не пустим тебя. Можешь потом дуться сколько хочешь.

— Дафна права. Одному тебе не справиться, а вместе у нас есть шанс.

— Невилл, этот маньяк реально опасен. И как я буду себя чувствовать, если он доберется до кого-то из вас?

— А как мы будем себя чувствовать, если останемся здесь, а он доберется до тебя? — зашипела на мальчика Гермиона не хуже рассерженной змеи. — Никогда не думала, что ты такой эгоист.

— Да, эгоист. Потому что вы — самые дорогие для меня люди, и я не хочу вами рисковать.

— А ты очень дорог нам. И все, вопрос закрыт. — Дафна, наконец, оторвала взгляд от ногтей и посмотрела прямо в глаза мальчику. — Итак, какой у тебя план?

— Хорошо, раз вы так хотите... Я в мантии-невидимке спрячусь у самой двери. Невилл засядет в нише с доспехами у входа в коридор, а вы, девочки, спрячетесь как можно дальше от входа, но так, чтобы видеть его. Едва Квиррелл войдет в коридор, вы бежите к МакГонагалл и Флитвику и сообщаете им, что мы деремся возле запретной двери с этим заикой. Думаю, это заставит их прибыть на место действия. Я буду атаковать профессора из-под мантии, стараясь максимально отвлечь его. Не думаю, что смогу его победить, но когда он увлечется боем, Невилл атакует его сзади. Эффект внезапности должен сработать. Постарайся обезоружить его. Без палочки мы сможем его добить. Все понятно?

— План неплох и должен сработать. — Дафна старательно выискивала недочеты в предложении мальчика. — Вот только, может быть, вместо Невилла спрячусь я — ведь дерусь я лучше, только не обижайся, Невилл.

— Без обид. Ты лучше дерешься, но я, кажется, понял мысль Гарри — я быстрее выпускаю очередь заклинаний.

«И, кроме того, ты — девочка», — мысленно добавил он.

— Именно. От тебя требуется как раз выпустить одну очередь. И, если не достанешь его, сразу убегай. У меня еще есть шансы продержаться хоть немного, а тебя он завалит сразу. И это, Невилл, не обсуждается. Нам не нужно геройство, нам нужно победить и остаться целыми.

— Ну, тогда все. После ужина прячемся по своим местам и ждем.

* * *

Гарри никогда не думал, что ожидание может быть такой пыткой. Он уже два часа сидел под мантией в глубине коридора, и охотничий азарт исчез уже спустя минут двадцать ожидания. Про себя мальчик неоднократно поминал Квиррелла разными нехорошими словами: тот мог бы придти и пораньше. Бездеятельное сидение в темноте убаюкивало. Но вот внезапно поблизости раздались осторожные шаги, и мальчик сразу напрягся, а его сонливость как рукой сняло.

Наконец из темноты показалась фигура в тюрбане. Сейчас, когда некому было на него смотреть, походка профессора была отнюдь не дергающейся: по коридору крался опасный хищник. Вот он прошел мимо притаившегося Невилла; Гарри тихо молился всем богам, чтобы профессор ничего не почуял. Шаг, еще шаг. Вдруг Квиррелла что-то насторожило, и он остановился. Пора действовать.

Гарри выкрикнул «Ступефай» и резко ушел вправо. Противник увернулся и бросил туда, откуда раздался голос, заклинание обезноживания, но там уже никого не было. Пошла игра в кошки-мышки. Гарри метался по коридору, одно за другим выпуская заклинания. И хоть Квиррелл его не видел, он весьма точно бил на звук. Профессор двигался, как кошка, уворачиваясь от летящих в его сторону заклятий и успевая выставлять щиты.

Вот очередное пролетевшее рядом с мальчиком заклинание сорвало с него мантию. Теперь у Гарри исчезло его единственное преимущество.

— А, Поттер... Решил погеройствовать. Ну что же, рад тебя видеть.

Голос профессора не дрожал. Он на секунду остановился, и на его губах появилась злобная усмешка. Но эта остановка стоила ему победы. Сидевший в засаде Невилл ждал, когда противник Гарри замрет хоть на миг. И дождался.

— Экспеллиармус, Ступефай, Файр, Ступефай, Секо, Файр, Ступефай! — Невилл начал пальбу и никак не мог остановиться: сказалось нервное напряжение. Квиррелл уже валялся у стены, по его одежде стекала кровь, тюрбан отлетел далеко в сторону, а Невилл все бил и бил. Вскоре силы все же оставили его, и он осел на пол, опустив палочку.

К Невиллу на шатающихся ногах подошел Гарри, успев по дороге заклинанием спеленать экс-заику веревками, подобрать мантию-невидимку и палочку Квиррелла. Поттер сел на пол рядом с другом. Его руки слегка тряслись, но палочка по-прежнему смотрела в сторону поверженного противника.

— Посмотрим, что с ним? — с трудом выдавил он: от волнения у нег пересохло горло.

— Давай, только аккуратно.

Мальчики подошли к лежащему лицом вниз профессору, и внезапно голову Гарри пронзила боль. Превозмогая ее, мальчик внимательно посмотрел на профессора, и в следующую секунду его вырвало прямо на тело Квиррелла. Рядом с ним согнулся в кашле Невилл. То, что они увидели, вызывало дикое отвращение. Там, где должен был находиться затылок Квиррелла, было лицо, самое страшное лицо, которое Гарри когда-либо видел. Оно было мертвенно-белым, вместо ноздрей — узкие щели, как у змеи. Но страшнее всего были глаза — ярко-красные и свирепые.

— Гарри Поттер, — прошептало лицо. Хотя преподаватель валялся без чувств, это лицо жило собственной жизнью.

Гарри попытался отступить назад, но ноги его не слушались.

— Видишь, чем я стал? — спросило лицо. — Всего лишь тенью, химерой... Я обретаю форму, только вселяясь в чужое тело... Всегда находятся те, кто готов впустить меня в свой мозг и свое сердце... И как только я завладею эликсиром жизни, я смогу создать себе свое собственное тело... Не будь глупцом, лучше присоединяйся ко мне и спаси свою жизнь... или ты умрешь так же, как и твои родители... Они умерли, моля меня о пощаде...

— ЛЖЕЦ! — неожиданно для самого себя крикнул Гарри. Слабость отступила, теперь мальчика переполняла ненависть.

Гарри без размаха ударил злобную физиономию ногой. Потом еще и еще раз. При этом с его губ срывались самые грубые ругательства, которые он только знал.

— Прекрати, не надо, ты не должен... — Невилл, обхватив руками друга, пытался оттащить его от тела. Гарри остановился и стал понемногу приходить в себя. В этот момент мальчики услышали громкие шаги, и через несколько секунд в коридоре появились МакГонагалл, Флитвик и девочки.

— Люмос максима! Что здесь происходит? — громкий голос профессора трансфигурации и ярко вспыхнувший свет из ее палочки окончательно привели Гарри в чувство. Он не стал тратить время на слова и просто показал рукой на голову Квиррелла.

— Великий Мерлин, что это? — в ужасе пропищал профессор Флитвик.

— Не что, а кто, — Гарри удалось придать своему голосу спокойствие, — один старый знакомый решил немного порезвиться в школе.

— Вы хотите сказать, это... — В голосе МакГонагалл сквозили нотки ужаса.

— Да, это Волан-де-Морт. Он же Том Риддл. — Гарри видел, как дернулись лица профессоров, когда они услышали пугающее всех имя.

— Ну, что же, в этот раз ты опять выжил, сопляк. Но мы еще встретимся. — От тела Квиррелла отделилась тень и скрылась в темноте. Никто не успел даже дернуться. Из затылка бывшего профессора потек зловонный гной. Его тело внезапно ослабло, от него пошли малоприятные запахи, и Гарри с ужасом понял, что видит перед собой труп.

— Так, ученики, идемте в мой кабинет, там все мне расскажете. Филиус, останьтесь здесь, я пришлю к вам Филча. Боюсь, что Квирреллу помощь уже не понадобится.

* * *

— Ох, и зачем я вчера ужинал? — тяжело проговорил Невилл. Ребята вернулись в свою гостиную только под утро. Несмотря на то, что МакГонагалл напоила их какао, во рту у мальчиков оставался неприятный привкус.

— Да, теперь даже заснуть страшно — вдруг опять увидишь это, — Гермиону передернуло.

— Но профессор нам выдала зелье сна без сновидений.

— Гарри, одну-две ночи ты с ним спокойно поспишь. А потом?

— Надеюсь, потом будет легче. Не думал, что это будет так тяжело.

— Мы все не думали. Хорошо, что все так благополучно для нас закончилось. — Голос Дафны был задумчив. — Снейп был прав, мы еще очень слабы, по сравнению со взрослыми волшебниками.

— Но ведь мы победили, — Невилл попытался протестовать.

— Да, победили. Но только благодаря внезапности твоих действий и самоуверенности Квиррелла. Отнесись он к своему делу чуть серьезнее — и все закончилось бы намного хуже.

— Да, Дафна, все могло быть и хуже. Тем не менее, наша команда показала себя с лучшей стороны. А за первой победой придут и другие.

— Ой, Гарри, не будь столь самоуверен. Но команда из нас и вправду замечательная. Жаль в волшебном мире не существует ритуала, чтобы сплотить ее еще сильнее. Впрочем, она и так скреплена нашей дружбой.

— Ну, в магическом мире ритуала нет, а в обычном я один такой знаю.

— Это какой же? — Гермиона сразу оживилась, услышав о каком-то возможно неизвестном ей ритуале.

— Ты его тоже знаешь. Попробуем? — улыбнулся мальчик.

— Почему бы и нет? — Невилл тоже заинтересовался.

Встав, Гарри вышел на середину комнаты и протянул вперед руку, ладонью вверх.

— Мы одной крови, ты и я, — рука мальчика внезапно засияла красным светом.

— Мы одной крови, ты и я, — в его ладонь легла кисть Гермионы, в тот же миг покрывшаяся синим сиянием.

— Мы одной крови, ты и я, — в ладони девочки оказалась кисть Невилла. Она засияла желтым светом.

— Мы одной крови, ты и я, — ладонь Невилла закрыла ладошка Дафны, тут же засверкавшая изумрудным сиянием.

Вокруг рук детей возникло кольцо света, переливающееся четырьмя цветами. К ним добавились золотой, черный, бронзовый и серебристый. Внезапно кольцо вспыхнуло и впиталось в руки детей.

— Интересный ритуал, — задумчиво произнес Невилл. — Вот только почему его знают в обычном мире и не знают в волшебном?

— Эти слова использовал один писатель, как символ дружбы. Я тебе обязательно дам почитать эту книгу, когда будешь у меня в гостях. — Гермиона смотрела на друзей с гордостью и небольшим испугом. — Надеюсь, ничего страшного не случилось?

— Ничего. Такой ритуал не может быть темным. Но откуда о нем узнал Киплинг, действительно интересно, — мисс Гринграсс с любопытством посмотрела на друзей.

— Дафна, ты читала Книгу джунглей? — удивился Гарри. Он уже убедился, что дети из волшебных семей имеют более чем слабое представление об обычном мире вообще и о его литературе в частности.

— Приедешь ко мне летом и все поймешь, — засмеялась девочка, — пусть это пока останется моей маленькой тайной. А что с нами случилось, думаю, мы и сами скоро поймем.

* * *

Утро последнего дня в школе выдалось солнечным. Гарри и компания весело бежали на завтрак в Большой зал. В холле они резко остановились, увидев стоявшего у входа Корнелиуса Фаджа. Министр радостно помахал им рукой и жестом пригласил Гарри подойти к нему. Друзья направились за свой стол, оставив мальчика общаться с Фаджем.

— Ну, о чем вы говорили? — через три минуты выпытывала Гермиона у пришедшего на свое место Поттера. В глазах Дафны и Невилла также стоял большой вопросительный знак.

— Скоро сами узнаете, — Гарри принял самый загадочный вид. Девушки, обиженно фыркнув, отвернулись от него, впрочем, Гарри чувствовал, что их все равно распирает любопытство. После проведенного ритуала ребята стали чувствовать эмоции друг друга. Это немного пугало, но и делало их общение более близким.

— Внимание, ученики! — усиленный заклинанием голос министра разнесся над залом, оформленным сегодня в цвета Рейвенкло, вышедшего победителем из соревнования факультетов. — В соответствии с решением министерства о поощрении школьников, имеющих заслуги перед школой и показывающих отменные знания, сегодня я вручаю разрешения на использование магии на каникулах следующим ученикам:

Гермиона Грейнджер;

Дафна Гринграсс;

Седрик Диггори;

Невилл Лонгботтом;

Драко Малфой.

Ученики поддерживали награжденных аплодисментами. Впрочем, если первую четверку поддержали все факультеты, кроме Слизерина, то Драко хлопал исключительно его факультет. Но министр еще не закончил.

— Перед рождественскими каникулами министерство не забудет наградить еще ряд учеников. Я надеюсь, что все вы приложите усилия, чтобы я смог выполнить эту приятную обязанность для как можно большего числа учеников.

Эти слова министра были встречены громкими аплодисментами всех факультетов. Разрешение стало действительно желанным призом.

— Кроме того, хочу порадовать вас, что, благодаря щедрости ряда благотворителей, школьный лазарет пополнится новыми лечебными артефактами.

— Вот оно, — злобно прошипела Гермиона, — отец Малфоя просто купил ему это разрешение. Я думала, что министр честнее.

— Герми, а ты не забыла, что мы тоже получили его не только за свои заслуги? — шепот Дафны заставил лицо возмущенной рейвенкловки принять вопросительное выражение. — Не забывай, что мы его получили не столько за свои заслуги, сколько за сотрудничество Гарри с министром. И кстати, самого Гарри пока никак не наградили за победу над Квирреллом. Ведь разрешение ему дали еще раньше.

Министр, казалось, услышал шепот девочки.

— И последнее. За заслуги перед школой министерство решило наградить Гарри Поттера двухнедельной поездкой на курорт его и его друзей за счет личного фонда министра.

Школьники вновь разразились аплодисментами. Все уже знали о сражении друзей с преподавателем ЗОТИ. Официально дело свели к попытке кражи последним ценного артефакта, но неофициально стало известно, что тот пытался возродить Того-кого-нельзя-называть. Это сильно укрепило авторитет Гарри Поттера среди всех учеников, кроме слизеринцев.

— Кстати, Гермиона, скоро ты сможешь сама задать вопрос о Малфое министру. Он пригласил нас прогуляться с ним после завтрака, — Гарри с удовольствием наблюдал удивленные лица друзей.

— Думаю, на прогулке мы и узнаем, чем тебе придется расплачиваться за курорт, — ехидный шепот Дафны в ухе был слышен только ему.

* * *

— Мистер Фадж, скажите, а неизвестный благотворитель, оказавший помощь лазарету и Гарри, это случайно не отец Малфоя? — Гермиона Грейнджер внимательно смотрела в лицо министра. Тот увел друзей к озеру, в восторженных тонах расписывая, как замечательно он проводил свои школьные годы.

— Вы догадливы, мисс Грейнджер, — лицо министра приобрело серьезный вид. — И награждение мистера Малфоя действительно связано с этими деньгами. Нет-нет, он на самом деле хорошо сдал экзамены, но вряд ли имел бы шансы получить разрешение без ходатайства своего отца.

— И вы так открыто это говорите нам? — удивлению девочки не было предела.

— Ну, это не такой уж большой секрет. К тому же, я рассчитываю на вашу скромность. Но, чтобы вам была понятнее моя позиция, попробую провести маленький урок. Купив своему сыну это разрешение, Люциус Малфой фактически поддержал практику выдачи их в дальнейшем. А ведь он сейчас глава партии непримиримых сторонников «чистоты крови», имеющих обширные связи в министерстве и обладающих немалой политической силой. В следующий раз я выдам подобные разрешения уже десятку учеников, предваряя ваш вопрос, часть их — за благотворительную помощь. А через пару лет практика их выдачи всем ученикам, показывающим успехи в учебе, станет нормой. Естественно, «пожертвования» при этом уйдут в прошлое. Так мы сумеем и обойти закон, дискриминирующий юных волшебников, и заработать дополнительную поддержку рядовых волшебников, используя плоды благотворительности.

— А Седрик Диггори? — с интересом спросила Дафна.

— Ну, он действительно один из лучших учеников школы. Кроме того, он происходит из классической средней волшебной семьи и учится в Хаффлпафе. Идеальный образ паренька из народа, добившегося всего своим трудом. Это поможет получить поддержку нашего начинания среди рядовых волшебников. Кроме того, его отец работает в министерстве и не принадлежит ни к одной из партий. Так что и тут я рассчитываю на определенные бонусы.

— Неужели в политике все так запутано? — с ужасом спросила Гермиона.

— На самом деле все еще сложнее. Не будь вы среди друзей мистера Поттера, разрешение для вас вызвало бы бурю возмущения со стороны партии Малфоя. Многие чистокровные волшебники действительно стремятся ущемить маглорожденных, где только могут. Но сейчас поднять голос против вас — это поднять голос против Мальчика-Который-Выжил. И это будет встречено в штыки всем магическим сообществом. А в следующий раз, когда я выдам подобное разрешение юному волшебнику, рожденному в обычном мире, уже будет существовать прецедент.

— Да, лучше бы я не спрашивала. Теперь я твердо уверена только в отсутствии у меня желания лезть в политику.

— А вот это уже поздно. Став другом Гарри Поттера, вы обрекли себя на то, чтобы стать фигурой в политике. И я только стараюсь помочь вам научиться разбираться в мотивах окружающих людей.

— И делаете это бескорыстно? — В голосе Гарри звучало недоверие.

— Конечно, нет, как вы могли такое подумать? Сейчас мы с вами поддерживаем друг друга. И мне проще объяснить вам свои действия, чем непониманием их нарушить доверие между нами.

— Благодарю за откровенность. Тогда еще один вопрос: почему в «Пророке» почти ничего не слышно о скандале с Квирреллом?

— Мы договорились с Дамблдором замять этот скандал. В обмен он покидает пост Председателя Международной Конфедерации Магов.

— Всего лишь?

— Ну, пока приходится довольствоваться и этим. Пока он является Верховным чародеем Визенгамота, он фактически неподсуден. Зато теперь можно будет ослабить строгость международного статута секретности. На этом давно настаивали наши французские коллеги. И, что немаловажно, это вполне совпадает с нашими целями. В связи с этим, у меня будет к вам одна просьба.

— Постараюсь ее выполнить.

— Мистером Уизли, одним из конфидентов Дамблдора, подан на рассмотрение так называемый «Закон о защите маглов». В своем теперешнем виде он резко ограничит возможности министерства по сотрудничеству с обычным миром. Мы сейчас осуществляем ряд совместных проектов с премьер-министром, разумеется, не афишируя этого. Если закон будет принят, их придется прикрыть. С другой стороны, этот закон ударит по партии «чистокровных». Мне было бы выгодно принятие закона с определенными поправками. Но, если их внесу я, закон зарубят как сторонники Малфоя, так и сторонники Дамблдора. И я хотел бы, чтобы эти поправки пошли как бы с вашей подачи.

— Вы считаете, что мнение одиннадцатилетнего школьника может иметь значение?

— Об этом позвольте позаботиться мне. Я пришлю вам текст закона и текст поправок. Если вы согласитесь с ними, напишите мне. Дальше я сам все сделаю.

— Конечно, я прочитаю их и пришлю вам ответ. Хотя все это представляется мне странным.

— Странным — может быть, зато полезным всем нам — точно.

Глава 10. Предупреждение Добби

* * *

Вернон Дурсль с наслаждением расположился в кресле, стоящем посреди гостиной дома номер четыре по Тисовой улице. Вечер пятницы всегда приводил этого грузного мужчину в благодушное настроение. Мягкое кресло, виски со льдом в руке, жена, хлопочущая у плиты, заманчивые запахи предстоящего ужина… М-м-м…

К сожалению, часть удовольствия сразу пропадала, стоило только вспомнить, что сейчас у них живет племянничек его жены, чтоб его черти побрали. Вот уже одиннадцать лет он отравлял жизнь Вернону самим фактом своего существования, а именно своей ненормальностью. К счастью, теперь его предстояло видеть только летом, на каникулах. К тому же, негодник заявил, что в конце июля покинет своих «гостеприимных» родственников до следующего лета. Это не могло не радовать главу семейства, хотя он предпочел бы вообще не видеть мальчишку Поттера.

Кроме всего прочего Вернона беспокоил собственный сын, Дадли. Если в прошлые годы он относился к этому ненормальному с истинно дурслевской неприязнью, то этим летом, также приехав на каникулы из своей школы, он зачем-то общается со своим кузеном. И ведь не запугаешь теперь этого паршивца Поттера, чтобы знал негодник свое место! Связываться с ним себе дороже. Да еще и жена почему то не одобряет его злобные взгляды в сторону засранца.

Дальнейшие размышления Вернона Дурсля были прерваны открывшейся входной дверью. Он повернул голову в ее сторону, рассчитывая увидеть сына, вернувшегося с прогулки, и от неожиданного зрелища впал в легкий ступор.

В гостиную ввалились Дадли и Поттер, держа в руках какие-то коробки. Не обращая внимания на изумленного Вернона, они поднялись по лестнице в комнату Гарри и при этом не прекращали какого-то непонятного спора.

— У меня больше вес, поэтому обувь снашивается быстрее, и амортизационные расходы выше. Так что мои семь процентов, твои три.

— Ха, а средства на полировку палочки? А ее износ от трения о воздух — мои шесть, твои четыре.

— А мое трение о воздух, оно в два раза выше, так что…

Последующие выкладки сына мистеру Дурслю помешала услышать закрывшаяся за детьми дверь комнаты. Неподвижно просидев полминуты, он сумел заставить себя сделать большой глоток. Обжигающая жидкость дала возможность двигаться, и Вернон решил спросить у жены, видела ли она тоже, что и он. Но не успел. Дверь комнаты открылась, и мальчики, неся в руках те же самые коробки, направились к выходу из дома. По-прежнему не обращая внимания на окружающее, они самозабвенно продолжали спор.

— Для своей полировки ты берешь у мамы ветошь, так что шесть мои, четыре твои.

— Зато твои кроссовки я уже два раза восстанавливал, так что семь мои, три твои…

Дверь дома закрылась. Вернон Дурсль осторожно посмотрел на жену, надеясь, что все происшедшее ему привиделось. Но тут его ждал не меньший сюрприз. Петунья смотрела на закрывшуюся дверь с таким умильным видом, словно за ней лежал миллион фунтов. Вернон для храбрости еще раз сделал солидный глоток, прокашлялся и осторожно спросил:

— Петунья, что это было?

— Наш мальчик наконец занялся бизнесом. Я всегда знала, что он гений. — Перед мысленным взором женщины летал ее Дадлик в виде ангелочка с маленькими крылышками и аккуратным нимбом.

— А причем здесь этот ненормальный?

— Не ненормальный, а Гарри. Он — бизнес-партнер Дадлика, — произнесла миссис Дурсль суровым голосом. Впрочем, имя сына снова заставило ее мечтательно закатить глаза.

Интуиция подсказывала мистеру Дурслю, что выводить жену из подобного мечтательного состояния может быть опасно, однако непонятность ситуации вынудила его опять открыть рот.

— И что за бизнес у Дадли с этим не… Гарри?

— Ты совсем не интересуешься нашим мальчиком, — Петунья выплыла из грез и решила отыграться на виновнике возвращения ее в реальный мир. — Бедный мальчик так страдал в школе, видя, что его товарищи уже участвуют во взрослых делах, а собственный отец относится к нему, как к ребенку. И вот мой гений сам вынужден был изобретать способ заработать денег. Естественно, он справился и без тебя. Они с Гарри восстанавливают сломанные вещи и получают от этого хорошую прибыль. И даже отдают мне часть денег.

Тут светлый образ Дадлика опять поплыл перед Петуньей, причем нимб стал минимум в два раза больше.

— Э, гм…

— И я думаю, ты понимаешь, что в этом году наш мальчик должен получить на день рождения не на два, а на дюжину подарков больше.

Вернон согласно закивал головой под требовательным взором своей супруги. Окончательно допив содержимое стакана, он плеснул в него еще виски. Осмыслив ситуацию, он решил, что одиннадцатилетний сын, создавший собственный бизнес — это повод гордиться им и собой. И с довольной улыбкой поднял стакан.

— За Дадлика!

— За нашего дорогого мальчика! — поддержала его жена. — За лучшего ребенка на свете!!!

* * *

Возвращение из школы на Тисовую улицу не вызывало у Гарри особого восторга. Радовало только то, что последнюю неделю июля он и его друзья проведут у Лонгботтомов, где совместно отметят день рождения Невилла и его. Затем они отправятся к Гринграссам, оттуда к Грейджерам и потом — долгожданный отдых на море. Министр не поскупился и снял на две недели прекрасные номера для друзей и их родителей в одном из отелей Брайтона.

В своей комнате Гарри обнаружил целый склад сломанных вещей. Дорогая тетушка явно решила обеспечить его практикой бытовых чар. Мальчик не стал расстраиваться, а за два дня сумел ударным трудом восстановить целостность имущества. Делать это он предпочел, лежа на кровати, левитируя к себе очередную вещь, восстанавливая ее и отправляя на место. При этом ряд чашек пришлось восстанавливать не по одному разу. Гарри утешал себя, что повторение — мать учения.

Вечером второго дня к нему в комнату вошел Дадли. То, что кузен предварительно постучал в дверь, чуть не заставило челюсть Гарри устремиться навстречу земле. Мощным усилием сдержав непослушную часть тела, Гарри пригласил Дадли присесть к нему на кровать. Но через минуту его челюсть все-таки устремилась на пол.

Дадли предложил организовать совместное дело. Он уже успел обойти ряд окрестных жителей и договориться с ними о проведении небольшого ремонта в их домах по сходной цене. Гарри, подумав немного, согласился. Он хоть и не испытывал денежных затруднений благодаря наследству родителей, но вполне резонно решил, что фунты лишними не бывают. Как и практика использования бытовых чар. Заодно Поттер предложил не ограничиваться одним ремонтом, а чинить все, что придется. Это было с энтузиазмом поддержано кузеном.

Дальше последовал небольшой торг, продлившийся до утра. В ходе него было решено доходы делить поровну, при этом одну десятую часть отдавать Петунье. Это предложение внес Гарри, решив таким образом обеспечить лояльность тети их начинанию. Дадли ему удалось убедить расстаться с деньгами, доказав тому, что в итоге он получит больше, чем отдаст. Заодно мальчики нашли себе дополнительное развлечение. Они делили тетину долю, в соответствии с затратами и сообщали ей, кто какой внес вклад.

Когда дети первый раз принесли Петунье деньги и объяснили их происхождение, то едва не лишились своей родственницы — она чуть не умерла от счастья, узнав, что ее любимый Дадлик основал собственное дело. А споры о вкладе каждого в общий бизнес развлекали Гарри, вынужденного в противном случае, выслушивать бесконечные речи Дадли о том, как сильно рассказы о собственном бизнесе поднимут его авторитет в школе. Впрочем, иногда удавалось перевести разговор с кузеном на тему бокса. В итоге Гарри узнал о хуках и апперкотах много больше, чем ему хотелось бы.

В итоге Гарри вынужден был признать, что месяц, проведенный с родственниками, был не так уж и плох. Работа с Дадли отнимала не более четырех часов в день. Оставалось достаточно времени и для подготовки школьного задания на лето, и для поддержания спортивной формы. Тетя Петунья, пребывавшая весь месяц в состоянии блаженства, откармливала детей разными вкусностями в количествах, способных напугать даже десяток оголодавших солдат. И наконец, его благосостояние увеличилось на несколько сотен фунтов.

* * *

Совместное отмечание дня рождения Невилла и Гарри прошло успешно. Во всяком случае, дом миссис Августы Лонгботтом остался цел, а мелкий ремонт ему так и так был необходим. Узнав о большой практике Поттера в бытовых заклинаниях, друзья решили догнать его в этом вопросе. По неосторожности бабушка Невилла позволила им украсить дом к празднику. Ребята проявили в этом деле недюжинную фантазию, а также все свои пока еще скромные умения. В итоге Гарри пришлось по большей части заниматься восстановлением сломанного другими членами их команды. Но зато всем было весело.

В доме Лонгботтомов Гарри и Гермиона обнаружили удивительное существо — домового эльфа Торки. Вернее, это была старая эльфийка. Ребятам, выросшим в обычном мире, раньше не приходилось встречать этих длинноухих существ. И если Гарри отнесся к Торки просто как к очередной особенности волшебного мира, то Гермиона постаралась разузнать все, что можно о домовиках. И обнаруженная информация девочке сильно не понравилась. Положение домовых эльфов в волшебном мире Гермиона могла назвать одним словом — рабство. Однако мисс Грейнджер решила отложить этот вопрос до возвращения в школу, а пока основательнее изучить его.

Девочки подарили ребятам одинаковые подарки — книги по зельям и чарам. Подарки родственников тоже подняли Гарри настроение. От кузена он, к немалому своему удивлению, получил книгу — «Школа начинающего боксера». На титульном листе кузеном было написано пожелание, сделавшее бы честь и самому Снейпу — «Помни о конкурентах». Дадли воспринимал окружающий мир несколько своеобразно, но сама по себе забота о его безопасности была приятна мальчику. Тетя же подарила шикарные шахматы. Гарри сначала не понял, почему она решила сделать подобный подарок, но скоро сообразил, что, рассказывая Дадли о своих развлечениях в школе, он употребил единственное знакомое кузену слово — шахматы. А тот, скорее всего, передал это тете Петунье. То, что шахматы оказались не волшебными, было даже забавно — в Хогвартсе мальчик ни у кого не видел обычных шахмат, так что можно будет поразвлечься, наблюдая за реакцией на них детей из магических семей.

Дни, проведенные у бабушки Невилла, можно было бы назвать безоблачными, если бы не одно печальное событие. Ребята, наконец, узнали судьбу родителей мальчика. Лонгботтом стеснялся того, что его папа и мама уже много лет лежат в больнице святого Мунго, лишенные разума. Он боялся, что другие дети будут смеяться над ним. Но друзьям подобная мысль даже не пришла в голову. Гарри даже считал, что Невиллу тяжелее, чем ему, ведь для него родители были просто светлым образом. А для Невилла каждое посещение больницы оборачивалось кошмаром. Что страшнее: не видеть совсем свою мать или видеть только безумие в ее глазах — мальчик не мог найти ответа. А когда Поттер узнал, что до такого состояния Лонгботтомов довели пытки дружков Риддла, он записал на счет Тома еще пару пунктов.

* * *

Достойным завершением приключений ребят в гостях у Невилла стал переезд на «Ночном рыцаре» к Гринграссам. К концу поездки ребята, уставшие хвататься за сиденья при очередных маневрах водителя, обсуждали только один вопрос — какое заклинание послать в шофера вместо чаевых. Но бдительность миссис Августы Лонгботтом, сопровождавшей детей, спасла доблестного волшебника от страшной мести.

Двери дома Гринграссов открыл домовой эльф, одетый в некое подобие ливреи.

— Благородные леди и джентльмены, леди Гринграсс ожидает вас в малой гостиной. Прошу вас следовать за мной, — существо повернулось и с важным видом проследовало вглубь дома.

Дети постарались вспомнить уроки этикета, которые старательно вбивала в них Дафна. Судя по всему, в этом доме все было пропитано привычкой к строгому соблюдению обычаев.

Войдя в залу, Гарри сосредоточил все свое внимание на двух фигурах, находящихся посреди комнаты. Чуть впереди стояла женщина ослепительной красоты, одетая в строгое элегантное платье. Мальчику еще не приходилось встречать столь прекрасной и одновременно столь холодной леди. Казалось, она одним взглядом может заморозить океан. Стоило Гарри посмотреть на женщину, так он сразу вспоминал сказку о Снежной Королеве. Справа от нее стояла девочка, напоминающая чуть уменьшенную копию Дафны. Она изо всех сил старалась подражать матери.

Гости остановились, и вперед вышла Дафна. Подойдя на три шага к женщине, она склонилась перед ней в глубоком реверансе.

— Доброе утро, матушка.

Леди выждала несколько секунд, а потом чуть кивнула головой.

— Доброе утро, дочь моя. Я рада, что ты вернулась домой.

Гарри мог бы поклясться, что ее голос был столь же холодным, как и взгляд. Дафна выпрямилась и сделала легкий реверанс в сторону сестры.

— Доброе утро, сестра.

Та в точности повторила движение и слова Дафны.

Девочка вновь обратилась к матери.

— Миледи, позвольте представить вам миссис Августу Лонгботтом, ее внука Невилла и наших друзей мистера Поттера и мисс Грейнджер. Миссис Лонгботтом, позвольте представить мою матушку, леди Гринграсс и мою сестру мисс Асторию Гринграсс.

— Миссис Логботтом, я счастлива принимать у себя дома вас и друзей моей дочери.

— Миледи, для меня огромная честь посетить вас.

— Не согласитесь ли пройти к столу и выпить чашечку чаю?

— О, благодарю вас, думаю, это будет не лишним.

Обе дамы проследовали к чайному столику, рядом с которым стояли два кресла. Помня наставления подруги, ребята почтительно расположились за спиной бабушки Невилла. Сестры Гринграсс встали за спиной своей матери. Дамы неспешно пили чай, ведя непринужденную светскую беседу. Гарри представил себе, что целую неделю придется жить в соответствии со строгими правилами этикета, и испытал огромное желание немедленно вернуться к Дурслям. Украдкой взглянув на друзей, он увидел, что они находятся примерно в том же состоянии. Только глаза Дафны и Астории лучились удовольствием. Лицо леди Гринграсс, казалось, вообще никогда не выражает других эмоций, кроме ледяного равнодушия.

Внезапно за столом раздался веселый голос:

— Доченька, может быть, хватит смущать наших гостей? А то они сейчас постараются удрать из нашего дома.

Не веря своим ушам, Гарри впился глазами в лицо матери Дафны. Маска равнодушия исчезла, и теперь на губах сияла лукавая улыбка, а теплые глаза ласково смотрели на ребят.

— Мамочка, ты же обещала… — Дафна попыталась придать себе обиженный вид, но у нее это получалось откровенно плохо. Сквозь надутые губки прорывался веселый смех. Ее сестра также не могла скрыть своего веселья.

— Доченька, я целую неделю не видела тебя и хочу поскорее обнять. А твой спектакль и так удался.

Леди повернулась к миссис Лонгботтом и задорно улыбнулась.

— Моя Дафна решила немного подшутить над друзьями и попросила организовать встречу в строгом соответствии с правилами этикета. Надеюсь, что вы не обиделись на эту шалость?

— Ну что вы, это действительно получилось забавно. Хотя по глазам ваших девочек я уже сама догадалась, что здесь что-то нечисто.

Дафна ласково обвила шею матери руками и лукаво посмотрела на друзей: те все еще находились в легком ступоре от только что увиденного.

— А вы, дети, запомните, для вас я просто Виктория. Оставим официальные обращения для светских приемов.

* * *

Дети с удовольствием погрузились в жизнь этого странного дома. Странного тем, что семья Грингарассов издавна жила в двух мирах — волшебном и обычном. В волшебном мире род Гринграссов насчитывал не одно столетие. В отличие от многих древних родов наследники рода Гринграсс традиционно выбирали себе жен не по признаку чистокровности, а по любви. В обычном мире эсквайры, а затем баронеты Гринграсс со времен Елизаветы I-й занимали свои законные места на мостиках кораблей ее величества. Использование магии, пусть и очень осторожное, помогало им делать нелегкую морскую карьеру.

Последний лорд Гринграсс погиб в Фолклендскую войну на «Шеффилде», до последнего момента спасая жизни своих подчиненных. Самому лейтенанту не хватило времени покинуть гибнущий корабль, и 4 мая 1982 года жизнерадостная красавица Виктория Грингарасс превратилась в Снежную Королеву. С тех пор очень мало людей видели ее улыбку.

Виктория не позволила детям праздно проводить время. Как оказалось, она владела не только волшебными способами перемещения, но и прекрасно водила автомобиль. А, кроме того, леди Гринграсс была превосходным экскурсоводом. Она провела с ребятами интереснейшую экскурсию по Тауэру, а на следующий день свозила их в Портсмут, где они поднялись на борт «Виктории».

— К сожалению, сегодня не двадцать первое октября, иначе над кораблем вновь взвился бы знаменитый сигнал Нельсона — «Англия ждет, что каждый исполнит свой долг».

Лицо леди Гринграсс, произносящей эти слова, сияло неподдельной гордостью; Гарри понял, что для нее они не были пустым звуком. Этот призыв олицетворял для нее то, ради чего погиб ее супруг.

— Вы подумали о своем муже? — спросила Гермиона, робко глядя в глаза женщины. Она боялась, что ее вопрос будет воспринят как бестактность.

— Да, я всегда вспоминаю его, когда вижу море и корабли. Мне кажется, мы только вчера встретились с ним впервые.

— А как это случилось? — девочке хотелось побольше узнать о матери своей подруги.

— Мы познакомились в Хогвартсе, на встрече в клубе профессора Слагхорна. Он устраивал совместные вечера для перспективных студентов. Там-то новоиспеченная староста Слизерина и повстречала красавца-гриффиндорца и сразу столкнулась с ним характерами. В те времена между факультетами было лишь соперничество, а не вражда. Но на каждой новой встрече мы с ним спорили по любому вопросу до тех пор, пока единственным предметом для споров не стал вопрос, кто из нас больше любит другого. А в этом споре проигравших не бывает, особенно когда споры ведутся не словами.

Вечером за чашкой чая Гарри решил уточнить кое-что у своей подруги.

— Дафна, а где ты училась до поступления в Хогвартс?

Дело в том, что мальчик уже знал, что обычно дети из волшебных семей до одиннадцати лет получали только домашнее образование. Однако семья Дафны явно не была обычной.

— Я с четырех лет училась в Badminton School, в Бристоле, где сейчас учится Астория. Мама считает, что это лучший вариант получения начального образования. В ней же я активно занималась бальными танцами и даже успела поучаствовать в нескольких соревнованиях.

— И не просто поучаствовать, а быть лучшей, — с гордостью заметила леди Гринграсс. — Когда я сообщила, что ты продолжишь обучение в другом городе, твой учитель танцев чуть не расплакался от огорчения, что его лучшая ученица больше не будет прославлять его имя.

— Здорово! — восхитилась Гермиона. — Наверное, там было замечательно.

— Да, девочки в этой школе получают прекрасную подготовку к вступлению в светскую жизнь. Но думаю, мы что-нибудь придумаем и здесь.

* * *

Как вскоре убедился Гарри, оговорка насчет светской жизни не была случайной. Леди Гринграсс решила устроить в один из вечеров небольшой бал для детей. Разумеется, на подобные мероприятия, кроме самих мальчиков и девочек, приглашались их матери, а также несколько почетных гостей. Увидев список приглашенных, Гарри задумался над тем, сколько же народу собирается на большой бал.

Виктория начала подготовку детей к балу за два дня. Первым делом она отправилась с ними в поход по магазинам, твердо заявив, что пока у всех не будет достойных бальных нарядов, домой они не вернутся. В итоге все было куплено, но друзья буквально падали от усталости. Жалкие попытки закончить побыстрее бесконечные примерки и подгонки, предпринятые Гермионой и Невиллом, были безжалостно пресечены строгой леди, мигом надевшей на лицо маску холодной и властной аристократки. Спорить с такой леди Гринграсс было решительно невозможно.

В день бала Виктория разбудила детей ни свет ни заря. После раннего завтрака она передала их в руки заранее вызванных на дом парикмахеров, массажистов, маникюрш и других непонятных людей. Не желая бросать детей одних, она также позволила заняться и своей внешностью. При этом леди Гринграсс внимательно следила, чтобы мальчики и Гермиона не попытались удрать.

Когда за час до бала все были готовы и, одевшись в новые наряды, вышли в большой зал, Гарри сумел оценить результаты трудов этой армии творцов красоты. Подобных детей он раньше видел только по телевизору в передачах о светской жизни. Девочки казались на несколько лет старше и смотрелись, скорее, как девушки. Невилл и сам Гарри выглядели юными аристократами. Ну а леди Гринграсс снова превратилась из Виктории в Снежную Королеву. Сейчас Гарри ни за что не решился бы назвать ее по имени.

— Юные леди и джентльмены, я искренне надеюсь на вашу помощь в проведении бала.

В ответ леди получила только легкие реверансы девочек и поклоны мальчиков. Законы этикета вступили в свои права. Леди вручила им их бальные карты и еще раз напомнила обязанности помощников хозяйки праздника.

За четверть часа до назначенного времени начали прибывать гости. Первыми приехали бабушка Невилла и мама Гермионы. Они только восхищенно охнули, оценив внешний вид своих детей. Затем гости пошли потоком. Здесь были как сокурсники друзей, так и представители других возрастов и факультетов: Терри Бут, Менди Броклхерст, Пенелопа Кристалл, Роджер Дэвис, Энтони Голдстейн, Седрик Диггори, Падма и Парвати Патил, Блейз Забини и другие дети входили с мамами в зал, представлялись леди Гринграсс и сопровождались кем-то из друзей к столикам с коктейлями и закусками. Коктейли были, разумеется, без примеси алкоголя. Впрочем, друзья не забывали поинтересоваться у дам, не желают ли те что-нибудь более крепкого, и в случае нужды вызывали домовых эльфов, исполняющих обязанности официантов.

Роль почетного гостя исполнял сегодня профессор Гораций Слагхорн. Кроме Августы Лонгботтом и Джейн Грейнджер, он стал единственным, кто удостоился искренней улыбки леди Гринграсс. После приветствия Гарри отвел Горация к свободному креслу, стоящему рядом с креслом, в котором сидела мама Гермионы. Представив их друг другу, мальчик задержался на несколько минут возле этих гостей и лично принес им коктейли. Уроки леди Гринграсс не прошли зря, подобное внимание не укрылось от глаз окружающих дам, и те также поспешили познакомиться с почетной гостьей.

Первый танец открывали Гарри и Дафна. Мальчик обратил внимание, как ревниво матери рассматривали их блестящую пару, явно сравнивая со своими детьми. Он с непривычки даже поеживался под их взглядами, но теплая рука подруги, сжимавшая его ладонь чуть крепче, чем диктовалось этикетом, быстро вселила уверенность.

После мальчик танцевал с разными партнершами согласно карте, а в перерывах леди Гринграсс указывала ему взглядами то одну, то другую группу гостей, к которым следовало подойти и занять на пару минут беседой. К концу вечера Гарри уже еле передвигал ноги, но вот наступило время последнего танца. Мальчик закружил не меньше его уставшую Гермиону в потоке вальса. Подруга позволила ему вести, и он разрешил себе легкие импровизации, на которые не решался с незнакомыми партнершами. Вот отзвучал последний аккорд, Гарри проводил девочку к матери и, поклонившись, коснулся губами пальцев покрывшейся румянцем Гермионы. Хотелось сесть рядом с подругой и расслабиться, но еще требовалось помочь леди Гринграсс проводить гостей.

Наконец все гости покинули дом. Осталась только Джейн Грейнджер, которую леди Гринграсс уговорила задержаться, дабы назавтра всем вместе направиться в гости к родителям Гермионы. Кроме того, мамам явно хотелось посплетничать между собой о дочках. Детей, напоив чаем, они отправили по спальням, домовики подали дамам коньяк в малой гостиной, и леди Гринграсс снова превратилась в милую Викторию.

* * *

В последний вечер перед отъездом в Брайтон друзья собрались в комнате Гермионы. На следующее утро следовало посетить Косую аллею, чтобы закупить все необходимое для школы и потом с чистой совестью загорать на пляже. Задание на лето у всех было сделано заранее, и предстоящие недели на море выглядели более чем заманчиво.

Невилл наконец познакомился с литературой обычного мира, и его теперь было не оторвать от Киплинга и Джека Лондона. Остальные дети горячо поддерживали его тягу к освоению нового мира. Неделя в гостях у Грейнджеров оказалась нелегкой. Гермиона заранее составила список достопримечательностей Лондона, которые непременно следует посетить с друзьями и, хотя часть ее планов была выполнена заранее, благодаря леди Гринграсс, оставшегося вполне хватило, чтобы ноги ребят каждый вечер гудели от усталости.

Гарри, сравнив впечатления от жизни семей своих друзей, пришел к малоутешительным выводам, и теперь ему хотелось их проверить.

— Невилл, ты не поможешь мне провести один эксперимент?

— Конечно, а что нужно делать?

— Решить пару задачек. Невилл, возьми ручку и листок, будешь записывать. А вы, девочки, не подсказывайте.

Все с интересом уставились на Гарри, пытаясь понять, что же он задумал.

— Первая задача. Реши следующее уравнение:

163 — (117 — Х) = 0

Невилл удивленно посмотрел на Гарри

— А как его решать?

— Ты разве не учился решать уравнения?

— Нет.

Гермиона вопросительно смотрела на мальчиков. Она не понимала, что может быть сложного в подобных простейших действиях. Дафна же сообразила, куда клонит Гарри, и теперь с загадочной улыбкой наблюдала за друзьями.

— Ладно, давай попробуем что-нибудь другое. Например, где находится Италия, во Франции, или в Германии?

— Про Францию я слышал, что она больше Англии. Наверное, в ней.

Теперь Гермиона сидела с откровенно круглыми глазами: увидеть двенадцатилетнего подростка, который не знал бы, что такое Италия и где она находится — это было выше ее понимания.

— И последнее, Невилл. Грибы — это фрукты или овощи?

— Разумеется, овощи.

Мисс Грейнджер окончательно вышла из себя и набросилась на бедного Лонгботтома.

— Невилл, ты что, издеваешься над нами?! Как можно нести подобную чушь?

— А разве это чушь? — мальчик смущенно смотрел на разбушевавшуюся подругу. Он явно не понимал причину ее гнева.

Дафна поспешила утихомирить не в меру разошедшуюся девочку.

— Подожди, давай узнаем, что хотел нам показать этим экспериментом Гарри.

Все взгляды устремились на Поттера.

— Я обратил внимание, что дети в магическом мире не получают начального школьного образования. Результаты этого вы наблюдали только что. И, в дальнейшем, в нашей школьной программе отсутствуют предметы, изучаемые в обычных школах. В итоге мы не сможем после Хогвартса продолжить образование в обычном мире и успешно жить в нем. Нам придется ограничить себя волшебным миром. Но ведь гораздо интереснее, по-моему, жить в обоих мирах, как это делает мама Дафны.

— И не только моя мама. Мой отец по окончании Хогвартса целый год готовился с репетиторами, а потом поступил в Оксфорд. Маме пришлось готовиться целых три года, она ведь не посещала начальную школу, в отличие от папы. И большинство волшебников, родившихся в обычном мире, поступают примерно также.

— Почему же волшебники не отдают своих детей в обычные школы? — Гермиона искренне удивлялась.

— Гермиона, ты действительно наивна. — Дафна решила, что ее слова будут убедительнее, чем слова Гарри. — Большинство чисто волшебных семей замкнулись в своем мирке и не хотят выходить оттуда. Большой мир их просто пугает, вот они и делают вид, что его не существует. Спроси у Невилла, был ли он до этого лета хоть раз в театре, в кино, в музее. Ответ могу сказать заранее. Вспомни, какие детские книги ты видела у него?

— Сказки барда Бидля. Мне, кстати, очень понравились.

— Так вот, это единственная детская книга в волшебном мире, а у тебя были сотни подобных книг. Волшебники знают только одну спортивную игру — квиддич, а у обычных людей их десятки, на выбор. И так можно продолжать очень долго. И ты захочешь, чтобы твои дети жили только жизнью волшебного мира и не были бы знакомы с большим?

— Конечно, нет. Но разве кто-то может хотеть подобного?

— Как видишь, могут. Этого хотят те, кто стоит за Малфоем старшим и те, кто стоит за Дамблдором. Они боятся, что в большом мире окажутся никем, и предпочитают жить в своем примитиве и всячески мешать выйти из него другим.

— Скажи, Дафна, — Гарри быстро сложил кое-что в голове, — а министр бывает на приемах, устраиваемых твоей мамой?

— Да, довольно часто.

— А на тех, которые она дает не в волшебном, а в обычном мире?

— Ну да, ты догадался. Леди Гринграсс действительно состоит в партии министра. И именно ее приемы он использует для встреч с политиками из обычного мира.

— Дафна, а когда ты советовала мне написать ему письмо, ты случайно заранее не знала результат? Позволь задать тебе тот же вопрос, что ты осенью задала мне — на чьей стороне ты хочешь быть?

— Отвечу так же как ты — на нашей. Ты ведь не забыл, что мы одной крови?

— Да, прости меня. Я согласен с тобой — сейчас наши интересы совпадают с интересами Фаджа. А вот какие есть мысли насчет нашего образования?

— Все очень просто. За этот год надо подтянуть Невилла до нормального уровня, да и самим закрыть пробелы. А дальше — постараться освоить программу обычной школы параллельно программе Хогвартса.

— Лично у меня нет уверенности, что я справлюсь, — Невилл, уличенный друзьями в невежестве, пребывал в весьма грустном настроении.

— Справишься, еще как, — Гермиона загорелась идеей получить сразу два образования и не собиралась замечать преград на своем пути. — Возьмем мои учебники для начальной школы, благо я ничего не выкидывала, и будем каждый день понемногу заниматься. Научишься всему, не бойся.

* * *

Когда Гарри вошел в комнату, выделенную для мальчиков, там его ждал сюрприз. И не просто ждал, а уверенно сидел на его кровати. Сюрпризом оказался незнакомый домовик, одетый в старую грязную наволочку с дырками для головы и рук. Увидев вошедшего мальчика, домовик спрыгнул с кровати и низко поклонился Гарри.

— Гарри Поттер! Добби так давно мечтал познакомиться с вами, сэр.

— Привет, а что ты делаешь в этом доме?

Мальчик был сильно удивлен. Он уже знал, что домовые эльфы живут только у магов и очень редко отлучаются куда-то из своего дома. Притом домовик вопил так сильно, что через несколько секунд в комнату сбежались все друзья.

— Ой, какой замызганный. Ты что, не знаешь, как должен выглядеть приличный домовик? — строго спросила существо Дафна.

— Хозяева хотят, чтобы Добби ходил в таком виде. Хозяевам нравится видеть унижения Добби. Ой, Добби должен себя наказать, он плохо сказал о хозяевах! — и домовик принялся биться головой о стену.

Дети с удивлением смотрели на странное поведение существа. После ухоженных, воспитанных домовиков Гринграссов и Лонгботтомов, Добби выглядел какой-то пародией на домового эльфа. К тому же, детям не приходилось видеть, чтобы те наказывали себя по любому поводу. Первой опомнилась Гермиона. Она оттащила домовика от стены.

— Так, это мой дом и я запрещаю вам себя в нем наказывать.

Добби недоверчиво посмотрел на девочку, стараясь понять, не шутит ли она. Но взгляд мисс Грейнджер выражал что угодно, но только не смех.

— Благодарю вас, добрая подруга сэра Гарри Поттера. Хозяева постоянно велят Добби наказывать себя. Они говорят, что лишнее наказание не повредит.

— И кто эти хозяева? — грозный голос Гермионы не сулил этим неизвестным волшебникам ничего хорошего.

— Добби не может сказать. Добби тайно пришел предупредить сэра Гарри Поттера! — Домовик рванулся было к стене, чтобы наказать себя еще раз, но под суровым взглядом Гермионы замер на месте.

— О чем же, Добби, ты хочешь меня предупредить?

— Гарри Поттер не должен в этом году ехать в школу. Там Гарри Поттера ждет ужасная опасность. Добби спасет Гарри Поттера!

— Добби, ты говоришь чушь. Если кто-то хочет доставить мне неприятности, он доставит их везде. И в школе это будет сделать намного труднее, ведь там нет посторонних людей.

— Гарри Поттер, в этом году в школе будут происходить страшные вещи. Добби узнал про заговор, и Добби должен спасти Гарри Поттера. Гарри Поттер великий волшебник. Он победил Темного Лорда. Гарри Поттер не должен пострадать.

— А мои друзья, значит, могут пострадать? — голос мальчика был совсем не ласковым. — Немедленно признавайся, кто тебя послал, или тебе не поздоровится.

Мальчик достал палочку и направил ее на домовика. Тот сжался под грозным взглядом Гарри, но потом резко щелкнул пальцами и исчез.

— И что это было? — недоуменно спросил Невилл.

— Кто-то не хочет моего возвращения в школу. Но подобный способ запугивания мне кажется, мягко говоря, странным.

— Вы заметили, как он назвал Риддла — Темный лорд. А так его называли только его сторонники. Значит, этот домовик принадлежит кому-то из них.

— Дафна, а кто из них сейчас на свободе? Ты ведь знаешь всех в волшебном мире.

— Благодарю вас, сударь, за комплимент, но всех даже я не знаю. Хотя тех, кто активно поддерживал Риддла, сейчас на свободе не так уж много. Это Малфой, Эйвери, Крэбб, Гойл, Макнейр, Нотт, Каркаров и Снейп.

— Снейп?!!! Что же он тогда делает в школе?!

— Он преподает Гарри. Как он отвертелся, я не знаю.

— Если бы я знал, никогда не стал бы просить его о дополнительных занятиях. Эти люди убили моих родителей, пытали родителей Невилла!

— Гарри, твоих родителей убил лично Риддл. А те, кто пытал родителей Невилла, сейчас в Азкабане. И подумай, без тех знаний, что нам дал профессор Снейп, мы не смогли бы победить Квирелла.

— Все понимаю, но… Ладно, об этом успеем подумать. А сейчас важно, что этот эльф наверняка принадлежит кому-то из этих типов.

— А, может быть, он действительно хотел предупредить тебя? — Невилл хотел рассмотреть все возможности.

— Может и так. Хотя вряд ли домовик пошел бы против хозяев, — задумчиво протянула Дафна.

— Значит, ему нельзя пойти против хозяев, — Гермиону наконец прорвало. — Хозяева могут издеваться над ним, могут приказывать ему избивать себя, а он все равно должен быть им предан. Проклятое рабство.

— Ну, Гермиона, у домовиков это в крови. Самое тяжкое наказание для домового эльфа — получить свободу. Они не могут жить без волшебников.

— Дафна, также когда-то говорили и о неграх в Америке. Нельзя пользоваться рабским трудом! — девочка с вызовом посмотрела на подругу. Конечно, домовики в доме Гринграссов и близко не напоминали забитого Добби, но тем не менее.

— Ты целый год пользовалась их трудом в Хогвартсе и не страдала от этого. Или ты думаешь, что твои вещи в школе чистит и гладит волшебство? Или еда готовится по волшебству? К твоему сведению, в нашей школе живет самая большая община домовиков в Англии.

— И тут рабский труд. И никто не вспоминает об этом. Ну ничего, я еще разберусь с этим, — Гермиона была настроена весьма воинственно.

— Хорошо, хорошо — потом разберешься. А вот что нам делать с предупреждением? — Невилл перевел разговор в другое, более важное русло.

— Спокойно ехать в школу, а там смотреть в оба. Не ехать мы не можем, но и сделать тоже пока ничего не можем. Так что и думать не о чем.

— Гарри, думать всегда есть о чем. И о домовиках в том числе, — Гермиона очень любила оставлять последнее слово за собой.

Глава 11. Вокзал Кингс-Кросс

* * *

Министр выполнил свое обещание и прислал Гарри проект «Закона о защите маглов». Мальчик решил прочитать его вместе с друзьями, и как оказалось не зря. Гермиона даже забыла на время свои планы по борьбе с «рабством эльфов». Партия Дамби показала себя в этом шедевре юридической мысли во всей красе.

— Нет, ты представляешь, из этого пункта следует, что, если даже мои родители будут умирать, а я могу помочь им с помощью магии, я не имею права этого сделать! И это якобы для их же пользы!

Возмущению Гермионы не было предела. Фактически, принятие закона вынудило бы ее прекратить любое общение со своими папой и мамой. Девочка просто не могла понять, откуда у людей может взяться такая черствость.

— И наш отдых вместе с нашими мамами является нарушением этого закона, — Дафна усмехнулась, представив, как мистер Уизли попробует предъявить обвинение ее матушке и какую реакцию получит в ответ. — Кроме того, Астория не будет иметь права обучаться в обычной школе до Хогвартса. А то как бы чего не случилось.

— Ну а мой совместный бизнес с Дадли — это вообще нарушение половины статей этого закона. И этого мистера Уизли еще называют «маглолюбом». Кстати, помните, как он подрался с Малфоем старшим в книжном магазине?

— Да, бабушка чуть не взорвалась от возмущения. Она говорила, что раньше подобного поведения не допускали даже трехлетние дети.

— Гарри, я надеюсь, ты дашь положительный ответ министру? — Гермиона требовательно посмотрела на мальчика. — Мы же посмотрели его поправки, и они делают закон действительно полезным.

— Конечно, дам. Вот только я хочу добавить одно слово в название закона. А то «Закон о защите маглов» очень напоминает звучанием «Закон о защите животных».

— И какое это слово?

— Невилл, я думаю, «Закон о защите ПРАВ маглов» звучит намного лучше.

— Ты молодец, Гарри. — Гермионе очень понравилась добавка Поттера. — Когда будешь писать письмо?

— Ну, если вы не против, я хотел опять попросить Дафну о помощи.

— Гарри, твоя верная пресс-атташе уже обо всем побеспокоилась. Сейчас добавим твою идею насчет «прав», и можешь подписывать.

— Дафна, ты просто чудо.

— Кто бы сомневался в этом. Просто, прочитав закон, я была уверена в твоем ответе.

* * *

Дети отправились на вокзал Кингс-Кросс прямо из Брайтона. Безразмерные сумки позволили им взять с собой на отдых все вещи, необходимые для школы. Их провожала леди Гринграсс, заявив остальным родителям, что вполне справится и сама. Она привезла детей на вокзал за час до отхода поезда.

Гарри хотел бегом пройти барьер, отделяющий платформу девять и три четверти от обычного мира. Он направился вслед за Невиллом, но внезапно стукнулся всем телом о барьер и упал на пол. Мальчик недоуменно огляделся вокруг. К счастью, леди Гринграсс еще не прошла на платформу, ожидая, пока все дети покинут обычную часть вокзала.

— Гарри, что случилось? — она помогла встать мальчику.

— Я не смог пройти за барьер.

Гарри недоуменно коснулся рукой препятствия, ощущая только твердую поверхность.

— Так, Дафна, попробуй пройти ты.

Девочка подошла к барьеру, аккуратно надавила на него рукой и исчезла из вида.

— Очень интересно, — Виктория внимательно осмотрела барьер. Женщина порадовалась, что заранее наложила на себя и детей отвлекающие чары, иначе любопытства прохожих избежать не удалось бы. Она достала палочку и несколько раз провела ей возле барьера.

— Здесь чувствуется магия эльфов, — с удивлением сказала она. — Впрочем, с этим я разберусь позже. А сейчас надо не опоздать на поезд. Гермиона, проходи через барьер. Думаю, он непроницаем только для Гарри.

Девочка обеспокоенными глазами посмотрела на друга, но, поймав уверенный взгляд леди Гринграсс, послушно прошла на волшебную платформу.

— А теперь мы с тобой. Раз нельзя пройти через барьер, то аппарируем прямо на платформу. Возьми меня за руку и закрой глаза. Тебя будет немного подташнивать, но ничего страшного не случится.

Мальчик кивнул, его ладонь легла в руку женщине. Он закрыл глаза и через секунду ощутил рывок, заставивший сжаться его желудок. Но все тут же прошло. Он открыл глаза и увидел, что они с леди Гринграсс стоят перед Хогвартс-экспрессом.

Виктория тут же превратилась в Снежную королеву, дав взглядом понять Гарри, что это лучший способ отбить у удивленных их появлением волшебников желание задавать вопросы. Они вдвоем подошли к друзьям, о чем-то перешептывающимся у входа на платформу.

Леди Гринграсс получила от детей положенные поклоны и реверансы и внимательно проследила, как дети уселись в поезд. Поведение барьера заинтриговало ее. «Следует сообщить об этом министру, пусть пришлет специалистов разобраться с этим феноменом».

* * *

Сами дети, сидя в купе, обсуждали происшествие.

— Виктория сказала, что это магия эльфов.

— Ага, а мы уже знаем одного эльфа, который очень не хотел, чтобы я поехал в школу.

— Ты думаешь, это этот ненормальный Добби заколдовал барьер? — Дафна с сомнением посмотрела на мальчика. Если бы его хозяева хотели помешать тебе попасть в Хогвартс, они бы действовали более разумно. А это какие-то смешные попытки.

— Так, может, он все же делает это сам, по своей воле?

— Невилл, ты представляешь себе домовика, который по своей воле стал бы устраивать такие вещи?

— Ну, нормального домовика не представляю. Но Дафна, этот Добби и не выглядел нормальным.

— Вы только вспомните его грязную наволочку. — В Гермионе проснулось желание вступиться за беднягу эльфа. — Какие же это должны быть волшебники, чтобы так обращаться с беззащитным созданием?

— На самом деле подобных идиотов немало. Они кучкуются, в основном, вокруг Малфоев и принадлежат к партии «чистой крови». А поскольку эти «аристократы» собственным достоинством не обладают, вот и стараются унижать тех, кого могут. Это возвышает их в собственных глазах.

Голос Дафны был полон презрения. Остальные дети поморщились, вспомнив подобных типов. К их глубокому сожалению, среди учеников Хогвартса их хватало.

* * *

— Гарри, сегодня только первый день занятий, а ты уже мчишься в библиотеку. Нам ведь еще ничего не успели задать. — Невилл удивленно смотрел на друга. Нет, когда в библиотеку направилась Гермиона, в этом ничего необыкновенного не было. Скорее, друзья испытали бы удивление, если этого не случилось. Но у Гарри до сих пор не наблюдалось такого фанатизма к поглощению книг.

— Это не домашнее задание. Завтра у нас первое дополнительное занятие со Снейпом, и я хочу знать, как ему удалось избежать ответственности за связи с Риддлом.

— Так бы сразу и сказал. Давай подождем Дафну и пойдем вместе. Заодно и составим Гермионе компанию.

Ребята дождались подругу и, обрисовав ей планы, направились в библиотеку. Там они вооружились старыми подшивками «Пророка» и принялись внимательно изучать все материалы по Риддлу и компании. Вскоре к ним присоединилась и Гермиона, успевшая набрать кучу книг. В итоге, к отбою они сумели составить краткое резюме событий одиннадцатилетней давности.

После исчезновения Риддла его сторонники, называвшие себя Упивающимися Смертью, большей частью сдались на милость правосудию, заявив, что все они были под заклятием Империус и за свои поступки не отвечали. Впрочем, кое-кто сумел избежать наказания путем активного сотрудничества со следствием, называя Визенгамоту имена других УПСов. Поэтому в Азкабан попало только несколько особо непримиримых сторонников Риддла.

Снейп же сумел избежать наказания благодаря заступничеству Дамблдора. Тот заявил, что зельевар был его личным шпионом в стане Риддла.

В настоящее время бывшие УПСы и составляли костяк партии «чистой крови». Их дети учились в Хогварсе исключительно в Слизерине и факультет стал кузницей кадров для их партии.

— Вот поэтому я и не захотела там учиться, — призналась Дафна. — Шляпа предлагала мне на выбор Слизерин или Гриффиндор, где учились мои родители. Но это значило попасть либо в партию Малфоя, либо в партию директора. Ни то, ни другое меня не привлекало.

— А почему не Хаффлпафф? — поинтересовался Невилл.

— Ну, я хочу быть скорее умной, чем трудолюбивой, — с улыбкой ответила девочка.

— Кстати, Шляпа предложила мне тот же выбор, хотя мои родители — гриффиндорцы, — задумчиво сказал Гарри. — Вот только я изначально хотел пойти в Рейвенкло. Здесь учиться интереснее всего.

— Гарри, а что ты решил насчет Снейпа? — Гермиона как всегда стремилась прежде всего решить практические вопросы.

— Ничего, продолжу с ним занятия. Если он и правда был только шпионом, то осуждать его не за что, скорее, наоборот, стоит уважать.

* * *

Рон Уизли приехал в этом году в Хогвартс озлобленным на весь мир. Этим летом министерство должно было принять закон, предложенный его отцом. Это, несомненно, подняло бы авторитет семьи Уизли. Закон в итоге был принят, но министр своими дурацкими поправками испортил Рону весь праздник. Все опять говорили не об Уизли, а о Гарри Поттере, который так мудро для двенадцатилетнего ребенка поддержал Фаджа. В итоге, вместо ожидаемой благодарности от Дамблдора мистер Уизли получил скандал, а Рон лишился прекрасного повода покрасоваться перед другими школьниками. Ибо других поводов покрасоваться у него явно не намечалось.

Но ничего, он отомстит Мальчику-который-все-портит. Он, как положено истинному гриффиндорцу, устроит волшебный поединок и на этот раз победит. Правда, драться с Поттером явно не стоит, с ним вон и Тот-кого-нельзя-называть не справился. Но у злобного врага семейства Уизли имеются друзья, и по ним-то и следует нанести удар.

В качестве жертвы Рон выбрал Невилла Лонгботтома. Этот тихоня сумел прославиться, якобы сражаясь вместе с Поттером против Квиррелла. Ха, будь на его месте он, Уизли это действительно было бы сражение. А Лонгботтом наверняка весь бой сидел где-нибудь в стороне. И этому тупице в итоге ни за что досталось разрешение колдовать на каникулах! А ему, волшебнику из древнего рода Уизли, родители запрещали это делать даже дома, как какому-нибудь маглорожденному, хотя большинство детей из волшебных семей спокойно колдовали летом. Но мама была сторонником незыблемого соблюдения правил.

И самое главное — единственным другом Поттера, должен был быть он, Рон Уизли, а никак не Лонгботтом. Мама ему прямо обещала это. Тогда бы и ему досталась часть славы Мальчика-который-выжил. А так он никому не интересен. Ну ничего, этот Невилл ответит за все грехи свои и своего дружка. Уж с ним-то Рон Уизли справится одной левой.

Рон выбрал день, когда у Поттера была тренировка по квиддичу. Его друзья втроем возвращались из библиотеки в свою гостиную, а неподалеку от нее он поджидал их вместе с Симусом Финниганом.

— Что, Лонгботтом, одному без девчонок страшно ходить вечером? Таким трусам, как ты следовало бы и родиться девчонками, — протянул в какой-то малфоевской манере Рон, выйдя из укрытия.

Обалдевший от такой наглости Невилл непонимающе уставился на Уизли. Он просто не мог понять, что на того нашло. Девочки решили пока не вмешиваться в их ссору, справедливо полагая, что Невилл без труда справится и сам.

— Что ж, молчишь — значит тебе нечего сказать. Следовало бы просто отлупить тебя, чтобы не позорил Хогвартс своим присутствием, но я окажу тебе милость, вызвав на дуэль. Моим секундантом будет Финниган.

Рон ожидал, что Невилл начнет хныкать и отказываться, но до того наконец дошло, что его нагло и беспричинно оскорбляет мальчишка, которому он ничего не сделал. Лонгботтом покраснел от злости, но смог взять себя в руки.

— Здесь и сейчас.

— Отлично, кто будет твоим секундантом, если, конечно, таковой найдется у столь явного труса.

Невилл не стал больше обращать внимания на Уизли, а, повернувшись к Дафне, отвесил ей глубокий поклон.

— Благородная леди, прошу вас оказать мне честь быть моим секундантом.

Та в свою очередь склонилась перед мальчиком в реверансе.

— Сударь, это для меня огромная честь быть вашим секундантом.

Дафна резко выпрямилась и, бросив злобный взгляд на Уизли, повернулась к Финигану.

— Сударь, проверим палочки дуэлянтов.

Наблюдавший это представление Рон позеленел от зависти. Ему и в голову не пришло, соблюдать дуэльный этикет. Да если бы и пришло, он просто не знал его.

— Если не возражаете, джентльмены, командовать буду я. В позицию! — Голос Дафны звенел металлом. — На счет три: Один! Два! Три!

Через секунду палочка Рона валялась на земле, а сам он был отброшен на пару метров заклинанием Невилла.

— Подними, — Лонгботтом презрительно указал Уизли на его палочку. Тот подполз к ней на коленях и схватил ее.

— Продолжим.

Невилл явно решил проучить наглеца, и Рону пришлось еще трижды подбирать свою палочку. Наконец Невиллу это надоело, он хорошенько приложил Рона заклинанием, так что тот не мог сразу встать, и кивнул Дафне.

— Мистер Финниган, признаете ли вы поражение своего бойца?

— Мисс Гринграсс, я признаю это.

— Отлично, пойдемте друзья. А то здесь неприятно пахнет от некоторых «героев».

Ребята повернулись спиной к гриффиндорцам и направились в свою гостиную. Рон не смог просто так пережить свое позорное поражение. Он направил палочку на спину Невиллу и произнес заклинание Слагулус Эрукто. Но ребята не зря долго и упорно тренировались у профессора Снейпа: они не глядя выставили строенный щит, и заклинание Рона отразилось в него самого. Через секунду изо рта гриффиндорца полезли противные слизни.

— Подай мне его оружие, — требовательно обратилась Дафна к Финигану.

Поскольку свое требование девочка подкрепила наведенной на Симуса палочкой, тот предпочел поднять с пола выпавший из рук давящегося слизнями дуэлянта-неудачника магический предмет и подать его Дафне.

— За подлость и трусость я лишаю тебя твоего оружия.

Девочка переломила палочку Рона и бросила обломки на пол.

— И кстати, можешь попробовать пожаловаться. Тогда о твоем позоре узнает вся школа. И поверь мне, не только она.

* * *

Драко Малфой наслаждался приятным обедом. Следует признать, что источником наслаждения служила не пища, а вид сидящего за гриффиндорским столом Рона Уизли. Слухи о дуэли последнего с Лонгботтомом уже успели облететь школу, а вид палочки, замотанной скотчем, подтверждал их состоятельность. Видимо, Фининган не удержался и рассказал товарищам подробности дуэли, потому что Рон, и так не пользующийся на факультете особым уважением, сидел теперь за столом в гордом одиночестве.

А всего то и надо было бросить пару фраз Панси Паркинсон так, чтобы их услышал этот идиот. Провокация удалась на славу. Причем, о самом факте провокации знали только ученики Слизерина, а они не спешили поделиться информацией с другими школьниками.

Дурацкая драка его отца с мистером Уизли не способствовала поднятию авторитета Малфоев. Но красиво проведенная месть расставила точки над «i». Мастерство интриги всегда ценилось на зеленом факультете, и Драко поднялся во мнении соучеников на несколько ступенек вверх. Пусть знают, что ссориться с Малфоями себе дороже.

Вторым источником наслаждения для мальчика был клуб фанатов Гарри Поттера, организованный сестрой идиота Уизли и каким-то маглорожденным Колином Криви. Эти полуненормальные всюду таскались за своим кумиром, по мере сил раздражая его. Но главным их достоинством был фотоаппарат с мощной вспышкой, наличествующий у этого самого Криви. Он ослеплял им Поттера при каждом удобном, а чаще неудобном случае.

Желание досадить Мальчику-который-выжил у наследника рода Малфоев было чисто иррациональным. Драко понимал, что реальных причин для взаимной неприязни у них нет, но ничего не мог с собой поделать. Когда он видел Поттера, хотелось как-то задеть его. И Малфой не мог устоять перед искушением.

Дошло до того, что, заметив дня три назад, что Криви стал гораздо реже щелкать Поттера, Драко снизошел до разговора с этими фанатами. И тут выяснилось, что Гриффиндор это не факультет, а диагноз. У этого придурка заканчивались какие-то пленки. Пришлось наследнику благородного рода за свои карманные деньги заказывать совой запас новых. Но оно того стоило. Щелканье фотоаппарата возобновилось с прежней частотой, а сам Драко превратился в глазах членов фан-клуба в некого ангела-хранителя, и теперь мог беспрепятственно получать от них всю имеющуюся информацию об их кумире.

* * *

Новый учитель ЗОТИ вызывал у Гарри смутное беспокойство. Все началось со списка учебников по этому предмету. Семь книг на один предмет — это явный перебор. Но когда мальчик попробовал прочитать эти творения, все стало еще хуже. Только сумасшедший человек мог догадаться вести предмет по ХУДОЖЕСТВЕННЫМ книгам. Назвать эти произведения хотя бы воспоминаниями у Гарри не повернулся бы язык. К счастью, мальчик догадался купить в магазине и стандартный учебник по ЗОТИ за второй курс. По крайней мере, к теоретическому экзамену по этому предмету он будет готов.

Но когда Поттер на праздничном ужине увидел нового учителя вживую, ему чуть не стало плохо. То, что их учителем будет автор этих самых семи книг, явно указывало на его невысокую моральную чистоплотность. Повышать спрос произведений подобным способом мальчик считал подлым. Но внешний вид преподавателя внушал еще большие опасения. Гарри подумал, что в роли учителя хороших манер Гилдерой Локхарт был бы хорош, но представить себе, что этот женоподобный тип может быть бойцом, мальчик откровенно не мог.

Особенно Гарри раздражали вздохи Гермионы и Дафны по поводу очаровательной внешности профессора. При виде Локхарта у девочек, казалось, таинственно исчезала большая часть мозгов, поэтому общаться с ними в такие моменты было невозможно. Еще более невыносимым было то, что любая, пусть даже самая осторожная критика учителя ЗОТИ вызывала яростный протест подруг. Как с этим бороться мальчик не представлял.

Первый урок ЗОТИ добавил Гарри впечатлений. Неожиданности начались уже на подходе к классу. Ребята удивились, увидев второкурсников Гриффиндора и Слизерина, стремительно выпрыгивающих из кабинета. Еще больше вопросов вызвал сам преподаватель, выскочивший одним из первых.

Рейвенкловцы с опаской приблизились к классу. Они не знали, какое чудовище ожидает их за дверью. Сегодняшний совместный урок с хаффлпаффцами почему то уже не казался им безоблачным. Но бодрый голос профессора, подзывавший их к двери, частично развеял сомнения.

— Думаю, вы узнали меня. Ведь не узнать пятикратного обладателя приза «Ведьмаполитена» за лучшую улыбку просто невозможно. — Профессор весело рассмеялся.

— Сегодня ваш урок начнется с практики. В этом классе находятся корнуэльские пикси. Вашей задачей является войти в класс и загнать пикси в клетку. Можете начинать.

Гарри посмотрел на ослепительную улыбку учителя, вспомнил, как тот вместе с гриффиндорцами и слизеринцами поспешно ретировался из помещения и задумался, стоит ли проявлять излишний героизм. Другие ученики похоже пришли к подобным же выводам и постарались отодвинуться подальше от двери.

— Ну что же вы, смелее! Это же всего лишь пикси. Уверен, вы легко справитесь с ними.

Внезапно к профессору подбежала Парвати Патил. Гарри заметил, что остальные гриффиндорцы жмутся неподалеку.

— Сэр, у нас случилась неприятность: Лаванда Браун не смогла выбраться из класса. Вы не могли бы вытащить ее?

Посмотрев в испуганное лицо Локхарта, Поттер понял, что от учителя толку будет мало. Он отбросил сомнения и бросился в класс. За ним рванули друзья. Дальше началась потеха. Пикси носились по классу, вопили и корчили рожи, наводя хаос, несколько этих маленьких существ загнали в угол белокурую девочку, которая, сев в углу и укрыв лицо руками, пыталась спастись от щипков и ударов мелких террористов. Новые лица, появившиеся в классе, вызвали у пикси бурю восторга. Они немедленно бросились к ребятам, рассчитывая позабавиться с новыми игрушками, но неожиданно для себя встретили отпор.

Гарри с Невиллом броском прорвались к Лаванде, щедро разбрасывая вокруг себя заклинания. Они подхватили девочку под руки и потащили к двери, возле которой держали оборону Гермиона и Дафна. Вытолкнув Лаванду Браун из класса, друзья развернулись к мелким нахалам и начали планомерный отстрел.

Сначала дело пошло хорошо. Каждые несколько секунд очередной пикси падал на пол, попав под заклятие окаменения. Но вскоре маленьких противников осталось всего три штуки. И вот с ними-то пришлось повозиться. Это были то ли самые верткие, то ли самые умные особи, но попасть в них одиночными заклинаниями было почти невозможно. Цели слишком быстро перемещались по комнате, и ребята догадались сменить тактику. Они вчетвером сосредотачивали огонь на одном животном, загоняли его в угол и добивали. Наконец последний поверженный противник был закинут в клетку, и друзья вышли из класса.

Их приветствовали аплодисментами как рейвенкловцы, так и хаффлпаффцы с гриффиндорцами. Впрочем, было и несколько недовольных лиц. Рон Уизли с самым презрительным видом вещал в пространство, что он бы справился с пикси гораздо быстрее, если бы захотел. Гарри не стал обращать на пустобреха внимания. А вот выражение лица профессора ему совсем не понравилось. Тот, видимо, припомнил, как он лихо бежал из класса, оставив там ученицу, и явно опасался, что школьники могут сделать не лучшие для него выводы. Мальчик решил взять это себе на заметку и ожидать в будущем каких-нибудь подлостей от этого труса.

Глава 12. Тайная комната открыта

* * *

Очередная тренировка по ЗОТИ с профессором Снейпом была в самом разгаре. В этом году «Ужас подземелий» решил привить своим ученикам основы тактики группового боя. Основной тактической единицей в магическом бою оказалась пара. Один боец стоял впереди и отвечал за оборону, второй — позади него со смещением в сторону на полкорпуса. «Ведомый» отвечал за атаку.

Как ребята успели выяснить на практике, синхронно перемещаться, уворачиваясь от летящих заклинаний, было совсем не просто. Кроме того, бойцы периодически менялись местами, так как основная магическая нагрузка ложилась на ведущего пары, и ему время от времени требовалась передышка. В отличие от скоротечного одиночного боя групповой бой мог продолжаться достаточно долго. Поэтому каждый ученик должен был отрабатывать взаимодействие на обеих позициях.

— Ступефай! — Гермиона нанесла удар из-за плеча Невилла. Тратить время на щит Гарри не посчитал нужным — расстояние позволяло уклониться от луча, и мальчик резко ушел вправо. Стоявшая в той же стороне за его спиной Дафна оказалась слева от него и, благодаря отказу от щита, ответный удар они нанесли одновременно. Невилл понял, что у его пары не получится уйти от заклинаний. Значит, нужно опять ставить щит.

— Протего! — защита выдержала двойное попадание, но противники не стояли на месте, а стремительно приближались. Большая подвижность пары Гарри позволила им сэкономить магические силы, и теперь мальчик решил перейти к ближнему бою, где все решает мощность атакующих и защитных заклинаний. Но Гермиона сумела сорвать их атаку.

— Локомотор! — и стоящий сбоку старый стол прыгнул перед Гарри. Мальчику пришлось резко затормозить, и они с Дафной предпочли откатиться назад, прикрывшись парой «Пиро», которые заставили противника уклоняться. Карусель продолжилась.

— Достаточно. Проведем разбор.

Ребята тяжело дышали: стремительные броски из стороны в сторону сильно сбивали дыхание. Несмотря на то, что друзья на физподготовке уже начали приучать себя к рваному темпу движений, проведение боев все равно вызывало сильное физическое уставание. И не только физическое.

— Вы, Поттер, вместо того, чтобы, используя большую подвижность вашей пары вести бой на средней дистанции, решили сократить ее. Если вам так нравится играть в героя, или вы спешите по своим делам, можете ходить на дополнительные занятия к Локхарту.

Гарри виновато потупился. Темперамент всегда подталкивал его к стремительному развитию боя. Один красивый бросок доставлял ему большее удовольствие, чем длительное «фехтование». Но профессор старательно приучал своих учеников жертвовать эффектностью ради эффективности.

— А вы, Грейнджер, в следующий раз, прежде чем двигать предметы, попытайтесь хоть на секунду включить мозги, в существовании которых у вас я уже сомневаюсь. Предмет следует направлять в противника, а не ставить перед ним. Если бы у Поттера в голове было хоть что-то кроме костей, он бы сообразил запрыгнуть на стол и атаковать вас сверху. Если вы рассчитываете, что реальный противник окажется также туп, как ваш друг, то первый же бой станет для вас и последним.

Гермиона вспыхнула. Хоть ребята и привыкли к бесцеремонной манере общения уважаемого зельевара, их все равно доставала подчеркнутая грубость профессора. К этому примешивалось чувство вины за реальную ошибку.

— А теперь Поттер с Грейнджер, Невилл с Гринграсс. К бою, вперед.

Через минуту профессор решил внести разнообразие в рисунок боя. Безмолвный взмах палочкой, и Гарри висит под потолком вверх ногами. Остальные ребята замерли в недоумении.

— Вам что, поступила команда отдыхать? Продолжайте бой. Нужно уметь сражаться в любом положении и быть готовым к любым неожиданностям.

Как оказалось, сражаться вниз головой было весьма непросто. Съехавшая мантия закрывала лицо, и приходилось придерживать ее рукой, координация движений также оказалась сильно нарушена. Лучи заклинаний из палочки Гарри летели куда угодно, но только не в противников. Гермиона старалась прикрыть напарника, но надолго ее не хватило. Спустя несколько секунд девочка валялась на полу, а парализованный Гарри изображал из себя люстру.

— Отвратительно. Мало того, что при возникновении новой ситуации вы вместо продолжения боя пораскрывали свои рты, так еще и Поттер не смог сделать вообще ничего путного. Неужели хваленому ловцу Рейвенкло так сложно прицелиться, находясь вниз головой? Что же, раз так, то теперь все вы будете дополнительно учиться сражаться, находясь в любом положении.

По лицу профессора скользнула злобная усмешка. Девушки в ужасе уставились на свои мантии, представив, как они будут выглядеть, вися вниз головой. Идея Снейпа показалась им не самой замечательной. Довольный профессор уловил эти взгляды.

— Даю две минуты на подготовку. На первый раз. А на будущее помните, что даже если с вас вообще сорвет заклинанием одежду, вы все равно должны продолжать сражаться, а не пытаться изобразить стеснительность.

* * *

По Хогвартсу со скоростью лесного пожара разнесся слух о подарке, сделанном отцом Малфоя слизеринской команде по квиддичу. Семь новеньких скоростных метел обещали их соперникам множество неприятных минут. На этом фоне назначение самого Драко ловцом ни у кого не вызвало удивления.

— Это просто низко — покупать себе место в команде подобным образом.

Гермиона как всегда открыто возмущалась тем, что представлялось ей неправильным.

— Может быть, и низко, но не забывай, что я тоже получил место в команде отнюдь не обычным образом. Так что вряд ли мне стоит высказываться по поводу того, что Драко стал ловцом команды Слизерина.

— Ах, Гарри, это совсем другое. Ты не стремился в команду любой ценой, так что твое назначение ловцом не делает тебя подлым. А вот поступок Малфоя именно такой. Ты же не покупал себе место в команде.

— Гермиона, а ты не думаешь, что Малфой и без этих метел стал бы ловцом? Я видел тренировку их команды. Бледнолицый намного лучше предыдущего ловца. Так что он не покупал себе это место.

Гермиона удивленно замолчала, но ее ясно читаемые на лице мысли озвучила подруга.

— Тогда появляется вопрос — зачем понадобилась эта шумиха. Вряд ли его отец не понимал, что многие школьники воспримут его поступок так же, как Гермиона.

Сама Дафна до сего момента придерживалась мнения, высказанного Грейнджер. Но раз Гарри говорит, что Малфой хорошо летает — а мнению мальчика в этом вопросе можно было доверять — то получается, что у подарка другая причина. Конечно, могло быть и так, что отец выразил таким образом радость по поводу успеха сына. Но Люциус Малфой был политиком. А политик, как знала девочка, ничего не делает без задней мысли.

— Давайте рассуждать логично. В начале лета Малфой выступает в роле благотворителя, выделяя деньги на лазарет Хогвартса. При этом он, конечно, покупает разрешение для сына, но в данном случае это неважно. Осенью он делает подарок команде Слизерина. И не следует забывать, что он входит в попечительский совет Хогвартса. А среди членов совета подобное поведение явно повышает его авторитет. Теперь вопрос — зачем ему понадобилось это поднятие авторитета именно сейчас. И каких событий следует ожидать в ближайшее время.

Мысли Дафны показались Гарри вполне логичными. Ведь вручи он эти метлы слизеринской сборной через пару недель, к Драко было бы гораздо меньше вопросов. Значит, в ближайшее время должны произойти какие-то события, и мистер Малфой, как минимум, предполагает какие именно.

— После событий с Квирреллом влияние Дамблдора несколько ослабло. Но этого ослабления явно недостаточно, чтобы сместить его с поста директора школы. Усилить влияние в попечительском совете Малфою могло понадобиться, чтобы все же скинуть директора. И никаких других целей Малфой, на мой взгляд, ставить не может. Значит, следует ожидать, что скоро произойдет что-то, что ударит по авторитету Дамблдора.

— Гермиона, чтобы сместить директора нужно что-то большее, чем обычный скандал. У Дамби огромный авторитет среди волшебников. И я не представляю, что может поколебать его.

— Вот этого я и боюсь. Зная Малфоя-младшего, можно судить и о старшем. Вряд ли его будут волновать интересы других учеников, кроме своего сына. Так что я ничего хорошего от его планов не жду.

Гарри задумался над словами девочки. Действительно, что может сильнее всего подорвать авторитет директора школы? Ответ напрашивался сам собой — гибель ученика, а еще лучше нескольких учеников. Совсем хорошо, если среди них окажется кто-то известный. А кто в данный момент самый известный ученик Хогвартса, Гарри и сам знал. Значит, с высокой вероятностью, удар может быть направлен или на него, или на его друзей. На этом фоне поведение некоего домовика Добби уже не выглядело столь неадекватным. Но если все это так, то мальчику совсем не нравился подобный ход событий. И он уже понимал, что, если появится возможность помешать планам Малфоя, то этой возможностью он воспользуется. О Мерлин, придется защищать директора, потому что ставленник Малфоя будет в любом случае хуже. Перспектива учиться в школе, где всем будут править эти чистокровные подонки, не внушала оптимизма. Мальчик поделился этими соображениями с друзьями.

— Гарри, я не думаю что все так плохо, — Гермиона старалась думать о людях лучше, чем они того заслуживают. — Не станет Малфой убивать детей ради смещения директора.

— Не будь такой наивной. В прошлом году директору было наплевать на безопасность учеников, когда по школе рыскал Риддл. — Дафна медленно произносила слова, старательно разглядывая при этом свои ноготки. — Дамби было гораздо интереснее организовать встречу этого монстра с Гарри, чем думать о жизнях детей. И если о жизни Мальчика-который-выжил директор, может быть, и беспокоился, то на наши ему было плевать. Думаю, он даже не возражал бы против небольших потерь. Ведь тогда Гарри еще больше возненавидел бы Риддла, и тем более не примкнул бы к партии чистокровных. Не удивлюсь, если Малфой ничем не лучше, а то еще и хуже. И новый удар стоит ждать по Гарри и по тем, кто рядом с ним.

— Простите, друзья. Связавшись со мной, вы действительно подвергаете свою жизнь лишней опасности. Так что если вы не захотите больше со мной общаться, то я не обижусь.

— А если ты еще раз скажешь нечто подобное, то получишь хороший удар по физиономии! — обычно спокойное лицо Невилла пылало гневом. Сейчас он ничем не напоминал привычного стеснительного тихоню. — Друзья существуют не только для того, чтобы вместе шалить, но и для того, чтобы быть вместе. Всегда.

Гарри посмотрел на ребят. Написанное на лицах Гермионы и Дафны выражение не отличалось от выражения Невилла. Мальчику стало стыдно.

— Простите, я не хотел вас обидеть. Я просто беспокоюсь о вас.

Гермиона шагнула к Гарри и обняла его.

— А мы о тебе. И зачем нужен этот мир, если тебе в нем не о ком беспокоиться?

* * *

Гарри возвращался из больничного крыла в гостиную своего факультета. Первый в сезоне матч по квиддичу прошел просто замечательно, прямо море удовольствия! Всю игру за ним гонялся взбесившийся бладжер и в итоге все же догнал. Но догнал после того, как мальчик схватил снитч. Физиономии игроков слизеринской команды, которым не помогли ни новые метлы, ни взбесившийся мяч, надо было снимать для истории.

Бладжер все же сумел сломать Гарри руку. Это бы не было проблемой, если бы ему не решил «помочь» идиот Локхарт. Помог, так помог, нечего сказать. Удалил все кости из руки, и мальчику пришлось всю ночь пить противный «костерост», лежа в больничном крыле. И утренние мысли Гарри блуждали, в основном, вокруг того, как следует отомстить этому пижону.

В данный момент фантазия Гарри рисовала оглушенного и связанного профессора, которого доблестный ученик Рейвенкло долго пинает ногами, а после этой приятной процедуры бреет налысо. Тут мысленная картинка дополнилась жирной надписью «ИДИОТ» на лысой макушке и Колином Криви, снимающем этот шедевр изобразительного искусства. В свою спальню мальчик входил почти умиротворенным.

Поскольку сегодня было воскресенье, все ученики еще спали. Гарри решил вступить в решительный бой с этой несправедливостью. Чувство самосохранения подсказало ему, что прежде чем устраивать общий подъем, следует позаботиться о путях отхода. Он надел спортивный костюм, отошел к входной двери и начал приводить свой коварный план в исполнение.

— ВСЕМ ДОБРОГО УТРА!!! — голос Поттера мог бы разбудить и впавшего в спячку питона. — ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С МОИМ ВЫЗДОРОВЛЕНИЕМ!!!

Гарри ловко увернулся от летящих в него подушек. Но было понятно, что с точки зрения его соседей по спальне столь приятное пробуждение заслуживает большего. Однако Поттер был готов к реакции своих восторженных поклонников.

— АГУАМЕНТИ! — струя холодной воды окатила мальчишек. Под их возмущенные крики Гарри быстро выбежал из комнаты и отправился на утреннюю пробежку, резонно полагая, что ко времени его возвращения из мыслей приятелей успеют уйти планы злобного убийства маленького безобидного Поттера.

Как оказалось, Гарри был прав. По возвращении в спальню дети встретили его всего лишь незлобным ворчанием. Приняв душ и переодевшись, мальчик спустился в гостиную. До завтрака оставалось еще полчаса, и в комнате царила обычная для воскресного утра пустота. Только в уголке сидели Невилл и девочки: они явно хотели поскорее увидеть его. В груди Гарри растеклось приятное тепло. Гермиона с Дафной радостно бросились к мальчику, засыпав его вопросами о здоровье.

— Мадам Помфри за ночь вырастила новые кости. Не скажу, что это приятно, но и не смертельно. А еще она сказала, что если бы Локхарт не лез со своей «помощью», то я был бы здоров еще вчера вечером.

— Ну, Гарри, он же хотел как лучше.

— Да, он видимо переволновался за тебя, вот и перестарался немного.

— Ничего страшного ведь не случилось.

Глядя на своих подруг, так старательно защищавших золотоволосого профессора, Гарри понял, что придуманного им для Локхарта наказания явно недостаточно. Интересно, что должно произойти, чтобы девочки увидели наконец истинное лицо этого красавчика.

— Да девочки, он слегка ошибся, удалив мне кость, а в прошлый раз слегка ошибся, бросив Браун на растерзание Пикси, слегка ошибся, удрав перед этим из кабинета. Как он слегка ошибется в следующий раз?

— Гарри, не говори ерунды. Он же настоящий герой. Я внимательно прочитала все его книги, он столько всего пережил. И к тому же он еще и красавец.

Затуманенный взгляд Гермионы напомнил Гарри взгляд тети Петуньи, рассказывающей самой себе, какой замечательный у нее Дадли. Гарри понял, что убеждать в чем-то подругу в данный момент бесполезно. Оставалось надеяться, что «болезнь» девочек пройдет сама собой. Всякое желание сердиться на подруг пропало. Все равно со временем они оценят по достоинству этого красавчика, вот тогда и можно будет напомнить им все их охи-вздохи. Естественно, предварительно обеспечив себе гарантированное проведение хитрого ретирадного маневра.

Мальчик увлек друзей в уголок, решив, что пора перейти к обсуждению более интересных событий.

— Сегодня ночью у меня в палате был гость.

— Гость? И кто это? — с Гермионы мигом слетела вся мечтательность.

— Тот самый сумасшедший домовик Добби.

— Он что, пришел пожелать тебе скорейшего выздоровления? — Невилл выразил всеобщее недоумение.

— Нет, он сознался, что является виновником этого происшествия. Это именно он заколдовал бладжер.

— Нет, я, конечно, заметила, что он слегка не в себе, но пытаться тебя убить, а потом приходить и сознаваться в этом — по-моему, уже слишком.

Дафна прекрасно знала, как ведут себя домовики, но поведение этого Добби явно ставило в тупик даже ее.

— В том то и дело, что, по его мнению, он не пытался меня убить, а наоборот, спасал. Он, оказывается, хотел, чтобы я до конца года провалялся в больничном крыле — мол, это самый безопасный вариант для меня.

— Нет, он точно сумасшедший. Ты хоть сумел отговорить его от дальнейших попыток спасти тебя?

— Да, Невилл. Я пригрозил сдать его Дамблдору, если он не отстанет от меня. Похоже, имя нашего директора произвело на него впечатление.

— Будем надеяться. А то еще одно такое спасение и последователи Риддла ему памятник поставят. — У Дафны оставались вполне обоснованные сомнения в адекватности этого эльфа и в возможности предсказать его дальнейшие действия.

— Может, еще и поставят. Но зато мне удалось узнать имя хозяина Добби.

— И кто этот подлец? Мало того, что он так безобразно обращается с беззащитными созданиями, так из-за него еще и Гарри страдает.

— Гермиона, если ты говоришь подлец, следует поставить тире и сказать Малфой.

— Так это он?. Значит, этот эльф действительно пытался тебя спасти, на свой лад конечно, и даже пошел против хозяина. Значит, как мы и предполагали, скоро в школе произойдет какое-то несчастье. Надо срочно написать маме, может быть, она подскажет что-нибудь.

— И даже если леди Гринграсс не сможет ничего сделать, будет правильно, если о замыслах Малфоя будет знать кто-нибудь, кроме нас. Особенно если этот кто-то будет человеком, которому мы доверяем.

— Думаю, ты права, Гермиона. Если бы это касалось только меня, можно было бы поиграть в секреты. Но ведь от действий папаши бледнолицего могут пострадать и другие дети. И вряд ли их сможет защитить ваш красавец Локхарт.

Гарри не мог удержаться и не пустить шпильку в сторону нелюбимого преподавателя. Ответом ему был очередной дружный «фырк» девочек. Гермиона демонстративно уткнулась лицом в книжку, а Дафна достала свою любимую пилочку для ногтей. Гарри подумал, что девочки выглядели бы совсем естественно, если бы Гермиона не держала книжку вверх ногами.

* * *

Все-таки профессор Дамблдор учел свои прошлогодние ошибки в обращении с Поттером, и на этот Хеллоуин Гарри получил разрешение навестить Годрикову Впадину. Сопровождать его директор поручил декану Гриффиндора. Мальчика не удивил его выбор — профессор МакГонагалл принадлежала к ярым сторонникам директора. Видимо, последний не оставлял поползновений привлечь Мальчика-который-выжил под свои знамена.

Впрочем, у профессора хватило ума не проповедовать всю дорогу каким великим человеком является Дамблдор. МакГонагалл старалась рассказать Гарри, какими она запомнила его родителей. Не то, какими они были учениками, а то, какими они были людьми. Мальчик был благодарен ей за это. А то, что она постоянно подчеркивала, что его папа и мама были истинными гриффиндорцами, никак не могло повлиять на отношение к ней Гарри — в конце концов, было бы странно, если бы декан Гриффиндора не была фанатом своего факультета.

Праздничный ужин прошел спокойно. Вспоминая прошлый год, Гарри ожидал каких-либо неожиданностей, но, к его облегчению, все закончилось без происшествий. Друзья в числе первых покинули зал. Они направлялись в гостиную факультета. Вдруг Гарри услышал чей-то холодный шипящий голос, произносящий ужасные слова: «Рвать… терзать… убить...» Источника голоса не было видно, но он явственно двигался наверх.

— Вы слышали?

— Что? Гарри, мы молчали, — Гермиона удивленно посмотрела на мальчика.

— Нет, не вы. Чей-то голос, он какой-то злобный и хочет убивать…

— Гарри, слышать непонятные голоса это очень плохо. — Невилл внимательно посмотрел на друга.

— Тихо! Он движется вон туда, — и мальчик стремглав побежал по лестнице. Друзья бросились за ним. Слышал Гарри голос или нет, но они на должны бросать его одного.

Голос все удалялся. Внезапно в нем послышалось торжество: «Кровь, я чую кровь. Да, убить… убить..».

— Быстрее, он сейчас будет кого-то убивать.

Друзья уже неслись по коридору третьего этажа. Внезапно Гермиона вскрикнула — впереди что-то сияло. Ребята с опаской подошли ближе. На стене между двух окон красным светом горела надпись: «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!», а под ней висела окаменевшая Миссис Норис — кошка завхоза Филча. На полу натекла откуда-то большая лужа воды, и в колеблющемся свете факелов в ней отражалась эта зловещая картина.

Друзья замерли, пытаясь понять, не привиделось ли им это зрелище. Надпись, казалось, была написана кровью. От вида замершего в неестественной позе животного пробегали мурашки по спине. Сзади раздался шум — ученики расходились по своим гостиным. Дети подходили посмотреть, что же разглядывают другие ребята и тоже замирали в недоумении.

— Трепещите, враги наследника! — громко крикнул кто-то. — Сначала кошка — следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь!

Это был Драко Малфой. Глядя на застывшую кошку, он криво ухмылялся.

— Вот и началось, — тихо произнес Гарри. — Только боюсь, что одной кошкой это не кончится.

* * *

— Ну, и что ты выяснила? — друзья окружили Гермиону, старательно уткнувшуюся в «Историю Хогвартса».

Гермиона вспомнила, что встречала в этой книге легенду о Тайной комнате и, естественно, решила перечитать ее. Друзья предпочли подождать, пока она не изучит ее и не сообщит им эти сведения в популярном изложении. Однако их терпение было отнюдь не безграничным.

— Если кратко, то все началось с создания нашей школы. Думаю, вы помните, что четыре великих волшебника вместе основали ее. Каждый возглавил свой факультет. Но постепенно между ними возникли разногласия. Слизерин считал, что в школе должны обучаться только чистокровные волшебники, остальные же хотели учить всех детей с магическими способностями. После долгих споров Салазар покинул школу. Но перед тем как уйти, он предупредил остальных основателей, что в Хогвартсе он имеет свою Тайную комнату. И в этой комнате он оставляет Ужас, который сможет выгнать из школы всех маглорожденных и полукровок. Открыть Тайную Комнату сможет только наследник Слизерина. Все попытки поиска этой комнаты не дали никаких результатов, и в течение нескольких веков о ней больше ничего не слышали. Вот и все.

— Но ведь там же было написано, что она СНОВА открыта. Значит, ее уже открывали, как минимум один раз. Неужели об этом ничего не сказано?

— Гарри, это же описание легенды. Если комнату открывали, то это была бы не легенда, а история.

— А, может быть, профессора знают, в чем дело, но нам не говорят. Не хотят беспокоить.

— Невилл, если ничего не говорить школьникам, то слухи создадут больше нервотрепки, чем любая информация. Хотя допускаю, что кое-кому это не понятно. Или понятно, но наш директор предпочтет смириться с лишней нервозностью учеников, если при этом можно укрыть неприятную для него информацию.

Дафна задумчиво разглядывала свои ногти. Как она и сказала, Дамби действительно может попытаться умолчать об этой истории. Но ведь если она открывалась раньше, то об этом должно быть известно многим волшебникам. Решено — она напишет маме и спросит у нее, когда и как это происходило. Она верила, что мама наверняка должна быть в курсе столь значимого события. Девочка озвучила друзьям эту идею.

— Замечательно. Если мы узнаем, что случилось в прошлый раз, мы сможем догадаться, что произойдет в дальнейшем. И кстати, помните наш разговор о Малфое? Думаю, открытие Тайной комнаты вполне могло оказаться событием, которого он ожидал.

— Гарри, ты и в самом деле считаешь, что Малфой наследник Слизерина?

— Конечно, нет, Гермиона. Кто бы ни открыл эту комнату, он должен был отсутствовать на праздничном банкете. А кислую физиономию нашего бледнолицего «друга» я там наблюдал до самого конца. Но, тем не менее, он мог знать, что комната будет открыта.

— А почему он должен был отсутствовать?

— Невилл, это же очевидно. Чем бы ни был этот Ужас, им нужно управлять. Нужно было его выпустить из комнаты и спрятать назад, иначе он бы уже был обнаружен в школе. А значит, этот самый наследник не мог быть на ужине, ведь мы ушли оттуда чуть ли не первыми, а эта гроза полукровок уже носилась по коридорам.

— Значит, чтобы вычислить наследника, нужно вспомнить, кого не было в зале. Тогда круг поиска значительно сузится.

— Блестящая идея, Гермиона. Но думаю, необязательно вспоминать только самим. Можно аккуратно расспросить других учеников, не заметили ли они отсутствия своих знакомых.

— Отлично, Гарри. И кстати, ты говорил, что слышал чей-то голос. А когда побежал за ним, то попал прямо к месту нападения на Миссис Норис. Но мы ничего не слышали. Как ты думаешь, что такое этот Ужас?

— Гермиона, мне показалось, что это призрак. Он словно перемещался сквозь стены, а не проходил по коридорам. Но я не слышал о том, чтобы призраки могли применять магию.

— Да, это невозможно. И к тому же призрака слышали бы все мы. Так что вопрос о природе этого Ужаса пока остается открытым. Может быть, узнаем больше, когда мама пришлет нам ответ.

— Хорошо, а пока стоит позаботиться о нашей безопасности. Мы все, кроме Гермионы, чистокровные волшебники, значит из того, что мы сейчас знаем, беда может грозить в первую очередь ей. Поэтому теперь, мисс Грейнджер, вы будете постоянно находиться в обществе одного из нас. И, Гермиона, не делай такое возмущенное лицо. Если это окажется ненужным, можешь потом назвать меня взбесившимся параноиком. Я это переживу. А вот если ты окаменеешь, как кошка Филча, то пережить это мне будет гораздо труднее. Думаю, Дафна и Невилл со мной согласны.

— И в туалет тоже будете со мной ходить? — лицо девочки было откровенно недовольным.

— Ну, в туалет и ванную с тобой буду ходить я. И это не шутки. А вот в библиотеку или на занятия можешь выбирать любого из наших мальчиков. Но одной ни шагу! Пойми, мы ведь все боимся за тебя, и даже если тебе это неприятно, нам будет еще неприятнее постоянно беспокоиться о тебе.

— Ну, хорошо, я согласна. Но вам придется слишком часто наблюдать мое недовольное лицо. — Гермионе не хотелось подвергаться подобной опеке, но как ни странно, к этому примешивалось чувство благодарности. Было очень приятно, что друзья волнуются за нее и готовы ради ее безопасности доставлять себе неудобства. Она вдруг подумала, что идти учиться в Хогвартс стоило хотя бы из-за этой дружбы.

Глава 13. Дуэльный клуб

* * *

Гарри Поттер уже второй раз в этом учебном году проводил ночь в больничном крыле. И если в прошлый раз он отводил себе душу мыслями о мести тупому Локхарту и не вполне адекватному домовику Добби, то сегодня винить стоило только самого себя. На дополнительных занятиях по зельеварению профессор Снейп поставил задачей самостоятельно разработать состав, изменяющий на время цвет волос. Ну, разработать-то его Гарри, конечно, разработал, только вот попытка приготовления оказалась не вполне удачной. Как это ни грустно признать, но в его расчеты вкралась коварная ошибка, в результате которой на последней стадии приготовления содержимое его котла лихо взметнулось ввысь и с ног до головы окатило мальчика.

Нет, если бы зелье было совсем неудачным, большой беды бы не случилось. Но, к великому огорчению Поттера, зелье неплохо изменило цвет не только его волос, но и кожи. И хоть мадам Помфри обещала, что к утру мистер Поттер будет как новенький, в настоящее время кожа мальчика сверкала таким изумительным черным с просинью отливом, что любой негр сдох бы от зависти.

К глубокому сожалению Гарри, по пути из подземелий в больничное крыло ему повстречалось достаточно большое число учеников, и все они смотрели на него с нескрываемым изумлением. Оставалось только догадываться, какие теперь слухи поползут по школе о Гарри Поттере.

Тут печальные мысли мальчика были прерваны открывшейся дверью. Каково же было его изумление, когда в двери показалась спина Дамблдора, который вместе с профессором МакГонагалл внес в палату тело какого-то ученика. Изумление Гарри сменилось ужасом. Он узнал в окаменевшем теле своего приставучего фаната Колина Криви. Тут между профессорами завязался разговор, и Гарри навострил уши.

— Вы думаете, что с ним то же самое, что и с кошкой Филча? — голос профессора МакГонагалл непривычно дрожал. Первый раз в жизни Гарри услышал в нем страх.

— Именно так, Минерва. Интересно, куда он направлялся ночью?

— Видите, у него с собой кисть винограда. Скорее всего, он шел сюда навестить Гарри Поттера. Он и мисс Уизли просто бредят его именем. К счастью, Колин не умер, но все равно это крайне неприятно. И, Альбус, у мальчика в руках был фотоаппарат. Может быть, он успел сфотографировать нападавшего?

Профессор Дамблдор вытащил из руки Колина фотокамеру и открыл ее. Изнутри повалил черный дым.

— Странно, пленка как будто сгорела. К сожалению, мы не узнаем, что он видел, пока мадам Помфри не вылечит его. А это произойдет только к маю, когда созреют мандрогоры. Пока же нам остается только ждать.

— Альбус, как вы думаете, кто опять открыл ее? Ведь пятьдесят лет назад здесь учился Сам-знаете-кто, а сейчас… И если снова погибнет ученик…

— Меня больше интересует не кто, а как. Я не думал, что это может сделать кто-то еще. Но, видимо, я ошибался.

Профессора покинули помещение, оставив Гарри наедине с его мыслями. Значит, Тайная комната уже открывалась пятьдесят лет назад, и кто-то погиб. В этот раз повезло больше. И кошка, и мальчик еще вернутся к жизни, но вот только вряд ли этот диверсант остановится на достигнутом. Гарри вспомнил, что родители Колина не были волшебниками, поэтому пока теория об изгнании «грязнокровок» подтверждалась. И тут Гарри стало по-настоящему страшно, ведь на месте Криви могла быть Гермиона. Желание разобраться с проклятой тварью, пытающейся убить школьников, возросло во стократ.

* * *

Нападение на Колина Криви наделало в школе много шуму. Малфой ходил по коридорам с гордо поднятой головой и вещал, что скоро в Хогвартсе останутся только чистокровные волшебники, и желание Салазара Слизерина наконец исполнится. На лицах детей, чьи родители происходили из обычного мира, все чаще можно было прочитать выражение страха. Все они думали — кто будет следующим? На этом фоне откровенное бездействие директора смотрелось, мягко говоря, странным.

Гермиона Грейнджер остро переживала последние события. Ведь она тоже хотела навестить Гарри, и, если бы Дафна с Невиллом не удержали ее в тот вечер, непременно бы пошла. Теперь она с ужасом думала, как отреагировал бы Гарри, если в палату вместо Колина внесли бы ее. Да, предусмотрительность друзей спасла ее в этот раз. Вот только как долго удача будет на их стороне?

Дафна наконец-то получила ответ своей мамы на письмо, где они интересовались историей Тайной комнаты. Слова МакГонагалл подтвердились. Пятьдесят лет назад комнату уже открывали, и тогда погибла ученица, впрочем, в те времена дело успешно замяли. К удивлению ребят, виновным в смерти девочки был признан Хагрид, якобы заведший себе страшное чудовище, которое и напало на ученицу. Староста факультета Слизерин, вычисливший монстра, получил золотой кубок «За заслуги перед школой», а Хагрида исключили из Хогвартса, предварительно сломав волшебную палочку.

— Вот мы и узнали, почему Хагриду запрещено колдовать, — Гарри давно задавался этим вопросом, но спросить самого лесничего казалось неудобным, а обращаться к кому-либо еще с расспросами — нетактичным по отношению к самому Хагриду.

— Только какой идиот решил, что он может быть наследником Слизерина? К тому же я слышал, что он учился на Гриффиндоре. — Невиллу вся эта история тоже казалось странной.

— Я еще не сказала, как звали этого старосту, разоблачившего нашего лесника. А его имя вам прекрасно известно, — Дафна сделала многозначительную паузу. — Это был Том Риддл.

— Так и думал, что без этого гада не обошлось! — Гарри вскочил на ноги. — Теперь понятно, кто является наследником Слизерина. Эта тварь открыла Тайную комнату, а когда запахло жареным, свалила всю вину на Хагрида. И всех все устроило. Интересно, его кубок все еще стоит в зале Славы?

К удивлению друзей, кубок стоял на положенном ему месте. Гарри очень захотелось выкинуть его куда подальше, но он сдержал себя. Имя убийцы его родителей, — да и не только их — прославляемое руководством школы, очень хорошо характеризовало самого директора. Надо будет не забыть сообщить эту новость всем школьникам. Пусть порадуются.

Ребята вернулись в свою гостиную и продолжили решение вопроса о Тайной комнате. Выяснение того, кто отсутствовал в большом зале в Хэллоуин, оказалось не столь простым, как они полагали ранее, но все же информацию удалось собрать. Со взрослыми было проще. На ужине отсутствовал только Филч, но заподозрить его в нападении на собственную кошку было, как минимум, смешно. А вот среди школьников отсутствующим, вернее, отсутствующей оказалась Джинни Уизли, подружка Колина Криви по фан-клубу Гарри Поттера. Подозревать, что за личиной тихой гриффиндорки скрывается злобный наследник Слизерина не хотелось, но факты говорили сами за себя.

— Теперь понятно, почему Дамби говорил, что не важно то, кто открыл комнату, а важнее, как он это сделал. Что бы мы ни думали про директора, он не идиот. И возможностей узнать, кто отсутствовал на празднике, у него на порядок больше, чем у нас. Он прекрасно знает, что комнату открыла Уизли, но не хочет подставлять ее отца — ведь это его преданный сторонник. А на безопасность учеников ему как всегда плевать.

Гарри не мог усидеть и нервно мерил шагами комнату. Бездействие директора становилось понятным: возьмись Дамби сейчас за Уизли, виноватой будет признана она, но останется неясным, каким боком Джинни оказалась родственницей Риддла. Партии Дамблдора будет нанесен серьезный урон, а безопасности школьников ничего не будет угрожать ровно до тех пор, пока очередной наследничек скандального основателя не решит повоевать с «грязнокровками».

Понятно, что директор предпочитал покончить с Ужасом Слизерина раз и навсегда. Вот только во сколько жизней детей обойдется эта охота? И еще у Гарри было сильное подозрение, что Дамби прекрасно знает, что представляет из себя этот Ужас, но делиться своими познаниями с окружающими не спешит.

— Ладно, теперь мы знаем, кто открыл эту дурацкую комнату. Осталось выяснить, где она находится, как ее открыть и что в ней скрывается. Думаю, мы сможем решить эту загадку.

-Может, стоит порасспросить Малфоя? — выдвинул свое предложение Невилл.

— Ага, он так и бросится рассказывать. Ходит по школе с таким видом, как будто в него лично вселился дух Слизерина, — в голосе Гермионы явственно слышалось презрение.

— Ну, это смотря как расспрашивать, — Дафна традиционно не поднимала взгляда от своих ноготков. — Думаю, небольшой допрос с пристрастием быстро развяжет ему язык. Вот только применять его следует в самом крайнем случае.

* * *

Несколько дней основной темой разговоров в Хогвартсе было нападение на Колина Криви, но вскоре случилось событие, заставившее всех забыть бедного мальчика. Однажды утром школьники увидели на доске объявлений, что в ближайшую пятницу состоится открытие дуэльного клуба. Эта новость обрадовала всех. Какой же подросток не мечтает сразиться в честном поединке и показать себя крутым бретером? Естественно, к указанному в объявлении времени большой зал был полон народа.

Гарри Поттер с друзьями также не остались равнодушны к этой новости. У них хватило ума сообразить, что директор хочет подобным образом отвлечь детей от печальных размышлений, но сама по себе идея представлялась интересной. Основной темой обсуждения в их компании было то, кто же будет руководителем клуба. Дафна предполагала, что это будет их декан, профессор Флитвик. Он по праву считался одним из лучших дуэлянтов Англии и мог многому научить детей. Гарри и Невилл ставили на профессора Снейпа. Они не понаслышке знали, что он весьма неплохо разбирается в боевых искусствах, а его грозный вид придал бы занятиям особую атмосферу. Гермиона старалась не высказывать своего мнения вслух, но втайне ожидала, что руководителем будет профессор Локхарт, который покажет наконец-то этим неверующим мальчишкам настоящий класс мастера боя.

Когда друзья вошли в большой зал, знакомое помещение было не узнать. Столы были убраны, и посередине помещения стоял длинный помост, покрытый черной парчей. Гермионе он напомнил арену для соревнований фехтовальщиков, которые она не раз видела по телевизору. Друзья постарались пробиться в первые ряды, и, благодаря старательной работе локтями, им это удалось.

В зале прозвучали фанфары, и на помост вскочил профессор Локхарт. Он был одет в золотой плащ и имел весьма самодовольный вид.

— Внимание, внимание! Сегодня мы открываем наш дуэльный клуб! Я решил преподать вам несколько уроков боевого мастерства из моей богатой коллекции! Рад видеть вас всех!

Раздались бурные аплодисменты женской половины собравшихся школьников и гораздо более сдержанные хлопки парней. Гарри не сдержал гримасы разочарования. Он не ожидал ничего хорошего от этого клоуна. Скорее всего, дело обернется бездарно потерянным временем. Между тем Локхарт старательно раскланялся во все стороны и продолжил свою речь.

— По моей просьбе сегодня мне будет ассистировать профессор Снейп. Он тоже немного разбирается в дуэльном искусстве, и мы устроим для вас небольшое показательное выступление! Прошу вас, коллега.

Профессора зельеварения горячо поддержал его факультет. Остальные ученики смотрели с явной настороженностью, ведь они слишком хорошо знали любовь декана Слизерина к порче настроения другим факультетам.

Лицо зельевара оставалось бесстрастным, вот только Гарри, успевший узнать его получше, заметил в глазах «Ужаса подземелий» огромное желание прибить на месте кривляющегося профессора ЗОТИ, причем сделать это максимально болезненным способом. Поймай Поттер такой взгляд на себе, он бы уже думал только о том, как бы побыстрее убежать куда-нибудь подальше, но Локхарт не замечал ничего. Мальчик даже пожалел его на секунду, но потом посмотрел на восторженные лица подруг и со злорадством пожелал преподавателю ЗОТИ получить как можно больше шишек. В то, что Локхарту удастся победить Снейпа, Гарри совершенно не верил.

Локхарт прочитал небольшую лекцию о дуэльном этикете и сообщил, что сейчас они увидят показательное выступление при непосредственном участии САМОГО МАСТЕРА! Гарри, для которого все эти премудрости соблюдения правил были давно известны, с нетерпением ждал начала.

Вот два профессора встали лицом к лицу, обменялись легкими поклонами и разошлись ровно на шесть шагов каждый.

— Начинаем на счет три. ОДИН, ДВА, ТРИ! — профессор Локхарт явно наслаждался столь сильным вниманием к его персоне, и его голос звенел неподдельной радостью.

На счет три дуэлянты резко повернулись друг к другу и выбросили вперед палочки. Что собирался сделать Локхарт, осталось неизвестным, так как в ту же секунду палочка вылетела из его руки и благополучно перекочевала к профессору Снейпу. Сам же преподаватель ЗОТИ направился в непродолжительный полет в противоположную сторону. На лице Снейпа промелькнула кривая усмешка.

Через несколько секунд Локхарт опять вскочил на помост и восторженно закричал:

— Вы все видели, как мой ассистент показал пример использования заклинания обезоруживания в дуэльном бою?! Я, конечно, легко мог бы защититься, но следовало дать вам урок.

Гарри захотелось хорошенько плюнуть в сторону этого фанфарона, наглость и самомнение того не знали границ. Он прочитал такое же желание во взгляде профессора Снейпа; в кои-то веки они с деканом Слизерина испытывали одинаковые чувства. Тут мальчик увидел мелькнувшую в глазах зельевара искорку и догадался, что сейчас их ждет какая-то неожиданность.

— Если мой коллега не возражает, — Снейп говорил чуть ли ни шепотом, но его голос слышал каждый присутствующий в зале, — мы можем сравнить бой мастеров с боем учеников. Я хотел бы вызвать на помост пару младшекурсников, чтобы все могли увидеть разницу.

— О, замечательно! Это поможет оценить вам мое мастерство!

— В таком случае, я вызываю на помост мистера Малфоя, Слизерин, и мистера Поттера, Рейвенкло. Господа, прошу вас.

Факультеты встретили свои представителей бурными овациями. Гарри, поднимаясь по ступенькам, подумал, что вряд ли стоит ожидать от Снейпа того, что тот захочет опозорить своего любимца перед всей школой. А значит, Малфой будет представлять собой в бою что угодно, но только не пустое место. Ведь уровень возможностей самого Поттера зельевар прекрасно знал. В душе проснулся азарт, мальчику самому хотелось хорошего поединка с сильным противником. Незнакомый соперник, безусловно, был интереснее, чем обычные тренинг-партнеры.

Профессор Снейп легким движением палочки установил защитный купол над помостом. Гарри на секунду замер перед Малфоем, увидел выражение превосходства в глазах того и, послав в ответ испуганный взгляд, обменялся с ним поклонами. Недооценка противника, как не раз говорил профессор Снейп, это самая распространенная ошибка бойцов. К сожалению, она же обычно является и последней ошибкой. Поттер не собирался ее допускать, но не возражал, чтобы ее допустил Малфой.

Противники повернулись друг к другу спиной и, пройдя установленное число шагов, застыли в ожидании сигнала.

— Итак, на счет три. ОДИН, ДВА… ТРИ!

Через мгновение два обезоруживающего заклинания встретились посередине турнирного поля. Оба противника начали атаковать, даже до конца не повернувшись. Еще парочка заклинаний с каждой стороны и мальчики поняли, что каждый из них наконец-то повстречал равного противника. На губах ребят заиграли довольные усмешки. Узкий помост давал очень мало пространства для маневра, поэтому противникам приходилось применять всю свою ловкость, что бы уворачиваться от летящих в них лучей. Но оба они были ловцами своих факультетских команд, невысокие, гибкие, подвижные и поэтому легко справлялись с этим.

В зале воцарилась тишина. Все ученики с восторгом наблюдали за этим прекрасным танцем боя. В глазах девочек рейтинг обоих парней взлетел на недосягаемую высоту. Если бы соперники могли видеть себя со стороны, они заметили бы, что все движения их тел наполнены той хищной красотой и грацией, что, как магнитом, притягивает женские сердца.

Друзья Гарри напряженно следили за ходом боя. Они заметили, что в первые несколько секунд Малфой был несколько расслабленным, но потом собрался, и рисунок боя выровнялся. Но эта расслабленность стоила ему некоторой доли сил, которой могло не хватить в конце, и, кроме того, пореза на рукаве мантии. Гермиона, борясь с огромным желанием зажмуриться, вцепилась своими пальцами в руку Невилла, и, казалось, собиралась раздавить ее. Но мальчик даже не замечал боли, все его внимание поглотила великолепная картина схватки.

Постепенно Малфой стал выдыхаться. Сказалась лучшая физическая форма Поттера. Все чаще слизеринец вынужден был не уклоняться от заклинаний, а принимать их на щит. Перед Гарри уже замаячила победа, но в этот момент Малфой сделал нестандартный ход. Хорошая игра всегда требует запасного козыря в рукаве.

— Серпенсортиа! — и перед Гарри материализовалась королевская кобра, угрожающе раздувающая свой капюшон. Видимо, план Малфоя заключался в том, что Поттер впадет в ступор от подобного зрелища, но вот только змеи никогда не пугали мальчика. Он ударил змею воздушным кулаком, и она полетела в сторону слизеринца. Теперь план Драко обернулся против него самого. Время замерло для Гарри. Он увидел, как в страхе остолбенел сам Малфой, как летящая прямо в его лицо змея широко раскрыла рот, готовая вцепиться зубами в противника Поттера. Мальчику стало ясно, что ни одно заклинание уже не сможет помочь Малфою, и тогда он, полагаясь, скорее, на свою интуицию, чем на здравый смысл, закричал:

— А ну стой! Не смей!

Как ни странно, змея послушалась. Вместо укуса Малфой получил шлепок гибким телом по физиономии, а через секунду профессор Снейп заклинанием заставил исчезнуть злобное пресмыкающееся.

Поединок остановился сам собой. Малфой сидел на полу, очумело водя головой из стороны в сторону. Его палочка валялась рядом с ним, а сам Драко никак не мог прийти в себя от вида летящей в него зубастой смерти. Раздавшееся следом громкое шипение Поттера, кобра, только в самый последний момент убравшая свои клыки, и хороший удар по лицу окончательно вывели его из душевного равновесия.

— Ну что же, в этом поединке победил мистер Поттер. Надеюсь, все поняли, что, если подобный уровень владения навыками боя показали второкурсники, то от старшекурсников мы ждем чего-то более впечатляющего.

Профессор Снейп обвел зал грозным взглядом. Большинство учеников верно оценивало свои возможности и прекрасно понимало, что окажись они на месте одного из противников, их поражение было бы быстрым и бесславным. Профессор зельеварения, прочтя это во взглядах, посчитал, что более точной оценки качество преподавания ЗОТИ в школе и искать не надо.

— А теперь оставляю вас с профессором Локхартом. Малфой, Поттер, следуйте за мной.

Гарри покидал зал с самым недоумевающим видом. Он ожидал какой угодно реакции на этот поединок, но ужас и отвращение в глазах многих учеников выбивали его из колеи. Зельевар молча провел мальчиков в свой кабинет и запечатал его запирающим заклинанием. Гарри тяжело вздохнул. Судя по недовольному виду учителя, сейчас предстоял неприятный разбор полетов.

— Поттер, я всегда знал, что острота ума не относится к вашим достоинствам, но не подозревал, что настолько. Вы действительно не придумали ничего лучше, чем на весь большой зал заговорить на парселтанге?

— На чем, сэр?

— На парселтанге, змеином языке.

— Я просто попытался криком остановить змею, и мне это удалось.

— Вы даже не заметили, на каком языке кричали. Впрочем, чего еще от вас ожидать? Обсудите на досуге этот факт со своими друзьями, и вы узнаете о себе много нового. Теперь вы, Малфой. Не желаете объяснить, как вам пришло в голову применить это заклинание в подобном бою? Я вам не раз говорил, что напугать таким образом можно только слабого духом противника. Вы что же, полагали, я подсунул вам Поттера для развлечений?

Драко сжался под требовательным взглядом своего декана. В отличие от тех же Уизли, любящих соблюдать правила, сам он еще до школы упражнялся в применении магии. Отец старательно обучал его премудростям боевых заклинаний, ведь наследник чистокровного рода должен иметь возможность на практике показать всем грязнокровкам их никчемность в волшебном мире. Не раз в этих занятиях принимал участие и профессор Снейп, являющийся заодно и его крестным. И вот вдруг такой конфуз. Мистер Малфой будет просто в восторге, когда узнает, что его сын проиграл первый же поединок. Да еще и кому — Гарри Поттеру, мальчику, который воспитывался среди маглов и который не мог рассчитывать на помощь своих родителей в овладении магией.

— Простите, сэр, — это все, что смог выдавить он. Еще больше сердить крестного оправданиями ему не хотелось. Драко понимал, что для поддержания своего реноме он должен еще лучше овладеть искусством боя. Придется обращаться к крестному, чтобы он дополнительно позанимался с ним. Следующий поединок надо выиграть любой ценой.

— Я специально увел вас оттуда, чтобы вы могли принять достойный вид, ведь теперь вам обоим гарантирована масса внимания, — в голосе профессора явственно слышалась насмешка. — Ваш поединок смотрелся неплохо, но я ожидал от вас лучших результатов. Задумайтесь над этим. Теперь оба свободны.

Дети вышли из кабинета, облегченно вздохнув. Внезапно Малфой повернулся лицом к Гарри.

— Поттер, я должен поблагодарить тебя за змею. Я действительно сглупил с ней.

— Забудь, Малфой. Мы и в самом деле неплохо посоревновались, не откажусь еще. Но только без змеек.

— Договорились, как-нибудь сойдемся. И еще… получше следите за Грейнджер. Мне бы не хотелось…

— Спасибо. Ты больше ничего не хочешь сказать?

— Я и сам почти ничего не знаю. Самое важное то, что это еще не конец. Прощай.

Оба мальчика направились в стороны своих гостиных, размышляя об этом нелегком вечере. Гарри удивился предупреждению Малфоя. Слизеринец так явно презирал «маглорожденных» и тут вдруг озаботился жизнью его подруги. А Драко обдумывал, не зря ли он предупредил Поттера. Но представитель волшебного рода понимал законы магии и знал, что после этой дуэли на нем висит долг жизни несносному рейвенкловцу. И магию, в отличие от людей, обмануть нельзя.

* * *

Друзья встретили Гарри крепкими объятиями. Они без конца восхищенно перебирали все перипетии боя, стараясь найти ошибки как Поттера, так и его соперника. Зрелищный поединок доставил удовольствие не только его участникам, но и всем окружающим.

Когда разбор полетов завершился, перешли к вопросу, особенно волновавшему Гарри в свете замечаний профессора зельеварения.

— Снейп сказал, что я говорил со змеей на каком-то парселтанге. Кто-нибудь может объяснить толком, что это значит? А то я просто крикнул ей остановиться и ничего особенного не заметил.

— Это значит, Гарри, что ты змееуст, — Дафна говорила почти шепотом. — В среде волшебников это очень редкое умение, так что ничего удивительного, что в тебе никто не заподозрил этот талант. А ты перешел на змеиный язык, просто увидев ее. Это врожденное.

— Странно, я, честно говоря, думал, что все маги умеют говорить со змеями. Сам я впервые поболтал со змеей еще до школы.

— Дело не только в том, что это редкий талант, — Гермиона смотрела на мальчика грустными глазами. — Этим даром обладал Салазар Слизерин и его потомки, я читала об этом. С давних пор считается, что быть змееустом может только темный волшебник. Представляешь, что о тебе теперь подумают?

Гарри вопросительно посмотрел на друзей, надеясь, что девочка пошутила. Однако лица ребят были серьезны, а их взгляды не оставляли сомнений, что шуткой здесь и не пахло.

— И теперь ты, Гермиона, будешь всерьез думать, что это я натравляю этот самый Ужас Слизерина на грязнокровок? — мальчику стало обидно, что на него опять свалились проблемы.

— Дурак, как ты мог такое подумать?! — Гермиона в гневе повернулась спиной к Гарри. Дафна и Невилл осуждающе уставились на мальчика.

— Герми, прости, пожалуйста, я, видимо, действительно дурак, — слова девочки заставили его забыть об обиде. Действительно, как он мог подумать об этом? Друзья не отвернутся от него, даже если в глазах остальных детей он будет выглядеть подозрительным типом, ведь они даже словом не обмолвились об эпизоде с этой коброй, пока Гарри сам не заговорил об этом.

Гермиона решила не сердиться на друга, которому сегодня и так досталось, и они принялись обсуждать, как можно использовать этот талант Гарри. Мальчик почти серьезно заявил, что, если его выгонят из школы, он теперь не пропадет — пойдет работать в цирк заклинателем змей. Но вскоре он вспомнил еще кое-что.

— Когда мы с Малфоем вышли от Снейпа, он предупредил, чтобы мы не забывали беречь Гермиону. По его сведениям нападения еще продолжатся.

— Гарри, когда Малфоя треснула эта змеюка, она ему ничего не повредила в голове? Ты еще скажи, что он поблагодарил тебя за спасение. Да он только рад будет, если случится еще одно нападение на ребят из обычных семей.

— Невилл, не хочу тебя огорчать, но Малфой действительно поблагодарил меня.

На лице Лонгботтома застыло выражение величайшего удивления. То, что сделал слизеринец, никак не вписывалось в обычный его образ. Скорее, он поверил бы, что тот сам натравливает наследие Слизерина на школьников.

— Это ни капельки не странно. Малфою действительно угрожала серьезная опасность. От яда змеи он мог умереть быстрее, чем ему успели бы помочь. И теперь на нем висит долг жизни, а магия не позволяет забыть о таких долгах. Кроме того, его мама происходит из рода Блэков, а они традиционно трепетно относились к своим обязательствам. Так что нет ничего удивительного, что он в меру своих возможностей постарался уберечь твою подругу.

Слова Дафны вызвали массу вопросов у Гарри и Гермионы, все еще недостаточно хорошо разбиравшихся в традициях волшебного мира. Мисс Гринграсс просветила их, что, если один волшебник спасает жизнь другому, то между ними возникает особая связь, называемая долг жизни. Сама магия толкает спасенного оказывать услуги своему спасителю. И только когда их последствия будут достаточно значимыми для последнего, эта связь пропадает.

— И еще, если нанести вред человеку, спасшему тебя, можно даже полностью или частично лишиться своей магии. Такие случаи бывали, и поэтому волшебники, связанные подобным обязательством и не являющиеся друзьями или родственниками, стараются как можно быстрее рассчитаться с подобными долгами.

Поттер и Грейнджер еще долго могли бы расспрашивать Дафну об этом феномене, но та твердо заявила, что завтра рано вставать и поэтому пора идти спать. А свои вопросы они могут задать и потом.

Гарри лежал в своей постели и старался вспомнить о том, какая же идея мелькнула в его голове, когда он узнал о парселтанге. Мальчик попытался восстановить в голове все факты. Змеиный язык — это редкий дар, им обладал сам Салазар Слизерин и его потомки. Стоп, ведь наследник Слизерина, скорее всего, тоже говорит на этом языке. И тот голос, который слышал только Гарри в день нападения на кошку Филча, вполне мог звучать на нем. Недаром же остальные ребята ничего не услышали. Но тогда получается, что Ужас Слизерина это какая-то змея, видимо, волшебная. И кстати, как тут не вспомнить герб зеленого факультета. Змеюка там на самом виду.

Мальчик решил на следующий день поговорить на эту тему со своими друзьями. Его познания о магических существах были более чем поверхностными. Но ведь рядом есть Гермиона Грейнджер, и не может быть, чтобы она ничего не успела прочесть на эту тему. Так что, если все сойдется, одним вопросом станет меньше. И они будут еще на один шаг ближе к решению этой загадки.

Глава 14. Наследник Слизерина

* * *

На следующий день Гарри ощутил на себе все прелести излишней известности. Стоило ему появиться в коридоре, как все разговоры вокруг замолкали, и школьники принимались старательно прятать от него глаза. Однако мальчик не сомневался, что за его спиной взгляды учеников буквально буравят его затылок.

Случайно услышанный разговор первокурсников-хаффлпаффцев заставил его еще больше злиться на подобное отношение. Видите ли, им абсолютно точно известно, что быть змееустом — верный признак темного мага. И теперь понятно, что это именно он, Гарри Поттер, желает извести всех полукровок в Хогвартсе. А уж вопрос, кто может быть истинным наследником Слизерина, теперь и вовсе не стоит. Ясно, почему Тот-кого-нельзя-называть не смог убить ребенка — его защитила древняя темная магия. Очень хотелось подойти и надавать им подзатыльников, но мальчик сдерживал себя.

Если бы не друзья, жизнь в школе вообще превратилась бы для Гарри в каторгу. Но их поддержка не давала ему скатиться в депрессию. Ребята понимали, что на каждый рот замок не повесишь, и предпочитали демонстративно не обращать внимания на сплетников. Гарри с горечью думал, что в глазах людей расстояние от Мальчика-который-выжил до злобного темного мага, жаждущего погубить как можно больше народа, оказалось до обидного маленьким.

Однако не все внимание было столь отрицательным. Девочки с первого по третий курс, а кое-кто и постарше не оставили своим вниманием привлекательных дуэлянтов. И хотя большинство из них обратили свои благосклонные взоры на более симпатичного Драко Малфоя, но нашлось и немало любительниц острых ощущений, бросающих заинтересованные взгляды на новоявленного «наследника Слизерина». Но от этих поклонниц Гарри был надежно защищен Дафной и Гермионой. Стоило подругам увидеть очередную особу, слишком пристально разглядывающую их друга, как на лицах девушек появлялось четко читаемое выражение «МЕСТО ЗАНЯТО!», а взгляды, бросаемые на «соперниц», обещали последним массу весьма неприятных приключений. Это заставляло поклонниц держаться подальше, но не более того.

Уже на завтраке к Гарри прилетело несколько сов с записками. Когда мальчик открыл первую, то чуть не подавился от удивления. В ответ на заинтересованные взгляды друзей, он передал записку Гермионе. Та прочитала ее, сделала каменное лицо и отправила ее Дафне.

— Ну что же, не так плохо, — ледяным голосом прокомментировала послание мисс Гринграсс, передавая записку Невиллу. — Какая замечательная рифма:

Твои глаза подобны изумруду

Разбили сердце мне в осколков груду.

— Думаю, даже Киплинг до такого не додумался бы.

— Как хорошо, что мы сейчас только на втором курсе, а не на пятом или шестом. Тогда пришлось бы силой отгонять этих девиц от Гарри, — Гермиона ревниво посмотрела на мальчика.

— Да, тогда ему было бы чересчур опасно ходить по темным коридорам. Ведь губная помада так плохо отстирывается, — Дафна не могла не поддержать подругу в этом вопросе. А ласковый тон, которым девочка произнесла эти слова, дополнился взглядом, сразу же понизившим температуру в зале на несколько градусов.

Гарри понял, что если он немедленно не покажет, как ему безразличны эти любовные записки, то подруги точно изведут его своим ехидством. Стоило найти достойный ответ, и он моментально сложился в голове мальчика:

— И весь этот девчачий бред

Изрядно портит мне обед.

После чего Гарри с самым невозмутимым выражением лица принялся поедать яичницу с беконом. Девочки осознали, что их друг не поддается на провокации «этих авантюристок», и приняли вполне довольный вид. Но свою бдительность они ослаблять не собирались.

На следующее утро записки пришли не только Гарри, который их демонстративно проигнорировал, но и Гермионе с Дафной. Мисс Грейнджер первая открыла одно из этих произведений эпистолярного жанра и через секунду поменялась в лице.

— Ты позволишь? — Гарри ощутил беспокойство, увидев изменившееся лицо подруги, и захотел узнать, что ее так расстроило. Девочка только кивнула головой. Едва вчитавшись в строки, Гарри понял, что если раньше он и не был злобным темным волшебником, то сейчас точно стал. А он еще считал, что девочки — добрые нежные создания. «Мерзкая грязнокровка, ты, наверное, опоила Гарри Поттера любовным зельем, но знай — тебе это так не пройдет. Скоро вся будешь покрыта прыщами, уродина». Мальчик внимательно посмотрел по сторонам, стараясь понять, кто мог написать подобную гадость. Однако слишком многие девушки прятали от него глаза.

Друзья поняли, что единственным способом сохранить себе спокойное настроение за завтраком, является полное игнорирование всех этих записок. В отличие от них, Драко Малфой несколько дней откровенно наслаждался вниманием прекрасной половины Хогвартса. Однако в одно далеко не прекрасное утро письмо одной из поклонниц блондина, видимо разозленной его холодностью, вспыхнуло у него в руках, оставив на них чувствительные ожоги. Это заставило Малфоя игнорировать письменные изъявления симпатии и наслаждаться только влажными взглядами девочек.

* * *

Обсуждение с друзьями идеи Гарри о том, что Ужас Слизерина имеет прямое отношение к рептилиям, принесло свои плоды. Когда мальчик рассказал ход своих рассуждений, то ребята постарались вспомнить все, что знали о волшебных змеях. Как и ожидалось, решение нашла Гермиона.

— Вот, здесь написано про это существо, — она с самым гордым видом потрясала здоровенной книгой, взятой в библиотеке. — Оно обнаружилось в старом справочнике волшебных существ, не входящем в школьную программу. Я его уже раньше просматривала просто для удовольствия и вот вспомнила.

Ребята с интересом уткнулись в статью о василиске. Гарри пробежал глазами по строкам, потом еще раз внимательно перечитал, стараясь сложить в голове полную картину. «Так, очень редкое существо — совпадает, иначе все бы сразу узнали его. Срок жизни во многие столетия — совпадает, со времен основателя ждал своего часа, гад. Смертельный взгляд — жертвы вроде бы окаменели, но непонятно, почему же тогда они все же выжили. Впрочем, Колин смотрел через фотоаппарат, а кошка могла увидеть не сам взгляд, а его отражение в воде. Там как раз была лужа. Можно принять за рабочую гипотезу. Еще огромные размеры, клыки и яд, убивающий все живое. Вот это непонятно. Да, еще и боится петушиного крика. Надо будет узнать у Хагрида, как обстоят дела с петухами в Хогвартсе».

— Герми, и как же он остался незамеченным? Ведь здесь написано, что он достигает огромных размеров. За несколько веков он должен был вымахать, будь здоров.

— Если бы он ползал по коридорам, его бы, конечно, заметили, — как всегда, объясняя очевидные для нее вещи, девочка говорила с ярко выраженными «профессорскими» интонациями. — Но ведь ты его слышал, а рядом никого не было видно. Он же змей, и думаю, легко ползает внутри стен по вентиляционным трубам.

— А внутри стен есть трубы? — удивился Невилл познаниям девочки.

— Ты что же, думаешь воздух в здании сам собой обновляется? — теперь к интонациям добавился и задранный в потолок нос. — Когда я была на экскурсии в одном из французских замков, там очень подробно рассказывали об особенностях средневековой архитектуры. Так вот, в стенах любого древнего замка полно труб, по которым воздух проникает во все помещения. И через них-то это существо и может ползать незамеченным по замку.

Гарри не сомневался в познаниях подруги. Раз она сказала, что трубы есть, значит, так тому и быть. Но тогда появляется другой вопрос.

— То есть получается, что этот змей может проникнуть в любое помещение? К нам в гостиную, например.

— К счастью, спальни и гостиные факультетов расположены в башнях. А они, фактически, являются независимыми зданиями. Так что этот василиск, по моему мнению, может ползать только по главному корпусу.

— Гермиона, но если это василиск, тогда почему он не добил своих жертв клыками? — задал Невилл интересовавший всех вопрос.

— А вот это-то как раз очевидно. На самом деле тот, кто им управляет — а я думаю, никто не сомневается, что это Джинни Уизли — не горит желанием убить кого бы то ни было. Скорее всего, Джинни находится под чем-то вроде заклятия подвластия, но она пока еще сдерживает инстинкты змея. Вот только надолго ли.

— Но кто может ей управлять? Малфой-старший явно в курсе, но его нам точно допросить не удастся. — Гарри бесило, что все они вынуждены испытывать страх из-за дурацких игр взрослых.

— Думаю, со временем узнаем. Но мне непонятно, почему директор, зная о василиске, ничего не предпринимает.

Слова подруги вернули Гарри к размышлению о поведении Дамблдора. Мальчик не считал его глупцом, профессор обладал несоизмеримо большими знаниями, чем они, и, тем не менее, официально он не догадывался, что является Ужасом Слизерина. Почему он хотел сохранить эту информацию в тайне? Только чтобы не сеять лишнюю панику, или были еще причины? Вопросов пока было больше, чем ответов. Но подтверждение одного ответа можно было найти без труда.

— Пойдемте к Хагриду. Помните, возле его хижины был птичник. У лесника мы и узнаем, как поживают петухи. А заодно на всякий случай расспросим Хагрида, как заставить их кричать.

Как вскоре выяснилось, сведения о том, как заставить петуха подать голос по требованию, оказались ненужными. Хагрид поведал им, что кто-то зарезал всех его петухов. Эта информация хоть и подтвердила догадку друзей, но не вызвала радости. Знание о том, что где-то в школе поселилось чудовище, которое, мало того, что умеет убивать взглядом, так еще и обладает огромными клыками, начиненными страшным ядом, не поднимало настроения.

Попытки выяснить способы борьбы с василиском не принесли утешительных результатов. Хоть в Англии этих опасных гадов не видели очень давно, но из истории было известно, что обычно на змеюку выходило в бой сразу несколько волшебников, причем победа не всегда оставалась за ними, а вот потери среди охотников были почти всегда. Впрочем, одна хорошая новость была. Нашелся-таки способ посмотреть на василиска и не умереть. Защитой от взгляда являлось зелье, которое следовало залить в некое подобие очков. Оно было способно дать охотнику целую минуту на то, что бы расправиться со змеем. Вот только расправиться было не так просто. Шкура василиска выдерживала любые заклинания и была доступна только мечам гоблинской работы. Такого артефакта у ребят, разумеется, не было. Но в любом случае, иметь запас подобного зелья показалось друзьям отнюдь не лишним. А когда разговор пошел о зелье, сразу же вспомнился и профессор Снейп.

В ближайший вторник, придя на дополнительные занятия к рейвенкловцам, зельевар сразу почувствовал, что у друзей имеется к нему какое-то важное дело. Мысленно попросив Мерлина, чтобы это было не то, о чем он подумал, профессор Снейп решил сразу же развеять свои сомнения.

— Поттер, что вы там мнетесь, как будто стащили у меня из кабинета половину зелий? Прежде чем захотите секретничать, научитесь делать невозмутимое лицо.

— Простите, сэр. Мы просто хотели узнать, нельзя ли нам научиться готовить зелье серпентум-кесарум? Нам представляется, что оно будет весьма полезным в настоящее время, — мальчик попытался вычислить по выражению лица учителя, знает ли тот о василиске. С тем же успехом он мог следить за выражением лица каменной горгульи, стоящей у входа в кабинет директора.

Мастер зелий вздохнул про себя. «Мерлин не помог. Эта въедливая четверка сумела догадаться о василиске. Но судя по тому, что слухи о короле змей еще не ходят по Хогвартсу, никому не рассказала о своей догадке. Хорошо хоть хватило ума сначала прийти ко мне».

— Поттер, я начал варить это зелье еще неделю назад, едва пришли заказанные компоненты. К моему глубокому сожалению, раньше марта оно не будет готово. Это ведь не костерост, а нечто действительно сложное.

На лицах детей застыло разочарование. Раз зелье будет готово только к весне, то всю зиму им придется ходить по школе, опасаясь встречи с василиском. Теперь понятно, почему директор не изображал бурную деятельность, а терпеливо ждал, когда появится возможность одолеть змеюку. Узнай злоумышленник, что профессора готовятся драться со змеем, и он может резко активизировать свои действия.

— Сэр, мы прекрасно понимаем, что не следует болтать об этом. Но почему нельзя задержать того, кто управляет этим Ужасом Слизерина?

— Поттер, я в очередной раз убеждаюсь, что у вас в голове опилки вместо мозгов. Есть ли у вас уверенность, что этот человек — единственный? Как я понимаю, вы сумели догадаться кто это. Могу вас уверить, что руководство школы тоже догадалось об этой личности. И сейчас, по крайней мере, мы можем хоть как-то контролировать ее. А вот что будет, если василиском станет управлять другой человек, пока неизвестно.

— Но ведь она же тоже может пострадать! — Гермиона искренне не хотела верить в злой умысел Джинни. Она думала, что девочка находится под чьим-то контролем, и опасалась за ее безопасность.

— Разумеется, может. Но если ее сейчас задержать, то мисс Уизли пострадает наверняка. Вряд ли тот, кто все это задумал, захочет, чтобы она рассказала обо всем происшедшем.

— Сэр, но в легенде говорится, что комнату может открыть только наследник Слизерина. И судя по времени, когда ее открывали в прошлый раз, этим наследником является Волан-де-Морт. Но его ведь теперь нет в школе. Неужели у него есть родственники?

Задавая этот вопрос, Гарри Поттер больше всего боялся услышать, что ближайшим родственником Тома Риддла является он сам. Хоть ему и хотелось иметь побольше родных людей, но перспектива найти в лице Тома еще одного кузена мальчика не воодушевляла.

— Поттер, а в прошлом году Темный Лорд болтался лично по школе? Тем не менее, вы сумели с ним повстречаться. У сильного темного волшебника найдется немало способов контролировать ситуацию, не показываясь никому на глаза. Что же касается родственников, то могу вас успокоить — сейчас он является единственным потомком Салазара Слизерина.

* * *

Царящая в школе нездоровая атмосфера страха и подозрительности привела к тому, что подавляющее большинство учеников в этом году решило провести рождественские каникулы вне пределов Хогвартса. Гарри уже было представил, как он будет встречать праздник вместе с преподавателями. Но этому не суждено было случиться. В его планы властно вмешалась леди Гринграсс. За неделю до начала каникул Дафна поставила вопрос ребром.

— Надеюсь, вы все помните, что летом приняли приглашение моей мамы на традиционный детский рождественский бал, проходящий у нас в доме?

Дети с трудом вспомнили, как в один из прекрасных летних вечеров после многочисленных купаний и игры в пляжный волейбол мама Дафны небрежным тоном предложила организовать встречу детей на рождество. Все, конечно, согласились, ведь зима казалась такой далекой, а настроение было таким замечательным, что огорчать милую Викторию своим отказом совершенно не хотелось. Теперь же наступили последствия их так легко данного согласия.

— Мама уже договорилась с вашими родителями, что несколько дней вы проведете у нас в доме. Ведь намного удобнее ходить на мероприятия всем вместе, чем поодиночке.

Гермиона очень подозрительно посмотрела на подругу. До сих пор мисс Грейнджер не жаловалась на слух, но тут у нее возникли некоторые сомнения в том, что она не ослышалась.

— Дафна, по-моему, ты только что говорила об одном бале. Каким же образом он успел превратиться в мероприятия.

Лицо мисс Гринграсс приняло самое невинное выражение.

— Ну, как же вы не понимаете, бал будет только один. А остальное — это всего лишь маленькие атрибуты светской жизни. Детский утренник в министерстве, прием у миссис Санти, матери Блейза Забини и пара дней в поместье лорда Эджкома, друга моего отца. Разве это так много?

К глубокому огорчению Дафны, друзья почему-то не прониклись воодушевлением по поводу планов леди Гринграсс. Они упорно сверлили девочку взглядами, пытаясь понять, чем заслужили эти «светские пытки».

— Дафна, я действительно безумно рад провести хотя бы часть времени на каникулах вместе с вами. Да, я соскучился по своей бабушке, однако хотел бы успеть побыть и с ней, и с друзьями. Но может быть, стоит сделать это безо всяких мероприятий. Ладно, один бал, но все эти приемы…

Как Дафна и подозревала, ребята еще не научились получать должное удовольствие от ведения активной светской жизни. Ну что же, значит, настала пора прибегнуть к помощи тяжелой артиллерии.

— В конце концов, все эти светские мероприятия нужны, в первую очередь, вам самим. Вы ведь не собираетесь бездельничать по окончании школы? А тогда, чем бы вы ни занялись, все эти знакомства, которые вы приобретете на этих приемах, помогут вам сделать более успешную карьеру.

Гермиона с удивлением смотрела на подругу. Да, она всегда мечтала сделать блестящую карьеру и считала, что именно ее отличная учеба поможет ей в этом. Неужели недостаточно быть лучшей ученицей школы, чтобы будущее было у нее в кармане? Она напрямую задала этот вопрос Дафне.

— Гермиона, конечно, знания еще никому не вредили. И звание лучшей ученицы тоже. Вот только что в обычном, что в волшебном мире этого слишком мало, чтобы добиться успеха. Тот же Малфой с легкостью будет подниматься вверх по карьерной лестнице, пока те, кто учился намного лучше него, будут прозябать на младших должностях. Конечно, связи плюс отличные знания лучше, чем просто связи. Но без знакомств в высшем обществе добиться чего-нибудь серьезного становится крайне сложно. Все власть предержащие очень неохотно допускают в свой круг посторонних. У меня в нем место по праву рождения, и я хочу, чтобы вы тоже вошли туда. Сейчас у вас есть реальный шанс сделать это.

Дети обиженно смотрели на свою подругу. Да, она никогда не скрывала свою принадлежность к аристократии, хоть и никогда не акцентировала на этом внимания. И она безусловно знала, о чем говорила. Как это ни обидно, но если хочешь стать успешным в этом мире, приходится играть по его правилам. Но расставаться с иллюзиями так не хочется. Особенно обиженной чувствовала себя Гермиона.

— Да, я знаю, "Адмирал Паркер — мой дядя, капитан Фоли — отец, коммодор Фоли — дед. Мать моя — дочь адмирала Харди. Капитан Харди приходится мне дядей. Мой старший брат — лейтенант королевского флота, другой мой брат учится в морском училище, а третий ходит в матроске". Но я надеялась, что в волшебном мире все немного иначе.

Дафне было грустно смотреть на разочарование своей подруги. Она меньше всего хотела испортить ей настроение.

— Не сердись, Герми. Просто мы живем не в волшебном мире, а в мире волшебников. А он еще более консервативен, чем тот, что описывал Паркинсон. Я ведь хочу, чтобы у тебя и у мальчиков все сложилось в жизни как можно лучше. Поэтому и стараюсь ввести вас в светскую жизнь. Не обижайтесь на меня.

— Я обижаюсь не на тебя, а на себя. Как ни приятно жить иллюзиями, но придется их забыть. Ну что же, раз нужно стать светской львицей, значит, стану, — Гермиона через силу улыбнулась. — Но тебе, подруга, еще долго придется быть моим Вергилием.

— Не расстраивайся так, если все эти балы, приемы и прочее и являются адом, то адом весьма приятным.

Невилл и Гарри несколько удивленно смотрели на девочек. С некоторого момента, им начало казаться, что те хоть и произносят английские слова, но говорят на каком-то совершенно непонятном языке. Гермиона заметила выражение их лиц и мгновенно прониклась необходимостью ликвидации пробелов в образовании мальчиков. К счастью, в своей безразмерной сумке девочке удалось привезти в школу просто невероятное количество книг, и среди них были и Данте, и Паркинсон. Гарри и Невиллу тут же пришлось клятвенно пообещать, что еще до каникул они прочитают эти книги.

Отход от несколько болезненной темы светской жизни поднял настроение детей, и Дафна вернулась к обсуждению наполеоновских планов своей мамы.

— Мама узнала, что ты, Гермиона, будешь на каникулах кататься на лыжах в Альпах, и договорилась, что на следующий день после рождества аппарирует туда и заберет тебя к нам.

— Это лишнее, я и сама могу доехать, — девочке было неудобно причинять столько неудобств Виктории.

— Ничего страшного, мама сказала, что ей тоже хочется совершить парочку спусков. Так что она просто совместит приятное с полезным. А ты, Невилл, сможешь добраться до моего дома через камин.

Мальчик согласно кивнул.

— А с Гарри будет совсем просто, — Дафна кивнула удивленно смотревшему на нее товарищу. У Поттера не было уверенности, что добраться из Хогвартса до дома Гринграссов это самое легкое дело. — Мы вместе поедем к нам домой из школы, и ты проведешь все каникулы у нас.

Мальчик несколько ошарашено смотрел на довольную мисс Гринграсс. Он, конечно, был рад встретить этот праздник со столь радушно отнесшейся к нему семьей, но считал, что с его стороны это будет, мягко говоря, не совсем тактичным.

— Но Дафна, вы же, наверное, хотите встретить рождество в кругу семьи. Мне не хотелось бы мешать вам.

— Ты и не помешаешь. И учти, мама сказала, что если ты будешь сопротивляться, я должна буду применить к тебе силу. Так очень хорошо подумайте, мистер Поттер, стоит ли отказываться, — Дафна задорно посмотрела на друга.

— Леди, я уступаю грубой силе, — у Гарри еще хватило силы воли с самым серьезным видом отвесить мисс Гринграсс поклон, но дальше терпение лопнуло, и он рассмеялся. — Дафна, я действительно рад приглашению и с удовольствием поеду к вам.

* * *

К глубокому удивлению Гарри, все эти светские мероприятия принесли ему не только усталость, но и большую дозу удовольствия. Он, наконец, начал понимать, чем они так нравятся Дафне. Конечно, на балу в доме Гринграссов ему опять пришлось самым активным образом помогать Виктории, но теперь, благодаря летнему опыту, это уже не было столь утомительным. А кружить в танце подругу, видеть ее горящие глаза — что может быть восхитительнее. Кроме того, все эти мероприятия принесли ему массу информации для размышлений.

Самым важным событием на каникулах, безусловно, оказался утренник в министерстве. Он проводился для детей высокопоставленных чиновников и прочих «Очень Важных Персон» в атриуме министерства. Для Дафны и Астории это было обычное общество. Невилл и Гарри тоже ни у кого не вызывали вопросов. В конце концов, их фамилии были веками известны в магической Британии. А вот Гермионе, чья семья ну никак не относилась к элите волшебников, сначала было не очень уютно под колючими взглядами собравшихся магов, прекрасно знавших кто-есть-кто в их мире.

Гарри очень хотелось помочь подруге с общественным признанием, и вскоре случай представился. Министр Фадж, присутствующий на этом мероприятии, кивнул Поттеру, показывая, что хочет поговорить с ним наедине. Гарри указал взглядом на свою подругу и вопросительно поднял бровь. Министр понял мысль Гарри и, лучезарно улыбаясь, направился к стоящим рядом друзьям.

— Мисс Грейнджер, мистер Поттер. Вы ведь в первый раз у нас в министерстве. Я хотел бы показать вам некоторые наши достопримечательности. В частности здесь неподалеку висит прекрасный образец изобразительного искусства второй половины восемнадцатого века.

Министр повел друзей в сторону одной из ниш, где висел чей-то портрет. Если особое внимание мистера Фаджа к Гарри Поттеру было понятно всем присутствующим, то такое же отношение министра к Гермионе Грейнджер заставляло задуматься. Если девочка входит в число лиц, близких министру, то она автоматически из «какой-то маглорожденной» превращается в «девочку с определенными перспективами».

Едва войдя в нишу, министр небрежным жестом повесил на нее защиту от прослушивания. Гарри еще раньше понял, что разговор пойдет отнюдь не о живописи, и решил для начала поблагодарить Фаджа за помощь.

— Не стоит, молодой человек. Мне тоже неприятно, что вашу подругу общество встретило без восторга. Но, думаю, теперь им придется отнестись к ней по-другому. Но это сейчас не главное. Меня очень беспокоят события в школе. Как мне сообщила леди Гринграсс, у вас есть информация по поводу Тайной комнаты. Не поделитесь со мной?

Гарри понимал, что вопрос министра был, скорее, требованием, выраженным в вежливой форме, но не видел причин скрывать свои знания.

— Если касаться фактов, то Тайную комнату открыла Джинни Уизли. Это является частью плана свалить Дамблдора, о котором еще летом знал мистер Малфой и в котором он явно принимает участие. Ужасом Слизерина является василиск. Защита от него появится к марту. Вот и все, по большому счету.

— Ну что же, примерно то же самое говорил мне Дамблдор. Я очень рад, что вы сами дошли до всего этого. Думаю, вам интересно знать, почему министерство не предпринимает никаких активных действий?

— Мы полагаем, что вы также ждете весны и боитесь, что если проявить активность, Малфой нанесет удар раньше.

Министр внимательно оглядел детей. Судя по всему, они уже свыклись с тем, что в школе их жизням постоянно угрожает опасность. И главное, они поняли, кто стоит за всем этим. Фадж решил сказать им чуть больше, чем планировал ранее.

— Если случится еще одно нападение на ученика, то Малфой сумеет протащить в попечительском совете школы решение об отстранении Дамблдора от должности директора и назначении на это место своего человека. Допустить такого усиления его партии я не могу. Поэтому, если такое случится, мне придется своей властью направить в Хогвартс мракоборцев, чтобы проблема была решена мной, и я, на фоне победы над чудовищем, мог бы назначить своего человека на это место. Но пока не будет готова защита, направлять авроров охотиться на василиска, означает отправлять их на смерть. Потери будут слишком велики. Мне этого очень не хочется. Поэтому никому не говорите о том, что узнали, эта информация может ускорить события.

Дети заверили министра, что уже и сами поняли о важности сохранения тайны. Но Гарри мучил еще один вопрос.

— А Дамблдор знает, где находится эта самая комната?

— Говорит, что догадывается, но пока не уверен. Думаю, на самом деле он знает, но не хочет делиться этой информацией. Видимо, рассчитывает обменять ее при случае на неприкосновенность своего кресла. Так что если вы узнаете, где она находится, то буду вам очень благодарен за эти сведения.

Гермиону интересовал другой вопрос. В конце концов, комната никуда не денется, а вот люди могут.

— Мистер Фадж, а что будет с Джинни Уизли?

— Если удастся доказать, что она находилась под магическим контролем, то ей не будет ничего. А вот если не удастся, то ее ждет исключение из школы, как минимум. Я понимаю, что она вряд ли действует добровольно, но ничего не смогу сделать. Ну что же, сегодня наше время закончилось. Пойдемте к гостям.

Когда они выходили из ниши, министр с увлечением рассказывал о различных стилях магической живописи. Он покинул детей и направился поболтать с миссис Санти. Гарри с Гермионой отправились искать своих друзей. Мальчик удовлетворенно отметил, что большинство присутствующих бросали теперь на его подругу не презрительно-враждебные, а заинтересованные взгляды. Ну а на идиотов вроде Малфоя можно и не обращать внимания.

* * *

Дни, проведенные друзьями в Вязах, поместье лорда Эджкома запомнились детям тем, что они впервые попали в общество аристократов обычного мира. В этом году на рождество там собралось более десятка детей. Две девочки учились в одной школе с Асторией, а мальчики принадлежали к представителям старых флотских фамилий. Сам лорд Эджком в свое время служил на «Шеффилде» вместе с отцом Дафны.

Друзья сначала удивились, насколько легко их приняли в это достаточно аристократическое общество. Но Дафна объяснила им, что положение в обществе ее матери настолько прочно, что любые ее друзья или друзья ее дочерей считаются своими по определению. Девочка при этом еще раз напомнила, что волшебный мир гораздо более консервативен, чем обычный, и там, увы, даже их дружеских связей еще недостаточно, чтобы считаться своими в обществе. Но, добавила она довольным тоном, их дружба плюс расположение министра — это уже серьезный аргумент для всех этих закостеневших представителей магической элиты.

В последний вечер в Вязах Гарри шел в предоставленную ему комнату через темный зал со множеством картин и старых доспехов. Мальчик увидел в кресле, стоящем в углу, чью-то фигуру, и через секунду узнал Дафну. Он подошел к ней и увидел, что Дафна с задумчивым видом уставилась глазами в пол. Ему не приходилось видеть свою всегда бодрую подругу в столь грустном настроении. Гарри присел рядом с ней на корточки и вопросительно посмотрел в ее глаза.

— Сэр Пэлем сейчас опять рассказывал о моем папе. Я ведь его совсем не помню, знаю только по рассказам мамы и его друзей. Мне всегда грустно после этого.

Гарри взял руки девочки в свои. Он понимал, что сейчас Дафне нужны не слова, а просто немного дружеского тепла. Он терпеливо сидел на затекающих ногах рядом с подругой, думая о том, что искренне завидует ей. Ведь у нее есть кому рассказать о погибшем отце. А вот к нему самому друзья Джеймса Поттера даже ни разу не подошли, хотя Гарри знал, что его родителей все любили в Хогвартсе. Ну что же, значит, отцу подруги больше повезло с друзьями.

Дафна, наконец, выбралась из своих размышлений. Она посмотрела на грустного Гарри и сообразила, что ее слова наверняка расстроили мальчика, у которого, в отличие от нее нет не только отца, но и мамы и сестры. Девочка решила, что надо срочно поднять другу настроение.

— Мистер Поттер, если сейчас сюда кто-нибудь зайдет, то решит, что у нас романтическое свидание. Так что прошу вас подняться и проводить меня в комнату.

Она произносила эти слова чересчур деловым тоном, чтобы Гарри не воспринял их всерьез. Тот решил поддержать ее игру и встал, гордо выпрямив спину.

— Позвольте предложить вам руку, леди. Могу вас уверить, что рядом со мной ваша честь находится под надежной защитой.

Девочка приняла помощь друга, и они направились к спальне Дафны. По дороге мисс Гринграсс так старательно изображала викторианскую леди, заигрывающую со своим кавалером, что Гарри не выдержал и рассмеялся. Девочка осталась очень довольна тем, что сумела вернуть Гарри хорошее настроение.

Глава 15. День святого Валентина

* * *

Возвращение в Хогвартс на этот раз не вызывало прежней радости. После беззаботных каникул снова окунуться в атмосферу настороженности и мрачного ожидания новых вылазок «наследника Слизерина» — это явно не то, что могло бы поднять детям настроение. К счастью, новых нападений пока не случилось, и школьников постепенно затянула рутина занятий.

Девочки не забыли своего намерения подтянуть знания Невилла до уровня ученика обычной начальной школы, и теперь он вынужден был не только рассчитывать количество ингредиентов в зельях, но и писать длинные сочинения по английской литературе и истории. Гарри тоже не остался в стороне от этого процесса. Учась в своей школе, он искренне считал, что более чем хорошо усваивает программу, однако его подруги придерживались иного мнения. С их точки зрения Гарри знал до безобразия мало, и они постарались ликвидировать пробелы в его знаниях. И если за отсутствие эссе по школьным предметам мальчики еще как-то могли оправдаться перед учителями, то для Гермионы и Дафны оправданий не существовало. Гарри с Невиллом горько жаловались друг другу на жизнь, но терпеливо корпели по вечерам над заданиями своих «мучительниц». У Невилла, кроме всего прочего, обнаружились весьма скудные познания в математике, и теперь его часто можно было видеть решающим очередную задачу и проклинавшим при этом того идиота магла, которому приспичило присобачить две трубы к своему бассейну.

После рождества в расписании у второго курса рейвенкловцев появились сдвоенные чары с Гриффиндором. Это принесло друзьям немало веселья. Дело в том, что родители Рона Уизли прознали, каким образом тот «сломал» свою палочку, и в качестве наказания отказались покупать ему новую. И теперь его замотанная скотчем палочка вела себя самым непредсказуемым образом. Нет, иногда она позволяла правильно выполнить заклинание, но гораздо чаще заклинание либо не получалось вообще, либо летело не туда, куда указал хозяин, а в произвольном направлении. Так при отработке заклинания Ваддивази вместо мишени пробковый шарик Рона угодил точно ему в лоб.

Впрочем, скоро друзья решили, что родители все же слишком строго поступили с младшим из братьев Уизли. Он, конечно, заслуживал наказания за свое бесчестное поведение, но, особенно по мнению Гермионы, это наказание не должно было мешать процессу учебы. Девочка даже обратилась к своему декану, чтобы он написал родителям Рона о последствиях их решения. Профессор Флитвик согласился выполнить просьбу Геримоны, но результатов этого пока не было видно.

Зато каждое утро ребята, направляясь на зарядку, наблюдали результаты дуэли между Гарри Поттером и Драко Малфоем. После того, как слизеринец обратился за помощью к своему декану, дабы быть лучше подготовленным к возможному будущему поединку, тот прописал Драко улучшить свою физическую форму. А поскольку на добрую волю крестника у профессора было мало надежды, он в приказном порядке указал ему каждое утро по часу заниматься физкультурой. Бегать в одиночку показалось Малфою не лучшей идеей, и он распространил это обязательство на своих «оруженосцев» Крэбба и Гойла. К его удивлению, к ним добровольно присоединился еще и Блейз Забини. Теперь каждое утро четверка рейвенкловцев наблюдала за пыхтящими от натуги слизеринцами. Обе группы детей старательно делали вид, что не замечают друг друга, однако на деле это вылилось в форменное соревнование. Пока что преимущество Поттера и компании было очевидным, но Малфой не терял надежды превзойти их и с удвоенным усердием гонял своих дружков. Сам он, как обычно, предпочитал напрягаться по минимуму.

* * *

Помимо усердной учебы четверка друзей всерьез озаботилась разыскиванием месторасположения Тайной комнаты. Гермиона для начала предложила старательно поковыряться в книгах, но идея была отвергнута друзьями, уверенными, что за прошедшие века этот путь поиска был давным-давно пройден их предшественниками и не принес результатов.

Невилл вполне разумно предложил определить все места нападений василиска на учеников, дабы проверить, не находятся ли они вблизи друг от друга. По его мнению, наследник Слизерина, кто бы он ни был, не стал бы уводить змеюку слишком далеко от убежища. Остальные согласились с предложением Лонгботтома, вот только выяснить удалось немного. О нападении, произошедшем пятьдесят лет назад, было известно только то, что пострадала девочка. Дамблдор, работавший тогда в школе, безусловно, был в курсе этого события, но потребовать отчета у директора показалось друзьям далеко не лучшей идеей.

Место нападения на кошку Филча локализировалось достаточно хорошо, а вот с Колином Криви были трудности. Вернее, опять та же самая проблема — директор. Он явно не спешил донести до сведения общественности место, где нашел мальчика. Так что кроме коридора третьего этажа других зацепок пока не было.

Ребята решили, что настало время внимательно исследовать место нападения на миссис Норрис, благо к этому времени завхоз Филч уже прекратил свое добровольное дежурство на третьем этаже. Они внимательно осмотрели стену, где была надпись, но Филч так постарался, что от нее не осталось даже воспоминания.

— Хм, интересно, откуда здесь взялась лужа в тот вечер? — Невилл неожиданно вспомнил про эту деталь.

— Думаю, что вода натекла из этого туалета, — Гарри указал на дверь туалета девочек, находящегося совсем рядом с роковым местом. — Хотя я что-то раньше не наблюдал, чтобы в Хогвартсе из туалетов текла вода.

— А это не обычный туалет, — просветила его Гермиона. — Это туалет Плаксы Миртл. Там живет призрак девочки, который старательно портит настроение всем зашедшим и периодически устраивает потопы. Поэтому этим туалетом никто не пользуется. Можете смело зайти туда и осмотреть эту достопримечательность.

Ребята так и сделали. На первый взгляд это помещение ничем не отличалось от других, исполняющих то же назначение, вот только оно отдавало каким-то запустением. Вдруг через дверь кабинки выплыл призрак девочки в школьной форме.

— Привет, Миртл, — первой среагировала Гермиона. — Мы с Дафной привели сюда друзей, чтобы они познакомились с тобой. Они услышали, что ты здесь живешь, и попросили нас об этом.

Привидение недоверчиво посмотрело на мальчиков. Те постарались принять самый заинтересованный вид, но для этого и не пришлось прилагать больших усилий — им на самом деле было интересно.

— Хм, а зачем мальчишкам знакомиться со мной? Они что, хотят посмеяться над бедной Миртл?

У призрака был визгливый, весьма неприятный голос. При этом еще и его лицо, и так не блиставшее красотой, скривилось в какую-то злобную гримасу. Гарри понял, что если они хотят поговорить с привидением, то надо срочно спасать положение.

— Ну что ты, Миртл. Просто девочки рассказали, что здесь живет один весьма симпатичный призрак, и нам захотелось познакомиться с тобой.

Как оказалось, лесть бывает приятна не только живым людям. Услышав слова мальчика, приведение засмущалось, совсем как Джинни Уизли, когда Гарри смотрел на нее. Со стороны Дафны и Гермионы раздались сдавленные смешки, но Миртл не обратила на них внимания, явно решив, что девчонки просто завидуют ей. Гарри треснул локтем в бок Невилла, предлагая ему тоже поучаствовать в беседе, но посмотрев на его застывшее лицо, понял, что поддержки ждать неоткуда.

— Скажи, а ты постоянно здесь живешь?

— Ну, не только здесь, — привидение застенчиво повернуло голову в сторону. — Иногда я плаваю по озеру. Особенно летом, когда школьники купаются. Сюда ведь так редко кто-то заходит.

Призрак лукаво посмотрел на Гарри, и тот, представив, как это привидение подглядывает за ними из под воды, рассмеялся. Тут ему в голову пришла одна идея.

— Скажи, а на Хэллоуин, когда напали на кошку Филча, ты тоже была здесь?

— Ох, нет. Как всегда, если рядом случается что-то интересное, то меня там нет, — в голосе призрака появились раздраженные нотки. — Я была на вечеринке у сэра Николаса, призрака башни Гриффиндор.

— А у призраков тоже бывают вечеринки? — с интересом спросила Дафна.

— По вашему мнению, если мы умерли, значит, нам и веселиться нельзя? Вы такие же гадкие, как и все.

Привидение с громким плеском скрылось в унитазе, чуть не окатив ребят водой.

— Вот такая она всегда. Чуть что, сразу обижается и убегает, норовя при этом облить всех водой, — Гермиона явно не одобряла такого поведения призрака.

Ребята покинули туалет Миртл и направились обратно в гостиную. По дороге Гарри пытался выяснить у Невилла, почему тот отказался общаться с привидением, и не вызвана ли его стеснительность тем, что мистер Лонгботтом влюбился в «красотку» Миртл.

— Гарри, ты не поверишь, но я слегка побаиваюсь этих призраков.

— Не говори ерунды, они же ничего не могут тебе сделать.

— Я однажды по неосторожности прошел прямо через призрак сэра Николаса. Меня обдало каким-то холодом. Казалось, что он высасывает из меня силы, и с тех пор я не испытываю особого желания общаться с привидениями.

Гарри не считал, что призраки могут вытягивать из живых людей силы, но спорить с другом не стал. Ведь у многих людей есть свои собственные фобии, и не стоит обращать на это особое внимание. Взять к примеру тех же змей: Поттер не представлял, почему многие люди боятся этих прекрасных созданий, ведь чтобы змея напала на тебя, на самом деле надо очень постараться. Но что есть, то есть.

Внезапно Дафна остановилась. Мысль, пришедшая ей в голову во время общения с призраком, срочно требовала уточнения. И сделать это можно было только в одном месте.

— Мальчики, отправляйтесь в гостиную одни, а нам с Гермионой необходимо срочно посмотреть кое-что в библиотеке.

Гермиона смотрела на подругу не менее удивленно, чем Гарри и Невилл. Нет, она, конечно, никогда не отказывалась посетить лишний раз книгохранилище, но внезапное решение Дафны озадачило даже ее.

— Может быть, ты все-таки объяснишь нам, что случилось? — Гарри старался проявить максимум такта, но любознательность толкала его задать подруге пару вопросов.

— Все узнаете через полчаса. Идите в гостиную и порешайте пока задачи. А мы придем и расскажем вам все, что узнаем.

Девочки направились в сторону библиотеки, а ребятам, несмотря на возникшие у них вопросы, действительно пришлось пойти в свою гостиную. Математика не лезла мальчикам в голову, но они честно попытались решить проблемы идиота, которому не пришло в голову ничего лучше, как ехать из города «А» в город «Б» на автомобиле, а обратно идти пешком.

Наконец, девочки вошли в гостиную, причем по их виду казалось, что они только что нашли сокровища инков.

— Угадайте, что? — у Гермионы проснулось игривое настроение.

— Вам удалось стащить драгоценности Английской короны, — очень серьезным тоном предположил Гарри.

— А вот и не угадали. Но если хорошенько попросите, мы, так и быть, расскажем и вам.

Мальчики поняли, что их подруги просто так делиться информацией не собираются, и постарались придать своим лицам самое жалостливое выражение. После недолгих уговоров девочки сдались. Дафна, как главная добытчица новостей, решила наконец просветить друзей.

— Когда мы разговаривали с Плаксой Миртл, я обратила внимание на ее одежду. Как я заметила, вы все не очень сильно следите за модой, а я не забываю просматривать фасоны мантий. И я решила поискать в старых журналах подобную форму. Сразу было ясно, что эта одежда нашего века, я ведь часто рассматривала старые картины, и ее одежда явно не напоминала времена королевы Виктории, или еще более ранние.

Мальчики внимательно слушали свою подругу. Хоть им и показалось, что призрак одет так же, как и они, но ребята не сомневались, что их подруга сумела уловить незаметные мальчишескому глазу отличия в форме. Гарри захотелось треснуть себя кулаком по лбу, ведь очевидно же, что по одежде привидения можно определить, когда жил человек, который им стал. Между тем Дафна продолжила:

— Мы с Гермионой порылись в библиотеке и нашли информацию о том, что подобную одежду носили в середине нашего века. Как раз в то время, когда здесь учился Том Риддл. А теперь подумайте, часто ли умирают школьники? На мой взгляд, подобные события — большая редкость.

— То есть ты хочешь сказать, — продолжил за нее Гарри, — что Плакса Миртл и была той девочкой, которая погибла, когда Тайная комната открывалась в прошлый раз?

— Именно так, Гарри, — Гермиона не могла остаться в стороне. — И наверняка она помнит, как она погибла. Мы должны узнать у нее все подробности, ведь тогда можно будет определить, где находится эта комната.

— Точно, только в следующий раз на встречу с этой Миртл пойдешь ты и Гарри. У вас лучше всех получается с ней разговаривать. — Невиллу не очень-то понравилось общаться с этим привидением и ему показалось, что выяснить что-то у призрака гораздо легче смогут те, кто его не раздражает.

* * *

Выяснить историю смерти Плаксы Миртл ребятам удалось только через два дня. Миртл подтвердила предположение друзей, что погибла именно пятьдесят лет назад, вот только о своей гибели могла рассказать немногое. Последнее, что она видела в своей жизни, были чьи-то глаза. Впрочем, Гарри и Гермиона прекрасно понимали, чей взгляд стал причиной смерти девочки. Но главное, ребятам удалось узнать место гибели Миртл — это был тот самый туалет, где она теперь и обитала.

— Конечно, Дамблдор и идиоты из Визенгамота за полвека никак не могли пообщаться с этим призраком, чтобы определить, что убило ребенка. И уж распознать, что Хагрид здесь не причем, это надо совсем напрячь извилины. Лучше пускай этот великан мучается без палочки, зато все кругом чистенькие.

Гарри искренне возмущался равнодушием директора и министерских чиновников. Ведь Миртл рассказала, что перед смертью слышала в туалете чей-то мальчишеский голос, который совсем не походил на бас лесничего. То есть все, кто наказывал Хагрида, прекрасно понимали, что он не виноват, но им было абсолютно наплевать на это. Поттер хоть и не очень любил чересчур пылкого поклонника Дамблдора, но несправедливость всегда бесила его.

— А он еще готов целовать ноги Дамби. Впрочем то, что Хагрид не блещет умом, делает поступок этих подлецов еще отвратительнее. Это же не с Риддлом сражаться, там у них поджилки трясутся.

Мальчик все никак не мог успокоиться. Он с друзьями направлялся в туалет Плаксы Миртл для его детального исследования. Поскольку одно из нападений произошло прямо в нем, а другое им известное — совсем рядом, ребята предположили, что и вход в Тайную комнату находится где-то там. Оставался только вопрос — как его найти.

Первым делом друзья решили избавиться от соглядатая в лице Плаксы Миртл. Мисс Гринграсс вежливо поинтересовалась, почему с привидением никто не хочет дружить, и не является ли тому виной ее внешность. Обиженный призрак тут же с шумом слился в неизвестном направлении. Дафна тяжко вздохнула. Ей не хотелось обижать привидение, но Гарри и Гермионе следовало сохранить хорошие отношения с Миртл, а Невилл был вообще не расположен разговаривать с призраками. Так что делать нечего, пришлось мисс Гринграсс вызывать огонь на себя. После этого ребята приступили к поискам. Вход обнаружил Невилл. Он дотошно осматривал все детали помещения, и на одном кране увидел выгравированный силуэт змейки.

— Вот знак Слизерина. Должно быть, проход в Тайную комнату где-то здесь, — мальчик уверенно ткнул рукой в стену.

— И как же его открыть? — Гарри совсем не улыбалась перспектива крушить стены туалета.

— По моему, это очевидно, — Гермиона приняла свой любимый «профессорский» вид. — Поскольку отличительным умением Салазара Слизерина и его потомков была змееустость, то и наследник Слизерина должен открыть комнату, произнеся что-нибудь на парселтанге. А поскольку Гарри у нас змееуст, он и должен это сделать.

— И как ты себе это представляешь? До сих пор я разговаривал со змеями, когда видел их, и переходил на парселтанг, сам не замечая этого. Сознательно этого делать я никогда не пробовал.

— Вот и попробуй. Мы верим, что у тебя все получится, — энтузиазму мисс Гринграсс можно было только позавидовать.

Гарри сосредоточенно вглядывался в силуэт змейки. Он постарался представить, что перед ним лежит настоящая змея, и когда ему это удалось, он произнес «Откройся». Ребята услышали, как их друг издал какое-то шипение, и внезапно умывальник, на котором стоял кран со змейкой, заехал в стену. На его месте оказался темный лаз, ведущий куда-то вниз. Все непроизвольно вздрогнули. Гарри решил, что продолжать исследования без должной подготовки — это откровенная авантюра, и решил закрыть ход. Он уже и сам догадался, что нужно сделать. Еще раз представил лежащую змею и скомандовал «Закройся». После его шипения умывальник встал на место.

Друзья отправились в свою гостиную, дабы обсудить результаты своего открытия. Первым делом было решено выполнить просьбу министра и сообщить тому о находке. Дафна пообещала сделать это через свою маму, чтобы лишний раз не светиться перепиской с министром. Кроме того, стало понятным, что никто, кроме Гарри, не сможет открыть вход в комнату, а значит, мальчику придется активно участвовать в охоте на василиска.

— Зачем участвовать? Он просто откроет этот лаз и уберется оттуда, — удивился Невилл.

— А ты думаешь, это единственная преграда на пути к Тайной комнате? Боюсь, что там и дальше не пройти без знания парселтанга.

Гермиона участливо посмотрела на Гарри.

— И почему ты всегда влипаешь в неприятности? Ведь охота на эту змеюку будет очень опасной.

— Не волнуйся. Даже если мне придется идти вместе с отрядом, все равно никто вперед не пустит — буду издали следить за героями. А прикончить этого слизеринского гада давно пора. А то нашел себе достойное занятие — на детей нападать.

* * *

Постепенно подошла середина февраля. Гарри уже знал, что защитное зелье будет готово через три недели, и хоть и старался не показывать этого, сильно волновался. С каждым днем приближался тот момент, когда ему придется открыть ход в Тайную комнату и в составе отряда авроров отправиться на встречу с Ужасом Слизерина. Ребята как могли, старались поднять его дух, но, поскольку и сами переживали за него, получалось у них это не очень хорошо.

Ввиду долгого отсутствия нападений вечно активный Локхарт с самым самодовольным видом бродил по школе и рассказывал всем и каждому, что чудовище явно испугалось именно его, Гилдероя Локхарта, и если оно посмеет появиться вновь, то он, пятикратный обладатель приза «Ведьмаполитена» за лучшую улыбку, мигом его уничтожит. Профессора да и многие школьники только морщились от его высказываний.

К радости Гарри к числу недоброжелателей Локхарта прибавились и Дафна с Гермионой. Теперь, когда они знали, что представляет собой Ужас Слизерина, и более того, понимали, что их другу неминуемо придется участвовать в охоте на него, болтовня профессора вызывала у девочек только злобу. Особенно неистовствовала Гермиона, которая до недавнего времени была одним из самых ярых фанатов профессора. Она находила в своей богатой памяти массу «лестных» эпитетов для этого хвастуна и старательно делилась своими познаниями с окружающими. Она даже не стеснялась произносить их при преподавателях, что было совсем нехарактерно для излишне рассудительной девочки. Впрочем, остальные профессора, когда подобные речи заходили о Локхарте, предпочитали делать вид, что ничего не слышат.

В связи с тем, что напряжение в школе постепенно спало, директор позволил себе во вторую неделю февраля отлучиться на несколько дней по собственным делам. Его отсутствие вызвало некоторое беспокойство у Гарри. Причины своего волнения он не понимал, но предпочел бы, чтобы этот действительно могучий волшебник не покидал школы до того момента, как с будет покончено с василиском.

День 14 февраля не обещал ничего необычного. Но когда Гарри зашел в большой зал на завтрак, ему показалось, что он случайно перенесся куда-то не туда. Весь зал был разукрашен огромными розовыми сердечками и столь же безвкусными цветами. Посмотрев вокруг, мальчик увидел столь же удивленные, как и у него самого, лица школьников. Он прошел на свое место за столом, подозрительно оглядываясь вокруг, словно ожидая, что вся эта розовая мишура через мгновение превратится во что-то еще более ужасное.

Усевшись между подругами, он обратил внимание на лица девочек. Гермиона не скрывала своего отвращения ко всей этой безвкусице, откровенно скривив губы. Дафна же умудрялась сохранять полную невозмутимость, однако ее взгляд явно говорил, что автора этих декораций лично она бы не пустила даже на порог своего дома. Подошедший Невилл решил высказаться без обиняков.

— Интересно, кто придумал все это уродство? Или директор, перед тем как уехать, решил что вся школа должна мучиться в его отсутствие?

За столами факультетов стоял общий шум. Школьники в той или иной форме повторяли вопрос Невилла. Но тут внезапно наступила тишина. Причиной этого стал торжественный вход в зал процессии донельзя уродливых гномов, одетых в некое подобие туник с крылышками, во главе с Гилдероем Локхартом. Профессор ЗОТИ был облачен в умопомрачительно яркую розовую мантию. Друзья, наконец, догадались, кто являлся виновником организации этого уродства.

Но на этом беды учеников не кончились. Локхарт поздравил всех с Днем святого Валентина и поблагодарил поклонниц за присланные валентинки. После он заявил, что в честь этого праздника гномы будут сегодня выполнять роль амурчиков, разнося праздничные поздравления между учениками. И напоследок профессор сообщил, что после ужина он приготовил небольшой сюрприз — все его поклонницы смогут сфотографироваться вместе с ним, неотразимым Гbлдероем Локхартом.

— Надеюсь, что среди этих валентинок не было посланий моих знакомых? — невинно поинтересовался Гарри.

Ответом мальчику послужило только презрительное фырканье подруг. Мальчик не сомневался в Дафне и Гермионе, но не мог отказать себе в маленькой мести. Вот нечего им было раньше так вздыхать по этому фазану.

В течении дня мобилизованные Локхартом гномы исправно сновали по школе, разнося любовные записки. Гарри не избежал участи стать получателем довольно приличного их количества, но благодаря своему опыту, прямиком направлял все эти письма в мусорные ведра. Однако полностью избежать поздравлений не удалось. Какая-то поклонница, видимо, заметила тактику мальчика и решила нанести неожиданный удар.

Едва мальчик вышел из кабинета чар, где проходил сдвоенный урок со Слизерином, как в его ногу вцепился очередной гном.

— Хаии Поте, у меня тля тепя посание.

— Давай сюда, — Гарри уже привычно протянул руку, чтобы взять очередное письмо и отправить его по известному адресу.

— Не… посание в сух.

Когда до мальчика дошел смысл сказанного, он решил быстро ретироваться. Слушать любовное послание в окружении не только одногруппников, слизеринцев, явно ждавших повода посмеяться, да еще и не вовремя пошедших первокурсников-гриффиндорцев, Гарри не имел ни малейшего желания.

Однако, к его немалому удивлению, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, гном оказался проворен и силен. Он ловко схватил мальчика за ноги и, когда тот, дернувшись, рухнул на пол, смело взобрался на него и с гордостью начал читать стихи.

Гарри проклял себя за то, что недооценил физические качества «противника». Особо ярко ему представлялась реакция Снейпа по этому поводу. Мальчик не сомневался, что его учитель непременно узнает, что Поттер был повержен обычным гномом, и реакция на это зельевара была вполне предсказуема. «Может быть, до лета устанет издеваться, и на следующий год забудет», — на большее Гарри и не рассчитывал.

Но когда мальчик вслушался в стихи, читаемые гномом, надежда на то, что профессор Снейп когда-нибудь забудет этот случай, угасла безвозвратно. По сравнению с тем бредом, что произносил этот «амурчик», первое и единственное любовное послание, прочитанное мальчиком после дуэли с Малфоем, показалось ему шедевром стихосложения.

Наконец кончился и его позор. Гном с важным видом слез с несчастного ученика и направился дальше разносить валентинки. Мальчик поднялся на ноги и прямо перед собой увидел довольные лица слизеринцев. Те явно наслаждались бесплатным представлением, едко комментируя особенно «удачные» перлы неизвестного поэта. Повернувшись к друзьям, он встретил их полные сочувствия взгляды. Они как бы говорили — не отчаивайся, это неизбежная цена известности. Гарри понимал, что ему лучше молча удалиться, но душившему его раздражению надо было дать хоть какой-то выход.

— Если та идиотка, что написала это, думала таким образом сделать мне приятное, то у нее драконий навоз вместо мозгов, — Гарри резко развернулся и направился прочь по коридору.

Друзья направились за ним, дабы успокоить товарища. Внезапно Гермиона заметила, что одна из первокурсниц Гриффиндора заплакала и, прижав ладони к лицу, забежала в класс. В душе Грейнджер шевельнулось неприятное предчувствие — этой первокурсницей была Джинни Уизли.

* * *

Праздничный ужин шел своим ходом. Сегодня эльфы Хогвартса превзошли сами себя, и школьники с удовольствием уплетали разные вкусности. За столами царила веселая расслабленность. Вот только расслаблялись не все. За столом Рейвенкло Гермиона Грейнджер никак не могла сбросить охватившее ее днем беспокойство. Она понимала, что реальных оснований волноваться вроде бы нет, и старалась вести себя как обычно, чтобы не расстраивать друзей. Девочка скользнула взглядом по столам других факультетов. Все было как в любой другой праздничный вечер. Но тут ее взгляд остановился на столе Гриффиндора. Как же она не подумала об этом! Так и есть, ее беспокойству нашлось объяснение, хотя лучше бы его не находилось — Гермиона не увидела среди гриффиндорцев рыжей шевелюры младшей Уизли.

— Гарри, — голос девочки дрожал, — посмотри на стол Гриффиндора.

Ее друг внимательно оглядел львят, и его лицо внезапно побелело. Он постарался взять себя в руки и поглядел в глаза Гермионы. В них он прочитал, что она видела то же, что и он. Мальчик повернулся к Дафне и произнес всего одно слово: «Джинни». Гринграсс хватило пары секунд, чтобы понять, что произошло. К чести наследницы древнего рода, на ее лице не дрогнул ни один мускул, и одними губами она ответила «Снейп». Мальчик понял ее.

Гарри прямо уставился на зельевара: тот в этот момент о чем-то разговаривал с профессором МакГонагалл. Казалось, мальчик решил прожечь дыру в голове профессора. Наконец Снейп почувствовал чужое внимание и посмотрел на Гарри, удивленно приподняв бровь. Тот указал глазами в сторону львиного факультета. Профессор пробежал глазами по гриффиндорцам, и его лицо окаменело. Он повернулся к МакГонагалл и сказал ей несколько слов. Гарри очень хотелось бы услышать их разговор, но ему только и оставалось, что следить за мимикой профессоров.

МакГонагалл также прошлась взглядом по головам учеников своего факультета и резко побледнела. Снейп подчеркнуто неторопливо поднялся и, стараясь привлечь к себе как можно меньше внимания, вышел из зала. Уже выходя за дверь, он бросил требовательный взгляд на Поттера, который тот истолковал однозначно — не двигаться с места и помалкивать.

Гарри представил, как одинокий профессор идет сейчас по пустынным школьным коридорам, каждую секунду ожидая встречи с чудовищем. По его спине пробежали мурашки. Мальчик спросил себя, хватило бы у него решимости вот также спокойно идти навстречу опасности, и не мог дать однозначный ответ. Подавляющее большинство школьников не заметили ничего особенного. Только четверка друзей поняла, что сегодня вечером Тайная комната или опять будет, или уже открыта, и с огромным волнением ждала возвращения своего учителя. Вернее, надеялась на это возвращение. Гермиона вцепилась своей рукой в руку Гарри, и от ее ногтей на коже мальчика выступила кровь, но он и не думал говорить что-то подруге. Сейчас эта боль помогала ему сохранять видимость спокойствия. Невилл пытался под столом завязать узлом свою вилку, и только лицо Дафны сохраняло ледяное спокойствие. Девочка даже умудрялась поддерживать беседу с остальными учениками, на что остальные члены их четверки были сейчас неспособны.

Гарри бросил взгляд на профессорский стол. Там декан Гриффиндора раз за разом переводила свой взгляд от входных дверей на часы, и с каждой секундой этот взгляд становился все мрачнее. Но вот двери открылись и пропустили в зал Северуса Снейпа. Друзья облегченно вздохнули. Но уже через миг их вновь охватило напряжение — декан Слизерина четким шагом шел через весь зал к профессору МакГонагалл. Взгляды всех школьников сосредоточились на нем. Казалось, одним своим появлением мрачная фигура зельевара установила мертвую тишину в зале.

Наконец Снейп подошел к декану Гриффиндора и шепотом ей что-то сообщил. Все с нетерпением ждали новостей. Профессор МакГонагалл медленно поднялась. Ее белое, как мел, лицо ясно говорило, что ничего хорошего она не скажет.

— Внимание, ученики. Только что стало известно, что наследник Слизерина похитил одну из учениц и утащил ее в Тайную комнату. Прошу вас сохранять спокойствие. Старосты отведут вас в гостиные факультетов. Все остальное вы узнаете завтра утром.

Глава 16. Тайная комната

* * *

Едва отзвучали слова профессора МакГонагалл, как в зале поднялся невообразимый шум. Все ученики встревожено оглядывались вокруг, чтобы понять, кого они сегодня не досчитались. Из-за стола Грифффиндора вдруг раздался громкий крик: четверо братьев Уизли, наконец, заметили, что их сестра не пришла на ужин. Они уперлись взглядами, полными безумной надежды, в МакГонагалл, но та лишь опустила глаза.

Как ни странно, но когда ожидаемое страшное событие наконец-то случилось, Гарри Поттер сразу успокоился. Он сунул руку в карман, достал давно ждущий там своего часа жетон и сломал его. Через несколько секунд его друзья сломали такие же жетоны. Они знали, что это означает. На жетоны были наложены Протеевы чары, и в тот момент, когда Гарри переломил свой, в Хогсмите, в доме, принадлежащем аврорату, раздался звук сирены. Дежурная группа авроров, поднятая по тревоге, устремилась к Хогвартсу. Ребята знали, что через четверть часа охотники на василиска будут ждать Гарри в туалете Плаксы Миртл. Министр предвидел, что, когда случится нападение, медлить нельзя будет не секунды, и когда Дафна сообщила, что вход в Тайную комнату найден, прислал через леди Гринграсс это средство связи.

Друзья бросились к профессору Снейпу. Увидев устремившуюся к нему четверку, зельевар немного отошел от учительского стола, встав так, чтобы их разговор не слышали посторонние.

— Профессор, через пятнадцать минут авроры будут у входа в Тайную комнату. Мы знаем, где он находится. Открыть вход могу только я. Скажите, зелье еще не готово? — конечно, Гарри понимал, что даже в волшебном мире чудес не бывает, и зелье раньше срока приготовлено быть не может. Но ведь иногда так хочется этого самого чуда.

Северус Снейп отрицательно покачал головой и внимательно оглядел спокойное лицо Поттера и взволнованные лица его друзей. Как не грустно это было признать, но надежда, что удастся сначала уничтожить василиска, а потом уже разбираться с его хозяином, не оправдалась. Ну что же, раз он не смог помочь с зельем, то сможет помочь с другим.

— Поттер, следуйте за мной, — он решительно направился к подземельям.

Гарри показалось, что он угадал намеренья профессора.

— Дафна, принесите две метлы к Миртл. Гермиона, не переживай, все будет хорошо, — он видел, что его подруга еле сдерживает слезы, и попробовал приободрить ее. На большее времени у мальчика не было, он улыбнулся и побежал вслед за профессором.

Зайдя в свой кабинет, Снейп похвалил себя за предусмотрительность. Он ожидал, что все их гениальные планы могут рухнуть в любой момент, и заранее подготовился к действиям по худшему сценарию. Из шкафа появилось два комплекта одежды из кожи дракона. Конечно, это вряд ли сможет серьезно защитить их, но все лучше, чем ничего.

— Поттер, переоденьтесь, — он бросил комплект меньшего размера вошедшему вслед за ним в кабинет ученику.

Быстро надев брюки, сапоги, куртку и шлем и взяв в руки перчатки, Снейп принялся доставать с полки флаконы с зельями и распихивать их по карманам. Когда последнее было убрано, Гарри уже стоял рядом в полной готовности. Профессор оценил выдержку мальчика и сдержанно кивнул ему. Сейчас слова были не нужны. Оба: и учитель и ученик — понимали, что впереди их ждет опасность, и оба были готовы встретиться с ней. Они вышли из комнаты и быстрым шагом направились на третий этаж.

Войдя в туалет Миртл, они увидели там пятерку авроров и друзей Гарри, принесших метлы. У авроров были предусмотрительно захвачены свои собственные. Одежда бойцов представляла собой копию одежды Гарри и зельевара. Снейп удивленно рассматривал охотников. Если четверо из них были крепкими мужчинами в возрасте, то пятым, вернее, пятой, была хрупкая девушка с зелеными волосами, в которой профессор без труда опознал свою недавнюю ученицу — Нимфадору Тонкс. Но тут вперед вышел старший в команде авроров.

— Сэм Балкинс, командир группы. Не удивляйтесь, профессор, что с нами девушка. Если мы вчетвером будем уничтожать чудовище, у нее несколько другая задача, а именно охранять Поттера и, едва появится змей, сразу же отступить вместе с ним. А здесь важен не опыт, а скорость.

Профессор согласно кивнул. Собственно, своей основной целью в этой экспедиции он также видел защиту ученика, но двое охранников все же лучше, чем один.

— Как вы собираетесь уберечься от взгляда василиска? Зелья, к сожалению, у меня нет.

— О, проще простого. Когда он появится, мы разбегаемся в стороны. Одновременно всех змей атаковать не сможет, а значит, хоть кому-то и не повезет, зато у других должно хватить времени ослепить его. Ну а окончательно прикончить его будет только вопросом времени. Мы надеемся, что в живых останется, как минимум, половина группы.

Лица детей, слушавших командира авроров, резко вытянулись. Вот так спокойно рассуждать о том, что через несколько минут кто-то из них неизбежно погибнет — это вызывало слишком сильные эмоции у школьников. Желудок Гарри предательски сжался. Теперь он окончательно понял, почему министр не хотел посылать в бой людей до того, как будет готово защитное зелье. Мужество авроров, так спокойно готовых идти на смерть, заслуживало самого сильного уважения.

— Как я понимаю, профессор, вы собрались идти с нами. Тогда слушайте порядок действий. Сейчас Поттер откроет вход в тайник. Первыми идем мы четверо, за нами, на дистанции пятьдесят ярдов, вы, затем Тонкс с мальчиком. Когда мы все окажемся в тоннеле, Поттер закроет проход. Это на самый крайний случай. Если появятся новые препятствия, требующие знания парселтанга, Поттер открывает их и снова отходит в тыл. Все ясно?

Профессор и Гарри согласно кивнули. Старший аврор внимательно посмотрел на мальчика.

— Теперь, Поттер, запомни самое главное. Едва появится змея, вы с Тонкс под прикрытием Снейпа стремительно бежите назад, закрывая за собой проход. Затем дожидаетесь резервные группы, которые должны прибыть через полчаса, и спустя час открываете проход для них. И никакой самодеятельности. Надеюсь, тебе все ясно? Если замедлишься хоть на секунду, Тонкс потащит тебя силой.

Гарри согласно кивнул. Он понимал, что его берут на эту операцию только благодаря знанию парселтанга. Мальчик отдавал себе отчет, что детям не место в подобном сражении, как понимал и то, что все эти прекрасные планы не более чем благие пожелания, а в реальности все может обернуться совсем иначе. Он подавил легкую дрожь и постарался принять самый спокойный вид.

— Не волнуйся, я уверена, что у парней все получится. И, кстати, будем считать, что нас уже представили. Если не возражаешь, я буду называть тебя Гарри, а ты меня просто Тонкс.

Гарри посмотрел на улыбающуюся ему девушку. К его удивлению, теперь у ее волосы были черного цвета. Тонкс заметила его взгляд.

— Ну да, я метаморф. Иногда по несколько раз в день внешность меняю. Так что у тебя сегодня будет необычная «нянька».

— Никогда не слышал о таких способностях. Но в любом случае, приятно познакомиться.

Гарри заметил, что болтовня с девушкой помогла восстановить ему душевное равновесие, и догадался, что та специально для этого и затеяла их знакомство. Ну что же, значит, авроров учат не только махать палочкой.

Через несколько секунд Поттер уже открывал проход в комнату. Маги зажигали свет на концах своих палочек и один за другим опускались в тоннель. Последним туда нырнул Поттер. Еще мгновение, и умывальник встал на место, закрыв проход.

* * *

Министр не спеша заканчивал работу в своем кабинете, предвкушая скорый ужин. Внезапно из нагрудного кармана раздался писк. Выругавшись, Фадж достал амулет, на котором горели четыре цветные полоски. Вот и все, теперь ужин и прочие прелести отдыха отменяются. Новое нападение в Хогвартсе запустило механизм, заботливо подготовленный заранее. Министр знал, что в это время дежурная боевая группа уже несется к Хогвартсу, две резервные группы получили сигнал «Сбор», и через несколько минут бойцы прибудут в казарму авроров, чтобы, экипировавшись, также направиться в школу. Министр не сомневался в решительности бойцов ударных групп. В их состав вошли авроры, чьи дети в этот момент находились в Хогвартсе. Так что у каждого из авроров был личный мотив стремиться уничтожить чудовище.

Фадж тоже не стал терять времени даром. Он вышел из кабинета и направился в атриум, к каминам. Его долг руководителя магической Британии требовал как можно быстрее прибыть на место главных событий сегодняшнего дня.

В помещении авроров в Хогсмите Фадж застал только дежурного. Молодой стажер, поставленный на этот «ответственный» пост, несколько растерялся, увидев министра. Впрочем, это не помешало ему доложить обстановку.

— Сэр, дежурная группа убыла по тревоге в Хогвартс пятнадцать минут назад. По имеющимся данным, в школе похищена девочка, Джинни Уизли. О других жертвах не сообщается. Прибытие резервных групп ожидается через десять минут.

Министр молча кивнул и стремительно направился к темнеющему вдалеке зданию школы. С одной стороны, его обрадовало, что пока никто не погиб, с другой, участь девочки была практически предрешена. Фадж мысленно уже попрощался с ребенком. Ну что же, Малфоя теперь вряд ли удастся привлечь к ответственности, но у министра найдется немало способов доставить ему неприятности, чтобы хоть так отомстить спесивому наглецу. А вот Дамблдору придется оставить школу. Благо, у Фаджа была в Хогвартсе подходящая кандидатура на эту должность. И министр не сомневался, что этот человек, наконец, проведет в школе так давно ожидаемые реформы. Надо дать понять этим двум заигравшимся деятелям, что смерть ребенка — это не то, что можно простить.

В это время Люциус Малфой также направлялся в Хогвартс. Получив от своего сына послание по экстренной связи, он не медлил ни секунды. То давно ожидаемое событие наконец-то произошло: Дамблдору придется оставить школу. Малфой еще не знал подробностей, но надеялся, что никто из чистокровных детей не пострадал. А жалеть грязнокровок — увольте, это ни к нему.

Люциус уже видел, как после сегодняшнего посещения школы соберет попечительский совет и сумеет, наконец, сделать главой Хогвартса своего надежного человека. И вряд ли кто-то сможет протестовать против его ставленника. Ну а потом он подскажет новому директору, что следует обратить особое внимание на Джинни Уизли. Девчонка, скорее всего, отделается исключением из школы, а вот ее папашу-маглолюбца он смешает с навозом. Пусть эта нищета знает свое место, а не законы пишет «О защите маглов». Дамблдоровские подпевалы должны понять, что «Старая Гвардия» никому не позволит ставить палки себе в колеса. Пора в Хогвартсе реализовать на практике идеи Слизерина о превосходстве чистокровных волшебников. Люциус был уверен, что новый директор выполнит программу «Старой Гвардии».

Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс направился в свою Alma Mater, едва получив сообщение от профессора МакГонагалл. Гилдерой Локхарт оказался все же очень полезен. Дамблдор не сомневался, что устроенный им праздник дня всех влюбленных вызовет у Джинни Уизли эмоциональную встряску, а следствием этой встряски станет очередное нападение василиска. К счастью, место, где находится вход в Тайную комнату, знает только он, профессор Дамблдор. А значит, Фаджу придется поторговаться, чтобы начать операцию по обезвреживанию чудовища.

Наивный министр думал, что он будет ждать, пока Снейп приготовит свое зелье, и аврорам все будет поднесено на блюдечке. Напрасные надежды. Магический мир увидит, что стоило Дамблдору покинуть школу хоть на пару дней, как дети снова подверглись угрозе. Так что скинуть его с насиженного места у Фаджа не получится. В крайнем случае, он уйдет на время, благо, у него есть надежный человек, который, замещая его, сохранит в школе все введенные Дамблдором традиции. А потом все вернется на круги своя. Конечно, обидно, что пострадает кто-то из детей, но маглорожденные не имеют большого веса в магическом сообществе, так что сильного скандала не будет. В конце концов, поддержание незыблемости устоев волшебного мира куда важнее, чем чья-то там жизнь.

Профессор Дамблдор очень сильно удивился бы, узнав, что два других лидера партий магического мира хотели увидеть на месте директора того же человека, что и он сам. Профессор зельеварения Северус Снейп не зря был деканом Слизерина. Он умел быть «своим» для любой партии.

* * *

У Рона Уизли известие о том, что его сестра похищена наследником Слизерина, вызвало настоящий шок. До сих пор эти нападения не вызывали у него особого беспокойства — что бы там не думал себе Малфой, но их семья была чистокровной, и Ужас Слизерина не должен был угрожать ни ему с братьями, ни их сестре. И вот такая новость. Мальчик с ужасом представил, что будет с его родителями, когда им сообщат о похищении Джинни. И мало того, остальные члены семьи будут вполне справедливо считать его, Перси, Фреда и Джорджа виновными в том, что они не уследили за девочкой.

Нет, этого допустить нельзя. Джинни еще можно спасти, и Рон знал, кто способен сделать это. Разве этот человек не говорил, что без проблем способен победить Ужас Слизерина, и разве он не намекал, что ему известно, где находится вход в Тайную комнату? Ну что же, настал момент позвать его на подвиг и прославиться вместе с ним. Он, Рон Уизли, спасет свою сестру и покроет, наконец, свое имя славой.

Когда все ученики начали покидать зал, Рон оторвался от толпы гриффиндорцев и побежал к кабинету профессора ЗОТИ. Он не сомневался, что Локхарт сейчас находится там и готовится к спасательной операции. По большому счету мальчик не ошибся. Локхарт действительно находился в кабинете и ускоренно готовился спасать. Вот только спасать не Джинни, а себя любимого.

В тот момент, когда Рон пересек порог его кабинета, Локхарт стремительно сваливал свои многочисленные вещи во вместительный чемодан. Мальчик покраснел от возмущения. Как же так, этот известнейший герой готовится удрать, вместо того, чтобы идти совершать подвиг.

— Профессор, куда вы собрались?

— Э…, видишь ли, мальчик, неотложные дела требуют моего присутствия в другом месте. К сожалению, я не могу больше находиться в Хогвартсе, так что прощай.

— А как же моя сестра?

— Ну что же, боюсь, ей уже не поможешь. Постарайся мужественно пережить эту новость, а мне пора.

Тут мальчик заметил, что тщательно отполированная волшебная палочка Локхарта лежит на столике. Он резко метнулся к нему и спрятал палочку в карман, направив при этом свою палочку на профессора.

— Я думаю, профессор Локхарт, что вы все же пойдете в Тайную комнату и спасете Джинни.

В голосе мальчика явно слышалась угроза. Попытка позорного бегства столь героического преподавателя вызвала у Рона прилив злобы. Вот только профессор был гораздо опытнее его.

— Мой мальчик, ну подумай сам, как я туда пойду? Ведь я даже не знаю, где она находится. И уж тем более, я не знаю, как совладать с чудовищем. Так что лучше отдай мне палочку, и разойдемся по-хорошему.

— Но ведь вы в своих книгах описали огромное число разных подвигов! Неужели вам так трудно совершить еще один?

— Ну что ты, мой мальчик, если бы я совершал все эти подвиги, это действительно было бы не трудно. Но, к сожалению, героями были совсем другие люди. Я разговаривал с ними, узнавал все подробности, а потом оставлял их без памяти. Согласись, эти подвиги гораздо лучше смотрятся вместе с моим фотогеничным лицом, чем без оного. Единственное заклинание, которое отменно получается у меня — это «Обливейт».

Произнося эту покаянную речь, профессор все ближе и ближе продвигался к растерявшемуся мальчику. Наконец он резко бросился вперед и выхватил палочку Рона у него из руки.

— А теперь, мальчик, придется применить это заклинание и к тебе. Так будет даже лучше. Получится, что я не сбегал из школы, а доставлял в Святого Мунго лишившегося от горя рассудка ученика. Прощай, Уизли.

Мальчик смотрел на негодяя-профессора широко раскрытыми глазами: он себе и представить не мог, что среди профессоров Хогвартса окажется подобный подлец. Но долго удивляться ему не пришлось. Профессор взмахнул палочкой, произнес заклинание и направил ее на Рона. Вот только Локхарт не учел, что это было не его любимое орудие волшебства, а палочка Рона, обладающая непредсказуемыми свойствами. Заклинание полетело не в мальчика, а ударило в самого профессора. Зато с какой силой! Локхарт отлетел в сторону и валялся теперь на полу без сознания.

Рон тяжко вздохнул. Похоже, Джинни спасти не удастся. Да и героем ему сегодня не стать. Мальчик забрал свою палочку и стал раздумывать, что делать с Локхартом. Придется тащить тушку профессора в больничное крыло — решил, наконец, он и, взяв профессора за шкирку, приступил к практическому воплощению своего замысла.

* * *

Спуск в тоннель казался Гарри бесконечным. Мальчик думал, что еще немного — и он окажется в Австралии. Но вот огоньки палочек спускающихся впереди авроров стали исчезать, и Гарри оказался в широком проходе. Он опустился на землю и почувствовал под ногами мягкое шуршание скопившейся за столетия грязи. Тонкс положила ему руку на плечо, предлагая подождать результатов разведки, предпринятой направившимися в обе стороны аврорами. Через несколько минут Сэм Балкинс подозвал Гарри к себе.

— Там впереди имеется дверь с выгравированными на ней змеями. Думаю, это по твоей части. С другой стороны, проход упирается в скалу. Так что поступим следующим образом: ты дашь команду двери открыться и быстро бежишь назад. Вы с Тонкс будете находиться прямо под трубой, идущей на выход, Снейп в десятке ярдов впереди, чтобы в случае чего принять удар на себя. Мы исследуем, что там творится за дверью, и, если будет необходимо, позовем вас. Вперед.

Гарри прошел по тоннелю к двери. По пути он увидел огромную змеиную шкуру, которая, видимо, осталась с момента последней линьки василиска. Когда мальчик оценил ее размер, то по спине побежали струйки пота. Он, конечно, ожидал, что их ждет чудовище, но даже не подозревал, что оно будет столь огромным. Но Поттер преодолел свой страх и решительно направился к двери. Раз у остальных членов их отряда хватает мужества идти вперед, значит, хватит его и у него.

Привычно сосредоточившись, мальчик прошипел: «Откройся». Выгравированные змейки забегали по двери, и Гарри засмотрелся на это зрелище. Тут он почувствовал, как чья-то рука резко потянула его назад. Это его «нянька» не забыла наставлений командира и с силой, неожиданной в ее хрупком теле, потащила мальчика к выходу из подземелья. Гарри опомнился и побежал уже сам. В это время дверь отъехала в сторону, и авроры парами проскочили в нее.

Профессор Снейп стоял в нескольких метрах впереди Гарри, сжав палочку в руках, и напряженно всматривался в провал двери. Прошло пару минут, и показался один из авроров.

— Девочка лежит в комнате, вроде бы живая, василиск не обнаружен.

Профессор облегченно вздохнул и бросился в комнату. Как бы то ни было, он является преподавателем школы и обязан оказать помощь своей ученице. За ним потихоньку проследовали Гарри и Тонкс.

Войдя в комнату, Поттер направился к дальней стене, где на некоем подобии алтаря лежало тело Джинни. Девушка шла за ним по пятам, внимательно посматривая по сторонам. Мальчик увидел, как зельевар склонился над Джинни, ощупал ее шею и, достав флакон из кармана, начал вливать ей в рот какое-то зелье.

— Девочку необходимо срочно доставить в больничное крыло, она очень ослабла. Думаю, чудовищем мы сможем заняться и позже.

Командир авроров согласно кивнул и уже приготовился отдать соответствующий приказ, как от дверей раздался чей-то холодный голос.

— Вам можно не спешить. Она все равно останется здесь, как, впрочем, и все вы.

Реакция отряда на появление нового действующего лица была мгновенной. Авроры залегли, направив палочки в сторону входа. Тонкс, ругаясь сквозь стиснутые зубы, толкнула Гарри куда-то в сторону, где она заметила углубление в полу и рухнула сверху на упавшего мальчика. Снейп одним движением стащил Джинни с камня в сторону, противоположную двери и сам занял позицию рядом с ней.

— Кто вы, и что вам надо? — голос Сэма Балкинса был полон спокойной силы. Ветеран боев с Упивающимися Смертью умел сохранять хладнокровие в любой обстановке. Хотя сейчас он готов был проклясть себя за потерю бдительности. А заодно пообещал себе, если, конечно, они сумеют выбраться из этой ловушки, открутить голову Тонкс, которая не удержала Поттера на месте. Но это все потом. Сейчас надо решать текущие проблемы.

— Если вас это действительно интересует, то меня зовут Том Марволо Риддл. Ну, или лорд Волан-де-Морт, если вам так привычнее. А от вас мне нужен только этот глупый мальчишка. Впрочем, отдадите вы его сами, тогда ваша участь будет все той же, но, по крайней мере, я убью вас без мучений.

Сэм видел, что произносящий небрежным тоном эти слова человек действительно похож на давнего врага. Вот только было в нем что-то странное, словно это был не совсем человек, а некая помесь человека и призрака. Но опытный воин не привык предаваться праздным рассуждениям на поле боя. Человек ли, призрак ли — это был враг. А с врагом у его команды разговор всегда был один и тот же.

— ОГОНЬ! — и в темную фигуру полетели заклинания. Но, к удивлению авроров, они не причиняли ей никакого вреда.

— Ну что же вы, давайте смелее. Спешу вас огорчить, но я сейчас не человек, а скорее, дух, подпитываемой силами этой девчонки. Так что чем сильнее вы по мне бьете, тем скорее она сдохнет. Хотя сдохнет она в любом случае, так что можете продолжать. Ну а раз уж вам так хочется повоевать, то давайте веселиться.

Когда на Гарри упала Тонкс, он крепко приложился щекой в пыльный пол. Но привередничать было не время и не место. Мальчик попытался высунуть голову из-под девушки, но ее рука прижала ее назад.

— Не дергайся, удобства будут потом.

Шепот молодого аврора был ясно слышен мальчику. Ну что же, он пока ничего не видел, кроме маленького куска пола, зато все прекрасно слышал. Гарри еще успел подумать, каким это образом собрался поразвлечься этот не пойми кто, как над головой раздался грохот.

— Леди, может быть вы ляжете рядом, и я смогу, наконец, дышать? — Гарри проявил чудеса галантности. Тело девушки явно не было слишком тяжелым, но для мальчика хватало и этого веса. Да и чувствовать себя беспомощной тушей было не очень приятно.

Оценив обстановку, аврор аккуратно сползла с мальчика и теперь лежала рядом, в любой момент готовая выставить над ними щит. При этом она комментировала действия их противника словами, которых, по идее, вообще не должно быть в лексиконе молодой девушки. Гарри осторожно огляделся. Этот самый полу-Риддл, как решил называть его Гарри, в это время на редкость качественно поливал четверку авроров заклинаниями. Те, не имея возможности эффективно ответить на огонь, ловко перемещались по комнате, стараясь уклониться от летевших к ним лучей. За счет приличной дистанции, которую они держали между собой и противником, им почти не приходилось применять щиты.

А полу-Риддл и не думал успокаиваться. Гарри поначалу думал, что раз на него не действуют заклинания, то и его проклятия не смогут причинить вред бойцам, но быстро понял, что ошибся. Когда лучи заклинаний этого негодяя встречались со стенами или иными препятствиями эффект от попаданий был тот же, что и от заклинаний авроров. Гарри обратил внимание, что авроры провоцируют полу-Риддла отойти подальше от двери. Стало ясно, что они хотят открыть путь отступления для них с Тонкс. Вот только их противник не спешил поддаваться на провокации.

Наконец духу Риддла надоела эта карусель, и он решил внести в свою забаву коррективы. По залу разнеслось его шипение, понятное одному Гарри Поттеру.

— Говори со мной Слизерин, величайший из Хогвартской четверки.

В темном углу, недалеко от плиты, на которой раньше лежала Джинни, раздался скрежет камней. Гарри обратил внимание на стоящую там огромную статую. Он начал подозревать, что это был сам создатель этой комнаты. Рот статуи открылся, и из него появилась голова огромной змеи. Ну, вот и все, понял мальчик, мало было этого полу-Риддла, так еще и василиск объявился. Он видел, что авроры приготовились встретить огнем нового противника. Еще несколько секунд и василиск откроет свои глаза, и тогда число наших бойцов начнет сокращаться. Подобная картина вызвала ярость в душе Поттера. А через секунду пришло озарение.

— Глаза вверх! — Гарри прошипел команду змеюке, внутренне надеясь, что та послушается приказа, отданного на знакомом языке.

Змей остановился и уперся взглядом в потолок. Через секунду их противник опомнился от неожиданности.

— Не слушай его, убей их всех!

Но было уже поздно. Четыре «Коньюктивитуса» надежно ослепили василиска. Авроры твердо знали свое дело и не собирались платить жизнью за собственные промахи. Теперь, как минимум, полчаса убийственный взгляд рептилии им грозить не будет. Но вот его клыки и яд вполне способны мгновенно лишить человека жизни. Чудовищу явно не понравилось столь недружелюбное с ним обращение. Взвыв от дикой боли, василиск бросился в комнату, стараясь попасть в мерзких людишек, посмевших напасть на него.

Теперь аврорам пришлось несладко. Уворачиваясь от заклинаний полу-Риддла, они вынужденно издавали шум при своих перемещениях. И тут же на этот шум бросалась взбешенная рептилия. Заклинания бойцов отскакивали от ее шкуры, а приблизиться и нанести удар в голову имеющимися у них гоблинскими клинками у авроров никак не получалось. Гарри всерьез испугался, что скоро у бойцов иссякнут силы, и их достанет либо это ослепшее чудовище, либо проклятье темного мага. Мальчик напрягал мозги, стараясь придумать, как помочь своим товарищам. Внезапно он вспомнил свою дуэль с Уизли на первом курсе. Тогда ему здорово помог удачно подвернувшийся под физиономию Рона столб. Ну что же, здесь столбов не было, зато была замечательная статуя.

Мальчик аккуратно подхватил заклинанием левитации один из валяющихся на полу камней и с помощью магии запустил его в голову каменного Слизерина. Из-за звуков боя, заполнивших комнату, его слов никто не услышал, зато грохот от встречи камня и головы статуи получился отменным. Должно быть, сказалось то, что та была полая внутри. Василиск дернулся на новый звук и со всей силы треснулся головой о слизеринский нос. Потери понесли оба участника этой встречи. Статуя лишилась своего носа, а змей — правого клыка.

Обезумев от боли, василиск издал яростное шипение, широко раскрыв свою пасть. Но он при этом имел неосторожность замереть на месте. Его голова была повернута в сторону камня, где раньше лежала Джинни. Подобного шанса и выжидал весь бой профессор Снейп. Не успел никто сообразить, что же случилось, как из-за камня показалась рука с палочкой, и твердый уверенный голос произнес:

— Авада Кедавра!

Через миг зеленый луч влетел в открытую пасть василиска, и змей рухнул на пол. Ужас Слизерина, проживший не одну сотню лет, был уничтожен деканом факультета, созданного тем же основателем. Поттер увидел в этом некую иронию. Но в тот момент он также понял, что именно это проклятье и убило его родителей. Мальчик иногда видел картинку гибели своей мамы во сне, и этот зеленый луч он не спутал бы ни с чем. Ну что же, учитель, спасибо за показ.

Долго рефлексировать Гарри не пришлось. Полу-Риддл, обезумев от гибели своей змеюки, набросился на противостоящих ему волшебников с удвоенной энергией. И если раньше он атаковал только авроров, то теперь пытался достать и Гарри, и Снейпа. Мальчик пока что был неуязвим в своем укрытии, но понимал, что вечно это продолжаться не сможет. Полу-Риддл продвинется ближе к нему, и вряд ли Тонкс сможет долго укрывать их щитами.

Тут Поттер заметил какую-то книжку, лежащую рядом с тем самым камнем. На секунду его посетило замешательство — в этой комнате потертая книжка была последним, что он мог рассчитывать увидеть. Но через секунду его пронзило озарение — может быть, это и есть артефакт, благодаря которому Риддл подчинил себе Джинни.

Мальчик повернулся к девушке.

— Видишь ту книжку? Попробуй притянуть ее к нам чарами.

Тонкс честно попыталась выполнить просьбу мальчика, хоть и не очень понимала, зачем ему понадобилась эта вещь. Однако книга категорически не желала поддаваться воздействию магии. Это лишь убедило Гарри в собственной правоте. Попытка ударить «Секо» по артефакту также не принесла успеха — заклинание просто отскочило от книжки, хотя должно было разрезать ее. Гарри заругался про себя. Возможное решение проблемы лежало в пяти метрах от него, а он не знал, что с ним делать. Внезапно он вспомнил, что яд василиска способен не только убить кого угодно, но и разрушить практически любой артефакт. В голове мальчика мигом созрел план.

Гарри перекатом лег на свою метлу и бросил ее вдоль пола к статуе Слизерина. Тонкс не успела его удержать, и теперь ему в спину неслась череда ругательств девушки. Он старался не подниматься выше полуметра от пола и укрывался от полу-Риддла за различными препятствиями. Вот где помогли многочисленные тренировки по квиддичу!

Гарри на полном лету подхватил валяющийся на полу клык василиска и направил метлу к валяющейся книге. Но теперь его заметил темный маг и, забыв про всех остальных участников боя, перенес весь свой огонь на Гарри. Но реакция ловца пока спасала мальчика. Уходить от летящих в него лучей было не намного труднее, чем от бладжеров. К тому же большую часть проклятий, направленных в него, удалось поймать на щиты аврорам. Вот и книжка. Гарри со всей силы вонзил в нее клык василиска, а сам, пролетев чуть дальше, удачно свалился с метлы, прикрывшись от проклятий полу-Риддла какой-то кучей обломков.

Вот только проклятий больше не было. Едва клык вошел в книгу, как темный маг, издав истошный крик, начал разлагаться прямо на глазах. Через несколько секунд перед удивленными волшебниками валялась только старая книжка с обугленной дырой, в том месте, где ее пронзил клык василиска.

Сэм Балкинс осторожно подошел к книге и внимательно осмотрел ее. Потом повернул лицо к Гарри.

— Тебе повезло, парень, опять остаться в живых, встретив старого знакомого. И, кстати, на этой книжке интересная надпись — «Дневник Тома Риддла». Вот только не думаю, что теперь удастся его прочитать.

Тут взгляд командира авроров уперся в Тонкс, и он не обещал девушке ничего хорошего.

— Аврор Тонкс, какое вы получили приказание? Можете не отвечать, и так все знают. Так объясните нам, каким образом вы с Поттером оказались в комнате? Из-за вашей безответственности мы чуть не потеряли ребенка.

Гарри решил заступиться за свою «няньку». В конце концов, их с Тонкс ошибка спасла жизни остальных бойцов их отряда. Он так и заявил об этом. И тут же получил свою долю «поздравлений» от Балкинса.

— Поттер, если бы ты был сегодня аврором, то это был бы твой последний день в аврорате. А то я вижу, тебе понравилось валяться в обнимку с Нимфадорой. Еще немного, и как честному человеку пришлось бы вести ее под венец.

Уши мальчика покраснели. Он, конечно, понимал, что вряд ли стоит ожидать от бойцов, вышедших из боя, особого политеса, но все же не рассчитывал стать объектом подобного казарменного юмора. Впрочем, долго сохранять сердитый вид у командира авроров не получилось.

— Ладно, победителей не судят. Главное все живы, а чудовище уничтожено. А заодно и этот артефакт. Кстати, Поттер, держи, это теперь твой законный трофей, — аврор отдал Гарри остатки дневника. Балкинс уже убедился, что магия в нем умерла, и теперь это просто старая книжка, не представляющая ни для кого угрозы.

— Если вы закончили свои словесные прения, то помогите быстрее доставить Уизли в больничное крыло, — профессор Снейп нес на руках тело девочки. — Непосредственной угрозы ее жизни нет, но все же стоит поторопиться.

Гарри обругал себя за то, что успел позабыть о Джинни, и бросился вперед к выходу. За ним Тонкс несла метлы: свою и Снейпа. Авроры замыкали шествие. Мальчик вскочил на свой Нимбус и понесся вверх по тоннелю, ведь там сейчас множество людей переживало за них, не имея возможностей получить хоть какие-то новости. Едва спустившись в подземелье Слизерина, командир авроров установил, что никакие амулеты связи там не действуют. Так что люди, ждущие их наверху, могли только волноваться за них.

Вот и конец тоннеля. Мальчик открыл проход и влетел в туалет Плаксы Миртл. Первое, что он увидел, был десяток палочек авроров, направленных на него. Он сначала чуть не свалился с метлы от удивления, а потом радостно рассмеялся. Бойцы резервных групп ведь не знали, что все уже кончилось, и ожидали, что из провала могут появиться не только их товарищи, но и само чудовище. Увидев мальчика, авроры опустили палочки и молча уставились на него. Он понял, что они просто боятся узнать о потерях отряда и радостно закричал:

— ВСЕ ЖИВЫ! ВАСИЛИСК УНИЧТОЖЕН!

Дружное «УРА» авроров было ему лучшим ответом. А через секунду на него налетел целый вихрь тел. Это его друзья, на всякий случай выставленные аврорами за дверь, ворвались в помещение и с радостными криками повисли на Гарри. Вот теперь мальчик наконец-то почувствовал вкус победы.

Глава 17. Карта Мародеров

* * *

Гарри вышел из больничного крыла в отвратительном настроении. Как все было замечательно, когда они покинули подземелье Слизерина — в душе была только радость от того, что все живы и что детям больше никогда не будет угрожать чудовище основателя. Потом их триумфальное шествие в лазарет во главе с профессором Снейпом, несущим Джинни на руках. Гарри тогда в очередной раз заметил, что тот не лишен определенной любви к театральности, ведь он вполне мог наколдовать носилки, но явно не сумел отказать себе в удовольствии слегка покрасоваться. Впрочем, мальчик его не осуждал за это. После того, как Снейп сумел уничтожить чудовище, он вполне заслужил право немного погреться в лучах славы.

Сразу же после того, как они вернулись из Тайной комнаты, Толстый Монах, как и остальные привидения факультетов, дежуривший во время их экспедиции у выхода из подземелья, унесся в больничное крыло предупредить мадам Помфри о скором прибытии пациентов. Поэтому к их приходу колдомедик была уже готова уложить всех героев в постели и самым страшным образом лечить их пару месяцев. К общему облегчению удалось отделаться малой кровью, и в кровать отправилась одна мисс Уизли.

Тут в больничное крыло ворвались родители девочки, вызванные в школу профессором МакГонагалл. В лазарете сразу стало непривычно шумно. Мама Джинни сначала бросилась к ней и попыталась закончить дело Тома Риддла, задушив бедняжку в объятиях. Потом, видимо, вспомнив, что дух Волди хотел убить не только ее дочь, но и всех участников спасательной операции, она принялась горячо обнимать авроров, Снейпа и в особенности Гарри. Тот проявил чудеса изворотливости и спасся от излишне эмоциональной миссис Уизли, громко заявив, что это героический профессор Снейп в подземелье ни на шаг не отходил от Джинни. Зельевар подвергся вторичному нападению и одарил Гарри взглядом, обещавшим мальчику массу «приятных» минут наедине с ним, но Поттер решил, что оно того стоило. Не все ведь Снейпу издеваться над ними, нужно иногда делать и наоборот.

Тут «порядка» в больничном крыле добавило появление в нем сильных мира сего. Гарри, наконец, имел удовольствие одновременно увидеть лидеров всех трех партий магического мира. К этому времени лицо мадам Помфри уже успело покрыться краской гнева, но с прибытием новых действующих лиц его цвет стал напоминать качественную свеклу.

Смелая попытка колдомедика выставить из лазарета непрошеных гостей потерпела фиаско. В Джинни Уизли влили лошадиную дозу укрепляющего зелья и основательно допросили. К глубокому сожалению Гарри, которого в горячке процесса попросту забыли выставить из больничного крыла, доказательств вины мистера Малфоя девочка привести не смогла. Дневник Риддла она нашла в одном старом учебнике, купленном для нее перед школой. Гарри вспомнил драку мистера Малфоя и мистера Уизли в книжном магазине и предположил, что именно тогда чистокровный подлец и сумел под шумок подсунуть артефакт в вещи Джинни. Но доказать это было невозможно. Настроение Поттера начало съезжать вниз, когда он понял, что этот негодяй останется без должного наказания. Руки чесались выпустить по нему парочку подходящих случаю заклинаний, но предостерегающий взгляд профессора Снейпа привел мальчика в чувство. Делу подобным способом не поможешь, ведь не собирался же Поттер и в самом деле убить Малфоя, а вот себе навредишь порядком. Ну что же, белокурый гад, запишем это тебе в счет. Гарри был уверен, что рано или поздно настанет момент, когда этот счет можно будет предъявить. А с памятью у Поттера было все в порядке.

Упавшее было настроение Гарри опять пошло вверх, когда он услышал еще об одном сегодняшнем пациенте лазарета. Когда Рон Уизли притащил профессора Локхарта в больничное крыло, мадам Помфри быстро выяснила, что тот напрочь лишился всей памяти, да и большей части рассудка в придачу, причем по ее мнению навсегда. Рон был посажен под «домашний арест» в кабинет колдомедика, а Локхарт уложен в постель в отдельной палате. Целительница была даже благодарна Уизли за нежданного пациента, так как возня с ним помогла ей бороться с волнением от ожидания возвращения спасательной экспедиции. Но теперь Рон предстал перед грозным начальством и был вынужден подробно рассказать о случившемся. Гарри решил, что хитроумного профессора постигла вполне заслуженная кара. В конце концов, он нарвался на то, что сам не раз проделывал с другими людьми. Ну и, конечно, Гарри испытывал чувство удовлетворения от того, что этот фанфарон наконец был выведен на чистую воду. Главное, не забыть почаще напоминать о нем подругам.

А вот дальше между доблестными лидерами магического мира пошли разговоры, убившие в мальчике все ощущение праздника. Поскольку никто из школьников не погиб, а доказать виновность Малфоя было явно не реально, вся эта компания принялась усиленно торговаться. Через десять минут Гарри потихоньку сам покинул больничное крыло. Было противно. Он очень жалел, что не ушел раньше вместе со Снейпом и аврорами. Уизли собрались у постели девочки, вместе с ними была мадам Помфри. А вот лидеры магической Британии уединились в помещении с Локхартом, благо тот был в невменяемом состоянии. Никто не обратил внимания, что Гарри тихонько сел возле двери палаты, которая отлично пропускала звук. И то, что он услышал, его отнюдь не обрадовало.

Все трое политических деятелей ловко играли словами, но в итоге Гарри определил их позиции. По мнению Малфоя следовало без лишней огласки наказать Дамби и Джинни и замять это дело. Дамби считал, что никого наказывать вообще не надо, но дело, безусловно, нужно замять. Фадж же полагал, что наказать нужно и Дамби, и Малфоя, а заодно и Локхарта. А вот замять очередное открытие Тайной комнаты министр решительно отказался. Магический мир должен знать имена героев-авроров. Ну и, конечно, не забыть Поттера со Снейпом и самого министра. Наслушавшись этих торгов, Гарри решил отправиться в гостиную своего факультета. Все было ясно, а детали его не особенно интересовали.

В темном коридоре рядом с лазаретом Поттер заметил человека, сидящего на корточках, прислонившись к стене и опустившего голову на руки. Подойдя ближе, он узнал Драко Малфоя. Сегодня блондин выглядел отнюдь не как надменный аристократ, а скорее, как человек, у которого случилось какое-то несчастье. Гарри подумал, что все равно лучше немного подождать, прежде чем идти к друзьям, чтобы не испортить им праздник. Глядишь, потихоньку настроение и поднимется. И мальчик спокойно уселся рядом с Драко.

Пару минут оба молчали, думая о своем. Наконец Драко, не поднимая головы, задал вопрос:

— Как она?

— Жить будет. Да и со здоровьем все будет в порядке.

Снова молчание на пару минут.

— Ее не накажут?

— Решили, что она невиновна. Подлечат, и будет дальше учиться.

Опять пауза. Драко поднял голову и посмотрел на Поттера.

— Почему она? Она ведь чистокровная. И не в одном поколении.

— А что это меняет? Или ты и в самом деле думаешь, что для них, — Гарри мотнул головой в сторону двери, — это так важно? Мог бы и сам догадаться, что твоего отца волнует только власть. А все эти разговоры о чистоте крови — не более чем занятная приправа к ней.

— Он говорил, что никто из чистокровных не пострадает. Волноваться не о чем.

— Вот и не волнуйся. Только лично мне плевать, какая у Уизли или Криви кровь. И будь там в Тайной комнате ты, или Гойл, или кто-нибудь другой, я все равно пошел бы туда.

— Показываешь, какой ты благородный?

— Нет, показываю, какой ты идиот. Если тебе наплевать на чужие жизни, то не удивляйся, что и людям будет плевать на тебя. И будешь тогда жить один, общаясь исключительно со своими тупыми «телохранителями». Не думаю, что твоя мать в восторге от того, что мистер Малфой рисковал жизнью сына ради своих делишек.

Драко было откровенно тоскливо. Поначалу оцепенение кошки Филча и поттеровского фаната Криви показались ему забавными. Почти игрой. Вот только сегодня была уже не игра. И сам себе он признавался, что дело не только в том, что Джинни была чистокровной. Поттер прав, этот наследник Слизерина мог убить любого. Сегодня за ужином, когда МакГонагалл объявила о похищении девочки, ему стало по-настоящему страшно. Ведь одно дело — изгаляться над «грязнокровками» и совсем другое — хладнокровно убивать детей. И если не сегодня, то завтра или через несколько лет отец может потребовать того же и от него. Тут Драко заметил, что Поттер как-то странно смотрит на него.

— Малфой, помнишь, ты говорил мне про должок, — это явно был не вопрос, а утверждение.

Драко согласно кивнул головой. Изменившееся настроение Поттера явно не предвещало ему веселого праздника, зато заставляло забыть о грустных мыслях. А сегодня и это не так уж плохо.

— Тогда слушай. У тебя есть домовик Добби. Ты отпустишь его на волю и можешь считать, что ничего мне не должен.

Малфой внимательно посмотрел на хитрую улыбку Поттера. Конечно, долг жизни это не отменит, но даже интересно, зачем рейвенкловцу понадобился этот придурок-эльф. К тому же мама давно хотела выгнать эту отцовскую «грушу для битья», оскорбляющую ее безупречный вкус своим внешним видом, но, не желая ссориться с супругом, никак не решалась сделать это. А сейчас это будет вполне подходящая мстя дорогому папочке. Пусть играется в другой раз где-нибудь подальше от него. Вот только надо выяснить, зачем «надежде магического мира» понадобилось освобождать одного из их эльфов, и откуда он вообще знает о существовании этого уникума.

— Идет, Поттер. Но ты рассказываешь, откуда его знаешь, и зачем тебе понадобилось это недоразумение.

Мальчики согласно кивнули друг другу, и Малфой негромко позвал: «Добби». Тут же перед ними появился небезызвестный домовик. Драко снял туфли, стянул с себя носки и кинул их эльфу.

— Властью наследника рода я отпускаю тебя на волю и дарю тебе одежду.

Дальнейшего не ожидали ни Гарри, ни Драко. Домовик несколько секунд удивленно таращился на полученные носки, а затем радостно завизжал, прославляя ВЕЛИКОГО И ДОБРОГО ДРАКО МАЛФОЯ. С самыми лучшими намерениями он обнял мальчика за ноги, причем так удачно и с такой силой, что через миг тот уже сидел на пятой точке. Гарри явно забавляла эта картина, он даже решил порадовать домовика, пригласив того как-нибудь навестить его. Это была не самая мудрая идея, так как Добби, отстав от Малфоя, бросился на ноги Гарри, и теперь тот также оказался задом на полу. Наконец домовик последний раз радостно взвизгнул, щелкнул пальцами и испарился в неизвестном направлении. Мальчики облегченно вздохнули.

— Поттер, и что это было?

— Проявление искренних чувств, — настроение у Гарри опять поднялось. — Он в этом году меня уже трижды искренне пытался спасти. После последнего раза я оказался в лазарете. Больше его «спасений» не хочется.

Гарри вынужден был подробно рассказать Драко о подпольной деятельности его домовика. Того тоже развеселили наивные попытки Добби помочь Гарри Поттеру.

— Хорошо, что я его освободил. А то случись отцу узнать про это, точно пришиб бы убогого. А так хоть маму рассказом развеселю.

* * *

На следующее утро друзья узнали результаты переговоров политиков. Хоть это и был выходной день, все школьники с самого утра заполнили большой зал, надеясь поскорее выяснить подробности вчерашних событий. О том, что девочка спасена и чудовище уничтожено, все были извещены еще вечером, но хотелось и официального подтверждения этого.

На завтрак директор вышел вместе с министром Фаджем. Судя по осунувшимся лицам обоих, переговоры продлились всю ночь. А по довольно кислому лицу Дамби Гарри определил, что директору пришлось несладко. Впрочем, Фадж скоро довел до всех новости, вызвавшие бурю восторгов среди учеников и отвлекшие их от размышлений над выражением лица директора.

Во-первых, министр официально подтвердил, что Тайная комната найдена, а Ужас Слизерина уничтожен раз и навсегда. При этом он отметил заслуги авроров, Снейпа и Гарри Поттера.

Во-вторых, профессора Снейпа и командира отряда авроров Балкинса наградили орденом Мерлина третьей степени. Первому вовсю аплодировал Слизерин, а второму — остальные факультеты. Поздравления от имени Балкинса приняла его дочь — ученица седьмого курса Хаффлпаффа.

В-третьих, Гарри Поттер получил «Золотой кубок за заслуги перед школой». Когда министр вручал его, он тихонько шепнул, что тот теперь будет стоять в Зале Славы вместо кубка Риддла. Гарри пожалел, что не удалось публично попинать директора за восхваление Волди, но решил не заморачиваться этим.

В-четвертых, виновником открытия Тайной комнаты был официально назначен бывший профессор Локхарт. Было объявлено, что он будет привлечен к суду после выздоровления, но Гарри сильно подозревал, учитывая слова мадам Помфри, что этого не произойдет никогда. О роли Джинни Уизли в этом деле не было сказано ни слова. Также школьникам сообщили, что до конца года обязанности профессора ЗОТИ будет исполнять аврор Нимфадора Тонкс, учувствовавшая в героической победе над чудовищем. Тут опять бурными аплодисментами взорвался стол Хаффлпаффа, где еще не забыли, что совсем недавно девушка училась на их факультете. Для барсуков сегодня явно был день великого праздника — слишком редко их факультет получал лучики славы.

И наконец, в-пятых, Фадж объявил, что начиная с этого момента, ученики всех курсов, сдавшие экзамены по чарам на «Превосходно» и «Выше ожидаемого», получают право колдовать на каникулах. В ответ министр получил такую бурю оваций, на которую вряд ли мог рассчитывать когда-либо ранее.

После этого внимание школьников бесповоротно переключилось на обсуждение утренних новостей, и министр смог, не привлекая лишнего внимания, увести Поттера на ставшую уже традиционной прогулку к озеру.

— Я вижу, мистер Поттер, вы не очень удивлены, что вместо Малфоя был наказан Локхарт?

— Догадываюсь, господин министр, что Малфой слишком хорошо спрятал концы в воду. Но вот что вы объявите виноватым этого клоуна, откровенно не ожидал.

— Ну, кто-то же должен был быть наказан. А Локхарт так или иначе заслужил то, что получил. Зато министерство вышло из этих неприятностей с триумфом. И не стоит думать, что Малфой и Дамблдор отделались только легким испугом. Дамблдору пришлось согласиться на изменение школьной программы и не только это, а Малфою выложил из своего кармана немалую сумму денег, которым найдется достойное применение. Да кстати, забыл вас обрадовать: из личного фонда министра, — Фадж ухмыльнулся, глядя на Гарри, который прекрасно понимал, откуда туда поступили деньги, — всем непосредственным участникам спасательной операции будет выплачена неплохая премия, а мистеру Криви и мисс Уизли — компенсация за причиненный ущерб. Так что можете подумать, на что потратить лишнюю тысячу галлеонов.

Гарри обдумывал слова министра. Конечно, лишние деньги никогда не помешают, но как поступить с ними можно решить и попозже. А вот что за изменения в школьной программе задумал министр, стоило выяснить прямо сейчас. Мальчик задал интересовавший его вопрос.

— Конечно, получив список учебников на следующий год, вы бы и сами все узнали, но не хочу, чтобы вы мучились от любопытства. Со следующего года для всех учеников, выросших в магическом мире, вводится изучение обычного мира, и наоборот. Причем, если раньше магловедение было необязательным предметом и изучалось только с третьего курса, зато теперь это будут предметы, обязательные к изучению в первые пять лет. А заодно удалось выкинуть из школьной программы прорицания — уже давно большинство преподавателей считают это шарлатанством, но, к сожалению, до сих пор Дамблдор стоял за профессора Трелони насмерть.

Поттер прекрасно понимал побуждения министра, решившего подобным образом вмешаться в дела школы. Хоть сам Гарри и был чистокровным волшебником, но он вырос в обычном мире, и до сих пор многие вещи из волшебного мира были ему непонятны. А ведь у него был прекрасный учитель в лице его подруги Дафны. Что же касается волшебников — мальчик искренне считал, что они теряют очень многое, не желая признавать наличие большого мира рядом с собой. И это вполне укладывалось в линию политики министра по сближению обоих миров. Но как оказалось, это еще не все.

— И самое интересное, мистер Поттер, со следующего года в Хогсмите открывается первая начальная школа для детей волшебников. Ее программа будет такая же, как и у обычных начальных школ. Думаю, вы уже заметили, что домашнее образование, с которым приезжают в Хорвартс многие дети, оставляет желать лучшего. Благо некий благотворитель согласился выделить на это деньги.

Гарри посмотрел на министра с чувством сильного уважения. Тот явно сумел выжать из Малфоя ну очень большую кучу денег, раз ее хватило и на немалые премии, и на открытие школы. Как подозревал мальчик, еще и у министра в личном фонде кое-что осталось. Ну что же, раз этого негодяя нельзя отправить за решетку, пусть хоть так будет наказан.

Поттер прекрасно видел, что шаги, которые предпринимает Корнелиус Фадж по модернизации волшебного мира, пока что вполне совпадают с его собственными пожеланиями. Но ему хотелось бы подробнее знать, куда министр хочет привести магический мир. И еще его беспокоило будущее в этом мире его подруги — Гермионы Грейнджер.

— Мистер Фадж, я уже в курсе, что в волшебном мире практически на всех престижных должностях находятся чистокровные волшебники. Однако в школе я наблюдаю, что многие ученики, рожденные в обычном мире, как минимум, не уступают им в способностях. К примеру, мисс Грейнджер явно будет одной из лучших волшебниц в нашем выпуске. И согласитесь, будет обидно, если для нее не найдется хорошей работы.

— Я считал, что еще слишком рано говорить об этом, но раз вы спрашиваете, то извольте. К сожалению, то, что в министерстве, в святом Мунго, в других местах волшебного мира работают почти исключительно чистокровные волшебники — это истинная правда. И дело не только в том, что протекция помогает им делать карьеру. Такое положение вещей существует и в большом мире, и у нас. Но все еще хуже. Школьники, выросшие в обычном мире, просто не хотят становиться частью волшебного. Он для них слишком примитивен и беден. Возьмем к примеру вас, мистер Поттер. Как я знаю, прошлым летом вы сумели неплохо подзаработать.

При этих словах министра Гарри удивленно посмотрел на него. Нет, мальчик, конечно, понимал, что его с Дадли бизнес может привлечь чье-нибудь внимание, но не ожидал, что сам министр будет в курсе этого. Хотя, если учесть, что разрешение на применение магии несовершеннолетними волшебниками было смелым экспериментом Фаджа, то нет ничего удивительного, что он внимательно следил за ним. Между тем министр продолжал.

— Сколько вы сумели сделать денег за месяц? Не думаю, что это такая уж великая тайна.

— Чуть больше четырехсот фунтов, сэр.

— Ну так вот, а жалование обычного чиновника министерства — примерно двести фунтов. При этом вы не особо напрягались, трудясь не более четырех часов в день. И думаю, вы понимаете, что взрослый волшебник без проблем заработает в обычном мире гораздо большие деньги. В Хогвартсе примерно половина учеников это дети обычных людей или полукровки. Выходя из школы и познакомившись с реалиями волшебного мира, они, в подавляющем большинстве случаев, предпочитают жить в обычном. Нет, никто из них не выбрасывает волшебную палочку, они периодически навещают Косой переулок, покупая нужные им вещи, и с удовольствием встречаются со школьными друзьями, но фактически не принадлежат миру магии. А чем дальше, тем больше чистокровных волшебников следует их примеру. Так что в волшебном мире остаются в большинстве своем те, кто полностью не приспособлен к обычному.

Гарри почти со страхом смотрел на министра. Он, конечно, уже давно заметил, что мир волшебников отличается от обычного мира в лучшую сторону далеко не во всем, но вот такое откровенное признание магистром магии было неожиданным. Гарри вспомнил тот день, когда Хагрид впервые сказал ему, что он волшебник. Как он мечтал об этом новом мире! Но оказалось, что сказкой здесь и не пахнет. Да, Гарри не сомневался, он и его друзья сумеют в итоге неплохо устроиться и в обычном мире. Вот только обидно за тех детей чистокровных волшебников, которые будут вести бедную примитивную жизнь просто потому, что даже не представляют себе другой. Если волшебный мир не желает ничего давать обычному, то он и сам не сможет ничего получать взамен.

— Но ведь если так продолжится еще немного, то скоро в волшебном мире вообще никого не останется. Неужели остальные этого не видят?

— Конечно, видят. Вот только мы выбираем разные пути. Дамблдор считает, что если отгородиться от обычного мира как можно сильнее, то волшебники не будут уходить в него. Подобная изоляция, конечно, способна продлить агонию, вот только боюсь, лет через пятьдесят мы будем вообще не интересны большому миру и в итоге останемся никем и ничем.

— А Малфой? Он же вроде бы вообще неволшебников и за людей не считает.

— С ним еще хуже. Малфой думает, что маги смогут исподтишка управлять большим миром. Он не понимает, что обычный мир слишком силен. Если подобная попытка случится, то в ответ пострадают все маги. Нас просто уничтожат. Но, к сожалению, многие волшебники все еще считают, что наш мир на две головы обгоняет в развитии обычный. Так было полторы сотни лет назад, но сейчас это уже прошлое.

— Понятно. Значит, новые предметы в школе более чем нужны. Но мистер Фадж, на что же реально мы можем рассчитывать? Неужели все так плохо?

— Сейчас еще можно войти в большой мир, имея на руках сильные карты. Мы действительно можем многими вещами помочь обычным людям. А их правительству в особенности. Но задержки здесь нежелательны, со временем наша позиция будет только слабеть. А я еще хочу, чтобы моя дочь получила приставку «достопочтенная» к своему имени, да и леди Гринграсс считает, что в ее титуле имеется парочка лишних букв.

Теперь министр весело улыбался Гарри. Видимо, его насмешило озадаченное лицо мальчика. Пришлось немного пояснить.

— Да, мы, конечно, хотим улучшить жизнь подавляющего большинства волшебников, но при этом не собираемся оставлять себя без должной компенсации за труды. И с премьер-министром уже есть договоренность, что Ее Величество не забудет тех, кто достойно потрудился для объединения обычной и магической Англии. Как я уже сказал, пока что это выгодно обоим мирам. Так что и вы, Гарри, в не столь уж далеком будущем можете стать если уж не лордом Поттером, то сэром Гарри Поттером точно.

— Лорд Поттер мне нравится как-то больше.

— С вашим «везением» на приключения, это более чем реально. Да и у ваших друзей будет серьезный шанс занять не худшее место в новом мире. Только не стоит забывать, что сказанное мной должно остаться между нами. Своим друзьям, естественно, вы можете рассказать все, но больше не стоит ни с кем делиться. Это же касается и роли мисс Уизли в последних событиях. Надеюсь, вы еще никому не рассказали об этом?

— Нет, сэр. Мы догадались, что это может быть предметом договора между вами и директором.

— Да, не стоит портить жизнь девочки. Ведь многие люди не поймут, что на ее месте мог оказаться любой ребенок. Да и мистеру Уизли не помешает испытать немного благодарности к министерству, защитившему доброе имя его дочери.

* * *

У главного входа в школу министра и Гарри уже ждала целая толпа подозрительно возбужденных лиц. Как оказалось, Фадж пообещал корреспонденту «Пророка» совершить с ним экскурсию в Тайную комнату. Естественно, взяв с собой всех героев недавних событий. Профессора школы также выразили огромное желание посетить это легендарное место. И, разумеется, здесь же крутились и друзья Гарри, явно рассчитывая, что и их не забудут. Лишь профессор Дамблдор не поддался общему настрою, но Гарри подозревал, что директор хочет посетить подземелье Слизерина позже, в более спокойной обстановке.

Основатель змеиного факультета явно не раз перевернулся в гробу, когда вся эта компания принялась с восторгом осматривать новую достопримечательность Хогвартса. Конечно, были сделаны колдографии участников спасательной операции вместе и порознь на фоне туши василиска и статуи Слизерина. После этого фотографу пришлось еще немало поработать, так как те, кто был здесь в первый раз, тоже возжелали запечатлеться у исторического чудовища.

Радостное настроение всем старательно портил профессор Снейп, следивший, чтобы чересчур активные «экскурсанты» не растащили на сувениры части тела Ужаса Слизерина. По старому обычаю «чей выстрел, того и дичь» тушка василиска передавалась в его собственность, и зельевар в своих мыслях давно успел разделать ее на ингредиенты для крайне редких зелий и прочие полезные части. Поэтому любителей сувениров он рассматривал исключительно как расхитителей его ценного имущества. Единственное, что портило его настроение, это необходимость для каждого спуска в подземелье просить Поттера открыть ему проход. Но зато профессор был уверен, что никто другой не сможет сюда попасть и дать волю своим загребущим ручонкам.

* * *

Новый преподаватель ЗОТИ быстро завоевала симпатии всей школы. Наконец-то дети получили нормального учителя по защите. Тонкс не понаслышке знала, на каком низком уровне находятся знания учеников Хогвартса по ее предмету, но, ознакомившись с текущей ситуацией, пришла в тихий ужас. В итоге основное внимание она уделила пятым и седьмым курсам, у которых в этом году были экзамены. Причем на ее занятиях школьники занимались почти исключительно практикой, которой были напрочь лишены последние два года. Профессор Тонкс пыталась хоть таким образом компенсировать чудовищное отставание школьников от программы, благо была надежда, что теорию они все же хоть как-то, но учили.

Гарри с друзьями рассчитывали, что занятия по ЗОТИ будут теперь проходить гораздо интереснее. Однако они не учли, что их знания и навыки намного выше, чем у большинства их соучеников, и Тонкс будет вынуждена ориентироваться на общий уровень. В итоге молодой профессор разрешила четверке друзей вообще не посещать ее занятия, а тратить это время с большей пользой на изучение других предметов.

Это не помешало ребятам и девушке стать друзьями. Совместное участие в битве в Тайной комнате способствовало тому, что Гарри и молодой аврор чувствовали себя, скорее, не учеником и учителем, а боевыми товарищами. Ну а остальные друзья были слишком близки Гарри, чтобы относится к ним, как к обычным школьникам. Нимфадора сразу заявила им, что наедине не стоит называть ее профессором, а то она чувствует себя слишком старой и попросила звать ее просто по фамилии. Ребята с удовольствием принимали приглашения Тонкс навестить ее вечерком, где с огромным интересом слушали рассказы об учебе в аврорате. Друзья восхищались уровнем подготовки магических бойцов, однако кое-какие слова девушки вызывали у них беспокойство.

— Тонкс, а как получилось, что тебя включили в боевую группу? Ведь ты только-только окончила курсы авроров. — Гарри давно уже мучил этот вопрос, так как в объяснение Сэма Балкинса верилось как-то слабо.

— А вы думаете, что в аврорате служит очень много народа? Нас всего полсотни человек, и это не только бойцы, но и следователи, и администраторы и прочие. Авроры понесли огромные потери в войну с Сами-знаете-с-кем, а отбор к нам очень жесткий — в год достойных претендентов набирается от силы пара человек. Так что на ударные четверки еще хватило ветеранов, а вот в обеспечение пришлось ставить молодежь. У министра еще, конечно, оставалось несколько человек в резерве, но основные ударные силы аврората ты, Гарри, видел своими глазами.

— Но как же тогда вам удается поддерживать порядок?

— Как получится. Думаете, меня сюда отправили преподавателем от хорошей жизни? Как бы ни так. Конечно, лучше было бы послать кого-нибудь из наших стариков, но им и так работы хватает. Каждый человек на вес золота.

Ребятам стала ясна еще одна причина, почему министр старался как можно больше обезопасить охотников на василиска. Когда у тебя в качестве последнего довода всего полсотни бойцов, из которых полностью готовы к реальному бою от силы половина, то естественно будешь беречь жизнь каждого из них, как только можно.

* * *

Гарри уже было решил, что профессор Снейп забыл страшно отомстить за лишние объятия с миссис Уизли, но как оказалось, он слишком плохо знал своего учителя — зельевар не забывал ничего. В один прекрасный вечер Гарри, возвращаясь из библиотеки, подвергся внезапному нападению доблестного преподавателя. Болтаясь под потолком вверх ногами, мистер Поттер вынужден был выслушивать длинную речь профессора о необходимости находиться в постоянной готовности к отражению агрессии злобного «вероятного противника». Ведь этот коварный тип не будет предупреждать его, Поттера о желании напасть, а постарается нанести удар исподтишка. И раз у него не хватает мозгов, чтобы понять такую простую истину, то профессор Снейп приложит все свои силы, чтобы вдолбить эту нехитрую мысль в одну деревянную голову.

С этого дня в коридорах Хогвартса началась настоящая охота на Гарри и его друзей. Профессор Снейп казался вездесущим. Стоило хоть на секунду ослабить бдительность, как к кому-то из ребят прилетал подарочек от зельевара. Терпение друзей было не бесконечным, и они решили достойно ответить озверевшему преподавателю.

В один из вечеров ребята устроили засаду на выходе из кабинета профессора, резонно предположив, что тот, отправляясь на традиционную охоту на учеников, гуляющих после отбоя, не будет ожидать того, что сам превратится в дичь. Затея удалась на славу. В ходе короткого боя Снейпу удалось оглушить Невилла и Гермиону, но Гарри с Дафной сумели обезоружить профессора и, связав магическими путами, торжественно водрузили зельевара на большой стол в его же собственном кабинете, не забыв перед уходом тщательно запереть дверь заклинанием. После чего, приведя друзей в порядок, отправились в свою гостиную праздновать славную победу.

На следующее утро ребята могли наблюдать на лице профессора Снйпа на редкость злобное выражение, а взгляды, бросаемые в их сторону, не оставляли сомнений, что империя еще нанесет свой ответный удар.

— Первая линия нашей обороны будет проходить по базам противника, — лицо Гермионы пылало боевым азартом.

— По-моему, я это уже где-то слышала. Но, Герми, дважды повторить один и тот же трюк не удастся — Снейп теперь будет настороже.

— Не обязательно подстерегать его у самого кабинета. Главное, напасть на нашего учителя первым, иначе шансов на победу точно не будет.

Гарри недавно заметил среди книг Гермионы небезызвестную работу Лиддел-Гарта и понял, что увлечение военной историей не прошло даром для его подруги. Кто бы мог подумать, что под маской примерной ученицы скрывается кровожадная валькирия. Мальчик решил, что в идеях Гермионы кроется разумное зерно.

— Предлагаю сегодня вечером устроить на него засаду вблизи Большого зала. Он в любом случае будет проходить мимо и никуда от нас не денется. Будем надеяться, он ожидает, что мы теперь затаимся на время. А нашей тактикой будет сицилианская защита, — Гарри обратил внимание, что Невилл не совсем понял его термин и, хищно улыбнувшись, пояснил для друга: — То есть защита нападением.

Начало операции прошло успешно — профессор Снейп прошел мимо Большого зала и свернул в коридор, оканчивающийся тупиком. Видимо, рассчитывал найти там целующуюся парочку. Друзья быстро переместились поближе ко входу в него, решив встретить зельевара кинжальным огнем, едва он появится из-за угла. Внезапно Гарри почувствовал неясное беспокойство. Он прислушался и уловил какой-то шорох за их спинами. Не раздумывая ни секунды, мальчик выставил в направлении этого звука щит и не ошибся — в тот же миг щит засветился от попавшего в него заклинания. Как и профессор Снейп, их новый противник предпочитал невербальные заклинания, почему нападение и получилось столь внезапным.

«Это засада», пронеслось в голове Гарри. Он разглядел в темноте силуэт их нового противника, с головой закутавшегося в просторный плащ. Определить, кто это, не представлялось возможным. И самое обидное, этот тип перекрыл единственный путь к отступлению вглубь замка — двери Большого зала и ворота школы были закрыты на ночь. Оценив обстановку, мальчик мгновенно принял показавшееся ему единственное правильное решение.

— Я задержу Снейпа, а вы прорывайтесь к лестнице. ВПЕРЕД!

Друзья попытались осуществить замысел Гарри, но увы — безуспешно. Сам Поттер продержался меньше десятка секунд против ожидаемо появившегося профессора, а его друзей «успокоил» таинственный напарник Снейпа. Ребятам не помог даже численный перевес.

Теперь друзьям не оставалось ничего другого, как отдыхать, лежа на полу, скованными чарами парализации, и рассматривать злобную ухмылку своего учителя, который с наслаждением старался раздавить их своим тяжелым взглядом. Наконец, видимо решив, что компания достаточно прониклась ужасом от ожидания его гнева, Снейп приступил к традиционному «разбору полетов».

— Итак, вы наивно подумали, что я не буду ожидать нападения два дня подряд. Против каких-нибудь идиотов это и сработало бы, но серьезного противника на подобном не поймаешь. И ваша доблестная команда не придумала ничего лучше, как устроить засаду в самом очевидном месте — не удивлюсь, если это была «блестящая» идея Поттера.

Гарри стало стыдно. Из-за своей самонадеянности он подставил под удар друзей. Не иначе вчерашний успех слишком сильно ударил в голову.

— Но дальше все не так плохо. Хоть и с опозданием Поттер обнаружил засаду и сумел отразить первый удар. Не растерялся, взял на себя командование и принял не самое худшее решение. Вот только с реализацией его у вас ничего не вышло. Профессор Тонкс, был ли у этих бестолочей хоть какой-то шанс прорваться мимо вас?

Таинственный незнакомец откинул с лица капюшон плаща и оказался их новым преподавателем. «Вот оно, женское коварство», с грустью подумал Поттер, печально глядя на весело улыбающуюся девушку.

— Всем троим, безусловно, не удалось бы. Но если бы двое наиболее сильных учеников одновременно атаковали меня, у третьего появился бы шанс убежать.

— Вот и урок для вас, Поттер. Вы решили пожертвовать собой, прикрывая отход товарищей, и получили четыре «трупа». А правильным решением было бы оставить против меня Лонгботтома, а вам вдвоем с Гринграсс атаковать профессора. Тогда Грейнджер наверняка смогла бы убежать. Это не столь красиво, зато «трупов» было бы всего три. Вы должны научиться принимать не красивые, а правильные решения. И должны уяснить себе, что в бою иногда приходится жертвовать не только собой, но и своими людьми.

Гарри передернуло внутри. Сегодня была лишь учебная схватка, но мальчик представил, что подобное может случиться в реальном бою. И если он будет командиром, ему возможно, придется послать того же Невилла на смерть, чтобы спасти остальных. Желание лезть в начальники, и так не очень большое, стремительно падало вниз. Вот только честно ли перекладывать такую ношу на кого-то из своих друзей? Поттер давно заметил, что в их групповых боях место лидера уже привычно оказывалось за ним. И раз друзья верят в него, он не может предать их доверие.

— Профессор, все это так, но свою главную обязанность Гарри выполнил, — мальчик перевел взгляд на веселое лицо Тонкс, — а именно: принял решение. Запомните, ребята, главное в деятельности командира, это именно принятие решения. Оно может быть не оптимальным, но всегда лучше, чем никакое.

— Мисс Тонкс, я безумно рад, что в аврорате вас научили основам тактики. Но не стоит хвалить этих оболтусов, так глупо попавшихся в не самую хитрую ловушку. Думаю, приятный вечер в обществе Филча, проведенный за мытьем полов, пойдет им на пользу.

— Может быть, устроим для них более полезное занятие? — глаза Тонкс откровенно смеялись. — Вы не против провести для ваших учеников показательную дуэль со мной? А то, признаться, боюсь за время пребывания в школе растерять все свои навыки.

— Ну что же, не откажусь от подобного удовольствия. Завтра в восемь у меня, если не возражаете. Вы тоже можете присутствовать, горе-вояки.

Профессор снял с ребят заклинания, и под его злорадными взглядами друзья поплелись к себе в гостиную. Только Гермиона все время шевелила губами по дороге, видимо, вспоминая подходящие к случаю цитаты, но не решалась произнести их вслух.

Зато на следующий день друзья смогли увидеть поединок настоящих мастеров. Противники использовали исключительно невербальные заклинания и, казалось, что лучи летели непрерывной чередой. Стремительные движения, чередование зеркальных и поглощающих щитов — все это превратило дуэль двух профессоров в захватывающее зрелище. Теперь им было наглядно показано отличие поединка учеников от схватки опытных бойцов. Стало даже стыдно за свою завышенную самооценку. Спустя пять минут Тонкс все же пропустила легкое рассекающее заклятие, задевшее его ногу, и поединок завершился.

Профессор Снейп оглядел своих слегка обалдевших от увиденного учеников. Он понадеялся, что урок пойдет им впрок, теперь же надо было вернуть им веру в их силы.

— Не стоит так сильно удивляться, профессор Тонкс показала, что может по праву считаться более чем достойным противником. Думаю, в искусстве поединка среди сторонников Темного Лорда найдется всего пара человек, кто смог бы победить ее на дуэли. Причем оба они сейчас в Азкабане. Видимо, в вас, профессор, сказывается наследственность.

Дети изумленно уставились на преподавателя ЗОТИ. Они привыкли видеть в ней веселую симпатичную девушку, но никак не грозного бойца. А Тонкс внезапно покраснела от слов Снейпа. Гарри не ожидал от нее такой стеснительности.

Зельевар подошел вплотную к девушке и тихо прошептал:

— Скажите им сами, а то нашепчет какой-нибудь «доброжелатель», и будет только хуже.

Тонкс внимательно посмотрела на детей, при этом ее волосы стали серого цвета. Она надеялась, что они не узнают о ее родственниках, но Снейп прав, лучше сказать им самой. Волшебный мир слишком мал, и ребята все равно скоро услышат про ее маленькую тайну.

— Профессор Снейп не ошибся в наследственности. Вот только мои ближайшие родственники — Сириус Блэк, Беллатрикс Лестрейндж и Нарцисса Малфой, — молодому аврору оставалось только ждать реакции на подобные откровения.

Гарри удивился, обнаружив среди родных такой замечательной девушки двух явных Упивающихся Смертью и жену третьего. Он представлял себе родичей Малфоя несколько иначе. Узнай он об этом до их знакомства, у него наверняка сложилось бы предубеждение против нее. Но теперь, увидев погрустневшее лицо девушки, он понял, что должен ей сказать, что доверяет ей. Мальчик подошел к Тонкс и взяв ее руку в свои.

— Неужели ты думаешь, что я забуду, как ты прикрывала меня своим телом? Кто бы ни были твои родственники, для нас важна ты, а не они. А ты наш друг.

* * *

После того, как Гарри прославился в очередной раз, на него вновь обрушился поток записочек и влажных взглядов девочек. К счастью, мальчик уже приобрел иммунитет к подобному вниманию, и его это почти не напрягало. Да и подруги надежно охраняли его сердце, яростно шипя на особо ретивых поклонниц. Но как оказалось, выразить свое отношение к Поттеру хотели не только девочки.

Гарри возвращался с очередной тренировки по квиддичу, когда его перехватили близнецы Уизли. Мальчик весьма удивился, увидев их, так как после достопамятной драки они старались и близко не подходить к нему. Поттер слегка напрягся, так как от этих завзятых шутников можно было ожидать чего угодно. Впрочем, волновался он зря.

После того, как Гарри спас их сестру, близнецы решили, наконец, извиниться перед ним и в знак примирения преподнесли презент — заколдованный лист пергамента. Хотя, то, что он заколдован мальчик понял не сразу, и поначалу удивился столь странному подарку. Но братья быстро просветили его. Стоило сказать кодовую фразу «Замышляю шалость и только шалость», как безобидный кусок пергамента превращался в подробную карту замка и окрестностей, на которой были изображены не только все тайные двери и переходы, но и появлялись пароли к любым замкам, а самое главное, отображались все люди, находящиеся в школе. Причем каждая точка, изображающая человека, перемещалась по карте, отражая реальные перемещения этого лица, и содержала подпись, позволяющую определить кто это. Гарри горячо поблагодарил близнецов за их подарок и попытался отказаться, сказав, что это слишком ценная вещь, но те ответили, что уже изучили ее наизусть, а вот Гарри с его любовью влипать в различные истории она не помешает. Напоследок братья показали, как превратить карту обратно в простой лист пергамента.

Когда друзья увидели полученный Гарри подарок, они не могли скрыть свое восхищение столь сложным артефактом. Теперь профессору Снейпу не удастся так легко поймать их в ловушку! А сколько еще пользы может принести подобная вещь!

— Или вреда, — хладнокровно заметил Невилл. — Вы подумайте, что случится, если эта карта попадет в руки Филча.

— Что случится с Филчем, не знаю, а вот тот, кто даст ее ему, наверняка станет врагом номер один всех учеников, — Дафна со смехом представила, как завхоз, вооружившись артефактом, ловит ночью по темным уголкам притаившиеся там парочки.

— Вот только мне не нравится ее название — «Карта Мародеров».

— Гарри, а что в этом такого? Слово вроде знакомое, но что оно означает, точно не знаю.

Невилл уже через секунду горько пожалел о своих словах, увидев, как Гермиона приобретает свой любимый «профессорский» вид. Мальчик понял, что ему придется подробно читать еще одну книгу, и хорошо, если только одну. Впрочем, подруга решила для начала просветить его.

— Мародер — это человек, грабящий убитых и раненых на поле сражения, — отчеканила она, словно читала по словарю. — В общем, весьма нехороший человек.

— И кем надо быть, чтобы себя так назвать? Похоже, создатели этой карты имели отношение к дружкам Риддла.

— Не обязательно, Невилл. Увы, но в Англии традиционно даже гордятся подобными вещами.

— Дафна, ты ничего не путаешь? Что-то я ни о чем подобном не слышал.

Гарри смотрел на девочку широко раскрытыми глазами. Нет, он, конечно, знал, что его подруга учила историю намного глубже, чем преподавалось в их школе, но уж такие вещи не должны были проскочить мимо его внимания.

— Помнишь, летом мы смотрели смену караула у Букингемского дворца? — тон девочки стал подозрительно ласков. — Ты разве не обратил внимание на шапки гвардейцев Ее Величества?

— Конечно, классная вещь.

— А ты знаешь, откуда они изначально появились у наших солдат?

Дафна провела небольшой исторический экскурс, и Гарри вынужден был проглотить свой язык. Про битву при Ватерлоо он, конечно, слышал. И слова «Старая Гвардия погибает, но не сдается» будоражили его кровь, как и у любого другого мальчишки, хоть они и были сказаны французом, а не англичанином. А вот про то, что доблестные британские солдаты после расстрела артиллерией наполеоновской гвардии поснимали с убитых и раненых их форменные шапки и с тех пор носят подобные, бахвалясь «славными» трофеями, мальчик предпочитал не вспоминать. Это как если бы год назад Невилл, заваливший Квирелла, нацепил на голову его тюрбан и с гордостью расхаживал в нем по школе.

Видимо, подобные мысли проскочили и у его друга, так как того передернуло.

— Вот так за внешней красотой зачастую прячется грязь, — назидательно произнесла Гермиона. — Думаю, этой картой можно пользоваться, но с осторожностью. От людей с подобным моральным обликом, как у создателей этого артефакта, можно ожидать любых каверз.

Глава 18. Клык василиска

* * *

Уже несколько дней подряд Гермиона ходила с весьма озабоченным видом. В библиотеке она зарывалась в книги по истории магического мира и старательно делала выписки из них. В ответ на вполне закономерные вопросы друзей о том, что ее так заинтересовало, она или старательно уводила разговор в сторону, или героически отмалчивалась. Ребята не могли понять, что нашло на их подругу и, в конце концов, твердо решили настоять на своем и выяснить у нее, что же случилось. Субботним вечером, собравшись в своем любимом углу, они решительно взялись за дело. Но Гермиона хранила упорное молчание, уткнувшись в очередную книгу, и не отвечала на старания друзей разговорить ее. Гарри мужественно попытался отобрать у нее книжку и, хоть не преуспел в этом начинании, однако сумел отвлечь Гермиону от чтения. Этим не замедлила воспользоваться Дафна.

— Герми, мы видим, что тебя в последнее время что-то беспокоит, — мягко произнесла она. — Если ты не хочешь нам ничего говорить, мы не будем настаивать, но может быть, мы все же сможем тебе помочь?

— Я не хотела вас напрягать, ведь это касается меня одной…

— Если это касается тебя, то касается и нас. И в любом случае, мы постараемся сделать, что сможем.

— К сожалению, здесь ничего не сделаешь, — вздохнула Гермиона. — Когда профессор Снейп сказал о наследственности Тонкс, я задумалась о том, как реально влияет чистокровность волшебников на их магические возможности, и порылась в биографиях всех известных волшебников за последние триста лет. Так вот, практически все они были из древних магических семей. Получается, что как бы я ни старалась, я все равно никогда не смогу стать по-настоящему сильной волшебницей.

В глазах Гермионы стояли слезы. Для нее, всегда мечтавшей быть лучшей в учебе, была непереносима мысль, что, несмотря на все ее труды, она останется весьма посредственным магом. Это было больно и несправедливо. Ее друзья, будучи чистокровными волшебниками, будут расти и расти в искусстве магии, а она станет никем по сравнению с ними. Нет, Гермиона понимала, что ребята все равно не прекратят дружить с ней, но ей хотелось быть достойной их дружбы.

— И вместо того, чтобы задать вопрос мне или Невиллу, ты изводила себя все эти дни? Знаешь, это было не самое лучшее твое решение. Хорошо, что хоть сейчас во всем созналась.

И Дафна прочитала для своей подруги маленькую лекцию. Для Гарри, выросшего в обычном мире, ее рассказ был не менее интересен. Ведь он тоже опасался, что окажется худшим магом, чем тот же Малфой, для которого волшебство было так же естественно, как и воздух. К счастью, подруга сумела развеять их страхи.

По мнению мисс Гринграсс, склонность к магии напоминала чем-то склонность к музыке. Если у родителей есть музыкальный слух, то и у ребенка он, скорее всего, тоже будет. Если оба родителя — маги, то и ребенок чаще всего будет магом, хотя и случаются исключения. Но это вовсе не значит, что у обычных родителей дитя не может иметь сильный талант. Конечно, у каждого волшебника уровень дара различен, но он не зависит от того, были его родители магами или нет. Одаренных волшебников из чистокровных семей не намного больше, чем из обычных. Разумеется, какая-то отдельная способность может передаваться по наследству. Типичным примером был как раз Гарри Поттер, а именно: его наследственное призвание к полетам. Но такие примеры единичны, и очень немногие чистокровные маги могут похвастаться чем-то подобным. Именно на этот талант Тонкс в боевой магии, безусловно присутствовавший и у ее родственников, и обращал внимание профессор Снейп. Но не меньший талант мог проявиться и у волшебника из обычной семьи.

Однако кроме врожденного дара важную роль играет и его развитие. А вот здесь чистокровные волшебники имеют значительное преимущество. Те принципы использования магии, которые в свое время явились открытием для Гарри, детям из древних родов преподносились родителями в готовом виде. Юные чистокровные волшебники могли дома получить от родителей дополнительную помощь в освоении искусства волшебства. Дети из обычных семей были лишены этого. К тому же многие знания о магии не являлись общедоступными, а передавались внутри семьи из поколения в поколение и свято хранились от посторонних. Здесь примером являлось семейство Олливандеров, которое ни с кем не желало делиться тайнами изготовления волшебных палочек. Это впрочем, вело к тому, что часть знаний постепенно утрачивалась вместе с вымиранием чистокровных семейств. Недаром все так восхищались древними магами, ведь многое из того, что они умели, сейчас было недоступным. Ну а в последнее время на детей из обычных семей крайне отрицательно влияло отсутствие практики использования магии на каникулах. Ведь здесь, как и в музыке нужны постоянные упражнения, а их отсутствие ведет к утрате навыков.

Хогвартс и создавался для того, чтобы знания распространялись по всему магическому сообществу, а не запирались внутри отдельных групп. Но сопротивление многих чистокровных родов было слишком велико. В настоящее время ситуация находилась в состоянии шаткого равновесия. Базовый уровень знаний и умений был общедоступным, но отдельные направления магии глубоко изучались только внутри нескольких семей. Это вело к неизбежному застою в этих областях волшебства, но выхода из ситуации никто пока не видел.

И, конечно, не последнюю роль в преобладании среди знаменитых волшебников представителей древних родов играл самый обыкновенный протекционизм. Если подумать, то и в обычном мире ситуация была не многим лучше. Наличие приставки «сэр» и дядюшки министра еще никому не вредило.

— Так что успокойся, Герми, — закончила Дафна. — Уверена, у тебя хватит и таланта, и трудолюбия, чтобы стать отличной волшебницей. А то, что ряд направлений магии сейчас практически не развит, открывает перед тобой блестящие перспективы.

Гермиона с благодарностью улыбнулась друзьям. Они верили в нее, а значит, она приложит все силы, чтобы стать отличной волшебницей.

* * *

В один из мартовских дней профессор Дамблдор попросил Гарри провести его в Тайную комнату. К тому времени рачительный зельевар уже срезал с василиска все мало-мальски ценное и уничтожил остатки туши, так что комната утратила часть своей загадочности, зато теперь в ней не скапливался запах разлагающейся плоти. Директор внимательно осмотрел статую основателя и, преобразовав парочку камней в удобные кресла, предложил мальчику присесть и побеседовать.

— Гарри, я думаю, у тебя накопилось немало вопросов ко мне. Я постараюсь ответить на них, но для начала выслушай меня, тогда часть их отпадет сама собой. В тот Хеллоуин, когда погибли твои родители, Волан-де-Морт не умер, как думали многие, но, потеряв свои силы, затаился на время. На свободе оставалось еще немало его сторонников, так называемых Упивающихся Смертью. Я посчитал необходимым сделать все возможное, чтобы сохранить твою жизнь, ведь среди темных магов нашлось бы достаточно желающих, чтобы отомстить Мальчику-Который-Выжил. А для магического мира потеря Гарри Поттера, ставшего символом победы над тьмой, была бы слишком болезненна. И эта опасность не была пустым звуком — ты знаешь судьбу родителей мистера Лонгботтома.

Дамблдор прокашлялся и, немного помолчав, продолжил:

— Лили Поттер, отдав свою жизнь, обеспечила тебя кровной защитой, которая будет действовать до твоего совершеннолетия. Но чтобы она работала в полную силу, ты должен был жить в доме своих родственников. Выбора у меня не было — твоими ближайшими родственниками являются тетя и ее сын. Поэтому я решил отдать тебя ей на воспитание. Она не была в восторге от моего предложения, но все же согласилась с ним. Как бы то ни было, твоя тетя приняла тебя и замкнула этим защиту рода. Твое детство было не самым счастливым, но зато ты сейчас жив и здоров.

— Сэр, но почему никто до момента поступления в школу не сообщил мне, что я волшебник? Пусть я вынужден был жить у Дурслей и не мог еще колдовать, но ведь мне могли, по крайней мере, дать книги по истории магии, по законам и обычаям магического мира. Ведь тогда я сумел бы лучше подготовиться к жизни в волшебном мире.

— Когда Волан-де-Морт ударил по тебе смертельным проклятьем, он оставил не только этот знаменитый шрам на твоем лбу, но и вложил в тебя часть своих сил. В частности, это знание парселтанга, из-за которого некоторые люди посчитали тебя наследником Слизерина. Может быть, он вложил что-то еще, и это откроется в тебе со временем. Но я всерьез боялся, что начни ты изучать магию самостоятельно, без наставников, то легко сможешь пойти по пути Тома Риддла. А непосредственно заниматься с тобой в те годы, что ты жил у родственников не представлялось возможным. Том Риддл, как и ты, вырос сиротой, но провел первые свои годы не в семье родственников, а в магловском приюте. И там он осознал свои магические силы, научился управлять ими и направил их на достижение власти над другими детьми. Или того, что он под ней понимал. Ему нравилось запугивать и унижать детей и вообще всех, кто не мог дать ему достойный отпор. Те стихийные выбросы магии, которые случались у тебя, у него превратились в осознанные действия. Поступив в школу, он стал искать себе соратников среди тех учеников, для кого власть — это возможность попирать других. К сожалению, найти подобных людей не составило труда. Его безусловный талант и природное обаяние позволили ему стать лидером радикалов из партии «чистой крови». Их даже не смутило, что представителям древних магических родов предстоит подчиняться полукровке без гроша за душой. Да, да не удивляйся, отцом Тома Риддла был магл.

— Но причем здесь я? — недоумевал Гарри. — Разве я хоть раз унижал кого-нибудь или пытался запугать? Или, по-вашему, я стремлюсь занять место Риддла?

— Видишь ли, Гарри, у тебя, как и у Тома, слишком много качеств, которые высоко ценил Салазар Слизерин. Находчивость, решительность, пренебрежение правилами — слишком велик соблазн использовать их исключительно на собственное благо, пренебрегая интересами остальных людей. Добавь к этому жажду власти, и ты получишь нового Темного Лорда.

— Если бы я хотел власти, я выбрал бы Слизерин. Шляпа предлагала мне этот факультет, но я отказался.

— Вот этим ты и отличаешься от Тома. Ведь человек это, в первую очередь, наши стремления, а не свойства характера. И я приложил определенные усилия, чтобы ты сделал правильный выбор. К счастью, любовь к познанию мира победила в тебе жажду власти.

— Сэр, а почему Волан-де-Морт решил убить меня? Он, конечно, уничтожил множество людей, но об убийстве младенцев я не слышал.

— Я не могу ответить тебе на этот вопрос. По крайней мере, сейчас… когда ты будешь старше, ты все узнаешь.

Гарри хотелось задать директору еще множество вопросов, но он уже понял, что получит на них либо крайне уклончивые ответы, либо обещание ответить когда-нибудь потом. Но был один вопрос, на который мальчик рассчитывал получить более-менее определенный ответ. Ведь, скорее всего, Дамби и затеял весь этот разговор ради того, чтобы Гарри смог задать его.

— Сэр, объясните, почему вы не хотите сближения магического и обычного миров? Ведь в выигрыше от этого окажутся все.

— Мой мальчик, ты же на собственном опыте знаешь, как маглы относятся ко всему необычному. Они никогда не примут магию как должное и будут всеми силами стараться уничтожить ее. Да, в наше время вряд ли стоит ожидать костров инквизиции, но общественное мнение убивает не хуже, чем огонь. Все закончится тем, что быть волшебником станет неприлично, и мы просто-напросто постепенно забудем магию. Пройдет не так много лет, и некому будет учить детей волшебству. Да, для кого-то жизнь в магловском мире окажется лучше, чем в волшебном. Но когда эти люди поймут, что они потеряли, то будет слишком поздно. Человек не станет счастливее, если будет иметь не три рубашки, а тридцать. Магия дает каждому из нас возможность творить, а вот большинству маглов это недоступно. И поверь, это гораздо важнее, чем любые материальные блага. Соединить наши миры — значит предпочесть комфорт развитию таланта. Подумай над моими словами на досуге, и ты поймешь, что я прав.

* * *

Гарри лежал в постели и размышлял над беседой с директором. Дамби нашел удачный предлог, дабы оправдать десять лет его мучений у Дурслей. Вот только Поттер знал, что без участия его мудрого наставника эти годы прошли бы для него гораздо приятнее. Хитрый директор сам потребовал от его родственников показать Гарри их худшие черты характера и не забыл подкрепить свои слова угрозами. После этого волшебный мир, по сравнению с обычным, должен был показаться мальчику раем. Вот только тетя проболталась об этом незначительном умолчании профессора, и Гарри знал, кому обязан своим «счастливым детством».

Ну а усилия, приложенные Дамби, дабы Поттер не ступил на сторону тьмы, Гарри заметил и без чьих-либо подсказок. По мнению Дамби, после общения с Хагридом и Уизли юный герой должен был направиться прямиком в Гриффиндор, и то, что вместо этого он очутился в Рейвенкло, говорит исключительно о его умении мыслить, а никак не об отсутствии у директора желания сделать выбор за него. Впрочем, он сумел не попасть в Слизерин, что явно больше всего пугало директора, так что можно считать, что в этом случае они нашли приемлемый компромисс.

И уж конечно, директор не сообщил самого важного для него — с какого перепугу Риддл начал охоту на ребенка. Ни сам злобный темный маг, ни его дружки никогда не нападали на младенцев. По крайней мере, газеты того времени не писали о подобных случаях. В волшебном мире рождалось слишком мало детей, чтобы спокойно творить подобную низость. И директор ясно сказал, что эту причину он знает, но сообщать ее самому заинтересованному в раскрытии тайны лицу пока не намерен. Ну что же, это неприятно, но не смертельно. Будем считать, что причина этой вражды никуда не делась, и готовиться к тому, что возродившись в очередной раз, Риддл опять возьмется за старое.

Ну а мнение директора об обычных людях вызывало у Гарри только кривую усмешку. Нет, разумеется, если старательно запугивать рядовых обывателей, то их отношение к магии будет однозначно резко отрицательным. Вот только если вместо этого показать им, что волшебство это в первую очередь способ облегчить жизнь, а не доставить неприятности окружающим, то и отношение этих самых людей к магии будет совершенно другим. За примерами далеко ходить не надо. Как только Дадли сообразил, что магией можно не только вырастить у него поросячий хвост, но и заработать деньги, так сразу же перестал видеть в волшебстве что-то нехорошее.

Гарри было понятно на собственном примере, что для обычного волшебника объединение миров не принесет ничего, кроме пользы. А вот для упертых консерваторов, вроде Дамби, подобная интеграция станет катастрофой. Тот же директор уже не сможет столь вольготно распоряжаться в Хогвартсе, творя все, что его левая нога пожелает. В современном мире никто не позволит ему держать в качестве преподавателя призрака, на лекциях которого все спят, или же фанфарона Локхарта. Одного прошлогоднего случая с Квирреллом было бы достаточно, чтобы Дамби раз и навсегда покинул школу. А в маленьком магическом мирке он по-прежнему звезда первой величины, и законы ему не писаны.

Но главное даже не это. В современном мире жизнь изменяется очень быстро, и магия не станет исключением. Гарри был уверен, что объединение знаний обоих миров приведет, наконец, волшебников к пониманию сути волшебства. А это, как интуитивно догадывался мальчик, позволит резко раздвинуть возможности магии и сократить время обучения волшебников. Объем знаний, получаемых школьниками в Хогвартсе, возрастет многократно, и тот же Дамби из великого мага превратится в рядового пенсионера, чьи навыки не позволяют даже толком использовать достижения современного мира.

И была еще одна вещь, которая сама по себе перевернет весь уклад жизни в мире магии. Гарри слишком сильно сомневался, что чистокровные «аристократы» знают об обычном мире так мало, как хотят показать, и подозревал, что активное противодействие богачей из «старой гвардии» процессу сближения миров вызвано именно этим фактом. Как было известно Поттеру из истории, именно эта вещь заставила измениться аристократию обычного мира и также заставит измениться «аристократов» волшебников. Этой страшной силой были налоги. Он знал, что в магическом мире не существовало даже понятия о них, хотя ему и было неясно, на что же тогда существует министерство магии. Но ответ на этот вопрос можно будет найти и попозже. А вот значение налогов для уравнивания возможностей богатых и бедных волшебников было очевидно.

Сорокапроцентный налог на наследство и огромные налоги на недвижимость очень быстро заставят тех же Малфоев забыть о бездеятельном существовании. Вместо того, чтобы плести интриги, тратя доставшийся от предков капитал, им придется заняться зарабатыванием денег. И это коснется многих древних магических родов. Дафна рассказывала другу, что единственным достоянием, оставшимся у многих чистокровных семей, являются фамильные особняки. В случае слияния миров уже через одно поколение им придется расстаться с ними, а согласиться с подобными переменами этим деятелям явно не хотелось. Современный мир требует жить собственными достижениями, а не воспоминаниями о величии предков. И если единственным твоим поводом для гордости является длина родословной, то ты не человек, а породистая псина.

* * *

С появлением у четверки друзей столь полезного артефакта как карта Мародеров, их «война» с профессором Снейпом вышла на качественно новый уровень. Теперь, выходя на очередную охоту, ребятам часто удавалось успешно избегать засад коварного зельевара. Но хитрость преподавателя была бесконечной. Он сумел привлечь к их противостоянию Тонкс и вместе с ней устраивал ловушки для учеников, в которые те умудрялись попадаться, несмотря на все предосторожности. Судя по всему, эта игра пришлась по вкусу молодому аврору, так что она не жалела своего свободного времени для этих вечерних забав. Это не мешало сложившейся дружбе Тонкс с детьми, а наоборот еще больше сблизило их. К тому же, освоившись с новыми обязанностями, она теперь имела больше досуга.

Поначалу среди старшекурсников нашлось несколько учеников, кто не воспринял всерьез симпатичную девушку в качестве преподавателя ЗОТИ. Однако пара показательных дуэлей в главном зале, устроенных ей совместно с профессорами Снейпом и Флитвиком подняли авторитет мисс Тонкс на небывалую высоту. После них молодой преподаватель предложила любому школьнику, который не хочет посещать ее занятия, сойтись с ней в учебном бою и, в случае победы, с чистой совестью получить «Превосходно» в качестве годовой оценки. Однако желающих воспользоваться щедростью «доброй» девушки почему-то не нашлось. Всем без исключения ученикам пришлось признать, что достоинства мисс Тонкс заключаются не только в приятной внешности и веселом характере, но и в ее профессионализме.

В конце марта в школу пришла новость, доставившая явное удовлетворение чувству справедливости Гарри Поттера. По требованию министерства магии Визенгамот пересмотрел давнее дело по обвинению Хагрида в гибели школьницы и признал его полностью невиновным. Благоразумно выждав пару дней, Гарри вместе с друзьями поздравил лесничего и преподнес в подарок альбом с колдографиями самых злобных магических животных. Дети уже давно знали, что великан испытывает огромную симпатию к этим «милым» созданиям. Как оказалось, небольшая отсрочка поздравления была совсем не лишней. Вид Хагрида, открывшего им дверь в свою хижину, с полной очевидностью говорил о том, что он отметил свою реабилитацию более чем солидным возлиянием. Друзья узнали, что лесничий собирается в выходные навестить Косой переулок и купить себе у мистера Олливандера новую палочку, взамен сломанной по решению суда. Ребята не удивились, увидев через несколько дней, что орудие магического труда, выбравшее в качестве хозяина великана, напоминала, скорее, дубинку, чем обычную палочку.

— В крайнем случае, если не получится ударить противника заклинанием, всегда можно просто хорошенько огреть его этой дубиной по голове — результат будет ничуть не хуже, — оптимистично заметил Невилл, когда друзья подсмотрели весьма плачевные попытки Хагрида использовать данный инструмент по прямому назначению.

Кроме лесничего, новой палочкой обзавелся и Рон Уизли. Узнав, к каким последствиям может привести использование его некондиционной деревяшки, родители быстро сменили гнев на милость и приобрели для него новую. Получить у Дамби разрешение на поездку сына в Лондон для совершения покупки после событий, связанных с их дочерью, для мистера и миссис Уизли оказалось совсем не трудным. После этого Рон стал на занятиях показывать гораздо лучшие результаты.

Учеба, квиддич, «войнушка» со Снейпом — весна для Гарри и его друзей пролетела в череде ничем не выделяющихся дней. В конце мая наконец-то созрели мандрагоры, и Колин Криви с мисс Норрис, пролежавшие полгода в больничном крыле, вернулись к нормальной жизни. Юному гриффиндорцу предстояло на следующий год вновь очутиться на первом курсе. Но он не сильно унывал по этому поводу, так как ожидал, что компанию ему составит его брат, Деннис, которому как раз исполнилось одиннадцать лет и у которого также случались спонтанные выбросы магии.

По окончании последнего в этом году занятия по зельеварению профессор Снейп задержал у себя в кабинете Гарри Поттера. Тот немного удивился излишне мрачному лицу преподавателя, которое и так не выражало приветливости, и приготовился услышать что-нибудь весьма неприятное. Как оказалось, он не ошибся в своих предположениях.

— Поттер, я думаю, вы уже заметили, что обладаете редкостным талантом находить неприятности на свою голову. Конечно, ваша не менее редкостная удача до сих пор позволяла вам выходить сухим из воды, но в один не самый прекрасный момент может закончиться и она. Я долго сомневался, но в итоге решил сделать вам один подарок, который возможно поможет вам в один прекрасный момент избежать весьма печальной участи.

Гарри с удивлением посмотрел на профессора. По его мнению, столь многообещающее начало могло означать только одно — уважаемый преподаватель решил подарить ему быструю и безболезненную смерть, чтобы он, Гарри, не мучился сам и не мучил других. Однако он немного ошибался.

— Сделайте надрез на ладони, — профессор требовательно посмотрел на ученика.

Гарри тяжело вздохнул, решив, что насчет безболезненности смерти был в корне не прав, однако под грозным взглядом Снейпа достал свою палочку и, направив ее на ладонь левой руки, произнес «Секо».

— Теперь возьмитесь ей за эфес, — зельевар надел на руку перчатку из драконьей кожи и, взяв ей что-то напоминающее нож в ножнах, протянул его Поттеру рукояткой вперед. Мальчик на всякий случай еще разок взглянул на профессора и с самым мрачным видом подчинился.

— Прекрасно, дайте мне вашу руку, — спустя секунду от пореза не осталось и следа.

— Сэр, а что это было?

— Если вы не поняли, это был ритуал привязки кровью оружия к владельцу. Теперь никто, кроме вас, не сможет достать этот кинжал из ножен. И прежде чем вы совершите очередную глупость, предупреждаю, что он сделан из клыка василиска и пропитан его ядом. Так что не вздумайте использовать его в качестве игрушки. Ножны кинжала из кожи василиска, на нее прекрасно ложатся заклинания.

— Но сэр, зачем мне этот кинжал? Ведь он же очень опасен.

— Поттер, опасного оружия не существует, а существуют криворукие индивидуумы, которым не то что этот кинжал, но и зубочистку страшно доверить. Запомните раз и навсегда, то, что вы держите в руках, это не оружие для боя, а средство уничтожения темных артефактов. В Тайной комнате вы уже наблюдали возможности яда василиска, он способен уничтожить практически любой магический предмет. И только на самый крайний случай это возможность уничтожить противника. Любой порез им гарантировано убьет самого сильного волшебника. Думаю, вам понятно, на кого я намекаю.

Поттер со страхом смотрел на своего преподавателя. Неужели тот и в самом деле думает, что Гарри способен хладнокровно всадить клинок в человека, зная, что этим убивает его, пусть даже этим человеком будет сам Риддл? Нет, Гарри ничего не имел против идеи уничтожения темных артефактов. Но вот стать убийцей в его планы никак не входило. И Поттер очень надеялся, что ему и не придется этого делать. Однако он сообразил, что настал весьма подходящий момент, дабы переменить неприятную тему разговора и заодно попытаться кое-что выяснить.

— Сэр, а вы не знаете, почему этот самый волшебник пожелал убить меня? Мне это кажется как минимум странным.

Он ожидал, что профессор ответит ему очередной колкостью, но реакция зельевара на вопрос в очередной раз за сегодняшний день удивила мальчика. Снейп принялся не спеша расхаживать по кабинету, и Гарри мог бы поклясться, что в этот момент профессор старательно подбирает слова для ответа, словно раздумывая, какую часть этой тайны можно рассказать. Поттер затаил дыхание и скрестил пальцы на удачу, надеясь, что от Снейпа он все же получит больше информации, чем от Дамби. Снейп остановился и, чуть вздохнув, начал:

— Еще до вашего рождения было сделано предсказание, что именно вы станете тем, кто сможет победить Темного Лорда. Он решил не ждать, пока вы вырастете и бросите ему вызов, и решил заранее устранить эту проблему. Результат вам известен. Более того, вы фактически уже трижды встречались с ним и до сих пор живы. Так что опасения вашего старого знакомого были отнюдь не беспочвенны. Думаю, вы понимаете, что теперь он точно не оставит своих попыток довести до конца начатое дело, но скорее всего, постарается получше подготовиться. Именно поэтому я столь усердно и пытаюсь научить вас защищать свою жизнь. Неважно по каким причинам, но ваша смерть для меня совершенно неприемлема. И именно поэтому я дал вам сегодня этот кинжал — в обычном поединке Темный Лорд явно превосходит вас, думаю, это понятно и без моих подсказок.

— Но я не хочу становиться убийцей! — громко сказал Гарри.

Снейп уставился на него долгим взглядом и вкрадчиво произнес:

— Значит, вы хотите, чтобы убили вас, а затем и ваших друзей? Или вы предпочитаете, чтобы убийцей стал кто-то из них? Или, может быть, думаете, что кто-то сделает за вас эту работу, а вы будете спокойно стоять в сторонке?

Взгляд профессора буквально буравил лицо мальчика. Гарри пытался осмыслить слова профессора, и ему оставалось только надеяться, что он никогда не будет стоять перед подобным выбором. А если придется, то он решил положиться на свою интуицию, которая подскажет правильный выбор. Его совесть говорила, что убивать людей нельзя. Но одно он знал точно — если придется выбирать между жизнью друзей и своей совестью, то совести не повезет. А уж тем более он не будет перекладывать на других людей свою ответственность. Плечи распрямились, и он решительно посмотрел в глаза Снейпу.

— Если выбор будет таким, я это сделаю, но мне бы хотелось обойтись без крайностей.

— Ну что же, ваше обучение еще не закончилось. Думаю, в следующем году мы продолжим наши занятия. Вам необходимо слишком много всего изучить, чтобы быть готовым к поединку с Темным Лордом, и вряд ли он даст нам это время.

— Я буду стараться, сэр. И, как бы ни сложились обстоятельства, я хочу сказать, что благодарен вам, профессор, за вашу помощь. И не только я, но и мои друзья тоже.

— Рад за вас, а сейчас можете идти. Или вы хотите спросить еще что-то?

— Да сэр, неужели все сторонники Темного Лорда положительно восприняли идею убийства ребенка? Или среди них были только законченные подонки?

Профессор молча прошелся из угла в угол. Видимо, этот вопрос вызвал у него не самые приятные чувства.

— Среди Упивающихся Смертью было не принято выражать вслух свое мнение. Слишком часто в ответ на это следовало наказание. Так что если кому-то эта идея и не понравилась, он постарался не выдавать свои чувства. В открытую посмел возразить только один человек. Но Темный Лорд простил ее, списав все на женские инстинкты.

— Ее?

— Это была Беллатрикс Лестрендж. Да, не удивляйтесь, та самая, что пытала родителей вашего друга Лонгботтома. Его самого, лежавшего в кроватке в соседней комнате она не тронула, хотя братья Лестренджи и предлагали для большей разговорчивости помучить младенца на глазах родителей. Вот эти два типа действительно были настоящими подонками.

Гарри знал, что профессор Снейп всегда может найти способ основательно испортить его настроение, но не рассчитывал, что он будет настолько эффективным. Если единственным человеком среди Упивающихся, решившимся выступить против убийства детей, была та, которую называли кровавым палачом, то кем же были остальные? И чего можно ждать, если подобные негодяи придут к власти? Идея использования полученного кинжала для окончательного решения волан-де-мортовского вопроса уже не казалась столь отвратительной.

* * *

После экзамена по истории магии, которым заканчивалась летняя сессия, к Гарри с самым важным видом подошел Драко Малфой и попросил переговорить наедине. Поттера удивила подобная просьба, но он не стал показывать этого, так как понимал, что через пару минут его любопытство будет удовлетворено в любом случае. Как оказалось, слизеринец решил вызвать Поттера на магический поединок, предложив провести его вечером в зале славы, где в это время всегда безлюдно. На вполне закономерный вопрос о причинах вызова Малфой, несколько смутившись, ответил, что причина одна — ему хочется реванша за осеннее поражение. Гарри не стал отказываться от подобной практики, и они договорились быть на месте в девять часов, каждый с тремя секундантами.

Друзья, узнав от Поттера о предстоящем поединке, решили, что это будет прекрасным развлечением. Конечно, было опасение, что за этой благородной забавой их поймает Филч, но они пришли к выводу, что рискнуть стоит. Гермиона, правда, предложила перенести поединок в какой-нибудь пустой класс, где вероятность попасться будет еще ниже. Обдумав эту идею, Гарри согласился, надеясь, что и у Малфоя хватит мозгов принять доводы разума.

Как и ожидалось, перед дуэлью оба бойца провели все положенные этикетом расшаркивания. Малфой, хоть и с немалым сожалением, согласился с переносом места поединка. Все же зал славы гораздо больше отвечал эстетическим пристрастиям Драко, чем пустующий класс. Наконец мальчики встали в позицию, и время резко ускорило свой бег.

Выпады, уклонения, щиты следовали один за другим. Оба бойца оказались достойны друг друга. Впрочем, иного они и не ждали, уже имея опыт подобного общения. Зрители, которые первоначально намеривались следить, не появятся ли вблизи класса Филч или кто-либо другой, дружно поедали бойцов глазами, забыв обо всем. Разумеется, до качества поединка Снейпа с Тонкс мальчикам было далеко, они даже не владели невербальными заклинаниями, но все равно их дуэль завораживала.

Гермиона обратила внимание, что движения Малфоя постепенно приобретают определенную ритмичность, словно он не сражается, а танцует. Она вспомнила, что читала о подобном стиле ведения поединка. Противник против воли втягивается в чужой ритм, а потом следует резкая атака, которую тот не успевает отразить, невольно продолжая этот танец. Ей хотелось предупредить Гарри, чтобы он не попался в ловушку, но она не знала, как это сделать. Кричать было бесполезно, так как ребята явно не обращали своего внимания ни на что, кроме движений соперника. К тому же подобная подсказка была бы серьезным нарушением правил дуэли, и сам Поттер ее бы не одобрил. Грейнджер не оставалось ничего другого, кроме, как уставившись на Гарри, повторять про себя: «сбей ритм, сбей ритм».

Внезапно, словно услышав ее, Гарри резко дернулся в сторону, одновременно посылая в Малфоя очередной Ступефай. И Драко попался в собственную ловушку, не будучи в состоянии резко выйти из танца. Спустя мгновение он уже валялся на полу. Последовавший за этим Экспеллиармус довершил разгром.

Внезапно от двери раздались негромкие хлопки. Дети в ужасе повернулись туда и увидели криво улыбающегося декана Слизерина, с насмешкой рассматривающего попавшихся нарушителей. Ребята плохо представляли, как именно он собирается их наказать за незаконную дуэль, но не сомневались, что у профессора весьма богатая фантазия.

— Прекрасное представление, джентльмены. Я даже не буду спрашивать, почему вы решились наплевать на строжайший запрет на несанкционированные дуэли, а только поинтересуюсь, где были ваши мозги, когда вы не поставили оповещающие чары, дабы не попасться на этом нарушении. Судя по выражению ваших лиц, вы и не подозреваете об их существовании, что, однако не извиняет вас, а скорее, усугубляет вашу вину. Если не можете сделать даже столь простую вещь, так и не позорьтесь, устраивая поединок. Неужели в ваши куриные мозги не закралась идея подойти ко мне и попросить официально провести эту дуэль? Ну ладно Поттер, ничего другого от него ждать и не приходится, но вы, Малфой…

Дети пристыженно молчали. Гермионе очень хотелось ответить, что она знает о существовании оповещающих чар, и к следующему разу обязательно их выучит, но она наступила на горло собственной песне, догадываясь, что такой ответ еще больше разозлит зельевара, особенно упоминание следующего раза. Впрочем, профессору ответ явно и не требовался.

— Ну что же, одну жалкую пародию на поединок мы посмотрели. Похвально, что мистер Малфой проявил знание музыкального стиля боя, и то, что мистер Поттер сумел противодействовать этому, но я ожидал чего-то более интересного. Посмотрим, смогут ли меня не разочаровать мистер Лонгботтом и мистер Забини. К БАРЬЕРУ!

Мальчики испуганно переглянулись, но поспешили выполнить требование сурового преподавателя. Поттер и очухавшийся к этому времени Малфой отошли к остальным детям, перейдя в разряд зрителей. Но им не пришлось долго следить за поединком. Уже через четверть минуты Забини валялся на полу, а Лонгботтом сжимал в руке его палочку. Профессор Снейп с сомнением посмотрел на Крэбба и Гойла и сообщил, что на сегодня хватит. Гермиона возмущенно прошептала себе под нос что-то о «мужском шовинизме» и стоявшая рядом Дафна согласно кивнула. Снейп предпочел сделать вид, что ничего не услышал и отправил всех участников вечернего развлечения по спальням, пригрозив напоследок, что если дети попадутся еще раз, то будут чистить котлы, пока не протрут в них дыры. Слизеринцы мрачно поплелись в сои подземелья, подозревая, что их декан поговорит там с ними еще разок, на этот раз насчет поражения учеников его факультета, и вряд ли его речь будет полна восторгов. По крайней мере, рейвенкловцы были избавлены хоть от этой радости.

Гарри шел рядом с Гермионой, чуть отстав от друзей. Когда те уже вошли в гостиную, он внезапно остановился, взяв подругу за руку.

— Спасибо, что подсказала мне, иначе я бы не догадался, что надо сбить темп этого танца.

— Ты… услышал? — удивилась она. — Но как?

— Не знаю, просто внезапно в голове раздался твой голос. Я и не заметил, что уже попал в ловушку Малфоя и без тебя валялся бы на полу вместо него. Ты просто молодец.

— Но это же значит, что мы можем общаться без слов. Надо обязательно рассказать ребятам. Это же просто здорово!

— Конечно, надо, — кивнул Гарри. — Только, может быть, сначала попробуем немного потренироваться вдвоем? Например, завтра у озера. Если сумеем повторить этот фокус, будет просто замечательно.

— Договорились. Представляешь, какой это будет сюрприз! Я с утра побегу в библиотеку, вдруг там есть подходящая литература. Уверена, у нас все получится!

Глава 19. Сон в летнюю ночь

* * *

«Сорви цветок! Сорви цветок!» — Гарри раз за разом мысленно обращался к Гермионе, пытаясь достучаться до нее. Он повторял эту фразу уже, наверное, в тысячный раз, меняя интонации, пытаясь мысленно кричать, стараясь то расслабиться, то, наоборот, сосредоточиться.

Сегодня после обеда они убежали от друзей, чтобы вдвоем попробовать общаться без слов. Как заявила великий знаток всей учебной литературы, подобное общение, образец которого они вдвоем продемонстрировали во время дуэли Гарри с Малфоем, относилось к ментальной магии. К глубокому сожалению Гермионы, практически все книги, посвященные этому вопросу, находились в запретной секции библиотеки. Ей удалось найти в общем доступе только один трактат, в котором давались всего лишь общие сведения об этом разделе магии, но никаких практических рекомендаций не было и в помине. И вот теперь друзья пытались освоить это искусство, действуя методом проб и ошибок. Первый результат был получен уже через пятнадцать минут после начала экспериментов — Гермионе вновь удалось послать Гарри сообщение. После этого они решили сменить роли, и теперь уже Гарри старался «докричаться» до Гермионы. Он уже целый час мысленно бросал подруге одну и ту же фразу, но результатов пока не было.

Внезапно мисс Грейнджер, сидящая на траве возле плакучей ивы, протянула руку и сорвала лютик, радостно посмотрев на Гарри.

— Да, получилось! — на лице Поттера засияла довольная улыбка. Он устало откинулся на землю, подставляя лицо жарким лучам июньского солнца. На лице его подруги появилось выражение восторга от их успеха. Пусть они чувствовали себя так, словно полсотни раз подряд бегом поднялись на Астрономическую башню, но результат того стоил, ведь ребята на практике доказали возможность общаться без слов друг с другом. Теперь нужно было хоть немного отдохнуть и поделиться радостной новостью с друзьями. Хотя через миг Гарри понял, что насчет отдохнуть он погорячился.

— И что же у вас получилось? — раздался приторно сладкий голос Дафны. — С утра о чем-то шептались между собой, после обеда вообще удрали в этот уединенный уголок и не слова друзьям! Мы с Невиллом обыскались вас, а когда нашли, вы даже не заметили нашего появления. То ли у вас было романтическое свидание, то ли вы вдвоем что-то задумали. Для вас же будет лучше сознаться самим.

Мисс Гринграсс старательно изобразила на своем лице самое грозное выражение, стараясь скрыть за ним свой интерес, а стоящий рядом Невилл мужественно хмурил брови, чтобы не рассмеяться при виде столь забавной картины. А когда он заметил, как покраснела Гермиона, услышав слова о свидании, сдержать улыбку стало почти невозможно. К счастью для мисс Грейнджер, Гарри в этот момент смотрел на Дафну и не заметил смущения подруги. Раз уж шансов отдохнуть перед разговором не было, Поттер решил, что их с Гермионой неугомонным друзьям не повредит немного помучиться от любопытства. Надо же получить компенсацию за упущенные радости жизни!

— Поскольку вы нарушили все очарование этого уединенного места, то мы вам ничего не скажем. И будем вечно хранить эту тайну, возможно, даже целых полчаса! — Гарри повернулся в Гермионе, надеясь вовлечь ее в игру, и заметил странное изменение цвета щек подруги. Но раздумывать над этим открытием ему не дали — струя воды из палочки Дафны заставила его с громким криком вскочить на ноги.

— И это только первое предупреждение, мистер Поттер. Хочу, кстати, заметить, что у Невилла превосходно получаются чары щекотки. Так что хорошенько подумайте, стоит ли вам хранить молчание или лучше признаетесь сразу, — голос Гринграсс приобрел отчетливый «прокурорский» оттенок. Поддерживая суровую инквизиторшу, Лонгботтом многообещающе погладил свою палочку.

— Только не это, мы сдаемся! — И Гарри принялся рассказывать о том, что произошло во время дуэли и как они с Гермионой постарались повторить этот опыт.

— И в итоге мы справились. Правда, Гермиона гораздо быстрее «докричалась» до меня, видимо, сказывается, что один раз у нее уже получалось подобное. Мы как раз хотели пойти к вам и рассказать обо всем, но раз вы сами нашлись, то так даже лучше.

Дафна и Невилл с удивлением смотрели на своих друзей, ведь все, что касалось менталистики, относилось к высшей магии и по определению было недоступно тринадцатилетним подросткам. Но прямо перед ними находились два живых опровержения этих утверждений. Невилл тут же озвучил идею, что не мешало бы и им с Дафной попытаться научиться подобному методу общения. Гарри и Гермиона довольно переглянулись, так как не сомневались, что, узнав об их экспериментах, друзья непременно захотят принять в них участие. Все расселись на траве и под руководством «профессора» Грейнджер, которая завела себе тетрадку для записи результатов их опытов и заранее составила план тренировки, принялись по очереди пытаться «общаться» друг с другом.

Вечером, идя на ужин, Гермиона размышляла над первыми результатами их попыток освоить менталистику. Лучше всех дела продвинулись у нее с Гарри — у них получалось передавать друг другу простое сообщение пусть не с первой, но с десятой попытки точно. Невилл представлял из себя прекрасный «приемник» — все остальные сумели «докричаться» до него. Вот только сам Невилл ни до кого не смог «достучаться». Дафна, в противоположность ему, оказалась «услышана» всеми друзьями, но сама она почувствовала одного Гарри, и то только пару раз. И все это после первой же тренировки! Трудолюбивая мисс Грейнджер глубоко страдала от того, что учебный год заканчивается и им придется расстаться на время каникул. Конечно, у ребят были планы на проведение совместного отдыха летом, но это не сможет заменить занятий в школе. А тут еще перед самым отъездом появилась замечательная возможность открыть для себя что-то новое. Ну почему хоть не месяцем раньше?!

Однако в отъезде из Хогвартса Гермиона нашла и кое-какие приятные стороны. Ведь на каникулах появится возможность поискать в книжном магазине что-нибудь по ментальной магии. Да и в библиотеках у Дафны и Невилла может найтись пара-тройка книг посвященных этому вопросу. Завзятой книгоманке Грейнджер очень хотелось перечитать все, что можно на эту тему, ведь возможно тогда ментальное общение будет получаться у них намного проще. А, кроме того, Гермиону беспокоила одна странность, возникшая после прочтения единственной имевшейся в ее распоряжении книги, и рейвенкловка надеялась разобраться с ней, ознакомившись с более серьезной литературой по данному вопросу. Странность заключалась в том, что в книге было ясно написано, что подобное общение возможно только между ближайшими родственниками, а чаще всего доступно только близнецам. Но ведь то, что они сегодня сделали, напрочь опровергало это утверждение. А мисс Грейнджер очень не любила странности, подозревая, что за ними стоит не что иное, как ее невежество. Она дала себе слово, что сама разберется с этим вопросом, а потом объяснит все друзьям.

* * *

Войдя в дом, расположенный по адресу Тисовая улица, 4, Гарри застыл на пороге гостиной, открыв рот от изумления. Столь эффектную реакцию вызвал у него вид кузена, развалившегося в кресле перед телевизором. Перед Поттером сидел не двенадцатилетний излишне полный мальчишка, а плотно сбитый «качок», которого хоть сейчас можно было отправлять на соревнование по боди-билдингу. Увидев Поттера, Дадли с радостным криком бросился приветствовать его, от души похлопывая при этом по плечам. Гарри, не ожидавший подобной реакции на свое появление, остался стоять столбом и жестоко поплатился за это — ему показалось, что он сейчас будет по колени вбит в пол.

Наконец горячие приветствия закончились, и кузен потащил юного волшебника в его комнату. Там Гарри и узнал причину столь бурной радости младшего Дурсля по поводу его приезда. На рождество Гарри послал кузену в подарок магически расширенную флягу с собственноручно сваренным, естественно, под чутким руководством Снейпа зельем, сгоняющим лишний вес. Гарри написал в письме, что его надо принимать каждое утро по три ложки на стакан. Вот только Дадли решил как можно раньше увидеть эффект от применения этого снадобья и пил его аж три раза в день. Результат не заставил себя ждать — весь жир, копившийся годами у младшего Дурсля сгорел, превратившись в мышцы. А уж его тренер по боксу сделал все, чтобы эти мышцы стали упругими. Гарри испытал немалое облегчение, узнав, что передозировка зелья не привела к тяжелым последствиям для здоровья кузена, но не забыл высказать Дадли все, что думал по этому поводу. Тот просто отмахнулся от выговора, но все же пообещал на будущее не проводить на себе столь смелые эксперименты.

Сам Дадли, благодаря столь внушительному изменению внешности, стал прекрасной рекламой нового средства для похудания среди учеников своей школы, у которых лишний вес был скорее нормой, чем исключением. В итоге к нему стали усиленно приставать с вопросами о столь эффективной методике похудания, на что у Дадли хватило ума отвечать, что во всем виноват новый препарат, к которому получил доступ его кузен, обучающийся на фармацевта. Результатом этих «откровений» Дурсля стала кипа заказов, которые тот пообещал выполнить за лето. Содрав с желающих улучшить свою фигуры приличную предоплату, Дадли обнаружил, что стал владельцем более чем тысячи фунтов и теперь ожидал от Гарри активнейшего участия в его новом бизнес-проекте.

Поттер испытывал некоторые сомнения в том, что реализация магических зелий в обычном мире является законным делом, но решительно поборол сомнения, вспомнив, что иначе репутации Дадли будет нанесен слишком большой урон. Портить лишь недавно наладившиеся более-менее нормальные отношения с родственниками ему абсолютно не хотелось. Компаньоны примерно подсчитали затраты на компоненты для зелья, вычли их из стоимости полученных Дадли денег и учли законные десять процентов для Петуньи. Результат получился впечатляющим — каждый из ребят получал примерно по шестьсот фунтов. Дадли немедленно раздулся от гордости и потребовал не позднее завтрашнего дня приступить к приготовлению зелья. Гарри не возражал, но сказал, что для начала нужно съездить в Лондон и закупить все необходимое. Его кузен тут же заявил, что столь важное дело нельзя пускать на самотек и вызвался проводить Поттера. На этом родственники и порешили.

На следующее утро Вернон отвез кузенов ко входу в Косой переулок. Договорившись о встрече на обратном пути, ребята дружно направились в магическую часть Лондона. Хорошо зная своего кузена, Гарри подозревал, что его пожелание сопровождать юного волшебника вызвано не столько заботой о нем, сколько любопытством. Но, как оказалось, Дадли считал не лишним обеспечить безопасность своего компаньона. Еще в машине он поинтересовался, не забыл ли Гарри взять с собой свою волшебную палочку, а получив утвердительный ответ, коварно спросил, где у Поттера спрятана запасная. Узнав, что Гарри не имеет столь необходимой, с точки зрения Дадли, вещи, Дурсль младший прочитал ему целую лекцию о безответственности отдельных личностей, не думающих о своей безопасности. После чего он потребовал от кузена сразу же по приезду в волшебную часть Лондона обзавестись дополнительной палочкой, дабы быть всегда готовым к проискам злобных конкурентов. Гарри заподозрил, что после длительного общения с Дадли эти самые конкуренты будут ему сниться по ночам вместе с фирменным снейповским «вероятным противником». Но, как оказалось, Дадли решил не ограничивать обороноспособность Гарри одними только волшебными средствами. Ввиду того, что Вернон, едва зашла речь о магии, включил на полную громкость радио, дабы не слышать столь неприятные его сердцу слова, Дадли потихоньку пообещал подарить кузену парочку кастетов, что бы тот мог компенсировать свои не очень внушительные кулаки безо всякого волшебства. Заодно Дадли показал простой способ увеличить силу удара с помощью горки монет и носового платка. Преимуществом этого метода было то, что улик от подобного мошенничества не оставалось — и деньги, и платок выглядели бы вполне естественно в кармане Поттера, и не могли вызвать неудобных вопросов.

Едва войдя в Косой переулок, младший Дурсль забыл все свои наставления о повышенной бдительности и принялся усиленно сканировать своим взглядом все попадающиеся ему на пути волшебные лавки. Гарри заподозрил, что после подобной экскурсии у Дадли в голове возникнет не один, а добрый десяток бизнес-планов, и поспешил затащить его в лавку мистера Олливандера, где намеривался-таки приобрести вторую палочку. Идея Дадли насчет «запаски» показалась Гарри разумной, и он только сожалел, что она не пришла ему в голову самому. Видимо, на воображение Дурсля положительно повлиял просмотр многочисленных боевиков, в которых у каждого крутого парня было по нескольку запасных «стволов». Но так или иначе, полезную идею стоило реализовать независимо от ее авторства.

— О, Гарри Поттер, остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов. Я слышал, эта палочка уже сумела совершить немало славных дел, и надеюсь совершит еще многое, — мистер Олливандер, как и в прошлый раз, появился словно из ниоткуда.

— Добрый день, мистер Олливандер, я как раз пришел к вам, чтобы пробрести еще одну, — Гарри постарался говорить как можно тише, так как эта лавка напоминала ему не магазин, а скорее, музей или библиотеку.

— О, неужели с вашей что-то случилось? — мистер Олливандер выглядел искренне расстроенным.

— Нет, нет, с ней все в порядке. Просто я хотел бы приобрести запасную, чтобы в случае чего не остаться без возможности колдовать.

Хозяин лавки с удивлением посмотрел на необычного клиента. Волшебники традиционно приобретали только одну палочку, и идея насчет покупки второй оказалась более чем оригинальной. Во всяком случае, на памяти мистера Олливандера подобного не происходило.

— Ну что же, это может быть интересным. Только давайте я вам сначала кое-что расскажу о палочках, думаю, это будет не лишним.

Как оказалось, волшебные палочки не только выбирают волшебника, но и в дальнейшем продолжают жить своей собственной жизнью. Чем больше маг практикуется со своей палочкой, тем послушнее она становится. Поэтому не следует забывать ежедневно выполнять не менее сотни заклинаний, чтобы палочка показывала все свои возможности. В этом месте рассказа Гарри недобрым словом помянул идиотов, запрещавших детям колдовать на каникулах. Оказывается, этот запрет не только способствовал потере навыков у юных волшебников, но и сводил на нет всю проделанную за год работу по «приручению» палочки. Неудивительно, что к выпуску из школы чистокровные волшебники, плевавшие на все запреты министерства, подходили гораздо лучше подготовленными, чем те, чьи родители жили в обычном мире. Хорошо хоть теперь этот идиотизм остался в прошлом. Да и мистеру Олливандеру не мешало бы сообщать о таком свойстве палочек при их покупке.

Кроме того, имелся ряд ограничений, связанных с использованием палочек в поединках. Если маг обезоруживал своего противника, то палочка неудачника считала своим хозяином победителя. Волшебники в этом случае не возвращали трофей, ибо он все равно не мог достойно служить бывшему хозяину, а становились счастливыми обладателями нескольких палочек. Причем, в случае поражения, к новому владельцу переходила не только та палочка, которой велся бой, но и все палочки, считавшие проигравшего мага своим хозяином. Видимо, отсюда и шел обычай не покупать больше одной палочки.

Поочередное использование нескольких палочек вызывало определенные трудности, так как магические субстанции, содержащиеся в них, могли конфликтовать друг с другом, но тем не менее, были случаи, когда палочки, наоборот, усиливали одна другую.

— Мистер Поттер, надеюсь, ваша палочка с вами? — хозяин лавки внезапно перешел от рассказа к делу.

— Разумеется, — Гарри достал свой проверенный временем инструмент.

— В таком случае возьмите ее в левую руку, а в правую берите те, что я вам буду давать. Думаю, мы почувствуем, если найдем подходящую пару для вашей первой палочки.

После этих слов начался процесс подбора, который успел вымотать Гарри еще в первый раз. Мистер Олливандер приносил одну палочку за другой, называл их характеристики и внимательно следил за попытками Гарри выполнить простейшее заклинание Люмос. Результаты его явно не устраивали, но фанатичный любитель своего ремесла не терял оптимизма. Наконец, в очередной раз произнеся заклинание, Гарри увидел не чуть теплящийся огонек, а яркую вспышку, ослепившую его. При этом ему показалось, что от одной его руки к другой потекло приятное тепло.

— Отлично, мы наконец нашли то, что вам нужно. Десять с половиной дюймов, красное дерево и шерсть единорога. Гм, мне следовало догадаться раньше — это ведь смесь палочек ваших родителей. И она прекрасно совместилась с той, что выбрала вас в первый раз. Что же, надеюсь мои творения сослужат вам верную службу. Мне не хотелось бы, чтобы вам пришлось расстаться с ними.

Расплатившись с мастером, Гарри вышел из магазина, растолкав Дадли, успевшего задремать в уголке. После столь утомительного времяпровождения у Гарри проснулся аппетит, и он повел кузена в кафе-мороженое мистера Фортескью. Сев за столик, Дадли отбросил свою сонливость и с достойной восхищения энергией принялся уплетать подаваемые лакомства. Глядя на это, Гарри подумал, что ему придется варить зелье не только для клиентов, но и для самого бизнесмена. Впрочем, лишнего времени это не займет, так что пусть кузен получает свой набор удовольствий от посещения волшебного мира. Гарри подозревал, что после посещения лавки магических ингредиентов, аппетит у Дадли восстановится не скоро.

* * *

В качестве лаборатории компаньоны использовали подвал дома Дурслей. Дадли самым строгим голосом потребовал от родителей даже не приближаться к этому «закладному камню» будущих миллионов великого бизнесмена и ежедневно следил, как Гарри запирает дверь туда заклинанием, после чего старательно навешивал на нее обычный замок. Само по себе приготовление нужного количества зелья было недолгим, но Гарри, обнаружив, что это прекрасная возможность поэкспериментировать с зельями, не получившимися у него в течение года, затягивал процесс. Через неделю он выдал Дадли первую партию готового продукта, не упоминая, что остальная его часть уже лежит в готовом виде в дальнем углу.

Тетя Петунья чуть не умерла от счастья, когда ребята преподнесли ей презент в размере ста пятидесяти фунтов, и явно видела в мечтах, как ее сын становится богатейшим бизнесменом в мире. Но для нее самой сюрпризы этого лета только начинались.

Одним прекрасным утром Гарри Поттер обнаружил возле своей кровати нежданного гостя. Юный волшебник успел забыть, что приглашал домового эльфа Добби, отпущенного на свободу благодаря его стараниям к себе в гости. Но странное создание не забыло своего благодетеля и теперь с самым восторженным видом взирало на сонного рейвенкловца.

— Гарри Поттер, сэр! Добби счастлив видеть вас! — домовик чуть не подпрыгивал от радости.

— И тебе привет, — Гарри с трудом сдержал зевок. — Только говори, пожалуйста, потише, а то разбудишь весь дом.

Добби старательно закивал, всем своим видом выражая желание как можно лучше выполнять все пожелания своего кумира. Гарри не мог без улыбки смотреть на его ужимки.

— Великий сэр Гарри Поттер не должен волноваться, — теперь домовик говорил чуть слышным шепотом. — Добби никогда не причинит Гарри Поттеру зла, так как Добби очень любит Гарри Поттера, сэра.

— Это замечательно, Добби, я тоже хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

— Гарри Поттер так великодушен. Добби, не задумываясь, отдаст свою жизнь за доброго Гарри Поттера.

— Хорошо, хорошо. Главное, чтобы ты не пытался меня спасать от очередных неприятностей, — пробурчал себе под нос волшебник, хорошо помнивший, чем закончились прошлые попытки домовика помочь ему. Гарри решил, что стоит сменить опасную тему, пока в голове у странного существа не появились новые идеи, как осчастливить своего кумира.

— Как тебе живется на свободе? — мальчику было и в самом деле интересно, как сумело устроить себе новую жизнь это забитое Малфоями создание.

— Добби счастлив, что больше не служит мистеру Малфою, но Добби очень хочется работать где-нибудь. Добби очень плохо от безделья, но он пока не сумел найти себе нового хозяина.

— Неужели никто из волшебников не хочет взять себе на службу еще одного эльфа? — в голосе Поттера ясно было слышно недоумение, так как он знал, что эльфов хватает далеко не на всех магов.

— Увы, но волшебники не берут на службу Добби, когда узнают, что он хочет получать зарплату. Волшебники считают неприличным платить эльфу деньги, а Добби не желает больше становиться рабом, он хочет оставаться свободным, — при этих словах уши домовика опустились вниз, и он принял самый несчастный вид.

Гарри внимательно осмотрел домовика. С тех пор, как он видел его в последний раз, вид Добби значительно улучшился. С лица эльфа исчезли следы побоев, грязную наволочку заменило некое подобие тоги, а на ногах у существа были одеты огромные носки — один красный, другой ярко-желтый. Картина получалась хоть и забавной, но вполне благополучной. Тут Поттеру пришла в голову одна замечательная идея. Он помнил, что тетя Петунья всю жизнь мечтала о должности социального работника в их городке, но постоянное наведение стерильной чистоты в доме не давало ей возможности занять столь соблазнительное место. Гарри подозревал, что основная привлекательность этой работы для тети заключалась в возможности собирать кучу сплетен прямо на рабочем месте. Тетушка всегда была неравнодушна к подробностям жизни соседей. И вот теперь появилась возможность осуществить ее голубую мечту.

— А сколько ты хотел бы получать в месяц? — осторожно спросил Гарри.

— Добби не надо много денег. Он хочет просто получать что-нибудь за свою работу. Доббби просил один галлеон в месяц, но ему не хотели платить.

Да уж, в обычном мире нанять прислугу за пять фунтов в месяц было бы не просто волшебством, а высшей магией. Поттер понял, что ему придется стать работодателем, дабы осуществились мечты домовика и тети Петуньи. В конце концов, надо быть в ответе за тех, кого ты освободил.

— Добби, хочешь, я возьму тебя к себе на работу и буду платить деньги? — Гарри постарался придать своему голосу всю душевность, которой на самом деле было не так уж и много. Все же опыт общения с этим эльфом подсказывал Поттеру, что без приключений это дело не обойдется.

Домовик недоверчиво уставился на Поттера. Его уши, до этого траурно опущенные вниз, поднялись и выдавали крайнюю степень возбуждения. Вся поза Добби выражала одну только мысль — неужели его кумир, великий Гарри Поттер, не шутит? Наконец домовик решился открыть рот.

— Если Гарри Поттер, сэр, возьмет Добби на работу, Добби будет очень сильно счастлив! Добби будет очень хорошо трудиться, чтобы Гарри Поттер был доволен! Гарри Поттер не пожалеет, что взял к себе Добби!

Восторги домовика могли продолжаться бесконечно, но тут дверь в комнату Гарри открылась, и внутрь вошел Дадли.

— Гарри, заканчивай спать, у нас сегодня много дел. Я договорился с миссис Джонсон, что мы с утра починим паркет в ее спальне, так что собирайся скорее, а то…

Что случится, если Гарри не поторопится, осталось неизвестным, так как в этот момент Дадли наконец-то увидел домовика. В следующий миг младший Дурсль занял устойчивое сидячее положение и широко раскрыл глаза, пытаясь понять увиденное. Наконец он собрался с силами.

— Что это?! — рука кузена Гарри явно указывала на эльфа, хотя и без этого жеста было ясно, что именно он имеет в виду.

— А это Добби, домовой эльф, — Гарри говорил как можно более небрежным тоном, получая огромное удовольствие от наблюдения за шокированным Дадли. — Я только что нанял его на службу, так что он теперь будет делать работу по дому. А то ведь знаешь, тетя Петунья очень устает.

Все попытки Дадли осмыслить ситуацию заканчивались полным крахом. То, что его кузен является волшебником, давно уже не смущало фаната бокса, ведь волшебство оказалось весьма прибыльным делом, а бизнес, как известно, превыше всего. Во время путешествия в магическую часть Лондона Гарри не акцентировал его внимание на то, что там обитают не только люди, и Дадли, замечая там странности, старался не обращать на них внимания, полагая, что в сказке все и должно быть по сказочному. Но увидеть у себя в доме волшебное существо — это было уже слишком для его душевного равновесия. Однако чуть осмыслив слова кузена, будущая звезда бокса сообразил, что тот просто-напросто нанял прислугу, хоть и не совсем обычную. Дадли давно замечал, что ученики в его школе, в чьих домах имелась хотя бы приходящая раз в неделю горничная, задирали свой нос гораздо выше простых смертных. Теперь у него найдется достойный ответ для этих гордецов — ведь упоминать о том, что прислуга не совсем обычная, вовсе не обязательно. Он твердо поднялся на ноги и решил сразу показать, кто хозяин в доме.

— Гарри, ты уже представил его маме? — Поттер отрицательно покачал головой. — Тогда, Добби, пойдем, я сделаю это.

Домовик вопросительно посмотрел на Гарри и, получив его утвердительный кивок, отправился вслед за младшим Дурслем на кухню. Не желая пропускать забавное зрелище, Гарри быстро одел брюки и бросился следом.

Тетя Петунья с честью выдержала новость, что теперь у нее в доме будет работать настоящий домовой эльф. Гарри посчитал, что основной причиной этому послужило то, что с момента подношения компаньонами презента дорогая тетушка никак не могла вернуться в реальность из мира грез, где ее Дадличек уже успел основать бизнес, затмивший своей мощью корпорацию BP.

Вопрос о том, где будет спать домовик, неожиданно вызвал у всех некоторое неудобство. Дело в том, что на вопрос Петуньи, где бы он хотел обитать, Добби тут же указал своей лапкой на знаменитый чулан под лестницей, объяснив, что из него очень сильно несет магией, а это весьма полезно для домовых эльфов. Все присутствующие догадались, откуда в этом месте взялось такое скопление магии, но говорить об этом вслух почему-то не хотелось. Тетя постаралась как можно быстрее увести разговор от столь скользкой темы, задав законный вопрос, что же, собственно, умеет делать домовик. Как оказалось, таланты Добби были практически безграничны. Для сна домовикам требовалось не более четырех часов. Все остальное время это маленькое существо с трудолюбием, не уступающим муравьиному, мыло, терло, стирало и выполняло любую другую работу, которую только могло придумать изобретательное воображение хозяев.

Тетя Петунья в первый же день убедилась в добросовестности и работоспособности Добби, придирчиво проверив уборку им ее любимой кухни и убедившись в отсутствии малейших изъянов. На следующий же день, оставив дом на попечение домовика, тетушка нанесла пару визитов нужным людям и договорилась о том, что с сентября выйдет наконец на работу своей мечты. Единственным облачком, омрачавшим картины светлого будущего, стала предполагаемая реакция Вернона на нового жильца их дома. Но тут очень помогло умение домовиков быть незаметными. В самом деле, если муж чего-то не знает, то и спит спокойнее, а о душевном равновесии мистера Дурсля его жена пеклась изо всех сил. Поэтому общим решением родственников Гарри было решено не сообщать Вернону некоторые новости.

В этом году Гарри с друзьями собрались посетить Париж в начале августа. Сопровождать их вызвались миссис Грейнджер и леди Гринграсс, справедливо полагавшие, что вдвоем вполне успешно справятся с четверкой детей. Однако реальность внесла некоторые коррективы в эти планы.

* * *

Утро двадцатого июля не предвещало для Гарри ничего необычного пока, возвращаясь с пробежки, он заметил стоящий у дома Дурслей шикарный купе BENTLEY Continental. Как помнил Поттер, именно на такой машине возила их в прошлом году на экскурсии леди Гринграсс. Благодаря нехитрым умозаключениям юный волшебник догадался, какой сюрприз ожидает его в гостиной и поспешил проверить свою гипотезу.

Как оказалось, Гарри не ошибся и, едва войдя в дом, увидел Викторию, нежданной встрече с которой он был очень рад. Впрочем, сегодня в гостиной Дурслей находилась не милая мать его подруги, а именно леди Гринграсс во всем блеске своей холодности. Она кое-что знала об отношении родственников к другу ее дочери и не собиралась вести себя с ними так же мило, как с родителями Гермионы или бабушкой Невилла. Гарри, прекрасно знавший правила игры, тут же направился к ней.

— Миледи, я счастлив видеть вас, прошу простить, что не смог вас встретить. Позвольте узнать, как поживаете вы и ваши прелестные дочери? — Гарри было несколько затруднительно выполнять все светские условности, будучи одетым в спортивный костюм, но истинный джентльмен он и в Африке джентльмен.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — как леди Гринграсс умудрялась произносить слова, сохраняя практически полностью неподвижное лицо, было загадкой для Поттера. — Я подумала, что вы с удовольствием составите сегодня компанию моим дочерям, собравшимся поехать вечером в Ковент-Гарден. Там дают «Сон в летнюю ночь», думаю, это будет забавно. И да, ваши родственники не возражают, чтобы вы взяли с собой все вещи, чтобы потом мы вместе поехали во Францию. Так что собирайтесь, я вас подожду.

Гарри обратил внимание, что сидящие в гостиной его дядя и тетя напоминали скорее не живых людей, а мраморные статуи. Холодный взгляд леди Гринграсс способен был обращать людей в лед не хуже, чем дыхание Снежной королевы. Было нетрудно догадаться, что для его внезапного отъезда из дома Дурслей имелись серьезные причины, которые он наверняка скоро узнает, поэтому Поттер не стал тратить время на бесплодные гадания о превратностях своей судьбы, а поскорее отправился в душ. Перед этим Гарри заскочил на секунду в свою комнату и, вызвав Добби, попросил его собрать все вещи в безразмерную сумку. Запасы «антижирового» зелья были давно переданы Дадли, подвал заперт до следующего года, так что уже через четверть часа Поттер был готов к отъезду.

Попрощавшись с родственниками, Гарри уселся в машину леди Гринграсс, вернее, теперь уже Виктории. Женщина ласково улыбнулась ему.

— Прости, Гарри, что так внезапно нарушила все твои планы, но обстоятельства требуют этого. Ты все узнаешь сегодня вечером.

— А мы действительно пойдем в театр? — Гарри до сегодняшнего дня посещал Ковент-Гарден всего однажды, в прошлом году, и был совсем не против повторить это еще раз.

— Пойдем и в Ковент-Гарден, и в парижскую Оперу. Кстати, Невилл и Гермиона уже у меня дома, они тоже пойдут вместе с нами.

Гарри, конечно, обрадовался предстоящей встрече с друзьями, но в душу начала закрадываться тревога. Ведь не просто же так их всех сорвали с каникул и в срочном порядке отправили повышать культурный уровень. Попытка хоть что-нибудь узнать у Виктории окончилась провалом. В ответ на любые вопросы женщина просто просила его дождаться вечера. Поттер решил, что жестокосердная леди решила провести эксперимент, выясняя, может ли человек умереть от любопытства.

Все же Виктория оказалась не настолько жестокой, чтобы допустить преждевременную кончину Гарри и, едва войдя в дом, позвала к себе эльфа, исполняющего обязанности дворецкого.

— Торни, вечером в малой гостиной будет ужин после театра. Подашь бордовый сервиз, свечи на столе — белые.

Леди Гринграсс чуть кивнула Гарри, и он в ответ благодарно улыбнулся. Все же Дафна не зря железной рукой вбивала в друзей правила этикета, и Поттер прекрасно понял намек хозяйки дома. Раз прием будет официальным, значит, на нем, скорее всего, появится министр Фадж, который и объяснит Гарри все сегодняшние странности. Судя по всему, именно он и попросил Викторию соблюдать тайну до поры до времени, так что она смогла удовлетворить его любопытство лишь таким способом.

Гарри совсем забыл, что с точки зрения леди Гринграсс поход в театр — это тоже светское мероприятие. Поэтому он даже не сделал попытки удрать, когда Виктория повела его вглубь дома, а потом было уже поздно. Он оказался в большой комнате, где на него тут же с самым зверским выражением лица набросился парикмахер, а за ним ждали своей очереди остальные «специалисты-экзекуторы». Единственным, что не позволило Поттеру впасть в тоску, было то, что он оказался не одиноким мучеником, а снова находился в компании своих друзей. Ребята приветствовали его радостными возгласами, но тесного общения до поры до времени не получилось — вырваться из рук фанатов красоты, нанятых леди Гринграсс было гораздо труднее, чем удрать от Филча.

Гермиона, внешностью которой в этот момент занимались сразу три специалиста, принялась мысленно жаловаться Гарри над муками, выпавшими на ее долю. Подобный «разговор» вышел весьма странным, так как она бросала ему каждое предложение до тех пор, пока не получала ответа и только потом переходила к следующему. А так как пока их возможности передать что-либо ограничивались фразой из пяти слов, то грамотно выразить свою мысль было непросто.

И все же подобное общение способствовало тому, что Гарри и Гермиона смогли отвлечься от окружающей их обстановки, и время до спектакля пролетело незаметно. Правда, новостей Поттер узнал немного, ибо основной смысл «речей» его подруги сводился к тому, что лучше бы им всем провести это время в библиотеке, а не заниматься всякой ерундой. Впрочем, посмотрев в зеркало на результаты этой «ерунды», Гермиона не смогла удержаться от довольной улыбки. Поттер усмехнулся про себя, представив, что у мисс Грейнджер могла промелькнуть крамольная мысль, что пару раз в год можно себе позволить столь бездарную трату времени.

Кроме четверки друзей и Виктории в театр направились Астория Гринграсс и мама Гермионы. Устроившись на заднем сиденье автомобиля, Гарри подумал, что с машиной явно поработал кто-то из волшебников. Уже кое-что понимая в магии, Поттер заподозрил, что к машине были применены чары расширения пространства — после того, как пятерка детей свободно расположилась на диване, там еще осталось достаточно места, чтобы разместить еще столько же. Но как выяснилось, на этом странности данного транспортного средства не закончились. Расстояние в сто двадцать миль, отделяющее их от Лондона, было преодолено буквально за двадцать минут. Какого бы мнения не был Гарри о водительских талантах матери Дафны, он сильно заподозрил, что без волшебства здесь не обошлось. Леди Гринграсс на его вопрос жизнерадостно ответила, что благодаря ее связям на автомобиль были установлены те же чары, что и на машины министерства магии. После этого бентли стал не только вместительнее и безопаснее, но и получил возможность аппарировать и становиться невидимым. Кроме того, чары отвлечения внимания позволяли свободно парковать его в центре Лондона, не тратя кучу денег на оплату парковки и не опасаясь угонщиков или вандалов.

Как и предполагал проницательный мистер Поттер, в их ложе оказался еще один зритель, и, конечно, чисто случайно это был министр магии Корнелиус Фадж. Мистер Фадж показал себя истинным театралом, внимательно следя за всем происходящим на сцене и развлекая дам болтовней в антракте. Вот только несмотря на все его актерские способности, чувствовалось, что он чем-то сильно обеспокоен. Гарри понимал, что во время спектакля бесполезно пытаться выяснить у него причины происходящего и чувствовал, как неумолимо приближается его смерть по причине неудовлетворенного любопытства. И не только его, так как оказалось что и остальным детям никто ничего не объяснял. Разговоры леди Гринграсс с родителями Гермионы и бабушкой Невилла прошли за закрытыми дверями и узнать, что же заставило взрослых внезапно поменять планы на лето, пока не получалось. Все это несколько портило впечатление от прекрасного спектакля, и поэтому Гарри испытал облегчение, когда он наконец закончился. Почему-то Поттер совсем не удивился, когда вслед за их автомобилем к дому леди Гринграсс подъехал росл-ройс министра.

* * *

Все присутствующие за столом старательно изображали светскую непринужденность, но получалось это только у хозяйки дома. Все остальные явно горели желанием поскорее покончить с легким ужином и приступить наконец к делу. Казалось, каждая секунда растягивалась в десять раз, но вот это мучение окончилось, и эльфы подали кофе.

— Мистер Поттер, я думаю, вы уже поняли, что сегодняшний ваш приезд сюда вызван достаточно важными причинами, — мистер Фадж отбросил всю свою беззаботность и выглядел сейчас постаревшим на несколько лет.

— Разумеется, сэр. И если честно, мне это очень интересно, — в этот момент Гарри говорил не только от себя, но и от имени всех друзей.

— Как это не грустно говорить, но прошлой ночью из Азкабана сбежал Сириус Блэк.

Тут мистер Фадж вынужден был прерваться, так как Дафна, Астория и Невилл не смогли удержать удивленных возгласов. Гарри и Гермиона, выросшие в обычном мире, конечно, уже знали, что Азкабан — это тюрьма для волшебников, но не вполне понимали причины настолько сильной реакции друзей. Увидев их слегка недоумевающие лица, леди Гринграсс поспешила просветить детей.

— Дело в том, что это первый случай побега за всю долгую историю этой тюрьмы. И даже страшно представить, какой магией владеет этот человек, сделавший невозможное, — она посмотрела на Поттера с непонятной грустью.

— Я, конечно, понимаю, что это явно неординарное событие, — Гарри слегка нахмурился, — но мне совершенно непонятно, какое это имеет отношение к нам.

— Видите ли, мистер Поттер, — казалось, министр с трудом выдавливает из себя слова. — У нас есть веские основания полагать, что Сириус Блэк сбежал из тюрьмы не просто так, а с вполне определенной целью. И эта цель — убить вас. Именно поэтому мы срочно забрали вас от родственников и хотим, чтобы до конца месяца вы побыли во Франции. А первого августа в Хогвартсе открывается летний лагерь для детей волшебников, в котором они будут подтягивать свое общее образование хотя бы до уровня начальной школы обычного мира. Думаю, вам тоже не повредит провести это время в стенах школы, ведь защита Хогвартса очень надежна. Ну а поскольку этот маньяк охотится на вас, то и ваши друзья также могут оказаться в опасности. От Блэка всего можно ожидать, поэтому на всякий случай мы решили, что и им будет безопаснее составить вам компанию. Завтра утром за вами приедет министерская машина и отвезет всех в аэропорт.

Для Поттера кое-что начало проясняться. Маньяк, сбежавший из тюрьмы и убивающий национального героя, легко мог поставить большой и жирный крест на карьере мистера Фаджа. Видимо, и сам факт побега уже основательно подпортил ему настроение, поэтому министр решил перестраховаться и не допустить еще худшего сценария. Но у юного героя появилось теперь множество новых вопросов.

— Мистер Фадж, я читал в старых газетах, что Сириус Блэк был посажен в Азкабан за беспричинное массовое убийство. Но до этого он был дружен с моими родителями и мне непонятно, почему он вознамерился расправиться со мной?

— Мистер Поттер, вы уже должны понимать, что в газетах пишут не все. Массовое убийство не было первым преступлением Блэка. Он действительно был очень дружен с вашим отцом и даже является вашим крестным. Вот только именно этот человек двенадцать лет назад был гарантом чар доверия, наложенных на ваш дом, и именно он предал вашу семью, раскрыв тайну Сами-Знаете-Кому.

Гарри показалось, что в комнате стало как-то темнее. Он, конечно, понимал, что человек, которого он видел на фотографиях рядом со своими родителями, является опасным преступником, но узнать, что именно из-за этого подлеца погибли отец и мама было совсем тяжело. Неужели его родители не видели, кем был их лучший друг, который теперь решил закончить свое дело. Ну что же, если этот гад будет искать с ним встречи, то у Гарри Поттера найдется, чем ответить предателю. Тут он почувствовал, что его руку сжала чья-то ладонь. Гарри посмотрел направо и встретился глазами с Гермионой. Та как бы говорила этим взглядом «Успокойся, ведь мы вместе с тобой». На душе действительно стало легче.

— Мистер Поттер, — продолжил министр, когда увидел, что Гарри немного пришел в себя, — я рассказал вам все это, надеясь на ваше благоразумие. Мне бы совсем не хотелось, чтобы вы воспылали жаждой мести и сами стали бы искать встречи с этим сумасшедшим. Вы должны понимать, что этот человек сильнее вас. Пока сильнее.

— Как я понимаю, сэр, у вас нет надежды поймать его в ближайшее время? — Гарри постарался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.

— Мы сделаем все возможное, но боюсь, что поймать его будет непросто. Если он сумел сбежать из Азкабана, то, скорее всего, сумеет и избежать наших ловушек.

— Что ж, сэр, я не буду специально искать его, но боюсь, что наша встреча все равно состоится. И, спасибо за предупреждение, я буду старательно готовиться к ней.

Глава 20. Грим

* * *

Гермиона проснулась от резкой трели телефонного звонка. Включив ночник и посмотрев на часы, она с неудовольствием подумала, что только очень важная причина может оправдать абонента, будящего семью Грейнджеров в пять часов утра. Внизу кто-то из родителей снял, наконец, трубку, и в доме наступила тишина, но юная волшебница не спешила засыпать во второй раз за ночь, так как предполагала, что ночной звонок может серьезно поменять ее планы на сегодняшний день. Мисс Грейнджер рассчитывала с утра вместе с родителями поехать в Лондон, чтобы навестить книжный магазин Флориш и Блоттс, давно уже ставший для нее местом постоянного паломничества. Она, конечно, могла заказывать нужные книги с помощью сов, но ей нравилось бродить среди книжных полок, брать в руки то один, то другой том, быстро просматривать их, надеясь, что взгляд зацепится за что-то интересное и она решится остановить свой выбор именно на этой книге. Дать все это доставка книг по каталогу, конечно, не могла.

Словно откликаясь на ее мысли, на лестнице раздались легкие шаги ее матери и, не дожидаясь стука в дверь, Гермиона решила ускорить приход новостей.

— Мама, я не сплю, заходи.

— Доброе утро, милая, — судя по встревоженному взгляду Джейн Грейнджер, добрым это утро можно было назвать только с очень большой натяжкой. — Хорошо, что ты проснулась, собирайся поскорее, через полчаса за нами заедет леди Гринграсс и отвезет нас к себе, а завтра все вместе мы поедем во Францию.

— Что случилось? Ведь мы должны были поехать только в августе, — Гермиону, мягко говоря, удивило столь резкое изменение их планов, да еще и посреди ночи.

— Пока ничего не случилось, но может случиться, если ты не поторопишься. Чуть позже ты все узнаешь, — миссис Грейнджер решительно закрыла дверь, пресекая этим всякую возможность для дочери задавать вопросы.

Теперь у Гермионы к удивлению добавилось еще и волнение, ведь было совершенно очевидно, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Тем не менее, мисс Грейнджер поняла, что ей не стоит зря терять время, и быстрым шагом направилась в ванную. Утренние процедуры никогда не занимали у нее много времени, и уже через двадцать минут Гермиона собирала вещи в свою безразмерную сумку. Тут она вспомнила, что мама тоже едет с ней, и поспешила в комнату родителей, чтобы упаковать туда же и ее багаж. Выйдя из своей комнаты, она уловила запах кофе и поняла, что, пока дамы пытаются совершить великий подвиг, собравшись для поездки в другую страну меньше чем за полчаса, папа решил обеспечить им бодрость на ближайшее время. Она заскочила на кухню, пожелала отцу доброго утра и понеслась к маме на помощь.

Когда через несколько минут раздался звонок в дверь, они, конечно, еще не успели собраться до конца и, пока мистер Грейнджер встречал гостью, поспешно закидывали в сумку все необходимое, рассчитывая навести в ней должный порядок как-нибудь позже. Наконец женская часть семьи Грейнджеров прошла в гостиную и ожидаемо встретила там Викторию Гринграсс.

— Доброе утро Джейн, Гермиона. Я даже не ожидала, что вы сумеете так быстро собраться, — на губах леди Гринграсс сияла радостная улыбка, но Гермиона знала, что Виктория прекрасно владеет своим лицом, и за этой улыбкой может скрываться все что угодно.

— Доброе утро. Мы старались изо всех сил и готовы ехать, — миссис Грейнджер не удалось изобразить спокойствие столь же убедительно, как бывшей старосте Слизерина.

Мать и дочь быстро попрощались с отцом и вышли из дома. Уже садясь в машину леди Гринграсс, Гермиона заметила стоящий неподалеку серый форд с затемненными стеклами. Она обратила внимание, что Виктория, прежде чем сесть за руль, удовлетворенно кивнула, скользнув взглядом по этой машине.

К огромному удивлению миссис Грейнджер, дорога до дома Гринграссов заняла всего несколько минут. Женщина помнила, как долго в прошлый раз она добиралась до него, и задала вполне логичный вопрос, каким образом Виктории удается так быстро ездить.

— С помощью волшебства, конечно. Я стараюсь пореже им пользоваться, чтобы не привлекать лишнего внимания, но иногда это просто необходимо.

Джейн Грейнджер — хоть ее дочь и была волшебницей — все еще не могла привыкнуть к чудесам магического мира. Гермиона как можно чаще колдовала дома, чтобы мама привыкла к волшебству, но встретив очередное проявление магии, миссис Грейнджер продолжала испытывать удивление. Рейвенкловка подумала, что не сделай в свое время Гарри Поттер все возможное, чтобы они, не дожидаясь совершеннолетия, могли колдовать на каникулах, то ее матери было бы еще труднее привыкать к чудесам.

Рассказывая родителям о своей жизни в школе, о своих друзьях, чаще всего Гермиона упоминала имя Гарри. Да, и Дафна и Невилл были ей дороги не меньше, но почему-то всегда на первом месте для нее был именно он. Гарри олицетворял для Гермионы мужество, благородство, любознательность, верность — все те качества, которые она ценила в людях. С детства читая книги, она хотела найти на их страницах идеального героя, отвечающего ее строгим требованиям, и вот повстречала его в жизни. С тех пор, как они впервые повстречались на платформе 9 и ¾, в ее жизни появились всё то, о чем она грезила, сидя по вечерам над очередным романом. Захватывающие приключения, настоящие опасности, коварные враги, а самое главное — друзья. И в глубине души Гермиона надеялась, что пусть не сейчас, а немного позже, но у нее исполнится еще одна мечта детства.

Выходя из машины, Гермиона уже не удивилась, увидев неподалеку от дома леди Гринграсс еще одну затемненную машину, но долго любоваться окрестными видами ей не пришлось. Едва войдя в дом, мисс Грейнджер оказалась заключена в объятия Дафны, явно соскучившейся по подруге. Но, увы, спокойно посидеть и заняться обменом новостями девочкам не пришлось, так как леди Гринграсс заявила, что ее срочно ждут дела и она вынуждена оставить гостей на попечение своих дочерей. Дафна проводила миссис и мисс Грейнджер в малую гостиную, где их встретил Невилл, добравшийся в дом Гринграссов с помощью каминной сети, и сестра Дафны, Астория, которая в этот момент старательно выпытывала у Лонгботтома все подробности их прошлогодних приключений.

— Сейчас у нас будет легкий завтрак, а потом займемся подготовкой к вечеру, — на лице Дафны было явно написано удовольствие от предстоящих процедур.

— А что будет вечером? — Гермиона начала подозревать недоброе, так как уже знала, чем оборачиваются для нее лично развлечения мисс Гринграсс. Обычно это означало, что вместо того, чтобы окопаться в библиотеке, как королевские саперы под Соммой, ей приходилось тратить несколько часов на приведение своего внешнего вида в состояние, хоть мало-мальски отвечающее сверхстрогим требованиям прелестных представительниц семьи Гринграсс. И что самое обидное, Виктория и Дафна всегда находили самую горячую поддержку своих злобных планов у матери Гермионы, которая почему-то отказывалась принимать в этом вопросе сторону своей любимой дочери.

— Мама вам не сказала? — Дафна удивленно пожала плечами. — Сегодня мы идем в театр, так что времени, чтобы собраться, совсем мало. Через четверть часа прибудут специалисты из салона красоты, и мы начнем готовиться, а потом приедет Гарри и присоединится к нам.

Ну что же, хоть одна приятная новость: уже очень скоро они увидят своего друга. Гермиона не сомневалась, что будь у леди Гринграсс такая возможность, она заманила бы ее в свой дом минимум за неделю до посещения царства Мельпомены и все это время уделила бы совершенствованию Гермиониной внешности. Хотя сама себе юная волшебница могла по секрету сказать, что ей весьма приятно, что Гарри увидит ее лишний раз в «парадном» облике.

За всеми этими хлопотами мисс Грейнджер почти забыла свои волнения по поводу сегодняшних событий, пока, наконец, не увидела мистера Фаджа. Рейвенкловка даже заподозрила, что леди Гринграсс так старательно насела на нее и на ее друзей, чтобы у них не было времени задавать неудобные вопросы. Но теперь Гермиона забыла и о спектакле, и о том, как она выглядит, и внимательно следила за всеми словами министра, стараясь не упустить даже малейшего изменения выражения его лица. Что-то подсказывало ей, что это будет не лишним. К ее немалому облегчению, они наконец-то вернулись в дом леди Гринграсс.

Пока она слушала рассказ министра о побеге Блэка, ей показалось, что мистер Фадж чего-то не договаривает. Но тут он рассказал, что этот преступник был одним из виновников гибели родителей Гарри, и Гермионе стало не до того, чтобы думать о недомолвках Фаджа. Она прочитала огромную боль во взгляде Гарри и поняла, что обязана поддержать его. Не задумываясь, она сжала его руку в своей и всей душой пожелала, чтобы ему было не так больно. Судя по взгляду, которым ответил ей Гарри, ему действительно стало легче от ее поддержки.

Когда Гарри смог спокойно ответить на просьбы министра, Гермиона поняла, что с ним все будет хорошо. Теперь она решила проверить свои подозрения относительно мистера Фаджа.

— Скажите, сэр, а как получилось, что Блэк не сбежал из Азкабана раньше? Странно, что он ждал целых двенадцать лет, чтобы наконец до конца разобраться с Гарри, — Гермиона догадывалась, что было какое-то событие, подтолкнувшее этого темного мага к побегу, и, судя по всему, Фадж имел определенные соображения на эту тему.

Министр неуверенно обвел глазами детей, чуть дольше задержался взглядом на миссис Грейнджер и, наконец, вопросительно посмотрел на леди Грингасс, словно бы спрашивая ее совета.

— Корнелиус, я думаю, вам лучше рассказать все самому, ведь так или иначе эта информация все равно выплывет, — Виктория ободряюще качнула головой.

— Ну что же, боюсь, что это я в некотором роде подтолкнул его к побегу, — министр явно чувствовал себя неуютно, произнося эти слова. — Несколько дней назад я инспектировал Азкабан и разговаривал с Блэком. Обычно заключенные быстро сходят с ума в этом страшном замке, но Блэк выглядел вполне нормальным и даже попросил у меня газету, которая была у меня, чтобы, как он выразился «поразвлекаться, решая кроссворды». К сожалению, я выполнил его просьбу, а через два дня охрана обнаружила пустую камеру. И мне сообщили, что после моего ухода Блэк разглядывал передовицу и повторял: «Он в Хогвартсе». Видимо, все же потеряв связь с реальностью, он забыл, что мистер Поттер уже учится в школе, а в этом номере «Пророка» была статья о василиске и о связанных с ним событиях.

Гермиона видела, что министру крайне неудобно признавать свою возможную ошибку, и хоть она и не осуждала его, но подумала, что лучше бы мистер Фадж воздержался от снабжения преступников свежей прессой. А вот ее маму заинтересовало в словах министра совсем другое.

— Скажите, а почему в вашей тюрьме люди так быстро сходят с ума? Я, конечно, понимаю, что заключение не всегда способствует душевному равновесию, но все же в обычных тюрьмах люди сидят годами и крайне редко расстаются с рассудком.

Министр опять попросил взглядом помощи у леди Гринграсс, видимо, полагая, что она лучше сможет объяснить эту особенность волшебного мира людям, выросшим в другой среде.

— Джейн, все дело в том, что Азкабан охраняют не люди, а дементоры. Это магические существа, которые питаются светлыми чувствами людей. Преступники, заключенные в тюрьме, остаются в итоге один на один с самыми мрачными воспоминаниями своей жизни и каждый день переживают все темное, что случалось с ними. Это действительно очень страшное наказание, и хуже него может быть только одного — «поцелуй» дементора. Когда в волшебном мире казнят преступника, дементор выпивает его душу, и от человека остается только пустая оболочка.

От слов леди Гринграсс всех в комнате пробрал озноб. Гермиона уже знала, что магический мир это не то место, где царят доброта и нежность, но ее все равно поразила подобная суровость закона. Она дала себе слово найти в библиотеке побольше информации об этих страшных существах.

— Но откуда в наше время подобная жестокость? — Джейн Грейнджер была потрясена не меньше своей дочери. — Разве можно обрекать людей на подобные пытки?

— Увы, в магическом мире сохранилось слишком много пережитков старины, — Виктория произносила эти слова с отчетливой грустью. — Просто большой мир слишком быстро меняется в последнее время, и волшебники не успевают за ним. Но и те, кто живет в обычном мире, часто забывают, что идеи гуманизма совсем недавно одержали победу в умах людей. Как вы помните, мой муж был моряком, и он рассказывал, что еще полвека назад на флоте существовали телесные наказания, а сегодня никому и в голову не придет выпороть матроса. Вспомните Джейн Эйр, какие методы воспитания процветали в ее школе, а мораль сегодняшних волшебников гораздо ближе к тому времени, чем к современности. Мы надеемся, — тут она показала взглядом на министра, явно говоря этим, что и мистер Фадж разделяет ее взгляды, — что волшебный мир и в этом отношении сможет догнать обычный. Но это произойдет не завтра и не через год, а намного позже. Люди очень тяжело привыкают к новшествам.

Гермиона подумала, что если раньше она воспринимала отношения Гарри с министром в основном с позиций взаимовыгодного сотрудничества, то теперь у нее появилось желание стать искренней сторонницей мистера Фаджа. Все ее существо выступало против того, чтобы оставлять людей жить в этом средневековье. Тем более, что среди этих людей были и ее друзья.

* * *

Дни, проведенные во Франции, оказались для Гарри сверх меры насыщенными новыми впечатлениями. Он впервые оказался за пределами своей Родины и с жадностью впитывал в себя ощущения незнакомой страны, во многом отличающейся от привычной ему Англии. Первые пять дней их компания не покидала Парижа, бродя по улочкам квартала Маре, поднимаясь на Монмартр и катаясь на кораблике по Сене. Конечно, они посетили Лувр и Дом Инвалидов, побывали на верхушке Эйфелевой башни и спустились в знаменитые катакомбы Парижа. Как и обещала леди Гринграсс, они сходили на парижскую Оперу, потратив на этот раз всего полдня на подготовку к походу в театр, и для разнообразия впечатлений, побывали в кабаре Мулен-Руж, где Гарри и Невилл, не привычные к подобным зрелищам, изрядно покраснели, вызвав этим веселое хихиканье своих подруг.

Неожиданно одним из самых интересных мест во Франции для юных волшебников оказался замок Шенонсо, в котором долгие годы жила Диана де Пуатье. Леди Гринграсс, настоявшая на этой поездке, провела замечательную экскурсию по замку и парку, рассказав захватывающую историю об этой волшебнице, которая была любовницей двух королей Франции и до поздних лет сохранила свою потрясающую красоту.

Как объяснила Виктория, Диана была великолепным мастером зелий, и именно ей принадлежит авторство большинства любовных и косметический снадобий, использующихся волшебницами по сей день. Рецепт знаменитой Аморенции был создан ей для того, чтобы завоевать благосклонность сначала отца — Франциска Первого, а потом и его сына. Зелье оказалось эффективным, и до самой смерти Генриха Второго именно мадам де Пуатье была первой дамой Франции, заставляя законную жену Генриха — Екатерину Медичи мучиться от бессильной зависти. Для того чтобы простые люди не догадались о магической подоплеке «вечной» юности королевской фаворитки, она каждый день принимала ванну из молока ослиц, пустив слух, что подобная процедура способствует сохранению красоты. Ну а для тех, кто продолжал сомневаться, всегда имелись веские аргументы в руках королевского палача.

Во всей этой истории детей заинтересовал один интересный момент.

— Виктория, насколько я помню, вы говорили, что семья Гринграссов единственная в Англии, принадлежащая к аристократии обоих миров, — Гермиона всегда обращала огромное внимание на детали рассказов матери своей подруги. — А как много подобных семей было во Франции?

— Во Франции практически все волшебники относились к дворянству. Сила магии давала им возможность родниться с самыми аристократическими семьями королевства, и они этим активно пользовались. Во времена Великой Революции это сыграло с французскими магами дурную шутку, но, тем не менее, и по сей день у многих учеников Шармбатона встречаются фамилии, хорошо известные в истории этой страны. В отличие от Англии, волшебники в других странах никогда так сильно не замыкались в своем мирке.

Гарри стало интересно, как же тогда живут французские маги в своей среде, и он попросил леди Гринграсс сводить их в местный аналог Косой Аллеи. Остальные ребята горячо поддержали идею Поттера, так как рассчитывали на массу новых впечатлений. На следующий день вся компания направилась в Латинский квартал, где возле Люксембургского сада и находилась закрытая от обычного мира Улица Бабочек.

К удивлению детей, здесь они не встретили магов в древних мантиях и дам в средневековых нарядах. По внешнему виду оказалось невозможным отличить местного волшебника от обычного француза. Гарри даже подумал, что они могли бы и не скрывать эту улицу от простых людей, так как случайный прохожий и не заметил бы разницы между толпой на ней и толпой на бульваре Сен-Мишель. Виктория провела их по некоторым магазинчикам, и дети с удивлением узнали, что в отличие от своих британских коллег, французские маги и писать предпочитают не перьями на пергаментах, а авторучками на бумаге. Поттер удивился, узнав, что гениальная идея насчет авторучек, уже успевших благодаря ему прижиться в Хогвартсе, была давно реализована за Каналом.

Кроме того, леди Гринграсс поведала, что все дети французских волшебников в обязательном порядке до того, как поступят в Шармбатон, посещают обычные школы. То, что было нововведением в Англии, давным-давно стало нормой на континенте. Однако рассказы Виктории вызвали вопросы у всезнающей мисс Грейнджер.

— Тогда почему же Хогвартс считается лучшей школой магии в Европе? — Гермиона недоуменно нахмурила брови.

— Потому что в Дурмстанге и Шармбатоне изучают не только магию, но и предметы из программы обычных школ, поэтому, собственно, на магические дисциплины времени остается меньше, — Виктория чуть улыбнулась. — Зато потом выпускники этих школ могут продолжить учебу в обычных университетах. Впрочем, и в Сорбоне, и в Гейдельберге есть закрытые от глаз простых людей факультеты магии, где можно продолжить обучение волшебству, и их выпускники подготовлены гораздо лучше, чем те, кто закончил только Хогвартс.

— Но… почему же… нам не говорят этого? — лицо мисс Грейнджер выражало полное недоумение. — Если бы я знала это до поступления в Хогвартс, то упросила бы родителей отпустить меня в Шармбатон!

— Поэтому и не говорят. Увы, сейчас магическое образование у нас в стране переживает не лучшие времена. Вы же знаете, что министр делает все, что может, но вот может он пока не так много, — леди Гринграсс явно не доставляли удовольствие эти слова, но она не желала лгать друзьям своей дочери.

Внезапно на щеках Гермионы вспыхнул румянец. Она виновато посмотрела на своих друзей.

— Простите меня, я не подумала, что если бы поехала в Шамбатон, то никогда не встретилась бы с нами, — мисс Грейнджер выглядела очень смущенной.

— Герми, нам и в голову не пришло обижаться на тебя, — ответила за всех Дафна. — Мы понимаем, что ты просто возмущалась тем, что тебя обманули при поступлении в школу.

— И обманули не только в этом, — в голосе Виктории слышалась грусть. — И в Дурмстанге, и в Шармбатоне никто не делит детей на чистокровных и маглорожденных. Тот-Кого-Не-Называют не мог появиться нигде, кроме Англии.

* * *

Десять дней во Франции пролетели слишком быстро, и вот уже Гарри с Невиллом оказались в Хогвартсе. В этом августе школа была заполнена учениками, прибывшими на летние курсы по подготовке к экзаменам за начальную школу. Гермиона отправилась с родителями к родственникам в Испанию, а Дафна с Асторией — в Италию, так что им не было нужды прятаться от Сириуса Блэка за стенами школы. Из учеников, выросших в обычном мире, единственным, кто оказался этим летом в школе, был Гарри Поттер. Теперь он целыми днями помогал рейвенкловцам, не посещавшим в свое время начальную школу, решать задачки по математике и естествознанию.

Обучение школьников в летнем лагере проходило не по факультетам и курсам, а по группам, разбитым по уровню подготовки. Вели занятия те же преподаватели, что с сентября месяца должны были приступить к работе в новой школе в Хогсмите. Министру удалось найти на эти должности волшебников, живущих в обычном мире и умудрившихся получить в нем педагогическое образование. Невилл, благодаря стараниям подруг, находился в группе наиболее подготовленных учеников, которые должны были к сентябрю полностью сдать экзамены. Лучше оказались подготовлены всего четверо волшебников, не посещавших до того школу, и тем не менее умудрившимся сдать экзамены экстерном. К немалому удивлению Гарри, среди этой четверки оказались Малфой и Забини.

Хотя помощь другим школьникам и занимала несколько часов в день, но большую часть своего времени Гарри уделял занятиям по ментальной магии. Хотя их пребывание во Франции и было перенасыщено событиями, друзья выкроили один вечер, чтобы узнать, что же удалось выяснить Гермионе по этому вопросу. И тут подруга огорошила их весьма неожиданными новостями. Как оказалось, ментальное общение до сих пор, за единственным исключением, наблюдалось только между ближайшими родственниками — во всяком случае, это следовало из всех книг, изученных дотошной рейвенкловкой. Соответственно разработанной методики обучения этому искусству в природе не существовало. Возможно, что в библиотеках каких-нибудь древних родов и хранились манускрипты, посвященные этому вопросу, но добраться до них реальных шансов не было. Тем не менее, мисс Грейнджер обнаружила, что, по общему мнению, подготовка к такому общению должна быть похожа на подготовку к легилименции и окклюменции.

— К чему? — Гарри очень хотелось, чтобы его подруга перешла, наконец, на нормальный английский язык.

— Иначе говоря, — фирменный заумный вид Гермионы вызвал тяжелый вздох у всех друзей, — к чтению мыслей и защите от этого.

— Так волшебники еще и мысли читать могут? Но почему я об этом ничего не знаю? — Гарри этот вопрос весьма заинтересовал.

— Потому что надо чаще ходить в библиотеку! — мисс Грейнджер приняла самый грозный вид. — Тогда и узнал бы хоть что-то про ментальную магию!

— Все, все, признаем, ты гений, — Дафна поспешила успокоить разошедшуюся подругу. — Я думаю, тебе стоит показать, что ты нашла по этому вопросу.

— Вот, — Гермиона с гордым видом достала из своей сумки исписанные аккуратным почерком листки бумаги, — я приготовила каждому из вас описание упражнений, которые надо делать ежедневно. Думаю, что к сентябрю это принесет результаты, и общение пойдет легче.

— Отлично, но что ты думаешь на тему того, что такие вещи считаются возможным только среди родственников? Ведь мы-то все ими точно не являемся, — Невилл старался узнать, что еще интересного надумала их подруга.

— Ну, я, конечно, не уверена, но кое-какие мысли у меня есть, — как всегда, когда дело касалось не точного знания, а предположений, мисс Грейнджер сразу теряла большую часть своей обычной уверенности.

— Рассказывай, нам ведь очень интересно, — Дафна знала эту слабость Гермионы и старалась помочь ей набраться решимости.

— В общем, я думаю это результат того ритуала, который мы провели прошлой весной. Видимо, магия дала нам то, что обычно дает только кровь, — Гермиона неуверенно замерла, ожидая реакции друзей.

— Мы одной крови… что же, в этом есть смысл. Получается, мы стали близки друг другу, словно родственники. Лично я совсем не против, всегда мечтал иметь кучу братьев и сестер, — Гарри задумчиво посмотрел на ребят, вспоминая видение в зеркале Еиналеж. Пусть это было и не все, о чем он мечтал, но очень многое. — Но ты сказала, что кроме нас существовало еще одно исключение.

— Ну, это, скорее, не факты, а легенда… — Гермиона слегка покраснела, но под вопросительными взглядами друзей собралась и продолжила. — В общем, считается, что ментальное общение было доступно Основателям Хогвартса, — быстро закончила она.

— Ничего себе, представить себя ровней этим великим волшебникам…

— Невилл, я же сказала, что это только легенда, — нетерпеливо прервала друга любительница истории.

— Поэтому, если она не соответствует истине, мы даже превзошли их, — слегка насмешливо закончила Дафна.

* * *

День рождения Гарри и Невилла их компания справила еще в Париже, с утра отправившись в Диснейленд. Гарри только сожалел, что там нельзя было полетать на метлах — это было бы приятным дополнением к и без того занятным аттракционам. Какого же было удивление Поттера, когда первого августа в гостиной Рейвенкло появился Добби с огромным тортом от его тети. Гарри заподозрил, что у Дурслей случилось что-то необычное, так как размеры десерта позволили поделиться им со всем факультетом.

Как оказалось, предчувствия Гарри относительно тесной взаимосвязи Добби и приключений полностью оправдались. На этот раз причиной неприятностей, неизменно соседствующих с незадачливым домовым эльфом, стал приезд к Дурслям в гости Дадлиной тети Мардж. Сестра дяди Вернона обладала скверным характером и в былые годы постоянно унижала Гарри, особенно любя пройтись своим злобным языком по его родителям. Но, как уже давно заметил Гарри, недолюбливала она не только его, но и тетю Петунью, частенько высказывая ей гадости под видом любезностей. До поры до времени Петунья копила обиды в себе, и вот с появлением в ее доме домовика тетушка Гарри сумела наконец достойно отомстить своей золовке.

Дело в том, что, приезжая в гости в дом брата, Мардж всегда брала с собой своего любимого бульдога, такого же наглого, как и она сама. Несносная собака умудрялась натаскать с улицы такое количество грязи, что Петунья потом целую неделю не могла навести в доме свою любимую стерильную чистоту. На этот раз, в первый же вечер после приезда золовки, Петунья, знавшая, что Добби всегда слушает разговоры в гостиной, дабы быть в курсе, не понадобится ли ей его помощь, начала громким голосом вспоминать, как эта собака загнала в свое время Гарри на дерево, где он и вынужден был просидеть целый день. Мардж имела неосторожность громко смеяться в ответ, вспоминая этот случай, еще не зная, что тем самым поселила в душе ярого фаната Гарри Поттера чувство злобной мести. К тому же, по мнению домовика, данная собака никаким боком не относилась к собственности Гарри или его родственников, а значит, не находилась под защитой его с Поттером договора.

На следующее утро Мардж долго искала собаку по всему дому, пока наконец не вышла во двор и не обнаружила своего бульдога сидящего на верхушке того самого дерева, где в свое время вынужден был спасаться от пса сам Гарри. Даже будучи спущенной на землю героически забравшимся на стремянку Верноном, собака только жалобно скулила и, поджав хвост, норовила удрать как можно дальше от дома Дурслей. Мардж не выдержала подобных треволнений и тут же пожелала уехать домой, чем несказанно обрадовала Петунью. Едва Вернон усадил сестру в машину и отъехал от дома, как тетушка вызвала Добби и, сияя от счастья, приказала ему приготовить большой торт на день рождения Гарри, чем привела эльфа в состояние полной эйфории. Видимо, от этого в домовике проснулась гигантомания, и размеры торта превзошли все разумные пределы. К огромной радости Добби, обожавшего готовить разные вкусности, торт попался на глаза Дадли, и тот, конечно, захотел себе такой же, только в два раза больше. Естественно, домовик готов был приготовить тортик любого размера, но горько сожалел, что размеры кухни Дурслей несколько ограничивают полет его фантазии.

Узнав эти новости, Гарри порадовался, что на этот раз старание домовика не вызвало особо разрушительных последствий и отправил его обратно в дом Дурслей, мысленно пожелав Мардж почаще приезжать к ним в гости.

Полученные в подарок от Дадли кастеты Гарри не решился использовать по прямому назначению, а украсил ими стену возле своей кровати. Теперь воинственный рейвенкловец горел желанием приобрести для полноты картины какой-нибудь кинжал особенно зловещего вида, чтобы повесить между ними, и тогда его чувство прекрасного было бы полностью удовлетворено. Поскольку ему все равно надо было ехать в Косую Аллею для покупки учебников за третий курс, его желанию суждено было сбыться в ближайшее время.

Так как поиски Сириуса Блэка пока не принесли результатов, министерство на всякий случай выделило для охраны Хогвартса четверку авроров. Увидев среди них Тонкс, Гарри в тот же день подошел поболтать со старой знакомой.

— После наших прошлогодних приключений я теперь считаюсь бывалым бойцом, — с гордостью сообщила ему девушка, при этом ее волосы стали ярко-красными.

— А разве мы сделали что-то очень сложное? — Гарри был немного удивлен.

— Ну, мы всего лишь поохотились на василиска и уничтожили пусть неполноценного, но все же Того-Кого-Нельзя-Называть, — с легкой улыбкой «просветила» его молодой аврор. — А похвастать чем-то столь же достойным могут лишь единицы из старых бойцов.

Гарри как-то не думал о том, что они в прошлом году совершили что-то очень героическое. Все события в Тайной комнате казались ему цепью малосвязанных действий их команды и не выглядели достойными эпоса. Он так и заявил об этом девушке.

— Я тоже так раньше думала, — снова улыбнулась она, сменив цвет волос на синий, — но старшие товарищи просветили меня, что так всегда и бывает. А потом, всегда найдется кому расписать все это погероичнее.

Поттеру нравилось общаться с этой веселой девушкой, так мало напоминавшей грозного бойца, которым она являлась на самом деле. А общие приключения, пережитые ими, придавали их общению особую легкость.

— Гарри, у меня к тебе будет одна просьба, — Тонкс серьезно посмотрела на своего собеседника. — Так как ты сейчас находишься на каникулах, то можешь свободно выходить за пределы школы, но нам бы очень хотелось, чтобы ты делал это в сопровождении одного из авроров. Если ты не против, я всегда с удовольствием составлю тебе компанию.

Поттер понимал, что это ограничение его свободы связано с опасностью, исходящей от Сириуса Блэка, и хотя немного сердился на необходимость гулять с «нянькой», но воспринимал эту меру как необходимую. К тому же прогулки с Тонкс, учитывая характер девушки, обещали быть весьма занимательными.

— Тебя опять назначили мне в охрану, как быстрее всех бегающую? — Гарри было интересно, чем на этот раз определялся выбор его «няньки».

— Нет, здесь все проще. Как ты помнишь, Блэк является моим близким родственником, — девушка усмехнулась, но ее посеревшие волосы показали, что сама она не в восторге от подобного родства. — Конечно, не факт, что он догадается об этом, но такой шанс есть — в Англии метаморфов, мягко говоря, немного, а он в курсе об этой особенности своей племянницы. А значит, есть шанс, что вместо того, чтобы убивать сопровождающего тебя человека, он попытается на время вывести меня из строя, а это делать придется дольше, и у тебя будет больше возможностей удрать. Все же Блэки крайне неохотно льют родную кровь.

— Не расстраивайся, ты же знаешь, что мне не важно, кто твои родственники, — Гарри хотелось поднять ей настроение.

— Тебе не важно, твоим друзьям тоже, а кое-кто не забывает лишний раз уколоть этим, — Тонкс говорила это грустным тоном, но по ее посветлевшим прядкам Гарри догадался, что ей приятно его доверие. — Но сейчас это не важно, главное не забывай звать меня с собой на прогулки.

Через два дня они вдвоем с утра отправились в Косую Аллею за покупками. Перед выходом из школы Тонкс вручила Поттеру железное кольцо, велев одеть его на палец.

— Это портал для экстренного возвращения в школу, специально для тебя сделанный профессором Дамблдором по просьбе Аврората. Он сработает, если ты произнесешь слово «Спасение». Если на нас кто-то нападет, или просто я скажу тебе «спасайся», немедленно активируй его. Надеюсь, ты больше не будешь повторять своих глупостей и лезть в драку, вместо того, чтобы убегать, — девушка намекнула на поведение Гарри в Тайной комнате.

Гарри пообещал неукоснительно соблюдать все инструкции своей телохранительницы, и они направились к выходу из школы. Здесь Поттера ждал новый сюрприз — подходя к воротам Хогвартса, он начал ощущать непонятный холод, хотя на улице было солнечно. Не понимая, что происходит, он спросил у Тонкс, не чувствует ли она чего-нибудь непривычного.

— Это дементоры, — она, казалось, выплюнула это слово. — Ты давно их чувствуешь?

— Наверное, уже минуту. Но что они здесь делают? — Гарри все больше пробирал холод, и ему было очень интересно, какой идиот подготовил такой сюрприз школьникам.

— У тебя большая чувствительность на этих тварей, будь осторожнее, старайся проходить как можно дальше от них, иначе даже можешь потерять сознание. Директор школы потребовал от министерства усилить охрану школы дементорами Азкабана, он считает, что они скорее поймают Блэка, чем Авроры. Хотя с учетом того, что Блэк удрал именно из-под их охраны, я бы не очень-то на них надеялась.

Они уже подошли совсем близко к воротам, и тут Гарри наконец-то увидел это существо. Дементор напоминал зомби, какими их изображают в фильмах, закутанного в истлевший саван, с закрытым капюшоном лицом. Едва они подошли к нему на десяток шагов, как в голове Поттера начал звучать женский голос «Нет, только не Гарри, убей лучше меня!». Он начал терять сознание, схватил Тонкс за руку и почти повис на ней. Дементор начал приближаться к ним, и, видя состояние своего подопечного, Тонкс гневно закричала:

— Пошел прочь! Не смей подходить к нам! — в голосе девушки явно слышались командные нотки, но дементор продолжил движение.

— Экспекто Патронум! — из палочки аврора полился яркий свет, и дементор, дернувшись как от удара, убрался в сторону.

Девушка вытащила бессознательного Поттера за пределы школы и, пройдя с полсотни шагов, остановилась. Видя, что ее спутник никак не может выйти из полуобморочного состояния, она дала ему пару пощечин, помогая прийти в чувство.

— Совсем обнаглели твари, им же запрещено приближаться к ученикам. Но странно, что он так подействовал на тебя, — реакция Поттера привела ее не в лучшее состояние духа.

— Ничего, мне уже лучше. Спасибо, — Гарри действительно начал приходить в себя. — Может быть, сначала зайдем в кафе, а то мне не по себе после такого.

Через десять минут они уже сидели в Трех Метлах и пили горячий шоколад.

— Когда эта тварь приблизилась ко мне, я услышал голос моей матери, ее последние слова, — Гарри было тяжело говорить это, но ему было необходимо поделиться своими переживаниями.

— Когда рядом с тобой дементор, вспоминаешь самое страшное в жизни, — Тонкс прекрасно понимала его чувства. — Просто ты видел слишком много страшных вещей в своей жизни. Теперь всегда носи с собой шоколад — он помогает прийти в себя после «общения» с этими существами.

— Хорошо, не забуду. Но ведь ты сумела отогнать его каким-то заклинанием, не научишь меня ему? — Гарри очень не хотелось еще раз оказаться в столь же беспомощном состоянии.

— Это заклинание Патронуса, оно относится к высшей магии. Не думаю, что у тебя хватит сил его выполнить, но попробовать можно. Завтра днем встретимся в школе и займемся этим, может, и выйдет толк. Зная тебя, ни в чем нельзя быть уверенной, — Тонкс весело улыбалась, довольная, что Гарри выглядел уже вполне нормально.

До Лондона и обратно Гарри с Тонкс добирались на «Ночном рыцаре», и Поттер поклялся, что в следующий раз его разве что силой запихают в это чудо синтеза техники и магии. Всю дорогу их бросало из стороны в сторону, так что только благодаря опыту игрока в квиддич Гарри сумел спасти содержимое своего желудка. Он в очередной раз с уважением посмотрел на свою спутницу, которая, казалось, даже не заметила трудностей подобного способа передвижения.

К школе они подходили уже в темноте, как благодаря задержке из-за встречи с дементором, так и стараниями Тонкс, которую оказалось очень тяжело вытащить из магазина мадам Малкин. Они уже были на полпути от Хогсмита, куда их доставил автобус, когда Гарри заметил, как недалеко от дороги, по которой они шли, блеснули чьи-то глаза. В неверном свете луны, пробивавшемся через редкие облака, рейвенкловец увидел огромного пса, сидящего в траве и внимательно следящего за ними. Поттеру показалось, что пес был угольно-черного цвета, но он не мог поклясться в этом, так как вокруг царил сумрак.

— Смотри! Не думал, что рядом со школой разгуливают такие здоровые собаки, — Гарри решил поделиться наблюдениями со своей спутницей.

— Где? — девушка повернулась в сторону, куда указывал Поттер, но там уже никого не было.

— Странно, убежал, наверное, — подумал вслух Гарри.

— А как он выглядел? — в голосе аврора слышалось некоторое беспокойство.

— Огромный черный пес с блестящими глазами. Он просто сидел и смотрел на нас. Почему ты волнуешься? — Гарри заметил, что девушка теперь держала свою палочку в руке, и тоже начал готовиться к встрече с неприятностями.

— Ерунда, не обращай внимания. Скорее всего, действительно это была собака кого-нибудь из Хогсимта, — однако, несмотря на успокаивающие слова, уверенности в голосе Тонкс не чувствовалось, да и палочку она убирать не спешила.

Они молча дошли до ворот Хогвартса и вошли в школу. На этот раз дементор не приближался к ним слишком сильно, и Гарри, хоть и ощущал его присутствие, оставался при этом во вполне нормальном состоянии. Они уже входили в здание, когда Тонкс наконец заговорила.

— Понимаешь, среди волшебников существует поверье, что тому, кому суждено в ближайшем будущем умереть насильственной смертью, является вестник беды — Грим. Он выглядит как огромный черный пес с горящими глазами, и его может видеть только тот, кому суждено умереть. Но думаю, что все это ерунда и ты увидел самую обычную собаку, — вот только тон девушки говорил Гарри, что сама Тонкс верит, скорее, в обратное.

Как бы то ни было, Гарри удалось пережить август, не встречая новых опасностей для жизни. Занятия с Тонкс по вызову Патронуса продвигались на удивление успешно, и молодой аврор не переставала удивляться магической силе юного рейвенкловца. Хоть полноценный Патронус и должен был принимать облик какого-нибудь существа, у Гарри к концу месяца стало получаться вызвать из палочки лишь небольшое сияние. Но Тонкс уверяла, что и это огромное достижение для тринадцатилетнего подростка. Как бы то ни было, Поттер теперь стал меньше бояться возможной встречи с дементором.

Еще Гарри заметил, что при выполнении энергоемких заклинаний по его телу проходит какое-то тепло от одной руке к другой. Проведя немало времени за экспериментами, он обнаружил, что это явление наблюдается, когда кожа его левой руки касается запасной палочки, а так как он обычно носил ее в наручной кобуре, то такое касание было постоянным, при этом заклинания, выполняемые им, стали получаться ощутимо мощнее. Решив позднее с помощью Гермионы подвести под это дело теоретическую базу, он пока что пользовался практическими результатами своей столь удачной покупки, не забыв, разумеется, известить об этой новости своих друзей. Усиление магической мощи никогда не бывает лишним, и Гарри надеялся, что ребята догадаются приобрести себе по второй палочке.

То ли благодаря постоянной практике, то ли благодаря упражнениям, подобранным Гермионой, а скорее, и тому и другому вместе, у Невилла наконец начало получаться двустороннее ментальное общение с Гарри. Обрадованные ребята решили пока не сообщать об этом подругам, а порадовать их при встрече. За неделю до первого сентября Лонгботтом успешно сдал экзамены и отправился домой готовиться к школе. Поскольку с момента побега Блэка о нем не было ничего слышно, это теперь представлялось достаточно безопасным. Работа летнего лагеря заканчивалась, и ученики спешно разъезжались по домам. Тем не менее, Гарри, видимо, по настоянию министра, было рекомендовано остаться в Хогвартсе до начала учебного года. Эти последние дни до приезда друзей его одиночество скрашивали только ежедневные занятия с Тонкс. Как узнал от нее Поттер, авроры должны будут оставаться в Хогвартсе до тех пор, пока беглый преступник не будет пойман, что, учитывая все обстоятельства, обещало продлить его общение с молодым аврором на неопределенно долгое время.

Глава 21. Окклюменция

* * *

Очередной урок с профессором Снейпом подошел к концу, вернее, на этот раз не очередной, а последний за это лето. Драко Малфой позволил себе промокнуть вспотевший лоб идеально белым платком. Как бы ни желал юный наследник чистокровного магического рода свалиться на пол Дуэльного зала и просто лежать без движения, но твердо усвоенные правила этикета не позволяли этого сделать. Драко очень хотелось надеяться, что его мама знала, что делала, когда буквально вколачивала в него этот самый этикет. Отец, напротив, относился к соблюдению формальностей в своем кругу довольно скептически, но Нарцисса Малфой никогда не позволяла ни себе, ни сыну никаких вольностей. События этого лета уже подтвердили правильность другого решения матери, а именно об обучении его в детстве предметам магловской школы. С их курса только два человека, он и Забини, смогли в этом августе сдать экстерном придуманные министром экзамены и спокойно провести этот месяц дома. Как говорила Нарцисса «Я принадлежу к древнейшему и благороднейшему роду Блэков, поэтому хочу, чтобы мой сын был лучшим во всем», а Драко очень дорожил мнением своей строгой матери. И именно это заставляло его сейчас злиться на себя и своих учителей дуэльного искусства.

Сколько ни занимался с ним отец, сколько ни давал ему мастер-классов крестный, он никак не мог победить одного конкретного человека, а именно Гарри Поттера. Драко прекрасно видел, что рейвенкловец не так отточено, как он, выполняет необходимые движения палочкой, к тому же Поттер не мог похвастаться лучшей координацией движений, но, несмотря на это, все равно побеждал. Драко был почему-то уверен, что, невзирая на то, что он все лето занимался совершенствованием своего мастерства, случись им опять сойтись в поединке, его «любимый» соперник снова окажется победителем. Юный Малфой долго не решался задать вопрос по этому поводу Северусу Снейпу, но понял, что дальше молчать бессмысленно, если он, конечно, не хочет опять остаться в дураках.

— Крестный, благодарю за урок. Я хотел бы тебе задать один вопрос, не возражаешь? — Драко порадовался удивленному лицу Снейпа. Тот не привык к подобной фамильярности со стороны своего подопечного и наверняка старается понять, чего же Малфой хочет этим добиться. Ничего, скоро поймет.

— Я догадываюсь что тебе, наконец, захотелось кое-что узнать. Не ошибусь, если скажу, что тебе не понятна причина, по которой ты проигрываешь Поттеру.

Да, если Драко и хотел удивить зельевара, то приходилось признать, что этого не произошло. Крестный как всегда видел ситуацию на два шага вперед, и застать его врасплох было просто нереально. Но, может быть, это и к лучшему.

— Именно так, мне непонятно, почему я проигрываю ему, даже будучи лучше подготовленным, — Драко требовательно посмотрел в глаза своего декана.

— Ты верно заметил, что лучше подготовлен, — на губах Снейпа появилась фирменная кривая усмешка. — Вот только ты лучше подготовлен к традиционной дуэли с таким же, как ты, благородным чистокровным противником, а Поттер готовится не к «спортивному» поединку, а к бою.

Драко непонимающе уставился на своего крестного. На его взгляд никакой разницы между этими понятиями не было. Во время их поединков Поттер не нарушал никаких правил, уж самому-то себе Малфой врать не привык, так что он попросил Снейпа пояснить его утверждение.

— Драко, когда ты вступаешь в поединок, ты не готов побеждать любой ценой. Вся твоя подготовка нацелена в первую очередь на то, чтобы не проиграть, а Поттер готовится к тому, чтобы побеждать, — в голосе профессора звучали нотки, заставлявшие Малфоя думать, что Снейп хочет подтолкнуть его к какой-то мысли.

— Но почему ты меня учишь именно этому? — поверить в то, что его крестный сознательно что-то ему не дает и не имеет на это веской причины, Драко не мог. А значит, неплохо бы эту причину узнать.

— Твой отец считает, что Малфой должен уметь достигать своих целей, не ввязываясь в серьезные драки. Максимум, что ты должен себе позволять — это благородная дуэль, не несущая реальной опасности твоей жизни или здоровью. И именно этому я тебя и стараюсь обучить, — Снейп произносил все это бесстрастным голосом, но Драко готов был поклясться, что профессор не одобряет идеи Малфоя-старшего. И в данном случае мнение юного слизеринца полностью совпадало с мнением его декана. Он должен быть лучшим, неважно вписывается ли это в концепцию «благородства» его отца или нет.

— Крестный, а ты не мог бы учить меня не «танцевать», а драться всерьез? — Драко с надеждой смотрел на своего любимого преподавателя.

— Твой отец хочет, чтобы ты учился именно этим «танцам», а без его согласия я не могу дополнительно заниматься с тобой. В конце концов, именно твой отец отвечает за тебя.

Драко понимающе кивнул головой. Намек Снейпа понял бы любой хаффлпафец, а уж для Малфоя сказанное было прозрачней некуда. Что же, крестный подсказал ему способ осуществления его желания, остается только реализовать его. Жаль, что не придется отдохнуть, но время не ждет, каникулы на исходе. Драко отвесил легкий поклон Снейпу и вышел из зала. Он знал, что в это время его мать обычно находится в своем кабинете.

* * *

Дафну Гринграсс сильно беспокоила собственная сестра, поступающая в Хогвартс в этом году. Астория никак не могла решить, на какой факультет ей стоит распределяться и активно приставала ко всем знакомым, выясняя, что же может подойти больше всего. Идея о том, что ей стоит просто послушаться Распределяющую шляпу, даже не приходила амбициозной девочке в голову, так как доверить решение своей судьбы кому-то постороннему, пусть даже этот посторонний — великий артефакт Основателей, для Астории было абсолютно неприемлемо. Вся проблема была в том, что и сама она пока что не придумала ничего путного и пребывала из-за этого в весьма расстроенном состоянии. Дафна очень хотела помочь сестренке, но не могла придумать, как это сделать.

Хогвартс-экспресс ехал уже четвертый час, и в их купе наконец-то установилась спокойная атмосфера, способствующая эффективной работе мысли. Гермиона сидела, уткнувшись носом в очередную книгу по ментальной магии, Астория потихоньку расспрашивала Невилла о том, как тому удалось договориться с Распределяющей шляпой, и у мисс Гринграсс нашлось время додумать, какой совет стоит дать Астории напоследок перед распределением. Самой Дафне определиться с решением в свое время помог Гарри Поттер, да она и сейчас вполне могла бы рассчитывать на его поддержку, но как раз Мальчика-который-выжил в купе не было, так как юная надежда магического мира, как его называли газетчики, дожидался друзей в Хогвартсе. Интересно, что бы он сказал ей, если бы она заявила, что хочет снова пройти распределение. Она попыталась представить реакцию Гарри и вдруг облегченно улыбнулась. Теперь ей стало абсолютно ясно, что следует сказать Астории. Все что следует произнести: «На какой бы ты факультет не поступила, ты все равно останешься моей сестрой и я по— прежнему буду любить тебя. Так что доверься своей интуиции и вперед».

Дафна мысленно кивнула, поздравляя себя с удачным решением проблемы, и ее мысли перенеслись к другой задаче, неожиданно вставшей перед ней. Когда всем стало понятно, что о скорой поимке Блэка говорить не приходится, министр решил внимательно изучить его дело, стараясь понять, чего же можно ожидать от этого опасного преступника. Результаты этой проверки вызвали его удивление, и он попросил леди Гринграсс сообщить обнаруженные сведения Поттеру, как лицу явно заинтересованному в этом вопросе. А поскольку Виктории было понятно, что Гарри все равно расскажет обо всем друзьям, то она решила доверить всю информацию дочери, чтобы та и сообщила ее остальным.

Как выяснилось, Сириус Блэк просидел двенадцать лет в Азкабане, даже не будучи официально осужденным, и абсолютной уверенности, что он действительно совершил все те преступления, в которых его обвиняли, у министра не было. Еще точнее, у министра была полная уверенность, что в этом деле накопилось слишком много вопросов, а вот ответов было слишком мало.

Зная своего друга, Дафна предположила, что ему захочется самому разобраться в загадке Сириуса Блэка, и заранее обдумывала шаги, которые им придется предпринять, чтобы пролить свет на все темные моменты этой старой истории. В Хогвартсе находилось немало людей, хорошо знавших Блэка, а значит, со всеми ими необходимо будет переговорить. А поскольку никаких официальных полномочий у ребят естественно не наблюдалось, то к каждому источнику информации необходимо подобрать свой ключик. Именно над тем, кому какой ключ подходит, и раздумывала мисс великий детектив.

* * *

— Итак, картина получается замечательная. Все лето меня старательно прятали от злобного преступника Сириуса Блэка, а теперь никто не может сказать является ли он на самом деле преступником, а если является, то чего он на самом деле хочет. Я просто в восторге от нашего министерства и Визенгамота! — Гарри постарался придать себе самый беспечный вид, но получалось это неважно.

Вечером первого сентября четверка друзей собралась в уголке гостиной Рейвенкло и Дафна рассказала все, что узнала о деле Блэка. Ребят откровенно удивила «блестящая» работа органов магического правопорядка в этом деле, и теперь они слегка «выпускали пар», прежде чем перейти к серьезному обсуждению своих планов в связи с открывшимися обстоятельствами. К их глубокому удовлетворению, почти все школьники порядком утомились от долгой дороги и уже разошлись по своим спальням, так что четверке друзей никто не должен был помешать. Труднее всего было отослать в спальню Асторию, которая, просидев чуть не пять минут с Распределяющей шляпой на голове, все же решилась пойти по стопам сестры и осчастливила своим присутствием факультет Рейвенкло.

— Как говорит моя бабушка, лучше перестараться, чем «недостараться», так что ничего страшного не случилось, — Невилл был абсолютно спокоен. — Зато благодаря этой перестраховке министра ты выучил заклинание Патронуса. Да и мне компанию составил в этом летнем лагере.

— Я, конечно, рад этому, вот только все это можно было сделать без лишней езды по моим мозгам. А то теперь непонятно, чему вообще верить, — Гарри уже пришел в нормальное состояние и возмущался, скорее, из принципа.

— Нужно провести собственное расследование, — судя по блестящим энтузиазмом глазам Гермионы, ей всю жизнь не давала покоя слава мисс Марпл. — И начать следует с того, что последовательно расписать все, что мы знаем по этому вопросу.

— Хорошо, тогда бери бумагу и ручку, будешь все записывать. Гарри, попробуй разложить все по пунктам, а мы с Невиллом будем тебя поправлять, — Дафна решила взять руководство планированием в свои руки, благо она заранее продумала их возможные действия.

— Ну что же, попробуем. Во-первых, в свое время в Хогвартсе училась четверка друзей — Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю.

Во-вторых, после окончания школы их дружба продолжалась — об этом говорят фотографии в моем альбоме. Более того, когда у Джеймса Поттера родился сын, то есть я, Блэк стал моим крестным, а значит, из всех друзей именно он был ближе всего отцу, — произнося эти слова, Гарри тяжело вздохнул.

— Уточнение, он стал не просто твоим крестным, — голос Дафны оставался спокойным, но друзья, хорошо знавшие девушку, уловили в нем некоторое волнение. — По завещанию твоих родителей, Гарри, именно Сириус Блэк является твоим опекуном. Причем, поскольку официального суда над ним не было, он и сейчас остается им.

— А почему никто ничего не предпринял по этому поводу? — удивилась Гермиона. — Неужели так трудно было решить этот вопрос?

— У меня есть кое-какие мысли по этому вопросу, но я выскажу их, когда мы закончим обсуждение, — Дафна поспешила вернуть их рассуждения в запланированное русло.

— Хорошо, тогда, в-третьих, за моими родителями начинает охоту Волди, и они укрывают свой дом чарами Фиделиуса. Хранителем доверия становится Сириус Блэк, что неудивительно, учитывая первые два пункта.

— Здесь я уточню, — опять прервала его Дафна. — О Фиделиусе и о хранителе мы знаем только со слов Дамблдора и погибшего Петигрю. Врать директору вроде бы и не к чему, но было бы неплохо получить и другие подтверждения.

— Принято, тогда, в-четвертых, тридцать первого октября 1981 года в дом моих родителей приходит Риддл, убивает их и пытается убить меня. После чего сам он исчезает на десять лет, а я становлюсь великой знаменитостью. Если на доме были чары Доверия, то это могло произойти только из-за предательства хранителя.

В-пятых, через какое-то время об этом узнает Дамби, пока непонятно как, и посылает за мной Хагрида. Возле дома лесничий встречает Блэка, который хочет забрать меня, но лесник не отдает ему младенца. После этого Хагрид везет меня к Дурслям, где я и остаюсь на следующие десять лет.

В-шестых, Сириус Блэк, не предприняв даже попытки отнять меня у Хагрида, отправляется в Лондон, где его находит Петтигрю, и нападает на него, громко крича, что Блэк — предатель. От самого Петтигрю остается один палец, кругом куча трупов, а невменяемого экс-хранителя арестовывают авроры.

В-седьмых, Блэка кидают в Азкабан без суда и следствия, и он там сидит двенадцать лет, пока его не заходит проведать Фадж с газеткой. После чего узник начинает усиленно причитать на тему «Он в Хогвартсе».

В-восьмых, на Блэка что-то находит, он бежит из самой неприступной тюрьмы в истории и где-то скрывается уже два месяца.

— И наконец, в— девятых, в этом году новым профессором ЗОТИ становится Ремус Люпин, бывший в свое время другом Блэка и моего отца. Если кто-то считает, что это случайность, я готов лично отправиться в кабинет Филча и попросить выделить мне для уборки коридор погрязнее. Вроде все, — Гарри устало вздохнул, решив теперь послушать мнение остальных.

— Что касается опекунства Блэка, — в глазах Дафны играли смешинки, — то Дамблдору было очень выгодно, чтобы все так и оставалось. В итоге твоей судьбой распоряжался директор, а случись что, он оказывался не причем. Официально за тебя отвечал все это время человек, сидящий в Азкабане. Власть без ответственности — голубая мечта любого политика.

— Может быть, и так, а может, об этом вопросе все просто забыли, — задумчиво произнесла Гермиона. — У меня по ходу рассказа Гарри появился ряд вопросов, думаю, нам стоит поискать на них ответы, тогда и определимся, что делать дальше.

— Спрашивай, посмотрим, совпали ли они с моими, — с интересом предложила Дафна.

— Первый вопрос: почему Блэк не напал на Гарри возле дома его родителей? Я не думаю, что Хагрид мог бы защитить ребенка от могущественного темного волшебника, — девушка обвела друзей глазами, как бы спрашивая, не будет ли возражений.

— Я согласен. Если он через двенадцать лет решил поохотиться на Гарри, непонятно, почему не сделал это сразу. Хотя, возможно, мы не все знаем о возможностях Хагрида, — согласился с подругой Невилл.

— Второй вопрос: как директор узнал, что случилось в доме Поттеров, и почему он отправил туда именно Хагрида? — здесь Гермиона на секунду прервалась, собираясь с мыслями, но затем продолжила. — Возможно, это глупость, но у меня создается впечатление, что Дамблдор ожидал такого развития событий. Уж больно быстро он отреагировал на это нападение.

— Возможно, ты права, — Гарри задумчиво посмотрел на подругу. — Когда мы беседовали с Дамби, он заявил, что знает, почему Риддл хотел убить меня, но не считает это нужным рассказать мне. Так что вполне возможно, что он знал о предстоящем нападении и готовился к нему. Вот только защита моих родителей явно не входила в его приоритеты.

— Не обязательно, просто это мог быть один из возможных вариантов, на которые у Дамблдора был готов ответный план, поэтому он и отреагировал столь оперативно, — мисс Грейнджер явно не хотела, чтобы у них сложилось предвзятое мнение об этих событиях. — Нам сейчас важнее третий вопрос: что же Блэк увидел в газете, что решил немедленно бежать? — девушка удовлетворенно оглядела своих друзей, явно ожидая, не добавит ли кто-нибудь из них еще вопросы.

— Четвертый вопрос: почему Блэк не оказал сопротивления аврорам при аресте и не убежал раньше? — Невилл сделал неопределенное движение рукой, стараясь пояснить свою мысль. — Вряд ли ему так уж нравилось сидеть столько лет в окружении дементоров, но тогда непонятно, чего он ждал.

— И пятый вопрос, — голос Гарри стал непривычно жестким, — почему Дамби потребовал от министерства окружить школу дементорами и взял на работу бывшего друга Блэка?

— Ну что же, думаю на сегодня вопросов достаточно, — Дафна наконец решила перейти к планированию реальных действий. — И мы знаем, кто может помочь нам найти ответы на них. Это те, кто участвовал в тех событиях, или хорошо знал Блэка: Хагрид, МакГонагалл, Люпин и Дамблдор.

— Я бы добавил сюда Снейпа, — с усмешкой произнес Гарри. — Он учился вместе с моим отцом и что-то мне подсказывает, что неплохо знал его друзей. Причем его мнение о них может сильно отличаться от общепринятого.

— И неплохо бы увидеть ту газету, которая изменила все наши планы на это лето, — Невилл был явно не равнодушен к материальным аргументам. В ответ на его слова, Дафна с самым загадочным видом заглянула в свою сумочку и вытащила оттуда искомый номер «Пророка».

* * *

На следующий день первым занятием у третьего курса Рейвенкло было сдвоенное зельеварение со Слизерином. На удивление, урок прошел спокойно, но вот ехидная усмешка, пробегающая время от времени по губам профессора Снейпа, заставляла Поттера и компанию нервно поеживаться — слишком хорошо они знали зельевара, чтобы ожидать от его ухмылок чего-то хорошего. Когда занятие уже закончилось, и друзья уже решили, что на этот раз неведомая напасть пролетела мимо них, их надежды были разрушены самым жестоким образом.

— Малфой, Поттер задержитесь на минуту, — зельевар выглядел донельзя довольным.

Двое школьников подошли к нему, с опаской поглядывая на профессора и друг на друга.

— Насколько я знаю, вы оба хотели усовершенствоваться в боевом искусстве, —бесстрастным голосом произнес профессор, вот только в его глазах была легкая насмешка. Гарри понял, что Снейп за лето придумал для себя какое-то новое развлечение, вряд ли приятное для его учеников, но помня, что в его случае ученье — свет, а неученье — смерть, согласно кивнул. Малфой неуверенно посмотрел на своего декана, но тоже подтвердил кивком готовность получать новые знания.

— Ну что же, вы сами это выбрали, — голос профессора наполнился самыми зловещими интонациями. — Каждую пятницу мы будем играть в одну очень интересную игру. Участвуют две команды по четыре человека, командиры вы двое. В одном из помещений — завтра это будет пустой класс рядом с кабинетом истории магии— ровно в восемь вечера я буду оставлять вот этот вымпел, — профессор показал на флажок, стоящий на верхушке шкафа с ингредиентами, — и ровно в полночь приходить за ним. Одна команда будет защищать его, другая пытаться похитить. Если я не увижу вымпел на том месте, где я его оставил, защитники проиграли, если увижу — проиграли нападавшие. Завтра защитниками будет команда Малфоя. Ну а для лучшего стимулирования проигравшая команда в субботу после обеда приходит ко мне в кабинет драить котлы, — лицо Снейпа буквально лучилось радостью.

— Сэр, а как мы должны защищать это вымпел? — на лице Малфоя царило некоторое недоумение.

— О, я не собираюсь ничем ограничивать вашу инициативу, равно как и ваших противников. Только постарайтесь не убивать друг друга, иначе у вас скоро возникнут проблемы с набором пополнения, — профессора забавлял несколько ошарашенный вид обоих учеников.

— Простите, сэр, а если нас поймает после отбоя Филч или кто-то из преподавателей, мы можем сослаться на то, что занимаемся с вами? — Поттер хотел заранее уточнить все возможные виды неприятностей.

— Разумеется, нет! — в голосе преподавателя послышалось раздражение. — Все будет как в реальной жизни, где существуете не только вы и ваш противник, но и множество внешних проблем. Пора бы заметить, что вы уже не на первом курсе! Кстати, можете посмотреть на то, что завтра ждет неудачников.

Снейп с довольным видом оглядел приунывших учеников, не рассчитывавших на столь «приятное» времяпрепровождение, и указал легким кивком в угол, где стояла высокая стопка закопченных котлов, явно ожидавших чьих-то трудолюбивых рук. Их вид заставил Малфоя, непривычного к физическому труду, измениться в лице.

— Сэр, надеюсь, нам придется их чистить с помощью магии? — теперь в голосе слизеринца были отчетливо слышны панические нотки.

— Вы еще своего эльфа придумайте позвать, — на лицах Снейпа и Поттера появилось одинаково снисходительное выражение. — Эти котлы проигравший будут чистить исключительно мылом и пемзой. Так что старайтесь не проигрывать!

* * *

— До сих пор я учил вас противостоять физическим атакам. Все эти ударные, режущие и прочие заклинания, безусловно, опасны, и вы должны уметь защищаться от них, но гораздо опаснее ментальное воздействие, — профессор Снейп стоял перед четверкой рейвенкловцев и по очереди буравил каждого из них своим тяжелым взглядом. — Волшебник, владеющий ментальной магией, получает огромные преимущества. Он может читать ваши мысли, может подчинить вашу волю и разум, сделав вас своей послушной игрушкой, может заставить вас испытывать самую страшную боль без помощи каких-либо приспособлений. В бою менталист будет знать каждый ваш следующий ход, и вы будете напоминать жалкого слепца, пытающегося драться со зрячим противником.

Голос профессора завораживал, заставляя учеников напрягать все свое внимание. От его слов перед глазами вставали страшные картины, особенно когда он начал приводить примеры из прошлого, иногда совсем недавнего. Особенно тяжело было сохранить выдержку Невиллу, родителей которого довели до безумия заклятием Круцио, относящемся, как оказалось, к ментальной магии.

— Большинство людей осваивают пару заклинаний, позволяющих им влиять на разум других людей, и считают себя великими волшебниками. Но чтобы достичь хоть каких-то достойных внимания результатов в этой области, требуется огромный труд, на который мало кто способен. Я попытаюсь сделать все возможное, чтобы вы смогли пройти хотя бы первые шаги в постижении этого искусства, но от вас потребуется все ваше старание и трудолюбие, чтобы хоть что-то начало получаться.

Профессор еще раз обвел друзей грозным взглядом и одним безмолвным движением палочки наколдовал себе кресло. Видимо, решив, что для вводной части занятия он сказал более чем достаточно, Снейп уселся сам и движением руки предложил ученикам последовать его примеру. Занятия трансфигурацией не прошли даром для юных волшебников, и через несколько секунд они уже сидели перед ним в более-менее приличных образцах мебели.

— Итак, сейчас я покажу каждому из вас, что ощущает человек, когда к нему в голову вторгается ментальный маг. Меня будет интересовать информация о сегодняшнем уроке зельеварения, так что не стоит бояться, что я попытаюсь вызнать все ваши секреты. Возможно, у кого-то из вас имеется естественная предрасположенность к этому виду магии, и ему будет легче почувствовать мое присутствие. Ведь первым вашим умением в этой области будет именно определение факта ментального вторжения. Следующим шагом станет окклюменция, или защита разума от подобных вторжений. И наконец, если вы сумеете достаточно далеко продвинуться в этом искусстве, мы изучим легилименцию, или как ее называют в просторечье, чтение мыслей, хотя она не имеет ничего общего с этим вульгарным определением. После этого вы сами можете совершенствоваться до бесконечности в освоении ментальной магии. Итак, приступим. Мисс Гринграсс!

Зельевар по очереди называл имена учеников, пытаясь прорваться в их мозг. Благодаря летней практике в ментальной магии и выполнению заботливо подготовленных Гермионой упражнений, все они смогли сразу же почувствовать чужое присутствие в своей голове и даже пытались по возможности защититься от него. Более-менее прилично это получилось только у Гарри, который даже сумел отразить первый натиск профессора, и на секунду в его глазах мелькнула радость победы. Вот только второй удар Снейпа был намного мощнее, и защита Поттера мгновенно развалилась.

— Так, так, молодые люди... Вы ничего не хотите мне рассказать? — голос профессора был наполнен ядом и говорил о том, что сейчас кому-то придется плохо.

— Видите ли, сэр, этим летом мы выполняли ряд упражнений, которые способствуют более быстрому освоению ментальной магии, — осторожно начал Поттер.

— Это я прекрасно вижу. Мне только крайне интересно, чем было вызвано столь похвальное рвение в освоении этого раздела магии? — судя по виду профессора, было несложно догадаться, что в историю об интересе, возникшем на пустом месте, он почему-то не поверит, а рассказывать правду друзьям не хотелось.

— Э... профессор, — Гермиона решила попробовать отвлечь внимание зельевара, — мне попалась пара интересных книг, откуда я почерпнула методику начальной подготовки сознания к защите разума и решила поделиться ей с друзьями. Вы, кстати, не посмотрите, правильно ли я подобрала упражнения? Я могу принести к следующему занятию свои записи.

— Мисс Грейнджер, я нимало не сомневаюсь, что материал в книгах нашли именно вы, и, конечно же, проверю, на что вся ваша компания тратила свое свободное время, — голос Снейпа был слаще, чем липовый мед. — Вот только что за причина подвигла вас прочитать именно эти книги?

— Сэр, мы просто случайно узнали о том, что существует возможность читать наши мысли и решили защититься от этого, — Невилл решил, что наиболее простое объяснение будет выглядеть и наиболее правдивым. К тому же он действительно до этого лета не имел представления об этом разделе магии, хоть и вырос в волшебной среде. Так что в какой-то мере его слова были правдой.

Профессор Снейп внимательно оглядел учеников, которые смотрели на него честными глазами, и решил пока что удовлетвориться их объяснениями. Правда все равно выплывет раньше или позже, а сейчас его вполне устраивало, что не придется тратить время на подготовительные упражнения, с которыми они успели самостоятельно справиться. Поэтому он продолжил занятие, обучая рейвенкловцев выстраиванию простейшего блока. Его, конечно, можно было без труда пробить, но практика его построения и поддержания была необходимым этапом для освоения следующих уровней защиты.

— Ну что же, сегодня вы сумели меня приятно удивить. Несмотря на всю свою непрочность, теперь эти блоки сумеют защитить вас от непроизвольного считывания легилиментом ваших текущих мыслей. А чтобы вы усерднее тренировались, отныне на каждом занятии по зельям будьте любезны держать мысленные блоки. Это приучит вас постоянно быть готовым к вторжению в ваш разум и, возможно, избавит от будущих бед.

Профессор уже собрался уйти, как обычно сделав напоследок эффектный взмах мантией, но был остановлен Дафной.

— Сэр, вы не могли бы ответить нам на один вопрос, не относящийся к теме сегодняшнего занятия? — на лице рейвенкловки было невозможно прочесть никаких эмоций, вот только физиономии ее друзей свидетельствовали, что вопрос достаточно важен для их компании.

— Хорошо, мисс Гринграсс, постараюсь вам ответить, — профессор заключил сам с собой пари, что угадает тему вопроса и, конечно же, выиграл.

— Сэр, мы знаем, что вы учились в одно время с Сириусом Блэком, — Дафна постаралась всем своим видом показать, что она искренне сожалеет о таком нелепом совпадении. — Не могли бы вы рассказать, что из себя представлял этот человек?

Этого вопроса от своих учеников профессор Снейп ожидал с того самого момента, когда стало известно о побеге из Азкабана этого представителя «древнейшего и благороднейшего семейства». Все лето зельевар мечтал о том, что авроры сумеют поймать его старого недруга и ему не придется разговаривать с Поттером на эту весьма щекотливую тему, но как видно судьба повернулась к нему спиной. Ну что же, он не собирался кривить душой и отделываться ничего не значащими фразами. Как бы то ни было, своей тягой к знаниям, своим старанием Поттер и компания заслужили правдивый ответ.

— Что же, я попробую немного просветить вас, но учтите, что никакие дополнительные вопросов и просьбы прокомментировать то, что вам будет неясно, не принимаются. Я скажу то, что считаю нужным и не более, — он внимательно посмотрел на школьников и дождался их согласных кивков.

— Мы с Блэком учились на одном курсе, только я на Слизерине, а он на Гриффиндоре. Блэк был дружен с вашим отцом, мистер Поттер, а также с профессором Люпином и ныне покойным Питером Петтигрю. Мы были врагами с первого и до последнего дня в школе и постоянно поддерживали эту вражду как словесно, так и устраивая друг другу разные неприятности. Лично я считаю, что Блэк уже тогда был не вполне уравновешенным человеком, а позднейшие его поступки говорят о том, что, скорее всего, он просто сошел с ума, — профессор позволил себе легкую усмешку.

— Насколько мне известно, ни один сторонник Темного лорда не знал, что Блэк работает на него, но в этом нет ничего особенно странного — в этой среде секретность была нормой. На мой взгляд, Блэк был просто самовлюбленным кретином, который сначала делает, а потом думает и который мог под воздействием момента совершить все что угодно, абсолютно не задумываясь о последствиях, — на несколько мгновений повисла тишина.

— Все это я рассказал вам с одной единственной целью — вы должны понять, что не при каких обстоятельствах вам не следует самим пытаться найти его. Что взбредет в голову этого буйнопомешанного неизвестно никому, поэтому усильте свою бдительность — он уже сумел убежать из Азкабана и вполне может прорваться даже сюда, — Снейп решительно повернулся и направился к выходу из класса.

— Сэр, но как же ему удалось сбежать из тюрьмы? — Гарри явно понимал, что, скорее всего, спрашивает пустоту, но судя по голосу, он не мог не задать этого вопроса.

— Думаю, ему кто-то помог, хотя со мной согласны не все, — бросил через плечо Снейп, закрывая за собой дверь и прекращая этим возможную дискуссию.

* * *

Малфой уже четвертый час всматривался в пустоту коридора. Его план был прост и эффективен: встретить Поттера и компанию в единственном проходе, ведущем к помещению с вымпелом и задержать вдвоем с Гойлом. Забини с Крэббом засели в пустом классе, расположенном впереди по коридору, и собирались ударить в тыл рейвенкловцам в тот момент, когда они окончательно увязнут в бою. Единственным недостатком плана было пока что отсутствие противника, которое уже привело к тому, что Драко вынужден был каждые пять минут будить Гойла, явно неспособного сохранять бодрость на посту. Малфой очень надеялся, что Забини не уснет сам и не даст сделать этого своему напарнику, иначе противоборство с поттеровской командой могло закончиться совсем не так, как запланировал лидер слизеринцев.

Минута шла за минутой, но соперники и не думали выявлять свое присутствие. Малфой весь извелся сам и злобным шипением довел до белого каления Гойла, однако вокруг по-прежнему царила тишина. Но вот, наконец, раздались тяжелые шаги их декана, и Драко успокоился: видимо, Поттер почувствовал засаду и просто не решился напасть. В душе вместе с радостью от победы смешалась какая-то непонятная обида на соперника, ведь он был лучшего мнения о рейвенкловце. Ну что же, по крайней мере, им нет нужды прятаться от Снейпа — тот никогда не наказывал своих змеек за мелкие нарушения школьных правил.

— Мистер Малфой, пойдемте, посмотрим на вымпел, — профессор был привычно мрачен, только в глубине его глаз Драко уловил смешливые искорки.

Войдя в заброшенный класс, где четыре часа назад Снейп поставил на стол флажок, Малфой чуть не завыл от разочарования — вместо вымпела на столе лежали четыре куска пемзы, на каждом из которых была заботливо выведена зеленой краской фамилия одного из слизеринцев. А следы обуви на подоконнике ясно показывали, каким образом рейвенкловцы проникли в охраняемое помещение, минуя засаду слизеринцев. Проклятый Поттер умудрился обвести его вокруг пальца и выставил полным идиотом перед крестным! Ну все, месть его будет ужасна!

Драко мог бы еще долго предаваться мыслям о скорой и страшной мести, но тут его до конца добил ехидный голос зельевара:

— Что же, результат сегодняшней игры очевиден. Забирайте инвентарь, вам он завтра понадобится.

Глава 22. Поражение.

* * *

Идя на первое в этом году занятие по защите от темных искусств, четверка рейвенкловцев испытывала весьма неоднозначные чувства. С одной стороны все ученики, кто уже побывал на уроках профессора Люпина, отзывались о нем исключительно в превосходной степени, но опыт прошлых двух лет изучения этого предмета заставлял ребят испытывать некоторые сомнения в компетентности преподавателя. Как бы то ни было, к назначенному часу друзья сидели за партами и ждали профессора. Вместе со звонком в класс вошел мужчина средних лет болезненного вида в потертой мантии.

— Здравствуйте, сегодня мы будем заниматься в другом помещении, поэтому свои вещи оставьте здесь, за исключением волшебных палочек, а сами пройдите к учительской.

Гарри удивился такому началу урока и по дороге тихонько поинтересовался у друзей, не в курсе ли они, как проходили первые занятия у других учеников.

— До сих пор все уроки ЗОТИ проходили там, где положено, — твердо заявила Гермиона, как никто старавшаяся держаться в курсе всех событий, связанных с учебой. — Похоже, что у профессора особое отношение к нашей группе.

— А что здесь такого? — Невилл удивленно посмотрел на подругу. — Ведь известно, что Люпин был другом отца Гарри, поэтому естественно, что он относится к нашей группе иначе, чем к другим.

— Невилл, а ты слышал, чтобы другие преподаватели настолько выделяли кого-либо из учеников, чтобы менять из-за него учебные планы? — во взгляде Дафны Лонгботтом прочел изрядную долю иронии. — Нет, конечно, наличие у нас Гарри может повлиять на отношение профессора ко всей группе, но думаю, причина переноса места занятия сегодня в чем-то другом.

Гарри пришла в голову мысль, что такое изменение плана занятия дает возможность поближе познакомиться с профессором, и им следует постараться извлечь из этого возможность пообщаться с преподавателем в неформальной обстановке.

— Надо зацепить профессора Люпина чем-то, что позволит прийти к нему после занятий и поговорить, — рейвенкловец чуть ухмыльнулся. — Если вы не забыли, то наш преподаватель является источником сведений о прошлом Блэка.

— Думаю, толку будет больше от тебя самого, — голос Дафны приобрел деловитость. — Попроси его о встрече сразу после урока, вряд ли он откажет. План разговора придумаем позже.

Школьники собрались у дверей учительской и с интересом ждали продолжения событий. Подошедший последним профессор Люпин открыл дверь в помещение и предложил ученикам пройти туда.

— Мне удалось обнаружить в нашей учительской боггарта, спрятавшегося в платяном шкафу, поэтому мы проведем наше занятие здесь, — профессор внимательно оглядел учеников. — Кто-нибудь может мне рассказать, что представляет из себя это существо?

Сразу же поднялось несколько рук, в том числе рука Гермионы.

— Мисс Грейнджер, пожалуйста, — судя по всему, профессор уже успел заочно познакомится со своими учениками.

— Боггарт — это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится. Предпочитает прятаться в темных местах.

Гермиона отчеканила ответ, ни на букву не отклонившись от текста учебника. Получив законные пять балов, девушка с горделивой улыбкой оглянулась на друзей. Те имели весьма задумчивый вид, и через секунду мисс Грейнджер сообразила почему. Если они сейчас будут на практике учиться бороться с боггартом, то на всеобщее обозрение вылезут их главные страхи. Девушку почему-то не восхитила подобная перспектива, но профессор уже продолжил объяснения, и Гермиона предпочла на время отложить эту проблему.

Преподаватель рассказал особенности борьбы с боггартами и показал соответствующее заклинание. Когда все сумели повторить его, он объявил, что сейчас каждый из них по очереди будет сражаться с этим приведением, и уже пошел к шкафу, когда его остановила поднятая раку Дафны.

— Да, мисс Гринграсс? — в голосе профессора слышалось некоторое удивление. — Вы что-то хотели спросить?

— Профессор, вам не кажется, что страхи каждого человека это нечто весьма личное, и выносить их на всеобщее обозрение не совсем этично? — голос рейвенкловки был абсолютно бесстрастен, однако в его холодности угадывалось неодобрение подобной практики.

— Как я уже говорил, с боггартом гораздо легче бороться, когда вокруг него много людей, — профессор Люпин ничем не показал ожидаемого неудовольствия строптивой ученицей — Впрочем, те, кто желает сохранить свои страхи втайне, могут сейчас покинуть учительскую, я буду вызывать их позже, по одному. Как вы понимаете, при первой попытке защититься от этого привидения наличие рядом преподавателя обязательно. Тем не менее, я мог дать вам слово, что никому не расскажу, что увижу во время занятия.

Дафна кивнула в ответ и направилась к выходу из класса. Друзья, не раздумывая, направились за ней, а за ними потянулась и остальная группа — никому не хотелось, чтобы их интимные мысли стали известны окружающим. Профессор Люпин несколько удивленно посмотрел вслед ученикам, но, тем не менее, ничего не сказал.

Гарри напряженно ждал своей очереди пройти испытание боггартом. Он пытался представить себе, что именно может увидеть в учительской, и не мог остановиться ни на одном варианте, слишком много ему пришлось пережить в жизни, чтобы какой-то один страх затмил остальные. Он наблюдал, как другие ученики заходят в кабинет, а через несколько минут покидают его кто с улыбкой, а кто и весьма недовольным выражением лица.

Дафна Гринграсс пробыла в учительской меньше минуты и покинула ее с тем же бесстрастным выражением лица, что и зашла. Гермионе же потребовалось чуть не десять минут, чтобы пройти это испытание, причем вышла она сильно уставшей и расстроенной. К счастью, Дафна тут же оттащила подругу в сторону и постаралась успокоить ее. Невилл, как и большинство рейвенкловцев, провел в учительской примерно две минуты. И вышел хоть и слегка запыхавшимся, но вполне довольным.

Наконец дошла очередь и до Поттера. Гарри, постаравшись придать себе самый независимый вид, вошел в учительскую и направился к шкафу.

— Вы готовы? — Люпин посмотрел на ученика и, получив утвердительный ответ, открыл шкаф. Из открытых дверей на юного рейвенкловца вышел… дементор!

Гарри опять почувствовал холод, и в его голове снова раздались крики матери. Но на этот раз Поттер был готов к встрече с этим воплощением ужаса.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — Гарри вспомнил те чувства, что испытал на первом курсе, когда понял, что у него появились настоящие друзья. Яркий свет, полившийся из его палочки, напугал боггарта и заставил его искать убежища в спасительной темноте шкафа.

Рейвенкловец тяжело дыша посмотрел на профессора Люпина, закрывшего за привидением дверь. Гарри действовал, не задумываясь, и применил вместо заклинания «Риддикулус», предназначенного для боггартов, изученные летом с помощью Тонкс чары Защитника, что вряд ли могло устроить преподавателя. Однако вместо неодобрения Гарри прочитал в глазах профессора ясно выраженное уважение.

— Мистер Поттер, вы, конечно, сделали не совсем то, что от вас ожидалось, но, тем не менее, достигли успеха, — профессор помолчал несколько секунд. — Откровенно говоря, я и сам плохо представляю, как можно справиться «Радикулусом» с подобным воплощением страха, и, тем более, на ожидал, что вашим боггартом будет дементор. Эти существа сами по себе олицетворяют страх, и получается, что больше всего вы боитесь испугаться. Даже удивительно, что вы не попали на Гриффиндор.

Гарри успел успокоиться и решил, что наступил подходящий момент, чтобы попросить профессора о личной встрече. Вряд ли они в ближайшее время останутся наедине еще раз.

— Сэр, а вы учились именно там? — он знал это и так, но посчитал такой вопрос хорошим способом перевести разговор в нужное русло.

— Да, в свое время мы учились там с твоим отцом, — на губах профессора появилась улыбка. — Ты, кстати очень похож на него.

— Мне многие говорят это, но я очень мало знаю о нем. Вы не могли бы рассказать о том, каким он был? — Гарри с надеждой посмотрел на своего преподавателя. Он не думал, что тот сможет отказать ему в такой просьбе.

— Конечно, но только, разумеется, не на уроке, — профессор задумчиво нахмурил лоб. — В эти выходные я буду занят, но в следующую субботу с удовольствием приглашаю тебя на чай после ужина.

* * *

— Привет, Хагрид! — Гарри с друзьями стоял пред дверью избушки лесника и наблюдал смену выражений на лице ее хозяина, начиная от удивления и заканчивая откровенной радостью.

— О, привет! Просто так зашли поболтать, или случилось чего? — голос Хагрида одновременно выражал обиду и надежду.

Обида великана была вызвана тем, что ни один из друзей не выразил желание обучаться уходу за магическими существами. Дело в том, что в этом году ученикам было предложено выбрать помимо обязательных предметов, которые они изучали и раньше, и к которым теперь прибавилось изучение жизни обычного или магического мира, еще два предмета из трех возможных, не входящих в основной курс. Друзья дружно решили ходить на нумерологию и руны, поскольку посчитали их более важными, чем уход за магическими существами, а именно последний предмет и должен был в этом году преподавать Хагрид.

Благодаря тому, что зимой удалось покончить с загадкой тайной комнаты Слизерина, с лесника Хогвартса были сняты все обвинения в преступлении, совершенном когда-то Томом Риддлом. Дамблдор, зная любовь Хагрида к зверям, а заодно в виде своеобразной компенсации, предложил великану занять освободившееся место преподавателя по этому предмету. Хагрид явно рассчитывал, что рейвенкловцы, благодаря усилиям которых и стала возможна его реабилитация, с удовольствием будут посещать уроки новоявленного профессора, а когда узнал, что они выбрали другие предметы, то весьма сильно расстроился.

— Хагрид, нам просто захотелось навестить тебя, — Гарри говорил как можно убедительнее. — Ты же не собираешься обижаться на нас, за то, что мы не выбрали твой предмет?

— Ну, того, проходите тогда, — Хагрид сохранял несколько надутый вид. — Хоть чаем вас угощу, раз ко мне на уроки не ходите.

— Нам как раз очень хотелось на них ходить! — горячо воскликнула Гермиона. — Но ты представляешь, профессор Флитвик наотрез отказался подписывать разрешение на изучение ВСЕХ предметов! А без нумерологии и рун нам никак не обойтись в будущем, — в голосе мисс Грейнджер звучала неподдельная грусть.

Когда Гермиона говорила, что ОНИ очень расстроились от того, что придется выбрать только два предмета, она имела в виду в первую очередь себя. Друзей девушки не особенно прельщала перспектива посвящать свое время изучению пусть и магических, но все же животных. Но зато фанатка учебы мисс Грейнджер горевала от самого факта, что ей придется ОТКАЗАТЬСЯ от хоть каких-то предметов с такой силой, что ее переживаний хватило бы на всех четверых.

— Да я понимаю, — Хагрид видел, что Гермиона расстроена вполне искренне, и не мог огорчать ее еще больше своей обидой. — У вас времени и так мало, а тут еще дополнительные уроки. А я хотел вам показать таких замечательных зверюшек!

— Ну, ты же можешь нам их показать и не на уроках, — Гарри постарался не уточнять, что понятия Хагрида об «интересных» животных несколько расходятся с мнением большинства людей. — Мы уверены, что и так их увидим.

Обрадованный тем, что разговор пошел о его любимом предмете, Хагрид с полчаса рассказывал ребятам, каких он замечательных зверей уже успел показать ученикам, а какие еще ждут своей очереди. Несмотря на откровенно неграмотную речь нового профессора, рассказ получился интересным, так как Хагрид прекрасно разбирался в волшебном животном мире и искренне любил всех животных. Особую прелесть рассказу предавало то, что сейчас рядом с учениками не было всех тех монстров, о которых так ласково отзывался великан.

Дав хорошенько выговориться их гостеприимному хозяину, Гарри наконец решил перейти к вопросу о событиях двенадцатилетней давности, который и был основной причиной их прихода в гости.

— Хагрид, помнишь, когда мы с тобой познакомились, ты мне рассказывал на том острове о волшебном мире? — Гарри увидел, как при этих его словах лицо великана приняло довольное выражение.

— Ну дак, конечно, — Хагрид смущенно кашлянул. — Это я на самом деле горжусь, что был первым, кто сказал тебе, что ты волшебник.

— Так вот, ты тогда сказал, что лично забирал меня из развалин дома родителей, — голос Поттера стал немного тише. — Ну… когда они погибли…

— А… да… так оно ж и было, — Хагрид достал огромный носовой платок и шумно высморкался. — Тогда же я тебя и увидал в первый раз. Ну, дак я ж тебе говорил.

— Да, но тогда у меня и так голова пухла от новых впечатлений. А ты не мог бы рассказать нам это сейчас подробнее? — Гарри увидел, что великан слегка нахмурился, и поспешил заранее отклонить возможный отказ. — Пожалуйста, Хагрид, ведь кроме тебя никто не знает, что там происходило, а мне хочется как можно лучше восстановить события того дня.

— Ну, это то понятно, — Хагрид вновь выглядел смущенным. — Ну, ты ж знаешь, рассказчик из меня плохой, ну уж как смогу, я попробую, в общем.

Рассказ нового преподавателя Хогвартса получился пусть и сумбурным, но зато весьма красочным. У Хагрида, жизнь которого не отличалась богатством новых впечатлений, те события прекрасно отложились в памяти, и сейчас картины той ночи как живые всплывали перед друзьями.

Внезапный визит Дамблдора к леснику в праздничную ночь, сообщение о гибели Джеймса и Лили Поттеров от руки Того-кого-нельзя-называть, а затем и об исчезновении самого убийцы и отправка Хагрида порталом в Годрикову лощину послужили прелюдией к основному рассказу.

Ребята, казалось, вживую видели, как лесник осторожно подкрадывается к дому Поттеров и как дергается, увидев на его месте развалины. Но ведь черной метки над домом не было, значит, еще оставалась надежда на лучшее! Может быть, Дамблдор на этот раз ошибся! И Хагрид, забыв об осторожности, бросается к дому. Но уже через несколько шагов он понимает, что надежда оказалась ложной — у самого входа он видит тело Джеймса. Видимо, тот пытался задержать врага, но не сумел ничего противопоставить ужасу волшебного мира.

Вдруг из-под обломков раздается детский плач — значит, Гарри все же выжил, а может быть, и Лили тоже! Хагрид своими огромными руками раскидывает в сторону куски стен и потолка, стараясь прорваться к маленькому Поттеру. Вот уже виден кусок детской кроватки, и тут он натыкается на женское тело. Хагрид переворачивает его и с трудом узнает в изувеченном трупе красавицу Лили. Увы, но, похоже, малыш Гарри остался круглым сиротой. Великан продолжает методично расчищать дорогу к младенцу и находит еще одни останки. Под обгоревшим обрывком черного плаща валялась кучка пепла. Великан неверяще смотрит на нее, и внезапно его охватывает дрожь. Только в эту секунду он наконец понимает, что человека, несколько лет наводившего страх на магическую Британию, больше нет.

Но новые крики ребенка выводят лесника из ступора, и он добирается до малыша. Быстро осмотрев маленькое тельце и не найдя никаких видимых повреждений, кроме странного шрама на лбу, Хагрид облегченно вздыхает и выносит ребенка из развалин дома. К счастью, рядом с кроваткой стояла и корзинка с пеленками и какой-то детской одеждой, что не укрылось от зоркого глаза Хагрида, который понял, что директор отправил его забирать ребенка, не обеспечив ни запасом детской еды, ни защитой малыша от осенней непогоды. Мальчик наверняка замерз бы, находясь практически голым в холодную октябрьскую ночь, но Хагрид сообразил запихать его себе под куртку, где вполне мог бы поместиться не только годовалый младенец, но и нынешний Гарри.

В это неспокойное время люди не спешили выходить на улицу, даже если под их окнами раздаются взрывы и крики о помощи. Большинство волшебников забилось по углам и помышляло лишь об одном: «только бы не меня, только бы не меня». Поэтому Хагрид не удивляется, что возле дома Поттеров, стоящего посреди волшебной части этой деревни, еще нет толпы людей, но он понимает, что раньше или позже зрители все же появятся. В тот момент леснику надо было почти за сутки суметь добраться из этой глуши в Лондон, где в одном из пригородов живут родственники Гарри, и куда велел отвезти малыша Дамблдор. Но тут возле развалин появился еще один участник этих событий.

Сириус Блэк, прибывший на своем летающем мотоцикле, на самом деле очень сильно выручил простоватого великана. Как Хагрид добирался бы обычным транспортом до Лондона, не имея ни привычки им пользоваться, ни денег, он не мог ответить и сам. Поскольку для Хагрида было немыслимо ослушаться профессора Дамблдора, он, разумеется, не отдал Гарри его крестному и поскорее улетел, пока что-либо еще не попыталось помешать ему выполнить задачу. Весь день он провел с Гарри в маленькой избушке, расположенной в глубине Запретного леса, которую уже давно сложил на случай, если придется прятаться от кого-нибудь. Вряд ли кто-нибудь, кроме лесника Хогвартса, мог бы решиться зайти в эти опасные дебри. Он с гордостью рассказывал, как нашел в своих карманах хлеб и, размочив в воде, кормил маленького Гарри старым народным методом. Следующим вечером Хагрид отвез малыша к его родственникам, где его уже поджидали Дамблдор и МакГонагалл.

— Ну а в следующий раз, значит, я тебя увидел только через десять лет, вот, — по ходу рассказа Хагрид сильно разволновался и теперь вытирал с лица слезы своими огромными ладонями. — Я ведь и тогда плакал, когда тебя директору отдавал, уж больно расставаться не хотелось, да что поделаешь — Дамблдор сказал, что так будет лучше.

По ходу рассказа Хагрида у Гарри возникло множество вопросов, но он не хотел прерывать великана, так как тому и без этого было очень трудно собраться с мыслями. Однако теперь рейвенкловец решил уточнить ряд моментов.

— Скажи, Хагрид, а что делала МакГонагалл у дома Дурслей? — Поттеру было не ясно, каким боком оказалась замешана в этом деле декан Гриффиндора. — Она что, должна была поговорить с ними? — это было самое очевидное предположение, так как именно профессор трансфигурации чаще всего проводила беседы с родителями детей из обычного мира, поступающих в Хогвартс, и, соответственно, имела большой опыт общения с неволшебниками.

— Дак это, узнала она о том, что тебя к маглам хотят отдать, и отправилась туда утром, — Хагрид сокрушенно покачал головой. — Как она пыталась убедить директора не оставлять тебя этим Дурслям, ведь целый день за ними наблюдала. Говорит что ужасней маглов в жизни не видела, да и я также подумал, когда тебе письмо в школу значит отвозил, вот. Но только Дамблдор все равно говорил, что тебе жить надо у родных, а родственников других у тебя значит и не было.

— А почему тебе Блэк мотоцикл отдал? — Гарри не мог понять логики поступков этого друга отца. — Ему самому он разве больше не нужен был?

— А зачем он ему? Он же на нем прилетел, чтобы тебя забрать, — великан выглядел удивленным. — Это то понятно, с малыми детьми нельзя ни аппарировать, ни порталами перемещаться, все это знают. Потому и я тебя магловским транспортом везти собирался, да вот оказия подвернулась. А он как мне его отдал, так сам и отправился обычным путем, аппарировал, значит.

— А он сказал, каким образом узнал о том, что случилось? — если о том, каким образом Дамби получил информацию о том, что случилось в тот вечер в доме Поттеров, можно было пока только предполагать, то тут уже появлялись какие-то зацепки.

— Не, он только сказал, что тебя забрать хочет, как опекун, значит, а я не дал, так как у меня приказ от Дамблдора другой был, — Хагрид с важным видом посмотрел на ребят. — И хорошо, что не отдал, он же этот Блэк преступником оказался. Увез бы тебя и сбросил где-нибудь с мотоцикла своего, и не было бы тебя больше.

— И он не пытался отнять меня силой? — Гарри постарался изобразить некоторое недоверие словам Хагрида. — Ведь если он такой крутой волшебник, что смог удрать из Азкабана, то и силой мог меня забрать у тебя.

— Да кто его разберет, этого сумасшедшего? — лесник выглядел явно озадаченным. — Может, он раскрываться раньше времени не хотел, может, еще что. Меня-то так просто голыми руками не возьмешь, но Блэк, конечно, мог бы со мной справиться, да не стал почему-то. Одно слово сумасшедший, не знаешь, чего от него ждать.

Да, стоит хоть немного отвлечь Хагрида от его любимых животных, как все его мысли превращаются в набор примитивных штампов. А ведь Гарри уже давно убедился, что великан искренне симпатизирует ему, вот только это не могло помочь вывести наивного профессора за рамки накрепко вбитых в голову понятий. Дамблдор навсегда останется для лесника самой светлой личностью на свете, все идеи которого следует воспринимать как истину в последней инстанции. Поэтому рейвенкловец старался никогда не показывать Хагриду, что в чем-то не согласен с директором, дабы не расстраивать лесника.

— Хагрид, а ты показывал маленького Гарри Блэку? — с интересом спросила Гермиона.

— Не, он не видел мальчика, — Хагрид удивленно взглянул на подругу Поттера. — Он хотел подержать его на руках, да я не разрешил, сказал, что замерз ребенок, и не надо его беспокоить. А на самом деле побоялся я кому доверить его, ну кроме Дамблдора, конечно. Раз сказал директор лично забрать мальчонку и отдать ему в руки, так я и сделал.

Гарри не совсем понял ход мыслей девушки и с интересом посмотрел на нее. В тот же миг он услышал у себя в голове одно слово «ШРАМ», и через пару секунд его обдало холодом. Выходит, о его главной отличительной особенности изначально знали всего три человека в волшебном мире, причем это были Дамби и два преданных ему постоянных обитателя Хогвартса. Но откуда тогда всем магам стало известно про это молниеобразное украшение его лба? По лицам Невилла и Дафны он понял, что мисс Грейнджер и им послала подобное сообщение. Недоверчивая мисс Гринграсс тут же решила проверить один из вариантов.

— Скажи, Хагрид, — девушка застенчиво улыбнулась, — а ты кому-нибудь еще рассказывал эту историю?

— Не, кому ж я расскажу, — любитель особо опасных животных посмотрел на Дафну как на несмышленого младенца. — Меня ж никто и не спрашивал, а сам я, значит, и не болтал. Дамблдор же сказал мне, что б я ни о чем таком и не вспоминал, вот и помалкивал. Это вам рассказать другое дело, это ж самого Гарри касается, а другим незачем. Да и честно говоря, я и не общаюсь то ни с кем особо. Вот это вы хоть изредка заходите, а остальные так и вообще почти не бывают. Я ж все больше в лесу время провожу, чем тут, так-то вот.

Гарри стало даже немного неудобно, что он не хочет лишний раз навещать лесника. Рейвенкловцу не совсем нравился этот человек, но вот так узнать, что они чуть ли не единственные люди, с кем тот общается… сразу вспомнилась жизнь до Хогвартса в доме Дурслей. Да и понятно, другим профессорам не очень-то интересно беседовать с наивным великаном, а школьники живут своей жизнью. Поттер дал себе слово почаще вспоминать о Хагриде, чтобы тот не чувствовал себя так одиноко.

* * *

Занятия по защите разума дали неожиданный эффект — ребятам стало легче даваться мысленное общение друг с другом. Мисс Грейнджер не преминула заявить, что она как раз и ожидала подобного результата, полностью подтверждавшего ее мысли о единстве принципов применения любых проявлений ментальной магии. Однако, судя по тому, с какой радостью она воспринимала эти успехи, не составляло труда догадаться, что девушка была далеко не так сильно уверена в истинности своей теории, как хотела это показать.

Теперь у ребят всегда получалось поддерживать устойчивую мысленную связь друг с другом, правда, пока что на уровне достаточно коротких предложений, да к тому же существовало одно ограничение — как и для других разделов ментальной маги, для подобного общения важную роль играл зрительный контакт. Хотя с учетом того, что они занимались подобной практикой всего несколько месяцев, успех был и так потрясающий. А на то, что им в итоге удастся общаться без необходимости видеть друг друга, указывала пара всплесков мыслей, случившихся у достаточно эмоционального Гарри, когда друзей рядом не было, но при этом «услышанных» Гермионой. Так что дело оставалось только за упорными тренировками.

Собственно, в искусстве окклюменции рейвенкловцы проделывали пока только первые шаги, но, по словам их преподавателя, щиты, которые они учились выстраивать вокруг своего разума, с каждой неделей становились все прочнее и прочнее. Профессор Снейп пообещал, что если они и дальше будут продолжать совершенствоваться в этой области магии теми же темпами, то сразу после Хеллоуина они перейдут от построения простой защиты к использованию более сложных методик маскировки воспоминаний.

Гарри очень жалел, что уже сейчас не обладает хотя бы минимальными навыками чтения мыслей. Это значительно помогло бы ему в ходе бесед, которые он провел с профессорами Люпином и МакГонагалл. Их рассказы о Сириусе Блэке настолько совпадали, вплоть до мелких деталей, что Поттер сильно заподозрил, что оба преподавателя ему скармливают хорошо подготовленную и заранее согласованную официальную версию. Нет, он не думал, что они стремятся сознательно обмануть его, но вот Гарри был уверен в том, что они рассказывают далеко не все, что знают об этом беглом преступнике. Впрочем, он не мог их осуждать, предполагая что то, что они оставили за границами своего повествования, вполне может касаться каких-то личных моментов, к нему явно дела не имеющих.

Неожиданную помощь в сборе информации о Сириусе Блэке ребятам оказала Тонкс, к которой друзья частенько заглядывали на чай. Как оказалось, она знала о беглом преступнике не только официальную информацию, которую довели до авроров, но и множество личных сведений, сообщенных ей собственной матерью. До своего ареста Сириус Блэк достаточно часто общался с миссис Тонкс, являясь единственным родственником, поддерживающим с ней отношения. Более того, сама Нимфадора помнила, как в детстве она играла с шумным и веселым дядей, любившим дарить ей забавные игрушки.

В итоге своего расследования перед друзьями вставал образ взбалмошного шумного мужчины, который любил погулять в компании, весело провести время с девушками и для полного счастья устроить какую-нибудь пакость неприятным лично ему людям. Смелый, решительный, способный иногда на жестокость, но никогда на подлость Блэк плохо вязался с образом коварного предателя и убийцы. Его либо искренне любили, либо столь же искренне ненавидели, но равнодушным к себе он оставить не мог никого. Конечно, можно было принять версию, что он действительно сошел с ума, вот только было трудно поверить, что сумасшедший сумел стать единственным беглецом из неприступной волшебной тюрьмы.

Теперь оставалось только основательно подготовиться к встрече с Дамби, так как у рейвенкловцев уже накопилась масса вопросов, ответы на которые знал только директор Хогвартса. Подобную беседу по собственной инициативе организовать, конечно, не так просто — напрашиваться на прием к профессору Дамблдор в школе было не принято, да и в любом случае Гарри не отказался бы от какого-нибудь формального повода для проведения этой беседы. Ему показалось самым подходящим провернуть это дело на Хеллоуин, обосновав все личной просьбой о разрешении поездки в Годрикову лощину. К тому же, до этого праздника оставалось меньше двух недель, так что долго ждать ему не придется.

* * *

Драко Малфой вытер свой вспотевший лоб усталой рукой. Теперь он уже знал, что в реальной жизни не всегда получается строго соблюдать правила этикета, и что поле пусть и учебного, но все же боя, несколько отличается от дуэльного зала в Малфой-мэноре. Очередная атака рейвенкловцев на позиции слизеринцев была успешно отбита, и злобные противники откатились куда-то вглубь коридоров школы, чтобы, зализав раны, выполнить очередную попытку отбить у Драко заветный вымпел. Посмотрев на часы, лидер бойцов зеленого факультета понял, что времени у их оппонентов почти не осталось, и значит, новая атака, которая последует в ближайшие минуты, будет последней.

На этот раз победа команды Малфоя была близка, как никогда. Методы обучения, применявшиеся его крестным, конечно, можно назвать жестокими, но в эффективности их сомневаться не приходилось. Прошло несколько недель с начала их «игры», и слизеринцы методом проб и ошибок научились не допускать детских промахов, которые постоянно совершали в первое время. Профессор Снейп считал, что его ученики должны на своей шкуре испытывать последствия ошибочных решений, и предпочитал дать им сначала в полной мере понять цену их неумелости, чтобы потом ехидным «разбором полетов» закрепить полученные одним местом навыки.

Но как ни старались слизеринцы приблизить час своей победы, их противники раз за разом разрушали все их «гениальные» замыслы. Конечно, тут сказывался опыт, полученный рейвенкловцами за время их обучения в школе, но на законный, по мнению Малфоя, вопрос о честности игры в таких условиях, лидер слизеринцев получил от крестного вместо ожидаемого сочувствия хороший выговор. Во-первых, заявил строгий наставник, в жизни всегда стоит ожидать, что противник заранее подготовится, чтобы напасть на вас, поэтому ожидать, что соперники будут заведомо слабее или что их действия будут недостаточно слаженными, как минимум глупо. А во-вторых, ехидно продолжил декан Слизерина, у мистера Малфоя как и мистера Поттера было целых два года, чтобы создать себе надежную команду, и он, профессор Снейп, всерьез задумывается, не стоило ли шляпе распределить к нему на факультет именно Поттера, а вот Малфоя отправить куда-нибудь в Гриффиндор.

Однако чудеса в этой жизни все же случаются, и сегодня Снейп решил немного помочь своим змейкам. Драко усмехнулся, вспомнив лицо Поттера, когда его крестный «попросил» Грейнджер помочь ему сегодня вечером с проверкой эссе первокурсников. В итоге соотношение сил в текущей операции стало четыре против трех, что не могло не поднять дух слизеринцев. Благодаря большому количеству набитых шишек команда Малфоя предпочла подготовиться как можно лучше к сегодняшнему бою. В очередной пустующий класс слизеринцы натащили огромное количество старых парт и другой подобной рухляди, которую удалось найти в окрестностях и посредством чар и трансфигурации соорудили вокруг стола для неизменного вымпела укрепленную позицию, из которой вышибить их было более чем проблематичным. Вдобавок, между дверьми класса и их укреплениями на полу было раскидано большое количество различных мелких препятствий, предназначенных сковать свободу действий противника. Получив определенный опыт, Малфой предпочитал теперь использовать все возможные средства для достижения успеха.

Получившая незапланированные потери команда Поттера в ходе первых четырех атак на укрепления слизеринцев сумела расчистить подступы к форту Малфоя, так что теперь они могли сходу приступить к штурму укреплений. Драко учел свои прошлые ошибки и не стал посылать кого-нибудь из бойцов на восстановление системы препятствий — в прошлый раз это закончилось коварной вылазкой рейвенкловцев, в ходе которой команда Малфоя лишилась Винсента Кребба. Наследник рода Малфоев не собирался дважды наступать на одни и те же грабли.

До двенадцати часов оставались уже даже не минуты, а секунды, и на лицах подчиненных Малфоя стали расползаться довольные ухмылки. Им уже до смерти надоело каждую субботу надраивать котлы у любимого декана, и уже не оставалось сомнений, что завтра этим общественно-полезным трудом придется заняться их противникам. Драко хоть и предвкушал грядущий триумф, счел своим долгом одернуть свою команду.

— Внимание, не расслабляться! — в голосе юного Малфоя звенел металл. — Мы еще не победили, поэтому не теряйте бдительность, от этих вражин всего можно ожидать!

Как будто откликаясь на его слова, в комнату ворвалась команда Поттера. Сам командир рейвенкловцев стремительно несся вперед, не отвлекаясь на огонь противника, а Лонгботтом и Гринграсс, двигаясь на флангах и чуть сзади, прикрывали его щитами, не особенно заботясь о собственной защите. Вот очередной Ступенфай Забини достал Лонгботтома, и он свалился на пол. Но Поттер уже почти успел добежать до укрепления, и в этот момент Гринграсс, отбросив свою защиту, подкинула командира заклинанием левитации. В тот же момент ее настигло заклятие Малфоя, но Поттер уже летел через защитный барьер. Он прикрылся щитом от стоящих в центре обороны Кребба и Гойла, но Малфой уже видел, что их с Забини заклинания гарантированно достанут его.

Внезапно Поттер снял свой щит и нанес мощноеРедукто в сторону стола, на котором был установлен вымпел. Через секунду пораженное с двух сторон оглушающими заклинаниями безвольное тело рейвенкловца уже камнем летело вниз. Малфой, который при всей своей «любви» к Поттеру, вовсе не желал причинять своему противнику реальный вред, успел задержать его полет, и командир соперников тихо опустился на пол.

— Так, так что тут у нас сегодня? — голос профессора Снейпа как всегда холоден и ехиден. — Изменения типового сценария, как я вижу, не произошло.

Драко неверяще поворачивает голову к тому месту, где должен был стоять вымпел, и в его глазах торжество победы сменяется разочарованием. Теперь финальный маневр рейвенклорвцев становится понятным — они сознательно жертвовали собой, чтобы нанести один единственный, но зато смертельный удар. На месте стола лежала груда обломков, а сам вымпел отлетел куда-то в угол. Сразу вспомнились слова их декана о том, что флажок должен к двенадцати часам стоять на том же самом месте, где он его и оставлял. Поттер, который сейчас валялся возле ног Малфоя, в очередной раз заставил слизеринцев испытать горечь поражения.

— Гарри! Ты цел?! — ну, конечно, эта Грейнджер не могла не прийти вместе с профессором, чтобы узнать результаты очередного тура их «Игры». Вон бросилась к своему дружку, как будто он при смерти. Драко подумал, что стоит предупредить своих товарищей, чтобы никому не говорили, что он подстраховал Поттера, а то эта его подружка еще решит поблагодарить «слизеринского принца». Обойдемся без соплей!

— Мистер Малфой, — с неприкрытой издевкой протянул Снейп. — Помнится, я объяснял вам разницу между дуэлью и боем, так вот сегодня вы получили наглядный пример этого. Вы сумели поразить всех противников, сами не понеся потерь, и все равно проиграли. А теперь для наглядности представьте, что на месте вымпела был бы дорогой для вас человек. Вы также принялись бы охотиться за противниками, вместо того, чтобы защитить его?

Драко вынужден был потупить глаза. Слова Снейпа больно били по самолюбию слизеринца, привыкшего без особого напряжения добиваться успехов. Он увлекся внешней стороной борьбы, забыв ее цели, и это был непростительный промах. Мама и крестный не раз говорили с ним на эту тему, и получить вот такой публичный урок было поэтому вдвойне обидно. А главное винить в этом некого, кроме самого себя.

— Сэр, я понимаю, что виноват, — неожиданно твердо произнес Малфой. — Надеюсь, что мне больше не придется краснеть по этому поводу.

Одобрительный взгляд крестного показал Драко, что он находится на правильном пути. В конце концов, эти игры их декан и устраивает именно для того, чтобы в реальной жизни они не допускали подобных ошибок.

Глава 23. Ничья.

Гарри подошел к горгулье, охраняющей проход к кабинету директора.

— Мятная карамель! — профессор Дамблдор старательно подбирал наиболее идиотские пароли, то ли надеясь создать себе имидж полусумасшедшего доброго старичка, то ли просто издеваясь над посетителями. Гарри решил, что второй вариант все же ближе к истине, так как вероятность того, что кто-то решит, что величайший маг современности не вполне дружит с головой, была близка к нулю.

Самодвижущаяся винтовая лестница подняла юного рейвенкловца к дверям кабинета. Не успел Поттер постучаться, как раздался голос директора, приглашающий его заходить.

— Добрый день, сэр, — Гарри принял наиболее вежливую позу. — Я просил вас о встрече, так как хотел посетить на Хеллоуин могилу родителей.

Профессор Дамблдор внимательно посмотрел на своего ученика из-под очков-половинок. Взгляд директора был по-детски ясным, вот только Поттер категорически не верил в наивность профессора.

— Проходите, мистер Поттер, я рад вас видеть. Думаю, что с вашей поездкой проблем не будет, несмотря на повышенные меры безопасности в этом году. Аврор Тонкс с удовольствием составит вам компанию, так что завтра с утра можете отправляться, — тут взгляд директора внезапно словно превратился в лезвие клинка. — Но вы ведь пришли ко мне не только за этим.

— Вы правы, сэр, — Гарри и не думал, что сможет обмануть старого манипулятора. — Я хотел задать пару вопросов о том, что произошло двенадцать лет назад, если вы, конечно, не против, сэр.

— Я все понимаю, мой мальчик! — взгляд Дамби опять лучился вселенской добротой. — Разумеется, ты не можешь помнить, что тогда случилось и тебе, конечно, хочется узнать подробности. Я постараюсь помочь тебе, если смогу.

Гарри не сомневался, что директор постарается сообщить ему как можно меньше информации, старательно прикрываясь обтекаемыми формулировками. Рейвенкловец вообще был не уверен, есть ли на свете человек, посвященный во все тайны Дамби. Во всяком случае, беседы с Хагридом, МакГонагалл и Люпином убедили Поттера в том, что Дамблдор не склонен делиться информацией даже с ближайшими сотрудниками. Однако стоило попытаться узнать хоть что-то.

— Профессор, как вы узнали, что мои родители погибли? Ведь именно вы первым сообщили об этом, — взгляд Гарри был не менее наивным, чем у директора.

— Видишь ли, Гарри, — Дамби принял очень важный вид. — К тому времени, когда Волан-де-Морт начал охоту на твоих родителей, я уже знал, что им угрожает опасность. Я сам предложил им стать хранителем их дома, но, к сожалению, они предпочли назначить им своего старого друга. Эта ошибка стала роковой для них, но, тем не менее, они согласились, чтобы рядом с твоей кроваткой находился один из портретов Хогвартса. Как ты знаешь, их обитатели могут переходить с картины на картину, и вот благодаря ему, я получил трагическую информацию первым из волшебников.

Ну что же, пока все гладко. Вот только Гарри был не уверен, что его родители с восторгом приняли наличие соглядатая в собственном доме. Создавалось впечатление, что Дамби был их начальником, который имел право настаивать на своих условиях. А ведь было очевидно, что директор Хогвартса не мог распоряжаться никем, кроме учеников, преподавателей и администрации школы. Но родители Поттера ни коим образом не относились ни к одной из этих категорий людей.

— Скажите, сэр, а каким образом получилось, что именно вы решали, с кем я буду жить дальше? — этот вопрос весьма интересовал Гарри. — Ведь по идее, именно министерство магии должно было назначить мне опекуна.

— Твои родители указали, что твоим опекуном в случае их гибели должен стать Сириус Блэк. В тот момент, когда я узнал о гибели Поттеров, мне было понятно, что оставлять тебя назначенному ими опекуну нельзя, — взгляд Дамби вселял великую грусть в сердце каждого, кто имел бы неосторожность ему поверить. — Ведь Сириус Блэк предал их и перешел на сторону Волан-де-Морта. Ждать решения министерства времени не было — твоя жизнь была в опасности, поэтому я принял ответственность на себя, и решил отправить тебя к сестре твоей матери, что обеспечило кровную защиту, действующую до сих пор. Позже я убедил министерство магии в правильности моих действий.

— То есть именно вы являетесь моим опекуном? — голос Гарри выражал искреннее удивление.

— Нет, мой мальчик, твоими опекунами являются дядя и тетя, — ну конечно, а то мы этого не знали. — Это показалось мне наиболее логичным, ведь именно они воспитывали тебя. Я оставил им письмо, в котором описал всю сложившуюся ситуацию и был искренне уверен, что они расскажут тебе все что нужно, в свое время конечно.

— Сэр, а вы уверены, что именно Блэк был хранителем дома моих родителей? — Гарри сделал последнюю попытку прояснить ситуацию.

— К сожалению, да, — казалось, Дамби сейчас пустит слезу. — Об этом мне сообщил твой отец буквально за неделю до той роковой ночи, так что никаких сомнений и быть не может.

* * *

Поездка с Тонкс в Годрикову лощину прошла без происшествий, и Гарри собирался в праздничный вечер провести с друзьями совещание, чтобы подвести итоги проведенного расследования. Все запланированные беседы были проведены, и теперь появилась возможность более-менее реально оценить вероятность виновности Сириуса Блэка.

Ужин проходил как никогда медленно, потому что мысли Поттера были заняты отнюдь не праздничным пиром. Наконец праздник живота подошел к концу, и школьники начали двигаться в сторону своих гостиных. Гарри потащил своих друзей в обитель их факультета, надеясь наконец-то преступить к действительно серьезному делу. Вот уже двери гостиной Рейвенкло «приготовились принять неугомонную четверку в свои объятия», как вдруг по коридорам разнесся повелительный голос директора.

— Всем ученикам немедленно собраться в большом зале! Старостам проконтролировать выполнение этого распоряжения!

Как бы Гарри не относился к идее всезнания Дамби, но мысль о том, что директор подобным образом решил помешать провести ему с друзьями совещание, показалась Поттеру откровенно бредовой. Значит, в школе действительно произошло что-то чрезвычайное!

— Нисколько не удивляюсь! — в голосе Невилла звучала нескрываемая насмешка. — Сколько мы здесь учимся, на каждый Хеллоуин случались чрезвычайные происшествия. Почему же этот должен стать исключением?

Рядом с Лонгботтомом тут же нарисовалась Астория Гринграсс, явно рассчитывающая на получение более подробной информации. Девочка вполне обоснованно считала, что полезное знакомство должно приносить ей определенные дивиденды. Впрочем, любопытство юной рейвенкловки было тут же удовлетворено ее сестрой.

— На первом курсе тролль, на втором василиск, — в голосе Дафны сквозило пренебрежение. — Я не удивлюсь, если в этот раз школу почтил визитом мистер Блэк. По-моему, Хогвартс чем дальше, тем больше напоминает проходной двор!

Гарри не стал предаваться размышлениям о достоверности тех или иных предположений, а постарался найти глазами Гермиону, которая уже успела затеряться в толпе школьников всех факультетов, бурно обсуждающих сегодняшнее происшествие.

«Гермиона, ты где?» — Гарри изо всех сил послал мысленный вопрос.

«Подожди, скоро приду», — Поттер уловил в словах подруги скрытое нетерпение. Видимо, мисс Грейнджер удалось добраться до источника мало-мальски достоверной информации, и сейчас она старательно выпытывала у своей «жертвы» подробности случившегося.

Наконец Гермиона присоединилась к друзьям, и четверка рейвекнловцев расположилась в уголке большого зала, рассчитывая обсудить в относительном уединении не только происшествия сегодняшнего дня, но и все связанное с их расследованием. Рядом с ними тихонько уселась Астория, всем своим видом показывая, что она совсем-совсем не будет мешать ребятам и никому не расскажет ничего из услышанного. Впрочем, строгий взгляд сестры тут же сообщил ей, что именно так лучше всего и поступить, чтобы иметь возможность и дальше быть в курсе разных интересностей.

— Итак, это был Сириус Блэк! — в голосе Гермионы звучал восторг вперемешку с ужасом. Видимо, она была очень довольна тем, что первой из друзей узнала все новости, но в то же время серьезно боялась за Гарри. — Лаванда Браун рассказывала всем окружающим, что Блэк попытался проникнуть в башню Гриффиндора, но не смог уговорить защищающий вход портрет пропустить его. В итоге он изрезал картину и убежал! Теперь учителя прочесывают школу, а мы сидим здесь.

— И что он забыл в комнатах львят? — Невилл испытывал серьезное недоумение. — Если он искал Гарри, то он должен был пытаться проникнуть в нашу гостиную!

— Может он решил, что я учусь на Гриффиндоре? — Гарри из последних сил пытался найти объяснение странным поступкам этого преступника. — Ведь мои родители учились там, вот он и подумал, что я попаду на этот факультет.

— А заодно он разучился читать, — саркастично заметила Дафна. — Ведь в газете, которую он заполучил благодаря не самой своевременной щедрости нашего министра, было ясно написано, что Гарри Поттер учится на Рейвенкло.

— Тем более непонятно, кого он рассчитывал там встретить во время праздничного ужина, — задумчиво произнесла Гермиона. — Ведь все школьники были в большом зале, и Блэк не мог не понимать, что в башне Гриффиндора никого нет!

— Он, наверное, хотел там затаиться, а затем ночью напасть, — высказал «гениальную» мысль Невилл.

— Ага, и портрет никого не предупредил бы о пришельце! — Дафну раздражали подобные наивные идеи. — Он, конечно, может быть, и не в своем уме, но вот успешно прятаться три месяца от министерства у него сообразительности хватило!

— Иначе говоря, опять сплошные загадки, — голос Гарри звучал почти удовлетворенно. — Поэтому я предлагаю рассмотреть все с самого начала, чтобы попытаться понять, что же происходит вокруг нас.

— Итак, мои родители получают сведения, что за ними охотится маньяк Волди. Они защищают свой дом заклятием Фиделиус, выбирая хранителем тайны Сириуса Блэка. Впрочем, последнее известно только со слов Дамби, так как самого Блэка никто не допрашивал, а моих родителей расспросить весьма проблематично. Двенадцать лет назад Риддл приходит к нам, преодолевая заклятие доверия, и в итоге из четырех людей, находящихся в тот момент в доме, остаюсь в живых один я.

— Не так, Гарри, — голос Дафны стал неожиданно холоден. — О том, что Блэк являлся хранителем Потетров, магический мир узнал от Питера Петтигрю, а не от Дамблдора. И Хагрид, посланный им увезти тебя, не был предупрежден директором относительно личности предателя. А, кроме того, мы не знаем, пришел ли Тот-кого-нельзя-называть в Годрикову лощину один, или с ним был кто-то еще.

— Если бы с ним был кто-то из соратников, мы бы не разговаривали сейчас с Гарри, — Гермиона была как всегда логична. — Любой из соратников Риддла добил бы малыша, который сумел уничтожить их лорда.

— Ну, он мог и просто испугаться, — Дафна не хотела сдавать позиций. — Представь, на его глазах великий темный маг отправился в небытие, направив палочку на младенца. Он бы просто не решился повторить его судьбу!

— Не обязательно было действовать магией! — Невиил был как всегда реалистичен. — Одно движение рук, и Гарри бы больше не было. Так что, скорее всего, Риддл пришел один.

— Хорошо, так или иначе, об убийстве моих родителей очень скоро узнают Дамби и Блэк. И сразу же на месте действия появляются Хагрид и наш предатель. И если действия первого абсолютно понятны, то поведения Блэка я отказываюсь понимать. Если он хотел бы добить или похитить меня, то никаких реальных преград этому не было. Наш лесник не представляет серьезного препятствия для мало-мальски серьезного волшебника, так что я вынужден признать, что Блэк и не собирался доканчивать дело Волди. Убей он меня и Хагрида, и никто об этом не узнал бы, а значит, он и изначально не имел такого намеренья. Наоборот, именно Блэк дал великану свой мотоцикл, позволивший быстро эвакуировать меня.

Гарри задумался на несколько секунд. Друзья не мешали ему, понимая, что для Поттера эта тема является достаточно неприятной. Наконец рейвенкловец вновь собрался с мыслями.

— А вот дальше начинаются одни предположения. Блэк отправляется куда-то и на следующий день встречается с Питером Питегрю. По официальной версии это Питер находит его, но все могло быть и наоборот. То ли Блэк решил убрать свидетеля своего предательства, не зная, что тот уже рассказал о нем, то ли что-то еще. А может, Питер и вправду охотился за своим старым другом, теперь ответить на это может только Блэк. Как бы то ни было, результатом их встречи является взорванная улица, куча трупов, палец Петигрю и сошедший с ума Сириус Блэк, которого подоспевшие авроры без лишних разговоров тащат в Азкабан. Тут Дамби подтверждает, что именно этот человек был хранителем тайны моих родителей, и ситуация замирает на целых двенадцать лет.

— В те времена над всеми подозреваемыми прошли суды, — Невилл был задумчив. — Независимо от того, ловили их на месте преступления или нет. И только для Блэка сделали исключение.

— Видимо кто-то не хотел, чтобы он рассказал о том, что произошло, — мисс Грейнджер старательно наморщила лоб. — А значит, независимо от того, виновен он или нет, он знает то, что не должно выплыть наружу.

— Гермиона, боюсь, ты все-таки слишком начиталась детективов, — Дафна была настроена скептически по отношению к теории глобальных заговоров. — Скорее всего, Дамблдор опасался, что Блэку удастся доказать невиновность, ведь тогда он становился бы опекуном Гарри, и наш директор не смог бы управлять жизнью «Надежды магического мира». А даже если бы и вышло, что Блэк виновен, возникло бы слишком много вопросов насчет судьбы мальчика, и опять же опеку над Гарри министерство могло бы поручить кому-нибудь другому. Так что, скорее всего, Дамблдора не волновало, может ли Блэк сказать что-то или нет, директору просто был не нужен лишний шум.

— Ну что же, по моему ты права, — Гарри задумчиво посмотрел на друзей. — Дамби, похоже, было плевать на Блэка, ему нужен был я. И он рассказывает всем историю о том, что говорить, где я нахожусь, нельзя из соображений безопасности, при этом сообщая всему магическому сообществу примету, по которой меня может опознать при случайной встрече любой волшебник. Очень способствует безопасности, знаете ли.

— Здесь, скорее всего, дело в том, что реальная опасность угрожала тебе первые месяца два, пока ловили последних непримиримых сторонников Риддла, — Гермиона насмешливо фыркнула. — А в это время ты, разумеется, не мог гулять вне дома, для годовалого малыша это было бы странно. А позже никакой опасности не было — вряд ли тот же Малфой стал бы рисковать своим положением, пытаясь «мстить» тебе. Зато был создан культ «Мальчика со шрамом, который выжил»! Если бы Дамблдор сказал, что Риддла уничтожили твои родители, погибнув при этом сами, то тебе вообще не угрожала бы никакая опасность, зато директору пришлось бы передать твое воспитание министерству. И потом, когда ты вернулся в волшебный мир, тебя сразу все узнавали и восхищались. Так что твой шрам служит одним из камней в основании великой легенды!

— И он поместил меня на десять лет в персональный концлагерь, — на лице Гарри было написано отвращение. — Чтобы потом выступить великим благодетелем, спасшим от злобных Дурслей. А то, что он сам запугивал моих родственников, требуя от них как можно хуже относиться ко мне, должно было остаться за кадром. Здесь все сходится, но это не объясняет нам нынешних действий Блэка.

— Ну почему же, по-моему, всем понятно, что этот беглец даже и не думает убивать Гарри, — на лице мисс Гринграсс была улыбка сытой кошки. — Если бы он хотел, он бы это давно сделал. А вот что он увидел в этой м... не самой лучшей газете, что заставило его воспрянуть духом и так резко изменить свою судьбу?

— Что-то связанное с Гриффиндором, — весь вид Невилла говорил о том, что он старательно вспоминает содержимое того номера «Пророка». — А там из подобного была только фотография семейства Уизли! Может, он охотится на них? Раз он все повторял «Он в Хогвартсе», то это кто-то из четырех братьев! Вот только когда они успели чем-то так насолить ему? Или ему вдруг понадобилось что-то из их имущества? Не зря же он полез в башню Гриффиндора, когда там никого не было.

— Да, версия еще бредовее, чем то, что он охотится на меня, — Гарри чувствовал себя в каком-то театре абсурда. — Пусть я теперь и уверен, что он не гоняется за мной, но объяснить действия Блэка явно может только он сам.

— Так, значит, надо его поймать и допросить! — детективный зуд глубоко ранил душу мисс Грейнджер. — Иначе так и будем блуждать во тьме!

— Ага, и четверо школьников сделают то, на что неспособны все авроры министерства! — насмешливо заметил Невилл. — Не думаю, что в книгах про мисс Марпл ты найдешь много подсказок, как поймать беглого преступника.

Гермиона покраснела, как делала всегда, когда вспоминали ее любимого литературного сыщика. Гарри подозревал, что виновато в этом излишне бурное воображение его подруги, невольно отождествлявшей себя с этой старой девой. Внимательный рейвенкловец понял, что девушку нужно срочно спасать, а то она совсем засмущается.

— Не знаю, сможем мы его поймать или нет, но подготовиться к подобной встрече не помешает, так на всякий случай, — он видел, как обрадовалась Гермиона, когда он поддержал ее. — Нужно попробовать изготовить сыворотку правды, чтобы можно было эффективно допросить его.

— Хм... это зелье очень сложно в изготовлении, зато в любом случае мы получим прекрасную практику. Вот только пользоваться лучше классическим рецептом, — Дафна поддержала решение Гарри перевести их обсуждение в практическое русло.

— Наверняка рецепт есть в запретной секции, — глаза Гермионы загорелись жаждой новых знаний. — А у меня как раз имеется разрешение на ее посещение от профессора Флитвика! Думаю, у нас все получится!

— А если не найдем нужных ингредиентов, стащим их у Снейпа! — Гарри все еще не мог простить профессору его «шутки» с выведением из игры Гермионы. Повод для мести есть, а значит, его совесть будет чиста! Да и сам профессор сильно удивится, если рейвенкловцы не попробуют устроить ответную пакость! — И к тому же, шансы опередить всех в деле ловли Блэка у нас все же наличиствуют. Надеюсь, никто из вас не забыл про один интересный лист пергамента!

* * *

Гермиона с волнением следила за полетом Гарри, вместе с Малфоем парящего над полем для квиддича. Матч Слизерин-Рейвенкло был в самом разгаре, и два ловца барражировали над жаркой схваткой, шедшей у земли. Сегодня Малфой не таскался как приклеенный за Поттером, как это было на прошлой игре, но, так же как и ловец рейвенкловцев стремился сыграть первым номером, не обращая внимания на соперника.

Уже дважды снитч появлялся над полем, но оба раза он оказывался слишком далеко от ловцов, и защитники команд, под возмущенные свистки мадам Хуч, успевали сбить юрких летунов с курса, закрывая им путь блэджерами. Игра становилась все более нервной, нарушение следовало за нарушением, и мисс Грейнджер искренне хотела, чтобы эта бездарная трата времени поскорее закончилась.

Она посмотрела на сидящих рядом сестер Гринграсс и Невилла и убедилась, что в отличие от нее, они весьма увлечены матчем. Тяжко вздохнув, Гермиона подумала, что кроме нее, все, похоже, считают квиддич очень важным делом. Сама она ходила на матчи исключительно из чувства солидарности с друзьями, и еще потому, что очень волновалась за одного игрока. Гарри всегда летал на пределе возможного, раз за разом заставляя сжиматься сердце лучшей ученицы Хогвартса. Будь ее воля, она приложила бы все силы, чтобы Гарри ушел из факультетской команды, но она прекрасно знала, что он искренне наслаждается этой игрой, и девушка никогда не показала бы, что ей хочется лишить друга этого удовольствия. Внезапно Гарри замер на секунду, всматриваясь куда-то на вершину трибуны, и она уже хотела посмотреть, что же отвлекло его внимание, но тут события понеслись с головокружительной быстротой, заставив Гермиону забыть обо всем. Рейвенкловка увидела, как оба ловца одновременно устремились к земле.

В этот момент ребята пролетали мимо друг друга, и золотой бок снитча блеснул у самой травы точно под ними. Не задумываясь ни секунды, Поттер и Малфой устремились в отвесное пике, уверенно набирая скорость и не обращая внимания на других игроков, кружащихся под ними. К счастью, школьники, на которых неслись два ловца, сумели заметить опасность и в панике разлетелись в стороны. Две молнии, синяя и зеленая стремительно неслись к земле, и Гермионе показалось, что через секунду они врежутся в нее.

Игра замерла, над трибунами повисла тишина: все взгляды были обращены на ловцов, которые, похоже, решили покончить с жизнью столь оригинальным способом.

«Гарри, нет! Не надо!» — Гермиона старалась докричаться до Гарри, проклиная его упертость, которая заставляла рейвенкловца, скорее, умереть, чем отступить. У девушки еще оставалась надежда, что Малфой, как истинный слизеринец, предпочтет отказаться от этой сумасшедшей гонки, и у ее Гарри появится шанс выйти из пике, но, похоже, дух безумия вселился и в соперника Поттера.

Время замерло для мисс Грейнджер, она видела прямо перед собой сосредоточенные лица двух мальчишек, их плотно сжатые губы, горящие глаза и вытянутые вперед руки. В эту секунду она поняла, что ни один из них не уступит противнику. Им явно был не важен результат матча, не важны последствия этой гонки, парней интересовало только одно — опередить соперника любой ценой. Уже через миг все закончилось, и время потекло в своем обычном темпе. На траве под трибунами на обломках метел лежали два неподвижных тела, а между ними валялся снитч. Оторванные крылья золотого мячика были зажаты в кулаках двух мальчишек, не пожелавших уступать друг другу победу.

* * *

Первое, что почувствовал Гарри, придя в себя, это боль во всем теле. Ему показалось, что он вчера попал в камнедробилку, которая с достойным всяческого восхваления упорством попыталась превратить его тело в один большой синяк. Во всяком случае, юный рейвенкловец не смог бы назвать ни одной части тела, которая не болела бы в этот момент. Поттер попробовал открыть глаза, пытаясь понять, где же он находится, и с третьей попытки ему это удалось.

Перед бывалым школьником открылась привычная картина больничного крыла, которая сегодня скрашивалась сидящей на табуретке рядом с его кроватью Гермионой. Впрочем, сидящей ее можно было назвать только с очень большой натяжкой — ее голова лежала на руках, в свою очередь примостившихся на краешке кровати Гарри, при этом мисс Грейнджер тихонько сопела во сне. Судя по темноте, в которую была погружена палата, была уже ночь, и Поттер наконец задумался, как на этот раз он умудрился попасть во владения мадам Помфри. Ответ, безусловно, знала Гермиона, но будить сладко спящую девушку Гарри не хотелось.

Через пару минут к рейвенкловцу вернулись воспоминания о матче, о безумной гонке с Малфоем и о безуспешной попытке выйти из пике, после того как ладонь почувствовала касание снитча. Судя по всему, грохнулся он знатно, так как в прошлые разы процесс возвращения в сознание занимал у него гораздо меньше времени.

«Интересно, какой в итоге счет матча?» — подумал Гарри и попытался чуть повернуться, чтобы размять затекшую спину. Однако это движение отдалось резкой болью, и он глухо застонал сквозь плотно сжатые зубы.

— Гарри, ты пришел в себя! — раздался радостный крик Гермионы. — Как ты себя чувствуешь?! Тебе больно? Я сейчас позову мадам Помфри!

— Подожди, Герми, все не так плохо, — Гарри почему-то не хотел, чтобы она отходила от него. — Во всяком случае, пока я не двигаюсь все в порядке, — Поттер постарался улыбнуться подруге, но судя по испуганному выражению лица Гермионы, эта его попытка с треском провалилась.

— Вот обезболивающее зелье, мадам Помфри сказала дать тебе его, когда очнешься, — губ Поттера коснулся стакан, и он, с трудом, но все же сумел проглотить отвратительное питье. По телу тут же прошла теплая волна, смывающая боль и оставляющая после себя мягкое спокойствие.

Увидев довольную улыбку друга, Гермиона тут же заулыбалась в ответ, аккуратно вытирая салфеткой с подбородка Гарри несколько пролившихся капель.

— Как ты умудрилась остаться на ночь в больничном крыле? — Поттер был сильно удивлен, что строгий колдомедик позволила его подруге так явно нарушить школьные правила.

— Ну... я сумела ее упросить, — на щеках Гермионы вспыхнул легкий румянец. Ей совсем не хотелось вспоминать ту истерику, что она закатила мадам Помфри, пытавшейся выставить ее из больничного крыла. В итоге лекарь решила, что гораздо проще разрешить мисс Грейнджер провести время рядом с постелью друга, чем всю ночь выслушивать ее крики у дверей лазарета.

— Спасибо, что осталась со мной, — Гарри накрыл ладошку Гермионы, лежащую на краю его постели своей рукой. Девушка покраснела до кончиков ушей, но не стала убирать руку, а наоборот накрыла второй ладонью пальцы Гарри.

— Я очень сильно волновалась за тебя, — Гермиона произносила слова тихим шепотом. Казалось, она говорила не для Гарри, а для себя. — Когда я увидела, что ты разбился, у меня все оборвалось внутри. Я испугалась, что это конец. Не помня, как тебя принесли сюда, как я сама дошла до лазарета. Это было так страшно!

Гарри увидел, как по щекам Гермионы потекли слезы. Он никогда не думал, что кто-то может плакать из-за него, что кто-то может так искренне беспокоиться о его жизни. Сейчас рейвенкловецу хотелось обнять подругу, чтобы успокоить ее, но, к сожалению, сил, чтобы сдвинуться с места, не было. Он только смог крепче сжать ладошку Герми.

— Прости, прости меня, что я заставил тебя так волноваться, — в голосе Гарри слышались боль и раскаяние. — Я ведь понимаю, что по-пустому рисковал сегодня, но вот почему-то не могу иначе. Если хочешь, поколоти меня, может, тебе будет легче, но только, пожалуйста, не плачь.

— Какой ты дурак, Гарри, — Гермиона попыталась свободной рукой вытереть слезы. — Ты совсем не думаешь о чужих чувствах тех, кому дорог! Но... если бы ты был другой... если бы ты был тихим и спокойным... я бы, наверное, не смогла...

Гарри удивленно смотрел на запинающуюся покрасневшую подругу. Или у него поехали мозги от удара о землю, или Гермиона...

— Я сейчас позову мадам Помфри! — Гермиона резко вставала, вырвав свою ладонь из рук Гарри. — Думаю, ей нужно осмотреть тебя! — и она стремительно скрылась за дверями лазарета.

— Да, Поттер, ты полный идиот, — раздался знакомый ехидный голос.

Гарри в панике повернул голову и увидел лежащего на соседней кровати Малфоя, который улыбался от всей души. Рейвенкловец представил, что его соперник слышал их разговор с Гермионой, и его лицо стало напоминать своим цветом флаг Гриффиндора. Постаравшись успокоить взбунтовавшееся дыхание, он ответил хриплым голосом:

— Но и ты сегодня был не лучше, — дрожь в голосе почти не чувствовалась. — Иначе бы не лежал здесь вместе со мной.

— Я имел в виду вовсе не квиддич, — медленно произнес Малфой, явно наслаждаясь смущением Поттера.

* * *

На следующий день Гарри покинул больничное крыло под бесконечные напутствия мадам Помфри о недопустимости подобного издевательства над своим здоровьем. Невилл и Дафна радостно встретили своего друга, восхищаясь его смелостью и упорством, но рейвенкловца смущала реакция Гермионы, которая, казалось, не замечала своего товарища. Выдержав эту пытку холодности целую половину дня, Гарри умудрился застать свою подругу наедине и решился поговорить с ней.

— Герми, почему ты избегаешь меня? — он пытливо смотрел на нее.

— Я никого не избегаю, — от голоса мисс Грейнджер веяло холодом. — Просто я сегодня очень занята.

— Не обманывай меня, пожалуйста, — Поттер подошел вплотную к девушке. — Я ведь чувствую, что ты обиделась, и готов сделать что угодно, лишь бы ты простила меня.

«Герми, мне плохо без тебя», — он смотрел ей прямо в глаза.

«Мне тоже плохо без тебя», — Гермиона стремительно обняла Поттера. — Прости меня, я просто эгоистка! Мне было так плохо, а я совсем не думала о тебе!

— Это ты меня прости, — Гарри был счастлив, что обида Гермионы прошла. — Я ведь слышал, как ты мне кричала «Нет!», но я не послушался тебя.

— Я знала, что не послушаешь, — едва слышно прошептала она. — Я кричала не для тебя, а для себя.

Гарри испытывал непонятное смущение. От объятий подруги, прижавшейся к нему, по телу Поттера пробежала странная дрожь, а щеки непонятно почему покрылись румянцем. Ведь она далеко не в первый раз обнимала его, но Гарри не понимал, почему теперь он испытывает от этого непривычное волнение. И самое главное, ему почему-то очень нравилось это волнение, и хотелось так стоять и стоять.

— Ну что, пойдем? — покрасневшая Гермиона старалась не смотреть на Поттера.

— Конечно, пойдем, — сказал Гарри с явным сожалением и, взяв подругу за руку, повел ее в сторону гостиной их факультета.

— Скажи, Гарри, а что ты увидел на трибунах перед тем, как броситься за снитчем? — Гермиона вспомнила этот момент.

— Ну... — Поттер неожиданно замялся. — Мне показалось, что на трибуне стоял Грим.

— Кто? — не поняла та.

— Грим, приведение в виде огромного черного пса... Предвестник смерти.

Гермиона посмотрела на своего друга, и поняла, что тот не шутит. Увидеть предвестника смерти и все равно решиться на дикий риск убийственного пике — Гарри точно сумасшедший. И очень, очень храбрый.

Невилл и Дафна обрадовались возобновлению нормального общения между Гарри и Гермионой, но заметив то, как странно они переглядываются время от времени, смотря на него и Гермиону, Поттер понял, что надо срочно их чем-то отвлечь от мысленного обсуждения его с Гермионой отношений, которым наверняка занимались ребята. Благо для этого имелся прекрасный повод, обеспеченный Сириусом Блэком.

— Я внимательно изучил по Карте Мародеров секретные ходы, ведущие в школу, и проконсультировался с близнецами Уизли, — едва Гарри начал говорить, как к его огромному облегчению, внимание друзей тут же переключилось на ставшее уже привычным расследование.

— Ты думаешь, Блэк на Хэллоуин проник в замок одним из этих ходов? — слегка изогнула бровь Дафна.

— Ну, вряд ли он вошел через главный вход. Если честно, я просто не вижу для него другой возможности, — на губах Гарри появилась улыбка. — К тому же проникнуть он мог только через один ход, ведущий из «Сладкого Королевства» прямо в замок. Остальные ходы либо завалены, либо выходят не в здание, а на территорию.

— И он попробует придти еще раз! — глаза Гермионы горели азартом. — Преступники всегда возвращаются!

— Не знаю, как в книгах, — Невилл еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. — А в жизни реальный Блэк вернется не из-за каких-то принципов, а чтобы закончить свое дело.

— Точно! — Гермиона ничуть не смутилась. — И мы устроим на него засаду! Пора уже хорошенько допросить его!

— Ты так и будешь там сидеть все время? — Лонгботтом не скрывал своего скепсиса.

— Разумеется, нет! — в голосе мисс Грейнджер звучало ничем не прикрытое превосходство. — Мы поставим там сигнальные чары, и как только Блэк сунется в этот ход, то тут же узнаем об этом. Нам по замку добраться до места выхода будет намного быстрее, чем ему от Хогсмита, так что запас времени у нас будет. Ну а как устраивать засады, мы знаем!

— Прекрасная идея, Герми! — Гарри улыбнулся своей подруге. — Думаю, все понимают, что на всякий случай нам следует его хорошенько оглушить и связать, а только потом разговаривать. Я хоть и не уверен, что он такой уж страшный преступник, но осторожность не помешает.

— С этим мы справимся, — Дафна как-то неопределенно улыбнулась. — Но нам ведь потом надо его допросить. Герми, ты нашла рецепт зелья?

— Да, большая часть ингредиентов у нас есть, — Гермиона горестно вздохнула. — Шерсть единорога я еще раньше позаимствовала у Хагрида, он ее собирает в лесу. Но вот где взять желчь дракона, мне абсолютно непонятно — ее нет в каталоге товаров из магазина.

— Ну, где ее взять, мне понятно, — ухмыльнулся Поттер. — Сделаем это с помощью мантии-невидимки на ближайшем занятии по зельям. Вы отвлекаете профессора, а я беру желчь.

— И как же мы его отвлечем? — сварливо спросила мисс Грейнджер. — Ты предлагаешь устроить взрыв на уроке?

— Именно! — Гарри победно улыбался. — Причем не просто взрыв, а ВЗРЫВ!

* * *

Ученикам очень редко удавалось видеть профессора Снейпа в состоянии подобного бешенства. Он не сомневался, кто устроил ему этот «подарок» на уроке, но доказать ничего не мог! Поттер решил отомстить ему за ту небольшую помощь слизеринцам, а он, который считал себя лучшим зельеваром Англии, не смог предотвратить выходку Мальчика-который-имел-слишком-много-везения!

Было абсолютно понятно, что коварные рейвенкловцы еще перед занятием умудрились положить в котлы всем ученикам порошок чешуи дракона, причем, не забыв при этом и себя. В результате, едва зелье, где присутствовали иглы дикобраза, нагревалось до определенной температуры, содержимое котла летело к потолку, частично превращаясь по пути в густой дым, а частично в виде брызг достигало не успевших взорваться котлов и выступало в роли детонатора! Не прошло и минуты, как вся лаборатория превратилась в заполненный дымом сумасшедший дом, в котором истерично орали ученики двух факультетов, толкаясь и пытаясь найти путь к спасению.

К счастью, Поттер правильно рассчитал последствия своей диверсии, и никто из учеников реально не пострадал. Зелье было еще слишком холодным, чтобы обжечь кого-то и абсолютно нейтральным, как и продукты взрыва. Так что все закончилось бурным весельем школьников и тихим позором зельевара, чувствующего у себя за спиной насмешливые взгляды учеников. В итоге профессор Снейп испытывал по отношению к Поттеру целых два желания: сначала убить мальчишку особо зверским способом, а затем немедленно перевести его к себе на факультет. Подобная месть сделала бы честь любому слизеринцу, отрицать это декан змеиного факультета не собирался!

К тому же из-за негодяя Блэка пришлось свернуть вечерние «игры» его слизеринцев с рейвенкловцами! Теперь-то профессор помог бы своим подопечным всерьез, и Поттеру пришлось бы не сладко! Так нет, приспичило идиоту навестить на Хеллоуин свою альма-матер! Это прибавило к списку неоплаченных «должков» старого врага еще парочку пунктов, что тоже не могло поднять настроения. Впрочем, тот несчастный, на ком можно отыграться, был под рукой.

— Поттер! Задержитесь после урока! — проскрежетал зельевар.

Сопровождаемая сочувствующими взглядами других учеников «жертва» отправилась на предполагаемую экзекуцию. Рейвенкловца грело чувство удачно выполненного дела — склянка с вожделенной желчью уже покинула кабинет в сумке Гермионы.

— Поттер, можете не оправдываться, — профессор постарался прожечь взглядом дырку в своем ученике. — Я прекрасно вас понял сегодня и предупреждаю — следующий ход за мной.

Снейп грозно навис над рейвенкловцем, стараясь по возможности хоть как-то компенсировать свое унижение. Зельевар признавал, что подобная месть была жалкой, но ничего более серьезного в данный момент в голову не приходило.

— Но вызвал я вас не за этим, — Снейп наслаждался удивлением ученика. Ничего, сейчас удивление сменится кое-чем другим. — А именно за тем, чтобы поговорить о ваших воздушных подвигах.

Вот теперь школьник сильно побледнел. Поттер понимал, что если его выходку на уроке можно списать на обычный «обмен любезностями», и ожидал эквивалентного ответа, то его поведение на квиддиче под их с профессором игры не попадало никоим образом, поэтому следующие слова декана Слизерина могли быть непредсказуемыми.

— Итак, вы показали удивительное мастерство полета, — ехидно заметил зельевар. — Думаю, вам давно пора перейти на следующий уровень! Роль простого игрока в квиддич для вас слишком мала! Великий Поттер заслуживает несомненно большего!

Такое вступление не предвещало ничего хорошего. Судя по всему, коварный профессор задумал новую пакость.

— И мне очень хочется посмотреть на ваши успехи... скажем, к рождеству! — судя по радостной улыбке профессора, он только что сказал какую-то гадость. Вот только какую?

— Простите профессор, а успехи в чем? — лучше неприятная определенность, чем таинственная неопределенность.

— О... разумеется, в освоении искусства воздушного боя! — голос Снейпа по степени сладости мог поспорить с лучшими сортами меда. — И я не сомневаюсь, что великий Поттер сумеет самостоятельно найти себе учителя! Да он и без того великий летун! Вернее, великий залетчик...

— Сэр, то есть не вы будете учить меня этому? — теперь Гарри совсем перестал понимать профессора.

— Да, у меня не будет на это времени, — любезно просветил рейвенкловца декан Слизерина. — Ведь я буду заниматься с мистером Малфоем и его товарищами. Именно красивым боем с ними вы и порадуете меня перед зимними каникулами. Да, кстати, при случае передавайте привет мадам Помфри!

Глава 24. Крысоловы

* * *

На следующем занятии по защите разума Поттер в полном объеме осознал всю злопамятность профессора Снейпа. Вредный преподаватель устроил им проверочное занятие, чтобы понять, насколько мощный блок могут выставить юные рейвенкловцы.

— До сих пор я аккуратно прощупывал ваши щиты, — профессор Снейп и не пытался скрывать свое удовольствие от предстоящего занятия. — Сейчас же я буду пробовать пробить их, как это может сделать ваш реальный противник. Не надеюсь, что вам удастся удержать блок, но вы должны прочувствовать, что может случиться, если не будете прилагать достаточно сил к совершенствованию своих навыков оклюменции.

Первым пострадал Невилл, не сумевший продержаться и десятка секунд. После атаки профессора Лонгботтом с громким стоном осел на пол, сжимая голову руками. Потом настал черед Дафны, которая умудрилась проиграть еще быстрее, чем Невилл. Гермиона сумела продержаться дольше, но через полминуты и она оказалась в сидячем положении. Видя, как мучаются его друзья, Гарри был готов к самому худшему. Тем более взгляд зельевара ясно говорил, что остальные ученики были для преподавателя всего лишь легкой закуской перед главным блюдом.

— Ну что же, Поттер, — усмешка профессора наверняка помогла бы ему занять призовое место на конкурсе злобных темных властелинов. — Теперь посмотрим, как именно вы превратили мой урок в развлекательное шоу.

Последовавший за этими словами ментальный удар чуть не сбил рейвенкловца с ног. Ему казалось, что в череп со всего маху всадили здоровенный колун и с садистским упорством дергают его из стороны в сторону. Боль была дикая, она заставляла Гарри забыть обо всем, но краешком своего сознания он из последних сил осознавал необходимость сопротивляться вторжению. Поттер понимал, что не сможет в такой ситуации долго удерживать свой щит и рано или поздно, но опустит его. И тогда Гарри решил попробовать нанести ответный удар. Разумеется, в равном соревновании он неизбежно проиграл бы. Однако, изучая книги по менталистике, Гермиона наткнулась на один достаточно эффективный способ защиты и поделилась с друзьями своей находкой. Вот только после его применения восстановить щиты в ближайшие сутки было невозможно, поэтому этот метод не нашел широкого применения и не рекомендовался к использованию. Гарри решил, что настал подходящий момент, чтобы провести испытание.

На место холодной отрешенности, необходимой для построения щитов, внутри рейвенкловца начала разгораться ярость. Поттер старательно раздувал ее огоньки, стараясь превратить небольшой костер во всепожирающее пламя. И наконец, почти теряя сознание, направил это пламя на своего оппонента. Ощущение попытки проникновения в его голову тут же пропало. Глаза наконец-то начали показывать окружающее, а не только красные пятна на фоне клубящейся тьмы, и Гарри смог увидеть профессора Снейпа, отошедшего на пару шагов от своего ученика и удивленно взирающего на него. Гарри очень хотелось узнать о результатах своей контратаки.

— Скажите, сэр, а что произошло? — Поттер знал свои ощущения, но что почувствовал профессор, было пока неизвестно.

— Вообще-то это следовало спросить у вас, — зельевар уже вернул себе обычную невозмутимость. — Лично я почувствовал сильный ментальный удар, заставивший меня полностью сосредоточиться на защите. Если бы мое владение оклюменцией было не столь совершенным, думаю, я сейчас валялся бы на полу и испытывал сильную головную боль.

Гарри в ответ рассказал о своей попытке контратаки. Снейп задумался ненадолго, прежде чем вынести свой вердикт.

— Данный способ защиты может быть эффективным в некоторых случаях, — он слегка нахмурился. — Однако его следует применять, если вы имеете возможность тут же атаковать своего противника. Признаюсь, две-три секунды после удара я был беспомощен, и этого времени вам могло бы хватить, чтобы вывести меня из строя. Но если такой возможности нет, то лучше воздержаться от применения данной методики, ведь после этого вы беззащитны перед любым менталистом.

— Сэр! — Гермиона уже успела прийти в себя и теперь внимательно слушала рассуждения профессора. — А какого уровня должен быть противник, чтобы этот метод мог быть эффективным?

— Любого, — Снейп невесело усмехнулся. — Исключение составит, пожалуй, только профессор Дамблдор.

— А... — Невилл замялся, думая как лучше назвать еще одного известного волшебника.

— Темный Лорд не смог бы без последствий выдержать подобный удар, — понимающе продолжил профессор. — Да и никто другой тоже. Минимум секунда у вас была бы. Вот только не дай вам Мерлин нанести такой удар по сильному магу и не суметь вывести его из строя.

После этого, поскольку Гарри на сегодня был потерян для занятия менталистикой, Снейп предложил остальным ученикам попробовать провести подобную атаку. Полноценно справилась только Гермиона, но и она не успела после своей контратаки нанести удар по преподавателю. Снейп успокоил рейвенкловцев, пообещав, что по мере совершенствования их умений в оклюменции, у них будет получаться наносить более сильные удары и быстрее восстанавливаться после них.

— По крайней мере, быстрее, чем ваш противник, — иронично изогнутая бровь зельевара показала, что до этого им еще весьма далеко, во всяком случае, в противостоянии с ним.

Поскольку занятие на сегодня вынужденно завершилось, Гермиона решилась задать профессору давно мучавший ее вопрос.

— Сэр, а почему ученики в Хогвартсе не изучают защиту разума?

— Мисс Грейнджер, этот раздел магии активно осваивают в школе авроров, — профессор остановился на секунду, словно раздумывая, стоит ли продолжать дальше, заставив Гермиону затаить дыхание. — А тех ,кто владеет оклюменцией и не работает на министерство, крайне мало, и они совсем не заинтересованы в том, чтобы эти знания получили широкое распространение. Ведь чтобы эффективно преподавать защиту разума, надо уметь и проникать в чужой мозг. А тем волшебникам, кто обладает подобной возможностью, вовсе ни к чему, чтобы окружающие владели искусством защиты. Конечно, в некоторых чистокровных семьях дети дома получают знания из этого раздела магии, но это, пожалуй, и все. А среди тех, кто не принадлежит к этим родам и не служит в аврорате, менталисты являются редчайшим исключением.

— Так почему же вы нас учите этому, сэр? — Дафна сразу почувствовала какую-то недоговоренность.

— Можете считать это моей прихотью, — лицо профессора приобрело абсолютно невозмутимое выражение. «А то, что я просто отдаю долги и хочу дождаться того момента, когда окончательно сдохнет одна тварь, важно лишь для меня одного», — добавил он про себя.

* * *

Какими бы способностями к полетам не обладал Гарри Поттер, но ему было абсолютно ясно, что без занятий с опытным преподавателем он будет обречен в поединке с Малфоем. Рейвенкловец не представлял, кто в Хогвартсе обладает нужной квалификацией, чтобы помочь ему, и поделился своей проблемой с друзьями. Решение казавшейся сложной задачи неожиданно оказалось предельно простым.

— Моя бабушка давно мечтала, чтобы я стал аврором, — Невилл выглядел слегка смущенным. — И хотя сам я подобного желания не испытываю, но все, что касается подготовки авроров, неплохо запомнилось, — Гарри догадался, что миссис Августа Лонгботтом слишком часто проводила с внуком беседы на тему профориентации, так что Невилл наверняка вынужден был узнать об аврорате намного больше, чем ему хотелось когда-либо.

— Так вот, воздушные бои входят в обязательный курс подготовки авроров, — закончил Лонгботтом.

— А мы как раз знаем одного аврора, который неровно дышит к мистеру Поттеру! — ехидно улыбнулась Дафна.

— К тому же это будет выполнением ее прямых обязанностей, — Геримона с очень серьезным видом поглядела на Поттера. — Ведь она отвечает за безопасность Гарри, а без ее помощи он с большой вероятностью может получить травмы в поединке с Малфоем.

— Гермиона, это будет выглядеть откровенным шантажом, — Гарри поспешил урезонить излишне любознательную подругу, которая в погоне за знаниями считала возможным применение методов, одобряемых далеко не всеми людьми. — Я думаю, если мы просто попросим ее, Тонкс нам не откажет.

— Ну и почему мы еще сидим здесь? — у мисс Гринграсс был сегодня необычайно бодрый вид. — Только я думаю, нам стоит попросить ее учить не одного Гарри, но и всех нас.

Как и ожидалось, первая часть их плана прошла без помех. Тонкс не могла отказать Гарри в помощи, памятуя, что своим быстрым карьерным ростом она обязана именно мистеру Поттеру. После событий в Тайной комнате из стажера она досрочно превратилась в полноправного аврора, что не могло не радовать амбициозную девушку.

В ближайший выходной Тонкс в компании ребят отправилась на поле для квиддича, где рассчитывала для начала посмотреть на их летные навыки. Если Гарри она видела на игре, то о способностях остальных друзей информации у девушки не было. Для первой тренировки Гарри одолжил метлы у товарищей по команде. Он как никогда остро чувствовал боль от потери своего верного Нимбуса.

Молодой аврор показала в небе несколько фигур пилотажа, а потом по одному выпускала школьников в небо, чтобы посмотреть, удастся ли им повторить их. Здесь и сказалось, что талант к полетам был распределен среди друзей далеко не равномерно.

— Не обижайтесь, — Тонкс не старалась смягчить оценку их умений, — но реально имеет смысл учить драться в небе только Гарри и Дафну! Вы, ребята, буквально созданы для полетов, и проблем с освоением тактики воздушного боя у вас не будет. А вот Невиллу и Гермионе лучше оставаться на земле.

Если Лонгботтом не сильно расстроился от этого известия, так как реально оценивал свои летные навыки, то Гермионе было очень обидно за свою неуклюжесть в воздухе. Вернее, неуклюжей она не была, а, как и Невилл, летала вполне неплохо. Все же помощь друзей в освоении полетов позволяла им чувствовать себя в воздухе гораздо увереннее, чем большинству школьников. Но для воздушного боя этого было мало — там надо было не просто хорошо летать, но жить полетом!

В итоге Тонкс объявила, что займется с Гарри и Дафной техникой пилотажа, ведением огня и тактикой воздушного боя. Лонгботтом с Грейнджер тоже не остались без дела — метаморф попросила их помогать ей обеспечивать безопасность в ходе занятий с парой новоявленных воздушных бойцов. В конце концов, вероятность слететь с метлы в ходе жестких тренировок была более чем реальной.

Как и на земле, основной ударной единицей в воздухе являлась пара. Поттер и Гринграсс осваивали выполнение фигур пилотажа как по одиночке, так и вдвоем. Здесь поначалу не обошлось без различных недоразумений и даже столкновений, но постепенно друзья освоили это нелегкое искусство. Тонкс не могла не восторгаться степенью их взаимопонимания, хотя Гарри прекрасно понимал, что это, в основном, заслуга их ментального общения. К немалому удивлению как Поттера, так и мисс Грейнджер, маги за всю свою историю так и не создали артефактов, способных заменить рации обычного мира. Поэтому согласовывать свои действия в воздухе обычным бойцам было не легче, чем летчикам времен Первой Мировой войны.

Осознав, каким неоценимым преимуществом они обладают, Гарри от всей души благодарил Гермиону, благодаря которой ребята и сумели развить эти способности. Та только краснела от восхищенной оценки ее скромной персоны, но было видно, что эти похвалы ей очень приятны.

Не менее важным оказалось то, что каждый из друзей постоянно носил не одну, а две волшебные палочки. Это делало их заклинания мощнее, что было не лишним не только в воздухе, но и на земле. На занятиях друзья успели заметить, что если раньше они выделялись среди однокурсников в первую очередь знаниями и навыками, то теперь к этому добавилась и большая магическая сила.

* * *

— Пора прекратить эти издевательства, — Невилл сглотнул, стараясь побороть предательский зевок. — Какой смысл проводить занятия по астрономии в полнолуние, если половины звезд все равно не видно?

— Лучше честно сознайся, что тебе спать хочется, — Гарри не меньше, чем друг, желал как можно скорее начать отрабатывать взаимодействие щеки и подушки.

— Хорошо, хоть завтра отменили занятия по ЗОТИ, можно будет в это время написать эссе по истории и вечером спокойно отдохнуть.

В ответ на эти слова на мистера Лонгботтома обрушилось море негодования со стороны небезызвестной фанатки учебы.

— Как ты можешь так говорить! — лицо Гермионы приняло грозное выражение. — У нас впервые за три года компетентный преподаватель по этому предмету, а ты так несерьезно относишься к отмене занятия.

— Преподаватель он, конечно, неплохой, хотя лично мне Тонкс нравится больше, — Гарри чуть заметно улыбнулся. — К тому же он слишком часто болеет.

— Может, на нем лежит какое-то проклятие? — высказал предположение Невилл.

— Тогда, по крайней мере, понятна логика Дамби, — Поттер сделал серьезное лицо. — Назначить преподавателем защиты человека, который не смог защитить самого себя вполне в духе нашего директора.

Невилл поддержал друга смехом, а девушки, переглянувшись между собой, с большой грустью посмотрели на друзей.

— Во-первых, Гарри шутить над болезнями вообще нехорошо, — Дафна смерила друга фирменным холодным взглядом, заставившим его поежиться. — А, во-вторых, если бы вы проявили чуть больше сообразительности, то не задавали бы глупых вопросов на тему состояния здоровья профессора.

Гарри задумался над словами подруги, пытаясь понять, о чем же он должен был догадаться. Люпин в этом году болел уже в третий раз, что не могло не вызвать удивления. Но реального объяснения этого у Поттера не было — по его мнению, мадам Помфри могла почти мгновенно вылечить любого человека, а значит, с преподавателем ЗОТИ было явно что-то не то.

Профессор Люпин за прошедшие месяцы успел показать себя очень хорошим учителем, старавшимся не только дать ученикам материал текущего курса, но и пытавшимся помочь им ликвидировать пробелы в знаниях, образовавшиеся благодаря подбору директором на эту должность в прошлые годы «особо толковых» преподавателей. Два предыдущих года ребята вынуждены были изучать ЗОТИ в свое свободное время, вместо того, чтобы делать это на занятиях. Некомпетентность Квирелла и Локхарта была просто потрясающей, и даже временное исполнение обязанностей преподавателя ЗОТИ молодым аврором Тонкс не смогло спасти ситуацию — девушка почти все свое внимание уделяла семикурсникам и пятикурсникам, которые подходили к экзаменам с пугающе малым багажом знаний.

Если профессор Снейп, занимаясь с ребятами, уделял все внимание борьбе с самым опасным хищником — человеком, то на занятиях по ЗОТИ в этом году профессор Люпин учил детей противостоять различным опасным волшебным существам. До сих пор знакомство друзей с этой категорией магических созданий ограничивалось корнуэльскими пикси и полтергейстом Пивзом. Но первые были не столь опасными, чтобы уделять им особое внимание, а назвать Пивза темным созданием, при всем его зловредстве, было бы явным преувеличением.

Благодаря тому, что уроки ЗОТИ превратились из пустой формальности в действительно интересный предмет, профессор Люпин приобрел уважение учеников. Вот только его слишком частое болезненное состояние немного мешало нормальному ходу учебного процесса.

Видя, что ее друг так и не может приблизиться к разгадке тайны Люпина, Гермиона его пожалела, решив дать небольшую подсказку.

— Гарри, помнишь, на первом занятии по ЗОТИ мы сражались с боггартом? — она передернула плечами, отгоняя неприятное воспоминание.

— Конечно, а причем здесь это? — Гарри пока не видел в ее словах ничего, что бы могло ему помочь решить загадку.

— А теперь вспомни, как выглядел боггарт профессора, — лицо Гермионы выражало явное огорчение от отсутствия должной сообразительности у друга.

— Я бы обязательно вспомнил, если бы хоть раз увидел его, — Поттер с укором посмотрел на Гермиону. — Я что-то не помню, чтобы профессор Люпин показывал нам своего боггарта.

— Ой, его же видели только те, кто не смог сам загнать приведение в шкаф с первого раза! — мисс Грейнджер сделала виноватое лицо. — В общем, его боггарт — серебряный шар.

Гарри задумался над тем, чем ему может помочь эта информация, но пока никаких гениальных идей у него не появилось. Рейвенкловец решил намного отвлечься и посмотрел на величественную картину ночного запретного леса, таинственно шумящего в довольно ярком свете полной луны. Он поднял глаза к небу и вгляделся в серебристо-белый диск. Тут в голове у Поттера что-то щелкнуло: серебристый шар, полнолуние, ежемесячная болезнь профессора... Широко раскрытыми глазами Гарри уставился на подруг.

— Вы хотите сказать, что наш профессор... оборотень? — Поттеру показалось, что он бредит.

— Наконец-то догадался, — насмешливо фыркнула Дафна. — Мы с Гермионой уже давно это поняли, но все надеялись, что вы с Невиллом тоже сумеете решить эту загадку.

— Однако наше мнение о сообразительности мужской половины Хогвартса оказалось чересчур хорошим, — с гордым видом заявила мисс Грейнджер.

Девушкам явно пришлось по вкусу, что они сумели решить загадку болезни профессора раньше друзей. Гарри готов был принять любое количество подколок подруг по этому поводу, но сейчас его мысли были заняты совсем другим.

— У Дамби совсем крыша съехала, — Поттер криво улыбнулся. — Ведь оборотень смертельно опасен в полнолуние, а в школе толпа детей. Кто-нибудь по дурости заглянет ночью в его кабинет и что тогда будет?

— Ну, насчет этого я бы не беспокоилась, — Дафна занялась разглядыванием своих ноготков. — Наверняка на его комнате стоят мощнейшие чары, которые школьникам не преодолеть.

— Это вроде тех, что были на двери, за которой сидел цербер? — ехидно поинтересовался Невилл.

— Я думаю, что нет, — серьезно ответила Дафна. — Наверняка он и сам вечером ставит на комнату мощные защитные заклинания. Хотя мысль о том, что сейчас в замке сидит оборотень мне и самой не по вкусу.

— Интересно, когда его заразили? — вопрос Поттера не был праздным. — Ведь в школе он дружил с моим отцом, а я не думаю, что в Хогвартс принимают оборотней.

Про себя Гарри решил, что, скорее всего, профессор Люпин заразился во время первой войны с Волан-де-Мортом. Первая реакция на то, что их преподаватель является оборотнем прошла, и Гарри теперь мысленно упрекал себя за несколько предвзятое отношение к профессору, сложившееся у него еще до их знакомства. Требовать от человека, перенесшего такое несчастья, чтобы он поинтересовался судьбой ребенка погибшего друга, было бы чересчур жестоко. Потер решил, что через пару дней, когда профессору станет лучше, стоит навестить его. Ведь тот наверняка почувствовал некоторую холодность Гарри, так что не помешает извиниться перед ним хотя бы проявлением заботы, тем более что теперь она была вполне искренней.

* * *

К середине декабря мнение Гарри Поттера о Сириусе Блэке претерпело решительно изменение. Если еще недавно рейвенкловец полагал, что Блэк просто сумасшедший, то теперь юноша был уверен, что это особо злобный и противный тип, заслуживающий самого жестокого наказания. В самом деле, сыворотка правды готова уже как две недели, чары на подземном ходе исправно работают, сообщая друзьям о весьма частых походах близнецов Уизли в Хогсмит, а подлый преступник так и не думает появляться в Хогвартсе! Это мнение полностью разделяли и остальные юные детективы, так как всем очень хотелось узнать, что же все-таки случилось двенадцать лет назад. А единственный свидетель тех событий, который мог пролить на них свет ,нагло не желал попадаться в заботливо приготовленную ему ловушку!

— У этого Блэка напрочь отсутствуют хорошие манеры, — Дафна с отвращением посмотрела на зачарованный блокнот, сигнализирующий в очередной раз, что братьям Уизли что-то понадобилось за пределами школы. — Заставлять благородных леди ждать себя — это верх невоспитанности!

— Ну, он ведь не знает, что мы его ждем, — Гермиона выглядела несколько неуверенно, произнося эти слова. С одной стороны она стремилась быть объективной в своих суждениях, но с другой стороны ожидание этой встречи утомило и ее.

— Это его не извиняет! — убежденно произнесла мисс Гринграсс. — Не вижу никаких причин, почему мы должны страдать от его незнания. Истинный джентльмен должен сам догадаться, что леди желают с ним встретиться!

— А ты уверена, что все леди на первом свидании планируют сначала оглушить джентльмена, а потом влить в него сыворотку правды? — ехидно заметил Поттер. — Боюсь, у тебя могут возникнуть некоторые проблемы с поклонниками.

— Если кто-то действительно жаждет со мной встречи, его это не напугает, — Дафна загадочно улыбнулась. — А если напугает, то такой поклонник мне самой не нужен!

Гарри откинулся на спинку кресла, в очередной раз убеждаясь, что ожидание способно выматывать силы намного вернее, чем самая напряженная тренировка. Самым обидным было то, что Блэк являлся не единственным, кто мог бы пролить свет на те давние события, вот только директора школы не заставишь выпить сыворотку правды! Хотя рейвенкловец подозревал, что если им придется провести в ожидании встречи с беглым преступником еще несколько недель, то идея напоить Дамби Веритасерумом уже не будет казаться ему такой бредовой.

Убедившись, что рядом нет посторонних, Поттер достал из кармана карту Мародеров и принялся старательно изучать подходы к башне Гриффиндора. Уже достаточно давно его посетила мысль, что портреты Хогвартса непременно сообщили бы директору, что по замку бегает злобный преступник, но судя по всему, кроме Полной Леди, ни один из них не заметил Блэка во время его хэллоунского «променада» по школе. Теперь Гарри старался понять, каким путем этот хитрый волшебник смог остаться незамеченным.

Поттер последовательно рассматривал возможные маршруты передвижения по замку, но раз за разом убеждался, что единственный путь, которым мог проследовать Блэк в тот вечер, прямиком вел из подземного хода к помещениям красного факультета. У рейвенкловца даже появилась мысль, что такое расположение портретов вовсе не случайно, и Гарри сильно подозревал, что Сириус Блэк был также осведомлен об этом удобном маршруте. Видимо, кто-то в свое время предпринял определенные усилия, чтобы гриффиндорцы могли покидать школу не привлекая к себе лишнего внимания.

Утвердившись лишний раз в своих подозрениях о способе проникновения преступника в Хогвартс, Гарри решил полюбопытствовать, кто из гриффиндорцев в столь поздний час находится вне своих спален. Несколько человек сидели в гостиной их факультета и среди них были Рон и Джинни Уизли. В этом году рыжеволосая девочка не доставала Гарри своими «влюбленными» взглядами, хотя по слухам их с Колином Криви фан-клуб Гарри Поттера не прекратил своего существования.

Внезапно Поттер обратил внимание на отметку, практически сливающуюся с точкой Рона. Гарри показалось, что он бредит, и юный рейвекнловец даже ущипнул себя за руку, стараясь отогнать наваждение. Однако чуда не произошло, и подпись под точкой в гостиной Гриффиндора даже не подумала измениться.

— Невилл, посмотри, пожалуйста, сюда, — Гарри ткнул пальцем в карту. — Ты видишь тоже, что и я?

Судя по ошарашенному лицу Лонгботтома, можно было предположить, что он с Поттером страдает одной и той же галлюцинацией. Или, что было гораздо вероятнее, это была не галлюцинация, а суровая реальность.

— Что тут у вас? — Гермиона склонилась над листом пергамента. — Питер Петтигрю! — потрясенно произнесла через секунду мисс Грейнджер.

* * *

После нескольких дней наблюдения по карте друзьям удалось выяснить, что Петтигрю почти всегда находился вместе с Роном Уизли. Воспоминания о первом курсе заставили было ребят подумать, что он, как и дух Риддла в свое время, выбрал местом обитания чужую голову. Очень скоро, однако, стало понятно, что иногда Петтигрю находится в спальне третьекурсников в гордом одиночестве, а то и сидит в гостиной не с Роном, а с другими представителями семейства Уизли. Но эта загадка была очень быстро разрешена.

— Я поняла, он анимаг! — радостно воскликнула Гермиона. — Он замаскировался под крысу и живет у Уизли!

Все друзья знали питомца рыжеволосого гриффиндорца, которого тот постоянно таскал в кармане, но поверить, что старая облезлая крыса является «трагически погибшим» двенадцать лет назад волшебником было нелегко. Мисс Грейнджер удалось первой догадаться об этом благодаря тому, что она сама очень хотела стать анимагом и изучила огромное количество литературы по этому вопросу. Остальным же подобная идея даже не приходила в голову, так как анимагия была крайне сложной областью магии, и за прошедшее столетие в Англии было всего семь волшебников, способных превращаться в животных.

— А разве Петтигрю есть в министерских списках анимагов? — Невилл был немало удивлен. — Я вообще не слышал о живых магах, обладающих подобными способностями. Разве что МакГонагалл.

— Разумеется, нет! — нравоучительно заметила мисс Грейнджер. — Иначе его давным-давно бы раскрыли. Он явно незарегистрированный анимаг!

Гарри вынужден был признать обоснованность подозрений своей подруги, так как ее теория полностью объясняла все странности, увиденные ими на карте. Пергамент не отображал животных, как уже убедились друзья, но судя по всему, волшебников он видел независимо от того, в каком виде они находятся. Во всяком случае, эксперимент с мантией-невидимкой, проведенный рейвенкловцами, ясно дал понять, что Гарри Поттер под мантией отображался на карте ничуть не хуже, чем без нее.

А главное, кроме странностей связанных с картой, наличие крысы-Петтигрю хоть как-то объясняло поведение Сириуса Блэка. Поскольку они в школе были друзьями, то вполне вероятно, что беглый «гость» Азкабана прекрасно знал анимагическую форму своего старого приятеля. А на фотографии, напечатанной в единственной газете, оказавшейся за двенадцать лет в руках Блэка, Петтигрю имел неосторожность выставить перед публикой свою облезлую морду. Любовь старых друзей была столь сильна, что Блэк не выдержал разлуки и пожелал нанести визит нескромному анимагу. А то, что при этом он умудрился сбежать из супер надежной тюрьмы, явно говорило о силе его чувств. И становится абсолютно понятным, почему на Хеллоуин беглый преступник направился в гостиную Гриффиндора. Гарри было даже немного обидно, что грозный преступник, о котором столько говорили, жаждет встречи не с ним, а с каким-то хвостатым недоразумением, но как раз это пережить было вполне возможно. А вот то, что Петтигрю сумеет пережить встречу со старым другом, вызывало у рейвенкловца сильные сомнения.

После того как друзья согласились, что крыса Рона это и есть Питер Петтигрю, у них возникли определенные проблемы с планированием дальнейших действий. Собственно говоря, получить крысу было не трудно. Поймать младшего Уизли в коридоре и отобрать у него зверька было не проблемой. Как выяснила в своих книгах Гермиона, заставить анимага принять человеческую форму, можно было с помощью довольно простого заклинания, которое она уже успела выучить. Но вот что делать дальше с изловленным волшебником, было неясно.

Сириус Блэк был беглым преступником, поэтому интенсивный допрос его с применением Веритасерума не вызвал бы ни у кого лишних вопросов. Такое нарушение закона с легкостью сошло бы с рук герою магического мира и его друзьям, и министерство, безусловно, закрыло бы глаза на это нарушение. Но аналогичный допрос Петтигрю, пусть и числившегося погибшим, все же мог потом доставить немало неприятностей ребятам. Первой обратила внимание на это Дафна, и друзья вынуждены были с ней согласиться. Ничего другого не оставалось, как прекратить заниматься самодеятельностью и обратиться за помощью к официальным органам.

— Я знаю, кто может нам помочь, — Гарри решил не придаваться долгим переживанием об окончании самостоятельных действий. — Этот человек представляет официальную власть и уже сейчас находится в Хогвартсе, — на лице рейвенкловца расцвела довольная улыбка.

* * *

Рон Уизли спешно шел по коридор в сторону кабинета профессора МакГонагалл. Гриффиндорец недоумевал, что могло стать причиной его срочного вызова к декану факультета, и на всякий случай придумывал более-менее правдоподобные оправдания своим недавним нарушениям, одно из которых, судя по всему, и должно было стать темой предстоящей беседы.

Войдя в кабинет декана Гриффиндора, Уизли от удивления открыл рот. Помимо профессора МакГонагалл в кабинете находилась четверка авроров, охранявших школу, и небезызвестная компания рейвенкловцев, вернее, ее прекрасная половина. Впрочем, через секунду Поттер и Лонгботтом также вошли в кабинет, сразу же заняв оборонительную позицию у закрывшейся за их спинами двери.

— Он здесь! — голос Поттера странно дрожал.

— Отлично, мистер Поттер! — Тонкс холодно посмотрела на юного гриффиндорца. — Мистер Уизли, дайте мне, пожалуйста, вашу крысу!

— Зачем вам Короста? — Рон посмотрел на профессора МакГонагалл, пытаясь получить ее поддержку. — Она ничего плохого не делала.

— Мистер Уизли, отдайте аврору Тонкс крысу. Если с ней все в порядке, то уверяю вас, вы ее получите назад в целости и сохранности, — профессор трансфигурации была привычно бесстрастна, но в ее позе чувствовалась некоторая нервозность.

Рон неуверенно огляделся, но понимая, что сопротивление такому количеству сильных волшебников бессмысленно, полез в карман за крысой. Едва оказавшись в руках мальчика, зверек внезапно укусил палец Рона и под его испуганный крик бросился бежать куда-то в угол.

— Короста! — Уизли бросился вслед за своим питомцем, но твердая рука одного из авроров остановила его.

— Что вы делаете? — закричал Рон, увидев, как остальные авроры ударили оглушающими заклинаниями по его питомцу. Спустя мгновение тушка зверька неподвижно валялась на полу.

— Мистер Уизли, сохраняйте спокойствие, — Тонкс недовольно посмотрела на гриффиндорца. — Через несколько секунд вы все поймете.

Рон хотел было высказать все, что он думает об этой толпе маньяков, явно питающих нездоровый интерес к Коросте, но рука аврора, крепко сжавшая его плечо, заставила гриффиндорца сохранить молчание. Тонкс направила свою палочку на крысу, и с ее конца сорвался синий луч.

Теперь Уизли решил, что с ума сошли не только МакГонагалл, авроры и компания Поттера, но и он сам. На месте крысы на полу валялся маленький толстый лысоватый мужчина. Рон удивленно вперился взглядом в своего питомца, стараясь понять, что же произошло. Из состояния ступора его вывел спокойный голос Тонкс.

— Питер Петтигрю, вы задержаны сотрудниками аврората по подозрению в массовом убийстве.

Едва прозвучали эти слова, один из авроров наклонился к лежащему телу и надел на мужчину наручники. Ощупав тело толстяка, мужчина достал откуда-то из-под его мантии две волшебные палочки и, усмехнувшись, положил их на полку книжного шкафа. До Рона, наконец, стало доходить, что Короста была не совсем крысой, и он решил попытаться прояснить ситуацию.

— Профессор МакГонагалл, кто это? — гриффиндорец с надеждой посмотрел на своего декана.

— Как это ни странно, это действительно Питер Петтигрю, — профессор трансфигурации нервно сглотнула. — Когда я его видела в последний раз, он, конечно, выглядел моложе, но ошибки быть не может.

У Рона на языке вертелось множество вопросов, но строгий вид МакГонагалл, за несколько секунд оправившейся от потрясения, ясно говорил, что с ними лучше подождать.

— Мистер Петтигрю, мы сейчас зададим вам несколько вопросов, и от ответов на них будет зависеть, что ждет вас в ближайшем будущем, — Тонкс кивнула одному из своих коллег, и тот влил горло пленного мага бесцветную жидкость из стакана, стоявшего на столе декана Гриффиндора. Поднявшись на ноги, аврор направил палочку на задержанного, снимая с него заклятие оцепенения.

— Вы Питер Петтигрю? — Тонкс была профессионально бесстрастна.

— Да, — безвольно ответил пленник. Его взгляд был замутнен после того, как он выпил сыворотку правды.

— Что заставило вас двенадцать лет прятаться в виде крысы?

— Я боялся, что меня арестуют, — на лице задержанного не отражалось никаких эмоций.

— За что вас должны были арестовать? — спокойно продолжала молодой аврор.

— Я был Упивающимся смертью, я выдал Темному Лорду убежище Поттеров, я взорвал несколько маглов...

Продолжения списка преступных деяний Питера Петтигрю Рону услышать не удалось. Мимо него в сторону преступника пролетел Поттер, который изо всех сил треснул анимага кулаком по носу. Тут же Тонкс оттащила рейвенкловца от тела задержанного, а повисшие на друге Гринграсс и Грейнджер не дали ему возможности продолжить избиение преступника.

— Еще одна такая выходка, и вы тут же вылетите из этого кабинета, — Тонкс в упор смотрела на школьника. — Я понимаю ваши чувства, но вы должны быть сдержаннее.

— Мистер Петтигрю, — продолжила она, — кто был хранителем защиты дома Поттеров?

— Хранителем был я, — толстый коротышка не обращал внимания на текущую по его лицу кровь.

— Вы имеете информацию, совершил ли Сириус Блэк те преступления, в которых его обвиняют? — Тонкс заметно напряглась.

— Да, он был невиновен.

Молодой аврор взмахнула палочкой, приводя в порядок лицо Петтигрю. Она внимательно оглядела присутствующих, на несколько секунд задержав взгляд на Гарри Поттере, которого с двух сторон обнимали девушки.

— Профессор МакГонагалл, — в голосе аврора слышались официальные нотки. — Я прошу разрешения воспользоваться вашим камином для связи с министерством.

Декан Гриффиндора проводила Тонкс к камину, рядом с которым стоял Уизли, но услышать разговор Рону не удалось — перед тем как бросить в камин порошок, Тонкс произнесла какое-то заклинание, отгородившее ее от окружающих. До Уизли начало доходить, что в создавшейся ситуации его вполне могут обвинить в укрывательстве опасного преступника.

— Профессор МакГонагалл! — он попытался прочесть на лице декана, что она думает по этому поводу. — Я и предполагать не мог, что это не обычная крыса!

— И, к сожалению, не вы один, — грустная улыбка появилась на губах профессора. — Волшебники гораздо опытнее вас оказались обмануты этим человеком.

— Моим родителям это стоило жизни, — Поттер с ненавистью смотрел на Петтигрю. — Как и тем людям, что взорвала эта мразь. Надеюсь, он сгниет в Азкабане, это самое малое, что он заслуживает!

— Да, мистер Поттер, — МакГонагалл смотрела на юношу, которого старались успокоить подруги. — Но, к сожалению, это не вернет назад погибших.

Уизли видел, что его личность сейчас никого не интересует, и тихо уселся на стул в углу кабинета. Его трясло от мысли, что двенадцать лет в их доме жил убийца. От возникшей в голове картинки родной семьи, валяющейся в своем собственном доме в виде окровавленных тел, к горлу подступила тошнота. Судя по тому, что Поттер и компания присутствовали здесь, именно им удалось выследить Петтигрю. Рон подумал, что надо бы поблагодарить рейвенкловца, но решил сделать это позже, вместе со своими братьями. А еще предстояло в ближайшем будущем подробно рассказывать обо всем матери, которая вряд ли будет рада таким новостям. Тяжко вздохнув, Уизли начал обдумывать, как будет лучше подать эту историю. В гостиной Гриффиндора он сегодня явно будет самым популярным человеком! Это несколько успокоило Рона, ведь юный гриффиндорец так мечтал об известности, а она в ближайшее время была ему гарантирована.

Глава 25. Площадь Гриммо, 12

* * *

Последняя неделя перед рождественскими каникулами выдалась солнечной, и большинство обитателей Хогвартса искренне радовалось такому подарку природы. Головы учеников, как это обычно и бывает перед праздниками, были полны мыслей о чем угодно, кроме учебы. Единственным, что омрачало школьникам настроение в эти дни, была мрачная фигура профессора зельеварения, который не только не ослабил свои требования к ученикам, как это делали остальные профессора в конце триместра, но наоборот откровенно зверел на своих занятиях.

Громкая поимка Питера Петтигрю, о которой говорило все магическое сообщество, вызвала весьма противоречивые чувства у Северуса Снейпа. Поскольку всем волшебникам даже до начала официальных слушаний было ясно, что Сириус Блэк оказался невинно осужденным, Снейп не мог не позлорадствовать над злоключениями своего школьного недруга. Северус даже решил, что «шутка», которую сыграл с Блэком Петтигрю, с избытком окупает все гадости, которые дружок Поттера-старшего успел сделать ему в былые годы. Снейп утратил интерес к мести Блэку, и случись им встретиться, даже не стал бы приветствовать старого знакомого парочкой особо заковыристых проклятий. Ну, по крайней мере, в первую минуту, честно признался себе профессор.

А вот то, что подлый предатель Петтигрю столько лет находился рядом с ним, и зельевар Хогвартса даже не догадывался о подобной наглости, приводило Снейпа в состояние бешенства, причем, отнюдь не тихого. Конечно, то, что Питер теперь гарантированно отправится в Азкабан, было, безусловно, хорошей новостью, но еще лучше было бы видеть Петтигрю в персональной клетке, спрятанной в самом дальнем уголке подземелий, столь любимых деканом Слизерина.

Северус Снейп признавал, что рано или поздно все равно стоило бы передать эту тварь министерству, но он полагал, что сделать это можно было бы и как-нибудь потом. А именно, не раньше, чем он испытает на этой крысе все подходящие случаю проклятия и зелья. Трезво оценивая свои возможности, Снейп рассчитал, что ему вполне хватило бы знаний, чтобы превратить жизнь подлого существа в ад, как минимум на полгода, при этом ни разу не повторив одну и ту же пытку дважды. Но, увы, как и всем светлым мечтам, этой также не суждено было сбыться.

Профессор решил, что вполне заслуживает за свое разочарование небольшой разрядки, и с удвоенной энергией набрасывался на школьников, вгоняя их в ужас своим грозным видом. А как приятно было изловить в ночное время несколько парочек, так необоснованно расслабившихся перед рождеством. Но этого было явно недостаточно, чтобы поднять настроение декану Слизерина. К счастью, оставался еще Поттер со своей компанией, и на рейвенкловцах можно было отыграться за все. Тем более повод был — ну что стоило детям обратиться за помощью не к аврорам, а к своему учителю. Ну да, Блэка оправдали бы не зимой, а летом, но тому не повредило бы помучаться чуток подольше. Пусть не за прошлые грехи, так за будущие, которых очень скоро будет более чем достаточно, нашел себе мысленное оправдание зельевар.

И вот час его торжества настал. Сегодня состоится, наконец, обещанный поединок между слизеринцами и рейвенкловцами, в котором Снейп рассчитывал на победу команды Малфоя. К счастью, Поттер понял намек и догадался, к кому можно обратиться за помощью, что обещало сделать учебный бой более захватывающим. Как и его оппонент, Снейп сосредоточил свои усилия на подготовке одной пары воздушных бойцов. Идею изучения премудростей поединка на метлах Крэббом и Гойлом Снейп сразу же признал бесперспективной и оставил их наслаждаться жизнью на земле.

Зато Драко и Блейз особых наслаждений в последний месяц не испытывали. Собственный декан гонял их от всей души, готовя грозных соперников для Поттера. К счастью, оба его подопечных более чем хорошо держались на метлах, и их обучение было сплошным удовольствием. Ребята очень быстро усвоили правила взаимодействия в воздушном бою и успели неплохо слетаться. Вот только наблюдения за тренировками их соперников показали, что те двигаются в воздухе ничуть не хуже.

Как это обычно и бывает в Хогвартсе, информация о предстоящем поединке с быстротой молнии распространилась по замку. Большое число школьников посчитало, что пропускать столь редкое зрелище было бы преступлением с их стороны, и сейчас двигалось к полю для квиддича, над которым и должен был произойти учебный бой. Чтобы не отвлекаться от наблюдения за перипетиями схватки, Северус уговорил профессоров МакГонагалл и Флитвика заняться обеспечением безопасности предстоящего поединка и сейчас спокойно готовился дать последние указания своим бойцам.

Зайдя в раздевалку, он увидел, что Драко и Блейз слегка нервничают перед встречей с соперниками, но стараются придать себе как можно более решительный вид. Ну что же, профессор был уверен, что едва слизеринцы оторвутся от земли, то этот мандраж пройдет.

— Сегодня у вас очень простая задача, — уверенно начал Снейп. — Вы просто должны показать то, что мы с вами изучили за эти два месяца. Никто не ждет от вас чудес, но я уверен, что вы на них способны. Считайте этот бой обычной тренировкой и действуйте так же уверенно, как и на них. Основа тактики остается неизменной — бой на вертикалях и в случае, если противник прижмет вас, уход на «качели». А теперь на поле и... удачи!

* * *

Морозный ветер пытался выдуть остатки тепла из-под одежды Гарри. Летать на метлах в холодную погоду было еще тем удовольствием, но сегодня было не просто холодно, а очень холодно. К счастью, они с Дафной неплохо подготовились к подобным испытаниям. Маски из кротовых шкур и очки, напоминающие горнолыжные, надежно защищали лицо. К сожалению, знаменитые меховые куртки британских летчиков времен Второй Мировой были слишком тяжелы, чтобы надевать их для поединка на метлах, так что пришлось заменить их синтетическими комбинезонами, на которые были наложены чары защиты от ветра. К сожалению, даже совместные усилия магии и технологии не могли окончательно победить зимнюю погоду, но, по крайней мере, позволяли не превращать стремительный полет в зверскую пытку.

Суть воздушного поединка на метлах, как впрочем, и любого другого была предельно проста: сбить противника и не быть при этом сбитым самому. Заклинания летели достаточно медленно, и если пускать их с большого расстояния, то внимательный соперник всегда имел возможность уклониться, это было верно и для земли, и для неба. Но в воздухе появлялись дополнительные трудности. И ты, и твой противник стремительно маневрировали, и только путем долгих тренировок ребятам, наконец, удалось научиться попадать по движущейся в трех плоскостях цели, одновременно выполняя головокружительные фигуры пилотажа.

Полет по прямой хоть и позволял бить заклинаниями гораздо точнее, но, в, то же время, подставлял тебя самого под удар соперника. Так что для собственной безопасности рейвенкловцы совершали вираж за виражом, то с набором, то с потерей высоты. Перегрузки во время этих маневров практически исключали возможность оторвать руку с палочкой от древка метлы, так что реально огонь мог вестись только в передней полусфере. К сожалению, для того, чтобы прикрыть свой «хвост» щитом, также требовалось перейти к прямому полету, что сводило на нет преимущества использования защитных заклинаний. В конце концов, гораздо лучше не попадать под действие проклятия, чем принять его на щит, который не давал абсолютной защиты. Мало того, что универсальные щитовые чары отбивали не все проклятия, а времени на анализ атакующего заклинания могло и не быть, так еще под сильными ударами щит вполне мог рухнуть, оставив забывшего о маневре бойца беззащитным перед лицом противника.

Как объяснила друзьям Тонкс, в воздушном бою авроры предпочитали использовать простейшие оглушающие и режущие чары, выпуская их с завидной быстротой. В холодную погоду палочка вставлялась в специальную прорезь в перчатке, что позволяло устранить угрозу обморожения рук. Идеальным было занять позицию «сзади-сверху» относительно своего противника и стремительно атаковать его в коротком пике, тут же уходя в сторону от возможной атаки другими соперниками.

Сейчас Гарри, выступая в роли ведущего, старался расчетливым маневрированием вывести их пару на ударную позицию. Естественно, их противники не собирались изображать из себя беспомощные мишени и с помощью резкого маневрирования и постановки заградительного огня умело уходили от их атак. Но у рейвенкловцев было одно существенное преимущество — связь. В полете было невозможно обмениваться словами, поэтому при совместном маневрировании ведущий подавал команды условными знаками. Мало того, что их набор был весьма ограничен, так и заметить их не всегда представлялась возможность. Тем более что ведомый пары не мог вообще ничего сообщить своему партнеру.

Гарри и Дафна, благодаря мысленной связи, могли позволить себе более смелые маневры, чем их соперники, что с успехом и использовали. С самого начала поединка пара рейвенкловцев завладела инициативой, и слизеринцам пришлось действовать от обороны. Все попытки Малфоя выровнять ситуацию Гарри подавлял. Поттер чувствовал, что еще немного, и уставший противник подставится под удар. Видимо, это было ясно не только юному рейвенкловцу, так как их соперники внезапно разделились и резко сманеврировали в разные стороны. Малфой с левым виражом устремился к земле, а Забини стал забирать вправо-вверх.

Гарри понял, что их соперник решил «качелями» выйти из-под череды непрерывных ударов. Смысл маневра был предельно прост — пока они гонятся за пикирующим Малфоем, представляющим из себя заманчивую цель, Забини займет положение для удара по рейвенкловцам. Вместо того чтобы загнать Драко в землю, Поттеру и Гринграсс придется самим выходить из-под удара его напарника. А в это время Малфой успеет набрать высоту и, в свою очередь, прикрыть спикировавшего Блейза. Вот только Гарри и Дафна не собирались идти на поводу у своих соперников. Заметив, что Забини слишком круто взял вверх и потерял слишком много скорости, Гарри решил воспользоваться его ошибкой и незамедлительно скомандовал «Вверх, атакуем!».

Стремительный рывок по прямой к замедлившемуся противнику, сопровождаемый огнем из двух палочек, и тело Блейза, сорвавшегося с метлы, устремляется к земле. Не обращая внимания на сбитого противника, которого должны были подстраховать организаторы поединка, пара устремилась к Малфою. Это правило — не провожать взглядом падающего соперника, а продолжать бой, долго и упорно втолковывала им Тонкс, приводя примеры того, как увлекшийся своим триумфом боец тут же сам летел на землю, получив проклятие от соратников сбитого противника.

Драко почти вовремя заметил, что Забини попал в беду, но помочь ему не успел. Отсутствие связи сыграло со слизеринцами дурную шутку, и когда Малфой обнаружил, что их задумка не удалась, было уже поздно. Он попытался зайти в лоб пикирующей на него паре, видя свой единственный шанс в том, чтобы разойтись с ними на контркурсах, но тут же получил парочку оглушающих проклятий.

* * *

В этом году Гарри с друзьями покидали Хогвартс на день раньше начала рождественских каникул. Причиной этому послужил суд над Питером Петтигрю, который должен был состояться в этот понедельник и на который был приглашен Гарри Поттер как представитель пострадавшей стороны. Друзья попросились сопровождать его, во-первых, в качестве моральной поддержки, а, во-вторых, им было очень интересно своими глазами увидеть заседание полного состава Визенгамота.

— Это случается так редко, так что нельзя упускать подобную возможность, — Гермиона читала друзьям поучительную лекцию по дороге в Хогсмит. Все и так были согласны с ней о важности знакомства с работой различных институтов волшебного мира, но прекрасно знали, что подобная риторика обычно была следствием волнения мисс Грейнджер, и не сердились на подругу за этот маленький недостаток.

Это был последний день, когда их сопровождала Тонкс. Поскольку официально обвинения с Сириуса Блэка пока не были сняты, министр оставил ее пока что в качестве личного телохранителя Гарри Поттера, но сегодняшний суд должен был снять пятно с имени крестного Гарри, и аврору предстояло вернуться к исполнению своих обычных обязанностей. Поттер понимал, что эти несколько дней, подаренные им для совместного времяпровождения со ставшей им другом девушкой, были просто любезностью Фаджа, и лишний раз отметил внимание министра к мелочам. Вернее, на то, что во взаимоотношениях людей мелочей не бывает.

Тонкс заметила волнение юных рейвенкловцев и постаралась отвлечь их внимание интересной информацией, ставшей ей доступной после того, как Петтигрю был основательно допрошен в аврорате.

— Гарри, ты, конечно, услышишь об этом на суде, но мне бы хотелось первой рассказать тебе новости о твоем отце, — Тонкс сделала паузу, убеждаясь, что все внимание школьников теперь обращено на нее. — Из показаний Петтигрю мы узнали, что твой отец и Сириус Блэк также были анимагами.

— И кем он был? — у Поттера невольно сжалось сердце. Гарри так мало знал о жизни родителей, и каждая новая частичка информации была очень ценна для него.

— Огромным оленем! — Тонкс весело улыбнулась. — Представляешь, они стали анимагами еще в школе! Думаю, он частенько носился по ночам в Запретном лесу, пугая всю местную живность.

— А Блэк? — Гарри еще не встречался со своим крестным, но надеялся, что их знакомство все же состоится, и ему не терпелось узнать побольше о друге родителей.

— О, Блэк может принимать вид огромного черного пса, — в голосе Тонкс слышались нотки гордости. Все же Сириус был ее близким родственником, и то, что он сумел стать анимагом, говорило о большой силе и таланте этого волшебника. — Если бы аврорат получил эту информацию до поимки Петтигрю, боюсь, многим псам Англии пришлось бы несладко!

— Например, вот этому, — Дафна указала в сторону огромного черного волкодава, неспешно трусящего им навстречу.

— А я его уже видел! — вспомнил Гарри. — Когда мы ходили с Тонкс в Хогсмит перед началом учебы и потом, во время игры со Слизерином!

— Похоже, песик неравнодушен к тебе, — палочка Тонкс незамедлительно оказалась в ее руке. Увидев настороженность аврора, друзья также приготовили свое оружие.

Между тем, пес, наконец, добежал до них и уселся посреди дороги, внимательно разглядывая Гарри. Юный волшебник вспомнил свои страхи по поводу Грима и внезапно развеселился. Ему захотелось немного пошутить.

— Так-так, мистер Блэк, — Поттер постарался выглядеть максимально строго. — Вы разве не знаете, что проходить без билета на спортивные соревнования нехорошо?

У Гарри, безусловно, были определенные подозрения относительно личности этого четвероного существа, но он все равно вздрогнул от неожиданности, когда вместо собаки увидел перед собой огромного заросшего волосами мужчину, одетого в лохмотья. Пять палочек в ту же секунду были направлены на незнакомца, однако никто не спешил пускать в ход заклинания.

— Г-Гарри, не надо стрелять, — мужчина не обращал внимания на остальных людей. — Я, правда, не собираюсь причинять вред. Я... только вчера узнал про поимку Петтигрю...

Глядя на взволнованного потертого мужчину, Гарри понял, сколько лишений тому пришлось пережить, чтобы иметь возможность находиться рядом с Хогвартсом, не будучи узнанным. Поттер понимал, что причиной для этого была охота на лже-крысу, но вот что стояло за этим...

— Вы Сириус Блэк? — Гарри фактически не спрашивал, а утверждал. — Вы охотились эти полгода за Петтигрю?

— Да... я хотел убить его, — мужчина тяжело вздохнул. — Я увидел его на фотографии в газете и узнал, что он в Хогвартсе. Я знал, что ты там, и понял, что он опасен для тебя. Тогда я бежал, чтобы убить его...

Поттер посмотрел на Блэка совсем другими глазами. Этот мужчина, просидевший почти всю свою взрослую жизнь в Азкабане, бежал из тюрьмы не для того, чтобы получить, наконец, свободу, и не для того, чтобы отомстить предателю, из-за которого попал в беду. Нет, он хотел защитить сына своего погибшего друга. Гарри невольно сглотнул, стараясь сдержать волнение.

— Мистер Блэк, как вам удалось бежать из Азкабана? — Тонкс решила взять ситуацию под свой контроль. — Я предупреждаю, что являюсь сотрудником аврората, и все сказанное вами будет являться официальным заявлением.

— Я удрал в виде пса, — Блэк грустно ухмыльнулся. — Дементоры практически не чувствуют животных и не воспринимают их как заключенных.

— То есть вы не использовали магию для побега? — с надеждой спросила молодой аврор.

— Нет, ведь мою палочку сломали, когда послали в тюрьму, — мужчина удивленно посмотрел на представителя власти. — Если, конечно, не считать за волшебство анимагию.

Гарри хотелось немедленно задать тысячу вопросов этому странному человеку, но Тонкс решила, что подобная беседа вполне может проходить и в другом месте. Девушка попросила школьников убрать палочки, которые все еще находились у них в руках.

— Мистер Блэк, мы сейчас как раз направляемся в министерство, чтобы присутствовать на слушаниях, посвященных вам и Петтигрю, — Тонкс чуть улыбнулась. — Надеюсь, вас не затруднит составить нам компанию. А пообщаться с Гарри вы можете и по дороге.

Тон молодого аврора явно говорил, что это предложение, от которого Сириус Блэк не сможет отказаться. Но мужчина только благодарно кивнул и предусмотрительно пошел впереди Тонкс.

По дороге к офису авроров Блэк рассказал, что после побега он скрывался в пещере возле Хогсмита, делая по вечерам набеги на деревню в собачьем обличье, с целью разжиться новостями. В основном, он сидел возле местного паба, прислушиваясь к разговорам выходящих оттуда подвыпивших волшебников. Кроме того, ему частенько удавалось достать старые газеты, обычно двух-трехдневной давности. Гарри не стал уточнять, где именно Блэк их находил, чтобы не вводить в смущение мужчину. Воровать еду или вещи Сириус считал слишком опасным, да к тому же еще и недостойным его, так что питаться приходилось в основном результатами своей охоты. Как выяснилось, лучше всего черному псу удавалось ловить крыс, и именно они составляли основу его рациона в последние полгода.

— Но... как ты все это выдержал? — Гарри был поражен силой воли этого человека, способного жить в таких нечеловеческих условиях, ради того, чтобы защитить его.

— После Азкабана это казалось раем, — упоминание о волшебной тюрьме вызвало у Блэка дрожь. — Поверь, гораздо лучше питаться крысами на воле, чем сидеть в этом аду. К тому же, каждый раз вонзая зубы в этих тварей, я представлял себе, что это Питер, и это значительно улучшало вкус.

Когда Сириус произносил имя подлого предателя, на его лице появлялось выражение дикой злобы. Судя по всему, долгие годы он мечтал повстречать бывшего друга и провести с ним душевную беседу. Впрочем, Гарри и в голову не приходило осуждать его за подобные чувства.

Как оказалось, Блэк узнал о поимке Петтигрю и о том, что он фактически оправдан только в субботу вечером, подслушивая разговоры. Первым его порывом было броситься в министерство и вернуть себе статус свободного человека. Надежды лично прикончить предателя, пребывающего сейчас в руках авроров, у него не было. Удержало Сириуса лишь то, что на следующий день должен был состояться поход учеников Хогвартса в Хогсмит. Блэку пришло в голову, что было бы особенно символично впервые появиться на люди в своем человеческом облике именно на глазах у крестника.

Однако, как ни старался Сириус отыскать Гарри среди разбредшихся по деревне школьников, найти его он не смог. Зато умудрился услышать разговор двух детей о том, что в понедельник Гарри отправится на заседание суда. Блэк решил, что терпел достаточно долго и вполне сможет вытерпеть еще одни сутки.

Когда Сириус рассказывал об этой очередной отсрочке его возвращения к человеческому существованию, Тонкс слегка покраснела. Причиной отсутствия Гарри в Хогсмите в этот предрождественский день была именно она. Молодой аврор успела хорошо узнать четверку друзей и справедливо полагала, что до поездки в министерство Гарри Поттеру крайне желательно постараться не влипать ни в какие истории. А зная талант юного рейвенкловца находить приключения на свою... голову в самых безобидных ситуациях, уговорила его отказаться от посещения деревни, пообещав взамен отправиться вместе с ним после посещения министерства на прогулку в Косую Аллею. Предчувствия не обманули Тонкс, но она забыла, что уйти от судьбы очень тяжело, особенно когда рядом с тобой находится один зеленоглазый шалопай.

* * *

Корнелиус Фадж неспешно прогуливался по атриуму министерства в компании леди Гринграсс. Они ожидали прибытия Гарри Поттера и его друзей, чтобы пройти с ними в зал суда. Министр считал крайне полезным для своего имиджа лишний раз публично показать отеческую заботу о Мальчике-Который-Выжил, а Виктория просто хотела поддержать друга своей дочери во время суда над Петтигрю. Ребята чуть запаздывали, и Фадж уже начал немного беспокоиться, но тут из камина, связанного напрямую с офисом авроров в Хогсмите, один за другим начали появляться юные рейвенкловцы. Министр на секунду расслабился, но предостерегающий взгляд, брошенный на него Поттером, заставил Фаджа внутренне собраться. Похоже, сегодня его ждут сюрпризы, и надо было встретить их достойно.

И первый сюрприз не замедлил появиться из камина в лице огромного лохматого черноволосого оборванца, в котором мистер Фадж без труда опознал разыскиваемого уже полгода всей правоохранительной системой магической Британии Сириуса Блэка. Кожей ощутив сгустившуюся в зале тишину, Фадж постарался оценить все плюсы и минусы подобного явления. Появление вслед за Блэком аврора Тонкс подсказало министру правильную линию поведения, и на его губах заиграла хищная улыбка.

Первый в истории побег из Азкабана стоил министру изрядной доли популярности, а неудача авроров в попытке изловить коварного преступника еще больше усугубила ситуацию. Конечно, поимка Петтигрю несколько поправила дело, но этого было явно недостаточно. Зато теперь Фадж почувствовал возможность одним ударом отыграть все потерянные очки, а заодно нанести мощный удар по своим противникам. Да, сегодня звезды явно благоволили ему.

— Мистер Блэк, — Фадж шагнул навстречу мужчине, протягивая ему руку. — Рад видеть вас снова, хотя летом я и представить не мог, что наша следующая встреча состоится только сейчас.

Сириус Блэк несколько недоуменно смотрел на министра, явно не ожидая столь теплого приема, но на автомате пожал протянутую руку. Ну что же, хочет он или нет, но ему придется поучаствовать в этом спектакле. Министр уже слышал щелчки фотокамер и прекрасно понимал, что журналисты, о наличии которых в атриуме он позаботился заранее в ожидании встречи с Гарри Поттером, с жадностью ловят каждое его слово.

— Мне искренне жаль, что вам пришлось подвергнуть себя таким лишениям, — хоть и казалось, что министр обращается исключительно к Блэку, его голос звучал достаточно громко, чтобы журналистами было услышано каждое слово. — Но и вы, и я понимаем, что это делалось ради безопасности вашего крестника. У нас с вами есть несколько минут до начала судебного заседания, и мы можем провести это время в моем кабинете, вместе с Гарри, конечно.

Фаджу было необходимо срочно увести Сириуса Блэка от толпы журналистов, чтобы тот не ляпнул бы чего-нибудь лишнего. Министр был уверен, что сумеет найти убедительные аргументы, чтобы договориться с беглым арестантом о сотрудничестве, но, разумеется, делать это следовало в менее публичной обстановке. Как Фадж и ожидал, Поттер поспешил прийти к нему на помощь.

— Конечно, мы с Сириусом с удовольствием принимаем ваше предложение, сэр, — Гарри сжал руку стоящего рядом крестного.

Блэк окинул слегка недоверчивым взглядом сначала министра, потом крестника, но, слава Мерлину, не стал спорить, а последовал вслед за Фаджем к лифту. Журналисты не решились приставать к ним с вопросами, но тут же попытались получить дополнительную информацию от друзей Гарри.

К счастью для ребят, леди Гринграсс не замедлила взять их под свою опеку, фирменными ледяными взглядами гася все поползновения мастеров пера. Она вывела их из атриума и повела к залу суда, где должно было состояться слушание. Виктория не сомневалась, что сегодня они увидят массу интересных вещей.

* * *

За день до рождества Нимфадора Тонкс появилась в Лондоне, на площади Гриммо. Достав из кармана кусочек пергамента, она прочитала «Площадь Гриммо, 12. Дом Сириуса Блэка» и с живым интересом любовалась зрелищем появления указанного здания. Тонкс с детства слышала от матери об этом месте, но пришла сюда впервые.

Подойдя к двери, она сделала два удара тяжелым бронзовым молотком и старательно прислушалась к тому, что происходило внутри. Сначала за дверями стояла тишина, но через несколько секунд там раздался сильный грохот, заставивший вздрогнуть молодого аврора. Она уже начала подумывать, не стоит ли позвать своих коллег на помощь, как двери дома отрылись.

Картина, представшая перед Тонкс, заслуживала кисти мастера. Двое мужчин в грязной, местами порванной одежде и не менее предосудительно выглядевший подросток с довольными ухмылками взирали на явление очаровательной девушки, решившейся посетить их тихую обитель.

— О, племянница, рад тебя видеть! — улыбка Сириуса Блэка расползлась до ушей. — Мы тут к рождеству готовимся, так что ты как раз вовремя.

— И куда вы спрятали толпу троллей? — девушка вошла в дом. — Или это была стая акромантулов?

— Ну... других чудовищ, кроме нас, здесь не наблюдается, — несколько удивленно пояснил хозяин дома, тяжко вздохнув при этом. — Мы, конечно, непротив порезвиться, но, увы, вместо веселья приходится заниматься уборкой.

Оглядев компанию «уборщиков», а заодно оценив масштабы разрушений, царящих вокруг, Тонкс постаралась вспомнить, кто из ее знакомых сделал ей самую большую пакость в последнее время. Стоило направить к этим несчастным тройку великих «специалистов», чтобы немного помочь с «наведением чистоты». Еще раз окинув компанию насмешливым взглядом, Тонкс поспешила выразить им свое восхищение.

— О, я и не знала, что обычная уборка столь опасное дело! — она сокрушенно покачала головой. — Видимо, стоит вызвать подкрепление из аврората, иначе даже страшно становится.

— Тонкс, мы верим в твое мужество, — Поттер попытался приладить на место оторванный карман рубашки. — Мы даже надеемся, что ты окажешься достаточно храброй, чтобы выпить с нами чашечку кофе.

Тут представители сильного пола подозрительно захихикали, вызывая у молодого аврора твердое подозрение, что есть и пить в этом доме может решиться только самый безбашенный авантюрист.

— Конечно Гарри, с удовольствием, — девушка вынуждена была признаться самой себе, что благоразумием она не страдала. — Всегда знала, что ты настоящий джентльмен, — Тонкс взяла Гарри под руку, всем своим видом показывая, как она восхищена рыцарским поведением мистера Поттера. Правда, впечатление слегка подпортил язык, показанный остальным мужчинам.

— Ну вот, опять Гарри всех девушек себе забрал! — смех Сириуса громом разнесся по всему дому. — А мы с Лунатиком остались с носом!

К своему немалому удивлению, в столовой Тонкс обнаружила идеальный порядок. Извинившись, мужчины оставили ее одну на пару минут, чтобы вновь появиться в более приличном облике. Гарри тут же направился к кофеварке, а Сириус принялся объяснять причину их столь потрепанного вида.

— Мы пообещали друзьям Гарри показать жилище настоящего темного волшебника, вот и стараемся. Ты же знаешь, моя семья вполне оправдывала свою фамилию, так что с антуражем проблем не предвидится. А так как здесь несколько лет никто не жил, в доме расплодились пикси, вот мы и устроили охоту на них.

Тонкс никогда не подозревала, что истребление этих мелких вредителей может привести к столь печальным последствиям, и вопросительно взглянула на профессора Люпина, желая получить пояснения.

— Все было бы не так страшно, если бы Гарри не предложил соревноваться, кто их больше собьет, — Ремус слегка улыбнулся. — А потом они с Бродягой стали мешать друг другу, втравили в это дело меня, и в итоге получилась хорошая куча-мала.

— Мы начали! — возмутился Сириус. — А кто первый мне подножку подставил?

— Ну... ты так удачно стоял, что удержаться было невозможно, — Ремус слегка засмущался под изумленным взглядом девушки.

— Кто бы подумал, что почтенный профессор тоже может ребячиться! — Тонкс сладко улыбнулась, посылая Люпину взгляд, заставивший его покраснеть. — Начинаю думать, что он не безнадежен.

— Гарри, она тебе изменяет! — Сириус был в восторге от смущения старого друга. — Ты должен немедленно вызвать искусителя на дуэль!

— Не думаю, что меня способна бросить хоть одна девушка, — Гарри показательно задрал нос. — Так что конкурентов не боюсь!

— Ах, так, мистер Поттер! — Тонкс постаралась изобразить возмущение. — Тогда я немедленно бросаю столь зазнавшегося ловеласа и срочно влюбляюсь в кого-нибудь другого.

Девушка видела, что Гарри и Сириус изо всех сил старались развеселить Ремуса, всегда приходившего в смущение в обществе представительниц прекрасной половины человечества. Она познакомилась с Люпином в этом году, в Хогвартсе, и ей сразу понравился скромный профессор ЗОТИ. Правда, вначале ее немало напрягало то, что он являлся оборотнем, но постепенно она убедилась, что в нем гораздо больше человеческого, чем во многих людях, не подверженных этому заболеванию.

Как это ни странно, именно то, что профессор Люпин был не совсем обычным человеком, и вызвало первоначальный интерес молодого аврора к Ремусу. Впрочем, надо честно признать, интерес был не романтический, а вполне профессиональный — она отвечала за безопасность Гарри Поттера и не могла пройти мимо потенциального источника неприятностей.

В дни перед первым полнолунием она каждый вечер заходила к нему в гости, чтобы проверить, пьет ли он аконитовое зелье. Конечно, она старалась маскировать это желанием просто посидеть за чашкой чая, но профессор прекрасно понимал побуждения девушки. И Тонкс подкупило, что, фактически зная о ее реальных мотивах, он не делал даже намека на враждебность или неприятие. Вскоре она убедилась, что он даже чересчур покорно воспринимает свою судьбу, словно считая себя виноватым в несчастье, случившимся с ним.

Тонкс и сама не заметила, как стала навещать профессора, чтобы просто посидеть и поболтать с ним. Из долгих разговоров она поняла, что из-за своей проблемы он никогда не сближался с людьми и стремился держаться от них подальше. Единственным исключением стали его школьные друзья, но когда он лишился их, то стал жить полным отшельником.

Девушка узнала, что он очень хотел бы поближе познакомиться с Гарри Поттером, но тот с самого начала отнесся к профессору с некоторым холодком. Благодаря общению с друзьями, девушка знала, что причиной этого неприятия со стороны мальчика была обида на то, что друг его отца за двенадцать лет ни разу не встретился с ним. Тонкс понимала, что Гарри просто не в курсе, что Люпин был фактически изгоем общества и что он стеснялся себя самого, но и объяснить Поттеру ситуацию она не могла. В конце концов, это была не ее тайна, а Ремус наслаждался возможностью хоть иногда общаться с Поттером. Он искренне полагал, что если мальчик узнает о его проблеме, то он может лишиться и этого.

Девушка порадовалась за Люпина, когда заметила, что ближе к рождеству отношение Поттера к нему сменилось на более теплое. Причина этого вскоре стала ей понятна — Гарри узнал о проблеме Ремуса и отнесся к этому с пониманием. Ребята не сомневались, что Тонкс в курсе, кем не самом деле является их профессор ЗОТИ, и в разговорах с ней допускали обмолвки о его болезни. Правда, ей пришлось немного просветить Поттера и Грейнджер относительно реального отношения волшебников к оборотням, чтобы они лучше поняли мотивы отчужденности. К ее радости, друзья адекватно восприняли эту информацию, но впрочем, она и не сомневалась в них.

— Ваш кофе, леди, — Гарри проявлял чудеса галантности, поглядывая при этом на Ремуса. — Наслаждайтесь мастерством великого повара!

— Гарри, тебе не говорили, что ты страдаешь манией величия? — ехидно заметила девушка.

— Они все врут! — с Поттера можно было лепить статую Наполеона. — Я ей не страдаю, а наслаждаюсь.

Тут их диалог был прерван тихим смехом Люпина. Оглядевшись, Тонкс также не выдержала и рассмеялась. От кофе, любезно поданного ему дорогим крестником, уши Сириуса выросли в несколько раз, и сейчас Блэк весьма напоминал слона Джумбо. Бросившись к зеркалу, Бродяга внимательно осмотрел свой новый облик и согнулся от хохота.

— Вот, растет достойная смена! — он с явным одобрением смотрел на Поттера. — Помнишь, Лунатик наши шутки!

— Еще бы, видимо, поэтому Дамблдор и был в ужасе, когда узнал, что Гарри будет теперь жить с тобой. Он явно опасается твоего тлетворного влияния.

— Не напоминай мне о Дамблдоре! — Блэк резко оборвал смех. — Я искренне верил ему по молодости, а в итоге, будучи невиновным, просидел двенадцать лет в Азкабане. И Верховный Чародей Визенгамота даже не удосужился провести суд, чтобы у меня был шанс оправдаться! То, чего не был лишен ни один дружок Волан-де-Морта! Этого Дамблдору я никогда не прощу.

Тонкс поняла, что надо срочно возвращать нормальную атмосферу, и, к счастью, вспомнила о причине своего визита.

— Сириус, мама надеется, что вы завтра встретите рождество у нас в гостях, — девушка сделала умильное лицо. — Она сказала, чтобы я без вас не возвращалась.

— Спасибо, но это, наверное, будет неудобно для вас, — с лица Блэка исчез злобный оскал. — Мы ведь очень беспокойная компания.

— Я тоже не сахар! — Тонкс поняла, что она выиграла. — Только предупреждаю, если разрушите дом, приду жить сюда!

— О, тогда точно стоит подумать об этом, — к Сириусу вернулось хорошее настроение. — А то Гарри уже заскучал без женского общества.

— Конечно, все валите на Гарри, — девушка ехидно усмехнулась. — Вам бы только маленьких обижать!

Тонкс с радостью заметила, что в комнате снова стало тепло от смеха. Она понимала, что Сириусу очень тяжело вписаться в нормальную жизнь после стольких лишений, и хотела помочь ему.

— И еще, Сириус, — Тонкс заговорила серьезным голосом. — Мы с мамой очень благодарны тебе за то, что ты сделал. Она сильно переживала свое изгнание из рода, и теперь рада, что ты вернул ее обратно.

Увидев непонимающий взгляд Поттера, Блэк с легкой улыбкой пояснил крестнику о чем, собственно говоря, идет речь.

— Когда Андромеда вышла замуж за маглорожденного Тэда Тонкса, родители изгнали ее из рода, — Сириус слегка оскалился. — Они были помешаны на идее чистокровности. Но это ее не остановило, упрямство у нас наследственное, — тут в его голосе послышалась гордость. — А так как я сейчас глава семьи Блэков, я официально вернул ее в род. Хоть на что-то этот титул сгодился!

— Ну, не только на это! — Тонкс решила поделиться новостями. — Я так понимаю, что вам газет читать некогда, ведь у вас есть «такие важные дела».

Усмехнувшись, мужчины подтвердили подозрения Тонкс в культурной отсталости сильной половины человечества. На их счастье, нашлось кому исправить это положение.

— Сегодня в Пророке вышло большое интервью с министром, посвященное тебе и Петтигрю, — девушка постаралась подобрать для Сириуса наиболее аккуратные формулировки. — Фадж рассказал о хитроумной операции, которую он провернул вместе с Сириусом Блэком для поимки подлого предателя Питера Петтигрю.

Тонкс остановилась на минуту, чтобы полюбоваться удивлением, ясно написанным на лицах ее благодарных слушателей.

— Нет, конечно, напрямую он этого не сказал, — она захихикала. — И если вчитаться, то вы убедитесь, что в интервью нет ни слова лжи, но общее впечатление именно таково. Так что Сириус ты теперь не самый темный преступник, а суперагент под прикрытием.

— Да, когда мы говорили с Фаджем, он показался мне хитрым лисом, — Блэк ухмыльнулся. — Но если ему так хочется, пусть это будет его гениальный план.

Из интервью следовало, что, узнав о нарушениях, связанных с делом Блэка, министр тут же устроил с ним встречу, прикрывшись рутинной проверкой Азкабана и, выяснив истинное положение дел, организовал фиктивный побег. Все это делалось исключительно для того, чтобы не спугнуть реального преступника. Итогом операции стала поимка Питера Петтигрю и сенсационное появление Сириуса Блэка в министерстве, где его встречал лично министр магии. Не были забыты и тяготы и лишения, которые перенес Блэк ради безопасности своего крестника, и участие самого Гарри Поттера в поимке истинного преступника. Основное, чем официальная версия событий отличалась от реальности, было гениальное руководство Фаджем всеми этими событиями.

— В итоге рейтинг министра высок как никогда, а Дамблдору и Малфою теперь приходится несладко, — Тонкс со значением посмотрела на Блэка.

— И что с ними стало? — голос Сириуса был похож на лай.

— Ну... Дамблдор утратил свой пост в Визенгамоте, что само по себе неприятно, так Фадж еще и показал всем его сторонникам, как величайший волшебник современности ценит преданных ему людей. Министр сделал на этом особый акцент, — Тонкс легонько фыркнула.

— Ну, понятно Дамблдор, — Люпин выразил свое недоумение. — А Малфой то тут причем?

— Ну... — Тонкс растянула паузу. — Малфой всегда выступал под знаменем защиты прав чистокровных. И министр обвинил его в том, что он плевал на судьбу представителя одного из древнейших родов. Так что и ему грязи досталось. Как видишь, твой титул оказался не лишним.

— Мужественный герой с непростой судьбой, — Гарри сделал вид, что задумался. — Бродяга, теперь все девушки твои!

— Они и так мои! — Сириус гордо задрал нос. — Но так и быть, я дам тебе пару уроков!

— Мальчишки, — Тонкс постаралась вложить в это слово максимум сарказма, поглядывая при этом на Ремуса.

Глава 26. Отдел тайн

* * *

Джейн Грейнджер вскрикнула от удивления, увидев, как из ниоткуда появляется целый дом. Хоть она и успела привыкнуть к волшебству в повседневной жизни, но сравнивать бытовые чары, которые она не раз видела в исполнении дочери и ее друзей с вот этим... это все равно, что сравнивать прогулочный катер с океанским лайнером.

Когда миссис Грейнджер получила от Гарри приглашение посетить вместе с дочерью фамильный особняк «жутко темных магов» она невольно задалась вопросом, как далеко может зайти фантазия юного рейвенкловца в плане создания соответствующей атмосферы. К счастью, связавшаяся с ней Виктория Гринграсс несколько успокоила ее, заявив, что, во-первых, они с Дафной и Асторией также приглашены на это шоу, а, во-вторых, кроме Гарри, чья юношеская энергия могла завести его слишком далеко, в наличии имелся и сам хозяин особняка, мистер Блэк. Все же присутствие взрослых волшебников внушало надежду, что на самом деле все окажется не таким уж темным и страшным, хотя Гермиона и выразила некоторое сомнение по этому поводу.

Виктория первой подошла к дверям особняка и взяла в руки бронзовый молоток. Не успела она нанести удар, как двери медленно открылись, явив миру почти что первозданную тьму, скрывающую внутренности здания. Спустя миг на пороге появилась мрачная фигура, одетая в темный плащ с накинутым на голову капюшоном. Рядом с этим, несомненно, очень темным волшебником стоял огромный черный пес, который злобно скалил клыки, издавая глухое рычание. Девочки и приехавший вместе с леди Гринграсс Невилл Лонгботтом восхищенно вздохнули.

— Я приветствую вас в доме древнего семейства Блэков! — из-под капюшона раздался глухой голос, принадлежавший, как ни странно, не таинственному Владыке Тьмы, а хорошо знакомому всем присутствующим мистеру Гарри Поттеру. — Будьте гостями дома, но не забывайте, что в нем полно темной магии. Следуйте за мной!

Гарри повернулся к гостям спиной и степенным шагом направился внутрь дома. На взгляд Джейн Грейнджер друг ее дочери стащил свой наряд со съемок очередной серии «Звездных войн». Огромная собака впечатлила женщину гораздо сильнее, однако, видя, как хихикают девочки, разглядывая грозные клыки волкодава, Джейн предположила, что этот пес им хорошо знаком и вполне добродушен, а его злобный вид такая же бутафория, как и замогильный голос Гарри.

Мистер Поттер вел гостей мрачными коридорами, навевавшими мысли о фильме ужасов в готическом стиле. Дорогу им освещал неверный свет факелов, вспыхивающих при их приближении и сразу же гаснущих за их спинами. С разных сторон из мрака появлялись то древние доспехи, мерцающие изнутри таинственным светом, то человеческий череп, в пустых глазницах которого клубился серый туман, то голова домового эльфа, прибитая к стене. Но самым эффектным было появление из темного угла светящейся фигуры черноволосой женщины с кроваво-красными глазами, больше всего напоминающей свежеиспеченного зомби. Пропустив великого темного мага Поттера, данная леди присоединилась к их процессии, держась поближе к Джейн и бросая время от времени кровожадные взгляды на горло женщины. Дафна и Гермиона старательно вскрикивали при этом, изображая испуг, однако все впечатление портила Астория, тихонько хихикавшая в прижатую ко рту ладонь. Джейн уже поняла, что она назначена главным зрителем этого представления, как человек, имеющий наименьшие знания о магии, и начала подумывать о страшной мести. Наиболее привлекательным планом ей показался массовый поход детей к ней в клинику с целью проверки зубов. Джейн была уверена, что стоматологические инструменты вызовут у подрастающего поколения магов гораздо больший ужас, чем все зомби и вампиры вместе взятые.

Наконец, они добрались до огромной залы, дальняя стена которой терялась во мраке, лишь слегка рассеиваемом мерцающим светом горящих факелов. Гарри и «леди-зомби» подошли к креслу, стоящему во главе стола и заняли места по обе стороны от него, почтительно склонив головы перед пустым местом. Внезапно в кресло впрыгнул волкодав и издал особо зловещее рычание. Спустя миг на месте пса появилась высокая фигура, закутанная в такой же, как у Поттера, плащ.

— Я, Сириус Блэк, глава древнего и благородного рода Блэков, приветствую вас в своем доме! — мужской голос, раздававшийся из-под низко опущенного капюшона, был полон пафоса и величия.

— И да пребудет с вами сила! — как можно серьезнее закончила за него леди Гринграсс.

Ехидная реплика Виктории послужила сигналом к окончанию первой части шоу. Великие актеры перестали сдерживать себя и с громким смехом повалились в кресла, стоящие вокруг стола, а благодарные зрители разразились бурными аплодисментами. Свет в зале вспыхнул в полную силу, лишив его даже намека на таинственность, и Джейн наконец-то смогла оценить убранство главного помещения этого загадочного дома. Надо сказать, что увиденное напомнило ей резиденцию обычных аристократов, не желающих изменять традиционный интерьер в угоду веяниям моды. Это пришлось по вкусу миссис Грейнджер, которая придерживалась консервативных вкусов, как и большинство врачей.

— Гарри, ты был неподражаем, — Дафна одобрительно покачала головой. — Вот только скажи, зачем было так гундосить?

— Я боролся со смехом, — вынужден был признаться «великий темный маг» под всеобщий хохот.

— Ну, меня, признаться, больше всего поразило превращение нашего хозяина, — Джейн постаралась отвести всеобщее внимание от засмущавшегося Поттера. — Кстати, очень приятно познакомиться с вами, мистер Блэк.

— Простите меня, леди, с этим представлением я совсем забылся, — Сириус изящно наклонил голову. — Сириус Орион Блэк к вашим услугам, леди. Но прошу вас оказать мне честь и называть меня просто Сириус.

— Джейн Эмма Грейнджер, — женщина улыбнулась, сразу же оценив манеры и обаяние хозяина дома. — Лучше просто Джейн. Я рада, что в отношении вас, наконец, восстановлена справедливость, и уверена, вы окажетесь достойным крестным для Гарри.

Тут взгляд гостьи упал на женскую фигуру, стоящую рядом с хозяином и, к своему немалому удивлению, Джейн узнала в «зомби» уже известную ей мисс Тонкс, которая умудрилась прямо на глазах у изумленной женщины вернуть свою привычную внешность. Хотя миссис Грейнджер и видела раньше, как девушка с легкостью меняла цвет и длину волос, ей и в голову не приходило, что можно так просто изменить весь свой внешний вид. Тонкс заметила удивление гостьи и поспешила удовлетворить ее любопытство.

— Я метаморф и могу изменять свой вид почти как угодно, — в подтверждение своих слов девушка напряглась, и через несколько секунд перед пораженной Джейн стояла ее собственная копия. — Это весьма ценное для аврора умение, ведь, в отличие от иллюзий, такое изменение внешности нельзя отследить никакими чарами. Правда, не все в восторге от моих способностей, — с легким смешком закончила она.

— Некоторые волшебники считают метаморфизм проявлением темной магии, — Виктория подтвердила слова молодого аврора.

— Кстати, я хочу познакомить вас с еще одним «темным» существом, — жизнерадостно продолжил Сириус, кивком указывая на входящего в залу Люпина. — Позвольте вам представить: мой старый друг и профессор ЗОТИ в Хогвартсе, Ремус Люпин. По совместительству оборотень.

— Рад познакомиться с вами, миссис Грейнджер, — Ремус смущенно кивнул. — К сожалению, я и в самом деле считаюсь темным существом.

— И вы действительно по ночам превращаетесь в волка? — Джейн не могла поверить, что это не шутка.

— К счастью, только раз месяц, в полнолуние, — весь вид профессора говорил о том, что он отнюдь не в восторге от этого. — В остальное время я остаюсь обычным человеком.

Сириус предложил всем совершить уже нормальную экскурсию по дому, на что гости с радостью согласились. Предупреждение соблюдать некоторую осторожность и не заходить в неубранную часть дома подсказало Джейн, что разговоры о темных магах были не совсем шуткой. Она с некоторым волнением поглядывала на Гермиону, но спокойный вид Виктории подсказал ей, что все не так страшно. Тем не менее, миссис Грейнджер постаралась не отпускать далеко от себя дочку, умело удерживая ее различными вопросами.

Возле одной из дверей Сириус с самым таинственным видом попросил соблюдать полную тишину.

— В этой комнате собраны очень опасные темные существа, — Гарри шепотом «просвещал» гостей. — Они уже успели победить одного профессора ЗОТИ и целую толпу гриффиндорцев...

— Пикси! — радостный крик детей подсказал Джейн, что хозяева приготовили для них еще одно показательное шоу. Упоминание о побитом профессоре, тем не менее, вызывало некоторое беспокойство у женщины. Миссис Грейнджер слегка встревоженно посмотрела на Викторию и профессора Люпина, который показался ей более серьезным, чем хозяин дома. Правильно истолковав ее взгляд, Ремус успокоил женщину, сообщив, что незадачливый профессор, побежденный мелкими вредителями, был, мягко говоря, не совсем компетентным. За это время дети успели договориться, что охота будет вестись на счет, при этом Астория, которой предложили гандикап, с возмущением отказалась, заявив, что это неспортивно. Судьей единодушно избрали Сириуса, и приготовления были, наконец, закончены.

Едва Блэк открыл дверь, пятерка рейвенкловцев с палочками наголо бросилась в комнату, а следом за ними туда влетел мистер Блэк. Джейн еще не успела рассмотреть, что происходит внутри, а дети уже вовсю выкрикивали заклинания, сходу начав свою игру. Подойдя к двери, возле которой с палочками в руках стояли Ремус и Виктория, Джейн залюбовалась видом своей дочери, грациозно двигавшейся по комнате. Плавные уверенные движения ее девочки, твердый голос, которым она выкрикивала заклинания, все это наполняло сердце матери законной гордостью. Судя по улыбке Виктории, наблюдавшей за своими дочерями, та испытывала точно такие же чувства.

Джейн обратила внимание, что Гарри и Невилл, как истинные джентльмены, немного подыгрывают девочкам, особенно Астории, стараясь не столько поразить пикси, сколько подвести их под удар представительниц прекрасной половины человечества. Наивные ребята не видели, что за их спинами коварный Сириус Блэк потихоньку «оживляет» охотничьи трофеи, сводя на нет усилия детей. Наконец, Гермиона заподозрила неладное и разглядела происки этого преступного типа.

Дальнейшее произвело на миссис Грейнджер неизгладимое впечатление. На ее глазах четверка детей сумела договориться без слов, даже не обмениваясь взглядами, и внезапно напасть на хозяина дома. Джейн поразилась согласованности и эффективности действий детей. Не ожидавший подобного подвоха Сириус был моментально пленен и торжественно отлевитирован в угол, где и пребывал до конца охоты. Без помощи Блэка пикси оказались повержены в считанные минуты, причем в этой суматохе все успели забыть про счет, зато получили массу удовольствия. Как оказалось, довольным был даже мистер Блэк, после своего освобождения громко восхищавшийся боевыми навыками ребят. Впрочем, он пообещал им как-нибудь устроить учебный бой, в котором явно рассчитывал отыграться у излишне талантливых школьников.

Очевидно, хозяин успел ознакомиться с пристрастиями гостей, так как последним помещением, куда они попали, была библиотека. Едва войдя в нее, Гермиона издала придушенный вопль восторга, увидев размеры этого книгохранилища.

— Семейная библиотека Блэков является одной из крупнейших в магической Британии, — с гордостью заявил Сириус. — В Хогвартсе библиотека, конечно, побольше, но здесь можно найти отдельные книги, которых нет в школе.

Джейн едва могла сдержать усмешку, заметив, каким взглядом Гермиона смотрит на хозяина дома. Тот только ухмыльнулся, обнаружив столь страстного любителя книг, и решил не дразнить девочку.

— Вы все, как друзья Гарри, можете свободно пользоваться ей, — радостный крик Гермионы, наверное, был слышан даже в Бирмингеме. — Только заходите сюда либо со мной, либо с Ремусом — на многих книгах стоит защита, и лучше иметь рядом с собой опытного волшебника.

* * *

— Все вы помните, что на первом же занятии по зельеварению я говорил вам, что это искусство не терпит дурацкого махания волшебной палочкой, — профессор Снейп произносил одну из своих фирменных речей перед четверкой рейвенкловцев, пришедших в очередной вечер на дополнительные занятия по зельям.

— Так вот, все это было верно для обычных занятий в классе, — он выдержал зловещую паузу. — Но вы, как это ни странно, сумели достигнуть уровня, когда можно начинать учиться накладывать заклинания на зелья. Мистер Поттер, попробуйте объяснить нам, зачем это следует делать, — Снейп резко повернулся в сторону Гарри.

Поттер задумался на несколько секунд. Самый очевидный ответ — усиление действия зелья — был отложен. Это требовалось слишком редко, так как организм человека мог выдержать далеко не все, а усилить воздействие колдовского снадобья было гораздо проще простым увеличением его дозы. Гораздо больше рейвенкловцу понравился другой вариант использования такой возможности.

— Для устранения побочных эффектов, сэр? — неуверенно ответил Гарри.

— Именно так, — тон зельевара говорил о том, что додуматься до столь простых вещей мог и трехлетний ребенок, причем намного быстрее. — Причем, в умелых руках, — Снейп с явным сомнением оглядел учеников, — почти любые побочные действия вашего зелья будут устранены.

Дальше зельевар прочитал краткую лекцию о том, какие заклинания чаще всего накладываются на зелья, почему нельзя накладывать одновременно несколько заклинаний, и в чем состоит главная трудность данного процесса. Как выяснилось, для каждого зелья и каждого заклинания следовало рассчитать момент, когда необходимо его накладывать. К счастью, существовала таблица, в которой были, наряду с рецептами, отмечены и точки наложения основных заклятий. Но для более редких случаев требовался сложный расчет, занимающий зачастую больше времени, чем изготовление самого снадобья.

— Итак, основное, что вы должны осознать, это полная сосредоточенность при наложении заклинаний. К счастью, — он оглядел школьников довольным взглядом, — вы уже знакомы с искусством оклюменции. Ваше внутреннее состояние при наложении заклятия должно быть точно таким же, как и при подготовке к защите своих мыслей. Сегодня мы попробуем сварить простейшее Перечное зелье, — при этих словах ребята дружно закатили глаза к потолку. Простейшим это зелье мог назвать только профессор Снейп. — Я хочу, чтобы вы изменили так любимый вами вкус этого снадобья.

Разбившись на пары, ученики приступили к изготовлению зелья. Так как при наложении заклинания требовалась высокая концентрация, а в это время требовалось одновременно следить за котлом, то в одиночку с этой работы школьникам было пока не справиться. Гарри работал с Гермионой, готовя к употреблению ингредиенты в то время, как девушка следила за котлом и отмеряла время. Вот она предупредила Поттера о том, что до нужного момента осталось две минуты. Гарри постарался очистить свой мозг от посторонних мыслей и сосредоточился на нужном заклятии.

— Дульцио! — по команде подруги луч заклинания вошел в зелье. Гарри удерживал заклинание положенные семь секунд и, по новой отмашке Гермионы, убрал палочку. Спустя четверть часа ребята сидели перед котлом, содержимое которого идеально соответствовало классическому рецепту. С небольшим отставанием Дафна и Невилл также закончили свою работу.

— Можете попробовать свое творение, — ехидно предложил зельевар. — Только не перестарайтесь, хоть вреда и не будет, но злоупотреблять снадобьями не стоит.

Гарри строго посмотрел на Гермиону, уже потянувшуюся с ложкой к котлу, и остановил ее руку. Трансфигурировав листок бумаги в маленькую ложечку, он аккуратно зачерпнул каплю зелья и поднес ее к языку.

— Ну как? — мисс Грейнджер чуть не подпрыгивала на стуле от нетерпения.

— М... вполне неплохо, — Гарри повернулся к профессору Снейпу. — Сэр, а почему в больничном крыле нам дают это зелье с... обычным вкусом?

— Поттер, вы безнадежны, — преподаватель изобразил на лице выражение вселенской скорби по поводу скудных умственных способностей героя магического мира. — Во-первых, это непедагогично. Если лечебные зелья будут приятными на вкус, то школьники будут еще меньше следить за своим здоровьем, хоть это и трудно представить. А во-вторых, когда вы к следующему занятию произведете расчет подобного изменения этого зелья, — на лице декана Слизерина появилась довольная улыбка, — вы узнаете, что срок хранения его составляет всего одни сутки. Так что пока вы учитесь в Хогвартсе, придется вам довольствоваться привычным снадобьем. И, кстати, на проверку представите черновики расчетов — я хочу видеть ваши мысли, а не умение переписывать учебник.

Почти сорвавшийся с языка Гермионы вопрос, где они могут найти литературу, описывающую подобные расчеты, был безжалостно задушен в зародыше профессором Снейпом, ловко доставшим из-под мантии увесистый том. Толстенный талмуд наверняка мог использоваться вместо пресса для штамповки металла, но его вид не вызвал паники у закаленных учебой рейвенкловцев — когда с ними Гермиона, никакая книга не страшна. Не услышав горестных вздохов, обиженный зельевар развернулся, как обычно исполнив фирменный трюк с мантией, и торжественно вышел из класса.

* * *

В конце очередной прогулки в Хогсмит друзья, как это уже успело стать их традицией, проводили время в пабе «Три метлы». Обучение в закрытом учебном заведении имеет как свои достоинства, так и недостатки. Основным недостатком, безусловно, была накапливающаяся день за днем эмоциональная усталость. Причем дети, выросшие в обычном мире, ощущали ее гораздо сильнее, чем те, кто знал только волшебный мир. Гермиона уже давно заметила эту особенность и нашла для себя объяснение странному факту. Даже такой книжный червь, каким она была до поступления в Хогвартс, в обычном мире ежедневно сталкивался со множеством самых разных людей. Кроме того, она частенько выезжала с родителями в Лондон и другие города, не проходило и месяца, чтобы она так или иначе не посещала новых для себя мест.

Для детей из магического мира их жизнь до школы фактически проходила в пределах дома с редкими походами в Косую аллею. Исключение составляли, в основном, те, кто жил в Хогсмите, но таковых было меньшинство. Боязнь большого мира делала из этих детей глубоких провинциалов, и школа представлялась им огромным миром. А вот для ребят из обычного мира границы Хогвартса были слишком тесны, и им было жизненно необходимо хоть иногда выходить за их пределы. В течение учебного года такой отдушиной были походы в Хогсмит. Эта деревенька могла предложить школьникам только парочку кафе и аж целых три магазина, но после замкнутой жизни в стенах древнего замка даже простая прогулка по этому поселению и вид новых лиц позволяли ученикам сбросить скопившееся напряжение.

Сейчас, когда в душе Гермионы царило умиротворение, а сливочное пиво приятно согревало ее желудок, девушка решила поделиться с друзьями своим открытием. Дело в том, что она обнаружила в библиотеке семьи Блэков «Историю Хогвартса» издания 1461 года! Как она читала ранее в примечаниях к современным изданиям этой книги, это была первая в истории волшебного мира печатаная книга. Конечно же, мисс Грейнджер не могла пройти мимо такой находки, тем более, что книга была в прекрасном состоянии, благодаря чарам, наложенным на нее.

Гермиона, которая по праву считалась фанатом чтения и выделялась этим качеством даже на таком факультете, как Рейвенкло, уже давно обнаружила, что разные издания «Истории Хогвартса» достаточно сильно отличаются друг от друга при описании древних событий. Причем, чем позже было издание, тем примитивнее описывались времена основателей. Поэтому она посчитала своим долгом перевести первое издание этой книги с классической латыни на современный ей английский язык. К глубокому сожалению мисс Грейнджер, реализации этого благородного порыва мешало одно незначительное препятствие — она не владела этим древним языком. Но Гермиона не собиралась отступать перед трудностями. Вооружившись словарем и оксфордским учебником для будущих медиков, взятыми у родителей, девушка теперь посвящала значительную долю своего свободного времени переводу книги.

К ее глубокому сожалению, этого самого свободного времени у нее почти не было. Она, конечно, с удовольствием использовала бы для чтения часть часов, отводимых на сон, но злобный монстр по имени Дафна Гринграсс каждый вечер утаскивал ее из гостиной в спальню, заставляя тратить бесценное время на столь прозаическую вещь, как отдых. На все возмущения мисс Грейнджер, вполне справедливо указывающей, что она свободный человек и может сама распоряжаться своим временем, следовал коварный ответ, что Гермиона может пожаловаться на подругу своей матери, а до тех пор, пока миссис Грейнджер не укажет Дафне на ее неправоту, Герми придется терпеть ее тиранию. Это был убийственный аргумент, так как рейвенкловка прекрасно знала, что Джейн Грейнджер полностью поддержит Дафну в этом вопросе. Гермиона искренне не могла понять, почему близкие ей люди оказываются столь косными, когда дело касается ее отдыха. Она даже заподозрила, что на ней висит какое-то темное проклятье, но, к сожалению, ее знаний пока не хватало, чтобы бороться с ним.

— Итак, я сумела, наконец, разобраться с вопросом распределения школьников по факультетам, — с гордостью сообщила мисс Грейнджер, поставив стакан с пивом на столик.

— Гм... Гермиона, тебе не кажется, что для этого не обязательно было проводить кучу времени с этой древней книгой, — Невилл был настроен скептически по отношению к идеям девушки. — Не так давно мы сами проходили это распределение, и ты вполне могла бы ориентироваться на личный опыт.

— Я имела в виду не саму процедуру, а принципы отбора, — Гермиона недовольно посмотрела на друга. — Ведь ты же должен понимать, что то, что обычно говорят по этому поводу, это не более чем легенда.

— Насколько я знаю, пока что это понимаешь только ты, — Гарри усмехнулся. — Ты ведь забыла, что еще не успела просветить нас, хотя лично мне кажется, что Распределяющая шляпа в своей песне неплохо все объясняет.

— Но мы обещаем, что, по крайней мере, выслушаем тебя, причем, очень внимательно, — Дафна строго посмотрела на мужскую часть аудитории.

Гермиона глубоко вздохнула и приступила к заранее заготовленной лекции. По ее словам выходило, что Шляпа при отборе учитывает не только волю основателей, но и текущее состояние общества. Каким образом великая четверка сумела зачаровать кусок материи подобным образом, было абсолютно непонятно, но это являлось реальным фактом. Вернее, так считали полтысячетелетия назад. Теперь же предпочитают писать, что критерии отбора оставались неизменными на протяжении столетий. Однако приводимые в древней книге слова шляпы отличались от тех, что она говорила сейчас.

— Годрик Гриффиндор был рыцарем и больше всего ценил в людях не просто храбрость, а воинскую доблесть. В его время у девушек не было шансов оказаться на львином факультете, — Гермиона слегка фыркнула, выражая этим свое неодобрение мужскому шовинизму основателя. — Ровена Рейвенкло считала важнейшим качеством характера не любовь к знаниям, а любовь к истине, — не без гордости продолжила она. — Ее факультет готовил не столько будущих ученых, сколько судей. Хельга Хаффлпафф действительно ценила верность, вот только о трудолюбии старая книга и не вспоминает. А Салазар Слизерин отбирал на свой факультет исключительно людей с... чистым сердцем!

— Подожди, но откуда же тогда взялись разговоры о чистокровности? — не понял Гарри.

— Вы забыли, в какие времена жили основатели! — Гермиона почувствовала необходимость прочитать друзьям еще одну лекцию.

Хотя все они учили историю, но одно дело знать какие-то вещи, а другое — чувствовать их. Мисс Грейнджер очень негативно относилась к любой форме предвзятости или дискриминации и поэтому в исторических книгах обращала внимание на эти явления. Основатели были не ангелами, сошедшими с небес, а вполне реальными людьми, сохранявшими все предрассудки своего века. В те времена ценилась не столько отдельная личность, сколько род, поэтому происхождение человека играло более значимую роль, чем его личные качества. Салазар Слизерин был первым мракоборцем и для борьбы с тьмой был вынужден изучать темные искусства, ведь невозможно победить то, чего ты не знаешь. Он считал, что подобные знания можно передавать только людям с кристально чистой душой. Девушка соглашалась в этом с основателем змеиного факультета, но вот с тем, к чему привела его политика, согласиться не могла. Поскольку оценивался не сам человек, а его род, то сложилась вполне соответствующая времени традиция отбирать на этот факультет тех детей, чьи предки уже успели прославиться в деле борьбы с тьмой. А это автоматически означало, что попасть туда могли только чистокровные волшебники.

— Ну а постепенно идеалы Слизерина, как и идеалы рыцарства, пришли в упадок, — вздохнула Гермиона. — Происхождение престало обязывать блюсти свою честь, а вместо этого позволило прикрывать свое бесчестье. Если бы Салазар вернулся в школу в наше время, то, скорее всего, он первым делом уничтожил бы собственный факультет.

— Как это печально, — Дафна слегка наморщила свой нос. — Те, кто должен был бороться с тьмой, сами стали темными магами.

— К счастью, не все, — Гарри не хотел, чтобы поход в Хогсмит оставил у его друзей привкус грусти. — Факультет Слизерин подарил нам таких замечательных людей, как твоя мама.

— И одно это уже оправдывает его существование! — подхватила Гермиона.

* * *

Перед пасхальными каникулами, которые подавляющее большинство школьников проводили в замке, готовясь к предстоящим экзаменам, Гарри получил письмо от крестного, в котором тот настоятельно просил его приехать на пару дней к нему домой. Это вызвало легкое беспокойство у Поттера, привыкшего, что всякие неожиданности обычно оборачиваются потом большими неприятностями, но он решил не напрягаться по этому поводу, полагая, что все равно ничего изменить пока не может.

Едва оказавшись в доме на площади Гриммо, Поттер засыпал своего крестного вопросами, но тот держал оборону и только обещал, что на следующий день Гарри посетит министерство и узнает там все новости. Чтобы отвлечь рейвенкловца от ненужных переживаний, Сириус предложил ему попрактиковаться в дуэльном искусстве. К счастью, в доме имелся приличных размеров дуэльный зал, расположенный в подвале, где два любителя магического фехтования с большим удовольствием провели несколько часов. Сириус, который еще раньше заметил неплохие навыки у Поттера, показал ему несколько фамильных заклинаний, эффективных в бою, и пообещал обучить им. Правда, Блэку пришлось взять с Гарри слово не применять их без крайней нужды, так как наследие семьи Сириуса предназначалось отнюдь не для того, чтобы брать противника в плен, и вполне подтверждало славу Блэков как темных волшебников.

— Лучше бить наверняка, и потом мучиться совестью, чем умереть и оставить муки совести противнику, — философски произнес Сириус.

На следующее утро Гарри вышел из камина в атриуме министерства. Появившийся вслед за ним Блэк посмотрел на часы и быстро повел крестника к столику регистрации. Формальности не заняли много времени, и вот Сириус и Гарри уже входили в лифт, оказавшийся, к радости последнего, пустым.

— Куда мы, кстати, идем? — Поттер решил воспользоваться отсутствием рядом посторонних ушей и прояснить возникший почему-то только сейчас вопрос.

— В самый низ, — Сириус нажал на соответствующую кнопку.

— Но ведь там только... Отдел Тайн, — восторгу Поттера не было предела. Он уже давно мечтал узнать, чем же занимается самый таинственный отдел министерства. Там же наверняка масса всего интересного. По крайней мере, в это хотелось верить.

— Гарри, не все, что засекречено, является заслуживающим такого восторга, — Сириус безуспешно попытался умерить его пыл.

— Может, и так, но ведь пока мы туда не попадем, то и не узнаем.

Потребовалось не так уж много времени, чтобы Гарри понял, что Сириус был прав. Нет, разговор с одним из старших специалистов этого отдела и министром магии, поджидавших там Поттера и Блэка, дал юному рейвенкловцу огромное количество информации к размышлению, вот только восторга эта информация действительно не вызывала.

Мистер Декстер встретил их у входа в отдел и проводил в свой кабинет. Сопровождающий был, безусловно, необходим, так как самостоятельно выбраться из зала с вращающимися дверьми посетителям было бы не просто. Как объяснил их любезный гид, эти двери на самом деле были неким аналогом порталов, постоянно связывающих две точки пространства. На вопрос, почему бы не поместить на двери соответствующие таблички с надписями, Поттер получил снисходительный ответ: «Сотрудникам отдела таблички не нужны, а посторонние сюда не заходят». Гарри, тем не менее, решил, что реальной причиной такого пренебрежительного отношения к удобству было желание подчеркнуть таинственность отдела. В его голову стали закрадываться подозрения, что и остальные тайны этого секретного подразделения министерства на поверку окажутся по большей части чистой бутафорией.

На столе, за который любезный хозяин усадил гостей, лежал знакомый Поттеру дневник Тома Марволо Риддла, именуемого в просторечье Волан-де-Мортом и иными таинственными кличками. Несмотря на то, что синяя книжица порядком пострадала от клыка василиска, ставшего оружием светлых сил в борьбе с этим порождением тьмы, она все еще была вполне узнаваема.

— Некоторые из вас уже видели этот артефакт, замаскированный под обычный дневник, — самодовольно начал мистер Декстер, — но вряд ли сумели понять его истинную суть.

Гарри посмотрел на министра, ожидая его реакции на это не очень почтительное заявление, но судя по тому, что лицо высокопоставленного чиновника выражало только бесконечное терпение, Фадж, видимо, ничего другого и не ожидал от сотрудников этого отдела. Очевидно, ученых в магической среде было не так уж и много и приходилось терпеть не лучшие проявления их характеров. Между тем, насладившись всеобщим вниманием, невыразимец продолжил свою лекцию.

— Мы с коллегами провели сложные исследования этого объекта, вернее, его остатков, — Декстер неодобрительно посмотрел на Гарри. — И пришли к выводу, что на самом деле это — крестраж.

Тут невыразимец с самым гордым видом задрал подбородок к небу, явно ожидая всеобщего восхищения величием его ума. Сам Гарри был отнюдь не восхищен тем, что пакостный дневник, чуть не убивший девочку Уизли, Колина Криви, а в придачу и его самого вместе с пятью аврорами, оказался не пойми чем, но вот реакция взрослых волшебников была действительно впечатляющей.

Сириус побледнел и резко сжал подлокотник стула, который, жалобно заскрипев, начал крошиться под его пальцами. Министр схватился за сердце, переводя испуганный взгляд с дневника на Гарри и на мистера Декстера. На какую-то секунду показалось, что в глазах Фаджа мелькнула надежда, что невыразимец просто пошутил, но спустя миг она пропала. Каким бы шутником не был ученый, но чувство самосохранения у него все же должно наличествовать.

— Но... он ведь уже уничтожен, — министр пытался придать голосу спокойствие. Если бы не предательское дрожание, возможно, ему бы это и удалось. — Значит, То... Риддл больше не оживет?

— Я не уверен в этом, — самодовольство мистера Декстера, казалось, ничто не могло поколебать. — Правильнее сказать, я вполне уверен в обратном. Поэтому, собственно, я и пригласил вас сюда сегодня. Как я уже говорил вам, министр, эта информация жизненно важна и абсолютно секретна. И напрямую связана с мистером Поттером.

— Ты хочешь сказать, эта тварь сделала несколько крестражей?! — Сириус чуть приподнялся на стуле и сейчас очень напоминал свою анимагическую форму, готовую к прыжку.

Получив в ответ снисходительный кивок мистера Декстера, Блэк разразился потоком проклятий. Сквозь паутину незнакомых выражений Гарри все же уловил суть возмущения крестного. Судя по всему, ни один из предков Сириуса Блэка, которые были кем угодно, но только не ангелами, не дошел до такой низости, чтобы сделать этот самый крестраж. А уж о том, чтобы сделать несколько и говорить не приходилось. Так что, по мнению мистера Блэка, Том Риддл оказался еще большим уродом, чем он мог предполагать. К тому времени, когда Сириус слегка выдохся, министр Фадж наконец-то пришел в себя.

— Почему я узнаю об этом только сейчас?! — голос министра звенел металлом. — Вы здесь, у себя в отделе, вообще с ума посходили! Такие вещи надо сообщать немедленно, а не когда вам в голову взбредет!

— Не волнуйтесь так, мы и сами только недавно разобрались с этим, и все равно пока что остались определенные сомнения, — снисходительность в голосе невыразимца заставила министра скрежетать зубами. — Но думаю, сегодняшнее обследование мистера Поттера поможет нам расставить все точки над «i».

— А, собственно, о чем вы все здесь говорите? — Гарри решил, наконец, узнать, что из себя представляет этот таинственный крестраж, и какому обследованию его хотят подвергнуть.

Мистер Декстер уже приготовился разразиться очередной пафосной речью, но Сириус решил сам просветить крестника.

— Крестраж — это полное дерьмо! Если волшебник слишком сильно боится умереть, он может разорвать свою душу и вложить ее кусок в артефакт. Тогда его смерть не будет окончательной. Вот только лучше уж самому себе Редукто в голову пустить, — Блэк, казалось, не произносил, а выплевывал слова. — Лишиться посмертия, это самое страшное, что можно сделать, так ведь еще и жизнь с покалеченной душой иначе как извращением не назовешь. Подобных мразей надо сразу душить. А о нескольких крестражах я даже и не слышал.

— И не только вы, — воспользовавшись паузой в речи Блэка, Декстер поспешил перехватить инициативу. — Пусть и вульгарно, но вы вполне верно описали суть этого явления. Когда я понял, что эта книга была крестражем, я провел исследования остаточного магического фона и нашел некоторые странности. Проведя несложные вычисления, — он махнул рукой в сторону нескольких пухлых тетрадей, — я понял, что единственное правдоподобное объяснение подобного фона, это наличие других крестражей, связанных с этим же человеком.

— Сколько?! — прервал его министр.

Гарри прекрасно понял мистера Фаджа. Иметь бесконечную угрозу обществу в лице злобного бессмертного волшебника — это явно не то, о чем может мечтать глава государства. И сейчас министра интересовал главный вопрос — сколько таких артефактов имеется у Риддла в наличии.

— Максимум семь, — Декстер поморщился от столь утилитарного вопроса, но, видимо, решил не злить министра без нужды. — Причем, это в самом худшем случае. Впрочем, вы вполне могли бы понять это из моих расчетов! — он не удержался от колкости.

— А точнее! — министр явно почувствовал некоторое облегчение, осознав, что число подобных артефактов, конечно, и не велико, а значит, еще не все потеряно. В конце концов, найти и уничтожить семь, а вернее, уже шесть, предметов — задача вполне решаемая. Ну, хотя бы в теории.

— А точнее, мы скажем после обследования мистера Поттера, — нравоучительно заявил невыразимец. — По состоянию последнего созданного крестража вполне можно оценить их общее число.

— И причем здесь Гарри? — нехорошим тоном поинтересовался Сириус, посматривая на челюсть мистера Декстера.

Невыразимец еще не успел открыть рот, а Поттер уже понял, что он сейчас услышит. Значит, вот чем объяснялась его связь с тварью, засевшей на первом курсе в голове профессора Квирелла. Вот почему тогда болел его шрам! Кусок души Риддла, сидящий у него в голове, чуял своего хозяина.

* * *

Министр магии Корнелиус Фадж, сидя в своем кабинете, приканчивал третий стакан огневиски, пытаясь прийти в себя после всех волнений сегодняшнего дня. Когда две недели назад Ричард Декстер попросил его организовать встречу с Гарри Поттером в Отделе Тайн, министр сразу почувствовал, что дело здесь нечисто, но он даже представить себе не мог, что новости от старого знакомого будут столь неприятны.

Фадж познакомился с Декстером много лет назад, когда еще только начинал свою политическую карьеру. Невыразимец уже тогда слыл одним из крупнейших специалистов в области исследования темной магии. И, в отличие от величайшего волшебника всех времен и народов Альбуса Дамблдора, Декстер обладал двумя несомненными достоинствами — узнав что-то новое, он не мог не поделиться этим с окружающими, и самое главное, Ричард абсолютно не желал лезть в политику. К сожалению, кроме этих несомненных достоинств, ученый обладал и массой недостатков. Причем, чудовищная самовлюбленность и полное отсутствие такта были еще наименьшими из них. Но Корнелиус не зря уже в молодые годы слыл прирожденным политиком. Он сумел притерпеться к склочному характеру Декстера и в итоге почти всегда оказывался первым, с кем Ричард спешил поделиться своими открытиями. А эти открытия зачастую были впечатляющими. Вот и сегодня информация, полученная от невыразимца, позволила министру понять многие планы и намеренья его давнего противника — Дамблдора.

Фадж не сомневался, что директор Хогвартса прекрасно знал о наличии у Риддла крестражей. Более того, теперь министр был уверен, что Дамблдор как минимум догадывался о том, что одним из них является не кто иной, как герой магического мира Гарри Поттер. И это прекрасно объясняло действия Дамблдора в отношении мальчика.

Министр не был идиотом и уже давно выяснил у Гарри многие подробности его жизни. Еще больше он узнал от леди Гринграсс, и в итоге у Фаджа сложилась вполне целостная картина манипуляций Дамблдора. Очевидно, что первоначально директор Хогвартса хотел сделать из Поттера свое послушное орудие. Этому должно было способствовать воспитание мальчика вдали от волшебного мира, а по большому счету и не только от волшебного. Его родственнички сделали все возможное, чтобы новый ученик Хогвартса воспринял школу как самое прекрасное место на свете, а ее мудрого и заботливого директора, вытащившего Гарри в эту сказку, как величайшего авторитета. Но к счастью, мальчик оказался достаточно умным и, к тому же, быстро обзавелся друзьями, неподконтрольными директору. Вялые попытки Дамблдора втереться в доверие к ребенку были предприняты директором скорее для очистки совести, чем в расчете на реальный результат. Дамблдор уже понял, что не сможет манипулировать ребенком по своему усмотрению, а значит, требовался другой план.

Собственно говоря, в нормальной ситуации директор Хогвартса плюнул бы на неправильного ученика, будь он хоть трижды знаменитостью и занялся более полезными делами. К сожалению, ситуация не была нормальной. Пока в голове Поттера сидела частица души Риддла, тот был непобедим, а значит, ее требовалось уничтожить. Вот только базовым методом для этого было уничтожение носителя крестража, то есть самого Гарри.

Если бы мальчик был под контролем директора, тому ничего не стоило бы затуманить ребенку мозги и направить его на «бой» с темным волшебником с вполне предсказуемым результатом. И вот тогда, когда весь волшебный мир был бы в ужасе от гибели своего героя, доблестный Дамблдор и предстал бы в роли спасителя Британии, уничтожив злобного Темного Лорда. Фадж почти не сомневался, что хитрый директор не терял времени даром и уже имел представление о том, где хранятся остальные частицы души Тома Риддла. Остальное было делом техники. На волне успеха Дамблдора ключевые посты в министерстве заняли бы его люди, и восторжествовала бы политика умеренных консерваторов. Интеграционный проект Фаджа умер бы в один миг, и самодовольное сообщество английских магов так и продолжало бы потихоньку гнить, пока окончательно не исчезло.

К сожалению профессора, такой замечательный план полностью провалился. Но Дамблдор не зря десятки лет варился в политической кухне магической Англии, и у него был готов запасной вариант. Если мальчик не пойдет навстречу Риддлу по приказу директора, значит, эту встречу можно просто подстроить. Результат был бы одним и тем же, хоть от Дамблдора и требовалось в этом случае проявить немного больше организаторских умений. Становилось понятным, почему директор школы «не замечал» два года назад странностей, происходящих с профессором Квиреллом. И замысел директора почти удался, поединок первокурсника и опаснейшего темного мага нашего времени действительно состоялся, вот только его результат был несколько неожиданным. Но директор вряд ли успокоится на одной попытке и наверняка подготовит для Поттера столько рандеву с убийцей его родителей, сколько потребуется для окончательного решения этой проблемы.

Приятным для министра фактом являлось то, что Декстер был не просто ученым, а подлинным гением и не только озвучил проблему, но и нашел пути ее решения. Во всяком случае, Корнелиусу очень хотелось в это верить. Как оказалось, Ричард уже достаточно давно понял, что Поттер, вполне возможно, является крестражем, и он не делился своим открытием до тех пор, пока не нашел способа уничтожить этот проклятый кусок души, не убивая при этом мальчика. Суть процесса министр не понял, но это было и не важно. Главное, у него появилась надежда выпутаться из этого кризиса, оставив Дамблдора в дураках.

Декстер изучил все возможные варианты уничтожения Тома Риддла, и теперь у министра был готов план, вернее, его наброски. Оставалось дождаться результатов действий ученого по избавлению Поттера от крестража, и это было гораздо лучше, чем играть по правилам, придуманным Дамблдором. Уничтожить Темного Лорда должен человек, являющийся союзником Фаджа, и никак иначе. Корнелиус вполне справедливо считал, что его деятельность по интеграции волшебного мира в обычный гораздо важнее, чем уничтожение очередного темного волшебника, и строил свои планы, исходя именно из этого.

Сейчас Поттер находился вместе со своим крестным в лаборатории Декстера. Идея пригласить на встречу не только Гарри, но и его магического опекуна полностью себя оправдала. Ощущая моральную поддержку крестного, мальчику было намного легче принять свалившиеся на него новости. И теперь министр надеялся, что у ребенка хватит сил выдержать предстоящее действо. Что бы там ни говорил невыразимец, но определенный риск наверняка имелся. Ритуал избавления от крестража должен был начаться в полночь, и министр ждал этого времени, чтобы спуститься в Отдел Тайн. Какие бы результаты ни были, министр хотел узнать о них первым.

Глава 27. Двадцать процентов

* * *

Он обрушил на него не один, не два, не десяток,

но вихрь ударов, сокрушительных, как ураган.

Ривера исчез. Он был погребен под лавиной кулачных ударов,

наносимых ему опытным и блестящим мастером со всех углов

и со всех позиций... Боем это никто бы не назвал.

Это было избиение… Уверенность публики в исходе состязаний,

равно как и ее пристрастие к фавориту, была безгранична,

она даже не заметила, что мексиканец все еще стоит на ногах.

Джек Лондон

«Мексиканец»

* * *

Гарри старательно пытался очистить свой разум, выполняя стандартное подготовительное упражнение по окклюменции. Как объяснил мистер Декстер, при проведении ритуала ему придется вступить в ментальное сражение с осколком души Тома Риддла, засевшем в нем, и «вытолкнуть» его наружу. По мнению невыразимца, для подготовки к этому бою требовались те же действия, что и при подготовке к отражению обычной ментальной атаки. Мистеру Поттеру очень хотелось, чтобы Декстер оказался прав, ведь иметь дело с чем-то знакомым всегда легче, чем с неизвестностью.

Когда Поттер поинтересовался, откуда ученому известно о его занятиях ментальной магией, тот очень удивился, заявив, что, по его мнению, школьники, начиная с первого курса, должны были обучаться этим методикам. В ходе дальнейшего разговора выяснилось, что Декстер оканчивал не Хогвартс, где занятия магией разума не встречали поддержки руководства школы, а Дурмстранг, в котором окклюменция была одним из обязательных предметов. Поттеру оставалось только мысленно поблагодарить Снейпа за его уроки по ментальной магии, начатые в этом году. Хоть успехи Гарри были пока не так велики, как хотелось бы, это в любом случае гораздо больше, чем ничего.

— Ну, мистер Поттер, пора начинать, — невыразимец прямо светился жизнерадостностью.

Стоящие рядом с Гарри Сириус и Фадж слегка поморщились от несколько несвоевременного веселья Декстера, но не стали ничего говорить человеку, от действий которого сейчас зависела жизнь Поттера. Невыразимец тем временем предложил Гарри раздеться и лечь на каменный стол, украшенный многочисленными рунами. Возле места, где должна была находиться его голова, стоял стеклянный сосуд, наполненный непонятной жидкостью. Это была ловушка, призванная поймать остатки души Тома Риддла, после того как крестраж покинет Гарри.

— На всякий случай повторяю, — самозабвенно вещал мистер Декстер, — когда я активирую этот артефакт, — он указал на стол, — вы отключитесь от восприятия внешнего мира и полностью сосредоточитесь в своем разуме. Вашей задачей будет найти и «выбросить» чужеродные элементы из вашей головы. Как только душа Риддла окажется в ловушке, артефакт автоматически отключится, и вы придете в сознание.

Эту инструкцию невыразимец втолковывал Поттеру уже в седьмой раз, и рейвенкловец чувствовал, что сможет наизусть повторить его слова, будучи разбуженным посреди ночи. Самым обидным было то, что никто не мог предсказать, в какие именно образы выльется для Гарри картинка его сознания. Поттеру оставалось надеяться, что его мозг не преподнесет какой-нибудь неприятный сюрприз, выдав своему хозяину плоды его чересчур бурной фантазии.

Гарри, получив объятие от Сириуса и рукопожатие от Фаджа, улегся на стол, стараясь устроиться поудобнее. Он хотел напоследок задать Декстеру мучавший его вопрос о том, что будет, если он не сумеет «вытолкнуть» крестраж, но невыразимец уже взмахнул своей палочкой, запирая юного рейвенкловца внутри его мозга.

* * *

Вокруг Гарри расстилался туман, в грязно-серых клубах которого угадывались очертания кустов и деревьев. Поттер решил, что он находится где-то в саду или в парке, и постарался понять, что с ним происходит. Внимательно посмотрев на одно из деревьев, он вскрикнул от удивления — в том месте, на которое он обратил свое внимание, туман исчез, и картинка стала идеально четкой. Гарри понял, что действительно находится внутри своего сознания, и постарался успокоиться. Сейчас вокруг него ничего не происходило, и стоило воспользоваться этим временем, чтобы понять, что он может сделать в этом месте. Он пошел по дорожке, которая начиналась прямо у его ног, и испытал радость от того, что он, по крайней мере, может здесь перемещаться. Сделав несколько шагов, Гарри сообразил, что знает это место. Он шел по лабиринту замка Шенонсо, который посещал этим летом. Ну что же, если его сознание предпочитает именно такой образ, то почему бы и нет.

Гарри решил пройти в центр лабиринта, надеясь, что там ему будет легче понять, в какой стороне находится кусок чужеродного сознания. Он дошел до беседки и закрыл глаза, надеясь почувствовать зло, и спустя миг понял, где искать своего врага. Повернувшись в ту сторону и открыв глаза, он и в самом деле увидел сквозь редеющий туман тьму, скопившуюся у подножия кариатид. Стиснув руки, чтобы побороть предательское волнение, Гарри направился в ту сторону.

Едва он вышел из лабиринта, как от подножия ближайшей статуи навстречу ему шагнула знакомая темная фигура.

— Вот мы и встретились, Том. Давненько тебя не видел, — Поттер чувствовал, что от идущего навстречу ему человека исходит аура силы. Гарри понял, что не может ни на шаг приблизиться к своему врагу. Впрочем, тот тоже остановился, видимо, испытывая аналогичные проблемы.

— Гарри Поттер, сопляк, который должен был сдохнуть много лет назад, наконец-то ты умрешь, — голос Риддла был наполнен жгучей ненавистью. — Ты самонадеянно решил помериться со мной силами и поплатишься за это. Сегодня твое тело станет моим, а твое сознание развеется как дым!

— Ты слишком самоуверен, Том, — Гарри чувствовал, что сегодня ему придется нелегко, но он не собирался сдаваться. — Мы уже встречались несколько раз, и пока что счет явно не в твою пользу.

— Ты считаешь себя соперником для меня, величайшего из волшебников? — Риддл издал что-то подобное смеху. — Знай, щенок, что я могу раздавить тебя одним пальцем, но предпочту сделать так, чтобы ты умирал долго и мучительно. Впрочем, если ты встанешь на колени и смиренно попросишь о милости, я убью тебя быстро и почти безболезненно.

— Ты всегда изображаешь клоуна или только по четвергам? — Поттер чувствовал, что внутри него нарастает ярость, готовая выплеснуться в действие. Рейвенкловец уже знал, что именно в таком состоянии ему особенно хорошо удается сражаться, и сейчас провоцировал противника, чтобы начать активные действия.

— Ну что же, раз ты так хочешь, начнем, — едва Риддл произнес эти слова, как все вокруг вновь плотно окутал густой туман.

* * *

По чуть подернутой рябью глади узкого залива навстречу друг другу скользили две линии галер. Те, что шли навстречу рейвенкловцу, были окрашены в траурно-черный цвет, а находящиеся рядом с ним — золотились чистыми бортами. Гарри не видел своего тела, казалось, он скользит между этими хищными морскими животными, впитывая в себя ощущение мощи своего флота и воспринимая его огромный механизм как собственное тело. Он чувствовал, как болят узловатые мышцы каждого гребца, налегающего на весла; чувствовал, как мозолистые ладони солдат сжимают рукояти абордажных сабель; как слезятся глаза пушкарей и мушкетеров, до рези всматривающихся в надвигающиеся на них суда.

Взмах за взмахом, тяжелые весла приближали момент начала сражения. Сблизившись на мушкетный выстрел, враги открыли бешенный огонь, и Гарри наконец понял, в чем будет заключаться его бой. Он одновременно чувствовал то, что переживал каждый человек на его флоте. Дикую боль от ран, когда тяжелые куски свинца вырывали целые куски мяса у его моряков, прикосновения холода, когда очередной человек прощался с этим миром, жесткие удары прикладов при выстрелах, жжение кожи, разъедаемой соленым потом… на Поттера навалилась огромная тяжесть. Казалось, что на каждый выстрел с его судов враг отвечал десятком своих, и рейвенкловец начал чувствовать безысходную тоску, но усилием воли он взял себя в руки. Раз Том хочет боя, он его получит!

Гарри увидел, как его силы, его ненависть к врагу, его желание сражаться передаются его людям. Выстрелы начали звучать чаще, а Гарри чувствовал, что по-настоящему он еще и не начинал сражаться. Риддл не дождется, что он покорно сложит ручки.

Но какие бы усилия он не прикладывал, ход сражения пока что складывался не в его пользу. Если в центре ценой дикого напряжения воли ему удалось потеснить противника, то на флангах враг имел несомненный успех.

Левое крыло флота Гарри попало в окружение, оторвавшись от главных сил, и враг начал сближение. Вот раздался громкий треск, и галеры сошлись в жестокой абордажной схватке. У противника там было больше судов, и поток солдат хлынул на его галеры.

Правое крыло вынуждено было отойти под ударами превосходящих сил, и, воспользовавшись этим, вражеские галеры повернулись и бросились в атаку на фланг его главных сил. Над флотом Поттера явственно замаячила угроза разгрома.

* * *

Они снова стояли друг напротив друга, уставившись глаза в глаза. Гарри не обращал внимания на дикую боль во всем теле, он хотел победить своего противника здесь и сейчас, хотел раздавить его своим взглядом. Но у Тома, похоже, сил было больше.

— И это все на что ты способен? — Риддл хрипло дышал. — Я рассчитывал на что-то более интересное. Теперь ты видишь, насколько я сильнее тебя. В этом мире значение имеет только мощь, и сейчас ты познаешь это. Ты сдохнешь, так же как сдохли твои жалкие родители.

— Не дождешься, тварь, — Гарри до краев захлестнула злость. — Есть вещи, которые гораздо важнее силы. Это дружба, верность, честь. То, чего у тебя никогда не было и никогда не будет. А с одной своей силой ты ничто, — в голосе Гарри ясно слышалось неприкрытое презрение.

— Эти жалкие чувства не стоят и ломаного кната! — Риддл расхохотался. — И ты сейчас на себе почувствуешь, что по-настоящему важно в этом мире!

* * *

В одной из спален школы чародейства и волшебства Хогвартс две девушки внезапно вскрикнули во сне. Они почувствовали, что их другу сейчас очень плохо.

«Дафна! Невилл!» — Гермиона обратилась за поддержкой к своим друзьям, находящимся сейчас в школе. — «Вы почувствовали это?».

«С Гарри что-то случилось!» — Невилл старался хотя бы мысленно сохранять спокойствие.

«Ему очень плохо!» — с мисс Гринграсс слетела вся ее обычная невозмутимость.

Гермиона попыталась позвать Гарри, но не смогла. Они никогда еще не пробовали устанавливать ментальную связь на таком огромном расстоянии. Тем не менее, девушке показалось, что она чувствует присутствие Поттера где-то рядом с ней. Гермиона постаралась дотянуться до него, старательно очищая свой разум. Перед ее глазами возникла картинка темной сферы, в центре которой светились три разноцветных огонька. Она потянулась к ним и ощутила, что огни соответствуют ей самой и Дафне с Невиллом. Тогда мисс Грейнджер обратила внимание на границу сферы и после внимательного изучения обнаружила на ней едва заметный красный светлячок. Он мерцал, и казалось, что вот-вот потухнет совсем.

«Я, кажется, могу дотянуться до него! Но как мы можем помочь ему?» — рейвенкловке хотелось сделать хоть что-нибудь.

«Не знаю, как ты смогла его почувствовать, но если это так, то, может быть, ты сможешь и связаться с ним!» — Лонгботтом вполне разделял желание подруги.

«Тогда мы сможем позвать кого-нибудь к нему на помощь!» — Дафна мыслила вполне рационально.

Гермиона собрала все свои силы и потянулась к золотистому огоньку. Любопытная мисс Грейнджер в этот момент даже не обратила внимания на то, что впервые друзьям удалось осуществить не только двустороннюю связь, но и общий разговор. Какое это имело значение, когда ее друг находится в беде!

«Гарри! Гарри! ГАРРИ! Ответь мне, пожалуйста!» — она вкладывала всю душу в свой призыв.

Когда ей уже начало казаться, что отклика не будет, а красноватый огонек почти полностью погас, она, наконец, почувствовала присутствие друга рядом с ней.

«Прости, Герми, у меня больше нет сил. Прощай…» — голос Гарри был наполнен спокойствием и печалью.

Нет! Она не даст ему уйти! Гермиона спрашивала себя, как она может помочь Гарри и не находила ответа. Она бы с радостью отдала ему все свои силы, но как это сделать? Девушке захотелось расплакаться от своего бессилия, но вместо этого она мысленно сжала зубы. Пусть она и не знает, как именно можно поддержать Гарри, но она обязана хотя бы попытаться.

«Дафна, Невилл, помогите мне!» — она властно потянулась к зеленоватому и золотистому огонькам. Навстречу синему пламени выстрелили лучики ее друзей, и Гермиона ощутила необыкновенную мощь. До сих пор она считала себя достаточно сильной волшебницей, но только теперь она узнала, что такое СИЛА с большой буквы. Непривычная мощь пьянила и кружила ей голову, но мисс Грейнджер взяла себя в руки. Эта энергия предназначена не для удовлетворения ее прихотей, а для помощи Гарри! Гермиона сконцентрировалась и направила мощный луч света в сторону почти угасшего красного огонька. Несколько секунд казалось, что ничего не меняется, но вот светлячок Гарри стал превращаться в пылающий костер.

«Мы смогли, мы успели!» — Гермиона сладко улыбнулась и обессиленная провалилась в глубокий сон.

* * *

Гарри понимал, что сражение проиграно, но не собирался падать на колени перед своим врагом. «Гвардия погибает, но не сдается!», — эти слова полностью соответствовали его внутреннему миру. Мушкетеры на галерах, попавших под фланговый удар, под градом картечи из погонных пушек противника раз разом выпускали заряды по врагу. Они погибали, но ценой своих жизней выигрывали время, чтобы дать возможность товарищам отразить натиск врага. Его правое крыло не успевало подойти на помощь центру, а слева уже давно доносился только шум рукопашной схватки. У Поттера почти не осталось сил, чтобы вливать энергию в своих моряков.

«Гарри! Ответь мне, пожалуйста», — он услышал голос подруги, от которого по телу прошло тепло. Пусть он сегодня погибнет, но даже здесь он не останется один! Гермиона сумела пробиться к нему через сотни миль. Ну что же, у него еще хватит сил попрощаться с ней. Гарри послал ей свои последние слова и приготовился напоследок знатно потрепать Риддла. Пусть эта мразь знает, что настоящего воина можно убить, но нельзя победить!

Внезапно Гарри почувствовал, как в его тело вливаются новые силы. Боль и усталость, скопившиеся в нем, смывались волной живительной энергии. Поттер ощущал в ней спокойную мощь Невилла, похожего на каменную стену, холодную силу Дафны, подобной смертельно опасному и столь же прекрасному клинку, и жар Гермионы, ее пылающего сердца. Ну что, Том, ты мне не верил, что дружба это больше, чем вся твоя сила, так получай же.

Три десятка резервных галер, выскочившие из-за строя кордебаталии, обрушили мощь своего огня на суда противника, уничтожавшие его фланг. Галеры Риддла, попавшие под массированный удар свежих сил, начали отступать. Тут наконец-то подошли суда правого крыла и ударили в тыл противника. Отступление левого фланга Риддла плавно превращалось в паническое бегство.

С левого фланга донеслись ликующие возгласы. Перед боем каторжники, сидящие на веслах его галер, были раскованы. В случае победы они получали свободу, и солдаты Риддла, пошедшие на абордаж, имели сомнительное удовольствие встретить не только тесаки и мушкеты морских пехотинцев, но и ножи, топоры, обломки весел вчерашних рабов. Гребцы щедро платили за свободу своей кровью и врага, и очень быстро яростная битва перетекла на суда противника. Весь правый фланг Риддла, так самонадеянно окруживший галеры Гарри, просто прекратил свое существование. И теперь победители на полном ходу наваливались на черные суда, атаковавшие кордебаталию. Не потребовалось много времени, чтобы весь флот Риддла трусливо улепетывал от усталых галер Поттера.

* * *

Гарри с трудом открыл глаза, пытаясь понять, где же он оказался на этот раз. Тут же он почувствовал край чашки возле своих губ. Сделав первый глоток, Гарри понял, что он умирает от жажды, и чуть не захлебнулся, пытаясь сразу же влить в себя остаток жидкости.

— Не спеши, воды у нас хватит, — ласковый голос Бродяги отозвался победным гимном в душе Гарри.

Значит, он победил и сумел вернуться! Но все это потом, а сперва пить, пить и пить. На его счастье, крестный прекрасно видел состояние Поттера и тут же поднес к губам Гарри вновь наполненную водой чашку. На этот раз рейвенкловец проявил чудеса выдержки и выпил ее содержимое не за одну, а за три секунды. Теперь можно было попытаться поговорить.

— Бродяга, а можно вместо воды налить сливочного пива? — Гарри ощущал безумную легкость, он никогда еще не чувствовал себя таким беззаботным.

— О, чувствуется мародерская хватка! — следующая чашка оказалась и в самом деле наполнена бодрящим напитком.

Наконец-то Поттер заметил, что лежит голым на холодном камне и почувствовал некоторый дискомфорт. Но Сириус и тут не подвел, добыв откуда-то шерстяное одеяло, и, ловко подхватив крестника на руки, плотно закутал его. Поттер подумывал не возмутиться ли ему от того, что с ним обращаются, как с младенцем, но, попытавшись пошевелить рукой, ощутил такую тяжесть, что предпочел оставить все как есть. Похоже, битва с Риддлом отняла у него все силы. Кстати о Томе…

— А что с этим крестражем? — мысль о том, что у него не получилось избавиться от этой дряни, повергла его в ужас. Повторно переживать противостояние с куском души сумасшедшего темного мага никакого желания не было.

— О, с ним все прекрасно, — небрежный голос мистера Декстера как бы спрашивал: «А вы рассчитывали на что-то иное?».

Гарри чуть повернул голову и увидел стоящий на камне сосуд, внутри которого клубилась тьма. Просто изгнать из тела кусок души Тома это, конечно, замечательно, но хотелось бы, чтобы он был уничтожен навсегда. Тут Гарри пришла в голову мысль, навеянная его диалогами с Риддлом.

— А нельзя ли узнать с его помощью, где находятся остальные артефакты?

— Увы, не получится, — мистер Фадж явно уже думал о подобной возможности. — Мы не можем ничего предложить ему и ничем запугать. Лучше всего просто уничтожить его.

Ну что же, значит, эта часть их плана после проведения ритуала не претерпела изменений. Как удалось выяснить мистеру Декстеру, имелось не так уж много возможностей для уничтожения подобных темных артефактов. И наиболее приемлемым вариантом оказалось «Адское пламя». Конечно, никому не пришло в голову использовать его в помещениях Отдела Тайн, но на министерском полигоне, расположенном на одном из Шетландских островов, применение этого заклинания представлялось вполне безопасным. Гарри с сожалением подумал, что не отказался бы изучить столь мощное заклятье, вот только опробовать его без должных мер предосторожности было чистым безумием — малейшая ошибка и вышедший из-под контроля огонь, сжигающий все на своем пути, вполне мог добраться до своего создателя.

Сириус аккуратно спросил Гарри, не может ли он рассказать им, что именно он испытывал во время ритуала изгнания крестража. Гарри начал свое повествование и тут же ощутил огромное беспокойство за своих друзей. Как он мог забыть о них! Ведь они отдали ему свои силы для боя, а он даже не поинтересовался их состоянием! Впрочем, эта причина для волнений была очень быстро устранена. Сириус связался с Люпином по каминной сети и тот с помощью декана Рейвенкло, профессора Флитвика, убедился, что друзья Гарри находятся в добром здравии и в данный момент крепко спят. Только удостоверившись, что с его товарищами не случилось беды, Гарри продолжил рассказ.

— Кстати, мистер Декстер, — Гарри, в конце концов, вспомнил вопрос, который хотел задать перед началом ритуала. — А что произошло бы, если бы Волан-де-Морт победил меня в том сражении?

— Ну… сейчас это уже не имеет большого значения, — замялся невыразимец — Но подозреваю, что тогда Том Риддл овладел бы вашим телом.

Видя недоуменные взгляды слушателей, направленные на него, мистер Декстер решил внести уточнение.

— О, не беспокойтесь, — он буквально лучился доброжелательностью. — Я был готов к такому варианту развития событий и в случае чего мог сразу же уничтожить Риддла, так что воскрешения Темного Лорда опасаться не следовало. Да и кроме того, мистер Поттер, на вас ощущаются сильные защитные чары, причем они явно светлые. Так что, скорее всего, в этом случае Риддл очень скоро умер бы и без моей помощи.

— Ты… экспериментатор недоделанный! — мистер Блэк пребывал в состоянии тихого бешенства, но чувствовалось, что скоро оно может превратиться в весьма бурное. — Ты не говорил, что Гарри может погибнуть!

— Да, Декстер, — поддержал его министр — Из ваших слов я предполагал, что максимум что грозит ребенку, это неприятные ощущения во время ритуала и… то что все останется по-прежнему.

— Вот именно, по-прежнему! — возмутился невыразимец. — Единственной альтернативой моему решению была смерть Поттера, раньше или позже. И это без учета того, что крестраж в любой момент мог активизироваться и начать борьбу за его тело, но в тот момент мальчик не был бы готов к этому!

Да уж, картинка, нарисованная мистером Декстером, получалась весьма неприятной. Ощущать себя бомбой замедленного действия, которая может взорваться в любой момент — приятного мало. А знать, что ты при этом не только погибнешь сам, но и послужишь причиной гибели своих друзей, да что там друзей, просто случайных людей — тогда вариант невыразимца уже не казался столь отталкивающим. Хотя тот вроде бы выражал надежду, что Том не задержался бы в его теле, но ведь это только предположения.

— Ладно, мистер Декстер, я на вас не в обиде, — Гарри подавил внутреннюю дрожь. — В конце концов, все обошлось. Даже после подготовки я все равно проиграл бы без помощи друзей, а уж напади Риддл в подходящий момент… Только просветите, какова была вероятность успеха?

— Как вы понимаете, в классическом варианте уничтожения крестража вероятность вашей смерти была бы сто процентов, — чуть криво усмехнулся невыразимец. — А по моей методике вероятность была двадцать процентов!

— Двадцать процентов, что Гарри погибнет?! — Сириус опять начал заводиться, впрочем, он и до этого не выглядел слишком спокойным.

— Нет, нет, вы меня неправильно поняли, — поспешил обрадовать его мистер Декстер. — Двадцать процентов была вероятность успеха! Согласитесь, это совсем неплохо!

Продолжить восхваления своего гениального плана Декстеру не удалось, так как терпение Сириуса, наконец, лопнуло, и он с глухим рыком бросился на невыразимца. Гарри уже подумал, что челюсти ученого не удастся избежать близкого знакомства с кулаком Блэка, однако оказалось, что Декстер был готов к подобной реакции неблагодарных слушателей. Не успел Сириус сделать первый шаг в сторону невыразимца, как тот аппарировал с легким хлопком. Чувствовалось, что у мистера Декстера имелся немалый опыт общения с оппонентами. Хотя теоретически на здании министерства стояли антиаппарационые чары, сотрудники Отдела Тайн, видимо, нашли способ обходить их.

— Ничего, все равно поймаю и набью морду, — информировал общественность злобный Сириус Блэк.

— Давно пора, — министр вытер платком потный лоб. — Хотя я вам этого не говорил.

— Э… мистер Фадж, — у Гарри возникли некоторые вопросы. — А Декстеру ничего не будет за то, что он обманывал вас?

В ответ Поттер получил только виноватую улыбку и имел счастье прослушать лекцию об экономике волшебного мира. Гарри стало абсолютно ясно, почему практически вся истории магии сводится к войнам с гоблинами. Причиной были деньги, деньги и еще раз деньги.

Поскольку волшебники чисто физически были не в состоянии пребывать на полном самообеспечении, то им приходилось многие вещи покупать в большом мире. И все было бы не так плохо, если бы они могли давать что-нибудь взамен. Увы, длительное пребывание в самоизоляции и фанатизм в поддержании секретности своего существования привели к тому, что фактически единственным товаром, которым волшебники расплачивались с обычным миром, было золото, а оно, как известно, из воздуха не возникает. Источником этого столь ценного металла для волшебного мира были гоблины. Министерство магии, Святой Мунго, Хогвартс веками существовали на дань, собираемую с маленьких созданий. А уж от чиновников, медиков и учителей золотой поток растекался по карманам остальных магов. Пройдя через руки торговцев, весь этот желтый металл в итоге шел в большой мир на оплату необходимых товаров.

Гоблины уже давным-давно сумели бы избавиться от необходимости оплачивать существование магического мира, если бы не одно «но». Для своей работы по добыче золота и драгоценных камней маленьким рудокопам требовались специальные артефакты, которые могли изготовить только маги. Фактически основной задачей Отдела Тайн и было обеспечение гоблинов этими произведениями волшебного искусства, секреты изготовления которых являлись важнейшим достоянием министерства. Это напоминало торговлю, но обмен получался сильно неравноценным, и это из века в век служило для гоблинов поводом к восстаниям. Волшебники скрепя сердце могли пойти на определенные уступки, однако они стояли насмерть, когда дело касалось размеров ежегодной гоблинской дани.

Естественно, эти сведения не афишировались в среде волшебников, так как магам было бы явно неприятно осознавать, что фактически большинство из них являются откровенными паразитами. Но, так или иначе, весь волшебный мир зависел от специалистов Отдела Тайн, обеспечивающих гоблинов артефактами. Это привело к тому, что де-факто этот отдел был абсолютно независим от министерства, и сам министр мог только просить их о помощи в определенных ситуациях. Так что ссориться с мистером Декстером Фаджу было явно не с руки.

Существование подобной ситуации не могло радовать министра, и одной из целей, проводимых и планируемых им реформ, было снижение зависимости волшебников от сотрудничества с гоблинами. С этой целью, по договоренности с премьер-министром, ряд пользующихся доверием Фаджа магов участвовал в экспериментальных проектах вместе с обычными людьми в области безопасности и медицины под эгидой британского правительства. Надо сказать, что услуги волшебников были очень высоко оценены правительством Ее Величества, и та же мадам Помфри, которую Фадж уже три раза привлекал к участию в этих проектах, за месяц летней работы вместе с обычными медиками зарабатывала больше, чем за год в Хогвартсе. Это внушало министру надежду, что в перспективе волшебники смогут расплачиваться с обычным миром не золотом, а оказанием услуг.

Но у этих замечательных проектов были серьезные противники. И основным из них было лобби чистокровных магов в министерстве и Визенгамоте. Эти деятели прекрасно понимали, что в случае активного сотрудничества с внешним миром фанатики чистокровности окажутся в явно проигрышном положении по сравнению с волшебниками, воспитанными в обычном мире. Эти ярые консерваторы предпочитали быть «элитой» нищего общества, чем испытывать честную конкуренцию в среде обеспеченных магов.

— И кстати, именно в одном из совместных проектов я и предложил участвовать мистеру Блэку, — министр закончил свою лекцию.

— Бродяга, ты мне не рассказывал этого! — Гарри осуждающе посмотрел на крестного.

— Ну… я собирался сказать на днях, — Сириус слегка замялся. — Меня не будет дома ближайшие пару месяцев, но к твоим каникулам я освобожусь. Этот проект связан с безопасностью, поэтому извини, подробностей не будет.

— Ого, это кажется интересным, — у Гарри возникла идея. — А я мог бы поучаствовать в этом?

— Конечно, но только когда подрастете, — министр доброжелательно посмотрел на него. — Сейчас вам следует сосредоточиться на учебе, а уж интересных дел на ваш век хватит.

* * *

— И тогда я понял, что в Фаджа вселился дух нашей Гермионы. Только она может в такой момент вспомнить об учебе, — ухмыльнулся Гарри.

Мисс Грейнджер изобразила на лице жуткую обиду, но по ее довольному взгляду было понятно, что она совсем не сердится на Гарри. Однако девушка нашла в себе силы изобразить строгий голос.

— Об учебе надо думать всегда! И в следующий раз, прежде чем влипать в очередную авантюру, будь любезен предупредить нас об этом, — она демонстративно задрала свой нос.

— Правильно, а то я даже не успела сменить лак для ногтей, — Дафна подхватила «обвинения» подруги. — А серебристый цвет абсолютно не подходит для сражений с темными магами, — для наглядности самая гламурная воительница последнего тысячелетия продемонстрировала всем свои прекрасные ноготки.

Под дружный смех друзей Гарри клятвенно пообещал на будущее перед каждой битвой обязательно проверять такой жизненно важный элемент готовности мисс Гринграсс. Он уже хотел продолжить рассказ, как его прервал Невилл.

— Морское сражение, которое ты описываешь, кажется подозрительно знакомым, — рейвенкловец нахмурил лоб. — Вот только не могу вспомнить…

— Зато я могу! — Гермиона выглядела очень довольной. — Если бы Гарри серьезнее относился к истории, он и сам бы узнал его.

Поттер недоуменно уставился на подругу. Чтобы помнить подробности всех битв, описанных в учебниках истории, требовалось быть… Гермионой Грейнджер, наверное. Девушка не пожелала смилостивиться над несчастным мистером Поттером и просвещать его, а вместо этого наклонилась к уху подруги и что-то ей нашептала. Дафна блеснула озорными глазами, едва сдерживая смех. Гарри решил обратиться за поддержкой к Невиллу, но тот, видимо, получил от мисс Грейнджер подсказку и теперь смеялся, уткнувшись лицом в спинку дивана. Помощи ждать было неоткуда, и Гарри решил покорно ждать, пока подруги наконец снизойдут просветить его о том, что же было смешного в этой битве.

— Да, Гарри, я всегда подозревала, что ты коварный тип, но такого… даже я не ожидала, — мисс Гринграсс укоризненно покачала головой.

— А мы еще верили ему! Ведь у тебя такие честные глаза, а ты… — подхватила ее подруга.

— Все с тобой ясно! — вынесла свой вердикт Дафна, тем самым окончательно запутав Гарри.

Поттер стойко переносил насмешки подруг, планируя скорую и страшную месть. От кровожадных мыслей его отвлек Невилл, сумевший-таки победить приступы хохота и решивший не держать товарища в неведении.

— Гарри, это была битва при Лепанто, — прохрипел он и снова уткнулся лицом в кресло.

Гарри начал вспоминать, чем знаменито это сражение, и у него возникли плохие предчувствия. Морские войны на Средиземном море вызывали у него ассоциации с двумя знаменитыми флотоводцами. И если против Андреа Дориа Гарри ничего не имел, то вот другой персонаж вызывал у него некоторое смущение. И судя по всему, в этой битве принимал участие именно он.

— Надо рассказать Сириусу, тогда Гарри точно не уйти от нового прозвища! — мисс Гринграсс решила добить мистера Поттера.

— Чтобы все девушки знали, как опасно с ним общаться! — победно закончила мисс Грейнджер.

Теперь Поттеру пришлось долго уговаривать подруг сменить гнев на милость и не сдавать его известному шутнику Блэку. Он подозревал, что если столь прискорбное событие все же произойдет, то избавиться от прозвища ему не удастся до конца дней. К радости Гарри, подруги не жаждали его крови и решили пожалеть мистера Поттера.

— Ладно, не будем никому говорить, а ты расскажи, что еще случилось… — хоть Дафна и не произнесла этого вслух, но мысленно продолжила: «Дон Жуан».

Тяжко вздохнув, Поттер продолжил рассказ. После того, как он немного отдохнул после битвы с Риддлом, Гарри начал одеваться и с удивлением обнаружил в одном из карманов мантии письмо от мистера Декстера. Судя по всему, невыразимец предвидел, что ему придется досрочно покинуть столь приятное общество, и решил таким способом донести до мистера Поттера часть результатов своих исследований.

По мнению Декстера, крестраж, засевший в Гарри, подпитывался магией Поттера, и теперь магическая мощь рейвенкловца должна была прилично возрасти. По расчетам, на которые ссылался ученый, выходило, что сила Гарри увеличится примерно на четверть. Это была приятная новость, к тому же получало объяснение то чувство легкости, которое испытал Поттер, едва очнувшись. К сожалению, Гарри не смог сразу же проверить выводы невыразимца, так как испытывал сильное магическое истощение, но на следующий день он убедился, что его заклинания действительно стали заметно мощнее. Все же таскать на себе паразита не очень приятное занятие.

Кроме того, в письме указывалось, что в Отделе Тайн уже больше десяти лет хранится пророчество, касающееся Поттера, и мистер Декстер выражал надежду, что при следующей встрече они смогут ознакомиться с ним. Правда он указывал, что сильного доверия все эти предсказания не вызывают, но даже в этом случае знать его содержание будет не лишним. При самом неблагоприятном раскладе это будет хороший урок логики, так как расшифровка пророчеств — занятие само по себе весьма забавное.

— Я видела в библиотеке книгу на эту тему, — Гермиона загорелась идеей помочь Гарри. — Ты должен ее обязательно прочесть. И кстати, когда ты пойдешь за пророчеством?

— В пасхальные каникулы я не смог, так как Сириус все еще хотел «поговорить» с Декстером, — Гарри задумался. — Наверное, летом. Тогда и время будет, и Бродяга перестанет жаждать крови этого… ученого.

Гарри заметил умоляющий взгляд подруги и не смог устоять.

— Вы тоже можете пойти со мной в Отдел Тайн, если захотите, конечно, — судя по довольной улыбке мисс Грейнджер, он угадал ее желание.

* * *

Единственное, что омрачило друзьям конец учебного года, был вынужденный уход из Хогвартса профессора Люпина. Малфой-старший пронюхал, что преподаватель ЗОТИ является оборотнем и поднял дикий шум. Бедные дети подвергаются опасности быть покусанными злобным монстром! Большинство родителей поддержало владельца Малфой-Мэнора, и Ремус подал в отставку.

Гарри вполне понимал опасения пап и мам и признавал, что большинство из них вполне искренне опасается за жизнь и здоровье своих детей. Вот только Поттер скорее поверил бы, что в Англии целый год не было ни одного дождя, чем в то, что Малфой заботится о безопасности детей. Василиск, ползающий по школе это, разумеется, гораздо лучше, чем учитель-оборотень!

К счастью, в это время Сириус уже вернулся домой из своей таинственной командировки и он не оставил старого друга в беде. Видимо, мистер Блэк сумел блестяще зарекомендовать себя в проекте Фаджа, так что у него не возникло проблем, чтобы договориться и включить Ремуса в группу волшебников, которые должны были сотрудничать с правительством Ее Величества. Как рассказал Бродяга, связавшись с Гарри по каминной сети, это был единственный шанс для Лунатика получить приличную работу. Друзья порадовались, что полюбившемуся всем преподавателю не придется влачить нищенское существование.

Жизнь была бы совсем прекрасна, если бы Гермиона, сдав экзамены в Хогвартсе, не начала волноваться по поводу сдачи зачетов по программе обычной школы. Неугомонная мисс Грейнджер пыталась чуть ли не силой уговорить друзей всем вместе на каникулах отправиться в летний образовательный лагерь, где преподаватели могли бы помочь им отшлифовать знания, полученные в ходе самостоятельной работы. Весь учебный год девушка усиленно занималась сама и не давала спуску друзьям, и теперь она решила, что этого мало!

К счастью, спасение пришло в лице леди Гринграсс. Зная из писем дочери о фанатичном отношении ее подруги к учебе, а также учитывая, что сдать экзамены за курс обычной школы детям в любом случае не помешает, женщина наняла на лето репетиторов, которые будут вести занятия с детьми прямо в доме Гринграссов. Проблем с транспортом не должно было возникнуть, так как леди Гринграсс была вполне в состоянии обеспечить друзей своей дочери многоразовыми порт-ключами. Все же она была не самой слабой волшебницей, и наложение подобных чар не составляло для нее большого труда. Так что на каникулах трижды в неделю ребятам предстояло заниматься учебой в особняке Гринграссов. Но, разумеется, они не собирались ограничивать свои встречи исключительно учебой. Ведь проводить время вместе гораздо интереснее, чем поодиночке!

Глава 28. Пророчество

* * *

Большую часть летних каникул Гарри собирался провести в доме Сириуса: крестный настоятельно просил Поттера как можно больше времени побыть с ним. Блэк хотел наверстать пропущенные годы, проведенные им в Азкабане. Рейвенкловец с удовольствием провел бы с Бродягой все свое свободное время, но он не хотел обижать тетю Петунью и Дадли и пообещал провести с ними первую неделю каникул.

Вернон, встретивший Поттера на вокзале, был мрачен и неразговорчив. Гарри даже подумал, что по степени молчаливости мужчина с легкостью мог бы дать фору любому из спартанцев. За всю дорогу мистер Дурсль произнес всего лишь три слова, а если учесть, что слова эти были «М...м...м...», «Ох..» и «Уф...», то нетрудно догадаться, что Поттер был слегка удивлен. В душу юного мага стало даже закрадываться сомнение, не подменил ли какой-нибудь коварный тип его дядю с помощью оборотного зелья, но спустя час Гарри смирился с неизбежным и понял, что с Верноном что-то произошло. До дома на Тисовой улице оставалось всего ничего, и Поттер решил пока умерить свое любопытство. Наверняка можно будет узнать все у Дадли.

В этом году благодаря Добби совместный бизнес двух кузенов стал осуществляться значительно проще. Гарри готовил зелья по заявкам партнера прямо в Хогвартсе, а Добби доставлял их Дадли, принося назад честно заработанные фунты. Поттер очень сильно подозревал, что его кузен всерьез вознамерился в будущем заниматься фармацевтическим бизнесом. Полученная им от Гарри информация о все более тесном взаимодействии магического и обычного миров открывала широкие перспективы в этой области.

В конце концов, удача сопутствует тем, кто первым начинает новое перспективное дело. Дадли Дурсль в своих мечтах уже видел себя капитаном новой отрасли промышленности, основанной на совместном использовании достижений зелий и фармацевтики. А поскольку без Гарри получить нужные связи в волшебном мире для младшего Дурсля было бы крайне затруднительно, то партнерство кузенов обещало быть прочным и взаимовыгодным. Гарри обеспечивал производство, а Дадли — сбыт. Поттер прекрасно понимал, что коммерческая жилка развита у кузена гораздо сильнее, чем у него, и подобное разделение обязанностей представлялось ему целесообразным.

Едва войдя в дом, Гарри был подвергнут решительному нападению своей тети, которая с непривычным радушием усадила его за стол и принялась потчевать всевозможными разносолами. Тут же присутствовал Дадли, при одном взгляде на которого хотелось тут же отправить его на чемпионат мира по Боди-Билдингу. Кузен радостно делился с Поттером подробностями удачных коммерческих сделок, так основательно поднявших в этом году их благосостояние. Тетушка замирала от восторга, слушая дорогого сыночка, и тайком смахивала набегающие слезы. Казалось, оба его родственника были абсолютно счастливы, но мрачный вид Вернона говорил о том, что не все так безоблачно в семье Дурслей.

С точки зрения Гарри у его дяди имелись несомненные основания для недовольства. За тот час, что волшебник общался с тетей и кузеном, его родственники не обменялись с Верноном ни единым словом. Мало того, вместо вкусного ужина на стол перед недовольным мужчиной была демонстративно брошена тарелка с откровенно подгоревшим куском мяса и несколькими столь же «поджаристыми» кусками картофеля. Гарри не понимал, что происходит вокруг него, и решил поскорее покончить с ужином, чтобы вытрясти из Дадли информацию о странной атмосфере семьи Дурслей.

Как выяснилось, не только он хотел узнать новости, но кое-кто не менее сильно жаждал поделиться ими. Едва Гарри встал из-за стола, как Дадли чуть не силой затащил его в свою комнату. Там-то Поттер и узнал причины странного поведения родственников. Оказалось, что в доме 4 по Тисовой улице разгорелась самая настоящая холодная война.

Все началось с того, что раздобревший на рождественских праздниках мистер Дурсль пообещал отправиться летом всей семьей на море, в Грецию, причем на целый месяц. Естественно, такая новость вызвала бурную радость у Дадли и Петуньи, и они несколько месяцев предавались счастливому предвкушению заслуженного отдыха. Но поскольку полного счастья в жизни не бывает, в мае Вернон внезапно изменил свои планы и объявил, что никаких курортов этим летом не будет. Что на него нашло, оставалось неизвестным, однако Дадли подозревал дурное влияние кого-то из коллег отца, так как мистер Дурсль неожиданно стал читать лекции о том, что в наше время отдых на море немоден.

Все это было бы не смертельно, если бы не два «но». Во-первых, кузен Гарри уже успел представить себе, какое впечатление его мускулатура произведет на всех окружающих, и не желал отказываться от удовольствия вдоволь побыть в центре внимания. А судя по тому, какое загадочное выражение принимали глаза Дурсля-младшего, когда он рассказывал об этом, Гарри сильно заподозрил, что Дадлика интересовало в первую очередь восхищение прекрасного пола. По-видимому, кузен вошел в тот возраст, когда парни всерьез начинают интересоваться девушками.

Но самым страшным для Вернона оказалось даже не это, а грозное «во-вторых». Петунья в полном объеме воспользовалась прелестями своего нынешнего служебного положения и поделилась замечательной новостью о шикарной поездке на Средиземное море со всеми знакомыми, малознакомыми и почти совсем незнакомыми жителями Литлл-Уиннинга. А уж похвастаться тетушка умела, так что теперь ей предстояло либо прослыть легковесной болтуньей, либо уговорить мужа сдержать слово. Естественно, Петунья выбрала второе.

Поначалу Петунья применяла мягкие методы убеждения, но Вернон не желал внимать голосу разума. Постепенно давление на мистера Дурсля нарастало, но он стоял, как скала, хотя спать на диване, вместо привычной шикарной кровати, ему было наверняка нелегко. К тому же Вернон не учел одного малоприятного в данном случае факта — за две недели до приезда Гарри из школы вернулся Дадли и узнал пренеприятное известие. Младший Дурсль, чьи мечты начали развеиваться прямо на глазах, твердо поддержал маму, и теперь для Вернона настали действительно черные дни. Мистеру Дурслю был объявлен дипломатический бойкот вместе с экономическими санкциями. Иначе говоря, вот уже неделю с ним не разговаривали и ОЧЕНЬ плохо кормили.

Поначалу Вернон хорохорился и пытался в обход санкций Петуньи прокрасться ночью к холодильнику. Его коварный план, возможно, и увенчался бы успехом, но Вернон забыл еще об одном обитателе их дома. Добби очень четко понимал, что кровными родственниками его любимого Гарри Поттера являются Петунья и Дадли, а поэтому эльф считал делом чести помочь тете юного волшебника в ее справедливой борьбе. Домовик сумел отстоять неприкосновенность пищевых запасов, хотя мистер Дурсль трижды бросался на штурм вожделенного объекта. С магией эльфов справиться было не просто даже матерым волшебникам, и в итоге Вернон вынужден был позорно ретироваться не солоно хлебавши. Последнее желание попытаться повторить попытку прорвать экономическую блокаду отбили насмешливые взгляды, бросаемые наутро женой в его сторону. Несомненно, эльф похвастался ей своей великой победой.

Поттер прекрасно понимал, что раньше или позже мистеру Дурслю придется признать свое поражение, но к тому времени отношения в семье его тети могут уже непоправимо испортиться, да и ехать куда-нибудь будет уже поздно. Собственно, это понимал и Дадли, и бурная радость от приезда Гарри у него была вызвана надеждой, что кузен так или иначе, но поможет сломить сопротивление Вернона.

Все время, пока Дадли рассказывал Поттеру перипетии холодной войны в отдельно взятой семье, Гарри с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Нет, Дурсли, конечно, его родственники, и насмехаться над тем, что их отношения находятся не в лучшем состоянии, это нехорошо, но со стороны все это выглядело действительно забавным. Впрочем, Гарри пообещал кузену придумать что-нибудь, и как ни странно, на утренней пробежке в его голове и в самом деле родился блестящий план. Поделившись им с Дадли и Петуньей, Поттер получил полное одобрение своей идеи, и родственники приступили к подготовке сюрприза для Вернона. До ближайшей субботы оставалось два дня.

* * *

Рано утром в субботу Гарри и Дадли выскользнули из дома и отправились в кино, на утренний сеанс. Их задачей было болтаться где-то до полудня, и они были полны решимости мужественно перенести все тяготы и лишения, обрушившиеся на них в ходе выполнения плана Гарри. В это утро основой их лишений были многочисленные порции мороженого, которые они с удовольствием уплетали в ожидании часа «Ч». Как ни тянулось время, но, наконец, наступил момент, когда ребятам следовало вернуться домой.

По мере приближения к дому 4 по Тисовой улице шаг кузенов все ускорялся и ускорялся. Им не терпелось узнать, насколько успешно идет исполнение хитрого замысла коварного мистера Поттера. Повернув на Тисовую улицу, ребята с восхищением вздохнули — возле дома Дурслей припарковался шикарный Ягуар восьмерка. На лицо Гарри наползла широкая улыбка. Он прекрасно знал человека, который сумел добыть эту роскошную предсерийную игрушку. К счастью, состояние семьи Блэков было огромным не только в масштабах волшебного мира, но и более чем солидным по понятиям обычного. А Сириусу очень хотелось побаловать себя после длительного пребывания в Азкабане.

Глядя на отвисшую челюсть Дадли, Гарри понял, что крестный, похоже, слегка перестарался со своим эффектным появлением в Литлл-Уиннинге. Если уж подготовленный к этой встрече Дурсль-младший пребывает в состоянии прострации, то что можно сказать о Дурсле-старшем, для которого появление в их тихом городке известного возмутителя спокойствия должно было стать настоящим шоком. Но как бы то ни было, сначала надо привести Дадли в чувство.

— Неплохая машинка, — с деланным безразличием произнес Гарри. — Ну что, партнер, прокатимся на ней после обеда?

— Прокатимся? — Дадли, похоже, не верил, что на этом произведение искусства можно еще и ездить.

— Ну... я подумал, что нам не помешает посмотреть на Лондон из открытой машины, — Поттер слегка улыбнулся. — Крестный не откажет мне в небольшой прогулке.

Гарри казалось, что он услышал, как в голове у Дадли заворочались извилины. Прокатиться в шикарном кабриолете по Лондону, где множество народа будет смотреть на него и восхищаться его могучей мускулатурой, которую неспособна скрыть никакая одежда! И кстати, ведь можно одеться и полегче, в облегающую футболку! И с небрежным видом не обращать внимания на восхищенные взгляды девушек! От такой перспективы у Дурсля-младшего закружилась голова, но зато он сумел выйти из ступора.

— Отличная идея! — теперь в голосе Дадли слышался неподдельный энтузиазм. — Тогда нам стоит поспешить!

Гарри кивнул, усмехнувшись про себя. Идея с совместной прогулкой появилась у него не только и не столько в связи с ошарашенным видом Дадли. Главное, кузену следовало проникнуться идеей, что за спиной у Гарри стоят люди с серьезными деньгами. Это поможет в будущем избежать ненужных проблем в их совместном бизнесе. Как говорится «Не вводи во искушение». До сих пор кузен честно выполнял их договоренности и хотелось надеяться, что и дальше их совместному делу не будут мешать лишние шероховатости. Уроки, старательно вдалбливаемые в него мисс Гринграсс, не прошли даром — Гарри теперь в общении с определенным типом людей старался совмещать приятное с полезным. И Дадли с его неуемной деловой активностью принадлежал именно к этому типу.

Картина, представшая глазам мистера Поттера, когда он вошел в гостиную, едва не заставила его согнуться от хохота. Ребята не зря столько времени болтались вдали от дома, так как спустя буквально десять минут после их ухода там появился блестящий и неотразимый мистер Сириус Блэк. Естественно, тетушка предложила ему подождать крестника у них дома, а заодно и перекусить перед отъездом. Сириус объяснил Вернону, не особенно радостно глядящему на этого гостя, что собирается сегодня сходить с Гарри в Британский музей, где как раз открылась интереснейшая выставка персидских монет времен Тамерлана. Вернон вряд ли отличил бы Тамерлана от Тутанхамона, а тем более ему и в голову не пришло бы идти смотреть на какие-то монеты, но он был твердо убежден, что человек, который может себе позволить машину, сравнимую стоимостью с его домом, имеет законное право на любые причуды. А с учетом того, что данный человек еще и являлся магом, способным между делом превратить его в борова, да еще к тому же известным преступником, который вроде бы был признан невиновным, желания высказывать свое мнение по поводу идиотского поведения крестного Поттера у мистера Дурсля не возникало.

К тому времени, когда кузены вернулись домой, лицо Вернона Дурсля своим цветом напоминало качественную свеклу. В ожидании Гарри Сириус не просто мило беседовал с Петуньей, которую он, оказывается, знал еще со времен до рождения Гарри, но и слегка флиртовал с ней. А миссис Дурсль, показывая себя радушной хозяйкой, вела себя при этом чуть игривее, чем мог снести ее муж. Любой другой человек, окажись он на месте Вернона, давно заметил бы, что ему показывают небольшой спектакль, при этом актеры не блистали профессионализмом, но мистер Дурсль не являлся большим ценителем сценического искусства и принимал все за чистую монету. Еще немного и он, не выдержав адского пламени, сжигавшего его ревнивое сердце, мог мы совершить какой-нибудь необдуманный поступок, но появление ребят немного разрядило обстановку.

— О, Гарри, я тебя заждался, — чувствовалось, что Сириус был рад, что представление подходило к концу — Я рассчитывал прокатиться с тобой в Лондон.

— Привет, Сириус, — при родственниках не стоило обращаться к крестному по его мародерской кличке. — Познакомься, это мой кузен Дадли.

— Для меня большая честь встретиться с вами, мистер Блэк! — все же кое-какие манеры Дурсль-младший приобрел в своей школе. Во всяком случае, основам общения с VIP его обучили. А то, что владелец ягуара действительно являлся важной персоной, было очевидно.

— Рад видеть тебя, — Сириус пожал руку Дадли. — Слышал, ваш с Гарри бизнес процветает.

Тут Петунья пригласила всех к столу, и мистер Блэк за едой продолжил общение с детьми. Гарри тут же сказал ему, что он хочет проехаться в Лондон вместе с кузеном, и получил от крестного полное одобрение своей идеи. Вернон почувствовал некоторое облегчение от того, что законный опекун племянника его жены перестал уделять Петунье излишнее внимание, а первая за много дней нормальная пища, которую он съел дома, настроила главу семейства на почти благодушный лад. Но как оказалось, именно в этот момент судьба готовилась нанести ему свой новый удар.

— Гарри искренне сожалел, что этим летом так мало времени сможет провести со своими родственниками, — лицо Сириуса приняло скорбное выражение. Гарри почему-то казалось, что основной причиной этого был едва сдерживаемый смех. — Но я успокоил его, объяснив, что мы сможем каждые выходные приезжать к вам в гости.

— О, это было бы замечательно! — Петунья мастерски подхватила мяч. — Мы так редко видим племянника, с тех пор, как он пошел в школу, и для нас будет счастьем принимать вас почаще!

Лицо Вернона почти мгновенно вернуло себе бордовый цвет, очевидно от радости, что этим летом ему еще не раз удастся увидеть Поттера и его крестного. Он затравленно посмотрел на жену, но на лице у нее наличествовала самая добрая улыбка. Теперь-то мистер Дурсль осознал всю степень женского коварства. Наконец, сделав видимое усилие, он принял спокойный вид.

— Ах, дорогая, я тоже был бы рад как можно чаще видеть у нас Гарри и мистера Блэка, но ты забыла, что на следующей неделе мы уезжаем в Грецию, — теперь на его лице сияла торжествующая улыбка. — Причем до конца августа!

* * *

Жизнь обитателей дома на площади Гриммо 12 для кого-нибудь постороннего напоминала бы сумасшедший дом. Сириус развил бешеную энергию, чтобы сделать первые совместные с Гарри летние каникулы незабываемыми. К счастью для психики юного рейвенкловца, занятия с репетиторами в доме леди Гринграсс позволяли ему немного отдохнуть от буйной фантазии крестного. Особенно Поттера радовало, что этим летом Гермиона проводила с ним очень много времени. Ее родители целыми днями работали, поэтому на буднях мисс Грейнджер можно было найти либо в особняке Гринграссов, либо в доме Сириуса.

Библиотека Блэков стала местом ежедневного паломничества для увлеченной чтением рейвенкловки. Сама атмосфера этого помещения способствовала тому, что домашние задания репетиторов и хогвартские летние эссе делались там в два раза быстрее, чем в любом другом месте. А проведя два-три часа за учебниками, можно было насладиться разбором какой-нибудь древней книги. К счастью для девушки, мистер Поттер помнил, что, кроме корпения над пыльными фолиантами, в мире существуют и другие радости. И не забывал приобщить к этим радостям не только Гермиону, но и остальных друзей.

Впрочем, и здесь мисс Грейнджер умудрялась проявлять свою похвальную любовь к знаниям. Она явно считала своим долгом познакомить Гарри и Невилла, в культурном уровне которых обнаруживались серьезные провалы, со всеми двумястами сорока музеями Лондона. Впрочем, поскольку больше посещать больше одного музея в день было бы, по мнению рейвенкловки, серьезной ошибкой, процесс культурного развития друзей грозил затянуться на годы. А ведь, кроме музеев, существовали зоопарк, океанариум и прочее, прочее, прочее...

Кроме того, друзья не забывали ни кино, ни парки развлечений, так что каникулы получились насыщенными. К тому же Гарри имел неосторожность познакомить своего крестного с футболом, и теперь все посетители дома площади Гриммо могли наблюдать образцово-показательный образ фаната-неофита. Новоявленный болельщик презрительно проигнорировал проходящий в это время чемпионат мира, ввиду отсутствия на нем сборной Англии, и в отсутствие игр Премьер лиги сосредоточил свое внимание на футбольной лиге Англии.

Почему-то Гарри совсем не удивился, что предметом своего обожания Сириус выбрал клуб Блэкпул из второго дивизиона. Как оказалось, интуиция и магия имени не подвели мистера Блэка. Выезжая на домашние матчи, Сириус с удовольствием обнаружил, что на этом курорте есть множество мест, где люди танцуют и развлекаются. Причем в этом городке процветали бальные танцы, к которым сам Сириус питал глубокую приязнь. Гарри и компания также с удовольствием участвовали в поездках его крестного, правда, героически игнорируя при этом стадион. Превосходный парк развлечений и площадки для танцев манили их гораздо сильнее, чем возможность покричать во славу «Приморцев».

Учитывая прекрасное время, проведенное в этом городке, Гарри решил, что увлечение его крестного футболом приняло довольно безобидные формы. Ну не считать же проблемой развешанные в комнате Сириуса клубные флаги, футболки, плакаты или лежащий на самом видном месте мяч с автографом Дейва Бамбера. А партнерши Сириуса по танцам, которым он с удовольствием предавался в каждый приезд в Блэкпул, оказывали на Бродягу самое благотворное влияние. Как шутливо заметил Люпин, которого старый друг уговорил пожить вместе с ним, если дело пойдет такими темпами, то они до сентября еще успеют погулять на свадьбе Сириуса.

Вся эта идиллия была нарушена в один из дней письмом от мистера Декстера, который, судя по всему, решил, что время уже притупило желание Блэка плотно пообщаться с ним. Невыразимец предлагал Поттеру вместе с его опекуном и другими заинтересованными лицами посетить в ближайший понедельник Отдел Тайн и разобраться с таинственным пророчеством. Гарри предупредил друзей о предстоящей «экскурсии» и договорился с леди Гринграсс о переносе занятий с репетиторами на вторник.

Виктория, узнав о причине изменения учебных планов детей, тут же предложила сопровождать ребят при посещении министерства. Поттер с благодарностью согласился, так как понимал, что наличие рядом женщины при встрече Декстера и Блэка как ни что другое будет способствовать мирному сосуществованию двух волшебников. Сириус, узнав о письме, долго выражал свое мнение о невыразимце, причем исключительно в неблагоприятном для последнего ключе. Особенно настораживали пассажи относительно будущего мистера Декстера, которое Сириусу представлялось далеко не райским. Но Гарри решил, что в реальности все может и обойтись. В крайнем случае, невыразимец опять удерет.

* * *

— Итак, с чего начинается анализ пророчества? — вопрос был явно риторическим, так как Декстер, даже не посмотрев на своих внимательных слушателей, тут же сам на него и ответил: — Анализ начинается с даты пророчества, информации о том, кто был его свидетелем, и того, к кому конкретно оно относится.

Гарри думал, что мистеру Декстеру стоило бы сменить место работы и стать профессором Хогвартса. Чувствовалось, что он любил и умел читать лекции. Хотя возможно, такое впечатление складывалось от того, что тема его речи непосредственно касалась некоего мистера Поттера.

Войдя в зал пророчеств, ребята были поражены, увидев огромные стеллажи, заставленные записями. Казалось, что сотни Кассандр год за годом без передышки озвучили свои видения, чтобы получилась коллекция подобных размеров. Как пояснил невыразимец, пророчества собирались в этом зале уже более тысячи лет и не в одной только Англии. На законный вопрос, а кому все это надо, был получен столь же толковый ответ — никому. Если первое время и был какой-то смысл в таком хранилище, то теперь сохранение записей пророчеств стало обычной традицией. Многие волшебники, услышав прорицание, считали своим долгом сделать запись о нем в отделе тайн. Скорее всего, большинство людей таким образом просто-напросто хотело сохранить свое имя для истории, ведь на каждой записи наличествовало имя человека, сделавшего ее. Но иногда, пусть и крайне редко, эти записи действительно бывали востребованы. Случай с Гарри Поттером как раз попадал в эту категорию.

Шар с пророчеством могли снять с полки только люди, которых оно касалось, или же... специалисты Отдела Тайн. Вот только определить, к кому конкретно относится данное предсказание, было возможно далеко не всегда, поэтому надпись на шаре с записью скорее служила списком допущенных к ее прослушиванию лиц. Конечно, свидетели пророчества старались как можно вернее интерпретировать его, но предсказания не даром считались весьма условными помощниками в жизни — ошибки здесь были более чем часты. Декстер доверил Гарри лично взять с полки шар с именем Поттера и повел всех «экскурсантов» в свой кабинет. Рассадив волшебников перед собой, он с удовольствием приступил к показательной расшифровке пророчества.

— Свидетелем пророчества был Альбус Дамблдор, — все присутствующие удивленно вздохнули. — А относится оно к некому Темному Лорду и предположительно к Гарри Поттеру, причем сделано незадолго до рождения последнего. Таким образом, даже не прослушивая запись, уже можно сделать кое-какие выводы. А именно, что один из сильнейших волшебников нашего времени учитывает в своих действиях не только реальные факты, но и произнесенные когда-то кем-то слова. Учитывая возраст Дамблдора и его происхождение, можно смело предположить, что он придает предсказаниям слишком большое значение. А значит, он может игнорировать факты, если они противоречат картинке, нарисованной предсказателем. И в свою очередь это неизбежно ведет к ошибкам, а учитывая значимость Альбуса Дамблдора в магической Англии, последствия этих ошибок могут быть очень серьезными.

— Но если это настоящее предсказание, как оно может противоречить фактам? — удивилась Гермиона.

— О, здесь мы имеем классическую проблему наблюдателя, такую же, как в обычной физике, — удовлетворенная улыбка наползла на лицо мистера Декстера. — Любое пророчество описывает события в том мире, который был до того, как оно было произнесено. Но как только его кто-то услышал, мир становится другим. Вольно или невольно люди начинают действовать, исходя из знания будущего, тем самым меняя его. Иногда это не влияет на результат, иногда слегка корректирует его, а иногда ведет к непредсказуемым последствиям. Так что слепо полагаться на пророчества нельзя.

На лице Гермионы появилось выражение глубокой обиды. Вот только Гарри подозревал, что вызвано оно не тем, что подруга разочаровалась в предсказаниях, а невозможностью законспектировать интересную лекцию.

— Таким образом, чтобы пророчество гарантированно исполнилось, необходимо, чтобы о нем никто не знал. И тут возникает парадокс, — при слове «парадокс» лицо невыразимца приняло мечтательное выражение. — Если о предсказании никто не знает, то существует ли оно? А если знают, то оно перестает быть истинным.

— Тогда зачем вообще исследовать пророчества? — Невилл нахмурил лоб.

— А вашей целью, юноша, является обеспечить условия, чтобы пророчество сбылось, или сделать будущее хоть чуточку, но лучше? — улыбка Декстера стала хищной. — Думаю, ответ очевиден. Будем считать, что вводная часть закончена, и приступим к анализу самого текста нашего пророчества.

Основательность подхода сотрудника Отдела Тайн внушала серьезное уважение. Сначала пророчество было трижды прослушано в режиме воспроизведения, затем невыразимец раздал каждому паку с текстом предсказания и листами бумаги. Дав полчаса на индивидуальный разбор теста, он собрал все варианты интерпретации, предложенные волшебниками, и, наконец, озвучил свой вариант вместе с комментариями. Гарри понял, насколько наивны были его собственные мысли, и решил, что это неплохой урок логики. И если говорить честно, Поттер почувствовал некоторое облегчение, когда понял, что ничего страшного в словах предсказания не было. По крайней мере, сильно страшного.

«Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда» — непонятно вообще, к какому именно Темному Лорду это имеет отношение. Наивно полагать, что Риддл был единственным, кто использовал, использует или будет использовать этот титул. Но, учитывая дату пророчества, можно смело сказать, что в августе 1979 года этот тип должен был быть либо живым, либо еще не родившимся, так как его оппоненту еще только предстояло появиться на свет. Хотя вполне возможно, оба они родятся лет через сто.

«Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов» — ничуть не лучше. Что мог понимать под вызовом очередной «повелитель тьмы» одному Мерлину известно. Кому-то и неправильной мысли достаточно, а кому-то всенепременно картель посылай. Так что опять более чем неопределенно.

«Рожденный на исходе седьмого месяца» — уже хоть что-то. Но опять же, седьмого календарного или седьмого месяца беременности? А если календарного, то по какому календарю? Пророчество произнесено на английском, так что если календарь, то, скорее всего, григорианский. Но ведь английские волшебники иногда пользуются и китайским лунным календарем.

«И Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы» — а здесь вообще огромный простор для интерпретаций. Отметит как равного — пошлет официальный вызов, назначит преемником, а если его оппонент противоположного пола, то вполне возможно, что и женится. Что, кстати, для Риддла неактуально.

«И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой» — а вот это уже интересно. Пока они оба живы, они фактически бессмертны. Но спокойно сосуществовать в этом мире не могут. И что характерно, стоит одному уничтожить другого, как убийца становится уязвимым. А ведь привычка выходить сухим из воды в любой ситуации уже выработалась, и ее перебороть непросто. Так что вполне возможно победитель в их схватке весьма скоро отправится за побежденным.

— Если все так неопределенно, то почему Дамблдор вписал мое имя? — Гарри был удивлен. — Ведь наверняка есть и другие кандидаты на роль «избранного». А если и нет, то вполне могут родиться.

— Ну, здесь-то все понятно, — Декстер сделал довольное лицо. — Магическая Англия в то время безнадежно проигрывала войну. Дамблдор готов был ухватиться за соломинку, поэтому, скорее всего, «назначил» этим самым «избранным» первого же мало-мальски подходящего ребенка.

— Проклятье! — все обернулись на внезапно покрасневшего Сириуса. — А мы еще удивлялись, почему Альбус настоятельно порекомендовал спрятаться Поттерам и Лонгботтомам. И Риддл внезапно решил напасть на ребенка, чего раньше никому и в голову не приходило.

— Дамблдор решил пожертвовать несколькими людьми, в обмен на победу, — задумчиво произнесла леди Гринграсс. Бывшая староста Слизерина прекрасно разбиралась в интригах. — Не думаю, что он долго колебался, прежде чем каким-то образом дал знать об этом пророчестве Темному Лорду. И учел при этом незнание Риддлом традиций волшебного мира. Ведь запрет на убийство детей придуман не на пустом месте, но воспитанный в приюте Риддл не подозревал о последствиях своих действий.

— Но какой же смысл ему был убивать Гарри? — мисс Грейнджер не могла понять логики этого Темного Лорда. — Ведь он же сам сделал себя уязвимым.

— Гермиона, не будь так наивна, — Виктория грустно улыбнулась. — Скорее всего, он узнал только две первые фразы пророчества. Иначе большинство Упивающихся Смертью занимались бы исключительно обеспечением безопасности Гарри и Невилла.

Поттер перевел взгляд на друга. Тот сидел, упершись взглядом в пол, переживая услышанное. До сих пор Гарри думал, что вся суета с этим идиотским предсказанием касается его одного, но получилось, что Невилл так же пострадал от этой интриги директора Хогвартса. Вряд ли было случайностью, что после Поттеров произошло нападение на Лонгботтомов. Вот только Темный Лорд был уже мертв, и его подручные пытали родителей Невилла, не тронув его самого. Они-то, в отличие от своего хозяина, были чистокровными.

— Виктория, а почему волшебники не хотят убивать детей? — Гарри чуть смутился. — Нет, все люди понимают, что это плохо, но это далеко не всегда их останавливает.

— Того, кто совершит подобное злодеяние, накажет сама магия, — вместо женщины заговорил Сириус. — В чем все и убедились. Пожертвовав собой, Лили защитила тебя. В древних чистокровных семьях запрет на подобные действия впитывают с молоком матери. Кстати, как и на создание крестражей.

— Кстати, о крестражах Риддла! — мистер Декстер решил отвести мысли присутствующих магов от неприятной темы. — Министерству удалось продвинуться в этом направлении.

Гарри впился взглядом в невыразимца. О гибели своих родителей он еще поговорит дома с Сириусом и Люпином. Сейчас он чувствовал, что лучше дать этой информации немного остыть. Умом он понимал, что попытка Дамблдора спасти страну от Темного Лорда ценой всего нескольких жизней наверное была правильной. Вот только это были жизни его родителей. И не только его родителей, внезапно подумал он. С учетом полученной информации предательство Хвоста пахло очень нехорошо. Как и то, что упиванцам удалось отыскать родителей Невилла. Поттер не удивился бы, узнав что за этими событиями стояла фигура директора Хогвартса. Между тем невыразимец вдоволь насладился вниманием аудитории, обращенным на его скромную персону и решился продолжить.

— Я получил разрешение министра допросить находящихся в Азкабане Упивающихся Смертью — он самодовольно усмехнулся. — На эту идею меня натолкнул дневник Риддла, отданный на сохранение Люциусу Малфою и оказавшийся крестражем. Пусть это и неофициальный факт, но тем не менее факт. Так почему бы Темному Лорду не доверить еще кому-нибудь из своих приверженцев еще парочку крестражей...

— И...? — Сириус потянулся вперед, с нетерпением упершись взглядом в затянувшего паузу Декстера.

— И один нашелся! — самодовольно провозгласил невыразимец. — Причем, нашелся у вашей кузины.

— Беллатрикс? — на лице Блэка возникло недоуменное выражение. — Она конечно ненормальная, но не до такой степени, чтобы хранить крестраж. Уж в нашей семье об их опасности было известно всем.

Гарри очень хотелось узнать, чем же так страшны крестражи, что даже род, поколениями дававший Британии темных магов, считал их применение неприемлемым. Поттер уже понял, что такие убеждения возникают не на пустом месте и в очередной раз проклинал свое непонимание волшебного мира. Да, он использовал магию и делал это неплохо, но все чаще и чаще натыкался на то, что вещи, известные любому чистокровному волшебнику с пеленок для него являются открытиями.

— А она и не знала, что это крестраж — жизнерадостности невыразимца можно было только позавидовать. — Риддл отдал ей на хранение ценный артефакт, и она положила его в сейф Лестренджей. Министерству удалось договориться с гоблинами и проверка показала, что в этой вещи действительно содержится частица души Риддла. Артефакт был уничтожен, так же как и крестраж, сидевший в мистере Поттере. Министр чуть не сошел с ума, узнав что ему придется отдать приказ уничтожить Чашу Хаффлпафф...

— Он испоганил этой мерзостью артефакт Основательницы?! — Викторию покинуло ее обычное самообладание. — Хотя теперь я уже ничему не удивляюсь.

— Ну... я думаю, он проклял не только Чашу — лицо волшебника приняло задумчивое выражение — Его подручные хоть и не имели точной информации, но они слышали о желании Темного Лорда собрать ВСЕ артефакты Основателей.

— А все, это сколько? — у Гермионы загорелись глаза. Почему-то История Хогвартса умалчивала об этих деталях. Как ученица Рейвенкло она знала только о знаменитой диадеме покровительницы их факультета. — И какие именно?

— Ну, Меч Гриффиндора ему не дастся! — со злостью прорычал Сириус. — Его может взять в руки только истинный гриффиндорец, а им у Риддла делать нечего.

Для наглядности Блэк постарался хорошенько вспомнить, как выглядел этот артефакт, один раз виденный им в кабинете директора школы, а потом, взмахнув палочкой, повесил этот образ в центре комнаты. Когда он развеялся через несколько секунд, на его месте возникло изображение медальона с инкрустированной буквой «S».

— Медальон Слизерина — прокомментировала леди Гринграсс. — Считается утерянным, зато если Риддл его нашел, то проблем с тем чтобы взять его в руки у бывшего слизеринца не возникнет.

Гарри уставился на медальон, пытаясь вспомнить, где он недавно видел нечто подобное. Ну конечно, когда они убирали дом на площади Гримо, то видели такой-же, или почти такой-же. Сириус еще сказал, что он полон темной магии и убрал его в комнату, приспособленную для хранения опасных вещей. Гарри посмотрел на крестного и увидел, что он тоже чересчур внимательно разглядывает изображение.

— Сириус, а это не может быть...

— Если так, то нам крупно повезло — ошарашенно произнес мистер Блэк. — Я ведь еще удивлялся, откуда он взялся в нашем доме, ведь семейные драгоценности я более-менее знаю.

— Вы хотите сказать, что он у вас?! — в голосе Декстера сквозило недоверие.

— Сейчас узнаем — решительно произнес мистер Блэк. — Кричер!!!

* * *

Гарри в одиночестве сидел у камина в доме на площади Гримо, 12 и пил какао. Он знал, что в это время его крестный в своей комнате беседует с Кричером. Этот обитатель их дома до последнего времени практически не подавал признаков жизни, во всяком случае в присутствии Гарри. Несмотря на то, что все домовики казались Поттеру немного странными, домовой эльф Блэков даже на их фоне выглядел откровенно сумасшедшим. Сириус рассказал Гарри, что когда он вернулся домой после Азкабана, Кричер только и делал, что бродил по дому, бурча себе под нос оскорбления в сторону своего хозяина и всех его знакомых. Единственной отрадой эльфа был портрет матери Сириуса, висевший в холле.

К сожалению, Бродяга не ладил с миссис Блэк, когда она была жива, и в общении с портретом эта тенденция продолжилась. Не желая мучить ни себя, ни своих гостей, Сириус переместил портрет в отдельную комнату, коих в доме было явно чересчур много для нынешних его обитателей. Правда картина была магически прикреплена к стене нерушимым клеем, но изобретательный мистер Блэк просто-напросто вырезал кусок стены с портретом. Эта же комната стала постоянным местом обитания Кричера, которому Сириус запретил покидать ее. Толку от сумасшедшего эльфа все равно не было, но выгонять его было бы слишком жестоко. Сириус решил, что старый домовик может спокойно дожить оставшиеся годы в обществе портрета своей любимой хозяйки, не мешая никому из домочадцев, или гостей.

Теперь Сириус горько сожалел, что не проявил к домовику внимания, которого тот заслуживал. Как оказалось, Кричер пятнадцать лет хранил медальон с крестражем, выкраденный к Темного Лорда братом Сириуса, Регулусом. К сожалению, маг заплатил жизнью за свой смелый поступок, но перед смертью успел приказать эльфу уничтожить крестраж любой ценой. Раньше Сириус упоминал, что его брат служил Темному Лорду и погиб при загадочных обстоятельствах, и теперь все становилось на свои места. Очевидно, что узнав о крестраже своего хозяина, Блэк решительно порвал с ним и сделал все возможное, чтобы отомстить былому кумиру. Ненависть к обладателям крестражей перевешивала у многих представителей древних родов любые привязанности, слишком высокая цена платилась за эту мерзость. Человек, который решит обрести бессмертие подобным путем навсегда лишается возможности продолжить род, а в традициях британских волшебников интересы рода всегда стоят выше интересов личности. Есть конечно исключения, но они редки.

Вызванный в Отдел Тайн, Кричер упорно не хотел рассказывать ни о кончине Регулуса, ни о крестраже. Как он потом сознался, приказ сохранять эту информацию в тайне был также дан братом Сириуса. Регулус опасался, что если об этом станет известно кому-то, кроме верного домовика, то его семья может пострадать от рук Темного Лорда. Однако прямые приказы нынешнего хозяина заставили эльфа поведать все, что он знал о медальоне и о его похищении. Когда Кричер узнал, что воля Регулуса будет наконец выполнена и медальон уничтожен, он чуть не умер от счастья.

Мистер Декстер очень удивился, что у этого маленького создания нашлись силы больше десяти лет противостоять воздействию столь мощного темного артефакта. Из любого волшебника он вытянул бы все силы в течении года, а затем и убил бы. Во всяком случае исследование ауры этого артефакта подтвердило, что он бы настроен на подобные действия. Но домовик оказался не по зубам огрызку души Тома Риддла, и невыразимец даже выразил скромную надежду на то, что Кричер сумеет теперь вернуть себе рассудок.

Теперь Сириус уединился с домовиком в своей комнате и как подозревал Поттер разговаривал с ним о брате. Судя по обмолвкам крестного, Бродяга считал, что Регулус сознательно пошел на смерть. Гордый представитель семейства Блэков не простил себе, что пошел на службу негодяю, разорвавшему себе душу. Сириусу и Кричеру действительно стоило пообщаться друг с другом, чтобы переосмыслить многие моменты в их жизни, только вот и Гарри хотелось бы поговорить с кем-нибудь. К сожалению, это была ночь полнолуния и Ремус не мог составить ему компанию. Внезапно в зале материализовалась мисс Грейнджер, воспользовавшаяся предоставленным ей Сириусом многоразовым порталом.

— Привет, что-то случилось? — Гарри был обеспокоен нежданным появлением подруги.

— Кроме того, что случилось днем, ничего — девушка вымученно улыбнулась и села на подлокотник кресла прижавшись плечом к другу. — Я сидела у себя в комнате и думала об этом предсказании. Это же просто ужас, что слова какой-то шарлатанки сломали жизнь стольких людей, твою жизнь. Потом подумала, что тебе еще хуже, чем мне и решила побыть с тобой.

— Спасибо — они несколько минут молчали, прижавшись друг к другу.

— Ты знаешь — Гарри тихо произносил слова, глядя на огонь. — Ведь Дамблдор обрек на смерть меня, моих родителей и семью Невилла. Организовал гибель людей, которые верили ему, надеялись на величайшего мага нашего времени. А этот великий волшебник боялся высунуть нос из Хогвартса и все чего-то выжидал. Оказывается он предпочел не сражаться в врагом, а подставить его под проклятие, воспользовавшись невежеством Риддла. Так ведь своей жизнью рисковать не придется.

— Может быть он и вправду верил, что иначе Волан-де-Морта не победить? — по голосу Гермионы чувствовалось, что она и сама не очень-то верит своим словам.

— Ага, как называться сильнейшим магом нашего времени, так он тут как тут, а как проверить это в деле, так сразу в кусты — Поттер замолчал ненадолго. — Хотя он же чистокровный волшебник, возможно действительно верит во всю эту чушь с предсказаниями. Вот только ты ведь видела дату пророчества. Риддл к тому времени уже десять лет терроризировал волшебный мир, а Дамблдор ничего не делал.

Сириус рассказал ребятам, что он и родители Гарри входили в организацию «Орден Феникса», возглавляемую Дамблдором. Изначально Бродяга считал, что она предназначена для борьбы с Волан-де-Мортом, но постепенно его стали терзать сомнения. Месяц за месяцем они только и делали, что собирали информацию и проводили бесконечные совещания. Акции силового воздействия на известных Упивающихся Смертью резко не одобрялись директором Хогвартса. Они теряли людей, добывая сведения, которые откладывались мертвым грузом. К тому времени, когда Поттеры погибли они уже были на грани того, чтобы покинуть этот Орден. Одно дело рисковать жизнью в борьбе с врагами и совсем другое — добывая никому не нужные данные. Министерство вело себя не многим лучше, но авроры по крайней мере хоть иногда пытались нанести удар по упиванцам. В итоге один сумасшедший с двумя дюжинами подручных терроризировал всю магическую Британию. О, разумеется у них на подхвате были оборотни, великаны, дементоры, но без волшебников эти магические народы не представляли серьезной угрозы.

— Директор устроил мне веселое детство, отправив жить к родственникам, ненавидящим магию, да еще и угрозами заставив относиться ко мне как можно хуже — при этих словах Гарри Гермиона обняла его за плечи. — Я вначале думал, что он хотел, чтобы я вырос безвольным идиотиком, который будет смотреть в рот доброму дедушке Дамби, спасшему меня от Дурслей. Но потом он не особо стремился сделать меня своей марионеткой, его вялые попытки в этом направлении даже не заслуживают внимания. А теперь я понимаю, что его беспокоил только один вопрос — буду я прятаться от Риддла, или предпочту сражаться с ним. Как только он понял, что я не намерен удрать куда подальше, ему стало абсолютно плевать на меня. Нет, он конечно не отказался бы от полного контроля, но по большому счету он ему был не нужен. С его опытом и знаниями, Дамби не составляло труда устраивать нам с Волан-де-Мортом встречу за встречей. Вспомни первый курс, а затем второй. По его мнению раньше или позже Риддл все сумеет убить меня, и тогда станет уязвимым. Так что я даже не пешка в игре директора, а так, наживка для Темного Лорда.

— Ты думаешь, Дамблдор снова попытается организовать вашу встречу с Волан-де-Мортом? — Гермиона нахмурила лоб. — И если я правильно уяснила тенденцию постарается организовать ее в Хогвартсе?

— Я не думаю, я уверен. — Гарри аккуратно убрал руку девушки с плеча. — И в школе ему гораздо проще отслеживать ее результаты. Разве его интересовала безопасность детей, когда он притащил в Хогвартс Философский камень, или когда по коридорам замка ползал василиск? И я боюсь, что ваша дружба со мной становится слишком опасной. На очередное свидание с Томом я предпочту пойти один. Я не хочу, чтобы мои друзья становились мишенями из-за меня.

— Гарри Джеймс Поттер, ты несешь полный бред — голос Гермионы дрожал от гнева. — Ты думаешь, что Волан-де-Морт не захочет уничтожить «грязнокровку» Грейнджер, если она не будет дружить с тобой? Или ты можешь вообразить что леди Гринграсс встанет на колени перед этим ублюдком, отказавшись от жизни в обычном мире? А может быть Невилл простит этому негодяю, что его родители много лет лежат в Святом Мунго? Мы в любом случае враги этой мрази, и боролись бы с ним, даже если бы не были друзьями. А что касается опасности — Колин Криви не был твоим другом, однако от василиска это его не спасло. И если ты еще раз попробуешь сказать что-нибудь подобное, я первая угощу тебя каким-нибудь проклятием позаковырестей. Может хоть тогда у тебя мозги проснутся.

Гарри почувствовал огромное облегчение от дружеской поддержки, которую оказала ему подруга в столь экспрессивной форме. Он действительно был готов к тому, чтобы разорвать отношения с друзьями. Лучше быть одному, и видеть их живыми и здоровыми, чем оплакивать несчастья, которые могли свалиться на ребят из-за дружбы с ним. Но Поттер чувствовал, что без друзей его жизнь стала бы пустой и ненужной ему самому. Он одновременно надеялся и боялся, что ребята, узнав о пророчестве, постараются дистанцироваться от него. А теперь Гарри чувствовал вину перед Гермионой, за то что хоть на миг допустил, что она оставит его одного. Не говоря ни слова, он обнял девушку, спрятав лицо в ее волосах. Сейчас им не нужны были разговоры, чтобы понять друг друга.

Когда Сириус под утро вышел из своей комнаты он увидел двух детей, спящих обнявшись в кресле перед камином. Улыбнувшись, он укрыл их пледом. Гарри получил поддержку, чтобы переварить свалившиеся на него новости. Мистер Блэк запоздало пожалел, что вчера вечером не остался рядом с крестником, но потом подумал, что так получилось даже лучше. Когда Гарри проснется, неизбежность встречи с Волан-де-Мортом уже не будет для него столь пугающей.

Глава 29. Кубок мира по квиддичу

* * *

Финальный матч кубка мира по квиддичу прошел просто замечательно. Ирландская сборная показала великолепную игру, а Виктор Крам доказал, что он действительно является лучшим ловцом современности. Друзья наблюдали за игрой из министерской ложи, билеты в которую без труда добыла леди Гринграсс. Разумеется, такое спортивное событие не могло обойтись без ярого фаната спорта мистера Блэка, который прихватил с собой старого друга. Как не отнекивался Лунатик, Бродяга был неумолим и не позволил Ремусу провести этот день в одиночестве. А Виктория пригласила на матч Джейн Грейнджер, объяснив это тем, что, во-первых, той неплохо бы поближе познакомиться с жизнью волшебной Англии, и, во-вторых, самой леди Гринграсс требуется помощь, чтобы уследить за детьми. Надежды на то, что Сириус способен будет думать о чем-нибудь еще, кроме спорта, у матери Дафны не было. И помощь действительно была не лишней. Когда на поле появились вейлы, являвшиеся талисманами болгарской сборной, представители сильной половины человечества прореагировали на них слегка неадекватно. В итоге Джейн удерживала потянувшегося к перилам Сириуса, в то время как Виктория без долгих раздумий обездвижила заклинанием вскочившего Люпина. Невилла держали Дафна с Гермионой; последняя постоянно оглядывалась на Гарри. Хоть на лице Поттера и появилось подозрительно мечтательное выражение, однако он, к немалому облегчению подруг, не делал попыток выбежать на арену.

Джейн Грейнджер понимала, что причины ее приглашения на матч не ограничивались двумя указанными Викторией пунктами. Вернее, для детей названных причин было вполне достаточно, но леди Гринграсс шепнула ей, что здесь имелся и политический подтекст. Министр обеспечил их билетами на лучшие места не просто так. Пускай большинству зрителей было глубоко наплевать, кто именно сидит в министерской ложе, но вот для тех, кто всерьез занимался политикой, Фадж послал вполне определенное сообщение. Наличие представительницы обычного мира в ложе министра ясно показывало, что курс на интеграцию обоих миров, взятый Фаджем, остается неизменным. И то, что министр готов был бросить вызов предрассудкам, говорило о силе его позиции.

Как ни кривились отдельные представители «старой гвардии», им пришлось терпеть присутствие на почетном месте обычного человека. Джейн прекрасно понимала, что оскорбленные в своих лучших чувствах чистокровные снобы способны спровоцировать скандал, и не только скандал, но Виктория заверила ее, что все будет под контролем. И дело не только в том, что она могла рассматриваться как личная гостья министра — это бы кое-кого не остановило. Гораздо эффективнее было наличие в их компании небезызвестного Сириуса Блэка. Оскорбить женщину, чтобы тут же получить вызов на дуэль от одного из лучших бойцов магической Англии — идиотов вокруг, конечно, хватало, но даже у самых тупых из них присутствовал инстинкт самосохранения. Джейн подумала, что никогда не рассматривала крестного Гарри с этой точки зрения. Она знала его как гостеприимного хозяина, вечного зубоскала, любителя спорта и общества прекрасных дам. Но леди Гринграсс уверила ее, что помимо всего этого, мистер Блэк еще и один из самых опасных людей в Великобритании. И что характерно, волшебное сообщество это прекрасно знало.

По окончанию матча дружная компания отправилась в шатер леди Гринграсс, чтобы подготовиться к отъезду. К сожалению, на стадион и окружающее пространство были наложены антиаппарационные чары, и порталом можно было воспользоваться, лишь пройдя весьма приличное расстояние. Дети и взрослые были не прочь слегка перекусить после длительного сидения на трибунах, а заодно обсудить впечатления от игры. После этого мужчины собирались проводить женщин и детей в зону, откуда было возможно отправиться домой, а сами планировали провести ночь, бурно празднуя победу Ирландии. Увлечение футболом не прошло даром для мистера Блэка, и он горел желанием познакомить волшебный мир с некоторыми обычаями футбольных фанов. Единственное, что отравляло жизнь Бродяге и Лунатику в этот прекрасный вечер, это бесконечные подколки дам по поводу их реакции на вейл. Джейн активно поддержала Викторию в этом вопросе, и две женщины искренне наслаждались смущением достойных представителей сильного пола. Правда, смущался, в основном, Люпин, а Сириус спустя пять минут твердо заявил, что он гордится тем, что на него так действует женская красота, и не собирается стесняться этого. Гораздо хуже, заметил мистер Блэк, если бы он не реагировал на прекрасный пол.

Шум лагеря, в котором расположились волшебники, постепенно усиливался. Большинство людей не собиралось в ближайшее время отправляться по домам, так как этот финал для магов был не только и не столько спортивным мероприятием, а скорее поводом встретить старых знакомых и хорошенько погудеть. Однако внезапно крики за пределами шатра стали из радостных переходить в панические. Подчиняясь тревожному взгляду леди Гринграсс, мгновенно ставший серьезным Сириус выскочил из шатра, но тут же вернулся назад.

— Все уходим, быстро! — Блэк обвел всех строгим взглядом. — Нападение упиванцев!

Джейн растерянно огляделась по сторонам, но у нее не было времени задавать вопросы. Гермиона и Дафна дружно подхватили женщину под руки и вытащили ее из шатра. Впереди леди Гринграсс вела Асторию. Миссис Грейнджер увидела что сбоку, примерно в ста метрах, толпа людей в капюшонах шла через лагерь, разбрасывая заклинания направо и налево и круша все на своем пути.

— Все в лес! — резко пролаял Сириус. — Гарри, Невилл на флангах, Лунатик замыкает. За мной!

— Как обычно, — пробормотала Гермиона, идя рядом с мамой вслед за Бродягой. — Ослов и ученых на середину.

Джейн подумала, что Гермионе все же следовало поменьше читать книг про военную историю. И не могла не поразиться, с каким хладнокровием ее дочь посматривала в сторону усиливающихся беспорядков. А там один за другим вспыхивали языки пламени, и крики ужаса и боли смешивались с треском сокрушаемых палаток.

— Разве мы им не поможем? — удивленно воскликнула миссис Грейнджер, кивая на разбегающихся волшебников.

— Для начала мы защитим детей и тебя, — леди Гринграсс говорила на ходу, не сбавляя шага. — Эти подонки в первую очередь охотятся на простых людей, а все остальные, кроме тебя, здесь маги. Так что смотри под ноги и береги дыхание.

Сириус не посчитал нужным отвлекаться на разговоры с женщинами, внимательно осматривая местность по ходу их движения. Зайдя достаточно далеко в лес, чтобы лагерь был уже не виден, Бродяга обнаружил небольшую поляну и направил группу в ее центр.

— Располагаемся здесь! — он убедился, что никто не отстал. — Астория, Джейн — в центр, лечь на землю! Виктория, Лунатик, мы внутренний круг, остальные внешний!

Миссис Грейнджер хотела задать вопрос, что все это означает, но остальные были слишком заняты. Неожиданно крепкая рука Виктории, взявшая ее за плечо, заставила женщину опуститься на землю, рядом с надувшейся Асторией. Девочка сперва присела, но после строгого окрика матери тяжко вздохнула и легла на землю. Джейн, не желая подавать дурной пример ребенку, повторила ее маневр. В это время волшебники деловито оборудовали оборонительную позицию. Заклинания одно за другим слетали с их палочек, под корень снося ближайшие деревья. Сваленные стволы тут же разделялись на колоды, которые неровным кругом одна за другой ложились перед магами. Оставшиеся верхушки и ветви разбрасывались по внешнему краю поляны, по-видимому, с целью затруднить противнику возможность быстро приблизиться к оборонительному кругу. Понимая, что у остальных сейчас и так хватает дел, Джейн решила попытаться получить объяснения о сути происходящего у лежащей рядом Астории.

— Чурбаны будут использоваться для защиты от проклятий, которые нельзя принять на щит, — деловито начала объяснять девочка, явно гордясь своей ролью всезнающего гида. — Внешний круг будет исключительно обороняться, а внутренний — страховать тех, кто впереди, и атаковать.

— Но почему дети не во внутреннем кольце? — миссис Грейнджер с беспокойством следила за дочерью, ловко разделывавшей очередное дерево.

— Ну… те, кто впереди, имеют возможность уклониться от заклинания, если не могут его блокировать, — девочка чуть закусила губу. — А те, кто внутри, обязаны принять его на себя. Иначе луч может поразить спину товарища.

Или тех, кто внутри. Женщине было до смерти обидно, что ее дочь готовится к бою, а она вынуждена валяться внутри защитного круга, прикрываемая телами друзей. Но она понимала, что ничем не может им помочь. Зная, как ловко умеют двигаться стоящие сейчас впереди дети, она надеялась, что Гермиона на открытом месте сумеет защититься от летящих проклятий, но собственная беспомощность раздражала ее. Она очень надеялась, что все эти приготовления окажутся излишними, и им не придется реально обороняться от этих Упивающихся Смертью, решивших испортить людям праздник. Но в то же время, Джейн радовалась, что Сириус Блэк оказался таким параноиком — лучше хорошенько поработать, чем платить за свою лень кровью. Чтобы хоть как-то развеять мрачные чувства, она попросила Асторию уточнить информацию об этих преступниках.

— Они обычные террористы! Мечтают править всем миром, — девочка презрительно фыркнула. — Четырнадцать лет назад их главарь убил родителей Гарри и пытался убить маленького Поттера, но вместо этого сгинул сам. Часть этих «правителей» отловили, но, очевидно, кое-кто остался. Ненавидят обычных людей и помешаны на чистоте крови, хотя мало кто из них может похвастаться древним родом. Как и все террористы, обожают убивать и мучить тех, кто слабее.

Получив столь конкретный ответ, миссис Грейнджер задумалась об определенной схожести обоих миров. Заметив, что Астория принялась с завидным упорством превращать лежащие вокруг веточки в иголки, Джейн решила не мешать ее занятию, хоть и не очень понимала его смысл и вновь обратила внимание на действия других магов. Те, с достойным всяческого уважения старанием, продолжали заготовку дров, однако миссис Грейнджер обратила внимание, что делали они это не одновременно. Пока одна пара детей разбиралась с деревьями, другая внимательно следила за подступами к поляне. После разрубания очередных двух стволов пары менялись местами. Взрослые маги чередовались по кругу, пока один работал, двое наблюдали за обстановкой.

— Внимание! — Ремус замер, и только его голова медленно двигалась из стороны в сторону. Чувствовалось, что он старательно вслушивается в шумы леса. Джейн вспомнила, как Гермиона рассказывала, что оборотни и в человеческой форме сохраняют лучший слух, обоняние и большую чем люди силу.

Все замерли на месте, сканируя свои сектора наблюдения. Тут леди Гринграсс что-то заметила в лесу.

— К бою! — маги слегка пригнулись, приняв хищные позы, а спустя миг с той стороны, куда смотрела Виктория, в сторону их позиции полетело несколько проклятий. Джейн поняла, что ее молитвам по поводу мирного окончания этого вечера не суждено было сбыться.

К ужасу Джейн битва разгорелась в той стороне, где стояла ее Гермиона. Большую часть проклятий успевали принять на щиты дети, лишь изредка вскидывая в сторону летящих в них лучей заготовленные колоды. Но время от времени они не успевали справиться с потоком заклятий и тогда ловко уклонялись от наиболее безобидных из них, заставляя вскидывать щиты Викторию и Сириуса. С первыми выстрелами Джейн, не тратя времени на уговоры, накрыла собой Асторию, вжав ее в землю. Пусть у нее и не было палочки, но хоть так она защитит ребенка. Девочка обиженно пискнула, однако не стала предпринимать попыток обрести свободу. Впрочем, она сумела высунуть голову и руку с палочкой в сторону, противоположную разгорающейся битве, и старательно наблюдала за темной кромкой леса.

Миссис Грейнджер немало удивилась тому, что Люпин, Гарри и Дафна не пришли на помощь остальным, а по-прежнему продолжали следить за своими секторами обороны. Если со взрослым магом все было ясно, то от детей она не ожидала подобной дисциплинированности. Ребят, казалось, абсолютно не интересовало происходящее за их спинами, они продолжали спокойно контролировать местность. И как оказалось, эта бдительность была более чем оправданной. Со стороны, противоположной той, где шел основной бой, из леса один за другим стали вылетать зеленые лучи. Судя по всему, это были очень опасные проклятия, так как Гарри и Дафна даже не пытались поставить против них блок, встречая заклятия дровами.

— Авадами бьет! — возмущенно крикнула Астория. — Это смертельное проклятие.

Воспользовавшись тем, что ее лицо было направлено в сторону нового врага, девочка тоже приняла посильное участие в бою. Теперь Джейн поняла, зачем юной школьнице понадобилось столько иголок. Один за другим эти импровизированные снаряды с помощью заклинания Вадивази стремительно летели в сторону их противника. Пусть надежды поразить его почти не было, но вот отвлечь внимание этот дополнительный обстрел был вполне способен. И судя по всему, как минимум, один выстрел оказался удачен — очередной зеленый луч дернулся и полетел в небо, как если бы преступник, направлявший его, был в момент выполнения заклинания ранен, пусть и легко.

— Так тебе! — азартно выкрикнула не на шутку разошедшаяся Астория, с удвоенной энергией продолжая обстрел.

Оборона пока что держалась крепко, а атакующие проклятия, посылаемые взрослыми волшебниками в сторону врагов, раньше или позже должны были настигнуть противника, однако было ясно, что пассивная оборона заранее обречена на поражение. Просьбы о помощи в виде красных фейерверков уже несколько раз взлетали в небо, но прибытия авроров не наблюдалось. Запас дров постепенно истощался, и было понятно, что надо как-то менять ситуацию.

— Я пошел, прикройте! — крик Сириуса заставил Джейн резко повернуть голову в его сторону.

Вот только мистера Блэка уже не было в оборонительном кругу. По поляне стремительными скачками несся огромный черный волкодав. В собаку полетело несколько заклинаний, однако щиты, вовремя поставленные Викторией и Гермионой, обеспечили успех прорыва. Бродяга растворился меж деревьев, и огонь из этой части леса начал стремительно слабеть, а спустя несколько секунд и вовсе прекратился. Лишь с противоположной стороны неизвестный противник продолжал лупить по ним редкими Авадами.

Внезапно по всей поляне раздались хлопки, и на сцене появилась дюжина авроров, мгновенно приготовившихся к бою. Видимо, стражи правопорядка наконец-то сняли антиаппарационный барьер, чтобы иметь возможность оперативно добраться до места беспорядков. Одинокий стрелок прекратил огонь и, скорее всего, поспешил скрыться, воспользовавшись возникшей суматохой. Джейн поняла, что наконец-то все кончилось, и, счастливо рассмеявшись от всей души, расцеловала Асторию.

* * *

Прибывшие авроры быстро рассыпались по лесу, пытаясь выяснить личности нападавших. То, что находящиеся в защитном круге, маги были обороняющимися, ясно было и так — дети и женщины, составлявшие основу их группы, как-то мало походили на распоясавшихся упиванцев. Со стороны, откуда велся массовый огонь, раздались возмущенные крики.

— Мистер Бруствер! — леди Гринграсс узнала старшего аврора, неспешно осматривающего поле боя. — Там в лесу находится Сириус Блэк, который атаковал нападавших. Он с самого начала был вместе с нами.

— Хорошо, миссис Гринграсс, мы разберемся, — аврор слегка удивленно посмотрел на детей, не покинувших свои позиции. Гарри подумал, что профессор Снейп наверняка одобрил бы их поведение — пока есть хоть малейшая опасность нападения, бдительность терять нельзя.

— Не миссис Гринграсс, а миледи, — Виктория холодно посмотрела на чернокожего аврора. — И я хотела бы знать, почему авроры так поздно взяли ситуацию под контроль.

— Прошу простить меня, миледи, — аврор попытался придать себе виноватый вид, явно не желая накалять обстановку. — Мы наводили порядок в лагере, пока не увидели луч смертельного проклятия в небе. Там эти подонки пользовались максимум оглушающими заклятьями. Едва мы поняли, что здесь идет серьезный бой, как сняли антиаппарационный барьер и бросились сюда.

Поттер сначала удивился вызывающе холодному тону Виктории, ведь как бы то ни было, авроры выручили их, но тут же получил послание от Дафны: «Мама в бешенстве» и понял, что женщина попросту выплескивает таким способом накопившиеся эмоции. Было нетрудно догадаться, что испытывала леди Гринграсс, видя, как в сторону ее дочерей летят смертельные проклятия. Нервам, зажатым на время боя, теперь требовалась разрядка. Из леса появился Сириус в сопровождении двух авроров.

— Мы проверили его палочку, сэр, — доложил один из стражей порядка. — Все чисто!

— Захватили хоть кого-нибудь? — Бруствер с надеждой посмотрел на своих подчиненных.

— Только два трупа, — аврор чуть скривился. — Оба в масках упиванцев, и из их палочек выпускали Авады.

Старший аврор вопросительно посмотрел на Блэка, ожидая объяснений. Тот, видимо, уже спустил пар в перебранке с нашедшими его аврорами и сейчас выглядел вполне спокойно.

— Один мой — снес голову с помощью Редукто, он кидался в меня Авадами, — ухмыльнулся Бродяга. — Другого достал кто-то из наших, правда, не смертельно, но его добил дружок, перед тем как удрать.

— Сколько их было? — Бруствер сверлил Сириуса взглядом.

— Пятеро, но троим удалось уйти, — Бродяга произнес это с самым небрежным видом. — Я не дал унести раненого, правда, не думал, что они будут «зачищать» своих.

Гарри запоздало вздрогнул. Пятеро с одной стороны, плюс еще один с другой — это многовато для них. Конечно, Сириус и Ремус сильные бойцы, но об остальных-то этого не скажешь. Во всяком случае по сравнению со взрослыми преступниками. Так что успешной обороной от явно превосходящих сил противника стоит гордиться.

Тут на поляне появилось несколько чиновников из числа организаторов турнира во главе с Барти Краучем — главой департамента международного магического сотрудничества. Не иначе прибыли отметиться, что тоже участвовали в наведении порядка.

— Мистер Бруствер, что здесь произошло? — чиновник явно стремился показать, что он здесь главный. Гарри только усмехнулся — чтобы произвести впечатление на их группу, Краучу стоило появиться немного раньше, когда здесь кипел бой.

— Нападение на группу болельщиков, сэр, — Кинсли Бруствер хоть и скривился от неуемной энергии надменного чиновника, но строго соблюдал субординацию. — Успешно отражено ими самими. Двое из нападавших убиты на месте.

— Кто преступники, известно? — Крауч сохранял свой невозмутимый вид.

Кинсли кивнул аврору, пришедшему вместе с Блэком, так как ему тоже хотелось получить эту информацию. Впрочем, не только ему, все присутствующие на поляне навострили уши.

— Макнейр и Эйвери, оба сотрудники министерства. Макнейра добил один из его дружков, — аврор говорил, глядя на своего начальника, а не на чиновника.

Гарри подумал, что Фаджа не обрадует новость, что среди его подчиненных нашлись Упивающиеся Смертью. Хотя какая это новость — министр пока что не мог провести полноценную чистку чиновников, полностью избавляясь от людей Малфоя и Дамблдора. Ну или хотя бы от наиболее упертых их последователей.

— И остальные нападавшие, конечно, убежали! — саркастично усмехнулся мистер Крауч.

— Нашей основной задачей было защитить людей, а уже потом ловить этих гадов, — Кинсли гордо поднял голову.

— Особенно, если бы эти люди сами не провоцировали нападавших, — Крауч кивнул в сторону миссис Грейнджер.

Гарри набрал побольше воздуха, чтобы высказать обнаглевшему чиновнику все, что он о нем думает, но леди Гринграсс его опередила.

— Вы хотите сказать, что я не могу появиться со своей подругой, там, где я хочу? — Виктория презрительно бросала слова в лицо чиновнику. — А, может быть, я обязана советоваться с вами, с кем мне общаться? Зарубите себе на носу, пока я не нарушаю законы, я буду делать то, что считаю нужным, и никто не смеет указывать мне, что стоит делать или не делать.

— А если кто-то думает, что он может безнаказанно оскорбить присутствующих здесь леди, то он очень сильно ошибается! — мистер Блэк с вызовом оглядел толпу волшебников.

— Я и не думал никого оскорблять! — возмущенно воскликнул мистер Крауч. Гарри подумал, что чиновнику явно не улыбалась перспектива получить вызов на дуэль от знаменитого Сириуса Блэка. Это, конечно, прославило бы его имя, вот только вряд ли он этой славой смог бы воспользоваться — дуэль из-за оскорбления женщины не имела ограничений на причиняемый вред, а Сириус явно был не в том настроении, чтобы проповедовать христианское всепрощение.

С той стороны, где располагался одинокий стрелок из леса, стремительно вышел аврор, таща за собой домового эльфа. Гарри вспомнил, что видел этого домовика на министерской трибуне. Гермиона интересовалась, что он здесь делает, и эльфийка сказала, что она держит место для мистера Крауча, который всю игру болтался неизвестно где. Сейчас этот домовик имел более чем жалкий вид, пытаясь прикрыть свои глаза низко опущенными ушами.

— Что вам понадобилось от моей Винки? — мистер Крауч с явным неудовольствием смотрел на подошедшего аврора.

— Сэр, домовой эльф обнаружен нами на месте, где прятался один из нападавших, — аврор обращался подчеркнуто к Кингли Брустверу. — У нее в руках была палочка, из которой выпускались Авады!

* * *

Драко Малфой считал, что финал чемпионата мира, который он смотрел из министерской трибуны, прошел более чем интересно. Его даже не удивило присутствие рядом с ним знаменитой четверки рейвенкловцев — не он один любил пользоваться благами, предоставляемыми богатством и хорошими связями. Конечно, то, что в таком месте оказалась самая настоящая магла, слегка шокировало наследника рода Малфоев, но он не позволил этому факту испортить себе настроение. Пусть отец и министр играют в свои игры, а он будет наслаждаться шоу.

Нарцисса, узнав, что ее муж собирается после окончания игры провести время с друзьями, нахмурилась и увела сына домой в первых рядах убывающих волшебников. Он пытался возражать, но мать пребывала не в лучшем настроении, так что пришлось подчиниться ее капризу. Хотя спустя два часа Драко сообразил, что это был совсем не каприз.

Теперь, когда раненый отец вернулся домой, и мама занялась его лечением, стало совершенно очевидно, что Нарцисса как минимум предвидела последовавшие за их уходом события. Драко корил себя, что и сам мог бы догадаться, что встреча отца с друзьями не обойдется без некой шумихи, хотя масштабы этого «веселья» предугадать было сложно. Сейчас, сидя в углу гостиной и слушая возбужденный рассказ Люциуса о происшедшем, он ловил себя на мысли, что мама была трижды права, не одобряя подобные «развлечения» мужа. И он видел то, что вряд ли мог заметить взволнованный мистер Малфой — Нарцисса выслушивала проклятия мужа на голову посмевшим оказать ему сопротивление негодяям с откровенным презрением. И можно было понять почему.

Пятерке опытных бойцов противостояло всего два серьезных противника, и они не только умудрились проиграть бой, но еще и потеряли своих людей. Ссылки на то, что там присутствовало несколько детей с палочками и не имеющая реального боевого опыта волшебница, выглядели откровенно жалкими. Да и изначально вся затея пахла не очень хорошо. Это выглядело не как действия серьезных политиков, а как обычное хулиганство.

Наконец Люциус отправился спать, подкрепив свои нервы парой стаканов огневиски, и Драко получил возможность поговорить с матерью. Он понимал, что Нарцисса пребывает сейчас не в лучшем настроении, и правильнее было бы помочь ей расслабиться, но послезавтра ему предстояло отправляться в школу, так что другой возможности поговорить с мамой наедине могло и не представиться.

— Ты не очень устала? — он взял ее ладонь и нежно коснулся губами тонких пальцев. — Может быть, принести чаю, или что-нибудь еще?

— Спасибо, завари чай по твоему рецепту, — Нарцисса ласково погладила сына по щеке.

Большинство людей, знавших Драко, сильно удивились бы, узнав, что он всегда с удовольствием ухаживал за матерью, предпочитая лично оказывать ей услуги, а не отдавать приказы домовикам. Посторонние видели только холодное общение между матерью и сыном, не зная, что их связывала нежная любовь и, будучи наедине, они с радостью позволяли проявиться своим чувствам.

— Ты сильно расстроилась из-за сегодняшних событий? — Драко «колдовал» над чайником, словно над котлом со сложным зельем.

— Я боялась, что все может кончиться еще хуже, — женщина устало вздохнула. — Люциус пошел не по тому пути, и все могло обернуться серьезной бедой. Ведь на месте Макнейра мог оказаться он сам.

Драко понимающе кивнул. Цисси никогда не забывала, что по рождению она принадлежит древнему и благородному дому Блэков, и хорошо знала традиции своей семьи, многие из которых пришли из глубины веков. И женщина приложила все силы, чтобы ее сын получил знания, которых не мог дать ему отец. Род Блэков был норманнским по крови, и многое, во что верили предки Драко, было полезно учитывать и ему. Нарцисса старательно объясняла сыну, что удачливость является таким же объективным качеством человека, как цвет волос или разрез глаз. С людьми, отмеченными улыбкой фортуны, стоит сотрудничать или соперничать, но никогда не враждовать. И типичный образец такого человека постоянно был у Драко перед глазами. Нужно было быть слепым, чтобы не увидеть, что Гарри Поттер обладает этим качеством в пугающем объеме. И Цисси приложила все силы, чтобы ее сын занял правильную позицию в отношении Мальчика-который-выжил. Соперничество с ним, не омраченное ненавистью, поднимало авторитет Драко в глазах остальных волшебников. А вот Люциус, похоже, в очередной раз наступил на одни и те же грабли.

— Зачем отец влез в эту грязь? Он бы мог набрать очки на недовольстве консерваторов, — Драко подал матери чашку.

— Барти Крауч. Старый лис решил, что сейчас лучший момент, чтобы вернуть свое влияние, — Нарцисса прикрыла глаза, наслаждаясь покоем и приятным ароматом чая. Она почувствовала, как заботливые руки сына сняли с нее туфли и принялись массировать усталые ступни. — Сейчас, когда влияние Люциуса и Дамблдора ослабло, он решил попытаться стать главой консерваторов, как фигура, устраивающая большинство сторонников того и другого. Вот он и рад стараться, сначала финал чемпионата мира пробил, теперь Турнир Трех Волшебников. Завоевывает популярность традиционалистов. Люциус бесится и допускает ошибки, все дальше уходя от реальной политики.

— То есть Крауч позарился на место, на котором ты хотела видеть меня? — Драко чуть улыбнулся. Он знал, что амбиции матери превосходят даже его собственные, что уже было показателем.

— Да, я думала, что потребность в таком объединении возникнет чуть позже, — женщина сделала несколько глотков и отставила чашку на стол. — Не беспокойся, наше время еще придет. В глазах большинства магов ты будешь выглядеть идеальным противовесом Гарри Поттеру, удачно дополняя его. И я уверена, этот парень раньше или позже встанет во главе партии Фаджа. Поэтому продолжай соперничать с ним в том же духе, поддерживая нормальное общение.

— А если отец попадется на очередной подобной «глупости»? — Драко помог матери подняться.

— Тогда за свои ошибки заплатит он, а не ты, — взгляд Нарциссы стал жестким. — Не забывай, что твои предки не только Малфои, но и Блэки.

* * *

Когда на следующее утро после боя в лесу Гарри проснулся в своей комнате в доме на площади Гримо, было уже одиннадцать часов утра. Принимая душ, Поттер размышлял над событиями вчерашнего вечера, и в его голову стали закрадываться определенные сомнения. Вчера они отправились домой почти сразу после того, как авроры притащили эльфийку. Леди Гринграсс посчитала, что будет гораздо спокойнее, если дети как можно скорее окажутся в отлично защищенном доме, а не останутся в лесу, где возможно еще разгуливал тип, с такой легкостью разбрасывавшийся смертельными проклятьями. Поэтому едва все отвлеклись от них, она м… попросила всех немедленно воспользоваться порталами. И суровый взгляд Виктории ясно говорил, что просьбой это можно назвать только из вежливости. Спорить с леди, пребывающей в не самом добром расположении духа, никто не стал, к тому же все действительно устали во время боя. Так как все заранее планировали остаться в этот день в доме Сириуса, чтобы утром первого сентября всем вместе ехать на вокзал Кинг-Кросс, то, оставив разговоры на потом, участники сражения отправились по кроватям.

Пред сном мысли Гарри были несколько сумбурными, но, отдохнув, он понял, что определенные моменты во вчерашних событиях выглядели слишком подозрительными. В то время как основная масса упиванцев устраивала дебош в лагере, их группу атаковали слишком уж целенаправленно. Наверняка по лесу бродили десятки, если не сотни волшебников, и, получив отпор, хулиганы должны были бы поискать более легкую цель, но, судя по всему, их интересовали вполне определенные люди. Вот бы еще понять, кто именно из их компании привлек столь пристальное внимание этой публики. Кандидатов было хоть отбавляй. Джейн, Гермиона, Люпин, чье пребывание в министерской трибуне было бревном в глазу у чистокровных фанатиков. Леди Гринграсс, столь вызывающе бросающая вызов предрассудкам. Он сам, наконец, по вполне понятным причинам.

Гарри спустился в гостиную, рассчитывая обсудить возникшие вопросы вместе с друзьями, и обнаружил там приятный сюрприз. Развалившись в кресле и устало вытянув ноги посреди комнаты, с самым довольным видом пила кофе очаровательная мисс Тонкс. Рядом сидели Виктория и Джейн и о чем-то шептались.

— Доброе утро, — Гарри сделал общий поклон дамам. — Рад видеть тебя, Тонкс, я уже думал, до рождества мы не встретимся.

— Привет! — аврор ехидно улыбнулась. — С твоим умением находить неприятности я бы не рассчитывала на столь долгую разлуку.

— И Тонкс принесла новости! — Астория, которую Поттер сразу не заметил, как всегда обожала быть в курсе всех событий. — Только она вредная, и сказала, что подробно все расскажет, когда все соберутся.

Гарри уселся за стол, и перед ним как по волшебству появилась тарелка с сосисками, чашка кофе и стакан с апельсиновым соком. С того времени, когда удалось узнать тайну Кричера, состояние домовика начало резко улучшаться. И хотя по степени странности он все еще мог успешно соперничать с оригиналом Добби, эльф вполне успешно и с удовольствием выполнял свои обязанности по дому. Так как местом жительства Гарри был дом Сириуса, то Добби переехал туда вместе со своим хозяином, и теперь на площади Гримо, 12 обитали два весьма необычных домовика, что приводило Сириуса в восторг. Гермиона даже утверждала, что старый мародер оказывает дурное влияние на маленьких тружеников, прививая им свою фирменную бесшабашность. Однако девушка не могла не нарадоваться на явные положительные перемены в старом эльфе.

— А где все? — поинтересовался Гарри, приступая к позднему завтраку.

— Сириус с Ремусом отправились узнавать новости, а ребята еще спят, — Виктория коварно улыбнулась. — Если бы мужчины проявляли чуточку терпения, они бы все узнали, не выходя из дома и намного раньше.

— И что интересное произошло? — Гарри оглядел женщин, остановив свой взгляд на Тонкс.

— Раз проспал, теперь терпи, — наставительно произнесла девушка. — Пока ваши друзья не соберутся, ничего рассказывать не буду.

Гарри шутливо надулся, но не стал спорить. Он прекрасно понимал, что ребят ждать долго не придется. И он даже не виноват, что им пришлось проснуться сразу вслед за ним! Что мог поделать бедный мистер Поттер, если он сумел стать любимцем Кричера. Старый эльф объявил вендетту злобному Темному Лорду, из-за которого погиб его любимый хозяин Регулус, и теперь оценивал всех волшебников по степени вреда, который они нанесли Риддлу. Гарри Поттер поэтому стал для домовика чуть ли не божеством, далеко обгоняя в рейтинге Кричера следующего за ним мистера Декстера. Все это было довольно забавно, но не следовало забывать про тараканов в голове у домовика. Эльф почему-то проникся убеждением, что если молодой хозяин Гарри проснулся, то святой обязанностью Кричера является немедленно разбудить остальных обитателей дома. И если Добби ничего не имел против, то далеко не все люди были в восторге от привычки рано вставать, характерной для мистера Поттера.

Вскоре компания юных рейвенкловцев оказалась в гостиной, дружно уплетая поданный домовиками завтрак, и Тонкс, наконец, приступила к своему рассказу.

— Во время этого суперматча у меня был выходной, но когда начались беспорядки, всех свободных авроров подняли по тревоге, — она слегка вздохнула. — Мы прибыли, когда все уже завершилось, и начался разбор полетов. Так что проявить героизм у меня не получилось, но зато я знаю подробности этого дела.

По рассказу Тонкс выходило, что на чемпионате действовали сразу три группы упиванцев. Основная их часть устроила погром в лагере, но там к счастью никто не пострадал. По мнению руководства департамента магического правопорядка, это были в подавляющем большинстве молодые идиоты, вздумавшие похулиганить и покрасоваться друг перед другом своей крутостью. Хотя наверняка организовал все это кто-то из старых Упивающихся, с целью прикрытия второй группы и чтобы просто напомнить о себе.

Пятерка, напавшая на их компанию, состояла, скорее всего, из ветеранов первой войны с Волан-де-Мортом, и выбрала себе цель вполне осознанно. К счастью, они не рассчитывали, что Сириус уведет своих друзей в удобное для обороны место, и упиванцы получили непредвиденный отпор. К сожалению, все авроры были заняты попыткой навести порядок в лагере, поэтому вы не получили своевременной помощи.

Ну и самым интересным оказался стрелок-одиночка. По его следам выяснилось, что он шел отдельно от группы, первой напавшей на их компанию. Палочка, найденная на его позиции, принадлежала Людо Бэгману, начальнику департамента спорта. Сначала все думали, что преступник напал на него и оглушил, или даже убил, так как самого Людо найти не могли. Кое-кто даже подозревал, что преступником был сам мистер Бэгман, благо он умудрялся в свое время оказаться под подозрением в содействии упиванцам, но, к счастью, все оказалось намного проще.

Людо отыскался утром в раздевалке ирландской сборной, где он вместе с ирландцами и их особо ярыми фанатками всю ночь весело отмечал красивую победу. После того как в него влили ведро антипохмельного зелья, мистер Бэгман сообщил, что с тех пор, как сразу после игры он вошел в раздевалку поздравить команду с победой, он ничего не помнит, и как его палочка оказалась в лесу представления не имеет. Кое-кто из ирландцев оказался покрепче на голову, чем бывший известный спортсмен, а ныне высокопоставленный чиновник, и он подтвердил, что Людо не покидал раздевалку всю ночь. Загулявшая компания даже не заметила факта беспорядков лагере, так что подозрения с Бэгмана были сняты.

Мадам Боунс, глава департамента магического правопорядка, была в бешенстве, узнав о происшедших событиях. Как оказалось, она настаивала на привлечении большего числа авроров к обеспечению безопасности игры, но организаторы в лице Барти Крауча решительно отказались от этой идеи. За каждого лишнего аврора им пришлось бы перечислить дополнительную сумму в ДМП, а бюджет мероприятия был не резиновый. Теперь министерству приходилось расхлебывать результаты этой экономии.

— Сейчас все в аврорате стоят на ушах, — довольным голосом заявила молодой аврор. — Ну а меня, как имеющего большой опыт в общении с Гарри Поттером, направили обеспечивать вашу безопасность до отправления в Хогвартс, так что считайте, что мне повезло.

* * *

Их четверка быстро осталась одна в купе Хогвартс-Экспресса, так как едва поезд тронулся, Астория тут же умчалась к одногрупницам делиться летними впечатлениями. Многие школьники уже знали, что рейвенкловцы оказались в центре беспорядков на чемпионате мира, и девочка была рада удовлетворить любопытство подруг. К тому же, благодаря Тонкс ребята уже знали, кто в этом году будет преподавателем ЗОТИ, и теперь Астория собиралась рассказать кучу жутких сказок о Грозном Глазе Муди.

В купе рейвенкловцев шло спокойное обсуждение предстоящего в этом году Турнира Трех волшебников. Леди Гринграсс проинформировала ребят об этом «тайном» событии, предупредив о правилах турнира. Так как, согласно положению об участниках к соревнованиям, допускались только совершеннолетние волшебники, друзья, в основном, обсуждали возможности трех самых известных магических школ Европы. Поскольку в британском волшебном мире почти никто не интересовался реальной информацией о том, что творится на континенте, большинство английских волшебников знало о двух других школах скорее легенды, а не факты. Невилл рассказывал эти легенды, которые неизменно встречали язвительные комментарии Дафны, мама которой в свое время потрудилась собрать достаточно полную информацию обо всех магических учебных заведениях.

Так англичане были свято уверены, что в Шармбатоне учатся одни девушки, а основным предметом в Думстранге является изучение темных искусств. Большинству британских магов и в голову не приходило, что основными предметами в этих школах являлись математика и естественные науки. Обычное образование, которое усиленно вводил министр Фадж в среде британских волшебников, мало-помалу приносило свои плоды, и представления об окружающем мире у английских волшебников становились все более адекватными, но до полностью нормального его восприятия было еще очень далеко.

Не менее интересной была политическая жизнь магической Англии. Реформы Фаджа вынуждали консерваторов объединяться, но поскольку представить себе в одной лодке ярых последователей Дамблдора и Малфоя мог только человек, обладающий слишком болезненным воображением, большинство их сторонников начало подыскивать нового лидера, который бы удовлетворил почти всех. И здесь на арене сцепились Барти Крауч и Амелия Боунс. Оба негласных кандидата на вакантную должность главы конструктивной оппозиции работали в министерстве, оба были достаточно известны и сейчас активно пытались заработать очки в общественном мнении. Скандал на чемпионате мира больно ударил по обоим кандидатам, и никто не сомневался, что они попытаются отыграться на турнире. Хотя главным организатором соревнования считался Дамблдор как директор школы, принимающей турнир, и мистер Крауч, и мадам Боунс стремились приложить свою руку к проведению этого мероприятия. Впрочем, один положительный эффект от их вмешательства уже успел обнаружиться: Амелия Боунс заставила директора согласиться на постоянное присутствие группы авроров в школе во время пребывания в ней иностранных студентов. А так как среди арроров главным специалистом по Хогвартсу в последнее время числилась Тонкс, то ребята рассчитывали в ближайшее время вновь увидеть своего друга.

Глава 30. Непростительные проклятия

* * *

Друзья с весьма недовольным видом смотрели на пустое место за преподавательским столом в большом зале Хогвартса. Они ожидали увидеть там знаменитого аврора, чью любимую фразу множество раз повторяла Тонкс, но никого хоть отдаленно похожего на Грозного Глаза пока что не наблюдалось. После окончания сортировки первокурсников и праздничного ужина директор начал свою обычную речь, напоминая о запретах и правилах. Вот только в самом конце вместо обычного уведомления о сроках набора в факультетские команды по квиддичу он объявил, что соревнований в этом году не будет. Гул возмущенных голосов, повисший над столами, показал отношение учеников к этой новости. Дамблдор с легкой усмешкой усилил свой голос помощью Соноруса.

— Причиной отмены состязаний является то, что в этом году в Хогвартсе будет проходить Турнир Трех Волшебников, — в зале повисла тишина. — Три старейшие магические школы Европы — Хогвартс, Дурмстранг и Шармбатон выставят по одному чемпиону, выбранному беспристрастным арбитром...

В этот момент с громким треском открылись двери, ведущие в холл, и всеобщему вниманию предстала зловещая фигура. Одноногий мужчина крепкого сложения обвел мгновенно притихший зал суровым взглядом. Один его глаз был искусственным и вращался на тонком поводке, напоминая Поттеру радары, которые он видел по телевизору. Казалось, что от пришельца исходят осязаемые волны опасности и мощи.

— Позвольте представить вам нашего нового профессора защиты, Аластора Муди, — жизнерадостный голос Дамблдора заставил студентов вздрогнуть. — Профессор Муди является аврором в отставке и более чем компетентен в вопросах, касающихся темных искусств.

Новоявленный профессор молча обвел взглядом своего настоящего глаза учеников и, не говоря ни слова, направился к преподавательскому столу, протянув директору руку, покрытую многочисленными шрамами. Поздоровавшись с Дамблдором и кивнув остальным профессорам, Муди уселся на пустующее место.

— Слишком театрально, — Дафна слегка наморщилась. — Конечно, новому профессору не мешает произвести впечатление, но это уже чересчур.

— Уверена, что он не второй Локхарт, — ее подруга чуть поджала губы.

— Ни в чем нельзя быть уверенным, — Гарри придал себе максимально хмурый вид. — Постоянная бдительность!

Друзья сдавленно рассмеялись. Тонкс предрекала, что они на каждом занятии по ЗОТИ будут по десять раз слышать эту фразу, ставшую в аврорате визитной карточкой Муди.

* * *

Первые занятия с новоявленным профессором у четвертого курса Рейвенкло и Слизерина выпали на следующий день. Школьники заранее пришли в класс и теперь перешептывались сидя за партами. Слухи об экстравагантности Муди, за один день облетевшие Хогвартс, заставляли учеников выдвигать самые фантастические предположения о манере ведения занятий отставным аврором. Терри Бут пытался доказать Энтони Голдстейну, что, едва войдя в класс, Муди начнет кидаться в учеников заклинаниями, и лучше заранее приготовить палочку. За другим столом Падма Патил убеждала Лизу Турпин, что профессор заставит их всех по очереди дуэлировать с ним, и кто выживет, те и смогут продолжить обучение.

За столами, занятыми слизеринцами, шепот был тише, а лица учеников намного мрачнее, чем у рейвенкловцев. У многих четверокурсников змеиного факультета родители не понаслышке были знакомы с их новым преподавателем, и это не вселяло в школьников оптимизма. Они вполне обоснованно опасались, что ненависть, что питал Муди к их отцам, увлекавшимся темной магией, перенесется и на них. У ребят оставалась слабая надежда, что профессор все же не решится проклинать их в свой первый день занятий, но из того, что они слышали об этом старом волке, такой оптимистичный прогноз был слишком маловероятен.

В тот миг, когда прозвенел звонок, класс затих, и пятнадцать пар глаз выжидательно уставились на закрытую дверь.

— Будем считать, что урок начался! — резкий голос, раздавшийся из-за спин учеников, заставил всех вздрогнуть. Появившийся из ниоткуда профессор Муди, громко стуча протезом, направился на свое место.

Гарри победно оглядел друзей, с удовольствием разглядывавших ошарашенные лица однокурсников. Предупреждения Тонкс о зловредном характере их нового преподавателя принесли свои плоды. Едва войдя в класс, Поттер внимательно осмотрелся и не только осмотрелся, но и принюхался. Уроки Лунатика не прошли даром, и в дальнем углу был выявлен подозрительный запах. Друзья уселись на места в первом ряду и потихоньку наблюдали за найденной Гарри целью. Вскоре сомнения отпали — все же плащи-невидимки, имевшиеся в относительно свободном доступе, могли надежно укрыть только полностью неподвижного человека. А вот одноногий аврор иногда позволял себе небольшие шевеления. Так что явление на свет Грозного Глаза не стало для друзей неожиданностью.

Зато тема занятия, а главное метод его проведения порядком удивили компанию рейвенкловцев. Нет, знать три непростительных заклятья, конечно, необходимо. А с учетом того, что совсем недавно в друзей летели зеленые лучи Авад, ее нельзя было не признать более чем своевременной, но вот делать это первым занятием? А уж демонстрация Круциатуса на пауках была и вовсе излишней. По мнению Поттера несчастные животные заслуживали лучшей участи.

В конце урока, когда все записали подробные характеристики изучаемых заклинаний, внимание класса привлекла высоко поднятая рука Гермионы.

— Да, мисс Грейнджер, если я не ошибаюсь, — Муди с некоторым удивлением посмотрел на ученицу, решившуюся задать ему вопрос.

— Сэр, почему именно эти три заклинания признаны непростительными? — Гермиона слегка нахмурила брови. — Ведь Редукто убивает не хуже Авады?

Школьники, затаив дыхание, смотрели на профессора. Этот вопрос действительно не освещался в учебниках, что было прекрасно известно любознательным рейвенкловцам, и даже те родители, кто сами были волшебниками, не могли толком ответить на него. Для большинства магов выделение в особую группу именно этих трех заклятий было просто фактом, который принимался как данность. Даже те слизеринцы, чьи родители на практике были знакомы с методикой применения этих проклятий, не задавались никогда этим вопросом.

— Я уже не надеялся, что кто-то заинтересуется этим, — одобрительно хмыкнул Муди. — Но прежде, чем я отвечу, мне интересно узнать мнение класса.

— Мистер Малфой, — аврор резко ткнул пальцем в сторону вздрогнувшего слизеринца. — Что вы думаете по поводу той же Авады.

— Сэр, это проклятие предназначено исключительно для убийства, в то время как то же Редукто можно использовать и в других целях.

— Ответ неверный! — порычал Муди. — Любой сильный яд предназначен исключительно для умерщвления человека, но их производство не считают непростительным. Попробуем еще. Мистер Корнер!

— Я думаю, что это связано с тем, что от него нельзя защититься, сэр, — Майкл выглядел несколько неуверенно.

— Опять мимо! — бывший аврор презрительно фыркнул. — Мистер Поттер, я слышал, в вас недавно кидали Авады, как вы защищались от них?

— Подставлял массивные естественные предметы на пути заклинания, сэр, — Гарри удивился ответу Корнера, так как этот достаточно простой метод служил гарантированной защитой от любого заклинания. Хотя с учетом уровня преподавания ЗОТИ в Хогвартсе подобные пробелы в образовании были неудивительны. Люпин и Тонкс сделали многое, чтобы помочь ученикам в этом вопросе, но даже они не могли объять все.

— Вот именно! — профессор оглядел класс, выискивая очередную жертву.

— Мисс Паркинсон! — он навис над подругой Драко.

— Э… потому, что так сказано в законе, — девушка заметно нервничала, но старалась достойно держать себя перед грозным преподавателем.

— Первый вменяемый ответ! — криво улыбнувшись, Муди прошел к своему столу. — Но, тем не менее, и он не объясняет нам причины такого отношения к этим проклятьям. Я назову вам десяток заклинаний, так же, как и Авада, предназначенных исключительно для убийства, и которые так же не удержит Протего! Существует множество зелий подчинения, действующие не хуже Империуса! Я могу без всякого Круциатуса замучить вас до смерти с помощью элементарного заклинания щекотки! И, тем не менее, именно эти три заклинания объявлены вне закона…

— Такое отношение к ним связано не с тем, какой вред они наносят жертве, а с тем, что они уродуют душу человека, применяющего их. Это как магловский наркотик — попробовав выполнить их несколько раз, большинство людей уже не могут преодолеть желание выполнять их снова и снова. Снова и снова пытать, унижать, убивать…

— Можно преодолеть соблазн, если у вас в душе нет места тьме, — он слегка ухмыльнулся. — Человеку с сильной волей такое по силам, но не стоит даже пытаться ставить эксперименты на себе. Все свободны! — Муди уткнулся в журнал, что-то записывая.

* * *

Восьмерка учеников сидела перед профессором Снейпом, настороженно поглядывая на главного «злодея» Хогвартса. Четверо слизеринцев и такое же число рейвенкловцев прекрасно понимали, что, если школьный зельевар пребывает в хорошем настроении, стоя перед учениками, это может означать только одно — очень скоро настроение этих самых учеников будет безнадежно испорчено. Гарри с друзьями, придя в четверг на свои обычные занятия с профессором и обнаружив в классе Малфоя и компанию, сходу заподозрили, что Снейп задумал что-то нехорошее. А уж радушное предложение присесть от злобного зельевара не оставляло сомнений, что гадость, задуманная Снейпом, будет космических масштабов.

— За три года, что вы учитесь в Хогвартсе, вы привыкли работать с заклинаниями, — голос профессора был тих и вкрадчив. — Однако я успел заметить, что все вы соблюдаете идиотский принцип, что, чем громче выкрикнешь заклинание, тем сильнее оно получится.

Гарри как-то не задумывался об этом, но вынужден был признать, что подсознательно они действовали именно так. Хотя он нигде не встречал упоминания, что сила заклятья пропорциональна силе голоса, но определенная закономерность, тем не менее, существовала. Во всяком случае, для него.

— О, вы, конечно, скажете, что на практике наблюдали этот эффект, — ласковая улыбка на губах преподавателя заставила школьников слегка поежиться. — Так вот, то, что вы наблюдали, это не более как самовнушение. Сила заклинания регулируется мыслью мага, а не мощностью его голосовых связок. Но вы привыкаете кричать, когда вам надо усилить воздействие заклятья, и шептать, когда нужно ослабить его. В итоге вырабатывается дурная привычка, облегчающая, на первый взгляд, управление вашей магией, но лишающая вас необходимой гибкости в использовании заклинаний. Слишком часто возникает потребность использовать мощное заклинание и сделать это как можно тише. Но привычка, выработанная годами, не позволит вам выполнить это.

Сказанное профессором было вполне очевидно, но Поттер не заметил, чтобы многие волшебники учитывали это. Если подумать, то маги в основной своей массе были вполне удовлетворены «голосовым» управлением мощностью заклинаний. Очевидным плюсом этого была простота контроля, но вот на занятиях крики школьников зачастую действовали на нервы.

— Конечно, можно было бы отучить вас от привычки орать, как недорезанная курица, но мы пойдем другим путем, — профессор усмехнулся. — Если вы подумаете, то поймете, что чем тише произносится заклинание, тем лучше для вас. Громкий крик только сообщает вашему противнику, от чего именно он должен защищаться. А значит, оптимальным будет вариант, когда вы совсем не говорите вслух, иначе говоря, когда вы используете невербальные заклинания. Они имеют еще одно несомненное достоинство — вы сможете колдовать даже в том случае, если из-за сбившегося дыхания или из-за повреждений потеряете способность внятно произносить слова. В противном случае, элементарный «Дантисимус» превратит вас в беспомощную жертву.

Профессор решил продемонстрировать свое мастерство, чтобы школьники должным образом прониклись важностью изучения этого способа использования магии. Несколько манекенов стали невинными жертвами педагогических изысканий Снейпа. Гарри невольно подумал, что во время боя в лесу количество выкриков их противников было явно меньше числа летящих в его друзей лучей. Он хоть и не видел, что происходило за его спиной, но задним числом смог оценить интенсивность обстрела по количеству выставленных Гермионой и Невиллом щитов и поднятых в воздух колод. Как оказалось, столь наблюдательным был не он один.

— Сэр, а любое заклинание можно выполнить невербально? — Гермиона вся вытянулась в ожидании ответа.

— Теоретически любое, — профессор кивнул на правильно поставленный вопрос. — На практике же это определяется магической мощью мага. Даже профессор Дамблдор, при всей его силе, вынужден использовать голосовые формулы для наиболее энергоемких заклятий. С помощью слов гораздо легче управлять своей магией и уровень заклинаний, которые вы можете выполнять невербально, достаточно точно отражают ваш магический потенциал.

Профессор решил перейти от теории к своему излюбленному методу обучения — практике. Вот здесь-то и стало понятно, чему так радовался многоуважаемый декан Слизерина. Чтобы ученики не пытались мухлевать и просто понижать голос до беззвучного шепота, он запечатал заклинанием их рты. Теперь волей-неволей ребятам пришлось соблюдать мертвую тишину.

А дальше Снейп доказал свой садистский характер, запуская в школьников заклинания щекотки и предлагая тем прикрыться от них невербальным Протего. Очень скоро Гарри выяснил, что смеяться, когда у тебя запечатан рот, мягко говоря, неприятно. А сидя на стуле, уклониться от летящего в тебя заклинания было нереально. Зато эффективность метода была доказана практикой — к концу занятия все ученики могли без труда выставить невербальный щит.

— К следующей неделе самостоятельно научитесь выполнять еще как минимум по два разных невербальных заклинания, — закончил урок почтенный зельевар. — А мы устоим безмолвный дуэльный клуб. Кто хуже всех подготовится — будет тренироваться со мной. Да, и, кстати, говорить вы сможете уже через час.

Выполнив свой излюбленный трюк с мантией, профессор покинул класс. Гарри и его друзья благословили наличие у них мысленной связи, так как иначе сейчас напоминали бы слизеринцев, на пальцах пытающихся что-то объяснить друг другу. Но тут Гарри в голову пришла замечательная идея — ведь невербально можно выполнять не только боевые заклинания. Опыт — это сила, и спустя двадцать минут у него получилось выполнить невербальный Фините, освободивший Гермиону. Дальше проблем не было.

— Ну, мы пойдем, а то скоро комендантский час. Завтра увидимся! — Гарри весело помахал рукой слизеринцам и направился к двери. Остальные рейвенкловцы, старательно пряча улыбки, двинулись в ту же сторону. Обида, написанная на лицах змеек, могла бы разжалобить самое черствое сердце, но друзья с непреклонной решимостью покинули класс. Впрочем, Малфою и компании недолго пришлось пребывать в состоянии крайнего раздражения. Пройдя десяток шагов, Гарри вернулся, и расколдовал несчастных. Тут же мистер Поттер на собственном горьком опыте узнал, что получить благодарность, сделав хорошее дело, нереально. Вместо того, чтобы восхвалить беспримерную доброту Гарри, слизеринцы обрушили на него поток упреков.

— Ну и ладно, в другой раз не буду помогать! — гордо хлопнув дверью, Поттер побежал к друзьям. Дело было сделано, и все ученики получили возможность вернуться в свои гостиные, не вызывая насмешек и не дожидаясь под дверью чьей-нибудь помощи.

* * *

В свой день рождения Гермиона допоздна засиделась в гостиной Рейвенкло за письмом своим родителям. Даже если твое пятнадцатилетие приходится на понедельник, друзья все равно постараются сделать этот день праздничным, во всяком случае, для тебя. Они только полчаса назад разошлись по своим спальням после вечернего чаепития. Добби постарался на славу и приготовил множество фантастически вкусных пирожных. Как бы Гермиона и Дафна не заботились о своих фигурах, они не смогли удержаться и вдоволь полакомились ими.

Уже войдя в свою спальню, мисс Грейнджер почувствовала, что она еще слишком взволнована для того, чтобы уснуть, и решила описать родителям, как прошел для нее этот день. Взяв письменные принадлежности, девушка направилась обратно в гостиную.

Ей оставалось только заклеить конверт, как она почувствовала, что к ней кто-то подкрадывается. Гермиона вгляделась в полутьму, в которую была погружена гостиная, и вдруг почувствовала, что какое-то существо трется о ее ноги. Поглядев вниз, она обнаружила там огромного рыжего кота, показывающего присущим этому племени способом, что мисс Грейнджер лично ему глубоко симпатична.

— Ты кто, и как сюда попал? — Гермиона ласково почесала зверя за ушами. — Я что-то не помню, чтобы в школе были другие кошки, кроме мисс Норис и профессора МакГонагалл.

— А других и нет, это ведь не кошка, а кот, — веселый голос Гарри Поттера заставил девушку вздрогнуть от неожиданности.

— Где ты его взял, Гарри? — она чуть укоризненно посмотрела на так внезапно появившегося друга. — Не помню, чтобы ты выходил в последнее время за пределы замка.

Гарри подошел к креслу, на котором сидела Гермиона, и, встав на корточки, запустил пальцы в кошачий мех. Наглое животное довольно заурчало и, выскользнув из рук волшебников, ловко запрыгнуло на колени мисс Грейнджер, немедленно настроившись передохнуть на столь удобном месте.

— Видишь, он чувствует, кто его хозяйка, — довольно произнес Гарри. — Я увидел его в конце лета, в магазине волшебных животных, и не смог удержаться, чтобы не приобрести такого замечательного маленького тигра. Мне почему-то показалось, что он понравится тебе. С трудом дождался твоего дня рождения, чтобы вы познакомились.

— Но ты ведь уже подарил мне ту чудесную книгу с редкими заклинаниями! — Гермионе действительно понравился этот представитель рода кошачьих, а еще больше то, что Гарри нашел для нее такой замечательный подарок. Книга понравилась тоже, она была просто чудесной, но живое существо — это живое существо. Тем более, она не ожидала, что подарков от Гарри будет несколько.

— Ну… подарков много не бывает, — он улыбнулся и пересел на подлокотник ее кресла. — Я часто представлял тебя сидящей вечером у камина с книгой в руках и кошкой на коленях. Почему-то эта картина получалась очень симпатичной, вот только кота у тебя до сих пор не было. Ну а книга и мисс Грейнджер это настолько совместимые вещи, что отказаться от нее я тоже не мог.

Гермиона обняла друга и, слегка приподнявшись, поцеловала его в щеку. Ей самой очень понравилась картинка, нарисованная Гарри. Мечты девушки о домашнем уюте вполне совпадали с фантазией мистера Поттера.

— У этого чуда хотя бы есть имя? — кот, которого она придерживала рукой, насмешливо фыркнул.

— Его зовут Крукшенс, и он не просто кот, а полукнизл, — Гарри положил ладонь на пальцы девушки, лежащие на его талии. — Продавец сказал, что он владеет эмпатией, так что вам будет легко понять друг друга.

Девушка видела, что ее друг очень доволен, что ей понравился этот его подарок. И, похоже, не один полукнизл был эмпатом, раз Гарри почувствовал ее желание посидеть в гостиной перед сном. А может быть, не только это желание, но и надежду, что ей не придется сидеть одной. Поттер положил руку ей на плечо, и она теснее прижалась к нему. Гарри угадал — это так замечательно сидеть вечером у камина с книгой, котом и… с ним.

* * *

Школьные дни размеренно шли один за другим. Гарри знал, что открытие Турнира Трех Волшебников состоится на Хеллоуин и представители двух других школ приедут за день до этого. Поэтому он и его друзья немало удивились, за неделю до Хеллоуина обнаружив мисс Нимфадору Тонкс, стоящую у дверей большого зала. Они шли на завтрак, но тут же забыли про еду.

— Тонкс, рад тебя видеть! — Гарри подлетел к девушке и обнял ее. — Здорово, что ты здесь, я не надеялся увидеть тебя раньше субботы!

— Привет! Я тоже соскучилась по вас! — девушка потрепала Гарри по волосам и кивком поприветствовала его друзей. — Мы должны проверить замок перед приездом гостей. Дамблдору это не понравилось, но мадам Боунс настояла на усиленных мерах безопасности. Она предпочитает перестраховаться, чтобы не вышел какой-нибудь скандал, тем более перед лицом иностранных делегаций. Так что всю неделю проведем с вами!

— Вас можно поздравить, мисс Тонкс? — Дафна смотрела на девушку с преувеличенной почтительностью.

— Спасибо! Пока что это временно, но надеюсь, что станет постоянным! — Тонкс ласково погладила значок старшего аврора, украшавший ее мантию. — В замке я за главную, со мной еще трое новичков.

— Ты стала самым молодым командиром четверки со времен войны с Гриндевальдом, — Невилл восхищенно смотрел на засмущавшуюся девушку. Гарри догадывался, что подобные знания Лонгботтом почерпнул из рассказов своей бабушки.

— Да, мне об этом сказали уже человек сто, — девушка притворно вздохнула. — Но слушать все равно приятно! Тем более от вас, ведь во многом моя успешная карьера — это ваша заслуга, особенно одного моего родственника с лохматыми волосами, — чтобы ни у кого не возникло сомнений, о ком она говорит, Тонкс снова потрепала Поттера.

— Ой, а вы разве родственники? — удивилась Гермиона.

— Мой прапрадед был и прапрадедом Гарри, — девушка на секунду задумалась. — А с Невиллом мы связаны еще через поколение. Потом я покажу вам это на семейном дереве, там это легче понять. Но это потом, сейчас у вас занятия, а у меня проверка замка, так что идите завтракать и вечером заходите в гости. Я вас встречу после ужина и покажу, где моя комната.

* * *

Чаепитие с Тонкс получилось не столь радостным, как ожидали друзья. Девушка рассказала новости, которые пока еще не публиковались в «Пророке», и они не были приятными. После событий на кубке мира по квиддичу департамент магического правопорядка провел серьезное расследование, и его результаты заставили задуматься многих. Проверка лиц, подозреваемых в прошлом в связях с Упивающимися Смертью, показала, что уже с лета те подозрительно часто проводят собрания, встречи с волшебниками, придерживающимися консервативных взглядов, контактируют с оборотнями, вампирами и уголовным миром магической Англии.

Проверка министерских чиновников показала, что и там не все гладко. Еще в июне из министерства внезапно уволился Яксли, которому чудом удалось в свое время отвертеться от Азкабана, и покинул страну. Одна из наиболее надоедливых ставленников Малфоя — Долорес Амбридж, все лето активно вела среди молодых сотрудников пропаганду откровенно расистских взглядов, прикрываясь своим служебным положением. Кроме того, пропала без вести одна из подчиненных Людо Бэгмана — Берта Джоркинс.

Пользуясь шумихой, связанной со скандальной акцией упиванцев, министр сумел очистить министерство от наиболее ярых приверженцев Малфоя, но девушка подозревала, что среди чиновников осталось слишком много его сторонников. До самого блондина добраться было просто нереально. Гарри подумал, что характеристика, данная одному типу известным американским писателем, с небольшими уточнениями вполне применима к Малфою старшему. Он не баллотировался на выборные должности, не охотился за голосами, не давал взяток и не подделывал избирательных бюллетеней. Точно так же, как Наполеон, сам не стрелял из пушки во время битвы при Аустерлице.

Между тем, осенью одно за другим происходили нападения неизвестных волшебников на обычных людей. Чаще всего это были убийства бродяг, так как их легко скрыть, и министерство узнало о них только благодаря совместным проектам Фаджа и премьер-министра в области безопасности. Как сказала Тонкс, это напоминало действия упиванцев перед первой войной с Волан-де-Мортом. Опытные Упивающиеся натаскивали молодняк, попутно марая их кровью.

— У нас в ДМП ругают этот ваш турнир последними словами, — невесело улыбнулась Тонкс. — Последнее время и так людей не хватает, а тут приходится выделять четверку авроров почти на целый год. Да еще и жди каких-нибудь пакостей на самом турнире.

— Может все обойдется? — неуверенно спросила Гермиона. — Здесь все-таки имеются Дамблдор, Снейп, Флитвик, Муди. Они очень сильные волшебники и только идиот решит устроить нападение на Хогвартс, когда в нем находятся столь мощные маги.

— Гермиона, разве может что-то пройти просто и спокойно, когда рядом с нами находится Гарри Поттер? — Тонкс усмехнулась и напустила на себя строгий вид. — Он же умудряется находить приключения на самом ровном месте.

— Это не я их ищу, а они меня находят, — Поттеру не потребовалось приложить больших актерских усилий, чтобы придать себе несчастный вид. Он и в самом деле предпочел бы спокойно учиться, а не охотиться на василисков, беглых преступников и больных на голову преподавателей. Вот только его мнения никто не спрашивал, и неприятности сваливались на его голову с завидной регулярностью.

После обсуждения новостей внешнего мира все принялись расспрашивать Тонкс о ее работе в замке. Как оказалось, авроры должны были проверить само здание и его окрестности на наличие магических ловушек. Девушка согласилась, что никто в здравом уме не устроит здесь открытое нападение, а вот подбросить с помощью кого-нибудь из учеников темный артефакт упиванцам было вполне по силам. Чем больше они раскачивают лодку, тем легче им потом будет активно бороться с министерством. Людям очень не нравится, когда совершаются нападения на детей, и ответственность в случае чего ляжет на Фаджа и Боунс, хотя Дамблдору естественно тоже достанется.

— Кстати о Муди, вы, я смотрю, его совсем замучили, — рассмеялась под конец Нимфадора. — Даже на старые подколки не отвечает.

— Его замучаешь, как же! — Гарри развеселился при упоминании грозного преподавателя. — Это он всех нас умучил своей «Постоянной бдительностью».

— Да, когда я училась на аврора, он был моим инструктором, — Тонкс сокрушенно приподняла брови. — Грозный Глаз гонял нас со страшной силой и обожал нападать исподтишка. Но как видите, я выжила!

Гарри обратил внимание на то, что лицо Дафны приняло задумчивый вид, когда Тонкс говорила о Муди. Мысленно спросив подругу, что с ней случилось, Поттер вынужден был довольствоваться уверением, что сейчас все хорошо, просто возникли кое-какие сомнения, но у нее пока слишком мало информации, чтобы делать выводы. Гарри уже не раз замечал, что мисс Гринграсс как-то странно смотрит на их преподавателя ЗОТИ, но, уважая право подруги на личные тайны, решил оставить этот вопрос на потом. Заметив, что чайник опустел, Поттер вызвал Добби, попросив того принести новый.

— А вы еще спрашиваете, кто главный везунчик Хогвартса, — делано посокрушалась мисс Тонкс. — Кто еще может себе позволить домовика в школе.

— Кстати, почему никто не пользуется эльфами здесь? — Гарри вспомнил, что действительно, никто из чистокровных не брал с собой в Хогвартс домовиков. — Это что, очередная замшелая традиция?

— А они просто-напросто не могут попасть в школу, — Тонкс удивленно посмотрела на него. — Единственный способ для эльфа проникнуть сюда, это прийти на зов хозяина или прибыть сюда по его приказу. И обязательное условие при этом — хозяин сам должен быть в это время в Хогвартсе. Причем не молодой хозяин, а именно тот человек, на которого завязаны магические контракты с эльфами.

— Так вот почему Драко Малфою удалось тогда вызвать Добби! — Гарри удовлетворенно кивнул головой. — Мистер Малфой был в замке, и эльф смог проникнуть сюда.

— Именно так. А сейчас в Хогвартсе единственным человеком, хозяином домовика, является мистер Поттер, — Тонкс насмешливо улыбнулась. — Тебе крупно повезло, что никто не подозревает тебя в сомнительных связях. Иначе пришлось бы давать магическую клятву не вызывать эльфа в школу до конца турнира.

— Почему? — удивился Невилл.

— Идеальный вариант для диверсии, — Тонкс опять тяжко вздохнула. — Ты можешь пройти любой контроль, а потом просто приказать домовику доставить из дома какой-нибудь темный артефакт. Так что магические клятвы в подобных обстоятельствах это обычная практика.

* * *

Шоу открытия турнира получилось довольно слабеньким. На взгляд Гарри, это произошло из-за глубокой провинциальности английских магов. Для человека, выросшего в обычном мире, не было бы проблемой придумать более впечатляющий сценарий, но со стороны Британии организаторами были Дамблдор, Бэгмен и Крауч, так что на достойное зрелище рассчитывать не приходилось. Зато гости откровенно порадовали. Парусник Дурмстранга, вообразивший себя подводной лодкой, и летающая карета Шармбатона произвели на англичан достойное впечатление. А сами делегации вызвали еще больший восторг, чем их средства передвижения.

Виктор Крам, еще два месяца назад блиставший на кубке мира, сразу же отвлек своей скромной персоной все внимание от остальной делегации Дурмстранга. А там, кроме него, был еще один интересный человек — директор школы Игорь Каркаров. Как рассказала Тонкс, этот тип был бывшим упиванцем, избежавшим Азкабан благодаря тому, что добровольно дал показания против своих бывших дружков. Аврор цинично заметила, что на месте этого педагога она не спешила бы выходить за пределы Хогвартса, особенно в связи с последними событиями в жизни магической Англии.

В делегации Шармбатона глаза первым делом останавливались на их директоре, мадам Максим. Если кто-то видел Хагрида, а в магической Англии лесничего Хогвартса знали практически все, то он сразу бы понял, что это идеальная пара для него. Огромного роста мощная женщина с необычайно красивыми чертами лица и изысканными манерами поражала воображение. Но если восхищенным зрителям удавалось перевести взгляд на остальных делегатов прекрасной Франции, то они не могли не заметить рядом с этой валькирией очаровательную девушку, сияющую ослепительной красотой. Как выяснил Гарри, эту прелестную лилию звали Флер Делакур. Дафна, неплохо знавшая французскую знать, предупредила ребят, что эта девушка на четверть вейла, и им стоит остерегаться слишком сильно засматриваться на нее.

Праздничный ужин, в ходе которого иностранные гости имели счастье убедиться в отсутствии хороших манер у большинства британских школьников, и нудная речь Дамблдора положили конец этому воскресному вечеру. Кубок огня — волшебный артефакт, предназначенный для определения чемпионов от каждой школы, был зажжен на сутки, чтобы желающие могли опустить в него записки со своими именами. Гарри подобный метод определения достойных кандидатов показался крайне сомнительным, но, в конце концов, его это не касалось — во-первых, в турнире могли принять участие только совершеннолетние волшебники, а во-вторых, он вообще не имел желания участвовать в этом представлении.

Поскольку главным организатором турнира был Дамблдор, скорее всего, это мероприятие получится скучным, отнимающим массу времени и абсолютно бесполезным с практической точки зрения. Сумма в тысячу галлеонов, естественно, никогда не была бы лишней, но Гарри сильно подозревал, что существует масса намного более безопасных способов заработать эти деньги. А уж славы ему с избытком хватало и так. Так что рисковать своей жизнью на потеху толпе с точки зрения мистера Поттера было верхом глупости.

К его некоторому удивлению, на открытие турнира вместе с организаторами прибыла и мадам Боунс. Как прошептала ребятам стоявшая рядом Тонкс, глава ДМП очень сильно хотела, чтобы хоть этот турнир обошелся без скандалов, и предпочла лично присутствовать на церемонии, чтобы по возможности держать ситуацию под контролем.

На следующее утро школьники могли испытать сомнительное удовольствие от наблюдения за тем, как кандидаты в чемпионы бросают листочки со своими именами в этот непонятный артефакт. Некоторое разнообразие внесли близнецы Уизли, которые с помощью зелья старения попытались пройти через защиту, установленную вокруг кубка и призванную не допустить опускания в него своих имен несовершеннолетними магами. Защита явно была настроена человеком, имеющим некоторое чувство юмора, так что она обратила излишне оптимистичных подростков в стариков и отшвырнула их подальше от кубка. Как и следовало ожидать, чуда не произошло, и Гарри вдоволь посмеялся, глядя на бородатые физиономии двух заядлых шутников. Впрочем, те не особенно расстроились, объявив, что они должны были хотя бы попытаться.

Друзья согласились, что близнецы были единственным достойным пунктом шоу, и отправились на занятия. Но спокойно учиться в этот день было, мягко говоря, сложно. Школьники не слушали преподавателей, обсуждая, кого же выберет кубок, и потихоньку делая ставки. Причем буйная фантазия отдельных учеников могла вызвать улыбку даже у завхоза Филча. Так близнецы Уизли, вернувшие к обеду свой привычный облик, втайне сообщили Поттеру, что члены его фан-клуба, возглавляемого Джинни Уизли и Колином Криви, дружно скинулись и поставили два десятка галлеонов на то, что одним из чемпионов будет их кумир. Гарри имел неосторожность поделиться этой забавной новостью с друзьями, и те теперь подкалывали его, требуя, чтобы он срочно придумал способ войти в историю, оправдав надежды своих фанов.

После обеда Гарри вышел из зала вместе с мисс Тонкс, после чего на пару часов покинул Хогвартс. Проходил в школе турнир или нет, он не собирался изменять традиции навещать в этот день могилу родителей. Пусть ненадолго, но он хотел побыть вместе с ними.

И вот, наконец, торжественный миг настал. Все ученики сидели за своими столами в большом зале и с нетерпением смотрели на древний артефакт, ровное пламя которого начало разгораться все сильнее и сильнее. Наконец последовала вспышка, и кубок выплюнул первый листок. Дамблдор подхватил его заклинанием и, развернув, торжественно прочел.

— Виктор Крам, Дурмстранг! — гром аплодисментов обрушился на большой зал. Звезда квиддича встал из-за стола и, провожаемый восторженными взглядами, направился в комнату, предназначенную для чемпионов. В это время кубок вспыхнул вновь.

— Флер Делакур, Шармбатон! — аристократка приветливо улыбнулась всем, чем повергла мужскую половину зала в состояние легкого экстаза, и направилась вслед за болгарином.

— Седрик Диггори, Хогвартс! — восторженные крики, раздавшиеся из-за стола Хаффлпаффа, могли бы оглушить дракона. Обычно пребывавший в тени остальных факультетов, Хаффлпафф наконец-то получил свою долю почестей. Впрочем, Седрику аплодировали и все остальные, пусть и не так неистово. Диггори пользовался заслуженной славой хорошего ученика, надежного товарища, умелого игрока в квиддич, да и просто симпатичного парня. Гарри обратил внимание, что в оценивающем взгляде Дафны, брошенном на чемпиона Хогвартса, зажглись огоньки одобрения. Для друзей не было секретом, что мисс Гринграсс с начала этого года с большой симпатией поглядывает на Седрика, и втайне спорили, как скоро этот герой падет к ногам очаровательной рейвенкловки. В том, что Диггори обречен, сомневаться не приходилось, учитывая таланты Дафны. Внезапно в зале раздались удивленные крики. Гарри огляделся и увидел, что кубок не потух, как ему было положено, а вспыхнул еще раз, и из него вылетел новый листок. В зале повисла тишина, когда Дамблдор развернул бумагу.

— Рональд Уизли, Гриффиндор… — зал взорвался криками, в которых слышались восторг, удивление, недовольство. Последнее сильнее всего звучало от стола Хаффлпаффа, а восторг исходил исключительно от Гриффиндора. Гарри смотрел на ошалевшее лицо Рона, которого его соседи дружно заставили встать, и абсолютно четко понял, что этот идиот не бросал свою фамилию в кубок. Дамблдор уже собрался что-то сказать, как артефакт вспыхнул еще раз.

— Драко Малфой, Слизерин… — глаза директора стали в два раза больше. Теперь крики сменились шепотом, так как все уже поняли, что происходит что-то странное. По плотно сжатым губам младшего Малфоя чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя, чтобы не прокомментировать весь этот фарс. А кубок все не успокаивался.

— Сьюзен Боунс, Хаффлпафф, — теперь в зале воцарилась мертвая тишина. Все взгляды были обращены на кубок, никак не желавший затухать. Гарри обратил внимание на внезапно посеревшие лица близнецов Уизли и нервно сглотнул. До него начало доходить.

— Интересно, по какому курсу Уизли приняли ставку от Джинни и Колина? — голос мистера Поттера был образцово бесстрастен.

— Двадцать пять к одному, — немного нервно ответил Невилл, не поленившийся подойти к рыжим гриффиндорцам и узнать подробности проявления бесконечного оптимизма фанатов его друга. Гарри спокойно кивнул, и тут кубок вспыхнул вновь, а затем наконец-то погас, напоследок выплюнув еще один лист. Почему-то Гарри совсем не удивился, когда Дамблдор назвал имя седьмого чемпиона.

— Гарри Поттер, Рейвенкло, — с везением мистера Поттера рассчитывать на иной результат не приходилось.

— Ну что же, пусть хоть Джинни с Колином порадуются свалившемуся на них богатству, — меланхолично заметил Мальчик-который-всегда-влезает-во-все-неприятности.

Глава 31. Расследование

* * *

Когда все убедились, что от кубка не приходится ждать новых неожиданностей, в зале поднялся гул голосов. Все стремились высказать свое мнение о случившемся происшествии. Однако анархия царила недолго.

— Внимание всем! — усиленный Сонорусом голос мадам Боунс заставил всех обратить внимание на главу ДМП. — Названным чемпионам и членам жюри пройти в совещательную комнату. Остальным оставаться на местах до дальнейших распоряжений.

Услышав приказ своей начальницы, Тонкс знаком отправила пару авроров к дверям большого зала, ведущим в холл, а сама с напарником заняла позицию за спиной главы ДМП.

— Мадам, в Хогвартсе распоряжаюсь я как директор школы! — Дамблдор возмутился явной узурпацией его власти. — И ваши попытки распоряжаться здесь выглядят неуместными!

— До окончания предварительного расследования вы не директор, а подозреваемый! — тон пожилой женщины ясно говорил любому, что она не собирается шутить. А палочки авроров, направленные на Дамблдора, усиливали весомость ее слов. — И другие организаторы турнира и члены жюри также на время отстранены от своих должностей!

— И в чем нас обвиняют? — Людо Бэгмэн удивлялся столь искренне, что становилось понятно, что не все бладжеры пролетали мимо его головы.

— Заговор с целью убийства детей! — мадам Боунс решила сразу расставить все точки над «i». — И все дальнейшие разговоры в совещательной комнате!

Гарри вместе с тремя другими «счастливцами» проследовал в комнату вслед за директорами школ и представителями министерства. Когда закрывшаяся дверь отрезала шумы большого зала, Поттер почувствовал себя крайне неуютно под строгим взглядом главы ДМП. Впрочем, остальным четверокурсникам тоже было несладко. Поттер обратил внимание на бледное лицо Малфоя, на закушенную губу Сьюзен, на покрасневшего рыжего гриффиндорца. Все происходящее отдавало какой-то нереальностью, но, незаметно ущипнув себя за руку, Гарри был вынужден признать, что, увы, шоу с семью чемпионами турнира трех волшебников было вполне реальным.

— Мистер Дамблдор, — голос мадам Боунс был полон официальности. — Именно вы отвечали за невозможность несанкционированного доступа к Кубку Огня. Как вы объясните произошедшее?

— К сожалению, у меня нет объяснений, — директор Хогвартса выглядел слегка рассеяно. — Я поставил защиту от несовершеннолетних волшебников, но мне даже в голову не пришло, что кто-то может бросить заявки с чужими именами, а уж тем более, с названиями несуществующих школ.

— И это все?! — Игорь Каркаров брызгал слюной в сторону директора Хогвартса. — Мы доверились вам, согласились приехать на этот турнир, и в итоге Хогвартс выставляет пять чемпионов! Если бы мы знали, какую защиту вы ставите, мы бы выставили десяток человек! Зажгите кубок снова, и мы восстановим справедливость!

— Уи, это возмутительно, Дамбльдор! — мадам Максим сохраняла внешнее спокойствие, но ее глаза буквально прожигали незадачливого профессора. — Мы не бьюдем участвовать в этой грязной комедии и сегодня же едем домой!

— Мадам Максим, мистер Каркаров, ваши предложения нереальны, — Барти Крауч сохранял полную невозмутимость в этом дурдоме. — Кубок огня не загорится раньше, чем закончится этот турнир, и никто из избранных чемпионов не может отказаться от участия под угрозой потери магии.

— Это означает, что я должен рисковать своей жизнью в этих трех испытаниях, потому что какой-то идиот бросил бумажку с моим именем в кубок? — неприязненно поинтересовался Малфой.

— Раз Кубок выбрал вас, вы обязаны участвовать, — подтвердил чиновник. — И не просто участвовать, а пытаться победить, иначе магия сама накажет вас. Да, и испытаний теперь будет не три, а семь. В параграфе двадцать восемь Правил турнира сказано «И число испытаний по числу участников». Все привыкли, что участников три, но правила есть правила.

— Здорово! — восхитился Бэгмэн. — Чем больше соревнований, тем интереснее.

— Помолчите, вы, организатор турнира, — мадам Боунс была самим олицетворением презрения. — Может, лучше кто-нибудь объяснит мне, как Кубок «забыл», что в соревнованиях участвуют именно три школы?

Дальше последовало бессвязное обсуждение идей, каким именно образом удалось обмануть артефакт. Гарри узнал много нового о различных заклинаниях, предназначенных для дезориентации человека или магического предмета. На его взгляд самую разумную идею высказал как ни странно не блещущий умом глава департамента спорта. Ведь действительно, никто же не проверял, а знает ли кубок, сколько именно должно быть школ или ему попросту все равно. Но остальным столь простая идея пришлась не по вкусу, и они ее отмели, не приведя притом никаких доказательств ее ошибочности.

Устав слушать перепалку взрослых магов, Поттер решил поболтать с другими чемпионами. Раз уж они оказались в одной лодке, неплохо было бы узнать, что они думают о происходящем. Заметив, что Сьюзен уже разговаривает о чем-то с Седриком, Гарри подошел к ним.

— Привет, как вам это шоу? — он кивнул в сторону не на шутку разошедшихся волшебников.

— Привет, по-моему, они просто выпускают пар, — Седрик приветливо улыбнулся. — Ничего поделать нельзя, а вот покричать хочется.

— Скорее всего, тетя вызвала подкрепление, а пока нашла чем занять этих важных персон, — Сьюзен насмешливо фыркнула.

Поттер заметил, что к их компании потихоньку подобрался Малфой. Видимо, слушать великовозрастных болтунов наскучило и ему.

— Боунс, ты хочешь сказать, что мы здесь застряли надолго? — Драко изобразил легкое удивление.

— Надеюсь, что хотя бы не до утра, — вздохнула девушка.— Тетя иногда сутками с работы не уходит.

— Мадам Боунс сегодня удивила меня, — заметил Гарри. — Никогда не думал, что она может быть такой грозной.

Гарри раньше встречал почтенную даму на детских балах в министерстве и в доме леди Гринграсс, где она сопровождала свою племянницу. Он даже был представлен ей и запомнил главу ДМП как строгую на вид, но вполне добродушную пожилую женщину. Теперь, видя, как она железной рукой взяла руководство ситуацией на себя, он начал сомневаться в правильности своей первоначальной оценки. Достойная леди напомнила ему стальной клинок, обернутый в мягкую замшу.

— Это она еще не до конца рассердилась, — рассмеялась девушка. — Вот если расследование ничего не покажет, тогда и в самом деле лучше быть подальше от нее.

Организаторы турнира тем временем перешли от взаимных упреков к обсуждению изменений в программе соревнований. Мистер Крауч на память цитировал целые параграфы из Правил, а остальные пытались их интерпретировать. Глядя на этих энтузиастов, Поттеру хотелось запустить в них каким-нибудь проклятием. Идиоты не смогли даже нормально организовать процедуру отбора, а теперь готовили для них «безопасные» испытания. Гарри подумал, что в очередной раз подтвердилась верная примета — Хеллоуин для мистера Поттера ничем хорошим не оборачивается.

Кто-то постучал в двери, и выглянувшая Тонкс запустила в комнату четверку авроров. Сэм Балкинс, возглавлявший эту команду, подошел с докладом к главе ДМП. Гарри понял, что балаган закончился и сейчас начнется настоящее расследование.

* * *

— Итак, мистер Поттер, готовы ли вы отвечать на наши вопросы? — пожилой аврор устало посмотрел на юного рейвенкловца.

— Да, сэр, — Гарри вовсе не горел желанием затягивать малоприятную процедуру.

С того момента, как взбесившийся Кубок Огня вызвал мощный скандал среди организаторов и участников турнира, прошло уже более трех часов. Мадам Боунс, решительно приступившая к расследованию, немного подумав, отпустила из большого зала всех несовершеннолетних учеников, здраво рассудив, что ни один из них самостоятельно подбросить листки с чужими фамилиями не мог. Исключение было сделано только для четверки новоявленных чемпионов. Однако им пришлось довольно долго дожидаться возможности быть допрошенными, так как для несовершеннолетних магов присутствие их опекунов на этой процедуре было обязательным.

Опекуном Сьюзен была ее тетя, так что хаффлпаффке не пришлось долго дожидаться своей очереди, что вызвало нездоровые настроения у других юных чемпионов. Следом за девушкой «свободу» получил рыжий гриффиндорец, так как его отец, работающий в министерстве, оказался исправным чиновником, пребывавшим в рабочее время на положенном месте, и его поиски не заняли много времени. Спустя час появился Люциус Малфой, попытавшийся закатить скандал, но быстро осаженный главой ДМП. Мадам Боунс пообещала, что если мистер Малфой не начнет вести себя прилично, то она без проблем обеспечит ему несколько суток пребывания в уютной одиночной камере в министерстве. Люциус цветом лица стал напоминать волосы семейки Уизли, но протестовать против явного произвола властей не решился. Чувствовалось, что позиции Малфоев в магическом сообществе уже не те, что были еще два года назад.

Последним появился мистер Блэк, которого сумели найти с помощью самого министра магии. Был Гарри Поттер чемпионом турнира или нет, это не давало повода рассекречивать некоторые проекты Фаджа. За время ожидания Поттер почитал правила турнира, томик которых нашелся в комнате ожидания, и узнал для себя много нового. Слушая между делом перепалку организаторов турнира, чей допрос оставили напоследок, Гарри понял, что им тоже не помешало бы поплотнее познакомиться с этой книгой, так как, судя по их разговорам, почтенные волшебники в нее даже не заглядывали. Единственным исключением был Барти Крауч, способный наизусть цитировать любой параграф правил, чем неизменно приводил остальных магов в состояние сильного изумления.

К этому времени все ученики и преподаватели были уже отпущены с миром, и Гарри очень хотелось присоединиться к ним. Хотя мысленная связь позволяла ему информировать друзей, что с ним все в порядке, но в ответ он узнал, что по школе успели поползти слухи, что Поттер устроил коварный заговор, но был разоблачен. Гарри подумал, что просиди он в ожидании Сириуса еще полчаса, то весь Хогвартс будет думать, что он уже находится в Азкабане. Наконец его вызвали, и он оказался в обществе Бродяги, Сэма Балкинса и мистера Декстера.

— Вы будете допрошены в присутствии специалиста в ментальной магии, который будет контролировать правдивость ваших ответов, — аврор кивнул в сторону мистера Декстера.

Гарри вспомнил жалобы последнего на крайне редкое распространение в Британии знаний о менталистеке и понял, что тот являлся чуть ли не единственным в министерстве опытным легилиментом. Если защитой разума худо-бедно владело достаточно большое число волшебников, то вот легилименцию в Англии изучали единицы.

— У мистера Поттера имеется ментальная защита, — Декстер сообщил эту «новость» явно для протокола.

— В таком случае, вам, мистер Поттер, предлагается добровольно согласиться на допрос с использованием сыворотки правды, — Балкинс продолжил официальную часть.

Гарри посмотрел на крестного, спрашивая его совета.

— Ты можешь отказаться как несовершеннолетний, — Сириус ободряюще кивнул ему. — Но не думаю, что в этом есть необходимость.

— Я согласен, — Гарри решил не осложнять жизнь себе и аврорам.

— И не беспокойся, я прослежу, чтобы тебе задавались вопросы исключительно по делу, — Блэк многозначительно посмотрел на мистера Балкинса, намекая на крайнюю нежелательность отступления от относящихся к текущим событиям тем вопросов.

Спустя пять минут все было закончено, и Гарри спокойно принял антидот. На все вопросы аврора он ответил классическими «Нет», «Не был», «Не состоял», «Не участвовал», «Не привлекался» и был признан абсолютно чистым в глазах закона. Понимая, что теперь он из разряда подозреваемых перешел в невиновные, Гарри решил воспользоваться случаем и немного пообщаться с мистером Декстером на не относящуюся к сегодняшнему делу тему. Во всех случаях, когда он сталкивался с невыразимцем, Гарри охотно сотрудничал с ним и теперь рассчитывал на ответную услугу.

* * *

Несмотря на позднее время, Гарри обнаружил в гостиной Рейвенкло своих друзей, терпеливо дожидавшихся невольного участника турнира. Ребята тут же утащили Поттера в любимый уголок, где к ним присоединились одно рыжее создание из породы кошачьих и одно черноволосое из породы сильно любопытных. Гарри не возражал, ведь если бы у друзей возникла потребность в секретности, они в любой момент могли перейти на мыслеречь. Так как о событиях в комнате ожидания Поттер успел рассказать, ожидая Бродягу, ему осталось только поведать о встрече с представителями власти.

— После этого я поболтал пару минут с Декстером и наконец освободился, — Гарри закончил свое краткое повествование.

— О чем ты разговаривал с невыразимцем? — Гермиона подозрительно посмотрела на друга.

— Задал пару вопросов по ментальной магии, — Поттеру не хотелось до поры до времени раскрывать тему разговора, и он предпочел отделаться общими словами. — Это сейчас неважно, лучше расскажите, что вы надумали по поводу состязаний.

Судя по всему, друзья отнеслись к участию Гарри в турнире со всей серьезностью и за то время, пока мистер Поттер скучал в ожидании правосудия, сумели детально обсудить вопрос. Гермиона совершила набег на библиотеку и теперь знала правила, историю и традиции турниров лучше самих организаторов. Оказалось, что мистер Крауч был абсолютно прав, и количество состязаний на турнире действительно определялось числом участников. Даже имелся прецедент, так как в 1517 году в турнире принимали участие только две школы и соревнования прошли не в три, а в два тура.

Какие именно виды состязаний будут предложены организаторами турнира, не мог сказать никто, так что готовиться к соревнованиям было несколько проблематично. Слегка обнадеживающим известием для мистера Поттера являлось то, что возможные виды испытаний были все же ограничены, так как каждый тур должен было включать один или несколько пунктов из списка Семи Благородных Магических Искусств.

— Я что-то читал об этих искусствах, но не могу вспомнить, что они из себя представляют, — Гарри на самом деле был уверен, что, кроме мисс Грейнджер, никто в школе не сможет воспроизвести по памяти весь список.

— Гарри, ты неисправим, — тяжко вздохнула всезнающая поклонница чтения. — Тебе бы следовало побольше читать сверх программы! Семь Магических Искусств — это бой на палочках, борьба с магическими существами, полеты на метле, плавание, отгадывание загадок, шахматы и танцы.

— О, про шахматы в списке семи искусств я что-то слышал! — Гарри слегка нахмурился. — Вот только это было в книге по обычной истории, а не по магической.

— Само собой, — насмешливо фыркнула Дафна. — Просто волшебники утащили эту идею у рыцарей, слегка видоизменив ее. А число семь издревле известно как обладающее особой силой. Так что ты просто-напросто спутал магические искусства с рыцарскими.

Гарри задумался о том, что из этого списка будет представлять из себя наибольшую проблему. Драться на палочках он умел весьма неплохо, во всяком случае для школьника. Плавать, благодаря усилиям Гермионы и Дафны, у него получалось не то, чтобы хорошо, но для Хогвартса вполне сойдет. В конце концов, многие маги вообще с водой были на «вы». Танцы и шахматы вряд ли станут для него серьезным испытаниям, а уж полеты тем более. Вот загадки и непонятные существа вызывали определенное беспокойство.

— Гермиона, а какие животные раньше участвовали в турнирах? — Гарри в этот момент искренне пожалел, что им не хватило времени на занятия с Хагридом. Впрочем, великан не забыл свое обещание показывать друзьям особо интересных существ в индивидуальном порядке, и мистер Поттер был абсолютно уверен, что не испытывает особого желания встречаться с этими монстрами один на один.

— В разные годы это были драконы, мантикоры, акромантулы, гиппокрифы и прочие любимцы Хагрида, — девушка слегка улыбнулась. — Победителю василиска не к лицу волноваться по поводу этих милашек!

Гарри только застонал в ответ. К сожалению, Дафна решила еще больше ухудшить его настроение.

— Мама краем уха слышала, что министерство оформляло в этом году разрешение на ввоз в Англию трех драконов, — она сочувственно пожала плечами. — Боюсь, что теперь они срочно закажут еще четырех.

— Может, у них денег не хватит на дополнительных драконов? — Невилл попытался поддержать друга.

— Даже не надейся, — жестокость мисс Гринграсс не знала предела. — Они же продают билеты на соревнования, а теперь вместо трех туров будет семь. Так что и финансовые возможности организаторов также увеличатся.

— Хорошо, с животными пока все ясно, — Гарри решил поразмышлять над этой «приятной» новостью чуть позже. — Как-нибудь придумаем, что делать с этим летающим огнеметом. А что известно насчет загадок?

Как оказалось, волшебники прошлого также оставили им немалый список своих «гениальных» идей по этому вопросу. Традиционным символом загадок считался лабиринт, так что в подавляющем большинстве турниров прохождение оного являлось одним из испытаний. А чтобы чемпионам было не скучно, лабиринт, не жалея усилий, оснащали различными ловушками, превращая монотонную прогулку в увлекательное приключение. К сожалению, это приключение слишком часто оканчивалось летальным исходом. Впрочем, другие испытания также собирали обильный урожай жертв.

— Но по опыту прошлых турниров лабиринт, скорее всего, будет в последнем туре, — Гермиона с грустью смотрела на своего друга. — А до него тебе еще надо дожить.

— А вот насчет этого я бы не особенно волновалась, — Дафна выдержала паузу, позволив друзьям получше осознать ее мысль. — Тот, кто затеял всю эту авантюру с семью чемпионами, вряд ли заинтересован в гибели выбранных им учеников.

Мысли о том, зачем кому-то понадобилось запихивать в турнир четверокурсников, уже посещали голову Гарри. По зрелому размышлению он отклонил идею организации массового убийства. Тот, кто сумел провернуть махинацию с кубком, мог покончить с четырьмя школьниками гораздо менее экзотическим способом. Гарри поглядел на подругу и согласно кивнул ей.

— Может, вы поясните остальным, что вы имеете в виду? — Невилл явно не успевал за друзьями.

Переглянувшись с Гарри, мисс Гринграсс приступила к объяснению своих идей. В принципе, для расширения числа участников турнира могло быть несколько причин. Организаторы могли пойти на это, чтобы заработать несколько лишних галлеонов на продаже билетов, вот только представить, чтобы у Людо Бэгмэна хватило мозгов на такой план, было сложно. Крауч, может, и сумел бы провернуть это дело, но от очередного скандала опять страдала его репутация, а в данный момент она была для него важнее, чем деньги. Давать повод Амелии Боунс лишний раз облить его грязью было не в интересах этого чиновника.

Более реальной кандидатурой на роль организатора этой авантюры являлся Дамблдор. Его знаний и возможностей вполне хватало для того, чтобы обеспечить наличие незапланированных чемпионов. После чего директор выступил бы в качестве ангела-хранителя своих учеников, и в случае их удачного выступления в турнире мог рассчитывать на хорошие дивиденды в общественном мнении. Четверо детей, а вернее их семьи, обладали большим весом в магической Англии, и такой подбор участников гарантировал, что до окончания турнира ни одна из партий не будет воевать с Дамблдором. Пока жизни детей зависят от старого негодяя, их родители не смогут себе позволить сердить его. Ему бы вполне хватило этого времени, чтобы укрепить свой пошатнувшийся авторитет среди сторонников и вновь вернуться в большую политику.

Однако такой шаг слишком рискован, так как при малейшей осечке на Дамблдора обрушится весь гнев пострадавшей стороны. Да и родственники остальных участников не простят ему того, что их дети подвергались неоправданному риску. Вот только других кандидатов на должность главного врага народа пока что не наблюдалось. Конечно, можно было заподозрить во всем этом козни Риддла, но об очередном возвращении Темного Лорда никто пока что не слышал, так что этот вариант следовало на время отложить в сторону. Хотя полностью отбрасывать возможность участия в этом деле Волан-де-Морта было слишком недальновидно.

— Кто бы ни организовал подобное изменение планов турнира, он в любом случае не заинтересован в гибели внеплановых чемпионов, — Дафна нахмурила брови. — Лишние участники турнира, скорее всего, будут выполнять роль заложников, а значит, их жизням до поры до времени ничего не грозит.

— Зато основные чемпионы могут пострадать, — Гермиона озвучила недосказанные мысли подруги. — В качестве предупреждения. И первой целью будет тот, у кого меньше всего родственников или фанатов в Англии, и чья трагическая гибель будет выглядеть наиболее эффектной.

— Флер, — прошептал Невилл, поняв, о ком говорила мисс Грейнджер.

Гарри прекрасно понимал, что прекрасная француженка невольно становилась мишенью номер один для террористов. Но это, если они правильно просчитали ситуацию. А ведь был еще один вариант.

— А почему вы решили, что кому-то нужны все четыре дополнительных чемпиона? — Астория, аккуратно высунувшаяся из-за спины сестры, невольно опередила его.

— Хм… это может иметь место, — кивнула Гермиона. — Если бы вы читали историю Хогвартса…

— Особенно ее первое издание на латыни, — Невилл не смог отказать себе в удовольствии поддеть подругу, любящую ссылаться на эту книгу.

— Хоть какую-нибудь! — не поддалась на провокацию Гермиона, а Крукшенс грозно зашипел на наглеца, посмевшего прервать его хозяйку, заслужив за свое рыцарское поведение легкое поглаживание от девушки. — Так вот, если бы вы все же читали эту книгу, то знали бы, что первоначально все основатели имели собственных учеников. Поэтому каждый факультет Хогвартса в определенном смысле можно считать отдельной школой. И я подозреваю, что для Кубка не имело значения, сколько именно школ участвует в турнире, главное, чтобы в итоге от каждой школы было по одному чемпиону.

— И тогда максимальное количество дополнительных участников в нашем случае было четыре, — Невилл понял идею Гермионы. — И, возможно, кто-то решил обеспечить участие в турнире дополнительно одного человека, а чтобы замаскировать этот факт, записал еще троих. Причем все четыре далеко не рядовые ученики, и в то же время однокурсники. Вариант вполне реальный.

Гарри не особенно верил в подобную возможность, о чем честно сообщил друзьям. Неизвестный волшебник слишком сильно рисковал, выбрав именно эту группу учеников для маскировки основного участника. Хотя этот сценарий был одним из лучших, так как было весьма маловероятно, что их таинственный «благодетель» будет пытаться подстраивать чемпионам несчастные случаи. Если только он не решит таким образом замаскировать убийство основной цели. Но это уже было слишком… дико. Но в любом случае, как любит говорить Муди, «постоянная бдительность».

* * *

Драко Малфою совсем не нравилась сложившаяся ситуация. Мало того, что он вынужден рисковать своей драгоценной жизнью ради развлечения публики, что донельзя бесило слизеринца, так еще он абсолютно точно знал, что этот турнир без жертв не обойдется. Драко не интересовало, кто конкретно бросил листок с его именем в этот идиотский Кубок, его гораздо больше занимали мысли о хозяине этого человека. Хозяине, который последнее время становится все сильнее.

Малфой отнюдь не испытывал желания стать еще одним из слуг Темного Лорда, он вообще видел свое будущее в кресле Визенгамота, и терроризм его не интересовал в принципе. Бредовые идеи силового захвата власти могли прельстить его отца, но Драко и так рассчитывал получить эту самую власть, причем гораздо более надежным способом. Они с матерью думали, что еще имеется запас времени, чтобы не показывать людям свою истинную позицию, но его участие в этом турнире ставило крест на этих планах. Для Драко было очевидно, что очень скоро ему придется сделать выбор, и к тому времени надо подготовить их с Нарциссой безболезненный переход на другую сторону. Жизнь с деньгами и хорошими связями привлекала Малфоя намного больше, чем существование без того или другого.

— Поттер, я могу с тобой поговорить? — Драко аккуратно отловил рейвенкловца на выходе из большого зала. То, что двум «чемпионам поневоле» нашлось о чем пообщаться, не могло вызвать чьих-нибудь подозрений, так что излишнюю конспирацию разводить не следовало. Однако их разговор не предназначался для чужих ушей, и Драко кивком указал Поттеру на выход из школы. Рейвенкловец, не задавая лишних вопросов, согласился, что не могло не порадовать Драко.

Когда они прошли достаточно далеко в сторону хижины Хагрида, Малфой наконец решил, что место идеально подходит для важного разговора. Он демонстративно огляделся, чтобы до Поттера дошло, что разговор ДЕЙСТВИТЕЛЬНО конфиденциальный, и принял самый официальный вид.

— Мистер Поттер, — Драко гордо выпрямился. — Я и моя благородная мать выражаем искреннее сожаление по поводу инцидента, произошедшего с вами и с близкими вам людьми на финале кубка по Квиддичу. Также мы уверяем вас, что ни она, ни я не имели отношения к этому недостойному нападению и заранее ничего не знали о нем.

Ну что же, Поттер не похож на идиота, так что сообразит, что именно хотел сказать ему Драко. А если сам не догадается, Гринграсс ему популярно расшифрует. Впрочем, этого, скорее всего, не понадобится.

— Мистер Малфой, — Поттер также расправил спину. — Я благодарю вас за проявление ваших чувств и уверяю вас, что ни я, ни мои знакомые не сомневались в вашей с миссис Малфой непричастности к этому происшествию.

Судя по тому, как Поттер голосом выделил Драко и его маму, рейвенкловец понял, кто именно НЕ причастен к нападению. Драко не испытывал ни малейших угрызений совести по поводу того, что фактически выдавал участие отца в том деле. Он не забыл своего ужаса, когда вынужден был находиться в школе, по коридорам которой ползал василиск. И Нарцисса была ОЧЕНЬ недовольна, когда узнала об этих «шалостях» своего мужа. Драко и его матери пришлось совсем не по вкусу, что Люциус рисковал жизнью наследника рода ради своих интриг. И существовал риск, что мистер Малфой-старший и в будущем будет вести себя подобным образом. Так что решение матери и сына о смене лагеря было вполне обдуманным и не носило ничего личного, просто обычная деловая мера.

— Поттер, я рад, что мы поняли друг друга, — Драко кивнул головой и, видя, что рейвенкловец адекватно прореагировал на его заявление, решился сообщить то, ради чего и был затеян этот разговор. — Я этого не говорил, но знай, что ОН готовится вернуться. С каждым днем ОН все сильнее и сильнее.

Ну что же, ТЕПЕРЬ Нарцисса могла рассчитывать встретить гораздо более радушный прием у главы рода Блэков, когда она подойдет к нему со своей просьбой. Информация в политике ценится очень высоко, особенно если она вовремя донесена.

— Спасибо, Драко, — Поттер неожиданно протянул ему руку.

— Не за что, — слизеринец на секунду замешкался, но потом решился и ответил на рукопожатие. Как говорила мама, им нужно быть соперниками, а не врагами.

* * *

Через неделю Дамблдор собрал всех чемпионов в классе заклинаний. Там же присутствовали остальные директора школ и профессор Флитвик, забравшийся на высокий помост возле своего стола. На фоне огромной мадам Максим и достаточно здоровых Каркарова и Дамблдора маленький преподаватель смотрелся достаточно забавно.

— Решением организаторов конкурса первым испытанием турнира будет соревнование в дуэльном искусстве, — начал пафосную речь директор Хогвартса. — Сегодня профессор Флитвик проведет с вами занятия по дуэльному этикету. Если кто-то не знает, то многоуважаемый профессор является одним из лучших дуэлянтом Европы, так что вам, молодые люди, будет весьма полезно перенять часть его опыта.

Гарри уже думал, что на этом Дамблдор передаст слову декану его факультета, но не тут-то было. Судя по всему, профессору очень хотелось показать свою значимость, так как он принялся многословно рассказывать о правилах первого тура. По мнению Поттера, все это можно было изложить и потом, не заставляя профессора Флитвика напрасно тратить время. Да и изложение нехитрых правил у делового человека могло бы занять одну-две минуты, а никак не полчаса.

Организаторы конкурса все же сообразили, что уровень знаний и умений шести-семикурсников будет несколько отличаться от уровня четверокурсников, и учли этот факт при планировании первого испытания. Соревнования должны были пройти в три круга с постепенно уменьшающимся числом участников.

В первом круге старшие чемпионы проведут по одной дуэли с каждым из своих соперников, и по результатам этих боев распределят между собой предварительные места. Четверокурсники также будут драться между собой, проведя каждый по три дуэли, и по результатам чемпион, занявший четвертое место до окончания первого тура, переходит в разряд зрителей.

Во втором круге старшие и младшие чемпионы проведут по одному бою между собой. Обладатель первого места среди старшекурсников сразится с обладателем третьего места среди четверокурсников и так далее. Три победителя этих боев выходят в финальный круг.

В последнем круге три оставшихся чемпиона опять проводили по одному бою между собой, окончательно выявляя победителя. По результатам соревнований участникам начислят очки, которые затем будут суммироваться от тура к туру. В последнем туре чемпионам гарантировался гандикап в зависимости от количества набранных до этого баллов. Дальше профессор Дамблдор прочитал небольшую речь о дружбе и взаимопонимании, упомянул принципы честной игры и наконец передал чемпионов на попечение профессора Флитвика.

По сути, урок этикета требовался только одному участнику турнира. Гарри оставалось только удивляться, каким образом выросший в волшебном мире Рональд Уизли умудрился так плохо ориентироваться в обычаях магов. У Поттера сложилось стойкое убеждение, что рыжий гриффиндорец сумел выучить за свою жизнь только правила квиддича и игры в шахматы, и на этом его мозг оказался переполнен. В итоге через десять минут Флитвик отпустил остальных чемпионов, убедившись в их хорошем знании этикета, и с тяжким вздохом приступил к обучению азам приличного поведения доблестного чемпиона Гриффиндора.

* * *

Следующее утро не предвещало Гарри Поттеру никаких неожиданностей, однако судьба распорядилась иначе. Едва наложив себе в тарелку овсянку, Гарри заметил взволнованную группу своих самых ярых фанатов, торжественно шествующих в его сторону. Как и следовало ожидать, во главе этого отряда шли Колин Криви и Джиневра Уизли.

— Гарри, мы так рады, что ты стал чемпионом! — бодро начал Криви, не обращая внимания на взгляд, которым наградил его Поттер, услышав это заявление. — И мы решили сделать тебе подарок, который поможет тебе успешно пройти испытания.

Гарри уже хотел высказать этому фанату все, что он думает по поводу его радости, но поперхнулся, увидев, как покрасневшая Джинни развернула сверток, который они с такой гордостью несли. Там оказалась жилетка из драконьей кожи, и Гарри чуть не стало плохо, когда он представил, сколько эта вещь стоит.

— Вот, она легкая и прекрасно защищает от заклинаний! — Колин расценил его потрясенный взгляд как восхищение подарком.

К счастью, Гермиона заметила, что ее другу срочно нужна помощь, и поспешила ненадолго перевести внимание юных фанатов на себя.

— Колин, но она же очень дорогая! — девушка внимательно посмотрела на Джинни, которая умудрилась покрыться краской еще сильнее, хотя это и казалось невозможным. Но смутить великого фотографа было намного труднее.

— Точно! Мы, узнав о турнире, сразу поняли, что Гарри будет участвовать в нем, и решили подарить ему защитный жилет. Но сумели собрать только двадцать галлеонов. И тогда Джинни придумала сделать ставку на участие Гарри! — Колин явно был счастлив от гениальности своей коллеги по фанатскому цеху.

Теперь до Гарри Поттера дошло, на что пошел выигрыш пари, полученный этой славной компанией. Ему вдруг стало жутко неудобно. Он сердился на этих пусть доставучих, но на самом деле вполне безобидных детишек, а они, судя по всему, пожертвовали всеми карманными деньгами, данными им на год, чтобы защитить его. Отказаться от подарка и обидеть их он не мог, но одна идея мелькнула в его голове. Организаторы состязаний делали деньги, на чем только могли, поэтому даже школьники должны были оплачивать свои места. Исключение делалось только для трех гостей каждого чемпиона. Гарри уже отдал эти места своим друзьям, а Сириус выкупил билеты для тех людей, кого Гарри хотел видеть на соревнованиях. Ну что же, у самого Поттера было не так уж мало галлеонов.

«Невилл, ты не узнаешь, кто именно из них скидывался на подарок?» — Гарри знал, что у его друга имелся абсолютно надежный источник информации, обожавший собирать сведения обо всем, что творилось в Хогвартсе.

«Без проблем», — Лонгботтом догадывался о направлении мыслей Поттера, и его тон однозначно говорил об одобрении идей друга.

* * *

Гермиона была безумно счастлива, получив, наконец, возможность показать своим родителям Хогвартс. Гарри проявил заботу о своих друзьях, пригласив их близких на турнир в качестве гостей. Это дало возможность мистеру и миссис Грейнджер посетить школу, в которой училась их дочь. Несмотря на то, что посещать Хогвартс было разрешено только волшебникам, Гарри с помощью Дафны нашел лазейку в этом правиле. По обычаю, любой из участников турнира мог пригласить на состязания кого угодно, так что мистер Поттер попросту воспользовался своим вынужденным статусом. Естественно, Гарри не ограничился родителями Гермионы и послал приглашения бабушке Невилла, матери Дафны и, само собой, Сириусу с Ремусом. Они-то как раз могли приехать и сами, но статус гостей чемпиона давал им определенные привилегии. Теперь директор школы не мог помешать им находиться в любой точке Хогвартса.

Поскольку Августа Лонгботтом, Виктория и Мародеры никогда не были в помещениях Рейвенкло, экскурсию для гостей ребята начали именно оттуда. Всех приятно удивила атмосфера этого факультета, способствующая плодотворной учебе. Мадам Лонгботтом заметила, что спокойно посидеть с книгой в гостиной Гриффиндора было несколько проблематично. А Виктория с огорчением признала, что слизеринцы уделяли гораздо больше внимания интригам, а не учебе. Гермиона мысленно похвалила своих друзей, благодаря влиянию которых она попала именно на этот факультет. Ведь первоначально она считала, что лучшим вариантом для нее был бы Гриффиндор.

Родители девушки были очарованы волшебными лестницами, тайными проходами в стенах, зачарованным потолком большого зала, всем тем, что превращало Хогвартс в сказочный замок. Джейн была рада познакомиться с Крукшенсом, который благосклонно позволил ей погладить себя, и с восхищением смотрела на огромных коней Шармбатона. Мисс Грейнджер была очень довольна, что ее родители наконец поймут, почему она каждый год с таким восторгом возвращалась в школу. Хогвартс это не только место, где они учатся, замок сам по себе казался живым существом, разлука с которым приносила грусть.

Девушка первоначально была обеспокоена безопасностью посещения ее родителями волшебной школы. В конце концов, инцидент на чемпионате мира заставлял задумываться об этом. К счастью, Гарри сумел успокоить ее, объяснив, что он лично подходил к мадам Боунс с просьбой помочь в обеспечении комфортного пребывания его гостей в замке. Глава ДМП много времени проводила в Хогвартсе, обеспокоенная организацией проведения турнира, и она с пониманием отнеслась к проблемам Поттера. Меньше всего достойная леди хотела бы скандала в школе, наподобие того, что произошел на чемпионате мира, поэтому в дни проведения состязаний Хогвартс должны были наводнить авроры. Гермионе было приятно, что Гарри был так заботлив по отношению к ней, и она очень хотела надеяться, что дело тут не только в их дружбе.

К сожалению мисс Грейнджер, другая часть разговора Гарри с главой ДМП, была не столь радостной. В ответ на осторожный вопрос Поттера о результатах расследования мадам Боунс вынуждена была признать, что выяснить, кто положил имена четверокурсников в Кубок пока не удалось. Допрос всех обитателей и гостей замка с помощью легименции и Веритасерума показал, что ни один из них не вкладывал в артефакт роковых листков. Защита замка, значительно усиленная после прошлогодних похождений Сириуса Блэка, не зафиксировала проникновения в Хогвартс посторонних лиц. Создавалось впечатление, что имена школьников сами собой возникли в кубке, но Амелия Боунс не собиралась сдаваться.

Их компания осматривала дракучую иву, которая весьма бурно реагировала на приближение к ней большой группы людей, когда на сцене появилось еще одно действующее лицо. К сожалению, мисс Грейнджер с опозданием вспомнила, что скандал в Хогварсе вполне возможен не только с ее родителями. Если часть волшебников недолюбливала обычных людей, то кое-кто из магов очень сильно не любил вполне конкретных личностей, независимо от того, владеют они волшебством или нет.

Заметив черный плащ профессора Снейпа, направляющегося в сторону теплиц, Гермиона решила представить его своим родителям. Она достаточно много рассказывала им о занятиях с грозным зельеваром, чтобы возбудить их любопытство по отношению к этому человеку. Первоначальный обмен приветствиями прошел достаточно спокойно, и Снейп даже сдержанно похвалил мисс Грейнджер за ее тягу к знаниям, чем явно доставил удовольствие ее родителям, но столь мирному течению их беседы не суждено было длиться слишком долго.

— Кстати, мистер Поттер также проявляет похвальный интерес к учебе, хотя я лично ожидал, что его опекун гораздо лучше подготовит его к школе, — Снейп насмешливо посмотрел на Сириуса.

— Если ты не забыл, до недавнего времени я не имел возможности уделять Гарри должного внимания, — Блэк бросил злобный взгляд в сторону зельевара. — Хотя мне тоже удивительно, почему отдельные личности свободно разгуливают на свободе.

— Видимо потому что они умнее, чем некоторые гриффиндорцы, — мягко произнес зельевар.

Гермиона была сильно разочарована начавшейся перепалкой, но, к счастью, леди Гринграсс решила спасти ситуацию.

— Джентльмены, подобные разговоры недопустимы в присутствии детей и леди, — холодный голос матери Дафны заставил вздрогнуть слишком сильно разошедшихся мужчин. — Если вам непременно нужно выяснить отношения, сделайте это достойным образом.

Вот только оказалось, что мнение Гермионы о достойном способе выяснения отношений сильно отличалось от мнения пары старых «друзей». Блэк и Снейп решили, что леди Гринграсс была абсолютно права, и вести словесные перепалки — только время терять, поэтому, не долго думая, вызвали друг друга на дуэль. Девушка бросила умоляющий взгляд на Викторию, но та не делала ничего, чтобы помешать горячим парням скрестить палочки друг с другом. Как ни удивительно, Ремус Люпин также не влезал в перепалку старого друга с профессором Хогвартса. Недоумение девушки развеяла Джейн Грейнджер.

— Большим мальчикам стоит выпустить пар? — потихоньку спросила она Викторию.

— Ты же видела, они слишком резко реагируют друг на друга, — улыбка леди Гринграсс показала, что такой ход событий ее вполне устраивает.

— Прошу прощения, но что здесь происходит? — Гермиона не особенно понимала, о чем говорят женщины.

— Дочка, если между мужчинами стоит давняя вражда, им стоит хорошенько подраться, чтобы привести отношения в порядок, — Джейн улыбнулась наивности девочки. — Уверяю, общаться после этого им будет намного проще.

Гермиона поглядела на своих друзей и увидела довольную улыбку Поттера. Не приходилось сомневаться, что Гарри приложил руку к этому делу, так как он уже давно говорил, что вражда Снейпа и Сириуса ему вовсе не нравится. Со вздохом девушка подумала, что Распределяющая шляпа не зря пыталась запихать ее друга на Слизерин.

Глава 32. Бои по правилам и без

* * *

«Гарри Джеймс Поттер, ты мне ничего не хочешь рассказать?» — в голове у Гарри раздался возмущенный голос Гермионы.

Поттер слегка поежился. Распределяющая шляпа могла смело отправлять мисс Грейнджер на Гриффиндор — девушка порой излишне прямолинейно подходила к моральной оценке действий своего друга. И Гарри был абсолютно убежден, что она не вполне одобрит его манипуляции по организации встречи Снейпа и Сириуса. А чтобы предсказать, чем эта встреча закончится, Поттеру не надо было обладать «внутренним оком». Само по себе нахождение двух старых «друзей» на расстоянии ста футов друг от друга практически гарантировало стычку с вполне ожидаемым продолжением. О том, что Снейп в это время пойдет в теплицы за свежими ингредиентами для восстанавливающего зелья, мистер Поттер случайно узнал, проходя рядом с мило беседующими школьным колдомедиком и главой Хаффлпаффа. Ну а подгадать момент, чтобы их компания оказалась на пути зельевара, не представляло особого труда.

Но Гермиона, которая терпеть не могла чьи бы то ни было ссоры, вряд ли смогла бы по достоинству оценить блестящий план хитроумного рейвенкловца. Гарри собирался объяснить ей мотивы своего поведения несколько позже, когда она немного остынет, а сейчас стоило как-то погасить ее гнев.

«Ты так мило выглядишь, когда сердишься!» — Гарри постарался придать своему лицу самое невинное выражение.

«Что? — на щеках девушки к удовольствию Поттера вспыхнул легкий румянец. — Гарри, не пытайся уйти от темы!»

Ну вот, уже просто «Гарри». Оставалось нанести последний штрих, и можно считать, гроза миновала.

«Я сейчас быстренько «победю» остальных чемпионов, и все тебе расскажу», — для большей убедительности Поттер пару раз кивнул головой.

— Ой, Гарри, тебе же уже пора идти в раздевалку! — Гермиона немного запаниковала. Предстоящие соревнования нервировали ее, а то, что до выхода Гарри на арену осталось совсем немного времени, бросало девушку в дрожь.

— И правда, мы как раз успеем спокойно дойти, — посмотрела на часы леди Гринграсс. — После испытания посмотрим все остальное.

Гермиона шла с немного виноватым видом, судя по всему раскаиваясь, что перед самым соревнованием накричала на Гарри. Видя это, чемпион Рейвенкло подошел ближе к девушке и сжал ее пальцы в своей ладони. Гермиона опустила глаза от смущения, но благодарно улыбнулась в ответ. Пара не замечала, как идущие чуть сзади Виктория и Джейн понимающе переглянулись, а лицо Сириуса расплылось в гордой улыбке.

* * *

По жребию первыми выпало сражаться Уизли и Малфою. Предсказать результат этого боя было нетрудно, так как представитель рыжеволосого семейства за время обучения в Хогвартсе не был замечен в любви к этому самому обучению, в отличие от своего оппонента. Тем не менее, чудеса в этом мире случались, и Невилл Лонгботтом обращал основное внимание именно на гриффиндорца. Манера боя и возможности Драко Малфоя друзья знали и так, а вот об Уизли им было известно крайне мало.

Естественно, если бы Невиллом двигал чисто спортивный интерес, он бы просто получал удовольствие, наблюдая за этой схваткой, но в отличие от большинства зрителей, Лонгботтом пришел на стадион не для того, чтобы развлечься или пощекотать себе нервы, а имел ясную цель — помочь другу. Как убедились ребята, в первую очередь благодаря Гермионе, прочитавшей практически всю доступную литературу об истории этих турниров, соревнования волшебников изначально предполагали, что их участники будут использовать любые преимущества. Шпионаж, подкуп, диверсии были вполне обычным делом на прошлых Турнирах Трех волшебников, и друзья не собирались изображать из себя фанатов «Честной игры», когда дело касалось безопасности одного из них. Хотя, естественно, они не собирались опускаться до откровенных подлостей.

По правилам первого тура чемпионы не должны были видеть выступления друг друга, чтобы избежать изучения манеры ведения боя будущим соперником. Поэтому Невилл и Дафна решили старательно отслеживать со зрительских трибун действия каждого бойца и передавать Гарри нужную информацию с помощью мыслесвязи. Гермионе же выпало вести общий анализ обстановки, действия зрителей и судей в надежде, что она сумеет предупредить Поттера о возможном внезапном возникновении внешней опасности. От человека, кинувшего имена четверокурсников в Кубок, можно было ожидать чего угодно.

Невилл трезво оценивал шансы Гарри при текущем раскладе участников турнира и не сомневался, что его друг выйдет в третий тур соревнования. Как не засекречивалась информация о чемпионах, тем не менее, примерный уровень возможностей каждого из участников был известен. Среди старших чемпионов своей силой и навыками выделялся Виктор Крам. Он был не только одним из лучших в мире игроков в квиддич, но еще и опытным бойцом. Совсем недавно став совершеннолетним, он уже успел поучаствовать в нескольких официальных дуэлях, и не просто поучаствовать, но и победить в них. Седрик и Флер не обладали подобным опытом, и поэтому ожидалось, что Виктор займет первое место среди них.

Результат соревнований среди четверокурсников предсказать было не сложно, и Невилл был уверен, что в третий тур выйдут Крам, Поттер и Малфой. А вот там шансы на победу его друга были уже не столь очевидны. Сам Лонгботтом в этом случае поборолся бы за второе место, но от Гарри можно было ожидать любых сюрпризов.

Малфой не стал зря тратить силы, гоняя по помосту рыжего гриффиндорца, и постарался закончить бой побыстрее. Как и ожидалось, Уизли не смог оказать серьезного сопротивления и оказался распластанным на досках после первой же серией заклинаний, выпущенных Драко. Палочка незадачливого подопечного профессора МакГонагалл отлетела далеко в сторону. Похоже, что Уизли не приготовил сюрпризов для Поттера, и Невилл отогнал на время беспокойство за безопасность друга. Независимо от итогов боя с Малфоем, Гарри практически гарантированно не попадал на Крама во втором туре. Так что пока все шло по плану.

Когда Гарри и Сьюзен вышли на помост, от криков членов фан-клуба Поттера, которым рейвенкловец приобрел билеты на центральную трибуну, заложило уши. Джинни и Колин неплохо справлялись с координацией действий своих соратников, так что поддержка мистеру Поттеру была обеспечена по высшему разряду. По совету Дафны Гарри решил провести поединок с девушкой как можно корректнее и красивее, чтобы показать себя истинным джентльменом в глазах публики и заодно сделать лишний реверанс в сторону ее тети. Амелия Боунс была не последним человеком в магической Англии, и было желательно не злить ее лишний раз.

Невилл видел, что Гарри использовал тактику, продемонстрированную в свое время Малфоем. Его поединок походил на изящный танец, все больше и больше затягивая Сьюзен в навязанный рейвенкловцем ритм. Как оказалось, девушка не зря была племянницей главы ДМП и неплохо разбиралась в атакующих и оборонительных заклинаниях, однако ей катастрофически не хватало практики. Легкие движения хаффлпаффки производили приятное впечатление на большинство зрителей, вот только Лонгботтом прекрасно видел, что поединок идет полностью под диктовку его друга.

Существовало пятиминутное ограничение на продолжительность боя, и Гарри позволил Сьюзен продержаться на помосте целых четыре минуты. Этого было вполне достаточно, чтобы жюри по достоинству оценило умения мисс Боунс. Резкое движение, вырванное из ритма боя, и палочка девушки оказалась в руках Поттера. Гарри с поклоном вернул оружие своей сопернице, склонившись при этом над ее рукой. Та ответила грациозным реверансом, признавая честную победу мистера Поттера и выражая одобрение его манерам. Трибуны разразились бурными аплодисментами, приветствуя столь галантных дуэлянтов. Невилл заметил, как мадам Боунс одобрительно улыбнулась, видя «спортивное» поведение обоих чемпионов. А вот взгляд, брошенный на чемпионку Хаффлпаффа Гермионой, Лонгботтому совсем не понравился. Впрочем, увидев, как Дафна наклонилась губами к уху подруги, наверняка объясняя ей правильность поведения Гарри, он на время успокоился. Однако, краем глаза посмотрев на Асторию, наследник рода Лонгботтомов решил на будущее вести себя с девушками немного скромнее, чем его друг.

* * *

Гарри устало вытянул ноги, откинувшись на стул в палатке чемпионов. Поединок с Малфоем измотал его физически. Это была первая ничья на турнире, так как бой закончился по времени, и судьи не обнаружили явного превосходства одного из чемпионов. Пять минут непрерывного движения напрочь убили дыхание обоих школьников, так что в конце поединка половина заклятий не получалась из-за невозможности четко произнести слова заклинания. По взаимной молчаливой договоренности Драко и Гарри не использовали невербальную магию, чтобы приберечь этот сюрприз для следующих туров испытания. По большому счету ничья устраивала обоих дуэлянтов, но дух соперничества не позволил им поберечь силы. Впрочем, следующий поединок не предвещал неприятных сюрпризов, так что Поттер рассчитывал успеть отдохнуть перед вторым туром.

«Гарри, вмажь хорошенько этому гаду!» — возмущенный вопль Лонгботтома заставил Поттера вздрогнуть.

«Этому типу не место среди приличных людей!» — Дафна произнесла это таким тоном, словно размазывала по полу червяка.

«И помоги Сьюзен!» — Поттер услышал слезы в голосе Гермионы.

«Что случилось?!» — Гарри понял, что во время боя Боунс и Уизли произошло что-то выходящее за рамки нормы. Вот только ему хотелось бы знать, что именно. Ожидая ответа друзей, он поднялся с места и направился ко входу в палатку. Со стороны арены слышался свист и возмущенные крики зрителей.

Друзья, пусть и излишне эмоционально, поведали ему о неспортивном поведении Рона Уизли. Чемпион Гриффиндора проиграл свой второй бой и воспринял поражение не вполне адекватно. Он атаковал Сьюзен в спину уже после официального окончания поединка. Видимо, «великий воин» не смог пережить поражения от девушки и решил таким образом компенсировать свою никчемность. К огромному сожалению Гарри, за это нарушение Уизли не был снят с соревнований и собирался продолжить участие в турнире. Гарри заподозрил, что гриффиндорец рассчитывал вывести Сьюзен из строя до конца испытания, чтобы хоть таким способом пролезть во второй тур. Судьи сделали ему замечания, но не стали применять более суровые санкции, что и вызвало возмущенный свист трибун. Поттер заподозрил, что члены жюри таким способом мстили ее тете за недостаточно уважительно обращение с ними.

В палатку вошла мисс Боунс, едва сдерживая слезы. К обиде на явную несправедливость у девушки примешивалось явное неудобство ее положения. Практически каждую секунду у нее изо рта вываливались мерзкие слизняки. Сидящий рядом со входом Малфой удивленно уставился на мисс Боунс, но предостерегающий взгляд Гарри заставил его заткнуться. Поттер подошел к Сьюзен и, обняв ее, повел хаффлпаффку к закутку, где обитала мадам Помфри. С другой стороны к девушке подскочил Седрик, и ребята, произнеся несколько успокаивающих слов, сдали ее в надежные руки колдомедика.

Крам и мадемуазель де-ла-Кур, вызванные для очередного поединка, почти столкнулись в дверях с самодовольно задравшим нос Роном, входившим в палатку с видом победителя. Ну что же, раз тому можно нарушать правила, значит, можно и другим. Гарри резко сблизился с гриффиндорцем и без лишних разговоров нанес ему основательный удар в челюсть.

— Эта сволочь ударила Сьюзен в спину после окончания поединка, — прокомментировал он свои действия для слегка опешивших чемпионов.

Уизли попытался вскочить, чтобы ответить своему обидчику, но тут же вновь упал, схватившись за живот. Поттер сделал вид, что не заметил палочку, мелькнувшую в руках Крама и вновь исчезнувшую в его рукаве.

— Что здесь происходит? — на шум из-за занавески выглянула мадам Помфри. — И Поттер, следите за языком, хотя бы когда рядом с вами девушки!

— Приношу мои извинения, мадам Помфри, мадемуазель де-ла-Кур, мисс Боунс! — Гарри имел определенный опыт общения с колдомедиком и знал, что с ней лучше никогда не спорить. — Я просто не сдержался, узнав о неспортивном поведении Уизли.

— Тем не менее, вы должны уметь выражать свои чувства приличным образом, — пожилая ведьма строго посмотрела на юного рейвекловца, но Гарри не заметил в ее глазах особенного осуждения. Видимо, с поттеровской оценкой поведения Рона она была полностью согласна. — И, кстати, почему мистер Уизли валяется на полу?

— Мальенкий га’рсон споткнулься и упаль, — с самой невинной улыбкой произнесла мадемуазель де-ла-Кур. — О, я думаю, он очень неуклюжь.

Подобная интерпретация событий вряд ли могла бы убедить в своей правдивости мало-мальски взыскательного слушателя, однако мадам Помфри, похоже, вполне удовлетворилась объяснением чемпионки Шармбатона и только предложила Уизли навестить медицинский уголок, после того, как она закончит лечение Сьюзен. Сам гриффиндорец пока что не мог ничего рассказать об этом происшествии, так как мощный удар Виктора напрочь выбил из него дыхание. Гарри послал прекрасной полувейле благодарный взгляд, получив в ответ ослепительную улыбку.

— Я уважаю рыцарское поведение, — послав рейвенкловцу воздушный поцелуй, Флер выскользнула из палатки.

* * *

«Сорок пять секунд!» — спокойный голос Невилла мерно отсчитывал время до конца третьей дуэли Гарри.

Поттер превратил поединок с Уизли в безжалостное избиение последнего. Рыжий гриффиндорец должен был получить то, что он готовил для Сьюзен. Как бы вольно не интерпретировались правила ведения боя при проведении турниров, но откровенная подлость не приветствовалась. За время подготовки к этому поединку Гарри даже успел выучить заклинание, которое Рон применил к мисс Боунс. Виктор Крам, как оказалось, знал его и с удовольствием поделился своими знаниями с Поттером. Разумеется, Гарри собирался применить это проклятье всего один раз за время турнира, и этот момент неумолимо приближался.

«Тридцать секунд!» — Лонгботтом, выполняя просьбу Поттера, хладнокровно продолжал делать свою работу.

Гарри направил еще одно ударное заклятье на Уизли, вызвав восхищенно-испуганный вздох трибун. Уже достаточно давно палочка в руках гриффиндорца удерживалась исключительно магией Поттера, что позволяло Гарри продолжать показательную экзекуцию. Объявить о сдаче рыжий тип также не мог — Поттер лишил его возможности говорить еще в первые секунды боя. Собственно, с того момента поединок и превратился в публичную порку.

Профессор Флитвик, являющийся рефери на этом испытании, не останавливал поединок, давая возможность Поттеру в полной мере наказать рыжего гриффиндорца. Судя по всему, декан Рейвенкло был полностью согласен с действиями своего подопечного против Уизли, так как абсолютно не обращал внимания на умоляющие взгляды профессоров МакГонагалл и Дамблдора, бросаемые на него. Рон сегодня должен был в полной мере вкусить плоды своей подлости.

«Пятнадцать секунд!» — ну что же, пора заканчивать. Гарри сосредоточился и изо всех сил бросил в него «Слагулус Эрукто», а спустя секунду прекратил бой, обезоружив валяющегося на помосте гриффиндорца. Презрительно посмотрев на распластанного соперника, изрыгающего огромных слизней, Гарри повернулся лицом к трибуне, где сидели его друзья, держа палочку соперника в вытянутых руках.

«Да! Да! Да!» — три голоса в его голове подтвердили вынесенный Поттером приговор. Гарри напряг ладони, и спустя миг обломки оружия полетели к ногам его соперника. Уже второй раз Уизли лишался своего оружия стараниями Поттера и его друзей. Теперь оставалось узнать, как на его действия прореагируют члены жюри.

— Мистер Поттер, ваше поведение абсолютно недопустимо, — начал свою речь Дамблдор. — Участники соревнований должны демонстрировать благородство и доброжелательность, а не злобу и мстительность. Вы показали сегодня худшие качества вашей натуры. Если бы не правила турнира, вы бы уже были отстранены от дальнейшего участия в соревнованиях. Тем не менее, вам засчитывается победа в этом поединке.

«Уизли он отчитывал куда мягче!» — презрительно фыркнула Дафна.

* * *

Коварство женщин безмерно — в этой истине Гарри Поттер убедился, едва начался второй тур состязаний. Им с Флер выпало первыми начинать этот раунд борьбы, и темпераментная француженка приложила все силы, чтобы деморализовать Поттера еще до начала дуэли. Взгляды, которыми она награждала достойного рейвенкловца, могли бы растопить даже камень, а легкая улыбка, обращенная к нему, и трепетные движения ресниц заставляли сделать все возможное, чтобы не расстраивать это очаровательное создание.

«Коварная интриганка!» — злобный окрик Гермионы, наблюдающей с трибуны за идущими к помосту чемпионами, помог Гарри собраться с мыслями.

Да уж, действия мадемуазель де-ла-Кур вполне могли описываться именно такими эпитетами. Поттер вспомнил, что Дафна рассказывала ему о вейлах, и слегка передернулся. Если Флер по наследству достались не только красота, но и черты характера этих магических существ, то участь несчастного, растаявшего перед ее очарованием, была бы незавидна. Вейлы не терпели слабости, и реши Гарри поддаться прелестной француженке, как обнаружил бы, что его ценность для девушки была бы примерно такой же, что и у пыли под ее очаровательными ножками. Чтобы завоевать дружбу или любовь мадемуазели де-ла-Кур, ее надо было сначала победить. И первый шаг к этому — суметь побороть ее очарование.

Гарри постарался очистить свой мозг от фривольных мыслей, на которые его тянуло игривое поведение соперницы, и изготовился к бою. Флер была не только очаровательной девушкой, но и серьезным противником. Дафна, внимательно изучавшая ее манеру ведения боя в поединках с Диггори и Крамом, отметила безупречное владение француженкой заклинаниями и их предпочтительное применение перед уклонениями, иногда в ущерб эффективности.

Гарри решил, что оптимальным вариантом боя с ней будет притвориться, что на него подействовали чары прекрасной девушки. Он постарался придать своему лицу достаточно идиотское выражение и галантно поклонился сопернице. Насмешливая искорка, промелькнувшая в глазах Флер, сказала ему, что девушка попалась на его уловку.

«Гарри, очнись, она же играет с тобой!» — Гермиону не порадовала реакция мистера Поттера на прелестную француженку.

«Успокойся, Герми, это не она играет со мной, а я с ней. И помни, какая бы красивая она не была, ты все равно лучше», — Поттер не очень понимал, зачем добавил вторую фразу, но почему-то ему это показалось более чем уместным. Подруга так сильно переживала за него, что было бы черной неблагодарностью не попытаться успокоить ее.

Поединок начался вполне предсказуемо — Гарри старался сохранить большую дистанцию, по возможности уклоняясь от проклятий француженки и посылая в ее сторону относительно слабые заклинания. Постепенно девушка уверилась в нежелании своего оппонента сражаться всерьез и стала вести себя чуточку небрежнее. Поттер сделал вид, что устает, его движения становились все медленнее и медленнее, создавая впечатление, что только чудо спасает его от ударов противника. Наконец Флер решила прервать его агонию и нанести «куп де грас». Милая улыбка на лице девушки сменилась торжествующим оскалом, рука с палочкой взлетела вверх, и в этот момент Гарри начал стремительно двигаться. Рейвенкловец бросился вперед, выпуская из своей палочки заранее заготовленную серию заклинаний. Не ожидавшая такого поворота событий француженка среагировала на атаку Поттера с небольшой задержкой, и это решило исход боя. Заклинание обезноживания, шедшее четвертым в серии, настигло Флер, и девушка повалилась на помост, а ее палочка отлетела далеко в сторону.

— Акцио, палочка Флер, — Гарри с ехидной улыбкой подошел к своей противнице, протягивая руку.

— Ты молодец, сумел перехитрить меня, — француженка не выглядела особенно разочарованной своим поражением и охотно приняла помощь Гарри. — Вот и вся хваленая галантность мужчин!

— Увы, мадемуазель, но в коварстве мы сильно уступаем дамам, по крайней мере, прекрасным француженкам, — Гарри не забыл поведения Флер перед боем. Он также отметил, что мадемуазель де-ла-Кур когда хотела, могла говорить по-английски без малейшего акцента. Интересно, что еще в ней было частью выбранной самой девушкой роли?

— Ну, для легкого флирта всегда найдется время, — она весело рассмеялась, прекрасно поняв намек Поттера. — Но если вы угостите меня вечером чашечкой кофе, я так и быть, прощу вас.

— С удовольствием, если вы согласитесь составить компанию мне и моим друзьям, — Гарри не отказался бы получше познакомиться с гостями Хогвартса, и он был уверен, что его друзья так же были бы рады такой возможности.

— Если та девушка, что сейчас прожжет взглядом дыру во мне, одна из ваших друзей, то почему бы и нет, — Флер придала своему лицу томное выражение. — Раз уж вы не желаете поддаваться моему очарованию, то я, по крайней мере, буду спокойна, что вы не останетесь на этой вечеринке без общества прелестных дам. Мы с сестрой с радостью присоединимся к вашей компании.

— В семь вечера я буду иметь честь зайти за вами, — Гарри отвесил француженке легкий поклон. Поттер заметил взгляды, бросаемые на них с Флер Гермионой, но понадеялся, что подруга не будет сильно сердиться на него. Гарри был уверен, что сумеет убедить мисс Грейнджер в отсутствии у него тяги к кокетливой ведьме. Как рассказала Дафна, отец мадемуазели де-ла-Кур представлял из себя серьезную фигуру во французской политической жизни, а с такими людьми крайне желательно поддерживать дружеские отношения.

* * *

С жеребьевкой третьего раунда боев Гарри сильно повезло. Первыми выпало биться Малфою с Крамом, и Поттер порадовался, что он не сразу попал под болгарский каток. Как сообщил ему Невилл, Драко спасло от мгновенного разгрома только применение невербальных заклинаний. Чемпион Дурмстранга не ожидал, что четверокурсник может владеть подобным умением, и Малфою удалось выдержать первый натиск. Но потом мощь и мастерство Виктора все равно взяли свое. Хоть Малфой и дрался, как загнанный в угол зверь, но к концу третьей минуты поединка он все же беспомощно валялся на помосте.

Конечно, мадам Помфри сумела мало-мальски привести Драко в порядок, так что на свой бой с Поттером слизеринец вышел своими ногами, вот только противостоять отдохнувшему Гарри он не мог. Поттер не стал особо мучить своего привычного соперника, но и не позорил его. Дуэль получилась не очень зрелищной, но вполне приличной. Гарри постарался сохранить силы на поединок с Крамом и по возможности избежать повреждений и в итоге на второй минуте боя сумел обезоружить своего уставшего противника. Теперь им с Виктором придется биться за первое место, и хоть Поттер особо и не стремился выиграть турнир, но здесь был вопрос принципа. Сейчас ему предстояло драться не ради славы, и не для того, чтобы доказать собственное мастерство, но он выйдет на бой за честь своей школы и своих учителей. Снейп, Тонкс, Сириус вложили в него достаточно много знаний и умений и теперь были вправе рассчитывать, что он сделает все возможное, чтобы не опозорить их.

Выйдя на помост и взглянув на своего противника, Гарри ощутил легкое прикосновение к своему разуму. Это не стало сюрпризом, так как он знал, что в Дурмстранге всерьез относятся к изучению ментальной магии, и Крам наверняка неплохо владеет ей. Поттер не стал выяснять, что именно хотел сделать соперник — то ли считывать его планы, то ли заразить его паникой или применить еще какой-нибудь неизвестный прием, а просто выставил надежный ментальный щит. Он был не уверен, что его навыков хватит для того, чтобы вести дуэль с использованием менталистики, и предпочел упростить условия боя. Судя по уважительному взгляду, брошенному на него Виктором, болгарин оценил возможности его защиты, и теперь отпали последние сомнения, что чемпион Дурмстранга отнесется к этому бою более чем серьезно.

Едва начался поединок, как Гарри понял, что до сих пор не сталкивался со столь сильным противником. Нет, его учителя, конечно, демонстрировали великолепную подготовку, и их магия была очень сильна, но заклинания, слетавшие с палочки знаменитого ловца, просто поражали своей мощью. Если бы Гарри не помогала вторая палочка, или у него в голове все еще сидел бы крестраж, то шансов одолеть этого монстра не было бы в принципе.

Оба дуэлянта старались по возможности уворачиваться от проклятий друг друга, но время от времени это было невозможным, и тогда им приходилось вместо уклонений применять защитные чары. Сейчас Поттер вкладывал в свои щиты максимум энергии, и этого едва хватало, чтобы держать удары Крама. Казалось, силы болгарина были бесконечны. Гарри уже понял, что если так пойдет и дальше, то либо Крам раньше или позже все же достанет его, либо окончится время поединка, и болгарину присудят победу по очкам. Сил оставалось все меньше и меньше, и вероятность ошибки постоянно возрастала. Нужно было срочно что-то делать, иначе ситуация станет для Гарри безвыходной.

Невербальными заклятиями Крама не удивишь — с самого начала бой шел исключительно на них, ментальная магия тоже не принесла бы удачи. Обычно Гарри выручала отменная подвижность, но и в этом компоненте он не превосходил всемирно известного ловца. Единственным козырем, остававшимся у Поттера, была запасная палочка, и Гарри решил попробовать воспользоваться этим фактом. Если Виктор не догадывался о наличии резервного оружия у соперника, то появлялся реальный шанс перехитрить его.

Гарри начал сокращать дистанцию и, дождавшись, пока в него полетит очередной луч, аккуратно изобразил легкую неуклюжесть. Правая рука рейвенкловца попала под заклятие, и палочка отлетела далеко в сторону. Крам на секунду расслабился, видя, что его противник обезоружен, и это стоило ему победы. Поттер выставил вперед левую руку, и с запасной палочки слетело парализующее заклинание. Уклониться на таком расстоянии его отвлекшийся соперник не успевал, так же как и поставить щит. Под бурные аплодисменты публики Гарри призвал свою основную палочку и устало сошел с помоста.

* * *

Распорядители соревнований решили, что раз уж в турнире участвуют целых семь чемпионов, то стоит увеличить и число призов. Продажа билетов на дополнительные состязания с лихвой окупала увеличение призового фонда, а букмекеры настаивали на появлении дополнительных объектов для ставок. В итоге было принято решение, что будет вестись отдельный подсчет очков между старшими и младшими чемпионами, а также будет вестись и общий счет. Результатом этого должно было стать вручение трех призов, причем, скорее всего, кому-то досталось бы целых два. Четверокурсники разыгрывали кубок Хогвартса, старшекурсники — кубок трех школ, а абсолютный победитель турнира становился формальным обладателем кубка Огня.

По результатам первого тура Гарри разделил с Малфоем первое место в кубке Хогвартса и стал единоличным лидером в борьбе за кубок Огня. Крам занял первое место среди старшекурсников, за ним шла мадемуазель де-ла-Кур. Девушке удалось победить в поединке Седрика, причем Гарри подозревал, что здесь не обошлось без ее очарования. Во всяком случае, Дафна была не слишком довольна поведением француженки во время боя с чемпионом Хогвартса.

Но сейчас результаты первого тура не слишком волновали Поттера и компанию. Снейп и Сириус сумели найти в себе силы отложить разборки до окончания соревнований, но требовать от них большего было бы чересчур оптимистично. Сейчас противники стояли перед одним из пустых классов Хогвартса и злобно пожирали друг друга глазами. Профессор Флитвик, приглашенный быть рефери в их поединке, уже четверть часа накладывал на помещение защитные чары. Долгое ожидание не придавало дуэлянтам кротости, и перед боем никто не решился отвлекать их болтовней.

У излишне горячих волшебников не было желания устраивать шоу из своего поединка, поэтому, кроме декана Рейвенкло, посторонних рядом не было. Нельзя же считать посторонними для Сириуса утреннюю компанию, к которой присоединилась Тонкс, а для Снейпа его крестника с командой. В конце концов, элементарные правила приличия требовали присутствия нескольких наблюдателей, хотя вот наблюдать-то в данном случае было, собственно говоря, нечего. Мистер Блэк, желая выяснить отношения со своим давним оппонентом, предложил тому вариант американской дуэли. Поняв, о чем идет речь, Снейп полностью согласился со своим недругом.

Наконец подготовка завершилась, и профессор Флитвик покинул обреченный класс. Эта комната была выбрана для несколько необычной дуэли ввиду наличия в ней двух входов. Легким взмахом руки декан Рейвенкло воздвиг между дуэлянтами, стоящими в коридоре напротив дверей в класс, небольшую стенку, закрывшую противников друг от друга.

— Начинаем по моему сигналу! — маленький профессор стоял напротив разделяющей противников перегородки, имея возможность одновременно видеть обоих. Он вскинул руку с палочкой вверх, и по ушам всех присутствующих ударил сильный и чистый звон.

Зрители были несколько ошарашены столь оригинальным способом оповещения, но сами дуэлянты, похоже, не испытывали никаких неудобств. Во всяком случае, оба противника мгновенно бросились вперед и скрылись из вида. Магия, наложенная Флитвиком на помещение, не позволяла ничего видеть сквозь открытые двери. Зато зрители не рисковали получить оттуда какое-нибудь шальное заклятье.

— Интересно, Поттер, кто додумался снабдить Блэка магловской литературой? — рядом с Гарри раздался насмешливый голос Малфоя.

Рейвенкловец заметил, что Гермиона внезапно покраснела, уловив намек Драко. Она и в самом деле порекомендовала Сириусу ряд книг для легкого чтения, в числе которых был и Майн Рид. Все же мистер Блэк был недостаточно хорошо знаком с культурой обычного мира, и девушка искренне хотела помочь крестному своего друга исправить этот недостаток.

— Грейнджер, тебе следовало бы знать, что книги могут пагубно влиять на неокрепшие умы, — Малфой правильно оценил ее смущение и не отказал себе в удовольствии лишний раз поддеть ее. — А теперь, благодаря тебе, мы пропускаем столь интересный поединок.

Внезапно до Поттера дошло, что, похоже, Драко имеет слишком хорошее представление о некоторых вещах. Во всяком случае, знание литературы не было особенно распространенно среди чистокровных магов.

— Малфой, а откуда ты знаком с этой книгой? — Гарри с подозрением посмотрел на слизеринца. — «Всадник без головы» явно не входит в «Сказки барда Бидля»

— И его не было в программе летних курсов, — поддержала друга Гермиона.

— Во-первых, я — это я. А во-вторых, если кто-то не афиширует своих знаний, — Малфой выразительно посмотрел на мисс Грейнджер, — то это не значит, что он не владеет ими.

Гарри собрался сказать какую-нибудь гадость излишне самодовольному слизеринцу, но тут рефери предостерегающе поднял руку.

— Похоже, все закончилось, — спокойно произнес декан Рейвенкло. — Я пойду, проверю и сразу сообщу вам.

Спустя несколько секунд все услышали зовущий их голос профессора Флитвика и дружно ввалились в класс. Картина, представшая перед Гарри, заслуживала полотна художника. Посреди помещения валялись два тела, сжимавшие в руках обломки палочек, а их ободранные костяшки пальцев однозначно говорили о том, что мужчины не ограничились магической борьбой. Нос профессора Снейпа был свернут на сторону, а челюсть Сириуса явно нуждалась в починке. Кроме того, лица обоих волшебников могли похвастаться несколькими живописными синяками. Тем не менее, на губах павших противников застыли довольные улыбки. Судя по всему, возможность хорошенько врезать по физиономии давнему недругу доставила двум достойным магам немалое наслаждение.

Джейн Грейнджер испуганно вскрикнула, но профессор Флитвик успокоил всех, заявив, что жизни дуэлянтов ничего не угрожает, а искусство мадам Помфри очень быстро поставит их на ноги.

— А я и не подозревал, что Северус может так искренне улыбаться, — задумчиво произнес декан Рейвенко.

* * *

Вечеринка чемпионов, устроенная Гарри, явно удалась на славу. Поттер пригласил на нее всех участников турнира, за исключением Уизли, предложив им взять с собой друзей. Крам и Седрик пришли одни, Флер прибыла вместе с младшей сестрой Габриэль, а Сьюзен и Малфой пригласили Ханну Эбот и Блейза Забини. Сам устроитель вечера привел на него друзей и Асторию, так что компания получилась внушительная. Профессор Флитвик разрешил воспользоваться одним из гостевых помещений, которых было достаточно в замке, а верный Добби натащил огромное количество бутылок со сливочным пивом и целую гору закусок.

Естественно, сперва все чувствовали некоторое неудобство, находясь в малознакомой компании, но постепенно разговор завязался. Конечно, этому способствовало то, что первой темой для обсуждения были только что закончившиеся поединки. Причем трудно было сказать, кто больше переживал прошедшие события — чемпионы или их друзья. Потом разговоры плавно перетекли и на другие темы.

Гермиона сначала весьма подозрительно посматривала на чемпионку Шармбатона, подозревая ее во вполне определенном интересе к Гарри Поттеру, но постепенно успокоилась. Гарри обращал на француженку не больше внимания, чем на других гостей, а сама мадемуазель де-ла-Кур нашла другие объекты для проверки действенности своих чар.

Кроме того, Флер была не только красивой девушкой, но и прекрасным собеседником. Она с удовольствием отвечала на вопросы Гермионы о Шармбатоне и о жизни магической Франции. Любознательной рейвенкловке хотелось из первых рук получить информацию об ином варианте волшебного сообщества, чем тот, что существовал в Англии, и француженка была искренне рада общаться с человеком, проявляющим интерес к ее стране. Флер потихоньку извинилась перед сильно засмущавшейся Гермионой за свое кокетство с Гарри, сказав, что во Франции в таких вещах не видят ничего плохого, но, к сожалению, англичане воспринимают все излишне прямолинейно. Мисс Грейнджер была поражена, что ее романтические чувства к Гарри настолько очевидны, и задалась вопросом, заметила ли что-нибудь ее мама. В итоге щеки Гермионы из розовых превратились в пунцовые.

Гермиона откинулась в кресле, прикрывшись бокалом со сливочным пивом, чтобы немного успокоиться. Желая отвлечься, она прислушалась к разговору, который вели Малфой и Крам. К ее удивлению, разговор шел не о квиддиче, как она первоначально решила, а об особенностях обучения в Дурмстранге. Как поняла девушка, в свое время Малфой имел реальный шанс быть определенным в эту школу и теперь хотел узнать, чего он лишился. Судя по всему, слизеринец не особенно верил слухам, которые рисовали Дурмстранг мрачным оплотом темных сил, и, как оказалось, был прав в этом. Северная школа действительно насаждала среди своих учеников суровую дисциплину, основанную на культе силы. В Дурмстранге по любому предмету для школьников существовали только две оценки — удовлетворительно и неудовлетворительно, причем последняя, мягко говоря, не приветствовалась. Порядок в школе поддерживался железной рукой, и вместо штрафных балов и отработок действовала система дополнительных физических упражнений. Команда «Двадцать отжиманий» обычно звучала по нескольку раз за занятие. Вот только к темным искусствам все это не имело никакого отношения.

Гермиона еще раньше обратила внимание на отличную спортивную форму дурмстранговцев и теперь знала, что она достигалась тяжелым ежедневным трудом. Упражнения, которые ежедневно выполняли они с друзьями, там рассматривались бы как легкая разминка. Крам вообще удивлялся тому, насколько малое значение придают занятиям физкультурой английские маги. Ведь то, насколько хорошо развито твое тело, значительно влияет на магический потенциал. Виктор с легкой похвалой отозвался о подготовке Гарри и Драко, но отметил, что им еще есть над чем работать. Гермиона вспомнила, как Гарри удивился мощи заклинаний Крама, и подумала, что в словах болгарина явно присутствует зерно истины.

Оглядевшись вокруг, девушка увидела, что остальные участники вечеринки не теряют зря время. Астория и Габриэль явно нашли друг друга и, забившись в дальнее кресло, о чем-то весьма эмоционально болтали. Обе девочки были жутко любопытными, и Гермиона в шутку решила, что у них в роду наверняка были мангусты. Флер пробовала свои силы на Забини, стараясь очаровать юного слизеринца. Однако француженка не учла особенностей семьи Блейза, поэтому Забини удавалось не впасть в эйфорию и нормально общаться с девушкой, что лишь больше раззадоривало первую красавицу Шармбатона. Зная некоторые особенности логики вейл, мисс Грейнджер предполагала, что француженке общение со столь стойкими представителями сильного пола должно доставлять массу удовольствия. Невилл, Дафна и Седрик обсуждали последние события в министерстве, которые позволили отцу Диггори занять ставшее внезапно вакантным место главы отдела по контролю магических существ. Сьюзен что-то горячо шептала на ухо Ханне. Тут Гермиона заметила, что она не видит самого организатора вечеринки.

«Гарри, ты где?» — она еще раз обвела взглядом комнату.

— Я здесь, — раздался тихий голос рядом с ухом, и знакомая рука опустилась ей на плечо.

Гермиона поняла, что Поттер достаточно давно занял позицию за спинкой ее кресла. Может быть, он обиделся, что она совсем не уделяла ему внимания сегодня вечером? На всякий случай девушка накрыла руку друга своей ладонью.

— Ты сегодня великолепно сражался, а потом устроил замечательную вечеринку, — Гермиона постаралась передать словами то тепло, которым она хотела поделиться с Гарри. — Прости, я слишком увлеклась болтовней с Флер и не успела спросить тебя о состоянии Сириуса.

— О, он себя чувствует просто прекрасно, — усмехнулся Поттер. — Небольшая потасовка со Снейпом, это то, что было необходимо крестному.

Гарри наклонился чуть ближе, и его дыхание немного развевало густые волосы Гермионы, что заставило ее довольно зажмуриться.

— Я боялся, что ты сегодня рассердилась на меня, — в голосе Гарри звучал легкий вопрос.

Гермиона вместо ответа просто прижалась на секунду щекой к его руке. Конечно, она сегодня была недовольна тем, что Гарри чересчур галантно общался и с Флер, и со Сьюзен, что было уж вовсе глупо, но не хотела показывать этого своему другу. Гарри не делал ничего неприличного, или что можно было бы расценить как неуважение к ней. Так что Гермиона понимала, что она должна сердиться, прежде всего, на себя. Они ведь друзья, она доверяет Гарри, и нет ничего плохого в том, что он общается с другими девушками. Ведь не ревнует же она его к Дафне! Хотя самой себе девушка могла признаться, что она очень довольна тем, что ее подруга запала на Седрика. Конечно, Гарри не ее собственность, и появись у него какая-нибудь девушка, Гермиона только поздравила бы его и помогла советами... вот только потом она бы долго плакала бы где-нибудь в одиночестве.

— Я даже не могу представить, что ты должен сделать, чтобы я действительно рассердилась на тебя, — чуть слышно прошептали ее губы.

«Зато я могу. Правда, не что сделать, а что не сделать», — рука Гарри чуть крепче сжала ее плечо.

Глава 33. Планы на будущее

* * *

Профессор Муди, громко стуча протезом, молча ходил по классу и мрачно поглядывал на притихших школьников. Дело в том, что сегодня то ли снег на Гавайях выпал, то ли самый большой акромантул сдох в Запретном лесу, но, во всяком случае, Драко Малфой решился задать вопрос Грозному Глазу. А учитывая отношение преподавателя ЗОТИ к слизеринцам вообще и к Малфою в частности, это было сродни настоящему подвигу. Остальные ученики только удивлялись, что, увидев поднятую руку Драко, Муди сходу не засадил в него каким-нибудь проклятием. К счастью, вопрос был чисто слизеринским, и Япония под воду не ушла, но, тем не менее, четверокурсники Рейвенкло и Слизерина пребывали в уверенности, что какой-нибудь катаклизм неизбежен. Драко решился поинтересоваться у давнего врага своего отца, что следует предпринимать, если противник заведомо сильнее тебя, а отступление невозможно. И теперь старый аврор то ли подготавливал особо коварный ответ, то ли просто нагнетал напряженность, чтобы его слова затем лучше дошли до учеников.

— Вы можете подумать, что вам в этом случае останется только героически погибнуть, — начал вещать Муди тихим голосом. — В этом есть резон, так как вы к тому моменту уже успели доказать свой идиотизм, умудрившись встретиться с врагом, предварительно не озаботившись несколькими путями отхода...

— Но так думают только безмозглые кретины! — внезапно крикнул он. — Запомните раз и навсегда, у самого сильного противника всегда есть слабое место, и вы должны суметь найти его! Тогда у вас будут шансы на победу, каким бы сильным ни был соперник!

— Сэр, вы не могли бы пояснить на примере, — всякий человек, взглянувший в этот момент на Малфоя, присягнул бы, что он сама невинность. — Допустим, я оказался рядом с разъяренным драконом. Аппарировать я не могу, аварийный портал потерялся, укрыться некуда. Как мне победить этого монстра?

Гарри тихонько выпустил скопившийся в груди воздух. Рейвенкловец затаил дыхание, когда увидел, что Драко продолжает приставать к Муди с вопросами, словно в Малфоя вселился дух Гермионы, и уже заподозрил, что со слизеринцем что-то не в порядке, но суть его вопроса расставила все по местам. Только вчера в большом зале объявили, что задачей второго тура турнира будет борьба с летающими огнеметами, и Малфой решил попытаться выкачать полезную информацию из Грозного Глаза таким незамысловатым способом. Рассчитывать на то, что Муди будет лично консультировать Малфоя, не приходилось, а вот классу профессор мог и ответить. Конечно, слизеринец в первую очередь рассчитывал на помощь профессора Снейпа, но ведь тот мог и не знать всего. Конечно, эрудиция зельевара поражала, но в любом случае даже его познания были ограниченными, хоть и очень большими.

— Чувствуется слизеринская закваска, — Муди усмехнулся, показывая, что прекрасно понял смысл вопроса Малфоя. — Конечно, к испытаниям турнира вы должны готовиться сами, но, тем не менее, я отвечу. Как и любое существо, дракон имеет уязвимые точки. Это, во-первых, глаза, а, во-вторых, места между пальцами ног. Вот только эти ящеры обладают определенным здравым смыслом, и попасть куда надо при встрече с драконом отнюдь не просто. Но все же возможно!

Сидящая рядом Гермиона слегка напряглась, и Гарри удивленно посмотрел на нее. Не в обычаях мисс Грейнджер было волноваться по пустякам.

«Что-то случилось?» — аккуратно спросил Поттер.

«Пальцы дракона! — непонятно ответила мисс Грейнджер. — Странно, что он о них упомянул».

Когда Гермиона узнала, что ее другу, возможно, предстоит встреча с этими ящерами, она тут же взялась за поиск литературы по ним. К ее глубочайшему сожалению, библиотека Хогвартса не отличалась богатством выбора книг об этих существах. Создавалось впечатление, что британские маги проявляли поразительную незаинтересованность в этом вопросе. Даже пропуск в запретную секцию, полученный девушкой у своего декана после того, как Гарри стал одним из участников турнира, мало помог делу. К счастью, имелась еще и библиотека Блэков, которая подвергалась нещадному изучению любознательной рейвенкловкой. Благодаря Добби, который с радостью выполнял все поручения девушки, зная, что она трудится на благо его любимого хозяина, мисс Грейнджер могла в любой момент получать оттуда книги. И Поттер был твердо уверен, что в доме на площади Гриммо не осталось ни одного фолианта, содержащего упоминания об этих летающих ящерах, который не был бы изучен Гермионой.

«А что такого в этих пальцах?» — Гарри попробовал понять, о чем говорит его подруга.

«Об этом уязвимом месте драконов упоминалось только в одной очень редкой книге, причем более чем темной, — Гермиона немного успокоилась, и как обычно бывало, когда она объясняла что-нибудь, сразу же перешла на «профессорский» тон. — «Для того чтобы поразить дракона в это место, требуется использовать одно темное заклинание, и Грозный Глаз не должен провоцировать детей на изучение подобной магии».

«Ну, может быть, он слышал об этом от егерей, работающих в драконьем заповеднике, или еще откуда, а подробностей и сам не знает, — Гарри показалось, что мисс Грейнджер заразилась паранойей от одного знакомого им отставного аврора. — А может, Грозный Глаз сознательно провоцирует Малфоя, ты же знаешь, как он «любит» их семью. Если тебя это беспокоит, поговори с Дафной, она гораздо лучше нас разбирается в работе мозгов представителей волшебного мира и поможет тебе понять что к чему».

Поттер считал, что Гермиона волнуется на пустом месте, но так как в последнее время основной причиной пребывания ее в несколько нервном состоянии было беспокойство за его же, Гарри, безопасность, он терпеливо сносил ее мнительность и раздражительность. У мисс Грейнджер имелось огромное число достоинств, которые перевешивали любые ее недостатки, не столь уж и большие, к слову, а главное — она была его подругой. И в последнее время Гарри рассчитывал, что они могут стать не только друзьями. Но независимо от этого, он в любом случае всегда будет заботиться о маленькой ведьме с густыми каштановыми волосами.

* * *

Гермиона с удивлением смотрела на свою лучшую подругу, которая в данный момент являла собой олицетворение злобной фурии. Причем недовольство Дафны было направлено ни на кого-нибудь, а на саму мисс Гринграсс. Девушки находились в их спальне, где, кроме них двоих, никого не было, и отсутствие посторонних позволяло Дафне не скрывать своих истинных эмоций. Причина этого была достаточно банальна — девушка чувствовала, что у нее в руках есть несколько частей головоломки, вот только они никак не складывались в общую картину.

— Ну, хорошо, я и сама заметила, что с Муди не все в порядке, — Дафна, сцепила пальцы в замок, стараясь придать себе спокойствие. — Твои слова о драконах только подтверждают это. Когда кубок начал выкидывать имена четверокурсников, я сразу подумала, что здесь замешан Грозный Глаз, но... его допросили сывороткой правды, и он оказался не при чем.

— Я как раз думала об этом, — Гермиона увидела, что глаза Дафны наполнились надеждой. — Если подвергнуть человека заклинанию Обливиэйт, он не будет помнить, что он делал, и тогда ни зелья, ни менталистика не смогут раскрыть диверсанта.

Мисс Грейнджер не стала уточнять, что она не только подумала об этом, но и осторожно проконсультировалась у профессора Снейпа. Один из лучших зельеваров Англии подтвердил, что Веритасерум вполне можно обмануть таким способом, но только если вопросы будут оставлять дилетанты. В аврорате работали не идиоты и умели вести допрос так, чтобы выявить провалы в памяти, если таковые имелись. Однако другого способа обойти зелье не смог предложить и сам «ужас подземелий». Судя по всему, Дафна тоже знала о крайней наивности такой версии, так что надежда в ее взгляде потухла так же быстро, как и вспыхнула.

— Муди явно что-то замышляет, об этом двух мнений быть не может, — теперь мисс Гринграсс выглядела гораздо лучше. — Еще до начала турнира его поведение казалось мне подозрительным, и я даже брала у Гарри карту Мародеров, чтобы проверить он ли это на самом деле.

Дафна ненадолго замолчала, явно готовясь чем-то удивить подругу, а Гермиона еще раз убедилась в предприимчивости девушки. Если уж мисс Гринграсс что-то задумала, то она найдет десяток способов реализовать свои идеи. Эта настойчивость в достижении цели наличествовала и у Гермионы, но ей порой не хватало решительности.

— Так вот, Грозный Глаз постоянно совещается о чем-то с Барти Краучем, — Дафна, наконец, поделилась информацией. — Я несколько раз по вечерам проверяла по карте его кабинет, и они сидели там.

— Но ведь Муди считается человеком Дамблдора, а Крауч сейчас его конкурент, — Гермионе подобная близость так же показалась неожиданной. — Конечно, они могли совещаться по поводу мер безопасности на турнире, ведь Грозный Глаз специалист в этой области.

— Что-то незаметно результатов их работы, — хмыкнула мисс Гринграсс. — Скорее, Муди почувствовал, куда ветры дуют, и решил перебежать к Барти. Мама тоже удивлена, что он не примкнул к Боунс, их идеи гораздо ближе друг к другу.

Мисс Гринграсс с головой окунулась в свою любимую тему — обсуждение политической борьбы в магической Англии. Волшебников было очень мало, и любая более-менее заметная фигура могла влиять на расклад сил. А Аластор Муди, безусловно, был известен большинству магов. И пусть мнение о нем было не однозначным, такой союзник был не лишним для любого из политиков.

— Может быть, они готовят ловушку для кого-то из бывших сторонников Риддла, например, Малфоя-старшего? — предположила мисс Грейнджер. — Ведь они оба известны тем, что не любят этих типов.

— Этого-то я и боюсь, — вздохнула Дафна. — Они займутся организацией хитроумных ловушек, принеся в жертву безопасность участников турнира. И учитывая везение Гарри, я не сомневаюсь, что на него и свалятся все шишки.

Девушки еще немного посидели, обсуждая, что они могут сделать для обеспечения безопасности их друга. К сожалению, кроме помощи ему в подготовке к испытаниям, других идей в головы двух прелестных рейвенкловок не пришло. Причем Гермиона подозревала, что Дафна волнуется не только о мистере Поттере, но и еще об одном чемпионе.

* * *

Самым большим недостатком в жизни магической Англии Гарри Поттер в данный момент считал отсутствие в нем общества по защите животных. Если бы борцы за права братьев наших меньших знали о произволе, какой творят волшебники, они ни за что не дали бы в обиду одного конкретного дракона. Но поскольку этих достойных людей поблизости не наблюдалось, Поттеру сейчас все же придется сразиться с этим эволюционным недоразумением, именуемым Венгерская хвосторога. Каждому чемпиону выделили персональное животное, и Гарри не удивился, что самый злобный вид дракона достался ему. Рейвенкловец привык, что если уж он влип в неприятности, то легкого пути для него не будет.

Организаторы турнира со своей извращенной любовью к драматическим эффектам первоначально планировали подменить одно из яиц в кладке драконихи артефактом, который чемпионам и следовало отобрать у рептилий, которые вряд ли были бы довольны таким покушением на их потомство. Можно было только представить, чем ярость дракона, защищавшего самую ценную для него вещь, могла обернуться для неосторожного вора. К огромной радости всех чемпионов, добрая фея в лице мадам Боунс сумела укротить разошедшеюся фантазию этих деятелей, и теперь яиц не было вообще, а артефакт находился за спиной дракона.

Гарри надеялся, что отсутствие угрозы потомству сделает этих ящеров более миролюбивыми, и их злобность позволит чемпионам обойтись малой кровью. Но то ли драконы им попались неправильные, то ли сотрудники заповедника, прибывшие вместе с ними, сами слопали завтрак своих подопечных, однако ящер, перед которым сейчас стоял мистер Поттер, представлял собой саму злобность и непримиримую вражду. Венгерская хвосторога, доставшаяся ему в качестве противника, возжелала всенепременно отобедать сегодня Гарри, не принимая во внимание, что мяса в нем не так уж и много, и оно жесткое и совсем не вкусное.

Дракон уже дважды пытался достать рейвенкловца огнем, но Гарри стоял от него на достаточно большом расстоянии и легко увернулся от выстрелов этого крылатого огнемета, не забыв выставить щиты от огня. Однако и сама хвосторога благополучно избежала попаданий заклятий, направленных ей в глаза, усиленно вертя головой. Между противниками установилось некоторое равновесие, так как дракон не мог сойти с места из-за цепи, охватывающей его ногу, а сам Гарри не желал превращаться в хорошо прожаренный бифштекс и не спешил приближаться к своей цели.

Эта самая цель, в виде небольшого золотого яйца, лежала на земле в десяти метрах за спиной дракона. Обойти животное не представлялось возможным, так как для участников турнира был оставлен только достаточно узкий коридор, по которому и следовало пройти. Кроме того битва с драконом была одним из условий этого испытания. Положение Гарри осложнялось еще и тем, что ему выпало первым выступить в роли Георгия-Победоносца, и он не мог воспользоваться опытом других чемпионов. К счастью, у него в запасе имелось еще несколько планов, разработанных совместно с друзьями и Сириусом на случай, если самое очевидное решение не принесет ему победы. Пусть бы Муди с его безумными идеями сам умудрился попасть точно в глаз этой верткой твари.

Гарри напрягся и использовал сильные манящие чары, чтобы призвать свою метлу. Верный Нимбус был заранее принесен к стадиону и находился под охраной бдительного Добби. Не прошло и десятка секунд, как Поттер оказался в воздухе. Хвосторога подозрительно наблюдала за юным рейвенкловцем, явно ожидая от него какой-нибудь пакости. Она, по большому счету, была права, но Гарри предпочел бы, чтобы дракон не пытался изобразить их преподавателя ЗОТИ с его «Постоянной бдительностью»!

Поттер постепенно поднимался все выше и выше, делая пробные подлеты к своему противнику. Не будь на драконе цепи, он, несомненно, поднялся бы в воздух, чтобы в своей родной стихии наказать наглого человечка. Однако реальность не всегда такова, как нам хотелось бы, и хвостороге оставалось только давиться злобой, глядя на зловредного типа, дразнящего ее.

Поттер внимательно следил за реакцией дракона, дожидаясь момента, когда голова ящера окажется высоко поднятой над землей и вытянутой в его сторону под нужным углом. Гермиона обнаружила информацию, что, находясь в такой позе, дракон практически не способен быстро пошевелить головой. Этого-то только и нужно было коварному мистеру Поттеру. Едва его противник встал в нужную стойку, Гарри атаковал его глаза. Введенный в заблуждение длительным отсутствием огня со стороны человека, наивный ящер получил свое и временно утратил интерес к сидящему на метле волшебнику. Поттер не стал ждать, пока хвосторога придет в себя, и быстро спикировал к ожидавшему его артефакту. Схватив яйцо, рейвенкловец свечой взмыл вверх и наконец-то обратил внимание на то, что творилось вокруг.

Радостные поздравления друзей, которые он слышал по мыслесвязи, восторженные крики трибун — все это пьянило и без того пребывающего в эйфории школьника и требовало какого-то выхода. Гарри направил метлу к главной трибуне и практически свалился в объятия друзей. Спустя секунду к ним присоединились и Сириус с Ремусом. После встречи с хвосторогой, жаркие объятия друзей являлись тем, что было необходимо Гарри.

Вопреки надеждам организаторов турнира, шестеро из семи чемпионов, услышав новость о драконах, не стали изображать из себя индивидуалистов, а постарались делиться всей возможной информацией об этих рептилиях, помогая друг другу готовиться к испытанию. Исключением, как не трудно догадаться, стал Рон Уизли. Уверенный, что, благодаря рассказам своего брата, который работал в драконьем заповеднике в Румынии, он сможет легко справиться с одиноким ящером, гриффиндорец отказался сотрудничать с остальными чемпионами. Как бы ни относились другие участники турнира к Рону, им, тем не менее, вовсе не хотелось видеть его поджаренную тушку. Ребята были готовы поделиться с рыжим гриффиндорцем всей имеющейся у них информацией, но он гордо отказался, заявив, что справится сам. И вот теперь Гарри мог наблюдать за попытками Рона пройти своего дракона.

Видимо, рассказы брата были не совсем точными, или же сам гриффиндорец что-то напутал, но результат его попытки приблизиться к летающему ящеру оказался весьма плачевным. Уизли смело направился прямо на животное, что-то тихо говоря ему. Дракон, удивленный наглостью человечка, прямиком двигавшегося к нему, сперва задумчиво поднял голову, однако вид новой палочки Рона, которую тот направил на своего противника, вызвал у рептилии какие-то нехорошие ассоциации. Во всяком случае, ящер доказал Рону, что не зря его называют огнедышащим. Удар пламени отбросил тело незадачливого чемпиона, заодно лишив его свежеприобретенного оружия. К счастью, Уизли отлетел достаточно далеко, и новые попытки дракона получше прожарить человечишку не принесли гриффиндорцу особого вреда. Во всяком случае, по сравнению с ожогами, полученными от первоначального удара. Сотрудники заповедника, сопровождавшие драконов, сумели вытащить тело пострадавшего чемпиона и доставили его к мадам Помфри. Всем оставалось только надеяться, что искусство колдомедика сумеет в кратчайшие сроки поставить на ноги младшего из братьев Уизли.

Остальные чемпионы справились с заданием вполне успешно. Сказались как их высокий уровень знаний, так и кооперация при подготовке к испытанию. Крам и Седрик трансфигурировали камни, валяющиеся на арене в мелких зверюшек, которые отвлекли на себя внимание недалеких ящеров и, подобравшись поближе, нанесли рептилиям мощные удары в упор. Сьюзен и Драко, так же, как и Гарри, воспользовались метлами. Хоть попытки привести дракона в нужное положение и заняли у них больше времени, тем не менее, результат вышел не хуже, чем у рейвенкловца.

Но однозначным победителем в этом туре вышла мадемуазель де-ла-Кур, применившая на не подозревавшее такого коварства животное свои природные способности. Вейлы, как оказалось, могут очаровывать не только мужчин, так что Флер своей легкой походкой просто прошла мимо оцепеневшей рептилии, тупым взглядом сопровождавшей чемпионку Шармбатона, по ходу дела выпустив в открытый рот ящера заклятье сна, окончательно выведшее дракона из строя. А презрительная улыбка, которой прелестная француженка «наградила» своего противника, ясно показала всем присутствующим, что полувейла думает о тех, кто не смог справиться с ее очарованием.

* * *

Этим вечером вновь собравшийся в прежнем составе «Клуб чемпионов» дружно поздравлял Флер де-ла-Кур с решительной победой в этом туре. Чемпионка Шармбатона догнала по очкам Крама и теперь делила с ним первое место в соревновании старшекурсников. Искренние поздравления соперников заставили смутиться француженку, но остальные чемпионы не видели причин для глупой ревности к успеху девушки. Если директорам школ так хочется ярой вражды, они вполне могут посостязаться друг с другом, а школьникам показалось гораздо интереснее совместно преодолевать препятствия турнира, а если и соперничать, то исключительно на самих задачах, а не в жизни.

— Флер, я, конечно, понимаю, что это твоя природа, — осторожно поинтересовалась Гермиона. — Но тебе не кажется, что это слишком жестоко, так безжалостно отвергать тех, кто поддался твоим чарам.

Мисс Грейнджер очень не хотелось обижать француженку, но реакция вейл на очарованных ими людей, ставила рейвенкловку в тупик. Зачем сначала прельщать возможного партнера, чтобы сразу же бросать его. В книгах почти ничего не говорилось об этих существах, и Гермиона не могла позволить себе упустить шанс побольше узнать о вейлах.

— Увы, это единственный способ защитить наших партнеров. Ведь если кто-то нам нравится, — Флер многозначительно оглядела чемпионов, — то очарование проявляется само собой, как бы мы не пытались его сдерживать. А оно действует как наркотик, и если человек не может противостоять ему, он быстро умрет.

— А если человек влюблен в кого-то другого? — задумчиво произнесла Сьюзен. — Ведь это может разрушить чужие отношения.

— Если он действительно влюблен, наши чары на него не подействуют, — мадемуазель де-ла-Кур небрежно провела пальцем по волосам, свободно обрамляющим ее лицо. — А если подействовали, то значит, серьезных отношений и не было.

— М... думаю, нам стоит знакомить своих будущих партнеров с вейлами, чтобы узнать их настоящие чувства, — коварно улыбнулась мисс Гринграсс.

Все представители сильного пола передернулись от такого предложения. И Гермиона была вполне согласна, что подобное испытание являлось слишком жестоким. Хотя Гарри ведь выдержал действие очарования, стоя на арене перед очаровательной француженкой, а значит.... Эта мысль невольно заставила мисс Грейнджер покрыться румянцем.

— Боюсь, что ничего не получится, — усмехнулась Флер. — Ведь от нашего очарования неплохо защищает ментальная магия, да и существуют люди, которые имеют от него природную защиту. И именно среди них мы и выбираем партнеров. Но там мы все конкурируем на равных с обычными девушками.

Ну вот, и тут разочарование, вздохнула про себя мисс Грейнджер. Конечно, люди любят вспоминать о равных условиях для всех, саркастично подумала она, особенно когда поборник равенства красив, богат, умен и имеет прекрасные перспективы в жизни, благодаря семье. Тут она почувствовала тепло руки Гарри, сжавшего ее ладонь. Девушка посмотрела на своего друга и увидела его ласковую улыбку, обращенную к ней. На душе сразу стало легко. Пусть она не так красива, и ее род нельзя проследить со времен Филиппа Длинного, зато для одного человека это, похоже, не имеет принципиального значения. И пусть вейлы пытаются очаровать всех встречных мужчин, но мистер Поттер сейчас сидит рядом с ней, а не с кем-то из них.

Гермиона позволила себе победно посмотреть на Флер, но получила в ответ слегка насмешливый взгляд француженки. Мисс Грейнджер стало стыдно за свое торжество, и она вновь покрылась румянцем. Однако вместо того, чтобы обидеться на нее, мадемуазель де-ла-Кур задорно улыбнулась, показывая, что рада за девушку, и переключила свое внимание на Блейза Забини, который, похоже, не боялся коварных чар шармбатонки.

Мисс Боунс поинтересовалась у Крама, собирается ли он продолжить после школы карьеру профессионального игрока, и тот изрядно удивил всех, громко рассмеявшись в ответ. Как оказалось, Виктор рассчитывал после Дурмстранга продолжить свое обучение в Гейдельберге, но у его семьи не было достаточно денег, чтобы позволить себе платить за его обучение. Крам рассчитывал на место в университетской команде, которое позволило бы ему не только бесплатно учиться, но и давало пусть небольшую, но все же стипендию. Кроме того, это гарантировало достойное положение в студенческом братстве.

Именно поэтому Виктор так радовался своему удачному выступлению на чемпионате мира, сразу после которого он получил вполне приличное предложение от университета. Так что профессиональные квиддичисты могли спать спокойно — Крам не собирался пополнять их ряды. А то, что Кубок Огня выбрал его чемпионом школы, только поднимало его рейтинг, давая возможность рассчитывать еще и на некоторую субсидию от магического правительства Болгарии.

Как оказалось, Седрик также надеялся на поддержку родного министерства по факту участия в турнире. В связи с курсом министра на сближение обычного и магического миров, университетское образование становилось большим плюсом для будущей карьеры в министерстве магии. К сожалению, он не мог рассчитывать на продолжение обучения сразу после окончания Хогвартса.

— Отец говорил, что со следующего года министерство будет спонсировать обучение волшебников в Оксфорде, пусть и в весьма скромных объемах, — чуть застенчиво произнес чемпион Хогвартса. — Мы с родителями надеемся, что участие в турнире позволит мне рассчитывать на один из этих грантов. Но в любом случае, сначала придется года два усиленно готовиться — летние курсы показали, что обычное образование у меня находится на весьма плачевном уровне. Так что, скорее всего, сразу после школы я буду стажироваться в министерстве и усиленно учить программу обычной школы.

Когда Гермиона поинтересовалась, что именно мистер Диггори собирается изучать в университете, он скромно ответил, что рассчитывает специализироваться в политике и международных отношениях. И судя по довольной улыбке подруги, можно было не сомневаться, что девушка полностью одобряет его выбор. Дафна не раз говорила, что сразу после школы направит свои стопы в это элитное учебное заведение. Причем, самой достопочтенной Дафне Гринграсс абсолютно не требовались субсидии министерства.

А вот мисс Грейнджер не отказалась бы от некоторой финансовой помощи. Конечно, ее родители сэкономили деньги, предназначенные на ее обучение в частной школе, но Гермиона хотела после окончания Хогвартса изучать право, а средства семьи не позволяли ей выбрать одно из заведений, входящих в группу «Рассел», а без этого в Англии рассчитывать на приличную карьеру не приходилось. Если после обычной школы она могла бы рассчитывать на стипендию, как примерная ученица, и вполне могла бы поступить в Кембридж, который она считала более достойным учебным заведением, чем Оксфорд, то теперь ей оставалось уповать только на образовательные программы министра Фаджа.

Сьюзен, как и Гермиона, также надеялась на частичную помощь министерства. Конечно, для карьеры в мире магии хватило бы и университета поскромнее, на который ее тетя набрала бы средств, но ведь это только пока. Волшебники живут дольше обычных людей, и с годами многое может измениться. Так что мадам Боунс понимала, что с одной стороны этот турнир — опасность для ее любимой девочки, но с другой — дополнительный шанс сделать успешную карьеру.

В отличие от нее, перед Малфоем не стояло столь сложных финансовых проблем, а как показала практика, и со знанием предметов обычного мира у него особых проблем не наблюдалось. Однако Драко не спешил осчастливливать своим присутствием один из британских университетов, а, как и Крам, планировал продолжить образование в Гейдельберге. И слизеринцу не требовалось для этого попадать в университетскую команду.

Как оказалось, меньше всех проблем с будущим образованием имела чемпионка Шармбатона. Мало того, что обучение в Сорбоне было бесплатным для французов, так вдобавок у ее семьи имелось достаточно денег, чтобы оплатить учебу девушки в любом элитном университете.

— Флер, я знаю у вас в стране волшебный и обычный мир гораздо ближе друг к другу, чем у нас, — Гарри чуть нахмурил лоб. — Но я нигде не слышал, чтобы французы открыто признавали существование магии.

Гермиона прекрасно понимала озабоченность своего друга. Они полностью поддерживали политику министра по сближению обоих миров, но им бы хотелось наглядно увидеть то, к чему Фадж вел Англию. И на первый взгляд Франция представляла из себя картину скорого будущего магической Британии. Но и там по телевиденью не говорили о волшебстве, хотя, безусловно, французские маги выглядели гораздо современнее, чем одетые в архаичные мантии англичане.

— О, наше правительство прекрасно знает о магии, и большинство волшебников работает на него, — Флер явно любила говорить о своей стране, охотно отвечая на любой вопрос о Франции. — Но у нас не афишируют этого сотрудничества. Волшебников слишком мало, как и у вас, и у обычного человека практически нет шансов столкнуться с магией. Так что статут о секретности соблюдается и у нас, хотя, конечно, менее строго, чем в Британии.

Мадемуазель де-ла-Кур рассказала, что очень много французских волшебников работает в МИДе, в полиции, в армии, в спецслужбах. Это те организации, где умеют хранить секреты, поэтому информация о магах не уходит вовсе. Сохранению секретности в медицине также способствует строгое соблюдение врачебной и коммерческой тайны. Поэтому волшебники вроде бы трудятся практически открыто, но информация об этом не получает серьезного распространения.

Гермиона задумалась о том, что каковы бы ни были истинные цели организаторов турнира, один положительный результат получен уже сейчас. Молодые волшебники из разных стран общались друг с другом, узнавали много нового о других магических школах и видели в учениках других школ живых людей, а не ставшие привычными клише. Конечно, этот «Клуб Чемпионов», как девушка называла его про себя, охватывал очень небольшой круг учеников, но ведь информация, полученная от них, расходилась по школам. Да и другие ребята, видя пример своих товарищей, начинали активнее общаться с представителями других стран. Еще бы испытания не несли в себе опасности для их участников, и тогда турнир можно было бы признать замечательной идеей.

* * *

Если бы Гарри Поттер нуждался в доказательстве существования волшебства, то результаты трудов мадам Помфри однозначно стали бы одним из главных аргументов в пользу существования магии. Не прошло и недели с момента окончания второго испытания турнира, как Рон Уизли вновь вернулся к обычной школьной жизни. Но как оказалось, рыжему гриффиндорцу было бы гораздо лучше и дальше оставаться на попечении колдомедика.

В первую пятницу декабря организаторы турнира собрали чемпионов для оглашения информации о третьем испытании. Гарри, вспомнив, что дуэли и магические животные уже были, понадеялся, что «мудрые» волшебники не станут заставлять школьников лезть в декабре в холодную воду. Как оказалось, он был прав, и на директоров школ вкупе с министерскими чиновниками сошло просветление, не позволившее совершить подобную глупость. Третьим испытанием турнира были объявлены танцы. Организаторы решили объединить традиционный рождественский бал с очередным туром соревнований, чтобы не перегружать и без того насыщенную программу турнира.

Объявление для чемпионов было сделано раньше, чем для других учеников, чтобы они были более свободны в выборе партнеров. Ведь в данном случае успех или неуспех участника соревнований зависел не только от него самого, но и от его пары. Естественно, было оговорено, что чемпионы не вправе приглашать друг друга. Гарри заметил, что кое-кого эта информация разочаровала, но лично ему подобная поправка была глубоко безразлична. Едва услышав в начале года о бале, Гарри уже знал, кого именно он попросит стать его партнершей. Ему хотелось сделать это как можно торжественнее, и он теперь не мог дождаться окончания болтовни Людо Бэгмэна, которому пришло в голову произнести речь о важности этого испытания.

Пользуясь тем, что министерский чиновник не произносил ничего достойного внимания, Гарри обратился по мыслесвязи к Гермионе и узнал у нее, что друзья ожидают его в библиотеке. Поттер порадовался, что на этот раз мисс Грейнджер не придется перерывать кучу книг, чтобы помочь ему подготовиться к очередному испытанию.

Гарри посмотрел на реакцию других чемпионов и сделал для себя ряд наблюдений. Малфой выглядел слегка недовольным, словно организаторы обманули его в чем-то. Флер, Сьюзен и Виктор сохраняли абсолютное спокойствие, и Поттер решил, что они уже определились с парами. На лице Седрика можно было прочитать легкое замешательство, и Гарри прекрасно понимал его природу. Еще в прошлом году мистер Диггори был неоднократно замечен в обществе прелестной рейвенкловки Чо Ченг, но вот последние месяцы внесли некоторые изменения в его предпочтения. Планомерная осада Дафной Гринграсс симпатичного хаффлпаффца принесла свои плоды, и Поттер полагал, что они скоро станут парой.

Вот только Чо не желала признавать поражение, и бедняга Седрик вынужден был терпеливо выносить повышенное внимание двух очаровательных девушек. И, похоже, сегодня ему придется сделать окончательный выбор. Гарри не сомневался, что едва сведения об официальном объявлении бала станут известны широкой общественности, на чемпиона Хогвартса обрушится такой водопад нежных девичьих взглядов, что ему придется как можно скорее сделать кому-то приглашение. И Гарри не сомневался в выборе Седрика.

А вот судя по виду Рона Уизли, чемпиона Гриффиндора заботили совсем иные проблемы. Если Седрику надо было выбирать один из возможных вариантов, то, скорее всего, гриффиндорцу было неясно, найдется ли вообще девушка, которая согласится составить ему пару на бал. После того, как Рон некрасиво повел себя во время дуэли с мисс Боунс, женское общество Хогвартса решительно объявило его нежелательной персоной. Если поначалу он не обращал на это особого внимания, то теперь игнорирование его персоны прекрасной половиной человечества становилось серьезной проблемой.

По окончании встречи Гарри направился в библиотеку в сопровождении Седрика Диггори. Хаффлпаффец по дороге говорил на какие-то отвлеченные темы, и Поттеру показалось, что он стесняется задать какой-то вопрос младшему товарищу. У Гарри были мысли по этому поводу, но он решил дать старшему коллеге возможность самому набраться решимости. Наконец, перед самыми дверьми хранилища знаний Седрик понял, что дальше медлить нельзя.

— Гарри, это, возможно, не мое дело, но кого ты хочешь пригласить на бал? — Диггори слегка отводил глаза, и Гарри услышал подтекст вопроса. Для любого, кто хоть немного знал рейвенкловца, было очевидно, что у Поттера имелись всего две возможных кандидатуры. И для конкурса идеально подходила Дафна, которая танцевала, как богиня. Вот только дело было не только в испытании.

— Гермиону, — просто ответил Гарри и уловил облегчение, мелькнувшее в глазах Седрика. Хаффлпаффец был слишком благороден, чтобы вставать между Поттером и его подругами. Мысли Гарри относительно партнерши чемпиона Хогвартса получали свое подтверждение.

Поттер оглядел читальный зал и увидел друзей, усевшихся за столом в углу. К его немалому удивлению, недалеко от них сидела и Чо Ченг со своей подругой, Мариэттой Эджком. Да, похоже, легкой жизни для Диггори сегодня не будет. Подходя к Гермионе, Гарри придал себе как можно более официальный вид. Заметив это, девушка поднялась со стула и удивленно посмотрела на него.

— Мисс Грейнджер, я прошу вас оказать мне честь быть моей партнершей на рождественском балу! — Гарри произнес это подчеркнуто торжественно, склонив голову перед слегка засмущавшейся от такого официоза подругой.

— С удовольствием, мистер Поттер, — легкий реверанс, чуть склоненная головка, опущенные ресницы и протянутая к нему рука.

Склонившись над кистью подруги, Гарри позволил себе действительно поцеловать ее пальцы, и в награду прелестная ручка задержалась у его губ чуть дольше, чем следовало. Гарри выпрямился и посмотрел в лицо Гермионе. Ее глаза сверкали радостью сбывшейся надежды. Первоначально взгляды всех присутствующих были обращены только на чемпиона Рейвенкло и его подругу, но после того, как до окружающих дошел смысл действий Гарри Поттера, у школьников появился гораздо более интересный объект для наблюдений, именуемый Седриком Диггори.

За двумя соседними столами повисла напряженная атмосфера. Диггори стоял так, что мог подойти к любой из двух девушек, боровшихся за его внимание. Чо сидела, как на иголках, и по ее напряженной позе чувствовалось, что она готова была вскочить навстречу Седрику при малейшем намеке на его движении в ее сторону. Дафна, напротив, казалась абсолютно расслабленной и небрежным тоном интересовалась у Невилла его мнением по поводу последнего занятия по трансфигурации. Определить по ее виду, что девушка сжалась, как пружина, могли только люди, близко знавшие очаровательную рейвенкловку.

Наконец Седрик собрался и решительно шагнул по направлению к месту, где находились Поттер и его друзья.

* * *

Если рядовые участники бала вполне могли прибыть на него в предусмотрительно указанных летом в школьных списках принадлежностей «парадных мантиях», то чемпионам и их парам полагалось подготовить бальные костюмы. Ведь в соревнованиях по танцам важную роль играет не только то, как двигаются партнеры, но и то, во что они одеты.

Как один из чемпионов, Гарри в эти выходные направился по каминной сети в дом Сириуса, где разместился их локальный штаб по подготовке к столь важному мероприятию. Разумеется, вместе с ним на площадь Гриммо прибыли Гермиона и Дафна, как партнерши чемпионов, а также Невилл и Астория, уже просто за компанию. Ведь не может же младшая Гринграсс появиться на балу в платье худшем, чем старшая? А ее партнер также должен выглядеть соответствующим образом.

Едва Седрик успел попросить Дафну быть его партнершей на балу, и та, после некоторых колебаний, слегка нехотя согласилась. Невилл, сообразив, что после чемпионов приглашать партнерш на бал можно и простым смертным, не стал терять времени. Благо Астория, как и всегда, когда где-то происходили интересные события, оказалась рядом, так что мистеру Лонгботтому не пришлось ее долго искать, чтобы обзавестись официальной парой на бал.

Как и подозревал Поттер, простое до банальности дело подбора платьев для девушек и костюмов для них с Невиллом заняло под руководством леди Гринграсс и миссис Грейнджер целый день, так что сесть отдохнуть в этот «выходной» ребятам удалось только к вечеру. Разговоры велись вокруг бала, попадание на который зрителей было крайне затрудненно. Большой зал Хогвартса был не резиновый, несмотря на всю царящую в замке магию, поэтому устроители выпустили крайне ограниченное число билетов. Каждый чемпион и его партнер могли пригласить только по одному человеку, но зато те могли прийти вместе со своей парой.

Когда уже почти настало время отправляться обратно в Хогвартс, в доме на площади Гриммо появился еще один гость. Судя по всему, он заранее предупредил хозяина о своем визите, так что едва министр Фадж появился на пороге, как Сириус предложил Гарри пройти вместе с ним в кабинет для приватной беседы с гостем.

— Мистер Поттер, для начала я хочу, чтобы вы прочитали это письмо от мистера Декстера, — министр протянул Гарри конверт.

Поттер с надеждой достал небольшой лист пергамента и постарался успокоиться. Хоть визит министра и не обещал, что выполнение невыразимцем его просьбы будет легким, тем не менее, внушал надежду на положительное решение вопроса. Осознав смысл написанного, Гарри сглотнул и растерянно посмотрел на мистера Фаджа.

— Я знаком с содержанием письма, — министр правильно истолковал взгляд Поттера. — И боюсь, что помочь вашему другу практически невозможно. Но прежде чем мы продолжим этот разговор, я прошу ознакомить с этим письмом вашего опекуна. И дальнейшее обсуждение вашей проблемы будет возможно только после того, как вы дадите магическую клятву о неразглашении всего сказанного в этом кабинете.

Гарри, не говоря ни слова, протянул листок Сириусу, который всем своим видом показывал желание разобраться, о чем же говорил министр. Блэк быстро пробежал письмо глазами, потом еще раз медленно перечитал его. После этого Потттер и его крестный достали палочки и дали требуемый обет.

— Если я правильно понял, о чем здесь написано, вернуть нормальное состояние Алисе и Френку может только эта стерва, — медленно произнес Сириус. — И надо, чтобы она действительно захотела помочь...

Невыразимец сумел найти решение проблемы родителей Лонгботтома. Но он нашел его в теории, а вот с практикой возникли проблемы. Только тот человек, кто довел Алису и Френка до такого состояния, был в состоянии обратить процесс вспять. И ему требовалось иметь искреннее желание исправить причиненный вред. Магию невозможно обмануть, и это нельзя было заменить какой-нибудь сделкой. А надеяться на то, что Беллатрикс Лестрейндж, самая мягкая оценка которой была фанатичная садистка, за время отсидки в Азкабане раскаялась в своих действиях, не приходилось. И судя по всему, так думал не один Поттер.

— Возможно, колдомедики раньше или позже сумеют найти другой выход, — постарался успокоить Гарри Фадж, но его тон явно говорил, что министр и сам не очень-то верил в это.

— Но вы ее видели? Может быть, она все же... изменилась? — Гарри уже понимал, какой получит ответ, но он обязан был спросить. Если есть хоть малейший шанс помочь другу, Поттер будет сохранять веру.

— К сожалению, нет, — в голосе Фаджа слышалось сожаление. — А теперь уже и не изменится.

Гарри и Сириус уставились на министра. Судя по всему, произошли какие-то события, которые меняли судьбу Лестрейндж. И визит Фаджа в дом Блэка выглядел на этом фоне достаточно подозрительно. Ведь дурные вести не обязательно должен приносить лично министр магии. Как оказалось, они были правы.

В последнее время атаки экстремистов, действующих в лучших традициях подручных Волан-де-Морта, начали принимать угрожающий размах. Каждую неделю в Англии совершалось несколько похищений, убийств, изнасилований, детали которых однозначно указывали на то, что исполнители этих преступлений были магами. Аврорат работал без выходных и праздников, но результаты расследований пока что не обнадеживали. Парочка пойманных молодых подонков умерла раньше, чем сумела сказать хоть что-нибудь важное, но, по крайней мере, стало понятно, что за всеми этими зверствами стоят старые упиванцы. Навербованные ими новобранцы давали магические клятвы, не позволяющие предать организацию, что говорило о том, что преступники учли ошибки прошлого. Теперь попавшиеся живыми негодяи умирали при попытке дать показания.

Министр предполагал, что закономерным финалом такой активизации экстремистов должно стать возвращение Волан-де-Морта. Одно его имя способно было повергнуть магическую Британию в ужас, и, скорее всего, к официальному появлению Темного Лорда упиванцы планировали приурочить что-то особенно пакостное. У аналитиков министерства было нехорошее предчувствие, что они сумели предугадать цель подручных Тома Риддла. Это были заключенные в Азкабане Упивающиеся Смертью.

И на этом фоне принудительное участие в весьма опасном турнире представителей весьма значимых в магическом мире семей, приобретало особенно зловещий смысл. Лучших заложников, чем четверка внеплановых чемпионов, подобрать было сложно. И Фадж прекрасно знал, что сумей упиванцы реально угрожать жизням детей, он бы вынужден был выполнить практически любое их требование.

Освободив старых дружков, упиванцы одним ударом достигли бы сразу нескольких целей. Их ряды пополнились бы опытными бойцами, а кроме того, моральное воздействие как на обычных магов, так и на своих людей было бы более чем мощным. Азкабан был пугалом волшебной Англии, и рядовые упиванцы проявляли бы большую смелость, зная, что в случае чего дружки вытащат их оттуда, а простые маги утратили бы веру в силу министерства.

— Допустить такого развития событий я не могу, — голос Фаджа обрел редкую твердость. — Поэтому во время рождественских каникул всех Упивающихся Смертью, содержащихся в Азкабане, ждет поцелуй дементора.

Такой «подарок на рождество» министр объяснил желанием как можно меньше акцентировать внимание общественности на подобной новости. В каникулы волшебникам будет не до каких-то там заключенных, а потом все это станет делом прошлого. А чем меньше будет криков по поводу жестокости министра, тем лучше.

Гарри вполне соглашался как с логикой министра, так и с приговором этим преступникам, много лет терроризировавшим Англию. Вот только из слов Фаджа следовало, что Беллатрикс осталось существовать, как личности, меньше месяца. И вместе с ней исчезнет последний шанс для родителей Невилла. Но ведь министр мог и не рассказывать им о предстоящих событиях, если только...

— Мистер Фадж, что именно вы хотите нам предложить?

Глава 34. Рождественский бал

* * *

Утро Рождества, как и любое другое, началось для Гарри Поттера и его друзей с пробежки. Засыпанные снегом дорожки были далеко не лучшим вариантом для занятий спортом, однако выбирать было не из чего. Слизеринцы, которых обычно также можно было увидеть на утренней пробежке, предпочли сегодня отдохнуть, прикрыв свою лень праздником, а вот ребята из Дурмстранга в полном составе своей делегации дружно месили снег ногами. Помня рассказы Крама о его школе, Гарри не особенно удивился закаленности их коллег и в очередной раз подумал, что в Хогвартсе не помешало бы ввести еще ряд нововведений. В частности, обязательный курс физической подготовки напрашивался сам собой, стоило только взглянуть на подтянутых студентов Дурмстранга и сравнить их с британскими школьниками.

После душа настал сладостный миг знакомства с подарками, но сегодня Гарри не испытывал былой радости от этой приятной процедуры. Поттер, наконец, решился сделать шаг вперед в своих отношениях с Гермионой и выбрал для этого Рождество. Он был почти уверен, что мисс Грейнджер согласится превратиться из его друга в его девушку, но, тем не менее, испытывал определенное волнение, ведь представительницы прекрасного пола имели обыкновение реагировать самым непостижимым образом на вещи, касающиеся чувств. Так что надо было хорошенько подготовиться и желательно получить мощную моральную поддержку.

— Нев, ты не мог бы сегодня после завтрака отвлечь чем-нибудь Дафну? — обратился Гарри к другу, увлеченно разворачивающему свертки с подарками.

— Конечно, это не проблема, — улыбнулся Лонгботтом. — А что случилось?

Гарри набрался смелости и мужественно сжег мосты за спиной.

— Понимаешь, я хочу поговорить с Гермионой наедине, — Гарри непривычно замялся. — Ну, о нас с ней.

— Наконец-то! — Невилл удовлетворенно посмотрел на друга. — Мы с Дафной уже думали, что ты никогда не решишься.

Поттер с обескураженным видом смотрел на Невилла, пытаясь осознать его слова. Он так надеялся, что никто не заметит, что его чувства к Гермионе стали больше, чем дружескими, и вот такая засада! Неужели он так наивен, что все окружающие могут читать его эмоции.

— Ты хочешь сказать, что то, что я... влюбился в Гермиону, это не секрет? — тихо произнес Гарри, зажмуривая глаза в ожидании ответа.

— Для тебя, наверное, секрет, — ехидно заметил его товарищ. — А вот все остальные уже давно ждут, что вы официально станете парой.

— И ты думаешь, что Гермиона тоже догадывается? — Гарри почувствовал, как у него от страха пересохли губы.

— Лично я думаю, что твое предложение будет лучшим подарком для нее на Рождество, — Невилл крепко сжал плечо друга. — И не тушуйся, в мыслях я с тобой.

* * *

После завтрака у Дафны и Невилла внезапно нашлись срочные дела, и Гарри предложил Гермионе прогуляться с ним вокруг озера. Друзья оделись потеплее и медленно пошли по тропинке, ведущей к Хогсмиту. По дороге Гарри больше молчал, изредка произнося какие-то малоосмысленные фразы. Свернув на перекрестке, чтобы выйти на берег, Гарри, наконец, решился начать разговор, ради которого и затащил девушку в такую даль.

— Герми, ты знаешь, я давно хотел тебе сказать... — Гарри стоял прямо перед подругой, глядя ей в глаза, и старался уловить чувства подруги. Он немного замялся, не зная, как лучше начать, но потом понял, что тянуть больше нельзя.

— Гермиона, я прошу тебя стать моей девушкой! — решительно выдал он, отбрасывая все сомнения.

Теперь Гарри мучительно ждал ответа подруги, которая, опустив ресницы, казалось, о чем-то задумалась. Наконец мисс Грейнджер подняла на него свой взгляд, и в ее глазах он увидел радостные огоньки. Не говоря ни слова, Гермиона медленно потянулась к нему губами, явно ожидая от храброго рейвенкловца проявления решительности. Это было та картина, которая не раз вставала перед Поттером, когда он вечерами думал о Гермионе. И Гарри не надо было объяснять, что следует делать в такой ситуации. Хотя, разумеется, между знать и делать имеется некоторая разница. Гарри на секунду замешкался, но потом нагнулся к ней, и в этот момент в его мозгу выключился свет. Это был его первый поцелуй в его жизни, и он был просто восхитителен. Спустя минуту Гермиона, которой явно не хватало воздуха, слегка отодвинулась от него.

— М... так это было да, или нет? — в голове Гарри все еще царил сумбур.

— Мне достался такой непонятливый партнер? — улыбка Гермионы заставила шевелиться даже волосы на голове у мистера Поттера.

— Ну да, ему надо все повторять несколько раз, — Гарри наклонился к ней, и его губы вновь встретились с губами Гермионы. Поттеру захотелось, чтобы объяснения его подруги продолжались как можно дольше.

* * *

Целый день Гарри провел, витая мыслями в облаках. Его переполнял восторг — сегодня он признался в любви Гермионе и убедился, что его чувства не были безответными. Мало того, сегодня же он поведет ее на бал уже не просто как партнершу. Поттер напрочь забыл об очередном испытании, благо на этот раз оно не представляло угрозы для чьей либо жизни и здоровья. А вот родители Гермионы представлялись ему в этот момент большей угрозой, чем десяток драконов. Когда они заметят, что их дочка и Гарри стали ближе друг к другу, то их реакция может быть непредсказуемой. Но мистер Поттер решил отбросить тревоги и положиться на свою удачу. У него теплилась надежда, что миссис и мистер Грейнджер не станут его убивать за то, что он посмел поцеловать их дочь, а если и побьют, то не очень сильно.

За час до начала бала они с Невиллом сидели в гостиной Рейвенкло, ожидая выхода своих пар. Для ребят давно не было секретом, что девушки способны потратить на подготовку к светскому мероприятию в десять раз больше времени, чем занимает оно само, и поэтому спокойно коротали время за игрой в шашки. Эта игра, как и другие развлечения обычного мира, появились в школе благодаря мистеру Поттеру, которому показалось несколько однообразным играть исключительно в волшебные шахматы или плюй-камни. А так как рейвенкловцы обожали интеллектуальные забавы, то шашки скоро стали неотъемлемым атрибутом их гостиной, тем более, что Гермиона вспомнила цитату из Эдгара По, где говорилось, что эта игра требует больше логики, чем шахматы. Возник даже клуб любителей шашек, который периодически проводил состязания. Сам Гарри показывал уровень чуть выше среднего, а вот Гермиона как-то приняла участие в соревнованиях и стала чемпионом школы.

Кто-то из учеников, возвращающихся в гостиную, провел внутрь Седрика, который, стоя под дверьми, ожидал выхода Дафны. Гарри с удовольствием уступил ему свое место, так как все равно из-за мыслей о мисс Грейнджер не мог сосредоточиться на игре. Сегодня мечты о сладких губах подруги раз за разом приводили мистера Поттера к поражениям, которые, однако, абсолютно не расстраивали его. Невилл лишь подсмеивался над товарищем и терпеливо не обращал внимания на его промахи.

Наконец в очередной раз открылась дверь, ведущая в спальни девушек, и в гостиную вплыли Гермиона, Дафна и Астория. Гарри нервно сглотнул и пошел навстречу своей подруге. Он уже не раз видел ее в «парадном» облике, но только сегодня понял, насколько она красива. Казалось, девушка светится изнутри, и от этого обворожительного зрелища мистер Поттер практически лишился разума. У Гарри возникло страстное желание подхватить Гермиону на руки и унести ее куда-нибудь подальше от людей, но он сумел собрать остатки самообладания и медленно подошел к подруге. Бережно сжав своими ладонями руку Гермионы, он поднес ее к губам, надолго задержав ее там.

«Я не видел тебя целых три часа и жутко соскучился», — Гарри не замечал заинтересованных взглядов, со всех сторон направленных на них.

«Я тоже», — ее пальчик совершил медленное путешествие по щеке Гарри, который едва не заурчал от удовольствия.

* * *

Гермиона не смогла сдержать счастливой улыбки, когда, выйдя в гостиную Рейвенкло, она увидела восхищенный взгляд своего парня. Да! После сегодняшнего утра она могла смело говорить не моего друга, а моего парня! Когда они с Дафной отправились переодеваться к балу, подруга засыпала ее кучей вопросов, на которые всегда логичная мисс Грейнджер отвечала полную чушь. Она так давно мечтала об этом, и вот, наконец, Гарри решился признаться ей в своих чувствах! А их поцелуи! Кто бы мог подумать, что губы мистера Поттера могут быть настолько сладкими. Гермиона сама не заметила, как за годы их дружбы Гарри стал для нее самым дорогим человеком. Тем, благодаря кому у нее появились друзья. Тем, кто был готов прийти к ней на помощь и прикрыть ее своим телом от опасности. Тем, кто всегда поддерживал ее. Тем, кого она полюбила.

Поцелуй Гарри обжег ее руку, и лицо Гермионы покрылось румянцем. Сегодня на них будут смотреть ее родители, Сириус, и они, конечно, сразу поймут, что между друзьями возникли новые отношения. Она и боялась этого, и хотела прокричать всему миру о том, что Гарри любит ее, а она его. Было бы просто чудесно, если бы вместо этого бала они могли отправиться обратно на берег озера, туда, где он поцеловал ее. Весь блеск праздника не стоил одного взгляда ее возлюбленного.

Пока они шли по коридорам Хогвартса, Гермиона немного успокоилась и постаралась взять себя в руки. Сегодня ведь не просто бал, но еще и одно из испытаний турнира. Ей безумно захотелось показать их пару во всей красе, чтобы ее родители могли порадоваться успеху дочери. То, что они одобрят ее выбор, не вызывало сомнений у Гермионы, ведь ее родители знали Гарри уже не первый год. И она была уверена, что они порадуются за нее.

У дверей большого зала от их компании отделились Невилл с Асторией, направившиеся внутрь, а Гарри и Седрик повели своих партнерш в специально выделенную для чемпионов комнату. Прежде чем они вошли туда, Гермиона успела заметить, как Астория увлекла своего партнера к столику, где сидели Габриэль и Блейз. Мисс Грейнджер знала, что Забини показал себя настоящим джентльменом, пригласив на бал сестру чемпионки Шармбатона, ведь младшая мадемуазель де-ла-Кур не могла сама пойти туда из-за возраста, и это позволило Флер пригласить в Хогвартс своих родителей.

Большая часть участников соревнований была на месте, и ребята тепло поздоровались с ними. Флер, чудесно смотревшаяся в платье цвета снежной белизны, пришла на бал с одним из французских школьников. Гермиона подумала, что это один из ее постоянных партнеров по танцам, и, судя по его мягкой грациозной походке, партнер очень даже хороший. Виктор также не стал оригинальничать, пригласив одну из учениц Дурмстранга. Все же старшие чемпионы достаточно серьезно относились к своему участию в турнире и не желали рисковать, приглашая на бал незнакомых партнеров. Седрику было намного проще, так как он и раньше имел честь танцевать с Дафной на нескольких балах, да и перед третьим туром состязаний мисс Гринграсс ежедневно устраивала с ним тренировки в одном из пустых классов.

Вернее, не только с ним, но и с Гарри и Гермионой, при активной поддержке Невилла и Астории. Устроители турнира объявили, что конкурсная программа будет состоять из трех танцев, и каждая школа может назначить один из них. Если Хогвартс и Дурмстранг проявили некоторый патриотизм, выбрав соответственно медленный и венский вальсы, то Шармбатон всех удивил, объявив третьим танцем танго. Если бы не подготовка Дафны и Астории, знавших всю программу бальных танцев, Гарри и Седрику пришлось бы не сладко. И младшая из сестер Гринграсс, которая по большей части и тренировала пару Гарри и Гермионы, показала себя настоящим деспотом и тираном, но сумела добиться блестящих успехов в освоении незнакомого танца своими подопечными.

Дафна и Седрик, обратив внимание остальных ребят, что соревнования все же требуют хоть какой-то интриги, время от времени готовили свое выступление, оставаясь только вдвоем. И чуть опухшие губки девушки после этих репетиций, ясно говорили, что их занятия проходят вполне успешно. Гермиона радовалась за Дафну, которая сумела добиться своего, и надеялась, что и у нее все получится.

Сьюзен так же, как и иностранные чемпионы, выбрала своего постоянного партнера на балах, Эрни МакМиллана, а вот Малфой пригласил подругу чемпионки Хаффлпаффа, Ханну Эббот, чем слегка удивил Гермиону. Учитывая несколько специфическую дружбу Ханны и Сьюзен, о чем мисс Грейнджер знала от Дафны, такое приглашение могло значить, что Драко имеет виды на племянницу главы ДМП и всерьез подходит к этому вопросу. Мисс Гринграсс однозначно намекала, что если кто-то хотел сблизиться с одной из этих девушек, то ему в обязательном порядке следовало заручиться одобрением ее подруги.

Пока что отсутствовал только чемпион Гриффиндора, что вызывало всеобщий интерес, так как остальные участники турнира знали, что у Уизли возникли серьезные проблемы с поиском партнерши. Ходили слухи, что ни одна из девушек Хогвартса не согласилась пойти на бал с рыжим гриффиндорцем, и в итоге профессор МакГонагалл пообещала сама найти ему пару, дабы не посрамить честь родного факультета. Все знали решительный характер декана Гриффиндора и не сомневались, что так или иначе, но она выполнит поставленную перед собой задачу. Тем не менее, всем было интересно, кого же именно она нашла.

За две минуты до начала бала в комнате, наконец, появился седьмой чемпион. Впрочем, все взгляды были обращены не на Уизли, а на его партнершу. Приглядевшись к смуглой длинноволосой девушке, обладающей несомненной красотой и изяществом, Гермиона чуть не открыла рот от удивления. Она меньше всего ожидала увидеть в Хогвартсе это лицо. Идущий рядом со своей партнершей Рон выглядел слегка обалдевшим и держался неестественно прямо, как будто ему к спине привязали широкую доску.

«Гарри, посмотри на спутницу Рона, ты ее не узнаешь?» — Гермиона решила перепроверить, не устроила ли ее память глупую шутку.

«Ты тоже заметила? Я уже подумал, что у меня галлюцинации», — Гарри облегченно вздохнул.

Судя по недовольным взглядам, которые бросала вокруг себя смуглая красавица она была далеко не в восторге от того, что оказалась в роли партнерши Уизли. Гермиона не особенно верила в чудеса, поэтому мысль, что Рон, пусть даже с помощью МакГонагалл, умудрился как-то пригласить на бал Мелани Браун, казалась ей откровенно бредовой. Но если глаза говорили обратное, то оставалось признать победу магии над здравым смыслом... или же победу зельеварения над зрением.

«Невилл, посмотри внимательно, в зале есть МакГонагалл?» — Гермиона решила проверить свою догадку.

«Нет, как ни странно. Все преподаватели здесь, кроме нее», — чувствовалось, что Лонгботтом был слегка удивлен столь странным вопросом.

Губы Гермионы растянулись в улыбке, когда она поняла, что решила задачу. Теперь осталось предупредить друзей, чтобы они при выходе чемпионов не начали подражать широко открытым ртам учеников, выросших в обычном мире, которые наверняка не смогут сдержать удивления. И, кроме того, радостное чувство, возникшее у нее после поцелуев Гарри и весь день не желавшее отпускать девушку, подмывало ее устроить маленькую шалость. В конце концов, это Рождество, и не обязательно сохранять в этот день свою обычную серьезность! Она потянула Гарри в сторону Уизли и его партнерши, обратив внимание, как по мере их приближения в глазах «Мелани» появилось беспокойство, а Рон стал напоминать цветом лица собственные волосы. Остальные чемпионы и их пары с интересом наблюдали за разворачивающейся сценкой.

— Добрый вечер, вы прекрасно выглядите, профессор, — девушка лучезарно улыбнулась партнерше Уизли, а держащий ее руку Гарри слегка сжал ладонь и, заулыбавшись, также поспешил поздороваться.

— Мисс Грейнджер, мистер Поттер, я тоже рада вас видеть, — сухо произнесла профессор Макгонагалл, вот только в ее голосе не было даже намека на радость. Впрочем, понимая, что ее инкогнито все равно раскрыто, декан Грифииндора захотела узнать, где она прокололась. — Не подскажите, как вы узнали под этой маскировкой мою скромную персону?

— Профессор, — Гарри не смог скрыть довольную улыбку, что явно не прибавило настроения МакГонагалл. — Вы прекрасно держались, и мы бы никогда не догадались, кто скрывается под столь совершенной маской, однако увидеть в Хогвартсе одну из солисток Спайс Герлс — это слишком нереально.

— Простите, каких солисток? — нахмурилась МакГонагалл.

— Спайс Герлс — это самая популярная в Британии музыкальная группа, ну как Ведуньи у волшебников, — поспешила пояснить мисс Грейнджер. — Их знает в лицо любой английский школьник.

— Благодарю вас, мисс Грейнджер, — каким чудом декану Гриффиндора удалось сохранить спокойный голос, могла бы сказать только она сама.

Профессор, взяв под руку Рона, отошла в сторону под веселыми взглядами остальных участников соревнований. Гермиона не могла бы поклясться, но ей показалось, что с губ МакГонагалл сорвалось что-то похожее на «Убью Северуса». Мисс Грейнджер удивленно переглянулась с Гарри. Ей и в голову не могло прийти, что профессор Снейп обладает подобным чувством юмора. Понятно, что оборотное зелье МакГонагалл предоставил штатный зельевар Хогвартса, но вот то, что он еще и откопал где-то волос певицы... да, это было круто.

* * *

Невилл и Астория разделили столик с Блейзом и Габриэль. Пока девочки оживленно болтали, их спутники хранили суровое молчание, потягивая коктейли и ожидая выхода участников соревнований. Как было известно из программы бала, вначале пройдут состязания чемпионов, затем состоится банкет, а после все желающие смогут предаться танцам. Вот уже все приготовились к открытию дверей, через которые в зал должны были войти чемпионы, как Лонгботтом по мыслесвязи получил послание от Гарри. Невилл чуть не поперхнулся напитком, узнав о паре Рона, но сдержал себя и, наклонившись к Астории, поделился с ней новостью, сделав вид, что уже давно знал об этом, а сейчас решил сделать сюрприз своей партнерше.

— Ты с ума сошел, — в голосе девочки недоверие смешалось с восхищением. — Но если это действительно так...

Астория тут же принялась делиться информацией с Габриэль, посмеиваясь и бросая хитрые взгляды на двери. Забини удивленно посмотрел на них, и Невилл решил слегка просветить его.

— Обрати внимание на партнершу Уизли, — Лонгботтом чувствовал, что шутка Снейпа обещала быть крайне веселой. — А потом посмотри на реакцию тех, кто вырос в обычном мире.

Блейз прекрасно умел понимать намеки, так что пусть дальше догадывается сам, если все разжевывать, то шутка становится не столь интересной. Невилл оглядел зал, обратив особое внимание на гостевые столики. Слухи о том, что Людо Бэгмен занялся откровенной спекуляцией билетами на этот бал, полностью подтверждались. Кроме людей, приглашенных чемпионами, среди остальных гостей можно было увидеть лишь очень богатых персон. Ну и очень влиятельных, конечно.

Сьюзен отдала свое приглашение родителям Ханны, чтобы они могли присутствовать, так как мадам Боунс заявила, что она в любом случае попадет на бал. Продавать билеты по дико завышенной цене главе ДМП решился бы только человек, напрочь лишенный инстинкта самосохранения, а Людо, несмотря на отсутствие мозгов, таковым все же не был. Миссис Малфой пришла на бал одна, расположившись за одним столиком с матерью Забини, которая решила показать обществу своего очередного мужа. Судя по всему, мужчина обладал немалым количеством денег и еще большей смелостью. Судьба предыдущих пяти мужей одной из красивейших женщин Европы, безвременно покинувших этот мир, не способна была отпугнуть толпы поклонников, которые были готовы, не задумываясь, бросить к ногам прекрасной леди свое состояние и свою жизнь.

Родители Гермионы мило общались с четой де-ла-Кур, и Невилл вспомнил, что благодаря родственным связям в соседней стране, Грейнджеры весьма неплохо говорили по-французски. Но самую забавную компанию можно было увидеть за столиком, где сидели Сириус и леди Гринграсс. Их партнеры Джинни и Колин пребывали в состоянии полного восхищения от того, что оказались на балу и смотрели на все происходящее с детским восторгом. Плюс к этому Колин не забыл притащить свой любимый фотоаппарат и готовился снимать все, что попадется на глаза.

Наконец двери открылись, и чемпионы вошли в зал. Элегантные платья девушек и строгие костюмы их партнеров подчеркивали красоту участников конкурса. Невилл придирчиво осмотрел пары Гарри и Гермионы и Дафны и Седрика и убедился, что друзья выглядели безупречно. Потом Лонгботтом перевел взгляд на Уизли и его партнершу и не смог сдержать улыбку. Напряженный, с пылающим лицом Рон и хранящая ледяное спокойствие «Мелани» — это зрелище никого не могло оставить равнодушным. А если учесть, что Невилл знал, кто скрывается за маской известной певицы, то ожидать от него серьезности не приходилось.

По залу раздались шепотки студентов, живущих в большом мире, которые узнавали партнершу Рона. Восхищение в их голосах смешивалось с немалым удивлением. Судя по всему, сегодня рождалась очередная легенда Хогвартса. Профессор МакГонагалл делала вид, что не обращает внимания на всю эту суету, однако ее улыбка была несколько натянутой.

Но вот раздались первые аккорды «Осеннего вальса» Джойса, и начался первый танец. Хогвартс, как хозяин турнира, получил право первого хода. Пары уже кружились по залу, и Невилл почувствовал, как Астория сжала его руку. Девочка обожала танцы и сейчас переживала не только за свою сестру и ее друзей, но и за всех участников соревнований. С ее губ слетали точные комментарии в адрес той или иной пары, в которых чувствовалась забота о красоте танца, а не личные симпатии или антипатии.

Сам Невилл не был профессионалом, способным увидеть все тонкости движений пар, но он был вполне способен оценить общее впечатление. Королевой бала, безусловно, была Флер, партнер которой двигался с изяществом, выдающим огромный опыт танцев. Почти на одном уровне с ними была пара Дафны и Седрика, однако чувствовалось, что хаффлпаффец уступает классом своей партнерше. Гарри и Гермиона двигались с очаровательной чувственностью и почти догоняли лидеров. Среди остальных пар выделялись Рон с «Мелани», причем, увы, не в лучшую сторону. Декан Гриффиндора танцевала просто замечательно, особенно учитывая возраст почтенной леди, но все ее искусство не смогло совершить чуда. Уизли не двигался, а скорее, дергался как кукла на ниточках. Судя по тому, как часто Рон наступал на ноги своей партнерше, МакГонагалл сегодня наверняка придется обратиться за помощью к мадам Помфри.

Но вот музыка на секунду умолкла, и настала очередь танца Дурмстранга. Зазвучал «Императорский вальс» Штрауса, и чемпионы продолжили соревнования. Теперь участники состязаний двигались быстрее, появилась возможность лучше выразить свои чувства и свое мастерство благодаря большей свободе этого танца, но и ошибки танцоров стали появляться все чаще и чаще. «Мелани» уже с трудом удерживала улыбку на губах, видимо, сказывалась боль в отдавленных ногах. Седрик пару раз недостаточно четко выполнил разворот, не позволив Дафне продемонстрировать всю отточенную красоту ее движений, и в итоге, по впечатлению Лонгботтома, пара Гарри и Гермионы сравнялась с ними. Это же подтверждали и взволнованные комментарии Астории, которая, казалось, была готова сорваться с места и прямо сейчас хорошенько отругать мистера Диггори. Но вот музыка затихла, и настал черед танца Шармбатона.

* * *

Когда над залом потекла бессмертная мелодия «Кумпарситы», Гарри понял, что все уроки танцев вылетели у него из головы. Для него исчезли зрители и соперники, и в зале остались они вдвоем с Гермионой. Классическое аргентинское танго требовало не только и не столько четкости выполнения предписанных движений, а умения слиться душой с партнером, полностью отдаваясь музыке. Поттеру захотелось выразить в этом танце все его чувства к Гермионе. Гарри сейчас смотрел в глаза своей девушки и видел в них огонек той же страсти. Это танго они танцевали не для жюри, а друг для друга.

Гарри чувствовал, что сегодня они с Гермионой могут позволить себе выполнять самые сложные элементы танца с легкостью, о какой и не мечтали на репетициях. Гермиона то почти что отлетала от него, вызывая почти ощутимую боль своей отстраненностью, то их бедра почти сливались в одно целое. Губы Гермионы разошлись в чувственной улыбке, ее тело изгибалось самым соблазнительным образом, а обнаженные плечи буквально просили покрыть их поцелуями. Все же не зря в магической Англии этот танец до сих пор считался не вполне приличным. Наконец музыка умолкла, и они, вспомнив, где находятся, раскланялись перед рукоплещущей публикой, стараясь одновременно привести в норму сбившееся дыхание. На танцпол выскочил Людо Бэгман.

— Леди и Джентльмены, пока жюри подводит итоги, наши чемпионы исполнят еще один танец, вне конкурса! — он театрально взмахнул рукой, и в одном из углов, где до сих пор в темноте еле виднелись смутные очертания чего-то громоздкого, вспыхнул свет. — Сегодня с нами весь вечер группа Ведуньи!

Гарри улыбнулся Гермионе, приготовившись закружить ее в очередном танце, и чуть не впал в ступор, услышав мелодию. Судя по всему, волшебные музыканты не брезговали слушать музыку обычного мира и пополнять свой репертуар признанными шлягерами. Отбросив удивление, Поттер обнял подругу и повел ее в танце под музыку Пьера Башле. Судя по лукавому взгляду, который на него бросила Гермиона, она тоже узнала эту мелодию. Гарри чуть покраснел, вспомнив, как они втайне от подруг вдвоем с Невиллом смотрели фильм с этой песней. Но сейчас уже поздно было маскироваться, и Поттер отдался мелодии, прижимая к себе Гермиону. Девушка доверчиво поддалась к нему навстречу, но, видимо, ей понравилось смущать своего партнера, и она начала чуть слышно подпевать: «Melodied'amourchantaitlecoeurd'Emmanuelle».

* * *

Бал — это не то место, где люди отдыхают и наслаждаются танцами и вкусной едой. В первую очередь это место, где можно пообщаться с нужным человеком в относительно неформальной обстановке. Эту прописную истину леди Гринграсс долго и упорно вбивала в головы друзей ее дочери, и сейчас Гарри вполне оценил ее правоту. Едва закончился банкет и они с Гермионой насладились всего лишь парой танцев, как он заметил, что Сириус, стоящий рядом с Нарциссой Малфой, недвусмысленным кивком просит его составить им компанию.

Извинившись перед Гермионой и проводив ее к родителям, которые тут же засыпали девушку вопросами, Поттер направился к своему крестному.

— Кузина, позвольте представить вам моего наследника, мистера Гарри Поттера, — солидно произнес глава рода Блэков, благосклонно кивая в сторону рейвенкловца. — Гарри, это моя кузина Нарцисса.

— О, рада познакомиться с вами, — Нарцисса протянула юноше руку, над которой он почтительно склонился. — Мне кажется, мы с вами состоим в некотором родстве.

— Мадам, для меня это огромная честь, познакомиться с вами. Если мне не изменяет память, то моя прабабушка, Дори Блэк, приходилась сестрой Поллуксу Блэку, вашему деду, — Дафна и Сириус заставили Гарри старательно вызубрить не только собственную родословную, но и родословные наиболее значимых магических семей. Что ни говори, а в политике родственные связи играли не последнюю роль, и пренебрегать их знанием не следовало.

— Конечно, теперь припоминаю, — Нарцисса изобразила удивление, слегка выгнув бровь, а Гарри благодарно улыбнулся ей, сделав вид, что поверил в ее «провалы в памяти». — И раз уж мы родственники, то можешь обращаться ко мне по-простому, ведь я почти твоя тетя.

Да уж, «почти» было, мягко говоря, весьма не слабым. Однако претензии Нарциссы на родство говорили о том, что их договоренность с министром начала выполняться. Интересно, как скоро Нарцисса Малфой вновь станет Нарциссой Блэк?

— С удовольствием, тетушка, — сладкая улыбка на губах рейвенкловца не оставляла сомнений, что он всю жизнь мечтал поближе познакомиться со своей родственницей. — В свою очередь, я прошу вас называть меня просто Гарри, если это не оскорбит вас.

После нескольких минут расшаркиваний, в ходе которых к их компании на время присоединился и Драко, жестоко вырванный легким движением пальцев Нарциссы из общества Сьюзен и Ханны и успевший за пару минут превратиться для Поттера из «Малфоя» в «кузена Драко», волшебники, наконец, перешли к делу.

— Сириус, ты знаешь мое условие, — Нарцисса говорила небрежным тоном, но было заметно, что она напряжена. — Если ты, конечно, хочешь, чтобы я официально попросила тебя вернуть меня в род.

— Слово Блэка, — не задумываясь, ответил Сириус.

— Хорошо, и еще, я надеюсь, ты приютишь нас с сыном у себя, — женщина сделала несчастное лицо.

— Обещаю за себя и моего наследника, — Сириус был не в восторге от подобных квартирантов, но дело того стоило.

Гарри согласно кивнул головой, подтверждая слова крестного. Поттер прекрасно понимал, что то, что сцена, которую он в данный момент наблюдал, была официальным итогом тайных переговоров между Сириусом и Нарциссой, прошедших после их последней встречи с министром. Фадж, готовясь встретить открытое сопротивление сторонников Волан-де-Морта, не только сокращал ряды возможных противников, но и стремился лишить их финансирования. Деньги Малфоя, являющегося богатейшим волшебником Англии, могли быть использованы на нужды возрожденного Темного Лорда. Допустить этого было нельзя, но законных способов реквизировать капиталы Малфоя у министра не было.

Наиболее реальным вариантом оставить Люциуса без свободных средств мог бы быть его развод с одновременным возвращением Нарциссы и Драко в род Блэков. В этом случае приданое Нарциссы, по сумме примерно равное всем денежным активам Малфоя на данный момент, возвращалось бы несчастной экс-жене мистера Малфоя. Сириус, как глава рода, мог бы и сам инициировать развод, но без согласия Нарциссы деньги остались бы у Малфоя. И в обмен на подобную операцию Фадж соглашался подарить Сириусу Беллатрикс Лестрейндж, при условии, что он оперативно превратит ее обратно в Беллатрикс Блэк.

Подоплека желания Фаджа вернуть эту злобную фанатичку обратно в семью Блэков была очевидна — Лестрейнджи не имели прямых наследников, и министр рассчитывал прибрать их денежный средства к рукам, что с учетом не слишком большого бюджета министерства и возможной гражданской войны было бы весьма полезно. А вот живая наследница его никак не устраивала.

Как это не удивительно, но именно вызволение из Азкабана Беллатрикс и стало основным условием участия Нарциссы в этой сделке. Гарри даже проникся к ней определенным уважением, за ее верность сестре. Не будь Беллатрикс шансом спасти родителей Невилла, Гарри, возможно, и не был бы счастлив, узнав о подобном соглашении. Однако на этот раз, к немалому удивлению всех людей, знающих о сделке, интересы высоких договаривающихся сторон полностью совпали, и прийти к соглашению удалось весьма быстро. Сириус успел сообщить Гарри, что в подвале дома на площади Гриммо уже появился новый квартирант, в лице не слишком очаровательной Беллатрикс Блэк. А сегодняшним вечером прямо с бала министр отправлялся в Азкабан. Дементоры получат хороший подарок на Рождество, пусть и несколько запоздалый.

Сириус кивнул поглядывающему время от времени в их сторону Фаджу, подтверждая, что договор официально заключен. Гарри понял, что больше он здесь не нужен и поспешил откланяться, чтобы присоединиться к Гермионе. Все, что требовалось от него, мистер Поттер выполнил, представившись новоявленной родственнице и приняв на себя обязательства заботиться о ней в случае возможного несчастья с Сириусом. Нарцисса умела смотреть в будущее и не забывала подстраховаться от любых случайностей. Так что Гарри с чистой совестью позволил себе наконец-то вспомнить, что сегодня у него появилась девушка, которая несомненно требует внимания.

* * *

Гарри и Гермиона провели еще примерно полчаса на танцполе и отправились отдохнуть в цветочный сад, разбитый с помощью магии во дворе школы. Едва они нашли укромный уголок, чтобы приятно провести некоторое время вдвоем, как рядом раздались громкие голоса. Парочка аккуратно выглянула из-за огромного розового куста и обнаружила на дорожке профессора МакГонагалл, успевшую вернуть свой естественной облик, и профессора Снейпа, небрежно поигрывающего сорванным цветком.

После объявления результатов очередного испытания, где первое место ожидаемо заняла Флер де-ла-Кур, последовал банкет, участие в котором чемпионов и их партнеров было обязательным. К несчастью для Рона, явно страдавшего чревоугодием, соседство профессора МакГонагалл не позволило ему насладиться прелестями праздничной кухни. Декан Гриффиндора, порядком разозленная чересчур сильным вниманием школьников и своими больными ногами, по которым вдоволь потоптался мистер Уизли, попыталась заставить своего воспитанника соблюдать правила хорошего тона за столом. Увы, но оказалось, что Рональд Уизли и приличные манеры были вещами несовместимыми. Итогом борьбы гриффиндорца с ножом и вилкой стала сокрушительная победа столовых приборов, вынудившая любителя гастрономических радостей наслаждаться исключительно видом и запахом блюд, но не их вкусом.

Впрочем, остальные чемпионы были весьма благодарны МакГонагалл, так как привычка Рона говорить с набитым ртом, давным-давно известная всем, кому случалось обедать в главном зале Хогвартса, была способна лишить аппетита самого небрезгливого человека. Однако выразить свои чувства по отношению к декану Гриффиндора участники соревнований так и не сумели, так как к концу банкета к чемпионскому столу дружной цепочкой потянулись любители британской эстрады. Не было ничего удивительного в том, что дети, увидевшие на школьном балу звезду сцены, захотели получить автограф. Но когда МакГонагалл обнаружила, что к ней направляются еще и слизеринцы, в которых вряд ли можно было заподозрить фанатов Спайс Герлс, она всерьез запаниковала. Так и не дождавшись окончания ужина, строгий профессор сбежала из зала, под довольные смешки сидящего неподалеку Северуса Снейпа.

Но теперь декану Слизерина было не до смеха, так как пылающая жаждой мести женщина сумела выловить его в лабиринтах сада, где он по мере сил забавлялся, выискивая целующиеся парочки.

— Северус, значит, тебе показалось смешным выставить меня на всеобщее посмешище! — МакГонагалл шипела так, словно ей передалась часть сущности ее анимагической формы. Снейп, наверное, мог бы указать ей на это, но палочка декана Гриффиндора, направленная на коллегу, однозначно говорила, что не следует испытывать терпение разозленной шотландки.

— Минерва, ну что ты, — Снейп старался придать себе самый невинный вид, что получалось у него откровенно плохо. — Я всего лишь абсолютно точно выполнил твою просьбу. Ты ведь сама просила, чтобы я настроил зелье на красивую молодую девушку, не волшебницу. По-моему, именно так все и было.

— Значит, ты еще и издеваешься, — вынесла вердикт МакГонагалл. — И вероятно потребуешь, чтобы я выполнила свою часть соглашения.

— Несомненно, Минерва, несомненно, — проникновенно произнес коварный черноволосый маг. — Причем выполнять условия тебе придется столь же точно, как я выполнил свою часть сделки.

Гарри и Гермиона вынуждены были зажать себе рты, чтобы не выдать себя смехом, и, переглянувшись, удрали подальше от выясняющих отношения преподавателей. Гарри, конечно, сожалел, что так и не узнал, что было нужно Снейпу, но он сильно боялся не выдержать и рассмеяться во весь голос, тем самым выдав себя. А попадать под горячую руку Снейпу или МакГонагалл, которые наверняка не обрадуются тому, что их разборки кто-то подслушал, Поттеру почему-то совсем не хотелось. Наконец, убедившись, что вокруг никого нет, парочка занялась делом, ради которого и пришла в сад.

* * *

Расчет Фаджа на то, что в ходе рождественских праздников волшебникам будет не до каких-то там заключенных, поцелованных дементорами, полностью оправдался. Пророк в праздничные дни был заполнен исключительно описанием бала в Хогвартсе с крупными фотографиями чемпионов и их партнеров и смакованием скандала в семье Малфоев. Нарцисса Блэк, вернувшись в род Блэков, к огромной радости Гарри, поселилась не на площади Гриммо, а в небольшом домике неподалеку от Йорка, так же принадлежавшем их роду. Судя по всему, достойной леди общество частенько бывавших в лондонском доме маглорожденной Гермионы Грейнджер и оборотня Люпина не представлялось столь приятным, как мистеру Блэку.

Остаток каникул Гарри и Гермиона провели, практически не расставаясь друг с другом. Взрослые, естественно, заметили изменившиеся отношения между друзьями, и со стороны родителей Гермионы ребята получили полное одобрение. А вот Сириус наслаждался, вовсю подшучивая над влюбленной парочкой, еще не привыкшей к своему изменившемуся статусу. Однако такая закалка пошла ребятам на пользу, так как по возвращению в школу окружающие не оставили их своим вниманием.

К тому же у Гарри теперь было волшебное средство, позволявшее одерживать победы в ходе пикировок с Бродягой. Стоило Поттеру напомнить, что на данный момент главным шутником магической Англии должен быть признан профессор Снейп, в глазах Гарри одним ударом лишивший Сириуса этого почетного титула, как мистер Блэк принимал обиженный вид и прекращал доставать крестника. Гарри сильно подозревал, что в мозгах Бродяги бродит мысль о какой-нибудь великой проделке, которая вернет ему утраченные позиции. Однако пока в голову Сириуса никаких блестящих идей не приходило, и Поттер продолжал подшучивать над ним.

Наличие или отсутствие романтических отношений у чемпионов никак не влияло на ход Турнира. Не успев толком войти в учебный ритм, Гарри узнал условия следующего этапа испытаний. Учитывая, что зимой в Шотландии, мягко говоря, не жарко, устроители турнира решили провести четвертый тур в стенах замка. Не сказать, чтобы в Хогвартсе было очень уж тепло, но, по крайней мере, на улице было еще холоднее.

Чемпионов ждала полоса препятствий, к подготовке которой доблестные маги приступили сразу после окончания праздников. Поскольку идея работы своими руками явно претила организаторам турнира, то собственно полосу готовили преподаватели Хогвартса. Однако узнать, что конкретно ждет участников соревнований, пока что не удавалось, так как устроители не поленились взять с них клятву о неразглашении секретов испытания. В связи с этим, подготовка к этому туру вылилась для Гарри в рутинную учебу, сдобренную отработкой невербальных заклинаний.

Глава 35. Скульптурная война

* * *

Тридцать первого января, в день проведения четвертого тура Турнира, зрители заполнили большой зал. В нем были установлены шесть экранов, которые будут показывать всю полосу препятствий. Сегодня чемпионам предстояло сражаться не друг с другом: их соперником станет секундомер. Экраны пока что были затемнены, так как изображение на них должно было появляться, только когда очередной чемпион появится в поле зрения соответствующих «камер».

В данный момент Гарри, как и остальные чемпионы, находился в комнате ожидания, которая была оборудована в одном из пустующих классов третьего этажа. Им предстояло пройти в ту дверь, которую они с Невиллом защищали от профессора Квирелла на первом курсе, чтобы приступить к прохождению полосы. Все, что они знали — их ждет анфилада комнат, в последней из которых находится выход в большой зал. Количество комнат хранилось в секрете, но каждый, кто мог сосчитать число экранов для зрителей, был вполне в состоянии догадаться о количестве препятствий.

Первыми должны были идти четверокурсники, за ними старшие чемпионы. На этот раз Гарри выпало быть вторым, и он вполне мог рассчитывать, что друзья, сидящие перед экранами, расскажут ему о то, что его ждет, но была одна проблема. Открывать очередной этап соревнований на этот раз выпало Рону Уизли, и Поттер не надеялся, что тот сумеет далеко продвинуться по полосе. Но первую преграду он в любом случае раскроет. Рон пошел на полосу, и Гарри прикрыл глаза, готовясь выслушивать друзей.

«Зажегся первый экран. Здесь пустая комната с люком», — кратко проинформировал его Невилл. Гарри слушал друга, стараясь представить, что его ждет.

Уизли вошел в помещение, постоянно оглядываясь по сторонам и убедившись, что другого выхода из него, кроме закрытого крышкой люка нет, направился к нему. Подхватив тяжелую на вид крышку за кольцо, он поднял ее и откинул в сторону. На первом экране была видна чернота провала, а второй, который зажегся, едва люк был открыт, показывал большую темную комнату, в которой не было видно потолка, и на полу которой виднелись какие-то растения. Комната выглядела как декорация к фантастическому боевику, но Гермиона заметила, что это очень напоминает фильмы, где используется съемка в инфракрасном свете. Судя по всему, в комнате стояла тьма, и волшебники использовали какой-то аналог ИК-камеры, чтобы зрители не пялились в черный экран.

«Он прыгнул в люк! Точно ненормальный!» — в голове раздался вопль Гермионы. — «Упал на эту траву, она хорошо спружинила. Надеюсь, он не пострадал!»

«Я понял, это Дьявольские силки», — Невилл всегда славился своими познаниями в травологии. — «Боятся огня и яркого света».

Гарри тоже вспомнил про это растение и подумал, что испытания не такие уж и страшные. Эта волшебная трава опутывала неосторожного человека или животное, которые в нее попадали, и медленно их душила. Вот только справиться с ней можно было простейшим Инсендио. Зато зрелище щупалец, охватывающих жертву, выглядело весьма эффектно. Если и при выборе остальных препятствий организаторы учитывали в первую очередь интересы зрителей, а не реальную сложность преград, это будет просто замечательно.

«Этот идиот не смог выбраться из элементарной ловушки», — недовольно протянула Дафна. — «Ну ладно, если ты прыгнешь в люк спиной к двери, то, замедлившись и планируя прямо и чуть влево, приземлишься сразу у выхода из зала».

«Спасибо! Я пошел», — Гарри услышал, как Людо Бэгман вызывает его, и направился из комнаты. Возможно, теперь он узнает, куда в тот день направлялся Квирелл.

Открыв дверь, Гарри увидел заботливо прикрытый кем-то люк. Ухмыльнувшись, Гарри поднял крышку с помощью Венгардиум Левиоса и прыгнул в провал, предварительно активизировав запасной палочкой «Люмос Максима». Он увидел, что до пола было примерно десять метров, до дальней стены — пятнадцать. Подхватив себя чарами левитации, Поттер медленно опускался к двери. Когда до точки приземления оставалась пара метров, он выжег участок травы перед дверью и опустился на подготовленное место. Убрав запасную палочку в кобуру, Гарри перешел в следующий зал.

Здесь, по крайней мере, было светло, а заодно и очень шумно. Под потолком летали какие-то птицы, а в углу валялась пара стандартных школьных метел. Гарри, внимательно следя за пернатыми, от которых можно было ждать любого подвоха, быстро проскочил к двери в противоположной стене только для того, чтобы убедиться, что она, во-первых, заперта, а, во-вторых, категорически не желает отпираться при помощи стандартных заклинаний. Приглядевшись к птицам, которые, очевидно, находились здесь не для создания звуковых эффектов, Поттер понял, что на самом деле это ключи, снабженные крылышками. Взглянув на замок и примерно представив, как должен выглядеть ключ, подходящий к нему, Гарри направился к метлам. Если придется перебирать хотя бы несколько штук, то он, похоже, застрянет здесь надолго.

«Попробуй Акцио», — Гермиона была, как всегда, логична. Если ключи можно было призвать манящими чарами, то тогда метлы служили лишь для отвлечения внимания от правильного пути решения задачи. К сожалению, у организаторов не хватило мозгов для столь изящного хода, и птицы-ключи нагло отказывались поддаваться заклинаниям рейвенкловца. Пришлось воспользоваться предоставленным школьным инвентарем.

К счастью, организаторы соревнований учитывали, что если чемпиону может и понравиться долго и упорно гоняться за ключами, то зрители скоро устанут от такого шоу. Не прошло и минуты, как Гарри разглядел в этой диковинной стае большой бронзовый ключ, идеально гармонирующий с отделкой замка. Многолетние навыки ловца не подвели рейвенкловца, и очень скоро Поттер уже входил в следующий зал.

И здесь Гарри охватил ужас. Посреди плохо освещенной комнаты на полу лежало безжизненное тело Гермионы. У чемпиона Рейвенкло подогнулись колени, губы пересохли, а все тело охватило непонятное оцепенение. Спустя секунду он подумал, что еще может быть шанс спасти подругу, и, не помня себя, Поттер бросился вперед.

«Нет, Гарри, это не я!» — взволнованный голос Гермионы с трудом пробился в его мозг, и Гарри замер на месте. Надо успокоиться и понять, что же случилось.

Естественно, его подруге нечего было делать на этой полосе. А если это не она, то, скорее всего... боггарт! Гарри был страшно зол на себя. Едва не провалить испытание, встретившись с препятствием, с которым справился бы любой третьекурсник! Самооценка мистера Поттера вошла в крутое пике. Но теперь надо было победить наглого призрака, чтобы еще больше не опозориться перед зрителями, наверняка зубоскалящими над ним. Поттер выпрямил спину и несколько раз проделал дыхательное упражнение, помогающее вернуть спокойствие. Он подумал, что будет не лишним еще раз поблагодарить профессора Снейпа за уроки по защите разума, позволившие в данный момент взять свои чувства под контроль.

«Радикулус!» — и окровавленное тело превратилось в забавную куклу, одетую в стиле японских мультиков. Под смех Гарри боггарт позорно бежал куда-то в темный уголок.

Передернув плечами, Поттер осторожно открыл следующую дверь. Однако здесь, на первый взгляд, не было ничего страшного. Большая часть пола представляла собой огромную шахматную доску, на которой в готовности выстроились исполинские фигуры. Едва Гарри вошел, как в огромных песочных часах, стоящих в углу, начал течь песок. Похоже, все ясно. Чтобы пройти дальше, надо сыграть в эти супер-шахматы. Причем, скорее всего, не просто сыграть, а победить за весьма ограниченное время. Судя по всему, зрители пришли к тем же самым выводам.

«Попробуй Детский мат!» — похоже, Невилл и сам был не до конца уверен в своем совете, однако, взглянув на стремительно высыпающийся песок, Гарри понял, что это для него, пожалуй, единственный реальный выход.

«Е2-Е4!» — Гарри, отдавая команду, постарался придать своему голосу спокойствие, которого на самом деле не испытывал.

* * *

Когда на экране появилось лежащее на полу тело Гермионы Грейнджер, в большом зале раздалось множество взволнованных выкриков. Дафна видела, как глаза практически всех присутствующих несколько секунд искали ее подругу. Она инстинктивно протянула руку к Гермионе, сжав ее запястье.

«Все в порядке, ты ведь с нами!» — ей очень хотелось наплевать на все правила приличия и обнять подругу.

«Спасибо, я уже предупредила Гарри», — Гермиона покраснела, ее глаза смотрели в пол. — «Просто это неправильно, что я для него...»

Дафна поняла, что хотела сказать мисс Грейнджер. Гарри не просто был влюблен в Гермиону, он действительно любил ее. Боггарта невозможно обмануть, а значит, в искренности чувств Гарри не приходилось сомневаться. Но это вызывало страх, что ты сам можешь оказаться недостойным столь сильных чувств. Так что сейчас Гермиона наверняка чувствовала себя не лучшим образом.

Мало того, весь зал увидел, что самым важным человеком для Мальчика-Который-Выжил была Гермиона Грейнджер. Волшебникам не надо было объяснять, что означает увиденное ими зрелище, и теперь все поймут, как дорога для него эта девушка. Если кто-то хотел найти самое уязвимое место Гарри, то он это сделал, и не просто сделал, а познакомил с этой новостью весь волшебный мир.

— Что это? — Джейн Грейнджер, оправившись от первого шока, смотрела то на экран, то на сидящую рядом дочь. — Что там происходит?

— Боггарт — призрак, показывающий ваш самый большой страх, — устало произнесла Виктория. — Не хотела бы встретиться с ним на глазах у толпы.

Дафна видела, как на растерянном лице миссис Грейнджер начало появляться понимание. Мысль о том, что ее дочка — самый ценный на свете человек не только для нее с мужем, но и еще для Гарри, судя по всему, сразу не укладывалась в голове женщины. Джейн явно почувствовала, что сейчас ей надо просто поддержать свою девочку и, не обращая внимания на взгляды, окружающих прижала ее к себе.

— Профессор Люпин, — Дафна чуть наклонилась вперед, чтобы видеть Ремуса. — Теперь вы согласны, что идея сражаться с боггартом у всех на глазах была далеко не самой лучшей?

— Мисс Гринграсс, — Лунатику было явно неудобно. — Я понимаю вас, но обычно детские страхи не столь... личные.

— Это, к примеру, у Гарри с Невиллом? — фыркнула девочка. — На первом курсе вдвоем сражаться с тем, чье имя подавляющее большинство магов даже назвать боится, это, конечно, верный признак детства! После этого только пауков бояться!

— Дафна, прекрати! — холодным тоном осадила ее мать. — Будь любезна разговаривать повежливей. Хотя идея выставить на публику чьи-то страхи мне тоже не кажется блестящей.

Спор затих сам собой, когда экран, показывающий зал с боггартом, разлетелся с оглушительным треском. Теперь все присутствующие с тревогой смотрели на фигуру Амелии Боунс, стоящей возле своего места с палочкой в руке.

— Думаю, это надо было сделать сразу, — глаза главы ДМП мрачно взирали на зрителей. — Я лично извинюсь перед мистером Поттером, что не подумала о нежелательности трансляции из этого зала. И надеюсь, что организаторы этого шоу поступят так же, — она уперлась взглядом в профессора Муди.

Опять этот преподаватель ЗОТИ! Дафне казалось, что она скоро сойдет с ума. Всем известный мракоборец, чья личность была проверена после начала турнира, никак не мог оказаться сторонником Риддла. Однако чутье мисс Гринграсс подсказывало ей, что с ним не все чисто. И вот опять, этот конкурс. Если кто-то хотел собрать информацию о чемпионах, то их встреча с боггартом была просто подарком для него. И, тем не менее, Грозный Глаз, чья паранойя вошла в легенды, не подумал об этом и включил привидение в число испытаний. Правда, остальные устроители этой полосы препятствий также не озаботились чувствами чемпионов, но они и не кричали на каждом углу «Постоянная бдительность»!

Между тем Гарри успешно поставил Детский мат и прошел в очередной зал. Там на столе, позади которого горело пламя, стояли семь разномастных бутылочек, заполненных темными жидкостями, и лежал лист пергамента. Дафна видела, как Поттер подошел к столу и принялся читать послание устроителей конкурса. А чтобы зрителям было не скучно, Людо Бэгман зачитал перед большим залом содержание этого документа. Впрочем, это было неважно, так как Гарри уже сообщил по мыслесвязи, что это загадка, ответ на которую укажет на бутылку с зельем, позволяющим пройти через огонь.

Друзья решили подумать минуту, чтобы каждый попытался найти решение, а потом обсудить полученные ответы. Дафна с легкостью запомнила довольно корявые стихи, которыми была изложена загадка, и теперь, напряженно вглядываясь в бутылки на экране, разбирала значение строк.

Ждет мудрого награда, и опасность впереди.

Одна из нас поможет, лишь ты ее найди.

Вперед одна отправит, а слева приз найдешь,

И в двух вино налито, хоть ты его не пьешь.

Но аккуратен будь ты, ведь в трех бутылках яд,

Его найти несложно, от вина он левый ряд.

В двух крайних ты бутылках найдешь одно и то ж

И ни в большой, ни в малой, ты смерти не найдешь.

(Уточнение автора: самая маленькая и самая большая бутыли стоят под номерами 3 и 4)

Если две одинаковые, значит, яд или вино. Но слева от вина должен быть яд, так что с краю может быть только яд. И раз так, то остаются как раз самая маленькая и самая большая бутыли. Да уж, кто-то, кого не будем называть по фамилии, но укажем, что этот человек преподает зельеварение в Хогвартсе, явно поскупился на приз. Мог бы и не жадничать, залить награду в большую бутылку, поэт! Впрочем, это уже неважно, главное решение найдено.

Открылись двери, расположенные возле стола жюри, и Гарри Поттер вошел в зал. Дафна видела, что его щеки были покрыты румянцем: он наверняка смущался от того, что все видели его боггарта. Людо что-то вещал, но Гарри не обращал на него внимания, его взгляд искал кого-то среди зрителей, пока не остановился на человеке, сидящем справа от мисс Гринграсс. Гарри несмело улыбнулся, словно боясь, что обидел свою подругу. Дафна посмотрела на Гермиону, которая, едва Гарри вошел в зал, вновь покраснела и уставилась в пол.

— Герми, посмотри на Гарри, он ждет, — Дафна шепотом подбодрила ее. — Он думает, что ты обиделась на него.

Услышав эти жуткие слова, мисс Грейнджер тут же подняла голову и, судя по ее чуть шевельнувшимся губам, что-то сказала Гарри по мыслесвязи. И, скорее всего, что-то хорошее, так как улыбка чемпиона Рейвенкло стала выглядеть намного увереннее. Ну, все, дальше друзья смогут разобраться и сами. А ей еще предстоит ждать выступления Седрика. Интересно, он признается, какой у него будет боггарт?

* * *

В последнюю субботу перед днем Святого Валентина школьникам, как и обычно, предоставлялась возможность посетить Хогсмит. Гарри всегда недоумевал, почему дети волшебников тратили время, бродя по магической деревушке, а не навещая в этот день свои дома. Сделать для ребенка портал, который бы доставил его в родные пенаты сразу же по выходу из-под защиты Хогвартса, было совсем не сложно. Если кто-то принципиально не желал пользоваться порталами, для них существовал камин в Трех Метлах. Практически мгновенное перемещение в принципе снимало проблему транспорта, и, тем не менее, дети несколько часов бродили между пятью магазинчиками и тремя барами, но родных не навещали. Ведь даже для детей, живущих в обычном мире, деканам факультетов было бы не сложно изготовить двусторонние порт-ключи в их дома, однако и тут никто не пытался что-либо изменить.

Сам Поттер и его друзья уже давно не тратили время на прогулки по успевшей всем надоесть деревеньке и, едва выйдя за ворота Хогвартса, отправлялись порталами по домам. Гарри со вздохом подумал, что столь нелогичное поведение волшебников это такая же дань традиции, как и поездка в школу и из школы на Хогвартс-Экспрессе. Ведь и в этом году они вполне могли бы прибыть в Хогсмит прямо из дома Сириуса, но вынуждены были вместо этого тащиться на вокзал и целый день сидеть в поезде.

На этот раз друзья решили пожертвовать возможностью лишний раз навестить родных, ради того, чтобы устроить иностранным чемпионам экскурсию по Лондону. Виктор и Флер раньше бывали в Англии, но Крам приезжал на соревнования, поэтому ему было особо не до достопримечательностей, а мадемуазель де-ла-Кур хотела показать столицу Британии сестре, которая еще не бывала в Лондоне. Добби доставил ребятам двусторонние порталы, изготовленные Сириусом, которые должны были перенести всю компанию в Лондон и обратно.

После того, как домовик Гарри проверил отсутствие наблюдателей в точке прибытия, компания переместилась в Беркли-сквер. Здесь было совсем недалеко до Букингемского дворца, который был первой точкой экскурсии. Оттуда пешком прогулялись до Вестминстерского аббатства и заглянули на «Бейкер-стрит, 221 б». Короткая поездка на метро и вот уже перед учениками стоят величественные стены Тауэра. Убедившись, что вороны исправно несут свою службу, и устоям Британии ничего не угрожает, вся компания дружно направилась в кафе. Все же февраль — не лучший месяц для прогулок по Лондону, и все успели основательно продрогнуть.

— По сравнению с Хогвартсом здесь очень даже тепло, — зябко передернула плечами Флер. — Но ужасно хочется домой, чтобы согреться по-настоящему.

— Да, замок очень красиво, но и холодно, — поддержала ее сестра.

— На самом деле даже в Хогвартсе сейчас вполне терпимо, а уж здесь подавно, — с самым серьезным видом начал Крам. — Вот когда у нас в Дурмстранге плевок на лету замерзает — это действительно холодно.

— А у вас медведи случайно на школе не бегают? — ехидно поинтересовался Невилл, догадывающийся, что ему сейчас вешают лапшу на уши.

— О, в Англии нет доверия правдивым рассказам иностранцев, — Виктор изобразил обиженный вид.

— Мистер Крам, а барон Мюнхгаузен вам случайно родственником не приходится? — Дафна невинно смотрела на него.

— Увы, нет, а вот в преддверии очередного тура это было бы не лишним, — усмехнулся Виктор. — Можно было бы взять пару уроков полетов на ядре.

— Что значит полетов на ядре? — не понял Гарри.

— Ну, завтра это всем объявят официально, но наш директор вчера вечером уже сообщил мне условия следующего испытания, — загадочно произнес Крам и замолчал, придав своему лицу самое невозмутимое выражение.

— Виктор, не темни, рассказывай, что там нас ждет. Лучше сознайся сам, — улыбка Флер очень подошла бы Торквемаде. — А то ведь если мы начнем выпытывать, будет хуже.

— Ну, если вы меня поуговариваете...

Гарри почувствовал легкое давление на его мозг. Все ясно, француженка решила показать Краму коготки и включила свое очарование. Поттер увидел, что лицо Виктора приняло глуповато-восторженное выражение, и усмехнулся про себя. Бросив взгляд на Невилла, Гарри убедился, что его друг переносит развлечения мадемуазель де-ла-Кур гораздо лучше болгарина. К счастью, сев за столик, компания незаметно установила вокруг него маглоотталкивающие чары, чтобы иметь возможность спокойно разговаривать, и сейчас им не грозило оказаться в центре толпы невменяемых почитателей женской красоты. На него самого чары девушки почти не подействовали, но на всякий случай Поттер взял за руку Гермиону, чтобы иметь дополнительную поддержку. Француженка не стала долго мучить Крама, и вскоре Гарри почувствовал, что давление на мозг пропало.

— Ну что, хватит, или повторить? — любезно улыбнулась мадемуазель де-ла-Кур.

— Все-все, сдаюсь! — Виктор, пришедший в себя, замотал головой, признавая свое поражение.

Как рассказал Крам, Людо Бэгман и остальные фанаты квиддича не смогли отказать себе в удовольствии и посвятили все пятое испытание турнира полетам на метлах. Соревнования пройдут на стадионе, где чемпионам предстоит намотать полсотни кругов вокруг поля, пролетая в кольца, бросая мячи и уклоняясь от бладжеров. Виктор, не понаслышке знакомый с тем, что могут наделать эти железные шары, попав в человека, был далеко не в восторге от идей организаторов, но учитывая популярность квиддича у магов, упростить соревнования не представлялось реальным.

— Может быть, мадам Боунс удастся убрать хотя бы бладжеры, — в голосе Гермионы почти не было надежды.

— Конечно, и заодно она обяжет участников надеть защитное снаряжение, — насмешливо фыркнула Дафна. — Эти маньяки, обожающие смотреть квиддич, не могут даже на школьных соревнованиях усилить меры по безопасности детей, а ты хочешь, чтобы они на турнире отказались от своих любимых бладжеров! Они уже 500 лет трясутся над неизменностью правил, наплевав на то, что мир вокруг меняется. Нет мозгов, иди работать в департамент магического спорта!

Гарри с Невиллом переглянулись и весело расхохотались. Мисс Гринграсс прекрасно играла в квиддич в качестве охотника, но ее всегда раздражали бладжеры, пролетающие возле лица. Дафна уже давно точила зуб на руководителей спорта волшебного мира, которые вполне могли бы сделать игру менее опасной, но не желали менять правила. Так что ребятам частенько приходилось слышать выступления подруги по поводу безмозглости Людо Бэгмана и его сотрудников.

— Ну, по крайней мере, они не стали включать в этот тур драконов, — протянула Флер. — Только представьте, какие скорости бы мы показали, удирая от этих ящериц!

— Виктор выполнить бы финт Вронского с драконом на хвосте, и зрители были бы счастлив, — видимо Габриэль живо представила эту картину и радостно заулыбалась.

— Да, а потом в Хогвартсе установили бы монумент — жареный Виктор Крам и поверженный дракон, — усмехнулся болгарин. — Главное, чтобы никто не подкинул эту заманчивую идею организаторам, а то с них и в самом деле станется «улучшить» эти соревнования.

* * *

Как оказалось опасения Крама были беспочвенны, и пятый тур состязаний обошелся без сюрпризов. С учетом того, что из семи участников состязаний четверо были ловцами в своих командах, соревнование фактически проходило между ними. Виктор подтвердил, что в квиддиче ему нет равных, и ожидаемо занял первое место. Гарри был доволен уже тем, что сумел отстать от лучшего ловца современности меньше, чем на круг. Остальные не смогли похвастаться и этим.

Вечером, в «Клубе чемпионов», девушки сначала терпеливо слушали восторженные воспоминания представителей сильной половины человечества об особо ловких маневрах или супер метко брошенных мячах, но спустя пять минут им это надоело. В качестве верного средства отвлечь любителей квиддича от темы полета на метлах Флер предложила устроить танцы. Парни хотя и поворчали для вида, но быстро согласились, тем более, что и сами были не против расслабиться таким образом. К тому же всем хотелось сделать приятное Флер и Сьюзен, которым сегодня все же досталось несколько попаданий бладжеров. Организаторы выпустили на поле не меньше десятка этих шаров, и увернуться от них было очень не просто.

По окончании вечеринки друзья вернулись в гостиную своего факультета, где Гарри сразу направился к своему любимому креслу.

— Уф, танцы это, конечно, замечательно, — устало пробормотал он — Но после сегодняшней карусели это было утомительно.

Однако усталость, на которую жаловался чемпион Рейвенкло, не помешала ему ловким движением поймать Гермиону и усадить ее себе на колени. Та сделала вид, что глубоко возмущена посягательствами на ее свободу, но не предпринимала попыток побега.

— Что за шум ты сегодня устроил в нашей спальне? — поинтересовался Невилл. — Я подумал сначала, что к нам в комнату ворвалась банши.

— А, это яйцо, которое я утащил у дракона, — Гарри поморщился. — Сегодня после окончания гонок жюри раздало нам их, сообщив, что внутри мы найдем подсказку к тому, что нас ожидает в следующем туре.

— И ты молчал! — вот теперь мисс Грейнджер была и в самом деле рассержена. — Мы бы уже могли все вместе искать решение!

Гарри чуть смущенно улыбнулся. Когда Гермиона была взволнованна, она становилась особенно красивой. Вот только сердить ее лишний раз было весьма чревато.

— Гермиона, я узнал об этом только несколько часов назад, а впереди у нас целый месяц, — Поттер вздохнул, видя, что его аргументы не произвели на Гермиону должного впечатления. — К тому же и так понятно, что будет следующим испытанием.

Гермиона слегка остыла. Действительно, из всех магических искусств в турнире до сих пор не использовалось только плавание, а до финала, который согласно традиции однозначно будет лабиринтом, остался всего один тур. Так что догадаться, что шестой тур будет проходить в воде, было не сложно. А так как бассейнов в Хогвартсе не наблюдалось, то единственным вариантом было Черное озеро.

— Да, но ведь подсказку дали не зря! — Гермиона не желала сдаваться. — И мы бы уже думали, чем можно тебе помочь!

— Гарри, а что Невилл говорил насчет шума из яйца? — судя по всему, Дафна решила сменить тему, дабы спасти Поттера от не в меру разошедшейся подруги.

— Ну, когда я его открыл, раздался дикий визг, так что я поскорее захлопнул его, — Гарри усмехнулся. — Но, учитывая особенности этого тура, догадаться, как его победить, несложно.

Все задумались, с подозрением поглядывая на Гарри. Ну да, он ведь тоже догадался не сразу. Однако задачи по физике, которые они недавно решали для подготовки к летним экзаменам, сильно помогли ему. Впрочем, не только ему. На лице Гермионы появилось удовлетворенное выражение.

— Ты хочешь сказать, что его надо открыть в воде? — Гермиона взъерошила волосы Гарри. — Ну да, это представляется логичным.

— Может и так, вот только лезть в озеро мне почему-то не хочется, — Гарри поежился. — Ну почему в Хогвартсе нет подходящего бассейна!

— М... все не так плохо, — загадочно улыбнулась Дафна. — Думаю, я смогу тебе помочь с поиском подходящего места.

— Ты нашла в школе бассейн? — удивился Поттер.

— Не совсем, но на шестом этаже имеется ванна старост, — как-то смущенно произнесла она. — И я случайно знаю пароль для нее. Там имеется огромная ванна, которая вполне сойдет за бассейн.

Гарри не стал смущать подругу и уточнять, откуда она знает это место. Конечно, некий староста Хаффлпаффа не имеет к этому никакого отношения! Вот только идти в столь интересную экспедицию одному не стоит. Судя по всему, Гермиона не откажется морально поддержать своего друга.

* * *

Как и предполагал Гарри, местом проведения следующего испытания стало Черное озеро. Чемпионам следовало в течение часа добыть уже ставшие почти родными золотые яйца, которые этим утром доблестные организаторы турнира снова отобрали у чемпионов. Поттер даже обиделся на их жадность, так как красивый артефакт был бы чудесным сувениром, который замечательно смотрелся бы на его тумбочке. Оставалось надеяться, что после этого тура яйцо все же останется в его распоряжении. Вон, Снейп не пожадничал и не стал отбирать приз четвертого тура. Декан слизерина только предупредил всех чемпионов об опасности неосторожного обращения с этим зельем. Еще бы, зелье удачи требовало к себе трепетного отношения! Отличный подарок, ведь что ни говори, зельевар был мастером, и самим сварить снадобье такой силы школьникам пока не светило.

Несмотря на то, что весна в этом году была ранняя, было еще довольно холодно, и Поттера абсолютно не прельщала перспектива лезть в озеро. Он, конечно, подбадривал себя мыслью, что Флер, привыкшей к гораздо более теплому климату, будет еще тяжелее, но это утешало как-то не очень. Хорошим в его положении было только то, что он не беспокоился относительно того, как именно он должен дышать под водой. По большому счету у него даже был определенный выбор. Первоначально Гермиона предложила использовать заклинание головного пузыря, заменяющее волшебникам акваланг, но Невилл нашел лучшее решение. Признанный знаток волшебных растений вспомнил, что читал в одной из книг о средиземноморских жаброслях, съев которые, можно было некоторое время дышать в воде. Кроме того, они слегка преобразовывали тело, делая его более пригодным для передвижения в жидкости. Гарри посчитал, что если ему не придется беспокоиться о поддержании заклинания, то у него останется больше сил и времени для преодоления препятствий, которых в озере наверняка будет более чем достаточно.

Гости прибыли в замок сразу после завтрака, когда до начала испытания оставалось еще три часа. Сириус, который достал для Гарри жабросли, искренне посочувствовал крестнику, которому придется терпеть один их недостаток. Поскольку с помощью жаброслей дыхание осуществлялось всей поверхностью кожи, Гарри был лишен возможности использовать гидрокостюм и вынужден был лезть в ледяную воду в одних плавках. Поттер уже давно смирился с этим, но вот остальные члены «Клуба чемпионов», которые как обычно обменялись идеями относительно того, как лучше пройти очередное испытание, не решились на столь смелый шаг. Только Крам заявил, что обойдется без гидрокостюма, так как собирается воспользоваться частичной трансфигурацией тела, и проблема холодной воды в подобном состоянии станет неактуальной. Впрочем, Виктор и без того шокировал всех обитателей Хогвартса, весь март ежедневно купаясь в озере и не имея даже намека на дискомфорт от подобного издевательства над организмом. Это вызвало уважение у всех парней и не вполне адекватную реакцию у девушек, выразившуюся в том, что многие из них внезапно полюбили послеобеденные прогулки у озера.

Испытание испытанием, но Гарри сегодня чувствовал себя не совсем хорошо, наблюдая странные взгляды, которые многие ученики бросали на его крестного. Прошло не так много времени, прежде чем Сириус тоже заметил неладное. Некоторое время он крепился, но, убедившись, что такой наблюдательный не он один, и уже все взрослые участники их компании поглядывают то на него, то на странно ведущих себя школьников, решил наконец выяснить у Поттера, чем он обязан подобному вниманию.

— Э... Бродяга, — Гарри замялся, не зная, как лучше поделиться новостью с крестным.

— Может быть, лучше, если ты увидишь все своими глазами, — пришла ему на выручку Гермиона.

Сириус подозрительно посмотрел на детей, но позволил им направить движение их компании в сторону замка. Когда они стали спускаться в подземелья, лицо мистера Блэка приняло мрачное выражение.

— Гарри, если я не ошибаюсь, там, куда мы идем, обитает Снейп? — судя по всему, Сириус не ожидал от своего старого «друга» ничего хорошего.

— Да, мы направляемся в класс зелий, — Поттер старался сохранять невозмутимое выражение лица. — Он сейчас должен быть открыт.

Едва войдя в помещение, женщины ахнули, причем явно не от восторга. Что ни говори, но голова василиска, занимающая почетное место над учительским столом, могла внушить трепет не только слабой половине человечества.

— Это вы с ним сражались? — Бродяга был реально поражен. Одно дело — слышать о тысячелетнем василиске и совсем другое — воочию оценить масштаб твари.

— О, без туловища он не выглядит слишком уж грозным, — Гарри небрежно махнул рукой, не замечая, как переглянулись Виктория и Джейн. Рейвенкловец уже давно привык к этой змеюке и успел забыть, какое впечатление ее голова производит в первый раз.

— Да, но какая связь между василиском и мной? — Сириус решил вернуться к причине, приведшей их в подвалы замка.

— Собственно, если ты повернешь голову вправо, то поймешь, что кое-что пропустил, увлекшись этой рептилией, — Гермиона всем своим видом старалась показать, что изо всех сил сочувствует мистеру Блэку, однако смешинки в ее глазах ясно сообщали, что она не вполне искренна.

Бродяга последовал совету мисс Грейнджер, и из его уст раздалось тихое рычание. Стало понятно, почему ученики так бурно реагировали на появление в школе мистера Блэка. После суда, который признал Сириуса невиновным, в пророке было опубликовано множество фотографий анимагической формы Бродяги, так что статуя, установленная в углу кабинета профессором Снейпом, была вполне узнаваема. Огромный черный волкодав стоял на задних лапах и держал в передних старый плащ зельевара. Высунутый от усердия язык пса, преданный взгляд черных глаз и вся полная желания услужить поза «Бродяги» выдавали немалое мастерство скульптора. Профессор Снейп установил памятник старому «другу» неделю назад, не забыв прикрыть его мощными защитными чарами.

— Я так понимаю, нет смысла спрашивать, кто сделал вот ЭТО, — процедил сквозь зубы мистер Блэк.

— Ну, чисто технически, скульптуру трансфигурировала профессор МакГонагалл, — заметил Гарри.

— А ей-то я что плохого сделал? — не понял Сириус.

Гарри бросил взгляд на Гермиону, прося у нее помощи. Сам мистер Поттер к этому времени уже с трудом сохранял серьезное выражение лица.

— Мы, конечно, да конца не уверены, — Гермиона чуть нахмурила лоб, — но скульптура, скорее всего, была платой за оборотное зелье для Рождественского бала.

Все присутствующие вспомнили шутку профессора Снейпа, и теперь серьезные лица в этой комнате сохраняли только Сириус и василиск. Но мрачное выражение недолго сохранялось на физиономии представителя древнего и благородного рода.

— Кричер! — домовик моментально появился пред мистером Блэком, чья ухмылка вогнала бы в дрожь зельевара, если бы тот имел несчастье ее увидеть. — Тащи сюда нашу новую вешалку для шляп — нагнувшись, Сириус прошептал несколько слов на ухо домовику.

Кричер с хлопком исчез, и вся компания удивленно уставилась на Бродягу. Судя по его довольному лицу, Сириус нашел способ ответить ударом на удар. Впрочем, долго гадать им не пришлось, так как вновь раздался хлопок, и в классе появилась огромная черная статуя летучей мыши, из-за которой было не видно домовика.

— Тащи ее туда, — Сириус указал на остававшийся пока свободным угол напротив учительского стола. — Пусть Снейп наслаждается видом своей копии.

Гарри не мог не признать, что новая скульптура чем-то неуловимо напоминала профессора зельеварения. Хотя ей было далеко до мастерской работы МакГонагалл, но все же это творение также можно было отнести к произведениям искусства. Только вот как Сириус собирался обеспечить ее постоянное присутствие в этой комнате? Не рассчитывал же он на добрую волю зельевара.

Как оказалось, Бродяга не был столь наивен. Они вдвоем с Кричером принялись наносить рядом с фигурой какие-то руны, накладывать на саму статую и пространство рядом с ней непонятные чары и вообще выглядели донельзя деловитыми. Воздух слегка задрожал от мощи магии, вкладываемой Блэком в защиту статуи. Гермиона хищно облизывала пересохшие губы, стараясь не упустить ни одного движения Сириуса. Гарри понял, что его крестный попал — пока мисс Грейнджер не вытрясет из него все подробности установки защиты подобной мощности, она не успокоится. Да и остальные маги с уважением поглядывали на работу Блэка — не часто удавалось наблюдать подобное мастерство. Наконец домовик исчез, и Сириус, нанеся напоследок на памятник пару капель крови, отошел от него, все своим видом показывая удовлетворенность хорошо выполненной работой.

— Чью-то бы энергию, да в мирных целях, — Виктория прокомментировала для Джейн действия Сириуса. — Такой защитой редкий сейф охраняют. Слишком малое число волшебников способны ее установить.

— Такую только я, — гордо заявил Блэк. — Фамильными секретами не разбрасываются. Впрочем, думаю, летом стоит подучить ребят, сил у них уже должно хватить.

— Ты бы лучше занимался демонстрацией мастерства у себя дома, — от двери донесся холодный голос Снейпа. — Если ты не заметил, но это мой класс.

— Если бы ты реализовывал свое понимание искусства в своем ДОМЕ, я бы тоже к тебе не лез, — Сириус мгновенно развернулся. — Вот только ты предпочел поделиться своим сомнительным чувством прекрасного со всем Хогвартсом. Так что я всего лишь не остался в долгу.

Все уже приготовились выслушивать длительную перепалку двух ценителей скульптуры, но в этот раз выяснению отношений не суждено было продлиться чересчур долго. Судя по всему, не один только Поттер решился продемонстрировать своим гостям новую деталь убранства кабинета зельеварения.

— Кхм... неплохо, неплохо, — ласковый голос мадам Боунс мигом заставил двух джентльменов забыть о взаимных претензиях. — Как приятно видеть в столь молодых людях тягу к искусству.

Стоящая рядом с тетей Сьюзен прыснула, не в силах сдержать эмоции. Она ожидала показать одну скульптуру, а тут их ждал столь приятный сюрприз. И поскольку по Хогвартсу еще не ходили сплетни о новом украшении класса зелий, они были в числе первых, кто имел счастье насладиться творением неизвестного скульптора. Впрочем, учитывая громкий разговор между Снейпом и Блэком, нетрудно было догадаться, кто создал столь внушительный памятник.

— А еще называют себя взрослыми людьми, — как-то безнадежно протянула глава ДМП. — Мистер Блэк, я, собственно, хотела переговорить с вами об одном деле. Надеюсь, вы сможете уделить несколько минут пожилой женщине.

Все присутствующие с интересом смотрели вслед удаляющейся паре. Было непонятно, что могло в данный момент понадобиться мадам Боунс от Сириуса. Даже Сьюзен, у которой ребята попытались выудить хоть какую-то информацию, не смогла ответить на их вопросы, указав только, что ее тетя перед этим разговаривала с Нарциссой Блэк.

* * *

Гарри провел бы этот день намного счастливее, если бы ему не пришлось продираться через лес водорослей. Жабросли, уже опробованные ранее в «бассейне» старост, работали прекрасно, и проблем с дыханием у него не было. Да и холода он как-то не чувствовал: видимо, сказывалось «легкое преобразование организма», описанное в книге, мягко говоря, маловразумительно. Но вот полутьма, царящая вокруг, чьи-то тени, скользящие буквально в нескольких шагах, общая атмосфера неизвестности давили на мозг, вызывая не особенно приятные чувства. Где-то вдали раздавался равномерный стук, напоминающий барабанный бой, и это был практически единственный ориентир в озере. Правда, благодаря Сириусу Гарри мог ориентироваться не только по изменению направления на этот шум. Все же опыт дает определенные преимущества, и благодаря этому на руке Поттера красовался компас для подводного плавания. Ни сам Гарри с друзьями, ни другие чемпионы не додумались до необходимости взять с собой столь полезную вещь. Конечно, можно было использовать и заклинание направления, ориентирующее палочку на север, но это было не очень удобно.

Подсказка, содержащаяся в яйце, указывала, что в центре этого леса чемпионы смогут найти указания для последующих действий. Сам Гарри уже десяток минут петлял среди вьющихся лент, тянущихся вверх, но пока что его поиски не принесли положительных результатов. Первоначальная идея проплыть над водорослями, чтобы сверху найти искомую подсказку, оказалась не самой удачной. Водоросли росли до самой поверхности воды, и разглядеть сверху дно не представлялось возможным.

Гарри примерно оценил размеры этого леса, три раза пройдя его насквозь по прямой, и теперь методично пытался отыскать центр зарослей. Поскольку четких указаний на то, что он должен был увидеть, не было, Гарри старался заметить любое отклонение от уже успевшей порядком надоесть ему весьма однообразной картины этого уголка подводного мира. Наконец его внимание привлек тихий писк, раздававшийся где-то слева-впереди.

Подплыв к источнику непонятных звуков, Поттер обнаружил что-то вроде дорожного знака со стрелой, направленной точно на север. Писк, привлекший его внимание, издавала вертушка, прикрепленная к знаку и, по-видимому, установленная для облегчения поиска подсказки.

Пробравшись через заросли, Гарри набрал скорость в открытой воде и стремительно плыл вдоль дна, внимательно поглядывая по сторонам. Учитывая ограниченное время для проведения испытания, можно было предположить, что устроители не задумывали дальних заплывов. Благодаря концентрации Поттер сумел вовремя заметить, как несколько гриндилоу выскочили из-за крупных камней, валяющихся на дне, и бросились в его сторону. Гарри не стал дожидаться, пока они подберутся к нему поближе, и принялся лупись по ним оглушающими заклинаниями. Флер, которая увлекалась подводным плаванием, подсказала остальным участникам турнира, что под водой желательно применять только самые примитивные заклятья. Один из гриндилоу все же сумел добраться до него, однако Гарри ловко обломал ему длинные пальцы, тянущиеся к его горлу, которые являлись слабым местом этих созданий. После этого обиженное существо, противно взвизгнув, удалилось в направлении на центр озера.

Как и следовало ожидать, очередная подсказка, в виде широкой стрелы, нарисованной на одном из камней, оказалась тут как тут. Гарри вспомнил, кто еще обитает в озере, и понадеялся, что ему не придется биться с гигантским кальмаром. Обернувшись, Гарри увидел, что от леса водорослей в его сторону направляются две фигуры, в своих гидрокостюмах и с пузырями на головах, напоминающие астронавтов, парящих в невесомости. Краем глаза Поттер уловил движение справа от себя и, приглядевшись, обнаружил нескольких русалок, сгоняющих стаю гриндилоу к месту, над которым через минуту должны были проплыть чемпионы. Стало понятным, что организаторы турнира подговорили подводный народ натравливать на чемпионов этих безмозглых созданий.

Поттер решил помочь товарищам и вновь атаковал гриндилоу, так неосторожно подставивших ему свой тыл. Два других участника состязаний не растерялись и с ходу вступили в борьбу. Перевес сил был на стороне волшебников, и вскоре их противники с позором ретировались. Гарри махнул рукой Сьюзен и Драко, которые со своими пузырями двигались значительно медленнее его, и поплыл в указанном стрелкой направлении.

Как оказалось, больше серьезных препятствий не наблюдалось. Судя по всему, фантазия устроителей турнира к шестому туру была почти исчерпана, и, приплыв в центр поселка русалок, Гарри обнаружил лежащие на помосте пять золотых яиц. Ну что же, прийти третьим было совсем неплохим результатом. Поттер выбрал артефакт, на котором было выгравировано его имя, и спокойно направился к поверхности. Действие принятой порции жаброслей должно было продлиться еще семь минут, так что у него было время с комфортом прибыть к финишу.

* * *

Спустя неделю после проведения водного этапа турнира организаторы раскрыли свой секрет Полишинеля и обрадовали участников турнира, сообщив, что финал пройдет пятнадцатого мая и будет представлять из себя традиционное прохождение лабиринта. Поскольку билеты на финал начали продаваться заранее, а приверженность традициям магов, устроившим это шоу, не вызывала сомнений, то ничего нового для себя чемпионы не узнали.

После шести туров первое место среди старшекурсников и в общем зачете занимал Виктор Крам. Среди чемпионов Хогвартса лидировал Гарри Поттер, он же занимал второе место среди всех участников. Дальше шли Флер, Седрик и Драко со Сьюзен. Рону Уизли досталось почетное седьмое место.

Но состязания состязаниями, а занятий в школе никто не отменял. Гарри не знал, как справлялись с двойной нагрузкой остальные чемпионы, но лично его выручали друзья. Вот и в этот вечер Гарри и Гермиона допоздна засиделись в гостиной Рейвенкло, работая над эссе по истории магии для мистера Поттера. Гермиона сидела на диване и проверяла труды Гарри, время от времени хмыкая над несколько вольной трактовкой исторических событий, допущенной ее другом, а сам Гарри расположился рядом, приняв горизонтальное положение и уютно устроив голову на коленях Гермионы.

— Гарри, вождя последнего восстания гоблинов звали не Горный Зуд, а Гордый Зуб, — Гермиона запустила пальцы в шевелюру Гарри. — Мне порой кажется, что ты специально делаешь эти ошибки, чтобы мне было что исправлять.

— Ну, ведь иначе у меня не будет законного повода, чтобы посидеть с тобой подольше, — Гарри любовался чуть надутыми губами своей девушки.

— А разве нам для этого нужен повод? — Гермиона погладила его щеку.

Гарри схватил ее пальцы губами, надеясь на приятное продолжение столь занимательной беседы, но в этот момент его внимание привлекло какое-то движение в комнате. Приподняв голову, Поттер увидел, как призрак их факультета, Серая Леди, подплыла к статуе Ровены Рейвенкло. В отличие от привидений Хаффлпаффа и Гриффиндора, Серая Леди крайне редко попадалась на глаза студентам. Большинство школьников видели ее только на пиру первого сентября. Сам Гарри никогда не встречал их призрака в факультетской гостиной и сейчас с интересом смотрел на нее. Внезапно глаза рейвенкловца широко раскрылись. Когда Серая Леди замерла возле статуи основательницы, то стало очевидно, что они очень похожи друг на друга. А ведь одним из артефактов основателей, в котором мог быть спрятан крестраж Риддла, являлась диадема Ровены Рейвенкло. Гарри поднялся с места, дав знак Гермионе не мешать ему.

— Миледи, позволите ли вы обратиться к вам? — Поттер поклонился призраку. Гермиона, увидев, что приведение посмотрела сперва на Гарри, потом на нее, вскочила и склонилась в глубоком реверансе.

— Что случилось, дети? — голос Серой Леди напоминал журчание родника, столь же чистый и столь же холодный.

— Миледи, мы просим вашей помощи, — Гарри с надеждой посмотрел на призрака. — Нам стало известно, что один волшебник охотился на диадему Ровены Рейвенкло, чтобы превратить ее в темный артефакт. Если бы вы могли развеять наши сомнения, сообщив, что диадема находится в безопасности, мы бы чувствовали себя спокойнее.

Некоторое время призрак молчал, как-то странно поглядывая на двух рейвенкловцев. Казалось, Серая Леди раздумывает, стоит ли вообще разговаривать с этими детьми или проще молча уплыть в стену, оставив их ни с чем.

— Полсотни лет назад я уже поддалась на просьбы одного школьника, — голос привидения был далеко не счастливым. — И потом пожалела об этом.

Пятьдесят лет назад — как раз тогда, когда в Хогвартсе учился Том Риддл. И фактически Леди подтвердила, что он добрался до артефакта. Это, конечно, уже шаг вперед, но вдруг она знает, где он находится сейчас. Это сняло бы кучу проблем.

— Миледи, я клянусь моей магией, что не желаю завладеть этим артефактом, а хочу лишь уничтожить зло заключенное в нем, — фигура Гарри окуталась сиянием.

— Клянусь, — эхом повторила Гермиона.

Серая Леди еще раз оглядела их, на этот раз с большей теплотой. Судя по всему, Волди сумел заставить разочароваться в честности людей даже призраков. Это сомнительное достижение лишний раз подтверждало, что Риддлу не место в этом мире.

— Хорошо, дети, я помогу вам, — голос леди вернул себе прежнее звучание. — Моя мать создала этот артефакт, желая помочь людям, но он приносил одни несчастья. Будет лучше, если он перестанет существовать.

Призрак провела их в коридор восьмого этажа, к портрету Варравы Вздрюченного. По пути Серая Леди поведала им о том, что, хотя артефакт и не покидал пределов Хогвартса, он сейчас недоступен для призрака. Том Риддл и в самом деле сумел войти в доверие привидению Рейвенкло и уговорил ее раскрыть прежнее расположение диадемы. Он обещал воспользоваться им всего раз, чтобы помочь девочке, страдающей головой. Артефакт улучшал мыслительную деятельность, но использовать его следовало очень осторожно. Малейшая ошибка и человек, воспользовавшийся им, сходил с ума, но желающих стать гениями это не останавливало. Сотни людей лишились разума, прежде чем диадема была спрятана в подземелье Хогвартса.

Тогда Серая Леди поддалась на уговоры, и очень скоро в школе обнаружили труп девочки, которой и должен был помочь артефакт.

— Но почему вы не сообщили об этом директору? — удивилась Гермиона.

— Я сообщила Дамблдору, который вел тогда расследование, — Леди недовольно покосилась на рейвенкловку. — Однако он, похоже, не придал моим словам должного значения.

Вот так, опять всплывает имя директора. Значит, Дамби знал, что Риддл добрался до артефакта Ровены, и придерживал информацию для себя. Этот идиот, похоже, будет плести интриги, даже если настанет конец света. Пусть погибнут сотни людей, зато его интересы не пострадают! Ну что же, значит, они должны действовать быстро и решительно.

Серая Леди просветила учеников относительно существования в Хогвартсе Выручай-комнаты, и объяснила им, как можно открыть в нее проход, после чего оставила друзей одних. Привидения не могли попасть в это помещение, более того, им было тяжело даже находиться рядом с ним. Гарри подумал, что они могли бы использовать эту замечательную комнату для тренировок, вместо пустых классов. А по большому счету и не только для тренировок. Но сейчас важнее было другое.

— Мне нужно место, где хранится диадема Рейвенкло, — Гарри трижды прошел вдоль стены, и перед учениками появилась дверь.

Гарри и Гермиона аккуратно вошли в Выручай-комнату, и их глазам предстало огромное помещение, полное самых разнообразных предметов. Старые книги, смятые листы бумаги, сломанная мебель, порванная одежда, странные предметы непонятного назначения наполняли его. Как отыскать среди этого хаоса нужную вещь, было абсолютно неясно. Тем не менее, друзья не отчаялись и, разбив комнату на сектора, приступили к поискам. Примерно через два часа, когда Гарри уже казалось, что он никогда не выберется отсюда, он услышал радостный выкрик Гермионы. Бросившись к подруге, Гарри увидел на голове непонятно как оказавшегося в комнате манекена знакомое украшение. Оно в точности соответствовало тому, что они каждый день видели на статуи основательницы в их гостиной.

Надев найденные во время поисков перчатки из драконьей кожи, которые он запасливо прихватил с собой, Гарри аккуратно взял артефакт в руки и положил его в один из пустых чемоданов, которых в комнате было множество. Теперь дело было за малым. Друзья покинули Выручай-комнату, и Поттер вызвал своего домовика.

— Добби, этот чемодан нужно доставить мистеру Декстеру, — Гарри понимал, что стоит как можно быстрее убрать артефакт подальше от загребущих рук Дамблдора. — Спрячь его пока на площади Гриммо и как можно быстрее найди невыразимца. Скажи ему, что это очередной осколок, он поймет.

Когда домовик исчез, Гарри облегченно вздохнул. Если бы они сегодня не задержались в гостиной, то неизвестно, удалось бы вообще найти этот артефакт. Обнявшись, друзья направились в башню Рейвенкло.

В нескольких шагах от входа в помещение их факультета, Гарри увидел, как открывается дверь, и, подхватив Гермиону, забился вместе с ней в стенную нишу, которая по счастью оказалась рядом с ними.

— Где они могут быть? — Тонкс, выскочившая в коридор вместе с одним из своих подчиненных, напоминала разозленную кошку. — Поставь себя на место Поттера, куда бы ты пошел ночью с подругой?

Гарри не стал дожидаться идей аврора относительно возможных вариантов времяпрепровождения влюбленной парочки, предпочтя вылезти пред грозные очи мисс Тонкс. Наверняка имелась причина ее нервного состояния, и лучше было поскорее успокоить девушку.

— Гарри, я тебя убью когда-нибудь, — убитым тоном произнесла аврор, устало опираясь о стену. — Мы чуть с ума не сошли, когда обнаружили, что вы покинули свою башню. Запомни, больше никаких ночных прогулок.

— А что случилось? — Гермиона высунулась из-за плеча своего парня. Они как-то не привыкли, что авроры по ночам врываются в башню факультета, чтобы проверить наличие в постели Гарри Поттера.

— Нападение на Виктора Крама.

Глава 36. Лабиринт

* * *

Амелия Боунс сидела в своем кабинете и пыталась выстроить события, произошедшие вчера в Хогвартсе, в логическую цепочку. Чутье, выработанное годами работы в ДМП, упрямо говорило ей, что какая-то важная деталь ускользает от нее. Достаточно поймать эту мелочь, и все странности, произошедшие в последнее время в Хогвартсе, встанут на свои места. Она услышала, как скрипнула дверь кабинета, и, подняв голову, увидела своего босса.

— Надеюсь, не помешал? — было понятно, что это не вопрос, а утверждение.

— Нет, и на этот раз это чистая правда, — Амелии было не до любезностей. — Сама чувствую, что надо отвлечься, чтобы свежим взглядом оценить обстановку.

А обстановка эта была далеко не той, что хотелось бы видеть обоим чиновникам. Виктор Крам, найденный вчера вечером в лесу с разбитой головой, очень быстро пришел в себя и назвал имя человека, напавшего на него. Вот только от этого было не легче, так как нападавшим оказался Барти Крауч, один из двух представителей Министерства Магии на турнире. По словам Виктора, они случайно встретились на опушке Запретного леса, когда Крам возвращался от стадиона к своему кораблю. Барти нес какой-то бред, а стоило чемпиону Дурмстранга отвлечься на секунду, как Крауч треснул его по голове, отчего болгарин потерял сознание.

К огромному счастью (обеспеченному жесткими указаниями мадам Боунс), один из авроров, находящихся в школе, двигался в некотором удалении за Крамом и хоть не видел момент покушения, и, соответственно, не смог помешать нападавшему, однако обнаружил тело и оперативно поднял тревогу. Авроры проверили безопасность как чемпионов, так и других учеников школ, но с ними было все в порядке. А Крауч, непонятно зачем ударивший Виктора, таинственно исчез.

— Как я понимаю, — Фадж уселся напротив мадам Боунс, — более-менее правдоподобной версии случившегося у тебя нет.

— Как проницательно, министр! — Амелия покачала головой. — Вот только версия у меня имеется, более того, она наверняка правильная, однако... в ней чего-то не хватает.

— Может быть, все же поделишься своими мыслями? — министр сложил пальцы в замок. — Ты же знаешь, мне сейчас необходимо иметь максимум информации. Я должен понять, как именно объяснить общественности произошедшее.

Амелия решила, что вынести свои идеи на суд чужого здравого смысла будет только полезно, и начала излагать свою версию событий. Просмотр в омуте памяти картинки встречи Крауча и Крама полностью подтвердил слова болгарина и сильно облегчил работу мадам Боунс. По мере того, как глава ДМП излагала свою версию событий, лицо министра магии мрачнело все больше и больше.

— То есть ты считаешь, что на Крама напал не Крауч? — Фадж с трудом сдерживался, чтобы не выругаться. — Но тогда получается, что в Хогвартсе, кроме сумасшедшего представителя министерства, находился еще и неизвестный преступник? Или того хуже, он там может находиться прямо сейчас?

— Именно так, — мадам Боунс не выглядела счастливой. — И подозреваю, что Крауча мы больше не увидим. Судя по записи в омуте памяти, наши эксперты предположили, что он находился под Империусом, но сумел частично выйти из-под власти заклинания. Преступник больше не может полагаться на проклятие подвластия и вынужден будет либо стереть Краучу память и забыть о нем, либо уничтожить его. Но Обливиейт он мог наложить сразу и не мучиться с похищением, а значит, скорее всего, Крауч убит. Тело спрятать гораздо проще, чем живого человека.

Амелия Боунс знала, о чем говорила. К сожалению, скрыть преступление в волшебном мире было значительно проще, чем в обычном. Маг мог встретить свою жертву в уединенном месте, убить Авадой и, трансфигурировав мертвое тело в камень, скрыть все следы. А ведь убивать человека вовсе не обязательно с помощью смертельного проклятия. Можно просто оглушить его и закопать тело в землю — с помощью магии это займет максимум пару минут, можно с помощью Ваддивази разбить жертве голову камнем или просто поднять человека повыше чарами левитации и дать ему возможность свободно упасть на землю.

За время работы в правоохранительных органах мадам Боунс насмотрелась на всякое, поэтому уже давно не удивлялась извращенной фантазии преступников. Именно это знание темной стороны человеческой души и делало ее сторонницей консервативных ценностей. Изначально вся магическая культура была нацелена на то, чтобы подчеркнуть ценность человеческой жизни. Только строжайшие этические запреты могли помешать волшебникам сеять смерть направо и налево. К сожалению, люди были несовершенны, и власть над чужими жизнями опьяняла многих магов, особенно молодежь.

Гриндевальд, Волан-де-Морт и прочие негодяи с легкостью находили себе соратников в магической Англии. Чувство превосходства над обычными людьми слишком глубоко проникло в традиции волшебников, и мадам Боунс соглашалась, что если его не вытравить, то очень скоро вслед за очередным уничтоженным Темным Лордом появится новый. Но она считала, что сближение двух миров следует производить с большой осторожностью. Слишком многие традиции волшебников возникли отнюдь не на пустом месте. Это и делало ее оппозиционной министру, который, на взгляд Амелии, слишком смело вел реформы.

Впрочем, Фадж тоже понимал опасности ускоренной интеграции и был совсем не против, чтобы его время от времени притормаживали. Это было полезно для дела и создавало ему репутацию «демократа», прислушивающегося к оппозиции. Естественно, оппозиции лояльной, а не такой, что возглавлялась Малфоем или Дамблдором. Но экстремизм был абсолютно чужд мадам Боунс, так что они с Фаджем имели все шансы образовать удачный тандем. До вчерашнего дня на эту роль мог претендовать и Крауч, но теперь...

— К сожалению, теперь у нас только прибавилось проблем с этим Турниром, — мрачно констатировал Фадж. — То, что в Хогвартсе действует злоумышленник, было ясно и раньше, а теперь все стало еще запутаннее. Ты ведь в курсе, что Барти провел кучу времени с этим ненормальным Муди?

— Не уверена, что слишком много, но слышала, они частенько встречались, — Боунс поняла намек, что у министра есть собственные источники информации в школе, и он не потерпит от главы ДМП утаивания какой-либо информации. — И я считаю, что они пытались выяснить, кто стоит за аферой с Кубком Огня, и Барти слишком близко подошел к нашему мистеру-Х. Тот сначала попытался взять его под контроль, а когда тот почти вырвался, убрал.

— Ну что же, пока остановимся на этом, — министр был если и не в восторге от идей мадам Боунс, но во всяком случае мог хоть как-то определиться с дальнейшими действиями. — В прессу пока сообщим, что Крауч сошел с ума и оглушил Крама. На финале Турнира я надеюсь увидеть как можно больше твоих людей. В Хогвартс уже сегодня направь подкрепление, и пусть чемпионы больше не болтаются поодиночке. Тебе понадобится помощь от меня?

— Твой резерв бойцов, — Амелия решила, что пора ей извлечь пользу из сотрудничества министра с правоохранительными органами маглов. — Я тебе не мешала привлекать людей к этим проектам, так что можешь тоже пойти мне навстречу. У тебя там занято с десяток человек, мне они нужны на этот месяц. Моих авроров может оказаться слишком мало.

— Договорились, — министр, похоже, был согласен с главой ДМП о необходимости концентрации всех наличных сил. — С сегодняшнего дня и до конца турнира прикомандирую их к тебе. И заодно попробуем привлечь отставников, что-то мне подсказывает, что это будет не лишним.

Когда за министром закрылась дверь, Амелия удовлетворенно улыбнулась. С мобилизацией всех возможных сил численность бойцов, находящихся в ее распоряжении, увеличивалась почти вдвое. Это была прекрасная новость, тем более что чутье подсказывало ей, что основные неприятности ждут их впереди.

* * *

Утром следующего дня «Клуб Чемпионов» в полном составе собрался в больничном крыле. Все ребята посчитали своим долгом морально поддержать Виктора, и тумбочка возле его кровати была завалена цветами, сладостями и фруктами. К счастью, мадам Помфри не нашла у Крама серьезных повреждений, но по своему обычаю не спешила выпускать пациента на волю. Как оказалось, Виктор вчера был просто оглушен и разбил голову, неудачно ударившись ей о корень. Подобных травм известный ловец получал десяток за один сезон, так что он особо и не переживал.

— Ну вот, а теперь всем чемпионам предписано нигде не ходить по одному и по ночам на улицу не вылезать, — Сьюзен чуть улыбнулась. — Так что теперь все твои поклонницы будут ходить за тобой хвостом под вполне благовидным предлогом охраны чемпиона.

— Только не это! — простонал Виктор. — Они мне и так прохода не давали, а теперь точно не отлипнут.

— Крепись! И помни, постоянная бдительность! — все представители Хогвартса дружно рассмеялись. За этот год Муди успел достать всех своей фирменной фразой.

— Как-нибудь перетерпим этот месяц, а подумайте, что бы было, если бы Крауч сошел с ума перед первым туром? — Гарри сам поежился от своего вопроса. — Весь год бы ходили под усиленной охраной.

Судя по взглядам, которыми был награжден мистер Поттер, подобные фантазии ни у кого не вызывали теплых чувств.

— Так, ваше время закончилось! — в дверях появилась мадам Помфри. — Раненому необходим покой!

Виктор с мольбой посмотрел на ребят, но, увы, они не могли спасти его из цепких лап колдомедика. Всякий человек, имевший несчастье попасть в больничное крыло Хогвартса, мог быть уверен, что его путь на свободу будет долгим и тягостным. Мадам Помфри была превосходным специалистом, но ее мания прописывать постельный режим уже вылеченным пациентам давно вошла в легенды. И Краму теперь предстояло лично познакомиться с этой особенностью Хогвартса.

* * *

— Я вам говорила, что посиделки Крауча с Муди до добра не доведут! — Дафна грозно оглядела друзей, словно ожидая, что кто-то попытается ей возразить. — К счастью, Виктор не сильно пострадал, но тот, кто напал на него, мог ведь и не ограничиться Ступефаем.

— Вот это-то и странно, — задумчиво произнесла Гермиона. — Кажется, что преступник боится причинить вред чемпионам.

— И я даже догадываюсь почему, — все взгляды обратились к Гарри. — Если бы погиб кто-то из чемпионов, министерству удалось бы продавить досрочное окончание турнира, и устроители вполне могли бы провести чисто формальные испытания в условиях максимальной безопасности. А так мы все дружно будем веселить публику в последнем туре.

Они уже сделали все, что могли, для подготовки к финалу Кубка, и кажется, что беспокоиться было особенно не о чем, но Гарри понимал, что идеальной страховки от неприятностей просто не существует. Тот, кто бросил их имена в Кубок Огня, сделал это не просто так, и Поттер имел все основания опасаться сюрпризов в последнем туре состязаний.

Да, Сириус заготовил аварийные порталы не только для него и его друзей, но и для других чемпионов. Как знали ребята, в день финала чары аппарации над стадионом будут убраны, и подобная мера безопасности окажется не лишней. Да, он не собирался бравировать своей смелостью и оденет в этот раз защитную куртку, подаренную ему фанатами, и не только ее. Он знал, что во время финала в Хогвартсе будет не протолкнуться от сотрудников служб безопасности, и самое главное, рядом будут его друзья, его близкие. Но до сих пор неизвестный преступник умело обходил любые барьеры, стоящие на его пути, и не было оснований предполагать, что в самый ответственный момент он ошибется.

Тонкс, собравшая в это утро чемпионов, довела до них информацию, что, скорее всего, на Крама напал не Крауч, а кто-то другой. Она попросила их не обсуждать эти сведения с посторонними, так как это противоречило официальной версии, но, по мнению министерства, те, кого это касалось, должны были знать правду. Новость о том, что где-то рядом бродит коварный злоумышленник не поднимала настроения, но помогала не совершать глупых поступков. Видимо, министерство решило, что если дети поймут, для чего предприняты повышенные меры безопасности в отношении них, то у них не возникнет желания устраивать различные авантюры.

* * *

«Десять, девять, восемь...» — Гарри мысленно отсчитывал секунды до момента, когда он должен будет войти в лабиринт. Виктор уже исчез в одном из входов, и теперь настала очередь Поттера. Сегодня этот турнир должен был наконец закончиться. И если сами соревнования не доставили Гарри особого удовольствия, за исключением Рождественского бала, разумеется, то общение чемпионов и их друзей стало настоящим подарком. Если предположить, что тот тип, который бросил лишние имена в кубок, имел целью добиться улучшения взаимопонимания между учениками разных школ и факультетов, то, надо сказать, он достиг этого. Вот только как-то слабо верилось, что организатор участия четверокурсников в турнире ставил перед собой столь достойные задачи.

— Пошел! — легкий толчок Муди помог Гарри выкинуть из головы лишние мысли. Сейчас перед ним стояла предельно простая задача — как можно быстрее добраться из пункта «А» в пункт «Б». А как известно, кратчайшим расстоянием между двумя точками на плоскости является прямая. Гарри решил проверить свою «теорию отсутствия мозгов у организаторов турнира» и, продвинувшись по проходу между кустами до первой развилки, решительно направил палочку на растения впереди себя.

— Конфриго! — как и предполагал Поттер, а вернее, Гермиона, никто из волшебников, создававших этот лабиринт, не удосужился наложить на кусты, из которых он и был построен, защитные чары. Так что сейчас перед Гарри был пролом, прямиком ведущий на внутреннюю дорожку. Пламя лизало края прохода и траву за ним. Мисс Грейнджер предложила использовать именно это заклинание, чтобы не просто обеспечить себе быстрое продвижение к центру лабиринта, но и сделать его как можно безопаснее. Даже если впереди и окажутся засевшие в засаде животные, то огонь отпугнет их. Ну, по крайней мере, в теории.

— Аква Эрукто! — Гарри загасил пламя и двинулся вперед. До центра лабиринта, где находился финиш этого испытания, оставалось еще семь стенок, так что отдохнуть можно будет и попозже.

* * *

Шесть чемпионов уютно устроились в трансфигурированных ими креслах в центре лабиринта. Уже полчаса они ожидали здесь Рона Уизли, и это занятие порядком им поднадоело. Так как члены «Клуба Чемпионов» делились друг с другом идеями относительно того, как эффективнее пройти очередное испытание, находка мисс Грейнджер была известна всем им, и поэтому седьмой тур турнира вылился для них в легкую прогулку.

Каждый из чемпионов начинал это испытание с разных точек, поэтому сейчас лабиринт пронизывали шесть прямых ходов, ведущих прямо в его центр. Казалось чудом, что чемпион Гриффиндора до сих пор не наткнулся ни на один из них, но от Уизли можно было ожидать чего угодно. От скуки ожидавшие Рона чемпионы даже поспорили, из чьего прохода появится рыжий гриффиндорец.

— Ну что же, галлеоны по праву мои, — манерно протянул Малфой, увидев Рона в «своем» проходе. — Хоть раз в жизни вижу пользу от Уизли.

— Черт, а я дважды проиграл! — на лице Крама застыло недовольное выражение. — Седрик был прав, меньше, чем за двадцать минут ,этот «герой» не добрался.

— Ничего, зато тебе везет в другом, — Флер сладко потянулась, поднимаясь из кресла. — Ну что, отправляемся блистать перед восторженной публикой?

— С вами, леди, куда угодно, — шутливо поклонился Гарри, — но увы, нам в другую сторону.

Дело в том, что на постаменте, расположенном в самом центре лабиринта, стоял не один, а два кубка. Один, с тремя ручками предназначался для старших участников турнира, другой, с четырьмя, для младших. Кубки были порталами, которые должны были доставить чемпионов пред светлые очи жюри. Все ждали только Рона, и вот теперь оставалось всего несколько секунд до того момента, как турнир фактически будет завершен. Оба кубка были в руках у чемпионов, Виктор рявкнул: «ПОЕХАЛИ!», и лабиринт опустел.

* * *

Если идиот, настраивавший кубок, рассчитывал, что падение с высоты нескольких футов способно сильно обескуражить Гарри Поттера, то он очень сильно ошибался. Общение с параноиком Муди принесло свои плоды, и чемпион Рейвенкло моментально сгруппировался, чтобы встретить землю ногами, а не какой-нибудь другой частью тела. Конечно, каменные плиты, в изобилии усеивавшие открывшийся мистеру Поттеру пейзаж, не облегчали его задачу, однако все обошлось благополучно.

Еще в полете Гарри понял, что что-то здесь нечисто, так как окружающий его вид напоминал что угодно, но только не окрестности Хогвартса, так что, едва приземлившись, Поттер рявкнул: «ИДЕМ ДОМОЙ!», активируя тем самым как свой аварийный портал, так и порталы остальных чемпионов. Но вместо ожидаемого рывка он не ощутил ровным счетом ничего. Видимо, какой-то тип успел поставить антиаапрационный барьер.

— ЭКСПЕЛИАРМУС! — палочка вылетела из рук мистера Поттера, так и не успевшего толком осознать обстановку. А повторное применение этого заклинания извлекло из левого рукава и вторую.

— Ну что же, молодые люди, рад приветствовать вас в нашей компании, — глумливо произнес тип, обезоруживший его. Он театрально сжимал их палочки в высоко поднятой левой руке, небрежно помахивая своей, зажатой в правой.

Все плохие предчувствия мистера Поттера наконец-то получили свое подтверждение. За типом с их палочками стояло еще с десяток человек, облаченных в длинные плащи с капюшонами, и с лицами скрытыми под серебристыми масками. Можно было подумать, что эти господа собрались на карнавал, однако Гарри прекрасно знал, кто именно скрывается под подобным облачением. Слишком часто и Сириус, Ремус и Виктория описывали фирменный стиль одежды Упивающихся Смертью.

Как оказалось, они находятся на каком-то кладбище, и камни, которые мешали его приземлению, являлись надгробными плитами. Старших чемпионов не было видно, и Гарри пришел к выводу, что портал был перенастроен только для четверокурсников. И все товарищи по несчастью присутствовали здесь же.

Меньше всех повезло Рону, при приземлении треснувшемуся головой о камень и сейчас валявшемуся без сознания. Рядом с его телом присела Сьюзен, у которой, судя по неуверенным движениям и болезненной гримасе на лице, была повреждена лодыжка. Драко, как и сам Поттер, выглядел вполне прилично, за исключением непонятно как разбитой губы. Просто замечательно — двое раненых и двое безоружных подростков против десятка опытных преступников. Самое время вспомнить, что там в свое время ответил Муди на вопрос Малфоя как раз о подобной ситуации.

Впрочем, это потом, а сейчас главное — связь:

«Всем, срочно! Мы вчетвером на каком-то кладбище, Рон и Сьюзен ранены. Рядом десяток упиванцев, и мы обезоружены. Аварийные порталы не работают. В остальном все в порядке».

«ГАРРИ!» — вопль Гермионы болью ударил по сердцу.

«СПОКОЙНО! — Невилл в силу своего несколько флегматичного характера обычно выступал в роли диспетчера при их сеансах общей связи. — Оглядись вокруг, может быть, найдешь знакомые ориентиры».

«Место абсолютно незнакомо, — Гарри и сам был бы не против понять, где он находится. — Вокруг лес, на западе на холме стоит большой дом».

— Ну что же, вижу, вы уже осознали свое положение, — тип в маске, видимо, успел насладиться растерянным выражением лиц детей и теперь по примеру киношных злодеев приступил к разглагольствованиям. — Сегодня вам посчастливилось стать свидетелями возрождения Темного Лорда!

Интересно, где он набрался таких манер. В третьесортных голливудских фильмах с такими фразами ему бы цены не было. Ну что же, болтай, болтай. Как там говорил Грозный Глаз — у ЛЮБОГО противника есть слабое место. Вот только как найти его.

— Улов действительно знатный, — продолжил упиванец, очевидно, считающий себя главным в их команде. — Уизли, выползыш дружка старого маразматика и Боунс — родственница министерской сучки — будут прекрасными заложниками. Посмотрим, что Дамблдор будет делать без своего главного холуя в министерстве, а главное, как старуха Боунс решится направить авроров против нас!

— Новоявленный Блэк просто подарок, — усмехнулся тип. — Твоей мамаше придется вернуть все денежки, что она увела у Малфоя! А заодно хорошенько ублажить нас — эта стерва небось хорошо делает...

Договорить у придурка не получилось. Гарри уже давно заметил, что Драко весьма нервно реагирует на любое неуважительное упоминание его матери. А такого оскорбления он точно не мог снести. Слизеринец рванулся вперед, только для того, чтобы тут же попасть под заклятие Круцио. Гарри попытался ему помочь, но был сбит заклинанием обезноживания. Впрочем, два положительных момента от своей попытки он все же получил. Драко был избавлен от боли и теперь пытался встать на ноги, а сам Поттер теперь лежал почти у самых ног упиванца.

Гарри чувствовал, что проклятье обезноживания было не сильным. Поттер знал, что многие волшебники считают, что противника можно поразить только с помощью палочки, и этот тип, похоже, принадлежал к их числу. Ну что же, это дает ему шанс. Пусть маленький, но другого, скорее всего, не будет.

— Знай свое место, ничтожество, — небрежно бросил упиванец в сторону Драко. — Ты еще будешь на коленях вымаливать у Темного Лорда свою жалкую жизнь, тварь.

Тип повернулся к Гарри, всем своим видом показывая, как он презирает юного Блэка. Вот только при этом он вплотную приблизился к Поттеру, о чем рейвенкловец мог только мечтать. Теперь осталось дождаться, пока Драко не выскажет этому гаду какое-нибудь оскорбление, отвлекая его, и можно атаковать. А зная чемпиона Слизерина, можно было не сомневаться, что молчать он не будет. К тому же у Гарри появился план, как они могут спастись. Конечно, его реализация вызывала множество вопросов, но лучшего все равно не было. Пока же Гарри транслировал Невиллу слова самонадеянного подонка. Чем бы не закончилась его атака, эта информация должна дойти до друзей. Кто знает, какая кроха ее поможет если не спасти их, то хотя бы отомстить.

— И наконец Гарри Поттер! — в голосе упиванца слышался откровенный восторг. — Тебе сегодня выпала особая честь участвовать в ритуале возвращения нашего Лорда. И могу сказать, что у него на тебя особые планы!

— Мразь! Я тебе лично отрежу все лишнее, жалкий ублюдок, — Драко наконец достаточно пришел в себя, чтобы пообщаться с их пленителем.

Упивающийся посмотрел на слизеринца и начал медленно поворачиваться к нему, поднимая палочку. Именно этот момент Гарри и выбрал для атаки. Зацеп левой ступней ноги противника и удар в колено правой. Дадли не зря уделял большое внимание рукопашному бою, пристрастив к этим занятиям своего кузена. Волшебник оказался не готов к подобному нападению и, нелепо взмахнув руками, рухнул на спину. Когда его голова удачно нашла очередной могильный камень и издала весьма специфический звук, Гарри мысленно пообещал послать кузену самый большой торт, какой удастся найти.

Впрочем, Поттер думал об этом уже на лету, бросившись за упавшей палочкой поверженного упиванца, которая была ближе всего к нему. С другой стороны тела уже объявился Драко, возжелавший вернуть украденное у них оружие. Мистер Блэк схватил две первые попавшиеся под руку палочки, отбросив остальные мисс Боунс.

— Протего! — Гарри, не глядя, выставил щит, как оказалось очень вовремя. Кто-то из их противников успел прийти в себя и уже бросил в Поттера оглушающее заклятье.

— АКЦИО, ТОМ! — Гарри направил палочку в сторону непонятного свертка, который очень бережно держал в руках один из упиванцев. Гарри почти сразу заметил его, и слова их излишне разговорчивого главаря помогли Поттеру догадаться, что это было, или, вернее, кто это был.

— Ступефай, Инкарцеро! — Гарри на лету атаковал своего давнего противника. Навыки ловца не подвели, и теперь в руках у Поттера был надежный живой щит. Вот только нужен он был в первую очередь тем, кто не мог двигаться.

— Сьюзен, прикройся им! — Гарри отбросил сверток хаффлпаффке. — Драко, двигаемся!

Ну что же, вторая часть плана прошла не хуже первой. Теперь упиванцы поостерегутся бросать в них что-нибудь серьезнее заклинания оглушения, боясь задеть своего дорогого Темного Лорда. А вот они с Драко ничем не связаны. И это не учебный бой, а значит, можно поприветствовать врагов семейной магией Блэков!

Слева зашуршала трава, и Гарри с ужасом увидел, как огромная змея ползет мимо него в направлении Сьюзен. Поттер понял, что не успеет атаковать ее заклинанием, но у него еще оставались неизвестные противникам козыри. Когда главный упиванец обезоруживал его, магия забрала только палочки. А то, что было спрятано в левом рукаве являлось не оружием, а средством для уничтожения темных артефактов, во всяком случае, по мнению профессора Снейпа.

Резкий взмах левой рукой и нож, сделанный из клыка василиска, с легкостью пронзает шкуру вытянувшейся в полете змеи, делая длинный разрез. Под аккомпанемент визга Сьюзен уже мертвая змеюка приземляется точно на тело Рона. Все же что ни говори, а яд василиска — страшная вещь.

— Добби! — пользуясь секундной передышкой, вызванной полетом змеи, Гарри позвал своего домовика. Поттер помнил, что какие бы чары не защищали это место, эльф всегда придет на зов своего хозяина. С легким хлопком Добби материализовался рядом со все еще бесчувственным телом Рона.

— Добби, хватай Сьюзен и Уизли и неси их домой. БЫСТРО! — Поттер понимал, что времени на разговоры у них нет.

Исполнительность домовиков заслуживает высочайшей похвалы, и спустя миг упиванцы разразились громкими проклятьями. Добби утащил у них из-под носа законную добычу, но мало этого — они одновременно лишились своего дорогого Темного Лорда — мисс Боунс не разжала руки.

С одной стороны Гарри и Драко теперь должно было стать немного полегче, так как им не надо было думать о своих неподвижных товарищах, зато живой щит больше не сдерживал упиванцев, и теперь в них летели не только Ступефаи.

— Ноги! Нам нужно оторваться, — Гарри решил, что настало время применить маневр, известный в военном искусстве под названием ретирада. — Драко, быстрее!

Поттер понимал, что шансов в бою у них нет, а вот удрать — это вполне реально. Они были подвижнее своих противников, их одежды не мешали стремительно перемещаться, и, что немаловажно, их стимул выиграть в этом состязании скоростей был намного выше. Если упиванцы хотели отомстить, то ребятам надо было выжить. Вряд ли их противники, обозленные потерей своего предводителя, будут склонны проявить милосердие.

Ловко петляя между могилами, два школьника со всех ног удирали от своих противников. Они, не глядя, отстреливались, а чутье, натренированное занятиями со Снейпом и игрой в квиддич, позволяло им избегать разноцветных лучей, пускаемых в них врагами. Однако везение не могло быть бесконечным, и разлетевшееся от взрывного проклятья надгробье накрыло Драко градом осколков. Слизеринец сразу же утратил большую часть своей подвижности, согнувшись в правую сторону, куда попали обломки.

Гарри мгновенно оценил изменившуюся обстановку и принял единственное решение, позволявшее спастись им обоим. К чести рейвенкловца он даже не подумал, что можно удрать, бросив напарника. Гарри бросился к Драко и, подхватив его, рванул ко входу в гробницу, каким-то образом затесавшуюся на этом кладбище. Поттер старался не обращать внимания на крики, которыми Драко комментировал «нежные» объятия Гарри.

— Добби! — в узкой щели, которую ребята заполнили своими телами почти полностью, появилось новое лицо. — Хватай нас и домой!

К сожалению, прежде чем их тела начали исчезать, одно из заклятий все же попало в спину Поттера. От остальных ребят защитили стены гробницы, но Гарри хватило и одного. Поттер ощутил дикую боль, и его сознание уплыло во тьму.

* * *

Последние чемпионы еще только входили в лабиринт, а зрители на трибунах уже начали бросать возмущенные выкрики в сторону организаторов турнира. Еще бы, выложить кучу галлеонов за билет и увидеть, как участники соревнований спокойно прорубают себе путь через кусты! Конечно, Рон Уизли немного развлек публику своими бестолковыми метаниями, но один клоун явно не мог спасти все представление. На общем унылом фоне выделялась только бессменная команда фанатов Поттера, которая все никак не могла отойти от радости, увидев своего кумира в подаренной ими жилетке. Им, похоже, больше ничего и не требовалось от этого состязания, но большинство болельщиков явно были разочарованы.

Дафна Гринграсс лишний раз убедилась, что почтенные маги совершенно не умеют организовывать достойное шоу. Впрочем, возможно, оно и к лучшему — безопасность ее друга была гораздо важнее, чем чувства зевак. К тому же девушку волновало сейчас не глупое распределение мест, а поведение одного человека. Аластор Муди, ставший за последние полгода живым кошмаром для нее, опять вел себя неправильно.

Отставной аврор был одним из тех, кто должен был следить за чемпионами, чтобы оказать им помощь при необходимости. И пусть уже было вполне очевидно, что меры предосторожности, предусмотренные на этот раз организаторами, были явно избыточными, фанат «постоянной бдительности» просто не мог себе позволить отвлечься хоть на секунду от контроля лабиринта. А он это делал!

Девушка заметила, что Муди постепенно отходил в сторону от команды спасателей, явно рассчитывая в какой-то момент остаться в гордом одиночестве. По тому, как он нервно поглядывал на экран, на котором для служебного персонала отображался общий вид лабиринта, складывалось ощущение, что он чего-то выжидает. Дафна, сама заразившаяся паранойей от этого типа, была готова поклясться, что он замышляет какую-то гадость. Вот только непонятно, что именно.

Мисс Гринграсс решила, что ради собственного душевного спокойствия лучше перебдеть, чем недобдеть, и обратила свой взгляд на Сириуса, который с увлечением рассказывал Невиллу, как один из Блэков разработал методику обработки саженцев акации, с целью превращения ее в плотоядного монстра. Девушке оставалось только надеяться, что ее друг, традиционно неравнодушный к любым растениям, не захочет повторить подвиг этого энтузиаста, который в итоге сам стал жертвой своего же эксперимента.

— Сириус, ты не мог бы мне помочь? — Дафна решила, что пора переходить к активным действиям. — Нужно поставить индивидуальный антиаппарационный барьер.

— О, решила подшутить над кем-то? — тон мистера Блэка выражал явное одобрение. — Всегда готов помочь!

— Хорошо, это... Муди, — увидев, что Сириус слегка нахмурился, Дафна решила пояснить свои намеренья. — Я потом все объясню, и, если будет нужно, извинюсь. Пожалуйста, ради Гарри.

Бродяга строго поглядел на девушку, решая, стоит или нет выполнять ее просьбу. Подозрения мисс Гринграсс по отношению к Грозному Глазу были хорошо известны друзьям и их близким, и ее просьба только подтверждала, что Дафна так и не успокоилась. С другой стороны, даже если все идеи девушки окажутся бредом, большой беды не случится, а задача и в самом деле интересная.

— Хм... обычные чары он моментально распознает, — Сириус довольно усмехнулся. — Но мы как раз сможем проверить одну мою идею. Кричер!

Когда Дафна увидела домовика, возникшего рядом с хозяином, она сразу вспомнила их второй курс и Добби, блокировавшего барьер на вокзале Кинг-Кросс. Бродяга — гений, подумала она; ведь волшебники привыкли не обращать внимания на эльфов, и даже Муди вряд ли станет проверять наличие нестандартной магии вокруг себя.

Получив указания Сириуса, Кричер скрылся в неизвестном направлении, а Дафна продолжила наблюдение за профессором ЗОТИ. Девушка поймала на себе недовольный взгляд матери, но решила не переживать по этому поводу. По крайней мере, леди Гринграсс не мешала своей дочери проявлять самостоятельность. Вот если ничего не случится, она, конечно, услышит от матери несколько суровых слов, но это будет потом.

Когда перед жюри появилось только три старших чемпиона, Дафна поняла, что ее худшие опасения оправдались. Увидев, что порталы сработали, Муди пару раз дернулся, как будто пытаясь аппарировать и удивленно оглядевшись, ускоренно поковылял прочь со стадиона. А буквально через секунду Дафна услышала взволнованный голос Гарри у себя в голове. Медлить было нельзя, и... похоже, их тайная связь перестанет быть тайной.

— Гарри с ребятами в руках упиванцев, портал был ловушкой! — Дафна с ужасом посмотрела на взрослых, повернувшихся к ней. — Надо срочно задержать Муди, он убегает!

— Откуда ты знаешь?! — на лице Амелии Боунс смешались паника и недоверие.

— Мы можем связываться друг с другом. Всегда! — девушка дернулась. — Там пытают Драко, я потом все объясню, просто поверьте мне!

Амелия на секунду замешкалась, но потом повернулась к стоящей рядом Тонкс:

— Бери свою четверку, задержите Муди! Выполнять! — в голосе главы ДМП послышался металл.

Впрочем, у Грозного Глаза и так не было шансов на побег. Едва Дафна сказала про ловушку, как Сириус мгновенно аппарировал к экс-аврору. Муди, не останавливаясь, бросил в него какое-то проклятие, но Блэк легко увернулся. Между ними завязалась борьба, что полностью лишило Муди возможности удрать. Подоспевшие авроры с легкостью оглушили и связали Грозного Глаза, после чего потащили его к мадам Боунс.

Министр Фадж, сидевший вместе с жюри, увидев эту суматоху, бросился туда же. Было нетрудно понять, что побег и задержание Муди как-то связаны с пропажей детей, и министр хотел как можно скорее войти в курс дела.

— Добби унес Сьюзен и Рона на Гриммо! — радостно выкрикнул Невилл. — Но они ранены.

— Кричер! Хватай Помфри, — успевший вернуться Сириус указал рукой в сторону колдомедика, стоящую возле медицинской палатки — И тащи к нам домой!

Эльф с хлопком исчез, а все вокруг уставились на Невилла, ожидая новостей. Лонгботтом закусил губу, плотно закрыв глаза, а потом резко посерел лицом.

— Связь оборвалась... но он успел позвать Добби... — Невилл раскрыл глаза и растерянно посмотрел на друзей, надеясь, что проблемы у него, а не у Гарри.

Дафна не медлила ни секунды. О Муди позаботятся авроры, а ей надо быть рядом с другом. К сожалению, она чувствовала то же самое, что и Лонгботтом, а значит, проблемы у Гарри. Девушка активировала свой портал, отправляясь в дом Сириуса и лишь на долю секунды отстав от Гермионы.

* * *

Министр Фадж с усмешкой наблюдал за поскучневшими лицами организаторов турнира, севших в лужу с последним конкурсом. Дамблдору, похоже, не удастся поиметь дивидендов с этого турнира. Теперь общественность будет вспоминать исключительно о том, что директор не смог нормально организовать финал, испортив людям удовольствие. Кого будет волновать, что до этого состязания проходили достаточно интересно — важно последнее впечатление.

Однако когда вместо семи перед столом жюри появилось только три чемпиона, благодушие моментально слетело с мистера Фаджа. Он же выделил Боунс все возможные силы, выкрутил все мозги Дамблдору и вот результат! Министру очень хотелось узнать, куда делись дети. Если с ними что-то случилось, провальный финал грозил обернуться катастрофой.

— Профессор Дамблдор, что это значит?! — он попытался пробуравить взглядом главного любителя магических состязаний. — Где дети?!

Судя по лицу директора, у него не было ответа на этот вопрос. Заметив суету возле лабиринта, Фадж повернулся в ту сторону и увидел, что авроры успешно захватили Аластора Муди. Причины подобных действий были, мягко говоря, непонятны, и Фадж поспешил к Амелии Боунс, чтобы получить свежую информацию.

Судя по всему, он попал в нужное место, так как Невилл Лонгботтом только что успел сообщить, что два чемпиона находятся в относительной безопасности. Видя, что все смотрят на мальчика, министр решил повременить с вопросами, полагаясь на то, что Боунс держит ситуацию под контролем.

Когда Невилл сказал, что связь оборвалась, на всех лицах появилось выражение растерянности и страха. Фадж уже раскрыл рот, чтобы, наконец, войти в курс дела, как несколько человек исчезли со своих мест, отправившись куда-то с помощью порталов. К сожалению, среди них оказалась и Амелия Боунс, подхваченная Сириусом Блэком.

— Что здесь происходит? — министр решил, что аврор Тонкс, захватившая Муди, явно должна быть в курсе происходящего.

— Сэр, у друзей Поттера была аварийная связь с ним, — Тонкс постаралась придать себе как можно более уверенный вид. — Гарри сообщил, что портал был ловушкой Упивающихся Смертью. Детям удалось бежать в дом мистера Блэка, хотя, судя по всему, среди них имеются раненые. Аластор Муди подозревается в соучастии в похищении чемпионов. Доклад закончен.

— Какой бред! — подошедший Дамблдор принял самый суровый вид. — Аластор Муди является известным мракоборцем, и вы должны немедленно отпустить его и принести свои извинения!

— Профессор! — Фаджем овладевало холодное бешенство. — Если вы не забыли, Министром Магии являюсь я, и авроры подчиняются мне, а не вам! Прошу всех оставаться на местах до того, как прояснится обстановка.

Вокруг Фаджа раздалось множество криков, особенно громко вопила Молли Уизли, требовавшая объяснить, что случилось с ее сыном. Министр, не обращая внимания на царящий вокруг бедлам, достал из кармана артефакт, являющийся аналогом мобильного телефона. Правда, он позволял связаться всего с одним человеком, но сейчас именно этот человек и был необходим министру.

— Амелия, что у тебя? — Фадж втайне надеялся, что все обошлось, и дети находятся в безопасности на площади Гриммо.

Люди, поняв, что сейчас появятся хоть какие-то новости, постепенно умолкли. Выслушав краткий отчет главы ДМП, министр тяжелым взглядом обвел столпившихся вокруг него волшебников и убрал артефакт в карман.

— Тонкс, соберите всех авроров! — он начал отдавать четкие распоряжения. — Дамблдор, вы задержаны до конца расследования! Результаты турнира будут объявлены завтра утром, Бэгман объявите об этом публике! И сообщите, что все чемпионы находятся в безопасном месте под охраной министерства.

— Фадж, что вы себе позволяете?! — возмутился директор Хогвартса. — Я не потерплю подобного насилия!

Вокруг министра собралось уже почти четыре десятка авроров и приданных ДМП людей Фаджа. Часть из них придется оставить в Хогвартсе, часть понадобится в министерстве. С собой получалось взять не больше двух дюжин бойцов. Министр хотел бы забрать всех, но он понимал, что не может себе этого позволить.

— Балкинс, вы с вашей группой доставляете в министерство Дамблдора, Каркарова, Снейпа и Муди и обеспечиваете их охрану! — аврор молча кивнул и принялся отдавать распоряжения.

— Тонкс, вы с вашей четверкой остаетесь в Хогвартсе и отвечаете за порядок здесь! — министр решил, что этих сил будет достаточно. В любом случае лишних людей у него не было. — Исполнять обязанности директора школы временно будет профессор МакГонагалл!

— Бруствер, принимайте командование над остальными людьми и следуйте со мной! — Фадж тяжко вздохнул. — Мы отправляемся в министерство, оттуда переместимся по каминной сети. Вперед!

Глава 37. Карты на стол

* * *

Казалось уже, что этот этап Турнира не доставит проблем для Поппи Помфри. Колдомедик спокойно стояла у своей палатки, ожидая прибытия чемпионов. Судя по тому, что показали экраны, ей не придется сегодня заниматься лечением детей. Максимумом возможных травм ей казались несколько царапин, которые, скорее всего, обнаружатся у Рона Уизли. Однако когда перед членами жюри появилось только три чемпиона из семи, волшебница поняла, что вполне возможно, ее надеждам на спокойный день не суждено сбыться.

Желая быть во всеоружии независимо от того, как сложатся обстоятельства, Поппи подхватила свою медицинскую сумку, искусственно расширенную внутри и содержащую все необходимое для лечения травм и проклятий. Ее внимание отвлекла возня с Грозным Глазом Муди, и мадам Помфри уже собралась отправиться выяснять, не понадобится ли там ее помощь, как вдруг рядом с ней возник домовой эльф и, не говоря ни слова, схватил ее за руку и перенес в неизвестное место.

Поппи собиралась высказать наглому домовику все, что она о нем думает, но тут она увидела лежащих на полу Сьюзен и Рона, и посторонние мысли вылетели у нее из головы. Сейчас главное было заняться больными, а остальное подождет.

Диагностические заклинания показали, что Боунс вполне может подождать, пока колдомедик разберется с Уизли. Хоть мадам Помфри и была школьным лекарем, она, тем не менее, изучала основы полевой медицины и была знакома с обязанностями лекаря-сортировщика. К счастью, жизни Рона в данный момент ничего не угрожало, у него было обычное сотрясение мозга. Поппи успела только обеззаразить ссадины у него на голове, как в комнату свалились новые пациенты.

Вот теперь мадам Помфри стало страшно. Отчаянно ругающийся Малфой, а точнее, Блэк с торчащим из бока ребром был еще относительно неплох, а вот Гарри Поттер кулем свалился на пол, не подавая признаков жизни. Притащивший их домовой эльф залился слезами, стоя на коленях рядом с мальчиком. Помфри бросилась к лежащему и обнаружила, что у него не бьется сердце. Мгновенно она попыталась заклинанием запустить его вновь и с радостью ощутила, что применение магии дает результаты. Пусть и тихо, но сердце мальчика застучало вновь.

Помфри не обращала внимания на то, что в комнате стали появляться новые лица, пока бросившаяся к Гарри Гермиона не попыталась обнять своего друга.

— Мисс Грейнджер, вы мне мешаете, — ледяным голосом произнесла колдомедик и отстранила девочку, в страхе прижавшую руки к губам.

— Мистер Поттер жив, но ему срочно требуется лечение, — чуть мягче добавила мадам Помфри, видя отчаяние на лице Гермионы.

Получив, наконец, возможность оглядеться, она заметила мадам Боунс и решительно потребовала у нее вызвать подкрепление из Святого Мунго. В том, что дополнительные медики не повредят, лекарь была абсолютно уверена. А раз рядом имеется официальное лицо, то такой вопрос разрешится в считанные минуты.

Продолжая лечение Гарри, мадам Помфри прислушивалась к тому, что говорит начальница ДМП. Та быстро вызвала с помощью камина, находящегося в комнате, дежурную бригаду лекарей, и Поппи вздохнула спокойнее. Теперь она была уверена, что все дети вовремя получат медицинскую помощь. С прибытием дополнительного контингента колдомедиков стоящие рядом люди явно повеселели.

— Сьюзен, что это у тебя? — мадам Боунс наконец обратила внимание на странный сверток, который ее племянница не желала выпускать из рук, несмотря на просьбы лекаря.

— Если я правильно поняла, это Тот-Кого-Нельзя-Называть, — неуверенно ответила хаффлпаффка. — По крайней мере, эти упиванцы боялись ему навредить.

В комнате мгновенно возникла полная тишина. Все окружающие в шоке уставились на сверток, словно это была бомба, готовая взорваться в любую секунду. Оказаться в одной комнате со страшным темным магом, имя которого подавляющее большинство волшебников боялись произнести, это было явно не то, что могло доставить людям удовольствие.

Первым пришел в себя домовик, столь бесцеремонно доставивший сюда колдомедика. С диким визгом, видимо, означавшим боевой крикон набросился на то, что предположительно было Темным Лордом, и принялся злобно колотить его своими кулачками. Спустя мгновение к нему присоединился второй эльф. Действия домовиков привели в чувство доблестных волшебников, и они продолжили свою бурную деятельность. Естественно, первыми спохватились колдомедики, явно негодующие на себя за то, что какие-то внешние события смогли оторвать их от пациентов, а потому взявшиеся за лечение с удвоенной энергией.

Мадам Боунс схватилась за какой-то артефакт, напомнивший Поппи виденный ею у маглов мобильный телефон, и принялась что-то объяснять своему невидимому собеседнику. Очнувшийся Сириус Блэк отогнал от непонятного пленника домовиков и встал рядом, держа наготове свою палочку. Можно было сказать, что вокруг воцарился относительный порядок.

* * *

— Амелия, мне нужен точный доклад! — вывалившийся из камина министр Фадж коршуном налетел на главу ДМП.

— Все чемпионы здесь, живые, хоть и раненые, — она привычно начала с потерь. — По непроверенным данным группа из десяти Упивающихся Смертью, сумела захватить школьников. Ориентировочные цели — шантаж их близких и использование в качестве жертв в темных ритуалах. В результате решительных действий Поттера и Блэка детям удалось бежать с помощью домового эльфа. В ходе побега захвачен пленный, предположительно это какое-то воплощение Темного Лорда. Доклад закончен.

Пока она говорила, комнату заполнили авроры, привычно беря под контроль окружающее пространство. Вместе с ними нарисовался и приятель министра из Отдела Тайн, вставший за спиной Фаджа.

— Мистер Декстер, — министр повернулся, ища взглядом невыразимца. — Проверьте информацию о Темном Лорде.

Декстер кивнул и под настороженными взглядами присутствующих медленно подошел к кульку, который Блэк держал под прицелом своей палочки. Присев на корточки, невыразимец прошептал над пленником несколько заклинаний, по мнению мадам Боунс больше напоминавших абракадабру. Наконец задумчиво кивнув своим мыслям, Декстер удостоил притихших людей своим вниманием.

— Как не странно, это действительно ОН, — маг был чем-то озадачен. — Но он ослаблен сильнее, чем я думал. Было бы неплохо пообщаться с теми, кто помог ему принять этот облик. Надеюсь, мадам Боунс, вы обеспечите нашу встречу.

— Я тоже очень надеюсь на это, — Амелия не могла прийти в себя, узнав КОГО сумели захватить дети. А главное было непонятно, что с НИМ теперь делать. Но, похоже, в отличие от нее, министр имел какие-то планы на этот счет.

— Бруствер, две четверки авроров со мной, для охраны Декстера и нашего «гостя», — министр переключил внимание на главу ДМП.

— Мы забираем ЕГО с собой для окончательного решения вопроса с Темным Лордом, — Фадж выглядел уверенным, но по каплям пота, сползающим с его лба, чувствовалось, что он напряжен до предела. — На вас лежит расследование. Встретимся через час у меня в кабинете.

Амелия завороженно наблюдала, как невыразимец аккуратно поднял кулек с Тем-Кого-Нельзя-Называть и спокойно взялся за черный шнур, который достал из кармана министр. Авроры, выделенные им в сопровождение, также взялись за портал. Мадам Боунс не нуждалась в объяснении, куда именно отправляется Фадж. Такие шнуры служили для перемещения только по одному адресу. И министр был прав — сейчас лучшее место для Темного Лорда это именно Азкабан.

Едва Фадж с компанией покинул дом Блэка, Амелия приступила к своей работе.

— Добби! Ты сможешь доставить одного человека на место боя? — она внимательно посмотрела на застывшего рядом с Гарри Поттером домовиком.

— Добби пришел туда по приказу хозяина, миледи! Там стоят очень сильные чары миледи, — эльф пристыженно опустил уши. — Добби виноват, он не может туда попасть без приказа хозяина.

Мадам Боунс предвидя, что именно сейчас произойдет, успела схватить домовика, уже выискивавшего, чем бы треснуть себя по голове в качестве наказания. Разговаривать с этими созданиями было непросто, но у главы ДМП был большой опыт общения с ними.

— Добби ни в чем не виноват, Добби молодец, — успокаивающе проговорила она. — Может ли Добби доставить волшебника в место, близкое к тому, где был схвачен мистер Поттер?

— Добби может! — уши домовика встали торчком. — Добби будет рад это сделать, чтобы отомстить плохим людям!

— Бломберг, отправляйтесь с эльфом! — мадам Боунс выбрала для разведки старого опытного аврора, славящегося своей осторожностью. — Осмотритесь, и если место безопасно, пришлите назад с домовиком несколько порталов.

Кивнув, ее подчиненный протянул эльфу руку. Ну что же, осталось поручить кому-нибудь из молодежи проверить палочки детей на выпущенные ими заклинания и можно на время покинуть этот дом. Все равно медики встанут на дыбы, попробуй она сейчас допросить детей. Разве что Сьюзен более-менее в норме, так что перед встречей с министром нужно будет переговорить с ней. Попросив у Сириуса Блэка портал в его дом, глава ДМП стала ожидать возвращения Добби, который не заставил себя ждать. Оставив молодого Пенкинса для проверки палочек, мадам Боунс и авроры покинули дом на площади Гриммо.

* * *

Люциус Малфой презрительно смотрел на мертвое тело Яксли. Этот идиот посмел претендовать на его место, решив, что раз он отыскал в Албании Темного Лорда и сумел доставить его в Англию, то теперь он займет место у трона хозяина. Рано же он списал со счетов Люциуса Малфоя. Пусть благодаря интригам Фаджа, он остался без денег, но вот мозги никуда не делись.

Все последнее время Люциус старался держаться в тени, чтобы его имя как можно меньше было связано с этим дурацким планом по похищению детей. Многие Упивающиеся не слишком сильно доверяли ему, поэтому Малфою пришлось стерпеть похищение его сына и использование его в качестве заложника. Ну а когда Нарцисса так лихо ушла от него, эти идиоты решили таким образом вернуть его денежки. Вот только Люциус сильно подозревал, что у этих «друзей» и в мыслях не было отдать эти капиталы ему. И попробуй возрази — мигом Аваду схлопочешь.

Малфой с самого начала не верил, что из этого похищения выйдет что-нибудь путное. Нарцисса, разумеется, была полная стерва, но ума у его бывшей женушки не отнимешь. И раз она считала, что Поттеру будет сопутствовать удача во всех начинаниях, то лучше непосредственно с ним не сталкиваться. А то их Лорд попробовал, и на то, что из этого вышло, лучше лишний раз не смотреть.

Сегодня Люциус предчувствовал, что у него появится шанс вернуть свое законное место главы Упивающихся, и он не ошибся. Когда Яксли упал и остальные их подельники погнались за детьми, он не терял даром времени. Короткое заклинание, и душа новоявленной правой руки Темного Лорда навсегда покидает этот мир. Ну что же, после очередного провала опять начнутся склоки, и ему предстоит еще немало работы, чтобы взять ситуацию под контроль. Но основное уже сделано.

Люциус заметил Гойла, в ужасе смотрящего на него. Тупой идиот попал под заклинание Драко и сейчас валялся на земле, баюкая пораженную ногу. Ну что ж, глупец, тебе не повезло. Все должны считать, что Яксли погиб в перестрелке с Поттером, так что...

— Авада Кедавра!

* * *

Корнелиус Фадж с победным видом вошел в помещение ДМП, где содержались помещенные им под стражу волшебники. Те, видимо, уже устали высказывать охранявшим их аврорам все, что они думали о произволе министерства Магии вообще и Корнелиуса Фаджа в частности и тихо предавались своим мыслям. Однако появление министра и следующей за ним Амелии Боунс вернул им весь их задор.

Авроры уже давным-давно утащили куда-то в неизвестном направлении Барти Крауча младшего, скрывавшегося под личиной Муди. Зрелище перевоплощения мага было захватывающим, и чуть не вызвало разрыв сердца у Балкинса. Еще бы, попробуй оправдаться перед министром, что вместо порученного тебе под охрану человека в камере сидит совершенно другой тип. Остальные арестанты дружно ждали, когда им наконец уделят внимание, и это ожидание не способствовало раскрытию их душевной доброты.

— Мистер Фадж, я возмущен тем, как британское министерство магии обращается с представителями других школ, прибывших к вам в гости, — Игорь Каркаров горел праведным гневом. — Это беспрецедентно — арестовывать почтенного волшебника, при этом даже не предъявив ему никаких обвинений.

— Да, министр, это явно может вызвать большой скандал, — со счастливым видом поддержал своего коллегу Дамблдор.

Северус Снейп предпочел промолчать, внимательно наблюдая за Амелией Боунс. Она выглядела наиболее вменяемой во всей этой компании, и был реальный шанс определить по ее реакции истинный расклад сил на данный момент. Он все-таки не простой маг, а декан Слизерина и должен своим поведением подавать пример молодым «змейкам». А, как известно, настоящий слизеринец обязан оказаться в выигрыше при любом развитии событий.

— Мистер Каркаров, — чуть укоризненно протянул Фадж. — Ну как вы могли подумать, что мы вас арестовали? Вы были временно изолированы для гарантированного обеспечения вашей безопасности.

Судя по искринке, промелькнувшей в глазах мадам Боунс, она явно наслаждалась откровенным враньем министра. С одной стороны все присутствующие прекрасно понимали, что Фадж, мягко говоря, несколько лукавит, с другой же, формально доказать это было невозможно. Никаких документов на арест не было, так что Боунс и Фадж могли себе позволить получить удовольствие от своего маленького произвола.

— И от кого же меня потребовалось защищать? — усмехнулся Каркаров. — Всем очевидно, что я и сам в состоянии справиться с любой проблемой.

— Знаете ли, мистер Каркаров, иногда лучше перестраховаться, — Амелия откровенно издевалась над Каркаровым. — Но мы восхищены ваши мужеством! Однако, несмотря на это, едва мы получили сведения о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть, министерство тут же приняло меры к защите людей, которые могут стать его первой мишенью.

— Темный Лорд возродился? — Каркаров посерел лицом. — Но... это невозможно.

Конечно, уж кому, как не мне с Игорем знать об этом! Если бы Темный Лорд восстал во всей своей мощи, то наши метки уже горели бы призывом явиться пред грозные очи бывшего господина. И судя по довольному лицу Боунс, этого не произошло. А вот обнаружить что-то вроде его духа, вроде того, что так неудачно повстречал в свое время Квирелл, вполне реально. И скорее всего, на этот раз этому недо-Лорду сбежать не удалось. Впрочем, можно не гадать, министр сам все сейчас расскажет. Лучше просто насладиться разыгрываемым представлением, тем более что авроры уже успели им сообщить, что дети найдены и живы, так что беспокоиться особо не о чем, во всяком случае, ему.

— Ну, ну, не стоит так волноваться, — Фадж на всякий случай посмотрел на ноги Каркарова, но тот все же оказался более смелым типом, чем подозревал министр, и сумел полностью не опозориться. — Сведения оказались несколько преувеличенными. Этот самый тип действительно пытался возродиться, но благодаря решительным действиям министерства, он был окончательно уничтожен. Так что теперь вам ничего не грозит.

Облегчение, написанное на лице директора Дурмстранга, заставило Снейпа слегка поморщиться. Конечно, следует ценить свою жизнь, но все имеет свои пределы. Подобный страх за свою шкуру вызывал только презрение.

— Думаю все не так просто, мистер Фадж, — глубокомысленно изрек Дамблдор. — Нам следует поговорить с вами наедине.

— У министерства нет секретов по этому вопросу, — напыщенно произнес Фадж, правда, ему почему-то опять никто не поверил. — Однако так как опасность миновала, мистер Каркаров больше не нуждается в нашей защите, и мы не вправе задерживать его.

Игорь, возможно, был бы и не против послушать, о чем будет говорить Дамблдор, но понимал, что ему все равно ничего не скажут. Так что, придав себе величественный вид, директор Дурмстранга гордо вышел из помещения. А наличие за его спиной аврора, любезно выделенного Боунс для сопровождения «дорогого гостя» гарантировало, что Каркаров и в самом деле покинет ДМП, а не станет подслушивать под дверью.

— Министр, у меня есть абсолютная уверенность, что Волан-де-Морт еще может вернуться, — начал вещать Дамблдор. — Вполне возможно, что вам удалось ненадолго отодвинуть его приход, но, к сожалению, уничтожить его министерство не в состоянии. Я не могу указать вам все факты, однако его сегодняшнее появление подтверждает мои слова.

Конечно, может, кто-то и поверит, что уважаемый директор сожалеет о том, что Темный Лорд уничтожен не до конца, но ни Фадж, ни Боунс наверняка не купятся на подобную сказку. Ведь если главной угрозы магического мира больше не существует, то и потребность в «величайшем светлом маге нашего времени» также отпадет. И уж тут Фадж не упустит приятной возможности до конца раздавить своего политического оппонента.

— Вы имеете в виду его крестражи? — небрежно бросил Фадж. — Уверяю вас, это не проблема.

Вот теперь Дамблдору стало не до шуток. Впрочем, и самому Снейпу тоже. Значит, тайна бессмертия Темного Лорда известна и, судя по всему, министр сумел-таки найти «окончательное решение Волан-де-Мортовского вопроса». Ну что же, если это так, то лично он, Северус Снейп, будет неделю пьянствовать, отмечая такое событие. Вот только министр упомянул «крестражи» во множественном числе, а это значит... Да, Темный Лорд и в самом деле сошел с ума, когда решился пойти на такое. И, судя по всему, Дамблдор знал об этом факте и молчал, старый негодяй.

— Боюсь, министр, вы не до конца понимаете всю проблему, стоящую перед вами, — ледяной голос Дамблдора заставил Снейпа поежиться. — Я не хотел говорить об этом при всех, но вы слишком самоуверенны. Вам не приходило в голову задуматься, что именно произошло в ту ночь, когда Гарри Поттер «победил» Волан-де-Морта?

— Вы имеете в виду крестраж в голове Гарри? — Фадж явно наслаждался вытянувшимся лицом Дамблдора. — Могу вас обрадовать, он уничтожен еще год назад. Что еще вас беспокоит?

Снейп в гневе смотрел на удивленное лицо Дамблдора. Значит, директор знал, что у Поттера в голове частица души Темного Лорда и ничего не предпринимал. Ну да, чтобы уничтожить крестраж наверняка проще всего уничтожить его носителя. Вот только как тогда быть с пророчеством? Или же...

— Простите, мистер Фадж, — Снейп напрягся, готовясь к любым новостям. — Вы в курсе существования пророчества о Гарри Поттере и Темном Лорде?

Дамблдор резко дернулся, бросив гневный взгляд в его сторону. Ну как же, многоуважаемый директор лишился последнего козыря в разговоре с министром. Сведения ведь надо выдавать исключительно с загадочным видом и желательно по капле и не все. Вот только, похоже, старик уже давно не тот, что раньше. Снейп был готов поставить свое месячное жалование против одного кната на то, что министру известно об этом откровении Трелони.

— Как ни странно, уничтожение Того-Кого-Не-Называли произошло точно в соответствии с пророчеством, — усмехнулся Фадж. — Как оказалось, сегодня днем Поттер между делом уничтожил последний крестраж, и в итоге именно этим окончательно убил «великого Темного Лорда». Хотя, признаться, это уже было непринципиально.

Северус Снейп на вполне законных основаниях насладился рассказом министра о методах борьбы с Темным Лордом, разработанными в отделе тайн. Как оказалось, у невыразимцев все же присутствовали мозги, и они сумели подобрать средство против чересчур хитрого волшебника. Собственно, когда Фадж все рассказал, идея оказалась донельзя очевидной. Если при уничтожении тела Волан-де-Морта, душа выживает и ждет своего часа, значит надо уничтожать не тело, а душу. И у министерства имелось средство для осуществления подобного плана.

Фадж, заполучив в свои руки «зародыш» Темного Лорда, направился прямиком в Азкабан, где сдал Волан-де-Морта на руки дементорам. Вернее, Снейп был не уверен, имеются ли у этих существ руки, но в том, что они не откажутся высосать любую душу, предложенную им, он был убежден. Дементоры не подвели и без лишних вопросов выжрали то, что осталось от души Тома Марволо Риддла. А так как при этом саумоуничтожилось и «тело» темного мага, присутствовавший на этой церемонии невыразимец сделал вывод, что все крестражи Темного Лорда к этому времени были уничтожены.

Как оказалось, на месте боя чемпионов с упиванцами действительно были обнаружены остатки мощного темного артефакта. Невыразимец, исследовавший остатки змеи Волан-де-Морта, подтвердил, что именно в ее тело Темный Лорд заключил один из крестражей. Ну а допрос Сьюзен Боунс показал, что змеюка была уничтожена Гарри Поттером с помощью непонятно как оказавшегося у него кинжала.

Северус Снейп был весьма доволен своим учеником. Вот что значит правильная обработка мозгов школьников. В критической ситуации, когда счет шел даже не на секунды, а на доли секунд, Поттер сумел правильно воспользоваться советами учителя и нанести Темному Лорду смертельный удар. И не важно, понимал он, что делал или нет. Главное, результат получился просто замечательным. Похоже, ящик огневиски, который уже больше десяти лет ждет своего часа, наконец-то будет варварски выпит неким толковым зельеваром.

— Впрочем, все эти радостные известия не отменяют того факта, что в Хогвартсе почти целый год под маской Аластора Муди скрывался матерый Упивающийся Смертью, — Фадж в упор глядел на Дамблдора. — И если директор не сумел опознать подмену своего старого друга, то я вынужден поставить перед советом попечителей вопрос о его профессиональной пригодности.

— Темная магия способна обмануть кого угодно, — Дамблдор выглядел весьма неубедительным. — Тем более мистер Крауч показал себя вполне компетентным преподавателем.

— О, вопрос с преподаванием ЗОТИ в школе так же будет поставлен перед советом, — припечатал Фадж. — За последние двадцать лет в Хогвартсе присутствовало всего два толковых преподавателя этого предмета, из них один оборотень и один преступник.

— И если вам, директор, плевать на уровень образования детей, — поддержала Фаджа Боунс, — то родители и опекуны весьма озабочены этим вопросом.

Дамблдор выглядел откровенно жалко, сообразив, что министр только что де-факто объявил о его отставке. После того как под его непосредственным руководством был уничтожен Темный Лорд, Фадж может требовать от попечительского совета все, что угодно, и не просто требовать, но и гарантированно получить это. И теперь профессор Дамблдор превратится в просто мистера Дамблдора, а это для директора, который не раз говорил, что мечтает умереть в Хогвартсе, было настоящим ударом.

Хотя, собственно говоря, чему удивляться. Дамблдор не раз ставил интересы своей политической деятельности выше интересов школы. И теперь он лишался не только политического будущего, но и места директора.

* * *

Гарри проснулся в до боли знакомом лазарете Хогвартса. Было не очень понятно, как именно он сюда попал, но привычная обстановка внушала чувство, что в очередной раз приключения для него окончились более-менее удачно. Во всяком случае, он жив и здоров, а рядом с ним уже традиционно наблюдается одна знакомая голова с пышной гривой каштановых волос. Судя по неяркому свету, льющемуся из окон, сейчас раннее утро, и, конечно, Гермиона опять ухитрилась уснуть рядом с его кроватью.

Поттер осторожно пошевелился, пытаясь оценить ущерб, нанесенный проклятыми упиванцами его многострадальному телу. Судя по первым ощущениям все было в порядке.

— Гарри! Ты очнулся! — Гермиона, разбуженная шумом, моментально заключила Гарри в объятия. — Ты не представляешь, как мы волновались за тебя.

Как оказалась, в больничном крыле присутствовала не только мисс Грейнджер, но и Невилл с Дафной, до того времени мирно дремавшие в креслах у дальней стены. Поднятые ото сна криками девушки друзья тут же постарались с помощью крепких объятий доказать Гарри Поттеру, что они и в самом деле волновались за него.

— Гарри! Ты ведь еще не знаешь! — Невилл задыхался от волнения. — ЕГО больше нет! Министр три дня назад официально объявил об этом.

— Три дня назад? — Поттер попытался сообразить, что его удивляет в этой датировке. — Но сколько тогда я уже валяюсь здесь?

— Четверо суток, — Гермиона смотрела на него, как если бы боялась, что он сию секунду превратится в видение. — Три дня назад Крам был объявлен победителем турнира, и мистер Фадж перед всем Хогвартсом заявил, что Волан-де-Морт окончательно уничтожен министерством. Тебе больше не придется ждать встречи с этим монстром.

— Значит, это действительно был он, — Поттер задумчиво оглядел друзей. — Вы знаете, ради такой новости можно проваляться в лазарете не четыре, а сорок четыре дня.

— Мистер Поттер, а кто вам сказал, что вы раньше выйдете отсюда? — подошедшая незаметно для ребят мадам Помфри безуспешно пыталась придать себе строгий вид. — По крайней мере, пока вы находитесь под моим попечением, вам не угрожает встреча ни с очередным «Темным властелином», ни с каким-нибудь чудовищем подземелий.

Губы Гарри сами собой расползлись в довольную улыбку. Он уже забыл, сколько раз навещал больничное крыло, то залечивая травмы, полученные в квиддиче на играх и тренировках, то восстанавливаясь после очередного урока Снейпа. Поттер вполне разделял общее убеждение всех учеников Хогварса, что мадам Помфри — лучший колдомедик на свете. Правда, идеала на Земле не бывает, и школьный лекарь не стала исключением — ее мания приговаривать уже вполне вылеченных пациентов к больничным койкам уже давно стала легендой.

Друзьям пришлось на время отступить, чтобы дать возможность хозяйке лазарета вдоволь изучить состояние здоровья Гарри Поттера. Как ни странно, все оказалось в полном порядке, но мадам Помфри явно не считала это поводом для того, чтобы пациент покинул ее владения. Во всяком случае, она твердо заверила Гарри, что ему придется провести в постели минимум еще один день. Впрочем, она все же решила смилостивиться над мистером Поттером и позволила ему принимать посетителей. Но напоследок мадам Помфри все же добавила к бочке меда ложку дегтя.

— На этот раз вам действительно очень повезло, — она тяжко вздохнула. — То проклятие, которое попало вам в спину, убило бы вас в течение нескольких минут. Это просто чудо, что эльф мистера Блэка сумел так быстро доставить меня к вам.

— Вы же знаете, я в самом деле очень сильно благодарен вам, — Гарри усмехнулся. — Даже если я не самый послушный пациент, вы все равно самый лучший медик. И я обязательно поблагодарю Кричера за его помощь.

— Ну, благодарить вам надо в первую очередь тех, кто подготовил вам эту замечательную одежду, — колдомедик указала на груду тряпья, некогда являющуюся турнирным одеянием Поттера. — Куртка из кожи дракона частично ослабила действие заклинания, а кожа василиска, которой был подшит ваш костюм, сама по себе могла защитить от большинства заклинаний. Но проклятие было столь сильным, что не помогла и она. Тем не менее, вместе они позволили мне успеть оказать вам помощь.

Да уж, кто бы мог подумать, что подарок фанатов спасет ему жизнь. Надо будет непременно сказать ребятам несколько теплых слов и придумать, как отблагодарить их. Да и Добби не следует забывать. Тем более что, если бы не домовик, им вряд ли удалось бы покинуть эту «встречу старых знакомых». И кстати, он совсем забыл задать главный вопрос.

— Мадам Помфри, а что с остальными чемпионами? — Гарри очень боялся услышать трагические новости.

— О, с ними все в порядке! — колдомедик тепло улыбнулась мальчику. — Сьюзен почти не получила повреждений, а Малфоя и Уизли я выписала еще день назад. Они хоть и пострадали, но не очень сильно.

Ух, им удалось обойтись без потерь. А с учетом захвата важного пленного эту встречу с упиванцами можно вообще назвать победой. Поттер был не уверен, но в горячке боя ему показалось, что кто-то из упиванцев получил от них с Драко парочку заклинаний. А с учетом того, что кидались они не Ступефаями, скорее всего, кому-то из их противников сильно не повезло. Но все эти подробности гораздо вернее можно узнать у друзей, которые наверняка владеют самыми точными сведениями. Однако какая-то нотка в голосе мадам Помфри заставила Гарри насторожиться.

— А кроме чемпионов никто не пострадал? — по тому, как колдомедик отвела глаза, Гарри понял, что он не ошибся.

— Увы, авроры обследовавшие комнату поддельного профессора ЗОТИ, обнаружили в ней два трупа, — мадам Помфри тяжко вздохнула. — Это Барти Крауч и настоящий Аластор Муди. Преступник собирался бежать и избавился от ставших ненужными «инструментов».

* * *

Обед в большом зале проходил в весьма напряженной атмосфере. Вот уже несколько дней школа жила без профессоров Дамблдора, Муди и Снейпа, так внезапно задержанных министром Фаджем. Обязанности директора временно выполняла Минерва МакГонагалл, постаравшаяся взять школу в ежовые рукавицы, дабы дети вновь заинтересовались учебой, а не перипетиями Турнира.

К сожалению, поводов для спокойствия не наблюдалось. Сьюзен Боунс, появившаяся в школе на следующий день после столь нетривиального окончания седьмого тура, рассказала всем знакомым про таинственное похищение чемпионов и их решительную победу над толпой врагов. Когда в тот же день Кребб и Гойл срочно отправились домой, дабы принять участие в похоронах своих отцов, вся школа поняла, что дело и впрямь было серьезным.

Не менее ошеломляющим было заявление мистера Фаджа об окончательной победе над Темным Лордом. Кроме того, министр заявил, что после выздоровления всех чемпионов он сообщит более подробную информацию. И вот сегодня в зале сидят все четверо младших чемпионов, и за профессорским столом наблюдается довольная физиономия мистера Фаджа.

Министр явно знал законы театрального искусства и сознательно нагнетал атмосферу ожидания, небрежно беседуя с профессором Флитвиком. Здесь было важно не перегнуть палку, и Гарри Поттер был уверен, что выжди министр еще несколько минут, напряженная тишина, повисшая над столами, сменится недовольным ропотом. Впрочем, Фадж тоже чувствовал настроения зала и, выждав момент наивысшего напряжения аудитории, скромно встал и приступил к своей речи.

— Друзья мои, сегодня я счастлив видеть среди вас четырех чемпионов Хогвартса, на долю которых в этом году выпало немало испытаний.

Далее Фадж минут пять восхвалял всевозможные моральные и физические достоинства четырех школьников с энтузиазмом истинного рекламщика. Зал внимал в восхищении, слушая похвалы своим товарищам. По мере рассказа министра чемпионы превращались из обычных школьников в эпических героев, о которых слагают легенды.

После восхваления достойных учеников Хогвартса Фадж перешел к рассказу об их похищении и героической битве с врагами. Образы Гарри, Драко и Сьюзен наполнились почти божественным светом. А когда министр подтвердил слухи, что именно усилиями этих трех школьников был пленен Волан-де-Морт, зал ответил ему бурными овациями. Впрочем, хороший режиссер знал, что следует время от времени переводить внимание аудитории на другие темы.

— К сожалению, я вынужден признать, что министерство в этом году проявило непростительную халатность, не сумев обнаружить, что под маской Аластора Муди несколько месяцев скрывался сбежавший из Азкабана преступник Барти Крауч-младший, — министр выдержал паузу, дав школьникам возможность разразиться удивленными вздохами. Одно дело слухи о подмене преподавателя, а совсем другое — официальное объявление. — Однако, не снимая с себя вины, я как министр Магиии считаю, что в Хогвартсе за безопасность учеников, которая, безусловно, была поставлена под угрозу, в первую очередь отвечает директор школы. Ввиду последних печальных событий попечительский совет школы решил отстранить Альбуса Дамблдора от руководства Хогвартсом.

Вот теперь по всему залу раздались не только вздохи, но и многочисленные выкрики. Для нынешнего поколения волшебников понятия Хогвартс и Дамблдор были неразделимы. Теперь уже бывший директор не раз утверждал, что школа является безопаснейшим местом на свете, и ему охотно верили. Однако теперь многие задумаются, так ли это было на самом деле. Волан-де-Морт, василиск, беглые узники Азкабана — все они абсолютно свободно разгуливали по Хогвартсу, строя свои козни прямо под носом Дамблдора.

По мнению Гарри Поттера, директор отделался слишком легко за свое преступное небрежение безопасностью детей, однако рейвенкловец уже знал, что политика — это искусство возможного. Увы, засадить Дамблдор в Азкабан было нереально, хоть и очень хотелось. Гарри считал, что Дамблдор заслужил как минимум двенадцать лет общения с дементорами — ровно столько, сколько провел в тюрьме его крестный.

— В связи с этим, я хочу представить вам нового директора Хогвартса, — Фадж сделал несколько театральный жест рукой, и двери большого зала распахнулись.

Еще не будучи выписанным из лазарета, Гарри успел узнать от друзей, что в школе произойдет смена руководства. Дафна знала от своей мамы о личности нового директора Хогвартса, но хранила героическое молчание по поводу имени этого человека, заявляя, что не желает портить сюрприз. Ну что же, возможно, она была права. Увидев мрачную фигуру в развевающейся черной мантии, стремительно входящую в большой зал, Поттер невольно начал мысленно напевать «Имперский марш» из «Звездных Войн». Рейвенкловец был уверен, что большинство школьников, знакомых с этим фильмом, делали то же самое. Сравнение нового директора школы с Дартом Вейдером напрашивалось само собой.

— Профессор Снейп выразил любезное согласие возглавить Хогвартс, и все мы уверены, что под его руководством школа не только сохранит свое традиционно доброе имя, но и достигнет новых блестящих результатов, — Фадж старательно захлопал, предварительно бросив красноречивый взгляд на остальных профессоров.

Преподаватели, понявшие прозрачный намек министра, старательно поддержали аплодисменты, подав пример ученикам. Школьники почему-то не выразили особого восторга, однако сообразив, что отсутствие радости с их стороны может вызвать вполне ожидаемую ответную реакцию нового директора, предпочли изобразить бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овации.

Снейп подошел к «трону», на котором традиционно восседал Дамблдор, и небрежным движением палочки превратил этого позолоченного монстра в строгое жесткое кресло. Встав рядом с ним, он поднял руку, требуя тишины. Как нетрудно догадаться, спустя секунду в зале воцарилось гробовое молчание.

— Я считаю это назначение огромной честью для себя, — стальной голос нового директора заполнил весь зал. — И я надеюсь, что мы вместе с вами приложим все силы к тому, чтобы никто в мире не усомнился, что Хогвартс является лучшей школой чародейства и волшебства. Нас ждет большая работа, но я уверен, что мы справимся с ней. В этом учебном году у нас осталось слишком мало времени, но я уверен, что мы используем его с толком. Завтра увидимся на занятиях.

Снейп уселся на свое место, жестким взглядом указав залу, что его слова не были пустой болтовней. По мнению Гарри, Дарт Вейдер на фоне нового директора смотрелся записным добряком и гуманистом. Судя по всему, профессор Снейп собирался всерьез заняться наведением порядка в школе и сразу же показал, что всех в Хогвартсе ожидают большие перемены. На место расслабленности и вседозволенности, бурным цветом расцвевших при Дамблдоре, должны были придти железная дисциплина и строгий порядок. Умом Поттер понимал благотворность этих нововведений, однако слегка побаивался изменений. Всем им придется менять устоявшиеся привычки, а это всегда нелегко.

— Ну что же, после того, как мы решили все текущие вопросы, позвольте мне воздать должное героям, прославившим Хогвартс и оказавших неоценимые услуги всей магической Британии, — Фадж, как обычно, умело играл на чувствах аудитории.

— За свои неоднократные победы над Томом Марволо Риддлом, именовавшим себя Лордом Волан-де-Мортом, — министр произнес имя страшного темного мага с видимым трудом, однако же сохранив при этом твердость речи, — Гарри Джеймс Поттер награждается орденом Мерлина первой степени!

Зал на секунду замер, осмысливая услышанное, а потом выстрелил бурными аплодисментами. И в самом деле, многие волшебники получили подобную награду после ОДНОГО сражения с очередным Темным Властелином, а Гарри уже сталкивался с Волан-де-Мортом как минимум пять раз. Во всяком случае, Фадж назвал именно эту цифру, чем поверг школьников в замешательство. Тот, чье имя боялись даже произносить, раз за разом выходил на бой против ребенка и вновь и вновь терпел поражение. Если кто и заслуживал высшей награды магического мира, то это был именно Гарри Поттер.

Сам Гарри в смущении поднялся со своего места. Он не считал, что делал что-либо героическое. Он не гонялся за Волан-де-Мортом и вступал в бой с темным волшебником не потому, что хотел прославить свое имя, а исключительно по необходимости. Друзья радостно хлопали его по плечам, поздравляя с наградой, и Поттер почувствовал, что должен кое-что сказать. Подойдя к улыбающемуся министру и взяв в руки сверкающий орден, Гарри поднял руку, прося тишины. Несколько секунд спустя шум в зале умолк.

— Сегодня, когда мне вручили эту награду, я хотел бы сказать, что она принадлежит не мне одному, а всем тем, кто был рядом со мной, помогая мне и защищая меня, — Гарри сделал небольшую паузу. — Это мои родители, которые отдали свои жизни, чтобы я мог жить, это мои друзья, которые всегда были рядом, чтобы подставить свое плечо, это наши преподаватели, которые помогли мне стать достаточно сильным, чтобы противостоять темным магам и, наконец, это все те, кто по мере сил приближал этот миг.

Зал вновь наполнился аплодисментами. А Гарри, не обращая на них внимания, смотрел в одни глаза, наполненные нежностью и гордостью. Вряд ли кто-то еще так искренне радовался за него, как Гермиона.

— Ну, ну, мистер Поттер, не будьте столь скромны, — Фадж всем своим видом показывал то, что бы ни говорил Гарри, магический мир будет считать его одним из величайших героев современности. — Тем не менее, мы действительно не должны забывать и других людей, сделавших возможным нашу победу.

— Решением министерства, пусть и несколько запоздалым, мистер и миссис Поттер, отдавшие свои жизни в борьбе с Волан-де-Мортом, посмертно награждаются орденом Мерлина первой степени, — лицо министра было строгим и торжественным. — Мистер Поттер, я с глубочайшими соболезнованиями вручаю вам их награды, чтобы ваши потомки имели зримый символ доблести ваших родителей.

Глаза Гарри наполнились слезами. Пожалуй, министерство могло бы и раньше вспомнить о заслугах его родителей, однако это не вина Фаджа. Он-то, по крайней мере, вспомнил о них, а вот те, кто был до него и кто в свое время праздновал исчезновение Того-Кого-Они-Боялись-Даже-Назвать, действительно поступили крайне неуважительно по отношению к Джеймсу и Лили. Себя-то эти орлы орденами не обделили. Гарри невольно вспомнился бывший директор Хогвартса...

— Кроме того, в битве, в ходе которой был пленен самозваный Темный Лорд, храбрость и мастерство проявили еще два ученика Хогвартса, — чувствовалось, что в следующий раз этот бой с упиванцамии в устах министра превратится в сражение. — Сьюзен Боунс и Драко Блэк награждаются орденом Мерлина второй степени.

Зал снова наполнился криками и аплодисментами. Восторженно вопил Хаффлпафф, чей представитель вновь подтвердил, что этот факультет не является местом для неудачников. Довольно хлопал Слизерин, лишний раз доказавший, что его ученики всегда оказываются среди победителей. Рейвенкло радостно приветствовал боевых соратников своего чемпиона, и только Гриффиндор был шумен меньше, чем обычно. Все же их представитель не сумел прославиться в этом деле, лишний раз подтвердив, что смелость без ума это... в общем, нехорошо.

Глава 38. Выбор

* * *

Сириус Блэк мерил шагами коридор перед камерой, оборудованной в подвальном этаже его дома. Вот уже полгода на площади Гриммо обитал один весьма нежелательный постоялец, вернее, постоялица. Кузина Блэка, Беллатрикс, была перед Рождеством выпущена из Азкабана и передана на руки Сириусу.

Годы заключения в аду волшебной тюрьмы не могли не повлиять на эту достаточно молодую женщину, изуродовав ее тело и рассудок. Впрочем, нормальной Беллатрикс не считали даже в лучшие времена. Безжалостный палач Волан-де-Морта и лучший боец его армии вызывала суеверный ужас даже у своих соратников. Что уж говорить о возможных жертвах этой садистки, для которой истязания и пытки стали единственным источником получения удовольствия.

Читая дело этой сумасшедшей, переданное аврорами вместе с самой Беллатрикс, Сириус не раз «добрым словом» помянул свою тетушку, устроившую брак кузины с Лестрейнджами. Конечно, эта представительница рода Блэков и в юности не отличалась добротой или уравновешенностью, но то, что с ней сотворили два братца, окончательно превратило молодую женщину в кровавого монстра. Сириус даже пожалел, что этих подонков уже успел поцеловать дементор, так как он полагал, что они при этом отделались слишком легко.

За полгода, проведенных вдали от дементоров в относительно комфортных условиях, тело Беллатрикс пришло в порядок, к ней даже вернулась ее своеобразная дикая красота. А вот о душе женщины сказать то же самое было невозможно. Все попытки общения с ней, которые не один раз предпринимал мистер Блэк, практически сразу же сводились к потоку оскорблений в адрес Сириуса с обещанием скорой и злобной расправы над ним.

К счастью, в доме на площади Гриммо пусть изредка, но все же появлялся человек, с которым Беллатрикс соглашалась общаться. Какой бы стороны в войне не придерживались сестры Блэк, они никогда не враждовали лично, поэтому Нарциссе удавалось более-менее спокойно общаться с узницей, что внушало надежду на то, что у той все же сохранился разум. А он ей сейчас понадобится, и весьма сильно.

Ситуация с содержанием Беллатрикс на площади Гриммо не могла вечно пребывать в столь неопределенном состоянии, как это было сейчас, и неумолимо подходил момент, когда придется расставить все точки над «i». Как бы министр не относился к Гарри Поттеру, но отсрочка с решением судьбы бывшей узницы Азкабана не могла быть бесконечной. До начала августа Беллатрикс Блэк должна была так или иначе исчезнуть из Англии.

Сириус приоткрыл зарешеченное окошко, осматривая импровизированную камеру. Как и обычно, женщина сидела на полу в дальнем углу, пустым взглядом уставившись в пространство. Сириус до боли сжал губы. Он-то прекрасно знал, где именно приобретается подобная привычка. Когда по коридорам бродят дементоры, хочется быть хоть на сантиметр подальше от них. Набравшись решимости, мужчина открыл дверь камеры.

— Здравствуй, Беллатрикс, — Сириус уселся на табурет, привинченный к полу посреди камеры. — Мне необходимо с тобой поговорить.

— Зато мне не о чем разговаривать с жалким маглолюбом, — женщина сплюнула сквозь зубы. — Вернется Темный Лорд, и ты со своими дружками умоешься кровью!

Мистер Блэк с невольной жалостью посмотрел на это полубезумное создание. Отлично зная, что такое Азкабан, Сириус не сомневался, что его кузина сполна заплатила за свои предыдущие преступления, хоть и не раскаялась в них. Они с Гарри надеялись, что годы заключения сделают ее человечнее, но, видимо, ошибались.

— Волан-де-Морт уже никогда не вернется, — взгляд Блэка был холоден как лед. — На этот раз он уничтожен окончательно.

Услышав слова своего тюремщика, женщина сначала замерла, словно пытаясь убедить себя, что ей все это снится, а потом с животным криком «Ты лжешь!!!» бросилась на Сириуса. Блэк был готов к подобной реакции своей кузины, поэтому она не успела делать и пары шагов, как ее тело было обездвижено и громким стуком упало на пол.

— Ты знаешь, что мне незачем лгать, — он с жалостью и презрением смотрел на валяющуюся на полу женщину. — Ты никогда не задавалась вопросом, как твой хозяин сумел выжить в тот Хэллоуин? Так я тебе отвечу — эта тварь испоганила свою душу, изготовив крестражи. Причем не один, а целых семь! И ты, идиотка, была верной прислужницей этого чудовища! Мы уничтожили их все, а потом добили и то, что осталось от Волан-де-Морта.

Сириус несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Было очевидно, что в данный момент ожидать от Беллатрикс мало-мальски адекватной реакции было бы чистой воды утопией. Ну что же, у него есть еще немного времени, правда, и в самом деле совсем немного.

— Я приду к тебе через час, и тогда ты решишь, хочешь ты жить или нет, — он подошел к двери, но, задержавшись на секунду, повернулся лицом к Беллатрикс. — ФИНИТЕ ИНКАНТЕМ, — к ней вернулась способность двигаться. — И не стоит делать глупостей, дождись нашего разговора.

* * *

— Значит, сестра согласилась? — Нарцисса чуть изогнула бровь. — Я, признаться, не надеялась на это.

— Согласилась, — Сириус чуть передернулся, вспоминая разговор со своей кузиной. — Но обеты она хочет давать только тебе. Видимо, считает меня недостойным касаться ее.

Младшая из трех сестер Блэк посмотрела на Ремуса Люпина и Нимфадору Тонкс, сидящих вместе с ними за столом. Если общество племянницы было вполне приятным, то нахождение в одной комнате с оборотнем не могло радовать бывшую миссис Малфой.

Однако раз хозяин дома считает его своим другом, то воспитанная женщина, безусловно, не позволит себе даже взглядом выразить неодобрение неприятному лично для нее гостю. И понятно, почему Сириус позвал для наблюдения за этой церемонией сильных бойцов, знающих о ситуации с сестрой. Находиться в одной комнате с Беллатрикс, держащей в руках палочку, и не опасаться за свою жизнь могли себе позволить только она и Андромеда.

— Дай мне посмотреть точные формулировки клятв, я не хочу ошибиться, — Нарцисса знала, что магические обеты это не шутка, и ни при каких обстоятельствах не отнеслась бы легкомысленно к предстоящему ритуалу.

Единственной возможностью дать Белле свободу хотя бы в пределах дома было взятие с нее непреложных обетов о непричинении вреда хозяевам и гостям. Кроме того, Беллатрикс предстояло внимательно изучить материалы аврората, описывающие ее жертв. Конечно, рассчитывать на то, что, узнав последствия своих действий, бывшая Упивающаяся Смертью внезапно раскается и станет белой и пушистой, не приходилось, но оставалась надежда, что в ней все же сохранилось что-то человечное. Нарцисса любила свою сестру, но прекрасно знала ее излишне горячий характер. Ожидать благоразумия от Беллы, увы, не приходилось.

— Сириус, ты по-прежнему уверен, что это хорошая идея? — Тонкс с сомнении смотрела на своего родственника. — По-моему, ваш с Гарри план слишком жесток.

— А что, есть другие варианты? — по лицу Сириуса было видно, что он и сам не в восторге от происходящего. — Вопрос ведь не в Беллатрикс, а в Невилле.

Нарцисса подумала, что ей стоит поблагодарить мистера Декстера за найденный способ лечения Лонгботтомов. Если бы не это, Беллы, скорее всего, уже не было бы в живых. Она, конечно, ставила одним из условий сделки с министром сохранение жизни сестры, и тот даже выполнил свою часть договора, передав Беллатрикс главе их рода. Вот только заодно он дал мистеру Блэку индульгенцию, позволяющую безнаказанно казнить ее в любой момент.

Если бы Сириус с Поттером не нуждались в Белле, хозяин дома сразу же по освобождению отправил бы ее в вечное изгнание куда-нибудь в Южную Америку, без палочки и без единого кната. А вдобавок взял бы обет, запрещающий ей колдовать. Нарцисса не строила иллюзий, в этом случае шансов для выживания у сестры практически не было бы. А альтернативой могла бы быть немедленная казнь Беллатрикс. Так сказать, и договор соблюден, и от занозы, сидящей в одном пикантном месте, избавились.

Конечно, все могло бы произойти и не столь печально, однако, будучи слизеринкой, Нарцисса старалась не строить лишних иллюзий. Впрочем, раз их интересы совпали, то не стоит и рассуждать о том, что могло бы быть. Сейчас ей удалось договориться о более-менее комфортном варианте изгнания Беллы из страны, даже с возможным вариантом ее возвращения. Вот только сама благородная леди не слишком верила, что ее сестра сможет выполнить условия для этого. Но все-же где-нибудь в Бразилии гораздо лучше жить с волшебной палочкой и некоторой суммой денег, чем без всего этого. Во всяком случае, ее совесть чиста, она сделала для сестры все, что смогла.

— Я готова, — Нарцисса подняла голову от листа пергамента. — Чем раньше мы приступим, тем быстрее закончим.

* * *

Гарри сидел на берегу озера, лениво наблюдая, как первокурсники забавляются, соревнуясь, кто сделает больше «блинчиков». Сегодня был их последний день в Хогвартсе, и уже завтра красный паровоз повезет их в Лондон. А это значит, что уже очень скоро ему придется выдержать весьма тяжелый разговор с Невиллом.

— Гарри, ты ничего не хочешь мне рассказать? — тихонько подошедшая Гермиона весьма подозрительно смотрела на своего парня. — После того, как ты пригласил Невилла погостить пару дней на площади Гриммо, ты выглядишь очень странно.

Ну вот, он совсем забыл, насколько наблюдательной бывает Гермиона, когда дело касается его. Судя по всему, для начала неприятный разговор состоится с ней, причем не в будущем, а именно сейчас. Конечно, стоит попробовать увильнуть, хотя можно смело сказать, что эта попытка заранее обречена на провал.

— Нет, все в порядке, — он потянул подругу за руку, усаживая ее к себе на колени. — Просто никак не могу привыкнуть, что я теперь не «избранный», которого ждет битва с Темным Лордом, а просто Гарри.

— Да, да, — с притворной задумчивостью произнесла Гермиона, поудобнее устраиваясь на его коленях. — Просто Гарри, просто герой магической Британии, просто кавалер Ордена Мерлина первой степени... Хотя ты прав, главное, что ты просто мой парень, и я люблю тебя.

— Ты права, это действительно самое важное, — Поттер нежно поцеловал губы Гермионы. — Парень, которого любит Гермиона Грейнджер, звучит гораздо лучше, чем Мальчик-Который-Выжил.

— Ты прав, это действительно звучит здорово, — Гермиона на секунду прикрыла глаза. — Но мне почему-то кажется, что ты пытаешься уйти от ответа, — она строго посмотрела на него. — Итак, признавайся, что случилось с Невиллом.

— Ничего с ним не случилось, — Гарри подумал, что неплохо бы опять увести разговор куда-нибудь подальше от щекотливой темы. — Хотя если ты видела, как он последний раз летал на метле, то и с ним и вправду может что-нибудь случиться.

— Гарри... — мисс Грейнджер сурово поджала губы. — Прекращай увиливать и сознавайся сам. Я все равно от тебя не отстану.

Конечно, Гарри мог бы еще долго сопротивляться, вот только это не имело особого смысла. Когда Гермиона хотела добиться от него точной информации, она всегда достигала своих целей. Так что решив не затягивать агонию, мистер Поттер принялся объяснять Гермионе их с Сириусом план.

— Вы оба окончательно сошли с ума! — гневно воскликнула Гермиона. Сейчас она уже не сидела, а стояла, уперев руки в бока. — Вы подумали, что будет с Невиллом после этого?

Гарри и сам понимал, что он планирует весьма некрасиво поступить со своим другом, но не находил иного решения. А реакция его девушки однозначно говорила о том, что его идея заведомо не является образцом высокой морали.

— Я был бы рад, если бы можно было обойтись без таких крайностей, — устало вздохнул Поттер. — Но ты сама можешь предложить лучший план?

Вот теперь Гермиона как-то сникла. Судя по всему, она поняла, что критиковать других легко, а вот взять ответственность на себя — намного сложнее. Она присела на корточки рядом с Гарри.

— Ты хоть уверен, что у вас все получится? — ей наверняка хотелось услышать утвердительный ответ, но Гарри не стал обманывать подругу ложными надеждами.

— Скорее, уверен, что ничего не выйдет, — Поттер опустил глаза. — Но это единственный шанс для Лонгботтомов, так что я все равно попробую.

Гермиона встала на колени и обняла Гарри. От ее близости юному рейвенкловцу стало немного легче на душе. Как бы ни оценили его поступок другие люди, но подруга не оставит его.

— Гарри, я должна быть в это время вместе с тобой — девушка провела рукой по его щеке. — Так будет и тебе легче, и я не буду столько мучиться от неизвестности.

— Спасибо тебе, — Гарри коснулся губами ее виска. — Я тоже боюсь за Невилла. Но я надеюсь, что он примет верное решение.

— Конечно, за это я не беспокоюсь, — правда, в голосе Гермионы не было слышно должной уверенности. — Я волнуюсь, не испортит ли это нашу дружбу.

— Если честно, я тоже, — Гарри вернул Гермиону к себе на колени. — Вот только если я не решусь попробовать, то этим точно предам его.

* * *

Гарри и Гермиона внимательно слушали рассказ Невилла о встрече, устроенной ему дома бабушкой. Пожилая леди хотела узнать все подробности об уничтожении Волан-де-Морта и небезосновательно подозревала, что ее внук в данном случае является бесценным источником информации. Так что мистер Лонгботтом был подвергнут тщательному допросу, едва только переступил порог родного дома.

Сейчас Невилл вместе с парой своих друзей наслаждался отдыхом в доме на площади Гриммо. Хотя, судя по его лицу, наслаждался — в данном случае было не вполне корректным понятием. По мере разговора его настроение явно становилось все более и более тревожным. Наконец он не выдержал.

— Гарри, что-то случилось? — Невилл посмотрел другу в глаза. — У вас с Гермионой такие напряженные лица.

— На самом деле у нас к тебе серьезный разговор, — Поттер вздохнул и в поисках поддержки бросил взгляд на Гермиону.

— Но если хочешь, он может подождать до завтра, — та старалась говорить как можно мягче.

— Лучше сразу, а то я больше волноваться буду, — лицо Невилла олицетворяло само недоумение. — Вроде же ничего плохого не случилось?

Да, пока не случилось, но очень скоро случится. Конечно, Гарри мог попросить Сириуса или Гермиону сами рассказать Невиллу о Беллатрикс, но изначально план был именно его. Гарри не собирался увиливать от ответственности.

— Невилл, помнишь, зимой Фадж под горячую руку отдал дементорам всех упиванцев, содержащихся в Азкабане? — Гарри решил начать издалека. — Это случилось как раз на Рождество.

— Конечно, — лицо Невилла слегка порозовело. — Это был лучший подарок министерства для нашей семьи. Ты же знаешь о Лестрейнджах.

— Да, знаю, — Гарри слегка запнулся. — Так вот, один человек тогда избежал казни...

Невилл удивленно посмотрел на своего друга, пытаясь понять, о чем он говорит. Внезапно на лице мистера Лонгботтома отразилось понимание.

— Беллатрикс, — он словно выплюнул это имя. — Она жива?

— Да, и сейчас она содержится под стражей в этом доме, — Гарри чувствовал себя очень неуютно.

— Почему?! — Невилл вскочил. — Вы же знаете, что эта тварь сделала с моими родителями! Гарри и не говори, что ты к этому не причастен! Так вот объясни — почему?

Гарри видел, что состояние его друга еще хуже, чем он предполагал. Видимо, за годы ожидания он уже окончательно распрощался с надеждой, что его родители когда-нибудь вернутся к нормальной жизни, и смерть людей, ответственных за их мучения, хоть как-то успокаивала его. А оказалось, что один из этой четверки садистов все еще находится на этом свете. А главное, было достаточно очевидно, что Гарри Поттер имеет к этому определенное отношение.

— Это было сделано по политическим соображениям, — Гарри старался не отводить глаза. — Ее жизнь стала одним из условий договора, позволившего здорово напакостить упиванцам.

Конечно, это была не совсем правда. Но назвать свой мотив в этом деле Гарри не мог. Вернее, пока не мог. Поттер мысленно дал себе слово рассказать все Невиллу при первой же возможности.

— Извини, наверное, ты прав, — Невилл уселся обратно в кресло. — Она все же получила свое в Азкабане, хоть, на мой взгляд, этого слишком мало за то, что она сделала.

— Ты можешь это исправить, — Гарри внутренне напрягся. — Одним из условий договора является то, что ты можешь решить ее судьбу. Поэтому я и позвал тебя сегодня. Ты можешь решить, окажется она завтра на свободе или умрет.

Невилл удивленно уставился на своего друга. Было ясно, что он не ожидал такого поворота событий. Одно дело желать смерти ненавистного врага, а совсем другое самому быть судьей.

— Ты хочешь сказать, что если я решу, что она достойна смерти, то ее ждет казнь? — Лонгботтом дождался ответного кивка Гарри и опустил голову.

Гермиона, державшая руку Гарри в своей, с дикой силой сжала пальцы, но Поттер не обращал внимания на боль, так как сейчас он и сам был предельно напряжен. Гарри не верил, что Невилл готов вот так просто принять освобождение Беллатрикс, и, как оказалось, он был прав.

— Тогда я считаю, что она не достойна свободы, — Невилл стиснул зубы и, гордо подняв голову, посмотрел на Поттера. — Этой садистке нечего делать среди людей.

— Хорошо, это твой выбор, — Гарри постарался сделать свой голос как можно более бесстрастным. — Тогда есть маленькое условие. Я дам тебе ее дело, и ты прочитаешь его сегодня. Полностью. А завтра подтвердишь свой приговор перед Сириусом, Тонкс и миссис Блэк. Договорились?

Невилл несколько секунд смотрел на друга, а потом нехотя кивнул головой. Ну что же, Гарри и рассчитывал именно на такой исход этого разговора. Сегодня все прошло по плану, но завтра все будет намного сложнее.

* * *

Сириус дождался, пока Нарцисса вернется из комнаты своей сестры. Конечно, они рассчитывали, что дело не дойдет до крайностей, но на всякий случай миссис Блэк зашла попрощаться к Белле. Теперь настала его очередь. Сириус спокойно вошел в помещение, временной хозяйкой которого стала его кузина после того, как дала нужные клятвы. Эту комнату уже невозможно было принять за камеру, хотя обеты, данные Беллатрикс, удерживали ее внутри этих стен прочнее, чем любые решетки.

— Ну что, собрался наконец меня прикончить? — развалившаяся в кресле женщина презрительно смотрела на хозяина. — Думаешь, я не поняла по настроению Цисси, к чему идет дело? Вот только придется поработать самому, я не собираюсь облегчать тебе жизнь. Не надейся, что я поверила в эту брехню с освобождением, так что можешь приступать.

Непреложный обет имеет одно неприятное свойство — наказание за его нарушение приходит мгновенно, и никакие адвокаты тут не помогут. Запрет на причинение вреда обитателям этого дома был поставлен в очень жесткой форме, поэтому направь Беллатрикс свою палочку на Блэка, произнести атакующее заклинание она бы уже не успела. Но, видимо, кончать жизнь самоубийством самая кровавая ведьма этого столетия явно не спешила.

— Слишком много чести, о тебя руки марать, — Сириус не собирался жалеть чувства этой убийцы. — Дай мне свою палочку и пересядь в кресло у стены!

— Слушаю и повинуюсь, мой господин, — сарказм в голосе женщины не помешал ей в точности выполнить распоряжение хозяина дома.

Блэк знал свою кузину, поэтому не забыл обязать ее выполнять любой свой приказ. Правда, он старался по возможности не использовать этот способ общения с Беллатрикс, но возможность в любой момент утихомирить излишне вспыльчивую колдунью была отнюдь не лишней.

Дождавшись, пока пленная колдунья займет указанное место, Блэк взмахнул палочкой, и ее окутали веревки, оставив свободной одну только голову.

— Какие у тебя фантазии, кузен! — насмешливо фыркнула Беллатрикс. — Хотя согласна, чтобы женщина не убежала от такого «мачо», без веревок не обойтись!

Сириус с трудом сохранял спокойствие, внутренне убеждая себя, что ему в любом случае осталось весьма недолго терпеть свою зловредную «гостью». Он молча закончил приготовления, разложив на столе принесенные с собой вещи.

— Прощай, надеюсь, мы больше не увидимся, — он последний раз посмотрел на кузину и вышел из комнаты.

* * *

Невилл твердым шагом вошел в залу, где уже сидели Сириус, Ремус, Гарри, Гермиона, Тонкс и Нарцисса. Решимость, написанная на лице рейвенкловца, лучше всяких слов говорила о принятом им решении. Однако мистер Блэк не собирался довольствоваться молчаливым приговором.

— Доброе утро, Невилл, — голос Сириуса был непривычно мягок. — Мы хотели бы услышать твое решение.

— Я по-прежнему считаю, что она достойна смерти! — отчеканил Лонгботтом. — И дело не только в мести, она попросту опасна для людей.

Гарри видел, что Гермиона испуганно посмотрела на него. Девушка знала, что сейчас произойдет, и была не в восторге от роли, которую возложил на себя ее друг. Однако Поттер считал, что не может позволить другому человеку заменить себя. В конце концов, это был его план, а значит, именно ему и предстоит делать самую грязную работу. Остальные волшебники молчали, стараясь сохранять видимость спокойствия.

— Хорошо, Нев, пойдем, — Гарри поднялся со своего места и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Лонгботтом, поджав губы, направился за Поттером. На этот раз Гарри очень хотелось, чтобы дом на площади Гриммо напоминал размерами Букингемский дворец, однако чуда не случилось, и они очень быстро дошли до комнаты Беллатрикс.

— Что, тоже явились попрощаться? — голос связанной волшебницы сочился ядом. — Можете не утруждаться, это не доставит удовольствия ни вам, ни мне.

Гарри на секунду задумался, а потом наложил на Беллатрикс заклятие безмолвия.

— Не хочу, чтобы она влезала в разговор, — пояснил он свои действия Невиллу, который заметно побледнел, увидев палача своих родителей.

— Невилл, как я уже говорил, именно тебе придется решать ее судьбу, — Гарри подошел к столу. — Вот приказ о ее казни, а вот помилование, подписанное Фаджем. Одну из этих бумаг можешь бросить в камин. Я сейчас уйду, а ты сам сделаешь свой выбор. Если не уверен, что сможешь убить ее заклятием, Сириус приготовил пистолет, ты знаешь, как им пользоваться. У тебя час времени.

— Ты что, хочешь чтобы я своими руками убил ее?! — в глазах Невилла читался ужас. — Вот так хладнокровно лишил жизни беспомощного человека!

— Я хочу, чтобы ты сделал свой выбор, — твердо произнес Гарри. — Если ты считаешь, что она должна умереть, сделай это, если нет, то рядом с помилованием лежит портал и мешок с галлеонами. Мы в любом случае больше не увидим ее.

Невилл, безусловно, был в шоке, но судя по тому, что можно было прочесть на лице Беллатрикс, ведьма еще не понимала до конца всей серьезности своего положения. Ну что же, это поправимо. Гарри взял пистолет и направился к пленнице.

— Это Вальтер П-38, Сириус где-то добыл его в одной из командировок, — Поттер старался говорить как можно небрежнее. — Обойма полная, патрон в стволе. Напоминаю, если захочешь им воспользоваться, просто сними с предохранителя, наведи ствол ей на голову и нажми на курок.

Ваза, стоящая в полуметре от головы Беллатрикс, разлетелась на кусочки. Звук ударил по ушам, заставив вздрогнуть невольных зрителей этого представления. В глазах Беллатрикс появилось какое-то новое выражение. Видимо, до этой ненормальной наконец дошло, что в таком положении расправиться с ней сможет и ребенок. Ну что же, ей полезно — пусть почувствует то, что испытывали ее беспомощные жертвы. Гарри поднял флажок предохранителя и положил пистолет с дымящимся стволом поверх приказа о казни Беллатрикс. После этого он спокойно направился вон из комнаты, старательно не обращая внимания на ошарашенный вид своего друга.

— Невилл! — в последнюю секунду Гарри обернулся и посмотрел Лонгботтому в глаза. — Какое бы решение ты не принял, мы все равно будем по-прежнему любить тебя. Но решение сможешь принять только ты сам. Фините Инкантем!

Гарри напоследок снял онемение с Беллатрикс, которая, несмотря на это, продолжала молчать. Видимо, женщина тоже не ожидала такого развития событий. Поттер еще раз посмотрел на Невилла и оставил двух врагов наедине.

* * *

Гостиная, в которой сейчас сидели пятеро магов, казалось, полностью пропиталась их нервозностью. Гермиона старательно кусала свои губы, пытаясь удержать волнение за Невилла, и не только за него. Девушка почти не сомневалась, что Лонгботтом сможет перебороть свою ненависть к Беллатрикс, но ведь это было еще далеко не все. Если женщина просто воспользуется предоставленной ей свободой и спокойно покинет страну, то все надежды на исцеление родителей Невилла рухнут в пропасть.

Конечно, Гермиона понимала, что шансы на успешную реализацию планов Гарри изначально были близки к нулю. Сумасшедшая убийца, которая вдруг проникнется раскаянием и сама захочет помочь жертвам ее пыток — это было чересчур фантастично. Однако иных вариантов исцеления Лонгботтомов никто подсказать не мог, и Гарри, конечно, ухватился за этот мираж.

Гермиона видела, что ее парень готов на все, лишь бы помочь родителям друга. Сам выросший без семьи, Поттер хотел, чтобы пусть не у него, так хоть у Невилла сбылась эта мечта о папе и маме. И Гермиона не могла осуждать Гарри за то, что он начал весьма сомнительные с моральной точки зрения игры.

Наконец на лестнице послышались шаги, и Лонгботтом медленно спустился в гостиную. Он сел в кресло и опустил голову на руки.

— Я не смог, — чуть слышно произнес Невилл. — Я хотел отомстить ей и не смог...

— Невилл!!! — Гермиона, забыв обо всем, бросилась к другу, заключив его в объятия. Сейчас ему были нужны не слова, а простая дружеская поддержка.

— Она ушла, — Нарцисса сходила в комнату к сестре только для того, чтобы убедиться, что Белла их покинула.

Конечно, мисс Грейнджер очень хотелось узнать, что именно произошло в комнате бывшей узницы, да наверняка этого хотели все присутствующие, вот только у магов хватило такта не задавать подобные вопросы Лонгботтому. Для самой Гермионы главным было то, что их друг сумел остаться тем самым Невиллом — честным, благородным, верным товарищем, которого они все любили.

* * *

Прошла уже неделя с того момента, как Беллатрикс покинула дом на площади Гриммо, а Гарри все еще не мог заставить себя пойти и извиниться перед Невиллом. Судя по всему, все его психологические эксперименты не принесли никакой пользы, и он только зря обидел друга. Хорошо хоть Гермиона каждый день много времени проводила с ним, иначе Поттеру пришлось бы совсем плохо. Дафна и Гермиона также часто навещали Невилла, и девушки рассказали Поттеру, что их друг также пребывает не в лучшем настроении. Гарри все же заставлял себя дождаться первого августа, чтобы быть окончательно уверенным, что его план провалился.

— Может быть, она все же раскается и попытается помочь, — Гермиона пыталась утешить его. — Ведь время еще есть.

— Время-то есть, вот только я все больше думаю, что этот план был верхом идиотизма, — теперь Гарри и вправду так считал. — Даже если случилось чудо, и Беллатрикс вдруг решила помочь Лонгботтомам, она все равно не решится это сделать.

— Почему? — девушка удивленно смотрела на него. — Ты же говорил, что мистер Декстер по твоей просьбе весьма подробно описал, что именно нужно сделать.

— А заодно просчитал риски этого метода лечения, — Гарри скривил губы. — Получается откровенная авантюра даже по сравнению с его методом удаления крестража из моей головы.

— Но... хуже-то ведь не будет? — Гермиона непонимающе посмотрела на него.

— Лонгботтомам не будет, — вздохнул Поттер. — А вот сама Беллатрикс в случае неудачи превратится в растение. И вероятность успеха при излечении одного пациента процентов десять.

Гермиона отвела глаза. Действительно, найти аргументы в пользу того, что кто-то решится безвозмездно рискнуть своей жизнью при вероятности успеха в один процент, было весьма непросто. А уж тем более, когда этим кто-то являлась опытная убийца с садистскими наклонностями.

— Ну, нормальный человек на это, скорее всего, не пошел бы, — мисс Грейнджер говорила очень неуверенно. — Но ведь Беллатрикс никто нормальной и не называет, даже ее сестра. Так что для нее риск вполне может являться дополнительным побудительным мотивом.

Угу, жизнь у Беллы стала серой и скучной, и она захочет немного развеяться. А так как заняться любимым делом мешают принесенные обеты, то она вполне может выбрать и столь экзотический способ пощекотать нервы. Разве что на это и остается надеяться.

«ГАРРИ! ДАФНА! ГЕРМИОНА! Скорее в Святого Мунго!» — голос Невилла, одновременно раздавшийся в голове у обоих друзей, заставил их вздрогнуть.

— Добби! — перед вскочившим Поттером материализовался домовик. — Сообщи Сириусу и Ремусу, что мы срочно понадобились Невиллу в Святом Мунго. Поскорее.

Не успел еще эльф исчезнуть из комнаты, как пара рейвенкловцев стояла у камина.

— Я первый, осмотрюсь там и свяжусь с тобой, — уроки Барти Крауча не прошли даром, и Поттер предпочитал лишний раз не рисковать своей подругой. — Мало ли что там случилось.

— Да, да! Постоянная бдительность! — Гермиона изобразила на своем лице недовольную гримасу, вот только смотреть на нее было уже некому, так как Гарри успел исчезнуть во вспышке зеленого пламени.

* * *

Гермиона вот уже пять дней пребывала в состоянии тихого счастья. Когда они ворвались в палату, где лежали Френк и Алиса Лонгботтомы, Невилл едва не задушил их в объятиях. Все же чудеса на свете случаются, и теперь у их друга была нормальная семья. Причем они с Гарри радовались этому едва ли меньше самого Невилла.

Почти сразу вслед за Гарри и Гермионой в больницу прибыли Дафна с Асторией, а затем подтянулись и Ремус с Сириусом, которые на полном серьезе решили, что там случилось какое-то несчастье, и ворвались в палату с палочками наготове. О несчастье семьи Лонгботтомов все присутствующие прекрасно знали, как знали и про план Гарри, за исключением Невилла. Однако, судя по изумленным лицам волшебников, в реализуемость этого самого плана не верил никто.

Надежду увидеть Алису и Френка во вменяемом состоянии давным-давно потеряли даже колдомедики. И можно только представить, в каком шоке они находились, когда, явившись с очередным визитом в палату к безнадежно больным Лонгботтомам, застали супругов, беседующими друг с другом. Конечно, состояние их здоровья в данный момент было все еще далеко от идеального, но после того, как к ним вернулось сознание, все остальные проблемы были решаемы.

Невилл пришел навестить родителей почти сразу после того, как сенсационная новость стала расходиться по Святому Мунго. Первые минуты он ни о чем не мог думать от радости, но чуть позже мама рассказала ему подробности их исцеления. Она пришла в сознание первой и прекрасно видела, кто именно вытаскивал Френка в реальный мир. Она сильно удивилась, узнав, что лечил их тот же самый человек, что и загнал в это состояние.

Еще не зная подробностей, Невилл уже понял, что выздоровление его родителей было организовано при участии его друзей, и сразу же позвал их в святого Мунго. Все последующие дни юный рейвенкловец, как и его бабушка, почти не выходили из палаты. Ребята прекрасно понимали своего друга и не беспокоили его, давая Невиллу время освоиться в новой для себя ситуации.

Гарри, Гермиона, Сириус и Ремус находились в гостиной дома на площади Гриммо и страстно рубились в покер. Родители Гермионы познакомили мистера Блэка с этой игрой, и он с удовольствием предавался новому развлечению. Мисс Грейнджер не могла осуждать его за это, так как после двенадцати лет Азкабана Сириусу явно не мешало получать как можно больше положительных эмоций, а игра давала их ему. Да и после тюрьмы жизнь мистера Блэка вряд ли можно было назвать чересчур безмятежной.

Сириус очень много времени проводил в командировках в большом мире, с чувством рассказывая про всякие забавные случаи, которые случались там с ним. Вот только его коллекция огнестрельного и колюще-режущего оружия, которая весьма стремительно разрасталась практически после каждой его отлучки, говорила о том, что там все было далеко не так весело. Ну а на то, что Блэк потихоньку нарушает закон, хоть и вызывало неудовольствие Гермионы, но она усмиряла свою законопослушность. В конце концов, Сириус и без всего этого железа был смертельно-опасным для врагов, так что в данном случае пистолеты, карабины, кинжалы действительно являлись, скорее, украшением его комнаты, а не оружием.

— Флэш! — восторгу хозяина дома не было предела. — Сегодня, ребята, не ваш день!

Гермиона с сомнением посмотрела на свою пару валетов и бросила карты на стол. В покере ей откровенно не везло, хотя она лучше всех остальных игроков, сидящих сейчас за столом, была способна просчитать вероятности выпадения той или иной комбинации. Ну что поделать, карты не были ее коньком.

— Ого, а к нам пожаловала дама, — Сириус уставился на дверь, ожидая прибытия гостьи.

Да уж, появиться в доме Блэков незаметно для его хозяина было просто нереально. Разнообразные сигнальные и защитные заклинания буквально опутывали жилище Сириуса, и полностью разобраться в этом хитросплетении было мечтой Гермионы. Конечно же, Сириус учил друзей этому разделу магии, но до уровня мастера всем им было еще очень далеко.

Однако и ее пока еще очень скромных познаний вполне хватило на то, чтобы превратить дом своих родителей в настоящую крепость. Теперь им можно было не опасаться не только обычных воришек, но и большинства волшебников. Впрочем, благодаря помощи Сириуса, который учел опасность нападения каких-нибудь недобитых упиванцев на дом подруги Гарри Поттера, правильнее было сказать не большинства, а подавляющего большинства.

— Добро пожаловать, кузина, — Сириус встал с кресла и сделал два шага навстречу появившейся Нарциссе. — Я счастлив видеть вас в своем доме.

— Кузен, юная леди, джентльмены, — Нарцисса последовательно кивнула всем. — Для меня честь встретиться с вами.

Спустя пять минут, когда со всеми формальностями было покончено, и внезапно навестившая их леди устроилась в кресле с коктейлем, принесенным Кричером, они наконец узнали цель визита Нарциссы.

— До меня дошли сведения, что чета Лонгботтомов находится на пути к полному выздоровлению, — женщина слегка улыбнулась Гарри. — Так вот, Сириус, помнится, ты что-то обещал мне в случае успеха плана твоего крестника.

— Обещал и собираюсь сдержать слово, — Блэк нахмурился. — Безусловно, раз Беллатрикс сумела хотя бы частично исправить нанесенный ею вред, она сможет вернуться в Англию. Но если ты помнишь, это может произойти только через десять лет.

— Это достаточно долго, — усмехнулась леди. — А там либо ишак, либо султан, либо я...

Сириус с недоумением уставился на женщину, явно не понимая, о чем она говорит. Гермиона с удовольствием поведала присутствующим известную притчу о Ходже Нассредине, заодно в очередной раз сокрушенно подумав, что кое-кому не помешало бы побольше читать. Хотя судя по миссис Блэк, иногда знания обнаруживались там, где меньше всего ждешь.

— В чем-то ты права, — вздохнул Сириус — Дать ей разрешение действительно могу только я, и раз ты просишь, сделаю это. И почему мне кажется, что ты была абсолютно уверена в успехе этой авантюры?

— Видимо, потому что так оно и есть, — довольно улыбнулась леди, откровенно наслаждаясь удивленными взглядами, направленными на нее. — Сириус, ведь ты же Блэк, мог бы и сам догадаться, что с удачей Поттера реализуется даже такой безумный план.

— Простите, миссис Блэк, а при чем здесь удача Гарри? — Гермиона не могла остаться равнодушной к чему-то, касающемуся ее парня.

Нарцисса снисходительно посмотрела на девушку, но потом, увидев, что лица остальных волшебников также выражают недоумение, женщина нахмурилась.

— Сириус, ты что, забыл об особенностях нашего рода? — с опасной мягкостью произнесла леди. — И ты ничего не рассказал Гарри?

— Но ведь... — Блэк на секунду запнулся. — Гарри же по крови Поттер!

— Да, а кто сделал его своим наследником? — голосом Нарциссы можно было заморозить небольшое озеро.

— Простите, что вмешиваюсь, — недовольно начал Гарри — Но поскольку вы говорите обо мне, может быть, поясните, в чем, собственно, дело.

Ну что же, просьба ее друга не осталась безответной. А заодно они с Гарри узнали много нового о магии. Как оказалось, назначив Гарри своим наследником, Блэк распространил на него некоторые качества, присущие роду Блэков. Поскольку в настоящее время столь же древних фамилий больше не осталось, то знания о родовой магии редко не выходили за границы этой семьи, и, естественно, ребята впервые услышали о ней.

Нарцисса, недовольно покосившись на Гермиону и Ремуса, но, смирившись под взглядом хозяина дома, поведала им историю рода Блэков. Как оказалось, среди предков Сириуса вполне законно числился один из основателей Хогвартса. Вот только это был не Салазар Слизерин, как можно было бы подумать, исходя из пристрастий Блэков, а Хельга Хаффлпафф. Вот только воинственная нормандка мало напоминала тот образ, который успел сложиться в головах у школьников.

От Хельги роду Блэков в наследство достались способности, распространенные в среде викингов. Одна из них — возможность притягивать удачу или же, наоборот, отталкивать ее. Потому-то Нарцисса, давно наблюдавшая за Гарри Поттером, и была уверена в успехе начинаний юного волшебника. Но, к сожалению, это было не все.

— Сириус, думаю, ты сам расскажешь Гарри все необходимое, — Нарцисса кивнула головой в сторону Ремуса, намекая, что вот об этом ему знать не стоит. — А я поговорю с девочкой.

Это было весьма неожиданно. Гермиона никак не ожидала, что Нарцисса захочет о чем-то говорить лично с ней. Ведь пока что они обменивались исключительно официальными фразами, и женщина раньше не выказывала желания поближе познакомиться с подругой своего родственника. На этот раз Сириус согласился с мнением Нарциссы о секретности и предложил Гарри пройти вместе с ним в его комнату. Ремус, поняв намек, поспешил откланяться и убыл куда-то по внезапно нашедшимся срочным делам.

— Мисс Грейнджер, — голос леди был ровен, но Гермионе почему-то казалось, что та говорит не с ней, а с воздухом. — Как я уже говорила, нашему роду достались ряд качеств, характерных для норманнов. И одно из них — возможность становиться берсерком.

— Но берсерков не существовало! — Гермиону изрядно злила надменность женщины, и она позволила себе прервать ее.

— Как и драконов, гоблинов, магов, — леди насмешливо посмотрела на нее. — Хотя, безусловно, лучше бы их не было. Если человек превращается в берсерка, это чаще всего калечит его. Моя сестра хороший пример этого.

— Беллатрикс берсерк? — удивлению Гермионы не было предела.

— Да, она превратилась в него, и рядом не оказалось никого, кто бы вовремя остановил ее, — на лицо Нарциссы набежала тень. — После этого у нее и появился столь «своеобразный» характер. И если ты не хочешь, чтобы то же самое случилось с Гарри, постарайся понять, что я тебе говорю.

Как оказалось, способности берсерка всегда проявлялись у главы рода Блэков, его наследника и иногда у других членов семьи. В каждом, кто был отмечен подобной магией, сидел зверь, который в обычном состоянии глубоко спал. Чаще всего волшебнику везло, и он никогда не позволял своему второму я вылезти наружу. Но сильные эмоции могли пробудить зверя, и тогда человек превращался в чудовище. Обычно после боя все возвращалось на свои места, но если у человека не находилось в душе нужного якоря, то он переставал адекватно воспринимать мир. Беллатрикс достались эти способности, и у нее такого якоря в нужный момент не нашлось.

— Но при чем здесь я? — у Гермионы возникли кое-какие подозрения по этому поводу, и она предпочла сразу-же проверить их.

— При том, что, судя по всему, только ты сможешь остановить Гарри, случись ему превратиться в берсерка, — подтвердила ее мысли миссис Блэк. — Если это случится, ты сама поймешь, что от тебя потребуется. И лучше бы, девочка, тебе не пришлось этого делать.

* * *

Беллатрикс Блэк с наслаждением потянулась, проснувшись в незнакомой квартире где-то на юге Лондона. Сегодня был последний день пребывания ее в Англии, и женщина собиралась посвятить его визиту к своей сестре — Андромеде.

Вчерашний вечер прошел весьма приятно, так как Белле удалось немного поразвлечься. Все же есть в этом мире высшая справедливость, и существование в нем грабителей и насильников должно приносить хоть какую-то пользу. Клятвы, данные Беллатрикс, разрешали ей причинять вред другим людям только в целях самообороны, и будучи неглупой волшебницей, Белла не собиралась нарушать их. Но вот если поздно вечером прогуляться в дорогом открытом платье в не самом респектабельном квартале Лондона...

Поняв, что спать больше не хочется, волшебница прошла в ванную, по дороге бросив оценивающий взгляд на гостиную. Остатки тел двух идиотов, что вчера попытались силой залезть к ней под юбку, вызвали улыбку на губах женщины. Она позволила привести ее к ним домой, прикинувшись дурочкой, а потом оторвалась по полной. Конечно, тип с ножом, пытавшийся позавчера отобрать у нее деньги, тоже был неплох, но, увы, то развлечение вышло слишком коротким.

Почти сразу после женитьбы единственным способом для Беллатрикс получать удовольствие стали пытки и убийства людей. Дело в том, что ее муженек со своим братцем решили, что она недостаточно ненавидит маглов, и в целях воспитания отобрали у нее палочку и отдали на потеху десятку каких-то подонков. То, что произошло дальше, она не помнит.

Родовой дар Блэков проснулся в ней в тот момент и, не получив повода для остановки, полностью подчинил ее себе. Когда Белла очнулась, вокруг нее лежали тела ублюдков, возжелавших попользоваться ею, четверки авроров и парочки магловских полицейских, видимо, попытавшихся остановить ее. Ну что же, частично своей цели братья Лестрейнджи достигли, и Белла после этого действительно возненавидела маглов всеми фибрами своей души. Вот только маглами она не ограничилась и точно также ненавидела волшебников, оборотней, кентавров и весь остальной мир. Некоторую скидку она делала для домовых эльфов, так как их естественная покорность мешала ей в полной мере наслаждаться пытками. С того дня, как ее внутренний зверь обрел свободу, самым приятным запахом для Беллатрикс стал запах крови.

Брачный обряд не позволил ей отыграться на муженьке и его брате, но, к счастью, у нее нашелся заступник. Темный Лорд заметил несомненный талант молодой волшебницы и сумел подобрать ключик к ее сердцу. Мало того, что он победил ее в поединке, но еще он нашел идеальное средство для поощрения Беллы. Каждый раз, когда он наказывал братьев Лестренджей круциатусом, женщина испытывала настоящий оргазм. За это наслаждение она была готова на что угодно, лишь бы ее господин был доволен.

Но теперь нет ни Лорда, на поверку оказавшегося слабаком, ни Лестренджей. Белла ощущала непривычную пустоту в душе, которую надо было чем-то заполнить. Жить для себя Беллатрикс Блэк не умела и не хотела, ее сломленной душе было необходимо служение. К счастью, она повстречала человека, который мог бы стать для нее новым Лордом. Он уже доказал, что в нем достаточно жесткости и целеустремленности, поиграв ее жизнью, к тому же он сумел победить ее бывшего господина.

Сейчас она покидает Англию, но спустя десять лет она вернется и тогда первым делом вызовет Гарри Поттера на поединок. В том, что он не откажется от подобного развлечения, она была уверена, ведь Белла чувствовала в Поттере частичку яростного безумия, родственную той, что всегда жила в ее душе. Если он проиграет, то значит, она ошиблась, и он будет недостоин жить, вызвав ее разочарование. А вот если он победит ее и после этого решит сохранить ей жизнь — тогда у Лорда Поттера не будет более верной слуги, чем Беллатрикс Блэк.

Конечно, шансы на столь счастливый исход были ничтожно малы, но Беллатрикс никогда не задумывалась о таких мелочах. Мальчишка устроил ей небольшой экзамен, решив проверить, испугается ли она войти в тот мир безумия, в котором пребывали Лонгботтомы, и выйти откуда было почти невозможно. Она приняла вызов и показала, на что способна истинная леди Блэк! Это было даже забавно, и Поттер позволил ей в ответ надеяться, что ее жизнь со временем обретет новый смысл.

До недавнего времени в мире существовали только три человека, которых она не хотела убить, теперь их остались только двое. Беллатрикс оставалось только надеяться, что со временем Поттер заменит в ее сердце темного Лорда. Белла не испытывала к сестрам особой нежности, но какие-то крохи человечности, оставшиеся в ее душе, заставляли Беллу терпеть их существование.

Однажды какой-то молодой Упивающийся подал неумную идею напасть на Андромеду, как опозорившую чистокровных своей связью с грязнокровкой. Ублюдок умирал шесть часов под безумный смех Беллатрикс. Конечно, Лорд потом наказал ее, но Белла к тому времени привыкла не замечать боль. Зато больше в их среде ни у кого не возникало дурных мыслей навредить сестре фаворитки Темного Лорда.

Одевшись и с презрением оглядев напоследок жилище насильников, женщина прямо из комнаты аппарировала к дому Тонксов. Непосредственно в дом попасть было невозможно — Андромеда хоть и не разделяла идей Блэков относительно чистоты крови, но полностью одобряла семейные принципы обеспечения безопасности своего жилища.

* * *

Люциус Малфой благодарил Мерлина за то, что после того, как он лишился большей части своих денег и перешел на нелегальное существование, у него еще остались кое-какие связи в министерстве. Многие чиновники имели кое-какие грешки, которые Люциус старательно коллекционировал в течение многих лет. И вот теперь это полезное занятие приносило свои плоды. В результате шантажа мистер Малфой по-прежнему мог получать информацию, которая была недоступна большинству волшебников. Конечно, на одном шантаже долго не протянешь, но он был уверен, что скоро расклад сил поменяется в его пользу.

Когда информатор сообщил, что Беллатрикс не была уничтожена в ходе рождественской чистки, Малфой сперва сильно удивился. Он не пытался связаться с ней, ожидая подвоха в подобной гуманности министра. И его терпение было вознаграждено. Оказывается, Белла в обмен на помилование вылечила чету Лонгботтомов. Малфой не ожидал подобного от сумасшедшей садистки, каковой и являлась Беллатрикс, но решил, что не стоит упускать столь ценный кадр. Или сестра его бывшей жены встанет в ряды сопротивления Фаджу, под его началом, разумеется, или умрет. Неизвестно, о чем еще Беллатрикс договорилась с министром, и Люциус вовсе не желал узнать в один далеко не прекрасный момент, что на него охотится эта бешеная психопатка.

Один из чиновников министерства, в свободное время любивший развлекаться с маленькими мальчиками, донес, что очень скоро Белла покинет страну. Министр не был идиотом и, скорее всего, до поры до времени желал придержать не слишком адекватную волшебницу где-нибудь подальше от Англии. Люциус умел признавать чужие достоинства и признал, что на месте Фаджа поступил бы точно также.

Благодаря жизни рядом с Нарциссой, Малфой был осведомлен о фанатичной преданности сестер Блэк друг другу. И если Цисси и Белла в свое время достаточно часто видели друг друга, то Андромеда по известным причинам крайне редко встречалась с сестрами. Тем не менее, Люциус не сомневался, что перед отъездом из страны Белла непременно навестит Тонксов, поэтому разместил возле их дома сигнальную сеть и держал наготове дюжину бойцов. Разговаривать с этой ненормальной один на один мистер Малфой не решился.

И вот наконец сеть сработала! Люциус перенесся аварийным порталом на базу, где его бойцы уже ждали шефа, и вместе с ними отбыл к дому Тонксов.

* * *

Едва появившись вблизи жилища своей сестры, Белла почувствовала неладное. Зверь, всегда дремавший в ее душе, явственно подал свой голос. Ну что же, раз кто-то хочет встретиться с ней, она совсем не против! Мысль о том, что можно убежать и спрятаться на время, даже не попыталась появиться у нее в голове. Белла никогда не бегала от опасности и не собиралась начинать это делать сейчас.

Долго ждать Беллатрикс не пришлось, меньше чем через минуту вокруг нее раздались хлопки аппараций.

— Рад тебя видеть в добром здравии, Белла! — Малфой манерно растягивал слова. — Не ожидал, что ты сумеешь оказаться на свободе.

— Это точно, ты-то ничего не сделал для этого! — Белла оценила оказанную ей честь, шесть оборотней во главе с Фенрриром Сивым и пятерка молодняка под началом Нотта явно показывали, что Люциус боится ее. Хотя, с другой стороны, из серьезных противников один Нотт, так что можно и столь недостойный состав «команды поддержки» спокойно признать оскорблением. — Ради какого демона мне приходится терпеть вашу вонь?

Фенрир зарычал, услышав ее слова, но был остановлен взмахом руки Малфоя. Да уж, посмела бы какая-нибудь драная шавка подать свой голос, окажись она волей случая под ее началом! Этот Фенрир сдох бы под круциатусом, если бы только посмел вякнуть без разрешения! Впрочем, что еще можно ждать от этого бледного ничтожества, считающего себя великим политиком, да и обнаглевший вервольф свое сегодня все равно получит.

— Белла, не будем ссориться, — холодный тон Люциуса не вполне соответствовал его миролюбивым словам. — Наш Лорд погиб, но дело его живет. Очень скоро вся магическая Англия узнает истинную мощь моей организации. И я предлагаю тебе, пока не поздно, присоединиться к нам. Ты была самой верной сторонницей Темного Лорда, и я обещаю, что ты займешь достойное место в наших рядах!

Беллатрикс презрительно оглядела стоящую перед ней толпу и заливисто рассмеялась. От этих «героев» отчетливо несло страхом, и они смеют ей предлагать присоединиться к ним! Жалкие потливые ублюдки, недостойные вылизывать ее сапоги, смеют думать, что она может стать одной из них! Зверь, сидящий внутри женщины, гневно зарычал, готовый броситься и растерзать недоумков. Но приходилось ждать, пока они сделают первый ход.

— Ты, вонючая подстилка, для старых мужеложцев, хочешь, чтобы я подчинялась тебе?! — Беллой овладело веселье, всегда сопровождавшее ее в бою. — Большего оскорбления я давно не слышала! Если вы все, недоноски, засунете свои палочки себе в задний проход и будете на коленях умолять меня убить вас без мучений, я, может быть, смилостивлюсь и не стану долго играться с вами, твари!

Как и ожидала Беллатрикс, терпение подручных Малфоя было не бесконечным. Нет, возможно, ручной оборотень Сириуса и сумел бы удержать себя в руках после таких оскорблений, но в чудеса Белла не верила и не рассчитывала встретить еще одного такого уникума, а уж тем более целых шесть штук. Да и Малфой не был Блэком, который, вероятно, все же удержал бы контроль над этими животными. Вервольфы славились своей неуравновешенностью, хотя, конечно, до самой Беллатрикс им было далеко. Первым в ее сторону бросился Фенрир.

Выкрикивать заклинания, как первокурснице, женщине не позволяло чувство собственного достоинства, поэтому в бою она пользовалась только невербальными чарами. В былые годы она делала исключение для непростительных заклятий, но сейчас их применение было невозможно в силу данных обетов. Зато не занятый делом язык позволял ей вдоволь куражиться над врагами. Она взмахнула палочкой в направлении чуть ниже живота Сивого, одновременно уворачиваясь от проклятия Нотта.

— Ой, нашу собачку кастрировали! — когда Белла хотела, ее голос мог звучать ангельски нежно. — С вас один сикль, мальчики!

-Убейте ее! — грозно кричал Малфой из-за спин своих подельников. — Она переметнулась на сторону врага, предала наши идеалы и должна умереть!

— Малыш, ну где же ты прячешься? — Белла ловко снесла взрывным заклятием голову одного из «молодых» и почти одновременно поразила очередного вервольфа проклятием гниения. — Люц, тетя Белла соскучилась по тебе!

Пока его люди дрались с Беллатрикс, Малфой старательно укрывался за их спинами, время от времени пытаясь попасть в женщину смертельным проклятием. Пока что его усилия увенчались двумя убитыми упиванцами, которыми магесса удачно закрылась от зеленых лучей.

— Сначала мы разберемся с тобой, а потом займемся твоей сестричкой-маглолюбкой! — не имея возможности ударить Беллу заклятьем, Люц старался ранить ее словами. — Парни славно поиграются с ней!

Бледный импотент посмел упомянуть ее сестру! Эти слова стали последней каплей, сбросившей оковы со зверя, сидящего в Беллатрикс. Удерживающие его путы разума были и без того не слишком сильные. Из горла женщины вырвался вой, заставивший дрогнуть бьющихся с ней упиванцев, на губах выступила пена, а разум окончательно укрыла тьма безумия.

* * *

Шесть человек с мрачным видом стояли у могилы, в которой отныне покоилось тело самой кровавой волшебницы двадцатого века. На лице Андромеды, поразительно похожей на свою погибшую сестру, были явственно видны следы слез. Женщина не могла себе простить, что Белла погибла рядом с ее домом, а она слишком поздно узнала об этом бое, чтобы помочь ей. Упиванцы оказались трусами, лишь толпой решившись напасть на одинокую женщину, но совсем не дураками. Чары, которые они наложили на поле боя, скрыли это сражение от глаз окружающих.

Сейчас Андромеду успокаивали сестра и дочь, а Гарри смотрел на могилу и пытался понять, что же он ощущает по поводу гибели Беллатрикс. Эта женщина была виновна в многочисленных убийствах, она искалечила детство его друга и, скорее всего, попыталась бы и дальше творить насилие по мере сил. И эта же женщина, идя на безумный риск, вернула сознание Лонгботтомам и погибла, сражаясь с их врагами.

— Я думаю, если бы Беллатрикс могла выбирать, она бы попросила именно такую смерть, — тихо произнесла Нарцисса. — Получить смертельное проклятье в бою, вдоволь напившись крови своих врагов... она сама говорила об этом.

— Но это ничего не меняет в вопросе мести, — сейчас рядом с Гарри стоял не его смешливый крестный, а глава рода Блэк. — Упиванцы устроили на нее засаду, думая задавить подавляющим преимуществом. Десяток этих типов Белла забрала с собой, но авроры сообщили, что их было тринадцать.

В этом вопросе Гарри был полностью согласен с Сириусом. Что бы ни совершила Беллатрикс, у ее бывших дружков не было никакого права лишать эту женщину жизни. К сожалению, среди трупов упиванцев не было их лидеров. Как было известно, из числа «старой гвардии» этих бандитов в строю осталось только два человека — Малфой и Нотт. Не нужно было быть пророком, чтобы понять, кто именно организовал это убийство.

Как бы не изображал мистер Малфой из себя утонченного аристократа, шлейф преступлений, тянущийся за ним, выдавал его истинное лицо грязного бандита. И чтобы не говорил Сириус о мести, фактически это не имело значения. Этот преступник должен быть уничтожен так или иначе, причем чем раньше, тем лучше. Еще раньше Сириус и Рем, обсуждая проблему пребывающих в бегах упиванцев, выражали опасение, что от них можно ждать любых гадостей. Результат одной из этих гадостей сейчас был перед ними.

Гарри посмотрел на стоящего неподалеку Драко, который выглядел далеко не лучшим образом. Новость о том, что его отец убил его же тетю, вряд ли доставила ему удовольствие. Пусть он теперь и принадлежал роду Блэков, но родная кровь никуда не делась. И сейчас он видел, что его мать одобрительно кивает, слушая слова Сириуса о мести Малфою. Поттер бы не удивился, реши его кузен провести следующий год в режиме домашнего обучения. Находиться в одной школе с теми, чьих родителей убил твой отец, и с теми, кто желал убить его, было более чем не комфортно.

* * *

Последний вечер июля Гермиона Грейнджер встречала в Бальном зале Букингемского дворца. Ее Величество по достоинству оценила заслуги своих подданных по воссоединению обычного и магического миров, и сегодня эта благодарность воплощалась в реальные награды. Конечно, пока что были сделаны только первые шаги в этом направлении, но, видимо, правительство Ее Величества было не против авансом поощрить лояльных волшебников.

Сегодня, кроме королевской семьи и тех, кому это положено по церемониалу, в зале присутствовали только награждаемые маги и их гости. Все же режим секретности, окружающий волшебную Британию, требовал соблюдения определенных правил. Сама Гермиона, как и Невилл с Седриком, попали сюда в качестве гостей Гарри Поттера. Дафна и Астория были гостями собственной мамы, а Сириус после уговоров крестника помимо Ремуса пригласил и родителей Гермионы.

Конечно, присутствие на подобной церемонии само по себе огромная честь, но подготовка к этому событию едва не убила мисс Грейнджер. Виктория Гринграсс, которая тринадцать лет мечтала об этом дне, приложила все силы, чтобы превратить подготовку к посещению дворца в настоящий ад. Причем не только для себя и своих дочерей, но и для их друзей. Сейчас платье Гермионы идеально облегало ее стройную фигуру, но каких трудов стоило выбрать материалы, модель, подогнать его...

Впрочем, в данный момент это было неважно. Мисс Грейнджер с радостью смотрела на сияющее счастьем лицо Виктории. В тот миг, когда Ее Величество объявило, что леди Гринграсс награждается титулом барона «по праву», мама ее лучшей подруги наконец-то могла с чистой совестью сказать, что выполнила свой долг перед родом Гринграссов. Теперь сын Дафны, какую бы он не носил фамилию, все равно останется лордом Гринграсс.

Гермиона с улыбкой подумала, что история магической Англии могла бы повернуться совсем иначе, родись, к примеру, Астория мальчиком. Тогда леди Гринграсс наверняка сосредоточилась бы на воспитании детей, а не окунулась бы с головой в политическую жизнь. Ведь наследник рода, как и его предки, вполне мог бы обойтись и без титула.

И не обрати достойная леди внимания на амбициозного, но, увы, бедного политика, взгляды которого вполне отвечали ее требованиям, некому было бы оплатить избирательную кампанию мистера Фаджа. И тогда к власти в волшебной Британии вполне мог бы прийти человек Дамблдора, при котором два мира так и остались бы разъединены. И еще неизвестно, смог ли бы когда-нибудь оказаться у власти человек, выражающий идеи сторонников интеграции. Вполне возможно, что подходящий момент был бы упущен.

Мистер Фадж с достоинством подошел к Ее Величеству, чтобы превратиться в сэра Корнелиуса Фаджа. А потом настала очередь Гарри Поттера. Как оказалось, министр не забыл переговорить с ее парнем перед церемонией, пояснив, что рыцарское звание это только первый шаг к тому, чтобы Гарри превратился в лорда Поттера. Мисс Грейнджер была бы вполне довольна даже в том случае, если бы ее Гарри остался просто Гарри Поттером, но она считала, что ее друг как никто другой заслужил свои награды.

Гарри Поттер, мальчик, сумевший несколько раз остановить самого опасного темного мага этого века, и в итоге окончательно победивший его. Верный товарищ, приложивший все силы, чтобы сделать своих друзей счастливыми. И наконец просто ее Гарри, самый замечательный парень на свете.

Церемония награждения длилась целый час, а после нее все награжденные и их гости перенеслись порталами в дом Гринграссов. Виктория считала, что подобное событие непременно стоит отметить скромным балом (пара сотен гостей, не больше) но на сегодня решила ограничиться маленькой вечеринкой. Естественно, остальные гости вынуждены были сдаться перед напором энергичной леди и не смогли отказаться от приглашения.

Зала, в которой оказались приглашенные леди и джентльмены, уже была украшена новым гербом баронов Гринграсс. Родители Гермионы уселись в уголок поболтать с Ремусом, предоставив дочке возможность свободно развлекаться со своим парнем. Сопровождавший их Сириус, ставший в этот день кавалером ордена Британской империи, явно положил глаз на племянницу Фаджа, присутствовавшую на церемонии, и, покинув добропорядочную компанию, лично давал мастер-класс танцевального искусства.

Гарри и Гермиона заметили, что Дафна сидит одна, отправив Седрика за коктейлями, и направились поболтать с ней.

— Дафна, я совсем запутался, — пожаловался Гарри. — Как же теперь прикажешь тебя официально называть? Боюсь, что мне на ум приходит исключительно миледи.

Гермиона возвела глаза к небу. Сколько раз Дафна вдалбливала в них эту премудрость, но мальчики по-прежнему умудрялись путаться в элементарных правилах этикета.

— Ну... — Дафна сделала вид, что задумалась. — Пока что я просто достопочтенная Дафна Гринграсс. И учти, у меня нет абсолютно никакого желания становиться леди Гринграсс.

Лицо Гарри приняло озадаченное выражение, что выглядело весьма забавно и заставило Гермиону тихонько хихикнуть. Но, по-видимому, в голове ее парня все-таки отложились уроки мисс Гринграсс, и он сообразил, что сказала ему девушка.

— О, в этом я с тобой полностью согласен! — Гарри покраснел, ведь он точно не желал ранней смерти Виктории. — Буду теперь обращаться к вам «Мэм».

— Зато мы думаем, что кое-кто желает стать достопочтенной Дафной Диггори, — Гермиона решила слегка пощекотать подругу и помочь Гарри победить смущение. — Седрик сегодня не отводил от тебя глаз.

— Значит, он наблюдал действительно прекрасную картину, — Дафна сделала гордое лицо, но не выдержала и заулыбалась. — Но я его уже предупредила, чтобы он не вздумал становиться лордом, а то моя мама будет сильно недовольна. Какую бы фамилию не носил мой сын, он все равно должен быть лордом Гринграсс.

— Гарри, спасибо еще раз за приглашение, — принесший коктейли Седрик с благодарностью смотрел на Поттера. — Я даже не рассчитывал когда-нибудь побывать на подобной церемонии.

— Надеюсь, ты еще побываешь на ней, причем не в качестве зрителя, — Гарри снова слегка засмущался. Для Гермионы не было секретом, что пригласить Диггори ее друга попросила Дафна, и теперь кое-кто чувствовал дискомфорт от незаслуженной похвалы.

— Мы оба тебя благодарим, — тепло улыбнулась Дафна, чуть заметно прижавшись к Седрику.

* * *

Гарри и Сириус вдвоем завтракали в доме на площади Гриммо. Ремус в данный момент отлеживался в своей комнате после очередной ночи в облике зверя. Поттер обсуждал со своим крестным, какой подарок лучше всего подарить Гермионе на день рождения, так как собирался посвятить это утро поиску подходящей вещицы.

Внезапно в комнате раздались характерные хлопки, и в гостиной появились нежданные гости. Вид мистера Грейнджер с пеной на щеках и миссис Грейнджер в дезабилье и с феном в руках мог бы показаться весьма забавным, равно как и заспанное лицо Гермионы, пребывающей в пижаме, разрисованной котятами, но Гарри и хозяину дама было не до смеха. Внезапное появление в их доме семьи Грейнджер могло означать только одно — сработали аварийные порталы, которые должны были перенести дорогих для Гарри людей в безопасное место в случае нападения на их дом.

«Внимание! Это не учебная тревога! Повторяю, это не учебная тревога! — яркие вспышки красного света под потолком усиливали эффект от раздающегося непонятно откуда голоса. — Дом переведен в состояние повышенной защиты! Покидать его без разрешения хозяина запрещено!»

Голос начал повтор своего сообщения, но Гарри уже не обращал на него внимания. Рейвенкловец бросился к своей подруге и, схватив ее, быстро оглядел, пытаясь понять, не получила ли она повреждений.

— Пусти, Гарри! — Гермиона явно была недовольна столь оригинальным пробуждением. — Что случилось?

— На ваш дом напали! — за него ответил Сириус, уже бросившийся к камину. — Я к аврорам, вам всем оставаться здесь!

Мистер Блэк исчез во вспышке изумрудного пламени, оставив Гарри одного заниматься гостями. Впрочем, не совсем одного — появившийся из ниоткуда Кричер с самым невозмутимым видом укрыл плечи миссис Грейнджер пледом. Судя по лицу эльфа, появление ранним утром в их доме полуодетых людей было самым обычным делом.

Гарри, убедившись, что у его девушки не видно никаких повреждений, немного успокоился и резко махнул палочкой куда-то в сторону камина.

— Фините клангендум! — автоматически повторяемая фраза оборвалась на середине, и в комнате восстановилось нормальное освещение. — Хоть это и несколько неожиданно, тем не менее, добро пожаловать в наш дом.

— Но что случилось? — мистер Грейнджер никак не мог прийти в себя — Все было спокойно, мы с Джейн собирались на работу, а потом... оказались здесь.

— Сработали аварийные порталы, — Гарри постарался объяснить ситуацию, как он сам ее понимал. — Когда Сириус ставил дополнительную защиту на ваш дом, он сделал так, чтобы в случае, если ее кто-то попытается взломать в то время, как вы находитесь в доме, вас автоматически перенесло в безопасное место. А этот дом, безусловно, является таковым.

На лице Гермионы появился испуг. Девушка не забывала читать «Пророк», а там все чаще и чаще появлялись сообщения о нападении банды упиванцев на семьи маглорожденных и полукровок, чьи дети учились в Хогвартсе. И везде оставляли письма, требовавшие от «грязнокровок» покинуть Хогвартс, угрожая в противном случае уничтожать их родственников. Как подозревало правительство, за всем этим стоял Люциус Малфой, который таким образом решил превратить волшебную школу в место, где учатся одни чистокровные. Никто из детей не пойдет в Хогвартс, зная, что за это их родители будут убиты.

Аврорат прилагал огромные усилия, чтобы отыскать следы этой банды, но успехов у него пока что не было. Министерство мобилизовало всех волшебников, способных поставить на дома более-менее надежную защиту и обеспечить людей аварийными порталами. Именно этим в последнее время и занимался Сириус, целыми днями пропадая на работе. К сожалению, настоящих специалистов можно было пересчитать по пальцам одной руки, и дело продвигалось медленно. Тем не менее, семья Дина Томаса была спасена благодаря этой мере.

И вот теперь упиванцы добрались до родителей Гермионы. Хотя, скорее, можно было удивляться, что они не сделали этого раньше. Все же мисс Грейнджер была живым символом успехов в учебе волшебников, рожденных в обычном мире. А всякая известность несет с собой не только плюсы, но и минусы.

— Что случилось с нашим домом? — встревоженно спросила Джейн, кутаясь в плед.

— Думаю, что ничего страшного, — Гарри поспешил успокоить родителей Гермионы. — Вряд ли эти негодяи смогли взломать защиту, установленную крестным, а сейчас там наверняка уже появились авроры. Но все же вам некоторое время лучше побыть здесь.

— Гарри, а откуда взялся этот ужасный голос? — Гермиона как всегда интересовалась новыми для себя вещами. — Как-то это не очень похоже на магию.

— Это Сириус насмотрелся боевиков, — усмехнулся Поттер. — Вот и решил, что подобная система оповещения это круто. Он в последнее время несколько усилил защиту своего дома, хотя, видит Мерлин, она и так выдержит любое нападение.

Кричер, подававший гостям горячий кофе, позволил себе согласно кивнуть. Гарри улыбнулся, вспомнив, с каким довольным видом домовик ходил по дому, когда крестный накладывал дополнительные защитные чары. Судя по всему, Кричер считал усиление защиты жилища занятием, вполне соответствующим истинному главе рода Блэков, и полностью одобрял это начинание своего хозяина.

* * *

Толпа волшебников на платформе 9 и ¾ в этот раз была меньше, чем обычно. Несмотря на все усилия министерства, часть детей не решилась продолжить учебу, перейдя на домашнее образование. Жестокие меры террористов приносили свои плоды, и это бесило Поттера. Он прекрасно понимал, что если банду упиванцев до Рождества не уничтожат, то вполне возможно, что с каникул в Хогвартс не вернется ни один маглорожденный. Ведь можно защитить дома их родителей, но преступники могут нападать на них на улице, на работе, в магазине, где угодно, по большому счету.

Кроме того, Гарри знал, что на платформе не окажется еще двух учеников. Матери не решились отпустить Блэка и Нотта в Хогвартс, прекрасно понимая, что у многих магов может возникнуть желание отыграться за грехи отцов на сыновьях. Террор вполне способен вызвать ответный террор, и не стоит зря рисковать жизнью детей.

Поттер видел, что кое-кто из чистокровных учеников с насмешкой поглядывает на детей из обычного мира, очевидно, радуясь их бедам. Видимо, идиоты не понимали, что если продолжатся нападения на семьи маглорожденных, то дети, потерявшие родителей, могут в ответ на любое неосторожное слово, сказанное чистокровными, ответить заклинанием «Редукто», направленным в чью-то пустую голову.

С другой стороны, Гарри наглядно видел плоды образовательной реформы Фаджа. Сейчас маги, провожающие своих детей в школу, уже не выглядели как компания клоунов, сбежавшая из цирка. Если бы сюда заглянул кто-то из простых смертных, он бы даже не догадался, что перед ним не обычные люди, а волшебники. Пусть это только внешняя сторона дела, но она была достаточно очевидна.

Сегодняшним утром самым безопасным местом Британии можно было смело назвать вокзал Кинг-Кросс. Такого количества авроров, собравшихся в одном месте, не было даже на финале Турнира в Хогвартсе. А как по секрету сообщил ему Сириус, число тех, кого Поттер не видел, было еще больше. Министерство не могло себе позволить допустить эксцессы при отправке детей в школу и прилагало к этому все свои силы.

Известие о том, что Гарри Поттер теперь не только герой магического мира, но и человек, чьи заслуги признает вся Британия, заставляло многих людей с любопытством поглядывать на нового старосту Рейвенкло. Ставшая вместе с ним старостой Дафна пошутила, что отныне на их факультете, прежде чем занять эту должность, надо сначала получить одобрение у Ее Величества.

После собрания старост, на котором им сообщили, что в этом году патрулирования поезда учениками не будет, Дафна и Гарри направились в купе к друзьям. Идя по вагонам, ребята видели, что у школьников не возникнет нужды в наличии старост для поддержания порядка. В каждом вагоне присутствовала четверка авроров, что автоматически снимало вопрос о нарушениях.

— Сколько можно вас ждать! — Гарри и Дафна не успели войти в дверь, как Астория гневно уставилась на них. — Нам пришло приглашение, а я не знала, сможете ли вы его принять.

— Приглашение? — Дафна удивленно посмотрела на сестру. — Мне, конечно, лестно получать подобные знаки внимания, но неплохо бы знать от кого оно.

— От нашего нового профессора зельеварения! — довольно выдала Астория. — Сегодня маленькая вечеринка состоится прямо в поезде. Я на такой еще не была.

Гарри захотелось хлопнуть себя по лбу. За всеми событиями этого утра он совсем забыл о том, что в школе появятся новые профессора. Причем благодаря леди Гринграсс друзья уже знали, кто это будет.

К общей радости ребят зельеварение в этом году будет преподавать их старый знакомый профессор Слагхорн. И не трудно было догадаться, что первым делом заслуженный декан Слизерина восстановит свой клуб учеников. Этим летом они уже встречались в доме Дафны, и Поттер прекрасно понял намеки старого зельевара о необходимости посещения сего достойного сообщества. Причем, судя по всему, старик решил не терять времени даром и начал формирования клуба, не отходя от платформы.

— Я смотрю, вы уже готовы, — Астория оглядела новоявленных старост. — Мы тоже переоделись, так что пошли скорее!

Гарри подал руку Гермионе, внутренне усмехнувшись нетерпению Астории, и возглавил вместе со своей девушкой шествие в дополнительный вагон, прицепленный в этом году к поезду. Как сообщили на собрании старост, сегодня новые преподаватели направлялись в школу на Хогвартс-экспрессе, опять же для обеспечения дополнительной безопасности школьников. Ну а чтобы профессорам было не так обидно терять целый день, министерство расщедрилось на специальный вагон.

* * *

Профессор Слагхорн обожал комфорт и, получив отдельное купе в Хогвартс-экспрессе, постарался превратить его в максимально уютное место. Благодаря чарам расширения пространства стандартная клетушка превратилась в комнату вполне приличных размеров, которая была обставлена креслами и маленькими столиками. Гарри бы не удивился, умудрись профессор воткнуть сюда еще и камин, но, видимо, даже его мастерство не позволило обеспечить купе поезда столь необходимой в хозяйстве вещью.

В купе собралась дюжина учеников, самой младшей из которых была Астория. Гарри вежливо поздоровался с гостями, усмехнувшись про себя, что с большинством из них друзья встречались на различных приемах. Но профессор Слагхорн не был бы сам собой, если бы не уловил новые веяния в жизни магической Англии. Символом этого был хаффлпаффец Джастин Финч-Флетчли, чей отец был богаче всех волшебников Британии вместе взятых. Было заметно, как на его лице почувствовалось облегчение, когда в купе зашла Гермиона.

Джастину было явно неуютно быть единственным представителем магов, родившихся в обычном мире, на этом собрании чистокровных волшебников. Гарри помнил, как потребовалось помощь Фаджа, чтобы волшебное сообщество признало мисс Грейнджер достойной внимания особой. А вот теперь элита магической Англии наверняка примет этого хаффлпаффца в свою среду уже без давления министра.

Хотя поезд только-только отправился в свой путь, хозяин этой утренней «вечеринки» сразу же предложил школьникам подкрепиться. Гарри вспомнились советы самого Слагхорна, который объяснял, что за едой люди становятся более откровенными. Поэтому стоило ли удивляться, что беседу, в которой новый декан Слизерина на всякий случай незаметно знакомил детей друг с другом, профессор совместил с небольшим фуршетом.

— Мистер Забини, — ложечка профессора замерла рядом с куском торта. — Я слышал, ваша матушка решила открыть собственную сеть ювелирных магазинов?

— О да, профессор, — Блейз почтительно кивнул. — Она много раз говорила, что современная женщина должна не сидеть дома, а заниматься достойным бизнесом.

— Ну, учитывая ее безупречный вкус, обязательно наведаюсь в новый магазин, — Слагхорн повернулся к Джастину. — Мистер Финч-Флетчли, если я не ошибаюсь, ваш отец участвует в банковском бизнесе?

И подобным образом профессор дал ознакомиться школьникам с социальным положением друг друга. Конечно, многие из них и так имели сведения друг о друге, но, во-первых, не все, а, во-вторых, повторенье — мать ученья.

Покончив с представлениями, профессор с удовольствием рассказал детям несколько занимательных историй о зельях. Чувствовалось, что он не только превосходно знал свой предмет, но и любил его. В нужный момент у Слагхорна в купе зазвучала музыка. И благодаря подходящим размерам этого помещения молодежь немного потанцевала. Сам профессор, как радушный хозяин, одобрительно посматривал на детей, смакуя прекрасный ликер, полученный в дар от одного из своих бывших учеников.

Время в дороге пролетело незаметно, и Гарри даже удивился, когда поезд стал замедлять ход.

— О, мы сегодня заболтались, — довольный голос профессора однозначно говорил, что он более чем доволен этим обстоятельством. — Конечно, у вас много своих дел, но я надеюсь, мы собираемся не в последний раз.

Разумеется, все школьники уверили радушного хозяина, что они с нетерпением будут ждать следующей вечеринки, и разошлись по вагонам, чтобы собрать вещи.

* * *

— Вы двигаетесь как дохлые мухи! Вас любой пикси завалит одной левой! — Сэм Балкинс грозно оглядел запыхавшихся пятикурсников, пытающихся изобразить после «небольшого» марш-броска построение в одну шеренгу. — Двадцать отжиманий!

Школьники со стоном повалились на землю и принялись судорожно пытаться разогнуть натруженные руки. Надо сказать, получалось это не у всех. Гарри Поттер благословлял про себя решение не запускать физическую подготовку, принятое еще на первом курсе. Сейчас их четверка выглядела вполне прилично, несмотря на издевательства мистера Балкинса.

Профессор Снейп, став директором школы, публично пообещал поднять качество образования в Хогвартсе на новый уровень, и как человек слова предпринял все возможное для осуществления своих наполеоновских планов. Одной из его гениальных идей стало привлечение сотрудников аврората на должность преподавателей Защиты от темных искусств. И если у младшекурсников занятия вела хорошо знакомая всей школе Нимфадора Тонкс, ставшая ассистентом преподавателя, то ученикам, начиная с пятого года, увы, не повезло.

Сэм Балкинс, занявший нелегкую должность профессора ЗОТИ, со всей ответственностью подошел к порученному ему делу. И для начала он проверил уровень физической подготовки своих учеников. После контрольного занятия, на котором он выяснял пределы возможностей учеников, профессор Балкинс высказал несчастным школьникам все, что он думает об их безответственности и лени.

Конечно, Гарри охотно признавал, что большинство волшебников вообще не следят за своей физической формой, однако, на его взгляд, новый преподаватель хотел слишком многого. К несчастью, профессор Балкинс придерживался прямо противоположного мнения и с пылом убежденного фанатика принялся приводить их в «достойную» форму. Разумеется, «достойную» с точки зрения самого профессора.

Так как времени на штатных занятиях по ЗОТИ с трудом хватало на основной материал, профессор не жалел своего и студенческого времени, проводя почти что добровольный факультатив по физ-подготовке. Формально добровольным его делало то, что каждый, кто не хотел заниматься, мог лично ему сдать зачеты и проводить время дополнительных занятий по своему усмотрению. Вот только когда он озвучил требуемые нормативы, Гарри заподозрил, что уважаемый аврор решил выставить команду Хогвартса на очередные олимпийские игры. Так что все старшекурсники теперь ежедневно подвергали свои тела пыткам, именуемым занятиями спортом.

Гарри с Невиллом и Забини закончили отжимания и наслаждались краткой передышкой, пока их менее подготовленные однокурсники пытались оторвать свои тела от земли нужное число раз. Попытки обмануть преподавателя заканчивались весьма плачевно для несчастных, решившихся на подобную глупость. Рон Уизли, в первый же день попробовавший недоделать упражнение, жестоко пожалел о своей бесчестности. Как рассказали гриффиндорцы, итогом его хитро-мудрости стало то, что в тот вечер он вернулся в свою спальню далеко за полночь, причем не своим ходом, а на плечах домовиков Хогвартса. Его опыт послужил остальным ребятам предостережением, и никто не хотел попасть на индивидуальное занятие с профессором Балкинсом.

К чести профессора, так сильно он издевался только над представителями сильной половины человечества. Занятия у девушек проходили без подобных эксцессов, и Гермиона с Дафной весьма положительно отзывались о новом преподавателе, и умом Гарри с ними вполне соглашался. Вот только ноющие мышцы заставляли его забыть об объективности. Впрочем, мисс Грейнджер каждый вечер применяла к нему более чем приятные восстанавливающие процедуры, так что в целом мистер Поттер чувствовал себя не так уж и плохо.

Профессору Снейпу удалось за лето внушить преподавательскому составу Хогвартса идею повышения требований к ученикам, и это привело к тому, что ребята с первого дня занятий забыли такое понятие, как свободное время. А с учетом того, что те же профессора МакГонагалл и Флитвик и без того были весьма суровы, многие школьники взвыли от непривычных нагрузок.

Впрочем, на профессора Снейпа это произвело весьма слабое впечатление. «Я предпочитаю, чтобы меня любили не ученики, а выпускники!» — по словам всезнающей Астории именно такую фразу директор сказал на последнем собрании преподавателей перед началом учебного года. И надо сказать, что первая часть его лозунга полностью сбывалась. Гарри даже заподозрил, что Снейпу не дает покоя слава легендарного Финеуса Найджелуса Блэка, слывшего самым нелюбимым учениками директором Хогвартса за всю его историю.

В связи с тем, что Гарри и его друзьям в этом году предстояли экзамены на СОВ, профессор Снейп заявил, что дополнительных занятий для них больше не будет, так как у них и без того найдется чем заняться. Так что для ребят, привыкших с самого начала к повышенным нагрузкам, напряжение этого года не казалось чем-то из ряда вон выходящим, а вот их однокурсникам приходилось несладко.

— Ну что, вижу, вы уже отдохнули! — профессор Балкинс дождался, пока последний ученик закончит отжимания, при этом на его лице сияла ухмылка самого злодейского вида. — В колонну по два, Становись! Сквозное прохождение полосы препятствий, дистанция двадцать метров, ВПЕРЕД!

* * *

Отдушинами от учебы для Гарри и его друзей в этом году стал клуб профессора Слагхорна. Каждую пятницу в нем собиралась все разрастающаяся группа старшекурсников. Конечно, там присутствовала и парочка учеников с младших курсов, в частности Астория Гринграсс, но это было уже исключением из правил.

Первоначальный состав клуба был подобран профессором из числа детей, чьи семьи или же близкие друзья обладали определенным влиянием в обществе. А дальше, постепенно знакомясь на занятиях с учениками, профессор Слагхорн выделял наиболее способных ребят и приглашал их стать членами клуба. Причем в этом случае нового декана Слизерина не интересовали ни происхождение, ни факультетская принадлежность детей. Для Слагхорна имело значение лишь то, есть ли у сегодняшнего школьника реальная возможность сделать успешную карьеру.

Правил клуба было не так уж много, и важнейшее из них — никаких ссор на его собраниях — соблюдалось очень строго. Несмотря на внешность старого расслабленного дедушки, профессор обладал завидным вниманием и железной волей. Но огромный опыт профессора позволял ему без видимых усилий поддерживать на этих собраниях образцовый порядок и давал возможность львиную долю времени изображать из себя милого чудака.

На вечеринках у Слагхорна можно было потанцевать, поболтать обо всем на свете, попробовать различные вкусности, которые всегда были в наличии у их радушного хозяина. И самое главное, здесь школьники с разных факультетов и с разных курсов, обычно и не замечающие друг друга, завязывали знакомства, которые в недалеком будущем могли весьма сильно помочь им в жизни.

— Пойдем посидим, — после очередного танца Гермиона кивнула головой в сторону оживленно беседующих о чем-то Сьюзен и Ханны.

— Ты устала? — в голосе Гарри чувствовалось беспокойство. — Конечно, пойдем.

— Нет, я бы потанцевала еще, — Гермиона улыбкой поблагодарила своего парня за заботу. — Но ты ведь, конечно, помнишь поручение Дафны?

Конечно же, мистер Поттер благополучно забыл обо всем, танцуя с ней, но Гермиону это почему-то не расстроило. Она и сама с удовольствием бы отрешилась ото всех мыслей, находясь рядом с ним, но… Гермиона Грейнджер всегда оставалась Гермионой Грейнджер и просто физически не могла забыть о делах. Парочка подошла к друзьям, которыми стали для них девушки в прошлом году и, попросив разрешения, уселась рядом с ними.

— Вы уже в курсе, что следующая вечеринка в клубе состоится во вторник вечером? — Гарри, обращаясь к хаффлпаффкам, принял самый заговорщицкий вид.

— С учетом того, что профессор Слагхорн уже трижды за вечер напоминал об этом, то да, — чуть насмешливо заметила Сьюзен. -  Или ты считаешь, что мы витаем в облаках, как некоторые? Увы, нашего жениха поблизости не наблюдается, и бедным девушкам приходится скучать, поэтому мы, безусловно, в курсе хеллоуинской вечеринки.

Гермиона знала о помолвке Драко Блэка одновременно со Сьюзен Боунс и Ханной Эбот, но немного покраснела, когда ей в очередной раз напомнили об этой традиции волшебного мира. Девушка, выросшая в обществе, где царило убеждение, что многоженство это плохо, с трудом примирялась с тем, что окружающие ее маги считали это нормой. Равно как и обручения несовершеннолетних казались ей, мягко говоря, несколько устаревшим обычаем.

Однако, учитывая особые отношения между Ханной и Сьюзен, мисс Грейнджер признавала, что в данном случае это, пожалуй, наилучший выход. К тому же и Драко, и его невесты явно были не против создания подобной семьи. В итоге Гермионе пришлось признать, что отдельные исключения могут быть допустимы, если, разумеется, они не становятся правилами. Сама она вовсе не горела желанием приобщиться к данной традиции волшебного мира. Впрочем, и большинство магов придерживалось одного с ней мнения, так что множественные браки были не частым явлением.

— Ну, по выходным-то вы его наверняка видите, — подбодрил девушек мистер Поттер. — А на неделе нас так заваливают занятиями, что на грусть времени не остается.

— Ну да, я заметила, что вы с Гермионой и в самом деле не грустите! — с милой улыбкой Сьюзен подколола Гарри. — К счастью, тетя надеется, что скоро все эти неприятности закончатся, и Драко сможет вернуться в школу.

— Надеюсь, что так и будет, — дипломатично заметила Гермиона, которой по большому счету было все равно, наличествует или отсутствует экс-Малфой в Хогвартсе. — Но сейчас нам надо обсудить предстоящую вечеринку. Дафна предложила сделать совместный подарок нашему хозяину, вы как, в деле?

— Само собой! — Сьюзен не надо было объяснять, что в общении с мистером Слагхорном маленькие знаки внимания лишними никогда не были. — И что мы будем дарить?

— Мы на прошлой неделе уже заказали в «Сладком Королевстве» большой торт в форме тыквы, — шепотом произнес Гарри. — С волшебными свечами внутри, которые будут гореть три дня.

— Причем «большой» это явное преуменьшение, он напоминает своим объемом фирменные тыквы Хагрида, — Гермиона улыбнулась, вспомнив, какие глаза были у хозяйки магазина, когда Гарри и Невилл объясняли ей требуемый размер заказа. — Так что с вас по два галлеона. И смотрите, не проболтайтесь, мы хотим удивить профессора.

— Конечно, завтра передадим, — Ханна деловито кивнула. — А как вы собираетесь пронести его в замок? Ведь если идти через главный вход, то все узнают о нем и сюрприза не будет.

— У Гарри ведь есть личный домовик, — Гермиона непроизвольно погладила руку своему парню. — Так что мы передадим торт Добби, а затем он доставит его прямо на вечеринку.

— Главное, чтобы он не уронил его кому-нибудь на голову, — Сьюзен явно вспомнила излишне импульсивного эльфа, который спас ее из лап упиванцев в пролом году. Правда, при этом он умудрился уронить девушку с достаточно приличной высоты.  — Хотя лично я ему заранее прощаю любые прегрешения. От нас требуется еще какая-нибудь помощь?

— Если вам не трудно, пригласите в долю Джастина, вы же его лучше знаете, — улыбнулась Гермиона. — А мы тогда с чистой совестью вернемся к танцам.

— Конечно, без проблем, — девушки улыбнулись им, и Гарри, уловивший намек своей подруги, повлек ее обратно в центр зала.

* * *

— Добрый вечер, Корнелиус. Надеюсь, не помешала, — Глава ДМП зашла в кабинет сэра Корнелиуса Фаджа, допоздна засидевшегося на работе.

— Нет, все равно голова уже не работает, — министр с тоской посмотрел на гору пергаментов, возвышающуюся перед ним. — Конечно, освежение кадров было необходимо, но молодежи еще работать и работать, пока научатся избавлять начальство от лишней рутины.

— Ну, рутина это не так уж и плохо, — усмехнулась мадам Боунс. — Я бы с удовольствием только ей и занималась, но, увы…

— Опять случилось нападение? — министр отбросил расслабленный тон, и теперь перед Амелией сидел не усталый чиновник, а решительный и собранный политик.

— К счастью, нет, — пожилая леди поспешила успокоить Фаджа. — Наши действия принесли свои плоды, но затаившиеся упиванцы вряд ли сами успокоятся. И появилась информация, что они готовятся испортить нам Хеллоуин.

Когда глава ДМП говорила о предпринятых мерах, она имела в виду установку защиты на дома родственников маглорожденных волшебников, а также высокопоставленных чиновников как волшебного, так и обычного миров. За два месяца, благодаря титаническим усилиям сотрудников министерства, а также нанятых Фаджем специалистов, удалось проделать огромную работу, основательно защитив тех людей, кто находился в группе повышенного риска. Финансов самого министерства на подобную операцию не хватило бы, но Корнелиус Фадж нашел выход из данной ситуации.

Дело в том, что чары, призванные защитить дома маглов, охраняли их не только от возможного магического нападения, но и от действий обычных людей. При этом заодно накладывались такие полезные мелочи, как защита от пожара или протечек крыши. В результате правительство Ее Величества с огромным удовольствием оплатило контракт на установку защитных чар для большого числа своих сотрудников. Нетрудно догадаться, что часть этих денег министр Фадж пустил на нужды министерства магии. И у Амелии не было повода жаловаться — в настоящий момент защита на ее доме, равно как и на доме Фаджа, отвечала самым высоким стандартам.

Особенно им помог случай с партнером мистера Финч-Флетчли, чей сын Джастин учился в одной группе с племянницей мадам Боунс. Банкир после того, как министерские сотрудники защитили его дом, выразил пожелание, чтобы они проделали такие же операции с домом его друга, разумеется, не безвозмездно. Судя по всему, он предполагал, что на последнего может быть совершено нападение. Как оказалось, мистер Финч-Флетчли был абсолютно прав, и уже через неделю незадачливые типы, пытавшиеся проникнуть в чужую собственность, были неприятно поражены свежеустановленной защитой. Причем настолько неприятно, что оставались в бессознательном состоянии до момента прибытия сотрудников компетентных органов.

Ну а уж разрекламировать данный инцидент, разумеется, в узких кругах посвященных было делом техники. В итоге работники, обеспечивающие установку защиты, оказались обеспечены работой на весьма значительный промежуток времени. Причем не просто работой, а весьма высокооплачиваемой работой. Что опять же способствовало повышению рейтинга сэра Корнелиуса в волшебной среде.

Результатом всей этой работы стало то, что нападения на дома родителей маглорожденных студентов после ряда неудачных попыток полностью прекратились. И теперь сотрудники ДМП гадали, какие планы придут в голову распоясавшимся террористам. Так что наступившая пауза в действиях упиванцев воспринималась мадам Боунс не как признак прекращения ими борьбы, а скорее, как затишье перед бурей.

— Ты считаешь, они постараются устроить что-нибудь масштабное? — министр полностью разделял опасения своего подчиненного. — Я, конечно, выделю тебе на эти дни всех, кого смогу, но вечно так продолжаться не может.

Амелия прекрасно поняла намек, скрытый в словах министра. Да, Фадж делал, что мог, для того, чтобы помочь ее департаменту, но он при этом очень хотел видеть положительные результаты ее работы. И если вскоре мистер Малфой не предстанет перед общественностью в наручниках и в сопровождении парочки авроров, то вполне возможно, что стул под ней может сильно зашататься. Впрочем, министр согласился бы и на Малфоя без наручников, но и без признаков жизни, однако пока что мадам Боунс не могла похвастаться и таким результатом.

Отребье, которое Малфой набрал в ряды своей банды, в свете последних неудач начало разбегаться от него, однако у главаря упиванцев оставалось еще достаточно людей. Вот только ему требовалось что-то особенное, чтобы вернуть грозную силу своему имени. И слухи, которые в последнее время ходили среди отбросов магического мира, и которые неизбежно достигали ушей ДМП, сообщали, что это «особенное» произойдет в ближайшее время.

— Я могу с высокой степенью уверенности заявить, что в ближайшие дни проблема с упиванцами разрешится, — Амелия наконец подняла вопрос, ради которого, собственно, и пришла к Фаджу. — Но мне потребуются на неделю все ресурсы министерства, и ваши тоже.

— Вы получите их, — после минутной паузы Фадж поднял на нее глаза. — Но взамен я жду результата. И я очень надеюсь, что вы меня не подведете.

* * *

Люциус Малфой стоял перед нестройными рядами своих соратников. Вернее, той швали, что ему далось навербовать среди криминального мира магической Англии. Более— менее респектабельные представители волшебной общественности, которые в принципе разделяли его взгляды, не спешили влиться в состав его организации, находящейся на нелегальном положении.

Одно дело — рассуждать за стаканом огневиски о «засилье маглорожденных» и «нарушении древних традиций», и совсем другое — скитаться вдали от дома, каждый день рискуя попасться аврорам и отправиться на долгую экскурсию в Азкабан, а то и на свидание с душами предков. Тем более, организация Малфоя испытывала серьезные финансовые проблемы, и он не мог себе позволить привлечь колеблющихся живыми деньгами. А на обещания светлого будущего маги реагировали весьма скептически.

Сейчас рядом с ним стоял единственный, кроме него самого, серьезный боец их «славного» воинства и его правая рука Нотт. К сожалению, у самого Нотта этой самой правой руки как раз и не было — решение проблемы Беллатрикс Блэк слишком дорого обошлось упиванцам, и даже столь опытный волшебник не сумел выйти из схватки с безумной ведьмой без потерь.

Ему, как и Малфою, терять было нечего, и он был готов идти до конца за своим лидером. А вот в надежности остальных членов их банды Люциус очень сильно сомневался. Но, к сожалению, других людей у него не было. И сейчас ему предстояло воодушевить свое воинство на предстоящее дело, которое должно было переломить ход противостояния с министерством в его пользу. Малфой рассчитывал одним ударом не только вернуть утраченные позиции, но и обеспечить свою победу. Конечно, придя к власти, большую часть подонков, стоящих сейчас перед ним, придется «зачистить», но это будет потом. А сейчас ему предстояло выступить в роли отца-командира.

— Мои верные соратники! Подавленный тяжелыми заботами, обреченный на долгое молчание, я решил, что пришел час, когда я могу говорить открыто с вами, мои грозные воины. Грязнокровки и маглолюбы, подло захватившие власть в министерстве магии, попирают наши древние традиции. Нас, последних защитников волшебного мира, выставляют преступниками и пытаются безжалостно уничтожить. Наши попытки убедить магическое сообщество вернуться к истокам, нагло отвергнуты, и мы видим, как на наших глазах благородных волшебников хотят заставить вести образ жизни маглов, этих грязных скотов. Но мы не станем больше терпеть это издевательство над нашими идеалами!

В этот самый момент мы с вами готовимся нанести жалким министерским ублюдкам решительный удар, который вышвырнет этих клоунов на обочину истории. Уже завтра так называемый министр Фадж со своими подлыми приспешниками будут ползать перед нами на коленях, вымаливая милости истинных правителей волшебной Британии. И мы ее проявим, позволив им умирать достаточно долго, чтобы они осознали всю чудовищность своих преступлений против магической культуры.

 Завтра мы соберем все наши силы для последнего удара, и земля Англии будет дрожать под грозной поступью легионов истинных магов. Когда выступит эта величайшая сила в магической истории, то это произойдет не только для того, чтобы создать предпосылки для окончательного завершения этой войны, но и чтобы спасти всю волшебную культуру и цивилизацию.

 Соратники! Завтра вы вступаете в жестокую и ответственную борьбу. Судьба Европы, будущее магической Британии, само существование волшебного народа находятся отныне только в ваших руках.

— Да поможет нам всем в этой борьбе Мерлин!

Малфой с одобрительной улыбкой выслушивал радостные вопли толпы подонков, стоящей перед ним. Эти жалкие ублюдки всерьез считают себя элитой волшебного мира. Ну что же, пусть считают… пока. Завтра они приведут его к власти, а потом он наконец сможет вновь вращаться в приличном обществе.

Люциус слегка повернул голову и обменялся понимающим взглядом с Ноттом. Того не меньше его самого раздражала вся эта шваль, но он был достаточно умен, чтобы не показывать своим подчиненным, что он относится к ним так, как они этого и заслуживают.

Нотт, единственный представитель «Старой гвардии», оставшийся рядом с ним, его заместитель и преемник. Как, наверное, имел глупость думать и сам матерый упиванец. Люциусу были не нужны конкуренты, и его старому соратнику предстояло героически погибнуть в завтрашнем бою. Этот маленький эпизод предстоящего шоу Малфой уже организовал. А после безутешный вождь чистокровных воителей жестоко отомстит за смерть верного друга!

— Ребята, вам надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним делом, — как всегда, когда требовались не пафосные речи, а конкретные указания, за дело взялся Нотт. -  Ради такого случая мы приготовили вам пяток магловских девок для развлечений и достаточное количество виски.

Счастливые вопли доблестных «борцов за светлое будущее магического мира» действительно могли бы быть услышаны и в Лондоне, до которого было почти сто миль. К счастью, на дом, оборудованный ими под базу, были наложены надежные заглушающие чары, так что жители деревушки, в которой обосновались упиванцы, остались не в курсе их воодушевления. Малфой поморщился от этих криков. Тупых скотов, составляющих его «армию», больше интересовали не идеалы, а шлюхи и выпивка.

— Нам тоже не помешает отдохнуть, — Люциус вместе с Ноттом вошел в апартаменты, закрытые для обычного быдла.  — Надеюсь, ты не забыл мои пожелания.

— Мог бы и не спрашивать, я тебя не первый день знаю, — усмехнулся однорукий упиванец, небрежно наливая два больших стакана коллекционного огневиски. — Ну, за успех.

— За успех, — Малфой отсалютовал соратнику и залпом выпил напиток. — Пойду посмотрю, что ты там мне нашел.

В том, что он развелся с Нарциссой, были и свои приятные стороны. Женушка вряд ли одобрила бы его любимые развлечения, так что ему крайне редко удавалось получать настоящее удовольствие. Теперь же он мог не скрывать свои пристрастия.

Люциус открыл дверь в свою комнату, и на его губах появилась довольная ухмылка. Все же Нотт прекрасно разбирался в его вкусах, даже жаль с ним расставаться. В дальнем углу испуганно сжался мальчик лет двенадцати на вид. Как и любил Люциус, ребенок выглядел вполне ухоженным, наверняка принадлежа к приличной семье и, безусловно, девственно чистый. Пока…

— Посмотри на меня, — Люциус подпустил властности в голос. — Если ты будешь послушным мальчиком, то завтра утром я отправлю тебя домой.

В принципе, Малфой не лгал. Он, действительно, вдоволь наигравшись с очередным ребенком, отправлял его к родителям. По частям, в нескольких посылках. Мысли о том, что почувствуют эти маглы, получив подобный «презент», доставляли Люциусу огромное удовольствие.

* * *

Неприметный домик, приютившийся в Годриковой Впадине, редко привлекал внимание окружающих. Мощные чары отвлечения внимания надежно защищали его хозяина от нежелательных посетителей, но щупленький человечек, чье лицо сильно напоминало крысиную морду, относился к иной категории людей. Наземникус Флетчер, достойный представитель мелких жуликов, которые, несмотря на все усилия министерства магии, продолжали благополучно существовать в волшебной Британии, являлся давним агентом Альбуса Дамблдора.

В свое время верховный чародей Визенгамота не раз спасал Флетчера от тюремной камеры, которая, по мнению большинства благонамеренных граждан, была самым подходящим жилищем для этого прохвоста, а в ответ Наземникус снабжал своего покровителя информацией, гуляющей в преступном мире. И не только информацией — Альбусу Дамблдору порой требовались темные артефакты или компоненты запрещенных зелий, которые вряд ли кто-нибудь ожидал бы найти у этого «Признанного лидера светлых сил». И здесь Наземникус выступал в роли посредника в ходе различных сомнительных сделок.

К глубокому сожалению Наземникуса, некоторое время назад Дамблдор лишился столь полезного для Флетчера поста, и жулик был вынужден резко сократить объемы своих махинаций, что весьма отрицательно сказывалось на его благосостоянии. Но за последние пару месяцев Флетчер сумел значительно восполнить вынужденные потери. Дамблдору зачем-то требовалась информация о деятельности мелкого криминалитета магической Англии, а раз он больше не мог расплачиваться услугами, то платил наличными.

И вот буквально три недели назад цели бывшего директора Хогвартса слегка прояснились. Он поручил Наземникусу разыскать каналы связи с бандой упиванцев, терроризироваших волшебный мир, и после этого предложить им купить кое-какие артефакты. Жизненный опыт подсказывал жулику, что от этого дела за милю несет тухлятиной, но сумма вознаграждения, предложенная Дамблдором, заставила замолчать его инстинкт самосохранения.

И вот вчера сделка наконец-то была успешно завершена. Флетчер не знал, как упиванцам удалось наскрести немалые деньги, запрошенные Дамблдором, но, как известно, галлеоны не пахнут. Жулику оставалось выполнить последнюю часть дела, а именно доставить «Величайшему светлому магу современности» его законную долю выручки, а заодно и кое-какие сведения. Человек, доставивший Флетчеру деньги, оказался слишком болтливым.

* * *

— Так значит, они планируют провести что-то завтра в полдень? — ничто в голосе Альбуса Дамблдора не выдавало его волнения. — Впрочем, это не так уж и важно.

Бывший директор Хогвартса постарался не показывать, насколько была важна информация, полученная от его агента. Если место проведения «акции» упиванцев было ему прекрасно известно, собственно говоря, и сама предстоящая операция этих бандитов могла состояться только благодаря его скрытой помощи, то насчет времени нападения у Дамблдора были некоторые сомнения.

Альбус откровенно тяготился ролью отставника, на которую его обрек Корнелиус Фадж, и он собирался в ближайшее время исправить эту неприятную ситуацию. Первоначальные надежды на банду Люциуса Малфоя закончились большим разочарованием. Министерство приняло вызов террористов и сумело, пусть и не без труда, загнать бандитов в угол. Без внешнего вмешательства ликвидация остатков упиванцев была делом времени, и Дамблдор прекрасно понимал это. Равно как и то, что в настоящее время магическая Англия вполне успешно справляется со своими проблемами без его участия. А если так пойдет и дальше, то вновь «вдеть ногу в стремя» ему вскоре будет просто нереально.

Дамблдор не зря прожил на этом свете больше ста тридцати лет и понимал, что настало время для его активных действий. Получаемая из различных источников информация показала, что у Малфоя почти не осталось ресурсов, а обстоятельства требовали от упиванца громко заявить о себе. Спасти компанию Малфоя могло только чудо, и Альбус Дамблдор решил побыть в роли «доброго» волшебника.

Создать порталы для перемещения команды Малфоя в нужное место оказалось не просто, но для Дамблдора вполне возможно. Все же он был очень могущественным магом, и что самое главное, ему доводилось бывать на «объекте» и на всякий случай кое-что заранее подготовить. Тогда он, безусловно, не думал о таком использовании своих «закладок», но его предусмотрительность в итоге оказалась совсем не лишней.

А уж продать порталы нужным людям через полукриминальные каналы вообще не представляло труда. И вот теперь операция, задуманная экс-директором Хогвартса, была полностью подготовлена. Упиванцы появятся там, где их никто не ждет, и министерство ничего не сможет поделать с этим. Зато в нужный момент рядом окажется он, Альбус Дамблдор, который и возьмет ситуацию под контроль.

Небольшие жертвы со стороны упиванцев и авроров, а главное, среди простых волшебников будут необходимы, как это ни прискорбно признать. Обстановка должна быть достаточно драматичной, чтобы на ее фоне Альбус вновь вышел на арену политической жизни во всем блеске своего могущества. Вот только надо кое-что подчистить, дабы потом ему не начали задавать неудобные вопросы.

— Ты прекрасно поработал, Наземникус, — ласковая улыбка Дамблдора заставила напрячься Флетчера, впрочем, теперь это уже не имело значения. — Конечно, твоя преданность это прекрасно, но ради твоего же блага. Обливиейт! Конфундус!

Дамблдор аккуратно вложил в руку своему агенту портал, который сработал через три секунды, отправив Наземникуса на задворки Косой Аллеи. Теперь он не будет помнить ни о сделке с упиванцами, ни о том, что он когда-то работал на Дамблдора. Сам же светлый маг отправился спать, набираясь сил перед завтрашним днем. Будет неплохо с утра навестить своего братца, дабы в нужный момент оказаться рядом с местом главных событий этого Хеллоуина.

* * *

В кабинете директора Хогвартса собрались деканы факультетов и оба преподавателя ЗОТИ. Обстановка была немного нервной, так как Снейп вызвал их, предварительно не объясняя причин внепланового собрания.

— Леди и джентльмены, позвольте мне не тратить время на обычные формальности и сразу приступить к делу, — Северус обвел строгим взглядом преподавателей. — Министерство информировало меня, что во время завтрашнего праздника можно ожидать крупного теракта со стороны небезызвестной банды упиванцев. В связи с этим нам необходимо принять все возможные меры, чтобы гарантировать безопасность учеников.

— Более конкретные сведения есть? — слегка нахмурившийся Балкинс дождался отрицательного кивка директора. — Понятно, все как всегда.

— Хогвартс, конечно, является одним из самых безопасных мест в магическом мире, — задумчиво произнесла МакГонагалл, — но думаю, дополнительные меры предосторожности не помешают.

— Вот именно, — директор воспринял фразу своего заместителя как признак понимания остальными магами серьезности ситуации. — Мой собственный опыт подсказывает, что в последние годы, да и раньше тоже, ничего хорошего ждать от Хеллоуина не приходится. Поэтому я озвучу свои мысли по этому поводу, и затем вы можете внести предложения об усилении безопасности школы.

По сути, план Снейпа был предельно прост. Хогвартс, действительно, являлся мощной магической крепостью, и наличие в нем нескольких опытных бойцов делало школу неприступной для бандитов Малфоя. В принципе, с ними вполне могли бы справиться и сам Снейп вместе с двумя мракоборцами, но у него в резерве были еще и Флитвик со Слагхорном, которые, несмотря на свой безобидный внешний вид, являлись опытными бойцами, в чем-то, возможно, даже превосходящими нынешнего директора.

Кроме того, большую часть подходов к школе прикрывали запретный лес и озеро, обитатели которых хоть и подчеркивали всеми возможными способами свою независимость от волшебников, тем не менее, в реальности подчинялись директору Хогвартса. Основатели школы были кем угодно, но только не идиотами, поэтому они не зря позволили существовать кентаврам, русалкам и прочим существам жить рядом со школой. Магический договор обязывал обитателей окрестностей школы защищать ее в пределах отведенных им владений.

На то, чтобы привести Хогвартс в боеготовое состояние, директору с остальными профессорами потребуется всего пара часов, и все преподаватели согласились с необходимостью этой меры. Так что единственной проблемой, реально беспокоившей Северуса, был отпуск учеников в Хогсмит. Защитить школьников в деревне было бы практически нереально. Конечно, там будут наличествовать патрули авроров, но, тем не менее, уровень безопасности будет совсем иной.

— Конечно, лучше бы оставить детей в школе, — вздохнула профессор Спраут. — Однако в этом году ученикам и без того тяжело справляться с возросшими требованиями, а если при этом еще и лишить их и этого традиционного способа разрядки…

— И все же безопасность важнее, — заметил профессор Слагхорн. — Жаль, что мы так поздно узнали об угрозе на Хеллоуин, иначе стоило бы назначить на этот день соревнования по квиддичу, и все остались бы довольны.

— К сожалению, мы узнали об этом только сегодня, — профессор Флитвик слегка укоризненно посмотрел на коллегу. — Тем не менее, мне представляется возможным предложить компромиссный вариант. В Хогсмит отпускать школьников и, правда, не стоит, но те дети, кто захочет провести этот день у себя дома, вполне могут это сделать. Думаю, безопасную отправку и прибытие порталами мы вполне в состоянии обеспечить.

Снейп согласился, что такой вариант и в самом деле выглядел достаточно привлекательным. Пример Поттера и его друзей привел к тому, что в настоящее время большинство учеников предпочитало на выходных навещать своих родных, а не бродить по Хогсмиту. В данном случае это решало проблему с безопасностью, в то же время позволяя ученикам передохнуть от школьной жизни.

В итоге было решено рано утром оборудовать портальную площадку у ворот школы, за пределами антиаппарационного периметра. Ее защитой должны были служить хищные растения, которые предоставляла профессор Спраут, и «ожившие» рыцарские доспехи, которые совсем не зря в большом количестве были расставлены по школе.

 Профессор МакГонагалл уже давно хотела опробовать их активацию, и Северус заподозрил, что основным мотивом использования големов для декана Гриффиндора послужило обычное любопытство. Тем не менее, лишними эти рыцари точно не будут. В охранение у портальной площадки решили выставить обоих преподавателей ЗОТИ, а остальные профессора должны были находиться в замке в состоянии постоянной готовности.

Отпустив профессоров, Снейп еще раз проанализировал готовящиеся мероприятия и вынужден был признать, что безопасность учеников будет обеспечена на самом высоком уровне. Тем не менее, тягостные предчувствия не оставляли его. Опыт подсказывал Северусу, что ему не хватает всего одной какой-то детали, чтобы правильно оценить намерения боевиков Малфоя, и он злился от собственной беспомощности в этом вопросе.

* * *

Гарри и Гермиона медленно покидали кладбище в Годриковой Впадине, в сопровождении Сириуса и Ремуса. Оба старших мага сегодня были мобилизованы министром для усиления сил правопорядка, и по их просьбе они были направлены патрулировать именно этот населенный пункт. Сириус понимал, что его крестник как обычно захочет в этот день навестить могилу родителей, и предпочел, чтобы в такое неспокойное время он совершил это под надежной охраной.

Гермиона первый раз оказалась в этом месте, решив провести сегодняшний день с Гарри. Она знала, что он воспринимает Хеллоуин совсем не как праздник, и считала, что должна быть рядом с ним. Ее родителей они вполне смогут навестить и в следующий раз, ведь благодаря порталам, которыми их снабжал Сириус, у них уже давно не было проблем с путешествиями по стране.

— А теперь, ребята, сразу же отправляйтесь в школу, — для разнообразия Бродяга был необычайно серьезен. — Сегодня вам лучше находиться в безопасности, так что погуляете в другой раз.

— Тем более что Хогвартс сейчас действительно хорошо защищен, — Ремус чуть виновато посмотрел на своего друга. — Я на всякий случай показал новому директору все потайные ходы, которые мы нашли в свое время. Шутки шутками, но Петигрю в свое время мог рассказать о них упиванцам.

— Да уж, такая возможность подшутить над Снейпом накрылась, — Бродяга постарался изобразить укоризненный вид. — Он ничего не подозревает, а тут мы в гости заявляемся. Но с этими бандитами и в самом деле не до шуток.

— Хорошо, мы поняли, — Гарри кивнул крестному. — Но перед тем, как пойти в Хогвартс, нам надо всего на пять минут заглянуть в Хогсмит, мы договорились там в полдень встретиться с Дафной и Невиллом. За это время точно ничего не случится.

— Лучше свяжитесь с ними и скажите, что встретитесь в школе, — рассудительно заметил Ремус. — Им тоже не стоит зря болтаться по деревне.

— Мы бы так и сделали, — заметила Гермиона — Но нам надо забрать одну вещь и передать ее Добби.

Спустя пять минут уговоров взрослые маги, наконец, пошли навстречу ребятам, и Сириус создал портал в деревню. Переместиться оттуда в школу рейвенкловцы должны были также с помощью портала.

* * *

Альбус Дамблдор с утра приехал в гости к своему брату, Аберфорту, чем немало удивил последнего. Даже будучи директором Хогвартса, Альбус несколько лет не появлялся в трактире брата, хотя тот был расположен весьма близко к школе. К тому же гость повел себя несколько странно, так как, едва войдя в трактир, сразу же попросил предоставить ему комнату и, запершись в ней, не проявлял ни малейшего желания общаться с родственником.

По мнению Аберфорта, такое поведение его брата было не только странным, но и откровенно подозрительным. После смерти сестры, в которой Аберфорт небезосновательно обвинял Альбуса, отношения между братьями резко испортились, и они крайне редко общались друг с другом. Поэтому хозяин трактира решил пойти и переговорить со своим родственником, опасаясь, что тот опять затеял какую-нибудь авантюру, которая вполне может обернуться для окружающих весьма неприятными последствиями.

Уже подойдя к дверям комнаты брата, Аберфорт услышал, что оттуда доносятся чьи-то голоса. Это весьма удивило трактирщика, так как сигнальные чары, установленные на все здание, показывали, что в комнату никто посторонний не заходил. А антиаапарационныйбарьер в трактире надежно защищал постояльцев от внезапного вторжения неизвестных типов.

Хоть трактирщик и не имел привычки подслушивать за гостями, в данном случае он решил изменить своим принципам. Настороженность, с которой он относился к своему братцу, заставила Аберфорта тихонько подойти к двери, стараясь услышать, о чем, а главное с кем, Альбус разговаривает в комнате. Первым чувством Аберфорта было облегчение, так как, судя по всему, посторонних в помещении все же не было. Альбус говорил сам с собой, видимо, репетируя какую-то речь. Возможно, и не самый достойный способ времяпровождения для пожилого человека, приехавшего в гости к родственнику, однако же не выходящий за рамки приличий. Но тут смысл слов Альбуса, наконец, дошел до хозяина трактира, и тот непроизвольно сжал кулаки, стараясь уловить каждое слово своего гостя.

— Итак, джентльмены, я вынужден настаивать, что гибель этих детей лежит на совести министерства Магии и мистера Фаджа лично, — Альбус Дамблдор прервал свою речь, а через пару секунд пробормотал нормальным тоном. — Вернее, будет сказать не мистер Фадж, а Корнелиус Фадж. Да, пожалуй, так.

Аберфорту на миг стало дурно. Он прекрасно помнил безжизненное тело своей сестры и трясущегося от страха Альбуса, что-то пытающегося наврать про несчастный случай. Тогда его братцу удалось отделаться легким испугом, свалив вину за гибель девочки на своего сбежавшего дружка, Гриндевальда, ставшего впоследствии очередным «Темным властелином». Вот только Аберфорт не верил, что его брат был так уж чист в том старом деле, хоть и не мог доказать этого. И вот теперь снова разговоры про гибель детей. Между тем дорогой братец решил продолжить репетицию.

— Конечно, непосредственно в детей летели заклятия с палочек мистера Малфоя и его последователей, но что вынудило достойных членов нашего общества встать на путь насилия? — голос оратора внушал доверие своей задушевностью. — А вынудило их к этому наше правительство, решившее отбросить идеалы магического сообщества и пытающееся растворить нас в огромном море маглов. Именно против этого и восстали пусть и неразумные, но вполне патриотично настроенные граждане. Конечно, гибель детей нельзя оставить без внимания, но основное наказание за нее должны нести не эти несчастные, а Корнелиус Фадж и его прихвостни. Когда сегодня в полдень люди мистера Малфоя ворвались в школу в Хогсмите, это жалкое порождение гнусных планов Фаджа, они не хотели никого убивать, а просто выражали свой протест. К сожалению, события вышли из-под их контроля, и мы сейчас имеем то, что имеем. Благодаря счастливой случайности я оказался в это время в Хогсимте и сумел разобраться с этой непростой ситуацией, что позволило избежать еще больших жертв.

Аберфорт нервно вскинул руку, чтобы посмотреть на часы. Конечно, вполне возможно, что вся речь Альбуса это бред его больного воображения, но если нет? До полудня остается всего четыре минуты, и надо что-то решать. Если он ошибся, и никакого нападения не будет, то максимум что ему грозит, это стать посмешищем всего волшебного сообщества. Но на мнение людей Аберфорду уже давно было наплевать. А вот если и вправду готовится нападение... Старый трактирщик принял решение и решительным жестом достал палочку.

— Экспекто Патронум! — светящийся козел понесся к новой школе, неся тревожное сообщение Аберфорта Дамблдора.

А вот братцу в любом случае лучше провести это время в более спокойной обстановке. А если, не дай Мерлин, нападение и в самом деле произойдет, то он, Аберфорт, сделает все, чтобы на этот раз его братец наконец-то познакомился с дементорами. Трактирщик убедился, что Альбус, занятый своей речью, не заметил его патронуса. Ну что ж, так даже лучше.

Петли дверей в «Кабаньей голове» всегда хорошо смазывались, не подвели они своего хозяина и на этот раз. Открыв дверь, Аберфорт увидел, что его брат, не обращая ни что внимания, уставился в окно, выходящее на здание начальной школы.

— Ступенфай! ПетрификусТоталус! Инкарцеро! — теперь Альбус при любом раскладе дождется авроров. И либо они вместе с братом на пару окажутся всеобщим посмешищем, либо экс-директор Хогвартса, наконец, отправится в камеру Азкабана, нахождения в которой уже давно заслужил.

* * *

Аврор Пенкинс в этот Хеллоуин нес дежурство в начальной школе Хогсмита. Конечно, в это неспокойное время служба неслась парами авроров, но его напарник патрулировал второй этаж здания, а ему досталось контролировать вход в школу. Сегодня у детей в классах проходили праздники, и уже через несколько минут ребята отправятся по домам. Несмотря на режим усиленной безопасности, введенный в волшебной Англии, праздничные мероприятия для детей решили не отменять, так как школа была защищена гораздо лучше, чем дома обычных волшебников.

Впрочем, кое-кто уже покинул школу. Буквально пару минут назад мистер Квеллидж забрал свою дочь, не дожидаясь окончания праздничных мероприятий. По словам волшебника, ему срочно понадобилось уехать по делам, и он хотел лично доставить ребенка домой.

— Внимание! На школу готовится нападение! — появившийся в вестибюле непонятно чей Патронус заставил аврора вздрогнуть.

Пенкинс был ошарашен внезапным появлением вестника, но инструкции, намертво вбитые в его голову, заставили тело действовать раньше, чем он сумел осознать ситуацию. Выхватив из кармана артефакт-активатор Пенкинс, не глядя, сломал пластинку, запуская процесс эвакуации детей.

Как ему не раз втолковывали старшие товарищи, при получении сигнала о нападении, ему следовало, не теряя ни секунды, принять все меры к тому, чтобы дети оказались в безопасном месте. Офис авроров представлялся в этом плане идеальным вариантом, и именно на него были настроены аварийные порталы всех школьников и учителей. И самое главное, их настройка позволяла произвести внешнюю активацию. «Лучше десять раз среагировать на ложную тревогу, чем один раз пропустить настоящую», — эту истину молодому аврору доносили на каждом инструктаже, и вот теперь эти занятия принесли свои плоды.

Сорвавшись с места, Пенкинс понесся по школе, заглядывая в каждый класс, чтобы проверить, что в здании не осталось детей. Конечно, у всех них постоянно должны быть с собой аварийные порталы, но... перестраховка не помешает. В конце коридора он увидел испуганную девочку, осторожно выходящую из класса. Ребенок явно оказался не в своей тарелке, когда все люди вокруг внезапно исчезли, а она осталась одна. На ходу вынимая резервный портал, не подключенный к общей тревожной сети, аврор подбежал к девочке и сунул ей в руку оранжевую пластинку. «Мерлин пьет тыквенный сок» — кодовая фраза слетела с его губ, отправляя ребенка в аврорат.

В ту же секунду Пенкинс услышал хорошо знакомые хлопки, сообщающие о прибывающих порталами людях. Он даже не успел удивиться, что кто-то сумел преодолеть антипортальный барьер, наложенный на школу. Последними словами в своей жизни, которые услышал молодой аврор, были «АвадаКедавра».

* * *

Люциус Малфой пребывал в состоянии бешенства, причем отнюдь не тихого. Буквально минуту назад проверенный информатор сообщил ему, что в начальной школе все дети находятся на месте и дружно празднуют Хеллоуин, а вот теперь они видят только пустое здание и ни одного ребенка! Весь его гениальный план по захвату заложников с целью поставить свои условия министерству провалился в Тартар. Люциус со злобой пнул труп аврора, валяющийся на полу.

Когда в криминальной среде появилась информация, что кто-то предлагает на продажу портальные амулеты, позволяющие проникнуть в школу Хогсмита, минуя все системы безопасности, главарь упиванцев сначала не поверил своему счастью. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Однако осторожная проверка показала, что магические артефакты реально существуют, и их можно приобрести за вполне разумные деньги. Вернее, цены на них показались бы ему сравнительно небольшими еще год назад, сейчас же их банде пришлось выскрести все резервы, чтобы заплатить за них. Но если бы возникший у него в голове план удался, любые затраты оказались бы оправданными.

Что может быть проще, чем взять толпу детей в качестве заложников и потом требовать от министерства всего, чего угодно? И пусть попробует Фадж не согласиться — обезумевшие родители малышей, находящихся в руках Малфоя, силой заставят министра выполнить любые требования аристократа. Чтобы показать серьезность своих намерений, Люциус собирался убить пяток ребятишек и выставить их трупы на всеобщее обозрение. Тогда Фаджу придется ползать перед ним на коленях, чтобы спасти остальных!

Конечно, Малфой не исключал, что все эти порталы являются хитрой ловушкой авроров, и позаботился о подстраховке. По его приказу перед самым началом операции его агент, на которого имелось достаточно компромата, проверил, что в школе царит спокойствие и никто не ждет нападения. И вот такая неудача! Вместо толпы заложников — два трупа авроров, причем они к тому же сумели сильно ранить одного из его людей.

— Ну что вы мечетесь, как тупые пикси! — Нотт, как это обычно и бывало в экстремальных ситуациях, брал командование на себя. — Если мы задержимся здесь, нам крышка! Над Хогсмитом мы сами установили антиаапарационный барьер, так что отступать некуда. Рядом с этим домом «Сладкое Королевство». Наверняка мы найдем там несколько детишек и сможем вернуться к нашим планам. Вперед, бездельники!

«Этот помошничек слишком много берет на себя, — Малфой недовольно поморщился. — Не зря я решил перевести его в разряд мертвых героев. У движения должен быть лишь один лидер».

Идея установить антиаапарационный барьер принадлежала самому Люциусу. Она показалась ему весьма уместной, учитывая, из каких подонков состоит его отряд. Если эти недоумки будут иметь возможность удрать, они сделают это, едва их шкурам начнет угрожать серьезная опасность, а так им придется драться до конца. И Люциус предусмотрительно активировал барьер, едва оказавшись в школе. Правда, как теперь выясняется, в его плане имелись и негативные моменты. И главный его недостаток состоял в том, что и сам Малфой не мог теперь отступить.

Все упиванцы дружно рванули вперед, подбадриваемые окриками Нотта. Малфой внезапно обнаружил, что в здании он остался один. Подобное положение дел не внушало оптимизма, так как в любой момент здесь могли появиться авроры, встречаться с которыми у Люциуса желания не было. Наплевав на свой образ надменного аристократа, доблестный командир упиванцев бодро побежал вслед за своими подчиненными.

* * *

— Гарри, а ты уверен, что Добби сможет утащить этого монстра? — Невилл с некоторым сомнением смотрел на необъятных размеров торт. — Я, конечно, понимаю, что домовики довольно сильны в магии, но тут, похоже, перебор.

— Ты просто плохо знаешь Добби, — усмехнулся Поттер. — Этот торт еще что, вот когда он по моей просьбе приготовил супер-торт для моего кузена, это был действительно монстр!

— Это когда вы с Сириусом два дня не могли поесть дома, потому что кухня была занята «тортиком»? — Гермиона не могла сдержать улыбку. — Тебе все-таки стоит научиться отдавать домовикам более точные распоряжения.

— Зато он показал себя истинным рыцарем, свято держащим данное слово! — Дафна безуспешно пыталась сдержать улыбку. — А Добби поддержал честь хозяина, дословно выполнив его пожелание.

Гарри рассмеялся, так как история с «тортиком» и в самом деле вышла забавной. На каникулах Поттер вспомнил, как во время боя с упиванцами пообещал себе подарить Дадли самый большой торт из тех, которые он когда-либо видел. И все бы ничего, но не полагаясь на свои умения в кулинарии, Гарри попросил Добби создать эту мечту чревоугодника. Причем когда домовик уточнил, каких размеров был самый большой торт, который видел «Гарри Поттер, сэр», рейвенкловец просто сказал, что он должен быть больше, чем все, что раньше готовил эльф. Ну, кто же мог знать, что, находясь в услужении у Малфоев, Добби на десятилетие Драко приготовил тортик размером с небольшой автомобиль. И, конечно, домовик, желая показать, как сильно он любит Гарри, не мог отказать себе в удовольствии изготовить монстра в два раза больше малфоевского.

Результатом деятельности маленького шеф-повара стало то, что миссис Дурсль упала в обморок, увидев в одно прекрасное утро, что вся ее кухня занята подарком племянника. Впрочем, Дадли остался весьма доволен своим кузеном. Благодаря чарам, наложенным на торт, он не испортился бы и за год, а молодой мистер Дурсль не собирался так долго хранить его. Конечно, вызов его желудку, брошенный кулинарным искусством Добби, был весьма достойным, но Дадли не посрамил своего имени и с честью принял его. В итоге через две недели от тортика остались одни воспоминания.

Друзья встретились в «Сладком Королевстве», с целью приема подарка для профессора Слагхорна. Убедившись, что заказанный торт вполне отвечает их пожеланиям, Гарри вызвал Добби и поручил кондитерское изделие дальнейшим заботам домовика. Теперь ребятам оставалось выйти из магазина и воспользоваться порталами до Хогвартса.

Гарри, проходя по Хогсмиту, обратил внимание, что они были чуть ли не единственными школьниками, посещавшими сегодня магическую деревушку. А вот в магазине они встретили старых знакомых — близнецов Уизли. Поттер догадался, что они воспользовались потайным ходом, ведущим в «Сладкое Королевство», и вспомнил, что Люпин сообщил о нем и об остальных ходах директору. И тот, несомненно, должен был установить в ходах сигнальные чары. А значит, Снейп решил дать возможность этим нарушителям спокойствия посетить деревушку и взять их с поличным по пути назад.

Поттер задумался, стоит ли предупреждать гриффиндорцев об их провале или дать им еще немного времени побыть в счастливом неведении, но в этот момент с улицы раздались чьи-то крики. Один из Уизли выглянул за дверь, чтобы посмотреть, что случилось, и через миг его окровавленное тело ввалилось назад.

— Фред! — второй близнец бросился к брату.

Поттер еще не понял, что именно произошло, но накрепко вбитые профессором Снейпом навыки заставили его тело двигаться самостоятельно. И не его одного — друзья Гарри тоже не застыли в ступоре. Гарри и Гермиона заняли оборонительную позицию у двери, с ходу оглушив типа в черном балахоне с палочкой в руках, пытавшегося вбежать в магазин, а Дафна и Невилл обосновались у окон. Вслед за этим типом в помещение влетел зеленый луч заклятия, попавший в девушку-продавца, и ее моментально потухший взгляд ясно показал всем присутствующим, что шутки кончились. От негодяев, запросто бросающихся «Авадами», ничего хорошего ждать не приходится.

Магазин наполнился криками и суетой женщин, и Гарри понял, что они попали в хорошую передрягу. Одним движением ноги он отбросил невредимого близнеца от прохода, одновременно пуская в открытую дверь Сектумпсемру. Он ни в кого не целился, желая лишь задержать нападавших, однако раздавшийся крик, в котором слышалась боль, показал, что он в кого-то попал.

Их положение было откровенно незавидным. Снаружи здание атаковала толпа типов в черных балахонах, а внутри у прилавка испуганно сгрудились женщины, пришедшие купить детям сладости. Ситуацию усугубляло то, что некоторые из них были со своими малышами. Судя по виду представительниц слабой половины человечества, было нетрудно догадаться, что ждать он них участия в бою не приходится. А идею бросить беззащитных людей на растерзание этим ублюдкам, уже показавшим свое лицо, Поттер даже не рассматривал.

Долго держать оборону в этом магазинчике было нереально, и Гарри начал действовать. «Гермиона, мне нужна минута!» — он отвернулся от двери, где его подруга ловко орудовала своей палочкой.

— Добби! — появившийся домовик широко открытыми глазами смотрел на окружающий его хозяина хаос. — Хватай раненого и тащи в Святого Мунго.

Не обращая больше внимания на эльфа, кинувшегося выполнять его приказание, Гарри подскочил к безучастно сидящему на полу Джорджу.

— Уизли, ты меня слышишь? — Гарри пытался встряхнуть гриффиндорца, но это не дало никаких результатов. — Приди в себя, надо действовать!

Видя, что от слов толку мало, Гарри вспомнил совет Сириуса, данный как раз на случай подобной ситуации. Мощная пощечина заставила Джорджа выйти из оцепенения.

— Не сиди! — Гарри буквально кожей чувствовал, как утекает отмерянное им время. — Хватай женщин и тащи в подземный ход! Мы вас прикроем! ПОШЕЛ!

Яростный крик Поттер заставил, наконец, Уизли прийти в себя и направиться к сжавшимся от ужаса дамам. Но Гарри уже не обращал на него внимания. Натиск нападавших не стихал, и Поттер поспешил на помощь активно бьющимся друзьям. К сожалению, домовик не мог быстро перенести отсюда всех их «подопечных», и придется прикрывать отход женщин и детей в подземелье.

* * *

Когда Гермиона увидела падающую от смертельного проклятия девушку, в ее душе что-то сломалось. До сих пор им всегда везло, и в их приключениях свою смерть находили исключительно плохие парни. А если где-то и страдали невинные, то это было далеко от ее глаз. И только теперь мисс Грейнджер по-настоящему поняла, что на самом деле представляет из себя война. Труп улыбчивой продавщицы, которая была немного старше их, еще не успел полностью упасть на пол, но Гермиона уже не смотрела на неестественно согнувшееся тело. Теперь все ее внимание было обращено на негодяев, считающих, что они вправе распоряжаться чужими жизнями. Ну что же, кое-кто приготовил достаточное количество аргументов, чтобы объяснить этим подонкам, насколько они не правы.

«Гниение плоти», «Дождь игл», выставить щит, Сектумсемпра, поднять табуретку, чтобы прикрыться от Авады, снова «Дождь игл» — заклятия одно за другим слетали с ее палочки. Если бы кто-нибудь в эти минуты удосужился обратить внимание на лицо девушки, он бы нашел в ней удивительное сходство с Нарциссой Малфой. Гермионе казалось, что из нее ушли все чувства, и она превратилась в механизм наведения к своей палочке. На лице Гермионы была маска холодного презрения, которая отражала ее отношение к противнику.

«Гермиона, к окну!» — в голосе Гарри слышалась боль. Гермиона обернулась и увидела, как раненая Дафна медленно сползает по стене. Отстраненно подумав, что она даже не испытывает ужаса при виде кривящейся от боли подруги, мисс Грейнджер быстро заняла ее место и продолжила свою смертоносную работу. Теперь она, наконец, поняла, почему Блэки так старательно коллекционировали смертельные боевые заклинания. Твари, подобные тем, что кидали сейчас в них заклятия, не заслуживали права ходить по земле. Видимо, предки Сириуса частенько встречались с подобными негодяями и тщательно собирали надежные средства очищения мира от этих животных.

— Добби! Дафну в Мунго! — хриплый голос Гарри напомнил ей, что ее парень и в этой непростой ситуации не забывал заботиться о друзьях.

Наконец-то Уизли удалось вывести женщин и детей из магазина, и можно было подумать о собственном отступлении. Вот только сделать это будет непросто — Гермиона видела, что за спинами нападавших появились фигуры в аврорских мантиях, сходу атаковавшие людей в черных балахонах, и упиванцы, не считаясь с потерями, пошли на штурм. Для них это был единственный шанс уйти из-под перекрестного огня.

«К подвалу! Вперед», — Гарри явно не терял контроля над ситуацией. Бросив в окно взрывное заклятье, Гермиона стремглав рванула к внутренней двери, ведущей в кладовку, где находился вход в подвал. Ей удалось без проблем первой добраться до туда, и она развернулась, приготовившись к обороне этой новой позиции. А вот Невиллу не повезло — проклятье свалило его посреди комнаты. К счастью, Поттер начал свой ретирадный маневр на секунду позже друзей и под прикрытием огня Гермионы сумел дотащить тело друга до занятой мисс Грейнджер комнаты. Верный Добби в очередной раз выполнил свою работу санитара, и друзьям осталось приложить последнее усилие, чтобы оказаться в безопасности. Внезапно Гермиону что-то ударило по ногам, и она упала на пол, ощущая дикую боль.

— Куда-то торопитесь, молодые люди? Вам придется сдаться! — надменный голос Малфоя, раздавшийся сзади, явно указал ей на то, что ее надеждам на благополучный исход этого боя не суждено было сбыться. — Экспелиармус!

Палочка вылетела из рук Гермионы, но она даже не обратила на это внимание. Видимо, пока они защищали вход, Малфой догадался зайти с тылу, сделав пролом в стене, и теперь им не удастся убежать. Вернее, не им, а ей!

«Гарри, прорывайся, ты уйдешь!» — Гарри наверняка успел бы добежать до входа в подземный ход и мог завалить его за собой.

«Нет, я тебя не брошу», — Поттер медленно опустил палочку. Оставшиеся в строю четверо упиванцев, довольные своей «победой», заполнили торговый зал. Один из них, воспользовавшись «Сонорусом», объявил аврорам, что если те попробуют сунуться к ним, то захваченные заложники будут убиты. Наступило временное затишье.

— Ну же, Поттер, палочку сюда, — Малфой попытался придать лицу брезгливое выражение, однако Гермиона ясно видела, что «аристократ» дрожит от страха.

«Идиот, они убьют нас обоих! — Гермиона предприняла последнюю попытку. — Ты обучался тактике боя, пусть лучше погибнет один, а не оба!»

«Знаешь, иногда стоит поступать неправильно», — в голосе Гарри слышалась грусть.

Поттер посмотрел на свою палочку и, схватив ее за кончики, резко сломал о колено. Обломки магического артефакта упали к его ногам.

— Вторую тоже! — Люциус, очевидно, запомнил предыдущую встречу с Гарри Поттером. Запасная палочка повторила судьбу основной.

— Ну а теперь мы поговорим по-другому! — Малфой откровенно торжествовал. — Хоть я рассчитывал на других заложников, но так даже лучше. Вряд ли Фадж решится пожертвовать героем магического мира. Ну а с грязнокровкой пока что развлекутся мои ребята, пусть перед смертью узнает, что такое настоящий мужчина!

«Прощай, любимая», — Гермиона смотрела в черные глаза своего парня. Черные? Они же были зелеными!

Как Гермиона потом ни старалась, она так и не могла точно вспомнить, что же именно случилось в следующую минуту. Вот Гарри вытягивает руку, и к Малфою летит красный луч какого-то заклинания. Люциус пытается поставить щит, но его буквально впечатывает в стенку. Девушка слышала, как с хрустом ломались кости этого террориста. В Гарри летят лучи с палочек упиванцев, но он встречает их атаку смехом. Гермиона поежилась, вспомнив, что она уже слышала похожие звуки. Так хохотала Беллатрикс, в очередной раз «беседуя» с Сириусом.

Поттер легко уклонился от двух лучей, ладонью выставил щит перед третьим и не обратил внимание на Секо, прошедшееся по ребрам. Он бросился вперед, атакуя своих противников. Теперь он только ставил щиты против особо неприятных заклятий, явно желая разобраться с врагами голыми руками. И у него это получалось! Вот один из бандитов рухнул на пол, пытаясь закрыть ладонями разорванное рукой Поттера горло. Другой громко вскрикнул, когда пальцы Гарри выдавили ему глаза. Впрочем, кричал он недолго — могучий удар кулака отправил негодяя в беспамятство.

Двое других упиванцев почему-то не впали в состояние восторга от возможности показать все свое мастерство, сражаясь со столь сильным противником. Один из них попытался выскочить наружу, очевидно рассчитывая сдаться аврорам, но получил подножку от двигавшегося с непостижимой скоростью Поттера, и спустя мгновения хруст его шейных позвонков возвестил о финале жизни бандита. Последний преступник, дико оглядевшись, бросился к Гермионе. Девушка поморщилась от запаха, идущего от штанов этого «героя».

— Я убью ее, только подойди! — он направил палочку в лицо Гермионе. — Назад или она умрет!

Этот идиот, видимо, так и не понял, что же именно его убило. Впрочем, стоит честно признать, Гермиона точно так же не знала этого. Поттер просто посмотрел на упиванца, и из террориста брызнула кровь. Казалось, что его просто разорвало огромным давлением.

— Гарри, что с тобой случилось?! — Гермиона не узнавала в этом звере своего друга. Хотя, разумеется, вопрос был чисто риторическим. Гермиона прекрасно поняла, в кого именно превратился ее друг, но она раньше и не подозревала, насколько страшно выглядит берсерк в бою.

Однако Поттер, похоже, даже не слышал ее. Он не спеша подошел к стонущему Малфою и с нечеловеческой силой рывком поднял того на ноги.

— Пощади! У меня еще есть особняк, там есть ценные артефакты! Я отдам тебе все, только пощади! — глаза Люциуса были широко раскрыты от ужаса.

Поттер несколько секунд смотрел на него, а потом сильно ударил ладонью в лоб. Затылок «аристократа» встретился со стенкой, и голова Малфоя раскололась, как перезрелый арбуз. Оставшись без врагов, Поттер медленно огляделся вокруг, и взгляд его черных глаз уперся в Гермиону.

Девушка поежилась под хищным блеском черных глаз, а потом внезапно разозлилась на себя. Берсерк Гарри или нет, он все равно остается ее лучшим другом, ее Гарри, и она не будет бояться его или тем более испытывать отвращение. Но все же сэр Гарри Поттер выглядит намного симпатичнее, когда находится в своем привычном состоянии.

— Гарри, возвращайся, я люблю тебя, — она постаралась вложить в свой голос все те чувства, что испытывала к нему. — Мне плохо без тебя.

Гермиона увидела, как глаза Гарри медленно меняют свой цвет, и вскоре наслаждалась их привычным зеленым сиянием. Правда, на этот раз мисс Грейнджер не удалось долго смотреть в глаза ее друга. Судя по всему, Поттер до сих пор держался на ногах исключительно благодаря способностям берсерка. Придя в нормальное состояние, он обессиленный рухнул на пол.

* * *

На этот раз Гарри Поттер вновь умудрился проснуться в весьма приятной компании. Во всяком случае, сладко сопящую рядом с ним кудрявую волшебницу он относил именно к таковой. Беглый взгляд на окна, за которыми царила тьма и тусклое освещение помещения, где он, наконец, пришел в себя подсказали рейвенкловцу, что сейчас на улице царит ночь. А холодно-казенная и в то же время подчеркнуто аккуратная обстановка комнаты явно указывала на то, что он опять умудрился оказаться в цепких лапах колдомедиков. А поскольку помещение хоть и походило на больничное крыло Хогвартса, но все же отличалась от него, Гарри предположил, что он попал в больницу Святого Мунго.

Так, первым делом надо разбудить Гермиону, а затем побыстрее сбежать. Гарри вполне обоснованно считал, что от лекарей стоит держаться подальше, вот только почему-то у него никак не получалось претворить этот принцип в жизнь. Однако, по мнению Поттера, сейчас как раз появился шанс порвать с порочной традицией.

— Доброй ночи, мистер Поттер, — насмешливый голос профессора Снейпа поставил крест на наполеоновских планах Гарри. — Раз уж вы проснулись, может быть, все же обратите на меня ваше внимание?

— Конечно, сэр, — Гарри разглядел темный силуэт в кресле, стоящем у стены. С учетом того, что в комнате царила полутьма, было не удивительно, что Поттер не заметил директора школы.

— На самом деле я рад, что вы так быстро сумели выйти из комы, в которую впали во время боя в Хогсмите, — голос Снейпа был абсолютно нейтрален. — Это говорит о том, что ваш магический потенциал является очень большим.

Вот теперь осталось вспомнить, что же произошло в Хогсмите. У Гарри заболела голова, когда он попытался освежить свою память, но он напрягся, и события того дня одно за другим стали возвращаться на место. Последнее, что он помнил, был Малфой, захвативший их с Гермионой в плен и изгаляющийся над ними. Но судя по тому, что в данный момент они с подругой живы и вроде бы здоровы, после этого произошли еще какие-то события. Вот только с точки зрения Поттера затем наступила сплошная тьма.

— Сэр, а что тогда случилось в Хогсмите? — Гарри вздрогнул, вспомнив о раненых друзьях. — И что случилось с нашими ребятами?

— С детьми все хорошо, — задумчиво произнес профессор. — Действительно серьезно пострадал только мистер Уизли, но и его медики обещали привести в порядок где-то через месяц. Но потери действительно есть.

Дальше Гарри узнал о нападении на начальную школу Хогсмита и о гибели там авроров, которые до конца выполнили свой долг, сумев спасти всех детей и учителей. К сожалению, этими смертями дело не закончилось. Кроме авроров, погибло еще четыре человека — продавщица в «Сладком Королевстве», чью смерть Гарри видел лично, и трое случайных прохожих, которых упиванцы уложили, пока бежали от школы к магазину.

— Сэр, последнее, что я помню, это как нас с Гермионой захватили в плен, — Гарри нервно сглотнул, вспомнив этот момент. — А что случилось потом?

— А потом этим бандитам посчастливилось встретиться с берсерком, — голос Снейпа стал необычайно жестким. — И лучше не пытайтесь спрашивать у мисс Грейнджер, как именно вы расправились с упиванцами, если захотите, посмотрите потом ее воспоминания в омуте памяти. Думаю, после этого вы поймете, как опасно переступать определенную черту.

— Это было так ужасно? — Гарри испугался, что теперь Гермиона не захочет быть рядом с подобным монстром. Что представляет из себя берсерк, он видел на примере Беллатрикс. Но с другой стороны она сейчас мирно спала рядом с ним, так что, похоже, все может и обойтись.

— Поттер, это было не ужасно, это было еще хуже, — к удивлению Гарри, голос Снейпа стал звучать как-то человечнее. — Но вам очень сильно повезло, так как рядом оказался человек, способный помочь вам выйти из этого состояния. Иначе... мы оба знаем, что из себя представляет берсерк, который остался без помощи. И сразу отвечаю на ваш вопрос, нет, вы теперь не превратитесь в опасное животное, каким была Беллатрикс. И если вам случится вновь войти в это состояние, то теперь сможете выйти из него без посторонней помощи.

Поттер испытал огромное облегчение, узнав, что он не превратится в кровожадного монстра. Он вспомнил, что рассказывал ему о берсерках Сириус, и внутренне передернулся. Если берсерка не остановить, то, покончив с врагами, тот принимается за друзей, пока не упадет от полного истощения. Так что все обошлось, что уже было весьма неплохо. Но, слегка успокоившись, Гарри задался одним вопросом, который, несомненно, возник бы раньше, если бы он был в нормальном состоянии.

— Сэр, но почему вы находитесь здесь? — Гарри прекрасно понимал, что у директора Хогвартса наверняка хватает своих забот, и его дежурство в палате находящегося в беспамятстве мистера Поттера выглядело несколько странным.

Профессор задумался, видимо, подбирая слова, чтобы объяснить свое поведение. Поттеру даже показалось, что он немного смущается. Хотя поверить в это, учитывая личность Снейпа, было просто невозможно.

— Гарри, когда-то я поклялся памятью твой матери защищать тебя любой ценой, — казалось, что Снейп выдавливает из себя слова. — И не спрашивай меня почему, это сейчас не имеет значения. Так вот, о том, что ты вышел из состояния берсерка, все знали только со слов мисс Грейнджер. И кое-кто ей не поверил, считая ее заинтересованным лицом, так что существовала опасность, что отдельные чересчур бдительные личности решат не допустить появления второй Беллатрикс, пусть даже мужского пола. Поэтому мы с Блэком посменно дежурим здесь уже третьи сутки. Хоть на эту блохастую псину надежды мало, но сам я не имею возможности оставлять Хогвартс днем. А его пушистый дружок вновь испытывает проблемы с полнолунием и не может нам помочь.

Да уж, узнать о том, что тебя считают монстром, было, мягко говоря, неприятно. Хотя Гарри уже успел убедиться, что ожидать от людей адекватности суждений, это утопия чистой воды. Хорошо, что хоть кто-то верит в него.

— Спасибо, сэр, — Гарри на секунду замялся. — И, сэр... тетя Петунья рассказала мне о вас и о маме.

— Ну что же, так будет даже проще, — Снейп задумчиво посмотрел на Поттера. — Мне когда-то не повезло, и я упустил свою удачу. Не повторяй мою ошибку, иначе потом будешь очень сильно жалеть о ней. Ведь Гермиона очень похожа на Лили, не внешне, а своей душой. Она, кстати, не отходила от тебя с того момента, как встала на ноги. Медики хотели ее выгнать, но не преуспели в своих попытках.

— Ну а теперь, мистер Поттер, — Снейп заговорил своим привычным тоном, — я жду вас с мисс Грейнджер в Хогвартсе. Надеюсь увидеть вас обоих в школе не позднее завтрашнего дня.

Даже находясь в больничной палате, профессор Снейп не отказал себе в удовольствии выполнить свой фирменный взмах мантией. Вполне ожидаемо он повернулся в дверях и, направив палочку на Гермиону, тихо произнес: «Фините инкантем».

— Она отказывалась засыпать, а перед этим не спала двое суток, — пояснил свои манипуляции Снейп, вновь сняв привычную маску. — Пришлось применять сонные чары.

Когда за профессором закрылась дверь, Гарри повернулся к подруге. Почувствовав, что что-то изменилось рядом с ней, Гермиона, не просыпаясь, чуть подвинулась, чтобы плотнее прижаться к Гарри.

«Нет, профессор, я не повторю вашу ошибку, — Гарри аккуратно провел пальцами по волосам Гермионы. — И не променяю ее ни на кого. Разве можно думать о ком-то еще, когда рядом есть моя Гермиона?»

Файл скачан с сайта Фанфикс.ру - www.fanfics.ru