Пейринг: Гарри Поттер/Драко Малфой Северус Снейп/Гермиона Грейнджер Люциус Малфой/Сириус Блэк

Рейтинг: PG-13

Жанр: AU/Romance/Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Шестой курс, Летом, Раскаявшийся Драко, Чистая романтика, Философские размышления, Сильный Гарри, Независимый Гарри

Саммари: Порой один день, один случай может стать опорной точкой для кардинального изменения жизни.

Коментарий автора: Первая и вторая главы — от лица Гарри, далее — от третьего лица.

Файл скачан с сайта Фанфикс.ру - www.fanfics.ru

Говорят, что человек не может измениться за один день. Вот уж не знаю, так ли это? Возможно, просто я, как всегда, являюсь исключением из правил. Ведь в тот день в Министерстве, когда погиб Сириус и Риддл ворвался в мое сознание, что-то во мне умерло. Наверное, это было детство. По крайней мере, я так думал, когда говорил с Дамблдором и понимал, что уже не испытываю восторга перед этим волшебником, уже не верю участию в этих голубых пронзительных глазах. Тогда я наивно полагал, что вырос из детства и стал взрослым, разумно мыслящим человеком.

Забавно. Мне кажется, если бы Снейп в этот момент прочитал мои мысли, то обязательно бы презрительно фыркнул. Теперь я присоединился бы к его реакции. На самом деле я все еще оставался капризным ребенком, просто теперь был убит горем, и розовые очки сменил на черные. Я утопал… нет, я купался в горе и жалости к собственной персоне, а также первобытном страхе перед неизвестным. Однако ужас перед пророчеством скоро удалился на второй план. Вспоминая, раз за разом, смерть Сириуса, я испытывал какое-то мазохистское удовольствие от боли, бередившей свежую рану на кое-как заштопанном сердце. В эти моменты я винил всех: Тома, Лейстридж, Снейпа, Дамблдора, даже Ремуса и своих друзей из АД, а особенно, себя.

Мне доставляло удовольствие оскорблять собственную персону, обвинять в глупости, в слабости, в трусости. Я сидел в своей комнате, злился и проклинал весь мир, утопал в ненависти и жалости к самому себе. Наверное, было что-то такое в моем взгляде, что даже Дурсли меньше приставали ко мне. Я отсиживался дома или гулял, копаясь в себе и абсолютно ничего не делая, даже не пытаясь ничего предпринять, словно происшествие в Министерстве ничему меня не научило.

Все изменилось в один солнечный день. Я изменился. А точнее, этот день стал отправной точкой к моему взрослению, настоящему становлению волшебника по имени Гарри Поттер.

На душе, как обычно, было паршиво, а за окном, как назло, светило солнце. Да еще когда я спустился вниз готовить завтрак, то обнаружил за плитой тетю Петунию и радостного до омерзения дядю Вернона.

— Сегодня приезжает Мардж, так что веди себя прилично, — строго приказал «дядюшка». Я мысленно застонал, а лицо перекосилось от ненависти, стоило только вспомнить противную тетку с ее жирным бульдогом.

«Если она опять заговорит о чистоте породы, зааважу, ей-мерлину».

Видимо, выражение моего лица заставило дядю Вернона резко передумать о продолжении моего знакомства с его сестрой. Побагровев от гнева, он рявкнул:

— Доедай свой завтрак и выметайся на улицу, чтобы ноги твоей в доме не было до позднего вечера!

Напоминать о том, что на меня, собственно, ведется охота, я не стал. Только поспешно проглотил чай с блинчиками, неизвестно по какой милости мне перепавшими, и сразу отправился на улицу — гулять и предаваться самобичеванию.

Не знаю, какой пикси потянул меня зайти на небольшое кладбище при церкви, ведь я тут никогда раньше не бывал, так как Дурсли не слишком заботились о моем религиозном воспитании. Хотя, наверное, это была одна из причин, почему я и решил сюда пойти. А еще хотелось убраться от веселого летнего денька куда-нибудь в более мрачное место. Сейчас я понимал Снейпа, предпочитавшего жить в подземельях.

Только необходимой мрачной атмосферы я здесь не нашел. Наоборот, оказалось, что на кладбище царит покой и время над этим местом не властно. Только моя детская, обиженная на весь свет душа не желала покоя. Поэтому я пошел между могилами, читая надписи и надеясь, что они разбередят рану в моем сердце.

«Навсегда в нашей памяти». «Любимый муж и отец». «Никогда не забудем». Я медленно шел от могилы к могиле и скептически хмыкал. Ни одна из надписей не трогала. Казалось, будто все эти слова отдают какой-то фальшью. Возможно, дело было в том, что я еще не был готов отпустить Сириуса и до сих пор не мог поверить в его смерть. Что-то внутри отчаянно сопротивлялось этой мысли.

Горькая обида вновь сдавила горло. Почему? Ну почему у меня опять отобрали то, что стало так дорого? А ведь я так толком и не узнал, что же за человек был Сириус Блэк. Лишь символичный образ крестного отца всплывал в голове. Я же совсем ничего не знаю о нем, даже его любимого блюда или цвета.

Идти внезапно стало слишком трудно. Привалившись к стволу дерева, я медленно сполз на землю, пытаясь сдержать подступившие слезы.

Внезапно тишину кладбища прорезал скрип открывающейся калитки. Не зная, чего ожидать и только сейчас вспомнив о грозящей мне опасности, я напрягся и затаился. Слезы как-то сразу отступили.

Сначала я слышал лишь шуршание по гравию неспешных шагов целой процессии. Потом в поле зрения оказалась пожилая женщина, ведущая за руку светловолосую девочку лет семи. За ними шло еще человек пять. У всех на лицах была написана скорбь. Они подошли к одной из могил, совсем новой на вид, и остановились. Пожилая женщина всхлипнула, закрыв лицо руками. Ее тут же кинулись утешать. Я невольно поморщился: ее горе показалось мне театральным. Хотя мелькнула мысль, что я бы тоже не сдержал эмоций, если бы попал на могилы родителей или Сириуса. «Интересно, а она у него есть?» — мелькнула мысль и погасла. Девочка воспользовалась свободой и кинулась к могиле. В руках она сжимала жидкий букетик ромашек.

«Сейчас заревет», — мысль была равнодушной, с толикой раздражения. Я хотел было отвернуться, но внезапно замер. Девочка улыбнулась, а потом воскликнула: «Здравствуй, мамочка!»

Взрослые пораженно замерли, как и я. Они во все глаза смотрели на ребенка, который в это время бережно устраивал букет на могильной плите, весело болтая о том, как она закончила первый класс, как гостит у бабушки и каждый день навещает папу.

Тут кто-то из взрослых всхлипнул, прошептав: «Бедный ребенок».

Все согласно закивали, словно врачи, подтверждающие диагноз «сошла с ума». То тут, то там послышались скорбные вздохи и шепотки, а ребенок продолжал что-то весело щебетать. Пожилая женщина подошла к ней, осторожно коснувшись плеча. Девочка подняла на нее взгляд, в котором читался вопрос.

— Милая, почему ты не плачешь? Разве тебе не грустно? Не бойся, ничего постыдного в слезах нет.

Малышка сначала посмотрела на нее с недоумением, потом помотала головой, улыбнулась и вновь повернулась к надгробию.

— Я не буду плакать. Я маме перед смертью обещала, что буду счастлива и буду улыбаться.

Девочка замолчала, ласково погладив нагретый солнцем камень. Ее бабушка хотела было что-то сказать, но тут кроха вскочила и нахмурила бровки.

— Мамочка бы расстроилась, если бы я из-за нее плакала. Мамочка бы беспокоилась за меня и не смогла бы уйти на небеса.

Увидев, что женщина пытается вновь что-то сказать, девочка топнула ножкой и сердито добавила: — И папе я нужна. Веселой!

Потом она гордо вздернула курносый нос, попрощалась с мамой и пошла к калитке. Взрослые лишь покачали головой и отправились следом, бросая на ребенка жалостливые взгляды. Меня даже передернуло: неужели и на меня так друзья смотрели?

Процессия удалялась, но я еще слышал шепот взрослых: «Бедный ребенок... авария... отец в коме... мать умирала три месяца... месяц назад скончалась... совсем одна... только бабушка».

* * *

Они уже давно ушли, а я сидел под деревом, словно громом пораженный. Горло внезапно сдавило, и я разрыдался, как ребенок, громко и надрывно, как не позволял себе даже после смерти Сириуса. Только сейчас я плакал не о себе, а об этой девочке — маленьком храбром львенке, который не был сломлен даже такой трагедией. Я плакал, восхищаясь силой духа этой крошки, которая была в два раза младше меня и в два раза мудрее. Воистину, устами младенца глаголет истина.

Сколько я так просидел, привалившись к дереву, закрыв глаза и откинув голову, глотая слезы, не желавшие прекращаться, не знаю. Потом внезапно я осознал, что лицо мое мокро не только от слез. Открыв глаза, я обнаружил, что на улице слишком темно, а небо плачет дождем и всхлипывает громом. Шла гроза, которая прогоняла духоту и дарила свежесть. Странно, но впервые за это лето на душе не было тяжести. Катарсис.

Несколько дней я провел будто в трансе: голова была абсолютно пуста, как и душа, словно гроза унесла с собой все негативное, что было во мне. Но так как там уже давно не было оптимизма, то осталась только пустота. Я готовил, я ел, даже работал в саду, но делал это на каком-то автоматическом режиме. Реплики Дурслей я просто пропускал мимо ушей. Да и те не особенно рвались со мной разговаривать. Честно говоря, я даже не запомнил те несколько дней, в течение которых находился словно в астрале.

А потом что-то во мне щелкнуло. Я просто шел по улице, когда заметил в одном из дворов двух резвящихся щенков. Я остановился, некоторое время просто наблюдал за ними и внезапно засмеялся. Весело так засмеялся, громко, до слез. Никак не мог остановиться. И когда наконец-то смог, то почувствовал, как по телу разливается тепло. Я стоял, улыбался и старался вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо. Возвращаясь домой, я отчетливо осознал, что рядом тенью кто-то крадется, и понял: за мной следят, меня оберегают.

«Потому что я избранный?» — мелькнула досадная мысль, но на это я махнул рукой, улыбнулся, засунул руки в карманы и продолжил путь. «Ну и Мерлин с ними, если из-за пророчества». В груди вновь разливалось тепло.

* * *

Эйфория, как и ожидалось, не продлилась долго. Скорее всего, это была просто отдача, компенсация за все те негативные эмоции, что унесла с собой гроза. Равноценный обмен, чтоб его! Снейп бы мной гордился, если бы узнал, что я размышляю подобным образом. Хотя, уверен, он нашел бы, к чему придраться.

На удивление, когда ушла эта ненормальная радость (Дурсли шарахались от моей улыбки, как от Авады), не пришла пустота. Нет, в душе наступил своеобразный покой, словно все эмоции, наконец, были уравновешены. Вместе с этим спокойствием появилась и способность трезво оценивать ситуацию. Наверное, так всегда себя ощущают рейвенкловцы, чей разум не замутнен бушующими эмоциями. Мне кажется, что впервые за всю свою сознательную жизнь я тогда почувствовал себя если не умным, то уж точно рассудительным. Приятное чувство, надо сказать. Вот я и попытался проанализировать все случившееся со мной за эти годы. Дело оказалось непростым. Я не знал, как подступиться к этому анализу. Потом просто плюнул на заумную логику и начал вспоминать с того момента, когда началась моя жизнь в качестве волшебника.

Вспомнил письма с надписью «чулан под лестницей». Сердце кольнула обида, но я решил оставить это чувство на потом: мне еще предстояло разобраться с истинным отношением к Альбусу Дамблдору.

Вспомнил первую встречу с Хагридом, весть о том, что я волшебник, хвост Дадли и косноязычие своего друга-полувеликана. Вот кто точно не изменился за все эти годы.

«Если бы Дамблдор не послал за мной его, то, возможно, мы никогда бы не подружились». Эта мысль неприятно задела. Но это было прошлое, хотя сейчас я не понимал, как можно было доверить такую миссию Хагриду, который даже колдовать не умел. Однако тут же вспомнилось, что именно он забирал меня из Годриковой Лощины, именно ему доверили перевозку философского камня и переговоры с великанами. «Дамблдор ему доверяет». Значит, не со злого умысла. К тому же, только благодаря дружбе с Хагридом мы смогли догадаться о философском камне и секрете Тайной комнаты.

«Интересно, а если бы за мной прислали Снейпа, я бы тоже стал считать его другом?» Подобная мысль сначала показалась мне нелепой, а затем я, попытавшись представить маленького Гарри, доверчиво шагающего хвостиком за профессором, счел ее невероятно смешной. «Да я бы этой летучей мыши попросту испугался бы. Хотя… Хагрида-то не испугался». Смех резко оборвался. «Черт. Черт. Черт! Ведь тогда маленький Гарри не знал о факультетах и о противном мастере Зелий». Я почувствовал, как подступает какая-то иррациональная паника, а гриффиндорец-Гарри изо всех сил борется с пониманием, нависшим над его головой Дамокловым мечом. Я резко сел на кровати, уставившись на собственные руки. Еще виден был шрам «Я не должен лгать». И тогда я решил, что изменюсь. Так почему бы не начать с того, чтобы перестать безоговорочно верить в слухи о мерзких слизнях и признать правду? Надо же с чего-то начинать действовать.

Я представил, каково было бы появление Снейпа в том доме, где укрывались Дурсли. О, уверен, оно было бы не менее феерично. Профессор смог бы одними словами заткнуть всю семейку. Естественно, он не стал бы сюсюкаться со мной, возможно, даже проехался бы по моим умственным способностям, вернее их отсутствию. А когда узнал бы, что я ничего о себе не знаю, то так бы оплевал своим ядом Дурслей, что они бы еще год отходили. Снейп коротко и ясно прояснил бы ситуацию, а потом забрал меня в Лондон. Рассказ о смерти моих родителей был бы сухим и четким. Может, я даже бы не окунулся в пучину отчаяния. И почему-то я уверен, что профессор хотя бы в общих чертах описал положение дел в волшебном мире, а также рассказал о Хогвартсе. Мне бы не пришлось выслушивать лекцию о факультетах от Рона, который был излишне субъективен. Попытавшись представить повествование Снейпа об этом, я не смог сдержать смешка: уверен, тот бы проехался своим сарказмом как по самой традиции разделения на факультеты, так и по их представителям. Может, своих змеек он описал бы мягче, но не без иронии.

«Тогда бы у меня не было предрассудков по отношению, если не к факультету Слизерин, то хотя бы к его представителям». Сразу вспомнились все нападки на учеников только из-за того, что они слизеринцы. С ужасом я понял, что даже первокурсники страдали от этой вражды. Причем силы были неравны: один против трех.

«Изгои. Как я здесь». Поднимавшаяся было жалость вдруг погасла: я вспомнил все подлянки, которые устраивал мне Драко Малфой со своими прихвостнями. «Интересно, а подружились бы мы с Малфоем, если бы за мной пришел Снейп?» — безумная мысль. «Нет», — мгновенный ответ, стоило только вспомнить высокомерное «приветствие» слизеринца в поезде. Тот, походя, оскорбил Рона. «Хотя Рон первый начал, посмеявшись над именем Малфоя». Я быстро потряс головой. Нет, думать о Малфое в этом ключе я точно не был готов — слишком долго длились моя неприязнь к слизням и наша вражда с Хорьком. Если к Снейпу я относился с долей уважения из-за влияния директора, то Малфоя все так же на дух не переносил. Особенно после того, что случилось в Министерстве. Ведь это Нарцисса заставила Кикимера соврать мне, это Малфой-старший возглавлял операцию по добыче пророчества, это Белатрисса кинула в Сириуса то злополучное проклятье…

Почувствовав, как меня начинает потряхивать от злости, я поспешил глубоко вздохнуть и успокоиться, вновь переключив свое внимание на старину Снейпа. Кстати, а такой ли он старый? Ведь он ровесник Джеймса, а тому сейчас должно было быть … хм… около тридцати шести?! Мать моя женщина! Да он же еще не старик! А вот выглядит как-то потрепано.

«Так жизнь-то несладкая: лимонные дольки от Дамблдора, Круцио от Тома — вот тебе и диабет, и нервный срыв». Я нервно хихикнул. Смеяться над Снейпом почему-то не хотелось. Наверное, из-за увиденного в думоотводе — не хотелось быть похожим на отца. Поэтому я вернулся к фантазиям на тему «Что бы было, если бы за мной тогда прислали Снейпа?». Нет, на самом деле, как бы я тогда относился к этому мрачному и саркастичному человеку? Уж точно дружить бы не полез, и это несказанно радует.

Наверное, было бы уважение. Нет, уважают за что-то, а тогда я еще не знал о его двойном шпионаже. Тогда восхищение? Пожалуй. Мрачный и величественный волшебник, умный и неприступный. Я бы им молча восхищался и … О, Мерлин!

Теперь это уже было не нервное хихиканье, это был истеричный смех. Где-то внизу что-то упало и разбилось — тетка, что ли, перепугалась? А я смеялся и не мог остановиться. Потому что понял, что, скорее всего, захотел бы понравиться Снейпу! Поверить не могу. Я! Снейпу! Но так бы и случилось, если бы за мной прислали профессора, а не Хагрида.

«И сидел бы я за столом Слизерина, и дружил бы с Драко Малфоем, и прекрасно бы готовил зелья». Еще один приступ нервного смеха длился чрезвычайно долго. Как я ни старался, а вообразить подобное никак не мог.

«Да и не грозит мне уже симпатия со стороны Снейпа. Мне ведь удалось увидеть его самые худшие воспоминания». Я подавленно вздохнул. До сих пор стыдно за содеянное, а Снейп даже слушать меня не хочет! Вновь начала подниматься обида на этого несговорчивого человека. «Ну почему он просто не смог поставить себя на мое место и выслушать? Стоп. Я-то когда-нибудь ставил себя на его место? На место слизней? Да на место того же самого Рона, который завидовал моей славе?»

Ага, вот и ответ. Нет. Зачем же им это делать? Вот и получается замкнутый круг непонимания. На секунду я, было, разозлился: почему тогда именно я должен идти на уступки? Но перед глазами немым укором встал образ улыбающейся малютки, и злость ушла.

Каково это — обучать мальчишку, так похожего на мучителя твоей юности? Каково раз за разом спасать его шкуру из очередной передряги? Смог бы я справиться с искушением проучить мальчишку, если, скажем, это был бы сын Драко Малфоя? Едва ли. Это притом, что из большинства стычек я выходил победителем.

А он же нас от обезумевшего Люпина-оборотня своей грудью защищал! Хотя сам мог оборотнем в итоге стать! Ему всего-то и стоило прийти минут на пять попозже, чтобы навсегда избавиться от моей персоны и постоянного напоминания о его школьном враге. Но он так не поступил.

Мне как-то сразу стало дурно от мысли, что мы из-за своей гриффиндорской неосмотрительности человеку, пусть и не самому приятному, чуть жизнь в ад на земле не превратили. А потом еще радовались, как дети, когда ему нос утерли. Впрочем, мы и были детьми.

Каково же было Снейпу, когда я увидел его самые неприятные воспоминания? Если бы ко мне в думоотвод заглянул Малфой (а он, несомненно, сделал бы это), я бы его заавадил, а потом сам заавадился от стыда. Профессор же в меня просто банкой с тараканами швырнул. Милосердный человек. Интересно, он потом с горя не напился? Наверное, думал, что я всему Гриффиндору растрепал об этих воспоминаниях.

Ох, может, он до сих пор так думает? Что я рассказал об увиденном Рону и Гермионе? Мда… Попробовать извиниться еще раз, что ли? А мне бы нужны были слова извинений от ненавистного человека? Не-а. То-то и оно. И что теперь делать?

Я медленно поднялся с кровати и начал нервно вышагивать туда-сюда по комнате. Порыв оставить все, как есть, был пресечен на корню, потому что я твердо решил измениться. Так нужно меняться глобально! В конце концов, мы со Снейпом на одной стороне, так что нужно находить общий язык. А то может снова получиться как тогда, в Министерстве: я опять не поверю этому человеку и кинусь прямо в ловушку. А ведь если бы у нас были иные отношения, то все могло бы сложиться иначе. Придется сделать первый шаг навстречу. Надо написать ему письмо.

* * *

Два дня у Гарри ушло на то, чтобы написать это треклятое письмо. Он то брался за пергамент, то комкал его и выкидывал, то начинал мерить шагами комнату. Самое странное, что между этими жалкими попытками Поттер зачем-то начал читать учебник зельеварения, словно тот мог дать ему ответ: как написать профессору так, чтобы тот не сжег письмо через минуту?

К тому же чтение свое парень начал с учебника первого курса, с основы основ. «Как будто профессор в ответном письме засыпет меня вопросами по зельеварению», — сам над собой насмехался Поттер, упрямо продолжая читать и повторять уже пройденное. Удивительно, но теперь он не видел ничего сложного в том, что на первом курсе вызывало вой отчаяния. Некоторые моменты даже прояснились.

Возможно, Поттер интуитивно понимал, что менять отношения с этим человеком стоит с уважения к предмету, который тот преподавал. И еще ему не давала покоя жажда деятельности. Все время казалось, что он медлит и упускает драгоценное время.

«Было бы хорошо, если бы к завтрашнему дню я внезапно превратился в супергероя, который бы Волди одной левой нокаутировал», — тоскливо подумал парень, провожая взглядом улетающую с письмом Хедвиг. Когда Поттер понял, что едва ли поразит Снейпа образцом эпистолярного жанра, если расскажет ему на пергаменте все свои многочасовые размышления, он решил, что лучше просто встретиться и поговорить. Хотя нутром чуял — разговор дастся ему нелегко.

«Главное, не сорваться. Главное, не отступить. Главное, морду ему не набить. Ой, о чем я думаю? Мирные переговоры, мирные! Не хватало, чтобы в меня еще Ступефаем невзначай запустили», — эти мысли повторялись в голове подростка, словно мантра, пока он пытался сосредоточиться на прочтении учебника. Самое удивительное, вскоре ему это удалось, когда парень достиг состояния умиротворения и с головой окунулся в чтение. «Гермиона бы мной гордилась», — была последняя мысль перед тем, как Гарри принялся разбирать состав очередного зелья.

* * *

Когда до назначенного времени осталось два часа, Гарри начал заметно нервничать. Если вчера он был уверен в своей правоте и способности мирно провести эти переговоры, то сейчас начал сильно сомневаться насчет последнего. Он твердо был уверен, что профессор без особого восторга примет его предложение поговорить по душам. Вдобавок было ясно, что плеваться ядом Снейп при этом будет прицельно. И сейчас Гарри волновался о том, сможет ли он спокойно довести начатое до конца.

«Черт побери! Я же гриффиндорец! Не в наших правилах отступать в самом конце!»

Придав себе таким образом уверенности, Гарри накинул мантию-невидимку и вышел из дома Дурслей. Сейчас ему не хотелось, что бы кто-то из людей Дамблдора последовал за ним, ведь беседа предстояла весьма личного характера.

* * *

Гарри пришел раньше и просидел на скамейке в парке уже больше часа, когда раздался характерный хлопок аппарации и на него буквально налетел черный смерч по имени Северус Снейп.

— Поттер! — Гарри невольно усмехнулся: только два человека умели выплевывать его имя, словно это что-то противное.

— Что, во имя Мерлина, произошло? Опять видения? Пожиратели смерти? Темный Лорд пытался проникнуть в вашу пустую голову? — цепкие пальцы схватили его за плечи и встряхнули. «Синяки останутся», — вяло подумал Гарри, ошарашенный такой реакцией преподавателя.

— Поттер! — его вновь встряхнули, и что-то зашуршало. Скосив глаза, парень заметил смятый клочок пергамента, который когда-то был его письмом.

— Ой! — до Гарри наконец дошла причина такой реакции Снейпа. Письмо, вернее, краткая записка: «Профессор Снейп, мне нужно с вами поговорить. Завтра, 17.00, парк Литтл Уингинг. Г. Поттер». Он же ничего толком не объяснил! «Так вот почему Гермиона всегда ругала меня за лаконичность писем».

Снейп замер, видимо уловив в голосе парня виноватые нотки. Он выпрямился, скрестил руки на груди, прищурил глаза и посмотрел на Гарри сверху вниз.

— Поттер? — удивительное сочетание вопроса и угрозы. Гарри нервно сглотнул — не так он представлял их встречу — и быстро затараторил:

— Все в порядке, сэр! Вернее, не все, конечно, но… Я это к тому, что никакой опасности нет. Просто мне захотелось… ой, мне нужно было с вами поговорить серьезно. Вот.

С каждым словом в глазах Снейпа появлялось все больше угрозы и злости, а Гарри краснел, понимая, что лепечет, как первокурсник, взорвавший котел.

— О. Вот, значит как. Нашему герою стало скучно, и он решил снизойти до внимания к старому профессору Зелий, которому, естественно, заняться совершенно нечем, кроме как ожидать бесед с великим Гарри Поттером? — голос Снейпа был тих, только от этого становилось еще больше не по себе. Профессор был зол, чертовски зол. Гарри понимал, что все идет не так, как он планировал, ведь в его планы не входило дрожать от страха. Он отчаянно замотал головой.

— Нет, сэр! Ни в коем случае, сэр! Ой! То есть… Я хотел поговорить с вами о… о…

— О чем же, Поттер? О том, что вы, Великий герой, вновь утерли Темному Лорду нос? Или как воевали в Отделе Тайн? Или… — Снейпа явно начинало заносить, он повысил голос и склонился, зловеще нависая над учеником и яростно сверкая глазами. Гарри показалось, что вот-вот профессор помянет Сириуса, и тогда он сам не выдержит и наговорит гадостей, и все пойдет прахом, поэтому он поспешил перебить учителя.

— Нет! Я хотел поговорить о последнем уроке окклюменции, сэр!

Все-таки он добился своего — Снейп замолчал. Только теперь он точно рассвирепел: ноздри гневно раздувались, а глаза метали молнии. Казалось, что профессор прикидывает, какое бы проклятье лучше швырнуть в негодника. Гарри поспешил продолжить:

— Я хотел сказать, что я… мне… ну, что я… — соображать, когда над тобой нависает разъяренный Мастер Зелий — гиблое дело. Все заготовленные фразы вылетели из головы, и парень растерянно хлопал ресницами, глядя на профессора.

— Что, Поттер? Что? — Снейп буквально шипел. — Что ты сожалеешь? Что тебе ужасно жаль, и мне нужно тебя простить? Так вот, Поттер, я тебе скажу: плевал я…

— Да нет же! — в голосе звучало отчаяние, которое отражалось и в глазах подростка. Сейчас Гарри показалось, что его идея перемирия изначально была бесперспективной. — Нет, я, конечно, сожалею, но прекрасно знаю, что вам не нужны извинения от ненавистного щенка!

Казалось, что Снейп даже немного опешил от такой формулировки, но не спешил сменить гнев на милость.

— Вот как? Что тогда, Поттер? Хочешь сказать мне, что я, такая сволочь, подсунул ложные воспоминания и ты мне не веришь? Или, что раскаиваешься и просишь прощения от имени своего отца? О, или о том, как вы славно посмеялись над проделкой Джеймса Поттера вместе с твоими друзьями-гриффиндорцами и блохастым крестным?

Это был удар ниже пояса: Снейпу не следовало упоминать Сириуса. Гарри почувствовал, как сжимается горло, и накатывает злость. Он с силой сжал кулаки, пытаясь успокоиться.

— Что — угадал? Успел Блэк насмеяться перед смертью?

«Сириус не умер!» — как хотелось выкрикнуть это в лицо жестокому ублюдку! Гарри с яростью взглянул в черные глаза, в которых отражалась та же эмоция вперемешку с насмешкой и чем-то еще. Только сейчас Гарри было не до прочтения чувств профессора. Ему хотелось его проклясть или ударить. По парку уже гулял ветерок от их магии. Гарри хотел было вскочить и наброситься на Снейпа, когда перед его внутренним взором предстала светловолосая девочка лет семи. На него словно ушат холодной воды опрокинули. Гарри закрыл глаза, глубоко вздохнул и вновь их открыл. Затем резко поднялся и сердито посмотрел на Снейпа.

— Хватит уже беситься, как дитя малое! Неужто, проделав весь путь сюда, вы просто наорете на меня и уйдете? Раз уж пришли, выслушайте хотя бы, профессор, — на последнем слове он сделал ударение.

На мгновение Снейп замер с открытым ртом, явно намереваясь сказать новую гадость. Потом резко захлопнул его и въелся взглядом в Поттера, тот также сердито смотрел на профессора, ожидая, когда его настигнет голос разума.

Прошла минута. Мужчина судорожно выдохнул, сверкнул глазами и выдал:

— Удивительно, Поттер, но в ваших словах есть доля здравого смысла…

Гарри мысленно фыркнул: Снейп, конечно, ни за что не признает его правоту.

— Чтобы не потратить собственное время впустую, я выслушаю вас, — затем он резко сел на скамью и, закинув ногу на ногу, требовательно посмотрел на Гарри. Парень уже практически растерял весь запал. Только странно: после того как он отчитал Мастера Зелий, то и сам, наконец, успокоился и мог нормально излагать мысли.

— Я позвал вас сюда, сэр, чтобы уверить в том, что никому не рассказал о том, что видел в думоотводе.

Увидев, что Снейп иронично изогнул бровь, явно собираясь что-то сказать, парень поспешил продолжить свою речь.

— Поймите, наконец, что я — не Джеймс Поттер. Я никогда не паду настолько низко, чтобы раскрывать секреты другого человека ради его унижения. Я промолчал, даже Рону с Гермионой ничего не сказал, хотя мне, черт возьми, так хотелось с кем-нибудь это обсудить! — спокойствия гриффиндорцу хватило ненадолго, поэтому конец оказался слишком эмоциональным, что подействовало на Снейпа, как на быка красная тряпка. Мужчина, казалось, весь подобрался, словно хищник перед прыжком.

— Обсудить, Поттер? Обсудить? Что, так хотелось посмаковать мои унижения? Насладиться сполна своей маленькой местью? — голос Мастера Зелий вновь наполнялся ядом и гневом, а Гарри внезапно почувствовал себя ужасно усталым.

«Он нелогичен. Или не услышал меня. Неужели так сильно ненавидит?» — мысли текли медленно и были какими-то отстраненно-равнодушными. Дождавшись, когда профессор замолчит, чтобы набрать в легкие воздуха для очередной тирады, парень произнес спокойно и устало:

— Нет. Чтобы узнать больше о родителях, — а потом вздохнул и уселся рядом с учителем, устроив локти на коленях и подперев руками голову, и уставился в землю. Снейп подозрительно затих. «Подбирает очередной едкий ответ».

— Ведь мне практически ничего не известно о них. Об отце я выслушал немало хвалебных од: прекрасный ловец, популярный парень, хороший друг. Но что он за человек? Только встретив Си… — голос предательски дрогнул, но Гарри упрямо продолжил, — Сириуса, я узнал кое-что о проделках Мародеров. И только. А о матери я вообще ничего не знаю. И тут выясняется, что отец, оказывается, был изрядной сволочью… Я был в полной растерянности.

Парень замолчал, переводя дыхание. Только тут он заметил, что глаза застилают слезы, и был рад, что сидит с опущенной головой. Смахнув соленые капли, он украдкой взглянул на профессора, но понять что-либо по его лицу было невозможно. Только глаза казались задумчивыми и смотрели в пустоту. Хотя было ясно одно: Снейп уже не злится. Приободренный, Гарри продолжил свой монолог, который ему немного напоминал исповедь: сейчас он говорил о том, о чем не решался сказать еще никому. Странно, но говорить об этом Снейпу сейчас было легко. Наверное, потому, что Гарри знал: тот точно не будет его жалеть. Да и все плохое профессору уже было известно.

— Знаете, сейчас я даже рад, что увидел отца таким. Пусть это было разочарованием, ведь Джеймс не был тем принцем в сияющих доспехах, каким его описывали. Но все же он словно обрел плоть и кровь, — Гарри замолчал, пытаясь подобрать слова, чтобы описать собственные ощущения. — Теперь в моем воображении не абстрактный образ, а конкретный, живой человек.

В парке повисло молчание. Гарри не знал, что еще можно сказать, а Снейп явно не желал облегчать ему задачу, погрузившись в собственные мысли. По аллее ходили редкие прохожие, не обращая на них особого внимания. Парень вновь посмотрел на профессора и опешил: только сейчас он заметил, что мужчина был одет в маггловскую одежду — легкие брюки и рубашка, черные, естественно. Странно было то, что Снейп идеально вписывался в этот маггловский парк, да и выглядел сейчас не так сурово и неприступно.

«Интересно, а как мы смотримся со стороны?» Гарри попытался представить себе эту картину: пара — мужчина и подросток, оба худые и черноволосые, сидят в молчании на скамейке в парке, — идиллия. «Мерлин! Да мы же как отец и сын выглядим! Семейка, блин!» Не удержавшись, парень хихикнул, чем вывел Снейпа из задумчивости. Профессор встрепенулся и уставился на Поттера нечитаемым взглядом. Он молчал, словно ожидая продолжения. Тут Гарри вспомнил, что хотел обсудить еще одну вещь, если разговор пройдет успешно.

— Конечно, я не надеюсь, что вы захотите со мной обсуждать это…

Снейп выразительно фыркнул.

— Но я верю, что мы сможем оставить тот конфликт в прошлом.

Черная бровь вопросительно изогнулась. Гарри глубоко вздохнул.

— Мы находимся по одну сторону баррикад. Думаю, пришла пора оставить прошлые обиды. В идеале хотелось бы, конечно, доверять друг другу, но на первых порах мы должны хотя бы научиться цивилизованно общаться. Чтобы не получилось, как… — парень судорожно выдохнул. Перед глазами появился образ девочки, и Поттер все-таки договорил: — Чтобы я вновь не сиганул прямо в ловушку только из-за неприязни и недоверия к вам.

Выговорив это, Гарри без сил откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза. Он свое дело сделал. Теперь уже все зависит от Снейпа. Гарри надеялся, что профессор сможет переступить через прежние обиды и пойдет ему навстречу.

— Я удивлен, мистер Поттер, — тишина стала уже так привычна, что парень подскочил, услышав голос Снейпа. Он резко открыл глаза и посмотрел на профессора. Тот же, казалось, внимательно изучал его, словно в первый раз видел.

— Видимо, последние события все-таки чему-то вас научили. Хотя, признаюсь, если бы я не увидел и не услышал это самолично, то не поверил бы, что у вас, наконец-то, проклюнулись зачатки интеллекта.

Гарри открыто усмехнулся: сейчас его подобным уже было не задеть. К тому же, из уст Снейпа это звучало почти как комплимент.

— Я согласен на ваши условия и со своей стороны постараюсь воздержаться от проявления негативных эмоций в ваш адрес. Надеюсь, и вы со своей стороны начнете, наконец, думать мозгами, а не будете кидаться в омут с головой.

Профессор поднялся, считая разговор оконченным, и уже собирался уйти, как его остановил Гарри, бесцеремонно схватив за руку. Снейп хотел было уже с шипением выдернуть кисть из захвата цепких пальцев, но замер, изумленный — Поттер смотрел на него с совершенно идиотской, радостной, но искренней улыбкой на губах.

— Спасибо, сэр! Я действительно рад, что вы согласились.

Казалось, что Мастер Зелий растерялся и не знал, как ответить на такое проявление эмоций. Он явно не привык общаться с положительно настроенным Поттером. Поэтому выбрал свою обычную линию поведения — выдернул руку, отряхнулся и пошел прочь, обронив на прощание:

— Сначала докажите, что действительно поумнели, Поттер, а потом посмотрим.

Гарри смотрел ему вслед и улыбался — профессор был в своем репертуаре.

«Может, это все был нелепый сон или мечта идиота?» — Северус Снейп закончил варить очередное зелье и в тысячный раз повторил этот вопрос. Произошедший неделю назад разговор с Поттером сейчас казался какой-то сюрреалистической галлюцинацией, бредом уставшего человека. Только потрепанный клочок пергамента, то самое письмо, подтверждал реальность произошедшего.

«Нет, в самом деле, не мог же сын Поттера поумнеть за какие-то полторы недели? Уверен, уезжая из Хогвартса, он был все тем же упрямым глупцом, — Северус потушил огонь, перелил зелье в пузырьки, в который раз прокручивая в голове все эти размышления. — Хотя, нет, должен признать, Поттер не идиот, раз умудрился выжить в Отделе Тайн. Там уж одним везением он точно бы не отделался. Может быть, мальчишка — достаточно способный волшебник, просто никогда не пользовался мозгами по назначению. Всегда находился тот, кто подкидывал готовое решение».

Очистив котел заклинанием, Снейп перешел в гостиную. Он всегда обитал дома во время каникул. Помещение, надо сказать, было весьма мрачного вида и выглядело нежилым. Будь воля Северуса, он бы и лето проводил в Хогвартсе, но глупый директор всегда отказывал ему в этом, потому что, по его убеждению, профессор нуждался в отпуске. Северус никогда раньше не протестовал, но сейчас, когда Темный Лорд возродился, отдых и бездействие были неуместны. Однако таково было решение Дамблдора. Поморщившись, мужчина зажег камин и вновь углубился в свои размышления.

Он не понимал, кто или что могло подтолкнуть Поттера к такому скачку в развитии. «Неужели смерть Блэка так на него повлияла? Так ведь они практически не знали друг друга». Зельевар не мог понять, как можно горевать по тому, с кем встречался всего несколько раз. Ладно, Люпин: тот убивался по своему дружку — но Поттер?!

«Может, кто-то из его окружения промыл ему мозги? Грейнджер? Нет, та предпочитает подавать Герою готовые ответы на блюдечке. Уизли? Исключено. Люпин? Так он же до сих пор меня винит в смерти старшего Поттера, а теперь еще и Блэка». Вся загвоздка была в том, что в окружении Золотого Мальчика не было никого, кроме Дамблдора, кто относился бы к Снейпу хотя бы нейтрально. Старик же предпочитал держать дистанцию, да и не было ему выгодно сближение Снейпа и Поттера.

Поэтому напрашивался только один ответ: мальчишка додумался до перемирия своим умом.

Честно говоря, на первых порах Снейп был в полной растерянности. Он привык считать Поттера наивным дурачком, неспособным принимать решения. Мальчик был чересчур доверчив для своего возраста, а также легко подвергался внушению со стороны, даже не пытаясь взять свою судьбу в собственные руки. Именно эта пассивная жизненная позиция, помимо сходства с Джеймсом, всегда выводила Северуса из себя.

Иметь дело с Гарри Поттером, думающим своей головой и принимающим взвешенные решения, Снейп не привык. Уж легче было поверить, что Драко переборол свою гордость и детскую неприязнь и попросил у Поттера помощи и защиты. В этом случае Малфой мог положительно повлиять на мальчишку, что объяснило бы его столь странное поведение. Однако разговор с крестником показал, что тот до сих пор не терпит своего школьного врага и собирается справляться со своими проблемами самостоятельно.

Снейп щелкнул пальцами, призывая бокал и бутылку вина. Заполнив бокал на треть кроваво-красным напитком, мужчина задумчиво уставился на блики, играющие в глубине нектара. «Может, все-таки сон?»

Стук в окно прервал повтор размышлений в тысяча второй раз. Увидев белоснежного почтальона, Снейп неуверенно покосился на бокал — он еще не пил, а ему уже мерещится сова Поттера. Только когда птица недовольно ухнула, профессор очнулся и отвязал письмо. Хедвиг тут же улетела.

Еще один неуверенный взгляд на бокал. Письмо точно было от Поттера.

«Здравствуйте, профессор!

Простите, что отвлекаю вас от очень важных дел. Не могли бы вы просветить мою бездарную голову в зельеварении, почему аконит с корнем валерианы дают такой эффект в зелье Сна-без-Сноведений? И что будет, если вместо жемчужного порошка добавить, скажем, тертый шоколад?

С уважением,

Г. Поттер».

Некоторое время Мастер Зелий просто созерцал буквы на пергаменте, а потом залпом выпил вино. «Дожили. Поттер задает вопросы о зельях. И не глупые вопросы». Опустошив второй бокал, Северус Снейп принял решение: завтра он навестит дом на Тисовой улице, дабы убедиться, что все происходящее не является бредом его больного сознания. Очень может быть, что Риддл и Дамблдор добились наконец-таки своего, и он просто сошел с ума.

Ведь, Моргана раздери, не мог же Гарри Поттер додуматься заменить жемчуг шоколадом! Мальчишке что, своих подростковых снов не хватает, так еще захотелось заказных эротических фантазий?

С полным хаосом в голове Северус Снейп отправился спать, позабыв, что не предупредил Поттера о своем предстоящем визите.

* * *

Гарри Поттер кипел от негодования. Дурсли опять принялись за свое: его запрягли работать в саду с самого утра! И это именно в тот день, который он собрался посвятить штудированию справочника зелий продвинутого уровня! Всю неделю он проводил или в своей комнате, или на улице, разбираясь в учебниках зельеварения: прощальные слова профессора подросток воспринял как вызов и собирался доказать, что он действительно способен на что-то большее, а не только на глупые геройства. Он с упорством фанатика продирался сквозь дебри рецептов, то и дело, обращаясь к справочнику об ингредиентах и их свойствах, пока не понял, что его главная ошибка — незнание основ. После этого вечер и часть ночи он провел, вникая в свойства различных веществ и правила их взаимодействия. Когда же на следующий день он взялся за учебник пятого курса, то с удивлением понял, что теперь ему дается все намного легче. По крайней мере, теория стала ему ясна. И вот он зацепился за интересную идею, даже послал профессору письмо, потратив на его написание два с половиной часа, а сегодня собирался проверить кое-какие свои догадки, как Дурсли очнулись! Видимо, его адекватное поведение придало им уверенности. Гарри даже не спорил — знал, что это бесполезно. Однако это не мешало ему злиться.

«Так не может продолжаться вечно. Я же у них батрачу, как домовой эльф. Мы же родственники, в конце-то концов! Хотя, им до этого нет дела. Только терпеть такое отношение я больше не намерен!»

Гарри откинул садовую лопатку и разлегся на газоне, решив обдумать план мести и перевоспитания Дурслей. Он так углубился в себя, что не заметил, как Вернон Дурсль выглянул во двор, побагровел от злости и двинулся к парню.

— Чего разлегся, уродец?!

Поттер даже вздрогнул от неожиданности, перевел взгляд на склонившегося над ним дядю и флегматично ответил:

— Отдыхаю.

— Ах ты… Неблагодарная тварь!

Внезапно Гарри стало смешно. Сейчас он не понимал, почему всегда так боялся этого толстяка. «До старины Волди ему далеко».

— Доводы?

Интонации собственного голоса показались парню странно знакомыми: этакая снисходительная насмешка.

— Дрянь!

Тяжелый ботинок врезался в ребра, послышался хруст. Только реакция квиддичного игрока не дала схлопотать второй удар. Гарри смог сгруппироваться и откатиться в сторону. Боль резанула, заставляя судорожно выдохнуть. Сейчас Гарри воспринимал ее отстраненно — Круцио намного больнее. Зато теперь он вспомнил, за что так ненавидел дядю — за насилие. Только он уже не маленький мальчик и больше сносить побои не намерен. Это будет еще один шаг к «новому» Гарри. Резко развернувшись, парень со всей силы ударил пяткой под коленную чашечку толстяка. Тот взвыл, но не упал.

— Никогда, слышишь? Никогда не смей прикасаться ко мне, мразь! — он не кричал, нет, Гарри шипел, а вокруг него начала бушевать стихийная магия, грозя неконтролируемым всплеском. Поттер кое-как поднялся.

— Не смей мне указывать, щенок! — парень не ожидал, что Вернон оправится от его удара так быстро. Сам Гарри еле стоял, а Дурсль явно готовился наброситься на него.

— Мистер Дурсль, вы в курсе, что за избиение несовершеннолетнего суд даст вам немалый срок в тюрьме? — спокойный, даже равнодушный голос был словно гром среди ясного неба. Напряжение внезапно исчезло, и участники потасовки резко повернулись в сторону говорившего. Привалившись к стене, там стоял Северус Снейп собственной персоной, небрежно поигрывая палочкой.

— Вы! Кто вы такой?! — видимо, Вернон не заметил волшебного атрибута.

— А вот мне придется заплатить всего лишь небольшой штраф, если я слегка подкорректирую ваше поведение, — казалось, Снейп даже не слышал Дурсля. Он медленно поднял палочку и направил ее на толстяка. Тот судорожно выдохнул, попятился, споткнулся и упал.

— Вы…вы… кто? — от страха Вернон начал задыхаться.

— Профессор! Что вы здесь делаете? — Гарри отошел от первого шока и радостно поковылял к Снейпу, полностью забыв о своем дяде, который от его слов выпучил глаза и в ужасе уставился на взрослого волшебника.

— Если не забыли, Поттер, то вы прислали мне письмо, но не удосужились попросить сову дождаться ответа, — обычным ядовитым тоном заявил Снейп. Гарри издал «Ой!», но было видно, что он не чувствует своей вины. Да к тому же сейчас он не мог рационально мыслить. Его просто распирало от необъяснимой радости из-за того, что профессор заступился за него. Даже голова кружилась. Но, почувствовав острую боль, Гарри сообразил — это не от радости. Он не успел ничего сказать, как понял, что теряет сознание. Последнее, что он запомнил, — это сильные руки, вовремя подхватившие его.

Не дав мальчишке упасть, Северус поудобнее перехватил его и холодно посмотрел на маггла.

— Сейчас я заберу мистера Поттера, чтобы вылечить. Когда он вернется, вы будете относиться к нему как к самому дорогому гостю. Один недоброжелательный намек с вашей стороны или со стороны вашей семьи — и остаток жизни вы все проведете в роли моих лабораторных крыс.

Голос Снейпа звенел от ярости, а магия волнами распространялась от него. Вернон внезапно ощутил ужасный холод и понял, эта угроза — настоящая. Толстяк торопливо закивал. Снейп хмыкнул и аппарировал вместе с Поттером домой.

* * *

В довольно мрачной гостиной единственным источником света был гаснущий огонь в камине. Темнота за окном давала понять, что на улице ночь. Тусклое мерцание пламени отражалось в гранях бокала, который держал в руках человек, сидящий в глубоком удобном кресле напротив камина. Рядом, на диване, лежал юноша болезненного вида, он спал беспокойным сном. Мужчина повернул голову в его сторону и издал вздох, в котором чувствовались обреченность и недоумение. Северус Снейп уже давно понял, что это его карма — раз за разом спасать Гарри Поттера, но до сих пор не мог понять, что заставило его вмешаться в личную жизнь мальчишки и защитить его от родственников. Вернее, он знал, но не желал этого принимать. Они были похожи. Точнее, их судьбы были похожи: у обоих было детство, полное унижения и боли. Северус давно знал, что Народного Героя не носят на руках в доме его тетушки. Только одно дело видеть воспоминания, а другое — столкнуться с этим нос к носу. Тогда Снейп даже и не подумал о том, что ему не следует вмешиваться, что Дамблдор этого не оценит, а Лорд убьет на месте, если об этом станет известно. Только вот все разумные мысли вылетели из его головы, когда он увидел хрупкую фигурку, содрогающуюся от боли. Возможно, если бы Поттер просто принимал эти побои, то Снейп бы не вмешался: только трусы не отстаивают свое право на жизнь, и они недостойны спасения. Но мальчик сражался, готов был биться до последнего ради своей независимости.

Уважение, сочувствие, понимание и желание взрослого помочь ребенку. Поттер только начал становиться достойным человеком, было бы обидно, если бы его сейчас сломали.

«Вот и что теперь с этим чудом делать? Ведь ясно, что вернуть наши отношения в прежнее русло не получится, как и придерживаться нейтралитета. Мальчишке сейчас нужна поддержка. В его голове точно что-то происходит. Что-то, способное преломить ход войны», — взгляд Северуса задумчиво скользнул от бокала с виски к спящему гриффиндорцу. Даже во сне Поттер казался встревоженным и уязвимым. Глядя на него, не верилось, что этот мальчик способен победить Лорда. Не сейчас.

«Но теперь появилась надежда…», — прикрыв глаза, профессор вспомнил тот вихрь магии, который клубился вокруг Поттера. Северус был уверен, что это — не предел. — «Если научить его пользоваться этой силой… Вот только Лорд с меня три шкуры сдерет, если узнает. Дамблдор тоже не будет в восторге от того, что его шпион так подставляется».

Снейпа передернуло: он терпеть не мог того факта, что он всего лишь пешка в игре двух сильных волшебников. Это притом, что сам он немногим уступал обоим по мощи магии.

Поттер шевельнулся во сне и засопел, привлекая к себе внимание и заставляя отвлечься от мрачных мыслей. Во сне Поттер казался сущим ребенком. «И вот этого мальчишку хотят выставить против Лорда одного. По крайней мере, Альбус все обставил именно таким образом. А ведь это жестоко. Ребенку нужна поддержка, уверенность в том, что за спиной сила, готовая сражаться за него».

Отхлебнув из бокала, Северус уставился на пламя. Сейчас он уже не сомневался в реальности всего произошедшего. Поттер перестал быть для него просто глупым, наивным дураком. Неприязнь постепенно уходила, хотя шесть лет вражды за один вечер, конечно, не забудешь. Однако появившееся чувство ответственности за мальца побуждало его оставить свои ребяческие обиды в прошлом. Как-никак, а сегодня он Поттера спас по собственной воле.

«Может, это шанс избавиться от гнета двух хозяев? Примкнуть к Поттеру? Только есть ли у него своя сторона, или он все еще пешка Дамблдора?»

От дальнейших размышлений Северуса отвлек ярко вспыхнувший зеленым пламенем камин. Снейп мысленно чертыхнулся — он забыл блокировать каминную сеть. И теперь он вынужден был лицезреть Люциуса Малфоя, грациозно шагнувшего в гостиную.

* * *

Люциус остановился и, прищурившись, нашел взглядом хозяина дома — тот сидел в кресле, всего в двух шагах от камина.

— Северус, — церемонный кивок. Дождавшись ответного кивка, показавшийся ему каким-то напряженным, Малфой развернулся к дивану, намереваясь на него сесть. Да так и замер, увидев темноволосого юношу, заботливо укутанного в плед. Надо сказать, картину аристократ представлял собой весьма комичную: он застыл, так и не завершив разворот, рот скривился, а брови удивленно поползли вверх. Чувствовал себя блондин так, словно перепил огневиски. Будь на месте Малфоя-старшего кто-нибудь другой, то, пискнув что-нибудь вроде «Извините, камином ошибся!», этот кто-то быстро бы смотался из дома, где обретали плоть самые невероятные галлюцинации: Гарри Поттер в гостиной Северуса Снейпа. Живой. Бережно укутанный пледом. Спит.

Надо отдать должное аристократу: он даже не дал сорваться с губ фразе «Мерлиновы подштанники», которая звучала эхом в его голове. Он лишь повернулся к старому другу и вопросил:

— Северус?

Правда, истерические нотки все-таки проскальзывали в голосе блондина. Внезапно ему захотелось, чтобы все это оказалось просто бредовым сном.

Снейп же откровенно забавлялся представшей перед ним сценой. Поняв, что посетителем является старый друг, волшебник расслабился и просто наслаждался представлением.

— Не истери, Люц. Поттер это, Поттер. Мальчишке ребра сломали, вот, залечиваю, — тон был насмешливо-язвительный, что привело Малфоя в себя получше пощечины. Если Северус в таком настроении, то глобальной катастрофы не предвидится, можно облегченно вздохнуть.

— Избили? Кто? — теперь голос был спокоен, зато в нем слышались нотки любопытства. Оглянувшись по сторонам, Люциус нашел второе кресло, подозвал его поближе к огню и сел.

— Родственники. Магглы, — последнее слово было выплюнуто с презрением. Все-таки к некоторым индивидам этой братии Снейп относился очень негативно.

— Родственники? — светлая бровь удивленно взметнулась. — Разве они не должны Золотого Мальчика холить и лелеять? Хотя в прессе и проскальзывали упоминания о несчастливом детстве, но я думал, что это все слухи.

— Вот оказалось, что нет. И вообще, кажется, зря мы мальчишку со счетов так быстро списали, — Снейп как-то странно усмехнулся, бросив взгляд на все еще спящего юношу. Тот теперь не сопел, и его грудь мерно вздымалась в такт дыханию.

— Рассказывай, — Люциус сразу понял, что за эти две с половиной недели, видимо, много чего успело произойти.

Снейп, не вдаваясь в подробности, пересказал все, что случилось за прошедшие дни. Малфой внешне эмоций не выказал, однако был немного огорошен таким поворотом событий.

— Значит, Золотой Мальчик оказался не так прост, как мы думали…

Некоторое время в гостиной стояла тишина. Каждый размышлял о своем, а Поттер спал. Громко треснуло полено, сжираемое огнем. Снейп встрепенулся.

— Ну, а что привело тебя, мой скользкий друг, ко мне в столь поздний час? Уж точно не желание мирно побеседовать, — добродушно осведомился хозяин дома. Малфой как-то сразу собрался и стал серьезен. Северус насторожился: такой настрой не обещал ничего хорошего.

— Я пришел за советом.

Снейп кивнул, дав понять, что слушает.

— Во время происшествия в Министерстве многое успело случиться, — начал было Люциус, но внезапно спросил: — Лорд ничего по этому поводу не говорил?

Снейп покачал головой. После неудачной вылазки Лорд затаился и не давал о себе знать. Даже разбор полетов прошел быстро: всего пара Круциатусов. Затем вызовов больше не было. Складывалось впечатление, что Риддл зализывает раны. Люциус обреченно вздохнул и продолжил:

— Дело в том, что меня не было в тот вечер в Министерстве. Вместо себя я послал молодого Пожирателя под Оборотным Зельем.

Зельевар удивленно вскинул бровь. Этот факт был ему неизвестен. Авроры уже давно должны об этом знать, ведь схваченный «Люциус» недолго оставался похожим сам на себя, а значит, должен знать и Дамблдор. Кажется, Северус начал исчерпывать лимит доверия доброго дедушки.

Люциус же тем временем поведал, что прямо перед операцией решил погадать на картах Таро — было у него такое хобби. И нагадал он себе, что если сейчас сунется в авантюру Лорда, то все, конец ему и его семье. Поэтому он решил перестраховаться. Оказалось, не зря: многих Пожирателей в ту ночь схватили. И, видимо, Лорд еще не подозревает о том, что Малфою удалось избежать ареста.

— И? Что теперь делать будешь?

Блондин устало вздохнул и запустил пальцы в волосы — держать маску непрошибаемого аристократа перед Снейпом не имело смысла.

— Не знаю. Честно. Ты же понимаешь, что мне возвращение Лорда боком вышло: только утвердил свою позицию в свете, а тут этот монстр. К тому же, чую, что даже если вернусь, то долго не проживу. Только сначала Лорд семью замучает, а потом меня. Не хочу сына опасности подвергать.

В комнате вновь повисло молчание, однако сейчас оно было мрачным и отдавало безысходностью.

— А Дамблдор?

Еще не договорив, Снейп понял, что сморозил глупость. Он сам знал, как дорого стоила помощь «светлой» стороны. Люциус безрадостно рассмеялся.

— А что Дамблдор? Сам знаешь: он за спасение возьмет слишком дорогую плату. Не хочу я, Сев, так же, как и ты, жить двойной жизнью. А ведь старик и Драко в свои интриги втянет.

Блондин покачал головой, подтверждая, что это не выход. Вот и получалось, что выхода-то и нет. Сбегать в другую страну Малфой не собирался, так как не желал оставлять Британию на расправу двум сумасшедшим. Только вот снова вступить в борьбу он хотел уже на своих правилах. Он — Малфой, а Малфои пешками не становятся.

— А Поттер?

Казалось, что Снейп сказал это самому себе, но Люциус тут же ухватился за это предложение. Чем всегда хорош был Северус, так это тем, что не выдвигал неосуществимых планов.

— Что ты имеешь в виду?

Зельевар задумчиво посмотрел на друга, который даже вперед подался, словно хищник, почуявший добычу.

— Перед твоим приходом я как раз размышлял о том, как паршиво иметь двух «хозяев», — последнее слово Снейп буквально выплюнул. Малфой терпеливо ждал, когда пройдет эта вспышка ненависти.

— Так вот, — успокоившись, продолжил Северус, — я пришел к выводу, что есть один выход — Поттер. Мальчишка явно начал думать своей головой, возможно, он решит создать третью сторону.

В ответ аристократ лишь покачал головой. Такая мысль показалась ему ложной надеждой.

— Думаешь, он решит идти против Дамблдора? Едва ли.

— Старик совершил слишком много ошибок. Особенно в делах, касающихся Поттера. Если мальчишка это поймет, то вряд ли захочет идти у него на поводу. Вот только решится ли он на такой шаг? Ведь он еще ребенок. В одиночку ему не справиться. А вот если мы ему помощь предложим…

Снейп многозначительно замолчал, уверенный, что смог убедить Малфоя в реальности такого исхода событий. Поэтому был удивлен, когда Люциус покачал головой.

— Не надейся на мальчишку, Северус. Поттер силен. Я слышал о том, что произошло в Министерстве: Лорд попытался его одолеть, но не смог.

— Он был ослаблен дуэлью с Дамблдором.

— Возможно. Но не забывай о случае на кладбище, там я был и видел: Поттер чуть не одолел это чудовище. Пусть тогда Лорд только возродился, но и Поттер был всего лишь четырнадцатилетним подростком. Он — сила, и Дамблдор это знает, поэтому так просто его не отпустит.

Северус не мог не признать, что в чем-то Люциус прав. И все-таки, что-то говорило ему о том, что больше мальчишка под дудку директора плясать не будет.

Некоторое время волшебники молчали. Потом решили, что Снейп пока будет наблюдать за Поттером и держать Малфоя в курсе дел. После чего Люциус удалился, а Северус практически сразу отправился спать.

Но Гарри еще долгое время лежал без сна, пытаясь переварить услышанное. Его мир в очередной раз перевернулся, и опять в этом был виноват слизеринец, который оказался не такой уж сволочью.

Северус Снейп нервничал. Конечно, это никак не проявлялось внешне: все тот же неприступный вид, все те же четкие движения. Хотя нет: левая бровь все-таки изредка подрагивала, когда со стороны дивана доносились шорохи. Поттер скоро должен был проснуться. И мужчина совершенно не представлял, как теперь вести себя с мальчишкой. Орать и ругаться было нелепо, отплевываться саркастическими заявлениями — тоже. Однако вести себя доброжелательно, а тем более ласково — было не в его стиле. По крайней мере, не с полузнакомым учеником.

Юноша на диване зашевелился, потом зевнул до хруста в челюсти и потянулся. Мысли Северуса в панике заметались: он так и не выбрал линию поведения и не знал, с чего начать. Поттер решил все за него. Сев на диване и оглядевшись, он увидел Снейпа и широко улыбнулся.

— Доброе утро, сэр!

Как еще мог отреагировать на столь солнечное и веселое приветствие Мастер Зелий?

— Вы уверены, что оно доброе, мистер Поттер? — отложив перо, угрюмо поинтересовался он. Впрочем, утро у него выдалось действительно не слишком удачное: он слишком рано проснулся, затем пришло письмо Альбуса, который интересовался его делами и делами Лорда, а потом Северус пытался работать, но вместо этого изводил себя глупым беспокойством. Сейчас уже не казалось нереальным возвращение к негативным отношениям с Поттером: вот сейчас он обидится и заорет, и можно будет отвести душу. Только мальчишка опять разрушил его планы.

— Уверен! Я не у Дурслей, и у меня ничего не болит, — задорно улыбнувшись, Поттер кое-как сполз с дивана и с возмутительно довольным видом потянулся. Потом вновь повернулся к Снейпу, сияя как новый галлеон.

— Спасибо, что спасли меня, сэр.

Северус хотел бы съязвить по этому поводу, да только мальчишка смотрел на него слишком серьезно. Поэтому он лишь усмехнулся.

— Куда же Англия без Народного Героя?

— Я пока еще не герой, так что Англия пережила бы, — Гарри вернул усмешку. Почему-то сейчас, глядя на этого привычного и одновременно нового Снейпа, хотелось весело смеяться. Не сделал он этого только потому, как опасался, что профессор опять усомнится в его умственных способностях.

— Кстати, а что вы там делали? — Гарри смутно помнил какие–то объяснения, но ничего точного вспомнить не смог. Северус ожидаемо закатил глаза, тем самым показывая свое мнение о памяти некого гриффиндорца.

— Если не забыли, мистер Поттер, то вы прислали мне письмо с вопросами, — дождавшись кивка, Снейп продолжил. — А вот попросить свою сову дождаться ответа не удосужились.

Гарри лишь недоуменно и немного виновато пожал плечами. Только через полминуты до него дошло: — Ой, а у вас своей совы нет?

Мастер Зелий лишь выразительно фыркнул. Ему эта птица была ни к чему: писать некому. Единственный друг всегда заявлялся без приглашения, а Северус к нему в гости наведывался нечасто.

— Вы ее когда-нибудь видели?

Поттер затряс головой и уже открыл рот, чтобы что-то спросить, как его живот громко и заунывно заурчал. Мальчишка смутился и потупил глаза.

— Думаю, мы продолжим эту, несомненно, высокоинтеллектуальную беседу за завтраком.

Реакция Поттера Северуса откровенно развеселила: тот сначала насупился, а потом резко повернулся, ошарашено глядя на профессора и открыв рот. Не надо было уметь читать мысли, чтобы понять, что мальчишка едва не спросил что-то вроде: «Сэр, вы умеете готовить?» или «Вы меня накормите?!». Все-таки образ Грозы Хогвартса работал прекрасно. Никто даже не пытался заподозрить в Снейпе что-то человеческое. Это при том, что готовку он любил не меньше, чем зельеварение. Ведь они были во многом схожи.

Желудок Поттера заурчал опять.

— Пойдемте уже завтракать, Поттер, пока ваш желудок не начал завывать вальс Мендельсона.

«Надо же, Поттер еще больше смутился. Неужели знает такую музыку?» — это было приятным открытием. Снейп-то считал, что мальчишка только квиддичем интересуется.

— Сэр, так что на счет зелья? Я, как ни старался, нигде не смог найти объяснения взаимосвязи этих компонентов. В справочниках ничего нет, — Гарри поспешил за профессором, одновременно оглядываясь по сторонам. Было почему-то обидно, что дом Снейпа кажется слишком мрачным и нежилым.

— Просто надо знать, где искать, Поттер…

* * *

— Сэр…

Северус отвлекся от чтения и внимательно посмотрел на Поттера: тот использовал такой тон, только когда был не уверен, нужно ли задавать этот вопрос. Ведь однажды, когда он хотел было поговорить о Сириусе, такой разговор окончился скандалом. После этого их ежедневные занятия прервались на два дня.

Теперь Гарри был очень осторожен в выборе тем. Ему не хотелось опять прерывать свое пребывание в доме профессора. Как так получилось? Просто после разговора за завтраком Поттера отправили обратно на Тисовую улицу, где его ждали противно-любезные Дурсли. Без сарказма профессора парню сразу стало тоскливо. И уже вечером Снейп получил письмо с длинным перечнем вопросов. Северус вздохнул и смирился. Теперь мальчишка от него не отстанет. Поэтому утром следующего дня забрал его к себе и вернул вечером. Все это время они занимались зельеварением, но недавно Поттер начал задавать вопросы и по чарам, и по трансфигурации. Со временем Снейп даже начал наслаждаться этими занятиями: казалось, что теперь даже дом выглядит более живым и уютным. Гарри же вообще млел от счастья: он ведь думал, что так и будет прокисать у Дурслей, а Снейп внезапно оказался таким великодушным. Поэтому и не хотел парень злить Мастера Зелий. Только терпеть больше не мог.

— Вы можете…

Северус терпеливо ждал, когда мальчишка соберется с духом. «И вот это нерешительное чудо я когда-то считал самонадеянным болваном?».

— Сэр, вы можете рассказать мне о маме? — Поттер выпалил это на одном дыхании и теперь в ожидании уставился на профессора. Он надеялся, что на этот раз разговор сложится удачно. Северус же вздрогнул. Не то, чтобы он не ожидал этого вопроса. Просто не был еще готов, да и не будет никогда. Устало вздохнув, мужчина закрыл книгу и откинулся на спинку кресла. Вот и настал этот момент. Лучше рассказать все сейчас и сразу — от мальчишки и так слишком часто скрывали важные вещи. Лучше сделать это сейчас, пока Северус не привык, не привязался к нему. Да и можно ли отказать этим глазам, напоминающим о Лили, когда в них столько надежды?

И Северус начал рассказывать. О детстве, их первой встрече, дружбе, несмотря на разные факультеты, первых разногласиях, их ссоре, его принятии Метки и окончательном разрыве отношений… Снейп остановился и набрал побольше воздуха в грудь. Надо было продолжать, идти до конца, даже если он был уверен, что это положит конец начавшимся доброжелательным отношениям. Ведь Поттер не простит, ни за что. Но лучше пусть узнает об этом из первых рук. Именно он, Северус Снейп, должен рассказать Гарри Поттеру, что виноват в гибели его родителей.

Северус ожидал, что его перебьют, не дадут рассказать историю до конца. Поттер молчал. Он отрешенно смотрел на пламя. Впервые в жизни зельевар не мог прочитать мысли и эмоции гриффиндорца — тот полностью закрылся. Поэтому Снейп продолжил и рассказал о том, как умолял Лорда пощадить Эванс, как пытался предупредить об опасности, как не успел, как упал в ноги Дамблдору с мольбой о прощении. И замолчал.

В гостиной царила тишина, и это было странно. Не было гневных тирад, не было обвинений и проклятий, не было неконтролируемых выбросов магии. Ничего. Это пугало. Значит, это задело Поттера сильнее, чем ожидалось. Северус предпочел ненависть этому угнетающему молчанию. Тогда хотя бы было понятно, что мальчишка будет в порядке.

— Вы любили ее? — резкий и хриплый голос, казалось, принадлежал вовсе не Поттеру. Кому-то другому, чужому.

— Да.

Северус был так удивлен вопросу, что ответил честно, не задумываясь.

Гарри резко поднялся. Зеленые глаза были подернуты поволокой. Казалось, что он не совсем воспринимает окружающую действительность.

— Мне… — голос подвел парня. Говорить было трудно, но надо. — Мне нужно время… нужно подумать…

Увидев безжизненный взгляд, Снейп вздрогнул. «Мерлин, только бы мальчик не сломался». Хотелось обнять и попросить прощения, но почему-то ничего этого он не сделал. Лишь коснулся плеча и перенес мальчишку на Тисовую улицу и долго стоял, глядя на закрывшуюся дверь.

Гарри Поттер едва дошел до кровати. Упав на нее, он разрыдался. По идее он должен был ненавидеть сейчас Снейпа, но не мог. Вместо злости была лишь одна боль. Казалось, он только начал обретать надежного взрослого друга, как Судьба опять хочет отобрать дорогого ему человека.

«Не отдам. Лбом стену вышибу, но не отдам», — последняя упрямая мысль перед спасительным сном.

* * *

Северус Снейп меланхолично потягивал виски с утра пораньше, соображая, стоит ли сообщать Люциусу, что он лишил их последней надежды. «Так лучше. Потом Поттеру было бы больнее узнавать это. И мне». Чего уж таить, Снейп начал привязываться к мальчишке. Сначала сосуществовать с кем-то, кормить и обучать было необычно и приносило неудобства. Постепенно ему начало нравиться это ощущение. Скоро он бы привык и не смог бы обходиться без присутствия этого гриффиндорца. Черт, да он уже сейчас едва его ли не за сына своего считал!

Он допивал второй бокал, когда в окно беспардонно влетела белая сова. Если Снейп и удивился такой быстрой реакции Поттера, то быстро успокоился: вот он — конец. Мужчина отвязал письмо, не решаясь его открыть и ожидая, когда улетит птица. Но Хедвиг удобно устроилась на спинке второго кресла и внимательно смотрела на него. Северус вздохнул и открыл письмо. Там была всего лишь одна фраза:

«Зачем вы мне это все рассказали?».

Снейп три раза перечитал записку, не веря своим глазам. Он опять недооценил мальчишку. Тот явно слишком быстро повзрослел.

«А вы бы были в восторге услышать это от кого-то еще, понимая, что я скрыл это от вас? И так слишком много от вас скрывали».

Проводив взглядом улетающую сову, Северус вздохнул и решил приготовить какое-нибудь особо сложное зелье. Теперь он уже не знал, чего можно ожидать от Поттера.

* * *

Гарри нервно вытаптывал газон под тихие всхлипы Петуньи. Вчера вечером он послал записку Снейпу о том, что им нужно поговорить, а уже было утро и не было профессора. Поттер в отчаянии закусил губу.

В этот раз ему не нужно было много времени, чтобы разобраться в ситуации. Он сразу понял, что ненавидеть Снейпа не сможет — последние дни были одними из самых счастливых в его жизни — благодаря зельевару. У него в гостях Гарри чувствовал себя уютно, как дома. Оказалось, что в неофициальной обстановке общаться с Мастером Зелий очень интересно. Он не только хорошо объяснял материал, но и просто как собеседник был хорош: умен и саркастичен. Северус помог ему разобраться в некоторых хитросплетениях политики, позволив Гарри оценить всю опасность ситуации, в которой находилась страна. Дело было не только в Волдеморте. Некоторые традиции волшебного мира слишком устарели, а некоторые необходимые были потеряны. Мир магии начал терять свою индивидуальность и уступал в развитии маггловскому миру.

В общем, профессор слишком много ему дал за те дни. Проанализировав же рассказ Снейпа, его выражение глаз и посмотрев все с объективной точки зрения, Гарри понял, что не виноват Снейп в смерти родителей. В службе чокнутому Риддлу — да, но не в смерти Поттеров. Том сам выбрал жертву, сам поверил в пророчество. К тому же, была тут и вина Джеймса: он не поверил предупреждению, да еще и доверился мягкотелому Хвосту.

Более того, попробовав встать на место Лили, Гарри понял, что та тоже бы не винила Снейпа. Однако так же он понял, что сам профессор до сих пор винит себя даже больше, чем Волдеморта. Скорее всего, он рассказал все это Гарри из-за чувства вины.

«А старик этим и пользуется», — сейчас Гарри испытывал к Дамблдору только неприязнь. Вновь он решил подумать о своем отношении к директору потом.

— Поттер, вы решили протоптать новый Ла-Манш? — не узнать этот язвительный голос было невозможно. Гарри резко развернулся, впившись взглядом в лицо профессора. Тот, как всегда, был невозмутим. Только вот мешки под глазами его выдавали. «Он беспокоился», — на душе сразу же полегчало. А уж когда тетя взвизгнула от страха, так совсем хорошо стало.

— Нет, что вы. Я всего лишь пытаюсь откопать смысл бытия, сэр, — он фыркнул, пытаясь понять, что же сейчас чувствует Снейп. Естественно, это ему не удалось. Парень сразу стал серьезен.

— Нам надо поговорить.

— Это я уже слышал.

— У вас, — Гарри надел на лицо самое упрямое выражение лица, чтобы Снейп капитулировал немедленно. Мужчина лишь кивнул и протянул руку. Поттер уцепился за нее, и с хлопком они исчезли.

— Итак? — едва пройдя в гостиную, Снейп остановился.

«Вот упрямец», — подумал Гарри с теплотой. В последнее время он совсем не мог думать негативно об этом человеке.

— Как я уже говорил: так просто вы от меня не отделаетесь, профессор. Если вы надеялись этим рассказом отпугнуть меня — не вышло, сэр, — сейчас Гарри был похож на истинного гриффиндорца — уверенный, упрямый и непрошибаемый глупец.

— Поттер, ты хоть понимаешь, что я виноват в смерти твоих родителей?! — Северус не выдержал и рявкнул. Напряжение последних дней просило выхода. Он не понимал, не понимал, как этот ребенок может желать быть рядом с предателем.

— Во-первых, Гарри, во-вторых, вы не виноваты в их смерти. В служении Волд…

— Не произноси его имени! — казалось, Северуса всего трясло от переполняющих его эмоций.

— В служении Риддлу — да, но не в смерти родителей. Здесь виновник один — красноглазая мразь, — последнее предложение Гарри сказал резко и непреклонно. Сейчас от него веяло какой-то особой силой и уверенностью. Они заставляли верить ему. Только Снейп был крепким орешком.

— Поттер, я принес пророчество Лорду на блюдечке с голубой каемочкой, — гнев внезапно сменился усталостью. Снейп повалился в кресло.

— Но жертву выбрал Том. Ведь мог быть и Лонгботтом на моем месте.

Снейп опять что-то хотел возразить, но Гарри его опередил.

— Я думаю, что мама тоже вас не винит.

— Поттер, — голос зельевара вновь стал угрожающим.

— Если не верите мне, посмотрите мои мысли! Ведь там я солгать не смогу! — в голосе мальчишки сквозило отчаяние, а Северус не понимал, почему так отчаянно отнекивается. Ведь он хотел прощения, хотел, чтобы Гарри пришел к нему, хотел сбросить груз вины. И одновременно…

— Вы боитесь! — голос Поттера звенел от изумления и радости понимания. — Вы боитесь нормальной жизни без обязательств перед прошлым!

Это был словно удар под дых. То, о чем Северус и подумать боялся, отгадал этот обычно недалекий мальчишка. Это было страшно и раздражало одновременно.

— Поттер…

Неизвестно, что хотел сказать Снейп, но его прервали: камин вспыхнул зеленым огнем, впуская нежданного визитера. Северус опять подумал, что забыл поставить блок на камин. Он с Поттером напряженно наблюдали за фигурой, выходящей в гостиную.

Из камина грациозно шагнул неприлично счастливый Люциус Малфой.

— Северус! Кажется, я нашел выход из ситуации! Кстати, что там с По… — опять аристократ замер в движении: он как раз собирался откинуть волосы за спину. Сам он тоже созерцал замерзший кадр: сидящий в кресле зельевар и нависающий над ним Поттер. И комната, полная магии.

— Я, кажется, не вовремя, да?...

* * *

Впервые в жизни Гарри Поттер был рад Люциусу Малфою. Потому что Снейп сразу успокоился, его желание возражать кануло в небытие. Гарри не сомневался, что профессор попытается возобновить препирательства, как только выпроводит старого друга. Только вот у гриффиндорца были другие планы: свое мнение он уже высказал, а нелепые попытки оттолкнуть его он не намерен выслушивать.

— Доброе утро, мистер Малфой! — поспешил сказать Гарри и ослепительно улыбнулся. И Люциус, и Северус не смогли справиться с эмоциями и уставились на Поттера глазами, в которых удивление переплеталось с подозрением: не свихнулся ли Золотой Мальчик? Они ведь не знали, что их подслушивали в ту ночь. Поттер же самодовольно ухмыльнулся, глядя на разбитые маски двух самых невозмутимых волшебников магической Британии.

— Профессор, что же вы не приветствуете своего друга? А как же манеры, правила приличия, которые вы мне всегда пытались привить? — Гарри позволил своему голосу перенять манерный тон Малфоя-младшего. Отойдя от кресла, в котором сидел ошарашенный Снейп, парень приветливо и шутливо поклонился Люциусу.

— Прошу вас, мистер Малфой, располагайтесь, — небрежный взмах в сторону дивана. — Видите ли, мистер Снейп слегка не в себе, поэтому простите ему отсутствие манер.

Поттер вновь поклонился, прошествовал к креслу, грациозно в него плюхнулся и стал наслаждаться произведенным эффектом. На самом деле, вести себя как какой-нибудь лорд, оказалось достаточно легко — он просто вспомнил Малфоя-младшего и скопировал его поведение.

— Северус? — голос Люциуса был похож на писк.

— Люциус… — такого тона у профессора Зелий Гарри еще не слышал: шок, недоумение и что-то похожее на панику.

«Черт, впервые понимаю, почему Хорек обожает так манерничать. Если на наших лицах написано нечто подобное — то это стоит того».

Когда пауза стала затягиваться, Гарри решил сжалиться над взрослыми. Хотя, он предполагал, что те сами дойдут до ответа, но захотел ускорить процесс.

— Я слышал ваш разговор той ночью.

Казалось, что эти слова были каким-то включателем. Щелк! И перед ним надменный аристократ и неприступный декан Слизерина.

— Что ж, мистер Поттер, тогда мне незачем объяснять цель своего визита…

— Как всегда, в своем репертуаре, мистер Поттер.

Вот только время они не рассчитали, поэтому заговорили одновременно. Переглянулись и замолчали. Люциус устроился на диване и подозвал бокал с виски. Северус сделал тоже самое.

— С утра пораньше? Сопьетесь, господа…

Не обратив на Поттера внимания, мужчины дружно залпом выпили, и налили еще — на всякий случай.

— Кстати, мистер Малфой, мне понятно, почему вы здесь, а не в Азкабане. Но вот цель вашего визита для меня — загадка.

Гарри сам себе удивлялся — он говорил ладно и как-то аристократично. Видимо, его понесло. Или же это влияние романов о Средневековье, которые он читал в перерывах между занятиями под презрительное фырканье Снейпа?

— Люциус? — вопросительный тон профессора Зелий говорил о том, что тот пришел в себя и тоже интересуется этим. Пришлось и лорду Малфою быстро собираться с мыслями. Он уже успел забыть, зачем вообще пришел к Снейпу. Потом издал тихое «Ох!» и поведал:

— Я нашел способ выйти из-под палки Лорда, и не попасть в сети Дамблдора!

Судя по самодовольному выражению лица Люциуса, можно было подумать, что тот придумал гениальный план по захвату Вселенной, готовый к исполнению.

— И? — голос зельевара был бесстрастен, но Малфой понял, что друг заинтересован. Но, увы, Люциус смог придумать выход только для своей семьи. Поэтому его пыл тут же немного поутих.

— Я дам интервью «Пророку». Подтвержу информацию о возвращении Лорда и сообщу о своем переходе на Светлую сторону. Тогда Дамблдор не сможет использовать меня, как ему вздумается.

Снейп сразу сник: понял, что ему освобождение не светит. Однако внешне виду не подал. Гарри же просто переваривал информацию. В гостиной повисло молчание. Люциус свое слово сказал, Снейп сейчас не был расположен к обсуждению, а Гарри еще не умел оценивать быстро ситуацию. Аристократ уже решил было удалиться и прийти в другой раз, когда Северус будет один, как Гарри, наконец, пришел к каким-то выводам.

— А это не опасно?

Скепсис на лице взрослых читался легко. Естественно, это было опасно.

— Я имею ввиду, что Малфоя в школе его же одноклассники загрызут за предательство.

Снейп согласно кивнул, а вот Люциус растерянно уставился на подростка. Его удивляло два факта: что Поттер беспокоится о его сыне, и что он сам об этом не подумал.

— Что? — Гарри посмотрел на него исподлобья. — Хорек тоже человек. Тьфу ты! Малфой, то бишь. Младший.

Парень даже смутился: все-таки неприлично было называть слизеринца этим прозвищем в присутствии его отца. Только тот не обратил на это внимания, лишь кивнул. Теперь план уже не казался столь гениальным. Он был готов к нападениям Пожирателей — мэнор был прекрасно защищен. Вот только безопасность сына была под угрозой. Люциус уже успел подзабыть, насколько жестокими могут быть дети.

— Тебе следует обсудить это с Драко — он уже не ребенок, — Снейп наконец нашел в себе силы принять участие в обсуждении. Не на Поттера же полагаться: вон, как тот фыркнул при его предложении.

— Не знаю… Я сделаю это, даже если Драко будет против — это единственный выход для нас. Хотя, да, следует обсудить это с сыном — он заслуживает этого, — казалось, что аристократ размышляет вслух. Он часто делал так в присутствии друга. О наличии в комнате Поттера, видимо, было забыто. — Только даже если он согласится, это не гарантирует его безопасность в Хогвартсе.

— Я мог бы ему помочь, — Люциус вздрогнул и удивленно посмотрел на Поттера. Тот лишь пожал плечами. — После вашего разговора я много размышлял… о создании третьей стороны. Стороны Поттера.

Теперь оба мужчины смотрели на мальчишку с недоверием. Это начинало раздражать Гарри. Они все еще относились к нему, как к глупому ребенку, кукле и пешке в этой войне. А ведь он долго размышлял о себе, своей роли во всем этом, о роли Дамблдора. Гарри еще не решил, как он относится к старику, но одно понял точно: Снейп прав — директор уже совершил немало ошибок, и если ему, Гарри Поттеру, суждено погибнуть в этой войне, то он предпочитает это сделать по собственной глупости, а не из-за просчета в хитроумном плане Альбуса.

К тому же, именно их слова и заставили посмотреть на ситуацию под другим углом. Лекции Снейпа о политике вообще упоминать не было необходимости.

— Только вот один я явно не справлюсь. Поэтому мне необходима поддержка: Малфои — влиятельный род, так что сотрудничество с вами будет выгодно.

Гарри немного подумал и добавил:

— Негласное сотрудничество. Пока.

Снейп хмыкнул. Видимо, понял его мотивы. Ведь если Дамблдор узнает об этом, то явно заподозрит что-то неладное. Следовательно — усилит контроль. И Гарри сомневался, что сможет дать отпор старику, если тот захочет его полностью подчинить. Ведь он всего-навсего просто подросток, не более того. Пока он еще не готов тягаться с директором Хогвартса, как и с Волдемортом. Ему нужно время, союзники и план. Ах, да, и удача. Но эта госпожа всегда с ним заодно.

«Хотя сотрудничество с хорьком — уму не постижимо. Вот только это необходимо».

— И как ты собираешься ему помогать? — в голосе Снейпа звучал явный скепсис. Ему было слишком трудно поверить, что Поттер сможет нормально общаться с Драко. О противостоянии этих двоих уже слагали легенды. Едва ли гриффиндорец сможет так быстро переступить через себя ради победы, а гордый крестник едва ли примет помощь от своего личного врага.

— Если Малфой, то есть Драко, согласиться с мистером Малфоем, — начал было Гарри, но понял, что начинает путаться во всех этих фамилиях и именах. Видимо, на этом его попытки вежливо говорить о Малфое-младшем были исчерпаны. — В общем, если Хорек поддержит идею перехода на Светлую сторону, то я могу уговорить Дамблдора обеспечить тому безопасность. А также в лучших традициях Гриффиндора предложить помощь «храброму слизеринцу». Не думаю, что после моего объявления в Большом зале многие захотят отыграться на нем.

Гарри выпалил это на одном дыхании и замолчал. На самом деле, решение помочь Хорьку в Хогвартсе пришло внезапно. Но парень чувствовал, что оно верное. И был уверен — если поддержит слизеринца, то три факультета точно не будут пытаться тому навредить. Особенно после того, как узнают, что Гарри не врал о возрождении Лорда. Хотя некоторые гриффиндорцы его могут и не понять. Рон. «Об этом подумаю позже».

— Дамблдор и сам возьмет на себя опеку Драко — выгодный пример для подражания и возможность перетянуть на свою сторону другие семьи, — голос Люциуса был уверенным. Возможно, сначала старик побесится из-за того, что не сможет ставить условия Малфоям, но от такого союзника отказываться явно не станет. «Только вот поддержка Поттера сыну не помешает — тот имеет большое влияние на студентов. Даже большее, чем может себе представить».

— Только едва ли крестник примет дружбу Гарри Поттера, — в голосе Снейпа была насмешка, но было непонятно, на кого она направлена: на Гарри или Драко? Или на обоих? Люциус согласно кивнул. Он тоже сомневался, что сын сможет перешагнуть через свою гордость. К тому же, он сам пестовал в нем ненависть к Золотому Мальчику.

— Дружить его никто не заставляет. Дружба даже не желательна. На первых порах нужен лишь нейтралитет.

Вновь мужчины смотрели на мальчишку с удивлением, хотя на этот раз смогли сохранить беспристрастные маски. Снейп хмыкнул: ведь Поттер был прав. Если эти двое внезапно сдружатся, то Дамблдор тут же забеспокоится. Ведь Драко, в отличие от Грейнджер и Уизли, его пешкой не станет. К тому же дружба лидеров двух враждующих факультетов — слишком непредсказуемая вещь.

— Если Малфой сам себе не враг, то помощь примет, а дружить со мной его никто заставлять не будет, — закончил свою мысль Гарри. «К тому же дружба между нами — нечто невероятное. Да и принесет одни проблемы. Рон точно тогда взбесится. Впрочем, я и Малфой — друзья? Нет, не могу даже представить этого». Видимо, Поттер уже забыл о том, что еще три недели назад не мог представить, что будет спокойно общаться со Снейпом и Малфоем-старшим.

— Вы правы, мистер Поттер, мой сын быстро поймет выгоду от вашего заступничества, — кивнул Люциус. Таким образом, они заключили негласное соглашение.

Гарри Поттер лежал на кровати, задумчиво уставившись в потолок. Рядом с ним лежало три письма. Первое было от Рона и Гермионы, к нему прилагался выпуск «Ежедневного Пророка». Примечательными там были две статьи: интервью с лордом Малфоем, который подтверждал слухи о возрождении Темного Лорда и нападении на Министерство, и о своем намерении перейти на Светлую Сторону. Вторая была об отставке Фаджа.

Гермиона была немногословна:

«Привет, Гарри!

Как ты там? Удивительные дела творятся в магическом мире. Малфой? Кто бы мог подумать? Что думаешь на этот счет?»

Далее шло послание от Рона.

«Дружище! Ты можешь себе это представить?! Эта белобрысая сволочь решила переметнуться к нам! Уверен, это лишь очередная ловушка. Эта бледная поганка, видно, хочет перестраховаться, если их Лорд проиграет. Хех, устроят теперь Хорьку веселые деньки в Хоге! Теперь-то за его спиной не будет верных псов.

Как ты там вообще? Надеюсь, скоро увидимся!»

Получив это письмо, Гарри испытал двоякое чувство: тепло от весточки друзей и раздражение, что они пишут только по делу. И еще внезапную злость на Рона: тот совсем не изменился.

Второе письмо было от Снейпа.

«Поттер,

В связи с некоторыми обстоятельствами, завтрашнее занятие отменяется. Скоро поймете почему.

С.С.»

Оно вызвало улыбку и тоску — так не хотелось прерывать эти встречи. Ведь теперь к процессу обучения присоединился еще и Люциус, который преподавал ему Защиту, этикет и Историю магии. Удивительно, но аристократ смог заинтересовать Гарри последней наукой. Ведь Малфой больше говорил об истории разных родов, нежели о войнах гоблинов и прочей чепухе. Если со Снейпом они уже перешли к дружескому общению, хотя еще пользовались формальными обращениями, то с Малфоем сохраняли нейтралитет — приглядывались друг к другу.

Третье письмо было от Дамблдора. Тот сообщал, что завтра придет за ним ради какого-то дела, а потом отправит к Уизли. Если на первое и второе письмо Гарри решил не отвечать, то ответ на третье он еще продумывал. Перспектива уехать к Уизли и лишиться занятий со Снейпом и Малфоем его не прельщала. Парню нужно было время для того, чтобы все хорошенько обдумать. А «Нора» — не место для раздумий. К тому же он еще не решил, как относиться к Рону с Гермионой. Хотелось отказаться от поездки, но нужен был повод.

«И что мне написать? Не о Снейпе же». Гарри тоскливо вздохнул и перевернулся на бок. Полистал газету. На глаза попалась заметка о неудачном нападении Пожирателей на деревню магглов. Радостно вскрикнув, Гарри вскочил, схватил перо и принялся строчить ответ.

«Уважаемый директор,

Я с радостью помогу вам в вашем деле, но от поездки к Уизли вынужден отказаться — слишком опасно. Не хочу подвергать друзей такому риску.

Г. Поттер».

Прочитав послание, Гарри довольно улыбнулся и отправил его с Хедвиг. Получилось очень по-гриффиндорски: он ради дорогих людей жертвует своим летом. Это при том, что Дурсли вели себя с ним очень любезно. Хотя он их видел теперь редко: уходил рано, приходил поздно.

Оставалось надеяться, что Снейп не решит прервать ежедневное паломничество Поттера в свой дом.

* * *

— Что значит, вы «не будете преподавать Зелья в этом году»?! — голос юноши звучал столь разочарованно, что Снейп даже удивился. Хотя теперь у Поттера не было оснований для ненависти к нему или зельеварению. Зелья тот варил хорошо, хотя до Драко или той же Грейнджер ему было далеко. Однако недостаток способностей возмещался огромным рвением. Правда, в последнее время они больше занимались чарами или трансфигурацией, в основном изучая то, что могло пригодиться в бою.

— Это и значит. Сами же Слизнорта убедили в Хогвартс вернуться, — сарказм так никуда и не исчез из голоса профессора, несмотря на то, что тот уже привязался к Поттеру и признался в этом самому себе.

— А как же вы? Вы ведь в Хогвартсе останетесь? — обеспокоенные глаза, в которых нет фальши. Гарри теперь совершенно не представлял школу без Снейпа. Ему так хотелось доказать профессору и на уроках, что он уже не тот бездарь.

Северус же, поняв в чем дело, усмехнулся, чувствуя, как в груди растекается тепло. Все-таки было приятно знать, что ему кто-то будет рад в Хогвартсе помимо крестника.

— Защиту от Темных Искусств я буду преподавать, — уже более дружелюбно пояснил он, читая в глазах ученика облегчение. Тот сразу как-то расслабился.

— А. Это хорошо. Наконец будет толковый учитель.

Мастер Зелий выразительно выгнул бровь, собираясь напомнить Поттеру о Люпине, но не успел — вспыхнул камин, и в гостиную вывалился злой, как тысяча чертей, Малфой.

— Она уехала из страны! Эта стерва просто подала на развод и уехала из страны! — аристократ сходу плюхнулся в кресло, призывая стакан виски. Сделав глоток, Люциус выдал такой поток оскорблений, что Снейпу захотелось зажать уши своему ученику, чтобы тот не нахватался лишних выражений.

В гостиной повисло неловкое молчание. Люциус, когда направлялся к своему другу, совершенно забыл о Поттере. Вываливать же свои семейные проблемы на подростка у него не было никакого желания. Гарри чувствовал себя здесь лишним: в этой ситуации он ничем не мог помочь старшему магу, но и деваться ему некуда — без помощи Снейпа на Тисовую улицу ему не попасть. Северус же ждал, когда успокоится друг, и соображал, как бы поделикатней спровадить мальчишку. Однако Поттер проявил удивительное чувство такта, внезапно вскочив с кресла и бросившись вон из гостиной, приговаривая:

— Вы посмотрите уже сколько времени! Профессор, сегодня же мой черед готовить обед. Если что, я — на кухне.

Мастер Зелий лишь хмыкнул и сосредоточил свое внимание на Люциусе, которого необходимо было привести в чувство. Гарри же действительно удалился готовить обед — это было одно из условий, которые он сам поставил профессору: помощь в приготовлении пищи. Парень чувствовал себя обязанным из-за такой заботы к своей персоне, поэтому хотел хоть как-то отблагодарить мужчину. Вот и вызвался готовить. Сначала Снейп отнесся к этой идее скептически, но мальчишка его удивил: готовил он действительно хорошо. С тех пор и повелось, что кухней чаще всего заведовал гриффиндорец.

«Я-то думал, что у Малфоев полная семейная идиллия. А оказалось… Что же она за мать, раз бросила сына и сбежала, только почуяв опасность? Я-то думал, Малфой — маменькин сынок, ан нет… Черт!» — Гарри едва не порезал палец, осознав, что сочувствует своему школьному недругу. Только на этот раз гриффиндорец внутри него был солидарен с этими чувствами, а слизеринец советовал копнуть поглубже. Естественно, что слушать свое Альтер-эго Поттер не стал. Просто продолжил готовить обед, с удивлением понимая, что с каждым новым фактом неприязнь к слизеринскому гаденышу становится все меньше. Только за пять лет вражды ее слишком много накопилось, чтобы весть о предательстве Нарциссы смогла вызвать симпатию к Хорьку, а вот к Малфою-старшему — да. Хотя она еще не оформилась до конца.

Приготовив обед, Гарри сервировал стол и решился пойти к мужчинам. Он хотел уже постучаться, когда услышал надломленный голос Люциуса.

— Если бы не отец, все могло быть иначе. Я никогда бы не женился на этой женщине, и если бы не вражда факультетов, то может быть он… мы…

Голос аристократа сорвался, и он замолчал, а мальчик поразился тому спектру чувств, которые услышал в голосе мужчины: горе, тоска и любовь. Любовь к этому загадочному «он».

— У тебя есть Драко, — никогда прежде Гарри не слышал, что бы Снейп говорил так мягко. Сердце кольнула ревность: он тоже хотел увидеть такого профессора. Только вот их отношения еще не были столь близкими.

— Да. И я позабочусь, чтобы сын избежал моей судьбы, — голос Малфоя приобрел стальные нотки. Казалось, что только одна мысль о сыне дает ему силы.

«И все-таки Хорек — счастливчик», — зависть и жгучая обида на мгновение затопили душу Поттера. В комнате царила тишина, поэтому он решил, что это подходящий момент, чтобы позвать взрослых к столу.

Он не стал заходить, лишь постучался, оповестил их и ушел обратно на кухню. Гарри не был уверен, давал ли он время мужчинам прийти в себя, или же себе. Сейчас он со всей ясностью ощутил свое одиночество, как ребенка: сколько бы его не лелеяли маги, для всех он был лишь средством для достижения тех или иных целей. Никто бы не рискнул за него жизнью, как это готов был сделать Люциус ради Драко. Поутихшая было неприязнь к блондину, вспыхнула с новой силой, обратившись в ненависть. Гарри Поттер ненавидел Драко Малфоя за то, что у него был такой отец.

* * *

Всю следующую неделю Гарри испытывал практически физическое неудобство, находясь рядом со Снейпом и Малфоем, чувствуя, что он лишь разменочная монета для них, только отказаться от встреч не мог. Разумом он понимал, что его обида не обоснована — с самого начала было ясно, что все эти занятия — взаимовыгодное сотрудничество. Ему никто ничего не обещал. Легче от этого не становилось. Сейчас мальчику просто необходимо было чувствовать себя кому-то нужным, как человек, как «просто Гарри».

Он плохо спал, плохо ел и вел себя слишком тихо. Взрослые волшебники пытались растормошить его, расспросить, но, как назло, в каждом разговоре всплывала тема Темного Лорда и противостояния. Естественно, что парню от этого становилось только хуже.

Письмо, присланное Гермионой, только ухудшило его состояние. Казалось, что он ответил на письмо друзей нормально: повозмущался, облил грязью Хорька и не сказал ничего дельного. Только, видимо, Грейнджер слишком хорошо его знала или действовала по наитию, но ответом своим изрядно потрепала нервы Золотому Мальчику и удивила.

Письмо было огромное. В основном состояло из размышлений о причинах действий Малфоя-старшего. Каким-то боком девушка связала их со Снейпом. Вывод был таков:

«Может, слизеринцы не так плохи?»

Гарри едва не взвыл, когда прочитал это. И ответ не написал.

«Да знаю я это, Герми, знаю. Именно поэтому мне так хреново. Если б продолжал считать их гадами ползучими, сейчас бы не загибался от тоски, что я ничего для них не значу!».

— Мистер Поттер. Поттер!

Гарри вздрогнул и очнулся от своих размышлений. И порадовался, что научился ставить более-менее приемлемый блок на свои мысли: слишком уж внимательно разглядывал его Снейп.

— Да что с вами такое?

— Ничего. Задумался.

— Да? Не уверен, что это так. Складывается впечатление, что вас пропустили через мясорубку, а потом наспех слепили из фарша фигурку.

— Все в порядке, — процедил сквозь зубы парень. Слушать нотации от человека, для которого ты — оружие одноразового действия, — то еще удовольствие.

— Оно и видно. То-то вы в последнее время ходите на призрака похожий, — презрительно фыркнул Снейп — Поттер так и не научился врать. Раздражал тот факт, что Северус не мог понять, что именно скрывает мальчишка. Он его совершенно не понимал. Вот и сейчас тот поджал губы и отводил взгляд — не хотел, чтобы его мысли были прочитаны.

— Опять видения? Лорд…

Продолжить Снейп не успел.

— Да нет же! Я уже говорил: он в мою голову больше не лезет! — Поттер яростно сжал кулаки, чтобы не сорваться. Люциус, до того молча наблюдавший за сценой, мягко поинтересовался:

— Тогда что?

А для Гарри это стало последней каплей: этот вопрос с нотками беспокойства.

— Да какая вам разница?! На занятия мое состояние никак не влияет! Так что вы ко мне прикопались, а?! — парень вскочил с дивана, вперившись яростным взглядом в блондина.

«Какое тебе до меня дело?! Иди, за своего сынка беспокойся!»

Люциус, который легко прочитал мысли мальчишки, растерянно уставился на того, не понимая, не видя логической связи. Откуда ему было знать, что на уме у Гарри? Только он хотел прояснить момент с сыном, как Северус вмешался.

— Успокойся! Если ты до сих пор переживаешь смерть своего блохастого крестного, то это не повод…

— Сириус! Не! Умер! — рявкнув это, Гарри схватил сумку и выбежал из дома, громко хлопнув дверью, оставив двух ошарашенных мужчин в звенящей тишине. Он долго бродил по пасмурному городу, глотая смешанные с дождем слезы, потом поймал такси и отправился на Тисовую улицу, пытаясь не думать о том, что завтра, может быть, Северус не появится в его комнате, чтобы забрать к себе.

* * *

— И что это было? — потрясенно выдохнул Северус, устало откидываясь на спинку кресла. Он уже забыл, насколько изматывающими бывают подобные вспышки Поттера.

— Переходный возраст, гормоны, максимализм — будь у тебя сын, ты бы не удивлялся, — насмешливо фыркнул Малфой. Вот только вся эта бравада была напускной. Он тоже ни черта не понял.

— С Поттером ничего не бывает так просто, — обреченно произнес Северус. Он уже понял, что для своего возраста Гарри на самом деле был достаточно спокойным. И эта сцена — результат тараканов в голове мальчишки.

— Да уж. Огорошил, — на самом деле сейчас аристократа больше волновало последнее замечание парня, вот только обеспокоенный вид друга говорил, что тому необходима поддержка.

— Не понимаю я его… — Северус закрыл глаза, пытаясь привести мысли в порядок, но получалось плохо. Потому что логики в поведении Поттера он не видел.

— Честно говоря, меня озадачили его мысли…

— Ты успел что-то прочесть?

— Да. «Какое тебе до меня дело? Иди, за своего сынка беспокойся». Только откуда это появилось? Вражда с Драко?

— Едва ли. Они же не контактировали. Здесь что-то другое, — Снейп задумчиво сцепил пальцы в замок, рассматривая их. Пальцы давать ответ не желали.

— Гарри, — мягкий тон Малфоя заставил парня вздрогнуть. Он почувствовал, что разговор явно предстоит не слишком приятный.

— Я бы хотел поговорить о твоей последней … мм… вспышке. Ты тогда сказал…

— Люциус, — внезапно одернул его Северус. Взглянув сначала на друга, а затем, переведя взгляд на мальчишку, Малфой с удивлением прочитал страх, нет, даже ужас на его лице. Это заставило его остановиться и беспомощного взглянуть на Снейпа. Тот недовольно сверкнул глазами. Поттер так же выглядел, когда на следующее после инцидента утро Северус, как обычно, аппарировал в комнату. Мальчишка сидел, забившись в угол кровати, обняв руками колени, и смотрел на профессора безумными глазами, под которыми залегли тени. Казалось, что подросток ожидает нападения со стороны учителя. Когда же Снейп обратился к нему в своей обычной саркастичной манере, на место страху пришла надежда в глазах.

«Словно щенок, который боится, что его выгонят на улицу за провинность», — первая мысль, которая пришла в голову Мастера Зелий в тот момент. Сердце болезненно сжалось от воспоминания. А еще было обидно, что Поттер думает о них таким образом. Будто Снейп и Малфой могут в любую минуту отвернуться от него. Северус никак не мог понять причины этого, но предпочел не спрашивать, чтобы ненароком не разрушить хрупкие отношения, установившиеся между ними. Люциус в последние дни витал где-то в своих мыслях, поэтому Снейп надеялся, что они просто забудут о произошедшем. Не тут-то было.

Малфой, ошарашенный реакцией подростка, замолчал, но отступать не собирался. Ему не давала покоя мысль, что Поттер слишком уж уверенно заявил о том, что Блэк жив. Поэтому хотел расспросить мальчишку подробнее. Ведь если есть хотя бы малая крупица надежды… — Ты сказал, что твой крестный не умер. Что ты имел в виду?

Гарри на мгновение замер, а потом расслабился. Он-то думал, что взрослые захотят обсудить произошедшее, а ему этого не хотелось. Парень сожалел, что так сорвался, ведь он мог потерять то немногое, что успел приобрести за этот месяц с небольшим. Лучше уж пусть у него будут надежные союзники, чем совсем никого. Тема Блэка хоть и была болезненна, но не пугала его. К тому же он был слишком удивлен вопросом, поэтому ответил не задумываясь.

— Я так чувствую. Если после смерти Седрика я сразу стал считать его мертвым, то Сириуса никак не могу…

Плечи Люциуса сразу же поникли. Он-то думал, что Поттеру что-то известно, а тут просто нежелание ребенка осознавать факт смерти. Северус с сочувствием посмотрел на друга — он знал, насколько важен был для того разговор. Только вот сам не верил, что осталась еще надежда на возрождение Блэка.

— К тому же, есть еще кое-что… — Гарри неуверенно посмотрел на Малфоя. Парень интуитивно понимал, что почему-то это важно аристократу, хотя причины не знал. Ложную надежду давать не хотелось, но ведь он сам в это верил.

— Что? — Люциус тут же встрепенулся, впиваясь в Поттера практически безумным взглядом. Тот даже растерялся, и посмотрел на Снейпа, ища поддержки.

— Профессор, штаб Ордена ведь перенесли из дома на площади Гриммо?

Северус удивленно кивнул, не понимая цели вопроса. Люциус нетерпеливо застучал ногтями по подлокотнику.

— И Пожиратели туда не наведывались? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Именно. Но при чем здесь это? — Снейп все-таки не выдержал и задал вопрос. Гарри же задумчиво кивнул и погрузился в собственные размышления.

— Мистер Поттер! — аристократ возмущенно посмотрел на игнорирующего их подростка. Тот вздрогнул и улыбнулся, извиняясь.

— Может быть, вы не знаете, но по завещанию я являюсь наследником Сириуса. Следовательно, мне должен был перейти в собственность и Блэк-хаус, — Гарри говорил медленно, тщательно подбирая слова, чтобы донести свою мысль до взрослых волшебников. Те лишь нетерпеливо сверкали глазами.

— Но я не являюсь кровным наследником, и Блэк-хаус мог не принять меня. Чтобы проверить это, директор посоветовал позвать Кричера и приказать ему что-нибудь. Эльф не откликнулся.

— Значит, дом не принял тебя? — Северус уже начал догадываться, к чему клонит мальчишка. Тот кивнул.

— Дом закрыт для всех: и для меня, и для Дамблдора. Думаю, и для Беллы. Ведь если бы та была наследницей, то побывала бы в том доме, и многие тайны Ордена были бы открыты…

— А значит, наследник или не выбран, или же Блэк не умер, — Гарри показалось, что в голосе Люциуса проскользнули радостные нотки. Хотя ручаться он за это не стал бы — все-таки Малфой превосходно владел собой, пусть в их компании и расслаблялся.

— Есть еще кое-что.

Маги вновь посмотрели на Гарри.

— Вас же не было в Министерстве?

Отрицательные покачивания головой.

— Так вот, проклятье, которое Лейстрендж бросила в Сириуса, прежде чем он упал в арку, не было смертельным.

— Что?! — аристократ едва не подпрыгнул в кресле, потом вскочил и заметался по комнате. Даже Снейп удивленно тряхнул головой.

— Дамблдор в курсе?

— Думаю, да. Ведь там было много орденцов, — Гарри неуверенно пожал плечами.

— Ни о чем подобном не слышал, — Северус покачал головой. «Неужели директор совсем перестал мне доверять?»

— Возможно, для великого волшебника это слишком незначительная деталь, чтобы обращать на нее внимание, — голос Гарри был полон горечи. Снейп обнаружил, что ему больно смотреть на эту горькую усмешку на лице ученика. Люциус остановил на пареньке взгляд на несколько секунд, потом встряхнул головой и стремительно направился к камину.

— Мне нужно в мэнор! Несколько дней меня не будет, — и исчез в зеленом пламени.

* * *

— Ты уверен? Ведь мальчишка может и ошибаться.

— Знаю, но его даты смерти нет в «таблицах судеб».

— Но один неверный расчет — и мы можем сами там оказаться.

— Знаю! Если не хочешь — не помогай. Сам справлюсь.

— Но если что-то случится, то что будет с Драко?

— Он поймет. Не сразу, со временем, но поймет.

— И все-таки, неужели это так необходимо?

— Если есть хотя бы один шанс из миллиарда, я должен попробовать.

Вздох.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Уверенное хмыканье.

— Этот ритуал создал сам Хаммурапи Вавилонский [1]. Он же создал и первую арку.

Молчание, сопровождаемое лишь финальными взмахами палочек.

— А если это ложный текст?

— Из библиотеки Ашшурбанипала [2]? Едва ли.

— Твой дружок явно не выговорил бы имя этого царя. Впрочем, едва ли он знает, кто это такой. Это притом, что этот царь правил главным львятником древности [3].

— Наверное, это судьба, что спасение для Сириуса было найдено в Ассирийской библиотеке.

— Да ты романтик, Люциус.

— Не язви. И так нервы на пределе.

— Что ж, думаю, пора начинать.

— Северус…

— Да?

— Спасибо.

— Скажешь это еще раз, когда все получится.

Обмен усмешками.

— Panax.

— Centaurium.

Ритуальный круг вспыхивает, впитывая в себя тончайшую нить заклинаний. Волшебники полностью сосредотачиваются на напевном произношении латинских и шумерских слов, время от времени кидая в центр те или иные травы.

Маги конца двадцатого столетия собираются истончить ткань миров, чтобы вытащить из промежуточного пространства того, кто не должен был умирать. Как абсурдно бы это ни звучало для всего магического мира, но Люциус Малфой и Северус Снейп собирались спасти Сириуса Блэка.

* * *

Здесь было ни холодно, ни жарко. Ни светло, ни темно. Ни страшно, ни радостно. Здесь было никак. Абсолютно серое пространство, подернутое серой дымкой, на которое время от времени наползал серебристый туман. Здесь не было звуков, ощущений. Даже эмоций. Если бы здесь не было его и силуэтов, то это место можно было бы назвать пустотой. Только это была не она.

Внезапно обычное безмолвие нарушилось звучанием голосов.

«Они мне знакомы. Я их знаю. Я? А кто это — Я?»

Один из серых силуэтов беспокойно зашевелился. Обычное бездумное состояние сменилось практически отчаянной работой мысли. Он пытался вспомнить хоть что-то, но не мог. Для него было удивительно, что он хотя бы помнит, как говорить.

Внезапно появилась дверь. Простая дверь с медной ручкой. Она висела в пространстве, никак не закрепленная. Силуэт прикоснулся к ней, и дверь распахнулась, ослепив белоснежным сиянием.

«У меня есть глаза», — понял Он, когда осмотрелся. Он стоял в коридоре, где было две двери.

«Лабиринт».

На одной из них было написано «Сириус Блэк». Силуэт понял, что это его дверь, и шагнул вперед, открывая ее.

Он шел и шел, открывая нужные двери, которые были правильным решением в ситуации выбора.

«Слизерин» и «Гриффиндор» — здесь он колебался дольше обычного. Только зов друзей со стороны правой двери оказался сильней, и Блэк вновь выбрал факультет львов.

Перед ним было зеркало, где застыл с гримасой боли, отчаяния и презрения невзрачный подросток с черными глазами и волосами. Над ним потешался брюнет. Две двери: «помочь» и «присоединиться к Джеймсу». Сириус едва не выбрал второй вариант, как увидел краем глаза мелькнувший светловолосый силуэт. Обернувшись, он никого не увидел, но на земле лежал гриффиндорский шарф.

«Нельзя обижать беззащитных, мы же ученики Годрика, в конце концов!» — озарение, и Блэк выбирает первый вариант. Когда он шагает через порог этой двери, то видит картины верной дружбы, которой никогда не будет. И почему-то становится жаль.

Вновь выбор: Регулус выбрал факультет Слизерина — отказаться от него или поддержать? Первый вариант прельщает буйную натуру больше, да и дружбу с Джеймсом терять не хочется. Внезапно в кармане что-то шуршит: детская фотография, где они обнимаются и смеются, а младший Блэк смотрит на Сириуса с обожанием и восхищением.

«Мы братья», — и он выбирает второй вариант. Вновь череда возможных счастливых мгновений, вместо болезненной неприязни. И так горько, что ничего нельзя исправить. Сириус хочет уже идти дальше, когда чувствует легкое прикосновение к щеке и шепот «Мы — братья», в котором слышится улыбка и любовь.

— Прости…

Он шагает дальше, намереваясь пройти лабиринт до конца.

Джеймс стоит напротив голубоглазого блондина. Они спорят. Друг оборачивается к нему за поддержкой, а Блэк замер, плененный красотой аристократа. «Оскорбить» или «промолчать». Сириус выбирает первый вариант, потому что знает, что он верный: иначе Люциус Малфой не обратил бы на него внимания, а он лишился бы друзей.

Но вот темный коридор, где никого нет, кроме них. Сириус видит, что блондин не хочет ссоры и даже готов нормально пообщаться. В тот раз он не дал слизеринцу шанса. Через две недели Блэк узнал, что Малфой принял метку. В лабиринте можно исправить ошибки прошлого, и Сириус выбирает «мирно поговорить». Картины возможного прошлого заставляют его остановиться и глубоко вздохнуть — хочется разрыдаться, потому что этих сладких мгновений он лишил себя сам. Он стоит, не в силах пошевелиться. Желание остаться в этих грезах так велико. Только он знает: нужно идти, он нужен там, кому-то. И Сириус идет.

«Погнаться за Питером» и «кинуться к Гарри». О, как он жалел, что предпочел месть заботе о крестнике! Дважды одну и ту же ошибку мужчина не повторит: он же Блэк, в конце концов!

Последняя дверь. «Рвануть в Министерство» и «терпеливо ждать». Сириус не видел бы за собой вины, если бы не тот полный отчаяния взгляд Гарри, который он успел заметить, прежде чем упал за завесу. Опять подумал только о себе, даже не понимая, каким ударом его смерть может стать для мальчика.

«Мне показалось, или я услышал фырканье Снейпа?» Это стало последней каплей, и Блэк выбрал терпение. Он прошел через эту дверь, чувствуя, как что-то меняется в его сущности. Невозможно выйти из Сумрака тем же человеком, которым был. Сириус, наконец, почувствовал, что повзрослел.

А дальше лишь ослепительный свет.

* * *

— Почему он не приходит в сознание? Ведь мы его вернули! Его физическое состояние в норме! Проклятие снято!

Люциус Малфой впервые в своей жизни понял, как себя чувствует истеричная женщина. Потому что уже в течение нескольких часов не переставал голосить, заламывать руки и пить успокоительные зелья. Он волновался за Блэка. А еще боялся того, что случится, когда он очнется.

— Мы не знаем, как именно действует ритуал. Скорее всего, Блэку тоже нужно приложить усилия, чтобы выбраться, — голос Снейпа был полностью лишен эмоций. Он повторял эту фразу уже в триста шестьдесят седьмой раз. К тому же Мастер Зелий был измотан: после практически суточной отключки ему пришлось варить зелье, снимающее проклятье, и разбираться с Поттером, который был на грани историки, когда Северус не пришел за ним утром. Запас успокоительного зелья подходил к концу. За Блэка он не волновался, но вот Гарри был слишком тих, когда узнал, что несколько дней у них занятий не будет. Мужчина буквально кожей чувствовал, что мальчишка все не так понял, но объяснять не было времени. Вот теперь ему хотелось поскорее отделаться от друга и отправиться проверить ребенка.

— Может, псина просто дрыхнет? С него станется, — недовольно фыркнул Северус.

— На моей шее, по крайней мере, нет ошейников, Снейп, — спокойный, но тихий голос заставил мужчин вздрогнуть. Люциус облегченно вздохнул и принял свой обычный гордый вид.

— С возвращением в мир живых, Блэк.

Вот теперь можно было покинуть Малфой-мэнор и отправиться к Поттеру, пока тот не натворил дел.

* * *

Он медленно приходил в себя, когда внезапно услышал чей-то разговор. Глаза сами собой распахнулись, когда в голосе говорящих послышались знакомые интонации.

«Значит, мне все-таки не показалось, что Снейп фыркал», — мысль мелькнула и исчезла, оставляя лишь непомерное удивление. Сириус находился в незнакомом месте, а рядом с его кроватью вышагивал взволнованный Люциус Малфой. Возможно, он впервые видел аристократа в столь неконтролируемом состоянии. Зато Нюниус оставался самим собой в любой ситуации.

«Хоть что-то в этой жизни неизменно», — веселый сарказм и внезапное осознание — он жив.

— На моей шее, по крайней мере, нет ошейников, Снейп.

— С возвращением в мир живых, Блэк.

Вот теперь перед ним стоял такой знакомый и непробиваемый Малфой. Правда темные круги под глазами и немного спутанные волосы выдавали общее состояние аристократа. Было понятно, что последние дни у волшебника были не самыми легкими.

— Да уж спасибо, Малфой, — Сириус сам не заметил, как добавил в голос язвительности. О чем сразу же пожалел — секунду Люциус выглядел так, словно ему залепили пощечину. Только мужчина быстро взял в себя в руки.

— Именно. Тебе еще долго придется благодарить меня и Северуса за спасение.

Блэк вновь не сумел совладать со старыми эмоциями — скривился при имени слизеринца. Он уже был готов услышать целый поток саркастических заявлений, как с удивлением понял, что Снейпа в комнате нет. Повисло неловкое молчание.

— Как?.. Люциус… Как долго?.. — все хладнокровие и спокойствие внезапно покинули Блэка, когда он полностью осознал, что едва не умер, но вновь вернулся в мир живых. Благодаря тем, от кого меньше всего ожидал помощи.

В груди блондина сразу потеплело, когда он слышал свое имя, произнесенное его Сириусом. Сейчас было ясно, что он все сделал правильно. Возможно, судьба будет благосклонна, если Малфой больше не будет зависеть от мнения окружающих и будет делать лишь то, что велит сердце. Быть может, тогда у него появится шанс… у них.

Недолго поколебавшись, Люциус присел на край постели, вместо того, чтобы устроиться в кресле. Было трудно сдержать порыв и не взять руку Сириуса. Вместо этого он разгладил складки на брюках и начал свой рассказ, умолчав только о Поттере. Просто не знал, как сообщить Блэку о том, что его крестник очень изменился с тех самых пор.

Сириус долгое время молчал, переваривая полученную информацию. Он чувствовал, что есть какая-то недоговоренность во всей этой истории, но сил анализировать ее не было. Поэтому он задал самый главный вопрос, который его волновал больше всего:

— Как Гарри? — голос внезапно охрип, поэтому вышло как-то жалко и даже надломлено. Лишь потом мужчина понял, что было глупо задавать этот вопрос — откуда Малфою знать, что с его крестником? Едва ли даже Снейп знает, как он там сейчас. Однако Люциус его удивил: он мягко улыбнулся.

— Хорошо. Да, думаю, что хорошо. Постепенно Поттер становится достойным молодым человеком.

И Сириус понял: откуда-то Малфой знает это наверняка. Успокоившись, Блэк погрузился в спасительный сон. Ему предстояло набираться сил: физических, моральных и магических — ведь Сумрак едва не выпил из него всю энергию.

«Когда я полностью поправлюсь, смогу показаться на глаза Гарри».

Люциус с грустью и нежностью смотрел на то, как Сириус мерно посапывает во сне. На долю его возлюбленного пришлось слишком много испытаний. Поэтому он не имеет права пока навязывать ему свои чувства. Некоторое время Малфой сможет довольствоваться и ролью друга. Однако отказываться от того, кого считал уже своим, он не собирался. Сейчас развод с Нарциссой казался ему даром богов. Ведь теперь эта формальность не стояла между ними.

— — — — — — — — — — — — — — — — –

[1]Хаммурапи — царь Вавилонии, политик и полководец. Создатель первого свода законов. Ок. 1750 г. до н.э.

[2]Ашшурбанипал — царь Ассирии. В одном из своих дворцов собрал все вавилонские и шумерские тексты. 669–633 гг. до н.э.

[3]Ассирию в те времена называли «логовом львов».

Небольшая светлая комната, около окна стоит детская кроватка, в которой играет с зачарованными бабочками маленький черноволосый мальчик. Он весело гукает и смеется. Рядом стоит молодая пара. Они улыбаются и счастливо переглядываются. Рыжеволосая женщина склоняется к годовалому ребенку и целует его в лоб.

— Надеюсь, его ждет счастливое будущее…

— О чем ты говоришь, любимая! Он — наш сын. Он — Поттер. В нашем роду рождаются только смельчаки и сильные духом, — мужчина заливисто смеется. Его жена мягко улыбается и треплет сына по голове.

— Вырасти сильным и смелым, готовым защитить тех, кто тебе дорог, милый.

— Дорогая, что за сомнения? Естественно, он вырастет таким. Это ведь наш Гарри — самый любимый ребенок на свете!

— Да. Самый любимый…

* * *

На белоснежном надгробии лежат незабудки. Их голубые цветы выделяются на фоне зелени и камня.

«Под цвет глаз той девочки». Гарри сам не мог понять, отчего его в такую рань понесло на то самое кладбище. Ведь не было еще и шести утра. Наверное, виноват был тот самый странный сон-воспоминание, который привиделся ему сегодня. В день его рождения. Словно подарок небес. Будто там, наверху, родители хотели подбодрить его.

— Я буду сильным. Я буду сражаться за свое счастье. Я защищу тех, кто мне дорог.

Шепот. Решение. Обещание. Молитва. Он не мог посетить могилу родителей, но сейчас странным образом чувствовал их присутствие. Теплый ветер обдувал тело, даруя иллюзию объятий, которых он был лишен.

Хандра, не отпускавшая его последние дни, начала исчезать. Почудившийся образ светловолосой девчушки только утвердил уверенность Гарри полностью изменить себя. Этот день можно будет считать точкой отсчета. Последний месяц был подготовкой, а сегодня состоялось перерождение.

«День начинается. Дует ветер перемен. Это предчувствие. И тревожно, и радостно одновременно», — парень в последний раз посмотрел на могилу и двинулся прочь. В комнате его ждали подарки друзей, а затем придет Снейп, чтобы забрать его на занятия. Гарри так и не решился сказать о своем Дне Рождения, но не жалел об этом. Потому что в компании зельевара этот день все равно будет намного лучше, чем все остальные праздники. Откуда же было знать Гарри, что у Снейпа совершенно иной взгляд на эту ситуацию?

Гарри как раз закончил рассматривать подарки, когда раздался хлопок аппарации и в комнате появился Северус Снейп. Гарри Поттер замер в шоке, открыв рот. Что сказать? Мастер Зелий тоже умел удивлять.

* * *

Северус Снейп был зол. Нет, не так. Северус Снейп был в ярости. Причиной был не кто иной, как Сириус Блэк, который умудрился вспомнить, что завтра у Гарри Поттера День Рождения, только поздно вечером. Естественно, что ни о каком подарке не шло и речи — было уже слишком поздно. Спасло от верной смерти Бродягу только то, что Северус в срочном порядке придумывал запасной вариант действий, поэтому ему было не до разборок.

Впрочем, одного вида разгневанного, растерянного и взволнованного Снейпа было достаточно, чтобы Сириус понял свой промах и почувствовал вину перед крестником. Он так сосредоточился на собственном выздоровлении и треволнениях по поводу их отношений с Люциусом, что забыл о Гарри на некоторое время. Окончательно его добил укоряющий взгляд голубоглазого блондина. Все-таки Малфой тоже успел привязаться к мальчишке, поэтому не понимал такого равнодушия со стороны любимого.

На их счастье, Северус Снейп всегда быстро находил решение проблем. Поэтому утром, запустив двух магов хозяйничать в своем доме, отправился на Тисовую улицу, претворять план в жизнь. Он нервничал, пусть и не показывал этого. Потому что задался целью сделать этот день самым счастливым в жизни Гарри Поттера. И не только потому, что у того сегодня был День Рождения. Где-то глубоко внутри Снейп беспокоился, что с возвращением Блэка он перестанет являться важной частью жизни Гарри Поттера. Ведь у того вновь появится взрослый, который сможет о нем заботиться. Поэтому Северус ставил на кон сегодняшний день. Он сделает так, что Поттер просто не сможет выкинуть его из своей жизни, ведь Снейп подарит ему незабываемый день.

Ради этого события профессор даже отказался от утренней варки зелий, тщательно вымылся и изменил своему излюбленному черному цвету. Волосы забрал в хвост, повязав их зеленой бархатной лентой. Оделся он по-маггловски, ведь собирался вытащить Поттера из дома. Бежевые льняные брюки и темно-зеленая приталенная рубашка вызвали ступор даже у Люциуса. Поэтому замерший Поттер не вызвал удивления. Было даже приятно смотреть, как округляются глаза мальчишки и тот пытается что-то сказать, но ничего у него не выходит, кроме писка:

— Профессор?!

* * *

— Профессор?! — Гарри был поражен увиденным. Сейчас этого человека просто невозможно было назвать «сальноволосым ублюдком» или «Пожирателем». Перед ним стоял, конечно, не красавец, но ухоженный и элегантный мужчина, от которого исходила аура утонченного вкуса и уверенности в себе. В этот миг можно было без зазрения совести назвать его «лорд Принц».

— Потрясающие дедуктивные способности, мистер Поттер, — сейчас даже язвительность казалась уместной. — Вы так и будете сидеть? Собирайтесь.

— А? — Гарри все еще не мог отойти от шока. «Если я единственный ученик Хогвартса, видевший Снейпа таким, мне этого уже достаточно как подарка».

Северус весело фыркнул — мальчишка, как всегда, громко думал. Его несколько удивило, насколько нетребовательным оказался этот ребенок. Ведь Северус только начал узнавать Поттера, поэтому все время открывал для себя что-то новое. Да и мальчик развивался удивительно быстро.

— Поттер! Вставайте и собирайтесь! У нас сегодня много дел, — он добавил в голос командных ноток. Гарри послушно поднялся, а потом замер. Что-то в обычном распорядке дня шло не так.

— Дел?

— Именно, Поттер, именно. Так что наденьте что-нибудь приличное и побыстрее.

От Северуса не укрылся смущенный румянец, пока Гарри выбирал одежду. Мастер Зелий довольно кивнул: как он и думал, магглы не удосужились купить новую одежду мальчишке. Значит, его выбор был правильным.

Гарри максимально быстро переоделся в единственные нормальные джинсы и рубашку — подарок Гермионы — и в ожидании уставился на Снейпа. Что-то ему подсказывало, что день сегодня будет необычный. Где-то в районе солнечного сплетения все холодело от предвкушения.

Северус скептически осмотрел мальчишку.

— И вы собираетесь ходить со мной в этом? — сарказма он специально напустил побольше. Гарри покраснел, и собирался было ответить, но не успел — его схватили за руку и аппарировали.

— Ничего. Мы это исправим.

* * *

Они оказались в каком-то темном переулке. Совсем недалеко кипела жизнь: ездили машины, ходили люди, сверкали вывески. Гарри понятия не имел, куда они переместились. Одно было ясно: это маггловский Лондон. Теперь легко было объяснить внешний вид Снейпа. Тот как раз отпустил парня и стремительно направился к главной улице. Поттеру ничего не оставалось, как следовать за ним.

Когда они выбрались из переулка, парня на миг ослепил яркий солнечный свет и оглушил шум проезжающих машин. Он пораженно замер: эта улица стоила того, чтобы любоваться ею хотя бы несколько минут.

— Добро пожаловать на Oxford Street, мистер Поттер.

Юноша ощутил дежа вю. Примерно такой же восторг он испытывал, когда попал на Диагон аллею. Эта улица была одной из самых оживленных в маггловском Лондоне. Здесь на каждом шагу можно было наткнуться на бутик.

— Сэр?

Гарри не понимал, зачем Снейп привел его сюда. «Не покупать же мне одежду?!» — мысль показалась слишком абсурдной. Северус лишь довольно усмехался, видя реакцию Поттера. Благо мальчишка даже не старался скрыть эмоции, легко читавшиеся на его лице.

— Пойдемте, Поттер.

Не дожидаясь дальнейших вопросов, Северус двинулся вдоль улицы, направляясь к одному из самых заметных зданий. Гарри пришлось приложить большие усилия, чтобы не затеряться в толпе и поспевать за профессором. Если перед мужчиной люди просто расступались, то парню приходилось иногда работать локтями, чтобы проложить себе дорогу. Он даже не сразу сообразил, что Снейп остановился и теперь поджидает его.

«Debenhams» — гласила надпись. Некоторое время Северус делал выбор между ним и «Sefriges», но потом решил, что в слишком дорогом магазине Поттеру будет неуютно. Поэтому решил выбрать более демократичный по ценам вариант. Он кивком приказал мальчишке следовать за ним. Тот был настолько потрясен всем происходящим, что безропотно следовал за профессором, оглядываясь по сторонам. Он никогда не бывал в подобных местах — как-то жизнь этому не способствовала. Поэтому сейчас пытался впитать в себя атмосферу огромного магазина, где от обилия товаров разбегались глаза.

Снейп же уверенным шагом зашел в один из респектабельных магазинов мужской одежды и остановился посреди него. Гарри притормозил рядом. К ним тут же подлетел продавец, с презрением покосившись на мальчишку.

— Чем могу быть полезен, сэр? — улыбка была фальшивой, а в глазах читался скепсис. Ровно до тех пор, пока в руках Снейпа не появилась золотая банковская карта.

— Несколько костюмов, брюк и рубашек для молодого человека. Так, чтобы они были будто сшиты на него.

Продавец тут же испарился, чтобы выполнить указание, Гарри же с удивлением смотрел на мага: он не ожидал, что у того будут такие маггловские атрибуты. Да и вообще не ожидал, что Снейп так хорошо знаком с маггловским Лондоном.

— Никогда не знаешь, что случится в следующий момент. Так что нужно всегда быть наготове, мистер Поттер, — Северус весело усмехнулся, потешаясь над выражением лица мальчишки. Тот внезапно смутился.

— Сэр, вы собираетесь мне их купить, да?

— Это очевидно.

— Но…

— У вас же сегодня, вроде, праздник, мистер Поттер. Вот и наслаждайтесь.

Гарри неверяще уставился на Снейпа, но тот уже отвернулся к подошедшему продавцу, так что юноше просто пришлось переварить факт, что Ужас Хогвартса решил сделать подарок ему на День Рождения. В груди приятно потеплело. Гарри не предполагал, что Снейпу интересны такие вещи, как Дни Рождения других людей.

Следующие три часа он сожалел, что подписался на это. Парень просто сбился со счета — столько он перемерил одежды. Так ведь Снейп на этом не остановился: потом был магазин верхней одежды, потом обувной. Вышли оба из универмага измотанные, но довольные. Теперь Поттер являлся обладателем приличного гардероба.

Надо сказать, Гарри сам удивился, насколько одежда может изменить внешний облик человека. В элегантном костюме он выглядел почти как аристократ. Только очки да лохматые волосы не вписывались в образ.

Оказалось, что «Debenhams» был лишь началом. Далее пошли те магазины, которые действительно хотелось посетить. Когда Снейп завел его в «Tie Rack», то Гарри едва от восторга не завопил. Ведь различные аксессуары вроде шляп, шарфов и перчаток были его тайной страстью. Просто раньше у него не было возможности что-то прикупить. Северус с удивлением наблюдал, как Поттер носится по магазину, пытаясь подобрать аксессуары к уже купленным вещам. Мальчишка даже его уговорил купить себе теплый кашемировый шарф и перчатки.

В лавочке «d&g» (там продают различные вещицы со смешными надписями), расположенной на одной из боковых улиц, Гарри вдоволь насмеялся, слушая саркастические комментарии Снейпа о различных товарах. Там он прикупил пару футболок. Даже Рону и Гермионе подарки приобрел. Затем они переместились в Сохо, где Поттер едва не затерялся в одной из книжных лавок. Было удивительно смотреть на профессора, с удовольствием перебиравшего музыкальные пластинки, выискивая редкости. Вот уж не думал Гарри, что Снейп окажется меломаном. Обедали они в Chinatown, в ресторане «Golden Dragon», что весьма развеселило Гарри, которому тут же вспомнился Малфой. Здесь он впервые попробовал китайскую лапшу, которая сразу стала одним из его любимых блюд.

Они шли по еще одной известной улице Лондона. King’s Road. Гарри терялся в догадках, зачем они пришли сюда, ведь Снейп никак не прокомментировал это перемещение, лишь насмешливо усмехнулся. Если бы юноша знал его чуть хуже, то решил бы, что профессор насмехается над ним столь изощренным образом: дать Золотому Мальчику пройти по Королевской дороге! Какая ирония. Только теперь Поттер знал, что едва ли Северус притащил их сюда только ради этого — ведь это была бы пустая трата времени. Поэтому Поттер осматривался по сторонам, пытаясь понять, зачем они здесь.

Тем временем мужчина неспешно прогуливался, развлекаясь выражением лица своего ученика, которого грозило разорвать от любопытства.

«Куда же мы идем? Все дальше и дальше от основной улицы», — некоторое время назад Гарри уже начал испытывать беспокойство. Его так и подмывало спросить, не заблудился ли профессор? Ведь они просто шли вперед, никуда не заходя. Останавливало лишь знание того, что Снейп едва ли делает что-то просто так.

— Мистер Поттер, у вас никогда не возникало желания повернуть время вспять?

Гарри так углубился в свои сомнения, что едва не врезался в профессора, который внезапно остановился, рассматривая витрину какого-то магазина. Парень с опаской посмотрел на Снейпа. Тот и так с самого утра был слишком необычным, но сейчас уже казался неадекватным. Поттер вовремя вспомнил, что с буйно помешанными лучше не спорить, поэтому поспешил ответить. Усмешки на губах зельевара он не заметил.

— Возникало, и даже не…

Гарри наконец решил обратить внимание на витрину магазина и пораженно замер. Это была часовая лавка. Маленькие, большие, напольные, настенные, — они все были видны сквозь стекло. Само по себе зрелище уже было завораживающим. Однако особый эффект вызывало то, что стрелки всех часов двигались в обратном направлении.

— «Конец света». Символичное название, не так ли? — в голосе Северуса звучало неприкрытое веселье. Ошарашенный и восторженный Поттер почему-то напоминал ему воробья.

— Не желаете зайти?

Гарри лишь активно закивал головой, не смея отвести взгляда от завораживающего зрелища. Казалось, что вокруг витает волшебство, хотя магазин был маггловским. Когда же они зашли внутрь, то юноше показалось, что он попал в сказочное царство: тиканье часов на разные лады раздавалось со всех сторон. Создавалось впечатление, будто они действительно отсчитывают время до конца света.

Обзаведясь брегетом и часами с музыкальной шкатулкой внутри, маги вновь переместились. На этот раз в Convent Garden — театральный район Лондона. Здесь они тоже просто гуляли, время от времени останавливаясь около уличных артистов. Снейп чаще всего раскритиковывал их в пух и прах. Правда, делал он это тихо, так, чтобы слышал только Гарри. Тот лишь посмеивался над требовательностью профессора. Самому ему вся эта суета искусства очень нравилась.

Когда он было рванул к рынку, Снейп его почему-то остановил. Поттер ничуть не обиделся. Ведь сегодня мужчина и так сделал для него столько, что просто невозможно было просить о большем. Видимо, Северус был другого мнения, потому что следующей их остановкой был игрушечный магазин «Hammleys». Хотя, вернее его было назвать игрушечным царством. Здесь Гарри больше просто смотрел и игрался, нежели выбирал. Снейп же ходил следом за мальчишкой, который сейчас вел себя как шестилетний ребенок. Если бы кто сейчас посмотрел на сурового зельевара, то не поверил бы своим глазам: тот улыбался — тепло и ласково. Посетители магазина смело принимали его за отца Поттера. Который, кстати, совершенно забыл о смущении и попросил Снейпа купить ему миниатюрную модель фрегата.

Они находились в мире магглов. В другом мире, где маски были сброшены и оголились чувства. Где Северус Снейп был просто взрослым, который хотел подарить праздник ребенку с непростой судьбой. Где Гарри Поттер был просто мальчишкой, которого решили побаловать, и он этим пользовался. Всего один день. Эти двое, больше чем кто-либо другой, заслужили его.

— Мистер Поттер, сколько сейчас времени?

Они уже выходили из магазина. Гарри посмотрел на свои новоприобретенные часы, улыбнувшись, когда крышка с щелчком открылась.

— Без пятнадцати пять, сэр.

Северус довольно кивнул. Он так и рассчитывал. Они вновь переместились, оказавшись около старинного и дорогого отеля «The Dochester». Гарри удивленно посмотрел на профессора. Что им могло здесь понадобиться? Вроде бы до ужина было далеко, а магазинов там не было. Однако юноша без вопросов последовал за Снейпом, когда тот уверенно зашагал по холлу отеля. За этот день Поттер понял одно: Мастер Зелий умеет удивлять. И знает очень много интересных мест.

Учтивое «Мистер Снейп? Прошу за мной», когда они зашли в ресторан, было практически ожидаемым. Сейчас, рядом с профессором, Гарри чувствовал себя уверенно. К тому же теперь его одежда соответствовала помещению, в котором они находились. Зал был полон. Кажется, Поттер даже увидел кого-то из маггловских знаменитостей.

Часы пробили пять часов. Тут же появился официант, поставив на их стол чайник с классическим черным чаем.

«А-а-а, вечернее чаепитие». Вот теперь Гарри был очень рад, что Люциус обучил его этикету. А он-то думал, что ему это никогда не пригодится. Вот, пригодилось. Поттер даже смог поддержать со Снейпом светскую беседу и не пролил чай. Северус же просто хотел посмотреть, как мальчик будет вести себя в приличном обществе. Тот его не разочаровал. Хотя было заметно, как он вздохнул с облегчением, когда они покинули зал. Когда Северус протянул ему руку, чтобы в очередной раз переместиться, то парень даже позволил себе недовольно пробурчать:

— Надеюсь, следующее место будет менее… чопорным.

Северус лишь усмехнулся. Ему почему-то вспомнилась Минерва.

Когда Гарри увидел последнюю точку их маршрута, то с восторгом посмотрел на Снейпа — тот явно все продумал. Ведь из дорогого отеля они попали на… блошиный рынок! Один из самых знаменитый в Лондоне — Portobello. Подросток этого, конечно, не знал, но его просветили. Впрочем, эта информация прошла мимо его ушей.

Огромная толпа людей. Винтажная одежда, украшения, винил, антиквариат, этнические трофеи со всего мира продавались в этом месте. Множество прилавков, где зачастую цена озвучивалась так: «Сколько дашь».

Гарри рванул было к ближайшему прилавку, но был остановлен властной рукой.

— Если вы думаете, мистер Поттер, что я доверяю вам настолько, что отпущу руку, то вы ошибаетесь. Я не намерен искать вас по всему рынку, когда вы потеряетесь. Так что умерьте свой пыл.

Поттер практически прослушал тираду, лишь нетерпеливо кивнул и потащил Снейпа к заинтересовавшей его лавке. Тот лишь закатил глаза, прикидывая в уме, хватит ли у него места в карманах для очередных покупок. Даже несмотря на то, что все предыдущие коробки-пакеты и прочее они уменьшили и сложили в одну сумку, та была забита до отказа. Как и его карманы.

Странно, но потраченных денег было не жалко. Стоило только посмотреть на этого радостного мальчишку, как все суммы забывались. Сейчас Поттер был похож на того, кем и должен был являться, — на ребенка. Видеть это сияющее существо с ярко горящими глазами было приятно, особенно после этих дней, когда Гарри походил больше на призрака, чем на человека. Сейчас мальчишка дышал жизнью. Таким он был, наверное, только на первом курсе. Постепенно задорная улыбка угасала.

Порой Северус поражался, каким образом Поттер не разучился радоваться жизни после всего того, что с ним приключилось. У него было тяжелое детство, он видел смерть — как и Северус, — но Гарри не замкнулся в себе, не перестал улыбаться. Он был открыт людям и не боялся им доверять.

«Возможно, это и есть та особая сила — умение радоваться жизни, когда, казалось бы, все хуже некуда».

Северус полностью ушел в свои мысли, на автомате следуя за неугомонным Поттером. Восторги того немного поутихли, поэтому теперь он шел медленно, всматриваясь в ряды прилавков, в надежде отыскать что-нибудь особенное. Одновременно он пытался понять, как себя чувствует.

Идти за руку со Снейпом было… странно. Весь день вообще был странным. Он полностью рушил его теорию о том, что для зельевара он просто оружие разового применения. Ведь Дамблдор никогда не дарил ему подарков, не пытался устроить праздник. Снейп же подарил ему целый день, наполненный счастьем. Сейчас Гарри даже немного понимал, что значит иметь отца. Заботливого отца. Не понимал он мотивов профессора. Вернее, он догадывался, но боялся поверить. Потому что, если он ошибется, разочарование будет смерти подобно. Только выражение лица Снейпа, которое парень успел увидеть пару раз, вселяло надежду, что он все-таки прав в своих догадках.

«Вот бы это было правдой…»

Внезапно внимание Поттера привлек один прилавок, куда он и потащил Снейпа, который тут же очнулся от своих мыслей и теперь разглядывал различные украшения и поделки из драгоценных камней.

— Неплохие безделушки, — тихий комментарий был услышан торговцем, который лишь добродушно усмехнулся. По его внешнему виду можно было понять, что это хиппи, застрявший мыслями где-то в 80-х.

— Профессор! Они же прекрасны! — возмущение Гарри вызвало у продавца веселый смех.

— Благодарю, молодой человек. Для каждого мастера такая похвала лучше всякого золота.

Поттер ожидаемо смутился, чем окончательно расположил себя к продавцу. Тот заговорщически подмигнул, а потом достал из-под прилавка небольшой чемоданчик.

— Взгляните-ка на это. Думаю, вам понравится. Эти вещицы достались мне от прадеда, который, по слухам, был волшебником.

Маги было насторожились, но мужчина вновь весело рассмеялся, подмигивая, и открыл чемодан. Украшения в нем были более утонченными и, если Северус не ошибался, некоторые из них действительно были волшебными. Гарри в восхищении смотрел на кольца, колье и браслеты, уже мысленно прикидывая, что кому можно подарить. Прежде чем Снейп успел спросить цену, парень тихо выдохнул:

— Сколько? — по его тону можно было понять, что он готов отдать половину своего состояния, только бы получить этот чемоданчик.

— Сможете достать этот перстень, и они все ваши за один фунт.

Поттер резко поднял голову, вглядываясь в торговца. Тот внезапно изменился: нет простодушной улыбки, взгляд его цепок и, кажется, выискивает что-то в мальчике. Юноша нервно сглотнул, почувствовав, как по позвоночнику пробежал холодок. Он знал, что здесь что-то не так, но одновременно ощущал, что ему не грозит опасность. На плечо легла теплая ладонь профессора.

— Здесь нет темной магии, так что советую испытать удачу, — тихий шепот на ухо. Северус Снейп предпочитал не верить в судьбу, но знал, что существуют вещи, которые уже предрешены. Скорее всего, этот чемодан ждал именно Поттера. Хотя ему было неясно, для чего и почему.

Гарри кивнул и осторожно прикоснулся к перстню с зеленым малахитом. По пальцам пробежала легкая дрожь, кончики закололо от магии. Вдохнув поглубже, юноша резко выдернул кольцо из бархатной обивки. Продавец словно очнулся и потрясенно выдохнул. Поттер вытащил из кармана ровно один фунт и протянул его торговцу.

Щелкнул замок. Сделка состоялась.

* * *

— Что ж, мистер Поттер, думаю, пора домой, — голос Снейпа вывел Гарри из транса, в котором тот пребывал. Он еще не совсем осознал, что же такое сейчас произошло. Поэтому лишь кивнул, и они переместились в гостиную Снейпа.

— С Днем Рождения, Гарри!

Взрыв хлопушек буквально оглушил юношу, который уже настроился на окончание вечера. На некоторое время он просто перестал воспринимать окружающую его действительность. Когда он очнулся и сфокусировал взгляд, первыми, кого он увидел, были Снейп и Малфой, которые с недовольным видом отряхивали с себя волшебное конфетти. Поттер хихикнул, переводя взгляд на третьего человека.

Если бы Северус не подхватил заклинанием чемоданчик, тот бы уже валялся на полу.

— Си… — голос отказал подростку. — Что? Как?

— С Днем Рождения, Гарри. Я вернулся, — перед парнем стоял живой и невредимый Блэк. Выглядел он даже лучше, чем когда Гарри вдел его в последний раз.

— Сириус?.. — тихий неверящий шепот. Поттер перевел взгляд на Малфоя и Снейпа, ожидая увидеть на их лицах выражение «Поттер, вы рехнулись?». Но Северус лишь слегка кривил губы, недовольно косясь на Бродягу, а Люциус сиял, как новый галлеон, хотя и пытался не улыбаться.

— Сириус.

Возможно ли осознать за минуту, что человек, которого ты два месяца считал мертвым, жив и стоит перед тобой? Вот и Гарри не мог в это поверить. Он почувствовал, как внезапно закружилась голова, а ноги отказались держать его. Юноша начал было оседать на пол, но сильные руки подхватили его и не дали упасть.

— Говорил я вам, что идея с сюрпризом — глупая! Мальчишку надо было сначала морально подготовить, — раздался над ухом рассерженный голос Снейпа: у того всегда была прекрасная реакция. Почувствовав спиной тепло профессора, Гарри немного успокоился и даже пришел в себя. Насколько это было возможно в этой ситуации.

— Как? Я же видел, как ты упал в арку, — шок был настолько силен, что радость никак не могла найти места, где бы ей пристроиться. Поттер осторожно высвободился из надежного кольца рук, с облегчением чувствуя, что Снейп так и стоит у него за спиной.

— Упал, — Сириус весело усмехнулся, — а эти двое вытащили меня оттуда.

— Когда?

Блэк было шагнул в сторону крестника, да застыл, услышав напряжение в его голосе.

— В тот день, когда я не пришел тебя забирать на занятия. Вернее, в ночь, — тихо проговорил Северус. Он, наверное, единственный из всех присутствующих понимал причину такого поведения подростка. Ему всю жизнь что-то недоговаривали, и опять не сказали о такой важной вещи. Люциус же вообще не понимал, почему Поттер не прыгает до сих пор от радости, а устроил допрос с пристрастием.

— А предупредить нельзя было? — в голосе явственно звучит обида, а на глаза наворачиваются слезы. Опять его не берут в расчет. Верить в это не хотелось, особенно после такого дня. Гарри разрывался между желанием убежать, хлопнув дверью, и остаться, поверив и доверившись. Для этого нужно было унять детскую обиду и выслушать взрослых.

«Я обещал родителям. Я обещал себе. Я изменюсь. Я уже изменился. Я не буду закатывать истерики и устраивать сцены», — образ светловолосой девочки с глазами цвета незабудок помогал юноше держать свой гнев и обиду в узде. Постепенно он начал оттаивать.

— Мы не были уверены в успехе, не хотели давать ложную надежду, — голос Мастера Зелий был непривычно тих и мягок — это обнадеживало. Может, его действительно просто оберегали?

— А потом?

— Нужно было готовить зелье, нейтрализующее проклятье, и успокаивать истеричку-Малфоя, — усмехнулся Снейп, не обратив внимания на то, как нахмурился его друг. Сейчас намного важнее была реакция мальчика. Вопрос не был задан, а Гарри все еще не сводил взгляда с Сириуса, но Северус ответил: — Блэк не сразу очнулся.

— А потом?

— Я не хотел, чтобы ты видел меня больным и слабым, Гарри, — Сириус уже понял, что опять ошибся, пойдя на поводу у собственной гордыни, но он с надеждой смотрел на крестника. Поддержка пришла с неожиданной стороны.

— В первые дни он был действительно жалок, — теперь насмешка была искренней. Снейп не сдержал порыва и слегка сжал плечо подростка, словно просил: «Прости его». Тот руку не скинул, что обнадеживало.

— К тому же мы не были уверены, что Сумрак его не заберет обратно, — Люциус наконец разобрался, в чем дело, и сразу встал на сторону Бродяги.

— Я действительно хотел тебя увидеть, Гарри, но только не в виде развалины, — Сириус был искренен, и Гарри это понимал.

«Он жив! Он здесь! Что еще тебе надо?» — голос разума, чем-то похожий на голос той светловолосой девчушки. Осознание. Радость. Счастливая улыбка.

— Я рад, Сириус. Действительно рад.

Блэк сразу просиял и кинулся обнимать крестника.

— Я скучал! Мерлин свидетель, как я скучал, Гарри!

Мальчик лишь улыбался и обнимал крестного. Они смогли вырвать у смерти одного важного ему человека. Теперь Поттер был намерен защитить и его тоже.

— Раз с разборками уже покончено, почему бы нам не приступить к ужину, господа? — надменные нотки проскальзывали в речи Люциуса даже сейчас.

Выбравшись из объятий Сириуса, Гарри обнаружил празднично накрытый стол и украшенную комнату.

— А-а-а, — мальчик обессилено плюхнулся на стул, закрыв голову руками, и весело рассмеялся. Взрослые маги с удивлением воззрились на него.

— Серьезно. Этого дня слишком много. Сомневаюсь, что у меня когда-нибудь еще будет столь запоминающийся День Рождения.

Три волшебника переглянулись и весело усмехнулись. Это выглядело… многообещающе. Словно обещание, что через год они будут рядом и придумают что-то похлеще этого.

— Спасибо.

Серьезный тон, и тепло, разливающееся в груди.

Часы недавно пробили полночь, и официально День Рождения Гарри Поттера закончился. Странно, но сожаления не было. Ведь на этот раз было так много хороших, волнующих моментов, которые, несомненно, останутся в памяти как самые счастливые воспоминания.

Гарри с улыбкой посмотрел на двух мужчин, устроившихся на диване. Сейчас они бурно обсуждали какую-то школьную выходку Мародеров. И Сириус, и Люциус были удивительно живыми в этот момент. Пусть Малфой и оставался изящен и грациозен, маска ледяного лорда была отброшена. А вот Сириус, наоборот, обрел какую-то стать: гордая осанка, широкие и уверенные жесты, обворожительная улыбка и яркие пронзительно-синие глаза. Уже не было того сломленного Азкабаном узника, словно Блэк оставил все негативное в Сумраке.

Они уже давно закончили ужин (Гарри даже задувал свечи на именинном пироге) и несколько часов провели за разговорами с бокалом вина. Мужчины вспоминали прошлое, иногда вступая в оживленные споры. Гарри тоже внес свою лепту — рассказал о своих приключениях на первом и втором курсе. Ничего не утаивая. Снейп же отсел подальше в угол, откуда иногда доносилось хмыканье, когда Поттер заводил речь об очередном нарушении школьных правил. Парню даже показалось, что на истории об оборотном зелье хмыканье приобрело удивленные нотки. Сириус жадно выспрашивал детали и пытался уделить все свое внимание крестнику. Получалось у него не всегда.

Постепенно беседа угасла. Вот и очередной спор между Люциусом и Сириусом завершился. Тишина была недолгой.

— Еще вина? — Малфой сегодня был на удивление мягок и учтив. Когда он смотрел на Бродягу, то Гарри начинало казаться, что голубые глаза светятся изнутри.

— Да, спасибо, Люц, — Сириус широко улыбнулся, подавая бокал другу. Вокруг них витала какая-то странная атмосфера, что Гарри даже стало неловко, что он за ними наблюдает. Он внезапно ощутил себя лишним. Хотя причины уловить не мог.

Юноша неуверенно заерзал. Внезапно его бедро что-то кольнуло. С удивлением Гарри обнаружил в кармане перстень, который достал из чемоданчика. Он ведь совершенно забыл о подарках со всеми сюрпризами и воскрешениями.

«Мерлин побери! Я же Снейпа даже не поблагодарил. А ведь он… ведь он такое для меня сделал!» — сожаление и раскаяние затопили его с головой. Он тут же повернулся в сторону профессора, который задумчиво разглядывал вино в бокале и выглядел уставшим. «Он же за весь вечер и слова не произнес», — теперь Гарри заволновался. Ведь Снейп находился в одном помещении с Блэком, но за вечер не было ни единого спора.

«Ради меня?» Нет, мальчик ощущал, что не все так просто. Возможно, он уже достаточно хорошо знал зельевара, чтобы понять — его поведение неестественно. Поттер задумчиво разглядывал мужчину, пытаясь догадаться, что же заставило его быть столь тихим весь вечер. За размышлениями Гарри не заметил, как надел на безымянный палец правой руки перстень. Его сердце внезапно пронзила печаль. Юноша удивленно моргнул.

«Что?» — он замер, прислушиваясь к себе. Нет, было беспокойство на душе, не более того. Поттер посмотрел на пару на диване, но те тихо переговаривались. К тому же ощущение печали уже прошло.

«Что это было-то?» Гарри перевел взгляд на Снейпа и вновь замер. Поморгал. Нет, не привиделось. В районе груди профессора сияло что-то синее и холодное. Внезапно юноша осознал, что он не видит это, а скорее чувствует. Магией ли? Интуицией ли? Все сразу перестало иметь значение, когда Поттер осознал, что печаль принадлежит Снейпу. И, скорее всего, причиной ее являлся не кто иной, как он, Гарри.

Можно было бы вновь попытаться поставить себя на место профессора и узнать причины, но Гарри откуда-то знал, что сейчас лучше просто довериться сердцу и делать то, что хочется. Поттер поднялся из кресла и медленно подошел к Северусу. Сейчас его движения были плавны и элегантны, словно его вела какая-то неведомая сила, с которой юноша был согласен, а потому доверял ей.

— Сэр? — тихий голос, и внимательный взгляд. И одно желание: развеять печаль. Сейчас неважно было, что он значит для этого человека. Главное, что Гарри привязался к нему, хотел заслужить его уважение и хотел, чтобы тому было хорошо. Чтобы вновь на губах мрачного профессора Зелий появилась та улыбка краешками губ.

* * *

Поход по магазинам, долгое пребывание среди толпы, последующие разборки — все это выжало из Северуса Снейпа все соки. Впрочем, как бы он ни был измотан, мужчина ни о чем не жалел, ведь задумка удалась. Скорее всего, не будь здесь Блэка, то Северус нашел бы в себе силы поддержать беседу за ужином.

Только вот Поттеру это сейчас не было нужно: все внимание мальчишки было сосредоточено на Блэке. Что ж, это было предсказуемо. И все равно выбило его из колеи. Сколько бы сил Северус ни потратил, чтобы порадовать Гарри, это не вызвало у мальчишки той радости, которая читалась в его глазах, стоило только появиться Блэку. «А ведь псина даже подарка не приготовил». Не было даже злости, что пугало. Ведь это означало, что Снейп привязался к Гарри до такой степени, что теперь его поступки могут только расстраивать.

По комнате разнесся очередной взрыв смеха — Блэк очередную байку травит, а Поттер хохочет до слез. «За эти недели он ни разу не смеялся так здесь, со мной». Губы тронула презрительная усмешка. «А что ты ожидал, Северус? Что мальчишка променяет своего блистательного крестного на мрачного профессора Зелий? С каких пор ты стал мечтателем?» Сейчас, сидя в кресле, скрытый тенью, отдельно от веселящейся троицы, он чувствовал, что будто возвращается в реальный мир — жестокий и несправедливый. Казалось, что все занятия и прошедший день были очень хорошим сном, не более того.

«Как я вообще мог подумать, что Поттер сможет привязаться к бывшему Пожирателю Смерти, шпиону Дамблдора и глупцу, который принес Лорду пророчество? Я, видимо, совсем выжил из ума. Старею». Снейп скептически хмыкнул, понимая, что впадает в депрессию. Он постарался абстрагироваться от мыслей, разглядывая бокал вина, в котором блики от огня кружились в причудливом танце.

Тихое «сэр» заставило Северуса вздрогнуть. Он с удивлением посмотрел на притихшего и какого-то серьезного Гарри.

— Мистер Поттер? — вопросительно изогнутая бровь. Видно было, что мальчишка хочет что-то сказать, но не может подобрать слов или же не решается их произнести. «Все-таки ему еще недостает уверенности в собственных силах».

— Я хотел… ну…

Прошло то время, когда Северуса раздражало это лепетание. Теперь он знал, что это не от глупости, а из-за волнения, поэтому терпеливо ждал, когда Гарри соберется с духом.

— Я… Спасибо вам большое! За этот день и вообще, — мальчишка краснеет и отводит взгляд. Теперь Снейп уже понимает, что Поттер не пытается солгать или что-то скрыть, просто ему очень сложно даются признания, касающиеся чувств. А в груди постепенно теплеет. Северус уже осознает, что на этот раз его привычка самоуничижения сыграла с ним плохую шутку.

— Для меня очень много значит то, что вы сделали, — и зеленые глаза смотрят серьезно и даже с долей упрямства, мол, даже не смейте сомневаться в моих словах.

— Спасибо, — уже тихо и опять неуверенно. Поттер топчется на месте, не зная, что еще сказать, и не желая уходить. Внезапно хочется обнять мальчишку и потрепать его по голове. Естественно, Снейп ничего подобного не делает.

— Рад, что вы оценили это, Гарри, — и уголки губ сами собой приподнимаются, стоит только увидеть легкое удивление и счастье на лице подростка. Тот совершенно очаровательно смущенно улыбается, а потом внезапно присаживается на ручку его кресла и обнимает. Порывисто, всего на несколько секунд. Северус в удивлении застывает. Лишь недюжинная выдержка не дает ему выронить бокал.

— У меня никогда еще не было такого счастливого Дня Рождения, — Поттер не собирается никуда уходить и продолжает сидеть на ручке кресла, задумчиво глядя в огонь. — Даже не верится, что это не сон.

— Что ж, тогда, думаю, вам следует привыкать в это верить, — взгляд скользит по влюбленной парочке на диване, и Снейп добавляет, — всем нам.

Гарри прослеживает взгляд зельевара и внезапно чуть не падает прямо ему на колени, чудом удержав равновесие, при этом вцепившись в плечо мужчины. Снейп сердито шипит и уже намеревается отчитать неловкого мальчишку, когда слышит его надорванный и немного ошарашенный голос.

— Сэр?

— Поттер?

— Вы тоже это видите, или я сошел с ума от радости?

— Что «это»?

— Ну…

— Поттер!

Мальчишка на миг замялся, но все-таки промямлил:

— Около Сириуса и мистера Малфоя летает что-то похожее на… кхм… розовый туман с золотыми искрами.

Северус еще раз взглянул на парочку. Можно было бы подумать, что Поттер пытается таким образом спросить, если ли что-то между его крестным и Люциусом, но мальчишка выглядел слишком растерянным. К тому же, насколько Северус успел понять, в делах амурных Поттер ничего не смыслил. В свои шестнадцать он был на удивление невинен. «Скорее всего, Гарри даже понятия не имеет, что возможны однополые отношения. По крайней мере, того, что они весьма распространены в магическом мире, он точно не знает. Надо будет Люцу намекнуть, чтобы занялся и этой стороной образования. Хотя бы об однополых браках и традициях рассказал».

— Профессор?

Вздох. Северус понятия не имел, почему Поттер видел этот «туман». Хотя… Догадка мелькнула в сознании.

— Это единственная странность за сегодня? Не считая возрождения Блэка, естественно.

— Ну…

— Поттер!

— До того, как к вам подойти, я видел в районе вашей груди синеватое свечение. И… — Гарри запнулся, не зная, следует ли это говорить. Требовательный и нетерпеливый взгляд зельевара свидетельствовал о том, что следует. — Перед этим я ощутил… печаль.

Снейп удивился бы, если подобное произошло с кем-то другим, но так как это был Поттер, то все казалось закономерным.

— У вас же ничего не бывает просто, не так ли, мистер Поттер?

Гарри смущенно потупился. Правда, уже через секунду с любопытством смотрел на Снейпа.

— Вы ведь знаете, что случилось, да, профессор?

— Смею предположить, что вы вступили в наследие, Поттер.

— Наследие?

— А об этом вам завтра поведает Люциус. Вернее, уже сегодня.

Юноша разочарованно вздохнул, но тут почувствовал, что он ужасно устал. Поэтому молча согласился с профессором, вставая с кресла. Северус поднялся следом, привлекая внимание парочки, которая, казалось, ушла в свой собственный маленький мирок.

— Господа, мой дом — не отель. Время уже позднее, так что советую воспользоваться каминной сетью, — стало понятно, что их выпроваживают. Взглянув на часы, Люциус удивленно вскинул брови — давно он так не терял чувства времени. Подойдя к Поттеру, он пожал ему руку, еще раз поздравив, кивнул Северусу и шагнул в камин. Прощание Сириуса было более бурным. Он едва не задушил Гарри в объятиях, обещая, что завтра тоже придет в гости к Снейпу, чем вызвал возмущенное фырканье. Уже зайдя в камин, Блэк остановился и взглянул на Северуса.

— Снейп… Спасибо, — и исчез в зеленом пламени, оставив в гостиной ошарашенных зельевара и крестника.

— Кажется, Блэк все-таки поумнел после смерти, — голос Северуса звучал так, словно он сам себе не верит.

— Было бы неплохо, — с улыбкой проговорил Гарри, протягивая профессору руку, чтобы аппарировать.

День оказался настолько насыщенным, что юноша заснул еще до того, как голова коснулась подушки.

* * *

— Все прошло лучше, чем мы предполагали. Поттер даже в обморок не упал от удивления, — Люциус с Сириусом сидели в малой гостиной Малфой-мэнора. Они недавно вернулись, но знали, что не уснут, пока не поделятся впечатлениями о прошедшем дне.

— Да… — Сириус подавленно вздохнул. Сейчас, когда день закончился, и первые восторги улеглись, он вновь почувствовал вину за то, что практически забыл о Дне Рождения крестника. Если бы Снейп быстро не придумал план, то мальчик мог лишиться праздника, который заслужил.

— Блэк, ну, что еще? — хотя Малфой выглядел недовольным, в голосе слышалось беспокойство.

— Я никудышный крестный, да? Снейп, и тот больше думал о Гарри, — Сириус сокрушенно вздохнул. Он прекрасно понимал, что слишком погрузился в собственные переживания, связанные с близостью Люциуса, и просто перестал думать о крестнике. А ведь раньше, когда не было шанса на отношения с Малфоем, все его мысли занимал Гарри. Стоило только появиться надежде, как мальчик отошел на второй план.

— Ты совсем недавно вернулся из Сумрака, естественно, что в первую очередь ты озабочен устройством собственной жизни, — Люциус был раздражен. Он терпеть не мог, когда гордый Блэк становился похож на тряпку. — Так что прекрати ныть, и просто возмести ущерб чрезмерной опекой в будущем. А Северус… здесь совсем другая история.

Сириус заинтересованно посмотрел на Малфоя, но тот лишь покачал головой, показывая, что развивать свою мысль далее он не намерен. Впрочем, Блэк и сам уже подозревал, что Гарри каким-то немыслимым образом умудрился пробраться в сердце мрачного зельевара. Этот ребенок одной своей улыбкой творил чудеса. Тем, кому он доверился — крупно повезло. И мужчина не собирался терять доверие юного Поттера.

— Ты прав. Я и так слишком много времени в своей жизни убил на сожаления. Пора уже начинать мыслить настоящим и будущим, а не прошлым, — он весело улыбнулся, поднимаясь с кресла. Люциус удовлетворенно кивнул, тоже поднимаясь. Такой Блэк нравился ему намного больше. Ведь именно к этому дерзкому и самоуверенному красавцу его тянуло в молодости. Вот только из-за вражды факультетов, из-за разных сторон у них не было в прошлом возможности даже нормально поговорить. Это притом, что оба понимали, что их буквально тянет друг к другу. Но не было сделано шага навстречу, не было слов, не было обещаний. Именно это останавливало Люциуса от того, чтобы перейти к решительным действиям. Да и не был уверен аристократ, что сумеет справиться с обязательствами такой эмоциональной привязанности. Как-никак, а Малфои не должны поддаваться чувствам. Только вот все эти правила их рода до сих пор не принесли ему ничего кроме боли и проблем.

— Люциус.

Тихий голос вырвал Малфоя из горьких размышлений. Мужчина вопросительно взглянул на Блэка. Тот стоял совсем близко и выглядел на удивление неуверенно.

— Спасибо тебе. За все.

Внезапно Сириус резко подался вперед и легко коснулся в поцелуе краешка его губ. Люциус застыл, удивленно распахнув глаза, а Блэк быстро вышел из гостиной. Если бы он задержался чуть подольше, то стал бы свидетелем уникального зрелища — глупо улыбающийся, но счастливый Люциус Малфой.

POV Гарри

Все-таки забавно, насколько непредсказуема затейница-Судьба. Еще в конце учебного года я думал, что жизнь моя окончена. Еще несколько недель назад казалось, что едва ли ситуация может стать лучше, чем она есть. Внезапно жизнь превратилась в сказку: возродился Сириус, отношения со Снейпом стали совсем теплыми, Люциус постепенно восстанавливал свое влияние в Министерстве, ежедневно проходили занятия, которые становились с каждым разом все интереснее. Взять те же лекции о наследии или однополых браках. Хотя были вещи, которые нужно было обдумать в первую очередь. Ведь в сказку внезапно ворвалась жестокая реальность, уничтожая покой и рождая беспокойство. Это проявилось в двух аспектах.

Во-первых, Риддл вновь начал действовать — сегодня он вызвал Пожирателей в свою резиденцию. Поэтому занятия пришлось отменить. Надеюсь, что с профессором ничего не случится. Жаль, что я ничем не могу ему помочь. Остается только ждать от него весточки.

Интересно, мистер Малфой сможет без последствий перетерпеть боль в Метке? Надеюсь, что — да. В крайнем случае, рядом с ним Сириус.

Во-вторых, пришло очередное письмо от Гермионы. Честно признаюсь, что совершенно забыл о том, что все-таки ответил на ее прошлое послание. Правда, ответ мой был достаточно лаконичен: «Может». Я все еще не решаюсь признаться друзьям в том, насколько сильно изменилась ситуация. Только не зря Гермиона — лучшая на нашем курсе. У нее интуиция развита на сто процентов. Иначе каким образом она умудрилась написать в ответ на мою короткую записку пространное послание-размышление о том, что с возрождением Лорда все меняется, что нужно перестраиваться и менять собственные убеждения? Итог этого увлекательного «чтива»: «стоит дать слизеринцам шанс». Мол, переход Малфоя на Светлую сторону — хорошая возможность наладить отношения между факультетами.

Даже несмотря на приличный объем письма, после его прочтения осталось чувство недосказанности. Словно Гермиона хотела что-то еще сказать или предложить, но не решилась. На самом деле в этот раз было несложно догадаться, что подруга хотела предложить протянуть руку помощи Малфою-младшему. Просто не решилась, ведь она все еще не знает, что я изменился.

Хотя… даже сейчас меня всего передергивает при мысли о Хорьке. Все-таки этот змееныш в течение пяти лет портил нам жизнь. Едва ли Его Слизеринское Высочество примет помощь от гриффиндорцев. Уверен, этот гаденыш еще и грязью нас польет за то, что решили поддержать его.

А-а-а-а! Я резко сел на кровати, яростно тряся головой. Ну не могу я! Не могу спокойно думать об этом белобрысом недоразумении! Что самое паршивое — не думать о нем я тоже не могу. К тому же понимаю, что стоит пересмотреть свое мнение о нем. Это необходимо, если я хочу сам управлять своей жизнью. Как ни крути, а Малфой — ключевая фигура на факультете Слизерин. Да и в моей жизни играет он не последнюю роль, как бы ни было неприятно это признавать. Я понимаю, что нужно поставить себя на его место, проанализировать получившееся, а потом уже решать, как к нему относиться. Только вот едва я пытаюсь это сделать, как гриффиндорец во мне буквально вопит от ярости, не желая что-либо менять. Как ни прискорбно это признавать, но даже образ светловолосой девочки не помогает. Самое плохое — я не понимаю причины собственной упертости. Будто где-то на уровне подсознания боюсь чего-то. Только чего?

Я устало потер шрам — голова начинала опять болеть, ведь это была едва ли не тысячная попытка размышлений о Малфое. Увы, опять фиаско. И ведь спросить совета не у кого. Не у Снейпа же? Все-таки Хорек — его крестник, значит, профессор явно видит больше положительных сторон в нем. Да и как-то не хочется, чтобы Малфой узнал о моих терзаниях. Естественно, Люциус тоже отпадает. Сириус?.. Тоже не вариант. Во-первых, он сам увяз в школьных обидах. Хотя… они со Снейпом серьезно поцапались всего один раз. Только есть еще и «во-вторых»: что-то подсказывает мне, что содержание нашего разговора не останется тайной для Малфоя-старшего. Как ни удивительно это признавать, но, кажется, Сириус с Люциусом скоро официально станут парой. Пусть сейчас они еще не решаются озвучивать свои чувства, но это и так ясно. Хех, а я-то еще думал, что это за розовый туман около них витает. Профессор, небось, потешался над моей недалекостью. Уверен, именно он посоветовал Люциусу просветить меня о традициях бракосочетания в магическом мире. Да-а уж. Информация о том, что однополые отношения — это норма, стала для меня шоком. А Сириус, блин, еще и хихикал, глядя, как я краснею, слушая обо всем этом. Я-то не рос в чистокровной семье!

Вздыхаю. Оказалось, что из-за моего маггловского воспитания я упустил столько важных для магического мира вещей. Хотя я и сам виноват — никогда подобным не интересовался. Уверен, Гермиона уж точно в курсе. Может, с ней посоветоваться насчет Малфоя?

Герми… Наша умница. Что бы мы без нее делали? Смогли бы достать философский камень? Догадались бы о василиске? Спасли бы Сириуса и Клювокрыла?

Удивленно качаю головой. Странно, почему я до сих пор не понимал, сколь важную роль она играла в моей жизни? Наверное, потому что она всегда была рядом. Мы часто не ценим то, чем обладаем. Настоящая подруга, проверенная самыми различными испытаниями. Гермиона единственная всегда была на моей стороне. Уверен, она поймет, если я ей все расскажу. Поймет, и даже поможет. Потому что я знаю, что сделал все правильно. Значит, у мисс Грейнджер нет причин отказывать мне в помощи.

А Рон? Поймет ли он? Сможет ли принять тот факт, что противный Мастер Зелий мне так дорог, словно он — мой отец? А союз с Малфоями и решение помочь Хорьку? Ведь друг ненавидит эту семейку. Забавно, но он ненавидит Драко даже больше, чем я. Так сможет ли Уизли принять факт, что я помогаю Малфою? Сможет, ведь он мой друг. Да?

Неуверенно пожимаю плечами. Почему-то сразу же вспоминается, как Рон обвинил Гермиону, что Живоглот съел его крысу. Или как обиделся, когда Кубок выбрал меня Чемпионом. Тогда он даже слушать меня не желал. Все объяснения не достигали его разума. Рон — истинный гриффиндорец, то бишь упертый баран. Если что-то вбил себе в голову — даже кувалдой не выбить. Порой кажется, что наша дружба ему в тягость. Словно его кто-то заставлял подсаживаться ко мне в купе и заводить разговор.

Осознание неприятно колет сердце. Я устало падаю обратно на подушки. Рон знал, что я — Гарри Поттер, когда знакомился со мной. В этом даже сомнений быть не может. Ведь еще до отбытия на поезде были надписи, что «Гарри Поттер едет в Хогвартс». Их сделали близнецы. Значит, весь клан Уизли точно знал, как я выгляжу.

Я горько рассмеялся. С самого начала Рона интересовал не я сам, а Мальчик-Который-Выжил. А ведь даже Малфой сначала хотел подружиться, не зная, кто я. Там, в магазине мадам Малкин. Нет, я все еще не готов думать о Хорьке.

Повернувшись на бок, закрываю глаза — в сознании мелькают картинки-воспоминания о предыдущих годах обучения. С губ срывается облегченный вздох. Нет, все-таки Рон Уизли — мой друг. Ведь мы через столько вместе прошли. Если бы он был заинтересован только моей славой, то сразу же отвернулся, когда все считали меня сумасшедшим. Но в тот момент он меня поддержал. Может, Рон и не идеальный друг, но в любом случае это товарищ, проверенный в бою. Я уверен, что могу ему доверять. Хотя… думаю, стоит повременить и подготовить его, прежде чем вываливать всю информацию.

О, тетя обедать зовет.

* * *

Все-таки приятно, когда к тебе относятся как к человеку. Теперь мне голодная смерть точно не грозит. Так, на чем я остановился? Ах да, Рон. Впрочем, с ним уже все понятно.

Вот Гермиона никогда не видела во мне только Золотого Мальчика. Изначально она не обращала на меня внимания, а подружились мы после случая с троллем. Думаю, каждый бы в этой ситуации захотел подружиться со спасителем. Хорошо хоть Герми — умная девочка, не стала смотреть на меня, как на героя, влюбленными глазами. Сразу поняла, что я ринулся бы спасать любого на ее месте. Фех, как пафосно и глупо это звучит, даже если это и правда.

Все, хватит просто сидеть и размышлять. Лучше написать ответное письмо, иначе от моего пера скоро ничего не останется — и так его порядком изжевал.

«Дорогая Гермиона,

Спасибо за письмо. Я считаю, что во многом ты права, но все же думаю, что подобное следует обсуждать при встрече, а не в переписке. Поэтому поговорим в Хогвартсе. И, да, Герми, я понял, к чему ты это все говорила. Не беспокойся, поступлю как истинный гриффиндорец.

Гарри».

Я с довольной улыбкой прочитал свое послание. Думаю, Люциус гордился бы мной. Кажется, что написано много, но без контекста не понять, о чем речь. Почему я не написал все открытым текстом? Просто с некоторых пор подозреваю, что моя переписка может и вскрываться. Мне бы не хотелось, чтобы директор раньше времени узнал о моем решении помочь Малфою-младшему. Ведь старик может все карты спутать своим вмешательством. Так. О нем я сейчас думать не буду. Лучше подумаю о… о Хорьке? О, нет, нет и еще раз нет.

Джинни! Да, лучше подумаю о ней. Милая малышка Джинни, она мне как сестра. Вот только что-то подсказывает, что она относится ко мне по-другому. Вернее, Снейп несколько раз упоминал младшую Уизли в контексте дел любовных. Да и Сириус тоже. Что удивительно, эти двое сошлись в одном мнении: она мне не пара. Нет, вслух это не было сказано, только их отношение и так было понятно. Чем она им так не угодила? Милая девочка, моя фанатка, которая с первого курса обожает меня… Та-а-ак.

В который раз вздохнув, откладываю перо, привязываю к лапе Хедвиг письмо для Гермионы, отпускаю сову и плюхаюсь на кровать.

Итак, что мы имеем? Девочка-фанатка Золотого Мальчика, который ее спас от василиска, чем подтвердил статус героя. Итог? Я для нее — рыцарь в блистающих доспехах, но никак не «просто Гарри». Интересно, она хоть понимает, насколько я далек, в самом деле, от ее идеала? Ладно, теперь благодаря Снейпу, Малфою и Сириусу я стал немного разбираться в боевой и прочей магии, но мне все равно далеко до них. Более того, я просто обычный подросток. Черт, да я же флиртовать даже не умею! Как вспомню фиаско с Чжоу, так под землю провалиться хочется. Нет, для меня девушки — загадка. Только вот Гермиона более-менее понятна. Да и то потому, что я ее чуть ли не сестрой считаю. Старшей сестрой.

Думаю, Джинни очень разочаруется, когда узнает, какой я на самом деле. Да и не до отношений мне сейчас — надо с Томом разобраться. Впрочем, чего это я так распереживался? Ведь никто и не предлагает мне с ней встречаться, так что и отказывать некому. Хотя… да, следовало на всякий случай разобраться в своих чувствах. Джинни — девушка напористая, я мог и не устоять. Теперь уже не поддамся ее натиску.

Вот, хорошо, я даже успокоился. Можно с чистой совестью приниматься за домашнюю работу. Все-таки до возвращения в Хогвартс осталось не так много времени. В этом году я планирую взяться за ум. Не хочу, чтобы из-за сумасшедшего психа гибли люди. Раз уж на меня ставят многие, я должен соответствовать статусу Избранного. Только вот так не хочется, чтобы началась война. Интересно, были ли раньше в истории случаи, когда противостояние не заканчивалось войной? Надо будет просмотреть некоторые книги. Неплохо бы и Герми к поискам подключить. Странно, мне кажется, или я на верном пути? Перстень словно потеплел. Эх, сюда сейчас бы пифию… Мечтать не вредно, Поттер.

Мерно стучали колеса поезда, дождь заливал окно. В купе не горел свет, из-за чего одинокая фигура, сидящая в нем, казалась почти призрачной на этом пасмурном фоне. Человек печально вздохнул, прикрывая глаза. Он впервые ехал в Хогвартс в одиночестве.

Драко Малфой просто не решился встретиться лицом к лицу со своими друзьями. Он и так еле заставил себя прийти на собрание старост, где пришлось терпеть пытливый взгляд Панси. А потом он позорно сбежал, укрывшись в пустом купе. Представить себе реакцию слизеринцев на «подвиг» его отца было невозможно. Друзья друзьями, но на факультете каждый был сам за себя. Не зря тема лояльности Темному Лорду никогда не поднималась в их разговорах — боялись, что кто-то предаст. Как бы Драко ни хотел верить друзьям, но не мог. Увы, это был главный недостаток Слизерина — возможность предательства в любой момент. Да, они были сплоченной семьей, когда дело касалось противостояния другим факультетам. Однако когда дело касалось личной выгоды, полагаться было не на кого.

«Если бы только отец не…» — Малфой устало махнул рукой. На самом деле он не осуждал отца за то, что тот решил избавиться от гнета Темного Лорда. Наоборот, Драко даже гордился им: не всякий смог бы найти выход из столь щекотливой ситуации. Люциус же не только вырвался из ручек загребущих возродившегося психопата, но и в лапы Дамблдора не угодил.

Просто ему, Драко, было обидно, что отец не доверяет. Тот факт, что Малфой-старший спросил его мнение по поводу перехода на Светлую сторону, ничего не значил. Ведь он чувствовал, что отец что-то скрывает. Что-то важное. Да еще и закрыл ему доступ в Восточное крыло мэнора. Явно, что все было не так просто.

«Неужели он не считает меня достаточно взрослым? Хотя я ведь никогда не оправдывал его ожиданий. Вечно оставался вторым. После Поттера. И вместо того, чтобы занять почетное место друга Золотого Мальчика, стал ему соперником. Как будто у меня был выбор! Не мог же я оставить однокурсников и младших на съедение остальной части Хогвартса? А защита слизеринцев — автоматически выступление против Поттера».

Драко горько вздохнул. Теперь у него могло не оказаться ни поддержки на факультете, ни дружбы с Поттером. Как всегда, он упустил все шансы. «И не факт, что не по своей глупости». Что бы там ни напридумывали про холодных Малфоев и самоуверенного Слизеринского Принца, Драко часто не хватало уверенности. Лишь умение играть на публику помогало ему не выставить себя идиотом. Однако даже так он слишком часто совершал ошибки и практически всегда сознавал это. Пусть слизеринцы часто врали другим, зато они всегда были честны сами с собой. И сейчас Малфой прекрасно понимал, что поступает как трус, избегая разговора с друзьями, но не мог найти в себе смелости для этого шага. Ему нужно было еще немного времени…

Внезапно дверь купе распахнулась, и на пороге появился Поттер.

«О нет, нет, нет! Я не хочу сейчас связываться с ним!» — Малфоя обуял практически панический страх. Ведь, если он сейчас начнет очередную ссору с гриффиндорцем, то подпишет себе смертный приговор.

— Поттер…

— Малфой…

Гарри был удивлен еще больше, когда обнаружил в купе одинокого Малфоя. Он-то думал, что тот со своими прихвостнями в первом вагоне поезда сидит да хвастается самодовольно папочкой. Вот только выглядел Хорек как-то испуганно и даже трогательно. Выражение паники в глазах делало его еще больше похожим на загнанного зверька.

«Черт! Сейчас не время! Я не могу ссориться с ним, а предложение поддержки должно быть публичным! Иначе не сработает».

— Гарри! Ну что там? — поблизости раздался голос Уизли. Поттер резко закрыл дверь купе, предварительно задернув на них шторки. Если Рон увидит Малфоя — пиши пропало — склока обеспечена.

— И здесь тоже занято!

— Черт! Так мы никогда свободное купе не найдем!

— Рональд! Не чертыхайся. Лучше ищи старательнее!

Голоса Золотого Трио постепенно удалялись, оставляя ошарашенного Малфоя сверлить взглядом дверь.

«Какого!.. И что это было? Почему Поттер ничего не сказал? Не проехался по моему отцу, по незавидной ситуации на факультете? Да что это тут творится?» Драко совершенно ничего не понял, но почему-то испытал облегчение, не услышав от Поттера едких комментариев. Наверное, потому, что если бы и гриффиндорец начал на него нападать, то это означало бы, что в Хогвартсе ему придет конец. Так еще оставалась надежда, что все наладится.

* * *

— Хех, что-то Хорька не видно. Обычно он специально нас разыскивал, чтобы наговорить гадостей, — Рон в который раз обернулся к двери купе, словно ожидая, что на пороге вот-вот появится Малфой собственной персоной. — Небось испугался, гаденыш. Теперь-то за его спиной не стоят верные слизеринские псы.

— Рон! Оставь Малфоя в покое! Он нам уже не враг! — Гермиона недовольно нахмурилась и поджала губы — явно намеревалась вступить с другом в яростный спор.

— И что с того, что его папаша сторону поменял?! Малфой-то не изменился! — рыжий даже выпрямился, на лице же появилось предвкушающее выражение — так хотелось ему оскорбить Драко.

Гарри лишь хмыкнул, внезапно с удивлением осознав, что его друг всегда первый заводит разговор об этом аристократе. Будто поливая того грязью, возвышается в собственных глазах. Если Поттеру не давал покоя сам слизеринец, то Уизли никак не мог успокоиться, что у Малфоя есть все, о чем мечтал он сам.

— Мне кажется, или ты зациклился на Малфое?

Рыжик удивленно уставился на Поттера, а тот лишь удобно развалился и усмехался, глядя на пейзаж за окном поезда.

— Что-о-о?

— Неужели нет более интересной темы для разговора, Рон? Мы Малфоя сегодня даже не встречали, так чего ты его вспомнил? Так ждешь встречи с ним? — Гарри перевел взгляд на друга, вопросительно приподнимая бровь. Этот жест он явно перенял у Снейпа. Как и привычку язвить. Потому что раньше он не мог одними словами заставить Уизли замолчать. Гермиона смерила Поттера задумчивым взглядом, усмехнулась каким-то своим мыслям и «добила» друга:

— Действительно, Рон, кажется, что ты неравнодушен к Малфою.

На девушку уставились уже оба ошарашенных парня.

— Что-о-о-о-о?! — казалось, что Уизли скоро будет кричать как баньши. — Гермиона, ты в своем уме?! Я? И к Малфою! Фу, как ты вообще могла такое подумать?!

Грейнджер лишь фыркнула.

— Твое поведение рождает такие подозрения.

Пока друзья препирались, Гарри впал в какой-то ступор. Казалось, что слова подруги ударили его не хуже Ступефая. Сердце учащенно забилось, откуда-то начала подступать паника. «Нет! Нет! Нет! Не хочу даже думать об этом! Малфой?! Нет, нет. Забыть. Забыть и не вспоминать».

Юноша заставил себя вслушаться в спор друзей, пытаясь не допустить, чтобы его Альтер-эго наделало каких-нибудь слишком пугающих выводов.

— Мне не интересен Малфой! — взревел красный, как рак Рон. Проходившие мимо купе девчонки удивленно замерли, а потом, хихикая, устремились прочь. Рыжик, застонав, опустился обратно на сидение. Его друзья лишь сочувственно хмыкнули: слухи теперь по Хогвартсу будут ходить самые жуткие.

— Лучше тебе его просто игнорировать, — предложила разом успокоившаяся Гермиона.

— Но…

— Никаких «но», Рон. Не смей трогать Малфоя. Его отец — слишком сильный союзник, чтобы потерять его из-за глупых детских обид. С Риддлом одними лимонными дольками, знаешь ли, не справиться, — веселье разом ушло из голоса Гарри. Он понял, что пришло время уже рассказать друзьям хоть часть правды. Пусть о пророчестве он пока не решился им поведать, но об изменении расстановки сил — был обязан просветить. С легкой улыбкой Поттер наблюдал, как красные огоньки гнева и раздражения сменяются светло-зелеными — серьезностью и светло-желтыми — волнением. «О наследии расскажу им попозже. Сейчас первоначальная задача — убедить Рона перестать кидаться на слизеринцев. Хорошо хоть я попросил Гермиону подготовить почву. Уверен, она своими размышлениями о дружбе факультетов другу все мозги запудрила».

— Ты обещал, что все нам расскажешь при встрече. Начинай, — подруга, как всегда, перешла сразу к делу. Улыбнувшись, Поттер достал палочку и закрыл купе, навесив на него сильнейшие Заглушающие чары, удивив тем самым друзей. Удостоверившись, что их никто не сможет подслушать, Гарри начал свой рассказ.

* * *

Найти пустую карету было довольно сложно, но возможно. Он даже умудрился не попасться на глаза своим друзьям. Хорошо, что ученики были взбудоражены встречей после летних каникул, поэтому мало кто обращал на него внимание. В Большом зале все изменится — Драко это знал. Сначала он хотел войти одним из последних, но потом побоялся, что ему будет негде сесть. Поэтому юноша пришел одним из первых, заняв свое обычное место. Вообще-то ему очень хотелось пропустить пир в честь начала учебного года, но Малфой не мог позволить себе такую слабость.

Как он и думал, многие пялились на него, даже не скрываясь. Да еще и шептались. Это раздражало. Приходилось тратить все силы, чтобы сохранить равнодушную маску.

Грег и Винс неуверенно затоптались около него, но, так как студенты быстро прибывали, им пришлось сесть по обе стороны от своего бывшего хозяина, как и обычно. Практически сразу после этого примчалась Панси, разъяренная, словно фурия. Вернее, для большинства это была все та же надменная слизеринка, но Драко знал — подруга зла. На него.

— Драко Люциус Малфой, ты немедленно объяснишь нам свое поведение, — зашипела она, как только села напротив. Рядом пристроился мрачный Блейз. Малфой устало вздохнул. Ему не хотелось выяснять отношения на людях.

— Послушай, Панс… — он замолчал, так как заметил проходящего мимо гриффиндорца. — Поттер.

Гарри обернулся на знакомый голос и замер на несколько секунд, задумчиво разглядывая слизеринца. Потом как-то обреченно обронил:

— Малфой, — и двинулся дальше. На лице стоящего рядом Уизли появилось какое-то мученическое выражение, которое пришло на смену гаденькой усмешке. Не сказав ни слова, Рон последовал за другом. В зале на миг повисла тишина. Наверное, впервые за шесть лет Золотое Трио не поцапалось со Слизеринским Принцем.

«Опять! Почему? Почему Поттер опять меня проигнорировал?» — Драко совершенно не знал, что ему делать. Он не привык к мирному сосуществованию с этим гриффиндорцем.

Панси хотела было что-то спросить, но тут слово взял директор, которому Драко впервые был благодарен. Так он мог оттянуть объяснение с друзьями хотя бы на час.

* * *

— Ха-ха-ха! Ты видел лицо Хорька, когда мы прошли мимо, ничего не сказав? Вот это рожа! — эту фразу Рон Уизли повторял уже в тридцатый раз, никак не желая успокаиваться. Соседи по комнате смотрели на него с раздражением.

— Хватит, Рон. Да, мы видели. Теперь давай спать, а? Надоел уже, ей-мерлину! — с этими словами Гарри задернул полог, кинув на него Заглушающие чары. Остальные гриффиндорцы последовали его примеру. Рыжику ничего не оставалось, как замолчать и готовиться ко сну. Через минуту с его кровати уже доносился храп. А вот Гарри Поттер уснуть никак не мог.

«Чертов Малфой! Почему я не могу выкинуть его из головы? И почему, Мерлин подери, мне стало его жаль там, в Большом зале?» Юноша тихо завыл, уткнувшись носом в подушку. Весь вечер его мысли крутились вокруг белокурого слизеринца. Оказалось, что когда тот молчит и не язвит, Гарри не испытывает к нему ненависти. Да чего уж там, он даже неприязни не испытал, глядя на натянутого, как струна Драко. Казалось, тот в любой момент ожидал нападения. И в тот миг Поттеру стало его жаль. Юноша тихо радовался, что не видел растерянного Хорька. Ведь, когда Гермиона заявила, что тот сидит какой-то потерянный, Гарри едва сдержал порыв обернуться. Самое неприятное, что он при этом ощутил беспокойство. Сначала он подумал, что оно передалось ему от подруги, но потом понял, что это его эмоции, не чужие.

Поттер тихо вздохнул. Все-таки находиться в помещении, где много людей, для него было еще сложно. Хорошо хоть Люциус научил его контролировать дар, и теперь Гарри мог считывать эмоции только определенных людей. А также научился блокировать поток информации, который шел к нему от других людей. И все-таки во время ужина защита пару раз дала сбой. Юноша готов был провалиться под землю, когда почувствовал вожделение Лаванды, направленное на Рона, потому что едва не обнял друга под влиянием этих эмоций. Благо вовремя успел совладать с собой. Оставалось надеяться, что никто не заметил его порыва.

«У меня и так столько проблем. Некогда еще за Хорька беспокоиться».

Казалось, самовнушение помогло, и Гарри смог спокойно заснуть.

* * *

— Ты не хочешь ничего нам объяснить? — тихий раздраженный голос в тишине пустой темной гостиной звучал неестественно резко. Драко вздрогнул и недовольно поморщился — порой его друзья были упрямы, как гриффиндорцы. Вот и сейчас они сидели в креслах около затухающего камина, явно поджидая его. Радовало то, что ждали его только они, а не весь факультет. Парень, прокрадываясь в гостиную, ожидал худшего. Видимо, слизеринцы решили не устраивать ему бойкот до тех пор, пока не разберутся в ситуации. А вот когда разберутся…

— С какой стати я должен вам что-то объяснять? — Малфой гордо вздернул подбородок и смерил четверку презрительным взглядом. Умирать — так с музыкой.

— Драко… — Панси явно решила отобрать у Поттера славу змееуста — так убедительно она шипела.

— Что, Панси? — ему лишь неимоверными усилиями удавалось сохранить маску ледяного спокойствия на лице.

— Какого черта, Дрейк! Еще в конце учебного года ты с восторгом говорил, что твой отец скоро получит огромную власть, выполнив задание Лорда, потом его якобы арестовали, и внезапно он дает «Пророку» интервью, где заявляет о переходе на Светлую сторону. Ты при этом не отвечаешь на наши письма и теперь игнорируешь. И ты говоришь, что ничего не должен объяснить?! — это уже Блейз не сумел сдержать эмоции. Он всегда был слишком импульсивен для слизеринца. Вот и сейчас стоял, сжав кулаки, и смотрел горящим праведным гневом взглядом. Драко всегда нравилась эта сторона его друга. Как бы он хотел с ними поговорить и все объяснить, да только сам мало что понимал. Юноша не имел никакого понятия о том, какую игру затеял его отец. Даже если у него и были какие-то соображения, он опасался делиться ими даже с лучшими друзьями до тех пор, пока не разузнает общую ситуацию на факультете. Ведь если Панси, Блейз, Винс и Грег рвутся в Пожиратели Смерти, то они — его враги. Слизеринцам нельзя доверять, если у вас разные цели.

— Здесь не о чем говорить, Блейз. Читайте «Пророк» — там все сказано, — с этими словами Драко стремительно пересек гостиную, добрался до своей спальни и обессилено упал на кровать. Сейчас он как никогда был рад, что старостам предоставлялись отдельные комнаты. Так хоть можно быть уверенным, что до утра он точно доживет. «И все-таки на что надеялся отец? Неужели он думает, что я смогу выжить целый год в окружении врагов? Да если Поттер спустит на меня своих цепных псов, то уже через неделю я буду в больничном крыле» — эта мысль была последней. Сознание Драко провалилось в черное забытье. Этот день слишком его вымотал, чтобы думать о чем-либо.

* * *

— И что ты думаешь? — мрачный тон.

— А что тут можно думать? Этот гордец, как всегда, отгородился ото всех и вся. Совершенно не понятно, что он сам думает и какую сторону примет, — усталый вздох.

Повисла тишина.

— Так что делать будем? — гнусавый голос.

— А разве и так не ясно? — тон еще мрачнее.

— Как всегда?

— Как всегда.

— Завтра все встанет на свои места.

Согласное молчание.

«Поттер,

Надеюсь, вы не забыли о своем обещании?

С.С.».

«Сэр,

Не беспокойтесь, все будет в лучшем виде. Надеюсь.

Г.П.».

* * *

Северус Снейп сидел за преподавательским столом в Большом зале и хмуро поглядывал в сторону слизеринцев. Впрочем, те, кто хорошо знал профессора, поняли бы, что тот волнуется. Только директор был погружен в собственные раздумья, поэтому не обращал внимания ни на кого, — даже шум и гам не мог отвлечь его от тяжких раздумий. Гарри Поттер же был слишком взволнован тем, что ему предстояло сейчас осуществить, поэтому лишь нервно ерзал и оглядывался по сторонам. Была еще одна персона, которая неплохо изучила нрав профессора Зелий, да только и она сейчас была напряжена и в который раз прочитывала утренний выпуск «Ежедневного Пророка». Собственно, именно он был причиной неимоверного шума среди студентов. Две статьи заслуживали особенного внимания: о нападении Пожирателей Смерти на магический квартал где-то в Ирландии и очередное интервью с Люциусом Малфоем. В нем говорилось о повышении лорда в связи с тем, что благодаря своевременно предоставленной им информации, нападение было сорвано и убитых не было. Казалось, что эти две статьи стали последней каплей, которая должна была превратить вражду факультетов в травлю слизеринцев. И одного конкретного их представителя, появления которого, казалось, ждал весь зал.

«Да где же Драко носит? Неужели мои змееныши успели уже ему навредить?» — Северус в который раз взглянул на двери, ведущие в Большой зал — никого. «О чем, черт подери, думал Люциус, публикуя такие сведения?!». Посмотрев на Поттера, профессор лишь устало вздохнул: тот был слишком доволен, когда читал статьи и обозревал реакцию учеников. Сразу же вспомнилось, как в последний вечер перед началом учебного года Блэк, Люц и этот неугомонный мальчишка о чем-то шептались. У Северуса было слишком много бумажной работы, поэтому присоединиться к обсуждению он не мог. Только вот возглас Люциуса запомнил: «Я на это не подпишусь! Это слишком опасно. Кто знает…» — далее последовали успокаивающие слова Бродяги и увещевания Поттера. Интуиция подсказывала Снейпу, что речь тогда шла именно об этой афере. И тот факт, что ее придумал Блэк, настораживал. «Хотя, Поттер уже не тот доверчивый идиот, готовый следовать за крестным даже на плаху».

Взгляд скользнул дальше по гриффиндорскому столу. «Да и Грейнджер выглядит спокойной и не удивленной, пусть и ужасно напряженной. Значит, знает задумку Поттера, и считает её выполнимой». Как бы Северусу не хотелось этого признавать, но «мисс Всезнайка» была самой здравомыслящей в Золотом Трио. Поэтому, если не отговорила Гарри, то подкорректировала план действий так, чтобы он был исполнимым. К тому же, после примирения с мальчишкой, Мастер Зелий принял то, что мисс Грейнджер действительно была умна, пусть и ужасно назойлива.

Размышления профессора были прерваны гробовой тишиной, внезапно повисшей в зале — появился Драко Малфой.

— Эй, Хорек! Мы-то думали, что твои слизни тебя уже утопили за предательство папаши!

— Хорошо быть сынком папаши-предатели? Пусть и предателя Пожирателей Смерти!

Раздался громкий смех со стороны трех столов. Лишь на стороне слизеринцев царила зловещая тишина, враждебные взгляды были устремлены на платинового блондина. Тот нервно сглотнул, но высоко поднял голову и пошел ко своему месту.

— Что, язык проглотил, изгой гадюшника?

— Лучше уж быть изгоем, чем пустым местом, Финниган.

— Что?! Да как ты!.. Стой! — гриффиндорец с бешенством наблюдал, как Малфой подходит к своему столу. Предупреждающего взгляда Гарри он не заметил.

— Финниган, что за нездоровое внимание к моей персоне? Извини, ты не в моем вкусе.

— Тварь! Furnunculus!

* * *

Проснулся он рано, чему совершенно не удивился — спать долго, когда нервы на пределе, было невозможно. Юноша резко открыл глаза и сел, хватаясь за волшебную палочку. Лишь проверив помещение и себя на отсутствие инородных заклинаний, судорожно и облегченно выдохнул. Он только что вспомнил, что забыл сменить пароль в свою комнату. Слишком беспечно с его стороны. Поэтому, первым делом он изменил старый пароль на новый, и лишь потом пошел приводить себя в порядок.

Некоторое время он вновь размышлял, идти ли ему в первых рядах на завтрак или последним. На этот раз он выбрал второй вариант. Справедливо рассудив, что в присутствии директора никто не осмелится на него нападать. То, что он ошибся, Драко понял слишком поздно.

Ему и так показалась странной атмосфера в Большом зале, когда он зашел — слишком напряженная. Еще вчера не было ничего подобного. Впрочем, Малфой ожидал, что из-за поведения отца он будет в центре внимания. Только надеялся, что взгляды будут любопытными, а не враждебными.

«Мерлин, что же изменилось всего за одну ночь?». Драко с ужасом понял, что его ноги подкашиваются из-за обилия той злобы, которая была направлена на него. Ему стало страшно. Только сейчас он реально осознал, что во всей школе за него заступится только Снейп, если что-то случится. Да и то не факт, ведь крестный зависит от Дамблдора. Сейчас Малфой отчаянно жалел, что не подпускал Блейза и Панси слишком близко, играя роль ледяного лорда. Ведь если бы он обзавелся их дружбой, а не подчинением, то сейчас они были бы на его стороне. Как Уизел и грязнокровка всегда были надежной опорой Золотого Мальчика.

Ему стоило неимоверных усилий, чтобы не взглянуть на Поттера в этот момент. Потому что знал: если их взгляды встретятся, то он опять ляпнет что-нибудь глупое, начнется ссора, а потом Поттер натравит на него весь Хогвартс. И тогда даже Дамблдор едва ли сможет что-то сделать. Поэтому Драко молча сносил оскорбительные реплики в свой адрес, шагая к своему месту за столом. Поэтому он не смотрел на Финнигана, который сидел слишком близко к лидеру львиного факультета. Малфой не учел одного: не все в Гриффиндоре столь благородны, как Поттер. Поэтому, когда в него полетело проклятье, юноша мог только с ужасом наблюдать за оранжевым лучом, который приближался к нему.

Драко уже был готов к позору перед всей школой, как внезапно мощное «Protego» отразило заклинание. Малфой с изумлением наблюдал за Гарри Поттером, который только что защитил его, да еще и зол был, как тысяча гриндиллоу. «Что? Как?». Юноша не смог удержать маску на лице и теперь с растерянным видом взирал на своего школьного врага, совершенно ничего не понимая.

* * *

«Все идет, как и задумано. Все идет, как и задумано», — именно этим успокаивал себя Гарри Поттер, чувствуя, как накапливается напряжение в Большом зале. На самом деле он опасался, что все выйдет из-под контроля. Конечно, они с Сириусом и Люциусом тщательно разработали план, а Гермиона внесла коррективы, но никто из них не ожидал, что реакция на статьи будет столь бурной. Слишком много злобы, слишком много раздражения, страха и недоумения. От всех этих эмоций моментально разболелась голова. Если бы была возможность, Гарри бы убежал отсюда далеко-далеко. Сдерживать блок становилось все труднее, но ему необходимо было быть здесь, когда появится Малфой, чтобы его защитить.

Сначала все шло, как они и предполагали: недовольство, язвительные реплики. Однако когда имеешь дело с гриффиндорцами, все расчеты летят к чертям. От кого-кого, а от Симуса Гарри подобной подлости не ожидал: ударить в спину. Это надо же! Да еще и на глазах у преподавателей.

— Protego! — собственная ярость, злоба окружающих — все внезапно смешалось в один единый коктейль. Все-таки Гарри не умел себя контролировать так, как это делал Снейп.

— Expelliarmus! — заклинание оказалось столь мощным, что Симуса откинуло назад на несколько метров. Дыхание сбилось, а глаза заливала пелена гнева. Гриффиндорцы искали выход для своих эмоций.

— Какого черта, Гарри?!

— Это я должен спросить «какого черта?!», Финниган, — Поттер едва сдерживал себя, чтобы не закричать во весь голос. Благодаря этому эффект получился устрашающим — Симус и добрая половина учеников вздрогнули, услышав ледяной тон. Даже Малфой, кажется, был впечатлен. Снейп лишь хмыкнул, глядя на эту реакцию, он уже видел Поттера в ярости. — Ты в своем уме? Нападать на безоружного со спины! Где же хваленое гриффиндорское благородство, а?

— Да какое тебе дело до этого недоделанного Пожирателя Смерти? — Финнигана, как и всякого представителя своего факультета, так просто испугать было нельзя.

— Пожирателя, говоришь? — медленно протянул Гарри, недобро сощурившись и делая шаг вперед. Его оппонент невольно отступил. Зал замер, затаив дыхание. — А ты хоть одного встречал, мой милый друг?

Финниган отрицательно затряс головой.

— Нет? — еще один шаг вперед. Всем своим видом Поттер показывал превосходство и одновременно презрение к своему однокурснику. — Так позволь тебя просветить: если бы Малфой был реальным Пожирателем Смерти, то ты бы уже давно был мертв.

На секунду Гарри замер, потом расслабился и пожал плечами:

— Ну, или корчился бы в ужасных муках.

Что-то было в его голосе и этой небрежной позе, что говорило: «это правда».

— Так что не смей называть невиновных этим ужасным прозвищем. Никогда, — за секунду Поттер весь подобрался и отчеканил каждое слово, словно отдавал приказ. Северус с удивлением наблюдал за этим представлением. Он-то думал, что хорошо изучил мальчишку, но никогда раньше не видел его столь властным и излучающим силу. Взглянув на Дамблдора, Снейп увидел, что директор тоже смотрит на Гарри с удивлением. Было ясно, что только болван попрет против разъяренного Поттера. Увы, Финниган был одним из них.

— И что? Теперь ты будешь защищать Хорька? — парень умудрился даже издевательские нотки издать. Это притом, что его голос дрожал.

— Буду, — казалось, этот вопрос успокоил Гарри. Юноша выпрямился и скрестил руки на груди, в упор смотря на однокурсника.

— Да ну?! И как же ты это будешь делать? — Хаффлпаф никогда не отличался умниками. Хотя, наглецу хватило ума не показываться на глаза Поттеру.

— Молча. Если понадобится — ото всех факультетов. Только, — тут Гарри усмехнулся и обвел мрачным взглядом всех учащихся, — не советую проверять, чем это все закончится.

В зале повисла гробовая тишина. Почему-то никто не сомневался, что наказание за провинность не будет мягким. Потому что столь темного взгляда у Надежды магического мира еще никто не видел.

Тишина помогла привести в порядок мысли Драко. Он наблюдал за всей перепалкой молча, а когда Золотой Мальчик в открытую заявил, что будет защищать его, слизеринца внезапно охватили злость и обида. Опять все решали за него и без него! Поттер считал, что он, Драко Люциус Малфой, не способен позаботиться сам о себе. Да, ему было страшно. Да, он остался один. Но аристократ никогда не опустится до того, чтобы принимать подачки от Святого Гриффиндорца.

— Что, Поттер, опять решил поиграть в героя? Увидел, что у бедного слизеринца проблемы и тут же ринулся спасать, не спросив нужно ли это спасаемому, — краем глаза Драко заметил, как покраснел от злости Уизел. Однако на удивление, тот не проронил ни слова. Лишь уставился ненавидящим взглядом на него.

Гарри повернулся к Малфою, глядя на него мутными глазами. Хотя он выпустил пар, а яркие эмоции в зале улеглись, но его щиты ослабли, и непрерывный поток эмоций грозил затопить все его существо. Юноша даже не слышал, что там вещал слизеринец, а это было необходимо. Пришлось собрать волю в кулак и прислушаться.

— Святой Поттер предложил дружбу, какая честь! Неужели ты ожидаешь, что я тут же упаду к твоим ногам и буду лобзать твои ботинки в знак благодарности? — теперь блондин был образцом гордости и надменности. Только он сам да Снейп знали, как много сил уходило на то, чтобы держать себя в руках и не сбежать куда-нибудь. Драко понимал, что сам роет себе могилу, но не мог замарать честь рода. — Так вот, Поттер, прими к сведению: Малфои со всеми проблемами справляются сами. Мне не нужна твоя дружба и помощь.

— Вот-вот, — Драко все-таки вздрогнул, когда за спиной услышал бас Винса.

— Он не один, Поттер, так что нет нужды корчить из себя героя, — голос Паркинсон был полон презрения, а Гарри просто не мог не улыбнуться, чувствуя, что девушка готова глотку любому перегрызть за своего друга. А вот удивление Драко неприятно кольнуло сердце. Оказалось, что змееныш поражен поведением своих друзей.

— У него есть друзья, и в новых он не нуждается, — ладонь Блейза легла на плечо Драко. Тот почувствовал, что где-то глубоко внутри разливается тепло.

— Да, — хмуро подтвердил Грег.

Гарри смотрел на этот квартет и не знал, плакать ему или смеяться. С одной стороны, наличие у Малфоя настоящих друзей весьма облегчало задачу по его защите. С другой же стороны, все эти слизеринцы явно были настроены против него. Вздохнув, Гарри медленно просканировал эмоции всех четверых. Блондин был в растерянности, Паркинсон — зла, Грег и Винс — уверены в своих лидерах. Только Забини был спокоен и проявлял любопытство ко всей ситуации в целом.

— Забини, — смуглый брюнет вздрогнул, удивленно взглянув на Поттера, — обращаюсь к тебе, как к самому здравомыслящему на данный момент из всех вас.

Блейз вопросительно вскинул брови, показывая, что слушает. Одновременно он чуть сжал плечо Драко, успокаивая того.

— Никто не говорил о дружбе, — Гарри проигнорировал искорку разочарования, вспыхнувшую в груди Малфоя. — Я предлагаю даже не сотрудничество, а перемирие. Вы сидите тихо, никого не доводите до белого каления и не трогаете нас. Мы, в свою очередь, не трогаем вас. Более того, я защищаю вас от всех возможных агрессоров.

На сей раз удивлена была даже Гермиона. Не тем, что предложил Гарри, а как он это предложил. Северус едва смог сдержать довольную усмешку — они с Люциусом потратили не один час, чтобы научить Поттера связно и ладно говорить.

Малфой явно собирался сказать что-то, несомненно, гордое и язвительное, когда его опередила Панси, которая теперь тоже заинтересовалась происходящим.

— Поттер, понятно, что мы только выиграем от прекращения межфакультетской вражды, а тебе-то какой резон помогать нам?

Гарри тяжело вздохнул и потер виски. Концентрироваться становилось все сложнее, а разговор должен был быть поддержан. Внезапно он почувствовал, как теплая ладошка уперлась ему в спину, словно давая опору.

— Ты и сама это знаешь, Паркинсон. Идет война, а мы все на одной стороне. Мы должны держаться вместе, а вражда факультетов мешает сближению. Уверен, среди слизеринцев есть много тех, кто не желает служить сумасшедшему Лорду. Только вот сказать они этого не могут — никто их слушать не будет, ведь остальные факультеты априори считают вас будущими Пожирателями. Если мы наладим контакт, то будет шанс, что кто-то избежит участи своих отцов.

— И ты предлагаешь нам дружить с грязнокровками? — донеслось со стороны слизеринского стола. Гермиона вздрогнула, но никак не отреагировала. Вернее, довольно кивнула.

— Значит, вы признаете, что не так уж стремитесь стать Пожирателями. Нет, мы не предлагаем дружбу, а лишь нейтралитет. Пусть каждый живет по своим законам, не навязывая их другим.

Вновь в зале повисла тишина. Все задумались над словами самой лучшей ученицы Хогвартса. Даже преподаватели. Гарри благодарно кивнул подруге, та посмотрела на него с беспокойством — юноша выглядел слишком бледным. Казалось, что он вот-вот упадет в обморок. Хотя, держался он молодцом, поэтому немногие могли заметить, что ему сейчас плохо.

— Допустим, она права. Но почему сейчас? Ведь Поттер знал об опасности еще в прошлом году, но не пытался унять вражду факультетов. Что изменилось? — Драко, наконец-то, подал голос. Он уже понял, что ему не избежать этого нелепого соглашения. Ведь Панси и Блейз явно заинтересовались, значит, все равно скоро убедили бы его принять предложение Поттера.

— Во-первых, в прошлом году я считался психом, если ты не забыл, Малфой, — едкий тон заставил многих виновато потупить взгляд. Впрочем, обреченный и полный горечи голос ударил в самое сердце сильнее всякого чувства вины. — А во-вторых, у меня на глазах Лейстридж убила моего крестного. Я окончательно понял, что началась война. Детство закончилось. Нужно что-то менять, если я хочу защитить тех, кто мне дорог.

— Но я-то не вхожу в число друзей Золотого Мальчика? — любопытство Малфоя сразу погасло, когда он увидел на губах гриффиндорца жесткую усмешку, которая так не вписывалась в образ Святого Поттера.

— Люциус Малфой — слишком важный союзник, чтобы потерять его из-за глупых детских обид, — подавшись вперед, Гарри прошептал это так тихо, чтоб его услышали лишь Малфой и Забини. Отодвинувшись, сказал уже громче. — Мы теперь на одной стороне. Надеюсь, что ты — взрослый и разумный человек, и поймешь, что лучше для тебя. Если нет, то возьми пример с отца или крестного.

Драко удивленно хлопал ресницами. Этот Гарри Поттер не был ему знаком. Ведь он был расчетлив и считал Северуса Снейпа примером для подражания. Только времени для раздумий не было. Все ждали его решения. Малфой неуверенно протянул руку.

— Перемирие?

— Нейтралитет, — жестко поправил его Поттер и пожал руку. Потом повернулся ко всем ученикам. — Никаких нападений, драк, проклятий, шуток над представителями других факультетов. Словесные перепалки не запрещаются — все-таки вы враждовали столько лет. Однако, как только я узнаю, что вы перешли к действиям, — а я узнаю — пеняйте на себя.

Практически до всех дошло, что Поттер не шутит. Угроза в его голосе была реальна. Только вот не до всех доходит быстро.

— И что ты сделаешь? — Захария Смит явно шел на звание самоубийцы.

— Не забывайте, что моя подруга — лучшая ученица, — послышалось насмешливое фырканье. Гарри лучезарно улыбнулся, — а также многие изобретения близнецов Уизли ждут своих жертв для тестирования.

— Поттер, ты решил скупить их магазин?

— Малфой, мелко мыслишь. У меня доля в их бизнесе, — с этими словами Гарри стремительно вышел из зала, чувствуя, как сознание ускользает в темноту. Очередного всплеска эмоций он просто не пережил бы.

Гермиона хотела броситься следом, но была остановлена — директор решил подать голос. Хлопнув в ладоши, он поднялся. Ученики с любопытством уставились на него, ожидая реакции на прошедшее шоу.

— Дорогие ученики! Рад, что вы разрешили самостоятельно свои разногласия. Полностью поддерживаю идею зарыть топор войны и наладить отношения между факультетами. Со своей стороны замечу, что теперь любые проявления враждебности по отношению к представителям других факультетов будут строго караться. Намного строже, чем раньше. Поэтому, мистер Финниган, минус 20 баллов с Гриффиндора и неделя отработок у мистера Филча. А теперь советую поторопиться — занятия вот-вот начнутся.

Зал тут же взорвался шумом голосов. Никто не заметил, как черная тень незаметно выскользнула из помещения.

Казалось, что еще чуть-чуть и мир разлетится тысячью осколков. По крайней мере, разноцветные искры перед глазами уже плясали. Тихо застонав, юноша медленно сполз спиной по стене укромной ниши, которую едва смог найти. Хотя он знал все особенности своего наследия, но все-таки не думал, что чувствовать эмоции сотни людей одновременно — столь мучительно. Ему еще повезло, что дар только начал проявляться, поэтому зона восприятия была всего несколько метров. Иначе бы он точно спятил.

В голове было абсолютно пусто, ибо там сейчас царило стадо слонов, которые явно решили вытоптать его оставшиеся извилины. Все, что мог сейчас сделать Гарри — это приложить все усилия и остаться в сознании. Скоро начнутся уроки, ему необходимо присутствовать на них, чтобы подавать пример другим студентам. Благоволение небес, что совместные занятия со слизеринцами у них только после обеда.

— Поттер, прохлаждаетесь? — знакомый голос заставил его вздрогнуть и вырваться из объятий тьмы. Гарри поднял мутный взгляд на профессора. У него не было сил считывать его эмоции, юноша и так знал, что Мастер Зелий волнуется. На губах сама собой появилась слабая и жалкая улыбка, а вот голос никак не желал слушаться — из горла вылетали лишь странные звуки, больше похожие на карканье.

— Плохо? И так вижу. Выпейте, — ко рту приставлен какой-то флакончик. Гарри безропотно все выпивает, даже не задумываясь над тем, что же там было. Снейпу он полностью доверяет. И не зря. Через минуту вновь становится легко дышать, а глаза не застилает мутная пелена. Юноша облегченно вздыхает, улыбается и поднимает вопросительный взгляд на профессора.

— Восстанавливающее зелье, — Северус протягивает руку и помогает мальчишке встать. Вздыхает, а потом не удерживается и треплет Поттера по волосам, словно хваля за проделанную работу. — Боюсь, в ближайшее время тебе без него не обойтись.

Снейп протягивает еще один флакон, в котором Гарри распознает то же зелье. Удивленно вскидывает бровь.

— На обед. Не думаю, что вы сможете пережить его без последствий.

Юноша печально вздыхает, кивает, но не может сдержать радостной улыбки — он видит, как сильно беспокоится о нем профессор. Возможно, это помогает ему быстро прийти в себя получше всякого зелья. Раньше о нем так беспокоилась разве что Гермиона.

— Вечером зайдете за новой порцией. А теперь — быстро на урок, — Северус резко разворачивается и устремляется к подземельям.

— Профессор! — зельевар замедляет шаг. — Спасибо за помощь и … за приглашение!

Поттер счастливо смеется и спешит на урок. Снейп продолжает путь к своему классу, а уголки его губ слегка подрагивают — он пытается сдержать улыбку. Ведь оба знают, что Северус мог отдать зелье после ужина. Просто отказаться от вечерних посиделок они уже не в силах. Эти двое не знают, что у обоих в груди разливается облегчение оттого, что даже в Хогвартсе их отношения не изменились, не стали прежними. А ведь оба этого очень боялись.

* * *

Из переписки слизеринцев на Истории магии.

Д: И что это было?

П: Акт защиты со стороны благородного гриффиндорца.

Б: А Поттер-то не дурак.

Д: Уверен?

П: По крайней мере, паствой руководить умеет.

Б: Уверен. Забыл, что он тебе на ушко нашептал?

Д: Кхм… Может, вместо Поттера кто-то под Оборотным?

П: Так, так, так. Что за грязные секреты вы скрываете от меня, мальчики?

Б: Дамби — не дурак. Два раза на одни и те же грабли не наступает. Так что Поттер — настоящий. П. поверь, ничего интересного для тебя он не сказал.

Д: Думаешь, Поттер с легкой руки Д. все это устроил?

П: Конкретнее, Блейз, конкретнее. Со старика станется. Только вот о статьях выходящих он знать не мог.

Б: Поддерживаю П. Думаю, что инициатива Поттера.

Д: Думаешь, он сдержит свое слово?

П: Блееейз?

Б: Это же Поттер. Даже если у него появились мозги, он остается грифом благородным. Спец. для Паркинсон цитирую: «Люциус М. — слишком важный союзник, чтобы потерять его из-за глупых детских обид».

Д: Даже если он остался грифом, он так и не переносит меня. Да и сил, и власти у него маловато, чтобы исполнить обещанное.

П: О-ло-ло. Гарик-то поумнел. Может, у него и план есть какой?

Драко, солнце, мне кажется, или тебя больше волнует то, что П. до сих пор тебя не переносит, а не его мотивы?

Б: А что мы о нем, собственно, знаем? Может, у него есть свои методы.

Д: Панси, не нарывайся. Какие методы?

П: Значит, я права?

Б: Мне-то откуда знать? Я ему не друг. Кстати, Дрейк, ты нам сказать ничего не хочешь?

Д: Что?

П: Что-что? Объяснения ждем твоем хамского поведения.

Г: Да.

В: Да.

Б: Какого черта ты нас игнорировал?

Д: Я вам что-нибудь должен?

П: Милый, не наглей.

Б: Один остаться хочешь?

Д: А я и думал, что один.

П: Какого черта?!

Б: П., не истерии. Объяснись.

Д: А вы хоть намеком давали знать, что не желаете служить Т.Л.?

П: Твою мать! Ты думаешь, мы тебя этому уроду сдадим?!

Б: П., ты — девушка, не выражайся. Ты ведь не считал нас друзьями, так?

Д: Я должен отвечать?

П: Гадюка надменная! Да ради тебя мы даже против отцов и всех факультетов готовы были пойти.

Б: П., не горячись. Успокойся. Но она права.

Д: Я ошибался.

П: Что? Что?

Б: П., закрой рот. Извини?

Д: Я ошибался, я прошу прощения! Доволен?

П: Я сплю? Извиняющийся Малфой, заступающийся за него Поттер. Мир определенно сошел с ума.

Б: Мы обязаны сохранить эту переписку для потомков. Иначе на слово нам никто не поверит.

Д: Заткнитесь вы.

П: Мы и так молчим.

Б: Мне кажется, или ты покраснел?

Д: Все! Не мешайте писать конспект!

* * *

— Чертов Хорек! Как он посмел отказаться от дружбы Гарри? — Рон Уизли с остервенением копался в земле одной из теплиц. У них первой парой была Гербология. Естественно, что после устроенного утром шоу, мало кто мог сосредоточиться на работе. Поэтому профессор Спраут дала ученикам самое банальное задание — выпалывать сорняки.

— Успокойся, Рон! Так было надо, — Гермиона шипела не хуже змеи. Ей пришлось наложить на них Заглушающие чары, чтобы никто не смог подслушать разговор. — К тому же, неужели ты хочешь, чтобы Малфой стал нашим другом?

— Что-о? Нет! Пусть уж лучше врагом остается!

Гермиона тихо вздохнула, покачал головой. Все-таки Рон совсем не изменился. Казалось, что происшествие в Министерстве никак не повлияло на него. В тот раз они могли погибнуть. А парень воспринимал все случившееся, как еще одно приключение. Еще бы! Он ведь герой! Иногда девушка даже жалела, что Гарри выбрал другом именно Уизли. Порой ей даже казалось, что Малфой был лучшей кандидатурой, чем Рон. Правда, сразу же она начинала чувствовать вину за свои мысли и уделяла рыжику максимум своего внимания.

— Мерлин с ним, Малфоем. Тебе не кажется, что Гарри сегодня плохо стало после этого шоу?

Их друг сейчас находился в самом удаленном уголке теплицы, и, казалось, отгородился ото всех остальных невидимым барьером. После того, как тот поссорился с Симусом, никто не решался подойти к нему. Поэтому вокруг Поттера образовалась «мертвая зона».

— Естественно, что ему было плохо. Он же ненавидит быть в центре внимания, — бросив мимолетный взгляд на друга, Рон вновь принялся с остервенением выдирать сорняки.

— Нет, я имею ввиду, что ему физически было плохо, — Гермиона сама не знала, как именно объяснить свои подозрения. Просто она чувствовала, что с ее другом что-то не так.

— Думаешь, опять шрам? — вот тут Уизли обеспокоено заерзал — живы были еще воспоминания о том, как змея напала на его отца.

— Нет, он бы нам сказал. Тут что-то другое, — девушка покачала головой, а рыжик тут же успокоился.

— Да не волнуйся, он просто переволновался, вот ему плохо и стало.

Гермиона лишь задумчиво закусила губу. Она поставила себе цель — выяснить, что же случилось с ее другом. Тот и так слишком изменился за лето, но здесь все было ясно — влияние Снейпа, Малфоя и Сириуса. Только точно было что-то еще.

«В любом случае, Гарри не умеет долго хранить от нас секреты».

* * *

POV Гарри

В голове хаос. Так сложно собраться с мыслями и проанализировать все произошедшее. Гермиона сказала, что все прошло успешно. Кажется, студенты действительно прислушались к моим словам. Да и Снейп был мной доволен, хотя и беспокоился. Я рад. Нет, я действительно рад, но… словно что-то ускользает от меня. Словно я что-то упустил или же что-то пошло не так.

Может, дело в Малфое? Нет, реакция Хорька была предсказуемой, а появление его друзей только облегчило ситуацию. Хотя, это разочарование, промелькнувшее где-то в глубине его души… Кажется, он и сам не осознал этой эмоции. Нет, не хочу об этом думать. Пусть это и занимает мои мысли, но это не то, что меня беспокоит.

Упс. Кажется, я вместо сорняка выдрал росток какого-то важного растения. Надо посадить обратно, пока профессор Спраут не заметила. Не хочется терять баллы, мы и так в первый день по вине Симуса 20 лишились.

Финниган. Да, это, наверное, то, что меня волнует. Только не его поведение, а мое. Почему я набросился на друга? Мог просто защитить Хорька от заклятия да предложить дружбу. Вместо этого принялся выяснять отношения с однокурсником. Поддался эмоциям, повинуясь только своей горячности, вместо того, чтобы взвешивать каждое слово и жест. Учили меня профессор и мистер Малфой, учили, а итог все тот же — бросаюсь в омут с головой, не думая о последствиях. Я ведь даже практически не понимал, что говорю, просто следовал за интуицией. Только эта дама слишком часто меня в чересчур опасные места заводила: к василиску, в Визжащую хижину, к Риддлу, в Министерство. Мне не может везти вечно. Сейчас, когда война набирает обороты, важно просчитывать каждый свой шаг. А я…

Ммм… Рооон…

Ааа! Черт, опять эмоции Лаванды прорвались! Нельзя мне раскисать, иначе щиты падут. Не думаю, что друг оценит, если я внезапно брошусь его целовать. Пусть даже в магическом мире подобные отношения приемлемы. Но с Роном?.. Фе.

Ладно, в этот раз, надо признать, моя импульсивность сыграла мне на руку — так я хотя бы останусь прежним наивным гриффиндорцем для директора.

Дамблдор…

Тяжело вздыхаю. Сейчас ко мне никто не пристает, в теплице стоит относительная тишина, не считая шепота учеников. Видимо, пришло время подвести итоги моих размышлений об этом человеке. Плохо то, что я о нем слишком мало знаю. Даже о Снейпе я в свое время знал больше. Например, я не знаю, почему директор считает своим долгом остановить Тома. Конечно, он благородный и сильный маг, он обязан и так далее… Но мне кажется, что есть и более личная причина.

У Дамблдора слишком много тайн. Даже от своих соратников. Он считает их недостойными того, чтобы доверить свои тайны и замыслы. Он словно опытный гроссмейстер, для которого Орден Феникса и я, Гарри Поттер, являются фигурами на шахматной доске. Возможно, директор несет какое-то тяжкое бремя на своих плечах и не смеет его переложить на чужие. Только при этом он делает из подростка Избранного и умело играет на чувствах других людей. И думает, что делает это все на благо магического мира.

Одно я знаю точно: Альбус Дамблдор — не Зло. По крайней мере, не Зло абсолютное. Теперь я бы это почувствовал. Вот только из-за его иллюзии величия все-таки директор принес беды в этот мир. Он смотрел сквозь пальцы на проделки Мародеров, иногда даже поощрял их. Не защитил должным образом родителей, хотя знал, что на них ведется охота. Было ли это потому, что Дамблдор считал их защиту не столь важным делом, или же потому, что ожидал свершения пророчества?

Не хочется думать о нем слишком плохо, но все-таки я допускаю возможность, что директор готов был пожертвовать одной семьей ради всего остального магического общества.

Сердце неприятно кольнуло. А может, он просто переоценил возможности находящихся рядом с ним людей? Ведь, будучи гением, он мог просто забыть о том, что остальные люди не столь могущественны, умны и сильны. Может, надеялся, что отец с мамой все-таки найдут способ себя защитить помимо заклятия Фиделиус.

Увы, таких промахов можно насчитать немереное количество: арест Сириуса, моя жизнь у Дурслей — уверен, эти моменты были для Дамблдора мелочью, не заслуживающей внимания, ведь у него находились более важные дела.

С каждым годом директор совершал все больше ошибок: не заметил Риддла на затылке у Квирелла, допустил появление василиска в школе, дал Сириусу добраться до башни Гриффиндора, не распознал фальшивого Муди. Список длинный. Конечно, можно предположить, что некоторые вещи были допущены специально, но я не хочу об этом думать. Это прошлое, и пусть Альбус со своей совестью сам разбирается.

Ясно одно: некогда великий волшебник с каждым разом допускает все больше промахов. А страдают из-за этого другие. Хотя, и родители, и Ремус с Сириусом, да и все остальные, как и я, тоже хороши — безропотно выполняют все, что говорит директор, вместо того, чтобы самим пораскинуть мозгами и начать действовать. Хотя, видимо, это вообще свойство человечества — скидывать проблемы мира на определенных людей, а самим уходить в подполье. Вот только получилось так, что все эти проблемы скинули и на меня тоже. Я просто не имею права оставаться в стороне. Если хочу жить своей жизнью и умереть своей смертью.

Несомненно, Дамблдор — великий волшебник, который стремится уберечь наш мир… Только его методы мне не нравятся. Так что из марионетки я стану полноценным человеком и возьму Судьбу в свои руки. Да!

Упс. Как-то слишком глубоко я воткнул садовую лопатку в землю. Интересно, как ее теперь вытащить, при этом не сломав? У Невилла, что ли, спросить?

* * *

— И все-таки, твой отец явно не думал о тебе, когда дал разрешение на публикацию того интервью.

— Что ты имеешь в виду?

— Так ведь из-за утренней газеты все так взъелись на тебя.

— Какой еще газеты?

— «Ежедневный Пророк».

— Дай сюда!

— Бери.

— …

— И?

— С-с-с-волоч-чь.

— Так. Прежде чем делать поспешные выводы и метать молнии, лучше напиши ему.

— Непременно.

* * *

«Уважаемый отец,

Позвольте спросить: «Каким местом вы думали, когда давали согласие на эти публикации?». Меня чуть заживо не съели за завтраком. Вас что, совершенно не заботит судьба наследника?

С наилучшими пожеланиями,

Ваш сын, Д.Л.М.».

* * *

Толпа шумела и гудела. Ученики то и дело посматривали на двери Большого зала. Все ждали, когда появятся Золотой Мальчик и Слизеринский Принц со свитами. Ведь многим не верилось, что произошедшее утром было реальностью.

Драко Малфой подходил к Большому залу, чувствуя, как отчаянно бьется его сердце. Он хотел пропустить обед, честно. Только вот за завтраком он ничего толком не съел, поэтому сейчас желудок требовательно урчал, жалуясь на свою незаполненность. К тому же Блейз с Панси настроены были притащить его сюда любой ценой. А Драко просто боялся, что все окажется сном, и Поттер все-таки натравит на него всю школу. Обнадеживало лишь присутствие рядом друзей. Только сейчас Малфой осознал, как же хорошо, что он не один.

— Дрейк, — Блейз легонько коснулся его плеча и кивнул в сторону. Блондин посмотрел туда и застыл. Они умудрились подойти к дверям одновременно с Золотым Трио. Его взгляд встретился с взглядом Поттера, и на секунду время застыло. Кровь застучала в висках. Казалось, весь зал замер в ожидании.

Гарри удивленно посмотрел на Малфоя: в груди того горел огонь сильного волнения. «А я-то думал, что Малфои непрошибаемы. Хотя Люциус же оказался эмоциональной натурой…».

— Гарри! — Гермиона незаметно толкнула друга в бок и смерила его внимательным взглядом. Юноша решил больше не заострять ни на чем внимания и, кивнув Малфою, двинулся к своему столу. Ему еще предстояло вытерпеть целый шквал эмоций. Словно в подтверждение его мыслям, со всех сторон послышались либо облегченные, либо разочарованные вздохи. Гриффиндорец скрипнул зубами, сжал кулаки и уселся на свое место. Тут же поймал обеспокоенный взгляд черных глаз и улыбнулся краешком губ — сразу стало чуточку легче. Только он не заметил, что за этой маленькой сценой с удивлением наблюдала Гермиона. «Нет, конечно, Гарри говорил, что профессор согласился на летние занятия с ним, но… Неужели они смогли действительно наладить отношения, а не просто сойтись на определенном соглашении?».

Северус тоже не заметил метаний мисс Грейнджер, так как после того, как поддержал морально Поттера, тут же переключил внимание на крестника.

Драко же одновременно испытал и облегчение, и разочарование. Поттер сдержал свое слово, только вот этот равнодушный кивок был намного горше взаимного обмена оскорблениями.

— Что, милый, уже тоскуешь по своему бывшему врагу? — Панси иногда бывала слишком проницательной. Только вот использовала она свои способности, чтобы насолить ближним своим. Драко нахмурился, быстро придумывая достойный ответ. Странно, но положение спас Лонгботтом — он пытался протиснуться мимо слизеринцев, но координация движений его, как обычно, подвела, и он задел плечом Малфоя. Тот сразу рассерженно зашипел.

— П…прости, пожалуйста, — Невилл смертельно побледнел, когда увидел, в кого врезался.

— Забудь, — приняв гордый вид, Драко прошествовал к своему месту за столом, бросив высокомерный взгляд на Поттера. Только тот смотрел в свою тарелку и, казалось, ничего вокруг не замечал. Тонкий кинжал обиды пронзил сердце. Как давно Драко не чувствовал именно этого оттенка обиды! С первого курса, когда наглый Поттер отверг его дружбу. Еще тогда юный Малфой отчаянно пожелал полностью завладеть вниманием этого дерзкого мальчишки. Только тогда подобные эмоции казались естественными, а сейчас… пугали.

Аристократ настолько погрузился в размышления, что не заметил, как Блейз дружелюбно хлопнул по плечу опешившего Невилла. И не увидел откровенно враждебных взглядов со стороны семикурсников.

* * *

Обед прошел едва ли лучше, чем завтрак. Ученики нисколько не успокоились, а щиты трещали по швам. Самое противное то, что не было никакого зелья, чтобы как-то облегчить ситуацию. «Влиять на наследие — себе дороже. Это слишком индивидуальный вид магии, чтобы вмешиваться. Так что придется тебе терпеть, пока не научишься полному контролю», — так сказал Люциус. Тогда Гарри отнесся к этому спокойно, а теперь понимал, почему старший маг переживал.

Так ничего толком и не съев, юноша буквально выбежал из зала, после чего нашел свободную нишу и принял восстанавливающее зелье. Только он успел спрятать флакончик, как услышал цоканье каблуков и тяжелый топот ботинок — друзья последовали за ним. «Странно, будто силы возвращаются ко мне быстрее, когда рядом кто-то близкий».

— Гарри!

— Гарри, где ты? Нам пора на Зелья!

В их голосах слышалось волнение, поэтому Поттер поспешил выйти из своего убежища.

— Я здесь. Простите, не выдержал всех этих взглядов.

— Не беспокойся, дружище! Сам знаешь — скоро все привыкнут и забудут, — Рон хлопнул друга по плечу, весело подмигнув. Гарри лишь устало кивнул. Он почему-то сомневался, что в этот раз все так быстро пройдет. Потому что знал — ему еще не раз предстоит быть в центре внимания в этом году.

— В любом случае, надо поспешить — иначе опоздаем, — окинув Гарри подозрительным взглядом, Гермиона поспешила к новому кабинету Зельеварения. Как только Поттер вспомнил, кто теперь их учитель, то желание идти туда полностью пропало. Он-то хотел, чтобы преподавал Снейп, а не Слахгорн, который ему чем-то напоминал Локхарта.

Вступительную речь и разбор нескольких зелий Гарри благополучно прослушал, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Наконец, он перестал ощущать поток чужих эмоций и закрылся. Теперь можно было приступать к варке зелья. Увидев название и прочитав рецепт в учебнике, юноша довольно хмыкнул и захлопнул книгу. Зелье «Живой Смерти» они успели разобрать со Снейпом, поэтому Поттер точно знал, как его готовить. Более того, он знал, как приготовить его практически идеально. «Все-таки хорошо иметь в друзьях лучшего зельевара Европы», — юноша довольно и немного хищно улыбнулся — на кону было зелье «Феликс Фелицис».

В конце урока Гарри держал в руках маленький флакончик заслуженного зелья удачи и довольно улыбался. Никто не смог сварить «Живую Смерть» лучше него, даже Гермиона и Малфой. «Странно, я думал, что профессор и с ним занимается. Хотя… Этим летом он уделял все свободное время мне». В груди от этих мыслей потеплело, но одновременно появилось иррациональное чувство вины перед блондином. Словно Гарри у него что-то украл. Наверное, это из-за того, что Хорек выглядел слишком расстроенным.

Настроение заметно улучшилось, поэтому Гарри даже позволил себе немного посидеть в гостиной Гриффиндора и поболтать с однокурсниками. Правда, когда пришел хмурый Симус, Поттер тут же ретировался в библиотеку — он планировал сразу заняться домашней работой, чтобы после ужина быть полностью свободным. Гермиона последовала за ним, с одобрением кивая головой, словно рвение юноши к учебе было ее заслугой. А Рон пробормотал что-то про вторую Грейнджер и остался в гостиной играть в шахматы.

Время в библиотеке пролетело быстро. На ужин Гарри даже спешил — не мог дождаться, когда же можно будет отправиться в гости к профессору. Друзей он заранее предупредил о том, чтобы его не искали. Конкретизировать юноша благоразумно ничего не стал.

Ученики, видимо, уже немного угомонились, так что все мирно общались между собой, не обращая внимания на представителей других факультетов. В этот раз Поттер даже с Малфоем не пересекся. Только, даже так, голова все равно начала гудеть, поэтому Гарри опять ел мало. Увидев, что Снейп вышел из-за стола, юноша тоже поспешил в подземелья. Только вот на лестнице у него внезапно закружилась голова, и он с ужасом понял, что ему предстоит поцелуй со ступеньками. Этого не случилось — сильные руки перехватили его за талию и поставили на ноги.

— Поттер, скажите, когда-нибудь настанет время, когда мне не придется вас спасть? — мягкий тон с веселой насмешкой. Гарри облегченно вздохнул и позволил себе на миг прильнуть к профессору, дожидаясь, когда пройдет головокружение. Тот предусмотрительно продолжал его придерживать.

— Разве жизнь не станет слишком пресной, когда наступит это время, сэр? — юноша весело улыбнулся, отодвинулся и продолжил спуск в подземелья. Северус лишь хмыкнул.

— Вижу, ужин вы пережили благополучно.

— Все были относительно спокойны. И все равно чувствую себя, как выжатый лимон, — словно в подтверждение своих слов, Гарри споткнулся. Он на самом деле очень устал — первый день выдался слишком насыщенным. Только юноша ни за что не променял бы вечер у профессора на сон.

— Зелье уже дожидается вас, — они дошли до личных комнат Мастера Зелий, и Северус распахнул дверь, приглашая Поттера зайти. Тот даже секунды не помедлил, шагая внутрь. И довольно хмыкнул: несмотря на оформление в темных тонах, гостиная выглядела уютной, благодаря гостеприимно разожженному камину.

Хлоп!

— Профессор Снейп, сэр! Витти принес ужин, как вы и заказывали! — домовой эльф с благоговением смотрел на зельевара, словно тот был каким-то темным божеством. Гарри не сдержался и тихо хихикнул.

— Поставь на стол, — Северус не обратил на мальчишку внимания, проходя к любимому креслу, заодно скидывая мантию.

— Слушаюсь, сэр, профессор Снейп, — лопоухое создание быстро ретировалось, выполнив задание.

— Садитесь, Поттер, — зельевар кивнул на второе кресло. Юноша послушно плюхнулся в него, с блаженством вытягивая ноги. — И приступайте к трапезе.

Гарри удивленно посмотрел на профессора, затем благодарно улыбнулся и накинулся на еду. Как всегда, Снейп все подмечал, поэтому и заметил, что Поттер практически ничего не ел сегодня. Когда в поле зрения замаячили бокалы и бутылка вина, юноша счастливо вздохнул — предстоял еще один вечер в приятной компании зельевара. Ничего не изменилось, хотя место действия и переместилось в Хогвартс.

* * *

В небольшой уютной комнате тихо потрескивал камин, на диване перед которым сидело два человека, соприкасаясь плечами. Каждый был погружен в чтение письма. Один из них время от времени весело хмыкал, но в конце прочтения нахмурился. Второй просто смотрел на лист дорогого пергамента и обеспокоено покусывал губы.

— Гарри написал, что все прошло по плану. Теперь каждый знает, что Драко под его защитой. Того еще и друзья поддержали, — закончив читать, Сириус повернулся к аристократу. Тот вздохнул и отложил свое письмо. Сын был зол, это ясно. Только вот было в этом коротком послании что-то еще, что тревожило Малфоя.

— Драко говорит, что его чуть заживо не съели, — Люциус еще раз вздохнул и устало положил голову на плечо Бродяги.

— Да, Гарри сказал, что реакция была слишком бурной. Он едва сознание не потерял, — тут пришла пора Сириусу нахмуриться. Он осторожно взял любимого за руку, переплетая пальцы, ища поддержки и подбадривая. Пальцы Люциуса дрогнули.

— Как бы чего не случилось с ними, — Малфой потерся носом о шею Блэка. Странно, но после возвращения Бродяга стал более надежен. Впервые в своей жизни Люциус позволял себе такие беззащитные и ласковые жесты.

— Не беспокойся, Гарри сможет защитить твоего сына, — Сириус ласково провел ладонью по платиновым волосам.

— Только не от слизеринцев. Да ему самому нужен кто-то, кто сможет помочь контролировать наследие.

— Как мне неприятно это говорить, но в школе — Снейп, он им поможет, — Блэк чуть скривился при произнесении ненавистного имени, но уже скорее просто по привычке.

— И все равно, у меня плохое предчувствие… — Люциус приподнял голову, заглядывая в глаза любимого. Тот как-то горько улыбнулся, погладив по щеке.

— Все будет хорошо, я уверен, — Сириус запечатлел на губах аристократа ласковый поцелуй, пытаясь изгнать из его головы мрачные мысли.

* * *

— И все-таки, Поттер продолжает удивлять. Кто бы мог подумать, что он сможет сварить то зелье? — Блейз явно был впечатлен, хотя уже прошло столько времени. Просто никому из Слизерина не удалось сделать это, даже Драко.

— Заткнись, Блейз. Может, хотя бы сейчас, после ужина, забудешь об этом очкарике? — блондин недовольно дернул плечом, проходя в гостиную их факультета.

— Вот-вот, Драко и так расстроен тем, что Гарри не обращал на него никакого внимания на уроке и на ужине, Панси захихикала, довольно косясь на раздраженного друга. Тот явно собирался что-то ответить, но его перебили.

— Так вот оно что. Малфой — подстилка для Поттера, — насмешливо протянул один из семикурсников. В гостиной сразу повисла напряженная тишина. Ученики младших курсов поспешили укрыться в спальнях.

— Повтори, что сказал, мразь, — Драко гневно сощурил глаза, одновременно отыскивая палочку.

— Ну, и как оно — быть девкой Поттера, а, Малфой? Ведь это условие выдвинул Золотой Мальчик, чтобы уберечь твоего папашу от Азкабана? — семикурсники насмешливо загоготали.

— Ни я, ни мой отец, никогда не будем стелиться ни под кого. Мы — Малфои, сам решаем свои проблемы, — блондина уже потряхивало от злости, он едва сдерживался, чтобы не проклясть наглецов. Останавливали лишь пальцы Блейза, сомкнувшиеся на его локте — успокаивающие.

— Именно поэтому ты принял сегодняшнее предложение Поттера?

— Да он же ради факультета согласился, идиоты! Чтобы был шанс избежать становления Пожирателями Смерти! — Панси всегда обладала взрывным характером, вот и сейчас не сдержалась.

— А кто сказал, что мы этого не хотим? — старшекурсники ощутимо напряглись.

— Да только идиоты будут служить этому психу!

— Petrificus Totalus! Не смей оскорблять Лорда, девчонка!

— Панси!

— Тварь! Stupefy!

— Блейз, подожди!

— Ах, ты… Impedimenta!

— Protego! Expelliarmus!

— Stupefy!

— Блейз!

— Вот ты и один остался, блондинчик! Incarcerous!

«Мордред раздери! Попал!»

— Что вы от меня хотите?

— Что-оо-о? Эй, ребята, кто знает хорошие проклятия? Давайте повеселимся!

Вперед шагнуло сразу несколько человек. С ужасом Драко понял, что все они принадлежат к семьям, где издревле практикуют различные темные проклятия. Панический страх не давал разумно мыслить, а голос внезапно пропал. В этот момент юноша пожалел, что у него такие крепкие нервы. Сейчас он желал одного — потерять сознание, чтобы не видеть того, что произойдет дальше.

— Есть у меня одно занятное проклятие. Самое главное — оно долговременное, а контр-заклинание знают только в моей семье, — старшекурсник нехорошо усмехнулся, направляя палочку прямо в грудь Малфоя. Тот покорно закрыл глаза, понимая, что сейчас едва ли появится Поттер, чтобы его спасти.

— Inde…

Только Гарри успел расправиться с ужином и выпить необходимое зелье, как Северус резко вскочил, зачем-то сверяясь с часами, которые купил в «Конце Света». Расслабленное выражение лица сменилось тревожным.

— Профессор?

— Оставайтесь здесь, Поттер, — зельевар буквально сорвался с места, оставляя Гарри наедине с сильнейшим чувством тревоги, которое он перенял от Снейпа.

«Что могло случиться? Малфой?», — Гарри попытался было резко встать, но со стоном рухнул обратно в кресло — голова кружилась, в глазах потемнело, а ноги не держали. Он еще не восстановился, поэтому решил послушать профессора и остался ждать вестей. Время тянулось мучительно медленно, а еще Поттер с каким-то смятением понял, что переживает за Хорька. Все-таки каким бы гаденышем тот ни был, никто не заслуживал боли, особенно, если ее причиной был кто-то с твоего же факультета. Гарри Поттер впервые осознал, что Драко Малфой — обычный человек, а не только его личный враг.

* * *

— Inde…

Хдыщ! Дверь в гостиную с треском врезалась в стену.

— Expelliarmus! Finite Incantatem! У вас есть минута, чтобы объяснить, что здесь происходит, — голос декана Слизерина был тих. Даже слишком тих. Его ученики сразу поняли, что они крупно влипли — Снейп не терпел разборок внутри факультета.

Драко мягким кульком свалился на пол, его трясло, а голос так и не желал слушаться. Если бы крестный пришел на минуту позже, то уже не смог бы ему ничем помочь. Малфою повезло, что формулы сильных проклятий достаточно длинные.

— Профессор Снейп, видите ли, — начал было один из семикурсников, но замолчал под яростным взглядом черных глаз.

— Вижу, в том-то и проблема. Напасть на ученика своего факультета, да еще в гостиной в неурочный час! Идиоты! Неужели вы думали, что я тут же не узнаю об этом? — тихая проникновенная речь холодным душем охлаждала пыл будущих Пожирателей Смерти. Весь вид Мастера Зелий излучал презрение.

— Но он же сын предателя! — даже на факультете хитрецов находились свои глупцы.

— Забыли, где находитесь? Это Хогвартс — оплот света и добродетели. Хотите вылететь отсюда? Я быстро это вам устрою, если узнаю еще хоть об одном таком инциденте. Минус 100 баллов с факультета Слизерин и месяц отработок под руководством мистера Филча, — холодный голос, чеканящий каждое слово. Декан Слизерина был в ярости. Семикурсники знали, что в таком состоянии с ним лучше не спорить. — Марш в свою спальню!

Ученики уныло повиновались. Лишь один из них злобно сверкнул глазами, прежде чем повернуться и уйти.

— Вы заплатите за это, — шепот был еле слышен, но в тишине гостиной прозвучал неестественно громко.

Северус не обратил на угрозу никакого внимания, сосредоточившись на Драко, который все еще не пришел в себя. Осмотрев того на наличие ран, зельевар понял, что мальчишке не причинили особого вреда. Видимо, он просто пребывал в шоковом состоянии. Так что можно было заняться остальными студентами, которым досталось намного больше.

Осмотрев девушку, Северус с облегчением понял, что она просто без сознания. Однако состояние Блейза вызывало опасения — тот хорошо приложился затылком о стену. Видимо, его туда отшвырнуло заклинанием.

— Мордред раздери! Вот тебе и смирные ученики, — Снейп быстро остановил кровотечение, затем уже пришлось немедленно наводить целительские чары — иначе мальчишка мог серьезно пострадать. «У него, скорее всего, сотрясение, если еще каких повреждений нет. Лучше оставить его на попечение Поппи».

— Драко!

Юноша вздрогнул и перевел на профессора бессмысленный взор.

— Мистер Малфой!

Теперь, кажется, мальчика все-таки пришел в себя. По крайней мере, смотрел он на мага осознанно.

— Отправляйся к себе в комнату, выпей успокоительное зелье и зелье Сна-Без-Сновидений.

— А ты?

— Мистеру Забини требуется медицинская помощь.

— Что с ним? — вот теперь Драко встрепенулся и встревожено взглянул на бессознательное тело друга.

— Ничего смертельного. Будь добр, приведи в сознание мисс Паркинсон, а потом делай то, что я тебе сказал, — как обычно, когда ситуация была экстренной, Снейп становился резким и холодным. Он даже не попрощался, когда выходил из гостиной, леветируя тело Блейза.

Юный Малфой лишь тяжело вздохнул.

— Enverate!

— А? Что? Драко? Что случилось?! Где эти гады?! — Панси на удивление быстро пришла в себя и теперь оглядывалась по сторонам, часто моргая.

— Крестный вовремя явился и спас меня. Чем быстрее мы доберемся до спален, тем лучше, — Малфой нетерпеливо потянул подругу за руку. Ему совершенно не хотелось оставаться одному в пустой гостиной. Хотя юноша понимал, что едва ли на него нападут дважды, но проверять это не хотелось. Проводив Панси, Драко быстро кинулся к своей комнате и, лишь захлопнув дверь, смог свободно вздохнуть. И только сползая вниз по двери, заметил, как у него дрожат руки. Шок прошел, и вновь горло сдавил страх. Если бы не крестный…

Драко быстро подошел к тумбочке, где взял успокоительное зелье и залпом выпил его. Начинающаяся истерика отступила. И все равно его еще долго била дрожь. «Черт! Я жалок. Не смог противостоять даже нескольким семикурсникам, хотя меня обучали искусству магических дуэлей. Как же тогда Поттер и компания выстояли против Пожирателей?». Юноша лежал на кровати и разглядывал полог, пытаясь прийти в себя, раз за разом прокручивая в уме произошедшие события. Выводы на ум приходили неутешительные. Медленно, но верно Драко начинал понимать, насколько жалок он был. Все время прятался за спиной влиятельного отца, кичился своей чистокровностью, а сам ничего особенного собой не представлял. Может, не даром Поттер тогда от его дружбы отказался? Раз уж даже Уизел оказался способен сражаться против Пожирателей.

«Я изменюсь. Я докажу, что я чего-то стою. Потти еще пожалеет, что не захотел моей дружбы», — Драко залпом выпил зелье, проваливаясь в спасительный сон.

* * *

Северус Снейп добрался до своих апартаментов и устало упал в кресло, закрывая глаза. Его все еще немного потряхивало от пережитого потрясения. Глупые мальчишки! Решили поиграть в Пожирателей Смерти. Если бы он опоздал хотя бы на минуту, то Драко мог страдать всю оставшуюся жизнь.

— Сэр?

Зельевар открыл глаза и с удивлением обнаружил перед собой Гарри Поттера, протягивающего ему бокал с виски. Северус благодарно кивнул и залпом выпил спиртное. Горло тут же обожгло, а по телу разлилось успокаивающее тепло.

— Хреново себя чувствуете, сэр. Что случилось?

— Слизеринцы, — мальчишка кивнул — явно уже догадался, что произошло. Скорее всего, и о Сигнальных чарах тоже. — Решили на Драко напасть. Чуть не прокляли одним из темных заклятий.

Северус с удивлением наблюдал, как побледнел Поттер, а зеленые глаза яростно сверкнули. Нет, он понимал, что мальчишка благороден до мозга костей, но не думал, что тот будет так переживать за крестника.

— Кто? — отрывисто брошенный вопрос, в котором звучит жажда расправы. Старший маг невольно вздрогнул: ему доводилось слышать этот тон от другого волшебника, и то, что оставалось потом от провинившихся, даже хоронить невозможно было.

— Зачем тебе это? — если бы профессор не был искренне обеспокоен его состоянием, то Гарри не ответил бы. Сейчас он был зол, чертовски зол. Только причина была не в Малфое. Вернее, отчасти блондин был причиной, но больше Поттера разъярило то, что глупые детки Пожирателей не прислушались к нему. Видимо, они решили, что он не способен сдержать данные обещания. Что ж, он покажет, что уже давно не наивный первокурсник.

— Ничего смертельного, — губы его дрогнули в неприятной усмешке.

— Поттер, ты же понимаешь, что я, как учитель, должен…

— Как учитель, вы должны понимать, что подобное нельзя оставить без внимания. Снятые баллы тут уже не помогут. Кто? — Гарри не часто спорил с профессором. Сейчас он был уверен в своей правоте. Усталый вздох, означающий капитуляцию, был подтверждением.

— Семикурсники.

— А остальные что?

— Разбежались по спальням.

— Слизеринцы, — с презрением. — А Забини с Паркинсон?

— Защищали. Блейз сейчас в больничном крыле.

— Гойл и Крэбб?

— Видимо, еще не вернулись к тому времени.

— Понятно. Я пойду, профессор, вам лучше отдохнуть.

— Гарри…

Юноша обернулся. Вся злость сразу улетучилась, стоило только услышать свое имя из уст профессора.

— Не действуй сгоряча, продумай все тщательно. И будь осторожен: слизеринцы — опасные противники.

Гарри тепло улыбнулся Снейпу, кивнул и вышел из комнаты. А Северус удивленно покачал головой. Все-таки мальчишка был уникален: он отдавал всю любовь близким, но враги получали всю его ненависть. Только всмотревшись в глаза, полыхающие яростью, зельевар осознал, что Люциус действительно приобрел грозного союзника.

* * *

— Гарри! Где ты был?

— Где Рон?

— Уже отправился спать.

— У Снейпа.

— Что?

— Я был у Снейпа, — Гарри устало плюхнулся в кресло у камина. Он собирался сразу заняться осуществлением плана мести, но теперь решил, что, возможно, будет лучше обсудить это с подругой. Гермиона же с немым удивлением смотрела на друга. Еще в прошлом году тот даже по приказу Дамблдора не пошел бы в гости к профессору, а тут наведался к нему добровольно.

— Вы все-таки наладили отношения?

Юноша посмотрел на подругу, прищурив глаза, внимательно изучая ее чувства. Никогда ранее он не проникал в чью-то эмоциональную сферу настолько глубоко, но ему было необходимо узнать, что Грейнджер считает по поводу всей сложившейся ситуации. К тому же «личное» Гарри и не пытался прочитать. Некоторые области были совсем скрыты для него. Например, он не мог ощущать любовь или влюбленность по отношению к себе. Как объяснил Люциус, это вступал в силу «принцип справедливости». Ведь если бы люди могли видеть такие проявления, то это было бы несправедливо по отношению к другому человеку, а также грозило рождением «фальшивки». Мол, «раз любят меня, я тоже буду любить». Только это не было истинным чувством, а лишь фикцией.

Гермиона нервно ерзала в кресле, ей было не по себе от этого изучающего взгляда друга. Девушке даже показалось, что цвет его глаз стал темнее. Но вот Гарри моргнул, и наваждение исчезло. Поттер кивнул сам себе и вновь посмотрел на подругу, та сразу подобралась — разговор обещал быть серьезным.

— Все изменилось намного сильнее, чем я вам рассказал, — юноша отвел взгляд и вздохнул. — Честно говоря, я просто не знал, как вам об этом сообщить. Столько всего случилось за лето.

Гарри запустил пятерню в волосы, делая их еще более растрепанными. Гермиона ласково улыбнулась: сейчас перед ней вновь сидел знакомый ей Гарри Поттер — немного растерянный, но все такой же доверчивый. Его хотелось оберегать, ему хотелось помочь.

— Начни с начала…

И Гарри начал рассказывать. О том, как пересмотрел отношение к Снейпу, об их встрече и обозначении нейтралитета. О том, как его избил дядя и спас профессор. О том, как подслушал разговор Люциуса и Северуса. О том, как зельевар поведал о своем предательстве, и они поссорились, и в самый напряженный момент появился Люциус. О том, как они решили сотрудничать. О занятиях. О лучшем Дне Рождения и возвращении Бродяги. В общем, обо всем. Кроме голубоглазой девочки и наследия. Эпизод с его маленьким ангелом-хранителем юноша решил не рассказывать никому. Словно он договорился с ней держать это в секрете. О наследии же пока было рано говорить — и так проблем хватало.

Некоторое время Гермиона сидела молча, переваривая информацию. Нет, она заметила, что Гарри изменился, но девушка просто думала, что тот повзрослел. Оказалось же, что мир ее друга кардинально изменился. Девушку обуревали самые разные чувства: от досады до радости. Поттер с удивлением отметил, что где-то глубоко внутри подруги полыхнула искра ревности. Юноша изумленно моргнул, потом качнул головой — у него было и так много проблем. Не хватало еще вмешиваться в личные дела Гермионы.

— Гарри, так это ведь здорово! Ты заполучил таких сильных союзников! — девушка почему-то говорила шепотом, несмотря на воздвигнутый Полог Тишины.

— Знаю. Только, как это Рону объяснить? — парень горько усмехнулся.

–О, — Гермиона тут же поняла, что убедить рыжика будет трудно. Очень трудно.

— К тому же, я уже не смог сдержать обещание, — теперь Гарри был мрачнее тучи. «Интересно, а Малфой мне теперь вообще доверять будет? Думаю, Люциус поймет, что я тут был бессилен, но вот Хорек…». Юноша резко одернул себя. «Какая разница, что он обо мне думает! Уж, наверное, за пять лет у него и так накопилось нелицеприятных эпитетов для меня».

— Что случилось? — Гермиона сразу почувствовала перемену в настроении друга.

— На Малфоя напали в гостиной Слизерина.

— Как он?

— Снейп вовремя успел, а вот Забини изрядно потрепали.

В комнате повисла тишина.

— Что будешь делать? — казалось, девушка наперед знала все намерения друга. Ответом ей стала усмешка, которую Гермиона часто видела на лице Сириуса, когда тот вспоминал проделки Мародеров.

— Да вот, есть одно занятное зелье у близнецов. Я им одолжил записи Бродяги…

— И?

Поттер вновь усмехнулся и склонился к подруге, нашептывая на ушко свой план. Та, конечно, для вида хмурилась, но Гарри видел, что задумка ей пришлась по душе.

— И?

— Думаю, можно подключить к этому делу Рона — тебе нельзя слишком явно «светиться». Да и рыжик будет в обиде, что его не посвятили в столь грандиозный план.

Юноша согласно кивнул, улыбаясь. Все-таки он правильно поступил, когда решил все рассказать Гермионе: на душе стало легче, а план становился более продуманным.

— Он может произнести заклинание активации.

— Зелье ты как планируешь подлить?

— Как? Очень просто! Добби!

— Гарри, — укоризненный тон.

Хлоп!

— Гарри Поттер, сэр! Добби рад служить вам, сэр!

— Ой, да ладно, Герми. Он же радуется любой возможности быть полезным.

— Ты неисправим, — тяжелый вздох. Веселое фырканье. — Что?

— Ты вздыхаешь, как Снейп, когда тот капитулирует.

— Ну, знаешь ли! — возмущение.

— Ладно, ладно! Прости! Добби, у меня к тебе очень серьезная просьба.

— Все, что пожелаете, Гарри Поттер, сэр!

— Мне необходимо подлить зелье в тыквенный сок всем ученикам Слизерина.

— Всем? — удивление Гермионы.

— Будет исполнено, сэр, Гарри Поттер! Но, — эльф замялся. Ободренный кивком Гарри, он продолжил: — Как это объяснить другим эльфам?

— Герми, пойми, сейчас даже бездействие — уже преступление!

— Я знаю, но…

— Сэр, Гарри Поттер, эти ученики совершили преступление? — глаза домовика стали еще больше.

— Да, Добби. Они ослушались директора и устроили нападение на одного из студентов.

— Они ослушались великого волшебника Дамблдора?! — голос Добби затрепетал в гневе и ужасе.

— Да. Поэтому их необходимо проучить.

— Добби поможет! Добби все сделает!

— Прекрасно. Подожди здесь, — Гарри поднялся и тихо прокрался в спальню. Его соседи уже спали, что не могло не радовать. Юноша достал флакончик из яркого пакета и вновь спустился в гостиную, где его ждали послушный эльф и недовольная Гермиона.

— Вот, — Поттер протянул зелье эльфу. — Убедись, чтобы в напитках семикурсников было две капли, остальным накапай по одной.

— Слушаюсь, Гарри Поттер, сэр! — с громким хлопком Добби исчез. Наткнувшись на осуждающий взгляд Гермионы, Гарри тяжело вздохнул.

— Пойми, это же даже не наказание, а просто розыгрыш.

— И все равно, они же ничего не сделали.

— Вот именно: ничего. Если они с детства не поймут, что их деяния имеют свой вес в обществе, то станут безвольными куклами в руках искусных манипуляторов, как их отцы. Ведь многие тираны дорывались до абсолютной власти из-за бездействия народа! — к концу речи Гарри столь распалился, что даже повысил голос. С некоторых пор он увлекся историей и иногда до хрипоты спорил с Люциусом, когда они обсуждали тот или иной эпизод.

Гермиона потрясенно смотрела на друга. Все-таки Гарри Поттер всегда был полон сюрпризов.

— Кто ты, и что ты сделал с Гарри Поттером?

— Герми, прекрати. Неужели это так удивительно, что я поумнел? — Гарри даже надул губы, показывая, как его ранили слова подруги. Та лишь рассмеялась и покачала головой. Вот это уже более похоже на ее друга.

— Думаю, ты в чем-то прав… Ладно, сделанного уже не воротишь. А что ты с Малфоей делать собрался? Он же тоже слизеринец.

— Ой…

— Тааак. О нем ты не подумал?

Юноша лишь смущенно улыбнулся и потупил взгляд. Он все еще не мог отделить Хорька от остальных слизеринцев.

— Сова? — Гарри с надеждой посмотрел на подругу, та лишь фыркнула.

— В подземелья? У них окон даже нет. Будет слишком подозрительно, если он получит письмо во время завтрака.

Поттеру пришлось согласиться.

— Передать лично?

— Можно. Только могут заметить. К тому же тебе лучше на завтраке не появляться.

— Под мантией-невидимкой?

— Чтобы получить испуганный визг Малфоя на весь Хогвартс?

— А, да. Он же не знает о ее наличии.

— Ладно, давай напишем письмо сначала, а потом подумаем.

Некоторое время друзья потратили, чтобы сочинить записку. Вышло это у них довольно легко, ведь у Гермионы был талант к таким вещам, а Гарри уже научили связно излагать свои мысли на бумаге. Хотя Снейп все равно время от времени припоминал мальчику его злополучную записку, с которой все началось.

— Так, осталось решить, как письмо доставить.

— О! Точно! Винки!

Хлоп!

— Гарольд Джеймс Поттер! — гневно.

— Сэр Гарри Поттер желал видеть Винки?

— Ой, да ладно тебе, Гермиона. Дадим ей шанс принести пользу молодому господину Драко.

— Винки может быть полезной господину Драко? — казалось, что эльф даже стала трезвой, как стеклышко. Гарри победно улыбнулся Гермионе. Та лишь возвела очи к небу, демонстративно отворачиваясь.

— Да, Винки. Отнеси это письмо Драко. Это очень важное послание, он обязательно должен его прочитать прежде, чем пойдет на завтрак. Ты поняла?

— Да, сэр Гарри Поттер, Винки поняла!

— Тогда ступай. Хотя, нет, подожди!

Гермиона удивленно обернулась, недоумевая, что еще придумал ее друг. Тот же на нее не обращал внимания. Только найдя оставленное кем-то перо, довольно улыбнулся и, тихо хихикая, трансфигурировал его в белую розу. Благо азам превращения неживого в живое его уже научили.

— Вот, это приложишь к письму. Иди.

Эльф никак не отреагировала и исчезла с громким хлопком.

— И что это было? — голос девушки был полон удивления, любопытства и шока. Гарри застенчиво улыбнулся, а потом весело хмыкнул.

— Ну… там: мир, дружба, жвачка, извини? — для убедительности Поттер мило похлопал ресницами. На самом деле он сам не знал, какой пикси его дернул так поступить. Наверное, хотелось сделать Хорьку гадость. Да и посмотреть, как тот отреагирует.

— Ну, ну, — Гермиона скептически хмыкнула. Видимо, Гарри ничего не знал о языке цветов. Представив, как может истолковать данный жест Малфой, девушка не удержалась и захихикала. Обиженный взгляд друга и вовсе заставил рассмеяться в голос. — Ой, Гарри, смотри, чтобы тебе этот жест боком не вышел.

— Это ты о чем?

— Да так… — девушка решила пожалеть друга, поэтому не сказала, что чаще всего белые розы являются символом чистой, искренней, невинной любви. А так же они говорят тому, кто их получает: «Вы небесны», «Я восхищаюсь, когда смотрю на вас». Девушка весело хмыкнула. «Если Малфой все истолкует именно в этом ключе, то это будет… любопытно». Чтобы отвлечься от зарождающегося интереса исследователя, она поинтересовалась: — Ты больше ничего рассказать не хочешь?

Гарри тут же напрягся, но виду не подал. Он чувствовал, что сейчас подруга не заинтересована в тех странностях, которые с ним сегодня происходили. Поэтому беспечно пожал плечами и ответил:

— Нет, ничего. Введешь завтра Рона в курс дела?

— Хорошо.

— Отлично. Спасибо. Я тогда спать — зверски устал. Спокойной ночи, Миона.

— Спокойной ночи, Гарри.

Прежде чем уснуть, юноша успел подумать, что рад тому, что ему не придется идти завтра на завтрак.

* * *

Рано утром ученики Слизерина были разбужены душераздирающим воплем, который доносился из комнаты их старосты. Панси, которая жила в соседней комнате, резво подскочила на кровати, схватила палочку, накинула халат и бросилась к другу на помощь. Едва не сорвав дверь с петель, мисс Паркинсон ворвалась в личные покои Малфоя, резко затормозила и застыла. Ее взору предстала занимательная картина: сонный Драко с белой розой в руке и слегка опухшей щекой, на которой явно виднеется след шипов. Блондин изумленно взирает на презент, явно не понимая, откуда тот появился на его подушке.

— Милый цветочек, — Панси закрыла дверь, пока сюда не набежали любопытные зрители. — От кого?

— Мне откуда знать? — Драко настолько был дезориентирован, что даже огрызнуться не смог нормально.

— А письмо тебе зачем? — а вот Паркинсон уже проснулась и лучилась сарказмом.

— Какое письмо? — Малфой пытался придать себе высокомерный вид, но получалось у него это плохо. Девушка едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Сейчас он выглядел очень мило: растрепанный, сонный и растерянный.

— На подушке лежит.

Драко тут же стремительно повернулся, отбрасывая розу и хватая конверт. Распечатав его, юноша пробежал взглядом по строчкам и застыл.

— Драко?

— Оно от… Поттера, — еле выдавил из себя слизеринец, и вновь замер. События прошедшего дня быстро проносились в голове. Он еле сумел затоптать в зародыше страх, который поднимался из глубины души.

— О чем оно?

— Видимо, Золотой Мальчик собирается мстить, — Малфой скривил привычно губы, а затем широко распахнул глаза в изумлении. — Мстить. За меня. За нас.

Панси недоверчиво покосилась на друга, быстро подошла и выхватила письмо.

«Малфой!

Советую сегодня ничего не пить за завтраком. Будет лучше, если вы позавтракает в больничном крыле, когда будете навещать Забини.

Г.П.».

Девушка несколько раз прочитала письмо, не веря своим глазам. Кажется, Драко был прав.

— Стоп! Откуда твой Поттер знает о нападении?

Малфой лишь пожал плечами и откинулся на подушки, задумчиво разглядывая розу. Где-то глубоко-глубоко внутри разливалось тепло. Одновременно навалилась ужасная усталость. Вчерашний вечер, сегодняшнее утро — этого все было слишком много, чтобы переварить. Думать о том, как Поттеру стало известно о нападении, не хотелось.

— Он же сказал, что узнает, — юноша усмехнулся. — Может, ему Дамблдор свою шпионскую сеть одолжил.

Панси резко выпрямилась, глядя на друга каким-то диким взглядом.

— Что?

— Может, ты и прав. Драко, профессор Снейп…

— Что?! Нет! Никогда! Панси, да они же на дух друг друга не выносят! — усталость внезапно исчезла. Только от одной возможности, что крестный и Поттер смогли наладить отношения, голова пошла кругом, душу разрывали противоречивые эмоции: от боли до радости с надеждой.

— Но Драко…

— Нет… — шепот получился каким-то слишком отчаянным. Внимательно посмотрев на друга, Панси огорченно вздохнула и решила отложить этот разговор.

— Хорошо. Подумаем об этом позже. Только что, Моргана дери, означает белая роза?

Драко задушено застонал, вновь падая на подушки и зарываясь носом в одеяло.

— Панси, давай мы даже не будем строить никаких предположений. Этих гриффиндорцев нам не понять.

— А что, если Золотой Мальчик воспылал к тебе чувствами, и теперь твоя безответная любовь стала взаимной? — девушка поняла, что серьезно им уже не поговорить, поэтому перешла к своему любимому делу — подтруниванию над другом. О том, что случилось вчера, она старалась не думать.

— Какая любовь?! Панси, совсем очумела?! — Драко даже подпрыгнул от возмущения, едва не сломав розу.

— Ой, да ладно, твоя одержимость Поттером всегда казалась странной, — слизеринка старалась выглядеть невозмутимой.

— Паркинсон!

Она все-таки весело рассмеялась и поспешила ретироваться, пока в нее не полетела подушка или что-то более увесистое.

— Ладно, ладно! Собирайся. Пойдем Блейза навещать. И Грега с Винсом захвати.

* * *

Вновь в Большом Зале царила дружеская атмосфера: ученики весело переговаривались и шутили, не спеша идти на уроки. Только время от времени они поглядывали в сторону дверей, ожидая прибытия самых обсуждаемых личностей школы. Лишь несколько человек точно знали, что эти двое сегодня не появятся на завтраке.

— Эй, Рон! Где твой дружок? Неужто сбежал, испугавшись ответственности за свои громкие слова? — Финниган все никак не мог простить Гарри вчерашнего позора. Конечно, мстить он ему не стал, знал, что это чревато последствиями. Но вот настроить других гриффиндорцев против Поттера решил попробовать.

Уизли побагровел от злости, но ничего не ответил: он пристально следил за столом слизеринцев, которые сегодня как-то слишком нахально усмехались. Сейчас ему было не до разборок с другом — нужно было не упустить момент, когда все гадюки выпьют сок.

— Гарри с утра было плохо, поэтому он направился в больничное крыло, — вместо друга ответила Гермиона. Симус лишь презрительно хмыкнул.

— О, вот и адвокат Поттера. И что же, у нашего героя разболелась голова?

— Ты сам прекрасно знаешь, Симус, что Вол… Волдеморт иногда насылает на Гарри сильнейшие боли, — Гермиона говорила тихо, так, чтобы услышали только сидящие рядом ученики. Ей повезло, что это оказались их однокурсники. Симус тут же побледнел и замолк. Да, он еще помнил, как в прошлом году их разбудили дикие крики Поттера, и никто ничего не мог сделать, чтобы ему помочь. На какое-то время Грейнджер удалось пристыдить ирландца.

— Сейчас! — Рон возбужденно сжал ладонь Гермионы, возвращая себе ее внимание. И тихо-тихо прошептал заклинание активации. Девушка тоже не сидела без дела: она переносила написанные на бумаге слова в воздух, и те загорались огненными буквами — это было усовершенствованное заклинание, которое когда-то использовал Риддл в Тайной Комнате.

Еще минуту ничего не происходило, а потом все разом повернулись в сторону слизеринского стола, ученики которого стали внезапно меняться.

— Да уж, Поттер продолжает нас удивлять, — Блейз задумчиво покачал головой, обдумывая ситуацию. Друзья только что закончили свой рассказ и теперь заказывали завтрак на пятерых. Грег с Винсом сидели понурые — они ничего не знали о нападении, а вчера вечером задержались, совершая очередной набег на кухню.

— Мы… это… Дрейк…

— Мы теперь везде…

— Вместе с тобой ходить будем.

Иногда Блейзу казалось, что эти головорезы — братья-близнецы. Слишком уж их манера речи напоминала рыжих Уизли. Только последние поумнее были.

— Прямо везде? — Драко насмешливо приподнял бровь. Он сомневался, что наличие верных телохранителей ему поможет. К тому же что-то подсказывало ему, что из-за нагоняя Снейпа еще долго никто не осмелится на него напасть. Да и Поттер что-то задумал.

— Ага! — друзья-верзилы смотрели уверенно и упрямо. Малфою оставалось лишь вздохнуть и махнуть рукой. Порой он не понимал, чем заслужил столь вассальную преданность этих двоих. Ведь отцы их были намного своенравнее, хотя умом тоже не блистали.

— Вам не кажется, что поведение Поттера несколько странное? — внезапно спросил Блейз. Вернее, для случайного слушателя этот вопрос звучал именно так. Драко с Панси уже привыкли к склонности друга тщательно анализировать ситуацию, а потом наводить друзей на определенные выводы.

— По-моему, «странное» — не самое верное описание всего балагана, который был устроен, — слизеринка недовольно фыркнула. Малфой лишь нахмурился.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что все эти поступки не вписываются в рамки поведения знакомого нам Поттера, — Забини задумчиво повозил ложной по каше, которая минуту назад появилась перед ним.

— Хочешь сказать, что это все-таки не Поттер? — Драко удивленно вскинул брови. Нет, он, конечно, и сам бы удивлен поведением чертова гриффиндорца. Его поразило даже не чрезмерное благородство по отношению к своей персоне, а та власть, что звучала в голосе Золотого Мальчика, когда он буквально приказывал всей школе принять перемирие между факультетами. Куда делся вечно смущающийся мальчишка, который краснел всякий раз, как оказывался в центре внимания? С каких пор Поттер решил вмешаться в политику школы? Ведь раньше он предоставлял директору решать все проблемы. Если с кем он и спорил, то со Снейпом.

«Блейз прав. Слишком много отличий от Поттера в прошлом году. Хотя… Он же сказал, что его крестного убили». Вспомнив взгляд гриффиндорца, когда тот говорил об этом, Драко невольно вздрогнул — столько ненависти было в зеленых глазах. Если бы Малфой не считал тетушку Беллу безумной фанатичкой, то даже пожалел бы ее.

— Это один вариант.

— А второй?

— Что-то изменилось этим летом. И Поттер изменился. Так сказать, повзрослел.

— Думаешь, кто-то разбил Золотому Мальчику розовые очки? — Панси удивленно уставилась на Блейза. Тот всегда был мозгом всех их задумок, поэтому выводы, которые он делал, обычно оказывались верными. Только все-таки не верилось девушке, что наивный гриффиндорец наконец прозрел. Даже того показательного выступления слизеринке не хватило, чтобы поверить в это.

— Не знаю. Мы слишком мало знаем о нем, чтобы что-то говорить наверняка. Это при маниакальной привычке Драко за ним следить, — Забини весело усмехнулся, но тут же болезненно поморщился. Все-таки повреждения еще давали о себе знать. Мадам Помфри словно почувствовала состояние своего пациента, потому что сразу вышла из кабинета с несколькими флакончиками зелий.

— Вы еще не принялись за завтрак? Прекрасно. Выпейте это зелье до приема пищи, а это — после. От занятий вы сегодня освобождены.

Блейз благодарно улыбнулся и залпом выпил лекарство. Противная тошнота сразу же прошла, и юноша облегченно вздохнул. Теперь можно было и завтракать.

— Мадам Помфри?

Квинтет удивленно повернулся к двери, у которой стоял Гарри Поттер. Тот скользнул по ним безразличным взглядом, кивнул и вновь посмотрел на медика.

— Да, мистер Поттер?

— Доброе утро. Не могли бы вы дать мне мазь от головной боли и что-нибудь тонизирующее? — вчерашний день его полностью истощил и даже сон не помог до конца восстановить силы. Юношу подташнивало, а в висках стучали молоточки, которые не давали ему сосредоточиться. Сегодня должен был быть первый урок Защиты, поэтому Гарри хотел быть в форме.

— Подождите немного, присядьте пока. Может, позавтракаете?

— Спасибо большое, — Поттер слабо улыбнулся ведьме, и та сразу исчезла в своем кабинете. Немного подумав, Гарри приблизился к слизеринцам и улыбнулся Забини. К этому парню он не испытывал неприязни. Наверное, потому, что тот был достаточно тихим и всегда оставался в стороне ото всех затей остальных змеек.

— Привет. Как ты? Слышал, что потрепали тебя изрядно.

«О, да. Только ради этого стоило проявить вежливость». Гарри с удовольствием наблюдал за ошарашенными выражениями лиц всей пятерки. Даже Крэбб с Гойлом выглядели потрясенными. Юноше внезапно вспомнился эпизод, когда он впервые столкнулся с Малфоем в доме профессора. Тогда вежливое обращение произвело на аристократа примерно такой же эффект. «Неужели все слизеринцы меня считают варваром невоспитанным?». Стало даже немного обидно.

— Поттер, ты меня с Уизли случайно не перепутал? — у Блейза от неожиданности даже голос охрип. Гриффиндорец хмыкнул и словно оценивающе посмотрел на парня.

— А ты — рыжий?

Драко поперхнулся, а Панси довольно захихикала, Блейз же недовольно насупился.

— Нет? Тогда что за глупый вопрос?

Гарри с довольной улыбкой присел на соседнюю кровать. Ему это даже начинало нравиться. Видимо, при общении с Люциусом и Снейпом, у него выработался иммунитет к слизеринскому яду.

— Ну, так как самочувствие?

Блейз тяжело вздохнул, понимая, что на его голову свалился еще один ненормальный. Почему-то юноша даже не сомневался, что в ближайшем будущем Малфой с Поттером наладят контакт, и тогда ему придется разгребать проблемы еще и гриффиндорца.

— Уже нормально. Мне повезло, что большую часть времени я пробыл без сознания, поэтому боли почти не чувствовал, — Забини с удивлением обнаружил, что в глазах Золотого Мальчика мелькнуло облегчение. «Нет, я все-таки никогда не пойму грифов. Как можно переживать о том, кто еще недавно был тебе врагом?».

— Кстати, Поттер, что означало то письмо? — Панси уже отошла от шока, поэтому решила получить из этой ситуации максимум выгоды. Например, допросить гриффиндорца.

— Паркинсон, ты же уже сама догадалась, зачем спрашивать? — когда Поттер вопросительно поднял бровь, девушке показалось, что перед ней сидит второй Снейп — настолько была похожа их мимика.

— Так что ты придумал? — слизеринка даже вперед подалась, желая услышать подробности. Поттер весело усмехнулся.

— О, поверьте, вы оцените.

— А конкретнее? — нетерпение в голосе.

— Вы все сами увидите, — Гарри не выдержал и тихо хихикнул, стоило только представить, что сейчас творится в зале. Увидев, как насупился Забини, юноша подмигнул ему. — К тому же я намекнул Криви, что сегодня на завтраке ему может понадобиться колдокамера.

Слизеринцы уставились на Поттера с долей восхищения. Все-таки тот, видимо, тщательно продумал свою аферу.

— Кстати, а почему ты тогда здесь?

— Алиби. Ведь, скорее всего, виновником выставят меня в первую очередь.

— Ты думаешь, мы — достаточно авторитетный источник информации? — Панси как-то жестко усмехнулась, а Гарри увидел, как в груди ее разливается горечь. «Они сами прекрасно понимают, что никто им не поверит. Понимают свою обреченность». Теперь пришла пора гриффиндорцу почувствовать эту эмоцию, ведь, такое положение вещей было несправедливым.

— Вы — нет, а вот мадам Помфри — да. Собственно, именно поэтому вы сейчас здесь, — юноша никак не выдал собственные эмоции, даже когда явственно увидел искры восхищения в груди слизеринцев.

— Поттер, это точно ты? Может, все-таки двойник? — Драко ляпнул это, не подумав, и тут же раскаялся. Ведь подобная реплика могла стать поводом для новой ссоры, а они впервые цивилизованно общались. Однако, видимо, Золотой Мальчик решил окончательно доказать, что перед ними сидит незнакомец.

— Мааалфой, из твоих уст это звучит, как комплимент, — юноша посмотрел на блондина столь томным взглядом, что Панси невольно покраснела. Гарри же не совсем отдавал отчет своему поведению: он просто скопировал Люциуса, когда тот хотел немного подразнить Сириуса. Эти двое вообще часто так общались.

Синие глаза подозрительно сощурились. Блейз точно где-то прежде видел нечто подобное, только не мог вспомнить, где. Драко же сначала опешил, потом так некстати вспомнил белую розу и смог выдать только:

— В твоих мечтах, — и поспешно отвернулся. Поттер же с удивлением наблюдал, как в груди слизеринца разливается облачко светло-персикового цвета. Если бы не дар, то он бы воспринял подобное поведение, как очередной высокомерный жест.

— Малфой, да ты смутился, — увидев ошарашенный взгляд Хорька и удивленные — Блейза и Паркинсон, Гарри довольно рассмеялся. Нет, ему определенно нравилось шокировать окружающих своим новым образом.

— Как ты?.. — договорить Панси не успела — вернулась мадам Помфри, и Поттер, взяв необходимые зелья, ретировался, весело подмигнув им на прощание.

— Чертов гриф! — Драко в досаде ударил по спинке кровати, чем заслужил возмущенное «мистер Малфой!».

* * *

Альбус Дамблдор спокойно обсуждал с Минервой учебные дела, добродушно улыбаясь. Вчерашнее представление несколько выбило его из колеи: он не ожидал, что Гарри Поттер решит помочь юному Малфою. Нет, конечно, директор знал о чересчур благородной натуре гриффиндорца, но не думал, что мальчик сможет перебороть свою ненависть. Сначала подобное развитие событий вызвало у старого волшебника недовольство, ведь не было частью его плана. Однако, поразмыслив, Альбус пришел к выводу, что все-таки юноша поступил правильно — такой жест может помочь перетянуть лорда Малфоя на их сторону. Все равно дружба с Драко Поттеру не грозит, поэтому нет опасности, что мальчик ступит на дорогу Тьмы.

— Альбус! — голос Минервы был наполнен ужасом. Директор так задумался, что не заметил, как в зале наступила тишина. Внезапно со стороны слизеринского стола послышалось нечто, очень напоминающее кудахтанье. Уже ожидая чего-то плохого, Дамблдор повернулся в ту сторону.

Ученики факультета Слизерин разительно переменились. На их головах выросли красные гребешки: у младшекурсников — маленькие, как у цыплят, у семикурсников — большие, как у петухов. Вместо носа и рта они обзавелись клювом, а на руках появились перья. У старшекурсников также под клювом образовались выросты-серьги, какие бывают у петухов. Более того, время от времени они издавали кудахтающие звуки и даже кукарекали — эта участь постигла самых старших. Завершающим аккордом стали огненные надписи, появившиеся над столом. «Мы, как трусливые цыплята, боялись помочь». «Мы решили выпетушиться и напали на однокашника».

Остальные даже не знали, как реагировать на случившееся. С одной стороны, это было жутко — кто-то умудрился опоить целый факультет. С другой, вид их был столь нелепым, что смех было удержать невозможно.

Внезапно один из семикурсников вскочил на стол, замахал руками, и зал огласило продолжительное «кукареку». Сверкнула вспышка фотокамеры. Секундное молчание, и ученики разразились хохотом. Дамблдору пришлось применить «Сонорус», чтобы перекричать их и успокоить. Хотя даже это ему не удалось полностью: то тут, то там раздавалось сдавленное хихиканье.

— Ко-ко-ко-лфой! — один из учеников явно хотел назвать имя преступника. Зал вновь залился смехом, а директору пришлось наложить на всех «Силенцио».

— Что мы имеете в виду, мистер Брэдок?

— Я думаю, он хотел сказать «Малфой», сэр, — робко проговорила второкурсница Слизерина. Как оказалось, речь младших студентов не была изменена.

— При чем здесь мистер Малфой? — Дамблдор продолжал излучать доброжелательность, но взгляд его потяжелел. Он не хотел, чтобы с юным Драко что-нибудь случилось.

— Именно на мистера Малфоя было совершено нападение, господин директор. Однако, насколько мне известно, он сейчас находится в больничном крыле, где лежит его друг, мистер Забини, — голос Снейпа был вкрадчив, а взгляд не обещал своим ученикам ничего хорошего. Про себя же Северус усмехался, оценив юмор своего воспитанника. Сейчас даже смекалка Мародеров, которая передалась через кровь Поттеров, не казалась ему неприятной. Наоборот, зельевар был уверен, что теперь его змееныши сто раз подумают, прежде чем делать какую-нибудь гадость. Вот только если за Драко теперь можно было не волноваться, то Гарри угрожала серьезная опасность.

— По-ко-ко-тер! — это уже несколько учеников гневно взмахнули руками-крыльями. По залу тут же прошлась волна шепотков — директор уже отменил заклятие тишины. Ученики возбужденно переговаривались. Рон довольно улыбнулся, даже не скрываясь. Это вызвало новую порцию перешептываний.

— Мистер Уизли, вам что-то известно?

Рыжик тут же потупил взгляд и помотал головой.

— Сэр, Гарри сегодня утром было плохо, поэтому он отправился в медицинское крыло. Уверена, мадам Помфри это подтвердит, — Гермионе вновь пришлось играть роль адвоката Поттера. Директор внимательно посмотрел на девушку, потом лишь кивнул.

— В любом случае, пострадавшим следует немедленно… — договорить Дамблдору опять не дали. Внезапно вновь начались изменения. Первый и второй курс Слизерина приобрели свой изначальный вид, а вот семикурсники обзавелись перьевыми хвостами, которые выглядывали из-под мантий. Зелье было рассчитано таким образом, что зависело от объема магической силы и количества капель. Так как малыши были еще слабы, то пробыли в облике цыплят недолго, а вот старшие курсы будут ходить так еще до завтра.

Кто-то не выдержал и сдавленно хихикнул. За ним последовал весь зал. Дамблдор устало обвел учеников взглядом. Внезапно огненные буквы смешались и сложились в новую запись: «Первое и последнее предупреждение». Все разом затихли. Теперь было ясно, что это дело рук Поттера. Вот только доказать его вину было невозможно. Многие смотрели на запись с благоговением, а директор нахмурился. Слишком уж знакомо ему было подобное поведение: Том тоже начинал с похожих представлений.

— Северус, отведи своих подопечных в больничное крыло. Минерва, у тебя сейчас урок с 6 курсом Гриффиндора? Пусть мистер Поттер немедленно явится ко мне в кабинет.

Снейп встревожено посмотрел на гриффиндорский стол, где, конечно же, не увидел непоседливого мальчишку. Зато встретил взгляд карих глаз, в которых читалась тревога. Зельевар быстро отвернулся, направляясь к своим ученикам и надеясь, что Гарри сможет выдержать встречу с директором.

* * *

POV Гарри

Интересно, как на все это отреагировал директор? Ведь он явно понял, что я — виновник этой демонстрации. И явно он недоволен этим. Вон, красный, как нагретый медный котел. Ну, вернее, не он сам, конечно, аура его так и бушует. Так, пожалуй, я временно не буду его считывать. А то еще сорвусь ненароком.

— Присаживайся, Гарри. Чаю? Лимонных долек? — надо же, все-таки профессор — прекрасный актер: так лучезарно улыбается, хотя зол на меня. Недовольно передергиваю плечами. Что-то из-за перенапряжения я стал слишком злобным. Ведь уже решил, что не считаю Дамблдора врагом. Наверное, просто теперь его забота больше напоминает мне контроль, а безвольной куклой я больше не буду. Кстати, надо ментальные щиты усилить — надеюсь, Альбус наглеть не будет и напролом не полезет. Хотя Снейп и сказал, что мой блок теперь почти надежен, но все-таки рисковать не хочется.

— Нет, спасибо, директор, — я специально не задаю вопросов и с любопытством смотрю на профессора. Впрочем, мне и так интересно узнать, что же решит сказать Дамблдор. Все-таки он остается великим волшебником, поэтому я даже предположить не могу, что он может сделать.

— Гарри, я вызвал тебя к себе в кабинет в связи с чрезвычайной ситуацией. Видишь ли, сегодня в Большом зале произошел неприятный случай, — директор пытливо всматривается в мое лицо, пытаясь увидеть там раскаяние или смущение. Зря. Недаром я провел столько времени рядом с Малфоем и Снейпом. Даже Сириус постепенно научился контролировать свои эмоции. Надо сказать, что только сейчас он начал напоминать аристократа. Видимо, благотворное влияние Люциуса сказывается.

— А! Да, Рон пытался мне что-то рассказать, но тут профессор МакГонагал отправила меня к вам. А что случилось? — я попытался придать своему лицу максимально любопытное выражение. Повезло, что профессор тоже умеет хорошо скрывать эмоции, и свое разочарование и изумление мне не показал. Иначе я бы рассмеялся в голос.

— Учеников факультета Слизерин кто-то опоил и превратил частично в куриц, — мне даже ничего изображать не пришлось: веселый смешок вырвался сам собой, стоило услышать формулировку директора. В куриц! Это надо же было так сказать!

— Вот ведь! Хотел бы я на это посмотреть, — разочарование в голосе, но смешинок в глазах спрятать не сумел. Удивленно замер, когда увидел, что в глазах старика их тоже достаточно. Проверил его на эмоциональный фон. Да, действительно, крохотная искра веселья все-таки есть, но обеспокоенности там намного больше. А еще где-то в глубине еле теплится страх. Эх, жаль я не умею истолковывать, к чему эмоции относятся.

— Мистер Поттер! — в голосе укоризна, а губы Дамблдора все-таки подрагивают — сдерживают улыбку. И от этого становится тепло, вспоминаются прежние беспечные деньки. Так хочется вновь довериться этому магу, но… я не могу. Потому что не хочу никого больше терять. Не хочу чувствовать вину за свое бездействие.

— Но я не понимаю, зачем вы меня вызвали, профессор, — слабое удивление и выжидающий взгляд.

— Гарри, ты точно уверен, что ничего не знаешь о случившемся?

— А я-то здесь причем? Меня же даже в зале не было, когда все произошло, — искреннее удивление. Ведь, по сути, все дело провернули Рон с Гермионой, я был лишь инициатором. Вечно во всех грехах меня винить начинают: василиска я с поводка спустил, Седрика я грохнул. Как будто больше в мире магов нет. Тот же Малфой. Или Смитт. Так нет, чуть что — это Гарри Поттер виноват.

— Я понимаю, Гарри, но после твоего вчерашнего заявления…

Опа! Хорошо, что директор раньше меня заговорил, а то я хотел добавить, что это мог кто-то и из Слизерина так своих однокашников за нападение наказать. А ведь Дамблдор не сказал, что это было актом возмездия. Чуть не прокололся! Фух, все-таки рядом с директором нельзя терять бдительность.

— А это тут причем? Может, просто кто-то решил слизеринцев разыграть.

Так, директор, вроде бы, окончательно убедился в моей невиновности, а мне вот надо как-то незаметно вытереть вспотевшие ладони.

— Видишь ли, это был не просто розыгрыш, а наказание за нападение на Драко Малфоя.

— Профессор, вы всерьез думаете, что я стал бы мстить за Хорька? Простите, Малфоя? — удивление неподдельное. Неужели он обо мне действительно такого хорошего мнения?

— Кхм… Ты же вчера его защитил.

— Естественно. Защищать слабых — это естественно, а вот мстить за них — нет, — категорично. Я действительно так думаю. Потому что мотивы у меня были другие. Чем быстрее между факультетами наладятся отношения — тем лучше. Тогда, может, вслед за Малфоем многие чистокровные семьи перейдут на нашу сторону. Ведь у них появится надежда выжить в этой войне.

Мне повезло, что Дамблдор не слишком высокого мнения о моих умственных способностях. Да и политикой я раньше не интересовался. Главное, чтобы старик раньше времени не узнал, что я изменился.

— О. Что ж. Ясно.

В комнате повисла тишина. Волшебник о чем-то размышлял, как обычно, игнорируя мое присутствие. А мне держать блоки становилось все сложнее, это даже притом, что Дамблдор намеренно в мою голову не лез. Все-таки он оставался великим магом.

— Директор? Я бы хотел успеть хотя бы на часть урока трансфигурации…

— А? Ах, да, можешь идти.

Я уже был у двери, когда профессор вновь окликнул меня.

— Мы скоро начнем индивидуальные занятия, о которых я говорил летом.

— Хорошо. Буду ждать с нетерпением. До свидания, профессор, — и я выскользнул за дверь. Лишь оказавшись в другом коридоре, облегченно вздохнул и смог разжать кулаки. Меня всего трясло от напряжения. И все-таки встреча прошла удачно. Надо будет вечером к Снейпу наведаться, он, наверное, переживает.

* * *

За юношей уже давно закрылась дверь, а Альбус Дамблдор до сих пор неподвижно сидел в кресле, анализируя разговор. Сейчас старый маг уже не излучал того величия, которое ощущалось в кабинете во время разговора. Величайший волшебник столетия выглядел обычным пожилым человеком, который многое видел и многое пережил. Он вздохнул и подошел к окну, вглядываясь в небо. Оно было голубым и высоким.

— Гарри, мальчик мой, ты изменился. Раньше ты никогда мне не врал, — лазурные глаза излучали печаль. Дамблдор размышлял, как же теперь поступить с Гарри Поттером, и как не допустить, чтобы мальчик не сошел с намеченного пути. Гениальный ум выстраивал сотни планов и тут же их отвергал, сочтя неидеальными. Альбус не допустит, чтобы ситуация вышла из-под контроля.

Остаток трансфигурации и чары пролетели незаметно, как и обед, на который Гарри пришлось явиться, чтобы показать свою довольную мордаху и весело рассмеяться фотографиям Колина. Его провожали взглядами самых разных значений: яростными, восхищенными, подозрительными, оценивающими. Если бы еще все это не сопровождалось целой бурей эмоций, которые давили на психику. К тому же юношу огорчили взгляды первокурсников Слизерина, которые смотрели на него со страхом.

«Может, Гермиона была права? Все-таки они только что приехали в Хогвартс, а тут же были осмеяны перед всей школой. Ведь они при всем желании не смогли бы помочь Малфою».

Поттеру вдруг стало тошно. От напряжения, от осознания собственной низости. Вновь ему совершенно не хотелось есть. Лишь поймав обеспокоенный взгляд черных глаз, Гарри заставил себя съесть один сандвич. Он был так измотан, что не заметил трех изучающих взглядов: голубых, серых и карих глаз.

Настроение немного улучшилось, когда они шли на последний урок — Защиту от Темных Искусств. Гарри уже примерно знал, что именно будет на уроке, поэтому не беспокоился о нем. Больше его волновала встреча с профессором Снейпом в учебных условиях. Они условились, что на людях их отношения пока должны оставаться прежними. И это обещало быть… забавным.

Ученики еле успели занять места за партами, когда в класс ворвался зельевар в своей обычной манере. Взмахнув полами мантии, он развернулся, оглядывая учеников. Гриффиндорцы были в полном составе, а вот слизеринцев было всего двое: Малфой и Паркинсон — Поппи так и не смогла еще найти антидот, да и сомневалась, что найдет — заклинание скоро само должно было прекратиться. Его взгляд встретился со взглядом зеленых глаз, в которых горело какое-то выжидательное нетерпение. Губы мужчины дрогнули. Кто-то мог бы подумать, что это была усмешка, но Гарри знал — Снейп пытается сдержать улыбку. Значит, вызов принят, игра начинается.

— Мистер Поттер, — Северус едва насмешливо не фыркнул, когда мальчишка якобы от испуга вздрогнул. — Вы опять отличились. Ваша наглость переходит всякие границы. Директор, видимо, выжил из ума, если спускает вам подобные выходки.

Слова зельевара сочились ядом, а весь его вид выражал презрение и неприязнь, но Гарри видел — в глубине черных глазах плещется веселье. Класс замер в ожидании. Рон недовольно запыхтел. Гермиона предупредительно сжала его руку, но как-то неуверенно. Единственное, чего не заметил юноша, так это внимательных взглядов слизеринцев.

— Сэр, в отличие от Вас, — Поттер гордо вскинул подбородок и с «вызовом» посмотрел на Снейпа, — профессор Дамблдор знает, что ничего плохого я не совершил.

Казалось, все затаили дыхание. Северус весьма убедительно изобразил едва сдерживаемую ярость: зло сощурил глаза, поджал губы, покрепче сжал палочку.

— Минус пятнадцать баллов с Гриффиндора за неуважение к преподавателю, мистер Поттер, — ученики недовольно засопели, а Драко с Панси недоуменно переглянулись. Казалось, что отношения между этими двумя остались прежними. Вот и Грейнджер вцепилась в своего дружка, удерживая от продолжения спора, а Золотой Мальчик яростно сверкает своими глазищами. Уизли же вообще сломал перо в приступе гнева. Лишь Северус заметил, что Гермиона явно играет, предупреждая мальчишку не лезть на рожон: нет обычной цепкой хватки, а шепот не походит на рассерженное шипение.

«Надо будет у Поттера узнать, как много знает его подружка», — сделав себе мысленную заметку, профессор начал урок.

Гарри сидел, практически не вслушиваясь в речь Снейпа: тот все равно сейчас поливал грязью предыдущих преподавателей, отсутствие системного обучения и их пустые головы заодно. Юноша пытался не улыбаться во весь рот. Оказалось, что короткая показательная перепалка значительно подняла ему настроение. Даже ненавидящий взгляд Симуса его не смущал. Если бы не Гермиона, Поттер мог настолько заиграться, что потерял бы намного больше баллов. Ненависти всего факультета ему не хотелось, хотя сам юноша считал на данный момент систему соперничества неактуальной. Шла война, и какие-то баллы не имели никакого значения. По крайней мере, для него.

Пришлось все-таки собраться с мыслями: Снейп решил провести письменную проверочную работу, чтобы понять уровень подготовленности учеников. Гарри не был предупрежден, но нечто подобное предполагал — слышал разговоры взрослых, где обсуждалась школьная программа. Насколько понял юноша, Снейп сначала хотел начать уроки сразу с обучения, но потом передумал. Забавно, что идею с тестированием ему подкинул Сириус, когда рассказывал о днях своей молодости в амплуа аврора. В Аврорате, при формировании нового отряда, всегда приходилось испытывать волшебников, чтобы понять, кто на что годен.

Когда до конца сдвоенного урока оставалось полчаса, Снейп собрал работы, с досадой отмечая, что у многих было достаточно белых островков на бумаге при ответах.

— Теперь, когда я понял, что вы потеряли пять лет обучения впустую, я хочу убедиться в этом воочию. Сейчас вы будете разбиты на пары и проведете показательные дуэли.

Гарри лишь усмехнулся, когда его однокурсники возбужденно загалдели. Он был рад, что им не придется самим выбирать пары. Почему-то совершенно не хотелось сражаться с Роном. И не потому, что он — друг, а из-за того, что он слаб, как противник.

Профессор пробормотал какую-то длинную фразу на латинском, и класс преобразовался. Теперь он был похож на дуэльный зал, который был предоставлен Локхарту на втором курсе их обучения.

Первой парой были Лаванда и Парвати. Это больше походило на кошачью склоку, чем на дуэль. Достойных заклятий они так и не использовали. Дуэль Дина и Симуса была короткой: видимо, Финниган был так зол на весь свет, что с ходу отбросил друга к стене Ступефаем. Благо, догадался после извиниться. Больше всего удивило противостояние Рона и Невилла: Лонгботтом смог дать достойный отпор и мог победить Уизли, если бы не споткнулся в самый ответственный момент. Гарри с довольной улыбкой смотрел на искры удивления, которые разгорались в груди слизеринцев и Снейпа. Ведь они не видели его друга-недотепу в бою в Министерстве. Однако их изумление возросло, когда Гермиона с легкостью смогла победить Панси. Поттеру даже показалось, где-то в глубине промелькнуло уважение, но он не стал рисковать и сканировать чьи-либо эмоции. На таком уроке длительное использование дара было чистым самоубийством.

Остались только они. Вечные соперники и враги, которые ими уже не являлись. Юноши сверлили друг друга изучающими взглядами, лишь потом приняли боевые стойки.

«В этот раз я покажу, на что способен», — Драко крепче сжал волшебную палочку, заставляя сердце успокоиться. Он просто не мог сегодня ударить в грязь лицом. И так дважды уже не смог постоять за себя. Малфой докажет Поттеру, что он — не кисейная барышня, которая нуждается в защите.

За их дуэлью наблюдали, затаив дыхание. Это было прекрасное зрелище. Казалось, что двое юношей являются прекрасным дополнением друг другу. Отточенные движения, сложные заклятия — было видно, что их уровень подготовки высок. Северус наблюдал за этим поединком с довольной усмешкой, ведь сейчас сражались два его ученика. Он часто занимался с Драко дуэльным искусством, а Поттера за это лето неплохо натренировал. Хотя, нет, все-таки гриффиндорец был лучше подготовлен, ведь с ним еще занимались Люциус и Блэк: оба — блистательные дуэлянты. Малфой же своего сына не обучал, предпочитая нанимать преподавателей, лишь иногда проводя тренировочные бои.

Чистое наслаждение. Именно так Драко мог назвать этот поединок. Сейчас он был морально готов и уверен в себе, поэтому мог показать всю свою силу. Поттер же был достойным противником: сильным и сообразительным. Возможно, впервые в жизни Малфой получал такое удовольствие от дуэли. Мир сузился до крошечного пространства, где были только они и их противостояние. Казалось, что магия клубится вокруг, а партнеры вовсе не сражаются, а исполняют танец, ведомый только им одним. Драко не хотел, чтобы это заканчивалось.

Для Гарри ситуация не была столь радужной и поэтичной. Когда ему пришлось сконцентрироваться на своем противнике, то щиты ослабли. Чем дольше длился поединок, тем явственнее проступали эмоции других людей. Поттер еще не научился, как совмещать два действия сразу, как держать щиты, творя магию. Медленно, но верно он выдыхался, хотя и не подавал вида. Малфой был силен, сражаться с ним было приятно и интересно, но долго бы Поттер не продержался. Он понял, что если ничего сейчас не предпримет, то просто споткнется от усталости и проиграет. Собрав остатки сил, юноша сконцентрировался и послал в противника невербальный «Expilliarmus». Гарри понимал, что это не по-гриффиндорски, но не нашел иного выхода.

Драко с удивлением почувствовал, как волна магии отталкивает его назад, а палочка ускользает из рук.

Ученики следили за происходящей дуэлью с восхищением. Оба противника показывали изрядное мастерство. Лишь несколько человек не разделяло общего восторга. Северус и Гермиона уже где-то в середине поединка заметили, что Поттеру становится все хуже и хуже, поэтому обеспокоено следили за каждым движением юноши. Еще один человек, обладатель темных глаз, также смотрел на Гарри с беспокойством и задумчивостью. Словно о чем-то знал или догадывался.

— Мистер Поттер, я поражен, что вы владеете невербальной магией. И лишь поэтому не стану снимать с вас баллы за использование заклятий, не входящих в школьную программу. Снейп быстро пришел в себя и поднялся на помост, поднимая крестника, который еще не пришел в себя. В ту же секунду бой колоколов ознаменовал конец урока.

— Ваше задание: написать об этикете ведения дуэлей. Объемом не менее трех футов.

Ученики уныло повздыхали и принялись собирать вещи. Гарри некоторое время стоял, не двигаясь и приходя в себя. Внезапно перед ним возникла смазливая мордашка Хорька. Казалось, тот нервничал, но у Поттера не осталось сил, чтобы выяснять это.

— Поттер, это была… неплохая дуэль. Ты оказался достойным соперником, — совсем уж неуверенно блондин протянул руку. Брюнет, не думая, ее пожал.

— Да, ты тоже, Малфой.

Около них раздались потрясенные вздохи, а аристократу пришлось приложить все усилия, чтобы не заулыбаться во весь рот. На радостях Малфой даже не заметил, что его извечный соперник совершенно измучен. Ученики начали медленно покидать кабинет.

— Поттер! Задержитесь.

Ободряюще кивнув обеспокоенным друзьям, Гарри медленно поплелся к преподавательскому столу. Как только за последним учеником закрылась дверь, юноша облегченно рухнул в созданное для него кресло. Практически тут же к его губам приставили флакончик. Поттер послушно выпил восстанавливающее зелье.

— Вы прекрасно держались, — Северус потрепал мальчику по волосам, лишь затем вернулся на свое место.

— Спасибо, — Гарри даже не стал напрягать связки, и говорил еле слышно. «Все-таки не стоило выкладываться на полную в этой дуэли, да еще и после встречи с Дамблдором».

— Однако, вы не показали всего, на что действительно способны. Это из-за наследия? — Северус предупредительно подождал, пока зелье начнет действовать, лишь потом перешел к вопросам. Смотреть на измотанного ребенка было больно. Ведь летом Поттер мог резво скакать даже после поединка с Блэком и Люциусом. Просто те всегда прекрасно сдерживали свои эмоции, да и лишних зрителей никогда не было. Сейчас же юноша едва смог победить в учебной дуэли с Драко, который был намного слабее.

— Отчасти. Просто еще этот разговор с Дамблдором… — Гарри устало вздохнул и потер виски. Вновь начинала болеть голова, к тому же он был расстроен, что так и не смог продемонстрировать профессору результаты своих трудов. Юноша достал мазь, которую взял у мадам Помфри, и задумчиво покрутил ее в руках.

— Что хотел директор? — он даже и не подумал скрыть нотки беспокойства в голосе: знал, что мальчишке необходимо проявление заботы. Раз уж Блэка поблизости нет, Снейп заставит Гарри поделиться с ним проблемам. Ведь уже давно их трио (Люц, Сириус и он) решило, что не бросят подростка одного. Какие бы трудности у того не возникли, Северус постарается помочь.

— Узнать, не я ли затеял весь этот сыр-бор со слизеринцами, — Поттер весело усмехнулся, вспомнив фото, которое ему подарил Колин. Украдкой взглянув на профессора, Гарри увидел, что уголки губ его тоже дрогнули в улыбке. Ему стало немного легче оттого, что Снейп оценил затею. Пусть даже вслух этого не скажет — он все-таки преподаватель. Только вот все чаще им не нужны были слова, чтобы понимать определенные вещи.

— И что он узнал?

— Практически ничего. Я ведь был в больничном крыле, — юноша победно сверкнул глазами, и Северус невольно фыркнул. Порой этот мальчишка все-таки становился самонадеянным гриффиндорцем. Практически сразу зельевар нахмурился. Он слишком хорошо знал Альбуса, чтобы поверить, что тот легко попался на удочку подростка. «Директор ничего не сказал Поттеру. Значит ли это, что в ближайшее время он что-нибудь предпримет, чтобы пресечь самоуправство мальчишки? Надо будет понаблюдать за профессором».

— Будьте осторожны, Поттер. Дамблдор — это не группа семикурсников. Его не так-то легко обвести вокруг пальца, — совет получился больше похожим на приказ, но Северус ничего не мог с этим поделать — он слишком переживал за мальчишку, поэтому хотел предостеречь его.

— Я знаю, сэр, — Гарри как-то сразу поник. С ним вновь разговаривали, как с несмышленым ребенком. Тут же вспомнилась его неудачная дуэль, после которой он выглядел, как жертва стала гиппогрифов.

— Что еще стряслось, Поттер? — естественно, что от Мастера Зелий не укрылась столь резкая перемена настроения.

— Ничего, — Гарри недовольно насупился и отвернулся. Он понимал, что ведет себя, как ребенок, но на него столько всего навалилось за эти два дня, что хотелось ласки и заботы, чтобы его побаловали. Он вновь повертел в руках баночку с мазью, открыл ее и понюхал. Боль в висках не ушла.

— Поттер, — нотки нетерпения в голосе, но при этом тон неожиданно мягкий, словно позволяющий не сдерживаться и не строить из себя всесильного героя или мученика. И Гарри не выдержал.

— Я выглядел очень жалким во время поединка? — и зеленые глаза смотрят почти отчаянно. Тяжелый вздох. Северус встает со своего места, подходит к юноше, выхватывает баночку и осторожно присаживается на подлокотник кресла.

— Что вы еще успели себе напридумывать, несносный мальчика? — чуткие пальцы осторожно начинают наносить мазь на виски. — Разве я уже не сказал, что вы держались достойно?

Гарри ответил не сразу — наслаждался заботливыми прикосновениями и теплым голосом.

— Да, но… я же был так измотан после. К тому же победил благодаря неожиданности. А так Малфой мог выиграть.

— Поттер, Драко не отягощен наследием, он не встречался перед этим с директором. К тому же, крестник сам признал, что вы были прекрасным противником, — странно, но Северусу даже было приятно объяснять столь очевидные вещи Гарри, словно бестолковому ребенку. Было в этом что-то уютное. Почти семейное.

— Ой! — юноша резко открыл глаза, только сейчас осознав, что произошло после поединка. Взволнованно вскочить ему не дал профессор, который еще не закончил наносить целебную мазь. Поттер нервно заерзал в кресле, пытаясь понять, чего же этим жестом добивался Хорек. Только вот ничего дельного так и не смог придумать, поэтому просто спросил об этом Снейпа.

— А вам не приходило в голову, что Драко имел в виду именно то, что говорил? Может, он пытался таким образом наладить с вами отношения, мистер Поттер, — зельевар насмешливо наблюдал за душевными терзаниями ученика. Еще более позабавило выражение шока в его глазах. Все-таки какие-то вещи оставались неизменными, например, неверие Поттера в то, что юный Малфой может быть не негодяем. Или нет?

— Думаете?.. — вот задумчивого выражения на лице гриффиндорца Северус никак не ожидал. Было трудно поверить, что Поттер может пересмотреть свое отношение к Драко. Впрочем, размышлял об этом Гарри не долго — почти сразу тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли.

— Сэр, как вы думаете, нужно ли мне сегодня идти на ужин? — а в глазах мировая тоска. Снейп весело фыркнул на такую драматизацию.

— Не думаю, что ваше отсутствие на ужине что-либо изменит, мистер Поттер.

Гарри облегченно вздохнул. Он не был уверен, что сможет перенести без потерь еще один публичный прием пищи после такого дня. Все-таки юноше не хотелось бы упасть в обморок на глазах у всей школы. Это явно возбудило бы нездоровый интерес к его персоне.

— К тому же, вам сегодня не стоит приходить ко мне вечером — лучше отдохните, — Северус увидел, что мальчишка хочет что-то возразить, поэтому поспешил добавить: — К тому же, Гарри Поттер, ежевечерне спускающийся в подземелья, — это слишком подозрительно. Да и не безопасно вам там сейчас бродить.

Гарри лишь уныло вздохнул.

* * *

Темный коридор освещался лишь несколькими факелами и был безлюден — все ученики сейчас ужинали в Большом зале. Лишь один юноша неспешно направлялся в сторону гриффиндорской башни. Он только что сытно поел на кухне, куда заглянул после библиотеки. Желудок был полон, а слабость уже прошла, поэтому настроение было прекрасное. К тому же, сегодня к нему с Гермионой присоединился Рон, хотя с каким-то нездоровым подозрением косился на друга, который внезапно воспылал любовью к учебе. Гарри ничего не стал ему объяснять, лишь забаррикадировался со всех сторон учебниками. Чем хороша была библиотека, так это малым количеством учеников. Поэтому Поттеру даже не требовалось уделять внимание поддержанию щитов.

Юноша шел по коридору, тихо напевая себе под нос что-то из классической музыки. Внезапно перед ним из стены появилась фигура.

— Мистер Поттер.

Гарри вздрогнул, прикоснувшись к призраку.

— Сэр Николас, — учтивый поклон, вопросительный взгляд.

— Надеюсь, вы не забыли, что сегодня четверг?

Юноша мысленно хлопнул себя по лбу. Он забыл, ведь слишком много всего случилось, так что этот факт просто вылетел у него из головы.

— Прошу прощения.

— Надеюсь, вы все-таки найдете время, чтобы посетить нас этой ночью? — Безголовый Ник был на удивление учтив и держался с достоинством. Не было его вечных причитаний и печальных вздохов.

— Конечно, почту за честь, — еще один поклон и призрак исчезает с довольной улыбкой. Гарри шагает дальше, радуясь, что успел уже закончить все дела и отправил письмо Сириусу. Теперь можно было с удовольствием провести этот вечер.

* * *

В коридоре почему-то не горел ни один факел. Друзья недовольно переглянулись и уже хотели зажечь их, когда внезапно услышали сдавленный всхлип. Юноши, не сговариваясь, скользнули в тень и затаились.

— Что, змееныш, страшно? Правильно, таким, как вы, нужно знать свое место, — чей-то злобный шепот разносился по коридору. В ответ послышалось какое-то нелепое лепетание.

— Хватит ныть! Просто отдавай золотишко и можешь идти. До следующего раза, — это уже другой голос.

Друзья переглянулись и осторожно подкрались ближе. Картина, которую они увидели, шокировала их: двое дюжих гриффиндорцев-третьекурсников прижимают к стене второкурсника из Слизерина, обшаривают его карманы, не гнушаясь и лапать мальчишку. Ребенок что-то испуганно прошептал, а верзилы весело расхохотались.

— Поттер? Где же твой герой? Он только и может, что громкие слова произносить. Он же вас на дух не переносит!

— Неужто ты думаешь, что он сейчас появится и спасет маленькую змею?

Дин с Симусом вновь переглянулись, прочитав в глазах друг друга одинаковую ярость. Мигом были забыты все обиды на Поттера. Ведь оказалось, что он был прав, предоставляя защиту слизеринцам, раз уж даже благородные гриффиндорцы упали до такой низости, как вымогательство. Финниган и подумать не мог, что на их факультете могут учиться такие выродки. Он всегда был идеалистом, поэтому порой жил, основываясь на навешанных обществом ярлыках. И вот теперь его мир основательно встряхнуло.

— А кто тебе сказал, милый мой, что только Поттер следит за соблюдением нейтралитета? — пропел ирландец елейным голоском. Дин разом зажег все факелы, молча двигаясь за своим другом. Он был менее порывист и прекрасно понимал, что сейчас на пути Финнигана лучше не становиться.

Третьекурсники ошарашено заморгали, отпустив мальчишку, ослепленные ярким светом, а слизеринец, всхлипнул и сполз по стенке, сжавшись в комочек. Когда нарушители спокойствия увидели, кто вмешался в их игру, яростно завопили:

— Какого черта?!

— Финниган, не ты ли сам выступал против Поттера?

— Выступал, — Симус был абсолютно спокоен, хотя внутри клокотала ярость. Неосознанно он копировал поведение Гарри, когда тот спорил с ним самим. — Я же не знал, что на факультете львов учатся такие подонки.

Увы, большинство гриффиндорцев предпочитало словам дело, поэтому неудавшиеся рэкетиры с ревом кинулись на своих однокашников. Дуэль была недолгой — все-таки разница в знаниях и опыте сказывалась. Вскоре младшекурсники лежали поверженные и обездвиженные.

Драчуны даже не заметили, что привлекли уже достаточно внимания. Вспышку фотокамеры из-за света заклятий никто не заметил.

— Что здесь происходит? — холодный голос декана Слизерина заставил всех вздрогнуть. Повисла тишина.

— Нападение на ученика вашего факультета, сэр. Или, скорее, вымогательство, — ответил Дин, уже успевший добраться до пострадавшего и утешавший его.

— Кто?

— Эти двое, сэр, — Финниган с презрением кивнул на поверженных гриффиндорцев. Сейчас он даже не боялся Ужаса Подземелий, так как полностью был уверен в своей правоте. — Мы нечаянно наткнулись на них, а когда разобрались в чем дело, потребовали отпустить ребенка. Они не послушались и напали на нас. Пришлось их обездвижить.

Снейп лишь кивнул.

— Ко мне в кабинет, все пятеро. Живо.

* * *

— Поттер! — дверь встретилась со стеной. Все дружно вздрогнули. В гостиную влетел злой Финниган, за ним шел Дин. Этих двоих только что отпустили. Впрочем, продержали их не долго, ведь они были спасителями, а не нападавшими. — Представляешь, что натворили третьекурсники? Они…

— Я знаю, Симус. Система слухов в Хогвартсе работает идеально, — мрачный Гарри сидел в своем любимом кресле и ожидал прибытия «героев». Он-то наивно полагал, что на сегодня неприятности закончились. Ан, нет. Судьба никогда не была к нему благосклонна. Повезло, что ему удалось восстановить силы, а учеников первых, вторых, третьих и четвертых курсов Гермиона с Роном разогнали по спальням. Поэтому щиты даже не трещали пока.

— Надо их проучить! Чтобы неповадно было!

— Эй, Финниган, ты же был против нейтралитета, — Ли Джордан насмешливо посмотрел на красного от гнева ирландца. Тот сразу смутился.

— Я знаю. Был. Это просто из-за Малфоя. Черт! Я не думал, что на нашем факультете могут учиться такие выродки!

— Дошло-таки, что Гарри был прав? Мы должны поддерживать справедливость и защищать слабых, мы ведь гриффиндорцы! — казалось, что Рон весь светится из-за того, что удалось привлечь к себе внимание. Со всех сторон послышались одобрительные выкрики.

— Так что делать будем?

Тихий вопрос Поттера вызвал намного более бурную реакцию. Все заговорили разом, пытаясь перекричать друг друга.

— Тихо! — Джинни решила взять на себя роль организатора, не забыв стрельнуть глазками в сторону Гарри. — Давайте по очереди.

Гриффиндорцы принялись высказывать свои предложения, которые тут же обсуждались. Руководила всем, что удивительно, не Гермиона, а Джинни. Мисс Грейнджер сидела в стороне и лишь наблюдала за этим историческим событием — советом факультета Гриффиндор. Никогда прежде, по крайней мере за последние десятилетия точно, студенты этого Дома не собирались вместе для решения важных проблем. Были вечеринки, были игры, были выступления близнецов Уизли. Только это все было веселье. Сейчас же решался вопрос, который мог полностью изменить политику и организацию факультета.

Гарри тоже молчал, прислушиваясь к предложениям, но ничего не комментируя. Он знал, что в конце именно ему предстоит вынести приговор, потому что, с момента выступления в Большом зале, он стал негласным лидером факультета. Если раньше все просто восхищались его «подвигами», то теперь прислушивались и опирались на его мнение.

Внезапно дверь гостиной вновь открылась, и появились измученные и злые виновники этого собрания. Моментально наступила тишина. Послышался тяжелый вздох.

— Надеюсь, вы осознали всю тяжесть своего проступка? — голос Гарри был глух и таил в себе угрозу. Никогда прежде он не говорил таким образом. Словно юноша был правителем, на чьих плечах лежало бремя власти.

Подростки со злостью уставились на Поттера.

— Да, МакГонагал нам все уши прожужжала.

— Значит, не осознали.

— И что с того? — вызов.

— Не боитесь, что на магическую дуэль вызову? — усмешка, от которой у многих все похолодело внутри.

— Они запрещены, — писк. Это второй провинившийся. Видимо, он уже проникся общей атмосферой ненависти, которая была на них направлена.

— Да, запрещены, — все вздохнули с облегчением и вновь замерли. Гарри чувствовал, что все взгляды направлены на него. Они ждали решения. Это пугало. Это пьянило. Ощущение власти. Оно еще больше пугало, потому что было так притягательно.

— У вас есть два варианта. Первый: раскаяться, понять свои ошибки, извиниться перед ребенком и в течение недели быть испытателями новых изобретений братьев Уизли.

Один насмешливо фыркнул, второй лишь терпеливо ждал.

— Второй вариант — продолжать не понимать собственной низости и стать изгоями на факультете. Вам устроят бойкот.

Ребята испуганно переглянулись.

— Ты! Ты не посмеешь! У тебя нет такой власти! — первый явно не хотел так просто сдаваться.

— Я? Причем тут я? Это мнение всего факультета. Если ты не заметил, здесь находятся все старшекурсники. Все то время, пока вас не было, они решали, что с вами делать. Я лишь подвел итог, — Гарри был спокоен внешне, а на душе скребли кошки. Он понимал, что силой проблему не решить, но оставить без внимания случившееся не мог. Если не предпринять меры, то подобное может повториться. Могут случиться более страшные вещи. Поэтому необходимо быть жестоким, как бы ни хотелось поступить иначе.

— У вас есть время на размышления до завтра. В обед вы принесете извинения мальчишке, или станете изгоями, — холодный голос, приказ, внутренняя дрожь и отвращение к себе. За то, что ему необходимо это делать. За то, что эта власть начинает нравиться.

* * *

Огромные напольные часы пробили полночь. Пустой зал, в котором они стояли, стал стремительно меняться. Вот появился камин, горящий призрачным пламенем, ковер на полу, шкафы, на полках которых можно было найти все, что угодно. В углу притаилось фортепьяно, по всему помещению разместились круглые столики с креслами и диванами. Все это сверкало голубым в лунном свете. Как только изменения были завершены, комнату начали заполнять приведения Хогвартса. Они не выплывали из стен, а чинно проходили через открытые двери. Начинался призрачный раут. Он не предполагал присутствия живых, но одному человеку было позволено их посещать — Гарри Поттеру.

Юноша уверенно прошел вглубь гостиной, занимая свое кресло — единственный материальный предмет в этом зале. То и дело ему приходилось вставать, чтобы поздороваться с прибывающими призраками. Некоторых из них он знал очень хорошо, можно было даже сказать, что они были близкими знакомыми. Некоторые приведения никогда не появлялись на глазах у живых людей, предпочитая обитать в заброшенных частях замка. Наверное, именно поэтому они чаще всех подсаживались к Гарри поболтать — все-таки скучали по внешнему миру.

Как же все началось? Поттер улыбнулся, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза, вспоминая.

Это случилось на четвертом курсе. В то время ему было неприятно находиться в общей гостиной, а библиотека еще не привлекала своими знаниями. Поэтому юноша бродил по замку, исследуя все его закоулки. Впрочем, он предпочитал держаться подальше от подземелий. Однажды ночью, когда его вновь мучила бессонница, Гарри бродил по замку. В этот раз он забрался очень далеко — в полуразрушенное крыло, куда мало кто заглядывал. Юноша хотел уже отправиться назад, когда до него донеслись тихие звуки. Сначала он даже не разобрался, что же это было, ему показалось, что это звенят колокольчики. Позабыв о всякой осторожности, гриффиндорец последовал на звук. Чем ближе он подходил, тем отчетливее угадывалась мелодия.

Гарри оказался перед закрытыми дверьми. Он толкнул створку, и та с легкостью поддалась, открывая его взору незнакомую комнату, наполненную приведениями. Юноша ничего этого не видел, он смотрел лишь на прекрасную даму, которая играла на призрачном фортепьяно. Никогда ранее Гарри Поттер не слышал столь чарующей музыки. Он стоял, заворожено вслушиваясь, впитывая в себя высокие ноты, которые, казалось, отпечатывались на сердце.

Композиция сыграна, в гостиной тишина.

— Это было прекрасно, — потрясенный шепот юноши. Именно этот бесхитростный комментарий и взгляд, полный восхищения, решили все. Призраки приняли его. К тому же им было интересно поближе узнать Гарри Поттера, которого все живые считали особенным ребенком. Умершие сами не успели понять, а уже привязались к мальчишке, который смотрел на мир наивными глазами.

— Вы сильно изменились за лето, милорд, — рядом присела Серая Дама. Гарри уже узнал ее печальную историю, но никому не сказал ни слова. Никто из живых не должен был знать, что призраки порой собираются вместе в одном месте. Все-таки умершие хранили слишком много тайн.

— Да. Столько всего произошло, миледи, что я просто не мог остаться прежним, — Поттер вежливо улыбнулся. Ему показалось, что дочь Ровены переживает за него. Вот только эмоции призраков он не чувствовал. Впрочем, от него никто их не скрывал.

— Будь осторожен, юноша, не потеряй себя в круговороте этих событий, — только вот ответы вызывали еще больше вопросов.

— Я постараюсь.

Дама приятно улыбнулась, и вечер понесся своим чередом: светские беседы, маленькие концерты, после которых специально для Гарри следовала мини-лекция о классической музыке, в которую юноша влюбился в тот самый момент, когда отрыл дверь в этот зал.

Вновь исполнялась какая-то пьеса, ночь близилась к концу, а Гарри вновь погрузился в воспоминания, только теперь безрадостные.

— Гарри, не думаю, что на этом все закончится. Твое объявление о нейтралитете словно подстегнуло учеников к сопротивлению этому, — Гермиона взволнованно теребила прядь волос. Все ученики разошлись по спальням, лишь Золотое Трио осталось обсудить произошедшее.

— Да, я уже понял. Обычно ничего подобного в первую неделю учебы не случалось, — Гарри сам уже почувствовал, что самые буйные ученики вознамерились доказать, что власть и сила Поттера не безграничны.

— Боюсь, что мы не сможет предотвратить все столкновения.

Юноша слабо улыбнулся этому «мы». Друзья не оставят его разгребать такие проблемы одного.

— Да уж. Надо что-то придумать, иначе может начаться полная анархия. Тогда даже учителя ничего поделать не смогут.

Гермиона согласно кивнула, в который раз поражаясь, как изменился их друг. Раньше он сам никогда не анализировал ситуацию, полагаясь на лучшую подругу. Сейчас же он пришел к тем же выводам, что и она.

— Эй, дружище! А почему бы не подключить к этому «Отряд Дамблдора»?

Друзья удивленно уставились на Рона. Тот сразу же смутился.

— Что? Уверен, многие согласятся помочь.

— Рон, да ты гений! — Гермиона потрепала рыжика по волосам и весело рассмеялась. Парень довольно заулыбался. — Гарри, ведь это выход: можно попросить помочь патрулировать коридоры остальных участников ОД!

Тут же девушка нахмурилась.

— Только мы не можем ожидать, что они будут тратить все свое свободное время на это.

— Может, есть способ как-то узнавать о нападениях? Тогда можно было бы опять пользоваться галлеонами, чтобы сообщить об этом. Кто-нибудь да окажется поблизости, — Уизли сегодня был прямо генератором идей.

— И как же мы будет узнавать об этом, Рон? — девушка была настроена скептически. — Может, попросим всех сообщать заранее где, когда и кого…

— Подожди, Гермиона. Возможно, я знаю, как мы сможет узнавать о нападениях!

И вот Гарри находится здесь, на светском рауте призраков, и все не решается попросить их об услуге.

— Проблемы, юный Поттер? — прямо над ухом раздался насмешливый голос Кровавого Барона. Они никогда прежде особо не общались, предпочитая общество других призраков.

— Нет. То есть, да. У меня есть к вам просьба, — выпалил юноша, чтобы не передумать. Барон вопросительно вскинул бровь.

— Ко мне?

— Не совсем. К вам всем, к призракам.

— И что же вы хотите от нас, мистер Поттер? — это уже Монах примостился рядом. Остальные заинтересованно притихли. Гарри опять оказался в центре внимания, но сейчас совсем не получал от этого удовольствия. Ведь слушателями были умершие, которые копили мудрость веками. Призраки, которые предпочитали не вмешиваться в дела живых.

— Как вы уже знаете, в Хогвартсе объявлен нейтралитет…

— Вернее, вы его объявили, — насмешка.

— Да, но большинство согласилось. Никто не возражал.

— Вам возразишь, когда глазенки метают Авады.

— Барон! — это уже Серая Дама.

— Молчу, молчу.

— Спасибо. Так вот, несмотря на установленный нейтралитет, нападения продолжают происходить. И я не уверен, что мы сможем предотвратить их все.

— И вы предлагаете нам их предотвращать? — ирония.

— Нет, — Поттер уже начинал терять терпения. Его не воспринимали всерьез. — Я прошу вас о содействие.

— Какого рода?

— Я прошу вас следить за учениками и при возникновении конфликта сразу сообщать мне об этом. Желательно — незаметно. С остальным мы разберемся сами.

Не было перешептываний, не было совещания. Призраки словно застыли на мгновения, а затем Кровавый Барон подвел итог:

— Что ж, мы можем оказать потомку Перевелла, обхитрившего смерть, такую услугу.

— Обхитрившего смерть? — Гарри удивленно посмотрел на призрака, но тот лишь усмехнулся и исчез.

— Почитай сказки барда Бидля, юноша, — Серая Дама была более снисходительна. — Мы, призраки замка Хогвартс, обещаем помочь тебе в поддержании порядка среди учеников.

Нахмуренные брови, взволнованно прикушенная губа.

— Что случилось, Люц?

— Северус прислал письмо. На Драко напали слизеринцы. Он еле успел его спасти, — руки нервно комкают пергамент, взгляд вновь и вновь скользит по ровным строчкам, словно отказываясь верить чернильным буквам.

— Ох. Не думал, что они решат действовать так быстро, — Сириус осторожно вынимает письмо из дрожащих рук аристократа. Тот находится в каком-то трансе. Нахмурившись, Блэк читает послание, затем облегченно вздыхает — мальчишка не пострадал. — Успокойся, все обошлось.

— Моего сына чуть не прокляли, понимаешь? — Люциус приходит в себя и рассерженно шипит на любимого. Однако тот не обижается, он бережно прижимает его к себе и гладит по голове, словно маленького ребенка. Малфой судорожно выдыхает и пытается прийти в себя. Только когда он находится в таких надежных объятиях Бродяги, очень сложно вновь надеть ледяную маску. — В этот раз Северус успел. Но что будет, если в следующий раз никого не будет рядом? Что, если Драко пострадает? Может, мне его забрать из школы?

— Шш… Не паникуй раньше времени. Он все-таки наследник рода, уверен, справится сам. К тому же, Гарри обещал его защищать, мой крестник так просто этот случай не оставит, — Сириус говорит тихо и размеренно, словно убаюкивая, а сам беспокоится о крестнике, который может натворить дел, тем самым нажив себе врагов. — Да и не думаю, что Драко позволит тебе забрать его из школы. Тут они с Гарри похожи — предпочитают встречать проблемы лицом к лицу, а не прятаться по темным углам.

Малфой тяжело вздохнул, расслабляясь в руках Сириуса. Он и сам прекрасно понимал, что сын ни за что не согласится оставить школу. Только дело было совсем не в смелости. Гордость. Наследник их рода просто не мог сбежать, когда начали разворачиваться столь значимые события. К тому же, что-то подсказывало Люциусу, что даже это будет лишь второй причиной, первая всем хорошо знакома — лохматая и зеленоглазая. Все-таки Драко умудрился самым первым разглядеть, что в нелепом мальчишке в лохмотьях скрыта особая сила.

— Возможно, ты прав…

Если аристократ и хотел что-то еще сказать, его нагло перебили. В окно стучалась белоснежная сова. Люциус недовольно поморщился и взмахнул палочкой, открывая окно. Хедвиг тут же уселась на спинку дивана около Сириуса. Тот с радостной улыбкой быстро отвязал письмо и велел птице лететь в совятню, отдохнуть и перекусить. Сам тут же принялся читать послание, совершенно забыв о Малфое. Тот даже не обиделся. Гордый аристократ уже давно понял, что в данный момент крестник для Блэка стоит на первом месте — тот все еще чувствовал свою вину, что раньше не заботился о Поттере, как подобает порядочному крестному отцу.

Люциус уже хотел было отправиться за бокалом вина, как внезапно Бродяга сдавленно хихикнул. Малфой недоуменно замер, наблюдая, как по мере прочтения письма, Блэк все больше и больше веселится. Когда же он отложил письмо и взял какую-то фотографию, то и вовсе громко захохотал.

— Сири? — аристократ осторожно отодвинулся.

— Ой, не могу! Вот ведь выдумщики! — Блэк вновь заливисто рассмеялся и покачал головой. — Никогда не думал, что нашу задумку используют таким образом.

— Да что случилось? — Люциус уже всерьез начал опасаться за душевное здоровье своего любимого. Вел он себя неадекватно: только что хандрил вместе с ним, а теперь вот хохочет, как сумасшедший.

— Вот, прочитай, что мой крестник учудил, когда узнал о нападении на твоего сына, — Бродяга протянул письмо с фотографией и устроился поудобнее, чтобы наблюдать за реакцией Люциуса. Тот послушно стал читать. Аристократ честно пытался справиться с подступающим смехом, ему это даже почти удалось, но когда он взглянул на фото, то громко и неподобающе лорду захохотал. Весело, заливисто, долго, закинув голову назад. И все не мог остановиться до тех пор, пока его не притянули в бережные объятия.

— Ну, Поттер! Вот это фантазия. Надо же, такая изящная расправа, — Малфой удивленно покачал головой. Пусть он и узнал этого юношу получше, но тот все еще оставался загадкой. — Кто бы мог подумать, что гриффиндорец способен на такую месть…

Блэк на это лишь возмущенно фыркнул.

— Ну, знаешь ли. Некоторые гриффиндорцы могли оказаться и в Слизерине, но не захотели.

— Это ты о ком?

Глядя на удивленного и заинтересованного Люциуса, мужчина лишь самодовольно усмехнулся.

— Вот, думай теперь, гадай.

— Блэк!

— Что? — Сириус состроил невинную мордочку, вновь фыркнул и притянул любимого для поцелуя. Больше они к этому вопросу в ту ночь не возвращались.

* * *

— Хех, надо же, как все присмирели после сегодняшнего утра, — Блейз довольно потянулся и разлегся на диване, словно кот. Только что в спальни отправились последние ученики, и слизеринское трио могло спокойно обсудить прошедший день. Конечно, они могли уже давно уйти в комнату Драко и там поговорить, но не захотели — наслаждались триумфом. Хотя первогодок им было жалко, но их они успели утешить и успокоить. Инцидент с нападением же не вызвал особых эмоций — такое случалось часто. Правда, раньше за них не заступались гриффиндорцы. Просто сейчас были темы более интересные для разговора.

— Никогда бы не подумал, что Поттер способен на такое. Это же была чисто слизеринская месть! — Драко захлопнул книгу, которую читал. Он уже давно хотел обсудить случившееся с друзьями, только все свободного времени не находилось. Панси с Блейзом переглянулись и одинаково лукаво усмехнулись.

— Никогда бы не подумал, что Поттер будет присылать Драко цветы, — весело пропел Забини, наблюдая, как медленно начинает закипать от злости друг. Не успел Малфой придумать достойный ответ, как эстафету подхватила Панси.

— Никогда бы не подумала, что Поттера будет волновать благополучие слизеринца, — Драко все-таки попытался остановить это шутовство, но друзья его получали слишком большое удовольствие от этого, поэтому продолжили.

— Никогда бы не подумал, что Поттер будет заигрывать с Малфоем.

— Блейз! Он не заигрывал со мной!

— Никогда бы не подумала, что Дракончик смутится из-за этого.

— Панси, никто не смущался! — блондин уже едва ли не кричал, с ужасом понимая, что краснеет. На его бледной коже это было очень заметно.

— Никогда бы не подумал, что Дрейк сохранит розу Поттера и поставит ее в вазу.

— Что?! Как?! — друзья весело захихикали, глядя на окончательно смутившегося и затравленно смотрящего на них Малфоя. Панси решила совсем «добить» друга.

— Никогда бы не подумала, что Драко будет получать удовольствие от дуэли с Поттером и будет радоваться, как ребенок, когда тот его похвалит.

— Паркинсон! — юноша гневно взглянул на подругу, но та лишь весело расхохоталась.

— Так-так-так, с этот места поподробнее, — Блейз заинтересованно заерзал. Малфой лишь гордо вздернул подбородок и отвернулся, так что роль рассказчика досталась Панси, о чем аристократ тут же пожалел: та добавила в историю столько эпитетов и небывалых фактов, что дуэль стала больше походить на рыцарский роман. Однако Забини уловил главную чуть, хотя с удовольствием вставил в рассказ пару язвительных комментариев. Драко же все это время обиженно сопел.

— Однако, невербальные заклятия — это сильно. Не думал, что Поттер так хорош в Защите.

— Между прочим, Грейнджер Панси победила легко, хотя ее с детства никто не обучал дуэльному искусству.

— Уже не «грязнокровка»? — насмешка.

— Конфликты с гриффиндорцами нам ни к чему, — равнодушное пожатие плечами.

— В прошлом году ходили слухи, что Золотой Мальчик дает уроки ЗОТС, — Забини задумчиво теребил губу, пытаясь сопоставить факты. Пока цельной картины не получалось. Все-таки у Поттера было слишком много тайн, да и не знали они его.

— Может, это и правда. Даже Лонгботтом оказался неплох, — Панси пожала плечами и зевнула — такие темы ее не особенно интересовали.

— Он сражался с Уизли, — пренебрежительно.

— Но это же Лонгботтом, — убежденно.

— Ясно, ясно! В общем, господа Грифы нас удивили. Вот только, Драко, какого Мерлина, ты пошел любезничать с Поттером? — глаза брюнета весело заблестели, а Малфой недовольно передернул плечами. Он уже успел сто раз пожалеть, что поддался тому порыву.

— Хотел посмотреть на реакцию Золотого Мальчика.

— Ой ли? Драаако, я же видела — ты весь светился, когда Поттер тебе руку пожал, да еще и похвалил.

— Не было такого!

— Было, — Панси недовольно нахмурилась. — Иначе ты бы заметил, в каком плачевном состоянии был твой Гаарри.

— Он не мой, и вообще…

— Постой, Драко. Что ты имеешь в виду, Панс?

— Да у него вид был, словно он вот-вот в обморок упадет.

— И как, упал?

— Не знаю, его Снейп попросил задержаться, поэтому нам пришлось выйти из класса.

— Зачем профессору он понадобился?

— Так отчитать, наверное. Он же невербальное применил.

— Так не непростительное же. Зачем ему было его еще после урока оставлять?

— Ты же знаешь, Блейз, крестный Поттера на дух не переносит. Ему только дай повод на того покричать, — Драко нервно дернул ногой. Его уже начало напрягать то, что все разговоры крутились вокруг одной шрамоголовой личности.

— Думаешь, все так просто?

— Ты опять за свое, Блейз? Говорю: не может быть, чтобы Снейп и Поттер поладили — у них такой поворот отношений природой не заложен.

— Ревнуешь, Драко? — Панси игриво подмигнула. Она всегда чувствовала, когда нужно было заканчивать серьезные разговоры, чтобы они не перешли в серьезные ссоры.

— Не говори ерунды.

— Да ладно тебе, Дрейк, признайся уже, что ты неравнодушен к Поттеру, — Блейз весело усмехнулся. Малфой чертыхнулся и бросил в друга диванной подушкой.

— Может, ты сам к нему неравно дышишь, а?

— Нуу, — синие глаза лукаво заблестели, — я признаю, что он — весьма симпатичный парень. Особенно теперь, когда начал стильно одеваться.

Драко ничего не ответил, так как не мог спорить с очевидным — Поттер за лето похорошел. Он уже не напоминал живой скелет, даже немного загорел. Пусть и остался таким же низким и несколько хрупким для парня его лет. Это только придавало ему очарования. Когда же он сменил свои лохмотья на стильную одежду, то многие девушки стали провожать Золотого Мальчика голодным взглядами. Хотя, дело было даже не в изменении внешности. Ведь красавцем писаным гриффиндорец не стал. Просто он изменился внутренне. Теперь в Поттере чувствовалась сила, которая манила, приковывая взгляд к фигуре, обладающей грациозностью кошки. Малфою даже показалось, что эти плавные, крадущиеся движения ему знакомы. Словно он где-то видел нечто похожее, и даже не у одного человека, а у нескольких.

— Кстати, интересно, а кто ему одежды прикупил? Может, девушка? — Панси увидела прогресс в их разговоре и решила подлить масла в огонь. Драко ожидаемо фыркнул.

— Потти и девушка? Не смеши меня, Панси. Он даже с той рейвенкловкой за целый год отношения не развил, — а внутри блондина что-то противно кольнуло. Стоило только представить это нелепое создание, обнимающее какую-то девчонку, как почему-то сразу хотелось эту гипотетическую подружку проклясть. Медленно, но верно к Драко подкрадывалась паника. Такие эмоции он совсем не хотел испытывать.

— Ты же сам признал, что Поттер изменился. Может, это благодаря великой силе любви? — Блейз включился в игру. И он, и Панси уже давно поняли, что противостояние Поттер-Малфой несет более глубокий смысл, чем казалось сначала. Эти двое слишком много значили друг для друга. Вернее, нет. Для Драко гриффиндорец все-таки имел большее значение, чем Малфой для Поттера. Казалось, что их друг просто не может прожить и дня без перепалки с Золотым Мальчиком. Гарри Поттер был его наваждением, его навязчивой идеей. Даже летом Дрейк вспоминал его чаще, чем всех остальных однокурсников.

— Не думаю, что причина в этом, — огрызнулся блондин, не желая проигрывать друзьям в этом противостоянии.

— Боишься, что это окажется правдой? — насмешливо прищуренные глаза.

— С какой стати? Мне вообще плевать на вашего Поттера! — Драко вскочил с кресла, сердито глядя на друзей. Маски были сняты, но признаваться в чем-либо он не собирался.

— Знаешь, дорогой, ты все-таки слизеринец. Можешь ничего не говорить нам, но не лги сам себе, — Панси тоже поднялась, поцеловала друга в щеку и направилась к себе в комнату.

— Не отрицай очевидного, друг. Если разберешься сам в себе, меньше вероятность выставить себя посмешищем, — Блейз уже дошел до двери спальни, но обернулся. — Если это так сложно сделать, ты просто представь, что бы было, если в твоей жизни никогда не появился Гарри Поттер.

* * *

«И чего они пристали ко мне с Поттером? Их послушать, так я безумно в него влюблен и жить в разлуке не могу. Глупости!». Драко раздраженно вышагивал по своей комнате, продолжая злиться на друзей. Он не понимал, с чего вдруг они решили поднять старую тему. Подобные шутки часто звучали на четвертом курсе, когда он раз за разом критиковал Чанг, Грейнджер, Делакур и Уизли, которые вечно крутились около гриффиндорца. Малфоя же просто раздражало то, что его вечный соперник так плохо разбирается в девушках. Да! Не более того.

«Что бы было, если бы Поттера не существовало в моей жизни?» — Драко недовольно фыркнул, мысленно передразнивая Блейза. Он присел на край кровати и покосился на розу, которую не смог выкинуть. Сердце предательски пропустило удар. Малфой нахмурился и лег на спину. «Моя жизнь была бы прекрасна! Мать никогда бы не восхищалась чужим ребенком, отец никогда бы не сравнивал меня с этим нелепым мальчишкой. Не было бы унижения и боли от отвергнутого предложения дружбы. Не было бы жгучего желания отомстить. Не было бы черной зависти, причудливо переплетавшейся с восхищением. Не было бы ненормального желания задеть, унизить, ударить побольнее, чтобы увидеть взгляд зеленых глаз, направленный прямо на меня. Не было бы ужаса и иррационального желания подчиниться. Не было бы унижения и стыда за проигрыш. Не было бы панического страха за это глупое гриффиндорское чудище. Неоднократного страха. Не было бы безумных мечтаний об обезвреживании преступника из Азбкабана. Не было бы этого всего». Драко довольно кивнул ходу собственных мыслей и решил продолжить логическую цепочку. «Не было бы вечных разговоров о Мальчике-который-выжил. Не было бы чарующих сказок на ночь. Не было бы загадочной встречи в ателье. Не было бы совместного приключения в Запретном лесу. Не было бы ежедневных перепалок и драк. Не было бы соперничества, от которого кровь бурлила. Не было бы захватывающих матчей и крутых виражей, от которых кружилась голова. Не было бы ожидания новой встречи. Не было бы планирования коварных планов. Не было бы разъяренного взгляда зеленых глаз. Не было бы адреналина в крови, не было бы красок в жизни». Малфой резко сел, потрясенно распахнув глаза. Он хотел остановить эту цепочку, но не мог. Как-то внезапно пришло осознание, что без Поттера его школьная жизнь была бы серой и скучной. Разве что-то могло быть увлекательнее противостояния этому гриффиндорцу?

Юноша вновь посмотрел на розу, заботливо поставленную в вазу, и ласково погладил лепестки. Поттер был ему необходим, как воздух, чтобы не закиснуть в подземельях. Драко устало вздохнул и как-то обреченно добавил в список: «Не было бы взволнованно бьющегося сердца при получении подарка». Малфой был достаточно умен, чтобы не отрицать очевидное. Тут же вспомнилось детское желание заставить Золотого Мальчика смотреть только на него. Не важен был способ, важен — результат. Естественно, первокурсник выбрал самый легкий путь, который привел к непримиримой вражде. «Я ведь всегда хотел его внимания. С самой первой встречи. Даже когда не знал, что это «тот самый Поттер».

Драко покачал головой, понимая, что сюрпризов на сегодня как-то слишком много. Он поднялся и подошел к шкафу, откуда достал бутылку хорошего красного вина. Если уж решил разбираться в себе, то нужно идти до победного конца, а для этого нужно определенное мужество. Бокал полон, юноша расположился на ковре около камина — сейчас не хотелось соблюдать какие-либо правила приличия.

«Блейз с Панси уверены, что я в него влюблен. Но так ли это? Я не верю в любовь с первого взгляда, а мой изначальный интерес слишком быстро перерос в неприязнь», — Малфой сделал первый глоток, смакуя вкус. «Говорят, «от ненависти до любви — один шаг». Только была ли эта ненависть? Хотел ли я когда-либо его смерти? Нет. Наоборот, я всегда боялся, что этот идиот погибнет в очередной своей авантюре. Пусть никогда бы не признался в этом». Он внимательно смотрел вглубь бокала, словно мог найти там ответ. «Хочется ли мне его обнять, поцеловать, затащить в постель? Не знаю. Я никогда прежде не думал о Поттере в этом ключе. Влюблен ли я в него? Нет». Быстрый взгляд на розу. «Но интерес определенно есть. Кем я хочу ему быть? Другом, братом? Любовником? Не знаю. Просто хочу, чтобы он сделал меня своим особенным человеком. Хочу не завоевывать его внимание, а чтобы он сам помнил и замечал меня».

Драко залпом осушил бокал и поднялся. На душе стало легко и, одновременно, горько. Ведь он знал, что его мечте не суждено сбыться. Поттер ни за что не обратит на него внимания сам. Пусть он и защищает его, но это только из-за отца. Малфой для него все еще пустое место. Гарри не смотрит в его сторону, не замечает в толпе, не ищет его взглядом. «Так хочется бить ближе к нему. Я не знаю почему, но меня просто тянет к этому лохматому чудовищу. С того самого момента нашей первой встречи».

Внезапно думать об этом совсем не хочется, потому что такими темпами можно и в депрессию впасть. В любом случае, теперь Драко сможет держать себя в руках и не нападать на Поттера — ведь причину своей неадекватной реакции на Золотого Мальчика он теперь знает.

«И все же, что означает эта белая роза?».

* * *

Большой зал напоминал потревоженный улей — такой гул стоял над ученическими столами. Все уже были в курсе вчерашних событий и теперь ожидали, какая же кара постигнет провинившихся. Даже слизеринцы возбужденно перешептывались. Лишь студенты Гриффиндора сидели мрачные и подавленные. Виновники этих волнений расположились отдельно от остальных, на самом краю скамьи. Они не решались даже поднять глаза.

Все то и дело поглядывали в сторону двери, но Гарри Поттер так и не явился на завтрак. Он решил, что точно не переживет подобный всплеск эмоций, поэтому предпочел позавтракать на кухне. Все равно все должно было решиться в обед, а пересекаться с Дамблдором лишний раз ему не хотелось.

Директор подождал, пока все соберутся, а когда понял, что Поттер не появится, решительно поднялся. Ученики разом притихли. С начала учебного года они воспринимали старого волшебника лишь как формальную власть. Действия Поттера у них вызвали больший интерес. Однако все послушно замолчали и приготовились слушать.

* * *

— Ну, и как много я пропустил? — они сидели на Истории Магии, поэтому можно было свободно перешептываться, без страха потерять баллы.

— Хм… ну, как сказать… — Рон смущенно почесал кончик носа пером.

— В общем и целом — не так много. Дамблдор говорил пафосные речи, напоминал о нейтралитете и о необходимости взаимовыручки. Похвалил нас, поругал. Некоторые даже прониклись, — Гермиона замолчала, отвлекаясь, чтобы записать какие-то даты.

— Это все?

— Нет. В конце директор всех удивил, — Рон вновь почесал нос, задумавшись, как лучше донести мысль. — Короче, он пригрозил, что в следующий раз виновники не будут просто наказаны. Их исключат.

— Что? — Гарри удивленно выронил перо. — Он с ума сошел? Война идет. Нельзя, чтобы ученики находились вне стен школы — это слишком опасно.

— Рон, как обычно, сказал то, что смог уловить, — Гермиона раздраженно убрала прядь волос за ухо, отрываясь от конспекта. — Их не исключат сразу. При первой провинности подобного рода, им запретят покидать замок, только на Гербологию и Уход смогут ходить. Во второй раз — максимально изолируют от других учеников на определенный срок. И лишь на третий раз — исключение.

Гарри недовольно нахмурился. Он не думал, что директор решит действовать таким образом. Отчего-то Поттер был уверен, что подобные меры вызовут среди учеников больше недовольства, чем его методы. Все-таки это были разборки между факультетами. Не стоило учителям вмешиваться в это дело. Если они сами не разберутся, то ситуация может стать только хуже.

— Гарри, это еще не все, — Рон посмотрел на друга как-то слишком обеспокоенно. Интуиция тут же забила тревогу.

— Что еще? — голос получился какой-то замогильный.

— Дамблдор запретил любое вмешательство учеников. Вернее, заступничество разрешено, но…

— Но если кто-то решит мстить, как в случае со слизеринцами, то его тут же изолируют.

Сердце ухнуло вниз. Это все усложняло. Очень. Теперь идея возродить ОД казалась безумием. Одно дело — прятаться от Амбридж, совсем другое — от Дамблдора. «Идиот! Я-то думал, что он мне поверил. Как же. Кто я такой, чтобы обманывать величайшего мага столетия?». Только сейчас Поттер понял, почему Снейп был так обеспокоен после его беседы с директором. Предполагал, что что-то подобное может случиться. Юноша был уверен: все эти меры — против него. Дамблдор понял, что он изменился и уже не является безвольной пешкой. Следовательно, старику нужно было найти способ ограничить власть Гарри. Он и нашел. Если собой Поттер мог пожертвовать ради дела, то друзей подвергать опасности не мог.

— Гарри, — Гермиона прикоснулась к локтю юноши, обеспокоено заглядывая в глаза. Тот в ответ лишь слабо улыбнулся. Хорошее настроение благополучно ушло к кому-то более удачливому.

— Друг, что теперь с ОД делать будем? — Рон, как обычно, не понижал голоса. На них с любопытством уставились рейвенкловцы, которые в прошлом году входили в состав отряда. Гермиона сердито зашипела, рыжик виновато потупил взгляд.

— Думаю, теперь нужно действовать осторожнее. Давайте пока просто подождем. Может, объявление Дамблдора немного утихомирит учеников, и ОД нам не понадобиться.

— Ты сам-то в это веришь? — Уизли с сомнением посмотрел на друга. Тот лишь неопределенно качнул головой.

— Надежда умирает последней, Рон.

— По-моему, в нашем случае она уже давно копыта откинула.

— Рон.

— Что, Гермиона? Вместо того чтобы действовать, мы опять сидим и ждем.

— В прошлом году мы решили действовать, не думая. В результате погиб Сириус, — Гарри раздраженно дернул плечом и отвернулся, показывая, что разговор окончен. Опять начинала болеть голова. Когда он вызвался помочь Хорьку, то не предполагал, что это выльется в такие проблемы. Третий учебный день только начинался, а уже столько всего случилось. У него времени не было даже на то, чтобы все хорошенько проанализировать. Никогда еще начало учебного года не было так богато на события. Проблема Волдеморта как-то сама собой отодвинулась на второй план. И это Гарри не нравилось. Хотя Сириус и Люциус обещали искать выход, но юноша не хотел вновь оставаться в тени. К тому же, пророчество никто не отменял. А еще надо было что-то решать с наследием. Да и разобраться в своем отношении к Малфою-младшему не мешало. Только на все это просто не было времени. Еще нужно было учиться, ведь он решил, что неучем не намерен оставаться. «К концу месяца я сойду с ума».

* * *

Тишина давила. Ученики переговаривались очень тихо и неохотно. Объявление директора многих потрясло. Никто не думал, что добрый дедушка Альбус может пойти на такие меры. Многие не понимали всю серьезность ситуации, но чувствовали, что что-то в Хогвартсе неуловимо меняется. Казалось, сам замок замер в тревожном ожидании. Никто не мог предугадать, как последние события скажутся на политике школы.

— Интересно, Поттер на обед явится? — Панси с любопытством поглядывала на гриффиндорский стол, за которым наблюдалось какое-то оживление.

— Думаешь, что-то должно произойти? — Блейз тоже смотрел в ту сторону. Драко равнодушно ковырял вилкой еду, хотя на самом деле даже несколько волновался за одного определенного гриффиндорца. Он уже пропустил завтрак, а когда Малфой увидел его в коридоре на перемене, юноша выглядел не самым лучшим образом. Казалось, что его тяготит какая-то серьезная проблема, и это был не Темный Лорд.

Внезапно все разговоры стихли — появился Гарри Поттер. Он прошел к своему месту, ни на кого не глядя. Только сейчас, присмотревшись внимательно, Драко заметил, что тот слишком бледен, а вены на руках вздулись, будто юноша очень устал. Однако, к чести Поттера, он принялся обедать, словно ничего не случилось. Остальные ждали шоу, но его все не было.

— Видимо, он все-таки догадался не лезть на рожон, — как-то облегченно пробормотал Драко, пытаясь не обращать внимания на разочарование — Гарри на него не посмотрел. Возможно, даже и не вспомнил.

Постепенно вновь возобновились разговоры. Дамблдор довольно улыбнулся. Сначала никто не заметил двух гриффиндорцев, двинувшихся в сторону слизеринского стола. Лишь когда они остановились около маленького мальчика и хором его позвали, зал начал настороженно прислушиваться.

–Макмиллан! — слизеринец испуганно дернулся и поднял затравленный взгляд на своих мучителей. Те смущенно покраснели. Вернее, так показалось остальным. На самом деле, один из них злился, но пытался не показывать свои эмоции.

— Прости.

— Что? — мальчишка удивленно захлопал ресницами.

— Мы публично приносим тебе извинения за то, что напали, — тон был несколько официальным и насмешливым, но никто на это не обратил внимания — слишком были удивлены. Лишь Гарри поднял мрачный взгляд на говорившего. Даже без его дара было понятно, что мальчишка не осознал своей ошибки. Просто понял, что быть изгоем — не слишком выгодно.

— Браво, молодые люди! Это поступок, достойный гриффиндорцев, — директор вовремя поднялся со своего места, лучезарно улыбаясь, и захлопал в ладоши. Следом раздались оглушительные аплодисменты. Все подумали, что это меры директора оказали на ребят такое действие, и лишь гриффиндорцы знали правду — это благодаря Гарри Поттеру. Слизеринцы же победно улыбались, словно это была их заслуга.

* * *

— Мистер Поттер!

Гарри шагал по коридору, спеша на Зельеварение — он припозднился из-за того, что нужно было выпить восстанавливающее.

— Сэр Николас? — юноша замедлил шаг, но не остановился.

— Не знаю, важно ли это, но решил все-таки сообщить: между первокурсниками Слизерина и Рейвенкло затевалась драка, но преподаватели их вовремя остановили.

— Причина?

— Не ясна. Просто взаимные оскорбления.

— Пострадавшие?

— Нет.

— Ясно. Спасибо большое, сэр Николас. Сообщайте мне обо всем, что посчитаете важным. Несостоявшиеся драки и нападения тоже имеют значение.

— Прекрасно. Хорошего дня, мистер Поттер.

— Какой уж он хороший, — Гарри недовольно передернул плечами и поспешил на урок. Его опасения оправдались — поступок директора только подстегнул студентов. Юноша был уверен — скоро произойдут более серьезные столкновения.

* * *

Поттер совершенно не обращал внимания на него: с обеда он ушел сразу после публичных извинений, на урок зельеварения заявился со звонком и полностью сосредоточился на варке зелья. Это раздражало, это тревожило. Хотелось изменить такое отношение к собственной персоне. Только Драко не знал как — ведь теперь он уже не мог привлекать внимание Золотого Мальчика своими нападками.

— Эй, Поттер! — он все-таки не выдержал. После урока, когда гриффиндорцы уже вышли из класса, Малфой пошел следом. Панси с Блейзом понимающе переглянулись и последовали за ним, отослав Крэба с Гойлом в гостиную.

— Малфой? — Гарри удивленно обернулся. Он настолько увяз в своих размышлениях, что совсем забыл о том, что урок проходил вместе со слизеринцами, ведь те теперь не совершали постоянных нападок на его друзей.

— Гарри? — Симус вопросительно посмотрел на друга, с которым уже успел помириться. Сейчас он готов был дать отпор слизням, если те захотели выяснить отношения.

— Все в порядке, — Поттер недовольно дернул плечом. Все-таки гриффиндорцы до сих пор ожидали от слизеринцев только гадостей. Сам юноша не чувствовал угрозы, поэтому со спокойной душой наблюдал, как друзья уходят, оставляя два трио в коридоре. Драко же почувствовал сильнейшее раздражение, когда увидел этот преданный взгляд Финнигана. Блондин едва сумел проглотить очередной язвительный комментарий.

— Где же расправа над злостными нарушителями, Поттер? Или же гриффиндорцы находятся у тебя на особом положении? — на лице фирменная усмешка, левая бровь вопросительно поднята, а вот яду в голосе не хватает. Даже сам Малфой понимал, что скорее проявляет интерес, чем желает задеть Поттера. Тот сначала нахмурился, но когда прочитал эмоции слизеринца, то удивленно воззрился на него. Гарри даже не заметил, что за ним внимательно наблюдали две пары глаз: синие и карие.

— Так что, Поттер? — Панси выступила вперед. В отличие от друга, она не скрывала собственного любопытства.

— Мы предпочли не выносить разборки внутри факультета за пределы гостиной, — спокойно проговорил Гарри. Он понял, что слизеринцы просто захотели узнать интересующие их вещи, поэтому решил поддержать разговор. В конце концов, им предстоит вместе сражаться.

— Ты хочешь сказать, что грифы устроили судебное заседание? — Блейз даже не потрудился скрыть изумление. Насколько он знал, гриффиндорцы никогда не отличались особенной организацией, если это не касалось квиддича.

— Что-то вроде этого, — Поттер даже позволил себе улыбку — этот слизеринец начинал ему нравиться. К тому же, где-то за его спиной замер удивленным истуканом Рон — ведь он никогда не видел, чтобы слизеринцы вели себя так дружелюбно. Однако Гарри сам замер, когда обнаружил в эмоциях Малфоя нечто похожее на недовольство с ревностью. «Это он Забини ко мне, что ли, ревнует?». Юноша никак не ожидал, что блондин может испытывать подобные эмоции.

— И каков был вердикт? — Панси уже сгорала от нетерпения.

— Неужели вы думаете, что эти оболтусы сами решили бы принести извинения? — Гермиона тоже вступила в разговор. Ей хотелось увидеть реакцию слизеринцев. Ведь если те сразу кинуться на нее с криками «грязнокровка», то ничего не изменилось.

— Грейнджер, хочешь сказать, что это был не благородный порыв, а «судебное предписание»? — Драко удивленно уставился на нее, ожидая ответа. Только девушка сама была в некотором шоке. Она никак не ожидала, что именно Малфой поддержит с ней разговор. Казалось, его вообще не волнует, кто его собеседник.

— Именно так, Малфой, — Рон никак не мог проигнорировать аристократа. — На нашем факультете решения лидера уважают.

— Уизел, я не с тобой разговаривал, — нет, все-таки какие-то вещи не менялись. Например, неприязнь этих двоих.

— Тогда зачем подошел к нам?!

Гарри устало вздохнул. Не хватало им еще драки. Он уже хотел остановить этот глупый спор, когда до него дотронулось нечто холодное. Юноша вздрогнул, но вида не подал.

— Мистер Поттер, на втором этаже, в потайном коридоре, слизеринцы напали на ваших провинившихся гриффиндорцев.

«Мерлинова борода! Да что же это такое?» — Гарри уже устал вздыхать. Видимо, спокойная жизнь ему в этом году не светила.

— Спасибо за информацию, — шепотом. Уже громче: — Рон!

— Что, Гарри? — раздраженно.

— Не время. Нападение.

— Что?! Где?!

— Второй этаж, потайной коридор. Извини, Малфой, поболтаем в другой раз, — и Золотое Трио бросилось на выручку. Слизеринское Трио переглянулось и побежало следом. Когда они добрались до нужного коридора, то увидели уже обычную для Хогвартса картину: слизеринцы против гриффиндорцев.

— Теперь вас ваш Святой Поттер не спасет! Он ведь шавка Дамблдора, да еще и Малфою помогает, — ученики четвертого курса Слизерина довольно усмехались. Их было пятеро — перевес сил был очевиден. — Вы заплатите за то, что напали на нашего подопечного.

— Какого черта?! — когда Гарри уже собирался вмешаться, мимо него пронесся злой, как тысяча чертей, Малфой. Поттер еле успел перехватить его за руку.

— Малфой, куда? — вышло почти шипение.

— Отпусти, Поттер! Это дела нашего факультета!

— Забыл, что ты уже не их Принц? Хочешь, чтобы на тебя опять набросились за вмешательство? — Гарри пришлось крепко прижать блондина к стене, чтобы тот не вырвался. Аристократ оказался на удивление сильным. — Рон, действуй!

Рыжик, не медля, кинулся разнимать уже готовившихся к дуэли учеников. Гермиона поспешила следом. Блейз с Панси не отставали, но держались в тени — они не хотели вмешиваться, но при необходимости были готовы помочь.

— Да мне плевать, если нападут! Поттер, слизеринцы не терпят вмешательства извне!

— Я не затем тебя защищаю, чтобы ты на свою голову неприятностей огреб!

— Тебя никто не просил о заступничестве! — он забыл обо всех своих намерениях. Забыл, что не хотел склок с гриффиндорцем. Малфой даже не понимал, что его так разозлило. Вернее, слишком хорошо знал: его обуяла ярость, стоило только услышать, как чертова Золотого Мальчика поливают грязью. Сразу вспомнилось несколько хороших проклятий.

— Угомонись, Малфой! Не делай выводов, если не знаешь всех фактов! — где-то на заднем плане шли разборки. Наверное, обошлось без применения волшебства, ведь его друзья — старосты. Только сейчас все это не имело значения. Всякий раз, когда он сталкивался с Малфоем, весь остальной мир блек, оставались только они вдвоем. Важны были только слова этого блондина, его действия. На миг забылись все переживания и проблемы. Было только их противостояние, только эти серые глаза, в которых плескалась ярость.

— Что ты имеешь в виду? Чего я не знаю? — Драко уже не совсем соображал, что говорит. Эта близость пьянила. Впервые с начала учебного года внимание Поттера полностью принадлежало ему. Не важно, почему. Главное, что сейчас для гриффиндорца имел значение только он, Малфой.

— Гарри! — Драко едва не зашипел на Грейнджер, которая отчего-то смущенно теребила рукав мантии. Хотя картину они представляли весьма красочную: Поттер до сих пор прижимал слизеринца к стене собственным телом, хотя тот уже не вырывался. — Вам с Малфоем лучше уйти: сейчас здесь будут преподаватели, — Паркинсон за ними пошла. И вам лучше лишний раз им на глаза не попадаться.

— Да, ты права, Миона. Спасибо, — Гарри был еще на взводе, поэтому не отдавал отчета собственным действиям. Он схватил блондина за руку и потащил подальше от места происшествия. Тот безропотно повиновался, удивленный, что его не оставили в одиночестве.

Идти за руку с Поттером было… странно. Малфой мысленно порадовался, что они шли по пустым коридорам. Потому что знал — сейчас он жалко выглядит: красный от смущения и растерянный, да еще и слегка потрепанный. Аристократу понадобилось время, чтобы прийти в себя.

— Поттер! — ноль внимания. Они продолжали идти.

— Поттер! — опять ничего. Малфой нахмурился. Его опять игнорировали. Слизеринец усмехнулся, прибавил шагу, поравнялся с другим юношей и прошептал ему ухо.

— Гааарри!

Тот испуганно дернулся, замер и отскочил в сторону.

— М-малфой? — он настолько углубился в размышления о превратности судьбы, что совершенно забыл о том, что не один. Лишь когда почувствовал жаркое дыхание, а по телу прошла волнующая дрожь, Гарри вернулся в реальность и увидел довольно ухмыляющегося слизеринца.

— Пришел в себя? Наконец-то. Мы уже ушли довольно далеко.

Поттер нахмурился, а когда вспомнил причину их поспешного бегства, то нахмурился еще больше.

— Что ж, тогда можно спокойно расходиться, — оставаться наедине с Малфоем ему почему-то не хотелось.

— Постой!

— Что?

— Спасибо.

— Эээм… — Гарри удивленно таращился на слизеринца, не в силах осознать услышанное. Тем более в голове не укладывался факт, что Малфой говорит искренне.

— Я погорячился. Мне действительно не стоило лезть в те разборки. И… — не нужно было быть эмпатом, чтобы увидеть, что Драко смущен. — В общем, твое заступничество очень помогло. Спасибо.

Блондин резко развернулся и поспешил скрыться в подземельях. Он не планировал этого говорить. Но когда юноша находился рядом с этим лохматым недоразумением, то все планы летели в тартарары. А Гарри остался растерянно стоять посреди коридора, понимая, что ему необходимо в ближайшее время пересмотреть свой взгляд на этого слизеринца. Иначе он будет слишком часто попадать в такие нелепые ситуации.

* * *

Весть о новом происшествии разнеслась по замку в рекордно короткие сроки. То тут, тот там можно было увидеть группы учеников, которые обсуждали случившееся. Гарри, недолго думая, воспользовался мантией-невидимкой, чтобы добраться до библиотеки. На ужин он не пошел — не рискнул. Вообще, ему хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и там отсидеться. Тогда у него хотя бы возникла возможность все тщательно проанализировать. Только юноша знал, что не имеет права отступать сейчас. Он чувствовал, что если сделает хоть шаг назад, то проиграет — вновь станет марионеткой в умелых руках.

— Гарри, ну, что ты решил? — Рон спрашивал об этом уже третий раз за вечер — они сидели в гостиной и занимались, ожидая, когда ученики разойдутся по спальням. Вернее, учебники читали Гарри и Гермиона. Рыжик листал журнал о квиддиче.

— Я же сказал, Рон, что нужно пока подождать, — Поттер уже устал повторять одно и тоже. Радовало, что Уизли хотя бы догадался не говорить ничего конкретного, поэтому прислушивающиеся к ним ученики ничего не понимали.

— Но ведь уже совершено было одно нападение!

— Это еще не закономерность, Рон, — Гермиона решила спасти друга от очередного спора. Рыжик недовольно засопел, но ничего не сказал, ведь пока обсуждать такие вещи было опасно. К тому же, он еле умудрялся сдерживать довольную улыбку — несмотря на протесты Поттера, он предпринял кое-какие меры.

Постепенно гостиная опустела. Остались только их однокурсники, несколько старшекурсников и Джинни. Некоторое время они еще тихо переговаривались, ожидая, что Гарри как-то прокомментирует последнее происшествие. Только он этого делать не собирался.

— Эй, Гарри! — Дин не выдержал и первым начал разговор. — Тебе не кажется, что нужно наказать слизеринцев?

— За что? — Поттер отложил книгу, понимая, что спокойно ему почитать уже не дадут.

— За нападение.

— А оно было?

— Да!

— И кто пострадал?

— Эм… Так наши! — это уже Симус. Остальные не слишком уверенно его поддержали.

— А что с ними случилось?

— Так на них напади!

— Неужели? — Гарри даже начал забавлять этот разговор. А собеседники злились. Гермиона тяжело вздохнула и тоже отложила книгу. Она уже заметила, что в последнее время друг полюбил играть на нервах у других людей. Только сейчас было не лучшее время для такой забавы.

— Прекрати, Гарри. Он хотел сказать, что ничего особенного не произошло — дуэли не было, мы успели вовремя вмешаться. Зачинщики были наказаны, а пострадавшие даже толком не успели испугаться.

— То есть, никакого возмездия не будет? — разочарованно.

— А наших мы как-то наказали? — жестко.

— Они будут подопытными кроликами Фреда и Джорджа!

— Они хотели обокрасть ребенка, — холодно.

— А слизни — морду набить!

— Угу. Вернее, защитить остальных детей от подобного обращения.

Все смущенно замолчали. Об этом как-то никто не подумал.

— Рон рассказал нам об идее воссоздать ОД, — Джинни робко посмотрела на Гарри.

— Вот как? — уничижительный взгляд в сторону рыжего. Тот вздрогнул, заметив явную угрозу в нем. Удивленно округлил глаза, не понимая, почему злится друг. Поттер еле сдержал презрительную усмешку. Уизли даже не понял, что своей инициативой предал доверие друзей. Гермиона неверяще смотрела на него. — И чья же это была идея?

— Эм… твоя?

— А почему же о ней вам говорил Рон?

Молчание.

— Да брось ты, Гарри! Сам понимаешь, что это не последнее нападение. Надо что-то делать! — Уизли все-таки не сдержался.

— А ты готов ради этого быть изолированным от остальных? — насмешка.

— Да! — вызов.

— Гарри, я думаю, что Рон все-таки прав. В школе творится непонятно что. Уверен, вскоре столкновения будут более кровавыми. Мы не можем просто сидеть, сложа руки! — Дина поддержали все присутствующие. Гарри обвел всех хмурым взглядом и увидел решимость в каждом. Поттер понимал, что они решат действовать, даже если он откажется ими руководить.

— Гарри, если их не организовать, ребята натворят дел, — Гермиона встревожено шептала ему на ухо. Девушка тоже поняла, что гриффиндорцы хотят действовать. Только если они будут делать это спонтанно, то вскоре ситуация только ухудшится. Им нужен был лидер.

— Прекрасно. А теперь, скажите мне, друзья мои, хотите ли вы пойти против Дамблдора ради благополучия школы, или же ищете новую возможность поиграть в героев и отомстить слизеринцам? Потому что, замечу, что в большинстве случаев спасать придется именно змеек. Готовы ли вы отбросить предубеждения? Готовы ли вы к последствиям? — Гарри смотрел на притихших товарищей. Он обязан был донести до них мысль об опасности этого мероприятия, хотя уже и понимал, что ОД придется создать. — Это не игра. Идет война. В прошлом году мы противостояли Амбридж и попались. В этом году нам предстоит прятаться от Дамблдора. И только Мерлин знает, что он с нами сделает, если узнает, что мы его ослушались. Готовы вы к этому? Подумайте хорошенько. Потому что это будет уже не «Отряд Дамблдора», а «Отряд Хогвартса». И вам придется откинуть прежнюю неприязнь, придется рисковать. Подумайте, сможете ли выдержать это?

Слушатели молчали. Они были потрясены. Не думали, что Поттер может произносить такие речи. Не думали, что ситуация настолько серьезна. Они просто хотели действовать, а о последствиях не задумывались.

— Хорошо обдумайте ситуацию. Завтра утром сообщите мне ваше решение.

— И не говорите членам ОД с других факультетов ни о чем — это слишком опасно. Не думаю, что многие решатся идти против Дамблдора, — Гермиона, как всегда, уже просчитывала все возможные варианты развития ситуации. Хотя даже она была впечатлена. Постепенно Гарри раскрывал свои скрытые способности лидера. Ведь еще в прошлом году он мямлил и запинался на первом собрании ОД. Сейчас он говорил уверенно и властно.

Ученики начали расходиться по своим комнатам.

— Гарри… — Рон сделал виноватый вид и подошел к другу. Но тот знал, что внутренне Уизли ликует.

— Извини, Рон, но сейчас я не хочу с тобой говорить, — и ушел в спальню, чтобы забыться сном без сновидений.

Темный зал, освещенный лишь свечами. Сквозь плотно задернутые занавеси не проникает ни единого лучика света. На возвышении стоит величественный трон, на котором неподвижно застыла зловещая фигура.

Скрипнула дверь, послышалось шуршание. В полутьме вспыхнули красные глаза.

— Шшшшш…

— Да, вновь пора действовать. Наши друзья уже заскучали без дела.

— Шшш.

— Да, Нагини. Он будет наказан. Непременно.

* * *

Ощущение тревоги. Именно это заставило его проснуться. Юноша огляделся: его друзья все еще спали, хотя солнце уже поднималось над горизонтом. Хотя практически весь замок спал, и ничто не предвещало неприятностей. Гарри вздохнул и упал обратно на подушку. Утро однозначно не задалось. Так что едва ли долгожданная суббота принесет что-то хорошее.

«За что мне все это? Почему из невинного желания помочь не очень приятному человеку получилась едва ли не революция?». Он не хотел сейчас об этом думать, только заснуть опять никак не получалось. Гарри еще немного поворочался в кровати, но потом решительно сел. Если уж смог проснуться так рано, то нечего было просто лежать. Он же решил измениться, так что нельзя было терять попусту время. Конечно, он мог бы полежать и обдумать сложившуюся ситуацию, но понимал, что сейчас просто не в состоянии это сделать. Голова гудела — слишком много всего произошло. Нужно было время, чтобы все уложилось в голове. Лишь потом Поттер сможет заняться анализом.

«Но чем тогда заняться? В библиотеку еще слишком рано идти, а мне осталось сделать лишь задания, для которых необходимы дополнительные источники. Обсудить будущий ОХ не с кем — все спят». Взгляд метнулся к «Молнии». Гарри довольно улыбнулся. Он нашел себе занятие на это утро.

* * *

Душа пела. Поттер уже успел позабыть пьянящее чувство свободы, которое дарил полет на метле. Нет, никогда он не перестанет любить эти крутые виражи, бьющий в лицо ветер и безграничное небо над головой. «А вот квиддич… Боюсь, с моим даром о нем придется забыть — эмоции трибун меня просто на куски разорвут. Хотя… Я даже не жалею. У меня теперь и так слишком много проблем, тренировки в мой график никак не вписываются. Погоняться за снитчем я всегда смогу. Можно даже того же Малфоя позвать». Гарри от удивления сделал «восьмерку» в небе. Как-то незаметно для него самого неприязнь к Хорьку прошла. Да и называл он его так скорее по привычке: все-таки за два года слизеринец изменился и перестал быть похож на белую крысу. Хотя мужественности ему не хватало, но не было уже острых черт лица и угловатости фигуры. «Таак, меня куда-то не туда размышления заводят», — тут Гарри заметил на трибунах черную фигуру, радостно выдохнул и ринулся вниз.

— Профессор!

— Развлекаетесь, Поттер? — насмешливо приподнятая бровь.

— Есть немного, — наигранное смущение.

— Что ж, хорошо, что национальный герой не отягощен думами о судьбе государства, — легкий смешок.

— Что-нибудь случилось? — обеспокоено.

— С чего вы взяли? — удивление в глубине черных глаз.

— Ваша последняя реплика…

— Не ищите во всем скрытый смысл, мистер Поттер, — мягко. — Вы еще не завтракали?

— Нет.

Кивок и резкий разворот.

— Думаю, стоит устранить этот недочет?

— Ага! — радостная улыбка и сияющие глаза. Северусу пришлось приложить усилия, чтобы весело не рассмеяться: Поттер сейчас походил на счастливого щенка, которому пообещали косточку. Гарри радостно шагал рядом с профессором. Все-таки ему не хватало их ежедневных посиделок — хотелось вновь собраться всем вместе и просто поболтать, пусть даже не обсуждая его проблемы.

— Кстати, профессор, а что вы делали на стадионе?

— Увидел вас.

— А до этого?

— Догадайтесь, — насмешка. Хотя бы дружелюбную перепалку они могли себе позволить, пока шли пустынными коридорам: ученики еще спали, — все-таки это был первый выходной. К тому же Северус позаботился о том, чтобы посторонние не услышали их разговор — в школе, полной детей и подростков, никогда нельзя быть уверенным, что тебя не подслушивают.

— Собирали ингредиенты для зелий? — утверждение, а не вопрос. — Возьмете меня как-нибудь с собой?

— С чего такой порыв, мистер Поттер?

— Это так странно? — недовольно надутые губы.

— Не замечал за вами ранее рвения к таким прогулкам.

— Как будто мы часто гуляли. Все чаще сидели в четырех стенах, — бурчание.

— Вот оно что, — в глазах пляшут смешинки. — Поттеров, оказывается, еще выгуливать надо.

— Профессор! — возмущение в чистом виде. Северус лишь весело хмыкнул и открыл дверь в свои комнаты. Едва она закрылась, на Гарри налетело нечто и стиснуло в объятиях. При ближайшем рассмотрении это оказался Сириус.

— Гарри! Я так соскучился! — Блэк радостно улыбнулся. Казалось, еще чуть-чуть и он завиляет хвостом, который внезапно появится.

— Сириус, вы не виделись всего четыре дня, и ты получил письмо, — Малфой обнял любимого за плечи и оттащил от Поттера, за что получил благодарный взгляд.

— Сэр, а что вы здесь делаете? — Гарри устроился в одном из кресел и с любопытством взглянул на блондина. Тот недовольно скривился.

— Мистер Дамблдор желает меня видеть, — презрение в голосе говорило о том, что сам аристократ думает об этом.

— Что он от вас хочет?

— Это нам еще предстоит узнать.

Маги расселись и довольно расслабились — они уже успели соскучиться по таким беседам.

— Лучше скажи, что затевает Дамблдор? — Сириус обеспокоено взглянул на крестника. Тот хоть и выглядел нормально, но усталый взгляд его выдавал.

— Мне более интересно узнать, что затевает сам мистер Поттер, — взгляд Северуса был менее обеспокоенным, но более пронзительным. Малфой пока лишь прислушивался к разговору. Снейп уже успел поведать о новом постановлении директора и о нападениях. Люциус нутром чуял, что школе грозят грандиозные перемены. Только пока не мог понять, хорошо это или плохо.

— Боюсь, Дамблдор понял, что я изменился за лето, и именно моей идеей было наказать слизеринцев. Что и привело ко всей этой неразберихе, — Гарри коротко пересказал все, что случилось, не упомянув лишь о его стычках с Малфоем-младшим. Их он посчитал слишком личными и смущающими, хотя сам не понял почему. И не сказал всей правды о призраках.

— Значит, отряд Хогвартса? — Люциус задумчиво рассматривал мальчишку. Тот, казалось, поставил цель: удивлять их каждый день. Хорошо хоть у аристократа уже выработался некий иммунитет к этому, и он не застывал от изумления. К тому же, сейчас Малфой был обеспокоен теми настроениями, которые витали среди учеников. Сможет ли Поттер справиться с таким грузом? Все-таки он не был обучен тому, как управлять толпой, еще только этим летом он терпел измывательства от родственников. Бесспорно, в нем была сила, только она еще не раскрылась полностью. «Как бы все это не обернулось в неприятности».

— Хех, хорошая идея! — Сириус, видимо, единственный в комнате излучал оптимизм. Снейп уже хотел было язвительно прокомментировать подобное легкомыслие, как внезапно Блэк стал серьезен. — Только если использовать ее правильно. Не стоит злоупотреблять властью, Гарри. Думаю, вашему отряду не следует заниматься актами возмездия. Пусть лучше просто предотвращают нападения.

Северус впервые потерял дар речи в присутствии Блэка. Тот едва ли не в первый раз говорил столь разумные вещи. Гарри смотрел на взрослых, которые всерьез обсуждали его проблемы, и радостная улыбка сама появлялась на губах. Как же он был рад, что эти маги на его стороне. Если бы не их поддержка, то юноша едва ли смог справиться со всем, что на него навалилось.

— Мне не верится, что я это говорю, но Блэк прав, мистер Поттер. Вам следует держать подопечных в ежовых рукавицах, иначе они распоясаются и опьянеют от ощущения власти.

— Будьте осторожны, молодой человек. Не только со своими… кхм… последователями, но и с Дамблдором. Не думаю, что старик не заметит у себя под носом целую тайную организацию, — Люциус просчитывал в уме возможные варианты развития событий и советы, которые можно было бы дать Поттеру. Утро прошло за обсуждением плана действий.

* * *

Драко пытался читать, но никак не мог сосредоточиться. Поттера опять не было на завтраке. Вот только в этот раз Грейнджер выглядела обеспокоенной, Уизли был мрачен, как грозовая туча, а некоторые гриффиндорцы были погружены в раздумья. Даже неугомонный Джордан сидел тихо. Панси и Блейз тоже заметили нехарактерное затишье за столом львиного факультета. Причины никто понять не смог.

— Дрейк! У меня новость! — Блейз буквально ворвался в его комнату, взволнованно сверкая глазами. Малфой лишь скептически вздернул бровь.

— И это опять связанно с Поттером?

— Да! То есть, нет! Вернее, косвенно, — казалось, Забини сам запутался в своих объяснениях, поэтому махнул на них рукой. — В общем, твой отец в Хогвартсе, у Снейпа.

Драко удивленно подался вперед. Ему ни о чем подобном не сообщали. К тому же, в ответ на его письмо, отец набросал лишь коротенькую записку.

— Стоп. А при чем тут Поттер?

— Так из-за него я все и узнал.

— Блейз, перестань тарахтеть и объясни нормально, — юноша недовольно кивнул в сторону свободного кресла, в которое тут же упал его друг, принявшись за рассказ. Уже через десять минут Малфой быстрым шагом направлялся в сторону личных комнат крестного. Оказалось, Забини как раз возвращался из библиотеки, проходя мимо, когда дверь открылась. Естественно, слизеринец тут же юркнул в нишу с доспехами и затаился. В коридор вышел довольный и счастливо улыбающийся Поттер. Он тепло попрощался со Снейпом, в ответ получил доброжелательные пожелания, а потом поблагодарил Люциуса и распрощался с неким субъектом с кличкой «Бродяга».

«Как такое возможно? Зачем Поттеру было навещать крестного, если ему не назначали отработки? И что там делал мой отец? У них же с Поттером были неважные отношения. И кто такой этот бродяга?» — юный Малфой уже ничего не понимал. Он даже не стал утруждать себя и стучать, а сразу распахнул дверь, которая была настроена на то, чтобы всегда впускать его.

— Так, значит, это правда? — Драко потрясенно выдохнул, глядя на трех мужчин, уютно устроившихся в гостиной декана Слизерина. Внезапно его взгляд зацепился за незнакомца, лицо которого Малфой уже где-то видел. Тут он вспомнил, где именно — в рубрике «Разыскиваются».

— Что? … Но как? Блэк? Почему? Разве он не предатель Поттеров? И — отец и Поттер? — юный наследник потерял дар речи, а дверь за ним мягко закрылась еще до того, как он начал лепетать.

— Сын, что ты тут делаешь? — Люциус нахмурился. Он не ожидал увидеть Драко здесь. К тому же, из его невнятной речи стало понятно, что кто-то видел гриффиндорца, выходящего из этих комнат.

— Нет, отец, это что ты здесь делаешь? — полученная информация никак не хотела укладываться в голове юноши. Просто такой комбинации он никак не ожидал увидеть.

— Драко!

— Крестник, тебя не учили стучать, перед тем, как войти?

— Ой, да ладно вам. Мальчик просто шокирован. Дайте ему прийти в себя, — Сириусу стало жалко ребенка, который таращился на них столь растерянно.

Люциус устало вздохнул. Он не хотел так рано вводить сына в курс дела, но теперь выбора не оставалось: если они ему сейчас все не расскажут, то с Драко станется пойти к Поттеру за разъяснениями. Аристократ еще не был уверен, что эти двое смогут поладить ради общего дела.

— Сын, сядь. Нам предстоит долгий разговор.

* * *

— Гарри, где ты был? — Гермиона взволнованно подошла к другу, как только увидела, что он заходит в гостиную. Тот смущенно и немного виновато улыбнулся — совсем забыл, что не предупредил друзей о своей отлучке.

— Решил полетать немного. Прости, что не сказал — просто рано проснулся, а будить ради этого не стал, — Поттер кивком указал на метлу, которую едва не забыл у профессора. Девушка тут же почувствовала, что тот чего-то недоговаривает — слишком хорошо она знала друга.

— И это все?

Гарри еще больше зарделся, потом огляделся по сторонам — в помещении практически никого не было, все предпочитали проводить субботу на улице.

— Не совсем. Еще в гости зашел к … сама знаешь кому, — и тут же запнулся, поняв, как именно прозвучала фраза. Глядя на шокированную подругу, весело фыркнул. — Да не к Тому уж.

Гермиона облегченно вздохнула и сердито ударила Поттера кулачком в плечо.

— В следующий раз лучше подбирай выражения. А то прозвучало так, будто ты к Риддлу на чаек в гости заглянул с утра пораньше.

Секунду друзья смотрели друг другу в глаза, а потом весело рассмеялись.

— Тебя, кстати, все утро искали ребята.

— Ох, я совсем забыл о них.

— Забыл ли? — с сомнением.

— Ладно, сдаюсь. Специально спрятался от них подальше.

— Да уж. Там бы тебя точно никто не догадался искать.

— Ага. Ну и? Они что-нибудь сказали?

— Сначала требовали тебя, потом все-таки согласились все передать через меня.

— И как? Многие отказались? — с надеждой.

— Увы. Только девочки, исключая Джинни, да члены команды по квиддичу. И все равно их осталось слишком много. Даже Невилл остался.

Гарри удрученно вздохнул. Он не хотел взваливать на себя такую ответственность. Только другим-то не объяснишь это. Из-за всех этих глупых статей в газетах, его считали едва ли не миссией и ожидали свершения великих дел. Только вот сам юноша этого не желал. Его раздражало, что мнение многих о нем зависело от газет. Хотя, с другой стороны, если бы они сейчас не восхищались им, то было бы намного сложнее установить нейтралитет. Главное, чтобы завтра в газетах его не обозвали снова психом.

«Надеюсь, Дамблдор до этого не додумается». Юноша тут же потряс головой — он не верил, что старик сможет пасть так низко.

Гермиона сочувственно погладила его по щеке.

— Думаю, следует обсудить наш ОХ?

— Да. Мне тут подкинули пару дельных идей.

— О. Вы обсуждали это?

— Да. А что?

— Нет. Просто удивлена, что у вас такая степень доверия.

— Он не предаст, — убежденно.

— Я этого и не говорила, — мягкая улыбка. — Тебе повезло, что он на твоей стороне.

— Спасибо.

— Приступим к обсуждению?

— Да. Думаю, систему оповещений оставим прежней — монеты нам хорошо служили.

— Согласна. Нет смысла выдумывать что-то новое.

— О месте сбора…

— Выручай-комната?

— Нет. Думаю, будем собираться в гостиной после отбоя — это не так подозрительно.

— Думаешь, директор может узнать, если будем использовать Выручай-комнату?

— Мы не знаем всех его способностей. К тому же, нас могут просто заметить учителя.

— Думаю, ты прав. Что еще?

— О самой деятельности отряда…

* * *

Уже знакомый холод коснулся его щеки. Гарри едва заметно вздрогнул, но продолжил делать вид, что читает книгу.

— Мистер Поттер, ученики Хаффлпафа утроили ловушку для слизеринцев, — тихий шепот на ухо. Юноша даже не смог распознать, кто ему сообщает об этом.

— Где? — бормотание, на которое никто не обратил внимания.

— Подземелья, около старого кабинета трансфигурации.

— Когда?

— Уже скоро.

— Спасибо.

— Будьте осторожны — не все заклятия в ловушке правильно наложены. Удачи, — холод исчез. Гарри подавлено вздохнул. Он не хотел сейчас разборок, но нельзя было допустить, чтобы задумка малолетних вредителей удалась. Юноша огляделся по сторонам, выискивая кого-нибудь себе в помощь. Как назло, Гермиона пропадала в библиотеке. Рон с Дином и Симусом играли в подрывного дурака, Джинни болтала с подружками. Семикурсников нигде не было видно.

«Ладно, с предотвращением использования ловушки можно разобраться и одному. Потом можно к Северусу пойти», — Поттер поднялся в спальню, чтобы оставить книгу по Защите и с удивлением застал там Невилла, который разговаривал с каким-то растением. Гарри растерянно замер — на секунду ему показалось, что он увидел эмоциональный фон и у кустика. Наваждение длилось всего секунду. «Нет, к концу месяца я точно свихнусь», — гриффиндорец расстроено покачал головой, подошел к кровати, убрал книгу в тумбочку и уже хотел уйти, когда Невилл его окликнул.

— Гарри? Ты куда?

Поттер хотел было соврать, но передумал. Лонгботтом уже доказал, что он не тот простофиля, которым был на первом курсе. Ему можно было доверять. Возможно, Невилл был в чем-то более надежен, чем Рон.

— Нужно устранить ловушку, которую хаффлпафцы устроили слизеринцам. Пойдешь со мной?

— А можно?

— Ты же в «Отряде Хогвартса», — Гарри позволил себе улыбку. Был уже вечер и Гермиона успела собрать все подписи на зачарованный пергамент, так что можно было смело говорить, что ОХ начал «официально» функционировать.

— Конечно, пойду! — гриффиндорец поспешно соскочил с кровати и последовал за Поттером. Никто даже не заметил, как они вышли из гостиной. Гарри даже пришла в голову абсурдная мысль, что за ним тщательнее наблюдают, когда он передвигается один.

— Хм… они должны быть где-то поблизости, — Поттер говорил шепотом — подозревал, что для активации ловушки нужно заклинание, значит, «преступники» где-то рядом. Невилл лишь кивнул, хотя ему явно было любопытно, как друг получил эту информацию. Видимо, Лонгботтом понимал, что Золотой Мальчик не будет что-либо объяснять.

Юноши продвигались по коридору медленно, чутко прислушиваясь. Внезапно они услышали шум возни где-то неподалеку.

— Да не шебурши ты так! — сдавленное шипение.

— Я уже устал сидеть! Когда уже кто-нибудь появится?

— Скоро. Слизни часто тут ходят — я специально проверял.

«Вот ведь… Тратят время на подобные глупости. А ведь могли хотя бы немного позаниматься. Глядишь, не слыли бы глупцами», — Гарри удрученно покачал головой и дал знак Невиллу следовать за ним. Им повезло: они подходили к злоумышленникам со спины — те спрятались за постаментом с какой-то статуей. Поттер невольно задался вопросом, зачем в замке сделали столько укромных мест, если предполагалось, что здесь будут учиться дети, которые горазды на всякие выдумки и шалости.

— Слушай… А нам точно за это ничего не будет?

— Учителя здесь редко бывают, а очередь Снейпа патрулировать коридоры еще не наступила.

— Но Поттер…

— Ой, брось. Неужели ты думаешь, что он сможет узнать о каждой шалости студентов?

— Но слизеринцы, а потом гриффиндорцы — их-то обнаружили.

— Да не трясись ты так, даже если Поттер и появится, то ничего нам не сделает.

— Уверен? — холодный, ровный голос раздался за спиной у пятикурсников Хаффлпафа. Те медленно повернулись и с ужасом уставились на невозмутимого Гарри Поттера, который небрежно играл с палочкой. Неподалеку стену подпирал мрачный Невилл.

— Итак? — строгий взгляд, от которого ученики нервно затряслись и почему-то вспомнили Снейпа. Ничего в свое оправдание они сказать не могли — поймали-то с поличным. Гарри в который раз поразился, как его имя действует на некоторых волшебников. Даже те, кто учились в Хогвартсе, но не были знакомы с ним лично, смотрят на него, как на ожившую легенду, и ожидают чудес. Впрочем, тут еще важную роль сыграли слухи о его приключениях, которые ходили по школе.

— У нас есть несколько вариантов развития событий. Первый: вы сопротивляетесь, мы вас обездвиживаем и сдаем учителям. Второй: вы не сопротивляетесь, но отказываетесь уничтожить ловушку. Исход все тот же — сдаем учителям. И, наконец, третий вариант: вы обезвреживаете ловушку, клятвенно обещаете больше так не делать и отправляетесь восвояси. Ну? — на протяжении всего монолога с губ гриффиндорца не сходила противная усмешка, которая должна была устрашить провинившихся. Не было ничего удивительного в том, что был выбран последний вариант. Правда, пришлось повозиться с устранением ловушки. Неверное заклятие все-таки сработало, и одному из злоумышленников пришлось отправиться в больничное крыло.

— Спасибо, Невилл.

— Да я ничего и не сделал. Гарри…

— Да?

— А мы будем их наказывать?

— Зачем? Они и так напуганы были моим появлением.

— О. Ясно, — Поттер с улыбкой наблюдал, как в груди друга расплывается облегчение.

— Ну, ладно, у меня еще есть дела, так что, увидимся позже.

— Дела?

— Ничего опасного. Не беспокойся.

— А… Ну, ладно. Пока, — Невилл разочарованно вздохнул, но все-таки направился обратно в гриффиндорскую башню. Ему хотелось, чтобы Гарри больше ему доверял. Но в тоже время он понимал, что у однокурсника слишком много проблем и секретов. И все-таки Лонгботтом надеялся, что когда-нибудь он сможет стать Поттеру настоящим другом.

* * *

Темный зал, освещенный лишь лунным светом, льющимся из открытых окон. Одинокая фигура на троне, около ног которой свернулась кольцами огромная змея. Зловещий оскал на уродливом лице.

— Что ж, пора начинать.

И заклинание призыва.

* * *

Звон бьющегося бокала и тихие проклятия сквозь сжатые зубы. Обжигающая боль в шраме. Еще чуть-чуть и он утонет в чужих эмоциях, но на этот раз Гарри быстро отгораживается от сущности Риддла щитом. Ему сейчас не до того — Снейп сидит в кресле, сжимая левое предплечье, он бледен, как полотно.

— Профессор?

— Обезболивающее.

Поттеру не нужны объяснения, юноша несется к полке с зельями и хватает нужный флакончик. Так хочется снять завесу и разделить с этим человеком его боль, но Гарри знает, что это глупо, ведь помочь этим никому не сможет. Он практически насильно заставляет выпить зелье — мужчина слишком крепко стиснул зубы.

— Почему на этот раз так больно?

— Не знаю. Он чем-то недоволен, скорее всего, — слова даются Северусу с трудом, но он заставляет себя говорить и медленно поднимается — нужно идти, иначе будет хуже. — Ведь последние нападения не увенчались успехом.

— Вы пойдете? — Гарри не хочет его отпускать, но они оба знают, что это необходимо. По крайней мере, пока они не придумают выход из ситуации. Профессор уже подходит к двери, когда Поттер его догоняет и хватает за руку.

— Я буду вас ждать. Сколько потребуется, — а в глазах мольба: будьте осторожны, вернитесь невредимым. Северус старается мягко улыбнуться, но получается лишь болезненная гримаса. Мужчина кивает и быстро выходит — еще чуть-чуть и он никуда не пойдет, плюнет на весь мир и останется в своих комнатах, лишь бы не видеть панического страха на лице ребенка, которого он сумел полюбить всем сердцем.

* * *

Веселый, заливистый смех внезапно обрывается, ему на смену приходит хрип, переходящий в стон, полный боли.

— Люциус? — Сириус со страхом смотрит, как меняется в лице любимый — на место задорного веселья приходит мучительная боль. Лишь когда Малфой хватается за предплечье, Блэк понимает, что Лорд в очередной раз созывает Пожирателей. Только на этот раз что-то идет не так — кажется, что жжение в метке не только не проходит, но становится с каждой минутой все сильнее. Даже обезболивающее не помогает.

Внезапно Люциус хрипло смеется, открывая влажные глаза: как он ни старается, а слезы все равно появляются.

— Видимо, Том все-таки решил добить меня, — нет сейчас лощеного аристократа, лишь страдающий человек, чья боль так сильна, что может свести с ума. А Блэк мечется по гостиной, не зная, чем помочь. Впервые он жалеет о том, что рядом нет Снейпа. Сириус резко останавливается и внезапно вспоминает, что треклятый зельевар предвидел подобное развитие событий и приготовил для друга сильное снотворное. Бродяга бросается в другую комнату, чтобы его отыскать. Маг в панике перебирает флакончики, но никак не может найти нужный ему. Блэк останавливается и дает себе пощечину. Это немного помогает ему успокоиться, и мужчина уже медленнее начинает осматривать бутылочки. Наконец, он находит нужное ему зелье и стремительным шагом идет обратно в гостиную, бережно приподнимает голову изнеможенного блондина и вливает в него снотворное. Тот безропотно его проглатывает и уже через минуту засыпает, время от времени вздрагивая от болезненных ощущений.

Сириус ласково расчесывает спутавшиеся платиновые пряди, с болью смотря на вымотанного приступом любимого. Только сейчас он отчетливо понимает, что уже давно идет война. Даже его крестник пытается сражаться своими методами, а он наслаждается спокойной жизнью под надежной защитой Малфой-мэнора. Хотя не имеет права на это. Жизнь дала ему второй шанс, в этот раз он обязан все сделать правильно.

Блэк резко поднимается с дивана и вызывает эльфов. Нет времени жалеть себя. Нужно начинать действовать. Пусть это будет лишь маленький шаг, но он будет продвижением вперед. Его ресурсы сейчас ограничены, поэтому он должен сделать то, что ему под силу. Сириус нежно целует любимого и решительно выходит из гостиной.

* * *

Юноша мечется из угла в угол, словно загнанное в ловушку животное. Ему хочется выть от отчаяния и крушить все от злости. Он этого не делает, знает, что это не поможет. Все, что он может делать — это ждать. Такой вариант хуже всего. Гарри предпочел бы броситься в логово Пожирателей, чем ожидать возвращения Северуса. Ведь его могут в любой момент разоблачить и убить. Если профессор погибнет, он этого не переживет. Этот мрачный Мастер Зелий стал ему слишком дорог, чтобы потерять его так просто.

«Если бы я был сильнее, если бы я был умнее», — Поттер сейчас не в состоянии трезво оценивать ситуацию. Страх затопил все его существо, мешая разумно мыслить. Впрочем, даже если бы его сознание было сейчас чистым и незамутненным эмоциями, толку от этого было бы мало. Он ведь просто подросток. Сейчас Гарри не может ничем помочь. Ему остается лишь наблюдать, как самый дорогой на данный момент человек рискует жизнью ради блага всей страны.

Гарри едва справляется с соблазном заглянуть в сознание Риддла и посмотреть, что же там творится. Но он знает, что не должен так поступать. Это не только не поможет, но даже ухудшит ситуацию. Поэтому остается только вытаптывать ковер и ждать.

* * *

Темный Лорд бушевал. Давно уже не было собраний, где столько его сторонников подвергалось пыткам. Северусу приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы сохранять бесстрастное выражение лица. На самом деле, его едва не выворачивало наизнанку, когда приходилось смотреть на изуродованные тела волшебников. В сознании билась лишь одна мысль: «Так надо!». Она набатом заглушала крики жертв Волдеморта. Еще Снейп беспокоился за Люциуса — в начале сходки Риддл заявил, что все предатели, не явившиеся сегодня, будут жестоко наказаны. Голос Лорда при этом звучал слишком уверенно, так что сомнений не было — он что-то предпринял.

— Северус.

Зельевар настолько погрузился в свои размышления, что едва не пропустил момент, когда к нему обратились. Он по привычке почтительно склонил голову и замер в ожидании.

— Мой лорд.

— Северус, до меня дошли неприятные слухи, что ты защищаешь мальчику Малфоя, — в голосе монстра слышалась насмешка и угроза. Внезапно из круга Пожирателей на свет вышла фигура и скинула капюшон. Это был тот самый семикурсник, угрожавший Снейпу. Мужчина мысленно чертыхнулся: он никак не ожидал, что кто-то в Хогвартсе по своей воле примет метку. Мальчика злорадно и победно скалился. В глазах его плескался триумф. «Дурак», — Северус даже не злился, ему было жалко подростка, который поддался на лживые обещания темного мага.

— Мой лорд, я — учитель и обязан защищать всех учеников. Если бы я не защитил Малфоя в тот раз, Дамблдор мог что-то заподозрить. Эти болваны решили вершить правосудие прямо в гостиной факультета, — он знал, что эти объяснения ему не помогут, но должен был это говорить. Молчание Лорд мог трактовать как нежелание отвечать или предательство.

— Значит, ты не отрицаешь, что провинился? — голос Лорда казался задумчивым. Северус сразу напрягся, он знал, что за этим последует. — Crucio.

Снейпу стоило больших усилий не упасть на колени. Он даже не закричал. Лишь сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Маг молча терпел, не пытаясь скинуть пыточное заклятие. Пусть он и понимал, что лучше показать свою боль и кричать, тогда Волдеморт его быстрее простит, но не желал этого делать. Давным-давно Северус решил, что никогда не падет ниц перед этим чудовищем.

— В следующий раз, Северус, будь добр, закрой глаза на нападение юного Малфоя. Seco!

Руку обожгло болью, мантия тут же пропиталась кровью. Кто-то в зале довольно захихикал. Да, Снейп знал, что очень многие его не переносили, только его это не волновало. Ведь там, в подземельях, его ждало лохматое чудо. Северус просто обязан был выдержать шквал заклятий, который посылался на него. Хорошо, что на его мантию были наложены сильные защитные чары, поэтому ущерб был не столь велик. Плотная ткань порвалась еще в нескольких местах: режущие заклятия были самым действенными. Волшебник сильнее стиснул зубы — ни звука не было произнесено. Наконец, Лорду надоело играться с ним. Мужчина медленно выпрямился и встал на свое место. Сознание медленно уплывало, было сложно сосредоточиться на словах Риддла, но он слушал и запоминал — потом необходимо было передать информацию Дамблдору.

* * *

Он уже устал ждать и начал медленно засыпать, когда дверь внезапно распахнулась, и в комнату ввалился усталый и перепачканный в крови Северус. Гарри на секунду в ужасе замер, а затем ринулся к профессору, не дав ему упасть. На глаза наворачивались слезы, и подступала истерика, но Поттер заставил себя успокоиться — ему необходим трезвый рассудок, ведь профессору требовалась помощь.

— Поттер… — Северус хотел что-то сказать, но не смог — голос отказывался повиноваться. Подросток буквально дотащил его до кресла.

— Мадам Помфри?

Зельевар отрицательно покачал головой.

— Мистер Малфой? — вновь отрицание. Снейп нашел в себе силы и указал кивком на дверь спальни.

— Небольшой чемодан… под кроватью.

Поттер тут же кинулся в комнату и быстро нашел необходимый предмет, бегом вернулся в гостиную. Попытался открыть чемоданчик, но он не поддался. Северус протянул руку и коснулся замка. Крышка тут же откинулась назад.

— Фиолетовый флакон.

Всего несколько секунд, и зелье приятно. Гарри напряженно замер, вглядываясь в лицо зельевара. Прошло пять минут, и тот с трудом открыл глаза. Мужчина попытался улыбнуться, чтобы успокоить взволнованного подростка, но уголки губ лишь едва заметно дрогнули.

— Вам нужно лечь. А. Раны тоже обработать надо, — юноша засуетился, соображая, что нужно предпринять в первую очередь. Внезапно цепкие пальцы схватили его за запястье.

— Ступайте к себе, мистер Поттер. Дальше я справлюсь сам, — тихий и слабый голос, но взгляд тверд и уверен. Гарри сначала опешил, потом упрямо затряс головой.

— Нет. Я вас тут не брошу. Может, лекарь из меня никакой, но если вы будете давать инструкции…

— Поттер.

Юноша замолчал.

— Гарри. Иди. Я не хочу, чтобы ты видел меня в столь жалком состоянии, — слова давались Северусу с трудом, но были правдивы. Он хотел стать для мальчика надежной опорой и не мог допустить, чтобы тот помогал ему в столь тривиальной, на взгляд шпиона, ситуации. — Я сам справлюсь. Не в первый раз.

— Нет.

Снейп хотел возразить, но наткнулся на серьезный и немного сердитый взгляд зеленых глаз и промолчал.

— Вы теперь не один, профессор. Мне плевать, чего вы там не хотите. Я и так весь извелся за эти часы от собственной беспомощности. Сейчас я здесь и планирую сделать все, что в моих силах.

Северусу показалось, что в голосе мальчишки прозвучала обида. Мужчина тяжело вздохнул и сдался. Раз уж Поттер так рвется помогать, он его останавливать не будет. Так Снейп быстрее встанет на ноги. Ему еще завтра надо Люциуса навестить. А гордость… придется ей смириться с тем, что жизни Северуса появился человек, которому на нее плевать. И, Мерлин подери, это было приятно.

* * *

Любопытный солнечный лучик заглянул в одну из спален шикарного особняка и остановился на лице красивого платинового блондина. Тот недовольно поморщился, передвинулся и тут же резко распахнул глаза от тянущей боли в руке. Он огляделся по сторонам, с удивлением понимая, что каким-то образом оказался в своих комнатах. Воспоминания прошлого вечера медленно возвращались. Люциус осторожно сел, и тут же в комнате с хлопком появился его личный домовой эльф.

— Лорд Малфой, доброе утро. Пожалуйста, примите зелья перед завтраком, сэр, — в отличие от младших эльфов, этот держался с достоинством, не было никакого подобострастия. Рядом с Люциусом материализовался поднос. Мужчина заметил на нем письмо.

— Что это?

— Лорд Блэк просил передать вам это, сэр.

Малфой нахмурился и распечатал послание. Через мгновения лист пергамента выпал из ослабевших рук аристократа.

«Что это значит, Сири?».

Письмо оказалось короткой запиской:

«Люциус,

Мне нужно уладить кое-какие дела, поэтому некоторое время меня не будет. Надеюсь, ты не успеешь соскучиться.

С. Блэк».

Воскресный завтрак в Большом зале проходил шумно и суетливо, словно ученикам вновь сообщили о Тремудром Турнире. С той лишь только разницей, что сейчас учителя не понимали причины переполоха. Студенты же делали все возможное, чтобы сохранить втайне от преподавательского состава новости, которые еще вечером дошли до факультета Хаффлпаф. Теперь же о случившемся в субботу знали все. Информация быстро передавалась из уст в уста, обрастая новыми, порой фантастическими подробностями.

Лишь один человек не принимал участия в общей суете. Драко Малфой с безразличным видом размазывал по тарелке овсянку. Он вообще не хотел идти есть, но друзья заставили — Винс и Грег просто подхватили его и понесли, не обращая внимания на вялое сопротивление. Панси с Блейзом не знали, что и думать. Вчера вечером, незадолго до ужина, их друг вернулся от профессора Снейпа и заперся в своей комнате, игнорируя их призывы и угрозы. Вот и сейчас он сидел молча и, казалось, пребывал где-то в другой реальности.

— Представляете, что вчера Поттер учудил? — к ним подсела Миллисента, только что выслушавшая главные сплетни Хогвартса. Малфой мысленно застонал. «Опять Поттер!». Однако остался сидеть с безучастной миной. А вот Забини с Паркинсон с интересом в глазах подались вперед, готовые слушать дальше. Слизеринка довольно улыбнулась, выдержала паузу и выпалила на одном дыхании:

— Он вчера поймал в подземельях двух хаффлпафцев, которые хотели устроить нам ловушку.

Панси сразу же заскучала, а вот Блейз все еще вопросительно смотрел на Миллисент. Та усмехнулась и понизила голос:

— Только вот незадача: даже однокурсники этих двоих ничего не знали о готовящейся ловушке. Все придумано было спонтанно и в строжайшем секрете, — девушка обвела слушателей многозначительным взглядом, давая время усвоить информацию. Даже Драко оторвал взгляд от овсянки и прислушался.

— То есть, никто не мог их заложить? — Блейз, как всегда, делал правильные выводы. Слизеринка согласно кивнула.

— Именно. А Поттер как-то об этом узнал. Видать, правду говорил тогда, что все узнает и непременно накажет.

Над столом повисла тишина. Подобная осведомленность гриффиндорца была необъяснима и даже немного пугала. Ведь одно дело — угрозы, другое — их исполнение.

— Но ведь с хаффлпафцами ничего не случилось, — прогудел Гойл, который решил внести свою лепту в разговор. Многие посмотрели на него с удивлением — не привыкли слышать, как он разговаривает, а Крэбб согласно кивнул.

— И ничего не случится, — присоединилась к обсуждению девочка с третьего курса.

— То есть?

— Я слышала, как Лонгботтом объяснял другим грифам, что ничего страшного не случилось, а парни и так страху натерпелись, да еще один пострадал от собственной ловушки, поэтому Поттер считает, что нет нужды наказывать их.

— Фех. Как слизеринцы — так публичное наказание, а другие факультеты щадят, — кто-то в середине стола презрительно фыркнул.

— Ой, ли. Я слышал, что на тех, кто напал на нашего, целый месяц будут испытывать изобретения братьев Уизли, — это уже мальчишка со второго курса. Тут же началась бурная дискуссия, в центре которой была фигура Поттера, так что Слизеринское Трио дальше не стало слушать. Панси с Блейзом выжидательно уставились на Драко, но тот лишь подавленно вздохнул и вернулся к овсянке. Паркинсон недовольно нахмурилась и уже намеревалась вытрясти из друга душу, но Забини ее остановил. Юноша знал, что пока Малфой не будет готов, он и слова не проронит. Им оставалось лишь терпеливо ждать, пока наступит это время. Конечно, можно было еще напоить друга Веритасерумом, но для этого нужно было обокрасть Снейпа, что приравнивалось к самоубийству.

* * *

Солнце тепло пригревало, но не палило. Все-таки уже наступила осень, и без теплой мантии можно было легко простудиться. Впрочем, ему сейчас было все равно. Не хотелось сидеть в замке, вот он и сбежал к озеру, чтобы посидеть в одиночестве и подумать. Ему просто необходимо было спокойствие и тишина. Благо, около Запретного Леса мало кто осмеливался ходить, поэтому именно в этой укромной бухточке не было ни души. Это было его секретным убежищем, где можно не опасаться вторжения чужаков.

Юноша устало вздохнул и прислонился спиной к нагретому камню. Ему было необходимо усвоить всю информацию, которую вывалили на него вчера трое мужчин. Впервые за долгое время Драко чувствовал себя маленьким ребенком, которого обманули и не посвятили в тайну. Если бы он был менее шокирован, то обязательно обиделся на отца. Только его так огорошили, что юный Малфой вернулся в свою спальню, почти ничего не соображая, и мгновенно уснул. Утром, когда он проснулся, отчаянно пожелал, чтобы все произошедшее оказалось сном. Увы, реальность была слишком жестока, чтобы потакать его желаниям. Как Драко хотел посоветоваться с друзьями! Но не мог. Потому что не был уверен, что они случайно не проболтаются своим родителям о том, что смогли узнать.

«Поттер создал третью сторону. Поверить в это не могу. Это гриффиндорское чудо, которое всегда полагалось на помощь других, никогда не имело собственного мнения, внезапно решило идти против двух самых могущественных волшебников столетия…». Драк помотал головой. Все-таки это казалось ему сном. Только факты были налицо — его защита, публичное выступление Поттера, наказание слизеринцев, их фривольные беседы без прежней ненависти. «Поттер изменился. Мир изменился. Как ни смешно это звучит, но мой маленький мирок перевернулся с ног на голову из-за Золотого Мальчика, который внезапно проснулся и решил действовать».

Некоторое время Малфой созерцал спокойную гладь озера, принимая все изменения. Это было трудно. Его внутреннее естество не желало что-либо менять. Страх перемен. Страх перед неизвестностью. Хотя теперь многое нашло себе объяснение. «Значит, вот почему отец закрыл часть поместья — выхаживал Блэка. Кстати, а когда они успели стать друзьями? Надо будет у Северуса об этом узнать. И, значит, отец все лето пропадал у крестного, где они обучали Золотого Мальчика. Естественно, меня никто и не подумал позвать. Хотя… я, скорее всего, устроил бы фирменную истерику, если бы узнал об этих посиделках. Ведь тогда я Поттера еще на дух не переносил».

Драко поднялся с земли и отряхнулся. Медленно зашагал по берегу, разглядывая разноцветные камни под ногами. «Почему мне так трудно поверить, что Поттер с крестным уладили все конфликты и нашли общий язык? Трудно представить, что Потти сам сделал первый шаг. Или нет? Он же гриффиндорец. Именно он и должен был первым сделать попытку к примирению. Только отчего мне так горько? А. Ко мне-то он не захотел подойти. Защищает по договоренности с отцом. Неужели ненавидит меня сильнее, чем Северуса? Или же просто считает пустым местом, на которое нет нужды обращать внимания?». Драко горестно усмехнулся, подошел к воде и взглянул на свое отражение. «Я жалок. Поттер уже давно ушел вперед, а я застрял где-то в начале пути. Я ужасен в Защите, да и трус к тому же. Потерял всякое влияние на факультете. Без отца за спиной я, сам по себе, ничего не стою. Ни власти, ни богатства. Утешает лишь то, что учусь хорошо. Только, даже тут меня победила Грейнджер. Все, что мне хорошо удается — это зелья. А больше никаких талантов». Малфой с остервенением пнул собственное отражение, о чем сразу же пожалел — дорогие ботинки намокли и неприятно хлюпали. Хорошо, что существовали высушивающие чары. Юноша устало присел на корточки. «Неужели я так и останусь ничтожеством? Нет. Не хочу. Мерлин, как же я хочу измениться. Только как? Вечная опора, отец, практически отбросил свои убеждения. Он создал союз с Поттером, который водится с магглорожденными. Получается, таким образом он отказывается от своей прежней ненависти ко всем нечистокровным. А как мне быть? Тому, кто во всем пытался походить на отца?».

Возможно, Драко еще долго придавался депрессивным мыслям, но внезапно он услышал цоканье копыт, которое приближалось со стороны Запретного леса. Волшебник тут же схватился за палочку, напряженно замерев. Страх цепкими лапками начал сковывать тело. Малфой ничего не мог с этим поделать — он попытался пошевелиться, но лишь неуклюже оступился и едва не упал. А неизвестное существо было уже совсем близко. «Завтра здесь найдут мой хладный труп, а отец будет сокрушаться, что я умер недостойной Малфоев смертью». Мысли были самыми мрачными, а Драко уже готовился отправиться на тот свет, когда из леса вышел Флоренц. Юноша даже опешил — не ожидал, что удача будет на его стороне.

— Аа… Юный Малфой, — кентавр доброжелательно улыбнулся.

— Мистер Флоренц, — Драко почтительно кивнул и опустил палочку.

— Надеюсь, я не напугал вас своим появлением, — глаза предсказателя хитро блестели, он не стал дожидаться ответа и продолжил: — Впрочем, страх — это естественная эмоция каждого живого существа. Даже львы боятся порой. Те же, кто не ведает страха, в нашем мире долго не живут.

— А те, кто живет в страхе, забиваются в глубокие норы или становятся сумасшедшими маньяками, — юноша уже немного отошел от пережитого и нашел в себе силы ответить.

— Совершенно верно. Самое главное — в нужный момент подчинить страх своей воле. Тогда все получится, — Флоренц широко улыбнулся и махнул хвостом. Малфой же молчал, не понимая цели этого разговора. Одно он знал точно: если кентавр сам решил с ним заговорить, значит, на это была веская причина.

— Жизнь — забавная и загадочная вещь. Ее течение может быть неизменно годами, а внезапно оно меняется из-за одного решения, порой даже из-за одного единственного слова. В этом состоит ее прелесть — стоит лишь захотеть, и жизнь изменится. Для этого нужно сделать шаг вперед, а потом уже она сама найдет новое русло и вновь продолжить свое степенное течение, — Флоренц говорил словно сам с собой, разглядывая причудливые облака на небе. Затем повернулся и улыбнулся Драко. — Впрочем, это всего лишь размышления скучающего кентавра. Надеюсь, что вы сами решите, как будет протекать ваша жизнь.

С этими словами предсказатель удалился обратно в лес, оставив на берегу задумчивого Дракона.

* * *

— Гарри! У тебя уже входит в привычку пропадать неизвестно где, — Гермиона, видимо, шла в библиотеку, когда заметила в одном из коридоров друга. По крайней мере, в ее руках находилась внушительная стопка книга.

— Прости, Герм, не до того было, — Поттер широко зевнул и потянулся — он полночи выхаживал Снейпа, а потом заснул на диване, так и не добравшись до гриффиндорской башни.

— Что-нибудь случилось? — Гермиона, как обычно, тут же подметила бледность и синяки под глазами и сделала правильные выводы. Гарри огляделся по сторонам — ученики шатались по коридору, но никто не обращал на них внимания. Юноша наложил на себя с подругой Заглушающие чары.

— Да. Кто-то из семикурсников донес на Снейпа, а вчера вечером была сходка, — даже подстраховавшись, Поттер предпочел не проговаривать все вслух. Он был уверен, что самая умная ученица их курса поймет его. Та действительно сразу побледнела.

— Ох! — книги упали на пол. Девушка тут же кинулась их подбирать.

— Миона?

— А? Прости. Как он? — ее щеки покрылись милым румянцем, а взгляд был расфокусирован. Гарри с удивлением наблюдал за искрой беспокойства в груди обычно здравомыслящей Грейнджер.

— Сейчас уже все хорошо. Но его изрядно потрепали.

Юноша помог подобрать книги подруге. Та же с облегчением вздохнула, отчего Гарри с легкой улыбкой покачал головой. Он и не думал, что Гермиона будет так переживать за мрачного профессора Зелий. «Хотя… Если так подумать, она часто была на его стороне, когда мы с Роном обвиняли Снейпа во всех смертных грехах». Дальше в размышления подобного рода Поттер решил не углубляться — у него и так полно своих забот, да и не хотелось слишком уж анализировать чувства своей подруги. Это было как-то неправильно.

— О, прекрасно. Значит, профессору уже ничего не грозит? — голос Гермионы был чересчур бодрым. Гарри покачал головой и печально вздохнул.

— Опасность будет всегда. Как же мне хочется, чтобы он плюнул на все обязательства и перестал так рисковать.

— Гарри… — девушка хотела бы утешить друга, да не знала как. Ведь она тоже очень переживала за профессора, а выхода не видела, хотя и проводила все свободное время в библиотеке, пытаясь отыскать хотя бы что-то, что помогло бы в этой войне. Увы, пока она ничего не нашла.

— Я знаю, Герм, знаю. Пока что нам это необходимо. Нужно как можно быстрее найти решение проблемы, иначе, боюсь, будет слишком поздно.

* * *

Сотни маленьких магических светильников освещали мрачное помещение, сплошь уставленное горами книг. Некоторые фолианты недовольно бурчали или шипели, а некоторые сияли. Казалось, что здесь нет ни единой живой души — так было тихо. Только шелест переворачиваемых страниц, невнятное бормотание да безумно горящие глаза были признаками того, что в этой комнате обитает живое существо.

* * *

Шум голосов, веселый смех, тихое перешептывание — все это сопровождалось всплеском эмоций. Конечно, сейчас не было массовой истерики или чего-то подобного, но все равно было тяжело. Сколько бы Гарри не пытался, он не мог привыкнуть к своим новым способностям. Книг о наследии он нашел очень мало и, в основном, в них были собраны различные легенды и мифы, поэтому найти истину было непросто. Вывод был один: ему срочно требовался кто-то, кто тоже получил дар и умел им пользоваться. Увы, ни Гарри, ни Малфой, ни профессор, ни Сириус не знали подобных людей. Так уж повелось, что с некоторых пор получившие дар скрывали этот факт.

За другим столом внезапно начался жаркий спор. Поттер изо всех сил стиснул вилку, чтобы не закричать от эмоций, переполнявших его. Юноша посмотрел на профессорский стол, уверенный взгляд черных глаз немного помог успокоиться. Гарри как можно быстрее съел свою порцию и поспешил выйти из зала, не заметив, что верная подруга тоже сорвалась с места и последовала за ним. Северус же этот факт подметил, как и то, что мисс Грейнджер не сводила со своего друга внимательного и обеспокоенного взгляда в течение всего обеда. «Наверняка догадалась, что с Поттером что-то происходит. Как бы ни раздражало ее чрезмерное любопытство, но девчонка умна не по годам». Немного удивившись течению своих мыслей, Снейп вернулся к трапезе.

Буквально ввалившись в первый попавшийся пустой класс, Гарри устало опустился на пыльную скамью, доставая из сумки флакончик с зельем. Сейчас он не был в предобморочном состоянии, но все-таки чувствовал себя неважно. Площадь эмпатической зоны увеличилась. Конечно, пока он еще не мог чувствовать весь зал, но знал — скоро это будет ему по силам. «И в этот прекрасный день я сойду с ума», — Поттер залпом выпил зелье, закрыл глаза и расслабился. Внезапно он почувствовал прохладную ладошку на лбу. Юноша тут же распахнул глаза и с долей паники воззрился на подругу, которая испуганно замерла.

— Миона? Что ты здесь делаешь? — голос получился немного хриплым от пережитого страха.

— Гарри, я … Я беспокоилась. Я же вижу, что что-то не так. Тебе плохо, но ты упорно молчишь. Рон этого не замечает, но я же вижу! Что это было за зелье? Опять шрам? Хотя нет, теперь ты его практически не трешь. Какое-то проклятье? — Гермиона начала тараторить, как всегда делала, когда очень сильно волновалась. Поттеру даже не было нужды заглядывать в ее эмоции, чтобы в этом убедиться. Как бы плохо Гарри не было, но подобная забота заставила его улыбнуться. Подруга тут же затихла.

— Успокойся, Гермиона. Все в порядке. Это не проклятье и не Том.

— Но…

— Это нечто иное.

— Что?

— Ты когда-нибудь слышала о наследии?

— Ты о тех, в чьих жилах течет кровь магических существ?

Гарри пришлось поднапрячься и вспомнить, было ли в легендах что-то об этом. Тут он вспомнил учебник по ЗОТИ, о вейлах. Они его вместе читали.

— Нет, это не совсем то, хотя, возможно, названия и совпадают.

— Хм… — Гермиона нахмурила бровь, пытаясь вспомнить что-нибудь еще. Внезапно она улыбнулась. — Аа… ты о наследии Салазара Слизерина и остальных основателей?

Поттер ласково улыбнулся: все-таки его подруга — умница.

— Не совсем, но эти легенды связаны с другими, которые посвящены Наследию с заглавной буквы.

Девушка тут же вновь сосредоточенно нахмурилась, пытаясь припомнить что-либо подобное. Гарри весело хмыкнул, обнял подругу и повел к двери.

— Пойдем, иначе опоздаем на Историю. Там и подумаешь, что слышала еще.

— Но…

— Потом я все тебе расскажу, обещаю.

— После уроков?

— Да. Когда Рон уйдет. Не уверен, что он будет готов выслушать то, что я расскажу.

Глаза Гермиона тут же загорелись хищным огнем. Она уже поняла, что услышит о том, о чем еще не знала и не читала. Девушка уже сгорала от нетерпения.

* * *

— Итак?

Они решили пойти в Выручай-комнату, чтобы их разговор точно никто не услышал. На всякий случай Гарри наложил на них Заглушающие чары, так как хотел быть уверен, что до директора эта информация точно не дойдет.

— Хм… сначала скажи, что ты успела вспомнить о наследии? — юноша не был уверен, что сможет рассказать все ладно и понятно. Это Люциусу удалось все мгновенно разложить по полочкам, а вот в себе Поттер так уверен не был. Он еле подавил желание оправить Гермиону со всеми вопросами к Снейпу.

— Честно признаюсь, что вспомнить смогла немного, ведь никогда этим вопросом не занималась. Меня больше интересовала наследственность волшебных существ, таких как нимфы или вейлы, но ты сказал, что это не то, — Гермиона задумчиво накручивала на палец прядь волос. Эта привычка проявлялась всегда, когда она чувствовала себя неуверенно в теоретической части, а такое бывало редко. Девушка не любила быть в чем-то непросвещенной, в такие моменты ей казалось, что она слишком уязвима. — Существует достаточно много легенд о наследниках Основателей. Живым подтверждением тому, что некоторые из этих сказок — правда, является Том Риддл. Говорят, что каждый из Основателей обладал каким-то своим уникальным даром, который передавался его наследнику через кровь. И именно наследник, а не потомок имел право пользоваться этими способностями. Маги всех времен предпринимали попытки узнать, кто является наследниками основателей, и какими силами они обладают. Однако истории известны лишь догадки, не подтвержденные фактами. Так как различных предположений слишком много, а порой они диаметрально противоположны друг другу, то истину отыскать невозможно. Только в последнее столетие стала известна правда о Наследии Слизерина, но тайны остальных основателей Хогвартса так и не были раскрыты.

Гарри довольно кивал, слушая размеренный рассказ подруги. Все-таки ему повезло, что Грейнджер была столь любознательна. Он, например, всего этого не знал, поэтому Люциусу пришлось сначала пересказывать легенды об Основателях, а лишь потом уже переходить к главному.

— Все верно. Только, как я уже говорил, эти легенды — лишь часть истории о Волшебном Наследии.

Поттер не смог сдержать улыбку: его подруга даже дыхание затаила. Юноша попытался максимально точно воспроизвести все то, о чем ему поведал Малфой. Для него самого все было сплошной новостью, но Гарри был уверен, что Гермиона могла уже где-то слышать или читать нечто подобное.

— Легенды, что передаются из уст в уста чистокровными магами, гласят, что раньше, еще во времена Мерлина, каждая семья волшебников, что свято чтила традиции и правила магии, была наделена своеобразным даром — силой, которой не обладали другие волшебники. Никто не знал точно, откуда появились эти способности, но они начали тщательно изучаться, и постепенно каждая такая семья создала гримуар по использованию и контролю своего дара. Это были тайные знания, которые передавались от отца к сыну или от матери к дочери, потому что иногда силы переходили только по женской линии.

Поттер замолчал, переводя дыхание. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, чтобы лучше донести свою мысль. Гермиона нетерпеливо поерзала в кресле: было видно, что ей не терпится услышать продолжение.

— Постепенно в гримуары стали добавлять другие тайные знания, добытые членами семьи. Они хранились в секрете из-за опасности и соблазна, которые таили в себе. Естественно, появились охотники на эти тайны, которые уже не обладали дарами или лишились их из-за того, что переступили через законы самой магии. Наследники семей похищались, их пытали в надежде отыскать надежно спрятанные книги. Порой гримуары специально уничтожались, чтобы только они не достались злодеям. Постепенно семей, которые обладали особыми силами, становилось все меньше и меньше. Способствовало этому еще и то, что обедневшие семьи, отчаявшиеся выползти из нищеты, продавали гримуары за огромные деньги. Эти волшебники навсегда лишались возможности получить дар.

Гарри опять замолчал, а Гермиона открыла было рот, но потом замолчала, так и не задав вопрос. Она решила не перебивать друга, чтобы не сбивать его с мысли. Все-таки Поттер не был прирожденным лектором, поэтому ему необходима была определенная сосредоточенность.

— Однако, и это не все. По какой-то причине в семьях, которые сохранили свои тайны, наследники не получили дар непременно. Порой силой обладал второй сын, после смерти первого. Или же способности проявлялись через поколение. Лишь четыре магических рода получали наследие независимо от условий. Думаю, ты догадалась, какие именно?

— Слизерин, Гриффиндор, Хаффлпаф и Рейвенкло.

— Именно. Предполагают, что это случилось из-за их связи с Хогвартсом. Впрочем, это всего лишь догадки. В любом случае, постепенно семей, получавших дар, становилось все меньше, они предпочитали скрываться и не афишировать свои способности, — Гарри замолчал, пытаясь вспомнить, что он еще не успел рассказать. Он постарался обрисовать общую картину, не углубляясь в детали.

— Но каким образом ты получил наследие? — Гермиона задала самый важный на ее взгляд вопрос.

— О. Это. Честно говоря, я так и не понял, почему именно мне выпала честь обладать этим даром. Видишь ли, в мой День Рождения, я купил занятный сундук у торговца украшениями за один фунт.

— Один фунт?!

— Да. Условие было одно — я должен вытащить из чемодана перстень. Вот этот, — Гарри показал кольца, которое теперь все время было надето на его безымянном пальце. Девушка пригляделась внимательнее к нему. Она заметила украшение еще в первый день, но тогда решила, что это всего лишь еще одна деталь в изменившемся облике друга.

— Хм… Знакомый рисунок, где-то я его уже видела.

— Да? Это греб семьи Перевеллов — моих предков. Именно от них ведут свой род Поттеры. В общем, в тот момент, когда я надел этот перстень, я вступил в наследие.

— Однако, ты не знаешь, как его контролировать, я права?

— Угу. Увы, я не имею ни малейшего понятия, где могут храниться гримуары нашей семьи. Я даже не знаю, было ли у Поттеров или Перевеллов поместье.

— А в Григонтсе вы были?

— В сейфах их нет.

— А о поместье ничего не сказали?

— Эти стервецы-гоблины лишь нагло ухмылялись и говорили, что это я должен узнать сам.

— Каким образом?

Поттер устало вздохнул и пожал плечами.

— Откуда мне знать?

— А Малфой ничем помочь не может?

— Нет. Он говорил, что ни он, ни его отец не обладали даром, хотя его дед был великолепным целителем.

— Малфои — целители?

— Ага. Я тоже безмерно удивился, — Гарри улыбнулся. — Люциус даже обиделся.

— А Сириус?

— Нет, он ничем не может помочь. Блэки уже очень давно преступили законы магии и лишились дара.

— Кстати, а что это за законы?

— В этом вся загвоздка, — Гарри невесело усмехнулся, — никто толком не знает, а письменных свидетельств свода этих самых законов, видимо, не сохранилось.

— Может, это чистокровность?

Юноша вновь усмехнулся.

— Нет. Это, скорее, одна из причин, по которым аристократы не любят распространять информацию о наследии.

— То есть? — Гермиона нахмурилась, не улавливая мысль друга.

— То есть, даже если в семье рождался полукровка, он мог обладать даром. А от чистокровности тут ничего не зависело. Более того, никто не знает, откуда взялись волшебники. Может, изначально магия одарила способностями магглов, обладавших особыми знаниями?

Глаза девушки лихорадочно заблестели, пальцы стиснули кружку.

— И тогда вся теория о грязнокровках потеряла бы свой смысл? Но… как же быть с тем, что чистокровные действительно сильнее магглорожденных?

— А ты сама подумай: их дети с самого рождения живут, окруженные магией, их обучают традициям волшебников, возможно, даже проводят какие-нибудь ритуалы.

Гермиона задумчиво закусила губу и кивнула. Она пыталась осмыслить всю ту информацию, которую только что выдал друг.

— А почему ты Рону не захотел все это объяснять?

— Помнишь, его семью несколько раз называли «предателями крови»?

— Видимо, это не просто от любви к магглам.

— Ага. Они в свое время продали свои гримуары, предпочтя им деньги. С тех пор магия отреклась от них, обделив дарами.

— О… Рон едва ли в это поверил бы.

— Особенно из-за того, что мне это сказали Малфой и Снейп.

— Но Гарри… ты уверен, что они это нарочно не сказали?

— Нет, вы все-таки держите меня за идиота, — юноша недовольно надул губы, заставив подругу улыбнуться. — Естественно, я проверил это. Ты не поверишь, сколько книг я прочел, пока не был уверен в том, что все сказанное — правда.

Девушка смущенно потупила взгляд. В комнате повисло молчание.

— Кстати, Гарри, а что у тебя за дар?

— Эмпатия.

— Ох!

— И я того же мнения, — веселая усмешка.

* * *

— А! Теперь все понятно. Спасибо, мистер Малфой! — миниатюрная первокурсница сделала неуклюжий реверанс и поспешила к своим подружкам, чтобы поделиться с ними приобретенными знаниями.

— Мне кажется, или они нагло пользуются моей добротой? — Драко недовольно размял плечи, на несколько мгновений закрывая глаза. Это был уже пятый ученик за вечер, кто попросил его помочь или проверить сделанное домашнее задание. Конечно, юноша сам возобновил традицию помогать младшекурсникам, но в этом году они обращались к нему намного чаще, невзирая на то, что старшие курсы смотрели на них неодобрительно.

— Ты просто популярен, Дрейк. Герой юных сердец, — Блейз весело засмеялся, увидев недовольное выражение лица друга. Панси лишь с улыбкой наблюдала за легкой перепалкой.

— Ну, знаешь ли. Кто тут еще и сердцеед. Заметь, это к тебе больше обращаются девушки, при этом глупо хихикая, — Малфой в долгу оставаться не собирался. В конце концов, именно эти словесные перепалки давали ему шанс снять напряжение. Ведь Поттера теперь трогать нельзя было. Они уже несколько дней пересекались только на уроках, да и то гриффиндорец всегда был предельно сосредоточен и обращал внимание только на слова лекторов. Многие до сих пор смотрели на такого Золотого Мальчика с недоумением: не привыкли видеть его усердно занимающимся. Кто-то в шутку уже начал поговаривать о «синдроме Грейнджер». Если бы Драко не знал настоящей причины, то всерьез бы подумал, что у гриффиндорца крыша от горя поехала. Только он знал, почему Гарри так стремится хорошо учиться, это подстегивало его самого двигаться вперед, заставляло забыть об усталости. Малфой занимался не меньше Поттера. По крайней мере, он надеялся на это.

— Естественно, Дракончик-то у нас больше на роль принцессы подходит, вот к нему косяком и плывут принцы недоделанные, — Панси весело хихикнула. С того памятного разговора тема отношения Драко к Поттеру больше не поднималась, но друзья сразу почувствовали перемену в поведении Малфоя, поэтому не отказывали себе в удовольствии пошутить над другом. Тот стоически переносил периоды ехидности этих двоих, уже прекрасно справляясь с румянцем смущения, который теперь редко появлялся на его щеках.

— А ты, Панси, значит, чудище ядовитое, которое своим сарказмом всех принцев от меня отгоняет? — Драко невинно захлопал ресницами на сердитое шипение подруги, а Блейз весело засмеялся. Он переглянулся с Панси и улыбнулся.

— И все-таки удивительно, что тебе так легко удалось восстановить авторитет среди младших курсов, — Забини не переставал радоваться, что их друг перестал хандрить и пугливо озираться по сторонам. Малфой вновь стал высокомерным Серебряным Принцем. Правда, теперь он обращался с Блейзом и Паркинсон не как с прислугой, а именно как с друзьями. Все-таки Драко был слизеринцем, поэтому на одни и те же грабли дважды не наступал. Можно было справедливо говорить, что и на факультете Слизерин сформировалось свое трио, которое не уступало по силе дружбы гриффиндорскому.

— Всего лишь небольшая речь да претворение слова в дело — и все в порядке. В конце концов, многие уже привыкли, что именно мы им помогаем, — Драко пожал плечами, состроив безразличную мину, но на самом деле был очень горд, что даже без помощи отца смог навести порядок на факультете. Хотя старшекурсники и Нотт еще смотрели на него с неодобрением, остальные уже успели увидеть выгоду из соглашения с Поттером.

— Перемирие между факультетами пришлось как нельзя кстати. Грифы уже несколько раз спасали наших, — в голосе Панси можно было заметить удивление. Она была уверена, что Поттер будет их защищать, но не думала, что и остальные представители львиного факультета ринутся на их защиту. Хотя, ходили слухи, что они все члены какой-то подпольной организации, которой руководит Золотой Мальчик.

— Вас не удивляет то, что всегда на месте стычек, ловушек и нападений появляется кто-то из бригады Поттера? — Блейз уже несколько раз пытался придумать этому феномену достойное объяснение, но не мог. Зачастую драки начинались спонтанно, поэтому предугадать их возникновение было невозможно. Если только у Поттера не было дара предвиденья, а его у него не было — Забини знал это точно.

— Не всегда. Уже было две драки, которые никто не остановил, — Малфой знал это, потому что одна из них произошла между двумя слизеринцами, и ему пришлось разнимать драчунов.

— Да. Вот только причины конфликтов были личными, и не имели никакого отношения к межфакультетской вражде, — Панси невольно поежилась. Все-таки неприятно было думать, что ними всякую секунду наблюдает Всевидящее Око Поттера. А слухи такие ходили.

— Именно. Иногда я готов поверить, что Поттер действительно подписал контракт с демонами, — Блейз усмехнулся. Подобное звучало слишком нелепо. Золотой мальчик никогда бы не решился на подобное.

— Мерлин с Поттером. Меня больше волнует, что еще только середина второй учебной недели, а страсти так накалились, — Малфой ненавидел рассуждать о том, о чем понятия не имеет. Ведь даже Северус не знал, каким образом Гарри удается узнавать обо всех происшествиях. Тот лишь сказал какую-то туманную фразу об умерших, но это скорее только запутало магов, чем помогло понять что-либо.

— Тут все понятно: одни пытаются доказать, что Поттер не всесилен, вторые хотят проверить, правду ли говорил Дамблдор. Вот и нарываются на неприятности, — Панси презрительно фыркнула. Сама она считала подобный способ проверки глупым и недейственным. Все, чего добились хулиганы своим поведением, это страха перед Золотым Мальчиком и озверевших преподавателей.

— В свете последних событий борьба за Кубок кажется бессмысленной, — удрученно вздохнул Блейз. Песчаные часы всех факультетов были практически пусты. Не успевали студенты заработать баллы, как их тут же отнимали за недостойное поведение. Те, кто решался пойти на нападение или драку, сами обрекали себя на ненависть всего факультета.

— Да уж… Если все продолжится в таком же духе, то школа просто развалится и утонет в анархии, — Драко нахмурился.

— Ну… Думаю, твой Поттер найдет решение, — Панси, как всегда, умела разрядить обстановку.

— Паркинсон! Он — не мой!

Ответом Малфою был веселый смех его друзей.

* * *

— Хей, Гарри! В эти выходные состоится отбор в команду по квиддичу, — Рон налетел на Поттера, едва тот зашел в общую гостиную. Ученики толпились около доски объявлений и возбужденно переговаривались. Гарри мысленно застонал и пожалел, что они с Гермионой решили пораньше вернуться из Выручай-комнаты: его чуть с ног не сбило волной чужих эмоций. Юноша похвалил себя за то, что все-таки решил на всякий случай выпить зелье.

— Это здорово, правда, дружище?! — Уизли радостно ударил друга по плечу, на что тот выдавил из себя улыбку. Гарри хотелось как можно быстрее попасть в их спальню, чтобы спрятаться за пологом от этого массового безумства и радости. Ему стало чуточку легче, когда он почувствовал осторожное прикосновение к локтю — это Гермиона о нем беспокоилась. Поттер решительно направился к спальням, когда на него с объятиями набросилась Джинни.

— Гарри! Ты ведь придешь на отбор? Хотя вообще странно, что тебя не назначили капитаном, — девушка и не думала отпускать парня из объятий. Тому пришлось самому осторожно из них выбираться.

— Здесь нет ничего удивительного, ведь в прошлом году я не играл, — тон получился немного прохладный, но Поттера сейчас это не сильно волновало. Он просто хотел уйти из шумной комнаты раньше, чем ему вновь станет плохо.

— Верно. Иначе это было бы не честно по отношению к остальным игрокам, — Гермиона, как всегда, поддержала друга, одновременно пытаясь помочь ему дойти до конца гостиной. Ответом ей был веселый смех брата и сестры.

— Брось, Гермиона. Все знают, что Гарри — лучший ловец. Ему нет нужды проходить эти испытания, — голос Рона звучал несколько снисходительно, что почему-то разозлило Гарри. Возможно, это была и не его злость.

— Я и не буду их проходить.

— Что? Гарри… — подруга растерянно посмотрела на Поттера, но увидел его хмурое лицо, замолчала. Девушке не потребовалось много времени, чтобы сопоставить их разговор и эти слова, чтобы понять, что именно имел в виду друг.

— О, дружище, ты уже договорился с МакГонагалл? — Уизли засиял, как новый галлеон, а Джинни кинула торжествующий взгляд на Грейнджер. Но Гарри лишь покачал головой, наконец, добравшись до двери их спальни.

— Нет, Рон. Я не буду в этом году играть в квиддич, — юноша быстро проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь, откуда услышал громогласное «Чтооо?», изданное другом. Поттер вздохнул: как он и предполагал, Уизли так просто его не поймет. Словно в подтверждение его мыслям, дверь распахнулась, являя взору разгневанного рыжика.

— Как это понимать, Гарри?! Ты совсем с ума сошел? Мы без тебя не выиграем!

— В прошлом году вы прекрасно справились, — Поттер взмахом палочки закрыл за другом дверь и опустился на свою кровать, убирая книги в тумбочку.

— То было тогда! Тогда тебе Амбридж запретила играть!

— А в этом году я решил сам не играть. На квиддиче свет клином не сошелся, — чем больше распалялся Рон, тем спокойнее становился Гарри. Он не мог представить, что и сам когда-то был вот таким упертым гриффиндорцем, который предпочитал кричать вместо того, чтобы подумать хорошенько.

— А как же мы, Гарри? Как же честь факультета?

— Уверен, вы достойно выступите в этом году и без меня. Я не всемогущ, Рон, не могу делать все сразу. Сейчас у меня есть дела поважнее квиддича.

— О? Вот как? Например, гонять чаи со Снейпом? Или вести беседы с Малфоем? — голос Уизли сочился ядом, а взгляд был полон презрения.

— Если ты не забыл, Ронни, идет война! Том не теряет времени даром, набирая силы. Неужели столкновение в Министерстве тебя ничуть не изменило? А может, ты забыл, что с твоей легкой подачи мне приходится курировать ОХ? — в голосе Поттера проскользнули угрожающие нотки.

— Ах, вот как? Ваше Гриффиндорское Величество не может снизойти до игры в квиддич с нами, простыми смертными? — эти слова рыжий буквально выплюнул. Гарри уставился на него, не желая верить своим ушам.

— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь, Рон? Неужели случай с Кубком тебя ничему не научил? Опять бросаешься нелепыми обвинениями, наплевав на годы дружбы?

— По-моему, это ты плюешь на нашу дружбу, Поттер, — громко хлопнув дверь, Уизли удалился, гордо вскинув подбородок, оставив ошарашенного друга в полной тишине.

— Не расстраивайся, Гарри. Рон скоро поймет, что ошибся, и принесет свои извинения, — юноша вздрогнул от неожиданности и с удивлением посмотрел на Невилла, который, оказывается, все это время был в комнате.

— Я знаю. Но, видит Мерлин, как мне надоело его ребячество, — Поттер вновь вздохнул и упал на кровать. Сейчас он уже не был уверен, что вынес правильный вердикт, когда переосмыслял свое отношение к Рону. Может, и правда не было всей этой дружбы? Хотя, нет, Гарри действительно считал Уизли своим другом. Только являлся ли он таковым для рыжика? Или же просто был очень удачным знакомым, из общения с которым можно было вынести пользу?

* * *

— Тц. Сидит себе в кругу друзей, улыбается, словно ничего не случилось, — из темного угла гостиной за трио наблюдало четыре человека. Взгляды их не предвещали ничего хорошего.

— Успокойся, еще не время.

— Вот-вот, завтра он получит по заслугам. За все.

— Вы уверены, что все пройдет гладко? Ведь Дамблдор едва ли погладит нас по головке, если узнает.

— Фырк. Вот именно — «если» узнает. Просто надо сделать все тихо и без свидетелей.

— Но Поттер…

— Он не всесилен! И мы завтра это докажем.

— Эта зарвавшаяся тварь поймет, что зря привлекает к себе столько внимания.

— Именно. Он — предатель и должен быть наказан.

— Эй, Гарри, это правда, что в этом году ты не будешь играть в квиддич?

— Гарри, почему? Ну, почему? Я так хотела полетать вместе с тобой.

— Друг, ты в своем уме? Мы же без тебя не справимся!

— Что, Поттер, испугался? Думаешь, что в этот раз тебе не повезет, как везло всегда?

— Ха! Чем же Поттеру грифы не угодили?

— Может, это очередное наказание? Кто-то из команды провинился?

— Мистер Поттер, это ваше окончательное решение? Надеюсь, вы все хорошо обдумали. Ведь после того, как вы закончите Хогвартс, вас могла бы ждать прекрасная карьера. Ваш отец…

— Мальчик мой, ты уверен? Думаю, тебе стоит подумать получше. Я все понимаю: смерть Сириуса и действия Тома, но все же…

К обеду Поттер едва ли не выл от трещавших по швам щитов и раздражения. Каждый второй считал своим долгом прокомментировать его уход из команды. Завтрак чуть не ознаменовался его позорным обмороком — столько негативных эмоций шло от гриффиндорского стола. Спасла его Гермиона, наложившая мощный «Силенцио» на своих товарищей, за что МакГонагал сняла с нее баллы. Вопреки всем ожиданиям, девушка не расстроилась: она лишь возмущенно фыркнула и отвернулась от декана. На некоторое время все забыли о Гарри и обсуждали поступок Грейнджер. Даже преподаватели были шокированы. Сохранить невозмутимое выражение лица удалось только Снейпу, однако и он был впечатлен. Профессор был единственным, кто никак не прокомментировал решение Гарри, лишь понимающе усмехался. Юноша был ему за это безмерно благодарен. Хотя, еще один человек, чье мнение всегда в какой-то мере касалось Поттера, хранил молчание.

«Интересно, почему Хорек мне ничего не сказал? У него же была возможность съязвить или заявить что-нибудь непременно противное. Мы сталкивались за этот день несколько раз. Мое больное воображение настолько разыгралось, что мне даже показалось, что он меня внимательно разглядывал», — Гарри сидел на кухне и вяло ковырял вилкой еду — есть не хотелось совершенно. Мало того, что его едва морально не припечатали к стенке, так еще и гриффиндорцы не понимали его мотивов. Он пытался им объяснить, но никто не понимал. Кроме Гермиона и Невилла.

— Поттер, — голос за спиной был знаком, в нем слышалось удивление.

— Малфой, — юноша обреченно вздохнул. «Ну, вот, сейчас начнется».

— Что, Поттер, сбежал от толпы разъяренных фанатов? — Драко ничего не смог с собой поделать: он был настолько удивлен, что застал на кухне гриффиндорца, что язвительный тон выбрал на автомате. Только тут же раскаялся. Ведь он же собирался при новой встрече общаться с Золотым Мальчиком дружелюбно. Они здесь были вдвоем, это был шанс хоть немного наладить отношения, а Малфой вместо этого говорил какие-то глупости.

— Хм, что-то вроде того, — Гарри весело хмыкнул. Удивительно, но сейчас комментарии блондина не казались обидными. Более того, они, наоборот, словно освежали и, по крайней мере, не были столь избитыми.

«Все-таки он действительно сильно изменился. Был бы тут прошлый Поттер, то сейчас бы уже огрызался», — Драко облегченно вздохнул: ссоры он хотел меньше всего. Он внимательно оглядел гриффиндорца с ног до головы. «Все-таки Блейз был прав».

— Поттер, ты хорошо себя чувствуешь?

Гарри подавился соком и уставился на Малфоя, как на восьмое чудо света. Он ожидал всего, но только не проявления заботы со стороны недавнего недруга.

— Что?

— Ты бледен, как смерть. Может, тебя до больничного крыла проводить? — аристократ раздраженно передернул плечами: все-таки неприятно было, что Поттер так удивлялся его заботе.

— Малфой, ты на солнышке не перегрелся? — он никак не мог поверить, что блондин действительно беспокоится о его здоровье. Тот же разозлился.

— Что такого я сказал? Я все-таки человек, и мне свойственно проявлять заботу, как и всякому представителю людского племени. Мы теперь по одну сторону. К тому же не думай, что ты один изменился, — Драко не выдержал и обиженно отвернулся, совершенно забыв, что забежал сюда только за десертом, а снаружи его ждут Панси и Блейз. Гарри же вновь устало вздохнул, а потом внезапно весело фыркнул.

— Все-таки «чистокровный» — это диагноз. Ты даже в гневе умудряешься говорить высокопарно.

Услышав, что Малфой обиженно засопел, юноша весело рассмеялся, с удивлением отмечая, что блондин бывает и очаровательно милым.

— Прости. Просто еще не привык к этому нашему с тобой нейтралитету.

Драко довольно улыбнулся, и лишь потом повернулся обратно к Поттеру.

— Ну, так что?

— Хм? Ты о чем?

— Больничное крыло?

— А… нет, спасибо. Со мной все в порядке, просто устал. Я, знаешь ли, не люблю быть в центре внимания.

— Знаю.

— Что? — Гарри удивленно поднял взгляд на Драко. Он-то думал, что слизеринец считает его влюбленным в славу идиотом. Малфой же посчитал это шансом извиниться за все, но судьба решила по-другому — в кухню ворвались обеспокоенные Панси и Блейз. Увидев там только Поттера, они тут же успокоились.

— Ну, знаешь ли, дорогой, совесть иметь надо. Мы тут переживает за него, а они с Поттером воркуют в уединении.

— Паркинсон! — Драко приложил все усилия, чтобы не покраснеть.

— Действительно, Дрейк, надо было хотя бы предупредить.

— Да это случайно вышло. Не знал же я, что Поттер решит на кухне отобедать!

— Кстати, а зачем ты пришел? — Гарри даже любопытно стало, а на формулировки предложений он уже не обращал внимания.

— Оооо, это страшная тайна Слизеринского Принца, Поттер, — Панси весело сощурилась, переглянувшись с Блейзом.

— Да, да. Секрет, который гордый Малфой не желает раскрывать.

— Вовсе это не секрет. Просто, несолидно как-то, — Драко уже понял, что друзья все равно все разболтают, поэтому особо и не сопротивлялся.

— Точно, точно. Ведь после трапезы Ледяной Принц бегом спешит на кухню за…

— Ванильным пудингом!

— Ванильным пудингом? — Гарри удивленно смотрел на довольных Паркинсон с Забини и смущенного Драко. — Малфой, ты, что ли, сладкоежка?

— Не твое дело! — получилось как-то по-детски. Блондин все-таки покраснел, схватил злополучный пудинг и скрылся в неизвестном направлении.

— Вот. Теперь ты знаешь самую страшную тайну Драко Малфоя, Поттер.

— И должен хранить ее до конца своих дней!

— Иначе, Дракончик похитит тебя и запрет в башне, а потом сделает своей женой, — дуэт весело захихикал и тоже ушел. А Гарри сидел, качая головой и улыбаясь. Настроение значительно улучшилось. «Все-таки у него хорошие друзья. Вот уж не думал, что смущающийся Малфой — это так мило». Поттер весело хмыкнул и набросился на еду. Аппетит внезапно вернулся.

* * *

Мрачное помещение, заполненное книгами и пылью, освещалось десятком свечей. Одинокая фигура сидела прямо на полу и вчитывалась в крошащийся от ветхости пергамент.

— Вот оно!

Губы расползлись в дикой улыбке, а глаза лихорадочно заблестели.

* * *

— Все готово? Да, мы выманим его любовным письмом, а потом нападем.

— Вы всерьез думаете, что Малфой купится на такой дешевый трюк?

— Пф. Хоть наш Слизеринский Принц корчит из себя плейбоя, но сам наивен до невозможности.

— Вот, вот. Его еще ни разу не видели ни с кем на свидании.

— Может, у него с Паркинсон отношения.

— Если бы это было так, то знал бы уже весь Хогвартс.

— В общем, действуем по плану, а там посмотрим. Не получится, так придумаем что-нибудь еще.

* * *

В гостиной Гриффиндора стоял шум и гам. Старшекурсники о чем-то горячо спорили, а малыши испуганно жались по углам. Гарри мысленно застонал. В последнее время он шел сюда, словно на пытку. Поттер уже и не помнил, когда в последний раз проводил спокойный вечер у камина. Юноша хотел было незаметно проскользнуть в спальню, но ему это не удалось.

— Гарри! Слава Мерлину, ты пришел! — к нему кинулась покрасневшая от волнения Гермиона. Все в гостиной сразу же притихли. Поттер мысленно вздохнул: он не понимал, почему все на факультете считали его главным. Только из-за громкого имени маленького мальчика, не имевшего понятия о магии, сделали лидером первокурсников. После четвертого курса к нему прислушивались многие, а после ОД и случая в Министерстве на него смотрели, едва ли ни как на императора. Это притом, что он даже СОВ сдал не ахти как. Вот и сейчас юноша чувствовал, что все ждут, что он разрешит спор. «Как не хочется этого делать. Только если сейчас отойду в сторону, потеряю всякое влияние, особенно после новости о моем уходе из команды».

— Что случилось? — голос Гарри был сух и холоден, ему пришлось нацепить маску властного правителя.

— Хаффлпафцы случились, — казалось, Уизли вложил в эту фразу всю свою неприязнь, которую испытывал сейчас к другу.

— Они затеяли драку со слизеринцами, — Симус тоже был взволнован, но открытой враждебности к Поттеру не проявлял.

— И?

— Что?

— Результат.

— Драчунов разняли Флитвик и Снейп, с них сняли баллы и назначили отработки, — быстро протараторила Гермиона, чтобы никто ее не перебил.

— Да, но наказали обе стороны! — Симус выглядел возмущенным, около него раздалось одобрительное бормотание еще нескольких человек.

— Их надо наказать! ОХ…

— Рон! — Джинни и Гермиона одновременно сердито одернули рыжего. Гарри обвел тяжелым взглядом гостиную. Малыши правильно поняли намек и быстро разбежались по спальням. Лишь один третьекурсник не желал покидать комнату, но его уволокли друзья. «Мы лишаем детей места для отдыха. Надо будет их потом как-нибудь отблагодарить».

— Итак, кто еще считает, что хаффлпафцев надо наказать? — Гарри подождал, пока ученики успокоятся, наложил чары от подслушивания, и лишь потом продолжил спор. Рук поднято было не так уж и много. Юноше не нужно было даже спрашивать, кто был инициатором дискуссии, это и так было понятно — Уизли.

— Аргументы.

— Они начали драку, но не были наказаны! — с воодушевлением начал Рон. Веселый смешок его остановил.

— Разве? Снятие баллов и отработки — уже не наказание?

— Но пострадавшая сторона тоже была наказана, — Симус поддержал рыжика, но не был столь взбудоражен и уже сомневался, что правильно сделал. Вид неприступного Поттера давал повод для беспокойства — таким друг становился лишь тогда, когда полностью был уверен в своей правоте.

— Это решение преподавателей.

— Это решение Снейпа!

— Это несправедливо, — Колин Криви тоже решил подать голос. На правах участника ОД, он был допущен и в ОХ.

— Несправедливо? А что такое «справедливость», Колин? С каких пор гриффиндорцы стали богами, чтобы вершить эту самую справедливость? — казалось, голос Гарри замораживал души слушателей. Некоторые несогласные тут же понурили голову, принимая правоту его слов. — Или же вы думаете, что кучка озлобленных подростков может судить лучше, чем умудренные опытом преподаватели?

— Снейп и справедливость — вещи несовместимые, — зло пробурчал Рон. Казалось, он совершенно не слышал, о чем только что говорил его друг.

— Флитвик там тоже был, именно он и выносил вердикт, Рон, — Джинни сердито уставилась на брата. Тот лишь высокомерно фыркнул, чем-то напомнив Малфоя, курсе так на втором.

— И все равно, их надо наказать! — Уизли отступать не собирался. Некоторые все еще согласно кивали.

— ОХ — защитная организация, а не группа возмездия, — это хотел сказать Гарри, но Дин его опередил. Вот с ним согласилось большинство.

— Так решил Поттер! — Рон выплюнул фамилию друга, словно это было нечто неприятно и грязное.

— Если не забыл, то я являюсь главой организации, и на должность эту не напрашивался. Идею о возрождении ОД распространил ты, а не я. Так почему же не решил провернуть все без моей помощи? — голос Гарри сочился презрением и насмешкой, он окончательно перестал понимать друга. Юноша хотел, чтобы все стало как прежде, но Рон не желал меняться. Даже Джинни выросла и повзрослела. Прекрасно понимала ситуацию, в которой они оказались.

— Да почему ты защищаешь виновных?! — у Уизли не было аргументов, но не желал так просто отступать.

— Почему ты думаешь, что только ученики Хаффлпафа виноваты?

— Они первыми напали.

— А слизеринцы ответили тем же. Они могли проигнорировать их, просто защищаться, не нападая. Позвать преподавателей, в конце концов. Было множество вариантов прекратить драку до ее начала.

— Ооо… Значит, Святой Поттер, ты бы не ответил, если бы тебе въехали кулаком по лицу? — глаза Рона опасно сузились.

— Да, — Гарри спокойно смотрел на друга. Он уже знал, что произойдет дальше — злоба рыжего была слишком сильна. Никто ничего не успел предпринять, когда Уизли стремительно подошел к Поттеру и с силой ударил того кулаком в скулу. Юноше пришлось приложить все силы, чтобы устоять на ногах — он покачнулся, но не упал. В гостиной звенела тишина. Затем послышалось сдавленное «ох» Гермионы. Прежде чем помещение разразилось бурными восклицаниями, Гарри стер с лица кровь и холодно посмотрел на того, кого считал когда-то другом.

— Доволен? Полегчало? — Рон стоял, выпучив глаза, его слегка потряхивало. — Я-то думал, рыжик, что мы — друзья, и ты поверишь мне на слово. Оказывается, я ошибался. Знаешь, если тебе осточертела роль лучшего друга Золотого Мальчика, я не буду тебя обременять. Отныне ты свободен от столь тяжкой обязанности.

Все в гостиной пораженно молчали. Гермиона сдавленно всхлипнула. Пусть Рон часто ее раздражал, но она просто не могла подумать, что их трио может когда-нибудь распасться. Ей было больно смотреть на то, что происходило между этими двумя. Гарри же сейчас ничего не чувствовал, совершенно ничего. Его словно оглушили. Не хотелось верить, что друг настолько озлобился. Ему хотелось понять, но он не понимал. Внезапно его уха коснулся холодный шепот. «Черт! Как всегда не вовремя».

— Гарри, я…

— В любом случае, мы не будем никого наказывать. Если кто-то решиться пойти на этот шаг, то знайте, как только я об этом узнаю, а я узнаю, вы вылетите из ОХ и лишитесь защиты. На этом все, — и резко развернувшись, он вышел из гостиной, спеша в Северную Башню. Сейчас он уже благодарил небеса, что есть чем заняться, поэтому можно пока не думать о том, что только что произошло.

* * *

Драко Малфой, сжимая в руке злополучное письмо, поднимался по лестнице, ведущей в Северную Башню. Не было волнения или предвкушения, лишь раздражение: влюбленная дурочка не подписалась, поэтому написать отказ не получилось. Аристократ вообще хотел проигнорировать послание, но все-таки пошел на встречу из-за укоризненного взгляда Панси. Драко не понимал, как его подруга, обожающая над ним насмехаться, оставалась его личной совестью. «Все-таки девушки — страшные существа. Они могут быть обольстительны и коварны одновременно. Уверен, Рейвенкло была на самом деле более хитра, чем Слизерин, потому что являлась чересчур умной женщиной».

Ступеньки кончились, и Малфой распахнул дверь, делая шаг вперед. Тут же чьи-то сильные руки втолкнули его внутрь. Раздался щелчок — замок закрылся. Юношу толкнули к стене, о которую он больно ударился плечом. Из глаз полетели искры, и в ушах зазвенело.

— Так, так, так. Кто это тут у нас? Слизеринский Принц собственной персоной, — раздался за спиной насмешливый голос.

— Нотт, — Драко презрительно сплюнул, быстро поворачиваясь лицом к нападавшим и выхватывая палочку. Плечо болело, но эта боль не мешала, наоборот, она отрезвляла. Страх, только начавший подступать, испарился. Перед ним было несколько однокурсников и два пятикурсника. Это было не так страшно, как старшие ученики — выходцы из семей темных магов. Сейчас среди преступников едва ли был кто-то достойного магического уровня. Даже Нотт едва ли был хорошим дуэлянтом.

— Именно, Дракусик. Ты уже понял, что тебе грозит? — вперед вышла Булстроуд, глаза девушки как-то лихорадочно блестели, а взгляд ее жадно скользил по напряженной фигуре блондина. Малфоя передернуло от отвращения.

— Малфой, ты — предатель. И ты заплатишь за это.

— Не надейся, что твой герой тебя спасет.

«Черт. Почему мне всегда так везет? Они теперь каждую неделю буду на меня нападать?» — юноша тоскливо смотрел на ряд палочек, направленных прямо на него. Очень хотелось сдаться, но он не мог. Драко уже решил, что изменится. «Так легко я им не дамся».

— Пф. Сдался мне Поттер. И без него справлюсь, — аристократ высокомерно вздернул нос, презрительно взглянув на своих врагов.

— Какие мы смелые. Забыл, что без помощи Снейпа сейчас бы был уже трижды проклят? — слизеринцы весело захохотали. Малфой сердито сверкнул глазами — он ненавидел, когда ему напоминали о его промахах. Ярость медленно поднималась из глубин его души, вытесняя страх.

— Мы еще посмотрим, кто сегодня будет проклят, — зло зашипел Драко. — Expilliarmus!

Две палочки оказались в его руках. Блондин довольно усмехнулся.

— Ах ты! Stupefy!

И началась магическая дуэль. Вернее, это едва ли можно было назвать благородным поединком. Некоторое время Малфой весьма успешно отбивался от недругов, благодаря всех богов за то, что отец с малых лет заставлял его учиться сражениям. Миллисент уже давно отдыхала у стеночки, сраженная сильным «Петрификусом». Лишившийся палочки паренек мирно посапывал под окошком. Однако, оставалось еще трое. Драко был неприятно удивлен, поняв, что его однокурсники тоже довольно искусны. Внезапно ему почудился глухой звук удара, а в следующую секунду его обезоружили. Хорошо, что юноша успел устранить еще одного противника, но оставались Нотт и еще один парень, чье имя аристократ никак не мог вспомнить.

— Хех, вот ты вновь безоружен, Малфой! Petrificus Totalus! — Теодор недобро усмехнулся и подошел к Драко почти вплотную. — Что же ты не дрожишь? Не боишься, что мы сейчас проклянем тебя?

Малфой мог лишь яростно сверкать глазами, а слизеринцы весело захохотали. Внезапно Нотт прижался к юноше всем телом, утыкаясь носом в его шею и вдыхая легкий аромат мяты и лимона.

— Знаешь, Малфой, мы не будем раскидываться, как наши старшие товарищи. Ты очень лакомый кусочек. Уверен, Милли захочет повеселиться с тобой, — Драко с ужасом почувствовал, как его лизнули в щеку. Если бы это было возможно, его бы всего передернуло от отвращения. Юноша не хотел, чтобы этот мерзавец касался его. Страх смешался с яростью. Малфой всеми фибрами души пожелал освободиться от заклинания и мысленно произнес «Finite Incantatem». Ему впервые удалось невербальное беспалочковое заклинание. Только вместо того, чтобы радоваться этому факту, он с удовольствием врезал Нотту между ног, а потом ударил кулаком в нос. В ту же секунду дверь взорвалась, двоих злоумышленников отбросило ударной волной на стену, а в комнату ворвался всклокоченный и запыхавшийся Гарри Поттер. Он с удивлением обозрел поверженные тела слизеринцев и со стоном опустился на корточки, запуская в волосы пальцы.

— Черт тебя дери, Малфой! Зачем я несся через весь замок, если тебе не нужна была помощь?

— Фырк! Поттер, а кто тебя…

— Conjuctivitus! — Нотт все еще был в сознании и воспользовался тем, что противники отвлеклись. Юноши сдавленно зашипели от боли в глазах, ослепленные вспышкой. Гарри злобно зарычал, швырнув в сторону слизеринца связывающее заклинание. Сейчас он порадовался, что даже ничего не видя, может определить точное местонахождение врага по его эмоциональному фону. Затем юноша медленно дополз до Малфоя и оперся рядом с ним о стену.

— Ну и противные же у тебя однокурсники.

— Я их не выбирал, знаешь ли.

— Да, да. Что делать с ними будешь?

— Как что? Десять баллов с каждого, и доложу профессору Снейпу.

— Десять баллов? Малфой, ты себя так низко оцениваешь?

— Я слишком ценю свой факультет, чтобы лишать его большего количества баллов.

— Ясно. Пусть тут валяются?

— Естественно. Не понесу же я их в больничное крыло.

— Правильно, — Гарри медленно поднялся, опираясь о стенку. Зрение постепенно возвращалось. — Ну, пойдем?

— Куда?

— К профессору Снейпу.

— Зачем?

— Ты предпочитаешь мадам Помфри?

— Если бы это спрашивал не Святой Поттер, то я подумал бы о двойном значении этих слов.

— Пошляк ты, Малфой, — гриффиндорец подал руку. — Я не хочу ходить, как слепая курица, а последствия заклятия так просто не снять.

— Да понял я, понял. Не дают уже помечтать, — Драко заворчал, но руку принял, медленно поднимаясь и наслаждаясь ощущением близости своего бывшего недруга.

— Малфой, ты мечтаешь о мадам Помфри? — Поттер притворно ужаснулся, но потом весело рассмеялся. А Драко некстати вспомнил, о чем мечтала Булстроуд и Нотт. Его передернуло от отвращения. — Ты дрожишь.

— Вовсе нет. Я содрогаюсь от твоих фантазий, Потти.

— Эй! Вот о ком, о ком, а о медсестре я в таком плане точно не мечтаю, — Гарри возмущенно уставился на Малфоя, но тот словно пребывал в каком-то другом мире, хотя и поддерживал разговор. — Ты точно в порядке?

— Поттер, отстань. Как может быть в порядке человек, на которого только что напали и чуть не изнасиловали?

— Что?

Драко с досадой прикусил губу. Он не собирался об этом рассказывать. Никому. И особенно Поттеру. Теперь же он понимал, что так просто гриффиндорец не отвяжется.

— Ты хочешь сказать, что Нотт хотел?.. — Гарри не договорил и покраснел. Он не мог поверить, что кто-то в школе способен был пойти на такую низость.

— Ладно, я преувеличил. Может, они просто запугивали, но Нотт обещал скормить меня Булстроуд, — Драко старался говорить ровно, но голос предательски задрожал. Страх вновь вернулся. А еще юноша чувствовал стыд за то, что предстал перед Поттером в таком жалком виде. Вернее, что сказал о том, о чем лучше бы Золотому Мальчику было не знать. Ведь тот может почувствовать отвращение к нему из-за того, что блондин едва не стал подстилкой для своих однокурсников. Малфой не хотел, чтобы гриффиндорец чувствовал омерзение к нему. Он, наоборот, хотел сближения.

— Ох. Это ужасно, — сердце Драко ухнуло вниз. — Булстроуд. Подумать только. Я бы не выдержал, если бы она попыталась до меня дотронуться.

Малфой неверяще посмотрел на Поттера — тот, как всегда, поступал и реагировал не так, как ожидали окружающие. Вот и сейчас аристократу показалось, что гриффиндорец смотрит на него с жалостью, а не с отвращением. Хотя Драко не был уверен — зрение еще так и не восстановилось полностью, так что лицо Гарри казалось ему размытым пятном. Зато уборную юноша приметил и тут же ринулся туда.

— Малфой? — голос Золотого Мальчика звучал обеспокоенно, он неотрывно следовал за слизеринцем. Тот же практически добежал до раковины, крутанул винт на кране и принялся остервенело мыть шею и лицо. Поттер в нерешительности остановился рядом, не понимая, что нашло на юношу. А Драко просто вспомнил прикосновения Нотта, и его вновь замутило. Захотелось вымыться, он чувствовал себя грязным. — Что случилось?

— Хочу избавиться от прикосновений и слюны этого извращенца, — блондин все никак не мог почувствовать себя снова чистым. Гарри же пораженно замер.

— Ты хочешь сказать, он тебя лизал? — последнее слово было произнесено, словно это было нечто ужасно противное и липкое.

— Да, Поттер, да! Доволен? Теперь, будь добр, отвяжись, — Драко била дрожь. Сейчас, когда шок уже прошел, и юноша оказался в безопасности, пришло осознание всего того, что только что произошло. Малфой прекратил водные процедуры и обхватил себя руками за плечи, пытаясь подавить подступающую истерику.

— Ох… Малфой, это ужасно, — Гарри хотел как-то утешить, но не знал как. Он не был тем, кто умел подбирать правильные слова в таких ситуациях. Юноша хотел было коснуться блондина, но передумал и лишь грустно вздохнул. — И почему это все свалилось именно на тебя?

Сейчас гриффиндорцу не было важно, что перед ним стоит его бывший недруг, который в прошлом попортил им изрядно крови. Перед ним съежился от страха бледный подросток, на которого было совершено нападение. Малфой казался столь ранимым, что невольно хотелось погладить его по голове и сказать, что все будет хорошо. Драко же чувствовал, что все барьеры рушатся, самоконтроль летит к чертям.

— Обними меня, — голос был глухим и тихим, но твердым, словно это была не просьба, а приказ.

— Что? — Гарри удивленно моргнул.

— Черт, Поттер, ты можешь хоть раз не задавать глупых вопросов? Просто обними, — последние слова Малфой уже прошептал, а дрожь стала такой сильной, что зуб на зуб не попадал. Драко понимал, что выглядит сейчас жалко, а его просьба вообще ненормальна, но ему было плевать. Ему просто хотелось ощутить тепло чужого тела, тепло Поттера.

— Эм… — Гарри на секунду замер, пытаясь разобраться в чувствах слизеринца, но бросил это дело — там царил хаос. Он переступил с ноги на ногу, неуверенно подошел к сгорбившемуся Малфою и неловко его обнял. Тот вздрогнул, резко выдохнул и уткнулся носом в шею гриффиндорца, прижимаясь всем телом, цепляясь пальцами за его мантию. Поттер же напряженно замер, не зная, что делать в подобной ситуации. Чужое дыхание щекотало кожу и будоражило что-то внутри, а крепкие объятия оказались на удивление уютными. Постепенно юноша расслабился и стал поглаживать блондина по спине, а потом не удержался и осторожно провел рукой по светлым волосам. Те оказались удивительно мягкими. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он стал нежно перебирать шелковые пряди. Внезапно Драко потерся носом о его шею, затем судорожно вздохнул и резко отпрянул. Он посмотрел на Поттера взглядом, полным паники, но тутже отвернулся, стремительно краснея.

— Поттер, я… это …м… — слизеринец уже трижды проклял себя за эту минутную слабость. Теперь он не знал, как объяснить гриффиндорцу свое странное поведение.

— Брось, Малфой, не надо ничего говорить, — Гарри пришлось приложить усилия, чтобы самому не покраснеть после такой реакции блондина. К тому же он не мог перестать думать о том, что Драко выглядит сейчас слишком мило. — Ты только что пережил шок. Естественно, тебе необходима была поддержка. Пусть и от ненавистного Поттера.

Драко еще некоторое время смущался, но потом все-таки выдавил: — Спасибо. И… я тебя не ненавижу.

— Что?

— Поттер! Не заставляй меня повторять это дважды.

— О. Кхм. Я просто подумал, что мне послышалось. В общем-то, это взаимно. Да я никогда и не ненавидел тебя по-настоящему.

— Что? — теперь пришла очередь Драко удивленно смотреть на гриффиндорца.

— Малфой, не заставляй меня повторять это дважды, — Гарри весело усмехнулся, но тутже болезненно поморщился — удар Рона уже давал о себе знать.

— Поттер… Постой, что у тебя с лицом? — Драко, не думая, шагнул вперед, вновь сокращая расстояние, осторожно прикасаясь подушечками пальцев к синяку. Юноша вновь поморщился.

— Уизли, — в голосе звучали презрение и горечь. Блондин удивленно вскинул бровь.

— Этот нищеброд опять сделал какую-то глупость?

— Что-то типа того, — Гарри внезапно весело усмехнулся. — Малфой, мы так и будет стоять и разговаривать в туалете? Знаешь ли, у меня уже начинают возникать подозрения относительно того, зачем ты меня сюда затащил.

Драко вспыхнул и сорвался с места.

— Тебя никто не просил идти за мной, Поттер.

Гриффиндорец лишь рассмеялся, глядя на красные кончики ушей блондина, и пошел следом.

— Ты, кстати, не ответил на мой вопрос, — Драко с любопытством взглянул на Поттера, который тут же помрачнел, а потом невесело усмехнулся.

— Скажем так: кажется, я действительно не умел выбирать друзей, Малфой.

— Неужели все настолько серьезно? Вы же все-таки Золотое Трио. Все уверены в нерушимости вашей дружбы.

— Все изменилось. Времена уже не те, а Рон не желает взрослеть. Он все еще живет в детстве. А ведь даже ты умудрился стать лучше.

— Эй, эй! Что значит «даже ты»? — Драко недовольно насупился, но в душе он ликовал: Поттер не только заметил его изменения, но и поставил выше своего рыжего дружка. Гарри с удивлением наблюдал за его эмоциональным фоном.

— Малфой, тебе не говорили, что радоваться чужим бедам — нехорошо?

— Что? — блондин даже остановился от неожиданности. Он был уверен, что никоим образом не выдал своим истинные чувства, но гриффиндорец каким-то образом об этом прознал. От этого аристократу стало не по себе. Гарри мысленно чертыхнулся и ускорил шаг.

— Да так. Пойдем уже. Мне неприятно чувствовать себя полуслепым, хотя на носу очки.

Юноши спустились в подземелья, где их ожидало недовольное ворчание Северуса о безрассудных мальчишках. Снейп даже не удивился, когда увидел этих двоих вместе. Просто принял, как факт, вылечил и обещал расправиться со злоумышленниками.

* * *

Перед отбоем по Хогвартсу разнеслась весть: «На Малфоя вновь было совершено нападение, но он победил. Ему помог Поттер. Нотта и остальных на три дня переселили в комнаты изоляции, отстранили от занятий и лишили права покидать гостиную в эти выходные». Так в школе узнали, что и Дамблдор, и Поттер сдержали свое слово. Несколько учеников отказались от своих идей по розыгрышу других факультетов.

* * *

Рон Уизли с остервенением глотал овсянку, упершись взглядом в тарелку, потому что не хотел видеть недоброжелательных взглядов со стороны своих однокурсников. Те никак не могли простить ему то, что он ударил Поттера. Вернее, как ему пытались объяснить, их возмущало то, что Рон посмел поднять руку на друга, а не то, что это был Золотой Мальчик. Естественно, что рыжик им не поверил. Вот еще сегодня ни Поттер, ни Грейнджер не явились на завтрак, чем усугубили его неприятное положение. Да еще и Малфой как-то слишком гадко усмехался, когда проходил мимо.

Юноша вздохнул и запил кашу соком. Он и сам прекрасно понимал, что перегнул палку. Все-таки иногда рыжик не мог контролировать свой взрывной темперамент и переходил границы допустимого в общении. Только ведь он не виноват, что Гарри его не стал слушать! «Почему он не согласился со мной? Мы же друзья! Мог бы поддержать меня. Не сам ли Гарри всегда с упоением слушал, когда Сириус рассказывал ему о проделках Мародеров? Так чем мы хуже? Мы же гриффиндорцы, не должны бояться последствий!». Рон, слушая рассказы Блэка, часто воображал, как они с Гарри превосходят старшее поколение, изумляя всех своим чувством юмора и изобретательностью. «Мерлин! Как мне надоело вечно находиться в тени Героя. Почему меня не выбрали в качестве Избранного? Чем я хуже?». Этого гриффиндорец действительно не понимал. Ему всегда казалось, что они с Поттером равны. Не слишком хорошо учатся, хорошо играют в квиддич, не слишком популярны среди девушек… Только почему-то роль Спасителя всегда доставалась другу. «Как мне хочется отличиться! Сделать так, чтобы все меня заметили и перестали называть «лучшим другом Гарри Поттера».

Внезапно Рон вспомнил последние слова друга и устыдился своих мыслей. Он не хотел предавать их дружбу. В конце концов, Гарри был его единственным близким человеком, всегда принимал его со всеми недостатками, всегда прощал и посвящал во все свои тайны. Уизли хотел извиниться перед товарищем, но уснул раньше, чем тот вернулся. Сегодня же утром Поттер его проигнорировал, быстро собравшись и исчезнув из башни так быстро, что его никто не успел остановить. «Ну, ничего! Поговорим на занятиях! Уверен, Гарри меня простит!». Рыжик приободрился и принялся уплетать яичницу. Он еще не знал, что на этот раз Поттер не будет столь мягкосердечен.

* * *

Казалось, что весь Хогвартс сошел с ума — ученики никак не могли успокоиться, обсуждая на разные лады произошедшие вчера события. Даже в библиотеке стоял гул, и строгие окрики мадам Пинс не помогали. Гарри тщетно пытался сделать домашнюю работу, но никак не мог сосредоточиться. Радовал факт, что завтра была суббота, поэтому можно было не торопиться с выполнением заданий. Гермиона уже все закончила и теперь просматривала книги по истории волшебных войн, в надежде отыскать что-нибудь, что могло помочь в противостоянии Темному Лорду. Рон же так и не был прощен, поэтому коротал вечер в компании Дина и Симуса.

Мимо них прошла группа хаффлпафцев, которые открыто разглядывали Поттера. Однако, встретив его мрачный взгляд, поспешили ретироваться. Юноша же устало вздохнул и помассировал виски — опять начинала болеть голова. Подруга отвлеклась от книг и обеспокоенно посмотрела на него.

— Ты как?

— Еще жив. Пока, — Гарри невесело усмехнулся, вновь принимаясь за работу по астрономии.

— Может, есть какое-то зелье, которое заблокировало бы твои способности на время? — Гермиона тщательно изучила все данные, которые удалось найти по наследию, но так и не нашла ничего, что могло бы помочь другу.

— Даже если оно и существует, им нельзя пользоваться. Малфой четко сказал — влиять на наследие внешней магией — чревато, — Поттер понизил голос, чтобы их никто не услышал.

— Но все-таки это странно, что нет никаких книг, которые могли бы помочь тебе.

— Они есть, но тщательно охраняются. Так, например, у Малфоев, пока отпрыск не вступит в наследие, все книги хранятся в тайнике мэнора, и даже глава рода не сможет их достать, — Гарри устало вздохнул и достал мазь от головной боли. Люциус сам неоднократно сокрушался, что не может ничем помочь юному волшебнику.

— Но такой порядок не во всех семьях, Поттер, — друзья вздрогнули и с долей испуга посмотрели на Забини, выходящего из-за стеллажа. Тут гриффиндорцы вспомнили, что забыли наложить Заглушающие чары. Блейз же с любопытством рассматривал парочку. Он уже давно заметил, что с Поттером творится что-то странное, но не был точно уверен, что прав в своих предположениях. Рассказ Драко о последней его встрече с Золотым Мальчиком, еще больше насторожил слизеринца, именно поэтому он решил некоторое время понаблюдать за гриффиндорцем. Как оказалось, подозрения подтвердились. — Так и думал, что ты уже вступил в наследие.

Гермиона хотела было схватиться за палочку, но передумала — Гарри был слишком спокоен. Возможно, он уже прочитал эмоции Забини и поэтому не волновался.

— Ближе к делу. Ты же не просто так вышел из тени?

Блейз довольно хмыкнул. Такой Поттер ему нравился намного больше. «Все-таки приятно иметь дело с рассудительным человеком».

— Именно. Я могу помочь.

— При условии?.. — это уже Грейнджер. Умная девушка: сразу поняла, что просто так слизеринец помогать не будет.

— Моей безопасности. Я не хочу служить Лорду, но и пешкой Дамблдора не желаю становиться.

— Причем тут я? Ты же сам встал на сторону Малфоев. Они могут помочь тебе.

— Что-то подсказывает мне, что Люциус примкнул к третьей стороне, — Блейз сощурил глаза, внимательно глядя на Поттера, выискивая в его мимике подтверждение своим словам. Тот же даже не пытался ничего отрицать, лишь одобрительно усмехнулся.

— О подробностях можешь расспросить своего белобрысого дружка — он в курсе.

— Что? — Гермиона удивленно посмотрела на друга. — Ты ему все рассказал?

— Нет. Он застал Люциуса и Бродягу в комнатах Снейпа, а перед этим Забини видел меня, выходящего оттуда. Так что, пришлось этим троим все рассказать.

— О.

— Так что, Поттер? Согласен стать моим патроном?

Гарри весело фыркнул.

— Забини, я всего лишь подросток, так же, как и вы. Так что не спеши называть меня столь высокопарными словами, — Гарри заметил, как напрягся Блейз, поэтому быстро продолжил. — В любом случае, я рад всем, кто решил перейти на мою сторону. На мою помощь может рассчитывать любой.

— Прекрасно.

— Ну, а как ты можешь помочь Гарри?

— Книги о наследии. У нас есть несколько. Я могу попросить отца дать их мне. Скажу, что хочу заранее все изучить, ведь сам скоро могу вступить в наследие.

— А не боишься, что я воспользуюсь ими, а потом не сдержу обещание?

— Святой Поттер? Пусть ты и стал умнее, но твоя привычка спасать всех и вся осталась, — Блейз весело фыркнул.

— Тогда договорились. Надеюсь, что книги скоро будут у меня.

— Уже иду строчить письмо.

— Забини?

— М?

— Спасибо.

— Пф. Гриффиндорец.

Солнце ярко светило, даруя последние крохи тепла. Под ногами хрустел разноцветный ковер из опавших листьев. Небо было удивительного пепельно-голубого цвета, не видно было на нем ни единого облачка. Драко дошел до своего любимого места у озера, скинул мантию и уселся на нее. Некоторое время он просто сидел, подставив лицо солнцу и зажмурившись. Погожие деньки осени были его самыми любимыми. Правда, удручало то, что на улицу высыпали все жители замка. Впрочем, большая их часть направилась в Хогсмид, так что его уединению ничто не мешало. Малфой и раньше любил одинокие прогулки, но сейчас ему просто необходимо было остаться наедине с самим собой. Друзья это понимали, поэтому вчетвером пошли закупаться сладостями и прочими безделушками, оставив аристократа разбираться в себе.

Очередное нападение. А Драко думал, что с защитой Поттера ему больше не грозит опасность. Увы, даже Золотой Мальчик оказался не слишком хорошим пугалом против идиотов.

«Хех, странно, в этот раз у меня даже не было истерики после того, как я осознал произошедшее. Впрочем, в этот раз я смог справиться сам, мне никто не помогал. Почти. Поттер…». Драко задумчиво уставился на небо. В памяти сам собой всплыл образ растрепанного и запыхавшегося гриффиндорца. «Он спешил, чтобы помочь мне. Бежал. Подумать только: Поттер мчался на помощь Малфою», — юноша не смог сдержать нежной улыбки, а в груди расплывалось тепло. Впрочем, радость была недолгой — блондин вспомнил свое позорное поведение. «Он, наверное, думает, что я — слабак. Хотя, я ведь им был. И все-таки. Так хочется, чтобы он увидел во мне равного себе, чтобы замечал всегда, а не когда мне грозит опасность». Юноша с досадой прикусил губу, а память услужливо подкинула воспоминания объятий. Малфой вздрогнул и обхватил себя руками за плечи — внезапно ему стало холодно. «Он был так нежен тогда… Словно не недруга обнимал, а самого дорого человека. Интересно, а есть у него уже этот «самый дорогой»? Нет, я не буду об этом думать — бесполезная трата времени».

Вздохнув, Драко поднялся на ноги, отряхнул мантию и пошел обратно к замку — сидеть на одном месте было просто невозможно. В сознании мелькали картинки того вечера: как Поттер уверенно дошел до личных покоев Северуса, как крестный их отчитывал и лечил, а потом налил вина и усадил в кресла. «Эти двое гармонично смотрелись вместе. И ведь не подумаешь, что когда-то люто ненавидели друг друга. Почему? Почему Поттер впустил крестного в свое сердце, а я остался ему просто посторонним человеком?» — Малфой пнул от досады камешек. Тот весело поскакал по пожухлой траве. «Я тоже хочу всегда быть рядом. Хочу особое место в его сердце. Только, как мне это получить? Он ведь даже к Блейзу лучше относится, чем ко мне». Юноша вновь впадал в отчаяние. Он просто не знал, что нужно сделать, чтобы хотя бы подружиться с Гарри Поттером. «Не могу же я просто подойти и заговорить? Да его застать в одиночестве невозможно! Пусть от Уизела Гарри уже избавился, но Грейнджер все время находится поблизости».

Драко остановился, с тоской посмотрев на гриффиндорскую башню, а потом вновь продолжил свой путь к замку. «К тому же, как я понял, у него и так хлопот хватает. Не до меня ему», — Малфой горько усмехнулся и нацепил маску Ледяного Принца — он уже зашел в замок. Еще на подходе к гостиной к нему подлетела парочка первокурсников с просьбой о помощи. «Все, что я могу сейчас сделать — это укреплять влияние на факультете и становиться сильнее. Надо просто выждать подходящий момент и сделать свой ход».

* * *

В библиотеке вновь наступила блаженная тишина, и ученики приходили сюда за знаниями, а не для того, чтобы обсудить очередную сплетню. После очередного нападения на Малфоя и дальнейших мер директора, наступило затишье. Сообщений о ловушках и драках приходило совсем мало, так что сам Гарри уже неделю никого не спасал, посылая остальных членов ОХ, чтобы те не жаловались на бездействие. Между факультетами постепенно налаживались отношения, поэтому иногда можно было наблюдать за компанией, в которой были представители разных Домов. Даже Рон утихомирился и ходил с видом побитой собаки, словно вымаливая прощение. Только при этом так и не собрался, чтобы лично принести извинения другу. Сам Поттер в этот раз первым не спешил подходить.

Юноша перечитал свое эссе по зельеварению, довольно кивнул и потянулся. Взглянув в окно, с усмешкой наблюдал за несколькими провинившимися, которые отбывали отработку у Хагрида. «Да уж, преподаватели у нас умеют придумывать наказания. Но я не думал, что меры Дамблдора по запрету выходить из замка окажутся столь действенными». Прошлые выходные выдались на удивление теплыми и солнечными, поэтому все спешили в Хогсмид или же к озеру, чтобы успеть поймать последние погожие деньки. Те же, кому было запрещено выходить на улицу, едва ли волком не выли, глядя на счастливые лица однокурсников.

— Гарри? Ты уже закончил с домашним заданием? — голос Гермионы вырвал его из раздумий. Поттер кивнул на исписанный пергамент. Подруга тут же пододвинула ему внушительных размеров фолиант. Юноша вздохнул, но послушно открыл книгу. Свободного времени у него так и не появилось. Когда вся неразбериха с перемирием факультетов улеглась, Поттер тут же вспомнил о делах, касающихся лично него. Во-первых, он тщательно изучил гримуары, которые ему принес Забини. Как оказалось, отец Блейза даже ничего не спросил, когда отдавал сыну столь ценные вещи. Из чего подростки сделали вывод, что старший маг о чем-то догадывается. Все-таки он был слизеринцем. Правда, большой помощи эти источники информации не оказали: там было очень много сведений о даре предвиденья, о том, как его развивать, но о самом феномене Наследия было написано всего несколько статей. Впрочем, благодаря им Гарри теперь мог спокойно есть в Большой Зале — он научился на время замыкать дар на себе самом, чтобы его эмоции не смешивались с эмоциями других людей. Это была временная мера, но теперь не нужно было разорять профессора Снейпа на восстанавливающие зелья.

— Не понимаю, почему волшебники так небрежно вели записи о магических войнах? — Гермиона недовольно убрала прядь волос за ухо, вновь погружаясь в чтение. Это было второе занятие, которое занимало большую часть времени. Как-то раз, когда они сидели в гостиной и обсуждали различные виды магических и маггловских игр, Симус невзначай упомянул об Олимпийских играх, а Дин пошутил, что было бы неплохо, чтобы и в магическом мире войны прерывались во время Олимпиады. Конечно, нашлись те, кто понятия не имел обо всем этом. Грейнджер тут же стала всем рассказывать о возникновении и развитии этой забавы, как внезапно замерла, хлопнула себя по лбу, заявив: «Ну, конечно же!». Правда, быстро взяла себя в руки и продолжила свой рассказ. Лишь потом она объяснила Гарри, что, возможно, в Древнем Мире магии существовал аналог этому обычаю Олимпийских Игр. Естественно, тут же начались поиски. Правда, затруднялись они тем, что большая часть древних рукописей Эллады, Персии и Египта хранились в Национальных библиотеках стран Ближнего Востока. Поэтому в оборот были взяты все книги, которые имели хотя бы косвенное отношение к тем временам. В процессе поисков Поттер наткнулся на летопись Хогвартса, но у него все не хватало времени ее изучить.

— Эх, нам бы использовать библиотеку Блэков, — Гарри устало захлопнул очередную бесполезную книгу и взялся за следующую. Ему приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не сбежать отсюда на свежий воздух. Все чаще юноше приходилось использовать образ светловолосой девочки, чтобы усидеть на месте.

— Бродяга так и не написал тебе?

— Нет. Даже Люциус не знает, куда подевался крестный.

— Ох. Как бы он не натворил дел.

— Я все-таки надеюсь, что не натворит. Должен же был его чему-то научить случай в Министерстве, — Поттер печально вздохнул. Сейчас исчезновение крестного было для него самой тревожной проблемой, даже Темный Лорд и отношение к Малфою отошло на второй план. Поттер безумно боялся вновь потерять Сириуса. «Если он вернется живым, попрошу Люциуса посадить его под замок, чтобы вновь не пропал». Еще раз вздохнув, Гарри принялся читать очередной талмуд. «Хм… Опять упоминание о ритуале, странное название. Вроде бы латынь».

— Гермиона, ты не слышала о ритуале с названием «Laurea ramis»?

— Хм? — девушка оторвала взгляд от очередной книги по Истории Магии.

— Ритуал «Laurea ramis», — нетерпеливо повторил Гарри, чувствуя, как ускоряет сердце бег. Ему казалось, что он сейчас на правильном пути.

— Нет. Не слышала о нем. А что?

— Я уже несколько раз наталкиваюсь на упоминание о нем, но ничего конкретного авторы не говорят. Даже не указали, какой эффект будет от его использования.

— Хм… Думаешь, что это что-то важное?

— Практически уверен в этом.

— Хорошо, я поищу более подробное описание о нем.

* * *

Одинокий мальчик сидел в библиотеке, изредка кидая злобные взгляды в сторону Гарри Поттера. Он его ненавидел. Если изначально он просто не терпел всеобщего обожания и преклонения перед Золотым Мальчиком, то теперь неприязнь переросла в чистую, ничем не замутненную ненависть. Он жаждал расправы, но понимал, что у него не хватит сил совершить что-нибудь подобное. Ведь Поттер казался всеведущим, раз всегда умудрялся вычислить учеников, которые замышляли очередную гадость.

«Когда-нибудь, непременно, я отомщу. Вот увидишь, Гарри Поттер, ты заплатишь за то, что унизил меня!».

* * *

Пламя свечей неровно подрагивало, отбрасывая тени на все помещение. Здесь было пыльно и темно, книги были разбросаны в полном беспорядке. Одинокая фигура сидела на полу, судорожно сжимая в руках древних фолиант. Пальцы нервно перелистывали страницу за страницей. Внезапно все замерло. Затем раздался облегченный вздох.

— Я знал! Я знал! Это точно оно! Уверен. Это оно!

По помещению разнесся смех безумца. Внезапно этот сумасшедший вскочил, но тутже пошатнулся — он столько дней пренебрегал едой и сном, что ноги его уже не держали. Переместившись в спальню, он забылся крепким сном.

* * *

Гарри наслаждался покоем, который наступил в школе, не задумываясь над тем, что подобное затишье бывает перед бурей. Если бы он прислушивался к шепоткам учеников, то смог бы услышать примерно такой разговор:

— Эй, как ты думаешь, как Поттер узнает обо всех проказах?

— Не знаю, но это странно.

— Странно? Это страшно.

— Мне то и дело мерещится, что за мной наблюдают.

— Ага. А еще эта его бригада…

— Они спасают, кого хотят.

— И наказывают, кого хотят.

— Слушайте, а помните второй курс?

— А! Тогда поговаривали, что Поттер — наследник Слизерина.

— Ой, мамочки!

— Может, Сами-Знаете-Кто не возрождался?

— Ты имеешь в виду, что Поттер?..

— Новый Темный Лорд!

— Не знаю… Мне кажется, что Дамблдор бы знал об этом.

— Да что этот старик может?

— Ой, давайте прекратим этот разговор, ладно? А то, как-то не по себе. Вдруг Поттер еще услышит?

* * *

Двое молодых людей быстро бегут по коридорам, боясь опоздать. Рваное дыхание отдается болью в легких, но они не останавливаются. Наконец, нужная дверь. Рыжий и шатен даже не смотрят друг на друга, они просто выбивают ее плечом, полностью позабыв о магии. Юноши видят отвратительную картину: молодой человек, уже приготовившийся снять штаны, и заплаканная девушка, чья форма в полном беспорядке и в некоторых местах даже порвана. На мгновение эти двое замирают. Нет, их предупредили, что на этот раз их ожидает нечто более неприятное, чем обычное нападение, но они не предполагали, что все окажется настолько плохо. Внезапно рыжий злобно рычит и кидается на насильника с кулаками. Тот еще не отошел от шока, поэтому не успевает увернуться и летит на пол от сильного удара в челюсть. Девушка испуганно всхлипывает и отползает в угол. Шатен пытается ей помочь, но та лишь вновь начинает плакать, не понимая происходящего.

— Тварь! — рыжик еще больше распаляется. Он не дает возможности встать жертве, с силой пнув. Тот пытается сопротивляться, но безрезультатно. Шатену приходится оставить девушку в покое.

— Рон, остановись! Ты его так до смерти запинаешь! — Симус пытается остановить друга, но тот лишь отталкивает его, продолжая избивать насильника. Тот уже прекратил попытки встать и сжался в комочек, защищая ребра. Шатен тихо выругался сквозь зубы и направил на второго гриффиндорца палочку.

— Petrificus Totalus, — Рон застывает и медленно падает на пол, обездвиженный. Финниган облегченно вздыхает. Подходит к провинившемуся парню и осматривает того. «Кажется, ребра целы. Хотя синяки будут не хилые. Вот ведь Гермиона, предусмотрела и это». Симус осторожно вливает в парня восстанавливающее зелье. Потом поворачивается к девушке, которая уже немного успокоилась, но все равно выглядит так, будто сейчас у нее начнется истерика. Ей в рот вливают успокоительное.

— Ну, вот и что теперь делать, а, Рон? Мы даже не можем вызвать учителей, потому что те сразу увидят, что ты сотворил с этим парнем.

Уизли, конечно, молчит — он еще скован заклятием. Финниган вздыхает и освобождает друга. Тот выглядит виноватым и продолжает молчать.

— Тебе нужно что-то делать с твоим темпераментом. Это проклятие какое-то. От тебя в последнее время одни неприятности.

Рыжик ничего не отвечает, исподлобья смотря на товарища. Ему нечего возразить. Он и сам не знает, что на него нашло. Просто слишком много всего навалилось. Ведь на факультете Рон едва не стал изгоем, ему стоило больших трудов расположить к себе хотя бы половину ОХа. Хорошо хоть Поттер сейчас не уделял своей организации слишком много времени.

— Значит, так, сейчас мы провожаем девушку до ее гостиной. А парня оставляем здесь. Пусть полежит, помучается. Может, кто и найдет его. Думаю, ты его и так достаточно отколошматил.

Уизли лишь согласно кивает и бурчит «Спасибо». Он уже понял, что Симус его не выдаст. Только вот чувство вины никуда не делось. Рыжий и сам осознает, что поступил неправильно. Уже ничего нельзя изменить, но Рон решает, что в следующий раз будет поступать более обдуманно.

* * *

Хогвартс — это школа, в которой учатся сотни юных волшебников. Здесь делают свои первые шаги в мире магов дети, здесь решают свои проблемы подростки. Именно поэтому в этом месте просто невозможно долгое затишье. Гарри Поттер это уже прекрасно понимал, но все равно оказался не готов, когда, шагнув поздним вечером в гостиную факультета Гриффиндор, увидел ОХ в полном составе. Причем на этот раз отряд разделился на две части. Ребята вели столь ожесточенный спор, что даже не заметили прихода своего лидера. А тот неосознанно сделал шаг назад, желая сбежать от той волны негативных эмоций, которая накатила на него. Юноша уже успел подзабыть каково это: быть в одном помещении с разгневанными гриффиндорцами. Он едва не задохнулся, но тутже взял себя в руки и изолировался от чужих эмоций. Сразу стало немного легче, а вот атмосфера стала еще более наколенной.

— Почему мы не можем их тоже взять?! Ведь в прошлом году…

Рон. Опять Рон. Только на этот раз он умудрился перетянуть на свою сторону половину отряда. «Он воспользовался тем, что я отдалился от ребят. Надо было чаще бывать в общей гостиной, но… Мерлин, это так тяжело! К тому же большую часть книг, которую мы с Герми читаем, нельзя выносить из библиотеки».

— Разве ты не помнишь, чем все закончилось в прошлом году? Именно из-за Рейвенкло нас поймали, Рон! — это уже Джинни.

— Но, сейчас же все по-другому! — Симус решил поддержать рыжика.

— Именно, сейчас все по-другому, поэтому мы не можем позволить себе такой риск, — Дин тоже был на стороне Джинни. Впервые вечные друзья встали по разные стороны. «Хотя, вроде бы я слышал о том, что Дин с Джинни встречаются», — мысль проскользнула в сознании, но не задержалась там надолго. Гарри понял, что если сейчас же не вмешаться, то потом будет поздно.

— Стоп! В чем дело? — опять пришлось нацепить на лицо маску лидера. Как же Гарри ненавидел такие моменты. Будь его воля, то он бы свалил всю ответственность на чужие плечи, а сам бы притаился в темном углу, чтобы его никто не трогал. Только вот Поттер не знал, на кого можно положиться. В этом львятнике было слишком мало тех, кто сначала думал, а потом делал.

— Гарри! — радостные крики с обеих сторон. Юноша недовольно поежился: слишком уж счастливые взгляды были на него направлены. К тому же, среди них затесались и откровенно враждебные.

— О, вот и Святой Поттер явился! Сейчас он разрешит все ваши проблемы, а вы будете кланяться ему в ножки, — Уизли злобно оскалился, а в гостиной наступила тишина. Рон удивленно моргнул. Он не собирался этого говорить, он хотел, наоборот, восстановить дружеские отношения, но вместо этого опять напортачил. Каждый раз, когда рыжик видел лучшего друга в образе всемогущего правителя, что-то внутри обрывалось, и наружу выплескивалась ярость. И Уизли с этим ничего не мог поделать.

— Так, может, кто-нибудь скажет, что за сборище вы устроили и по какому поводу? — Гарри решил проигнорировать выпад рыжика и прошел к своему креслу, где сейчас сидел Ли Джордан. Тот, почему-то, сразу вскочил, уступая ему место. Поттер нахмурился, не понимая такого поведения. Не мог же он знать, что в такие моменты его взгляд становится столь тяжелым и властным, что благоразумные люди просто предпочитают не становиться у него на пути.

— Ко мне сегодня подошли несколько рейвенкловцев. Они каким-то образом прознали про ОХ и захотели в него вступить, — Симус недовольно передернул плечом, все это время он не сводил пристального внимания с Дина. Гарри нахмурился.

— Прознали? Но как? Гермиона, разве ты не наложила заклятие Неразглашения на список? — юноша уже предполагал ответ, но хотел убедиться в своих догадках. Внутри него медленно расползался холод. Если информация уже дошла до учеников, то, значит, скоро дойдет и до учителей. И тогда, стоит им сделать малейшую ошибку, Дамблдор сделает свой ход. Гарри был уверен, что козлом отпущения будет именно он, а не тот, кто совершит ошибку.

— Заклятие наложено, но по школе ходит слишком много слухов о «бригаде Поттера». Боюсь, что рейвенкловцы сложила два и два, потом подслушали чей-нибудь разговор — и вот, они уже в курсе, — девушка нервно теребила прядь волос. Она пришла к таким же выводам, что и друг. Ситуация становилась слишком рискованной, а в отряде назревал раскол. «Только бы ничего не случилось с Гарри. Ведь мы не знаем, что предпримет Дамблдор, когда узнает об «Отряде Хогвартса».

— Гарри, так что будем делать?

— Почему вы спрашиваете именно Поттера?

— Если не забыл, он — лидер отряда, Рон.

Уизли уже открыл рот, чтобы возразить, но тут его перебили.

— Мы не можем рисковать. Никого больше в Отряд Хогвартса принимать не будем. И это не обсуждается, — голос Гарри был холоден и властен, а взгляд — полон угрозы. Многие сразу же замолчали.

— Но почему?

— Сейчас наш противник — не Амбридж, а Дамблдор, мы не имеем права на ошибку, — вся фигура Поттера сейчас излучала силу, никто не осмелился ему перечить. Никто, кроме бывшего лучшего друга.

— И вы все послушаетесь? — Рон с недоверием и презрением посмотрел на товарищей, те лишь стыдливо отводили взгляд. — Если мы все будем против, то Поттеру ничего не останется, как согласиться с нашим решением.

— Уизли, — рыжик даже вздрогнул, когда услышал свою фамилию из уст друга. Он обращался к нему, словно разговаривал с букашкой, которая не имеет права на существование. — Если тебя что-то не устраивает, я буду только рад избавиться от буйно помешанного. Вперед — выходи из Отряда Хогвартса, создавай собственный, где будешь править так, как хочешь. Это касается и всех остальных несогласных. Итак, есть желающие?

Ученики сидели, подавленно опустив головы. Им не нравилась такая позиция лидера, но все прекрасно понимали, что без осведомленности Поттера им не справиться. Поэтому все молчали. Гарри довольно кивнул, а внутри все сжималось из-за страха и боли. Он уже видел подобную картину, когда погружался в сознание Волдеморта. Пожиратели Смерти так же боялись и недолюбливали своего господина. «Нет! Нет! Я не такой! Я никогда не стану убийцей, никогда не буду пытать!». Оказалось, не он один думал в этом направлении.

— Видать, не врали слухи. Поттер, ты все больше становишься похож на Нового Темного Лорда, — Уизли зло сверкнул глазами и пулей вылетел из гостиной. Повисло молчание, а Гарри, казалось, окаменел. Его сковал страх, и он ничего не мог с этим поделать. Если юноша чего и боялся, так это стать вторым Томом. И сколько бы он не твердил, что он не такой, ему тут же приходил на ум случай в Министерстве. То, как он хотел убить Лейстридж, и то вторжение в его разум. Волдеморт сам сказал, что они похожи.

— Мы уже все решили. Так что можете расходиться, — Гермиона решила взять бразды правления в свои руки, так как понимала, что Гарри сейчас едва ли способен что-то предпринять. Ученики с радостью послушались, едва ли не бегом бросившись в свои спальни. Через несколько минут гостиная уже была почти пуста.

— Гарри… — Гермиона осторожно коснулась плеча друга, но тот никак не отреагировал, просто сидел и смотрел в пустоту. Его мысли были сейчас далеко. Девушка вздохнула, погладила юношу по голове и отправилась спать. Как ни печально это было признавать, но сейчас она ничем не могла помочь.

Поттер очнулся только через пятнадцать минут. Ему было холодно и страшно. Маска сильного предводителя была разбита, хотелось тепла и поддержки, но Гарри не знал, где ее получить. Сейчас он отчетливо понял, что на своем факультете он лишний. Здесь нет никого достаточно сильного, чтобы помочь ему, подставить плечо.

«Снейп», — спасительная мысль. Юноша неуверенно поднялся. Всего от нескольких слов он настолько ослаб, что еле мог двигаться. Гарри уже хотел выйти из гостиной, как заметил, что еще один человек находится там — Невилл.

— Скажи, друг, я действительно похож на Него? — голос хриплый и дрожит.

— Вы не похожи внутри, но, когда тебе приходится управлять отрядом, то… Прости, но — да, ты напоминаешь Сам-Знаешь-Кого, — темные глаза обеспокоено блестят, Невилл уже поднимается и хочет подойти, как Поттер кивает и выходит из гостиной, кинув напоследок «Ясно».

* * *

Шаги эхом отдавались в пустых коридорах замка. Такое же эхо разносилось в его голове от слов Рона. «Новый Темный Лорд». Больше мыслей не было. Не было чувств, не было даже ощущений. Гарри было все равно, если его сейчас поймают и оштрафуют за прогулки после отбоя. Он даже не видел, куда шел. Ноги сами несли его к подземельям, а разум был заполнен пустотой. Даже если бы юноша хотел, то не мог бы сейчас нормально соображать. Поттер даже предположить не мог, что всего лишь одно предложение может настолько его потрясти: он наивно полагал, что пережил уже столько всего, что выбить из колеи его будет не так уж и просто.

— Поттер? — удивление.

Гарри оторвал взгляд от пола и поднял его на блондина, который удивленно застыл посреди коридора. Драко вздрогнул, когда посмотрел в глаза гриффиндорцу — казалось, что тот находится где-то в другом мире, столь неосмысленным был его взор.

— Поттер? — теперь уже беспокойство. Малфой быстро подошел к юноше, внимательно вглядываясь в лицо. «Неужели его прокляли? Или же это дело рук Лорда?». Гарри же пытался понять, где он находится. Голос казался очень знакомым, но первые секунды юноша не мог его вспомнить.

— Малфой? — голос был хриплым, зато взгляд стал осмысленным. Однако эти изменения не слишком обрадовали аристократа — Поттер все еще выглядел ужасно. Словно по нему пробежалось стадо гиппогрифов.

— Он самый. Может, объяснишь, что ты делаешь в подземельях после отбоя? — он настолько беспокоился о гриффиндорце, что вновь забыл о своем решении говорить с этих пор с ним нормально. Язвительный тон вырвался как-то сам собой. Блондин с досадой прикусил губу, но все-таки упрямо взглянул на Поттера. Тот устало вздохнул и провел рукой по лицу, словно снимая с него липкую паутину.

— Малфой, давай не сейчас, а? — Гарри ненавидел себя за ту жалкую просьбу, которая прозвучала в голосе, но сейчас у него уже не осталось сил на то, чтобы стоить из себя всесильного героя, которому все по плечу. К тому же, он видел слизеринца в самых жалких положениях, поэтому посчитал, что не случится катастрофы, если и тот увидит его уязвимым. Будут квиты, так сказать.

Драко же не на шутку заволновался, когда увидел Поттера таким — ужасно усталым и абсолютно беззащитным. Нет, он достаточно часто видел его обессилившим от травм и прочих приключений, но то всегда были физические недуги. Сейчас же блондин точно знал, что дело именно в душевных терзаниях.

— Нет, именно сейчас, — аристократ схватил пытавшегося пройти мимо гриффиндорца за предплечье. — Не корчи из себя святого мученика и дай отплатить долг.

Гарри застыл от удивления и проблемы даже на какие-то мгновения покинули его разум. Вот чего он точно не предполагал, так это того, что Малфой решит ему помочь. Нет, они, конечно, заключили перемирие, только оно не предполагало взаимопомощь. «Что за день такой, а? Кажется, весь мир перевернулся вверх тормашками. Лучший друг ранит, а лучший враг хочет эту рану залечить». Поттер не выдержал, тихо всхлипнув, оперся о стенку и медленно сполз по ней на пол.

— Ну что за день такой, а? Малфой, какого черта? Не нашел другого времени проявить свои светлые стороны? — еще один всхлип, а затем нервный смех, который перепугал Драко еще больше. Гриффиндорец находился на грани истерики. Блондин резко присел на корточки перед ним и обхватил лицо ладонями, заставляя посмотреть в глаза. Этому трюку его когда-то давно научил его отец — отзвук наследия, способность успокаивать взглядом.

— Так, Поттер, дыши спокойно. Расслабься. Успокойся, — голос блондина был мягок и нежен. Казалось, он завораживает и лишает воли, но одновременно дает силы и успокаивает. Гарри никогда не слышал, чтобы тот так говорил. Поэтому он прекратил смеяться и быстро успокоился, не в силах оторвать взгляд от серебристых глаз, в которых плясали блики от факелов. Время на мгновение остановилось. Драко медленно подался вперед, а Поттер просто не мог двигаться, зачарованный. Внезапно блондин резко отпрянул, благодаря коридоры Хогвартса за их плохую освещенность. Так можно было скрыть румянец. Слизеринец неловко расположился рядом с гриффиндорцем, и приказал: — Рассказывай.

Именно этот командный тон привел Гарри в чувство. Он недовольно фыркнул, хотя чувствовал себя намного лучше. Как будто блондин каким-то неведомым способом смог успокоить все его чувства.

— Вообще-то, я шел к Снейпу.

— Да? А вид у тебя был такой, словно ты шел на виселицу.

— Кхм…

— О, даже не отрицаешь.

— Я так плохо выглядел?

— Ты и сейчас выглядишь не многим лучше. Что стряслось? Впервые вижу тебя таким эмоционально разбитым. Ну, если не считать тех дней после смерти твоего крестного, — Драко сам проклял себя за слишком серьезный тон. Он-то собирался сказать это с шутливыми интонациями, чтобы у гриффиндорца не было лишних поводов для размышлений.

— Малфой, мне кажется, или ты за меня переживаешь? — Гарри был так удивлен, что тоже не смог совладать с собственным голосом, чтобы преподнести все как шутку. Происходящее казалось слишком нереальным. «У меня так и не нашлось времени, чтобы обдумать свое отношение к нему. Теперь же я даже без раздумий уверен, что ошибался, считая его всего лишь высокомерным мальчишкой. Может, когда-то он им и был, но успел измениться».

— Переживаю, — отступать все равно было глупо, поэтому Драко решил просто сказать праву. Это был лучший выбор. Ведь он не раз на деле убеждался, что прятать эмоции от дорогих тебе людей — не самая хорошая идея. Если бы Малфой был чуточку более искренним с Блейзом и Панси, то не боялся вернуться в Хогвартс. В случае с Поттером что-то планировать или же скрывать было заведомо гиблым делом.

Гарри подавился воздухом, удивленно вытаращив на собеседника глаза. Такого ответа он точно не ожидал. Пусть юноша только что признал, что слизеринец сильно изменился, но сейчас перед ним сидел абсолютно незнакомый человек. Этот человек с легкой усмешкой смотрел на него, а в эмоциональном фоне его плескалась едва заметная нежность. Мозг просто отказывался воспринимать информацию о том, что это — Драко Малфой. Все происходящее казалось столь нереальным, что Поттер невольно коснулся пальцами щеки другого юноши, чтобы убедиться, что это — не сон.

— Кто ты?

Драко замер, боясь спугнуть момент. Атмосфера между ними была столь непривычной, что щемило сердце. «Он увидел. Он увидел меня настоящего, а не своего недруга Малфоя, с которым цапался столько лет». Душа пела, а сознание не могло поверить, что наступил этот миг. Губы расползлись в ласковой улыбке, а пальцы сами нашли чужую ладонь.

— Я — тот, кто хочет тебе помочь.

— Почему?

— А нужна причина?

— Нет. Просто, это странно…

— Если скажу, что до сих пор хочу стать твоим другом, поверишь?

Нервный смешок.

— Я уже не знаю, что есть правда, а что — ложь, — Гарри смущенно отнял руку, уже пожалев, что поддался этому странному порыву. Ситуация смущала. Хотя, нет. Смущала эта маленькая сценка и действия слизеринца. Тот вел себя с ним, как с кем-то очень близким и дорогим. Такая же улыбка была у Люциуса, когда тот смотрел на Сириуса. Хотя, нет, все-таки немножко иная, но похожая.

— Так расскажешь, что приключилось? — Малфой с сожалением убрал руку, опершись обратно о стену. Теперь они оба изучали взглядом противоположную стену.

— Да много чего случилось, — Поттер тяжело вздохнул, взъерошив пятерней волосы. Он не знал, стоит ли вываливать свои проблемы на Драко. «Хотя он же сам помощь предложил». — Например, Сириус…

— Он так и не дал о себе знать?

Удивленный взгляд.

— Отец написал. Он с ума сходит от беспокойства. Кстати, ты не знаешь, с каких пор они с Блэком так дружны?

— Дружны? — удивление. — Так Люциус тебе не рассказал?

— О чем?

— Об их связи.

— О связи? О чем ты? О. Да нет. Неужели? Ты имеешь в виду именно эту связь?

Веселый смешок.

— Ага. Именно. Они любовники.

— Поттер, ты даже не покраснел, — голос, полный потрясения.

— А должен был?

— Я думал, что ты наивный девственник, который даже не знает об однополых отношениях.

— Ну, знаешь ли, — недовольное сопение.

— Ладно, проехали. Так понимаю, что пропажа Блэка — это не все.

— Да много чего. Наследие, например.

— Книги Забини никак не помогли?

— О, так вы поговорили?

— Поговорили? Да эти двое орали на меня в два голоса в течение получаса.

— У тебя хорошие друзья, — задумчиво.

— А у тебя, скажешь, нет? — насмешливо.

— Нет, — мрачно. — Вернее, не все.

— Уизли?

— Угу.

— Опять?

— Опять.

— Поттер.

— Что?

— Мне из тебя все щипцами выуживать?

Веселое фырканье.

— Что? — возмущение.

— Всегда знал, что ты — садист, Малфой.

— Поттер, не путай меня с твоими гриффиндурками. Не меняй тему.

Тяжелый вздох. Гарри не знал, как об этом рассказать. Понятия не имел. К тому же, этот странный разговор с Драко поднял ему настроение. Теперь, когда в язвительных репликах не было яда, они казались смешными и остроумными. Сейчас ему было так легко, как не было уже несколько дней. Поттер еще раз тяжело вздохнул и уронил голову на плечо слизеринца, оно оказалось на удивление удобным, а от самого юноши приятно пахло. Это было странно, но сейчас не хотелось задумываться над этими проблемами. Драко же замер, даже перестав дышать, а потом осмелился настолько, что осторожно обнял гриффиндорца за плечи. Тот, казалось, этого даже не заметил.

— Малфой, скажи, ты тоже считаешь меня новым воплощением Волдеморта?

— Что? — блондин не знал, от чего он вздрогнул: то ли от имени могущественного злодея, то ли от абсурдности сказанного.

— Слухи такие по Хогу ходят.

Возмущенное фырканье.

— Глупость какая! Ты же Святой Поттер — оплот справедливости и света.

— Мы похожи.

— В каком месте?

— Ну… мы оба говорим на парселтанге.

— И что? Это ничего не доказывает. Второй курс показал, что ты — не наследник Слизерина.

— А еще… между нами существует связь.

— Что еще за?..

— Я… я могу чувствовать его сильные эмоции, иногда даже видел собрания Пожирателей. Вернее, раньше мог. Сейчас он от меня отгородился, — Гарри понимал, что не должен говорить этого слизеринцу, но просто не мог остановиться. Ему нужно было выговориться, но он, почему-то, не мог жаловаться друзьям, а Гермиона и так все знала, но ничем не смогла помочь.

— И что Дамблдор на это сказал?

— Что между нами установилась связь, когда он пытался меня убить.

— Снейп?

— Согласен с ним.

— И в чем проблема тогда?

— А?

— Связь еще не говорит о том, что вы похожи. Это вина психа, который с какой-то стати решил убить младенца. Твоей-то вины тут нет. Ты ведь не убийца.

— Но могу им стать, — тихий голос, на грани слышимости, но в пустом коридоре даже слишком громкий. Драко тут же насторожился, он просто не мог упустить такую возможность узнать о Поттере больше — ведь кто знает, когда тот еще захочет так откровенничать с ним.

— Ты обо всех этих нелепых статьях о том, что ты — Избранный?

— Они не лишены смысла, — напряжение в голосе.

— Что ты?..

— Извини, но я не могу сказать больше.

— В любом случае, ты не убийца. Даже если тебе придется убить Лорда, то из-за неизбежности. Ведь он хочет тебя убить, это будет просто самозащита, — Драко пожал плечами, не понимая, чего же так опасается гриффиндорец.

— Я хотел убить Беллу. Там, в Отделе Тайн, когда Сириус упал в арку.

— И как, убил?

— Нет, но Круцио у меня получилось.

Неловкое молчание.

— И все равно, ты тогда лишился самого близкого тебе человека, так что, ничего удивительного нет. Если бы на моих глазах убили отца, то я бы всех Бомбардой взорвал, — уверенный голос, даже серые глаза решительно блеснули.

Скептическое хмыканье. Гарри закрыл глаза, ничего не сказав. Минуту он просто наслаждался чужим теплом. Сейчас он понимал, почему Малфой попросил его обнять в тот раз. Так было намного легче справиться с собственными страхами, потому что одиночество отступало, и появлялась иллюзия защищенности.

— Странный ты, Малфой.

— Это ты — странный, Поттер. Даже не представляю, с чего тебе в голову ударили эти нелепые мысли, — Драко не удержался и ласково пригладил лохматые вихры. Гарри лишь резко выдохнул, а потом внезапно потерся щекой о плечо слизеринца. Если бы тот стоял, то непременно упал бы от неожиданности, а так просто опять замер.

— Это все из-за ОХа.

— Чего, прости?

— Отряда Хогвартса.

— Ааа. Это ваша подпольная контора по защите студентов?

— Значит, слизеринцы тоже уже прознали, — тоска в голосе.

— Ну, мы с самого начала предполагали что-то подобное. А что такое?

— Когда Дамблдор узнает об этом, то мне придется несладко.

— С чего бы это? Ты же его любимчик.

— Был. Пока не начал мыслить самостоятельно.

— Зато ты стал любимчиком Снейпа, а это дорого стоит.

Веселое хмыканье.

— И то верно.

— Не жалеешь?

— Нет.

Фырканье.

— Что еще?

— Да нет, просто подумал, что если бы не изменился, то точно никогда бы не посидел в обнимку с Драко Малфоем на полу в подземельях.

— Это хорошо или плохо?

— Без понятия. Только если нас увидят, то неправильно поймут.

— Да кто нас тут может увидеть? Отбой уже давно был.

— Хмм… Дай подумать. Снейп? Или МакГонагалл?

— Ох, Мордред! Если нас увидит Панси, то меня неделю будут мучить насмешками.

— Тогда, думаю, пора заканчивать полуночные посиделки, — Гарри неспешно поднялся, с удивлением понимая, что ему жалко выбираться из заботливых объятий Малфоя. «Дурдом какой-то. Нет, мир определенно сошел с ума».

— Пойдешь к Снейпу? — Драко тоже поднялся. Уходить не хотелось, но надо было. Гарри покачал головой и внезапно улыбнулся.

— Нет, ты уже поднял мне настроение. Спасибо, — и резко развернувшись, пошел обратно в гриффиндорскую башню.

— Поттер!

Юноша остановился и обернулся.

— Если нужна будет помощь — обращайся. И я, и Северус будем рады помочь. Думаю, Панси и Блейз тоже не откажутся.

— Обязательно. Спасибо.

Юноши разошлись по своим спальням. Когда они засыпали, обоих посетила одна и та же мысль: «Что за странная ночь».

* * *

Завтрак в Большом Зале проходил более шумно, чем обычно. Ученики о чем-то перешептывались. Гарри с недоумением поглядывал на них, не понимая, чем вызваны очередные сплетни. Гермиона же хмурилась, она считала, что если они не знают причины, то значит, случилось что-то обязательно плохое. «Неужели мы допустили где-то просчет?». Словно в ответ на ее мысли со своего места поднялся директор. Сразу наступила тишина.

— Дорогие ученики, с прискорбием хочу сообщить, что вчера произошел неприятный случай: профессор Флитвик нашел в одном из пустых классов избитого ученика. К счастью, сейчас состояние его здоровья не вызывает опасений, но повреждения были серьезными.

Новый шквал шепотков. Внутри Гарри все похолодело. Он уже догадывался о том, что случилось. Ведь вчера было всего одно нападение. И туда отправились Рон с Симусом. Взгляд сразу нашел рыжика. Тот был бледнее смерти. «Это конец. Дамблдор не оставит такое происшествие без внимания».

— Юноша до сих пор находится без сознания, поэтому виновников мы пока не можем назвать. Однако, к нам поступили сведения, что за этими событиями стоит организация «Отряд Хогвартса».

Гермиона судорожно вцепилась пальцами в столешницу. «Что? Как? Никто из членов ОХа не мог ему рассказать. Тогда как?». Внезапно девушка побледнела. «Мерлин! Мы вчера забыли наложить чары против подслушивания. Взгляд ее метнулся к одному из недавно провинившихся гриффиндорцев. Глаза того сияли триумфом.

— Нам стало известно, что главой этой организации является никто иной, как Гарри Поттер.

Шквал эмоций едва не затопил Гарри, но он был уже готов к нему, поэтому пострадал не сильно. К тому же, его паника сейчас была сильнее эмоции сотни человек. «Он узнал! Мне конец».

— Поэтому мистер Поттер будет наказан. Две недели изоляции ото всех учеников. Он будет заниматься самообразованием. Даже учителя не будут допускаться в комнату, где он будет находиться. У вас есть полчаса, чтобы собрать все необходимые вам вещи, мистер Поттер. Затем профессор МакГонагал проводит вас в ваши временные комнаты, — в голубых глазах не было триумфа, они были полны усталости и печали, а сам директор не выглядел как один из могущественнейших волшебников магического мира. Казалось, он сам не хочет так поступать с Золотым Мальчиком.

Большой Зал был погружен в гробовую тишину. Все ждали реакции Гарри Поттера. Тот медленно встал.

— Как скажете, господин директор, — и вышел из зала. Двери за ним мягко захлопнулись.

Двери за Гарри Поттером мягко захлопнулись. Тишина, висящая над столами, казалась вязкой и липкой. Дамблдор обвел взглядом учеников: те выглядели растерянно и испуганно, — и устало опустился на свое место. Хотелось откинуться на спинку кресла и прикрыть глаза, однако директор не мог позволить себе такую слабость. Он с невозмутимым видом начал намазывать на тост масло, не обращая внимания на обращенные на него взгляды — недоуменные, растерянные, любопытные, испуганные, злые, наполненные ненавистью. Не осталось в этом зале человека, равнодушно отнесшегося к произошедшему.

Молчание взорвалось сотней шепотков, все хотели обсудить решение Дамблдора и подпольную организацию Поттера. Лишь за столом факультета Гриффиндор никто не проронил ни слова. Ученики переводили взгляды с одного на другого, пытаясь выискать предателя. Ведь было очевидно, что это кто-то из «благородных львов» предал товарищей.

Альбус смотрел на самые различные реакции, и ему хотелось устало и обреченно вздохнуть. Великий волшебник не желал такого исхода. Когда он узнал, что Гарри тайком создал организацию, которая следила за порядком в Хогвартсе и несла «справедливость», старик был потрясен. Да, он увидел, что мальчик изменился за лето, повзрослел и поумнел, только директор не думал, что Гарри Поттер может пойти против его решения, пойти против него. «Он все больше и больше напоминает мне Тома. Тот тоже был изначально послушным, а затем пленил своим обаянием учеников, заручился поддержкой товарищей и опьянел от ощущения вседозволенности и власти». Дамблдор сокрушенно покачал головой. Сколько бы он не пытался, но не смог понять, где же допустил ошибку, которая привела его к противостоянию с собственным учеником. Старый волшебник не хотел повторения этой истории, не хотел, чтобы сын Лили и Джеймса ступил на путь Тьмы. Эти две недели нужны были не только, чтобы остудить пыл разошедшихся учеников, но и чтобы решить, как дальше действовать и что делать с непокорным мальчиком.

Минерва ободряюще пожала его ладонь, прежде чем уйти. Альбус благодарно улыбнулся ей вслед. Эта женщина всегда была на его стороне, хотя порой и не одобряла некоторые поступки. Порой Дамблдор задумывался над тем, чем же заслужил такую преданность. Взгляд его зацепился за фигуру профессора зельеварения: тот был напряжен больше обычного, а узкие губы превратились в тонкую нить — так сильно Северус их поджимал. Директор печально вздохнул. Он знал, что многие недовольны его решением, но просто не видел другого выхода из создавшейся ситуации.

* * *

Рон Уизли неподвижно сидел на своем месте за столом, словно громом пораженный. Решение Дамблдора никак не укладывалось в его голове. Рыжику всегда казалось, что директор просто пугал учеников жестким наказанием, но никогда бы не пошел на осуществление этих обещаний. И вот, Гарри Поттер, их лидер и его бывший друг, вышел из зала, чтобы последующие две недели провести в полной изоляции.

«Как? Почему? Кто же доложил Дамблдору? Изоляция? А как же ОХ? Что теперь будет? Мерлин!» — мысли были отрывочными и ужасно запутанными. Несмотря на свой талант шахматного стратега, в таких ситуациях Рон не умел логично и неэмоционально оценивать ситуацию. Ведь в шахматах все всегда ясно: фигуры выполняют только определенный набор ходов, да и сторон всего две — черная да белая. Сейчас же противостояние разразилось на одной стороне поля, между фигурами одного цвета. Поэтому рыжий даже представить не мог, чем все это может закончиться. Возможно, Рональд мог бы даже позлорадствовать по поводу такого наказания, ведь он все еще был зол на Золотого Мальчика, только ведь главной причиной этой изоляции был именно он, Рон Уизли. «Мордред! Кто мог подумать, что все обернется таким образом? Да если наши об этом узнают, то от меня и живого места не останется. Просто порвут на кусочки. Ведь я не только Поттера подставил, но и всех остальных. Теперь мы даже помогать никому не сможем».

Гриффиндорец нерешительно поднял голову от тарелки и встретился взглядом с Симусом, который был бледен, как мертвец. Ирландец понимал, что и его не простят за то, что он помог Уизли. Им придется вдвоем выдержать шквал негодования, когда до их однокурсников дойдет, кто же виноват в том, что у Дамблдора появился повод избавиться на время от Поттера. Когда же Рональд посмотрел на Гермиону, то позеленел от страха — такой разъяренной он не видел подругу еще никогда в жизни. Только было не понятно, на кого злится Грейнджер — ее взгляд метался между представителями факультета Гриффиндор, иногда останавливаясь на величественной фигуре директора. «Она точно поймет, кто именно был виновен в избиение ученика, нет нужды даже в этом сомневаться. Мне конец. Ведь Герми уже дала понять, что она на стороне Поттера, а не на моей. Да и сестренка голову оторвет за подобное».

Смотреть на других однокурсников Рону уже не хотелось, он и так знал, что те жаждут кровавой расправы. Единственное, что успокаивало: предателю придется в сотни раз хуже, чем ему.

* * *

Мальчик сидел за своим столом, не в силах поднять взгляд. Он буквально кожей ощущал ярость своих однокурсников. Лишь совершив это предательство, гриффиндорец понял, что сделал самую ужасную ошибку в своей короткой жизни. Грифы не прощают предателей. Собственным руками он превратил себя в изгоя. Почему-то не было сомнений, что его вычислят достаточно быстро. О том, что будет потом, подросток даже думать не хотел. Потому что было слишком страшно об этом размышлять. «Одно утешает — меня не убьют. Эта честь достанется Поттеру, когда он вернется из своего временного заключения».

* * *

Слизеринцы не спешили высказывать собственное мнение о случившемся — слишком уж неоднозначны были события. В этой ситуации очень сложно было понять, кто и чем руководствовался, делая тот или иной шаг. Даже семикурсники не спешили ликовать. Ведь слухи о Поттере, как о новом Темном Лорде, дошли и до них. Даже тот, кто был уже принят в круг Пожирателей Смерти, не мог ничего точного сказать по поводу произошедшего. Одно было понятно точно: на Светлой стороне назревал серьезный раскол, и теперь слизеринцы судорожно соображали, какую выгоду можно извлечь для себя в сложившихся обстоятельствах. Ведь если Золотой Мальчик действительно решил пойти против Дамблдора, но при этом не собирается присоединяться к Волдеморту, существовала большая вероятность избежать участи стать Пожирателями и загреметь в Азкабан. Почему-то юное поколение было уверенно, что повелитель их отцов не выйдет победителем в этой войне. Правда, никто не мог точно сказать, откуда у них взялась подобная уверенность.

— Дрейк, что ты?..

— Блейз, позже. Не здесь. После уроков, — тихий голос, командный тон. Друг лишь согласно кивнул. Большой зал — не лучшее место для обсуждения политики. А ведь изоляция Поттера — это уже политическое противостояние между директором и лидером Гриффиндора.

Многие ученики с любопытством посматривали на Малфоя, который вновь утвердил свое влияние на факультете. Теперь даже Нотт не пытался ему противостоять — видел, что даже некоторые старшекурсники поглядывают на Слизеринского Принца задумчиво, словно прикидывая, не стоит ли обратиться к тому за помощью. Ведь на самом деле мало кто с факультета змей хотел стать последователем Темного Лорда. Поняли уже, что цена за мифическую власть и силу будет слишком высока. Видели, как мучаются их родители, и не хотели себе такой судьбы.

* * *

Дин Томас с беспокойством поглядывал на своих одноклассников: они никак не могли сосредоточиться на занятии, вызывая раздражение МакГонагалл. Несомненно, все еще думали о произошедшем утром и не могли успокоиться. Гриффиндорец переживал о том, что будет этим вечером в общей гостиной. Был практически уверен, что ученики устроят самосуд, и даже Грейнджер не сможет этому помешать.

«Каким бы жестким ни был Гарри как лидер, но он всегда мог утихомирить разбушевавшихся ребят. Сейчас же они не ограничены никакой силой и властью. Страшно подумать, что они могут сотворить с Уизли и тем мальчишкой». Только сейчас Дин начал понимать, почему иногда Поттер был непреклонен в своих решениях и не слушал других предложений. Потому что толпу грифов необходимо было держать в ежовых рукавицах, иначе те могли запросто разнести башню в приступе бешенства. Ведь их декан тоже была всегда очень суровой и строгой, но при этом никогда не позволяла себе злоупотреблять властью. «А Гарри ей злоупотреблял?». Томас задумался и не смог найти правильного ответа. С одной стороны однокурсник всегда прислушивался к другим мнениям, но часто поступал так, как думал, будет правильно. Только при этом Поттер никогда не позволял себе унизить или причинить вред другому человеку. Если появлялись недовольные его политикой, вроде Рона, он всегда старался разобраться с ними один на один, не вмешивая в конфликт посторонних. «Без него нам придется туго. Смогут ли более разумные и сдержанные усмирить разъяренных и несдержанных?».

Зазвонили колокола, возвещающие конец урока. Дин облегченно вздохнул — трансфигурация сегодня была больше пыткой, чем увлекательным занятием. Томас уже успел выйти в коридор, когда его бедро внезапно что-то обожгло. С удивлением и радостью, юноша вытащил из кармана фальшивый галлеон. «Точно! Директор же о них не знает!». С нетерпением он повернул монету ребром, читая надпись:

«Дин за главного. Герми и Невилл — советники. Уизли — вон из ОХа».

Позади пораженно зашумели остальные члены их организации. Мимо пронеслась радостная Грейнджер, которая ободряюще похлопала его по плечу и поздравила. Невилл словно прирос к полу, не в силах поверить в написанное. Томас не удивился, что Лонгботтом был выбран советником, но то, что его сделали лидером, пусть и временным, приятно его поразило. Он-то думал, что Гарри предложит на эту роль свою подругу или Джинни. Ведь сам Дин с Поттером не особенно часто общался — лишь ничего не значащая болтовня в общей гостиной. Он думал, что Золотой Мальчик его и не замечает, а оказалось, нет, замечает и считает достойным возглавить львиный факультет. По лицу сама собой расползалась счастливая улыбка. Сколько бы юноша не убеждал себя в том, что Гарри от них не отличается, и все-таки такое доверие этого парня было приятным сюрпризом и честью. «Я не подведу. Обязательно не подведу».

Внезапно монета вновь нагрелась.

«Предатель — Фишер. Не смейте причинить ему вред! Он еще ребенок».

Оставалось лишь удивленно покачать головой — все-таки Поттер был истинным гриффиндорцем, раз даже позаботился о том, кто стал причиной его ссылки. «Может, Гарри не так уж и расстроен из-за этой изоляции? Он так быстро сориентировался, словно предполагал подобный исход». В который раз Томас утвердился во мнении, что летом Поттер очень изменился.

* * *

Когда человек живет в закрытом пространстве долгое время, пусть это и великолепный замок, ему начинает не хватать свежих новостей и приключений. Поэтому каждое событие, которое выбивается из обычной колеи, тут же становится объектом пристального внимания. Вот и изоляция Гарри Поттера стала главной темой для разговоров. Уже к обеду ученики успели придумать около сотни версий произошедших событий. Предположения были самыми невероятными. Вплоть до того, что некоторые считали, что Дамблдор и Волдеморт объединили свои силы, а Золотой Мальчик им противостоит.

Драко Малфой лишь раздраженно отмахивался от тех, кто желал рассказать ему новую версию. Он-то прекрасно знал, как именно обстоят дела. Вчерашний разговор помог лучше понять Поттера и его мотивы. К тому, же слизеринец просто не смог бы поверить, что Золотой Мальчик готовит переворот или что-то в этом роде. Святой Гриффиндорец, как обычно, пытался спасти всех и вся, при этом совершенно забыв о себе. Ведь явно предполагал, что его деятельность может закончиться подобным образом: когда Дамблдор объявил свой приговор, Гарри не выглядел особенно удивленным. «Да и расстроенным он не был. С его-то наследием, изоляция должна показаться манной небесной — никто не будет допекать, никто не будет истерить, будет время подумать и поучиться».

Чем больше аристократ размышлял об этих событиях, тем больше убеждался, что катастрофы не произошло. По крайней мере, для Поттера. Только вот проблем не избежать. Теперь, когда лидера грифов временно изолировали, тайная организация прекратит свою деятельность. Возможно, это послужит спусковым крючком для начала анархии — ведь теперь учеников будут сдерживать лишь силы преподавателей. Многие захотят поквитаться с членами ОХа, из-за которых пострадали. «Интересно, Дамблдор и этот момент продумал, или же забыл о благополучии простых учеников?», — Драко недовольно скривился: директор никогда не внушал ему доверия. «В любом случае, надо предупредить своих змеек, чтобы не лезли на рожон. Не факт, что старик не придумал что-нибудь, чтобы избежать беспорядков».

На последнем уроке Малфой был рассеян — придумывал речь и аргументы, чтобы усмирить слизеринцев. Он знал, что многие захотят пойти на поводу у жажды мести, поэтому нужно было продумать все доводы, чтобы избежать ненужных жертв и проблем. Впрочем, аристократ был уверен, что убеждать придется только младшекурсников. Старшие ученики и без его подсказок уже поняли, что подобный поворот событий не так прост, как кажется на первый взгляд.

* * *

В этот вечер гостиная факультета Гриффиндор была более шумной, чем обычно. Потому что сегодня к суду над тремя провинившимися допустили младшие курсы. Раньше их обязательно разгоняли по спальням, но на этот раз случай был слишком серьезным — предательство было редким на этом факультете. Провинившийся стоял около камина и все равно ежился, только не от холода, а от страха. На него смотрело около сотни враждебных взглядов. Даже его друзья отвернулись от него, некоторые же презрительно морщились. Рик Фишер знал, что никто не протянет ему руку помощи. Он боялся даже предположить, каков будет вердикт всего факультета. Рядом с ним стоял Уизли, который был бледен, как полотно, но держался молодцом. Симус, стоящий рядом, с раздражением посматривал на рыжика.

— Думаю, пора начинать, — тихо пробормотал Дин, вставая с кресла, в котором обычно сидел Поттер. Ученики замолчали, поглядывая на него — многие были в курсе, что Золотой Мальчик успел оставить последние указания, прежде чем отбыть в свои новые комнаты. — Гарри оставил меня за старшего на факультете, пока он отсутствует.

На этот раз никто даже не возражал против подобного расклада: все были слишком поражены тем, что Дамблдор наказал своего любимчика и их негласного лидера. Поэтому они молча ждали продолжения.

— Моими советниками были назначены Гермиона Грейнджер и Невилл Лонгботтом, — Дин чувствовал себя немного глупо, словно он был очередным кандидатом в мэры города и выступал перед толпой. Удивительно, но никто не удивился и не воспротивился тому, что Лонгботтом стал советником. Все знали, что он — добрый малый, и эта его черта порой могла спасти кого-нибудь от разозлившихся гриффиндорцев. — Сначала предлагаю решить участь Симуса Финнигана.

Томас кинул на друга виноватый взгляд, но тот лишь грустно усмехнулся. Понимал, что сам виноват, поэтому и стоит сейчас перед всем факультетом.

— Если у кого-то есть предложения, говорите сейчас.

В гостиной повисла тишина. Все еще помнили, что ирландец выступал против Поттера, но при этом не желали ему зла. Ведь он всего лишь помог товарищу, не подумав о последствиях. Увы, но осуждать за это никто не имел права — слишком много гриффиндорцев поступали именно так.

— Что ж, тогда мы решили, что Симус на неделю будет отстранен от деятельности Отряда Хогвартса, а также эти две недели будет обязан помогать младшим курсам с учебой.

Все согласно закивали. Никому не хотелось, чтобы Финниган был наказан более жестко. В любом случае, ему еще предстояло извиняться перед Гарри. Если тот будет на него зол, то ирландцу придется приложить все свои силы для того, чтобы заслужить прощение.

— Вторым у нас на очереди Рон Уизли, — толпа сразу зашумела. К рыжику претензий было намного больше. Ведь тот умудрился избить ученика другого факультета, чем не только запятнал честь Гриффиндора, но также нарушил «пакт о ненападении», принятый при перемирии. Дин терпеливо выждал минуту, пока волнения успокоятся. — Прошу вас, успокойтесь. Если есть дельные предложения — говорите, если нет — молчите.

— Пусть он месяц будет испытателем новых изобретений своих братцев!

— Лучше пусть он станет слугой факультета на неделю!

— Ага, а лучше сходит к Снейпу и признается тому в любви! — третьекурсники весело захохотали, но внезапно замолкли: Гермиона наложила на них Силенцио. Поднявшись с дивана, девушка сердито сверкнула глазами.

— Хватит шутить! Это вам не новое развлечение, а серьезное собрание! Рон избил безоружного человека и оставил его истекать кровью на полу, — Грейнджер презрительно поджала губы и села. Все сразу же утихомирились, некоторым стало стыдно. Только вот никто не мог придумать наказания, которое было бы достаточно строгим, но при этом не слишком жестоким и кровавым.

— Кхм… Гарри не оставил каких-либо четких указаний, кроме категоричного «Уизли — вон из ОХа», но лично мне кажется, что это не достаточно суровое наказание, — Дин неуверенно оглядел других учеников, но те не могли придумать ничего дельного. Внезапно за его спиной раздалось неуверенное покашливание. Томас удивленно обернулся и увидел смущенного Невилла. — У тебя есть предложение?

— Может, пусть Рон просто пойдет к МакГонагалл и признается в том, что это был он? Думаю, профессор найдет достойное для него наказание.

Рыжик тихо застонал. Если он надеялся на снисхождение однокашников, то ожидать милости от декана не стоило. Тем более, что она пошлет письмо родителям. На этой мысли Рон смертельно побледнел. Среди всех неприятностей разборки с разгневанной матерью были самой страшной перспективой. К его несчастью, ученики заметили такую реакцию, и тут же идея Лонгботтома была поддержана. Самое противное было в том, что Уизли понимал, что придется подчиниться: он не рискнет пойти против большинства, тем более Джинни уже, скорее всего, написала домой письмо.

— Осталось решить, что нам делать с Фишером, — Дин еще не успел договорить, как гостиная наполнилась гневными криками. Мальчишка невольно прижался к горячей кладке камина, в попытке спастись от ярости гриффиндорцев. Он тоскливо посмотрел на пламя, понимая, что ничто его уже не спасет. Уж тем более, если Поттер оставил специальное поручение по поводу его наказания…

— Гарри просил быть к нему снисходительным и не причинять вреда, — Томасу едва удалось перекричать всех желающих высказаться. Зато теперь в гостиной повисло пораженное молчание. — Поэтому мы решили, что наказанием Фишера будет своеобразная изоляция: мы будет обращаться с ним, как с человеком-невидимкой. То есть, просто перестанем замечать его существование на эти недели.

На этот раз ученики не спешили соглашаться с таким вердиктом. Только через пять минут они со словами «раз Гарри так решил», «если Поттер так хочет», приняли это решение. А юный гриффиндорец в недоумении пытался понять, почему его пожалели. Он просто не понимал логики Поттера.

* * *

— Северус? Зачем ты меня позвал? Что-нибудь случилось с Драко? — Люциус Малфой стремительно вышел из камина, едва дождавшись, пока потухнет зеленое пламя. Выглядел аристократ неважно: он осунулся, исхудал, под глазами залегли тени.

«Я точно отравлю чем-нибудь безобидным эту блохастую псину», — недовольно нахмурился зельевар. Видеть друга таким, было невыносимо. Мужчина устало вздохнул. С каждым днем проблем становилось все больше и больше, а решение их никак не желало находиться.

— Нет, с Драко все в порядке.

— Поттер? — Малфой устроился в кресле у камина, понимая, что разговор будет долгим. К тому же, он осознавал, что общество Северуса ему сейчас тоже необходимо. Некоторое время Люциус успешно игнорировал боль в сердце, полностью погрузившись в дела, укрепляя свои позиции в Министерстве, но мужчина чувствовал, что находится на грани. Еще чуть-чуть , и он не выдержит нервного напряжения. Сейчас аристократ был готов отдать все свои богатства за возможность вновь оказаться в объятиях Бродяги.

— Да. Дамблдор узнал об их организации и нашел повод изолировать Поттера от остальных учеников, — Снейп расположился в соседнем кресле, передавая другу бокал с вином. Тот с благодарным кивком его принял.

— И как Поттер к этому отнесся?

— На удивление спокойно. Мальчишка просто согласился с решением директора и ушел.

— Что думаешь?

— Гарри нужна была эта передышка. Пусть он и нашел способ на время блокировать свое наследие, но, все равно, ему было тяжело все время находиться рядом с таким большим количеством человек.

Аристократ задумчиво кивнул.

— Что-то еще?

— Да. Мне кажется, что в последнее время мальчик стал тяготиться своей ролью лидера.

— Да. Думаю, он еще не готов к подобной ответственности, — вздохнул Люциус, делая первый глоток. Северус покачал головой, задумчиво глядя на пламя.

— Нет, мне кажется, здесь есть что-то еще. Иногда мне казалось, что мальчик боится чего-то …

— Но тебе он об этом ничего не сказал?

Утвердительный кивок. Малфой покачал головой.

— Все-таки этот ребенок так и не научился доверять взрослым. Все норовит проблемы самостоятельно решить.

— Ничего не поделаешь, ведь раньше ему было не на кого положиться, — зельевар горько усмехнулся. Ему было немного обидно, что Гарри не пришел за помощью к нему. Ведь Северусу казалось, что они уже достигли той степени доверия, когда могут доверять друг другу свои страхи.

— Не переживай. Наверное, мальчишка просто не хотел казаться в твоих глазах слабаком. Ведь он почитает тебя, как отца, — Люциус сочувственно похлопал друга по плечу. Тот лишь хмуро кивнул. — Кстати, а ты Драко не пытался расспросить? Может, он знает, что тяготит нашего героя?

— Драко? Мальчишки, конечно, помирились, но не думаю, что они достигли тех отношений, когда можно делиться проблемами, — Северус с сомнением покачал головой. А Люциус лишь усмехнулся. Он по письмам сына уже понял, что тому точно не безразличен Золотой Мальчик, поэтому блондин не удивился бы, что Драко смог с помощью своей наблюдательности и знания слухов понять, что тревожит Гарри.

— Подумай. Он мог что-нибудь слышать, — настаивать Малфой не собирался. Северус лишь кивнул.

— От Блэка нет новостей?

Люциус лишь покачал головой. Внезапно раздался хлопок и перед камином появился старый домовой.

— Кикимер?

— Мистер Малфой, хозяин Сириус приказал передать вам это послание, — эльф почтительно поклонился и передал письмо. Блондин судорожно выдохнул и буквально вырвал послание из цепких пальцев.

— Спасибо, Кикимер, можешь быть свободен, — Северус отослал домовика, понимая, что друг сейчас не в состоянии нормально мыслить — он едва конверт не порвал, пока вынимал из него письмо. Минута прошла в молчании, затем Люциус тихо выдохнул, откинулся на спинку кресла и засмеялся.

— Жив! Этот безумный гриффиндорец жив! — в уголках глаз показались слезы, которые аристократ даже не думал вытирать. Снейп нахмурился и выхватил письмо.

«Люци,

Прости, что не писал. Были дела. Скоро вернусь.

Я нашел способ избавить тебя от страданий.

С любовью, Бродяга».

— Что это означает?

Малфой лишь пожал плечами. Ему было все равно. Главное, что его любимый был жив и здоров, а все остальное не имело никакого значения. Сейчас Люциус был готов простить Блэку все бессонные ночи и потраченные нервы. Ведь тот вернется к нему живой и невредимый, не вляпавшийся ни в какие неприятности. Конечно, блондин устроит сцену и усилит охрану поместья, едва ли не закует Сириуса в цепи, чтобы тот вновь не исчез, но это все будет потом. В данный момент можно было беззаботно смеяться и плакать от радости.

Северус наблюдал за другом, грустно улыбаясь. С одной стороны, он не одобрял подобную потерю контроля, а с другой стороны, завидовал белой завистью тому, что у Малфоя есть тот, кто может разбить ледяную маску аристократа, обнажая его чувства. Мастер Зелий надеялся, что когда-нибудь и у него будет такое счастье.

* * *

Изоляция Поттера вызвала среди учеников большие волнения, чем предполагали учителя. Многие посчитали, что наступила пора безнаказанности, и решили попытать счастья издеваясь над представителями других факультетов. Только быстро поняли, что даже без своего Золотого Мальчика, гриффиндорцы прекрасно справляются с защитой учеников. Теперь они стали более осторожны и изворотливы, стараясь меньше обращаться за помощью к учителям, или, по крайней мере, не так явно показывать, что Отряд Хогвартса продолжает существовать. За помощью обращались к представителям других факультетов, которые с радостью отзывались. Что удивительно, даже слизеринцы соглашалась вызвать учителей, когда нужно было наказать очередного провинившегося ученика. Поэтому беспорядки продлились не долго. Более того, Малфой организовал патрули по подземельям, чтобы избежать драк и нападений. Возможно, преподаватели даже что-то подозревали, но ясно было одно — свои мысли они до директора не доносили.

Гермиона с улыбкой посмотрела на тихо воркующую парочку в углу библиотеке — после происшествия с Гарри прошла неделя, и когда волнения улеглись, это словно послужило сигналом для тайных влюбленных: многие пары — представители разных факультетов, которые до этой поры предпочитали скрываться из-за межфакультетской вражды — вышли из тени и теперь встречались открыто.

Тряхнув копной непослушных волос, девушка вновь углубилась в изучение очередного фолианта. Книг становилось все меньше и меньше, а проблеска надежды она так и не увидела. Более того, Грейнджер с досадой признала, что в хогвартской библиотеке ей не найти подробной информации о ритуале, который так заинтересовал Гарри. Случись подобное год назад, гриффиндорка, не задумываясь, обратилась бы за помощью к своему декану, выпросив разрешение на выходных посетить Национальную Библиотеку. Теперь же девушка не знала, у кого просить помощи. Несколько раз она уже намеревалась подойти к Малфою, но что-то ее останавливало. Все-таки они не были друзьями, и даже сделка с Забини не улучшила их отношения. Да и боялась Гермиона, что слизеринец откажет ей только из-за того, что она магглорожденная.

«Если бы здесь был Гарри, то он бы мог спокойно обратиться за помощью к профессору Снейпу», — девушка удрученно покачала головой. Она понимала, что тоже может пойти к зельевару, но боялась. Нет, не Ужаса Хогвартса, а того, что дверь закроется прямо перед ее носом. Какие бы теплые отношения не были между Гарри и Снейпом, они не влияли на то, что Мастер Зелий совершенно не замечал и даже презирал Грейнджер. По крайней мере, ей так казалось. А ведь сама Гермиона уважала и даже немножко восхищалась суровым преподавателем, особенно после того, как друг рассказал ей о роли двойного шпиона. «Уверена, что с ним-то я могла бы поговорить на самые разные темы, не ощущая себя при этом справочником на все случаи жизни. Профессор уж точно знает больше меня. Возможно, он бы подсказал, где можно продолжить поиски».

Гермиона тоскливо вздохнула. Порой ей так не хватало компетентного собеседника, который бы не стушевался под натиском ее знаний, а, наоборот, направил бы мысли в нужное русло. Девушка прекрасно понимала, что ей не хватает простого житейского опыта, что книги — не абсолют истины, только вот не было у нее других источников для получения информации. Родители были магглами, поэтому могли помочь лишь в вопросах, которые касались бытовой стороны жизни. «Иногда я завидую Гарри из-за того, что у него была возможность поговорить с чистокровным Малфоем и Мастером Зелий».

Очередной фолиант оказался бесполезен — все, что было в нем написано, мисс Всезнайка прочитала уже в других книгах. «Если две следующие попытки будут столь же тщетны, то я обращусь за помощью к профессору Снейпу. Гриффиндорка я, или кто?».

Два последующих талмуда оказались не только бесполезными, но еще и ужасно скучными. Последняя книга же вовсе усыпила девушку, поэтому дочитывала она ее уже на следующее утро, благо была суббота. «Опять ничего. Придется идти». По позвоночнику пробежали мурашки. Гермиона понимала, что не только страхом они вызваны, но еще и волнением, и предвкушением. Ведь если профессор все-таки соизволит выслушать ее, то, возможно, они даже смогут вместе обсудить некоторые данные, которые показались девушке все-таки любопытными.

Через полчаса гриффиндорка стояла перед дверями личных покоев декана Слизерина и не решалась постучать. Сердце билось где-то в горле, мешая дышать и нормально мыслить. «Может, это была все-таки не самая лучшая идея? Может, лучше было пойти сначала к Малфою, а потом уже к профессору? Может, просто уйти?».

— Мисс Грейнджер? — Северус удивленно разглядывал вздрогнувшую от неожиданности девушку. Он как раз возвращался из теплиц, где собирал ингредиенты для очередного зелья, когда застал старосту Гриффиндора у своих покоев с поднятой для стука рукой.

— П–ппрофессор Снейп, — к такому повороту событий Гермиона не была готова. Ведь она уже собиралась позорно сбежать, а теперь ей не оставили выбора — придется идти до конца, даже если она уже пожалела о своем решении.

— Что-нибудь случилось? Очередное нападение? — зельевар невольно нахмурился: девушка была бледна, как полотно, словно собиралась вот-вот упасть в обморок. Такой он Грейнджер еще не видел. Естественно, Снейп сразу подумал, что стряслось что-нибудь ужасное. Мужчина с облегчением вздохнул, когда гриффиндорка отрицательно замотала головой.

— Нет, ничего не случилось, сэр. Просто… мы можем поговорить? — и нерешительный взгляд. Северус удивленно вскинул бровь. Такой поворот событий его немного заинтриговал — ведь девушка никогда еще не приходила к нему во внеурочное время, хотя после занятий и была настырна, когда задавала вопросы о том или ином зелье. К тому же, Снейп заметил, что гриффиндорцы на удивление спокойны, хотя их лидера изолировали. Это сразу натолкнуло его на подозрения, что мальчишка умудрился каким-то образом обхитрить Дамблдора. Если кто и знает всю правду, так это его подруга.

— Конечно, проходите, — зельевар открыл дверь, галантно пропуская девушку вперед. И довольно усмехнулся, заметив, как та покраснела от этого простого жеста. Пусть он и сам не знал, что его дернуло быть любезным с мисс Всезнайкой, но результат стоил того. К тому же, скорее всего Грейнджер была в курсе, что Ужас Хогвартса — всего лишь маска, поэтому рядом с ней можно было позволить себе немного расслабиться. — Волнуетесь за Поттера?

— Спасибо, — Гермиона проскользнула в гостиную, не решаясь оглядеться по сторонам, хотя ей и было жутко интересно узнать, каким образом обставил свои комнаты Мастер Зелий. Вместо этого она подошла к дивану и напряженно замерла. Просто не знала, как ей теперь вести себя со Снейпом, который чем-то неуловимо отличался от обычного профессора. — Нет. То есть да, но не совсем.

Северус, до этого аккуратно раскладывающий листья тысячелистника по банкам, повернулся, насмешливо вскинув бровь. Никогда раньше он не слышал, чтобы Грейнджер так мямлила. Обычно, даже если она придумывала нелепые оправдания, то говорила быстро и ладно, иногда даже частила так, что было трудно угнаться за ее мыслями и выявить несостыковки. Сейчас же девушка стушевалась и, казалось, не знала, куда себя деть. Мужчина в шутку даже подумал, что она растерялась, оставшись с ним наедине. «Хотя, мысль не лишена смысла. Ведь сейчас она один на один с суровым профессором ЗОТИ», — почему-то горько было так думать. Снейп лишь вздохнул, вместо того, чтобы осыпать гриффиндорку язвительными комментариями.

— Присаживайтесь уже. Полагаю, разговор будет долгим?

Девушка кивнула и нерешительно опустилась на краешек дивана. Чувствовала она себя не в своей тарелке. Ведь впервые осталась наедине с профессором. Отчего-то сердце слишком быстро и громко билось, а пальцы стали холодными. Сколько бы Гермиона ни пыталась, а успокоиться не могла, но постаралась взять себя в руки — не о погоде пришла разговаривать.

— Я имела в виду, что не беспокоюсь о его наказании. Уверена, что сейчас он благодарит небеса за временную передышку. Еще чуть-чуть, и Гарри бы не выдержал давления. Да еще эти слухи усугубили ситуацию, — девушка говорила медленно, тщательно подбирая слова. Ей не хотелось ударить в грязь лицом перед человеком, которого она уважала.

Северус опустился в кресло, перед этим поставив его так, чтобы сидеть лицом к девушке. Подозвал магией столик. Как только тот замер, на нем появились две чашки с ароматным чаем и нарезанный тонкими ломтиками кекс.

— Драко упоминал об этих слухах. Новый Темный Лорд. Почему Поттер так остро отреагировал на них?

— Малфой? — девушка удивленно вскинула взгляд. — Гарри не упоминал, что они стали настолько близки, чтобы обсуждать подобные проблемы.

— Насколько я понял из слов крестника, их встреча произошла случайно, и Поттер был эмоционально нестабилен к этому моменту, — Северус кинул вопросительный взгляд на Грейнджер — хотел узнать подробности того вечера. Девушка кивнула, обхватила ладонями горячую чашку и кратко пересказала конфликт, произошедший в гостиной.

— Уизли значит? — Снейп нахмурился. Он всегда считал, что Рональд не слишком подходит на роль лучшего друга Поттера, но молчал, понимая, что мальчишке он дорог. — И как гриффиндорцы на это отреагировали?

— Рона исключили из Отряда Хогвартса и успешно игнорируют. Ему придется попотеть, чтобы его вновь признали гриффиндорцем, — девушка усмехнулась. Рыжика ей было даже не жалко. Он заслужил подобное отношение — раньше думать надо было.

— Значит, Отряд не перестал функционировать, несмотря на изоляцию Поттера?

— Да. Мы можем общаться с помощью монет, — Гермиона достала фальшивый галлеон и протянула его профессору. Тот рассматривал его несколько секунд, затем удивленно вскинул брови.

— Это вы его зачаровали?

Девушка смущенно потупилась и кивнула — слишком уж отчетливо в голосе зельевара звучало почтительное изумлением. Северус же усмехнулся и покачал головой.

— Не перестаете удивлять, мисс Грейнджер. Неудивительно, что директор не предусмотрел такой возможности общения — мы явно недооцениваем возможности наших учеников.

Гермиона не знала, куда себя деть от смущения. Не привыкла она слышать из уст Мастера Зелий такую открытую похвалу, поэтому поспешила перевести тему:

— Профессор, а вы не знаете, каким образом Гарри умудряется узнать о нападениях? Теперь же он полностью изолирован, но все равно продолжает нас вовремя предупреждать.

— Значит, вам он свой секрет тоже не раскрыл? Увы, нам с Люциусом он заявил: «Умершие хранят много тайн» и все. Как мы ни ломали голову, но так и не поняли, что именно мальчишка имел в виду, — еще не договорив, Северус заметил, как губы Грейнджер шевелятся, повторяя слова Поттера. Не было никаких сомнений — она уже принялась искать ключик к разгадке этой тайны. Снейп лишь усмехнулся — в каких-то моментах девушка была даже слишком предсказуема. — Однако вы же не об этом пришли поговорить?

Гермиона встрепенулась. Она едва не забыла о цели своего визита. Оказалось, что разговаривать с профессором не так уж и сложно. Он даже не язвил и не цеплялся к словам. Будто перед ней сидел другой человек. Хотя, девушка понимала, что разгадка более проста — они разговаривали на отвлеченные темы, которые не касались учебы и зельеварения, поэтому у Снейпа и не было причин для сарказма.

— Да. Я хотела попросить вас о помощи.

Северус лишь вопросительно вскинул бровь.

— Видите ли, мы с Гарри пытаемся самостоятельно найти способ, который мог бы остановить эту войну хотя бы ненадолго.

Снейп лишь фыркнул: он даже не удивился. Гермиона же нахмурилась, но продолжила:

— И нам пришла в голову одна идея, но, к сожалению, хогварсткая библиотека в наших поисках помочь не может. Нужны более древние книги и гримуары.

— Что за идея? — зельевар невольно весь подобрался, словно гончая, почуявшая след. Ведь, если сложить удачливость Поттера и ум Грейнджер, то существовала вероятность, что они нашли единственный верный путь. Гермиона почувствовала перемену в настроении собеседника и довольно улыбнулась, принявшись рассказывать и о вечере в гриффиндорской гостиной, и об их пустых изысканиях. Немного посомневавшись, добавила и собственные мысли о возможных направлениях поиска, упомянула о ритуале, который так заинтересовал Гарри. Северус слушал внимательно, лишь иногда перебивая, чтобы что-нибудь уточнить. Когда рассказ был закончен, Мастер Зелий надолго замолчал, переваривая полученную информацию. Затем кивнул собственным мыслям.

— Идея достаточно интересна. Думаю, я обсужу ее с Люциусом — по части старинных ритуалов он у нас знаток. Затем вам дать знать, к чему мы пришли.

— Хорошо. Надеюсь, вы сможете найти то, что нам с Гарри не удалось.

Мужчине на миг показалось, что Грейнджер чем-то разочарована. В следующую секунду девушка уже поднялась с дивана и направилась к двери, поэтому зельевар не был точно уверен, что ему это не показалось.

— Ах, да! Мисс Грейнджер, передайте Поттеру, что его крестный объявился и с ним все в порядке.

— Сириус вернулся? — Гермиона радостно улыбнулась. Она-то опасалась, что Бродяга может натворить дел, заставив друга вновь страдать. «Хотя бы одна хорошая новость. Гарри будет рад». — Хорошо, я обязательно передам.

А Северус, глядя на обрадованную девушку, внезапно почувствовал укол ревности. Он даже немного опешил от своей реакции, а затем и вовсе предпочел запрятать воспоминание о ней куда-нибудь подальше.

— До свидания, профессор.

— Всего хорошего, мисс Грейнджер.

Дверь за гриффиндоркой закрылась, и Снейп пошел к столу — надо было написать Люциусу. Ведь идея была достаточно любопытна, поэтому требовала тщательного изучения.

Золотая монета взлетела вверх, перевернулась и упала обратно на ладонь. Гарри счастливо улыбнулся, вновь читая надпись, которую вывела специально для него Гермиона: «Бродяга вернулся, целый и невредимый». Тяжесть и страх, которые сдавливали сердце все эти дни, постепенно исчезала. Казалось, что сразу после того, как его заключили узником в этих комнатах, жизнь постепенно начала налаживаться. Не было вечного гомона под ухом, не было неожиданных всплесков эмоций. Поттер остался наедине с самим собой и впервые был рад одиночеству. Оно ему было просто жизненно необходимо. Еще чуть-чуть, и юноша точно сошел бы с ума от всех тех проблем, что на него навалились. Столько нужно было сделать, столько обдумать, а времени катастрофически не хватало. Конечно, он скучал по своим друзьям, но все-таки облегчения было больше. Если бы его не изолировали тем утром, то Гарри не знал, что он мог сделать с Роном, из-за которого все их труды, труды Отряда Хогвартса, чуть не пошли прахом.

«Хотя тогда я все-таки опешил и был шокирован решением Дамблдора. Сколько бы я не предполагал, что старик может так поступить, но все равно было неприятно из-за такого ко мне отношения. Альбус явно начал воспринимать меня, как угрозу. Только вот какую угрозу? Его авторитету или же всему магическому миру? Он видит во мне отражение Тома Риддла?». Поттер вздохнул, в который раз возвращаясь мыслями в тот день, первый день его изоляции. С самого утра, как только проснулся, юношу мучило смутное ощущение тревоги. Только Гарри списал это все на вчерашнюю ссору с Роном и очень странный разговор с Драко. Даже сейчас он пытался не вспоминать о блондине. Сначала надо было разобраться с более насущными проблемами, а потом уже обдумывать ситуацию с Малфоем. То, что нужно пересмотреть свое отношение к слизеринцу, Поттер понимал, только от этого не становилось легче.

Гарри мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас он с гордостью вспоминал, как спокойно и уравновешенно отреагировал на сообщение Дамблдора. «Будь это старый я, то точно бы начал возмущаться, устроил бы сцену и громко хлопнул дверью. Впрочем, немалую роль сыграл шок, который я испытал. Не ожидал, что за проступки других директор накажет только меня. Без суда и следствия, к тому же. Ведь это уже репрессии какие-то, а не справедливые решения». Поттер вздохнул, падая спиной на подушки. Умом он прекрасно осознавал, что Альбус просто испугался. Испугался того, что его послушная пешка внезапно вышла из-под контроля, да еще и настроена явно агрессивно против него. И все-таки было обидно. Гарри не понимал, как старый волшебник мог подумать, что сын Джеймса и Лили ступил на тропу Тьмы. Ведь его родители были убиты Темным Лордом. Хотя бы в память о них юноша должен был держаться Светлой стороны. «Но, несмотря на то, что Дамблдор прекрасный шахматист и манипулятор, он слишком часто не обращает внимания на мелочи или же не берет в расчет чужие чувства. Старик обращает внимание на чьи-то эмоции, только если можно на них сыграть». Юноша вновь повертел в руках фальшивый галлеон. «Еще один просчет директора».

В то утро Гарри собирался в спешке, но одновременно пытался взять все самое необходимое. Было трудно сосредоточиться, потому что мысли витали где-то далеко. Вернее, их было так много, что было сложно думать о чем-то одном. Поттер был зол на Рона, негодовал по поводу несправедливого решения директора, беспокоился о Сириусе, Гермионе и профессоре Снейпе, пытался не думать о Малфое. Да еще мелькали мысли о слухах про Нового Темного Лорда и безрезультатных поисках.

Сейчас юноша уже и не помнил точно, как он складывал в рюкзак нужные вещи и книги. Зато, когда он оказался в своих временных комнатах, то с удивлением понял, что в кармане так и остался лежать фальшивый галлеон. Тут же его мысли сосредоточились на Отряде Хогвартса. Стоило только представить, что произойдет со школой, если отряд прекратит свое действие, волосы вставали дыбом. Нельзя было допустить, чтобы ученики остались без защиты. Если все хулиганы вдруг почувствуют свою безнаказанность, то даже власти учителей может не хватить, чтобы остановить анархию, которая начнется. Поэтому Поттер тут же схватил чистый лист пергамента, принявшись составлять примерный план действий. Надо было продумать все мелочи, чтобы никто не пострадал. Судя по докладам призраков, Гарри удалось предотвратить ненужные жертвы. Удивительно, что гриффиндорцы его беспрекословно послушались и не тронули Фишера. Как бы зол Поттер не был, он не хотел, чтобы жизнь мальчишки превратилась в Хогвартсе в ад. Все-таки этот замок был для него родным домом, поэтому юноша не хотел, чтобы кто-то страдал в его стенах.

«К тому же, если бы я решил его наказать, то ничем не был бы лучше Риддла», — мрачная мысль заставила Гарри передернуть плечами. Такого исхода он точно не хотел. Несмотря на то, что Малфой смог его убедить в том, что они с Волдемортом не похожи, Поттер до дрожи в коленях боялся не выдержать обрушившейся на него ответственности и сорваться в пропасть. Ведь он прекрасно видел, какие неодобрительные взгляды кидали на него однокурсники в тот вечер. Отряд Хогвартса — не выход. Нужно было что-то еще. Что-то, способное защитить учеников также действенно, но при этом не будет контролироваться только им одним. И, кажется, гриффиндорец нашел выход, который удовлетворит даже Дамблдора.

После того, как он устроился в своих новых комнатах, раздал необходимые указания Отряду Хогвартса и сделал необходимые домашние задания, у него, наконец, появилось время для того, чтобы прочитать хронику школы, которую он уже давно взял в библиотеке, да все никак не находил времени для ознакомления. Сейчас ему все равно было нечем заняться: поисками средств для борьбы с Риддлом Гарри сейчас не мог заниматься — ведь все необходимые книги находились в библиотеке; руководить ОХом на расстоянии было намного легче, выяснять отношения с Роном не надо было. Вот и решил почитать, как же жили предшествующие поколения хогвартских учеников. Поттер не ожидал, что эти записи смогут помочь ему найти решение проблемы с дисциплиной и порядком в школе. Видимо, в который раз госпожа Удача оказалась на его стороне.

«Надо еще раз все тщательно изучить, чтобы не предлагать полусырой вариант, а подготовить тщательно проработанный план», — Гарри вновь взял хроники в руки, в который раз начиная их перечитывать, одновременно вынося на чистый пергамент замечания или необходимые пункты. «Главное, чтобы Дамблдор не воспротивился такому решению. Хотя, это же прецедент в прошлом Хогвартса, значит, он не имеет права отказаться. Если что, можно будет обратиться за помощью к мистеру Малфою». Поттер не сомневался, что он на правильном пути. Не зря же фамильный перстень потеплел.

* * *

В малой гостиной Малфой-мэнора уютно потрескивал огонь, по поверхностям гонялись друг за другом блики пламени. На диване в обнимку сидели двое: блондин с благоговением осторожно листал желтые от старости листы пергамента, а брюнет задумчиво смотрел на огонь, медленно перебирая светлые пряди. На губах Бродяги играла счастливая улыбка — после стольких дней самовольного заточения в Блэк-хаузе, — он наконец-то вернулся домой. Люциус пытался устроить скандал по поводу внезапного исчезновения Сириуса: он кричал и ругался, его магия впервые за долгое время вышла из-под контроля, — но это представление не возымело нужного эффекта. Наоборот, Блэк счастливо заулыбался и кинулся обнимать своего возлюбленного. Ведь эта сцена лучше всяких слов показывала, что он дорог, что его любят и о нем беспокоятся. Вот так и получилось, что скандала в доме Малфоев удалось избежать. К тому же, Люциус просто не мог долго злиться на того, кого эти дни мечтал увидеть вновь целым и невредимым. Правда, вернулся Бродяга тощим и уставшим, он умудрился полностью истощить свою магию и тело, пока занимался поисками.

Сириус вздохнул, в который раз погружаясь в воспоминания о прошедших днях. Сразу же после того, как он убедился, что с Люциусом все будет в порядке, Блэк направился в свой «дом родной». Тот его, скрипя всеми половицами, но признал своим хозяином. Будь воля Бродяги, он никогда бы не вернулся в отчий дом, но сейчас ему выбирать не приходилось — его любимый страдал, а у него была реальная возможность помочь. Только для этого Сириусу надо было откинуть свои прежние предубеждения и принять наследство своей семьи. Ведь семейство Блэк, хоть и потеряло свое Наследие, но за эти века собрало огромную библиотеку, полную ценнейших гримуаров. Хотя Сириус сам не видел их, но знал — их род хранит древнейшие источники знаний. Оставалось только найти, где же спрятаны эти талмуды.

И Сириус искал, долго и упорно, но безрезультатно: в главной библиотеке нужной ему информации не было. Даже в Запретной секции. Скрепя сердце, Блэк все-таки решился на разговор с портретом матери. На самом деле, он с самого начала подозревал, что нужные ему гримуары хранятся в тайнике, но до последней секунды надеялся, что ему не придется идти на разговор с Вальпургой.

* * *

Тяжелые шторы распахнулись, открывая взору пыльный от времени портрет суровой пожилой женщины с пронзительными темными глазами, которые, казалось, могут запросто прожечь в смертном дыру. Не успел Сириус и рта открыть, как на него обрушился поток брани. Мужчина даже не вслушивался в то, что кричало изображение его матери. Он с сомнением смотрел на картину, сомневаясь, что поступил правильно. Они никогда не ладили с Вальпургой, несмотря на то, что эта волшебница родила его на этот свет. Регулус всегда был ее любимчиком, тогда как к старшему сыну миссис Блэк всегда относилась с легким пренебрежением. По крайней мере, Бродяге всегда так казалось. Сейчас же мать вообще казалась безумной. Вернее, не она. Ее изображение. Всего лишь частичка памяти, закрепленная на холсте.

Вальпурга довольно быстро замолчала, ведь тишина была ей ответом. Обычно ее сумасбродный сынок всегда отвечал, причем порой столь витиевато используя ругательства, что можно было заслушаться. Сегодня что-то было не так. Взгляд синих глаз был решителен, хотя и выражал былую неприязнь.

— Выговорилась? Полегчало? — злая насмешка, которую нечасто можно было увидеть на лице этого представителя рода Блэк. Пусть Сириус очень часто подшучивал над остальными, но всегда это делалось без злого умысла. Исключением был лишь Снейп, да только он всегда вызывал слишком противоречивые эмоции у всех Мародеров, поэтому в этом не было ничего удивительного. — Ну, здравствуй, maman.

— Здравствуй, мой несносный сын, — глаза Вальпурги недобро сверкнули. Было ясно, что ей не понравился этот тон, полный неповиновения, в котором не было ни капли уважения к ее особе. Губы скривились в презрительной гримасе. — Где же твои дружки, любители грязнокровок?

Сириус сразу понял, что если сразу не остановить поток брани, то матушка может поливать грязью его друзей в течение получаса, а то и больше. Поэтому поспешил ее перебить:

— Их здесь нет, и сомневаюсь, что в ближайшем времени кто-то здесь появится. Речь не о них.

— Оооо, — всего лишь один звук, но сколько в нем сразу эмоций: насмешка, презрение и понимание, которое сопровождается все той же насмешкой. — И что же тебя привело ко мне, мой неблагодарный сын, предатель рода Блэк.

Бродяга с силой закусил губу, чтобы не сорваться. Сейчас он не имел права на ошибку. Если он не сможет договориться с матерью, то дом не откроет свои тайны.

— Мне нужны знания нашего рода.

Как он и ожидал, Вальпурга зло рассмеялась. Она смеялась, безобразно закинув голову назад. Внезапно женщина замолчала и посмотрела на Сириуса, сузив глаза, взглядом, полным презрения и ярость.

— Ты, глупый мальчишшка, опоззорившший чесссть нашшшей сссемьи, сссмешшь претендовать на наследство? Ты, кто отрексссся от сссемьи, от родителей, брата и ссесстер, сссмеешшь проссить помощщи? — Блэк невольно поежился. Даже сейчас, когда Вальпурга была всего лишь портретом, она внушала ему суеверный страх, когда начинала так шипеть от ярости. Обычно это не предвещало ничего хорошего. Пусть Сириус всегда отвечал на выпады матери — нагло и прямолинейно, — но внутренне каждый раз содрогался во время таких перепалок.

— Да, я прошу о помощи тебя, свою мать, которая никогда не уделяла мне достаточно внимания, не заботилась о моем воспитании и смотрела свысока. Та, которая была причиной моего побега из дома, — мужчина упрямо вздернул подбородок, не отводя взгляда. Минуту в коридоре висела тишина.

— Глупец! Ты отрекся от рода, и магия блокировала тебе доступ во все тайники нашей семьи. Тот, кто не может принять природу и наследство семейства Блэков, не сможет обладать знаниями рода, — теперь ярость была холодной. А еще Сириусу на мгновение показалось, что во взгляде Вальпурги промелькнула затаенная боль. Будь это прежний Бродяга, то он бы списал все на разыгравшееся воображение. Однако Лабиринт основательно встряхнул все его мировоззрение. Сейчас Блэк не мог отрицать возможности, что он тоже был виноват в разрушении их семьи.

— Я знаю. Я готов принять все наследство нашего рода.

— Глупый мальчишшка, ты хоть понимаешь, что мы храним знания о темнейших и светлейших ритуалах магии? Сможешь ли ты принять всю ту тьму, что заключена в гримуарах нашей семьи? — все та же ярость, но теперь насмешка и даже капля раздражения. — Ты, который так презирал факт принадлежности к Темному роду. Сможешь ли ты понять все наши постулаты о чистоте крови?

Если бы была возможность избежать этого, то Сириус не хотел бы становиться истинным Блэком. Ведь тогда его магия претерпит изменения, и Бродяга перестанет быть светлым магом. В прошлом его такая перспектива страшила. Сейчас же мужчина относился к этому намного спокойнее: Азкабан, а потом Сумрак и так уже изменили его.

— Я был ребенком, которому претила мысль запачкаться о темную магию. Сейчас же я понимаю, что подобные знания дадут власть и силу, которую я смогу использовать для того, чтобы защитить любимых мне людей. Ради этого я готов стать темным, — голос звучал твердо и уверенно. Сириус знал, что сейчас ему необходимо убедить Вальпургу в том, что он достоин вернуться на фамильное древо. Мужчина боялся того, что мать не захочет иметь дело с ним и идти навстречу из-за их прошлых разногласий. В то же время, он надеялся, что миссис Блэк вспомнит о том, что он — последний из рода. Белла и Нарцисса не учитывались, ведь они уже успели войти в другие семьи.

В коридоре опять повисло молчание. На этот раз оно длилось намного дольше. Вальпугра сверлила взглядом своего сына, словно пыталась отыскать ответы на какие-то вопросы.

— Ты изменился, — не было доброжелательности или одобрения, лишь все то же презрение, да толика любопытства.

— Я упал в Арку Смерти, — пожал плечами Сириус. Ему показалось, что мать вздрогнула и даже немного побледнела, если портреты вообще умели бледнеть. Внезапно Вальпурга стремительно поднялась и исчезла, оставив в коридоре недоумевающего сына. Тот и не знал, что думать. Все то время, что он проводил в доме, мамаша всегда была тут, ни разу он не видел, чтобы она уходила со своего холста.

«Неужели это означает отказ?». Паника не успела полностью охватить Блэка, когда его мать вновь появилась. Он уже хотел что-то сказать, как удивленно замер. Рядом с Вальпургой стоял отец.

— Что?.. Но… Я думал, что твоего портрета нет, — сейчас Сириус вновь был похож на подростка во взрослом теле. Его любимый отец, которого он так жаждал увидеть, вновь появился перед его глазами. Владей Бродяга такими силами, он бы переместился в портрет, только бы обнять его.

— Дом не дает посторонним увидеть изображение бывших глав рода, как и не дает допуск в некоторые помещения. Я рад, сын, что ты все-таки решил стать полноправным членом нашей семьи.

И понеслось: приготовления к ритуалу обратного принятия в род, ритуалу становления главой семьи, открытие секретных помещений и поиски, поиски, поиски. Портреты предков помогали Сириусу, как могли. Отец давал дельные советы. Конечно, были и те, кто не собирался прощать Бродяги предательства. Одной из них была мать. Однако Блэку было все равно. Главное, что он может найти способ Люциусу избавиться от гнета Волдеморта, а остальное уже не важно. Счастье любимого — вот все, что было важно.

* * *

— Значит, «Книга Дагона»? — Северус задумчиво листал старый, потрепанный временем гримуар, иногда качая головой, увидев тот или иной рецепт зелий, о котором он никогда даже не слышал. — Блэк, и как ты умудрился только этот раритет достать?

— Сам не знал, что в нашей семье хранятся подобные экземпляры. К тому же, это не вся Книга, а только ее часть, «Красный Свиток» — «Al Nimlu Kirtag», — Сириус весело усмехнулся, глядя на лица двух других волшебников. Даже в волшебном мире этот гримуар считался больше легендой, чем былью. Особенно учитывая тот факт, что некоторые сведения из него просочились в мир магглов. Так, собственно, и появилась «Книга Дагона» — часть листов книги были найдена ученым, который и дал такое название книге.

— Это точно не подделка? — Люциус все еще скептически относился к находке. Хотя, такое отношение скорее было вызвано недовольством, что ради какого-то куска пергамента и кожи любимый оставил его на столь долгий срок. К тому же то, что обещал Сириус — сложно было поверить, что это возможно. Ведь они с Северусом потратили столько лет на поиски избавления от власти Темного Лорда, но так ничего и не нашли. Бродяга же отыскал решение всего за несколько недель. Подобное казалось чем-то нереальным и было больше похоже на сон.

— Точно. Если верить моим предкам, то ту часть, которую нашли магглы, специально подкинули волшебники, чтобы прекратились поиски гримуара. Не знаю уж, какими путями эта книга дошла до хранилища нашей семьи, но одно ясно точно — это единственная магическая копия оригинала, — Блэк, сам того не осознавая, гордо вскинул подбородок. Он был горд за свою семью. Ведь когда он зашел в тайное хранилище, то просто окаменел от изумления — столько различных раритетных вещей там было. Даже Малфои, наверное, не могли похвастаться такими богатствами. Одна проблема — большинство гримуаров и артефактов были запрещены законом, поэтому воспользоваться ими не было возможности. К тому же, оказалось, что магия дома была настроена таким образом, что не всегда давала даже главе рода унести ту или иную вещь. Иногда случалось и так, что Дом просто запрещал пользоваться каким-нибудь предметом. Со всеми этими тонкостями Сириус еще не разобрался, но дал обещание отцу и другим предкам, что в скором времени навестить Блэк-хаус, чтобы лучше узнать то место, которое столько лет служило людям его семьи надежным укрытием.

— Только каким образом шумерские рукописи соотносятся с Древней Грецией?

Блэк довольно хмыкнул.

— Так ведь гримуары постепенно пополнялись новыми знаниями. Видимо, это книга побывала и в Греции, во времена рабовладения.

— А в Англию она как попала?

— Точно не уверен, но, видимо, это было связано с периодом феодализма. Тогда лордам необходимы были способы управлять крепостными крестьянами, вот про эту книжку и вспомнили.

Северус задумчиво кивнул, внимательно изучая страницу, которая нужна была им. На ней располагалось описание ритуала, а также рецепт зелья. Таких сложных составов зельевар уже давно не встречал. «Его в одиночку не сварить. Нужна помощь. Хорошо, что постоянный контроль не требуется».

— Снейп, так ты сможешь приготовить это зелье? — в голосе Сириуса тут же зазвучало беспокойство, а самоуверенность исчезла. Мастер Зелий задумчиво кивнул. Он уже прикидывал в уме, как можно облегчить себе задачу.

— Хорошо. Тогда мы подготовим все необходимое для ритуала. В ночь с субботы на воскресенье будет полная луна — самое лучшее время для волшебства, — Люциус все-таки решил рискнуть. Ведь терпеть боль в Метке с каждым днем становилось все сложнее. Аристократ знал — наступит время, когда и снотворное Северуса перестанет помогать. Малфой с сожалением посмотрел на зельевара — как бы он хотел, чтобы и друг освободился от власти сумасшедшего тирана. Только, увы, сейчас его шпионская деятельность еще нужна была, как бы горько не было это признавать.

* * *

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой, задержитесь, — урок ЗОТС был уже закончен, и ученики с радостными возгласами спешили быстрее уйти из кабинета. Хотя Снейп и стал более терпимым учителем, но его уроки все еще оставались ужасно сложными, а домашние задания — объемными. Гриффиндорка и слизеринец собрали вещи и подошли к преподавательскому столу, замерев в ожидании. Дверь закрылась, и профессор тут же наложил на нее Заглушающие чары. Парочка невольно переглянулась — им сразу стало понятно, что разговор пойдет не об учебе.

— Крестный, что-нибудь случилось? — Драко был не на шутку взволнован: он знал, что Северус не любит совмещать учебные и личные дела. Значит, произошло что-то из ряда вон. Гермиона тоже волновалась, но просто молча теребила прядку волос, ожидая, когда профессор все им объяснит.

— Успокойся, ничего плохого не произошло.

— Тогда…

Мужчина строго посмотрел на Малфоя, и тот замолчал.

— Как вы уже знаете, Блэк соизволил объявиться.

— Что? — Драко не знал об этом — отец ничего не написал. Вернее, прошло уже достаточно много времени с тех пор, как юноша получил последнее письмо от отца. Северус не обратил на него внимания.

— Так вот, оказалось, что эта блохастая псина все-таки не зря потрепала всем нервы. Блэк откопал весьма занятный гримуар…

Гермиона нетерпеливо подалась вперед, явно намереваясь задать какой-то вопрос, но не произнесла ни слова под насмешливым взглядом Мастера Зелий. Лишь обиженно поджала губы — зельевар явно предполагал, что она тут же начнет засыпать его вопросами.

— Так вот, в этой книге он нашел ритуал, который позволит твоему отцу избавиться от Метки, Драко.

Малфой судорожно выдохнул, а гриффиндорка все-таки не выдержала:

— Только мистер Малфой? А как же вы, профессор?

— Вы же вроде умная девушка, мисс Грейнджер, должны понимать, что мне еще рано избавляться от Метки.

— То есть, теоретически каждый желающий сможет от нее освободиться?

— Именно.

— Но?.. — Гермиона взметнула вопросительно бровь не хуже зельевара. Тот лишь насмешливо хмыкнул на этот жест. Девушка явно поняла, что ее оставили тут не для того, чтобы сообщить радостную новость.

— Но для ритуала требуется зелье, весьма сложное в приготовлении. В одиночку его просто невозможно приготовить.

— Вы хотите, чтобы мы вам помогли.

Северус лишь кивнул, вперив взгляд в девушку. Он прекрасно знал, что Драко согласится не раздумывая, но вот для Грейнджер не было никакой личной причины, чтобы помогать им в приготовлении. Девушка могла и отказаться. Хотя, Снейп прекрасно знал, что гриффиндорка не откажется, ведь ее факультет — это диагноз.

— Что? Сами же прекрасно знаете, что я помогу, — в голосе Гермионы проскользнули нотки раздражения, словно даже сама мысль о том, что ее могут подозревать в отказе помочь ближнему, была возмутительной.

— Грейнджер, а какой тебе резон помогать моему отцу? — Драко подозрительно сощурился. Если Поттеру он уже давно доверял и забыл обо всех обидах, то его подругу еще воспринимал как потенциального врага. Девушка в раздражении закатила глаза, уперев руки в бока.

— Малфой, включи мозги. Люциус Малфой — союзник Гарри, к тому же возлюбленный Сириуса, естественно, что я хочу помочь, — Гермиона посмотрела на Хорька, хмыкнула и добавила: — Если же ты не веришь в благородные порывы души, то сам подумай — помощь столь влиятельному человеку может весьма пригодиться мне в будущем. Иметь Малфоя в должниках — весьма заманчивая перспектива.

Северус посмотрел на девушку с долей уважения. Как он и думал, она никогда не упустит своего шанса. Если же сможет держать свою излишнюю любознательность в узде, то даже может стать в будущем весьма влиятельным политиком. Драко же посмотрел на гриффиндорку с восхищением: на долю секунды она напомнила ему Панси. Сама же Гермиона под этими взглядами смутилась.

— Профессор, так что от нас с Малфоем требуется? — как обычно, она сразу же поспешила перевести разговор в более безопасное русло. К тому же, ей очень хотелось приступить к делу.

— Вам придется провести два вечера в моих лабораториях, четко выполняя все мои указания. Собственно, нам уже пора идти — основа уже должна быть готова.

Ученики послушно кивнули и покинули кабинет. Оба довольно улыбались. Драко был рад, что его отец наконец-то освободится, а Гермиона радовалась возможности помочь в приготовлении сложного зелья и побыть рядом с достойными собеседниками. Ирония заключалась в том, что ее бывший недруг Малфой тоже был занесен в категорию людей, с которыми было бы интересно поговорить.

* * *

Все оказалось даже лучше, чем предполагала Гермиона. Зелье действительно оказалось очень сложным и требовало предельной концентрации, поэтому было не до разговоров. Они даже пропустили ужин — настолько были увлечены приготовлением. Все трое были особыми любителями зелий, так что кропотливая работа в тишине никого не угнетала. Наоборот, каждый испытывал удовольствие от того, что может готовить столь редкое зелье рядом с компетентными компаньонами. Северус с некоторым облегчением заметил, что не все потеряно для следующего поколения — ребята работали четко и не делали фатальных ошибок. Конечно, из-за того, что состав был весьма необычным, ему приходилось их кое-где поправлять, но, в основном, все было в порядке.

Когда они закончили один из труднейших этапов, Гермиона облегченно вздохнула. Никогда прежде девушка не приступала к приготовлению зелья, предварительно не проштудировав нужную литературу. Работать подобным образом было достаточно сложно для нее, но указания и пояснения профессора намного облегчали процесс. Уходить из этой компании не хотелось. Даже Малфой на протяжении этих часов был верным партнером.

— Мы пропустили ужин. Думаю, никто не станет возражать, если мы поедим в моих комнатах? — взгляд Северуса вновь был устремлен на девушку. Ведь гриффиндорка могла не желать делить трапезу с Ужасом Подземелий. Однако Гермиона лишь устало улыбнулась и кивнула, а в душе ликовала — у нее появиться шанс нормально поговорить с профессором, да и с Малфоем будет любопытно потолковать.

«Интересно, а возможно ли было это, если бы Гарри не решил наладить отношения с профессором? Стал бы он тогда просить меня о помощи, да и стала бы я соглашаться? Ведь до недавних пор Малфои для меня были синонимом зла». Девушка пораженно покачала головой. Все-таки сколь многое изменилось только из-за того, что один человек решил сделать шаг вперед.

* * *

— Грейнджер, постой!

Гермиона удивленно обернулась: они уже закончили ужинать и теперь должны были разойтись по своим гостиным.

— Малфой?

Драко заметно стушевался. Он окликнул гриффиндорку, повинуясь секундному импульсу — хотелось узнать, как дела у Гарри. Только сейчас эта затея казалась глупой.

— Ты что-то хотел спросить?

— Поттер…

— Хм?

— Ты не знаешь, как дела у Поттера?

Девушка с удивлением наблюдала, как краснеет от смущения кончик носа у блондина. Такого поворота событий она точно не ожидала. Нет, Гарри и Драко уже не были врагами, но у Гермионы даже в шутку не возникало мысли о том, что эти двое могли подружиться. «Хотя, это бы не стало неожиданностью. В конечном итоге, их всегда тянуло друг к другу».

— Точно не знаю, но в целом у него все хорошо. Если я правильно поняла, то изоляция пошла ему только на пользу.

Драко облегченно вздохнул. Хотя он и сам подозревал, что Поттер не стал расстраиваться из-за этого наказания, но теперь точно был уверен.

— Ясно. Спасибо, — и, стремительно развернувшись, поспешил к себе в комнаты.

* * *

— Все готово?

— Да.

— Точно?

— Люци, мы пять раз все проверили.

— Это моя жизнь на кон ставится, а не твоя, — блондин явно очень нервничал. Ведь ритуал был очень древним, поэтому никто из магов точно не знал, что же может случиться. Четыре мага стояли во внешнем круге пентаграммы, каждый на своей стороне света. Люциус находился в середине и, в отличие от остальных, сидел. В книге стояло предупреждение, что освобождение может сопровождаться сильной болью.

Гермиона нервно мяла листок пергамента, на котором были записаны слова, которые она должна была произнести. Девушка впервые принимала участие в проведении ритуала и была не уверена, что у нее хватит магических сил для того, чтобы правильно все сделать. Ведь она была магглорожденной. Она долго размышляла над тем, стоит ли соглашаться, когда профессор сказал, что им нужен еще один человек, чтобы завершить ритуал. Было страшно, но отказаться гриффиндорка не смогла. Потому что знала, что потом бы корила себя всю оставшуюся жизнь, если бы решила не помогать.

— Готовы?

— Да, — нестройный хор голосов.

— Начинаем, — и Северус начал зачитывать строчки, которые необходимо было произнести ему. Пентаграмма тут же засветилась, а помещение наполнилось магией. Малфой-мэнор незримо поддерживал своего хозяина.

Нужные слова произнесены, зелье выпито. Яркая вспышка. Крик, полный боли. Серая дымка. Ветер. Темнота. Маги устало опустились на пол — ритуал полностью их измотал. Сириус тут же бросился к своему возлюбленному. Тот был жив, просто потерял сознание. Блэк закатал рукав — чистое предплечье, Метка исчезла. Волшебники одновременно облегченно вздохнули, и тутже Гермиона потеряла сознание — ей это действо далось сложнее всего. Северус успел подхватить девушку, чтобы та не ударилась головой о пол, и сразу влил в нее концентрированное восстанавливающее зелье. Грейнджер на секунду открыла глаза, улыбнулась и заснула. Ритуал завершился удачно.

* * *

Гермиона сидела в гостиной Гриффиндора и задумчиво смотрела на огонь. Мысли были ее далеко-далеко: девушка в который раз вспоминала события, произошедшие в эти выходные в Малфой-мэноре. Вспоминала внезапную просьбу профессора, сам ритуал и его последствия. Когда она очнулась в теплой кровати в чужой комнате, то совершенно не обратила на это внимание: на мгновение ее парализовал страх — Грейнджер не чувствовала своей магии, как будто та исчезла, испарилась из ее тела. Гриффиндорка лежала с широко раскрытыми глазами, не в силах пошевелить даже пальцем.

— Мисс Грейнджер? — в комнату стремительно вошел Мастер Зелий — только что сработали Сигнальные чары, предупреждая о том, что девушка пришла в себя. Мужчина подошел к кровати, внимательно вглядываясь в лицо ученицы. Она пробыла без сознания даже больше, чем Люциус. Сириус тутже поднял панику и рванул в Блэк-хаус, чтобы расспросить своих предках о возможных последствиях. — Как вы себя чувствуете?

— Моя… моя магия… сэр… что с ней? — как ни пыталась Гермиона успокоиться, она не могла. Волшебство стало лучшим подарком Судьбы, оно стало ее сущностью, смыслом жизни. Стать сквибом — это было самым большим страхом девушки. Не выдержав, она всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

— Успокойтесь, мисс Грейнджер, — Северус устало вздохнул, достал из кармана успокоительное, присел на край кровати и попытался заставить девушку выпить зелье. Но та лишь громче всхлипнула и свернулась в комочек. Профессор мысленно чертыхнулся — у нее явно начиналась истерика. Еще раз чертыхнувшись, Снейп осторожно взял Гермиону за плечи и притянул к себе, обнимая. Гриффиндорка так была удивлена этим жестом, что даже перестала всхлипывать, отнимая руки от лица и изумленно уставившись на профессора. Тот воспользовался моментом и все-таки напоил девушку зельем. Подождав, пока оно начнет действовать, мужчина отпустил Грейнджер. Та же была настолько ошарашена, что даже не обратила внимания на то, что ее эмоции улеглись. Одно дело слышать о том, что зельевар на самом деле очень заботливый человек, и другое дело — убедиться в этом на собственном опыте.

— Ваша магия от вас никуда не делась, мисс Грейнджер. Драко сейчас тоже не может ее чувствовать. Как объяснили это явление предки Блэка, ваше волшебство сейчас претерпевает изменения, так как впервые столкнулось с ритуальной магией достаточно высокого уровня. Уже к вечеру вы будете в полном порядке.

Ровный спокойный голос Снейпа успокаивал лучше всякого зелья. Страх медленно отступил.

— Изменения?

— Да. И предупреждая ваш вопрос — нам не известно, какие именно.

Девушка лишь задумчиво кивнула, обдумывая услышанную информацию. Она полностью доверяла профессору, поэтому не сомневалась, что магия скоро к ней вернется.

Как и обещал Мастер Зелий, магия вернулась. Гермиона не была точно уверена, но ей показалось, что она стала немножко сильнее. По крайней мере, некоторые заклинания стали даваться легче, чем это было раньше.

«Ох, я и забыла сказать Гарри, что все прошло успешно». Девушка поспешно достала монету и написала сообщение. Оставалось всего три дня до возвращения Поттера к учебе. И если девушка правильно поняла, то друг смог найти выход из тупиковой ситуации, в которой оказался Отряд Хогвартса.

«А я так и не продвинулась в поисках описания того ритуала». Тутже Гермиона вспомнила, что из-за подготовки к ритуалу совершенно забыла спросить у профессора, обсудил ли он этот вопрос с мистером Малфоем. Был уже вечер. Девушка приготовилась подняться из кресла, чтобы пойти и переговорить с зельеваром, но сразу опустилась обратно. Внезапно вспомнила момент, когда она очнулась, и то, как заботливо Снейп ее обнимал. Ей было стыдно за то, что ее видели в столь жалком состоянии, а воспоминания об объятиях будоражили кровь. «Завтра спрошу».

* * *

Северус задумчиво поглаживал кожаную обложку старого фолианта, который он изъял из лап Блэка. Он все еще не мог поверить, что Фортуна была настолько благосклонна к ним, что позволила обладать подобными бесценными знаниями. Конечно, большая часть состояла из описания жестоких и кровавых ритуалов, но также здесь были и рецепты зелий, которые были утеряны несколько столетий назад.

Тихий стук в дверь прервал его размышления.

— Да?

— Профессор Снейп, это Гермиона Грейнждер.

Взмахом палочки Северус открыл дверь, за которой стояла взволнованная девушка. Зельевар все не мог привыкнуть, что в его компании гриффиндорская Всезнайка внезапно тушуется и начинает ужасно нервничать. Сколько бы Мастер Зелий не ломал голову над таким поведением, но к какому-то единому мнению так и не смог прийти. Уже было ясно, что его точно не боятся, но тогда причины подобного волнения, которые он мог придумать, казались слишком невероятными.

— Мисс Грейнджер? Что-нибудь случилось? — Снейп вспомнил, что еще вчера девушка беспокоилась за свою магию. Он ведь так и не удосужился узнать, вернулось ли волшебство к ней — слишком был занят выхаживанием Люциуса, который был измотан ритуалом. К тому же, опять пришлось вливать в Блэка едва ли не весь запас успокоительного. Хотя бы крестник радовал рациональным поведением.

— Все в порядке, магия вернулась, — быстро заверила его Гермиона, сразу поняв смысл вопроса. Девушка еще неуверенно топталась у двери.

— Входите уже, — еще один взмах палочкой, и дверь мягко закрылась. Грейнджер кивнула и села в кресло, которое обычно занимала, когда они с профессором и Драко сидели после варки зелья и ужинали. Северус вопросительно поднял бровь.

— Сэр, я пришла узнать у вас, переговорили ли с мистером Малфоем о поисках информации по тем ритуалам, о которых мы уже говорили? — Гермиона никогда не умела вести беседы ни о чем, поэтому сразу перешла к делу. Ей не хотелось встречать Гарри с пустыми руками. Пусть девушка и знала, что друг и не ожидает каких-либо впечатляющих результатов, но ей хотелось показать, что она не сидела, сложа руки, и продолжала поиски. Профессор на мгновение нахмурился — с приготовлением зелья и ритуала это как-то вылетело из его головы.

— Я написал Люциусу письмо, но потом объявился Блэк с ритуалом… — продолжать Северус не стал: что было хорошо, при общении с мисс Всезнайкой, — не нужно было все разжевывать. Как и ожидал профессор, девушка тут же кивнула.

— Я так и подумала. Надеюсь, вы ему напомните об этом вопросе.

— Обязательно.

— Хорошо. Что ж, думаю, мне пора…

— Мисс Грейнджер, не желаете чаю? — Гермиона уже поднялась, когда ее настиг вопрос. Она удивленно посмотрела на Снейпа, но по его лицу, как обычно, невозможно было что-то прочитать. Упускать такую возможность девушка, естественно, не стала. Северус же сам не знал, кой черт его дернул за язык. «Наверное, из-за ежевечерних визитов Поттера я уже отвык от одиночества».

Ни Снейп, ни Грейнджер не умели вести пустые светские беседы, поэтому незаметно переключились на обсуждение ритуала, с него перешли на тему зелий, которая каким-то образом вылилась в рассуждения о законах истории. Оба не заметили, как пролетело несколько часов, и уже настало время отбоя.

* * *

Зал тихо гудел. Сегодня практически все ученики спустились на завтрак к самому его началу. Ребята переговаривались и, время от времени, поглядывали на дверь. Все ждали лишь одного человека. Изоляция Гарри Поттера закончилась, и гриффиндорец должен был вот-вот появиться. Никто точно не знал почему, но весь замок замер в немом ожидании, словно с приходом Золотого Мальчика должно было случиться что-то важное. Что-то, что в который раз повернет колесо Судьбы, переворачивая Хогвартс с ног на голову. Даже профессор Снейп и Гермиона с нетерпением поглядывали на двустворчатые двери, которые сегодня были широко распахнуты — Дамблдор тоже ожидал Поттера, чтобы посмотреть, какое влияние на мальчика оказало это наказание.

Небольшая светлая комната освещалась лучами полуденного солнца, еле-еле пробивавшегося сквозь хмурые тучи, которые заволокли небо. Около закрытого окна стоял дубовый письменный стол, на котором лежал длинный свиток пергамента. Юноша, еще минуту назад что-то старательно выводивший чернилами на нем, внезапно распрямился и потянулся. Затем перечитал то, что написал, и довольно кивнул — все было верно. Гарри даже умудрился на этот раз справиться со своим почерком и буквы получились ровные и красивые, хотя до каллиграфического почерка Люциуса им явно было еще далеко.

Целая неделя у Поттера ушла на то, чтобы полностью прочитать «Хроники Хогвартса», найти в них решение своей проблемы и составить список правил и предписаний, который нужно было предъявить директору школы. Гарри только надеялся, что подобную традицию еще не упразднили. «Хотя, учитывая то, что многие ритуалы и обычаи были просто-напросто забыты, можно об этом не беспокоиться. К тому же, надеюсь, что Дамблдор все-таки не дурак и поймет, зачем мне требуется создание подобной организации. Вообще не понимаю, зачем ее когда-то упразднили. Ведь насколько тогда бы облегчилась работа преподавателей, да и ученики чувствовали бы себя сопричастными к школьной жизни. Если я не ошибаюсь, то во многих маггловских школах и колледжах существуют аналоги подобных систем». Юноша в который раз покачал головой — на протяжении всего прочтения хроник, он не раз и не два убеждался в том, что волшебники забыли огромное количество порядков и обычаев, а некоторые традиции давно устарели и их требовало упразднить, заменив чем-то новым. «Люциус об этом говорил. Кем бы сейчас ни был Том Риддл, но в начале он тоже хотел изменить магический мир во благо. Кое-какие его идеи действительно были стоящими. Не понимаю, зачем он избрал путь, который привел его к сумасшествию?».

Гарри упрямо тряхнул головой. Он уже пару раз замечал за собой подобные размышления, однако всякий раз останавливал себя. Юноша не знал, стоит ли раздумывать о причинах, которые сделали Волдеморта таким, каков он сейчас. Если бы этот монстр был в здравом уме, если бы за ним не тянулась вереница убитых им людей, возможно Поттер захотел бы ему помочь. Почему-то теперь гриффиндорец не мог думать об этом существе с прежней яростью. Вернее, он знал, почему так — ему было жалко это чудовище, которое ради безумной цели пожертвовал всем, даже собственной душой и разумом. Невольно Гарри задумывался о том, какая же жизнь должна была быть у Риддла, чтобы тот стал психически неуравновешенным маньяком. «Нет смысла занимать себя этими размышлениями. Он убийца. Он не только убил моих родителей, но и многих других. Волдеморт — тот, кто он есть. И мне предстоит его уничтожить, если я хочу защитить тех, кто мне дорог. Если я не хочу вновь видеть, как умирают дорогие мне люди прямо у меня на глазах, я должен забыть об этой нелепой жалости. Нельзя жалеть монстра. Уверен, в нем и души-то нет уже давно. Иначе как он может пытать союзников и наслаждаться убийством ни в чем неповинных людей?». Гарри Поттер отчетливо понимал, что никогда не сможет понять своего врага. Слишком разные они были, пусть даже в чем-то и похожие.

Эта неделя была также отведена под размышления о слухах про нового Темного Лорда. Некоторое время Гарри все еще сомневался, и не мог поверить в то, что его не ждет подобное же будущее. Ведь даже Дамблдор посчитал его опасным и изолировал от других учеников. Только старик мог запросто опасаться потери собственной власти над детьми, вот и решил на время устранить помеху. Чем больше Поттер размышлял о себе самом и связи с Волдемортом, тем больше убеждался в том, что они слишком разные. Даже те размышления о причинах поведения Риддла способствовали этому: ведь юноша совершенно не понимал, что творится в голове его врага, не мог понять его поступков, не мог оправдать, несмотря на жалость, которую испытывал к этому существу. В конце концов, Гарри пришел к выводу, что они не похожи. Даже если и есть какие-то схожие моменты в их судьбах, гриффиндорец приложит все силы, чтобы не стать таким, каким стал убийца его родителей. К тому же, как ни прискорбно было это признавать, в чем-то Дамблдор был прав — у него есть то, чего нет, да никогда и не было у Тома — друзей, верных товарищей, своеобразной семьи. Этим летом Гарри слишком многое приобрел, чтобы проиграть этой красноглазой звероящерице. Если когда-нибудь юноша окажется на грани срыва, на грани вступления на путь Тьмы, теперь он был точно уверен — его поддержат и вытащат обратно на Свет. Сириус, Люциус, профессор Снейп, Гермиона — они всегда будут рядом, чтобы помочь. Теперь Избранный будет не в одиночку бороться с врагом.

«К тому же, почему-то я уверен, что в скором времени приобрету еще нескольких союзников, а может даже и друзей. Не знаю, откуда взялась эта уверенность? Может, из-за того что, как мне кажется, Невилл хочет быть моим другом? К тому же, Дин был бы хорошим товарищем». На губах сама собой появилась улыбка. Странно — стоило только ему поссориться с Роном, как сразу же возникли другие кандидатуры на роль лучшего друга. «А когда-то я так боялся потерять рыжика, что отверг руку Малфоя. Хотя, тот был в те времена тем еще высокомерным выскочкой». Гарри помрачнел. Это были две темы для размышлений, которые юноша всеми силами избегал. Потому что знал, когда он до конца все обдумает и решит, жизнь в который раз совершит кульбит и измениться. Поттер не боялся изменений, наоборот, с некоторых пор он даже ждал их с нетерпением. Особенно тех, которые творил сам. И все-таки. Это было сложно — разорвать связь, которая тесно связывала его эти годы с лучшим другом и лучшим врагом.

Тяжелый вздох, устало прикрытые глаза. Несколько секунд в комнате стоит тишина, которую внезапно прерывает резкий выдох. Гарри широко распахивает глаза, решительно встает из-за стола и падает на кровать. Отчего-то размышлять лежа, разглядывая полог, всегда легче. Тогда он ни на что не отвлекается, и можно хорошенько все обмозговать. На этот раз анализ дается намного тяжелее. Одно дело — пересматривать свое мнение о человеке, изменяя его с плохого на хорошее, другое дело — очернять столько лет дружбы.

Юноша закрывает глаза, перед внутренним взором тут же встает образ рыжего мальчишки с пятном на носу, которое никак не хочет оттираться. Такой солнечный и жизнерадостный образ, кажется, что в нем нет ни капли фальши. Гарри, которого никогда не баловали заботой и лаской, сразу же потянулся к теплу, которое излучал тот мальчишка. Задумывался ли тогда Поттер о том, что Рон решил сесть к нему в купе только из-за его громкого имени? Нет, ведь тогда мальчик еще не понимал своего положения в магическом обществе. Да и, честно признаться, не понимал его до тех пор, пока Северус с Люциусом не разложили все по полочкам.

Когда появились первые тревожные симптомы? На первом курсе? Нет, вроде бы тогда Рона все устраивало. Кажется, рыжик даже не слишком завидовал тому, что друг угодил в команду по квиддичу. Хотя… если вспомнить отражение в зеркале «Еиналеж», то становится понятно, что и тогда Уизли уже был завистлив. Но его можно было понять — он всегда рос в тени своих братьев, естественно, что ему хотелось выделиться. «Только не было видно, что Ронни прилагает хоть какие-то усилия для этого. Пытался ли он хорошо учиться? Нет, всегда просил помощи у Гермионы. И ладно бы, если бы хотел вникнуть в суть заданий, так он просто пытался списать. Тренировался ли он для того, чтобы попасть в команду? Что-то я этого не замечал. Пусть у рыжика не было такой отличной метлы, как у Малфоя, но тренироваться можно было и на «Чистомете». Вратарю важна не скорость, а ловкость». Гарри покачал головой. Как он раньше этого не замечал? Хотя, чем Поттер был лучше? Ведь талант ловца у него в крови, пусть он и не отлынивал от тренировок. Занимался ли он усердно? Нет. Да даже злясь на Снейпа, гриффиндорец никогда не пытался написать отличное эссе или успешно сварить зелье. Он просто тихо кипел, выплескивая свои эмоции в пререканиях. И только.

«Мы тогда были детьми. Еще можно понять, что поступали глупо, не задумываясь над тем, что делаем». Перед мысленным взором пролетел второй год обучения. Были ли там признаки того, что Рон может запросто предать дружбу? Да нет, они были слишком увлечены разгадыванием Тайной Комнаты, к тому же Уизли в тот год спасли его от Дурслей. Вот третий год уже давал поводы усомниться в том, что Рональд — верный друг. «Только из-за того, что у него пропала крыса, он перестал общаться с Гермионой. Ведь не было никаких доказательств, что это именно ее кот съел этот комок шерсти. Просто Ронни решил, а переубедить его никто уже и не мог». Легкая горечь от того, что сам Гарри ничего толком тогда и не заметил, ведь ссора произошла не между ними двумя, к тому же у него своих хлопот хватало. «Да уж, я тоже не слишком хорошим другом в те времена был. Пользовался добротой Гермионы, а сам ей в трудную минуту помочь не мог». Юноша сокрушенно покачал головой. Он уже несколько раз замечал, что не был так уж полезен для Грейнджер. «Подумать только, ведь из-за того, что мы тогда спасли ее от тролля, она подарила нам столь преданную дружбу. Иногда я думаю: а достойны ли мы ее?». Мягкая улыбка появилась на губах. В последнее время, когда бы Гарри не думал о своей подруге, в сердце разливалась щемящая нежность. Словно она была членом его семьи — такая родная и близкая.

Гарри поднялся с кровати, доставая из тумбочки альбом — там было несколько фотографий, где Золотое Трио было вместе — спасибо Криви. «И ведь не скажешь, что в скором времени мы поссоримся», — там был снимок с четвертого курса, до того, как кубок выбросил его имя. Стоило только этому случиться, как от прежней дружелюбности Рона не осталось и следа. Его словно подменили. Тогда Гарри казалось, что порой его друг ведет себя даже хуже, чем Малфой. Ведь Хорек хотя бы был его врагом, поэтому имел причину для того, чтобы донимать. По идее, если бы Уизли действительно был его другом, он, наоборот, должен был поверить и поддержать в трудную минуту. Вместо этого Гарри получил еще больше проблем.

Пятый курс — вновь словно ничего и не было. Опять дружба, пусть и после продолжительного молчания. Тем летом, после смерти Седрика, Гарри время от времени сомневался, искренние ли у него друзья: он не понимал, почему они не пишут ничего важного. Все письма, которые они присылали, казались просто отпиской, а не настоящим беспокойством за него. Даже дружба Гермионы тогда оказалась под сомнением. «Наверное, я слишком боялся остаться один, раз терпел то, что от меня столько всего скрывали. И все почему? Потому, что Дамблдор так сказал. Рон же всегда возносил директора до небес. Сейчас я уверен, что если бы директор приказал за мной шпионить, Уизли бы на это пошел».

Дальше анализировать ничего не имело смысла. Все недавние события уже были разобраны по полочкам. Раз за разом рыжик доказывал, что его дружба ничего не стоит. Право, Гарри не ожидал, что Уизли может стать таким подлым: подумать только, он хотел настроить факультет против него! И ведь частично у него это получилось. «Рон мог направить эту неуемную энергию в другое русло. Например, начать прилежно учиться. Вместо этого он стал противостоять лучшему другу. Честное слово, это так глупо, что даже не смешно». Очередная выходка рыжего стала последней каплей, которая переполнила чашу терпения, — Поттер понял, что больше не в силах прощать Уизли. Как бы ни хотелось рвать эти узы, но другого выхода не было. Своим упрямством и ребячеством Рон слишком много мог наломать дров. Время сейчас было не то, чтобы так рисковать. «Почему он так ожесточился? Почему избил ученика? Неужели он всегда был таким? Да, мы когда-то вместе желали Снейпу долгой и мучительной смерти, но ведь это было не всерьез, так?». В который раз Гарри понял, что совершенно перестал понимать друга. Раньше они жили единым ритмом, все делили на двоих. В какой же момент это единство разрушилось? Поттер не знал, но это уже не имело значения. Связь между ними оборвалась, и рыжику предстоит приложить немалые усилия, чтобы ее восстановить. У Гарри же и так было слишком много проблем, чтобы оглядываться назад. Он обещал родителям жить и быть счастливым, и он сдержит это обещание, пусть это и будет означать разрыв отношений с тем, кто так долго шел бок о бок с ним.

* * *

Гарри уже давно заметил, что долго размышлять о чем-то столь серьезном не может. Ему требовалась передышка, нужно было переключить внимание на что-нибудь другое. Даже когда он пересматривал свое мнение о Снейпе, он время от времени брался за изучение учебников по зельеварению, иначе мысли начинали путаться, и юноша уже был не в состоянии ясно мыслить. К тому же, выводы всегда давались ему с некоторым трудом — сложно было быть честным с самим собой, еще сложнее было сносить барьеры, которые он воздвиг вокруг себя настоящего, когда прибыл в Хогвартс. Поттер только недавно осознал это: маленький мальчик из чулана настолько боялся, что его не примут в новый для него волшебный мир, что предпочел стать покорным, оправдывающим все ожидания рабом общественных стереотипов и норм. Он не пошел учиться на факультет Слизерин, восхищался директором, зарывая глаза на все его промахи, бросался спасать всех и вся, совершенно не думая о собственной безопасности. Гарри Поттер просто хотел, чтобы его любили. Пусть он ненавидел свою славу героя, спасшего мир от злобного чародея, но в какой-то мере Снейп был прав, когда говорил, что Поттер стремится быть в центре внимания. Сам того не осознавая, Гарри старался изо всех сил, чтобы его действия одобряли, чтобы его любили. Он старался быть лучшим ловцом, помогал другим, нарушал правила и добивался расположения директора. Потому что хотел остаться в магическом мире, и не возвращаться к той жалкой жизни, которую вел раньше.

Эти выводы были сделаны уже достаточно давно, в самом начале изоляции. Оставалось просто принять этот факт и дать себе обещание, что больше Гарри не станет бояться быть отверженным, а будет стараться сделать все, чтобы стать счастливым. Именно поэтому он очень мало времени проводил в безделье — большую часть времени юноша занимался. Хотя больший упор делался на предметы, которые могли помочь в борьбе с Волдемортом, но Поттер не забывал и о тех, которые были ему действительно интересны. К тому же, он уже убедился, что полюбившаяся история могла быть полезна. Не зря же именно в старинных записях он нашел выход из тупиковой ситуации с Отрядом Хогвартса.

«Подумать только — Совет Восьми. Интересно, как на это предложение отреагируют другие ученики? Будут ли они все еще видеть во мне нового Темного Лорда, или все-таки поймут, что я желаю им только добра. Впрочем, все равно. Главное, что мне станет легче, когда Совет начнет свою работу. Да и учителям не придется вкалывать по двадцать четыре часа в сутки. А то больно смотреть на Северуса, когда тот приходит после очередного патрулирования или совместных уроков гриффиндорцев и слизеринцев. Не понимаю, почему Дамблдор всегда ставит наши факультеты в пары? Не лучше ли было создать некоторую дистанцию между враждующими Домами? Может, тогда меньше проблем стало бы — ведь недруги стали бы намного реже видеться. Мы с тем же Малфоем чаще всего переругивались на переменах, когда у нас были совместные уроки. Во внеурочное время мы не слишком часто пересекались».

Гарри притянул к себе пергамент, на котором уже имелись кое-какие записи, и внес туда еще один пункт. Хогвартсу нужны были изменения, иначе скоро Англия окончательно отстанет от других стран в своем развитии. Только Поттер понимал, что если он один будет продвигать подобные реформы, то ученики и учителя точно воспротивятся этому. Поэтому-то он и решил пока продумать желаемые изменения, а затем предложить их уже Совету. Тогда ни у кого не будет возражений. «Надеюсь, нынешние члены ОХа успокоятся, когда услышат о нововведение Совета. Ведь, в конечном счете, это будет всего лишь легализированная версия Отряда». Гарри пытался продумать все возможные реакции, и предотвратить негативные ответными мерами. Конечно, он понимал, что не сможет учесть все факторы, но был спокоен — за его спиной были Грейнджер и Снейп, которые помогут, найдут все его упущения и исправят их. «К тому же, Малфой предлагал свою помощь, да и Забини можно подключить. Слизеринцы уж точно смогут выбраться из любой передряги».

Вновь в его мыслях всплыло это имя. Как бы ни пытался Гарри избежать мыслей о нем, но у него никак не получалось не думать о Малфое. Оказалось, что слишком многое в его школьной жизни связано с этим блондином. Когда же Люциус Малфой выбрал сторону Золотого Мальчика, то связь между ним и Драко только окрепла.

«Видимо пришло время?». Гарри как-то обреченно вздохнул и отложил перо с пергаментом. Хотел было пойти на кровать, но вместо этого устроился на подоконнике — за окном лил дождь, и можно было беспрепятственно наблюдать за каплями, скользящими по стеклу. Поттер сам не понимал, почему каждый раз отсрочивал свое переосмысление личности Малфоя. Вернее, слишком четко чувствовал, что изменения после этого анализа будут слишком значительными. Он боялся этого. Потому что понимал — дороги назад не будет. Ничто не останется прежним. Где-то на уровне подсознания Гарри уже догадывался, к каким именно выводам придет, и понимал, что не будет знать, как вести себя с Драко, когда вынесет вердикт его новому отношению к этому блондину. Обнадеживало лишь то, что в последнее время их общение было на удивление приятным, даже дружеским. Поэтому гриффиндорец не желал убегать, решил встретить неизвестность лицом к лицу.

* * *

POV Гарри

За окном землю заливает дождь, он стучит барабанной дробью по крышам, словно прося впустить его в тепло. По стеклу медленно стекают капли, словно копируя медленное движение моих мыслей. Ей-Мерлину, из-за прочтения всех этих старинных рукописей, я даже думать стал так же вычурно, как когда-то писали древние волшебники.

Малфой… Драко Малфой. Если задуматься, он был первым ребенком, которого я встретил в магическом мире. Маленький и щупленький, ухоженный и ужасно высокомерный. Еще тогда, в ателье, он показался мне слишком заносчивым. К тому же, знал блондин о волшебном мире на порядок больше меня, не замечая того, что этими своими знаниями смущает того, кто только-только вообще узнал о существовании магии. Он же видел, что я не похож на чистокровного волшебника, но не обратил на это внимания. Не счел нужным, или же просто признавал уже тогда равным себе? Тогда я, маленький Гарри, воспринял все эти его высокопарные речи пустым бахвальством, мне было неприятно слушать то, как он оскорбляет единственного друга, которого я внезапно заполучил в лице Хагрида. Малфой хвастался, это понятно и не подлежит сомнению, только для чего? Почему-то сейчас мне кажется, что он просто хотел понравиться мне. Странно. Может, у меня такое мнение из-за того, что уже неосознанно я стал лучше относиться к Хорьку? Или же нет? Может, Драко действительно хотел завязать знакомство, да не знал как? Уверен, с Паркинсон и Забини его познакомили родители на каком-нибудь светском рауте.

Я весело хмыкнул. Получается, что высокомерный аристократ был в то время столь неуклюж в межличностном общении, что просто решил скопировать поведение отца. Уверен, маленький Дракон обожал Люциуса и восхищался, пытаясь во всем подражать. Ведь, как ни крути, а рядом с любимыми старший Малфой — совсем иной человек, нежели для публики: обаятельный и заботливый, но в то же время излучающий силу и уверенность в себе. Даже я теперь восхищаюсь им, что уж говорить о маленьком ребенке, который все время проводил рядом с ним.

Капли медленно ползли по стеклу, а я пытался представить детство Драко Малфоя, условия, в которых формировалась его личность. Интересно, а была ли она у него вообще, эта личность? Ведь блондин всегда хотел быть похожим на отца, копировал его манеры и жесты, всегда старался оправдать ожидания, пусть это не всегда и получалось. Были ли у Малфоя в детстве свои стремления и мечты? Свои любимые предметы и игрушки? Или же все в его жизни измерялось привязанностью к своему отцу? Возможно, что до Хогвартса у Драко и не было своего характера, своего мнения.

Вновь веселый смешок. А потом появился я — тот, кто отверг его дружбу, предпочел Уизли. Наверное, это был серьезный удар для потомственного аристократа. Что-то подсказывает мне, что раньше Малфой получал все, что хотел. Однако, моего рукопожатия он так и не получил. Было ли ему больно или же просто уязвленная гордость заставила мстить? Хотел ли Драко подружиться с Мальчиком-Который-Выжил или же с Мальчиком-из-Магазина? Почему мне хочется, чтобы верным был второй вариант?

Интересно, видел ли Малфой во мне только Золотого Мальчика, или же именно Гарри? Сложный вопрос. Перед глазами начали мелькать воспоминания первых курсов. Наверное, сначала, его целью был именно знаменитый Гарри Поттер, ведь тогда он еще не знал настоящего меня. Только с каждым годом обучения Драко умудрялся бить своими язвительными замечаниями все больнее и больнее, он всегда находил мои слабые места, прекрасно знал, что я ненавижу, когда оскорбляют моих друзей, поэтому и задевал постоянно Рона и Гермиону.

Забавно получается: человек, который лучше всего изучил меня, оказался моим школьным врагом. Возможно, Малфой не знает моего любимого блюда или напитка, но прекрасно знает мои достоинства и недостатки, знает, что может задеть душу, знает мои страхи. Он всегда обращал внимание на меня. Даже когда у меня совершенно не было времени на разборки с ним, блондин умудрялся отыскать меня только ради очередной словесной перепалки. Вот только ради нее одной ли? Может ли быть так, что Драко до сих пор хочет быть моим другом? Он же сам об этом говорил. Только как такое возможно? Я отверг его дружбу, делал все возможное, чтобы унизить его, когда он слишком надоедал, да и никогда не оценивал его слишком высоко. Считал трусом и подлецом, каких мало найти можно. После всего этого, как гордый аристократ мог все еще желать быть моим другом?

Это было выше моего понимания. На какой-то момент мне показалось, что я смогу разгадать загадку под именем «Драко Малфой», но сейчас почему-то зашел в тупик. Слова и действия Хорька никак не вязались с его же злорадством по поводу смерти моего крестного всего каких-то четыре месяца назад. Что же изменилось?

Все.

Я даже подпрыгнул на подоконнике. Ну, конечно! Ведь Люциус перешел на мою сторону, отринув свои прежние убеждения, тем самым разрушив и идеальный образ Малфоя. Драко просто лишился образца для подражания. Значит, постепенно, начала показываться истинная его сущность. Только что же это? Неужели тот невинный и даже иногда смущающийся Малфой, хрупкий и ранимый юноша, которого мне несколько раз удалось случайно увидеть — настоящий? Тот, который все это время скрывался за маской Слизеринского Принца? Может ли быть такое? Но ведь одновременно с этим Драко по какой-то причине стал сильнее духом — даже до меня дошли слухи о том, что он навел порядок на факультете и вернул былую власть, только теперь уже умудрился сделать это без былого авторитета своего отца.

Какое-то странное волнение накрыло меня с головой. Этот новый Драко Малфой действительно был загадкой, которую хотелось разгадать. Мерлин, как ни абсурдно бы это прозвучало, но такого вот Малфоя я хотел бы видеть рядом с собой, в числе близких людей, которых надо оберегать и, в то же время, на которых можно положиться.

Противное сознание как назло подкинуло картинки смущающих объятий и странного разговора в коридоре посреди ночи. Мне даже не нужны были какие-то усилия, чтобы признать, что в эти мгновения мне было хорошо, уютно и спокойно. Малфой был одним из немногих магов нового поколения, кто мог сравниться со мной по магической мощи и харизме. Действительно, такого человека лучше было иметь в друзьях, чем во врагах. С ним рядом я мог бы позволить себе расслабиться и передохнуть, чего не мог сделать даже в присутствии Гермионы.

И все-таки было страшно — а что, если я ошибся? Что, если Хорек остался тем самым подлым и пронырливым слизеринцем, который просто ждет удачного момента, чтобы ударить в спину? Хотя… у него была такая возможность — в ту ночь: из-за ссоры с Роном я был полностью обессилен. Можно было просто поставить подножку, когда я пускался по лестнице, и все — не стало бы Золотого Мальчика. Вместо этого Малфой выслушал меня и даже пытался приободрить. А еще предлагал свою помощь. И я знаю, что он не лгал в те моменты — моя сила хоть как-то пригодилась. Он не притворялся, а был искренен в своем желании помочь.

Устало прислонился лбом к холодному стеклу. Несмотря на то, что я понял — Драко изменился, принять это слишком тяжело. Нет, ненависти уже не было. Ее вообще никогда не было. Даже раздражение и неприязнь безвозвратно исчезли. Просто слишком сложно было принять то, что я хочу видеть этого заносчивого блондина рядом с собой, пусть тот, вроде бы, тоже испытывает нечто подобное. Почему-то мне кажется, что если я подпущу Малфоя слишком близко, это сделает меня ужасно уязвимым, а сейчас мне, как никогда раньше, нужны все силы и уверенность, какие есть.

Время покажет.

Да. Так будет лучше. Я не буду притягивать, но не буду и отталкивать. Если уж Малфой сам захочет быть рядом, я точно отказываться от этого предложения не стану. К тому же, уверен, после учреждения Совета Восьми мы будем очень много времени проводить рядом. Наверное, наше сближение просто неизбежно.

* * *

Оставшееся время до окончания изоляции Поттер потратил на тренировки и занятия. Он был несказанно рад, когда получил от Гермионы сообщение о том, что они смогли избавить Люциуса от Метки. Только в это же мгновение в сердце засел червячок нетерпения — Гарри хотел как можно быстрее найти решение проблемы Волдеморта, чтобы и Северуса можно было освободить от этого позорного клейма. Юноша просто не мог наблюдать за тем, как страдает профессор. Этот двойной шпионаж его постепенно ломал. Каким бы сильным не был Снейп, даже он слишком долго не продержится, живя в постоянном напряжении.

«Как только разберусь с проблемами в школе, тут же начну поиски описания того ритуала, я уверен практически на сто процентов, что именно он может помочь нам хотя бы на время отсрочить войну. Мерлин, как же мне не хочется, чтобы кто-то погибал из-за того, что я бездействую». Обычно после таких пессимистичный мыслей Гарри еще усерднее начинал заниматься, прекрасно понимая, что уровень знаний школьной программы не поможет ему победить сильнейшего волшебника этого столетия. Здесь нужно было что-то более существенное. Конечно, он знал пророчество, а Риддл — нет, но это не имело значения, ведь там не было подсказки, как же победить этого красноглазого монстра.

К тому же, Гарри так и не решил свою проблему с наследием. Он не был уверен, что эти силы помогут ему в битве, но при нестабильности собственной магии, вероятность победы становилась совсем маленькой.

Больше всего в заключении Поттера нервировало то, что у него не было возможности получать почту, поэтому он не знал, что происходит в мире. Скупых сведений, которые предоставляла Гермиона через монету, было катастрофически мало. Радовало то, что серьезных нападений не было. Одновременно это затишье казалось предвестником бури. Из-за того, что Риддл блокировал связь между ними, Гарри даже не мог знать, готовит ли тот очередную пакость, или же просто проблемы какие-то возникли. Самостоятельно соваться в голову этой ящерице человекоподобной он не рисковал. Если бы профессор Снейп узнал об этом, то явно бы разозлился. Расстраивать или же злить его Гарри не хотелось совершенно. Он и так уже соскучился по вечерним посиделкам. Была бы возможность, то юноша бросился бы обнимать сурового Мастера Зелий на глазах у всей школы, так тоскливо ему было здесь без Северуса. Увы, они находились не в том положении, чтобы позволять такие вольности.

Гарри задумчиво разглядывал картинку в одном из пособий по зельям, вспоминая профессора. «Правильно ли я делаю, когда пытаюсь найти в нем замену отцу? Возможно, ему и не нужна такая обуза. Возможно, он не видит во мне сына?». Несмотря на то, что Поттер умел считывать чужие эмоции, сомнения все еще терзали его душу. Он прекрасно знал, что Снейп искренне заботится и переживает за него, но все равно было страшно полностью довериться, чтобы потом обмануться. Его никто никогда не любил родительской любовью. Дамблдор, единственный, кто когда-либо проявил заботу о нем, делал это лишь из-за необходимости. Гарри ему был нужен ради высокой цели. «А профессору? Нужен ли я ему?». Пробыв две недели вдали от этого человека, Гарри вновь стал терзаться сомнениями, а в душу закрадывался страх и недоверие. Юноша прекрасно понимал, что если Северус узнает об этом, то непременно обидится, но в то же время, не мог ничего с собой поделать. Им слишком долгое время пренебрегали, чтобы Поттер мог так просто поверить в то, что кто-то действительно привязался к нему без каких-либо корыстных целей. Забавно, что при этом он не вспоминал ни о семье Уизли, ни о Ремусе, ни о Сириусе. Все-таки степень привязанности была разной в этих случаях.

За окном было все также тоскливо — лил дождь. Гарри вздохнул и упрямо тряхнул головой — время покажет. Когда он выберется отсюда, многие вещи встанут на свои места.

* * *

Вот и настал тот час, когда его наказание закончилось. За ним никто не пришел — в стене просто появилась дверь, а собранные вещи исчезли, на их месте появилась школьная мантия и сумка с учебниками. Только мелко исписанный пергамент остался лежать на столе.

Он не торопился. Медленно шел по коридорам, осматриваясь. Казалось, что Гарри вновь вернулся в Хогвартс после долгих каникул. Он был рад, что вновь получил свободу. Казалось, юноша вернулся домой. То тут, то там из стен появлялись приведения — они тепло приветствовали Гарри Поттера, желая удачи в том, что он задумал. Если бы хоть один ученик в этот день опоздал на завтрак и увидел эту картину, то сразу бы ему стало понятно, откуда Гарри получает сведения о нападениях. Однако, сегодня все уже собрались в Большом Зале и ожидали прибытия лидера Гриффиндора.

Увидев, что двери приветливо распахнуты, Поттер весело усмехнулся. «Видимо, директору не терпится увидеть, смогло ли повлиять на меня наказание. Если он ожидал увидеть смирившегося со своей участью узника, то ошибся в своих просчетах». Он не замедлил шаг, не ускорил его, и направился не на свое место за гриффиндорским столом, а прямо к Дамблдору. Тепло улыбнулся Гермионе, когда проходил мимо, кивнул Дину и Невиллу, и встретился со взглядом пронзительных голубых глаз.

— Доброе утро, профессор Дамблдор.

Зал замер. Все взгляды были устремлены на них. Гарри этого и добивался. Вся школа должна была засвидетельствовать соглашение.

— Доброе утро, мистер Поттер.

Повисло молчание. Видимо, старый волшебник не собирался облегчать задачу Поттеру и начинать разговор.

— Можно ли поинтересоваться, нашли ли вы виновника того происшествия, сэр?

— Да, мистер Поттер. Это ваш лучший друг, мистер Уизли.

Если этими словами Дамблдор пытался заставить Гарри почувствовать укол вины, то он просчитался.

— Вы ошибаетесь, директор, — легкая улыбка.

— Что вы имеете в виду, мистер Поттер? Мистер Уизли сам пришел ко мне с повинной, — профессор МакГонагалл не побоялась влезть в разговор между этими двумя.

— Да, я знаю, профессор. Только, видите ли, мы с ним не друзья, — вежливая улыбка и холодный взгляд.

— Вы знаете? — Дамблдор, как всегда, вычленил то, что имело для него ценность. Гарри улыбнулся шире.

— Да, профессор Дамблдор. Мертвые, знаете ли, хранят очень много тайн, — та же фраза была сказана и Северусу с Люциусом. Поттер не боялся, что директор догадается о том, что же его ученик имел в виду. Ведь теперь не было смысла скрывать — потому что с этого утра многое в школе измениться.

— Это не отменяет того факта, что мистер Уизли состоит в подпольной организации, которую вы возглавляли, — директор быстро пришел в себя. Он надеялся, что Гарри все-таки одумается, но, кажется, изоляция сделала юношу еще более агрессивным, чем он был раньше. Если это так, что нужно сразу же пресечь попытки к бунту.

— Состоял.

— Значит, вы не отрицаете того, что возглавляли подпольную организацию, которая противостояла власти директора, мистер Поттер? — Минерва была настолько удивлена, что не смогла скрыть собственных эмоций. В зале сразу стало шумно — ученики хотели обсудить эту новость, но Гарри им этого не дал. Он притворно поморщился.

— Право, профессор МакГонагалл, подозревать кого-то в подрыве власти — удел министерских идиотов, — он настолько манерно растягивал гласные, что всем на мгновение показалось, что перед ними стоит Люциус Малфой. Не давая никому возразить или что-то сказать, Поттер продолжил. — Отряд Хогвартса был организован для защиты учеников, так как, увы, но преподаватели с этой миссией не слишком хорошо справлялись. Так как это я предложил перемирие между факультетами, которое вызвало повышение агрессивности учеников, я чувствовал ответственность за происходящее.

— То есть, вы считаете, что поступили правильно, мистер Поттер? — Дамблдор вновь взял слово. Ученики заворожено слушали этот диалог. Магглорожденным казалось, что они наблюдают теннисный матч, в который иногда вмешивается судья.

— Да. На тот момент это было единственное решение, которое пришло мне в голову. Хотя, не скрою, что не считаю подобную идею идеальной. Как видите, я не смог уследить за своими подопечными, и они совсем потеряли голову, — Гарри вздохнул. На этот раз он был искренен. Живы были еще в памяти взгляды его однокурсников, когда ему приходилось руководить ОХом и принимать решения.

— Значит, вы согласны с тем, что решение изолировать вас от учеников было верно?

— Отнюдь. Честно говоря, я не ожидал подобного от Верховного чародея Визенгамота. Ведь по сути, Хогвартс — это мини-модель нашего волшебного сообщества, — Гарри сам поражался тому, как заумно и правильно он говорит. Только ведь речь он продумал заранее, потратив на ее составление около трех дней. — Получается, если проводить аналогию, вы меня посадили в Азкабан без суда и следствия, опираясь лишь на нелепые слухи. У вас даже не было списка участников, который был у Амбридж, когда та обвиняла вас в противостоянии Фаджу.

Гарри с удовольствием услышал одобрительное хмыканье Снейпа. По залу тут же вновь пробежали шепотки — все были удивлены тем, что Поттер может противостоять директору в словесной баталии. Они же не знали, что он все лето изучал политику и законодательство, вел беседы с Малфоем-старшим и Снейпом. Естественно, что идей о мини-модели он набрался от них. Просто смог умело воспользоваться ими. Дамблдор же выглядел ошеломленным: он даже подумать не мог, чтобы рассматривать свои действия с такой точки зрения. Поттер не преминул воспользоваться тем, что директор молчит.

— В любом случае, согласитесь со мной, директор: после перехода Люциуса Малфоя на Светлую сторону и перемирия, ситуация в школе вышла из-под контроля. В любое время могла начаться анархия, и тогда пострадавших было бы намного больше. Я просто пытался найти решение.

Голова у Гарри начинала болеть. И не от эмоций, которые сейчас заполняли зал, а из-за того, что нужно было тщательно взвешивать каждое свое слово. Все-таки не умел он выступать на публику — это искусство требовало железных нервов, а Поттер никогда обладанием оных похвастаться не мог.

— Впрочем, я признаю, что решение было неудачное. По школе даже поползли слухи о том, что я — Новый Темный Лорд, — с губ сорвался презрительный смешок, а ученики за спиной гриффиндорца виновато потупились. — Поэтому я решил вновь искать другое решения. И я его нашел.

— Какое же? — Дамблдор уже очнулся от своего странного оцепенения, но никак не мог полностью прийти в себя.

— Совет Восьми.

В зале повисла тишина. Хотя Гарри стоял ко всем ученикам спиной, но мог поспорить, что сейчас Гермиона и Малфой недовольно заерзали от нетерпения, желая поскорее узнать, что же придумал Поттер. Даже профессор Снейп заинтересованно подался вперед. Некоторые учителя вопросительно переглядывались, а Дамблдор пытался вспомнить, где же слышал это название.

— О, Совет Восьми. Страшное тогда время было, когда этот Совет создали, — внезапно очнулся профессор Бинс, который в это утро решил посетить Большой Зал.

— Вы знаете, что это такое? — профессор Стебль вопросительно взглянула на своего коллегу, тот закивал головой, даже немного оживился.

— Смутное тогда было время. В стране полыхали междоусобные войны, поэтому ученики были настроены друг против друга более враждебно, чем обычно. Лазарет всегда был заполнен пострадавшими. Шутки, надо сказать, в те времена были очень кровавыми. Учителя не справлялись и не могли уследить за всем, они срывались на учениках, отчего атмосфера в Хогвартсе была напряжена до предела, — впервые за многие годы студенты слушали профессора Бинса с таким интересом. — Тогда четверо самых активных учеников, которым было больно смотреть, как школа превращается во второе поле битвы, предложили директору свою помощь. Они организовали студенческий совет, который решал все вопросы, связанные с личными проблемами учеников. От каждого факультета было выбрано два ученика, которые были членами этого совета. Постепенно они смогли организовать жизнь студентов и склоки прекратились. Несмотря на то, что за стенами школы все еще царила вражда, жизнь в Хогвартсе постепенно стала очень интересной и даже веселой.

— А когда наступили мирные времена, эта организация почему-то была устранена, — закончил повествование Гарри. — Это традиция нашей школы, и я предлагаю ее восстановить. В те времена Совет очень помогал преподавателям, которые и так были нагружены сверх меры — они организовывали патрули, назначали наказания и следили за их выполнением, — в общем, делали много полезных вещей. Что скажете, директор?

Альбус молчал. Такие решения не должны были приниматься спонтанно, но ученики и учителя выжидающе смотрели на него.

— И вы предлагаете руководить этим советом?

— Нет. Все восемь участников будут обладать одинаковой властью, а решения будут приниматься голосованием.

— А если же мнения совета разделятся поровну?

— Тогда решение приниматься будет вместе с педагогическим коллективом. Однако, директор власти иметь не будет, так как опять будет проводиться голосование.

— Если и тогда голосов будет поровну?

— Решение принимать будет попечительский совет.

— Вижу, вы все продумали, мистер Поттер?

— Да. Вот примерный список обязанностей и прав Совета.

— Вы желаете состоять в нем?

— От моего желания тут ничего не будет зависеть — среди каждого факультета будет проведено закрытое голосование. По его результатам и буду выбраны представители. Хотя, конечно, я не отказался бы стать одним из членов Совета.

Дамблдор задумчиво кивнул, изучая Поттера взглядом. Неужели он ошибся? Неужели мальчик действительно просто хотел добра ученикам этой школы, но выбрал не тот метод? Ему надо было все хорошенько обдумать, но идея Совета была привлекательна. Альбус и сам уже заметил, что преподаватели не справляются с нагрузками. Помощь бы не помешала, да и еще одна ветвь власти уменьшала возможность того, что он ненароком начнет злоупотреблять своей позицией директора.

— Прекрасно. Значит, Совет Восьми начнет свою работу на следующей неделе, а на этой пройдут выборы представителей факультета.

Гарри довольно кивнул и, не говоря больше ни слова, отправился к своему месту, где его ожидала Гермиона. Свиток пергамента, в котором он написал основные моменты работы совета, Поттер предусмотрительно оставил на столе перед директором.

Зал взорвался аплодисментами. Было не понятно, хлопают ли они маленькой победе Золотого Мальчика или же решению Дамблдора. Прежде чем сесть, Гарри поймал взгляд серых глаз и улыбнулся Малфою. Затем повернулся к Гермионе, у которой был вид, словно она сейчас его начнет пытать, если сам Поттер не решит объяснить, как додумался до такого. Юноша счастливо улыбнулся — он вернулся домой.

«Он не сожалеет. Он помнит».

В груди медленно растекалось тепло. Если бы Малфой не умел прекрасно справляться с эмоциями, то точно бы расплылся в счастливой и довольной улыбке. Все эти две недели юноша мучился сомнениями — не приснилось ли ему та ночная встреча? Что думает по этому поводу сам Поттер? Вспоминает ли вообще тот эпизод? Может, он считает те секунды слабости позорной ошибкой, и теперь будет избегать Драко? Эти терзания и метания не давали блондину покоя по вечерам — днем он загружал себя настолько, чтобы лишние мысли не лезли в голову. Он со страхом ожидал дня, когда Гарри будет освобожден. Оказалось, зря. Все-таки Поттер умел удивлять.

— Вы только посмотрите на этого красавчика, словно с курорта вернулся, а не наказание отбывал, — весело пропела Панси, когда переполох улегся, и ученики приступили непосредственно к завтраку. Малфой мысленно застонал — его друзья принялись за любимое дело — насмехаться над ним. Вернее, над его отношениями с Поттером.

— Да еще и ужасно доброжелателен стал, вы не находите? — Блейз весело сощурился, поглядывая на своего друга. Тот предпочел опустить голову и сделать вид, что увлечен поеданием завтрака. Гойл с Креббом согласно что-то промычали.

— Даже подозрительно как-то. С чем бы это Поттер тааак улыбался? — Панси, естественно, тоже заметила этот знак внимания со стороны гриффиндорца.

— И не кому-то, а нашему Слизеринскому Принцу, — весело поддакнул Забини. Драко пытался сидеть спокойно, не показывая собственного раздражения. Он так и не рассказал друзьям о том странном ночном разговоре с Поттером. Потому что знал — эти два бессовестных лицедея его засмеют. Да и просто этот момент, почему-то, был для Малфоя слишком личным, чтобы кому-либо об этом рассказывать.

— Драко, не хочешь нам чего-нибудь рассказать, м?

— Неужели между вами уже что-то произошло?

— Лед отношений тронулся?

Если бы друзья не находились в Большом Зале, то точно бы зашли намного дальше в своих насмешках. Сейчас же им лишь оставалось с любопытством поглядывать на Малфоя, который упрямо молчал и не поднимал взгляд. Он решил, что ничего не будет рассказывать друзьям до поры до времени. В конце концов, это его личное дело. «Блейз с Панси побесятся да успокоятся. Главное не сдаться под их напором и не вывалить всю информацию — эти двое умеют играть на нервах».

Паркинсон с Забини заинтересованно переглянулись. Сразу было видно — что-то произошло, но также было понятно, что сейчас их Принц не намерен ничего рассказывать. Глаза этих двоих лихорадочно заблестели — оба почувствовали, что игра перешла на другой уровень.

* * *

Гриффиндорцы приветствовали возвращение своего лидера аплодисментами и радостными выкриками. Гарри искренне им улыбался и пожимал руки. Он действительно был рад вернуться к этим, несомненно, шумным, но искренним ребятам. Странно, но после всех тех дрязг и ссор, которые произошли, кажется, факультет их стал более сплоченным. Теперь они больше напоминали большую семью. Наверное, потому, что каждый чувствовал себя сопричастным к школьной жизни, к жизни Дома.

— Гарри, с возвращением! — Невилл радостно улыбнулся однокурснику, тот ответил тем же. Поттер действительно был рад видеть этого скромного, но доброго паренька, который после происшествия в Министерстве постепенно начал обретать веру в себя. «Как бы странно это не звучало, но, думаю, из него выйдет очень сильный волшебник со временем», — Гарри видел потенциал своего нового друга, и теперь даже хотел помочь тому стать сильнее.

— Гарри, — Дин с долей неуверенности протянул однокурснику руку. Тот широко улыбнулся и пожал ее.

— Молодец, дружище! Как я и думал, ты отлично справился со своей задачей.

Дин довольно улыбнулся. Его обрадовала больше даже не похвала, а обращение, которое Поттер использовал. Словно это приравнивало их, ставило на один уровень. Если у Томаса раньше еще оставались какие-то сомнения о том, что Гарри совершенно не радует его слава, и он просто хочет помочь всем, то теперь они развеялись.

— Гарри! А что теперь будет с ОХом? — Колин, на удивление, не завопил на весь зал, а спросил достаточно тихо.

— Все вечером, вечером, а теперь дайте мне поесть, я — жутко голодный, — Поттер весело рассмеялся, когда Гермиона недовольно надула губы — поняла, что сейчас нет смысла что-то выведывать у друга. У девушки уже были кое-какие предположения о том, где Гарри мог отыскать подобные сведения. Все-таки они не один день проводили в библиотеке, роясь именно в книгах по истории. К тому же, Грейнджер была уверена, что друг выполнит обещание, и все расскажет уже сегодня, поэтому вместо того, чтобы задавать вопросы, начала рассказывать о том, что происходило в Хогвартсе в эти дни, также поведала о некоторых событиях за пределами школы.

Гарри внимательно ее слушал, одновременно кушая, иногда поглядывая на преподавательский стол. Он уже соображал, как быстрее отделаться от своих грифов, чтобы этот вечер провести с профессором — им столько нужно было обсудить.

Никто не замечал хмурых и тоскливых взглядов Рона Уизли, который теперь сидел отдельно от остальных старшекурсников. Он до сих пор маялся каждый вечер на отработках, а о вопиллере от матери даже вспоминать не хотел. Самое обидное, что в этот раз ему обвинить некого было в своих бедах — сам сорвался и покалечил ученика. Не удивительно, что все гриффиндорцы от него отвернулись, а сестра смотрела с презрением. Рыжик подавленно вздохнул: хотел бы он исправить ситуацию, да не знал как. Подходить с извинениями к Гарри было бесполезно — ведь он на весь зал объявил, что они теперь не друзья. Обида была, но вместе с ней душу травила горечь — сейчас Рон прекрасно понимал, что сам не ценил то, что имел. Он потерял дорогого и преданного друга из-за своей гордыни и желания выделиться. Сейчас Рональд был в тупике и не видел из него выхода.

* * *

Ученики оживленно общались, обсуждая последние новости. Даже учителя позволили себе немного расслабиться и рассуждали о поступках Поттера. Только два человека за столом молчали — директор и профессор ЗОТИ. Дамблдор был погружен в какие-то свои угрюмые думы, а Северус внимательно оглядывал зал, запоминая реакцию детей. Он не хотел, чтобы несогласные, если таковые были, имели возможность напасть на Гарри. Наверное, зельевар еще тщательнее оглядывал бы толпу, если бы знал, что попытки нападения уже предпринимались, просто юноша их успешно избегал.

Сам же Снейп был даже немного впечатлен выходом, который придумал мальчишка. Если бы подобное произошло в прошлом году, то профессор сразу же заподозрил, что план придумала Грейнджер, а Поттер его воплотил. Однако в этот раз Северус прекрасно понимал, что помочь девушка ничем не могла, к тому же сама выглядела потрясенной. «Страшно становится, когда осознаешь, как быстро этот несносный мальчишка изменился и поумнел. Если бы он на этом остановил свое развитие, так ведь, кажется, с каждым днем продолжает становиться сильнее и умнее. Интересно, а Люциус знал о существовании этого Совета? Я о нем слышу впервые, что странно. Кажется, даже директор не сразу вспомнил о том, что это такое. Удачливость Поттера начинает пугать. Не удивлюсь, если решение о том, как победить Лорда, просто упадет ему на голову в виде какой-нибудь книги».

Северус весело усмехнулся, покачав головой. Одно в мальчишке оставалось неизменно — непредсказуемость. Едва ли даже гении аналитики смогли бы точно предсказать, на что способен этот ребенок. Снейп уже с нетерпением ждал вечера — он был уверен, что мальчишка проведет его именно с ним.

* * *

Уроки пролетели незаметно. Гарри даже в какой-то момент начало казаться, что кто-то просто ускорил время, ведь в его комнатах изоляции каждая минута растягивалась в бесконечность, несмотря на то, что дел у него было огромное количество. Этот же день пролетел в мгновение ока — вот он только побеседовал с директором, а уже наступают последние учебные минуты и звонят колокола, напоминая преподавателям о том, что у учеников начинается свободное время.

«Теперь с грифами своими разбираться. Надеюсь, это не займет много времени», — Поттер вздохнул. Ему не хотелось в который раз надевать маску мудрого правителя, но это было необходимо — ведь гриффиндорцы точно начнут возмущаться, когда узнают об устранении ОХа. Как бы Гарри не хотелось быстрее начать и закончить факультетское заседание, но до этого необходимо было забежать в библиотеку и сдать, наконец, хроники, которые он взял уже почти месяц назад. Это не заняло много времени. Прежде чем выйти, он, повинуясь странному порыву, оглядел помещение и разочарованно вздохнул.

«Что?», — Гарри удивленно моргнул, уже шагая по коридору. «Я был разочарован, что не встретил в библиотеке Малфоя?». Прислушавшись к своим чувствам, юноша понял, что так оно и есть. Он уже успел соскучиться по язвительному слизеринцу. Хотелось вновь поговорить с ним, убедиться, что их дружеские отношения ему не приснились. Но, увы, возможности пообщаться сегодня им не представилось — верные гриффиндорцы, казалось, всюду следовали за ним, пытаясь вызнать хоть какие-то подробности его изоляции, но Поттер упорно молчал. Ему не хотелось несколько раз повторять один и тот же рассказ.

Зайдя в гостиную своего факультета, Гарри был готов ко всему: к хаосу, к гаму и веселью, к тихому перешептыванию, но не к тому, что все гриффиндорцы уже успели удобно устроиться и теперь ожидали его прихода. Увидев ошеломленное лицо Поттера, Дин довольно усмехнулся.

— Я подумал, что ты не захочешь слишком долго возиться с собранием, поэтому призвал всех к тишине заранее, — он встал, освобождая кресло, в котором обычно сидел Гарри, а последние две недели — Томас.

— Спасибо, друг. Да, так будет намного проще, — Поттер благодарно улыбнулся однокурснику и сел. Ученики с ожиданием смотрели на него. Сколько бы Гарри ни проводил собраний, но никак не мог привыкнуть к этому. — Думаю, я опущу подробности собственного заключения. Скажу только, что ничего ужасного в этой изоляции не было: дали отдельные комнаты, три раза в день приносили еду, вот и все.

Послышались разочарованные вздохи — гриффиндорцы явно ожидали повествования об очередных приключениях Золотого Мальчика.

— Ну, уж простите, что разочаровал и ни во что не вляпался в этот раз, — Гарри весело усмехнулся, однокурсники ответили тем же, а младшие ученики смущенно заерзали. — Рад, что вы хорошо справились с задачей ОХа и в мое отсутствие.

Ребята радостно заулыбались.

— Гарри, а что теперь будет с ОХом? — Колин вновь повторил свой вопрос.

— Он будет упразднен.

Как и предполагал Поттер, тутже послышались недовольные восклицания и шепотки.

— Гарри, может, в обязанности Совета входит патрулирование коридоров и прочее? — Гермиона попыталась сгладить ситуацию. Девушка чувствовала себя немного выбитой из колеи: впервые идея была придумана и реализована ее другом самостоятельно, а она даже не представляла, что это такое — Совет Восьми.

— Нет, у них нет такой обязанности, — если бы Поттер не продолжал спокойно улыбаться, отвечая на этот вопрос, то вновь бы в гостиной разразился бы целый шквал недовольных возгласов. Только теперь гриффиндорцы уже успели изучить своего лидера, поэтому поняли: если тот так спокоен, — это неспроста.

— Ты что-то придумал? — Симус даже не спрашивал, утверждал. Как он и ожидал, Поттер весело усмехнулся и кивнул.

— Да. Как только Совет начнет свою работу, я предложу несколько изменений. Одним из них будет создание «Дисциплинарного комитета», который будет легализированной версией ОХа. Хотя, конечно, у тех, кто решит туда вступить, будет намного больше обязанностей.

В гостиной поднялся неимоверный шум — все начали обсуждать эту новость. Гарри усмехнулся — теперь можно и идти. Оказалось, не так уж и много времени заняло это собрание. Никого, кроме Гермионы, сейчас не интересовали подробности о создании Совета Восьми. Впрочем, даже если бы Поттера и спросили об этом, то он отправил бы гриффиндорцев в библиотеку, читать Хроники. Исключение можно было сделать только для подруги, которая все равно в конечном итоге их прочтет.

* * *

Альбус Дамблдор неподвижно сидел в кресле в своем кабинете и напряженно размышлял. Он вновь ошибся. Гарри Поттер не уставал удивлять. Вот, кажется, мальчишка готов уже вступить на путь Темного Лорда, завоевывая влияние среди студентов, и вот он внезапно предлагает создать Совет, который ограничит это самое его влияние. Теперь директор уже не знал, кем считать Гарри — врагом или все-таки союзником. Мальчик был непредсказуем, но он был одной из основных фигур на шахматной доске. Без него это войну было слишком сложно выиграть. Нельзя было потерять доверие Поттера. «Думаю, теперь можно придерживаться первоначального плана. Кажется, все-таки Гарри еще на моей стороне и будет слушать мои советы. По крайней мере, он уж точно не знает, как уничтожить Тома, и прекрасно это понимает».

Кивнув самому себе, Дамблдор достал кольцо, которое уже несколько месяцев хранилось у него — из-за Гарри и прочей суматохи все не было времени заняться уничтожением этого крестража. Однако мысли о Поттере все еще занимали его голову, поэтому директор вновь решил отложить решение этой проблемы до лучших времен.

* * *

До ужина еще оставалось время, поэтому Гарри с Гермионой отправились в библиотеку выполнять домашнее задание, а заодно поделиться новостями о прошедшей неделе. Больше говорила девушка, которая подробно описала проведение ритуала и его последствия. Поттер с облегчением вздохнул, когда узнал, что магия подруги полностью восстановилась. Ведь он прекрасно понимал, каково было Герми, когда та подумала, что лишилась волшебства. Если бы это случилось на самом деле с ним, то Гарри бы предпочел умереть, чем прожить остаток жизни со знанием того, чем когда-то обладал и чего лишился. Сам он рассказал о том, как нашел упоминание о Совете Восьми, более подробно рассказал историю создания и то, чем занимался совет.

— Значит, члены этого совета могли реально влиять на политику школы и даже внесли кое-какие изменения в устав школы?

— Ага. Они могли даже потребовать отставки учителя, если у них имелись доказательства его некомпетентности или же это было желание большей части учеников.

— Эх, надо было этим воспользоваться, когда Амбридж преподавала.

— Да. Хотя, я думаю, и сейчас мы можем кое-что сделать. Честно говоря, я бы поставил на место профессора Бинса кого-нибудь более… хм… живого.

— А как же единственный урок, на котором можно поспать?

— Поверь, если бы историю преподавал Люциус, то этот предмет стал бы моим любимым.

— Неужели мистер Малфой настолько хороший учитель?

— Именно.

Гермиона лишь неопределенно хмыкнула.

— Чем они еще занимались?

— Как я уже говорил — организация дежурств по школе, помощь ученикам самого различного рода. Насколько я понял, в Большом Зале стоял почтовый ящик, в который все ученики могли бросать свои просьбы и предложения. К тому же, этим Советом организовывались многие культурные мероприятия: балы, приемы и даже ярмарки. Хотя об этом всем написано достаточно мало и сухим официальным языком, но уверен, это было весело, — Гарри вспомнил, как пытался вообразить в Хогвартсе ярмарку в честь Самайна: в Хроники были выкладки из газет, тогда еще рукописных, — это было воистину нечто волшебное.

— Но немного ли Совет на себя взваливает? Как они успевали со всем разобраться?

— Естественно, что в нем было намного больше восьми человек. Восьмерка — это лидеры, главы факультетов, к чьему мнению прислушивались. Помимо них были и секретарь, и что-то вроде бухгалтера, и много других помощников.

— О. И каким образом они выбирались?

— Желающие подавали заявки на ту или иную должность, а потом Восьмерка выбирала тех, кого считали более надежными и исполнительными.

— Наверное, это считалось престижно — быть одним из Совета.

— Более чем. Если я не ошибаюсь, то многие, когда-либо состоявшие в Совете, в будущем заняли достаточно важные посты в Министерстве и суде, — Гарри, которого Северус и Люциус познакомили с именами самых известных политиков Англии, очень удивился, когда встретил их в списках тех, кто когда-то состоял в Совете Восьми.

— Удивительно, почему только его упразднили?

— Скорее всего, директор того времени испугался влиятельности, которой начал обладать Совет, поэтому и поспешил прикрыть лавочку, чтобы его не сместили с должности, — Поттер пожал плечами. Он несколько вечеров раздумывал над этим, но так и не пришел к какому-то окончательному выводу — в Хронике о причине исчезновения Совета ничего не было сказано.

— Посмотрю записи тех лет, может найду причину, — Гермиона тут же загорелась идеей, а Гарри лишь добродушно усмехнулся. Ему самому это было не так интересно — слишком много повседневных проблем, чтобы еще разгадывать тайны прошлого.

* * *

Стук в дверь не стал для него неожиданностью. Северус не смог сдержать улыбки, которая зародилась в краешке губ. В груди разливалось тепло, словно домой к нему вернулся самый родной и дорогой человек.

— Входите, мистер Поттер.

— Профессор, что бы вы делали, если бы это оказался кто-нибудь из ваших змеенышей? — Гарри зашел в личные покои Снейпа с широкой улыбкой на лице. Как бы он ни старался, но не мог ее спрятать. Он всю дорогу до подземелий что-то весело напевал себе под нос, и чем ближе подходил к этой двери, тем шире расплывались его губы в улыбке. Юноша просто не мог сдерживать радостный порыв, который захватил сердце от одной только мысли, что он вновь увидит зельевара.

— Мои змееныши, как вы выразились, никогда не рискуют приходить ко мне после ужина. Только если дело очень срочное, — Северус весело усмехнулся, кивком указывая на кресло у камина, которое, казалось, дожидалось Поттера. Сам же Мастер Зелий собирался пойти за бутылкой хорошего вина, которую припас к возвращению мальчишки из изоляции. Однако Гарри, вместо того, чтобы сесть, направился к Снейпу и порывисто обнял — не смог сдержаться. Только войдя в эти комнаты, увидев знакомую теплую усмешку, юноша понял, насколько он соскучился по профессору. Тот же удивленно замер, но когда мальчик, внезапно смутившись собственного порыва, хотел поспешно отстраниться, Северус не дал ему этого сделать и, с силой прижав к себе, нежно растрепал его волосы.

Настала очередь Поттера изумленно замереть: он не только удивился тому, что Снейп не начал язвить, а обнял в ответ, но и поразился тому теплому спектру чувств, которые сейчас испытывал профессор. Гарри внезапно стало стыдно за те сомнения, терзавшие его эти две недели. Юноша с ужасом понял, что на глаза выступают непрошеные слезы, поэтому он поспешно зарылся лицом в мантию, пахнущую различными травами, стараясь не расплакаться. Помогло — слезы так и не пролились.

— Знаете, профессор, я был бы рад, если бы у меня был такой отец, как вы, — слова вырвались сами по себе, опередив мысли. Гарри шокировано распахнул глаза — он не собирался этого говорить. Ему вновь стало страшно — вдруг ему сейчас скажут, что все это глупости, и с таким проблемным ребенком никто бы не захотел связываться. Поттер напряженно замер, ожидая ответа. Северус же грустно усмехнулся, когда почувствовал, что мальчишка испуганно вздрогнул, а потом и вовсе превратился в истукана. «Он мне до сих пор не доверяет. Нет, не так. Этот глупый ребенок до сих пор не верит в то, что может быть кому-то дорог».

— Знаете, мистер Поттер, как бы это абсурдно не звучало, я бы тоже был не против иметь в сыновьях такого несносного мальчишку, как вы, — весело хмыкнул Снейп, мягко проведя ладонью по непослушным волосам ребенка. Опустив взгляд, Северус увидел широко раскрытые зеленые глаза, в которых плескалась какая-то отчаянная радость вперемешку с раскаянием — Поттер явно вновь прочитал эмоции своего профессора, и теперь еще больше стыдился своей неуверенности и недоверия к этому человеку. Заметив капельки слез в уголках глаз мальчишки, зельевар усмехнулся и осторожно смахнул их: — Вы еще расплачьтесь, как кисейная барышня.

— А вот и расплачусь, — Гарри недовольно надул губы и вновь спрятал лицо на груди профессора. — Я сейчас счастлив, так что мне можно.

Северус лишь неопределенно хмыкнул, поглаживая мальчишку по голове. Они так постояли еще недолго, но затем профессор немного отстранился.

— Хватит сырость разводить, мистер Поттер, вы еще должны мне рассказ о том, где умудрились откопать сведения о Совете Восьми. Даже Люциус об этой организации знает лишь по слухам.

Гарри не обиделся на такой переход. Наоборот, он даже был рад отцепиться от профессора и сесть в свое любимое кресло. Так им удалось избежать неловкости за эту сентиментальную сцену. Поттер прекрасно понимал, что Снейп не их тех людей, которые часто позволяют себе подобные нежности, но также осознавал, что это выяснение отношений им было необходимо — теперь все сомнения были позади — Гарри очень важно было услышать слова Северуса о том, что он ему как сын.

Остаток вечера прошел незаметно: они пили вино, делились новостями и обсуждали события прошедших двух недель. Ушел Поттер от профессора неприлично счастливым — наконец-то у него появилась семья, о которой он так давно мечтал.

* * *

Выходные подкрались незаметно и обрадовали учеников солнечной погодой. Пусть уже было холодно, но солнце все еще дарило свое тепло. В замке остались лишь ученики, которым было запрещено покидать замок, все остальные, даже учителя, поспешили сразу после завтрака выйти на улицу, чтобы насладиться погожим деньком. Гарри, Гермиона, Джинни, Дин, Симус и Невилл вместе отправились в Хогсмид. Поттер, который две недели безвылазно просидел в запертом помещении, сейчас больше всего напоминал радостного щенка: вместо того, чтобы спокойно идти, он вертелся вокруг друзей, шутил, то и дело останавливался, чтобы полюбоваться какой-нибудь живностью или поздним цветком. Остальные лишь весело посмеивались над такой гиперактивностью, обсуждая приближающийся матч между Рейвенкло и Хаффлпафом. Гарри с удивлением понял, что квиддич его уже мало интересует, хотя на метле бы он с радостью покатался.

После того, как ребята посетили «Сладкое королевство» и «Зонко», они разбрелись кто куда, договорившись встретиться ближе к вечеру в «Трех метлах». Сначала Гарри гулял вместе с Гермионой, они обсуждали поиски упоминаний о заинтересовавшем их ритуале и просто болтали на обыденные темы, затем девушка вспомнила, что обещала Джинни вместе пройтись по магазинам и убежала. Поттера такой расклад более чем устраивал — ему еще надо было подыскать подарок для подруги, у которой скоро был День Рождения [1]. Немного подумав, юноша решил зайти в книжный магазин, хотя и не думал, что книга — это слишком уж удачный подарок. Ведь он в течение всех этих лет дарил Гермионе именно книги.

Немного побродив между полками, Гарри пришел к выводу, что здесь он точно не найдет ничего, способного обрадовать девушку. «Может, подарить ей какое-нибудь украшение?». Купив музыкальную открытку с каким-то сказочным пейзажем, Поттер направился к магазину сувениров. Однако, сегодня ему не суждено было быстро добраться до него: из-за того, что юноша слишком спешил, он не вписался в поворот и столкнулся с кем-то. Услышав ругательства в свой адрес, гриффиндорец весело усмехнулся — этого голос он узнал бы и из сотни.

— Малфой, хорош ругаться. Лучше бы по сторонам смотрел, а не задирал свой нос слишком высоко — глядишь, и избежал бы столкновения, — Гарри поднялся с земли, отряхнулся и предложил слизеринцу руку помощи. Тот, только услышав его голос, сразу замер, но заметно расслабился, уловив шутливые интонации. Не задумываясь, Драко принял руку, поднимаясь.

— Кто бы говорил. Если бы ты не несся куда-то так, словно на поезд опаздываешь, то не врезался бы в меня, — истинно малфоевская ухмылка появилась на его губах. Поттер не удержался, усмехнувшись в ответ. Драко с преувеличенной внимательностью осмотрел собеседника. — Что-то не похож ты на печального узника, Поттер. Опять Золотому Мальчику все с рук спустили?

— Я просто хорошо маскируюсь, Малфой, — странно, но сейчас Гарри получал от этой пикировки истинное удовольствие. Как и его соперник.

— Ой ли?

— Может, я в заточении страдал, — а веселая улыбка не желает исчезать.

— И от чего же? От переедания? — Драко тоже даже не думает скрывать того, что ему вся эта шутливая перепалка нравится. Поттер же весело усмехается, а зеленые глаза лукаво щурятся. Как обычно, гриффиндорец сначала говорит и делает, а потом уже думает.

— А может, я ужасно скучал, м, Драаако? — Гарри делает шаг вперед и практически шепчет эти слова на ухо блондину. Тот же судорожно выдыхает и резко отступает назад, с ужасом чувствуя, как щеки заливает предательский румянец. Такой выходки он от скромного гриффиндорца не ожидал, пусть тот значительно изменился, но привыкнуть к тому, что теперь Поттер может сам заставить кого угодно покраснеть, очень сложно. Вот и сейчас этот несносный выскочка тихо, но заливисто смеется, наблюдая за его реакцией. Драко недовольно хмурится, поджимая губы, пытаясь разобраться — издеваются над ним или просто подшучивают.

Естественно, Гарри сразу замечает перемену в эмоциональном фоне собеседника и перестает смеяться, хотя в глазах все еще скачут смешинки.

— Впрочем, в том, что я сказал, есть доля правды.

Малфой уже успевает немного прийти в себя и даже умудряется вопросительно выгнуть бровь.

— Мне все не давала покоя мысль о том, что наш дружелюбный разговор по душам может оказаться сном, — Поттер вновь улыбается, а Драко насмешливо фыркает.

— Что я слышу? Неужели Золотой Мальчик мечтает о своем школьном недруге во снах? — как бы не научился Гарри владеть собой, но после слов Малфоя он понимает, как двусмысленно звучат их фразы, и тутже краснеет, а Драко победно улыбается. Он отмщен. Поттер пару секунд раздумывает над тем, чтобы обидеться, но потом лишь усмехается.

— Неужели после того, как мы помогли друг другу, ты еще считаешь нас недругами?

— Ну, не друзьями же считать, — две одинаковые усмешки.

— Но и не недругами.

— И кто же мы друг другу тогда?

Гарри не выдерживает и вновь весело смеется.

— Что? — Драко недовольно хмурится.

— Почему все наши разговоры наполнены фразами с двояким смыслом? Ей-Мерлину, последний твой вопрос прозвучал так, словно мы влюбленная парочка, выясняющая отношения.

Увидев, что Малфой вновь покраснел, Гарри засмеялся еще сильнее, а Драко недовольно засопел, чем вызвал еще тихое хихиканье.

— Дурак ты, Поттер. С тобой серьезно не поговорить, — с этими словами блондин обиженно поджал губы и решительно двинулся дальше, посчитав разговор оконченным. Если бы все было так, как прежде, Гарри лишь порадовался бы победе над школьным недругом и пошел по своим делам, весело напевая себе что-нибудь под нос. Только все уже слишком изменилось, поэтому Поттер заставил себя успокоиться и стремительно схватил Малфоя за руку, не давая уйти.

— Ну, прости, прости. Просто ведь действительно смешно прозвучало, учитывая то, что еще какие-то полгода назад мы друг друга на дух не переносили, — Гарри попытался состроить самую раскаявшуюся и умильную рожицу, на какую только был способен. Увидев эти потуги, Драко как-то устало вздохнул и фыркнул.

— Мордред с тобой, Поттер. Было бы удивительно, если бы с первого раза у нас получился нормальный разговор.

— А разве тогда, в подземельях, он не был нормальным? — кажется, Поттер действительно недоумевал.

— Тебе напомнить, что ты тогда был на грани истерики?

— А, точно. Но потом-то я успокоился.

— Ага, и мы сразу же разошлись.

— И то верно.

Гарри замолчал, раздумывая о прошлой их встрече, а Малфой так и стоял, чувствуя, как чужие пальцы все еще сжимают его ладонь, и от этого по телу разбегаются волны приятного тепла.

— Поттер?

— А?

— Ты так и будешь стоять, молчать и держать меня за руку? Знаешь ли, вот эту картину многие точно поймут неправильно, — после непродолжительного молчания решил все-таки напомнить о своем существовании Драко. Гарри же только сейчас понял, что так и не отпустил руку блондина, поэтому поспешно разжал пальцы, вновь краснея.

— Прости…

— Не знаю, как у тебя, но у меня еще есть дела. Так что, если тебе больше нечего сказать, я пойду, — сейчас Малфой мысленно проклинал друзей, с которыми договорился о встрече в пабе. Он бы с удовольствием бы стоял так вместе с Поттером еще долгое время.

— Нет, я… — Гарри как-то потеряно покачал головой. Он и сам не совсем понимал, зачем остановил Малфоя, когда тот уже готов был уйти.

— Тогда…

— Постой!

— М?

— Не хочешь завтра с утра полетать немного?

Весь вид Драко говорил о том, что он удивлен подобным предложением, но он лишь кивнул.

— Хорошо. В 9 утра устроит?

— Да! — Гарри сам поразился тому, как радостно прозвучал его голос. Он еще не совсем понимал мотивы, которые его заставили предложить Малфою совместные полеты, но Поттер был рад, что поддался собственному порыву.

— Тогда до встречи, — Драко стремительно развернулся и продолжил свой путь, чувствуя, как губы расползаются в глупой счастливой улыбке, которую он не в силах убрать.

[1] — у тетушки Ро ДР Грейнджер 19 сентября, но я, для удобства повествования, перенесла его на несколько недель.

* * *

Гермиона глубоко вздохнула и все-таки постучала. Дверь практически сразу распахнулась.

— Мисс Грейнджер, проходите.

Девушка удивленно моргнула, но быстро зашла в личные покои профессора Снейпа. Она еще недоумевала по поводу того, зачем он вызвал ее к себе вечером в субботу, а теперь к этому еще прибавилось изумление, что ее распознали только по стуку. Однако уже через минуту мисс Всезнайка мысленно отвесила себе подзатыльник — скорее всего на двери стояли Оповещающие и Распознающие чары, так что не было ничего удивительного в том, что учитель знал, кто к нему пришел. К тому же он сам вызвал ученицу.

— Профессор Снейп? — как всегда Гермиона сразу перешла к делу. Северус усмехнулся, не удивляясь такой деловитости, успел уже к ней привыкнуть за то время, что им пришлось работать вместе.

— Как ваша магия? — профессор кивком указал на кресло около камина, сам он стоял у стола, разбирая какую-то посылку. Судя по гербу Малфоев, она была от Люциуса. Гермиона тутже нетерпеливо заерзала — уже догадалась, зачем ее позвали.

— Все хорошо, даже лучше. Теперь мне легче даются некоторые заклинания да и формулы трансфигурации понимаю лучше, — девушка не отрывала взгляда от посылки, а профессор, как назло, принялся читать письмо, так ничего и не достав оттуда. Северус видел нетерпение Грейнджер и не удержался от того, чтобы немного не подразнить ее — он нарочито внимательно вчитывался в послание Люциуса, хотя успел его прочесть еще до прихода ученицы.

— Вот как? Драко не замечал за собой ничего подобного.

— Возможно, это из-за магии самого ритуала, — сейчас Гермионе было совершенно все равно, почему произошли некоторые незначительные изменения в ее магии. Она была уверена, что Люциус прислал несколько книг для изучения, и ей не терпелось их увидеть. Профессор же тем временем, наконец, отложил письмо и вновь начал рыться в посылке. Но, к сожалению девушки, он доставал оттуда какие-то склянки и мешочки, последней Снейп достал красивую шкатулку. Не выдержав, Грейнджер все-таки поднялась из кресла и подошла к профессору, совершенно невоспитанно заглядывая в коробку — увы, та оказалась пуста. Северус же, вместо того, чтобы отчитать ученицу за неуважение к личному пространству преподавателя, лишь усмехнулся и открыл шкатулку — там лежали ровными рядами уменьшенные заклинанием книги.

— Как вы уже догадались, Люциус прислал нам книги для изучения. На каждого человека — пять книг, — было забавно наблюдать, как девушка гипнотизирует взглядом шкатулку, но, услышав слова Снейпа, она встрепенулась.

— На каждого человека?

— Да. Люц подключил к поискам Драко с его компанией. Естественно, что он сам с Блэком, тоже займутся поисками.

— Но безопасно ли это?

— Что именно?

— Отдавать книги Малфою? — увидев, что Снейп нахмурился, девушка поспешила пояснить: — Ведь он учится в Слизерине, а это значит, что эти книги могут увидеть приспешники Темного Лорда.

— Вы правы. Именно поэтому изучать они эти фолианты будут здесь.

— Разве никто ничего не заподозрит?

— Скажем так, завтра Слизеринское Трио получит отработки на две недели. Думаю, этого времени им хватит, чтобы изучить эти книги.

— О, — больше Гермиона ничего и не смогла сказать. — Вы будете принимать участие в поисках?

— А вы как думаете, мисс Грейнджер?

— Не знаю. Мне кажется, что — да, но у вас же и так обязанностей помимо этого хватает.

Северус лишь усмехнулся.

— Спасибо, конечно, за заботу, но я все равно буду сидеть со слизеринцами, так что время найду. К тому же, мистер Поттер тоже решил присоединиться к вечерним посиделкам. Если хотите — тоже приходите. Может, так работа будет более плодотворна, — если бы подобная компания заявилась в личные покои к нему еще год назад, то Северус, не раздумывая, прогнал бы всех да еще и взыскания назначил. После того, как в его жизнь наглым образом ворвался Поттер, все устои постепенно рушились. Теперь Снейп не имел ничего против таких собраний по вечерам. Странным образом их ожидание давало ему силы прожить день и при этом смертельно не устать.

Гермиона не верила своему счастью. Она-то думала, что теперь не сможет больше видеться в неформальной обстановке с профессором и Малфоями, а, оказалось, это было только начало. Пусть причина их собраний была мрачной, это не мешало ей радоваться тому, что можно в полной мере насладиться общением с компетентными собеседниками. Поэтому, не раздумывая, девушка активно закивала, соглашаясь.

— Что ж, тогда, думаю, нет необходимости отдавать вам все книги, — с этими словами Северус вручил девушке увесистый том. Оказалось, что уменьшающее заклинание исчезало, стоило только вынуть фолиант из шкатулки. Гермиону совершенно не смутил вес и объем издания — она и не такие читала. — Первое «заседание» будет в понедельник. Время будет известно в тот же день.

Девушка кивнула. Она поняла, что разговор уже окончен, и ей делать тут уже нечего. Нехотя попрощавшись, Гермиона пошла обратно в гриффиндорскую башню. На губах блуждала радостная улыбка.

* * *

После встречи с Малфоем, Гарри со всех ног бросился к магазину сувениров, затем к ювелирному, но так и не нашел ничего подходящего для своей подруги. Хотя он точно не знал, что именно ищет, но одно знал точно — в этих лавках ему этого не найти. Где-то на краю сознания брезжила мысль, что когда-то он видел вещь, которую посчитал подходящей для своей подруги, но никак не мог вспомнить, что это было.

«Ладно, завтра утром поднимусь пораньше и еще раз схожу в Хогсмид. Может, в этот раз повезет больше». С этими мыслями Гарри устроился после ужина на своей кровати и, пользуясь тишиной и отсутствием соседей, погрузился в чтение последней книги, которую ему одолжил Забини. Хотя Поттер сомневался, что сможет найти в ней что-то полезное.

Через два часа Гарри с разочарованным вздохом закрыл книгу — он прочитал ее уже наполовину, но ничего полезного для себя так и не нашел. «Неужели не осталось совершенно никаких письменных инструкций, как совладать с наследием?».

— Гарри?

Поттер вздрогнул и посмотрел на Невилла, который только что зашел в комнату — он нес мух для своей жабы. Взгляд однокурсника был прикован к книге, что лежала на коленях у Гарри. Юноша тихо чертыхнулся — не хватало, чтобы еще кто-нибудь узнал о его наследии. «Стоп. Невилл совершенно не выглядит удивленным. На эмоциональном фоне лишь легкое волнение, но ничего больше. Что это значит?». Беспокойство неприятным червячком закралось в душу. Тут Лонгботтом расплылся в улыбке.

— Я так и думал, что ты тоже получил наследие.

— О чем ты? — Гарри хотел было прикинуться дурачком, но внезапно замер. — Тоже?

— Ага. Я свое получил еще два года назад.

— Так рано?

— Да. Насколько мне известно, такие случаи бывают, когда магам необходимы их способности в раннем возрасте. Тогда я полностью потерял уверенность в себе, думал, что никудышный волшебник, — друг заметно погрустнел, но быстро взбодрился. — И внезапно начал понимать язык растений. Сначала было ужасно сложно, но потом разобрался с помощью бабушки.

— То есть, ты научился полностью контролировать свое наследие? — Гарри даже вперед подался. Он не верил своей удаче — у него прямо под боком жил человек, который мог помочь справиться с проблемой. Но Невилл удивленно поднял брови и покачал головой.

— Контролировать? Нет. Наследие нельзя контролировать. Его нужно просто принять.

— Принять? — Поттер нахмурился, не совсем понимая, о чем говорит его однокурсник, хотя вспомнил, что в одной из книг тоже упоминалось что-то похожее.

— Ага. Наследие — это часть нас самих. Те, кто воспринимают свои способности, как нечто инородное, никогда не смогут с ними совладать, — Невилл кормил Тревора и продолжал расслабленно улыбаться. Гарри, наверное, впервые видел своего обычно замкнутого и боязливого друга таким спокойным.

— Я не совсем понимаю…

— Я тоже не сразу понял. Когда я впервые обрел эту способность, то чуть не оглох от всех тех голосов, которые ворвались в мою голову — в нашем доме очень много растений. Я даже спать нормально не мог — все время слышал разговоры ночных цветов.

— И как ты с этим справился?

— Бабушка объяснила, что моя способность — просто еще одна вариация слуха. Ведь обычные звуки и разговоры я слышу в зависимости от расстояния, а иногда и вообще могу не обращать на них внимания. Так и с моей способностью: когда я ее приму, как часть себя, то она сразу стабилизируется, и я буду слышать разговоры растений только на близком расстоянии, хотя, если захочу, то смогу и на более дальних расстояниях их услышать.

— И как у тебя это получилось?

— Ну, я сначала долго пытался понять, как же действует моя способность, а потом устал и плюнул на это дело — просто начал игнорировать ее. Сам не понял, как приспособился. Наверное, я просто решил, что умение общаться с растениями — что-то вроде знания иностранного языка.

Гарри разочарованно вздохнул.

— Если бы у меня все было так просто.

— А какая у тебя способность?

— Эмпатия, — Поттер не видел смысла скрывать это от Невилла. Наверное, потому что, когда парень задавал этот вопрос, в эмоциональном фоне его было не так уж много любопытства. Скорее всего, Лонгботтом уже успел об этом догадаться — они ведь достаточно много времени проводили рядом.

— Ага, значит, правильно бабушка предположила, — Невилл довольно кивнул. — Она советовала тебе просто посчитать это чем-то вроде интуиции или шестым чувством. Ну, что-то вроде зрения: вблизи ты видишь хорошо и четко, а вдали — неясно. Четче видишь те детали, на которые обращаешь внимание, а те, которые тебя не интересуют, видишь расплывчато. Вот.

Под конец своей речи Лонгботтом ожидаемо смутился и повернулся обратно к своей жабе. Гарри же убрал книгу в тумбочку и задумался над тем, что ему сказал однокурсник. Устроившись удобнее, он закрыл глаза и попытался прислушаться к себе. До сих пор он считал обретенные способности скорее помехой, нежели чем-то полезным. Поттер всеми силами пытался противостоять им, стремясь вернуть себе обратно прошлое мироощущение. Только, если верить Невиллу, это был неправильный подход. Не следовало пытаться воздвигнуть рамки, запереть наследие внутри себя. Надо было его признать.

«Это просто часть меня. Еще один способ видеть этот мир, не более того. Это часть меня. Часть меня». Внезапно уроки окклюменции тут пригодились — Гарри без труда смог очистить сознание от посторонних мыслей, чтобы заняться самовнушением. Только оно не помогало. Поттер хотел сдаться, но решил предпринять последнюю попытку: он прислушался к себе, словно отыскал свое наследие, запертое где-то в уголке сознания в надежную клетку, и открыл замок, давая неведомой, удивительно теплой силе, заполнить все его существо. В какое-то мгновение Гарри показалось, что его вот-вот затопит нечто, и он просто исчезнет, но также внезапно появилось ощущение абсолютного спокойствия и гармонии. Миг — и все прекратилось.

Рывок в районе пупка. «Что?». Паника. Поттер распахнул глаза, быстро поднялся с холодных плит мраморного пола и удивленно замер: он находился явно не в Хогвартсе. «Где это я? Что случилось?».

Хлоп!

— Лорд Поттер, добро пожаловать домой, в Поттер-мэнор, сэр!

— Что? — хриплый голос и полный непонимания взгляд.

А на расстоянии в сотни миль Невилл Лонгботтом с улыбкой посмотрел на пустую кровать однокашника. Бабушка предполагала нечто подобное.

— Хэй, Нев, а где Гарри?

— Он сказал, что внезапно возникло какое-то срочное дело, и его не надо ждать.

Симус с Дином переглянулись, пожали плечами и отправились спать — у Поттера вечно возникали какие-то дела, так что никто уже и не удивлялся его отсутствию.

— Лорд Поттер, добро пожаловать домой, в Поттер-Мэнор, сэр!

— Что?

Гарри ошарашено уставился на старого, но весьма бодрого домового эльфа, который стоял перед ним, склонившись в почтительном поклоне. Юноша огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда же все-таки попал. Нет, конечно, он слышал, что ему только что сказали, но мозг упрямо не хотел обрабатывать столь абсурдную информацию. Поттер оказался в просторном холле, потолки которого были столь высоки, что пришлось задрать голову, чтобы увидеть причудливую лепнину, огромную люстру и витражное окно. За его спиной возвышалась тяжелая двустворчатая дубовая дверь, которая размерами лишь немногим уступала главным дверям Хогвартса. С левой и правой стороны располагались широкие двери из светлого дерева, которые, вероятно, вели в другие помещения, а, возможно, и другие крылья дома. Прямо перед Гарри располагалась широкая лестница, покрытая бордовой ковровой дорожкой. Огромные окна освещали помещение, делая его еще больше и просторнее.

«Может, меня по ошибке занесло к Малфоям?». Увы, но витиеватые вензеля буквы «П» развеяли подобные догадки. Гарри вновь обратил внимание на эльфа, который в ожидании смотрел на него.

— Как я здесь оказался? — Поттер точно помнил, что сидел у себя на кровати и не держал ничего в руках, поэтому не было никакой возможности, что сработал портал. Более того, в комнате был только Невилл, но даже если бы тот кинул в него что-нибудь, Гарри точно бы это почувствовал. А так перемещение произошло внезапно и без каких-либо видимых причин.

— Молодой хозяин, наконец-то, принял свое наследие. Эльфы рода Поттер рады видеть молодого хозяина дома. Старый хозяин был бы рад видеть хозяина Гарри в поместье, — быстро заговорил эльф. Юноша понял, что если его сейчас не остановить, то придется выслушивать восторженные речи еще полчаса.

— Стоп, стоп, стоп! Объясни, как именно я сюда попал, — Гарри понадеялся, что этот эльф не будет таким же истеричным, как Добби. Нет, ему нравился этот домовой эльф, но иногда с ним было трудно иметь дело.

— Перед своей смертью старый лорд Поттер высказал свою волю: поместьем будет владеть тот, кто примет наследие. В тот момент, когда это произойдет, наследник будет перенесен в поместье, — важным и пафосным голосом заявил эльф, даже выпрямившись.

— То есть, мой отец не имел доступа к мэнору?

— После смерти старого лорда — да.

Гарри удивленно покачал головой. То-то они с Гермионой недоумевали, почему его мама с папой не спрятались в мэноре, когда узнали об опасности. Оказывается, не могли. «Может, в этом замешан наш дорогой директор?» — мысль была столь несвоевременной, что Поттер ее тут же отогнал.

— Дедушка, — как странно было произносить это слово, — дал какие-нибудь указания, что надо делать, когда я здесь появлюсь? Кстати, как тебя зовут?

— Элли, сэр Гарри Поттер. Да, прежний лорд Поттер оставил указания. Прошу следовать за мной, — домовой эльф развернулся и стал подниматься по лестнице. Гарри оставалось только удивляться, откуда у этого миниатюрного существа столько собственного достоинства. Он послушно следовал за ним, даже не пытаясь запомнить путь — знал, что на первых порах это бесполезно. В коридорах на стенах висели самые различные картины, иногда попадались и портреты его предков — они разглядывали юношу с повышенным интересом, но с расспросами не приставали, чему Поттер сейчас был несказанно рад. Он и так был дезориентирован этим внезапным перемещением. «Подумать только, еще вчера я считал, что единственный мой дом — это Хогвартс. Оказывается, я владею достаточно большим поместьем. Хотя, скорее всего, оно несколько меньше, чем мэнор Малфоев. Не уверен, что мои предки стремились, чтобы их дом выглядел величественно. Скорее уж им более важен был уют. По крайней мере, я на это надеюсь».

Идти по пустынным коридорам было несколько неприятно. То, что в мэноре уже долгое время никто не жил, ощущалось очень явственно — даже воздух казался затхлым, хотя не было зарослей паутины или гор пыли. Видимо, эльфы старались на славу, даже после того, как последний хозяин дома умер. «Кстати, надо бы узнать, как умерли мои дедушка с бабушкой. Странно, что я о них до этого даже не слышал. Даже тетя Петунья о своих родителях мало говорила».

Наконец, они дошли до широкой двери из красного дерева. Эльф щелкнул пальцами, и она распахнулась, тутже в помещении зажглись свечи. Оказалось, что его привели в кабинет.

— Прошу, заходите, лорд Поттер, — Элли учтиво поклонился. Гарри нерешительно переступил через порог, сразу почувствовав покалывание магии — кабинет явно решал, стоит ли пропускать постороннего. Внезапно воздух потеплел, и магия легкой шалью окутала его, словно признавая в нем Поттера. Казалось, дом сразу же ожил. По крайней мере, портреты в кабинете взволнованно зашептались. Юноша решил пока не обращать на них внимания и осмотрелся. Помещение оказалось очень уютным и обустроенным со вкусом. Большой дубовый стол занимал значительную часть площади. Рядом с ним стояло массивное кресло, в котором, видимо, обычно и сидел хозяин мэнора. Одна стена полностью была отдано под высокие и широкие окна, которые сейчас были закрыты тяжелыми бархатными портьерами бордового оттенка. Казалось, что этот цвет преобладал в оформлении поместья. Еще одна стена отводилась под огромный камин в человеческий рост высотой — для удобства перемещения по каминной сети.

— Значит, ты и есть юный Гарольд, сын Джеймса, — тихий глубокий голос отвлек юношу от осмотра кабинета. Говорил человек, изображенный на самом большом портрете, висящим над креслом. Это был моложавый мужчина, лет сорока на вид: черные длинные волосы, перевязанные багровой лентой, теплые карие глаза, в глубине которых плясали чертята, и открытая, немного лукавая улыбка.

— Да. А вы?.. — хотя Гарри уже догадался, с кем разговаривает, но хотел быть уверен. Мужчина весело усмехнулся.

— Ричард Поттер, отец твоего отца, то бишь — твой дед.

— Приятно познакомиться, сэр, — Гарри почтительно поклонился, вновь радуясь тому, что Люциус занялся его манерами и обучил этикету. Ричард одобрительно кивнул.

— Вижу, тебе не чужды правила приличия, юноша. Рад, что, несмотря на воспитание среди магглов, ты не потерял утонченности аристократа, — мужчина весело сощурился, заметив, как вспыхнул от этой похвали подросток. Не врали те, кто говорил, что его внук — добрый и искренний мальчик. Ричард еще помнил, каким негодником был Джеймс, и радовался, что его внук унаследовал спокойный нрав матери.

— Благодарю, сэр, — Гарри неуверенно потоптался на месте, но потом устроился в кресле, которое стояло перед столом и предназначалось обычно для гостей. Так он мог говорить с портретом лицом к лицу.

— Можешь звать меня Ричард или дед, в конце концов, мы не чужие друг другу.

— Спасибо, эммм, Ричард. Может, вы расскажете мне, для чего я сюда переместился? Честно признаться, я несколько растерян. Я даже и не знал, что у нас есть мэнор, — общаясь с предком, Поттер невольно перенял его стиль общения. В то же время он решил быть предельно честным, пусть и мог выставить себя не в лучшем свете. Ему необходим было узнать, зачем он здесь. Нет, конечно, Гарри понимал, что он имел право получить наследство, поэтому и прибыл сюда. Только вот что означало это простое словосочетание «вступить в наследство». Ведь его не растили для того, чтобы он стал лордом Поттером, поэтому юноша очень смутно представлял обязанности, которые теперь ложились на его плечи. «Честно говоря, я бы счастливо прожил и без титула, и без мэнора».

— Знаю. К сожалению, из-за причин, от нас никоим образом не зависящих, мы не смогли дать тебе достойное воспитание. Поэтому я понимаю твое замешательство, Гарольд. Не думаю, что сегодня нам стоит обсуждать какие-либо серьезные дела. Уверен, постепенно ты научишься всему, что должен знать и уметь глава рода.

Гарри облегченно вздохнул: он и правда не был сейчас готов воспринимать важную информацию. Правда, посмотрев на стол, заваленный бумагами, имевшими несомненное отношение к его семье, юноша уже понял, что без помощи Люциуса и Северуса ему не обойтись.

— Спасибо. Думаю, на сегодня мне и так достаточно впечатлений, и боюсь, что не пойму и сотой доли того, что вы захотите мне объяснить, — Поттер устало потер переносицу, сняв на время очки. Он и так сегодня устал от похода в Хогсмид, да еще принял наследие, и сейчас Гарри чувствовал, как постепенно его магия сливается с магией мэнора, вплетаясь в защитные заклинания.

— Юноша, — голос Ричарда отчего показался слишком хриплым, поэтому Поттер поспешил надеть обратно очки и посмотреть на портрет своего предка. Тот выглядел потрясенным и удивленным.

— Да, Ричард? — голос Гарри звучал осторожно — он не мог понять, что вызвало подобную реакцию.

— Подойди, — командные нотки, но юноша послушно встал и прошел к портрету. — Кольцо на твоей руке, покажи его.

Поттер начал догадываться, в чем дело: Ричард явно разглядел фамильный перстень Перевеллов. «Видимо, я опять умудрился во что-то вляпаться». Он поднял руку с кольцом.

— Быть этого не может. Поговаривали, что этот перстень был утерян несколько веков назад…

«Я так и думал. Прав был Снейп, когда говорил, что я — ходячая неприятность. Что у меня за судьба такая? Вечно чем-нибудь да выделюсь. Хотя, надо признать, что в последнее время мне чаще везет, чем не везет».

— Где? Как? Что? — кажется, его предок утратил обычное хладнокровие аристократа. Гарри про себя весело фыркнул: с Люциуса и Северуса тоже мгновенно слетали маски, стоило им оказаться рядом с каким-нибудь раритетом. Сам юноша к подобному относился достаточно спокойно. Если, конечно, эта вещь не могла ему помочь уничтожить Волдеморта.

— Это не такая уж длинная история, так что я вполне успею ее рассказать, — Поттер пожал плечами, вновь сел в кресло и коротко пересказал своему деду о том, как на блошином рынке умудрился купить всего за один фунт целый чемодан украшений. Выслушав историю, Ричард лишь удивленно покачал головой.

— Правду говорили: ты — необычный ребенок.

Гарри лишь безразлично пожал плечами.

— Впрочем, теперь мы решили одну проблему.

— Какую?

— Теперь ты сможешь беспрепятственно попадать в мэнор в любое время с помощью перстня.

— А это было бы так проблематично, если бы его у меня не было?

— Пришлось бы создавать портал, а это требует определенных усилий. Ведь аппарировать ты пока не можешь.

— А каминная сеть?

— Думаю, не стоит сейчас подключать мэнор к каминной сети. Учитывая ситуацию, которая творится в стране.

— А. Точно. Вы правы, — Гарри, удобно устроившийся в кресле, едва смог подавить зевок. Естественно, что это не осталось незамеченным.

— Думаю, на сегодня мы закончим с разговорами. Перед тем, как отправить тебя обратно в Хогвартс, Элли проведет небольшую экскурсию по дому, чтобы ты представлял место, где тебе предстоит жить.

— Спасибо большое, Ричард. Думаю, завтра я смогу прийти днем.

— Отлично. Для того, чтобы попасть в поместье, поднеси перстень к губами и произнеси «Перехитривший смерть».

— Хорошо. Доброй ночи, Ричард.

— Доброй ночи, Гарри. Элли!

Хлоп!

— Лорд Ричард.

— Ты знаешь, что делать.

— Конечно. Следуйте за мной, юный лорд Поттер, — эльф шагал очень быстро для своего маленького роста. Гарри едва за ним поспевал. Когда экскурсия была закончена, и Поттер оказался на своей кровати в гриффиндорской башне, в сознании его билась одна паническая мысль: «Мне нужны Малфои». Даже короткого обзора хватило, чтобы понять — владения их рода обширны, управлять всем этим будет не просто. А Элли его еще «обрадовал» несколькими летними домиками в разных частях мира и парой «теневых» счетов. Вот с чем-чем, а с цифрами Гарри не ладил с детства. Он понимал, что без посторонней помощи ему не справиться. «Может убедить Снейпа, чтобы тот стал моим опекуном и скинуть на него всю бумажную волокиту?». Последняя мысль была ленивой и не удержалась в сознании — сон сморил героя.

* * *

Утро встретило Гарри радостным чириканьем ранних пташек и веселым сиянием солнца. Произошедшие вчера события сейчас казались всего лишь странным причудливым сном, о котором хотелось забыть и не вспоминать. Увы, завещание Ричарда лежало на тумбочке, сообщая только что проснувшемуся юноше, что посещение Поттер-мэнора — не плод его больного воображения. К тому же, что-то в нем изменилось. Наверное, само мироощущение. Наследие все еще было при нем, но уже не казалось досадной помехой. Эмоции все еще спящих друзей ощущались лишь легким туманом где-то на краю сознания. Голова немного гудела.

Гарри уже хотел провалиться обратно в блаженную дрему, когда вспомнил о договоренности с Малфоем. Посмотрев на часы, парень выругался сквозь зубы — уже была половина девятого, а ему еще нужно добраться до квиддичного поля. Поэтому Поттер резво подскочил на кровати, буквально скатился с нее и быстро принялся собираться. Времени было мало, поэтому он просто натянул на себя любимые джинсы, пуловер и легкое полупальто, которые ему купил Снейп. Схватив «Молнию», юноша бросился вон из комнаты, надеясь, что он не опоздает. Потому как сомневался, что его будут терпеливо дожидаться в течение получаса.

Драко нервным шагом мерил землю, то и дело поглядывая в сторону Хогвартса. Уже было девять, а Поттера все еще не было видно. «Может, он просто решил надо мной подшутить? Увидел мои слабые стороны, да решил проучить? Или же не захотел вставать в такую рань ради полетов со мной?». Малфой недовольно поморщился: когда дело касалось лохматого гриффиндорца, он всегда терял свое самообладание и уверенность, превращаясь в нечто слабое и беззащитное. С одной стороны, это было неприемлемо — слизеринец ненавидел чувствовать себя уязвимым, а с другой стороны, рядом с Поттером ему было хорошо и уютно даже в подобном состоянии.

— Малфой! Прости, я проспал, — Драко вздрогнул — он настолько углубился в собственные метания, что не заметил Поттера, который преодолел расстояние от Хогвартса до поля на метле, и теперь завис над ним, глядя глазами, полными раскаяния.

— Наглец ты, Поттер, заставил Слизеринского Принца ждать, — весело хмыкнул Малфой, ловко забираясь на метлу.

— Простите, Ваше Высочество. Уверяю, что больше не разочарую вас, — Гарри широко улыбнулся, подмигнул и резко сорвался с места, устремляясь вверх, к небу. Драко не отставал. Больше они не говорили. Юноши наслаждались полетом, соревнуясь в быстроте и умении лавировать в воздушных потоках. Это утро принадлежало им двоим. Оба наслаждались звучанием веселого смеха оппонента и опьяняющим чувством бурлящего адреналина в крови.

Когда ребята почувствовали, что начинают уставать, то замедлили полет. Теперь они летели рядом друг с другом, наслаждаясь красотой пейзажей. Немного поразмыслив, Драко все-таки решил открыть свой маленький секрет, и полетел в сторону озерной бухты, где обычно скрывался от всех и вся, когда хотел отдохнуть в одиночестве. Поттер летел следом, заинтересованно поглядывая на своего компаньона, не задавая вопросов. Завидев же укромное секретное местечко, зеленые глаза засияли в восторге.

— Малфой, как ты только умудрился найти это убежище? — восхищенно проговорил Гарри, когда они приземлились. Драко лишь весело усмехнулся.

— Так получилось. Просто повезло, вот и все.

— Надо же. Хотя я знаю практически все укромные места в замке, но вот территория, его окружающая, для меня — загадка, — осторожно положив метлу на землю, Поттер с интересом огляделся по сторонам. Заметив, что бухта находится в непосредственной близости от Запретного Леса, он удивленно поднял брови. — И тебе не страшно здесь находиться?

Малфой недовольно нахмурился, он понял намек на их отработку на первом курсе. Ему до сих пор было стыдно вспоминать собственное поведение. Тогда он был ужасным трусом. «Хотя, я и сейчас не стал намного храбрее».

— Это место, наверное, особенное, мне здесь спокойно, — Драко все-таки решил ответить, потому что не хотелось начинать разговор со ссоры.

— Прости, я не имел в виду… — Гарри запнулся. Он действительно не хотел намекать Малфою на его трусость, ведь многие ученики боялись слишком близко подходить к этому лесу. — В общем, прости.

Драко недовольно поморщился — он уже понял, что Поттер прочитал его эмоции, поэтому так и распинается.

— Все в порядке. Я и не отрицаю того, что я трус.

— Я бы так не сказал, — пожал плечами Гарри. Если на первом курсе он действительно считал этого слизеринца подлым трусом, то теперь, когда его мнение о нем полностью изменилась, Поттер понял, что Малфой может быть и очень храбрым, просто он не слишком верит в себя да и природная осторожность заставляет его обходить опасности стороной.

— Поттер, будь добр, оставь свое сострадание для гриффиндорцев, — Драко вновь нахмурился. Меньше всего он хотел, чтобы его жалели. Пусть сейчас Малфой и не был достаточно силен, но желание измениться никуда не делось. Как и желание, чтобы Гарри его признал равным себе.

Понаблюдав за эмоциональным фоном бывшего недруга, Поттер лишь вздохнул и покачал головой.

— Ты недооцениваешь себя, Малфой. Я тебя и не думал жалеть.

— Поттер! — теперь голос аристократа звучал возмущенно.

— Что?

— Хватит уже копаться в моих чувствах, мне это, знаешь ли, неприятно.

— О. Прости. Просто без эмпатии тебя слишком сложно понять порой, — Гарри выдал смущенную улыбку, но все-таки заставил себя абстрагироваться от эмоций Малфоя. Ведь это действительно было несправедливо.

— Тебя, знаешь ли, тоже иногда невозможно понять, — недовольно пробурчал Драко. Зная, что его эмоции могут легко быть прочитаны, юноша чувствовал себя уязвимым. Не хотелось, чтобы Поттер узнал то, насколько трепетно он относиться к нему. «Если он уже не узнал».

— Расслабься, я уже не считываю твои эмоции, — видя, как недоверчиво и недовольно посмотрел на него Малфой, Гарри весело фыркнул, и, подойдя ближе, осторожно ткнул указательным пальцем в морщинку, залегшую между светлыми бровями. — И понял я, что тебя это беспокоит лишь по выражению твоего лица.

— Ну, ну. А кто-то говорил, что не может контролировать собственное наследие. Неужели научился, — Драко хотел еще что-нибудь съязвить, но запнулся, увидев, как радостно просиял Поттер. — Как умудрился?

— Спорим, что не догадаешься никогда? — Гарри весело усмехнулся.

— Ну? — Малфой нетерпеливо топнул ногой.

— Невилл помог.

— Лонгботтом?

Глядя, как от удивления вытягивается лицо Драко, Поттер весело рассмеялся. Вместо того чтобы возмутиться из-за такого поведения, Малфой расстелил свою мантию на земле, уселся, похлопал в приглашающем жесте по ней и приказал: — Рассказывай.

Гарри спорить не стал, с радостью сел рядом, мимоходом наложив на юношу Согревающие чары, и принялся рассказывать о вчерашних приключениях. Сидеть было несколько неудобно, поэтому, поколебавшись, Поттер словно невзначай прислонился плечом к плечу Драко. Сидеть так оказалось очень удобно и уютно. Малфой же, почувствовав прикосновение, резко отвернулся, чтобы не выдать собственного румянца, и порадовался, что сейчас его эмоции не будут прочитаны. Сердце аристократа забилось быстрее, а место, где их плечи соприкасались, горело.

— Да, Поттер… умеешь же ты находить приключения, — Драко еле поборол иррациональное желание взять гриффиндорца за руку и переплести пальцы, вместо этого он заговорил.

— Да уж, — Гарри весело усмехнулся. Внезапно ему захотелось потереться носом о плечо Малфоя, но он быстро откинул это желание куда подальше. Если в прошлый раз, сидя в коридоре, Поттер не отдавал отчета собственным действиям, то сейчас пришел в смятение, когда едва не реализовал это странное намерение. Он поспешил сконцентрироваться на разговоре. — Как думаешь, Люциус согласиться мне помочь вести дела рода? А то, боюсь, я к подобной волоките не готов еще. Цифры же мне вообще суеверный ужас внушают.

— Это все твое маггловское воспитание. Если бы ты жил среди чистокровных магов, то сейчас бы уже умело руководил делами семьи, — Малфой пренебрежительно фыркнул, но потом спохватился: он еще не знал, насколько отец продвинулся в просвещении Золотого Мальчика. Возможно, такая его позиция могла быть отталкивающей. Драко был готов к негативной реакции, но Поттер лишь уныло кивнул. Он прекрасно знал, что если бы воспитывался в среде аристократов, то сейчас бы обладал необходимыми знаниями и навыками.

— Ну, так как?

— Думаю, отец согласиться. Хотя, если судить по последнему письму, у него самого сейчас огромное количество дел, связанных с его продвижением по карьерной лестнице в Министерстве.

— Ох, точно, я как-то подзабыл об этом.

— Что на счет Блэка? Ведь его тоже воспитывали быть главой семьи, пусть он и сбежал из дома.

— Нет, он тоже не сможет помочь, — Гарри покачал головой. — Ведь он принял обратно обязательства главы семьи, так что теперь ему нужно сначала разобраться с делами рода Блэк.

— И все-таки, в каких-то моментах он сможет помочь — совместить ведение дел Блэков и Поттеров.

Немного подумав, Драко нерешительно предложил.

— Если хочешь, я могу помочь.

— Ты?

— Ну да, ведь я — наследник Малфоев, естественно, что меня обучали ведению дел рода, пусть пока и не давали свободы действий.

— Правда? — зеленые глаза радостно замерцали.

— Да. К тому же, Блейз с Панси могут помочь. Да и крестный.

— Нет. Прости, пусть эти двое — твои друзья, но я им не доверяю. У профессора же и без меня проблем хватает.

— О. То есть, мне ты доверяешь? — Драко изумленно уставился на Поттера, не веря своим ушам. Нет, он, конечно, уже понял, что гриффиндорец относиться к нему доброжелательно, но поверить в то, что каким-то неведомым образом Малфой заслужил доверие Золотого Мальчика, было очень сложно.

— Ну да, — Гарри пожал плечами, словно подобное положение дел было в порядке вещей. Лишь через несколько секунд он понял, чем вызвано замешательство слизеринца — ведь тот не знал обо всех тех думах, которые царили в его голове. Откуда было Малфою знать, что во время изоляции Поттер поменял многие взгляды. — Твой отец — мой союзник, а Северусу я доверяю безоговорочно. Так что, у меня нет оснований подозревать тебя в чем-либо.

Это не было правдой, но пока Гарри еще не был готов сознаться в том, как он действительно относится к Малфою.

— Северусу? — Драко сощурил глаза, с ужасом понимая, как из глубин поднимается ревность, а в душе царит хаос. «Он назвал его по имени. Неужели? Неужели Поттер влюблен в крестного? Да нет, не может быть. Ведь еще недавно они ненавидели друг друга. Только ведь от ненависти до любви… Нет, не может быть. Не хочу…».

— Ну да, это же его имя.

— Ооо, — интонацию, с которой это было произнесено, не передать словами — слишком много эмоций было вложено. — И с каких пор вы называете друг друга по имени?

— А мы не называем. По крайней мере, обращаясь друг к другу, мы используем официальный вариант, — Гарри искренне не понимал, что же не понравилось Драко. Вроде бы он ничего такого не сказал, а Малфой словно иголками ощетинился.

— Вижу, вы весьма сблизились за это время, — юноше стоило больших трудов не зашипеть от ярости. Он прекрасно видел, что непонимание Поттера искреннее, но ничего не мог поделать с собой. Отчего-то мысль о том, что эти двое могут быть любовниками, вызывала в нем ужасную злость и отторжение. И Малфой уже догадывался, почему это было так.

— Ну да, — Гарри смотрел на сузившиеся от ярости серые глаза, и растерянно моргал. Он совершенно не понимал, в чем дело. Отчаявшись, он рискнул заглянуть в эмоции Малфоя, и едва не задохнулся от удушающей ярости и ревности, которые бурлили в душе слизеринца. Поттер удивленно моргнул. «Ревность? Он ревнует? Но почему? И кого к кому? Нежели Северуса? Может ли быть так, что эти двое — пара?». Юноша попытался найти доказательства этой догадке, но он слишком мало знал об отношениях зельевара и Драко, чтобы делать какие-то выводы. «Стоит ли мне объяснять что-либо? Но оставить все как есть нельзя. Что тогда?».

— Он мне как отец, — наконец, тихо произнес Гарри. Он решил, что искренность — самый лучший вариант. Особенно учитывая тот факт, что он мог беспрепятственно заглянуть в душу слизеринца.

— О, — Драко замер. Ярость и ревность сразу улеглись, и Малфой почувствовал себя донельзя глупо. — Я…

Что сказать, он не знал. Не объяснять же Поттеру, что он его приревновал к крестному. Молчать тоже было нельзя, а то неизвестно, до чего этот гриффиндорец может додумать.

— Я… Мордред! Прости, сам не понимаю, что на меня нашло, — тихо застонав от досады, Драко запустил пальцы в волосы, пытаясь подобрать правдоподобное объяснение. Он решил отделаться полуправдой. — Просто это так необычно. Даже невероятно. Еще каких-то пять месяцев назад вы готовы были друг друга придушить, а теперь… теперь словно жить друг без друга не можете. Это странно. И кажется, что я остался где-то в прошлой жизни, а вы оба ушли вперед.

Малфою было ужасно стыдно за собственный срыв, а Гарри ощущал дискомфорт от всей этой ситуации. Казалось, он чего-то недопонимает, хотя все части головоломки были у него, а разгадать ее не получается. Он смущенно кашлянул.

— Давай просто забудем об этом, а? Многое изменилось и ко многому надо привыкнуть. Ведь наши отношения тоже стали другими.

Драко кивнул, с благодарностью улыбнувшись Поттеру. Если бы у него был Маховик времени, он непременно захотел бы изменить те мгновения собственной слабости и глупости.

— В любом случае, я думаю, что тебе следует сообщить о находке и проблемах с ведением дел всем: и моему отцу, и Блэку, и крестному. Пусть они сами решают, чем могут помочь.

Гарри задумчиво кивнул. Он и сам думал об этом. По крайней мере, Сириусу надо было об этом написать, иначе тот обидится, что ему не сообщили столь важную новость. Как и профессор.

— Думаю, ты прав. Спасибо.

— Обращайся, — Драко нашел в себе силы весело усмехнуться. Потом поднялся и потянулся, пытаясь прогнать мучительное ощущение дискомфорта. — Ты, кстати, вроде хотел сегодня еще найти подарок для Грейнджер и наведаться в поместье.

Гарри взглянул на часы и охнул — их прогулка растянулась до самого обеда.

— Точно. Спасибо, что напомнил. Думаю, нам пора возвращаться.

— Да.

— Малфой?

— Хм?

— Мы ведь еще полетаем вместе?

— Естественно, — веселая усмешка. — Ведь ты единственный, кто может со мной соперничать в полетах.

— Тогда — уговор?

— Уговор.

И юноши направились обратно в Хогвартс уже в приподнятом настроении, пытаясь забыть о странном происшествии. Если Гарри решил не анализировать его, то Драко понимал, что обдумать собственную реакцию необходимо.

* * *

Наскоро пообедав, Гарри чуть ли не бегом устремился в гриффиндорскую башню, чтобы оставить метлу, переодеться и мчаться в Хогсмид за подарком. Время поджимало, ведь День Рождения подруги был уже во вторник. «И все-таки я не знаю, что ей можно подарить. Конечно, Гермиона обрадуется очередной книге, но хочется сделать ей подарок, который был бы ей приятен, как девушке. Уверен, так подруга еще больше обрадуется».

Раздумывая над тем, что же мог он преподнести в качестве подарка, Гарри переоделся и заглянул в сундук, чтобы взять мешочек с галлеонами. Его внимание привлек чемоданчик, о котором, надо сказать, Поттер уже практически забыл. Тут же мелькнуло воспоминание об искусно сделанном гребешке, который был одним из украшений, приобретенными им вместе с перстнем Перевеллов.

«Вот оно! Я об этой вещи думал, что она станет идеальным подарком для Гермионы!». Гарри быстро достал чемодан и открыл его — гребень был на месте. Поттер довольно улыбнулся — теперь не было нужды в походе в Хогсмид, ведь открытку он купил еще вчера. Оставалось только все красиво упаковать. «Возьму с собой в мэнор, думаю, Элли справится с этой задачей лучше меня».

— Гарри? — в проходе появился немного запыхавшийся Невилл. — Как вчера все прошло?

— Отлично, Нев, — Поттер радостно улыбнулся другу. — Теперь у меня есть собственный дом. Хотя, мороки с ним будет уйма.

— Значит, все-таки мэнор?

— Ага. А как ты?..

— Бабушка. Она предполагала нечто подобное, ведь в свое время была знакома с твоим дедом, — Лонгботтом немного смущенно улыбнулся. Гарри ответил широкой улыбкой.

— Умная у тебя бабушка. Надо будет как-нибудь с ней познакомиться.

— О, она будет рада этому.

— Слушай, Нев, мне нужно сейчас в мэнор, если ребята будут спрашивать, скажешь, что я ушел погулять, хорошо?

— Не беспокойся, прикрою, — гриффиндорец весело усмехнулся. Поттер благодарно кивнул, поднес перстень к губам, прошептал пароль и оказался в поместье, где его тут же встретил Элли и проводил в кабинет.

— Добрый день, Ричард.

— Добрый день, юноша. Вижу, вы нашли время заглянуть на огонек, — мужчина на портрете насмешливо улыбнулся. — Готовы к длинной и нудной речи о правах и обязанностях главы рода Поттеров?

— Готов. Только подождите секундочку. Элли!

— Да, лорд Поттер.

— Можешь красиво упаковать этот гребень и открытку?

— Да, конечно, ло…

— Юноша!

Гарри удивленно вздрогнул, когда Ричард его внезапно окликнул.

— Да?

— Мерлина ради, где вы раздобыли этот гребень? — лорд Поттер выглядел потрясенным до глубины души.

— Помните волшебный чемоданчик, который я приобрел за один фунт? Вот там и был гребень, а что? — Гарри с опаской посмотрел на деда: он уже догадывался, что опять умудрился чем-то отличиться. Ричард лишь изумленно покачал головой, не отводя взгляда от гребня. В который раз он подтвердил свое звание неординарного ребенка.

— Ничего такого, просто это магический гребень, каких мало было даже во времена моей молодости…

— Его что, Основатели сделали? — ляпнул Поттер, а затем прикусил язык, отчаянно желая, чтобы его предположение не подтвердилось.

— Все не настолько эпично, — Ричард весело хмыкнул, забавляясь выражением лица подростка, на котором легко можно было прочитать все его чувства. — Но все-таки, за всю историю нашего магического мира известно очень мало мастеров, которые могли изобрести нечто подобное. Их называли «кудесниками», потому что предметы, которые они изготавливали, обладали воистину волшебными свойствами.

Гарри зачаровано слушал рассказ, поглядывая на гребень в своих руках. Желания не отдавать его Гермионе не появилось. Наоборот, теперь можно было сделать подарок не только приятным, но и интересным. Поттер был уверен, что подруга придет в восторг, когда станет обладательницей столь древней и любопытной вещицы. Что ни говори, а волшебные задачи и тайны Грейнджер обожала.

— В нем же нет никакой враждебной магии?

— О, нет. Наоборот, считалось, что такие гребни приносят своим хозяевам удачу.

— А вы не знаете его свойств?

— Основное свойство — это придать красоту волосам владельца. Им обладали все гребни. Только помимо этого, порой гребни наделялись защитными свойствами, или же обладали способностью одарить своего владельца определенным умением. Увы, каким именно, никто не знает, так как информации о подобных артефактах катастрофически мало, — Ричард с нескрываемым интересом разглядывал красивый гребень. Было понятно, что будь он жив, то обязательно присвоил бы себе этот предмет, чтобы исследовать его.

— Прекрасно, Гермиона будет в восторге, — Гарри довольно улыбнулся и отдал гребешок Элли, тот учтиво поклонился и исчез.

— Девушка?

— Подруга.

— Чистокровная?

— Нет. Зато лучшая ученица потока и верный друг, — Поттер с вызовом уставился на деда, тот лишь пренебрежительно фыркнул и кивком указал на кресло. Гарри послушно сел и на него обрушился огромный поток информации. К вечеру его голова была забита самыми различными знаниями, а желудок свело от понимания, что это — только начало. Когда до ужина оставалось всего полчаса, Ричард сжалился и отпустил внука. Тот захватил подарок и, с облегченным вздохом, переместился обратно в Хогвартс. «Без Малфоя мне точно не справиться».

* * *

На этот раз стук в дверь застал врасплох, но, в то же время, Северус ждал, что мальчишка соизволит его навестить хотя бы вечером воскресенья, раз уж не нашел времени в течение дня.

— Проходите, Поттер, — дверь гостеприимно распахнулась, а Снейп все-таки не смог сдержать улыбки, хотя ему было немного обидно, что Гарри пренебрег его компанией в эти выходные. — Что-нибудь случилось?

— Как вы догадались? — Гарри весело усмехнулся, но в глубине зеленых глаз Северус различил раскаяние — мальчишка, видимо, почувствовал его обиду. Лишь потом зельевар обратил внимание на слова и тут же нахмурился.

— Что опять произошло?

— О, не беспокойтесь, ничего плохого, — Поттер весело улыбнулся, усаживаясь в свое любимое кресло. Снейп недоверчиво хмыкнул.

— Рассказывайте.

Гарри уже закончил свое повествование и теперь смотрел на огонь, ожидая, как отреагирует на последние известия профессор. Тот же молчал, пытаясь обработать полученную информацию — мальчишка, как всегда, умудрился вывалить на него столько, что было трудно разобраться, на что обращать внимание в первую очередь.

— Значит, теперь у вас не должно быть проблем с наследием?

— Ага.

— Это хорошо.

Молчание.

— И вы стали главой рода Поттеров?

— Еще не совсем — надо провести ритуал. Ричард сказал, что было бы неплохо, чтобы при этом присутствовали дорогие мне люди.

— Так понимаю, что сделать это надо в ближайшее время?

— Ага.

— И еще вам необходимо разобраться с той огромной кучей дел, которая накопилась за последние шестнадцать лет?

— Да.

— Это проблема.

— И не говорите.

Северус еще некоторое время помолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Я переговорю с Люциусом о решение проблемы с накопившимися делами вашего рода. Что касается ритуала… Вы сказали, что у мисс Грейнджер во вторник будет День Рождения?

— Ну да, — Гарри недоуменно посмотрел на профессора, не понимая, к чему тут ведет.

— Почему бы не использовать это событие, чтобы раздобыть у директора разрешение покинуть вечером замок? Тогда можно было бы отпраздновать День Рождения вашей подруги, а заодно и провести ритуал, — Северус вопросительно поднял бровь. На этот раз он не был уверен, что это хорошая идея. Ведь Грейнджер могла и отказаться праздновать подобное событие со слизеринцами.

— Прекрасная идея, сэр! Я спрошу у Гермионы, но уверен, что она согласиться, — Поттер счастливо просиял и нетерпеливо заерзал в кресле — ему уже не терпелось приступить к приготовлениям. К тому же, он еще не рассказал подруге о своей находке, ведь целый день ее не видел.

Снейп довольно кивнул, а потом спохватился — откуда это чувство взялось? Северус недоуменно повел плечами, не понимая, что на него нашло. С какой стати вдруг предложил подобную идею? Ведь теперь придется еще и подарок для девушки подбирать.

— В некоторых делах рода я смогу помочь, — профессор предпочел вернуть беседу в безопасное русло. Остаток вечера они провели в обсуждении списка артефактов, которые Гарри предусмотрительно захватил с собой из мэнора.

* * *

Большой зал походил на огромный улей — ученики возбужденно переговаривались, поглядывая на преподавательский стол. Директор лукаво сверкал голубыми глазами, ожидая, когда большая часть ребят соберется. Сегодня он должен был огласить список тех, кто войдет в Совет Восьми. Альбус еще не определился, как ему относится к этой организации. С одной стороны, этот Совет обладал в свое время огромной властью, с другой же стороны, все изменения, которые были им внесены, в дальнейшем улучшили структуру школы, сделав процесс обучения легче и приятнее. «Главное, чтобы ребята не почувствовали себя всемогущими правителями, которым дозволено все. Если этого не произойдет, возможно, они смогут провернуть бескровную революцию, сделав Хогвартс еще лучше».

— Внимание, дорогие ученики, — директор поднялся со своего места, и в зале повисла тишина. — Как вы уже знаете, сегодня я оглашу список тех, кто встанет во главе Совета Восьми. Всю прошлую неделю проводилось закрытое голосование по выбору представителей факультетов. Вчера вечером были подведены итоги. Вот результат: Эрни МакМиллан и Эльза Ронкофф будут представлять факультет Хаффлпафф, Чжоу Чанг и Эдвард Роу — представители Рейвенкло, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер из Гриффиндора, Драко Малфой и Блейз Забини — факультет Слизерин. Прошу вас подойти сюда, чтобы получить значки членов Совета Восьми.

Раздались бурные аплодисменты, когда ребята подошли к преподавательскому столу, и профессор МакГонагалл магией прицепила небольшие серебряные значки к мантиям.

— Сегодня после уроков прошу пройти вас в учительскую, где вы сможете обсудить детали, связанные с организацией деятельности Совета.

Ученики согласно кивнули и расселись по своим местам. Гарри довольно улыбнулся — он был в Совете с Гермионой, что значительно облегчало задачу. Теперь жизнь должна была стать немного легче, пусть и прибавились заботы о наследстве рода Поттеров.

В школе чародейства и волшебства Хогвартс стояла блаженная тишина — шли уроки, и коридоры были пусты, лишь иногда приведения скользили по ним бледной тенью. Моросил мелкий противный дождь, столь характерный для ранней осени. Тучи нависали над землей, создавая впечатление того, что небеса вот-вот рухнут на землю. Порывистый ветер срывал с темных ветвей деревьев последние желтые листья.

Настроение директора Дамблдора полностью соответствовало этой погоде. С каждым днем ему все чаще казалось, что нечто важное ускользает от него. Альбус никак не мог понять, что же это такое. Где он мог допустить ошибку в своем плане? Казалось, министерство и Орден Феникса прекрасно справляются со своей задачей, благодаря Люциусу многие нападения Пожирателей Смерти были предотвращены. Вроде бы все благополучно, и все-таки сомнения и тяжкое предчувствие терзали душу старого волшебника.

«Гарри. Мальчик, чьи поступки предугадать с каждым годом все сложнее. Он становится полноценной личностью. Еще бы знать, чья это заслуга — развитие мальчика? Даже любому хаффлпаффцу понятно, что Поттер за лето изменился. Очень изменился. Прежний Гарри никогда бы не стал совершать преобразования в школе. Он бы верил в меня, а не пытался бы сам что-либо предпринять». Дамблдор задумчиво кинул в рот лимонную дольку — лакомство, сладость которого всегда помогала ему успокоиться и начать трезво размышлять. Этот учебный год был слишком богат на различные происшествия.

«Я ведь уже начал подозревать Гарри. Думал, что он пойдет по тропе, которую когда-то проложил Том Риддл — неповиновения, независимости и жажды власти. Я ошибся. Мальчик не только доказал свою преданность Хогвартсу, но и умудрился загнать меня в угол. Он с каждым днем становится все сильнее и влиятельнее, при этом оставаясь тем же светлым ребенком, каким был на первом курсе». Альбус сокрушенно покачал головой — ему было совестно, что он сравнивал юного Поттера с темнейшим магом столетия. Впрочем, сожаление это было не слишком долгим. Необходимо было приступать к обучению мальчика. Вернее, нет, не к обучению, а к подготовке. Гарри должен быть готов к уничтожению Темного Лорда, а для этого Дамблдору необходимо было поведать некоторые секреты Тома Риддла.

«Надо предупредить мальчика, чтобы в субботу вечером пришел ко мне в кабинет. Выдам первую порцию информации — нельзя вываливать на него все сразу, Гарри никогда не умел спокойно реагировать на открывающуюся ему правду. Надеюсь, у нас есть достаточно времени, чтобы я смог подготовить его как следует». Директор кивнул сам себе, подозвал пергамент и перо, решив сразу написать письмо. Альбус был уверен, что теперь-то ему не стоит бояться неприятных сюрпризов. Если бы только он внимательнее относился к своему окружению, то понял бы, что уверенность его безосновательна. Ведь его подопечные решили самостоятельно разбираться с проблемой, псевдонимом которой был «Волдеморт».

* * *

Уроки тянулись непозволительно долго. Гарри, да и Гермиона извелись в ожидании их окончания. Им не терпелось приступить к первому заседанию Совета Восьми. Поттер огромным усилием воли заставил себя быть внимательным на занятиях, ведь он еще помнил свое намерение стать одним из лучших студентов потока. Гермионе этот подвиг дался намного легче, но и она поставила пару клякс в конспектах. Преподаватели благосклонно относились к рассеянности этих восьми студентов, даже не спрашивая их на уроках.

Наконец, прошел обед и последняя пара, и ребята устремились к учительской. Туда же поспешили все преподаватели. Ради этого события стол был удлинен и добавлено несколько лишних кресел, в которых и разместились ученики. Директор поднялся, весело сверкая голубыми глазами за стеклами очков — никто бы и не догадался, что еще недавно он предавался тяжким думам.

— Думаю, все уже знают, зачем мы сегодня собрались. Этот день станет знаменательным в истории Хогвартса — Совет Восьми вновь начнет свою работу. Надеюсь, что воссоздание этой организации станет отправной точкой для улучшения политики школы. Наверное, дорогие ученики недоумевают, почему я попросил вас собраться в учительской?

Ребята вежливо промолчали, хотя кое-кто из них уже догадывался.

— Во-первых, чтобы вручить вам список прав и обязанностей Совета, который мы с преподавательским составом разработали, — взмах палочкой, и перед каждым из восьми учеников приземлились тонкие книги в кожаной обложке. Гермиона с благоговением провела по золотому гербу Хогвартса, который был выгравирован на коже в левом верхнем углу. Из всех собравшихся учеников она лучше всех понимала, что это действительно очень важный исторический момент для школы. Ведь, быть может, с этих пор многое изменится. — Во-вторых, мы с преподавателями долгое время пытались решить, где же обустроить комнату Совета, но так и не пришли к какому-то однозначному итогу. Прошу вас, выслушайте предложения, а потом решите, какое для вас больше всего подходит.

Учителя один за другим предлагали свои варианты. Южная башня, потайной зал на четвертом этаже, пустой класс на втором, даже было предложение использовать Выручай-комнату. Снейп едва удержался от предложения использовать Тайную комнату, когда услышал последний вариант. Ребята слушали внимательно и переглядывались — определяли, кому что понравилось.

— Было бы здорово использовать Выручай-комнату, как во время тренировок ОДа, — с воодушевлением начал Эрни МакМиллан, но Гермиона тутже покачала головой.

— Не думаю, что следует распространяться об этой комнате. Ведь тогда любой ученик сможет воспользоваться ей, и в один прекрасный день мы просто не сможем провести собрание, потому что комната будет занята.

Все задумчиво и согласно закивали. Следующее предложение вынес Эдвард Роу — семикурсник из Рейвенкло:

— Тогда почему бы не использовать Южную башню? Это будет символично, к тому же целая башня будет в нашем распоряжении.

Блейз скептически хмыкнул.

— А ты видел эту башню? Мы там вместе все еле поместился, о посетителях же вообще можно будет забыть.

— Разве там так мало места?

— А ты забыл, что нам еще понадобиться мебель и шкафы, где мы смогли бы размещать необходимые документы?

— Я думаю, что лучшим вариантом будет пустой класс на втором этаже — там мы сможем все обустроить так, как мы захотим. К тому же, он находится в равной степени удаленности от всех гостиных, — как ни странно, но это предложил не Гарри, а Драко. Поттер лишь согласно кивнул.

— Можем ли мы рассчитывать на помощь преподавателей в этом вопросе? — Эльза Ронкофф, серьезная семикурсница из Хаффлпаффа, вопросительно посмотрела на директора. Тот лучезарно заулыбался, кивая головой.

— Конечно! Уверен, что профессор МакГонагалл и профессор Флитвик с удовольствием вам помогут обустроить кабинет, не так ли? — преподаватели тоже улыбнулись и кивнули, правда, не так активно, как Дамблдор. — Прекрасно! Что ж, теперь, когда этот вопрос решен, думаю, молодые люди, вы тутже захотите начать обустройство своего штаба и обсуждение вопросов, не так ли?

Ребята синхронно кивнули и поднялись со своих мест. Им не терпелось начать действовать. Попрощавшись со всеми, Совет Восьми стремительно покинул учительскую, направляясь к своему будущему кабинету. Зрелище перед ними предстало удручающее — огромный зал, полностью заваленный ненужными вещами, которые были покрыты густым слоем пыли. Обнадеживало одно — ребята были волшебниками. Поэтому, засучив рукава, они принялись за работу. Преподаватели им в этом активно помогали.

— Как вы думаете, какой формы должен быть общий стол?

— Не лучше ли каждому из нас иметь свое рабочее место?

— Но ведь у нас будут многочисленные собрания, где необходимо будет решать вопросы всем вместе.

— Почему бы тогда не разделить помещения на два сектора — приемную и место общих собраний, и рабочий сектор, где у каждого будет свой стол? — Гермиона, как всегда, предлагала дельные вещи, поэтому с ней все согласились. Профессор МакГонагалл трансфигурировала старые поношенные ковры в каменную кладку, которая разделила класс на две равные части.

— Так что с формой?

— Может, сделаем круглый стол? — Гарри предложил это немного застенчиво, ожидая, что его за такое предложение могут высмеять. Эльза лишь презрительно сморщила носик, а Блейз усмехнулся, но ничего не сказал.

— О, этот как круглый стол короля Артура? — Эрни, наоборот, воспринял это предложение с воодушевлением.

— Здорово, Гарри! Так мы сможем спокойно общаться друг с другом, — Чжоу обаятельно улыбнулась, на что Поттер лишь кивнул. К этой девушке он уже давно не испытывал каких-либо чувств, поэтому даже не анализировал те провальные свидания, что у них были.

— К тому же, круглый стол подчеркивает равноправие всех членов совета, — Гермиона одобрительно кивнула. Гарри облегченно вздохнул.

— Значит, круглый стол, — подвел итог Малфой, с улыбкой наблюдая за метаниями Поттера. Сейчас это был тот, знакомый по прошлым годам, неуверенный в себе мальчишка, а не лидер, за которым готова была идти вся школа. И это успокаивало — ведь это значило, что у Драко еще есть время измениться и догнать Гарри в развитии.

Далее подобных вопросов не возникало — ребята добавили несколько шкафов, а потом принялись обустраивать свои рабочие места, иногда пользуясь помощью преподавателей, но больше стараясь сделать все самостоятельно. Флитвик и МакГонагалл с удовольствием наблюдали за работой своих лучших учеников. Даже ребята из Хаффлпаффа несказанно радовали своими успехами.

Через два часа когда-то пустой класс превратился в уютную резиденцию Совета Восьми. Выслушав благодарности, преподаватели ушли, оставив учеников решать насущные проблемы. Только вот преобразования отняли у них очень много сил, поэтому они еле-еле доползли до своих мест за круглым столом и в ожидании воззрились друг на друга — никому говорить не хотелось. Гарри усмехнулся и покачал головой.

— Вижу, ни у кого нет желания сегодня проводить полноценное собрание. Мы все слишком устали. Поэтому предлагаю сделать так — сейчас мы все расходимся, отдыхаем, занимаемся своими делами, а попутно читаем книжицу, выданную нам Дамблдором, и обдумываем предложения по улучшению школы. Идет? — он вопросительно оглядел ребят, те согласно закивали — сил на возражения просто не осталось. Гарри довольно кивнул и поднялся. — Прекрасно, тогда встречаемся завтра здесь же после уроков.

Все последовали его примеру, собирая вещи, медленно покидая помещение.

— Поттер.

— Малфой?

— Ты знаешь об отработке у Снейпа?

— Разве не только господа слизеринцы ее получили? — юноша весело усмехнулся, вопросительно поднимая бровь — он прекрасно понял, зачем Драко задал этот вопрос.

— Да, но…

— Но?..

Гермиона с Блейзом с интересом наблюдали за этой сценой, а остальные ребята уже покинули кабинет. Малфой неловко переступил с ноги на ногу.

— А ты?.. — не закончив предложение, Драко с досадой махнул рукой, чувствуя себя неимоверно глупо. Он уже пожалел, что вообще завел этот разговор. — Не важно. Блейз, пойдем.

Гарри не выдержал и весело рассмеялся, а Малфой недовольно прикусил нижнюю губу, глядя исподлобья на своего бывшего врага.

— Успокойся, понял я, что ты имел в виду. Мы придем.

— Мы?

— Да, Гермиона тоже приглашена на эти посиделки.

Если Драко и был удивлен этому, то виду не подал. Он кивнул и пошел по направлению к подземельям. Гриффиндорцы же направились в свою башню, чтобы переодеться в более удобные вещи и оставить сумки.

— Думаю, собрания каждый день проводит не стоит, иначе с этими посиделками у нас не будет достаточно времени, чтобы делать уроки, — Гермиона задумчиво накручивала прядь волос, уже пытаясь составить примерный график работы Совета. Гарри лишь кивнул. Ведь у него помимо всего прочего еще было куча проблем с наследством. Юноша обреченно вздохнул — в ближайшее время ему точно не грозит выспаться.

* * *

В последние дни Малфой-мэнор выглядел более оживленным, чем обычно — к Люциусу то и дело наведывались посетители, поэтому у аристократа даже не было времени, чтобы скучать по любимому, ушедшему с головой в изучение дел семейства Блэков. К тому же, им было необходимо продолжать поиски книг, которые заинтересовали юного Поттера и мисс Грейнджер, так как после долги рассуждений старшие маги пришли к выводу, что молодежь на правильном пути.

Поэтому, закончив с повседневной рутиной, Люциус переоделся и направился в библиотеку, чтобы взяться за чтение очередного редкого фолианта, где могли содержаться нужные им данные. Малфой настолько углубился в чтение, что даже не заметил зеленой вспышки пламени. Лишь когда Сириус подошел и ласково поцеловал его в макушку, аристократ оторвал взгляд от ровного ряда букв, устало потер глаза и улыбнулся.

— Привет. Как день прошел?

— Прекрасно. Наконец-то смог разобраться со всеми счетами в Григонтсе. Эти гоблины ужасно дотошны, — Блэк недовольно поморщился и упал в соседнее кресло, попутно скидывая на пол мантию, которая тутже была подобрана домовиком.

— Как продвигаются поиски необходимых книг?

— Медленно, — Сириус недовольно потер шею — он слишком долго сидел сначала за бумагами, а потом за древними манускриптами. — Ты же сам видел объем книг по различным древним ритуалам, который хранится в тайниках Блэк-хауза.

Люциус лишь кивнул — библиотека Малфой-мэнора тоже была обширна, а конкретной цели поисков у них не было, поэтому приходилось не просто пролистывать каждую книгу, а вчитываться, пытаясь отыскать важную информацию, которой было очень мало. Времени же оставалось все меньше — очень скоро Темный Лорд должен был предпринять очередное грандиозное нападение, которое принесет огромное количество невинных жертв.

— Впрочем, меня сейчас больше волнует внезапно свалившееся на Гарри наследство, — Блэк вновь вздохнул. Он уже начал скучать по тем дням бездействия, когда он был заперт в собственном доме, потому что сейчас ему начинало казаться, что не будет конца списку дел, необходимых сделать в первую очередь.

— Наследство? — Малфой удивленно выгнул бровь. Когда они летом проверяли счета Поттера, гоблины ни о чем подобном не обмолвились.

— Снейп тебе, что ли, еще не поведал о том, что Гарри в очередной раз вляпался в историю? — Сириус искренне удивился, он-то думал, что любимый уже в курсе недавно произошедших событий — крестник писал, что зельевар должен был переговорить с Люциусом по этому поводу. Тот лишь озадаченно покачал головой — у него просто не было времени, чтобы поговорить с Северусом — у того тоже проблем хватало.

— Ясно. Мой дорогой крестник умудрился найти Поттер-мэнор.

— Мэнор? — Малфой недовольно нахмурился, пытаясь вспомнить, обладала ли эта семья поместьем, или нет. Если его память не врала, то Поттеры действительно владели мэнором, хотя Джеймс утратил права на наследство, когда решил жениться на Эванс.

— Да. Я уже думать забыл о нем. Считал, что поместье было уничтожено, а оказалось, что Джеймс просто не имел права им обладать.

— Но каким образом Гарольд умудрился его найти?

— Из письма было не слишком понятно, каким образом он туда попал — обещал рассказать подробности при встрече.

— Что ж, разумно. Подобную информацию не стоит доверять совиной почте.

— Да. Проблема в том, что Гарри должен стать главой рода, значит необходимо провести ритуал, это раз. А два — это то, что крестника не воспитывали, как потомка древнего рода, поэтому он совершенно не знает, как вести дела семьи.

— Да уж, это точно проблема. За столько лет бумаг и проблем должно было накопиться огромное количество. Он просит нас о помощи?

— Откровенной просьбы Гарри не писал, но было видно, что он в растерянности — даже не знает, с какой стороны подступиться к той кипе бумаг, которая лежит на столе в кабинете мэнора.

— Не вовремя все это, — Люциус захлопнул книгу, понимая, что сегодня уже не сможет больше прочесть ни строчки.

— Кто знает. Поттеры славились своей страстью к коллекционированию старых манускриптов. Может, именно Гарри сможет найти выход из сложившейся ситуации.

Малфой весело хмыкнул.

— Зная мистера Поттера, можно предположить, что он споткнется в библиотеке, выругается на серпентаго и перед ним откроется тайник, в котором будет лежать одна-единственная книга, которая сможет решить все наши проблемы.

Сириус весело хохотнул, представив подобную картину. Самое забавное, что картинка выглядела до неприличия правдоподобной.

— Не удивлюсь, если твое предсказание сбудется.

Люциус покачал головой. Как бы весело ни было это представлять, но реальность едва ли будет столь хороша, чтобы что-то подобное случилось. «Хотя…» — Малфой на секунду даже задумался о возможности подобного исхода событий, ведь Поттера всегда сопровождала какая-то иррациональная удача.

— Твой крестник не сказал, какие именно проблемы у него возникли с наследством?

— Нет. У него времени не было разобраться со всем подробно.

— Понятно, — Люциус задумчиво провел пальцем по губе, раздумывая, сможет ли найти еще время для того, чтобы помочь мальчику освоиться с ролью главы рода. Потом кивнул сам себе. — Можешь написать, что мистер Поттер может рассчитывать на мою помощь.

— Да сам скажешь. Нам завтра все равно придется отправиться в Поттер-мэнор для проведения ритуала.

— Блэк, — Малфой недовольно нахмурился.

— Ммм? — Сириус уже успел блаженно развалиться в кресле и закрыть глаза.

— Не мог бы ты сообщить мне новости сразу?

— А? — Бродяга встрепенулся и приподнялся в кресле, моргнул и виновато улыбнулся. — Да, конечно, прости.

И вкратце пересказал суть письма и просьбы Гарри. Люциус лишь устало вздохнул. Давно у него было столь загруженных дней.

* * *

Драко в который раз нервно провел расческой по волосам — никак не мог успокоиться. Им скоро предстояло идти на «отработку» к крестному, где он вновь встретит Поттера. Если собрание Совета Восьми было столь сумбурным, что не было времени обращать внимание на личные отношения, то вечер у Снейпа грозил стать для слизеринца сложнейшим испытанием.

Малфой вздохнул, отложил расческу и растрепал волосы, понимая, что сейчас все равно бесполезно создавать идеальную прическу — ведь ровно через пять минут он в неосознанном жесте ее вновь испортит.

«Вот зачем, зачем я решил задуматься о той иррациональной ревности? Я же не гриффиндорец какой-нибудь, чтобы кидаться в омут с головой. Как я теперь буду находиться в одном помещении с Поттером? Ведь он может в любую минуту уловить мои эмоции. И плевать, что чувство влюбленности он почувствовать не сможет. Тогда даже это лохматое чудо догадается о том, что я к нему испытываю», — Драко застонал, проводя ладонью по лицу, пытаясь избавиться от сомнений, которые терзали его в течение всего этого дня. Если признание в том, что ему общение с Поттером необходимо, как воздух, далось с трудом, то факт, что он уже влюблен в Золотого Мальчика, дался достаточно легко. Лишь потом накатила паника — Малфой точно знал, что не хочет, чтобы Гарри догадался о его чувствах. Они только начали нормально общаться, и Драко не был уверен, что узнав о влюбленности своего бывшего недруга, Поттер от него не отвернется.

«Мерлин раздери! Почему столь желанное общение с этим очкариком делает мою жизнь еще сложнее? Может, просто избегать его?». Только представив, что он собственноручно откажется от компании Гарри, Малфой яростно затряс головой, прекрасно понимая, что не сможет этого сделать. Ведь рядом с Поттером ему становилось так тепло и уютно. Правда, теперь Драко подозревал, что будет слишком явно нервничать в присутствии гриффиндорца.

«Соберись! Малфой ты или кто? Когда это мы отступали перед трудностями? Я смогу это выдержать», — Драко решительно кивнул самому себе, пригладил волосы, поправил галстук и вышел из комнаты в коридор, где его уже дожидались Панси и Блейз.

* * *

Вечер протекал относительно спокойно. Насколько это возможно в помещении, где собрались гриффиндорцы и слизеринцы — сочетание само по себе слишком непривычное. Лишь Гарри да профессор Снейп чувствовали себя уютно в подобной компании, непринужденно обсуждая отдельные прочитанные отрывки из книг. Блейз с Панси недоверчиво косились на эту сюрреалистичную картину и вновь принимались за изучение древних манускриптов. Гермиона нервно ерзала в своем кресле, не решаясь завести с зельеваром беседу, лишь иногда с тоской поглядывая в сторону лучшего друга, который явно получал от вечера удовольствие. Драко же полностью абстрагировался от внешнего мира, с головой уйдя в трактат о древних ритуалах, когда понял, что не может вести себя адекватно в присутствии Поттера.

И Гарри, и Северус давно заметили напряжение остальных участников их «поисковой бригады», но предпочитали лишь наблюдать за ними и не пытаться изменить ситуацию, прекрасно зная, что сейчас это не поможет.

Гермиона с досадой прикусила губу, прекрасно понимая, что все идет не так, как она надеялась. Девушка сама недоумевала, куда подевалась вся ее отвага — ведь во время уроков она не стеснялась задавать вопросы, а сейчас у нее словно язык отнялся. Насмешливые, пусть и добродушные, взгляды профессора смелости ей не прибавляли. Все силы уходили на то, чтобы не покраснеть и не надуть от досады губы, демонстративно отвернувшись. Едва ли такое поведение впечатлит зельевара, а слизеринцев так вообще рассмешит. Поэтому Грейнджер углубилась в прочтение очередного фолианта.

Так пролетели незаметно два часа, и пришло время ужина. Блейз с Панси облегченно вздохнули, аккуратно сложили скучные трактаты о древней магии, попрощались и поспешили в Большой Зал. Гарри, заметив, что подруга решительно сдвинула брови, как всегда делала, когда намеревалась завалить преподавателя вопросами, лишь усмехнулся и тоже поспешил удалиться, послав профессору насмешливый взгляд. Попутно он прихватил с собой и Малфоя, которого просто взял за руку и вывел из личных покоев декана Слизерина. Дверь еще не закрылась, а Гарри уже услышал решительный голос Гермионы:

— Сэр, не могли бы вы прояснить…

Мысленно пожелав подруге удачи, Поттер поспешил на ужин, совершенно забыв, что так и тянет за собой Малфоя за руку.

— Поттер! — возмущенный голос вернул его к реальности. — Ты что себе позволяешь?!

Гарри обернулся, посмотрел на своего собеседника и удивленно приподнял брови — волны смущения отчетливо выделялись в ауре слизеринца. Тот прекрасно понял, что означает этот жест, и недовольно нахмурился.

— Кто-то, вроде бы, обещал, что перестанет считывать мои эмоции.

— Прости, это само собой вышло, — Поттер даже немного смутился, хотя и не слишком понимал недовольство Малфоя — ведь ничего компрометирующего он не почувствовал. Тот лишь недоверчиво фыркнул.

— Позволь узнать, с какой стати ты решил прогуляться со мной за ручку по подземельям? — Драко быстро пришел в себя, хотя все еще ощущал тепло чужой ладони.

— О, — до Гарри только сейчас дошло, как подобная картина могла выглядеть со стороны. Щеки сами собой покрылись легким румянцем. — Я просто решил, что не стоит стоять на пути у Гермионы, которая явно решила устроить профессору допрос с пристрастием, вот и…

— Вот и?.. — Малфой насмешливо поднял брови, теперь уже забавляясь тем, как Поттер краснеет и пытается оправдаться. Драко уже понял, что это был простой гриффиндорский порыв, а не желание устроить романтическую прогулку по сумрачным коридорам замка. Где-то в глубине души кольнуло разочарование, но быстро затихло. Он уже решил, что сначала станет другом Гарри, а лишь потом будет решать, стоит ли предпринять попытки соблазнения.

— Ты и сам уже прекрасно понял, что я сделал это не подумав, — Поттер раздраженно посмотрел на довольно улыбающегося Малфоя. Тот лишь пожал плечами и смахнул с плеча невидимую пылинку.

— Кто же знает, что тебе в голову может взбрести, Поттер.

— Гарри.

— Что?

— Имя это мое.

— Я это и так знаю. И?

— Мы теперь состоим в Совете, да и в связи с поисками будем проводить достаточно времени рядом, так что я считаю глупостью обращаться друг к другу по фамилиям, — Гарри раздраженно дернул плечом, пытаясь скрыть собственное смущение. Он не был уверен, что Малфой не обсмеет это его предложение. Ведь, в конце концов, они не друзья, и не обязаны были ими становиться. Драко лишь смерил юношу задумчивым взглядом и кивнул, а потом хитро улыбнулся.

— Как скажешь, Гаарррри.

Поттер на секунду сбавил шаг и даже запнулся, услышав, как было произнесено его имя. Желудок внезапно сжался, а по телу прошла дрожь странного возбуждения. Юноша тихо потрясенно выдохнул и тряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Вот и прекрасно, Драааако, — оставаться в долгу Гарри не хотел. Однако, увидев насмешливый блеск серых глаз, понял, что маленькая месть не удалась, и его потуги соблазнительно произнести это имя потерпели крах. Поттер с досадой прикусил губу, отвернулся и поспешил в Большой Зал, слыша за спиной тихий смех Малфоя. И понимая, что сходит с ума, потому что ему нравилось его слушать.

* * *

Северус привычно устроился в кресле около камина и задумчиво смотрел в огонь, время от времени делая глоток вина и качая головой, вспоминая прошедший вечер. Он, признаться, даже немного удивился, когда понял, что мисс Грейнджер все-таки решилась подойти к нему и задать интересующие ее вопросы, ведь все два часа она вела себя на удивление робко. Однако такое поведение было предсказуемым для той, кто получил прозвище мисс Всезнайки. Чего зельевар точно не ожидал, так того, что они так увлекутся обсуждением всего одного абзаца в древней книге, что пропустят ужин и даже не заметят этого.

Поэтому пришлось ему вызывать домового эльфа и кормить ученицу. При этом они продолжали разговор, хотя и отошли от темы древних ритуалов, которая уже успела приесться за те несколько вечеров, которые ушли на ее обсуждение. Оказалось, что Грейнджер способна вести и обычную светскую непринужденную беседу. Северусу лишь оставалось качать головой: он-то думал, что девушка только по книгам и ориентируется в жизни, а оказалось, что ученица обладает живым умом. И в отличие от Гарри, ее багаж знаний был намного больше, что позволяло ей удачно отстаивать свою позицию.

«Кто мог подумать, что я буду наслаждаться обществом девчонки, которая еще в прошлом году меня раздражала своим стремлением всегда и везде быть первой. Я думал, что Грейнджер кичится своими знаниями, а оказалось, что она просто обладает пытливым умом и действительно стремится узнать как можно больше о магическом мире».

Снейп невесело хмыкнул и вновь покачал головой. Все-таки после того, как в его жизнь ворвался Гарри Поттер, все вокруг начало стремительно меняться. Этот мальчишка обладал какой-то странной силой подстраивать действительность под себя. Как иначе объяснить то, что теперь он, Северус, уже благосклонно относился к ученице, которая еще недавно раздражала его до зубовного скрежета? «Не иначе, как пагубное влияние Поттера».

Впрочем, он не видел в этих изменениях ничего плохого. В конечном итоге жизнь стала немного легче, чем она была до этого лета. Ведь теперь Северус точно знал, что в нем нуждаются и его ждут. Теперь у него была причина вернуться с очередного собрания Пожирателей Смерти живым.

* * *

Зеленоватое волшебное пламя факелов освещало мрачное помещение, где на троне сидел сильнейший темный волшебник столетия. Только что верные слуги покинули зал, сообщив благоприятные вести. Темный Лорд пребывал в удивительно хорошем для него настроении. Даже решил отложить внеочередное собрание Пожирателей Смерти, чтобы еще раз тщательно продумать нюансы грандиозного нападения, которое он традиционно решил утроить на Самайн. По тонким бескровным губам скользнула хищная улыбка, стоило только представить горящие дома и полные боли крики грязнокровок.

Это нападение должно было стать не только демонстрацией силы, но и ловушкой для Ордена Феникса, поэтому лорд Волдеморт решил принять в нем непосредственное участие. Самайн вновь станет отправной точкой для изменения истории.

* * *

Ужин уже закончился, и Гарри с Гермионой быстро заканчивали делать домашние задания, которых постепенно становилось все больше. Поттер недовольно хмурился, поглядывая на часы — ему еще предстояло навестить поместье, а стрелки неумолимо приближались к полуночи. Юноша тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли и фокусируя внимание на эссе для Флитвлика.

Через полчаса они все-таки закончили, аккуратно сложили вещи и синхронно потянулись. Пожелав друг другу спокойной ночи, ребята разошлись по спальням. Только, если Гермиона с чистой совестью отправилась спать, то Гарри еще предстоял очередной урок с Ричардом, а он еще и в библиотеку хотел заглянуть.

— Добрый вечер, дед, — юноша устало плюхнулся в кресло, как только зашел в кабинет.

— Скорее уж, доброй ночи, внук, — весело хмыкнул лорд Поттер, разглядывая осунувшееся лицо Гарри. Хмыкнув, он решил пересмотреть план на сегодня — было понятно, что мальчик не выдержит долгой и нудной лекции. — Садись-ка за стол и выуживай из кипы бумаг какой-нибудь конверт. Разберем одно дело, а потом можешь быть свободен.

Гарри облегченно вздохнул — он не был уверен, что не уснет прямо в кресле, если придется выслушивать длинную речь предка. Поэтому быстро перебрался за стол, пока Ричард не передумал. Тот лишь насмешливо фыркнул. Поттер вытащил из кипы бумаг самый тощий конверт и осторожно его развернул. Удивленно прочитал — письмо было из Григонтса, в котором говорилось о каком-то возвращенном долге. Юноша повернулся к деду за пояснениями, чем тот и занялся.

Через полчаса Поттер уже был свободен и с удовольствием разминал затекшие плечи.

— Кстати, Ричард, завтра я пригласил своих друзей сюда — отпраздновать День Рождения подруги, — мужчина на портрете лишь хмыкнул. — А еще мы решили, что завтра же лучше провести и ритуал становления главой рода. Для этого нужны какие-то особые приготовления?

— Элли!

Хлоп.

— Да, хозяин?

— Завтра будет проведен ритуал. Приготовь все, что для этого необходимо.

— Слушаюсь, хозяин.

— Элли, еще завтра ко мне в гости прибудут друзья, мы будем отмечать День Рождения моей подруги. Можешь приготовить все для этого?

— Как скажете, хозяин.

Гарри довольно кивнул.

— Уже уходишь?

— Нет, я хочу еще заглянуть в нашу библиотеку, ведь до этого у меня не было возможности ее посмотреть.

— Что ж, удачи, — Ричард как-то слишком насмешливо хмыкнул, но Поттер решил не обращать внимания на поведение своего предка, и направился следом за домовиком в хранилище знаний. Лишь переступив порог, он понял, почему в голосе старшего лорда было столько иронии — библиотека поражала своими размерами. Гарри тихо застонал — у них уйдет несколько столетий на то, чтобы прочитать все книги, хранящиеся здесь.

«Интересно, а у Малфоев такое же огромное помещение? Как тогда Люциус отбирает книги, которые могут быть нам полезны?» — Поттер медленно шел между стеллажами, проводя по твердым корешкам книг. Многие названия, он, к собственному удивлению, уже встречал, а некоторые тексты даже читал. Гарри нервно усмехнулся — мог ли он подумать, что когда-то сможет похвастаться таким огромным количеством прочитанных книг? Скорее всего, если бы над ним не висела опасность Волдеморта, он бы и не стал столь усердно учиться. Был бы средним учеником, на которого никто не обращает внимания.

«Лучше об этом не думать», — юноша мрачно покачал головой, резко развернулся на каблуках и пошел обратно к выходу. Он понял, что уж сегодня точно не сможет найти ничего стоящего, поэтому лучше хорошенько выспаться, так как завтрашний день не обещал быть легче.

«Надеюсь, я выдержу все свалившиеся на меня проблемы. Надеюсь, мы сможем найти решение до того, как Волдеморт сделает свой ход».

Гарри уже собирался выйти из библиотеки, как вспомнил об одном деле, которое он все откладывал и откладывал, так как не было свободного времени. Юноша с досадой прикусил губу — он уже давно хотел написать Ремусу, но вот никак не успевал, а ведь оборотень, в свое время, так помог ему. Поэтому, решительно кивнув, Поттер направился к письменному столу, чтобы написать хотя бы краткую записку старому другу его отца.

«Здравствуй, Ремус!

Прости, что так долго не писал — столько всего навалилось разом, что не было времени на письма. У меня все хорошо, но очень много неразрешимых проблем. К тому же, очень многое изменилось в моей жизни. Не могу рассказать об этом в письме, поэтому хотелось бы встретиться с тобой в ближайшее время. Как ты?

Гарри».

Записка оказалась действительно короткой, но, как и в случае со Снейпом, Гарри решил, что лучше один раз поговорить, чем пытаться в письме пересказать все, что с ним произошло за эти четыре месяца. К тому же, в последнее время Поттер не доверял совиной почте.

— Элли!

Хлоп.

— Отправь это письмо с одной из наших сов, — сейчас сил на то, чтобы идти в совятню Хогвартса у него не было, поэтому Гарри предпочел такой способ доставки письма.

— Слушаюсь, хозяин.

— Спасибо. Я пошел. Удостоверься, чтобы к завтрашнему вечеру все было готово, — почувствовав рывок, Гарри недовольно скривился, но в следующую минуту с огромным удовольствием растянулся на мягкой кровати. У него еле хватило сил на то, чтобы переодеться в пижаму. Через секунду он уже спал, поэтому не заметил, что его внезапное появление заметили сразу два человека. Если один лишь довольно улыбнулся, то второй с досадой поморщился.

Завтрак в Большом Зале проходил в обычном шуме и гаме, который всегда сопровождал трапезу учеников по утрам. Казалось, что в этот вечер не произойдет ничего необычного. Лишь несколько персон едва заметно нервничали. Гермиона нетерпеливо ерзала на месте, то и дело кидая на друга любопытные взгляды, ведь тот обещал отдать подарок на празднике, хотя и поздравил ее уже в общей гостиной. Северус задумчиво созерцал свою тарелку, все еще не зная, что же можно подарить девушке. Драко же сверлил взглядом черноволосую лохматую макушку, отчаянно желая, чтобы этот день поскорее закончился. Он тоже был приглашен на празднество в Поттер-мэнор, только его больше волновал тот факт, что ему оказали такое доверие.

Был еще один человек в этом зале, мысли которого занимал предстоящий праздник. Он прекрасно знал, что у мисс Грейнджер сегодня был День Рождения, но никогда раньше Гарри не просил разрешения отпраздновать эту знаменательную дату вне стен Хогвартса. Отказать Дамблдор не смог, так как довольно часто позволял другим ученикам покидать замок, чтобы отпраздновать это событие в кругу семьи. К тому же, Северус все-таки согласился сопровождать ребят, хотя долго упирался и ворчал. Казалось бы, здесь не было никакого подвоха, даже присутствие Малфоя-младшего было не удивительно, ведь директор уже подметил изменения в отношениях молодых людей, и все же что-то не давало Альбусу покоя. Пусть он и уверился в том, что мальчик не собирается идти по пути Тьмы, Дамблдор все еще с подозрением относился к каждому шагу Поттера.

«Может, послать кого-нибудь проследить за ними? Но ведь Северус будет конвоировать ребят, значит, в этом нет нужды». Старый волшебник устало вздохнул: чувство тревоги, того, что что-то идет не так, никак не желало его покидать. Только вот незадача — он никак не мог понять причин этого состояния. Ему оставалось лишь внимательно наблюдать за разворачивающимися событиями, чтобы вовремя сделать свой ход.

* * *

Уроки пролетели незаметно. Всем троим ученикам стоило больших трудов сохранять концентрацию и внимательно слушать преподавателей. Гермиона даже не задала ни одного вопроса, чем удивила однокурсников и учителей. Все ее мысли были устремлены в приближающийся вечер — девушка чувствовала, что этот День Рождения станет для нее особенным. Все-таки никогда раньше в ее честь не устраивали светский ужин в поместье, пусть приглашенных гостей было мало. Да и как может быть обычным День Рождения, когда вместе с ней его будут праздновать Малфои, Блэк и профессор Снейп? Особенно волновало Гермиону присутствие последнего на этом празднике. Отчего-то хотелось нарядиться в самое лучшее платье, сделать красивую прическу и удивить всех тем, как хорошо она может выглядеть. Если на четвертом курсе подобные стремления были продиктованы желанием утереть нос Уизли, который не видел в ней девушку, то сейчас мисс Грейнджер просто хотела понравиться людям, собравшимся ее поздравить. Хотя больше всего ей хотелось произвести благоприятное впечатление на одного небезызвестного зельевара.

Гарри же проснулся с ощущением, будто его голова стала колоколом и в нее бьют молотком. Промучившись весь завтрак, беспокоясь о заседании Совета, о Дне Рождения подруги, о ритуале, об огромной библиотеке поместья, о делах рода Поттеров, он плюнул на все и решил устранять проблемы по мере их поступления. Юноша полностью сосредоточил свое внимание на лекциях, освободив мысли от остальных вопросов.

Драко же никак не мог избавиться от внутреннего трепета. Ведь он в числе первых увидит родовое поместье Поттера, будет присутствовать при ритуале становления Гарри главой рода. Получается, он быстрее, чем рассчитывал, заручился доверием гриффиндорца. Единственное, что удерживало юного Малфоя от полного ухода в свои мечты — это насмешливые реплики Блейза и Панси.

Все с нетерпением ждали наступления вечера.

* * *

— Итак, предлагаю начать первое заседание Совета Восьми, — сказал Гарри торжественным голосом, усаживаясь на свое место. Остальные участники последовали его примеру. Они не договаривались заранее о подобном церемониальном начале: просто практически одновременно подошли к дверям кабинета, переглянулись, зашли в зал для собраний и встали каждый около своего кресла. Словно сама магия Хогвартса подсказывала ребятам, как следует себя вести. Впрочем, волшебство момента исчезло, стоило только членам Совета сесть.

— Надеюсь, все ознакомились с уставом Совета? — Гермиона тут же взяла на себя роль руководителя. Судя по всему, никто против этого не возражал. Ребята лишь покивали, подтверждая, что ознакомились с документами. Грейнджер довольно кивнула — меньшего от избранников школы она и не ожидала.

— Что ж, тогда предлагаю начать с решения насущных проблем. Например, нужно собрать помощников Совета. К тому же, необходимо назначить новых старост факультета, так как совмещать председательство Совета Восьми с обязанностями старост мы не сможем, — казалось, что Гермиона чувствует себя, как рыба в воде, руководя заседанием. Остальные ребята словно заразились энтузиазмом гриффиндорки, начиная обсуждать поднятые ею вопросы. Не прошло и часа, когда первостепенные задачи были решены.

— Теперь предлагаю обсудить те преобразования, которые вы хотели бы совершить в устройстве школы.

— Думаю, никто не будет против, если я начну? — бодро вопросил Гарри. Все согласно закивали — понимали, что у Поттера было намного больше времени для раздумий. После всего того, что он успел натворить с начала учебного года, все поглядывали на него с интересом, гадая, какие изменения он успел придумать. — Все вы уже слышали об Отряде Хогвартса, который помогал удерживать дисциплину среди учеников. Предлагаю сделать его официальной студенческой организацией, подчиняющейся Совету.

— В состав будут входить одни гриффиндорцы? — Чжоу кокетливо стрельнула глазками в сторону лидера львиного факультета, тот покачал головой, не обратив внимания на заигрывания девушки.

— Нет. Теперь же нет необходимости в секретности, так что вступить в Дисциплинарный комитет сможет каждый желающий.

— Дисциплинарный комитет?

— Да, так будет называться переделанный Отряд Хогвартса.

— Значит ли это, что его обязанности будут иными?

— Скажем так: у них будет больше обязанностей. Я уже подготовил примерный устав Комитета. Чтобы не терять сейчас время, предлагаю вам просмотреть его в ближайшее время, — взмахнув палочкой, Гарри положил перед остальными бумаги, исписанные мелким аккуратным почерком, которым юноша в тайне гордился.

— У тебя есть еще какие-нибудь предложения?

— Есть, но они еще не слишком тщательно проработаны, так что я пока не буду их озвучивать, — Поттеру хотелось как можно скорее закончить это собрание, поэтому он решил оставить не слишком важные преобразования на потом. Главное было сохранять порядок в школе, а остальные проблемы могут подождать.

— Так, у кого-нибудь еще есть предложения? — Гермиона, почувствовав приближение конца собрания, едва смогла сдержать внутренний трепет и сохранить деловой вид. Большинство покачало головой, лишь старшекурсница из Хаффлпафа кивнула.

— Я знаю, что у Слизеринцев существует система помощи младшим студентам, — Драко с Блейзом удивленно посмотрели на девушку. — Думаю, неплохо будет, если подобная традиция появиться и на других факультетах. Хотя было бы хорошо, если лучшие ученики помогали отстающим.

— Хорошая идея. У вас есть разработки того, как это можно осуществить?

Хаффлпаффка покачала головой.

— Подумай и напиши примерный план, а потом мы вместе обсудим лучшее решение, — Гарри не заметил, как вновь взял на себя бразды правления. Казалось, никто не возражал. Через несколько секунд рейвенкловка нерешительно предложила свою помощь в продумывании деталей этого предложения. Остальные лишь согласно кивнули.

— Думаю, нам не стоит собираться каждый день, ведь у всех есть еще свои дела. Лучше проводить несколько длительных заседаний несколько раз в неделю, — Гермиона вопросительно посмотрела на других учеников. Увидев, что все согласны с подобным положением дел, довольно кивнула. — Есть предложения, когда собираемся в следующий раз?

— Может, в четверг? А потом в воскресенье, — Энри неуверенно поерзал. Все согласились. Договорившись до четверга разобраться с насущными проблемами, ребята разошлись.

* * *

Часы показывали половину девятого, когда в холле собрались четыре фигуры, надежно закутанные в теплые осенние мантии. Не говоря друг другу ни слова, они вышли из замка и двинулись в сторону Хогсмида. По легенде они собирались отметить праздник в Малфой-мэноре, однако на границе деревеньки их уже ждали два человека. Только маленькая процессия поравнялась с ними, все внезапно исчезли, словно их поглотила вечерняя тьма.

— Добро пожаловать в Поттер-мэнор! — манерно растягивая слова, весело проговорил Гарри, скидывая капюшон и шутливо кланяясь. Тут же с хлопком появился домовой эльф, который с почтением принял мантии гостей.

— Надо же, Поттер, у твоих предков все-таки было чувство вкуса, — едва скрывая восхищение, оглядываясь, протянул Драко. Хотя он предполагал, что поместье должно быть роскошным и величественным, но лохматый гриффиндорец все еще не ассоциировался у него с аристократическими замашками. Малфой-старший и профессор Снейп сохраняли невозмутимые выражения лиц, но все равно были впечатлены увиденным. Гермиона с любопытством оглядывалась по сторонам, с жадностью запоминая каждую деталь — ведь это было ее первое посещение родового гнезда потомственных аристократов. Ведь считать Нору достоянием культуры волшебников не получалось даже у лояльной гриффиндорки. Лишь Сириус проявил другие эмоции, с ностальгией и тоской вновь разглядывая стены дома, который когда-то считал родным.

— Молодой хозяин и его друзья могут пройти в Малый зал, где все уже готово для праздника, — Элли почтительно поклонился и повел гостей поместья по извилистой сети коридоров. Изображения на портретах возбужденно перешептывались — впервые за много лет мэнор вновь начал оживать. Гарри же обрадовался предусмотрительности домовика — без него бы он точно не нашел нужное помещение.

— Не понимаю, как аристократы умудряются не заблудиться в собственном доме, — сокрушенно вздохнул Поттер, когда они в очередной раз завернули за угол. Тем самым он нарушил атмосферу торжественности и напряжения, которая царила с момента их прибытия в мэнор.

— Просто мы живет в поместье с самого рождения, — пожал плечами Люциус. Гарри успел лишь кивнуть, смиренно вздохнув. В следующую секунду они уже стояли перед белыми двустворчатыми дверями, украшенными голубой вязью рун. Створки мягко распахнулись, стоило Поттеру прикоснуться к ним. Взору гостей предстал небольшой банкетный зал с высокими потолками, отделанный в светло-голубых тонах. В центре стоял праздничный стол, который был накрыт на шесть персон. Освещалось помещение исключительно свечами, придавая ему атмосферу таинственности.

— Ох, Гарри! — обычно словоохотливая Гермиона сейчас не нашла лучшего способа выразить свое восхищение.

— Я тут ни причем, это все Элли, — весело хмыкнул Поттер, проходя в зал и занимая место во главе стола, как и полагалось хозяину дома. Драко изловчился, заняв место по левую руку от Гарри, уступая правую сторону Гермионе. Люциус с Сириусом, наблюдавшие за этими манипуляциями, удивленно взглянули на Снейпа, а тот лишь насмешливо хмыкнул. И начался праздничный ужин. Все, словно сговорившись, обсуждали все темы, кроме уже наболевших. Хотя бы на один вечер волшебники хотели притвориться, что не существует никакой угрозы, что страна не находится в состоянии гражданской войны. Они более чем кто-либо другой имели на это право.

Медленно, но верно подошло время десерта, Гермиона задула свечи на огромном торте. Осталось лишь самая главная часть праздника — вручение подарков. Малфои не стали выдумывать что-либо неординарное: Драко подарил дорогой письменный набор, а Люциус — копию одного из редких древних трактатов по чарам. Блэк подарил записную книжку, в которой Мародеры хранили все свои более-менее серьезные задумки. Если бы далее не была очередь профессора дарить подарок, то девушка точно тут же уселась бы листать блокнот.

Без лишних слов Северус протянул тщательно упакованный сверток, при этом стараясь выглядеть максимально безразличным. Гермионе было так любопытно, что она еле сдержала порыв просто разорвать оберточную бумагу. Вместо этого она аккуратно распаковала подарок, достав плоский деревянный футляр. С замиранием сердца девушка открыла его и восхищенно замерла, разглядывая богато украшенную заколку для волос и сережки. Юная мисс Грейнджер была так поражена, что даже забыла поблагодарить Снейпа. Для того же подобная реакция была лучше любых слов благодарности. Северус довольно усмехнулся, как он и предполагал, от него ученица никак не ожидала получить подобный подарок. Гермиона, заметившая эту усмешку, внезапно смутилась. Она действительно не предполагала, что преподаватель подарит ей нечто столь женственное.

POV Гермионы.

Это так странно. Не думала, что кто-то из профессоров видит во мне девушку, а не чрезмерно усердную ученицу. Ой… Девушку? Что это значит? Зачем ему дарить мне нечто подобное? Еще и усмехается так довольно. В этой обстановке слишком сложно воспринимать его только как преподавателя. А как тогда? Как мужчину? Так. Не смотреть на него, делать вид, что красные щеки — от жара свечей. И не думать, не думать. Иначе я выдумаю Мерлин знает что.

Гарри с удивлением наблюдал за разворачивающейся перед ним немой сценой. Из эмоционального фона этой парочки он узнал много нового о своей подруге и почти отчиме. Разглядывая довольное лицо Снейпа, юноша лишь покачал головой. Казалось, Северус просто решил немного подшутить над слишком серьезной девушкой, только Поттер прекрасно видел подоплеку этого поведения — искр интереса и даже некоторого рода влечения было слишком много в ауре профессора. «Интересно, она сам понимает, во что могут вылиться подобные шутки? Вроде бы взрослый человек… Хотя… вроде бы Снейп никого кроме моей мамы никогда не любил. Может, он уже и забыл, с чего начинаются чувства?».

Увидев, что Гермиона окончательно смутилась, Гарри спохватился и ринулся на выручку.

— Мой подарок станет прекрасным дополнением к заколке, — Поттер протянул подруге изящно упакованный гребень. Девушка сразу перестала смущаться, полностью переключив свое внимание на таинственный сверток — еще утром Гарри упомянул, что его подарок будет из ряда «удивительных находок». Юноша предупредил всех присутствующих: — Пожалуйста, давайте вы обойдетесь без извечных реплик «Это же Поттер» и так далее.

Гости тут же придвинулись ближе, понимая, что их гриффиндорец умудрился опять ввязаться в какую-то историю. Грейнджер нетерпеливо распаковала подарок и восхищенно ахнула — подобные вещицы она видела только на рисунках в древних книгах. Вот только не могла понять, что же в этом предмете уникального. Где-то на краю сознания витали воспоминания о прочитанных легендах, но это мало чем помогало. Старшие маги внимательно разглядывали вещицу, но не спешили высказывать какие-либо предположения. Драко, который не видел в гребне ничего необычного, не постеснялся спросить о нем.

— Поттер, я, конечно, понимаю, что вещица явно дорогая и симпатичная, но, увы, звание «чудесного артефакта» ей никак нельзя присвоить.

Гарри довольно усмехнулся: Ричард предупредил, что из нынешних магов мало кто знает истинную ценность этого «чудо-гребня».

— На самом деле цена, за которую я его приобрел, ничтожно мала, — он вкратце рассказал историю приобретения чемоданчика для тех, кто ее еще не слышал, а потом и об особенностях гребня. После завершения рассказа в Малом зале повисла тишина.

— Мда, мистер Поттер, боюсь, что кроме комментариев, которые вы попросили не озвучивать, сказать больше нечего, — Люциус весело усмехнулся. Северус же остался относительно спокоен — чего-то подобного он от Гарри и ожидал.

— Любит тебя госпожа Фортуна, крестник, — Сириус радостно хлопнул юношу по плечу, на что тот лишь насмешливо фыркнул.

— Ох, Гарри, но это такая ценная…

— Стоп! Миона, я долго ломал голову над тем, что можно тебе подарить. Поэтому просто прими подарок, хорошо? — Поттер притворно сердито посмотрел на подругу. Та несколько секунд сверлила его взглядом, а потом весело рассмеялась и покачала головой.

— Щеголем становитесь, мистер Поттер.

— Не без того, — Гарри широко улыбнулся, отвесив шутливый поклон. Празднование Дня Рождения подошло к концу. Оставалось еще одно важное дело — ритуал.

* * *

Хлоп!

— Молодой хозяин, приготовления закончены, прошу следовать за мной в Ритуальный зал.

Гарри с облегчением вылез из обжигающе горячей воды в ванной, где сидел уже двадцать минут — перед ритуалом он должен был пройти «очищение». Все то время, что ему пришлось сидеть в горячей воде, в которую были добавлены экстракты каких-то трав, Поттер вспоминал своего крестного всеми недобрыми словами, какие только знал. Вместо того, чтобы рассказать, что предстоит крестнику во время становления главой рода, Сириус лишь весело усмехнулся, подмигнул да заявил «Сам увидишь». Гарри отчаянно надеялся, что не нужно будет никого приносить в жертву. Сейчас юный лорд сетовал на то, что не удосужился прочитать описание ритуального действа, понадеявшись на компетентность Элли.

В Ритуальном зале собрались уже все гости, одетые в черные шелковые мантии, украшенные затейливой бордовой вышивкой. Они расположились кругом по внешней границе пентаграммы. В ее центре уже стоял Элли, почтительно глядя на молодого лорда. Гарри нервно сглотнул: стоило ему переступить порог, как сердце начало бешено стучать в груди от волнения. Он впервые принимал участие в магическом ритуале, и, к стыду своему, понимал, что совершенно не знает, чего ему ожидать. Поттер прочитал огромное количество литературы, посвященной различным ритуалам, а именно этот вопрос обошел стороной. Все, что он знал — основную часть должно провести магическое существо, наделенное подобными полномочиями или же принадлежащее семье. Затем вступала в силу магия рода.

Едва Гарри ступил в центр пентаграммы, все свечи в зале потухли, а линии круга загорелись теплым бордовым цветом. Элли тут же принялся читать заклинание, знание которого было доступно только чистокровным волшебникам и их слугам. Поттер почти сразу же ощутил небывалый по мощи поток магии, заструившийся вокруг него, проникая внутрь, словно изучая саму его сущность. Все, что окружало его, внезапно исчезло, осталось лишь ощущение невероятной силы, что хранилась в землях его рода. Гарри даже не заметил, когда Элли надрезал ритуальным ножом ему палец. Не видел он, как несколько капель его крови быстро впитались в пол, а свет в комнате стал насыщенно багровым.

Магия текла по его венам, что-то кардинально меняя, в то же время, сохраняя его сущность неизменной.

Маги, наблюдающие за ритуалом, с восхищением созерцали представшее их глазам зрелище — разноцветные потоки волшебной энергии, сейчас видимые невооруженным взглядом, клубились вокруг Поттера, обволакивая, проходя сквозь него. Казалось, что юноша находится в самом центре радуги. Длилось это действо не более минуты. Магические потоки постепенно начали исчезать, зато откуда-то из-под земли начал доноситься странный гул. Когда он стал настолько невыносим, что вот-вот должны были лопнуть барабанные перепонки, мэнор внезапно тряхнуло, и зал накрыла темнота. Через секунду вновь вспыхнули свечи, показавшиеся ярчайшими светилами после абсолютной тьмы. Когда маги привыкли к освещению, они увидели, что Гарри лежит на полу не двигаясь.

— Что с ним?! — в панике хором воскликнули Драко с Гермионой.

— Успокойтесь. Так и должно быть, — суровый голос профессора Снейпа разом заставил подростков затихнуть. Северус подошел к мальчику, поднял его на руки и вынес из Ритуального зала. Он второй раз в жизни наблюдал становление волшебника главой рода, и второй раз поражался той мощи, которой обладали волшебные семьи.

— Надо же, я и не думал, что со стороны это выглядит так красиво, — Сириус только сейчас оправился от потрясения.

— Жаль, что для главы рода ощущения совсем другие, — задумчиво отозвался Люциус, вспоминая свой собственный ритуал, а затем и все те, на которых был свидетелем волшебства. То ли память уже начала его подводить, то ли Малфой действительно не видел более прекрасного потока магии.

— Что такое? Неужели ритуал так болезнен? — подростки были не на шутку встревожены, поэтому Люциусу пришлось отложить на время ностальгический порыв, чтобы успокоить детей.

— Не столько болезненный, сколько магически и духовно трудный. Вся его магия перестроится, поменяет структуру.

— То есть Гарри станет сильнее? — Гермиона не совсем поняла, что имел в виду Малфой и, как обычно, решила выяснить все сразу.

— Можно и так сказать. Он не станет могущественнее, как волшебник, но магия рода откроет его потенциал. Возможно, некоторые дисциплины будут даваться ему легче, а многие волшебные законы станут понятны без лишних разъяснений.

— Как так? Он станет сильнее, но не будет могущественнее?

Драко молчал, примерно понимая, что хочет сказать этим отец, ведь не зря все чистокровные волшебники так ценили кровное родство и наследников — это была сила, которая давала аристократам огромное количество преимуществ, при этом не влияла на уровень волшебной силы. Понимать-то он понимал, но внятно объяснить не мог. Люциус столкнулся с той же проблемой. Как объяснить магглорожденной то, что для чистокровных является столь же естественным, как дыхание? Они впитали подобные знания с молоком матери, с магией мэноров.

— Можно сказать, что глава рода получает незримую поддержку от магии его семьи. Например, раны его лечатся гораздо быстрее, чем у других волшебников. Его сложнее убить, хотя от Авады эта сила его не спасет, — Сириус тоже подключился к объяснению — ему это далось намного легче, ведь он, в отличие от Малфоев, часто общался с полукровками и магглорожденными.

— То есть, глава рода получает своеобразную магическую защиту? — Гермиона все пыталась докопаться до сути, хотя и понимала, что стоит на границе собственных возможностей. Как ей было ни прискорбно признавать, но в некоторых аспектах чистокровные превосходили магглорожденных.

— Не только. Они также получают множество привилегий.

Девушка лишь вздохнула, понимая, что сейчас не время и не место, чтобы накидываться на людей с расспросами.

— Получается, что сегодня мы ночуем в Поттер-мэноре?

— Да. Завтра утром вы порталом перенесетесь сразу в Хогвартс на занятия. Я уже договорился с Дамблдором, — Люциус, наконец, вышел из Ритуального зала, за дверями которого их поджидали домовые эльфы, готовые проводить гостей в приготовленные для них комнаты. Попрощавшись, все разошлись. Драко, только зашедший в свою спальню, задумчиво остановился. Домовик, стоящий на пороге комнаты, неуверенно затоптался.

— Эльф, скажи, Га… молодой лорд Поттер уже в своей спальне?

— Да, сэр, мистер Малфой.

— Один?

— Мистер Снейп недавно покинул комнаты молодого хозяина, сэр.

Драко задумчиво кивнул, неуверенно качнувшись с пяток на носки и обратно. Чтобы ни говорил его отец, Малфой все еще беспокоился о непутевом гриффиндорце. Хотелось увидеть его и удостовериться, что все в порядке. Только юноша не знал, как объяснить свой поступок, если Поттер внезапно очнется.

Чувства победили разум.

— Отведи меня в покои молодого лорда, — голосом, требующим беспрекословного повиновения, приказал Малфой. Эльф опасливо покосился на блондина, кивнул и засеменил к хозяйским комнатам — от гостя не исходило волн опасности, поэтому домовик решил исполнить его просьбу.

* * *

Он плыл по какой-то реке, чьи воды были теплы и приятны на вкус. Он ничего не видел, как ни старался открыть глаза, но это совершенно не пугало его. Словно сотни любящих рук обнимали его, стремясь оградить ото всех бед и ненастий. Гарри уже и не помнил, когда ему было так уютно и спокойно. Может быть, только в компании профессора Снейпа.

Внезапно все изменилось. Юноше показалось, что его сбросили с водопада в горящую лаву, которая каким-то образом попала в его вены, замещая кровь. Все тело охватил нестерпимый жар, стало нечем дышать, а глаза никак не хотели открываться. Тишину, которая до этого царила в этом странном месте, разорвал рокот тысячи голосов, которые что-то шептали, затопляя бессвязными словами сознание.

Гарри не знал, сколько продолжалась эта агония, ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Ощущение прохладной руки на лбу стало для него спасением, якорем реальности. Судорожно выдохнув, Поттер резко открыл глаза, одновременно попытавшись сесть. Ему этого сделать не дали, уложив обратно на подушки.

— Моргана побери, наконец-то! Я уже думал будить всех, — Драко облегченно выдохнул, отнимая руку от горячего лба. Ее тут же требовательно вернули обратно, а Гарри блаженно закрыл глаза. Малфой от такой наглости даже опешил, но менять положения не стал. Он разглядывал спокойное в данный момент лицо Поттера, радуясь, что с ним все в порядке. Когда Драко только пришел сюда, то ничто не предвещало беды — неугомонный гриффиндорец спал, мирно посапывая. Малфой уже хотел уйти, но какая-то неведомая сила заставила его остаться. Зная, что интуиция обычно не подводит волшебников, он решил понаблюдать за Поттером еще немного. Оказалось, не зря. Где-то минут через сорок Гарри внезапно заметался на кровати, его начало лихорадить, но при этом он не просыпался. Элли, появившийся на зов испуганного гостя, заявил, что так должно быть, и исчез.

— Что произошло? — голос Поттера был тих и слаб, словно он болел неделю ангиной. Он чувствовал себя ужасно усталым, пытался вспомнить, что ему снилось, но так и не сумел этого сделать.

— Лихорадило тебя, — недовольно буркнул Драко, осторожно отнимая свою руку и судорожно соображая, как избежать следующего вопроса. Мелькнула даже мысль о позорном бегстве.

— О, — Гарри ненадолго замолчал, затем резко распахнул глаза и удивленно уставился на Малфоя. Тот досадливо поморщился, предвосхищая вопрос. — Постой, а что ты тут делаешь?

Долгую минуту Драко размышлял, соврать или сказать правду. Потом спохватился, что Поттер умеет читать эмоции — кто знает, вдруг он может почувствовать ложь?

— Беспокоился я, — недовольно пробурчал Драко, отводя взгляд и стряхивая с рукава мантии невидимые пылинки. Только сейчас Гарри заметил, что Малфой все еще одет в праздничный костюм. «Получается, он все это время провел рядом со мной», — это внезапное озарение смутило юношу: было странно принимать подобную заботу от того, кто еще полгода назад делал все возможное, чтобы испортить ему жизнь. И все-таки это было приятно.

— Спасибо, — выдавил шепотом Поттер, отводя взгляд, с ужасом понимая, что краснеет. Драко, заметивший эту реакцию, приободрился и весело усмехнулся.

— Обращайся.

В комнате наступила неловкая тишина — юноши не знали, что сказать друг другу. Гарри еще и спать хотел, поэтому не сумел сдержать зевка. Малфой тут же встрепенулся и поднялся.

— Раз с тобой уже все в порядке, я, пожалуй, пойду.

— Ага. Спокойной ночи, — глаза у Поттера уже закрывались сами собой, и в этот момент он очень был похож на сонного воробья.

— Спокойной ночи, — Драко не удержался и взъерошил черные вихры, затем быстрым шагом вышел из комнаты. Гарри, уже засыпая, блаженно улыбнулся, как никогда уверенный, что все будет хорошо.

На столе в кругу света лежала карта небольшой магической деревушки, расположенной в Шотландии. На нее были нанесены красные метки — кресты, круги и стрелки. Волдеморт задумчиво разглядывал план нападения, которое должно было состояться в Хэллоуин. Казалось, что он безупречен, но существовало одно «но» — шпион Дамблдора, который точно доложит о готовящейся операции. Значит, нужно было придумать хитрость, чтобы заманить авроров и орденцев в ловушку. Да такую, чтобы и Ближний Круг не сразу догадался, потому что Лорд уже начал сомневаться в преданности своих слуг. Даже Северус, на которого Риддл до недавних пор всегда полагался, перестал казаться надежным союзником.

Темный Лорд не собирался проигрывать и уже начал продумывать план ловушки, которая унесет огромное количество жизней приверженцев Дамблдора.

* * *

С ночи ритуала прошло уже две недели, жизнь ребят постепенно вошла в привычную колею — учеба, заседания Совета Восьми, посиделки у Снейпа и поиск решения всех проблем. Выходные Гарри проводил в Поттер-мэноре, иногда выбирался туда в будние дни. Сначала ему было трудно соблюдать режим, где свободное время оставалось только для сна, но постепенно он привык. К тому же, он был не один, дорогие люди во всем помогали и поддерживали его, и это придавало юноше сил двигаться вперед.

Ребята из Совета Восьми оказались на удивление надежными. Пусть у них не всегда возникали гениальные идеи, но к решению проблем они подходили ответственно и исполнительно. Даже кокетка Чжоу преображалась, когда дело касалось Совета. Поэтому Гарри с чистой совестью перекладывал всю рутинную работу на хаффлпаффцев и рейвенкловцев. Те чувствовали, что остальная четверка занята чем-то еще, поэтому без вопросов принимали задания и успешно с ними справлялись.

Дисциплинарный Комитет, во главе с Дином Томасом, прекрасно справлялся со своими обязанностями. Теперь Поттеру все реже приходилось прибегать к помощи призраков. К тому же, после образования Совета ученики успокоились, и стычки происходили все реже.

С наследием Гарри полностью разобрался, и теперь оно не мешало ему жить, а, наоборот, иногда даже очень помогало. Особенно при общении с нарушителями школьного порядка.

Единственной нерешенной проблемой оставались Волдеморт и участившиеся нападения, которые, впрочем, очень редко оказывались успешными.

Казалось бы, все должно было быть хорошо, но что-то не давало Гарри покоя. Предчувствие чего-то плохого. По идее, он не обладал скрытым даром предвиденья, в отличие от Блейза, но интуиция вопила о приближающейся опасности. Самое обидное, что никто не воспринимал слова Поттера всерьез. Мол, наступило затишье, дела начали налаживаться, а Гарри успел отвыкнуть от спокойствия, вот и нервничает без повода. Как бы Поттер не пытался переубедить друзей и старших магов, у него это не получалось. Ему все время казалось, что они слишком расслабились и не смогут отразить нападение, когда оно произойдет.

— Ты слишком серьезно все это воспринимаешь, Поттер. Будто считаешь, что исход войны зависит от тебя.

Они с Драко ранним субботним утром направлялись на квиддичное поле, чтобы полетать. За последние две недели они заметно сблизились, ведь практически все свободное время проводили вместе — на Совете Восьми, вечерами у Снейпа, с недавних пор даже уроки стали делать вместе — впятером, иногда к ним присоединялся Невилл. Сейчас Гарри с уверенностью мог сказать, что они с Малфоем стали хорошими приятелями, возможно даже и друзьями.

— Да так и есть, — недовольно буркнул Поттер, перекидывая метлу с одного плеча на другое.

— Может, ты и избранный, но точно не Мессия, — насмешливо фыркнул Драко. Гарри промолчал. Он так и не решился рассказать друзьям о пророчестве. Поттер даже не был уверен, что профессор Снейп знает его до конца. Честно говоря, он был бы рад, если это было так. Все те люди, что стали дороги его сердцу за столь короткое время, сделали для него слишком много, поэтому он не хотел огорчать их, лишая надежды. Пусть уж лучше думают, что они смогут найти выход, при котором Гарри не придется жертвовать собой. Как бы отчаянно он ни занимался, все равно был уверен, что с нынешним уровнем подготовки ему точно не победить. Он всего лишь подросток, Волдеморт — величайший темный маг столетия, а поединок между ними предопределен Судьбой.

— Послушай, — Драко тяжело вздохнул, когда не получил ответа. — Даже если отец и остальные выглядят расслабленными, на самом деле они каждый день ожидают нападения.

Гарри недоверчиво хмыкнул, не замедлив шаг, даже когда Малфой осторожно прикоснулся к его плечу. Подобные прикосновения уже стали обычными за то время, что они общались. Иногда Поттеру казалось, что Драко уже получил свое наследие: касания успокаивали и дарили облегчение.

— Не забывай, они служили Темному Лорду…

— Риддлу, — недовольное бурчание. Гарри не нравилось, когда Малфой называл этого монстра почетным титулом.

— Риддлу. А это опыт, который невозможно быстро забыть. Северус и сейчас ходит по лезвию бритвы, просто он уже к этому привык.

— Вот это мне и не нравится! — взвился Поттер. — Такое ощущение, что ему нечего терять и жить-то особо не хочется.

Гарри боялся, панически боялся, потерять кого-то из тех, кто стал ему дорог. И не понимал, как они могут так наплевательски относиться к сохранности собственной жизни. Он не задумывался над тем, что и сам поступает так же. В вопросах, касающихся родных людей, логические размышления обычно теряли свою силу, сдаваясь под напором эмоций.

— Возможно, раньше так оно и было, — Драко ободряюще приобнял Поттера за плечи, наслаждаясь мимолетной близостью. — Но теперь у него есть ты, поэтому, я уверен, крестный сделает все, что в его силах, чтобы тебе помочь и самому спастись.

Гарри тяжело вздохнул.

— Хорошо, если это так, — спорить ему резко расхотелось — Малфой влиял на него умиротворяюще. Прильнув к нему ближе на несколько секунд, Гарри нехотя отстранился — они уже пришли на квиддичное поле. В который раз Поттер заметил за собой стремление продлить прикосновения Драко. За всеми этими тревогами у него не было времени поразмыслить над подобным поведением. Да и не хотелось этого делать, потому как Гарри чувствовал, что вновь узнает о себе много нового, а это принесет очередные проблемы и треволнения.

— Так и есть, — бодро заявил Драко, ловко вскакивая на метлу, одновременно запихивая куда подальше разочарование, что в который раз он не решился на что-то большее. Просто Малфой чувствовал, что сейчас у Гарри и так много проблем, а признавшись в собственных чувствах, он добавит еще один повод для волнений. На данный момент блондину хватало и дружбы, хотя он чувствовал, что вскоре просто не сможет скрывать свою любовь. То, что это любовь, а не простая влюбленность, Драко уже понял и принял. Даже рассудил, что никто, кроме упрямого гриффиндорца, и не смог бы завоевать его сердце. Гарри Поттер — его судьба, и Малфой сделает все возможное, чтобы заполучить Золотого Мальчика в собственное распоряжение.

* * *

— Гарри! — к юноше подлетела встревоженная Гермиона, стоило ему переступить порог гостиной. Поттер тут же нахмурился, уже предчувствуя, что вести не будут слишком хорошими.

— Что случилось?

— Дамблдор просил тебя зайти к нему в кабинет в пять вечера. Пароль «лимонный шербет».

— Вот ведь. Совсем забыл, что он хотел со мной о чем-то поговорить, — Гарри с досадой покачал головой — он-то надеялся, что Дамблдор не вспомнит о своем обещании об индивидуальных занятиях.

— Ты не знаешь, чему конкретно он будет тебя учить?

— Нет, он не упоминал об этом в записке. Надеюсь, старик не будет лезть ко мне в голову во время аудиенции, — беззаботное настроение, возникшее во время полетов с Малфоем, мгновенно испарилось. Встреча с директором не предвещала ничего хорошего. «Я-то думал, что сорвавшееся занятие так и не состоится. Вот тебе и первая неприятность. Надеюсь, она будет последней», — Гарри недовольно передернул плечами, поблагодарил Гермиону и отправился в душ, хотя мелькнула шальная мысль отправиться к директору в грязной квиддичной форме, пропитанной потом. Только едва ли Дамблдор оценит подобную шутку.

* * *

«И что он хотел этим воспоминанием мне показать? Да, теперь я знаю немного больше о родителях Тома Риддла, но что это дает? То, что он потомок Слизерина, я и так знал», — Гарри брел по коридорам Хогвартса после встречи с директором. На его счастье, в этот раз Дамблдор не стал читать ему лекции о морали, а сразу же перешел к делу. Только вот Гарри так и не понял, зачем ему показали те воспоминания.

«Стоп. Кольцо Перевеллов», — Гарри с изумлением уставился на свою руку, где поблескивал практически такой же перстень, только камень был несколько больше, а герб — четче виден. «В ту ночь, когда мы ходили к Слизнорту, я видел у Дамблдора то же кольцо, что было у Марволло. Получается, Риддл тоже потомок Перевеллов? Что за чертовщина? И зачем он мне все это показывал? Каким образом подобная информация может помочь победить? Почему Дамблдор вообще решил найти то кольцо? Неужели тут есть какая-то связь? Какая-то загадка?».

Голова начала гудеть. Поттер прекрасно понимал, что с подобной информацией сам разобраться не сможет, поэтому, долго не раздумывая, тут же направился к Снейпу. Может, он догадается, зачем Дамблдор вывалил на него столько неважных, на первый взгляд, воспоминаний.

Оказалось, что в покоях зельевара уже находились Малфои и Сириус. Те удивленно посмотрели на мрачного Поттера, когда он вошел в комнату.

— Опять терзают тяжкие думы, молодой человек? — Люциус шутливо отсалютировал Гарри бокалом с вином. Тот лишь неопределенно хмыкнул.

— Не опять, а снова. Меня директор к себе вызывал, — Поттер с каким-то странным удовлетворением увидел, как остальные маги тут же напряженно выпрямились и требовательно посмотрели на него. Усевшись на подлокотник кресла, в котором сидел Снейп, Гарри кратко описал произошедшее в кабинете Дамблдора.

Некоторое время в комнате царила тишина. Маги переваривали полученную информацию, ведь не каждый день узнаешь о личной жизни Темного Лорда такие подробности. Люциус уже хотел высказать свои предположения, когда Северус внезапно сдавленно зашипел, хватаясь за предплечье. Гарри сразу вскочил и бросился к полке с зельями, быстро схватив обезболивающее, ринулся обратно к профессору. Тот благодарно кивнул и одним глотком выпил зелье.

— Вызов? — Люциус обеспокоено взглянул на друга. Тот лишь вновь кивнул, резко поднялся и призвал теплую мантию. Не говоря ни слова, Снейп вышел из своих покоев, оставив за дверью обеспокоенных друзей. Хотя теперь опасность появления у Лорда возросла, уходить из Хогвартса было намного легче — он знал, что теперь о нем беспокоятся и ждут, поэтому он сделает все возможное, чтобы вернуться назад.

* * *

Поленья догорали в камине, комната погрузилась в полумрак, а часы показывали час ночи, когда дверь в покои декана Слизерина открылась. Северус, уставший, но целый и невредимый, зашел в гостиную и со вздохом опустился на диван, закрывая глаза. Внезапно он услышал тихие шорохи со стороны кресел, стоящих около камина. Зельевар резко распахнул глаза и сел прямо. Одновременно в неровном свете красных углей показались две взлохмаченные головы.

— Крестный? — Драко совершенно по-детски потер кулаками глаза, а затем подскочил на месте.

— С вами все в порядке? — Гарри среагировал быстрее, мигом оказавшись рядом со Снейпом на диване. Северус же удивленно замер, а в груди его разлилось тепло, губы расплывались в улыбке. Вот ради этого и стоило возвращаться.

— Профессор?

— Крестный? — Драко тоже поспешил подойти поближе, чтобы лично убедиться, что Снейп не ранен.

— Успокойтесь, со мной все в порядке. Лорд сегодня был на удивление в хорошем настроении, — Северус криво усмехнулся, затем сразу помрачнел. Новости он принес не самые радостные. Гарри сразу почувствовал смену настроения и позволил себе прильнуть к боку профессора, вопросительно подняв взгляд.

— Что случилось?

— Готовится масштабное нападение на деревушку. На Хэллоуин.

— И? — Драко понимал, что план простого нападения не поверг бы крестного в такое упадническое настроение.

— Он что-то недоговаривает. Кажется, я исчерпал кредит доверия, — Северус понимал, что не стоит тревожить ребят, рассказывая им об этом, но также он знал, что эти его ученики смогут сами обо всем догадаться. К тому же, от Гарри он не хотел иметь секретов, насколько бы тяжела ни была правда. От мальчишки и так слишком многое скрывали.

— А вы мне не верили, — недовольно буркнул Поттера. — Вот вам и неприятности. Глобальные.

— Не все так плохо. Ведь хотя бы сам факт нападения нам известен. Стратегией контратаки пусть старина Дамби занимается, — Драко, видя мрачные лица дорогих ему людей, постарался хоть как-то разрядить напряженную атмосферу.

— Что верно, то верно. Ладно, детки, вам пора спать, а мне еще на поклон к директору идти, — Северус решительно встал, выпил бодрящего зелья и вновь покинул свои покои, выпроваживая учеников. Ему предстояла встреча с еще одним хозяином. Сейчас он уже не представлял, как переживал подобные вечера без той поддержки, которую ему оказывали эти дети. Обретя подобное счастье, зельевар был намерен сделать все, что в его силах, чтобы его сберечь.

Ребята же уходили, погруженные в размышления о том, как же можно помочь профессору.

* * *

Чем ближе был Хэллоуин, тем сильнее нервничали посвященные в планы Волдеморта. Люциус, по просьбе Дамблдора, бросил все свои силы на подготовку контратаки — ему предстояло убедить Министерство выделить самых опытных авроров для этой операции. Сириус занимался делами родов Блэк и Поттер и оккупировал семейную библиотеку, пытаясь найти хоть что-нибудь дельное. У Северуса вообще практически не было свободного времени — помимо преподавания он на пару с Поппи варил всевозможные лечебные зелья, которые могли понадобиться после столкновения с Пожирателями. Ребята же буквально жили книгами, лихорадочно пытаясь найти хоть какое-нибудь решение возникшей проблемы. Гарри же вообще все свободное время, коего было не так уж и много, проводил в библиотеке Поттер-мэнора. Только, увы, они даже подсказки не нашли, где и что приблизительно искать.

Время неумолимо шло вперед, а Гарри чувствовал, что способ приостановки войны нужно найти до того, как наступит Хэллоуин.

* * *

— Мистер Поттер, — голос призрака остановил Гарри на пути к библиотеке.

— Сэр Николас, — учтивый поклон и нетерпеливое притопывание ногой.

— Мы, призраки Хогвартса, понимаем, что сейчас для вас настало особенно тяжелое время, но все-таки надеемся увидеть вас, мистер Поттер, сегодняшним вечером, — как всегда бывало перед Призрачным раутом, поведение Ника становилось торжественным и величественным.

Поттер прикусил губу, напряженно размышляя. С одной стороны, ему не хотелось сейчас терять даже лишней минуты, с другой же стороны, призраки были слишком полезными союзниками, чтобы оскорблять их отказом. Да и не помешало бы ему отдохнуть, а то в последнее время он выпил почти весь запас успокоительного зелья, имевшийся у профессора Снейпа.

— Что вы, призраки Хогвартса сделали для меня слишком много, чтобы я имел наглость им отказать. С удовольствием принимаю ваше приглашение, сэр Николас, — учтивый поклон, легкая вежливая улыбка. Приведение одобрительно кивнуло и скользнуло сквозь стену. Гарри вновь направился в библиотеку, где его уже поджидали Гермиона с Драко, Панси и Блейзом. Сегодня к ним еще должен был присоединиться Невилл, которому Поттер все-таки решил рассказать часть правды. Теперь еще один человек будет им помогать с поисками. Если верить Малфою, собрание книг семейства Лонгботтом — это целая сокровищница древнейших манускриптов.

* * *

Гарри сидел в общей гостиной и читал письмо от Ремуса. Казалось, вести от старого друга отца должны были принести радость, да только ничего хорошего написано не было. Конечно, Люпин пытался сообщить обо всем корректно и деликатно, пытаясь объяснить, почему не может прийти на встречу, но нынешний Поттер легко прочитал подтекст.

— Дамблдор совсем с катушек съехал, — юноша раздраженно отложил письмо, хмуро уставившись в огонь. Несколько студентов с интересом посмотрели на него, но Гарри это сейчас мало волновало. К высказываниям подобного рода гриффиндорцы уже успели привыкнуть, а иногда и соглашались со своим лидером, — авторитет директора уже давно был подорван, только сам старик, похоже, этого еще не понимал.

— Что случилось? — отложив увесистый том, Гермиона присела поближе. Поттер уже хотел было рассказать, да заметил любопытного Уизли в зоне слышимости, поэтому наложил на них чары от подслушивания.

— Старик послал Люпина к оборотням.

— Шпионить?

— Если бы. Насколько я понял, Дамблдор хочет, чтобы Ремус произвел переворот в стае, возглавив ее, — Гарри недовольно фыркнул. Он не слишком хорошо знал Люпина, но понимал, что этот мягкий неконфликтный человек едва ли сможет совершить нечто подобное. Конечно, Альбус разработал очередной хитроумный план, да только не учел человеческий фактор. Вновь, в который раз.

— Что? — Гермиона неверяще уставилась на друга. Тот молча протянул письмо. Девушка по мере прочтения становилась все мрачнее и мрачнее. — Ты прав. Директор явно что-то задумал и втравил в это профессора Люпина.

— Это ведь невыполнимо. Ремус один не справится, — в голосе Гарри промелькнули нотки отчаяния. Он не хотел потерять Люпина. Может быть, у них раньше и не было возможности лучше узнать друг друга, но юноша хотел бы, чтобы этот человек стал его верным другом.

— Да уж. Ему нужно помочь, — Гермиона задумчиво кивнула. Поттер лишь тяжело вздохнул — сам он уже ничего придумать не мог, оставалось уповать на то, что старшие маги смогут что-то придумать. Взглянув на часы, он вновь вздохнул и поднялся.

— Пойду, прогуляюсь, — о собраниях призраков он тоже никому ничего не сказал — не был уверен, что имеет право раскрывать чужой секрет. Гермиона лишь рассеянно кивнула, быстро что-то записывая на пергаменте.

* * *

Вечер шел своим чередом: играла тихая музыка, порой кто-нибудь из призраков вызывался что-нибудь спеть, в разных частях гостиной компании призраков беседовали на вечные темы или обсуждали последние произошедшие события.

Поттер вольготно развалился в кресле, впервые за несколько недель позволив себе расслабиться и забыть на время обо всех тревогах. Беседа текла медленно и лениво, обсуждать с призраками дела Совета Восьми не хотелось, но Гарри заставлял себя внимательно слушать и вежливо отвечать. В конце концов, Патруль Призраков был неотъемлемой частью этой организации, да и некоторые советы были действительно полезными. К тому же, призраки обещали переговорить с профессором Бинсом об отставке, потому что сами студенты не решались его об этом попросить.

— Что-то часто вы стали пропадать из замка, юноша, — к разговору присоединилась Серая Дама, плавно опустившись в призрачное кресло. Гарри, немного подумав, решил рассказать призракам о своих поисках. О Поттер-мэноре он предпочел не говорить, так как не был до конца уверен в том, что эта информация потом не попадет в руки Дамблдора. Он понимал, что подобное отношение может быть оскорбительно для призраков, но ничего не мог с собой поделать. Впрочем, его собеседники чувствовали, что мальчик что-то недоговаривает и скрывает, но не допрашивали его, лишь понимающе улыбались.

— Сколько мы ни искали описание ритуала «laurea ramis», но так ничего и не нашли, — Поттер с досадой махнул рукой. Внезапно от другой группы беседующих отделился призрак.

— «Laurea ramis»? Я не ослышался? — мужчина лет сорока на вид с любопытством взглянул на Гарри, тот осторожно кивнул, пытаясь вспомнить имя этого приведения.

— Да, сэр.

— Фридрих аб Оуэн, юноша. Потомок валлийского князя Мадока, если вы о нем слышали.

Гарри с сомнением покачал головой. Это имя он где-то слышал, но вот вспомнить ничего о нем не мог. Фридрих лишь весело усмехнулся.

— Этот человек был тем еще искателем приключений, но справедливым правителем. Он любил собирать различные древние манускрипты с ритуалами. Мой прадед использовал один из них, когда в волшебной Британии настали тяжелые времена и война полностью истощила страну.

— Вы хотели сказать, что ритуал «laurea ramis» может остановить войну? Даже сейчас? — Поттер мгновенно весь подобрался, вперив взгляд в призрака. Тот медленно кивнул.

— Да, только для его осуществления нужно соблюсти несколько достаточно сложных условий.

— Каких? — Гарри нетерпеливо подался вперед, но Фридрих с сожалением развел руками.

— Увы, я читал описания ритуала слишком давно, чтобы точно помнить их все. Лишь одно знаю наверняка: необходимо, чтобы его проводили представители шести чистокровных семей. Не важно, чистокровный маг будет участвовать или полукровка, но важно одно — он должен представлять какой-либо древний род страны, которой необходимо временное перемирие.

Поттер разочарованно вздохнул — он-то думал, что наконец нашел тот самый способ, который они так долго искали.

— Название манускрипта вы тоже не помните? — без надежды в голосе поинтересовался он.

— Отчего же? — призрак удивленно вскинул брови, приняв вид оскорбленного до глубины души. Гарри встрепенулся: если у них будет название, то поиски заметно облегчатся. — Помню: «Светлые ритуалы и политика». Правда, автора вспомнить уже не смогу.

Поттер радостно улыбнулся. Вот оно! Осталось только найти необходимый документ.

— Благодарю вас, мистер аб Оуэн, — Гарри решительно встал, ему необходимо было сообщить эту новость профессору Снейпу. Тот уж удостоверится, чтобы Люциус и Сириус тоже узнали об этом.

— Извините, господа, вынужден вас покинуть.

Призраки лишь заулыбались, прощаясь с юношей. Они знали, что Гарри Поттер вновь что-то задумал, и уже с нетерпением ждали, что из этого получится. В последнее время их жизнь стала намного интереснее.

* * *

— Поттер? Какого Мордреда вы делаете на пороге моих комнат в час ночи?

Только постучав в дверь, Гарри понял, что время уже позднее и, возможно, стоит подождать до утра со своими новостями. Поэтому сейчас он стоял перед профессором и смущенно улыбался, придав лицу самое невинное выражение.

— Простите, сэр, я не заметил, что уже так поздно.

Северус минуту сверлил негодника сердитым взглядом, потом вздохнул и отошел в сторону, пропуская Поттера в гостиную.

— Ваше счастье, что я уже закончил приготовление зелий, иначе ваш факультет лишился бы сотни баллов, мистер Поттер, — проворчал он, закрывая дверь. Профессор прекрасно отдавал себе отчет, что бессовестно балует мальчишку и многое спускает ему с рук, но ничего поделать с собой не мог. Как можно злиться на это лохматое чудовище, когда оно так преданно тебе улыбается?

— Спасибо, сэр, — Гарри ужом проскользнул в комнату, скидывая обувь и с ногами забираясь на диван, попутно складывая на его спинку мантию. Северус устроился рядом, устало откидывая голову назад — последние дни были слишком выматывающими. Возможно, поздний визит Поттера был как раз кстати — в его присутствии Снейп позволял себе полностью расслабиться. Юноша, почувствовав состояние профессора, доверчиво прильнул к его боку.

— Ну? И что стряслось на этот раз?

— С чего вы взяли, что что-то случилось?

— Обычно вы, мистер Поттер, не вламываетесь ко мне в покои в час ночи, — Северус весело усмехнулся, а Гарри притворно обиженно засопел. Правда, уже через десять секунд заерзал, устраиваясь поудобнее.

— Я узнал, что собой представляет ритуал «laurea ramis».

— Откуда, интересно мне знать?

— Эм…

— Так, все ясно. Внятного ответа я от вас не добьюсь. Очевидно, знание опять свалилось вам совершенно случайно прямо на голову.

— Ээ… Кхм. Можно и так сказать.

Северус иронично хмыкнул.

— И?

— В общем, этот ритуал способен на время приостановить войну, — Поттер торжествующе вздернул подбородок.

— Каким образом?

— Эмм… Кхм. Не знаю.

— Каковы условия проведения ритуала?

— Эээ…

— Так, понятно. Что еще вы смогли узнать?

— Есть одно важное условие — ритуал должны проводить представители шести чистокровных семей Англии. Не важно, чистокровны они сами или полукровки.

— Всего-то, — Северус саркастично усмехнулся, открывая глаза, вперяя взгляд в пламя камина. «Пусть информации мальчишка добыл не так уж и много, но она существенно облегчает нам задачу. Теперь мы можем сконцентрировать все наше внимание на поисках одного конкретного ритуала. Вот только появилась новая проблема: где найти шесть представителей? Ладно, я могу выступить от имени Принцев, плюс Малфой и Блэк, да еще Поттер. Но еще остается два волшебника. Дамблдора к этому привлекать не стоит. Ученики тоже не смогут помочь — скорее всего, нужны главы родов или последние представители. Уизли? Но они люди Дамблдора. Артур никогда не согласится провести ритуал в тайне от директора. Тогда кто? Паркинсон, в отличие от своей дочери, слишком труслив, чтобы пойти против воли Темного Лорда. Забини? Возможно, но слишком уж этот лис хитер. Остается еще один человек…».

— Профессор?

— Да? — Северус раздражено уставился на Поттера, который прервал поток его размышлений.

— Я еще узнал название манускрипта, в котором содержится описание ритуала.

Снейп вопросительно поднял бровь.

— «Светлые ритуалы и политика». Автора не знаю.

Северус нахмурился.

— Никогда прежде не слышал о нем.

— Когда-то он принадлежал валлийскому князю Мадоку, а потом его потомкам.

— Мадоку? — профессор с нескрываемым удивлением посмотрел на Поттера. Он и думать не мог, что мальчишка когда-либо слышал о Мадауге об Оуэне.

— Ну да.

— Хм… Думаю, Люциус сможет найти этот манускрипт, — Северус задумчиво кивнул сам себе, затем поднялся с дивана и сел за стол, начиная писать письмо. Гарри, понимая, что сейчас профессора лучше не отвлекать, тихо поднялся и подошел к двери.

— Спокойной ночи, сэр.

— Спокойной ночи, Гарри.

Поттер со счастливой улыбкой на губах выскользнул из комнаты. Ощущение тревоги улеглось, стоило только напасть на след ритуала.

* * *

Гермиона решительно подошла к Снейпу после урока Защиты от Темных Искусств. Так как они узнали название манускрипта, который им был необходим, вечерние посиделки были отменены. Да и подозрительно было и дальше назначать отработки слизеринцам — старшекурсники могли что-нибудь заподозрить. Теперь дело было за старшими магами: они должны были с помощью своих связей узнать, где может быть спрятан документ сейчас.

— Сэр, можно с вами поговорить?

Северус устало посмотрел на ученицу. Сейчас ему не хотелось отвечать на вопросы мисс Всезнайки. Лишь сама формулировка просьбы и достаточно объемный свиток в руке девушки подсказали Снейпу, что та пришла не мучить его вопросами, а по делу.

— Пойдемте в мой кабинет. Заодно и свитки с домашней работой поможете донести, — обсуждать что-либо в классе ему совершенно не хотелось, а приглашать девушку в свои покои показалось… неприемлемым, что ли. Поэтому Северус выбрал оптимальный вариант, по пути приказав домовику приготовить чай. Заметив, как мисс Грейнджер при этом неодобрительно поджала губы, зельевар лишь насмешливо фыркнул.

— Итак? — Северус удобно разместился в своем кресле за столом, предложив девушке гостевой диванчик. Та не стала присаживаться, а подошла и подала свиток.

— Вот, сэр, — Гермиона судорожно заправила прядь волос за ухо. В последнее время она слишком нервничала в присутствии профессора, сама еще не понимая почему. — Я составила примерный список книг, куда еще могло быть включено описание ритуала.

Северус удивленно хмыкнул — не ожидал от девушки такой оперативности. «Скорее всего, пропустила обед, чтобы найти всю эту информацию».

— А так же изучила родословную князя Мадока и нашла его потомков, живущих в наши дни.

«И завтрак, и, скорее всего, Историю Магии тоже».

— Ясно. Благодарю, мисс Грейнджер. Плюс десять баллов Гриффиндору за усердие, — Снейп убрал свиток в верхний ящик стола, даже не просмотрев его — пусть этим занимается Люциус — у него времени больше свободного. — Чаю?

Гермиона довольно зарделась и кивнула. На самом деле, на что-то такое она и рассчитывала: после того, как они с профессором начали хорошо ладить, девушка с удивлением поняла, что Снейп весьма предупредителен и галантен, когда не играет роль Ужаса Хогвартса. Что делало его приятным собеседником и привлекательным мужчиной. Грейнджер удивленно замерла, не донеся до губ чашку. «Что? Так, стоп, подумаю об этом позже». Прекрасно понимая, что находится рядом с опытным легилиментом, Гермиона опасалась размышлять на столь щекотливые темы. Она предпочла оставить раздумья на потом, а сейчас просто наслаждаться компанией зельевара.

Северус, заметивший заминку в действиях девушки и уловивший последние ее мысли, лишь незаметно улыбнулся. Реакция Грейнджер его забавляла, отчего хотелось ее все больше и больше дразнить. Хотя краем сознания он понимал, что за подобным весельем кроется нечто большее, но не хотел заострять на этом внимания.

Люциус раздраженно откинул письмо, которое читал. Вновь его информаторы ничего дельного не могли сказать. Казалось, что нужный им манускрипт просто испарился. В Англии его точно не было, как и во Франции.

— Ну как, есть хорошие новости? — Сириус ввалился в кабинет без стука, скидывая прямо на пол мантию и устало опускаясь на диван.

— Нет. Ни в Англии, ни во Франции манускрипта нет. У тебя что? — Малфой поднялся из-за стола, зашел за диван, обнял любимого со спины и поцеловал в макушку. Тот блаженно зажмурился, зарываясь пальцами в шелковые волосы.

— Я успел просмотреть еще часть книг из списка Гермионы.

— И?

— Ничего. Вернее, пару раз встречались упоминания ритуала, но ничего нового я не узнал.

— Ясно, — Люциус устало вздохнул, обошел диван и сел рядом с Блэком.

— Я написал одному своему старому знакомому из Америки. Только вот ответа придется ждать долго.

— У тебя есть знакомые и там? — Люциус удивленно взглянул на Сириуса, тот довольно усмехнулся.

— Это связи еще с тех времен, когда я аврором был.

Малфой промолчал. Он как-то запамятовал тот факт, что Блэк когда-то служил в Аврорате. Неприятно кольнуло осознание, что он очень многого еще не знает о прошлом Сириуса.

— Думаю, нам может понадобиться помощь в добыче манускрипта.

— И кого ты предлагаешь просить о помощи? Дамблдора? — Люциус иронично приподнял бровь. В магической Великобритании осталось слишком мало нейтральных семей, да и те не имели никакого влияния или силы.

— Почему же? Можно обратиться к знакомым из других стран.

Малфой с сомнением покачал головой: едва ли кто-то из волшебников рискнет связаться с англичанами — в Европе все еще живы были воспоминания о терроре Гриндевальда. Поэтому маги не горели желанием нарушать мир и покой своих жизней.

— Можно хотя бы попытаться, — Сириус вопросительно посмотрел на Малфоя, видя, что тот настроен скептически.

— Можно, — Люциус безразлично пожал плечами — спорить сейчас на эту тему ему не хотелось. Он и так целый день работал, решая щекотливые вопросы, чтобы еще дома отстаивать свою позицию.

Сириус вздохнул и решил на время оставить серьезные вопросы. Все-таки им надо было иногда расслабляться и забывать о всех проблемах, не впуская их в свой дом.

* * *

Высокие нестройные стопки книг громоздились на столе, на полу и даже на подлокотниках кресел. В комнате было тихо, только время от времени потрескивали поленья в камине да раздавался шорох переворачиваемых страниц. Часы показывали половину первого ночи.

Постепенно страницы переворачивались все медленнее и медленнее. Книга выпала из ослабевших рук и с негромким стуком приземлилась на пол. Внезапно раздался грохот — башни из книг разрушились, производя при падении ужасный шум. Судя по тихому стону, они кого-то под собой погребли. Удивительно, что практически никто не проснулся. Видимо, гриффиндорцы крепко спят по ночам.

— Гарри! — Гермиона, которая совсем недавно ушла из общей гостиной, испуганно выскочила из спальни, на ходу запахивая халат.

Из-под груды книг раздалось неразборчивое бурчание. Всплеснув руками, девушка отлеветировала толстые фолианты обратно на стол. Поттер с облегчением выдохнул, сел и потянулся, не обращая внимания на то, что сидит на достаточно ценных манускриптах. Не удержавшись, юноша зевнул.

— Тебе нужно отдохнуть, Гарри, — Гермиона с осуждением посмотрела на друга, который уже третий день не спал, все еще пытаясь отыскать описания ритуала. Гарри упрямо покачал головой.

— Нет. До Хэллоуина осталось чуть больше недели. Сейчас у нас нет времени на отдых.

— Но, истязая себя, ты ничем не поможешь. Только заставишь всех волноваться.

Поттер нахмурился, но ничего не ответил. Не говорить же подруге, что он все равно не сможет уснуть от волнения. Ему просто жизненно необходимо было чем-нибудь занять себя, чтобы не сойти с ума от беспокойства. Да и не мог он успокоиться, когда решение стольких проблем было совсем рядом.

Грейнджер, заметив, что друг не собирается прислушиваться к ее словам, уже силой хотела заставить упрямого Поттера лечь спать, когда со стороны мальчишеских спален послышалось смущенное покашливание. Ребята резко обернулись, с палочками наизготовку, готовые в любой момент пустить в ход магию. Увидев Невилла, они облегченно улыбнулись, мигом вновь расслабляясь.

— Привет.

— Привет, Невилл.

— Простите. Я услышал шум в гостиной и решил проверить, что случилось, и… случайно услышал ваш разговор.

— Все в порядке, Нев. Ты же все равно обо всем знаешь, — Гарри равнодушно пожал плечами и вновь зевнул. Глаза слипались сами собой и болели, требуя, чтобы их владелец дал им отдохнуть. Даже бодрящее зелье не давало уже нужного эффекта.

— Гарри, я тут подумал… Можно мне сообщить о поисках бабушке?

— Зачем?

— Ну, у нее очень много знакомых, как в Англии, так и в других странах. И любителей старинных ценностей среди них предостаточно.

Гарри с Гермионой переглянулись, пытаясь понять, что другой думает по этому поводу. Вообще-то им бы следовало посоветоваться со старшими магами, да только времени было в обрез. Немного поразмыслив, Поттер медленно кивнул.

— Хорошо. С одним условием: она ничего не сообщает Дамблдору. Директор должен оставаться в блаженном неведении.

Невилл, не высказав удивления, кивнул. Он уже давно понял, что Гарри не доверяет Дамблдору, и считал, что для этого должны быть веские причины. Нынешний Поттер был слишком рассудителен, чтобы опираться лишь на личные симпатии и антипатии. И за таким Поттером хотелось следовать хоть куда.

* * *

Темный Лорд сидел на своем троне и задумчиво наблюдал за тем, как сгорает письмо, которое прислал его шпион из Хогвартса. Поттер что-то замышляет. Многие заметили, что мальчишка часами пропадает в библиотеке, что-то выискивая. А еще он слишком много времени проводит вместе с Малфоем-младшим, Забини и Паркинсон. Общение с сыном предателя еще можно понять, а вот почему к этой компании присоединились дети Пожирателей Ближнего Круга?

«Совсем распустил своих слуг, совершенно перестали следить за своими отпрысками. Что ж, после того, как пройдет операция на Хэллоуин, пусть готовятся представить мне своих наследников», — по бескровным губам скользнула змеиная улыбка. Вот тогда все провинившиеся и получат свое наказание. Ведь что может быть мучительнее для родителей, чем вид собственных чад, корчащихся от боли?

Только существовала еще одна проблема — Снейп. Поттера слишком часто видели в подземельях около личных покоев декана Слизерина. Пока еще было не понятно — то ли мальчишка что-то вынюхивает, то ли это доказательство предательства Северуса. Вскоре он сможет узнать это наверняка. И если окажется, что зельевар его все-таки предал, то смерть изменника будет долгой и мучительной.

* * *

«Дорогой Гарри,

Я рад, что ты обо мне беспокоишься и переживаешь, но не стоит. Я сам выбрал этот путь, и теперь дороги назад уже нет. Прискорбно признавать, что Дамблдор исчерпал кредит твоего доверия. Знай, я на твоей стороне, но дело все-таки доведу до конца. Хотя бы эту миссию. Да и выйти сейчас из стаи я не могу — это равносильно самоубийству.

Не переживай. Все будет хорошо.

Увидимся после Хэллоуина,

Ремус Люпин».

Хотелось завыть. Ему очень хотелось завыть, но нельзя было — Гарри сидел в общей спальне, и все ребята были тут — готовились ко сну. Поэтому Поттер мог лишь упасть на подушку, перевернуться, прикусить край простыни и тихо зарычать от бессилия.

«Почему? Почему я не написал Люпину раньше? Тогда он не впутался бы в это заведомо проигрышное дело. О чем думал Дамблдор, когда посылал его на это задание? Хотя о чем это я? Старик готов пожертвовать десятками жизней ради тысяч других. Самое противное, что его попрекнуть не в чем — он сам готов умереть ради победы над Волдемортом». Гарри вздохнул и вновь перевернулся, вперив взгляд в потолок. Уже когда он писал письмо Ремусу, то понимал, что тот не захочет бросать задание. Ремус считал, что слишком многим обязан Дамблдору, поэтому не мог подвести старика, даже если рисковал при этом своей жизнью. К тому же ему, слабому оборотню, от которого отвернулись родные, который потерял всех своих близких, отчаянно необходимо было почувствовать себя нужным хоть кому-нибудь. Пусть даже в качестве пушечного мяса.

К сожалению, Гарри это слишком поздно понял. К стыду своему, Поттер вспомнил, что на какое-то время вообще забыл о Люпине, наслаждаясь летними каникулами под заботливым крылышком Снейпа. «А ведь всего одно письмо могло помочь. Завязалась бы переписка, Ремус узнал бы, что Сири жив, стал бы нашим союзником…» — Поттер резко помотал головой. Подобные размышления ни к чему не приведут. Лучше придумать, как изменить ситуацию. Да вот только сейчас у каждого из них было слишком много проблем, чтобы еще составлять план вызволения Ремуса из стаи оборотней. Самому же Гарри ничего в голову не приходило. Оставалось уповать на удачу и надеяться, что Люпин переживет ночь Самайна.

* * *

— У меня неприятности, — ровно в обеденный перерыв Сириус влетел в столовую Малфой-мэнора бледный, как смерть. Люциус едва не подавился от неожиданности, да сумел справиться с собой.

— Что случилось? — таким выбитым из колеи он не видел Блэка уже давно. Наверное, тот не был так испуган, даже когда вернулся из Сумрака.

— Меня заметили в Гринготтсе авроры.

— Что? — вилка выпала из рук и жалобно звякнула о пол.

— Меня заметили в Гринготтсе авроры, когда я посещал свое фамильное хранилище, — Сириус обессилено упал на ближайший стул, запуская пальцы в порядком растрепанные волосы. Обретя жизнь второй раз, погрузившись в дела рода, он совершенно забыл о своем незавидном положении в магическом мире. Узник Азкабана, беглый преступник, да еще и мертвец. Блэк нервно рассмеялся.

— Интересно, что авроры подумали, увидев расхаживающего по подземельям банка покойника? — Сириус вновь хрипло рассмеялся, не в силах остановиться. Только жизнь начала налаживаться, как вновь посыпались неприятности, стоило лишь потерять бдительность.

Люциус некоторое время просто наблюдал за истерикой Бродяги с отсутствующим выражением лица, затем судорожно выдохнул, медленно вдохнул и щелкнул пальцами.

Хлоп! Около хозяина особняка появился домовой эльф, смиренно ожидая приказа.

— Успокоительного. Два флакона, — отрывисто бросил Малфой, чувствуя, как начинают нервно подрагивать пальцы.

* * *

В гостиной факультета Гриффиндор царила обычная оживленность и суета: кто-то с кем-то шептался, или переругивался, или пытался списать конспект, малышня забавлялась с конфетами — очередной выдумкой близнецов Уизли, девушки обсуждали свежую статью в модном журнале. В общем, это был самый обычный вечер, от которого все получали удовольствие в той или иной степени. Лишь несколько человек находились в плохом настроении, которое никак не желало улучшаться.

Третьекурсник Фишер сидел в компании своих однокурсников, пытаясь поддерживать беседу, но, то и дело, поглядывал в сторону Поттера и компании, которые расположились около камина. Время от времени по лицу гриффиндорца скользила неприятная усмешка, словно обещающая всевозможные кары тому, кто унизил его перед всем факультетом. Фишер еще не забыл, что именно из-за Золотого Мальчика его игнорировали в течение двух недель, а потом ему пришлось еще и вновь завоевывать доверие своих бывших друзей. Почему бывших? Да потому что он уже нашел себе новых, которые обещали ему помочь отомстить. Сейчас мальчишка чувствовал себя тайным агентом, внедренным в стан врага, чтобы вести слежу и в нужный момент ударить со спины.

Взгляд Рональда Уизли тоже был устремлен в сторону Поттера и его друзей. Каждый раз, когда бывший друг улыбался, губы рыжика непроизвольно кривились. Он чувствовал себя одновременно преданным и одиноким. Нет, Рон понимал, что в тот раз поступил неправильно, ведь и мать, и сестрица уже успели ему промыть мозги. И все-таки ему очень хотелось досадить каким-нибудь образом Гарри, чтобы тот пожалел о том, что разорвал их узы дружбы. Долгое время Уизли не мог придумать, что же он может такого сделать, поэтому просто наблюдал.

Внезапно к Поттеру и Грейнджер подбежал взволнованный Невилл, держа в руках какое-то письмо. Что-то проговорив, он протянул его Гарри. Тот, быстро пробежав глазами по строчкам, стремительно побледнел, а потом ринулся вон из общей гостиной. Никто не обратил на это внимание — Поттер часто в спешке убегал по делам Совета Восьми, да и слишком часто пропадал неизвестно где. Только по взбудораженным лицам Гермионы и Лонгботтома Рон понял, что на сей раз произошло что-то важное, не связанное с делами школы. Он уже давно заметил, что эта троица что-то замышляет, но никак не мог понять, что именно. Сейчас ему представился шанс это узнать. Оставалось только подождать, когда Гарри вернется, и прочитать письмо. Если там содержится нечто важное, то можно будет подумать о том, как эту информацию использовать в своих целях. Иногда Уизли умел работать мозгами. Увы, только в таких пакостных ситуациях.

* * *

Еще до стука в дверь, Северус услышал, как Поттер несется по коридору, и неодобрительно покачал головой — мальчишка совершенно забыл о конспирации. Ведь сейчас его мог увидеть кто-нибудь из семикурсников, а значит, сторонников Лорда. На мгновение в груди все похолодело от догадки: быть может, Риддл в последнее время совсем не распространяется о своих планах из-за того, что он понял, что Снейп — предатель. Зельевар медленно помотал головой — нет, в подобное верить не хотелось. Однако обдумать эту мысль, которая должна была прийти к нему намного раньше, чем сейчас, ему не удалось.

Тук-тук!

— Профессор! — Поттер ворвался в личные апартаменты декана Слизерина, не дожидаясь разрешения.

— Что случилось такого, что вы, мистер Поттер, забыли обо всех мерах предосторожности и вломились ко мне в покои словно слонопотам? — Северус сурово взглянул на мальчишку, закрывая дверь заклинанием и накладывая на нее чары против подслушивания.

Гарри помотал головой, упираясь руками в колени и пытаясь отдышаться.

— Невилл… бабушка… — говорить связно после длительной пробежки не получалось, поэтому Поттер махнул рукой и протянул Снейпу скомканное письмо. Тот его взял и быстро прочитал.

— Вы рассказали обо всем Августе?

Кивок. Гарри не собирался оправдываться. Ведь в конечном итоге именно это решение принесло плоды — бабушка Невилла нашла манускрипт и даже договорилась с его владельцем о продаже. Удивительно, но каким-то образом этот документ попал в Америку, где и хранился все эти годы. Оставалось лишь назначить время и место покупки-продажи.

Северус несколько мгновений буравил взглядом мальчику, потом вздохнул, кивая на диван, и вызвал домовика. Тот сразу явился на зов и так же быстро исчез, стоило профессору отдать приказ о том, чтобы письмо было доставлено лорду Малфою.

— Пусть Люциус с этим разбирается, в переговорах он смыслит больше.

Гарри кивнул, с благодарностью принимая протянутый стакан с водой.

— Как думаете, как быстро мистер Малфой сможет провернуть сделку?

— Зная Люциуса, могу с уверенностью сказать, что к завтрашнему вечеру манускрипт будет у нас.

Минутное молчание.

— Но ведь это же здорово! Может, мы даже успеем провести ритуал перед нападением.

Северус с сомнением покачал головой.

— Мистер Поттер, вы же уже многое прочитали. Скорее всего, такой мощный ритуал требует длительной подготовки и соблюдения многих условий. Вероятно, что провести его мы сможем только в Самайн.

Плечи Гарри тут же поникли. Он уже и забыл, сколько условностей должно быть соблюдено для проведения подобных ритуалов. А ведь этот должен будет воздействовать на всю территорию их страны.

— Сейчас меня больше волнует то, что все мы потеряли бдительность.

— О чем вы, сэр?

— А кто сейчас бежал по коридорам подземелий ко мне в покои, даже не удосужившись наложить на себя отвод? Если вы еще не забыли, то я шпион в стане врага.

Поттер на мгновение замер, а потом побледнел. Он и думать забыл о том, что им необходимо продолжать играть роли. Ведь в последнее время профессор даже на уроках перестал к нему придираться. Да и ходить к нему в гости юноша стал без мантии-невидимки.

— Как вы думаете, меня могли заметить? — юноша с тревогой в глазах посмотрел на Снейпа. Тот лишь устало вздохнул, пожимая плечами. Почему-то он был уверен, что Поттера точно заметили — слишком часто мальчишка стал спускаться в подземелья.

Не дождавшись ответа, Гарри вскочил с дивана, принимаясь мерить шагами комнату.

— Вы должны прекратить свою деятельность шпиона — стало слишком опасно. Вдруг Риддл уже считает вас предателем? Ведь тогда любое собрание Пожирателей Смерти может стать для вас последним, — Гарри нервно прикусил губу. Северус наблюдал за этими метаниями совершенно спокойно, хотя ему было приятно, что за него так беспокоятся. В то же время, душу подтачивал червячок сомнений и плохих предчувствий — он слишком расслабился, потерял бдительность, что могло привести к серьезным проблемам. Поттер был прав — оставаться шпионом становилось слишком опасно: даже если сейчас они умудрились не совершить ошибки, то нет гарантии, что они ее не совершат в ближайшее время. Да и надоело Снейпу вечно рисковать своей жизнью. Особенно сейчас не хотелось этого делать — зельевар знал, что Гарри его не простит, если он напрасно станет рисковать.

— Посмотрим, что за ритуал. Если он нам подходит, то проводим его, и я бросаю работу шпиона.

Гарри с недоверием посмотрел на профессора, но тот был абсолютно серьезен. Губы сами собой растянулись в улыбке — наконец-то Снейп решил перестать рисковать. Ведь у Дамблдора точно были еще шпионы, пусть и не двойные. Да и от деятельности Северуса в последнее время было мало толку — Риддл совершенно перестал доверять своим слугам.

— Ага. Хватаете Питтегрю и уходите.

Зельевар чуть улыбнулся и кивнул, только вот пакостное предчувствие никак не желало покидать его. После каждого собрания Пожирателей, на котором обсуждалась тактика нападения, Северус чувствовал — что-то в этот день должно случиться. Что-то очень плохое, способное сорвать все их планы. Оставалось надеяться, что это была лишь паранойя, а не отчаянный крик интуиции.

* * *

Ему не повезло — Поттер вернулся без письма, поэтому не было возможности узнать, что происходит. Впрочем, одно было ясно: гриффиндорцы что-то вновь затевают за спиной директора. Почему Рон так решил? Да просто он слишком часто в последнее время слышал нелицеприятные высказывания в адрес Дамблдора. Гарри явно перестал действовать по его указке, перестал уважать великого волшебника, который был символом Светлой стороны.

В какой-то момент Уизли даже задумался о возможности перехода Поттера на темную сторону, но потом отмел эту абсурдную мысль. Слишком хорошо он знал своего бывшего друга и понимал, что тот лучше останется единственным магом, который не подчинится Темному Лорду, нежели заключит с ним союз. Нет, Гарри просто не смог бы предать всех тех, кто ему дорог.

«И все-таки, он перестал слушаться директора, который столько для него сделал. А что, если Гарри своим неподчинением сорвет какой-нибудь важный план? Нет, нужно поставить в известность Дамблдора. Только для этого нужно узнать, что именно затевают эту бунтари». Рон довольно кивнул своим размышлениям — он поступал как истинный гриффиндорец. Мысль, что он решил сдать своих однокурсников, чтобы выслужиться, ему даже в голову не пришла.

Уизли решил стать тенью Золотого Мальчика, чтобы вызнать все его планы и предупредить директора о надвигающейся опасности.

* * *

— Запомнил?

— Да, да, не беспокойся.

— Тогда повтори.

— Только если Поттер сам не выбежит из гостиной, нужно привести его силой.

Три фигуры притаились в одном из темных коридоров подземелий. Один из них, тот, что поменьше, взял протянутую ему сферу и быстро спрятал в карман. По губам его скользнула торжествующая усмешка — теперь-то он сможет поквитаться с ненавистным лидером львов. Он так долго ждал этой мести. Для этого даже пришлось заверить слизеринцев в своей верности Темному Лорду. Только для него это сейчас не имело никакого значения — ведь метку-то его не просили принять. Как только с Поттером будет покончено, он просто разорвет связи с этой компанией и сможет насладиться жизнью и несчастными лицами своих однокурсников, которые будут оплакивать героя. Сейчас Фишер чувствовал себя гениальным злодеем, близким к осуществлению своей цели. Власть над судьбой Золотого Мальчика вскружила ему голову и пьянила не хуже вина. Не было чувства вины, совесть молчала, было лишь торжество и некоторое безумие от вседозволенности. В таком состоянии человек уже не в силах адекватно оценивать свои поступки, он идет на поводу собственных темных желаний, не задумываясь о последствиях.

Даже тот факт, что вскоре по его вине погибнет человек, Фишера сейчас совершенно не смущал. Ведь главное — он отомстит и потешит собственное самолюбие, а все остальное не важно. Такое приключение можно найти на свою голову не каждый год, а сущность подростка требовала адреналина и развлечений, пусть даже и таких опасных.

* * *

— У меня две новости: одна — плохая, а другая — хорошая. С какой начать?

Люциус обвел вопросительным взглядом гостиную декана Слизерина, где собрались все те, кто стал на третью сторону в этой войне. Это было что-то вроде первого полноценного военного совета с тех пор, как Поттер решил перестать быть пешкой в руках Дамблдора.

— Лучше сначала плохую, — Блейз зябко поежился, отрешенно глядя в пламя. Ему уже несколько ночей не давали покоя странные кошмары, которые он никак не мог отчетливо запомнить. Было ясно лишь одно: они не сулят ничего хорошего, его знакомым грозит опасность. Возможно, смертельная опасность. Хотя юноша все-таки надеялся, что эти мутные сны — лишь работа его подсознания, а не открывшийся раньше времени дар предвиденья.

— Мне удалось узнать, что Темный Лорд полностью перестал доверять своему Ближнему Кругу, даже Белле. Поэтому от каждого из них он потребует доказательства своей преданности. Тебе, Северус, предстоит доказать это как раз во время нападения в ночь Самайна, — Гарри судорожно выдохнул, буквально чувствуя, как липкие щупальца страха пытаются утащить его куда-то в темноту. Неосознанно он подвинулся ближе к Драко, рядом с которым сидел на диване. Тот словно почувствовал настроение своего друга, поэтому незаметно коснулся его руки, успокаивая. В который раз Поттер с удивлением обнаружил, что этот простой жест действует на него безотказно. Словно Малфой-младший был для него панацеей от всех негативных эмоций.

— Что-то такое я и предполагал, — Снейп лишь мрачно кивнул, с беспокойством глядя на побледневшего мальчишку. Лишь когда тот слабо улыбнулся в ответ, зельевар успокоился.

— Профессор, — Северус с удивлением повернулся в сторону Грейнджер, которая выглядела смертельно напуганной. — Что вы намерены делать? Надеюсь, вы не решите и дальше рисковать своей жизнью, играя роль двойного шпиона?

— Она права, профессор, надо вам прекращать строить из себя героя и поступить по-слизерински — на время уйти в тень, — Панси тоже была обеспокоена, правда, скрывала она это намного лучше, чем гриффиндорка. Все-таки слизеринцы уважали и ценили своего декана, да и в последнее время достаточно с ним сблизились, чтобы переживать за его жизнь.

Глядя на обеспокоенных студентов, чрезвычайно серьезного Люциуса и взволнованного Блэка, Северус в который раз изумленно покачал головой, поражаясь, насколько установление теплых отношений с Поттером изменило его жизнь. Мог ли он еще год назад подумать, что настанет день, когда он будет сидеть в кругу людей, которые искренне за него переживают? Нет. Год назад Мастер Зелий был уверен, что ничего хорошего его в будущем не ждет. Чего греха таить, он уже готовился к героической гибели — ведь жизнь после войны не имела смысла. Сейчас же ему хотелось выжить и победить, а еще защитить одно лохматое недоразумение любой ценой.

— Я планировал в конце операции уйти, громко хлопнув дверью, забрав с собой Петтигрю. Или его труп, тут уж как получится, — профессор мрачно усмехнулся, остальные облегченно вздохнули, а Гермиона недовольно поджала губы: она считала, что подобный уход — совершенно ненужное и даже опасное действие. Ей было бы спокойнее, если бы Снейп просто уничтожил на своей руке метку и перестал являться на собрания Пожирателей.

— Отец, а какая весть хорошая?

— О, это. Благодаря миссис Лонгботтом мы нашли необходимый манускрипт, причем с точным переводом. Достопочтенного джентльмена, который нам его продал, даже уговаривать не пришлось.

— И? — все нетерпеливо подались вперед.

— С собой я его не принес — сами понимаете, что это довольно опасно. Однако успел прочитать. Условий достаточно много, некоторые из них весьма сложны, но выполнимы. Основной проблемой является поиск людей, которые проведут ритуал.

— А бабушка Невилла не подходит?

Люциус кивнул.

— Подходит. Августа сама предложила свою кандидатуру, когда узнала всю подоплеку наших поисков. Однако остался еще один человек.

— А вы с моим отцом не говорили? — Панси произнесла это таким тусклым голосом, что становилось понятно — она даже не надеется, что ее родитель переменит сторону.

— Говорил. Он не желает так подставляться. Увы, слишком велик его страх перед Риддлом.

— А мой отец? — Блейз вопросительно склонил голову.

— А твой отец как всегда юлит, — Малфой весело усмехнулся. — Впрочем, что-то мне подсказывает, что он согласится.

— В чем дело? Тебе известно что-то еще?

— Скорее всего, Лорд прикажет Паркинсону и Забини поставить своим детям метки сразу после Хэллоуина.

Панси с Блейзом резко побледнели, неосознанно хватаясь за руки. Чего-чего, а такой судьбы они не хотели. Только не были уверены, что их родители считают так же. Одно дело — думать, что выбрал сторону, а другое дело — на самом деле столкнуться с этим в реальности. Ведь если они откажутся принимать метки, это будет означать полный разрыв с семьей и родом. Для чистокровных магов подобное было иногда хуже смерти. Сириус, заметив реакцию детей, укоризненно посмотрел на любимого.

— Успокойтесь. Вам не придется выбирать между семьей и свободой. По крайней мере, не в ближайший год. Мы проведем ритуал в ночь Самайна.

— И как это спасет нас от Метки?

— Благодаря ритуалу, с помощью силы шести родов, на территорию нашей страны будет наложена своеобразная магическая печать, которая будет являться, скажем так, символом навязанного перемирия длительностью в один год.

Подростки неуверенно переглянулись.

— Какую конкретно выгоду он нам несет?

— Скажем так, это мир длиною в один год. В это время нельзя проводить военные операции, похищать заложников и так далее. Короче говоря, все агрессивные действия запрещены.

— Но разве это не означает нашу победу? — Панси неуверенно посмотрела на старших магов, но те покачали головой.

— Нет. При этом оборонительные действия: закупка различных военных приспособлений, укрепление штабов, а главное — привлечение союзников — разрешены.

— То бишь, Темный Лорд сможет оправиться от постоянных поражений, а также найти себе новых союзников на стороне?

— Именно, Блейз.

— А как мы узнаем, что Риддл не нарушал правил договора?

— Нам и не надо отслеживать подобное — об этом позаботится магия родов, которые проведут ритуал. Она просто не допустит, чтобы правила нарушались. Если же Том все-таки рискнет, то будет наказан, — Сириус впервые за вечер весело улыбнулся. Драко тихо присвистнул, за что получил укоризненный взгляд от отца.

— Интересно, почему знакомый ба, зная о таком полезном ритуале, никогда ей о нем не говорил? — Невилл, который до этого молчал, так как чувствовал себя крайне неуютно в гостях у Ужаса Подземелий, задумчиво вперил взгляд в огонь.

— Не все так просто, мистер Лонгботтом. Англия никогда не была сплоченной страной. Лорды всегда думали только о собственной выгоде. Можно сказать, что армия Риддла — это исключение. Едва ли в прошлую войну существовала возможность, что шесть древних родов объединятся, чтобы дать отпор общему врагу, — Северус насмешливо посмотрел на гриффиндорца, который тут же съежился от его взгляда и лишь кивнул.

Некоторое время в гостиной висела тишина, все обдумывали полученную информацию.

— Мистер Малфой, вы успеете все подготовить для ритуала до Хэллоуина? — Гермиона первая пришла в себя, как обычно, сразу переходя непосредственно к делу. Люциус одобрительно кивнул. Он уже начал понимать, что его предрассудки о магглорожденных были достаточно глупы и не обоснованы. Пусть они и не имели того объема волшебных сил, что и чистокровные, зато порой обладали живым умом и умением приспособиться к любой ситуации.

— Это будет сложно, но возможно. Как я уже сказал, условий там достаточно много. Кстати, мистер Поттер, вам придется несколько раз сопроводить меня в свое поместье — там необходимо провести ряд подготовительных обрядов.

Гарри удивленно вскинул голову.

— Разве мое присутствие необходимо?

— Нет, но попасть в мэнор мне нужно.

— Так аппарируйте.

— Мистер Поттер, вы забыли о защите своего поместья? — Люциус насмешливо изогнул бровь.

— Так Элли давно вплел вашу магию в защиту, чтобы вы могли туда попасть в любое время, — насколько удивленно звучал голос Поттера, настолько изумленным выглядел Малфой. Пусть их отношения заметно улучшились, и теперь они были на одной стороне, но в сознании Люциуса никак не укладывалось то, что Гарри настолько доверяет его семье, что без раздумий дал им разрешение на посещение своего дома в любое время.

Наблюдающие за выражением лица Малфоя, насмешливо зафыркали.

— Люц, ты уже давно должен был понять, что если Гарри кого-то считает «своим», то это навсегда. О прошлом он просто забывает, даже если в нем было огромное количество негативных воспоминаний, — Сириус ласково обнял любимого, потешаясь над его реакцией. Панси с Блейзом с интересом наблюдали за такой явной демонстрацией их отношений, а Гермиона вообще отвернулась, покраснев. — Вон, посмотри, он Снейпа едва ли не за отца считает, а еще год назад его люто ненавидел.

— Я просто умею признавать свои ошибки и переосмысливать некоторые вещи, — смущенно и несколько недовольно пробурчал Гарри. Он и не думал, что его отношение к Северусу столь очевидно. Впрочем, увидев добродушную усмешку профессора в ответ на это заявление, все недовольство быстро исчезло.

— Что ж, тогда вопросов нет, — Малфой, как всегда, быстро пришел в себя. — С помощью Августы и Сириуса с подготовкой к ритуалу мы разберемся. Вам лишь необходимо будет вовремя явиться на место проведения, — суровый взгляд на Северуса, которому предстоит выбираться прямо из-под носа Темного Лорда, а потом на Гарри.

— А мне-то это зачем говорить? Из замка удрать — недолгое дело!

— Потому что, мистер Поттер, я прекрасно знаю вашу способность влипать в неприятности. Так что будьте добры, хотя бы в этот раз сидите спокойно и постарайтесь обойтись без опасных для жизни приключений.

После этой тирады Гарри недовольно насупился, а все остальные весело засмеялись. Лишь Блейз с каким-то странным выражением лица покачал головой. Что-то в словах Люциуса заставило его забеспокоиться. Словно они были пророческими. Когда все отсмеялись, наступила тишина. Сириус обеспокоено ерзал и кидал на крестника нечитаемые взгляды, но, увидев, что Малфой покачал головой, лишь уныло кивнул и успокоился. Они решили, что лучше не стоит говорить сейчас Гарри о том, что авроры узнали о чудесном воскрешении Блэка. Поттер же все время вспоминал письмо Люпина, но никак не решался рассказать о нем остальным.

Посидев еще некоторое время и обсудив более точно план действий на следующую неделю, маги разошлись. Многие из них унесли с собой в душе сомнения и невысказанные тревоги, не решившись омрачать еще больше будущее, которое и так не было радужным.

Если бы они знали, что эти тайны впоследствии принесут им проблемы, то непременно рассказали бы о них остальным. Увы, люди часто предпочитают хоронить свои тревоги глубоко внутри.

* * *

В кабинете, полном различных причудливых стеклянных и металлических приборов, на столе лежал план операции по срыву нападения Темного Лорда. Однако сейчас мысли Альбуса Дамблдора были далеки от него. Всего несколько минут назад отсюда ушел Рональд Уизли, который счел своим долгом предупредить директора о том, что Гарри Поттер вновь что-то затевает. Правда, рыжему гриффиндорцу так и не удалось узнать, что именно планировал свершить лидер факультета львов. Было ясно одно: это каким-то образом касается войны и Волдеморта.

Перед Дамблдором стояла сложная задача — решить, что делать дальше. Почему сложная? Да потому, что Альбус не мог даже предположительно сказать, что именно затевал Поттер. В последнее время мальчик стал совершенно непредсказуемым. Недавно вот Совет Восьми предложил провести бал-маскарад на Хэллоуин, хотя директор был уверен, что Гарри точно знает о нападении. Естественно, возникал вопрос: зачем мальчишке это надо? Предположений на этот счет было много, но ни одно не казалось слишком реалистичным. Вот теперь еще и заявление о том, что Поттер что-то затевает. Был ли его план обычной школьной шалостью на праздник, или же это была разработка собственных действий на Самайн? Должен ли Дамблдор вмешаться сейчас, или лучше просто понаблюдать за развитием событий?

— Альбус, нам нужно поговорить. Открой камин, — Грюм, как всегда, явился в самое неподходящее время. Только он был слишком нужным союзником, чтобы просто так от него отмахиваться.

— Что случилось, Аластор?

— Блэк.

Директор недоуменно нахмурился.

— Мои ребята несколько дней назад видели Блэка в подземельях Гринготтса.

— Аластор, ты сам хоть понимаешь, какую чушь городишь? Сириус мертв.

— Я сам сначала подумал, что это просто глупые слухи. Только вот ребята его видели надежные. К тому же, я сам просмотрел их воспоминания — это точно Блэк.

— Оборотное?

— Едва ли. Он посещал фамильное хранилище, охранную магию которого очень сложно обмануть.

— Быть этого не может.

— А вот случилось. Сам не верю до конца. Ведь своими глазами видел, как Блэк упал в арку.

— Что гоблины?

— А что они? Хранят тайны своих клиентов и нагло ухмыляются, — Грюм раздраженно стукнул тростью по полу.

— Больше он в банке не объявлялся?

— Да кто его знает. Я только сегодня выяснил, что его видели там, — ребята не решались сказать, ведь подобное заявление было больше похоже на бред сумасшедшего.

— Значит, Блэк все-таки умудрился вернуться. Или ему кто-то помог. Гарри?

— Исключено. Чтобы вытащить человека из Сумерек, необходимы не дюжие силы и знания. Мальчишка бы не справился. Возможно, ему кто-то помог.

— Значит, он обзавелся сильными союзниками.

— Или просто не знает, что его крестный жив.

— Да…

— В общем, я предупредил, Альбус.

Директор рассеянно кивнул. К проблемам добавилась еще одна, а времени оставалось все меньше и меньше. Идеальный раньше план действий теперь казался лишь никчемными набросками. Что-то подсказывало Дамблдору, что сражение в Хэллоуин, а иначе это действо не назвать, будет поворотным событием в этой войне. Только предугадать, на чьей стороне окажется удача, было невозможно. Оставалось приложить все силы для того, чтобы перетянуть победу на свою сторону.

И зажгутся костры,

И вознесутся молитвы

К небесам и к земле

Спасения ради.

Веселый смех и возбужденные перешептывания, таинственные взгляды и многообещающие усмешки — Хогвартс готовился к балу-маскараду в честь Хэллоуина, в честь Самайна. Предложение Совета Восьми ученики восприняли с энтузиазмом, так что у преподавателей не было возможности отказать им в этом удовольствии. Сейчас казалось, будто война — это просто страшный сон, приснившийся слишком многим, и не более того. Дети и подростки, даже учителя, на время позабыли о тревогах внешнего мира, полностью окунувшись в приготовления к этому знаменательному событию. Было принято решение праздновать не только День Всех Святых, но и кельтский Самайн, поэтому на квиддичном поле уже сейчас готовился хворост для огромного костра, вокруг которого ученики смогут водить хоровод. Была даже выбрана специальная театральная группа, которая должна была сделать традиционные костюмы и выучить ритуальные песни, распевавшиеся на валлийском языке.

Самое удивительное, что кентавры приняли приглашение принять участие в этом действии. Уже сейчас ребята предвкушали незабываемое представление, ведь профессор Флитвик обещал с помощью чар подготовить спецэффекты, которые полностью погрузят учеников в атмосферу прошедших эпох, когда люди все еще верили в то, что с помощью своих песен и плясок они смогут отогнать зло.

Лишь несколько человек не поддались общей эйфории и с тревогой ожидали приближающейся ночи. Блейз так и не смог набраться смелости и рассказать всем о своих снах, с каждым днем становившиеся все четче. Теперь он точно знал, что опасность угрожает многим: и профессору Снейпу, и Поттеру, и Блэку, и мистеру Малфою, и даже профессору Люпину, который преподавал у них на третьем курсе. Только юноше так и не удалось понять, являются его кошмары правдивым предсказанием будущего, или же это все его опасения? Хотя с какой стати ему беспокоиться о малознакомом оборотне?

Гермиона тщетно пыталась съесть хотя бы кусочек тоста, но не могла себя заставить — она сразу заметила отсутствие профессора ЗОТИ за преподавательским столом. Поймав взгляд Гарри, девушка поняла, что ее догадки верны: Снейп уже был в штабе Темного Лорда и помогал в подготовке к нападению. Дамблдор появился в Большом Зале всего на десять минут. Как только ученики перестали обращать на него внимание, он тут же вновь ушел. Выглядел он при этом слишком обеспокоенным, и не надо быть легилиментом, чтобы понять — что-то идет не так.

Драко же не спускал глаз с Поттера, пытавшегося изобразить веселое безразличие и болтавшего о чем-то с Дином. Малфою казалось, что сегодняшняя ночь вновь станет для Золотого Мальчика испытанием, поэтому он принял решение не спускать с того глаз. Только все затруднялось этим балом-маскарадом. Казалось бы, хорошая идея — празднество поможет им незаметно ускользнуть из замка, да только из-за него же существовала большая вероятность, что ребята могут разминуться и потерять друг друга среди наряженных студентов. Не утешало и то, что они знали свои костюмы.

Рон довольно улыбался, поглядывая на мрачного Поттера. Он был уверен — это из-за того, что директор вправил мозги Золотому Мальчику. Откуда ему было знать, что сегодня вечером состоится одно из самых крупных сражений с момента возрождения Темного Лорда? И что из-за его завистливой натуры, возможно, сорвется проведение ритуала, способного спасти страну от полной разрухи.

* * *

Ровное пространство, застеленное пожухлой травой. Не так далеко на холме виднелись крыши домов какой-то деревеньки. Если прислушаться, можно было даже различить веселый смех и оживленные переговоры — жители готовились к празднованию Хэллоуина. Обычно они устраивали хороводы вокруг костра на поле под холмом, что расположилось на берегу озера, но на этот раз решили использовать для этой цели главную площадь. Сегодня они не смогут добраться до озерных вод — магия им этого не позволит.

Две фигуры в плащах заканчивали осторожно выводить на очищенной земле пять пентаграмм, пересекающиеся с шестой — самой большой. Напевные заклинания разносились над полем, но жители деревеньки не слышали их. Наконец, начертание ритуальных кругов было законченно. Настала очередь разливать зелья, которые должны были за этот день впитаться в землю и увеличить силу магии, хранимой этим местом.

— Удивительно все-таки, что для ритуала нам потребовалось именно поле при Каммлане.

Первое зелье вспыхнуло серебром и впиталось.

— Разве? Магия любит символичность, поэтому подобный исход расчетов можно было предугадать. Ведь, если легенды верны, сложно даже представить, сколько волшебной силы осталось здесь, где бились Артур и Мордред за корону Англии.

Второе зелье впиталось, а на его месте появился едва заметный росток. Пока все шло отлично, как и было описано в манускрипте.

— И все же, лучше бы твой крестник сам разливал зелья.

— Брось, Люци, неужели ты не уверен в бескорыстности своих действий? — Сириус пролил очередное зелье, которое растеклось небольшой лужицей по земле.

— Именно. Все-таки страну я хочу спасти, чтобы спасти собственную жизнь да сына, — Малфой недовольно передернул плечами. Вот уж кто не думал, что когда-либо будет клясть свою хитрость, изворотливость и эгоцентричность. Кто же знал, что для проведения ритуала «laurea ramis» необходимы чистые помыслы. Лишь тот, кто искренне желает положить конец войне, сможет провести ритуал. Получалось, что он и Забини являлись «слабыми звеньями», которые могли застопорить процесс проведения ритуала.

— Кстати, каким образом ты умудрился уговорить Алекса Забини участвовать в этой авантюре? — словно читая его мысли, спросил Блэк.

— Ему стало известно, что после нападения он должен представить своего сына Лорду и тот обязан будет принять Метку, — Люциус сосредоточенно откапал семь капель последнего зелья, которое золотой пылью осело на линии пентаграммы. Он даже не стал спрашивать Алекса, откуда тот добыл информацию, хотя следовало бы — ведь в последнее время Риддл стал слишком скрытным. Впрочем, не было ничего удивительного, что этот хитрый лис умудрился вызнать об этом, ведь о своей семье Забини заботился больше всего. Возможно, именно поэтому был все еще жив — жена была довольна, и менять жизнь не хотела.

— Кто бы мог подумать… — Блэк с довольной улыбкой осмотрел результат их совместных действий — к проведению ритуала было все готово. Осталось дождаться трех часов ночи, когда следовало начинать зачитывать первые заклинания. Приходилось надеяться, что никакие непредвиденные обстоятельства им не помешают.

* * *

— Всем понятно? Не смейте забывать о цели нашего нападения, не заиграйтесь с аврорами и людьми Дамблдора. Ваше дело — напасть, отвлечь на себя основное внимание и вовремя уйти, когда увидите сигнал, — голос Лорда был холоден и недоволен, хотя вечером должно было состояться самое крупное за последнее время нападение. Просто Риддл на опыте убедился, что его слуги ни на что не годны. Доверять им важные операции не было смысла, с их уровнем интеллекта эти идиоты годились только на роль пушечного мяса.

Пожиратели Смерти смиренно кивнули, стараясь не показать собственного нетерпения. На самом деле им было плевать на все планы и напутствия — хотелось действовать, хотелось безумствовать, хотелось побеждать.

— Свободны. Ближний круг, останьтесь.

Когда лишние люди ушли, Волдеморт с интересом начал разглядывать тех, кого когда-то считал своими соратниками. Он не был дураком, поэтому понимал, что многие из них были не в восторге от его внезапного возрождения. Взять того же Малфоя — он едва не потерял важный пост в Министерстве, но сумел выкрутиться. Лорд был уверен, что многие даже завидуют в тайне этому прохвосту. Лишь мысли Снейпа для него всегда оставались загадкой. Был ли он предателем или просто действовал по своей воле, привязывая к себе Поттера, чтобы потом без проблем доставить его своему хозяину? Или же Северусу надоело носить ошейник, вот он и решил пойти ва-банк, выбрав (быть может, создав) третью сторону в этом затянувшемся противостоянии. Вот и сейчас зельевар стоял прямо, словно непоколебимая скала.

— Северус, друг мой, поведай, как поживает уважаемый директор и его питомцы?

— Мой Лорд, — Снейп поклонился. Вновь выпрямляясь, он старался ничем не выдать собственного волнения. У Риддла слишком уж благодушное было настроение. Этот монстр явно что-то задумал. Возможно, что в этой задумке он, Северус, принимал непосредственное участие.

— Как я уже докладывал, Дамблдор активно готовится к контратаке. Малфою удалось уговорить Аврорат послать своих самых проверенных людей, к тому же старику стали известны некоторые ваши планы. Частично ловушки уже обезврежены.

— А что же Поттер?

Профессор невольно поежился, пусть и незаметно, — у Риддла был слишком уж нежный тон. Это означало одно: грядет беда.

— Поттер, насколько мне известно, активно готовит замок к балу-маскараду, который состоится этим вечером. Директор решил ничего не сообщать мальчишке о нападении.

— Хм… — Лорд задумался, пытаясь понять, сколько из сказанного является правдой. Его шпионы говорили то же самое. К тому же Поттер уже несколько дней не появлялся в подземельях вовсе. Как всегда, этот мальчишка был слишком непредсказуемым — в этом была его единственная сила. По губам Волдеморта скользнула ехидная усмешка — все уже не важно не важно, ведь он точно знал, где именно окажется Золотой Мальчик сегодня в полночь.

— Забини, а что хорошего скажешь ты?

— Мой лорд?

— Твой сын уже готовится к встрече со мной?

— Мой лорд? — Алекс Забини нервно облизал губы.

— О, перестань строить из себя идиота, Алекс. Я прекрасно осведомлен, что ты уже знаешь об участи своего сына и его миловидной подруги — вскоре им предстоит стать юными Пожирателями Смерти, — Риддл с нехорошей улыбкой наблюдал за тем, как бледнеет Паркинсон, который до этого момента не знал ничего об этом. Забини вновь нервно облизал губы. Все-таки этот слизеринец не умеет так хорошо держать маску, как Снейп или Малфой.

— Я еще не сообщил об этом своему сыну, мой Лорд.

— Плохо. Что ж, сегодня у тебя будет шанс доказать мне свою верность — твоя задача доставить из стаи оборотней Ремуса Люпина. Не позже чем за полчаса до полуночи, — Алекс кивнул, низко поклонившись, стараясь не думать о том, что его планы на этот вечер немного отличались.

— А чтобы ты точно преуспел в этом нелегком деле, тебе поможет Эйвери.

Еще один кивок и более бледное лицо, нежели оно было раньше. Если бы мысли Лорда не были заняты предстоящей встречей с Поттером, то он бы, несомненно, обратил внимание на столь подозрительную реакцию.

— А ты, Северус, останешься при мне — тебе выпадет честь увидеть мой триумф.

Снейп мысленно выругался. Он надеялся, что Лорд даст ему особенно опасную миссию, а не станет держать при себе. Теперь ускользнуть будет намного труднее — придется действительно уходить с пафосом и шумом. При этом еще надо умудриться сделать так, чтобы за ним не было хвоста. Иначе проведение ритуала окажется под угрозой.

* * *

«Вот и настал этот день. День, к которому мы так тщательно готовились и которого боялись». Дамблдор внимательным взглядом обвел собравшихся в новом штабе Ордена: вид у них был решительный, эти волшебники были готовы идти за ним в самое пекло. В том, что сегодняшняя ночь будет жаркой, что лидеры обоих сторон, возможно, сразятся, никто не сомневался. Жители деревни уже были эвакуированы, их под Оборотным зельем изображали авроры. Правда, существовала версия, что под масками обычных волшебников скрывались и Пожиратели Смерти.

— Все вы знаете, что сегодняшняя операция — одна из самых крупных в истории этой войны. Это ловушка — сомнений нет. Волдеморт знает, что мы предупреждены. Он знает, что мы готовим контратаку. Мы же знаем, что враги готовы к нашему появлению. В этот раз нет возможности выиграть сражение только благодаря фактору неожиданности, — Альбус внимательным взором обвел своих соратников. Он знал, что, скорее всего, посылает их на смерть. Если бы он мог, то предпочел победить Тома без подобных жертв. Ведь само появление Темного Лорда — на его совести: он должен был позаботиться об одиноком ребенке, волею Судьбы закинутом в волшебный мир. Однако в то время Дамблдор еще был достаточно молодым преподавателем, поэтому ошибся и проглядел формирование личности Риддла. За что сейчас платила вся магическая Англия. — На сей раз это будет битва умов, битва стратегов. На нашей стороне сплоченность команды и доверие между людьми. Благодаря этому мы сможет действовать слаженно, прикрывать друг другу спину.

Серьезные лица волшебников говорили лучше всяких слов, что они прекрасно понимают степень опасности, но все равно желают участвовать в этой операции. Взгляд Дамблдора задержался на Чарли и Билле Уизли — совсем еще молодых мужчинах, чья жизнь только начиналась. Как бы Альбус хотел обойтись без их помощи, но, увы, Орден Феникса был слишком малочислен, а ребята — слишком настойчивы. Они не желали сидеть в стороне, когда решалась судьба их страны. Молли едва удалось уговорить близнецов не участвовать в этой авантюре. Вернее, Артур просто-напросто обездвижил сыновей, боясь, что те все равно ринутся в пекло.

Вновь сокрушенно вздохнув в мыслях, директор продолжил инструкции, теперь уже переходя непосредственно к окончательному обсуждению плана действий. Лишь когда собрание было окончено и члены Ордена разбрелись готовиться к операции, Альбус позволил себе тяжело вздохнуть и опуститься в кресло. Его все еще не покидало тревожное ощущение, словно он что-то упустил. Раз за разом он прогонял в уме все пункты будущей контратаки, но находил их идеальными, насколько позволяла ситуация, где главную роль будет играть импровизация и хитроумные ходы двух гроссмейстеров.

«Блэк?» Да, мысль о возможном воскрешении Сириуса не давала Дамблдору покоя. Сейчас его появление было нежелательно — Гарри только успокоился и начал вливаться в размеренный ритм школьной жизни, вновь становясь послушным учеником. Появление буйного крестного, которому всегда было наплевать на правила, оказалось бы неуместным. «Сейчас это не главное».

Альбус вернулся обратно в Хогвартс, чтобы проверить приготовления к празднику, когда его взгляд наткнулся на портрет директора — еще одного Блэка и того еще пройдоху. С него сталось бы не сообщить Дамблдору такую важную новость, как возвращение собственного потомка к жизни. Возможно, этого не давала сделать магия дома, где тоже висел его портрет.

— Финеас, — тихо позвал Альбус демонстративно посапывающий портрет. Тот сразу встрепенулся и уставился на нынешнего директора Хогвартса хитрющим взглядом, который Дамблдору сразу же не понравился. — Не хочешь мне поведать какие-нибудь интересные факты о своей семье?

— О, вам нечем заняться, директор Дамблдор? Что ж, могу рассказать вам о том, как некий Игнацио добивался руки моей праправнучки. Забавнейшая история была…

— Финеас! Ты понял, о чем я говорю! Сириус Блэк.

Портрет недовольно сморщил нос.

— Ааа… Этот предатель крови. Ну, и что же ты о нем хотел узнать?

— Он появлялся в Блэк-хаузе в последнее время?

— А как сам думаешь?

— Финеас!

— По-моему, ответ очевиден: раз ты задал этот вопрос, то ответ на него положительный, — Блэк самодовольно усмехнулся, а Дамблдор судорожно выдохнул. Вот такого поворота событий он никак не ожидал. Не вовремя, ой как не вовремя свалилось на него это знание. Оставались только два вопроса: знал ли о возвращении крестного Гарри Поттер, и каким образом Сириус умудрился выбраться из Сумрака.

— Ясно, — директор уже хотел выйти, когда Финеас его окликнул:

— Альбус. Он что-то замышляет. Он, Малфой и, возможно, Поттер с друзьями. Они говорили о каком-то ритуале.

Дамблдор кивнул, судорожно стиснув зубы так, что челюсти свело, и стремительно удалился — у него было слишком много дел, а теперь еще предстояло подумать, как не дать Гарри совершить то, что он задумал. Альбус уже не сомневался, что Поттер решил разобраться с проблемой Темного Лорда самостоятельно, только вот это самовольство могло спутать директору все карты. Гарри Поттер не должен был сегодня выбраться из Хогвартса. Проблема состояла в том, что самого Дамблдора в этот вечер не будет в школе. Впрочем, подобная мелочь не была сложным препятствием.

* * *

— Эй, Гарри, а какой костюм ты наденешь?

— Какой смысл в маскараде, если мы заранее будем знать костюмы друг друга?

— Гарри, како…

— Джинни, отстань, я все равно не скажу.

— Уверен, Малфой, ты выбрал себе костюм принца.

— Не сомневайся, Нотт, мой костюм поразит твое воображение.

— Грейнждер даже костюма не надо: стоит надеть грязную мантию — и с ее волосами она уже будет похожа на ведьму.

— Браун, если ты не забыла, на ЗОТИ у меня неплохо получаются проклятья.

— Эй, Рон, дружище, ты-то во что будешь одет?

— Ээээ….

— Так, ясно. Невилл?

— Ну… Кхм…

Вздох.

— Не важно.

Смешок.

— Конспираторы.

— Панси, дорогая…

— Уж точно не уцененная, как ты, Милли.

— Ясно. Молчу.

— Блееейз?

— Мерлин! Вы меня совершенно не аристократично заколебали, отвяжитесь уже!

Весь день ребята делали все возможное, чтобы сохранить в тайне свои костюмы. Иначе смысл проведения этого бала отпадал: ребята специально предложили маскарад, чтобы незаметно от преподавателей в нужный час улизнуть. Только вот, казалось, все население Хогвартса поставило своей задачей узнать, как именно будут одеты члены Совета Восьми и их близкие друзья на Хэллоуин. Высказывались самые дикие предположения, одно другого смелее и глупее. Дошло до того, что некто предположил, что Поттер оденется в кожу и будет расхаживать по замку с плеткой. Гарри, когда услышал подобный бред, ужасно захотелось кого-нибудь задушить — медленно и со вкусом.

— Да что же это такое?! — герой не выдержал всей этой предпраздничной суматохи и позорно сбежал в Выручай-комнату, где уже, как оказалось, обосновалось Слизеринское Трио.

— Пожинаешь плоды популярности, Поттер? — Драко весело усмехнулся. Он сам уже привык к подобному интересу к своей персоне и даже в какой-то мере им наслаждался. Что ни говори, а Малфой обожал оказываться в центре внимания, в отличие от своего гриффиндорца.

Гарри кинул уничижительный взгляд на блондина, промолчал и демонстративно сел на диван рядом с Блейзом, на что тот весело усмехнулся, закидывая руку на спинку и едва ли не обнимая парня. Забини не переставал удивляться, как Поттер умудряется легко манипулировать Драко, при этом совершенно не понимая природу чувств того: гриффиндорец интуитивно осознавал, что Малфою будет неприятно, если его персона будет проигнорирована, но вот над причиной этого даже не задумывался. Иногда даже казалось, будто Золотой Мальчик просто не хочет об этом размышлять, чтобы не усложнять себе жизнь.

Вот и сейчас Драко тут же замолчал и недовольно нахмурился. Если бы он не знал, что Блейз не интересуется парнями, то уже мысленно проклял бы друга. Хотя бы за его чересчур довольную физиономию. Только он понимал, что Забини просто потешается над столь откровенным проявлением ревности. Вон, даже Грейнджер, пришедшая вместе с Невиллом в комнату следом за другом, давно поняла, что именно Малфой чувствует к ее другу, и теперь снисходительно улыбалась. Что удивительно, девушку совершенно не шокировало сие открытие. Впрочем, помогать слизеринцу в покорении сердца Поттера она тоже не собиралась.

— Если бы нам не нужны были ритуальны песнопения на территории Хогвартса, то я бы уже давно плюнул на эту затею и нашел бы другой способ уйти из замка незамеченным. Все равно Дамблдора сегодня не будет, — Гарри недовольно потянулся — все тело болело: слишком уж много в последние дни было бумажной волокиты, да и просто работы. Никогда бы юноша не подумал, что организация праздника — столько хлопотное дело.

— Между прочим, мистер Малфой здорово придумал. Кто еще додумался бы использовать праздник и магию школы, чтобы усилить действие ритуала, создав дополнительную опорную точку в магической вязи, которая должна расползтись по всей стране, — в голосе Панси звучало неподдельное уважение. Теперь, познакомившись с отцом Драко поближе, осознав, что он — не ледяная статуя, девушка была просто в восторге от этого мужчины, хотя еще недавно презирала за слишком холодное обращение с сыном.

— Да уж, все-таки хорошо, что Малфои стали нашими союзниками, — в голосе Невилла звучал какой-то благоговейный трепет. Возможно, он еще не забыл тех издевательств, который терпел от Драко, а возможно, будучи воспитанным в семье чистокровных волшебников, часто слышал о том, насколько уважаем был этот род до появления Темного Лорда. Сейчас он даже не мог подумать, что когда-то Люциус Малфой был одним из Пожирателей Смерти, которых Лонгботтом так яро ненавидел.

— Отец сказал, что когда ритуал завершится, жителей магической Англии ждет незабываемое зрелище, — Драко даже раскраснелся от удовольствия, услышав в сторону своего отца такие лестные отзывы. Все-таки ему было не очень приятно, когда за спиной Люциуса о нем говорили всякие гадости. Мнение же людей, находящихся в этой комнате, было для него важным. Как ни смешно, но даже Лонгботтом уже начал входить в число тех, к чьим словам Малфой учился прислушиваться.

— Поскорее бы прошла эта ночь, — Гарри устало вздохнул — ожидание неизбежного уже изрядно вымотало его, поэтому он с нетерпением ждал момента, когда наступит завтра. Ведь тогда все неприятности будут позади. Конечно, возможно, после этого их ждут новые, но это уже не имеет значения.

Все согласно кивнули. Вечер был не за горами.

* * *

Яркое холодное солнце заливало лес, прорываясь сквозь голые ветки деревьев в надежде осветить хотя бы небольшие его участки. Иней, покрывший траву тонкой коркой, все не желал таять, от чего даже осторожные шаги оборотней сопровождались хрустом, выдавая их расположение. То и дело тишину разрывало хриплое нетерпеливое дыхание — сегодня стае обещали знатный пир, ведь Лорд готовил нападение. Не то чтобы альфа именно этой стаи, Френк Мойер, повиновался Волдеморту — у него даже не было метки, но вот в нападениях участвовал с удовольствием в угоду своей кровожадной натуре.

Ремус Люпин, один из недавно присоединившихся к стае, тяжело вздохнул, оглядывая тех, кто находился рядом. Их было достаточно много, хотя своре Фернира они проигрывали в количестве. К тому же среди них были женщины, дети и старики. Впрочем, старейшие оборотни были крепкими мужчинами, об их возрасте говорили лишь морщины да седые волосы, а вот по силе они не уступали молодым волкам.

Кристофер, весельчак и задира, весело подмигнул Люпину, ободряюще похлопав его по плечу. Когда он оставался человеком, Ремусу было сложно поверить, что этот парень может с легкостью перегрызть горло аврору, если тот наставит на него палочку. Когда Люпин только попросился в стаю, Крис напомнил ему Джеймса — тот тоже вечно шутил, а с губ Поттера никогда не исчезала улыбка, в отличие от его сына, Гарри.

«Впрочем, когда я только вошел в стаю, я был уверен, что никогда не смогу выполнить приказ Альбуса. Думаю, именно поэтому Гарри и хотел, чтобы я немедленно вернулся». Надо сказать, что стая Мойера была необычной. Чем-то она даже походила на семью: все друг о друге заботились, даже жили в одном огромном доме. Это притом, что обычно стаи лишь собираются несколько раз в месяц, а живут поодиночке. Сначала Ремус относился к этим оборотням враждебно и с подозрением — ведь они приняли свою сущность, приняли тот факт, что в них живет волк, который в полнолуние вырывается наружу, который может убить каждого встречного. Люпин априори считал их убийцами. Только как такое было возможно? Может ли веселый Крис или обворожительная Эльза быть хладнокровными убийцами? Нет. Да. Интуиция не признавала в этих людях кровожадных маньяков, а разум, который давным-давно усвоил, что ликантропия — это зло, это порча, твердил, что эта болезнь делает из человека психопата, жаждущего крови.

— Эй, Реми, ты чего притих? — к нему подошел молодой волчонок — Эдди. Немного дерзкий, но добрый ребенок. Что самое главное — не забитый, не смотрящий на этот мир печальными глазами мальчишка. Его заразили лет в шесть, но тут же приняли в эту стаю, где сразу помогли осознать тот факт, что он стал оборотнем. Его никто не попрекал, его понимали и любили таким, какой он есть. Видеть подобное отношение было необычно для Ремуса, который все время жил рядом с волшебниками, ненавидевшими всех темных тварей. Долгое время Люпин просто не замечал того, что члены стаи Мойера отличаются от Фернира: в них не было жажды крови, они не гордились своей сущностью, но в тоже время они умудрялись жить в гармонии с природой и внутренним волком.

Лишь много позже Ремус узнал, что жизнь в стаях намного отличается от того, что пишут в учебниках. Нет, не так. Что жизнь оборотней, тех, кто смог принять, что с ними случилось, отличалось от той, что вели одиночки, не желающие мириться со своей участью. Те, кто жил в стае, лучше контролировали своего волка. Некоторые умудрялись даже сохранять ясный рассудок при превращении, хотя никто, конечно, в полноценного волка так и не смог превратиться. Ведь тех, кто мог превращаться в волка по собственному желанию, называли истинными оборотнями. Только вот такие существа теперь были лишь легендой. А нынешних волшебников, зараженных ликантропией, называли раньше двоедушниками — теми, в ком жили две души — человека и животного. Эти души боролись за доминирование, именно поэтому превращение всегда сопровождалось такой болью. Истинные же оборотни, как гласят легенды, обладали одной душой — изящным сплетением волчьей сути и человеческой. Некоторые стаи, в том числе и Моейра, были близки к тому, чтобы разгадать способ превращения двоедушника в истинного оборотня.

— Ты же знаешь, Эд, я ненавижу эти нападения, — Ремус устало вздохнул. Он говорил правду. Самое главное, что многие в стае были с ним полностью солидарны. Только вот приказ альфы они не могли оспорить — законы стаи. Даже бета не могла ничего поделать с кровожадностью Френка, которому не давали покоя лавры Фернира. Ведь большая часть оборотней вставала на сторону Волдеморта из-за безнадежности своего положения: их считали изгоями и чистокровные, и магглорожденные. Конечно, они понимали, что едва ли Лорд выполнит хотя бы половину обещаний, но деваться им было все равно некуда.

— Знаю, знаю. Только ведь прямого приказа убивать не поступало. Нужно просто отвлечь на себя внимание авроров. Быть может, нам повезет, и не придется драться.

— Не думаю, что Френку этого будет достаточно, — Ремус с сомнением покачал головой. Мальчишка смерил мрачным взглядом вожака и кивнул.

— Чертов Френк. Лучше бы ты был нашим предводителем.

Люпин слабо улыбнулся. По какой-то причине он очень быстро прижился в стае и его начали уважать. За его ли философский подход к жизни или за нежелание вступать в конфликты — он не знал. Только одно было ясно: его не признают равным до тех пор, пока он не признает свою звериную сущность. Собственно, именно поэтому члены стаи до сих пор не пошли против воли Френка, хотя большая часть оборотней желала видеть вожаком стаи именно Ремуса. Когда Эльза по секрету рассказала ему об этом, бывший Мародер на время впал в ступор — он не думал, что подобное вообще возможно. Ведь в отличие от того же Кристофера, который так напоминал Джеймса, он совершенно не обладал никакой харизмой. Но у оборотней были другие критерии в отборе лидера. По возрасту Ремус подходил, по силе магического поля — тоже, а спокойный характер был тем, о чем так давно мечтали подчиненные безумного Мойера.

Переделать себя не так-то просто, когда тебе уже за тридцать. Люпину долгие годы вбивали в голову, что оборотни — это отбросы общества, темные твари, которые приносят только боль и смерть. Отделаться от навязанных стереотипов было непросто. Очень непросто. Можно сказать, что изменение мышления Ремуса больше походило на ломку. Постепенно все-таки он начал по-другому смотреть на этот мир, перенимая взгляды своих сородичей в стае, симпатия к очаровательной Эльзе увеличила скорость этого процесса. Лишь страх не давал Люпину полностью раскрепоститься и признать самого себя. Ведь у него еще был Гарри. И он боялся, что если примет свою сущность оборотня, то сын Джеймса его не поймет и не простит. То, что юный Поттер, уже зная о его недуге, продолжал общаться с Ремусом, тот благополучно забыл.

Потом были письма. Первое вызвало шквал эмоций и полную сумятицу в душе. Люпин совершенно не знал, как сообщить Гарри, чем он занимается: уверенность в том, что тонкие намеки мальчик не поймет, была непоколебимой. Но Поттер его удивил — он все понял, начал беспокоиться, а еще высказал пару интересных идей о Дамблдоре в частности и о ситуации в мире в целом. Все страхи внезапно показались глупыми. Возможно, еще полгода назад мальчик мог обидеться, но уже тогда бы простил, даже если бы не понял. Теперь же Ремус почему-то был уверен: Гарри точно поймет его и примет любым. С одним условием: Люпин должен быть правдив с самим собой и счастлив.

«Сегодня. Сегодня все будет кончено: я переступлю черту, стану тем, кем должен был стать еще много лет назад. И тогда смогу встретиться с Гарри и смело взглянуть ему в глаза». Только для этого нужно было сначала сразиться с волком, что живет внутри него, а потом еще и с безумным Френком. Интуиция подсказывала — придется делать это одновременно. Волков шестое чувство никогда не подводило.

* * *

Колокола Хогвартса возвестили о начале праздника. Шумная толпа учеников стремительно ворвалась в Большой Зал и пораженно замерла. Преподаватели постарались на славу: исчезли столы и знамена факультетов, помещение увеличилось в два раза, а зачарованный потолок украшало сияние Северной Авроры. Ноги утопали в прохладном на ощупь тумане, царил полумрак — небольшие световые шары парили в пяти метрах над полом, излучая призрачное сияние. То тут, то там возвышались разрушенные колонны, стилизованные под старину, увитые волшебным плющом. На небольшом постаменте пристроился оркестр, состоящий из приведений Хогвартса. В небольших нишах расположились огромные тыквы, в которых горели волшебные свечи. Около окон стояли банкетные столы и скамейки. Время от времени в воздухе проносились летучие мыши.

Не было напутственных слов со стороны директора, не было вообще никакого официального начала. Дамблдор просто вышел на середину зала, обвел всех присутствующих лучезарным взглядом, взмахнул руками вверх и хлопнул в ладоши. К потолку взвились две ракеты, под самым сводом они взорвались фейерверками. Ученики радостно взревели, тут же музыка заструилась в воздухе, а Альбус стремительно покинул помещение. Лишь немногие увидели, что лицо директора было мрачнее грозовой тучи.

Ребята, знавшие причину этих тревог, переглянулись.

«Началось», — читалось в их взглядах.

* * *

Тьма ночи медленно опускалась на деревушку где-то в глубине Шотландии. Жители ее нервно переглядывались, но не спешили укрыться в своих домах, с минуты на минуту ожидая нападения. Бравые авроры были готовы к такому повороту событий. В лесу завыли волки, чувствуя приближение смерти.

Секунды складывались в минуты, а минуты — в часы. Внезапно исступленно залаяла собака, пронзительно взвизгнула, и все затихло. Целую минуту ничего не происходило.

Взметнулось марево — загорелась избушка на окраине, испуганно вскрикнул какой-то аврор, и в ночном небе появилась зеленая метка Пожирателей Смерти. Тут же послышались многочисленные хлопки аппарации. Черные фигуры, не медля, стали нападать.

«Началось», — авроры бросились наперерез преступникам.

* * *

Темный Лорд стоял на холме, под которым расположилась нужная ему деревушка. С удовольствием взирал он на горящие дома. За его спиной с невозмутимым видом стоял Северус, бесстрастно взирая на гибель авроров. Словно его и не заботили все эти пропащие души. Казалось, единственное, что заботило Снейпа — приказ. Зельевар явно ожидал, что Риддл тоже примет участие в сражении.

Волдеморт жестко усмехнулся и резко развернулся, взмахнув полами мантии. У него были другие планы.

— Идем, Северус.

«Началось».

* * *

Крики, вспышки заклинаний, пламя пожара, который никто даже не пытался затушить, — битва с первых минут набирала обороты. Вот раздался грохот — ловушка-обвал, в которой были погребены как враги, так и свои, не успевшие вовремя среагировать. На войне не было места жалости. Эти люди сами выбрали этот путь, они знали, что, возможно, сегодня уже не вернутся домой. И все равно было больно осознавать, что в какой-то мере ты виноват в их смерти.

Альбус Дамблдор тяжело вздохнул. Пришло время ему самому принять непосредственное участие в этой битве. Старый волшебник вышел в центр площади, где его окружили Пожиратели Смерти, которые когда-то были его учениками.

«Началось».

Туманный зал наполнен изящными изящными фигурами вальсирующих студентов. Его оформление вызывает в памяти учеников Святочный бал, проводимый во время Турнира Трех Волшебников. Вот только сейчас лица скрыты за причудливыми масками, а воздух наполнен атмосферой таинственности. К тому же преподаватели наслаждаются вечером наравне со студентами: никто даже и не думает затевать ссоры и склоки — а значит, нет нужды за кем-то следить. Отсутствие директора и профессора ЗОТИ никто не замечает.

Ученики время от времени поглядывают по сторонам — все они пытаются отыскать в полумраке зала Гарри Поттера или Драко Малфоя, которые так и не раскрыли секрета — какие костюмы оденут на бал. Естественно, что все ожидают увидеть черноволосого паренька и платинового блондина, поэтому разглядеть пытаются именно макушки присутствующих здесь гостей.

— Надо же, как они бойко вертят головами, — юноша с длинными волосами цвета раскаленной меди, завязанными бархатной лентой в хвост, весело посмеивается, глядя на активные поиски. Его костюм представляет собой причудливую смесь формы официанта и тайного агента: узкие черные брюки заправлены в высокие сапоги, на простую белую рубашку надета приталенная черная жилетка, из кармана которой висит цепочка от брегета, лицо же его скрывает не маска, а черные солнечные очки.

— Было бы у них столько же энтузиазма при подготовке к празднику, — вздыхает его спутница — блондинка, с шикарной копной волос, закрепленными сзади причудливо украшенной заколкой, которые мягкими волнами спадают на плечи. Одета она в лучших традициях Средневековья: пышное платье с богатой вышивкой, корсет, подчеркивающий стройную талию. Янтарь на диадеме мягко сверкает в свете магических шаров. Вместо маски черты лица скрывает причудливый макияж, нанесенный специальными красками для грима.

— Ребята старались и не отлынивали от работы, — возражает их собеседник. Юноша одет в строгий фрак, на голове возвышается цилиндр, а на носу висит пенсне, заколдованное так, чтобы его никто не узнал. В этот вечер он похож на властного графа.

— Именно, милая Гермиона, будьте же более снисходительны к ученикам, — к ребятам подходит другая троица. Смуглый брюнет, сейчас одетый как принц Алладин из Персии, очаровательно улыбается, целует руку девушке в знак приветствия, а юношам кивает.

— Что это вы такие невеселые, а? — девушка, чьи волосы сейчас напоминают больше костер, такой у них насыщенный красный цвет, весело ухмыляется. Сейчас в ней точно никто не признает наследницу чистокровного рода: черный топ без лямок, короткая кожаная мини-юбка и длинные сапоги до бедер, картину завершают сетчатые перчатки и ожерелье-ошейник. Гермиона хотя и знала, что Панси оденет нечто ужасно вызывающее, все равно была поражена. Нет, она давно поняла, что эта с виду надменная девица на самом деле та еще шутница-затейница, и все-таки не готова была к подобному преображению.

— Что, Грейнджер, шокирована? — насмешливый голос, который все еще растягивает гласные, вывел девушку из ступора, чтобы ввергнуть в новый. Перед ней стоял юноша с кудрявыми волосами цвета солнца, а его голову украшал лавровый венец, заговоренный на неузнаваемость своего носителя. Одет он был в длинную тогу, достающую до пола и перевязанную простой веревкой.

— Малфой? — Гарри даже не заметил, что его голос охрип от удивления. В первую секунду, когда он увидел друга, ему показалось, что это ожило изображение греческого бога Аполлона, увиденное им в одной из энциклопедий Дадли. Драко же, повернувшись в сторону медноволосого парня, уже хотел сострить что-нибудь в духе «имидж Уизли? фи, Поттер, это так вульгарно». Только вот стоило ему встретить взгляд зеленых глаз, в которых плескался какой-то странный восторг, как все слова вылетели из головы. С ужасом Малфой понял, что начинает краснеть, а выдать связное предложение не представляется возможным.

Остальная компания наблюдала за разворачивающейся картиной с едва ли не научным интересом. Даже Невилл умудрился интуитивно почувствовать, что между этими двумя происходит нечто странное, отчего тоже покраснел. Гарри же с паникой понимал, что просто не может отвести взгляд от Малфоя. Нет, он и раньше знал, что в блондине есть своя особая красота, но сейчас Драко был прекрасен. С этими золотистыми локонами он казался воплощением Солнца: дотронься — и почувствуешь тепло.

Блейз, наблюдая за метаниями двух друзей, неприлично громко фыркнул. Он не понимал, почему Малфой медлит и не признается в своих чувствах, а слепота Поттера уже начинала раздражать. Даже Снейп заметил, какими влюбленными глазами на Гарри смотрит Драко. Хотя, было у Забини одно подозрение, только вот подобное поведение было больше свойственно слизеринцам, а не гриффиндорцам. В любом случае ему уже надоело наблюдать подобные пантомимы и мучения друга, поэтому он принял решение как можно быстрее сблизить эту парочку.

— Поттер, прекрасно выглядишь, — Блейз вновь очаровательно улыбнулся, чем вывел Гарри из транса, в котором тот пребывал. Юноша тут же смутился, только не из-за комплемента, а потому что осознал всю глупость собственного поведения. Хорошо, что Забини решил с ним заговорить. Поттер даже успел облегченно вздохнуть.

— Спасибо.

Зря.

Заиграла новая мелодия — медленный вальс. Блейз как-то слишком проказливо усмехнулся, внезапно поклонился и предложил Гарри руку.

— Не соизволите подарить мне один танец, милорд?

Поттер так растерялся от подобного приглашения, что принял предложенную руку прежде, чем успел сообразить, что же замышляет Забини. Тот победно ухмыльнулся, резко притянул к себе еще слабо сопротивляющегося парня, заговорщицки переглянулся с Панси и поволок Гарри на середину зала. Оставшиеся ребята явственно услышали, как скрипнули от досады зубы Малфоя. Взгляд серых глаз обещал другу все возможные кары, на какие были способны слизеринцы.

Гарри же тем временем немного пришел в себя и обнаружил, что он уже вальсирует с Забини прямо посередине Большого зала. Да еще танцует женскую партию. Юноша мысленно застонал, явственно засопел, с возмущением уставившись на Блейза, который продолжал беззаботно улыбаться.

— И что это значит?

— А что тебя не устраивает?

— Зачем ты пригласил меня?

— Разве я не могу просто пожелать танца с тобой? — Забини для верности захлопал ресницами, выражая высшую степень невинности. Гарри на это представление лишь скептически хмыкнул.

— Едва ли. Чего ты добиваешься?

— Сам не догадываешься?

— Нет, поэтому и спрашиваю, — Поттера начал раздражать этот разговор.

— Прискорбно. В любом случае, тебе одного танца, что ли, жалко?

Гарри внимательно всмотрелся в смеющиеся голубые глаза и обреченно вздохнул. Он уже давно понял, что если Блейз с Панси что-то задумали, то мало кто сможет их остановить. Поэтому знал, что выпытать из Забини какой-либо вразумительный ответ у него не получится: все-таки он еще не поднаторел в дипломатических переговорах настолько, чтобы заговорить зубы собеседнику и выведать необходимую ему информацию. Впрочем, Поттер не особенно и расстраивался — ведь у него были Люциус и Северус, которые были мастерами этого дела.

Лучше бы он не погружался в свои размышления настолько глубоко, иначе бы заметил, что одна музыкальная композиция уже закончилась и началась другая. Осознал Гарри это лишь тогда, когда Блейз отстранился только для того, чтобы буквально толкнуть в чьи-то объятия, а затем вытолкнуть обратно на танцевальную площадку.

— Веселитесь, мальчики, — голос у Панси был слишком веселым — явно гадость ближнему устроила. Подняв взгляд и увидев своего партнера на этот танец, Поттер понял, что пакость была явно подстроена для него. Иначе, каким образом он оказался в паре с Малфоем, рядом с которым терял сейчас всякое хладнокровие? Лишь не дюжая выдержка не позволила Гарри с тихим писком сбежать куда-нибудь подальше. Они уже были среди танцующих пар, играл венский вальс, а у Драко выражение лица было не менее ошарашенное. Именно смятение Малфоя позволило Гарри прийти в себя, увереннее обнять юношу за талию и начать двигаться.

«В конечном итоге, чего здесь такого? Подумаешь, потанцуем. В магическом мире подобное является обычным делом. Но… Мерлин, почему так быстро бьется сердце? Почему я не могу ему даже в глаза посмотреть, а лицо заливает краска смущения? Мы ведь друзья… Мордред! Что же он молчит? Пусть хотя бы язвительные комментарии отпускает…»

Поттер все-таки решился посмотреть на Драко и тут же пожалел об этом. Малфой сейчас выглядел таким уязвимым — растерянный и смущенный, он явно сам не знал, как себя вести, вальсируя вместе со своим другом. А на дне серых глаз плескалась тщательно скрываемая радость. Гарри мысленно чертыхнулся, чувствуя, что уже не способен отвести взгляд, будто какая-то сила удерживает его.

«Почему танцуя с Блейзом, я так не нервничал? Понятно было бы, если бы это был мой первый танец с парнем, только вот, вальсируя с Забини, я просто злился, а потом уже воспринимал это как нечто обычное. Сейчас же… сейчас все иначе».

Неосознанно Поттер притянул Драко ближе, заворожено глядя ему в глаза, чувствуя через тонкую ткань тепло чужого тела. Сердце ускорило бег, а дыхание сбилось. Странное волнение завладело всем его существом. Это было одновременно и пыткой, и наслаждением. Хотелось так кружиться по залу вечно. Сейчас все проблемы и волнения отошли на второй план, важен был лишь юноша, который танцевал с ним. Нечто подобное Гарри испытывал во время дуэли с Малфоем, но тогда это не было так сладко.

Драко же казалось, что все осознанные мысли покинули его голову. Остался лишь Поттер, который в панике не оттолкнул его, который, казалось, желал прижать его ближе к себе, который не сводил с него глаз. Вновь внимание Гарри было сосредоточенно на нем одном. От этого было сладко, но одновременно наслаждение портила горечь: когда танец закончится, все встанет обратно на свои места. Все-таки Самайн — волшебный праздник.

Гарри внимательно вглядывался в лицо Малфоя, отстраненно пытаясь понять, почему когда-то считал его похожим на хорька? Неужели Драко так изменился? Или же это просто его собственное восприятие так изменилось? Взгляд мазнул по губам и остановился на них. Юноша нервно облизал собственные губы. Внезапно появилось отчаянное желание поцеловать своего партнера. Гарри уже подался было вперед, как внезапно музыка затихла — танец был окончен.

Сразу же осознание собственного несовершенного еще поступка окатило не хуже ушата холодной воды. Поттер в панике посмотрел на удивленно замершего Драко, а потом резко развернулся и устремился к друзьям. Долго не думая, Гарри тут же пригласил на танец Гермиону, только бы сейчас не видеть Малфоя. Он отчаянно надеялся, что тот не заметил этого глупого порыва. Ведь если Драко станет противно, что он хотел его поцеловать, и их дружба прекратится, Гарри этого не переживет. Сомнения терзали душу, поэтому он смело затолкнул их подальше, решив подумать о своем поведении и желаниях позже, когда будет достаточно времени на собственную жизнь. Сейчас у них и без того хватало хлопот и проблем.

* * *

Смех, веселье, вальсы, пунш, Северное Сияние над головой, пронзительные крики летучих мышей и задорная игра призрачного оркестра. Забыты скорбь, страх и недоброжелательность. Отринуты политические воззрения и факультетская вражда. Дети в кои-то веки стали просто детьми, полностью окунувшимися в атмосферу одного из самых таинственных магических праздников. Никто не замечает туч, постепенно сгущающихся над замком, над Хогсмитом, над Великобританией, обещая в скором времени страшную грозу.

Даже небезызвестная шестерка, которую сегодня ночью ожидают полные опасностей приключения, на время забывает о своих тревогах, вливаясь в поток танцующих и веселящихся однокурсников. Забывает о том, что где-то в далекой шотландской деревушке уже во всю кипит сражение, которое может обернуться поражением или победой для Светлой стороны. Ведь они всего лишь подростки и не в силах постоянно нести на своих плечах груз этих тяжких знаний. Им необходимы передышки, чтобы с новыми силами ринуться на защиту того, что им дорого.

* * *

Холл Малфой-мэнора оглашен эхом нетерпеливых шагов. Люциус, не в состоянии справиться с волнением, заранее выбрался из своего кабинета и уже в течение пятнадцати минут меряет шагами мраморный пол. Он должен прибыть на место проведения ритуала намного раньше, чтобы завершить приготовления и проверить, все ли в порядке. Августа Лонгботтом тоже обещала появиться раньше, чтобы помочь ему или же взять на себя руководящую роль, если что-то пойдет не так. Казалось бы, что может случиться? Ведь Малфой находится у себя дома — в месте, которое защищено чарами, уступающими по силе только хогвартским. И все-таки перестраховаться они решили, потому что всех участников уже долгое время съедала тревога. Маги были уверены — что-то случится. Что-то, что может сорвать все их планы.

Напольные часы натужно кряхтят и начинают бить одиннадцать раз. Снова взглянув на циферблат, Малфой уже собирается выйти на улицу и оттуда аппарировать, но не успевает этого сделать.

Вовремя он сумел отскочить, благо рефлексы хорошие. Дверь с грохотом распахивается, в темном проеме появляется фигура в черном плаще. Люциус даже опешил — вот уж не думал аристократ, что кто-то сможет пробить защиту поместья чистокровной семьи.

— Ну, здравствуй, Лююю-ци, — издевательские интонации с нотками истерики, и все становится ясно. Малфой мысленно помянул Мордреда всеми возможными проклятьями. За обрушившимися хлопотами он неудосужился закрыть доступ в дом своей бывшей жене. Вот ее сестрица этой лазейкой и воспользовалась. — Что же ты так не гостеприимен, м? Неужели не рад видеть свою родственницу?

Женщина резко откинула капюшон и хищно улыбнулась, сделав шутливый пасс волшебной палочкой. Люциус вновь мысленно выругался: было ясно, что без дуэли с этой ненормальной ему из дома просто не выбраться. Значит, придется сражаться.

«Мерлин, как же эта стерва не вовремя появилась».

Среди черных туч раздалось глухое рычание грома.

* * *

Широкое поле с сияющими пентаграммами, видимыми только магам, было надежно спрятано от глаз магглов ночной мглой. Сириус хмуро уставился в небо, в котором из-за туч не было видно ни единой звезды. По его прогнозам сегодня должно было быть ясно. Не иначе как шутки магии. Блэк раздраженно поправил воротничок церемониальной мантии, который противно впивался в горло. Отчего-то мужчине было не по себе. Наверное, именно поэтому он прибыл на место проведения ритуала намного раньше оговоренного времени. Тяжесть на душе выгнала его из уютного теплого дома, заставляя теперь кутаться в мантию, в жалкой попытке защититься от колючего промозглого ветра.

Хлопок аппарации вывел его из хмурой задумчивости. На всякий случай Сириус схватил палочку покрепче: пусть никто из непосвященных не знал об этом месте, но нельзя было исключать возможность, что что-то пошло не так.

— Сириус? А где Люциус? — Августа стремительно подошла к мужчине и резко остановилась, обводя цепким взглядом пустое поле. И ведь не скажешь, что этой даме уже далеко за семьдесят.

— Не знаю. Когда он должен был быть здесь?

— В одиннадцать.

— Прошло уже полчаса.

— Да.

Повисло напряженное молчание. Маги несколько минут усиленно вглядывались во тьму, но из нее никто так и не появился.

— Что-то его задержало, — Сириус поежился от нового порыва ледяного ветра. Не нравилось ему все это, ой как не нравилось. Природа словно кричала — должно случиться что-то плохое.

— Надо приступать к последним приготовлениям. Надеюсь, все успеют прибыть вовремя, — леди Лонгботтом не любила терять время даром, поэтому достала несколько световых шаров и пергамент, на котором были тщательно прописаны пункты их дальнейших действий, и деловито принялась их исполнять.

Сириус лишь угрюмо кивнул, вновь поежился и принялся помогать.

Ветер усилился.

* * *

Стоило часам пробить одиннадцать раз, как ученики разом перестали танцевать. Двери приветливо распахнулись — бал был окончен, теперь предстояло еще более интересное событие — празднование Самайна. Студенты устремились к выходу, чтобы успеть переодеться и подготовиться к ритуальным действам.

Гарри с Гермионой отчаянным взглядом провожали удаляющийся свод Большого зала — толпа уносила их прочь, а сил противостоять этому потоку не было. Переглянувшись, они поняли, что думают об одном и том же: лучше всего забраться в какой-нибудь боковой коридор, чтобы переждать буйство учеников, стремящихся на улицу или же в гостиные своих факультетов. Так они и поступили: нашли первый попавшийся потайной ход и юркнули в него.

— Мы потеряли их из виду, — Поттер запустил пятерню в волосы и взволнованно растрепал их. Еще все только началось, а уже шло не плану. Они должны были вместе выйти из зала, не привлекая внимания, на время разойтись, а потом вновь встретиться, чтобы переместиться на место проведения ритуала. Теперь же найти оставшихся ребят было практически невозможно — кто знает, куда их унес поток?

— Может, они все еще в зале? — Гермиона чутко прислушалась к топоту, с каждой секундой становившемуся все тише. Гарри взглянул на подругу с сомнением, та лишь вздохнула, молча соглашаясь с ним. — И все-таки, давай проверим. Может быть, нам повезет.

Поттер скептически хмыкнул, но промолчал. Грейнджер и так знала, что ему в таких ситуациях никогда не везет. Дождавшись, пока стихнут в смежном коридоре шаги, ребята рискнули выйти из потайного хода. Учеников оказалось намного меньше, так что теперь они могли беспрепятственно добраться до Большого зала. Вот только дойти до него они все равно не успели.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер! — профессор МакГонагалл приближалась к ним с решительным видом. Ребята недоуменно переглянулись, но послушно остановились, не понимая, что могло ей понадобиться от них.

— Доброго вечера, профессор, — Гарри вежливо поклонился в лучших традициях аристократов. Он-то надеялся, что его никто не узнает. Оказывается, зря. Во всяком случае, своего декана он обмануть не сумел.

— Директор желает немедленно видеть вас в своем кабинете. Пароль «ванильный джем».

— Но…

— Немедленно.

— Профессор…

— Мне вас проводить? — вид у декана был очень уж грозный. Было понятно, что она выполнит свою угрозу.

— Нет, все ясно, профессор МакГонагалл.

— Вот и отлично, — преподавательница поспешила удалиться, неодобрительно поджав губы. Не нравилось ей то, что задумал Альбус. Все-таки Минерва просто не представляла, как ее ученики могут замышлять что-то против директора. Однако ослушаться Дамблдора она не посмела.

Ребята переглянулись, отчетливо читая во взгляде друг друга панику. Вот этого они не предусмотрели.

— Мордред раздери, как старик пронюхал про ритуал? — Гарри едва не взвыл от отчаяния. Ведь если они сейчас пойдут в кабинет, то Дамблдор легко сможет взломать их ментальные блоки и узнать про ритуал. Они этого допустить не могли.

— Уизли, — Гермиона непроизвольно скривилась. Мнение о бывшем друге у нее уже давно упало ниже некуда. К тому же девушка замечала мрачные и любопытные взгляды рыжика, направленные в их сторону. «Мерлин, мы же столько раз шептались вместе с Гарри и Невиллом. Не удивительно, что Рон что-то заподозрил. А потом побежал докладывать. Идиот. Его желание выделиться может разрушить все».

— Ладно, идем. Может, по дороге выдумаем какую-нибудь отговорку. Некогда нам сейчас терять время.

— Гарри, а может, ты все-таки не пойдешь к директору?

— Ага, и он ринется искать меня во всех закоулках замка.

Удрученно вздохнув, ребята быстро зашагали к кабинету Дамблдора, на ходу придумывая, как быстрее отвязаться от старика. О том, что директора сейчас вообще не должно быть в Хогвартсе, они не подумали — слишком уж стремительно начали развиваться события. В таких условиях обычно мозг отказывается работать.

— Гарри! — их внезапно догнал какой-то младшекурсник. Было видно, что он очень долго бежал. Ребята встревожено переглянулись.

— Что случилось?

— Там… там… какие-то старшекурсники напали на Малфоя, быстрее!

— Мордред! — в голосе Поттера отчетливо слышалась паника. Вот такой подлости от Судьбы он точно не ожидал. — Герми, иди к директору. Узнай, что ему от нас надо, и скажи, что я занят. Затем… ты знаешь, что делать.

Больше ничего не говоря, Гарри бросился следом за смутно знакомым пареньком, пытаясь вспомнить, где же он его видел раньше. Озарение пришло слишком поздно. «Фишер!».

* * *

Поттер пропал. Банально пропал. Вот еще недавно он вальсировал с Грейнджер, вот часы пробили одиннадцать раз, и толпа озверела. Когда зал опустел, там остались только он (Драко), Блейз, Панси и Лонгботтом, растерянно озирающиеся по сторонам.

— И куда они делись? — голос Малфоя не предвещал ничего хорошего. Он терпеть не мог, когда какие-то договоренности не соблюдались. Гарри, к тому же, весь вечер его избегал. За вальс, который устроил Забини, Драко друга чуть не придушил. Ведь после него Золотой Мальчик исчез в толпе, явно испытав жуткое смущение от того, что его партнером по танцу оказался Малфой. Более того, весь оставшийся вечер Поттер уделял усиленное внимание Грейнджер, а на блондина и вовсе не смотрел. Это ужасно бесило.

Драко еще долго бы злился, как внезапно тишину, наступившую в зале, разорвал сдавленный стон Забини.

— О, нет… Не может же это быть правдой, — Блейз устало опустился на корточки, зарываясь пальцами в волосы, разрушая тем самым идеальную прическу.

— Ты о чем? — Панси была удивлена не меньше, чем Малфой.

— Я думал, это просто кошмары. Так надеялся, что это просто игра моего больного воображения. Что это не проснувшееся наследие.

— Ты что-то видел, да? Чье-то будущее? — удивительно, но первым, кто понял, о чем речь, был Лонгботтом. В конце концов, этот парень раньше всех получил свои силы и прекрасно понимал их природу.

— Блейз? — Драко недобро сощурился. — Ты не хочешь ничего нам рассказать?

— Да тут и рассказывать нечего. Сначала это были просто неясные образы, которые не особенно запоминались. Чем ближе был этот день, тем четче становились картинки. Но это были просто кусочки каких-то действий. Честно говоря, я так и не увидел четкого будущего.

— Но?.. — Панси встревожилась не на шутку.

— Но было ясно одно: многим, кого я знаю, грозит беда, несчастье.

— Смерть? — Малфой побледнел от одной этой мысли, но друг покачал головой.

— Нет, беда. Возможно, беда, из которой они найдут выход. Если все удачно сложится.

— Кто?

— Поттер, твой отец, профессор Снейп, профессор Люпин и, возможно, Блэк.

— Мерлин мой, — Невилл потрясенно выдохнул. — Не зря Гарри, значит, беспокоился о Ремусе.

— Ты что-то знаешь? — в голосе Драко прозвучали ревнивые нотки: ему Поттер ничего об оборотне не рассказал, хотя он и догадывался почему. Все-таки в свое время Малфой слишком уж негативно реагировал на Люпина, и Гарри, скорее всего, не захотел разрушать их дружбу упоминанием этого человека.

— Да. Как всегда, Дамблдор — он послал профессора в стаю оборотней, чтобы тот произвел там переворот и стал вожаком.

— Ты шутишь? Профессор Люпин? Пусть я с ним не особо хорошо знакома, но даже мне ясно, что он слишком мягок для этого, — Панси в который раз испытала неприязнь к директору. Приятно было сознавать, что теперь и гриффиндорцы придерживались этого мнения.

— Сейчас это не важно. Нужно найти Поттера и Грейнджер как можно быстрее, иначе опоздаем, — Малфою даже думать не хотелось о том, что кто-то из дорогих ему или Гарри людей не переживет эту ночь. Поэтому он предпочитал действовать.

— Но что мы можем сделать? Замок огромен. Если сейчас разделимся, то можем не встретиться вновь.

— Давайте поищем их полчаса. Если ничего не получится, то встречаемся в холле. Надеюсь, что и без нашей помощи эти двое смогут добраться до ме… вы поняли.

Ребята согласно кивнули и стремительно разошлись. У них было не так уж и много времени, пусть до начала ритуала и оставалось еще несколько часов.

За окнами послышались первые раскаты грома.

* * *

Крики, вспышки проклятий и безумный хохот некоторых Пожирателей Смерти раздавались повсюду. Северус быстро шел за Темным Лордом, пытаясь не смотреть по сторонам, чтобы не отстать или же не броситься на помощь какому-нибудь недотепе аврору. Все-таки после сближения с Поттером он стал чересчур мягок.

Внезапно Волдеморт остановился, взмахом палочки открыл дверь одной из хижин на окраине деревушки и стремительно зашел внутрь. Снейп последовал за ним, гадая, что же потребует Лорд от него, и надеясь, что нападение закончится до того, как ему необходимо будет быть на поле для проведения ритуала.

— Забавно, Северус, не правда ли? — взмах палочки — и занавески на окнах раздвигаются. Только вместо пустынной окраины внезапно появляются картины бушующей битвы. — Они все так яростно сражаются, хотя даже не понимают, зачем было устроено это нападение. Дамблдор наивно полагает, что подобным образом я желаю укрепить собственные позиции и уничтожить Светлую сторону.

— Мой Лорд? — Снейп не понимает, к чему ведет этот сумасшедший. Только вот нехорошее предчувствие закрадывается в сердце. Особенно когда в окне появляется изображение Дамблдора, сражающегося сразу с десятком Пожирателей. «Он тут. Он не в Хогвартсе». Волдеморт с насмешливым любопытством смотрит на реакцию зельевара. Хотя, надо отдать ему должное, лицо его до сих пор не выражает никаких эмоций. Только в глубине черных глаз мелькает паника.

— Думаю, ты уже догадался, в чем заключается истинная цель этого нападения?

Какая у Лорда может быть вообще цель? Чем он бредит последние пятнадцать лет? Вернее, кем?

— Поттер, — голос подводит, и получается обреченно-удивленный вздох. Как же Дамблдор смог забыть о безопасности одной их своих самых важных фигур? Почему оставил мальчишку без охраны? Ведь давно известно, что некоторые ученики Хогвартса приняли метку. Неужели директор перестал заботиться о мальчишке после того, как тот показал характер? Или же просто перестал воспринимать как пешку? Но чтобы Альбус признал кого-то, особенно подростка, равным себе по силе и уму… Нет, это нонсенс. Значит, просто потерял интерес к марионетке, которая перестала его слушаться.

— Именно, мой друг, именно. Альбус, видимо, заигрался в войну, позабыв о пророчестве, — Волдеморт довольно ухмылялся, буквально упиваясь растерянностью Снейпа. Подобное его отношение к этому нападению говорило само за себя: Северус был предателем. Вот только Риддл не будет спешить с расправой. Лучше сначала помучить этого наглеца, осмелившегося идти против его воли.

Хлоп!

Сработал портал, из которого вывалились два юноши.

— Мой Лорд, я доставил вам Поттера! — голос Фишера звучал подобострастно.

— Так, так, так. Гарри Поттер собственной персоной — какая честь! — Волдеморт довольно усмехнулся. А Гарри во все глаза смотрел на профессора Снейпа, отчетливо понимая, что они конкретно влипли.

* * *

В опустевших коридорах замка гулким эхом отдавались шаги юной ведьмы, внешность которой постепенно начала принимать свой истинный облик. Чем ближе Гермиона подходила к кабинету директора, тем больше терзали ее сомнения. Почему Дамблдор остается в Хогвартсе, когда намечается самая крупномасштабная операция за последние полтора года? Зачем ему внезапно понадобились студенты? Едва ли они сейчас чем-то могут помочь тем, кто сражается в богами забытой шотландской деревушке. Если только с кем-то из их дорогих людей не случилось несчастье. Только вот Грейнджеров там просто-напросто не могло быть поблизости, а у Гарри никого не осталось. Не мог же директор узнать об их близких отношениях со Снейпом или Малфоем?

Гермиона споткнулась на этой мысли. Ведь раньше Дамблдор каким-то образом умудрялся узнавать все, что происходит в замке. Что же могло помешать ему в этот раз вызнать секреты обитателей Хогвартса? Только если директор все знает, то вызов означает, что с профессором или мистером Малфоем случилось что-то плохое. Думать об этом девушке не хотелось. «Или же он узнал о ритуале». Эта мысль уже отдавала легкими нотками паники. Однако мучить себя догадками девушка не стала, ведь ясно было одно — подобный оборот событий не предвещает ничего хорошего.

«И все же, почему директор в Хогвартсе? Или его нет? Тогда зачем он нас позвал?» Гермиона тщетно пыталась понять логику Дамблдора. При этом продолжала двигаться в сторону его кабинета, ведь выхода у нее не было. Даже если в кабинете никого нет, то девушке нужно там появиться, чтобы хотя бы убедиться, что это правда.

Горгулья резво отскочила в сторону, как-то слишком мерзко улыбнувшись. Гермиона недовольно повела плечами, надеясь, что такое поведение стражницы спровоцировано приближающимся полнолунием Самайна.

— Извините, профессор Дамблдор? — девушка постучалась и зашла в кабинет, не дождавшись ответа. Недоуменно вгляделась в темноту.

— Lumos! — как она и предполагала, здесь никого не было. Гермиона нахмурилась, не понимая, зачем было разыгрывать весь этот спектакль с вызовом к директору. Она уже собиралась уйти, как внезапно дверь с громким хлопком закрылась. Девушка тут же кинулась ее открывать, но уже понимала, что ее усилия тщетны — это ловушка.

— Что это значит?! — Гермиона нарочито громко возмутилась, надеясь этим привлечь к себе внимание портретов. И не прогадала. Финеас Блэк тут же встрепенулся и весьма неприятно усмехнулся. Девушка возмущенно на него воззрилась.

— Думали, что Дамблдор ничего не узнает о вашем саботаже?

— О чем вы?

— О ритуале, который вы хотите провести сегодня.

«Так и есть. Директор все узнал. Но откуда? Хотя, глупый вопрос. Наверняка этот пройдоха ему все и рассказал, он всегда презирал Сириуса за его принадлежность к факультету львов. Вопрос: сколько ему известно?».

— Зачем он сюда меня заманил?

— Вообще-то предполагалось, что мальчишка Поттер тоже попадет в ловушку. Кстати, где он?

— Профессор Дамблдор хотя бы знает, что за ритуал мы хотим провести?

— Зачем? Главное — не допустить самоуправства. Вы, глупые детишки, можете столько дров наломать, а разгребать потом их взрослым, — Финеас презрительно усмехнулся, а Гермиона облегченно вздохнула. Значит, директор не знает, что это за ритуал и где он проводится. «Забавно, неужели он думал, что если запрет нас с Гарри в кабинете на всю ночь, то тем самым сорвет ритуал? Хотя… Зерно здравой мысли в таком размышлении есть. Только вот он не учел, что покидать пределы школы мы будем с помощью порталов». Девушка довольно усмехнулась, сжала в кармане монетку и тихо прошептала: «Portus».

* * *

Формулы сильнейших темномагических проклятий причудливо сплетались с витиеватыми ругательствами авроров и Пожирателей Смерти. Ему приходилось нелегко. Все-таки возраст уже не тот, хотя когда-то Альбус мог дюжину противников нейтрализовать лишь парочкой заклинаний. Сейчас магическая мощь Дамблдора зависела от Хогвартса, следовательно, от степени удаленности от школы. Однако на его стороне был опыт и огромный багаж знаний, поэтому пока что сражение было относительно благополучным. Если бы еще не эта тревога, которая сейчас била набатом. Он что-то упустил из виду, нечто очень важное, но не было времени сейчас сосредоточиться и понять, что же было сделано не так. Именно поэтому обычно Альбус предпочитал не сражаться на передовой, избирая роль стратега. Вот только в последние месяцы роль искусного кукловода начала тяготить старого волшебника. Он надеялся, что сможет встретиться лицом к лицу с Томом. Возможно, тогда юному Поттеру и не придется исполнять пророчество. Хотя, глупая это надежда, если Дамблдор так сильно верил в это предсказание.

Мимо пролетел и врезался в стену один из опытнейших авроров. Медленно его тело осело на землю, и жизнь покинула его. На войне неизбежны жертвы, Альбус знал это, только вот от понимания этого не становилось легче. Каждая потеря ложилась невыносимым грузом на его плечи, ведь когда-то у него была возможность избежать этих смертей. Жаль, что прошлое не вернуть и не исправить.

Воздух становился тяжелым и густым, не давая дышать полной грудью, слышались тихие еще раскаты грома и сверкали первые молнии.

* * *

— Мой Лорд, я доставил вам Поттера!

— Так, так, так. Гарри Поттер собственной персоной — какая честь!

Сердце бешено стучало где-то в горле, от волнения вспотели ладони, из-за чего держать вырывающегося Золотого Мальчика становилось все сложнее. Сегодня он впервые увидит Лорда собственными глазами, увидит того, кто сможет сбить спесь с этого зарвавшегося выскочки. Рик на мгновение замер, а затем нерешительно поднял взгляд и застыл, глядя на открывшуюся ему картину глазами, полными ужаса и отвращения. Он думал, что Поттер все врал, когда описывал нынешнюю внешность Волдеморта, ведь когда-то тот был прекрасным мужчиной, величественным и завораживающим. Фишер хотел бы подчиняться такому человеку. Но то, что в данный момент стояло перед ним и мерзко ухмылялось, едва ли вообще могло быть отнесено к роду людскому. Как там иногда ругался Уизли? «Красноглазая ящерица». Прекрасное описание существа, которое предстало перед его глазами. Зелье Враждебности медленно переставало действовать. Откуда бедному мальчишке было знать, что семикурсники Слизерина подливали ему это зелье уже в течение нескольких недель, чтобы он затаил злобу на лидера собственного факультета.

— Риддл, — Поттер злобно ощетинился, словно совсем не испытывал страха перед этим монстром. А Фишер просто стоял и не мог не то что вымолвить хоть слово, он даже пошевелиться был не в силах. Ведь он только что сдал символ своего факультета истинному воплощению Зла. Сознание заполнили страх и паника, поэтому сквозь них не могло пробиться понимание всей подлости поступка, который Рик совершил. Все, что он смог сделать, — это ослабить охват. Этого Гарри хватило, чтобы вырваться, выхватить палочку и отскочить. Все его внимание было сосредоточенно на Волдеморте.

Зря. Если бы он хотя бы попытался оглядеться, то заметил бы, как крыса, до этого сидевшая на пороге хижины, мгновенно удрала.

— Вот мы и встретились вновь, Гарри, — монстр довольно ощерился, демонстрируя отвратительное подобие улыбки. Поттера аж передернуло от отвращения. Он не мог позволить себе потерять бдительность, но все-таки рискнул осмотреться. В помещении не было никого, кроме него, Фишера, Риддла и профессора Снейпа. Когда юноша заметил последнего, то ощутимо напрягся. Нехорошее подозрение закралось в его голову. Волдеморт, естественно, это заметил.

— Что, Гарри, не думал здесь увидеть своего преподавателя? А ведь ему сегодня будет дарована честь пытать Мальчика-который-выжил, — Лорд с интересом пытался прочитать по лицам собравшихся, что они думают по этому поводу. Северус, как всегда, мастерски скрывал свои эмоции. Поттер заметно вздрогнул, бросив еще один взгляд на зельевара и нервно облизав губы, словно пытался придумать экстренный план действий. Жаль, что по этой реакции было невозможно понять, беспокоиться ли мальчишка о своем профессоре или же просто хочет избежать пыток. На другого юнца Волдеморт не обратил внимания, так как мнение пешки его никогда не интересовало. А Фишер медленно, но верно, начал понимать, что он совершил не просто глупость, не просто ошибку, а предательство, которое могло кончиться смертью его однокашника. Однокашника, который не дал гриффиндорцам разделаться с ним, защитил. Это были уже не школьные игры в противостояние, это была реальная ситуация на грани жизни и смерти.

— Северус, ты же прекрасно знаешь, что нужно делать? — эти слова были словно пощечина. Нет, не для Снейпа, а для Гарри, который всеми силами пытался забыть о темном прошлом своего почти отца. Только пока эта тварь будет жить, напоминание о грехах никуда не денется, и профессор не сможет освободиться от плена самоистязаний. Неконтролируемая ненависть навалилась, пытаясь смести все барьеры, завладеть сознанием, уговаривая тут же вступить в магическую дуэль с Волдемортом, чтобы навсегда избавить мир от этой заразы. Только тихий голос где-то в глубине души не давал этого сделать, нашептывая: «Не сейчас, не время, не готов». У Гарри не было шансов побороть Риддла в открытом бою. На данный момент.

— Слушаюсь, мой Лорд.

Снейп медлил, пытаясь просчитать возможные варианты. Он-то надеялся уйти, захватив с собой в качестве подарка Петтигрю, но не получилось — эта крыса сумела сбежать сразу же после того, как появился Поттер, умудрившийся все-таки попасться в ловушку. Хотелось задушить непутевого мальчишку, однако желание прижать Гарри к себе и аппарировать куда подальше было намного сильнее. Северус уже хотел претворить эту идею в реальность, как внезапно в хижину ввалилось несколько молодых Пожирателей. Увидев довольную ухмылку на лице Волдеморта, Снейп мысленно выругался. Его проверяли, а тот факт, что он сразу же не стал исполнять приказ, говорил, что он предатель.

— Печально, Северус. Я так надеялся, что ты не будешь столь глуп, чтобы принять сторону Дамблдора.

— Мой Лорд… — Снейп прекрасно понимал, что если Риддл что-то в бил себе в голову, то точно решит исполнить задуманное. Ему не убедить Лорда, что он верен ему, но вот время потянуть можно.

— Полно, Северус. Я прекрасно знаю все эти уловки, — Волдеморт лениво махнул палочкой, и Снейпа невербальным заклинанием отбросило прямо на мальчишку. «Petrificus» — и оба пленника обездвижены. — Не убивать, но заставить испытать такую боль, чтобы они голосили, как свиньи на закланье.

Резкий поворот, и Темный Лорд удаляется из хижины. У него есть еще одно незавершенное дело — встреча со старым знакомым, который никак не хочет понять, что он слишком стар, чтобы быть достойным противником.

Молния расчерчивает небо, врезаясь в землю под прямым углом.

* * *

Сигнал к бою дан, и волки ринулись в гущу сражения только потому, что вожак приказал действовать агрессивно. Подчиненным оборотням делать нечего — пришлось уступить воле магии альфы. Они ринулись на жителей деревни, которые оказались аврорами.

Крики боли, сумасшедшее рычание и запах крови. Ремус пытался одновременно оградить членов своей стаи от опасности и уворачиваться от заклинаний авроров, при этом не навредив им. Где-то внутри него волк сходил с ума от огромного всполоха магии и запаха человеческой крови. Хищник чувствовал, что рядом жертвы, и стремился на свободу, чтобы устроить пир. Люпин боялся этого зверя внутри себя, одновременно понимая, что у него нет выбора — ему просто необходимо смириться с ним, прийти к соглашению, иначе он не сможет выполнить задание, не сможет спасти стаю, не сможет смотреть в глаза Гарри.

Внезапно где-то послышался ужасно знакомый голос и крик, полный страха. Ремус резко бросился в ту сторону и с ужасом обнаружил, что Френк вступил в схватку с Биллом Уизли, прекрасным молодым человеком, чье лицо сейчас было изуродовано тремя кривыми царапинами. Сердце сжалось от боли. Люпин просто не мог наблюдать, как одного из детей его друзей пытаются убить.

— Не смей его трогать, Френк, — голос больше походил на разъяренное рычание. Походка стала на удивление плавной и бесшумной, Ремус не обращал внимания на происходящее вокруг него. Была лишь одна задача — спасти Билла, еще совсем молодого парня, который не заслуживал смерти в этой безумной битве. Вожак стаи медленно обернулся и злобно оскалился.

— Будешь мне приказывать, Люпин? Неужели думаешь, что я послушаюсь какого-то пришлого волка. Я — альфа, ты не имеешь права мне перечить, — Мойер успел забыть о своей жертве, которая сейчас в растерянности смотрела на Ремуса. Билл не мог поверить, что это существо, с ярко горящими янтарными глазами, действительно тот самый мягкий человек, член Ордена Феникса, всегда стремившийся разрешить конфликты мирными путем. Нет, сейчас Люпин больше походил на опасного хищника, с которым лучше не связываться.

— Если понадобится — буду перечить, — холодно проронил этот «незнакомый» знакомый.

Френк надрывно засмеялся, хотя это больше походило на хриплый лай.

— Насмешил. Ты? Тот, кто даже не может взять под контроль собственного зверя?

— Да.

Мойер замер. Что-то было не так. Люпин был другим, иным. Что-то начало стремительно меняться в нем. В тот момент, когда он напал на этого человеческого мальчишку, который даже не думал убегать, а наблюдал за развернувшейся сценой с широко распахнутыми от изумления глазами. А Ремус замер, прислушиваясь к волку — хищник напряженно замер, чувствуя изменения в ситуации, голод на время забыт. Мальчишка. Он «свой», он член стаи его человека, значит, его нужно тоже защищать. У двух сущностей одна цель. Если они объединятся, то смогут ее достигнуть. Только для этого нужно отринуть прошлое и собственную сущность, дабы слиться воедино, соединяя силы.

В грозовых тучах раздался целый каскад громовых ударов, сверкнули яркие молнии, после которых землю на несколько секунд окутала непроходимая тьма.

Очередное проклятье едва удалось отразить. Малфой уже и забыл, что сестрица его жены, несмотря на безумие, была сильной волшебницей и отличной дуэлянткой. С такой нелегко будет справиться, особенно учитывая ее непредсказуемость — весьма сложно просчитать возможные варианты действий сумасшедшей женщины. Чего уж там, порой поступки даже обычной женщины было сложно предсказать.

Дыхание окончательно сбилось — давненько у Люциуса не было подобных оппонентов. Приходилось полностью концентрировать свое внимание на любых, даже незначительных, жестах противника. Это было сложно сделать еще и потому, что мысли Малфоя то и дело возвращались к необходимости вовремя прибыть на место проведения ритуала, а взгляд непроизвольно останавливался на часах.

— Люююци, что такое? Неужто наш мальчик куда-то спешит? Может, на тот свет? — Беллатрикс, как обычно, не умела молча сражаться. Что за дурная привычка вопить во все горло во время дуэли? Самое противное, при этом она умудрялась отбивать все заклинания, посылаемые врагом. Хотелось чертыхаться, как самый последний маггл, ведь поминание Мордреда уже не могло выразить то раздражение и ярость, которые бурлили внутри Люциуса.

— Avada Kedavra!

Вновь Малфою пришлось уклоняться. Он ненавидел уворачиваться от проклятий, при этом не имея возможности ответить тем же. «Вот ведь. А мне теперь и непростительными не воспользоваться — вроде как на Светлой стороне нахожусь». К сожалению, три заветных заклятия отслеживались Министерством на любой территории. А вот остальные темномагические проклятия можно было смело использовать — магия мэнора прикроет своего хозяина.

Красный луч, а затем фиолетовый стремительно полетели в Лейстрендж. Увы, она слишком уж резво подбирала контрзаклинания к ним. Люциусу пришлось переворошить все свои познания в боевой магии, чтобы противостоять сумасшедшей Пожирательнице, которой вся эта дуэль приносила нескончаемое удовольствие. Ведь так забавно было видеть, как с гордого Малфоя слетает надменная маска, а его взгляд мечется из стороны в сторону в поисках выхода их положения.

— Малыш Люци не знает, что делать? Какая жалость, — издевательский тон действовал на нервы, мешая трезво размышлять, равно как и усиливающееся с каждой секундой желание удушить эту стерву собственным руками, отринув магию. Малфой остановился, чтобы отдышаться и успокоиться. Нападение было слишком неожиданным, поэтому вызвало хаос в его голове. Из-за этого он не мог достойно противостоять этой сумасшедшей. Необходимо было собраться и быстро вырвать победу. Времени и так осталось не так уж и много. Благо Белла нападать не спешила, вышагивая по разрушенному холлу. — Неужели ты думал, что сможешь предать Темного Лорда, не поплатившись за это? Да, каким-то образом тебе удалось снять метку, но это не значит, что ты обрел свободу. До тех пор пока жив властелин, не будет покоя тебе и твоему сынку. Впрочем, нет. Ты умрешь сегодня.

Видимо, пафосная речь была наконец-то произнесена, и теперь Белла вновь решила перейти к боевым действиям. Она уже вскинула палочку, но Люциус ее опередил. Краткие слова заклинания — и женщину отбросило в сторону, попутно нанося неглубокие ранения, как от небольшого, но острого ножа. Лейстрендж с трудом поднялась и безумно расхохоталась, кидая в Малфоя Crucio.

Тот просто ушел в сторону от заклинания, тут же обрушив на противницу ряд сплетенных проклятий. Беллатрикс перестала смеяться. Ее лицо исказилось от гнева и презрения, она ответила таким же шквалом заклятий. Место шуткам уступило серьезное противостояние. Враги двигались по кругу, не отрывая друг от друга взгляда. Люциус периферийным зрением пытался разглядеть что-нибудь, что помогло бы ему выиграть.

Повезло. Пусть смерть Беллатрикс Лейстрендж будет бесславной и нелепой.

* * *

Гремел гром, сверкали в отдалении молнии, пока лишь обещая приближение бури. Славное поле при Каммлане озарялось мертвенно-бледным сиянием пентаграмм, которое постепенно приобретало силу. Два волшебника, преклонив колени, читали заклинания, связывающие в единую систему шесть родовых гнезд чистокровных семейств. Из-за огромного количества магии, воздух гудел от напряжения. Они не имели права на ошибку — на кон поставлено было слишком многое.

Поначалу магия противилась — ведь связующий этап ритуала начал проводить другой волшебник, да еще и колдунья. Только выбора не было: Люциус до сих пор не появился, а времени оставалось мало — необходимо было завершить соединение мэноров до того, как на поле соберутся все маги, принимающие участие в проведении ритуала.

В идеале сейчас заклинания должны были читать как минимум три мага, но никто до сих пор так и не появился. Сириус, при его богатом воображении, просто не мог придумать столько причин, чтобы абсолютно все не смогли вовремя появиться. Что могло их так задержать? Почему до сих пор нет ни Люциуса, ни Гарри? Понятное дело, что Снейп и Забини едва ли смогли бы вырваться так быстро из лап Волдеморта. Но где остальные ребята? Неужели и их что-то задержало?

Вновь сверкнула молния, через несколько секунд грянул гром. Буря приближалась. Оставалось надеяться, что она не помешает, а, наоборот, поможет. Мерлин свидетель, им сейчас как никогда нужна была поддержка высших сил.

* * *

На минуту в кабинете директора все замерло. Затем Гермиона судорожно выдохнула. Портал не сработал. Видимо, Дамблдор все-таки не растерял еще последние крупицы разума, раз предусмотрел подобное развитие событий. Радовало лишь то, что Гарри тут нет, значит, у него есть возможность добраться до места проведения ритуала. Девушка отчаянно надеялась на это, на душе и так было слишком тяжело. Только непонятно было: то ли это интуиция, то ли просто расшатанные нервы. Еще не пробила полночь, а их планы рушились один за другим. Сначала они потеряли из виду друзей, потом МакГонагалл, теперь эта ловушка, из которой девушке было не выбраться. При всей обширности своих знаний, Гермиона прекрасно понимала, что защиту кабинета директора ей не взломать даже через десять лет.

Оставалось ждать и надеяться, что все получится. Что ритуал сработает, и Англия получит передышку в этом изматывающем противостоянии. Значит, надо было верить в Гарри и остальных.

«Что ж, это не первый раз, когда я остаюсь, глядя, как Гарри уходит вперед», — Гермиона с грустной улыбкой вспомнила, как с ужасом и дикой надеждой в глазах провожала своего друга, тогда еще первокурсника, на встречу с Волдемортом. В тот раз Поттер победил и выжил. Обязан сделать это и в этот раз. «К чему это я так подумала? Ведь у Каммлана не будет никакого Темного Лорда. Не о чем беспокоиться. Так?»

В окно забил неистовый ветер, тучи сокрыли последние крохи лунного света, погружая помещение во тьму. Однако девушка и не думала произносить «Lumos», слишком углубившись в размышления.

* * *

— Ну?

Тяжелое дыхание.

— Ничего. Его никто не видел.

Топот ног. Еще двое присоединяются к группе.

— Как успехи?

— Ни слуху, ни духу.

Тяжелые шаги, словно человек очень устал.

— Невилл?

— Ребята сказали, что видели их вместе с профессором МакГонагалл. После же они нигде не появлялись — ни в башне, ни на поле.

— Дамблдор?

— Похоже на то.

— Что будем делать?

— Уж точно не вламываться в кабинет директора. Этим мы никак им не поможем — сами угодим в ловушку, если таковая имеется, — Драко с тревогой посмотрел в коридор, который мог бы привести их к горгульям, охраняющим кабинет директора. Только знал, что толку от этого будет мало — едва ли директор озаботится их мнением. Взломать кабинет тоже нет возможности — они слишком слабы, чтобы равняться силами с Дамблдором.

— Думаю, Гарри что-нибудь придумает и успеет вовремя, — Невилл нерешительно посмотрел на своих спутников. Он впервые остался один в компании слизеринцев, но, странное дело, не чувствовал никакого дискомфорта по этому поводу.

— В любом случае здесь и сейчас мы помочь ни чем не сможем, а вот там, возможно, наша поддержка нужна. Хотя бы магическая, — Блейз понял, что Малфой в данный момент мечется между желанием найти Поттера и голосом разума, поэтому предпочел сделать выбор за друга. — Пора отправляться. Потом может быть слишком поздно.

Драко бросил последний взгляд в пустой коридор и, кивнув, достал свой портал.

— Стоп, стоп, стоп, мальчики. Вы же не собираетесь переноситься в холле? Нас могут заметить. Предлагаю все-таки добраться до более укромного места, — Панси, которая переживала о двух других ребятах меньше остальных, не паниковала, поэтому трезво оценивала ситуацию. Юноши лишь согласно кивнули и последовали за подругой, то и дело оглядываясь, в надежде увидеть шагающего им навстречу Поттера. Увы, этого не произошло, и им пришлось активировать порталы, оставив на произвол судьбы своих друзей.

* * *

Ряды противников начали редеть, однако и союзников с каждой магической дуэлью становилось все меньше. Альбус попытался максимально абстрагироваться от ситуации, чтобы каждый раз не вздрагивать при взгляде на очередное знакомое лицо. Ведь многих из них он в свое время учил. Только вот идеология и политика сделала их врагами. Сколько еще будет таких бессмысленных жертв, прежде чем затянувшееся противостояние будет окончено?

Возведя вокруг себя защитный купол, Дамблдор сосредоточился, пытаясь определить местонахождение Волдеморта. Нужно было остановить это сражение как можно скорее, чтобы жертв было не слишком много. А дуэль между двумя извечными противниками должна была стать апофеозом битвы.

Знакомая магическая аура находилась в одном из домов на окраине деревни, но внезапно пришла в движение. Темный Лорд принял брошенный вызов.

Более не обращая на Пожирателей Смерти внимания (лишь защищаясь), Альбус двинулся навстречу Тому, решив вложить в их будущую дуэль все свои силы. Нужно было максимально ослабить Риддла, пока была такая возможность.

* * *

Сколько раз за этот вечер он помянул Мордреда? Бесчисленное количество. Северус уже и не помнил, когда у него был настолько ужасный день. С самого утра все пошло наперекосяк. А теперь ночь достигла апогея: он и Поттер — парализованные и в компании молодых Пожирателей Смерти, которые явно жаждут поразвлечься за их счет. Хорошо, что пока эти юнцы просто злобно усмехаются и примериваются, не спеша нападать. Только вот палочка Снейпа сейчас далеко — в другом конце комнаты. К тому же надеяться на помощь сейчас глупо: Дамблдор на поле боя, остальные же, скорее всего, даже понятия не имеют, что их дражайший Золотой Мальчик пропал. Веселятся себе, отмечают Самайн, а аврорам сейчас главное собственную шкуру спасти, поэтому о безопасности Поттера никто и не задумывается.

— Так, так, так. Кто это у нас? Профессор Снейп, — Северус недовольно поморщился бы, если не был бы парализован заклятьем. Мальчишка явно пытался подражать Темному Лорду, только выходила какая-то жалкая пародия. «Не время критиковать актерские таланты недоучек», — зельевар медленно выдохнул и постарался сосредоточиться. Сейчас важно успокоиться, и тогда он сможет сбросить с себя заклятие. Оставалось надеяться, что молодые Пожиратели решат произнести пафосную речь, прежде чем приняться за пытки. Дальнейших реплик Снейп уже не слышал.

— Как давно я мечтал увидеть вас, корчащегося от боли, не в состоянии постоять за себя.

Гарри отстраненно подумал, что тут явно собрался клуб ненавистников Мастера Зелий. Скорее всего, эти парни еще несколько лет назад мучились на занятиях по зельеварению, не в силах сварить даже простой лечебный отвар. Поттер не боялся своей участи, нет, на него напало какое-то странное состояние апатии и безразличия ко всему миру. Наверное, столь быстрый крах всех надежд выбил его из колеи. Казалось, буквально несколько мгновений назад они с Гермионой неслись по коридорам Хогвартса, чтобы провести один из самых судьбоносных в истории Англии ритуалов, и вот его уже успел предать гриффиндорец, он сам умудрился подвести профессора, и теперь они обречены испытать самые страшные муки. Было ли его состояние связано с потерей всякой надежды? Нет. Просто все случилось слишком быстро, и Гарри просто не смог адаптироваться к новой ситуации. А ведь до этого как-то умудрялся выкарабкиваться.

Пожиратели Смерти тем временем осыпали Снейпа различными оскорблениями, кружа над пленниками словно коршуны. Скоро у них закончится словарный запас и наступит время действий. Гарри попытался пошевелиться — не получилось.

— Забавно, не так ли, профессор? Теперь вы валяетесь у нас в ногах, и не можете даже просить пощады. Превратности судьбы, — Пожиратель глумливо усмехнулся и с размаху пнул Снейпа в бок, словно забыл о существовании заклинаний. Благо, хруста не послышалось — кости были целы. Северус же постарался не обращать внимания на боль — ему практически удалось сбросить заклятье.

— Тварь, даже поверженный, считает ниже своего достоинства показывать свою боль, — другой Пожиратель с презрением сплюнул на пол, доставая палочку и придумывая заклинание, которое мог бы применить к профессору.

Рик с ужасом наблюдал за разворачивающейся сценой, пользуясь тем, что про него все забыли. Словно в замедленной съемке он наблюдал, как один из незнакомых парней делает пасс палочкой и произносит «Crucio», видимо, не придумав ничего умнее. Профессор выгнулся от боли, но все равно не произнес ни звука, хотя кричать он все равно не смог бы — заклинание парализации не позволяло. Все его усилия пошли прахом — сконцентрироваться, когда тебя пытают, естественно, невозможно. Гарри же словно ударило током — он не мог просто лежать и наблюдать, как дорогой ему человек страдает. Только на что он был способен в подобном состоянии? Да, его многому научили, он далеко продвинулся в постижении Защиты от Темных Искусств, только вот невербальной беспалочковой магии его как-то не удосужились обучить. Нет, с палочкой он освоил некоторые простейшие заклинания и мог их использовать без произнесения формулы заклинания вслух. Но вот без палочки…

— Эй, про Поттера-то мы совсем забыли! — один из Пожирателей подошел ближе к мальчишке, который лежал совсем рядом с профессором. — Что же с ним такое сотворить?

Когда один из мужчин подошел к Гарри и задумчиво поддел носком ботинка его безвольную руку, Фишер внезапно вышел из ступора. Он осознал, что если сейчас не вмешается, то на его совести будут мучения и смерть человека, который его защитил. Мальчик лихорадочно осмотрелся по сторонам, не решаясь двигаться, но никто так и не обращал на него внимания. Он осторожно достал палочку, замер. Удостоверившись, что этого движения никто не заметил, Рик выбрал самого тихого Пожирателя и едва слышно наложил на него «Petrificus». Тот сначала застыл, а потом медленно завалился набок и упал. Этого времени хватило, чтобы обезоружить и обездвижить еще одного Пожирателя, который не ожидал удара в спину. Только вот третий был явно осторожнее двух других — он быстро вскинул палочку. Взгляд у него был страшный — полный ярости и какого-то сумасшествия.

— Глупый мальчишка! Ты решил пойти против воли Повелителя? — на тонких губах появилась мерзкая ухмылка. — Думаешь, что все обойдется и Святой Поттер тебя спасет? Вот он, никчемный кусок мусора, который не может противиться магии Темного Лорда!

Пожиратель гадко рассмеялся, закидывая голову назад. Внезапно смех резко прекратился. Молодой мужчина направил палочку на Фишера и произнес длинную формулу одного из самых темных проклятий. Мальчик с широко раскрытыми глазами смотрел, как красный луч мчится к нему на огромной скорости и нет никакой возможности его остановить. В самый последний момент Рик решил хотя бы попробовать сопротивляться и в отчаянии прокричал обезоруживающее заклинание, словно оно могло ему помочь.

Северус воспользовался тем, что двое противников временно парализованы, и наконец смог невербальным «Finite» скинуть с себя чары Лорда. Увы, этой скорости не хватило, чтобы еще и обезопасить студента, который по глупости своей оказался в самой гуще событий. Призвав палочку, Снейп поставил самый сильный щит, на который был способен, но, к сожалению, ему не хватило времени — красный луч сначала столкнулся с «Expilliarmus», а затем часть его успела проскользнуть через щит, а часть все-таки получилось нейтрализовать. Быстрым движением зельевар обезоружил и обездвижил последнего Пожирателя, попутно освобождая Поттера, и бросился к Фишеру, чтобы проверить его состояние.

Гарри же дико озирался по сторонам, пытаясь вновь обрести контроль над собственным телом и сознанием — слишком много событий произошло за столь короткое время. Лишь благодаря тому, что взгляд его блуждал по помещению, он успел заметить движение. Раздумывал он недолго, практически на автомате выкрикнув:

— Accio, Хвост!

Крыса с пронзительным писком приземлилась рядом с Поттером, который ее тут же обездвижил и с брезгливым выражением лица поднял за хвост. Несколько минут он просто созерцал предателя, потом пожал плечами и положил его в карман мантии. Только после этого Гарри вспомнил о том, что произошло с Риком, и бросился к мальчишке, который лежал на полу хижины, сжавшись в комок и тихо поскуливая.

— Профессор, что с ним?

— Какое-то старинное темное проклятье. У нас нет ни времени, ни возможностей с ним разбираться. Нужно доставить паренька в больницу, пока еще есть шанс его спасти, — Северус не стал говорить, что проклятье, которое использовал Пожиратель, было вообще не совместимо с жизнью. Оставалось надеяться, что столь странное сочетание заклинаний поможет мальчишке выкарабкаться и выжить. Поттеру нельзя было сейчас переживать из-за этого, иначе юноша мог допустить ошибку при проведении ритуала.

— Но мы не можем сейчас проявиться в Святом Мунго, — Гарри с отчаянием показал на циферблат часов. Они пробыли здесь непозволительно долго. Остальные, наверное, уже волнуются. К тому же приближается время для подготовительной части, где необходимо их присутствие.

— К сожалению, портала на этот случай у меня не было предусмотрено. Предполагалось, что вы, мистер Поттер, все-таки умудритесь выбраться из школы без последствий, — голос Снейпа сочился ядом, правда, обычной злобы в глазах не было. Лишь какая-то усталость во взгляде. Не так он планировал уйти со службы одного из своих хозяев. Однако, как обычно, когда дело казалось небезызвестного гриффиндорца, все планы летели в тартарары.

— Ой, точно! Элли!

Хлоп!

— Молодой господин?

— Пожалуйста, перенеси этого мальчика в больницу Святого Мунго и проследи, чтобы о нем позаботились.

— Слушаюсь, молодой лорд Поттер, — эльф, не задавая лишних вопросов, быстро просеменил к Фишеру, осторожно его коснулся и бесшумно исчез.

— Теперь и нам пора убираться отсюда, — Снейп достал свой портал. Дождавшись, когда Гарри проделает то же самое, он с силой сжал неприметный черный камешек. Ничего не произошло. Портал не работал.

* * *

В грозовых тучах раздался целый каскад громовых ударов, сверкнули яркие молнии, после чего землю на несколько секунд окутала непроходимая тьма.

Волк и человек затерялись в этой мгле, которая вот-вот должна была рассеяться. Они должны были искоренить из душ своих страх перемен. Они никогда не смогут вновь стать теми, кем являлись до этого. В то же время оба понимали, что их слияние было предопределено высшими силами. До тех пор пока они не капитулируют перед силами Природы, не будут чувствовать себя целыми.

«Разум к разуму».

Две ментальные нити переплетаются — голубая, человеческая, и стальная, волчья. Их сознание теперь едино. Нет кровожадности зверя, нет морали людского общества. Они поступают так, как считают нужным.

«Сердце к сердцу».

Бешеный стук и размеренное биение сливаются, образуя уникальный ритм.

«Единая цель».

Взгляд делается цепким, а зрачки в янтарных глазах становятся вертикальными. Они смотрят на человека, которого надо защитить, и волка, которого нужно свергнуть с пьедестала.

«Единая душа».

Нет волка, нет человека. Оборотень. Душа с разумом и сердцем людским, но с душой свободного зверя.

Тьма рассеивается очередными вспышками молний. На секунду все замолкает. Раздается низкое рычание, и Мойер в удивлении делает шаг назад — перед ним уже не тот мягкотелый двоедушник, которого уважать-то не за что. Перед ним соперник, которого следует остерегаться. По губам Френка расползается довольная усмешка. «Это будет весело», — безумный зверь берет над ним верх, а человек теряет контроль. Внезапный ливень за несколько минут не оставляет ни единого сухого пятнышка.

Два оборотня стоят напротив друг друга, замерев в напряжении. Мойер первым не выдерживает и бросается вперед, разъяренно зарычав. Ремус подается ему навстречу, внимательно вглядываясь в движения соперника, не произнося ни звука. Это дуэль будет стоить одному из них жизни. Ведь у стаи не может быть два вожака.

Вспышка молнии.

Мойер дотягивается до плеча Люпина и зубами раздирает его. Тот лишь шипит от боли и с силой отбрасывает противника на стену противоположного дома. Забыты палочки, забыта магия волшебников — это битва волков.

Еще одна вспышка, и громкий раскат грома.

Ремус со всей силы бьет Мойера под дых, ловко уклоняясь от удара в челюсть.

Молния.

Френк торжествующе ухмыляется, метая в соперника нож. Тут же раздраженно рычит, когда оружие не достигает своей цели. Битва продолжается и длится несколько мучительных минут.

Темнота.

Крик пронзает секундную тишину, и сразу же гремит гром.

Каскад молний освещает пустынную улицу, на которой стоят два человека, и еще один поверженный лежит на земле, глядя стеклянными глазами в грозовое небо. Короткая, но интенсивная битва закончилась. Победил сильнейший, тот, кого Природа признала правым.

— Ремус! — Билл, наконец, приходит в себя и бросается к оборотню. Тот, тихо застонав, опускается прямо на грязную землю, с силой сжимая плечо, из которого не останавливаясь течет кровь. Уизли уже хочет прикоснуться к Люпину, как внезапно его отбрасывают назад. Молодой человек удивленно смотрит на молодую женщину, которая опускается рядом с Люпином на колени, затем лучезарно улыбается.

— Ты победил, — и крепко обнимает, не обращая внимания на раненное плечо. Ремус лишь стискивает зубы, ближе прижимает Эльзу и, тихо выдохнув, теряет сознание от боли. Он уже не видит, что оборотни его стаи прекращают сражаться с аврорами и быстро спешат к своему вожаку, чтобы оказать ему помощь, исцелить.

* * *

Непрекращающиеся вспышки молний освещали холл Малфой-мэнора, создавая впечатление некой сюрреалистичности происходящего. Всполохи света выхватывали отдельные движения двух противников, не давая полноценной картины.

Вот Беллатрикс кинула очередное проклятье.

Люциус плавно поднимается на ноги в нескольких метрах от того места, где только что стоял.

На лице Лейстрендж мелькает торжествующее выражение лица.

Предплечье Малфоя избороздили глубокие царапины. Он не двигается.

Белла делает несколько шагов в сторону, вновь вскидывая руку, чтобы закончить начатое. Еще чуть-чуть — и с кончика волшебной палочки сорвется зеленый луч.

Люциус довольно усмехается, кивая куда-то вверх.

Белла оборачивается, поднимает голову и с ужасом смотрит на огромную бронзовую вазу, стоявшую когда-то в алькове стены, а теперь опасно нависшую над ней.

Пронзительный крик и звук удара в темноте.

Женское тело распростерто на полу и придавлено огромной вазой, под ним растекается лужа крови. Пальцы Беллы все еще подрагивают, но с губ уже не срывается ни звука.

Люциус тяжело вздыхает и на миг прикрывает глаза, пытается расслабиться, но это получается плохо. Рука противно ноет и отказывается двигаться, видимо, в режущее заклинание было вплетено какое-то парализующее. Сейчас нет времени на подобные мелочи — нужно спешить. Малфой быстро подходит к поверженному врагу, наклоняется и проверяет пульс — нет.

— Вот и настал плачевный и нелепый конец твоей жизни, Беллатрикс Лейстрендж.

— Дриппи!

— Да, сэр!

— Чтобы к моему возвращению этого, — презрительный кивок в сторону Беллы, — не было.

— Слушаюсь, сэр!

Люциус довольно кивнул и наконец покинул Малфой-мэнор. Ради того, чтобы тут же оказаться в удушливых объятиях любимого.

— Твою мать! Ты где пропадал?!

— Блэк, ты звучишь как ревнивая женушка, — аристократ недовольно скривился, чувствуя, как израненная рука ноет от боли.

— Maman никогда так не выражалась, — Драко, который уже достаточно давно прибыл вместе с друзьями, обеспокоено смотрел на отца, даже не скрывая собственного беспокойства. Люциус попытался успокаивающе улыбнуться, но вышла лишь кривая гримаса. Сириус почувствовав, что что-то не ладно, тут же отстранился.

— Люци, твоя рука! Что случилось?

— Да вот, Белла на огонек заглянула.

Послышались тихие восклицания, выражающие разную степень ужаса. Малфой лишь вздохнул.

— Может, кто-нибудь удосужится помочь мне залечить рану и просветить, как продвигается подготовка к ритуалу.

— Подготовка уже завершена, я, как мы и договаривались, взяла на себя последнюю часть, так как ты вовремя не появился. Только у нас проблема, — Августа спокойно наблюдала за тем, как Сириус осторожно лечит раны на руке Люциуса. Учитывая, что с ним сражалась Белла, Малфой еще легко отделался. Это говорило или о его феноменальной удаче, или о прекрасном владении боевой магией.

— Какая?

— Ни Алекса, ни Гарри, ни Северуса, ни Гермионы.

— Стоп. Я понимаю, что Забини и Снейп могли задержаться из-за Лорда, но куда делись дети?

— Нас разделило толпой, а когда зал опустел, их там не было. Мы пытались их найти, но не смогли. Говорят, что их увела профессор МакГонагалл, — Невилл неуверенно выступил вперед, пытаясь объяснить ситуацию. Малфой хмуро взглянул на него, а потом на остальных ребят. Вот уж он не думал, что директор сделает так рано свой первый ход. «Неужели старик все-таки как-то прознал про ритуал?».

— Неважно. Все равно сейчас уже поздно что-либо предпринимать. Остается надеяться, что все они успеют прибыть на место проведения ритуала вовремя.

Самая темная туча все еще стремительно приближалась к полю, на котором не переставали светиться пентаграммы.

* * *

Черное небо, рассекаемое линиями свирепых молний, и оглушительный гром — могут ли быть лучше декорации для решающего сражения со своим давним врагом, со своим бывшим учителем? Нет, буря — именно то, что необходимо им сейчас для того, чтобы высвободить всю магическую мощь, которую хранит тело. Темный Лорд стремительным шагом приближался к тому месту, где суждено ему сразиться с Дамблдором. Старик был уже близко, Волдеморт это чувствовал. Все его существо трепетало в ожидании схватки. Сейчас он был сильнее, чем Альбус, — Риддл это отчетливо ощущал, поэтому был на сто процентов уверен в собственной победе.

— Том! — лишь один человек осмеливается называть его этим плебейским именем. Тот, кто его никогда не боялся.

— Дамблдор, — Волдеморт остановился, лениво взмахнув палочкой — двух волшебников окутало золотистое сияние барьера, который не позволял другим вмешаться в ход дуэли. — Сколько тебе повторять, старик, что я — лорд Волдеморт!

— Да, ты уже не Том Риддл, — Альбус с грустью смотрел на это странное существо, которое когда-то было симпатичным мальчиком, а потом привлекательным мужчиной. Сейчас же в Темном Лорде уже не осталось ничего человеческого. Если двадцать лет назад еще была надежда, что Волдеморт одумается и не станет раздирать собственную душу на крестражи, то сейчас ее уже не было. Это был монстр, владеющий человеческой речью. Это был монстр, которого необходимо было уничтожить любой ценой.

Взгляд глаза в глаза, два кивка, два церемонных поклона, разворот, несколько шагов вперед, вновь разворот. Правила соблюдены.

Лучи двух заклинаний столкнулись и исчезли. Дуэль двух самых могущественных магов современности началась. Предсказать исход ее невозможно, ведь на стороне Волдеморта огромные знания Темных Искусств, а Дамблдор обладает огромным жизненным опытом и поддержкой Хогвартса. Первые капли дождя упали на землю, когда вновь столкнулись лучи проклятий и не исчезли. Два мага собрали все свои силы, чтобы победить.

* * *

— Профессор? — в голосе Гарри явственно слышались панические нотки. Он даже не думал о том, что, возможно, их порталы могут не сработать. Разве такое было возможно?

— Без паники, Поттер, — Северус недовольно нахмурился, быстро соображая, что же могло послужить тому причиной. Потом тихо выругался — ну конечно! Ведь авроры наверняка предусмотрели такой вариант побега Пожирателей. Вот и установили барьер против аппараций и перемещений с помощью порталов. — Нам нужно выйти за пределы деревни, там мы сможем активировать портключи.

Гарри лишь кивнул, послушно поднимаясь и следуя за Снейпом. Сейчас он едва мог соображать, ведь в голове не укладывались даже события прошлого часа, что уж говорить о настоящем времени. Поэтому он шел за профессором, осторожно уцепившись за его мантию, чтобы не потеряться среди этой неразберихи.

Внезапно профессор остановился. Поттер уже собирался окликнуть его и выглянул из-за спины зельевара, но вопрос так и не сорвался с губ. Они были свидетелями величественной и в то же время ужасной картины: профессор Дамблдор сражался на магической дуэли с лордом Волдемортом. Сколько бы ошибок ни совершил старый волшебник, Гарри все равно не желал ему смерти. Да, пусть его использовали как пешку в большой игре, только сердцу ведь не прикажешь, а юноша уже давно привязался к чудаковатому директору и не мыслил без него Хогвартса.

— Профессор?

Северус не ответил. Он не мог отвести взгляд от битвы двух волшебников, которые были хозяевами его судьбы, но один из них был, все же, дорог, как наставник.

— Профессор Снейп, что мы теперь будем делать? — Гарри, поняв, что ему необходимо привлечь к себе внимание зельевара, с силой потянул его за рукав. Северус взглянул на Поттера затуманенным взглядом, моргнул и все-таки смог прийти в себя.

— Нам нельзя оставаться здесь. Во-первых, это слишком опасно, во-вторых, у нас не так уж много времени. Идемте, Поттер, — взяв мальчишку за руку, профессор решительно направился в противоположную от места дуэли сторону.

— Но… — Гарри обернулся, чтобы еще раз посмотреть на Дамблдора, который, казалось, уже был слишком измотан. Хотя Волдеморт тоже не делал лишних движений и не сыпал пафосными фразами.

— Мы не сможем ему помочь, Гарри. У нас другая миссия, и мы не имеем права ее провалить, — тихий голос Снейпа, полный сожаления, и его напряженная спина говорили лучше всяких слов: профессор тоже хотел остаться и посмотреть, кто же все-таки победит. Вот только отлично понимал, что от этого ничего не изменится. У них были дела поважнее, чем молиться о безопасности директора. Юноша ничего не ответил, лишь крепче ухватился за руку Северуса и поспешил вперед. Им еще предстояло выбраться из деревни, где на каждом шагу кипели битвы.

Моросящий дождь словно оседал неприятным осадком на душе.

* * *

Алекс Забини даже и не думал исполнять приказ Темного Лорда. Люциус обещал провести ритуал, который уберет метку, поэтому можно не изображать послушание. Все равно этой ночью он предаст Волдеморта, так что бессмысленно делать вид, что он преданный Пожиратель.

Вот только возможности просто уйти не было — приставленные к нему молодые слуги Лорда следовали за ним попятам. Хорошо, что они даже не знали, как выглядит Люпин. Забини делал вид, что ищет оборотня, а на самом деле медленно, но верно приближался к окраине деревни, чтобы оттуда быстро перенестись на место проведения ритуала.

Он уже почти достиг своей цели, как внезапно их атаковал маленький отряд авроров. Алекс тихо помянул Мордреда: в его планы не входило противостояние стражам порядка. Поэтому он постарался лишь защищаться, внимательно следя за движениями своих противников и «соратников». Удачно подставив одного из Пожирателей под обезоруживающее заклинание, Забини постарался незаметно юркнуть в пространство между домами, чтобы там затаиться.

Увы, ему не повезло. Пришлось просто броситься наутек, чтобы в него не попало какое-нибудь противное проклятие. Хотя, это было бы лучше, чем заклинание обездвиживания. Ведь если Алекс потерял бы способность двигаться, то точно не смог бы вовремя добраться до поля при Каммлане.

Дождь постепенно усиливался, а погоня все не отставала.

Внезапно небо озарила голубая вспышка, и всех сбило с ног сильнейшим магическим потоком. На миг настала тишина. Вновь грянул гром, и ливень обрушился на землю. Авроры потеряли контроль над ситуацией, чем и воспользовался Забини. Он не стал разбираться, в чем была причина подобного всплеска магии, просто повернул подобное развитие событий в свою пользу, добежал до окраины деревушки и активировал портал.

* * *

Пожиратели Смерти и авроры, присутствовавшие на дуэли Дамблдора и Волдеморта, сидели в грязи и пораженно смотрели на то место, где недавно еще мерцал защитный купол. Они так и не поняли, что произошло.

Дамблдор становился с каждой минутой все слабее и слабее, с каждым шагом ему все сложнее парировать удары, о нападении уже можно было забыть. Волдеморт тоже чувствовал усталость, но упорно атаковал врага, не давая тому ни секунды передышки, выжидая подходящий момент.

Альбус на мгновение замешкался, но этого хватило, чтобы Риддл послал очередное темное проклятье, которое старый волшебник ни за что не успел бы вовремя отразить. Вместо того чтобы все-таки возвести магический щит, Дамблдор просто выставил руку вперед в защитном жесте. На секунду во вспышке молнии блеснуло синевой кольцо.

Затем была голубая вспышка и магический выброс огромной силы.

Никто так и не понял, чем было вызвано подобное явление. Видели они лишь то, что и Дамблдор, и Волдеморт значительно ослабли. Кое-как поднявшись на ноги, Темный Лорд прошипел какие-то проклятья.

— Отступаем! — и аппарировал, словно не было никакого антиаппарационного барьера.

Дамблдор же, тяжело дыша, завалился на бок, не в силах самостоятельно подняться. Это сражение он выиграл лишь чудом, благодаря собственной интуиции. Вот только победа далась ему слишком большой ценой.

Черные тучи, казалось, стремились сосредоточиться в одной точке. Молнии сверкали непрерывно, а гром гремел так громко, что слышен был, наверное, даже во Франции. Буря набирала обороты.

Под музыку грома окончился бал —

Пляска жутких теней, духов злых карнавал.

Умолкли все звуки в тревожной ночи.

Ты это видел?

[Только молчи]

Unreal — Ритуал

Ветер становился с каждой минутой сильнее, идти было все тяжелее и тяжелее. Едва Алекс Забини добрался до окраины деревушки, то с облегчением сжал темный камень–портал и переместился на поле при Каммлане, где, как оказалось, собрались практически все участники ритуала.

— Отец! — Блейз, не скрывая облегчения и радости, стремительно подошел к Алексу и крепко его обнял, чего раньше не позволял себе делать. Мистер Забини сначала замер, опешив от такого открытого проявления эмоций своего всегда сдержанного на людях сына, но затем мягко улыбнулся и прижал его крепче к себе. Сегодня их жизнь разительно изменится, дав возможность лучше узнать друг друга и переступить через ту стену холодности, которая обычно существовала в аристократических семьях между родителями и детьми.

— Алекс, наконец–то, — к ним подошел взволнованный Люциус. — Ты не знаешь, где Северус?

— Боюсь, ему придется туго — Лорд решил держать Снейпа рядом с собой на протяжении всего нападения, — Забини сокрушенно покачал головой. Пусть он не слишком хорошо был знаком с мрачным зельеваром, но никому не пожелал бы подобной участи — пытаться улизнуть из–под носа самого Темного Лорда. Малфой как–то нервно выдохнул.

— Поттера тоже до сих пор нет.

— Разве дети не должны были прибыть сюда все вместе?

— Должны были. Только вот МакГонагалл не вовремя вмешалась.

— Думаешь, мальчишка не сможет выбраться?

— Кто знает…

Затишье, наступившее после прибытия Забини, закончилось. Вновь засверкали молнии, загремел гром, ветер стал столь силен, что люди едва стояли на ногах. Черные тучи, казалось, несущие с собой сердце бури, приближались. Спокойно разговаривать уже не было возможности, поэтому Алекс встал на середину пентаграммы, обозначавшей род Забини. Та сразу же засветилась ярче. Когда же на внешнем круге рядом с отцом встал Блейз, то свет линий изменился с пурпурного на светло–голубой. На самом деле присутствие будущего наследника было не обязательно, но зато давало дополнительную энергию, предохраняя старшего мага от магического истощения.

Августа Лонгботтом, переглянувшись со своим внуком, тоже встала на пентаграмму своего рода. Невилл примостился рядом. Выглядел он весьма забавно — был напуган и одновременно взбудоражен своим участием в столь значимом событии. Ему доверили тайну столь могущественные и талантливые волшебники, поэтому юноша отчаянно желал сделать все правильно и не подвести тех, кого уже робко называл друзьями.

Люциус вопросительно посмотрел на сына, но тот отрицательно покачал головой — не хотел занимать свое место до тех пор, пока не убедится, что с Поттером все в порядке. Сейчас Драко не замечал ни первых капель дождя, ни ветра, разворошившего волосы. Он напряженно вглядывался в темноту, надеясь увидеть знакомый силуэт. Сердце болезненно сжималось каждый раз, стоило только подумать о том, что с Гарри могло что–то случиться. Ведь не зря же Блейзу снились те сны.

Панси стояла рядом с другом, крепко сжимая его руку, поддерживая. Сама она должна была стать магической страховкой для Сириуса, который все еще не полностью оправился от пребывания в Сумраке. Грейнджер должна была стать поддержкой для Поттера, чья сила еще не была стабильна, но что–то подсказывало девушке, что Гермиона не сможет попасть сюда.

* * *

Гроза, из–за которой на время пришлось отложить празднование Самайна, постепенно уходила в сторону Уэльса. Студенты спешили на улицу, преподаватели разжигали огромный костер. Гермиона с грустью наблюдала за этими приготовлениями из окна директорского кабинета. Она уже поняла, что не сможет выбраться отсюда, поэтому оставалось надеяться, что Гарри и профессору Снейпу не понадобится чужая энергия.

По губам скользнула гордая улыбка: как хорошо, что она предполагала подобный исход событий и перестраховалась. Ритуальные песни и хороводы, которые должны были сегодня водить ученики Хогвартса, были не просто показательными выступлениями. Это был старинный обряд, благодаря которому магия в этом мире обновлялась и подпитывалась новой энергией. Если ее друзьям не будет хватать сил, то они смогут воспользоваться той, что наворожат студенты. К тому же это станет еще одним якорем, закрепившим ритуальный договор.

Девушка печально вздохнула, переводя взгляд на небо, все еще затянутое тучами. Как бы она хотела присутствовать при проведении ритуала. Видно, не судьба. Возможно, сама магия предостерегла ее от подобного шага: кто знает, каким образом участие в подобном действе сказалось бы на магглорожденной волшебнице?

«Надеюсь, вам удастся свершить задуманное», — Гермиона никогда не полагалась на высшие силы, но сейчас надеялась на их помощь. Ведь ее друзья и соратники проводили ритуал для того, чтобы спасти страну от окончательной разрухи.

* * *

Стоило им активировать портал и оказаться на поле при Каммлане, как Гарри тут же попал в чьи–то крепкие объятия. Удивленно замерев, он нерешительно обнял еще не идентифицированного человека в ответ.

— Слава Мерлину, вы все–таки появились! — тихий горячий шепот опалил незащищенную шею, от чего по телу побежали мурашки. Обладателя голоса Поттер сразу узнал — Драко. Гарри, конечно, полагал, что его исчезновение вызовет беспокойство, но, вглядываясь в бледные и взволнованные лица присутствующих, все равно был удивлен. Обычно другие люди не реагировали так ярко на его исчезновение и последующие приключения. Тот же директор обычно просто лукаво сверкал голубыми глазами.

— Северус! Почему вы вместе прибыли? — Люциус крепко обнял друга и тут же отпустил, в отличие от сына, который до сих пор продолжал сжимать Поттера, не давая Сириусу подойти к своему крестнику.

— Догадайся, — Снейп криво усмехнулся, поглядывая на растерянного мальчишку, осторожно поглаживающего Малфоя–младшего по спине. Блэк сразу побледнел.

— Только не говори, что Гарри попал в плен к Волдеморту.

Вместо ответа Поттер посмотрел на крестного с виноватым выражением лица. Сразу стало понятно, что догадка Сириуса верна. Драко, только собиравшийся отпустить друга, вновь крепко его обнял.

— Малфой, ты мне сейчас ребра сломаешь, — попытка пошутить казалась жалкой в этой ситуации. — К тому же я–то не пострадал, а вот профессору досталось.

— Северус? — Люциус встревожено посмотрел на друга, а тот лишь криво усмехнулся, не желая что–либо объяснять. Малфой сам знал, на что способны Пожиратели Смерти в желании угодить своему хозяину. Негоже детям слышать подробности, да и по сравнению с наказаниями Темного Лорда побои и один–единственный Круциатус казались сущей безделицей. Зелье, ликвидирующее последствия пыточного заклинания, он уже принял. Да, тело было покрыто ссадинами и синяками, нещадно болело и плохо слушалось, но в остальном состояние можно было назвать удовлетворительным. По крайней мере, участвовать в ритуале подобные повреждения не помешают.

Драко наконец отпустил Поттера, тут же смущенно потупившись. Впрочем, о своем открытом проявлении чувств он не сожалел. Должен же Гарри знать, насколько он важен для него. Возможно, подобная ситуация вылилась бы в неловкое молчание, но времени у них было слишком мало. К тому же у гриффиндорца было еще одно незаконченное дело.

— Сириус, думаю, ты знаешь, что с этим делать, — легко улыбнулся Гарри, доставая из кармана обездвиженную крысу. Мужчина сначала посмотрел на «подарок» с немым недоумением, но уже через секунду его глаза засветились пониманием.

— Это Питтегрю?!

Гарри на это лишь усмехнулся и кивнул.

— Кричер! — Блэк был настолько взволнован, что буквально прохрипел имя домовика, который явился по первому зову и с немым вопросом уставился на своего хозяина.

— Отнеси эту крысу на Гриммо и проследи, чтобы он ни в коем случае не сбежал снова!

— Слушаюсь, хозяин, — поклонившись, домовик исчез вместе с преступником.

— Что ж, теперь, когда все в сборе, предлагаю начать ритуал. Главы родов, займите, пожалуйста, свои места. Пора приступать, — Августа взяла на себя функцию руководителя, так как остальные участники еще не пришли в себя от нервного потрясения — ведь некоторые думали, что с профессором Снейпом и Поттером случилось что–то непоправимое. «Удивительно, что все обошлось. Наверное, нам помогает сама магия».

* * *

Самая черная туча угрожающе нависла над полем Каммлана, принеся с собой бурю, которой все так опасались. Дождь лил как из ведра, молнии сверкали без остановок, довершало устрашающую картину беспрерывное рокотание грома. Казалось, сами высшие силы решили присутствовать при проведении ритуала. Только вот было непонятно, хотят они помешать или помочь.

Волшебники решительно переглянулись — они были намерены идти до победного конца. Не имеет значения, если кто-то будет против, если кто-то потом обвинит их в самоуправстве. Желание сберечь жизни близких людей было сильнее страха перед последствиями. Судьба дала им шанс повлиять на ход событий, перестать быть пешками в руках умелых гроссмейстеров. Они собирались воспользоваться им.

* * *

Языки пламени взметались вверх, в уже ясном небе сияла яркая луна. Казалось, что огромный костер пытается зажечь своим огнем небесное светило. Ученики Хогвартса в предвкушении замерли, расположившись на трибунах квиддичного стадиона. На поле, переглянувшись, взялись за руки самые магически сильные и успешные ученики школы — именно им была доверена честь проведения главной части обряда.

Закрыв глаза, ребята сосредоточились на ощущении тепла, исходящего от костра. Магия, заключенная в круг, заструилась по соединенным рукам, набирая силу. Три минуты прошли в полном молчании. Словно по команде проводящие обряд ученики запели сложное заклинание на валлийском языке. Пламя взметнулось к небесам и опало.

* * *

Момент настал. Словно кто-то незримый толкнул в спину, позволяя сделать последний решительный шаг вперед. Люциус выпрямился, подставил лицо под тяжелые капли ливня и начал зачитывать церемониальные слова, не обращая внимания на непогоду. Как только начался ритуал, все его участники будто попали в иное измерение, где не было бури, где грохотание грома не мешало услышать чужую речь, где дождь не делал ужасно тяжелыми мантии.

Линии всех семи пентаграмм засветились одинаковым золотистым светом, хотя еще недавно представляли весь цветовой спектр радуги. С каждым произнесенным словом голос Малфоя становился все громче и громче, под конец над полем разлеталось эхо, соперничающее по степени оглушительности с громом.

Юные маги наблюдали за разворачивающейся картиной широко распахнутыми глазами. Одновременно они были лишь сторонними наблюдателями и магическими донорами. Вне ритуального круга, но и не во внешнем мире. Ребята находились на периферии между реальным миром и подпространством, созданным ритуалом.

Со всех сторон к шести волшебникам устремлялись разноцветные магические нити, переплетаясь в причудливый узор, такой красоты, что даже гоблины признали бы его идеальным произведением искусства.

Это было лишь начало.

Ритуальный нож, надрез, две капли крови. Эстафета передана.

Стоило Малфою замолчать, как Августа начала произносить странное заклинание, более похожее на неестественный подбор абсолютно не сочетающихся звуков. В свое время старшие волшебники потратили немало времени на то, чтобы разобраться, как правильно произнести каждый отрывок этого странного текста. Для этого пришлось подключить портреты многих древних прославленных магов. Зато теперь никто не сомневался, что леди Лонгботтом сделает все правильно.

Два пентакля объединились вязью единого узора, как только последние слова были произнесены. Две капли крови из аккуратно надрезанной ладони мгновенно впитались в землю. Приняв ритуальный нож, Сириус начал зачитывать свою часть заклинания. Ему необходимо было без единой запинки произнести давно забытую скороговорку — одно из условий ритуала. Ведь волшебников проверяла сама магия — достойны ли они чести быть вершителями судьбы собственной страны. У каждого было свое испытание. Блэку досталось терпение — ведь для того, чтобы правильно и без единой ошибки произнести длинную скороговорку, нужно было потратить огромное количество времени на практику и заучивание слов.

Лишь когда третья пентаграмма была объединена с двумя остальными, а ритуальный нож был передан Алексу, Сириус позволил себе на секунду расслабиться и облегченно вздохнуть — он справился. Заклинание Забини было намного проще и короче, от него требовалось нечто иное. Из хрустальной чаши в землю полилось расплавленное золото и раскрошенный рубин — когда-то это был прекрасный браслет, передававшийся в роду Забини уже многие века. Тот, кто хочет остановить страну, должен доказать, что готов ради этого лишиться даже самых дорогих украшений и артефактов. Именно поэтому Алекс так долго сопротивлялся и не хотел участвовать в ритуале. Однако стоило ему узнать, что жизнь его сына в опасности, как все сомнения были отброшены. Никакая побрякушка, пусть и ужасно ценная, не заменит ему любимое чадо. Наследник для чистокровного — бесценное сокровище.

Северус с коротким кивком принял ритуальный нож, служащий связующим звеном между участниками ритуала, и принялся зачитывать свою часть заклинания. Вновь оно было коротким и простым, но после каждого произнесенного слова на землю выливалось то или иное зелье, очень сложное в приготовление. Умение творить — это было еще одно условие, которое требовалось от проводящих ритуал. Последним вылитым зельем было ликантропное — детище Снейпа.

На миг вязь волшебных нитей дрогнула — отсутствие магического донора усложняло проведение ритуала, к тому же профессор был измотан физически и морально, поэтому ему с трудом удавалось сконцентрироваться на происходящем.

* * *

Участники обряда водили хоровод вокруг костра, напевая слова заклинания, считавшегося лишь занятной песней, которую их заставили разучить. Настало время припева, и большая часть учеников присоединилась к пению. Даже самые слабые и молодые ребята почувствовали, как всколыхнулась магия.

Пламя ринулось было к детям, но было остановлено невидимой преградой, поэтому, выискивая выход, рвануло ввысь. Магия Хогвартса чувствовала зов, просьбу о помощи и стремилась к тем, кто ее попросил.

Некоторые из студентов пораженно ахнули — на краткие мгновения им показалось, что из костра вырвалась разноцветная лента и устремилась туда, где на горизонте чернела туча прошедшей мимо бури.

* * *

Сильнейший порыв ветра заставил магов на несколько секунд остановиться. Дышать внезапно стало легче — духота постепенно уходила, даруя свежесть. Магическая вязь узоров засияла ярче — магия Хогвартса пришла на помощь.

Ритуальный нож был передан Гарри. Тот с трудом сглотнул и сосредоточился. Ему предстояло самое сложное — произнести заклинание на парселтанге. Как бы он хотел избежать подобной практики, но выхода у него не было. Переборов собственный иррациональный страх, Поттер зашипел первые слова. Все присутствующие невольно вздрогнули, а Люциус позволил себе слабость и поежился — сразу вспомнился Темный Лорд, разговаривающий со своей змеей.

Увы, этот жест не укрылся от Гарри, который решил не закрывать глаза и теперь внезапно запаниковал. Он невольно прочитал эмоции Малфоя-старшего, прекрасно поняв, что они означают. Его сравнивали с Волдемортом.

Страх, глубоко запрятанный в конце второго курса в самые укромные уголки сердца, вырвался наружу.

* * *

Воспоминания одно за другим проносились в голове, в то время как Гарри пытался справиться с паникой. Он продолжал читать заклинание, только вот выходило у него это очень неуверенно. Вязь узоров затрепетала, магия всколыхнулась, недовольная подобной робостью.

Второй курс. Он впервые заговорил со змеей при волшебниках. Страх и презрение отражаются в глазах всех его знакомых. Гермиона с Роном не могут скрыть трепета и волнения перед его даром. Темным даром. Даже Снейп в тот раз выглядел задумчивым, пытаясь понять, есть ли связь между Поттером и Волдемортом.

Сцена в Тайной Комнате. Риддл. Его слова о том, что они похожи.

Его вторжение в разум в Министерстве. И те же слова о сходстве.

А что, если участь Гарри — стать еще одним сумасшедшим Темным Лордом? Ведь многие в школе еще не так давно считали его Злом. Даже Рон, бывший друг, придерживался этой версии. Возможно, это действительно его участь? Убить Риддла только для того, чтобы заменить его? Ведь в нем есть Тьма, Поттер это точно знал.

Юношу затрясло, но он отчаянно пытался отогнать непрошеные мысли. Слова заклинания давались с трудом, но, перебарывая себя, Гарри старался четко выговаривать каждое слово. Он уже не смотрел ни на кого — уткнулся взглядом в землю, чтобы не видеть лиц тех, кого он считал самыми близкими людьми на свете. Не хотелось увидеть их страх или отвращение.

Где-то на краю сознания мелькала мысль, что все это — беспочвенные страхи, что однажды он их уже поборол. Значит, сможет побороть и сейчас. Только испытание магии состояло не в победе над страхом. Нет, оно было намного сложнее. Гарри нужно было принять Тьму, что таилась в его сердце. Принять те силы, которые ему когда-то, пусть и не по своей воле, передал Волдеморт. Это было намного сложнее. Особенно Поттеру, мальчику-сироте, который, попав в волшебный мир, всеми силами пытался вписаться в него, оправдать ожидания других магов. Он отчаянно желал тепла, и теперь, когда нашел его, панически боялся его потерять из-за своих недостатков.

Гарри хотелось разобраться в себе, но одновременно необходимо было продолжать ритуал. Совмещать это было слишком сложно. Шипящие звуки заклинания и внутренняя борьба одновременно. Магия колыхалась из стороны в сторону, грозя вот-вот вырваться из-под контроля.

* * *

Старшие маги обеспокоенно переглядывались, чувствуя, что что-то идет не так. У них не было возможности прервать ритуал, они не имели права говорить. Поттер должен был справиться сам. А ведь у него даже не было магической поддержки.

Младшее поколение вообще не понимало, что происходит. Их так и не посвятили в тонкие детали, поэтому они лишь могли наблюдать за растерянностью на лицах взрослых и странной отстраненностью Поттера. Казалось, юноша отрешился от окружающей действительности, погрузившись в мысли или воспоминания. При этом губы его до сих пор двигались, хотя из-за грома не было слышно, что именно он говорит. Дождь, усиливающийся с каждой секундой, ухудшал видимость, поэтому невозможно было понять, все ли с Гарри в порядке. Оставалось только надеяться, что юноша справится с возложенной на его плечи ответственностью. Ведь ему не привыкать.

* * *

Как только он передал нож Гарри, чувство тревоги возникло и начало усиливаться. Северус внимательно вглядывался в лицо подростка, мысленно проклиная бурю и дождь, делавшие окружающую действительность мокрой и размытой.

Связи не было. Связи, которая должна была возникнуть между ними в момент передачи ритуального клинка, не было. Словно кто-то ее просто обрубил. Снейп даже подозревал, кто это сделал — Поттер. Мальчишка отрешился от мира, уйдя глубоко в свои мысли. Знать бы ему еще причину, вынудившую Гарри так поступить. Все, что Северус знал о заключительном испытании, которое выпало на долю гриффиндорца, — Принятие. Никаких пояснений или объяснений.

Магические нити натягивались и звенели от напряжения. Еще чуть-чуть и их вязь может порваться. Нужно было что-то сделать. В идеале надо было подстраховаться и найти человека — магического донора на время ритуала для них обоих. Только возможность обнаружения раньше времени заставила их отказаться от подобного плана действий. Зря. Сейчас, как никогда, Поттеру был необходим помощник, который вытащил бы его из транса.

Самое обидное, что Северус даже не мог сейчас сказать ничего ободряющего: нельзя, да и не услышит его Гарри. Опять он был бессилен.

Резко мотнув головой, Снейп выкинул из головы эти сентиментальные и самоуничижительные мысли. Должен быть способ помочь. В чем он хорош? В зельях? Они сейчас бесполезны. Легиллименция? Можно ли ее использовать при проведении столь сложного ритуала? Возможно, нет. Но оставить Гарри без поддержки зельевар не мог. Хорошо, что после длительных занятий с определенным учеником, нет необходимости в зрительном контакте. Нужно лишь нащупать ментальную нить, которая их связывает, и пробраться в чужое сознание. Сосредоточившись, Северус осторожно принялся осуществлять задуманное.

* * *

«Нет, это не правда! Мы не похожи!» — отчаянный крик души. Шипящие слова, срывающиеся с губ.

«Не похожи? Вы же оба сироты», — ехидный и одновременной холодный чужой голос врывается в сознание, внося еще больше сумятицы в чувства. Где реальность, а где вымысел? Чем ближе к концу подбиралось заклинание, тем меньше Гарри чувствовал эту грань.

«Ну и что? Это еще ничего не значит», — отчаянные и нелепые попытки сопротивления. С каждым словом Поттер понимал, что уже проигрывает в споре с этим странным, потусторонним голосом.

«А владение языком змей? А ваша странная связь? Чем не преемник Темного Лорда?» — веселый злорадный смех. Тихая дрожь сотрясает тело от этих холодных лающих звуков. Липкие лапки страха сковывают тело, а губы упорно шипят накрепко заученные слова, не сбиваясь, но не имея возможности вложить в них нужную силу.

«Я не хотел этого темного дара! Какой приемник, этот псих хочет меня убить!» — крик загнанного в угол зверька, и перед мысленным взором мелькают картинки испуганных лиц и презрительных гримас. Страх разъедает душу. Перед ним все доводы логики бессильны. А за спиной нет надежной опоры, того, кто смог бы помочь. В панике Гарри понимает, что попал в ловушку магии, не в силах вычислить, как из нее выбраться. Что он должен сделать, чтобы это мучение закончилось? Он не сможет побороть страх стать Темным Лордом. Ведь без него такой исход очень даже возможен. Гарри не сорвется в пропасть безумия до тех пор, пока будет помнить, что случилось с Томом Риддлом, который позабыл о всякой осторожности, пытаясь дорваться до власти и обрести бессмертие.

«Поттер».

Гарри удивленно моргнул, на секунду возвращаясь в реальный мир. Показалось?

«Поттер, Мордред тебя раздери, что происходит?» — грозные, даже разъяренные нотки, в которых отчетливо угадывается беспокойство.

Нет, не показалось. И тепло разливается внутри. Профессор не бросил его, он тут, старается помочь даже тогда, когда, по идее, не имеет права этого делать.

«Профессор…» — и вновь Тьма поглощает его, ведь Гарри до сих пор приходится шипеть слова на ненавистном языке. Только на этот раз юноша ощущает незримое присутствие того, кого он про себя уже несмело называет отцом.

«Я не хочу становиться новым Темным Лордом».

«С чего вы взяли, что это вообще возможно?».

«Мы похожи».

«Поттер. Вроде бы Драко вам уже разложил по полочкам, почему вы не можете им стать».

«Но…» — червячок сомнения и холодный шепот все еще не могут отпустить страх, разрушающий душу.

«Что?»

«Серпентаго».

«Поттер…» — Северус на мгновения замолкает, пытаясь лучше подобрать слова. Времени мало, а убедить Гарри принять то, чем он владеет, необходимо. Скорее всего, принятие именно темной стороны своей сущности необходимо для прохождения испытания. «Тьма и Зло — не одно и то же. Да, серпентаго — темный дар, но и его можно использовать во благо. Что вы сейчас и делаете».

«Дело не только в нем…»

«Поттер», — тяжелый вздох. Ребенку, которому столько лет приписывали роль героя Светлой стороны, будет сложно принять темную часть своей души. Ведь он так хочет соответствовать тем идеалам, что ему все хотят навязать. Только это неправильно. Люди не могут быть идеальны априори. «Гарри, послушай. У каждого человека есть свои светлые и темные стороны. Идеальных людей нет, ты уже должен был в этом убедиться. Прими это».

«Но разве принять — не значит смириться?» — а заклинание уже подходит к концу. Поттер чувствует, что должен разобраться в себе до того, как закончить его читать.

«Нет. Лишь приняв свои слабости и недостатки, мы сможем с ними бороться».

Связь оборвалась. Заклинание закончено. Грянул самый сильный раскат грома. Наступила тишина. Магическая нить завибрировала, просачиваясь сквозь Гарри, забираясь в самые укромные уголки его души. А юноша стоял, широко распахнув глаза, глядя в никуда.

«Принять. Принять. Понять». Поттер отчаянно пытался сделать это. Сложно. Больно. Что-то ломается внутри. «Так надо». Грани между черным и белым окончательно стираются, но не образуют серое однообразное месиво. Краски причудливо переплетаются, создавая странный узор. Узор его души — уникальный и неповторимый, как сущность любого человека.

Внезапный резкий звук, похожий на звон бьющегося хрусталя, заставил всех вздрогнуть. Магическая нить соединилась. Молния ударила в центральный пентакль, едва не задев Люциуса. Линии пентаграмм засияли, и столб малинового цвета вырвался в небо, разгоняя облака, уничтожая бурю. Воздух зазвенел от обилия волшебства. Фигуры шестерых волшебников на мгновения исчезли из виду.

* * *

Одновременно в шести поместьях вспыхнули ответные лучи. Невзирая на преграды в виде потолков и крыш, они устремились в небеса.

Костер на квиддичном поле внезапно встрепенулся, вспыхнул и потянулся к звездам, постепенно меняя свой цвет. К нему по небу стремились магические потоки. Ученики завороженно смотрели, как прямо среди звезд на небесном полотне образуются узоры малиновых линий. Они еще не знали, что это действие древнего ритуала, а не чародейство профессора Флитвика. Поэтому они весело смеялись и восхищенно свистели, не понимая, что это представление — знак очередного поворота в судьбе их страны.

* * *

Она наблюдала за тем, как причудливые линии расчерчивают небо, с грустной улыбкой на губах. Как же Гермионе хотелось в этот миг быть там, рядом с друзьями, рядом с Гарри, рядом с профессором, поддерживая их, радуясь вместе с ними этой победе.

Новый этап истории — она хотела стать одной их тех, кто его начнет. Увы, судьба распорядилась иначе.

Внезапно кабинет озарило золотое сияние — из пламени Фоукса буквально вывалился обессиленный директор. Он обвел мутным взглядом кабинет, едва разглядев темный силуэт девушки около окна.

— Мисс Грейнджер? А где… — Альбус увидел то, что творилось за окном. Он не знал, что это за ритуал, но в одном был уверено точно: Поттер добился своего. Мальчишка все-таки поступил так, как хотелось ему. Если бы у Дамблдора были силы, то он бы безрадостно рассмеялся. Вместо этого он еле добрался до кресла, упав в него, он устало закрыл глаза. Все шло не так, как он предполагал. Все планы, тщательно выстраиваемые им, рушились на глазах. Даже контратака и дуэль с Томом прошли не так, как ему бы хотелось. Силы покидали его. Времени с каждой секундой оставалось все меньше, директор отчетливо это ощущал. — Что это?

— Ритуал «laurea ramis», директор.

Альбус нахмурился. Он или не слышал о подобном, или же счел информацию не слишком важной, поэтому похоронил в самых пыльных закоулках памяти. Нужно было выпытать у Грейнджер все подробности, но глаза уже не желали открываться, а рука нещадно болела.

— Обо всем вы узнаете из завтрашнего выпуска «Ежедневного Пророка». Могу я идти? — девушка обрадовалась, что директор появился именно сейчас. Ведь, возможно, она еще поспеет к окончанию ритуала — еще не все линии сошлись. Или хотя бы поможет позаботиться об обессиленных магах.

— Да, мисс Грейнджер, можете идти, — усталый взмах рукой, и дверь отворилась. С какой-то странной печалью Дамблдор слушал быстрые удаляющиеся шаги ученицы. Когда-то эта девочка верила в него и внимала каждому его слову. Сейчас же она выбрала сторону своего друга, который решил взбунтоваться и идти собственным путем.

Вздохнув, Альбус с усилием открыл глаза — кисть была полностью черной. Дамблдор подозревал, что проклятье должно было расползтись дальше, но было приостановлено из-за того, что кольцо было уничтожено весьма своеобразным способом — заклятием того, кто и создал этот крестраж. Темный Лорд, не зная того, уничтожил частичку самого себя. Почему-то это осознание не приносило радости. Было больно, а перед глазами то и дело появлялся образ уверенного подростка, которого он, Альбус, не уберег.

* * *

Сознание никак не хотело проясняться. Ремус отстраненно думал, почему ему так тепло, ведь упасть он должен был на землю, холодную и мокрую. Кажется, кто-то звал его по имени, но он не был уверен. Оборотень находился на грани между реальностью и бессознательным состоянием, никак не находя сил, чтобы полностью прийти в себя. Он чувствовал, как кто-то бережно залечивает его раны, как рядом, вроде бы, стоят люди, переживающие за него. И все-таки не мог заставить себя открыть глаза.

А потом была магия. Ее нити словно пронзили его тело. Знакомый, но немного забытый запах достиг его обоняния. Люпин с удивлением распахнул глаза, чтобы увидеть небо, разукрашенное самым прекрасным узором, который он когда-либо видел. Внезапно захотелось смеяться, смеяться до слез, до боли в горле. Потому что Ремус был уверен: это все Гарри, это его рук дело. Даже не понимая значения символов, начертанных в небе, почему-то он точно знал: все будет хорошо.

— Кажется, все закончилось благополучно, вожак, — веселый мальчишеский голос заставил счастливо улыбнуться, а уж мягкий поцелуй Эльзы окончательно уверил Ремуса в том, что все действительно сложится благоприятно. Теперь он сможет показаться на глаза Гарри, чтобы на этот раз стать его опорой.

* * *

В больнице Святого Мунго у колдомедиков не было времени, чтобы выглянуть в окно и насладиться небывалым зрелищем — они боролись за жизнь подростка, который вот-вот обещал покинуть мир живых. Они заметили, что что-то не так, лишь когда воздух палаты пронизали едва ощутимые нити магии и потянулись к мальчику, исцеляли его. Правда, плата за жизнь для Рика была велика: когда он очнется, врачи сообщат, что он стал сквибом. Но сейчас медики вздохнули с облегчением — ребенок будет жить, а это главное. С остальными проблемами они разберутся позже.

Фишер открыл на несколько секунд глаза, увидел в окне дивное зрелище, слабо улыбнулся и заснул. Он, как и многие другие, хотя бы чуть-чуть посвященные в события прошедшей ночи, понимал, что это своеобразное Северное Сияние было создано благодаря Гарри Поттеру. Почему-то это понимание приносило радость.

* * *

Пентаграммы соединились на небе, их точные копии вспыхнули на земле в последний раз и исчезли. Лишь малиновое зарево, разливающееся над головами, напоминало о том, что только что был проведен один из сложнейших ритуалов.

Шестеро магов, как подкошенные, упали на холодную землю. Они находились на грани магического истощения, им был необходим отдых. Причем каждый должен был проходить реабилитацию в своем родовом поместье, чтобы быстро восполнить запас волшебства.

Проблема состояла в том, что магов было шестеро, а их помощников — четверо.

— Что будем делать? Надо их как можно быстрее доставить в мэноры, — Забини обеспокоенно всматривался в бледное лицо отца. Если бы не едва заметно поднимающаяся грудь, то его можно было смело принимать за мертвеца.

— Ребята! — к ним быстро приближалась запыхавшаяся Гермиона. «Все-таки успела».

— Грейнджер! Где тебя черти носили? — Паркинсон, казалось, начала отходить от легкого шока, и теперь ее потряхивало от пережитого потрясения.

— Дамблдор.

— Ясно.

— У нас дилемма: надо перенести профессора и Поттера в их родовые поместья, но у нас не хватает рук.

— Может, эльфы?

— Невилл, ты знаешь по имени хотя бы одного домовика профессора?

— Нет…

— Постойте! — Гермиона встрепенулась. — Элли!

Хлоп! Перед ними появился уже знакомый домовой эльф.

— Мисс Грейнджер?

— Надо перенести Гарри в поместье.

— Как скажете, — эльф беспрекословно подчинился: вежливо поклонился и исчез вместе с юношей. Лишь потом Гермиона поняла, что отправила друга совершенно одного, а как попасть к нему в мэнор, не имела ни малейшего представления. Только времени предаваться самобичеванию не было.

— Малфой, ты не знаешь, у профессора не было никакого портключа?

Драко, который все еще смотрел на то место, где только что был Поттер, моргнул и лишь затем осмысленно посмотрел на распростертое на земле тело крестного. Нужно было срочно что-то придумать, поэтому он принялся рыться в памяти, пытаясь отыскать там ответ.

— Вроде бы, кольцо на цепочке. На шее, — он не был уверен на сто процентов, что портал ведет именно в родовое поместье, но именно с помощью него Северус обычно отправлялся «домой».

Гермиона лишь кивнула и потянулась расстегивать пуговицы на воротнике ритуальной мантии. На цепочке действительно висело неброское серебряное кольцо.

— Кодовое слово?

— «Домой», — весело усмехнулся Драко, глядя, как покраснела при этом Грейнджер. Однако надо отдать ей должное, девушка быстро пришла в себя.

— Я позабочусь о профессоре, вам же советую как можно быстрее отправить своих подопечных по домам. Паркинсон, Сириус тебе…

— Да, да, он все объяснил.

Коротко кивнув, Гермиона, не прощаясь, активировала портал, даже не запнувшись на слове «домой». Остальные последовали ее примеру. Этот тяжелый день был, наконец, закончен. Ритуал проведен. Теперь на год в Великобритании наступит мир и покой, даже если кому-то это придется не по душе. Они это сделали.

* * *

Утро 1 ноября ознаменовалось выпуском «Ежедневного Пророка», который был намного толще обычного. Газетные полосы были посвящены событиям, произошедшим в ночь Самайна. На страницах с пятой по девятую читатели могли прочитать один из самых подробных репортажей о состоявшейся битве в шотландской деревушке. Были приведены данные о погибших — жертв было слишком много даже для такой масштабной операции, обе стороны потеряли огромное количество жизней. То тут, то там в Большом Зале Хогвартса можно было услышать сдавленные всхлипы детей, нашедших в списках имена родственников или просто знакомых.

Однако первые полосы занимала информация о более радостном событии. Материал был написан одним из самых знаменитых журналистов Англии, славившимся своими правдивыми статьями, которые всегда подтверждались различными фактами, документами и прочими доказательствами. На этот раз статья была посвящена трем аспектам. Во-первых — интервью с Люциусом Малфоем и Августой Лонгботтом, которые разъясняли свою позицию и объявили о возникновении третьей стороны. Во-вторых — письменное обращение Гарри Поттера. В-третьих — подробное описание действия ритуала, а также перечень условий, которые теперь должны были соблюдать все жители магической Британии.

Статья была явно подготовлена заранее, но Эдж (журналист) умудрился еще поздно ночью (или же рано утром) взять интервью и у Скримджера. Это была всего лишь короткая заметка, однако было ясно, что исполняющий обязанности министра явно не доволен подобной самодеятельностью, но ничего не может с этим поделать. Несмотря на то, что ритуал был проведен в полной секретности, Руфус признавал, что перемирие стране жизненно необходимо.

Ученики были настолько поглощены прочтением статей, что даже не заметили, что в зале нет ни Дамблдора, ни Золотого Трио, ни профессора Снейпа. Впрочем, их никто и не ожидал увидеть, учитывая содержание газеты.

Битва завершилась. Ритуал состоялся. Был объявлен день траура по погибшим. Даже несмотря на все жертвы, магическое общество вздохнуло с облегчением — у них появилось время, отсрочка, чтобы прийти в себя.

Причудливая вязь заледеневших водных узоров украшала окно. День выдался на удивление солнечным и свежим, кабинет заливал свет, видно было даже, как кружатся в танце пылинки.

Альбус Дамблдор сидел за столом, задумчиво разглядывая фотографии в газете. Устало вздохнув, он откинулся на спинку кресла и повернул голову, вглядываясь в рисунок на стекле, который оставила этим морозным утром природа. Казалось, поединок с Томом выпил из него последние силы. Не было их даже на злость за самоуправство его подопечных. Вернее, нет, сил не было, чтобы злиться на себя.

«Удивительно. Мои ученики нашли способ остановить Тома, пусть и на время, при этом не пожертвовав ни единой душой. Я же уже отчаялся победить его без войны».

Директор прекрасно понимал, что едва не сорвал проведение ритуала. Он даже не знал, как Гарри удалось избежать ловушки, ведь мальчика не было в Хогвартсе. Как объяснил Финеас, всем участникам обряда необходимо было время, чтобы восстановить свои магические силы, поэтому они сейчас находились в своих родовых гнездах.

«И когда только Поттер получил доступ к мэнору? Ведь даже Джеймс не смог найти поместье». Альбус вздохнул. Он уже понял, что давно перестал контролировать ситуацию. Гарри решил идти собственной дорогой, потеряв веру в директора Хогвартса. Мальчик самостоятельно нашел могущественных союзников, каким-то образом умудрился их помирить. Команду Поттер собрал сильную, Дамблдор это признавал.

Он потерял доверие мальчика, и ему было больно от осознания, что это было заслуженным наказанием. Оставалось лишь поблагодарить Гарри за то, что он сумел отсрочить войну, дав возможность подготовиться и, возможно, найти способ победить Волдеморта в одиночку. Вот только Альбус сомневался, что Поттеру нужна была его благодарность.

* * *

Ярость явственно ощущалась в воздухе огромной и пустой залы. Лишь одно существо видело гнев Темного Лорда — змея Нагайна. Да и та предпочла скрыться за одной из колонн, дабы не навлечь на себя наказания. Рядом с троном догорала порванная и подожженная газета, с которой все еще нагло улыбался Люциус Малфой.

Даже если бы существовал сильный легиллимент, способный проникнуть в сознание Волдеморта, сейчас он не нашел бы в его голове ни единой связной мысли. Там царил настоящий хаос, вызванный огромными по силе негативными эмоциями. Ненависть. К Дамблдору. К Поттеру. К жалким предателям — Малфою и Снейпу. Раздражение, вызванное потерей большой части своих последователей в этом нападении, которое пусть и окончилось номинальной победой над Альбусом, но, по сути, оказалось провальным.

Хотелось рвать и метать. Хотелось кого-нибудь убить. Будь у Темного Лорда чуть-чуть больше сил, он бы аппарировал в какую-нибудь маггловскую деревушку и перебил бы всех ее жителей, просто для того, чтобы выместить на свою злобу и отчаяние. Теперь у него не было возможности вести активные военные действия: ритуал не позволял. Даже убийства ради собственной выгоды или утехи были под запретом. По сути, лорд Волдеморт лишился всех своих обычных рычажков воздействия на массы. Кто будет бояться мага, который не может ни в плен взять, ни убить, ни мучить? А сквибом Тому становиться не хотелось, как и испытывать свои заклинания на собственной шкуре.

Самое противное, что, прочитав все условия ритуала, а также его описание, Лорд понял, что уже когда-то слышал о нем. Однако, узнав, что правила его проведения давно утеряны, решил не заострять внимания. Оказалось, зря. Поттер все-таки везунчик. Иначе как еще объяснить тот факт, что он умудрился отыскать манускрипт, запропастившийся в веках? Мальчишка опять его обставил.

Взмах палочкой, невербальная Бомбарда — и одна из колонн разрушена. Нужно было хотя бы как–то снять напряжение, расплести клубок клокочущих эмоций. Жаль, что он сам отдал приказ перед нападением, чтобы все Пожиратели два дня не показывались ему на глаза. Волдеморт думал, что это время он потратит на своеобразное празднование собственного триумфа. Все получилось наоборот — он, стиснув зубы, пытался смириться с поражением. Получалось плохо.

* * *

Гермиона устало прикрыла глаза — часы пробили полдень, а профессор так до сих пор и не очнулся. Нет, в описании ритуала было сказано, что иногда магам необходимо довольно много времени, чтобы восстановить силы, но девушка надеялась, что зельевар хотя бы на несколько мгновений проснется, чтобы она могла убедиться, что он действительно впал в целебный сон, а не кому.

Вздохнув, Грейнджер заставила себя встать и подойти к окну; разглядывая небольшой внутренний двор с декоративным прудом, она вспоминала те первые минуты после ритуала. Когда Гермиона перемещалась вместе с профессором по столь неопределенному адресу «домой», то представляла себе что угодно, но не то, что увидела. Даже вариант, что их вынесет прямо в резиденцию Лорда, был более реален. Назвать дом, в котором они оказались, мэнором было сложно, если судить по небольшому холлу, совмещенному с прихожей. Зато помещение было светлым, а стены были отделаны светлым деревом. Чуть повернувшись и взглянув в окно, девушка удивленно ахнула — оказалось, что дом расположен в пригороде Лондона, да еще и не на самой пустынной его улице. Она-то наивно полагала, что профессор Снейп предпочитает уединение, поэтому и дом его должен находиться или на окраине, или же иметь обширные земельные владения, которые отгораживали бы его жилище от других людей.

Правда, времени как следует оценить дом зельевара у нее не было: появившийся эльф тут же перенес своего хозяина в спальню, переодев и уложив того в кровать. Все, что оставалось сделать Гермионе, — заставить профессора проглотить укрепляющее зелье и ждать. Большую часть времени она провела в кресле около него, не решаясь отойти. Кто знает, как могло сказаться на здоровье Снейпа отсутствие магического донора?

Ожидание было невыносимо. Ей так хотелось убедиться, что с Северусом все в порядке. Со страхом Гермиона поняла, что боится, что с профессором может что-то случиться. Желание остаться рядом упорно боролось в ней с желанием вызвать Элли и ринуться к Гарри, которого она бросила одного. Ведь у ее друга тоже не было никого рядом, кто мог бы позаботиться. Кроме верного эльфа и портрета хладнокровного деда. Впервые в своей жизни девушка признала, что иметь в распоряжении домового эльфа — удобно. Ведь тогда всегда будешь уверен, что кто-то точно позаботится о тебе.

Встряхнув копной непослушных волос, Гермиона грустно улыбнулась. Как бы ей ни хотелось проверить, как там Гарри, она отчетливо понимала, что не сможет сейчас бросить профессора одного. Впервые за долгое время девушка волновалась о ком-то больше, чем о своем лучшем друге. Думать о том, что это может значить, не хотелось. Не сейчас. Помассировав виски, она вновь уселась в кресло. Ее начинало клонить в сон, но Грейнджер мужественно сражалась с нападающей на нее дремой.

* * *

Люциус был бледен и изможден, зато он ровно дышал, и семейный колдомедик подтвердил, что он находится в состоянии целебного сна. Вот только посоветовал быть рядом, если вдруг что-то пойдет не так.

Драко метался по спальне отца, наворачивая круги. Ему ужасно хотелось плюнуть на все и броситься к Поттеру, чтобы убедиться, что с тем все в порядке. Только не мог он оставить собственного родителя на попечение эльфов. От этого становилось еще более тошно — ведь Гарри они оставили именно на их попечение. И Малфой точно знал, что никто из посвященных в детали обряда не сможет сейчас пойти и позаботиться о гриффиндорце.

Если бы Люциус не был главным во время проведения ритуала, то он бы уже очнулся, и Драко с чистой совестью покинул его ради встречи с любимым. Только сейчас его отец был уязвим — он, также как и Поттер со Снейпом, истратил практически весь свой магический запас. Поэтому невозможно было предсказать, что может случиться. Поэтому Малфой, как верный сын, оставался рядом с ним, кусая до крови губы и впиваясь ногтями в ладони от собственного бессилия.

* * *

В Поттер-мэноре царила тишина, нарушавшаяся лишь тихим перешептыванием портретов. Благодаря картинной галерее и ее обитателям, Ричард примерно представлял, что сейчас творится во внешнем мире. Радовал тот факт, что никто из обитателей волшебной Великобритании еще не пытался проверить на собственной шкуре, какое их ждет наказание за нарушение правил, установленных ритуалом. Казалось, все магическое общество с облегчением вздохнуло и прилегло отдохнуть, чтобы накопить силы. Такое затишье после бури не могло не радовать.

Внезапно Ричард нахмурился. Родовая магия подсказала, что нужно предпринять некоторые действия до того, как Гарри очнется. Нельзя было допустить, чтобы ребенок проснулся и обнаружил пустой дом. Сейчас мальчику нужна была поддержка близких людей. К сожалению, многие из них находились без сознания и не могли помочь.

— Элли!

Хлоп! Домовик почтительно поклонился.

— Найди Ремуса Люпина, оборотня, и доставь его сюда.

— Слушаюсь, хозяин, — эльф еще раз склонился в поклоне и исчез. Поттер довольно кивнул. Он надеялся, что Гарри будет рад видеть друга Джеймса. Все-таки хотелось, чтобы мальчик как следует отдохнул после всех этих событий, которые должны были вымотать ребенка до предела. Услышать же подробности ночи Самайна он еще успеет.

* * *

Ремус медленно, но верно шел на поправку, пытаясь свыкнуться со своей новой сущностью. С удивлением он понял, что его былые неуверенность и привычка самоуничижения куда-то пропали, а в голосе появились властные нотки. Все члены стаи приняли его как нового вожака с радостью, словно уже давно хотели, чтобы он сверг прежнего альфу. Люпин до сих пор не понимал, что же так привлекло в нем этих удивительных людей, которые постепенно начали становиться ему семьей. Раньше Ремус не мог позволить себе с ними сблизиться, потому что считал это нечестным — ведь в стаю он вошел по приказу Дамблдора. Только вот теперь подчиняться директору Хогвартса он не будет.

Через три дня после Хэллоуина Люпин, наконец, смог встать на ноги и спуститься на завтрак в столовую. Было как-то странно видеть знакомые лица, которые теперь смотрели на него не только с теплотой, но и с уважением. Теперь место во главе стола считалось его по праву.

Оборотни как раз заканчивали трапезу, как внезапно с хлопком появился домовик. Ремус сразу его узнал — главный эльф рода Поттеров.

— Мистер Люпин, хозяин Ричард приказал мне доставить вас в Поттер-мэнор.

Остальные члены стаи тут же насторожились, вопросительно глядя на вожака. Слишком уж ситуация была похожа на ловушку. Ремус успокаивающе улыбнулся им.

— Могу я узнать причину, по которой должен прибыть в мэнор?

— Юному лорду Поттеру может понадобиться ваша помощь и поддержка, когда он очнется.

— Очнется? С Гарри что-то случилось? — услышав, как их вожак называет знаменитого Мальчика-Который-Выжил по имени, некоторые удивленно переглянулись — они и не знали, что у Ремуса есть такие связи.

— Нет, сэр, ничего серьезного. Юный лорд потратил слишком много сил на проведение ритуала, поэтому сейчас находится в целебном сне. Он скоро проснется, и лорд Ричард хотел бы, чтобы вы оказались рядом с ним в этот момент.

Люпин кивнул и задумчиво посмотрел на свою стаю. Может ли он сейчас оставить их, ведь только-только стал вожаком? Возможно, будет лучше сначала утрясти все формальности и установить собственные порядки. Но Гарри… Так хотелось его увидеть! Тем более помочь.

— Ремус, иди. Тебе же важен этот мальчик? — Эльза с мягкой улыбкой посмотрела на нового вожака, который сейчас пытался выбрать между ними и другим важным человеком. Френк никогда не задумывался о благополучии остальных членов стаи, просто поступал так, как считал нужным.

— Да, важен.

— Тогда в чем вопрос, кэп? Иди уже! — все оборотни согласно поддержали это пожелание. Впервые за долгое время Ремус открыто и благодарно улыбнулся.

— Спасибо вам. Пока меня не будет, отдыхайте и постарайтесь не выходить за границы нашей территории.

— Есть, сэр! — нестройный хор веселых голосов был ему ответом. Усмехнувшись и покачав головой, Люпин повернулся к эльфу, терпеливо ожидавшему его ответа, и протянул ему руку. Уже через секунду он был в холле Поттер-мэнора.

* * *

Недавно пришло письмо от Невилла. С его бабушкой все в порядке. Она уже настолько оправилась, что вновь начала командовать домочадцами, которые решили навестить их после появления на свет сенсационного выпуска газеты. Правда, пока Августе было противопоказано покидать постель, но это нисколько не уменьшило ее энтузиазма — даже проводя весь день в полусидящем положении, леди Лонгботтом умудрялась переделать сто дел.

Забегала Панси (Гермиона на свой страх и риск открыла камин для нескольких человек) — Сириус приходил в себя несколько раз, но его сил хватало только на то, чтобы принять зелья и поесть. Видимо, отсутствие кровного родства между ним и донором сказалось. Впрочем, обследовавший Блэка колдомедик не выявил никаких повреждений.

Забини прислал короткую записку с эльфом — с его отцом все в порядке. Более того, он уже настолько оправился, что принялся разгребать огромные кучи писем, которые каждый день приносили совы. Правда, большую часть этих посланий, восторженных или возмущенных, мужчина сжигал, лишь тихо хмыкая. Остальные же участники ритуала просто-напросто заблокировали совам доступ к поместьям.

Малфой, насколько поняла Гермиона из невнятного лепетания домового эльфа, пришел в себя, но был магически истощен, поэтому ему еще предстояло пройти восстановительное лечение. Девушке даже жалко стало, но не Люциуса, а Драко — тот явно переживал о Гарри, но не мог урвать свободной минутки, чтобы его навестить. Элли уже всех оповестил, что юному лорду Поттеру потребуется больше времени, чем всем остальным, чтобы полностью прийти в себя, поэтому очнется он позже.

Гермиона тихонько вздохнула, взглянув на профессора. Снейп несколько раз приходил в себя, но всего на пару минут, затем вновь проваливался в небытие. Колдомедик, вызванный Панси, ничего путного сказать не смог, лишь посоветовал неустанно следить за состоянием зельевара.

«Почему я сижу здесь, рядом с зельеваром, вместо того, чтобы находиться в Поттер-мэноре? Почему выбрала его, а не лучшего друга? Ведь, по сути, нас ничего не связывает, кроме обоюдного желания спасти Гарри и победить Волдеморта», — девушка задумчиво разглядывала спящего мужчину, пытаясь отыскать ответ на вопрос, который не решалась задать даже сама себе. Перед ней лежал отнюдь не красавец, пусть и не урод. Сейчас, когда лицо Снейпа не выражало обычной неприязни или презрения, он казался не таким уж и старым. И все-таки было понятно, что привлекает он Гермиону точно не своей внешностью. Тогда чем? Не характером, однозначно. — «Неужели нас совсем ничего не связывает? А как же те вечера, проходившие за обсуждением и поиском ритуалов? Эти странные игры в гляделки? Подарок?»

Грейнджер потрясла головой. Не хотелось думать, что между ними совсем ничего нет. «Тогда кто мы друг другу?» Сложный вопрос, на который девушка не знала ответа. Вернее, в глубине сознания теплилась догадка, только вот происходила она из чувственной сферы — той, в которой Гермиона всегда разбиралась хуже, чем в логических выкладках. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она осторожно отвела в сторону прядку волос, прилипшую к губам профессора. Лишь затем поняла, что сделала, и резко отдернула руку, покраснев.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Гермиона вновь принялась за свои размышления. Раз уж у нее появилось столько свободного времени, пришла пора разобраться в себе. В своем отношении к этому сложному человеку. «Я его уважаю, это очевидно. За огромный багаж знаний, за умение им пользоваться в критический момент. Восхищаюсь силой его воли и храбростью. И все?..»

Все еще задумчиво разглядывая профессора, Грейнджер попыталась возродить в памяти воспоминания о проведенных вместе со Снейпом минутах. Ей нравилось вести с ним беседы — в кои-то веки собеседник был умнее ее. Со временем она даже привыкла к его язвительной манере общения, а если сарказм не был направлен в сторону ее друзей, то даже считала некоторые высказывания смешными. Смущалась, когда находилась в непосредственной близости от мужчины. Ей было приятно слышать комплименты из уст зельевара. И сердце замирало, когда Гермиона видела в черных глазах игривые смешинки.

«Да-да, прямо как сейчас. Стоп. Сейчас?»

— Профессор?! Вы очнулись! — девушка радостно вскочила с кресла, тут же оказавшись около изголовья кровати, где на тумбочке стояли ровным рядком флакончики. — Давайте я вам помогу приподняться, вам необходимо выпить зелья.

Гермиона старалась не смотреть в глаза Снейпу, про себя надеясь, что профессор не успел прочитать ее мысли. Предательская краска заливала лицо. Северус же безропотно принимал помощь гриффиндорки, про себя тихонько посмеиваясь над ее реакцией. Даже без использования легиллименции, ему было понятно, о чем та думала, и кто был объектом ее дум. Слишком уж красноречивые эмоции читались на ее лице, когда он только очнулся. Зельевар даже не сразу понял, что пришел в сознание, ведь картинка — ученица в его личных покоях — была несколько нереалистична. Лишь потом память услужливо подкинула воспоминания о прошедшем ритуале. Тогда все встало на свои места. Кроме чувств, которые читались во взгляде Грейнджер, когда она смотрела на него. Думать сейчас о чем-либо ему совершенно не хотелось.

Северус забавлялся, глядя, как суетится девушка, стараясь не пересекаться с ним взглядом. Даже решил в кои-то веки обойтись без язвительных комментариев. На душе было легко, а в теле не чувствовалось боли и напряжения впервые за несколько месяцев. Снейп уже и забыл, когда в последний раз чувствовал себя настолько отдохнувшим.

— Профессор, вам надо обязательно поесть!

— Мисс Грейнджер, угомонитесь хоть на минуту, — весело усмехнулся Северус. Гермиона тут же еще больше смутилась и села обратно в кресло, опустив глаза. Некоторое время зельевар внимательно рассматривал девушку: темные круги под глазами, мятая мантия. Видимо, она все это время не отходила от него. В груди разливалось странное теплое томление. — По–моему, еда и отдых нужны вам больше, чем мне. Когда вы в последний раз нормально спали?

Гермиона удивленно вскинула взгляд, услышав мягкий тон, с которым обычно профессор обращался к Гарри в минуты особой близости. Дыхание на миг перехватило от иррационально счастья.

— Эмм… — а вот внятный ответ не удалось выдать, потому что девушка не помнила, когда в последний раз полноценно отдыхала. Все-таки подготовка к ритуалу отняла много сил.

— Ясно. Тилли!

В комнате с хлопком появился эльф, почтенно поклонившись.

— Трапезу на двоих.

— Как скажете, хозяин.

В комнате повисло молчание. Гермиона неловко ерзала, вновь не смея поднять взгляд — опасалась снова наткнуться на веселые смешинки в черных глазах.

— Кстати, сколько времени я пробыл без сознания?

— Три дня.

— Как остальные?

Девушка с благодарностью выдохнула, ухватываясь за нейтральную тему разговора, и начала описывать ситуацию, которая сложилась после проведения ритуала. Сначала рассказала о судьбе остальных волшебников, потом переключилась на обзор прессы за последние дни. За этой беседой обед прошел незаметно. Как только чай был допит, Снейп вновь погрузился в лечебный сон, а Гермиона с удивлением отметила, насколько непринужденно вела беседу с профессором, находясь при этом наедине с ним в его личных покоях. Ведь раньше она так нервничала в его присутствии.

* * *

Ему казалось, что он плывет на лодке, которая мягко покачивается на волнах, а странный гондольер поет старинную колыбельную, чтобы успокоить его. «Наверное, так чувствуют себя души, переправляющиеся через реку Стикс», — абсурдная и слишком длинная мысль для его состояния. Гарри казалось, что кто-то особенно жестокий вынул из тела все кости, а мышцы растянул настолько сильно, что пошевелиться он не имел никакой возможности. Тяжелая усталость, придавливающая его к земле или полу лодки (Поттер никак не мог открыть глаза, чтобы понять, где находится), чувствовалась всем его существом.

Все-таки пересилив себя, Гарри с трудом приоткрыл глаза. Несколько минут понадобилось, чтобы сфокусировать взгляд — без очков увидеть что-то конкретное не получалось, но, разглядев над головой знакомый полог кровати, юноша пришел к выводу, что находится в хозяйской спальне в Поттер-мэноре. В доме царила полная тишина. Казалось, даже старые напольные часы перестали тикать, только бы не нарушать ее. Если бы не слабость во всем теле, Поттер бы недовольно передернул плечами — сейчас, как никогда, хотелось слышать звуки, наполненные жизнью и радостью.

«Один». Сердце ухнуло вниз. «Забавно. После всего того, что я сделал для магического мира, я так и остался одинок». Гарри еще не пришел окончательно в себя, поэтому память молчала, не давая вспомнить о том, что остальные дорогие ему люди сейчас, скорее всего, находятся в столь же бедственном положении, как и он. Просто Поттеру не повезло — у него не осталось родственников, готовых позаботиться о нем в минуты слабости. Сейчас это все не имело для юноши никакого значения — ему было больно и страшно находиться одному в этой звенящей тишине. Хотя его интуиция упорно помалкивала, Гарри все казалось, что вот-вот должно произойти что-то страшное, непоправимое, а он даже пальцами на руках не может пошевелить.

С губ сорвался хриплый, полный отчаяния стон. Внезапно со стороны коридора донеслись поспешные шаги, дверь с грохотом открылась, а подросток оказался заключен в теплые объятия, так и не поняв, кто же может находиться в его мэноре.

— Гарри! Слава Мерлину! Ты уже пять дней как не приходишь в себя. Остальные уже очнулись, пусть и не могут пока нормально передвигаться.

Этот голос не узнать было невозможно — много раз Поттер пытался припомнить малейшие его интонации, с грустью понимая, что так и не смог поближе узнать одного из друзей его отца.

— Ре… мус, — тихий, едва слышный шепот сорвался с губ юноши — на большее его сейчас не хватило. Тут же Люпин отстранился и озабоченно всмотрелся в бледное, осунувшееся лицо сына его лучшего друга.

— Ох, конечно! Зелья! — оборотень тут же вскочил с кровати, на несколько минут выбежал из комнаты и вернулся со шкатулкой, под завязку забитой различными флакончиками. — Снейп прислал. Выпей.

Гарри послушно проглотил неприятную на вкус жидкость, потом еще одну и еще. Он даже не задумывался о том, что пьет. Ему было все равно. Какая-то странная апатия напала на него в эти минуты. Правда, продлилась она недолго — беспокойство за профессора пересилило.

— Как он? Как все? — немного сил появилось, поэтому Поттеру тут же захотелось узнать, как поживают его друзья. На слипающиеся веки он не хотел обращать внимания. Но Ремус лишь мягко улыбнулся, покачав головой и укрывая одеялом до подбородка.

— Не сейчас. Тебе нужно отдохнуть. Когда в следующий раз проснешься, тогда все и расскажу.

Гарри несколько секунд смотрел в теплые янтарные глаза, потом тоже улыбнулся, едва заметно кивнул и провалился в сон с мыслью: «Мы это сделали!» Ощущение свободы затопило его душу, и в эту ночь подростку снилось, что он в теле ястреба порхает над землями Англии и видит теплый свет уюта в домах, где еще недавно затаились страх и отчаяние. Наконец-то Поттер чувствовал себя достойным звания «Мальчика-который-выжил».

* * *

Первые несколько дней профессор просыпался ровно настолько, чтобы успеть поесть, помыться и узнать последние новости. Правда, когда до него дошла весть, что Гарри так и не проснулся, Северус хотел наплевать на собственную слабость и броситься к своему подопечному, чтобы поставить его на ноги. Гермиона не дала сделать ему такой глупости — если бы зельевар сейчас перенапрягся, то его выздоровление заняло бы в два раза больше времени. А ведь ему надо было в скором времени возвращаться в Хогвартс — никто не отменял того факта, что Снейп оставался деканом Слизерина и преподавателем ЗОТИ. Только боль и грусть в глазах девушки удержали его от немедленного перемещения в Поттер-мэнор. Лишь когда он увидел эти эмоции в глазах Грейнджер, когда она говорила о друге, Северус понял, что на самом деле она чувствует, пусть и пытается скрыть свое беспокойство за вежливыми улыбками. Поэтому он старался меньше язвить и практически перестал подшучивать над гриффиндоркой, которая в его присутствии слишком часто смущалась.

Странно, но тот факт, что за ним ухаживает несовершеннолетняя пигалица, его совершенно не раздражал. А ведь Снейп ненавидел, когда кто-либо видел его слабость. Он охотно принимал знаки заботы и внимания от этой странной девушки, которая предпочла заботиться о мрачном Мастере Зелий, вместо того чтобы броситься спасать своего ненаглядного друга. Нет, Северус отнюдь не был наивным и понимал, что причина подобному поведению — определенный интерес к его персоне. Только вот понять, что же могло привлечь в нем молоденькую ведьму, которая теперь пользовалась достаточной популярностью среди мужской половины Хогвартса, он не мог. Тот факт, что Грейнджер дружит с Гарри, он в расчет не принимал. Одно дело — смириться, что нелюбимый учитель не такой уж мерзавец, как они думали, а другое дело — проникнуться к этому самому угрюмому объекту симпатией и даже нежностью. К тому же зельевар с досадой признавал, что ему нравятся знаки внимания со стороны Гермионы, но смириться с подобным положением дел не мог. Да только принимать какие-то меры не спешил — просто наблюдал с легкой добродушной насмешкой за девушкой.

Гермиона же разрывалась на две части: с одной стороны, ей было приятно проводить время вместе с человеком, которого она уже долгое время уважала и который ей, чего греха таить, нравился; с другой стороны, девушка всегда ужасно смущалась в его присутствии, к тому же каждое прикосновение к профессору было подобно удару тока — столько эмоций оно вызывало. Для нее пребывание в этом доме было одновременно и пыткой, и наслаждением. Грейнджер понимала, что все больше привыкает к постоянному присутствию Снейпа в своей жизни. Особенно ясно это стало, когда Северус пошел на поправку и теперь мог долгое время бодрствовать. На чтение сосредоточенности еще не хватало, поэтому они проводили это время в беседах, которые приносили обоим огромное удовольствие.

Чем больше времени проходило, тем виднее становилась их взаимная симпатия. Только если Северус был слишком слаб, чтобы всерьез воспринимать первые звоночки новой влюбленности, то Гермиона с ужасом осознавала, что ей становится мало простых бесед. Хотелось прикоснуться, хотелось почувствовать тепло объятий. Раз за разом все труднее было сдерживаться. К тому же постепенно Снейп выздоравливал, поэтому уже не было необходимости ему помогать вставать или ходить.

Если Северус еще не знал, как относиться к влюбленной в него ученице, то Гермиона, проанализировав свои чувства, поняла, что на этот раз они намного сильнее, чем ее прошлые увлечения. Девушка осознавала, что еще чуть-чуть — и она просто не выдержит, признавшись во всем профессору. Почему-то она была уверена, что если сейчас сорвется, то ничего хорошего из ее признания не выйдет. К тому же Грейнджер прекрасно знала историю Снейпа, поэтому понимала, что он — очень сложный человек, его наскоком не завоевать. Гриффиндорка отдавала себе отчет, что если полностью примет свои чувства, то ей предстоит долгий путь к сердцу этого мужчины, но трудности ее не пугали. А вот возможность не сдержаться сейчас — да.

* * *

Сириус вновь пришел в себя. На этот раз не было слабости, наоборот, все его существо буквально бурлило от энергии, его переполнявшей. Хотелось сейчас же вскочить с кровати и броситься вершить великие дела. Однако его порывистый подъем был встречен предательством тела — голова закружилась, а ноги не пожелали держать хозяина, который вновь торопил события. Блэк тихо выругался, ощущая неприятное покалывание в ногах — все-таки он провел слишком много времени в своей постели. Зато он точно знал: магия вернулась к нему в полном объеме, поэтому уже нет причин пребывать в родовом гнезде.

— Мистер Блэк, с вами все в порядке? — в комнату быстро вошла встревоженная Панси. К чести слизеринки, девушка не перешла на бег, когда сигнальные чары, установленные на кровати, внезапно зазвенели. Сириус виновато улыбнулся.

— Не беспокойтесь, мисс Паркинсон, я отлично себя чувствую. Спасибо за заботу.

Несколько минут девушка внимательно вглядывалась в лицо обворожительно улыбающегося Блэка, потом довольно кивнула. Теперь старший маг не выглядел, словно только-только сбежал из Азкабана. Казалось, что он даже подпрыгивает от нетерпения, так ему хотелось действовать. Панси весело усмехнулась. Все-таки в чем-то Поттер был похож на своего крестного.

— Что ж, тогда с вашего позволения, я отбуду обратно в школу — вижу, вы и сами справитесь с окончательным выздоровлением…

— Постойте! Вообще-то, я хотел попросить вас, юная мисс, еще об одной услуге, — Сириус смущенно замолчал. Ему на самом деле было совестно просить девушку, которая потратила столько своего времени на то, чтобы заботиться о практически незнакомом человеке, еще об одном одолжении. Но он должен был увидеться с крестником — Элли недавно сообщил, что Гарри наконец пришел в себя.

— Проводить вас к мистеру Малфою? — Паркинсон вновь усмехнулась, на этот раз в глазах ее светилось лукавство. Блэк даже опешил. Затем замер в нерешительности — увидеть Люциуса хотелось неимоверно, но он дал себе обещание, что никогда не пренебрежет больше крестником. Поэтому он покачал головой.

— Нет. Не могли бы вы помочь мне переместиться к Гарри?

— К Поттеру? Но как? Насколько я знаю, камин в его мэноре до сих пор не подключен к сети.

— Да, но у него есть верный эльф.

— Тогда почему вы просто его не позовете и не попросите переместить вас?

Сириус недовольно скривился, не желая признаваться в собственной слабости.

— Видите ли, я не уверен, что могу самостоятельно удержаться на ногах.

— О, — больше Панси ничего не произнесла, просто подошла и протянула мужчине руку, чтобы тот мог на нее опереться. Она слишком хорошо знала, как сложно даются аристократам подобные признания, поэтому не решилась смеяться над плачевным состоянием, в котором до сих пор перебывал лорд Блэк. Вызвав Элли, они переместились.

* * *

— Драко, прекрати наматывать круги по моей спальне, — Люциус насмешливо наблюдал за сыном, который все еще не решался оставить отца одного, но при этом мыслями был в Поттер-мэноре. Юношу не успокоили ни слова домовика, ни новость о том, что рядом с Гарри теперь находится оборотень. Хотелось самому убедиться, что с любимым все в порядке. — Говорю тебе: нечего опасаться за мое здоровье, я практически поправился.

— Ага, именно поэтому вчера упал в обморок, когда пытался самостоятельно добраться до ванной, — яду в голосе наследника рода Малфоев сейчас позавидовал бы даже небезызвестный зельевар.

— Послушай, хватит трястись надо мной, как наседка. Уверен, мистер Поттер будет рад увидеть тебя…

— Вот-вот, мистер Малфой. Прекращайте закатывать истерики и отправляйтесь-ка к моему крестнику, — за спиной у Драко раздался веселый голос. Оглянувшись, юноша с какой-то странной радостью увидел привалившегося к косяку двери Блэка. Было видно, что он сам окончательно еще не оправился, но почему-то теперь Малфой был уверен — можно больше не волноваться за отца.

— Доверяю вам моего отца, мистер Блэк, — больше не сказав ни слова, Драко поспешил в свою комнату, чтобы переодеться и причесаться. Захлопывая дверь, он еще успел услышать насмешливое: «А я тебе своего крестника».

* * *

Несмотря на противную слабость во всем теле и магическое истощение, Гарри радовался каждому часу нового этапа жизни. Ему до сих пор не верилось, что можно безнаказанно валяться в кровати, читая интересные фолианты ради собственного удовольствия. Что никуда не нужно спешить, что не давит больше на психику тревожное ожидание беды. Покой. Абсолютный покой и счастье. Он много спал и ел вкусную еду. Когда появились силы, долго разговаривал с Ремусом, удивляясь, насколько тот успел измениться, и радуясь этому. Такой Люпин — уверенный в себе, но не утративший заботливой мягкости — Поттеру очень нравился. Приятно было смотреть в янтарные глаза, в которых не было былой тоски и горечи — теперь там светилось счастье. Самое главное, этот новый Ремус мог понять его и принять дорогу, по которой Гарри решил идти. С души словно упал камень, когда оборотень поддержал его в стремлении самому строить свою судьбу, ни от кого не завися.

С радостью юноша узнал, что у остальных все хорошо. Забини прислал насмешливо-радостное письмо, когда узнал, что Гарри пришел в себя. С какой-то теплотой и удивлением Поттер понял, что этот слизеринец может стать ему хорошим другом, возможно, даже более надежным, чем Рон. Гермиона тоже прислала записку, правда, очень короткую. Это заставило Гарри понимающе усмехнуться. Учитывая те искры взаимной влюбленности, которые проскальзывали между профессором и подругой, не трудно было догадаться, насколько напряженной сейчас должна была быть атмосфера в доме.

Совсем недавно наведывался Сириус. Гарри было очень приятно, что первым делом крестный пошел именно к нему, только вот видеть его беспокойство и тоску по любимому было невыносимо, поэтому с чистой совестью юноша отправил его к Малфоям.

Казалось бы, все хорошо. В стране воцарилось перемирие, его никто не дергал — даже директор не пытался связаться, с дорогими ему людьми все было хорошо, а отношения с Ремусом становились лучше от часа к часу. Ощущение же свободы от тяжкого бремени буквально окрыляло. И все-таки Поттеру казалось, что чего-то не хватает. Была какая-то пустота на сердце.

Лишь когда вместе с Элли в его спальне материализовался немного взъерошенный Малфой с радостным криком «Гарри», тот понял, чего именно ему не хватало. Вернее кого. За несколько недель Поттер настолько свыкся с тем, что Драко всегда где-то рядом, что теперь ему начало его недоставать. Поэтому на столь непривычное приветствие он радостно улыбнулся.

— Драко, — и легкий приветственный кивок. Было странно называть Малфоя по имени. Пусть они и договорились когда-то о том, что будут стараться обходиться без фамилий, но до этого дня привычка брала свое. Сейчас в душе разрастался теплый клубок от одного только факта, что дорогой ему человек назвал его по имени. Правда, тут же некстати Поттер вспомнил о том, что едва не поцеловал Драко на балу. «А ведь это было только пять дней назад», — лишь осознание того, что прошло не так уж много времени со дня проведения ритуала, хотя Гарри показалось, что он находиться в поместье уже несколько недель, помогло юноше не залиться краской смущения.

А Малфой ничего не замечал вокруг, кроме своего любимого, который заметно осунулся и выглядел больным. Даже не обратил внимания на Люпина, тактично удалившегося из комнаты. Несколько секунд Драко просто любовался Поттером с какой-то щемящей нежностью во взгляде, а потом не выдержал, стремительно подошел и крепко обнял юношу. Гарри вновь удивленно замер — все никак не мог привыкнуть к подобным демонстрациям чувств со стороны Слизеринского Принца. А сердце пустилось вскачь.

— Мерлин, я так рад, что с тобой ничего не случилось, — шепот вышел какой-то сдавленный. Драко знал, что нужно немедленно отстраниться, попытаться сделать вид, что ничего не произошло, но не мог. Он судорожно сжимал в объятиях свое лохматое недоразумение, с ужасом понимая, что на него накатывает совершенно девчачья истерика. Внезапно теплая ладонь неуверенно провела по его спине, посылая по телу волну приятной истомы.

— Все закончилось хорошо. Мы это сделали, — теплое дыхание опалило чувствительную шею, и Малфой поспешно отстранился, понимая, что еще чуть-чуть — и он начнет возбуждаться от подобной близости. «А ведь еще в начале года я и думать не мог, что между нами возможны подобные отношения».

— Да, мы это сделали, — уверенная улыбка появилась на лице — Драко уже пришел в себя. И лишь сейчас вздохнул с облегчением. До этих пор он не смел радоваться их маленькой победе — слишком переживал за Гарри. «Мы это сделали», — слова перекатывались на языке, пьяня лучше дорогого шампанского. А Поттер в ответ лишь радостно улыбался, сияя как новый галлеон. Они могли просто жить и радоваться жизни — теперь они имели на это полное право.

Понимание того, что Поттер в который раз умудрился обвести его вокруг пальца, далось ему с трудом. Чтобы полностью признать свое поражение в этой схватке Лорду потребовалось несколько суток. Лишь потом дошло до него осознание того, что Снейп — предатель. Все-таки не зря он не доверял этому двойному шпиону — знал же, на что зельевар способен. Правда, не ожидал Волдеморт, что Северус умудрится избавиться сразу от двух хозяев. Кто же мог подумать, что он заключит союз с ненавистным Поттером? Ведь все были свято уверены, что Мастер Зелий ненавидит сына своего школьного врага.

Первым порывом было собрать оставшихся Пожирателей Смерти, приказать отловить какую-нибудь магглу, жестоко над ней поиздеваться, а потом провести карательную акцию. И уничтожить предателя. Увы, теперь даже подобные радости были для Лорда недоступны. Если бы не было этого ритуала, то он бы не медля активировал метку Снейпа и убил его. Вот только Риддл слишком боялся потерять магию, стать сквибом, поэтому не рискнул проверять на собственном опыте, является ли правдой то, что было написано в газетах.

Еще несколько дней ушло на раздумья — как быть. Сдаваться Волдеморт не собирался. Да, по сути, у него и выбора не было — только вперед, или к собственной смерти, или к победе. Возможно, если бы у Лорда сохранились душа и рассудок, то он бы пересмотрел собственную политику, понял бы причину, по которой Снейп и Малфой его предали. Только вот он был уже давно безумен, одна навязчивая мысль билась в его иссушенном болезнью сознании — разобраться с Поттером. И только ради этой цели остатки его разума сплетали хитроумные планы, отличавшиеся жестокостью и беспринципностью. Вот и сейчас они уже искали лазейки, чтобы выудить выгоду из проигрыша.

К концу недели план был придуман, а выжившие Пожиратели Смерти вызваны на очередное собрание. Лорду стоило больших усилий держать себя в руках и не кидаться в своих последователей темными заклинаниями. Однако эти трусы, даже зная, что сейчас Волдеморт не может их пытать, все равно дрожали от ужаса. Впрочем, их можно было понять: все уже давно осознали, что возродившееся существо было монстром, которому чужды какие-либо человеческие чувства. Возможно, у этого чудовища не было даже страха перед потерей магии.

Когда же некоторые из особенно неугодных получили свои задания, то у них волосы стали дыбом — Волдеморту явно было наплевать на своих слуг. Иначе бы он не приказал им подобное. У них даже не было выхода — или беспрекословное повиновение, или смерть. Только вот для большинства на этот раз оба исхода были равнозначны. О том, что сейчас убить их Лорд не может, запуганные ПСы как-то забыли.

* * *

Дамблдор медленно приходил в себя после сражения с Томом. Ни Поппи, ни медики из Святого Мунго ничего не смогли поделать с его рукой. Наоборот, радовались, что директор откупился столь незначительной ценой. Ведь артефакт мог его спокойно убить, так что, как сказали авроры, он должен радоваться, что вообще выжил. Альбус пытался, только вот никак не мог найти в себе силы, чтобы вновь основательно заняться делами школы.

Ритуал, как бы хорош он ни был, поверг политическую ситуацию в Англии в хаос. Это ощутили на себе не только взрослые волшебники, но и ученики Хогвартса. Многие слизеринцы ходили рассеянные и потерянные — не знали, как теперь быть. С одной стороны, они должны были поддерживать своих родителей, которые все еще находились в кабале у Лорда, с другой же, у них появился реальный шанс спастись. Вот только слишком долго они жили в противостоянии трем остальным факультетам, даже перемирие, устроенное Поттером, не помогло им приобрести уверенности в себе и в том, что все разговоры о чистокровности — чушь. Ведь эти убеждения им вдалбливались в головы с малых лет. И рядом с ними не было надежного декана, который мог бы помочь, дать совет. Хорошо хоть Совет Восьми и Дисциплинарный комитет действовали слаженно, поэтому травли учеников факультета Слизерин не началось.

Альбус был вынужден признать, что задумка Гарри оказалась весьма своевременной — если бы не ученики, то Минерва бы просто не справилась. Ведь от директора сейчас толку было мало. В момент дуэли с Томом, словно что-то преломилось в нем, перегорело. Дамблдор понял, что ему не под силу одолеть этого монстра. Их противостояние закончилось для него проигрышем. Теперь дело было за молодыми, за его учениками, которые решили выбрать свой путь. Ему же оставалось просто наблюдать, да по мере сил помогать.

Лишь теплая магия Хогвартса позволяла Альбусу не развалиться на части. К пятнице он все-таки заставил себя собраться. У него было много дел как у директора школы. Дети нуждались в добром совете и поддержке, он не должен был показывать свою слабость. По крайней мере, обеспечить хорошие условия для обучения и безопасность своим ученикам он сможет.

* * *

Когда напряжение в воздухе Принц-холла уже готово было вот-вот взорваться и вылиться или в грандиозный скандал, или во что-то более интересное и приятное, пришло известие от Ремуса, что Гарри достаточно оправился, чтобы принимать гостей. К этому времени Северус уже полностью восполнил магический резерв, поэтому мог покинуть родовое гнездо, чтобы навестить своего названного сына. Тем более что все, кто мог, Поттера уже успели посетить и поздравить с успешно проведенным ритуалом.

Ступив через порог хозяйской спальни, Северус нисколько не удивился, обнаружив сидящего в кресле около кровати Драко, читающего какой-то увесистый фолиант. Гермиона на эту картину — дремлющий Гарри и увлеченный книгой Малфой — лишь с пониманием улыбнулась. «Интересно, они уже осознали свои чувства друг к другу? И успели ли признаться? Или все так же ходят вокруг да около?» Девушке очень хотелось, чтобы ее лучший друг обрел свое счастье, и она с удивлением поняла, что считает, что Драко — тот, кто сможет позаботиться о нем.

— Мистер Поттер, и почему я не удивлен? Что, завершив ритуал, решили, будто учиться больше вам не надо? — Северус честно пытался скопировать свои прежние интонации, когда он отчитывал нерадивого ученика. Только получалось у него это плохо — уголки губ дрожали, желая сложиться в усмешку, а в голосе звучали нотки веселья, а еще облегченья. Хотя Люпин и прислал письмо, в котором уверял, что мальчик поправился, лишь увидев Гарри своими глазами, Снейп поверил, что тот здоров и сложный ритуал его не сломал.

Юноша, услышав до боли знакомый голос, тут же встрепенулся, повертев головой и несколько раз по-совиному моргнул, а потом уставился на нежданных гостей.

— Профессор! Гермиона! — Гарри широко и радостно улыбнулся, быстро вскакивая с кровати, не обращая внимания на легкое головокружение, и бросился обнимать подругу и наставника. Те ответили тем же, а девушка еще и облегченно рассмеялась: Гермиона до последнего боялась, что друг может на нее обидеться за то, что она выбрала заботу о профессоре, а не о нем. Все-таки все еще не привыкли к новому Поттеру, проницательному и не обижающемуся по пустякам, поэтому время от времени забывали, что тот сильно изменился за последние месяцы.

— Как ты? — Грейнджер ласково потрепала Гарри по голове. Тот лишь вновь широко улыбнулся.

— Сама видишь — цвету и пахну. А вы как? Профессор, уже отошли от последствий ритуала? — хотя Поттер знал, что иначе бы Снейп не смог навестить его, но все равно хотелось услышать из уст этого человека, что тот здоров и бодр.

Драко наблюдал за этой сценой счастливого воссоединения с беззлобной усмешкой и легкой грустью — он ощущал себя забытым и завидовал Грейнджер, с которой Гарри мог быть откровенным, которая знала все секреты его гриффиндорца. Хотя Малфой понимал, что и так получил больше, чем рассчитывал, но теперь ему уже не хватало простой дружбы, хотелось более близких отношений с Поттером. Ведь он не мог позволить, чтобы кто-то другой увел его любимого прямо из-под носа. Нет, отдавать кому-либо Гарри Малфой не был намерен. «У меня еще есть время. Ему сейчас не до любви. Пусть немного поживет, наслаждаясь спокойствием и отсутствием угрозы».

Дальше были разговоры, легкий ленч и решение о возвращении в Хогвартс. Все-таки они уже и так пропустили целую неделю учебы. К тому же пора уже было столкнуться с последствиями своих действий: кто знает, как отреагировали на подобную самодеятельность ученики и их родители? Да и от Дамблдора не было никаких вестей.

* * *

В малой гостиной Поттер-мэнора мягко потрескивал огонь, причудливые блики которого скользили по стенам и мебели, создавая ощущение домашнего уюта. Гарри, забравшись с ногами в глубокое мягкое кресло, с легкой улыбкой наблюдал за Малфоем, устроившимся прямо на ковре около камина и читающим очередной жутко редкий и древний фолиант, который он нашел в библиотеке.

Ремус уже давно покинул приветливый особняк, ссылаясь на то, что ему нужно начинать привыкать к роли вожака, да и стая его уже заждалась. Хотя Гарри подозревал, что оборотень просто решил оставить их с Драко наедине, давая возможность лучше узнать друг друга. Возможно, Люпин почувствовал симпатию, которую Поттер испытывал к своему бывшему недругу. Впрочем, причины не имели значения — юноша был благодарен Ремусу за его тактичность. Те несколько дней, которые он провел вместе с Малфоем, были похожи на сказку. Казалось, стены родового поместья не дают проблемам внешнего мира затронуть тот уютный мирок, в котором они укрылись, желая отдохнуть от ответственности за магическое общество, взваленной на их плечи.

Сейчас, сидя в своей гостиной, наблюдая за Драко, который чувствует себя в Поттер-мэноре как дома, Гарри не понимал, как раньше мог с ним враждовать. Ведь у них было столько общих интересов, да и взгляды на многие вопросы оказались схожими. Даже некоторые предпочтения в еде были одинаковыми. В то же время Поттер понял, что, несмотря на разные характеры, они хорошо дополняют друг друга: неуверенность в себе Малфоя и его собственное умение вести за собой толпу, любовь Драко к вниманию и нелюбовь Гарри быть в центре внимания, — в общем, перечислять можно долго. Подобного взаимного дополнения никогда не было с Роном, который всегда завидовал известности своего друга и даже не пытался найти свои сильные стороны, чтобы стать достойной поддержкой Мальчику-Который-Выжил.

— Гарри? — блондин наконец почувствовал чужой взгляд и с недоумением посмотрел на друга. Тот лишь улыбнулся шире и покачал головой.

— Не хочу возвращаться в Хогвартс, — Поттер не собирался этого говорить, слова как-то сами собой сорвались с языка. Лишь озвучив то, что его терзало после ухода профессора и Гермионы, Гарри понял, что не хочет лишаться этого маленького уютного мирка, созданного только для них двоих. Однако Драко понял все не так.

— Не беспокойся, Панс с Блейзом, да и Грейнджер тоже позаботятся о том, чтобы тебя не особенно доставали с вопросами и поздравлениями.

— Я знаю. Просто уже отвык от школьной жизни.

«Не говорить же Драко, что я просто не хочу возвращаться к шумной жизни и что с удовольствием продлил бы наши совместные незапланированные каникулы на несколько месяцев?» Поттер весело усмехнулся, пытаясь вообразить реакцию Малфоя на подобное заявлением. Хотя… что-то подсказывало ему, что друг тоже был не против остаться в поместье подольше. От этого осознания теплело на душе, и в то же время закрадывалась тревога: а останутся ли их отношения такими же близкими, когда они вернутся в Хогвартс? Ведь на людях Драко всегда становился отстраненно-вежливым и никогда не позволял себе лишних жестов. Здесь же он постоянно или приобнимал Гарри, или просто ласково ерошил волосы. И гриффиндорцу это нравилось. Нравилось видеть открытого слизеринца, который доверился ему, нравилось чувствовать его прикосновения.

Хотелось большего, но Гарри не решался что-либо предпринять. Вернее, он даже не решался вновь переворошить свои эмоции, чтобы определиться, какие именно чувства он питает к Малфою. Просто боялся. Однако как бы он ни пытался задвинуть подальше воспоминания о том, как хотел поцеловать блондина, они все время возвращались. Хуже всего было то, что та сценка на балу стала ему сниться, да еще наглое подсознание пыталось представить, что бы случилось, если бы он не остановился и все-таки поцеловал свое наваждение.

— Гарри? — Драко с изумлением наблюдал, как задумавшийся друг вдруг начинает стремительно краснеть. Юноша даже поерзал от любопытства — что же такого навыдумывал себе его гриффиндорец, что его лицо так очаровательно порозовело? А еще Малфой едва сдержал порыв плавным движением перебраться на колени к Поттеру и поцеловать его. Драко был уверен, что если он позволит себе нечто подобное, то Гарри может просто испугаться и оттолкнуть его.

— Ничего, просто задумался, — Поттер вымученно улыбнулся и отвернулся, чувствуя, как от смущения горят кончики ушей. «Нет, я не буду думать об этом. Ведь мы только-только стали настоящими друзьями. Уверен, Малфой не будет в восторге, если Золотой Мальчик внезапно полезет к нему с поцелуями. К тому же я не знаю, интересуется ли он парнями, пусть в магическом мире однополые отношения являются нормой. Я не хочу разрушать те отношения, которые у нас есть сейчас. Лучше оставить все как есть. Так легче. Не хочу думать о чем-то слишком серьезном, а хочу просто жить».

Драко же с какой-то щемящей нежностью смотрел на смущенного Гарри, всем сердцем желая обнять его и покрыть лицо легкими поцелуями. «Так не может продолжаться. Если я буду рядом с ним без возможности проявить свои чувства, то скоро сойду с ума. Пусть я не уверен, что Гарри питает ко мне какие-либо чувства, кроме дружеских, но я не могу больше сидеть сложа руки. Да, да, я знаю, сам же хотел повременить. Мерлин свидетель, я не хочу мешать ему наслаждаться спокойной жизнью. Только, только… не могу я больше так: молчать, находиться рядом, просто любоваться. В конце концов, мне шестнадцать. Пора начинать его очаровывать. Иначе сорвусь и наделаю глупостей». Малфой довольно улыбнулся своим мыслям. Конечно, он боялся, что Поттер может его оттолкнуть, но уже не мог терпеть. Слишком много желаний, слишком дорог стал этот непутевый гриффиндорец, чтобы продолжать бездействовать. «Ведь не должен я сразу на него накидываться и укладывать в постель. Медленно, постепенно, через короткие прикосновения. Пусть Гарри привыкнет ко мне. А у меня будет время подумать над тем, как лучше его завоевать. Да и присмотреться к окружающим не мешало. Хотя Панси с Блейзом сами сделали все возможное, чтобы я осознал свои чувства. Уверен, Грейнджер уже тоже давно заметила мое отношение к Поттеру. Молчит, следовательно, ничего против не имеет. Да и взрослые у нас не дураки, давно все поняли, руку на отсечение даю».

* * *

Гермиона медленно собирала все свои немногочисленные вещи, с которыми прибыла в Принц-холл. Она решила вернуться в школу раньше всех остальных — в воскресенье вечером, чтобы принять первую волну любопытства на себя — все-таки Гарри и Северус были еще слишком слабы, поэтому нужно было оградить их от лишних переживаний и стрессов.

«Вот уж не думала, что слизеринцы проявят подобную солидарность. Я ведь только при Панси вскользь упомянула, что собираюсь вернуться пораньше. А они с Блейзом тут же решили последовать моему примеру, да еще и Невилла предупредили. Рон, наверное, не стал бы так поступать». В который раз, думая об изменениях в своей жизни, девушка удивленно качала головой. Кто бы мог подумать, что она найдет верных товарищей в Слизерине? Да к тому же влюбится в их декана, и проведет в его доме почти неделю?

Тихонько вздохнув, Гермиона сложила последние вещи в сумку и присела на краешек кровати, ласково проводя ладонью по шелковому покрывалу. Она не хотела отсюда уезжать. Несмотря на все переживания, эта неделя была похожа на сказку. Все внимание ее любимого профессора было сосредоточено на ней. Могла ли девушка рассчитывать на то, что их увлекательные беседы обо всем подряд продолжатся и в Хогвартсе? Может, вернувшись в школу, Снейп вновь станет холодным и отчужденным, и пропадут те веселые чертенята, что в последние дни плясали в его глазах?

«А ведь Гарри с Драко там хорошо ладят. Не боятся проявлять друг к другу теплые чувства. Уверена, будь воля Малфоя, так он бы уже давно зацеловал друга до смерти. Почему-то он медлит, не решается признаться в чувствах. А ведь кто знает, что нас ждет завтра?»

Даже сейчас, когда было установлено перемирие на год, Гермионе казалось, что времени катастрофически не хватает, что не стоит медлить и нужно брать от жизни все. Девушка решительно тряхнула головой — ей надоела эта неопределенность. В последние дни она была сама не своя. И куда, спрашивается, подевалась ее отвага и решительность? Неужели она спасует перед собственными чувствами? Ведь разобралась в себе давно, значит, надо переходить к действиям. К тому же профессор явно неравнодушен к ней.

«Едва ли он сделает первый шаг к сближению. В конце концов, он мой преподаватель, между нами двадцать лет разницы, к тому же я еще и несовершеннолетняя — слишком много преград для него. Скорее всего, он будет отрицать собственные чувства, списывая все на любопытство и скуку. Значит, надо действовать самой. Ох, нелегко будет завоевать сердце Северуса Снейпа. Только преграды нас никогда не останавливали».

Гермиона решительно кивнула своим мыслям, довольно улыбнулась и подхватила сумку. Она вновь чувствовала себя уверенно. Теперь, когда решение принято, оставалось только продумать план и приступить к его исполнению.

— Профессор Снейп? — девушка вошла в гостиную, где в удобном кресле расположился объект ее мечтаний.

— Мисс Грейнджер? — Северус вопросительно поднял бровь, отмечая небольшую сумку, висящую на плече ученицы. Он тут же нахмурился. — Разве мы не договорились, что вернемся в школу завтра утром?

— Мы с Панси, Блейзом и Невиллом решили вернуться пораньше, чтобы разведать обстановку. Вы с Гарри еще слишком слабы, чтобы выдержать ту бурю, которая, несомненно, разразится после нашего появления.

— Я понимаю, что мистеру Поттеру будет тяжело, с его-то наследием, а мне-то почему?

— Мы не знаем, как отреагировали на наше самоуправство остальные волшебники, поэтому лучше будет перестраховаться, — Гермиона упрямо сдвинула брови, увидев, что Снейп хочет возразить. Тот же, заметив это выражение лица, лишь вздохнул, понимая, что спорить с гриффиндоркой сейчас бесполезно. К тому же он не видел никакой опасности в том, что она вернется в Хогвартс раньше него. Северус не стал признаваться самому себе, что он не отказался бы провести еще один приятный вечер в компании мисс Грейнджер.

— Что ж, возможно, это разумно.

Гермиона улыбнулась, радуясь своей маленькой победе. Она приблизилась к креслу, где сидел Снейп.

— В таком случае я отправляюсь в Хогвартс. Добби!

Эльф тут же появился с тихим хлопком и протянул руку, словно был заранее проинструктирован. Возможно, так и было, Северус уже давно уяснил, что с таким умом девушка могла бы учиться в Слизерине, если бы не была магглорожденной.

— Мисс Грейнджер.

— Профессор?

— Спасибо, что заботились и присматривали за мной эту неделю.

— Рада была помочь, — Гермиона вновь радостно улыбнулась. — Увидимся завтра, профессор.

Девушка уже хотела взять эльфа за руку, как вдруг лукаво усмехнулась, наклонилась, быстро поцеловала Снейпа в щеку, пару секунд любовалась его шокированным выражением лица, а потом исчезла вместе с эльфом, оставив своего любимого преподавателя сидеть и удивленно созерцать место, где она только что стояла.

* * *

Гарри шел по коридорам Хогвартса, улыбаясь уголками губ. Когда до отправления обратно в школу оставалось всего каких-то пятнадцать минут, юноша едва не плюнул на всю, желая еще немного продлить их с Малфоем заточение. Возвращаться не хотелось совершенно. Тем более что Поттер чувствовал — его друг тоже не горит желанием куда-то уходить из приветливого поместья.

Несколько минут они просто стояли, обмениваясь немного хмурыми и тоскливыми взглядами, потом Драко тихонько вздохнул, притянул к себе Поттера, не отказав себе в удовольствии обнять того, и активировал портал, который перенес их прямо в холл Хогвартса. Несколько минут юноши стояли, прижавшись друг к другу, не решаясь прервать такой тесный контакт. Затем Гарри все-таки осознал, что они стоят в обнимку посреди школы, и тут же отпрянул, смущенный. Малфой же лишь вновь с сожалением вздохнул, хотел было взять друга за руку, чтобы повести в Большой зал, но передумал: если они появятся, держась за руки, то точно поползут ненужные и нелепые слухи.

Гарри же, когда пришел в себя от перемещения, с удивлением понял, что магия Хогвартса приветствует его. Сразу же юноше стало немножко стыдно за свое нежелание возвращаться. Все-таки этот замок, обладающий своим разумом, был его первым домом. Что бы ни случилось, он знал — здесь всегда найдет помощь.

Оглянувшись на Драко, который выглядел чем-то раздосадованным, Поттер глубоко вздохнул и открыл двери в Большой зал. Все разговоры тут же стихли, ученики и учителя с любопытством уставились на парочку. На этот раз Гарри даже не было неуютно под сотнями любопытных взглядом. Было ли дело в том, что он наконец-то к этому привык, или же присутствие Малфоя придавало ему уверенности? Юноша не знал, но это и не имело значения.

Кивнув на прощание Драко, Поттер направился к гриффиндорскому столу, внимательно всматриваясь в лица своих однокурсников. С облегчением он понимал, что в них нет осуждения или ненависти. Наоборот, уважение и восторг читались в эмоциях его друзей и просто знакомых. Гарри стоило больших трудов удерживать блок, чтобы не поддаться тому шквалу чувств, который хлынул на него. С удивлением юноша понял, что медленно он начинает наполняться неведомой мощью, словно положительные эмоции, направленные на него, придавали ему сил.

Хотя Гарри опасался, что на него могут накинуться с градом вопросов, однако ничего подобного не произошло. Видимо, Гермиона и остальные успели переговорить с учениками школы, чтобы те не особенно доставали участников ритуала. Возможно, Совет Восьми и Дисциплинарный Комитет тоже внесли свою лепту, ведь Поттер видел уважение во взглядах, направленных на Томаса и остальных ребят. С удовлетворением Гарри понял, что Дин не стал высокомерным даже после обретения авторитета среди учеников. Все-таки не ошибся, когда выбирал своего заместителя по ОХу.

Мысли в голове смешались в одну радостную кучку и никак не желали выдавать что-либо разумное. Слишком много впечатлений свалилось на голову Гарри, который уже привык к уединению за эту неделю. Пусть его никто не дергал и не расспрашивал, но было подмечено огромное количество деталей, которые требовали тщательного обдумывания. Только сев на свое место, тепло поздоровавшись с друзьями, Поттер понял, что видит еще два цвета, которые раньше не замечал в эмоциональных сферах других людей — это была благодарность, а еще вера. Вера в него, подкрепленная его же деяниями. Именно она придавала ему сил. И гриффиндорцу было чертовски приятно, что на этот раз он заслужил подобное отношение к собственной персоне.

* * *

Эйфория не может длиться долго. Гарри как раз выходил из класса, где только что закончился последний урок на сегодня, когда около него материализовался домовик и протянул записку от директора. Дамблдор желал видеть его, одного. Настроение сразу же испортилось. Признаться честно, говорить о чем-либо со стариком Поттеру не хотелось. Нет, он не был даже обижен на директора, просто юноша боялся, что если наткнется на осуждающий взгляд голубых глаз, то это станет отправной точкой для окончательного разлада отношений со старым волшебником. Ссориться Гарри не хотел. Все-таки он так и не смог избавиться от того детского восторга, который испытал, в первый раз увидев причудливого директора школы чародейства и волшебства.

Друзья ничем ему помочь не могли — лишь провожали сочувственными и тревожными взглядами. Никто не знал причину, по которой директор вызвал Гарри. Вернее, все было предельно ясно, только вот от Дамблдора можно было ожидать всего.

Как бы ни пытался Поттер замедлить шаг, до кабинета директора он добрался слишком быстро. Вот он уже стоит перед дверью и не решается постучать. Ему страшно. Отчего-то сейчас ему важно, как отреагирует старый волшебник на его самовольство. Вдруг он возненавидит пешку, которая решила стать ферзем? Сможет ли Гарри пережить это? Казалось, он уже давно определился со своим отношением к директору, но внезапно выяснилось, что этот чудаковатый любитель лимонных долек ему дорог. И потерять его расположение будет больно.

Дверь сама приглашающе распахнулась. Гарри сделал шаг и замер. Сердце защемило от тоски. Все тот же кабинет, в котором ничего не изменилось с тех пор, как мальчик оказался в нем впервые. Все те же улыбающиеся голубые глаза. Вот только их обладатель сейчас действительно выглядит на свои года: усталая, пусть и теплая, улыбка только подчеркивает то, насколько сдал Дамблдор за последнюю неделю.

— Проходи, мальчик мой, — мягкий тихий голос, в котором нет даже намека на ярость, злость или обиду. Нет, только доброта и забота, а еще капелька волнения. Гарри делает еще пару шагов вперед и кивает в знак приветствия. Сказать что-либо он не решается, потому что внезапно чувствует, как в горле образуется ком, а глаза подозрительно пощипывают. Ни на завтраке, ни на обеде Поттер не обратил внимания на то, насколько изменился внешний вид директора, — тот был бодр и весел, словно ничего не произошло. Лишь теперь, в приглушенном свете таинственных приспособлений стало видно, что последняя схватка с Волдемортом выкачала из Дамблдора почти все силы.

— Гарри, я понимаю, что сейчас ты бы хотел просто радоваться спокойной школьной жизни, после всего, что с тобой приключилось, — на этих словах директор вновь грустно улыбнулся, а Поттер невольно напрягся. Обычно такие разговоры не приводили ни к чему хорошему. Альбус заметил эту перемену в своем ученике и мысленно горестно усмехнулся. Что ж, он заслужил подобное обращение. В конце концов, он действительно приглашал мальчика к себе только для того, чтобы сообщить неприятные новости. — Но есть человек, который хотел бы с тобой поговорить.

— Со мной? — Гарри судорожно принялся перебирать в уме список имен людей, которые могли бы изъявить подобное желание. Внутри все похолодело. Неужели что-то стряслось с Люциусом или Сириусом?

— Да. Мистер Фишер, Гарри. Он хотел бы увидеться с тобой до того, как покинет больницу Святого Мунго.

У юноши неприятно засосало под ложечкой. Он и думать забыл о мальчишке, из-за которого они с Северусом едва не погибли. Странно, но Гарри не злился. Ему даже совестно стало, что он совершенно забыл о ребенке, которого его эльф доставил в больницу в ужасном состоянии.

— С ним все в порядке?

— Ну, как сказать, — Дамблдор грустно взглянул на юного Поттера, но решил все-таки заранее предупредить его: — Жизни мистера Фишера ничего не угрожает, но он стал сквибом.

Гарри словно ведром холодной воды окатили. Такой участи он не пожелал бы и врагу. Магия была для него всем. Юноша просто не представлял своей жизни вне волшебного мира. Не теперь, когда он уже смог добиться многого, да к тому же обрел людей, которые заменили ему семью.

— Он больше не будет учиться в Хогвартсе?

— Нет. Именно потому мистер Фишер хочет поговорить с тобой до того, как его отправят домой.

Поттер отстраненно кивнул, все еще переваривая столь страшную весть. Как он сможет взглянуть в глаза ребенку, который за свою ошибку поплатился магией? Ведь утешить впавшего в уныние бывшего волшебника Гарри точно не сможет.

— Гарри, ты согласен его навестить?

Было ужасно страшно, но отказать он не мог. Все-таки именно он, Гарри Поттер, сыграл не последнюю роль в судьбе этого глупого мальчишки.

— Я согласен, профессор, — уверенный голос и твердый взгляд. Дамблдор одобрительно улыбнулся и указал на камин, который полыхал зеленым пламенем, — все было готово для перемещения.

* * *

Идти по длинным коридорам, пахнущими какими-то зельями и огромной концентрацией лечебной магии, кивать идущим ему навстречу волшебникам в лимонных мантиях и понимать, что сейчас встретишь человека, который вскоре покинет мир магии навсегда, было невыносимо. Гарри хотелось сбежать. Хотелось позвать Снейпа, чтобы тот был рядом с ним, придавая сил для разговора. Ничего подобного юноша не сделал. Лишь стиснул кулаки да прикусил упрямо губу. Ему необходима эта встреча, ведь боль от предательства однокашника все еще терзала душу, пусть и не слишком заметно.

Перед дверью, за которой находился Фишер, Гарри остановился в нерешительности. Несколько долгих минут он просто гипнотизировал взглядом белую поверхность, а потом решительно постучался и сразу зашел — чтобы не передумать. Сделал шаг вперед и остановился в недоумении. Эмоциональная атмосфера в этой палате, в отличие от остальных помещений, не была пронизана отчаянием и безысходностью. Еще до того, как Поттер увидел Рика, он понял, что зря опасался ненависти в свой адрес и картины полностью сломленного непосильной ношей ребенка.

Да, мальчишка выглядел усталым и был бледен, он выглядел бы тяжелобольным человеком, если бы не глаза — яркие, горящие жаждой жизни. А еще в них искорками горела робость. «Он тоже боялся этой встречи. Возможно, тоже думал, что я буду его ненавидеть за предательство». Словно камень упал с души. Гарри видел, что Рик раскаивается. К тому же колдомедики успели сообщить ему, что в крови гриффиндорца было найдено зелье Враждебности, которое и разожгло обиду ребенка до подобной жажды мести. Теперь, когда Поттер уже довольно неплохо разбирался в зельеварении, он прекрасно понимал, что Фишер проявил небывалую силу духа, когда начал противиться действию зелья и решил заступиться за него.

— Привет, — Гарри дружелюбно улыбнулся. Почти сразу же фигуру Рика заволокло облачком облегчения — подозрения Поттера подтвердились.

— Привет, — голос был тихим, но бодрым.

— Директор сказал, что ты хотел со мной поговорить, — Гарри уселся на стул рядом с кроватью больного. Мальчик кивнул, подтверждая его слова.

— Да. Я хотел… — Рик неуверенно заерзал, смущенно опустив взгляд. Голос его стал совсем тихим. — Я хотел извиниться. Это я виноват, что ты попал к Вол… к Волдеморту в плен.

Видно было, что мальчик едва заставил себя произнести имя темного волшебника, но он сделал это. Гарри радостно улыбнулся, с удивлением понимая, что ему приятно, что этот ребенок смог преодолеть свой страх.

— Не стоит. Колдомедики же сказали, что ты был под действием зелья.

— Но ведь оно просто разожгло мою ненависть. Кто знает, может, я и без него решился бы на нечто подобное…

— Если бы мы не решили просто тебя игнорировать, практически сделав изгоем, у тебя бы не было ненависти. К тому же, цена, которую ты заплатил за свою ошибку, слишком высока, — Поттер грустно улыбнулся. Отчего-то ему казалось, будто это его вина — что ребенок решился на подобный шаг, да еще лишился магии. Если бы он только смог придумать более действенный способ убедить своих гриффиндорцев…

— Нет. Я это заслужил, — голос Фишера внезапно стал твердым, а взгляд — решительным. — Знаешь, я долгое время думал об этом. Я действительно был подонком. Грабить младших учеников, издеваться над ними, только из-за факультетской принадлежности… Если бы не все произошедшие события, может быть, я так и остался бы лишь подобием человека, который даже не отдает отчет в своих действиях.

Гарри с удивлением смотрел на мальчишку, который был на три года младше него, но уже говорил подобные вещи. Был ли он сам столь разумным в тринадцать лет? Нет, едва ли. Может, он был чуть более благороден, чем Фишер, только вот намного менее рассудителен.

— Но ты потерял свою магию…

— Значит, я ее не заслуживал. Ведь я использовал этот дар только для собственной выгоды, не особенно задумываясь над тем, для чего же он мне был дан.

— О, ясно, — больше Поттер ничего не смог на это ответить. Привитое Люциусом и Северусом красноречие сейчас не могло помочь. Юноша просто не знал, что можно сказать этому ребенку, чьи глаза были слишком серьезными и спокойными. Он слишком быстро повзрослел, этот Фишер. Война искалечила его душу, лишив детства раньше, чем остальных детей. — Я рад, что ты понял свои ошибки.

Рик лишь как-то странно, мудро улыбнулся и кивнул.

— Так ты меня прощаешь?

Гарри лишь покачал головой.

— Мне не за что тебя прощать. Твоей вины в произошедшем нет. Если не ты, то меня бы привел к Риддлу кто-то другой. Это война виновата, — горькая улыбка коснулась губ. Поттер не понимал, что со стороны он выглядит как Рик — чересчур взрослым для своих лет.

— Вы остановили войну, теперь все будет по-другому, — Фишер озорно улыбнулся, вновь становясь похожим на мальчишку. Поттер с благодарностью ответил на улыбку — понял, что это его пытаются поддержать.

«Да, теперь все будет по-другому. Я не позволю еще кому-то пострадать в этом противостоянии».

* * *

Стоило Гарри вернуться обратно в Хогвартс, как время понеслось вскачь на огромной скорости. Он с друзьями пропустил всего неделю учебы, а оказалось, что догонять остальных однокурсников очень сложно. Особенно учитывая то, что собрания Совета Восьми никто не отменял. Пусть проблем теперь было намного меньше, но только созданной студенческой организации необходимо было решить огромное количество вопросов. Например, наконец-то профессора Бинса предупредили, что ему пора в отставку, — призраки помогли, но Гарри об этом никому не рассказал. Также была создана Общая гостиная, где ученики с разных факультетов могли бы беспрепятственно общаться, а то мадам Пинс уже устала жаловаться профессору МакГонагалл на то, что дети приходят в библиотеку не заниматься, а шептаться. И так далее по списку. Чжоу еще в голову ударила идея о создании дополнительных факультативов. Хотя вернее это было назвать внеклассными кружками по интересам. Для этого нужно было составить планы, раздать задания своим подчиненным и так далее.

Хотя поиски ритуала уже давно завершились, все участники «заговора» решили, что они скучают по былым посиделкам у Снейпа, поэтому просто в один прекрасный день нагло заявились к нему на порог с кипой интересных книг. Тот сначала опешил, потом как-то по-доброму усмехнулся и пропустил наглецов в гостиную, которая порой казалось ему слишком пустой. Пусть Северус никогда бы в этом не признался, но он сам начал скучать по уютным вечерам, когда рядом собирались его самые любимые студенты. Все-таки за время своей игры в двойного шпиона он изголодался по общению. Тем более радостен был тот факт, что ребята предпочитают обсуждать интересные аспекты магии, а не просто болтать ни о чем.

Была учеба, был Совет Восьми, были посиделки по вечерам, а иногда и просто задушевные беседы с Северусом. А еще было развлечение — наблюдение за тем, как Гермиона претворяет в жизнь план по завоеванию сурового профессора. Это было забавно, потому что Снейп просто наблюдал и насмехался над наивной ученицей, не замечая, как сам в нее влюбляется. А еще Гарри был уверен, что зельевар думает, что чувства Грейнджер — просто блажь, которая со временем пройдет. Не знал он еще эту девушку, иначе бы понял бессмысленность собственных подозрений.

А еще был Драко. Его взгляды, полные каких-то непонятных эмоций. Его резкие перемены настроения, которые иногда сбивали Поттера с толку. И прикосновения. Казалось, Малфой старается прикоснуться к нему при любом удобном случае, но при этом делает это так незаметно и ненавязчиво, что и упрекнуть-то его нечем. Гарри хватило недели, чтобы сложить все составляющие мозаики и, наконец, понять, что же это все значит. Он сам с ужасом понимал, что едва сдерживается, чтобы не накинуться на обаятельного блондина с поцелуями. Почему с ужасом? Да потому, что не знал, готов ли он к серьезным отношениям, ведь его чувства к Драко были слишком сильны, чтобы все закончилось обычной интрижкой. Если они все-таки начнут встречаться, это может принести слишком много волнений — от изменения отношений с близкими людьми, до новых проблем с учениками школы. Ведь в Хогвартсе так много магглорожденных — как они отнесутся к ним?

Увы, времени катастрофически не хватало, поэтому разобраться в себе Гарри не успевал. Он лишь смущенно улыбался и никак не поощрял Малфоя. Тот же терялся, не понимая, как действовать дальше. Поттер не был против его прикосновений, сам с удовольствием устраивался в его объятиях, а иногда взгляд становился таким теплым и нежным, что Драко едва не выл от тоски, что не может получить своего гриффиндорца в полное владение. Он понимал, что его чувства взаимны, как и знал, что Гарри, скорее всего, не готов к новому этапу их взаимоотношений. Ведь они только недавно отвыкли от постоянной вражды. Вновь что-то менять было страшно. Вдруг не получится? Тогда они могли потерять даже ту дружбу, которую умудрились создать. Оба не хотели терять связь, но при этом не были уверены, что смогут мирно жить в качестве пары. План по обольщению Поттера никак не хотел реализовываться.

* * *

Альбус Дамблдор сидел в директорском кресле и устало созерцал экстренный выпуск «Ежедневного Пророка» — Том настолько обезумел, что решился проверить действенность ритуала. Только вместо того, чтобы сделать это самостоятельно, послал своих верных слуг. Тот, кому было приказано убить нескольких магглов, сам умер, так и не произнеся смертельное проклятье. Увы, но один из недавних выпускников Хогвартса лишился магии, из-за того, что пытался применить «Империо» к помощнику министра. Еще несколько человек попали в больницу Святого Мунго, когда пытались похитить родителей Томаса и Финнигана.

Хотя Альбус был уверен, что больше Волдеморт не будет так рисковать своими приспешниками, но он знал: Том так просто не сдастся. Точно придумает, как обойти условия ритуала или же воспользоваться перемирием. Значит, времени не так уж и много — год быстро пролетит.

С тусклой улыбкой на губах, директор вспомнил счастливые лица его учеников. Как бы он хотел, чтобы Гарри остался в стороне от этой войны. Только вот была велика вероятность того, что Альбус умрет прежде, чем лишит Риддла бессмертия. Поэтому мальчику было необходимо знать все, что он сам знал о детстве Тома, а также о крестражах. Видит Мерлин, как ему не хотелось скидывать эту ношу на хрупкие юношеские плечи. Но Гарри Поттер был избранным, он просто не мог избежать судьбоносной дуэли с Волдемортом. Такова была его судьба.

* * *

Том крушил очередную комнату в поместье. Его план не удался. Вернее не так, его ожидания не оправдались. Все-таки ритуал был настоящим, да еще и очень могущественным. Он не оставил никаких лазеек для убийств и интриг. Нужен был новый план, такой, чтобы магия не сочла его нарушением условий.

Волдеморт потянулся было к метке, чтобы призвать кого-нибудь из Ближнего Круга, но потом передумал. С этим он и сам справится. Все равно, скорее всего, его окружают одни предатели. Значит, нужно самому понять, какую выгоду можно вынести из перемирия. Может, именно эта передышка и покажет, кто все еще верен ему, а кто просто пытается выжить и при этом спасти свою шкуру? А когда правда всплывет наружу, когда закончится этот год, он, Темный Лорд, покарает всех предателей.

Глаза Волдеморта загорелись багряным огнем. Он решительно кивнул сам себе и двинулся в сторону библиотеки: нужно было перечитать массу литературы, чтобы вызнать все допустимые меры, которые он мог предпринять для усиления своего могущества.

«Жаль, теперь до Поттера не добраться. Его охраняет не только Дамблдор и предатели, но и сама магия». При воспоминании об этом мальчишке, Риддл вновь чуть не потерял разум, желая выместить злобу на предметах интерьера, но сдержался. Все-таки нельзя было терять время на подобные приступы, которые происходили все чаще. Отчего-то Волдеморту начало казаться, что его время в этом мире безвозвратно утекает и ничто не поможет ему остановить приближение Смерти. Поэтому нужно было торопиться.

За всеми хлопотами и волнениями, связанными с проведенным ритуалом, суд над Сириусом Блэком и последующее его оправдание как-то затерялись среди остальных умопомрачительных вестей. Ни у кого не было уже сил, чтобы эмоционально отреагировать на то, что из-за ошибки Министерства невиновный человек просидел в Азкабане двенадцать лет. А преступник, за убийство которого он отсидел, оказался не только жив, но и являлся Пожирателем смерти и теперь уже он несет заслуженное наказание — пожизненное заключение. Впрочем, именно на это и был расчет — Сириус очень уж не хотел привлекать внимание к своей персоне. Поэтому радовался, что представители СМИ все еще смаковали подробности ритуала и его последствия, посему о судебном процессе в «Ежедневном Пророке» появилась лишь небольшая заметка.

Гарри огласил совершенно искренним воплем радости Большой зал, когда ему пришло письмо от крестного, где тот сообщал о собственной свободе. Теперь Сириусу ничто не мешало жить жизнью полноценного волшебника: он мог, не таясь, посетить Косой переулок и Хогсмид, даже прийти навестить своего крестника прямо в Хогвартс — все дороги были открыты для бывшего узника, и юноша действительно был рад этому обстоятельству. Особенно когда Блэк уже на следующий день посетил школу, чтобы официально поприветствовать Дамблдора и повидаться с Гарри, по которому успел за две недели соскучиться.

Поттер не мог нарадоваться тому, что, кажется, его жизнь потихоньку начинает налаживаться. Он уже и не помнил, когда чувствовал подобное умиротворение. Разве что в первые недели его паломничества в дом профессора Снейпа. Только в каждой бочке меда можно найти ложку дегтя. Вот и Гарри нашел, причем даже не ложку, а целый черпак.

«Почему? Почему я не радуюсь этому? Ведь случись это еще год назад, прыгал бы от счастья до потолка, а теперь не знаю, что ответить», — Поттер медленно брел по заснеженной дороге вместе со своими друзьями, направляясь в Хогсмид. Прошло уже три дня с посещения Сириусом Хогвартса, а Гарри так еще ничего и не решил. — «Мерлин, ну зачем крестному захотелось заговорить об опеке надо мной именно сейчас? Неужели он не мог немного подождать, когда все произошедшие события все-таки улягутся в моей голове? Когда я буду точно знать, что не ошибусь, сделав выбор?»

Юноша бессильно пнул льдину, попавшуюся ему под ногу. Он еще помнил непроницаемое выражение лица профессора Снейпа, который был свидетелем этого разговора. Ведь тот признался, что считает Гарри чуть ли не сыном. Но… может ли он просто отказаться от предложения Сириуса? Ведь именно крестный стал первым взрослым, которому оказалась небезразлична судьба маленького сироты. С третьего курса Поттер мечтал о том, что будет жить вместе с Блэком в его доме, как одна семья.

«Неужели Бродяга не понимает, что заставляет меня сделать непростой выбор? Даже нереальный. Как я могу выбрать между крестным и практически отцом?»

Гарри боялся потерять одного из них, а ведь подобное могло случиться — отказ ли, согласие ли, но одному из взрослых его решение принесет боль. Вопрос был в другом: кому будет больнее?

Пока юный лорд Поттер занимался самобичеванием, его друзья то и дело с беспокойством на него поглядывали. Они знали, что именно гложет Гарри, только не знали, чем могут помочь. Вернее, кто именно больше подойдет на роль утешителя — ведь помочь хотели все, даже слизеринцы. Впрочем, один конкретный представитель змеиного факультета страдал от невозможности утешить своего любимого больше других.

Панси с Блейзом переглянулись и кивнули друг другу, девушка осторожно толкнула Грейнджер, взглядом указывая вперед. Благо Гермиона всегда была сообразительной, поэтому просто подцепила Невилла под локоть и прибавила шагу. Слизеринцы одобрительно усмехнулись и тоже поспешили уйти, оставив влюбленных наедине. Драко, заметивший эти манипуляции, благодарно улыбнулся обернувшемуся Забини и осторожно подошел ближе к Поттеру, который полностью погрузился в собственные мысли. Тот даже не обнаружил, что остальные друзья быстро удаляются в сторону Хогсмита.

Некоторое время пара шла молча: Гарри все еще размышлял, какой выбор ему сделать, а Драко соображал, как бы аккуратно вызволить Поттера из ловушки мыслей и вызвать на откровенный разговор. В голову ничего не приходило. Более того, заснеженная пустая дорога и солнечное утро навевали абсурдные романтические желания, которые только мешали придумать что-нибудь. В конце концов, Малфой не сдержался и осторожно взял Гарри за руку, через тонкую шерсть перчаток, чувствуя тепло его кожи.

Поттер, все больше погружающийся в депрессию, невольно вздрогнул, почувствовав прикосновение, но руку не отдернул, лишь покраснел. «Ведь это не странно, да? Что два парня идут за руку. Нет, все-таки странно, но все же… Не предосудительно? Ведь так?» Юноша искоса взглянул на Драко и тут же напоролся на внимательный, заботливый и испытующий взгляд. Невольно поежился. Иногда Гарри начинало казаться, что Малфой тоже обладает силой эмпата, слишком уж хорошо умел угадывать настроение людей, особенно его.

— Что? — молчать было выше его сил. К тому же он чувствовал, что Драко беспокоится и хочет помочь. Сколько бы раз он ни обещал блондину не считывать его эмоции, но каждый раз это происходило само по себе. Слишком уж часто эмоции, направленные на его скромную персону, были такими сильными, что даже блок не мог их сдержать.

— Может, все-таки расскажешь, отчего третий день старательно изображаешь из себя йога, ушедшего в глубокую медитацию? — даже за язвительным тоном Малфою не удалось скрыть некоторой толики обиды на своего друга. Он-то думал, что теперь Гарри точно не будет сомневаться, стоит ли посвящать его в свои беды. Оказалось, предстоит преодолеть еще множество барьеров, прежде чем Поттер ему доверится полностью.

— Ты ведь и так знаешь, — юноша тяжело вздохнул, утыкаясь носом в теплый шарф и крепче сжимая чужую руку.

— Знаю, но не понимаю твоих метаний, — ответив на пожатие, Драко все так же продолжил внимательно смотреть на Поттера, практически не следя за тем, куда они идут. Гарри тяжело вздохнул.

— Северус.

— О.

Вот тут до Малфоя постепенно начали доходить причины подобных терзаний друга. Ведь тот всегда в первую очередь думал о счастье других, а потом уже о себе самом. Именно это Драко в нем и нравилось, хотя слизеринец просто не мог понять подобного самопожертвования.

— Ты думаешь, что мой крестный отвернется от тебя, если ты согласишься с предложением Блэка?

Гарри лишь покачал головой.

— Боишься, что это причинит ему слишком сильную боль?

В чем была прелесть общения с Малфоем — не было нужды раскладывать все по полочкам, тот и так понимал его с полуслова. Кивнув, Поттер еще глубже зарылся носом в шарф, глядя непосредственно перед собой, не решаясь посмотреть на друга. Тот же задумчиво прикусил губу, уставившись в пространство. Они настолько сосредоточились на беседе друг с другом, что даже не заметили вихря с рыжей шевелюрой, который пронесся мимо, что-то рассерженно прошипев. Правда, Рону хватило ума не вступать в очередное открытое противостояние. К тому же рыжик сам не понял, почему увиденная картинка его так разозлила. Поэтому просто предпочел уйти как можно дальше от этой парочки.

— Так почему тогда просто не отказать Блэку? — по прошествии нескольких минут предложил Драко. Не дождавшись ответа, тут же предположил: — Тоже боишься, что тому будет больно?

Грустный вздох был ему ответом. Малфой задумчиво кивнул и замолчал, продолжая идти вперед, все еще сжимая руку Гарри. А тот внезапно успокоился. Словно, доверившись Драко, он сбросил лишний груз и теперь может поразмыслить над создавшейся ситуацией без того хаоса, который только что царил в его голове.

Некоторое время юноши шли молча, погрузившись в невеселые мысли. Малфой очень хотел помочь своему возлюбленному, но ему было трудно понять всю сложность ситуации. Все-таки он был в первую очередь слизеринцем, поэтому если бы с ним случилось нечто подобное, то сначала подумал о собственной выгоде и чувствах, а потом бы уже размышлял о том, как на его выбор отреагируют остальные. Только едва ли можно было предложить нечто подобное Гарри. Или нет?

— Ну, а чего хочешь ты?

— Что? — Поттер недоуменно посмотрел на друга, выныривая из своих мыслей.

— С кем бы хотел остаться после выпуска из Хогвартса?

— Ну… Я так далеко еще не заглядывал, — пожал плечами Гарри. Вообще-то, если уж совсем быть честным, то юноша до недавних пор просто не верил в то, что конец его истории будет счастливым и что он сможет дожить до своего выпускного. Сейчас, когда у него появилось столько верных друзей, а главное — опора в виде взрослых опытных магов, он мало-помалу позволял надежде расцветать в сердце. Особенно после проведенного ритуала. У него появилась отсрочка до решающего поединка с Риддлом, и даже если он сам ничего не сможет придумать для своей победы, то уж Люциус, Северус или Сириус точно смогут до чего-нибудь додуматься. Вот только даже полугода, который он провел в кругу сильных и надежных союзников, готовых в любой момент подставить плечо, не было достаточно, чтобы уничтожить привычные мысли о том, что сражаться с монстром ему придется в одиночку. Мысли, что Гарри суждено погибнуть в этой битве.

— Значит, тебе нужно учиться думать в этом ключе, — Драко словно читал его мысли — слишком уж серьезно он посмотрел, слишком крепко сжал руку. — Учись думать над тем, что хочешь, а не что должен сделать.

Поттер лишь отстраненно кивнул, продолжая шагать по дороге. Недалеко уже виднелись огни Хогсмита, а желания убирать руку не было. Отчего-то ему на несколько мгновений стало все равно, если кто-то увидит, что он держится за руку с Драко. Однако потом он все-таки с сожалением осторожно высвободил кисть, стараясь не замечать немного обиженного взгляда серых глаз. И не думать о том, что сейчас предпочел бы прогулке по магической деревушке компанию Малфоя в Выручай-комнате. Там они могли бы сидеть перед камином, и Драко бы вновь обнял его со спины, а он устроился бы удобнее… Гарри недовольно тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Все чаще он начал ловить себя на странных желаниях, а его белобрысый друг только усугублял ситуацию, все время находя поводы для прикосновений, которые с каждым разом становились все продолжительные и… интимнее, что ли?

— Ну так что? С кем бы ты хотел жить после окончания школы?

Гарри лишь пожал плечами. Он слишком привык мечтать о совместной жизни с Сириусом. Только сейчас уже не был уверен, что это хорошая идея. Все-таки его обаятельный и веселый крестный-аристократ не слишком подходил для тихой спокойной семейной жизни. Другое дело — Северус. Тот отлично вписывался в роль отца. Да что уж там, он отлично справлялся с этой ролью уже на протяжении нескольких месяцев, только…

— Но ведь я не знаю, хочет ли Северус видеть меня в качестве приемного сына.

Если бы Драко не ожидал ответа, то едва ли бы услышал этот тихий шепот. Поняв же его смысл, лишь возвел очи к небу.

— Мерлин, Поттер. Вот как с этой тотальной неуверенностью в себе ты умудряешься вести за собой всех учеников школы? Тебе не кажется, что даже спрашивать не надо, чтобы понять — Северус давно любит тебя как сына?

— Да это понятно, но… Одно дело любить, а совсем другое — оформить все официально, — пусть за эти месяцы Гарри во многом поборол свою неуверенность, но слова о том, что он нежеланный ребенок, вбитые в раннем детстве, все еще влияли на него. Поттеру до сих пор с трудом верилось, что такие сильные маги, как Люциус и Северус, действительно беспокоятся о нем, а обычно высокомерный и надменный Драко открыл ему свою истинную сущность. Иногда юноша боялся, что все это окажется каким-то причудливым сном.

— Поттер — ты идиот, я уже тебе об этом говорил. Значит так, программа на сегодняшний день: мы совершаем набег на магазины, позволяя покупать себе все, что душе захочется, потом идем в «Три метлы», выпиваем там сливочного пива, а потом ты идешь к Северусу и высказываешь все свои мысли по поводу сложившейся ситуации. Ясно?

Странно, но, слушая этот яростный и насмешливый монолог Малфоя, Гарри внезапно почувствовал себя невероятно хорошо и легко. Каким-то образом Драко всегда умудрялся поднять ему настроение. А ведь это даже Гермионе не всегда удавалось. Откуда-то внезапно появилось практически мучительное желание впиться в губы блондина благодарным поцелуем. Юноша даже на мгновение шаг сбавил, но потом лишь улыбнулся и коротко пожал руку другу — на большее проявление благодарности он не решился.

— Малфой, ты в курсе, что эта твоя «программа» звучит как приглашение на свидание? — насмешливо поинтересовался он. Внезапно Драко резко повернулся к нему, несколько секунд внимательно вглядывался в глаза, потом как-то криво усмехнулся, схватил его за руку и потащил в «Зонко». А Гарри внезапно понял, что стремительно краснеет. «Он не стал отрицать. Не стал. Что это значит? Свидание? Но… Но…» — реакция друга была столь неожиданной, что даже мысли не желали оформляться во что-то конкретное. Вскоре же Поттер просто забыл о своем недоумении, полностью погрузившись в веселое времяпровождение. И уже было все равно — свидание это или нет. Ведь ему было так хорошо с Малфоем — и это главное.

* * *

Отчего-то в сердце поселилась пустота. Ничто не приносило обычного удовольствия: ни язвительные комментарии, ни снятие баллов с неугомонных гриффиндорцев, ни наблюдение за бесплодными попытками мисс Грейнджер привлечь его внимание. Самое неприятное, Северус точно знал, когда это началось. В тот день, когда Блэк заявился в замок и предложил мальчишке Поттеру стать его официальным опекуном. Эта блохастый пес даже не раздумывал над той ответственностью, которую он возьмет на себя, когда оформит документы на опекунство. Пусть даже официально оно продлится всего лишь до семнадцатилетия Гарри. Помилуйте, какой же из Блэка опекун? Он со своей-то жизнью еще не до конца разобрался, что уж говорить про заботу о другом человеке?

Мужчина вздохнул и плеснул себе в бокал немного виски. Был субботний вечер, а Гарри так и не пришел. Наверное, готовится к своей жизни с крестным. Да и как иначе? Ведь сбылась мечта мальчишки: пришел взрослый и предложил жить вместе с ним. Северус сам виноват в том, что так долго колебался. А ведь задумывался уже и не раз над тем, чтобы оформить не просто опекунство, а усыновить этого удивительного ребенка. Только вечно что-то мешало. Сначала его положение оправданного Пожирателя Смерти и служба Лорду, а после найденного способа снять Метку, уже простые сомнения. Ведь они с Поттером начали общаться нормально всего каких-то полгода назад. Могут ли теплые вечера, проведенные за приятными беседами, перечеркнуть те пять лет взаимной ненависти? Ведь у Гарри есть Блэк. Пусть и не самый лучший вариант, но все же при всех своих недостатках Сириус действительно очень любил своего крестника. Всегда.

Сам виноват, что не осмелился даже заговорить об усыновлении. Теперь уже поздно. Нет никаких сомнений, что Поттер не упустит возможности обрести семью. Тем более что Блэк крепко повязан с Малфоями, а отношения Гарри с Драко начали, наконец, развиваться.

Короткий стук в дверь вызволил Северуса из безрадостных мыслей. Не успел он ответить, как в гостиную просочился (по-другому и не скажешь) смущенный Гарри Поттер.

— Добрый вечер, профессор. Вы не против?..

— Да уж проходи, раз пришел, — добродушная усмешка сама появилась на лице, хотя в душе все также зияла пустота. Мальчишка кивнул и удобно устроился в кресле, которое уже давно считал своим. Бросил какой-то странный взгляд на Северуса и неуверенно поерзал. Зельевар уже с любопытством посмотрел на гостя — тот редко вел себя подобным образом в его присутствии. Только когда слишком был не уверен в том, что хотел сказать или попросить. «Мерлин, надеюсь, он не вляпался в очередную неприятность? Хотя, нет, тогда бы он не сомневался и все выложил как на духу. Или бы вообще не пришел, пытаясь справиться своими силами. Может, захотел поговорить о своих отношениях с Драко? Только вот едва ли мальчишка уже догадался о природе чувств к Малфою-младшему». — Итак?

Гарри съежился под пытливым взглядом Снейпа, но тут же выпрямился и нервно вздохнул. Он не знал с чего начать. Все уроки ведения светской беседы тут же исчезли из его многострадальной головы. Да и нужны ли уловки в разговоре с тем, кто стал тебе как отец? И юноша решился.

— Сэр, вы же слышали мой разговор с Сириусом?

Сердце ухнуло куда-то в пятки, но Северус заставил себя сохранить бесстрастное выражение лица и кивнуть.

— И что вы думаете по этому поводу?

— Это твой выбор, соглашаться или нет на его предложение, — самый дипломатичный ответ, который он только смог придумать.

— Знаю, — Гарри показалось, что он произнес это слишком резко. Нервно сглотнув, все-таки продолжил: — Но как вы отнесетесь к тому, что я соглашусь на его опеку?

Казалось, в комнате кончился кислород. «Неужели он пришел сообщить, что уже дал ответ Блэку? Согласился?» — горечь и боль заполнила его так, что сказать что-либо было очень трудно. Северус пытался найти слова, но не находил их. Просто смотрел на Гарри, пытаясь по его лицу понять, правильно ли он все понял. А мальчик внимательно вглядывался в эмоциональный фон своего профессора, и ему становилось стыдно — он не хотел, чтобы фраза прозвучала так. Просто неправильно подобрал слова. Ему хотелось узнать, что думает обо всей этой ситуации Снейп, не более того. Потому что говорить о собственных чувствах, открытым текстом говорить, что он был бы рад предложению об опеке от другого человека, было страшно. Сейчас же страх был отодвинут на второй план сожалением и желанием убрать из души зельевара эти ужасные эмоции.

— Вы неправильно меня поняли, сэр. То есть… Я еще ничего не говорил Сириусу, да и не решил ничего окончательно. Вернее, я, конечно, был рад, когда крестный предложил свою опеку, но… — неуверенный взгляд из-под челки, глубокий вздох и протараторенное: — Если думать о том, кого я бы хотел видеть в качестве своего отца и семьи, то это не будет Бродяга. Я хотел бы, чтобы это были вы…

Гарри затих и уставился на свои руки, ожидая ответа. Он не видел выражения лица своего любимого профессора — смесь шока, облегчения и благодарности. Северусу казалось, что он просто не сможет выдержать того потока эмоций, которые нахлынули, заполняя пустоту. Ведь не было даже надежды, что его неугомонный мальчишка придет и сам попросит о подобном. Гарри, еще даже не зрелый юноша, первым сломал стену неверия в собственное счастье, тогда как он никак не мог отринуть привычные ему чувства одиночества и несчастья.

— Сэр?.. — Поттер все-таки не выдержал и поднял взгляд — слышать только молчание в ответ было невыносимо. Не успел он ничего толком увидеть, как был заключен в крепкие объятия, которые стали лучшим ответом на его невысказанный вопрос. Ведь вместе с ощущением теплых рук пришли и эмоции профессора. Гарри даже на секунду показалось, что он сейчас захлебнется — такими сильными они были. Зато все встало на свои места, теперь было понятно, почему Северус ничего ему не говорил, никак не отреагировал. Он боялся быть отвергнутым. «Все-таки мы так похожи», — улыбка коснулась губ юноши, а руки уже обнимали в ответ того, кто в скором времени станет его приемным отцом. И лишь где-то далеко-далеко на задворках сознания копошилась противная мысль: «Разве может быть все так хорошо?»

* * *

Жизнь текла своим чередом. Ребята учились, заседали в Совете Восьми и усердно готовились к Рождественскому Балу, проведение которого решено было сделать одной из традиций школы. Гарри с Драко все чаще стремились найти время, чтобы побыть просто вдвоем, но ни один из них не делал первого шага навстречу, хотя и так было понятно, что их чувства взаимны. Сириус активно восстанавливал былое величие семейства Блэк: дом на площади Гриммо был приведен в порядок, все счета активированы, даже расконсервированы доли в некоторых крупных предприятиях. Учитывая то, что Бродяге во всем помогал лорд Малфой, не было ничего удивительного, что репутация бывшего узника Азкабана быстрыми темпами улучшалась. В выходные были с помощью ритуала сняты Темные метки Снейпа, Паркинсона и Забини. Правда, пока было решено не ставить в известность общественность о том, что существует подобный ритуал (мало ли когда подобный секрет может пригодиться). Темный Лорд затаился и не совершал больше глупых поступков. Дамблдор тоже все время находился в школе.

Гермиона, повоевав с упрямым профессором, уговорила его на индивидуальные занятия по зельям. Северус же сопротивлялся только для вида: ему самому было интересно, что же еще придумает девушка, чтобы привлечь внимание. Ведь самые различные научные и светские темы для бесед постепенно исчерпывали себя, да и так было понятно, что только интеллектом мужчину глупо завоевывать. Поэтому первого индивидуального занятия Снейп ждал с нетерпением.

Однако все-таки не был готов к тому, что умница и скромница (как казалось зельевару) Гриффиндора заявится к нему в откровенно провоцирующем наряде. Нет, вроде все было прилично: джинсы и водолазка — их с трудом можно было назвать одеждой распутниц. Но, Мерлин, ткань настолько облегала юное тело, что казалась второй кожей. Зато теперь Северус точно знал — девушка следит за своей фигурой, возможно, даже делает какие-то физические упражнения, чтобы поддерживать себя в форме. Иначе, почему у Грейнджер оказались такие стройные ноги? Снейпу стоило больших усилий отвести взгляд от упругих ягодиц, когда ученица продефилировала мимо него к столу. Лукавая победная улыбка вообще выбила профессора из колеи.

«Разве мисс Грейнджер не понимает, что я — не юнец, который будет стесняться, не зная, что предпринять? Я — здоровый мужчина, в конце концов, девчонка совсем с ума сошла, меня так провоцировать?»

Занятие Северус начал с непроницаемым выражением лица холодным голосом. Гермиона же просто продолжала улыбаться, иногда убирая волосы за аккуратное соблазнительное ушко, специально нагибаясь, чтобы поправить джинсы, и по-кошачьи потягиваясь. Девушка прекрасно знала, на что шла: ей надоело играть, пытаться заставить зельевара первым сделать шаг. Уже не хватало совместно проведенных вечеров и мимолетных прикосновений. Хотелось чего-то большего. Ей уже было семнадцать, а она еще даже толком не целовалась. Не слишком удачный эксперимент с Виктором в расчет не брался. Хотелось насладиться жизнью, узнать, каково это — плавиться в объятиях любимого мужчины. Гермионе не нужна была романтика, ей хотелось, чтобы в ее размеренную жизнь ворвалась страсть. И она была уверена, что именно профессор сможет подарить ее.

Достаточно быстро Северус пришел в себя. Глядя на уверенную в себе девушку, которая настолько откровенно провоцировала его на действия, в нем проснулся игрок. Подойдя ближе, как бы невзначай убрал прядку каштановых волос за ухо, попутно обведя изящное ушко пальцем. Довольно усмехнулся, когда Грейнджер вздрогнула, и ее щеки покрылись милым румянцем. Заметив, что девушка не так нарезает ингредиент, подошел к ней со спины вплотную, мягко провел ладонью по руке Гермионы и нежно накрыл ею кисть девушки, которая все еще держала нож. Заметив дрожь в юном теле, чуть наклонился вперед и бархатным голосом начал объяснять на ушко, как следует правильно резать данное растение.

Гермиона же пыталась унять предательскую дрожь, стоило ей ощутить присутствие профессора настолько близко. Она чувствовала тепло чужого тела, которое распаляло ее собственный жар. Честно говоря, девушка не ожидала, что профессор так быстро поведется на игру. Как и того, что реакция на действия Снейпа будут столь яркой. Внутри начало зарождаться возбуждение, горячее дыхание опаляло, заставляя сердце быстрее биться. Хотелось сдаться на милость победителя и прижаться спиной к груди зельевара. Капитуляция перед собственными желаниями наступила слишком быстро — стоило только Северусу задеть губами чувствительное местечко за ухом.

Тихо всхлипнув, Гермиона прижалась к груди Снейпа, закрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание. Наивная! Она хотела играть во взрослые игры против взрослого мужчины, тогда как сама не имела никакого опыта. Любое интимное прикосновение было для нее в новинку, а поэтому казалось сродни сотни ударов маленьких молний, которые разносили волны возбуждения по телу.

Довольно усмехнувшись, Северус обнял Гермиону свободной рукой за талию, пальцами второй же осторожно ласкал кисть девушки. Останавливаться на достигнутом он не собирался, стараясь не задумываться над тем, почему сейчас, чувствуя запах молодого разгоряченного тела, все прежние отговорки, что он не может желать свою собственную ученицу, еще слишком юную, пусть уже и совершеннолетнюю, девушку, не работали. Ему было чертовски приятно, что его достаточно простые жесты оказывают на мисс Грейнджер такое действие.

Наконец Гермиона более-менее успокоилась, только для того, чтобы понять, что не желает так просто сдаваться. Резко развернувшись в объятиях профессора, она прижалась к нему вновь, обвивая руки вокруг шеи, но не решаясь предпринять что-либо еще. Девушка надеялась, что все-таки Снейп проявит сам инициативу. Ей не хотелось чувствовать себя наивной дурочкой, которая хочет заполучить желаемый объект всеми доступными способами.

Ждать долго не пришлось. Стоило только поднять немного замутненный взгляд, как она увидела черные глаза, сейчас горящие страстью и совсем чуть-чуть добродушной насмешкой. Северус даже не раздумывал над своими действиями, просто наклонился и впился в губы девушки требовательным поцелуем. В нем была капля нежности, но больше было страсти. Почти сразу Гермиона ответила — неумело, но с энтузиазмом. Именно таким она хотела, чтобы был ее первый поцелуй: властный, подчиняющий, сводящий с ума своей силой и страстью.

Язык мужчины требовательно прошелся по нижней губе, и девушка послушно приоткрыла рот, впуская захватчика, тихо постанывая от удовольствия и сгорая от смущения, что издает подобные звуки. Они целовались долго, пока не закончился воздух в легких. Кружилась голова, и Гермионе казалось, что она упадет, но сильные руки крепко держали, давая надежную опору. Девушка пыталась восстановить дыхание и боялась вновь поднять взгляд на профессора. Северус же прикладывал все силы, чтобы не сорваться. Все-таки у него уже давно никого не было, а его ученица явно не была готова к продолжению. Почувствовав, что мисс Грейнджер пришла в себя, зельевар мягко отстранился от нее. Не удержался и ласково пригладил непослушные волосы.

— Думаю, нам следует на этом завершить наше… кхм… занятие, — голос был хриплым от возбуждения, и Северус благодарил всех богов за то, что у него был железный самоконтроль. Гермиона все-таки решилась поднять взгляд и теперь пытливо вглядывалась в лицо профессора. Не обнаружив там ни сожаления, ни отвращения, она облегченно вздохнула, несмело улыбнулась и кивнула. Привела себя в порядок несколькими заклинаниями и направилась к двери еще нетвердой походкой.

— Спокойной ночи, профессор.

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

* * *

Рон Уизли не мог припомнить ни одного настолько ужасного учебного года. Казалось, что вся школа разом отвернулась от него. Даже родная сестренка смотрела на него с презрением, явно жалея о том, что они являлись представителями одной семьи. Родители же, помимо присланного вопиллера, в наказание лишили карманных денег. Однокурсники смотрели на него волком и никак не могли простить его ошибок. Гарри же, обычно такой добродушный и всепрощающий, вообще не обращал на него никакого внимания. Теперь все его внимание было сосредоточено на Малфое, который каждый раз, проходя мимо, кидал на рыжика торжествующие взгляды и противно ухмылялся.

Рональд понимал, что сам виноват в сложившейся ситуации, что следовало бы попросить прощения у Гарри, да и у других однокурсников, но гордыня, которая просыпалась в нем, как всегда, некстати, не давала ему сделать этого. Почему именно он должен первым идти на примирение? Да, он виноват, но ведь и Поттер мог поддержать его, а не делать все по-своему.

В общем, мистер Уизли пребывал в самом ужасном расположении духа и никак не мог успокоиться. Обида копилась в нем, не находя выхода. Хотелось кричать и ругаться, хотелось набить кому-нибудь морду. Словом, хоть как-то выпустить пар. Только Рональд понимал, что еще один подобный просчет — и ему можно прощаться с обучением в школе. А ведь он не гений, как близнецы, он не умеет хорошо общаться с животными, да и заклинания иногда даются ему с трудом. Короче говоря, без диплома об окончании Хогвартса у него нет ни единого шанса устроиться на нормальную работу.

Только вот доводы рассудка редко когда удерживали младшего сына семейства Уизли от свершения глупостей. Вот и сейчас, сидя в общей спальне, слушая восторженный рассказ Поттера о совместных полетах и тренировках с Малфоем, Рональд тихо закипал. Он просто не мог поверить, что Гарри променял его на этого чертова Хорька. Терпением рыжик никогда не отличался, вот и в этот раз оно кончилось довольно быстро — стоило только услышать очередной комплимент таланту Драко, и сдержать презрительное фырканье ему не удалось.

— Какие-то проблемы, Уизли? — удивительно, но на защиту слизеринца кинулся первым не Гарри, а Симус. За это время он уже успел сдружиться с некоторыми представителями змеиного факультета и понял, что судить о человеке по цвету галстука было глупостью.

— Нет, совершенно никаких проблем, — Рон понимал, что если сейчас не закроет рот, то точно выдаст какую-нибудь гадость, но просто не мог себя остановить. Обида и ревность тугой спиралью стягивали все его внутренности, желая вырваться наружу.

— Да ну? — Симус проигнорировал Дина, поднявшего в примиряющем жесте руку. Ему уже надоело видеть каждый день недовольную физиономию Уизли, который обижался на весь белый свет, но не желал хоть как-то изменить собственное поведение. Финниган был уверен: если бы Рон искренне извинился перед Гарри, тот бы его простил. Следовательно, простили бы и остальные ученики.

— Ну… Разве что наличие педика в этой комнате, — лишь произнеся то, что произнес, Рон понял смысл своих слов и реально испугался. Хотел было забрать свои слова обратно, но не успел — ребята как по команде все подобрались, словно готовились к прыжку.

— И кого это ты сейчас имеешь в виду?

Был ли у Уизли выход? Был, несомненно. Он мог просто промолчать. Или извиниться. Или превратить сказанное в шутку. Только вот рыжик решил ощетиниться.

— Поттера, кого же еще! Ходит с Малфоем за ручку, взгляды нежные на этого прилизанного Хоря кидает. Впрочем, чего удивительного? С кем поведешься… А по этому белобрысому слизню и так видно, что он гей — ходит вечно в обновочках, за одеждой следит, расстраивается, когда прическа портится… Гей, одним словом! — Рон говорил и говорил, буквально выплевывал каждое слово, а внутренне весь сжимался от страха — теперь ему точно конец. Только гордыня не давала ему отступить на полпути. — Не боитесь, что Поттер на вас переключится?

Напряжение в комнате можно было потрогать руками. Симус начал тихо рычать, явно находясь в замешательстве — просто врезать или проклясть чем-нибудь противным. Дин в шоке смотрел на своего бывшего приятеля, удивляясь, как зависть может изменить человека. Невилл же переводил перепуганный взгляд с бледного от гнева Гарри на позеленевшего от страха Рона. Будь это прежний Поттер, то уже давно в комнате завязалась бы драка, а так он сидел и пытался успокоиться. Потом решил прочитать эмоциональный фон рыжика и не удержался от презрительного смешка. «И это — гриффиндорец? Мне его даже жалко стало…»

— Не беспокойся, малыш Ронни, — Уизли в ужасе вздрогнул — он узнал эти тихие вкрадчивые интонации, только обычно они принадлежали другому человеку. Тому, кому лучше было не переходить дорогу. — Уверяю, на тебя точно никто не позарится. И дело даже не в поношенной одежде, а в общей неряшливости. Ты когда в последний раз на себя в зеркало глядел? Грязные, спутанные волосы, кое-как нацепленная мантия, на которой куча различных пятен. А как ты ешь?..

Гарри презрительно сморщился, а Рон возмущенно засопел. Остальные взирали на это представление с легким интересом и удивлением. Такого Поттера они еще не видели — надменного, втаптывающего в грязь другого человека. Только вот все присутствующие понимали, что Уизли это заслужил, поэтому не вмешивались.

— Знаешь, я все понимаю: у Малфоя есть все, чего нет у тебя. Только вот зависть ни к чему хорошему, мой милый бывший друг, не приведет. Если тебе так завидно, то почему ничего не пытаешься изменить? — друзья согласно закивали. — Научись правильно говорить. Научить правильно есть. Научись правильно себя вести. Наконец, научись сдерживать свой темперамент, который тебя всегда заводит в глупые ситуации. Ты обижен на весь свет, а ничего не пытаешься изменить. Словно кто-то что-то тебе должен. Ты жалок, Рон Уизли. И мне тебя жаль.

Гарри неприятно было говорить все это. Все-таки некогда этот человек был его лучшим другом. Только понимал, что это должно быть сказано — кто-то же должен открыть глаза на настоящее положение дел этому упертому болвану. Может до него, наконец, дойдет, что мир ничего ему не должен? Может Рон все-таки возьмется за ум и повзрослеет? Пора уже ему прекращать себя вести как капризный ребенок.

— Между прочим, среди чистокровных гомосексуализм — нормальное явление. Странно, что ты, Рон, так предвзято к этому относишься.

Все в шоке уставились на Невилла, который сказал эту фразу. Тот сразу смущенно покраснел.

— Что? У меня двоюродные дяди в браке живут.

Симус лишь весело фыркнул, остальные тоже промолчали. Инцидент был исчерпан, только все-таки он имел последствия. Гарри, уже лежа за задернутым пологом, никак не мог заснуть. Понимание природы собственных чувств к Драко не стало для него сюрпризом и все равно выбило из колеи. «И как мне теперь с ним себя вести? У меня даже опыта-то в любовных делах нет… Да и следует ли развивать наши отношения? Хотя Рон сказал, что мы уже выглядим как пара. А ведь остальные парни совершенно не удивились подобному заявлению. Более того, они даже не пытались оспорить утверждение, что я — гей. Неужели это так заметно — наше взаимное увлечение? Может, стоит все-таки попытаться?.. Но… стоит ли? Как к этому отнесется Герм? Впрочем, она сама не раз намекала, что пора нам с Драко переходить на новый уровень общения. О Панси с Блейзом вообще молчу: кажется, эта парочка с самого начала прочила нам участь влюбленных. Снейп? Раз уж Рон все понял, то про… отец и подавно. Раз молчит, значит ничего не имеет против. А Сириус? Как он воспримет подобную новость, если мы вдруг решим встречаться? Хотя, он и права-то не имеет на возражения — сам в Малфоя влюблен. Дамблдор уж точно вмешиваться не станет». Гарри, который, казалось, уже все решил для себя, недовольно нахмурился. «Пророчество… Вдруг я не выживу в решающей битве? Что тогда? Стоит ли начинать отношения, если я могу погибнуть? Пока это только влюбленность, может, не надо привязывать к себе Драко еще больше? Если я умру, то ему будет сложнее начать новую жизнь, если мы будем встречаться…» Вздохнув, юноша перевернулся на другой бок, невидящим взором уставившись в портьеру. Так сложно было планировать дальнейшее развитие отношений. Еще сложнее было думать о том, что, возможно, в конце пути его ждет смерть. Неужели, только обретя семью, любимого и настоящих друзей, обретя самого себя, он погибнет? «Правильно ли я поступил, когда привязал к себе такое количество человек?..» Голова начала болеть от подобных измышлений. Еще раз вздохнув, Гарри решил пока не загружать себя лишними проблемами. У него есть год, а форсировать события он все равно не будет.

* * *

Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете и задумчиво рассматривал кольцо и дневник — уничтоженные крестражи Тома. «Стоит ли посвящать Гарри в эту тайну? Раньше я думал, что мальчик слишком юн для подобных знаний, но он уже доказал, что способен принимать собственные решения, которые порой лучше моих. Простит ли он меня за то, что я скрывал столь важную информацию от него? И тем более стоит ли говорить о своих подозрениях, что последний крестраж находится в нем, в Гарри?»

Директор тяжело вздохнул и посмотрел на феникса, который спокойно спал на своей жердочке. Кто бы ему дал совет? Он совершил уже столько ошибок. Не хотелось бы ему сломать судьбу этого ребенка.

«Нужно подготовить его и выдавать информацию кусочками. Не стоит вываливать на него все сразу. Хорошо. Завтра покажу ему последние воспоминания о Томе. А потом уже расскажу о крестражах».

* * *

Тем временем Темный Лорд довольно выслушивал доклады своих прислужников. Теперь он точно знал, на что потратит этот год перемирия — на привлечение новых союзников. Первые шаги уже были сделаны. Нужно встретиться с представителями могущественных родов Европы и убедить их в правильности его идеологии. Только для этого необходимо создать качественную иллюзию: едва ли кому-то из аристократов будет приятно общаться с ним в его змеиной ипостаси.

Обычно, когда жизнь идет своим чередом, сменяясь такими похожими, пусть и различными в чем-то, днями, люди лишь сетуют на скуку, но не видят в подобном положении дел ничего особенного. Однако подобные спокойные будни представляются совершенно в другом свете для тех, чья жизнь — череда веселых и печальных приключений, когда Судьба не щадит и всегда держит в тонусе, не давая расслабиться. Сириус Блэк, который провел большую часть своей жизни как невинно осужденный узник, а потом как сбежавший преступник, умерший и вновь воскресший, наслаждался каждым днем, прошедшим после его официального освобождения. Даже отказ Гарри не был воспринят болезненно. Бродяга боялся признаться даже самому себе, но он опасался, что не справится с обязанностями опекуна: пусть он и вернулся из Сумрака поумневшим, но все равно не был готов к подобной ответственности. К тому же, узнав лучше Снейпа, с горечью пришлось ему признать, что на роль отца и верной опоры для молодого мага зельевар подходит намного лучше. Поэтому он был искренне рад за Гарри, когда узнал, что его бывший недруг собирается оформить не просто опеку, а усыновить мальчика. Его крестнику нужна была стабильность в жизни.

Казалось бы — жизнь должна быть прекрасна во всех смыслах, но Сириуса грызла какая-то непонятная тревога. Возможно, он просто не привык к спокойной и счастливой жизни, но предчувствие какой-то беды, притаившееся глубоко в его сознании, не желало никуда уходить. Увы, на этот раз интуиция не подвела — плохие вести не замедлили появиться.

— Ты точно уверен в этом, Люц?

— За кого ты меня принимаешь, Сири? Естественно, я проверил эту информацию по нескольким источником. К сожалению, все подтвердилось: Риддл в кои-то веки решил действовать дипломатическим путем.

— У него другого выхода нет, осталась только одна возможность — привлекать новых сторонников.

— Его посланники были замечены во всех странах Европы.

— Хорошо хоть до России и стран Востока еще не добрался.

— И не доберется. У них другое понимание магии в целом, не говоря уже о чистоте крови. Там ему ловить нечего. Меня больше беспокоит ситуация в ближайших к нам странах…

— Думаешь, он сможет перетянуть на свою сторону кого-нибудь?

— Боюсь, существует большая вероятность. Возможно, некоторые достаточно влиятельные семьи станут помогать ему.

— Ой ли?.. Ведь это монстр, в нем не осталось ничего человеческого. Едва ли кто-то из аристократии в своем уме решит принять метку.

— Сири, Сири. Ты просто не знаешь, каким обаятельным может быть Темный Лорд, если он этого захочет. Поверь, он в совершенстве владеет искусством плетения восторженных речей. Думаю, многие попадутся в его сети.

— Значит, надо что-то делать.

— Надо. Только вот действовать придется очень осторожно.

— Есть идеи?

— Есть парочка, но они нуждаются в доработке.

— Не будем терять время.

— Думаю, стоит обсудить эту проблему со всеми, кто принимал участие в ритуале. В конце концов, ответственность за страну легла теперь на наши плечи.

— Но Гарри…

— А мистера Поттера, как и остальных наследников, мы пока посвящать в наши проблемы не будем. Вот решится все, тогда и просветим их.

* * *

«Вот ведь не было печали…» — Гарри угрюмо возвращался с очередного индивидуального занятия с Дамблдором. Если просмотр воспоминаний о детстве и юношестве будущего Темного Лорда можно было обозвать подобными словами. «Вот и зачем ему все это мне показывать? Неужели он надеется, что я проникнусь сочувствием к этому монстру? Вот уж нет. Теперь–то я отлично понимаю, что мы, сколько бы ни были похожи, все–таки остаемся слишком разными личностями. Ведь я–то не озлобился, хотя у меня детство было не многим лучше. Так что же мешало Тому тоже найти себе верных друзей и союзников? Я вообще не слишком понимаю его тяги к власти и могуществу. Попахивает конкретными комплексами», — юноша весело усмехнулся собственным мыслям. Интересно, что бы подумали другие, прочитай они сейчас его мысли? Наверное, предположили, что общество директора негативно влияет на него. «Эх, жаль, что я психологию знаю не слишком хорошо, а то мог бы проверить свою теорию. Может, у Гермионы поинтересоваться?»

При мыслях о подруге Гарри весело хмыкнул. Все-таки она добилась своего — слишком уж довольной она вернулась и с первого, и со второго индивидуальных занятий с его отцом. «Отец…» Сердце быстро забилось при произнесении, пусть и мысленно, этого слова. Люциус обещал, что к Рождеству у него будет официальное право называть Северуса Снейпа своим отцом. Теперь, когда на предплечье у зельевара не было Темной метки, а слава участника ритуала все еще не отгремела, не должно было возникнуть никаких проблем с усыновлением.

— Ну, и что от тебя хотел этот старый маразматик?

Гарри даже вздрогнул, когда услышал голос Малфоя у себя над ухом. Все-таки слизеринец умел незаметно подкрадываться. Хотя, скорее всего, Поттер настолько погрузился в собственные мысли, что ничего не замечал вокруг. Да и чего опасаться? После проведения ритуала в школе наступили мирные деньки, межфакультетская вражда сошла на «нет», поэтому стычки между учениками теперь происходили только по личным причинам.

— Все как обычно: опять смотрел воспоминания.

Малфой недовольно нахмурился.

— Должен же быть у всего этого какой-то смысл? — в отличие от своего друга, он не спешил относиться к этим вечерним посиделкам с легкомыслием. При всех своих недостатках Дамблдор дураком не был, поэтому без веской причины не стал бы тратить время. Особенно теперь, когда его авторитет был практически разрушен. Постепенно старик становился обычным директором волшебной школы, который уже не имел значительного влияния в обществе. Все-таки в отношении слишком многих людей он допустил ошибки, которые очень сложно было простить.

— Должен быть. Думаю, все станет известно при следующей встрече. Занятия до этого — всего лишь подготовка, — Гарри пожал плечами. Нет, на самом деле он обратил внимание на одно воспоминание — разговор Тома и профессора Слахгорна, — только вот сейчас совершенно не хотелось думать о чем-то серьезном. Приближались Рождественские каникулы, которые он должен был провести в своем поместье вместе с новоявленным отцом и, если повезет, с Драко. Тем более, сейчас он был слишком рад беспокойству и компании своего друга, чтобы размышлять о чем-то не слишком приятном.

— Все с тобой понятно. Не хочешь говорить об этом — не будем, — Малфой тяжело вздохнул, но настаивать на разговоре не стал. К тому же, раз у Гарри такое благодушное настроение, то он его портить не будет. В кои-то веки они остались вдвоем, нигде не маячат настырные Панси с Блейзом или Грейнджер с Лонгботтомом, да и коридоры уже пусты — скоро отбой. Поэтому Драко, особо не стесняясь, уже привычным жестом взял Гарри за руку. Тот ему лучезарно улыбнулся.

— Вот за эти чуткость и понимание я тебя и люблю, Малфой, — и лишь потом понял, что именно сказал, и сразу же споткнулся, остановившись. Особенно четко это понимание пришло, когда на него обрушился шквал чужих эмоций, снесших все его барьеры, а лицо Драко начало менять свой цвет на насыщенно-красный. Впрочем, Гарри подозревал, что и его физиономия сейчас напоминает перезрелый томат. — Ну… ты понял, что я имел в виду…

Жалкая попытка хоть как-то сгладить создавшуюся ситуацию результатов особых не принесла: Драко только резко кивнул и отвернулся. Теперь Поттер мог любоваться на очаровательно розовые кончики ушей, резко контрастирующие с белокурыми волосами. Они стояли в пустом коридоре, держась за руки, и не знали, как же выпутаться из столь щекотливой ситуации. «Надо что-то сделать. Хоть что-нибудь! Мордред, но ведь я же решил не форсировать события… Ааа! Гриффиндорец я или кто?» Честно говоря, Гарри уже порядком успела надоесть та неопределенность, которая была между ними в последнее время. Он уже сотню раз успел пожалеть, что решил не торопиться. Особенно когда после осознания своих чувств на него обрушилась подростковая неприятность в виде «мокрых» снов. Вполне понятно, кто именно в них фигурировал. А еще Поттер начал подмечать все те старания, которые Малфой прикладывал, чтобы не разрушить их дружбу. Теперь стало понятно — сдерживает он себя из последних сил.

Момент, когда Драко внезапно повернулся, задумавшийся Гарри, естественно, пропустил.

— И я.

Смысл этих слов еще не дошел до опешившего Поттера, когда его губы накрыли чужие в коротком, но чувственном поцелуе. Затем Малфой, еще больше покрасневший, стремительно рванул прочь из коридора, страшась увидеть реакцию своего гриффиндорца. «Хотя, кто еще из нас гриффиндорец? Мерлин, о чем я думал? Как же все мои планы по размеренному завоеванию? И как мне теперь ему в глаза смотреть? А если ему было противно? Что, если он меня оттолкнет?» — расстроенный Драко быстро шагал в свои комнаты и не видел, как в пустом коридоре стоял и счастливо улыбался Гарри, прижимая пальцы к губам.

* * *

Гермиона Грейнджер всегда была очень наблюдательной девушкой и ответственной ученицей. Ровно до тех пор, пока не влюбилась без памяти в своего профессора. Теперь никто не тянул на уроках руку, спеша поделиться правильным ответом со своими одноклассниками и профессорами. Никто не читал нотации по необходимости заранее готовиться к экзаменам. В общем, представители львиного факультета вздохнули свободно. Нет, они уважали эту умную девушку, только вот опека ее стояла им уже поперек горла, особенно после того, как эта особа стала еще и старостой.

Вместо того чтобы усиленно готовиться к завтрашнему занятию по трансфигурации, Гермиона сидела в кресле около камина и смотрела на огонь, мечтательно улыбаясь. Мыслями она была еще в кабинете зельеварения. Во время второго индивидуального занятия ей удалось пробить броню невозмутимости профессора только уже по окончании вечера. В этот раз она планировала действовать еще более решительно. Такова была программа, которая полетела к Мордреду, когда Снейп предстал перед ней не в обычной строгой учительской мантии, а в белой шелковой рубашке, черных штанах и жилете. Выглядел при этом мужчина восхитительно, особенно при свете камина.

Не было ничего удивительного в том, что занятие пришлось отложить — все у девушки валилось из рук. Гермиона подозревала, что профессор специально решил ее шокировать и спровоцировать. Закончился вечер бокалом вина, поцелуями и пока еще невинными ласками.

Оторвав взгляд от языков пламени, девушка тяжело вздохнула. По правде говоря, в какой-то момент ей стало страшно, что профессор не сможет остановиться, а к более серьезному продолжению она оказалась не готова. Кроме того, анализируя развитие их отношений, Гермиона никак не могла понять — куда же они могут привести. Осознание того, что влюблена она в Снейпа серьезно и рассматривает мужчину в качестве постоянного спутника жизни, пришло давно. А что все происходящее значит для зельевара? Занимательная игра? Ничего не обязывающий флирт? Или все-таки нечто большее? Зная Северуса, можно было предположить, что тот пытается найти какие-нибудь отговорки, только бы не принимать серьезность подобных отношений. «У него непростая история. Едва ли будет легко заставить его поверить в то, что он может любить. Что отношения могут иметь счастливый конец».

Очередной вздох сопровождался появлением в гостиной Гарри Поттера, который возвращался с занятия с Дамблдором.

— Привет, Гарри. Ну, как все прошло? — вопрос был задан скорее для галочки. Гермиона понимала, что это несправедливо по отношению к другу, но впервые за долгое время собственные проблемы не давали беспокоиться о других.

— Привет. Все как обычно: воспоминания, воспоминания и воспоминания, — юноша вымученно улыбнулся и упал в соседнее кресло. Говорить с подругой сейчас не было никакого настроения, но и просто проигнорировать ее он не мог.

— О. Странно это, — голос Гермионы был столь отсутствующим, что Гарри все-таки весело фыркнул и поинтересовался:

— А как там твои отношения с… профессором? — называть вслух Снейпа «отцом» он еще не мог. Какая-то странная нерешительность овладевала им каждый раз. Словно юноша до сих пор не мог поверить в собственное счастье.

— Неплохо, — девушка постаралась весело и лукаво улыбнуться. Гарри лишь покачал головой и указал на кольцо, символизировавшее его новый дар. Теперь-то он видел, что подруга чем-то обеспокоена. Собственные проблемы («Как мне теперь выловить Драко и заставить его не избегать меня?») отошли на второй план.

— Рассказывай.

Немного неуверенно, немного путано Гермиона все-таки поведала о своих сомнениях. Гарри лишь грустно вздохнул.

— Ты права. Он тот еще упрямец. До сих пор не могу понять, как профессор смог так просто принять меня. Уверен, даже отцовские чувства дались ему нелегко. Что уж говорить о влюбленности?

— Гарри… А как ты думаешь… — договорить вопрос внезапно оказалось очень сложно. Ведь если кто и знал Северуса Снейпа хорошо, так это человек, сидящий сейчас рядом.

— Думаю, — Поттер в ободряющем жесте сжал хрупкую ладошку своей подруги. — Только, боюсь, он сам не осознал своих чувств и прячется за огромным количеством глупых отговорок. Придется тебе постараться, чтобы он принял все как есть. Но, думаю, в конечном итоге все у вас получится. Мне кажется, вы идеально друг другу подходите.

Гермиона благодарно улыбнулась. «Все-таки после того, как Гарри обрел это наследие, с ним стало намного легче общаться. Он стал таким проницательным и чутким, что лишние слова уже не нужны». Девушка искренне была рада, что в жизни ее друга произошли столь важные перемены. Теперь на его лице намного чаще можно было увидеть улыбку. Особенно когда рядом появлялся Малфой.

— Кстати, как у тебя дела с Драко? — Гермиона даже и не думала, что ее слова вызовут столь яркую реакцию. Она с недоумением и интересом посмотрела на пунцового друга.

Некоторое время Гарри нерешительно смотрел на подругу. Да, раньше он думал, что девушка примет все с должным пониманием, но сейчас невольно начал сомневаться. «Хотя, она же совершенно не стеснялась, когда говорила со мной об отношениях с отцом. Думаю, стоит ответить искренностью на искренность». И он рассказал обо всем: о собственных чувствах и опасениях, о той странной неопределенности в их отношениях и о поцелуе.

Гермиона слушала внимательно, а когда рассказ был окончен, как-то слишком весело усмехнулась.

— И что тебе не нравится? Вы влюблены друг в друга, хотите быть вместе, никто уже ничего не имеет против ваших отношений, так зачем тянуть? В отличие от меня, у тебя препятствий никаких нет. Только твои собственные опасения.

Гарри лишь тяжело вздохнул. Так хотелось рассказать подруге про пророчество, но он не мог. Однажды он решил, что никто больше не будет знать полного его содержания. Зачем еще на кого-то сваливать подобный груз? К тому же после долгих размышлений Поттер все-таки принял решение наслаждаться жизнью, пока у него есть время. Надо просто постараться не умереть, а если судьба сложится так, что он уйдет, ни у кого не будет сожалений о чем-то несовершенном.

— Да знаю я. Просто признание вышло слишком уж нелепым. Да и я слишком хорошо знаю Драко — он ведь может придумать столько всего, что потом переубедить его будет непросто.

— Да уж. С него станется вовсе избегать тебя, только бы не знать реакции на поцелуй. Все-таки смелости ему не хватает.

— Герм!

— Да я же не оскорбляю его, просто факт констатирую.

— И что мне теперь делать?

— Завтра пятница. Пригласи его в Выручай-комнату якобы для тренировки, до этого веди себя так, будто ничего не случилось. Устрой романтический ужин.

— Думаешь, сработает? Все-таки Малфой — не девушка.

— Не девушка. Только, думаю, даже ему будет приятно и важно услышать о твоих чувствах.

— Хм…

Взвесив все «за» и «против» Гарри так и решил поступить. Оставалось только все подготовить для вечера.

* * *

В который раз Драко проклинал свою трусливую натуру за то, что не может подойти и поговорить с Гарри наедине. Он хотел его избегать, но как назло у них были совместные пары, а потом пришлось созывать экстренное собрание Совета Восьми, так как их помощники не справлялись с объемом работы, связанной с решением провести вместо обычного Рождественского пира и бала ярмарку.

Самое ужасное, что его любимый упрямо делал вид, что ничего вообще не случилось. Гарри не смущался, улыбался и спокойно обращался к нему, если этого требовала ситуация. Драко было обидно, что это только он изводил себя всю ночь беспокойством о том, к каким осложнениям может привести его поцелуй.

Вот и сейчас, вместо того чтобы искать встречи для выяснения отношений, Поттер прислал ему записку о тренировке в Выручай-комнате. У оскорбленного в лучших чувствах аристократа была даже мысль проигнорировать эту встречу. Лишь огромное желание остаться с любимым наедине, пусть даже и для тренировки, не дало ему закопаться в собственные обиды и домыслы, а помогло собраться с мыслями и тщательно приготовиться к встрече.

«Путь даже он не хочет это обсуждать, мне надоело делать вид, что мы просто друзья! Я заставлю его серьезно поговорить со мной. Если уж он прикидывается идиотом, то пусть услышит мое признание. Будь что будет!» — Драко отлично понимал, что такая стратегия достойна гриффиндорца, а не слизеринца, но он уже устал ломать голову над тем, как же ему соблазнить Поттера, но при этом не нарушить их дружеские отношения. Поэтому он решил действовать напролом. Хотя было страшно до дрожи в коленках, что Гарри может его оттолкнуть.

Несколько минут Малфою потребовалось, чтобы собраться с духом, открыть дверь и шагнуть навстречу своей судьбе. Он уже мысленно подготовил пламенный монолог, который собирался произнести прямо с порога. Его планам не суждено было сбыться: зайдя в комнату, Драко остановился как вкопанный, озираясь по сторонам и совершенно не аристократично открыв рот. Вместо полигона с манекенами он оказался в небольшой комнате, где царил уютный полумрак, созданный пламенем в камине и несколькими свечами, стоящими на сервированном столике.

— О, ты все-таки пришел! — очень близко раздался радостный голос Гарри, который успел незаметно подойти. Подхватив дезориентированного Малфоя под локоток, он подвел его к одному из стульев, усадил и придвинул к столу. Лишь потом сел сам. — Я взял на себя смелость заказать у домовых эльфов форель с гарниром, которые ты так любишь. Надеюсь, ты не возражаешь против такого меню?

— Поттер… Гарри, что это такое? — мозг Драко просто отказывался обрабатывать полученную информацию, ибо происходящее казалось ему слишком нереальным, чтобы быть правдой.

— Хммм… — Гарри лукаво сощурил глаза и склонил голову набок. — Свидание?

— Свидание? — блондин как-то потеряно смотрел на своего возлюбленного, ничего не понимая. Еще совсем недавно тот изображал из себя непонятливый пень, а теперь устроил им романтический ужин.

— Да, — еще раз улыбнувшись, юноша стал серьезен. — Я предполагал, что вчерашнее… мм… событие могло выбить тебя из колеи. Мне не хотелось, чтобы наши отношения ухудшились.

— Значит, все это — для укрепления нашей дружбы? — вопрос прозвучал несколько истерично.

— Драко, не истери и не глупи. Неужели я действительно устроил бы нам свидание ради дружбы? — Гарри недоверчиво и несколько обижено фыркнул. — Я думаю, что нам пора уже отбросить неуверенность и сделать шаг вперед. Я влюблен в тебя и хочу быть кем-то большим, чем просто другом. Надеюсь, что это взаимно.

Хотя голос его звучал уверенно и серьезно, юноша очень нервничал. Сколько бы ни было доказательств взаимности их чувств, пока он не услышит это из уст Драко, просто не сможет поверить в свое счастье. К тому же они действительно слишком долго ходили вокруг да около, чтобы теперь перейти с одной стадии на другую без четкого выяснения отношений.

Драко смотрел на своего любимого во все глаза, слышал его слова, но не мог поверить в происходящее. Столько времени он не решался сделать шаг навстречу, поддаться своим чувствам, а оказалось, все его опасения были напрасны. Взаимность. Прекрасное слово, что ласкает слух и смазывает живительным бальзамом истерзанную сомнениями душу. Настолько хорошо, что трудно поверить. Гарри внезапно начинает хмуриться, только тогда Малфой понимает, что он слишком долго ничего не отвечает.

Щелк. Что-то внутри переключается, ступор исчезает, душу затопляет внезапно хлынувшим туда счастьем. Драко прерывисто выдыхает, подается вперед, чуть не опрокидывая стол, и впивается в губы своего гриффондорца страстным поцелуем. Тот теряется от такого порыва, но быстро приходит в себя и начинает неуверенно отвечать. Малфой хочет смеяться, но оторваться от этих сладких уст просто не может. С удовольствием он зарывается в черные непослушные вихры, с упоением понимая, что теперь имеет право. Нерешительное прикосновение к собственной щеке лишь усиливает эйфорию.

«Жаль, что нельзя целоваться вечность», — мысль, разделенная на двоих, когда все-таки приходится отстраниться. Оба юноши прерывисто дышат и смотрят друг на друга сияющими глазами. Сейчас есть только они. Весь мир, с его угрозами и проблемами, остался за пределами Выручай-комнаты. Не важно, что война еще не окончена. Не важно, что, возможно, они ее могут и не пережить. Ничто не важно, кроме того огромного ощущения счастья, которое, кажется, сейчас затопит все помещение и затем вырвется наружу, одаривая каждого жителя Хогвартса своей силой.

Первая волна эйфории уходит, уступая место смущению. Теперь это чувство разделено на двоих, оно не страшно, а просто немножко щекочет нервы. Они пока не готовы пойти на что-то большее, дабы не разрушить то, что только что создали.

А пока… пока можно и поужинать. После возобновятся поцелуи, к которым добавятся несмелые ласки.

* * *

— Итак, что мы решим?

Маги, проводившие ритуал, сейчас сидели в Малом зале Малфой-мэнора за круглым столом. Они потратили немало времени на то, чтобы собрать нужную информацию, оценить ее и понять, что положение их не самое выгодное. Удивительно, но послы Риддла умудрились уговорить глав нескольких могущественных родов на переговоры. Вернее, на светские рауты. Это было плохо. Северус и Люциус прекрасно это понимали, они на собственной шкуре испытали силу убеждения Темного Лорда.

— Думаю, стоит возродить еще одну традицию, давно ушедшую в небытие из-за пришествия Темных Лордов.

— Празднование Йоля?

— Да.

— Почему не Рождества?

Презрительное фырканье Августы Лонгботтом.

— Это маггловский праздник, в нем нет ни капли магии.

— К тому же в этот день в Хогвартсе проводится ярмарка.

— Среди студентов?

Равнодушное пожатие плечами. Северуса никогда не интересовали подобные детские действа.

— Снейп, узнай у Гарри. С него и его компании станется пригласить иностранных гостей. Это может быть хорошей возможностью.

— Он прав, Северус, — опережая только-только зарождающуюся ссору, заявил Люциус. «Хорошо, что мы вспомнили об этом. Мало ли что мой сын с Гарри могли придумать. Сириус прав, нам не стоит недооценивать собственных детей».

— Хорошо, хорошо. Спрошу я у него.

— Где будем проводить первый бал?

— В Малфой-мэноре. Здесь наиболее безопасно. Тем более, именно Люциус был главным в проведении ритуала. Логично будет начать именно с него.

Согласные кивки. Далее лишь скучные, но необходимые обсуждения различных приготовлений. Где–то в душе трепещется разочарование — они-то надеялись это время посвятить подготовке к празднику, чтобы провести его вместе со своими родными. Увы, сейчас было еще слишком рано расслабляться. Они выиграли сражение, но не войну.

* * *

Ликование. Чужие эмоции прорываются сквозь барьеры и блоки, заставляя безумно смеяться.

Темный Лорд доволен. Он нашел нужный ему артефакт, способный подарить практически физическую иллюзию его прежней внешности.

Драко с тревогой смотрит на своего любимого, который постепенно приходит в себя и пытается отдышаться, все еще прижимая ладонь к кровоточащему шраму.

Это плохое знамение, оба юношей понимают это.

Драко обнимает Гарри, даруя спасение от боли. Древние силы начинают пробуждаться.

* * *

Смуглое юношеское тело мечется на кровати. Его вновь одолевают кошмары. Увы, ему не вырваться из них. Только теперь, даже погружаясь в эти тошнотворные своей безысходностью видения, Блейз понимает, что это не просто страшные сны. Это будущее, которое очень сложно изменить. Это предупреждение. Пока еще слишком расплывчатое, чтобы что-то понять точно. Однако одно ясно: оно касается Гарри Поттера. Вновь ему грозит опасность. Только на этот раз это нечто более темное. Более страшное, чем сам Темный Лорд.

* * *

Бессонница. Уже который день. Боль в руке не дает уснуть, как и печальные мысли. Пришла пора рассказать Гарри еще часть правды. Той, о которой он бы не хотел вообще никогда говорить. Увы, мальчик пошел своей дорогой. Теперь Альбус может только одно — дать ему как можно информации для победы.

Судьба всего мира в руках этого удивительного юноши, но почему-то теперь директор не беспокоится. Ведь Гарри не один. У него появились сильные и надежные союзники, которые никогда его не предадут. Они победят. Обязательно. Иначе Альбус никогда не простит себе этой ошибки.

* * *

Гермиона с Невиллом, узнав от Малфоя, что Гарри вновь проявили себя, везде следуют рядом, ни на секунду его не оставляя. Они советуют ему обратиться к профессору Снейпу, а Гарри не хочет его беспокоить. Для него подобный кошмар — сущий пустяк. Он не попадется вновь на уловки Тома, ведь учителя окклюменции у него были хорошие. Свой разум он готов защитить. К тому же, после этого досадного инцидента чужие эмоции больше не могли пробить его щиты.

Хотелось бы вновь окунуться в беззаботную жизнь, но эта безумная радость Риддла не дает ему покоя. Тут профессор отменил все дополнительные занятия, перед этим зачем-то тщательно расспросив Гарри о подготовке к Рождественской ярмарке.

Что-то вновь происходило во внешнем мире, только на этот раз движения эти были столь незаметны, что газеты молчали. Другого источника информации у молодых людей не было — взрослые не спешили делиться и старались избегать щекотливых вопросов.

Гарри не нравилось, что он чего-то опять не понимает. Слишком хорошо осознавал, что незнание может привести к неверным действиям и решениям. Расспросить было некого. Даже Дамблдор, казалось, не знал, что происходит. Насколько понял Поттер, Орден Феникса был неофициально распущен сразу после ритуала.

Плохое предчувствие никак не хотело проходить, даже объятия и поцелуи Драко не успокаивали. Да еще и Блейз в последнее время хмурый слишком ходил, а Панси, не понимая, что с ним такое, постоянно злилась и огрызалась. Гермиона тоже ходила какая-то усталая, но при этом Гарри знал, что ее волнения были связаны не с профессором Снейпом, что казалось сейчас очень странным.

Самое противное, что все молчали, а времени, чтобы выловить каждого и разговорить, не было. Ведь по «гениальной» идее какого-то семикурсника на ярмарку были приглашены иностранные гости. Изначально все было просто — должны были приехать те, кто побывал в Хогвартсе во время Турнира Трех Волшебников, однако в какой-то момент все переросло в более грандиозное действо. Теперь ожидался приезд многих важных персон магической Европы, поэтому дел было невпроворот. Хорошо, что с Авроратом и Министерством разбирались учителя, иначе бы нервы кого-нибудь из Совета Восьми точно не выдержали бы перенапряжения.

Даже в размеренной и спокойной жизни были свои негативные стороны.

* * *

Гермиона снова пытается прочитать строчку из учебника, но никак не может сосредоточиться. Хмурится. Это на нее не похоже. Из-за того, что она влюбилась по самые уши и немного запустила учебу, девушка не обращала внимания на странные периоды полной потери концентрации. Считала их просто следствием чувств, которые взяли верх над разумом.

Только сейчас, при серьезной подготовке к контрольной по чарам, стало заметно, что с ней что-то происходит. Некоторое время Гермионе потребовалось для того, чтобы вспомнить все свои последние попытки нормально учиться. Она не обращала внимания, но были периоды, когда она не могла прочитать за вечер и страницы, но случалось и такое, что целую книгу каким-то невероятным образом девушка прочитывала за несколько часов. Возможно, это было бы не настолько странно и страшно, если бы изменения не начались после проведения того ритуала. Конечно, ее предупреждали о возможных последствиях…

Гермиона не понимала, что с ней происходит и чем грозит. Ей было страшно, но поведать кому-то о происходящих изменениях не могла. Все были слишком заняты, чтобы их отвлекать. Впервые за время своего пребывание в магическом мире девушка пожалела о том, что она магглорожденная. Ведь она не могла спросить совета даже у родителей — те просто не смогли бы ей помочь. Профессор Снейп и так разрывался между огромным количеством обязанностей. Поймать Гарри или даже Малфоя в одиночестве или вместе, но при этом не заваленными горой дел, было нереально. Блейз тоже окунулся в подготовку к Ярмарке, а Панси была слишком взвинчена вынужденным охлаждением отношений своих друзей. Невилл пытался помочь, но, увы, хоть он и был чистокровным, но знал слишком мало, чтобы помочь девушке. Уж тем более, если это касалось последствий древнего ритуала.

Приходилось заталкивать поглубже свой страх и окунаться с головой в учебу и работу Совета Восьми, чтобы не сойти с ума. Приближение Рождества перестало приносить радостное чувство.

* * *

В вечерней темноте, там, за окном, весело мигала магическими огоньками огромная ель, которую по просьбе учеников принес из Запретного леса Хагрид. Она напоминала жителям замка о том, что вот-вот наступит светлый и самый любимый праздник всех детей — Рождество. Эта весть должна была наполнять сердце любого волшебника радостью и предвкушением. Только не его.

Альбус тяжело вздохнул, отводя взгляд от завораживающей картины. Нет, несмотря на все прожитые годы, он так и не перестал восхищаться той волшебной атмосферой, которую приносило с собой Рождество. Просто сейчас ему было не до веселья. Волновала его не рука, и даже не вести об активной политической деятельности Волдеморта. Впрочем, последнее было причиной его основной заботы. Медлить было нельзя, нужно было остановить Тома любой ценой, он это прекрасно понимал. Значит, Гарри необходимо как можно быстрее узнать всю информацию. Может, с его союзниками он сможет найти решение, которое не смог отыскать Альбус на протяжении всех этих лет.

«Мерлин! Как же мне не хочется портить ребенку Рождество. Уверен, он сейчас веселится вместе с друзьями, позабыв обо всех тревогах… Может, стоит подождать конца каникул? Нет, дорог каждый день. Ведь год закончится быстро».

Видимо, последнее поражение, а также потеря доверия со стороны учеников что-то преломило в старом директоре. Ему все сложнее было переступать свои чувства ради общего блага. Раньше это удавалось намного легче, а сейчас все позабытые эмоции, которые порождали за собой нескончаемый поток вопросов и сомнений, пробудились. Однако нужно было завершить начатое. Пусть даже его окончательно возненавидит тот, кого старый волшебник под конец своей долгой жизни начал считать своим внуком.

* * *

Крестражи.

Единственное слово, которое крутилось в голове совершенно ошеломленного и эмоционально разбитого юноши. Как Дамблдор мог скрывать от него подобное?! Впервые со времени своего прозрения Гарри жалел о том, что научился слишком хорошо читать между строк. А старательно отводимый взгляд и кислотный цвет испытываемой вины в ауре старика лишь подтвердили его подозрения.

Крестраж. Он. Мордред подери! Он! Крестраж этого монстра! В его душе засела частица маньяка-убийцы.

Грязный. Именно так себя ощутил Гарри, когда до него дошла информация. Захотелось залезть под душ, только чтобы перестать ощущать себя мерзкой тварью, вываленной в жертвенной крови.

Он так и сделал. Вернее, собирался. Уже вылетев из кабинета, промчавшись несколько коридоров по направлению к ванной старост, Гарри остановился и понял, что так ничего и не сказал Дамблдору. Впрочем, прогресс уже в том, что он не сорвался и не накричал на проклятого старика, скрывавшего от него столько горькую правду. Вернее, нет, не горькую правду, а отраву. Яд, который теперь медленно разъедал его душу. «И душу Риддла заодно», — невеселое хмыканье себе под нос.

Выручай-комната была единственным местом, куда он мог сейчас пойти. Конечно, и тут его могли найти, но если он того не пожелает, никто не сможет попасть в это благое место. Никого не видеть, никого не слышать. Раствориться в тишине и исчезнуть — два отчаянных желания, которые разрывали душу. Страшно. Безумно страшно сейчас встретить кого-то. Особенно если это будет кто-то близкий и родной. Ведь казалось, что стоит им взглянуть на него, как сразу им станет понятно, что он не человек, а монстр и залог бессмертия психопата, на руках которого была кровь бессчетного числа людей.

«Чудовище». Отдельные мысли, сопровождающиеся отчаянными попытками глотнуть воздуха. Почему-то не получалось нормально сделать вдох. Огонь камина казался искусной фальшивкой, которая не умела дарить тепло. «Они точно отвернутся от меня». Судорожный рывок — пуговицы рубашки скачут по полу, а дышать немного легче. «Чудовище. Не похожи, да? Не похожи?!»

Где же истерика? Он должен бегать по комнате и громить все, вопить от ярости, проклиная чертова манипулятора, который опять умолчал о главном. Странно, но на Дамблдора нет сил злиться. Сил нет ни на что. Кажется, что он — безвольная, сломанная кукла, которой обрезали ниточки. «Бессмысленно».

Вся борьба — для чего она? Пророчество, крестражи… Неужели он сможет выбраться из это трясины? «Даже если мы не похожи, сейчас он — часть меня. Странно, что Риддл даже не пытался захватить мое тело».

Сможет ли он когда-то быть счастливым? Почему, почему именно с ним должны происходить все эти вещи? Он умрет, это и так ясно. Надежды на этот раз нет. «А как же Драко?» Раскаяния в своих поспешных действиях нет, лишь безысходность. Где же слезы? Разве они не должны помочь ему освободиться от этой пульсирующей черноты, сгустившейся в районе груди.

«Бесполезно». Глаза сами собой закрываются, и он уже не видит, как потухает камин из-за его магии. «Чудовище». Спасительная тьма и холод окутывают его тело. «Смогу ли выбраться?» Сознание уплывает, а слух улавливает какой-то отзвук. Вроде бы дверь слетела с петель, или нет? Чей-то голос… но он так далеко.

«Надеюсь, он успеет и сможет помочь…» — сгорбленный старик, устало привалился к спинке кровати, прикрыв глаза. Он проклинал себя за беспечность, за то, что не предусмотрел возможности того, что мальчик сможет сам додуматься до самой горькой правды. Проклинал за собственное бессилие: он ничем не мог помочь этому ребенку, даже утешить его был не в силах, так как никогда не знал достаточно хорошо. Оставалось надеяться, что люди, которые успели полюбить Гарри, смогут ему помочь, вытащить из той пропасти отчаяния, в которую Альбус невольно столкнул своего любимого ученика.

* * *

Черный вихрь несся по замку, сметая со своего пути испуганных учеников. Даже приведения не решались загородить ему путь, настолько агрессивным сейчас было магическое поле этого мага.

Северус проклинал Альбуса, в уме выдумывая самые страшные пытки, которым мог бы его подвергнуть. Облегчения подобные мысли не приносили. «Что еще этот старик сделал с Гарри, что в срочном порядке вызвал меня? «Северус, ты нужен Гарри» — и что это значит?!» — зельевар на всей возможной скорости несся к Выручай-комнате, где сейчас находился его без пяти минут приемный сын. Даже если на пути внезапно возник бы в этот момент сам Волдеморт, едва ли Северус заметил бы его сейчас. Слишком велико было беспокойство за мальчика.

«Мерлин!» — ворвавшись в нужную комнату, Северус невольно застыл на пороге — столь холодной была магия в этом помещении. Словно его без подготовки выкинули в прорубь, вырубленную где-нибудь в Ледовитом Океане. Безысходность и желание смерти витало в воздухе, не давая нормально вздохнуть. Маленькая хрупкая фигурка, сжавшаяся в беззащитный комочек, лежала на ковре около потухшего камина.

«Гарри!» — оцепенение спало, и зельевар кинулся к мальчишке, попутно взмахом палочки разжигая заново огонь. Упав на колени, Северус судорожно нащупал пульс. Облегченно выдохнул — жив. Тут же нахмурился. Нужно было привести ребенка в чувство как можно быстрее, иначе его могло затянуть на Грань. Тогда спасти Поттера будет очень сложно.

— Гарри! — жаль, что в таких случаях, когда сама магия поддавалась отчаянию волшебника, не было никаких определенных средств для спасения. «Нет, прошу! Не уходи», — очень сложно пробиться сквозь пелену чужих негативных эмоций, когда собственное сознание застилает паника. Северус до крови прикусил себе губу, возвращая ясность разуму. У него не было права сейчас на безрассудные и бессмысленные действа. Он просто не может позволить себе потерять этого родного уже мальчишку, который вернул смысл в его жизни. Нет! На этот раз он сделает все возможное, чтобы удержать дорого ему человека в этом мире.

— Гарри, очнись, умоляю! — покрепче прижав мальчика к себе, Северус начал поглаживать ребенка по голове, одновременно окутывая его своей магией, не давая уйти. Сейчас лишь его чувства и чувства того, кого он звал, могли помочь. Если для Гарри он — не просто посторонний человек, а кто-то значимый, то мальчик обязательно отзовется и придет в себя. Нужно только подобрать нужные слова.

— Ну же! — зельевар легонько встряхнул безвольное тело за плечи, стараясь сдержать злые слезы. Он не знал, что следует говорить в таких случаях, вот в чем была вся проблема. Так уж вышло, что ему в этой жизни не перепало ласки и любви родителей, поэтому, что должен делать в такой ситуации отец, Северус не знал. Впервые за долгие годы своей жизни, волшебник решил отдаться на волю своей интуиции. Он ласково провел ладонью по взъерошенным волосам и коснулся губами лба ребенка.

— Сынок, прошу, проснись, — эти слова дались ему с трудом. Слишком уж непривычными они казались для языка. Просьбы, как и ласковые слова, — это было чуждо Северусу, но он чувствовал — Гарри сейчас нужна вся любовь, на какую только был способен суровый зельевар. Поэтому пришлось пересилить себя. Однако за злым смущением в глубине души крылась чистая и теплая радость от того, что есть человек, которому он может отдать всю свою нерастраченную нежность и любовь.

— Просыпайся, сынок, — на этот раз произносить подобное было намного легче, а тихий шепот наполнился лаской. Мальчик на его руках напрягся, пушистые ресницы затрепетали. Северус не смог сдержать облегченного вздоха. Он не опоздал, Гарри не успел уйти в своем отчаянии слишком далеко.

— Отец? — видимо, ребенок не совсем понимал, что говорит. Ведь с его губ это слово слетело так легко, словно он с самого рождения называл своего профессора так. Северус смог лишь согласно кивнуть и вновь ласково провести по спутанным вихрам. Сейчас он не доверял своему голосу: в груди разливалось невозможное согревающее тепло, а в горле стоял ком, предвестник слез. — Что случилось?

Гарри чувствовал себя слабым и абсолютно разбитым. Юноша силился что-либо вспомнить, но не мог. Если бы он находился в больничном крыле, то логично было бы предположить, что вновь неприятности нашли его. Только вот, обнаружив себя в бережных объятиях Мастера Зелий, растерялся.

— Это мне у тебя спросить нужно, — голос зельевара звучал непривычно мягко. «Прощупав» ауру Северуса, Гарри с удивлением почувствовал огромное количество облегчения, а еще остатки очень сильного страха. Сразу стало понятно, что произошло нечто очень серьезное. Он вновь попытался вспомнить, что же случилось. Начали всплывать какие-то смутные образы, но ничего конкретного.

— Чего такого тебе сказал Дамблдор, что ты впал в безысходность, из-за которой расхотел жить? — Северус понимал, что рискует, взывая к памяти ребенка. Только ведь тот все равно рано или поздно все вспомнит. Лучше уж рецидив случится тогда, когда он будет рядом, чтобы помочь.

Воспоминания навалились лавиной на его истерзанное сознание. Вновь начало накатывать отчаяние. Гарри невольно прижался к надежной груди своего названного отца, бессознательно ища его защиты. Зельевар почувствовал это и крепче прижал к себе, вновь погладив ребенка по голове.

— Расскажи, — мягкий голос, в котором кроется приказ и просьба одновременно. Когда-то давно Гарри пытался вообразить, каким должен быть идеальный отец. Забавно, но именно подобный голос всегда возникал в его мечтах. Сейчас же происходящее было реально, и несмотря на весь свой страх и боль, мальчик почувствовал себя счастливым. Странная смесь из противоречивых эмоций смела все внутренние барьеры. Приподнявшись, устроившись на коленях Северуса и обняв все еще тонкими руками его за шею, Гарри разрыдался, как шестилетний ребенок. Ему было все равно, что в его возрасте парни уже не рыдают на плече у своих родителей. У него никогда не было возможности поплакаться и пожаловаться кому-то. Он просто не мог не воспользоваться подобным шансом, поэтому, захлебываясь собственными слезами, принялся рассказывать все, что рассказал ему Дамблдор, все свои сомнения и страхи.

Скорее всего, будь на месте профессора кто-то другой, Гарри не смог бы быть столь откровенным. Ведь он привык справляться со всем сам. Рассказал бы он обо всем даже Снейпу, если бы тот его не нашел в столь разодранных чувствах? Нет, скорее всего нет. Еще в раннем детстве мальчик уяснил, что никто не будет слушать его жалобы, поэтому он перестал плакать и делиться с посторонними своими проблемами. Лишь в последние месяцы, когда у него появилась надежная опора в лице взрослых магов и любимого Драко, он начал постепенно понимать, что нет ничего предосудительного в том, чтобы обратиться за помощью.

После получения столь ужасного известия ему были жизненно необходимы участие и поддержка кого-то сильного и надежного. Ощущая, как крепкие руки бережено обнимают и ласково поглаживают, успокаивая, Гарри просто не мог сдерживать себя.

Постепенно рыдания утихали. Вскоре лишь тяжелое прерывистое дыхание напоминало о том, что недавно здесь отчаявшийся подросток рассказывал о своей трагедии. Сейчас он пытался отдышаться и прийти в себя. Хотя бы начать что-то чувствовать. Душа была пуста. Не хотелось ничего делать.

Ласковое прикосновение. Легкий поцелуй в висок.

«Отец», — теплая мысль, которая тут же сменяется паническим страхом. Он точно отвернется от него теперь. Кому нужен столь проблемный ребенок? Нет, не так. Кому нужна такая тварь? Он же даже не человек. Гарри пытается отстраниться, боясь поднять глаза, чтобы увидеть ненависть на любимом лице. Сильные руки не дают ему сдвинуться с места, а цепкие пальцы заставляют поднять голову. Замирая, юноша смотрит в черные глаза. В них нет ненависти или отвращения. Лишь всепоглощающая боль и щемящая нежность.

— Глупый ребенок, — и столько любви в этих двух простых словах, что вновь слезы наворачиваются на глаза, хотя Гарри думал, что выплакал весь годовой их запас. Взгляд Северуса становится твердым и даже жестким. — Запомни: мы никогда не бросим тебя. Слышишь? Мы найдем способ спасти тебя и уничтожить эту тварь, что превратила твою жизнь в кошмар. Клянусь.

И столько силы в этом глубоком голосе, что Гарри просто не может не поверить. Он точно знает, что отец бросит все свои силы и возможности, чтобы исполнить только что произнесенную клятву. Хотя юноша и не может этого чувствовать, но точно знает: Северус его любит и не собирается отвергать, что бы ни случилось.

«Они меня не бросят», — внезапное осознание приносит ни с чем не сравнимое облегчение. Гарри с благодарностью утыкается носом в плечо взрослого мага, не желая пока покидать эти спасительные объятия. Все его страхи внезапно кажутся нелепыми, а подозрение, что его друзья бросят в трудную минуту, теперь вызывает в нем жгучий стыд. И все-таки…

— Прошу, не говори никому об этом…

— Гарри, неужели ты думаешь, что кто-то из твоих друзей отвернется… — начинает было разраженным голосом Северус, но названный сын его прерывает, мотая головой.

— Нет. Просто не хочу, чтобы они беспокоились. Будь моя воля, я бы и тебе не рассказал, — Гарри передергивает от воспоминания о той боли, что плескалась в глазах названного отца, когда тот узнал всю правду. Северус же раздраженно вздыхает.

— Ты не должен нести такую ношу в одиночку, сын, — произнести это слово вновь оказалось легко. Гарри замирает, а потом с недоверием смотрит на профессора, а зеленые глазища сами по себе распахиваются от распирающего мальчика счастья.

— Спасибо… отец, — смущенно улыбнувшись, он быстро целует мужчину в щеку, тут же утыкаясь лицом в его плечо, чтобы скрыть пунцовые щеки. Пережитый ужас мягко уходит на задний план, давая в полную силу насладиться этим новым уровнем отношений их маленькой своеобразной семьи.

— Я расскажу обо всем Люциусу, Блэку и Августе. Они будут помогать мне в поиске решения. Говорить ли что-либо своим друзьям — решать тебе.

— А может… рассказать им все, кроме того, что я — последний крестраж? — Гарри неуверенно смотрит на профессора. Тот задумчиво кивает. Возможно, на данный момент это самый лучший выход.

Гарри улыбается чуть смелее и слезает с колен Снейпа, смущенно теребя рукав. Тот весело усмехается и ласково треплет мальчишку по голове. В ответ получает лучезарную улыбку. Жизнь продолжается, несмотря на столь трагические известия.

Гарри отправляется в гриффиндоскую башню и пытается заснуть.

Страхи вновь возвращаются к нему.

Он все-таки проваливается в сон, чтобы утром не очнуться.

* * *

Обычный гомон, и веселая болтовня. Ребята переговариваются, иногда шепчут друг другу на ухо секреты, вызывающие приступы глупого хихиканья. Казалось бы, ничего необычного. Разве что Гарри Поттера не видно за гриффиндорским столом. Однако к этому уже все успели привыкнуть: у юноши в связи с приближающейся ярмаркой было слишком много хлопот, поэтому он часто просиживал обеды и ужины в кабинете Совета Восьми, наспех перекусывая бутербродами с чаем.

Лишь немногие знали правду. Гарри Поттер уже третий день находился в магической коме, и никто не мог сказать, когда же очнется мальчик. И очнется ли вообще. Шестикурсники с факультета Гриффиндор и несколько слизеринцев изо всех сил старались сделать вид, что ничего особенного не происходит. Однако еще более наблюдательный человек смог бы заметить, что не только это волнует определенных личностей.

Невилл никогда не считал себя великим и способным магом. Он уже давно смирился с тем фактом, что не сможет стать героем, прославляя свой род подвигами. Зато ему прекрасно подчинялось наследие. Лонгботтом всегда жил в тени своих более ярких одноклассников. Он привык больше наблюдать, а не принимать участие в жизни факультета и школы. Поэтому взгляд теплых карих глаз подмечал все изменения, которые происходили с дорогими ему людьми.

Видел темные круги под глазами Гермионы, которая с головой уходила в работу, словно стараясь от чего-то сбежать. И красные глаза Блейза, словно тот не высыпался уже которую ночь. Замечал метания Панси, которая не знала, кому и как помогать в первую очередь. И то, с каким трудом профессор Снейп умудрялся сохранить маску невозмутимости на своем лице. Изменения же в Драко были заметны всем — юноша был похож на свою бледную тень.

Самое главное, что некоторые из этих симптомов наступившей беды были замечены задолго до того, как Гарри по неизвестной причине внезапно оказался в лазарете. Невилл терпеливо выжидал, когда все наладится само по себе. Увы, с каждым днем ситуация становилась все хуже, в воздухе вновь появились нотки отчаяния. Смотреть, как мучаются его недавно приобретенные друзья, не было сил. Проявлять инициативу было страшно, но юноша понимал, что сейчас все остальные просто не способны на это, зацикленные на собственных проблемах.

* * *

— Блейз.

— Лонгботтом, что бы это ни было, это может подождать, окей?

— Постой, — тихо, но твердо.

— Послушай… — раздражение.

— Поговори с Панси, — быстро.

— Что? — удивление.

— Не строй из себя идиота, Забини, — смущенно и раздраженно. — Я же вижу, что тебя что-то беспокоит, но ты упорно молчишь.

— Слушай, не лезь…

— Панси это тоже видит. И беспокоится. И срывается на других. Поговори с ней, — не говоря больше ни слова, Невилл разворачивается и уходит. Он знает, что убедить в чем-то слизеринца не в его силах, но надеется, что тот прислушается к его словам. Тогда всем им станет немножечко легче.

* * *

Северус не находит себе места. Его сын уже третьи сутки не приходит в себя, а он не в состоянии помочь. Даже Люциус с Блэком бессильны, Дамблдор лишь растерянно разводит руками. Старик не предполагал, что может случиться нечто подобное. Колдомедики даже не могут понять, из-за чего Гарри находится в коме и не желает просыпаться.

Отчаяние вновь и вновь пытается захватить его душу, но зельевар не сдается. Он обязательно найдет способ и вернет мальчика обратно к жизни. Сейчас ничто больше не занимает его мысли. Даже страсть к прекрасной гриффиндорке отошла на второй план. А зря.

* * *

Гермиона в который раз перечитывает строки учебника. Опять ничего не получается усвоить, а ведь вчера она за каких-то полчаса прочитала и запомнила целых три параграфа! «Что же это такое? Откуда подобные перемены?» — девушка нервно накручивает прядь волос на палец, не замечая, что тонкие волоски начинают рваться. «А с Гарри что случилось? Неужели это какие-то последствия ритуала снятия метки?»

— Герми, — мягкая теплая ладонь накрывает ее пальцы и осторожно распутывает небольшой узелок, который та успела заплести.

— Невилл?

— Что случилось?

— А…

— И не говори, что все в порядке. Ты в последнее время сама не своя. От чего ты пытаешься убежать, нагружая себя работой?

Гермиона растерянно смотрит на чрезвычайно серьезного Невилла. Тот сейчас кажется совершенно другим человеком. Более уверенным в себе, возможно, даже более надежным. «Когда он успел стать таким?..» Внезапно кажется, что довериться этому человеку — самое правильное решение.

— Я… я не знаю, Невилл. Я…

Девушка впервые не может быстро и складно что-то рассказать. Она запинается и пытается рассказать обо всем, но получается очень сумбурно. Однако общий смысл ее друг улавливает верно. Некоторое время он молчит. Невилл прекрасно понимает, почему Гермиона не обратилась к нему за помощью — в подобной магии он ничего не смыслит.

— Знаешь, завтра в Хогвартс приедет мистер Малфой и Сириус. Поговори с ними. Они оба — чистокровные маги, точно смогут чем-нибудь помочь.

— Но…

— Никаких «но». Неужели ты не понимаешь, что все эти изменения могут быть необратимы? Думаешь, Гарри обрадуется, если, очнувшись, обнаружит, что ты пострадала из-за собственной нерешительности?

Гермиона не знает, что на это ответить, а поэтому лишь послушно кивает.

* * *

Блейз не знает, что и думать. Умом он понимает, что Невилл прав, вот только отчего-то боится рассказать о том, что видит в своих снах. Словно их озвучивание способно сделать их реальными.

Он устало присаживается на диванчик и прикрывает глаза. Сам не замечает, как проваливается в дрему. Странно, но на этот раз ему снится не очередной кошмар. Нет, это опять видение про Гарри, только сейчас оно светлое. Будто кто-то неведомый пытается его успокоить, сказать, что с гриффиндорцем будет все хорошо.

— Блейз!

Юноша резко проснулся и увидел перед собой обеспокоенных Драко и Панси. Он удивленно на них воззрился.

— Мы не могли тебя разбудить, — тихо объяснил Малфой. Блейз внимательно взглянул на своего друга и сокрушенно вздохнул. Все-таки ему необходимо рассказать обо всем. Ведь, возможно, тогда Драко перестанет походить на призрака. Да, не хотелось вспоминать те странные сны о Грейнджер, о профессоре Люпине, о Гарри и о Панси, но их нужно было рассказать. Вместе они смогут их растолковать.

— Нам надо поговорить.

Лишь кивок и разворот в сторону комнаты старосты.

* * *

Гарри хорошо и спокойно. Словно не было всех этих выматывающих месяцев, полных напряжения и опасностей. Он медленно открывает глаза и медленно моргает. Удивленно приподнимается на локтях и оглядывается, не в силах понять, где находится. Это нечто белоснежное и солнечное.

— Гарри, сынок, — юноша быстро поворачивается на голос. Горло перехватывает спазмом. Перед ним стоят живые и невредимые родители, которые мягко ему улыбаются. Гарри смущенно смотрит на отца, тут же вспоминая про Северуса. Сердце внезапно пронзает боль.

— Я… умер? — как-то совсем невесело и отчаянно. Родители качают головой, и Гарри облегченно вздыхает. Потом удивленно смотрит на них. — Тогда…

— Нам надо поговорить. Слишком долго мы откладывали этот разговор. Но, увы, нам было позволено увидеться с тобой только после того, как ты узнаешь всю правду.

Юноша устраивается удобнее, понимая, что разговор будет долгим. Отчего-то он знает, что сейчас ему ничего не грозит. Возможно, родители помогут найти ответы на их вопросы.

* * *

Северус переводит хмурый взгляд с одного подростка на другого. Гермиона с Блейзом смущенно отводят глаза.

Два часа назад случилось сразу несколько вещей: Блейз принялся рассказывать своим друзьям обо всех своих снах, школу навестили Люциус Малфой с Сириусом Блэком, и у них состоялся серьезный разговор с Гермионой Грейнджер. Потом вся эта честная компания, не сговариваясь, отправилась к Северусу Снейпу, не без оснований полагая, что тот во всем разберется.

Вот поэтому теперь зельевар сверлил взглядом своих учеников, которые даже не додумались подойти к нему со своими проблемами, из-за чего все слишком запуталось.

— Мистер Забини, позвольте спросить, почему вы так упорно скрывали от своих друзей и нас тот факт, что вошли в наследие? — холодный голос Снейпа пробирал до костей, Блейз поежился и кинул виноватый взгляд на своего декана.

— Простите. Сначала я не был уверен, что это вещие сны, а не просто кошмары. А потом… потом я боялся, что озвучив их, дам им силу для воплощения.

— В вашем роду была подобная способность? — Люциус удивленно посмотрел на юношу. Что-то Алекс никогда не говорил о чем-то подобном. Хотя кто в своем уме станет говорить о подобном даре? Блейз лишь сокрушенно покачал головой.

— Нет, сэр. Это был просто иррациональный страх, — слизеринцу хотелось оказать как можно дальше от покоев своего декана. Северус некоторое время сверлил своего подопечного хмурым взглядом, а потом вздохнул и прикрыл глаза.

— Неважно. Вы сказали, что в последнем сне опять видели Гарри. Ему точно не грозит опасность?

— Точно, сэр. Меня… меня словно сама Магия успокаивала, просила передать, чтобы никто не беспокоился. Словно подобное должно было случиться и никаких негативных последствий не будет, — было сложно объяснить ощущения, которые Блейз испытал, просматривая этот сон. Не было каких-то конкретных образов. Просто свет и знание. Знание, что все будет хорошо, что они находятся под защитой Магии.

Некоторое время в гостиной стояла тишина, а потом все волшебники как-то разом успокоились. У них не было оснований для того, чтобы не доверять видениям провидца. У Северуса с души свалился огромный камень, даже дышать стало легче. Он бы не пережил, если бы с его сыном что-то случилось. Если бы Гарри погиб, то зельевар сделал бы все возможное для того, чтобы отомстить. Обоим своим бывшим хозяевам.

— Ну а какое оправдание у вас, мисс Грейнджер? — увидев, что Северус сейчас уже не в состоянии отчитывать нерадивых студентов, за дело взялся Люциус. Сириус в кои-то веки был солидарен с остальными взрослыми магами и сердито поглядывал на подростков, даже не подумавших обратиться за помощью.

— Я не сразу заметила изменения, которые со мной происходят. Потом долгое время пыталась вспомнить, когда же они начались. А когда поняла, что после ритуала снятия Метки, началась вся эта неразбериха. Все были слишком заняты. Сначала я решила, что подобные изменения — не такая уж страшная вещь, а потом не решилась отвлекать от забот других, — девушка хмуро смотрела на огонь, не решаясь посмотреть на остальных. Она знала, что Северус вновь сверлит ее сердитым взглядом, но поднимать глаза не спешила.

— И когда же вы хотели посвятить нас в свои проблемы? — обманчиво вкрадчивый голос.

— Я хотела разобраться сама! А когда поняла, что мне это не под силу, не знала, к кому обратиться.

— Вот как, — и было что-то такое в голосе Снейпа, что заставило девушку вспыхнуть от обиды.

— Если вы подобным образом намекаете на то, что я могла бы обратиться  к вам, то напомню, что уже более недели поговорить с вами не было возможности! Если сами шифруетесь, господа старшие маги, то нечего от нас требовать искренности, — Гермиона обиженно засопела и отвернулась. Она и так вся испереживалась, чтобы еще выслушивать чьи-то претензии. Остальные присутствующие переглянулись, обменявшись понимающими улыбками. Северус рассерженно сверкнул глазами, но так и не смог стереть эти ехидные улыбки.

— Зря ты все-таки ни с кем не посоветовалась, — внезапно произнес Блейз.

— Чья бы корова мычала, — недовольно пробурчала Гермиона, но вся заметно напряглась.

— Я точно не знаю, что обозначали мои ведения, но твоя ситуация может привести либо к чему-то хорошему, либо к чему-то очень хорошему. Все, что я могу сказать, так это то, что в твоем состоянии виноват не только ритуал, но и гребень, который тебе подарил Гарри.

— Что? Как такое возможно? Гарри же сказал, что этот гребень полностью безопасен, — Гермиона растерянно посмотрела сначала на Блейза, а потом на старших магов.

— Он и безопасен, — задумчиво произнес Люциус.

— Люц? — Сириус вопросительно посмотрел на своего любимого, уже зная, что тому что-то пришло в голову.

— Помните, мы рассказывали, что подобные гребни даровали их владельцу какой-либо дар? — все кивнули. — Видимо, вхождение в это наследие наложилось на изменение магии мисс Грейнджер из-за ритуала. Поэтому результат преобразования и неизвестен. Невозможно предсказать, какой фортель решит выкинуть ваша магия.

Гермиона как-то вся сжалась.

— Значит ли это, что я могу потерять магию? — голос предательски дрогнул. Люциус с сочувствием посмотрел на девушку. Это говорило лучше любых слов. Гермиона судорожно выдохнула и обхватила себя руками, придя в ужас от подобной перспективы. Северус несколько секунд наблюдал за метаниями своей ученицы, потом как-то протяжно вздохнул, словно капитулируя перед самим собой, встал с кресла, примостился на подлокотнике около девушки и заключил ее в свои объятия. Та, совершенно не стесняясь посторонних зрителей, доверчиво прижалась к своему возлюбленному, пытаясь успокоиться.

Блейз некоторое время внимательно смотрел на девушку. В голове мелькали какие-то образы. Отчего-то вспомнились неопределенные сны о будущем Панси.

— Я не уверен, но, возможно, помочь как-то сможет Панси.

Волшебники вопросительно посмотрели на Блейза, а тот лишь пожал плечами. Это не было предсказанием, просто предположением. Тогда все повернулись в сторону Паркинсон. Та некоторое время усиленно размышляла, прикусив губу.

— Возможно, это связано с моим наследием?

— Каким? — Драко впервые принял участие в разговоре. Он все еще отходил от новости, что его любимому ничего не грозит. Сейчас же юноша понял, что совершенно не знает, каким даром обладает семья его лучшей подруги. Они никогда особо не распространялись об этом.

— Стабилизация магических потоков и аур.

Старшие маги переглянулись. Потом кивнули.

— Да, это может помочь.

— Но ведь мой дар еще не пробудился.

— Это не имеет значения. Даже если ты его пока не чувствуешь и не можешь управлять, это не значит, что у тебя его нет.

— Как тогда мне помочь Гермионе? — недоумение.

— О, все очень просто — вам нужно как можно больше времени проводить вместе. Общаться. Тогда ваши магические поля будут взаимодействовать и влиять друг на друга.

Несколько секунд девушки смотрели друг другу в глаза, а потом Панси безразлично пожала плечами.

— Хорошо.

Она не была рада и не была огорчена подобной перспективой. С Грейнджер, несмотря на тесную дружбу с Драко и Поттером, они не особенно общались, поэтому друг друга и не знали вовсе. Насколько Панси успела понять, гриффиндорка не была такой уж занудой, поэтому не особенно волновалась по поводу того, что они не смогут найти общий язык.

— Кстати, Драко, советую тебе как можно больше времени проводить с Поттером, — вновь всего лишь предположение, но отчего-то Блейз знал, что два сна были связаны между собой.

Малфой-младший лишь послушно кивнул. Он в любом случае старался проводить как можно больше свободного времени рядом с любимым, поэтому не было нужды просить его об этом.

* * *

Сразу после спонтанного собрания, даже не заходя в свою комнату, Драко отправился в лазарет, где в отдельной палате сейчас лежал его возлюбленный. Даже несмотря на то, что тот был уже третий день в коме, выглядел Гарри обычным спящим человеком, который при этом видит какой-то хороший сон.

Скинув мантию и устало вздохнув, Драко присел на край кровати, ласково проведя ладонью по спутавшимся черным волосам.

— Возвращайся поскорей, любимый, — тихий шепот и нежный поцелуй в уголок губ. Сколько раз за эти дни он произносил это фразу? Бесчисленное количество, но состояние Гарри не менялось. Что-то удерживало там, на Грани, не желая пока выпускать из своих объятий. Юный Малфой надеялся, что его возлюбленный все-таки вспомнит о том, что здесь, в мире живых, его любят и ждут.

В палате стояла тишина, которую нарушало лишь ровное дыхание двух молодых людей, один из которых находился в коме, а второй просто не мог оторвать взгляд от любимого лица, чтобы заняться насущными делами. Драко прекрасно отдавал себе отчет, что свалил все свои обязанности на других членов Совета Восьми, но он знал, что сейчас все равно не сможет на чем-либо сконцентрироваться, следовательно, наделает ошибок. Ученики слишком ждали эту Ярмарку, чтобы он из-за слабости позволил себе все испортить.

Внезапно что-то изменилось. Атмосфера в палате поменялась. Если раньше в ней царила прохлада, то теперь стало значительно теплее. Откуда-то появился золотистый свет, хотя на дворе был уже темный вечер. Гарри заметался по кровати, с губ его сорвался стон. Драко едва не поддался панике, хотел уже бежать за мадам Помфри, но какое-то предчувствие остановило его. Вскочив, он замер, не сводя взгляд со своего любимого.

«Ему нужна моя помощь, чтобы вернуться. Душа слишком долго была оторвана от тела без видимой причины, поэтому возвращение не может пройти безболезненно».

Знания пробуждались в нем вместе с древней силой — наследием. Медленно сняв с себя рубашку и стянув с Гарри верхнюю часть пижамы, Драко забрался в кровать, прижался к своему возлюбленному, обнял его и положил правую руку в район чужого сердца. Кожа к коже, сила к силе. Легкая серебристая дымка окутала двоих юношей, силы целителя рвались наружу, чтобы спасти чужую жизнь.

Принятие наследия произошло.

* * *

Они говори долго и обо всем на свете. Слезы радости выступили на глазах, когда родители поняли и приняли его новые отношения с Северусом и Драко. Шоком стало то, что отец признал Снейпа «неплохим парнем», а Малфоя-младшего — «симпатичным мальчиком». Лили на подобные заявления лишь тихо посмеивалась.

Пора легких бесед прошла, и родители активно принялись прочищать Гарри мозги, чтобы он вновь не натворил глупостей, чтобы перестал думать о себе, как о чудовище. Неудивительно, что им это удалось.

Однако самое важное было впереди — информация, важная информация, и советы о том, где можно найти оставшиеся крестражи, а также в какой книге могут оказаться подходящие для его случая ритуалы.

Пришла пора прощаться, а Гарри не хотелось уходить. Он уже начал забывать о том, что там, внизу, его ждут и любят дорогие его сердцу люди. Однако идти нужно было, хотя все его существо противилось этому. Родители подтолкнули его обратно к реальному миру, на несколько секунд стало нестерпимо больно, а потом он увидел тонкую серебряную нить, на конце которой кто-то его ждал.

«Драко», — и больше не нужно его подталкивать, Гарри сам устремился навстречу свету. Вспышка, темнота, а затем ощущение тепла, окутывающего все тело. Стоило больших трудов открыть глаза. Обзор заслонило нечто светлое и пушистое. Юноша счастливо улыбнулся, а руки сами потянулись, чтобы обнять своего любимого.

— Доброе утро, — голос почему-то звучал хрипло.

Драко тут же вскинул голову и тихо выдохнул.

— Гарри… — несколько секунд ступора, потом тихий радостный вскрик, после которого блондин принялся осыпать лицо любимого поцелуями. — Очнулся, очнулся, очнулся.

Чувство вины тут же кольнуло сердце. Едва сумев остановить лихорадочные движения Драко, Гарри осторожно обнял ладонями его лицо, внимательно глядя в серые глаза, сейчас наполненные слезами радости.

— Прости, что заставил поволноваться. Это было нужно, — больше не говоря ни слова, юноша коснулся губ возлюбленного нежным поцелуем. Тот с энтузиазмом ответил. Теплые ладони заскользили по гладкой коже. Гарри удивленно пискнул и прервал поцелуй, густо покраснев. — Драко, а почему мы обнажены… по пояс и лежим вместе?

Малфой тут же покраснел и поспешно отодвинулся, хватая свою рубашку и пытаясь ее быстро натянуть.

— Это нужно было для того, чтобы вытащить тебя оттуда, где ты был.

— Хм… — Гарри с интересом наблюдал за тем, как блондин пытается одеться. До этого у него не было возможности увидеть Драко в подобном виде. Без какого-либо удивления юноша понял, что подобная картина его возбуждает. Он уже потянулся было за очередным поцелуем, когда внезапно дверь в палату с грохотом распахнулась. Посетители пораженно остановились на пороге, увидев полуобнаженную парочку с распухшими от поцелуев губами.

— Таак, — притворно сердито протянул Северус. — И что здесь происходит?

Гарри лишь пожал плечами, радостно улыбнувшись отцу. Драко же вновь покраснел и спрятался от взглядов за спиной возлюбленного. Блейз с Панси переглянулись и одновременно весело присвистнули.

— Так, так, так… Дракончик, неужели вы все-таки решились афишировать ваши отношения?

Младший Малфой на это лишь раздраженно сверкнул глазами, наконец до конца застегнув рубашку. Увидев, что Гарри начинает ежиться от холода, молча протянул его пижамную куртку.

— Гарри! — Гермиона первая вычленила самую важную новость и кинулась на шею своему другу, едва сдерживая слезы. Северус с тоской посмотрел на этих двоих, которые так легко могли выражать свои чувства.

— Молодые люди, вы так и не ответили на мой вопрос.

— Блейз оказался прав, крестный. Моя сила пробудилась для того, чтобы помочь выбраться Гарри обратно, — спокойно произнес Драко, уже затолкав смущение поглубже. В конце концов, все люди, находящиеся в этой комнате, были для него своеобразной семьей, да и о его отношениях с Гарри знали.

— Вот как? — Северус задумался, глядя на все еще обнимающихся друзей. Потом как-то сокрушенно вздохнул. — Нужно будет позвать Блэка, а то он уже Люциуса извел своими истериками.

— Мистера Малфоя, как и Августу, тоже нужно пригласить. Мне есть что рассказать, — Гарри несколько секунд смотрел на профессора чрезвычайно серьезным взглядом, а потом, запнувшись, добавил: — Отец…

Все сначала удивленно воззрились на Поттера, а потом одновременно на их лицах расплылись довольные улыбки. Гарри смущенно потупил взгляд, пытаясь спрятать улыбку. Северус лишь усмехнулся. На душе его было тепло-тепло. Только ради того, чтобы почувствовать нечто подобное, стоило жить.

— Вечно ты в какие-то неприятности попадаешь, сын.

* * *

Беды сменяются радостными событиями, а те, в свою очередь, — неприятностями. Они приносят с собой огромное количество различных эмоций, но не могут задержать ход времени. Жизнь продолжается, и даже самые острые переживания становятся пресными.

Гарри, вернувшись к жизни, тут же вновь влился в сумбурную подготовку к Ярмарке, перед этим озадачив старших магов новой проблемой. Как он и договаривался с отцом, секрет последнего крестража не был раскрыт.

Взрослые же решили сначала разобраться с насущными проблемами, а потом уже начать поиск крестражей. Иначе им просто не с тем объемом дел, который на себя взвалили.

* * *

— Ты так и будешь сидеть, сложа руки?

— О чем ты, Панси?

— О профессоре.

— Панси…

Девушка раздраженно закатила глаза.

— Умоляю, не надо ничего отрицать. Нашей маленькой компании уже давно известно, что у вас со Снейпом что-то происходит.

— Кхм, — Гермиона смущенно потупилась, вспоминая вечер, проведенный в компании зельевара, после возвращения Гарри. Конечно, они не пошли до самого конца, зато страсти в поцелуях и ласках было хоть отбавляй. Только девушке все равно казалось, что чего-то не хватает. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду?

— Мио, не строй из себя дурочку. Ты прекрасно знаешь нашего профессора — тот никогда не признается в своих чувствах даже себе, если его к этому не подтолкнуть.

Гермиона упрямо молчала. Она не привыкла обсуждать свои личные проблемы с другими девушками. Из-за необходимости стабилизации магии, они с Панси проводили все свободное время вместе. Оказалось, что поладить им не составило труда. Особенно когда они сошлись в своем серьезном отношении к учебе и общественной деятельности.

— Он ведь опять ушел в глухую оборону и не замечает тебя?

Ответом стал лишь грустный вздох. Порой Гермиона не понимала логики Северуса. Он то подпускал ее слишком близко, то старался избегать всеми возможными  способами, словно боялся обжечься. Сама же девушка с каждым днем понимала, что все больше и больше влюбляется в этого сложного человека. Постепенно простое увлечение переходило в нечто более важное.

— Вот видишь. Профессору просто необходима встряска, чтобы он перестал валять дурака.

— И что ты предлагаешь?

— Ооо, так ты согласна? — по губам слизеринки расползлась хитрая и предвкушающая улыбка. Она планировала помочь своей новоявленной подруге смести последние внутренние барьеры, которые установил профессор еще в своей юности. Да и просто потрепать нервы декану хотелось.

Гермиона поежилась и вздохнула. «Чего только не сделаешь ради любви».

Рождественская Ярмарка приближалась.

Где-то что-то громко грохнуло, кто-то что-то испуганно выкрикнул, раздались разъяренные ругательства, причитания, охи и ахи.

Хогвартс готовился к Ярмарке. Первой за последние сто лет.

Портреты взбудоражено перешептывались. Привидения изменили своему обычному принципу невмешательства в дела живых: они давали советы, делились собственными воспоминаниями о подобных мероприятиях. По просьбе Гарри даже стали чем-то вроде посыльных, передавая просьбы и приказы Совета Восьми остальным ученикам. Никто даже не удивился этому, зато теперь все понимали, каким образом Поттер всегда умудрялся быть в курсе событий. Дамблдор ходил по коридорам, наблюдал за бурной деятельностью учеников и весело улыбался, время от времени помогая в наведении самых сложных чар. Сейчас Альбус был тем, кем являлся на деле, — директором магической школы.

Однако не только проведение Ярмарки стало одним из важнейших событий последних лет. Всем родителям, владеющим магией, было разрешено остаться в замке на все время проведения этого мероприятия. Впервые за долгие годы никто не опасался угрозы нападения, поэтому многие с радостью приняли это предложение. Все-таки для волшебников магической Великобритании с Хогвартсом связано очень много дорогих сердцу воспоминаний.

Гарри носился по замку весь взмыленный. У него не было и минуты, чтобы отдохнуть: из-за его комы график подготовительных работ значительно сдвинулся. Пришлось полностью перекраивать все расписание. За два дня до начала Ярмарки учителя устало махнули рукой и отпустили ребят готовиться к этому событию, сами же самозабвенно начали помогать всем, чем только могли. Даже Снейп участвовал в подготовке. Многие заметили, что угрюмый профессор стал намного добрее и терпимее к своим подопечным. Комментировать эти изменения никто не решался, но в тайне все вздохнули с облегчением.

Замок дышал жизнью и весельем, давненько его обитатели не были столь оживлены и довольны своей жизнью. Магия радовалась вместе с ними.

* * *

Девятнадцатого января — в день официального открытия Ярмарки — начали прибывать гости. Это были не только родители, братья, сестры и близкие родственники учеников, но и приглашенные из других стран волшебники. Некоторые из них привезли с собой детей, чтобы те смогли своими глазами увидеть великолепие Хогвартса. Многие потомственные аристократы Европы уже некоторое время находились в Англии, ведя переговоры с Темным Лордом. Приглашение на Ярмарку они приняли больше из любопытства, чем из-за реального желания выслушать вторую сторону конфликта.

Девушки Хогвартса и незамужние женщины всех возрастов с тихими вздохами провожали восхищенными взглядами холостых графов, баронов и баронетов, в тайне желая заполучить их себе в качестве мужей.

Фурор произвело появление пары Малфой-Блэк, даже не пытавшихся скрыть свои отношения. Нарцисса Блэк, тоже была приглашеная на праздник, чуть перчатки свои не сжевала от зависти и досады. Вот ведь прогадала, так прогадала! Если бы она еще чуть-чуть потерпела своего муженька, то сейчас бы была в центре внимания.

Драко и Гарри, которые вышли встретить своих родственников, тут же умчались вглубь замка продолжать подготовку, а еще убеждать господина Министра, чтобы тот укоротил свою речь как минимум раз в пять — иначе все гости просто уснут, так и не дождавшись главного действа.

Северус видел друзей лишь мельком, так как курировал достаточно большую группу учеников, готовивших какое-то театральное действо. Зато подозрительно покоситься на шушукающихся в уголке Грейнджер и Паркинсон у него времени хватило.

Прибытие к воротам Хогвартса стаи оборотней во главе с Ремусом Люпином вызвало тихий ропот. Однако никто не посмел высказать свои претензии вслух, глядя на мужчину, уверенно идущего вместе со своей красавицей-бетой. От этой пары веяло силой, с которой приходилось считаться. Когда же те тепло поздоровались с лордом Малфоем, лордом Блэком и леди Лонгботтом, все недовольство как-то разом утихло. Этим магам никто дорогу теперь переходить не желал.

Французы и испанцы, как и во время Турнира, приехали в каретах, запряженных небесными конями. Болгары, немцы, шведы, датчане и норвежцы прибыли на массивных кораблях. Остальные решили особенно не выделываться и использовали одноразовые портключи до Хогсмида, где их уже поджидали кареты, запряженные фестралами.

Приветствия, распределение гостей по комнатам и торжественный обед проходили очень суматошно и шумно, зато весело. Ребята сбивались с ног, пытаясь успеть все и сразу. Некоторые даже клялись Мерлином, что видели членов Совета Восьми в нескольких местах одновременно. Те же мотались по всему замку, используя никому не известные тайные переходы, чтобы сократить расстояние.

Хогвартс довольно мурлыкал, окунувшись в воспоминания о прошлых великосветских балах, частенько проводившихся Основатели. Гарри, очень чутко воспринимающий замок, не мог избавиться от довольной ухмылки на своем лице, чем вызывал огромное число насмешек в свой адрес.

Трибуна. Речь Министра, состоящая всего из десяти предложений (явно работа Малфоя), перерезанная ленточка, фейерверки от близнецов Уизли — Ярмарка началась!

* * *

Гарри медленно прохаживался между торговыми рядами, наблюдая за тем, чтобы нигде не возникало конфликтов. Напрасно он волновался — уже несколько недель все факультеты работали слаженно и дружно. Никому не хотелось упасть в грязь лицом перед иностранцами. Хорошо, что Флитвлик наложил сеть очень сложных языковых чар, дававшую возможность представителям разных стран без проблем понимать друг друга. Ведь юноша знал только французский, и то не слишком хорошо. Все-таки времени на изучение иностранных языков у него не было.

Взглянув на часы, Поттер поспешил пройти немного вперед — на небольшой площади было запланировано короткое театральное действо, о котором гостей и многих учеников никто не предупредил.

В толпе раздался пронзительный женский крик. Все испуганно замерли, озираясь по сторонам. Внезапно площадь заволокло серебряной завесой, в которой заскользили какие-то тени, изрыгающие древние, уже утратившие силу, проклятия. Яркая вспышка — и вот уже изумленные гости увидели девушку в старинной богато украшенной мантии, ее окружили молодые люди в костюмах разбойников. Представление о Робине Гуде в магической обработке началось.

Сначала кто-то предлагал разыграть нападение Пожирателей, только идею не поддержали. Ведь неизвестно, как бы на такое отреагировала магия ритуала. Рисковать никто не хотел, да и вспоминать о недавних нападениях тоже. Поэтому было решено разыграть баталии прошлых веков, заодно ученики, готовящие спектакли, узнали много нового о вышедших из употребления заклинаниях. Когда оказалось, что знания эти достаточно интересны и малоизвестны, к представлениям добавились короткие заключительные лекции.

Эти спектакли устраивались в разное время в разных местах. Их график полностью знали только члены Совета Восьми — не хотелось портить эффект внезапности, который усиливал чувство причастности к происходящему.

Увидев улыбки на лицах зрителей, Поттер довольно кивнул и направился проверять аттракционы, устроенные на озере. Забавно, но хаффлпаффцы умудрились каким-то образом найти общий язык с кальмаром, катавшем теперь всех желающих на своей спине. На берегу расположились лавки с товарами, так или иначе связанными со стихией воды. Даже русалки решили принять участие в Ярмарке, развлекая публику своей магией.

Драко тем временем с удовольствием вслушивался в крики ужаса взрослых волшебников и волшебниц, доносившиеся из «Комнаты Страха». Идея принадлежала Дину Томасу. Сначала все восприняли ее скептически. Когда же парень представил «прототип», то все ринулись ему помогать. Однако Томас решил взять в оборот близнецов Уизли. Те, естественно, с удовольствием согласились помочь. Как и с «Комнатой Смеха», откуда сейчас доносилось истеричное хихиканье Блэка и сдавленные смешки Малфоя-старшего. Ученики надеялись затащить в эту таинственную комнату профессора Снейпа, но тот умело скрывался, курируя театральные группы.

Гермиона с Панси следили за порядком сразу на нескольких этажах, где в ранее пустых классах расположились небольшие кафетерии или же магазинчики одежды. Лаванда с Парвати рискнули даже открыть небольшое бюро гаданий. Удивительно, но желающих узнать свою судьбу оказалось достаточно много.

Невилл старался поддерживать порядок на квиддичном поле, где взрослые маги могли собирать команды, чтобы сразиться со школьниками. Недалеко от стадиона было разбито футбольное поле, где всем командовал Финниган.

Каждый из учеников постарался придумать нечто свое. Те, у кого идеи так и не появились, помогали остальным. В общем, все ученики были заняты делом. Ведь они могли не только показать свои таланты, но и заработать неплохие деньги. В старину Ярмарки устраивали как раз для того, чтобы небогатые, но талантливые ребята могли обеспечить себя всем необходимым. Правда, сейчас систему бартера никто вводить не стал — слишком уж сложной она была. Зато принимались маггловские деньги.

Английские волшебники гордились своими детьми, а зарубежные гости удивлялись размаху мероприятия, да и молча уважали тот титанический труд, который был проделан для организации этой Ярмарки. Как Совету Восьми удалось выпросить для охраны лучших авроров — не знал никто. Никто, кроме Гарри Поттера и Кингсли Бруствера.

Многие приезжие стремились хотя бы несколько минут поговорить с Альбусом Дамблдором, не участвовавшего в организации праздника. На его плечи как раз ложилась задача по налаживанию контактов.

Малфой с Блэком, вдоволь насладившись всеми прелестями Ярмарки, тоже времени даром терять не стали, тут же принявшись прощупывать почву на предмет сотрудничества. Увы, пока что результаты были не слишком утешительными. Однако, маги не расстраивались. Они и не такое успели пережить, чтобы раньше времени опускать руки.

Северус продолжал держаться подальше от толпы. Надо сказать, он прятался не только от учеников, но и от тех, кто желал подискутировать со знаменитым зельеваром. Однако лишь одна категория гостей вызывала в Снейпе паническую дрожь — ведьмы всех возрастов, стремившихся околдовать, окольцевать и так далее лорда Принца. Когда к Северусу с решительным видом и глупой улыбкой на устах приближалась очередная девица, мужчина с тоской вспоминал о вечерах, проведенных в компании мисс Грейнджер. А та, между прочем, все свое свободное время уделяла Виктору Краму, не обращая на своего профессора никакого внимания.

Если в начале этого выматывающего дня Северус отрицал саму возможность того, что он будет ревновать, то к вечеру, когда этот тупоголовый болгарин нагло лапал девушку за талию, мужчина уже едва не лопался от злости, мысленно посылая в Крама самые ужасные темные проклятия из своего арсенала.

Первый день Ярмарки выдался каким-то суетливым и неясным, но принес всем море приятных воспоминаний и впечатлений. Усталые гости были уже не в силах даже говорить и достаточно рано разошлись по своим спальням. Для тех же, кто желал пообщаться, была выделена Малая зала, заполненная столиками и диванчиками, отгороженными друг от друга ширмами.

* * *

— Паркинсон?

— Грейнджер?

— Ты действительно думаешь, что я надену на себя Это?

— Грейнджер, ты сама просила меня помочь…

Скептическое хмыканье со стороны гриффиндорки.

Раздраженный вздох слизеринки.

— Послушай, нужно его шокировать. Я же не говорю тебе носить это всю Ярмарку. Только на время бала.

— Угу. Думаешь, это сработает? Вон он как от всех этих разодетых девиц бегает. Что-то я не вижу, чтобы профессора впечатляли их прелести.

— Главное, чтобы твои прелести впечатлили других.

— Не боишься, что меня съедят?

— Вот тогда наш дорогой профессор придет и героически тебя спасет, — веселый смешок.

— Паркинсон. Если твой план не сработает, то я тебя собственноручно удушу.

— Фи, Грейнджер. Как это по-маггловски.

* * *

В гостиной, предоставленной делегации одной из стран, собрались «сливки общества» с континента. Они медленно пили коллекционное вино, любезно подаренное лордом Забини, и лениво обсуждали политическое устройство Великобритании, его сильные и слабые стороны.

Одни пока не решались принять предложение Темного Лорда, вторые просто забавлялись, наблюдая за метаниями аристократов «с островов», третьим было любопытно, кто же выиграет в этом противостоянии.

Лишь фигура Гарри Поттера пока не становилась предметом обсуждения. Все-таки лордам континентальной Европы хотелось лично познакомиться с молодым человеком, умудрившимся объединить около себя столь разных по мировоззрению аристократов.

Некоторые даже ставили вопрос об уязвимости Британии. Правда, речь о завоевании страны, ослабленной гражданской войной, пока не велась.

Все ждали прибытия еще нескольких персон, чье мнение было самым важным в их узком кругу.

* * *

Северус наслаждался блаженной тишиной подземелий, удобно устроившись в кресле с книгой. Правда, достаточно объемный трактат по редчайшим ядам просто лежал на коленях, а мужчина уставился в огонь, удовлетворенный полным отсутствием каких-либо мыслей или посторонних звуков. Впервые он понимал своего без пяти минут сына с его стремлением к пустоте в голове. После интенсивной подготовки к Ярмарке, а потом еще и целого дня, посвященного общению, общению и еще раз общению, а также решению самых различных, порой сбивающих с толку проблем, у зельевара пропало стремление к какой-либо активной мыслительной деятельности. Сидеть в уютной гостиной и смотреть на игры пламени, ни о чем не думая, — вот оно счастье.

Резкий стук в дверь вырвал Северуса из блаженной неги. Тихо зарычав от разочарования, мужчина резко взмахнул палочкой, открывая дверь. Недобрый взгляд черных глаз вперился в насмешливо глядящего на него Малфоя.

— Северус, друг мой, неужели ты не рад моему визиту?

— Если у себя на хвосте ты приволок хотя бы одну глупую девицу, а тебя отравлю, — холодно проговорил Снейп, закрывая магией дверь, как только блондин соизволил зайти.

— Что же ты так нерадушен? — Люциус явно наслаждался страдальческим видом своего друга.

— Малфой…

А вот это уже был плохой знак. Северус переходил на обращение по фамилиям, когда действительно был зол. Сегодняшний день был для зельевара испытанием.

— Думаю, это поднимет тебе настроение, — Люциус достаточно поспешно протянул другу кожаную папку. Тот недоуменно нахмурился, ее открывая. Несколько минут он вчитывался в текст, потом застыл на минуту. Внезапно черты лица Северуса разгладились, появилось довольное выражение. Он благодарно кивнул Малфою, уголки губ приподнялись в одобрительной улыбке.

— Это ведь не единственная причина, по которой ты нарушил мой заслуженный отдых?

Люциус тут же стал серьезен.

— Да. Мои осведомители принесли достаточно интересные, но в то же время тревожные слухи.

— Слухи? — Северус напрягся. Интуиция тихим ехидным голосом сообщила, что их вновь ожидают неприятности. Непонятно было только, какого масштаба они были на этот раз.

— Да.

— И?

— Три герцога решили посетить Великобританию. Хогвартс в частности.

Мда. Северус устало прикрыл глаза. Неприятности сулили перерасти в катастрофу мирового масштаба. Если слухи были верны, к ним в гости направлялись три знатнейших волшебника, которые были искусны в закулисных играх даже более, чем Дамблдор.

* * *

Пока кто-то отдыхал, кто-то строил коварные планы по совращению или завоеванию, двое счастливых юношей наконец-то закончили подготовку к следующему дню Ярмарки и теперь наслаждались обществом друг друга.

— Если бы знал, что организация таких мероприятий настолько выматывает, то ни за что не согласился на проведение Ярмарки, — Гарри буквально ввалился в Выручай-комнату — единственное место в замке, где сейчас можно было без проблем уединиться. Кинув на диван мантию, он в блаженстве растянулся на мягком махровом ковре около камина. Двигаться не хотелось совершенно. Особенно когда рядом лег Драко, тут же прижимаясь и закидывая на его бедро ногу.

— Раньше надо было думать, — лениво отозвался тот, прижимаясь ближе, с удовольствием ощущая чужое тепло. После того как Гарри пришел в себя, Малфой старался проводить с ним большую часть времени, словно опасаясь, что тот вновь может впасть в кому. Поттер был совершенно не против такого поведения, к тому же их отношения бурно развивались. Он даже пару раз позволил себе зажать Драко в пустом коридоре, чтобы страстно поцеловать. Пока что они боялись переходить к более откровенным ласкам.

— Ты же знаешь, что думать о последствиях — явно не мое, — весело хмыкнул Гарри, зарываясь пальцами в мягкие платиновые волосы. По губам растеклась довольная улыбка, когда он увидел, как Драко зажмурился и потерся щекой о его плечо. Он уже знал многие привычки своего блондина и вещи, которые могли принести тому наслаждение. Переходить к более решительным действиям юноша опасался, не зная, готов ли к такому развитию отношений его партнер. Ведь того чуть не изнасиловали собственные однокурсники. Пусть Малфой стойко пережил тот случай, но неизвестно, каковы были последствия.

— Не всегда, — Драко приподнялся на локте и прижался к губам любимого в чувственном поцелуе. Гарри с готовностью ответил. За этот день оба уже вдоволь наговорились с гостями и другими учениками, поэтому были рады перейти к, кхм, невербальному общению.

Из-за подготовки к Ярмарке юноши несколько дней не могли позволить себе ничего, кроме приветственного и прощального поцелуев, поэтому теперь у них срывало крышу от возбуждения. Они понимали, что завтра им рано вставать, но оторваться друг от друга не могли.

Почувствовав нежный укус на нижней губе, Драко тихо застонал и резко приподнялся на руках, нависая над любимым, целуя его теперь уже страстно и даже яростно, словно пытаясь разом компенсировать все те часы, которые им приходилось сдерживать себя.

Гарри довольно мурлыкнул в припухшие от укусов губы, вновь втягивая любимого в долгий поцелуй, одновременно пробираясь рукой под его рубашку, поглаживая гладкую кожу, наслаждаясь каждым прикосновением. Драко прерывисто выдохнул, усаживаясь на бедра своего парня и прижимаясь к нему всем телом, целуя того вновь и вновь. Оторвавшись от губ любимого, чтобы перевести дыхание, он почувствовал достаточно чувствительный укус в шею и гортанно застонал, невольно вжимаясь бедрами в разгоряченное тело.

Ощутив чужое возбуждение, Гарри сдавлено рыкнул, рывком перевернул блондина на спину, зафиксировав его руки над головой, вновь набрасываясь с голодными поцелуями на губы, шею, ключицы. Он чувствовал, что полностью теряет контроль над своим желанием, но не мог остановиться. Сейчас уже не было опасений о том, что Драко может испугаться и оттолкнуть его, что не стоит вести себя столь агрессивно. Просто Поттер уже не мог ждать. Он покрывал нежную шею поцелуями и укусами, смутно сознавая, что завтра там появятся синяки, слышал сдавленные стоны и сильнее вжимался в податливое тело, терся о явную даже через несколько слоев одежды чужую эрекцию.

В первые мгновения после столь резкой смены положений Драко растерялся. Когда же на запястьях сомкнулись сильные пальцы, не дающие пошевелиться, юноша почувствовал мимолетный страх, тут же сменившийся наслаждением. Он не знал точно, что произошло, но ему внезапно стало безумно хорошо и спокойно: будто возбуждение и желание, любовь и страсть Гарри передались ему. Малфой не был уверен, но мог бы предположить, что это проявилась еще одна из сторон наследия Поттера. Только вот мыслить сейчас связно блондин не мог — потерялся в острых ощущениях, какие не испытывал никогда раньше.

Еще несколько минут неистовых поцелуев и страстных объятий, и взрыв удовольствия прокатился по телам юношей, разделивших свои эмоции, чувства и магию. Долгие минуты они не могли прийти в себя после оргазма, лишь тяжело дыша. Лишь спустя четверть часа Гарри сообразил, что все еще лежит на любимом, и скатился с него, напоследок чмокнув в губы и стараясь не покраснеть, когда накладывал на обоих очищающие чары.

— Вау, — все, что мог выдать Драко еще по истечении нескольких минут. Слишком уж много различных эмоций сейчас было перемешано в нем. Одно он знал точно: ему было очень и очень хорошо. С сияющими от счастья глазами он повернулся к Гарри, весело усмехнувшись. — Думаю, нам стоит это повторить.

Гарри, до этого с напряжением вглядывавшийся в глаза блондина, облегченно вздохнул. Соваться в эмоциональный фон Драко сейчас было бессмысленно, так что приходилось терпеливо дожидаться его реакции.

— Непременно, — юноша в который раз поцеловал любимого и нехотя отстранился. — Но не сегодня. У нас завтра тяжелый день. Надо хотя бы немного поспать.

Драко недовольно надул губы, пытаясь остановить поднимающегося с ковра брюнета.

— Не хочу никуда идти.

Почувствовав желание мага, комната добавила к обстановке кровать. Гарри ухмыльнулся.

— Все, что пожелает Слизеринский принц.

Драко хотел делано обидеться, но тут его мягко потянули наверх и повели к кровати.

— Эй, ты что, хочешь спать вместе тут? — Малфой приложил максимум усилий, чтобы не покраснеть. Ему это удалось. Почти. Кончики ушей все-таки покраснели. Гарри лишь пожал плечами.

— Мы же уже спали вместе в больничном крыле.

Растерянно моргнув, Драко сокрушенно вздохнул и направился следом за любимым. В конце концов, Гарри был прав. К тому же, разве не об этом он, Малфой, когда-то мечтал? Вот и получает желаемое. Приободрившись, юноша переоделся в пижаму, услужливо предоставленную комнатой, забрался в кровать и подполз к своему Поттеру, уютно устроившись у того под боком. Уже через минуту парочка спокойно посапывала, довольно улыбаясь во сне.

Утром же не было никакого закона подлости: их никто не застал, они не проспали и успели привести себя в порядок, лишь Гермиона с Панси и Блейзом весело усмехались, явно поняв по довольным лицам друзей, что отношения тех продвинулись еще на одну ступень.

* * *

Программа Ярмарки в первой половине дня ничем не отличалась от вчерашней. Студентам давали шанс немного подзаработать и показать собственные таланты, гостям — насладиться беззаботностью праздника. Правда, как с удивлением подметила Гермиона, неожиданно мероприятие приобрело новую грань — в Хогвартс были приглашены не только аристократы, но и Мастера различных направлений магии. Теперь они ходили по рядам, внимательно всматривались в товары и внезапные представления, которые давали ученики. Как пояснила ей Панси, таким образом старые волшебники присматривались к будущим выпускникам, прикидывая в уме возможность того, чтобы взять кого-то к себе в ученики. Девушкам оставалось только порадоваться тому, что вторая часть дня была отведена на представления, где все желающие могли продемонстрировать свои умения.

До вечера еще было далеко, когда внезапно прокатилась волна волнения среди гостей и учеников. К школе приближался небольшой летающий корабль. Он плавно опустился на воды Черного озера, испугав кальмара и русалок, поспешивших скрыться в спасительных глубинах.

Англичане недоуменно переглядывались, гадая, кто же мог прибыть настолько поздно и помпезно? Делались многие предположения, но ни одно из них не казалось верным.

Европейцы с континента смотрели на корабль едва ли не восторженно, но в то же время обеспокоенно. Появление этой троицы не сулило ничего хорошего. Ни Англии, ни Европе. Ведь если те решат, что бриты окончательно ослабели, может даже начаться война… Хотя подобный исход событий был возможен только при самом ужасном сценарии.

К кораблю стремительно приближались Дамблдор, МакГонагалл и Снейп. Оба выглядели спокойными и уверенными в себе, словно знали об этом визите заранее. Гарри же, завидев корабль, поспешил скрыться с глаз долой — его успели просветить о заинтересованности этих герцогов его персоной и попросили не показываться на глаза максимально возможный срок.

С корабля сошли три статных мужчины: один был уже в годах, другой очень молод, возраст третьего определить было невозможно. Все они приторно-сладко улыбались директору, его заместителю и декану Слизерина.

Новая игра началась.

* * *

Луи де Монтеспан, Альбер д’Ампуи и Федерико де Луна были самыми известными в Европе герцогами. Когда-то давно семьи этой троицы враждовали друг с другом, потом были фаворитами при различных королевских дворах, а затем их отпрыски решили закопать топор войны, чтобы основать самый сильный за всю историю магической Европы политический союз. Ни для кого не было секретом, что после падения Гриндевальда эта троица правила Старым Светом из тени, искусно манипулируя даже очень опытными волшебниками.

Великобритания всегда держалась отстраненно по отношению к континенту, поэтому с властью этой триады была знакома лишь благодаря слухам. К тому же герцоги уважали Дамблдора, удерживавшего столько времени свою страну от кризиса. Однако слава великого светлого волшебника не затмила этим троим глаза, и все ошибки старика были для них видны и очевидны.

Никто точно не знал, какими целями и принципами руководствуются эти трое. Поэтому ни англичане, ни остальные европейцы даже предположить не могли, зачем же герцоги явились на Ярмарку. Были ли они уже в Англии, готовясь к встрече с Темным Лордом? Оценивали ли возможность британцев дать отпор в случае начала войны? Или же им просто было любопытно познакомиться с Дамблдором, взглянуть на Ярмарку и увидеть Мальчика-Который-Выжил?

Увы, дать ответы на эти вопросы было некому, поэтому Альбусу пришлось радушно поприветствовать герцогов и провести им экскурсию, хвастаясь своими студентами. Северус, отдав дань почтения трем высокордным лордам, вновь удалился курировать театральные труппы. Вскоре к Дамблдору и его гостям присоединились Малфой-старший, Блэк, леди Лонгботтом и Забини с Паркинсоном. Герцоги с живым интересом принялись расспрашивать отличившихся лордов о проведенном ими ритуале и казались совершенно незаинтересованными в политической жизни Великобритании. А еще все время посматривали по сторонам, надеясь в толпе увидеть одного конкретного юношу. Тот умело шифровался, благодаря Карте Мародеров ускользал от герцогов, стоило тем только появиться в зоне видимости.

Обед прошел шумно и весело, многочисленные гости, а также самые нахальные ученики старались завладеть вниманием высокородных лордов. Те лишь весело усмехались и общались только с преподавательским составом и несколькими избранными аристократами из Европы.

* * *

После обеда гостей ждало показательное выступление квиддичных команд. Невилл, которому выпала роль куратора этого действа, каким-то немыслимым образом умудрился собрать не только лучших игроков школы, но и убедил принять в этом представлении Фреда и Джорджа, Билла и Чарльза Уизли, Оливера Вуда и Маркуса Флинта. Более того, благодаря помощи Гермионы, в это был втянут даже Виктор Крам.

Это была не просто показательная игра. Каждый из игроков демонстрировал свои таланты, также команды провели инсценировку одного из самых захватывающих и самых коротких матчей мира, произошего еще во второй половине XX века. А потом была разыграна театральная сценка. Сюжета как такового не было. Близнецы умудрились организовать светомузыку, за аппаратуру, кстати, отвечали братья Криви. Не было слов. Только стремительные движения игроков и музыка. Своеобразный танец в воздухе.

В это время Большой зал подготавливали для вечерних выступлений. Альбус собственноручно расширил пространство, чтобы в помещении можно было расположить сразу несколько маленьких сцен. Профессор Флитвик при помощи самых одаренных студентов и Сириуса Блэка воздвиг между сценами звуконепроницаемые барьеры, чтобы ничто не мешало ученикам блестяще выступить.

Гости, пришедшие в теплый зал после холодного стадиона, с удовольствием пили теплый грог, приготовленный Хагридом, просматривали программки выступлений и расходились по разным секторам, в зависимости от того, какая область магии их больше интересовала.

Выступления и представления длились вплоть до ужина, после которого гости были предоставлены сами себе.

* * *

Утром следующего дня продолжалась Ярмарка, а все желающие могли участвовать в древних игрищах самых разных народов мира. Студенты, стремясь впечатлить гостей, проделали колоссальную работу, разыскав самые захватывающе магические игры, какие только смогли найти.

Многие волшебники поддались искушению и участвовали в забавах наравне со своими детьми.

* * *

После обеда уставшие, но довольные волшебники удалились в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок. Вечером должен был состояться Святочный бал, на который, по традиции, допускались только ученики старше четвертого курса.

Ровно в десять вечера двери Большого зала вновь приветливо распахнулись, приглашая гостей насладиться приятным вечером, станцевать традиционные волшебные танцы и полакомиться различными деликатесами.

Ученики, очень редко посещавшие светские мероприятия, взволнованно топтались около стен, с немым восхищением посматривая на взрослых волшебников. Впрочем, среди тех тоже хватало людей, чувствовавших себя не в своей тарелке среди этого великолепия.

Гарри, еще до начала бала проскользнувший зал, тихо радовался тому, что ему не нужно будет открывать сие мероприятие танцем. Представить себя с Драко, танцующим в середине зала, переполненного незнакомыми волшебниками, он не мог. Воля Поттера, так он бы с радостью остался в спальне, проигнорировав эту часть Ярмарки. Увы, будучи одним из организаторов, он должен был присутствовать в зале, чтобы разрешать конфликты, если таковые завяжутся.

Северус расположился в противоположной от убежища Гарри нише, также не желая привлекать к себе внимания. Он даже навел на себя для этой цели специальные чары. Танцевать с глупыми девицами целый вечер ему не хотелось. Позиция наблюдателя всегда была для бывшего шпиона предпочтительной.

Сириус с Люциусом наслаждались всеобщим вниманием. Оба обворожительно улыбались, представляя собой прекрасную пару, с которой многие стремились перекинуться хотя бы парочкой слов. Леди Лонгботтом заняла позицию в одной из своеобразных беседок, собрав около себя самое старшее поколение магов. Августу всегда уважали за сильный характер и недюжинный ум, поэтому внимательно слушали ее мнение по поводу сложившейся в Великобритании ситуации.

Лорд Паркинсон и лорд Забини совсем недолго пробыли в Большом зале. Оттанцевав положенные несколько танцев со своими женами, они устремились в смежную с бальным залу, где были расположены столы для покера. Их задачей было не допустить присоединения к Темному Лорду заядлых игроков и авантюристов, которых среди аристократов было немало. Как оказалось, среди обычных волшебников их тоже было много.

Блейз с Драко зашли в зал с некоторым опозданием. Их сразу же окружила стайка молоденьких ведьм, желающих обратить на себя внимание красивых и богатых потенциальных женихов. Юноши вымученно улыбались, отвечали невпопад и все время поглядывали по сторонам в надежде отыскать своих друзей. Гермионы с Панси еще не было.

Гарри издалека наблюдал за тем, как его любимого окружают назойливые девицы, но не рискнул привлечь к себе внимание. Ревность его долгой не была, так как юноша почти сразу увидел, что Драко раздражает эта шумная компания. Расслабившись, Поттер с восхищением стал любоваться своим парнем. Тот выглядел великолепно в своей праздничной белой мантии, вышитой серебром. Судя по масленым взглядам европейцев, многие посчитали юного Малфоя красавцем. Ревность всколыхнулась с новой силой. Гарри уже подумывал все-таки выйти из своего убежища, как в зал вбежала счастливая Панси, тут же повиснув на шее у Блейза. В своей нежно-лиловой мантии слизеринка выглядела на удивление мило и безобидно.

Вновь посмотрев в сторону двери, Гарри весело и одобрительно хмыкнул. Гермиона явно решила добить его папочку, явившись с Крамом в таком виде. Волосы вновь было уложены в аккуратную прическу с помощью подаренной зельеваром заколки, несколько прядей шелковой волной прикрывали шею. Мантия теплого янтарного цвета, выгодно подчеркивающая яркие глаза цвета виски, была недозволительно коротка, открывая чужим взорам стройные ножки. Туфли на высоком каблуке только усиливали эффект. Под мантией виднелось облегающее светло-зеленое платье из странного переливающегося материала. Внимание мужской половины зала тут же сконцентрировалось на вновь пришедшей. Сразу подойти знакомиться с девушкой мешал лишь Крам, небрежно обнимавший ее за талию.

Гарри не надо было даже считывать эмоциональный фон своего приемного отца, чтобы знать, что тот сгорает от ревности и злости. Мысленно ему посочувствовав, юноша постарался привлечь внимание Драко. Увы, тот его не увидел. Зато, к своему несчастью, Поттер был замечен тремя другими персонами, тут же двинувшихся к нему. Тяжело вздохнув, Гарри вышел им навстречу, натягивая на лицо приветливую улыбку. Как же ему не хотелось общаться с этими герцогами!

— Месье Поттер, — учтиво поклонился самый старший из них.

— Герцоги де Монтеспан, д’Ампуи и де Луна, мое почтение, — Гарри ненавидел этот приторно-вежливый тон светского льва, но знал, что иначе с этими тремя общаться нельзя. Не хватало еще быть высмеянным какими-то заморскими лордами!

— Позвольте выразить наше восхищение вашими заслугами. Мы наслышаны о ваших приключениях. — «Не иначе как Сириус постарался». — И подвигах.

— Благодарю, милорд. В свою очередь я восхищен вашими… хм… заслугами перед Европой.

Беседа протекала неспешно и очень трудно. Герцоги явно испытывали юного героя на выдержку. Двусмысленные фразы, провокации, скрытые насмешки и сарказм сыпались из их уст без остановки. Поттер благодарил Мерлина и Моргану за то, что у него иммунитет к подобным заковыркам — сказывался опыт общения с Люциусом и Северусом. И все равно ему было неуютно. Лишь когда к ним осмелился подойти Драко, юноша почувствовал себя более уверенно.

Тут же разговор свернул с нейтральных тем на политическое положение в Великобритании. Малфою-младшему практически не давали слова, все время обращаясь лишь к Гарри. Тому такое отношение не нравилось, он через силу заставлял себя улыбаться, отвечая туманными фразами. Хотя все-таки не сдержался, выдав целую речь, обличающую политику Волдеморта.

— Вы критикуете Темного Лорда, вы не считаетесь с мнением Дамблдора, — задумчиво протянул д’Ампуи, молодой мужчина лет двадцати с удивительными светлыми глазами, в которых не отражалось ничего, кроме бликов света. — Что же вы можете предложить взамен?

Гарри растерялся. Такого вопроса он никак не ожидал. Никогда не задумывался над тем, что будет после того, как Темный Лорд сгинет. У него была лишь одна задача — уничтожить этого монстра. О будущем на политическом поприще юноша никогда и не мечтал. После изнурительного противостояния ему хотелось лишь спокойствия и семейного тепла. Только вот европейцы явно воспринимали его как одного из идейных лидеров оппозиции Темному Лорду. Был ли у него какой-то план? Какие-то идеи? Что-то — определенно да, но не больше.

— Видите ли, герцог, — Драко решил вмешаться, чувствуя растерянность своего любимого, хотя тот оставался внешне спокойным. — Пока мы только набираем верных соратников, костяк, так сказать. У нас есть кое-какие проекты, но выдвигать целостную концепцию развития страны мы пока не спешим, так как хотим сначала выслушать мнения тех, кто не согласен с политикой Волдеморта и Дамблдора.

Гарри благодарно сжал руку любимого. Герцог же недовольно нахмурился, сверля неприязненным взглядом нахала, посмевшего вмешаться в чужую беседу.

Внезапно на сцену с оркестром вышел Дамблдор и объявил начало танцевальной части бала. Юноши облегченно вздохнули, спешно попрощались с герцогами и постарались скрыться с их глаз. Конец разговора повис в воздухе, оставив в душе Гарри неприятный осадок. Ведь они действительно не думали над тем, что могут предложить жителям их страны. Стремились победить идеологию своих оппонентов и только. Чем они тогда были лучше того же Волдеморта, стремившегося победить магглов? Он ведь тоже предлагал уничтожить прежний порядок, но о новом ни слова не говорил. Возможно, даже не задумывался.

«Пойдут ли за нами люди, если мы не можем внятно сказать, чего же мы хотим? Какое будущее видим для магического мира? Ведь Риддл умеет слагать красивые речи. Наобещает аристократам неземную власть, а те и поведутся. Мы же пока предлагали только противостояние идеям Волдеморта… Станут ли нас слушать? Что-то я сомневаюсь».

Гарри отчетливо понимал, что эту словесную дуэль он проиграл. Герцоги оказались слишком опасными противниками.

Музыка с тихой и ненавязчивой сменилась на громкую и ритмичную. Бал был открыт, а гости устремились на середину зала, чтобы продемонстрировать свои танцевальные таланты.

Однако были в этом зале те, кого мало волновало искусство красиво двигаться. Их мысли занимали другие, более серьезные и глобальные проблемы. Альбус Дамблдор изменил своей традиции приглашать на танец Минерву или мадам Максим. Он прекрасно видел, как нелегко было Гарри общаться с тремя герцогами, которые налетели на него словно коршуны на добычу. В отличие от молодого человека директор прекрасно понимал, что в плане по противостоянию Темному Лорду у новой третьей стороны слишком много недочетов, которые следует в ближайшее время устранить. Альбус хотел помочь своим ученикам, чтобы хоть как-то искупить вину за собственные ошибки.

Лорд Малфой и лорд Блэк тоже отметили факт разговора трех герцогов с Гарри Поттером. Увы, они не знали его содержания, а подойти сейчас к паре юных магов не могли. Поэтому приходилось просто выполнять свою задачу — завлекать нейтральных волшебников на свою сторону. Вернее, не дать этим самым волшебникам купиться на сладкие речи Волдеморта.

Северуса Снейпа сейчас не волновали никакие мировые проблемы. Он даже не заметил, что его сын испытывает трудности, так как все его внимание было уделено одной юной ведьмочке, которая ласково улыбалась суровому болгарину, бессовестно позволяя тому лапать себя за талию.

Гермиона же в который раз нервно поправляла руку Виктора, чтобы та не спустилась непозволительно низко. Она не предполагала, что ее внешний вид вызовет такой отклик среди мужской половины гостей. Даже всегда сдержанный Крам позволял себе слишком много. От масленых взглядов некоторых лордов хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, желательно за надежную спину ее любимого Мастера Зелий, которого, увы, нигде не было видно.

«Неужели я все это зря затеяла? А если Северус решил не идти на бал? Ведь он всегда считал подобное времяпровождение глупым».

— Гермивонна, не хочешь ли чего-нибудь выпить? — Виктор до сих пор не мог правильно выговорить имя девушки. Та лишь раздраженно передернула плечами. Ей было уже все равно. От обиды, что она зря потратила три часа на то, чтобы выглядеть сногсшибательно, хотелось плакать.

Крам, приняв этот жест за согласие, галантно поцеловал англичанке ручку и отправился выискивать напиток, который два года назад так понравился Гермионе. Та осталась в гордом одиночестве, только сейчас сообразив, что не следовало бы отсылать Виктора куда бы то ни было. Ведь теперь она осталась без защиты.

— Юная леди, будете ли вы так любезны подарить мне танец? — практически сразу же перед ней возник молодой мужчина, кажется француз. Тусклые глаза алчно сверкали.

— Извините, но я не в настроении сейчас танцевать, — находиться рядом с этим человеком Гермионе не хотелось, поэтому, вежливо поклонившись, она развернулась, чтобы уйти. Не тут-то было. Ее кисть перехватила сильная рука мужчины.

— Что ж, может быть, вы в таком случае не откажитесь показать мне замок? — это был даже не вопрос. Это был предлог, чтобы увести ее из зала. Гермиона отчетливо это поняла и запаниковала. Она не успела даже осознать, как оказалась в темном холле, за закрытыми дверями Большого зала.

— Будьте любезны, отпустите мою руку. Я не давала своего согласия на эту прогулку, — девушка припомнила любимые интонации Гарри, когда тот хотел поставить кого-то на место. Получилось достаточно правдоподобно. Француз даже на мгновение замер в растерянности. Через секунду его губы растянулись в хищной усмешке.

— Решили поиграть в суровую леди? Что ж, признаю, вам идет этот образ, — резко дернув девушку на себя, мужчина обнял ее, жадно вдыхая аромат юного тела. Гермиона тут же попыталась вырваться.

— Пустите меня! — это был не крик, а сердитое шипение. Гриффиндорка не собиралась сдаваться.

— Ой, да ладно вам ломаться, — француз провел ладонью по спине девушки, остановившись на ягодицах. Та испуганно рванула из объятий этого сумасшедшего, но силы были явно не равны.

— Молодой человек, разве вам не дали ясно понять, что ваша компания юной леди неприятна?

Холодный голос, и кончик волшебной палочки, упирающийся в горло наглецу, посмевшему посягнуть на то, что принадлежит Северусу Снейпу. Француз судорожно сглотнул, аккуратно отпустил девушку и посмотрел на того, кто ему угрожал. Тихо пискнул от испуга. Даже на континенте слава этого человека как прекрасного дуэлянта не затихала по сей день. Пробормотав что-то невнятное, парень поспешил скрыться в неизвестном направлении. Гермиона, тихо всхлипнув, бросилась в объятия своего любимого зельевара. Ее била крупная дрожь, а страх никак не желал уходить.

Тихо вздохнув, Северус убрал волшебную палочку, а потом осторожно обнял хрупкую девушку, погладив ее по спине.

— И зачем вы пошли с этим идиотом, мисс Грейнджер?

Та лишь как-то подозрительно засопела, но ничего не ответила. Она старалась справиться со слезами, которые вот-вот грозили прорваться рыданиями наружу. Северус на ответе не настаивал, ведь прекрасно видел всю эту неприглядную сцену с начала и до конца. Зельевар чуть не проклял какую-то дамочку, вставшую на его пути, когда он прорывался к двери.

— Я убью Паркинсон, — мрачно заявила Гермиона, стоило только ей прийти в себя. Северус на это лишь скептически хмыкнул.

— И зачем вы это вообще затеяли? Что за духи вы использовали, чтобы вызвать столь странный эффект?

Лишь сейчас, проанализировав ситуацию с ясным сознанием, не замутненным вполне обоснованной ревностью, зельевар понял, что в поведении мужчин, находящихся рядом с Грейнджер, было что-то странное. Не могли же они все сойти с ума от девушки настолько, чтобы в открытую плотоядно пялиться на нее, игнорируя возмущение своих спутниц.

— «Афродита».

— Вы с ума сошли? — слишком ровный и спокойный голос. Гермиона невольно сжалась и ближе прильнула к рассерженному мужчине, лишь потом осмелилась посмотреть тому в лицо.

— Вы совершенно не обращали на меня внимания. Я уже и не знала, что делать. И Панси предложила пойти на отчаянные меры, — девушка обиженно ткнула острым коготком в плечо Снейпа. Тот лишь тяжело вздохнул, покачав головой.

— Глупый ребенок…

— Я не ребенок!

— Именно что ребенок! — раздражение. — Вы хоть понимаете, что могло случиться с вами, если бы я вовремя не пришел.

Легкое пожатие плечами.

— Я верила, что вы меня спасете.

Тяжелый вздох.

— А еще говорите, что не ребенок. Только дети могут так наивно верить в чудеса.

— Но вы ведь здесь сейчас.

Молчание.

— Не игнорируйте меня, прошу, — тихий, отчаянный шепот.

Еще один вздох.

— Ну зачем вам, молодой, перспективной ведьме, старый профессор зельеварения?

— Я вас люблю, — уверенный голос и ясный взгляд.

— Глупая девчонка, — нежное ворчание и мягкий поцелуй.

— Ворчун, — улыбка сквозь поцелуй.

Панси Паркинсон и Блейз Забини довольно заулыбались, увидев, как парочка отправилась в подземелья, взявшись за руки, то и дело останавливаясь, чтобы насладиться очередным поцелуем. Теперь можно было сполна получить удовольствие от прекрасного вечера, который не омрачало даже присутствие любопытных герцогов.

* * *

На следующее утро все гости отбыли, провожаемые усталыми, но довольными студентами. Впрочем, многие аристократы даже не прощались. Ведь вечером им предстоял светский раут в Малфой-мэноре, который закончится празднованием самой важной ночи Йоля — Ночью Зимнего Солнцестояния.

Люциус с Сириусом, прихватив с собой Драко, тут же вернулись домой, чтобы проверить подготовку вечера, на котором они продолжат атаку континентальных магов. Остальные же отправились отсыпаться и набираться сил для новых подвигов.

Лишь Гарри ходил мрачнее тучи. Весь прошлый вечер его любимый умело отвлекал его от негативных мыслей, и вот теперь они прорвались наружу. Герцоги были абсолютно правы, когда говорили, что у третьей стороны нет своей стратегии. В конечном счете они скатывались до уровня тех, кому противостояли.

Дамблдор был против чистокровных, старался изжить традиции прошлого, дать больше свободы и власти магглорожденным. Риддл ненавидел магглов и все, что с ними было связано, и тоже хотел это уничтожить. По сути вся их «политическая программа» строилась на отрицании.

Чем отличались они? Ничем. Они просто не принимали позиции двух остальных сторон. Были ли у взрослых магов какие-то планы на будущее? Каким они его видели? Гарри не знал. Одно ему было понятно — сам он ни о чем подобном не задумывался. Если честно, то ему сейчас и не хотелось.

«Почему они считают, что я должен нести ответственность за других магов? За их благополучие? Почему именно я? Я просто хочу выжить и быть счастливым, мне большего и не надо. Вести за собой других людей в светлое будущее? Нет, увольте. Риддл и Дамблдор тоже с этого начинали, а к чему пришли? Свихнулись на своей власти. Просто один в большей степени, а другой в меньшей».

Юноша был растерян. Он не представлял, что ему нужно было делать. И ежу было понятно, что от мнения трех герцогов очень многое зависит, а те вдруг решили, что за благополучие магической Англии должен почему-то отвечать именно он. Выступив против двух идеологов, Гарри невольно взял на себя некоторые обязательства, которые теперь пришло время выполнять.

«Но… не могу же я просто так всего за один день придумать программу развития британского общества? У меня нет таких знаний, да и опыта в политике. Чего они от меня ожидают?..»

Тихо застонав, парень притянул к себе колени, уткнувшись в них лицом. Нервно взъерошил волосы. Он был в растерянности, не знал, с чего следует начать. О, как ему сейчас не хватало Драко, который так хорош был в политических интригах!

— Гарри? — Невилл осторожно коснулся плеча друга, который настолько глубоко ушел в себя, что даже не заметил гриффиндорцев, собравшихся около него и наблюдавших за метаниями своего лидера. Тот поднял на них какой-то больной взгляд. — Что случилось?

Некоторое время парень молчал. Потом обвел взглядом людей, которые в последние месяцы стали его надежной опорой. Невилл, практически руководивший Советом Восьми во время его комы. Дин, поддерживавший жесткую дисциплину внутри школы. Симус с его неуемной фантазией, предложивший множество интересных сценариев развития Ярмарки. Джинни, которая ничем особенным не занималась, но в то же время помогала во всем понемногу. Верные, надежные друзья, о которых он когда-то даже и не мечтал.

Юноша только сейчас понял, что всего за несколько месяцев обзавелся настоящим сокровищем. И он решился. Рассказал все, что произошло на балу, его сомнения и метания. Гриффиндорцы слушали на удивление внимательно и тихо. Никто ничего не переспрашивал, друзья лишь кивали и задумчиво смотрели на него.

А потом и вовсе удивили — предложили написать на пергаменте свои предложения и мечты, каким бы они хотели видеть будущее. Да, это были не конкретные предложения, а просто идеи, возможно, даже и не осуществимые, но они давали направление. Джинни в отсутствии Гермионы взяла на себя руководящую должность.

Гарри даже не заметил, как кто-то из старшекурсников выскользнул из гостиной: он сосредоточился на том, чтобы понять, каким бы он сам хотел видеть это будущее? Медленно из сумбура мыслей вычленялись какие-то конкретные образы. В основном он хотел, чтобы не было возможности повторить ошибки прошлого. Постепенно всплывали отрывки разговоров со взрослыми магами, когда они говорили о возможных преобразованиях.

Поттер настолько увлекся составлением пунктов, что не сразу заметил, как перед ним на столе начала возвышаться достаточно внушительная стопка пергаментов. Не заметил он и того, что самые близкие ему гриффиндорцы, закончив с изложением своих мыслей, потянулись к куче пергаментов и начали их читать, а потом составлять что-то вроде сводки.

— Гарри, — это вновь Невилл вырвал задумавшегося друга из страны грез. Тот поднял несколько расфокусированный взгляд, нахмурился, мотнул головой и посмотрел уже более осмысленно. Лонгботтом лишь с улыбкой кивнул в сторону огромной горы пергаментов, которые еще и рассортированы были.

— Что?.. — Поттер в шоке уставился на это огромное количество образчиков эпистолярного жанра. Удивленно моргнул. Не привиделось. — Это то, о чем я думаю?

— Мы попросили и других учеников написать свои пожелания и мечты. Правда, многие уже успели уехать домой, но остальные согласились.

Джинни молча протянула пергамент, исписанный достаточно внушительным количеством пунктов.

— Это те пожелание, которые наиболее часто повторялись.

— Знаешь, Гарри, мы решили, что тебе следует показать это профессору Снейпу, — Невилл смущенно почесал нос. Ему все еще сложно было поверить в то, что суровый зельевар стал для его друга почти отцом. — Думаю, он сможет подсказать что-нибудь более дельное.

Все выжидательно уставились на Поттера, а тот потрясенно молчал. Просто не мог вымолвить и слова. Он не ожидал, что столько людей откликнутся, чтобы помочь ему.

— Спасибо, — тихий хриплый шепот. Открытые улыбки со всех сторон.

— Не за что. Гарри, — вот теперь Невилл стал предельно серьезен, — ты должен понять, что будущее нашей страны — не только на твоих плечах. Мы всегда будем рядом и поможем, чем сможем.

Юноша мог лишь кивнуть, принимая пергамент, а с окна гриффиндорской башни вспорхнул серый филин. Кто бы мог еще год назад подумать, что все студенты Хогвартса — от мала до велика — задумаются не только о собственном будущем, но и о будущем своей страны. Была ли тому виной война, которая измотала всех, или же тот факт, что средоточие всех главных событий было именно в этом замке? Гарри было все равно. Он был благодарен Судьбе за то, что она подарила ему столь верных и здравомыслящих друзей.

* * *

Не медля ни минуты, парень схватил заветный пергамент и поспешил поделиться таким нежданным подарком с отцом. Пробегая по коридорам, юноша с удивлением отметил, что за окнами уже начинает смеркаться — день явно перевалил через половину. Значит, скоро ему нужно будет возвратиться в башню, чтобы привести себя в порядок перед очередным испытанием — светским раутом в Малфой-мэноре. Где спрятаться от герцогов будет невозможно.

— Отец… — Гарри постучался и, не дожидаясь ответа, завалился в комнаты отца. Чтобы неподвижно замереть с открытым от изумления ртом: в кресле гостиной на коленях у Северуса Снейпа сидела Гермиона Грейнджер в одной рубашке явно с чужого плеча и упоенно целовалась с вышеозначенным мужчиной. Картинка не желала укладываться в голове юноши.

Вместо того чтобы извиниться и быстро уйти, оставив парочку наслаждаться близостью друг друга, Поттер потрясенно выдал:

— Это получается, что Герм мне мачехой станет?!

В комнате повисла тишина, а затем Гермиона заливисто засмеялась. Ничего не ответив, девушка осторожно выбралась с колен Снейпа, звонко чмокнула его в нос и, пропев: «Разбирайтесь с этим, мальчики, сами», — упорхнула в спальню своего преподавателя. Тот же смотрел на своего приемного сына со смешинками в глазах, но одновременно с этим смущенно.

— Гарри, ты хотя бы дверь за собой закрой.

— Ой! — юноша только сейчас понял, что именно произошло. Залившись краской смущения, он быстро захлопнул дверь, возблагодарив Мерлина за то, что никому из учеников не взбрело в голову в это время прогуляться по коридорам подземелий. — Прости, что так ворвался. Я просто не думал… ну… эм…

Все правила красноречия выветрились из его головы, так как внятно извиниться Гарри сейчас просто не мог. Все-таки было дико видеть, как лучшая подруга целуется с человеком, которого ты стал считать своим отцом. А ведь, судя по внешнему виду Гермионы, эти двое уже перешагнули последнюю черту.

— Сядь, — Северус не был намерен продлевать муки сына, который явно не знал, что сказать. Да и обсуждать этот смущающий момент не хотелось. Ведь едва ли Гарри прибежал к нему в подземелья только затем, чтобы застать в такой компрометирующей позе. — Итак, что случилось?

— А? — юноша все еще пребывал мыслями в том самом смущающем моменте. Ему потребовалось секунд десять, чтобы вспомнить причину своего визита. — Ох! Ты ведь не знаешь, что у меня состоялся разговор с этими герцогами?

Северус нахмурился. Этот момент он как-то упустил, полностью сконцентрировав вчера свое внимание на Гермионе. Стало даже немного стыдно за то, что в столь сложный момент он не смог поддержать сына. Гарри, почувствовав метания своего отца, да еще и уловив нотки вины, ободряюще улыбнулся.

— Драко мне помог, не беспокойся. Но все же…

— Что? — Северус понимал, что едва ли бы мальчик прибежал бы к нему в покои, если бы не произошло что-то важное. Гарри кратко пересказал суть разговора, а потом протянул пергамент, составленный Джинни на основе всех тех пожеланий и мечтаний остальных учеников Хогвартса.

Некоторое время Северус просто молча удивленно рассматривал достаточно верно составленную сводку, пытаясь осознать тот факт, что вся школа объединилась для того, чтобы помочь его сыну. Было ли когда-то такое единство среди студентов Хогвартса? Едва ли. Если только не в давние времена, когда традиции Основателей были еще сильны.

— Хм… Хорошая работа проделана. Удивительно, что за столь короткое время, — теперь мужчина перечитывал пергамент, внимательно изучая все предложения, стараясь вникнуть в суть, ухватить общее между ними. — Однако что именно ты хочешь этим достигнуть?

Гарри растерянно пожал плечами. Он знал, что ему необходима какая-то концепция, для этого и собирал различные сведения, вот только что делать с ними не имел ни малейшего представления. Поэтому и обратился за помощью к отцу.

— Мне нужно дать какой-то внятный ответ герцогам. А что ответить — я не знаю. Я ведь никогда не задумывался об этом. Да и вообще до сих пор не понимаю, почему именно меня они так хотят допросить, — юноша устало потер шрам, который уже давно не болел.

— Ты — символ, Гарри, — в гостиную зашла Гермиона. — Ты тот, за кем не задумываясь пойдет большая часть молодых магов, да и многие старшие, в свете последних событий.

Девушка села на подлокотник кресла, выхватывая пергамент из рук любимого.

— Но я-то этого не хочу, — возражение прозвучало как-то безнадежно.

— Ты сам понимаешь, что, отказавшись следовать приказам Дамблдора, буквально стал лидером третьей стороны. У тебя выбора-то особо нет теперь, — Северус внимательно вглядывался в глаза своего сына. Тот лишь хмуро кивнул. Лишь сейчас до него начали доходить отголоски всех его решений, принятых в этом учебном году. Он сам решил стать самостоятельным. Однако, обладая силой, Гарри потянул за собой в эти изменения многих людей. Останавливаться на полпути парень просто не имел права. Это значило, что отвертеться от руководящей должности по окончанию школы у него точно не получится. Значит, пора было вырабатывать план развития будущего.

— Я все понимаю, — Гарри тяжело вздохнул. — Вот только не могу же я всего за несколько часов выработать свою собственную концепцию развития британского общества?

— Тебе и не обязательно это делать, — Гермиона мягко улыбнулась другу.

— Думаю, герцогам интересно твое видение идеального будущего. Они хотят понять, каким бы ты хотел видеть магический мир. Понятно, что никто не ожидает от тебя сиюминутного исполнения этих планов, — Северус еще раз мысленно прокрутил разговор сына с герцогами. Едва ли те были настроены враждебно. Иначе бы даже не пытались узнать, что творится в голове Поттера.

— А что если им не понравится? — Гарри растерянно посмотрел на двух своих близких людей. Те лишь переглянулись и пожали плечами.

— Ты просто должен аргументировать свои желания.

Юноша недовольно фыркнул.

— Как будто это так просто…

— Для этого у тебя есть мы, — Гермиона еще раз ласково улыбнулась, а затем уткнулась носом в пергамент. Последующие два часа пошли в обсуждении, а затем троица отправилась готовиться к предстоящему светскому рауту.

* * *

— Итак?

— Занятный все-таки мальчишка.

— Кто бы мог подумать, что старуха Кассандра может быть права.

— И все-таки, не стоит делать поспешных выводов.

— За кого ты нас принимаешь?

— Просто не поддавайтесь его очарованию.

— А ты, старик, скажешь, ему не поддался?

— Как ты заметил, я уже староват для этого.

— Ой, не прибедняйся.

Трое самых влиятельных волшебников континентальной Европы уютно утроились в гостевой комнате, которую им любезно предоставил лорд Малфой, когда выяснилось, что до этого герцоги гостили у Темного Лорда и теперь им негде остановиться, чтобы отдохнуть перед светским раутом.

Лишь они сами знали, зачем прибыли в Британию. И их решение зависело от одного-единственного юноши, который тем временем спешно одевался и приводил себя в порядок в школе Хогвартс. Чтобы опять встретиться лицом к лицу с неизведанным недругом, дабы на этот раз одержать над ним победу.

* * *

— Отец.

— Сын?

— Как думаешь, Гарри сможет справиться с нападками трех герцогов? — Драко нервно мерил шагами комнату, ожидая прибытия гостей. Он все никак не мог успокоиться, вспоминая потерянное и отчаянное выражение лица своего любимого, когда тот не смог по достоинству ответить на каверзный вопрос заморских аристократов. Наверное, впервые за долгое время Гарри выглядел столь уязвимым. Лишь тогда Малфой отчетливо осознал, что импульсивный гриффиндорец еще не был готов принять ту ношу, которую на себя взвалил.

— Успокойся, Драко, Гарри справится, — Сириус ободряюще похлопал молодого человека по спине, улыбнувшись. В своем крестнике он был уверен: тот всегда, падая, умудрялся встать с высоко поднятой головой. Все-таки Поттерам не было свойственно утопать в отчаянии, они всегда искали выход из положения, каким бы критическим оно ни было.

Драко хотел было возразить, когда на другое плечо легла тяжелая, но такая надежная рука отца.

— Просто будь рядом и подстрахуй его, если что-то пойдет не так. В отличие от молодого Поттера, ты прекрасно умеешь вести светские беседы.

— Хорошо, отец, — юноша согласно кивнул. В конце концов, Люциус был прав — сейчас Драко мог только быть рядом, чтобы поддержать любимого в тяжелую минуту, раз уж так получилось, что все внимание герцоги почему-то сконцентрировали именно на гриффиндорце.

* * *

— Гермиона, профессор! Рады видеть вас вместе, — Панси очаровательно улыбнулась, совершенно не смутившись, когда Снейп окинул ее хмурым взглядом, стараясь показать, что именно он думает о задумке своей подопечной. Блейз лишь весело усмехнулся. В последнее время они совершенно перестали бояться своего декана. К тому же парень догадывался, что в конечном итоге они станут кем-то вроде друзей семьи.

— Привет, Панси. Вижу, вы с Блейзом решили, наконец, признать официально себя парой? — Гермиона улыбнулась подруге, а потом весело подмигнула. Та ответила ей задорной улыбкой. Девушки уже настолько сдружились, что понимали друг друга без слов.

— Кстати, об официальных парах… Неужели Поттер дозрел, чтобы появиться в компании нашего Дракончика? — Блейз немного ошарашено смотрел на своего лучшего друга, шагающего под ручку с Золотым Мальчиком и улыбающегося во все свои тридцать два зуба.

— А что им скрывать? Ведь уже все в Хогвартсе знают, что эти двое — пара, — Гермиона беззаботно пожала плечами. Она была рада, что Гарри смог отбросить все свои предрассудки насчет того, что для Драко опасно быть вместе с ним, и решился сделать еще один шаг в их отношениях. Возможно, этому поспособствовал ее собственный прогресс с Северусом, который как-то быстро и безболезненно сдал позиции.

Сам же виновник обсуждения смущенно улыбался, кивая тем, кто желал с ним поздороваться. То, что они с Драко появились в зале вместе, произошло как-то спонтанно. Просто столкнулись прямо у дверей, и когда Гарри увидел своего возлюбленного, который в серебряном фраке выглядел еще лучше, чем вчера, то понял, что не хочет, чтобы кто-то еще посягал на него. Поэтому просто молча поцеловал Малфоя в губы, подхватил под руку и повел в зал.

Драко, конечно, сначала был ошарашен подобным поведением, но быстро пришел в себя и радостно принялся выполнять обязанности пары Гарри Поттера. Что ни говори, а блондин обожал быть в центре внимания, а сейчас и вовсе светился от счастья, ведь любимый наконец-то решил показаться вместе с ним на официальном приеме. Теперь уже ни у кого не должно было возникнуть сомнений, что они вместе. О, сколько удовольствия ему доставляли завистливые взгляды девушек и парней, которые не смогли добиться внимания Мальчика-Который-Выжил! «А если бы они узнали Гарри получше, то вообще бы выли от досады. Но нет, лучше пусть они и дальше видят в нем лишь символ, тогда Гарри будет в моем безраздельном пользовании».

Герцоги смотрели на феерическое появление пары, вызвавшее огромное количество шепотков, с веселой насмешкой. Теперь им стало понятно, отчего этот блондин так рьяно защищал Гарри Поттера от их нападок. Что делало его в глазах аристократов достойным молодым человеком. Да и смотрелись вместе юноши прекрасно.

— Сейчас?

— Нет.

— Почему?

— Чует мое сердце, что что-то еще должно произойти.

Волшебники переглянулись, обменялись собственными эмоциями и магией, понимающе усмехнулись и отступили в тень. Впрочем, даже там их умудрялись найти, чтобы побеседовать.

* * *

Альбус Дамблдор сначала хотел отказаться от предложения Люциуса посетить светский раут. Все-таки он ушел из политики, не следовало ему влиять на мнение зарубежных магов. Однако после появления герцогов в сердце поселилась тревога, поэтому он решил все-таки посетить прием в Малфой-мэноре, чтобы проследить за Гарри и оказать помощь, если таковая потребуется.

Сейчас же он лакомился изумительным лимонным тортом, запивая его апельсиновым чаем, и оглядывал толпу.

Будь он чуть более слабонервным, чашка уже звонким дребезгом огласила бы его шок.

В зал, властно оглядываясь по сторонам, зашел не кто иной, как Томас Марволо Риддл. Лорд Волдеморт, который уже не походил на змееящера-переростка. Нет, это был мужчина лет сорока пяти — пятидесяти на вид, отличающийся какой-то холодной красотой. Его пронзительные синие глаза смотрели на собравшихся с толикой презрения.

* * *

Гарри, как раз наблюдавший за директором, заметил его замешательство и проследил за взглядом. В следующую секунду ему понадобилось все его самообладание, чтобы не начать материться на всех известных ему языках. Коих было прискорбно мало. И все-таки он не удержал на языке сорвавшееся:

— Твою ж…

— Гарри? — Драко изумленно смотрел на любимого, который ошалело таращился на кого-то в толпе, при этом совершенно неаристократично открыв рот. — Что?

— Риддл, — вырвался не то писк, не то хрип.

— Что?

— Это Риддл.

— Где? — Малфой стремительно повернулся, чтобы увидеть, как к какому-то мужчине медленно подплывают герцоги, достаточно доброжелательно улыбаясь.

— Лорд Волдеморт, рады видеть вас, — после слов Луи де Монтеспана в зале установилась такая тишина, что казалось, ее можно потрогать. Никто не ожидал, что в гости к Малфоям заявится сам Тот-кого-нельзя-называть. Уж тем более никто не мог представить, что перед ними появится достаточно обаятельный молодой мужчина, который явно не был похож на безумного маньяка.

Гарри Поттер с трудом сглотнул. Таких трудностей он не ожидал. Не дай Мерлин, ему предстоит сразиться в красноречии с Темным Лордом. Ведь шанс на победу будет ничтожно мал.

* * *

Люциус Малфой судорожно сглотнул, уставившись на бывшего господина. Прежний страх вернулся с былой силой, успокоиться не давали ни доводы рассудка, ни отсутствие метки. Сейчас Темный Лорд не мог принести его семье вред, но все равно этот волшебник источал ауру власти и угрозы, от чего хотелось сделать шаг назад, а то и вовсе сбежать с собственного приема.

Сильная рука властно обняла его за талию и прижала к теплому телу. Сириус мягко поцеловал своего возлюбленного в висок, даря молчаливую поддержку. «Все верно. Теперь я не один. Лорд не сможет ничего сделать нам».

Как раз в тот момент, когда Люциус пришел в себя, вновь прибывший как-то слишком уж нехорошо усмехнулся. Под прицелом синих глаз оказался Гарри Поттер, который еще не отошел от потрясения.

Мысленно выругавшись, Малфой-старший поспешил навстречу нежданному гостю.

— Лорд Волдеморт, какой сюрприз, — сама вежливость, вот только голос сочится едва заметным ядом. Риддл нехотя отвернулся в сторону блондина, в его глазах на мгновение полыхнули красные искры.

— Люциуссс, мой сскользкий друг, — пусть Том и смог найти надежную иллюзию, которая сделала его вновь похожим на человека, но бешеный темперамент и некоторая невменяемость никуда не делись. Он сдерживался изо всех сил, чтобы не угостить предателя Круцио. Увы, такая роскошь сейчас была непозволительна. Оставалось тешить себя мечтами о будущей расправе.

— Не ожидал, что вы решите посетить мой скромный прием, — в каждом слове подтекст. Всем понятно, что многие не рады такому гостю. Зато вот зарубежные маги поглядывали на столь одиозную фигуру с любопытством и страхом.

— Как же я мог пропустить ссстоль значимое событие? — Волдеморт вновь гипнотизировал взглядом Поттера, который не отрываясь следил за разворачивающейся сценой, но приблизиться не решался. Нет, мальчик не боялся за своих близких. Он прекрасно понимал, что Риддл слишком зависим от магии, чтобы из-за необдуманных поступков ее лишиться. Вот только все равно он оставался главным соперником. Хотя, кажется, все-таки его разум был затуманен, поэтому была надежда на то, что красноречием этот монстр не сможет завоевать сердца европейцев.

— Что ж, это честь для меня. Надеюсь, вам запомнится этот вечер, — Люциус специально допустил в своей речи лишние слова, почти междометия, тем самым показывая, что все остальное — лишь насмешка. Однако Волдеморт не обратил на него никакого внимания. Лишь рассеянно кивнул, взял с ближайшего столика бокал шампанского и целенаправленно пошел к Гарри, который тут же напрягся.

— Гарри Поттер, — Том с насмешкой наблюдал за юнцом, который силился придать себе уверенный вид. Надо же, но ему это удалось. А Северус оказался почти за спиной мальчишки, явно для того, чтобы прийти на помощь в любую секунду.

— Том Риддл, — Гарри нашел в себе силы насмешливо отсалютовать бокалом. Он видел красные искры бешенства, мелькнувшие в глазах мужчины, и довольно ухмыльнулся. Сейчас он мысленно поблагодарил Люциуса и отца за науку держать свои эмоции под контролем. Потому что Лорду подобное явно давалось с трудом.

— Неужели ты думаешь, что победил, мальчишшшка? — как и предполагал Гарри, Риддла надолго не хватило, и тот предпочел перейти сразу к делу.

— Победил? О чем ты, Том? — юноша справедливо решил, что имеет право на подобную фамильярность в разговоре, раз уж его собеседник не считает нужным соблюдать правила этикета.

— Ритуал, Поттер, ритуал. Только он тебе ничего не даст. У моей идеи слишком много сторонников, чтобы какой-то год смог убить их верность мне, — Риддл старался говорить спокойно, но все равно получалось почти шипение.

— Ритуал и не был направлен на победу, Том. Я просто хотел сохранить жизни жителям магической, да и маггловской, Британии, пока ты всех не уничтожил, — от насмешки не осталось и следа, лишь презрительный холод в словах. Гарри свято верил в то, что говорил. Забавно, что сам Риддл воспринимал это событие, как свое поражение. Видимо, не так уж и гладко шли его переговоры с европейцами, раз уж этот монстр решил показаться сам. «Впрочем, Том всегда был склонен к драматизации и патетике. У него было столько шансов убить меня, если бы только он не толкал громкие речи, а просто кинул Аваду».

— Магглолюбец. Еще один. Вы, со своим стремлением соединить миры, когда-нибудь станете погибелью для магического мира, — казалось, Риддл совершенно не слушал своего собеседника, а просто произносил давно заготовленную речь. Гарри удивленно вскинул брови.

— Кто тебе сказал, что я ратую за соединение миров? — в его голосе было столько чистого изумления, что никто даже не усомнился — парень действительно недоумевал.

Волдеморт даже опешил. Собственно, он никогда не рассматривал вариант того, что Поттер не поддерживает начинания Дамблдора. Три герцога заинтересовано наблюдали за диалогом, как и все остальные присутствующие.

— А как иначе? Золотой Мальчик Дамблдора, его любимая кукла, — видимо, этими словами Риддл старался задеть Гарри, но тот лишь усмехнулся. И он боялся этого человека?

— У тебя устарелая информация, Том. Я уже давно не человек Дамблдора. Я сам по себе, как и все мои однокурсники.

Волдеморт презрительно фыркнул.

— То, что ты выбрался из-под крыла этого старого магглолюбца, не означает, что ты чем-то отличаешься от него.

— Да неужели? Увы, разочарую тебя, но я не придерживаюсь концепции директора на тему того, что нужно отдать власть в руки магглорожденных. Наоборот, думаю, лучшей кандидатурой на пост Министра будет Люциус Малфой, — Гарри со спокойной улыбкой отсалютовал блондину, который за это время подошел ближе к беседующим, но в разговор не вмешивался. Теперь же отвесил насмешливый поклон публике.

— Потому что он — отец твоего дружка? — опять злобное шипение. Волдеморт чувствовал, что теряет нить разговора. Инициатива переходила в руки мальчишки, который слишком изменился со времени их последней встречи. Этот Гарри Поттер, уверенно стоящий перед толпой народа, без смущения обнимающий за талию своего возлюбленного, ему не был знаком.

— Нет, — спокойно ответил юноша. — Потому что он — Малфой, а Малфои владеют только лучшим. Значит, Люциус сделает все, чтобы восстановить нашу страну и сделать ее одной из сильнейших держав. Потому что едва ли такой человек будет согласен управлять захудалой страной, погрязшей в гражданской войне.

Люциус на подобную характеристику довольно усмехнулся, как и Драко. Некоторые даже одобрительно захмыкали. Ведь, по сути, эти слова были чистой правдой. Едва ли столь требовательный человек, как Малфой, сможет без гримасы отвращения руководить страной, находящейся на грани разрухи.

Герцоги с интересом посмотрели на лорда, которого прежде рассматривали лишь как очередного высокомерного аристократа. Они видели, что многие англичане, хоть и смотрят на блондина с неприязнью, полностью согласны с данной характеристикой. А значит, Малфои действительно были не так уж просты.

Волдеморт же трясся от бессильной ярости, стараясь собрать крохи ясного рассудка, пытаясь не сорваться. Раньше словесные баталии давались ему легко, сейчас же из-за собственного безумия вести беседу было слишком сложно. Мысли никак не хотели формироваться в веские доводы, а разум не желал анализировать уже сказанное. Однако этот человек не зря звался Темным Лордом. Он сделал над собой усилие, заставил себя думать и искать нужные слова, хотя от напряжения нещадно заболела голова.

— Люциус долгое время был моим последователем. Почему ты думаешь, что история не повторится, стоит ему получить в руки власть?

Вот тут уже все заинтересованно притихли. Ведь амбициозность Малфоев была на слуху. В роду этого семейства даже было несколько Темных Лордов. Так что вероятность появления еще одного всегда существовала.

— Время течет, Том, и все меняется. Я уверен, что Люциус успел пересмотреть собственные идеалы и убеждения. Он уже не тот Пожиратель Смерти, ненавидящий магглорожденных до глубины души. Он — истинный чистокровный, помнящий о своих обязанностях, — Гарри был уверен в том, что говорил. В конце концов, у него было время, чтобы изучить этого представителя семейства Малфоев. Вот только юноша был уверен: большая часть гостей, находящихся сейчас в зале, едва ли ему поверит. Поэтому, дав возможность Волдеморту и остальным «неверящим» скептически хмыкнуть, он продолжил: — Однако не только это изменилось, Том. Поколение нынешних молодых магов, мое поколение, уже не столь бесхребетно и безответственно. Мы познали ужас войны и горечь потерь. И мы не останемся в стороне, отдавая власть в руки старших магов.

— Сопляк! Неужели ты думаешь, что кто-то допустит вас до управления страной?! — Волдеморт презрительно засмеялся. Он все больше терял контроль над своим разумом, но старался сохранить хотя бы его крохи.

— Мы не будем спрашивать, Том. Мы просто будем делать то, что считаем нужным. И не думай, что влиять на ситуацию можно только стоя у руля, — Гарри говорил спокойно, а сам удивлялся, как может так ладно слагать свои мысли. К тому же некоторые из них оказывались и для него едва ли не откровением — обрывки мыслей других учеников, а также старших магов постепенно выстраивались в достаточно четкую картинку того, каким он хочет видеть будущее. Если до начала светского раута юноша не был уверен в этом, то теперь все более убеждался в том, что сможет выиграть разговор не только с Риддлом, но и с герцогами. А уж понравится или нет им видение Гарри — уже не его проблемы.

— Глупец! Низшие эшелоны власти никак не смогут повлиять на политику страны, — Волдеморт вновь презрительно скривил губы. Он не понимал того, что ему говорил мальчишка. Ведь прекрасно знал, что, не имея хотя бы какой-либо власти, повлиять на Министерство и общество будет слишком сложно. Риддл видел, что многие взрослые маги согласны с его словами, однако и отмечал, как глаза молодых волшебников загорелись решимостью после слов юного Поттера. Это пугало. В этих взглядах не было покорного желания следовать за своим господином, как было у его прежних соратников. Нет, это поколение желало идти рядом со своим негласным предводителем, помогая всеми силами и останавливая, если будет такая необходимость.

— Капитан не сможет управлять кораблем без помощи матросов и, если те пожелают изменить курс, едва ли сможет этому противостоять, даже если будет стоять у руля, — вновь на раздражение и ярость Гарри отвечал со спокойной рассудительностью. Услышав, как одобрительно хмыкнул рядом Драко, юноша еще больше расслабился. Даже отпил немного вина. И лишь потом вспомнил, что нечто такое ему когда-то говорил блондин, когда они обсуждали политику и формы власти.

— Хорошо сказано, молодой человек, — рядом с говорящими внезапно появился Альбер д’Ампуи, самый старший из герцогов. Он ободряюще улыбнулся Гарри, и как-то сразу все поняли, что герцоги признали юношу победителем этого спора. Тот лишь с облегчением кивнул, но потом спохватился и ответил.

— Я лишь процитировал слова моего любимого, — юноша не удержался и ласково поцеловал в губы зардевшегося от похвалы и такого откровенного проявления чувств Малфоя. Герцоги лишь весело переглянулись, а гости зааплодировали, а потом внезапно потеряли интерес к беседе — знали, что едва ли спор продолжится. Так и было — к Волдеморту подошел Федерико де Луна, задавая ему какой-то вопрос, совершенно не относящийся к предмету прошлого разговора. А Альбер с интересом разглядывал милующуюся парочку.

— Молодые люди, надеюсь, вы не откажите мне в удовольствии и ответите на парочку вопросов?

— Каких именно? — почувствовав, как напрягся любимый, Драко решил взять инициативу этой беседы на себя. К его величайшему удивлению, на этот раз герцог его не проигнорировал.

— Альбус вскользь упомянул, что вы со своими друзьями умудрились провернуть революцию в организации школы прямо под его носом. Не поделитесь воспоминаниями?

Юноши весело переглянулись и предложили переместиться в одну из гостиных, где можно было бы побеседовать со многими участниками этих событий.

Этот раунд был выигран Гарри Поттером, а Волдеморту оставалось только трястись от тихой ярости. Остальных же участников этого раута ожидало выступление нескольких именитых музыкантов, после чего раут был окончен. Гости покинули гостеприимный дом, а оставшиеся в нем волшебники засыпали, чтобы потом начать подготовку к Рождеству в семейном кругу.

Поспать Гарри удалось лишь несколько часов: до полуночи ему пришлось наравне с Драко и Люциусом изображать из себя радушного хозяина, то и дело отвлекаясь на беседы с иностранными магами, а в четыре часа уже надо было подниматься. Как и обещал лорд Малфой, приглашенные гости могли поучаствовать в ритуале очищения, проходящем ранним утром после главной ночи Йоля. Многие аристократы отказались подниматься в такую рань, поэтому в мэноре осталось не так уж и много магов. Три герцога также отбыли в неизвестном направлении, бросив напоследок туманную фразочку, что их пути еще не раз пересекутся с Гарри Поттером.

Зевая и то дело потягиваясь, чтобы прогнать сонливость, Гарри послушно плелся следом за Драко, который вел юношу чуть ли не за руку по мощенной странным черным камнем дорожке. Где-то вдалеке виднелись прямые спины Малфоя-старшего, Блэка и Снейпа, неспешно направляющихся к месту проведения ритуала. Им оказалась огромная идеально-круглая поляна. Большинство гостей расположилось на ближайшем ее краю, с интересом поглядывая по сторонам — никто точно не знал, как именно будет проходить празднование Йоля. Было лишь сказано, что подготовкой этого мероприятия занимались представители самых древних чистокровных домов.

Домовые эльфы и специально приглашенные маги-знатоки ритуального искусства уже завершили все приготовления и теперь ожидали сигнала от Августы Лонгботтом, которая взяла на себя ведущую роль в проведении ритуала.

— Как вы знаете, у праздника Йоль в древние времена было множество назначений. Какие только ритуалы ни проводились в ночи, когда концентрация сырой магии была наиболее высока. Как вы уже знаете, мы выбрали ритуал очищения. Главной его стихией будет специальный волшебный огонь, вызванный из глубин священной земли…

Со всех сторон послышались восхищенные и недоверчивые перешептывания. Гарри лишь недоуменно моргал, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. Внезапно чувствительную кожу около уха обожгло горячее дыхание.

— В Великобритании не так уж и много земель, которые считались бы священными. Маги, знающие их местонахождение, тщательно берегут эти сведения. Поэтому это большая удача, что на территории нашего поместья находится подобный источник сырой силы, — Драко незаметно обнял своего любимого за талию, прижимаясь грудью к спине. Гарри довольно прикрыл глаза, наслаждаясь даримым ему теплом.

— Сырой силы?

— Магия, которая, по сути, никому не принадлежит.

— Хм?..

— Не спи, Поттер.

Гарри на это лишь сонно моргнул.

— Сила из этих мест нужна для полноценного циркулирования магических потоков. То бишь для того, чтобы магия не иссякла в мире и всегда обновлялась, — Драко внимательно следил за леди Лонгботтом, которая начала производить какие-то сложные пассы рукой, явно для того, чтобы вызвать огонь, о котором только что говорила. Маги, облаченные в ритуальные одежды, ей помогали.

Несколько минут над поляной стояла тишина, нарушаемая только шуршанием мантий, как внезапно Августа хлопнула в ладоши, и ровно в середине поляны неожиданно выросла огненная стена. Только вот цвет ее был странным — белым, даже белоснежным до слепоты. Если бы не языки пламени, то и дело вырывающиеся наружу, можно было бы подумать, что это стена света.

— Думаю, все уже поняли, что вам предстоит пройти через огненный занавес. Остальное вы поймете сами, уже после окончания ритуала, — казалось, что старая волшебница прямо лучится энергией и энтузиазмом. Как потом узнает Гарри, этот ритуал — один из самых редких и сложных. Его возможно провести только при наличии трех профессиональных медиумов, которые, между прочим, не слишком часто соглашаются оказывать свои услуги кому бы то ни было. Однако для «Шести лордов» было сделано исключение. — Подходим по одному. Лишь когда человек окажется на другой стороне поляны, следующий сможет пройти через огонь.

Вот тут Гарри окончательно проснулся и тут же поежился — перспектива предстоящего события не радовала. Нет, страха не было. В конце концов, в его жизни случались вещи намного более плохие. Просто это «узнаете потом» нервировало. Сознание тут же подкинуло неприятную картинку ритуала на кладбище, когда возродился Волдеморт. Тогда он тоже не знал, к чему все приведет.

Драко, почувствовав, как напрягся любимый, тут же успокаивающе поцеловал его в шею, совершенно не заботясь о том, увидит ли кто-нибудь подобное проявление чувств или нет.

— Это безопасно.

Гарри лишь кивнул, вновь расслабляясь. «Все-таки поражаюсь тому, насколько легко Драко понимает меня. А ведь он же не эмпат, в отличие от меня». Ощущение клубящейся в воздухе магии, тепло любимого человека, присутствие рядом названного отца, крестного и других взрослых волшебников, на которых можно было опереться, окрыляло. Впервые за долгое время Гарри было хорошо и спокойно.

Процессия из магов медленно двинулась к огню. Они один за другим исчезали в белоснежном пламени. Увидеть, вышли ли они на противоположную сторону поляны, было невозможно, но это совершенно не нервировало Гарри. Он ощущал спокойствие и даже некоторое возбуждение других волшебников, находящихся здесь. Чужой боли он ни разу не почувствовал, поэтому спокойно шагнул в стену очищающего пламени, когда пришел его черед.

Странно, но в первую минуту юноше показалось, что он упал в воду. Чистую и теплую. Открыв глаза, которые инстинктивно закрыл, делая последний шаг, Гарри с удивлением начал озираться. Он находился в абсолютно белом пространстве: ни конца, ни края, ни верха, ни низа. Ничего. Пошевелить рукой или ногой было невозможно. Внезапно область прямо перед ним зарябила, образуя прямоугольник с каким-то изображением. Если бы Поттер не помнил, что находится в поместье чистокровных волшебников, то принял бы эту штуку за телевизор. Однако, присмотревшись, он понял, что нечто показывает его воспоминания. Картинки мелькали быстро, но можно было разглядеть кое-какие знакомые эпизоды.

Внезапно мельтешение остановилось. Гарри недоуменно моргнул. Прямоугольник мигнул, замерев на изображении Сириуса, падающего в Арку. Секунда — и воспоминание поглотило юношу. Ощущения были сходны с теми, что он испытывал, окунаясь в Омут Памяти. Однако различия все-таки были: юноша словно заново проживал все события, которые показывал этот странный огонь. Где-то на уровне подсознания зародилась мысль о том, что ритуал очищения заключается в извлечении ошибок из прошлого, а также в том, чтобы смириться с ними и двигаться дальше.

Воспоминания о прошедшем годе захватили юношу.

Школьные месяцы после прошлого Йоля пролетели в сознании незаметно — не так уж много событий того времени осталось без тщательного анализа. Момент смерти Сириуса длился непозволительно долго. Снова чувство отчаяния и боли от потери единственного дорогого ему человека, и тут же осознание — он жив.

Не стоит страшиться потерять своих близких. Надо просто сделать так, чтобы они остались живы. Стать сильнее и умнее, больше полагаться на других. В одиночку можно такого наворотить, что потом всю жизнь придется разгребать.

Тусклые воспоминания о лете в доме Дурслей не вызывали никаких эмоций, кроме легкого пренебрежения к себе тогдашнему — жалкому, раздражающему.

Внезапно перед Гарри появился образ голубоглазой светловолосой девочки. Той самой, что помогла ему освободиться. Помогла стать тем, кем он является сейчас. Поворотный момент его жизни. Юноша невольно улыбнулся своему личному ангелу-хранителю, ребенок весело засмеялся и растаял во вспышке света.

Когда Поттер открыл глаза, которые вновь непроизвольно закрыл, то его взору предстало воспоминание об его перемирии с профессором Снейпом. Было странно видеть, как отец осыпает его язвительными комментариями, а взгляд черных глаз остается холодным. Гарри невольно поежился. Он уже и забыл, каково это — быть презираемым этим человеком. Сердце судорожно сжалось — нет, невозможно было спокойно смотреть на это. Северус Снейп стал для него той самой семьей, о которой юноша так давно мечтал. Было страшно представить, что будет, если вдруг зельевар передумает и решит порвать всякие связи с мальчишкой, которого он не так давно ненавидел.

Гарри охватило безумное желание броситься прочь из этого странного места, только для того, чтобы убедиться, что названный отец все еще любит его. Увы, тело отказывалось двигаться. С отстраненной радостью он наблюдал за тем, как профессор спасает его от разъяренного Вернона. Забавно было наблюдать реакцию Люциуса, когда тот увидел Гарри Поттера на диване в доме Снейпа.

Вновь переживать тяжелый разговор об отношениях профессора и матери было больно, но почти тут же пришло осознание того, что Гарри давно простил за это предательство. Человек, давший ему надежду на счастливую семью, был гораздо важнее прошлого, которое уже не вернуть и не изменить.

С легкой улыбкой юноша наблюдал за моментом создания третьей стороны. Каким же наивным он был тогда, предлагая профессору и Люциусу сотрудничество и покровительство над Драко. Предполагал ли Гарри, с какими препятствиями ему придется столкнуться, прежде чем в стране воцарится хотя бы относительный покой? Нет. Впрочем, он ни о чем не жалел. До сих был горд, что решил идти собственным путем, перестав быть послушной куклой в руках директора.

Со стыдом наблюдал за собственным нервным срывом, когда подозревал профессора в том, что тот просто использует его. Сейчас, глядя на все со стороны, по прошествии долгого времени, Гарри понимал, что были все предпосылки к тому, чтобы предположить, что Снейп привязался к нему и действительно переживал. Просто тогда юноша был слишком погружен в собственные переживания и неуверенность, чтобы что-то замечать.

Воспоминания о днях, пролетавших в учебе и общении с Малфоем и Снейпом, вызывали тепло в груди. Было приятно вновь переживать волнение, которое возникло после разговора о том, что, возможно, Сириус еще жив.

Самый счастливый в его жизни День Рождения вызвал счастливую улыбку. Теперь Гарри отчетливо видел, что уже тогда профессор испытывал к нему теплые чувства. «Сюрприз» в виде живого и невредимого Сириуса заставил юношу недовольно поморщиться — обида того дня опять накрыла его с головой. Впрочем, почти сразу же Поттер вспомнил, насколько изменился его крестный, каким надежным он стал. Недовольство тут же исчезло.

Чувство щемящей нежности пронзило сердце, когда Гарри вновь ощутил печаль и одиночество профессора в ночь после его Дня Рождения. Все-таки удивительно, сколь сильно он полюбил этого человека всего за каких-то полгода, но юноша ни о чем не жалел. Наоборот, искренне благодарил Судьбу за такой подарок.

Затаив дыхание, Гарри смотрел на сцену встречи с Малфоем в Хогвартс-экспрессе. Так хотелось подойти и обнять испуганного парня! Жаль, что он просто просматривал воспоминания. Желание увидеть любимого было столь же сильным, как и недавнее желание увидеть названного отца.

Легкое смущение вызвало представление, устроенное им в первый учебный день. Было странно со стороны наблюдать за тем, как меняются собственные черты лица, а взгляд становится властным и непреклонным. Хотя больше всего Гарри поразила реакция учеников и учителей: они даже и не думали ему перечить. Это было так удивительно — раньше Поттер и не подозревал, что может произвести подобное впечатление на других людей.

Внезапно его затопила жажда расправы — вновь захотелось проклясть семикурсников за то, что те посмели напасть на Драко. Только теперь это была осознанная злость — тогда-то Гарри еще не понимал, что блондин ему дорог.

С легкой улыбкой наблюдал за тем, как они с Гермионой продумывали месть. Увидев же белую розу в своих руках, весело захихикал: Драко ему рассказал потом, сколько шуму поднялось в подземельях из-за этого невинного розыгрыша. Тепло разливалось по телу, принося умиротворение.

Разговор с директором, произошедший сразу после расправы над слизеринцами, вызвал тихую грусть. Гарри все-таки жалел, что так и не смог сохранить дружбу с этим волшебником. Ведь одно время он действительно считал Дамблдора кем-то вроде своего дедушки — заботливого и понимающего. Печально было осознавать, что они никогда не смогут вернуться к доверительным отношениям. Только не после всего, что произошло.

Поттер завороженно наблюдал за их дуэлью с Драко. Он еще помнил, как тяжело ему было сражаться в тот раз из-за ослабнувших щитов, поэтому юноша представить не мог, что со стороны это противостояние казалось прекрасным и смертельно опасным танцем.

Воспоминания о первом «политическом» совете факультета Гриффиндор вызвало в Гарри двоякие чувства: гордость, что он смог удержать ситуацию под контролем, и горечь оттого, что ему пришлось взять на себя роль правителя. Он никогда не хотел быть лидером, но жизнь раз за разом вынуждала брать на себя лишние обязательства.

С легким недоумением Поттер вспоминал разговор на призрачном рауте. «Сказки Бидля? Опа, я их так и не прочитал. Надо будет на досуге этим заняться, а то сдается мне, призраки таким образом хотели о чем-то рассказать».

Спор с Малфоем вызвал у Гарри удивление — теперь, смотря на ситуацию со стороны, он понял, что уже тогда Драко нравилась его близость, о чем красноречиво говорил румянец на бледных щеках. «Получается, он раньше меня осознал свои чувства? Надо же. Интересно».

Инициатива Рона вновь созвать Отряд Дамблдора все так же вызывала тихую ярость. Гарри так и не смог понять, когда друг превратился в завистливую, жаждущую славы и власти мразь. Думать, что тот всегда был таким, не хотелось.

Увидев следующую сцену, Гарри мрачнеет: Снейпа вызвал Волдеморт. До сих пор юноша боится, что этот монстр решит пожертвовать своей магией ради мести предателям. Страх, что он окажется недостаточно силен, чтобы защитить любимых, никуда не делся.

Вновь его захлестнула злость из-за ссоры с Роном. Все-таки некоторые люди неисправимы: предпочитаю жить в своем маленьком мирке, никогда не задумываясь над чем-то глобальным. Это раздражало. Даже бесило. Неужели так сложно было понять, что квиддич в данный момент — не самое важное? Легкая горечь — уже тогда Гарри понимал, что пятилетняя дружба разрушается на глазах только из-за того, что рыжик не хочет взрослеть. Очередная склока и последующий удар Уизли вызвали лишь болезненную усмешку. Вот он, момент, когда Золотое Трио перестало существовать.

Чувство щемящей нежности затопило его, стоило только появиться воспоминанию об утешении Малфоя, который только что пережил нападение. Наверное, именно тогда появилось пока еще иррациональное желание оберегать этого хрупкого блондина.

Воспоминания цветастым калейдоскопом сменяли друг друга, заставляя принять все то, что произошло. Вот очередное собрание Отряда Хогварста, ссора с Роном, его слова о новом Темном Лорде. Злость, а потом страх, из-за которого даже сейчас начали подрагивать пальцы. Гарри до сих пор боялся стать вторым Волдемортом. И тут же осознание, что, нет, его таковым уже давно никто не считает. На стороне Поттера и остальных лордов огромное количество людей, которые верят в них и готовы всегда поддержать.

Сразу после этого осознания пришло ощущение-воспоминание об объятиях Драко, который убеждал своего бывшего недруга в том, что тот не похож на маньяка-убийцу. Странно было смотреть на эти неловкие попытки стать друг другу немного ближе.

Решение Дамблдора, озвученное в Большом зале, об изоляции Гарри не впечатлило. На этот раз не было даже той злости на предателей. Потому что юноша понимал, что эти две недели были подарком свыше: он во многом смог разобраться, отдохнул от постоянного внимания и обновил щиты.

С легкой насмешкой Поттер наблюдал за беседой с директором, проводившейся сразу после его изоляции. Приятно было видеть ошеломленное выражение на лице этого чародея.

Дальше воспоминания о произошедших событиях стали мелькать быстрее, так как не вызывали столь сильных эмоций. Принятие наследия, последующие перемещение в Поттер-мэнор, встреча и нелегкий разговор с дедушкой Ричардом, совместные полеты с Малфоем, деятельность Совета Восьми, посиделки у профессора, празднование Дня Рождения Гермионы, проведение ритуала становления главой Рода, занятия с Дамблдором, продвижение поисков описания «laurea ramis», подготовка к его проведению — все эти мгновения жизни пронеслись одной сплошной полосой.

Внезапно воспоминания стали четче: они показывали вечер тридцать первого октября. Самайн, изменивший судьбу страны, спасший жизни многих ценой самоотверженности тех, кто сражался против Пожирателей Смерти. Все существо Гарри затопило трепетом, волнением и страхом, пережитым в ту ночь. Юноша до сих пор удивлялся, почему у него не появилось седых прядок после того, как весь их четко проработанный план чуть не пошел прахом. Ловушки Дамблдора и Волдеморта, предательство Фишера, борьба Ремуса — столько событий за один короткий промежуток времени.

Вот они с отцом лежат на холодном полу обездвиженные. Теперь Гарри стыдно за ту апатию, которая напала на него в тот момент. Профессор Снейп все это время пытался придумать выход из их незавидного положения, а вот он, Мальчик-Который-Выжил, уже смирился с собственной участью. До сих пор Поттер так и не смог понять, что же на него в те мгновения нашло. Впрочем, человек не может всегда быть сильным.

Воспоминания о ритуале были яркими, но почти лишенными эмоций. Они вихрем пронеслись в сознании, оставляя лишь чувство удовлетворения от проделанной работы и облегчение. Отчасти Гарри был рад, что магия Йоля решила не показывать ему весь ритуал: юноша не хотел вновь переживать и перебарывать тот страх принятия своей темной стороны души.

Об ощущении полного одиночества и собственной ненужности в тот момент, когда он только очнулся, юноша даже и не вспомнил. В его сознании сразу же замелькали те несколько дней, которые он провел в мэноре вместе с Драко. Уже давно знакомое чувство тепла и щемящей нежности разливалось внутри, заставляя радостно улыбаться.

Внезапно перед ним появился образ серьезного, но жизнелюбивого мальчишки. «Фишер». Сердце несильно кольнуло горечью. Со всеми треволнениями он уже успел позабыть об этом ребенке, который еще не так давно учился на факультете Годрика. «Надо бы узнать, как он приспособился к новой жизни». Нет, Гарри не чувствовал себя виноватым за то, что не сделал этого прежде: у него своих проблем хватало, да и Рик ему другом не был. И все-таки теперь хотелось узнать, что с гриффиндорцем все в порядке.

На свои сомнения, связанные с опекой, предложенной Сириусом, юноша смотрел с легкой снисходительной улыбкой. Теперь он точно знал, кого хочет называть отцом. Вернее, Гарри уже называл так профессора. И это было чертовски приятно.

Еще одна волна теплых эмоций накрыла его с головой, когда появились воспоминания о первом поцелуе с Драко. У Поттера даже кончики ушей заалели вновь — все-таки этот момент навсегда останется волнующим и смущающим. Как и их первое настоящее свидание.

И опять ощущение тревоги, которое не дает спокойно жить. Гарри удивленно качает головой: удивительно, что в его жизни черные и белые полосы так последовательно проявляются. Словно за каждое мгновение счастья он должен платить беспокойством и новой болью.

Крестражи. Слово, которое сковывает льдом все его существо, а ведь он уже почти успел о них забыть. Однако нигде не спрятаться от горькой правды. «Я могу умереть», — мысль, от которой не спасают даже воспоминания о теплых объятиях отца. Помочь ему смогли лишь спасительный сон и разговоры с родителями.

Вновь калейдоскоп картинок — суматоха из-за подготовки к Ярмарке, сама Ярмарка, встреча с тремя герцогами, объединенные поиски решения проблемы. Ярким пятном выделилось потрясение юноши, когда он понял, что все ребята в Хогвартсе, особенно гриффиндорцы, готовы ему помогать. Помогать бороться за будущее своей страны.

И вот финальный аккорд в его изменившейся жизни — словесная дуэль с лордом Волдемортом, его извечным врагом. Было странно наблюдать этот эпизод со стороны. «Надо же, я выгляжу таким уверенным, хотя внутри все поджилки тряслись из-за страха проиграть этот спор». Отчего-то все эмоции сейчас покинули Гарри, и он с какой-то странной отстраненностью наблюдал за диалогом, подмечая новые детали, которые в прошлый раз ускользнули от его внимания. Он видел безумие, затмевающее разум Риддла. Он видел воодушевление и решимость, горящие в глазах его сверстников. Он видел готовность старших магов прийти на помощь в любую секунду. Он видел одобрение, промелькнувшее в глазах трех герцогов.

Какое-то странное воодушевление захлестнуло юношу. Гарри Поттер вглядывался в лица людей, его соотечественников, и замечал то, чего не было в их душах раньше, — желание подняться с колен, выйти из тени, самим вершить свою судьбу. Это уже были не сломленные войной маги, а революционеры, чувствующие витающие в воздухе большие перемены.

Да, в тот раз он ничего не заметил. Вглядываясь в событие прошлого вечера сейчас, сквозь волшебные огни Йоля, Гарри внезапно осознал — что-то произошло. На этом балу, в преддверии одного из самых значимых магических праздников, свершилось нечто, что навсегда повернет колесо истории. Теперь ничто не будет прежним. И он, Гарри Поттер, будет стоять во главе этих изменений, хочет он этого или нет. Возможно, ему должно было быть страшно. Возможно, должно было появиться чувство отторжения — ведь, видит Мерлин, Гарри никогда не хотел славы и власти. Ничего этого не было, потому что за своей спиной юноша чувствовал колоссальную поддержку — семьи, любимого, друзей и сверстников, готовых пойти за ним в новое будущее. Он больше не один.

Еще полгода назад Гарри Поттер был одиноким юношей, оплакивавшим свое детство под деревом на маленьком кладбище. Сейчас же он стал лидером, за которым стояла огромная сила. Маленький сирота получил любящего отца. Неуверенный одиночка — верных и преданных друзей. Юноша, не верящий, что сможет найти истинную любовь, — человека, который был готов отдать за него жизнь. Мальчик-Который-Выжил наконец оправдал свое звание достойными действиями.

Сейчас, готовясь сделать последний шаг сквозь колдовские огни, Гарри видел будущее, которое он желал построить. Будущее, которое он и его друзья смогут построить.

Улыбнувшись, Гарри Поттер сделал решающий шаг. Белоснежная стена встрепенулась, забирая все ненужные эмоции и даря надежду и веру.

— Со светлым праздником Йоля, сын, — Северус, внезапно оказавшийся рядом, крепко обнял юношу, увлекая его дальше от огня, чтобы следующий человек смог выйти на другую сторону поляны.

— Отец? — Гарри поднял на профессора полный счастья и недоверия взгляд. Мужчина лишь ласково улыбнулся и достал из складок ритуальной мантии свиток пергамента с министерской печатью. Рвано выдохнув, юноша резко развернул его и, бегло прочитав документ, счастливо улыбнулся, вновь крепко обнимая своего отца. Теперь уже официально признанного отца.

— Поздравляю, мистер Поттер, — рядом уже стоял Люциус вместе с сияющим радостью Сириусом.

— Спасибо, мистер Малфой.

— Гарри, рад за тебя, — Блэк выглядел несколько смущенным.

— Спасибо, Сири, — теплый тон заставил бывшего узника расслабиться и вновь заулыбаться. Казалось бы, можно ли быть еще счастливее? Как только из огненной стены вырвался маленький ураган с белокурыми волосами, с силой сжавший в объятиях и выдохнувший «Гарри», юноша понял, что, да, можно быть еще более счастливым.

— Драко, — сияющий взгляд, и мягкий поцелуй.

Рядом появились Невилл, Гермиона и Блейз с Панси, а Августа завершала ритуал. Встреча Йоля удалась. Прошлое стало прошлым, а впереди было будущее. «Которое обязательно будет светлым. Мы сделаем его светлым», — уверенно подумал Гарри, вглядываясь в счастливые лица своей семьи и друзей.

Можно ли быть абсолютно счастливым человеком, когда над тобой довлеет тень сражения с врагом, необратимость борьбы за светлое будущее страны и перспектива правления магическим миром? Возможно, еще год назад Гарри Поттер уверенно ответил: нет, это невозможно. Сейчас же, в первые часы после ритуала очищения, он просто не мог избавиться от глупой улыбки, которая то и дело расцветала на его лице. Все заботы, прошлые и будущие, отошли на второй план. Юноша, удобно устроившись на диванчике в Малфой-мэноре, слушал, как дорогие ему люди делятся своими впечатлениями, стараются подробно описать ощущения от пребывания в белоснежном огне, и чувствовал себя самым счастливым существом в этом мире.

Рядом с ним клубочком свернулся Драко, который уже совершенно не стеснялся своей хрупкой и нежной натуры. Юному Малфою было уютно и хорошо под заботливым крылышком своего возлюбленного. Проходя сквозь стену пламени, он отчетливо понял, что рядом с таким человеком, как Гарри Поттер, можно побыть и слабым. Все равно, когда его отважному гриффиндорцу понадобится поддержка, он ее получит.

Гермиона, не стесняясь, льнула к своему любимому зельевару. Теперь, добившись взаимности от этого мужчины, она не собиралась сдавать позиции. Да, Северус был очень сложным человеком, только этот факт девушка знала уже давно. Будущие трудности ее совершенно не пугали. Сам же Снейп предпочел в кои-то веки не думать о том, что будет. Он просто наслаждался теплом и уютом, которые дарил в это утро Малфой-мэнор.

Люциус с Сириусом с радостью наблюдали, как обычно холодный и неприступный особняк наполняется жизнью и смехом дорогих ему людей. Да, некоторые из присутствующих были всего лишь хорошими знакомыми, но и они нашли свое место в когда-то ледяных сердцах аристократов.

Невилл впервые свободно дышал в присутствии своей суровой бабушки. Да, он все еще уважал эту женщину, но уверенность, растущая в его душе и укрепляющая свои позиции, уже изгнала страх стать разочарованием для той, что заменила ему обоих родителей.

Паркинсоны и Забини заново знакомились с членами своих семей и старыми знакомыми. Последние несколько месяцев уничтожили в их душах столько барьеров, что многие присутствующие в этой гостиной люди казались им таинственными незнакомцами, чьи души еще только предстоит разгадать.

* * *

Многие волшебники Англии в этот день чувствовали подъем сил и необъяснимое желание творить, сделать что-нибудь действительно полезное. Узнав, что Гарри Поттер собрался провести ритуал очищения, большое количество семей решило последовать его примеру. Впервые за это столетие магия островной Европы обновилась в полной мере. Пришла пора глобальных перемен.

* * *

Альбус Дамблдор на пару с Минервой МакГонагалл распивал дорогой портвейн, встречая новый день. Впервые за многие годы он был спокоен, ведь ответственность за магический мир взвалили на себя молодые маги. Теперь старый волшебник имел право отдохнуть от продолжительной борьбы. Да, он продолжит следить за происходящими событиями из своего кресла директора, быть может, будет помогать советами, но вершить судьбы людей предстоит уже другим.

«Надеюсь, в этот раз Магия выберет лучшего Наместника. Уверен, Гарри не совершит стольких ошибок. Его окружают самые талантливые маги этого поколения, они не дадут ему оступиться, утонуть в эйфории собственной власти. Да, на этот раз волшебный мир точно выйдет из периода застоя».

* * *

Три герцога с улыбкой расположились в креслах, наблюдая в огромном хрустальном шаре за чем-то, ведомым только им. Они уже приняли решение, которому подчинится вся континентальная Европа. Увы, никто еще пока не знал об этом. Впрочем, никто в волшебной Англии сейчас не переживал о том, что могут учудить эти таинственные маги: все наслаждались чудесами светлого Йоля.

* * *

Увы, как и во всяком реальном мире, даже в эти волшебные часы находились люди, которые не могли разделить всеобщую радость. Даже обновленная магия не могла помочь лорду Волдеморту вернуть рассудок. Темный маг потерялся в собственном безумии. Он перестал кому-либо доверять, все попытки придумать новый план по захвату мира проваливались. Медленно, но верно Лорд погружался в пучину отчаяния. Ту самую его крайнюю степень, когда сознание начинает подкидывать самые странные и неразумные решения проблем. Когда принимаются непродуманные решения.

Ведь ему нечего терять, так? После бала в Малфой-мэноре стало кристально ясно, что нельзя и думать о победе даже через год. Никто не пойдет за ним к вершинам власти. Кругом только предатели. Верить никому нельзя. Недостоин этот сброд лучшего государства, великого правителя в его лице. Значит, нужно их уничтожить, пусть и ценой собственной магии и жизни.

Примерно такие мысли гуляли в голове величайшего темного мага столетия, загнанного в угол противниками.

* * *

Рональд Уизли с угрюмым выражением лица наблюдал за веселящейся семьей. Сейчас он мог быть рядом с Гарри Поттером, если бы был умнее. Никто не хотел иметь с ним дела. Ни друзей, ни поддержки семьи. Отвратительное ощущение собственной беспомощности и ничтожества.

О, как же ему хотелось прославиться! Если он сделает что-то действительно героическое, то Гарри и весь мир вновь обратят на него внимание! Точно! Просто нужно сделать что-то из ряда вон выходящее!

Идеи, одна безумнее другой, загорались в сознании юноши, который уже несколько недель находился в полной изоляции. Никому не было дела до него. А зря.

* * *

Целый день маги в Малфой-мэноре провели подкрепляясь Бодрящим зельем, только бы не спать в самый волшебный день Йоля. Они веселились, позабыв обо всем на свете. Гости уже давно отбыли из гостеприимного особняка, так что взрослым магам не было нужды играть роли высокомерных аристократов. Даже чопорная Августа решила принять участие в снежной битве, которую устроили подростки. Оказалось, что старая ведьма прекрасно разбирается в архитектуре, поэтому построенная ею снежная крепость выстояла целый шквал ледяных снарядов.

Вечер прошел в малой гостиной около пушистой рождественской ели, которую украшали все присутствующие в доме дамы. Маги дарили друг другу подарки, шутили и смеялись, придумывали различные игры и розыгрыши. В общем, вели себя как пятилетние дети, дождавшиеся праздника.

Бокал вина в хорошей компании, которая уже стала привычной за эти месяцы. Люциус с Сириусом, супруги Паркинсон и Забини и Августа Лонгботтом с тихим удивлением слушали, как дети вместе с Северусом обсуждают какие-то заумные темы, то и дело отвлекаясь на научные споры. А подростки уже настолько привыкли к посиделкам у декана Слизерина, что даже не обратили внимания, как с ничего не значащих тем перешли к обсуждению древних трактатов по магии.

Вот только беседа на этот раз казалось хаотичной, юные волшебники перескакивали от одного вопроса на другой, а потом и вовсе глубокомысленно замолчали. Первыми не выдержали этого томного ожидания Августа и чета Паркинсон — они откланялись и через камин переместились домой. Вслед за ними ушел Алекс Забини. Весело переглянувшись, Сириус с Люциусом, оставив «детей на Северуса», удалились в направлении хозяйской спальни.

Снейп, оправившись от такой наглости со стороны своих друзей, пренебрежительно хмыкнул и тоже вышел из гостиной. Гермиона, весело подмигнув оставшимся волшебникам, устремилась вслед за своим любимым мужчиной. За ней потянулись и другие подростки.

В конечном итоге в гостиной остались только Драко с Гарри. Последний созерцал огонь, довольно жмурясь. Еще год назад он не мог даже помыслить, что у него будет столь счастливое Рождество. Всего одно решение, всего один эпизод в его жизни столько изменили. Юный Малфой тихо сидел рядом и любовался лицом абсолютно счастливого парня. В эти мгновения Поттер был прекрасен. Казалось, что он светится изнутри. «Будто пришелец из другого, лучшего мира». Не выдержав, блондин осторожно поцеловал краешек губ своего любимого, чтобы просто удостовериться, что все произошедшие с ними события не сон, не наваждение.

Очнувшись от своеобразного транса, Гарри легонько улыбнулся, поцеловав в ответ.

— Пойдем спать?

Фраза прозвучала столь буднично, что парни невольно вздрогнули. Словно такие теплые отношения между ними были всегда. Драко внезапно осознал, что впервые за это время поведет любимого в свою спальню, ведь несколько часов до ритуала они провели в одной из гостиных. Краска смущения залила лицо блондина, а внизу живота появилось приятное тянущие ощущение. Почему-то парню казалось, что сегодняшняя ночь — лучшая для того, чтобы наконец стать одним целым с возлюбленным.

Гарри, ощутивший взволнованное ожидание слизеринца, едва заметно напрягся. А потом расслабился. Разумом он понимал, что не следует заходить так далеко в их отношениях. Ведь еще не известно, сможет ли он выжить в последней схватке с Волдемортом. Для них будет лучше оставить все как есть. Сердце же кричало о том, что если он сейчас отступит, то потеряет доверие Малфоя.

«Ведь я уже решил наслаждаться тем временем, что дала мне Жизнь. К чему все эти сомнения? Мы оба хотим этого. Обоих эта ночь сделает счастливыми. К Мордреду все опасения!» — бодро соскочив с дивана, Гарри протянул руку Драко, помогая подняться. А потом чуть поклонился, предлагая показать путь. Блондин смущенно кивнул и быстрым шагом направился к своей спальне, стараясь не смотреть на своего парня, который отчего-то был слишком уверен, хотя раньше сам часто смущался их близости. Иметь дело с уверенным Поттером было приятно, но это же заставляло юношу чувствовать себя робким и сомневаться в себе. Поэтому, оказавшись на пороге своей комнаты, Драко нерешительно застыл. Внезапно его талию обняли сильные руки.

— Тшш… Все хорошо. Все будет хорошо, — тихий шепот опалил чувствительную кожу позади уха. Блондин невольно поежился, а потом со вздохом откинулся на грудь своего любимого. «Да, рядом с ним ничто не страшно. Гарри никогда не причинит мне боль».

— Все будет хорошо, — и счастливая улыбка, сквозь нежный поцелуй. И волшебная ночь, полная любви.

* * *

— Мисс Грейнджер, кто бы сомневался, что рано утром вас можно отыскать только в библиотеке, — бархатистый насмешливый голос вырвал девушку из раздумий, в которые она провалилась, стоило только взять в руки старинный фолиант и открыть его.

— Гермиона. Мы же договаривались, Северус, — она намеренно выделила имя мужчины. На губах появилась слабая улыбка, но это не смогло сбить Снейпа с толку. Только войдя в помещение и увидев свою пассию, он уже заподозрил неладное. Жалкое подобие на обычную озорную улыбку только («лишь») подтвердило его опасения. Поэтому, аккуратно перехватив девушку за запястье, он поднял ее из кресла и, подведя к дивану, усадил на свои колени.

— Что же успело произойти за то малое количество времени, что мы не виделись? — он ласково поцеловал складку, залегшую между бровей своей любимой. Если бы кто-то сейчас застал эту сцену, то подивился бы той открытости, с которой некогда суровый зельевар проявлял свои чувства. Северус и сам тихо удивлялся своему поведению, но приписывал подобные аномалии постэффекту от ритуала.

— Мне кажется… — Гермиона замолчала, закусив губу, собираясь с мыслями. — Мне кажется, что мой дар начал развиваться.

— Дар?

— Угум. Ну, тот, что я получила в подарок вместе с гребнем.

— Почему ты так решила?

— Когда я сегодня взяла в руки этот фолиант, — кивок на книгу, которая осталась сиротливо лежать на журнальном столике, — и открыла его на первой странице, произошло что-то странное.

Северус нетерпеливо сжал ладонь девушки, побуждая ту поторопиться с рассказом.

— Я… Нет, это так трудно описать, — Гермиона жалобно взглянула на мужчину. — Может, ты просто мои воспоминания посмотришь?

Северус отрицательно покачал головой.

— Нет, лучше расскажи. Боюсь, что мне слишком опасно соваться в ту область воспоминаний, которая отводится для твоих способностей.

— Почему? — немного обиженно.

— Не забывай, что твой дар напрямую связан с твоей памятью. Помнишь, ты говорила, что иногда тебе сложно воспринимать информацию, а иногда ты проглатываешь книги за несколько часов?

— Да, но как это связано с памятью?

— Подозреваю, что это связано с тем, как работает твоя память: когда факты запоминаются легко, ты и читаешь быстрее; когда же мозг отказывается запоминать новое, то и строчки прочитать не можешь.

Последовало непродолжительное молчание. Гермиона согласно кивнула, вспомнив свои недавние впечатления.

— Да, это имеет смысл.

— Итак, что же случилось сегодня утром?

— Знаешь, я как будто провалилась в эту книгу.

Северус вопросительно приподнял бровь.

— Ну… — девушка начала задумчиво накручивать прядь волос, стараясь придумать, как лучше объяснить то, что испытала. — Вот я сижу в кресле, предвкушая увлекательное чтение. Потом… Потом меня словно на секунду ослепляет. И я оказываюсь в каком-то странном месте, окутанном золотым сиянием. А вокруг меня клубятся буквы, складываясь в предложения, а рядом витают иллюстрации к этим словам.

Зельевар недовольно хмурится, пытаясь представить себе подобную картину, однако воображение подводит, подкидывая лишь какие-то размытые образы.

— Это словно… словно… — девушка явно пытается найти сравнение, которое все объяснит. — Словно ты смотришь кино, только у себя в голове. И при этом запоминаешь все, что видишь!

Эмоции, которые до этого были скованы шоком от столь необычного волшебства, внезапно прорываются. Если бы в комнате сейчас находился Поттер, то он бы был ослеплен тем восторгом, которым сияла его подруга.

— То есть ты запомнила всю информацию за каких-то пару минут? — недоверчиво поинтересовался Северус, озабоченно хмурясь. Гермиона радостно кивнула, что заставило мага еще сильнее беспокоиться.

— Это было такое великолепное чувство! Да и вообще казалось, что я попала в эпизод фильма о волшебстве! Никогда не думала, что подобное возможно в реальности! — девушку буквально распирало от эйфории. Хотелось тут же броситься к полкам и начать поглощать новую информацию, пока не ушла та странная магия, которая подарила ей эти несколько блаженных минут. Не давали этого сделать сильные руки, обнимающие ее.

— Солнышко, — никогда и ни к кому Северус не обращался подобным образом. Считал все эти ласковые прозвища глупостью, которую не следует поощрять. Однако сейчас ему надо было завладеть вниманием волшебницы, которая, кажется, слишком поддалась очарованию неизведанной магии. В таком состоянии слишком опасно оставлять волшебников один на один со своей силой. К счастью, маневр удался — девушка удивлено таращилась на своего любимого, позабыв о новообретенных способностях.

— С-солнышко?

— Да, солнышко, — Снейп довольно кивнул. — Пообещай мне кое-что.

— Что?

— Пообещай, — с нажимом повторил мужчина. Гермиона нахмурилась, но все-таки послушно кивнула. — Пообещай, что не кинешься сразу же изучать свои новые силы, хорошо?

— Но…

— Милая, ты же у меня умная девушка, должна понимать, что нельзя бросаться в омут с головой.

— Да, но разве могут быть опасны книги?

— Ты забыла, в доме какого семейства сейчас находишься?

— Я и не собиралась изучать Темную магию!

— Я не об этом. На многих древних фолиантах стоит родовая защита, которая дает читать, но не копировать. А из того, что я понял о твоем даре, то ты именно копируешь тексты и иллюстрации, создавая в памяти своеобразную библиотеку.

— Хм… — Гермиона в смущении замолчала, кинув полный тоски взгляд на стеллажи. — Может, я осторожно? Совсем чуть-чуть!

— Даже и не думай, — Северус напустил на себя самый грозный вид, на который был способен, учитывая то, что на коленях у него сидит любимая девушка. — Ты должна понимать, что твой мозг не привык к подобным нагрузкам. Он может просто не справиться с тем объемом знаний, который ты захочешь поглотить. Да и шутить с памятью не стоит.

— Но… Я не думаю, что есть какая-то опасность! Я и раньше запоминала большие объемы информации, — Гермиона, все еще охваченная блаженством новой силы, не собиралась так просто сдаваться.

— Откуда ты знаешь, что это безопасно? А если каждая мысленная копия книги замещает какие-то реальные воспоминания? — Северус не выдержал и сердито прикрикнул. Он понимал, что сейчас девушка одурманена, не отвечает за свои желания, но как же сложно было общаться с особой, которая не желает понимать очевидных вещей. Все-таки Снейп никогда не отличался терпимостью. — Вдруг сначала они будут замещать воспоминания из раннего детства, которые ты и в памяти вызвать уже не можешь. А потом начнешь забывать школьные годы? Что ты будешь делать тогда? Хочешь ли рискнуть счастливыми воспоминаниями ради призрачной надежды узнать побольше?

Гермиона пораженно молчала, чуть приоткрыв рот. О подобном она не подумала. Ведь люди до сих пор не могут точно сказать, сколько информации может запомнить человек. Жертвовать собственным счастливым прошлым ради информации, которая может никогда не понадобиться в реальной жизни? Вот уж нет!

Девушка решительно тряхнула головой и робко улыбнулась любимому. Тот облегченно вздохнул, радуясь, что вновь имеет дело с разумным человеком.

— Думаю, нам следует обсудить твои новые способности с нашими друзьями?

Гермиона благодарно кивнула. Теперь уж она точно не повторит ошибки, совершенной в недавнем прошлом. Лучше довериться взрослым магам, нежели потом разгребать последствия собственной глупости.

* * *

В огромном темном зале не слышно было ни звука, кроме поверхностного прерывистого дыхания существа, которое уже давно перестало быть человеком. Оно предало свою душу. Стремясь к бессмертию, лорд Волдеморт лишил себя вечности. Он уже не имел права на перерождение. Нет, мужчина еще не знал этого, но уже чувствовал, что пути назад нет. У него ничего не осталось. Семьи никогда не было. Друзья со временем превратились в верных слуг, а затем умерли, оставив его без надежной поддержки, в которой нуждается каждое живое существо. Последователи предали его ради спокойной жизни.

Нет, Темный Лорд, даже утопая в своем безумии, отчетливо понимал, что после окончания года перемирия, к нему вернутся лишь те, кто уже окончательно попрощался со своим рассудком, или те, кому терять нечего. Армия? Нет, лишь сборище глупцов, все еще пытающихся урвать у Судьбы кусочек пусть и своеобразного, но счастья.

«Один. Всегда один», — мысли набатом грохотали в голове. — «Неоткуда ждать помощи. Выхода нет. Месть. Да, надо отомстить. Кому? Дамблдору? Поттеру? Да всему миру!»

Изощренный ум, повинуясь спутанным мыслям, отдающим налетом сумасшествия, продолжал перебирать возможные варианты пафосной гибели, которая станет началом конца всего живого. Если не в мире, то на Британских островах — точно.

Мыши, загнанные в угол, становятся слишком опасными в своем отчаянии. Змеи в этом плане еще страшнее, ведь их яд не калечит, а убивает.

Блейз Забини сел на кровати и резко выдохнул.

— Что за мерзость! И как Поттер подобное терпит?

Парень невольно передернул плечами. Его первый отчетливый ясновидческий сон — и о такой пакости. «Это явно не к добру. Ой не к добру!» Блейз решительно откинул одеяло, оделся и пошел будить Панси. Надо было подумать, как преподать друзьям новую информацию. «Вернее, как вообще объяснить то, что я видел. На словах это будет довольно сложно. Может, лучше воспользоваться думоотвод? И следует ли вообще сейчас говорить об этом? Подождать окончания каникул, что ли? Ладно, с Панси решим».

* * *

Сириус завозился, потянулся, довольный ощущением легкой боли от засосов на коже, и открыл глаза. Некоторое время он просто лежал, бездумно разглядывая полог кровати. На душе было легко и спокойно впервые с того момента, как в Британию прибыли герцоги. Мужчина еще раз выгнулся, разминая затекшие мышцы, и перевернулся на бок для того, чтобы разбудить любимого поцелуем. Увы, но Люциуса не оказалось рядом. Более того, оглядевшись, Блэк понял, что блондина нет ни в спальне, ни в ванной комнате. Это осознание заставило его нахмуриться: не так он представлял себе утро после Йоля.

Внезапно внимание мужчины привлек небольшой серебряный поднос, на котором лежал белый конверт с серебряным гербом Малфоев. Не раздумывая, Сириус взял его в руки. Так и есть: «Сириусу Ориону Блэку» — выведено прекрасным каллиграфическим почерком. Улыбнувшись, мужчина достал небольшую картонную карточку, гадая, что же еще придумал его любимый, который в последнее время был горазд на такие романтичные выходки.

В комнате повисла тишина, а Сириус, распахнув синие глазища, удивленно перечитывал письмо раз за разом, не веря в написанное. У него не укладывалось в голове, что его свободолюбивый Малфой решился на подобный шаг.

— Итак? — абсолютно спокойный голос заставил его вздрогнуть. Блэк резко вскинул голову и увидел Люциуса, прислонившегося к дверному косяку, лениво рассматривающего своего смущенного любовника.

— Итак? — переспросил Сириус, внезапно поняв, что у него от волнения пересохло горло. Он нервно сглотнул и перевел взгляд на злополучную карточку, которая выбила его колеи.

— Твой вердикт?

Ему показалось, или голос Ледяного Короля дрогнул?

— Люциус, я… — отчего-то именно сейчас, в этот самый важный момент, нужные слова отказывались приходить в его дурную голову. Все, что мог сейчас делать Сириус, — это растерянно смотреть на любимого, не в силах что-либо сказать.

Чем дольше тянулось молчание, тем мрачнее становилось лицо Люциуса.

— Означает ли это «нет»?

— Нет! — потрясенно выдохнул Сириус и отчаянно затряс головой, а потом отбросил в сторону кусочек картона, высвободился из одеяла и одним прыжком оказался рядом с любимым. — Только «да»! Да, и ничего более!

Люциус, уже готовый к отказу, облегченно откинул голову на косяк двери, обнимая любимого, отвечая на его поцелуй, отдающий какой-то сумасшедшинкой. Он долго сомневался, стоит ли вновь связывать себя оковами брака, пусть и с любимым человеком. Все-таки Малфой никогда не идеализировал собственную персону, прекрасно понимая, что может и не выдержать жизни, в которой будет присутствовать всего лишь один любовник. Во всяком случае, Нарциссе он часто изменял. Нет, сейчас Люц даже помыслить не мог, что сможет желать кого-то, кроме этого прекрасного синеглазого брюнета, но дать гарантию, что подобное положение дел сохранится и через десять лет, не мог. Только вот аристократ понимал, что Блэк долго не выдержит столь неопределенных отношений. К тому же Бродяга всегда славился своей ветреностью, так что, чтобы сохранить его подле себя, требовалось создать ошейник и очень крепкий поводок.

Сириус же уплывал на волнах блаженства. Он и подумать не мог, что Люциус пойдет на подобный шаг. Сам брюнет был очень даже не против оформить их связь по всем правилам. Кончилась пора легкомысленных романов. Лабиринт Сумрака изменил его слишком сильно. Блэку уже не хотелось приключений и страстных романов. Наоборот, измученной душе требовались покой, уют и гарантия счастливой семейной жизнь. И теперь они у него были. Оставался лишь один шаг — сама свадьба.

* * *

Тик-так. Тик-так. Альбус Дамблдор удобно расположился в кресле в своем кабинете и, нахмурившись, вслушивался в тиканье старинных напольных часов, о существовании которых уже успел позабыть. Давненько маятник не начинал свой бег, а стрелки — свой медленный, но уверенный ход. Лишь директор Хогвартса знал, что означают эти мерные звуки, которые в другой обстановке смогли бы успокоить. Начался отсчет. Отсчет до конца противостояния, длящегося уже более пятидесяти лет. Однажды он уже слышал это тихое тиканье — незадолго до того, как ему пришлось выйти против лучшего друга и любовника, чтобы сразиться за жизни многих людей. Теперь битва ждала не его.

Сердце тревожно сжалось. Странно, но раньше не было так страшно осознавать, что отсылаешь совсем еще мальчишку почти на верную смерть. Стоило только Гарри стать самостоятельной личностью, как симпатия и привязанность старика к нему возросли многократно. Наблюдая за стремительным развитием своего ученика, Альбус гордился каждым шагом, сделанным юным Поттером навстречу своей судьбе. Гордился и переживал. Увы, теперь он не имел права учить и направлять мальчика. Тот выбрал себе в наставники и советники других магов, которые умудрились разглядеть в школьнике личность и начали ее уважать.

«Надеюсь, что Гарри сможет найти выход из положения. Ведь мальчику всегда везет. Он — любимец Фортуны, как бы парадоксально это ни звучало. Может, ему удастся найти свое спасение, которое я не смог отыскать?» Старый маг искренне надеялся, что этот необычный волшебник выживет в финальном противостоянии. Потому что даже победа над Волдемортом не разрешит всех проблем, что успели накопиться в магическом мире. Британии нужен лидер, который поведет за собой молодежь. Гарри был именно тем, кому по силам стать этим вожаком.

Старик размышлял над превратностями Судьбы, а стрелки неумолимо продолжали свой ход, приближая историю о Мальчике-Который-Выжил к логическому концу.

* * *

Его лихорадило. Наконец, наконец он нашел выход! Да, именно так он и поступит. И тогда все глупцы этого мира узнают, что не следовало им смеяться над ним. О, да, он проучит всех зазнавшихся снобов, которые посмели считать себя выше него! Мир еще услышит о нем, склонит колени, признавая его власть. Теперь он знает, что делать. И не отклонится от своей цели, какие бы препятствия ни встали на его пути.

* * *

— Блейз? — обеспокоенный голос отца. — Что случилось?

— Видение, — хриплый голос. Блейз пытается прийти в себя. Впервые дар проявился во время его бодрствования.

— О чем?

— О… Мордред! Я не помню.

— Может, оно не так и важно? — робко поинтересовалась Панси, которая остаток каникул решила провести в гостях у любимого. В Малфой-мэноре жить стало просто невозможно — маги готовились к свадьбе представителей двух древнейших чистокровных семейств.

— Нет, — Блейз отчаянно затряс головой. Его колотило. Только парень знал, что это — не его чувства. Это состояние того, кого он увидел в своем видении. — Я должен вспомнить, что видел.

— Иначе? — отец, как всегда, схватывал все налету.

— Иначе кто-то погибнет.

* * *

— Рем?

— Хм?

— От кого письмо?

— От Сири.

— И что он пишет?

— Приглашает на свадьбу.

— Даже так? — веселая насмешка. — Пойдешь?

— Не знаю, — Ремус беспокойно ерзает на траве.

— Сходи, мы сами справимся.

— Но…

— Успокойся, все будет хорошо.

— Хорошо? А ты уверена? Неужели не слышала, что стая Сивого направляется прямо к нашему логову.

— Это всего лишь слухи.

— В каждом слухе есть своя доля правды. К тому же…

— Да?

— Земля беспокоится. Она чувствует его приближение, его ярость.

— Рем…

— …

— Пойми, ты не можешь всегда находиться в логове. Или ты уже забыл о волчонке, о котором желал заботиться?

— У него-то как раз сейчас много взрослых, которые смогут защитить. Чего не скажешь о нашей стае.

— И все-таки подумай.

— Хорошо, Эльза, — тяжелый вздох. — Я подумаю.

* * *

— Решение принято единогласно?

Маги переглянулись и довольно улыбнулись друг другу. Их поездка по Англии еще не закончена, но уже сейчас начала давать удовлетворительные результаты. Если бы герцоги соизволили с кем-то поделиться своими планами, то признались бы, что изначально боялись, что придется ликвидировать британское сообщество магов до того, как произойдет непоправимое и магглы узнают о волшебниках.

В Первую Магическую войну чародеи континентальной Европы были слишком заняты восстановлением стран после пришествия Темного Лорда Гриндевальда, поэтому им было не до тех безобразий, что творились в старушке Англии. Медленно, но верно последствия войны были устранены, вот тогда-то власти заинтересовались делами соседних стран. Герцоги неприятно удивились, когда узнали, во что превратилась некогда процветающая Великобритания. Некоторое время они еще надеялись, что англичане придут в себя и опомнятся, но, когда пришла весть о возрождении лорда Волдеморта, надежда на благополучный исход умерла.

Каково же было удивление трех герцогов, когда они, уже собравшись в обременительное путешествие, увидели в небе Франции отсветы от магии одного из самых древних ритуалов. Оказалось, что в Британии все-таки остались волшебники, способные разумно мыслить. Однако решение уже было принято и теневые властители континентальной Европы отбыли свершать свою миссию.

Они долго размышляли, составляли планы после разговора с юным Поттером. Постепенно, через долгие и утомительные споры, все три мага пришли к решению, которое удовлетворило всех. Оставалось только воплотить его в реальность. Именно поэтому три герцога разделились. У каждого из них было свое задание.

Де Монтеспан отправился обратно на родину, чтобы предупредить министров всех подвластных им стран о последующих действиях относительно Англии. Де Луна отправился на поиски одного старого знакомого, который должен был помочь в достаточно деликатном деле. А д’Ампуи предстояло посетить еще несколько светский мероприятий, чтобы утвердиться в правильности принятого решения.

* * *

Он уже несколько дней провел безвылазно в библиотеке, собранной им еще в годы юности. Он пока еще не знал, что именно ищет, но был уверен, что очень скоро найдет. Найдет ритуал, который положит конец этой войне.

* * *

— Все-таки здорово, что отец и твой крестный решили пожениться, — Драко блаженно жмурился, лежа на ковре около камина. Люциус бы несомненно отругал отпрыска, если бы увидел его в столь ненадлежащей позе. Сейчас блондину было плевать на это: рядом с Гарри не хотелось носить маски. Брюнет же сидел, забравшись с ногами в кресло, и с улыбкой наблюдал за любимым. Мысли же его были далеко. Сколько бы он ни пытался абстрагироваться от суровой действительности, но не мог перестать думать о том, что рассказал ему Блейз. Скоро должно было случиться нечто неприятное. Что-то, что необходимо было предотвратить. Только услышав эти слова, Поттер сразу же понял, что они как-то связаны с ним. Смутные подозрения зародились в его голове, но не пожелали оформиться в нечто конкретное.

Да, Гарри был рад за Сириуса, даже пытался помочь с организацией торжества, но никак не мог расслабиться. Беззаботные деньки прошли, на юношу вновь обрушились проблемы, о которых у него получилось на некоторое время забыть. Пророчество, крестражи, а теперь еще и непонятные видения Блейза… Все это начинало нервировать. Хотелось действовать, но Поттер просто не мог испортить каникулы друзьям, которые искренне наслаждались свободными деньками.

— Гарри? Га-а-арри, — Драко переместился к ногам своего парня, устроил голову на его коленях и теперь внимательно вглядывался в зеленые глаза.

— Прости, задумался, — Гарри смущенно улыбнулся и ласково потрепал блондина по волосам. Ему нравилось прикасаться к шелковистым прядям. Это успокаивало.

— Ты опять думаешь о чем-то серьезном и несомненно глобальном?

— Есть немного.

— Прекращай, любимый! Будешь думать о проблемах, когда вернешься в Хогвартс! Мы отвоевали себе целый год спокойствия, незачем торопиться! — Драко вскочил на ноги, схватил брюнета за руку и заставил встать, а потом с лукавой усмешкой потащил прочь из гостиной. Гарри на это лишь усмехнулся, покачав головой, и нарочито недовольно пробурчал:

— Ненасытный.

— Что-то я раньше не слышал возмущения с твоей стороны, — насмешливо пропел Малфой. Гарри на это лишь улыбнулся.

* * *

Гарри и Драко малодушно сбежали в Поттер-мэнор, устав от той суеты, которая царила в особняке Малфоев. Естественно, ведь Люциус пожелал отпраздновать свадьбу так, чтобы все остальные маги завидовали черной завистью. Сириусу же по душе была бы более скромная церемония, но он не решился портить удовольствие своему любимому, глядя с какой радостью тот обсуждает мельчайшие детали с дизайнерами, портными и другими нанятыми для этого дела людьми. Блэку оставалось только вмешиваться, когда любимого слишком уж заносило.

Репортеры буквально оккупировали мэнор, желая вызнать все пикантные и не очень подробности. «Ведьмополитен» завалил молодоженов просьбами дать интервью и поучаствовать в специальной фотосессии.

Волшебный мир забыл о недавно предотвращенной войне и со вкусом обсуждал последние сплетни. Никто не сомневался, что свадебная церемония будет шикарной.

«Лорд Люциус Малфой и лорд Сириус Блэк объявляют о своей помолвке!»

«На прием, устроенный в честь столь важного для Великобритании события, как слияние двух древнейших родов, прибыли гости из всех уголков Европы, а также России, Америки и даже Китая!»

«Новая эра международного сотрудничества?

При активном участии герцога де Монтеспана начали налаживаться связи между английскими и континентальными лабораториями».

«Леди Лонгботтом дает прием в честь нареченных».

«Дата свадьбы, наконец, определена: 24 апреля!»

Рождественские каникулы и Йоль давно прошли, ученики вновь вернулись в школу, чтобы погрузиться в рутину учебной жизни, а газеты продолжали пестреть различными светскими и политическими новостями, которых с каждым днем, казалось, становилось все больше и больше.

Как-то так получилось, что школьная ярмарка, на которую пригласили иностранных гостей, и последующий прием в Малфой-мэноре стали толчком для открытия сезона светских раутов и балов не только в магической Британии, но и в других европейских странах.

Так уж сложилось, что после Первой Магической войны английские аристократы оказались в своего рода изоляции от остального мира. Их не приглашали на приемы, да и сами чистокровные долгое время приходили в себя после террора Темного Лорда. Затем традиция светских раутов просто сошла на «нет» — слишком много других хлопот было у англичан. Конечно, они все еще были вхожи в дома своих иностранных родственников, часто приглашали их погостить у себя, но это все же не было похоже на обычную светскую жизнь.

Сейчас они решили наверстать упущенное за последние пятнадцать лет.

Более того, возобновилось сотрудничество между странами и в научной среде. Статьи, ранее не публиковавшиеся в «Ежедневном пророке» из-за политики Министерства, теперь все чаще появлялись на страницах этого и других периодических изданий. Ксено Лавгуд наконец перестал дурачиться и начал печатать дельные и интересные статьи о действительно существующих магических животных.

Совет Восьми продолжал свои преобразования. Кто-то из студентов умудрился откопать расписания и список предметов, которые изучались лет триста назад. Оказалось, с тех пор учебная программа сильно упростилась, а кое-где и совершенно изменилась. С подачи Гермионы в Совет Попечителей был направлен запрос о ее пересмотре, а также о создании подготовительных курсов для магглорожденных и маггловоспитанных учеников.

В общем, жизнь кипела и бурлила. Блэк с Малфоем-старшим продолжали подготовку к свадьбе, которая становилась все масштабнее по мере того, как оба аристократа обзаводились новыми нужными знакомствами за границей. Помогать в организации торжества вызвались леди Августа и чета Паркинсон.

Северус Снейп наотрез оказался давать прием в честь своего Дня Рождения, однако снисходительно согласился на небольшое празднество в Поттер-мэноре, куда приглашены были его близкие друзья, коллеги по ритуалу и некоторые ученики. На удивление Северуса, вечер прошел весело и непринужденно. Друзья Гарри уже давно перестали теряться в присутствии своего профессора, поэтому могли свободного рассуждать на самые различные темы, так что беседа в уютной зеленой гостиной не увядала, а становилась только интереснее от часа к часу.

Даже подарки порадовали зельевара: не только Люциус, но даже Блэк и ученики умудрились найти что-нибудь эдакое, что неизменно вызывало восторг у Мастера Зелий. А уж окончание празднования, когда все гости разошлись по своим спальням и мисс Грейнджер решила преподнести свой сюрприз, было вообще великолепным. Северус уже давно не чувствовал себя настолько счастливым и удовлетворенным жизнью.

Ритуал и последующее празднество окончательно сломали барьер в душе профессора. Он решил рискнуть и не отказываться от тех даров, что буквально вложила ему в руки Судьба. Радостная улыбка сына, появившаяся, когда тот увидел впервые своего отца полностью расслабленным и наслаждающимся жизнью, только подтвердила правильность принятого им решения.

Гарри же вместе с Драко и остальными друзьями просто наслаждался школьной жизнью, которая тоже не стояла на месте. Порой юноша едва находил свободное время, чтобы поговорить со своим отцом или же пойти на свидание с любимым. Только он не роптал на это, потому что постоянная занятость не давала Поттеру думать о приближающемся решающем часе: взрослые маги вплотную занялись исследованием книг, которые порекомендовали призрачные Джеймс и Лили. К этой проблеме подключили даже директора Дамблдора, которому Гарри в последнее время стал больше доверять, ведь старик перестал юлить и при каждой беседе с ним юноша чувствовал лишь искренние заботу и беспокойство о нем.

Достать необходимые тексты, как ни странно, помогли Билл Уизли и три небезызвестных герцога. Первый из них нашел кое-какие сведения в Египте; откуда были откопаны еще несколько старинных фолиантов, никто так не узнал, поскольку де Луна на все вопросы лишь загадочно улыбался.

Зима медленно отступала, морозы прошли достаточно быстро, и вскоре повеяло теплыми ветрами. Весна входила в свои права.

* * *

Темная тень скользнула между деревьями Запретного леса, направляясь к антиаппарационным чарам. Человек явно спешил и нервничал, он то и дело оглядывался по сторонам, а иногда вызывал заклинание «Темпус».

«Наконец! Наконец я смогу привести свой план в исполнение!»

Юноша, а это была несомненно особь мужского пола, еще раз осмотрелся по сторонам и достал из черного конверта пергамент с изображением Темной Метки. Несколько томительных мгновений, рывок — и он оказывается перед старинным, немного обветшалым мрачным зданием, в образе которого еще можно увидеть былую величавость.

Он медлит, не решаясь войти. Сколько сил, сколько усилий потребовалось ему, чтобы решиться на этот шаг? Кто знает. Например, юноша сам от себя не ожидал подобной настойчивости и целеустремленности. Теперь же ему было страшно. Очень страшно, хотя он прекрасно понимал, что теперь, когда магия ритуала охватывала все Соединенное Королевство, ему ничего не грозило. Только провал его плана, который сейчас уже не казался столь идеальным.

 А-а-а, молодой гость хозяина. Что же ты застыл на пороге? Проходи, — дверь открылась бесшумно, и юноша с неприязнью посмотрел на человечка в грязных одеждах и с серебряной рукой. «Крыса, как есть — крыса. Впрочем, лучше ли я?»

Сжав руку в кулак, молодой человек упрямо вздернул голову и решительно зашагал следом за этим предателем. У него была цель. Он ее добьется, чего бы ему это ни стоило.

Еще одни жуткие на вид двустворчатые двери, распахнувшиеся при его приближении. Тронный зал, где когда-то давно проводились балы, где прекрасные дамы флиртовали с рыцарями и великими чародеями, чьи имена навсегда увековечила история. Сейчас от былого величия остался лишь трон, стоящий на возвышении, на котором восседал Он. Не человек, но еще и не совсем монстр. Глядя в красные глаза, юноша успел заметить намеки на разум и сознание. По крайней мере взгляд этого мага был цепким и оценивающим.

— Ты все-таки пришел, — в голосе не было ни удовлетворения, ни раздражения, лишь холод и пустота.

— Да, мой Лорд, — юноша почтительно склонил голову и упал на одно колено, невольно поморщившись от боли. Внезапно он испуганно замер, услышав странный шипящий звук. Лишь несколько мгновений спустя юный маг понял, что это смеется то существо, которому он не так давно послал письмо с просьбой о встрече.

— Признаюсь честно, письмо твое меня заинтриговало. Кто бы мог подумать: друг Гарри Поттера попросится стать слугой его заклятого врага, — Волдеморт склонил голову набок, все еще внимательно рассматривая юношу, скинувшего темный капюшон.

— Ваши сведения устарели, милорд. Поттер давно перестал быть моим другом.

— Даже так? И когда же?

— С тех пор, как связался с Малфоем, — фамилия недруга была выплюнута с искренним презрением и ненавистью. — Он променял меня на этого лощеного аристократишку.

— Хм… Ревность, значит?

— Нет, — по пухлым губам скользнула хищная улыбка, которая никак не вязалась с образом простодушного гриффиндорца. — Желание отомстить. Показать, насколько он ошибся, сделав не тот выбор.

Рон говорил уверенно и с жаром. Он хотел прославиться, доказать всем этим слизеринским подпевалам, что они недостойны назваться друзьями Гарри Поттера. Сейчас, вновь погружаясь в свой кокон из обиды и желания проявить себя, он не чувствовал страха. Выбор сделан, оставалось лишь осуществить план.

— Они должны заплатить за то, что недооценили меня. Что посмели надо мной смеяться, — и вновь горячая убежденность в своих словах. Да, он покажет всему миру, на что способен! И тогда уже не перед Поттером будут преклоняться маги, а перед ним.

Красные глаза хищно прищурились. Знал бы мальчишка, что невольно разбередил старые раны, про которые Волдеморт уже успел позабыть. Ведь когда-то сам он поклялся самому себе, что покарает всех, кто посмел над ним насмехаться. И магглы, и чистокровные чистюли достаточно пострадали от его рук. Пришло время для завершающего штриха.

— Хорошо. Думаю, ты можешь быть мне полезен. В отличие от меня, у тебя есть открытый доступ к другим людям.

В голове уже начал формироваться новый план. Если Хвост уже был бесполезен для его грандиозной цели, то горделивым щенком можно было воспользоваться.

Рон победоносно ухмыльнулся.

— Это честь для меня, милорд.

* * *

— Блейз?

— Хм?

— Ты опять выпал из реальности.

— Мне опять привиделось что-то мерзкое, — недовольно пробурчал слизеринец, недовольно потирая виски, которые от таких вот видений начинало немилосердно ломить.

— Запомнил что-нибудь? — Драко встревоженно смотрел на друга. Только они успели расслабиться, как вновь начали твориться непонятные вещи. Крестный ходил мрачный, Гарри то и дело впадал в странную меланхоличную задумчивость, Дамблдор тоже казался каким-то взволнованным. И все молчали.

Блейз покачал головой, а потом призадумался. Несколько минут прошло в молчании, а потом юноша тихо вздохнул.

— Помню только, что это как-то связано с Во… Волдемортом, — имя Темного Лорда до сих пор многим давалось с трудом. — А еще с каким-то учеником.

— Учеником? — Панси тут же с подозрением оглядела общую гостиную, в которой они находились. Никто не прислушивался к их разговору и не выглядел слишком уж подозрительным.

— Только этого еще не хватало, — уныло пробормотал Драко, предполагая, что новости явно не обрадуют его возлюбленного.

— Гарри так и не сказал, из-за чего так нервничает?

— Нет, всегда говорит, что из-за… ну, вы знаете, из-за этой пакости, — все-таки упоминать о крестражах в общей комнате было бы не слишком умно. Друзья понятливо кивнули. — Самое странное, что мне кажется, он и не лжет. Просто…

— Думаешь, они что-то скрывают?

— Во всяком случае — Гарри. Грей… Гермиона и Невилл точно ничего не знают. Утешает лишь то, что ребята говорят, что Поттер и раньше не отличался особой открытостью.

— Расслабься, Драко, не думаю, что Гарри будет скрывать что-либо от тебя вечно. Может, он просто не уверен в том, что ввергает его в депрессию, поэтому и не хочет зря беспокоить? — Блейз сочувственно похлопал друга по плечу. Сам он тихо радовался, что в их отношениях с Панси больше не было никаких секретов.

— Ну почему? Почему он не может мне довериться? Я не буду против немного побеспокоиться, если ему от этого легче станет.

— Просто Поттер не привык на кого-либо полагаться. Ты же уже знаешь о его детстве. Его надо приучать полагаться на других.

— Он доверяет Северусу и Сириусу.

— Они — взрослые и сильные маги, естественно, он им доверяет. Только если ты не заметил, то и им потребовалось время, чтобы пробиться сквозь отчужденность твоего суженого, — с легкой усмешкой пожал плечами Блейз. Драко на это лишь тяжко вздохнул и решил еще раз серьезно поговорить с любимым.

* * *

— Драко, послушай, тебе правда незачем беспокоиться обо мне. Я волнуюсь, да, не спорю, но в этом нет ничего мистического или предостерегающего, — Гарри недовольно поджал губы. Он не хотел ссориться со своим возлюбленным, но также и не хотел рассказывать ему ни о пророчестве, ни о крестраже, засевшем в его голове. Он даже Гермионе не рассказал об этом в бытность, когда считал ее самым лучшим другом. Что уж тут говорить, он даже Сириусу об этом не рассказал! Юноше хватало того, что его отец был в курсе всех его тайн. Северус Снейп сделает все возможное и невозможное, но не допустит смерти недавно обретенного сына, Гарри был в этом уверен.

— Разве не ты сказал, что крестный уже разрабатывает нужный ритуал? Неужели ты ему не доверяешь? — Драко старательно вглядывался в глаза любимого, пытаясь понять, что же от него скрывают. Он точно знал, что у Гарри осталась еще какая-то тайна, в которую он не желает его посвящать. «Почему? Почему он что-то скрывает от меня? Мне казалось, мы наконец-то стали настолько близки, чтобы доверять друг другу все сокровенные секреты. Почему он молчит?»

— Послушай, — Гарри тяжело вздохнул и нервно взлохматил волосы. — Эта тварь охотилась за мной на протяжении многих лет. Пять лет я ожидал того момента, когда он сгинет навеки.

Он еле подавил порыв все рассказать. Поттер прекрасно чувствовал, что его любимый очень волнуется и даже обижается на него, но ничего не мог поделать с собой. «Пусть уж беспокоится о пустяках. Не могу даже представить, что случится с Драко, если тот узнает текст пророчества или, еще хуже, что во мне застряла часть души Темного Лорда. Да он же с ума сойдет от страха за меня».

— По-моему, это естественно, что я волнуюсь о том, что что-то пойдет не так. Не хотелось бы, чтобы после окончания года перемирия вновь началась война.

— Послушай, но ведь взрослые решили, что мы проведем ритуал изгнания на Солнцестояние. Зачем так беспокоиться? — младший Малфой как-то неуверенно обнял своего парня. В последнее время он постоянно боялся, что тот сорвется и они все-таки поссорятся из-за какой-нибудь мелочи. Драко прекрасно понимал, что любая склока с Гарри принесет ему немало боли. — Даже если тогда ничего не получится, то всегда остается вариант с осенним равноденствием.

— Я знаю, — устало проговорил Поттер, ласково проводя ладонью по тонкой спине. — Только вот разумные мысли не всегда могут совладать с чувствами.

— Да… — Драко тихонько вздохнул и уткнулся носом в шею возлюбленного. «Скажи мне, скажи!» — хотелось прокричать ему. Вот только он прекрасно понимал, что ничего подобным не добьется. Только станет еще одним раздражающим фактором. К тому же об ослином упрямстве Поттера уже давно слагались истории, так что можно было даже не надеяться, что тот изменит свое мнение. «Может, крестный что-нибудь расскажет?»

* * *

— Ты уверен, Ремус? — Сириус взволнованно взглянул на друга, который недавно в письме сообщил, что вокруг территории его стаи начали собираться оборотни.

— Не знаю. Пока что слухи о приближении стаи Грейбека — это просто слухи. Только не нравится мне все это. Слишком уж часто мы начали замечать на границах подозрительных оборотней, — Ремус устало вздохнул. Он не хотел выбираться из логова, но Эльза настояла на том, чтобы сообщить об этих тревожащих вестях хоть кому-нибудь. Естественно, что Сириус тут же пожелал увидеть друга воочию и убедиться, что с тем пока что ничего не случилось.

— Думаешь, они подбираются к вам по приказу Волдеморта?

— Именно это я и хотел выяснить. Не было никаких слухов о нем?

Сириус неопределенно пожал плечами, а потом нахмурился.

— Мы как-то даже не проверяли. Ритуал не допустил бы его активных действий.

— Хотелось бы мне в это верить, — уныло пробормотал Люпин. Сириус виновато посмотрел на него, а потом крепко сжал плечо.

— Я сообщу об этом Альбусу. Уверен, он даст задание кому-нибудь из Ордена разузнать об этом больше.

— Спасибо, — Ремус поднялся из кресла и потянулся. Уже стоя одной ногой в камине, он повернулся к старому другу. — Не говори ничего Гарри. У меня такое ощущение, что у него и без этого полно проблем.

— Уверен? Ты же знаешь, он ненавидит, когда от него что-то скрывают.

— Это пока лишь слухи и догадки. Не стоит его зря беспокоить, — Люпин слабо улыбнулся и исчез в зеленом пламени. Сириус, не откладывая в долгий ящик, поспешил сообщить директору о неприятных новостях.

* * *

— Ты в этом уверен, Артур?

— Какая тут может быть уверенность, Альбус? Билл и Чарли подтвердили слухи, но все же никаких фактов, доказывающих, что это именно Волдеморт зашевелился, нет.

Дамблдор тяжело вздохнул и опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы, разглядывая взволнованного рыжего мужчину, сидящего в одном из кресел. Тот принес не слишком радостные вести. Какой-то маг, чью личность пока что не удалось выяснить, начал проявлять подозрительную активность, выискивая у антикваров и букинистов древние магические труды, которые с уверенностью можно было бы отнести к магии Смерти, одной из запретных отраслей ритуального искусства.

— Знаешь, что самое странное?

— И что же?

— Все продавцы как один заверяют, что от покупателя не веяло Тьмой. Получается, это или совсем юный маг, или только что ступивший на скользкую дорожку. А может быть, и то, и другое.

— Неужели ты думаешь, что это может быть кто-то из учеников? — Альбус удивленно вскинул брови. Он был уверен, что никто из ребят в здравом уме не пойдет на службу к Волдеморту, учитывая последние события. Во-первых, Том сам себя дискредитировал, относясь к соратникам как к рабам. Во-вторых, альянс шести родов был слишком силен, чтобы ему противостоять в одиночку вместе с сумасшедшим магом. В-третьих, Дамблдор свято верил, что никто из детей на самом деле и не хотел принимать Метку. Просто обстоятельства складывались так, что им приходилось придерживаться идеологии своих родителей.

— Чует мое сердце, что все это неспроста, Альбус. Что-то плохое грядет, — Артур никогда не отличался особой интуицией, но сейчас все его чувства кричали об опасности, о приближающейся беде, которая может затронуть и его. Только ему и в голову не могло прийти, что новым соратником Волдеморта может стать кто-то из его детей.

— Что ж, думаю, усиление контроля нам не повредит. Пусть я и не люблю этого делать, но попрошу портреты Хогвартса о содействии. Хотя вряд ли от них будет много толку, в последнее время они почти постоянно дремлют. Старею, — легко и грустно улыбнулся директор.

— Надеюсь, что все же это только слухи, — тяжело поднимаясь, вздохнул Артур. Он был так рад, когда надвигающаяся война была вдруг отстрочена благодаря действиям Гарри. Поэтому старший Уизли не был готов к тому, что перемирие может закончиться раньше.

— Я тоже надеюсь на это, Артур, я тоже, — Альбус рассеянно прикоснулся кончиком палочки к виску, вытягивая нить-воспоминание об этом разговоре. Он уже начал замечать за собой некоторую забывчивость, поэтому все важные моменты старался фиксировать или таким образом, или на бумаге. Пусть время сейчас было мирное, но все же он оставался директором Хогвартса и главой Ордена Феникса, поэтому просто не мог расслабиться.

* * *

— Блейз? — Гарри, голова которого до этого расслабленно лежала на коленях Драко, мгновенно встрепенулся, стоило только их другу войти в Выручай-комнату, которую они с некоторых пор сделали местом для их встреч.

— Что хотел от тебя Дамблдор? — Панси встала навстречу своему парню и легко коснулась губами его щеки. Тот лишь растерянно пожал плечами.

— Просто расспрашивал меня о моем даре. Насколько я понял, профессор Снейп все-таки рассказал о том, что мое наследие активировалось. Вот директор и интересовался, не было ли у меня в последнее время каких-либо видений, — парень взлохматил волосы и задумчиво закусил губу. Беседа с Дамблдором показалась ему какой-то странной. — Старик был чем-то обеспокоен.

— Он ничего не сказал? И, кстати, что ты ему ответил? — Драко нетерпеливо подался вперед. Ему уже начали надоедать все эти недомолвки. Ощущение беды, которое было привычным до ночи Самайна, вновь начало подниматься из глубин его души.

— Я рассказал ему правду. Он же вроде нам не враг? — Блейз вопросительно посмотрел на Гарри, тот же в свою очередь неопределенно повел плечами. Он предпочитал не задумываться над этим вопросом. Когда-то, еще в начале года, директор казался ему чуть ли не злом, равным Волдеморту. Сейчас парень в этом уже не был уверен. Уважение к Дамблдору никуда не делось, а вот былого доверия старый волшебник уже не вызывал. Однако юноша не мог не признавать того факта, что у директора было больше возможностей и связей, так что союзником он был полезным.

— Он сказал что-нибудь конкретное?

— Нет. Пробормотал только что-то о тревожных слухах, которые пока что никто не смог подтвердить.

— Интересно, что это за слухи? — Невилл, уже влившийся в компанию, склонил голову набок, прикидывая в уме, стоит ли писать бабушке. Та поддерживала достаточно неплохие отношения с директором, поэтому могла что-то знать. Только вот не было гарантии, что она решит поделиться этими сведениями с внуком.

— Жаль, отец сейчас слишком занят подготовкой к свадьбе, поэтому абсолютно бесполезен как источник информации, — тяжело вздохнул Драко, вспоминая последнее письмо, в котором Люциус только и писал, что о различных проблемах, связанных с организацией церемонии.

— Что насчет Сириуса?

— Та же история.

— Я могу написать отцу. Тот может что-то знать об этом, — неуверенно предложила Панси. Пусть она видела, что Поттер прекрасно относится к Снейпу и Малфоям, да и к ним тоже, но до сих пор не была уверена, как тот относится ко всем остальным Пожирателям Смерти.

— Думаешь, он согласится поработать для нас информатором?

— Возможно.

— Тогда напиши. Всяко лучше, чем просто сидеть в неведении.

Панси облегченно улыбнулась и кивнула. Наконец-то она тоже может сделать что-то для их компании.

* * *

Стоило только солнцу растопить снега, как время понеслось для молодых людей с ошеломляющей скоростью. В школе все еще проходили серьезные преобразования. К делу подключили Попечительский Совет, так как ребята пришли к мнению, что школьная программа слишком упростилась, а без помощи квалифицированных специалистов ученикам было достаточно сложно составить учебный план, который бы удовлетворил все нужды.

То и дело устраивались балы. Гарри и его друзьям удавалось отказаться от большинства приглашений, но все-таки пришлось посетить светские приемы, устроенные родами Забини и Паркинсонов. Зато ребята смогли полностью оценить размах изменений, охвативших страну: более половины магов были им неизвестны. Приходилось с ними знакомиться, запоминать заковыристые имена, а еще терпеть огромное количество вопросов, которые неизменно обрушивались на молодое поколение. Оказалось, что многих старых волшебников очень интересует перспектива развития британского общества.

— Послушайте, вам не кажется странным, что нас все время мучают подобными вопросами? — жалобно поинтересовался Невилл у друзей, когда те отдыхали в гостиной Паркинсон-мэнора после очередного приема.

— Невилл, только не надо об этом, — обреченно застонал Гарри, которому досталось сегодня больше всех. Ему еще повезло, что рядом всегда находился верный Драко, который успевал вклиниться в разговор и перевести его в другое русло, если замечал, что у его любимого заканчивается терпение.

— И все-таки он прав, — Блейз смерил парня задумчивым взглядом.

— В чем же? — лениво отозвался Драко, млея в объятиях своего парня.

— В том, что на нас внимания обращали намного больше, чем на старшее поколение, — Панси обвела своих расслабившихся друзей возмущенным взглядом.

— Она права. Я ради любопытства на некоторое время присоединилась к группе Северуса, — Гермиону перебило дружное веселое хмыканье. Девушка не обратила на это никакого внимания. — Там взрослые вели обычные светские разговоры, замешанные на политике. И только. Никаких расспросов о будущем нашей страны.

— А ты что скажешь, Гарри? Чувствовал что-нибудь необычное, общаясь со всеми этими стариками?

— Вы же знаете, я стараюсь не слишком часто использовать свой дар.

— И все же?

— Не знаю. Чрезмерное любопытство, но это и так понятно: мы своим ритуалом наделали шуму.

— И все?

— Хм, — юноша нахмурился, сосредоточившись на своих воспоминаниях. — Вроде еще какое-то щекотавшее нервы ожидание…

— Ожидание? Ожидание чего?

— Блейз, я мысли не читаю, это к отцу с такими вопросами, — раздраженно пробурчал Гарри. Ему сейчас совершенно не хотелось думать о чем-то серьезном. Директор и так тревожных новостей подкинул, да и вся эта нервозность из-за ритуала давала о себе знать.

— С какими вопросами? — в гостиную бодрым шагом вошел Северус, следом за ним появились и остальные старшие волшебники. Оглядевшись по сторонам, он тут же направился к креслу, которое заняла Гермиона. С некоторых пор он совершенно перестал сопротивляться этой наглой девчонке. Поэтому усадил ее к себе на колени, так как знал, что она во время разговора все равно перебралась бы туда. Остальные взрослые попарно распределились по диванчикам.

— Гарри сказал, что чувствовал от гостей какое-то странное ожидание, — пояснил Драко для пришедших магов.

— Да, я уловил необычные мысли в их голове, — задумчиво кивнул Люциус. Он в кои-то веки размышлял не о свадьбе, а о насущных проблемах.

— Какие же?

— Отчего-то население континентальной Европы, по крайней мере его знать, уверено в том, что юному Поттеру предстоит взять бразды правления в свои руки, — вместо Малфоя ответил Алекс Забини.

— С какого перепугу? — Сириус изумленно посмотрел на него. Тот в ответ лишь флегматично пожал плечами. Он пытался несколько раз выяснить хоть что-то у старых знакомых, но они упорно молчали, лишь загадочно улыбались.

— Вообще-то, я не планировал баллотироваться на пост Министра Магии, — весело проговорил Гарри, стараясь разрядить слишком уж веселую обстановку.

— Думаю, они ожидают чего-то другого, — задумчиво протянул Паркинсон.

— Чего же? Что я займу место Темного Лорда? — раздраженно поинтересовался юноша, которого этот разговор внезапно начал раздражать. Было во всех этих рассуждениях что-то тревожащее.

— Успокойся, никто и не думал о подобном, — Драко мягко привлек любимого к себе, осторожно влияя на него своей целительской силой, успокаивая. Через некоторое время Гарри все-таки смог расслабиться.

— И чего же они ожидают?

— Кто знает. Вообще эта активность европейцев настораживает. Впрочем, не стоит вам забивать этим голову, — весело закончил Сириус, тем самым закрывая тему.

— Пап, а ты узнал то, о чем я тебя спрашивала? — встрепенулась Панси.

— Да. Сведений не так уж и много. Кто-то действительно посещает магазины с сомнительной репутацией, разыскивая довольно опасные труды. Вот только кто это, никто сказать точно не может. Одно точно — это не завсегдатай.

— Более того, — заговорила миссис Паркинсон, которая в обычное время предпочитала отмалчиваться, — моя подруга из Египта написала, что в их магазины тоже поступили заказы на эти книги. Совы были присланы из Британии, это точно.

— О чем это вы сейчас говорите? — нахмурился Сириус, которого, как и Люциуса, не посвящали во все проблемы, возникшие после Нового года.

— Сам слышал: кто-то, предположительно от имени Темного Лорда разыскивает труды по магии Смерти. Для чего? Не известно. Вот только из той информации, что нам удалось узнать об этих книгах, если они будут найдены, ничем хорошим нам это не обернется, — Паркинсон нахмурился, только сейчас понимая, что ситуация достаточно серьезная.

— Думаю, следует рассказать об этом аврорам. Все-таки это их работа — вылавливать опасных типов, — у Люциуса сейчас не было никакого желания разгадывать новую загадку. Он хотел только одного: скорее сделать одного очаровательного брюнета своим законным супругом, а все остальное уже не имело значения.

Остальные волшебники, чувствуя настроение старшего Малфоя, еще некоторое время обсуждали насущные проблемы, но тревожащих тем больше не касались. Никому не хотелось окончательно портить вечер.

* * *

— Хм… Что скажете? — три фигуры сидели в креслах вокруг круглого стола и вглядывались в сферу, наполненную странным сизым туманом.

— Думаю, он еще не готов принять на себя такую ответственность.

— Это точно.

— Дамблдор здесь не помощник. Старик слишком устал.

— И ошибок совершил в свое время многовато. Никто из окружения Наследника не доверит ему обучение, когда узнает, что уготовано молодому человеку.

— Думаю, не следует его пока пугать перспективами на будущее.

— Уверен? Мальчишка ненавидит недосказанность.

— У него и так сейчас проблем хватает. Пусть пока с ними разберется. Время еще есть.

— Да и мы не настолько дряхлы, чтобы куда-то торопиться.

Трое герцогов довольно переглянулись, принимая окончательное решение. Рано еще юному Поттеру знать о том, что Магия выбрала его своим следующим Наместником в землях Соединенного Королевства. Молодой человек еще даже не познал настоящую жизнь, не наполненную страхом перед следующим днем. Пусть немного поживет в свое удовольствие. Три-четыре года ничего не изменят. А они пока будут за ним присматривать.

* * *

Неполная луна освещала небосвод. Темный лес тихонько шуршал листьями деревьев. Где-то вдалеке то и дело раздавалось уханье сов и филинов, вышедших на охоту. Внезапно по воздуху разнесся тревожный вой.

Оборотни чуяли ветер перемен. Они все медленно подбирались к тому месту, куда звала их Луна. Что-то должно было случиться. Запах непролитой крови будоражил нервы хищников. Скоро состоится битва сильнейших. Тех, кто ближе всего понял свою вторую сущность. Одному из них не суждено будет выйти из круга, когда другой навсегда займет место их правителя. Альфа всех британских оборотней скоро должен будет появиться.

* * *

Эльза невольно передернула плечами, услышав очередную заунывную руладу оборотня, не принадлежавшего их стае. Все эти бродяги не переступали границы их территории, но держались слишком близко.

— Что-то должно случиться. Ремус, твой друг ничего не узнал?

Люпин устало вздохнул и покачал головой. Он и сам поднял старые связи, пытаясь узнать, что же за чертовщина происходит рядом с их стаей. Увы, авроры ничего не знали. Сириус утверждал, что это никак не связано с Волдемортом. По крайней мере ни Гарри, ни Блейз ничего не чувствовали. Правда, предупредили, что этот монстр опять что-то задумал, только вот стаи Ремуса это дело явно не касалось.

Старые приятели-оборотни смогли лишь сказать, что всех их зовет сюда Луна. И что Фенрир действительно приближается к ним.

— Что ему нужно? И при чем здесь зов Луны? — Ремус недовольно сжал пальцами перо, и то переломилось, громко хрустнув.

— Луна? — старая оборотень-знахарка пристально посмотрела на своего вожака.

— Да, Логал сказал, что всех их сюда зовет именно она. Мы же ничего не чувствуем, так как находимся на заданном месте.

— Значит, такова Ее воля. Теперь уже ничего не изменить, — улыбнулась внезапно старая Агда. Ремус тут же напрягся. По понятным причинам он ненавидел, когда в дело вмешивалась злодейка-Судьба.

— Что именно не изменить?

Эльза мягко положила руку ему на плечо, словно уже заранее знала ответ и то, что тот Ремусу не понравится.

— Дуэль за право зваться Вожаком британских стай. Единым вожаком.

— Но…

— Луна сочла тебя достойным, юноша. Гордись, — Агда довольно усмехнулась и поковыляла прочь, бормоча под нос что-то явно восторженное. Ремус в бессильной злобе зарычал и смял остатки пера, которое до этого хотел заточить. Эльза осторожно погладила его по спине, а потом прислонилась к нему боком, укладывая голову на широкое плечо.

— От Судьбы не убежишь, Ремус. Ты победишь.

— Хотелось бы мне в это верить.

— За твоей спиной вера и любовь могущественного волшебника. Они тебе помогут, — молодая женщина мягко улыбнулась и коснулась поцелуем губ своего вожака.

Яркие всполохи, веселый и задорный смех, звон разбитого стекла, истеричные крики, вспышки заклинаний. Чья-то обеспокоенность, агрессия, страх, счастье, горе, ярость, зависть, смерть. Все смешалось в один непредсказуемый коктейль. Разобраться в этом хаосе не было никакой возможности.

Блейз резко выдохнул и проснулся.

— Что за черт!

На соседней кровати завозился сонный Нотт.

— Забини?

— Спи.

— Угум-с, — парень тут же отключился. Блейз же сидел, пытаясь отдышаться. Он силился вспомнить хотя бы обрывки пророческого сна, но не мог. Слишком много событий, слишком много действующих лиц, слишком много эмоций, слишком много судеб было переплетено в этом предсказании. Все, что мог понять юноша: должно случиться что-то грандиозное. Только вот что? Какое именно событие ему показали?

Чем дольше Блейз пытался хоть что-то вспомнить, тем сильнее болела голова. Как показывал опыт, ему сегодня точно не удастся выудить из своей памяти хоть какие-то детали. Вот только заснуть снова юноша точно не сможет.

«Надо с кем-то обсудить это», — сейчас, по прошествии полугода, Забини научился доверять своим старым и новым друзьям. Ему было уже не удивительно осознавать, что, разбудив кого-то из них среди ночи, он не нарвется на проклятие. Наоборот, его встретят с тревогой и заботой.

— Блейз? — вот и Панси, кутаясь в короткий халатик и сонно щурясь на слишком яркий свет «Люмоса», обеспокоенно вглядывается в лицо своего парня. — Что-то случилось? Опять сон?

— Да. Только какой-то непонятный, — юноша легко улыбнулся, мягко обнял девушку и с удовольствием вдохнул цветочный аромат ее волос, чувствуя, как успокаиваются его магические поля, разбереженные пророческим сном.

— Чувство опасности было? — напряженно поинтересовалась Панси.

— Опасности? — Блейз постарался припомнить хотя бы общие ощущения от того хаоса, что ему приснился. — И да, и нет. Странное ощущение. Опасность есть, но она не явная. Вообще, больше всего сон был похож на бред сумасшедшего. Какой-то нереальный переполох и нервное веселье.

— Может, Драко тоже разбудить? — неуверенность сквозит в голосе девушки. Она пока не представляет, насколько серьезным является пророческий сон. Ведь в последние дни у Забини случались приступы коротких видений, когда он мог предсказать какие-то мелкие и незначительные детали.

Блейз лишь пожал плечами. Он сам был не слишком уверен в том, что сможет нормально объяснить тот хаос из картинок, который только что увидел.

— Думаю, все-таки стоит его разбудить. В последнее время он из-за Гарри слишком сильно переживает. Может, хоть так отвлечется, — решает Панси, скрываясь за дверью, чтобы через пять минут предстать в теплой мантии (все-таки весной в подземельях еще холодно).

Ребята, взявшись за руки, направились к соседней комнате, занимаемой Малфоем. Однако на их требовательный стук никто не ответил.

— Странно.

— Хм…

— Блейз, а не мог твой сон быть связан с Вол… с Волдемортом?

— Возможно, а что?

— Если это так, то Гарри мог что-то почувствовать…

— Думаешь, они сейчас в Выручай-комнате?

— Да. Стоит ли нам идти?

— Думаю, не стоит им мешать. Поговорить мы и завтра сможем, — легко улыбнулся Блейз.

— Возможно, нам сейчас лучше отвлечься? — лукаво поинтересовалась Панси, притягивая парня к себе и целуя.

— Возможно, — довольно промурлыкал Блейз, увлекая девушку в ее комнату.

* * *

Он сидел на троне в разрушенном темном зале, а на коленях у него расположился толстый талмуд. Тот самый, который он так долго искал. Пусть именно в нем не было детального описания ритуала, способного навсегда уничтожить ненавистных ему врагов, зато теперь его поиски почти завершены. Осталось отыскать рукопись.

Не выдержав, Темный Лорд торжествующе расхохотался. Время его мести почти пришло.

* * *

Гарри сипло захрипел и проснулся, хватаясь за многострадальный шрам, сочившийся кровью.

«Нет! Только не опять! Почему? Мои ментальные щиты, да еще и эмпатические, должны быть достаточно сильны! Или?.. Или просто Его радость была настолько сильна, что пробила все барьеры?..»

Противные мурашки побежали по спине. Юноше не хотелось верить в то, что его последнее предположение может быть верным. Нет! Только не тогда, когда они близки к победе. К окончательной и бесповоротной!

Тело начала бить мелкая дрожь. Гарри понял, что еще чуть-чуть — и у него начнется банальная истерика. Прикоснувшись к браслету, подаренному Драко на Рождество, и понадеявшись, что тот услышит его зов, юноша быстро слез с кровати, накинул мантию-невидимку, наложил заклинание бесшумных шагов и быстро направился в сторону Выручай-комнаты. Сейчас он просто не мог сидеть в одиночестве.

Драко появился на восьмом этаже даже раньше него самого, словно ждал чего-то подобного.

— Гарри, что-то случилось? Я через браслет почувствовал, что с тобой творится что-то… что-то гадкое, — блондин судорожно схватил своего парня за руку, вглядываясь в зеленые глаза. Гарри облегченно вздохнул, прижимаясь всем телом к Драко.

— Волдеморт.

— Что? Он опять пытался пробиться в твое сознание?

— Не совсем, — сейчас, стоя посреди коридора, обнимая любимого человека, от которого исходили сильные волны заботы и беспокойства, Гарри уже не хотелось обсуждать недавно увиденное.

Драко, видимо, уловив настроение парня, перестал засыпать его вопросами, крепко обнял, отпустил, взял за руку и провел в Выручай-комнату, представшую перед магами в виде небольшой уютной гостиной. Лишь сев на диван, усадив рядом с собой Гарри и обняв его, младший Малфой вновь решил выяснить, что же стряслось.

— Расскажи.

— Его эмоции просто пробили все мои блоки. Опять что-то вроде видения. Он чему-то рад. Очень рад. Он жаждет отомстить. Не только мне. Всем. Всем магам, — тихо проговорил Гарри. С каждой брошенной фразой страх возвращался, но ненадолго: Драко, почувствовав дрожь, тут же активировал свой дар, успокаивая любимого. Меньше всего ему хотелось видеть Поттера таким: слабым и беззащитным, готовым окунуться в пучину отчаяния. В такие моменты младшему Малфою казалось, что он способен на Аваду. Потому что уничтожить Волдеморта, не дающего покоя самому дорогому его человеку, хотелось неимоверно.

— Мы же уже знали, что эта тварь не захочет просто так сдаться, — Драко старался говорить размеренно, словно общался с маленьким испуганным ребенком. — Мы знали, что он что-то ищет. Думаю, он просто приблизился к своей цели. Если бы он ее достиг, то мы бы уже об этом знали.

— Всего шаг, Драко. Ему остался всего лишь шаг до свершения мести.

— Какое бы волшебство он ни собирался использовать для этого, оно должно быть мощным. Значит, сопряжено с определенными условиями. Помнишь, как с нашим ритуалом?

Гарри лениво кивнул. Он чувствовал исцеляющую силу Драко, струящуюся по его телу, и был благодарен за это. Ему было необходимо успокоиться. Слишком много поводов для беспокойства появилось в последнее время. После того как Судьба подарила ему столько близких и любимых людей, юноша отчаянно боялся, что кого-то из них он все-таки потеряет. Для того чтобы этого не допустить, необходим был трезвый рассудок, не замутненный негативными эмоциями.

— Мы еще успеем узнать, что он задумал. И помешать. Зная этого психа, он просто не сможет не похвастаться своими достижениями, — Драко старался говорить весело и беззаботно, словно ничего не случилось.

— Угу… — Гарри благодарно потянулся к чужим губам. Чувство тревоги немного отпустило.

* * *

Три фигуры склонились над серебряным чаном с водой. Они вглядывались в картины будущего, которые показывала им Магия.

— Да-а, веселенькая свадьба предстоит, — весело пропел д’Ампуи. Два других герцога лишь усмехнулись, покачав головой. Они уже привыкли к странному пристрастию их соратника к различным эмоциональным разборкам.

* * *

Альбус Дамблдор устало вслушивался в шепот портретов и Хогвартса. Теперь он был уверен, что Темному Лорду действительно помогает кто-то из учеников. Только вот кто именно? Он так и не смог узнать. Все-таки даже в своем безумии Том оставался гениальным волшебником, чьи задумки не всегда мог победить опыт директора.

«Мерлин и Моргана, прошу, оградите моих учеников от потерь и страданий. Хватило уже и одного ребенка, потерявшего доверие Магии».

* * *

Отчаяние и боль — вот ее имя. В те минуты, когда отступает безумие. Почему? Почему Он отказался от нее? Выкинул, словно ненужную куклу, стоило только потерять возможность активных действий?

Оружие. Она нужна была ему, только в качестве боевой машины, умеющей пытать и убивать. Этакая сумасшедшая дива для устрашения глупцов и слабаков. Сейчас же необходимость в ней отпала, и ее выбросили на свалку, вместе со всеми остальными отбросами общества, которым некуда было идти после побега из Азкабана.

Она ведь любила его. Любила сильнее своей семьи, своего мужа, самой себя. Чем он отплатил? Презрением, недоверием и ненавистью. Она никогда не нужна была ему. Теперь же стала помехой. Помехой, которая не справилась с заданием и чуть не умерла. Если бы не амулет Рудо, поддержавший в ней жизнь. Только вот зачем ей эта жизнь?

Что ж, значит, так суждено. Она уйдет. Навсегда. Только вот заберет с собой максимальное число предателей, из-за которых Господин окончательно потерял рассудок и доверие к Ближнему Кругу.

* * *

Опять. Опять он счастливо улыбается этому сальноволосому ублюку. Это все из-за него, Рон уверен, это из-за Снейпа Гарри перестал быть собой, стал кем-то другим. Кем-то, кто так запросто отверг его дружбу.

«Ненавижу». Да, именно так. Они оба ненавидели его. Что же изменилось? Почему Гарри смотрит на этого урода таким странным, полным теплоты взглядом? Раньше он так смотрел только на него и Гермиону. Грейнджер тоже хороша — строит глазки этому исчадию Мордреда, словно не она сама еще год назад шипела на предвзятость и несправедливость слизеринского декана. Что-то случилось на каникулах, зельевар как-то повлиял на Гарри и Гермиону, и это заставило их отвернуться от своего лучшего друга. Рон был в этом абсолютно уверен.

«Надо просто убрать Снейпа, и все станет как прежде».

Если бы кто-то обратил внимание на парию факультета Гриффиндор, то заметил бы багровые язычки приближающегося сумасшествия. Юноша был не в себе. Он не привык быть изгоем, он не привык винить себя в случившихся бедах, он был не готов отпустить своих друзей, не был готов измениться. Рон медленно сходил с ума, сам того не понимая. И никому не было до него дела, ведь он уже давно потерял дружбу и доверие своих однокурсников, а с остальными никогда не общался. Джинни же никогда особенно не любила брата, да и тот не баловал ее своим вниманием, поэтому девушка с головой ушла в общественную жизнь школы, предпочтя выкинуть из головы неугодного братца.

Остальные же просто были слишком заняты своими проблемами, чтобы замечать изменения, происходившие в юноше.

* * *

— Но, Сириус…

— Это даже не обсуждается, Ремус. Я хочу, чтобы ты был моим шафером на свадьбе, и точка!

— Сириус, подумай о том, что скажет общество на та…

— Плевать! Рем, мы с Люциусом — самые уважаемые волшебники магической Британии! Никто не посмеет и слова сказать!

— И все-таки. В логове сейчас неспокойно…

— Ты уже согласился прийти на мою свадьбу. Значит, и роль шафера осилишь. Отказа я не приму, Ремус. Ты — мой лучший друг. Единственный, оставшийся в живых. Прошу, просто согласись, хорошо?

Тяжелый вздох.

— Хорошо. Только думаю, что ты совершаешь ошибку.

— Ничего подобного! Вот увидишь, Рем, все будет хорошо, — широко улыбнувшись, Блэк исчезает в зеленом пламени камина.

* * *

— Лорд Малфой, вы понимаете, о чем просите? Мы не можем кинуть весь Аврорат на защиту вашей свадьбы! — министр устало вздыхает. Они обсуждают этот вопрос уже второй час, но никак не могут прийти к общему решению.

— Понимаю, господин министр, но и вы поймите — торжество будет невиданного для Британии масштаба. Вы хотя бы понимаете, сколько важных иностранных гостей будет присутствовать на моей свадьбе? Мы просто не можем допустить, чтобы случилось что-либо, что подорвет авторитет нашей страны. Мы и так слишком долго были изгоями Европы, — вкрадчиво говорит Люциус, внимательно вглядываясь в глаза собеседнику. Если верить участившимся пророческим снам Блейза, то что-то должно случиться во время их свадьбы. Что-то, что может все уничтожить.

— Все, что я могу обещать, — это усиление защиты вашего поместья, а также несколько групп авроров, которые будут патрулировать территорию. Ну и именные портключи для иностранных гостей, — с каждым раундом министр все больше сдает позиции. — Мы не можем оставить страну совсем без защиты.

— Чего вы боитесь? Волдеморт все равно не сможет ничего предпринять.

— Если вы не забыли, лорд Малфой, существуют и другие преступники, помимо Пожирателей Смерти. И они не ограничены действием ритуала, так как их преступления не имеют ничего общего с войной и убийствами. Воры, мошенники, да просто хулиганы.

— Думаете, они все активизируются именно в этот день?

— Мы не исключаем такой возможности, поэтому и не можем предоставить вам весь состав Аврората для охраны.

Некоторое время Люциус молчит, собираясь с мыслями.

— Надеюсь, что для охраны вы пришлете к нам лучших из лучших.

— Не беспокойтесь, все будет в лучшем виде, — облегченно выдыхает министр.

* * *

Скомканная газета летит в огонь. Счастливые лица пары Малфой-Блэк медленно сгорают и превращаются в пепел.

Как? Скажите, как она могла так просчитаться? Вот ее муж становится изгоем, а вот — он уже герой всей страны, один из самых уважаемых магов не только в Британии, но и в остальной Европе.

Стоило ей только дать слабину, и вся жизнь пошла под откос. У нее могла быть возможность вернуть мужа и сына, если бы не кузен. Проклятый красавчик, который еще в школьные годы ради развлечения уводил у нее кавалеров. Просто для того, чтобы доказать, что он лучше, чем все остальные представители семейства Блэк.

Чертов кузен! Из-за него теперь над ней насмехаются все кому не лень. Она не может выйти на улицу и не услышать чей-нибудь злобный шепот или хихиканье за спиной. Потенциальные женихи стараются скорее скрыться с ее глаз долой, испуганные сплетнями об ее предательстве прошлого мужа.

Нет! Она не может оставить все как есть! Они оба ответят за то, что так унизили и опозорили ее перед высшим светом.

«Самая роскошная свадьба столетия», значит? Что ж, она покажет, как мстят Блэки!

* * *

Щелк!

Все приготовления завершены. Колесо Фортуны вновь начинает свой бег. Жизнь или смерть? Радость или горе? Любовь или ненависть? Теперь все зависит лишь от людей, их выборов и истинности чувств. Только им решать, какая судьба будет им уготована.

* * *

Дзинь!

Сигнальные чары в отделении «Недуги от заклятий» возвестили о том, что с кем-то из пациентов произошли изменения. Волшебник в лимонной мантии тут же бросился в палату, где едва не столкнулся с озадаченным Френком Лонгботтомом.

— Сэр? — осторожно проговорил дежурный.

— Где это я? — мужчина крутил головой из стороны в сторону, внимательно оглядываясь, силясь понять, где же он очнулся.

— Сэр, вы помните свое имя?

— Конечно же, я помню. Френк Лонгботтом. Что случилось? Я попал под какое-то проклятие во время рейда?

— Успокойтесь, мистер Лонгботтом. Уверяю вас, я сейчас вам все объясню. Хорошо?

— Хорошо, — требовательный кивок внезапно сменился какой-то апатией. Френк Лонгботтом вновь потерял связь с реальным миром. Взволнованный дежурный, уложив пациента в кровать, кинулся на поиски главного врача. Такой проблеск сознания случился впервые за все пятнадцать с половиной лет.

* * *

— У нас возникла проблема, — задумчиво произнес Северус, стоило только Забини и леди Лонгботтом выйти из камина в его гостиную.

— Какая именно? У нас их, к несчастью, вновь накопилось слишком много, — ворчливо поинтересовался Алекс, усаживаясь без приглашения в кресло.

— Ритуал по уничтожению крестражей.

— Что с ним не так?

— Мы не можем его провести.

— Почему же? Все крестражи, кроме змеи и самого Волдеморта, уже собраны.

— Это так. Только есть несколько «но». Об одном из них вам знать не следует. Второе — в одном месте должны быть собраны все крестражи. Все. И это, оказывается, оговаривается во всех ритуалах. Просто мы не замечали эту мелкую деталь.

— Думаю, мы сумеем придумать план и выманить Темного Лорда. Не вижу ничего невозможного, — спокойно произнесла Августа, выжидающе взглянув на Снейпа. Она уже достаточно хорошо изучила этого молодого мужчину, чтобы знать — тот не станет понапрасну наводить панику.

— Мы забыли об одном очень существенном условии.

— О каком же?

— Ритуале, который сами же и провели. Мы не сможем уничтожить Риддла, так как Магия посчитает это военными действиями. Мне, думаю, как и вам, жить еще хочется. Желательно долго и счастливо.

— И что теперь? — Забини тут же помрачнел.

— Есть выход, правда, у нас нет всего необходимого для этого варианта.

— Северус, не томи и говори прямо.

— Необходимо провести ритуал очищения, вместо уничтожения. В одной из книг, которые нам помог достать мистер Уизли, есть описание. Однако для него нужен Мастер ритуальной магии, коих в Англии уже давно нет.

— И что теперь?

— У меня нет таких связей, какие есть у вас. Алекс, ты достаточно хорошо поладил с герцогами, а вы, Августа, всегда славились разносторонними знакомствами.

Северус взял два заранее приготовленных свитка и протянул их магам.

— Здесь записано все, что необходимо для ритуала. Главная для нас задача — найти Мастера.

Волшебники согласно кивнули и удалились. Говорить им было не о чем, цель была ясна.

* * *

— Лорд Забини, рад вас видеть, — герцог де Луна довольно улыбается, вглядываясь в обеспокоенное лицо младшего волшебника. Тот резко кивает и садится за столик в одном из элитных ресторанов магической Британии. — Чем могу быть полезен?

— Я предполагаю, что вы уже знаете суть моей просьбы, — сухо проговорил Алекс, отчаянно желая, чтобы хоть на этот раз этот маг не играл в свои закулисные игры и ответил прямо, — но все равно ее изложу. Нам необходим Мастер ритуальной магии. Мы с… хм, коллегами надеялись, что у вас могут быть такие знакомые.

Де Луна весело улыбается, хитро щуря глаза, и молча изучает своего собеседника. Потом кивает каким-то своим мыслям.

— Ничего обещать не буду, но постараюсь найти нужного вам Мастера. В срок. Я с вами свяжусь позже.

Алексу ничего не остается, как благодарно кивнуть. Он не уверен в том, что им помогут, однако надежда на это есть. К тому же Августа обещала поспрашивать своих многочисленных знакомых о нужном им маге.

* * *

— Действуй строго по плану, мальчишка. Не смей что-либо менять по своему усмотрению, тебе ясно? — злобный шипящий голос заставил Рона содрогнуться, но он покорно кивнул и, поцеловав край мантии, удалился. На губах юноши играла довольная усмешка.

«Скоро. Скоро Снейп попадется в ловушку этого монстра. Я уничтожу его репутацию, заслужу доверие Этого и громогласно объявлю об этом на весь Большой зал. Нет, на всю Британию!»

Прикосновение к знаку Мрака, и юноша оказывается на границе защитных чар Хогвартса. «Я, именно я, буду тем, кто сорвет грандиозные планы этого существа. Я заставлю Поттера раскаяться за то, что тот отвернулся от меня!»

Младший Уизли победно оскалился и поспешил обратно в замок.

* * *

— Интересно, зачем крестный вызвал к себе Гарри? — Драко нервно теребил край книги, время от времени поглядывая на дверь Выручай-комнаты.

— Кто знает? Может, опять обсуждают этот мудреный ритуал, значение которого нам знать не нужно, — спокойно проговорила Гермиона, хотя по ее интонациям было слышно, что она жутко обижена на Северуса и Гарри, не пожелавших посвятить ее в тайну.

— Поттер в последнее время совсем дерганый стал, — заметила Панси, задумчиво теребя волосы Блейза, который устроился головой на ее коленях.

— Нев, ему больше сны с участием Волдеморта не снились?

— Нет. Я бы знал. Он после них всегда с дикими глазами ходил. Сейчас же его нервирует что-то другое.

— Ну, думаю, любой на его месте беспокоился, если бы узнал, что на свадьбе его крестного должно случиться что-то не слишком приятное.

— Это, вообще-то, еще и свадьба моего отца. Я же из-за этого не волнуюсь, — недовольно огрызнулся Драко. В последнее время его отношения с Гарри стали какими-то напряженными. Вернее, даже не напряженными. Просто между ними постоянно стояло чувство недосказанности.

— В тебе живет уверенность в том, что Малфои со всем справятся. У Гарри же до недавнего времени не было такой поддержки семьи, — осторожно проговорил Невилл. Он до сих пор побаивался острого языка Драко. Особенно, когда тот был взвинчен.

— Не думаю, что дело в этом. Ведь у него есть профессор. Может, не так уж много времени прошло, но мне кажется, что Гарри абсолютно уверен в том, что его отец справится с любой сложностью, — Панси тоже была озадачена поведением Поттера. Пусть он и раньше нервничал, но теперь стал угрюм и невесел.

— У него достаточно причин для беспокойства, — вновь начала свою песню Гермиона, которая до сих пор пыталась хоть как-то оправдать ухудшившийся характер друга.

— Например? — язвительно поинтересовался Драко, уже уставший от такого Поттера и желал вернуть того, который появился в Хогвартсе в начале учебы.

— Свадьба Сириуса? Он хочет, чтобы все было на высшем уровне.

— Это свадьба и моего отца, я уже говорил. К тому же, стоило Гарри услышать, что защита мэнора укреплена и в день торжества территорию будут патрулировать авроры, он сразу же успокоился.

— Уничтожение Волдеморта?

— Это не только его проблема. Это наша общая задача. К тому же приготовления к новому ритуалу почти завершены.

— Пойми же, Драко, не все так просто, пророчество…

— Стоп! Какое пророчество? — младший Малфой резко повернулся к девушке, как и все остальные, а та прикусила губу от досады.

— Гарри вам ничего не говорил? — в голосе звучало столько надежды на обратное, что сразу стало понятно — девушка уверена в этом.

— Грейнджер, что за пророчество? — настойчиво повторил Драко, глядя на гриффиндорку взглядом, полным ярости. Гермиона несколько минут внимательно вглядывалась в лица своих друзей. Поняв, что те не отстанут, девушка вздохнула, капитулируя.

— Я сама не так давно узнала его полный текст…

* * *

— Поттер, мантикора тебя раздери!

Гарри как раз выходил из апартаментов своего отца, когда услышал этот вопль, полный неприкрытой злости. Северус выглянул, удивленно глядя на приближающегося крестника.

— Драко? Что случилось?

— Что случилось? Ах, что случилось?! Ты когда мне собирался об этом рассказать, а?! Или же вообще не собирался?! Что, легче вариться в собственном отчаянии, нежели довериться мне? — голос юноши звенел от обиды, а глаза стали насыщенного стального цвета.

— О чем ты? — внутри все заледенело от страха. «Неужели Драко каким-то образом узнал о крестражах? Нет! Откуда? Неужели старик разболтал?»

— О чем я?! — Драко не сдержал эмоций, истерично взвизгнув. — Об этом мордредовом пророчестве! Мерлин тебя задери, Поттер, почему?! Почему ты мне ничего не сказал?

К концу речь становилась все тише и тише. Глаза Драко подозрительно заблестели. На Гарри обрушился поток чужой обиды и боли, мешая ему дышать.

Северус, поглядев на сына и крестника, решил тактично удалиться, предварительно наложив на пару сферу Тайны, чтобы никто не смог их подслушать. «Сами разберутся». На самом деле зельевар был доволен, что правда всплыла наружу. Ему было слишком тяжело видеть, как сын прогибается под тяжестью тайн, не решаясь их доверить кому-либо.

— Драко, я…

— Ты мне не доверяешь, Гарри? — уже совсем тихий шепот и отводимый в сторону взгляд серых глаз. Драко не мог поверить, что любимый скрыл от него столь важную информацию. Вернее, не пожелал с ним поделиться.

— Нет, что ты, — Гарри сделал нерешительный шаг вперед, осторожно беря блондина за руки. Он и не думал, что причинит тому настолько сильную боль. «Я ведь хотел его оградить от этого, а сам только ухудшил ситуацию». — Я не хотел, чтобы ты беспокоился.

— Ты думаешь, что я настолько слаб, что не смог бы жить с подобным знанием? — Драко поднял сердитый взгляд, возмущенно пытаясь вырваться из цепкой хватки. Гарри не позволил ему это сделать, обняв за плечи и притянув к себе.

— Нет, не думаю. Просто…

— Просто?

— Я слишком тебя люблю. Не хочу, чтобы ты переживал за меня. Ты и так беспокоился, даже не зная деталей. Я думал, что знание текста пророчества только усугубит твое состояние. Прости.

Драко тихо всхлипнул, утыкаясь носом в чужое плечо. Слезы так и не пролились из глаз.

— Глупый. Я бы не беспокоился. Потому что я знаю: даже если тебе придется сразиться с этим монстром, ты обязательно победишь.

— Возможно, — сердце кольнуло чувством вины. «Если бы Драко знал всю правду, то не был бы так уверен в этом».

— Не возможно, а точно, — упрямо проговорил младший Малфой, отстраняясь и вглядываясь в зеленые глаза. Сейчас он жалел, что не может читать эмоции или хотя бы мысли. Ведь так хотелось узнать, о чем думает Гарри в данный момент. Облегчение смешалось с ноткой недоверия, что пророчество — это единственная тайна Поттера. — Никогда, слышишь, никогда не сомневайся во мне. Я всегда буду рядом и поддержу тебя. Пожалуйста, не надо тайн. Я так хочу знать о тебе все.

— Я… — голос ему изменил, поэтому Гарри пришлось откашляться, прежде чем продолжить: — Я постараюсь.

— Ты не один, Гарри, помни об этом. Пусть в пророчестве и говорится о том, что только тебе под силу победить Волдеморта, но мы всегда будем рядом и поможем. Не нужно тащить на себе ношу героя в одиночку, — мягко проговорил Драко, чувствуя, что Гарри все еще сомневается.

— Я знаю, — ласковая улыбка осветила лицо Поттера. Такая редкая в последние дни, что Драко не выдержал и потянулся за поцелуем. Гарри же с радостью чувствовал, как тяжесть на душе становится меньше. Он и не думал, что необходимость что-то скрывать от друзей настолько удручала его. Теперь у него остался лишь один секрет, который не должен был узнать никто.

«Возможно, не все так плохо», — Гарри позволил себе расслабиться и раствориться в поцелуе.

* * *

— Отец, зачем ты меня вызвал? — Гарри взволнованно ворвался в личные апартаменты Мастера зелий.

— У меня есть для тебя новости.

— Одна плохая, а другая еще хуже? — с сарказмом поинтересовался юноша, устраиваясь в любимом кресле.

— Нет, — усмехнулся Северус. — Обе хорошие.

— И что же это за вести? — Гарри удивленно приподнял брови: давненько он не слышал ничего хорошего и позитивного в прогнозах о будущем.

— Во-первых, герцог де Луна сдержал свое слово и нашел нам Мастера рунной магии.

Юноша облегченно выдохнул, потом озадаченно посмотрел на отца — тот явно был чем-то недоволен.

— Кажется, эти лисы заранее были уверены в том, что нам понадобится их помощь. Старик-мастер был уже готов к разговору, когда нас к нему перенес портключ.

«И когда это отец успел еще и с Мастером повидаться?»

— А вторая новость?

— Мы нашли максимально подходящий для нас ритуал. Старик намекнул, что, скорее всего, даже для живого носителя крестража он будет безопасен.

— Каким образом он намекнул? Откуда ему знать обо мне?

— Как я уже предположил, герцоги явно знают намного больше, чем показывают. А Мастер сказал, что змея Волдеморта останется жива после изгнания из нее крестража. Можно предположить, что и с тобой все будет в порядке.

— Да, но это змея…

— Именно. Она проще устроена, поэтому шансов выжить в борьбе за собственное тело намного меньше, — Северус внимательно следил за реакцией сына, произнося те слова. Сам он не был уверен в том, что говорил, но хотел, чтобы Гарри перестал волноваться об этом и вновь начал наслаждаться жизнью.

Юноша некоторое время внимательно рассматривал отца. Ему хотелось заглянуть в его эмоциональную сферу, но после Йоля он дал обещание своим домочадцам и друзьям, что больше не будет этого делать. Поэтому оставалось довольствоваться собственными наблюдениями.

«Вроде бы отец уверен в том, что говорит. Так хочется в это поверить. Впрочем, зачем ему лгать? Он сам сделает все возможное, чтобы я остался жив. У меня нет повода для недоверия».

Гарри несмело улыбнулся. После нескольких недель нервного напряжения, пессимизма и депрессии было сложно сразу поверить в то, что у него появилась реальная надежда на спасение.

— Все будет хорошо, сын, — Северус мягко притянул к себе юношу, крепко того обнимая. — Тебе нужно больше доверять взрослым. Мы все сделаем сами. А ты просто живи. Хватит изводить Драко и друзей.

— Я постараюсь, но ты же знаешь…

— Что ты до сих пор не привык к помощи других людей. Знаю. Просто постарайся. У твоего блохастого крестного скоро свадьба. Думаю, он будет рад, если ты поздравишь его с радостной улыбкой, незамутненной какими-либо беспокойствами.

Гарри весело хихикнул.

— Вот уж не думал, что ты когда-либо станешь беспокоиться о счастье Сириуса.

— Балбес, я о тебе беспокоюсь, — ласково щелкнул Северус сына по носу. — Иди, веселись и не забивай голову надуманными проблемами. Все будет хорошо.

Гарри благодарно улыбнулся и поспешил обратно к друзьям. На лице впервые за долгое время не было ни единой хмурой морщинки. «Возможно, все действительно будет хорошо».

* * *

24 АПРЕЛЯ. Обратный отсчет.

Четыре часа до начала церемонии

— Прости, Миллиса. Petrificus Totalus!

Тело светловолосой женщины с глухим стуком падает на мягкий ковер. Другая блондинка осторожно срезает у нее прядь волос и кидает в бутылочку с зельем. Модифицированным Оборотным зельем, созданным в Голландии. Действие — восемь часов, почти полное копирование магической ауры волшебника. По крайней мере, процента совпадения достаточно для того, чтобы обмануть адресный портключ.

Нарцисса Блэк довольно улыбается, посылая усыпляющее и связывающее заклинание. Она сделает все возможное, чтобы эта свадьба запомнилась на века!

* * *

— Stupefy!

Беллатриса, коварно усмехнувшись, подходит к телу безвольно лежащего мужчины и вливает в него зелье Подвластия из личного хранилища их семьи. Ей нет нужды прятать собственное лицо, ведь она идет, чтобы умирать, захватив с собой за Грань как можно больше предателей.

* * *

Два часа сорок пять минут до начала церемонии

Северус уже собирается шагнуть в камин, когда внезапно в дверь начинают отчаянно колотить. Тихо выругавшись, мужчина идет открывать, гадая, что же такого могло случиться, что ученики потеряли последний страх и ломятся в его апартаменты.

— Профессор, скорее! Директору внезапно стало плохо! — на его пороге стоит Колин Криви, испуганно таращась. Северус сомневается всего несколько секунд, а потом бросается следом за учеником, даже не задумавшись, что это может быть очередная ловушка Волдеморта или же уловка самого Дамблдора. Все-таки этот старик дорог ему, несмотря на все допущенные ошибки. Представить Хогвартс без него невозможно.

Внезапно за спиной звучит голос отставшего Криви, который читает какое-то заковыристое заклинание. По спине бывшего шпиона пробегает холодок, он резко разворачивается, но не успевает — красный луч уже летит в его сторону. Северус падает, теряя сознание, и уже не видит, как сползает с ученика сложная иллюзия и под ней появляются черты Рона Уизли.

— Что ж, профессор, ваше счастье было недолгим. Готовьтесь к переезду в Азкабан.

Рон небрежно подхватывает заклинанием тело зельевара, запирает его в первом попавшемся пустом классе, накинув на него какую-то грязную простыню.

— Хех, испорченная свадьба Блэка будет достойной местью Поттеру.

* * *

Два часа тридцать минут до начала церемонии

— Ох!

Сириус, сидящий в кресле и послушно сносящий все издевательства парикмахера над его шевелюрой, внезапно хватается за живот и с быстротой ветра убегает в уборную, где его выворачивает наизнанку. После чего волшебник теряет сознание.

* * *

Два часа двадцать пять минут до начала церемонии

— Ремус, ты не опоздаешь? Думаю, Сириусу нужна твоя поддержка в такой важный день, — Эльза подходит к крутящемуся перед зеркалом мужчине и поправляет тому галстук.

— Да, я уже…

— РЕМУС ЛЮПИН! ВЫЗЫВАЮ ТЕБЯ НА ПОЕДИНОК!

Голос, усиленный Сонорусом, принадлежит Грейбеку.

— Это вызов! — Эльза испуганно подбегает к окну. — Их так много!

Вокруг их логова столпилось около сотни оборотней. Все они смотрят в их сторону. Ремус тихо и обреченно стонет, скидывая парадную мантию и галстук. Луна, пусть сейчас и не видная на небосводе, зовет его. Он не может проигнорировать этот вызов, ибо сейчас решается судьба всех оборотней.

— Говорил же я Сириусу, что не быть мне шафером.

— Не говори глупостей! У тебя есть еще два часа, чтобы закончить с этим и появиться на свадьбе у друга! — суровая Эльза как всегда прекрасна. Ремус невольно улыбается и кивает. За эти дни он уже успел смириться с неизбежным. Теперь осталось только выиграть и желательно выжить при этом.

— Удачи, — бета ласково целует своего вожака и провожает его к кругу, где все должно решиться.

24 АПРЕЛЯ. Обратный отсчет

Два часа двадцать минут до начала церемонии

Солнечный свет заливал прекрасный сад позади белокаменного здания. Ранние весенние цветы источали тонкий аромат, кружащий голову гостям, прибывающим с помощью адресных портключей. Их встречали домовики в белоснежных наволочках, проверявшие приглашения, завязанные на магии приглашенных.

Длинные ряды белых удобных стульев были расставлены по обе стороны от ведущей к арке красной ковровой дорожки, усыпанной лепестками красных роз и ведущей к арке, увитой причудливыми цветами.

Гости с интересом рассматривали убранство сада, здороваясь друг с другом. Обязательства по развлечению гостей взяли на себя леди из родов Лонгботтом, Паркинсон и Забини. Мать Блейза, сиятельная Изабелла, ради подобного торжества оставила в Испании своего очередного ухажера и поспешила принять самое активное участие в подготовке церемонии.

Молодым волшебникам и их старшим товарищам, принимавшим участие в ритуале «laurea ramis», тоже пришлось взять на себя роль бесплатного развлечения для гостей, так как сами виновники торжества по понятным причинам не могли еще появиться перед приглашенными.

Авроры лениво оглядывались по сторонам, изредка переговариваясь, чтобы разузнать обстановку. Они не верили, что кто-то решится испортить намечающееся торжество, хотя и старались добросовестно исполнять свои обязанности. Никто из них не хотел обратить на себя неудовольствие женихов.

— Все спокойно. Не понимаю, почему лорд Малфой настаивал на таком количестве охраны, — министр внимательно присматривался к гостям, но никто из них не казался ему кем-то опасным. И все-таки какое-то неприятное чувство не давало покоя главе государства. Словно сегодня должно было случиться что-то не слишком приятное. Именно поэтому не было никаких препирательств, когда от Аврората внезапно потребовали обеспечить безопасность свадьбы.

* * *

— Что значит «Сириус еще не готов»? — Люциус нервно вышагивал по комнате, где ему надлежало находиться до начала церемонии. Алекс Забини в ответ лишь пожал плечами. — И почему об этом мне сообщаешь ты, а не Люпин?

— Люпин еще не появился.

Люциус резко остановился и вперил в друга недовольный взгляд.

— Что это значит? Где его пикси носят?

— Он друг Сириуса, а не мой. И где Северус? Это он — шафер и должен успокаивать тебя, а не я.

— Откуда мне знать? Он должен был прийти еще полчаса назад, а так и не объявился, — недовольно передернул плечами Малфой, вновь начиная свое блуждание по комнате. Впервые он настолько сильно волновался. Столько сил было потрачено на то, чтобы церемония прошла успешно и запомнилась жителям Британии и других государств на века! И что теперь? Шаферы куда-то пропали, с Сириусом творится непонятно что! «Хорошо, что хотя бы безопасность гостям обеспечена».

* * *

— Мистер Блэк?

Сириус поднял зеленое лицо от подушки, в которую не так давно обессиленно уткнулся. Рядом с ним возвышался суровый колдомедик.

— У меня для вас не слишком приятные новости, мистер Блэк, но ничего смертельного, не беспокойтесь.

— И?

— Вы отравились, мистер Блэк.

Мужчина тихо застонал и уткнулся носом обратно в подушку:

— Не надо было мне есть те странные огурцы вчера.

— Несколько зелий, полчаса отдыха и вы будете в порядке, не волнуйтесь, мистер Блэк, — ободряюще улыбнулся колдомедик, протягивая несколько флакончиков с чем-то очень неприятным на вид. Сириус умоляюще посмотрел на него, но это не помогло — врач был неумолим. А Бродяге предстояла не очень приятная процедура очищения организма.

* * *

— Мистер Лонгботтом? Как вы себя чувствуете?

— Целитель Церес? — неуверенно спрашивает Френк, вглядываясь в мужчину, который кажется ему смутно знакомым. Словно тот уже попадался ему на глаза раз или два. Или, может быть, даже больше.

Целитель облегченно вздыхает и бодро кивает.

— Да, верно. Рад, что на этот раз вы вспомнили меня.

— На этот раз?

В затуманенном сознании появляются нечеткие картинки воспоминаний нескольких прошлых дней, когда Френк ненадолго приходил в себя. «Алиса!»

— Как моя жена?

— Увы, она приходила в себя лишь несколько раз. Однако намечается тенденция к выздоровлению, — улыбнулся мужчина в лимонной мантии, кивая в сторону кровати, на которой мирно спала изнеможенная женщина. Френк облегченно выдохнул, увидев на лице своей жены спокойное и не блаженное выражение. Это было явным призраком того, что сумасшествие Алисы отступало, как и его.

— Мистер Лонгботтом… — целитель, проверявший показания диагностических заклинаний, повернулся к своему пациенту, но тот вновь смотрел сквозь него, отключившись от реальности. Мистер Церес тяжело вздохнул, покачал головой и вышел из палаты. Он не мог сообщить леди Лонгботтом о том, что ее сын приходил в сознание, до тех пор, пока не будет уверен в том, что Френк действительно пойдет на поправку.

* * *

Оборотни взбудораженно рычали и яростно выли, глядя на двух потенциальных вожаков, которые кружили по импровизированной арене, присматриваясь друг к другу. За последние полчаса оба пытались нападать и тут же отступали. У Фенрира за плечами был значительный опыт в драках и сражениях, на стороне Ремуса был волк, почти полностью слившийся с сущностью своего хозяина. Казалось бы, что силы равны. Более того, вышло так, что оборотни разделились ровно на две половины, поддерживая кандидатов.

— Просто сдавайся, щенок, и я дарую тебе жизнь! — раздраженно прорычал Сивый, делая очередной шаг по кругу, внимательно следя за своим соперником. Ремус презрительно фыркнул на такое предложение.

— Не смеши меня, старик! Луна требует кровавой жертвы, и ты это чуешь! Только один покинет круг, — волк внутри встревоженно завозился. Ремус пытался не думать о том, что ему предстоит еще одно убийство, как и о том, что его дожидается единственный друг. «Я не могу опоздать! Только не сегодня!»

Кротко взрыкнув, Люпин резко срывается с места, врезаясь в своего противника, разрывая когтями его кожу на плече. Никакого оружия, лишь природная мощь. Именно сила, дарованная им Луной, должна решить исход поединка.

Фенрир довольно скалится, посчитав подобную выходку результатом нетерпения и неопытности противника, и наносит ответный удар.

* * *

Два часа десять минут до начала церемонии

— Северус! Где тебя Мордред носит? — встревоженная Гермиона буквально несется навстречу зельевару, только что появившемуся из камина. Тот испуганно замирает и медленно поднимает голову, странно глядя на приближающуюся девушку.

— Э-э… Возникли некоторые трудности, — отвечает мужчина, нервно отряхивая рукав. «Кто же знал, что этой летучей мыши не дадут пригласительного билета с портключом? Хорошо, что Монстр предупредил меня об этом».

Гермиона внимательно вглядывается в лицо любимого человека и недовольно хмурится.

— Все в порядке?

— Да, солнышко, не волнуйся, — «Снейп» криво улыбается. Девушка невольно передергивает плечами, услышав, как ее назвали. Еще раз рассматривает зельевара. — Гермиона?

— А? Ах да! Пойдем! Люциус места себе не находит! С Сириусом приключилась беда, так что придется тебе его успокаивать.

Мужчина недовольно кривится, но послушно бредет за девушкой, которая тащит его за рукав куда-то по коридору. «Надо было прийти еще позже». Желания выслушивать стенания белобрысого аристократа у него нет никакого. К тому же Рон отчаянно боится, что не справится с поставленной задачей. Все-таки он никогда не обладал актерским талантом, чтобы искусно играть.

— Северус!

Оказывается, они уже успели дойти до нужной комнаты, и Малфой-старший мнет его ладонь и сжимает плечо, словно хочет сломать ему косточку-другую.

— Где тебя пикси носили? Я же просил прийти за два с половиной часа до начала церемонии!

Рон с удивлением глядит на взъерошенного аристократа, который нервно перебирает пальцами складки нижней мантии.

— Ма… Кхм. Люциус, что такого случилось, что ты выглядишь так, словно на тебе гиппогриф потанцевал? — тон выходит почти как у оригинала. Блондин замирает, недовольно глядит на «друга» и открывает рот, для того чтобы исторгнуть поток жалоб на голову бедного «Северуса», однако не успевает этого сделать.

— Что ж, мальчики, оставляю вас наедине, — весело щебечет Гермиона, очаровательно улыбаясь. — Дорогой, не давай мистеру Малфою ничего спиртного.

Девушка строго и внимательно смотрит на зельевара. Тот едва заметно кривится, но кивает.

— Конечно, милая.

Люциус молча и с изумлением наблюдает за этой сценой, чувствуя подвох, но не понимая, в чем он состоит. Дверь за Гермионой закрывается, и аристократ почти улавливает ускользающую мысль, как внезапно Северус резко разворачивается и впивается в него нечитаемым взглядом.

— Итак, что за проблемы?

Малфой-старший расслабляется и начинает жаловаться, позабыв, что еще секунду назад интуиция вопила о том, что что-то в этой комнате происходит неправильное.

* * *

Бумс!

Безвольное тело вновь падает на мягкий ковер, второй раз за этот день.

Он ей больше не нужен. Белла сумела пробраться в поместье незамеченной, а остальное уже неважно. Верная слуга Волдеморта даже не убила несчастного: темная магия сразу же привлекла бы внимание авроров, а ей это сейчас не нужно.

О нет. Пусть все предатели соберутся вместе, а потом уже начнется карательная акция. Предатели будут долго страдать, а потом умрут! И плевать, что случится с ней самой. Ведь жить Беллатрикс уже не хочется. Все, что было ей дорого, она уже давно потеряла, как и собственный рассудок.

* * *

— Милисса! Какая встреча! — к ней направляется светловолосый француз, один из тех, кто увивался за Нарциссой до того момента, как всем стало известно, что женщина предала собственного мужа и позорно сбежала, бросив сына.

«Как же хочется влепить ему пощечину!» — бывшая Блэк с трудом удерживает себя от проявления истинных эмоций. На лице появляется обаятельная улыбка, настолько искусно состряпанная, что кажется почти искренней.

— Лоренс! Так и думала, что ты не пропустишь событие года, проказник! — Нарцисса весело и немного визгливо хихикает, внутренне морщась из-за собственного поведения. И все-таки хорошо, что она выбрала облик достаточно близкой подруги, так что играть роль не составляет никакого труда.

По крайней мере никто так и не заподозрил в ней другого человека. Впрочем, мало кто знает о модифицированном Оборотном зелье, так что беспокоиться на этот счет нет нужды.

* * *

Два часа до начала церемонии

— Это не он! — Гермиона, стремительно подлетевшая к компании своих друзей, выдохнула это еле слышно.

— Прошу прощения? — Блейз, за плечо которого девушка уцепилась, силясь отдышаться, изумленно поднял брови.

— Северус. Это не он. Кто-то другой.

— С чего ты это взяла? — Панси не выглядела особенно обеспокоенной, так как прекрасно знала, что авроры проделали хорошую работу, стараясь оградить торжество от непредвиденных ситуаций.

— Он назвал меня сначала «солнышком», а потом «милой»! — возмущенно воскликнула Гермиона.

— Может, у крестного просто хорошее настроение? — насмешливо поинтересовался Драко, оглядываясь по сторонам, желая найти Гарри, который куда-то внезапно запропастился.

— Да он меня даже в самые счастливые свои дни так не называл. К тому же все его жесты были нервными и неуверенными, — Гермиона начинала злиться. Не на друзей, а на то, что просто не может словами передать собственные ощущения. Однако те и сами уже обратили внимание на состояние подруги. Ребята еще помнили свои ошибки, когда из-за их невнимательности к другим, все их грандиозные планы чуть не сорвались.

— Стоп. Блейз, у тебя в видениях не было ничего о профессоре Снейпе? — Невилл в последнее время стал самым рассудительным в их эмоциональной компании, поэтому именно он первый вычленил главную проблему.

— Не знаю, — беспомощно пожал плечами Блейз и внезапно испуганно замер: перед его внутренним взором пролетело видение. Вот только оно пронеслось настолько быстро, что разглядеть что-либо не получилось. Зато общий фон стал ясен. — Мордред!

— Блейз? — Гермиона нахмурилась, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо друга.

— Мы были правы.

— В чем?

— Свадьба! Именно на ней завязаны все мои видения! Надо найти профессора. Он в опасности.

— Я в Хогвартс. А вы — найдите Гарри и взрослых и все им объясните, — Гермиона резко развернулась и направилась в особняк, в выделенные ей апартаменты, где имелся камин, напрямую соединенный с личными комнатами профессора Снейпа.

Ребята переглянулись.

— Встречаемся на веранде через полчаса. Приводим всех, кого только сможем найти в этой толпе, — Драко тоскливо оглядывает приглашенных волшебников, которых уже больше полусотни, а ведь это еще только начало. Самое противное — все разбрелись по огромному саду и беседкам, так что найти кого-то определенного — дело достаточно проблематичное.

* * *

«Интересно, Ремус уже пришел? Надеюсь, с ним ничего не случилось за то время, что мы не виделись», — Гарри, не выдержав ожидания, решил проведать крестного и морально поддержать. Он сам ужасно волновался. Сейчас отошли на второй план волнения по поводу крестража и нового ритуала, мысли о пророчестве тоже благополучно уплыли в дебри подсознания. Осталось лишь дикое желание, чтобы свадьба прошла благополучно.

Бумс!

Задумавшись, Гарри не заметил идущую навстречу ему женщину и столкнулся с ней, опрокидывая на пол. Сам юноша сумел устоять на ногах.

— Прошу проще… — договорить Гарри так и не смог, так как увидел прямо перед собой на полу Беллатрикс Лейстрендж. Юноша впал в ступор, не желая верить собственным глазам. У женщины были более светлого цвета волосы и голубые глаза, но не узнать этот безумный взгляд и кудрявую гриву было невозможно. — Что за…

Белла, увидев, в кого врезалась, грязно выругалась. На сегодня в ее планы не входило убийство Золотого Мальчика. Она еще помнила приказ Господина о неприкосновенности его личного врага.

— Петрификус Тоталус! — Пожирательница была на доли секунды быстрее, чем ее противник, уже потянувшийся за палочкой. — Гарри, Гарри, что же ты расслабился?

Пусть убивать подростка Белла и не собиралась, но не смогла упустить возможности поглумиться над надоедливым мальчишкой.

— И что же мне теперь с тобой делать? — она уже поднялась и мягкой хищной походкой подошла к своей жертве. Внимательно осмотрела с ног до головы и довольно усмехнулась. Отчаянно хотелось запытать паршивца до безумия, но тогда все ее грандиозные планы пойдут псу под хвост.

Нет, сегодня она пришла, чтобы покарать предателей. Для Поттера же лучшей мукой будет смерть любимых людей.

— Сегодня, малыш, ты вновь простишься со своим дорогим крестным. А еще с новоявленным папашей. Если повезет, то я захвачу с собой за Грань еще и Люциуса с его выкормышем, — Белла довольно оскалилась, заметив панику в широко раскрытых зеленых глазах. О, как бы она хотела подольше насладиться муками этого ребенка. Увы, ей надо было спрятать его так, чтобы никто не нашел до поры до времени. Какая удача, что Нарси провела ей экскурсию по дому в первое ее посещение. Где-то здесь недалеко должна была быть тайная комнатка, где никто не додумается искать пропавшего героя.

* * *

Три герцога прогуливались по шикарному саду, то и дело останавливаясь, чтобы переговорить с тем или иным волшебником. Время от времени они поочередно посматривали на шикарный мэнор и довольно щурились. В отличие от остальных приглашенных эти трое прекрасно знали, что из себя будет представлять данная свадьба и с нетерпением ожидали начала представления.

* * *

Один час пятьдесят минут до начала торжества

Схватка длилась уже более получаса, а ни один из вожаков еще не лидировал. Оба были хороши. Фенрир был высоким и мощным оборотнем, который умело использовал преимущества, данные ему природой. Ремус же выигрывал за счет своей скорости, ловкости и гибкости.

На телах, уже почти лишенных одежды, красовались кровавые раны, быстро затягивающиеся благодаря ускоренной регенерации. И все равно сила и скорость их нанесения были столь высоки, что кожа просто не успевала заживать.

Оборотни, следящие за схваткой, притихли и теперь внимательно следили за каждым движением своих вожаков. Было понятно, что ни тот, ни другой долго подобный темп сражения не выдержат. Один был слишком стар, другой слишком поздно принял собственную сущность и еще не обзавелся должной выносливостью. Все должно было решиться в течение ближайшего получаса.

Подопечные Ремуса молча мысленно молили Луну и Магию, чтобы те помогли победить их предводителю.

Люпин был напряжен до предела. Он подозревал, что схватка будет тяжелой, не все-таки реальность оказалась намного страшнее всех домыслов. Фенрир был силен. Нет, не так. Он был нереально силен, и это была не простая животная сила, а нечто большее. Старый оборотень был Вожаком. Именно так, с заглавной буквы. Да, он был жесток и беспощаден, слишком кровожаден, но в то же время мудр.

«Он сдерживается. Не дерется в полную силу. Если бы он хотел победить, то смог бы призвать резервные силы», — неожиданная мысль должна была оглушить, но вместо этого Ремус просто внимательнее пригляделся к своему сопернику. На миг мужчине показалось, что в нереально желтых глазах промелькнуло одобрение, но на смену ему тут же пришла решимость и ярость схватки.

Фенрир понимал, что его век правления окончен. Понимал, что из Люпина выйдет лучший правитель для всех оборотней, нежели из него. Мальчишка был достоин этой чести. Однако так просто погибать Сивый не хотел. Пусть своей смертью, но он поможет волчонку раскрыть весь его потенциал.

Борьба вышла на новый уровень. Фенрир стал атаковать стремительнее, и Ремусу невольно пришлось подстраиваться под его темп.

* * *

Альбус Дамблдор мирно прогуливался по садам Малфой-мэнора, внимательно поглядывая по сторонам. Сначала он не хотел появляться на свадьбе своих учеников, так как справедливо предполагал, что те не слишком обрадуются его появлению. Однако приглашение было получено, а в душе поселилась тревога. Все-таки игнорировать видения Блейза Забини после всего, что произошло, было бы глупо.

Допустить, чтобы свадьба людей, чьи жизни он по глупости своей и самоуверенности чуть не разрушил, Альбус не мог. Поэтому был готов защищать их, если это понадобится.

«Надеюсь, что мне не придется сегодня применять свою силу и знания. Как хочется, чтобы это торжество было красивым и мирным».

* * *

Один час сорок пять минут до начала церемонии

Гермиона бежала, нет, она стремительно летела по коридорам Хогвартса, не обращая внимания на удивленных учеников, оглядывающихся ей вслед. Ведь она сейчас должна была находиться в Малфой-мэноре и поздравлять счастливых женихов.

Хлоп!

Прямо перед девушкой в одном из пустых коридоров внезапно появился Добби.

— Мисс Гермиона! Что-то случилось, мисс? Добби готов служить вам! — встревоженно затрещал домовик, таращась на девушку своими огромными глазами. Гермиона громко выругалась: из-за паники и беспокойства она совершенно перестала логически мыслить. Вот зачем ей надо было со всех ног бежать в гриффиндорскую башню за картой Мародеров, если она могла просто вызвать домового эльфа?

— Добби, принеси мне… Стоп!

Девушка прикусила губу от досады. Она вновь чуть не совершила очередную глупость. Почему в такие моменты ее разум подкидывает самые длинные пути решения проблем?

— Добби, ты можешь найти профессора Снейпа? Он где-то в замке.

«Надеюсь, что где-то в замке».

— Конечно, мисс Гермиона! — домовик подобострастно поклонился и исчез. Вернулся он через добрых пять минут. — Я нашел его, мисс Гермиона! Его хорошо спрятали, мисс Гермиона, но Добби помогли остальные эльфы!

— Стоп, Добби! Ты можешь меня перенести туда?

— Простите, мисс Гермиона, но волшебники не имеют права…

— Понятно. Тогда отведи меня к профессору Снейпу, быстро!

Сейчас девушке было наплевать, что она эксплуатирует бедное существо. Какая разница, если он может помочь ей найти возлюбленного и спасти его?

* * *

— Отец, прошу прощения, что прерываю вашу беседу, но мне нужно срочно переговорить с вами, — Блейз старался не показать собственного беспокойства, но Алекс слишком хорошо знал своего сына, поэтому быстро извинился перед своими собеседниками и отошел в сторону, попутно накладывая заклятие Тайны.

— Что случилось?

— Гермиона утверждает, что профессора Снейпа подменили.

— Это так или?..

— Так. Мне было видение. С профессором точно что-то случилось.

— Значит, твой непонятный сон был все-таки об этой свадьбе, — устало пробормотал Алекс.

— Да. Мы договорились с ребятами, что соберемся через полчаса на веранде, чтобы все обсудить.

Лорд Забини лишь кивнул, оглядывая толпу гостей цепким взглядом. Увы, все они казались вменяемыми и неопасными.

— Другие видения у тебя были?

— Нет.

Словно в протест на последние слова в сознании молодого человека вспыхнуло очередное молниеносное видение.

— Мерлин…

— Что?

— Профессор Люпин.

— А с ним-то что не так? — Алекс сразу забеспокоился, ведь оборотень так и не появился в мэноре.

— Сивый бросил ему вызов. Они сражаются за право быть Вожаком всей Англии.

Как бы мужчине ни хотелось грязно выругаться, он лишь невольно зашипел. Пусть он был почти не знаком с Люпином, однако прекрасно понимал, что, если битву выиграет Сивый, у их альянса шести семей появятся новые проблемы.

— Итог?

— Не ясен. По крайней мере, я не смог его увидеть, — виновато пожал плечами Блейз.

— Значит, силы равны.

— Отец, что нам делать? — сейчас юноша не выглядел самоуверенным слизеринцем. Пусть он не смог разглядеть всех видений, но сердце сжимали тиски страха. Ведь во сне он явственно ощутил чью-то смерть и даже не одну. Возможно ли, что пострадает кто-то из его новых друзей?

— Вот соберемся и будем решать, что делать. Не беспокойся, сын, мы что-нибудь придумаем.

* * *

Драко пробирался сквозь толпу приглашенных, желая разглядеть только одну вихрастую макушку. Увы, Гарри Поттера в саду не было. Это юноша понял точно, так как знал, что гриффиндорец намеревался проведать крестного, а потом вернуться, чтобы переговорить с герцогами о чем-то.

Герцогов Драко нашел, а вот Гарри нигде не было видно.

«Неужели он до сих пор у Блэка?»

Сомнения были, но Малфой все-таки решил проверить, верна ли его догадка.

Каково же было его удивление, когда, войдя в комнату, отведенную для приготовления к свадьбе, он увидел там скучающего визажиста и колдомедика.

— Что-то случилось?

— О, наследник Малфой, — семейный колдомедик добродушно улыбнулся. — Не волнуйтесь, просто произошел небольшой казус. Ваш будущий отчим каким-то образом перепутал нарезанные ломтики фейхоа с огурцами. Желудок оказался не подготовлен к знакомству с этим фруктом — вот результат.

Из ванной комнаты донеслись характерные звуки, которые всегда издают люди, не подружившиеся с собственным желудком.

— Каким образом он их перепутал? Они же даже по запаху различаются, — ошалело поинтересовался Драко, не готовый к подобному повороту событий.

— Мистер Блэк во всем винит свой насморк, — весело улыбнулся колдомедик.

Драко некоторое время просто молчал, переваривая новую информацию. Он, конечно, давно знал, что Поттер и его родственники обожают вляпываться в различные неприятности и нелепые ситуации, но за последние недели успел об этом подзабыть.

— Кхм, — юноша встрепенулся, вспомнив о цели своего прибытия. — А Гарри к Блэку не приходил?

— Мистер Поттер? Нет, не заглядывал.

Драко кивнул и молча вышел из комнаты.

«И где же тебя Мордред носит?»

* * *

— Френки?

— Алиса?

— Френк? Что? Где? — растерянная женщина испуганно озирается по сторонам, не понимая, что происходит. Мистер Лонгботтом тут же притягивает ее к себе в объятия. В дверях уже стоит потревоженный сигнальными чарами колдомедик и внимательно рассматривает своих пациентов, прижавшихся друг к другу и замерших с пустыми взглядами. Френк и Алиса.

* * *

Час пятнадцать минут до начала церемонии

Соперники полностью обессилены — они еле стоят на ногах, но не желают сдаваться. Фенрир довольно и устало усмехается, а в глазах горит все та же решимость идти до самого конца. Внутренний волк Ремуса беснуется и призывает своего носителя объединить силы для последнего рывка. Объединить сознания и души.

Ремус, глядя на своего давнего врага, на удивление чувствует спокойствие и умиротворение. Словно это не он еще несколько десятков минут назад переживал о том, что может не выжить в этой схватке. Просто мужчина чувствует, что конец уже близок.

Должен ли он бояться того, что сейчас случится? Наверное. Только вот его внутренний волк давно уже стал его близким другом. Ремус полностью доверяет ему, поэтому уверен, что даже после слияния с душой проклятого волчонка, он не потеряет свою человеческую сущность.

Фенрир, чувствуя, как изменяется атмосфера около его соперника, тут же напрягается, готовясь к решающему рывку.

«Пора», — Ремус, гортанно зарычав, бросается вперед, а внутри него сливаются воедино две души.

* * *

— Мадам Помфри, неужели совсем ничего нельзя сделать? — Гермиона переводит обеспокоенный взгляд с бледного Северуса на колдомедика. Та смотрит с тревогой и сожалением.

— Тип проклятия я определила, однако контрзаклинание к нему знают лишь немногие чистокровные маги да директор. Увы, но достучаться до Альбуса я сейчас не могу.

— Что за проклятие? — девушка без слов понимает, что они могут не успеть спасти зельевара, даже если сейчас отправятся за помощью — время для деактивации ограничено.

— «Проклятая лоза». Вытягивает из мага его магические силы.

— «Проклятая лоза»… — Гермиона задумчиво закусывает губу, силясь вспомнить, что же она знает об этом феномене. Она точно помнит, что когда-то что-то читала об этом. По крайней мере название кажется знакомым.

«Вспоминай! Вспоминай же!»

Внезапно окружающий мир меркнет перед глазами. Девушка проваливается в темноту и приходит в себя уже в знакомой обстановке посреди собственного сознания. Перед внутренним взором мелькают обрывки каких-то трактатов и книг, однако разобраться в этом мельтешении огромного количества информации нереально.

«Мерлин, почему здесь нет каталога?!» — случайная мысль воспринимается еще не до конца раскрытым даром как команда. Перед Гермионой с грохотом приземляется стойка с внушительным фолиантом, который, видимо, и является каталогом всех ее знаний.

«Мне нужна функция поиска!» — уже более осознанная мысль. Фолиант мгновенно открывается на третьей странице. Пустой странице. Гермиона осторожно прикасается к ней указательным пальцем и тут же на листе выводится название проклятия. Запускается поиск. Проходит пять минут, и перед девушкой появляется небольшой список литературы, которая когда-то была ею прочитана. Еще несколько минут лихорадочных поисков, и Гермиона со вздохом облегчения находит контрзаклинание.

— Мадам Помфри, я знаю контрзаклинание, но никогда им не пользовалась, — выныривает из своего подсознания Гермиона.

— Я подстрахую, не беспокойся, — сейчас пожилая ведьма выглядит воинственно, словно вот-вот должна вступить в схватку со смертельным врагом. Впрочем, сравнение недалеко от истины.

Девушка делает глубокий вдох, крепче сжимает палочку и начинает произносить древние слова заклинания, которое должно нейтрализовать действие проклятия.

* * *

Час до начала церемонии

— Мистер Блэк, пора начинать заключительную часть подготовки к церемонии.

— Вот видишь, голубчик, я же говорил, что ты оклемаешься к нужному времени, — добродушно говорит колдомедик и выходит из комнаты, оставляя там бледного, но здорового Сириуса.

* * *

— Мистер Малфой, пора начинать заключительную часть подготовки к церемонии.

Рон в облике Снейпа облегченно вздыхает. Не думал он, что участь шафера настолько тяжела: Люциус ни на секунду не закрывал рта, даже когда им занимались косметологи и прочие специалисты.

* * *

— Уважаемые гости! Просим вас занять свои места. Церемония начнется в течение часа.

Дамблдор вглядывается в обеспокоенные лица своих бывших учеников, силясь понять причину. Возможности подойти к ним нет: зарубежные гости полностью его оккупировали.

Три герцога довольно улыбаются и первыми занимают свои места. Волшебники из альянса решительно переглядываются и все-таки садятся, удобнее перехватывая палочки. Авроры нервно поглядывают по сторонам — их уже предупредили о том, что на территорию мэнора удалось проникнуть нескольким неприглашенным магам. Нарцисса садится поближе к увитой цветами арке и с предвкушением ухмыляется. Она уж превратит эту свадьбу в кошмар. Белла нетерпеливо пританцовывает в одной из комнат, из окон которой прекрасно виден весь сад. Драко шагает по поместью, пытаясь отыскать Гарри.

Остальные гости занимают свои места не так резво, переговариваясь и посмеиваясь между собой. Журналисты проверяют колдокамеры и крепко сжимают перья, не желая упустить.

На сцену поднимается министерский чиновник из отдела магических браков, объясняя присутствующим некоторые особенности таких масштабных торжеств.

* * *

Пятьдесят минут до начала церемонии

— Гарри!

Только черед сорок минут поисков Драко догадывается позвать домовиков. Те тут же показывают юноше месторасположение его парня.

— Живой, — блондин облегченно вздыхает. Он-то сперва подумал, что кто-то из Пожирателей все-таки добрался до Поттера. — Фините Инкантантем. Эй, просыпайся!

Невидимые путы спадают, но Гарри продолжает спать. Белла догадалась-таки наложить на него сильные и сложные сонные чары, чтобы мальчишка не смог помешать ее планам.

* * *

Сорок минут до начала церемонии

— Сириус! — в комнату влетает нечто взлохмаченное и все в кровавых бинтах, на ходу застегивая церемониальную мантию.

— Рем! Где тебя, Мордред побери, носило?! — Бродяга, только что переживший еще несколько неприятных минут, сердито оборачивается и замирает с открытым ртом, таращась на друга, чье лицо украшают несколько пластырей, а руки вообще почти полностью перебинтованы. — Твою мать! Что случилось?

— Сивый случился, — Ремус весело хмыкает и только сейчас кидает взгляд в зеркало. Замирает, а потом издает веселый смешок. — Да… Теперь я понимаю, почему Эльза предлагала мне наложить иллюзию.

— Сивый? — Сириус испуганно оседает на ближайший стул.

— Потом расскажу. Мне кажется, или тебе уже пора выдвигаться?

— А? Да. Ты кольца не забыл?

— Они у Снейпа.

— Хорошо. Ага. Да. Хорошо.

— Сириус, — Ремус смотрит на друга с насмешкой. Самому ему сейчас наплевать на все проблемы мира — подопечные влили в него столько зелий, что теперь он не удивится даже приходу самой Смерти.

— Я в порядке. Стоп. А ты в порядке?

— Все хорошо. Идем, не стоит заставлять Люциуса ждать.

* * *

— Сэр, наследник Малфой просит вас пройти за мной, — около Алекса появляется домовик и почти тут же требовательно тащит его за собой. Магу приходится подчиниться этой настойчивой просьбе.

* * *

Тридцать пять минут до начала церемонии

Леди Лонгботтом говорит заготовленную заранее речь о молодоженах, рассказывая историю их знакомства и любви. Внезапно ее громкий голос разрывает немного истеричный крик какого-то мужчины.

— Пропустите же! Немедленно! У меня для леди Лонгботтом и наследника важные новости!

Авроры удерживают целителя в лимонной мантии, который каким-то образом умудрился попасть в прекрасно защищенный особняк. Гости, затаив дыхание, ждут развития событий.

— Что случилось? — властный голос Августы заставляет авроров и колдомедика притихнуть.

— Леди Лонгботтом! Ваш сын и невестка очнулись! Они находятся во вменяемом состоянии уже более двадцати минут!

Сад стремительно окутывает пораженная тишина. Пожилая ведьма застывает на месте, не в силах поверить в услышанное.

— Вам нужно идти. Сириус и Люциус будут только рады, что именно в день их свадьбы произошло такое счастье, — Изабелла решительно встает, подходит к старшей волшебнице и подталкивает ее в сторону выхода. Рядом Панси с Блейзом помогают подняться бледному Невиллу. — Дорогие гости, прошу прощения за эту заминку. Думаю, все вы рады тому, что случилось в семье Лонгботтом. Давайте поздравим их с этим знаменательным событием.

Гости дружно аплодируют бабушке и внуку, пока те стремительно продвигаются к точке аппарации. Изабелла берет на себя руководящую роль.

* * *

Двадцать семь минут до начала церемонии

— Белла! — Гарри подскакивает на месте, стоит только Драко снять с него заклинание сна.

— Что? О чем ты?

— Лейстрендж здесь!

— Мордред! Идем скорее!

* * *

Двадцать пять минут до начала церемонии

Женихи уже стоят около арки, с улыбкой оглядывая гостей. Лишь иногда взгляд Люциуса в недоумении скользит по Люпину, который выглядит так, словно только что явился из табака, где неплохо подрался.

— Прежде чем мы начнем церемонию бракосочетания, прошу высказаться тех, кто имеет что-то против этого союза! — церемониймейстер внимательно оглядывается по сторонам. Внезапно кто-то совсем рядом с ним пронзительно вскрикивает. Взоры гостей тут же устремляются в ту сторону. Прямо на их глазах внешность одной из женщин начинает менять свои очертания.

— Мне есть что сказать!

— Нарцисса, — Люциус зло сверкает глазами, но не сдвигается с места.

— Я против этого союза!

 Могу я узнать причину? — церемониймейстер — сама вежливость.

— Наш с Люциусом брак был расторгнут в одностороннем порядке! Я не согласна с этим! — женщина вскидывает подбородок и победоносно оглядывает толпу.

— Мисс Блэк, — церемониймейстер все еще старается быть вежливым. — Я лично проверял все бумаги. Вы нарушили условия брачного контракта и должны быть благодарны лорду Малфою за то, что тот не потребовал от вас компенсации!

— Мне плевать! Я не давала согласия на этот развод! Я требую пересмотра дела!

— Это невозможно. Вы должны были подать апелляцию в течении двух месяцев.

— Это не имеет значения!

— Нарси, не позорь себя и наш род.

— Молчи, мразь! Что, лег под Малфоя и доволен?! А тебе, Люциус, видимо, все равно, с кем из Блэков спать, да? — еще минуту назад спокойная женщина шипит не хуже Волдеморта, стремительно приближаясь к кузену с явным намерением расцарапать ему лицо. Один из авроров ее перехватывает и осторожно уводит в сторону.

— Эта женщина не была приглашена на свадьбу. Разберитесь, как она умудрилась попасть сюда, — холодно приказывает Люциус, у которого к этому моменту возникает желание кого-нибудь проклясть.

— Что ж, если других возражений нет, продолжим, — церемониймейстер — сама невозмутимость.

* * *

Пятнадцать минут до начала церемонии

— Итак, мы приступаем к самой ответственной части церемонии…

— Постойте! — Северус Снейп внезапно делает шаг вперед. На его губах играет мерзкая усмешка. Присутствующее замирают, уже подозревая что-то не слишком хорошее.

— Север, ты что тво…

— У меня есть сообщение для молодоженов и всех присутствующих. От Темного Лорда.

Становится так тихо, что слышно дыхание каждого гостя.

— Он просил передать поздравления и советовал наслаждаться жизнью каждое мгновение. Ведь очень скоро вы все умрете. Милорд нашел ритуал, который уничтожит вас всех. На Солнцестояние свершится его месть.

Тишина после этих слов внезапно разбивается стуком каблуков и визгливым:

— Ты! Предатель! Да как ты смеешь говорить от лица Господина! — на ковровой дорожке появляется Беллатрисса Лейстрендж. В зазевавшихся авроров летят стремительные заклятия парализации. Гости испуганно начинают кричать — даже волшебники из-за рубежа знают про эту сумасшедшую ведьму.

— Крестный, здесь Белла! — с другой стороны показываются Гарри, Драко и Алекс, которые останавливаются, увидев Пожирательницу. — Не успели.

— Ты! Ты предал Господина, а теперь смеешь говорить от его лица! Ты недостоин этого! — Беллатрисса истерично взвизгивает и посылает по рядам гостей парочку нейтральных проклятий. Все-таки ее основная цель — предатели. Многие приглашенные волшебники испуганно хватаются за аварийные портключи, исчезая со свадьбы.

— Люц! — со стороны мэнора внезапно появляются запыхавшаяся Гермиона и бледный Северус Снейп. Второй Северус Снейп. Авроры замирают в растерянности. Многие гости, плюнув на церемонии, стремительно несутся к точкам аппарации, опрокидывая стулья, мешая стражам правопорядка что-либо предпринять. Растрепанный министр сползает под стул, понимая, что это последний его день на посту. Белла не замечает новые лица, ее внимание полностью сосредоточено на стоящих перед нею магах.

— Белла, — Рон испуганно отступает назад. Не так он представлял себе день собственного триумфа.

Сириус и Люциус переводят взгляд с одного Снейпа на другого не в силах понять, что происходит.

— Молчать, предатель!

— Это Уизли! — Северус пытается перекричать толпу, но это просто невозможно.

— Послушай, — Рон на свою беду никак не может замолчать.

— Молчать! Молчать! Молчать! Круцио! — красный луч вырывается из палочки обезумевшей ведьмы. Волшебники испуганно застывают. Рон инстинктивно пытается закрыться руками, но это не помогает. Боль настигает его. Крик срывается с его губ, и юноша в облике зельевара падает на землю.

Ярко-лиловая вспышка ослепляет всех присутствующих. Вновь доносится чей-то крик. На этот раз это Беллатрисса. Волшебницу охватывает лиловое пламя, но оно не губит плоть. Медленно, но верно, оно сжигает магию внутри женщины.

Хлопок.

На месте Лейстрендж — пустота.

Тишина царит над садом всего лишь миг. Затем взрывается новыми криками, щелчками фотокамер, стонами авроров и хлопками аппарации. Пять минут — и на территории мэнора остаются лишь три герцога, министр, Рон Уизли в бессознательном состоянии, близкие люди, церемониймейстер и сами женихи. Вновь не слышно ни звука.

— Мда… Знаешь, Сири, надо было мне прислушаться к тебе, когда ты говорил, что хочешь скромную церемонию, — внезапно произносит Люциус, оглядывая разгромленное пространство.

— Почему? — ошалело спрашивает тот, переводя взгляд с рыжего парня, уже вернувшегося к собственной внешности, на Снейпа.

— Возможно, тогда мы избежали бы этой свадьбы в стиле «Блэк».

— Зато это торжество точно запомнится на века, — бодро произносит Северус, так знакомо усмехаясь.

Молчание разбивается громким и дружным смехом. Авроры потихоньку добираются до Уизли и вместе с ним отбывают в Аврорат.

— Ну что же. Продолжим? — церемониймейстер — сама невозмутимость.

— А можно покороче? — жалобно скулит Сириус. Старичок оглядывает внимательным взглядом оставшихся гостей и весело усмехается.

— Можно.

Несколько ритуальных фраз, свидетельствование, обмен кольцами, и поцелуй.

Церемония состоялась. Да здравствует супружеская пара Малфой-Блэк!

Общество было взбудоражено, встревожено и купалось в восторге от скандального репортажа со свадьбы четы Малфой-Блэк. Каждый волшебник считал своим долгом обсудить церемонию, из-за которой последовали долгие и нудные разборки с иностранными министерствами, а также многочисленные расследования Аврората. Недобросовестные стражи порядка были понижены в должности, а некоторых выгнали, так как те были обнаружены в нетрезвом состоянии.

Нарцисса Блэк была с позором депортирована из страны. Ее сестру Беллатрису долго и упорно искали, однако найти так и не смогли. Более того, ее имя исчезло из Книги Душ, а вот в Книге Мертвых она так и не появилась. При этом на месте последнего преступления не было обнаружено ни следа магии Лейстрендж. Словно та никогда и не появлялась в Малфой-мэноре.

Невилл в школе так и не появился. Оказалось, что его родители действительно пришли в себя, но им требуется тщательный и бережный уход, а также общение с близкими людьми. Дамблдор, понимая, насколько это важное для юноши событие, позволил ему перейти на домашнее обучение до конца этого года.

Дело Рональда Уизли было засекречено по просьбе директора Хогвартса и еще нескольких публичных лиц. В газеты не просочилось ни крупицы информации об этом ученике. Ведь никто из гостей так и не узнал, кто во время свадьбы скрывался под личиной Северуса Снейпа.

В ходе допроса молодой человек во всем сознался. Использовав сыворотку правды и легилименцию, авроры узнали, что Рональд пошел на поклон к Волдеморту лишь с одной целью: разузнать все его планы, втереться в доверие и в последний момент все рассказать директору и Ордену Феникса. Юноша желал стать героем, который всех спасет. Хотел доказать своему бывшему другу, что тот ошибся, отвергнув его дружбу. Переходить на сторону безумного темного мага и помогать ему вершить месть Уизли не собирался. Просто поджидал удобный момент, чтобы все вызнать.

О том, что заклинание, которое он применил, может убить профессора Снейпа, Рон не знал. Думал, что то сделает его сквибом или просто слабым волшебником да удержит подальше от свадьбы, где его имя будет опорочено.

— Вы не понимаете! Я просто хотел ему отомстить! Он — темный маг, Пожиратель Смерти! Уверен, он просто чем-то опоил Гарри и Гермиону, а те и рады верить этому мерзавцу! Я хотел помочь им! — на протяжении всего допроса кричал Рональд. Авроры, глядя в голубые глаза с расширенными зрачками, почти с самого начала заподозрили что-то неладное.

Осмотр колдомедиков подтвердил худшие подозрения: юноша сошел с ума. Нестабильная подростковая психика и многочисленные стрессы с самого раннего детства вкупе с печатью Предателей Крови вполне могли дать такой результат, учитывая тот факт, что детей после происшествия в Отделе Тайн в прошлом году так и не обследовали на отрицательное воздействие некоторых разбитых в битве артефактов. Общение с обезумевшим темным магом усугубило ситуацию. Рональд, с самого детства мечтавший быть другом Гарри Поттера, просто помешался на идее вернуть эту дружбу. По сути, безумство Волдеморта передалось юноше, только с другим полюсом желаний. Круцио Беллатрисы окончательно разрушило психику Уизли.

Рональд Уизли сошел с ума — так дружно решили колдомедики. Именно поэтому юношу не привлекли к уголовной ответственности за содеянное, а поместили в одно из отделений Святого Мунго.

Общество было шокировано этой новостью. Всем волшебникам Британии было хорошо известно, что младший Уизли на протяжении нескольких лет был лучшим другом Гарри Поттера. Пусть в последнее время их отношения ухудшились, но никто не предполагал подобный исход событий.

Гарри чувствовал себя виноватым. Пусть он понимал, что Рон сам сделал свой выбор, ему все равно было очень плохо. Они столько проблем преодолели вместе. Он просто обязан был заметить, что с бывшим другом происходит что-то неладное!

Если бы не увещевания отца и Гермионы, уговоры Драко и дружеская поддержка Блейза с Панси, юноша точно погрузился бы в пучину самобичевания. Гарри приятно было сознавать, что теперь рядом всегда есть люди, которые заметят его удручающее состояние и помогут. Только вот стоило парню взглянуть на заплаканное лицо Джинни, как ему сразу становилось стыдно за то, что он счастлив, в то время как когда-то близкая ему семья страдает.

Удивительно, но никто из семьи Уизли не стал упрекать в чем-либо героя. Они не видели его вины в случившемся. Именно это и помогло Гарри приободриться и вновь начать наслаждаться жизнью. Примечательно, что другие волшебники не винили ни Поттера, ни остальное семейство Уизли. «Печальное стечение обстоятельств» — так чаще всего характеризовали эту ситуацию в обществе.

Сириус с Люциусом после недолгих колебаний все-таки отправились в запланированное свадебное путешествие. Блэку не хотелось оставлять крестника одного в такое трудное для него время, но Гарри уверил его, что все будет хорошо и ничего с ним не случится. Да и Снейп почти в приказном порядке заявил, что молодоженам не о чем беспокоиться, а за детьми он и сам в состоянии проследить.

Ремус Люпин пропал сразу же после свадьбы, оставив коротенькую записку, что ему нужно разобраться с делами стаи.

Альбус Дамблдор и авроры смогли узнать у Рональда список книг и трактатов, которые в последнее время искал Волдеморт, и теперь усиленно искали описание ритуала, заинтересовавшего темного мага.

Гарри Поттеру и его друзьям старшие маги велели не беспокоиться ни о чем, а готовиться к экзаменам. Молодым волшебникам ничего не оставалось, как последовать совету, ведь взрослые не собирались делиться с ними полученной информацией.

* * *

Он стоял на камне, расположенном на островке в середине чистейшего лесного озера. В священном месте для всех оборотней Британии. О нем слагали легенды, найти путь к нему могли только шаманы, причастившиеся к таинствам Природы.

Думал ли когда-нибудь Ремус, что сможет не только увидеть этот древний алтарь, но и принять участие в забытом и одном из главных для истинных оборотней ритуале? Едва ли.

— Ты готов, Ремус? — Агда, его проводница, стояла в чистой хлопковой ритуальной одежде, держа в руках посох. Никто из их стаи не ожидал, что старая знахарка окажется шаманом, хранящим древние и сакральные знания предков, истинных оборотней, которые когда-то уже жили на этих землях, но не оправдали надежд Магии.

— Да, — голос молодого оборотня хрипл из-за волнения. Волнения перед свершением таинства, ранее недоступного для него. Боится ли Ремус Люпин, что не справится с возложенной на него миссией? Что будет вожаком, худшим, чем Сивый? Страх есть, но он не перерастает в панику, не застилает разум, позволяет принимать осознанные решения.

Маленький Ремус считал лекантропию проклятием. Друзья помогли ему примириться с действительностью, но не более того. После смерти Джеймса Люпину пришлось влачить жалкое существование изгоя. Внезапно судьба преподнесла ему подарок — стая приняла его и полюбила. Желая защитить тех, кто стал ему семьей, Рем принял свою сущность и стал вожаком. Теперь ему предстоит пройти новое испытание.

Хватит ли его сил для поддержания порядка во всех стаях магической Британии? Справится ли он с этой ношей? Достоин ли он этой чести? Стоит ли браться, может, легче отказаться?

Ремус не знал ответов на все вопросы, кроме последнего. Никогда больше он не убежит и не спрячется. Вызовы Судьбы он будет встречать с гордо поднятой головой. Битва с Фенриром что-то изменила в нем. Сломало какую-то преграду, полностью избавив от привычки подобострастно склоняться над теми, кто сильнее него. Ныне распоряжаться своей жизнью Рем будет сам.

Погруженный в некий транс, размышляющий над тем, что же изменилось с тех пор, как он стал членом стаи, Ремус не заметил, что Агда уже начала и закончила ритуальные песнопения.

— Ты достоин.

Тихий, мелодичный и в то же время наполненный силой голос заставил оборотня вздрогнуть и оглядеться по сторонам. Рядом никого не было, кроме старой знахарки, но говорила явно не она.

— Не беспокойся, сын Луны, ты прошел все испытания, которые преподносила тебе Судьба. Что бы ни случилось дальше, ты справишься с этим.

Волосы встали дыбом от понимания, что с ним говорит сама Магия. Ремус пораженно застыл, вслушиваясь в чарующий голос.

— Недаром будущий Наместник считает тебя тем, к чьим советам стоит прислушиваться.

— Будущий Наместник? — Ремус сам не понял, как умудрился задать этот вопрос, ведь губы его не двигались. Агда продолжала ритуал, не замечая ничего вокруг.

— Гарри Поттер. Избранное дитя.

Люпин внутренне похолодел. Хотелось спросить: «Это верно шутка?», но оборотень сомневался, что первостихия имеет чувство юмора.

— Не беспокойся, сын Лун. Это дитя окружено заботой и любовью многих сильных людей. Знание своей роли придет к нему только тогда, когда он будет к этому готов. Став Наместником, он сделает тебя своим Советником. С честью неси это звание.

Мыслей в голосе не осталось. Ремус был настолько поражен, что просто не мог что-либо вымолвить.

— До тех пор, пока Наместник не будет готов, храни эту тайну, Вожак.

Ощущение присутствия Магии исчезло, и над островком воцарилась тишина. Лишь через несколько минут оборотень заметил, что ритуал завершен, а старая Агда застыла в коленопреклонной позе.

— Приветствую тебя, Вожак. Клянусь служить тебе верой и правдой до скончания моих дней.

— Принимаю твою клятву, волчица. Да будет Луна сопровождать наш путь.

Ремус Люпин, скромный преподаватель Защиты от Темных Искусств, навсегда исчез. Его место занял Ремус, Вожак всех волков Британии.

* * *

— Гермиона? Что ты делаешь?

Северус, только что вернувшийся из кабинета директора, где проходило очередное внештатное заседание Ордена Феникса, с изумлением увидел в своей гостиной девушку, склонившуюся над разложенными на чайном столике бумагами.

— Хм? О, Северус, — Гермиона радостно улыбнулась профессору и со вкусом потянулась. — Уже так поздно?

— Позволь узнать, зачем ты разворошила все записи о ритуале?

— О, это, — девушка тут же нахмурилась, вновь вперив взгляд в потрепанные страницы. — Я просто проверяла все расчеты.

— Думаешь, можешь справиться лучше, чем несколько взрослых дипломированных магов и мастер Ритуалов? — насмешливо поинтересовался Снейп, отмирая и проходя к дивану, попутно расстегивая мантию.

— Нет, — Гермиона смущенно улыбнулась и даже покачала головой, продолжая буравить взглядом бумаги, не дающие ей покоя с тех пор, как она нашла в них странность. — Просто хочу удостовериться, что все пройдет хорошо. И чтобы знать, что делать в случае, если что-то все-таки пойдет не так.

Аккуратно повесив мантию на спинку дивана, Северус подошел к своей девушке и обнял со спины.

— И в чем же твое «но»?

— О чем ты? — Гермиона расслабилась в объятиях, откидываясь назад, но не отводя взгляд от записей.

— Ты о чем-то беспокоишься, — спокойно заметил зельевар, внимательно рассматривая порядок разложенных бумаг. «Неужели догадалась? Нет, не может быть». Северус не торопился предпринимать какие-либо действия, хотя ему следовало отвлечь девушку от опасных размышлений. Ведь его сын отчетливо дал понять, что не хочет, чтобы кто-либо знал его главный секрет. С одной стороны, Снейп согласен с подобной позицией, а с другой, считает, что друзья Гарри имеют право знать о той опасности ритуала.

— Я пока не уверена, нужно еще кое-что проверить. Не бери в голову, — Гермиона повернулась в объятиях, смущенно улыбнулась и вовлекла мужчину в поцелуй. Тот тоже решил не возвращаться к этой теме до поры до времени.

* * *

Кабинет, обычно шокирующий посетителей обилием различных магических приспособлений, сейчас больше всего напоминал или исследовательский центр, или военную штаб-квартиру. На столе, столиках, креслах и даже полу были разложены различные старинные рукописи. Каждая из них была заключена в круг из магических камней, с начертанными на них рунами. Несмотря на защиту, от каждого старинного пергамента ощущались волны враждебной и холодной энергии, которая заставляла вспоминать о потусторонних силах и ежиться.

Дамблдор хмуро изучал собственные записи, сделанные на основе анализа всех полученных данных. Аналитиком и стратегом он был превосходным, поэтому Аврорат не постеснялся привлечь великого мага к расследованию. Сильно им помогли в этом герцоги континентальной Европы, прислав редчайшие фолианты по магии Смерти.

После долгих бессонных ночей директор знал перечень ритуалов, которые мог провести Волдеморт в день Солнцестояния. Описание их действия вызывало чувство первобытного ужаса. Никто в своем уме не решился бы на проведение чего-то подобного, да еще в условиях «laurea ramis». Впрочем, уже никто не сомневался в том, что Темный Лорд безумен. Более того, его сумасшествие перекидывается на тех, кто находится с ним рядом слишком долго.

Осталось выяснить, какой именно ритуал Том выбрал для своей мести.

Дамблдор тяжело поднялся с кресла и покинул кабинет через каминную сеть. Его дорога лежала в Аврорат. К счастью для всех жителей Британских островов, Волдеморт выбрал самую сложную ветвь Магии, из-за чего каждое действие было привязано к определенному месту. Все, что нужно было сделать, — незаметно проверить эти места. Там, где магический фон будет отличаться, и будет проводиться страшный ритуал.

* * *

— Эй, Гарри, — Драко игриво прислонился плечом к плечу своего парня.

— Хм? — брюнет недовольно дернул рукой, не отрываясь от чтения книги, которую ему дал отец для успокоения нервов.

— Гарри, — блондин настойчиво подергал гриффиндорца за рукав.

— Что? — тому все-таки пришлось прервать чтение, поэтому взгляд его выражал недовольство.

— Отвлекись ты от этого чтива, — в тон ему ответил Драко, нагло вырывая фолиант из рук и перекладывая его на тумбочку около дивана. Не дав своему парню опомниться, он быстро устроился у того на коленях.

— Перестань, — Гарри нахмурился и потянулся обратно за книгой. Настроение после сорванной свадьбы у него все время находилось на отметке «отвратительно». Он нервничал из-за слов Волдеморта, ужасно боялся, что их ритуал сорвется, а еще испытывал вину за то, что произошло с Роном. Веселая компания Панси, Блейза, Гермионы и Драко не приносила ему удовольствия, поэтому Поттер часто скрывался от чужих глаз или в Выручай-комнате, или в комнате Малфоя.

— Это ты перестань, — неожиданно зло выдал блондин, с силой ударяя кулаком в плечо Поттера.

— Драко? — Гарри даже перестал хмуриться от удивления, глядя на сердитое лицо своего парня.

— Что «Драко»? Что? — казалось, младший Малфой хотел кричать, но вместо этого цедил слова сквозь зубы. — Думаешь, ты единственный, кто переживает? Единственный, у кого есть проблемы? Единственный, у кого родственники пострадали на этой дурной свадьбе? Между прочим, это мой отец все время провел в компании чокнутого Уизли. Это моя мать решила испортить праздник своему бывшему мужу и мне. Вернее, нет, мне она ничего портить не хотела, ведь эта стерва даже не подумала о том, что причинит мне боль своими действиями!

Драко резко соскочил с колен Поттера и отошел на несколько шагов, обхватив себя руками, словно стараясь согреться.

— Ты строишь из себя жертву, о чем-то волнуешься и срываешься на друзьях, но при этом не желаешь даже объяснить причину своего поведения. Замкнулся в себе и никого не подпускаешь на расстояние Ступефая, — юноша не смотрел на своего парня, уставившись пустым взглядом на стену. Ему надоели эти недомолвки, это безразличие со стороны любимого человека. Долгое время он честно старался того понять и поддержать, но и его терпение имело предел. — Почему, даже окруженный толпой людей, готовых тебя поддержать в любую минуту, ты все равно не просишь о помощи? Почему, даже зная, что все мы хотим тебе помочь, ты попросту сбегаешь за свою зону отчужденности?

Голос Драко задрожал, он все-таки перевел свой взгляд на Гарри, и тот невольно вздрогнул от той надломленности и боли, что увидел в серых глазах.

— Драко…

— Знаешь, — казалось, блондин уже ничего не слышал и не замечал. — Иногда мне кажется, что Северус был прав, говоря, что ты мнишь себя пупом земли. Словно все должно крутиться вокруг тебя. Ты настолько упиваешься собственной тревогой и болью, что позабыл об остальных ребятах. О Блейзе, которого постоянно мучают кошмары неясного будущего. О Панси, которая разрывается в своем беспокойстве о дорогих ей людях. О Грейнджер, ушедшей с головой в какие-то расчеты. О Невилле, чьи родители недавно очнулись. Ты хоть раз поинтересовался, как он там? Думаешь, это так просто — внезапно обрести вменяемых родителей, когда уже потерял надежду на это?

Гарри открыл было рот, чтобы ответить на эти вопросы, но тут же его закрыл. Потому что мог только оправдываться. Летом он принял решение, что никогда больше не будет купаться в собственной боли и чувстве вины. И вновь это делал.

— Невилл поддерживал тебя в самые трудные времена. Рискнул и попросил помощи у своей бабушки, которую боялся едва ли не больше, чем Снейпа. И что сделал ты, когда тому так нужна была дружеская поддержка? Забыл о нем. Как и о Грейнджер, благодаря которой всегда выпутывался из неприятностей.

— Драко, я… — горло сдавило от навалившихся на него эмоций блондина, уничтоживших все ментальные барьеры. Боль, отчаяние, щемящая нежность, любовь и разочарование.

— Не ты один нуждаешься в любви, понимании и банальном внимании. Кто мы для тебя, а, Поттер? Игрушки, которыми можно попользоваться, а потом убрать в коробку и забыть, когда нет желания играть? — Драко внимательно всматривался в лицо любимого, надеясь, что тот тут же даст ответ. Увы, Гарри молчал, не зная, что можно сказать на такие обвинения. К тому же он прекрасно понимал, что виноват. Он действительно забыл о друзьях, которые так долго его поддерживали. Ему было стыдно, очень, только вот нужные слова все не находились, чтобы выразить все то, что он чувствовал.

— Уходи.

Холодный голос Драко резанул по сердцу.

— Драко, я…

— Уходи, Поттер. Я устал делать попытки пробить стену, которую ты сам возвел, — стараясь сдержать непрошеные слезы, блондин отвернулся.

— Драко…

— Не хочу ничего слышать. Просто уходи.

Порыв стихийной магии распахнул дверь и выдворил расстроенного и растерянного Гарри. Он не был готов к такому повороту событий, как и к тому, что может своими действиями причинить такую боль своему любимому.

Только сейчас юноша понял, что неосознанно начал отдаляться от близких ему людей, чтобы хоть как-то минимизировать боль утраты, если все-таки что-то пойдет не так и он умрет. Думал ли он, что подобным поведением заставит друзей страдать? Нет, конечно. «Хотел как лучше, а получилось как всегда», — горько подумал Гарри, разворачиваясь к выходу из подземелий. Он прекрасно понимал, что, пока не разберется сам в себе, нет никакого смысла идти к Драко. Тому нужны объяснения, а не извинения.

* * *

— Грейнджер, ты в курсе, что обычные люди хотя бы иногда спят? — рядом с девушкой, зарывшейся с головой в какие-то расчеты, устроился Блейз, вытаскивая прямо из-под пера очередной исписанный пергамент.

— А еще они должны иногда есть, — вторила ему Панси, устраиваясь с другой стороны от подруги и ставя перед ней тарелку с сытным бульоном.

Гермиона устало заморгала, осоловело осмотрелась по сторонам и лишь потом осознала смысл сказанного.

— Ребята, я…

— Никаких объяснений и отговорок, пока ты не поешь, — перебила ее Панси.

— Но мадам Пинс…

— Мы с ней уже договорились, — спокойно проговорил Блейз, попутно убирая ценные фолианты и рукописи на другой столик, чтобы их случайно не испачкать едой. Рядом с бульоном появилась тарелка с хлебом и стакан с тыквенным соком.

— Послушайте… — сделала еще одну попытку Гермиона, особенно не надеясь на успех.

— Послушаем, когда ты поешь, — Паркинсон внезапно заговорила таким строгим тоном, что ей бы даже МакГонагалл позавидовала, если бы услышала. Блейз посмотрел на свою девушку с нескрываемым восхищением, та в ответ лишь весело усмехнулась и подмигнула. Гермиона переводила взгляд с одного слизеринца на другого, а потом вздохнула, капитулируя, и принялась поглощать бульон. Стоило только первой ложке исчезнуть во рту, как девушка поняла, насколько она проголодалась. Даже голова закружилась.

Тщательно проследив за тем, чтобы все приготовленные блюда были съедены, друзья подхватили подругу за локоток и потащили в Выручай-комнату, чтобы поговорить с глазу на глаз.

— Итак, выкладывай, — приказала Панси, устраиваясь в объятиях своего парня.

— Я не знаю, следует ли об этом вам говорить, — неуверенно начала девушка. — Я так и не нашла точных доказательств своим подозрениям и…

— Мио, — нетерпеливо прервал ее Блейз. — Ты уже забыла наш договор после Самайна? Высказывать свои все сомнения и опасения.

— Я знаю, просто… Просто сама не представляю, что может означать то, что не дает мне покоя, — потерянно пожала плечами девушка. Парочка удивленно переглянулась: Гермиона Грейнджер и не может точно сформулировать свои мысли? Это было чем-то новым.

— Ты попробуй рассказать. Сама знаешь: одна голова хорошо, но и еще несколько не помешают, — ободряюще улыбнулась Панси.

— Все дело в ритуале, который хотят провести старшие маги и Гарри.

— Что с ним не так? Думаешь, ошибка в расчетах?

— Нет. Здесь что-то другое, — Гермиона задумчиво повертела в руках палочку, силясь подобрать слова, чтобы озвучить то, о чем кричала ее интуиция.

— Тебя смущает сам ритуал? — решила поиграть в «угадайку» Панси и сразу же попала в точку.

— Да. Вернее, его описание, встречающееся в некоторых книгах.

— И? — настойчиво потребовал продолжения Блейз, чувствуя, как по спине пробегает холодная дрожь.

— Вы знаете, что это ритуал очищения?

Парочка синхронно кивнула.

— Вот только служит он для очищения не только неодушевленных предметов, но и одушевленных.

— И что в этом странного? — Панси недоуменно склонила голову набок. Старшие маги все-таки решили рискнуть и рассказали им о крестражах, так как подозревали, что их дети все равно бы докопались до сути ритуала, вот только неизвестно было бы, что бы они умудрились учудить по дороге к правде.

— Странным мне кажется поведение Гарри. Почему он так переживает? Я досконально изучила все этапы ритуала — он точно должен сработать. Зачем ему так переживать о судьбе крестражей? Ведь, в конце концов, даже если ничего не произойдет, мы всегда можем уничтожить их уже после окончания действия «laurea ramis», — чем дальше говорила Гермиона, тем хуже становилось Блейзу. Он осторожно выпустил Панси из объятий и откинулся на спинку дивана, уже предчувствуя новый приступ видений.

«Я — крестраж! Крестраж, отец! Я ношу в себе частицу этого монстра! — Гарри сидел в объятиях профессора Снейпа в комнате, освещенной лишь пламенем камина. — Я — чудовище».

— Блейз? — Панси осторожно потрясла парня за плечо.

— Мордред! — брюнет судорожно выдохнул, потом не выдержал и рванул галстук с шеи, жадно глотая воздух. Впервые он окунался в прошлое. Удивительно, но такое видение отняло у него намного больше сил, чем путешествия в будущее.

— Ты что-то видел? Что-то случится с Гарри? — Гермиона подалась вперед и встревоженно вглядывалась в глаза друга. Тот устало покачал головой. — Тогда что?

— Уже.

— Что?

— С Гарри уже случилось. Думаю, лет так пятнадцать назад.

— Что? Блейз, говори, не медли.

— Он — крестраж, — голос юноши звучал изумленно, словно он сам до сих пор не мог поверить в то, что только что увидел.

— Что? — видимо, девушки тоже не могли этого сделать.

— Он — крестраж, — уже более уверенно проговорил Блейз, выпрямляясь. Глаза его расширялись от шока по мере того, как он осознавал увиденное и сказанное. — Мордред! Как же так? Как можно жить со знанием подобного?

— Ты хочешь сказать, что он это знает? — голос Гермионы звучал хрипло, а в ее сознании постепенно складывалась мозаика общей картины. Теперь у них были все ответы. Многое становилось понятным.

— Знает. И молчит. Думаю, об этом знает только профессор Снейп, — лишь произнеся это, Блейз захлопнул рот и с опаской посмотрел на гриффиндорку. Почему-то он был уверен, что той очень не понравится этот факт.

— Профессор Снейп, значит? — интонации Гермионы предвещали одному представителю факультета Слизерин глобальные неприятности.

— Наверное, Гарри попросил его молчать, — осторожно предположила Панси.

— Это ничего не меняет, — отрезала Гермиона, раздраженно взглянув на подругу, которая защищала лжеца.

— Не скажи. У него нет никого дороже Поттера. Думаю, для профессора было самым важным сохранить доверие собственного сына.

— Он мог…

— Мио, — мягко перебил ее Блейз. — Если бы профессор рассказал об этом нам, то в глазах Гарри стал бы предателем. Ты же знаешь, как наш друг щепетилен в вопросах доверия и секретов.

— Знаю, — недовольно пробурчала девушка, но потом упрямо вскинула подбородок. — Но это не означает, что мы не имеем права на возмущение. Северус мог бы переубедить Гарри, чтобы тот доверился нам.

— Думаю, Поттер не желал нам рассказывать не из-за того, что не доверяет нам, — спокойно проговорила Панси, до сих пор пытающаяся осознать глобальность трагедии.

— Знаю, — повторила Гермиона. — Этот идиот думает, что таким образом оберегает нас от лишних тревог.

— Очень похоже на него, — криво усмехнулся Блейз. — Нам говорить об этом Драко?

— Не стоит пока. Драко только что разругался с Поттером. Если узнает сейчас, то наделает глупостей, — запротестовала Панси.

— Сначала я переговорю с Северусом, — на этом месте гриффиндорка так хищно улыбнулась, что слизеринцам стало жалко своего декана. — Потом уже будем решать, что нам делать.

* * *

Хотелось рвать и метать. Причем рвать волосы на своей голове и метать оскорбления в собственный адрес. Гарри, позабывший за этот год полезное действо под названием «самоанализ», решил вновь покопаться в себе и пришел к неутешительным выводам. Известие о том, что он является вместилищем для огрызка души Волдеморта, настолько выбило его из колеи, что все оставшееся время он вел себя как последняя сволочь по отношению к дорогим ему людям. Все, что ему высказал Драко в порыве злости, являлось правдой.

«И что теперь?» — Гарри был истощен своими исследованиями и теперь сидел на подоконнике в одном из заброшенных коридоров замка, вяло покачивая ногой в так своим мыслям.

«Как все исправить?»

Ответа на этот вопрос у юноши не было. Пока. Сдаваться он не собирался.

* * *

Дверь в личные покои Северуса Снейпа с грохотом распахнулась, и в помещение влетела разъяренная фурия в лице Гермионы Грейнджер. Увы, искомого объекта в гостиной не оказалось. Пришлось девушке оглядеться по сторонам.

«В кабинете».

Еще один фееричный заход, заставивший профессора оторваться от проверки эссе и в недоумении изогнуть бровь.

— У тебя есть три минуты, чтобы оправдаться, — сухо проговорила девушка, останавливаясь точно в середине комнаты и скрещивая руки на груди.

— Прошу прощения? — Северус отложил перо, сцепляя пальцы в замок.

— Изволь объяснить, почему не рассказал мне о том, что Гарри является последним крестражем, — спокойно, даже слишком спокойно потребовала Гермиона, вглядываясь в лицо мужчины. Тот едва заметно побледнел.

— Откуда ты узнала? — смысла отпираться и все отрицать зельевар не видел. Он прекрасно знал девушку: в таком настроении с ней лучше не юлить. Если та что-то решила, то доведет дело до конца.

— Описание ритуала и Блейз, — ничего больше говорить Гермиона не стала — Северус и так все поймет. Действительно, тот почти сразу же кивнул, сложив два названных фактора.

— Дар мистера Забини до сих пор развивается.

— Не пытайся уйти от ответа, Северус! — раздраженно рявкнула девушка.

— Ты прекрасно знаешь, что скажу, — пожал плечами зельевар, спокойно встречая злой взгляд гриффиндорки.

— И все же.

— Мой сын меня попросил никому об этом не рассказывать. Думаешь, я смог бы нарушить это обещание?

— Ты мог бы схитрить и обойти его.

— Нет.

— Что?

— Гермиона, он слишком важен для меня, чтобы использовать уловки. К тому же я согласен с его точкой зрения: чем меньше вы знаете, тем лучше для вас.

— Ты действительно думаешь, что мы смогли бы спокойно наблюдать за тем, как наш друг изводит себя беспокойством непонятно о чем, а Драко пытается до него достучаться? — глаза гриффиндорки нехорошо сощурились.

— Я так не думаю, — Северус был совершенно спокоен несмотря на то, что воздух в кабинете начал едва заметно вибрировать от большого количества стихийной магии.

— Но тогда почему? — было видно, что Гермиона сбита с толку.

Зельевар весело усмехнулся.

— Потому что я был уверен, что рано или поздно вы сами докопаетесь до правды.

Девушка недоверчиво уставилась на профессора, пытаясь осмыслить услышанное. Как только ей это удалось, Гермиона подозрительно сощурилась и плавно двинулась к столу, за которым сидел Снейп.

— Хочешь сказать, что ты специально дал мне прочитать все материалы по ритуалу?

Северус на этот вопрос лишь вновь усмехнулся. Остальные его «коллеги по альянсу», увидев описание и быстро поняв, в чем причина смены одного ритуала на другой, тут же воспротивились идее посвящать детей в это дело. Потому что никто не сомневался, что рано или поздно те что-нибудь заподозрят или просто почувствуют что-то неладное с Гарри. Однако сам зельевар считал, что молодые волшебники слишком устали от недоговоренностей и тайн. К тому же прекрасно помнил, к каким печальным последствиям приводила привычка взрослых не доверять и недооценивать детей.

Гермиона сразу прочла ответ в черных глазах. Она прекрасно знала, что Северус как никто умеет манипулировать людьми, но сама впервые оказалась жертвой его действий.

— Сволочь, — выдохнула Мио, обходя стол и протягивая руки к горлу зельевара с одной-единственной целью — задушить.

— Но любимая сволочь, — довольно проговорил Северус, ловко перехватывая тонкие запястья, рывком усаживая девушку к себе на колени и мягко целуя.

— Любимая, — согласно кивнула Гермиона, как только ей удалось отдышаться, и потянулась за новым поцелуем, мгновенно забывая о собственной злости.

* * *

— Мерлин всемогущий, — Дамблдор отложил в сторону отчет, присланный ему Кингсли, и устало прикрыл глаза. Теперь они знали место проведения и саму суть ритуала, что не вызывало особой радости. Том умудрился выбрать самый опасный путь к осуществлению своей мести.

Они-то думали, что Темный Лорд просто попытается уничтожить определенную область, густо населенную магами. Тогда можно было эвакуировать людей заранее и переждать атаку. Увы, Волдеморт всегда славился своим нестандартным мышлением. Вот и сейчас выбрал ритуал, который нес опасность не только для жителей магической Британии, но и для волшебников всего мира.

«Иссушение» — так переводилось с шумерского название ритуала. И не зря. Он был создан в давние времена, когда маги разных стран еще воевали друг с другом. Для чего? Для уничтожения источников сырой Магии на определенной территории, что автоматически делало волшебников там живущих сквибами. Вот только урон на самом деле был намного страшнее — нарушалось Равновесие, что грозило катастрофами и катаклизмами различного масштаба для всего мира.

«Мы обязаны его остановить». Из письма Кингсли было ясно, что в Аврорате уже идет разработка по устранению врага, но все время служители правопорядке спотыкались об условия «laurea ramis». Они делали все возможное для предотвращения катастрофы.

«Мне тоже нужно действовать», — Альбус тяжело поднялся и направился к камину — связываться с давним другом и нынешним премьер-министром магической Германии. Настала пора посетить своего врага.

* * *

— Войдите.

Северус с удивлением смотрел, как в щелку между дверью и косяком просачивается смущенный и расстроенный Гарри. О том, что неделю назад тот рассорился с Драко, зельевар уже знал. Правда, о причине размолвки мог только догадываться.

— Здравствуй, отец.

Северус с насмешкой приподнял бровь, услышав столь официальное обращение, но все же в тон Гарри ответил:

— Здравствуй, сын.

Юноша ожидаемо насупился, прикрыл дверь и начал топтаться на месте. Сейчас он напоминал того неуверенного Гарри Поттера, который только начал проводить летние дни в компании своего профессора. Зельевар невольно улыбнулся, глядя на свое расстроенное чудо.

— Садись уже и рассказывай, что у вас с Драко стряслось.

Гарри с облегчением поднял взгляд.

— Ты уже слышал? — юноша уселся в кресло рядом с камином, забираясь туда с ногами.

— Думаю, только глухой не слышал о вашей размолвке.

— Кхм, — Гарри вновь смущенно потупился, принявшись ногтем ковырять подлокотник.

— Гарри, не молчи. Рассказывай, — мягко потребовал Северус, мысленно радуясь тому, что сын пришел именно к нему за советом. Это было приятно, очень.

Некоторое время юноша еще помолчал, а потом принялся взахлеб рассказывать. О ссоре, о собственных изысканиях и выводах, о попытках найти решение, как все исправить.

Помолчав немного, Северус поинтересовался:

— Надеюсь, ты догадался послать письмо мистеру Лонгботтому?

— Конечно, — возмущенно засопел Гарри. — В тот же день. Невилл сказал, что все понимает и рад, что он важен для меня.

— С Гермионой поговорил?

— Нет. Она все время с Панси и Блейзом проводит.

— А со всеми разом ты переговорить не хочешь?

— Я пытался, но они вечно где-то пропадают.

— Хм, — Северус задумчиво кивнул. «Наверное, пытаются понять, как можно без потерь и истерик обрушить на друга правду о том, что его тайну они уже знают». — Думаю, они сами скоро с тобой заговорят. Драко?

— В том-то и дело. Я просто не знаю, что ему говорить, — уныло пробормотал Гарри.

— Правду? — язвительно поинтересовался зельевар.

— Я же сказал, что не знаю, как рассказать об этом.

— Думаю, в твоем случае легче действовать, чем по сто раз обдумывать одно и то же, — не без доли сарказма проговорил Северус и улыбнулся, заметив, как сын вновь насупился.

— Я уже не тот глупый гриффиндорец, который бросается в пекло сломя голову.

— Не тот, — согласно кивнул мужчина. — Просто у тебя характер такой — спонтанные действия всегда даются легче, чем разработка планов.

— Да, но…

— Не думаю, что Драко мог всерьез на тебя обидеться. Он слишком сильно тебя любит. Ему нужна просто искренность, Гарри. Разве тебе так сложно открыть ему сердце?

— Я…

— Просто расскажи ему обо всем. Думаю, ты удивишься его реакции. Хорошо?

Гарри внимательно вглядывался в глаза своего отца, потом тяжело вздохнул и кивнул.

— Хорошо. Только теперь осталось его выловить…

— Насколько я знаю, пароль в свою комнату он так и не поменял, — с улыбкой пожал плечами Северус. Зеленые глаза тут же загорелись в предвкушении разрешения проблем. — Иди.

— Ага. То есть спасибо, отец, — Гарри даже умудрился церемонно поклониться, а потом бросился вон из комнаты, чтобы приготовить сюрприз для Драко.

— Гарри, нам надо поговорить!

— Извини, Гермиона, это не может подождать? — юноша все-таки остановился, почувствовав, что подруга очень встревожена и настроена решительно. — Мне нужно кое-что срочно сделать.

— Нет, не может. Думаю, это твоего «срочного дела» тоже касается, — хотя девушка улыбнулась на этих словах, взгляд ее оставался серьезен. Гарри мгновенно напрягся, почуяв неладное. Было что-то странное в эмоциональном фоне Гермионы: будто она одновременно хотела его и придушить, и обнять крепко-крепко. Для обычно спокойной Грейнджер подобная смесь была неестественна и опасна.

— Выручай-комната? — парень понимал, что разговор едва ли пойдет о надвигающихся экзаменах. Гермиона лишь кивнула, резко развернулась и быстрым шагом направилась на восьмой этаж.

«Еще немного, и Мио движениями будет копией моего отца», — весело подумал Гарри, пока он послушно шагал следом за подругой. Где-то внутри ворочалось беспокойство. «Интересно, что такого умудрилась найти подруга? Драко говорил, что в последнее время она углубилась в какие-то расчеты. Что-то не так с её даром? Навряд ли, ведь это не касается Драко. Тогда что? Неужели?»

От внезапной догадки все внутри похолодело, Гарри несколько раз споткнулся, обдумывая эту мысль. Могли ли его друзья догадаться? Возможно ли такое? Как? Ведь сам он никогда бы не узнал об этом, если бы Дамблдор не рассказал. «Тогда каким образом? Отец? Нет, тот бы никогда этого не сделал».

— Гарри, Гарри! Где ты витаешь? — Гермиона недовольно дернула друга за рукав, почти заталкивая того в комнату.

— Прости. Мне просто интересно, что же такого интересного ты успела узнать за то время, что мы не виделись, — юноша примирительно улыбнулся, но его подруга скептически хмыкнула.

— Неужели Гарри Поттер почтил своим присутствием нас смертных? — язвительности в голосе девушки не было предела.

— Это ты через поцелуи у моего отца яду позаимствовала? — недовольно засопел Поттер, усаживаясь в одно из кресел. Гермиона покраснела, но быстро взяла себя в руки.

— Ты сейчас не в той позиции, чтобы выражать свое недовольство.

Гарри невольно поежился. Все отчетливее и отчетливее становилось ощущение, что разговор им предстоит не легкий. Гермиона явно была зла, в таком состоянии с ней лучше было не спорить.

— Я знаю. Если бы Драко мне не высказал все в лицо, то я бы и не заметил, сколько всего успел начудить. Прости, — обычно взгляд раскаивающихся зеленых глаз действовал на подругу умиротворяюще. Видимо, в этот раз повод для злости казался Гермионе слишком серьезным.

— Вот, значит, что между вами произошло, — задумчиво пробормотала девушка и пояснила: — Драко отказывается как-либо комментировать вашу размолвку.

— О, — Гарри заметно стушевался, стоило разговору зайти об их ссоре. Он так боялся причинить Драко боль, но все равно сделал это. А теперь еще и сомневался, стоит ли быть с тем честным до конца.

— Ты ведь ему так ничего и не рассказал? — Гермиона, как всегда, была проницательна.

— Не понимаю, о чем ты, — внутри юноши вновь поселился холод испуга. Сейчас он сам не мог объяснить, почему так не хочет, чтобы его друзья об этом узнали.

— Не притворяйся, Гарри. Я тщательно изучила ритуал, который хочет провести Северус, а затем у Блейза было видение, — чем дальше говорила Гермиона, тем хуже становилось ее другу. Он еще помнил тот животный ужас и отвращение к себе, когда только узнал всю правду. — Ты — последний крестраж, не так ли, Гарри?

— Почему ты так спокойна? — сейчас Гарри не мог понять, почему подруга до сих пор здесь. Почему не перестала с ним общаться после того, как узнала такое?

— О чем ты? Конечно, я беспокоюсь о тебе, но уверена, что Северус предусмотрел все возможные последствия…

Гарри отрицательно мотнул головой.

— Не это. Разве тебе не противно? Я — грязный. Во мне сидит часто этого монстра.

Одно дело, когда тебя принимают с таким «сюрпризом» взрослые темные маги, у которых за спиной далеко не безгрешное прошлое. Другое дело, когда об этом узнают твои ровесники. Отчего-то Гарри думал, что они должны реагировать так же, как он.

— Ох, Гарри! Вот что означали слова Северуса, — изумленно и даже немного испуганно выдохнула Гермиона, глядя на свернувшегося в клубок в кресле друга.

— Северуса? Отца? Какие слова?

— Цитирую: «Может, хотя бы тебе удастся выбить из него эту дурь».

— Постой, ты общалась с отцом? На эту тему? — Гарри даже встрепенулся, осознав это.

— Конечно. Неужели ты думаешь, что я не устроила сцену, узнав, сколь важные вещи он от меня скрывал? — весело сощурила глаза Гермиона.

— О. Бедный отец, — пробормотал юноша, стоило ему представить подобную картину.

— Незачем его жалеть. Сейчас сам получишь по первое число, — голос Гермионы был настолько грозен, что Гарри невольно вжал голову в плечи. — Неужели ты действительно думал, что мы тут же отвернемся от тебя, только узнаем об этом?

— Я…

— Неужели ты думал, что нашу дружбу так легко уничтожить?

— Я…

— А Драко? Неужели тебе кажется, что его любовь настолько слаба?

— Я…

Гарри опять не давали возможности вставить хотя бы слово.

— О, или ты думал таким образом обезопасить его?

Оставалось лишь кивнуть, раз оправдываться не позволяли. Зря. Кажется, Гермиону подобный ответ только еще больше разозлил.

— Вот как? А не подумал ты о том, что все наши ошибки были совершены как раз из-за секретов?

Он думал об этом, думал. Просто хотел как лучше, а получилось как всегда.

— Даже если так, то почему ты не заметил, как Драко плохо от твоих тайн?

Гарри лишь пожал плечами. Однажды он пообещал, что не будет считывать эмоции парня, и честно держал слово. Без своего же дара эмпатии Поттер был полным профаном в сфере человеческих переживаний. К тому же он слишком сосредоточился на собственных бедах, полностью позабыв об остальных. И теперь раскаивался.

— Прости.

— Это ты не у меня должен прощения просить, а у Драко.

Гарри лишь отрицательно затряс головой и упрямо повторил:

— Прости.

Гермиона на это безобразие лишь устало вздохнула и ласково улыбнулась. Порой ее друг больше всего напоминал ребенка, которого по ошибке засунули в тело подростка.

— Ты должен извиниться перед Драко.

Кивок.

— И обо всем ему рассказать.

Пауза.

— Гарри, все уже об этом знают. Дело времени, когда до Драко дойдет информация о последнем крестраже. И знание того, что он был единственным, кого не посвятили в твою тайну, причинит ему боль. Поэтому ты должен ему обо всем рассказать, ты понял, Гарри?

Тихий вздох и бурчание:

— Да, мамочка.

Довольная и ехидная улыбка.

— Прекрасно, а теперь мы обсудим, как ты это сделаешь.

* * *

— Кингсли, ты уверен, что есть необходимость в привлечении магов Альянса? — Дамблдор решил все-таки уточнить. Ему не хотелось, чтобы Гарри и его друзья были вовлечены в финальное противостояние. Они уже и так сделали все возможное для победы, и директору не желал возлагать на них очередные обязанности.

— Прошел слух, что они собираются что-то сотворить на это Солнцестояние. Вдруг мы им помешаем? Может, эти маги уже нашли решение, как спасти страну без лишних жертв, — спокойно заметил аврор.

— К тому же нам необходимо знать дополнительные условия договора, где прописаны возможные действия, если одна из сторон нарушает перемирие, — добавил заместитель главы французского Аврората.

— Что ж, значит, придется поставить в известность старшее поколение Альянса, — тяжело вздохнул Альбус. Он так надеялся, что все-таки сможет самостоятельно исправить свои ошибки.

* * *

— Блейз, позволь узнать, почему мы не могли переговорить в моей комнате? — недовольно поджимая губы, поинтересовался Драко, следуя за другом на восьмой этаж.

— Потому что новости касаются всех нас, — легкомысленно отмахнулся Блейз, решительно прибавляя шагу и обгоняя блондина, чтобы скрыть свою лукавую улыбку.

— У меня нет никакого желания сейчас встречаться с Поттером, — парень, поняв, что ему предстоит находиться в одном помещении с гриффиндорцем, остановился, упрямо скрестив руки на груди.

— Послушай, — терпеливо вздохнул Забини, хватая друга за руку и насильно ведя его в Выручай-комнату. — Ты сам не пожелал раскрывать нам причину вашей ссоры. Так что меня не волнует твое настроение. Эта встреча очень важна, и ты будешь на ней присутствовать.

— Да что такого ты узнал, что отрываешь всех нас от подготовки к ЖАБА? — Драко все-таки сдался и послушно последовал за Блейзом. Потому что тот сегодня был слишком серьезен, хотя после свадьбы в Малфой-мэноре вновь вернулся к своему обычному образу весельчака и шутника. Подобное поведение Забини стало уже своего рода приметой: если парень переставал шутить и улыбаться, значит, что-то произошло или должно было произойти.

— Поверь, тебе стоит это услышать. Хотя не знаю, как ты к этому отнесешься, — нотки откровенного беспокойства, проскользнувшие в голосе слизеринца, наводили страх и заставляли выдумывать самые ужасные и трагичные новости.

— Блейз, можешь нормально объяснить, что происходит? — требовательно дернул Драко за рукав друга. Тот лишь передернул плечами и ускорил шаг.

— Блейз?

— Успокойся, мы уже почти пришли. Скоро ты все поймешь и узнаешь, — пробормотал Забини, вглядываясь вглубь коридора. Увидев неприметную дверь, парень довольно кивнул: все шло согласно плану.

Драко недовольно нахмурился, но перестал расспрашивать друга и подошел к нужной двери. Та внезапно распахнулась. Почувствовав толчок в спину, юноша буквально влетел в комнату и, потеряв равновесие, упал на колени. Дверь с тихим щелчком закрылась и исчезла.

* * *

— Что скажете, Августа? — Алекс Забини задумчиво изучал письмо, пришедшее на имя леди Лонгботтом. Так как Малфой-Блэки на данный момент были вне досягаемости, Дамблдор, видимо, решил, что главной в Альянсе стала самая старшая его представительница. Никто против такого расклада ничего не имел.

— Радует, что Альбус перестал играть вершителя судеб, — задумчиво протянула леди, вчитываясь в доклад Аврората, предоставленный им Кингсли.

— Нам придется полностью менять план действий, — выявил самое важное из новости Паркинсон.

— Я бы так не сказала, — Августа закончила чтение и теперь прикидывала в уме, чем им грозят действия Темного Лорда.

— Почему же? Нам придется отказаться от уже продуманной до мелочей ловушки для Волдеморта.

— На самом деле его желание провести ритуал в день Солнцестояния нам даже на руку.

— Вы имеете в виду место проведения, выбранное им? — первым догадался Алекс. Августа кивнула.

— Хотите сказать, что оно и для наших целей подходит?

— Да. Конечно, не так хорошо, как то, которое мы хотели использовать изначально, но все же.

— Значит, остается придумать, как нам одурачить Волдеморта и затащить его в нашу ловушку, — вынес вердикт повеселевший Паркинсон.

— Не все так просто. Наши действия не должны быть расценены Магией как военные, — остудил пыл друга Забини.

— Что ж, надо тщательно изучить дополнительные условия мирного договора.

— Предлагаете сотрудничать с Авроратом? — бывшие Пожиратели синхронно скривились при упоминании слуг порядка. У обоих еще живы были не самые приятные воспоминания о допросах и судах.

— Здесь без этого не обойтись. Иначе Англия может лишиться магии, — обвела леди Лонгботтом своих союзников суровым взглядом. Те лишь сокрушенно вздохнули, но согласно кивнули. Они и сами понимали, что задумка Волдеморта слишком ужасна и у них нет права на ошибку. Хотят они того или нет, но без помощи Министерства им не справиться.

* * *

Гарри стоял около камина, поглядывая на часы, и нервно выбивал пальцами по керамической полке причудливую дробь. Эту привычку он успел перенять от отца. Это нехитрое действие его неплохо успокаивало. С минуту на минуту должен был прийти Драко, а нужные слова так и не приходили в голову. Гриффиндорец просто не знал, как извиняться за свое молчание. В конце концов, он думал, что поступает правильно. Что уж тут поделать, если он ошибся? Не нарочно же.

«Опять я придумываю себе оправдания. Вспомни, о чем тебе говорила Гермиона! Сейчас важнее чувства Драко», — парень недовольно нахмурился, потряс головой, отгоняя ненужные мысли.

Дверь распахнулась внезапно, и в комнату буквально ввалился предмет его мыслей.

— Ох. Драко, ты в порядке? — Гарри тут же кинулся к упавшему на колени юноше, помогая тому подняться. Не думал гриффиндорец, что Блейз настолько буквально воспримет его слова «Заставь его войти в комнату любой ценой».

— Я в порядке, — раздраженно ответил блондин, скидывая с себя чужие руки. Оглядевшись по сторонам и не заметив остальных друзей, юноша нахмурился. — Что это означает, Поттер?

Слух неприятно резанула собственная фамилия, произнесенная презрительно-раздраженным голосом. Гарри тут же весь подобрался и сосредоточился.

— Нам надо поговорить.

— Нам не о чем разговаривать. Все, что хотел, я уже сказал, а твои жалкие извинения и оправдания слушать не хочу, — Драко резко развернулся к двери, но обнаружил, что та исчезла. Со спины его крепко обняли сильные руки, а в плечо уперся острый подбородок.

— Прости. Правда, прости, Драко. Я думал, что своим молчанием уберегаю тебя от лишних волнений, — тихий шепот щекотал нежную кожу за ухом, заставляя уступать, не давая возможности оказать достойный отпор. Только почувствовав родные объятия, Драко в полной мере осознал, насколько он соскучился по своему несносному гриффиндорцу.

— Ты же эмпат, не мог не знать, насколько обидно и больно мне было, — все-таки не спешил сдаваться Малфой, хотя больше всего ему хотелось развернуться, зарыться руками в непослушные вихры и поцеловать свое чудо.

— Я обещал, что не буду применять свой дар по отношению к тебе, помнишь? — Гарри не удержался и повел носом по шелковистым вкусно пахнущим волосам.

— И все равно, это не извиняет тебя, — недовольно заметил Драко, все-таки попытавшись вырваться из объятий.

— Я знаю, — Гарри лишь крепче прижал к себе сопротивляющееся тельце, не желая отпускать. — Поэтому и прошу у тебя прощения. Ты же знаешь, что без моего дара я в людях совсем не разбираюсь.

— Твои извинения все равно ничего не изменят, — Драко обмяк в объятиях, сдаваясь на волю победителя.

— И это я тоже понимаю. Поэтому и пригласил тебя сюда сегодня.

Драко резко развернулся, упираясь руками в грудь гриффиндорца и внимательно вглядываясь в его глаза.

— Ты мне все расскажешь?

Гарри молча кивнул, разомкнул объятия и отступил на шаг, осторожно взял парня за руку и потянул к дивану.

— Только я не знаю, с чего начать. И, честно говоря, не хочу, чтобы ты об этом знал, — юноша тяжело вздохнул, садясь, устраивая Драко рядом и не отпуская его руки.

— Тогда почему рассказываешь? — блондину внезапно стало страшно: вот-вот он узнает, что же так долго и упорно скрывал от него самый дорогой для него человек. Вдруг это все изменит? Вдруг из-за этого они не смогут быть вместе?

— Потому что не хочу больше причинять тебе боль. Не хочу быть далеко от тебя. Мерлин, я так соскучился, — еще раз тяжело вдохнул Гарри, внезапно упираясь лбом в плечо слизеринца и затихая.

— Я тоже скучал, Гарри, — тихо признался Драко, ласково прикоснувшись к взъерошенной макушке, мягко перебирая прядки. — Начни с начала.

— Если бы это было так просто, — пробормотал юноша. Он действительно не знал, с чего начать. С другими почему-то этот разговор давался легче. Наверное, потому, что Гермиона и отец знали и о нем, и о Волдеморте значительно больше, чем Драко, которого гриффиндорец по мере сил оберегал от подобных разговоров.

Некоторое время Гарри размышлял, потом выпрямился и неуверенно улыбнулся.

— Ты прав, все же стоит начать с самого начала.

И принялся рассказывать историю Томаса Марволо Риддла, с которой все и началось.

* * *

— Блейз, ты из моих волос сейчас африканские косички сплетешь, — недовольно проворчала Панси, отвоевывая у парня свой локон, который тот интенсивно наматывал на палец.

— Как думаете, Драко с Гарри помирятся? — поинтересовался Блейз у магов, собравшихся по привычке в гостиной профессора Снейпа.

— Куда они денутся, — проворчал Северус, хотя тоже переживал за сына и крестника. Без мира между этими двумя в Хогвартсе витала странная атмосфера. Слизеринцы и гриффиндорцы опасались, что их лидеры вновь рассорятся и вражда факультетов возобновится. Познав веселье школьных дней без ежедневной конфронтации, ребята не хотели лишаться того духа радости и дружелюбия, что царил в школе с рождественской ярмарки.

— Гарри что-нибудь придумает, — уверенно проговорила Гермиона, даже не отвлекаясь от чтения очередного интересного трактата. Она-то лучше всех знала, что у Гарри богатый опыт примирения. Если уж он Рона, этого упертого барана, умудрялся успокоить, то с Драко никаких проблем возникнуть не должно было.

— Остается надеяться, что в Драко не взыграет взрывная блэковская кровь, — пробормотал Блейз. Все присутствующие тут же вспомнили двух сестер, учинивших безобразие на свадьбе, и передернули плечами.

— Он достаточно повзрослел, чтобы не устраивать сцен, — вступилась за друга Панси. Вот только голос ее звучал неуверенно. Волшебники переглянулись и одновременно тяжело вздохнули.

* * *

Гарри неуверенно погладил подушечкой большого пальца ладонь блондина, желая привлечь к себе внимание. Драко молчал вот уже десять минут, уставившись на огонь. В неверном свете камина он, недвижный, был похож на прекрасную мраморную статую. Бледное лицо не выражало ни единой эмоции, а глаза словно остекленели. Невозможно было понять, о чем он думает. Отчаянно хотелось считать его эмоции, но гриффиндорец не мог себе этого позволить. Ведь он же обещал.

— Драко?

Юный Малфой вздрогнул и встрепенулся. Повернулся к Гарри и посмотрел на него чумными глазами. Он все еще не мог усвоить вываленную на него информацию. Нет, многое из того, что было рассказано, уже было ему известно. Однако молодой человек никогда даже не пробовал все это сложить в единую картину. Возможно, если бы он просто задумался и сопоставил факты, то о многом догадался бы уже давно. Вот только жизнь все преподносила и преподносила сюрпризы, с которым необходимо было срочно разбираться, времени на размышления о прошлом просто не оставалось.

«Гарри — последний крестраж» — эта мысль все билась и билась в голове, но никак не желала осознаваться. Драко просто отказывался в это верить, поэтому цеплялся за другие части рассказа, пытался их осмыслить, но ничего не получалось. В голове, как и в сердце, царил хаос. Юноша чувствовал, как противоречивые эмоции захлестывают его и он не может с ними справиться. Накал страстей становился столь велик, что Малфою стало нечем дышать. Он открывал и закрывал рот, но не мог сделать ни единого вдоха.

Когда Драко внезапно стал задыхаться, Гарри очень испугался. Он понятия не имел, что делать в таких случаях, тем более что не совсем понимал, чем вызвано подобное.

— Драко? — юноша вцепился в плечи Малфоя и хорошенько того встряхнул, надеясь привести таким образом его в чувство. Не помогло.

«Да что же это такое?» — Гарри до крови прикусил губу, стараясь заглушить удушающую волну паники. Помогло. Более того, юноша догадался, что же происходит. Сомневался он лишь несколько секунд, прежде чем нырнуть в эмоциональный фон Драко. Только для того, чтобы отступить, возведя мощные блоки, и пораженно уставиться на слизеринца. «Как он может чувствовать столько всего за один раз?»

Гарри решительно тряхнул головой. Сейчас было неподходящее время для философских размышлений. Нужно было что-то предпринять, потому что эмоции блондина сгущались, но не имели выхода. Вместе с ними бесновалась магия, грозя разорвать своего носителя.

«Ну уж нет!» Гарри никогда раньше не манипулировал чужими эмоциями, но сейчас не было времени для сомнений. Поэтому он просто глубоко вздохнул, успокаиваясь, и вновь задействовал свой дар, только на этот раз намного осторожнее. Интуитивно юноша понимал, что не сможет внушить или навязать какие-либо эмоции извне, поэтому ему следовало работать с уже имеющимися. Это было сложно, ведь в большинстве своем Драко испытывал негативные эмоции.

Первым делом был погашен страх. Это было верным решением, потому что эмоциональный фон тут же стал выравниваться. Драко тут же смог спокойно вздохнуть. Только вот дыхание было учащенным, а пульс просто зашкаливал.

Притянув блондина в свои объятия, Гарри постарался распутать тот комок эмоций, что образовался в душе парня. Гнев найти было легче всего — он выделялся ярким красным пятном. Правда, уничтожить его не получилось — слишком ко многим магам одновременно испытывал подобное Драко. Пришлось выстраивать сложный блок.

Стоило это сделать, как остальные, менее сильные, эмоции начали уравновешиваться, некоторые — исчезать.

Драко резко выдохнул и крепче прижался к Гарри. Тот устало улыбнулся и ласково погладил блондина по голове.

— Как ты? — голос звучал хрипло. Работа с чужими эмоциями оказалась энергоемкой.

— Хорошо, — Малфоя била нервная дрожь, но он старался быстрее прийти в себя. Ему было стыдно за этот срыв. Видимо, переживания прошлых дней наложились на шок от полученной информации, и самоконтроль дал огромную трещину.

Гарри отстранился, внимательно вгляделся в серые глаза и нежно поцеловал парня, затем вновь сжал его в объятиях.

— Я так испугался за тебя.

— Прости, — Драко неуверенно погладил гриффиндорца по спине. Тот издал нервный смешок.

— Сегодня какой-то день извинений.

Драко на это ничего не ответил. Лишь стиснул своего парня в объятиях, уткнувшись носом в шею.

— Кто еще знает, что ты — последний крестраж? — поинтересовался он после продолжительного молчания. Гарри тут же напрягся, понимая, что его ответ Малфою точно не понравится.

— Все члены Альянса.

— Все, кроме меня? — горько усмехнулся Драко, отстраняясь.

— Сам я рассказал только отцу, да и то…

— Да? — слизеринец смотрел требовательно, показывая, что сегодня он намерен получить ответы на все вопросы.

— На эмоциях рассказал, после того, как он нашел меня.

— Нашел?

— Да. Тут. После разговора с Дамблдором, который вывалил на меня эту правду.

— Что значит — нашел? Получается, ты его не звал?

— У меня случился срыв, наподобие твоего, только раз в пять хуже, — пожал плечами Гарри, надеясь, что его не станут расспрашивать подробно о том случае.

— Остальные как узнали?

— Старших магов пришлось посвятить в проблему, чтобы найти нужный ритуал.

— Гермиона, Блейз, Панси, Невилл?

— Сами догадались: Гермиона нашла несостыковки в описании ритуала, а потом у Блейза было видение. Невилл пока что не знает.

— Расчеты, которые делала Грейнджер.

— Они.

— И только поэтому ты решил мне все рассказать?

— Да, — Гарри упрямо вскинул подбородок. — Я до сих пор считаю, что не стоило всех посвящать в это. Посмотри на свою реакцию.

Драко вскинулся было возражать, уже открыл рот, чтобы высказать все свои претензии, но тут его взгляд зацепился за мешки под глазами парня. Он так и не произнес все то, что хотел, а внимательно вгляделся в лицо Гарри. Заметил морщинки на лбу, плотно сжатые губы, какой-то усталый взгляд. Екнуло сердце. Спорить сразу расхотелось.

«Что же он испытал, когда узнал о последнем крестраже?» — мысль, показавшаяся ему верной и своевременной. Драко уже признался сам себе, что размолвка с его гриффиндорцем вымотала его. Так зачем выводить ее на новый уровень? Гарри же извинился, он не хотел намеренно причинять ему боль.

Вместо того чтобы вновь упрекать упрямого гриффиндорца, Драко подался вперед, обнимая.

— И все-таки я рад, что ты мне все рассказал. Было больно чувствовать твою отчужденность.

— Прости. Такое больше не повторится, — Гарри мягко поцеловал любимого в губы, мысленно вздыхая с облегчением и дивясь тому, что всех его друзей больше волновал тот факт, что он утаил от них такую важную информацию, а не то, что в нем засела частица сумасшедшего монстра. «Все-таки мне повезло с близкими людьми».

* * *

— Вы так и не поняли, что было катализатором для выздоровления моих сына и невестки? — Августа требовательно смотрела на колдомедика, ежедневно приходившего проверять состояние Френка и Алисы. Те сидели на диванчике, обнимая Невилла, который казался смущенным проявлением такой нежности. Ему было сложно привыкнуть к постоянному присутствию живых и адекватных родителей. Те, осознав, что пропустили почти пятнадцать лет из жизни своего сына, не отпускали того ни на шаг, стремясь компенсировать потерянное время. Невилл же не знал, куда деться от столь пристального внимания. Он не привык к этому и теперь постоянно чувствовал неловкость при общении с родителями.

— Мы разрабатываем одну версию совместно с Отделом Тайн, но пока нет никаких доказательств, — вежливо ответил колдомедик.

— С Отделом Тайн? — изумленно переспросила Алиса, до этого не принимавшая участия в разговоре.

— Мы думаем, что ваше выздоровление каким-то образом связано с исчезновением Беллатрисы Лейстрендж.

— Она пропала уже после того, как мы очнулись, — заметил Френк.

— Ее намерение нарушить мирный договор появилось намного раньше.

— И все же мне не слишком ясно, как эти два события между собой связаны.

— Мы полагаем, что это своеобразное возмещение ущерба.

— И почему же оно наступило только сейчас? Ведь преступление Лейстрендж совершила давно, — было видно, что Лонгботтомы озадачены.

— Вы не совсем правильно поняли.

— Так объясните.

— Возмещение шло не роду Лонгботтом, а одной из сторон мирного договора. Сторона Вы-Знаете-Кого нарушила условия и понесла за это наказание — миссис Лейстрендж просто перестала существовать. Чтобы равновесие жизни-смерти не было нарушено, Магия вернула к жизни вас.

— Но почему именно нас?

— Магия не могла пойти против своих законов, поэтому не могла кого-то возродить. Вы же без Ее помощи едва ли смогли бы прийти в сознание.

— Таким образом, их буквально воскресили, но при этом не пришлось возвращать душу из-за Грани, — задумчиво закончила Августа. Подобное объяснение казалось ей вполне правдоподобным.

— Повторюсь: это всего лишь гипотеза, не подтвержденная какими-либо фактами, — предупредил колдомедик, тем самым пресекая град уточняющих вопросов, который точно бы на него обрушился.

— Что ж, главное, что мой сын пришел в себя. Причина уже не так важна, — бодро подытожила Августа, окидывая теплым взглядом свою семью. — Невилл, думаю, тебе пора возвращаться в Хогвартс.

— Но… — запротестовала Алиса, но сын ее перебил.

— Хорошо, бабушка, — лишь потом повернулся к родителям и виновато улыбнулся. — Извините, но экзамены скоро начнутся, да и ребята волнуются.

— Мы понимаем, сын, — Френк грустно улыбнулся. Он давно заметил, что Невилл чувствовал себя неуютно в их компании. Разлука поможет им осознать произошедшее, а переписка — узнать друг друга лучше, что было бы невозможно в той странной атмосфере, что царила в их доме сейчас.

* * *

Он стоял около трона, мрачным взглядом оглядывая небольшую группу Пожирателей, отозвавшуюся на его призыв. Сумасшедшие волшебники и беглые преступники, которым уже было нечего терять, поэтому они шли за ним, позволив обмануть себя красивыми речами и обещаниями великого будущего.

Ему было не жаль этих предателей, которые до этого момента затаились в своих норах, не пожелав проверить своего господина. Влияние Метки, лживые речи о ритуале, который разрушит действие мирного договора, парочка Круцио и ментальное воздействие — вот рецепт верности этого сброда.

Если Дамблдор думает, что может так просто сорвать план его грандиозной мести, то он ошибается. Времени, которое потребуется аврорам, чтобы пробиться через его послушных марионеток, хватит, чтобы завершить ритуал. А потом уже ничто не будет важно.

Приближалось лето, а вместе с ним и итоговые экзамены. Ребята Альянса, успокоенные известием о том, что до Солнцестояния Волдеморт затаится, полностью погрузились в учебу.

Гарри, почувствовав огромное облегчение от того, что теперь все его секреты раскрыты, вспомнил о своем давнем решении прекрасно сдать сессию и вообще подтянуть уровень знаний. Друзья, обрадованные тем, что юноша воспрянул духом, тут же предложили свою помощь.

Сначала ребята собирались вновь оккупировать Выручай-комнату, чтобы заниматься в относительной тишине. Планы пришлось изменить, когда Гермиона как-то вечером заглянула в Общую гостиную и тут же была атакована шквалом вопросов, ибо ни гриффиндорцы, ни младшекурсники остальных факультетов систематично не готовились к экзаменам, а теперь пытались в авральном порядке восполнить пробелы. Да и более насыщенная школьная жизнь, оказывается, тоже повлияла на общую неподготовленность учеников.

Тотчас был созван Совет Восьми. На следующее утро школьники могли увидеть объявление о проведении ежевечерних консультаций. Местом проведения была выбрана все та же Общая гостиная. Лекторами были назначены несколько лучших студентов со старших курсов, а также учителя.

На этих консультациях никто не задавал вопросов. Они были предназначены для того, чтобы помочь ребятами наметить определенный план действий, дабы подготовка не была бессистемной, а также посоветовать дополнительную литературу.

Для вопросов директор Дамблдор при помощи профессора МакГонагалл и профессора Вектор создал связные почтовые ящики. Теперь ученики, чтобы не занимать свободное время преподавателя, просто бросали записку с вопросом, а затем ответ появлялся на специальной доске, чтобы и другие тоже могли знать нюансы в проблемных областях магических наук.

После всех этих нововведений подготовка к экзаменам стала легче, но ребята из Альянса решили продолжать учиться именно в Общей гостиной, так как внезапно осознали, что за последние месяцы значительно отдалились от своих однокурсников.

У старших магов Альянса тоже дел было невпроворот. Северуса они в кои-то веки оставили в покое, понимая, что нагружать бедного декана в экзаменационную пору дополнительными заданиями просто жестоко. Вернувшиеся из медового месяца Малфой-Блэки тутже влились в процесс составления нового плана на Солнцестояние и сотрудничества с Авроратами нескольких стран. Вернее, только Сириус стал заниматься этим, так как у Люциуса большую часть времени отнимала его деятельность главы Попечительского совета. На леди Августу и чету Паркинсон легла обязанность общения и налаживания контактов с магами зарубежья. Тем более, что именно их семейства и раньше более активно занимались светскими приемами. Алекс Забини, как и Сириус, все свои силы бросил на подготовку ритуала на Солнцестояние, правда, чаще он сотрудничал с Отделом Тайн, нежели с Авроратом. Что самое удивительное, расчеты ему помогал составлять Руквуд. Пришлось взять с того дополнительную клятву о неразглашении и навесить Следящие чары. Мало ли.

Дамблдор помогал чем мог, но особенно не вмешивался, тем более теперь, при гиперактивности Совета Восьми, все его время уходило на выполнение непосредственных обязанностей директора школы. К вечеру старик настолько уставал, что у него еле хватало сил поинтересоваться, как идут дела у его бывших учеников.

Минерва МакГонагалл с беспокойством наблюдала, как постепенно ее наставник сдает позиции. Женщина понимала, что жизненные силы покидают Альбуса, но каждый раз, когда она решалась завести разговор, старый хитрец незаметно переводил тему, не давая ей конкретного ответа на самый просто вопрос: «Альбус, что с тобой происходит?»

* * *

Каждую ночь ему, оборотню, снилось ярко-горящее Солнце, а где-то на периферии сознания эхом раздавался голос, услышанный им в святилище.

Каждый день его был заполнен хлопотами и проблемами. Управлять даже одной стаей ему казалось очень сложной задачей, теперь же на его плечах лежал неподъемный груз ответственности за всех оборотней Соединенного Королевства.

С каждым днем Ремус все отчетливее понимал, что без помощи Министерства ему не справиться с учетом, организацией, управлением и заботой обо всех его подопечных. Только вот ни министр, ни другие чиновники не желали идти на контакт, а сам Люпин был не готов мириться со столь плачевным положением своего народа.

Думал ли когда-нибудь Ремус, что помощь придет со стороны аристократов и бывших Пожирателей Смерти? Нет, конечно. В общем-то, он не ждал помощи ни от кого, прекрасно понимая, что у его друзей сейчас миссия куда более ответственная.

Оказалось, что у лорда Ноттингема единственный сын был обращен в оборотня во время Первой магической войны. По законам Министерства он не имел права на наследство, значит, род был обречен на забвение.

Однако создание Альянса и Поединок, о котором теперь было известно каждому посвященному, изменили порядок вещей. Ведь Ремус был самой Магией признан предводителем оборотней, следовательно, теперь их надлежало воспринимать как отдельный народ, а не как темных магических тварей.

Государство в государстве — вот что предложили создать заинтересованные чистокровные. Естественно, Ремус тутже насторожился: слишком уж эта идея напоминала то, к чему стремились Пожиратели Смерти и Волдеморт. Однако он решил все-таки выслушать поступившее предложение. И не пожалел. Никто не предлагал устраивать бунт или брать штурмом Министерство, ничего подобного. Лорд Ноттингем предлагал выделить небольшой особняк и земли, прилегающие к нему, чтобы разместить там резиденцию Вожака.

Оборотни из Пожирателей Смерти предлагали образовать управленческий аппарат, что-то вроде упрощенной версии Министерства Магии. Создать несколько департаментов, которые бы отвечали за благосостояние, а также безопасность стай. Аргументировали они свое желание помочь тем, что Ремусу нужно максимально возможное количество свободного времени для того, чтобы заниматься непосредственно проблемой придания оборотням статуса свободного магического народа.

Если бы внезапные помощники сразу не оговорили свое согласие занимать должности простых исполнителей, Люпин никогда бы не поверил им. Однако их готовность подчиняться тем, кого они когда-то презирали, его подкупала. Да и не так уж много из них пошли за Темным Лордом из-за своих идеологических и политических взглядов. Большинство оборотней и мелких аристократических семей пошло на поклон к Волдеморту из-за безнадежности своего положения. С одной стороны, у них не было той власти, что у тех же Малфоев или Блэков, с другой стороны, на них наседало Министерство, жаждущее прибрать к своим рукам богатство древних родов.

Выслушав все предложения, Ремус не ответил сразу что-то конкретное. Он поблагодарил своих посетителей и сказал, что ему необходимо все обдумать. Сомнения все-таки оставались. Ведь создание подобной организации могло настроить Министерство и обычных волшебников против оборотней, уж слишком оно напоминало зарождение группировки Пожирателей Смерти. Многие маги уже успели позабыть о том, что одобрение Магии является законом для ее детей, поэтому могли обозлиться против его Стаи. Допустить подобное Вожак никак не мог.

* * *

— Хм…

— Гарри? — ребята уже закончили подготовку к экзаменам на этот день и собрались в личных покоях декана Слизерина, чтобы просто отдохнуть да обсудить возникшие при изучении материала вопросы, не касавшиеся школьной программы.

— Странно.

— Что именно?

— Ремус хочет с нами встретиться.

— И что в этом странного? Он же твой друг.

— Почему он Сириусу не написал?

— Уверен, Люпин прекрасно понимает, что от тебя ответа добьется намного быстрее, чем от этой шавки, — весело усмехнулся Северус. Пусть отношения между ним и Блэком наладились достаточно для того, чтобы те умещались в одном помещении и не насылали взаимные проклятия, зельевар никогда не упускал возможности выдать порцию яда в адрес своего школьного врага.

Гарри на это лишь раздраженно вздохнул и кинул на отца укоризненный взгляд. Тот ответил насмешливо поднятой бровью.

— Зачем он хочет встретиться? — прервала эту дуэль мимики Гермиона.

— Не знаю. Говорит, что он попал в затруднительную ситуацию и ему нужен совет.

— Надо же, не похоже на Люпина. Тот же терпеть не может просить кого-то о помощи, — вновь Северус. Остальные ребята лишь молча прислушивались к разговору, так как не были близко знакомы с бывшим профессором, хотя тот вызывал любопытство во времена своего преподавания даже у слизеринцев.

— Я и говорю — странно. К тому же, он хочет встречи не со мной и Сириусом, а со всеми членами Альянса.

— Возможно, у него возникли проблемы со стаей? — впервые за весь вечер подал голос Невилл, который в последнее время был тих и задумчив. Увидев вопросительные взгляды, юноша пояснил: — Помните, он на свадьбу заявился весь в бинтах?

— Он победил Фернира, — вспомнил Гарри, который к своему стыду как-то подзабыл данный эпизод.

— Теперь на его попечении все оборотни Англии, вы это хотите сказать, мистер Лонгботтом? — даже допустив учеников в свои апартаменты, Северус старался сохранить хотя бы видимость субординации.

— Именно. Возможно, у него возникли проблемы с другими оборотнями?

Гарри нахмурился и вновь перечитал письмо. Затем, впервые постарался использовать свой дар осознанно в новом ключе. К удивлению юноши, ему действительно удалось почувствовать эмоции от слов, которые вложил в них Ремус при написании.

— Он не обеспокоен, скорее озадачен, — облегченно пробормотал гриффиндорец.

— Значит, назначь встречу на завтра — все равно занятия, в связи с началом сессии, отменены. Думаю, Альбус не будет против, если мы на несколько часов переместимся в Малфой-мэнор, — подвел итог Северус.

* * *

Лорд Волдеморт восседал на своем троне и выслушивал отчеты оставшихся с ним слуг. Те лепетали нечто невразумительное, приходилось раз за разом задавать наводящие и дополнительные вопросы. Сознание время от времени ускользало. Случались провалы в памяти. Все чаще он заставал себя за пытками Пожирателей.

Странное дело, но действие ритуала не ограничивало его насильственные меры в сторону соратников. Получается, что кто-то из его слуг мог причинить ему вред, если захочет, и наказывать за это Магия его не будет. Поэтому Лорд начал склоняться к мысли, что нужно проверять каждого слугу на ложь. Увы, но веритасерум уже давно кончился, так что приходилось использовать легилименцию. Отчего-то с каждым таким сеансом его жертвы становились все более невменяемыми.

Реальность все чаще напоминала ему эпизоды из книжки какого-то маггловского писателя. Лорд Волдеморт иногда почти ощущал, что становится этаким злобным подобием Безумного Шляпника. Его время заканчивалось, это он уже давно понял. Только не собирался сдаваться. Раз уж ему суждено умереть, он прихватит с собой как можно больше врагов.

* * *

— Ремус!

Только увидев оборотня, Гарри понял, насколько соскучился по нему за этот неполный месяц, поэтому тутже кинулся обнимать. «О, да я почти сравнялся с ним ростом», — с удивлением для себя заметил юноша, отпуская старшего друга и разглядывая его. Со дня безумной свадьбы тот еще больше изменился. Хищная грация скользила в каждом движении, янтарные глаза горели, а вся фигура источала силу. Мощную, но, в то же время, мягкую и теплую. Не было никаких сомнений, что перед ним стоит Вожак.

— Рад видеть тебя, волчонок, — улыбка Ремуса была все такой же успокаивающей и ласковой, как и запомнил Гарри. Юноша лучезарно улыбнулся в ответ, за что был утащен в объятия ревнивым Драко. На предупреждающий взгляд серых глаз Люпин лишь добродушно усмехнулся, продемонстрировав внушительные клыки.

— Эй, а меня — нет? — притворно возмутился Сириус, тоже обнимая друга.

— Горячие приветствия — это, конечно, хорошо, — раздался холодный голос лорда Малфоя, который тоже был не в восторге от слишком теплой встречи двух старый друзей. — Но, полагаю, мистер Люпин назначил встречу Альянсу не ради этого?

— Конечно. Мне нужен ваш совет, — примирительно улыбнулся Ремус, мысленно забавляясь подобному ревностному отношению двух слизеринцев.

— Что-то случилось со стаей? — встревоженно поинтересовался Гарри.

— Нет, но грядут перемены. Если, конечно, это не очередная ловушка чистокровных, — извиняющийся взгляд в сторону бывших Пожирателей. Те же разом стали серьезны.

— Думаю, стоит все же пройти в гостиную, — Люциус жестом пригласил всех прибывших в мэнор следовать за ним. Только повел он их не в ту гостиную, где во время Рождественских каникул волшебники любили проводить вечера, а в комнату с овальным столом, отделанную в нейтральных кофейных тонах. Как объяснил лорд, она была специально создана его предками для таких встреч: все участники переговоров подвергались влиянию чар, которые гарантировали полную конфиденциальность разговора. Любые следящие, прослушивающие и другие шпионские заклинания спадали на входе.

— Итак, что за перемены грядут, и чем они могут аукнуться? — Августа тут же взяла руководство совещанием в свои руки, радуясь тому, что может на время отвлечься от семейных проблем. Взаимоотношения с сыном наладить оказалось не так просто, как думала женщина.

Ремус тутже подобрался и постарался наиболее кратко описать ситуацию, в которой оказался. Все-таки он не хотел соглашаться на предложение лорда Ноттингема, пока не услышит мнение магов Альянса. Они все были друзьями Сириуса и Гарри, так что не могли посоветовать плохого. Да и его волчьи инстинкты требовали сначала получить согласие будущего Наместника, а потом уже начинать строить Волчье Княжество, как в шутку назвала эту авантюру Эльза.

* * *

— Надо же, кто явил нам свой лик, — насмешливо протянул Ричард Поттер, завидев задумчивого и чуть смущенного внука, входящего в кабинет. В последнее время Гарри не слишком часто удавалось выбраться в мэнор, ведь свободное время он предпочитал проводить или в компании друзей и Драко, или же рядом с отцом. Нет, он все так же не забывал о том, что ему необходимо научиться быть главой рода, но обучать этому нелегкому делу взялись все старшие маги, так что причин посещать особняк, который еще не успел окончательно стать для него Домом, не было.

— Здравствуй, дед, — после Йоля юноша нашел в себе силы без стеснения начать называть Ричарда именно так. Хотя иногда все же запинался, прежде чем произнести это слово, которое когда-то было для него сравнимо с недосягаемой мечтой.

— И что же такого неординарного должно было случиться, что ты вспомнил о занудном старике? — несмотря ни на что, этот Поттер всегда оставался весел и лукав, не переставая легко подтрунивать над внуком.

— Ничего не произошло, — обиженно проговорил Гарри, действительно негодуя. Пусть он и не так уж часто выбирался в мэнор, но делал это не только тогда, когда его находили очередные неприятности. Взять хотя бы те чудесные дни, которые они провели вместе с Драко в этом доме.

— Неужели? — ироничные нотки хоть и были в вопросе, но взгляд Ричарда был серьезен, будто он чувствовал беспокойство внука. Впрочем, тот не особо и старался его скрыть. Что-то тревожило его с той памятной встречи с Ремусом, когда он спрашивал их совета. Какое-то неприятное предчувствие глобальной гадости, которое появилось еще при первом разговоре с тремя герцогами, разрасталось и теперь не давало ему покоя.

— Пока точно ничего не произошло.

— Только пока? — педантично уточнил старый волшебник, наблюдая, как непривычно тихий внук садится в кресло и как-то устало откидывается на спинку кресла.

— Я не знаю, как это объяснить, дед. Что-то гложет меня. Опять. Только на этот раз я не могу толком разобраться в собственных ощущениях, — Гарри смотрит на Ричарда тоскливо, словно не ожидая, что тот сможет ему помочь. Тот же озадаченно хмурится: подобное настроение внука ему категорически не нравится, но чем он может помочь? Только советом.

— Давай сделаем так: ты медленно, вдумчиво расскажешь мне обо всех событиях, которые вызывали у тебя подобные неприятные ощущения. Иногда нужно сделать шаг назад, чтобы понять, что тебя ждет в будущем, — старший Поттер удобнее устроился на своем портрете, всем своим видом излучая уверенность в том, что вместе им по силам найти ответ на не заданный еще вопрос. Гарри благодарно улыбнулся, немного расслабляясь. Все-таки иногда ему не хватало подобной мудрости, которая раньше так привлекала его в Дамблдоре. Увы, директор перестал в глазах юноши быть надежным советчиком, так что, в который раз, юный Поттер радовался, что нашел путь в мэнор.

Закрыв на минуту глаза, Гарри постарался наиболее четко воссоздать картину последних месяцев, вспоминая все случаи, заставившие его нервничать, испытывая какое-то иррациональное опасение подвоха. Несомненно, все началось с приездом герцогов. Те проявили слишком уж активное внимание к нему. Да, возможно, их привлекла известность Мальчика-Который-Выжил, однако тут было что-то еще. Странные вопросы, затем любопытство по отношению к друзьям, плюс столь своевременная помощь — все это наводило на размышления, что приехали эти теневые правители Европы не из-за ритуала или войны с Волдемортом. У них была иная цель. Неизвестная магам Соединенного Королевства.

— Вот оно что, — удивленно выдохнул Гарри, когда сам, по мере рассказа, сделал подобные выводы. — Мне не дают покоя их цели, причины их действий.

— Думаю, дело тут не только в этих герцогах, — задумчиво проговорил Ричард, заметивший некоторое несоответствие рассказа и первоначального повода для посещения мэнора.

— А что еще?

— Вспомни, почему ты решил заглянуть на огонек? Герцогов ты уже больше месяца не видел, а сомнения только усилились, — подсказал старший волшебник, в голове которого уже начинали зарождаться кое-какие подозрения, пока еще не оформившиеся в конкретные мысли.

— Ремус!

— Что «Ремус»? — раздраженно поинтересовался Ричард. — Сколько раз тебе нужно повторять, чтобы ты изъяснялся членораздельно, а не только восклицаниями и междометиями, понятными только тебе одному.

— Прости, — Гарри смутился. Он честно старался стать достойным представителем своего рода, вот только отсутствие должного воспитания все еще проявлялось, когда он был слишком взволнован. — Меня насторожил тот факт, что просьбу о встрече с Альянсом Ремус прислал мне, а не Сириусу или Августе. Я до сих пор не могу понять, что им двигало.

— Возможно, та же причина, что и заставила герцогов обратить свое внимание на тебя? — Ричард скорее просто проговаривал вслух свои подозрения, нежели беседовал с внуком.

— У тебя есть предположения? — тутже насторожился Гарри. Он уже привык, что злодейка Судьба обожает скидывать неприятные сюрпризы ему на голову, так что был готов к плохим новостям. Увы, дед его разочаровал — лишь неопределенно пожал плечами.

— Слишком мало информации и фактов, которые бы их подтверждали. Думаю, ты все узнаешь в свое время.

— Ты же прекрасно знаешь, что я ненавижу, когда от меня что-то скрывают, — недовольно насупился Гарри. Ричард на это ребячество лишь улыбнулся и покачал головой.

— Порой будущее еще слишком неопределенно, чтобы о говорить о нем что-то конкретное. Иногда даже одно решение может его изменить, — наставительно произносит лорд, поднимая палец вверх и принимая столь торжественный вид, что его внуку хочется отвернуться и хорошенько отсмеяться. — В любом случае, Гарольд, перестань об этом думать. Что суждено — то сбудется, хочешь ты этого или нет. Сейчас у тебя есть другие заботы.

— Хорошо, дедушка, — юноша тяжело вздыхает, но соглашается со словами старшего родственника. Теперь, когда он наконец-то разобрался с тем, что именно его беспокоит, стало как-то легче. По крайней мере, неприятные вести не застанут его врасплох.

— И будь добр, сдай все экзамены на «Превосходно», не позорь наш род, — строго и, одновременно, с веселой насмешкой потребовал Ричард.

— Ты во мне сомневаешься? — Гарри наигранно возмутился, ответом ему была добродушная усмешка.

* * *

Решив насущные проблемы, ребята из Альянса полностью посвятили себя учебе, больше ни на что не отвлекаясь. Впервые за долгое время Гарри и Гермиона были настолько уверены в старших магах, что совершенно не беспокоились об успешности проведения ритуала. Даже возникшие трудности и возможное противостояние с Волдемортом их не пугали. Остальные же их друзья так верили своим негласным лидерам, что тоже особенно не нервничали.

Экзамены на этот раз пролетели быстро и даже принесли своим окончанием ощущение какого-то странного удовлетворения. Все ребята, не только из Альянса, приложили много усилий для того, чтобы сдать все на «Превосходно». Даже преподаватели были приятно удивлены тем, что уровень знаний учеников значительно возрос. Более того, некоторые ребята показали удивительную глубину познаний в определенных областях магических наук — сказывалась их подготовка к Рождественской ярмарке.

Деканы же буквально молились на Совет Восьми, благодаря усилиям которого нагрузка на них значительно уменьшилась. Теперь ученики предпочитали решать свои проблемы с помощью управленческих структур, а не бежать к взрослым магам за помощью. Что не могло не радовать последних.

Гарри было немного непривычно готовиться и сдавать экзамены в компании Невилла, а не Рона. Каждый раз при взгляде на пустую кровать, сердце его неприятно сжималось. Юноша чувствовал свою вину в том, что произошло с рыжиком. Ведь, возможно, если бы он дал тому очередной второй шанс, тот бы не придумал эту безумную идею со служением и шпионажем. Да только кто знает, сколько еще этих шансов потребовалось бы младшему Уизли, чтобы поумнеть?

Драко недоумевал, почему его парень взваливает вину на себя, но ничего не говорил. Даже помогал тому в поисках лекарства для рыжего, хотя и считал это пустой тратой времени. Уизли заслужил подобное наказание. Ведь его назначила сама Магия, не так ли? К тому же, если кто и был виноват в том, что не остановил этого глупого гриффиндорца от глупых «подвигов», так это его семья, члены которой не обращали на беднягу никакого внимания. Для Малфоя подобное поведение было неприемлемо, ведь его отец никогда бы не перестал общаться с ним, сколько бы ошибок ни было допущено.

Невилл все свободное время проводил в мэноре, заново знакомясь с родителями. Правда, более нескольких часов общения с ними выдержать до сих пор так и не мог.

Гермиона впервые за время учебы больше внимания уделяла отдыху и личной жизни, активно соблазняя профессора, который уже не казался таким уж неприступным.

Панси с Блейзом больше думали друг о друге, нежели об учебе, но от друзей отставать не хотели, поэтому активно учились, иногда уединяясь.

Гарри с Драко порой устраивали романтические вечера в комнате старосты, компенсируя время, проведенное порознь.

Старшие волшебники активно готовились к приближающемуся Солнцестоянию, все больше уверяясь в том, что их план сработает. Конечно, оставались некоторые опасения, но они старались просчитать все возможные непредвиденные ситуации. Маги были уверены, что сотрудничество Альянса с Авроратами нескольких стран должно дать свои результаты. Все-таки у Волдеморта не было такой поддержки. Сколь бы гениальным стратегом он ни был, без некоторых ресурсов эту войну ему было невозможно выиграть. Тем более, что у пары Малфой-Блэк было припрятано несколько козырей в рукаве. Ведь, даже отправившись в свадебное путешествие, времени даром они не теряли.

Дамблдор же полностью устранился от планирования операции последней битвы с Волдемортом. Он чувствовал, что их время подходит к концу. Все, что мог — он уже сделал, теперь пришло время молодых действовать. Пусть этого никто еще толком не заметил, но виток новой истории уже начался.

* * *

«Уважаемый мистер Дамблдор,

Сим письмом мы уведомляем Вас, что сегодня, 25 мая, в шесть часов и тринадцать минут в тюрьме «Нурменгард» скончался темный волшебник Геллерт Гриндевальд.

Начальник охраны,

Руберт Хасфал».

Старый волшебник бездумным взглядом уставился в письмо, которое принесла потрепанная сипуха. Он старался осознать написанное в нем. Получалось с трудом.

— Ах, Геллерт, — тихий шепот сорвался с тонких губ, сухие узловатые пальцы осторожно погладили свежий пергамент, на котором была написана эта страшная весть. Сколько бы времени ни прошло со времени их дуэли, сколько бы ссор, неприязни и предательств ни стояло между ними, забыть прекрасные юношеские годы и общие мечты было сложно. Невозможно.

По старческой щеке скатилась одинокая слеза. Стрелка напольных часов сдвинулась на одно деление, приближаясь к отметке «двенадцать». До начала новой эры осталось не так уж много времени.

* * *

Монстр смотрел на суетящихся около выбранного им места людишек и довольно скалился. Он приготовил самые коварные ловушки, какие только смог придумать, для тех, кто решится испортить его планы. Его совершенно не волновало, что и его приспешники могут в них угодить. Это было уже не важно, как и все остальное. Осталась лишь Цель, которую необходимо было осуществить. Мечты, страхи, переживания, амбиции — все это исчезло в огне безумия и ненависти. Только жажда мести не давала ему покинуть этот бренный мир. О нет, он просто обязан забрать с собой как можно больше презренных тварей и привнести Хаос в их мирное существование.

* * *

Авроры из спецподразделений осторожно наблюдали за приготовлениями противника, стараясь себя ничем не выдать. Ведь если это существо заметит их, то операция, на которую были брошены все силы нескольких стран, окажется заведомо провалена.

* * *

Волдеморт со зловещей усмешкой на губах смотрел на звезды, расположение которых каждую ночь говорило ему о том, что близок день его мести. Его совершенно не волновало то, что кто-то может помешать его планам. Он хорошо подготовился. Этот план просто не имел изъянов.

* * *

Заклинатели, боевые маги, иллюзионисты, работники Отдела Тайн устало осматривались по сторонам: каждую ночь они приходили на Место и старались максимально уничтожить ловушки, которые днем устанавливал их враг. Они прекрасно понимали, что большую часть их необходимо оставить, чтобы не вызвать подозрений. Поэтому пришлось лишь выбрать определенный маршрут, который позволит магам Альянса без опаски добраться до цели. Однако самое сложно еще только предстояло: необходимо наслоить нужные пентаграммы на ту, что готовил Темный Лорд, да так, чтобы тот ничего не заподозрил.

Увы, уничтожить то, что готовил этот монстр, было уже просто невозможно: магия Волдеморта настолько пропиталась тьмой и безумием, что любой непосредственный контакт с ней мог закончиться печально для того, кто на это решится.

Авроры и другие специалисты собирались сделать все возможное, чтобы помочь магам Альянса победить.

* * *

— Мистер Поттер, профессор Дамблдор просил вас зайти к нему в кабинет. Пароль «Ежевика», — профессор МакГонагалл с беспокойством посмотрела на своего ученика, но больше ничего не сказала и, развернувшись, ушла.

— Интересно, что ему еще могло от меня понадобиться? — не было ни злости, ни настороженности. Гарри ощущал лишь легкую озадаченность. В последние месяцы директор занимался только делами школы, а вопросы противостояния Волдеморту предпочитал обсуждать со старшими магами Альянса.

— Возможно, он хочет дать совет? — неуверенно предположила Гермиона, заставшая эту сцену. — Все-таки завтра начинаются каникулы. Шанса с тобой поговорить с глазу на глаз больше не представится.

Юноша лишь пожал плечами, предпочитая просто пройти в кабинет директора и на месте все узнать.

* * *

— А–а, Гарри, — Дамблдор привычно сидел в своем кресле за столом, а перед ним красовались вазочка с лимонными дольками и чашка чая. — Рад, что ты откликнулся на мою просьбу. Проходи.

Сейчас директор напоминал того добродушного старого волшебника, каким он выглядел на первом курсе: добрая улыбка и теплота в глазах. Ни намека на недовольство или жажду манипулирования. На всякий случай, Гарри отпустил свою силу и прошелся по его эмоциональному фону. Легкая грусть, ностальгия, сожаление и усталость. Нечеловеческая усталость.

Юноша удивленно моргнул и присмотрелся к директору. Солнечный свет был беспощаден, он позволял увидеть множество морщинок на лице, темные круги под глазами и вздувшиеся вены на руках. Дамблдор выглядел неважно, и это мягко говоря.

— Профессор…

Поднятая рука остановила его на полуслове. Директор улыбнулся какой-то странной и почему-то пугающей своей безысходностью улыбкой и покачал головой.

— Сегодня мы будем говорить только о тебе, Гарри. Разговор будет не долгим, но, может, ты потешишь старика и согласишься выпить со мной чашечку чая? — голубые глаза все так же лукаво блестели, и было сложно поверить в то, что за этот год Дамблдор настолько сдал.

— Конечно, профессор, — отчего-то Гарри внезапно расхотелось уходить из этого кабинета. Словно после его ухода все изменится. Словно он не сможет сюда больше вернуться. Умом молодой волшебник понимал, что это значит, но сердце не желало признавать этого.

— Я рад был узнать, что ты смог сдать все экзамены на «Превосходно», — Альбус улыбнулся, осторожно беря в руки чашку из тонкого фарфора. — Уверен, Ричард тобой горд. Как и Северус.

Гарри на это лишь застенчиво улыбнулся. Действительно, оба его старших родственника годились им. Северус даже не скупился на похвалу, что для него явление необычное. Этот факт заставлял его сына радоваться еще больше.

— Надеюсь, что ты и впредь будешь стремиться к совершенству.

— Конечно! Я еще летом принял решение, что буду достоин звания главы своего рода.

— О, тогда я спокоен: ничто не может встать на пути гриффиндорца к его цели, — тихо засмеялся Альбус. — Лимонную дольку?

— Нет, спасибо.

— Почему-то никто их не хочет, — притворно вздохнул старик, с удовольствием жмурясь, когда очередная порция сладости оказалась во рту.

— Они слишком сладкие, — смущенно пояснил Гарри. Странно, но раньше ему никогда не приходило в голову объяснить свой отказ. Наверное, сейчас он просто уже не думал, что ему все равно всучат эти лимонные дольки, как бывало прежде. Теперь Дамблдор считался с его мнением и не навязывал решения. Это осознание приятно грело душу.

— Ты совсем вырос, — внезапно с теплой улыбкой проговорил директор. — Я рад.

Отчего-то защипало глаза. С удивлением Гарри осознал, что ему приятно слышать похвалу из уст своего наставника. Несмотря на все недомолвки и ссоры, что между ними были, юноша продолжал уважать старого волшебника.

— Я рад, что, несмотря на все испытания, преподнесенные тебе Судьбой, ты не утратил человечности.

— Да уж, жду не дождусь, когда эти испытания закончатся. Я уже устал от неприятных сюрпризов.

— У тебя хорошие друзья и надежная поддержка, так что со всем ты справишься.

— Надеюсь на это, — Гарри несколько озадаченно посмотрел на директора, улыбающегося как-то странно. Да и его эмоциональный фон было очень сложно прочитать из-за смешения очень разных эмоций.

— Я в этом уверен, — Альбус тяжело поднялся, опираясь руками на стол. С каждым днем двигаться становилось все сложнее, хотя магия слушалась его все так же хорошо. Подойдя к одному из шкафов, волшебник произнес сложный пароль на давно забытом языке. Дверцы мягко отворились.

— Профессор?

— Пожалуй, я не всегда был хорошим наставником, не так ли? — Альбус достал нечто, по форме напоминающее книгу, завернутое в холщовую ткань. Повернувшись и увидев, что юноша мнется, не зная, как ответить на столь каверзный вопрос, старик улыбнулся. — И все-таки я надеюсь, что ты примешь этот подарок. Думаю, он пригодится в будущем.

Гарри пришлось встать с кресла, чтобы забрать подарок. Он не понимал, что происходит. Вернее, часть его чувствовала, что это как-то связано с повышенным вниманием герцогов и странным поведением Ремуса. Хотелось спросить у директора, что же все это означает, но почему-то язык не поворачивался. Словно еще не пришло время знать ему правду. Юноша предпринял последнюю попытку, решив посмотреть, что за подарок преподнес ему Дамблдор, но ткань не пожелала разворачиваться.

— Он откроется, когда придет время.

— Профессор…

— Ты сам вскоре все поймешь.

— Но…

— Все будет хорошо, Гарри. Ты справишься. Ведь ты больше не один, — и еще одна улыбка из грусти и тепла. От вида которой на глаза наворачиваются слезы, потому что нутром Гарри понимает: это прощальный подарок. И хочется вцепиться в мантию старика и не отпускать.

— Думаю, твои друзья уже заждались тебя.

Мягкий намек на то, что встреча подошла к концу. Только ноги почему–то не желают делать хотя бы шаг в сторону двери.

— Профессор, — внезапно Гарри понимает, как много ему нужно сказать. Ведь они так и не поговорили толком после условного примирения.

— Знаю, Гарри, — мягкий голос, а старческая рука ерошит волосы в ласковом жесте. Слезы все-таки появляются на глазах, но юноша отчаянно пытается их сдержать. — Все будет хорошо, мой мальчик.

Его неожиданно твердо и уверенно разворачивают к двери.

— Иди. Тебя ждут.

И Гарри уходит, не находя в себе сил обернуться. Да и чувствует он, что это ни к чему. Прошлое необходимо оставить в прошлом, чтобы иметь возможность двигаться дальше.

— Гарри! — стоит ему только выйти в коридор, как беловолосый вихрь налетает на него и сжимает в объятиях. — Мы уже начали волноваться!

«Да, все будет хорошо», — Гарри улыбается, увидев рядом с собой друзей и взволнованного отца.

Хогвартс стоял на ушах. Еще бы! Сессия, наконец, закончилась, студентам осталось узнать через несколько дней результаты экзаменов, а затем можно ехать домой. Впрочем, в этом году причина веселья и переполоха была иной: директор и Совет Восьми объявили, что вместо привычного праздничного пира будет устроен прощальный бал для выпускников, но присутствовать могу все. Просто студенты первого — четвертого курсов в десять часов вечера будут отправлены в спальни.

Ученицы спешили придумать или приобрести наряд, а ученики были озадачены тем, как бы пригласить девушку и при этом не опозориться.

Школа радостно бурлила. Волшебники совершенно забыли, что еще в начале учебного года они со страхом смотрели в будущее, не зная, что от него ожидать. Даже младшие члены Альянса на время позабыли о том, что им предстоит в скором времени.

Совет Восьми и их помощники сбивались с ног, стремясь организовать все как можно лучше.

Наконец, результаты экзаменов были оглашены, и наступил долгожданный последний учебный день. Девушки с самого утра оккупировали ванные комнаты для наведения марафета. Парней же подключили к завершающему этапу подготовки к Прощальному балу.

Часы пробили семь вечера. Глядя на нарядных учеников, парами торжественно вплывающих в Большой зал, Гарри с улыбкой вспоминал свой первый бал на четвертом курсе. О, как же весело ему было теперь перебирать в памяти свои терзания, связанные с приглашением Чжоу. А о танце с Парвати без стыда думать просто не получалось. Тогда он полагал, что не уметь вальсировать и позорить тем самым всю школу — в порядке вещей. Мол, его заставили, так что он ни в чем не виноват.

Гарри тихо фыркнул, недовольный собственным образом мышления в тот период.

— Гарри? — стоящий рядом Драко недоуменно воззрился на своего парня. Тот лишь покачал головой и улыбнулся. На этот раз гриффиндорцу не пришлось мучиться. Подойти к Малфою и перед всей школой пригласить его на бал оказалось невероятно легко. Впрочем, никто не удивился подобному поступку. И в школе, и за ее пределами маги уже давно знали, что отношения между Гарри Поттером и Драко Малфоем имеют официальный характер. Появились даже слухи о скорой помолвке. Сами же юноши торопить события не желали. Тем более, что им предстояло провести ритуал, все последствия которого просчитать было невозможно.

Наконец, все ученики, кроме выпускников седьмого курса, собрались в Большом зале. Еще раз окинув волшебников внимательным взглядом, Гермиона, как представительница Совета восьми, поднялась на небольшую временную сцену. Разговоры, до этого тихим шумом разливавшиеся по помещению, тут же стихли.

— Дорогие друзья! — торжественно проговорила девушка, и все насторожились, подозревая, что им придется выслушивать часовую речь о пользе образования и о важности правильного выбора профессии. Ребята из Совета и учителя едва смогли сдержать улыбки, глядя на эти обреченные выражения лиц. — Вот и настал этот день. Давайте громкими аплодисментами поприветствуем тех, кто вскоре навсегда покинет Хогвартс.

Двери Большого зала мягко распахнулись, впуская выпускников и их пары. Ученики облегченно выдохнули и радостно захлопали. Гермиона сошла со сцены, семикурсники выстроились ровным кругом по периметру помещения, заиграла нежная музыка — Прощальный Бал был открыт.

Когда первый танец подошел к концу, на трибуну поднялся директор Дамблдор. Музыка затихла.

— Дорогие ученики! Вот и настал день, которого многие из вас ждали с нетерпением, — голос старого волшебника не был громок, он не использовал Сонорус, но чудесным образом звучал во всех уголках зала. — В сентябре большинство вернется в родные стены Хогвартса, а некоторые сделают следующий шаг навстречу самостоятельной жизни и своему будущему. Я верю, что оно будет прекрасным не только у выпускников, но и у всех остальных ребят. Я долгое время наблюдал, как несмышленые малыши вырастают в сильных и умных взрослых. С уверенностью могу сказать, что ваше поколение превзошло предыдущие. Мне отрадно было видеть, как в этом году студенты отстаивали собственную точку зрения и стремились улучшить Хогвартс. За все время моего преподавания вы — единственные, кто решился что-то изменить в устоявшемся порядке вещей. Вы рискнули и выиграли. Я счастлив, что застал этот исторический для Хогвартса момент.

Дорогие выпускники, никогда не забывайте, что вы были частью этой своеобразной революции. За пределами школьной жизни вам придется столкнуться со многими трудностями. Всегда помните: вы — хозяева своей судьбы. Лишь только от вас самих зависит, в каком будущем вам предстоит жить. Учтите ошибки ваших предшественников, и смело двигайтесь вперед с гордо поднятой головой. Уверен, вы сможете построить то самое светлое будущее, о котором мечтали ваши отцы и деды.

Уже давно прозвучали последние слова, сам директор, тепло улыбнувшись, спустился со сцены, а в зале звенела тишина. Ученики все никак не могли отойти от речи Дамблдора. Была в ней какая-то сила, нерушимая вера в сказанное, заставлявшая юные сердца биться в волнении и предвкушении чего-то великого.

Музыка заиграла вновь, сбрасывая оцепенение. Ученики встрепенулись и дружно зааплодировали. Медленно, но верно в них зарождалось воодушевление сделать так, чтобы слова директора стали реальностью. Лишь те, кто хорошо знал Альбуса, поглядывали на него с беспокойством. Ведь эта речь казалась действительно прощальной, словно у Дамблдора больше не будет возможности обратиться к своим ученикам напрямую. Старый волшебник на эти взгляды отвечал своей неизменной улыбкой, создавая впечатление, будто ничего важного не происходит. Младшим магам оставалось лишь сдаться и наслаждаться вечером — все равно Дамблдор ничего не расскажет, раз принял такое решение. Надо уважать желания старика.

* * *

Огромный особняк из серого камня в этот день был освещен многочисленными магическими шарами и свечами. Юный Драко Малфой давал прием в честь своего совершеннолетия. Это был первый светский вечер, полностью организованный самим Наследником. Конечно, ему помогали, но основную часть приготовлений молодой человек проделал сам. Правда, изначально он вообще не хотел устраивать что-то масштабное, впервые желая провести свой День Рождения в кругу близких людей. Отговорить его сумел только Гарри, напомнивший о важности этого дня для будущего лорда.

Список приглашенных тут же увеличился до пятисот персон — Драко и сам вспомнил, что в их паре за политику и связи отвечает именно он. В конечном итоге были приглашены влиятельные маги со всех уголков Европы с их отпрысками. Молодежь Альянса решила, что пора им познакомиться с теми, кто в будущем может стать или союзниками, или же врагами.

Драко в этот день был прекрасен, как никогда. Гарри, стоящий рядом и приветствующий гостей, то и дело поглядывал на него, довольно улыбаясь от осознания того, что этот потрясающий блондин принадлежит ему.

Сам же виновник торжества сверкал белозубой улыбкой и хитро щурил глаза. Он решил не ограничиваться простым балом, наслушавшись рассказов о том, как встречают этот день магглы. Впрочем, Малфой был бы не Малфоем, если бы просто перенял какие-либо традиции от магглов. О, нет, Драко не хотел примитивного копирования. Вспомнив опыт Рождественской ярмарки, он углубился в изучение древних магических игр и даже нашел несколько простеньких обрядов специально для совершеннолетия магов.

Гости были порядком удивлены, когда после всего нескольких вальсов их пригласили пройти в сад — гордость Малфой-мэнора. Они шли по коридорам живого лабиринта, тихо переговариваясь и с любопытством оглядываясь по сторонам. Эльфы постарались на славу, украшая дорожки. Благодаря блуждающим голубым огонькам (очередному творению близнецов Уизли) магам казалось, что они совершают путешествие в таинственные земли фейри.

Те, кто побывал на ярмарке, переглядывались и улыбались в предвкушении. Они уже поняли, что Наследник Малфой задумал что-то новое и интересное. И не ошиблись в своих ожиданиях. Где бы еще они могли станцевать старинные магические танцы под аккомпанемент зачарованных инструментов, поводить хоровод вокруг ритуального огня и принять участие в обряде благословления Магией волшебника, становящегося на путь взрослого человека? Да еще и стать своеобразными судьями в игре, чем-то напоминающей древние традиции инициации.

Веселились даже старики, которых молодые вызывали на шуточные поединки мастерства.

Никто даже не вспоминал об ужине до тех пор, пока Сириус, исполняющий роль Хозяйки дома в этот вечер, не позвал гостей к столу.

Меню также отличалось от обычного. Не было никаких новомодных деликатесов и заморских блюд. На радость старым домовикам, еще помнившим прежние времена, Драко решил попробовать яства, имевшие популярность в эпоху Основателей.

Гости, особенно французы, сначала отнеслись к жирным на вид блюдам из птицы и прочей дичи весьма настороженно. Однако все-таки рискнули попробовать, чтобы с удивлением почувствовать нежное мясо, буквально тающее на языке. Оказалось, что большинство блюд готовилось или на пару, или тушилось, оттого было совершенно безвредно и сохранило все полезные свойства продуктов.

После ужина был возобновлен бал, а ровно в полночь в небо запустили лучшие фейерверки близнецов Уизли. Гости, горячо поблагодарив хозяев за приглашение, отбыли домой. Оставшиеся в поместье волшебники с облегчением скинули парадные мантии и отправились в уютную Зеленую гостиную праздновать уже в тесном дружеском кругу. Каждый из них мысленно благодарил Мерлина за то, что на этот раз торжество обошлось без каких-либо непредвиденных ситуаций и просто неприятностей.

— Что ж, думаю, пора нам заканчивать празднование, — уже через сорок минут объявил хитро усмехающийся Люциус, заметивший взгляды сына, стрелявшего глазами то на часы, то на дверь. Остальные понимающе заулыбались, тут же поднимаясь с кресел и диванов, на которых успели уютно устроиться. Еще раз поздравив именинника, они удалились.

— Ну наконец-то, — Гарри, желавший зацеловать своего драгоценного блондина с тех пор, как увидел его сегодня в перламутровой мантии, притянул того к себе и осуществил задуманное. Драко, уставший за этот день, с удовольствием устроился в объятиях любимого, лениво отвечая на поцелуй.

— Пойдем в спальню? — Гарри, почувствовавший состояние партнера, легко подхватил того на руки. Остановился, ожидая криков возмущения. Так и не дождавшись их, тихо хмыкнул, легко прикоснулся губами к светлой макушке и последовал дальше. Драко же блаженствовал, справедливо рассудив, что в этот день может спокойно наслаждаться тем, что его носят на руках.

* * *

— Поттер! Я же сказал, чтобы ты не трогал эту коробку!

— Я теперь не только Поттер, но еще и Снейп. И коробку я не трогал, ее куда-то лорд Малфой уволок.

— Малфой!

— Северус?

— Куда ты дел ту коробку?

— Хм? Мисс Грейнджер велела отнести ее в лабораторию.

— Дерзкая девчонка.

— На нас так он кричит, а на Гермиону только ворчит нежно.

— Драко.

— О, на нас крестный еще и шипит.

Прощальный бал благополучно завершился, ученики разъехались по домам. Гарри, не желая тратить лишнее время на поездку на Хогвартс-экспрессе, портключом отправился в Поттер-мэнор, дабы подготовиться к знаменательному событию — переезду отца.

И вот теперь особняк был погружен в хаос: взмыленные домовики сновали туда-сюда, даже знакомые маги вызвались помочь в этом нелегком деле. Впрочем, волшебники больше мешали, да и попросились в помощники развлечения ради. Оказалось, что имущества у достопочтенного зельевара не так уж и мало. Просто основной объем его занимали редкие артефакты, фолианты и оборудование для лаборатории. Многое из этого было приобретено давно, но так и не распаковано — у Северуса просто не было свободного времени для тщательного изучения. Денег и усилий на эту коллекцию ушло изрядно, поэтому относился мужчина к ней очень трепетно. Чем остальные пользовались, всячески измываясь над беднягой.

В конечном итоге Северус настолько вымотался, что сдался и позволил домовикам выполнять оставшуюся работу. Перед этим потратив полчаса на раздачу приказов.

— И все-таки, сын, я не вижу смысла переделывать гостевую комнату около моих покоев в дополнительную библиотеку, — даже после ужина, сидя в уютной компании друзей, попивая легкое итальянское вино, Северус не сдавался, желая все устроить по-своему.

— И где ты будешь хранить свои бесценные фолианты? — поинтересовался Гарри, даже не глядя на отца.

— В общей библиотеке поместья.

— Неужели ты смиришься с тем, что твоя коллекция станет частью наследия Поттеров?

— Мы с тобой одна семья, так что я смогу смириться с этим фактом, — на последнем слове Северус все-таки не сдержался и скривил губы. Было понятно, что он едва не сказал «прискорбным фактом».

— Это так, но скоро у тебя появится своя семья, отец, — Гарри сделал небольшую паузу. — И я не хочу обделять свою подругу редкими рукописями. Думаю, она мне этого не простит.

— Гарри! — Гермиона покраснела и сердито погрозила другу кулаком, но было видно, что ей приятны эти слова. Юноша в ответ лишь ухмыльнулся.

— Мальчишка, — проворчал Северус, но опровергать заявление сына не стал и даже улыбнулся краешками губ. Отчего Гермиона еще сильнее покраснела, а остальные весело засмеялись.

Гарри счастливо улыбнулся: он дома.

* * *

Он ожидал худшего. Даже звериное чутье, говорившее, что этим магам можно довериться, не помогало ему успокоиться. Червячок подозрения, забравшийся в его сознание, шептал, что они предадут. Используют и обязательно предадут. Даже письмо друга, проверившего всех его нежданных помощников, не убило в нем этот страх. Судьба никогда не баловала его своими подарками, поэтому оборотень просто не мог поверить, что вот так просто все его проблемы решились по мановению чужой руки.

Ремус Люпин стоял перед воротами особняка, дарованного ему герцогом Ноттингемом, и все никак не мог сделать решающий шаг, чтобы коснуться резного чугунного кольца, отдавая тому каплю своей крови, тем самым закрепляя заброшенное поместье за собой. Ему все виделся подвох во всей этой ситуации, а теперь он просто не имел права на ошибку. За его спиной стояли все оборотни Соединенного Королевства.

Маги, стоящие поодаль, его не торопили. Они тихо ждали, боясь спугнуть момент, прекрасно понимая, что Вожак имеет все основания сомневаться в честности их намерений.

«Может, все-таки попробовать самому решить все проблемы?» — Ремус не был готов нести ответственность перед своей стаей, если те пострадают из-за его доверчивости. Он уже готов был сделать шаг назад, когда внезапно его окутало приятное тепло, знакомое по ритуалу становления Вожаком. Откуда-то извне и одновременно изнутри донесся успокаивающий шепот. Слов было не разобрать, но они не были нужны. Вожак прекрасно понял, что Она призывает отбросить все сомнения и сделать шаг вперед. И оборотень повиновался. Все еще окутанный чувством странной эйфории, он двинулся к воротам и положил руку на массивное чугунное кольцо. Легкий укол привел его в чувство, но сожалений о содеянном не было. Выбор был сделан. Теперь ему предстояло создать Княжество, способное помочь и поддержать Наместника, когда придет время.

* * *

Монстр устало откинулся на спинку жесткого кресла и довольно оскалился. Приготовления были почти завершены: необходимая пентаграмма начертана в ритуальном месте, ловушки расставлены, а пушечное мясо регулярно опаивалось подавляющими волю зельями. Да, возможно, из-за этого их боевые качества значительно снижались, но это не имело значения. Эти трусы и предатели были лишь отвлекающим маневром. Волдеморт был уверен, что если бы не зелья, то эта падаль ни за что бы не пошла за ним. В такие моменты ему даже начинало не хватать Беллы с ее безумной преданность или Петтигрю с его верностью из страха.

Впрочем, думать о погибших слугах у Волдеморта не было времени. Ему еще предстояло провести множество дополнительных обрядов, чтобы иметь возможность совершить задуманное.

Осталось совсем чуть-чуть, и он сможет отомстить этому миру за все свои страдания.

* * *

Возможно, впервые за несколько столетий правительства нескольких стран работали сообща. Невыразимцы, авроры и Мастера с разных уголков Европы делились своими знаниями, стремясь предотвратить катастрофу, способную повлиять не только на Соединенное Королевство, но и на весь мир.

Дело продвигалось споро, хотя иногда возникали недопонимания и конфликты между представителями разных стран. Однако все понимали важность сотрудничества и старались сгладить углы.

Работу волшебникам предстояло проделать немалую, но все были уверены, что успеют закончить приготовления к Солнцестоянию. Тем более, что после тщательного следования условиям перемирия были найдены факты, значительно облегчавшие подготовку к противостоянию для стороны Альянса.

То, что многие маги по привычке называли мирным договором, на самом деле было перемирием. Ведь даже Магия не в силах навсегда остановить войну, если стороны не пришли к согласию. Именно поэтому военные действия были приостановлены ровно на год.

Существовало достаточно большое количество пунктов в договоре о перемирии, посвященных нарушению его условий. Благодаря изучению этих данных, стала понятна природа некоторых явлений, точного объяснения которых до этого так и не было найдено.

Например, выяснилось, почему действия Беллатрисы Лейстрендж не повлекли за собой падения всего лагеря Волдеморта. Или хотя бы какого-то наказания именно для этого монстра. Оказалось, что если условия перемирия нарушает определенное лицо по собственному желанию, а не по приказу главы одной из сторон противостояния, то противник имеет право требовать лишь наказания для правонарушителя, а также компенсацию ущерба. Так как невидимой судьей перемирия «Laurea ramis» являлась Магия, то Она и назначила меру наказания для Беллы — полное исчезновение души, и вознаграждение для пострадавшей стороны — излечение Лонгботтомов, ведь эти маги были крепко связаны Судьбой.

По этой же причине Рон за свой шпионаж заработал безумие, ведь, по сути, он предал обе стороны. Какой же бонус достался Волдеморту? Самый приятный — отсутствие отката за подготовку к ритуалу. Ровно до тех пор, пока он не начнет его проводить. Тогда в силу вступает другой пункт условий перемирия: «Если одна из сторон начнет агрессивные действия, то другая имеет право отказаться от перемирия и до наступления срока».

Следовательно, стоит только Волдеморту ступить в круг пентаграммы, Альянс имеет право отменить перемирие. Несколько магических фраз — и у их сторонников будут развязаны руки. И в отличие от слуг Темного Лорда, откат им не грозит.

Так что сразу после отмены «Laurea ramis» аврорам не нужно будет осторожничать и только обороняться. Они смогут атаковать своих противников, не заботясь о возможных последствиях.

Новые факты, несомненно, воодушевили бравых стражей правопорядка — не привыкли они только щитами прикрываться да на ловушки рассчитывать. Тут же появились новые планы ведения боя, какие-то замысловатые комбинации чар, которые помогут нейтрализовать противников без особого для тех вреда. Да еще и господа Мародеры на пару с близнецами Уизли внесли свой вклад в общие планы.

Подготовка шла полным ходом.

* * *

Ему снилось яркое солнце, дарившее свет и тепло всем, оказавшимся рядом. Хотелось стоять около него вечно. А еще было желание прикоснуться, но он понимал — нельзя. Это не то, что позволено каждому.

Тихий стук в дверь прервал странное сновидение.

— Сынок, просыпайся, утро уже наступило, — донесся до него мягкий голос матери. Невилл улыбнулся, потянулся и легко соскочил с кровати, тут же забывая образ солнца.

Вот уже две недели он жил в мэноре, почти все время проводя с родителями. Кода первые смущение и растерянность от наличия живых и здоровых родителей прошли, их место занял страх, что эта сказка скоро закончится, и родители вновь вернутся к своему прежнему состоянию. Невилл, проживший почти шестнадцать лет в компании строгой бабушки, просто не мог поверить в чудо. Вернее, он боялся поверить в него, ведь боль разочарования была бы слишком велика.

Каждый день Невилл проводил за беседами с родителями, слушая их рассказы о школьных деньках, стараясь узнать их получше, чтобы потом ни о чем не жалеть, если счастье окажется недолгим.

Френк же с Алисой учились заново жить и стремились восполнить все те годы, когда они не способны были выполнять свои родительские обязанности. Почти каждый день они выдумывали какое-нибудь новое веселое занятие, к которому подключали и сына. Только вот за пределы поместья выходить не спешили: волшебники понимали, что за пятнадцать лет мир должен был измениться, и не были готовы принять эти изменения. К тому же, им до сих пор сложно было воспринимать себя тридцатишестилетними взрослыми людьми — последние четкие воспоминания у них были о собственном двадцатилетии.

Впрочем, именно благодаря этому они легко нашли общий язык с Невиллом, ведь психологический возраст у них был примерно одинаковый.

Августа в развитие отношений сына и внука почти не вмешивалась, предпочитая тратить силы на подготовку к Солнцестоянию. И все-таки иногда ей приходилось отвлекаться от насущных дел, когда ее отпрыск на пару с внуком умудрялись совершить очередную глупость. Так, после взрыва зелья и посещения Святого Мунго, лаборатория осталась открыта только для Алисы. Однако той воспрещалось наблюдать за тренировками мужа и сына после того, как какое-то заковыристое заклятие чуть не попало в нее, перед этим пробив защитный купол дуэльного зала.

Казалось бы, все складывается просто отлично, но и в семье Лонгботтомов случались конфликты. Поводом для одного из них послужило желание Френка участвовать в финальном рейде против Волдеморта.

— Нет, — таков был мгновенный ответ Невилла, стоило ему услышать слова отца.

— Сын, это не обсуждается, — нахмурился Френк.

— Нет. Ты не будешь участвовать, — стоял на своем юноша.

— Это не тебе решать, сын, — сухо отрезал мужчина, жутко не любивший, когда с ним спорили. Подобное поведение он мог простить только своей матери. Да и то не всегда.

— Одумайся, отец! Вы с мамой не так давно пришли в себя. Ты даже не восстановился физически! — Невилл посмотрел на отца с мольбой. Он не хотел, чтобы тот оказался на поле боя, где мог погибнуть. Только не тогда, когда он только обрел родителей.

— Как ты не понимаешь?! Мы всю молодость потратили на борьбу с ним. Я просто не могу остаться в стороне, когда победа так близка!

— Ты уже заплатил достаточную цену за это противостояние. Зачем так рисковать? Или же ты просто не можешь смириться с тем, что тебе не достанутся почести героя? — теперь юноша смотрел на Френка с подозрением. Тот же упрямо вздернул подбородок.

— Что, если не могу? Я слишком многое потерял ради победы и хочу получить заслуженную славу.

— О. Прекрасно, — Невилл как-то сразу подобрался, глаза сузились, а лицо перестало выражать какие-либо эмоции. Он был зол, испуган и хотел донести до отца свои мысли и чувства. Неосознанно он скопировал мимику и интонации Гарри в минуты его гнева. — Славы тебе не хватает? Конечно, что может быть эпичнее погибшего в главной битве со Злом героя? И, конечно, плевать, что жена его станет вдовой, а сын лишится отца.

— Не утрируй, сын. Меня так просто не убить, — Френк тоже начинал злиться. Мужчины были настолько поглощены спором, что не заметили, как Алиса покинула гостиную.

— Сказал человек, которого запытали Круциатусом в родовом гнезде, — насмешливо протянул юноша, отчего его отец дернулся, словно от пощечины. — А ты не подумал, дражайший родитель, что в бою тебя могут не только убить, но и покалечить так сильно, что ты навсегда останешься прикованным к постели?

— Как-нибудь переживу, — гриффиндорское упрямство давало о себе знать.

— А мама?

— Алиса точно поймет меня. Не так ли, дорогая? — Френк оглянулся на кресло, где недавно сидела его жена, и с удивлением обнаружил, что оно пусто. Невилл на бегство матери лишь весело хмыкнул. Видимо, она не пожелала быть втянутой в этот спор, прекрасно понимая, что каждый захочет, чтобы согласились именно с ним.

— В любом случае, она меня поддержит.

— Ну а я? Мое мнение тебя не интересует?

— Интересует, но этот вопрос уже решен.

— Значит, на мои чувства тебе плевать?

— Невилл…

— Что «Невилл»?! Ты хоть понимаешь, как я боюсь вас потерять? Ты понятия не имеешь, каково мне было почти пятнадцать лет навещать вас в Мунго, чтобы получить в подарок от матери очередной фантик! И теперь ты говоришь, что вновь хочешь подвергнуть себя опасности. Тебе наплевать, что станет со мной? — последний вопрос звучал настолько убежденно, что казался утверждением. — Впрочем, кто я для тебя? Младенец, внезапно ставший подростком. Я уже не очаровательный карапуз без мыслей, чувств или точки зрения. Понятно, что полюбить меня такого намного сложнее, я ведь больше не кукла, а личность.

— Невилл, — теперь Френк казался испуганным: он не ожидал от тихого и милого сына ни таких действий, ни подобных речей. — О чем ты говоришь? Конечно же, я люблю тебя.

— Да? Так докажи это. Однажды ты уже наплевал на семью, вступив в схватку с Лейстренджами, вместо того чтобы спастись. Сейчас ты вновь думаешь только о себе. Если любишь — останешься в день Солнцестояния дома, — Невилл серьезно посмотрел на отца, резко поднялся и вышел из гостиной. На душе скребли кошки: он не хотел ссориться с отцом, но потерять его не мог. Только не тогда, когда только что обрел.

* * *

— Как думаешь, им все удастся? — Панси лежала на уютном диване, положив голову на колени своему парню и жениху. Их родители совершенно не удивились, узнав, что пара хочет в ближайшем будущем узаконить свои отношения. Клятвы магической помолвки были принесены в тесном семейном кругу. Отпраздновать это событие с друзьями ребята решили уже после Солнцестояния, чтобы не отвлекать тех от подготовки к последнему противостоянию.

— Не знаю, — Блейз задумчиво перебирал шелковистые пряди черных волос, отчего девушка блаженно жмурилась. — Я не могу увидеть будущее. Вообще никакого.

— Ты же говорил, что нашел записи предка, умевшего вызывать видения по желанию.

— Нашел. У меня либо еще ничего не получается, либо…

— Либо? — нетерпеливо повторила Панси, требовательно заглядывая парню в глаза. Пусть им и запретили участвовать в предстоящей битве, но родители-то и друзья будут там. И девушка очень волновалась за них. Что самое удивительное, переживала она и за недавно обретенных приятелей-гриффиндорцев. А ведь еще в начале учебного года и подумать не могла о том, что когда-либо будет испытывать теплые чувства к представителям львиного факультета.

— Либо это слишком значимое событие. Будущее в этом случае будет ясно только после исхода противостояния.

— Это и так понятно, что день Солнцестояния будет решающим, — Панси разочарованно вздохнула и прикрыла глаза, поэтому не заметила легкой улыбки, появившейся на лице Блейза. Юноша не был уверен, но чувствовал, что после падения Темного Лорда мир вокруг них изменится намного сильнее, чем маги могут ожидать.

«Уверен, в этом точно замешан Поттер», — весело хмыкнул Забини, отвлекаясь от мыслей о вероятном будущем. Когда рядом любимый человек, всегда найдутся дела поинтереснее.

* * *

— Северус.

— Нет.

— Я даже не успела ничего сказать!

— Вы с Гарри на диво предсказуемы.

— Я хочу участвовать.

— Мы это уже обсуждали не раз. Ты останешься в мэноре Лонгботтомов вместе с мисс Паркинсон, мистером Забини и мистером Лонгботтомом.

— Но Гарри…

— Если бы у меня была возможность, я никогда близко бы не подпустил сына к месту ритуала.

— А Драко?

— На вашей совести. Несомненно, он будет рваться на помощь Гарри, и вы должны будете удержать его от глупостей.

— Но…

— Это наша битва, Гермиона. Взрослые маги слишком долго воевали руками детей. Пришло время исправлять ошибки.

— Мы уже не дети!

— И это прискорбно. Вы слишком рано выросли.

— Неужели? Ты бы предпочел, чтобы я оставалась ничего не смыслящим ребенком?

— Не в этом дело. Прошлое не изменить. Вы те, кто вы есть. Однако на будущее мы еще можем повлиять.

— И все же, Северус…

— Позвольте аврорам делать свою работу, юная леди.

— Да мы с Гарри сами уже как авроры!

— Этот разговор бессмыслен.

— Почему ты не позволяешь мне участвовать?

— Ты не подумала, что можешь пострадать? Или что я не смогу сосредоточиться на ритуале, зная, что ты где-то на поле боя?

— Неужели ты настолько низкого мнения о моих боевых способностях?

— Не в этом дело, Гермиона. Я просто не хочу тебя потерять.

— О.

— Поэтому я прошу тебя: останься в Лонгботтом-мэноре и присмотри за Драко. Уверен, что, только если вы пообещаете оставаться там и не творить глупостей, Гарри сможет сконцентрироваться на проведении ритуала и сделать все правильно.

— Я…

— Прошу, Гермиона. Не беспокойся, я позабочусь о Гарри.

— А кто позаботиться о тебе?

— Мой сын уже достаточно силен, чтобы прикрывать мою спину. К тому же, мы таки будем не одни. Итак?

— Я…

— Как бы ни был силен Волдеморт, он просто не сможет победить объединенные силы нескольких государств.

— Хорошо. Я останусь.

Ответом послужил легкий благодарный поцелуй.

* * *

— Нет!

— Драко.

— Нет! Нет! Нет!

— Послушай…

— Я не хочу слушать этот бред!

— Драко, успокойся.

— Я успокоюсь, только когда ты согласишься, что это полная глупость. Я не собираюсь просто спокойно сидеть в компании друзей, пока вы с отцом и крестным будете рисковать собственной жизнью!

— Ты же прекрасно знаешь, что наше присутствие там необходимо.

— Я не оставлю тебя одного рядом с этим красноглазым монстром!

— Это опасно, Драко.

— О, и именно поэтому ты будешь там, а я — отсиживаться в безопасном поместье. Потому что ты — герой, а я — слабак.

— Это не так, Драко. Все ребята не будут участвовать в боевых действиях. Даже Гермиона согласилась остаться в мэноре. А она, в отличие от тебя, гриффиндорка.

— То, что я — слизеринец, не означает, что я — трус!

— Я этого и не говорил. Только вот, кажется, ты растерял природную осторожность и рассудительность змей. Иначе уже давно понял бы, что лучше остаться там, где я не буду беспокоиться о тебе и смогу сосредоточиться на ритуале.

— Нет! Ты можешь пострадать, и я хочу быть рядом, чтобы помочь тебе.

— Ты же прекрасно знаешь план: сразу после завершения ритуала меня портключом отправят к вам. Я не буду участвовать в захвате Пожирателей Смерти.

— А еще я прекрасно знаю тебя. Ты умудряешься влипнуть в неприятности даже в закрытой пустой комнате. К тому же, слова «Поттер» и «план» несовместимы. Обязательно что-нибудь пойдет не так.

— Не забывай, что я теперь еще и Снейп.

— Я не шучу. Вдруг с тобой действительно что-нибудь случится?

— У нас для связи есть фальшивые галлеоны.

— Этого недостаточно! Если ты будешь без сознания, то едва ли им сможешь воспользоваться.

— Хорошо, хорошо. Давай попросим Гермиону усовершенствовать их. Думаю, она только рада будет помочь. Сама за моего отца переживает. Согласен?

— И все равно я предпочел бы быть рядом с тобой.

— Ты прекрасно понимаешь, что это слишком опасно.

— Хорошо. Но если Грейнджер не сможет усовершенствовать монеты, я все равно найду способ попасть на место ритуала.

— Думаю, Гермиона справится со своей задачей.

* * *

День приближался к концу.

— Завтра. Все решится завтра, Нагини, — Волдеморт поглаживал змею, наблюдая за тем, как темнеет небосвод, виднеющийся в единственном открытом окне тронного зала. Перед ним ровными рядами стояли коленопреклоненные фигуры в черных плащах. Его слуги. Его пешки. Завтра они сослужат ему хорошую службу, а затем умрут, как и все маги Соединенного Королевства. Он же исполнит свое последнее желание, раз уж все остальные его мечты и цели так и не были достигнуты. Завтра эти злость и ярость, сводящие его с ума, наконец исчезнут навсегда. Свершенная месть и трагический конец, что еще можно желать? Все равно этот мир не стоит того, чтобы его менять и делать лучше. Его необходимо уничтожить, чтобы уже никто и никогда не мог властвовать ни в Англии, ни на Земле.

* * *

— Что ж, мы сделали все, что могли. Остается уповать на то, что завтра все пройдет по плану.

Маги разных стран с удовлетворением в последний раз окидывали взглядом результаты своей работы. Они сделали все возможное, чтобы предотвратить катастрофу. Им пришлось попотеть, чтобы осуществить все задуманное в срок, да еще на ходу приходилось находить взаимопонимание и учиться доверять тем, кто еще не так давно считался если не противниками, то не союзниками точно. Правительства магов никогда особенно не любили сотрудничать, но сейчас у них просто не было выбора.

Совместная работа помогла им сплотиться в хорошую и дружную команду, где каждый точно знал, что напарник его не подведет. Следовательно, мог спокойно выполнять свою часть работы. Осталось только проверить, насколько действенна будет схема такого взаимодействия в реальных боевых условиях.

* * *

— Грейнджер, ты точно уверена, что эти медальоны позволят нам узнать состояние наших пар?

— Малфой, отстань. Ты в сотый раз задаешь этот вопрос. Иди лучше, проведи этот вечер с Гарри. Разве не видишь, как он нервничает?

— И все-таки…

— Малфой!

— Хорошо, хорошо.

— Ох, что-то не нравится мне его взгляд.

— Гермиона?

— Боюсь, Невилл, что завтра нам придется повторить твой подвиг первого курса.

— Издеваешься? Да Драко нас живьем съест, когда освободиться.

— Его гнев не будет так страшен, как ярость Гарри, если его парень пострадает из-за собственной опрометчивости.

— Может, его просто усыпить на время ритуала?

— Что я слышу. Мистер Лонгботтом, вы уверены, что эти слова принадлежат гриффиндорцу?

— Просто иначе могут возникнуть проблемы.

— И все-таки это не лучшее предложение. Силы Драко могут пригодиться, если что-то пойдет не так.

— Думаете, он в состоянии вылечить серьезные травмы?

— Гарри говорил, что Драко упорно тренируется с тех пор, как помог тому пробудиться.

— Что ж, будем надеяться, что силы мистера Малфоя все-таки не понадобятся. А теперь предлагаю всем отправиться спать, молодые люди. День завтра будет сложный.

— Как скажете, Августа.

* * *

Бам!

Стрелка часов вновь сместилась.

— Завтра все закончится, Том. Новая эпоха уже почти наступила, — Дамблдор печально смотрел на фотографию юноши, одетого в слизеринскую форму. На фотографию юноши, которого Альбус когда-то подвел. И которому ничем не может помочь. По крайней мере, сейчас. А вот когда Солнцестояние завершится, возможно… Возможно, он и сможет помочь душе Томаса Риддла.

Завтра все встанет на свои места.

Нежные розовато-красные разводы появились над линией горизонта, знаменуя восход нового дня. Едва заметный туман серебристым шелком стелился по небольшому полю, зажатому между тремя холмами. Вокруг царила абсолютная тишина — природа замерла в ожидании. Наступил день Солнцестояния.

Стоило первым лучам солнца озолотить землю, как на поле появилась высокая фигура, закутанная в черную мантию. Это словно стало спусковым крючком для застывшего времени — оно понеслось вперед с немыслимой скоростью. Лишь в кабинете с причудливыми артефактами старинные часы продолжали мерно отсчитывать секунды до конца.

Альбус Дамблдор стоял у окна, устало опершись на подоконник, и с грустной улыбкой смотрел вдаль. Старый волшебник чувствовал, как жизнь утекает из него. Это означало одно — скоро наступит новая эра. Вот только кто возьмет бразды правления на этот раз?

— Надеюсь, дети, вы сможете победить.

* * *

Возможно впервые с того момента, когда Гарри узнал о мире волшебников, ему было настолько страшно. Все остальные переделки, даже кратковременный плен у Волдеморта, не вызывали у него такого страха. Дело было даже не в том, что юноша боялся потерять себя, отринув крестраж. Просто он безумно не хотел умереть сейчас, когда у него появились те, ради кого стоит жить. Гарри Поттер хотел победить и прожить долгую счастливую жизнь рядом с любимыми людьми. Именно это отчаянное желание, даже жажда, заставляло его перебарывать иррациональный страх и решительно смотреть вперед.

«Я обязательно справлюсь и вернусь, Драко».

* * *

Лес, глубокий ров и одну из вершин холмов, заполненные хитроумными ловушками, помимо армии Пожирателей Смерти, предстояло преодолеть членам Альянса, дабы выиграть эту войну. Возможно, если бы они узнали о планах Волдеморта за несколько дней до Солнцестояния, то никогда не сумели бы победить. Темный маг же в своем тщеславии разболтал слишком многое, а неверие в сплоченную работу магов разных стран и социальных положений сделало его уязвимым. Сколь бы ни был могущественен Темный Лорд, он никогда не смог бы сравняться по силе и количеству знаний с сотней лучших волшебников, собранных со всей Европы.

Почувствовав первую волну магии, Люциус решительно сделал шаг вперед.

— Пора.

Остальные члены Альянса тут же подобрались и напряженно кивнули. Гарри судорожно выдохнул. Почти сразу же на его плечо легла уверенная рука отца — паника отступила. Авроры в последний раз проверили снаряжение и разбились на заранее распределенные группы. Лучшие бойцы образовали своеобразное кольцо вокруг Мастера ритуалов.

Вторая волна магии появилась, знаменуя, что теперь Волдеморт не сможет ничего предпринять, если хочет закончить ритуал. Маги ринулись вперед.

* * *

Ряды молчаливых темных фигур стояли, не мигая, всматриваясь вдаль. Они ждали врагов, врагов их Господина. Они пойдут на все, чтобы выполнить Его приказ. Умрут, забрав с собой как можно больше авроров.

* * *

Он знал, что его планы раскрыты. Знал, что большая часть ловушек уже обезврежена. Да, к сожалению, заметил он это слишком поздно. Как можно было не заметить копошения этих паразитов у себя под самым носом? Видно, разум его подвел. Это уже не имело значения. У него была пара тузов в рукаве, так что магам Альянса не удастся его победить. Он осуществит задуманное. Во что бы то ни стало.

Волдеморт дернулся и продолжил читать длинное заклинание. Только теперь в его голове не было ни единой разумной мысли, лишь ярость и жажда мщения.

* * *

Молодые волшебники сидели в кругу, взявшись за руки, — лишь таким образом им удавалось хоть немного унять тревогу за своих близких. Будь их воля, они бы, не раздумывая, кинулись вслед за старшими магами и Гарри, наплевав на все запреты и возможные негативные последствия. Мешали им это сделать всего две причины: Алиса и Фрэнк, мрачными статуями замершие в креслах, и незнание точных координат проведения ритуала. Даже Гермиона, в свое время рассчитывавшая последовательность действий и влияние рун, сейчас не могла сказать — в Англии ли то сакральное место. Девушка подозревала, что старшие маги, прежде чем дать ей все необходимые данные, заколдовали их так, чтобы в последствии она не могла вспомнить что-то конкретное. Даже новоприобретенная способность ей не помогала.

— Сразу видно, крестный постарался, — с каким-то мрачным удовлетворением заметил Драко, когда Гермиона поделилась с друзьями этой новостью. Сам юноша не был на грани истерики только потому, что в него с самого раннего утра влили ударную дозу успокоительного.

— Значит, нам остается только ждать, — хмуро заключил тогда Невилл. — К полудню все закончится.

Никого из присутствующих не радовало такое бездействие. У каждого из них в бой отправился кто-то дорогой сердцу. Им хотелось быть рядом, поддержать. Увы, это было невозможно. Поэтому молодые волшебники сидели в кругу и мысленно возносили молитвы Магии, прося Ее защитить и сберечь любимых.

* * *

Начало нового дня встречали так рано не только в Англии. Во Франции, в Круглой гостиной старинного поместья удобно расположились три герцога. Перед ними на столике стояли три магических панели, чем-то напоминающие мониторы маггловских компьютеров. На них мелькали изображения Волдеморта, Пожирателей Смерти и членов Альянса.

Герцоги сделали все возможное, чтобы помочь магам Соединенного Королевства. Теперь им оставалось лишь наблюдать за развитием событий. Ведь даже они не могли предугадать, чем закончится это противостояние. От исхода событий дня Солнцестояния зависело дальнейшее будущее магической Великобритании, а также направление политики остальных европейских государств.

* * *

Первый этап ловушек был пройден настолько быстро, словно его и не существовало: авроры успели досконально изучить все хитрости, приготовленные Волдемортом, поэтому справились со своей работой легко. Правда, без потерь не обошлось: некоторые темномагические чары были модернизированы, так что те, кто с ними столкнулся, в срочном порядке были доставлены в больницу Святого Мунго.

Дальше же начались неприятности. Лес оказался населен самыми различными темными тварями, которые яростно защищали свою территорию. Авроры с трудом пробивались сквозь заросли. Казалось, что сам лес не рад видеть незваных гостей. Не помогали никакие чары, а заклинания и артефакты, показывающие путь, внезапно стали выдавать слишком уж странные данные. Лишь через час блужданий один зельевар понял, что на их разум воздействовали каким-то галлюциногенным газом. Причем состав, судя по первичному анализу, совмещал в себе зелья и химические вещества — подобное совмещение несовместимого мог создать только гений.

Магам пришлось воспользоваться заклинанием головного пузыря, выпить очищающее организм зелье, закутаться с ног до головы в плотную ткань и вновь прорываться сквозь заросли. Напряжение стало нарастать, а вера в легкую победу улетучивалась. Волшебники как-то позабыли, что Волдеморт не зря носил звание одного из опаснейших Темных Лордов. Он, в отличие от своих предшественников, предпочитал добиваться поставленных целей не грубой силой, а хитроумными планами, интригами и магическими изобретениями. До того как Том Риддл окончательно превратился в деспота и безумного монстра, враги и союзники не только боялись его, но и уважали, ведь тот был великим изобретателем. И теперь маги вспомнили об этом.

Гарри, услышавший восторги зельевара, догадавшегося о галлюциногенном газе, чувствовал себя отвратительно. Он шел, чтобы уничтожить монстра, не имеющего души. До этого момента юноша свято был уверен, что уничтожение Волдеморта — правое дело и вовсе не убийство. Сейчас же, слушая разговоры магов, крадущихся по затихшему лесу, он внезапно осознал — Волдеморт тоже личность, или когда-то ею был. Сразу всплыли в сознании воспоминания о Томе — приютском мальчишке. Голову заполонили мысли «А если бы…». На душе сделалось гадко. Убийцей Гарри не хотел становиться. Да что там! Он просто не сможет им стать!

Внезапно появившееся чувство вины мешало дышать, страх сковывал движения. «Зачем это? Я не хочу туда идти! Не хочу». Каждый шаг давался с трудом, легкие горели огнем. Гарри хотелось остановиться и пойти назад. Он повернулся к отцу, чтобы заявить об этом, но от удивления не смог вымолвить ни слова: по виску всегда собранного и выносливого мужчины капля за каплей стекал пот, а зубы были плотно сжаты. Взгляд на Люциуса показал, что и тому приходится несладко: на лице играли желваки, а на виске билась голубая жилка. Сириус же был бледен, как полотно, и почти висел на своем муже. На встревоженный и подавленный взгляд крестника он тихо выдохнул:

— Дементоры.

— Они не только могут вызывать самые плохие воспоминания, но и подавлять волю к сопротивлению, — пришел черед Северуса объяснять.

— И где они?

Для Гарри лес оставался лесом — темным и прохладным. Не было ни жуткого холода, ни тумана.

— Видимо, Темный Лорд отдал им приказ скрываться, — Паркинсон даже не заметил, как перестал использовать имя «Волдеморт».

— И что теперь? Нам так и идти?

— Терпение, молодой человек. Несколько команд уже отправились устранять проблему, — с укором проговорил аврор с явным немецким акцентом.

Гарри на это смог лишь кивнуть — все силы уходили на то, чтобы двигаться вперед. Лишь присутствие старших магов и их молчаливая поддержка не давали юноше сдаться.

Через пятнадцать минут слабость стала медленно отступать. Гарри смог вдохнуть полной грудью, а ноги стали удивительно легкими, но неприятный осадок на душе остался. Дементоры только усиливали страх, а не порождали.

Гарри не хотел становиться убийцей, но также понимал, что дороги назад уже нет. Слишком многое было поставлено на карту. А в голове набатом звучал голос Трелони, произносящей злополучное пророчество.

Почувствовав осторожное прикосновение к руке, Гарри отвлекся от своих невеселых мыслей и наткнулся на вопросительный взгляд отца. Так хотелось рассказать ему о своих сомнениях, но они продолжали идти, кругом были незнакомые люди, а за каждым кустом их подстерегала опасность. Поэтому юноша лишь вымученно улыбнулся и мотнул головой. Северус нахмурился, но выполнил молчаливую просьбу не начинать разговор.

Старшие маги обеспокоенно переглянулись. Они уже достаточно хорошо успели узнать своего молодого соратника, чтобы представить, как на того повлияла ментальная атака дементоров. Если бы у них была возможность, то они непременно бы остановились и выпытали у юноши причину его сомнений. Увы, у них не было такой роскоши — лес вот-вот должен был закончиться. Впереди уже виднелись всполохи золотистых колосьев небольшого прямого пространства и следующий за ним ров, на другой стороне которого уже возвышались молчаливые фигуры Пожирателей Смерти. Сейчас было не до разговоров по душам. Оставалось надеяться, что за прошедший год они смогли хоть немного залечить раны на сердце молодого человека, и тот в ответственный момент не пошел на попятный на поводу у страха.

И все же Северус не мог просто молча наблюдать, как его сын мучается, варясь в собственных страхах и сомнениях. Осторожно приблизившись к юноше, он мягко взял его за руку, не переставая двигаться вперед, легко сжал ее и послал волну теплых эмоций в поддержку. Гарри судорожно вздохнул, стоило ему ощутить чувства отца. На глазах выступили предательские слезы, пришлось даже зажмуриться, чтобы совладать с нахлынувшей на него волной облегчения. Посыл от отца словно стал сигналом для магии, которая тут же самовольно устремилась к другим магам, дабы принести невообразимый коктейль из решительности, веры и уважения к мальчишке, взвалившему на себя тяжелый груз ответственности за благополучие жителей Англии в столь ранние годы. Не это ожидал почувствовать Гарри. Он думал, что все остальные так же, как и он, уже сломлены и готовы повернуть назад. Нет, они хотят идти до конца, до победного конца. Ни у кого нет сомнений в том, что они одержат победу в этой схватке. Пусть и придется, возможно, заплатить за это своими жизнями.

«Так не пойдет. Я не могу вечно сомневаться. Столько раз мы обсуждали это. Мы же не убивать его будем, а собирать душу воедино. Магия бы нам не позволила его просто так убить». Гарри упрямо мотнул головой и вновь стал смотреть прямо вперед. Он слишком далеко зашел, чтобы сейчас начинать сомневаться в правильности в своих действий. Он не один. Ему не придется в поединке решать судьбу магической Англии, не придется брать на себя ответственность за возможные последствия ритуала. У него есть опора в виде старших опытных магов и надежных друзей, готовых прийти на помощь в любую минуту, пусть и рискуя собственной жизнью. Правильно или нет принятое решение, но оно не только его — оно общее. Он больше не один.

Магия, словно почувствовав настроение юноши, теплым клубком заворочалась в районе солнечного сплетения, готовая в любой момент поддержать. Гарри позволил себе легкую улыбку.

В тот же момент прозвучал первый взрыв и послышались сдавленные крики раненных — первые авроры ступили на поле. Его золотистая красота оказалась обманчивой.

* * *

Альбус устало опустился в кресло. Небо уже окрасилось в свой привычный голубой цвет — новый день начался. У него осталось не так уж много времени, чтобы написать прощальные послания. Возможно, не стоило тянуть с этим до последнего, но старый маг просто не мог заставить прощаться на бумаге с теми, кого видел почти каждый день. Теперь же время пришло.

Гарри всю необходимую информацию о Наместнике Магии найдет в подаренной на прощание книге, но следовало предупредить близких мальчика о том, с чем в ближайшее время придется столкнуться мальчику. В свое время Альбус не получил поддержку от родных, и ему пришлось привыкать к своему новому званию, преодолевая сомнения и боль. Он никогда не допустит, чтобы его ученик прошел через это. Поэтому письма будут написаны еще и некоторым влиятельным магам этой и других стран. Перед уходом следует убедиться, что новый Наместник обретет надежную опору в этом мире.

* * *

— Драко, прекрати мельтешить. Ты сейчас в ковре дырку протрешь.

— Заткнись, Панс. Ты прекрасно понимаешь, что я на взводе. Мерлин, сколько еще нам ждать известий?

— Молодой человек, сядьте и успокойтесь. Или мне насильно влить в вас новую порцию зелья? — раздраженно прикрикнул Френк, все еще сидя в кресле. Он не был уверен, что не отправится на поиски этого священного места, если сейчас встанет.

— Все еще только началось. Мы ведь уже говорили, что раньше полудня ничего не сможем узнать, — это уже Алиса мягко пожурила Драко. Тот лишь отрывисто кивнул, выпил зелье и передернул плечами. Он не думал, что это так страшно — просто сидеть и ждать.

— Иногда большего мужества требует ожидание, а не решение ринуться в бой, — флегматично процитировала Гермиона какого-то умного мужа. Она уже давно махнула рукой на волнения, упившись успокаивающими, и теперь разглядывала лепнину на потолке. Остальные же сидели тихо, то и дело поглядывая на часы. Занять себя чем-нибудь они даже не пытались.

* * *

— Что это, Мордред раздери, такое?!

— Мины.

— Мины? Но это же…

— Оружие магглов. Видимо, Этот решил взять на вооружение методы наших немецких коллег, — спокойно проговорил Кингсли, разглядывая поле. Никто даже не пытался пройти его: как только первые пострадавшие были эвакуированы, маги столпились у кромки леса.

— Но почему они не заметили их? Они же должны были просканировать пространство на ловушки.

— Потому что это не волшебное оружие — его невозможно засечь с помочью стандартных сканирующих чар. Мы не предполагали, что этот сумасшедший, ненавидящий магглов, станет использовать их изобретения.

— А вы уверены, что он их не усовершенствовал?

— Конечно. Иначе бы остался магический след.

— А если он модернизировал их маггловским способом?

— Он не закончил даже начальную школу, откуда бы ему знать о физике и технических особенностях этих штук?

— А на заказ?

— Вполне возможно, но тогда наши специалисты о них знают.

— И что теперь?

— А теперь мы ждем, когда пострадавших уведут подальше, прикрываемся мощнейшими щитами и взрываем к чертям собачьим это поле, — весело хмыкает маг, словно его эта перспектива даже радует. Хотя… Может и так. Глобальное разрушение хотя бы немного поможет спустить напряжение, царящее в их небольшой армии.

* * *

Капли черной магии, магии Смерти, медленно наполняли внешний круг пентаграммы, следуя за силой слов, напеваемых Волдемортом. Монстр с упоением вдыхал запах разлагающейся земли, сопровождающий первый этап. Все шло, как и написано было в древних трактатах. Скоро, совсем скоро уже никто не сможет остановить то, что он начал. Эти глупцы просто не могли знать о специфике выбранного ритуала. Даже если тот не будет закончен, но пройдет первые три фазы — последствия для мира все равно будут плачевными. Огромное количество неиспользованной темной магии привлечет тварей из-за грани, которые будут уничтожать все на своем пути, только бы добраться до источника сладостного для них нектара. И эти глупцы, не пожелавшие покориться ему, все равно будут уничтожены.

* * *

Взрывная волна огромной мощи едва не сбила с ног магов. Лишь надежные щиты помогли им устоять. На несколько минут все пространство заволокло песчаной завесой. Когда же ветер унес ее в сторону, глазам Альянса предстала зияющая дыра, быстро заполняющаяся водой и какой-то ядовитой жидкостью.

Аврор, командующий операцией, тихо выругался. Видимо, очередной «подарочек» Волдеморта обещал задержать их надолго.

— Маги Альянса, Мастер и первый отряд — вперед, пока еще можно перекинуть мост через эту яму!

Никто даже не стал спрашивать, почему потом мост уже не будет пригоден. Все просто выполнили приказ — они и так слишком много времени потратили на прохождение первых препятствий. Намного больше, чем планировали. Никто точно не знал, зачем так спешить, но всех волшебников подгоняло чувство грядущей беды. Возможно, сама Магия решила дать несколько подсказок тем, кто так яростно хотел защитить свою родину.

Стоило только замыкающему вереницу аврору ступить на твердую землю, как трансфигурированный мост начало разъедать. Через полминуты от него не осталось и следа, а яма заполнилась жидкость кислотного цвета, из которой то и дело появлялись странные щупальца.

— Что это? — Гарри просто не мог сдержать дрожь отвращения в голосе.

— Поверьте, молодой человек, лучше вам этого не знать, — ответил все тот же немец.

— И что теперь? — Северус задумчиво разглядывал ров, явно тоже таящий в себе какую-то опасность. Паркинсон же недовольно хмурился, глядя на остальных магов, которые не могли продолжить путь с ними. Теперь им предстояло как-то перебраться через ров, уложить всех Пожирателей, забраться на холм — и все это с поддержкой всего одного отряда авроров. Радовало хотя бы то, что пока их враги не спешили нападать.

— Хм, теперь понятно, почему они не стали запускать в нас проклятиями, как только мы показались из леса, — недовольно нахмурился командир первого отряда. — В этом месте и надо рвом блокирована любая магия.

— Значит, ловушек нет? — надежды в голосе Гарри не было совсем.

— Магических — нет, а вот маггловских… С Волдеморта станется заполнить ров какой-нибудь ядовитой гадостью, — передернул плечами какой-то старый аврор, англичанин, судя по произношению. «Наверное, он сражался против Пожирателей в Первую Магическую».

— Он не настолько банален, чтобы повторять один и тот же трюк, — пробормотал совсем уж старый аврор, сосредоточенно водя палочкой над поверхностью воды.

— У вас есть предположения? — напряженно поинтересовался Люциус, внимательно вглядываясь в мелкую рябь, то и дело появляющуюся на поверхности, хотя ветра не было.

— Есть, — коротко ответил француз, начиная копаться в своей походной сумке.

— Наши стратеги пытались предусмотреть самые различные варианты ловушек, поэтому мы и были подготовлены к отравленному воздуху и яме. О наполнении рва у нас тоже было несколько предположений, — пояснил аврор помоложе, тоже копошащийся в своей сумке. Благо блок на магию не распространялся на артефакты вроде сумок с расширенным пространством.

— Нашел! — довольно улыбнулся француз, доставая огромный кусок сырого мяса и кидая его в воду. Тут же ее поверхность забурлила, и наверх начали всплывать маленькие рыбки, уничтожающие свою добычу всего за несколько десятков секунд. — Пираньи.

— И как мы попадем на другой берег, если в воду залезть не сможем? — Гарри побледнел только от одной мысли, что окажется в столь близком соседстве с этими кровожадными хищниками.

— А вот так, — это уже ответил молоденький аврор, начиная доставать из своего рюкзака огромную дубовую широкую доску. Остальные его сослуживцы стали тут же помогать.

— Вы хотите сказать, что нам придется пройти по этой дощечке прямо над обиталищем пираний? — Сириуса явно не обрадовала данная перспектива.

— Увы, другого выхода нет. Не беспокойтесь, мы вас подстрахуем, — пропыхтел француз, помогая перекинуть доску через широкий ров. Никто из Пожирателей так и не сдвинулся с места, хотя они могли бы скинуть переправу в воду. Тогда бы их противники просто не смогли бы перебраться на другой берег.

— Все-таки Этот слишком сильно подавил их волю — совсем ничего не соображают, — удовлетворенно, но с ноткой сожаления пробормотал немец, с прищуром наблюдавший за врагами.

— Что же, вперед! — бодро заявил француз, удостоверившись, что мост надежно закреплен. Маги Альянса переглянулись, синхронно вздохнули и двинулись дальше.

* * *

— Ох ты ж! — Блейз подскочил и свалился с дивана, на котором до этого сидел.

— Что случилось? — Панси обеспокоенно подалась вперед.

— Отец чуть не свалился в ров, заполненный пираньями, — хрипло прошептал парень, потирая глаза, словно не веря в то, что сейчас увидел.

— Подожди, разве ты можешь видеть настоящее?

— Не знаю. Может, это еще не произошло, — Блейзу было сейчас наплевать на то, что его дар преодолел еще одну ступень развития. Он все не мог отойти от пережитого страха. Лишь почувствовав заботливые объятия своей невесты, он немного успокоился.

— Значит, уже переправа через ров, — задумчиво пробормотал Френк, немного успокаиваясь. Ведь осталось не так много ждать.

— А остальные? — Гермиона впилась в друга требовательным взглядом, но тот лишь виновато пожал плечами. Ничего больше он не успел увидеть.

— Медальоны показывают, что с ними все в порядке, — напомнил о самодельном артефакте Невилл. Друзья лишь кивнули на это — беспокойство никуда не уходило.

* * *

Стоило только магам ступить на противоположный берег, как ряды Пожирателей пришли в движение. На них не было масок и капюшонов, поэтому можно было разглядеть лица тех, кто остался на стороне Волдеморта.

— Мерлин! Это же Флинт! — с ужасом выдохнул Северус. Он-то надеялся, что его ученик не будет так глуп, чтобы принять метку. Увы, видимо, тот успел сделать это летом, когда его декан почти не бывал на собраниях Пожирателей Смерти.

— И Пьюси, — сиплым голосом пробормотал Паркинсон. Этот Пожиратель был его давним другом и метку принял только для того, чтобы восстановить бедственное положение своей семьи. К сожалению, воля этого мага была слишком мала, поэтому он, скорее всего, и не смог противиться приказу Волдеморта.

— Неужели нам предстоит с ними сражаться? — тихо прошептал Гарри, который замечал все новые знакомые лица: слишком много бывших студентов Слизерина здесь было. Ему стало не по себе: одно дело — сражаться с теми, кто сам выбрал свой путь, а другое — приносить вред марионеткам монстра.

— Иначе никак, парень. Иногда требуется пожертвовать кем-то, чтобы спасти намного больше людей, — сочувственно хлопнул по плечу молоденький аврор. Гарри на это лишь слабо кивнул.

— Успокойся, крестник. Нам не придется сражаться. По крайней мере, не со всеми, — внезапно проговорил Сириус, доставая из кармана фиолетовый мешочек.

— Блэк?

— Неужели ты думаешь, Снейп, что мы зря так долго с Люциусом отсутствовали в стране? — на лице мужчины появилась знакомая ухмылка Мародера, но Северус не обратил на это никакого внимания. Он взглядом гипнотизировал мешочек, уже предполагая, что там может быть.

— Вы смогли достать?..

— Да-да, порошок «Чары Свапнешвари», — довольно улыбнулся Люциус, бодро проговорив имя индийской богини сновидений.

— Тогда действуйте — понадобится не меньше десяти минут, чтобы это снадобье подействовало, а времени осталось не так много, — вновь командир первого отряда. Сириус лишь кивнул и сделал шаг вперед, вновь наколдовывая головной пузырь. Остальные маги последовали его примеру, но отступили назад.

Аккуратно развернув мешок, Сириус приставил к содержимому палочку и начал читать зубодробительный речитатив на странном языке. При этом ни разу даже не запнулся: видно испытание на скороговорки ему очень помогло.

Секунд пятнадцать ничего не происходило, а потом порошок засветился золотистым светом и стал медленно подниматься в воздух причудливой змейкой. Через минуту он образовал ровный круг, внутри которого виднелись различные узоры. Еще через десять секунд круг начал медленно подниматься, потом внезапно перевернулся и завис над головами противников.

Среди Пожирателей появилось некое волнение: повелитель не давал им указаний на этот случай, поэтому они не знали, что можно предпринять, и просто стояли, внимательно глядя на действия других магов. Волдеморт же уже не мог что-либо предпринять. Более того, он уже почти не обращал внимания на происходящее за холмами.

Пыльца же внезапно вспыхнула и осыпалась на Пожирателей. Те пытались снять ее с помощью магии, но ничего не получалось. Через пять минут начали падать первые жертвы, забываясь волшебным сном. Через десять — большая часть противников тихо посапывала. Лишь около десятка осталось стоять, упрямо сверля взглядом магов Альянса.

* * *

Они не могли просто так сдаться. Они должны были выполнить приказ Господина во что бы то ни стало, ведь он вложил в них так много своих сил! Даже сейчас они чувствовали его дурманящую темную магию, окутывающую их, как кокон. Поэтому они будут стоять до последнего своего вздоха, только чтобы оправдать свое существование. Ведь они рабы, Его верные марионетки. У них только одна цель — выполнять Его волю.

* * *

— Идите вперед, мы с этим десятком быстро разберемся, — скомандовал командир, когда стало понятно, что порошок на этих последних Пожирателей почему-то не действует. Впрочем, не надо быть гением, чтобы догадаться, в чем дело: стеклянные глаза и полное отсутствие эмоций на лицах говорили сами за себя. Эти люди уже были потеряны. Даже если удастся их нейтрализовать без убийства, они все равно погибнут вместе с Волдемортом.

Маги Альянса в который раз за этот день молча кивнули, встали около Гарри и Мастера ритуалов кольцом и двинулись вперед, не обращая внимания на Пожирателей. Стоило кому-то из слуг Волдеморта подобраться слишком близко к ним, так тут же рядом возникал аврор, принимая огонь на себя.

«Когда же это кончится?» — Гарри уже начинал уставать. Когда они только обсуждали план прорыва, то все казалось намного легче. Тогда юноша думал, что уже через час они прибудут на место, при этом не потеряв никого из союзников. Уже прошло несколько часов, а они только-только подобрались к холму, на который еще надо было забраться.

— Видимо, на склон наложены какие-то чары, — пробормотал Сириус, утирая пот со лба, после нескольких минут подъема. Снизу то и дело доносились звуки магических дуэлей, но маги дружно решили не оборачиваться, а идти вперед. Слишком уж был велик соблазн вернуться и помочь аврорам первого отряда.

— Сизифовы чары, — с ненавистью выдохнул Алекс.

Гарри удивленно приподнял голову, отрывая взгляд от своих ботинок. Миф о Сизифе он успел еще пройти в маггловской школе, а вот откуда о нем мог знать чистокровный волшебник?

— Сизиф был реальным человеком. Вернее, волшебником, — то и дело прерываясь, пояснил Северус, мысленно пытаясь вспомнить контрзаклятие. — А к участи вкатывать камень в гору его приговорил суд Греции.

— Но здесь же нет камня.

— Так мы и не на проклятье напоролись, а всего лишь на чары, — пожал плечами Сириус. Тут Августа тяжело выдохнула и на одном дыхании произнесла несколько коротких слов, которые даже отдаленно не напоминали латынь. Сразу же подниматься стало намного легче, а мысли, что они никогда не доберутся до вершины, покинули магов.

— Спасибо, — почти хором прохрипели более молодые маги, облегченно вздыхая. Пожилая леди на это лишь отрывисто кивнула — ей подъем давался еще сложнее, чем остальным.

* * *

— Вух, не хотел бы я оказаться на их месте, — невольно поежился герцог д’Ампуи, глядя на магов Альянса, взбирающихся на холм, обливаясь семью потами.

— Им повезло, что леди вспомнила контрзаклятье, иначе бы подъем занял вечность, — задумчиво провел пальцем по губам де Луна, чей взгляд был прикован к монитору, где ритуал Волдеморта входил в новую стадию. Ему внезапно стало жаль этого когда-то талантливого мага. Все-таки Судьба сыграла с ним слишком жестокую шутку. Увы, они не имели власти над временем, чтобы повернуть его вспять и предотвратить трагедию.

* * *

— Наконец–то! — Сириус поборол желание упасть на землю и раскинуть в стороны руки-ноги. Все маги были вымотаны, а им еще предстояло преодолеть крутой спуск. Радовало лишь то, что Волдеморт не смог поставить ловушки и здесь — слишком опасался, как бы магический фон не помешал провести ритуал.

— Нужно поторопиться, — вмешался Северус, раздавая каждому флакончик с восстанавливающим зельем. По небу медленно, но верно разливалась фиолетовая дымка — это означало, что скоро наступит момент, когда им предстоит подменить одну пентаграмму другой. А для этого нужно добраться до места и закончить приготовления.

* * *

Скоро!

* * *

— Альбус? Что ты делаешь? Я думала, что ты будешь с друзьями Гарри в этот час.

— О, Минерва. Лимонную дольку? — Дамблдор лучезарно улыбнулся, откладывая перо. Он уже почти закончил все послания. Осталось написать лишь нескольким волшебникам, но именно для них очень сложно было подобрать нужные слова. Одна их этих волшебников стояла сейчас перед ним, с беспокойством глядя и хмурясь.

— Альбус! Опять твои шуточки. Будь добр, ответь на мой вопрос.

— Думаю, молодые люди были бы не слишком рады видеть меня. После всего, что произошло в этом году.

— И все же…

— Не беспокойся, Минни, они сильные. Со всем справятся. А если что, ты же всегда им поможешь, не так ли?

— Альбус?

— О, не надо делать такое обеспокоенное лицо, моя дорогая. Все у них будет хорошо. Я в этом уверен.

* * *

— Время!

— Не беспокойся, Северус, мы успеем.

Им пришлось перейти на бег, чтобы успеть. Августа уже выпила несколько бутылочек восстанавливающего зелья, только чтобы не задерживать своих союзников.

— Вечно у нас не все как у людей, — недовольно пропыхтел Алекс, когда они все-таки прибыли на место — огромный валун скрывал их от глаз Волдеморта. Впрочем, тот не заметил бы их, даже если бы они стояли вплотную к нему.

— Привыкай, Забини, у Поттера всегда так, — нашел в себе силы ухмыльнуться Северус. Гарри на это заявление отца лишь обиженно засопел. На большее его просто не хватало. Он был полностью опустошен физически и морально, а вот магия буквально бурлила в нем, требуя выхода. Чувствовала, что сейчас им предстоит свершить нечто грандиозное.

* * *

Что-то шло не так. Он чувствовал, что его магия ведет себя как-то странно. Словно противится его воли. Удерживать ее в узде, контролировать Пожирателей, да еще и читать слова ритуала становилось слишком тяжело. Только он не отступит. Ярость его слишком велика, чтобы остановиться теперь, когда желанная цель так близка.

Трясь. Словно магия его рвется на лоскуты. Что же это? Все приготовления были верны, так почему начало возникать чувство, словно его сейчас разорвет изнутри? Главное успеть, а остальное уже не так уж и важно.

* * *

— Будьте добры, займите свои позиции, — скомандовал Мастер ритуалов, как только все приготовления были завершены. Он был взволнован, ведь ему выпал шанс провести один из сильнейших ритуалов, не проводившийся уже более трех столетий. Однако помимо восторга примешивалось заметное волнение: что-то в «Иссушении» Волдеморта шло не так. Ощущение от черной магии было слишком велико, а фиолетовая завеса уже больше напоминала какие-то странные щупальца, хотя должна была ровным облаком разливаться по небосводу. Однако задумываться над этим уже не было времени: оставалось всего несколько минут до нового этапа.