Правителям всех времен и народов развестись было тяжелее всего: ведь они должны были показывать своим подданным пример во всем, в том числе и в семейной жизни. И даже если интересы страны вынуждали их заключать брак с нелюбимыми женщинами, разводы были для них недопустимы. Единственным серьезным поводом для развода признавалась неспособность жены подарить мужу и стране наследника. Однако такими крепкими семейные узы были в Средние века, в период наибольшего влияния религии, хотя и тогда встречались правители, находившие возможность развестись. Они отправляли своих жен в монастырь или даже казнили их по обвинению в измене. Причем поводом для вынесения такого обвинения мог послужить даже невинный поцелуй.

До распространения в Европе христианства правители не отличались такой строгостью нравов. Известно, что египетские фараоны, греческие и римские цари и императоры нередко брали себе по несколько жен, причем очередной супругой могла стать даже собственная дочь. Таким образом, они имели право вступать в новый брак, не разводясь с предыдущей женой.

Тиберий Клавдий Нерон вошел в историю под именем Тиберия, а став императором, он официально называл себя Тиберий Цезарь Август.

Как писал Дион Кассий, Тиберий «был человек со многими хорошими и многими плохими качествами, и когда он проявлял хорошие, то казалось, что в нем нет ничего плохого, и наоборот».

Тиберий очень любил свою жену Випсанию Агриппину, и надо сказать, супруга отвечала ему взаимностью. Это была поистине идеальная пара. Обаятельный, очень сдержанный Тиберий и жизнерадостная Випсания… Несмотря на противоположность характеров, супруги всегда находили взаимопонимание. Когда Тиберий впадал в тоскливое настроение (а это случалось довольно часто), Випсания сразу же приходила ему на помощь, не позволяя мужу предаваться беспричинной грусти. Если же на то были какие-то серьезные причины, любящая жена пыталась помочь Тиберию разрешить возникшие вопросы или проблемы.

Эта женщина обладала очень живым и проницательным умом и находила выход из любых, даже самых запутанных, жизненных ситуаций. Однако она ничего не могла предпринять против императора Августа, который с легкостью играл судьбой ее мужа. Решив женить Тиберия на своей дочери Юлии Старшей, Август не нашел нужным даже посчитаться с тем, что Тиберий очень любил Випсанию и не мыслил без нее жизни. Кроме того, в семье Тиберия был ребенок, Друз Младший, и Випсания снова ждала малыша.

Август приказал Тиберию развестись с женой, и тому ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу и жениться на ненавистной Юлии Старшей. Светоний писал: «Для него это было безмерной душевной мукой: к Випсании Агриппине он питал глубокую сердечную привязанность. Юлия же своим нравом была ему противна – он помнил, что еще при первом муже она искала близости с ним, и об этом даже говорили повсюду».

Но за эту жертву Август предложил Тиберию поистине королевскую награду: он усыновил его и объявил в завещании своим наследником. После смерти Августа Тиберий стал бы императором Римской империи. Для этого ему требовалось согласиться на «небольшую» жертву: отказаться от любимой жены, и ради власти Тиберий пошел на это.

Но его брак с Юлией Старшей оказался недолговечным. Не в силах терпеть вздорный характер жены и ее бесконечные измены, Тиберий в 6 году до н. э. уехал из Рима на остров Родос, где провел в добровольном изгнании 8 лет.

После вынужденного развода с любимой женой и разрыва с Юлией Старшей Тиберий дал себе слово больше никогда не жениться. Надо сказать, что, даже став императором, он сдержал обещание и, несмотря на то что мог взять в жены любую из самых красивых римлянок, до конца своих дней не связывал себя узами брака.

Сын Нерона Клавдия Друза, родной племянник Тиберия и дядя Гая Калигулы – Клавдий I Тиберий Друз Нерон Цезарь Германик – правил Римской империей в 41–54 годах. Своим восхождением на престол Клавдий был обязан тому обстоятельству, что после убийства Калигулы он остался единственным совершеннолетним представителем рода Юлиев – Клавдиев.

Родственники будущего императора долго не допускали его к общественной деятельности, считая Клавдия умственно неполноценным. Кроме того, он хромал и заикался. Поэтому на него не обращали внимания, предоставив возможность заниматься тем, что было ему по душе. Это позволило будущему императору сделаться (в частности, под руководством Тита Ливия) признанным знатоком древностей. Кстати, Клавдий был одним из немногих римлян, сохранивших в эту позднюю эпоху знание этрусского языка. Он написал ряд трудов: по истории Рима (с 27 года до н. э.), Карфагена и этрусков (последние два – по-гречески), а также автобиографию.

Все это как нельзя лучше говорит о том, что Клавдий вовсе не являлся умственно отсталым, напротив, его способности были намного выше средних. Но к сожалению, последующая историография сделала из римского императора жалкого, смешного и безвольного человека, постоянно пребывавшего во власти своих жен или вольноотпущенников. Видимо, историки составляли представление о Клавдии на основе найденных документов, относящихся к последним годам правления императора.

В данный период Клавдий действительно вел себя несколько странно, но все же большую часть срока своего правления он был самим собой – деспотическим и неизменно самостоятельным властителем.

Клавдий был женат четыре раза, и все браки оказались неудачными. Его первая жена – Плавтия Ургуланилла – вела свой род от этрусков. Считается, что именно она познакомила Клавдия с этрусским языком и древними традициями высокоразвитой цивилизации. Клавдий любил свою жену, но вынужден был с ней развестись: Плавтия изменяла мужу.

После разрыва с Плавтией великий римлянин вступил во второй брак. Его женой на этот раз стала Элия Петина. Элия была добропорядочной женщиной, но, несмотря на это, брак Клавдия распался. Причиной тому послужили постоянные ссоры: супруги почти ежедневно скандалили, причем в основном из-за мелочей. Как-то раз после очередной ссоры Клавдий не выдержал и выгнал сварливую супругу из дома.

Третья жена императора, Валерия Мессалина, как известно, отличалась непревзойденным распутством, сделавшимся нарицательным. Мессалина своей невероятной развращенностью превзошла всех распутных современниц. Так, по свидетельству Аврелия Виктора, она принуждала предаваться вместе с ней разврату знатных и добропорядочных матрон, а их мужей заставляла присутствовать при этом. Если кто-то отказывался принимать участие в ее оргиях, то против этого человека и всей его семьи сразу же возводились ложные обвинения.

Что интересно, Мессалина совершенно открыто изменяла мужу, можно сказать, на глазах у всего города, и Клавдий был единственным, кто ничего об этом не знал.

В конце концов распутная жена Клавдия преисполнилась такой дерзости, что, не скрываясь ни от кого, сыграла пышную свадьбу с одним из своих многочисленных любовников – Гаем Силием. Только тогда Клавдий приказал казнить Мессалину. Вот что писал об этом Светоний: «…узнав, что в заключение всех своих беспутств и непристойностей она (Валерия Мессалина) даже вступила в брак с Гаем Силием и при свидетелях подписала договор, он (Клавдий) казнил ее смертью…».

Но, прежде чем говорить о трагической смерти третьей жены римского императора, будет не лишним обратиться к обстоятельствам этого весьма необычного брака. Кстати, согласно некоторым историческим источникам, еще до того, как Мессалина сыграла свадьбу с Силием, она известила Клавдия о разводе.

Корнелий Тацит довольно подробно описал все события, происходившие в то время в императорской семье. По свидетельству Тацита, Мессалина, воспылав страстью к Гаю Силию, «не украдкой, а в сопровождении многих открыто посещала его дом, повсюду следовала за ним по пятам, щедро наделяла его деньгами и почестями, и у ее любовника, словно верховная власть уже перешла в его руки, можно было увидеть рабов принцепса, его вольноотпущенников и утварь из его дома».

Далее из рассказа Тацита понятно, что не Мессалина побуждала любовника жениться на ней, а именно Гай Силий настоял на том, чтобы она вышла за него замуж. Как писал Тацит, первое время Мессалина относилась к разговорам о браке равнодушно, но в конце концов (возможно, под давлением Силия) согласилась. По мнению Тацита, она дала согласие на супружество потому, что «мысль о браке все-таки привлекла ее своей непомерной наглостью, в которой находят для себя последнее наслаждение растратившие все остальное. Итак, едва дождавшись отъезда Клавдия, отбывшего для жертвоприношения в Остию, она торжественно справляет все свадебные обряды».

Весьма интересным является дальнейший рассказ Тацита об этих событиях: «Я знаю, покажется сказкой, что в городе, все знающем и ничего не таящем, нашелся среди смертных столь дерзкий и беззаботный, притом консул на следующий срок, который встретился в заранее условленный день с женой принцепса, созвав свидетелей для подписания их брачного договора, что она слушала слова совершавших обряд бракосочетания, надевала на себя свадебное покрывало, приносила жертвы перед алтарями богов, что они возлежали среди пирующих, что тут были поцелуи, объятия, наконец, что ночь была проведена ими в супружеской вольности. Но ничто мною не выдумано, чтобы поразить воображение, и я передам только то, о чем слышали старики и что они записали».

Судя по описанию Тацита, брак Мессалины и Силия был заключен по всем правилам. Кстати, как понятно из рассказа, ни один человек не выразил и тени сомнения в правомерности этого бракосочетания. Самым загадочным в данной истории является то, что, как свидетельствуют многие историки, Мессалина вышла замуж за любовника, как говорится, при живом муже. То есть после этой свадьбы у нее оказалось два законных супруга.

Конечно, с точки зрения здравого смысла поступок Мессалины иначе как безумством не назовешь: муж уезжает в Остию, а жена не только заводит любовника, но и выходит за него замуж. Но было ли у Мессалины два мужа одновременно? Или историки что-то упустили?

Если рассмотреть обстоятельства брака Мессалины с Силием внимательно и изучить историографические труды, то можно заметить, что ни Тацит, ни другие летописцы в своих рассказах ничего не говорят о том, что оставшееся в Риме окружение императора как-то противилось браку Силия и Мессалины. Двор охватила тревога только после свадьбы Силия, который, по мнению многих римлян, мог устроить государственный переворот.

Причем обращает на себя внимание тот факт, что римская знать испугалась переворота уже после совершения этого брака, а не во время свадебной церемонии. Например, Тацит писал, что фаворит Клавдия вольноотпущенник Нарцисс задумал интригу против Мессалины с помощью двух наложниц императора, которые по его приказу сообщили последнему о браке Мессалины и Силия. Что именно говорили наложницы Клавдию и в каком свете представляли его неверную супругу, неизвестно. До нас дошли лишь те сведения, что Клавдий сначала не собирался обвинять Мессалину в прелюбодеянии, а хотел лишь переговорить с Силием, чтобы тот разорвал брачный договор.

Получается, что брак Мессалины и Силия вовсе не был противозаконным? Так, Тацит приводит слова, якобы сказанные Нарциссом Клавдию: «Или тебе неизвестно, что ты получил развод?».

Кстати, по закону, изданному Юлием, в некоторых случаях для развода было достаточно разводного письма, подтвержденного семью свидетелями. И судя по словам Нарцисса, вполне возможно, что такое письмо Клавдий получил. То есть на момент бракосочетания Мессалины и Силия император и его супруга уже были в разводе.

Но скорее всего Клавдий не хотел мириться с утратой любимой жены (согласно многим историческим источникам, император до безумия был влюблен в Мессалину), и, разумеется, его реакция на ее свадьбу с Силием была отрицательной. Клавдий пребывал в замешательстве и не знал, как себя вести, поскольку правовая позиция Мессалины являлась неуязвимой.

Далее Тацит приводит слова Нарцисса, из которых можно сделать вывод, что свадьба Силия и Мессалины была публичной и законной: «Ведь бракосочетание Силия произошло на глазах народа, сената и войска, и, если ты не станешь немедленно действовать, супруг Мессалины овладеет Римом».

Получается, что советы Нарцисса императору и дальнейшие поступки последнего, совершенные под влиянием фаворита, были обусловлены вовсе не возмутительным с точки зрения нравственности поведением Мессалины, а страхом Клавдия потерять власть и обожаемую супругу. Разумеется, поступками Нарцисса руководил все тот же страх утратить свое положение (как известно, Нарцисс имел большое влияние на Клавдия).

Тацит писал, что сам император не принимал активного участия в заговоре против Силия и Мессалины. Этот заговор был организован именно Нарциссом, который подключил к нему префекта анноны Туррания и префекта претория Лузия Гету. Но за Мессалину вступились весталки и верховный понтифик, то есть те самые люди, которые оформляли ее брак с Силием. Этот факт еще раз указывает на то, что Мессалина на момент бракосочетания с Силием была уже в разводе с императором. Кстати, согласно рассказу Тацита, на стороне Мессалины выступал также и префект претория Гета, которого поддерживали приближенные к императору Луций Вителлий и Цецина Ларг.

Поскольку Клавдий колебался и не проявлял энтузиазма выступать против своей бывшей жены, Нарцисс постоянно напоминал императору о ее многочисленных изменах, о разврате, который происходил на глазах у всего общества. Кроме того, Нарцисс сделал все, чтобы бывшие супруги не встречались и не разговаривали – так ему было легче сеять вражду между ними.

Мессалина несколько раз пыталась увидеться с Клавдием, чтобы переговорить и убедить его не мешать ее семейному счастью с Силием, однако Нарцисс предпринял все возможное, чтобы эта встреча не состоялась. Затем Мессалина решила действовать через детей, но Нарцисс помешал ей и в этом, убедив императора не встречаться со своими детьми от Мессалины. Только весталке Вибидии удалось пройти в императорский дворец, где она собиралась выступить перед Клавдием в защиту его бывшей жены. Но ее перехватил все тот же коварный Нарцисс, который сказал, что император будет разговаривать только с самой Мессалиной.

Таким образом, если брать во внимание рассказ Тацита, то получается, что инициатива по обвинению Мессалины принадлежала Нарциссу, Клавдий лишь молчаливо попустительствовал ему.

Поводом для обвинения Силия послужили вещи, найденные в его дворце и ранее принадлежавшие роду Клавдиев. Нарцисс привел Клавдия во дворец Силия и продемонстрировал тому предметы мебели, скульптуры и драгоценности, которые раньше находились у императора.

Само по себе это нельзя было назвать преступлением. Ведь вещи Клавдия, найденные Нарциссом во дворце Силия, могли быть приданым Мессалины, которое она на законном основании принесла в дом нового мужа. Разумеется, Нарцисс вовсе не заботился о правомерности обвинений: ему было важно оказать на императора психологическое давление. Клавдий, помимо того, что страшно ревновал бывшую супругу к Силию, был еще и крайне раздражен увиденным (он вообще слыл очень вспыльчивым человеком), поэтому Нарциссу не пришлось прилагать никаких усилий для того, чтобы уговорить императора встретиться с преторианцами, которые уже подготовились к приему.

Клавдий был сильно расстроен и не захотел выступать перед преторианцами, но Нарцисс попросил разрешения выступить от его имени. Императору ничего не оставалось делать, как дать свое согласие. Речь фаворита, видимо, была тщательно подготовлена заранее и, выслушав его обвинения, преторианцы потребовали наказания для Силия. Кстати, сам обвиняемый даже не пытался оправдываться, что как нельзя лучше говорит о том, что ему не в чем было себя винить. Единственное, о чем он попросил у собравшихся, – это не тянуть с казнью, поскольку ожидание смерти было для него невыносимым. Силий прекрасно понимал, что перевес сил на стороне интриганов и ему ничего не остается делать, как смириться с неизбежным.

После казни Силия Нарцисс от имени Клавдия приказал под видом любовников Мессалины казнить несколько знатных римлян. Были ли они на самом деле возлюбленными Мессалины или их по каким-то причинам выгодно было уничтожить Нарциссу, неизвестно.

Тацит писал, что после смерти Силия Клавдий намеревался встретиться с Мессалиной. Наверное, он рассчитывал после устранения соперника на примирение с бывшей женой, так как сам он, судя по всему, не желал с ней разводиться. Узнав об этом, Нарцисс пошел на крайние меры, приказав убить Мессалину. Чем же помешало фавориту возобновление отношений Клавдия и его бывшей жены? Дело в том, что после гибели Силия возвращение Мессалины к императору могло стоить Нарциссу жизни.

Исходя из всего этого, можно сделать вывод, что казнь Силия и Мессалины вовсе не была следствием их порочности и нарушения законности брачных уз императора, а произошла в результате коварных интриг Нарцисса.

Что же касается брака Мессалины и Гая Силия, то скорее всего он был совершен на законном основании, так как Мессалина была разведена с Клавдием и имела полное право связать себя новыми супружескими узами. Правда, велика вероятность того, что Клавдий не получил разводного письма Мессалины (его мог перехватить Нарцисс) и поэтому был крайне возмущен, узнав о бракосочетании своей законной жены с любовником. Хотя, если верить Тациту, который приводит слова Нарцисса («Или тебе неизвестно, что ты получил развод?»), Клавдий все же знал о расторжении брака, но, все еще пылая страстью к бывшей жене, не препятствовал интригам своего фаворита, надеясь с их помощью погубить Силия и вернуть Мессалину.

Однако Нарцисс, как известно, приказал казнить Мессалину. Это было противозаконное убийство, задекорированное заботами об интересах государства и императора. Чтобы оправдать казнь жены Клавдия, интриган раструбил на весь Рим о ее любовных похождениях и порочности. Кстати, Клавдий узнал о смерти своей бывшей супруги постфактум. Причем императору сообщили о смерти Мессалины, умолчав о том, была она добровольной или насильственной.

В день смерти Мессалины Клавдий поклялся перед воинами, что больше никогда не вступит в брак, поскольку разочарован в семейной жизни. «Если же я не устою, – произнес Клавдий, – заколите меня своими руками!»

Но все же он не смог устоять перед блистательной Агриппиной, дочерью его брата Германика, стало быть своей родной племянницей. Клавдий был так сильно влюблен в Агриппину, что даже проявил несвойственную ему активность, желая узаконить отношения с племянницей. Дело в том, что браки, подобные тому, в который собирался вступить Клавдий, считались кровосмесительными и были запрещены законом. Император же заплатил неким влиятельным лицам, чтобы они предложили сенату обязать Клавдия жениться на Агриппине якобы для высшего блага государства и разрешить подобные браки всем. После того как сенат издал соответствующий указ, разрешавший подобные браки, Клавдий женился на обожаемой племяннице. Четвертый брак Клавдия явился причиной решительных перемен в государстве: империей стала управлять женщина. Как писал Тацит, она «вершила делами Римской державы из-за разнузданного своеволия, как Мессалина; она держала узду крепко натянутой, как если бы та находилась в мужской руке».

Выйдя замуж за Клавдия, Агриппина добилась того, чтобы муж усыновил ее ребенка от первого брака, Луция Домиция, и назначил его своим наследником в ущерб собственному сыну Британику. Император усыновил Луция под именем Тиберия Клавдия Нерона, после чего, опасаясь, как бы Клавдий не переменил своего постановления о наследовании престола, Агриппина решила умертвить мужа.

Отравив Клавдия, Агриппина несколько дней скрывала от общества его смерть, подготовив за это время все для принятия власти Нероном.

Так печально закончился четвертый, самый неудачный брак императора Клавдия.

Первой женой Генриха VIII была Екатерина Арагонская I – вдова его брата. Екатерине было известно о бурном темпераменте и любовных приключениях короля, но она, будучи очень религиозной и добропорядочной женщиной, дала согласие на брак с Генрихом VIII, поскольку этот союз был одобрен папой.

Разумеется, любвеобильный Генрих VIII не считал себя обязанным хранить верность молодой супруге: он постоянно переходил от одного предмета страсти к другому, пока наконец не остановил своего выбора на блистательной придворной даме – Анне Болейн. Стоит заметить, что Анна даже слышать не хотела о простом сожительстве, требуя, чтобы король женился на ней. И Генрих VIII оказался перед мучительным выбором: расстаться с любовницей или развестись с женой. Недолго думая, он предпочел последнее.

Против расторжения брака выступила не только Екатерина Арагонская, но и папа, а также все приближенные короля.

Однако Генрих VIII во всеуслышание заявил, что ни за что не отменит своего решения. А для оправдания король выдвинул несколько достаточно веских доводов. Одной из главных причин развода было желание короля иметь наследников, а все его дети от Екатерины умерли, за исключением слабой и болезненной дочери Марии. Генрих VIII официально объявил, что после расторжения брака с Екатериной, которая так и не родила ему желанного сына, он женится на женщине, способной подарить королю долгожданного наследника.

Но этот довод никого не убедил, и Генрих VIII придумал другой, сказав приближенным и папе, что совершил большой грех, женившись на вдове своего брата. Король стал убеждать окружение, что более не в силах жить во грехе. Кстати, огромную услугу в этом Генриху VIII оказал кардинал Уольси, не любивший Екатерины и желавший, чтобы король, разойдясь с ней, женился на французской принцессе.

Уольси отправился в Рим, чтобы выхлопотать у папы развод для короля. И это было не так просто. Дело в том, что против расторжения брака выступала не только Екатерина и приближенные короля, но и германский император, а также испанский король. Сама же Екатерина Арагонская заявила, что не хочет бесчестить свою дочь и ни за что не даст Генриху VIII согласия на развод. Королева выпустила воззвание, обращенное к католикам, в котором были следующие строки: «Сжальтесь надо мной, Ваше Величество, и не позорьте моего ребенка!».

А в это время папа никак не мог принять решение. С одной стороны, ему хотелось исполнить просьбу короля, а с другой – он боялся разгневать германского императора и испанского короля Карла V, племянника Екатерины Арагонской. Довольно долгое время папа уклонялся от однозначного ответа, что послужило причиной удаления Уольси от двора (Генрих VIII был уверен, что именно кардинал мешал его разводу).

С момента опалы Уольси в истории Англии началось знаменитое движение, которое считается истоком Реформации. Узнав, что папа не дает согласия на развод, Генрих VIII по совету Кромвеля порвал с понтификом и, объявив себя главой англиканской церкви, обратился к помощи суда. Вскоре был созван собор под председательством архиепископа Кентерберийского, который утвердил Генриха VIII главой англиканской церкви. Затем дело было передано на слушание в парламент, и решение собора церкви признали имеющим силу закона.

После вышеописанных событий архиепископ Кентерберийский признал брак короля со вдовой его брата незаконным (Генрих VIII и Екатерина прожили вместе 24 года!), а дочь Екатерины Арагонской – незаконнорожденной. Дело о разводе было решено, и Генриху VIII оставалось только жениться на своей возлюбленной – Анне Болейн, что он и сделал спустя три недели после расторжения брака.

Но через некоторое время Анна Болейн надоела деспотичному Генриху VIII. Воспользовавшись первым подозрением в неверности, он предал супругу суду палаты лордов, который признал Анну Болейн виновной «в осквернении королевского ложа» и вынес ей смертный приговор.

На следующий день после казни Анны Генрих VIII женился на Джейн Сеймур. Но семейное счастье короля было недолгим. Сразу после рождения долгожданного наследника – сына Эдуарда – Джейн умерла.

Целых два года приближенные искали королю достойную супругу, и наконец Кромвель уговорил немецкого герцога Вильгельма Клевского отдать за Генриха VIII одну из сестер. Король послал Ханса Гольбейна написать портреты обеих немецких принцесс, и когда они были доставлены во дворец, принялся внимательно их рассматривать. Анна Клевская показалась ему красивее и степеннее сестры, и свой выбор он остановил на ней.

Генрих VIII с нетерпением ждал приезда невесты, однако Анна Клевская задерживалась. Сначала она долго прождала в Кале – на море был шторм. Потом карета ехала очень медленно, так как всю дорогу лил сильный дождь. Король не выдержал и отправился навстречу своей суженой.

1 января 1540 года, взяв с собой восьмерых лордов, Генрих VIII, втайне от придворных поехал в Рочестер в надежде поскорее увидеть Анну Клевскую.

А тем временем принцесса пребывала в изумлении, граничившем с ужасом, не понимая, что ей говорят и что от нее хотят. Когда из Лондона пожаловали придворные дамы во главе с леди Браун, чтобы поприветствовать будущую королеву, Анна засмущалась, увидев, что все фрейлины одеты в нарядные разноцветные платья, тогда как у самой принцессы, помимо того, что было на ней надето, лежало в сундуке лишь четыре коричневых платья.

Первая встреча Генриха VIII с невестой состоялась в Рочестере. Анна стояла у окна в отведенных для нее покоях и нервно теребила бахрому портьеры. Неожиданно дверь открылась, и девушка услышала разговор, из которого она поняла только одно слово: «Король!». Анна не ожидала, что Генрих VIII поедет к ней навстречу, и испуганно стала оглядываться по сторонам. В голове мелькала только одна мысль: в этом коричневом платье она выглядит ужасно… И принцесса не нашла ничего лучшего, как завернуться в бархатную портьеру, скрыв свой бедный наряд. В комнату ворвался полный немолодой мужчина весь в дорожной грязи. Анна от удивления вскрикнула. «Где же моя возлюбленная невеста?» – растерянно сказал король, глядя на странную девушку, завернувшуюся в портьеру. Анна поняла, что этот джентльмен и есть Генрих VIII, кинулась к нему и радостно крикнула: «Это я! Я – Анна!». Но в тот момент, когда она стремительно рванулась навстречу королю, ее ноги запутались в портьере, и невеста совершенно неграциозно упала на пол. Из покоев своей невесты король выскочил как ошпаренный. «Она мне не понравилась! – закричал он подбежавшим придворным. – Принцесса ужасно одета, а ее реверанс просто безобразен!» Придворные как могли уговаривали короля не горячиться и повнимательнее присмотреться к невесте. Генриху VIII ничего не оставалось делать, как согласиться отобедать с Анной.

Во время обеда принцесса повторяла все действия жениха. Когда Генрих VIII положил себе на тарелку целую гору всякой еды, Анна сделала то же самое. Расправившись с закусками, король взял баранью ногу. Девушка повторила его действия. Затем Генрих VIII подозвал слугу с вином. Анна сделала знак тому же слуге и не поняла, почему за столом все замерли и, вместо того чтобы есть, смотрят на нее. После обеда Генрих VIII удивленно взглянул на свою невесту, недоумевая, куда делось все, что Анна съела. Если она так много ест, то почему такая худенькая – ни груди, ни бедер? Взяться не за что! Король пытался успокоить себя, рассудив, что есть и другие способы разжечь страсть – танцы, песни… «Вы умеете танцевать, играть или петь, мадемуазель?» – спросил он. Анна пришла в замешательство, сразу же вспомнив слова мамы о том, что танцуют и поют песни только продажные женщины. Придя к выводу, что Генрих VIII желает проверить ее нравственность, девушка решительно затрясла головой: «Нет! Разумеется, нет! Я не пою и не танцую!».

«Так что же вы тогда умеете?» – сорвавшись на крик, вопрошал удивленный король. «Анна умеет играть в карты, – гордо ответила девушка. – Играть дурак».

После этих слов Генрих VIII вылетел из комнаты. Вернувшись в Лондон, он набросился на Кромвеля с кулаками: «Где ты нашел это пугало огородное? Она назвала меня дураком. А сама не умеет ни петь, ни танцевать. Зато дуется в карты. Немедленно отправь ее назад!».

Кромвель сочувственно посмотрел на короля: «Это невозможно, Ваше Величество! Если Вы разорвете брачный договор, Европа может объявить Англии войну». У Генриха VIII не было иного выбора, как жениться на Анне Клевской.

6 января 1540 года состоялось бракосочетание. Во время церемонии Генрих VIII выглядел мрачнее тучи. У входа в часовню он произнес речь: «Милорды! Если бы не требования мира и интересы государства, я бы никогда не пошел на то, на что иду сегодня. Ни за что на свете!».

Несколько примирила короля с происходившими в его жизни переменами картина, которую он увидел в часовне. Невеста надела красивое платье из золотистого бархата, расшитого жемчугом, и распустила длинные светлые волосы.

Свадебная церемония прошла отлично, и король повеселел, решив, что все же сумеет со временем воспылать страстью к молодой жене. Праздничный обед незаметно перешел в ужин, и за обильными возлияниями никто не заметил, как Анна исчезла из-за стола.

Девушка сама добралась до королевской опочивальни. По дороге она попыталась разыскать старшую фрейлину – леди Браун, у которой собиралась выяснить интересовавший ее вопрос: что происходит между супругами в брачную ночь. Дело в том, что при отъезде в Англию Анну провожал старший брат, так как мать была больна. Девушка спросила у него, что ей надо делать в первую брачную ночь. Герцог в ответ хмыкнул: «Слушайся во всем мужа. Он возьмет тебя и… вы вместе вознесетесь в райские кущи». Больше Анна так ничего и не добилась от брата и поэтому собиралась выяснить интересовавшие ее подробности у леди Браун.

Но, увы, Анна так и не нашла старшую фрейлину, а обсуждать столь деликатную тему с другими придворными дамами девушка не решилась, испугавшись насмешек.

Анна сидела в королевских покоях в ожидании мужа. Но Генриха VIII все не было, и девушка решила пока заняться туалетом. Прекрасно понимая, что красотой она не блещет, молодая королева очень гордилась своими роскошными волосами. Ежедневно перед сном Анна втирала в кожу головы яичный желток – так научила ее мама. Девушка достала корзиночку, в которой оставалось последнее яйцо, и, торопясь, как бы Генрих VIII не застал ее за этим занятием, разломила скорлупу прямо над головой. К ее ужасу, яйцо оказалось тухлым!

Анна не знала, что делать. Она попыталась убрать с волос яичную жижу, но из этого ничего не вышло. Тогда девушка полила на голову из кувшина с водой, а затем надела на мокрые зловонные волосы чепчик, туго завязала его под подбородком и нырнула с головой под одеяло. Не прошло и минуты, как в комнату ввалился полупьяный Генрих VIII, честно собиравшийся исполнить свой супружеский долг. Едва он приоткрыл одеяло, под которым, дрожа как осиновый лист, лежала молодая королева, его чуть не стошнило от отвратительного запаха, исходившего от Анны. Генрих VIII не понял, в чем дело, и, несколько минут полежав на своей половине супружеского ложа, предпринял вторую попытку. Король протянул руку к жене и тут же отпрянул: запах, исходивший от Анны, был невыносим. После этой попытки были и другие, но Генрих VIII так и не смог исполнить свой супружеский долг. В конце концов, взяв Анну за руку, едва слышно сказал: «Спокойной ночи, дорогая!».

Утром Генрих VIII, едва проснувшись, пошел к Кромвелю. «От нее дурно пахнет! – закричал он. – Я даже не смог взять ее!» «Как же это?» – удивленно спросил Кромвель. – Я сам слышал, как ваша супруга утром рассказывала фрейлинам, что вы брали ее и держали за руку перед сном, после чего ей всю ночь снилась лужайка в цветах – настоящие райские кущи». Генрих возмущенно воскликнул: «Я оставил ее такой же, какой она была до того, как я лег с ней! Я не обладаю аппетитом к неприятным запахам».

Уже через несколько дней подробности первой брачной ночи короля знали все главные лица государства, так как, где бы ни появлялся Генрих VIII, он кричал во всеуслышание: «Я ее не люблю!». Но все же каждую ночь, дав себе в очередной раз слово исполнить супружеский долг, Генрих VIII ложился с Анной в постель и пытался перейти к решительным действиям. Но не мог. Это было выше его сил. А тем временем над Генрихом VIII и Анной смеялся весь двор. Однако сама молодая королева даже не подозревала, что ее отношения с супругом чем-то отличаются от отношений других семейных пар.

Однажды к Анне подошли три молодые фрейлины и напрямую спросили, довольна ли королева любовью Генриха VIII. На что девушка восторженно ответила: «О да! Ведь когда он ложится в постель, то берет меня за руку и говорит: “Спокойной ночи, дорогая!”». «Берет за руку?» – едва сдерживая смех, спросили фрейлины и многозначительно переглянулись. «А разве этого недостаточно? – удивилась королева. – Объясните!» Фрейлины опять переглянулись и, не пожелав ничего объяснять, удалились восвояси.

Вскоре Генрих VIII отправил в Тайный совет бумагу, в которой говорилось о том, что королева остается девственницей, «ибо Его Величеству не нравится ее тело и он не может найти в себе силы исполнить супружеский долг, а потому просит разрешения на развод». Однако Кромвель заявил Тайному совету, что «избирательная импотенция Генриха VIII грозит Англии серьезными проблемами и ссорой с герцогом Клевским». «Анна Клевская должна остаться королевой», – сказал он тоном, не терпевшим возражений.

Король был в ярости: «Тогда я прикажу казнить ее за измену короне, как Анну Болейн!». «Она изменяла короне с Вами, государь? – пожимая плечами, спросил Генриха VIII Кромвель. – Ведь Ее Величество ни одной ночи не вылезала из Вашей постели». Монарх гневно смотрел на ехидно ухмылявшегося старика, прекрасно понимая, что тот прав. «Хорошо, – подумал король, – если я не могу обвинить проклятую Анну в измене, то тогда я обвиню в измене этого старого интригана Кромвеля. Ведь именно он сосватал мне эту немецкую дурочку». (Кромвель был обвинен в измене королю в июне 1540 года, а ровно через месяц после приговора казнен.)

Что же касается Анны, то до нее стали доходить тревожные слухи, и она начала предпринимать отчаянные попытки соблазнить своего мужа. Она то подкарауливала короля в укромных уголках дворца, то будила среди ночи…

Все было тщетно. Несчастная девушка никак не могла понять, почему Генрих VIII, которого вся Европа считала бабником, трусливо кидался прочь от собственной жены и старался как можно незаметней пробраться в личную спальню.

Разумеется, долго такая семейная жизнь продолжаться не могла, и король пошел на крайнюю меру, попросив королевского лейб-медика Чемберса осмотреть его и написать официальное заключение, что «Его Величество может вступать в половой акт с другими женщинами, хоть и не нашел в себе сил воспользоваться правами супруга с королевой». Вскоре такое заключение было оформлено и подано в Тайный совет.

Ознакомившись с документом, члены Тайного совета посетили Анну и объяснили ей, что Англии нужен наследник, поэтому она обязана дать Генриху VIII развод. Услышав это, Анна упала в обморок. А очнувшись, стала размышлять о своей дальнейшей судьбе, боясь, что, если она не согласится на развод, ее постигнет та же страшная участь, что и других жен короля-тирана. Поэтому Анна заранее продумала свою беседу с членами Тайного совета и на следующий день пригласила лордов на обед. После трапезы королева присела в красивом реверансе и протянула лордам свои записи, в которых говорилось, что Анна соглашается на развод, но просит Его Величество принять к сведению, что она остается без средств к существованию и боится даже предположить, как на сей факт отреагируют ее родственники, в частности герцог Клевский. Также там было написано, что королева всегда относилась хорошо к своему мужу, так как он был добр к ней – ни разу не заснул, не пожелав ей спокойной ночи. Поэтому Анна не хочет, чтобы Европа снова стала говорить, якобы Генрих VIII – тиран и злодей.

В июле 1540 года собрание духовенства Кентербери и Йорка признало брак Генриха VIII и Анны Клевской недействительным. Надо сказать, что к бывшей жене король отнесся по-джентльменски, даровав ей титул «достопочтимая сестра короля» и оставив различные привилегии. По милости Генриха VIII Анна стала владелицей нескольких богатых замков и ежегодной пенсии в 4 тысячи фунтов.

Великий государь Иоанн Грозный был женат восемь раз. Его первой супругой и самой большой любовью была Анастасия Захарьина-Романова, после смерти которой образ жизни Иоанна Грозного разительно изменился. Следуя государственному долгу, он после кончины любимой супруги женился во второй раз, затем в третий и т. д. Но все последующие семь браков царя оказались несчастливыми, и Иоанн Грозный, не испытывая мук совести, оформлял разрыв с супругами весьма своеобразно: большинство жен русского государя получали развод через смертную казнь…

Итак, после смерти Анастасии Романовой Иоанн Грозный женился на черкесской княжне Марии Темрюковне, дочери кавказского князька. По воспоминаниям современников, Мария была экстравагантной, красивой, развратной и жестокой женщиной. Больше всего ей нравилось смотреть на казни и медвежьи забавы, во время которых дикие животные разрывали на части приговоренных государем к смерти людей.

Вторая жена Иоанна Грозного почти каждый день меняла любовников. Кстати, муж смотрел на похождения супруги сквозь пальцы. Вполне возможно, что между Иоанном и Марией была договоренность не мешать друг другу в любовных похождениях.

Когда государь уехал в Александрову слободу, его жена осталась в Москве, где все время проводила в развлечениях. Одним из ее многочисленных любовников был дворянин Фёдоров, который убедил Марию организовать заговор против ее царственного супруга. Прибыв в Москву, Грозный узнал о заговоре и приказал казнить любовника жены, а ее саму запереть в Кремлевском дворце без права выхода.

Хотя официального развода между супругами не было, заключение Марии под стражу означало полный разрыв брачных уз, то есть по сути это был развод.

Вскоре Мария Темрюковна умерла, и, вполне возможно, не без чьей-то помощи. Овдовев, Иоанн Грозный решил вступить в новый брак. Вскоре состоялись смотрины невест, на которые были приглашены незамужние красавицы со всей Руси. Государь довольно долго выбирал невесту, и наконец его взгляд остановился на Марфе Сабуровой. Несмотря на то что во время приготовления к брачной церемонии Марфа серьезно заболела, Иоанн остался верен своему выбору и женился на ней. Через две недели после свадьбы новобрачная умерла.

Четвертой женой Иоанна Грозного стала Анна Колтовская. Когда царь объявил о желании сочетаться браком с Анной, возникли проблемы с венчанием: по православным канонам венчаться можно было только до трех раз. Но Иоанн Грозный уговорил митрополита Филиппа, и венчание состоялось.

Как и Мария Темрюковна, Анна Колтовская отличалась темпераментностью и взбалмошным характером, кроме того, она интересовалась политикой и ненавидела опричнину. Первое время после свадьбы Анна оказывала на мужа огромное влияние. Иоанн Грозный был увлечен женой с юношеской страстью, однако Анне одной любви царственного супруга, видимо, было недостаточно: через некоторое время после бракосочетания Анна стала изменять мужу.

Одним из любовников царицы был молодой князь Ромодановский, который проникал во дворец под видом боярыни Ирины. Последняя очень приглянулась Иоанну Грозному, который захотел провести с ней ночь. Разумеется, Ромодановский был не готов к такому повороту событий и признался государю в обмане.

Иоанн Грозный был в гневе: любовника жены он собственноручно убил посохом, а распутной Анне объявил о разрыве, после чего отдал ее опричникам, у которых были с ней особые счеты.

Опричники постригли Анну Колтовскую в схимонахини. Под именем инокини Дарьи несчастная женщина прожила в полном затворничестве 54 года.

В ноябре 1653 года Иоанн Грозный вступил в новый брак. Его женой стала Мария Долгорукая. Иоанна и Марию венчал поп Никита, бывший опричник. На следующий день после венчания царь с царицей уехали в Александрову слободу, где разыгралась жуткая трагедия. Государь приказал своим приближенным очистить ото льда пруд. Затем велел поставить на берегу для него кресло и подогнать к берегу повозку, на которой лежала связанная Мария Долгорукая. Грозный подозвал к себе верного Малюту Скуратова и сообщил тому, что не намерен жить со своей новой женой, так как она оказалась не девственницей. Затем царь сказал, что ему не нужна порченая жена и он собирается предать ее воле Божьей, после чего приказал Скуратову хлестать лошадь. Испуганное животное бросилось вперед, не разбирая дороги, и попало в полынью. Мария Долгорукая погибла.

Некоторое время после расправы с женой Иоанн Васильевич довольствовался услугами обмывальщиц, но вскоре он обратил внимание на 17-летнюю красавицу Анну Васильчикову. Она была царицей всего три месяца, по прошествии которых молодая женщина скончалась при таинственных обстоятельствах. Скорее всего Грозный таким образом избавился от надоевшей супруги. Причем до сих пор непонятно, кто венчал Иоанна и Анну. Известно лишь то, что духовенство не признавало этот брак, и историки до сей поры спорят, можно ли считать Анну Васильчикову царицей.

Следующей женой Иоанна Грозного стала Василиса Мелентьева, которую он присмотрел в доме своего стремянного Никиты. Отравив супруга Василисы, царь стал добиваться близости с вдовой. Однако Василиса два года не подпускала к себе царя, и он был вынужден обвенчаться с ней без благословения церковной иерархии. Только после этого Василиса согласилась на близость с государем.

Супружеское счастье Иоанна Васильевича продолжалось недолго: после того как царь застал у Василисы ее любовника Ивана Колычёва, он приказал убить обоих обманщиков. Причем, по некоторым сведениям, Грозный повелел закопать неверную супругу живьем…

Восьмой женой Иоанна Грозного стала Мария Нагая. Этот брак был относительно прочным, если не считать того, что государь несколько раз отсылал супругу из Кремля. Если бы Мария не родила государю наследника – царевича Димитрия, то скорее всего ее постигла бы та же участь, что и предшественниц.

Женой Карла Эдуарда Стюарта, последнего из рода Стюартов, до самой смерти остававшегося претендентом на английский престол, была графиня Альбани. Романтическая история любви этой женщины к звезде итальянской поэзии Альфьери, пожалуй, известна всем. И именно бурный роман Альбани и поэта послужил причиной развода графини с мужем. Замуж за Карла Эдуарда Альбани вышла при необычных обстоятельствах. Проведя полжизни в скитаниях, Стюарт потратил почти все свое состояние. Лишенный поддержки друзей и брошенный любимой женщиной, он пребывал в отчаянии, когда неожиданно французское правительство вызвало его в Париж, предложив Карлу Эдуарду 240 тысяч ливров пенсии при условии его женитьбы на молодой княжне Луизе Штольберг. Жалкому алкоголику, истощенному неумеренной жизнью и потерявшему всякую надежду занять соответствующее ему по происхождению положение в обществе, Стюарту ничего не оставалось делать, как согласиться на условия французского правительства. Кроме того, Карлу Эдуарду в то время исполнился уже 51 год, и женитьба на молодой и красивой женщине льстила ему.

Бракосочетание Карла Эдуарда Стюарта и Луизы Штольберг состоялось в 1772 году. (Титул граф Альбани Карл Эдуард стал носить спустя некоторое время, когда все его попытки быть признанным в качестве законного английского короля не увенчались успехом.)

Красивая, образованная, любившая искусство и обладавшая необыкновенной живостью ума Луиза, казалось, должна была благоприятно повлиять на беспутного Карла Эдуарда, пребывавшего уже много лет в депрессии. И действительно, через некоторое время после свадьбы Карла Эдуарда невозможно было узнать: еще недавно злой и угрюмый старик превратился в жизнерадостного мужчину, в глазах которого светились любовь и надежда. Луиза во всем поддерживала мужа, считая, что он стал жертвой несправедливости и, разумеется, достоин большего, чем титул графа. Под влиянием жены у Карла Стюарта вновь проснулась вера в свое династическое будущее.

Но к несчастью, Карла Эдуарда никто не желал признавать королем, что заставило его снова погрузиться во мрак отчаяния. Все попытки жены повлиять на него разбились о стену непонимания или, скорее, нежелания ничего менять. Он ежедневно напивался, забывая в пьяном угаре все невзгоды своей жизни. Луиза пыталась бороться с пьянством мужа, но все оказалось безуспешным. Карл Эдуард постоянно кричал на жену, несколько раз бросался на нее с кулаками, обвиняя во всех своих неудачах. Луиза приняла решение порвать с мужем и уехать из Флоренции. В этот тяжелый период жизни графиня Альбани познакомилась с молодым тосканским дворянином, будущим светилом итальянской поэзии Альфьери. На момент встречи с Луизой ему было всего 28 лет. Пылкий, восторженный и стремившийся к славе молодой человек не мог пройти мимо «великолепного цветка, оказавшегося в куче мусора». Вот как Альфьери описывал то впечатление, которое произвела на него графиня Альбани: «…В прошлое лето, проведенное мной во Флоренции, я часто и невольно встречал даму прекрасной наружности и с очень грациозными манерами.

Иностранка была аристократического происхождения, этого невозможно было не заметить, а еще невозможно было, раз ее увидев, не плениться ею… Темные и полные огня глаза и к этому (что случается очень редко) удивительной белизны кожа и белокурые волосы придавали ее красоте такой блеск, что трудно было, увидев ее, не быть пораженным и побежденным. Ей было 25 лет. С ангельским характером она соединяла любовь к словесности и искусствам; сверх того, она имела большое состояние, но, несмотря на все это, вследствие некоторых обстоятельств, очень тяжелых и грустных, не была счастлива… Такова была страсть, с этого времени нечувствительно развившаяся и взявшая верх над всеми моими привязанностями, над всеми моими мыслями. Она угаснет только с моей жизнью…»

Альфьери полюбил графиню, и с этого момента его творческая деятельность забила ключом: все свои лучшие произведения поэт написал под влиянием чувств к Луизе.

Через некоторое время после знакомства Альфьери и графини состоялось объяснение: поэт признался ей в своей любви, и, к его радости, Луиза сказала, что испытывает к нему те же страстные чувства. Они стали любовниками. Но Альфьери этого было недостаточно. Больше всего на свете он желал освободить свою возлюбленную от мужа-тирана. В любовные дела поэта и графини был посвящен сам герцог Тосканский: именно он помог влюбленным составить план избавления Луизы от Карла Эдуарда.

Стоит заметить, что Карл Эдуард был страшно ревнив и не отходил от супруги ни на шаг, когда же он уезжал, то буквально запирал свою жену на ключ. Герцог Тосканский предложил Альфьери прибегнуть к хитрости: выманить Стюарта вместе с женой на прогулку и путем искусной интриги дать возможность Луизе проскользнуть в монастырь. План удался. Луиза, обманув мужа, вошла в женскую обитель, а когда, не дождавшись ее, Карл Эдуард хотел последовать за ней, его не впустили. Разозлившись, Стюарт стал стучать в двери монастыря. На его стук вышла игуменья, сказав, что Луиза просила в монастыре убежища и теперь находится под покровительством великой герцогини.

Разумеется, Карл Эдуард негодовал, возмущался, добивался, требовал, скандалил… Но все было безрезультатно. Графиня Альбани больше не желала быть женой претендента на английский престол, она хотела стать подругой знаменитого поэта. Но прежде, чем окончательно начать наслаждаться совместной жизнью, влюбленным необходимо было обезопасить графиню от преследований разъяренного мужа и, если это возможно, добиться ее развода с Карлом Эдуардом. Первого Альфьери добился без труда.

В один из дней он увез возлюбленную из монастыря в закрытом экипаже. Они направились в Рим, где муж уже ничего не мог сделать для того, чтобы вернуть жену. В Риме у влюбленных началась счастливая жизнь. Однако они по-прежнему не могли жить под одной крышей – этого не позволило бы им общественное мнение. Но Альфьери ежедневно приходил к графине, и вскоре об их отношениях стало известно всему высшему свету.

Боясь навредить репутации Луизы, поэт вынужден был покинуть Вечный город и начать «скитальческую жизнь, рифмуя и плача». Для возлюбленных это было настоящей пыткой, прекратить которую мог только официальный развод графини Альбани и Карла Эдуарда Стюарта. Альфьери и его влиятельные знакомые хлопотали о расторжении брака Луизы и Стюарта, но все было безуспешно. Вероятно, несчастная графиня так и осталась бы женой Карла Эдуарда до его смерти, если бы в Рим не приехал шведский король Густав III. Услышав о романтической истории любви очаровательной графини и талантливого поэта, а также о тиране Карле Эдуарде, который мешал воссоединению двух любящих людей, не давая жене развода, Густав III использовал свое влияние и вскоре добился расторжения брака на выгодных для Луизы условиях. 3 апреля 1784 года Карл Эдуард Стюарт был вынужден подписать документ о разводе.

Получив долгожданное свидетельство, Луиза вместе с любимым отправилась в Париж. Через некоторое время они получили известие о смерти Карла Эдуарда, после чего графиня Альбани открыто объявила всему обществу о своей связи с Альфьери. Влюбленные стали жить под одной крышей, упиваясь своим счастьем. Во время революционных событий в Париже графиня Альбани и Альфьери вынуждены были уехать во Флоренцию, где прожили 10 счастливых лет. Это была идеальная пара: они любили, восхищались и гордились друг другом. До последнего дня жизни Альфьери графиня ухаживала за ним, окружив его той сетью заботы и внимания, попав в которую человек забывает обо всем на свете, не замечая ничего, что происходит вокруг…

Не заметил Альфьери и того, как его возлюбленная сошлась с художником Фабром. Луиза любила живопись и попросила Фабра давать ей уроки. Альфьери так ничего и не узнал об этом романе. Он умер, даже не предполагая, какого рода уроки давал Луизе молодой мастер кисти.

Она была его путеводной звездой, ангелом-хранителем, любовью всей жизни. Жозефина Богарне. Одно только имя ее вызывает благоговейный трепет. О ней написаны романы, ее портреты рисовали художники, ее превозносили поэты… Кем же на самом деле была эта женщина для Наполеона? Коварной искусительницей или просто любимой и понимающей женой, после развода с которой жизнь императора пошла под откос?

В детстве чернокожая колдунья нагадала Жозефине: «Первый ваш брак будет неудачным: вы родите двух детей, но быстро окажетесь вдовой. Ну а после этого станете… королевой Франции!». Жозефина поверила. И впоследствии не раз убеждалась в правильности предсказаний гадалки…

В феврале 1800 года, только что обосновавшись в Тюильрийском дворце – королевской резиденции, Наполеон сказал Жозефине: «Предсказание твоей землячки сбылось: отныне ты королева Франции».

Старшая дочь обедневшего аристократа Жозефа Таше де ля Пажери – Жозефина – вышла замуж в 16 лет за офицера французской королевской армии Александра Богарне. Вскоре у супругов родились сын и дочь – Эжен Богарне и Ортанс Эжен (будущая королева Голландии и мать Наполеона III).

Блистательный офицер Александр Богарне и его красавица жена, приехав в Париж, были приглашены ко двору. Богарне, воспитанному в традициях эпохи Просвещения и отрицательно относившемуся к режиму, правившему во Франции, претило праздное времяпрепровождение в коридорах Версаля и Лувра. А вот Жозефине, напротив, нравилась такая жизнь. Как истинная провинциалка (Жозефина была родом с Мартиники), она стремилась к блеску и интригам высшего света. Всему мешал муж, который отклонял приглашения королевской четы и препятствовал тому, чтобы его жена оказалась при дворе. Жозефина пыталась объяснить мужу, как важно для нее блистать в обществе, но Александр как будто ее не слышал. Отношения между супругами постепенно накалялись.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения тщеславной Жозефины, стал отказ Богарне представить ее королеве Марии Антуанетте. В марте 1785 года брак Жозефины и Александра распался.

Поначалу Жозефина наслаждалась свободой, но через три года, исчерпав все возможные финансовые ресурсы, она была вынуждена вернуться на родину, на далекий остров Мартинику, расположенный в Вест-Индии. Возможно, Жозефина так бы и провела остаток жизни в глуши и никогда бы не стала королевой Франции, если бы не революция 1789 года. После того как на Мартинике вспыхнули беспорядки, дворянам стало опасно там оставаться, и Жозефина вновь уехала во Францию.

А тем временем ее бывший муж был избран депутатом Генеральных штатов. Несмотря на свое дворянское происхождение, он поддержал требования депутатов от третьего сословия о равноправии граждан, вошел в состав Национального собрания, где занимал посты секретаря и президента собрания. Благодаря высокому положению бывшего мужа и отца ее детей Жозефину принимали во многих столичных домах и салонах.

В 1794 году генерал Богарне стал командующим Рейнской армией Французской республики, однако сразу после принятия якобинским Конвентом закона о недопущении дворян к службе в революционной армии вынужден был уйти в отставку. Вскоре его арестовали по ложному доносу и гильотинировали 23 июня 1794 года – в день рождения Жозефины. После его казни была арестована и сама Жозефина. Впрочем, тюрьма не убила в ней веру в ее династическое будущее, в свою счастливую звезду. «Ничего не бойтесь! Скоро все беды закончатся, и я непременно стану королевой Франции», – часто повторяла Жозефина подругам по несчастью в тюремной камере.

Когда мадам д’Агийон, одна из аристократок, ожидавших гильотины, приняла эти слова за шутку и предложила себя Жозефине в качестве придворной дамы, та ничуть не растерялась: «Хорошая мысль! Так и сделаю…» Жозефина сдержала свое обещание: выйдя на свободу, мадам д’Агийон стала первой камер-дамой будущей императрицы.

Из тюрьмы Жозефина была освобождена после Термидорианского переворота. Новая власть сочувственно отнеслась к молодой и красивой вдове, пострадавшей от якобинского террора. Один из термидорианцев, Поль Баррас, взял Жозефину под свое покровительство, и вскоре она стала одной из самых модных женщин того времени. Именно она была законодательницей моды на прозрачные платья античного силуэта без рукавов (стиль ампир). Разумеется, великосветский образ жизни требовал немалых денежных средств, а так как от наследства Богарне почти ничего не осталось, Жозефина пришла к выводу, что ей необходимо выйти замуж за состоятельного и уважаемого человека.

Баррас стал подыскивать своей любовнице жениха и через некоторое время заявил Жозефине, что подходящая партия для нее найдена. Это был молодой и амбициозный генерал Наполеон Бонапарт. Увидев Жозефину у госпожи Тальен, он влюбился в нее, однако не спешил предлагать ей руку и сердце.

Наполеону просто хотелось познакомиться с высокосветской дамой, тем более что она благодаря своим манерам и связям с нужными людьми могла принести ему пользу. К тому же в то время Наполеон был еще не избалован светскими связями, и Жозефина казалась ему богиней.

Прекрасная креолка дала согласие на брак только после того, как Бонапарт был назначен командующим Итальянской армией. Свадьба будущей королевской четы состоялась 9 марта 1796 года. Правда, в церкви Наполеон и Жозефина не венчались.

Хотя семейная жизнь супругов омрачалась частыми размолвками и ссорами, связанными с многочисленными супружескими изменами (ими грешили и жена и муж), расточительством Жозефины и честолюбивыми амбициями Наполеона, но, несомненно, в первые годы супружества Наполеон был искренне и страстно влюблен в красавицу жену, блиставшую в парижских салонах. Доказательством этому служат любовные письма, которые во время Итальянского и Египетского походов Бонапарт писал жене. Кстати, Жозефина отвечала на полные нежности и страсти письма Наполеона весьма неохотно и сухо.

Пока Наполеон завоевывал на полях сражений всемирную славу, Жозефина вела в Париже легкомысленную жизнь: она, не задумываясь, тратила деньги и нередко пускалась в любовные авантюры. Когда неопровержимые доказательства ее неверности дошли до Бонапарта (а он в то время находился в Египте), обманутый супруг испытал настоящий шок, но на развод так и не подал. Видимо, на его решение сохранить брак повлияла сильная любовь к жене, а также корсиканское воспитание, по канонам которого развод считался недопустимым. Вернувшись из Египетского похода, Наполеон совершил переворот Восемнадцатого брюмера, и Жозефина стала первой дамой Франции, женой первого консула. Высокопоставленная чета поселилась в Мальмезоне, где Жозефина стала устраивать блестящие празднества, пышные приемы. Со временем она превратила замок в подобие Версаля.

Со стороны казалось, что жизнь Наполеона и Жозефины складывается блестящим образом, но на самом деле их отношения уже не были теми, что в первые годы после свадьбы. Бонапарт заметно охладел к жене и стал изменять ей, тогда как Жозефина, напротив, остепенилась и привязалась к блистательному супругу. Она наконец полюбила его и сильно страдала от его неверности. Но больше всего ее тревожили замыслы мужа стать монархом, основать во Франции новую правящую династию. Жозефина прекрасно понимала, что в случае осуществления его планов их бездетному браку придет конец. И прекрасная креолка старалась всеми силами противодействовать планам мужа, взяв в союзники Жозефа Фуше.

Но все ее попытки не увенчались успехом: Фуше был отправлен в отставку, и 2 декабря 1804 года в соборе Парижской Богоматери Наполеон провозгласил себя императором Франции. За день до этого католическая церковь освятила супружеские узы Наполеона и Жозефины.

Через три года, отчаявшись дождаться наследника, Наполеон решился на развод с женой. Разумеется, Жозефина была против, но, несмотря на ее протесты и слезные мольбы, Бонапарт стоял на своем. Формальным поводом к расторжению брака послужило отсутствие приходского священника на церемонии венчания Наполеона и Жозефины.

Как утверждала Жозефина накануне своей скоропостижной смерти, она задолго до злосчастного 1809 года знала о неизбежности развода с Наполеоном. Когда Бонапарт был еще первым консулом, он во время ссоры с Жозефиной задел рукой золотую табакерку с портретом жены на крышке. От падения на паркет эмаль отлетела и подкатилась к ногам Жозефины. Та едва сдержала слезы, четко осознав: разлуки не миновать…

Когда же 19 декабря 1809 года сенат вынес постановление о разводе императорской четы, само небо рыдало вместе с Жозефиной. Одна из современниц Наполеона вспоминала: «Никогда еще погода не учиняла в Париже ничего подобного тому, что творилось в ночь после сенатского решения о разводе. Небесные водопады низверглись на землю, словно для второго всемирного потопа. Но неожиданно налетел западный ветер такой силы, что улицы тут же высохли. Лишь молнии сверкали, и гром гремел в скорбной темноте, сопровождающей грозу. Невероятный феномен для этого времени года!.. Спросите всю Европу, и она вам скажет, что Жозефина была для императора его самым главным талисманом. Едва Наполеон его потерял, звезда фортуны начала бледнеть и меркнуть».

И видимо, Наполеон понял это. Он не хотел терять свою звезду, и когда Жозефина попросила бывшего мужа предоставить ей возможность обосноваться в Тоскане, в герцогстве Парма, Бонапарт резко отрезал: «Нет, я не могу допустить, чтобы Жозефина меня покинула. Она должна оставаться рядом: если она исчезнет с моего горизонта, то перестанет быть моей счастливой звездой».

После развода император женился на австрийской принцессе Марии-Луизе. В 1811 году Мария-Луиза родила Наполеону долгожданного наследника. По условиям развода Жозефина сохранила титул императрицы и пышный двор в Мальмезоне. Она все еще любила своего бывшего мужа, и после падения империи вызвалась сопровождать его в изгнание на остров Эльбу. К ее огорчению, в этом ей было отказано. Через два месяца после отречения Бонапарта 50-летняя Жозефина скончалась в Мальмезоне.

Впоследствии, уже на острове Эльба, свергнутый император писал: «Я женился на Жозефине по любви… Скажу более: некое суеверие, родившееся от моей нежности к ней, заставило меня верить в ее необходимость для моего политического процветания. Я заметил, что все мне удается, когда ее оккультное влияние владеет моими действиями».

Наполеон Бонапарт умер 6 мая 1821 года, предположительно от рака. Говорят, что последнее слово, которое он прошептал, было «Жозефина…».

Писатели, знатоки человеческих душ, авторы великолепных произведений о любви, в личной жизни тоже нередко неудачливы. Большинство браков великих писателей несчастливы, и причины этого могут быть самыми различными. Достаточно вспомнить лишь слова Льва Николаевича Толстого, который свой роман Анна Каренина начал всем известными сегодня строками: «…Каждая несчастная семья несчастлива по-своему», и чей брак тоже был несчастен. Однако далеко не все из них соглашаются на развод. Те же, кто оказываются способны на такой шаг, нередко все равно не могут наладить собственную личную жизнь.

Еврипид – один из величайших поэтов Греции, о котором Фулкид говорил, что могилой ему служит вся Греция, а отечеством – Афины и вся Эллада, как поэт и гражданин пользовался большим почетом, но был очень несчастным в браке. Из-за неблагоприятной семейной обстановки жизнь основателя древнегреческой трагедии превратилась в сплошную драму.

Как свидетельствуют историки, Еврипид отличался угрюмостью и молчаливостью, он не любил шумные компании, предпочитая предаваться размышлениям в уединении. Женщины его не любили, впрочем он и сам относился к слабому полу как к нарушительницам своего спокойствия. Прекрасные современницы Еврипида избегали общества столь угрюмого и замкнутого кавалера, хотя относились к нему с уважением и даже, как написано в биографии поэта, когда он находился рядом, испытывали страх. Несмотря на свое равнодушие к женщинам и явное нежелание пускать кого-либо в свой мир, Еврипид женился. История умалчивает о том, где и при каких обстоятельствах поэт познакомился со своей первой женой Хириллой. Известно только, что Еврипид впервые в жизни полюбил… Он с головой окунулся в море страсти, боготворя свою прекрасную Хириллу и считая, что она и есть идеал женщины. В ней он отчетливо видел тот образ, который рисовал в своих мечтах и в ранних поэтических произведениях.

Но, женившись, Еврипид столкнулся с прозой жизни. Его жена, по всей видимости, тяготилась замкнутым и угрюмым мужем. Возможно, ей было просто скучно с ним, а шумные компании, которые так ее привлекали, он ненавидел. Супруги постоянно ссорились, Еврипид неделями не разговаривал со своей женой и не обращал на нее ни малейшего внимания. Хирилле же, впрочем, как и любой другой женщине, необходимо было, чтобы ею восторгались, постоянно напоминали о ее красоте, ухаживали за ней и как можно чаще произносили слова любви. Еврипиду не было свойственно такое поведение, и со временем прекрасная Хирилла, отчаявшись, стала ему изменять.

Большинство историков склоняются к мысли, что Хирилла была легкомысленной женщиной, не брезговавшей даже близостью с рабом Еврипида. Но скорее всего ей хотелось любить и быть любимой. Устав от равнодушия мужа, она желала самоутвердиться, почувствовать уверенность в себе и своей женской силе.

Узнав об измене Хириллы, Еврипид даже не попытался выяснить у нее причину такого поведения, не пожелал разобраться, почему жена, в которой он всегда видел идеальную для себя подругу, бросается в объятия других мужчин. Считая, что выяснение отношений – это ниже его достоинства, Еврипид развелся с Хириллой, даже несмотря на то, что у них было два сына.

Разумеется, измена любимой женщины не могла не повлиять на творчество великого поэта: свои горькие чувства, свое разочарование в любви он выразил в драме «Ипполит». В этом произведении поэт устами своего героя нападает на женщин: «О, Зевс, ты омрачил счастье людей тем, что произвел на свет женщину! Если бы ты хотел поддержать человеческий род, то должен был устроить так, чтобы мы не были обязаны женщинам своей жизнью. Мы, смертные, могли бы приносить в твои храмы медь, или железо, или золото и взамен получать детей из рук божества, каждый сообразно со своим приношением; и эти дети вырастали бы в доме отца свободно, никогда не видя и не зная женщин. Ибо ясно, что женщина – величайшее бедствие».

«Ипполит» – не единственное произведение Еврипида, в котором он выражал свою враждебность к прекрасной половине человечества. Например, даже в «Финикиянках», где отрицательному отношению автора к женщинам отведено очень мало места, встречаются едкие замечания в адрес слабого пола:

Но, как это ни покажется странным, Еврипид сразу после развода женился вновь, видимо, в глубине души он надеялся, что не все женщины такие, как Хирилла, и что со своей новой избранницей он наконец обретет то тихое семейное счастье, о котором мечтал. Но все повторилось… Еврипид решил изменить свою жизнь, выбрав себе «более достойную» супругу, но почему-то даже не попытался изменить себя… Он был уверен, что все семейные неурядицы зависят от поведения жены, но никак не мужа. Эта ошибка стоила ему семейного счастья. Вторая жена Еврипида (к сожалению, до наших дней не дошло ее имя) несколько лет старалась добиться от мужа внимания и любви, но все ее старания не увенчались успехом, и однажды она, собрав свои вещи, сбежала, оставив бывшего мужа в недоумении, сменившемся со временем еще большей ненавистью к женщинам.

Оставшись в гордом одиночестве, Еврипид упивался выпавшими на его долю страданиями. В дальнейших произведениях он со всей силой своего поэтического дара пытался уничтожить божественный, романтический образ женщины, воспетый его предшественниками и современниками. До наших дней дошел рассказ одного из его современников, в котором красочно описывается, как в один из вечеров на прогуливающегося недалеко от своего дома поэта напала толпа женщин, разъяренных дурными отзывами Еврипида о прекрасной половине человечества. Как написано в этих воспоминаниях, раздраженные гречанки хотели даже убить женоненавистника, но пощадили его после того, как он дал обещание больше никогда дурно не отзываться о женщинах.

Впрочем, Еврипид так и не сдержал своего обещания. Виднейший автор греческой трагедии до конца своих дней ненавидел женщин и не уставал упоминать об этом в каждом своем произведении.

Несмотря на ореол славы и высочайшее служебное положение, жизнь великого римского поэта Овидия была полна разочарования и страданий. Его первые два брака распались, а когда поэт наконец нашел свое семейное счастье, женившись в третий раз, он вынужден был покинуть родной город и уехать на край империи, в Констанцу, которая в то время была еще чужда культуре. Его третья жена, Фабия, которую Овидий любил до безумия, не могла последовать за ним, потому что он не захотел этого. Скорее всего, он просто желал, чтобы в Риме был человек, сохранявший его имущество от разграбления. Он не доверял никому, кроме Фабии. И надо сказать, эта самоотверженная женщина выполнила свою задачу. Вот как писал об этом сам Овидий:

Поэт умер вдали от родины, так и не дождавшись освобождения… Печальная история его изгнания отразилась в произведении Александра Сергеевича Пушкина «Цыгане»:

Но страдания Овидия начались еще до вынужденного отъезда в Констанцу. Связаны они были с его двумя несчастными браками, закончившимися разводами.

В первый раз Овидий женился в раннем возрасте на девушке из знатного рода. Причем он вступил в этот брак не по любви и не по собственному желанию, а подчинившись воле своего отца. Еще до женитьбы Овидий, как свидетельствуют историки, предавался разгулу в компании своих друзей, которые проводили много времени в обществе женщин отнюдь не высоконравственного поведения. Видимо, отец Овидия надеялся, что, женившись, сын образумится и отдалится от дурно влияющей на него компании. Но отец ошибался. Брак ничего не изменил в жизни Овидия. Он по-прежнему предпочитал проводить время в обществе своих приятелей и легкомысленных девиц, а не молодой красавицы жены.

Он изменял жене и даже воспевал любовниц в своих стихотворениях. Например, в одном из произведений, написанных им в период, когда он жил с первой женой, Овидий восторгался красотой и чувственностью некой Коринны. Жена Овидия, не в силах терпеть недостойное поведение мужа, развелась с ним. Впрочем, в своей биографии Овидий обвиняет в разрушенном семейном счастье не себя, а жену:

Вскоре после развода Овидий женился вторично, но и второй его брак был неудачным. Причины развода поэта со второй женой неизвестны. Но, как писал сам Овидий, он не считает жену виноватой стороной, поэтому можно прийти к выводу, что причиной семейного разлада послужили постоянные измены Овидия. В пользу этого предположения говорит не только то, что о разводе хлопотали родители жены поэта, хотя у нее было двое детей от него, но и то, что сразу после расторжения брака Овидий предался разгулу, проводя дни и ночи в компании своих развращенных приятелей и легкомысленных женщин. Жизнь Овидия резко изменилась, когда он женился в третий раз. Соединив свою судьбу с Фабией, он совершенно забыл о своих приятелях, о любовницах и о шумных компаниях. Большинство исследователей жизни Овидия считают, что Фабия, обожая поэзию и гордясь славой мужа, благотворно влияла на его творческий гений. В третьем браке Овидий обрел покой и счастье, однако судьба не была благосклонна к поэту, и, как уже говорилось, он вынужден был уехать и до конца своих дней жить вдали от родины и любимой жены Фабии.

Нет ни одного поэта, который был бы так же знаменит, как Уильям Шекспир, и в то же время нет ни одного поэта, чья жизнь была бы столь же загадочна, как его. Ведь о Шекспире мы почти ничего не знаем, а те сведения, которые можно почерпнуть из исторических источников, сводятся к тому, что великий драматург, автор «Гамлета», «Короля Лира», «Ромео и Джульетты», «Отелло» и бесчисленных сонетов родился в конце апреля 1564 года в Стратфорде, женился в 18 лет, а разойдясь с женой, уехал в 1586 году в Лондон, где стал артистом и драматургом.

Благодаря своим гениальным произведениям и дарам знатных покровителей Уильям Шекспир приобрел крупное состояние, которое вложил в земельную собственность. 23 апреля 1616 года величайший поэт умер в полном уединении. Как уже говорилось, жизнь Шекспира – загадка, и поэтому нет ничего удивительного в том, что о его жене нам почти ничего не известно. Единственное, о чем можно сказать с полной уверенностью, что брак Шекспира был далеко не из счастливых. Когда Шекспир женился на простой крестьянке Анне Хетвей, ему было всего 18 лет, тогда как невесте уже исполнилось 26. Скорее всего, его женитьба была вынужденной: Анна находилась в интересном положении, и ее родители настойчиво требовали от Уильяма, чтобы он немедленно женился на девушке, дабы ребенок родился в законном браке. Девочка, которую нарекли Сусанной, появилась на свет через пять месяцев после свадьбы ее родителей, что тоже говорит в пользу версии о вынужденной женитьбе 18-летнего юнца. Конечно, юноша вряд ли был верен своей нелюбимой жене: Анна регулярно устраивала мужу сцены ревности. Вероятнее всего, супруга Уильяма не стеснялась в выражениях, поскольку по происхождению была простой необразованной крестьянкой. Так, в одном из афоризмов Шекспира имеется злая игра слов, свидетельствующая о бурях в семейной жизни молодого поэта: «Anne Hathaway hath a Way». Афоризм очень трудно перевести на русский язык, но смысл этой игры слов заключается в том, что у Анны Хетвей есть своя воля.

Шекспир не смог долго выносить общество своенравной и злой супруги и, несмотря на то что у них были дети, уехал навсегда в Лондон. Жена и дети остались в Стратфорде, куда Шекспир приезжал очень редко – раз в несколько лет, чтобы увидеться с детьми. И хотя формально Шекспир и Анна Хетвей все еще были связаны узами брака, отъезд Уильяма положил конец их супружеским отношениям. Шекспир чувствовал себя свободным от обязательств и вел вольную жизнь актера и драматурга. Развелись ли со временем супруги официально, неизвестно, но пожалуй, то, что Шекспир уехал от жены и до конца своих дней вспоминал свой брак как кошмарный сон, можно считать разводом в истинном смысле этого слова.

Исследователи жизни и творчества великого Шекспира, стараясь разобраться в его отношениях с женой, приводят как доказательство отрицательного восприятия поэтом брака следующие строки из «Двенадцатой ночи»:

А следующие строки из «Бури», по-видимому, тоже относятся к неудачной женитьбе Шекспира:

А вот еще строки из «Бури», в которых поэт ярко оттенил свои чувства, навеянные несложившейся семейной жизнью:

Разумеется, при таких взглядах Шекспиру было очень трудно ужиться с женщиной, которая, будучи старше его на 8 лет и к тому же обладая властным характером, не желала признавать мужа своим «господином» и «повелителем».

Пожалуй, нет ни одного великого поэта, который был бы так близок загадочной русской душе, как Байрон. Это он скучал и разочарованно смотрел на мир под маской Онегина. Это он беспокойно скитался по России в образе Печорина и метал громы и молнии на балу у Фамусова устами Чацкого… В своих отношениях с женщинами Байрон очень сильно напоминает наших литературных героев первой четверти XIX века. Точно так же, как Онегин и Печорин, он метался от одной женщины к другой, пытаясь найти идеал – ту, которая понимала бы его и принимала таким, каков он есть.

Байрона всю жизнь преследовал призрак необыкновенной любви, которая могла бы рассеять туман его жизни. И зачастую в этой безумной погоне за призрачным счастьем он проходил мимо истинного чувства, мимо удивительных женщин, которые готовы были отдать ему свое сердце и свою жизнь…

Такой женщиной была небезызвестная Каролина Лем, искренняя любовь которой разбилась о равнодушие и презрение Байрона, а также жена поэта Анна-Изабелла Мильбанк, жизнь которой он превратил в ад…

Чайльд Гарольд и Дон-Жуан – два главных героя, созданные гениальным поэтом. Оба они, в сущности, представляют собой художественное воплощение самого Байрона: в начале своей литературной деятельности поэт, как и его герой Чайльд Гарольд, скучал и томился, попав в рутину однообразной жизни, а по мере того, как росла слава Байрона, он незаметно для себя самого превратился в Дон Жуана. Идеальная женщина сделалась для него смыслом жизни. «Только в женщине я могу найти исцеление», – писал он.

И Байрон стал упорно искать «исцеление», заглушая в себе избытком чувственности осознание того, что идеальной женщины, которую он нарисовал себе в своих мечтах, в реальной жизни не существует.

Причиной его женитьбы стало, по-видимому, разочарование во внебрачных отношениях: после безуспешного поиска идеала Байрон склонился к мысли, что Гименей может стать его помощником в поисках безупречной женщины. Женившись на Анне-Изабелле, которая хоть немного отвечала его представлениям о такой женщине, а главное, любила его и обладала покладистым характером, Байрон надеялся со временем, подобно тому, как талантливый художник делает из податливой глины прекрасную скульптуру, вылепить из этой мягкой и нежной женщины совершенство.

Но все его надежды были обречены на провал. Байрон превратил жизнь своей жены в кошмарный сон: безденежье, ссоры, скандалы в результате привели к тому, что Анна-Изабелла ушла от мужа.

Многие исследователи жизни и творчества Байрона, видимо, считают, что причиной недовольства поэта семейной жизнью послужили скупость и своенравность его жены. Однако некоторые воспоминания современников Байрона говорят об обратном: мисс Мильбанк была очень мягкой и доброй девушкой. Будучи наследницей огромного состояния, она вышла замуж за Байрона, который к тому времени уже растратил весь свой капитал, по любви. Судя по письмам Байрона, он некоторое время был даже влюблен в Анну-Изабеллу. Так, одной из своих приятельниц он писал: «Я по уши влюблен и чувствую себя, как и все неженатые господа в подобном положении, как-то особенно глупо». А вот строки из еще одного письма поэта к тому же адресату: «Теперь я счастливейший из смертных, так как прошла всего неделя, как я обручился. Вчера я встретился с молодым Ф., тоже счастливейшим из смертных, потому что и он обручился».

В сущности же, Байрон боялся брака, видимо помня о неудавшейся семейной жизни своих родителей. По его собственным словам, он дрожал во время церемонии венчания и невпопад отвечал на вопросы священника. Свой медовый месяц Байрон называл мрачным. Вот что он писал по этому поводу Муру: «Я провожу свое время (в деревне родителей моей жены) в странном однообразии и тишине и занимаюсь только тем, что ем компот, шляюсь из угла в угол, играю в карты, перечитываю старые альманахи и газеты, собираю на берегу раковины и наблюдаю за правильностью роста некоторых исковерканных кустов крыжовника». Ни слова о жене! Ни слова о любви! Ни слова об идеале! Пожалуй, для новобрачного это выглядит несколько странно…

После медового месяца супруги отправились в Лондон, где Байрон на приданое жены (а оно составляло 10 тысяч франков) купил шикарный дом, несколько экипажей, обзавелся прислугой и чуть ли не ежедневно принимал гостей. Кстати, это совершенно расходится с убеждением некоторых историков, что Анна-Изабелла отличалась скупостью. Любящая женщина предоставила мужу полную свободу в управлении ее финансовыми делами.

Анна-Изабелла совершила ошибку. Ее приданое очень быстро исчезло, а за ним были истрачены и те деньги, которые получил в наследство Байрон. Семья оказалась на грани нищеты, и Байрону даже пришлось продать свои книги.

Впоследствии имущество семьи, в том числе и брачная постель, описывались 8 раз. И конечно, то, что Байрон легкомысленно растратил немалое состояние и оставил семью без средств к существованию, не могло не отразиться на отношении к нему жены. Она не только разлюбила его, но и стала презирать и бояться.

Сначала видимая идиллия семейной жизни омрачалась лишь мелкими ссорами, но как-то раз, когда Анна-Изабелла в очередной раз стала упрекать мужа в легкомысленности, он бросил свои часы в камин и в приступе гнева изломал их щипцами. В другой раз Байрон во время ссоры с женой выстрелил в ее комнате из пистолета, чем сильно напугал ее. И наконец, Анна-Изабелла страдала от ревности: женившись на ней и через некоторое время придя к выводу, что его замысел об идеале неосуществим, Байрон стал изменять жене. Анна-Изабелла прекрасно знала о его отношениях с Каролиной Лем, а также о связях с певицами, актрисами и танцовщицами.

В конце концов Анна-Изабелла не выдержала. Через месяц после рождения ребенка она уехала к своим родителям и больше не вернулась к мужу.

Развод Байрона с женой послужил для его врагов великолепным предлогом для начала гонений, заставивших поэта навсегда уехать из Англии. Исследователи творчества великого поэта в один голос заявляют, что после того, как он покинул родину, его «муза перестала быть домовитой хозяйкой или, скорее, перестала вращаться в кругу тесных интересов родины и, одевшись в дорожное платье, вышла в открытое море жизни» (Н. Дубинский).

Брандес был прав, когда писал о перемене творческой деятельности Байрона после его разрыва с женой: «Нельзя даже делать никакого сравнения между тем, что он написал до этого перелома, и тем, что написал после него; в этом он сам признавался не раз. Несчастье, постигшее его, было ниспослано гением истории, чтобы вырвать его из опьяняющего обоготворения и окончательно устранить от всяких отношений с усыпляющим обществом и духом этого общества, против которых он более, чем кто-либо другой, вооружил страшнейшую оппозицию».

Он привлекал к себе женщин чистотой и возвышенностью натуры… Он глядел на женщин снизу вверх, поклоняясь им как неземным существам… Он был влюбчив и жил в мире грез, закрывая глаза на темные стороны реальной жизни… Таков был Шелли.

Казалось бы, Шелли при его отношении к прекрасной половине человечества обязательно должен был быть счастлив в семейной жизни. Но… Ни для кого не секрет, что в жизни не всегда все складывается так, как мы того желаем. И знаменитый английский поэт, стремясь добиться гармонии в браке, столкнулся с той реальной жизнью, на которую он упорно закрывал глаза: с материальными трудностями, непониманием и множеством бытовых проблем, которые в большинстве случаев приводят к краху семейных отношений.

Первую любовь Шелли звали Гарриет Гров. Девушка была его родственницей, и ее родители точно так же, как и родители Шелли были очень довольны нежной привязанностью детей. Молодые люди полюбили друг друга, и дело обещало завершиться помолвкой, если бы Шелли при разговоре с отцом Гарриет не высказал своего мнения по религиозным и социальным вопросам. Родители Гарриет были глубоко религиозными людьми и не захотели мириться с полуатеистическими воззрениями Шелли. Брак расстроился.

Некоторые биографы Шелли утверждают, что разрыв с Гарриет Гров оставил в сердце поэта незаживающую рану: он всю жизнь любил эту девушку и до конца своих дней страдал по своей несбывшейся мечте.

Вскоре Шелли женился. Он вступил в брак с Гарриет Вестбрук только потому, что у девушки было такое же имя, как у Гров, и кроме того, она была немного похожа на нее чертами лица и фигурой.

Гарриет Вестбук была школьной подругой сестры поэта. Почти ежедневно встречаясь с Гарриет, Шелли всеми силами пытался навязать ей свое мировоззрение. Вот что он писал по этому поводу своему другу Гоггу: «Отец ее преследует ее неслыханным образом, заставляя посещать школу… Я, конечно, советовал ей стоять на своем. Она ответила мне, что упорство не поможет и что она готова бежать со мной и стать под мое покровительство».

И через некоторое время Гарриет и Шелли действительно бежали в Эдинбург, где повенчались по шотландским законам. В это время Шелли было 19 лет, а его жене всего 16. Через сутки после своего бегства молодожены прибыли в Йорк, откуда Шелли написал Гоггу письмо, прося выслать ему немного денег. Витавший в облаках поэт уже тогда, к своему ужасу, понял, что «злой тиранический мир чувствует слишком большую потребность в деньгах».

Также новобрачные сообщили своим родителям о бракосочетании и попросили их помочь им материально, пока Шелли как-нибудь устроится. Однако отец поэта считал его брак мезальянсом (Гарриет была дочерью купца) и категорически отказал сыну в помощи. Точно так же поступил и Вестбрук. Юная пара столкнулась не просто с материальными трудностями, а с настоящей нуждой: были дни, когда в их доме не было ни крошки хлеба. Но в конце концов родители сжалились над своими непослушными чадами и стали выделять им две тысячи фунтов в год.

Семейная жизнь Шелли не складывалась с самого начала: Гарриет не имела ни малейшего представления о ведении хозяйства и даже не умела готовить. К тому же Шелли был вегетарианцем, и то, что пыталась предложить ему на обед молодая жена, он есть отказывался. Когда подходило время обеда, поэт отправлялся в булочную и покупал хлеб. Гарриет не понимала, как можно питаться только хлебом, а Шелли в свою очередь недоумевал, как можно употреблять в пищу мясо. Супруги никак не желали уступать друг другу и постоянно ссорились.

С юной Гарриет Шелли прожил меньше года. Причины развода поэта с женой не совсем ясны: сам Шелли утверждал, что Гарриет изменяла ему.

Однако некоторые биографы поэта утверждают: жена не изменяла Шелли, а вот он сам, живя с ней, серьезно увлекся Мэри Годвин. Он полюбил эту женщину и именно по этой причине развелся с женой.

Как известно, любовь к Мэри Годвин оказалась несчастной: девушка не ответила на чувства поэта. По воспоминаниям современников Шелли, после объяснения с возлюбленной, получив отказ, несчастный поэт, никогда ранее не употреблявший спиртных напитков, пристрастился к водке. «С этой подругой, – говорил он друзьям, указывая на бутылку, – я никогда не расстанусь!»

А в то время, пока Шелли страдал от безответной любви к Мэри Годвин, его бывшая жена Гарриет, брошенная им на произвол судьбы, не смогла пережить разлуки с мужем и покончила с собой…

Один из самых ярких представителей и творцов романтического направления в литературе, немецкий поэт Фридрих Шлегель, в области любви отрицал всякие грани и как истинный сторонник романтического направления проповедовал свободу чувств.

Пожалуй, свое мировоззрение Шлегель наиболее полно отразил в стихотворении «Гармония жизни»:

Шлегель на самом деле «возносился», отрываясь от рутины повседневной жизни и живя в мире причудливых фантазий. В своих критических статьях и романах поэт не только высказывал свободные взгляды на роль женщины в жизни мужчины, но и издевался над супружескими отношениями. Шлегель был истинным революционером в области любви и брака. «Для него, – писал Брандес, – дело шло о нравственной и умственной эмансипации женщин. Ум и образование в соединении с одушевлением были те свойства, которые в его глазах делали женщину достойной любви. Над общепринятым понятием о женской натуре он смеялся…»

Свободолюбивые воззрения Шлегеля проявились и в его отношениях с женщинами. Он постоянно менял любовниц и всегда повторял, что не собирается вступать в официальный брак. Но все же изменил своим принципам.

Во время учебы в Гёттингене Шлегель познакомился с Каролиной, которая была замужем за доктором Бемером. Поэт так увлекся этой женщиной, что был готов пойти ради нее на все – даже на брак. Но, к его удивлению, Каролина отклонила его предложение, сказав, что ее вполне устраивает семейная жизнь с Бемером. Она обманывала Шлегеля. Ее брак был неудачным, и в 1792 году, разведясь с мужем, она отправилась в Майнц, где поселилась в доме Георга Форстера. Как известно, этот гениальный человек, бывший наставником Гумбольдта и прославившийся как естествоиспытатель и писатель, втянулся в революционное движение и пытался распространить французские свободные взгляды в Германии. Каролина разделяла его симпатии и участвовала вместе с Форстером в деятельности республиканского клуба в Майнце.

После того как немецкие войска заняли Майнц, Каролина была арестована. Она провела несколько месяцев в тюрьме, откуда писала Шлегелю, умоляя его о помощи. Шлегель не мог не откликнуться на крик отчаяния женщины, которую совсем недавно так страстно любил, и вскоре не без помощи брата Вильгельма ему удалось добиться освобождения Каролины.

Стоит ли говорить, насколько Каролина была благодарна своему спасителю. Молодые люди стали жить вместе. Как вспоминал Шлегель, его чувства на тот момент уже не были теми, что раньше: он разлюбил Каролину. Однако, не сомневаясь в ее любви, он решил, что сможет вновь воспылать к ней прежней страстью.

Сам Шлегель писал об этом следующее: «Я, право, не ожидал найти в ней простоту и действительно божественный ум… Она произвела на меня очень сильное впечатление; я хотел было приобрести ее расположение и дружбу, но, заметив некоторое участие с ее стороны ко мне, я убедился, что простая попытка в этом направлении привела бы нас к тяжелой борьбе и что дружба между нами могла бы возникнуть только как поздний плод многих превратных влечений; с этой минуты я отказался от всяких своекорыстных притязаний. Я поставил себя в самые простые, безыскусственные к ней отношения; я был почтителен к ней, как сын, откровенен, как брат, простодушен, как ребенок, и невзыскателен, как друг».

Но, несмотря на такие почтительные, откровенные, простодушные и невзыскательные отношения Шлегеля к Каролине, он все же в 1796 году женился на ней.

Этот брак был несколько странным: супруги предоставили друг другу полную свободу и даже одно время жили в разных городах. Со временем их отношения стали более прохладными: Каролина серьезно увлеклась Шеллингом, а Шлегель сошелся с сестрой Тика, Софией Бенгарди, которая ради него развелась с мужем. Однако Шлегеля нисколько не тронула жертва Софии и, бросив возлюбленную, он стал встречаться с дочерью рационалиста Паулуса.

Когда до Шлегеля дошли сведения о бурном романе его жены с Шеллингом, он освободил Каролину от уз брака. «Мы, – вспоминала Каролина, – расторгнули связь, на которую никогда иначе не смотрели, как на совершенно свободную». Что интересно, Шлегель и Шеллинг всю жизнь оставались друзьями: вели приятельскую переписку и навещали друг друга. Долгое время после развода Шлегеля с Каролиной возлюбленной поэта была знаменитая женщина того времени, дочь философа Мозеса Мендельсона – Доротея Мендельсон-Вейт. Когда Шлегель познакомился с Доротеей, она была замужем за банкиром Вейтом, в брак с которым вступила по настоянию родителей.

Доротея не испытывала к мужу никаких чувств и, будучи разносторонне образованной женщиной, все свое свободное время проводила в кружке «гениальных женщин», законодательницей которого была Рахиль фон Фарнгаген.

Доротея познакомилась со Шлегелем, когда ей было 32 года (поэту в то время исполнилось 25 лет). По свидетельствам современников, она не отличалась красотой, обладая резкими, мужскими чертами лица, но это не помешало ей приковать к себе внимание Шлегеля, так как последний прежде всего восторгался ее эрудицией, любовью к поэзии, философии и живописи.

В 1798 году Доротея развелась с мужем и переехала жить к Шлегелю в Йену. Об официальном браке между ними не было и речи. Шлегель в своих статьях осуждал семейную жизнь, а Доротея смотрела на брак как на «акт печальной необходимости». Вот что она писала по этому поводу: «Соединить по-мещански нашу судьбу никогда не было нашим намерением, несмотря на то что я давно уже не считала возможным, дабы что-либо могло разлучить нас, кроме смерти. Однако, хотя мне и противны всякие соображения о том, что будет, я все-таки действовала бы согласно с требованиями минуты и разбила бы самые дорогие для меня идеи, если бы ненавистная мне церемония была единственным средством связать нас навсегда».

Шлегель с возлюбленной долгое время жил в гражданском браке. Свои отношения с Доротеей Шлегель наиболее полно описал в романе «Люцинда». Это произведение вызвало в Германии бурю негодования, поскольку высказанные в нем мысли абсолютно противоречили общественным понятиям, освященным вековыми традициями. Например, в своем романе Шлегель выставляет личность гетер идеалом высшего развития и общечеловеческой образованности, объявляя тем самым войну устаревшим взглядам.

В рецензиях и критических статьях, появившихся в огромном количестве после выхода «Люцинды», посыпались нападки в адрес Шлегеля и Доротеи, живших в гражданском браке. Однако Доротея смеялась над пуританскими взглядами общественности и вскоре опубликовала роман «Флорентин», в котором высказала идею свободных сексуальных отношений. По ее мнению, которого придерживался и Шлегель, институт брака устарел и мужчины и женщины имеют полное право сходиться безо всяких формальностей и даже… целыми группами. Последняя идея была очень заманчивой, и Шлегель с Доротеей решили претворить ее в жизнь. В их доме поселился еще один проповедник свободной любви – Фихте.

Вот что писала Доротея: «Мне вообще так хорошо в этом монастыре философов, как будто я никогда не знала ничего лучшего. Только Фихте внушает мне какой-то страх; этому виной не он, а мои отношения к свету и Фридриху; я чего-то боюсь, но, может быть, ошибаюсь. Писать больше не могу, потому что мои философы беспрестанно то вбегают в мою комнату, то уходят, так что у меня кружится голова». Надо сказать, что им так понравилось жить вместе, что Фридрих Шлегель, Доротея и Фихте решили никогда не разлучаться. Однако через некоторое время Доротея Мендельсон-Вейт по неизвестным причинам покинула своих гражданских мужей. Странная семья распалась: Фихте вернулся к законной жене, а Шлегель с головой окунулся в творчество.

После Доротеи в его жизни было еще много женщин, однако он больше никогда не вступал ни в гражданский, ни в официальный брак.

Прежде чем развестись с женой, Чарлз Диккенс прожил с ней 20 лет. Его супруга Кэйт Хогарт была заурядной женщиной. Выйдя замуж за Диккенса, она полностью посвятила себя ведению хозяйства и воспитанию детей. С мужем у Кэйт не было взаимопонимания, но в целом на протяжении 20 лет их отношения оставались более или менее ровными. По крайней мере, в их семье не было ни ссор, ни скандалов, ни взаимных упреков. Диккенс отдавал всего себя творчеству, а Кэйт занималась домашними делами. Но чем больше Диккенс становился известным как писатель, чем больше он зарабатывал на жизнь, тем сильнее отдалялась от него жена.

Она была несколько странной женщиной: ей почему-то совсем не нравилось, что Диккенс испытывал потребность обставить свою жизнь с внешней стороны по возможности лучше и комфортнее.

Когда книги Диккенса стали приносить его семье приличный доход, писатель начал устраивать у себя дома вечера, на которые собирались люди, посвятившие свою жизнь, творчеству: как мужчины, так и женщины.

Кэйт совсем не нравились друзья мужа, и на приемах она даже не пыталась скрыть свою неприязнь, которую испытывала к ним. Кроме того, жена Диккенса, несмотря на то что была неплохой хозяйкой, совершенно не умела организовывать светские приемы. Впрочем, учиться всем тонкостям приема гостей у нее не было желания.

Принимать гостей писателю помогала сестра жены, которая со временем начала играть в доме ведущую роль: постепенно она взяла хозяйство в свои руки, и Кэйт оказалась как бы не у дел. Она возненавидела сестру, считая, что у Диккенса с ней роман. Но она ошибалась. Сестра принимала и развлекала гостей не для того, чтобы показать свое превосходство над Кэйт, а отчасти потому, что хотела скрыть неумение последней.

Кэйт подозревала, что муж изменяет ей с сестрой, а после того, как Диккенс по неосторожности сказал, что сестра Кэйт – идеал женственности, ее подозрение переросло в уверенность. В этот день Кэйт впервые в жизни осыпала мужа упреками и оскорблениями. Диккенс клялся в том, что не изменял ей. И Кэйт готова уже была поверить, если бы до ее ушей не долетела фраза Диккенса, высказанная им в кругу друзей. В разговоре с приятелями-литераторами о браке Диккенс, говоря о своей жене, заметил: «Она создана не для меня…»

Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Кэйт. Устроив мужу жуткий скандал и пожелав ему счастья со своей сестрой – идеальной женщиной, созданной для него, Кэйт ушла от Диккенса и через некоторое время проинформировала его о том, что подала на развод.

После развода Диккенс стал выдавать бывшей жене по 200 фунтов ежегодно. Как уже говорилось, Кэйт ушла из дома Диккенса, а после развода родителей к ней переехал жить старший сын. Остальные 9 детей, а также сестра Кэйт, послужившая причиной разрыва Диккенса с женой, остались жить в доме писателя.

После развода с женой жизнь известного прозаика Эдуарда Булвера (впоследствии лорд Литтон) превратилась в настоящий кошмар. Бывшая жена, помимо того, что обнародовала подробности своей семейной жизни с Булвером, еще и написала роман, где прототипами ее героев стали она сама и ее экс-супруг. Причем Розина подробнейшим образом описала все издевательства, которые она терпела от мужа. Булвер-Литтон так и не смог опровергнуть это и до конца жизни оставался в глазах общественности негодяем, испортившим жизнь замечательной и добропорядочной женщины.

Хотя, была ли Розина Уилер добропорядочной, это вопрос спорный. Некоторые источники указывают на то, что развод супругов произошел по причине неверности жены (Булвер имел бесспорное доказательство измены Розины) и скорее всего нападки Розины на Булвера были способом выгородить себя, выставив жертвой мужа-тирана.

Знакомство Эдуарда и Розины произошло в обществе литераторов. В один из дней Булвер пришел туда вместе со своей матерью. Они сидели за столиком и что-то оживленно обсуждали. Неожиданно мать воскликнула: «Посмотри, Эдуард, какое оригинальное красивое личико! Кто это?».

Оглянувшись, Булвер увидел Розину Уилер. Она на самом деле была очень красивой и умной девушкой. В тот же вечер писатель попросил одного из своих приятелей представить его Розине. Знакомство молодых людей вскоре переросло в нежную привязанность и завершилось в результате браком.

Друзья Булвера с самого начала отговаривали писателя от женитьбы на Розине. Люди, близко знакомые с Уилер, утверждали, что в этой женщине жили ангел и черт одновременно, и разумеется, она не могла быть подходящей парой для ранимого человека со столь строгими воззрениями на жизнь, каким был Булвер.

Но первое время он был доволен своей семейной жизнью. Многие критики считают, что его литературная деятельность расцвела именно под влиянием супруги, которая была очень умной и начитанной женщиной. Завистники Булвера даже утверждали, что свои лучшие произведения он написал не без помощи жены. Кстати, Розина тоже была писательницей, и нет ничего удивительного в том, что некоторые книги были написаны Булвером по ее инициативе.

В конце концов супруги развелись. Причины их разрыва не совсем ясны: Розина утверждала, что ее бывший муж издевался над ней, а Булвер говорил, что поводом к разводу послужила неверность жены. Кто из них прав – неясно. Доподлинно известно лишь то, что после развода супруги стали заклятыми врагами. Розина Уилер дошла даже до того, что в романе «Испорченная жизнь» подробно описала все ужасы своей совместной жизни с Булвером. «Лживый, жестокий, хитрый, коварный» – это лишь малая часть тех эпитетов, которыми охарактеризовала Розина бывшего мужа.

Когда Булвер впервые выставил свою кандидатуру в парламент, бывшая супруга после его предвыборного выступления обратилась к собравшимся с речью, в которой поведала общественности обо всех слабых сторонах и тайнах экс-мужа.

Кумир целого поколения, которое было названо потерянным, Эрнест Хемингуэй еще при жизни стал мифом. Именно он первым сформулировал кредо этого поколения: «Победитель не получает ничего…», но сам нашел в себе силы и мужество добиться всего в жизни, литературе… Но только не в любви.

В жизни великого писателя было много женщин. Его первой женой стала Элизабет Хэдли Ричардсон. Когда Хемингуэй впервые увидел Элизабет, то, как он сам вспоминает, получил удар сродни удару током. «Я понял, что это девушка, на которой я должен жениться». Известно, что писатель больше всего на свете ненавидел скуку и рутину, а с Хэдли Ричардсон (он называл ее Рыжая Хэш) соскучиться было невозможно.

Как и Хемингуэя, Хэш привлекали путешествия, развлечения и творческие личности. Она ненавидела скуку, респектабельность и однообразие.

Вскоре после свадьбы Хемингуэю предложили место корреспондента во французской газете, и молодая пара отправилась в Париж. Дни, проведенные в Париже, были самыми счастливыми в жизни Хемингуэя и Хэш: небольшая квартирка, новые друзья, вереница кафе и розовый воздух «города огней». Жена зарабатывала игрой на пианино, а муж писал статьи в газеты. Ранним утром, перед работой, Хемингуэй любил сидеть в кафе, где, заказав чашечку черного кофе, погружался в мир придуманных образов.

Каждый вечер Хемингуэй и Хэдли выходили из своей маленькой квартирки и несколько часов бродили по узким парижским улочкам, а вернувшись домой, занимались любовью. Впоследствии Хемингуэй писал об этом счастливом для него времени: «После работы мне необходимо было читать. Потому что, если все время думать о работе, можно утратить к ней интерес еще до того, как сядешь на другой день за стол. Необходимо получить физическую нагрузку, устать телом, и особенно хорошо предаваться любви с любимой женщиной. Это лучше всего…»

Муж и жена много путешествовали. Они побывали в Италии, Германии, Испании, на Ближнем Востоке, в Америке. Их знакомые не переставали удивляться, как Хемингуэй и Хэдли умудряются успеть побывать везде, осмотреть все достопримечательности и в каждом городе открывать для себя нечто новое. Но секрет состоял в том, что супруги бежали от скуки: они не понимали, зачем терять время на пустяки, если его и так мало отпущено.

Хемингуэй и Хэдли любили и понимали друг друга, а после рождения сына, которого они ласково называли Бэмби, муж и жена сблизились еще больше. Их жизнь, несмотря на материальные трудности, была идиллией. Могла ли эта идиллия длиться вечно? Разумеется, могла, если бы… Если бы Хэдли не изменилась.

Несколько лет семейной жизни и рождение ребенка сильно повлияли на Хэдли: из сумасбродной женщины она превратилась в рассудительную и степенную даму. Кроме того, она была старше мужа на 8 лет, и, видимо, начал сказываться возраст. Хэдли остыла к развлечениям и путешествиям и большую часть времени посвящала ведению домашнего хозяйства и воспитанию малыша. Она больше не мчалась вместе с мужем сломя голову, когда его посылали в командировки на край света. Хемингуэй был разочарован. Он все еще любил ту Рыжую Хэш и никак не мог привыкнуть к новой Элизабет Хэдли.

С рождением ребенка материальное положение семьи ухудшилось. Если раньше супруги довольствовались тем малым, что давала им жизнь, то теперь им необходимо было думать о здоровье сына: часто они голодали, отдавая малышу последний кусок хлеба. Но несмотря на то, что работа журналиста приносила маленький доход, а первые книги писателя пылились на складе, Хемингуэй не сдавался. Он верил в свое будущее, в то, что в один прекрасный день мир признает его. Верила в гениальность мужа и Хэдли. Хотя она изменилась, но ее любовь к Хемингуэю оставалась такой же страстной, как прежде.

Наверное, они бы вместе дождались признания и славы гениального писателя, если бы в их жизнь стремительно не ворвалась некая Полина Пфейфер. Это была молодая незамужняя женщина, с которой семью Хемингуэй познакомили их друзья. Эрнест влюбился в нее с первого взгляда. Как объяснить это? Возможно, внезапно вспыхнувшее чувство к своенравной и эксцентричной богачке – это та страсть, которая зачастую толкает людей на безумные поступки. Но скорее всего любовь Хемингуэя к Полине можно объяснить его постоянной жаждой новых ощущений.

Сам Хемингуэй вспоминал о своих отношениях с Полиной так: «Молодая незамужняя женщина временно становится лучшей подругой молодой замужней женщины, приезжает погостить к мужу и жене, а потом незаметно, невинно и неумолимо делает все, чтобы женить мужа на себе… Когда муж кончает работу, рядом с ним оказываются две привлекательные женщины. Одна – непривычная и загадочная, и, если ему повезет, он будет любить их обеих».

Но, как известно, Хемингуэю не повезло. Возможно, он на самом деле любил обеих женщин, но если Хэдли была ему женой и верным другом, то Полина буквально сводила его с ума. Желание обладать этой женщиной и полностью подчинить ее себе лишило его покоя и сна. Хэдли все прекрасно понимала, но в своих воспоминаниях о Хемингуэе, видимо пытаясь выгородить бывшего мужа, писала о том, что разрыв произошел по ее вине: «Я не поспевала идти с ним в ногу. Я все время ощущала усталость, и, думаю, именно это и было главной причиной…»

Хэдли дорожила семьей, а ее муж томился в четырех стенах, мечтая окунуться с головой в новые чувства и ощущения. Он не мог уйти сам, бросить жену и сына, и ждал, что Хэдли сделает первый шаг на пути к разводу. В конце концов она решилась, считая, что жить с человеком, который больше не любит, унизительно. Объяснившись с мужем, Хэдли подала на развод. Вскоре супруги разъехались.

Как это ни покажется странным, они не стали врагами. Напротив, до конца жизни Хэдли и Хемингуэй оставались добрыми друзьями.

Надо сказать, что разрыв с Рыжей Хэш Хемингуэй перенес очень тяжело. Об этом позднее вспоминали его друзья: «Он романтик по натуре, и он влюбляется подобно тому, как рушится огромная сосна, сокрушающая окружающий мелкий лес. Кроме того, в нем есть пуританская жилка, которая удерживает его от флирта за коктейлем. Когда он влюбляется, он хочет жениться и жить в браке, и конец брака он воспринимает как личное поражение». Невольно вспоминаются слова самого Хемингуэя: «Победитель не получает ничего…»

Писатель женился на Полине. Еще до свадьбы он стал католиком. Дело в том, что Полина была ревностной католичкой и дала согласие на брак только после того, как Хемингуэй пообещал стать, как и она, католиком. Он любил Полину и пошел на этот шаг ради нее. В Полине писатель видел тот идеал женщины, который он часто рисовал в своих мечтах, однако после свадьбы Эрнест столкнулся с реальностью: его жена оказалась совсем не такой, какой он ее представлял.

Полина, в отличие от Хэдли, была требовательной и деспотичной. Она не привыкла к материальным трудностям и выдвигала мужу абсолютно нереальные требования. Отношения супругов обострились после рождения сыновей: Хемингуэй, пытаясь обеспечить семью, работал на износ, а Полина, вместо того чтобы поддерживать и вдохновлять мужа, постоянно жаловалась ему на свою тяжелую жизнь.

Жена так и не стала Эрнесту другом, по темпераменту и мировоззрению они были разными людьми. Когда напряжение между супругами становилось невыносимым, Хемингуэй уезжал из дома на несколько недель, но его магическая тяга к Полине всегда брала верх над обидой и непониманием, и он возвращался.

Как это часто бывает, одиночество и отчужденность, возникшие между мужем и женой, позволили Хемингуэю создать лучшие произведения в его жизни. Он с головой окунулся в творчество, а после экранизации романа «Прощай, оружие!» стал знаменитым. Он понял, что его звезда наконец взошла, и стал работать с еще большим рвением. А Полине опять чего-то не хватало. Денег? Внимания мужа? Всемирной славы? Любви?

Когда в 1933 году к власти пришли фашисты, Хемингуэй понял, что той Европы, которую он любил, больше нет. Писатель отправился в Восточную Африку. А вернувшись в Европу, он ее не узнал: люди жили в страхе, лгали, метались. Внезапно Хемингуэй ощутил себя частичкой потерянного поколения. Писатель задыхался от бессилия и всеобщей обреченности…

Хемингуэю казалось, что своеобразным очищением за годы бездействия стала для него война в Испании, а затем и Вторая мировая. Он снова почувствовал себя нужным. «Да, по-моему, это было разбитое поколение, разбитое во многих отношениях, – писал он. – Но – черт возьми! – мы вовсе не погибли, конечно, кроме погибших, искалеченных, сошедших с ума. Погибшее поколение! – нет… Мы были очень выносливым поколением…»

К этому времени брак Хемингуэя и Полины распался, полностью исчерпав себя. Из блистательной женщины Полина превратилась в сварливую и занудную домохозяйку. Она стала Хемингуэю чужой. Разрыв был неминуем, а главной причиной его была та же история, что и в случае с Хэдли. Только теперь на месте Хэдли оказалась Полина…

Итак, снова подруга жены… Некая красивая блондинка Марта Гельхорн – молодая журналистка. Она ворвалась в жизнь Хемингуэя как вихрь, но вряд ли это была любовь. Скорее всего писатель просто нашел повод порвать с наскучившей ему семейной жизнью. Энергичная и взбалмошная Марта, как и Хемингуэй, обожала все новое. Писатель уцепился за нее как утопающий за соломинку, считая, что это именно та женщина, которая поймет его. Но Марта любила в Хемингуэе только его популярность. 42-летний мастер пера, будучи ослеплен новой страстью, ничего не замечал и, разойдясь с Полиной, женился на Марте.

Да, у Хемингуэя с Мартой было много общего: как и муж, жена не могла усидеть на месте и постоянно находилась в разъездах. А когда она приезжала, то… устраивала скандалы. Марта была помешана на чистоте. По ее мнению, все вокруг должно было быть стерильным. Эрнест же, впрочем, как и любая творческая личность, не мог обойтись без живописного беспорядка. Когда он с головой окунался в работу, его дом напоминал развалины. Стоит ли говорить, насколько это выводило из себя Марту. Она скандалила, устраивала истерики, а Хемингуэй, казалось, не замечал гневных нападок жены, продолжая вести себя по-прежнему.

Когда утихли первые порывы страсти, у писателя открылись глаза: Марта опять оказалась не той женщиной, которую он хотел видеть рядом с собой. Разведясь с женой, Хемингуэй дал себе слово больше не вступать в брак, но судьба будто посмеялась над ним, не позволив в полной мере насладиться прелестями холостяцкой жизни. Вскоре после развода с Мартой Хемингуэй познакомился с самой прекрасной женщиной на свете. Она действительно была ему ниспослана судьбой. Брак Хемингуэя с Мэри Уэлш оказался счастливым. Она принимала его таким, какой он есть, и любила, несмотря ни на что… Мэри была предана мужу до последнего дня его жизни.

Творчество невозможно без любви. Но что делать, если брак уже заключен, а былых чувств друг к другу супруги уже не испытывают? Без любви, без сильных чувств, без накала страстей, эмоций многие известные композиторы и певцы просто не стали бы великими. Многие видят в этом случае только один выход: разводиться и устремляться на поиски новой любви.

Величайший композитор Рихард Вагнер женился на красивой и талантливой оперной певице. Супруги любили и понимали друг друга, но постоянно испытывали материальные трудности.

Пока талантливый композитор носился с гениальными планами и возлагал большие надежды на «музыку будущего», его семейный корабль шел ко дну. Ведь, как известно, одной, пусть даже самой благородной, надежды недостаточно для того, чтобы купить дрова и пальто – две вещи, в которых, как Вагнер сам признался Листу, он очень нуждался. И если бы Лист время от времени не помогал другу деньгами, то вряд ли бы Вагнер прожил с женой больше года. Кроме того, иногда композитор получал приглашения дирижировать оркестром: эта работа неплохо оплачивалась, что на некоторое время немного облегчало жизнь супругов.

Надо сказать, что Вагнер был очень нервным и раздражительным человеком. Малейший намек на его несостоятельность выводил композитора из себя. Свое недовольство и раздражение он, естественно, выплескивал на жену. Ему, конечно, становилось легче, а вот супруга со временем пришла к выводу, что талантливый муж, которому и одному было бы нелегко прожить на те деньги, что он зарабатывал, тяготится ею. Чтобы хоть немного отвлечься от суровой реальности, несчастная женщина стала принимать морфий. Когда Вагнер узнал о том, что его любимая пристрастилась к наркотикам, было уже поздно. Как ни пытался композитор бороться с этим пороком жены, все было напрасно. Вагнер и его супруга все более отдалялись друг от друга. Единственное, что их связывало, – это любовь к домашним питомцам – комнатной собачке и канарейке, которых они оба обожали и с которыми ни за что не хотели расставаться. Когда же любимцев не стало, семейный корабль Вагнера пошел ко дну – супруги развелись. Через некоторое время Вагнер наконец нашел свою половинку, женившись на Козиме – дочери Листа и бывшей супруге Ганса Бюлова. Козима была очень тихой и спокойной женщиной, она с трудом выносила холерический темперамент своего мужа и, после того как Вагнер развелся с женой, стала часто приходить к нему, ища утешения. Вагнер и сам нуждался в сочувствии, а Козима оказалась именно той женщиной, которая способна была его понять и принять таким, каков он есть.

Вагнер и Козима полюбили друг друга, и вскоре Козима Бюлов развелась с мужем и стала Козимой Вагнер. Этот брак был счастливым: знаменитый композитор ожил, так как нашел во второй жене тот идеал, который столько лет напрасно искал в первой.

Когда Рихард Вагнер умер, Козима в доказательство любви и преданности мужу отрезала свои роскошные волосы, которыми так восхищался ее муж. Она положила их на красной подушке в гроб под его голову…

Эдит Пиаф (настоящее имя Эдит Джованна Гасьон) родилась прямо на тротуаре в нищенском парижском квартале. Ее отец – уличный акробат – через месяц после рождения дочери был призван в армию. Когда Эдит было всего два месяца, мать отдала ее на воспитание бабушке, содержавшей притон. Вернувшись из армии, отец стал брать девочку на свои выступления. И поскольку местом его работы был тротуар, можно сказать, что Эдит выросла на парижских улицах.

В 15 лет девочка ушла от отца, взяв на свое попечение младшую сестру Симону, с которой она была неразлучна до конца дней.

К своей вызывающе некрасивой внешности Эдит Пиаф всегда относилась с юмором. Впрочем, так же она относилась и к своей жизни, напоминающей головокружительный роман, в котором происходили просто невероятные события, больше напоминавшие чудеса. «Когда дело касается чуда, никогда не знаешь, настоящее ли оно», – говорила Эдит Пиаф. Чудеса в ее жизни не всегда были настоящими: она переживала боль, горе, любовные взлеты и падения… Но знаменитая певица никогда ни о чем не жалела.

Как уже говорилось, Эдит Пиаф родилась и выросла в нищенском парижском квартале, где ее окружали проститутки, сутенеры и воры. В такой компании будущая звезда эстрады чувствовала себя вполне комфортно, видимо, потому, что представители криминального мира как могли заботились о маленькой Эдит.

С невинностью Эдит рассталась рано. Как она говорила, ее первым мужчиной стал молодой голубоглазый военный. Именно после этого певица всю жизнь отдавала предпочтение голубоглазым солдатам и матросам, к которым испытывала патологическую страсть. Эдит Пиаф утверждала, что голубые глаза никогда не лгут.

Каждое утро уличной девчонки неизменно начиналось с импровизированной молитвы. «Когда-нибудь я стану богатой, – говорила сама себе Эдит. – У меня будет белый автомобиль, черный шофер и много красивых платьев». А пока гардероб будущей звезды состоял из неизменного черного свитера и юбки, которые она никогда не стирала: как только наряд Эдит приходил в негодность, она выбрасывала его и покупала себе новый, точно такой же.

Когда Эдит Пиаф исполнилось 17 лет, она познакомилась с 18-летним Луи Дюпоном по прозвищу Малыш, с которым стала жить в гражданском браке.

Знакомство Пиаф с будущим мужем произошло в дешевом кабачке, где Луи случайно оказался за столиком Эдит. В тот же вечер Луи перебрался в квартиру певицы, где она жила вместе с Симоной. Первое время молодые люди спали втроем в одной постели. Позже Симона писала: «Душа Эдит была чистой. Ничто не могло ее испортить. Может быть, это и не очень хорошо, когда в одной и той же постели спят сразу трое, но в 17 лет любовь кажется такой чистой и прекрасной, что я не обращала на них никакого внимания и засыпала как ребенок». Луи любил Эдит и наивно полагал, что домашнее хозяйство и упорядоченная супружеская жизнь смогут удержать эту взбалмошную девчонку в узде. Но в планы Эдит не входило становиться верной женой и прилежной домохозяйкой: супружеский долг она предпочитала исполнять с любовниками, а стирку и уборку считала занятиями скучными и бесполезными.

Через год в молодой семье появился ребенок – дочь Марсель. И почему-то именно с этого момента юная мама стала считать себя абсолютно свободной: она начала петь на парижских улицах, таская малютку с собой, отчего ребенок часто болел. Вскоре младшая сводная сестра Эдит Симона помогла новоявленной певице получить скромный контракт в сомнительном варьете. Луи новое занятие жены совсем не нравилось, и он, обезумев от ревности, забрал маленькую Марсель с собой. «Либо ты возвращаешься, либо никогда не увидишь дочь», – заявил он жене. Но просчитался: малышка явно мешала певческой карьере Эдит, и та совершенно спокойно отнеслась к ультиматуму мужа.

Как оказалось, маленькая Марсель мешала и своему отцу. Вечно простуженная девочка была предоставлена самой себе и, когда ей было два с половиной года, умерла от менингита. Эдит недолго горевала о смерти дочери: на ее горизонте впервые забрезжила звезда славы.

Огромную роль в жизни Эдит сыграл Луи Лепле – директор популярного в те годы в Париже кабаре «Жернис». После знакомства с молодой певицей, которое произошло в 1935 году, он помог ей устроиться на работу в кафе на Елисейских полях. Именно Луи Лепле убедил Эдит сменить имя. Она напоминала ему воробья, и поэтому для ее сценического псевдонима Луи взял слово «пиаф», которое на парижском жаргоне означает «воробышек».

Лепле был единственным человеком, кто разглядел в грубой и вульгарной девчонке великую певицу. Не обращая внимания на советы друзей, он вкладывал в Эдит деньги. И Лепле не ошибся. Первое выступление Пиаф стало триумфом. После того как девушка, одетая в убогое вязаное платье, спела несколько песен, публика разразилась бурными аплодисментами и криками «Браво!» и «Бис!». Эдит казалось, что это и есть та слава, к которой она так упорно стремилась, но Лепле несколько остудил ее триумфальный пыл. «Никогда не делай уступок зрителю! – сказал он. – Великий секрет закючается в том, чтобы оставаться самим собой. Всегда будь сама собой!»

Уже после нескольких выступлений в клубе о великолепном голосе Пиаф, который часто доводил публику до слез, заговорил весь Париж. Так, услышав как-то раз ее пение, Морис Шевалье воскликнул: «У этой девочки голос живет где-то внутри!». Несмотря на признание ее таланта, Эдит по-прежнему жила в бедности. Дело в том, что для публики она была забавной обезьянкой, ее специально приглашали на вечеринки, чтобы от души повеселиться над ее оригинальной внешностью и неграмотностью.

«Я была своеобразным феноменом, – позднее вспоминала Эдит Пиаф, – любопытным образчиком человеческой породы, приглашенным лишь для того, чтобы повеселить гостей… Я была для них клоуном. Надо мной смеялись, пусть и беззлобно, но с той бессознательной жестокостью, которая заставила меня пережить самые жестокие минуты».

Эдит прекрасно знала обо всех своих недостатках и старалась их скрывать, а то, что не могла исправить, принимала как должное. Пиаф всегда старалась прикрыть свои худые ноги и руки, а в лиф платья подкладывала вату, чтобы бюст казался попышнее. Когда юная певица в очередной раз разочаровывалась в любви, она внимательно оглядывала себя в зеркало и философски говорила собственному отражению: «Да, не Венера. Никуда не денешься – было в употреблении! Грудь висит, задница слишком низко, ягодиц кот наплакал. Не первой свежести. Но для мужика это подарок!».

Но «подарком» Эдит пока что была только для всякого сброда: любовники восходящей звезды без зазрения совести пользовались ее телом и кошельком…

В начале апреля 1935 года Луи Лепле убили, судя по всему из-за нескольких сот франков. Незадолго до своей гибели, Лепле сказал Эдит: «Я чувствую, что умру. Меня огорчает лишь то, что ты останешься одна, а ты еще нуждаешься во мне. Тебе будут чинить зло, а меня не будет рядом, чтобы отводить удары».

«Как передать ощущение полной пустоты, нереальности, – вспоминала Пиаф о том дне, когда ее привезли в комнату, где было совершено убийство Лепле, – охватившее меня в течение одной секунды и сделавшее безразличной и бесчувственной, будто чуждой окружающему миру? Кругом ходили и выходили люди. Они говорили со мной, но я им не отвечала. Я была словно живым трупом».

Эдит Пиаф стала одной из подозреваемых в убийстве Лепле. Ее продержали несколько недель в одиночной камере. Но у полиции не было доказательств, и девушку выпустили. Однако ее имя уже было втоптано в грязь, и после гибели Лепле она долгое время не получала контрактов.

Пиаф снова стала петь в бедных кварталах, при этом не переставая мечтать о славе. В трудные времена певица любила повторять: «Удача – это как деньги: она уходит гораздо быстрее, чем приходит». Помимо песен, в ее жизни была целая вереница мужчин.

Постепенно у Пиаф сформировалась собственная философия любви: каждую минуту жизни она старалась посвятить либо любви, либо песне. Эдит Пиаф бежала от одиночества, но при этом больше всего на свете боялась быть брошенной. Певица утверждала: «Женщина, которая позволяет, чтобы ее бросили, – круглая дура. Мужиков вокруг пруд пруди. Каждому любовнику нужно найти замену до, а не после. Если после, то тебя бросили, если до – то бросаешь ты».

Вскоре совершенно случайно Эдит познакомилась с человеком, который перевернул всю ее жизнь, заставив вновь поверить в свои силы и талант. «Я вернулась в Париж потерянная, сломленная, во всем сомневающаяся, даже в себе самой, – впоследствии вспоминала певица. – Раймон Ассо постарался в первую очередь сделать все, чтобы я вновь обрела веру в собственные силы. На меня клеветали, меня оскорбляли, обливали грязью? Ну и что из того! Не я первая, не я последняя испытала на себе такой сильный удар! Нужно закалить свою волю, напрячь все мускулы и драться. Мы будем драться!»

Раймон полюбил Эдит. Она же отвечала ему бесконечными придирками и рассказами о своих многочисленных любовниках, при этом высмеивая любую его оплошность. И продолжалось это до той минуты, пока Пиаф не поняла, что любит Раймона. Как-то раз Раймон, внимательно посмотрев на Эдит, заявил: «Я сделаю из тебя великую певицу».

Но задача оказалась не из легких. Конечно, Пиаф пела божественно, но для того, чтобы завоевать сердца публики, этого было мало. Эдит по-прежнему была вульгарна, неопрятна и не умела вести себя в приличном обществе. Кроме того, вокруг нее ошивался всякий сброд.

Однако Раймон сделал все возможное, чтобы Эдит стала великой певицей. Благодаря ему она приобрела изящество, светский лоск и… новую жизнь, в корне отличавшуюся от той, что она вела совсем недавно. Ассо добился для Пиаф контрактов в лучших французских мюзик-холлах, записей на студиях, интервью в центральных газетах.

Вскоре Эдит почувствовала себя настолько уверенно, что, не задумываясь, дала Раймону отставку, видимо решив бросить его до того, как он сам бросит ее. Разрыв с Ассо она объясняла тем, что устала от ежедневных упреков и наставлений. Эдит Пиаф хотела жить только для себя. И надо сказать, это у нее получалось очень хорошо.

Теперь певица выступала в лучших залах Парижа. Она ни в чем не нуждалась и была предоставлена самой себе. В ее жизни царствовали песня и любовь.

В расцвете своей певческой карьеры Эдит Пиаф познакомилась с боксером Марселем Серданом. Впервые увидев «великую Пиаф», гроза ринга буквально онемел от восхищения, а спустя несколько дней он нашел предлог, чтобы ей позвонить, и пригласил певицу на ужин. С этого дня в жизни «воробышка» началась новая эпоха.

Марсель не просто любил Эдит, он боготворил ее, выполняя любую прихоть, балуя, словно маленькую девочку. Пиаф же впервые в жизни хранила верность своему любовнику. Более того, она мечтала выйти за него замуж и родить от него ребенка, что, как и для большинства женщин, было для нее высшим проявлением любви. Марсель был женат. Но это было не так страшно по сравнению с заключением медиков, которые в один голос заявляли, что у Эдит никогда не будет детей. Однако даже эти грустные моменты не могли помешать счастью влюбленных, которое было настолько феерическим, что почти каждое утро Пиаф просыпалась в слезах. Но, к ужасу Эдит, ее счастье было недолгим. В октябрьское утро 1949 года заголовки газет чернели траурными буквами: «Марсель Сердан погиб в авиакатастрофе».

Вечером того же дня Пиаф пела в память о Марселе. Зал слушал певицу стоя, оплакивая вместе с ней любовь, которая оборвалась так внезапно…

В тот момент глубина горя Эдит граничила с безумием. Во время исполнения последней песни – «Гимна любви», которую она написала в самые счастливые дни своего романа и которую посвятила Сердану, Пиаф упала в обморок.

Позже Эдит говорила: «После смерти моего бесценного Марселя Сердана, ровно через 6 месяцев, я пустилась во все тяжкие и докатилась до самой глубины бездны. Я обещала быть мужественной. Но я не выдержала удара и обратилась к наркотикам. Это наложило печать на всю мою последующую жизнь, которая и без того началась с ужаса и грязи…»

После несложившейся семейной жизни с Луи Дюпоном Эдит Пиаф постоянно повторяла, что больше не верит в брак. Но все же в 1952 году она снова вышла замуж за певца Жака Пиля. На свадебную церемонию Пиаф облачилась в венчальное платье бледно-голубого цвета.

Семейная жизнь Эдит и Жака была весьма странной: муж и жена виделись очень редко, поскольку оба постоянно гастролировали по всему миру. Как-то раз Пиаф зашла к Пилю в гримерную перед его концертом. Пока супруг готовился к выступлению, Эдит что-то ему оживленно рассказывала. Вдруг в комнату заглянула гримерша и сказала Жаку: «Не забудьте снять обручальное кольцо перед выходом, месье Пиль». Впоследствии Пиаф рассказывала: когда она услышала эти слова, что-то надломилось в ее душе, и она перестала доверять мужу.

Брак Пиаф и Пиля распался через 5 лет. Причем инициатором разрыва был Жак. Эдит трудно было решиться на развод, так как больше всего на свете она боялась одиночества.

После развода певица была в отчаянии и, чтобы забыться, начала пить. «Пьют потому, что хотят забыть кого-то, забыть свои неудачи, слабости, страдания, свои дурные поступки, – говорила позднее Пиаф. – Я тоже пила, чтобы забыть того или другого человека, причинившего мне страдания. Я знала, что разрушаю себя, но удержаться не могла».

Однажды, когда Эдит бросил очередной любовник, после выступления в кабаре «Версаль» певица заказала шампанское. Опьянев, Пиаф встала на четвереньки и с лаем поползла через весь зал. «Я – собака!» – кричала Эдит. На следующий день, вспомнив свое жуткое поведение, певица сгорала от стыда и поклялась больше не пить. Но сама остановиться уже не могла. Вылечиться от алкоголизма ей удалось только в специальной клинике.

На последнем году своей жизни Эдит Пиаф вышла замуж за Теофаниса Ламбукаса, 26-летнего певца греческого происхождения. Через год после свадьбы с Теофанисом Эдит умерла. Убитый горем супруг несколько часов держал тело Пиаф на руках, не желая никому отдавать свою любимую.

Фрэнка Синатру называют легендой ХХ века, человеком, который за малый промежуток времени сумел достичь небывалого профессионального и личного успеха. На вопрос, каким образом ему удалось прийти к славе, Фрэнк Синатра отвечал: «Я делаю только то, что хочу. В этом мире мне никто не нужен. Я все сделал сам». Как ни странно, но эта высокопарная фраза нисколько не лишена логики. Но все же великий Синатра немного лукавил, говоря, что в этом мире ему никто не нужен. Ава Гарднер была для Фрэнка самой большой любовью, без нее он не мыслил своей жизни. Она была ему нужна! Нужна так, как никто другой в мире. Даже спустя годы после разрыва Фрэнк Синатра все еще любил Аву. Любовь к ней оказалась самой счастливой страницей в жизни знаменитого певца. Страницей, которую он по ошибке перевернул и которую со временем запорошил песок измен… Но до того, как жениться на блистательной Аве Гарднер, Фрэнк состоял в браке с Нэнси Барбато, на которой он женился в 18 лет. Как говорил сам Фрэнк, Нэнси он любил с 10-летнего возраста, часто приносил ей шоколадные конфеты и провожал из школы до дома.

Семейная жизнь Фрэнка складывалась весьма благополучно. Нэнси любила мужа, и он отвечал ей тем же. Вскоре в семье один за другим появились три очаровательных ребенка, которых родители обожали. Надо сказать, что неоспоримым достоинством Нэнси была ее безграничная любовь к мужу и непоколебимая вера в его талант. Именно она убедила Фрэнка заняться пением профессионально. И благодаря их совместным стараниям уже в 24 года Синатру пригласили работать в оркестр Тони Дорсея, а в 27 лет он наконец-то узнал, что такое настоящая слава.

Через две недели после рождественского выступления Фрэнка Синатры в кинотеатре «Парамаунт» в Нью-Йорке о певце заговорили все Соединенные Штаты. На его концерты попасть было практически невозможно. На выступлениях тысячи фанаток исступленно кричали: «О, Фрэнки!». Стены и двери дома Синатры были исписаны посланиями и измазаны губной помадой.

Разумеется, внимание поклонниц и обезумевших фанаток к Фрэнку не нравилось Нэнси, поскольку даже примерный семьянин не мог устоять перед откровенными предложениями самых красивых девушек Америки. Нэнси терпела, стараясь закрывать глаза на измены мужа. Она никак не могла выбросить из жизни 15 лет совместного проживания с ним.

Кроме того, материальное положение семьи значительно улучшилось: счет в банке стремительно рос, в доме был полный достаток, а дети очень гордились знаменитым отцом. У Нэнси появилось множество новых и дорогих нарядов, однако надевать ей их было некуда. В обществе Фрэнк предпочитал появляться в одиночестве, говоря жене, что так ему положено по имиджу. Нэнси хотя и была опечалена этим обстоятельством, но полностью соглашалась с мужем, который неожиданно стал секс-символом Америки.

Успех Синатры рос с каждой новой песней. С 1942 по 1949 год певец сделал такую головокружительную карьеру, какую многие люди не могут сделать за всю жизнь. Всего лишь за 7 лет Синатра поднялся на небывалые высоты: его пластинки выходили миллионными тиражами, и каждая вторая из исполненных им песен моментально становилась хитом.

Но прошло время, и публика пресытилась любовными шлягерами Фрэнка Синатры. Людям хотелось чего-то нового, и они стали обращать внимание на других исполнителей, постепенно забывая о Фрэнке, которого совсем недавно боготворили.

Для Синатры равнодушие слушателей стало неожиданностью: его проекты лопались один за другим, пластинки пылились на полках магазинов, а на его выступления перестали ходить. Фрэнк впал в депрессию.

Он находился на грани отчаяния и был готов уже к тому, чтобы рухнуть в пропасть равнодушия к себе и похоронить себя заживо в тихом омуте семейной жизни, навсегда отказавшись от карьеры. Но Синатра упал в другую пропасть. В пропасть любви, воспылав безумной страстью к самой красивой актрисе Голливуда – Аве Гарднер.

Ава и Фрэнк познакомились на одной из светских вечеринок 1951 года. К моменту встречи с Синатрой Гарднер успела дважды выйти замуж и дважды развестись. Во время беседы Ава и Фрэнк почувствовали взаимное притяжение, и в тот же вечер они стали любовниками. Уже через несколько дней Фрэнк Синатра, потеряв от любви голову, подал на развод.

Нэнси, конечно, сильно обиделась на мужа, но против развода возражать не стала: видимо, она давно предчувствовала подобную развязку, несколько лет терпя неверность Фрэнка.

При разделе имущества Синатра поступил как джентльмен. Он не мелочился и безоговорочно выполнил все требования своей бывшей супруги, выделив ей и детям достаточно большие алименты.

Ава Гарднер тоже полюбила Фрэнка и на его предложение стать миссис Синатра ответила согласием. Когда ее спросили, что столь блистательная женщина нашла в тщедушном Фрэнке, актриса ответила: «Вы спрашиваете, что я нашла в этом поющем парне, который весит всего 55 килограммов? Пять килограммов голоса и пятьдесят – секса!».

Вскоре после развода с Нэнси Синатра женился на своей возлюбленной. Медовый месяц молодоженов был похож на одну длинную ночь любви. Как вспоминала Ава, они постоянно занимались любовью, а в перерывах между сексом ссорились и даже скандалили: «У нас не было ссор по ночам. В постели все было настолько идеально, что порой даже не верилось самим. Скандалы начинались только тогда, когда мы спускались вниз к завтраку».

Но, как известно, сексуальной совместимости супругов, хотя она и является одной из главных составляющих счастливого брака, не достаточно для семейного благополучия.

Привыкнув за 15 лет к тихой и домашней Нэнси, Фрэнк был в замешательстве, заметив, что Ава, в отличие от его первой жены, – человек эгоистичный и тщеславный. Помимо секса с Фрэнком, ее интересовала собственная карьера. Именно из-за стремления к славе через год после свадьбы она сделала аборт, уехав для этого в Лондон (в Калифорнии аборты были официально запрещены).

В Англии, приходя в себя после операции и, видимо, немного скучая без общества, Ава прямо в палате назначила встречу репортеру из бульварной газеты, пообещав тому рассказать романтическую историю их с Фрэнком любви. История действительно произвела на журналиста сильное впечатление, но он был в некотором замешательстве, беседуя с Авой в больнице, где она намеревалась сделать аборт. Это событие очень задело Фрэнка. После того как Ава прервала беременность, семейная жизнь двух звезд уже перестала быть сплошным райским наслаждением. Супруги стали изменять друг другу, что в конечном итоге привело к охлаждению, а затем и к разрыву звездной парочки. Романтическая страсть, которой завидовал весь Голливуд, очень быстро исчерпала себя.

Однако есть еще и другая версия, объясняющая причину развода Фрэнка Синатры и Авы Гарднер. Как-то, общаясь с прессой, Фрэнк Синатра сказал по поводу разрыва с женой следующее: «Мы не могли принять чужой успех, пусть даже это был успех любимого человека. Ревность к славе, вы же понимаете…»

Как бы там ни было, Ава и Фрэнк мирно разошлись, причем расстались они друзьями, искренне сожалея о своей прошедшей любви… Впрочем, просто сожалела о разрыве только Ава. А что касается Синатры, то тот переживал развод с женой очень тяжело, находясь на грани самоубийства. Он все еще безумно любил Аву Гарднер, но прекрасно понимал, что с этой женщиной у него нет будущего.

Только через 5 лет после развода Фрэнк успокоился и смог сказать: «Да, ампутация без анестезии наконец закончилась». А тогда, в 1953 году, после семейного краха Синатра пытался заглушить боль спиртным и бесконечными оргиями. Боль не исчезала… Напротив, она становилась острее, когда Фрэнк встречал бывшую жену – прекрасную и уже недоступную.

Находясь на грани суицида, Фрэнк познакомился с юной Миа Ферроу, которая была моложе его на 30 лет. Эта девочка помогла Синатре выйти из психологического кризиса, но, к его огорчению, общество отнеслось к этой связи отрицательно.

Журналисты на все лады обмусоливали новое увлечение Фрэнка, называя его развратным типом и даже педофилом. Надо сказать, что Миа тоже была огорчена разгоревшейся шумихой в прессе и, бросив вызов общественности, постриглась очень коротко, став похожей на мальчика.

Весьма нелестно отозвалась о связи бывшего мужа и Ава Гарднер, которая заявила журналистам: «Я всегда знала, что рано или поздно он ляжет в постель с мальчиком».

Синатра не стал ждать продолжения скандала и… женился на своей юной возлюбленной. После свадьбы Фрэнк самодовольно заявил друзьям: «Ну, наконец-то. Эта маленькая дурочка будет делать все, что я захочу». Но Миа была далеко не дурочкой и вскоре, благодаря имени своего знаменитого мужа, сделала неплохую карьеру, став достаточно известной актрисой.

Этот брак не продержался долго. Супруги разошлись из-за большой разницы в возрасте: с годами Фрэнк стал занудным и требовал от Миа новых, неизведанных им удовольствий. Жена не знала, чем угодить своему пожилому супругу, чтобы он не брюзжал и не жаловался на жизнь, и в конце концов подала на развод, решив, что с нее хватит. Третий брак Фрэнка Синатры распался.

После развода с юной Миа Фрэнк не успокоился и женился в четвертый раз. Его новой супругой стала Барбара Маркс. Это был несколько странный, но все же идеальный союз для любвеобильного Синатры: после бракосочетания муж и жена заключили своеобразный пакт о ненападении, договорившись не мешать друг другу в… личной жизни.

Итак, это был последний и, наверное, самый счастливый брак знаменитого певца. Несмотря на то что любви и страсти между супругами не было, они мирно жили, не мешая и помогая друг другу, до самой смерти Фрэнка. Синатра умер в 1998 году в возрасте 82 лет, к своему горю пережив единственную женщину, которую по-настоящему любил, – Аву Гарднер.

Фрэнка еще не успели похоронить, как между его бывшими женами началась настоящая война за 200-миллионное состояние, коллекцию антиквариата и авторские права на все записи и архивные съемки. Но это уже совсем другая история.

Сегодня мало кто помнит Джерри Ли Льюиса по прозвищу Киллер, а некоторые, возможно, даже и не слышали о нем. Кто-то скажет, что это американский певец, пел в стиле рок-н-ролл. Еще наверняка вспомнят, что он виртуозно играл на рояле не только руками, но и ногами. Но далеко не все знают, что в свое время он был звездой номер один в Америке, а Элвис занимал только второе место. Но Пресли продолжал записывать новые пластинки, выступать с концертами, сниматься в кино, а карьера Джерри быстро завершилась. И одной из причин этого стали его отношения с женщинами.

Джерри Ли Льюис, один из величайших музыкантов Америки, родился в городе Ферридей в штате Северная Луизиана, в религиозной семье. Он с детства был уверен, что ему предстоит стать великим музыкантом, и начал играть на переносной фисгармонии. В школе Джерри учился так плохо, что его чуть не выгнали из второго класса. Но родители не ругали его за плохую учебу: они тоже не сомневались в том, что он прославится как музыкант, и даже поехали в соседний город и приобрели для сына рояль. Для того чтобы заплатить за него, им пришлось заложить дом.

Джерри было всего 11 лет, когда у него появился этот инструмент. Поначалу он наигрывал на нем церковные гимны, затем мелодии кантри, которые любили его родители, потом джаз. Очень скоро он в совершенстве играл на рояле и прекрасно разбирался во всех популярных тогда музыкальных стилях.

Джерри вырос, окончил школу и женился на дочери священника Дороти Бартон. Джерри тогда было всего 16 лет, и он только начинал свою карьеру музыканта. Он с утра до вечера играл, пытаясь сочинить песню, которая стала бы хитом. А когда темнело, он отправлялся в местный «Blue Cat Clab», где выступали еще никому не известные черные музыканты Мадди Уотерс и Рей Чарльз. Клуб был только для черных, и Джерри приходилось идти на всякие ухищрения для того, чтобы пробраться внутрь. Дороти не одобряла увлечения Джерри, и через некоторое время они расстались.

Затем Джерри начал встречаться с девушкой по имени Джейн Митчем. Очень скоро она забеременела, после чего Джерри навестили братья Джейн и потребовали, чтобы он женился на ней. Льюис не раздумывая отправился в церковь во второй раз, даже не удосужившись развестись с первой женой. Через несколько месяцев у Джерри родился сын, и тогда же он написал свой первый хит в стиле рок-н-ролл. Вскоре он начал выступать в клубах, барах. Пару раз ему приходилось давать концерты даже в публичных домах, он соглашался играть везде, куда его приглашали. Через некоторое время у молодого музыканта родился второй сын, но у него уже появились основания сомневаться в верности жены и в том, что второго ребенка она родила от него.

В 19 лет Джерри Ли собрал свои вещи и отправился в Мемфис. Здесь он поселился в доме дяди Джея Ви и здесь же познакомился со своей 13-летней кузиной Мирой Гейл. Когда он впервые увидел ее, то понял, что без нее уже не сможет жить. Девушка тоже полюбила его с первого взгляда. Очень скоро они стали любовниками, а затем поженились. То, что Джерри был не разведен со своими предыдущими женами, Миру совершенно не беспокоило.

Тогда же начался взлет его карьеры: он записал песни «Whole Lotta Shakin» и «Great Balls of Fire», которые стали хитами, стал собирать огромные аудитории в концертных залах. Зрители ходили на его концерты не только для того, чтобы послушать песни, но и чтобы посмотреть шоу. Он начинал играть и петь, сидя за фортепиано, затем вскакивал, отшвыривал стул начинал танцевать, подыгрывать себе ногой, затем забирался на фортепиано и продолжал петь: американцы не видели ничего подобного и уходили с концертов в полном восторге. На концертах Джерри многие впадали в экстаз.

Однажды Льюис должен был играть концерт с Чаком Берри. Музыканты долго спорили из-за того, кто будет выступать последним, а кто – разогревать публику. Наконец Джерри Ли, разозлившись, прервал спор на полуслове и вышел на сцену первым. Он пел, отплясывал в бешеном ритме, кричал, играл на рояле руками, каблуками ботинок и наконец облил его бензином и поджег. Инструмент начал полыхать, а Джерри Ли продолжал играть все быстрее и быстрее, несмотря на то что пламя уже начало подбираться к клавишам, и даже после того, как его руки начали пылать. Уходя со сцены, Льюис бросил Чаку через плечо: «Попробуй переплюнуть это, черномазый!».

Льюис получал громадные гонорары, его пластинки раскупались огромными тиражами: только за один день продавалось 10 тысяч экземпляров. Он находился в зените своей славы. В журнале «Billboard» была напечатана его фотография, под которой стояла цитата владельца самой влиятельной звукозаписывающей студии «San Records»: «Я никогда не слышал в своей жизни артиста более сногсшибательного».

Льюис появился в родном городе, подъехав на шикарном автомобиле к дому, обнял своих родителей и сестер и заявил, что им больше не придется работать. Он купил им новый дом и, так как отец не привык сидеть сложа руки, ферму, а также черный «кадиллак» для того, чтобы можно было ездить на нем из дома на ферму. Джерри посетил свою школу, из которой его чуть не выгнали, и дал в ней концерт. Мэр вручил Джерри Ли Льюису ключи от фермы.

В Америке он достиг вершины: стал звездой номер один, переплюнув Пресли и всех черных музыкантов. Ему оставалось только покорить Европу, и он бы сделался мировой звездой. В европейских странах его пластинки раскупались так же хорошо, как и в Штатах, и Джерри отправился в Англию. Однако вместо победителя он вернулся побежденным: в Англии разразился грандиозный скандал из-за того, что Льюис женат на 13-летней девушке и не развелся со своими предыдущими женами.

В Америке это никого не шокировало: здесь девушки нередко выходили замуж очень рано. Но по британским законам Джерри совершил серьезное преступление. Его концерты бойкотировали, в газетах ежедневно появлялись статьи, авторы которых требовали выслать Льюиса из страны. Его называли «похитителем малюток», «осквернителем детских душ». Журналисты задавали ему вопросы вроде «Пристало ли мужчине брать в жены маленькую девочку?».

Джерри Ли совершенно не понимал такого отношения англичан к его личной жизни. На вопросы журналистов он растерянно отвечал: «Да ладно вам! Она такая же женщина, как и все!». У Миры спрашивали: «Боже, миссис Льюис, не слишком ли рано выходить замуж в таком возрасте?», на что девушка отвечала: «О, нет, вовсе нет. У нас там (в Америке) возраст не играет особой роли. Можете выходить замуж и в десять, если найдете мужа». И все же тур пришлось прервать, и Льюиса выслали из Великобритании.

После такого громкого скандала музыканта стали сторониться и на родине: его все реже и реже приглашали на телевидение, перестали крутить его песни на радио и т. д. К тому же он не мог сочинить ничего потрясающего, как первые несколько хитов. На его концерты стало приходить все меньше и меньше людей, он начал пить, принимать наркотики, выступать в маленьких концертных залах, а затем в клубах и барах.

Звезда Джерри Ли Льюиса – величайшего музыканта рок-н-ролла – закатилась. К тому же в Америку приехали новые звезды – «The Beatles». Вся страна начала с исступлением покупать их диски, отращивать волосы. В газетах стали писать о новом слове в музыке. Джерри Ли читал восторженные отзывы и только пожимал плечами: все эти «новые слова в музыке» он уже сказал до них.

Казалось, что карьера Льюиса окончательно завершилась. Все его имущество скоро пойдет с молотка за долги. В заключение всего Джерри Ли приехал к Элвису Пресли в три часа утра, начал скандалить, требовать, чтобы его впустили, размахивать пистолетом. Охранник вызвал полицию, и Льюиса арестовали. Правда, вскоре его выпустили под залог, а еще через день он оказался в клинике с диагнозом «нервное истощение». Так не могло больше продолжаться.

Выйдя из больницы, Льюис заявил, что отныне он перестает играть в барах, потому что там продается выпивка, будет исполнять после каждого концерта религиозный гимн и что он отдает свой талант в руки Бога. В детстве он с двумя друзьями мечтал стать проповедником. Оба друга действительно стали священниками, а Джерри увлекся музыкой. Но теперь у него наконец-то появилась возможность вернуться в религию. Однако такое настроение продолжалось недолго: очень скоро он опять начал пить.

Зато карьера его пошла в гору: он отказался от рок-н-ролла, демонстративно отрезал свои шикарные длинные и густые волосы, тогда как все остальные их отращивали, и начал петь кантри. Его снова стали приглашать на телевидение, его песни звучали на радио, а в 1966 году он выпустил новую пластинку под названием «Country Songs». Джерри опять начал выступать по всей Америке, ездил в турне по Европе.

Но если карьера Льюиса снова пошла в гору, то личная жизнь, напротив, не складывалась. Его сын Стив Аллен утонул в бассейне. В 1970 году Мира подала на развод. На суде она заявила, что причиной развода являются многочисленные измены ее мужа, и представила столько доказательств (для того чтобы найти их, Мира специально наняла двух детективов), что их развели в тот же день. Еще через три года погиб второй сын Джерри.

После развода с Мирой Джерри Ли женился еще дважды, но его как будто преследовал злой рок: обе жены погибли. Четвертая супруга умерла в 1981 году от передозировки наркотиков, тогда же сам музыкант едва не отправился на тот свет, пережив тяжелый инфаркт. Некоторые обвиняли Льюиса в смерти жены, так как он был рядом с ней в тот момент, когда она умирала. Но в действительности не было найдено никаких доказательств виновности Джерри Ли. Едва газетная шумиха утихла, Киллер снова женился, но пятая жена умерла в 1983 году.

Однако черная полоса наконец прошла: в 1984 году музыкант снова женился, и шестой брак оказался удачным. Его избранницей стала Керри Линн Макарвер. С ее помощью он избавился от своих вредных привычек.

Несмотря на солидный возраст, Джерри Ли Льюис продолжает заниматься музыкой. В 1995 году он выпустил диск «Young Blood», который по оригинальности и качеству не уступает альбомам предыдущих лет. Музыкант продолжает выступать, играть кантри, а иногда исполняет и свои ранние рок-н-роллы. Он полон энергии. Доказательством этому служит тот факт, что музыкант, которому в 2000 году исполнилось 65 лет, заявил о своем решении развестись. Он прожил с Керри 17 лет, и она была не только супругой, но и директором его музыкальной фирмы. Но их личные отношения завершились. Не исключено, что в будущем легенда рок-н-ролла и кантри снова отправится под венец.

Когда-то музыкальный дуэт Айк и Тина Тёрнер был очень популярен в Америке. Сегодня о нем мало кто помнит. Зато одну из участниц бывшего дуэта, Тину Тёрнер, знают не только в США, но и в Европе и в России. Ее называют бабушкой рок-н-ролла и восхищаются ее жизнерадостностью и энергией. Она добилась успеха: ее диски распродаются огромными тиражами, она обеспечена в материальном плане. Несмотря на свой возраст, она очень хорошо выглядит и все так же уверена в себе. Однако все это далось певице совсем не просто.

Настоящее имя этой певицы – Анна Мэй Баллок, она появилась на свет в небольшом городке Нат Буш в штате Теннесси. Петь она начала с детства, и тогда же выяснилось, что у нее превосходный голос.

В детстве Анну постигло первое серьезное разочарование: родители постоянно ссорились, и наконец мать собрала вещи и уехала. Анна со своей старшей сестрой Эллин осталась на попечении отца. Девочки очень переживали. Впоследствии Анна вспоминала: «Я была так обижена, я плакала и плакала, но это ни к чему не приводило». Через некоторое время отец женился и вместе со своей молодой женой переехал в Детройт. Некоторое время о девочках заботились родственники, но затем Эллин переехала в Сент-Луис и стала жить с матерью. После того как Анне исполнилось 16 лет, она тоже решила переехать в Сент-Луис, к сестре и матери.

В маленьком Нат Буш девушка не слышала почти никакой музыки, не видела развлечений, так как здесь некуда было пойти. Сент-Луис казался ей большим городом, где ее жизнь может измениться. Так оно и случилось. Правда, в первое время сестра не брала Анну с собой, когда уходила гулять по вечерам. Но в тот день, когда ей исполнилось 17 лет, девушки впервые пошли развлекаться вдвоем. Эллин привела сестру в свой любимый клуб «Манхэттен», где в тот вечер выступала группа «The Kings of Rhythm».

Анна и Эллин сели за столик. А через некоторое время на сцене появился лидер группы – Айк Тёрнер. Он взял гитару, подошел к микрофону и начал играть.

Во многих биографиях певицы сообщается, что потрясенная девушка, услышав звуки музыки, встала со своего места, поднялась на сцену и начала подпевать Айку. С тех пор они стали выступать вместе. Однако в действительности все было не так, их сближение шло довольно долго. Но одно было правдой: Анне Баллок действительно очень понравилось выступление музыкантов, и с этого дня она старалась посещать все их концерты, а очень скоро познакомилась и со всеми участниками группы.

Анне действительно хотелось спеть с Айком, и она не раз говорила ему об этом, но парень только отмахивался от нее.

Однако мечта девушки все же сбылась, судьба предоставила ей шанс. Однажды во время выступления музыкант группы соскочил со сцены, подбежал к Эллин и попросил ее исполнить следующую песню. Эллин начала отказываться, а Анна, не растерявшись, выхватила микрофон и стала петь.

Первым чувством Айка было глубокое удивление. Он не нашелся, что сказать, кроме: «Я не думал, что ты действительно умеешь петь». Но вскоре Анна стала одной из вокалисток группы и выступала вместе с Айком.

Матери она ничего не говорила о своей новой работе, тем более что в то время еще продолжала учиться в школе. Однако через некоторое время ее тайна случайно раскрылась: один из музыкантов позвонил Анне домой и спросил, может ли «крошка Энн» сегодня прийти на репетицию, чтобы выучить несколько новых песен?

Мать, узнав, чем зарабатывает ее дочь, запретила ей выходить по вечерам. Анна была очень расстроена, но от пения отказываться не собиралась. Вскоре Айк уладил возникший конфликт: он подъехал к дому на розовом «кадиллаке» и поговорил с матерью. «У нее прекрасный голос, ваша дочь будет большой звездой. Вы ведь хотите успеха своей дочери? Разве это не то, о чем мечтает каждая мать?», – сказал певец. Мать, услышав эти слова, сдалась, и для «крошки Энн» началась новая жизнь. Айк покупал для вокалистки группы красивые серебристые платья, дарил украшения. Но тут Анна обнаружила, что беременна. Отцом ребенка был саксофонист группы. Едва родился ребенок, музыкант бросил и солистку, и группу и сбежал. Анна осталась одна с ребенком на руках. Но петь она не перестала: теперь, когда ей надо было содержать малыша, она работала с еще большей энергией.

Через два года Анна стала ведущей вокалисткой группы «The Kings of Rhythm», но, несмотря на это, для записи очередной песни Айк пригласил свою давнюю подругу Арт Лэсситер. Девушка согласилась, но потом гонорар показался ей недостаточно велик, и она отказалась. Айк был вынужден пригласить Анну, которая не раздумывая согласилась спеть «A Fool In Love». И не прогадала: через полгода песня стала хитом и попала в хит-парады.

Успех подтолкнул Айка к дальнейшим действиям. Он оставил группу и уехал в Калифорнию. Анну он, разумеется, взял с собой. При этом он придумал ей новое имя – Тина, посчитав, что оно будет более звучным для карьеры звезды.

Новую группу Айк назвал «The Ike – Tina Turner Revue». Она довольно быстро завоевала популярность, и музыканты отправились в первое турне. Им приходилось очень много работать: они давали по два концерта за ночь, постоянно переезжали с места на место, жили в гостиничных номерах, но Тина была довольна: она становилась знаменитой, ее выступления нравились публике, она зарабатывала неплохие деньги.

Отношения с Айком становились все хуже и хуже. Он привык все контролировать сам: выбирал музыкантов, песни, клубы, где они должны были выступать. Тина тоже полностью находилась под его контролем. Свое право властвовать он нередко подкреплял кулаками, и на следующий день перед выходом на сцену Тина тщательно маскировала синяки на теле и лице. Однако она не уходила от Айка: каждый раз после того, как он поднимал на нее руку, она говорила себе: «Как только я заработаю достаточно денег, я уйду от него». А затем она поняла, что ждет от него ребенка. Теперь у нее на руках оказались двое своих детей и двое детей от первого брака Айка. Ей приходилось очень много работать, но настойчивость Айка тоже давала свои результаты: их команда становилась одной из самых знаменитых черных музыкальных групп в Америке. Их песни занимали верхние строчки хит-парадов, их доход составлял в общей сложности миллион долларов.

Тина боялась уйти от Айка, потому что думала, что они добились успеха только благодаря его энергичности. Он же понимал, что ничего не добился бы без Тины: публика приходила, чтобы послушать именно ее. Он боялся потерять Тину, поэтому для того, чтобы полностью подчинить ее своему контролю, решил жениться на своей звезде.

Тина была рада: она собиралась купить белое платье, заказать торт, планировала, кого из друзей позовет. Но вместо этого ей просто дали бумаги и попросили, чтобы она поставила на них свою подпись. Так она стала миссис Тёрнер.

После того как она подписала документы, в ее жизни ничего не изменилось. Зато Айк приобрел полный контроль над ней, а она стала его собственностью. Так продолжалось до середины 1960-х годов. Концерты проходили все успешнее и успешнее, гонорары росли, а отношения с Айком продолжали ухудшаться. К тому же брак был нужен ему только для того, чтобы контролировать свою вокалистку: он перестал обращать внимание на Тину и начал встречаться с другой женщиной.

«Revue» продолжала выступать и имела огромный успех, но он все еще казался Айку недостаточным. Он хотел сделать хит, который завоевал бы верхние строчки не только «черных», но и «белых» хит-парадов. Это произошло благодаря продюсеру Филу Спектору. Он был довольно известен, в прошлом спродюсировал около 20 хитов. Теперь он хотел записать пластинку с Тиной, но без Айка и их группы. Айк сначала отказался, боясь потерять контроль над своей женой, но когда узнал, что его имя тоже будет фигурировать на пластинке, дал согласие.

Тина вместе со Спектором записала песню «River Deep Mountain High». Она впервые стояла у микрофона одна, без Айка, и чувствовала себя свободной. Новое ощущение ей очень понравилось.

Песня была записана в мае 1966 года, и все пророчили ей большой успех. Но она заняла в американском хит-параде только 88-е место. Тина по этому поводу сказала, что «песня была слишком негритянской для популярных радиостанций и слишком популярной для негритянских».

Однако и Тина, и Айк почувствовали разочарование. Но неожиданно для всех в середине лета песня заняла третье место в британском хит-параде. Тина никак не ожидала, что добьется успеха таким образом, и еще больше ее удивило предложение, полученное вскоре: английская рок-группа «Rolling Stones» пригласила Тёрнер принять участие в турне и работать на разогреве. Благодаря этому турне у Тины появились новые поклонники. Тогда же произошла еще одна знаменательная встреча – c гадалкой, которая предсказала ей счастливое будущее: «Ты будешь среди крупнейших звезд шоу-бизнеса, а человек, который сейчас с тобой, опадет, словно лист с дерева». Впоследствии Тина говорила, что именно благодаря словам гадалки впервые поверила в себя. До тех пор она чувствовала себя узницей, собственностью своего мужа и считала, что без него погибнет.

Поверив в себя, Тина решила бежать от мужа. О разводе нечего было и думать: Айк никогда не согласился бы на это, особенно теперь, когда их дела шли хорошо как никогда. К тому же у Тины было четверо детей: двое от первого брака Айка, один от саксофониста и один ребенок Айка и Тины. Они были еще маленькими, а содержать четверых детей в одиночку было нелегко. И все же один раз Тина решилась на побег. Правда, из этого ничего не вышло: Айк поймал свою жену, когда она собирала вещи, и избил.

Вообще, в то время муж часто давал волю кулакам, и Тина не раз оказывалась в больнице. Чаще всего причиной обращения к врачу были синяки, ссадины, ушибы, но однажды Айк так разошелся, что повредил ей позвоночник. С тех пор спина у Тины нередко болела. Один раз Тина предприняла попытку самоубийства и осталась в живых только чудом. Первое, что она увидела, придя в себя в больнице, – злое лицо Айка. Он сказал ей: «Ты хочешь умереть? Тогда умирай». Конечно, никакого сочувствия она не ждала, но это было уже слишком.

После того как Тина поправилась и ее выписали из больницы, ей ничего не оставалось, как вернуться к работе. Вместе с Айком они выступали в лучших телевизионных шоу, гонорары составляли 20 тысяч долларов. Тина и Айк Тёрнер снова сыграли с «Rolling Stones», на этот раз уже в Америке, дав 18 концертов в 13 городах. Они начали играть рок-н-ролл, их песня «Proud Mary» заняла 4-е место в поп-чартах и была распродана тиражом более миллиона пластинок.

Айк становился все более и более жестоким: он регулярно избивал Тину, выходить на сцену в синяках уже давно стало для нее привычным делом. Так продолжалось еще несколько лет. Тина должна была либо стать сильнее, либо погибнуть. Но она ни на что не могла решиться и продолжала терпеть.

В 1974 году Тина познакомилась с женщиной-буддисткой. Эта встреча изменила ее жизнь, правда, это произошло не сразу. Женщина рассказала Тине о буддизме, а затем певица начала регулярно повторять слова мантры «Nam-myo-horenge-kyo» и концентрироваться на своих ощущениях. Постепенно, как потом рассказывала Тина, злость, страх и отчаяние отходили на второй план, и она стала ощущать в себе силу. Этот период совпал с падением популярности: дела дуэта почему-то пошли хуже.

Но потребовалось еще целых два года, прежде чем Тина наконец-то нашла в себе силы уйти от Айка. Он постоянно твердил ей: «Посмотри на себя, тебе же 35 лет, кому ты нужна, ты не сможешь найти себе работу, не сможешь жить самостоятельно. И у тебя нет ничего своего: все, чем ты пользуешься, дал тебе я. Без меня ты ничто…» Тина и сама понимала, что с каждым годом она становится все старше и ей все сложнее и сложнее будет добиться чего-то в жизни, но все медлила…

Конец наступил неожиданно для всех, в 1976 году. Группа уезжала в турне по Америке. По дороге в аэропорт Айк и Тина опять поссорились, ссора быстро переросла в драку. Айк начал привычно избивать Тину прямо в такси, но его жена неожиданно стала отвечать ему тумаками, чего раньше никогда не случалось. Драка продолжалась в аэропорту, затем в самолете (они летели в Лос-Анджелес), в такси по дороге в гостиницу и в номере. Тина колотила его изо всех сил, первый раз в жизни набралась смелости и высказала ему все, что думает о нем. Айк был безмерно удивлен поведением жены: «Ты никогда раньше не говорила мне это!» – уворачиваясь от ее ударов и продолжая колотить ее, кричал он. Добравшись до номера, Айк сразу же повалился на кровать и уснул. Тина прошла в ванную, смыла кровь, надела темные очки, шляпу, пальто и вышла на улицу с твердым желанием больше никогда не возвращаться.

В лифте она сунула руку в карман – при ней не было ничего, кроме 36 центов. Все свои вещи она оставила в номере. Тина хотела было вернуться, но передумала: если Айк проснется, он не выпустит ее, изобьет до смерти. Он и так, кажется, сломал ей нос. Она решила начать новую жизнь. Ей было 37 лет.

Первые два месяца Тина переезжала с места на место, жила у друзей, брала деньги в долг у знакомых. Она боялась, что Айк найдет ее и заставит вернуться. И действительно, ее муж делал для этого все: он несколько раз обнаруживал ее местопребывание, но Тина вызывала полицию. Затем он отправил к Тине их четверых детей, прекрасно зная, что у нее нет ни гроша, и в довершение всего потребовал от нее 500 тысяч долларов в качестве компенсации за сорванные концерты. Таким образом, он сделал все, чтобы заставить жену впасть в отчаяние и вернуться. Но вместо этого Тина подала на развод.

Развод оказался тяжелым: Тина была вынуждена отдать Айку все, что они заработали вместе, включая ее драгоценности и наряды. Она осталась без гроша, но не жалела об этом. В суде она заявила: «Ты забираешь все, что я заработала за последние 16 лет, я забираю свое будущее».

Так певица начала новую жизнь. От старой жизни ей остались только имя и фамилия – Тина Тёрнер – и дети. Она собрала новую группу, снова начала выступать. К концу 1979 года ее дела пошли в гору, и в 1980-х годах она превратилась в суперзвезду. Она выступала, снималась в кино, ее пластинки распродавались огромными тиражами. В 1985 году в Калифорнии на присуждении американских премий в области музыки Тина Тёрнер получила премию как лучшая певица и лучшая видеоактриса.

В том же году она трижды была награждена премией «Grammy» как лучшая певица, лучшая рок-певица и как создательница лучшей песни («What’s Love Got To Do With It?»). В Америке ее стали называть «самой любимой американской звездой восьмидесятых».

Ее бывший муж Айк Тёрнер выпустил два диска, но они не имели большого успеха. Затем сгорела его студия. Личная жизнь у него также не сложилась: он не мог обходиться без наркотиков, затем попал в тюрьму, где отсидел несколько лет.

Тина Тёрнер тем временем продолжала работать, все выше и выше поднимаясь по ступеням успеха. Она записывала новые диски, давала концерты. Тина Тёрнер покинула сцену, когда ей было уже за шестьдесят. В ее жизни наконец-то появился мужчина, который любил и уважал ее, и она оставила концертную деятельность и стала жить с ним. Но до сих пор Тина получает предложения выступить или исполнить ту или иную песню.

Муж и жена Сани и Шер Боно были знаменитым американским дуэтом – пели и вели ток-шоу на телевидении. Как и многие звездные пары того времени, они развелись, после чего начали заниматься самостоятельным творчеством. После этого Шер стала звездой, мировой знаменитостью. Она пела, снималась в кино. Можно сказать, что развод помог ей добиться большого успеха. Однако что для нее было важнее – всемирная слава или ее муж, которого она продолжала любить, несмотря на то что их отношения закончились?

Инициатором развода стала Шер. Согласно официальной версии, она устала от того, что Сани контролирует всю ее жизнь, в том числе является абсолютным лидером и в их работе. Он решал все вопросы, касавшиеся выступлений и шоу, ни в чем не советовался с женой. Наконец, Шер устала быть куклой в руках Сани и заявила о своем желании обрести свободу. В 1974 году они развелись.

Их развод сопровождался скандалом: в течение трех лет они вели еженедельное ток-шоу под названием «Сани и Шер», американцы привыкли видеть их вместе, считать олицетворением семьи. К тому же сразу после развода Шер стала появляться на публике с другими мужчинами. Боно, до того момента всегда вежливый и дружелюбный, начал говорить в адрес своей бывшей жены различные колкости, это не могло не вызвать ответную реакцию Шер…

Скандал продолжался долго, газеты постоянно печатали новые подробности ссоры между двумя знаменитостями. Наконец скандал сошел на нет, и бывшие супруги начали жить каждый своей жизнью. Сани Боно работал на телевидении, затем увлекся политикой, второй раз женился. Шер продолжала заниматься музыкой, снималась в кино.

После развода Шер снова вышла замуж за режиссера Грега Олмана, но очень скоро развелась с ним, так как узнала, что ее второй супруг – алкоголик и наркоман. После этого она уже не выходила замуж, но продолжала встречаться с мужчинами: газеты расписывали подробности ее многочисленных романов. Но главным мужчиной для нее продолжал оставаться ее первый муж, Сани Боно. Она никогда не забывала о нем и после развода неоднократно предпринимала попытки примирения. Со временем они возобновили работу над шоу «Сани и Шер», однажды принимали участие в ток-шоу, но затем все же расстались навсегда.

После того как в начале 2000-х годов Боно погиб, катаясь на лыжах на одном из горных курортов, Шер восприняла это очень тяжело. Она находилась в Лондоне, когда ее дочь от брака с Сани Честити позвонила и сообщила ей об этом. Шер сразу же отменила все дела и полетела на Калифорнию, где Сани жил со своей четвертой женой и детьми, чтобы проститься с ним. Здесь от психолога Боно она узнала, что ее первый муж тоже продолжал любить ее, несмотря на то что они давно уже не жили вместе. Тогда же Шер заявила: «У меня не осталось никаких обид на Сани. Он всегда будет занимать отдельное место в моей душе. Когда-то я не могла дождаться того момента, когда смогу покинуть “Сани – Шер”. Но сейчас я не против все вернуть».

Полное имя певицы Шер – Шерилин Саркисьян Ла Пьер, она родилась в 1946 году в Эл Сентро, небольшом городке штата Калифорния. Все детство и юность девочка очень переживала из-за своей нестандартной внешности: у нее было длинное лицо, черные глаза, густые черные брови и иссиня-черные волосы. «Я ни в чем не уверена потому… Потому, что из зеркала на меня никогда не взглянет голубоглазая блондинка, которой мне всегда хотелось быть», – вспоминала впоследствии Шер. Но однажды мать сказала ей: «Когда-нибудь ты будешь очень рада тому, что выглядишь не так, как все, и думаешь по-другому. Настанут и твои времена!».

Второй причиной ее неуверенности в себе была бедность, в которой ей приходилось жить. «Как-то раз мне даже пришлось идти в школу в туфлях, привязав подошву лентой, чтобы не отвалилась», – рассказывала Шер о своем детстве.

В 16 лет она бросила школу и вместе с подругой уехала в Голливуд. Здесь она познакомилась с 27-летним музыкантом Сани Боно и сразу же влюбилась в него, он же не обращал на нее никакого внимания. Даже когда они стали жить в одной квартире, еще в течение двух лет оставались просто друзьями: Шер убирала и готовила, а Боно один платил за квартиру. «У нас были платонические отношения достаточно продолжительное время, – вспоминала Шер. – Однажды он даже сказал мне, что не находит меня очень уж привлекательной. Я часто раздражала его, была капризным ребенком. Но наши отношения изменились, когда он стал меня воспитывать».

Когда Сани узнал, что у Шер хороший голос, он сделал ее бэк-вокалисткой группы «The Ronettes», а затем они образовали дуэт «Цезарь и Клеопатра». Их личные отношения тоже изменились, а после того, как на свет появилась их дочь Честити, Сани и Шер поженились. Они снимались в кино (правда, без особого успеха), пели на сцене, выпустили два студийных альбома. Всемирная популярность к ним пришла после записи песни «I Got You Babe».

Все это время Сани воспитывал и опекал свою жену, а она беспрекословно слушалась его во всем. Шер уже давно перестала быть наивной девочкой, какой была, когда впервые вышла с Боно на сцену, а он не желал замечать этого. Боно не хотел видеть, что его воспитание дало результаты и Шер превратилась в привлекательную и самоуверенную женщину со своим собственным мнением. Нет ничего удивительного в том, что однажды Шер захотелось стать свободной и самостоятельной.

Популярная американская поп-певица Мадонна завоевала известность благодаря не только своему музыкальному дарованию, но и многочисленным скандалам, касающимся ее личной жизни. Громким скандалом завершился и ее брак с актером Шонном Пенном.

Мадонна и Шонн Пенн познакомились на съемках клипа певицы. Шонн к тому времени успел сняться в нескольких фильмах и завоевать репутацию «гадкого мальчишки» Голливуда: однажды он узнал, что его невеста Элизабет МакГоверн, пользуясь перерывом между съемками, дает в своем трейлере интервью репортеру. Он разозлился, приревновал ее к журналисту и начал разбивать трейлер.

В другой раз он попытался перечить полицейскому, здоровенному широкоплечему парню, и вскоре оказался лежащим на асфальте лицом вниз, в наручниках.

В тот день на съемках Мадонна заметила его первой. Она вспоминала впоследствии: «Он стоял в углу и вроде как смотрел на меня… в ту же минуту… представила, что мы познакомимся, влюбимся и поженимся». Однако Мадонна никак не показала своего интереса, вместо этого она накинулась на парня и начала кричать: «Что ты тут встал? Убирайся!».

Вскоре после этой встречи она сблизилась с певцом Принцем, бывала на его концертах, появлялась с ним на людях. Они ужинали в ресторанах, бывали в клубах, часто общались. Все газеты начали писать об очередном романе Мадонны, но отношения между ней и Принцем скорее можно назвать дружественными, а не любовными. Просто оба понимали, что повышенное внимание прессы к ним поможет им добиться еще большей популярности. Роман продолжался в течение 5 месяцев. Все это время Мадонна не выпускала Пенна из виду, интересовалась им и предпринимала попытки сблизиться с ним.

Наконец они начали общаться, причем ссорились с самого начала. Мадонна ревновала ко всем женщинам. Однажды они вдвоем обедали в ресторане. Вдруг в зал вошла Элизабет МакГоверн, бывшая невеста Шонна. Увидев его, она присела рядом и начала с ним разговаривать, но Мадонне показалось, что она кокетничает с ним. Певица вскочила со своего места, наговорила Элизабет гадостей и выбежала из ресторана.

Через неделю между влюбленными опять произошел скандал, причем на этот раз его инициатором был Шонн. Он приревновал Мадонну к Принцу, начал кричать, колотить кулаком в стену и проломил ее, а затем ушел, хлопнув дверью. Мадонна была в восторге от поведения своего жениха и с гордостью показывала подруге дырку в стене.

Ее привлекала необузданность и дикое поведение Шонна, он не боялся говорить то, что думает, не трепетал перед ней, как многие ее поклонники. «Шонн – человек, чьей игрой я восхищалась долгое время. Правда, он совсем бешеный. Он, вероятно, умрет молодым», – говорила Мадонна в одном из интервью. Мадонна также привлекала Шонна. Однако друзья считали их связь недолговечной, говорили, что они мало подходят друг другу.

Со временем Пенн не на шутку увлекся Мадонной и стал ее самым ярым поклонником, присутствовал на всех ее концертах. Певица, несмотря на полыхавшие в ней чувства, притворялась равнодушной, но это не помешало ей познакомить его с родителями. При этом, будучи влюбленной в Шонна, она продолжала заводить новых любовников. С одним из них, Бобби Мартинесом, певица пошла на дискотеку, где их и сфотографировал папарацци. Особенно Мадонна расходилась тогда, когда Шонн бывал на съемках или она уезжала в турне и он не мог ее сопровождать. Некоторое время Мадонна встречалась с Мартинесом и Пенном, но затем выбрала последнего, после того как он сделал ей предложение.

Отношения Мадонны и Пенна были очень оригинальны, и предложение Шонн сделал так же необычно. Они проводили время вместе в одном из номеров отеля «Максвелл Хаус». Мадонна прыгала на кровати, как на батуте, и, как она потом вспоминала, «увидела то самое выражение в его глазах. Он делал мне предложение, хотя и молчал. У меня было такое чувство, словно я знаю, о чем он думает, и читаю его мысли». Она перестала прыгать и сказала Шонну: «О чем ты сейчас думаешь, так я согласна». Пенн действительно думал о свадьбе и сказал ей об этом. Мадонна, как и обещала, дала свое согласие. Но впоследствии они долго спорили, кто же из них в действительности сделал другому предложение.

Друзья и знакомые Мадонны и Шонна восприняли эту новость неоднозначно. Некоторые были удивлены, даже ошарашены этим. Один из любовников признался: «Когда мы… узнали, что Мадонна выходит за Пенна, мы просто расхохотались. То есть именно этого и следовало от нее ожидать – что она едет в Голливуд и выходит там за какого-нибудь сукина сына. Но самое смешное было то, что Пенн – самый настоящий псих, и мы это знали».

В газетах появилось множество статей, в которых говорилось, что невеста и жених совершенно не подходят друг другу. И если Мадонна только провоцировала других, то Шонн действительно был неуравновешенным, и это проявлялось во всем. Когда о нем упоминали, то постоянно употребляли слова «чокнутый», «маньяк», «сумасшедший». Его бывшая невеста говорила Мадонне: «Он же просто чокнутый. Пенн гонял на машине как стопроцентный маньяк. Я боялась, что даже если они никого и не пристрелят, то он обязательно грохнется с ней с какого-нибудь обрыва». Многие друзья твердили Мадонне: «Брось его, он не в своем уме, он псих». Но певица любила его и не собиралась отступать. К тому же она сама на протяжении всей совместной жизни с Пенном провоцировала его, и нет ничего удивительного в том, что их брак закончился таким трагическим образом.

Всего через несколько дней предчувствия друзей сбылись: Пенн накинулся на фотографов и сильно избил одного из них. Один из журналистов, Лоуренс Коттрелл, описал встречу с Пенном так: «Он подошел ближе, со всей силы швырнул камень и угодил мне в поясницу. После чего выхватил у меня фотоаппарат и принялся им меня избивать, так что камера вышла из строя. Мне было ужасно больно, но он не останавливался. Он методично бил меня как настоящий сумасшедший – словно окончательно спятил. Я никогда не видел выражения такой лютой злобы на лице у человека». Расправившись с одним журналистом, Пенн кинул камень в другого, Йена Маркем-Смита, а затем начал топтать их фотоаппараты. Мадонна находилась рядом и видела всю сцену. Она не сказала ни слова, просто стояла и смотрела на своего жениха.

Журналисты подали в суд, и Шонн Пенн был вынужден заплатить 500 долларов штрафа. Мадонна не сделала никакого официального заявления по поводу поведения Пенна. Если же друзья говорили ей что-то против него, она горой вставала на его защиту. И наконец певица заявила, что считает нападение вполне оправданным.

За две недели до свадьбы разразился новый скандал: журналы «Пентхаус» и «Плейбой» заявили, что в скором времени опубликуют фотографии обнаженной Мадонны. Певица позировала различным фотографам в начале своей карьеры, за минимальную оплату, и подписала бумаги, согласно которым авторские права получали фотографы. В Америке разразился небывалый скандал, и это сказалось на карьере Мадонны. Певица была расстроена, пыталась помешать публикации. Наконец ей пришлось смириться с этим и продолжать выступать как ни в чем не бывало. Отношения с Шонном также осложнились: он ревновал ее к прошлому, требовал, чтобы она вела себя скромнее, но свадьба все-таки состоялась.

Мадонна и Пенн прожили вместе четыре с половиной года. Уже через несколько недель после свадьбы резкие перепады настроения Шонна и чрезмерное употребление им спиртных напитков стали действовать Мадонне на нервы, а через полтора месяца она начала посещать психоаналитика, то же самое предлагала сделать и мужу, но он отказался последовать ее примеру.

Но со временем жизнь наладилась. На Новый год они посетили педиатрическое отделение Нью-Йоркской больницы в Корнеллском медицинском центре и раздали детям подарки. Шонн вытатуировал на своем теле слово «Дэзи» (прозвище, которое он дал Мадонне).

Все проявления агрессии своего мужа Мадонна воспринимала с молчаливым одобрением. Например, однажды, когда супруги ужинали вместе в одном из ресторанов, Мадонна удалилась в дамскую комнату, и за ней увязалась одна поклонница. Женщина начала извиняться, затем наговорила Мадонне кучу комплиментов. Певица, не удостоив ее ни словом, вернулась на свое место и рассказала об этом Шонну. Он ничего не предпринял, но когда они уже уходили, то не удержался, подошел к столику, за которым сидели поклонница Мадонны и ее муж, и начал ругаться, используя самые крепкие бранные слова. Мадонне его поведение понравилось, все остальные, присутствовавшие при этом, были повергнуты в состояние шока.

Шонн и Мадонна снялись вместе в фильме «Шанхайский сюрприз». Для Мадонны это было тяжелым испытанием: съемки проходили в Китае. По сценарию было лето, в действительности же на улице стояла зима, и Мадонна отчаянно мерзла во время съемок. Район, где проходила съемка, буквально кишел крысами и различными паразитами.

Но больше всего Мадонну пугало, что она плохо играет. «Я окажусь ужасной актрисой, он меня разлюбит», – жаловалась она подругам и серьезно опасалась, что после окончания съемок их брак распадется. Но впоследствии певица признавалась, что съемки их очень сблизили: «Как ни странно, мы никогда не ладили лучше, чем в те дни. Нам по очереди приходилось быть сильными… Мне уже не хватало нервов, я плакала, а он говорил: „Не волнуйся, крошка, мы вытянем».

Живя с Шонном, Мадонна стала меняться. Она отказалась от своего имиджа девчонки-сорвиголовы с растрепанными волосами, английскими булавками в ухе, в коротких шортах, кожаной безрукавке и рваных колготках в сеточку. Мадонна стала надевать мини-юбки или джинсы и кофточки с открытыми плечами. Она перестала носить дешевую бижутерию и привела в порядок волосы: теперь Мадонна коротко стриглась и красилась в платиновый цвет. Изменения коснулись и макияжа: певица больше не накладывала на лицо толстый слой грима, не красила так ярко глаза и губы. Словом, она менялась в лучшую сторону. «Я хотела стать чище. Я вижу себя наивной, женственной, безо всяких украшений. И это мне нравится», – говорила она.

И все же в жизни Мадонны и Шонна происходили столкновения. До тех пор пока Шонн вымещал свою злобу на репортерах, Мадонна не вмешивалась. Но когда он начал избивать друзей певицы, она призадумалась. Однажды на вечеринке в клубе Шонн приревновал Мадонну к ее другу Дэвиду Волински. Увидев, что Мадонна обнимает его, Пенн не сдержался, набросился на Волински и сильно его избил. Один из свидетелей этой сцены позднее говорил: «Не думаю, чтобы она переживала за избитых фоторепортеров. Может, ей даже в кайф было глядеть, как Шонн их отделывает. Но тут ведь был ее близкий друг, пролилась его кровь, и она испугалась. Пенн и раньше грозился, но теперь она поняла, что он способен курочить не только представителей прессы». Как бы то ни было, на другой день она появилась в том же клубе под руку с мужем с таким видом, словно ничего не произошло.

Через некоторое время Шонн и Мадонна сильно поссорились. Ссора началась в ночном манхэттенском клубе «Пирамида» и очень скоро перешла в драку. Пенн, который был вдребезги пьян, так сильно толкнул свою жену, что она потеряла равновесие и упала. Супруги продолжали кричать друг на друга и на улице до тех пор, пока Мадонна не взяла такси и не уехала.

У Мадонны все чаще стали появляться дурные предчувствия относительно их будущего. После того как Шонн несколько раз с пистолетом за поясом пытался выследить бывших любовников Мадонны, она начала опасаться за собственную безопасность. Ее опасения подогревали развлечения мужа: он вешал на стену большую фотографию кого-либо из бывших любовников супруги и использовал в качестве мишени. Мадонна начала всерьез побаиваться, что скоро увидит на стене собственную фотографию. Она пригрозила, что бросит его, если он не запрет свою коллекцию огнестрельного оружия в сейфе и не поклянется, что не будет брать его в руки. Ее супруг дал ей эту клятву, но это не мешало ему накидываться на бывших любовников и друзей своей жены с кулаками.

Проблемы между супругами осложнялись еще и тем, что Мадонна, несмотря на все уговоры Шонна, категорически отказывалась иметь детей. Он умолял ее, грозил бросить, но Мадонна была непреклонна: она заявляла, что дети – это обуза, что ребенок испортит ее фигуру, помешает ее карьере и т. п. К тому же Мадонна продолжала давать Шонну поводы для ревности: она заводила новых любовников и даже давала мужу основания думать, что встречается с женщинами. Если поначалу она боялась спровоцировать его, боялась за свою безопасность, то теперь сама пошла в атаку.

Наконец, Мадонна и Шонн снова жестоко поругались, но теперь ссора не закончилась руганью: муж привязал свою жену к стулу и начал ее избивать, а затем насиловать. Мадонна терпела издевательства в течение 9 часов, после чего ей удалось сбежать и вызвать полицию. После этого ни о каком примирении не могло быть и речи – звездная пара рассталась.

Через неделю после трагической развязки Мадонна подала на развод, указав в качестве причины возникновение непримиримых противоречий между ними. Мадонна забрала свою жалобу, в которой она обвиняла Шонна в избиениях и насилии, и он остался на свободе.

Наконец состоялось слушание дела о разводе. Мадонна заявила о своем желании вернуть девичью фамилию. Об остальном бывшие супруги договорились еще до свадьбы, подписав брачный контракт. Каждый из них забирал то, что успел заработать до свадьбы и за четыре с половиной года совместной жизни.

Вскоре после развода Шонн Пенн женился на актрисе Робин Райт, а через 9 месяцев после свадьбы у них родился ребенок. Мадонна же с головой окунулась в работу. Через несколько лет она предприняла попытку возобновить отношения с Шонном, но они выдержали вместе только три недели, после чего расстались навсегда.

Развод Лучано Паваротти, знаменитого итальянского тенора, потряс всю Италию. Он в течение многих лет жил со своей женой Адуей, которая родила ему троих дочерей. Правда, газеты неоднократно писали о любовных похождениях синьора Паваротти, но жена старалась не обращать на это никакого внимания. Каждый раз, когда ей на глаза попадалась новая заметка о поведении ее мужа, Адуя прятала газету, чтобы ее не прочли дочери, а затем открывала альбом и погружалась в воспоминания.

Разглядывая фотографии, она вспоминала о том, как Лучано ухаживал за ней, старался обратить на себя ее внимание. В то время он был еще молодым, бедным и никому не известным парнем. Он несколько раз делал Адуе предложение, но каждый раз получал отказ. Не сдаваясь, он продолжал ухаживать за девушкой и наконец через 8 лет уговорил ее выйти за него замуж. Правда, на решение молодой итальянки повлияло то, что Лучано получил свой первый приличный гонорар за выступление. И в этом была заслуга Адуи: у ее жениха был хороший голос, но сначала он мечтал стать футболистом, а потом учителем в народной школе. Именно она уговорила Лучано учиться петь, так что даже его первый гонорар – это и ее заслуга.

Перевернув еще несколько листов альбома, Адуя вспоминала их свадьбу. Они поженились в 1961 году. На первый гонорар супруги, посовещавшись, решили приобрести автомобиль (правда, если бы не Адуя, Лучано оклеил бы купюрами стены их спальни). Затем Лучано стал выступать, а его супруга делала все от нее зависящее для того, чтобы он стал великим певцом. Она никогда не упрекала мужа в том, что дом всегда полон народа, что он мало времени проводит с ней и девочками: работа прежде всего, ничто не должно отвлекать его от восхождения на вершину.

Адуя никогда не жаловалась и не обижалась на то, что в ее день рождения он дает концерт на другом континенте, что о рождении дочерей и других важных событиях он узнает по телефону. Зато Лучано прославился на всю Италию, а затем и на весь мир. Его счет в банке рос, и она с девочками могла спокойно смотреть в будущее. При этом Адуя никогда не забывала, как ее муж хотел распорядиться своим первым гонораром. Дочери подросли, у нее появилось больше свободного времени, и она активно взялась за ведение финансовых дел Паваротти. При этом она продолжала вести себя как преданная, любящая и заботливая жена: ежедневно вставала очень рано и утюжила мужу рубашку, затем заваривала чай, готовила завтрак.

Конечно, Адуя расстраивалась, когда читала о похождениях своего Лучано, но каждый раз старалась уверить себя в том, что никакая любовная интрижка не заменит ему семью, он любит ее все так же сильно, как и тогда, когда она дала ему свое согласие стать его женой.

Адуя и Лучано прожили вместе 35 лет. Все это время, особенно по мере того, как ее муж становился все более знаменит и богат, Адуя опасалась, что какая-нибудь молодая и смазливая девчонка поймает его в свои сети. Но время шло, и чем старше становился Лучано, тем спокойнее она думала о завтрашнем дне. Ему ведь уже исполнилось шестьдесят, в таком возрасте мужчины, как правило, не уходят из семьи. Ей удалось сохранить свой брак, и им с Лучано, по всей видимости, суждено прожить друг с другом до конца жизни. И тут неожиданно, как гром среди ясного неба – статьи о его новом романе с секретаршей. Адуя совсем не ожидала такого поворота событий. Ее мужу исполнилось 63 года, а эта девочка моложе его дочерей – что между ними может быть общего? Вероятно, ей придется снова стиснуть зубы и ждать, когда ему надоест эта глупышка и он вернется в семью, как это бывало уже много раз. Однако последующие дни показали, что все не так просто.

Секретаршу великого итальянского тенора звали Николетта Мантовани. Она получила хорошее образование, изучала психологию, была неглупа. Что касается ее внешности, то она вызывала много споров. Одни считали, что эта очкастая худышка, никогда не пользующаяся косметикой, – самая обыкновенная девушка, таких тысячи на улицах любого итальянского города. Другие уверяли, что она очень мила и очаровательна. Сам Паваротти восторгался всем: ее фигурой, лицом, улыбкой, волосами, голосом. Очень скоро после знакомства с ней Паваротти почувствовал, что Николетта ему очень нравится, а затем понял, что без памяти влюбился в нее, да и она сама стала проявлять к нему все больший интерес. Наконец Лучано перестал владеть собой: он прижал девушку к стене и поцеловал ее, а затем повез в мотель. Так начались их отношения.

Первое время им приходилось скрывать свою любовь, что было тяжело и для Паваротти, и для Николетты. Лучано понимал: долго так продолжаться не может, и его жена, знавшая его более 40 лет, скоро догадается, что с ним творится что-то неладное, и начнет выяснять отношения. У Николетты был жених, но она сразу рассталась с ним. Однако ей тоже приходилось держать свои отношения с шефом в тайне ото всех, что было не так легко.

Очень скоро певец отменил очередной концерт, купил два билета на Багамы, забрал Николетту и уехал из Италии. Там, на пляже, их и сфотографировал папарацци. Снимки были опубликованы во всех газетах Италии, Европы и даже Америки. Именно из них Адуя узнала, что ее муж снова изменяет ей. Но теперь его наглость и самоуверенность перешли все границы: Адуя смотрела на фотографии, опубликованные в газете, и чувствовала не ревность и злость, а скорее удивление и даже жалость: ее муж с крашеными волосами и подведенными бровями обнимает маленькую хрупкую девушку в больших очках. Она была похожа на его внучку, а не на любовницу.

Вернувшись в Италию, Лучано забрал свои вещи, ушел от жены и поселился вместе с Николеттой. Поначалу им приходилось нелегко: журналисты брали бесконечные интервью, многие осуждали певца. Николетта признавалась: «Мне казалось кошмарной необходимость постоянно оправдываться, объяснять кому-то что-то, и в результате я решила, что не обязана этого делать, что я буду просто жить и наслаждаться каждым мгновением жизни. Самое худшее было сначала, когда Лучано говорил: “Не целуй меня, не прикасайся ко мне”, а я не могла понять, почему мы должны скрывать это».

Но очень скоро она освоилась с новой ролью гражданской жены и начала давать откровенные интервью, в которых всячески расхваливала любимого. Так, она говорила: «Лучано не раз жаловался мне на одиночество. Он уважает свою супругу, но прежнего влечения к ней уже давным-давно не испытывает. Они не занимались сексом уже долгие годы. Мне представляется это сущим безумием, ведь Лучано переполнен энергией, он так страстен в постели. Ему просто необходим рядом молодой, активный человек, муза-вдохновительница. Ведь он же художник, ему нужны новые, острые ощущения, а не тлеющие эмоции и навязанное судьбой монашество».

Она хвасталась подарками: бриллиантовыми, изумрудными и жемчужными драгоценностями, которые щедро дарил ей Лучано. Кроме того, она заявляла журналистам, что мечтает родить своему любимому сына.

Сам Паваротти отзывался о возлюбленной так же хорошо: «Она очаровательная, сладкая и такая сильная! Она создана для меня».

Все эти заявления окончательно доконали Адую, и она подала на развод и потребовала половину всего состояния мужа, считая, что это справедливо: кем бы он сейчас был, если бы не она, – учителем народной школы? Однако ей не повезло: адвокат Паваротти объяснил ей, что она не может рассчитывать на такую сумму. Тогда, разозлившись, Адуя заявила, что Паваротти на протяжении многих лет занимался укрывательством налогов. Она прекрасно знала мельчайшие подробности (в свое время она сама вела черную бухгалтерию) и заявила обо всем в налоговую полицию. Таким образом выяснилось, что Паворотти укрыл от налоговых органов в общей сложности около 10 миллионов долларов.

Так певец оказался замешанным сразу в двух судебных разбирательствах. В тот период его осуждали все: в газетах писали, что у него имеется недвижимость по всему миру, огромные счета в банках, что он связан с мафией и т. д. Однажды у певца возникли осложнения с обслуживающим персоналом гостиницы «Шератон» в Падуе: он вместе с Николеттой забронировал номер, но администратор отказался выдать ему ключи, потребовав паспорт.

Лучано заявил: «Я останавливался в лучших отелях мира, и никто никогда не требовал с меня паспорта!». Николетта кинулась защищать своего возлюбленного: «Паваротти – король оперы, который выступал в 60 странах мира и везде покорял публику. Говорят, что женщины испытывают от его пения оргазм прямо в зале! А вы обращаетесь с ним, как с мелким жуликом».

Даже знакомые певца не упускали повода поддеть знаменитого певца. На одном из светских раутов Пласидо Доминго заметил: «Старик, у тебя забавная внучка, вот только не помню, какая из твоих дочерей произвела ее на свет».

В связи с этим Лучано и Николетта старались как можно меньше бывать на публике и большую часть свободного времени проводили в бело-голубом доме в Пезаро. Стены этого дома украшены картинами Паваротти, которые он писал на протяжении всей жизни. Гостям и журналистам, посещавшим этот дом, Николетта с гордостью говорила: «Как, разве вы не знаете, что Лучано еще и прекрасный художник?!». Николетта присутствовала на всех концертах своего возлюбленного, принимала активное участие в его благотворительных акциях, защищала его от нападок прессы. Но при этом она не баловала мужа, заставляла пить настои трав, если ей казалось, что у него изменился тембр голоса, и могла отругать за любую провинность. Лучано нравилось все, он был в восторге от своей девочки, переживал вторую молодость.

Их разногласия касались только вопросов питания. Давая интервью, Лучано говорил о Николетте: «Ее кулинарные способности – сплошная катастрофа. Как-то она собралась приготовить мне тортеллини. Для этого ей понадобилось звонить из Нью-Йорка, где мы находились, своей матери в Болонью, чтобы узнать рецепт. Разговаривали они почти час. Очень, конечно, мило с ее стороны, но гораздо дешевле было бы слетать в Италию».

Николетта заставила его похудеть. «Она заперла меня дома на три недели наедине с планом диетического питания и соответствующими ему продуктами. Ни спагетти, ни пиццы, ни алкоголя… Сплошной сок, да еще водой разбавленный», – жаловался журналисту Паваротти. Но при этом он обожал свою возлюбленную и ради нее был готов на все.

Так прошло около двух лет. Все это время судебные разбирательства не прекращались. Наконец суд постановил, что певец обязан выплатить державной казне 13 миллионов долларов. Процедура развода заняла еще больше времени. Лучано размышлял о том, что в прошлом ему пришлось в течение нескольких лет уговаривать Адую выйти за него замуж, а теперь почти столько же времени, чтобы развестись с ней. Но всему приходит конец, и бракоразводный процесс тоже завершился.

Все это время Паваротти продолжал выступать, но не раз заявлял о своем решении уйти со сцены. Однажды, перед выступлением в США, он заболел гриппом и был вынужден отменить концерт всего за несколько часов до его начала. В связи с этим разразился скандал, что очень расстроило певца. Он еще раз подтвердил свое решение в скором будущем уйти со сцены. Николетта мечтала о свадьбе и детях: «Конечно, у нас обязательно будут дети, а может быть, и внуки». Что касается Паваротти, то он говорил только: «Естественно, дорогая». Она не оставляла мысли родить своему любимому мальчика. В 2002 году она забеременела, а в январе 2003 года родила. Однако роды были преждевременными и очень тяжелыми. Как показало обследование, у Николетты были двойняшки – мальчик и девочка. Но при родах мальчик умер. Девочку удалось спасти, ее назвали Аличе.

После рождения дочери певец еще раз заявил, что в скором будущем уйдет со сцены и посвятит себя преподавательской деятельности и семье. «Впервые в жизни женщина стала для меня такой же важной, как музыка. Николетта помогла обрести мне мир внутри себя. Теперь я искренне уверен в том, что мужчина может встретить свою настоящую любовь только в 50–60 лет. В этом возрасте он уже точно знает, какая женщина ему нужна для счастья. А в молодости ты обращаешь внимание на вещи, которые потом оказываются совершенно неважными для тебя».

Певец принял решение окончательно покинуть сцену 12 октября 2005 года, в день своего 70-летия.

Актеры и режиссеры чаще всего попадают на страницы светской хроники. Поклонникам хочется знать про своих кумиров все, и газеты соревнуются между собой в том, кто напечатает больше подробностей о личной жизни той или иной звезды, о браках и разводах.

Марья Савина была знаменитой российской актрисой, звездой Александринского театра в Петербурге в конце XIX – начале XX века. Она не была обделена вниманием мужчин, но самой большой любовью всей ее жизни был муж, Никита Никитич Всеволожский. Однако эта любовь обернулась большим разочарованием: актрисе пришлось с ним развестись и к тому же заплатить его долги. Но она не переставала любить его до самой смерти.

Савина добилась успеха и стала знаменитой актрисой еще до того, как познакомилась с Всеволожским. Но начиналась ее жизнь совсем не блистательно. Ей пришлось узнать нищету. Она родилась в Каменец-Подольске, в семье актера Подраменцова (в театре он выступал под псевдонимом Стремлянинов). Ее родители были очень бедны, и появление еще одного ребенка было для них только обузой.

Как только девочка немного подросла, ее стали учить играть, а с 7 лет уже занимали в спектаклях на детских ролях. Но все же заработок всей семьи был невелик, приходилось переезжать с места на место, выступать в провинциальных театрах. Подраменцовы переехали в Елисаветград, затем в Чернигов. Родители старели, и материальные дела семьи с каждым годом становились все хуже и хуже. Наконец девочка вместе с родителями, братьями и сестрами оказалась в бродячей труппе. Приходилось ездить в телеге из города в город. Нередко погода бывала ненастной, лил проливной дождь. Только чудом Марья не заболела воспалением легких.

Девочка превращалась в девушку, и ей начали поручать более серьезные роли. Она танцевала в опереттах, пела веселые куплеты в водевилях. Но Марья понимала, что успеха в жалкой бродячей труппе ей никогда не добиться. В 16 лет она бросила семью и переехала в Минск, где к ней наконец-то пришел первый успех.

Ее заметили, стали приглашать в театры. После успешного дебюта в пьесе «Бедовая бабушка» в Минске она выступила в Харькове и тоже привлекла к себе внимание. Там же Марья познакомилась со своим первым мужем, Савиным. Он тоже был актером, причем имел дворянское происхождение. Жених был намного старше невесты, но Марья не раздумывая дала свое согласие быть его женой.

Правда, очень скоро она пожалела о том, что так поторопилась. Савин оказался ревнивым, вспыльчивым, легко выходил из себя. Жить с ним было нелегко. Зато в театре ей все чаще и чаще начали давать главные роли, причем не из-за влияния Савина, который был не очень хорошим актером, а благодаря таланту самой Марьи.

Вскоре после женитьбы Савины переехали в Калугу, и здесь молодая актриса выступала довольно удачно. Затем она работала в театрах Нижнего Новгорода, Казани, Орла, Саратова и других городов. Везде ее ждал успех. Но в то время, как улучшалось ее положение в театре, ухудшались отношения в семье. Наконец Марья приняла решение расстаться с мужем. Она развелась с Савиным и решила больше никогда не вспоминать о нем. Правда, фамилию мужа она сохранила, так как под ней уже завоевала любовь публики.

В 1874 году Савина переехала в Санкт-Петербург и вскоре уже выступала на сцене Благородного собрания. Дебют был настолько удачен, что очень скоро она получила приглашение работать в Александринском театре. Ее дебют здесь тоже прошел очень успешно, и практически сразу она стала ведущей артисткой Александринской сцены.

Марья Савина была молодой женщиной, и у нее было очень много поклонников. В год дебюта в театре ей исполнилось всего 20 лет. Несмотря на неудачный первый брак, она не теряла надежды встретить свою настоящую любовь. И очень скоро это произошло.

Знаменитая петербуржская актриса познакомилась с красавцем военным Никитой Никитичем Всеволожским. Он был князем и происходил из старинного дворянского рода. Кроме того, в столице он заслужил репутацию сумасброда.

Встретившись, они полюбили друг друга. О женитьбе речи не шло: Савина понимала, что князь, лейб-гвардеец Всеволожский никогда не женится на актрисе, пусть даже самой лучшей. Но ее вполне устраивало такое положение. Их роман длился 5 лет, и за это время чувства не угасали, а, напротив, разгорались с новой силой. Конечно, в Петербурге много судачили об этой связи, но открыто их никто не осуждал: считалось, что князю лестно и прилично иметь такую любовницу и актрисе вполне пристойно быть возлюбленной такого человека.

Но князь так любил Марью, что ради нее был готов на все. Однажды он приехал к ней с огромным букетом цветов, упал на колени и просил ее оказать ему честь и стать его супругой. Поначалу Савина приняла все за шутку, но Всеволожский был серьезен. Савина отказала, заметив: «Офицер может жениться только на бывшей актрисе, а на актрисе действующей может жениться только отставной офицер». Она не собиралась покидать сцену и думала, что вопрос исчерпан. Но ответ князя был для нее полной неожиданностью: «Мне ли этого не знать, несравненная? Я подумал: “Эх, была не была!” – и подал прошение об отставке».

Савина растерялась: его любовь к ней была так велика, что он отказался от своей карьеры. Она сделала последнюю попытку: «Никита… А твои друзья, твоя титулованная родня?..» Но князь уверенно ответил: «А что мне они? Пусть завидуют. Всеволожские, случалось, стояли близко к трону, но никто из них не брал в жены цариц. А я беру. Беру в супруги единодержавную царицу русской сцены. Ты согласна?». Марья, замирая от счастья, чуть слышно проговорила: «Да…»

Они поженились, а вскоре у Савиной начался летний отпуск, продолжавшийся целых четыре месяца. Лето они провели в Сиве, родовом имении Всеволожских. Первое время их отношения были превосходными: Марья была очень счастлива со своим Никитой, привыкала к новой роли княгини, отдавала приказания слугам, заботилась о любимом муже. Всеволожский исполнял все ее желания.

Однажды ей показалось, что в одну из многочисленных комнат имения солнце светит слишком ярко, не хватает тени. Она в разговоре с Никитой упомянула об этом и забыла. На следующее утро, проснувшись и выглянув в окно, она увидела березовую рощу. Оказалось, что по приказу князя деревья срубили ночью и воткнули в землю вокруг дома. В другой раз ей очень понравилась вековая ель, росшая на опушке леса неподалеку от имения, и по приказу его сиятельства в тот же день ель выкопали и посадили около дома.

Так прошло лето, отпуск закончился, и Савина вернулась в театр. Она работала целыми днями: утром репетиции, вечером спектакли, свободного времени почти не было. Марье казалось, что она стала видеть своего Никиту реже, чем до свадьбы. К тому же ее муж стал все чаще и чаще отлучаться в Сиву.

Поначалу он ездил туда потому, что дела требовали его присутствия, а Марья не могла сопровождать его и была вынуждена оставаться в столице. Затем Никита стал проводить в имении все больше времени, а затем к нему начали приезжать друзья.

Прошло еще немного времени, и Всеволожский стал играть в карты. Причем играл он по-княжески, с размахом. При этом он чаще проигрывал, чем выигрывал. Но разумеется, всегда надеялся отыграться, поэтому карты не бросал.

Но ему не везло: он проиграл все свое имущество и залез в долги. Марья поддерживала мужа, не раз платила по его векселям. Но ее жалованья не хватало, ей пришлось одно за другим продать драгоценности, которые муж подарил ей во время медового месяца. Теперь она уже не думала об отдыхе: собрав труппу, она ездила по стране с гастролями. Но того, что она зарабатывала, все равно не хватало на уплату карточных долгов.

Наконец она решилась на последний разговор со своим мужем. Она попросила развода и услышала в ответ: «Соглашаюсь с превеликим удовольствием. Мои условия: вы оплачиваете вот эти векселя. Все до единого. Извольте подписать». Сумма карточных долгов была очень велика, она составляла жалованье актрисы за несколько лет. Но она не колеблясь все подписала и вскоре получила развод.

Через несколько лет актриса выплатила все долги своего непутевого мужа. Она больше не видела его и ничего о нем не слышала. Савина продолжала играть в театре, и все думали, что она забыла о своем втором муже. Однако Марья не переставала любить его, несмотря даже на то, что поправить было уже ничего нельзя.

Князь же продолжал опускаться все ниже. Он не переставал играть, распродал остатки своего имущества, начал пить. Так он провел последние годы жизни.

Савина прочитала в газете заметку о том, что Никита Никитич Всеволожский умер, и в то же мгновение упала в обморок. Придя в себя, она оделась, взяла извозчика, и отправилась по указанному в заметке адресу, чтобы проститься со своим бывшим мужем. Этот день стал самым трагичным в ее жизни.

Одна из величайших культовых звезд немого кино – Луиза Брукс – оставила Голливуд и стала секс-богиней европейского кино. Однако личная жизнь актрисы сложилась не столь удачно, как ее карьера. До замужества у Луизы было очень много любовников. Впрочем, выйдя замуж, она так и не остепенилась, и два ее брака закончились разводами. Но прежде чем говорить о распавшихся браках актрисы, необходимо обратиться к тому периоду ее жизни, который предшествовал скандальным разрывам с мужьями.

Луиза Брукс родилась в состоятельной американской семье. Ее мать всю жизнь ненавидела мужчин, а отец заслужил репутацию ловеласа: в возрасте 93 лет он продолжал заигрывать со служанкой и даже приобрел специальный слуховой аппарат, позволявший ему подслушивать, как соседи занимаются любовью.

Луиза пошла в отца. Любопытство к мужской физиологии она стала проявлять еще в возрасте 7 лет, а когда девочке было 9 лет, ее изнасиловал 45-летний рабочий. С 14 лет, судя по записям в дневнике, у нее уже было несколько любовников, в том числе художник, которому она позировала обнаженной.

Когда Луизу выгнали за развратное поведение из труппы современного танца, девушка перебралась на Бродвей, где ее взяли в шоу «Скандалы Джорджа Уайта». В этом шоу девушки выступали почти обнаженными. На Луизу, обладавшую правильными чертами лица и восхитительной фигурой, сразу обратили внимание завсегдатаи актерских раздевалок, и вскоре ее стали приглашать в компании, где состоятельные мужчины подбирали себе любовниц из начинающих актрис и танцовщиц кордебалета.

Позднее Луиза писала: «В Нью-Йорке 1924 года существовала группа избранных красоток, которых приглашали на вечеринки для крупных финансовых воротил и правительственных чиновников. Мы должны были проявлять воспитанность и скромность, то есть не создавать угрозы огласки и шантажа для них.

В отличие от обыкновенных проституток от нас не требовалось ложиться в постель с любым, у кого возникнет охота, но постель сулила большие барыши: деньги, драгоценности, норковые шубки, работу в кино – все, что пожелаешь».

На одной из подобных вечеринок на Луизу обратил внимание канадский газетный магнат – лорд Бивербрук. Впоследствии актриса вспоминала о нем не иначе как об «уродливом седом карлике, немедленно и грубо перешедшем к сути».

Вскоре Луизу выгнали из отеля за развратное поведение, и она переехала в другую гостиницу, из которой ее через несколько дней тоже попросили съехать, после чего она покинула шоу и отправилась в Лондон, где, согласно распространенному мифу, стала первой женщиной, станцевавшей чарльстон.

По возвращении в Нью-Йорк Луиза стала танцевать в труппе Зигфелда «Шалуньи» и одновременно позировать обнаженной для фотографов. На одном из выступлений девушка познакомилась с миллионером Джоном Локом, который, сделав ее своей любовницей, поселил в дорогих апартаментах.

Разумеется, Луизу вполне устраивала роль любовницы богатого и влиятельного мужчины, однако она не могла отказать себе в том, чтобы спать не только с одним мужчиной. Скандал разгорелся после того, как Лок застал Луизу обнаженной в объятиях сценариста Таунсенда Мартина и она, вместо того чтобы смутиться, предложила Джону присоединиться к ним. Лок отказался, и в тот же день Луиза лишилась квартиры, а через некоторое время и работы: Зигфелд не мог допустить, чтобы в его шоу участвовала девушка, замешанная в крупном скандале.

Мартин, предложив Луизе попробовать свои силы в кино, познакомил ее с Уолтером Уонгером, который заведовал производством на студии «Феймос Плейерс-Ласки». Во время беседы Уонгер спросил девушку, почему она считает, что может сниматься в кино.

В ответ Луиза разделась и легла перед ним на диван, после чего он сразу же заключил с ней контракт. Вскоре студия, став составной частью «Парамаунта», переехала в Голливуд. Луиза, разумеется, последовала туда же. Ее первый фильм – «Американская Венера» – сделал ее секс-символом.

Первый роман Луизы в Голливуде был с Чарли Чаплином. Их связь продолжалась два месяца. «Он был искушенным любовником, – вспоминала актриса. – Но питал пристрастие к молоденьким девушкам и был убежден, что его регалий режиссера и „делателя звезд“ достаточно, чтобы соблазнить любую».

После появления в прокате первого фильма с участием Луизы Брукс один из фотографов, когда-то снимавший девушку обнаженной, решил выгодно продать фотографии новой звезды Голливуда. Актриса попыталась помешать этому. В одном из интервью она сказала репортерам: «Рано или поздно я выйду замуж. Что скажет мой муж, если всякий раз, разворачивая газету или гуляя по Бродвею, ему будет лезть в глаза фотография жены в одном кружевном платке?».

Знакомство Луизы с будущим мужем – режиссером Эдди Сазерлендом – произошло в 1926 году, во время съемок фильма «Эта старая армейская игра». После окончания съемок Сазерленд сделал актрисе предложение. Луиза дала согласие, однако в самый разгар приготовлений к брачной церемонии влюбилась в своего 24-летнего партнера по фильму «Еще одна блондинка» – Бастера Коллира. Впоследствии Луиза утверждала, что он был единственный актер, которого она по-настоящему любила.

Коллир в то время был влюблен в другую актрису немого кино, но во время съемок он забывал о своих чувствах к ней, уединяясь в перерывах с Луизой. Последняя тоже не думала о Сазерленде, который, впрочем, ничего не знал о бурном романе своей невесты, так как находился в это время на Западном побережье.

В Нью-Йорк он вернулся только накануне свадьбы. После бракосочетания молодожены отправились в отель «Амбассадор», где провели два дня. По истечении столь короткого медового месяца Сазерленд уехал в Калифорнию.

Несмотря на то что Луиза и ее муж были заняты работой и много времени проводили врозь, в интимной жизни Луизы не было передышки. Регулярно встречаясь с Пегги Фирс и Блументалем, она даже находила время для тайных свиданий с режиссером Джорджем Престоном Маршаллом в Гаване.

Когда Луиза стала появляться на экране в мужской одежде, зрители принялись оживленно обсуждать ее сексуальную ориентацию. Актриса действительно занималась лесбийской любовью. Одной из ее любовниц была известная лесбиянка и сплетница Пепи Ледерер. Луиза провела с ней только одну ночь, но наутро о ее приключении знал весь Голливуд. Разумеется, это стало известно и Сазерленду. Кстати, муж был прекрасно осведомлен обо всех похождениях своей жены и часто жаловался друзьям, что измены Луизы довели его до импотенции. Он даже обращался к психотерапевту, который посоветовал ему развестись с женой. Но Сазерленд не думал о разводе. Он безумно любил Луизу и готов был закрывать глаза на все ее связи, лишь бы она оставалась его супругой. Однако Луиза подала на развод сама. Узнав об этом, Сазерленд предпринял попытку самоубийства: он не мог и не хотел жить без Луизы.

Но Сазерленд выжил и довольно быстро поправился, по словам Луизы «благодаря бесконечным пирушкам и хорошеньким девушкам». Очень трудно поверить в это циничное высказывание Луизы по поводу бывшего мужа. Возможно, Сазерленд просто пытался забыться, заглушить нестерпимую боль от разлуки с женой, без которой он не мыслил своей жизни. Он существовал. Он выживал, напиваясь и бросаясь в объятия любой женщины, способной проявить к нему если не нежные чувства, то хотя бы искреннюю жалость…

А Луиза тем временем вернулась в объятия Джорджа Маршалла. Она нисколько не переживала из-за развода. Развестись для нее было так же легко, как выйти замуж, как менять любовников и любовниц. Ее не тронула даже попытка Сазерленда уйти из жизни. После развода Луиза сразу же отправилась с Маршаллом в плавание по Атлантическому океану на корабле «Маджестик».

Когда Луиза развлекалась на корабле с любовником, Зигфелд послал ей телеграмму с предложением сыграть Дикси Дуган в бродвейской постановке «Шоу-герл». Причем предполагалось, что эта роль будет написана специально для нее. Но Маршалл, понимая, что Луиза может уехать на съемки, тогда как он собирался надолго задержаться в Европе и, разумеется, хотел, чтобы в это время рядом с ним находилась Луиза, просто выбросил телеграмму за борт. Зигфелду же он отправил депешу следующего содержания: «У вас не найдется столько денег, чтобы я согласилась. Луиза». Этой телеграммой он поставил крест на голливудской карьере актрисы.

Луиза и Джордж остановились в Берлине, где актриса сразу же почувствовала себя как дома. Впоследствии она писала в своих воспоминаниях: «Главным занятием в городе был секс. В отеле “Эден”, где я поселилась, кафе-бар был заполнен дорогими проститутками, по улицам расхаживали те, что подешевле. На углах стояли девицы в сапогах, предлагавшие желающим наблюдать сцены самоистязания. Агенты киноактеров подрабатывали сутенерами в роскошных апартаментах Баварского квартала. “Жучки” с ипподрома в Хоппенгартене устраивали оргии для компаний спортсменов. В ночном клубе “Эльдорадо” гомосексуалисты, переодетые в женщин, караулили клиентов. В “Мали” дежурили лесбиянки, как в платьях, так и в галстуках».

В Германии Луиза снялась в скандально-знаменитом фильме «Ящик Пандоры» в роли Лулу, тем самым нанеся пощечину всем добропорядочным немцам. После окончания съемок актриса заранее предвкушала известность, которую ей должен был принести фильм. Но, к ее огорчению, за «Ящик Пандоры» взялась цензура, которая вырезала из фильма больше трети любовных сцен: откровенных картин секса, лесбийской любви, кровосмешения и проституции. Но, несмотря на это, фильм с треском провалился. Луиза отправилась в Голливуд, где, чтобы досадить «Парамаунту», отказалась участвовать в создании звуковых версий своих немых фильмов, невзирая на обещанную премию в 10 тысяч долларов. Шульберт не остался в долгу, распустив слухи, что голос Луизы плохо звучал в записи.

В Европу Луиза Брукс вернулась с Таунсендом Мартином, но, после того как он стал в открытую ей изменять, закрутила роман с Пабстом. Следующим в списке ее любовников был оператор Сепп Аллгейр, с которым она познакомилась на съемках фильма «Дневник потерявшейся», а в списке любовниц – актриса Валешка Герт.

Этот фильм, как и «Ящик Пандоры», был подвергнут жестокой цензуре, а после выхода на экран проигнорирован зрителями и критиками. В США эту картину никогда не показывали. Та же судьба постигла и следующий фильм, в котором снялась Луиза, – «Цена красоты».

На голливудской карьере Луизы Брукс был давно поставлен крест, немецким и французским языком актриса не владела и поэтому не могла получить ролей в звуковых фильмах. Немое кино безвозвратно ушло в прошлое. 23-летняя Луиза вынуждена была вернуться в США, где она заключила контракт с «Колумбией».

Однако, отказавшись переспать с Гарри Коном, она упустила последнюю возможность получить какую-либо значительную роль. Все роли, что ей предлагали, были эпизодическими и серыми. Порой актриса совсем оставалась без работы и, соответственно, без гроша в кармане. В такие моменты ей всегда приходил на помощь Джордж Маршалл.

Пытаясь снова привлечь к себе внимание, Луиза стала выступать с чикагским танцором Дирингом Дейвисом. Стоит ли говорить, что их отношения не ограничились только партнерством на сцене? У Луизы и Дейвиса начался бурный роман. Неожиданно для всех, впрочем и для самой Луизы, Дейвис сделал ей предложение.

Актриса дала согласие, но через неделю после их первого совместного выступления супруги расстались. На вопрос репортеров, по каким причинам она развелась с красивым, талантливым и влюбленным в нее Дейвисом, Луиза в гневе воскликнула: «Ненавижу брак!».

Луиза вновь с головой окунулась в романы. В списке ее любовников были такие известные личности, как Хэмфри Богарт, Сэм Кольт, Джеймс Кард и многие другие. Что касается ее карьеры киноактрисы, то, как уже говорилось, Луиза снималась лишь в эпизодических ролях. Одно время она работала на радио, затем стала зарабатывать себе на жизнь уроками танцев, а впоследствии жила в роли содержанки.

В 1960-е годы благодаря усилиям Карда «Ящик Пандоры» превратился в культовый фильм. О Луизе вновь заговорили, называя ее секс-богиней и «самым сексуальным образом, когда-либо запечатленным на пленке».

Один из критиков, Кен Тинан, написал, что Луиза Брукс – нераскаявшаяся любительница удовольствий – «единственная охотница за наслаждениями чистой воды». Сама Луиза назвала опубликованный психологический портрет «сексуальными сплетнями», но, несмотря на это, публикация вновь сделала ее скандально знаменитой.

Таллула Бэнкхед родилась в Хантсвилле (штат Алабама) 31 января 1902 года. В возрасте 15 лет она выиграла конкурс, организованный журналом «Пикчер-плей». В качестве приза Таллуле был обещан контракт с нью-йоркской кинокомпанией с оплатой 50 долларов в неделю. Однако компания отказалась выполнять обязательства по контракту, поэтому обещанную сумму начал выплачивать Таллуле дедушка.

Девушка поселилась в отеле «Алконгин», за номер которого платила 21 доллар в неделю, 25 долларов в неделю отдавала горничной-француженке, а на оставшиеся 4 доллара умудрялась вести развеселую жизнь.

Вскоре Таллула получила роль в пьесе «Голубиная ферма» и снялась в фильме «Почему мужчины изменяют». В 1918 году Сэм Голдвин предоставил ей небольшую роль в фильме «Тридцатка в неделю». На съемках Таллула познакомилась с английской актрисой Эстелл Уинвуд, которая пригласила ее отдыхать в Атлантик-Сити.

В поезде Таллула встретилась с актером Джоном Барримором и сразу же влюбилась в него. Однажды в Нью-Йорке Джон пригласил ее в свою гримерную. Предложив ей роль в киноверсии «Доктора Джекилла и мистера Хайда», он указал на кушетку. Таллула не согласилась исполнить предложенное ей условие и не попала в картину.

Спустя несколько дней после этого Таллула первый раз в своей жизни на одной из вечеринок поцеловала девушку. Отныне она действовала в соответствии с девизом «Хочу попробовать сразу все!». Таллула уже успела пристраститься к наркотикам, но не притрагивалась к спиртному, однако и это было не за горами.

Актриса не решилась вступить в интимные отношения с Джоном, зато подружилась с его сестрой, Этель Барримор, и вскоре они стали не только подругами, но и любовницами. Тогда же Таллула ответила отказом Уинстону Черчиллю, который предложил ей стать его женой.

На одном из нью-йоркских приемов Таллула познакомилась с лордом Напиером Алингтоном, который составил ей компанию на нескольких вечеринках. Однако вскоре он уехал в Англию.

Таллула знала, что Алингтон – бабник, игрок и тип довольно безответственный, но все же, прихватив тысячу долларов, решила отправиться вслед за ним в Англию. К тому же накануне ей пришла телеграмма от импресарио Чарлза Кокрана, приглашавшего ее исполнить роль в пьесе Джералда Дю Морье.

Правда, через несколько дней тот же импресарио прислал еще одну телеграмму – с отказом в роли, однако, когда Таллула предстала перед Дю Морье, он поспешил изменить свое решение и, надо сказать, не ошибся в сделанном выборе.

Игра Таллулы произвела настоящую сенсацию. Все ее спектакли проходили с аншлагами. Газеты наперебой писали о ней. Таллула несколько раз встречалась с Алингтоном, она следовала за ним повсюду. Ее же тем временем преследовал сэр Френсис Лейкинг, «сообразительный молодой человек неопределенного пола», приглашавший ее побывать вместе с ним в Венеции.

Алингтон вскоре исчез, однако в обществе многочисленных поклонников Таллула вскоре о нем забыла. Внук графа Рибблсдейла 6 раз делал ей предложение, но безуспешно. У Таллулы был роман с издателем «Ивнинг стандард» Майклом Уэрделлом. Она чуть было не стала женой графа Энтони де Босдари, но в самый последний момент отказалась от брака с ним, заподозрив потенциального мужа в стремлении воспользоваться ее известностью ради достижения успеха в какой-то спекулятивной сделке.

Позднее Таллула с уверенностью говорила, что единственной ее любовью был все же лорд Напиер Алингтон. Ей довелось встретиться с ним снова во время поездки в Париж. Он сказал, что ночным поездом уезжает в Женеву лечиться от туберкулеза. Но этой ночью Алингтон никуда не уехал. Он провел с Таллулой пять ночей, на шестую сел в поезд, но спрыгнул с подножки, едва состав успел тронуться, и вернулся к Таллуле, заявив ей, что ему невыносимо смотреть на ее страдания. Уехал Алингтон лишь на восьмую ночь. На прощание Таллула обещала приехать на Женевское озеро, чтобы провести с ним еще две недели.

В условленный день Таллула приехала в Швейцарию, но Алингтона не нашла. Она ждала его два дня, пока к ней не пришел знакомый бельгиец, который пытался объяснить ситуацию и обещал, что на следующий день она обязательно встретится с Алингтоном. Но встреча произошла быстрее, чем можно было ожидать.

Бельгиец пригласил Таллулу в казино, где она и увидела Алингтона, увлеченного азартной игрой. Вне себя от возмущения, Таллула закатила ему скандал, но через несколько минут они с Алингтоном уже сидели за столиком ресторана и мирно беседовали. Двенадцать волшебных дней молодые люди были вместе, а затем снова расстались.

В 1931 году Таллула подписала контракт с «Парамаунт Пикчерс» и возвратилась в США. В Голливуде она быстро создала себе репутацию возмутительницы спокойствия. На каждой вечеринке Таллула раздевалась и представала перед присутствовавшими совершенно обнаженной.

Актриса Тамара Гева вспоминала: «Она напивалась и после этого, безо всякого повода, принималась стягивать с себя одежду. Потом разражалась безумным смехом. Мне бывало за нее стыдно».

Несмотря на то что Таллула Бэнкхед не испытывала недостатка в поклонниках, она по-прежнему любила Алингтона. В 1937 году она снова отправилась в Англию, чтобы с ним встретиться. В дневнике Сесила Битона сохранились воспоминания об этой встрече: «Таллула танцевала, словно безумная, с Напиером Алингтоном. Когда он ушел, она разрыдалась и стала убиваться, почему он на ней не женился; потом разделась догола, чтобы исполнить композицию, которую она сама называла “классическим китайским танцем”».

В конце концов, утратив всякую надежду стать леди Алингтон, Таллула возвратилась в Голливуд и с удвоенной энергией занялась своей кинокарьерой. Актриса решила принять участие в пробных съемках на роль Скарлетт в «Унесенных ветром», однако ей не удалось произвести должное впечатление на продюсера фильма Дэвида Селзника.

Переживая расставание с Алингтоном, Таллула практически не спала и каждый день принимала снотворное, так что даже косметика и искусная подсветка, которую устроил актрисе ее любовник Джордж Кьюкор, назначенный режиссером картины, не придали Таллуле сходства с 18-летней Скарлетт, какой она должна была предстать перед зрителями в начале фильма.

Таллула не собиралась отступать. В Алабаме у нее было много влиятельных знакомых. Они устраивали митинги, писали письма, собирали петиции. Губернатор штата заявил, что все жители Алабамы хотят видеть в роли Скарлетт только Таллулу Бэнкхед. Селзник уже готов был утвердить ее на роль, если бы не одно обстоятельство.

Таллула влюбилась в Джона Эмери, который сразил ее удивительным сходством с Джоном Барримором. Она познакомилась с Эмери в театре «Вестпорт Каунти Плейхауз», где он исполнял главную роль в пьесе Дороти Сейерс «Отпуск водителя автобуса». После спектакля Таллула проникла в гримерную актера и пригласила его на уикенд в коннектикутский дом. В этом доме они провели вместе полтора месяца, после чего состоялась их свадьба. О роли Скарлетт Таллуле пришлось забыть.

Вместе с мужем актриса снялась в фильме «Антоний и Клеопатра», однако постановка не имела успеха. Критики писали по поводу ее роли, что Таллула больше напоминает хозяйку притона, чем царицу Египта. Об Эмери, напротив, отзывались положительно.

В начале замужества Таллула вела себя так, как подобает добропорядочной жене. Она всюду следовала за Эмери. Двери их дома были всегда открыты для друзей.

Каждое утро Таллула следила за тем, чтобы мужу подавали на завтрак пунш, приготовленный на основе рома и лимонного сока, потому что считала этот напиток очень питательным и полным витаминов. Во время разгоравшихся между супругами ссор они швыряли друг в друга все предметы, которые попадались под руку, что доставляло обоим несказанное удовольствие.

В июне 1940 года, после того как английские войска эвакуировались из Дюнкерка, Таллула обещала мужу не притрагиваться к спиртному до тех пор, пока англичане не вернутся на континент. Это обещание за четыре года она нарушала всего лишь дважды. Один из срывов произошел, когда Таллула узнала о гибели Алингтона, который был пилотом истребительной авиации.

Отказавшись от спиртного, актриса по-прежнему нюхала кокаин, а на смену бурбону пришло пристрастие к нашатырю. Она перестала шокировать гостей своими раздеваниями, но придумала новый фокус: у всех на виду Таллула вставала на голову, чтобы присутствующие могли воочию убедиться, что она не носит нижнего белья.

Эмери до поры до времени терпел выходки жены. Брак с Таллулой не принес ему ничего хорошего. Напротив, неудачная женитьба чуть было не погубила его актерскую карьеру. Дело в том, что еще до того, как Эмери познакомился с Таллулой, он обещал жениться на другой знаменитой голливудской актрисе. В качестве мести за неисполненное обещание та стала всячески препятствовать его проникновению на экран.

Наконец Эмери решился уйти от жены. Он бросил Таллулу ради ее вечной соперницы, актрисы Тамары Гева. Таллула сначала не давала согласия на развод, но вскоре сама добилась расторжения брака, обвинив Эмери в жестокости.

По словам очередной жены Эмери, Джоан Беннетт, ее муж никогда в жизни не сказал ни одного дурного слова о Таллуле. На вопрос журналистов, почему Таллула вышла за Эмери замуж, она отвечала: «По любви». На вопрос, почему они расстались, следовал аналогичный ответ.

Таллула продолжала сниматься в кино, а в 1950-х годах она начала выступать по радио. Тексты для передач, полные откровенных непристойностей, она писала сама. В 1964 году актриса вернулась в Англию, где сыграла свою последнюю роль в фильме ужасов «Умри, умри, дорогая!». Умерла Таллула спустя четыре года в Нью-Йорке. К концу жизни она окончательно спилась. Последним ее предсмертным словом, которое она сумела выговорить достаточно внятно, было слово «бурбон».

Джин Харлоу, урожденная Харлин Карпентьер, родилась 3 марта 1911 года в Канзас-Сити. Ее мать, в девичестве носившая имя Джин Харлоу, развелась с первым мужем, когда дочери исполнилось 9 лет. Малышка, как называли Харлин все родственники, жила у родителей матери, которые были ярыми приверженцами секты «Христианская наука».

Сама Джин уехала в Чикаго, где рассчитывала найти работу. Там-то она и познакомилась с мелким карманником сицилийцем Марино Белло, который покорил ее сердце страстными ухаживаниями.

Однако, несмотря на то что она была несказанно счастлива с ним, на предложение руки и сердца Джин ответила отказом, объяснив невозможность брака с Белло непреодолимыми национальными и религиозными препятствиями. Тогда Марино пригрозил Джине, что, если она не станет его женой, он покончит с собой. Ей ничего не оставалось делать, как согласиться. Несмотря на решительный протест родни, Джин рассталась с «Христианской церковью» и вышла замуж за Марино. Известие о браке дочери с иноверцем вызвало в доме Харлоу такой переполох, что Харлин, дабы не попасть под горячую руку, пришлось спрятаться в шкафу.

Спустя 4 года Джин приехала домой на Рождество и заболела. Вопреки возражениям дедушки Харлин, Сэма Харлоу, Марино Белло вскоре приехал к жене и поселился в ее комнате. В 15-летнем возрасте Харлин отправили учиться в школу, которая находилась в другом городе. К тому времени фигура девушки уже практически сформировалась, так что она постоянно ловила чей-то обращенный на нее восторженный взгляд. На вечеринках от поклонников не было отбоя.

Однажды на танцах Харлин познакомилась с Чарльзом Макгру, Чаком, как она его называла, который был сыном биржевого маклера. Влюбленные стали обмениваться посланиями.

Харлин надоело учиться в школе. Ей хотелось побыстрее ее покинуть и вернуться в родной дом Харлоу, поэтому она решила рассказать матери о мальчишках, которые не упускают случая, чтобы поцеловать ее и при этом распускают руки. В конце концов семья прислушалась к жалобам девушки и решила, что она покинет школу после окончания семестра.

Однако Харлин не хотела ждать так долго. В одну из ночей она не пришла в общежитие, а утром объявила, что стала женой Чарльза Макгру. Сэм Харлоу был вне себя от возмущения. Но Марино Белло призвал всех сохранять спокойствие, заявив, что найдет выход из сложившейся щекотливой ситуации. В тот же день он отправился в тот город, где училась Харлин, и привез ее домой. С тех пор девушка возненавидела своего отчима за то, что он разлучил ее с любимым мужем.

Сэм Харлоу заявил, что Харлин опозорила семью, поэтому решил, что для всех будет лучше, если Джин вместе с ней и со своим мужем покинет его дом. Получив от Сэма достаточную сумму денег, Марино Белло решил уехать в Лос-Анджелес, где, по его мнению, человек с его талантами был обречен на процветание.

Харлин понравилось в Калифорнии. Вскоре она начала забывать о существовании Чарльза, перестала писать ему и сняла обручальное кольцо. Затем их брак был расторгнут юридически.

Денег Сэма Харлоу хватило ненадолго, Марино же не торопился искать работу, поэтому позаботиться о содержании семьи пришлось Харлин. Она работала на съемках статисткой. Назвавшись девичьим именем своей матери, Харлин навсегда осталась Джин Харлоу. Кроме того, 16-летней девушке приходилось позировать обнаженной.

Наконец Джин пригласили на съемки в фильме «Двойная гулянка», где ей предстояло сыграть небольшую роль. По сюжету девушка, выходившая из такси, оставалась без платья, которое защемило дверцей машины. В таком виде она появлялась на пороге отеля.

Во время съемок этого эпизода на Джин обратил внимание агент Артур Ландау. Больше всего его привлекли в ней ее очень светлые, почти белые волосы и большая, упругая, не прикрытая бюстгальтером грудь. Ландау пригласил Джин на ланч, а на следующий день организовал для нее пробную съемку.

Пленку просмотрел кинопродюсер Говард Хьюз, снимавший звуковую версию «Ангелов ада». Дебютантка ему не понравилась, но окружению все-таки удалось убедить его, что платиновые волосы Джин смотрятся довольно необычно; к тому же с ее внешностью начинающей проститутки, готовой на все, но еще не утратившей своей природной непосредственности, она как никто другой подходит на одну из ведущих ролей в «Ангелах ада».

В конце концов Хьюз сдался: он не только взял Джин в картину, заключил с ней контракт на три года, но и стал рекламировать ее как главную звезду «Ангелов ада», так что вскоре Джин провозгласили новой американской «сногсшибательной блондинкой». Рекламируя фильм, она совершила агитационное турне по стране. В пресс-релизах особое внимание уделялось обостренной сексуальности новоявленной секс-богини.

Поскольку у Хьюза после «Ангелов ада» не нашлось ни одного проекта, в котором могла бы сняться Джин, он предлагал ее другим студиям на роли «дурной девчонки». По предложению рекламного агента Хьюз переименовал очередной фильм «Колумбии» с участием актрисы в «Платиновую блондинку».

Когда пришло время пересматривать контракт Джин, ей предлагали баснословные гонорары. Одно из условий контракта предписывало на съемках рекламных фото особое внимание уделять бюсту актрисы.

Вразрез со своим имиджем секс-богини Харлоу была равнодушна к сексуальным отношениям. Не изменилась ситуация и после ее замужества. На пути к славе Джин непонятным образом удалось избежать вынужденных интимных отношений с режиссерами и продюсерами. Не завязывались у нее романы также и с партнерами по фильмам. Тем более неожиданным было ее решение выйти замуж за Пола Берна, ассистента Ирвинга Толберга в «Метро-Голдвин-Майер».

Замужество оказалось более чем неудачным. Никто даже и не догадывался о том, что Берн страдает импотенцией. Тайна раскрылась самым нелицеприятным образом. Спустя несколько часов после венчания Харлоу и Берна Джин звонила своему агенту Артуру Ландау и, плача, умоляла его приехать за ней. Ландау поспешил к дому Берна, где обнаружил Джин, стоявшую босиком на улице.

Ландау усадил актрису в машину и привез ее к себе домой. Успокоившись, она все ему рассказала и показала раны и рубцы на своем теле. Берн жестоко избил ее и покусал. Утром Ландау отправился к нему за объяснениями. Тот признался, что у него недоразвитый половой член и он женился на Джин в надежде на то, что она сумеет исцелить его, однако этого не произошло, поэтому он в бессильной ярости и набросился на нее. «У всех мужчин, которых я знаю, простой разговор о ней вызывает эрекцию, – заявил Берн. – Разве у меня не было права попросить Джин о небольшой услуге?»

Огласка произошедшего свела бы на нет карьеру Джин, поэтому она вынуждена была остаться с мужем. Жизнь с этим человеком с каждым днем становилась все более невыносимой. Берн ревновал ее ко всем полноценным мужчинам, с которыми ей приходилось общаться в процессе съемок. Он был доведен до отчаяния, узнав о том, что она снимается обнаженной на открытой площадке, хотя сценарий этого не предусматривает. В тот же день он пошел в магазин и купил искусственный половой член.

Когда Джин увидела это приспособление в руках своего мужа, она вдруг начала безудержно хохотать. Глядя на нее, он тоже рассмеялся и начал бегать вокруг кровати, размахивая бесполезным устройством, которое в тот же вечер было отправлено в унитаз. На следующий день Берн застрелился. Перед самоубийством он написал Джин записку: «Моя дорогая! К несчастью, только так я могу исправить ужасный вред, который тебе нанес, и покончить со своим унижением. Люблю тебя. Пол.

P. S. Как ты понимаешь, то, что случилось вчера ночью, было просто комедией».

Через три дня в реке нашли труп нью-йоркской актрисы Дороти Милетт, которая ранее утверждала, что состоит с Берном в гражданском браке. Он регулярно встречался с ней и оказывал ей материальную поддержку. Узнав, что Берн обвенчался с Харлоу, и испугавшись, что останется без средств к существованию, Милетт приехала в Калифорнию. Возможно, причиной самоубийства Пола стало не только половое бессилие, но и боязнь уличения его в двоеженстве.

Кинопродюсер Луис Майер всерьез опасался, что разразившийся скандал вокруг имени Джин Харлоу поставит точку в ее карьере, но Джин сумела выйти сухой из воды, и ее популярность нисколько не пострадала, напротив, несчастное замужество Джин принесло ей еще большую известность. Она снялась в фильме «Безрассудная», в котором сыграла танцовщицу, муж которой покончил с собой, узнав о ее измене. Во время съемок у Джин завязался роман с партнером по фильму Уильямом Пауэллом. На студии надеялись, что их отношения закончатся браком, но, ко всеобщему разочарованию, они вскоре расстались.

Харлоу считалась самой пылкой и бесшабашной женщиной Америки. На самом же деле секс вызывал у нее тошноту. На эту тему она не один раз откровенничала с Ландау, которого попросила найти ей такого мужчину, с кем она смогла бы испытать истинное наслаждение, иначе ей придется уступить самому ненавистному для нее человеку – отчиму: в его объятиях ее мать каждый раз кричала от экстаза.

Однако стать любовницей отчима означало для нее превратиться в его рабыню и так же, как мать, закрывать глаза на его бесконечные измены ради коротких минут наслаждения. Отказавшись от Марино, Джин стала разъезжать ночью по улицам Лос-Анджелеса в поисках достойного кандидата в любовники.

Однако в самый последний момент, когда она уже была готова подойти к понравившемуся мужчине, ее останавливала боязнь быть узнанной, ведь любовник мог превратиться в шантажиста, как любовница Берна, которая выкачивала из кармана Джин деньги, угрожая придать огласке факт декламирования поэтических перлов над ее обнаженным телом.

В конце концов напряжение привело к нервному расстройству, и Джин угодила в больницу, где пыталась соблазнить санитара. После курса лечения неутомимая секс-богиня продолжила поиски, но тщетно. Наконец она нашла еще один способ познать истинную любовь – родить ребенка, к тому же забеременеть Джин хотела как можно быстрее, тогда назвать отцом ребенка она могла Берна.

Джин меняла партнеров как перчатки. Один раз познакомилась с мужчиной около кинотеатра, где демонстрировался фильм с ее участием. В номере отеля тот заявил, что она так похожа на Джин Харлоу, что могла бы сниматься в качестве ее дублерши. Однако забеременеть Джин тогда не удалось.

На съемках фильма «Потрясающая блондинка» актриса познакомилась с оператором-осветителем Халом Россоном, с которым у нее вскоре завязался роман. После съемок они сбежали от вездесущих журналистов в Юму, где спешно поженились. По возвращении в Лос-Анджелес им пришлось выдержать настоящий натиск репортеров. Одного из них Джин чуть было не растерзала за то, что он заявил о сходстве между Россоном и Берном.

В самый разгар медового месяца Джин положили в больницу с приступом аппендицита. Один из знаменитых гангстеров решил извлечь из этого выгоду довольно-таки странным способом. За большую сумму денег он выкупил волосы, сбритые накануне операции с лобка актрисы, чтобы продавать волоски в золотых медальонах в качестве сувениров.

Третье замужество Джин длилось всего лишь 8 месяцев. После того как от нее ушел Россон, она начала встречаться с боксером Максом Байером, который был известен своей страстью к блондинкам. Однако и с ним Джин вскоре рассталась. Оставшись одна, она попыталась помириться с мужем, однако, как нарочно, в самый неподходящий момент он заболел полиомиелитом, поэтому к нему никого не пускали. Тогда Харлоу, недолго думая, подала на развод. Свое решение она мотивировала тем, что Россон имеет привычку читать, лежа в постели. В итоге она не высыпается и неважно играет на съемочной площадке.

Между тем карьера Джин находилась под угрозой из-за враждебного отношения к ней Луиса Майера, который не мог ей простить то, что она его отвергла. По своему обыкновению владелец «Метро-Голдвин-Майер» склонял к интимной связи всех без исключения хорошеньких актрис, с которыми ему приходилось иметь дело. Джин была единственной голливудской звездой, посмевшей ему отказать.

Однажды Майер пригласил Джин в свой кабинет и подарил ей норковую шубу, которую предложил примерить, предварительно раздевшись. Актриса ответила, что согласится переспать с ним только тогда, когда заболеет триппером, а ему не потребуется тратить деньги на дорогие подарки, потому что она исполнит его желание совершенно бесплатно.

Джин ожидала еще одна неприятность. Марино Белло, который с недавних пор был ее менеджером, бессовестно тратил заработанные актрисой деньги на любовниц. Пользуясь своим положением, Марино склонял к интимным отношениям молодых актрис. Нередко он приводил их домой, однако мать Джин продолжала прощать мужа, объясняя его поведение тем, что он горячий мужчина, который не может устоять перед красотой. Джин поняла, что словами воздействовать на мать бесполезно, и решила действовать по-другому. Она наняла детектива, который выследил Марино не в самом лучшем отеле в компании с проституткой. Джин привела в отель мать, чтобы предъявить ей улики. Увидев отвратительную сцену, мать наконец-то решилась порвать отношения с мужем. Марино потребовал 50 тысяч долларов отступного. Однако его устроили и 38 тысяч, которые с готовностью выложила ему Джин.

После исчезновения Марино мать Джин снова обратилась к «Христианской науке» и стала читать книгу основательницы секты Мэри Бейкер Эдди «Наука и здоровье». В 1937 году Джин внезапно заболела: вероятно, отказала почка в результате побоев, нанесенных ей когда-то Полом Берном. Мать не стала вызывать врача, потому что это противоречило учению Мэри Бейкер Эдди.

Когда приехал Ландау, он застал Джин в тяжелом состоянии. Ландау едва успел довезти актрису до больницы, помощь врачей ей уже не понадобилась. Умерла Джин Харлоу 7 июня 1937 года в возрасте 26 лет.

Эта замечательная актриса вызывала у публики самые противоречивые эмоции. Когда она сыграла в кино Жанну д’Арк, то ее признали почти святой. Когда же всем стало известно, что Ингрид влюблена в режиссера Роберто Росселлини, журналисты начали называть ее едва ли не исчадием ада. А правда состояла лишь в том, что Ингрид всю жизнь хотела только одного – любви, а за любовь она готова была платить, не задумываясь о счете, который предоставит ей впоследствии судьба.

Еще одной по-настоящему большой любовью в жизни Ингрид Бергман была работа. Она тосковала, когда не могла или не имела возможности работать над очередной ролью в театре или кино. А работать ей мешала либо беременность, либо очередная прихоть ее возлюбленного Росселлини. А актрисой Бергман была исключительной. Она не брезговала никакими ролями, даже третьего плана, и делала картины удивительными шедеврами, словно обогащая и облагораживая их своим присутствием. Многие фильмы с участием Бергман вошли в сокровищницу мирового кинематографа, причем стали шедеврами именно благодаря участию в них великолепной актрисы. Семь раз она номинировалась на «Оскар» и дважды его получила – за ленты «Осенняя соната» и «Касабланка».

Однако Ингрид Бергман была прежде всего женщиной, ставившей любовь превыше всего на свете. Ради нее она готова была пройти полмира и отдать за нее буквально все.

Первым мужем Ингрид Бергман был Петер Линдстром, человек очень добропорядочный и положительный – мечта любой благовоспитанной шведской барышни, каковой и была в юности сама Ингрид. Петер был очень обаятелен, увлекался спортом – боксом, плаванием и лыжами. В 20 лет он уже закончил обучение в университете и сразу же получил ученую степень, а вскоре стал профессором стоматологии.

Когда Ингрид, ученица театральной школы, познакомилась с Петером, ей было 20 лет, а ему – молодому профессору – 24. Петер влюбился в нее с первого взгляда: его покорили чудные волосы красавицы и ее завораживающий голос.

И тем не менее он был истинным шведом во всех своих проявлениях, в том числе и в любви. Он не торопился со свадьбой, а ухаживал – с цветами, прогулками и чтением стихов (прямо-таки в духе традиционной пасторали) – за своей невестой ровно столько, сколько это считалось приличным, а именно 4 года. Родственники Ингрид были в полном восторге от жениха: ведь перед ним расстилалась счастливая жизненная дорога и устойчивый карьерный рост. Петер воплощал собой гарантию счастливого, безоблачного и такого уютного будущего.

Юная Ингрид благосклонно принимала ухаживания Петера. Она привыкла к быстрым и многообещающим взглядам студентов театральной школы. Петер на самом деле был человеком самостоятельным, терпеливым и понимающим. С ним действительно было и хорошо. Такого чувства девушка еще не испытывала, и ей казалось, что большего для счастья и не надо. Главное, есть человек, с которым можно ночи напролет гулять по Стокгольму, все время говорить, говорить и при этом не бояться, что любимый тебя перебьет или поймет неправильно.

Когда ей было всего два года, рассказывала Ингрид, отец был просто без ума от нее. Буквально весь их дом был заставлен киноаппаратами, и отец снимал на пленку свою любимицу, все ее шалости и забавы. Она до сих пор не может без слез смотреть на эти кадры – на смеющуюся хорошенькую девочку и свою маму, такую молодую и счастливую… А потом прошел год, и мама пропала, исчезла. Ингрид бегала по дому и разыскивала маму, но найти ее так и не смогла. Взрослые ей что-то пытались объяснять, но она ничего не поняла. Не поняла ничего и тогда, когда ей показали холмик на кладбище и памятник, ведь все это не было ее мамой… Тетя Ингрид объясняла при этом, что такое смерть, но в девочке все бунтовало при одном только этом ужасном слове. Она помнит, что была тогда только сильно напугана. А потом отец стал увлекаться другими женщинами, но что это значит, Ингрид снова не поняла.

Ингрид запомнила еще один случай из своей жизни. Когда она была гимназисткой, на уроке чистописания решила прочитать одноклассницам запомнившиеся ей отрывки из спектакля. Девочки слушали ее, забыв обо всем на свете, а учительница сделала ей выговор за срыв урока.

А потом Ингрид ожидали одна потеря за другой. Когда умерла мама, она была маленькой, и ее возраст защитил ее от осознания смерти. Но теперь она стала старше, и многое уже было вполне доступно ее пониманию. Умер папа, потом тетя, которая любила ее и по выходным готовила такие душистые вкусные пирожки. Ингрид была просто не готова к таким потерям и потому в то ужасное время едва не умерла сама. Девочка пыталась хоть как-то осмыслить происходившее с нею и ее близкими. Ей казалось, что она каким-то образом – мистическим или косвенным – виновата в смерти своих родных. Наконец Ингрид пришла к выводу, что – да, она виновата, все эти люди, которых она так любила, умерли только потому, что она их любила. А значит, сделала вывод девочка, она не должна, не имеет права кого-либо любить, потому что тот, кого она полюбит, непременно умрет; он просто обречен умереть. И чтобы спасти людей, она не имеет права впускать любовь в свою душу.

Пока Ингрид говорила, Петер слушал ее очень внимательно: в конце концов он был профессионалом, врачом, а потому смотрел на свою любимую как на пациентку в некотором роде. Он выслушал все ее признания в детских страхах, а потом объяснил, что девушка не должна винить себя в смерти своих близких, и ее чувства к ним тут вовсе ни при чем. Рак не щадит никого, и на земле нет такой силы, которая смогла бы противостоять ему. Он даже не поленился объяснить девушке симптоматику рака и развитие процесса. Таким образом, заключил он, к чему посыпать свою голову пеплом, если родители и тетя умерли от одной и той же болезни – рака. Только и всего. А можно ли обвинять людей в том, что они так и не нашли до сих пор лекарства от рака? К сожалению, медицина в данном случае бессильна. А уж страхи Ингрид по поводу того, будто тот, кого она по-настоящему полюбит, обречен, и вовсе смехотворны. Во всяком случае он, Петер, не боится ничего. И он совсем не против, если Ингрид его полюбит по-настоящему. А заодно и проверит: с ним ничего не случится.

Ингрид очень хотела поверить в то, что ее любовь никому не принесет вреда, а потому она поверила Петеру сразу, безоговорочно. Конечно, он не умрет, если она станет любить его. И они вместе проживут очень долгую и счастливую жизнь. И она полюбила его, и писала ему письма, больше не боясь, что ее любовь убьет его: «Мой милый, дорогой, единственный! Я могу быть счастлива только рядом с тобой. Я жду тебя. Я хочу, чтобы ты пришел и остался навсегда. Вечно твоя, Ингрид». Свадьба состоялась, когда Ингрид исполнилось 23 года. Петеру в то время было 27 лет.

Ингрид Бергман уже начала играть в театре и успела приобрести определенную популярность. В газетах о ней писали как о восходящей звезде. В связи с этим перед свадьбой один из друзей Петера не преминул предупредить жениха: «Ты рискуешь, когда женишься на актрисе. У них совершенно особый стиль жизни. Тем более когда эта актриса – красавица…» Но Петер любил свою Ингрид, а потому решил рискнуть.

Начало семейной жизни тем не менее было вполне безоблачным. Молодые совершили свадебное путешествие в Норвегию и Англию, после чего вернулись в Стокгольм. Они поселились в квартире Петера – очень большой и со вкусом обставленной. Ингрид и Петер в первые месяцы буквально наслаждались обществом друг друга, но не забывали устраивать вечеринки и для своих многочисленных друзей. Когда намечался праздничный ужин, Ингрид всегда приглашала подругу помочь по хозяйству: как истинный человек искусства, она совершенно не умела готовить. Актриса понимала единственно то, что к предстоящему обеду необходимо хорошенько подготовиться, а именно подумать как следует о своем наряде. Ингрид Бергман уже была достаточно популярной актрисой, и единственное, что она умела делать, подобно прочим шведским женам, – это вязать.

Ингрид была послушной женой. Петер являлся для нее настоящим главой семьи, авторитетом. Скорее всего, если бы не настоятельные советы супруга, Ингрид никогда не решилась бы бросить семью и маленькую дочку, чтобы отправиться на завоевание Голливуда.

В Америку Бергман приглашали уже давно. Ее красота и талант не остались незамеченными, и известный продюсер Дэвид Селзник то и дело посылал к ней своих агентов, которые смогли бы внятно растолковать упрямой шведке на любом языке («хоть на китайском», говорил Селзник), как это престижно и выгодно – работать в Голливуде. Кроме того, вся Европа была охвачена огнем Второй мировой войны, а в Америке можно было получить передышку. Самое же главное: Петер подсчитал, что его жена станет получать за участие в римейке «Интермеццо» по 2500 долларов в неделю. Деньги на самом деле очень неплохие, особенно если принять во внимание, что даже легендарная Вивьен Ли, снимаясь в «Унесенных ветром», получала ровно в два раза меньше, чем теперь предлагали Ингрид.

Ингрид еще некоторое время колебалась. Особенно беспокоило ее, как она оставит дочку, маленькую Пиа. Ничего, успокоил ее муж, конечно, девочку взять с собой невозможно, но проследить за ней прекрасно сможет и няня. От таких сумм, которые предлагают американцы, отказываться вообще неразумно, а как все установится и уладится на месте, то Петер и Пиа приедут к Ингрид. Приблизительно таким образом звучали объяснения. Конечно, потом в газетах станут писать, что Ингрид Бергман бросила семью и ребенка, умчавшись за океан, что она вычеркнула из своей жизни Пиа, однако никому и в голову не пришло подумать, почему она это сделала, и вспомнить, как долго она отказывалась ехать в Голливуд.

Петер занялся всеми делами Ингрид. Он, как человек очень практичный и деловой, заключал контракты и вел переговоры об условиях съемок. Как и обещал, он перебрался к жене в Америку вместе с дочерью Пиа. Супруги купили шикарный голливудский особняк с бассейном и садом. К тому же Селзник оказался очень неплохим человеком. Он не грабил актрису, хотя, как и положено, получал от картины прибыль вдвое большую, нежели она, но и это было совсем неплохо. Семья казалась вполне благополучной: Петер безупречен, Пиа – хорошенькая и очень послушная девочка, но… Любовь кончалась, она иссякала на глазах.

Конечно, все произошло не вдруг, но Ингрид стала замечать, что брак тяготит ее и, когда она вспоминает о Петере, ее захлестывает чувство, напоминающее тоску. Казалось, Ингрид должно было быть уютно и хорошо, но она смертельно скучала. Ей хотелось любви, а ее не было. Она не хотела слышать о контрактах, гонорарах и чеках. Она хотела говорить о чувствах, хотела, чтобы ей искренне дарили цветы…

По натуре Петер был просто не способен понять, что именно нужно его жене: он же дал ей все необходимое. Наконец, он был невероятно демократичен: спокойно позволял отсутствовать столько, сколько требуется для ее работы. Его жена могла считать себя совершенно свободной при всем том, что муж предпочитал вообще закрывать глаза на некоторые ее вольности. Так, например, он сделал вид, что совершенно не заметил ее короткого романа с фотографом по имени Роберт Капа.

Петер был разумным человеком. Зачем устраивать сцены, если жена приносит в дом отличную прибыль. К чему же усложнять жизнь? Петер даже не задумывался, что эта невинная, по его мнению, интрижка могла бы разрушить его такой стабильный брак. Просто Ингрид поняла, что Роберт – это вовсе не то, что ей нужно. Ее оттолкнули его постоянные рассуждения о том, насколько губительны браки для натур творческих. Роберт, в сущности, ничем не отличался от мистера Линдстрома. А если так, то к чему что-то менять?

А может быть, все мужчины устроены подобным образом, думала Ингрид. Она даже попыталась кое-как залатать дыры в семейной жизни с Петером. Она даже подумывала о том, что, возможно, их семье необходим второй ребенок, который как-то сплотит супругов.

И как раз в этот момент в жизнь Ингрид ворвался Роберто Росселлини, который как ураган разметал карточный домик семейного благополучия Линдстромов.

Впервые Ингрид Бергман и Росселлини встретились для обсуждения сценария фильма, в котором предполагалась работа актрисы. Кстати, это был день ее рождения – Ингрид исполнялось 33 года. Петер Линдстром на этой встрече также присутствовал. Он, как обычно, ставил условия и высказывал собственные предположения по поводу предполагаемого проекта. Ингрид же, казалось, ничего не слышала, только курила одну сигарету за другой и во все глаза смотрела на своего давнего кумира – Росселлини. В этот миг она чувствовала себя не звездой, а простой школьницей, которая влюбилась заочно в человека, поставившего фильм «Рим – открытый город». Этот фильм нисколько не напоминал голливудские картины-однодневки, это была работа на все времена. Так как же Ингрид могла не восхищаться этим гением?

Однажды она решилась и составила письмо режиссеру. Оно начиналось по-детски наивно: «Я, Ингрид Бергман, в восторге от ваших картин. Моя мечта – сняться у вас…» И вот венец ее мечтаний сидел прямо перед ней в ресторане одного из самых шикарных парижских отелей «Георг V». Ингрид смотрела на него, и в ее голове мелькали сумасшедшие мысли: «Спасена! Погибла!».

Собственно, Росселлини вначале не имел ни малейшего понятия о том, каким будет этот предполагаемый фильм. Петер что-то спрашивает его о сценарии? О чем он говорит? Какой, собственно, сценарий? Росселлини вообще предпочитает работать без сценариев. Он всегда снимал так, как ему казалось, следовало снимать. Причем снимал он только тогда, когда его посещало это эфемерное чувство – вдохновение. Но уж если вдохновения не было, Росселлини бросал съемочную группу ко всем чертям, и всем оставалось только смотреть ему вслед в молчаливом и злобном недоумении.

Поэтому итальянскому гению было невдомек, о каких условиях толкует ему деловой швед. Режиссеру гораздо интереснее было наблюдать за его красавицей супругой, как та изящно потягивает вино из бокала; в ней столько эротики и чувственности… Да, она не оставила равнодушным Роберто Росселлини. Роберто взял из вазы, стоявшей на столе, красную розу и стал гадать по ней, обрывая один лепесток за другим: «Снимем кино – не снимем кино».

Кажется, Ингрид занервничала, потому что быстро сказала: «Для меня было бы огромной честью сняться в вашем кино». Муж метнул на нее недовольный взгляд. Как она может так говорить, если они толком не обговорили практически ничего? Деловая сторона этого вопроса так и осталась в тени.

Они сидели друг напротив друга – Линдстром и Росселлини – и являли собой яркие противоположности, взаимоисключавшие друг друга: холодный, предсказуемый, расчетливый и надежный швед и экспрессивный итальянец, непредсказуемый, как ветер в штормовом море.

По отношению к женщинам Петер и Роберто тоже были противоположностями. У Петера все было ясно, расписано до мелочей, а у Роберто царила полнейшая неразбериха в отношениях с прекрасным полом. Если бы Роберто спросили, сколько в данный момент у него подруг, жен, любовниц, детей, он никогда не сумел бы дать определенного ответа. Он его попросту не знал.

Впрочем, если бы Роберто покопался в памяти, то, быть может, и припомнил бы, что в это лето в его постели побывали, как минимум, пять женщин. Первой была «Мисс Америка-46». Она была хороша собой, но талантами не блистала. Правда, Роберто снимал ее в своих кинолентах, но зачем – это он и сам не мог понять. Второй женщиной была талантливая Анна Маньяни. Возможно, Роберто, любил ее по-своему, иначе зачем бы он стал жить с женщиной, чуть ли не ежедневно подвергая себя риску быть убитым по неосторожности или в запале. Анна в гневе могла запросто облить его горячим супом или оглушить половником, а потом, даже не поинтересовавшись, насколько хорошо чувствует себя после этого любовник, отправиться спать с чистой совестью. Кроме этих дам, естественно, у режиссера имелась законная жена, и еще какая-то венгерка, понравившаяся ему только потому, что была натуральной блондинкой, да еще одна стриптизерша. В конце концов, гоночные автомобили Росселлини тоже любил, и не просто любил – обожал, и если бы его спросили, что ближе его душе – любовь женщины или автомобили, то Роберто еще долго думал бы, прежде чем ответить.

Ингрид уговорила Петера на Рождество пригласить гения из Италии в гости, в Америку, в Голливуд. И в этот приезд Росселлини произошло нечто необычное. Дочке Ингрид Пиа к тому времени исполнилось 10 лет. Когда ее спросили, какой подарок она мечтает получить на Рождество, та ответила: велосипед. Петер узнал, сколько стоит велосипед, и выделил Ингрид требуемую сумму на покупку. У них в семье было заведено именно так: супруга зарабатывала деньги, а распоряжался ими глава семьи, вероятно, как человек более рассудительный и трезвомыслящий. Имея на руках конкретную сумму, Ингрид и Пиа отправились в магазин, и вдруг девочка остановилась перед одной из витрин, завороженная и в тот же момент забывшая обо всех велосипедах на свете. Из витрины на нее смотрела, улыбаясь широко – от уха до уха, разноцветная огромная надувная корова с изумительными добрыми глазами. «Мамочка, – прошептала Пиа. – Я хочу только ее! Не надо мне велосипеда. Я хочу только корову!» Ингрид растерялась. Ей безумно хотелось пойти навстречу дочери и купить эту вожделенную корову, но… Петер выделил деньги исключительно на велосипед!

Ингрид отправилась к мужу за советом, но тот лишь презрительно фыркнул, услышав, что дочка воспылала страстью к надувной корове. «Все это чушь несусветная, – заявил супруг. – Пиа уже большая девочка, и надувные игрушки ей совершенно ни к чему. Какая-то резиновая игрушка, да к тому же стоящая 75 долларов, – это чистое безумие! Как ты вообще можешь спрашивать меня об этом серьезно, Ингрид? Это вопрос сумасшедшего!»

Таким образом вопрос был решен, и девочке на Рождество купили, как это и было запланировано, велосипед. И тут неожиданно приехал Роберто Росселлини с подарками для супругов Линдстром и Пиа. Петеру достался галстук, Ингрид – очень изящная сумочка, а Пиа, к своему невероятному изумлению, получила вожделенную надувную корову, ту самую, которая так потрясла ее в магазине игрушек. Петер, Ингрид и их дочка просто дар речи потеряли от изумления, а Роберто пожал плечами: «Разве я сделал что-то не то? Это такая замечательная игрушка. Разве можно было устоять и не купить ее? Вам разве не нравится?». Между прочим, у самого Росселлини в это время не было за душой ни копейки, а деньги на подарок – всего 300 долларов – он взял у Петера взаймы. И все же именно этот поступок Роберто решил дальнейшую судьбу Ингрид.

Актриса собрала небольшой чемодан, в котором находились только пара платьев да смена белья. Глядя на нее, никто бы не подумал, что она решилась в корне изменить собственную жизнь: просто поехала на съемки очередного фильма. Возможно, Ингрид и сама не знала об этом, но, едва прибыв в Рим и проведя несколько дней в компании Феллини, среди восторженных поклонников с цветами, а главное – с влюбленным Роберто, она уже решила, что к прошлой жизни, к Петеру Линдстрому никогда больше не вернется.

Вскоре в известном журнале «Лук» появился снимок, на котором были изображены Ингрид Бергман и Роберто Росселлини, которые, нежно прижавшись друг к другу, стояли на романтичных развалинах старинного замка в местечке Алальберго. Сомнений не осталось ни у кого: идеал голливудской семьи рушился на глазах у всего мира, и притом рушился откровенно и бесстыдно. Америка всегда воспринимала крушение созданных ею мифов как трагедию, и даже хуже – как преступление. Как могла эта святая, боготворимая публикой Ингрид разрушить идеал примерной жены, она, которая всегда являлась образцом для подражания и которая имела только одно право – быть безупречной? Крушение легенды ей не простили. Она, по мнению журналистов и публики, не имела на это права. Никто не имел права разрушать идеалы общества, тем более какая-то актриса.

Конечно, Ингрид могла бы немного подумать, какими неприятностями грозит ей связь с Роберто, но она никогда не хотела рассчитывать, тем более в тот момент, когда к ней наконец-то пришло настоящее большое чувство. Поэтому и речи не могло быть о том, чтобы отречься от своей любви. Когда же наконец и всему миру сделалось ясно, что прежняя святая упорствует, то заодно с Америкой и Европа демонстративно отреклась от своей любимицы. И как это обычно бывает, грешница с самого начала никогда не выслушивает в свой адрес такого количества оскорблений, как бывшая святая. Ингрид Бергман убедилась в этом постулате в полной мере. Вероятно, традиционно считалось, что любая грешница при желании способна раскаяться и возродиться к новой жизни, что будет встречено общественностью с удовлетворением и воодушевлением. Но уж если пала святая, то пути назад у нее нет. Ингрид пришлось пройти этот путь вниз целиком, до самого конца. При этом, к чести ее, актриса никогда не жаловалась и не раскаивалась в том, что сделала. Она любила, а значит, считала, что имеет право на ошибки, за которые ответит сама.

Ингрид откровенно написала Петеру, что любит другого. В ее послании были такие слова: «Я бы хотела объяснить все с самого начала, но ты и так все знаешь. Если бы я могла просить у тебя прощения… Но это звучало бы абсолютно нелепо. Думаю, что при всем твоем благоразумии ты все равно никогда не сумел бы простить мне, что я бросила тебя ради Роберто».

Петер и в самом деле ничего не понял. Он был оскорблен. Еще бы: жена выставила его перед всем миром не только обманутым, но даже хуже – просто дураком. Это была первая большая обида, которая задела его за живое, и супруг повел себя отнюдь не благородным образом. Он решил отомстить жене и успешно привел свое намерение в исполнение. По его инициативе бракоразводный процесс затянулся на несколько лет. Петер приложил все усилия, чтобы лишить Ингрид возможности видеться с дочерью.

Пока бракоразводный процесс вяло тянулся, Ингрид родила сына от Росселлини, чем также произвела фурор. Ей не давали покоя даже в родильной палате. Журналисты взяли больницу в самую настоящую осаду. Репортеры шли буквально на все, чтобы получить возможность сделать снимок великой грешницы. Заголовки статей у них уже давно были подготовлены, например «Эта женщина бросила дочь в Америке, чтобы родить сына в Италии». Один из журналистов пришел в родильное отделение под прикрытием собственной беременной жены, хотя ей рожать было еще нескоро. Нянечкам предлагали взятки, которые по своим размерам превышали их годовое жалованье. Те же, у кого не было ни беременных жен, ни больших денег, просто влезали по водосточным трубам, чтобы добраться до заветного окна, за которым находились Ингрид и ее новорожденный мальчик.

Одна из шведских газет немедленно откликнулась на это событие, заявив, что Ингрид Бергман, когда-то являвшаяся символом нации, а теперь ставшая олицетворением распутства, превратилась в грязное пятно на флаге своей страны. Америка тоже не отставала. Одна из радиокомпаний Лос-Анджелеса пригласила священника, специально призванного осветить данное событие, и тот заявил, что актриса «оставляет после себя вонь и грязь распутства».

Армия спасения позаботилась о том, чтобы все записи, когда-либо сделанные Ингрид Бергман, были уничтожены в архивах. Если какой-либо прокатчик решался пустить в кинотеатре фильм с участием Бергман, то он непременно шел при пустом зале: сказывались последствия травли актрисы. Наконец прокатчики извлекли для себя урок и перестали приобретать картины с участием Бергман.

А что же Росселлини? Его мало волновали проблемы жены. Теперь Ингрид получила от него официальное предложение. С прежней супругой режиссер развелся без проблем. Однако Бергман все еще была женой Петера Линдстрома. Самое любопытное, что по итальянским законам ее сын, рожденный от Росселлини, мог быть записан в метрике как сын Линдстрома, что, естественно, вряд ли бы встретил с энтузиазмом Петер. Росселлини решил проблему, записав ребенка на собственное имя. Графа «мать» осталась пустой; вернее, там значилась казенная и абсурдная фраза «Временно не установлена». Эта «неустановленная» мать была известна всему миру. Правда, подобную известность можно назвать очень печальной…

В это время Ингрид Бергман записала в своем дневнике: «Моя героиня, Жанна д’Арк, была объявлена колдуньей, и ее сожгли на костре. Но этот костер пылал всего час, от силы – полтора. Меня жгут уже несколько лет, и одному Богу известно, сколько это еще продолжится. Права ли я была? Да, права. Но, Господи, как же жалко Пиа!».

Как известно, время лечит все. Страсти по Ингрид постепенно улеглись, все недоброжелатели успокоились и поутихли. Ингрид Бергман вышла замуж за Росселлини. Супруги и маленький Робертино поселились на собственной вилле Санта-Маринелла, что была расположена в живописном месте, среди развалин древней крепости, которые хорошо просматривались с высокого берега. Режиссер был постоянно одержим сменявшими друг друга, словно в калейдоскопе, идеями новых работ и проектов. Деньги считать он не умел никогда и сорил ими направо и налево, если, конечно, они у него появлялись. Кроме того, Роберто обожал свои спортивные автомобили и уделял им времени гораздо больше, чем жене.

А Ингрид вела домашнее хозяйство, занималась ребенком, следила за тем, насколько правильно поняли ее распоряжения слуги. Когда же муж появлялся дома, она просила его дать ей какую-нибудь роль. Росселлини выслушивал ее не возражая. «Безусловно, – говорил он, – я совершенно согласен с тем, что тебе необходимо сниматься». Потом же муж неизменно добавлял: «Но если сниматься – то только у меня». На самом деле Ингрид могла бы успешно работать с самыми знаменитыми режиссерами – такими, как Висконти или Феллини, однако помехой ее планам всегда была безумная ревность Роберто. Это был человек крайне импульсивный, вспыльчивый и легко впадавший в депрессию. У него была оригинальная манера регулярно угрожать жене самоубийством, и до поры до времени она принимала эти слова за чистую монету.

Пока Ингрид любила Роберто, ей удавалось улаживать конфликты. К тому же она привыкла во всем подчиняться мужьям, а потому слушалась и Роберто, как прежде Петера. По натуре Ингрид не могла долго сердиться, а муж всегда знал, как загладить вину. Можно в сотый раз рассказать жене забавную, на его взгляд, историю, рассмешить. Например, поведать о том, как он «женился» в первый раз. Это произошло понарошку. Роберто хотел переспать с барышней, а у той имелись свои взгляды на этот вопрос. Интимная связь, считала она, может быть осуществлена только после официального скрепления союза. И Роберто решил сыграть шутку: уговорил одного из своих друзей-актеров исполнить роль священника, чтобы таким образом сломить сопротивление упрямой девушки. Наивная барышня поверила коварному возлюбленному, и тот провел вместе с ней веселую ночь: а больше ему ничего и не требовалось.

Наконец, чтобы утешить опечаленную Ингрид, можно просто сбегать в сад и нарвать первых попавшихся цветов, принести с собой огромную охапку, и этого достаточно будет для того, чтобы утихомирить надвигающуюся грозу. А еще можно самому сварить спагетти, тем более что и Роберто их очень любил. И Ингрид казалось, что все это гораздо лучше, чем совместное существование с безжизненным Петером. Он как будто напрочь был лишен всяких человеческих чувств. Он совсем не понимал Ингрид, а расстроив ее, считал конфликт исчерпанным, говоря только: «Я сожалею, дорогая». Из этой фразы обычно и состояло все их примирение.

Особенно страдала Ингрид от невозможности видеться с Пиа. Дочка, наученная отцом, написала ей, что больше не любит ее и даже не хочет на карте видеть страну с названием Италия. А Ингрид, несмотря на это, продолжала писать дочери. Она посылала ей подарки, делала все возможное, чтобы хоть на минуту увидеть ее, но это было бесполезно. Наконец настало время, когда Америка смягчилась, и запрет на въездную визу Бергман был снят.

Однако и тут проблемы не решились. Теперь уже Росселлини устраивал Ингрид скандалы, категорически запрещая ей отправляться в страну, где жили ее бывший муж и дочь. Роберто заявил: если она поступит по-своему и поедет в Америку, то он это расценит как предательство по отношению к нему – ни больше ни меньше. Ингрид все еще любила его, а потому не стала идти ему наперекор.

В 1951 году, к своей огромной радости, Ингрид Бергман снова забеременела. Наверное, в конце жизни, подводя итоги, она думала, что в Италии для нее самым лучшим было рождение ее детей. К тому же журналисты постарались выставить ее перед всем светом как плохую мать, а это было вовсе не так. Да и самой Ингрид хотелось доказать, что она настоящая женщина, способная на самоотверженную любовь к собственным детям. В середине июня 1952 года у Ингрид родились сразу две девочки-близнецы, Изабелла Фьорелла и Изота Ингрид.

Наверное, Ингрид могла бы считать себя счастливой, но она никак не могла забыть о своей старшей, любимой дочери Пиа, увидеться с которой все так и не удавалось. Вторым обстоятельством, сильно омрачавшим счастье Бергман, были бесконечные долги Роберто. Она чувствовала себя почти нищей, иначе чем еще можно было бы объяснить появление в дневнике актрисы следующих строк: «Хорошо бы сняться в каком-нибудь фильме. Было бы на что купить детям обувь». А Росселлини все метался в поисках творческой удачи, а та улыбалась ему все реже и реже. Творческий кризис грозил плавно перейти в хронический. Ингрид никогда не жалела, что ради этого человека бросила налаженный быт, любимую дочь, отказалась от карьеры… Нет, она не жалела, просто чувствовала, что ее былая любовь к Роберто тает с каждым днем. Он не вызывал в ней сочувствия, уважения, трепета, желания идти навстречу.

Росселлини также не желал уступать своей жене ни в чем. Кроме того что он поставил перед ней условие не сниматься у других режиссеров, он запрещал ей видеться с Пиа. Когда Ингрид мрачнела, он в сто первый раз пересказывал историю о своей давнишней «женитьбе» на обманутой барышне, непременно желавшей, чтобы их обвенчал священник. Он даже не замечал, что жена не смеется вместе с ним, как обычно. Больше ей не было смешно.

А Голливуд, кажется, тем временем смягчился и успел как следует забыть о том, что Ингрид изменила мужу, а следовательно, разрушила миф о праведнице. Бергман получила предложение от компании «XX век Фокс» сниматься в картине «Анастасия».

Росселлини по своему обыкновению воспротивился, но Ингрид на этот раз была непреклонна и заявила, что хочет принять это предложение. Она так решила, и ее не волновало, как отнесется к ее поступку эксцентричный супруг. Ингрид подписала контракт, невзирая на настойчивые предупреждения Роберто: «Этот фильм просто обречен на провал!». Жена ответила: «Мне все равно. Провалится, значит, провалится». Чувствуя, что почва уходит у него из-под ног, Росселлини закричал: «Ты просто дрянь!». И снова он не заметил, что ей все равно: пусть говорит все, что ему вздумается.

Она больше не любила его и нисколько его не боялась – как его вспышек гнева, так и угроз покончить жизнь самоубийством. Когда Роберто объявил жене об этом в очередной раз: он насмерть разобьется на своей гоночной машине! – Ингрид ничего не сказала в ответ, как это бывало раньше. Она просто промолчала, как будто совсем ничего не слышала, ушла на кухню и спокойно налила себе чашку чая, предоставив Роберто самому решать свои психологические проблемы.

Бергман успешно сыграла в «Анастасии». Публика приняла картину с восторгом. Американские зрители, так яростно ненавидевшие ее совсем недавно, готовы были снова боготворить Ингрид. Ей стали делать предложения известные режиссеры. Контракты следовали один за другим. А Роберто оставалось только молча наблюдать за тем, какой фурор производит в кинематографическом мире его жена.

Он безумно ревновал ее, ревновал ко всем – к партнерам, режиссерам, ревновал к славе, и ревность делала его поистине жалким. И в то же время Ингрид не могла обнаружить в себе силы даже пожалеть его. У нее не осталось ни любви, ни жалости, ни уважения.

Следующая работа актрисы – в парижской постановке спектакля «Чай и сочувствие» – вернула ей широчайшую известность и популярность у европейской публики. О ней вновь вспомнили, о ней заговорили как об одной из гениальных актрис современности.

Росселлини не придумал ничего лучшего, как отомстить Ингрид, обзаведясь новой любовницей, Сонали Дас Гупта, очень молодой, годившейся ему в дочери. Ингрид сказали однажды, что Сонали родила ребенка от Роберто, но актриса ничуть не огорчилась, а напротив, весело улыбнулась, подумав, что история имеет тенденцию повторяться: ведь когда-то давно она сама таким же образом разлучила Роберто и Анну Маньяни. Это было, казалось, бесконечно давно – целых 8 лет назад. Боли она не почувствовала, потому что уже не любила Росселлини.

Третьим мужем Ингрид стал швед Ларс Шмидт, успешный европейский продюсер. Этот блондин был высок и очень хорош собой. Ингрид всегда веселило, почему при первой встрече она подумала, что перед ней не импресарио, а официант? Актриса понравилась Ларсу сразу. Он предложил ей встретиться, но она уклончиво, хотя и достаточно мягко отказала ему. Самое интересное, что в этот день, и именно в назначенный Ларсом час, оба они случайно встретились на прогулке. Ингрид почувствовала себя крайне неудобно и попыталась хоть как-то смягчить ситуацию. Она дала Ларсу свой телефон и попросила его перезвонить ей немного позже. Ларс и Ингрид все-таки встретились, а потом стали неразлучными.

И у Ларса, и у Ингрид была в прошлом достаточно сложная жизнь. Актриса еще не успела оправиться от своих двух неудачных браков. А Ларс тоже недавно пережил огромное несчастье: у него умер сын, после чего он больше не смог жить со своей женой и развелся. Вероятно, несчастье сблизило этих людей. Ингрид решила сделать так, чтобы этот человек снова захотел жить полноценной жизнью, и она добилась этого. Он же, исполненный благодарности за ее сочувствие и понимание, постарался обеспечить ей спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, которых Ингрид всегда так не хватало.

Ингрид успокоилась, а вслед за этим нормализовалась и вся ее жизнь, до этого складывавшаяся так неудачно. Пиа простила ей измену отцу. Она часто навещала мать и с удовольствием общалась со своими сестренками и братишкой. Однажды к ней приехал даже Петер. Он успокоился и сказал, что больше нисколько не сердится на нее.

В конце концов он тоже нашел свое счастье: женился во второй раз, и его жена, милая и простая женщина, спокойно встретила Ингрид и общалась с ней очень дружелюбно. Быть может, она чуть-чуть ревновала, но никак это чувство не выказала.

Роберто Росселлини хотел от Ингрид развода, чтобы наконец жениться на своей молодой красавице, и актриса легко дала ему желаемое. Ингрид успокоилась. Ей больше не нужно было работать от зари до зари. Она могла заключать контракты только с теми, с кем хотела, и работать только над теми ролями, которые казались ей интересными. Теперь можно было сниматься в фильмах исключительно тогда, когда есть на это желание. Самым же главным было знать, что красавец Ларс постоянно находится рядом, такой заботливый и надежный.

Ингрид снова была влюблена. Ей казалось, что Ларс и есть тот идеал, который она безуспешно искала всю жизнь. Они думали одинаково. Во-первых, он был шведом, как и она. Во-вторых, он по натуре был человеком творческим, и они без труда понимали друг друга. Иногда актрисе казалось, что стоит ей только подумать о каких-то проблемах, чего-то пожелать, и Ларс угадывал ее мысли еще до того, как она их высказала. Ингрид даже подумала, что ее жизнь только-только начинается.

В одном из своих писем Ингрид писала возлюбленному: «Я люблю тебя больше всего на свете. Любимый, как благодарна я тебе за твою любовь. Я не устаю благодарить Бога за то, что встретила тебя. Я прекрасно понимаю, что стара для тебя, я могу стать твоим несчастьем, и когда я смотрюсь в зеркало, то часто самой себе напоминаю уродливого тролля из сказки. Я очень боюсь стать бременем, которое вечно будет висеть на твоей шее».

Ларс был, конечно, гораздо моложе Ингрид, но он никогда не считал ее бременем на своей шее и уж, конечно, смотрел на нее далеко не как на тролля. Несмотря на свой возраст, актриса выглядела просто изумительно. Вероятно, особую красоту и прелесть придавала ей любовь, которая заполняла все ее существо. И это при том, что Ингрид никогда не соблюдала диеты, много курила и не отказывалась от стаканчика виски. Она ложилась далеко за полночь, а вставала ни свет ни заря. И при подобном образе жизни она буквально сияла, преображенная своей последней большой любовью.

Влюбленные совершили совместную поездку в Швецию, в частности на западное ее побережье. Ларс показал Ингрид небольшой, очень романтичный островок Даннхольмен, который он недавно приобрел. «Тебе хорошо здесь?» – спросил он Ингрид. Да, ей здесь было необыкновенно хорошо и уютно. Здесь веяло таким спокойствием, что никуда не хотелось уходить, как будто в тот момент она обрела родину, к которой всегда стремилась. «Ингрид, – сказал он, – я очень хотел бы на тебе жениться, если ты выполнишь одно мое условие». – «Какое условие?» – насторожилась она. – «Мое условие такое: на этом острове мы с тобой станем проводить каждое лето!» – очень довольный собой, закончил Ларс.

Ларс Шмидт не успел как следует обустроить свой островок. На нем высился только небольшой коттедж, в котором не было буквально ничего – ни электричества, ни водопровода, ни, естественно, телефона. Но влюбленной Ингрид не требовалось ни одно из этих благ цивилизации. Ей вполне хватало этих северных огромных камней и этого огромного холодного моря. Она представляла, как будет сидеть на этих камнях и, глядя на волны, разучивать очередную понравившуюся ей роль. И это было полное счастье. Она не задумывалась, как долго это счастье продлится. Тогда Ингрид казалось: это навсегда. Но, как известно, на земле не бывает ничего вечного. Полное счастье Ингрид продолжалось несколько лет. А потом Ларс просто разлюбил ее. Он пришел к ней и сказал, что полюбил другую. «Ее имя – Кристина, – признался он. – Да, она гораздо моложе меня и ждет ребенка. Мы очень надеемся, что это будет мальчик».

Ингрид все еще любила Ларса, но он хотел стать свободным, и она дала ему эту свободу, не желая жаловаться и привязывать его к себе, пусть даже ссылаясь на неизлечимую болезнь. Она продолжала работать: играла на сцене, хотя метастазы рака уже поразили позвоночник. Ларс не бросил Ингрид. Он был рядом с ней до конца ее дней. В противном случае он перестал бы уважать себя. Будучи свободным абсолютно ото всех обязательств, Ларс возил больную Ингрид по лечебницам. Потом она уже не могла ездить, и муж сам приводил к ней врачей на дом.

Когда сделалось ясно, что жить Ингрид осталось совсем недолго, Ларс отвез ее в Стокгольм, чтобы она побывала в своих любимых местах, снова увидела Королевский драматический театр, в котором когда-то играла. А потом он отвез ее на остров, который она любила больше всего на свете, – Даннхольмен.

После поездки в Стокгольм Ингрид так ослабела, что несколько дней не могла встать с кровати. Потом она все же поднялась и, опираясь на руку Ларса, вышла на берег моря. Она села на свой любимый огромный валун, на котором когда-то разучивала роли, и сказала: «Ларс, прошу тебя, когда меня не станет, развеять мой пепел здесь, над морем». Ларс не смог произнести ни слова и только молча наклонил голову. Ингрид умерла через три дня.

После выхода на экран кинофильма «Морозко» миллионы женщин пытались подражать ей, пребывая в уверенности, что с таким нежным голоском, как у Настеньки, можно очаровать любого мужчину… Наталья Седых до сих пор не знает, чем она так поразила режиссера, который после первой же пробы утвердил ее на роль главной героини «Морозко». В то время Наташе было всего 15 лет. Коллектив принял юную актрису очень хорошо, и каждый из съемочной группы считал своим долгом заботиться о девочке.

В первый же съемочный день Роу отвел Наташу в гримерную и умолял гримеров сделать все возможное и невозможное, только бы девочка выглядела повзрослее – ведь юной актрисе предстояло играть любовь.

Впоследствии Наталья вспоминала: «…А мне и не пришлось ничего играть. Я сразу влюбилась в Иванушку, роль которого исполнял Эдуард Изотов. В то время ему было 32–33 года, и он мне казался невероятно красивым и пожилым. Эдуард добродушно посмеивался над моими попытками завязать какую-то беседу вне съемок».

После выхода на экраны фильма «Морозко» Наташу Седых стали узнавать на улице. Ее почтовый ящик был завален письмами от поклонников. Сначала она их читала, а затем стала отдавать подругам. Ей уже было не до развлечений. Ведь впереди забрезжила перспектива попасть в Большой театр, и рядом с этим все остальное казалось несущественным.

Свою работу в театре Наталья Седых начинала с кордебалета, а потом стала играть первые роли. У нее были хорошие друзья, интересная работа, гастроли и… любовный роман.

«Михаил танцевал в нашей труппе, – рассказывала Наташа. – Довольно одарен. Как все балетные, слишком эмоционален, даже истеричен, слишком несдержан. Я совсем не хотела, чтобы он влюбился в меня, но не могла не ответить на восхищенные взгляды, огромные букеты и поэтические записки».

Но отношения с Михаилом у Натальи не сложились. И причиной тому стала встреча молодой актрисы с будущим мужем – Виктором Лебедевым. С Виктором Наташа познакомилась в Ленинграде, куда она приехала на гастроли вместе с труппой Большого театра. Как вспоминает Седых, Виктор сразу же поразил ее воображение, и с тех самых пор она не могла даже думать ни о ком другом.

«Если есть на свете идеал, – говорит актриса, – то это, наверное, Виктор: умный, сильный, красивый, талантливый». Наталья Седых до сих пор считает Виктора своим идеалом, а тогда она не желала признаваться себе, что влюбилась.

На момент знакомства с Наташей Лебедев был уже достаточно известным музыкантом. В то время только что вышел фильм с его музыкой «Небесные ласточки». «А я, кстати, тоже снимаюсь в кино», – как-то заметила девушка в разговоре с Виктором (к тому времени Седых снялась еще в одном фильме – «Голубой лед»). Однако Лебедев оказался одним из немногих, кто не видел картин с ее участием, и подумал, что юная актриса снималась в массовке или в эпизодической роли. Наталья не стала его разубеждать.

Наталья и Виктор встречались почти каждый день, и вскоре они уже не представляли, как раньше жили друг без друга. А тем временем гастроли Большого театра в Ленинграде подходили к концу. В один из последних вечеров в номер к Наташе ворвался Михаил, который, узнав о ее встречах с Лебедевым, потребовал объяснений. Когда Наталья рассмеялась над его угрозами, он схватил полотенце, скрутил его жгутом и набросился на девушку с криком «Я убью тебя!». Увидев безумные глаза Михаила, Наталья поняла, что он не шутит, и ей ничего не оставалось делать, как поклясться, что завтра же выйдет за него замуж.

С огромным трудом выпроводив своего Отелло из номера, Наталья побежала к Виктору, который, как она была уверена, ей обязательно поможет. Прибежав среди ночи к Лебедеву, она бросилась к нему в объятия с криком «Спаси меня!».

Вскоре Наташа и Виктор поженились. При этом они продолжали жить в разных городах, проводя друг с другом каждый свободный день. Первое время такая жизнь устраивала обоих. «В те годы ленинградская железная дорога, наверное, перевыполняла план за счет нас с Виктором», – вспоминает Наталья. Но после рождения сына Алеши отношения между супругами стали намного сложнее. «Быт начинал соперничать с романтикой отношений, – объясняет Наталья, – и все чаще оказывался победителем».

Лебедеву хотелось видеть любимую жену и сына ежедневно, а не только по выходным. Наталья прекрасно понимала это, но от работы в Большом театре отказаться не могла.

Любовь на расстоянии послужила причиной и еще одной неразрешимой проблемы молодой семьи – ревности. И если Наталья понимала всю бесполезность своих переживаний и попыток проверить, верен ли ей муж, то Виктор даже не пытался сдерживать эмоций: периодически он появлялся в московской квартире жены среди ночи и устраивал скандал. Сначала самолюбию Натальи даже льстили шекспировские страсти, но со временем беспричинная ревность мужа стала выводить ее из себя.

Наталья и Виктор решили не доводить свои и без того напряженные отношения до предела, за которым наступает ненависть, и разошлись. «Как ни странно, на стадии просто дружеских отношений мы стали ближе и роднее друг другу, – говорит Седых. – Сын сейчас учится в Петербурге – в Университете международных отношений, и я рада, что Виктор рядом с ним».

Сейчас Наталья говорит о разводе с мужем с улыбкой мудрой женщины, а тогда, в первые месяцы после разрыва, ей было очень тяжело: по сути, она заново училась жить. Жить без любви. Без Виктора…

Прийти в себя после болезненного расставания с мужем ей помогла работа – театр, которому она отдавала все силы. У Натальи не было времени упиваться жалостью к себе. В один прекрасный день Седых осознала, что она больше не похожа на свою беззащитную героиню Настеньку: нежная и ранимая сказочная царевна превратилась в сильную и независимую женщину.

«Многие считают меня беззащитной, слабой, – говорит Наталья Седых. – Такой я и была во времена Настеньки. Сейчас на дворе другая эпоха. Мне пришлось стать сильной и забыть про сказки».

Настоящее имя Джоан Кроуфорд – Люсиль Фэй Лесюэр. Родилась она в Сан-Антонио, в штате Техас. Отец бросил мать Джоан, Анну, и брата Хала еще до ее рождения. Через 5 лет у Джоан появился отчим – Генри Кассин. Она получила его фамилию. Когда девочке исполнилось 11 лет, Анна и Генри расстались.

Джоан воспитывалась в Академии Святой Агнессы в Канзас-Сити. Она рано начала назначать мальчикам свидания в парке и быстро заслужила репутацию самой смелой девушки в округе. Монахини догадывались о ее похождениях, но домой к матери все же не отправляли, потому что знали, что Анна также не отличалась постоянством в любовных отношениях. Джоан возвратилась домой только после того, как ее мать наконец вышла замуж. Однако это не помешало Анне найти вскоре нового любовника. Когда Джоан было 14 лет, вместе со своим старшим братом Халом она побывала на выступлении известной танцовщицы Салли Ренд. Танец произвел на девушку такое сильное впечатление, что она решила заняться им профессионально. Джоан принимала участие в различных танцевальных конкурсах и неизменно становилась победительницей.

Наконец Джоан получила место в кордебалете. Однако заведение, где она выступала, разорилось. Очередной мужчина, с которым девушка сожительствовала, привел ее в фирму, занимавшуюся изготовлением оборудования для пип-шоу (так назывались заведения с подглядыванием).

В возрасте 17 лет Джоан впервые снялась в кино. Она исполнила роль танцовщицы пип-шоу, в котором голой танцевала чарльстон.

После дебюта Джоан решила уехать в Чикаго. Она пришла к агенту, чье имя ей записали на листке бумаги. Позже она вспоминала, что застала в приемной «самых разодетых, стройных и смазливых девчонок», каких ей «только доводилось видеть». Недолго думая, Джоан растолкала их и в слезах ворвалась в кабинет агента, к которому обратилась со словами: «Знаю, я не такая высокая и красивая, как те девушки, у меня не наберется и двух долларов, опыта нет вообще, но в Канзас-Сити я не вернусь». В итоге агент предложил ей место в стриптиз-баре.

Быстро освоив профессию стриптизерши, Джоан вскоре стала артисткой кордебалета. Однажды, увлеченная танцем, она опрокинула стакан на одного из клиентов. Это был импресарио Дж. Шуберт. Однако, вопреки ожиданиям девушки, он не рассердился, а предложил ей роль в бродвейском мюзикле «Невинные глазки».

Для того чтобы попасть в Нью-Йорк, Джоан пришлось стать любовницей Шуберта. Она пользовалась успехом не только на сцене, но и у завсегдатаев закулисья. Ей дарили драгоценности, приглашали на ужины, которые каждый раз заканчивались постелью.

Наконец Джоан встретила, как ей казалось, настоящую любовь. Она влюбилась в известного бродвейского актера и чуть было не вышла за него замуж, но вовремя узнала о его связи с другой женщиной. Их отношения прекратились.

Сразу же после разрыва с любимым Джоан вышла замуж за саксофониста Джеймса Уэлтона, с которым развелась через несколько месяцев. По-прежнему ее целью оставалось кино. Джоан снималась в порнофильмах, самым известным из которых стал «Продюсерская койка». Когда закрылось бродвейское шоу, она была наемной партнершей в танцзале «Роузленд», а кроме того, зарабатывала на жизнь проституцией.

В кино Джоан привела счастливая случайность. Она работала танцовщицей в кабаке, который принадлежал Гарри Ричмену. Там она познакомилась с Нильсом Гренлундом. Ричмен требовал, чтобы после танца Джоан подсаживалась за столики к клиентам. Она решила купить красивое платье и попросила денег у Гренлунда. Когда Джоан пришла в его кабинет, чтобы продемонстрировать платье, и разделась, туда зашел Маркус Лью из «МГМ». Джоан ему так понравилась, что он пригласил ее на пробную съемку. Через несколько месяцев она заключила с «МГМ» 5-летний контракт, а мимолетная связь с рекламным агентом «МГМ» Гарри Рапфом обеспечила ей место в актерском составе фильма «Хорошенькие дамочки».

Вскоре стало ясно, что имя Люсиль Лесюэр не подходит для актрисы «МГМ». Еженедельник «Муви уикли» устроил конкурс на лучший экранный псевдоним для зарождающейся кинозвезды. Выбор был остановлен на имени Джоан Кроуфорд.

Джоан по-прежнему пользовалась репутацией самой отчаянной девушки в городе. Американский писатель Фрэнсис Скотт Фицджеральд, который в то время был сценаристом в Голливуде, называл ее не иначе как «наилучшим примером ветреницы», которая умудрялась чуть ли не каждый вечер отхватить себе нового поклонника.

Джоан привлекала внимание многочисленных репортеров. Благодаря Луису Майеру, боссу студии «Метро-Голдвин-Майер», она стала исполнительницей главной роли в картине «Старая одежда». Джоан прекрасно понимала, что ее персона представляет для студии немалую ценность, поэтому однажды позволила себе явиться в кабинет Майера и попросить у него денег на покупку дома. Майер отреагировал на ее просьбу соответствующим образом: не ответив ей ни слова, он велел своему секретарю отменить звонки и посещения, после чего закрыл дверь кабинета на ключ.

Спустя полчаса Майер вышел из кабинета и отдал распоряжение выписать для Джоан чек на 18 тысяч долларов, потому что исполнительница главных ролей должна иметь жилье, которое соответствовало бы ее статусу.

Вскоре на Джоан обратил внимание режиссер Пол Берн. Она быстро смекнула, что необходимо спать с режиссером, чтобы ее роли уделялось должное внимание, и непреклонно следовала этому принципу.

Джоан очень хотелось исполнить главную роль в фильме «Танцующие дочери», но продюсер Хант Стромберг отдал предпочтение Кларе Боу. Тогда Джоан вошла в его кабинет и разделась, желая показать наглядно, что просто создана для этой роли. Стромберг был поражен открывшимся перед ним зрелищем. Однако выяснилось, что подбором актеров занимается режиссер фильма Гарри Бомон. Едва одевшись, Джоан направилась в кабинет режиссера и в конце концов добилась своей цели. Роль в «Танцующих дочерях» стала началом ее звездной карьеры.

Джоан обручилась с Майклом Кадахи, но замуж за него не вышла, потому что жених оказался алкоголиком. Затем было увлечение Джоном Гилбертом, который, увы, не ответил ей взаимностью, и наконец выбор новоявленной кинозвезды пал на Дугласа Фэрбенкса-младшего. Его родители, популярный голливудский киноактер Дуглас Фэрбенкс-старший и Мэри Пикфорд, некоронованные короли Голливуда, были против этой связи, поэтому Джоан и Дугласу пришлось сбежать и пожениться тайком.

Спустя 8 месяцев молодоженов пригласили в Пикфеер, где располагался двор свекра и свекрови Джоан. Мэри Пикфорд изо всех сил старалась быть любезной с невесткой, но все же не выдержала и язвительно заметила, обращаясь к Джоан: «Если вы сделаете меня бабкой, я вас убью».

Джоан пыталась сохранить брак с Дугласом, однако его карьера безудержно катилась под откос, и он все больше интересовался светской жизнью. После изнурительных съемок на протяжении недели Джоан в выходные вынуждена была ехать в великосветский замок Сан-Симеон. Единственным человеком, с которым она там могла общаться, была Марион Девис.

Брак Джоан уже близился к окончательному краху, когда она познакомилась с Кларком Гейблом, которого позднее называла величайшей любовью всей своей жизни. Джоан пригласила его на главную роль в фильме «Одержимая». Она была очарована его игрой. По словам Джоан, в нем было «больше чисто животного волшебства, чем у кого-либо еще». Джоан была уверена, что не существует такой актрисы, которая смогла бы играть с ним в паре, не испытывая при этом «невероятного сексуального возбуждения».

«Я чувствовала, когда Кларк появляется на площадке, – рассказывала Джоан в одном из своих интервью. – Не знаю, в какую дверь он входил, я просто ощущала его присутствие. Я знала, что попадаю в ловушку, против которой сама предостерегала молодых актрис: ведь я призывала их не влюбляться в героя-любовника, не относиться серьезно к любовным сценам. Я говорила им, чтобы, уходя с площадки, они выбрасывали из головы, потому что это дивное чувство обязательно пройдет. Я противоречила себе и не могла с собой справиться».

Ходили слухи, что роман Джоан и Кларка закончится свадьбой, однако студия была против каких бы то ни было брачных планов, поскольку не могла позволить сразу двум своим ведущим актерам развернуть громкие бракоразводные процессы, поскольку и Кларк, и Джоан в то время состояли в браке. Однако, несмотря на многочисленные увлечения и браки, их отношения продолжались почти 30 лет – с 1931 по 1960 год, когда Гейбл ушел из жизни.

Спустя некоторое время после знакомства с Гейблом Джоан подала на развод со своим мужем, накануне которого супруги предприняли попытку спасти брак. Они отправились в путешествие по Европе, где в очередной раз доказали друг другу, что ни тот ни другой не способны сохранять супружескую верность.

По возвращении в Калифорнию Джоан сняла на пляже коттедж и даже не объяснила мужу, где он находится. Бракоразводный процесс ускорил скандал, героем которого стал Фэрбенкс: датчанин Йорген Диц подал на него в суд, обвинив Дугласа в «склонении к неверности» его жены Люси, которая работала статисткой на студии «Уорнерз».

Следующим избранником Джоан стал Френкот Тоун, театральный актер, ее партнер по фильму «Танцующая леди». Несмотря на настойчивые предложения Тоуна, Джоан отказывалась выйти за него замуж, объясняя это тем, что актрисе замужество противопоказано. Однако это была не единственная причина ее отказа. Джоан одновременно встречалась с актером Рикардо Кортесом, который был ее партнером по фильму «Луна Монтаны».

Тем не менее, когда в 1935 году Тоун сделал актрисе очередное предложение, она согласилась. В самый разгар брачной ночи молодоженов ожидал неприятный сюрприз: в их комнате раздался телефонный звонок. Это был коллекционер, естественно, не назвавший своего имени, который заявил, что если Джоан не заплатит ему деньги, он придаст огласке факт ее участия в порнографическом фильме «Продюсерская койка», экземпляром которого он располагает.

Кроуфорд поспешила уведомить Луиса Майера о появлении шантажиста. Пленку выкупили за 10 тысяч долларов. В целом же на то, чтобы скупить все имевшиеся копии порнографических фильмов с участием Джоан, студия затратила около полумиллиона долларов. В 1960-х годах «Продюсерская койка» снова обрела популярность, но никто уже не способен был узнать в молодой актрисе, снявшейся в главной роли, легендарную Джоан Кроуфорд. Вскоре Джоан узнала, что у ее мужа есть любовница – Лоретта Янг, которая была одним из мимолетных увлечений Кларка Гейбла. Узнав о том, что на съемках «Манекена» Джоан влюбилась в Спенсера Треси, который ради нее даже ушел от жены, Лоретта решила соблазнить Френкота Тоуна, что у нее с успехом получилось.

Однажды Джоан застала мужа в гримерной с Лореттой. На вопрос о том, зачем она ему, Тоун ответил: «Чтобы доказать самому себе, что я по-прежнему мужчина». Это стало последней каплей. Джоан подала на развод, который чуть было не расстроился после того, как журналисты сфотографировали ее с Тоуном танцующими вместе в нью-йоркском ночном клубе. Однако Джоан нашла выход, заявив судье, что она не настолько глупа, чтобы отказаться от сохранения приятельских отношений с бывшим мужем.

Итак, 33-летняя Кроуфорд снова была свободна. Очередным ее увлечением стал 17-летний Джекки Купер. За 6 месяцев они встретились всего лишь 8–9 раз. Джоан предпочитала держать в тайне свои отношения с молодым актером.

Купер впоследствии вспоминал: «Она была знающим профессором в области любви. Она мыла меня, посыпала пудрой, обливала одеколоном. Потом надевала туфли на высоких каблуках, пояс с резинками и шляпу с широкими полями и начинала крутиться перед зеркалом… Я занимался любовью с Джоан Кроуфорд. Или, скорее, она сама занималась со мной любовью».

По окончании свидания любовники договаривались о времени следующего. В конце концов по решению Джоан они прекратили встречаться.

После череды непродолжительных любовных увлечений Джоан снова приняла решение выйти замуж. Ее четвертым супругом стал актер Филлип Терри. В те годы Кроуфорд усыновила двоих детей, вскоре их стало четверо. Каждый ее день буквально был расписан по минутам, так что мужу она уделяла всего лишь один час во второй половине дня. Естественно, Терри не устраивала такая жизнь. В 1946 году их недолгий брак благополучно завершился разводом.

Потом в жизни Джоан появился ковбой Дон Барри по кличке Рыжий. Его сменил Грег Боцер, с которым Джоан постоянно ссорилась, затем возобновляла отношения. Периодически они оба заводили других любовников. Однажды Джоан призналась: «Я одновременно ненавидела и обожала его». Их отношения длились в общей сложности 10 лет, по истечении которых Джоан рассталась с Грегом навсегда.

Служанка Кроуфорд рассказывала: «Мужчины шли к ней потоком. Приходили и уходили в любое время дня и ночи. Вечер кончался тем, что она брала своего кавалера за руку и вела наверх. Не знаю, играла ли она в секс или занималась сексом с примесью игры, но ей всегда сопутствовал успех. Впрочем, некоторые джентльмены, помнится, проявляли нерешительность».

В Голливуде всем было известно о том, что Джоан выселила из дома своих приемных детей только ради того, чтобы беспрепятственно принимать постоянный поток мужчин. На съемках фильма «Песня-факел» она пыталась отбить мужа у Элизабет Тейлор, который был ее партнером по картине. Потом у Джоан завязался роман с Альфредом Стилом, президентом компании «Пепси-Кола». Их первое свидание состоялось в Лос-Анджелесе. Стил специально прилетел туда из Нью-Йорка, чтобы пригласить Джоан на ужин. Этим поступком Стил окончательно покорил ее, поэтому, когда он получил развод, Джоан согласилась выйти за него замуж.

Поначалу супруги постоянно ссорились, и все же пятый муж сумел сделать Кроуфорд счастливой. Рассказывая об этом, Джоан говорила: «Обрести любовь и быть любимой – все равно что попасть в рай. Хороший брак многому учит. Я узнала, что в сексе не берешь, а даешь». Супруги жили вместе до 1959 года, когда Джоан овдовела: Стил умер в возрасте 58 лет. Своего мужа она пережила на 11 лет.

После смерти матери ее приемная дочь Кристина Кроуфорд написала книгу «Дорогая мамочка» и снялась в одноименном фильме, где демонстрировались побои и прочие жестокости, которые ей якобы приходилось терпеть от Джоан. Однако Кристине не удалось подорвать репутацию своей матери, которая навсегда осталась экранной богиней.

Вивьен Ли с легкостью брала от жизни все, о чем мечтала. Лучшие роли, мировая слава, любимый мужчина… Что еще может желать женщина для счастья? Она жила сегодняшним днем и не думала о том, что может произойти завтра. Это было ее ошибкой, потому что мир, который представлял ее счастье, рухнул в одно мгновение, а на смену ему пришло одиночество…

О бурном романе между блистательной Вивьен Ли и талантливым Лоуренсом Оливье можно написать несколько томов. Они долгое время были любовниками, затем поженились и развелись. Вроде бы все обыденно… Ведь довольно часто именно так и происходит в жизни: первые порывы страсти сменяет нежная привязанность и дружба, а затем двое неожиданно ощущают острую потребность любить и быть любимыми и, когда проза жизни становится невыносимой, с головой окунаются в новую страсть, не думая о последствиях. Так было в жизни Вивьен Ли, которая, бросив первого мужа, кинулась в объятия Лоуренса Оливье, не задумываясь о завтрашнем дне, о расплате, что рано или поздно приходит. Она заплатила за свою любовь сполна – одиночеством, которого боялась больше всего на свете.

Любовь Вивьен Ли и Лоуренса Оливье была похожа на ту, которая описывается в красивых сказках о принцессах или в душещипательных женских романах. И кажется, что в реальной жизни такой любви просто не может быть! Это исключено! Отношения Вивьен и Лоуренса как раз и были таким исключением.

Когда Вивьен и Лоуренс познакомились, они оба состояли в браке. Ли Холман – муж Вивьен – обожал молодую и талантливую жену, он был старше ее на 13 лет. Вивьен в свою очередь относилась к нему с нежностью и уважением.

Итак, взаимопонимание, уважение, ровные отношения, любимая дочка – на первый взгляд идеальный брак. Но только на первый.

Лоуренс Оливье тоже был добропорядочным семьянином. Его жена – знаменитая актриса Джулия Эсмонд – любила его и даже не представляла, что в ее жизни может быть другой мужчина.

И Оливье, и Вивьен Ли были довольны своей жизнью и вовсе не собирались ее менять, как вдруг… Да, это случилось вдруг! Неожиданно в их размеренное существование ворвалась любовь, всепоглощающая, будоражащая кровь, безграничная, неподдающаяся описанию!

Вивьен и Лоуренс познакомились случайно, но уже через несколько секунд после встречи они не могли оторвать друг от друга взгляда. Оливье растворился в бездонных зеленых глазах Вивьен, а она, взяв его за руку, уже не выпускала ее, боясь потерять сознание. Что им было до людей? Что им было до мира? Они были вдвоем во всей Вселенной. Невольно вспоминаются слова Честертона: «Для счастья нужен мне пустяк – Вселенная и ты…» Время остановилось, утонув в омуте испепеляющей страсти…

Последующие дни были больше похожи на смерч, не щадящий на своем пути ничего. Уже после двух встреч Оливье и Вивьен поняли: жизнь друг без друга – это ад. Они приняли решение жить вместе. По-другому просто не могли. Это была бы гибель.

Вивьен с порога заявила мужу, что уходит от него к Лоуренсу, и, пакуя чемоданы, умоляла его о разводе. Но Ли Холман просил ее остаться хотя бы ради дочери. Будучи очень серьезным человеком, он не мог себе представить, как можно разрушить семью из-за мимолетного (иначе как блажью поступок жены он не называл) увлечения.

Вивьен не слышала (или не хотела слышать?) доводов мужа. Она одним резким движением захлопнула дверь в прошлое и устремилась в желанное настоящее. А о будущем Вивьен не думала. Подобно своей любимой героине Скарлетт, она с поразительным упрямством все повторяла и повторяла себе: «Об этом я подумаю завтра!».

Разговор супругов Оливье тоже был очень болезненным, но, в отличие от Холмана, Джулия нашла в себе силы понять, что Лоуренса остановить невозможно. Объясняя свой уход, он говорил жене: «Я люблю ее. Вивьен для меня все». Как вспоминала Джулия, в этот момент он был похож на сумасшедшего: бледное лицо, расширенные зрачки, резкие движения… Как и Вивьен, он не задумываясь захлопнул дверь и ушел.

Первое время совместная жизнь Вивьен и Лоуренса превратилась в одну счастливую ночь любви. Ночь, которая продолжалась несколько месяцев. Они не видели ничего вокруг, упиваясь своей страстью. Лоуренс осыпал подругу цветами и драгоценностями, а она боготворила его, называя единственной любовью в своей жизни. Однако Вивьен первая пресытилась этой чувственностью. Нет, не любовью, а именно чувственностью. Ей хотелось большего, чем море страсти и смятая постель. Вивьен жаждала славы. Она хотела, чтобы о ней говорил весь мир!

И вскоре актриса добилась желаемого, снявшись в фильме «Унесенные ветром» в роли Скарлетт. Звезда Вивьен Ли засияла так ярко, что затмила собой все светила киноэкрана.

Работа поглощала Вивьен целиком. Она преображалась на съемочной площадке, работая по 12, а то и по 16 часов в сутки и не испытывая при этом ни усталости, ни раздражения. Приходя домой, Вивьен замыкалась в себе, не реагируя даже на ласки Лоуренса.

Вивьен Ли получила за роль Скарлетт «Оскар». За этим фильмом последовали «Мост Ватерлоо» и «Леди Гамильтон» (в этом фильме актриса снялась вместе с Лоуренсом Оливье), после их выхода на экран Вивьен стали называть самой красивой и обольстительной кинодивой. Со стороны казалось, что она счастлива. Но это была видимость. На самом деле в ее семье уже не было той страсти и того взаимопонимания, как прежде. Но Вивьен опять этого не замечала, живя одним днем и не думая о будущем. «Об этом я подумаю завтра!» Но призрачное завтра рано или поздно наступает, заставляя человека жалеть о вчера, когда все еще можно было исправить…

Когда в 1940 году Холман наконец смирился с затянувшимся романом своей жены и дал ей долгожданный развод, Вивьен и Лоуренс поженились. К этому времени они настолько привыкли друг к другу, что их отношения уже больше напоминали дружеские или родственные, чем любовные. Однако брак был необходимой данью общественному мнению.

Лоуренс все еще любил Вивьен, но при этом жутко ревновал ее к… кино. Во время съемок Вивьен забывала обо всем на свете. Читая сценарий, она бродила по дому как сомнамбула: не ела, не спала, курила одну сигарету за другой и не разговаривала с Лоуренсом. Она его вообще не замечала, вспоминая о существовании мужа только тогда, когда обнаруживала пропажу сигарет. Лоуренс приходил в ужас, видя, сколько его жена выкуривает за день, и иногда прятал от нее сигареты. Но Вивьен устраивала скандалы, и мужу ничего не оставалось делать, как скрепя сердце отдавать их ей.

Постепенно работа заменила актрисе любовь. Кстати, такое очень часто случается в жизни, когда, переболев любовью, человек заболевает работой. Кино и театр стали для Вивьен наркотиком, против которого она не могла устоять. Лоуренс понимал, что в этой карьерной гонке единственное, что могло удержать жену дома, – это рождение ребенка. Но, увы, Вивьен уже подорвала свое здоровье: два выкидыша один за другим привели актрису к нервному истощению и поставили крест на мечте Оливье стать отцом. Однако самое страшное было впереди: медицинское обследование показало, что Вивьен больна туберкулезом.

Врачи запретили ей работать, но для нее это было то же самое, что не дышать. Всего 5 месяцев выдержала актриса без съемок, а затем вернулась к прежней жизни. Задыхаясь от бездеятельности, она постоянно устраивала Лоуренсу скандалы, закатывала истерики по малейшему поводу и даже без повода. Новое медицинское обследование поставило Вивьен еще один диагноз – «маниакально-депрессивный психоз».

Лоуренс был в отчаянии. Он все еще любил жену, но чувствовал, как его любовь с каждым днем уходит в никуда. Растворяется в бесконечных ссорах и упреках…

После выхода в 1950 году на экран фильма «Трамвай по имени “Желание”», Вивьен Ли получила второй «Оскар». В этой картине она снималась, как говорится, на последнем издыхании. Часто во время съемок она теряла сознание или ее душил невыносимый кашель.

Приходя домой, она вновь устраивала Лоуренсу отвратительные сцены. Вивьен понимала, что рушит свою жизнь, опускаясь на самое дно, но не могла остановиться и боялась думать о будущем: она хотела сесть в «трамвай по имени “Желание”» и вернуться в прошлое, когда она была молода, здорова и красива. В то прошлое, в которое она когда-то не задумываясь захлопнула дверь.

А в настоящем совсем ничего не осталось от той Вивьен, которую называли прекрасной кинодивой. Ей исполнилось 47 лет, возраст и хронический туберкулез наложили заметный отпечаток на ее внешность. Вивьен с ужасом рассматривала себя в зеркало, но все же, как и ее упрямая героиня Скарлетт, не желала сдаваться, считая, что еще не поднялась на самый верх той лестницы, по которой когда-то начала стремительное восхождение.

Лоуренс все еще был красив и полон сил. Когда ему предложили сняться в новом фильме, Вивьен принялась учить роль главной героини, полагая, что она по праву достанется ей. Но ее надежды разбились вдребезги, когда она случайно услышала телефонный разговор мужа: «С чего ты взял, что я буду сниматься вместе с Вив? – говорил он приятелю. – Она слишком стара и некрасива для этой роли. Думаю, Джоан Пловрайт подойдет гораздо лучше».

Для Вивьен в тот день рухнул целый мир. Отбросив сценарий, она долго рыдала, почти физически ощущая правоту Лоуренса. Она больше не поднималась по лестнице счастья. Вивьен Ли с ужасом спускалась вниз, боясь даже подумать о том, что ее там ждет…

Теперь муж и жена поменялись ролями. Вивьен сидела дома, страдая от одиночества и невнимания мужа, а Лоуренс целыми днями пропадал на съемочной площадке. Тогда еще Вивьен не знала, что ее муж окунулся с головой не только в работу, но и в новую страсть. Ею стала Джоан Пловрайт.

Однажды Лоуренс приготовил Вивьен ужин. Он зажег свечи, включил музыку, прощаясь тем самым со своей любовью, с той Вивьен с бездонными зелеными глазами, которую он когда-то так сильно любил. Она ничего не понимала, смотря на мужа с любовью и нежностью и благодаря его за прекрасный вечер. Они долго вспоминали прошлое, а потом Лоуренс неожиданно сказал: «Я хочу получить развод. Наш брак исчерпал себя. Мне нужна свобода. Я женюсь на Джоан. Ты должна понять».

Вивьен поняла. Поняла, что ждет ее у подножия той лестницы, по которой она спускалась: старость и одиночество. Это было то, чего она боялась больше всего на свете.

Женитьба бывшего мужа на молодой Джоан еще сильнее подкосила Вивьен: она много курила, почти не спала и не ела, не принимала лекарства, которые выписывали ей врачи. Она просто не хотела жить. Как-то она сказала своим друзьям: «Я бы хотела прожить короткую жизнь с Ларри, чем длинную без него. Если его нет рядом со мной, то мне незачем жить». И Вивьен начала отчаянный спуск вниз по лестнице. Она не боялась. Теперь она жила только прошлым, погружаясь в грезы и возвращаясь в счастливые дни, где Лоуренс шептал ей слова любви и носил ее на руках…

Вивьен умерла в 1967 году. Ей было всего 53 года.

После смерти актрисы один из ее друзей так рассуждал о причинах ее развода с Лоуренсом: «Все проблемы заключались в ней самой. Лоуренсу люди говорили: “Ты выдающийся актер столетия!”. Ли одаривали другим комплиментом: “Ты самая красивая женщина!”. А она хотела быть прежде всего талантливой, если не гениальной актрисой. Красота ушла, а признания своих артистических способностей Вив так и не получила.

Отсюда ее безумная гонка за каждой новой ролью. Даже когда она получала “Оскар”, Вивьен опять называли просто красавицей, словно она была королевой красоты, забыв при этом упомянуть о ее таланте. Когда же Ли постарела, у нее не осталось ничего, кроме поблекших старых фотографий. А что может быть ужаснее женщины, которая стала легендой раньше, чем умерла».

В кино Лану Тернер, так же как и многих других будущих голливудских звезд, привела счастливая случайность. Однажды 15-летняя девушка сидела в кафе под названием «Голливуд Хай» напротив своей школы и пила кока-колу. К ней подошел респектабельный господин и без каких-либо предисловий спросил, не хотела бы она сняться в кино.

Господина звали Билли Уилкерсон. Он был издателем «Голливуд репортер». Уилкерсон славился своим пристрастием к миловидным девушкам. Однако не бывает правил без исключений. На этот раз у него не было на уме никакого тайного умысла. Он отвел Лану к Зеппо Марксу, одному из четырех братьев Маркс, который пробовал свои силы в качестве киноагента. Благодаря его протекции Лана исполнила свою первую эпизодическую роль в фильме 1937 года «Рождение звезды».

Примерно в то же время режиссер Мервин Лерой подыскивал для своего очередного фильма «Они не забудут» девушку с необычной внешностью. Она должна была быть одновременно и невинной, и сексуальной. До того как Лерой увидел Лану, он посмотрел около 50 претенденток и отверг их всех. Лана ему понравилась с первого взгляда, потому что у нее были не только все те данные, которые требовались для картины, но даже и нечто большее. Позднее Лерой рассказывал: «Внутри у нее что-то тлело. К тому же – фантастическая фигура!».

Лерой одел героиню своего фильма в узкую юбку, которая подчеркивала движение красивых бедер, и синий свитер. Для того чтобы привлечь внимание к внешности Ланы, рекламные агенты окрестили ее «девушка в свитере». Подтекст этого прозвища звучал как «девушка с крупным бюстом».

После окончания съемок Лерой подписал с Ланой контракт. Он пророчил ей громкий успех, поэтому забрал ее с собой, когда в 1938 году перешел на работу в «МГМ». На студии Лана сразу же получила роль красотки в фильме «Любовь находит Энди Харди». Актрису с самого начала не устраивала придуманное для нее рекламщиками прозвище, о чем она поспешила рассказать продюсеру фильма Карею Уилсону, который внял ее просьбе, так что героиню переодели в купальник.

Лана не успела окончить школу, поэтому вынуждена была посещать так называемую маленькую красную школу, организованную на съемочной площадке «МГМ». Туда же приходил ее партнер по фильму Микки Руни.

Для роли в фильме «Восторг идиота» Лана перекрасилась в блондинку. В 17 лет она превратилась в королеву ночных клубов Голливуда. Каждый вечер она заводила себе нового ухажера. Один актер после знакомства с Тернер жаловался: «Сначала Лана кажется романтичным подростком, но потом превращается в яростную, страстную, ненасытную тигрицу». Дело дошло до того, что Майеру пришлось напомнить молодой актрисе о том пункте контракта, в котором говорилось о соблюдении норм нравственности.

Лана была достаточно умна, чтобы сделать выводы. Она решила ограничить количество своих увлечений одним человеком, однако выбор оказался не слишком удачным. Ее единственным другом стал голливудский адвокат Грег Боцер, через постель которого прошли многие известные актрисы.

В автобиографии Лана рассказывала о том времени: «Я была романтичной 17-летней девственницей. Мой опыт исчерпывался поцелуями и почти не включал ласк. Юные ухажеры, пытавшиеся дотронуться до моей груди, получали по рукам».

Боцер не смог довольствоваться поцелуями и неопределенными ласками на заднем сиденье собственного автомобиля, поэтому в конце концов пригласил Лану к себе домой. «Грег был со мной нежен и терпелив, – вспоминала Тернер. – Сам акт получился страшно болезненным, и я, честно говоря, не испытала никакого удовольствия… Но мне понравилось быть рядом с Грегом… Я отдавала ему всю себя. Пусть знает, как я его люблю, обожаю, боготворю! Я принадлежала ему».

Вскоре Грег подарил Лане колечко с бриллиантом, объявив о том, что с этой минуты они помолвлены. Каково же было ее разочарование, когда Джоан Кроуфорд заявила девушке, что Боцер принадлежит только ей и никак не может найти подходящего повода, чтобы избавиться от Ланы.

Девушка почувствовала себя оскорбленной, но вида не подала. Вскоре она и сама убедилась в том, что Джоан говорила правду.

После неудачного романа с Боцером Тернер познакомилась с «королем свинга» Арти Шоу, который стал ее партнером по фильму «Танцуя». Он оказался невероятным эгоистом, но все же актриса, повстречавшись с ним на съемках «Двух девушек на Бродвее», согласилась дать ему номер своего телефона.

Однажды вечером в квартире Ланы раздался телефонный звонок: Арти пригласил ее на ужин. В машине он сделал ей предложение, которое она приняла. Влюбленные решили пожениться в Неваде. Арти не стал откладывать дело в долгий ящик и сказал: «Предположим, я прямо сейчас найму самолет. Полетишь со мной?». Лана ответила согласием.

Вместо ресторана они направились в Лас-Вегас, где предстали перед мировым судьей Джорджем Маршаллом. Арти, сняв со своего пальца кольцо с сапфиром, надел его на палец Лане, после чего судья объявил их мужем и женой. Бракосочетание отпраздновали за чашкой кофе в одной из дешевых забегаловок. Тут только Лана вспомнила, что забыла предупредить мать насчет того, что не придет домой ночевать. В спешном порядке ей была отправлена телеграмма следующего содержания: «Вышла замуж в Лас-Вегасе. Позвоню позже. Целую, Лана».

Мать решила, что мужем дочери стал Боцер, поэтому поспешила ему позвонить, но тот, недоумевая, стал расспрашивать, что же все-таки произошло. Выяснив кое-какие подробности, он сообщил обо всем прессе, так что, когда Лана и Арти возвратились в Лос-Анджелес, чтобы провести первую брачную ночь в его доме на Саммит-Ридж-драйв, они столкнулись с огромной толпой репортеров. Лана научилась сохранять спокойствие в подобных ситуациях, зато Арти дал волю эмоциям: он осыпал назойливых газетчиков отборными ругательствами и чуть было не затеял драку.

В конце концов молодоженам удалось прорваться в дом, но журналисты начали барабанить в окна. Когда разлетелось вдребезги первое стекло, Арти позвонил на студию. Через несколько минут на место происшествия приехала специальная бригада, которая быстро восстановила порядок.

Луис Майер предоставил молодой актрисе всего лишь три дня отпуска, которые практически полностью ушли на пресс-конференции. В эти дни Лана узнала, что до нее у Арти уже было две жены.

Очень скоро Тернер поняла, что опрометчиво вышла замуж за человека, который по характеру и отношению к ней был точной копией Боцера. Арти запрещал ей пользоваться косметикой, не пускал в свой дом ее мать, в присутствии гостей мог швырнуть на пол приготовленные ею спагетти, и она вынуждена была при всех наводить порядок. Терпения Ланы хватило всего лишь на 5 месяцев, по истечении которых она решилась позвонить Боцеру. Он тут же явился на ее зов и забрал из дома несостоявшегося супруга.

Кинокомпания отправила Лану на Гавайи, а по ее возвращении поместила актрису в больницу с диагнозом «нервное истощение», под которым скрывался банальный аборт. Тернер развелась с Шоу, но их интимные отношения не прекратились. Одновременно она встречалась с Боцером, барабанщиком Бадди Ричем, джазменом Томми Дорси, актером Виктором Мэтьюром и певцом Тони Мартином.

Во время съемок фильма «Девушка Зигфилда» у нее завязались близкие отношения с Джимми Стюартом, исполнявшим главную мужскую роль. Затем на съемках «Охочего Джонни» Лана флиртовала с Робертом Тейлором, который ради нее готов был развестись с женой.

После съемок фильма «Где-нибудь я найду любовь» Лана познакомилась со Стивеном Крейном, который утверждал, что занимается табачным бизнесом, а в действительности был мелким гангстером. Однако Лану не интересовали его занятия, потому что она влюбилась в него до беспамятства.

Спустя три недели Тернер сбежала с Крейном в Лас-Вегас. Несмотря на то что она работала, а Стивен бездельничал, их отношения оставались безоблачными на протяжении 5 месяцев, пока Крейн не узнал о том, что Лана беременна. Тогда только он сообщил ей, что еще не до конца развелся с прежней женой. По сути он был двоеженцем. Узнав об этом, Лана выгнала Стивена из дома, после чего заменила все замки.

«МГМ» обеспечило отмену брака, а судья провозгласил Лану единственной опекуншей еще не родившегося ребенка. Крейн умолял Тернер выйти за него во второй раз, но она ответила отказом. После одного из разговоров с ней он сорвался со скалы на машине, но при этом даже не поранился. Через несколько дней Стивен наглотался таблеток снотворного, решив свести счеты с жизнью, но друг вовремя отправил его в больницу. Лана, забыв обо всем, бросилась за ним ухаживать.

Наконец в День святого Валентина парочка опять сбежала, но на этот раз Лана со Стивеном отправились в Мексику, в Тихуану, где снова сочетались браком, пригласив в качестве свидетеля случайного прохожего, который с большим трудом мог изъясняться по-английски.

Крейна вскоре призвали в армию. Благодаря стараниям Ланы его передали в распоряжение расквартированных неподалеку спецслужб, так что Крейн получил возможность на выходные приходить домой. После рождения дочери Черил Лана некоторое время сидела дома, в то время как ее муж развлекался в ночных клубах. Крейна нисколько не заботил тот факт, что семье не хватает денег.

Лана нашла выход из положения. Она решила выступить в радиопостановках, за участие в которых радиокомпании платили по 5 тысяч долларов. С этой целью в сопровождении Крейна, который добился отпуска, Лана отправилась в Нью-Йорк. По дороге Стивен уговорил ее заехать в его родной город, где актриса увидела то, что ее муж с гордостью называл табачным бизнесом. Это был небольшой табачный киоск в запущенной бильярдной.

Эта поездка внесла разлад в отношения супругов. Во время съемок фильма «Брак – дело частное» Лана обзавелась сразу двумя любовниками, встречаясь одновременно с Джоном Ходиаком и Турханом Беем. Однажды Крейн стал свидетелем того, как в одном из клубов Лана танцевала с Турханом. Он устроил сцену ревности и затеял драку с соперником, однако получил достойный отпор и вынужден был ретироваться.

В апреле 1944 года Лана добилась развода с Крейном. В то время Стивен заключил контракт с киностудией «Коламбия», которая пригласила его на вторые роли сразу в трех фильмах. Босс «Коламбии» аннулировал его контракт, узнав о том, что Крейн встречается с его подружкой. Так, не успев начаться, закончилась кинокарьера Стивена.

Какое-то время Лана встречалась с Говардом Хьюзом, за которого всерьез собиралась замуж, но их союз так и не состоялся. Ее видели с Рори Калхауном, Робертом Хатоном, Рексом Харрисоном, Фрэнком Синатрой, а также с бывшим возлюбленным Грегом Боцером и бывшим мужем Стивеном Крейном.

В фильме «Почтальон всегда звонит дважды» партнером Тернер был Джон Гарфилд, однако Лана не решилась сблизиться с ним, поскольку, по ее словам, «он любил молоденьких девушек и иногда уединялся сразу с двумя. У него была репутация демонического любовника. Он умер молодым, в постели, что вполне понятно».

Вскоре судьба свела Лану с человеком, которого она называла любовью своей жизни. Это был Тайрон Пауэр. Ее влекло к этому мужчине с неудержимой силой, но она не решалась приблизиться к нему, потому что Тайрон был женат. Сразу же после начала бракоразводного процесса с женой, французской киноактрисой Анабеллой, Пауэр назначил Лане свидание. Однако не все в их отношениях было гладко.

Пауэр не торопился с оформлением развода, осознавая тот факт, что едва он обретет свободу, как на него начнет наседать Лана. Тернер, напротив, готова была для него на все. Позднее она признавалась, что с Тайроном их объединяло «нечто большее, чем физическая сторона любви». Взаимопонимание было для Ланы куда более важным фактором отношений между мужчиной и женщиной, чем собственно секс.

Тернер и Пауэр были вместе два года. Она чуть было не получила выговор на киностудии, когда отправилась в Мексику, чтобы встретить с любимым Новый год. Плохая погода помешала Лане вовремя вернуться в Лос-Анджелес. На этот раз благодаря режиссеру фильма, в котором она снималась, Виктору Савиллу, организовавшему съемку сцен без ее участия, актриса отделалась лишь вычетом зарплаты за два дня отсутствия на съемочной площадке.

Когда Пауэр вернулся в Лос-Анджелес, Лана начала требовать, чтобы он женился на ней. Однако Тайрон снова нашел отговорку, сказав, что ему необходимо дождаться возвращения со съемок жены. Она вернулась, но самому Пауэру на следующий же день предстояло отправиться в новую рекламную поездку по Европе. На устроенном Ланой прощальном приеме все ждали объявления об их с Тайроном помолвке. Об этом красноречиво свидетельствовали ангелочки, сердечки и стрелы, которыми был украшен дом Тернер. Однако, не дожидаясь, пока его поставят перед фактом, Пауэр поспешил улизнуть, тем самым освободив себя от каких-либо объяснений. Друзьям же он жаловался, что Лана перекрывает ему кислород.

Пока Пауэр был в отъезде, Тернер побывала в Нью-Йорке, где на всех приемах появлялась на пару с Фрэнком Синатрой. Узнав об этом, Тайрон окончательно убедил себя в том, что Лана никогда не будет довольствоваться только им одним. В Риме он встретился с актрисой Линдой Кристиан, с которой Лана поругалась во время съемок фильма «Улица зеленого дельфина». Они стали любовниками.

Лана позвонила Тайрону и договорилась с ним о встрече в Нью-Йорке. Но Тайрон прилетел в Лос-Анджелес. Лана отправилась вслед за ним, предупредив его о своем приезде. В аэропорту ее никто не встречал. Пауэр пришел к ней вечером пьяный. Не дожидаясь его объяснений, она спросила, не завел ли он другую. Тайрон подтвердил ее догадку, но предложил остаться друзьями. Однако Лана ответила «нет» и выставила его за дверь. Спустя месяц Пауэр получил наконец развод и обвенчался с Линдой Кристиан.

После разрыва с Тайроном Лана поехала в Нью-Йорк, где некоторое время встречалась с биржевым магнатом Джоном Олденом Талботом. Его жена, узнав о связи мужа, подала на развод, объявив Тернер соответчицей.

Следующим избранником Ланы стал Боб Топпинг, наследник 140-миллионного состояния. Когда Тернер заявила ему, что не испытывает к нему никаких чувств, Боб с уверенностью сказал: «Полюбишь».

Топпинг разошелся с женой, актрисой Арлин Джадж, которая обвинила в разрушении их союза Лану. Перед ее отлетом в Лос-Анджелес Топпинг пригласил Тернер на ужин, где преподнес ей кольцо с бриллиантом в 15 каратов и сделал предложение, на которое Лана без тени сомнения ответила согласием.

Топпинг прилетел вместе с Ланой на Западное побережье. Майер снова рвал и метал: Лана стала виновницей сразу двух бракоразводных процессов, к тому же она наотрез отказалась от исполнения роли леди Винтер в «Трех мушкетерах» и не появлялась на киностудии целых 5 дней. Майер отстранил Лану от работы и пригрозил подать на нее в суд, чтобы компенсировать понесенные компанией убытки.

Тернер объяснила, что отказалась сниматься в «Трех мушкетерах», потому что сочла предложенную ей роль слишком незначительной для такой актрисы, как она. Спустя неделю руководство «МГМ» сменило гнев на милость и снова назначило Лане оклад в 5 тысяч долларов.

В пятницу 23 апреля 1948 года Топпинг получил развод, а в понедельник состоялось его венчание с Тернер. Торжество по случаю их бракосочетания проходило в особняке Билли Уилкерсона, который буквально утопал в цветах. Подвенечный наряд невесты был сшит из кремовых алансонских кружев и кремового шелка. Букет для нее привезли с Гавайев. Прием побил все рекорды. На следующий день газеты пестрели сообщениями о том, что церемония была необычайно пышной даже по меркам Голливуда.

По окончании торжеств молодожены отправились в свадебное путешествие по Европе, затем вернулись в имение Топпинга в Коннектикут. Лана к тому времени уже была беременна. Топпинг продолжал устраивать роскошные приемы, не обращая внимания на возражения жены. Вскоре она начала замечать, что он слишком много пьет.

В январе 1949 года Лана попала в больницу. Ребенок родился мертвым. Для того чтобы помочь жене оправиться от потрясения, Топпинг повез ее на Карибы. Возвратившись в Коннектикут, он понял, что больше не в состоянии содержать имение.

Летом 1949 года «МГМ» предложила Лане роль в фильме «Ее собственная жизнь». Супруги решили переехать в Калифорнию, где Лана купила дом из 24 комнат на собственные деньги. Топпинг по-прежнему не обделял жену своим вниманием, продолжая покупать ей дорогие подарки. В конце концов он полностью разорился и превратился в безнадежного алкоголика.

Над карьерой Ланы также нависла угроза. Она сильно поправилась, поэтому, чтобы обрести прежнюю форму, бросила пить. Лишившись собутыльницы, Топпинг не отказался от спиртного. Лана заподозрила мужа в измене, но ей так и не удалось добиться от него признания. Ничего не сказав жене, он собрал вещи и уехал в Сан-Валли с инструкторшей по катанию на коньках. Лана вынуждена была подать на развод. Во избежание шумихи вокруг бракоразводного процесса своей звезды «МГМ» поспешила заявить, что супруги приняли решение продолжать карьеры врозь.

У Ланы началась глубокая депрессия, она даже пыталась покончить жизнь самоубийством, но агент Бен Коул спас ее от смерти, когда она вскрыла себе вены. Во время съемок в следующем фильме, «Веселая вдова», ей пришлось носить тяжелые браслеты и перчатки, чтобы скрыть порезы на руках. Правда, к началу съемок Лана полностью излечилась от депрессии, закрутив роман с исполнителем главной роли, латиноамериканцем Фернандо Ламасом. Лана вручила ему ключи от своего дома, чтобы он мог приходить к ней в любое время. Несмотря на публичное заявление о том, что больше никогда не выйдет замуж, она в тайне надеялась, что Ламас станет ее четвертым мужем.

Во время съемок картины «Плохой и красавица» многие поговаривали о романе Тернер с партнером по фильму Кирком Дугласом. В следующем фильме с говорящим названием «Латинские любовники» Лана снова должна была сниматься на пару с Ламасом, однако судьба распорядилась по-иному. Лана и Фернандо попали на вечеринку к Марион Дэвис. Решив, что Лана, которую пригласил на танец Лекс Баркер, слишком сильно к нему прижимается, Ламас крикнул: «Почему бы тебе не затащить ее в кусты?».

По возвращении домой Фернандо закатил Лане грандиозный скандал. На следующий день она показала свои синяки менеджеру «МГМ» Бенни Тоу, который исключил Ламаса из списка актеров для фильма «Латинские любовники». Вместо него был приглашен Рикардо Монталбан.

Накануне развода с Топпингом Лана гостила в доме четы Синатра, где стала свидетельницей знаменитой ссоры Фрэнка с Авой Гарднер, после которой обе женщины отправились в недельную поездку по Мексике. По возвращении Лана поехала в Неваду за разводом. После суда она заявила журналистам, что больше никогда не выйдет замуж.

Топпинг женился на инструкторше по конькам. Лана сильно переживала по этому поводу: Топпинг поступил с ней так же, как когда-то Тайрон Пауэр.

Актриса получила приглашение на съемки сразу в двух фильмах – «Могамбо», где ее партнером был бы Кларк Гейбл, и «Пламя и плоть» с Лексом Баркером, который стал последним увлечением Ланы. В 1953 году они поженились в Турине и провели медовый месяц на Капри.

По возвращении в Голливуд выяснилось, что Баркер еще не развелся со своей бывшей женой, так что после оформления необходимых документов повторная свадьба состоялась уже в США.

Съемки фильма «Морская погоня» с участием Ланы Тернер и Джона Уэйна проходили на Гавайях. Как всегда, ходили слухи об их романе. Однако ни он, ни она даже не помышляли о любовной связи, потому что были увлечены своими супругами.

По возвращении в Голливуд Лане предстояло убедиться, что ее новый муж успел завести связи на стороне, более того – пытался соблазнить ее дочь Черил. Когда Лана потребовала от Лекса объяснений, он как ни в чем ни бывало заявил, что всего лишь занимался на глазах у девушки эксгибиционизмом, обучая ее премудростям любви. Однако, когда Лана угодила в больницу с очередным выкидышем, Баркер, воспользовавшись ее отсутствием, изнасиловал 13-летнюю падчерицу.

Отношения с мужем становились все более невыносимыми. Черил, несмотря на то что Баркер угрожал ей расправой, рассказала матери о его надругательствах. Девочку показали врачу, который подтвердил правдивость ее слов.

Лана отправилась в комнату Баркера, прихватив с собой револьвер. Увидев решительно настроенную жену, да еще с направленным в его сторону револьвером в руке, Лекс всерьез испугался. Но Лана не собиралась его убивать, предоставив 20 минут на то, чтобы он собрал вещи и убрался из ее дома. Уходя, Баркер отверг обвинения Черил. Покинув Лос-Анджелес, Лекс отправился на работу в Италию, где в интервью репортерам без обиняков заявил, что его семья распалась по вине падчерицы.

Лана поехала в Палм-Спрингс с 20-летним актером Майклом Данте, который в недавнем прошлом был звездой баскетбола. Приехавшую к ним Черил мать обвинила в заигрывании с Майклом, припомнив ей также флирт с Баркером.

Черил была глубоко оскорблена. По пути в Лос-Анджелес она сбежала из машины в опасном квартале. К счастью, с девочкой ничего не случилось: какой-то прохожий доставил ее в ближайший полицейский участок.

Во время съемок фильма «Пейтон-плейс» Лане начал звонить незнакомый мужчина, называвший себя Джоном Стилом. Поначалу актриса просто-напросто не отвечала на его звонки. Тогда Джон стал присылать ей букеты с прикрепленными к ним визитными карточками, на которых был записан его номер телефона. Женское любопытство в конце концов взяло верх, и Лана набрала номер Стила. Незнакомец предложил ей встретиться, назвавшись другом Авы Гарднер, но Лана все же отказалась.

Стил продолжал заваливать дом актрисы цветами. Вскоре Лана убедилась, что настойчивый ухажер довольно хорошо изучил ее пристрастия, присылая ей пластинки с песнями ее любимых исполнителей. Наконец Тернер снова позвонила Стилу и согласилась на встречу. Возвратившись домой со съемок, Лана увидела черный автомобиль «Линкольн континентал», за рулем которого сидел Джон.

Позвонив снова, Стил предложил устроить ланч в ее доме, куда явился с любимым блюдом Тернер, заказанным специально для нее в ее любимом ресторане. Спустя несколько минут в дверь позвонили. Это был курьер, который вручил Лане посылку. Развернув ее, она увидела золотые часы с бриллиантами и тут же хотела вернуть их обратно. Однако Стил сказал, что это невозможно, потому что он выгравировал на часах ее имя и специальный узор в форме листа.

Летом 1957 года у Тернер одновременно было несколько любовников, но Джон был самым внимательным из них. Он то и дело преподносил ей дорогие украшения, а на вопрос Ланы, не нашел ли он дерево, на котором растут деньги, Стил ответил: «Дерево – нет, только листья». На драгоценностях неизменно красовался все тот же узор в форме листа.

Вскоре Лана без памяти влюбилась в Джона. Но ее ожидал неприятный сюрприз: Стил рассказал ей правду. В действительности его звали Джон Стомпанато, и он был известным бандитом. Актриса очень расстроилась, но Джон в свое оправдание заявил, что, если бы сразу признался, она не стала бы с ним встречаться. Лана заявила, что не хочет больше с ним видеться, и услышала в ответ: «Попробуй теперь от меня отделаться!».

С этого дня все изменилось: Лана стала избегать Джона, пыталась встречаться с другими мужчинами, но он не давал ей покоя. Он продолжал звонить по телефону, требовал, чтобы она вернулась к нему, угрожал, заявлял, что знает, с кем она проводит время, и убьет своего соперника, если Лана не перестанет с ним встречаться. Однажды Джон ворвался в дом и чуть не задушил ее подушкой, которой закрыл лицо. Только когда актриса уже начала терять сознание, он убрал подушку и очень нежно поцеловал ее.

Наконец Лана смирилась с тем, что ее ухажер – гангстер, тем более что сама очень скучала без него. Она согласилась видеться с ним, и их любовь разгорелась с новой силой. Джон продолжал красиво ухаживать за Ланой, дарил ей драгоценности, меха, вечерние платья, и актриса тоже стала делать ему ценные подарки. Впоследствии она вспоминала: «Зовите это запретным плодом, но это было очень глубокое увлечение. Возможно, я не совсем нормальная, но это было опасное увлечение, зашедшее гораздо дальше просто постели».

И все-таки, несмотря на сильные чувства, Лана мечтала прекратить отношения с Джоном: у этого романа не было будущего, им никогда не удалось бы пожениться. Ведь не может же кинозвезда Голливуда выйти замуж за гангстера, которого разыскивает полиция и который не сегодня завтра окажется за решеткой. Однажды такой случай представился: Тернер уехала в Великобританию на съемки фильма «Другое время, другое место». Даже само название фильма показалось ей символичным, и она наотрез отказалась брать с собой Джона в надежде, что вдали от него ей удастся завести новый роман. Какое-то время она прекрасно обходилась без него и только смеялась над длинными любовными письмами, которые он ежедневно ей присылал, затем заскучала: никто не умел так галантно ухаживать, как этот итальянский бандит, а затем послала ему авиабилет. Так возлюбленные снова воссоединились.

Но очень скоро Лана пожалела об этом, она понимала, что Джон никогда не отпустит ее: он до смерти любил ее и считал, что она должна принадлежать только ему. К тому же, заметив охлаждение актрисы, он от дикой ревности превращался в маньяка. Стомпанато не поднимал на нее руку, но нередко угрожал. В припадке ярости он кричал: «Если я узнаю, что ты изменяешь мне, то изуродую тебе лицо!». К тому же он хотел, чтобы все знали, что именно он является официальным любовником знаменитой актрисы, а она продолжала скрывать это. Наконец однажды, когда они вместе отдыхали на курорте Акапулько, фотографы запечатлели их вдвоем. Об этом вскоре стало известно в Голливуде, а Лана с горя начала пить: она боялась, что связь с бандитом отразится на ее карьере. Так и случилось: Стомпанато стал причиной того, что актерская карьера Тернер чуть было не завершилась, но за это ему пришлось заплатить своей жизнью.

Свидетелем одной из их ссор стала Черил. Джон привычным жестом выхватил из-за пояса нож и кричал, что убьет Лану. Тернер все это было неприятно, но она не осмеливалась позвать полицию, опасаясь еще большего скандала. Черил же перепугалась не на шутку, и на следующий день подала заявление в полицию, однако ей сказали, что требуется подтверждение этой истории ее матерью.

Девушка понимала, что мать не пойдет в полицию, но Джон с того времени стал внушать ей смертельный ужас, и она старалась избегать его. Некоторое время ей удавалось не видеть его, но затем произошла трагедия.

Однажды утром американские газеты вышли с громкими заголовками: «Скандал в семействе Тернер!», «Четырнадцатилетняя девушка убила любовника своей матери!» и т. д. Полиция, прибыв на место преступления, увидела жуткую картину: окровавленный труп Стомпанато, возле которого валялся большой кухонный нож. Черил сидела на кухне, забившись в угол, и не отвечала ни на какие вопросы. Ее мать в состоянии полной прострации находилась в спальне.

В ходе следствия выяснилось, что накануне между любовниками в присутствии дочери произошла очередная ссора. После того как Джон схватился за нож, Черил убежала на кухню, откуда вернулась тоже с ножом. Завязалась драка, в ходе которой девушка всадила нож Стомпанато в живот. Ее вина была полностью доказана, и дело было передано в суд.

Черил взялся защищать известный адвокат Джерри Гейслер, в свое время добившийся оправдательного приговора для Эрола Флинна и Чарли Чаплина, обвинявшихся в изнасиловании. С его аргументом, что «убийство жестокого гангстера 14-летней девочкой может быть только непреднамеренным», трудно было поспорить, и Черил оправдали.

Однако на этом скандал не закончился: Лану обвиняли в том, что она плохо воспитывала свою дочь, уделяла ей недостаточно внимания. Согласно решению суда над Черил установили опеку и отправили жить к бабушке.

Кроме того, после убийства Стомпанато была разграблена его квартира, и доказательства его отношений с Ланой стали достоянием общественности. В газетах были напечатаны письма, которые Лана писала Джону в особо романтические периоды их отношений. Над ней смеялся весь Голливуд, но тем дело и ограничилось: к уголовной ответственности ее не привлекли. Однако в связи со всеми скандалами руководство кинематографической компании пришло к выводу, что Лана Тернер больше не представляет для нее интереса как актриса.

У Тернер начались материальные трудности: большую часть средств она истратила на урегулирование скандала, а новых гонораров не получала.

Однако ее имя все-таки что-то значило в Голливуде: оно приносило продюсерам огромный доход. Наконец один из них, Росс Хантер, на свой страх и риск предложил Тернер главную роль в фильме «Имитация жизни», который стал для Ланы автобиографическим: ее героиня, актриса, ради карьеры пожертвовала любовью и своим ребенком. Прочитав сценарий, Тернер собиралась было отказаться от роли, но Хантер убедил ее, что после недавнего скандала именно благодаря этому фильму она снова сможет восстановить свое положение в Голливуде. Так и произошло: «Имитация жизни» принесла огромные сборы, а Лана в очередной раз получила «Оскар».

Постепенно наладилась и личная жизнь актрисы: она познакомилась с хорошим, порядочным человеком – Фредом Мейем, торговцем недвижимостью, и переехала к нему жить, а через некоторое время они поженились. Казалось, Лана наконец-то нашла свое счастье. «Жаль, что я не встретила его на много лет раньше», – поначалу говорила актриса об очередном муже.

Но… именно в браке с этим человеком и выяснилась тайна Ланы: спокойная жизнь со среднестатистическим американцем, такая, которой живут миллионы остальных жителей Америки, – не для нее. Ей нравились бесшабашность, бесконечные развлечения, она не понимала, что в браке нужно не только брать, но и отдавать, что это союз двоих и от каждого из них в равной мере зависит, будет ли брак счастливым. Брак Фреда и Ланы лучше всего можно охарактеризовать поговоркой «Не женись на актрисе, иначе у тебя будет не семья, а кордебалет». Так и получилось у Фреда и Ланы: ее бесконечные капризы, страсть к эффектным сценам, привычка постоянно менять мужчин, неумение вести спокойную, размеренную жизнь, получать удовольствие от каждой минуты, от близости любимого человека разрушили их брак.

Однажды после очередного скандала Лана села в машину и помчалась куда глаза глядят. По дороге она остановилась перекусить в одном из кафе и заодно прихватила с собой официанта. Тем временем Фред, беспокоясь о супруге, отправился за ней следом и ехал по трассе до тех пор, пока не увидел машину Ланы: она стояла перед домом официанта, который жил неподалеку от кафе.

Застав жену с любовником, Мей понял, что ее не переделать, и подал на развод. Однако он действительно любил ее и сохранил с ней приятельские отношения и после того, как они перестали быть мужем и женой.

Лана переживала, но недолго. Возможно, она недостаточно любила Фреда, а может быть, ей не нравилась физическая сторона общения с ним. На эту мысль наводят и ее высказывания о следующем любовнике, Роберте Итоне, с которым она познакомилась на съемках фильма «Мадам Х»: «Откровенно говоря, благодаря Бобу я наконец-то получила истинное удовольствие от секса». В ту пору ей исполнилось уже 43 года, он же был моложе ее на 10 лет. В него Лана по-настоящему влюбилась, и он был без ума от нее, по крайней мере казался таким. «То, как он меня любил, было для меня открытием: ничего жестокого или необычного, только чувственность и ласка. Я видела, что меня обожают, и снова стала женственна и красива».

Роберт сделал актрисе предложение, она его приняла, они поженились. Лана так любила своего Бобби, что даже решилась назначить ему содержание в размере 2,5 тысячи долларов в месяц. «Я была образцом глупой взрослой женщины, которую угораздило влюбиться», – признавалась она впоследствии.

Женщину, мечтающую о любви, так легко обмануть, притворившись ласковым, внимательным и заботливым любовником. Как определить, искренен он или притворяется, особенно если в сердце уже пылает страсть? Лана поверила в искренность чувств Бобби, но тем более жестоким было ее разочарование: ее новый муж оказался всего лишь охотником за приданым, и сама Лана интересовала его до тех пор, пока она оплачивала все его капризы и делала ему дорогие подарки.

Очень скоро она начала подозревать, что ее ненаглядный Бобби изменяет ей. Затем подозрение превратилось в уверенность: она поехала во Въетнам выступать перед американскими солдатами, а вернувшись, обнаружила, что во все время ее отсутствия муж водил в их дом женщин.

В автобиографической книге «Лана: женщина, легенда, правда» Тернер записала: «Измена дурна сама по себе. Я никогда не могла ее прощать. Тем более в моей кровати!», видимо забыв о том, что ее предыдущий брак распался из-за того, что она сама изменила мужу.

Вторая неточность этой фразы заключалась в том, что Лана все же простила измену. Правда, это произошло не сразу. Она потребовала, чтобы Роберт собрал вещи и покинул ее дом. Итон беспрекословно подчинился и прекрасно жил без Ланы до тех пор, пока у него не кончились деньги. Затем он вернулся, изобразил раскаяние, говорил, что любит ее, скучает, не может без нее жить… Лана поверила и вновь раскрыла свои объятия неверному мужу. Но очень скоро все пошло по-старому, и Тернер подала на развод.

Но актриса все еще была очень привлекательной и яркой женщиной и недолго оставалась одна. Она познакомилась с Рональдом Данте, гипнотизером. Что-то в Лане привлекало мужчин настолько, что они делали ей предложение на второй или третий день знакомства. Данте не был исключением: через два дня он позвонил Лане и пригласил ее на свидание, а еще через некоторое время сделал ей предложение. Но Лана на этот раз проявила благоразумность и отказала жениху под тем предлогом, что недостаточно хорошо его знает. Через какое-то время Итон позвонил ей снова и повторил предложение. Тернер ответила согласием. Прошло всего 5 недель после ее развода с Робертом Итоном. Свадьба состоялась в 1969 году в Лас-Вегасе.

Уже после свадьбы Лана случайно узнала, почему расстроился его предыдущий брак. Жена Данте подала на супруга в суд, заявив, что он загипнотизировал ее, заставил выйти за нее замуж для того, чтобы свободно распоряжаться ее денежными средствами. Женщине удалось добиться аннулирования брака и возвращения своих денег.

Когда об этом случае узнали друзья Ланы, они стали утверждать, что актриса также вышла за него замуж, будучи загипнотизированной. Тот факт, что вскоре после свадьбы Тернер, устав от постоянных гастролей мужа, выдала ему чек на 35 тысяч долларов, чтобы он мог начать собственное дело, только превратили их подозрение в твердую уверенность. И когда через несколько дней он сбежал, прихватив все подарки, полученные в свое время от Ланы, одежду, а также чек на 35 тысяч, друзья стали говорить, что Тернер еще дешево отделалась.

Так закончился очередной брак Ланы Тернер. Разумеется, она сразу же подала на развод и больше слышать не хотела о мужчинах. Два ее мужа оказались расчетливыми эгоистами и женились на ней ради денег. Это стало для нее сильным ударом, и актриса дала себе слово больше не заводить романов.

Некоторое время она приходила в себя. В эти месяцы единственным другом актрисы был ее секретарь Тейлор Перо, 30-летний разведенный мужчина. С ним она могла не бояться никакого подвоха: он любил не женщин, а мужчин. Их отношения очень скоро переросли в дружеские, и они нередко проводили вместе вечера, Тейлор брал ее с собой в гей-клубы, а однажды они даже провели вместе отпуск на Гавайях. Но отношения Тернер с Перо ни разу не вышли за рамки приятельских, что обоих вполне устраивало.

Едва Лана снова начала получать удовольствие от жизни, на нее обрушился новый удар: ее дочь Черил заявила, что является лесбиянкой, и переехала к подруге. Актриса очень тяжело переживала это известие: она винила себя в том, что не уберегла ее от надругательств Лекса Баркера, что уделяла ей мало внимания, была равнодушной, поглощенной только своей карьерой.

Лана снова начала искать утешения в обществе Перо. Они стали неразлучны, и многие уже начали сомневаться в том, что они не были любовниками. Тернер и Перо были вместе около 10 лет и окончательно расстались в 1979 году.

Неизвестно, что послужило причиной их расставания, но оба сильно переживали. У Ланы не раз бывали проблемы с лишним весом, однако, оставшись одна, она сильно похудела. Что касается Перо, то он тоже был расстроен, говорил, что хотел жениться на Тернер, но не пытался возобновить отношения. Причина их расставания, возможно, заключалась в том, что Лане было уже далеко за пятьдесят, она потеряла привлекательность и стала неуверенной в себе.

Прошло еще несколько лет. Лана считала свою жизнь прожитой и решила, что пришла пора писать мемуары. Она написала и издала книгу под названием «Лана: женщина, легенда, правда».

Она жила тихо и уединенно. В 1980-х годах о ней уже забыли, фильмы с ее участием перестали быть популярными. Значительно раньше в Голливуде появились другие актрисы, не менее красивые и талантливые, чем Тернер, и наконец Мерилин Монро затмила ее славу. Но и ее уже давно не было в живых. А Тернер продолжала жить тихо, спокойно, без скандалов, которые окружали ее в молодости. Она покинула этот мир в 75 лет. Причиной ее смерти стало тяжелое заболевание: рак горла.

Знаменитая американская актриса Элизабет Тейлор прославилась не только благодаря таланту трагической актрисы, но и своим романам. Она была замужем 8 раз, причем дважды – за одним и тем же человеком, Ричардом Бартоном. Он был второй большой любовью всей ее жизни. Первой она сама назвала другого своего мужа, Майкла Тодда. Правда, она говорила об этом, еще не встретив восьмого мужа, с которым, по ее заверениям, была «счастлива, как со своей первой любовью».

После первого развода 18-летняя Элизабет заявила журналистам: «Поверьте мне, с бурными романами покончено навсегда». Последующие браки Лиз давали журналистам право неоднократно цитировать ее заявление. После пятого развода Тейлор поделилась с журналистами своими выводами: «В первый брак девушка обычно вступает от помрачения рассудка. И только во второй – от настоящей любви. В третий – по страсти. А в четвертый – от опытности. В пятый – с надеждой…» Ее спросили: «А в шестой?», – и получили ответ: «Минуточку, вы знаете женщину, которая вступила в брак в шестой раз? Дайте мне ее адрес». Через некоторое время Элизабет получила адрес этой женщины – ею оказалась она сама.

Как же складывались ее отношения с мужьями и почему семь из восьми ее браков окончились разводом?

В первый раз Элизабет вышла замуж в 18 лет. Ее супругом стал 24-летний Ник Хилтон, миллионер, наследник сети отелей «Хилтон». Свадьба состоялась во многом благодаря стараниям матери Лиз, которая мечтала видеть дочь богатой.

Элизабет и Ник прожили вместе меньше года. Скандалы с мужем начались уже во время свадебного путешествия: Ник привык быть в центре внимания, и его раздражало, что репортеры и фотографы обступили плотным кольцом его жену, делают снимки, берут у нее интервью, а на него самого не обращают никакого внимания. Он начал злиться, раздражаться, унижать жену. Сначала он оскорблял ее дома, а затем начал высмеивать и унижать уже прилюдно.

Вскоре после свадьбы новобрачная поняла, что связала свою жизнь с человеком, который имеет неодолимое и весьма неприятное пристрастие – употребление спиртных напитков. Муж любил выпить, а напившись, нередко поднимал руку на свою жену. Тейлор начала ходить с синяками. К довершению всего Ник отказывался заниматься с ней сексом, утверждая, что она вызывает у него отвращение, и предпочитал проводить все ночи в баре. Так прошел их медовый месяц. Вернувшись, Лиз сбежала от мужа домой и заикнулась было о разводе, но мать, ничего не желая слушать, отправила дочь обратно к Нику. Девушке ничего не оставалось, как попробовать с ним помириться. Некоторое время они жили вместе. Ник продолжал пить, унижал и бил свою жену. Однажды он так сильно избил Лиз, которая находилась в положении, что у нее случился выкидыш. После этого она поняла, что лучшим решением для нее будет бегство, и подала на развод. Правда, о ее беременности почти никто не знал, поэтому факт избиения решено было скрыть.

Первый брак стал для Лиз роковой ошибкой, и она не постеснялась публично признаться в этом. Когда во время бракоразводного процесса судья спросил ее, желает ли она претендовать на часть имущества мужа, Тейлор с достоинством ответила, что «ей не нужен приз за столь грандиозный провал». Что касается ее первого мужа, то на все вопросы прессы по поводу их совместной жизни и развода он отвечал: «Без комментариев».

Тогда-то Элизабет так опрометчиво заявила, что с романами покончено. Но она была молода, красива, пользовалась огромным вниманием мужчин, поэтому не было ничего удивительного в том, что очень скоро она снова влюбилась. Ее вторым избранником стал английский актер Майкл Уайлдинг, которого она увела у другой знаменитой актрисы – Марлен Дитрих. Элизабет и Майкл прожили вместе 5 лет, которые последний назвал лучшими днями своей жизни.

Майкл был второсортным актером и сам признавал это: «Я никогда не считал себя выдающимся актером. Я всего лишь напрягаюсь ради денег. А все остальное меня просто не волнует…» Несмотря на ее заявления по поводу романов, она решила выйти за Майкла замуж. Одной из причин этого было желание реабилитироваться в глазах семьи, которая продолжала ее осуждать за быстрый развод, доказать родителям и себе самой, что она может стать хорошей, примерной женой и матерью. Поэтому Лиз сама сделала предложение своему жениху, сама купила кольца и назначила день свадьбы.

В браке Элизабет родила двоих сыновей. При этом она много работала сама и находила выгодные контракты для Майкла. Второй муж никогда не бил жену и не оскорблял ее на людях. Но Лиз начала чувствовать себя несчастной, все чаще плакала и наконец поняла, что лучшим выходом из сложившейся ситуации будет развод. Возможно, причиной развода являлась встреча с Майклом Тоддом, который в том же году стал ее третьим мужем.

Тейлор и Тодд очень любили друг друга, между ними царила полная гармония, несмотря на значительную разницу в возрасте: в год их встречи Майклу уже исполнилось 52 года. Тодд вырос в бедной еврейской семье, в детстве ему не раз приходилось воровать хлеб из кафе, чтобы не умереть от голода. Он был уже дважды женат и завоевал скандальную известность: его первая жена была найдена однажды мертвой, а на ее теле обнаружили множество ножевых ранений. Тодд заявил, что она, по всей видимости, порезалась, когда чистила апельсин. Майкла обвинили в убийстве, но оправдали, так как к тому времени ему уже удалось выйти в люди (он стал известным продюсером) и сколотить состояние.

Майкл женился во второй раз, но этот брак тоже закончился трагически. Его жена, давая интервью по поводу их совместной жизни, как-то сказала: «Я рада тому, что отделалась сломанной рукой и нервным срывом».

Несмотря на такую репутацию, Тодд всегда нравился женщинам, к тому же был очень красив. В тот момент, когда Элизабет встретила Майкла, он собирался жениться в третий раз. Но, познакомившись с Лиз и встретившись с ней несколько раз на светских вечерах, он сразу же разорвал помолвку.

Как-то раз Майкл позвонил Тейлор и заявил, что любит ее и собирается на ней жениться. Лиз была очень удивлена: «Мы с ним даже ни разу не держались за руки», – вспоминала она. Но тем не менее они очень скоро поженились. На свадьбу жених подарил своей невесте кольцо с бриллиантом в 29 карат. По поводу этого подарка Элизабет шутила: «Этот камешек – всего в 29 карат. Майк говорит, что 30 карат – это проявление дурного вкуса и кольцо смотрелось бы вульгарно!». В течение полутора лет они были очень счастливы. Майкл по поводу их совместной жизни говорил: «Мы любили маленькие вечеринки. Но лучше всего нам было вдвоем. Мы отмечали юбилей свадьбы каждую субботу». По субботам он дарил ей дорогие подарки: вечерние платья, меха, драгоценности.

Элизабет, никогда не считавшая себя выдающейся красавицей, рядом с ним чувствовала себя самой красивой женщиной в мире. Они проводили вместе все свободное время. Доходило до абсурда: каждую минуту, проведенную в разлуке с женой, Майкл считал потерянной. Элизабет также не могла обходиться без него: стоило ему отойти от нее хотя бы на три метра, как она тут же начинала кричать: «Майкл, где ты? Куда же ты? Не оставляй меня одну!».

Когда Лиз забеременела, оба были на седьмом небе от счастья. В момент родов Майкл пережил, по его признанию, «самые долгие 14 минут в моей жизни». Именно столько от девочки не могли добиться первого крика. Но наконец она закричала, и врачи уверили Майкла, что и с матерью, и с малышкой все в порядке.

По поводу дочки он изрек такую фразу: «Крошка так хороша, что ее мать по сравнению с ней – Франкенштейн» – и сразу же добавил, что самым достойным подарком жене за то, что она родила ему девочку, по его мнению, является по меньшей мере Тадж-Махал.

К сожалению, эта идиллия очень быстро закончилась: во время одного из очередных полетов на своем самолете под названием «Счастливая Элизабет» Майкл разбился.

Тейлор не могла пережить потерю: она начала пить, принимала много успокоительных и снотворного, от которых у нее развилась зависимость. Элизабет как будто помешалась. Прошло много времени, прежде чем ей удалось вернуться к нормальной жизни, но часть ее души умерла в тот день, когда не стало Майкла.

Несмотря на свое горе, она нашла в себе силы вернуться к жизни, правда, пить и принимать наркотики не перестала. В этот тяжелый период жизни она сблизилась с музыкантом Эдди Фишером, который был другом Майкла Тодда.

Фишер тоже вышел из низов и в молодости брался за любую работу, пока не познакомился с Майклом, благодаря которому и попал на сцену. Смерть Майкла он тоже воспринял трагически: ведь он лишился поддержки (в том числе и материальной) своего продюсера, и боялся, что без Майкла ему снова придется работать официантом. К тому же Эдди восхищался Тоддом и хотел походить на него во всем. Он старался так же одеваться, так же, как Майкл, относиться к жизни и, разумеется, был без ума от Элизабет.

После того как Майкл погиб, Эдди начал часто посещать его вдову, а затем сделал ей предложение. Лиз была очень одинока, а Эдди так напоминал ей Майкла… Она думала, что он такой же сильный и уверенный в себе, как и ее третий муж. Она дала свое согласие быть его женой, но очень скоро поняла, что снова ошиблась и что не разделяет чувств Эдди, что он совсем не тот мужчина, который ей нужен. Не зная, что делать, Лиз начала активно сниматься в кино, и ей снова улыбнулась удача: ей предложили роль в фильме «Клеопатра». Во время съемок она встретила Ричарда Бартона, человека, который стал второй большой любовью ее жизни.

Бартон тоже поднялся из низов. Он не окончил даже средней школы, так как ему чуть ли не с детства приходилось работать. Затем выяснилось, что у мальчика отличная память и превосходный голос, и он принял решение стать актером. Впоследствии он признавался, что подобную профессию всегда считал унизительной, но для него это был единственный, быстрый и честный способ заработать хорошие деньги. Деньги до конца жизни оставались для Бартона главным, к чему он стремился.

Все заработанное он вкладывал в дело: на первые средства актер приобрел в Лондоне дом, провел перепланировку и начал сдавать комнаты внаем. Затем он женился на девушке по имени Сибил. Она полностью разделяла его отношение к деньгам, считая, что тратить их нужно только на самое необходимое, а, например, покупку дорогой одежды называла пороком. Так они жили, и вскоре Ричард уже являлся собственником огромной недвижимости.

К Голливуду у него было своеобразное отношение: он ненавидел его, но очень хотел стать звездой и для этого был готов сниматься в кино. «Чем больше о тебе говорят, тем больше ты будешь зарабатывать. Что ж, приходится сниматься в кино…», – говорил он.

Бартон был очень приятен в общении: всегда веселый, энергичный, вежливый, галантный, он легко завоевывал друзей. «Этот человек не только большой артист, но и мужчина, заставляющий ваше сердце биться сильнее. Он сверхпривлекателен; наверное, для него специально изобретено слово “харизма”. Я всегда была очарована им, но, увы, встретилась с ним тогда, когда он был увлечен другой женщиной», – говорила о нем Марлен Дитрих. Вообще, женщины были без ума от Бартона, и очень скоро за ним укрепилась репутация бабника. Не все знали о том, что Ричард встречался не только с женщинами, но и с мужчинами.

Элизабет познакомилась с Ричардом на съемках фильма «Клеопатра». Она играла главную роль, а Бартона пригласили на роль Марка Антония. Поначалу между ними не возникло никаких романтических отношений. Элизабет старалась сохранить свой брак с Фишером и даже удочерила немецкую девочку-калеку. Фишер продолжал все так же страстно любить актрису.

Через несколько лет после развода он не раз говорил в интервью, что Элизабет была его единственной любовью. Но, по правде говоря, она начинала скучать с Эдди. Ей не хватало многолюдных банкетов с шампанским и африканскими слонами, которые устраивал Майкл Тодд, его уверенности в себе. Эдди был галантен, вежлив, не доставлял никаких хлопот, никогда не поднимал на жену руку, но ей все время чего-то недоставало.

Во время съемок «Клеопатры» газеты не раз помещали статьи по поводу личной жизни Тейлор: в некоторых сообщалось, что она без ума от своего мужа и счастлива в браке, в других – что она влюблена в режиссера фильма Джозефа Манкевича, в третьих – что она мечтает о Ричарде Бартоне.

Что касается Ричарда, то к началу съемок он уже был женат во второй раз и не собирался разводиться. Элизабет была для него символом Голливуда, который он продолжал ненавидеть, и Ричард автоматически перенес свои чувства и на нее. Он не раз презрительно отзывался о ее талантах актрисы, об ее внешности и даже дал ей прозвище Мисс Молочные Железы. При встрече он говорил ей: «Ты, милая, малость толстозада и толстовата, но у тебя смазливая мордашка!..»

Но со временем его чувства изменились: раньше он испытывал ненависть к ней и хотел, чтобы она оказалась как можно дальше от него, теперь начал испытывать страсть и не желал расставаться с Лиз ни на минуту.

Тейлор разобралась в своих чувствах еще раньше, чем Бартон. Она поняла, что без памяти влюблена в него и не способна его забыть. Элизабет развелась с Фишером, а вскоре записала в своем дневнике такие строки: «Его глаза блестели, как фонари. Именно после этого впечатления я решила стать его любовницей. Я знала, что это будет унизительно. Я никогда еще не делила ни с кем своего мужчину. Но – тем хуже!». Так и случилось: Элизабет стала любовницей Ричарда, который не желал разводиться со своей женой. Причем она не только пошла на связь с Бартоном, но и стала демонстрировать их отношения.

В то время это было неслыханной дерзостью, вызовом всей Америке. Об этом поступке Тейлор очень много говорили. Из Ватикана пришло жестокое осуждение поведения Бартона и Тейлор. Жена Бартона натравила на любовников прессу и выступила с обличительным интервью, в котором назвала Тейлор «необузданной хищницей, которая разоряет чужие семьи и пожирает чужих мужей». Элизабет страдала от своего двусмысленного положения и даже предприняла попытку покончить с собой.

Ричард безумствовал, много пил, не желал уходить от жены, но не мог ни дня прожить без Лиз. Жена тоже не желала давать ему развод. Но наконец чувства пересилили, Бартон развелся и женился на Лиз.

Свадьба состоялась в канадском городе Торонто, затем был медовый месяц. Супруги дарили друг другу очень дорогие подарки: Лиз приобрела для своего ненаглядного одно из полотен художника Винсента Ван Гога, заплатив 275 тысяч долларов. Ричард же дарил ей драгоценности, говоря: «Моя божественная, тяжеловесная, невыносимая, тронная жена коллекционировала бриллианты и алмазы». Один из подаренных им Лиз бриллиантов весил 33,19 карата – больше, чем когда-то подарил ей Майкл Тодд.

Их семейная жизнь была похожа на извержение вулкана: они страстно любили друг друга, так же страстно ссорились, ругались, дрались, изменяли друг другу, затем опять мирились, и все начиналось с начала. Тейлор откровенно признавалась: «Мое счастье, что я стала его женой. Хочу быть женой Ричарда Бартона… Хочу быть его тенью. Может, мои слова вам покажутся смешными, но с ним я могу жить в пустыне и в шалаше…» Они старались проводить как можно больше времени вместе, но это не всегда удавалось, так как оба они продолжали сниматься, а по вечерам Ричард играл в одном из театров на Бродвее. Лиз не хотела оставаться одна и почти всегда сопровождала Ричарда, а если не могла, то по несколько раз в день звонила ему по телефону.

Они вместе снялись в 11 фильмах, не раз были награждены премией «Оскар», размер их состояния достиг 50 миллионов долларов. Ричард убеждал Лиз в том, что у нее огромный талант драматической актрисы, и просил развивать его, учил ее находить удовольствие в чтении стихов.

Но со временем отношения между двумя влюбленными начали осложняться. Возможно, виной этому были их взаимные измены, а также пьянство Ричарда. Но скорее всего любовь их друг к другу была настолько сильна, что испепеляла обоих. После двух разводов с Лиз Ричард заявил, что, по его мнению, именно это стало причиной их расставаний: «Когда-то Элизабет сказала, что наша беда в том, что мы слишком любили друг друга. Теперь я понимаю, как она была права».

Они оба пристрастились к спиртному, правда, старались скрывать это друг от друга. Наконец поругались и разъехались, затем опять помирились. Так могло продолжаться бесконечно долго. В конце концов они решили развестись, причем Бартон даже не пришел в суд. Еще через месяц они снова помирились, а еще через несколько недель Элизабет уговорила Бартона снова жениться на ней.

Во второй раз свадьбу было решено сыграть в Африке, на берегу реки. Они зарегистрировали брак у окружного судьи в Кассану, а затем вернулись к реке, где состоялся праздник по поводу бракосочетания. Во второй раз они прожили вместе только год, после чего снова развелись.

Бартон женился на Сюзи Харт, с которой познакомился на лыжном курорте, Тейлор вышла замуж за Джона Уорнера. Это решение далось ей нелегко: она очень переживала из-за развода с Бартоном, много пила и постоянно повторяла: «Я точно знаю, что мне нужно! Мне нужна новая любовь!».

Джон сумел заинтересовать Элизабет своей персоной и уговорил ее выйти за него замуж. Она искренне уверяла всех вокруг, что действительно любит нового мужа. Но Джон мечтал о большой политической карьере и был деловым человеком в полном смысле этого слова. К свадьбе он подошел по-деловому: его больше привлекали состояние и громкое имя Тейлор, чем она сама. Именно деньги и популярность ему были нужны для того, чтобы баллотироваться в сенат США от штата Вирджиния. Он познакомился с Элизабет и начал ухаживать за ней. Как-то раз он пригласил ее на пикник в горы полюбоваться закатом. Во время пикника разразился ливень, начал греметь гром, засверкала молния. Уорнер счел обстановку достаточно романтичной для того, чтобы соблазнить Лиз.

На свадьбу жених сделал невесте необычный подарок – зерномолотилку, стоявшую на его ферме, заявив: «Твое время дорогих драгоценностей и всевозможных побрякушек закончено. Это не по моей части».

Став женой Уорнера, Лиз была вынуждена непрерывно разъезжать по штату, заниматься агитацией, сочинять ему речи, посещать скучные приемы и даже продать свой знаменитый бриллиант «Картье-Бартон», чтобы помочь мужу победить на выборах. Но как бы Тейлор ни уверяла всех вокруг, что счастлива быть женой «сельского джентльмена», в ее душе назревали сомнения… На этот раз актриса обратилась не к бутылке вина, а к чревоугодию, и сильно растолстела. Рассказывают, что однажды пожилая домохозяйка, увидев располневшую Элизабет, радостно воскликнула: «Надо же! Всю жизнь мы мечтали стать похожими на Элизабет Тейлор. И вот Господь нас услышал: мы все-таки стали на нее похожи!».

Тем временем Бартон развелся со своей супругой и женился снова – на ассистентке режиссера Салли Хей, с которой познакомился во время работы над очередной картиной. Но этот брак не принес ему счастья: он много пил. В его дневнике есть такая запись: «В хорошие дни проглатывал по три бутылки водки, однако на этом, естественно, вечер не заканчивался». По поводу своей пагубной привычки он говорил: «Я буду пить, чтобы от этого умереть. Но Лиз переживет меня. У нее есть свой мир. А мой мир – это только театр». Все годы после развода с Тейлор он не прекращал любить ее. Они несколько раз мирились, Тейлор предлагала ему снова пожениться, но он спокойно отвечал: «…все, что ты говоришь, не более чем обычная бумажка. Бумажку легко порвать. А вот истинные обещания – нет. Как бы ни сложились обстоятельства, я люблю тебя!».

Возможно, они поженились бы, если бы не Салли Хей: Ричарду было уже за пятьдесят, и он был богат. Она отказывалась давать ему развод. Наконец наступила трагическая развязка: после очередного запоя Бартон умер от кровоизлияния в мозг. Тейлор, узнав об этом, примчалась в дом, где жил ее любимый, чтобы проститься с ним. Она билась в истерике и плакала так, что никто не сомневался в искренности ее чувств. Уорнер, увидев такое поведение жены, сразу же подал на развод. В интервью он оправдывался так: «Она умная, яркая, во многом неповторимая. Она верная, любящая жена, преданная мужу на сто процентов – что бы ни случилось. Но жить с ней совсем нелегко».

Элизабет снова осталась одна. Одиночество она всегда воспринимала очень тяжело. Но, давая очередное интервью, нашла в себе силы заявить репортерам: «Вы не дождетесь от меня заявления, что я не выйду замуж еще раз». Как всегда, она много пила, употребляла успокоительные препараты. Но наконец и это ей надоело: она легла в клинику для избавления от алкогольной и наркотической зависимости и здесь познакомилась с Ларри Флоренски, который в скором времени стал ее восьмым мужем. Но и этот брак не продлился долго: Ларри и Лиз развелись, причем Тейлор заплатила мужу несколько миллионов. Снова оставшись одна, Элизабет (которой уже было за шестьдесят), продолжала заводить романы. Но замуж она больше не выходила.

В настоящее время у Элизабет Тейлор появилось новое увлечение – благотворительность. Она вложила большие суммы денег в борьбу со СПИДом. Часть своих уникальных ювелирных украшений Элизабет продала и пожертвовала деньги различным детским приютам и всевозможным фондам. За эту деятельность она была удостоена титула кавалерственной дамы (женский эквивалент рыцарского звания у мужчин), который ей пожаловала английская королева Елизавета II. В настоящее время 70-летняя Элизабет, как и прежде, продолжает оставаться символом Америки.

Ава Гарднер появилась на свет в Брогдоне, штат Северная Каролина, в 1922 году. Детство девочки прошло в деревне. Она даже и не помышляла о том, чтобы стать актрисой, а тем более кинозвездой. В возрасте 18 лет Ава приехала в гости к старшей сестре Баппи, которая жила в Нью-Йорке и была замужем за фотографом. Зять сфотографировал Аву и вывесил в витрине своей студии в Манхэттене ее фото. Они привлекли внимание агента кинокомпании «МГМ», направившего Аву в Голливуд, куда девушка поехала в сопровождении своей сестры.

Кинопробу просмотрел сам Луис Майер. Он был потрясен внешностью Авы, хотя, по его словам, ни играть, ни говорить она не умела. Ава Гарднер полностью соответствовала его идеалу женской красоты: у нее была удивительно белая кожа, тонкая талия и высокая упругая грудь.

Майер подписал с Авой 7-летний контракт, в соответствии с которым ей должны были выплачивать 50 долларов в неделю. Довольно долго Ава училась в школе актерского мастерства, где, отрабатывая дикцию, пыталась избавиться от присущего южанам характерного акцента.

Однажды во время звукозаписи в павильоне на Аву обратила внимание актриса Кармен Миранда. В действительности это был актер Микки Руни, загримированный и облаченный в женское платье. Он был всего лишь на два года старше ее, но уже успел стать звездой Голливуда.

Каждый день на протяжении двух недель Руни звонил Аве, приглашая ее на свидание, однако девушка отвечала отказом. Сотрудники отдела рекламы «МГМ» пытались содействовать сближению молодых людей, поскольку считали, что Аве не помешает появиться в обществе со звездой экрана, а Микки не повредит показаться на пару с хорошенькой девушкой. Ава согласилась, но только при условии, что на свидании с ней будет Баппи.

Вскоре Руни понял, что воспитанная в строгости девушка не позволит ему даже поцеловать себя, пока их отношения не будут скреплены юридически, поэтому ему ничего не оставалось, как сделать ей предложение.

Ава согласилась стать его женой, но только после того, как ей исполнится 19 лет. Майер был не в восторге от решения молодых актеров о вступлении в брак, но им все-таки удалось уговорить режиссера, и 10 января 1942 года неподалеку от Лос-Анджелеса состоялась скромная свадьба.

Наутро после первой брачной ночи Руни покинул молодую жену и уехал играть в гольф. Впоследствии Ава рассказывала, что во время их медового месяца она гораздо чаще общалась с сотрудниками рекламного отдела «МГМ», которые сопровождали молодоженов, чем с собственным мужем. Этого она так и не смогла ему простить.

По возвращении в Голливуд к гольфу присоединились скачки, а также покер и друзья, с которыми Руни частенько выпивал, при этом начисто забывая о существовании своей половины. Ава жаловалась подругам, что она находит взаимопонимание с Микки лишь в постели, в остальном же жизнь с мужем ее не слишком-то устраивала.

Руни стал внимательнее относиться к жене только после приступа аппендицита, который ей довелось перенести. Однако Ава не рада была такой перемене. На приемах Микки ревновал ее ко всем мужчинам, которые осмеливались заговорить с ней или приглашали на танец.

Брак Авы с Руни не был счастливым, однако именно благодаря ему она стала звездой: пользуясь своим влиянием в киномире, Микки выбивал для нее выигрышные роли. Несмотря на это, спустя 9 месяцев после свадьбы супруги чуть было не подали на развод. Но Майер уговорил их этого не делать, испугавшись, что громкий бракоразводный процесс повредит их популярности. Поддавшись на уговоры, супруги переехали в Белэр. В награду за послушание Ава получила главную роль в фильме «Привидения на воле». Однако разгоравшиеся между ней и Руни ссоры с каждым днем становились все более серьезными. Микки по-прежнему приходил домой пьяным. Вне себя от негодования Ава начинала швырять в него чем попало и резала ножом мебель и шторы.

Руни по-прежнему любил жену и не хотел с ней расставаться. Однажды он заявил ей, что их брак может спасти ребенок, на что актриса ответила, что если забеременеет, то убьет его.

Ава все чаще стала бывать в ночных клубах в обществе Ланы Тернер, не обращая внимания на постоянные скандалы, которые устраивал ей по этому поводу муж.

Майер, снова заподозрив неладное в отношениях супругов, отправил Руни в Коннектикут, где должны были состояться съемки фильма «Янки в Итоне». Микки то и дело присылал жене дорогие подарки, а по возвращении в Калифорнию попытался ворваться в ее квартиру, где полным ходом шло веселье, но был силой выставлен за дверь.

Аве порядком надоели выходки мужа, поэтому она заявила в отделе рекламы, что, если это безобразие не прекратится, она вынуждена будет выступить с интервью перед журналистами, которым готова выложить все подробности своей личной жизни. Угроза подействовала: Майер вызвал к себе Руни и настоятельно порекомендовал ему оставить в покое супругу.

В 1943 году Ава и Микки развелись, при этом Ава получила 25 тысяч долларов и автомобиль. Майер посоветовал ей не требовать от Руни большего, иначе она не будет работать ни в «МГМ», ни в каком-либо другом киноконцерне. Ава подчинилась его требованию, поскольку была уверена, что Майер слов на ветер не бросает.

Однако вскоре Аве снова пришлось обратиться к Руни за советом. Произошло это, когда ее утвердили на роль в фильме «Трое в белом». Микки неизменно присутствовал на съемках сцен с участием экс-жены. После съемок они вместе отправлялись в ресторан, что послужило поводом вездесущим журналистам объявить об их примирении.

Когда Руни призвали в армию, Ава обещала его дождаться. Он писал ей каждый день, она же, поначалу отвечая на каждое его письмо, постепенно писала ему все реже и реже, пока наконец не прекратила этого делать совсем. Для того чтобы расставить все точки над «i», Ава позвонила Микки и попросила его больше ей не писать. Он говорил, что любит ее, но она лишь сказала: «Прощай» – и положила трубку. На этом их отношения прекратились.

Получив свободу, Ава предалась мимолетным увлечениям. Среди ее избранников были адвокат Грег Боцер, актер Джон Кэрролл и певец Билли Дэниелс. Наконец на актрису обратил внимание Говард Хьюз, известный своей страстью к недавно разведенным женщинам. По своему обыкновению он расселял их в разных уголках Голливуда, чтобы по первому его зову они могли немедленно явиться к нему. Не удалось избежать подобной участи и Аве Гарднер.

Несмотря на обилие любовниц, Хьюз ревновал каждую из них к другим мужчинам. Однажды он застал любовника у Авы. Говард закатил ей скандал. Бурное выяснение отношений закончилось тем, что Хьюз, сильно ударив Аву, свернул ей скулу, а она умудрилась поколотить его бронзовой статуэткой. Хотя эта ссора была не последней, Ава не расставалась с Хьюзом на протяжении двух лет.

Впоследствии актриса призналась, что любви к Хьюзу не испытывала, просто она, как и многие другие женщины, не смогла отвергнуть мужчину, который преподносил ей на подносе множество бриллиантов с предложением выбрать любой, который пришелся ей по вкусу. Хьюз мог подарить несколько сотен цветов сразу, заказать целый ресторан на двоих, устроить перелет в другую страну на частном самолете, покоряя своей щедростью и непредсказуемостью сердца многочисленных избранниц.

В 1945 году Ава познакомилась с руководителем джазового оркестра Арти Шоу, бывшим мужем Ланы Тернер. После двух свиданий она поселилась в его доме на Бедфорд-драйв. Звездам запрещалось сожительствовать, но на студии до поры до времени закрывали на это глаза и всячески пытались скрыть подробности личной жизни Авы. Ее не выгнали только потому, что она успела побывать замужем за Микки Руни.

Узнав о том, что Ава прочитала единственную книгу в своей жизни («Унесенные ветром»), Шоу всерьез решил заняться ее образованием. Для того чтобы как-то соответствовать его высоким стандартам, Гарднер начала посещать лекции в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, однако ей все равно не удавалось поддерживать разговор с друзьями-интеллектуалами Шоу.

Больше всего Аве нравилось обсуждать последние скандальные новости из жизни знаменитостей. В присутствии гостей она разгуливала по дому босиком, после чего Шоу упрекал ее в отсутствии цивилизованности. Она же в ответ убегала от него, заливаясь слезами.

Друзья, которые были свидетелями подобных сцен, были полностью уверены, что Шоу и Гарднер вскоре расстанутся. Однако они не только не прекратили свои отношения, но и решили пожениться, когда Майер поставил их перед выбором: или брак, или прекращение сожительства.

Несмотря на то что замужество Авы избавило студию «МГМ» от угрожавшего скандала, который готовы были раздуть журналисты, догадывавшиеся о сожительстве Гарднер с Арни Шоу, ее руководство по-прежнему было недовольно поведением актрисы, поэтому отдавало ее внаем другим студиям, где Ава получала более выгодные роли.

Гарднер переживала период расцвета актерской карьеры. Ей приходилось сниматься большую часть суток. Шоу выступал со своим оркестром по вечерам. В результате супруги практически перестали видеться, поэтому их интимные отношения прекратились. 8 июля 1946 года Ава покинула дом Шоу. Злые языки утверждали, что Гарднер поспешила в больницу к Хьюзу, попавшему в авиакатастрофу, любовницей которого оставалась по-прежнему. В больничной палате она встретила Лану Тернер. У женщин нашлась общая тема для разговоров. Конечно же, это был Арти Шоу. Лана назвала жизнь с ним учебой в колледже. Ава была полностью с ней согласна и заметила, что не стала дожидаться отчисления и ушла сама.

Вскоре Гарднер подала на развод, обвинив супруга в психической жестокости, которую он проявлял по отношению к ней. Ава рассталась с Шоу, не потребовав от него алиментов и доли собственности, на которую по закону имела право. С этим связан один интересный факт.

Когда Шоу выставил свой дом на продажу, покупатели не досчитались среди описанного в соответствующем документе имущества вафельницы. Шоу пояснил, что ее забрала Ава. Так появилась шутка, что Гарднер довольствуется в жизни одной только вафельницей.

После выхода из больницы Хьюз возобновил свои отношения с Авой. Он обещал на ней жениться, однако Ава догадывалась, что это лишь слова. Хьюз обычно делал предложения всем любовницам, чтобы удержать их подле себя. Когда же они ему надоедали, он забывал о своем предложении и откупался от них деньгами. Ава не поддалась на обман, дабы не лишиться в одночасье свободы, которую обрела не так давно.

Одна из ее подруг обратила внимание на перемены, произошедшие в поведении Авы после развода с Арни. «Она больше не доверяла мужчинам. Казалось, она стремится отплатить им их же монетой: переспать и убежать. Она безумствовала, отдавая предпочтение коротким интрижкам. Это было совершенно не в стиле Авы, приехавшей в Голливуд с мечтой познакомиться с хорошим человеком и зажить с ним счастливо».

Очередными мимолетными увлечениями Авы стали английский актер Дэвид Нивен, а затем режиссер Джон Хьюстон, который был в то время женат на Эвелин Кейз. Благодаря связи с ним Гарднер получила роли в его фильмах «Ночь с игуаной» и «Библия».

После съемок Ава одновременно начала встречаться с Фернандо Ламасом, Питером Лоу и певцом Мэлом Тормом. Последний был уверен, что она принадлежит только ему, пока не встретил свою возлюбленную под руку с Питером Лоуфордом. В ту же ночь Ава позвонила ему с просьбой приехать к ней. К удивлению Торма, дверь ему открыл собиравшийся уходить Лоуфорд. Тем не менее Питер поспешил войти.

От былой робости Авы не осталось и следа. На съемках фильма «Дельцы» у нее завязался роман с Кларком Гейблом. Ради нее актер Говард Дафф бросил Ивонн де Карло, хотя знал о том, что Ава встречается с джазменом Джерри Уолдом, гангстером Джонни Стомпанато, Питером Лоуфордом и Говардом Хьюзом.

На съемках картины «Прикосновение Венеры» Гарднер сошлась с Робертом Уокером, который исполнял главную мужскую роль. Однако Уокер до такой степени влюбился в нее, что стал чрезвычайно навязчивым. Актриса избавилась от его преследований только после его смерти. Потом у нее был роман с партнером по фильму «Взятка» Робертом Тейлором.

Студия по-прежнему пыталась скрыть подробности бурной интимной жизни Гарднер. Для отвода глаз было объявлено о ее предстоящей помолвке с Говардом Даффом. Руководство «МГМ» снова проявило к Аве благосклонность: актриса стала получать 1250 долларов в неделю, получила в свое распоряжение гримерную звезды 1930-х годов Нормы Ширер и была объявлена «очаровательнейшей девушкой Голливуда 1948 года».

Вскоре Ава познакомилась с Фрэнком Синатрой, у которого был контракт с «МГМ»; он был женат и имел двоих детей. Поначалу они отнеслись друг к другу враждебно. Ава сочла Синатру зазнавшимся нахалом, его же раздражала ее привычка исчезать после проведенного с ним вечера.

В первые четыре года своего пребывания в Голливуде Синатра встречался со многими женщинами, однако со своей женой Нэнси расставаться не собирался. Нэнси рассказывала журналистам, что Фрэнку нужна была свобода, но не развод. В 1946 году она расставалась с мужем на две недели из-за его увлечения Ланой Тернер, но потом все же простила его.

В 1950 году Ава должна была отправиться в Испанию, где ей предстояло сняться в фильме «Пандора и Летучий Голландец». Синатра предложил Гарднер по пути заехать в Нью-Йорк. Аву не пришлось долго уговаривать. Они поселились в роскошном отеле «Гемпшир Хауз» и вместе пришли на премьеру картины «Джентльмены предпочитают блондинок», так что их агенту по рекламе Джорджу Эвансу пришлось изрядно потрудиться, чтобы уверить журналистов в том, что звезды встретились на премьере случайно.

Однако его старания оказались тщетными, потому что 12 декабря Синатра вместе с Авой отмечал свой день рождения в «Копакабане».

Вернувшись в Голливуд, Ава порвала с Говардом Даффом, а Синатра объявил своей жене, что хочет с ней развестись. Нэнси же ответила, что такое заявление ее муж делает уже не первый раз, однако это не означает, что он действительно собирается разрушить семью. Нэнси была добропорядочной католичкой, поэтому развода не признавала.

Назревал грандиозный скандал. В возрасте 48 лет скончался Эванс, которому на протяжении долгих лет удавалось скрывать от посторонних глаз любовные связи Синатры на стороне и сохранять его семью. Майеру стало известно о взаимоотношениях звезд, поэтому он категорически запретил Аве уезжать из Лос-Анджелеса. Однако запрет не подействовал.

Гарднер с Синатрой отправились в Хьюстон, где провели две недели, забыв обо всем. В итоге в один из вечеров они были засняты сидящими вместе в уютном итальянском ресторанчике. На следующий же день весь мир облетело сообщение об их романе.

В День святого Валентина Нэнси поменяла все замки в доме. Газеты наперебой обсуждали поведение Авы Гарднер, называя ее разрушительницей семей и распутницей. В адрес актрисы поступало множество писем, авторы которых не скупились на оскорбления.

Майер был взбешен до предела. Наказать Аву он не мог, потому что она была звездой слишком большой величины, зато с легкостью расторг контракт с Фрэнком Синатрой. Актер расстался с «МГМ» без тени сожаления, так как, по его словам, ему надоело играть морячков. В одном из интервью Синатра заявил, что не понимает, почему пресса подняла такой шум всего лишь «из-за нескольких свиданий с Авой».

Ава последовала за Фрэнком в Нью-Йорк на премьеру его шоу, которая должна была состояться в «Копакабане». Они поселились в разных номерах «Гемпшир Хауз», но их роман по-прежнему оставался одной из главных тем обсуждения в прессе. Между тем над карьерой Синатры нависла серьезная угроза. Родственники и друзья в один голос уговаривали его расстаться с Авой и вернуться в семью. Гарднер как ни в чем не бывало зашла в его гримерную накануне выступления, чтобы помочь Фрэнку успокоиться, после чего заняла место в зале.

Синатра выступил неудачно. Его шоу было раскритиковано в пух и прах. Ава закатила Фрэнку скандал из-за того, что он исполнил песню с говорящим названием – «Нэнси со смеющимся лицом». Многие слушатели сочли исполнение ее за шутку. Ава почувствовала себя оскорбленной до глубины души. Не слушая объяснений Синатры насчет того, что эта песня всегда приносила ему удачу, Гарднер заявила: «Одно из двух: либо эта песня, либо я». Фрэнк предпочел никогда больше не исполнять злополучную песню.

Арти Шоу, втайне надеясь внести еще больший разлад в отношения Авы и Фрэнка, пригласил их обоих на ужин в его номер в Боб-Сити, где он выступал с концертами. Синатра, испытывавший неприязнь к Арти, ехать отказался. Тогда Ава отправилась одна.

Когда Фрэнк вернулся домой после выступления и понял, что произошло, он позвонил Арти Шоу, пригласил к телефону Аву и сказал ей: «Прощай». Вслед за этим прозвучало два выстрела. Ава бросила трубку и помчалась в отель.

Услышав выстрелы, в номер Фрэнка прибежали оказавшиеся поблизости глава компании звукозаписи «Коламбия рекордс» Мани Сакс и актер Том Дрейк. Они увидели Синатру, который сидел в кресле с револьвером в руке, и простреленный матрас. Не дожидаясь приезда полиции, матрас срочно заменили, предварительно забрав у Синатры оружие. Вернувшаяся Ава застала Фрэнка лежащим в постели с книгой в руках. Она предпочла рассказать полиции правду, Синатра же ее слова не подтвердил.

На следующий же день руководство «МГМ» под угрозой немедленного расторжения контракта по причине несоблюдения Авой нравственных норм настояло на ее отъезде в Испанию. Она и сама, находясь под впечатлением попытки Фрэнка к самоубийству, не против была уехать.

На съемках «Пандоры и Летучего Голландца» внимание Гарднер привлек партнер по фильму Мареро Кабре, который был профессиональным тореро и исполнял роль матадора. Кабре почти не знал английского языка, но посвящал Аве стихи и пел серенады, играя на цыганской гитаре. Гарднер всегда испытывала слабость к латиноамериканцам. Не устояла она и в этот раз. Несмотря на то что это было всего лишь легкое увлечение, студия ухватилась за него как за спасительную соломинку. Отношения актеров всячески афишировались. В газетах публиковались фотографии Авы в обществе Кабре.

Синатра часто звонил Гарднер, упрекая ее в измене. Ава пыталась убедить его, что все газетные публикации, сообщающие о ее романе с Кабре, всего лишь фантазия журналистов, однако однажды все-таки призналась, что была с ним близка. В отместку Синатра начал встречаться со своей прежней любовницей Мэрилин Максвелл.

Вскоре Фрэнк сорвал голос, но, оставив без внимания запреты врачей, отправился в Испанию. С собой он прихватил бриллиантовое колье стоимостью в 10 тысяч долларов. Узнав о скором приезде Синатры, «МГМ» отправило Кабре в Италию, где он выступил на пресс-конференции. Кабре рассказал о своей глубокой любви к Аве и продекламировал посвященные ей стихи.

Сотрудники поселили Синатру и Гарднер на разных виллах и неусыпно следили за каждым из них. Однако подобный надзор не помешал звездам прилюдно выяснять отношения. Однажды за обеденным столом Фрэнк во всеуслышание пригрозил Аве, что если она не прекратит отношений с Кабре, то он убьет их обоих. В ответ на его угрозу Гарднер заявила, что Кабре – ее партнер по фильму и не более того, и напомнила Синатре о его недавних встречах с Мэрилин Максвелл. Синатра ответил на это, что они с ней «старые друзья». Ава парировала: «В таком случае мы с Марио – друзья новые».

Синатра покинул Испанию и вернулся в Лос-Анджелес, где узнал из газет о трогательном воссоединении Гарднер и Кабре на фестивале корриды в Тосса-дель-Мар. На прощание Ава и Кабре поцеловались в аэропорту. Эту сцену запечатлели многочисленные репортеры. Синатра долго не мог простить ей этого поцелуя. В те самые дни Фрэнк согласился отдать жене и детям третью часть доходов, которые тогда были невелики.

Завершающие съемки фильма проходили в Лондоне. Туда же отправился и Синатра. Выступление в лондонском зале «Палладиум» прошло с большим успехом. Его радость разделила Ава, сидевшая на концерте в первом ряду. Гарднер и Синатру повсюду приглашали вдвоем. Несмотря на возражение церкви, звезд представили также английской королеве.

Когда Фрэнк и Ава вернулись в Лос-Анджелес, им запретили встречаться наедине, дабы не пострадала репутация ярчайшей кинозвезды. Нэнси по-прежнему не соглашалась на развод. Снова проигнорировав запрет кинокомпании, Ава вместе с Синатрой полетела в Нью-Йорк на финальный поединок боксеров Джо Луиса и Эззарда Черлза.

Однако по возвращении «МГМ» все же предоставила ей роль мулатки в кинокартине «Корабль-театр». Когда также претендовавшая на эту роль Дина Шор спросила, почему студия отдала предпочтение Гарднер, ей ответили: «Потому что ты не шлюха в отличие от Авы».

Лондонский триумф не улучшил положения Синатры. Запланированные на радио и телевидении сериалы в самый последний момент были отменены. Только благодаря Аве, которая сумела уговорить Хьюза, две песни Фрэнка прозвучали в «Двойном динамите».

Положение Синатры было настолько тяжелым, что он дал свое согласие на съемки в фильме «Познакомьтесь с Дэнни Уилсоном», за который ему обещали всего лишь 25 тысяч долларов. В основу сценария были положены факты его собственной биографии.

Во время съемок к Фрэнку приходили дети, психиатры и священник. Он снова остался без голоса. После ссоры с Синатрой его партнерша по фильму Шелли Винтерс отказалась сниматься. Однако после сообщения Нэнси о том, что Фрэнк получит предписанный гонорар только по окончании съемок и что он может лишиться права пользования заложенным домом, Шелли изменила свое решение.

Синатра много времени проводил дома, общаясь с детьми. Ава, которая не могла смириться с этим обстоятельством, потребовала, чтобы Фрэнк расстался со своей семьей раз и навсегда. Так якобы будет лучше не только для них двоих, но и для всех заинтересованных лиц.

В следующем фильме под названием «Одинокая звезда» Ава снималась вместе с Кларком Гейблом, который недавно развелся со своей очередной женой Сильвией Эшли. После окончания съемок Ава сообщила Синатре, что она едет на отдых в Мексику. Поскольку туда же направлялся Кларк, Фрэнк всерьез испугался, что Ава решила бросить его ради Гейбла, и стал умолять жену о том, чтобы она наконец дала согласие на развод, тем более что публика перестала ей симпатизировать и приняла сторону Фрэнка. Однако Нэнси по-прежнему оставалась непреклонной в своей решимости сохранить семью.

Синатра последовал за Авой в Мексику. Их багаж был настолько велик, что поползли слухи, будто в Мексике Синатра собирается оформить развод и обвенчаться с Гарднер. Повсюду Ава и Фрэнк привлекали к себе пристальное внимание репортеров. Ава, которая находилась тогда на пике популярности, относилась к этому абсолютно спокойно. Фрэнк, напротив, испытывал недовольство, которое иногда проявлял слишком бурно.

Однажды в лос-анджелесском аэропорту он угрожал особо назойливому журналисту пистолетом, и неизвестно, чем бы закончился этот инцидент, если бы не подоспела полиция. После возвращения из Мексики, пытаясь избежать общения с очередным репортером в том же аэропорту, Синатра чуть было не раздавил его, лихо развернув на дороге свою машину.

Терпение «МГМ» было не безграничным. Студия наконец решила предъявить Аве ультиматум: либо она вступает в брак с Синатрой, либо прекращает с ним отношения. Благодаря поддержке влиятельных друзей, которые организовывали ему концерты в Рино и Лас-Вегасе, накануне развода Фрэнк стал жителем штата Невада.

Тем временем юристы «МГМ» вплотную занялись бракоразводным процессом Синатры. Его венчание с Авой было назначено на 19 сентября, когда истекал положенный по закону 6-недельный срок проживания Фрэнка в Неваде.

Однако уже 17 сентября звездная парочка рука об руку явилась на премьеру фильма «Корабль-театр». Ожидаемой катастрофы не последовало. Зрители окружили голливудский «Египетский театр» и приветствовали своих любимцев аплодисментами.

Добиться развода Фрэнка с Нэнси оказалось делом нелегким. Она отказалась подчиняться законам Невады и заявила, что бракоразводный процесс должен проходить по законам Калифорнии. Юристам Синатры пришлось уступить ее требованиям. Нэнси стала владелицей дома Фрэнка в Палм-Спрингс и потребовала от него выплаты огромных алиментов.

Таким образом, развод был оформлен в соответствии с калифорнийскими законами 31 октября, после чего Ава и Фрэнк начали готовиться к свадьбе. Синатра, который успел утратить доверие к «МГМ», обратился за свидетельством о браке к властям штата Пенсильвания. Свадьбу решено было сыграть в Филадельфии, в резиденции, принадлежавшей основателю телерадиокомпании Си-би-эс Айзека Леви.

Накануне свадьбы Ава и Фрэнк отправились на уикенд в Нью-Йорк. Субботним вечером в компании Джеймса Менсона и его жены они посетили гарлемский клуб «Шугар Хилл». Заметив, что Синатра в открытую заигрывает с женщиной, сидевшей за соседним столиком, Ава сняла с пальца обручальное кольцо с бриллиантом в 6 карат, швырнула его о стену и заявила Фрэнку, что никакой свадьбы не будет.

Однако в действительности ревность Авы вызвал не этот легкий флирт с незнакомой женщиной, который позволил себе в ее присутствии Синатра, а письмо, полученное Гарднер от проститутки, утверждавшей, что была любовницей Фрэнка.

Разгоревшийся в клубе скандал продолжился в «Гемпшир Хауз». Синатра выбросил в окно золотой браслет, подаренный Аве Говардом Хьюзом, и заявил, что письмо – это дело его рук. Однажды Хьюз уже устраивал слежку за Фрэнком для того, чтобы рассказать Аве о его встречах с танцовщицей. Ссора поутихла только после вмешательства Джеймса Менсона.

Вскоре мать Фрэнка Долли пригласила сына с невестой к себе в Хобокен на итальянский ужин. Долли и Ава быстро нашли общий язык. Они обе любили Фрэнка и мечтали о том, чтобы к нему вернулась его былая слава.

В среду состоялась свадьба. Вездесущие журналисты узнали о месте выдачи свидетельства о браке и осадили дом Леви. Однако свадьба прошла спокойно, так что спустя несколько дней молодожены отправились в свадебное путешествие во Флориду.

Вернувшись из свадебного путешествия, Фрэнк и Ава поселились в доме Синатры в Палм-Спрингс. Рекламные агенты без устали снабжали бесчисленных репортеров сведениями о плане переустройства дома, о рецептах блюд, которые шлет Аве свекровь, а также о кое-каких секретах личной жизни влюбленных.

В отношениях супругов бурные ссоры сменялись периодами нежности и внимания друг к другу. Однажды на вечеринке между Синатрой и Гарднер вспыхнула ссора, однако через полчаса они оба предстали перед гостями в прекрасном расположении духа. При этом Ава как ни в чем не бывало держала своего мужа под руку. Но примирение обычно длилось недолго, и между супругами вскоре вновь разгоралась ссора. Недаром в прессе их окрестили сражающимися Синатрами.

Синатра прикладывал все усилия, но в его карьере не происходило никаких перемен. Ава старалась всегда поддерживать мужа, когда в этом возникала необходимость. На студии снова проявляли недовольство ее поведением, однако отказывать ей в предоставлении ролей не решались.

Постепенно отношения между супругами становились все более напряженными. Повинуясь собственническому инстинкту, Ава противилась свиданиям мужа с детьми. Как-то раз она заметила среди зрителей на концерте Фрэнка Мэрилин Максвелл, сидевшую в первом ряду. Когда Синатра исполнял песню «Весь я», Ава решила, что он посвятил ее своей бывшей любовнице. Разгневанная, она убежала из зала и переслала ему по почте обручальное кольцо.

После этого инцидента супруги расстались. Фрэнк выступал в Сент-Луисе. Ава же осталась в Лос-Анджелесе. Из газет Синатра узнал о похождениях супруги и с нетерпением ожидал окончания гастролей. К тому же он потерял присланное ею обручальное кольцо, так что пришлось заказывать его дубликат, который по возвращении в Голливуд Фрэнк в знак примирения надел Аве на палец.

Оказавшись вместе, супруги снова начали ссориться. После одной из особо бурных стычек Синатра заявил, что он отправляется в Палм-Спрингс, где она найдет его в обществе с Ланой Тернер, которая на какое-то время остановилась в их доме. Ава бросилась вслед за мужем в надежде поймать любовников на месте преступления. Что произошло, остается только догадываться, но на этот раз для того, чтобы успокоить разбушевавшихся супругов, пришлось вызывать полицейских.

На следующий день Синатра извинялся перед женой в присутствии журналистов. Их окончательное примирение состоялось на предвыборном митинге, устроенном кандидатом в президенты от Демократической партии Эдлаем Стивенсоном. Ава, облаченная в черное атласное платье без бретелек, поднялась на сцену и сказала: «Леди и джентльмены, сама я ничего сделать не могу, но представляю вам совершенно чудесного человека. Я сама – его преданная поклонница. Мой муж, Фрэнк Синатра!».

Синатра сопровождал жену, отправившуюся на съемки фильма «Могамбо» в Уганду. Используя свое влияние, Ава добилась для Фрэнка роли в кинокартине «Отныне и вовек». В то время как Синатра улетел на Гавайи, где должны были проходить съемки этого фильма, Ава снималась в Лондоне в «Рыцарях Круглого стола». Супруги расстались на четыре месяца. Вскоре Фрэнк приехал в Лондон, чтобы рассеять подозрения жены в том, что он завел другую женщину.

Ава сопровождала Фрэнка в европейских гастролях, которые не принесли ему успеха. Супруги по-прежнему ругались. По окончании выступлений Синатра вернулся в Штаты в гордом одиночестве.

Ава отправилась на короткие каникулы в Испанию. Там она познакомилась со знаменитым матадором Луисом Мигуэлем Домингином. Впоследствии актриса вспоминала: «Стоило мне впервые увидеть Луиса, как я поняла: он создан для меня. Высокий, грациозный, с проницательным взглядом черных глаз, которыми он вращал, не ворочая головой…»

Синатра поехал в Лас-Вегас, где выступил со своей новой программой в зале «Сендс». Ава тем временем была в Нью-Йорке на премьере «Могамбо». Потом оба вернулись в Палм-Спрингс. Фрэнк был недоволен тем, что Ава много времени проводит в разлуке с ним. Она упрекала его, что он заводит женщин на стороне. «Наверное, если бы я согласилась делиться Фрэнком с другими женщинами, мы были бы счастливее», – жаловалась Ава.

Несмотря на то что Синатра отрицал тот факт, что встречается с другими женщинами, Ава обратилась к адвокату. Ей надоела жизнь с Фрэнком, она хотела куда-нибудь уехать, чтобы как можно дольше не видеть его.

Гарднер все силы положила на то, чтобы выбить роль Марии Варгас в «Босоногой графине». В конце концов она оставила позади своих конкуренток, Элизабет Тейлор и Риту Хейуорт, которые также мечтали сняться в этом фильме, и отправилась на съемки в Рим.

Роль как будто была создана для Авы. Главная героиня, так же как и она, была кинозвездой, которая когда-то любила разгуливать босиком и меняла любовников как перчатки.

После отъезда Авы Синатра находился на грани нервного срыва. Его друзья опасались, что он решится на самоубийство. Фрэнк то и дело звонил Аве, но она не собиралась сдаваться. В конце концов Синатра понял, что пришло время расстаться. Руководитель джаз-банда Нелсон Риддл как-то справедливо заметил: «Ава научила Фрэнка петь сентиментальные песни о несчастной любви. Она была величайшей любовью его жизни, и он ее потерял».

Находясь в Риме, Ава увлеклась молодым итальянским театральным актером Уолтером Чиари. На Рождество актриса решила устроить перерыв в съемках и поехать в Испанию к Луису Мигуэлю Домингину. Однако Синатре удалось изменить ее планы. Он позвонил Аве и сказал, что будет ждать ее в Мадриде. Супруги вместе провели Рождество, но, когда Фрэнка угораздило заболеть простудой, она тут же бросила его и отправилась на свидание к своему возлюбленному тореадору.

На Новый год Синатра приехал вместе с Авой в Рим, где они провели еще несколько дней в обществе друг друга. Потом Фрэнк улетел в США, а его место занял Домингин. Как говорил партнер Авы по фильму «Босоногая графиня» Хэмфри Богарт, в то время как половина женщин мира готова была броситься к ногам Фрэнка, она предпочитала флиртовать с «ребятами в плащах и балетных тапочках».

Тем не менее Ава не случайно сделала свой выбор, потому что Домингин обладал всеми теми качествами, которых недоставало Синатре. Он являлся выходцем из аристократической семьи, Фрэнк же был сыном иммигрантов из Италии. Друзьями Домингина были Хемингуэй, Пикассо и Стравинский. Синатра выбирал себе друзей среди гангстеров. Ну и наконец, Домингин выступал на арене, демонстрируя зрителям свое бесстрашие в поединке с разъяренным быком, а Фрэнк окружал себя верными телохранителями.

Синатра смирился с поражением. Он заперся в своем голливудском доме, чтобы остаться наедине с фотографиями Авы и статуэткой, вылепленной для фильма «Босоногая графиня». Фрэнк с тоской взирал на них, попивая коньяк.

Накануне развода Ава решила стать жительницей Невады, поэтому в сопровождении Домингина отправилась на озеро Тахо. Едва расставшись с испанцем, она снова начала встречаться с Говардом Хьюзом.

С целью рекламы «Босоногой графини» Ава задумала турне по странам Латинской Америки, которое по времени совпадало с турне Домингина. Тот, воспользовавшись случаем, решил сделать ей предложение, однако, получив категорический отказ, окончательно порвал отношения с Авой и возвратился в Мадрид. Гарднер посетила лишь половину городов из списка и, убедившись в том, что замысел обречен на провал, вернулась в Нью-Йорк, где ее поджидал Говард Хьюз, всерьез решивший сделать Аву своей женой. Да и она не слишком-то этому противилась, ведь Говард так упрощал ее жизнь. Одному из репортеров из журнала «Лук» Ава рассказывала: «Вы находитесь в Палм-Спрингс и желаете пробежаться по магазинам Мехико. Нет ничего проще: один звонок – и перед домом вас уже ждет шофер, чтобы везти в аэропорт».

Однако вскоре Аве пришлось также столкнуться и с некоторыми неприятностями, связанными с ухаживаниями Хьюза. Расставаясь с ней, он по-прежнему окружал ее своими соглядатаями, которые следовали за ней по пятам, контролируя каждый ее шаг и поступок.

Однажды, доведенная до отчаяния столь унизительными преследованиями, Ава, выпив лишнего, сбежала из дома с репортером. В баре «Мексикали» один мужчина узнал в ней знаменитую актрису и был разочарован, когда журналист сказал ему, что его подруга всего лишь невероятно похожа на Аву Гарднер, но все же заметил: «Вам повезло, что вы на нее похожи. Но, надеюсь, вы не так безнравственны, как она».

Ава была поражена до глубины души этим неожиданным заявлением. Она сама считала себя безупречно нравственной, поэтому поспешила обрушить на своего спутника град упреков в том, что это его коллеги-газетчики распускают о ней всякие грязные сплетни. Но в тот же вечер Ава, забыв о своих праведных словах, попыталась соблазнить журналиста.

Знаменитый чернокожий артист варьете и близкий друг Фрэнка Сэмми Дэвис-младший предложил Аве позировать с ним для обложки журнала «Эбони». Некоторые фотографии были опубликованы в скандальном голливудском журнале «Конфиденшл», после чего распространились слухи, что у Гарднер с Сэмми Дэвисом роман, а кроме того, у нее есть и другие темнокожие любовники. Ава предпочла не подавать в суд, поскольку судебное разбирательство по поводу этой клеветы только раззадорило бы представителей прессы, вокруг ее имени разгорелся бы настоящий скандал; и она поспешно сбежала в Испанию.

Вскоре ее пригласили на съемки очередного фильма под названием «Перекресток Бховани», которые должны были проходить в Пакистане. Главную мужскую роль в фильме исполнял Стюарт Грейнджер, с которым Ава была бы не против сойтись поближе. Однако все ее попытки привлечь к своей персоне внимание актера оказались тщетными: Стюарт был счастлив в браке и даже не помышлял о том, чтобы наставить рога жене.

Поговаривали, что Ава сошлась с другим партнером по фильму, англичанином Биллом Траверсом. Эти слухи трудно было как подтвердить, так и опровергнуть. Вместе с тем никто не отрицал того факта, что Гарднер вела себя на съемках «поразительно целомудренно». Зато после съемок, остановившись в Риме, Ава полностью восстановила свою прежнюю репутацию, возобновив отношения с Уолтером Чиари.

Тем временем Синатра приехал в Испанию, где должен был сниматься в фильме «Гордость и страсть», прихватив с собой 24-летнюю певицу Пегги Коннелли. Фрэнка несколько раз видели вместе с Авой, но примирение между супругами так и не состоялось. Синатра покинул Испанию почти на два месяца раньше положенного срока, заверив режиссера, что закончит съемки в Лос-Анджелесе.

Ава продолжала встречаться с Чиари. Они часто бывали у Арти Шоу, который, спасаясь от преследований Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей, перебрался вместе со своей восьмой женой Эвелин Кейс на Коста-Брава. У Авы и Эвелин нашлось много общего, в том числе и воспоминания о былых временах, когда они обе были любовницами Джона Хьюстона.

Приехав в Мехико на съемки фильма «И восходит солнце», поставленного по роману Эрнеста Хемингуэя, Ава отказалась сниматься с молодым матадором Робертом Эвансом. Вместо него на роль был приглашен настоящий тореадор, знаменитый мексиканец Альфредо Леаль. Ава не скрывала своей симпатии к автору сценария Петеру Вертелю, но выходные дни неизменно проводила с тореадором. По возвращении в Мехико Уолтер Чиари обвинил ее в том, что у нее роман с исполнителем главной роли Тайроном Пауэром. Он настолько был в этом убежден, что объяснения были бесполезны. Ава и Чиари расстались.

В Мехико Ава наконец подала на развод с Синатрой, обвинив супруга в том, что он ее оставил. Обстоятельства сложились в ее пользу, поскольку как раз в то время у Фрэнка был роман с недавно потерявшей мужа голливудской актрисой Лорен Баколл (настоящее имя Бетти Джоан Перске).

Ава вернулась в Испанию и начала сильно пить. Как-то раз она решила выступить в роли тореадора. Дебют оказался неудачным: бык распорол ей щеку. Впоследствии от раны остался довольно большой шрам. Несмотря на то что он был абсолютно незаметен благодаря искусно нанесенному гриму, Аву трудно было в этом убедить.

Во время съемок в Риме «Обнаженной Махи» Ава много раз звонила Синатре, умоляя его приехать. Но вскоре до нее дошли слухи об очередном увлечении Фрэнка, Адель Битти, и Гарднер перестала отвечать на его звонки.

Для участия в съемках очередного фильма, «На пляже», Ава отправилась в Австралию, где ее частенько видели в обществе чемпиона по теннису Тони Траберта. Однако одного воздыхателя актрисе оказалось мало, и она зачем-то попросила приехать Чиари. Тот не заставил долго себя ждать. Заплатив большие деньги за путешествие через океан, он примчался в Мельбурн, всерьез надеясь на примирение. Но Ава была непреклонна и откровенно игнорировала бывшего возлюбленного.

Для того чтобы восполнить расходы на поездку, Чиари решил организовать шоу. Но Ава тут же обвинила его в попытке нажиться на их отношениях. Шоу провалилось. Ава заявила, что больше не будет встречаться с Чиари. Его неоднократно замечали в обществе с танцовщицей Доун Келлер. В интервью одному из репортеров Чиари заявил, что навсегда порвал с Авой. В скором времени на гастроли в Австралию приехал Фрэнк Синатра. Ава всячески пыталась обратить на себя внимание бывшего супруга, но каждый день его был буквально расписан по минутам, а график гастролей – настолько напряженным, что Фрэнк смог выделить для единственной встречи с Авой всего лишь полчаса.

Ситуация резко изменилась. Фортуна отвернулась от Авы: в «МГМ» наотрез отказывались возобновлять с ней контракт. Карьера же Фрэнка, наоборот, пошла в гору, и он находился на пике популярности. Едва завершились съемки в Австралии, Ава устремилась вслед за Фрэнком в США, посещая все города, в которых он успешно гастролировал.

По возвращении в Испанию Гарднер принялась менять поклонников, завязывая многочисленные мимолетные связи с молодыми испанцами и американскими летчиками, которые жили поблизости от ее дома.

Получив роль проститутки в картине «Ангел в красном», Ава принялась упрашивать Фрэнка сняться вместе с ней в роли священника, но он наотрез отказался, объяснив свое решение «ранее принятыми обязательствами».

Роль в «Ангеле» стала для Гарднер завершающей в веренице звездных работ в кино. О ней на три года забыли. Все это время она предавалась разгульной жизни в Испании. В Мадриде ходило множество слухов о диких выходках знаменитой американской актрисы. В США она время от времени появлялась в обществе Синатры.

Наконец в 1962 году Аву пригласили на роль в фильме «55 дней в Пекине». Потом она снялась в «Семи днях в мае». Один из ее бывших любовников подписал с Авой контракт на ее участие в фильме «Ночь игуаны». Комичность ситуации заключалась в том, что все ее партнеры когда-то были любовниками и любовницами друг друга. Так, бывшая жена Джона Хьюстона Эвелин Кейс была замужем за бывшим мужем Авы Арти Шоу, второй муж Деборы Керр Петер Виртель в свое время являлся любовником Авы. Ричард Бартон (настоящее имя Ричард Дженкинс – известный английский актер театра и кино, дважды был женат на Тейлор) прихватил на съемки Элизабет Тейлор, которая еще не разошлась со своим мужем Эдди Фишером. Ее бывший муж Майкл Уайлдинг был рекламным агентом Бартона. Помимо всего прочего, у Бартона и Гарднер была одна общая черта: они оба имели обыкновение вступать в любовные связи с партнерами по фильму, исполнявшими в нем главные роли.

Хьюстон, чтобы как-то уладить возможные конфликты между актерами, вручил каждому из них маленькие револьверы, на рукоятях которых красовались золотые пластинки, и пули с выгравированными именами всех участвовавших в фильме артистов, посоветовав воспользоваться ими в случае резкого обострения конкуренции.

На съемках Ава попыталась соблазнить Бартона, заявив Элизабет Тейлор, что Ричард – это как раз тот мужчина, за которого она с удовольствием вышла бы замуж, потому что «у него есть чувство юмора, и он – настоящий мужчина».

Элизабет Тейлор, взбешенная поведением Гарднер, старалась привлечь к себе всеобщее внимание, и, хотя она не участвовала в картине, ей это удалось. Она носила открытые маечки и демонстрировала окружающим коллекцию более чем из сорока купальников-бикини. Потерпев поражение, Ава оставила попытки соблазнения Бартона и довольствовалась вниманием пляжных ловеласов.

Спустя полгода Тейлор и Бартон явились на премьеру фильма молодоженами. Ава же забыла о Бартоне, упиваясь похвалами критиков, которые наперебой хвалили ее игру, утверждая, что по актерскому мастерству она превзошла всех остальных актеров, принимавших участие в фильме.

Гарднер возвратилась в Испанию, где увлеклась молодыми матадорами, которых, по свидетельству соседей, актриса принимала в своем доме в любое время дня и ночи.

Хьюстон решил снова пригласить Аву на роль в очередном фильме. Ей предлагалось сыграть жену Авраама, роль которого должен был исполнить Джордж Скотт, в картине «Библия». Съемки уже шли в Италии. После мимолетной любовной интрижки с ассистентом режиссера Гарднер решила покорить сердце самого Джорджа Скотта.

Несмотря на то что был в то время женат, Джордж не только увлекся актрисой, но стал требовать от нее верности. Его ревность внесла разлад в отношения с Авой. Дабы избавиться от его притязаний, Гарднер укрылась на вилле, расположенной в окрестностях Рима, которую во время съемок «Экспресса фон Райна» снял Фрэнк Синатра.

Когда Хьюстон отснял все сцены с участием Авы и она отправилась в Лондон, Скотт помчался вслед за ней. Взломав дверь апартаментов в «Савойе», где остановилась Ава, он набросился на нее с кулаками. Инцидент закончился для Джорджа арестом, и ему пришлось провести ночь в тюрьме. На следующее утро суд магистратов на Боу-стрит предъявил Скотту обвинения в нанесении телесных повреждений. Однако Джордж не унимался и настиг Аву в голливудском отеле.

Для того чтобы оградить Аву от подобных неприятных инцидентов, Синатра приставил к ней двух телохранителей. Только после этого Скотт наконец оставил ее в покое.

Тем временем Фрэнк снова женился. На этот раз его избранницей стала 19-летняя Мия Ферроу. Однако, несмотря на это, Синатра продолжал оказывать материальную поддержку разорившейся Аве. Не случайно, когда он попадал в больницу, она первая бросалась за ним ухаживать.

В фильме «Маейрлинг» Гарднер сыграла роль королевы-матери. Она приняла участие в фильме благодаря содействию старого друга Джеймса Мейсона, однако Ава предпочла ему молодого актера Омара Шарифа. Потом Джон Хьюстон предложил ей сняться в фильме «Жизнь и времена судьи Роя Бина». Съемки проходили в Таксоне. Неподалеку велись съемки «Ярости» с участием Джорджа Скотта. Узнав об этом, предусмотрительный Хьюстон усилил охрану, но Аве все же удавалось улизнуть от охранников, чтобы отправиться на свидание с Джорджем.

Поселившись в Лондоне, Ава встречалась с Чарльзом Греем, конферансье Бобби Шортом, сотрудником «МГМ» Полом Миллсом и чернокожим певцом Фредди Дэвисом. Последнему было всего лишь 30 лет, в то время как Аве уже исполнилось пятьдесят, но это обстоятельство не помешало им стать любовниками. Желая сделать приятное возлюбленному, Гарднер поправляла свое здоровье на ферме и совершала поездки на конном фургоне.

Некоторое время Ава Гарднер встречалась с Говардом Хьюзом, но в 1976 году он окончательно превратился в затворника. Синатра тем временем успел развестись и жениться на Барбаре Маркс, которая была поразительно похожа на Аву. Гарднер он помогал до самой ее смерти в 1990 году. Под конец жизни актрисы он потратил на ее лечение около миллиона долларов.

Кинокритики всех стран утверждали, что Роже Вадим, французский режиссер, как никто другой, умел создавать невыразимо очаровательные фильмы, которые, безусловно, стали фильмами эпохи. В каждом его творении непременно принимала участие очаровательная юная дебютантка. Вероятно, Роже Вадима можно с полным правом назвать современным Пигмалионом, потому что он умел разглядеть настоящую красоту, которую затем признавал весь мир. Сама же красота не могла устоять перед неотразимым создателем и очаровывалась им. Он был романтичен в своем отношении к женщинам, и в этом виновата скорее всего его русская кровь. Роже Вадим – это псевдоним Вадима Племянникова, сына русских эмигрантов.

Первой женой режиссера была Брижит Бардо, второй (гражданской) – Катрин Денёв, третьей – Джейн Фонда. Всего у Роже Вадима было официально зарегистрировано четыре брака, и, соответственно, он имел четверых детей от разных матерей.

Таким образом, замечательный мастер кинематографа гениально срежиссировал и собственную жизнь, в которой был идеальный подбор красивейших актрис и которая завершилась так печально и неизбежно. Он не дожил до весны, которую любил так страстно, и до первых бутонов, напоминавших ему, вероятно, всех его любимых. Ведь женщин он воспринимал как прекрасные цветы.

О Роже Вадиме писали как о «соблазнителе лучших девственниц мирового кинематографа». Режиссер в любовных делах ощущал себя первооткрывателем. В каждом таком юном «бутоне» он умел разглядеть никем до него не открытую и не разгаданную красоту. Невинность его покоряла, и он умел довести ее до совершенства. Говорили, что Вадим обладал сверхъестественным чутьем на женщин, которые в будущем обещали стать секс-символами. И он не мог устоять перед ними: красиво их соблазнял и давал роли в своих кинолентах, а потом его «лучшие девственницы» превращались в звезд мирового кинематографа, они становились национальными символами. А самое главное – ни одна из жен или любовниц Роже Вадима никогда не говорила о нем ни единого плохого слова. О таком не мог мечтать даже легендарный Дон Жуан.

Роже был по-мужски кокетлив и в меру тщеславен, а потому ему нравилось представлять себя в образе некоего демона-искусителя. Когда он издал книгу своих воспоминаний, ее заглавие звучало наивно-хвастливо: «Воспоминания дьявола». На обложке красовался сам неотразимый искуситель, черноглазый, с эффектными черными бровями, в обтягивающем черном свитере. Да, в таком обличье он действительно заставлял читателя невольно вспоминать о падшем ангеле Люцифере.

И все же это была только мальчишеская бравада. Люцифер был чересчур мрачным образом. Гораздо больше Роже Вадиму подошла бы роль пушкинского, русского, Дон Гуана, истинного поэта, который мог говорить такой невинности, как Катрин Дорлеак: «Вас полюбя, люблю я добродетель», а о неизвестной подруге вспомнить внезапно словами: «Инеза? Черноглазая? О, помню…»

Будучи сам сладострастным, Вадим любил только таких героев, и большинство его фильмов посвящено им – Вальмону, Казанове, маркизу де Саду… Роже ни в коей мере нельзя было назвать дьяволом-соблазнителем, потому что он обладал редким талантом любить. Когда он был влюблен по-настоящему, он был верен избраннице и являл собой образец целомудрия. Этой своей верности Вадим нисколько не стеснялся и честно писал, например, в мемуарах: «Мы с Брижит хранили друг другу верность все годы нашего брака. Ведь тогда было совсем не то, что сейчас».

Вероятно, и старомодность его в вопросах любви была поэтичной по-русски, со всеми приметами русского понимания любовных отношений: невеста должна быть целомудренной, родители – представлять собой высший авторитет, взаимная верность в браке – являться непременным условием. Верность вообще была для него свята, и он хранил ее до угасания чувства любви, до полного разрыва.

Правда, некоторое время Вадиму приходилось надевать на себя маску циника. Он выяснил, что подобный образ котируется гораздо выше, нежели имидж благородного идальго, поэтому оставалось только удачно распродавать себя. Именно из-за этого так перепугалась сначала Джейн Фонда, наслышанная о бесконечном цинизме французского режиссера. Поэтому, когда Вадим попытался предложить ей роль в своем фильме, американка Джейн дала ему решительный отпор, причем в самой жесткой форме. Она даже побоялась говорить с ним и передала записку через своего агента: «Мисс Фонда не видит никакой возможности сотрудничества с господином Вадимом».

И все же личное знакомство состоялось: видимо, вмешалась сама судьба, и Фонда не смогла устоять перед неотразимым очарованием Вадима. Она была буквально опьянена им. Она не могла не влюбиться в него. Но это произошло уже позже.

Вадим действительно опьянял. В своих чувствах он был искренним, и ни одна женщина не могла справиться с подобным накалом. Нельзя сказать, что свой талант Вадим использовал лишь для того, чтобы соблазнять. Он в равной степени был соблазнен и опьянен сам – то 15-летней Брижит Бардо, то 17-летней Катрин Денёв, то 19-летней Аннет Стройберг. Каждый раз он был влюблен искренне.

Карьера Вадима началась в первой половине 1950-х годов. Он работал репортером в журнале «Пари матч» и не имел за душой ничего. Единственным его богатством были молодость и красота. К слову сказать, Вадим, как истинный русский, ничего не умел копить, откладывать на черный день. Ему это было просто не свойственно. Даже когда деньги появлялись, и в большом количестве, он исхитрялся раздавать все до копейки то друзьям, то женам, то подругам, то детям.

В 1952 году Вадим познакомился с Брижит Бардо. Она была уже довольно известной, поскольку дважды ее фотографии появлялись на обложках популярного женского журнала «Элль». Фотографам нравилась симпатичная девочка, которая буквально излучала радость жизни. На одной из таких обложек Вадим и увидел очаровательную Брижит. Поскольку он работал журналистом, то для него не составило большого труда познакомиться с Бардо. Уже с первой встречи, с первого взгляда они были влюблены друг в друга.

Брижит родилась в достаточно обеспеченной буржуазной семье. Ее родителям совершенно не подходил какой-то неизвестный Вадим Племянников. Однако Вадим проявил поразительное упорство, уговаривая родителей любимой в течение трех лет. Они сдались только тогда, когда их дочери исполнилось 18 лет.

Он добился своего: свадьба состоялась. Она была именно такой, как мечталось родителям Брижит: очень приличная, откровенно буржуазная, с гражданской регистрацией в мэрии, с ужином в родительском доме и церковным бракосочетанием на следующий день.

Были и гости – друзья Вадима, журналисты из «Пари матч». Все они пришли облаченные в смокинги. Это обстоятельство сильно стесняло молодых людей, и они были похожи на стайку неловких пингвинов, вели себя необычно тихо, держали в руках свои фотоаппараты и ждали Вадима у лифта, а тот, спустившись к ним, начал в подробностях рассказывать, как провел ночь в доме родителей Брижит.

Как оказалось, вся семья отужинала в приличной обстановке за неспешным церемонным разговором, после чего для Брижит настало время отправляться в свою комнату. Естественно, Вадим рванулся вслед за ней. Однако не тут-то было. Не прошел он и одного шага, как был решительно остановлен отцом Брижит. «В моем доме между вами ничего не произойдет, – безапелляционно заявил родитель. – По крайней мере до того, как вы станете женаты официально». Услышав такие слова, Брижит обернулась, и вместе с Вадимом они хором воскликнули: «Но ведь мы уже женаты!». «Ничего подобного, – сказал отец. – Я ничего не хочу и слышать о вашей близости до тех пор, пока брак не будет освящен в церкви». Конечно, наивный отец и предположить не мог, что Вадим и Брижит уже много раз встречались в фотостудиях, однако он был непоколебим, а потому Вадим, женившись наконец на своей красавице, первую брачную ночь провел, ворочаясь в гостиной на софе, в полнейшем одиночестве.

Брижит и Вадим очень любили друг друга, и главное – они были честны друг с другом: были вместе, пока любили, и расстались, когда разлюбили. Брижит ласково называла Вадима Ва-Ва, а он ее – Бри-Бри. Через 40 лет Брижит Бардо искренне говорила: «Вадим был не просто моей семьей, он был моим братом по крови». Они сделали друг друга, они стали знамениты благодаря друг другу. Их брак был нежным и пламенным, но отношения искренней дружбы сохранились между Брижит и Вадимом даже после того, как их брак исчерпал себя. Уже будучи свободными от брачных уз, они вместе работали в пяти фильмах. Единственным отличием от других женщин являлось нежелание Бардо иметь от Роже детей.

Поэтому дети у них так и не появились. Возможно, впоследствии Брижит горько пожалела об этом, и это было заметно во время ее присутствия на похоронах Вадима. Она выглядела безнадежно одинокой, тогда как все остальные жены режиссера пришли с его детьми, ставшими для них единственным воспоминанием о нем. У Брижит же не было ничего, только фильмы и память о прошлом…

Следующей супругой Вадима стала датчанка Аннет Стройберг. Эта женщина имела вполне определенные планы, когда приехала в Париж. Во-первых, она хотела сниматься в кино, а во-вторых, ей срочно требовалось найти мужа. Это было начало 1960-х годов. Скандинавские красавицы находились в это время на пике популярности. Все обложки журналов пестрели их загорелыми лицами, обрамленными роскошными платиновыми волосами. Наследницы викингов развернули настоящую охоту за холостяками. Наверное, это был первый раз, когда не Вадим выступал в роли охотника. Наоборот, это его прекрасная дама превратилась в охотницу.

Вадим идеально подходил для Аннет. С Брижит он уже расстался довольно-таки длительное время назад. Ради него Аннет приехала в Сен-Тропез, где он проживал, с одним-единственным вечерним платьем в чемодане. Правда, надеть его Аннет так и не удалось: она предпочла продать наряд, чтобы иметь возможность купить для своего избранника подарок на день рождения. Сердце какого мужчины осталось бы непоколебимым при столь трогательном проявлении искренней любви? И Вадим сдался.

Вместе с новой супругой режиссер поселился на Елисейских полях. Как водится, Вадим тут же начал снимать Аннет в кино, однако именно в это время и происходили их первые конфликты. Дело в том, что Роже был до мозга костей профессионалом. Непрофессиональной работы он на дух не переносил, а Аннет полагала, что учиться ей больше ничему не надо. Она отказывалась посещать актерские курсы и даже не стремилась хоть сколько-нибудь поработать над приличным французским произношением. В конце концов охотница получила все что желала – мужа-режиссера, так неужели же этого мало для полного счастья и успеха?

Вадим некоторое время мирился с подобным отношением своенравной скандинавки. Ему удавалось скрывать недостатки Аннет благодаря своему исключительному режиссерскому мастерству. Наконец на экраны Франции вышел фильм с участием Стройберг «И умереть от наслаждения». Критики не разделяли энтузиазма Вадима. Ни один из них так и не пожелал умереть от подобного наслаждения. Все они были единодушны: у Аннет просто нет и даже быть не может актерского дарования. Да и сам Вадим понимал, что они правы. В своих воспоминаниях он писал: «Она не переносила, если кого-нибудь показывали на экране дольше, чем ее саму. Маленькая Стройберг, которая еще недавно мыла посуду в придорожном кафе, чтобы иметь карманные деньги, окончательно потеряла голову».

У супругов родилась дочь Натали. Вадим просто обожал этого ребенка, однако их жизнь с Аннет превратилась в невыносимый кошмар. Стройберг была просто несносной. То вдруг куда-то убегала от мужа, то неожиданно возвращалась вся в слезах, при этом требуя сочувствия и понимания. Она клялась каждый раз, что этот уход – последний; она ни за что и никогда не поступит так же.

Но проходило совсем немного времени, порой не больше недели, и все повторялось сначала. Почему-то каждый раз в череде этих уходов центральное место занимал голубой чайный сервиз. Это был пунктик Аннет. Вадим писал: «Когда она уходила от меня, то, бывало, возвращалась, вспоминая про забытый второпях паспорт или меховое манто. Но никогда-никогда она не забывала о голубом сервизе. Это было первое, что она брала с собой».

Когда Вадим возвращался домой и обнаруживал, что голубой чайный сервиз отсутствует на своем привычном месте на этажерке, он уже безошибочно знал: Аннет ушла от него к очередному любовнику. В заключение Вадим писал: «Может быть, хоть теперь (режиссер имел в виду отношения своей бывшей супруги с мужчиной) Аннет научилась не оставлять его в середине ужина…»

Именно в то время, когда в доме режиссера кочевал то туда, то сюда этот мистический голубой чайный сервиз, Вадим встретил молодую дебютантку Катрин Дорлеак (Денёв). Катрин была в то время еще не блондинкой, наоборот – очень темной шатенкой. Она скромно одевалась, носила стрижку каре и всем говорила, что никогда не станет актрисой, подобно ее старшей сестре Франсуазе, которая считалась почти звездой новой волны французского кино.

Вадим вспоминал об их первой встрече: «В тот вечер, когда я с ней познакомился, она танцевала чарльстон, который был снова в моде. Ей нравилось смеяться и идти по жизни то смеясь, то хмурясь». Она очаровала режиссера, и он, влюбившись, пригласил ее сниматься в кино. Юная дебютантка сыграла в картине, рассказывавшей историю маркиза де Сада. Данный любовный опыт был классическим: маститый режиссер соблазнил молодую девушку, дебютантку. Начались регулярные встречи влюбленных, завершившиеся беременностью Катрин.

В то же время Вадим еще не успел оформить развод с Аннет Стройберг. Он обещал жениться на Катрин, как только все формальности будут улажены. О своем разводе с Аннет режиссер пишет: «Ее родители все время обсуждали со мной какой-то кухонный гарнитур, который должен быть возвращен в случае смерти одного из супругов или в случае развода. Я подписал не глядя какие-то бумажки в полном убеждении, что со времен Бальзака ничего подобного никто не подписывал».

Наконец все было закончено, и эта страница перевернута. Катрин и Вадим решили отпраздновать экзотическую свадьбу на Таити. Неожиданно все романтические планы влюбленных разрушила Аннет. Она позвонила бывшему мужу и заявила: «Только попробуй жениться на этой девушке, и я немедленно заберу у тебя Натали». Вадим, безумно любивший дочку, сдался.

Катрин ничем внешне не выдала своего смятения. Она всегда отличалась стоическим характером. Ей и в голову не пришло бы на что-то жаловаться любимому. Однако любая в такой ситуации была бы потрясена, и Катрин тоже не стала исключением. Она была прежде всего юной женщиной, хотя и с колоссальной выдержкой.

Даже Вадим заметил, что в тот день, когда он объявил любимой, что свадьбы не будет, в ней что-то надломилось. «Катрин, казалось, понимала мою позицию в этом вопросе, но я полагаю, что начиная с того дня в ней что-то изменилось». А как еще должна была отреагировать на подобное известие 19-летняя девушка, жених которой заявил, что свадьба не состоится, а ребенок родится вот уже скоро? Наверное, именно в это время у Катрин изменилась вся жизненная программа. Эта душевная травма, хотя и невысказанная, осталась с ней на всю жизнь.

И на самом деле случай с Вадимом изменил отношение Катрин к жизни. Она стала великой актрисой, но никогда так и не вышла замуж. Катрин этого больше не хотела. Денёв не испытывала обиды на любимого, но она приняла решение раз и навсегда. Когда Вадим увидел ее после родов, молодая женщина выглядела подурневшей. Она заявила совершенно безапелляционно, что с сегодняшнего дня они должны расстаться. Сама же Денёв решила перебраться в другую квартиру и кардинально сменить цвет волос.

Вадим воспринимал Катрин следующим образом: «Сегодня Катрин Денёв богата, она любит и любима. Она добилась своего места в королевстве звезд. Это называется “волшебная сказка”, не так ли?».

Наивный Вадим в этом случае, пожалуй, ошибался. Катрин вряд ли назвала бы такой стремительный поворот своей судьбы волшебной сказкой; скорее всего, она определила бы в качестве причины подобного успеха силу собственного характера. Эта женщина оказалась сильнее, чем предполагал Вадим, она была даже сильнее его самого, а какой мужчина добровольно признает, что потерпел поражение от женщины? Мужчина в этом случае предпочтет сказать, что с женщиной произошли непонятные перемены, например «она стала непримиримой, неуступчивой, авторитарной, с ней стало невозможно общаться» и прочее, тогда как истина находилась на поверхности: Катрин Дорлеак не смогла больше носить свою прежнюю фамилию. Этой женщины просто не стало, а на ее место заступила Катрин Денёв, совершенно иная. А малышка Дорлеак умерла в тот момент, когда любимый обошелся с ней таким образом. Изменился даже актерский имидж Катрин. Она больше не могла играть наивных чистых девушек. Такая роль была, например, в известном на весь мир кинофильме «Шербурские зонтики», но в то время она была целиком поглощена Вадимом, и только благодаря ему эта роль стала удачей молодой актрисы. Впоследствии Катрин Денёв лучше всего подходили роли надменных холодных красавиц, прячущих глубоко в душе свою внутреннюю драму.

Когда через 35 лет Катрин Денёв безутешно плакала на похоронах Вадима, она скорее всего оплакивала не только и не столько его, сколько саму себя, ту самую Катрин Дорлеак, судьба которой перевернулась в тот день, когда любимый объявил ей, что они никогда вместе не поедут на Таити.

Любовная история Вадима и Джейн Фонды носила совершенно иной характер. Эта актриса была уже очень известной, одной из самых кассовых в Голливуде. Помимо всего прочего, у нее имелось неплохое состояние. Вадим говорил, что только с Джейн был счастлив, как никогда в жизни. Она еще долго вызывала в нем ностальгические воспоминания о Калифорнии, белом песке теплого океана и солнце. Режиссер говорил, что 8 лет их брака были совершенно безоблачными и причиной этого являлся замечательный характер Джейн. Она была неизменно веселой и легко прощала незначительные легкомысленные увлечения мужа. Эти 8 лет супруги являлись образцом идеальной пары: Джейн с ее сильным характером, светлым умом, с ее дисциплиной и он – великолепный режиссер и отличный любовник. Фонда сыграла в фильмах Вадима «Рондо» и «Барбарелла». Режиссер говорил, что работать с ней – одно удовольствие, поскольку Джейн – профессионал в самом высоком смысле этого слова.

О своей жене Вадим писал: «Наши отношения, в физическом и всех прочих смыслах, казались идеальными. Я любил ее страну, ее семью, ее друзей. Она, казалось, оценила Францию и моих друзей. Нас объединяло общее любопытство к людям и предметам, вкус к путешествиям».

Супруги приобрели ферму во Франции, и Джейн немедленно принялась разводить там сад по собственному вкусу. Вадим не понял смысла деятельности супруги и поинтересовался, почему она не захотела купить ферму сразу с садом, на что Джейн резонно ответила, что не существует такой фермы, где произрастали бы все те деревья, которые она хотела бы видеть.

Но Джейн, помимо прочего, отличалась еще и невероятной активностью. Казалось, всего, что дала ей жизнь, чересчур мало для полной самореализации. Ей было недостаточно работы в кино и ребенка. Она включалась в борьбу за все на свете: права чернокожего населения, против вьетнамской войны, против неравноправного положения женщин в обществе. Вадим этого понять не мог. Для него такое поведение супруги было равносильно измене. Он писал: «Откровенно говоря, никак не решу, что обиднее: потерять женщину из-за какого-то гитариста или же из-за великой идеи?». Джейн предпочла мужу идеи, и брак распался.

Последней любовью в жизни Роже Вадима стала театральная актриса Мари-Кристин Барро. Как и в случае с предыдущими женами, Вадим специально для своей избранницы поставил театральный спектакль, а потом женился на ней. Любопытно, что в мэрии, где происходило бракосочетание, стоял и традиционный бюст Марианны – символа Франции, моделью для которого послужила Брижит Бардо. Так произошла встреча первой любви мастера и последней.

Мари-Кристин Барро шутила, что полагала всю жизнь, будто Вадим выбирает себе в жены только образцы женской красоты. Она не считала себя по-настоящему красивой, однако этот брак был самым спокойным. Наверное, Мари-Кристин сумела дать мужу те спокойствие и уверенность, которые он пытался отыскать всю свою жизнь.

Мари-Кристин никогда не заботилась о совместных проектах. Ее больше беспокоило благополучие Вадима, и она опекала его как могла, покупала ему любимые книги и конфеты. Супруги постоянно уезжали в конце недели отдыхать в провинцию, часто бывали на ферме Вадима От-Савуа. Мари-Кристин оставалась рядом с мужем до последнего дня его жизни, самоотверженно ухаживая за ним в больнице. Он умер у нее на руках.

От любимых женщин у Вадима было четверо детей, которые очень радовали его: Натали от Аннет Стройберг, Кристиан от Катрин Денёв, Ванесса от Джейн Фонды и Ваня от Катрин Шнайдер. Он постоянно виделся с детьми в выходные. Правда, Вадим никогда не мог запомнить, кого из детей к какой матери отправлять. В своей книге он записал: «Мои дети живут в разных столицах мира, со своими мамами. Я получаю своих детей на уикенд и потом отправляю их самолетами в Рим, Лос-Анджелес и так далее к их мамам. Но при этом, разумеется, путаю. И каждая получает ребенка другой!». И в этом финале чувствуется профессионализм режиссера, придумавшего такую необычную и неожиданную концовку.

Американский режиссер Дэвид Линч пользуется мировой известностью как гениальный режиссер, подтверждающий своей жизнью и творчеством, что гений и злодейство – вещи вполне совместимые. Он не только шокирует зрителей каждой новой работой, но и изощренно дразнит их воображение. Например, ни один режиссер до Линча не решился снять детективный телесериал, в котором не удостоился раскрыть загадку кровавых убийств. У зрителей, месяцами не отходивших от экрана и ждавших развязки кинофильма «Твин Пикс», нервы сдавали до такой степени, что они устраивали демонстрации и выходили на улицы под лозунгами «Требуем ответа: назовите нам имя убийцы Лоры Палмер!».

Линч с удовольствием наблюдал за подобным ажиотажем из окна собственного дома, расположенного в непосредственной близости от морга. Он был доволен произведенным впечатлением и откровенно смеялся, глядя на возбужденную толпу. Он наслаждался так же остро, как и тогда, когда создавал своих монстров – человека-слона, бандитов, более похожих на зверей, нежели на людей, чудовище с ластиком вместо головы…

Линч никогда не играл, он старался эпатировать кого-либо намеренно. Просто это был его образ жизни. Сколько Дэвид себя помнил, он был, мягко говоря, экстравагантен, но люди с более высокими моральными понятиями иногда думали, что Линч – порождение ада, некий страшный «ребенок Розмари», и его родители нисколько не были виноваты в том, что их сын родился таким…

Отец Линча был лесником, и все детство мальчика прошло в лесной глуши. Уже в это время встревоженный родитель начал замечать в сыне задатки садиста. При этом свои «шалости» он проделывал с невинностью ребенка, просто изначально не имеющего ни малейшего представления о различии между добром и злом, как будто эти понятия атрофировались в нем при рождении. Он мог вытащить из гнезда беспомощного птенца, схватить его за крыло и притащить трофей отцу, который неизвестно почему не желал его хвалить, и только лицо его делалось темным от гнева. «Немедленно отпусти птенца, он живой, а не игрушка», – сурово говорил лесник. Но откуда в его сыне могло быть столько откровенной жестокости, делающейся еще более страшной от своей невинности? Он мучает животных, глядя при этом на родителей чистыми детскими глазами: а что он такого сделал, чем они недовольны? Наверное, предположил отец, его портит полное отсутствие общения с людьми: мальчик совершенно оторван от жизни, он не видит сверстников и, вероятно, одичал в лесной глуши.

«Ребенка надо срочно спасать», – подумал отец и решил сменить работу. Ради Дэвида он перебрался из леса в город Миссола в штате Монтана. К этому времени его сыну исполнилось уже 14 лет. Он стал ходить в школу и быстро обзавелся приятелями, поскольку обладал недюжинными качествами лидера. Правда, если компания мальчиков до того, как в нее вошел Линч, ничем не отличалась от всех прочих, то теперь она решительно изменилась.

Дэвид превратился в заводилу, причем игры, придуманные им, были странными и опасными. Он самостоятельно изготавливал гранаты и наблюдал, как они станут действовать. Например, что будет, если подложить гранату в школьную клумбу с цветами? Или как поведет себя эта смертоносная штука в бассейне? И на воздух взлетали маргаритки и астры, а из бассейна взметался столб воды, затапливая расположенную поблизости детскую площадку. Особый восторг у Дэвида вызывало то обстоятельство, что во всех соседних домах взрывной волной выбивало окна и осколки стекла сыпались на мостовую градом.

Мальчишки, приятели Дэвида, тоже визжали от восторга, но на всякий случай бросались наутек, чтобы не попасться на глаза бдительным представителям власти. Однажды лучший друг Дэвида Джим Килер не успел убежать, и граната разорвалась в нескольких метрах от него. Взрывом ему оторвало ногу, и он, потеряв сознание от болевого шока, так и остался лежать на траве.

Дети были шокированы этим страшным происшествием. Они все сидели молча в приемном покое больницы и избегали встречаться глазами друг с другом. И только Дэвид был занят. Он тихо сидел в укромном уголке и, судорожно сжав карандаш, быстро зарисовывал что-то в школьной тетрадке. Один из мальчиков, заметив необычное поведение Дэвида, осторожно заглянул ему через плечо и похолодел от ужаса. Линч нарисовал взрыв, разлетающиеся во все стороны огненные языки, пылающие кусты. И среди всего этого кошмара, на переднем плане, крупно мальчишка изобразил оторванную ногу своего друга Джима, плавающую в луже крови. Возмущенный школьник вырвал из рук Линча тетрадку и отшвырнул ее далеко в сторону.

В этот момент из больничной палаты медленно вышел отец Джима, художник Бушнел Килер. Он был бледен, а глаза его покраснели от слез. Он взглянул себе под ноги и увидел картинку, валявшуюся на полу. Бушнел наклонился и поднял тетрадку. Он долго вглядывался в ужасный рисунок, а потом тихо спросил: «Кто это нарисовал?».

Дети молчали, сгорая от стыда за своего товарища. Линч наконец решился. «Это мой рисунок», – заявил он и вжал голову в плечи. Он думал, что Бушнел начнет кричать, а может быть, даже ударит его… Но Бушнел словно находился в прострации, и голос его звучал отрешенно и почти безразлично. «У тебя большой талант, – глухо произнес он, – ты обязан учиться живописи. Через несколько дней приходи ко мне: я стану учить тебя». Как ни был напуган Дэвид, он почувствовал в этот момент огромное удовлетворение, первое острое наслаждение.

Когда Бушнел Килер немного пришел в себя от постигшего его несчастья, он начал давать уроки рисования Линчу. Килер занимался с мальчишкой в собственной мастерской и специально для него установил там второй мольберт. Этот человек не любил много говорить, а после того, что произошло с его сыном, стал еще более замкнутым. Иногда проходили недели, а он не удостаивал Дэвида и пяти слов, и все же он учил его всему, что знал и умел сам.

Линчу было уже 17 лет, когда он пришел в мастерскую Бушнела и не увидел своего мольберта на привычном месте. Килер был занят упаковкой вещей своего ученика. Педантично и аккуратно он упаковал все его инструменты, краски и кисти.

Потом он ненадолго задумался и положил в сверток несколько своих любимых кистей. Он подал Дэвиду сверток и сказал: «Больше не приходи ко мне. Я научил тебя всему, что мог. Больше тебе тут делать нечего. Теперь тебе надо поступать в Академию изящных искусств в Филадельфии». С этими словами он вытолкнул изумленного Дэвида за дверь и решительно захлопнул ее.

Линч сделал именно так, как советовал ему учитель. Он отправился в Филадельфию и совершенно самостоятельно, практически играючи поступил в академию. Он впервые находился в большом промышленном городе. Ему безумно нравилась Филадельфия. Здесь не было уюта, характерного для маленького провинциального города. Глаз поражали изломанные и непривычно резкие линии промышленных кварталов. Дэвид с наслаждением вдыхал запах горящей резины. Его буквально захлестывали новые впечатления, будоражащие нервы. Он чувствовал всем своим существом упоительную эстетику смерти и грязи.

Дэвид отличался привлекательной внешностью и очень скоро нашел себе супругу. У него были средства на приличную квартиру, но Линч выбрал самый дешевый, бедный и грязный район города, где снял квартирку непосредственно напротив морга. Он часто смотрел на это здание и мог рисовать его часами, задумчиво всматриваясь в улетающий в небо серый дым крематория.

Поскольку район был бедным, в нем процветала преступность. Как-то раз прямо под окнами Дэвида ранним утром был найден расчлененный труп человека. Полицейских, прибывших на место трагедии, едва не выворачивало наизнанку, но Дэвид не отходил от окна, с нескрываемым интересом наблюдая происходящее действо. Его интересовало буквально все: расчлененные части тела, лица полицейских, забиравших останки, и в его голове зарождался новый, гениальный, по его мнению, замысел.

Супругу Дэвида Пегги Риви можно было назвать во всех отношениях идеальной женой. Пока ее супруг вынашивал свои грандиозные замыслы, женщина зарабатывала на жизнь, готовила ему вкусные обеды, и, кроме того, она была непоколебимо уверена, что ей выпала честь стать женой поистине великого человека, самого талантливого художника всех времен и народов, которого ждет всемирное признание.

Однажды она вернулась с работы усталая и озабоченная лишь тем, чем бы порадовать своего любимого Дэвида на ужин, и вдруг ее глазам предстала страшная картина. Муж наклонился над тазиком, по локоть погрузив руки в кровавое месиво. Пегги дико закричала от ужаса, а Линч беззаботно улыбнулся и заявил: «Это будет моя новая картина. Она станет шедевром, и я уже придумал для нее название: “Набор для создания цыпленка”». И он хладнокровно и тщательно прилепил к заготовленному холсту куриную лапку, рядом с уже красующимся там крылышком.

Пегги молчала, не в силах произнести ни слова, а Дэвид продолжал свои объяснения: «Как я выяснил, все организмы напоминают конструктор. Если человека разъять на части, он станет тем же конструктором, похожим на те, которыми забавляются дети. Я уже решил, что сделаю большую серию подобных работ». В тот раз Пегги сдержалась и нашла в себе силы ничего не рассказывать мужу о своих эмоциях, хотя ее неудержимо мутило.

Вслед за несчастным цыпленком на холст отправились наборы из рыбы. Следующей, по мысли Дэвида, должна была стать мышь. Линч, целиком погруженный в работу, разделывал зверька на кухонном столе и не заметил, как в кухню вошла квартирная хозяйка. Она не обладала мужеством Пегги, а потому художника оторвал от занятия дикий визг женщины. Когда он поднял голову от стола, то увидел, что хозяйка забилась в угол и, не в силах оторвать взгляд от жуткой картины, кричит громко и пронзительно. Она долго не могла успокоиться и, видимо, находилась в состоянии глубокого шока. Этой женщине было абсолютно чуждо понятие о творческом вдохновении.

Дэвид не стал утешать безмозглую даму и просто заткнул уши ватой, не прекращая своего занятия. Кончилось тем, что, взбудораженные криками хозяйки, соседи вызвали полицию. Со служителями закона пришлось разговаривать. С ними вообще не стоило спорить, и им так же было наплевать на вдохновение и неудержимый полет фантазии непризнанного гения. Они убедительно доказали Линчу, что подобными вещами заниматься все-таки не стоит. Возмущенный Дэвид был вынужден снять со стен уже готовые творения. Они уже протухали и издавали сильную вонь. В этот день Пегги была счастлива по-настоящему.

Так на время завершились эксперименты Дэвида в жанре инсталляции. Вскоре он понял, что кино не менее убедительно способно воздействовать на души зрителей. Вскоре Линч снял свою первую работу, используя простую любительскую камеру. Творение называлось «Шесть блюющих мужчин». Длительность первого фильма будущего мастера составляла всего одну минуту.

По замыслу Дэвида этот фильм не должен был просматриваться на обычном экране: для него лучше подходили сделанные из гипса три фигуры. «Музыкальное сопровождение» тоже предусматривалось – безумный вой полицейских сирен. Эту работу Дэвид продемонстрировал в Академии изящных искусств, причем на просмотре присутствовал только очень узкий круг избранных – утонченных интеллектуалов. Наконец-то Дэвид получил свое первое признание. Ему оглушительно аплодировали, а потом решили всем миром собрать начинающему гению средства на полнометражную картину.

Линч снял фильм под названием «Голова-ластик», и теперь уже широкая публика буквально задохнулась от восторга. Газеты пестрели хвалебными статьями о новом слове и перевороте в кинематографии, произведенном Линчем. Альтернативная молодежь назвала Дэвида своим кумиром и предводителем. Однако сюрреализм к этому времени уже выходил из моды, поэтому семье Линчей приходилось довольствоваться исключительно сознанием гениальности главы семьи. Никакого реального дохода его произведения не приносили. Пегги приходилось надрываться на работе с раннего утра до поздней ночи. Она выбивалась из сил, поскольку ей приходилось кормить и мужа, и ребенка: в семье режиссера уже появилась дочка Дженифер. Рождению ребенка Дэвид радовался, и Пегги часто рассказывала подругам, каким ласковым и внимательным отцом оказался ее супруг.

Он действительно был чересчур внимательным, слишком любвеобильным, нежели это положено нормальному отцу. Однажды Пегги пришла с работы, предвкушая, как накормит мороженым мужа и дочку. В доме царила странная, очень подозрительная тишина. Почему-то осторожно и медленно Пегги прокралась в гостиную на цыпочках и оцепенела. На мгновение ей показалось, что, вдохнув, она не сможет выдохнуть. В центре ковра в гостиной возвышалась огромная отвратительная куча грязи. «Что это?» – закричала Пегги.

В ответ на ее вопли из кучи грязи показались перепачканные лица Дэвида и 9-летней Дженифер. Дэвид обиженно заявил: «Это вовсе не грязь, а глина, и вообще – это не куча, а замок – ты разве не видишь? Мы здесь живем!». Пегги еще раз сдержалась. Она только вздохнула и пошла в кухню за ведром и тряпкой. Однако, как оказалось, и ее терпение имело свой предел, хотя эта женщина и являлась сущим ангелом во плоти.

Дженифер подросла, и Дэвид стал брать ее с собой на сомнительные вечеринки, те, на которые не принято брать своих жен. Пегги возмутилась на это раз по-настоящему, но муж опять ее не понял. Он не видел в своем поведении ничего предосудительного. «Дженифер – моя подружка», – заявил он откровенно. Пегги подала на развод и с тех пор Дэвида больше не видела. Любвеобильный отец забыл о том, что у него была такая хорошая подружка для вечеринок, как Дженифер.

Холостяком он пробыл недолго: женился на Мэри Фиск, сестре своего друга. Брак продлился совсем короткое время, хотя у супругов за это время успел родиться сын. Эта женщина, как оказалось, смыслила в искусстве еще меньше, чем Пегги. Она взорвалась после одной из характерных для Линча выходок. Дэвид решил сфотографировать маленького сына внутри овцы со вспоротым брюхом. В ответ на протесты Мэри он пытался разъяснить, что именно так, символично, видит рождение Иисуса Христа, но подобное объяснение не могло вразумить столь далекое от искусства создание, как Мэри.

Линч был оскорблен до глубины души. Он заявил жене, что идет за сигаретами, и больше не вернулся. Мэри пришлось общаться только с его адвокатами, которые принесли ей бумаги о разводе. Как и о любимой дочке, Дэвид мгновенно забыл и о существовании сына. Он вспомнил о нем только через несколько лет. В то время режиссер занимался съемками своего знаменитого фильма «Твин Пикс», и в каком-то эпизоде ему понадобился ребенок для съемок. Линч вспомнил, что когда-то давно, чуть ли не в прошлой жизни, был женат на грубой женщине Мэри Фиск. Он даже сделал попытку с ней связаться (только ради высокого искусства, разумеется). В этот момент и выяснилось, что сын понятия не имеет, кто его отец. Бывшая жена также не желала иметь никаких отношений с гениальным режиссером.

Сам Дэвид Линч считал, что по-настоящему любил только один раз в жизни. Его избранницей оказалась несравненно красивая незнакомка. Он случайно увидел ее за столиком в ресторане, куда зашел провести время с приятелем. Он не мог оторвать глаз от этой девушки. Дэвид набрался мужества, подошел к ней и выпалил: «Вы так несравненно прекрасны, что могли бы говорить всем, будто ваша мать – Ингрид Бергман!». Красавица ослепительно улыбнулась и от души рассмеялась. За спиной Дэвида покатывался со смеху его друг. «Дэвид, ты просто набитый дурак, – сказал он, давясь от хохота. – Это же и есть на самом деле дочь Ингрид Бергман. Ты что, не узнал Изабеллу Росселлини?».

Это была любовь с первого взгляда, во всяком случае для Изабеллы, а Дэвид считал ее своей счастливой звездой, своей музой. Он снял жену в картине «Голубой бархат». Однако, как оказалось потом, у Изабеллы обнаружился ужасный недостаток: она не могла играть роль няньки, обслуживающей гения. Изабелла обладала независимым умом и не хотела идти на поводу у мужа.

Разрыв произошел после того, как Линч предложил Изабелле главную роль в сериале «Твин Пикс». Росселлини, наслышанная о съемках в проклятом Богом городке у канадской границы, где смешались реальность и наваждение и происходили многочисленные несчастья с людьми, наотрез отказалась ехать туда и пыталась отговорить Дэвида от безумного шага. Но того дразнила и пьянила опасность. Он вновь чувствовал высшее наслаждение, словно перед ним распахнулась дверь в ад и он мог беспрепятственно проникнуть туда. Изабелла очень серьезно относилась к отрицательным источникам энергии, и ей было известно, что, узнав о намечавшихся съемках, к режиссеру специально пришел местный житель – индеец; он предупредил, что работа в этом районе закончится печально для всех членов группы. Изабелла просто не могла сниматься в самом эпицентре мирового зла. Тогда Линч и принял решение о разводе. Она не хочет сниматься – и не надо, не разделяет его вкусов – значит, незачем жить вместе. Он заменил Изабеллу китаянкой Джоан Чен, а потом объявил Росселлини, что принял решение расстаться «ввиду полного непонимания, разности характеров и разжигания непримиримых противоречий». Дэвид быстро собрал все свои вещи и покинул Изабеллу.

Так кончилась единственная в жизни любовь Линча. Он снова выступил инициатором разрыва, и если сам пережил крушение своего идеала легко и безболезненно, то Изабелла после ссоры с ним тяжело заболела и была вынуждена долгое время лечиться в клинике от душевной раны. Журналисты со всех сторон осаждали Дэвида, интересуясь причинами развода, а тот сделал оригинальное заявление: «Вы хотите знать, почему мы с Изабеллой расстались именно сейчас, а не раньше? Я долго ждал, когда она поймет, что я жду от нее подарка – улыбающуюся собаку». Он имел в виду недавний подарок Изабеллы – симпатичного щенка. Принимая из ее рук собачку, Линч заявил, что уверен, будто щенок улыбается; это единственная в мире собака, способная улыбаться! На следующий вопрос, касавшийся того, навещает ли Дэвид больную Изабеллу, тот ответил: «Что вы, я просто не могу бывать в больнице. Там на редкость отвратительный специфический лекарственный запах. Я его просто не переношу».

Дэвиду Линчу исполнилось 54 года. Его дом находится на Беверли-Хиллз, рядом с моргом. Сам дом выглядит зловеще. Линч распорядился, чтобы вместо окон у его жилища было подобие амбразур. Из этих амбразур Линч по-прежнему смотрит, как в серое небо плывет серая струя дыма из труб крематория. Он наслаждается этим зрелищем. «Что поделать? – говорит он. – Ведь я – гений, а у каждого гения есть свои причуды». Теперь, когда ему не может помешать своими воплями хозяйка квартиры, он завесил все стены любимыми инсталляциями, как он называет их, «органическими конструкторами». Один из таких конструкторов носит название «Пчелиная доска». На этой доске застыли пчелы, наколотые булавками. Каждая пчела при этом имеет свое имя, например Джим, Сэм или Джон, что удостоверяют соответствующие таблички.

У Линча по-прежнему множество поклонниц, и они с пониманием относятся к неординарному таланту мастера. Некоторые из подарков таких женщин Дэвид очень ценит и даже держит в личном кабинете на самом почетном месте. Например, жемчужиной своей оригинальной коллекции режиссер считает законсервированную женскую матку в стеклянной колбе. Это собственная матка одной из поклонниц, которая взяла ее на память после перенесенной операции специально, чтобы преподнести в качестве сувенира любимому режиссеру.

Линч снова женат, на этот раз на Мэри Суини, которая, как и его прежние жены, не в восторге от безумных пристрастий своего супруга. Ей отвратительна эта чужая матка, на которую она каждый раз вынуждена смотреть при уборке кабинета Дэвида. «Ты ничего не понимаешь, – говорит ей Дэвид. – Это мертвый символ жизни». Мэри пока еще терпит и, подобно первой жене гения, Пегги, тяжело вздыхает. Ее беспокоит только одно: не зашел бы случайно в отцовский кабинет их сын, 8-летний Рейли. Втайне Мэри думает, что было бы лучше, если бы отец и сын вообще не встречались, и она прилагает все усилия к тому, чтобы свести их общение к минимуму. Она надеется, что ее гений еще долго будет увлечен работой над очередным сериалом. «Хорошо, если бы это длилось вечно», – думает несчастная Мэри.

Она уже пыталась убедить своего безумного мужа, насколько тот не прав: «Тебя просто притягивают опасные места, – говорила она. – Но самое страшное то, что ты подвергаешь опасности не только себя, но и всех, кто находится с тобой рядом. Вся эта потусторонняя гадость обладает свойством становиться реальностью!». Вскоре Мэри узнала, что один из участников сериала «Твин Пикс», Фрэнк Сильва, исполнявший в фильме роль главного злодея и с тех пор не снимавший джинсового костюма, который он носил на съемках, погиб при трагических и загадочных обстоятельствах. Когда она рассказала об этом мужу, тот отреагировал странно: «Выходит, он взял на себя мои ошибки».

Мэри была шокирована. Она просто не знала, что индеец, предупредивший об опасности съемочную группу, давно уже разгадал характер ее мужа. Он сказал: «Я понял, что вы и не собирались покидать это проклятое место. Таких, как вы, мы, индейцы, называем “человек-дыра”. Вы питаетесь чужими отрицательными эмоциями, сеете вокруг себя зло и пожинаете его сами». А Кайл Маклахан, исполнитель главной роли, говорил: «Линч утверждал, что может работать, только балансируя над пропастью. Ну и пусть работает как хочет, но зачем тянуть за собой остальных?». Видимо, эта истина скоро откроется и последней жене гения – Мэри Суини…

Настоящее имя знаменитой итальянской актрисы Орнеллы Мути – Франческа Романа Ровелли. Ее отец был итальянцем, мать – эмигранткой из Эстонии. В отца она пошла своенравным характером и вспыльчивостью, а от матери унаследовала изумительные изумрудные глаза и матовый, необычный цвет лица. Девочка была совершенно счастлива до 12 лет, пока не умер ее отец, а потом ей пришлось начинать практически самостоятельную жизнь: оставшись одна, мать совершенно растерялась; она была человеком не приспособленным к жизни. За это ее всегда осуждали родственники, однако факт так и остался фактом – эта женщина не смогла научить чему-либо свою дочку.

Франческу отправили в Швейцарию помогать родственникам на ферме. Это было занятие не из приятных; да к тому же приходилось учить немецкий язык, который девочка очень не любила. Два года Франческа проплакала, тоскуя по матери, но когда наконец вернулась в Рим, поняла: та ей не поможет и не даст ни ощущения уюта, ни чувства надежности; нужно было учиться самой зарабатывать себе на пропитание. И Франческа работала в то время, когда ее сверстники спокойно учились. Она ходила в художественную школу, но вовсе не для того, чтобы слушать лекции и учиться искусству рисования: она позировала в обнаженном виде перед студентами.

На одном из таких уроков Франческа отметила про себя, что один из рисующих, взрослый мужчина, совершенно не рисует, а все время только разглядывает ее тело. При этом девушка почувствовала себя крайне неуютно: его взгляд был отнюдь не влюбленным, а каким-то холодным и оценивающим. После занятия Франческа торопливо оделась и побежала по темным улицам, а тот мужчина, который показался ей таким опасным, следовал за ней, не отставая. Девушка очень испугалась, решив, что вот-вот ей придется стать очередной жертвой маньяка, о котором ее предупреждала мама («Он затаскивает молодых девушек в подворотню, – говорила она, – и там убивает»). Но ее опасения оказались напрасными: мужчина догнал ее и вежливо представился. Как оказалось, он – известный режиссер, Дамиано Дамиани. В поисках актрисы для своего нового фильма он зашел в художественные мастерские и увидел там идеальную героиню для своей работы.

И вот Франческа впервые снялась в фильме Дамиани «Самая красивая жена», и уже в этот раз в титрах стояло ее новое имя, такое нежное и легкое, придуманное режиссером, – Орнелла Мути. В то время девушке исполнилось только 14 лет, а по сюжету ей было 18, поэтому Дамиани самому пришлось объяснять ей, что должна чувствовать впервые влюбленная женщина: его юная актриса совершенно не понимала, что это такое.

Впрочем, прошло совсем немного времени, и Орнелла поняла, что значит любить. На съемках картины девушка познакомилась с актером Алессио Орано – темноволосым неотразимым испанцем. По сюжету он исполнял роль негодяя, который обесчестил главную героиню и стал виновником крушения ее надежд. Почти так же сложилась история их любви в реальной жизни. Друзья предупреждали Орнеллу, что с этим человеком связываться не стоит, однако любовь вскружила девушке голову, и она не желала никого слушать, упиваясь своей первой безумной любовью. Этот союз не продержался и года. Ветреный Алессио забыл об Орнелле и бросил ее, хотя та ждала ребенка. Ему было гораздо интереснее проводить время в компании подобных ему молодых людей, все мысли которых были заняты исключительно веселым время-провождением, спиртным и проститутками.

Орнелла осталась одна в крохотной квартирке, которую они с мужем снимали. Она долго плакала, а потом решительно порвала фотографии своего благоверного. Он для нее перестал существовать. Впрочем, ее чувства и переживания были Алессио глубоко безразличны.

Когда журналисты спрашивали актрису о ее первом браке, она предпочитала каждый раз уклоняться от ответа, скупо характеризуя его как ошибку молодости. Дочь Орнеллы Найке, отцом которой являлся Алессио, долгое время даже не догадывалась о его существовании, считая своим настоящим отцом второго мужа Орнеллы – предпринимателя Федерико. Только в 16 лет она узнала от матери правду, и Орнелла не сможет забыть, какими несчастными были глаза Найке, которая тогда произнесла: «Мама, а как же я теперь должна называть Федерико?».

Орнелла постоянно испытывала чувство вины перед старшей дочерью. Ей казалось, что та повторяет все ее ошибки. Так, например, 20-летняя Найке позвонила ночью из Лондона, где училась, и сказала: «Мама, я беременна». – «Как это может быть? – закричала Орнелла. – По крайней мере, кто он такой? Ты собираешься за него замуж?» – «Нет, – решительно ответила дочка, – я не выйду замуж и воспитаю своего ребенка самостоятельно». В ту ночь Орнелла так и не смогла заснуть, думая, что же она сделала неправильно, как же она не смогла уберечь дочь, предостеречь ее от ошибки? Но потом она вспомнила саму себя в 18 лет и то, как отговаривали ее все друзья и родственники от связи с Алессио, но тогда она не собиралась слушать никого, считала, что все делает правильно и ее оправдывает эта великая и безумная любовь. А потом она была настолько же уверена в собственной правоте, когда вычеркивала из своей жизни мужа. Она захотела забыть его и забыла…

Орнелла вспомнила, как бледная и взволнованная она пришла на съемки «Народного романа» и объявила режиссеру Марио Моничелли, что беременна и вряд ли сможет продолжать работу в фильме. Моничелли тогда успокоил ее: ничего, он успеет снять картину за несколько месяцев, и зрители ни о чем не догадаются. Ему было искренне жаль молодую девушку. Он видел в ней многообещающую актрису и изысканную красавицу. Как-то его даже сама Софи Лорен спросила: «Что за девочка с такими изумительными изумрудными глазами снимается у тебя?». Но теперь, наверное, ее красота поблекнет. После родов девочка располнеет, и очаровательная Софи может больше не опасаться – конкуренции у нее не будет. К тому же как одна эта девочка сможет вырастить ребенка, как она будет жить без мужа?

Однако, как оказалось, опасения Моничелли были совершенно напрасны. Через месяц после рождения ребенка Орнелла появилась на съемочной площадке, готовая к очередной работе. При этом молодая женщина была настолько хороша, так ослепительно улыбалась, так умело кокетничала и так хладнокровно обсуждала деловые предложения, что устоять перед ней было просто невозможно. Ей было всего 20 лет, но она работала как одержимая, снимаясь в одной картине за другой, не давая себе времени на праздники и выходные. Мути не отличалась привередливостью и исполняла все роли, которые ей предлагали, – будь то роль аферистки или аристократки, монашки или хладнокровной соблазнительницы. При этом ее совершенно не смущали откровенные сцены. Орнелла привыкла позировать раздетой художникам, а потому ее нисколько не стесняло присутствие огромной толпы народа – актеров, художников, осветителей… Она мастерски исполняла то, что от нее требовалось, а потом, по команде «Стоп», совершенно хладнокровно одевалась.

Кроме того, Орнелла занималась позированием для эротических журналов, благодаря чему получила от журналистов прозвище Донна Бамбина, то есть женщина-ребенок. Она выглядела соблазнительно, но, олицетворяя грех, умела сохранять при этом почти детскую невинность. Она приобрела известность, уверенно оттеснив таких знаменитостей, как Софи Лорен и Клаудиа Кардинале. Ее осуждали за неразборчивость, а Орнелла не слушала никого: ей нужны были деньги, и она зарабатывала их всеми доступными ей средствами, а за малышкой Найке в то время присматривали по очереди то сестры актрисы, то ее мать.

И все же наступил такой момент, когда Мути поняла, что смертельно устала быть сильной. Ей было так необходимо надежное плечо мужчины. И такой мужчина оказался рядом с ней в тот момент. Это был предприниматель Федерико Факинетти, человек очень тактичный, уважающий ее независимость, интеллигентный. Он появлялся тогда, когда был особенно нужен Орнелле; мог бросить работу и прилететь по первому ее зову, но в то же время Федерико не отличался надоедливостью.

Наконец, Орнелла Мути решила познакомить Федерико с матерью. Ее выбор был одобрен семейством: «Факинетти – порядочный человек, это сразу видно, – сказали ей родственники, – к тому же Найке нужен отец, а Федерико очень тепло отнесся к ней». Официальное предложение было сделано. Жених купил Орнелле шикарную виллу неподалеку от Рима, но актриса не торопилась отвечать согласием на заключение брака.

В следующем фильме – «Будущее – это женщина», который снимал французский режиссер Марко Феррери, Орнелла снова появилась беременная. Сначала она, как и в первый раз, решила отказаться от роли, но Феррери подобная ситуация даже понравилась. «Будем снимать тебя беременной, – заявил он, покатываясь со смеху, – это будет замечательный скандал!». Скандал на самом деле получился большой. Орнеллу снимали с огромным животом, зато потом ей представилась возможность показать своим почитателям новорожденную девочку, Каролину. Федерико тоже был счастлив. Он снова просил Орнеллу выйти за него замуж, а та все размышляла и не решалась официально оформить отношения. Вместе с мужем актриса переехала из Рима в Швейцарию. Семья жила в Альпах, и Орнелла вспоминает это время в своей жизни как самое счастливое.

Мути была вынуждена покинуть это замечательное место, когда режиссер Фолькер Шлёндорф пригласил ее на роль в фильме «Любовь Свана». Актриса не смогла отказаться от столь соблазнительного предложения и отправилась в Париж. Там ее ожидал бешеный успех. Критики утверждали, что Орнелла, не имеющая никакого специального актерского образования, переиграла своих знаменитых партнеров-мужчин и, в частности, англичанина Джереми Айронса, исполнителя главной роли. Орнелла была рада: этот самодовольный актер был единственным, кто остался равнодушным к ее чарам, а она не привыкла к подобному отношению; даже примерный семьянин Адриано Челентано после совместной работы в «Укрощении строптивого» буквально не давал Орнелле прохода и готов был отдать все, лишь бы провести с ней одну ночь.

Пока Мути работала, Федерико занимался обустройством их семейного гнездышка. Вилла неподалеку от Рима стала больше напоминать дворец восточного султана. Кроме того, муж распорядился разбить вокруг виллы прекрасный сад, устроить роскошный бассейн. Орнелла в свою очередь приобрела виноградник рядом с виллой: она хотела в перерывах между съемками заниматься виноделием.

И вновь Орнелла была совершенно счастлива: муж исполнял каждый ее каприз, а в семье появился еще один ребенок – сын Андреа. И снова Федерико настаивал на заключении брака, ссылаясь на то, что Каролина уже скоро пойдет в школу, что детям необходимо жить в полноценной семье… Орнелле почему-то не хотелось соглашаться, но она уступила доводам Федерико: они казались неопровержимыми. Официальный брак наконец был оформлен.

Предчувствия Орнеллы, к сожалению, вскоре оправдались. Однажды ей позвонила подруга и сообщила, что ее мужа Федерико арестовали. Актриса долго не могла понять, что случилось: все происходящее напоминало глупый розыгрыш. Она отправилась в полицейский участок, где офицер сообщил ей, что Факинетти замешан в крупном финансовом скандале, он растратил деньги акционеров, и теперь ему грозит суд.

Только в этот день Орнелла поняла, насколько ее не интересовали дела мужа. Она считала Федерико крепко стоящим на ногах, воплощением благополучия, иначе откуда бы у нее появилась эта роскошная вилла, дорогие подарки, которые он ей делал, и, наконец, дом в Швейцарии? И все же, как ни хотелось думать, что произошла чудовищная ошибка, на самом деле никакой ошибки не было. Федерико все последние годы жил исключительно в долг. Как оказалось, он не просто банкрот; в деловых кругах муж Орнеллы получил прозвище «вечный банкрот».

И теперь Орнелле пришлось вспомнить, что значит быть сильной и самостоятельной. Чтобы вызволить мужа из тюрьмы, ей пришлось заложить все драгоценности, виноградники, почти все свое богатство. Чудом уцелела только вилла. Факинетти вернулся домой поседевший. Он едва ли не на коленях умолял Орнеллу простить его. Она же поняла, что, даже сдержавшись на этот раз, не сможет никогда простить своему избраннику, что тот не оказался достаточно сильным и не сумел защитить ее от неприятностей. Конец был неизбежен, и она понимала это лучше, чем кто бы то ни было.

Супруги прожили вместе еще три года, но их брак разваливался стремительно. Орнелла демонстративно занялась карьерой и вновь непрерывно снималась. Она изменяла мужу совершенно открыто и не чувствовала себя при этом хоть сколько-нибудь виноватой. Федерико, не желая отставать, платил супруге той же монетой – менял любовниц, а заработанные Орнеллой деньги проигрывал в казино. В конце концов Орнелла поняла, что в отношениях с Федерико пора ставить точку: ей надоела непрерывная ложь, которая не приносила счастья ни ей, ни Федерико, ни детям.

Актриса подала на развод, забрала детей и перебралась в Рим, на старую квартиру, к матери. В это время ей было уже 38 лет. При первой же встрече она сказала матери, что начинает новую жизнь, в которой первое место займут дети, второе – работа, а для интимных отношений с мужчинами и для любви она отвела третье место. Выслушав заявление дочери, мать с сомнением покачала головой.

Орнелла была по-прежнему ослепительно красива. За ней ухаживали едва ли не все ее партнеры по фильмам – те же Сильвестр Сталлоне и Тимоти Далтон. Но их комплименты не тронули ее сердца. Гораздо ближе оказался актрисе французский режиссер Франсуа Гуаза. У них было много общего; главное – оба они больше всего в жизни ценили личную свободу. Но Орнелла сразу заявила своему избраннику: теперь больше никаких брачных обязательств, она не верит, что из этого может выйти хоть что-то хорошее. Ее жизнь постепенно входила в нормальную колею. А бывший муж Федерико еще один раз появился на ее горизонте. Он снова попал в тюрьму, и на сей раз предъявленные ему обвинения выглядели гораздо серьезнее. Сама не зная почему, Мути все-таки отправилась к нему на свидание и даже позволила любовнице Федерико плакать у нее на плече. Она одолжила ей денег, но дала себе слово: это в последний раз, больше вызволять его из передряг она не будет.

Когда Орнелла Мути проанализировала свой второй неудачный брак, она решила, что всему виной – разница в возрасте между нею и Федерико: он был старше Орнеллы на 10 лет. И актриса решила больше не повторять этой ошибки. С того времени все возлюбленные были гораздо моложе нее. Мути уже 47 лет, и она с гордостью носит прозвище «самая красивая бабушка Италии». Она верит, что ей наконец повезло не только в творческом плане, но и в личной жизни. Ее новый муж, Стефан Пикколо, достаточно известный и высокооплачиваемый специалист в области пластической хирургии. И конечно же, он младше своей супруги на 10 лет. Орнелла совершено счастлива рядом со Стефано. Она говорит: «Когда рядом со мной Стефано, мне кажется, что я не состарюсь никогда!».

Известная американская актриса и певица, дочь знаменитой актрисы Джуди Гарланд и режиссера Винсента Миннелли, Лайза Миннелли дважды была замужем и дважды расходилась. Но, прежде чем говорить о неудавшейся семейной жизни Лайзы, хочется вспомнить о разводе ее знаменитых родителей, чье, казалось бы, безоблачное семейное счастье было очень хрупким.

После рождения дочери Джуди Гарланд впала в депрессию. Через некоторое время на смену успокоительным и снотворным препаратам, которые ей прописали врачи, пришли наркотики. Когда малышке Лайзе было всего 14 месяцев, ее мама была вынуждена лечиться от наркомании в санатории «Лас-Кампанас». Лечения хватило ненадолго. По прошествии нескольких месяцев после выхода из клиники Джуди опять стала принимать наркотики. Разумеется, наркотический туман, в котором существовала актриса, сильно мешал ее карьере и семейной жизни.

Винсент Миннелли выдержал только три года и, видя, что его жена, несмотря на поддержку семьи и врачей, не желает лечиться от наркомании, подал на развод. Этот скандальный бракоразводный процесс подробнейшим образом освещался в прессе. Общественность с любопытством следила за тем, чем закончатся баталии бывших супругов и кому из них суд доверит воспитание маленькой Лайзы. Разумеется, большинство здравомыслящих людей были на стороне Винсента Миннелли. Однако суд постановил, что ребенок должен проводить с каждым из родителей по полгода.

Лайза стала жить в совершенно разных мирах. Отец всеми силами старался доставить дочке удовольствие: он покупал ей дорогую одежду, брал с собой на съемочную площадку, а дома играл с ней и читал ей книжки. По воспоминаниям Лайзы, время, проведенное с отцом, было похоже на красивую сказку. Но через полгода сказка заканчивалась, и девочка возвращалась к матери.

Конечно, Лайза любила свою маму, да и та обожала дочь, но все же не забывала и о своей личной жизни. Джуди Гарланд быстро нашла замену Винсенту, выйдя замуж за актера Сида Люфта. Вместе с мужем она переехала в Лондон.

Но семейное счастье Джуди оказалось быстротечным, чему виной, разумеется, была все та же пагубная привычка. Как и Винсент Миннелли, второй муж Джуди, как ни старался, не смог справиться с ее пристрастием к наркотикам. Брак распался, а маленькая Лайза стала единственной подругой, сиделкой и секретарем своей матери. Ей приходилось защищать ее репутацию и порой удерживать от попыток покончить с собой.

И нет ничего удивительного в том, что девочка искала защиты у своего отца. Но Винсент Миннелли женился второй раз. Известие о бракосочетании отца с Жоржетт Мартель Лайза восприняла с горечью. Отношения девочки с мачехой были весьма напряженными, точно так же, как и с сестрой, родившейся от этого брака.

В 1961 году Лайза поступила в Высшую школу искусств в Нью-Йорке, а затем успешно продолжила учебу в Скарсдейле, где играла все главные роли в школьных спектаклях. Когда в апреле 1962 года юная актриса дебютировала в музыкальной комедии «Лучший футбольный форвард», где спела специально написанную для нее песню «Ты создан для любви», на нее обратили внимание не только зрители, но и известные продюсеры того времени.

Вскоре Джуди Гарланд познакомила дочь со своим протеже Питером Алленом – талантливым музыкантом. И хотя Джуди прекрасно знала о его гомосексуальных наклонностях, все же решила, что этот 20-летний талантливый пианист – подходящая партия для ее Лайзы. Надо сказать, что мать хотела как можно быстрее выдать дочь замуж, опасаясь, что та пойдет по ее стопам – пристрастится к выпивке и наркотикам.

Лайзе очень понравился Питер. Кроме того, он оказался нежным и заботливым молодым человеком. Разумеется, девушка ничего не знала о гомосексуальных наклонностях Аллена и, решив, что наконец нашла свое счастье, спустя три недели после знакомства с ним, в ноябре 1964 года, объявила о помолвке.

Вскоре молодые люди поженились. Лайза была счастлива. Ведь Питер стал для нее не только любящим мужем, но и лучшим другом, с которым она могла делиться всеми своими мыслями и проблемами. Правда, страсть в их отношениях полностью отсутствовала. Питер и Лайза больше напоминали брата и сестру, чем супружескую пару. Зато для Джуди Гарланд Питер Аллен оказался идеальным зятем: он не только оплачивал счета актрисы, но и по мере возможностей помогал ее детям, родившимся от второго брака. А тем временем Джуди, перекинув заботы о своих младших детях на старшую дочь и ее мужа, все дальше и дальше уходила от реальности, падая в наркотическую бездну.

Джуди Гарланд умерла в 1969 году в возрасте 47 лет. На похороны пришли 22 тысячи поклонников ее яркого артистического таланта! Лайза очень тяжело переживала смерть матери и впервые в жизни приняла сильнодействующее успокоительное лекарство.

Через год после смерти Джуди Гарланд, в апреле 1970 года, брак Лайзы и Питера распался. Лайза Миннелли назвала главной причиной развода свой успех на фоне неудач мужа. Питер Аллен, по мнению Лайзы, очень завидовал славе своей жены, считая, что если они дальше будут жить вместе, то он никогда не добьется успеха как музыкант, на него будут обращать внимание только как на супруга блистательной Лайзы Миннелли.

Но скорее всего вышеназванная причина являлась второстепенной. Основанием для развода Лайзы и Питера стал бурный роман актрисы с гитаристом Рексом Крамером. К тому же Питер не выносил окружение своей жены, а та в свою очередь ненавидела друзей Питера.

Как бы там ни было, супруги расстались, и Лайза стала все силы и все свое время отдавать работе. Через пять лет Боб Фосс пригласил ее сыграть Салли в кинокартине «Кабаре». Разумеется, Лайза согласилась.

После выхода «Кабаре» на экран имя Лайзы Миннелли стало легендарным. Боб Фосс научил Лайзу многому. Через некоторое время никому не известная талантливая девушка стала актрисой и певицей с мировым именем. Но именно благодаря Фоссу Лайза оценила все «прелести» наркотиков…

В 1974 году во время работы над фильмом «Это – развлечение» Лайза Миннелли вышла замуж за знаменитого телевизионного режиссера Джека Хейли.

Казалось, что все в ее жизни складывается удачно: она известная актриса, муж знаменитый режиссер. Но Лайза была глубоко несчастна. Вскоре после свадьбы она поняла, что ее и мужа окружали люди, которых привлекали только их деньги и слава. В окружении Лайзы не было никого, кто бы относился к ней как к личности – всем хотелось понежиться в лучах ее славы. От горьких мыслей Лайза искала спасения в спиртном и наркотиках…

В июле 1978 года она обратилась в «Центр Бетти Форд», где вместе с врачами-специалистами начала усиленную борьбу с унаследованным от матери наркотическим кошмаром. Из этой отчаянной схватки Лайза Миннелли вышла победительницей! К тому времени ее брак с Джеком Хейли распался. Причиной развода скорее всего послужил ее бурный роман с режиссером Мартином Скорсезе, а затем связь с Михаилом Барышниковым.

Видимо, экстравагантная и непредсказуемая Людмила Гурченко знает рецепт волшебного эликсира, который позволяет сохранить вечную молодость. Иначе как еще объяснить, что ее внешность и фигура почти не изменились с того времени, как она сыграла главную роль в «Карнавальной ночи»? Этот фильм принес молодой актрисе небывалый успех: все советские девушки хотели походить на Гурченко. Но после того, как в одной из центральных газет был напечатан разгромный фельетон, в жизни юной актрисы началась черная полоса, продлившаяся без малого 20 лет. Только в начале 1970-х годов, после выхода фильма «Старые стены», о Людмиле Гурченко снова заговорила вся страна.

Но, помимо профессиональных трудностей, в жизни Людмилы Марковны были и другие испытания: все ее браки закончились разводами. Однако Гурченко с завидной стойкостью прошла через все жизненные испытания.

«Как бы это ни банально звучало, но я с детства знала, что стану известной, – говорит Гурченко. – Знала, что, когда вырасту, непременно буду одета в блестки и перья. Одной из первых я начала обживать экранное пространство тогда еще не существовавшего жанра – советского мюзикла. Приехав из Харькова в Москву, снимала комнаты у каких-то балерин, бывших эстрадных певиц…

Людмила Марковна родилась в Харькове 12 ноября 1935 года. В 1958 году она вышла замуж за 22-летнего студента сценарного факультета ВГИКа Бориса Андроникашвили. Сама Гурченко вспоминала об этой странице в своей жизни так: «С детства я влюблялась на всех перекрестках и во всех киногероев, если „у него были зубы як мел, вусы як у Буденага“. Короче, во всех „чернявых орлов“. В институте влюблялась на каждом этаже. Прошел красавец – сердце ек! Но быстро разочаровывалась.

И вдруг влюбилась. Влюбилась по уши, по-настоящему. Конечно, с этим молодым человеком мы подходили друг другу как поется в песне: «Мы с тобой два берега у одной реки». Это с теперешней колокольни. А тогда…».

Тогда Людмила Гурченко очень любила своего мужа и в 1959 году родила дочь Машу. Как говорит сама Людмила Марковна, она устала от бесконечных измен Бориса.

В 1962 году супруги развелись. Гурченко очень тяжело переживала развод. В одном из писем к своей подруге Татьяне Бестаевой она призналась: «Я никому больше не верю, иногда даже тебе, близкой подруге… Боря мне изменял, как жить после случившегося?».

Вскоре после развода с первым мужем Людмила Гурченко вступила во второй брак. Ее супругом стал Александр Фадеев – сын известного писателя Фадеева и актрисы Ангелины Степановой. Как и Людмила Марковна, Александр был актером. Но семейная жизнь Гурченко опять не сложилась. Людмила Марковна хотела, чтобы муж побольше занимался домашними делами, и искренне недоумевала: «Зачем тебе актером быть? У тебя же золотые руки!».

Однако Александр не оставил своей профессии, но все же пошел на компромисс и с энтузиазмом чуть ли не каждую неделю по просьбе жены делал перестановку в квартире. Гурченко в очередной раз была уверена, что этот брак навсегда. Но, к сожалению, Александр начал пить.

Вспоминая о разрыве со вторым мужем, Людмила Марковна как-то заметила: «Моя жизнь никогда не была ровной, иным „благополучным“ актерам я даже завидовала. А потом поняла, что существуют мужчины-актеры и женщины-актрисы. Ради мужчины-актера жена его может бросить все, а ради женщины-актрисы далеко не каждый мужчина станет менять свою жизнь».

Ни муж, ни жена не желали приносить свой талант в жертву семейному благополучию, и после нескольких лет брака расстались. Разведясь с Александром Фадеевым, Гурченко вышла замуж за певца Иосифа Кобзона.

Кобзон и Гурченко расписались в Куйбышеве в 1969 году. Причем они оформили свои отношения после того, как их отказались поселить в одном номере гостиницы. Брак певца и актрисы продлился всего три года, но, по мнению Кобзона, их можно засчитать и за все десять. Уже спустя несколько лет после развода Кобзон попробовал поздороваться с Людмилой Марковной на одном из концертов. Как он рассказывал, при виде него Гурченко перекосило. «Ненавижу!», – ответила она на приветствие бывшего мужа. Кобзон в ответ только и сказал: «Значит, любишь, дурочка».

Сама Гурченко говорила о жизни с Кобзоном следующее: «Если спускаешься к машине, которую тебе подарил муж, и видишь там уличную проститутку, разве может идти речь о ревности? Это просто грязь. В браке с Кобзоном ничего хорошего не было. Он умел сделать мне больно. Начинал подтрунивать: „Что это все снимаются, а тебя никто не зовет?“. После этого брака я осталась в полном недоумении, и мне открылись такие человеческие пропасти, с которыми я до того не сталкивалась, и больше никому не позволю это с собой проделать!».

В 1973 году Гурченко познакомилась с Константином Купервейсом – 24-летним пианистом, который играл в эстрадном оркестре под управлением Александра Горбатых. После знакомства Людмила Марковна пригласила молодого музыканта в пресс-бар Московского кинофестиваля. Затем Гурченко пришла к Константину на день рождения, и вскоре они стали любовниками.

Разница в 13 лет совершенно не смущала влюбленных, и через некоторое время Гурченко и Купервейс стали жить вместе в квартире Людмилы Марковны. Причем пребывание в доме актрисы не ограничивалось для Константина только лишь супружескими обязанностями.

В короткий срок Гурченко приучила своего нового мужа исполнять функции ее секретаря, финансового директора, продюсера, менеджера и аккомпаниатора. Помимо этого, в его обязанности входило ежедневно встречать из школы дочку Гурченко. Маше было в то время уже 13 лет, но, несмотря на это, девочка стала называть Купервейса папой, что, надо сказать, несколько его смущало. По его словам, каждый раз у ворот школы он старался делать серьезный вид и важно надувал щеки, чтобы казаться старше.

Супруги почти никогда не расставались. А если Гурченко уезжала на съемки или гастроли, Константин ждал ее дома: занимался хозяйством, помогал Маше учить уроки, возился с машиной в гараже. Муж и жена не очень любили гостей, предпочитая всем друзьям и знакомым общество друг друга. Часто, когда в доме звонил телефон, Купервейс брал трубку и отвечал, что Людмилы Марковны нет дома. Можно сказать, что супруги наслаждались одиночеством.

Со своим новым мужем Людмила Гурченко почему-то не любила показываться в обществе. Трудно сказать, что было тому причиной. Возможно, актриса боялась, что окружающие заметят их разницу в возрасте, хотя, как известно, Гурченко всегда выглядела молодо. Но скорее всего Людмила Марковна, прекрасно понимая, что ее муж очень талантлив, не хотела, чтобы его способности были замечены кем-то, кто может помочь сделать пианисту блестящую карьеру. Она еще помнила о своем распавшемся браке с Александром Фадеевым и не собиралась приносить свою карьеру в жертву семейной идиллии. Гурченко считала, что такую жертву должен принести Купервейс.

Талантливая актриса не хотела, чтобы рядом с ней находилась равная в творческом плане личность. Именно поэтому она любыми средствами противостояла попыткам профессионального роста мужа, хотя тот, как уже говорилось, был даровитым композитором и музыкантом. Константин часто писал музыку для песен Гурченко, но она всякий раз, когда фирмы звукозаписи или организаторы концерта хотели поставить его фамилию рядом с ее, говорила: «Он у меня такой скромный, ему будет неловко, если его имя появится на пластинке, в титрах или на афише».

Когда известный режиссер Михаил Швейцер предложил Купервейсу написать музыку для его фильма, композитор под напором жены вынужден был отказаться. Еще более заманчивое предложение получил Константин от американских продюсеров, которые попросили его возглавить совместный российско-американский проект фильма, в котором должны были сниматься две звезды – Людмила Гурченко и Ширли Маклейн. Людмила Марковна, разумеется, не могла с этим смириться и отказалась участвовать в съемках. Вслед за женой вынужден был отклонить предложение и Константин Купервейс. Супруги прожили вместе почти 18 лет. На 18-м году семейной жизни отношения между мужем и женой накалились до предела. Константин, понимая, что Людмила попросту все эти годы использовала его, не давая ему возможности достичь профессионального успеха, был на грани срыва. По его словам, он несколько раз открывал окно и вставал на подоконник, чтобы наконец свести счеты с жизнью… Но Купервейс, несмотря на то что находился целых 18 лет в плену у красивой и своенравной женщины, нашел в себе силы начать жизнь заново. С нуля. В один прекрасный день он ушел из дому, не взяв с собой ничего: ни личных вещей, ни музыкальных инструментов.

В настоящее время у Константина Купервейса есть все, что можно пожелать для счастья: прекрасная семья, дом, свой бизнес, приличный капитал. Вот только Людмила Марковна все еще не может простить своему бывшему мужу, что он ее оставил, и упорно продолжает обливать его грязью. Видимо, ее сильно задело то, что взбунтовавшийся муж-раб вырвался на свободу и, несмотря ни на что, сумел добиться в жизни многого. А может, Гурченко расстроило то, что Константин Купервейс счастлив… без нее.

…С кинопродюсером Сергеем Сениным Гурченко познакомилась в 1991 году. «Поначалу мы не обращали друг на друга внимания, – вспоминает она. – Я просто запомнила большого человека – совершенно не моего плана. И как-то раз он подарил мне цветы. Затем мы долго не виделись, а потом стали делать фильм „Люблю“ (1991 год). И постепенно-постепенно начали общаться. В компаниях. Чтобы встречаться вдвоем – даже мысли не было… Но потом появилась такая общность, когда один говорит, а второй спохватывается: да я же только об этом думал! Или Сергей провожает меня домой, а я чувствую, что уходить от него мне не хочется. Там пусто, а тут надежно…».

Возможно, Людмила Марковна Гурченко наконец-то нашла свое счастье. По крайней мере, ее семейная жизнь с Сергеем Сениным пока что похожа на идиллию.

Когда перед французской актрисой Жоселин Мерсье встал вопрос, какой псевдоним взять, она думала недолго. Девушка была абсолютно согласна с продюсером, что ее имя в своем первозданном варианте звучит немного неблагозвучно. Ей и самой не нравилось имя Жоселин. Гораздо лучше звучит Мишель Мерсье. Единственное, что ее смущало, это как отнесутся родители к тому, что она хочет взять себе имя горячо любимой покойной сестры. Но, к ее счастью или несчастью, родители согласились. Почему к несчастью? Впоследствии Жоселин не раз убеждалась в том, что взять себе имя покойного – не просто плохая примета; это может стать причиной самых непредсказуемых бед и несчастий, и никто не может знать, чем именно обернется для человека подобный поступок.

Но тогда, когда родители дали свое согласие, Жоселин страшно обрадовалась. Она помнила свою младшую сестренку Мишель и очень любила ее. Да, ее трудно было не любить. Эта девочка являлась полной противоположностью Мишель и источником постоянной радости для родителей. Во-первых, Жоселин с детства была просто красавицей, и на нее постоянно заглядывались мальчики. А Мишель, наоборот, не отличалась особой красотой и, вероятно, потому всегда была очень тиха и застенчива. Немного угловатая, но главное – такая послушная и аккуратная Мишель была настоящей надеждой родителей, особенно отца, владевшего в Ницце большой фармацевтической фирмой. Раз уж Бог не дал ему наследников, – рассуждал господин Мерсье, – то нужно думать о том, кто продолжит его дело. На вертихвостку Жоселин нельзя было положиться: и так ясно, что серьезным делом она заниматься не сможет никогда, но зато Мишель – идеальная кандидатура на высокий пост владелицы компании. Она не позволит погибнуть семейному делу.

Жоселин родители считали совершенно никчемной и бестолковой. Она целыми днями занималась танцами и смотрелась в зеркало. Ни о каком серьезном, по мнению родителей, деле старшая дочь просто не была способна думать. Она мечтала стать балериной, а не разбираться в фармацевтике. Жоселин совершенно не интересовали домашние дела, тогда как Мишель не отходила от матери буквально ни на шаг. Она была лучшей помощницей по дому, и все порученные ей дела исполняла без малейшего ропота. Мать обожала Мишель: еще бы, отличная хозяйка из нее выйдет. Она вплетала разноцветные ленточки в ее волосы, стараясь сделать наряднее свою любимицу. Жоселин никогда не ждала от матери подобных проявлений любви: она предпочитала следить за своей внешностью сама. К тому же она терпеть не могла бантики; у нее рано сформировались собственные понятия о том, что красиво, а что нет. Ее тоже заставляли работать по дому, но Жоселин придумывала тысячи способов для того, чтобы саботировать трудовую хозяйственную повинность. Она даже думать не могла о том, что всю жизнь придется провести среди этих старых фамильных комодов и сервантов, а в лучшем случае – в аптеке, среди огромного количества склянок с неизвестным содержимым.

Естественно, что родителей подобные настроения старшей дочери раздражали до крайности. Мать никогда не могла скрыть отрицательного отношения к этой «вертихвостке». Она вообще не отличалась особой деликатностью, а в гневе могла ударить, и рука у нее была очень тяжелая. Как-то раз она ударила Жоселин по лицу, и притом прилюдно, когда они стояли перед витриной модного магазина, а девушка осмелилась попросить купить ей очень понравившееся платье. У него была такая замечательная пышная юбка! От стыда и от того, что все прохожие видели ее позор, Жоселин разрыдалась и крикнула матери: «Ты никогда бы так не поступила с Мишель!».

Когда Мишель умерла, отчаянию родителей не было предела. Жоселин понимала, что не сможет заменить им сестру, тем более что после смерти Мишель Жоселин вообще перестали замечать. Она чувствовала себя совершенно ненужной. Когда ей предоставилась возможность уехать в Лондон, Жоселин не раздумывала. Она надеялась, что там сможет стать балериной. Тем не менее мечты девушки не оправдались: ей недвусмысленно дали понять, что карьера балерины – это не для нее. Жоселин ничего другого не оставалось, как вернуться в семью.

Родители встретили дочь очень холодно. Они были уверены, что Жоселин в Лондоне просто развлекалась, вырвавшись из-под присмотра домашних. Мать при первой же встрече с дочерью сказала страшную фразу, которая потом преследовала несчастную Жоселин всю жизнь. Неосторожные слова матери превратились в родительское проклятие, потому что были произнесены от сердца. «Из тебя никогда не получится нормальной актрисы, – заявила разгневанная мать. – И не только артистки, но даже приличной жены или матери из тебя никогда не выйдет. Ты – самая обыкновенная шлюха, и останешься такой на всю жизнь!».

Это было ужасно обидно и несправедливо, потому что, хотя Жоселин и была свойственна обычная женская кокетливость, но непорядочной она не была никогда. Самое обидное, что она была совершенно невинна, выслушивая проклятия матери. Девушка понимала, что на самом деле мать хотела сказать совершенно другое: «Ты никогда не сможешь заменить мне Мишель». Но сказанного обратно не вернешь.

В 1957 году Мерсье получила приглашение сниматься в кино, причем это событие произошло совершенно неожиданно для нее, когда она не ждала ничего подобного. Прекрасным весенним днем девушка гуляла в городском саду вместе со своим отцом, и на нее обратили внимание два прилично одетых солидных господина; один из них – Дени де ла Пателльер – был режиссером, а второй – Мишель Одиар – сценаристом. Увидев эту очаровательную красавицу, так и излучавшую радость жизни и обаяние молодости, они поняли: это та самая актриса, которая так необходима им для комедийного фильма «Поворот ручки».

Мишель-Жоселин согласилась, и эта роль сразу сделала ее звездой. Приглашения от режиссеров следовали одно за другим. Всем пришлась по вкусу ее чувственная красота. К тому же камера, как говорится в кино, любила Мишель. Она была невероятно фотогенична, а в кадре выглядела естественно и непринужденно.

Однако Мишель не торопилась принимать все предложения без разбора. Вероятно, ее постоянно останавливали слова, сказанные матерью в порыве гнева, это родительское проклятие. Мишель уверяла себя, что ее не прельщают, как многих молодых девушек, возможность сделать в кино карьеру и завоевать славу. Для нее гораздо важнее оказаться успешной как женщина, то есть создать семью: ведь недаром она сменила свое неблагозвучное имя Жоселин на такое красивое и целомудренное – Мишель. Она должна стать примерной женой хотя бы для того, чтобы доказать матери: она ничем не хуже своей покойной сестры.

Но в любви Мишель хронически не везло, причем с самого первого раза. Этим первым возлюбленным оказался весьма странный молодой человек по имени Джи. Он был привлекателен и безумно романтичен. Его настолько переполняла романтика, что простой девушке все это было крайне трудно понять и оценить. Он много раз говорил Мишель, что она – существо неземное, обладающее красотой поистине небесной, а потому ее надо боготворить и преклоняться перед ней. Ей хотелось любви, и Джи соглашался: конечно, для любви, но совершенно особенной, неземной. Любовь к Мишель должна быть ни на что не похожей, возвышенной.

Наивная Мишель предполагала, что Джи вот-вот сделает ей предложение, назовет своей женой, но тот почему-то не торопился. Целыми днями он читал Мишель наизусть творения восточных мистиков, в которых та мало что понимала. Они проводили вместе долгие ночи без сна, но молодому человеку и в голову не приходило заняться с ней любовью, зато он непрерывно разглядывал ее тело, любовался, читал стихи, а потом вел встречать восход солнца.

А скромная Мишель была уже почти на грани отчаяния. Что же это за неземная любовь. Она в конце концов уже хочет испытать ее, а если то, что происходит между нею и Джи, – и есть та самая неземная и необыкновенная любовь-поклонение Прекрасной Даме, то приходится призадуматься, – а так ли уж нужна она тебе? Мишель вдруг ясно осознала – ей хочется простой, земной любви, без поклонения и обожания. При этой мысли на мгновение ей показалось, что она слышит недобрую усмешку матери и ее слова о том, что ее дочь – просто шлюха, как говорится, по определению, и ждать от нее чего-то иного просто не приходится.

Мишель едва не запуталась окончательно в своих отношениях с романтичным и неземным Джи, но как раз в это время ее пригласили в Италию на съемки кинофильма «Ночи Лукреции Борджиа». В Вечном городе молодую французскую актрису с экстравагантной внешностью представили иранскому шаху Мохаммеду Реза Пехлеви, занятому поисками очередной молодой супруги. Просматривая, как обычно, утренние газеты, шах увидел фотографию Мерсье и понял, что это та самая девушка, которую он искал всю жизнь.

Первая встреча с шахом запомнилась Мишель совершенно мучительным ощущением. Она не знала, как правильно вести себя, и постоянно краснела под его раздевающим откровенным взглядом. Мишель не помнила, что вообще говорила этому господину с пугающим, почти плотоядным блеском в глазах. Она чувствовала себя маленькой школьницей, которую вызвали к доске, и та не знает, что отвечать, поскольку вопросы преподавателя неясны, а взгляд – оценивающий. Мишель долго плакала в своем гостиничном номере. А причиной этого был все тот же ужасный взгляд шаха. Как он посмел смотреть на нее так, словно она рабыня или проститутка? Разве она хотя бы одним взглядом или жестом дала понять, что является таковой? Как раз наоборот. Так почему же они смеют думать о ней как о легкой добыче? Почему ее все принимают не за ту, кем она является на самом деле? Позже Мерсье передали слова шаха, сказанные им после этих неудачных «смотрин»: «Эту девушку, несомненно, поцеловала сама богиня любви. Но она сама пока этого не понимает. У нее впереди ослепительное будущее».

Надо сказать, что Мишель ничуть не воспарила, услышав эти слова. Она не видела в них ни малейшего повода для гордости. Наоборот, Мерсье стала относиться к собственной внешности довольно подозрительно, словно ждала от нее неприятных сюрпризов.

Чтобы не давать людям ни малейшего повода сомневаться в своей порядочности, Мишель принимала самые серьезные меры (только бы не подумали о ней как о распутнице!). Когда Мерсье пригласили на пробы в Голливуд, где планировались съемки фильма с участием Элвиса Пресли, то на одной из торжественных презентаций Мишель появилась в строгом черном, почти чопорном платье, наглухо скрывающем все достоинства ее фигуры. Она даже не стала делать прическу и накладывать на лицо косметику. И все же, несмотря на принятые меры предосторожности, Мишель поняла, что ее маневр не совсем удался. Она замечала, с каким откровенным восхищением смотрят на нее все мужчины.

Что же касается продюсера будущего фильма Хелла Уоллеса, то он совершенно потерял голову от молодой актрисы. Он пригласил ее на первый же танец и даже не смог сдержать естественного мужского порыва – слегка прижать к себе эту гибкую и восхитительную красавицу. Он хотел сказать Мишель, насколько она прекрасна и какая честь для него… Он и рта раскрыть не успел, потому что красавица в то же мгновение оттолкнула от себя этого, по ее мнению, нахала. «Кто позволил вам так прижиматься ко мне?» – резко и отрывисто произнесла она, просто задыхаясь от возмущения. В тот же вечер мадемуазель Мерсье уже паковала свои вещи, чтобы отправляться назад, в Европу. Она убедилась в том, что Голливуд – это самое настоящее гнездо разврата, окончательно и бесповоротно, и никто не смог бы ее разубедить.

Когда самолет пролетал над Атлантикой, Мишель раздумывала: а что если покончить с карьерой актрисы раз и навсегда? Потом она вспомнила, как пыталась начать самостоятельную жизнь танцовщицы в Лондоне. В то время она была милой, веселой и обаятельной. Ей было приятно мужское общество. При этом никто не смотрел на нее как на доступную женщину, и она чувствовала себя легко и свободно. Что же изменилось в ней с того времени? Куда исчезло это милое и такое естественное для женщины кокетство? Она поняла, что ей претит сама мысль о том, что кто-то смеет смотреть на нее как на шлюху.

Мишель вернулась в Париж и немедленно решила перевернуть свою жизнь до основания. Прежде всего, по ее мнению, следовало выйти замуж и стать примерной женой. Брак был так поспешен, словно актриса пыталась сбежать от своей судьбы. Она особенно не выбирала и была готова отдать руку первому встречному. Таким первым встречным стал ее первый муж Уильям. У него имелась небольшая квартирка на острове Миньо. Там обосновалась Мишель и стала со всем рвением налаживать идеальный семейный быт. Нужно, чтобы каждый понял, что ее семья – самая настоящая, милое и уютное гнездышко. Она завела двух овчарок и служанку, обустроила жилище по собственному вкусу: на стенах развесила картины, там и сям расставила вазы и простенькие безделушки.

Казалось, домашнее хозяйство завладело всеми помыслами Мишель. Она была буквально упоена постоянными хлопотами на кухне. Ей даже по-настоящему нравилось возиться в саду. Конечно, она практически ничего не умела как хозяйка, но так хотела научиться всему. Однажды она решила сделать деревья в саду несколько красивее и с энтузиазмом взялась за их обрезку. Правда, она не учла, что это было время цветения, и служанка, увидев, чем занимается ее хозяйка, пришла в неописуемый ужас. «Мадам, вы погубите деревья!» – закричала она и отобрала у Мишель садовые ножницы.

Мишель старалась преуспеть и на съемочной площадке, и дома, где готовила Уильяму его любимые спагетти и регулярно поливала цветы на окнах. Главное, чтобы ему было хорошо. А он, посмотрев картину Франсуа Трюффо с участием супруги «Не стреляйте в пианиста», сказал за ужином только одно: «В первый раз встречаю женщину с таким поразительным талантом. Днем играет проститутку, да так, что от настоящей не отличишь, зато вечером – это воплощенная добродетель. И как это у тебя получается?». Данная недоумевающая фраза на самом деле звучала упреком. Он ждал от жены невероятных страстей, море сексуального огня; он вовсе не хотел видеть ее скромной домохозяйкой, которая целыми днями упоенно возится у плиты. Ему казалось, что его жестоко обманули. Быть может, это странно, но Уильям хотел всего того, что видел на экране, – капризов и безумств, отчаянной страсти и упоительного кокетства; иначе зачем бы ему жениться на такой женщине? Для роли скромной, всегда послушной и никогда не перечащей домохозяйки он без труда мог бы подыскать и другую женщину.

Уильям приходил временами в бешенство, потому что чувствовал: там, на съемочной площадке, она – настоящая; этот вулкан страстей – не выдумка и не искусная игра. Она такая на самом деле, но ее что-то сдерживает, что-то не позволяет этому вулкану свободно прорваться наружу. Но Уильям не был прекрасным принцем, призванным освободить своим поцелуем от злого колдовства прекрасную принцессу; для этого он недостаточно любил ее и к тому же был никуда не годным психологом. «Обманула!» – вот единственное, что было доступно его разумению. Если она может там, в кино, то почему не может или не хочет с ним? Сколько он ни старался раздразнить ее, добиться хоть одной искорки, таящейся в этом воплощении настоящего эротического вулкана, у него ничего не получалось.

В начале 1960-х годов в Локарно состоялся кинофестиваль, на котором Мишель Мерсье, сыгравшая в картине «Рычащие годы», получила первый приз за лучшую женскую роль. Казалось, можно было только радоваться: впереди открывались необыкновенные возможности для карьеры, но Мишель как будто поставила себе цель не стремиться к вершинам славы. Она откровенно радовалась только тогда, когда какая-нибудь соседка хвалила ее аккуратно подстриженный газон или выращенные ею цветы.

Но в 1963 году в ее судьбе произошел крутой поворот, просто как в сказке. Ранним утром в ее доме раздался телефонный звонок. Мишель даже не успела еще приготовить Уильяму его утренний кофе. Оказалось, что актрису приглашают принять участие в пробах для съемок фильма «Анжелика». И надо же такому случиться, что сама Мишель только что прочитала этот бестселлер Анн и Сержа Голон. Она была одержима Анжеликой. Еще ни одну женщину она не чувствовала так сильно, буквально всеми клеточками. Разумеется, иначе и быть не могло, она была просто создана для этой роли, и ее утвердили практически сразу.

Мишель Мерсье пришлось сниматься одновременно в двух фильмах про Анжелику – «Анжелика – маркиза ангелов» и «Великолепная Анжелика». Самое интересное, что в первом фильме актриса должна была играть взрослую женщину, познавшую жизненные невзгоды и закаленную неудачами, а во втором она была еще совсем юной, 17-летней девушкой, для которой все неудачи и страшные приключения были впереди. Мишель целиком отдалась роли. Впервые в жизни она не думала, что обязана быть примерной женой и хозяйкой. Ей было не до этого. Конечно, иногда она задумывалась над произошедшими в ней переменами, и это немного пугало, однако ненадолго. Анжелика для Мерсье была как одержимость, как прекрасная болезнь, как первая любовь.

В декабре 1964 года в «Мулен Руж» состоялась премьера фильма. Это был настоящий триумф Мерсье. Ее долго не хотели отпускать со сцены, и актриса буквально утопала в цветах. Она улыбалась, ведь этого требовало ее положение, но в душе бушевал настоящий ураган страха и отчаяния. Причиной волнений Мишель был Уильям. С ним стало происходить нечто странное, причем это случилось сразу после того, как супругу довелось посмотреть уже отснятый материал «Анжелики». Уильям бросил работу. Он пил целую неделю, как завзятый алкоголик. Накануне премьеры он устроил жене сцену: забился перед ней в эпилептическом припадке, колотясь головой об пол и крича нечто невразумительное. Перепуганная Мишель немедленно вызвала врача, но тот осмотрел Уильяма и заявил, что дражайший супруг устраивает чистейшей воды симуляцию. Он хочет шантажировать жену.

Возмущенная Мишель потребовала от Уильяма объяснений, однако его истерика все еще продолжалась. Он мог только кричать что-то странное и не поддающееся объяснению: «Я обещаю тебе, – орал он, – что с завтрашнего дня начну принимать снотворное вместе со спиртным. Ты хочешь, чтобы я сошел с ума? Ну конечно, ведь ты всегда только этого и добивалась! Вот и добилась. Я стану сумасшедшим, и не думай, что это меня пугает. Я хочу стать сумасшедшим! По крайней мере, это станет гарантией того, что ты не сможешь бросить меня никогда! Ведь разводы с сумасшедшими запрещены».

Так Мишель впервые столкнулась с проявлениями родительского проклятия. С тех пор все ее мужчины не могли иначе реагировать на нее, как будто она и на самом деле была заколдована, и первым пострадавшим от ее экранного мифа стал Уильям. Но тогда Мишель еще не догадывалась об этом. В своей наивности она и предположить не могла, что для всех мужчин мира является идеальным символом чувственности, непокорной красоты, которая пока не нашла своего хозяина, и как только такой хозяин будет найден, как недоступная красавица станет воплощением вожделения, для которого не существует ничего невозможного. Сколько Мишель ни уверяла супруга, что ей хочется только одного: тихой и размеренной семейной жизни, приготовления обедов, ежедневной заботы о муже, о почти целомудренных, стыдливых ласках в постели, Уильям не верил ей. Он считал ее воплощением лжи.

А Мишель даже не понимала, что происходит с ее мужем. Она искренне считала себя виноватой в его внезапной душевной болезни. Конечно, ведь на время съемок ей приходилось надолго оставлять семью; вероятно, Уильям сильно тосковал, да и, признаться, она столько раз укоряла саму себя, что, упоенная Анжеликой, совершенно забыла, что ее призвание – быть хранительницей домашнего очага.

Мишель считала, что все еще можно исправить; она не замечала, что дальнейшая семейная жизнь становится просто невозможной, и дала Уильяму клятву, что ради его спокойствия и выздоровления она забудет о кино, посвятит себя дому целиком и полностью. Она станет идеальной женой, у них появится ребенок, и все будет хорошо. Напрасно несчастная Мишель тешила себя такими иллюзиями. Ему не нужна была жена и мать, он хотел ту страстную любовницу, которую видел на экране. Только ее, Анжелику. Но Мишель отказывалась поверить в это и все оттягивала финал, а он в результате оказался устрашающим.

Запои Уильяма стали между тем явлением обычным. Мишель в это время ухаживала за мужем, как за больным. Как-то раз она не смогла оставить на произвол судьбы напившегося супруга и попросила своего друга Мишеля Лемуана вместо нее встретить родственников в аэропорту. Лемуан с удовольствием уселся за руль новенькой, недавно приобретенной Мишель «альфа-ромео». Актриса ждала родственников, но вместо них пришло срочное сообщение из полиции. Лемуан по дороге в аэропорт попал в серьезную аварию. Странно, но у совсем новой машины отказало рулевое управление. Водитель на полном ходу врезался в дерево, и только чудо спасло его от смерти.

Буквально через день после этого несчастного случая Мишель решила устроить уборку в комнате мужа и случайно открыла сценарий фильма, над которым тот работал в последнее время, пока снова не ушел в запой. Страницы открылись как бы сами собой, и Мишель с ужасом прочитала: «Она бесподобно красива, и он, конечно же, не стоит ее. Она собирается бросить его и только выбирает день, когда лучше сообщить ему эту новость.

Но он и так обо всем знает, как знает и то, что никому не позволит обладать этой женщиной. Он предпочитает убить ее, тем более что об этом никто не догадается. Он испортит тормоза у машины, а вдобавок немного подпилит дерево, что стоит у самой дороги. Она обожает быстро ездить, и ее смерть неминуема, это совершенно точно. Она непременно разобьется, а ее упоительное лицо будет безобразно изуродовано».

Мишель похолодела. Теперь она была уверена: авария, в которую попал Лемуан, подстроена ее безумным супругом. Он и вправду заболел и был помещен в психиатрическую лечебницу. Сама же Мишель находилась в состоянии постоянного стресса. Еще немного, и ей тоже понадобится помощь психиатра. Мишель считала, что во всех ее несчастьях повинна только ее внешность, перед которой был неспособен устоять ни один мужчина; все они видели только обольстительный образ, и больше ничего. Хотя даже она сама не смогла бы не признать, что ее Анжелика бесподобно хороша, но ей все чаще приходила в голову мысль, что это очарование от дьявола. А как же может быть иначе, если красота является причиной бед и крушения надежд на мирное семейное счастье?

Но как бы ни переживала Мишель, как бы она ни изводила себя бесплодными размышлениями по поводу своей вины в трагедии Уильяма, это была только первая ласточка. После развода с мужем она долго приходила в себя, но в ней еще жила надежда, что любовь найдет ее. Ей обязательно встретится по-настоящему любящий человек, который поймет ее и станет любить, несмотря на внешность, как ни парадоксально это звучит.

Следующим избранником Мишель стал молодой художник. Он был настолько влюблен в нее, что заставил поверить, что она сможет возродиться и что истинная любовь существует на самом деле. Мерсье снова вышла замуж и, как и раньше, всю себя посвятила семье, искренне стараясь не повторять прежних ошибок. Естественно, она никогда не изменяла мужу, об этом не могло быть и речи. Она была настолько сдержанна и серьезна, что у любимого не могло и мысли возникнуть об измене. Даже журналисты, падкие до сплетен, не могли сказать ничего хоть сколько-нибудь сомнительного относительно поведения Мишель. Однако через некоторое время история повторилась, словно копируя предыдущую. Избранник Мишель начал нервничать, а потом его придирки превратились в самую настоящую бешеную ревность. Он не верил ни единому ее слову. Она изменяет, и он в этом уверен, потому что чувствует – она не может не изменять; она чересчур соблазнительна и просто создана для любви, неважно с кем. Мишель измучилась до предела, безуспешно стараясь уверить мужа в собственной невинности, но он видел перед собой только Анжелику, и единственным его желанием было оградить Мишель от присутствия в ее жизни других мужчин, каждый из которых воспринимался им как соперник.

Однажды Мишель испытала настоящее дежа вю. Как-то художник решил продемонстрировать жене одну из своих последних работ. Это был вырезанный из журнала портрет Мишель, который он порезал на кусочки и наклеил на старое зеркало. Зрелище было отвратительным и отталкивающим. Ее красота превратилась в воплощение уродства. Ничего более страшного Мишель в своей жизни не видела. Она поняла – это намек, и очень прозрачный, и скоро любимый приведет в исполнение свои тайные желания. Чем он руководствовался – неизвестно, но явно был уверен в том, что его жена заслуживает наказания, а самым страшным станет наказание уродством. Если она так гордилась своей неземной красотой, то за этот соблазн ее следовало жестоко покарать. Соблазняя мужчин, Мишель калечит их судьбы и делает сумасшедшими, а значит, и сама должна узнать, как это бывает больно.

После того случая прошло всего несколько дней, и художник привел приговор в исполнение. Он даже не стал искать повода для ссоры, просто бросился на Мишель и изо всех сил ударил ее в лицо тяжелым перстнем. Женщина услышала, как страшно хрустнул нос, а потом что-то острое глубоко полоснуло ее по щеке и по лбу. Спасаясь от разъяренного мужа, Мишель заперлась в ванной и сразу же бросилась к зеркалу. Она почти ничего не видела: кровь заливала ей глаза, а зеркало отражало копию той самой страшной фотографии, которую на днях показывал ей художник. Он все еще ломился в дверь ванной, когда приехала полиция, а Мишель немедленно отправили в больницу, где ей поставили неутешительный диагноз: двойной перелом носа. Мишель поняла, что в больнице останется надолго.

Она боялась подходить к зеркалу. Каждый раз было невыносимо мучительно видеть страшные кровоподтеки, распухшие губы и черные синяки под глазами. Мишель лечилась два месяца и за это время перенесла несколько пластических операций. А самое страшное было по ночам, когда она оставалась наедине со своими мыслями, а в голове звучал голос матери, откровенно злорадный и издевательский: «Ты получила то, что хотела. Теперь ты – уродина. Ты навсегда потеряла свою красоту, и больше ни один мужчина в мире не захочет посмотреть на тебя». Однажды Мишель не выдержала и закричала: «Нет, я не потеряю красоту, потому что я – Анжелика. Я хочу и стану прежней Анжеликой!», а потом она стала горячо молиться, хотя никогда не считала себя особенно верующей: «Господи, пожалуйста, сделай меня такой, какой я была. Я хочу снова стать Анжеликой».

После долгого изнурительного лечения Мишель отправилась отдыхать на Ривьеру с ее благотворным морским климатом, ее пронзительно свежим воздухом. Купаясь в море, Мишель чувствовала, что возрождается едва ли не на глазах. Прошло совсем немного времени, и она снова стала прежней – искушением для всех мужчин Европы.

Но снова каждый встреченный ею мужчина почему-то непостижимым образом был уверен, что ее спальня никогда не пустует, а поклонники для нее представляют собой приблизительно то же, что и цветы в вазах, которые эта красавица привыкла менять каждый день.

Что же касается матери, то и она была убеждена, что ее дочь ведет распутный образ жизни, что она совершенно безнадежна и не способна заключить действительно прочный, нормальный брак. А всему виной, по мнению ее матери, были сомнительные связи Мишель, поскольку она может водиться исключительно со всяким отребьем, а приличных мужчин заметить просто не способна.

И только в 1969 году Мишель вышла замуж за человека, которого целиком и полностью одобрили ее родители. Это был друг семьи Ален Рено. Правда, мать Мишель и в этом случае не удержалась от того, чтобы не сказать дочери ядовито: «Может быть, на этот раз ты сумеешь сыграть роль приличной жены».

Мишель твердо решила, что обязательно докажет матери, себе, всему миру, что она на самом деле хорошая жена. Она делала все возможное и невозможное для этого, хотя временами и не понимала, а для чего все это нужно. На что ушло столько лет жизни, которые, кроме несчастья, ничего ей не принесли?

Ален Рено отличался от предыдущих супругов Мишель. Он никогда не настаивал на том, чтобы все свое свободное время жена проводила дома и тем более бросала свою работу.

Напротив, Ален хотел, чтобы она продолжала активно сниматься. И Мишель отправилась на съемки очередного фильма «Скандал в Риме». Ей было тоскливо даже в предрасполагающей к романтизму атмосфере солнечной и теплой Адриатики. Мишель чувствовала себя никому не нужной и часто лежала на пляже в полном одиночестве, размышляя о том, что она сделала неправильно и почему ей так плохо, хотя она изо всех сил старалась соответствовать материнским идеалам. Ей не хватало искреннего мужского внимания. Конечно, Ален каждый вечер звонил ей из Парижа и непременно спрашивал о ее делах, успехах и проблемах, но это не грело ей душу. Не раз он говорил, что любит ее, но эти слова почему-то не убеждали. Мишель буквально умоляла Алена приехать к ней, навестить хотя бы ненадолго. Он обещал каждый раз, но не приезжал.

Ален говорил, что должен работать сам и ценит работу своей жены. Мишель же не раз признавалась себе в том, что безумно устала от жесткого и одновременно беспорядочного режима актерской жизни. Годами она была стеснена рамками проб, когда каждое утро нужно просыпаться невыносимо рано. А бесконечные дубли, а ночи в дешевых отелях, похожих один на другой! Мишель поняла: она просто несчастна и при этом несчастна глубоко и безнадежно. Слава никогда не привлекала ее, восторги поклонников не согревали. Наконец, она очень устала доказывать, что может стать идеальной женой. По-настоящему это никому не надо, и ей самой в первую очередь. Проклятие матери впивалось в ее душу, оно выпило ее до дна, и она просто устала…

Однажды режиссер фильма Карло Лидзани снимал Мишель два часа подряд в холодной воде. Когда дубли были закончены и режиссер удовлетворился проделанной работой, оператор с чистой совестью выключил камеру, а про актрису просто забыли. Лодка Лидзани направилась к берегу, а Мишель, совершенно обессиленная, так и осталась в море. Внезапно она потеряла сознание, а пришла в себя уже на берегу. Первое, что она увидела, – лицо молодого человека, очень взволнованного и очень красивого. Его красоту она отметила в первую очередь, буквально сразу после того, как к ней вернулась способность осознавать происходящее.

Ее спаситель, хрупкий светловолосый молодой человек представился как Питер Коллинсон, режиссер. Он случайно оказался на побережье во время съемок фильма, и его помощь пришлась как нельзя кстати: Мишель едва не погибла в волнах. Она подумала, что Питер немного похож на ее первую любовь – Джи. Наверное, у него были такие же очаровавшие ее когда-то мечтательные глаза.

Однако, в отличие от Джи, в Питере чувствовался мощный и страстный темперамент. Мишель подумала, что, наверное, если бы ее жизнь сложилась немного иначе, она с радостью отдалась бы порыву страсти и оказалась бы в его объятиях. Но сейчас все не то… Как можно даже думать об этом: ведь Мишель – замужняя женщина, она совсем не похожа на всех прочих ветреных актрис, и она никогда не давала повода думать о ней низко и грязно…

А Питер тем временем продолжал ежедневно приходить на съемочную площадку, как на работу. Он не подходил к Мишель, не пытался познакомиться поближе, проводить в отель, а только стоял и смотрел на нее. За все время их знакомства Мишель и Питер едва обмолвились несколькими ничего не значащими фразами. Но Питер снился Мишель каждую ночь. Он представлялся ей ангелом, обещающим небесные наслаждения и зовущим в неведомую, но прекрасную даль.

А потом Питер Коллинсон прислал к Мишель своего агента. Он предлагал ей роль в собственной картине «Драчуны». Мишель долго сомневалась. С одной стороны, супружеский идеал твердо говорил ей «нет»: надо отказаться, потому что этот светловолосый ангел не дает ей покоя даже во сне, а что же будет, если они начнут работать вместе? «Надо отказаться», – сказала она себе, но вместо этого, словно помимо собственной воли, произнесла: «Да, я согласна».

Коллинсон снимал свою картину в Турции. Местность, в которой проходили съемки, была пустынна и безлюдна и отчего-то навевала мысль об аде, таком, каким его описывал в своем бессмертном произведении Данте. Каждый день приходилось преодолевать от гостиницы несколько километров по горным тропам среди камней и отвесных стен, а потом проделывать тот же путь обратно – по извивающейся как змея дороге. Но Мишель была совершенно счастлива, потому что впервые в жизни поняла, насколько свободной она может быть. В эти упоительные дни актриса записала в своем дневнике: «У меня никогда в жизни не было подобных отношений с режиссером, да и, пожалуй, и с мужчиной. За все время у нас не произошло ни единой ссоры, ни одной размолвки. Я никогда не думала, что мужчины способны быть такими нежными. Я должна признаться, что меня влечет к нему с такой силой, что не существует никакой возможности сопротивляться. Я уверена, что и его тоже влечет ко мне. Это страстное чувство взаимно». Вскоре после этого Питер признался, что любит ее.

Он повел Мишель погулять в горы в перерыве между съемками и там, среди скал и высокой травы, сказал, что полюбил ее с первого взгляда. Мишель в тот день поняла, что любовь может быть поистине упоительной. Она пребывала в таком восторге и экстазе, какого ей еще не доводилось испытывать. В те минуты она понимала, что рождена для настоящей любви, потому что только в ней может таиться то счастье, которое она так долго и бесполезно искала.

Но настало утро, и Мишель словно переродилась. Она чувствовала только растерянность и была настолько разбита, что не сумела даже заставить себя выйти на съемки в этот день. Мишель представляла себе лицо матери, перекошенное гневом, яростный блеск в глазах Алена, упоительную улыбку Питера, и от этого буквально голова шла кругом. Она находилась в смятении, и осознание этого было просто нестерпимым. Мишель как будто раздвоилась, причем одна таяла от любовного восторга, впервые ею испытанного, а вторая была вне себя от безумного стыда и панического страха. «Тогда кто же я на самом деле?» – думала Мишель, понимая, что между двумя личностями, боровшимися в ней, существует непреодолимая пропасть.

К вечеру этого дня Мишель вновь испытала дежа вю. Как когда-то во сне, к ней пришел Питер и произнес: «Давай вместе улетим. В Лондон». Едва ли не на коленях он умолял Мишель бросить мужа и стать его женой. Все существо первой Мишель взорвалось от восторга; все внутри кричало: «Да», но вторая так боялась людских пересудов, неизвестности… А кто знает, что ждет ее дальше и так ли уж вечна эта любовь? А самое страшное – кто она на самом деле и не придется ли ей жалеть о принятом решении? Наконец, она решила произнести: «Лети один. Я останусь». Она жалела об этом своем поступке не один год.

Особенно больно стало Мишель, когда, вернувшись со съемок раньше положенного срока, она обнаружила на неубранном столе мужа разбросанные в беспорядке письма, по содержанию которых сделалось ясно, что драгоценный Ален и не думал хранить ей верность и у него имеются собственные представления о супружеской верности и долге. Видимо, человеком он был более прогрессивным в вопросах половой свободы. Не сумев жить в состоянии постоянной лжи, Мишель сама подала на развод.

В середине 1970-х годов Мерсье жила одна. Она решила прекратить работу в кино, потому что поняла, что не может заставить себя даже приблизиться к съемочной площадке. Мишель попробовала себя в качестве театральной актрисы, но быстро убедилась, что и это поприще не для нее. Ей было всего 36 лет, но она уже ощущала себя до конца опустошенной. Она страдала по-настоящему, когда вновь пересматривала серии «Анжелики». На тех кадрах она выглядела такой счастливой! Так почему же в жизни она всегда была такой несчастной? Почему же судьба может быть настолько несправедливой, почему она так жестоко била ее и всех, кто оказывался с ней рядом?

Она много размышляла и пришла к выводу, что сама является причиной несчастий любящих ее людей. Вот и сейчас, когда она любила и ее любили, она все никак не решалась согласиться на брак.

Но ее поклонник Адриан, крупный бизнесмен из Цюриха, смотрел на нее неизменно восхищенными глазами и то и дело повторял: «Ты обязательно принесешь мне удачу и счастье!». И Мишель снова решилась поверить. Может быть, хоть на этот раз удастся обмануть судьбу?

Адриан рано овдовел, и на его попечении остались два сына – 9-летний Бенджамин и 12-летний Патрик. Осиротевшие дети сразу полюбили Мишель. Позже Мерсье вспоминала: «Сразу после школы они бежали ко мне.

Ради этого момента я была готова сидеть дома целый день. Бенджамин кричал снизу: «Это мы!», бросался ко мне, забирался на колени. Патрик тоже тут как тут. Эти дети могли бы быть моими».

Мишель много ездила с Адрианом по всему миру. Она общалась с представителями делового мира – нефтяного бизнеса, одним словом, финансовой элиты. Все казалось таким прекрасным, и ее пугало только одно – ночные сны о Питере. Во сне она страстно любила его, вся отдавалась его ласкам и нежности, а потом просыпалась и видела рядом с собой Адриана, и это пробуждение было нестерпимым. Наконец, даже днем Мишель не могла думать ни о ком другом, только о Питере. Мишель пугалась собственных чувств, но все равно не могла сосредоточиться на разговоре с мужем, на биржевых сводках и котировках. Она и днем пребывала словно во сне, бесконечно прогоняя в голове кадры той одной-единственной ночи настоящей огромной любви.

Адриан любил свою Мишель и не мог не заметить перемен, произошедших с ней. Но он позволял себе только время от времени тревожно просить ее: «Не бросай нас, пожалуйста». Мишель чувствовала угрызения совести. Конечно, она ни за что не бросила бы человека, настолько доверяющего ей, и двоих детей, которых успела полюбить как родных.

Но и здесь рок догнал несчастную Мишель. Как раз в тот день, когда официально был назначен день свадьбы, у Адриана внезапно закружилась голова, и он потерял сознание. Встревоженная Мишель отвезла его в больницу, и там с ужасом услышала страшный диагноз, вернее, смертный приговор: злокачественная опухоль мозга. Мерсье буквально голову потеряла от горя.

В эти дни ей хотелось выть, биться головой о стену или даже наложить на себя руки. Теперь никто не сумел бы переубедить ее в том, что своим мужчинам она приносит только несчастья.

Но пока Адриан был еще жив, ей нельзя было бросать его, и Мишель провела в больнице, рядом с его кроватью, те недолгие два месяца, за которые он стремительно сгорел. Он держался за ее руку, как утопающий за соломинку. До последней минуты Адриан умолял: «Только не бросай меня, Мишель». И она сжимала его ладонь, пока его сердце не остановилось. Мишель в тот момент искренне пожалела, что не погибла в автокатастрофе, которую подстроил ей первый муж, что ее не убил второй, художник, что она не утонула во время съемок фильма. Получается, что ей удалось сохранить рассудок и жизнь только для того единственного человека, которого она любила глубоко и искренне, – для Питера.

Поскольку Мишель и Адриан не успели официально скрепить свои отношения, то после его смерти благополучию актрисы пришел конец. Она не могла даже появляться в доме в Цюрихе, где они так долго жили вместе. Дело в том, что мать Адриана всегда выражала недовольство связью сына с Мишель, а потому просто не пустила ее на порог и общаться с детьми запретила. У Мишель не осталось ни вещей, что дарил ей Адриан, ни денег. Но Мерсье настолько замкнулась в своем горе, что даже не обратила внимания на все эти бытовые неурядицы. По ночам она все чаще видела во сне – нет, не Адриана, а свою первую и такую невозможную любовь – Питера. Он каждый раз нежно улыбался и повторял только одну фразу: «Нам с тобой пора улетать. Ты ведь согласна?». И Мишель чувствовала: это уже не Питер зовет ее, а сама смерть в его обличье.

Мишель переехала в Ниццу, где жили ее родители. На вокзале ее встречал отец. В первый момент он даже не узнал свою красавицу-дочь: та невероятно изменилась, очень заметно постарела и выглядела худой и изможденной.

Она стала жить тихо и незаметно, погруженная в себя и в какие-то неведомые мысли. Кино ее вообще не интересовало; о нем не могло быть и речи. Только однажды, гуляя по пляжу в Ницце, Мишель встретила своего знакомого, режиссера Франсуа Трюффо. Он подошел к ней и заговорил. Трюффо чувствовал, что Мишель явно не в себе, а потому решил рассказать ей интересную историю. «Вот послушай, – сказал он, – недавно мне предложили сценарий одного очень оригинального фильма. Главный герой берет себе имя погибшего родственника и через некоторое время начинает ощущать, что в нем уживаются и спорят два совершенно разных человека. Поскольку этот человек, имя которого взял герой, уже умер, то он тоже невольно стремится к смерти и саморазрушению, ведь иначе не может быть, если ты берешь на себя карму мертвеца».

При этих словах Трюффо Мишель вздрогнула, как будто он внезапно открыл ей глаза на всю несчастливую цепочку ее жизни, и она немедленно поняла, как при яркой вспышке, чем объяснить свои неудачи и несчастья. А ничего не подозревающий Трюффо все продолжал говорить и говорить. Он говорил до тех пор, пока, наконец, до него не дошло, что собеседница уже совсем не слушает его. Он говорил в пустоту. Мишель задумчиво повернулась и побрела по морскому берегу, совершенно забыв о существовании Франсуа. «Мишель!» – окликнул он недоуменно, но ей уже было не до него и вообще ни до кого на свете…

Этот человек всегда был загадкой и для публики, и даже для своих биографов: уж слишком много всего перемешано в его богатой событиями жизни. Этих сюжетов хватило бы на множество романов, притом написанных в самых разнообразных жанрах. Недаром одна из одиозных биографий этого актера так и называлась – «Тайны Делона». Ее автор, Роже Виоле, представил своего героя крайне противоречивым – и прекрасным, и отвратительным одновременно, причем и то и другое присутствовало в неравномерных пропорциях. А где же истина – до сих пор не понятно никому, а может быть, даже самому Делону. В 1996 году в интервью журналу «Телерама» он говорил: «В течение 25 лет я делал, что хотел и с кем хотел, где хотел и когда хотел… Такому человеку, как я, не прощают то, что он столько лет посылал всех подальше. И по-человечески это можно понять…»

Жизненный и артистический путь актера был очень негладким. Его личная жизнь также была весьма двусмысленной: чего только стоят предположения Виоле по поводу его бисексуальности. Да, он дружил с такими гомосексуалистами, как великий Лукино Висконти, Жан Ко, Марк Аллегре, Жан-Клод Бриали, но никто не рискнет утверждать, будто женщины в жизни Делона занимали небольшое место. Его многочисленные романы и бурные расставания всегда привлекали внимание публики и поддерживали неутихающий интерес к его личности.

Будущий красавец с ледяным сердцем родился в семье мелкого предпринимателя Фабьена Делона и фармацевта Эдит Арнольд. Основное чувство, с которым актер возвращался в годы своего детства, можно определить как крайняя обездоленность и обида. Лучшие годы в жизни каждого человека для него стали постылыми. Отец не проявлял к нему ни малейшего интереса. Он оставил семью, когда Алену было всего три года, но мальчик тем не менее навсегда запомнил боль, которую причинил ему уход отца к другой женщине. Эдит Арнольд недолго оставалась одна и вскоре вышла замуж за владельца мясной лавки. Мать и отчим целиком занялись работой, предоставив Алена самому себе, хотя не могли не понимать, что тот нуждается в постоянном присмотре. Они не придумали ничего лучше, как отдать сына на воспитание в семью охранника тюрьмы, а потому игры в тюремном дворе стали для Алена привычными. Он видел, как покидают тюрьму заключенные, как одни из них остаются в одиночестве, другие же оказываются в окружении родных и близких. Но кто бы мог тогда подумать, что через некоторое время такой жизнью станут жить большинство его героев, а сцены кинофильмов будут сниматься у таких знакомых с детства ворот?

Благодаря неуемному и взбалмошному характеру Ален менял одно учебное заведение за другим. Немного дольше он задержался в интернате иезуитов, и то, наверное, лишь потому, что обладал ангельским голосом и прекрасно пел на клиросе. В то же время святые отцы так и не смогли привить своему подопечному хоть каплю смирения. Напротив, палочная дисциплина заставила Алена бежать куда глаза глядят, а именно в Америку. Туда ему, правда, попасть так и не удалось: нерадивого ученика быстро отловили и препроводили на место учебы.

В конце концов учителя решительно отказались от Алена, и после очередного исключения ему пришлось вернуться под отчий кров, где заботы родителей о нем сводились лишь к тому, как накормить и одеть сына. А ему этого совершенно не хватало. Впоследствии известный немецкий психиатр скажет о нем: «Ужасный ребенок, это ужасно несчастный ребенок».

Ален был обделен любовью катастрофически, всеми ее проявлениями, как положительными, так и отрицательными. Родителям на него было попросту наплевать. Ему ни в чем не противоречили, ни в чем не убеждали, никогда не держали, не беспокоились. Не хочешь учиться? – ну и не надо. Помогай отцу в мясной лавке. О матери Ален говорил позже: «Знаете, что такое остаться без матери, которая тебя бросила, а потом услышать… как она тебя воспитывала и заботилась. Никому такое не пожелаю!». Неудивительно, что он решил как можно быстрее покинуть родной дом, и в 17 лет записался добровольцем (как говорил сам Делон, его «вынудили стать добровольцем») в армию. В то время Франция вела изматывающую войну в Индокитае, и ей непрерывно требовалось пушечное мясо, поэтому на 17-летнего Алена решили посмотреть как на 21-летнего, то есть совершеннолетнего. В принципе общеизвестно, что до совершеннолетия в руках молодого человека должна находиться книга, а отнюдь не ружье, но Ален тем не менее отправился в Сайгон.

Юноша получил возможность вдоволь пострелять и поиграть жизнью. Конечно, здесь было опасно, но все же не так страшно. Самым тяжелым испытанием для него оказалась дисциплина, а потому в Индокитае Ален провел всего 8 месяцев, после чего начальство, вконец раздраженное его бесконечными самоволками и угоном джипа, решило, что разумнее будет отправить его на родину. А дома его ждал сюрприз: в порту Тулона Алена встречала полиция: кто-то сообщил, что он везет с собой оружие. Оружия, правда, так и не нашли, но на 45 суток все-таки посадили, а уж из тюрьмы Ален вышел с чувством отчаянного отвращения буквально ко всему на свете. Он отправился в Марсель, город, имеющий славу самого криминогенного во Франции. Ален, красивый, да еще к тому же умеющий обращаться с оружием, имел огромный успех не только у девушек, но и у марсельских «авторитетов». В частности, он близко познакомился с Франсуа Маркантони, который в дальнейшем сыграл в его судьбе определенную роль, в частности с «делом Марковича». Этой дружбе Делон остался верен всю жизнь.

Из Марселя Ален перебрался в Канн, где и произошла встреча, перевернувшая его жизнь. Знаменитый американский продюсер Селзник обратил внимание на проходящего мимо красивого юношу и предложил ему отправиться в Рим на пробы фильма «Прощай, оружие!». На съемочной площадке Ален выглядел скованным и растерянным, но только до тех пор, пока ему не дали в руки оружие. В этот момент его взгляд приобрел осмысленность, а движения стали гибкими и уверенными. Селзнику стало ясно, что у парня великолепные задатки, но он о них даже не подозревает. Продюсер предложил Делону 7-летний контракт с Голливудом, но Ален уклончиво обещал подумать.

Из Рима Делон отправился в Париж, где познакомился с актерами Жан-Клодом Бриали и Брижит Обер. Брижит, хотя и была старше Алена на 8 лет, влюбилась в него мгновенно. Ее привлекало даже то, что юноша не знал, кто такие Моне, Ренуар и Сезанн, картины которых впоследствии он станет коллекционировать. Брижит уговорила Алена пойти на театральные курсы. Тот согласился, но вскоре, естественно, сбежал. Что же касается Бриали, то именно он замолвил слово за своего друга перед Пьером Гаспаром Юи, искавшим главного героя для своего нового фильма «Кристина». Режиссер сумел увидеть в молодом непрофессиональном актере поразительную фотогеничность. Он решил, что Делон составит прекрасный дуэт с немецкой кинозвездой Роми Шнайдер.

Делону пообещали, что он будет играть с очаровательной партнершей; Роми в свою очередь пребывала в полной уверенности, что станет играть с молодым и очень талантливым актером. Ален даже не подозревал, насколько популярна Роми в Германии. Ему всучили охапку белых роз, чтобы он достойно встретил юную звезду в аэропорту, и предупредили, что немочка не знает практически ни слова по-французски. Ален же твердо понял только одно: за съемки она получит 75 миллионов старых франков, а он – 300 000.

Самый знаменитый любовный роман столетия начался отнюдь не с влюбленности с первого взгляда, а с откровенной взаимной неприязни. Роми позже вспоминала: «Я увидела молодого типа – намного более красивого, намного лучше причесанного, намного лучше одетого, чем мне хотелось бы». Как же выглядел в то время 23-летний Делон?

Паскаль Жирарден писал: «Глаза инквизитора или распятого Христа, тонкие густые темные волосы, четко очерченный, словно на книжной иллюстрации, овал лица – то ли прелата, то ли безумного ангела, выдающиеся скулы, широкий лоб, тонкий рот, но нежные губы и упрямый подбородок человека, готового ввязаться в драку, не вполне гармонирующие с остальным лицом».

Именно эта неотразимая красота Алена сначала так оттолкнула Роми, как будто она смертельно перепугалась, что может безоглядно влюбиться. Она уже была влюблена, и не раз. Одной из самых серьезных ее привязанностей был немецкий актер Хорст Бухгольц, за которого она даже собиралась замуж, но она отличалась большой влюбчивостью, романтичностью и сентиментальностью, а потому продолжала жить в ожидании большой и необыкновенной любви.

Однако, словно предчувствуя разрушительную силу будущей страсти, девушка невольно внутренне ощетинилась. Она нашла в себе силы улыбнуться Делону и даже мило прощебетала «мерси», принимая от него белые розы, но не более. Ален заметил, что произвел на Роми отталкивающее впечатление, но подобное обстоятельство его ничуть не смутило: он знал цену своему неотразимому обаянию. По сценарию будущего фильма между героями возникала страстная любовь, а потому Ален решил, что должен быть чрезвычайно любезен с Роми, тем более его очень веселило, как эта любезность выводит ее из себя еще больше.

И Роми на самом деле буквально с ума сходила от бешенства, когда видела этого самовлюбленного красавца, по крайней мере ей так казалось. Ее раздражали его вечные опоздания на съемочную площадку, его безразличие к ней и эта подчеркнутая любезность. Она привыкла, что в Германии вызывала восхищение и любовь публики; он же вел себя так, словно понятия не имел, звезда какой величины работает в паре с ним. Роми вспоминала: «Я с трудом переносила его. Между нами все время шла война». Когда он влетал на съемочную площадку, как обычно опоздав, Роми сурово хмурилась и, пытаясь отчитать его, начинала: «У нас в Германии…», но Ален никогда не давал ей закончить эту лекцию, прерывая девушку презрительным смехом. И все же при этом многие актеры замечали, что Роми постоянно ищет Алена глазами, стоит ему хоть ненадолго отойти. Она скучала по нему, пока не решаясь признаться в этом себе самой.

Перед тем как начались натурные съемки в Вене, Ален и Роми отправились в Брюссель на Праздник кино. В дороге они не ссорились, более того, между ними началось нечто вроде флирта, и бдительные родственники Роми, в частности ее мать Магда Шнайдер, немедленно заметили в дочери разительные перемены. Что касается Магды, то она была просто взбешена: как могла ее дочь влюбиться во «французского плебея»? Она пыталась отрезвить Роми, говоря ей: «Ты ведешь себя неприлично: вешаешься ему на шею», но нотация возымела противоположное действие – Роми уехала вслед за Аленом в Париж и поселилась в его квартире. Так начался этот любовный «роман века». О нем было очень много написано, и он действительно отразился на всей жизни Роми, перевернув в ней все до основания. Многие утверждают, что именно эта безумная любовь косвенно явилась причиной самоубийства актрисы.

Оправившись от первого шока, родственники Роми решили не устраивать публичный скандал, а наоборот, с привычной им буржуазностью взглядов придать отношениям дочери с ненавистным им французом хотя бы подобие приличия. Они затеяли долгую переписку с Аленом, суть которой состояла в том, чтобы втолковать ему, в каком двусмысленном положении оказалась из-за него Роми. Наконец цель была достигнута: Делон согласился на обручение. Он и ничего не подозревающая Роми приехали в швейцарское имение семьи Шнайдер Лугано. Только на месте девушка узнала истинную цель приезда и пришла в ярость: почему все приготовления к обручению и переговоры велись за ее спиной? Как она объясняла в своих мемуарах: «Об обручении мы поговаривали, а о браке никогда. Ален и так был моим супругом, а я – его женой. Мы не нуждались ни в каких документах».

И с этого момента отношения двух влюбленных дали заметную трещину. Артистическая карьера Алена стремительно шла в гору. Роми тоже снималась, но не так активно. Они редко виделись, поскольку приходилось постоянно находиться в разъездах, а когда встречались, то были окружены толпой журналистов и фоторепортеров. Вернее, все внимание прессы привлекал именно Ален, а Роми оставалась в стороне, все больше напоминая его бледную тень, постоянно следующую за ним по пятам. Актриса переживала подобное отношение к ней прессы и публики крайне тяжело. Она плакала, а Делон решительно отказывался понимать ее состояние. Ален и Роми ссорились теперь почти ежедневно.

Делон вспоминал: «Роми принадлежала к тому классу, который я ненавидел больше всего на свете. Как я мог за короткий срок освободить ее от тех взглядов, которыми ее пичкали до этого 20 лет? Существовали две Роми Шнайдер. Первую я любил больше всего на свете. А вторую я так же яростно ненавидел».

Совместных работ в кино у актеров пока не предвиделось, и Роми была вынуждена отправиться в Германию, где она была еще востребована, а Ален получил предложение от Лукино Висконти сыграть одну из ролей в фильме «Рокко и его братья». Роми старалась при первой же возможности навестить любимого в Милане или Риме, однако Висконти каждый раз испытывал при виде нее сарказм и почти открыто негодовал. Конечно, следует принять во внимание, что режиссер был откровенным гомосексуалистом, и в настоящее время это ни для кого не является секретом, но нельзя утверждать, подобно Виоле, будто между Висконти и Делоном существовала связь такого рода.

Роми была отвратительна даже сама мысль, предположение о гомосексуализме в отношениях режиссера и своего возлюбленного, поэтому она долгое время отвечала отказом на многочисленные предложения Делона поближе познакомить ее с Висконти. После уговоров с его стороны и бурных протестов со стороны Роми она все же согласилась, и первая встреча состоялась. Актриса с негодованием описала ее в своей книге воспоминаний: «Мы с Аленом направляемся к Висконти. Он сидит в салоне в огромном кожаном кресле и смотрит на меня, как бы говоря: „Так вот она какая, подружка Алена! Придется лишить его всяких иллюзий на ее счет“. За столом они с Аленом пикируются, словно соблазняя друг друга… В те времена… много болтали об их отношениях. Я считаю, что Висконти просто любил Алена, ибо чуял в нем талант большого актера, и ему хотелось придать форму этой сырой материи. При этом он вел себя как тиран, претендуя на его исключительное внимание». Как бы отвечая Роми, Ален в собственной книге пишет: «Это был эстет, он любил красоту, отдавая предпочтение мужской. Он не был влюблен в меня, но увлечен, это верно». Что же касается Магды Шнайдер, то она высказалась в отношении ненавистного зятя более кратко и зло: «Роми делит Делона с мужчиной». Естественно, что, оказавшись в потоке подобной грязи, надо было обладать огромной любовью, да притом еще стальными нервами, чтобы верно отделить правду от вымысла. Вряд ли Роми была способна быть настолько мудрой, чтобы воспринимать спокойно такую информацию, и ее отношения с Делоном трещали по швам.

Влюбленные все более и более отдалялись друг от друга. Особенно упорно за иллюзию счастливого брака держалась Роми, тогда как Ален был настроен гораздо решительнее.

Когда в 1963 году Роми отправилась в Голливуд сниматься у Орсона Уэллса, Делон проводил ее в аэропорт, но уже был уверен в том, что в отношениях со Шнайдер необходимо ставить точку. Когда Роми вернулась в Париж через несколько месяцев, он ее не встречал. Придя домой, актриса не обнаружила там Алена – только записку от него и букет цветов – сорок черных роз. В записке бывший возлюбленный писал: «Мы были обвенчаны, не успев пожениться. Наша профессия – мы совсем не видимся и сталкиваемся в аэропортах – лишает нас всякого шанса избежать разрыва. Я возвращаю тебе свободу и оставляю себе твое сердце». Так закончилась эта пятилетняя связь, начавшаяся белыми и завершившаяся черными розами.

Для Роми это был страшный удар, от которого она всю жизнь так и не оправилась. Она пыталась жить без Алена, дважды побывала замужем, и оба раза неудачно. Роми даже начала думать, что ее преследует нечто вроде проклятия: первый муж покончил с собой, сын погиб… В конце концов Роми не могла больше жить без алкоголя и наркотиков, особенно после того, как по суду вынуждена была отдать дочь второму мужу. В результате в конце мая 1982 года актриса покончила с собой.

Магда Шнайдер немедленно обвинила в смерти дочери Делона. Как он мог так безжалостно поступить с ней, лучше других зная, каким смертельным ударом окажется для Роми этот разрыв? Но кто имеет право выносить какой-либо вердикт, когда дело касается интимных отношений между мужчиной и женщиной? Скорее всего, Роми так никогда и не смогла преодолеть определенные предрассудки своей среды, о которых говорил Ален. Она хотела властвовать над ним, чтобы удержать его, порой только для этого лишний раз подчеркивая его необразованность и не раз заставляя вспоминать, что она – профессионалка в кино, тогда как он пришел сюда из мясной лавки отчима. Прекрасно отдавая себе отчет или пусть даже чувствуя желание женщины властвовать над ним, Ален решился на разрыв. И вряд ли можно обвинять Делона в том, что он не мог предвидеть, как отразится его поступок на дальнейшей нескладной жизни его немецкой «куколки». Вероятно, имей Роми Шнайдер поменьше амбиций, их совместная жизнь могла бы длиться несколько дольше. Например, вторая, законная, супруга Делона, Франсин Кановас, оказалась более дальновидной и к тому же более изобретательной.

Франсин познакомилась с Делоном в Испании, куда она только что приехала из Марокко. Девушка развелась со своим мужем и оставила ему маленькую дочку; сама же решила начать жизнь с чистого листа и стать, например, фотографом. В ожидании предложения настоящей работы Франсин подрабатывала в одном из веселых заведений на побережье. Там и произошла встреча актера с его будущей женой. Днем он был занят на съемках фильма «Черный тюльпан» и регулярно звонил Роми, с которой тогда еще не решил окончательно расстаться, а ночью развлекался вместе с друзьями так, как умел. Итак, в одном из увеселительных заведений перед ним предстала милая девушка в коротенькой юбке, с шикарными волосами, улыбающаяся, смелая. Вернее, авантюристка; поскольку, узнав кинозвезду, она, не задумываясь, выпалила: «Я – ваша сестра, Натали».

Ален был слегка шокирован подобной наглостью, но в этой же наглости скрывалось и нечто притягательное. Друзья поддержали такую забавную, по их мнению, шутку: да, конечно; они были поразительно похожи, хотя если сходство и прослеживалось, то исключительно в авантюризме, присущем как одному, так и другому.

Прошло совсем немного времени, и Натали объявила Алену, что ждет ребенка, а тот решил, что отношения должны быть узаконены. Скромная свадьба Натали и Алена состоялась в августе 1964 года в маленьком поселке и в присутствии всего двоих свидетелей. Французская пресса восприняла это известие с крайним разочарованием. Например, «Фигаро» откровенно заявила, что Делон «положил конец своей легенде», «больше его не будут описывать как сердцееда, опасного соблазнителя, Казанову…». Впрочем, далее журналист высказывал одобрение подобного шага Делона: «Отныне перед нами актер, который интересовал нашу газету только с этой стороны». Описывая свадьбу, одна из журналисток много внимания уделила одежде молодоженов (жених был в светло-сером костюме, а невеста – в голубом платье), а потом не удержалась от замечания: «Оба выглядели очень смущенными».

Вскоре после бракосочетания Делон отправился на съемки в Голливуд вместе с беременной женой, любимой собакой, любимым автомобилем, с няньками для будущего ребенка и кухарками. В США и родился его первенец – Антони. Алена отпустили со съемок на полчаса, чтобы тот смог поцеловать новорожденного и его мать. Потом он снова вернулся к работе, а Натали вместе с ребенком решил отправить во Францию.

Впрочем, в Голливуде Ален тоже не задержался. После одного из типичных для американской печати скандалов он покинул эту страну и вернулся во Францию, где за время его отсутствия популярность звезды начала несколько убывать. Ален немедленно начал наверстывать упущенное: снялся в «Искателях приключений» Робера Энрико, «Самурае» Мельвиля, «Дьявольски ваш» Жюльена Дювивье. В 1969 году начались съемки фильма «Бассейн» Жака Дерея, и когда речь зашла о кандидатуре актрисы на роль главной героини, Делон неожиданно и совершенно безапелляционно заявил: «Только Роми». Действительно, бывшая возлюбленная Алена как нельзя лучше подходила для этой драмы любви, ревности и мести. Их личные взаимоотношения смогли бы сделать фильм правдивым. Таким он и получился, почти автобиографическим и для Роми, и для Алена.

Шнайдер и Делон снова встретились после шестилетней разлуки. Они явно скучали друг без друга, а во время съемок интимных сцен получали истинное удовольствие. Удовольствие, кстати, от подобного созерцания чужих чувств испытывала и вся съемочная группа, а Роми и Ален, словно потеряв голову, открыто демонстрировали свой роман прямо на глазах миллионов кинозрителей. Это одновременно и завораживало, и шокировало. В печати стали появляться откровенные статьи о вновь вспыхнувшей страсти между двумя бывшими любовниками.

Впрочем, Делон и не собирался особенно скрывать, что отношения с Роми, бывшей тогда замужем за Даниэлем Биазини, возобновились. Правда, к этому времени он уже не был тем очаровательным юношей, которого когда-то знала Роми. Он занимался бракоразводным процессом с Натали и в перерывах между съемками навещал Брижит Бардо. Роми очень тяжело переживала двойственность своего положения. У нее не выдерживали нервы, случались истерики. Актриса находилась на грани нервного истощения. Однажды во время очередной ночевки Алена у Брижит Бардо Роми позвонила возлюбленному и, рыдая, сказала, что ей очень плохо и страшно. Делон в тот же момент бросил презрительно усмехающуюся Брижит и полетел утешать Роми.

И все же это было уже не настоящее чувство, а только его иллюзия, воспоминание, быть может, и приятное, но невозвратное, ибо никому еще не удавалось войти дважды в одну и ту же реку. Итог их совместной жизни Ален подвел таким образом: «Мы прожили вместе более пяти лет. Ты со мной… Я с тобой!.. Потом жизнь разлучила нас. Ты была необузданной, но цельной натурой… Как объяснить, что, играя ради людей, не похожих на нас, мы… теряем власть над собой… После фильма „Бассейн“ ты стала мне сестрой, а я тебе – братом. Наши отношения были светлыми и чистыми. Не было больше страсти. Ее место заняло более прекрасное чувство – дружба…».

А вскоре Алену и вовсе стало не до Роми. Его бракоразводный процесс осложнился, причем самым серьезным образом. Нашелся свидетель, который слышал, как Ален заявил своему телохранителю-югославу Стефану Марковичу: «Если ты ограбишь меня – я прощу, но если переспишь с моей женой – убью». Естественно, что Натали, практичная и решительная, не стала лить слезы по поводу многочисленных измен своего супруга, но, считала она, если уж он живет так, как ему нравится, то кто может принудить ее стать примерной домохозяйкой? Она – привлекательная женщина, и что странного в том, что ей нравятся такие же привлекательные мужчины, с которыми можно замечательно провести время. Впоследствии, когда Делона спрашивали, действительно ли Натали изменяла ему, тот ограничивался ответом: «Это только ее дело». Значит, изменяла. По крайней мере, таково было мнение читателей газетных репортажей, публики.

И в этот момент, когда полным ходом шли съемки «Бассейна», в газетах появились статьи, посвященные внезапному убийству Стефана Марковича. Его труп, завернутый в мешковину, был найден на одной из парижских свалок. Тут-то Делону и припомнили его слова: «Переспишь с моей женой – убью». На вопросы Ален отвечал: «Стефан был моим дублером, но в первую очередь – моим другом. Всем известно, что он получил политическое убежище во Франции. Это я вытащил его из тюрьмы. Как же я мог бросить его на произвол судьбы? Я опасался, что он снова окажется за решеткой. Поэтому нашел для него работу и жилье. Он жил в моем частном особняке на авеню Мессины, где было достаточно места, чтобы мы не сталкивались. Я устроил его там. И вот…»

По делу Марковича началось следствие. В квартире произвели обыск и изъяли записную книжку Стефана, в которой фигурировали адреса и телефоны гангстеров, жуликов, актеров – одним словом, тех людей, с которыми югослав мог познакомиться исключительно благодаря Делону. Далее выяснилось, что у Алена вообще почему-то была такая страсть – дружить с югославами с сомнительным прошлым, причем многие из них погибли при странных обстоятельствах. Так, один из таких югославов, Милош Милошевич, также находившийся в близких отношениях с Делоном, тоже был убит при сомнительных обстоятельствах: его тело обнаружили рядом с трупом его любовницы. Улик практически не нашлось никаких, и полиция была вынуждена констатировать убийство и самоубийство.

Что же касается Марковича, то незадолго до смерти он отправил письмо своему брату в Югославию, где говорилось приблизительно следующее: «Если со мной случится схожее с покойным Милошем, тебе нужно бы знать, что я тут веду войну, мне известны ее правила, так что приходится быть бдительным… Стало быть, знай, что я ни при чем, и, если окажусь в тюрьме, это будет подстроено. Кем? Называю виновных – семью, в которой живу, и наверняка Алена Делона лично, человека слабого духом и больного, чье суждение меняется по каждому поводу, и, в зависимости от интриги, доверяющему всякому, кто имеет влияние на него».

Именно это письмо дало следствию повод принять версию ревности. Югослав на самом деле был очень красив и пользовался, мягко говоря, благосклонностью Натали. К тому же это письмо говорило вовсе не о дружеских чувствах, которые вроде бы должен был испытывать Стефан по отношению к своему покровителю (только враждебность могла продиктовать слова вроде «слабый духом», «больной» и пр.). Ален же утверждал, что отношения между женой и ее любовником мало его волновали; к тому же он уже начал бракоразводный процесс. Кроме того, Делона не было в Париже в момент предполагаемого убийства. Правда, на съемочной площадке в тот день он тоже не появлялся, но далее следствие зашло в тупик.

Выдвинули еще одну версию: заказное убийство. В том же письме Маркович упоминал имя известного марсельского гангстера – Франсуа Маркантони, друга Алена (погибший называл его Марком Антонием и «хромым корсиканцем»). Это была давняя дружба. Маркантони встретил Алена сразу после возвращения того из Индокитая и всегда считал его сыном. Маркантони помогал актеру во время съемок гангстерского боевика «Борсалино», и Делон никогда не стеснялся появляться в обществе этого «крестного отца». Вместе с Маркантони в деле оказался замешанным кандидат на пост президента Франции Жорж Помпиду. Дело в том, что труп югослава обнаружили в непосредственной близости от вилл Помпиду и Маркантони. Маркантони привлекли по делу Марковича, попытавшись раскрутить версию о том, что по заказу Делона и заодно, быть может, и Помпиду, которого Стефан шантажировал, гангстер ликвидировал югослава и засунул тело в чехол из-под матраса.

Против Маркантони, однако, тоже не нашлось неопровержимых улик, а по поводу своего друга Алена тот с сожалением высказался: мол, тому всегда вредили «сомнительные знакомства» (очень двусмысленные слова, если учесть, что их произносил «крестный отец» марсельской мафии). «Ален – не тот парень, который способен кому-либо навредить или отомстить», – добавил Маркантони с явным неодобрением.

Заодно к делу привлекли и Помпиду, который, как оказалось, тоже был замешан в оргиях, устраиваемых югославом, а потом снимал на пленку. Помпиду – единственный, кто сумел выйти сухим из воды. Несмотря на всю газетную шумиху, он был благополучно избран президентом. Делон голосовал за него. А как еще он мог поступить, надеясь, что его молчание на следствии будет вознаграждено. Но не тут-то было. Актера снова обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах. Он в то время заявлял: «…Постепенно бессилие следователей что-либо доказать превратилось в ненависть (и это еще не самое сильное слово). Меня следовало “так или иначе” наказать, бросил мне в лицо один из них, и, как сказал другой, для этого “настанет день”».

Для подтверждения догадок следствия был вызван в качестве свидетеля еще один югослав, находившийся в близких отношениях с Марковичем, – Урош Милешевич. Ему устроили очную ставку с Маркантони и братом погибшего Александром, после чего признали невменяемым. Милешевич был отпущен из полицейского участка и буквально на следующий день убит.

Причастность Маркантони к убийствам югославов уже не вызывала сомнения практически ни у кого, но доказательств опять же не было, а сам Маркантони предпочитал хранить молчание. Версии становились все более фантастическими. Единственное, что их объединяло, – это имя Делона.

Таким образом «дело Марковича» тянулось 7 лет, заняло в общей сложности 50 000 страниц. В результате Маркантони был отпущен на свободу, а в печати опубликовали довольно-таки безжалостное резюме: «Можно зайти слишком далеко, приписывая Алену Делону, играющему в кино роли негодяев, сделавших его таким популярным, намерение с помощью одного из своих друзей, Маркантони, отделаться от обременительного, ставшего к тому же шантажистом, конфидента». И на протяжении всего этого времени Ален продолжал работать, стараясь огромными нагрузками заглушить невероятную внутреннюю тревогу…

После окончания любовной истории с Роми Шнайдер и развода с «сестренкой» Натали Ален все чаще стал появляться в обществе очаровательной длинноногой блондинки, актрисы Мирей Дарк. С этой женщиной он в общей сложности прожил 15 лет, хотя узаконивать отношения на сей раз не стал. Он активно занимался бизнесом, чтобы утвердиться не только как актер, но и как человек. Чем только Делон не увлекался – одновременно с киносъемками выпускал косметику для мужчин, спонсировал боксерские поединки, разводил лошадей…

Отношения с Мирей начались у Алена, как обычно, с бурной страсти, а потом любовники постепенно превратились в добрых друзей. Познакомились Ален и Мирей в самый разгар «дела Марковича». Мирей Дарк вспоминала: «Прежде он представлялся мне слишком красивым и внушал страх, а здесь он оказался в такой ситуации, когда проявилась его слабость, когда он стал нуждаться во мне, когда он стал доступен. И я забыла свой страх».

Мирей любила Алена нежно и страстно. Главное, что ее огорчало и, более того, причиняло невыносимые страдания, – это невозможность иметь ребенка: актриса страдала тяжелым заболеванием сердца.

Мирей пишет: «До этого (до встречи с Делоном), много снимаясь, я в течение десяти лет только и делала, что меняла отели. Некогда было вздохнуть. Мне надоело в одиночестве рассматривать себя в зеркале. А также причесываться, краситься, изображать некий персонаж. Мне захотелось жить с мужчиной, заботиться о нем, создать семью, жить как женщина, а не как актриса… У меня было несколько жизней с Аленом. Казалось, я все время снимаюсь в каком-то фильме. Мы принимали в доме много гостей. Все выглядело так, будто я делаю то, что хочу и чего бы иначе никогда не смогла бы сделать. Я вела дела. Я использовала свою свободу, чтобы вкладывать свои силы в абсолютно разные вещи. Ради него, ради него, ради него».

Мирей наконец поняла, что значит быть нужной ему, быть хозяйкой его дома, и все же он бросил ее.

После 15 лет совместной жизни супруги расстались: однажды Ален объявил, что полюбил другую – жену известного гонщика Дидье Пирони Катрин. «Так не может больше продолжаться. Я полюбил другую», – заявил Ален вскоре после того, как Мирей оправилась после перенесенной на открытом сердце операции.

Мирей была просто убита, но не стала требовать каких-либо объяснений от Алена; собрала свои вещи и ушла от него. А Делон в своей любви к другой признавался на страницах газет: «Что касается меня, то я предпочитаю самое прекрасное имя на свете – Катрин»; ей – Кики, как он ее называл, актер посвятил один из своих фильмов – «Слово полицейского». Мирей осталось только смириться с неизбежным.

Вскоре после разрыва с Аленом актриса попала в автомобильную катастрофу, и ее жизнь держалась буквально на волоске. Ален не оставил ее в беде. Он не выходил из больничной палаты, в которой лежала Мирей, он не спал ночами, и сама актриса признавалась, что, если бы не дружеское участие и любовь Алена, ей ни за что не удалось бы выжить. Правда, едва жизнь Мирей оказалась вне опасности, Ален немедленно оставил ее. «Там, в клинике, мы и расстались по-настоящему», – сказала Мирей.

Мирей и Ален остались не только друзьями, но и деловыми партнерами. Год после разрыва с Делоном Мирей страдала от тяжелой депрессии, но потом нашла в себе силы вернуться к управлению филиалом одной из его фирм, а впоследствии и ее личная жизнь наладилась. Единственным существом, так и не пережившим разрыв супругов, стал любимец Алена, пес Ману. Он очень любил Мирей, тосковал без нее и отказывался от еды. Собака оживлялась только в те моменты, когда Мирей приходила навестить Делона. Наконец и до Ману дошло, что его любимая хозяйка больше не появится, и он буквально сгорел за несколько недель. Но люди, как известно, гораздо выносливее собак.

Тем временем бесконечные романы Алена (все упомянуть просто невозможно, ибо для этого потребовалась бы отдельная книга) продолжались. Как-то Мирей Матье, очередное кратковременное увлечение актера, предложила ему спеть. Почему бы и нет? Сказано – сделано, и Делон в 1987 году выпустил пластинку под названием «Как в кино». Когда он занимался рекламным клипом для этой пластинки, одна из певиц приболела и попросила подругу подменить ее. Этой подругой оказалась голландская манекенщица Розали ван Бремен. Во время репетиции красавица произвела неизгладимое впечатление на Алена, и с тех пор они практически не расставались. Вскоре у супругов родились двое детей – дочь Аннушка и сын Ален-Фабьен.

Многие друзья Алена правильно расценили шаг разумной девушки: этого жеребца можно заарканить только продолжением рода. Тем более Делону шел уже шестой десяток, и дети воспринимались им как подарок судьбы. Ален на людях демонстрировал, что совершенно счастлив, хотя семейная жизнь с Розали достаточно скоро начала давать трещины. Женщина несколько раз пыталась сбежать от своего мужа в Голландию.

Один из таких побегов совпал со съемками Делона в фильме «Один шанс на двоих». Розали уведомила супруга о своих намерениях по мобильному телефону, после чего члены съемочной группы в шоке наблюдали истерику у самого красивого мужчины в мире.

Совместная жизнь Розали и Делона продолжалась 15 лет, после чего, устав от домашних забот и невыносимого (по ее словам, гнусного) характера супруга, молодая женщина забрала детей и уехала в Голландию к матери. Развод стал совершенно неизбежен. Ален по этому поводу посетовал: «Пятнадцать лет совместной жизни, двое детей. Моя дочь родилась, когда мне было 55 лет, сын – когда мне исполнилось 59. Я мечтал об этом всю свою жизнь. Они являются моей силой, придают равновесие моей жизни, делают меня неуязвимым. И вот все превратилось в дым».

В газетах недвусмысленно намекали, что все еще молодая 34-летняя Розали просто-напросто решила «поменять коня» и быстро нашла кандидата. Когда Делону задавали вопросы по поводу его развода, он уклончиво отвечал: «Мы с женой принадлежим к разным поколениям. Нас разделяют 32 года. В свои 20 лет Розали отдала мне свои лучшие годы. Теперь она хочет наверстать упущенное…», а потом добавил: «Исходя из моего опыта, я теперь спрашиваю себя, созданы ли мужчины для того, чтобы жить с женщинами. Я так и не научился их понимать. Я так и умру, не поняв женщин. Лучше всего – жить не вместе, а рядом с ними».

Делон не мог понять, насколько невыносимой была в его доме жизнь голландской манекенщицы, от которой требовалось заниматься домашним хозяйством и детьми. Действительно, ужас! Недаром актера всегда обвиняли в «тиранстве и жестокости» по отношению к любимым женщинам. Когда умерла Роми Шнайдер, ее мать опубликовала статью, в которой выплеснула все, что думала о ненавистном ей человеке, даже не человеке – нет – чудовище.

На весь мир Магда Шнайдер объявила: «Он мог делать с ней все, что угодно. Поцелуями и побоями он заставлял ее приобщаться к новой морали: теперь все дозволено. Мужчины могут бить женщин. Мужчины могут спать с мужчинами, получая от этого всяческие блага». Ален Делон решил не отвечать ни слова на все эти обвинения, не оправдываться: ни в садистских наклонностях по отношению к женщинам, ни в мазохизме по отношению к самому себе, ни в гомосексуальных пристрастиях.

Делон всегда знал, что обладает способностью приобретать врагов, причем часто на пустом месте. Он привык к нелюбви с детства, поэтому никогда не удивлялся, когда пресса публиковала статьи с инсинуациями типа: «Когда Ален Делон говорит о любви, он не говорит о женщинах, которых любил. Только рассказывая, как помер его любимый тибетский дог, он произнес: „Я так его любил“. Если бы он был мусорщиком, все улицы были бы забиты нечистотами». Хотя что удивительного в том, что если тебя часто предают люди, то только и остается, что отдать любовь животным… А последний его развод… «Что случилось, то и случилось, – сказал Делон. – Не люблю возвращаться к прошлому». Надо просто жить дальше, не обращая внимания на «собак», которые сопровождают твой караван.

Настоящее имя известного французского актера Жана Рено – Хуан Морено. Его родители были испанцами, бежавшими из страны в Марокко во время прихода к власти генерала Франко. В июле 1948 года в Касабланке родился Хуан Морено. Отец мальчика был газетным наборщиком, кормившим семью в одиночку и работавший на износ порой круглыми сутками. Жан помнил, как отец, усталый и совершенно разбитый, возвращался домой под утро, и тогда все домашние были вынуждены ходить на цыпочках, боясь потревожить его сон. Маленький Жан привык к тому, что все постоянно одергивают его, приказывают говорить только шепотом. Для любого ребенка, а тем более мальчика подобная жизнь немедленно превратилась бы в сущий ад. Как он мог играть и с кем? Ему не позволялось брать игрушки, ведь у отца необычайно тонкий слух, и он может проснуться от любого неосторожного движения ребенка. У Жана даже тапочки были на войлочной подошве, чтобы тот ходил как можно тише.

Как же было возможно бороться ребенку с этой ужасной, давящей тишиной, чем можно было заниматься? И Жан тихо лежал на постели, перелистывая книжки с картинками. Он еще не умел читать и только воображал невероятные приключения, которые скорее всего переживают герои этой книги. Правда, научившись читать, он понял, что содержание тех книг почти никогда не соответствовало его фантазиям. Жан так хотел поиграть с машинками или в солдатиков, но это было просто невозможно. Когда же он решался взять в руки игрушку и та неожиданно падала, отец просыпался в ту же секунду и закатывал ужасный скандал. Жан никогда так и не смог забыть, как отец гонялся за ним по всему дому с ремнем в руке.

Спастись от отца можно было, только спрятавшись за маминой спиной. Свою маму Жан не просто обожал – боготворил. Для него она, швея-надомница, навсегда осталась недосягаемым идеалом, воплощением женской красоты. Впоследствии он и подруг себе выбирал таких, которые хоть чем-нибудь напоминали его маму. У нее были длинные волосы, невыразимо прекрасные карие глаза и королевская осанка. Жан никогда не забудет нежный цветочный аромат, которым была пропитана ее одежда. Он любил даже стук ее швейной машинки «Зингер».

А как замечательно она умела готовить! Разве можно когда-нибудь забыть необычайный вкус ее пиццы или паэльи? Каждый семейный ужин мама могла превратить в настоящий праздник. Каждое ее кушанье становилось невероятным, восхитительным сюрпризом. В эти недолгие моменты семейной гармонии мама вносила в столовую блюдо, а отец непременно заводил пластинки с записями фламенко и своих любимых Лолы Флорес и Мануэлы Эскобар.

Когда Жану становилось совершенно невыносимо сидеть в гнетущей тишине дома, он выходил на балкон. Это место было для него настоящей отдушиной. Здесь он много часов подряд наблюдал за прохожими, среди которых было огромное количество интересных и разнообразных персонажей – коммерсантов, торговцев, веселых молодых людей и красивых женщин.

Жан наблюдал за ними, а заодно придумывал разные истории, в которых все эти люди могли бы участвовать. Вот, например, эта юная красавица – чем не прекрасная принцесса из сказки. А где-то за углом ее ждет коварный колдун-похититель… Если Жану случалось увидеть внизу кого-либо из своих приятелей-мальчишек, он не мог даже крикнуть в ответ на приветствие: не дай бог услышит отец. Все, что мальчик мог себе позволить, – это помахать по-дружески рукой или просто кивнуть. Жан даже придумал название для всего этого уличного спектакля. Действо именовалось «Жизнь других».

По ночам Жан снова и снова представлял себе истории, которые успел нафантазировать за день. Он вспоминал гримасы продавцов, выражения лиц прохожих и даже сам имитировал то продавца, обманывающего покупателя, то почтальона, весело проносящегося на велосипеде. А еще лучше было представить себя в роли крутого парня за рулем шикарного гоночного автомобиля…

Но все это в конце концов мальчику надоело. Пора было оставить мир детских мечтаний и перебраться на улицу, в эту настоящую жизнь. И он, 17-летний, с головой окунулся туда, где и драки, и любовь, и даже воровство. К этому времени его мама умерла, а отцу дела до него не было. Единственное, что он говорил сыну, когда тот отправлялся в очередной раз на улицу: «Захочешь есть, вернешься». Когда же Жан ушел из дому окончательно, отец сказал коротко: «Буду рад, если ты не кончишь тюрьмой».

Там, на улице, было множество женщин, но все они оставались для Жана загадкой, красивой тайной, поскольку в Касабланке царили весьма суровые нравы, благодаря которым основным чувством молодого человека по отношению к прекрасному полу мог быть только панический страх. Можно было, конечно, предаваться эротическим мечтаниям в одиночестве, но и только.

Мало того, что в то время вообще не существовало противозачаточных таблеток, а презервативы являлись товаром дефицитным, но главное – неприкосновенность и непорочность девушек охраняли их братья и отцы, а их присмотр был надежнее, чем охрана цепной собаки.

Ухаживать за приглянувшейся девушкой молодому человеку позволялось, но подобное ухаживание растягивалось на много лет. Он мог гулять с ней, водить на танцы и в кино, даже – года через три после знакомства – держать за руку, но не более того. Так Жан привык никогда не заводить подруг и любовниц на один день.

С тех пор как он не получил возможности проявить свой пламенный темперамент, будучи юношей, он не практиковал кратковременных романов и избегал случайных связей. Когда ему нравилась девушка, он всегда в первую очередь думал о женитьбе. А потом была армия, о которой у Жана не осталось никаких приятных воспоминаний. Он помнил только, что постоянно испытывал голод, холод и еще – невероятное одиночество. Эти 18 армейских месяцев так и остались для него кошмарным воспоминанием. Он не получил ни одного письма, ни одной посылки из дома. Другие молодые солдаты регулярно получали сигареты и теплую одежду, он же – никогда.

Жан предвидел, что так оно и будет, но тем не менее легче ему от этого не становилось. Он успел перед самым отъездом помолвиться с девушкой, с которой совсем недавно познакомился. Ее звали Катрин, и он даже, пожалуй, не успел рассмотреть ее как следует. Но так хотелось, чтобы на родине ждал хоть кто-нибудь! Эта милая девушка подарила Жану на прощание туалетную воду от Ланвена, а первые несколько месяцев даже писала жениху короткие письма. Но это было совсем недолго. А Жан смотрел на туалетную воду и прикидывал, хватит ли этого флакона до самого конца службы, если он станет расходовать всего по одной капле в день? Конечно, кому-нибудь может показаться глупым пользоваться каждый день туалетной водой в казарме с ее постоянной вонью, но Жан свято соблюдал этот ритуал, как будто он был гарантией того, что и в его жизни наступит светлый период.

Когда Жан вернулся в Касабланку, то вскоре увидел и свою невесту, которая стала еще красивее. Загорелая и цветущая, она не узнала Жана и прошла мимо, а он не стал ее окликать.

Жан женился на обычной служащей по имени Женевьева, а потом у супругов появились дети – сын Майкл и дочь Сандра. Рено пытался стать настоящим актером, поскольку всю жизнь его привлекал театр, но ему уже было под 40 лет, а ни одного серьезного предложения он так и не получил. Жан уже привык приходить в очередную студию как на работу и был готов выслушать в очередной раз уклончивый ответ: «Мы подумаем и известим вас о нашем решении». Впрочем, ему доводилось играть совершенно случайные роли в третьеразрядных фильмах.

Бывали и совершенно обидные ситуации. Однажды Рено сделали соблазнительное, по его мнению, предложение: сыграть в одной картине с Роми Шнайдер и Ивом Монтаном. Конечно, это был, как всегда, эпизод, но Жан невероятно обрадовался. Он надеялся, что благодаря звездам кинематографа режиссеры и критики наконец заметят его и оценят по достоинству его игру. Режиссер был, вероятно, в весьма хорошем расположении духа, потому что обронил как бы невзначай, что Жан может написать для себя текст монолога, с которого планировалось начать один из эпизодов. Можно себе представить, как Рено воодушевился. Он сидел над этим монологом несколько ночей и сделал его в виде целой речи, занимавшей в фильме не менее 10 минут. Когда режиссер увидел творение Жана, он только усмехнулся и сказал: «Сокращай, Жан. Ничего другого тебе не остается. Так получается, что ты хочешь перетянуть одеяло на себя, а я больше чем уверен, что господину Монтану это положение дел совсем не понравится». В результате сокращений в фильме осталась только самая первая фраза, написанная Рено. Дома он практически не появлялся, дети росли без его участия, а Женевьеву подобное положение дел не устраивало. Она не раз говорила, что не хочет быть замужем «за призраком».

Вероятно, Жану, разменявшему уже пятый десяток, так и пришлось бы прожить жизнь в полной безвестности, если бы не случай. Из этой трясины его вытащил Люк Бессон. Однажды Рено пришел на кинопробы для очередного эпизода. В коридоре киностудии толпились молодые люди, и среди них Жан чувствовал себя особенно неуютно: по сравнению с ними он выглядел практически стариком. Пройдет еще совсем немного времени, думал Жан, и его из этих студий будут выпроваживать без малейшего стеснения. Он и сам понимал, что чересчур стар для дебюта в кино и его настоящее место находится рядом с диваном и телевизором.

Внезапно Жана позвал молодой ассистент режиссера Люк Бессон и представил его Рафаэлю Дельпару, набиравшему актеров в труппу для съемок нового фильма. Дельпар, однако, едва взглянув на вошедшего Рено, произнес: «Вероятно, произошла ошибка, но ваша внешность никак не подходит для этой роли». Жан, ничуть не удивившись, вышел из кабинета, а из-за двери до него донеслось недовольное: «Люк, разве ты не понял, что я просил тебя подобрать актера на роль героя-любовника. Этот никак на любовника не тянет. Мне нужен молодой актер и притом симпатичный».

Об этом случае Рено тут же забыл, поскольку он привык к подобным ситуациям настолько, что они уже даже не расстраивали его. Тем не менее прошло всего несколько дней, и Жан получил приглашение от того самого молодого ассистента Дельпара, Люка Бессона, сниматься в главной роли в короткометражном фильме. При встрече с Бессоном Жан выразил удивление, как мог запомнить его начинающий режиссер, на что тот незамедлительно ответил, что и не думал забывать. Люк, оказывается, едва увидев Рено, понял, что именно с этим актером он сделает свой первый настоящий полнометражный фильм, и этот фильм принесет успех им обоим.

Жан и Люк разговаривали в кафе. Жан спросил сразу же, имеет ли молодой режиссер деньги на то, чтобы осуществить этот проект. «Конечно нет, – улыбаясь, невозмутимо ответил Бессон, – просто друг одолжил мне камеру на несколько дней, и в эти три дня я намерен снять свое кино». Рено несколько обескуражили эти слова. Тогда сколько же режиссер планирует ему заплатить за съемки? «Нисколько», – сказал Люк и даже, кажется, удивился подобному вопросу. Жан ответил, что отказывается от таких условий: слишком много лет он работал практически задаром, на голом энтузиазме, и этим пользовались все кому не лень.

Бессона это не смутило. Он критически осмотрел Жана, а потом произнес миролюбиво: «Ну ладно, я заплачу тебе тысячу франков из собственного кармана. Но имей в виду: больше ты все равно не заработаешь. И незачем тебе строить передо мной крутого. Ты посмотри на себя: ты же совсем нестрашный, и никогда таким не будешь: у тебя глаза добрые, как у большой смирной собаки».

Рено согласился на все условия Бессона. Они вместе сняли эту короткометражку, а вслед за ней фильм «Последний бой», который приобрел известность и завоевал приз. Вышло так, как рассчитывал Бессон: он сам и Жан прославились вместе, одновременно.

Теперь у Жана были и слава, и возможность двигаться вперед, и богатство, причем все это сразу и практически в одночасье. И кто бы мог подумать, что именно в этот момент у Женевьевы лопнет терпение? Она не смогла подождать всего несколько месяцев до полной и окончательной славы своего мужа как знаменитого на весь мир актера.

Разрыв между супругами произошел следующим образом. Бессон запланировал съемки нового фильма – «Голубая бездна». Это был сложный и достаточно дорогой проект, на который планировалось отвести не менее года. Таким образом, для Жана это означало только одно: он должен собрать все свои вещи, любыми способами приобрести снаряжение профессионального ныряльщика и отправиться на бесконечные тренировки и съемки в неизвестном направлении. Сколько времени займет этот процесс, сказать не мог никто – ни сам Жан, ни Люк Бессон.

Таким образом, Рено предстояло сделать непростой выбор: сохранить семью (читай – остаться вместе с женой и двумя детьми, наедине со своим уже, мягко говоря, немолодым возрастом и до конца жизни работать заурядным статистом, на ролях третьего плана) или пуститься в погоню за призрачной удачей, рискнуть, поставить все на кон, то есть попытаться наконец сыграть главную роль в настоящем (а в этом он был уверен) кино.

Жан размышлял очень долго. Он испытывал угрызения совести из-за того, что слишком мало внимания уделял жене, что дети росли практически без него. Как можно бросить семью и пуститься на авантюру? Наверное, надо отказаться; во всяком случае, разум говорит ему именно это. До отъезда оставалось всего полчаса, и Жан уже собрался вынуть свои вещи из чемодана, и вдруг перед ним, как на экране, встала неприглядная картина: он словно увидел себя самого со стороны, старого, никому не нужного, смотрящего по телевизору бесконечный сериал, в домашнем халате. Это был человек, за которого стало бы стыдно и его собственным детям. Видение было настолько явственным и страшным, что Жан впервые испугался по-настоящему. Он немедленно схватил чемодан и опрометью бросился к двери.

Начались съемки «Голубой бездны». Они были крайне тяжелыми для Жана. Во время съемок одного из эпизодов Рено едва не погиб. Это была сцена глубокого погружения героя фильма, и Люк Бессон решил, что наилучшим образом эта сцена будет выглядеть, если вести съемки со дна. Люк первым прыгнул в воду. Он ни о чем не тревожился в отличие от Жана, а перед тем, как исчезнуть в темных волнах, сказал Рено: «Твоя задача – просто плыть вниз. Не останавливайся, пока не увидишь свет моего фонарика».

И Рено начал погружение. Он старался делать все именно так, как обучали его опытные инструкторы подводного плавания. Во время погружения он отсчитывал каждую секунду. Внезапно он понял, что не может сообразить, где именно находится. Он просто потерял ориентацию. Везде была вода: сверху, с боков, снизу – всюду огромные массы ледяной воды. Ее безумный холод проникал сквозь костюм и достигал, казалось, даже костей. Холод заполнил каждый кровеносный сосуд, холод сжимал своей безжалостной рукой сердце… В ушах зазвенело, и Жан почувствовал, что сейчас слышит только свое надрывное и хрипящее дыхание. В голове мелькнуло: «Это конец».

Он всматривался вниз с отчаянием, но никакого фонарика, о котором говорил Люк, не было и в помине. Неужели Бессон обманул, и на самом деле он вовсе не предполагал использование какого-либо фонарика? А что он там еще говорил? О каком-то единении самого ныряльщика и воды? При всем желании Жан не может этого почувствовать. Какое вообще единение со стихией можно ощущать, когда понимаешь только одно: ты в данный момент умираешь.

Жан запаниковал и попытался сорвать с себя маску и костюм, который сдавливал его со всех сторон. Вода стала быстро заполнять маску, и тут Рено увидел далеко внизу маленький фонарик, тот самый, о котором говорил Бессон. Люк терпеливо ждал, когда к нему спустится Рено. Эта мысль придала Жану силы, и он вновь устремился в глубину, хотя и понимал, что должен как никогда точно рассчитывать свои движения, ведь любое из них может стать роковым.

И вот наконец фонарик Бессона мигнул. Этот знак означал «снято», следовательно, можно с чистой совестью подниматься из глубины. Но это был еще не конец. Следовало достичь поверхности воды, а силы Жана были на исходе. В этот момент его спасла мысль о жене и детях. Неужели он никогда не увидит их? Какое ужасное слово «никогда», но именно оно способствовало тому, что у Рено словно открылось второе дыхание. Что было дальше, Жан помнил смутно; как ему удалось подняться из воды на поверхность, он никогда не смог бы рассказать. Он на минуту пришел в себя на берегу, и то только оттого, что все тело буквально ломало от непрерывных судорог. Он корчился от рвоты, а руки и ноги стали совсем чужими; их он вообще не чувствовал. Потом он потерял сознание.

Первым, кого увидел Жан, когда врач привел его в чувство, был Люк Бессон. «В целом получилось неплохо, – сказал Люк, – единственное, что у тебя не получилось, – это нужное выражение лица. Ты что, забыл, что герой должен опускаться в воду с улыбкой на лице? Он же испытывает блаженство и покой. А что получилось у тебя? Ты зачем так таращил глаза, а потом еще и затряс головой, как ненормальный? Ну да ладно, ничего. Сейчас будем снимать заново. Я уверен – на этот раз все получится». Если бы у Жана было в этот момент достаточно сил, он набросился бы на режиссера и просто растерзал бы его. Так ему, по крайней мере, хотелось. Но вместо того, чтобы ударить Бессона, он только слабо кивнул: «Хорошо, Люк, пойдем снимать».

Жена время от времени навещала супруга, но весь ее вид свидетельствовал о том, что отношения между нею и Жаном испорчены окончательно и бесповоротно. Ей, безусловно, было больно, она не могла больше выносить постоянное одиночество, да и дети тосковали без отца; он был им очень нужен, но… Жан ясно понимал, что судьба предоставила ему единственный шанс вырваться из жизненного болота. Подобные подарки делаются только раз в жизни, и следующего случая просто не представится.

Рено знал, что ни один такой подарок в то же время не преподносится бесплатно. Цена его славы была очень велика: семья, измученные беспросветным существованием жена, дети, но ему уже было все равно. Иначе он никогда не сможет завоевать славу, сдвинуться с мертвой точки, которая в последнее время стала казаться переходящей в бесконечность, наконец, получить деньги и все, что называется достойной жизнью. Он даже не удивился, когда за несколько дней до окончания съемок Женевьева позвонила ему и сухо, бесцветным голосом сказала, что подала на развод и это ее окончательное решение, которое больше ничто не в силах изменить.

Жан знал, что так и должно случиться. Домой он больше не вернулся. Когда фильм был окончен, Рено поселился в отеле. Он жил совершенно один, работа была окончена, а будущее маячило впереди достаточно неопределенно. Жан не выдержал напряжения и ежедневного ожидания чуда. Он начал пить, впал в депрессию, казавшуюся нескончаемой. Временами он садился за руль автомобиля и гнал на бешеной скорости по ночным дорогам, не задумываясь о том, что может разбиться или даже в глубине души желая этого. Его постоянно мучила бессонница, и ни одно снотворное не помогало. Он не мог забыться в это время даже во сне.

А потом был оглушительный успех «Голубой бездны», затем появился знаменитый лучший киллер всех времен и народов с грустными глазами – Леон, герой всех подростков, начали поступать приглашения от знаменитых режиссеров, пришли слава, деньги. Рено достиг всего, о чем мечтал. Единственное, чего у него не было еще очень долго, – это семьи. До 50 лет он больше не женился.

Незабываемая встреча состоялась в 1996 году. Проходя по улице, Жан увидел девушку своей мечты, такую, которую искал всю жизнь. Высокая, красивая, просто упоительная. Жан не мог позволить себе так просто дать ей уйти. Он долго бежал за ней по Елисейским полям, а прохожие недоуменно оборачивались ему вслед. Многие узнавали его, но не могли понять, зачем кинозвезда первой величины преследует неизвестную девушку? Может быть, снимается очередное кино и где-то рядом находится оператор с кинокамерой? А девушка все никак не желала останавливаться и своими холодными ответами старалась остудить пыл этого чудака. Только когда Жан в отчаянии крикнул: «Но я же не просто пристаю к вам! Неужели вы не узнаете меня? Я – Жан Рено!».

После этого девушка посмотрела на него недоверчиво, но уже не отказалась зайти вместе с Жаном в кафе просто выпить кофе. Девушка наконец-то представилась. Ее звали Натали Дижкьевич, и она работала манекенщицей. «Я никогда не видел таких красавиц, как вы, – сказал Жан. – Как только я увидел вас, я понял, что вы станете моей женой». Девушка недоверчиво усмехнулась: «У меня есть полчаса времени. Если вы сможете за это время убедить меня в этом, то так и быть – я согласна. Но если нет – мы больше никогда не будем разговаривать». И Жан тогда рассказал ей о себе все. Он говорил и говорил, а Натали забыла, что отвела ему всего полчаса на разговор. Ей казалось, что с ним можно так просидеть до утра.

Потом она поняла, что ей абсолютно все равно, кто этот немолодой человек с добрыми грустными глазами, который сидит напротив нее, – знаменитый Жан Рено или обычный человек по имени Хуан Морено. Он был ей не только интересен, Натали поняла: он сможет стать для нее настоящим другом.

В тот вечер она написала номер своего телефона на салфетке губной помадой, и Жан никогда не забудет, как осторожно он нес домой этот клочок бумаги, боясь, что номер размажется и он никогда не увидит эту чудную девушку. Неужели ему останется потом только выходить на Елисейские поля каждый вечер в одно и то же время и кричать: «Натали!»? Номер, к счастью, не размазался, а Жан, как и обещал, вскоре женился на Натали Дижкьевич. Они не расстаются с тех пор. У Натали и Жана родилось двое детей, и до сей поры супруги невероятно счастливы вместе…

У Кристофера Ламберта всегда были очень непростые отношения с окружающей реальностью, причем с тех пор, как он себя помнил. Нет, он не мог бы пожаловаться на обездоленное несчастное детство. Вовсе нет, многим такое детство показалось бы просто даром Божьим. Он имел абсолютно все, что необходимо маленькому мальчику, поскольку родители будущей кинозвезды были людьми очень состоятельными и имевшими вес в финансовых кругах.

Отец занимал солидный пост в ООН и являлся организатором важных дипломатических миссий. Этот человек мог влиять на политическую ситуацию во многих странах мира, и от него зависели судьбы народов. Мать была уважаемым врачом, психоаналитиком с огромным опытом, на прием к которому могли попасть только самые обеспеченные люди.

Таким образом, едва Кристофер появился на свет, уже чуть ли не с первых часов жизни ребенка, родители распланировали его будущую жизнь по годам. Им было ясно, кем он должен стать, как выглядеть, какой стиль одежды предпочитать.

Вопреки ожиданиям отца и матери, маленький Кристофер активность проявлять не спешил. Он отчего-то рос чрезвычайно замкнутым и сторонился шумных игр. Кроме того, мальчик был близорук, а подобная деталь также немного портила будущий идеал супермена. Отец вел с сыном долгие разговоры: пусть мальчик знает, как престижно быть финансистом. В этой профессии есть свой азарт и своя романтика. А брокер? О брокерах, по мнению папы, можно было бы написать целые поэмы. Однако каждый раз, когда отец заводил беседы подобного рода, Кристофер отчего-то настораживался и как-то съеживался, как будто хотел защититься. Разговоры о деловых удачах и крахах финансистов, которые вели по вечерам его родители, навевали на него не слишком веселые мысли. В его представлении брокеры были отнюдь не отважными и изобретательными авантюристами, а подобием страшных существ из подземного мира, где так темно и сыро и непонятно, а значит, страшно.

С 7 лет родители определили Кристофера в элитный швейцарский пансион. Заниматься сыном каждый день у них просто не было времени, да к тому же американская модель воспитания и обучения детей стала входить в моду и в Европе; таким образом, дети видели родителей очень редко, но считалось, что это приучает их к самостоятельности.

Через некоторое время родителям Кристофера сообщили, что педагоги находят его поведение, мягко говоря, странным. Учителя не могли понять, отчего он такой тихий, когда нормальным детям положено шалить, шуметь и доводить окружающих до слез (но не чрезмерно, разумеется). Ребенка консультировал психолог в интернате и вынес вердикт: в данном случае нужна помощь более серьезных и квалифицированных специалистов.

Родители Кристофера встревожились не на шутку. Они выбрали самого лучшего психоаналитика и явились к нему на прием вместе с сыном. Врач действительно оказался умным. Он долго говорил с отцом, потом с матерью, после чего попросил их выйти и оставить его с ребенком с глазу на глаз. Кристофер сидел потупившись и не решался поднять взгляд на доктора, а тот неожиданно сказал: «Малыш, сейчас мы решим твою проблему. На самом деле она очень проста. Хочешь, я скажу тебе одно волшебное заклинание? Оно поможет тебе, и ты сразу станешь таким, каким захочешь?». Кристофер встрепенулся, и его до этого такие равнодушные и безучастные ко всему глаза радостно вспыхнули. «Правда? – воскликнул он. – Вы знаете самое настоящее заклинание?» Врач улыбнулся, сам несказанно удивившись эффекту, который произвели его слова. «Я никогда не обманываю, – серьезно ответил он. – Слушай внимательно и не забудь. Как только ты открываешь утром глаза, ты должен сказать про себя несколько волшебных слов: “Я могу делать все, что захочу”. Вскоре ты сам себя не узнаешь».

Конечно, врач и предположить не мог, о чем мечтает и чего всей душой желает этот тихий мальчик из обеспеченной семьи. Ему не нужны были элитные пансионы, он не хотел властвовать над людьми и решать судьбы стран одним росчерком пера. Больше всего он хотел играть. За всю жизнь ему так и не удалось ни обзавестись друзьями, ни вдоволь наиграться, поскольку родители в силу своей деятельности постоянно переезжали с одного места на другое. Как привлекали его спортивные игры, как он хотел участвовать в соревнованиях сборной команды школы, но ему мешала близорукость и постоянная необходимость носить очки. Он ненавидел очки, он хотел общаться с братьями, но и тех отдали в пансионы, разбросанные по разным концам Европы.

Нет, ему все это решительно надоело. Но теперь иное дело: он может делать все, что хочет, а хочет Кристофер создать свой мир, такой, где нет разговоров о биржевых сводках, где нет ни брокеров, ни маклеров – все они не годились на роли героев. Он хотел настоящих героев, которые спасают мир от катастрофы, где добро борется со злом и всегда побеждает, потому что иначе просто не может быть. А бороться с мировым злом можно только с помощью рыцарского меча; вряд ли мир спасет судорожное махание акцией.

И Кристофер непрерывно сочинял свои волшебные сказки, и это было гораздо интереснее надоевших бесед с отцом о политике и курсе акций. Мир брокеров и политиков мешал мальчику, и тот решил, что сделает все, чтобы эти скучные и нелепые люди никогда больше не мешали его сказочному миру, живущему по своим законам, единственному миру, который он считал нормальным.

Прошел год, и Кристофер был отчислен из школы, хотя отец делал щедрые финансовые вливания в бюджет пансиона. Не помогло ничего. Кристофер стал совсем другим, и родители его просто не узнавали. Мальчика словно подменили. Он никогда не был грубым и шумным, и, несмотря на это, ни одному ученику за всю историю школы не удавалось сорвать такое количество уроков. Он исхитрился так испортить правила внутреннего распорядка уважаемого учебного заведения, что учителя буквально стонали, услышав его имя. Кристофер умел очень потешно изображать учителей, а директор в его исполнении так веселил всех учеников, что об уроках можно было забыть на целый день.

Таким образом, Кристоферу пришлось сменить около 12 школ, пока он наконец не получил образования. В среднем его терпели в школе около года, но не больше. «Это ужасный ребенок, – говорили учителя, – даже непонятно, кто может из него вырасти». Но если бы они задали этот вопрос самому Ламберту, тот ответил бы совершенно определенно – актер.

Однажды он попробовал выступить на любительской сцене в школе и понял: это его призвание. Здесь он может сам выстроить тот мир, который так долго жил в его воображении. Он может бороться со злом в образе рыцаря, здесь он встретит прекрасную принцессу и верных друзей. Когда отец задал Кристоферу вопрос, кем он все же собирается стать при таком безответственном поведении, тот незамедлительно ответил: «Актером».

Отец решил, что сына пора воспитывать по-настоящему. Вероятно, его опекали слишком долго и он решил, что знает жизнь. На самом же деле мальчик глубоко заблуждается, а потому ему следует дать попробовать этой жизни в такой мере, чтобы мало не показалось. И Кристофер отправился служить в армию (таково было желание отца). Когда же сын вернулся из армии, честно отслужив положенный срок, отец задал ему прежний вопрос: кем он собирается стать. Кристофер ответил четко, как и подобает военному человеку: «Актером».

Отец вновь не согласился с этой, с его точки зрения, дурью. Он отправил сына на стажировку на Лондонскую биржу, после чего тот смог бы работать в солидном «Барклай бэнк». Он продолжал надеяться, что его усилия не пройдут впустую и сын наконец поймет, что главное в жизни – деньги, престиж и положение.

Неизвестно, чем занимался Кристофер в процессе стажировки, но продержался он на новом месте всего полгода, и то только из уважения к его отцу. Друг семьи, банкир, человек весьма влиятельный сообщил Ламберту-старшему, стараясь щадить его отцовские чувства, что, к несчастью, его сын абсолютно непригоден к работе с финансами. «Я дал тебе все, что можно! – взревел отчаявшийся отец. – Я не понимаю, что еще тебе нужно!» «Я хочу быть только актером», – невозмутимо ответил сын.

Кристофер Ламберт решил, что сам вправе решать, кем именно ему быть. Он поступил в Парижскую консерваторию драматических искусств, заведение весьма престижное. Правда, и здесь все не было так гладко, как мечталось поначалу молодому человеку. Теория актерского искусства показалась ему предметом наискучнейшим, и он тосковал так же, как и тогда, когда его заставляли уяснять суть теории финансовых потоков.

Прошел год – мистическое число для Кристофера, и его отчислили за многочисленные прогулы. Но Кристоферу это уже было безразлично, поскольку свой волшебный мир он все-таки нашел: в это время он начал активно сниматься в кино.

Сначала фильмы, в которых играл Ламберт, были откровенно второсортными. Да и кто бы предложил главную роль человеку, который не может и нескольких шагов пройти без очков. Но однажды произошло чудо. Режиссеру захотелось, чтобы в одной из сцен Кристофер снял очки. Актер чувствовал себя крайне неловко: мир потерял для него привычные очертания; ему казалось, что любому будет заметно, что он ничего не видит, и он был крайне растерян из-за этого. И вдруг режиссер закричал, что это именно то, что он искал так давно: таких мерцающих, загадочных глаз нет ни у кого. С тех пор в рецензиях на фильмы с участием Кристофера часто встречалось устойчивое выражение: «Эффект мерцающих глаз Ламберта».

Благодаря этой характеристике актер стал известен кинозрителям мира в роли Тарзана и, конечно, борца с мировым злом Коннора Маклауда.

Что же касается личной жизни «Горца», то влюблен он был практически постоянно. В старших классах его отношения с девушками носили исключительно платонический характер. Кристофер всегда был уверен, что чувствует малейшее душевное движение своей избранницы. Не всегда этот дар был благом. Случалось, что Кристофер замечал: его девушка, находясь рядом с ним, думает о другом. Почувствовав подобные перемены в настроении возлюбленной, он немедленно уступал место неведомому сопернику.

Женщин у Ламберта было много, но предпочитал он, как правило, один и тот же характерный типаж, напоминающий клише сказочной принцессы. Актер признавался: «Я всегда ценил общество женщин белокожих, с пышными формами и яркими, сочными губами».

Особенно много у Ламберта было итальянок. Одной из самых запоминающихся его любовных историй был роман с известной итальянской телеведущей Альбой Пьеретти. Наивная женщина полагала, что Кристофер со дня на день сделает ей предложение, и даже открыто объявила об этом замечательном событии в прессе. Тем не менее уже на следующий день Кристофер немного охладил ее пыл, сразу и безоговорочно прервав такие нежные отношения. В свою очередь он тоже дал интервью журналистам, в котором заявил буквально следующее: «Я никогда не путаю любовь и секс. Я никогда не женюсь на женщине, с которой мне просто нравится делить постель. Настоящая возлюбленная должна уводить меня в мир грез». Естественно, а как же может быть иначе, если этому человеку нужен только волшебный мир; реальный чересчур тяготит его. Он не может позволить себе связи с обыкновенной, земной женщиной.

В первый раз Кристофер женился на довольно-таки известной актрисе Дайен Лэйн. Собственно, сначала он даже и не знал, что в этом случае не он выбирал, а его выбирали. Уж очень поразил воображение Лэйн Кристофер в роли Тарзана. Она решила, что непременно познакомится с этим парнем, а если он ей понравится, то обязательно женит его на себе. Лэйн была женщиной решительной, привыкшей брать на себя инициативу. Как-то оказавшись рядом с Ламбертом на съемках какого-то телешоу, Дайен первой подошла к своему избраннику, и с тех пор они практически не расставались. Этой любимой удавалось уводить Кристофера в мир грез более 10 лет. И все время инициатива была на ее стороне. Даже в тот знаменательный момент, когда Ламберту следовало сделать Лэйн предложение, та легонько, под руку подвела его к витрине магазина и, выразительно указав на обручальное кольцо, нежно проворковала: «Я хочу вот это». Тогда Кристофер все понял и сделал то, чего ждала от него она.

Десять лет инициативы – это и для Лэйн оказалось чересчур много. В 1994 году она не выдержала и подала на развод. Она больше не могла создавать мир грез; он давался ей все труднее. Кристофер отнесся к расставанию с женой философски. В интервью он сказал: «Все могло быть иначе, если бы мы оба не были актерами. Мы проводили по 8 месяцев врозь и за много лет устали реанимировать отношения после новой разлуки».

Три года Ламберт провел холостяком, а потом встретил очередную принцессу – экзотическую метиску, в которой причудливо смешались иранская и японская кровь, Джеймиз Хафт. Кристофер был от нее в восторге, поскольку красавица вновь заставляла его грезить наяву и воображать все новые и новые чудесные сказки. Ламберт это подтверждал: «Она прекрасна как райская птица. Она вернула мне способность грезить наяву».

Джеймиз отвечала всем критериям, необходимым для того, чтобы стать женой своего взыскательного прекрасного принца из страны грез. Главное – она нашла общий язык с его дочкой от первого брака, а надо сказать, что эту малышку Кристофер просто обожает. Она очень любит сказки, так же сильно, как и он сам; они могут разговаривать на одном языке – взрослый, так и не сумевший вырасти, и ребенок. Ламберт абсолютно счастлив, ведь он добился всего, чего хотел: построил свой сказочный мир взамен унылой реальности, да еще оказалось, что сказка способна приносить неплохие доходы. Оставаться вечным ребенком, жить в шикарном доме, с упоительно красивой женщиной – о чем еще можно мечтать?

Единственное, что омрачает совместную жизнь семейной пары, – невозможность обойтись без разлук. Когда Кристофер активно снимался в голливудских фильмах, он купил себе дом в Калифорнии, куда перебрался из Парижа, но стоило ему немного осесть на новом месте, как вмешалась судьба: он получил приглашение на съемки новой серии «Горца» в Европе. А значит, снова нужно расставаться с семьей. Кристофер не может пропустить очередную серию своей волшебной сказки. Сказка для него важнее всего.

В артистических и журналистских кругах о Джеймсе Вудсе отзываются нелестно. Говорят, что он амбициозен, очень резок, не выносит репортеров. А еще считается, что Вудс груб и не стесняется в выражениях. Феминистки всего мира объявили его величайшим женоненавистником и врагом рода человеческого…

Почему Вудс ненавидит женщин? Возможно, причиной тому послужили два развода, после которых Джеймс уже не доверяет представительницам прекрасной половины человечества, считая всех женщин алчными и лживыми созданиями.

С первой женой Вудс расстался довольно мирно, а тот день, когда его вторая жена подала на развод, стал началом скандала, потрясшего весь Голливуд. Сенсационные признания Сары Оуэн попали на первые полосы газет. Оказалось, что в семейной жизни талантливый актер был отъявленным негодяем: он постоянно избивал жену, находя в этом какое-то садистское удовольствие. Сара надеялась, что развод избавит ее от пережитых мучений, но он стал лишь началом нового кошмара.

Но, прежде чем говорить о неудавшейся семейной жизни известного актера, совершим небольшое путешествие в прошлое и посмотрим, каким был Вудс до того, как к нему пришла мировая слава.

Когда Джеймсу было 12 лет, умер его отец. Вудс-старший скончался в больнице во время операции. После смерти отца Джеймс принял решение стать врачом. Он увлекся медициной, планируя в будущем быть глазным хирургом. Но, к его огорчению, с заветной мечтой пришлось расстаться: в подростковом возрасте мальчик налетел на стеклянную дверь, сильно поранил руку, повредив сухожилия, в результате чего его пальцы частично утратили подвижность.

В 17 лет Джеймс Вудс блестяще сдал тесты для поступающих в университет, и четыре колледжа немедленно предложили ему стипендию. Юноша, решив заняться политикой, поступил в Массачусетский технологический институт, который в середине 1960-х годов считался самым престижным в США. На вступительных экзаменах оказалось, что коэффициент интеллекта будущего студента равен 180 баллам! Это было невероятно, так как у многих преподавателей вуза этот коэффициент не превышал 150 баллов, а в правилах тестирования было написано: «Коэффициент от 170 баллов и выше говорит о том, что тестируемый – гений». Разумеется, Джеймса сразу же записали в будущие светила. Преподаватели буквально молились на талантливого студента, а тот не замедлил проявить наконец свой тяжелый характер.

Не стесняясь, Вудс вступал в споры с преподавателями и, поскольку всегда выходил победителем, сильно подрывал их авторитет перед другими студентами. Доказывая свою правоту, Вудс легко цитировал иностранных авторов, причем всегда на языке оригинала. Его феноменальная память поражала даже преподавателей с высокими учеными степенями.

Так, однажды, поспорив с сокурсниками, Вудс цитировал несколько статей Гегеля, начиная с любого выбранного кем-нибудь наугад абзаца. Разумеется, на языке оригинала.

Стоит ли говорить, что в институте его за это ненавидели, а он в свою очередь презирал как студентов, так и преподавателей за серость и тупоумие.

Вскоре Вудс пришел к выводу, что политика – это занятие не для него. Ему было скучно, и, чтобы скоротать тоскливые недели и месяцы учебы, он стал играть в студенческом театре. Учеба давалась ему легко, и он продолжал посещать занятия, чтобы не огорчать мать, однако за два месяца до окончания института бросил посещать занятия в знак протеста против войны во Вьетнаме. «Для того чтобы сделать научную карьеру, требовалось не блистать умом, а изворачиваться, юлить, унижаться. Это было не по мне», – говорил позднее Вудс.

В 1968 году Джеймс Вудс приехал в Нью-Йорк, даже не представляя, чем займется. Единственное, что юноша знал, помимо политики, было актерское мастерство – за годы учебы в институте он сыграл в 36 пьесах.

Первое время Джеймс Вудс играл в нескольких театрах, но не оставлял своей заветной мечты сниматься в кино. «Я ходил в кино почти каждый день, оно завораживало меня. Я знал, что должен играть», – вспоминал Вудс.

Однако мир кино встретил начинающего актера враждебно: все продюсеры и режиссеры сомневались в его таланте. Только в конце 1970-х годов Вудс наконец стал получать эпизодические роли в фильмах.

В 1978 году Джеймс Вудс снялся в фильме «Холокост», который был восторженно принят критиками и публикой. Он стал звездой. Но настоящий успех принес актеру фильм Сержио Лионе «Однажды в Америке», после которого Вудс снялся в фильмах «Сальвадор», «Бестселлер», «Полицейский», «Мальчики». Он получил премию «Золотой Глобус», а также был выдвинут на «Оскар» за роль фотографа в «Сальвадоре». Однако «Оскар» в конечном итоге ему не достался.

В 1980 году Джеймс Вудс женился на фотомодели Кэтрин Греко. Супруги были вместе всего три года, по прошествии которых мирно расстались. По воспоминаниям Кэтрин, ее семейная жизнь с актером никогда не омрачалась никакими скандалами. Конечно, без мелких ссор не обходилось, но Вудс всегда вел себя по-джентльменски. Впрочем, Кэтрин вскоре поняла, что жить с ним – значит навсегда отказаться от собственного Я. Дело в том, что Вудс принимал все решения сам, никогда не советуясь с женой.

«Я чувствовала, что погружаюсь в атмосферу ХIХ века, – говорила позже Кэтрин Греко. – Джим ничего не доверял мне. Я чувствовала, что скоро разучусь водить машину».

Близкие друзья Вудса говорят, что Кэтрин была его самой большой любовью. Они считают, что брак Кэтрин и Вудса распался по вине последнего, из-за его жуткой ревности. Он не отпускал от себя жену ни на шаг, а когда уезжал на съемки, сходил с ума от подозрительности.

В конце концов супруги мирно развелись, и на протяжении двух лет сердце актера было свободно, пока… Пока он не встретил Сару Оуэн.

С будущей супругой – 22-летней Сарой Оуэн – 38-летний Вудс познакомился в 1985 году на автозаправочной станции. О подробностях первых дней их знакомства практически ничего не известно, но, если учитывать то, что через несколько недель они уже стали жить вместе, вероятно, Сара произвела на актера сильное впечатление. На вопросы друзей и коллег об его отношении к Саре актер неизменно отвечал, что он счастливейший из смертных. «Я готов взять годовой отпуск и провести его с Сарой вместо того, чтобы сниматься в кино», – говорил он в ту пору.

В 1987 году Вудс снимался в фильме «Допинг», где его партнершей была Шон Янг. Актеры играли супругов-наркоманов, и по Голливуду распространились слухи, что между Вудсом и Янг начался бурный роман. Насколько это соответствовало истине, до сих пор остается загадкой, поскольку и Вудс, и Янг отказываются говорить на эту тему.

В ноябре 1987 года Сара Оуэн пришла в полицию Лос-Анджелеса с заявлением на своего жениха Джеймса Вудса. Среди пунктов обвинения значилось физическое и моральное оскорбление. Однако никаких следов насилия на ее теле не обнаружили, и тогда она составила подробный список преступлений своего возлюбленного. По ее словам, Вудс заставил ее прервать беременность, неоднократно выгонял из дома и часто, угрожая оружием, принуждал повторять: «Я шлюха, я убила своего ребенка».

Пока шло разбирательство, в жизни Вудса стали происходить странные и крайне неприятные события. Так, той же осенью он обнаружил под своей дверью изуродованную куклу, завернутую в газету. Лицо куклы было вымазано белым гримом, а ее горло было рассечено. Через некоторое время кто-то на бульдозере проехал по саду Вудса. А затем актер получил анонимную записку следующего содержания: «Я друг Шон Янг и считаю, что она поступает плохо».

Вудс настаивал, чтобы полиция допросила Шон Янг, которая в то время находилась на съемках в Ванкувере (кукла была завернута в ванкуверскую газету). Стоит ли говорить, что актриса все отрицала, но Вудс подал на нее в суд, обвинив в преследовании, и потребовал 6 миллионов долларов за материальный и моральный ущерб.

Летом 1988 года Джеймс Вудс и Сара Оуэн официально оформили свои отношения. Пока молодожены наслаждались медовым месяцем, Янг наняла частных детективов и провела собственное расследование вышеупомянутых событий.

Вскоре нанятый Янг частный детектив доложил ей о результатах расследования. О Вудсе практически ничего узнать не удалось, а вот прошлое Сары оказалось весьма интересным, точнее сказать, криминальным. Оказывается, новая жена актера ранее арестовывалась за мошенничество, и, судя по всему, Сара Оуэн являлась авантюристкой международного масштаба. Когда новости дошли до Вудса, он не поверил, решив, что Янг в отместку на его заявление в суд распространяет грязные слухи о Саре. Но через какое-то время он, видимо, засомневался в своей жене и нанял частного детектива, который после короткого расследования все подтвердил.

Понимая, что он попал в ловушку хитрой и расчетливой авантюристки, Вудс в конце 1988 года, после 127 дней супружеской жизни, начал бракоразводный процесс с Сарой Оуэн. Последняя сразу же стала поливать его в прессе грязью, рассказывая журналистам быль и небыль о своей семейной жизни с «негодяем Вудсом». Пока Сара давала скандальные интервью репортерам, Вудс пришел с извинениями к Шон Янг и после разговора с ней уладил конфликт тем, что оплатил все ее расходы на адвокатов и детективов. Вудс и Янг расстались мирно. Конфликт был исчерпан, расходы оплачены, извинения получены, и Шон Янг успокоилась и даже пожелала Вудсу удачи в разрешении семейных проблем.

Но проблемы только начинались. Развязаться с Сарой оказалось довольно сложно. Обиженная супруга провела против Вудса целую кампанию в желтой прессе, давая бесчисленные интервью, в которых, помимо уже вышеупомянутых обвинений, сообщала, что Вудс с утра до вечера смотрит порнографические фильмы, что однажды она застала его мастурбирующим у дверей спальни ее умирающей матери и т. д.

Причем обвинения множились и множились. Сара Оуэн потребовала от мужа баснословных алиментов и выплат по огромному количеству исков. Она даже подала отдельный иск с требованием вернуть ей обручальное кольцо.

Об отношениях Вудса к женщинам Сара Оуэн говорила следующее: «Вудс ненавидел и не уважал женщин. Он считал их продажными и лживыми, готовыми ради денег практически на все. Джеймс сравнивал женщин с румяным яблоком, в котором давно и тайно от всех поселился червячок, готовый в самый неподходящий момент заявить о своем существовании. Правда, его все же привлекали молоденькие девушки. Он взывал к их невинности, не теряя надежды когда-нибудь встретить совсем юное, неиспорченное существо».

«Джеймс – пьяница, бабник и извращенец. Он заставлял меня смотреть дешевую порнуху, бил, крушил все в доме и устраивал прилюдные разборки со своими любовницами», – рассказывала Сара журналистам.

На вопросы друзей, как проницательный Вудс не распознал в Саре авантюристку, актер, пожимая плечами, отвечал: «Я не привык иметь дела с людьми такого сорта. В таких делах я дилетант, а она – закаленная профессиональная мошенница. У меня почти не было шансов избежать расставленных ею ловушек». Но все же Сара недооценила Вудса. Он нанял хороших адвокатов и благодаря им и своей настойчивости выиграл все процессы.

«Я не заплатил ей ни цента, – говорил актер после удачно проведенного бракоразводного процесса. – Это самое большое мое достижение в этой гадкой истории». По его признанию, 1992 год был самым ужасным в его жизни. «В том году умер мой друг, – вспоминал Вудс. – Я прошел через процедуру развода и несколько судебных процессов. Пресса выливала на меня ушаты грязи. Я чувствовал себя Иовом».

«Мне довелось побывать в постели с самим дьяволом, – говорил Вудс, вспоминая свой брак с Сарой. – После этого трудно настроиться на позитивную семейную жизнь. Я даже представить себе не мог, что в семье могут складываться подобные отношения. Мои родители, знаете ли, были удивительно дружными людьми».

Целых три года потребовалось Вудсу, чтобы хотя бы немного забыть призраки прошлого. Видимо, жена-мошенница надолго отбила у актера любовь к романтическим приключениям. Только в 1994 году у Вудса появилась новая подруга – актриса Мисси Кридер, с которой он снимался в телефильме «Дом Джейн».

Друзьям Вудс говорит, что наконец-то он встретил женщину, которая составит истинное счастье его жизни.

Американская актриса Памела Андерсон известна в России благодаря участию в сериале «Спасатели Малибу». Кроме того, о ней много писали в связи с громким разводом с музыкантом группы «Motley Crue» Томми Ли.

Ее полное имя – Памела Дениз Андерсон, она родилась в Канаде, в городе Лэдисмит, в семье ремонтника и официантки. Памела начинала свою карьеру в качестве учительницы физкультуры в одной из местных школ.

На телевидении Памела оказалась случайно: она попала в кадр камеры оператора на футбольном матче. Уже тогда Андерсон была блондинкой с пышными формами, и на телевидении заинтересовались ею.

Через некоторое время ее сфотографировали для одного из постеров ТВ-шоу, затем ее пригласили сняться для «Плейбоя». Она неоднократно получала приглашение принять участие в различных телевизионных шоу, а затем и предложили одну из главных ролей в сериале «Спасатели Малибу».

Памела тщательно следила за внешностью, считая ее своим основным капиталом. Она даже увеличила грудь и сделала губы пухлее, отчего ее лицо изменилось, но, по всеобщему признанию, девушка стала выглядеть еще лучше. Однако, несмотря на прекрасную внешность и пышные формы, она так и не стала звездой большого кино, продолжая играть только в телесериалах.

В газетах нередко писали подробности о личной жизни Андерсон. Она встречалась с актером Дэвидом Чарветом, познакомившись с ним на съемках сериала «Спасатели Малибу», затем с продюсером Джоном Петерсом, с Бретом Майклосом, с Сильвестром Сталлоне. В 1995 году Памела познакомилась с Томми Ли.

Вероятно, это была любовь с первого взгляда: они поженились спустя пять дней после знакомства. Свадьба состоялась на пляже: Памела была одета в белое бикини, Томми – в плавки. Отношения двоих влюбленных были романтическими и одновременно необычайно эксцентричными. Так, Томми вместо обручального кольца сделал на одном из пальцев татуировку с именем своей возлюбленной.

За годы их супружества Андерсон родила Томми двоих сыновей – Брендона и Дилана. Кроме того, Памела в знак любви подарила своему мужу пианино, инкрустированное золотом, стоимостью в 45 тысяч долларов.

Нередко супруги занимались любовью перед любительской видеокамерой, что им обоим очень нравилось. Именно эти кассеты и стали причиной грандиозного скандала: они были украдены из дома супругов. Через некоторое время кадры с этих кассет были показаны во французском «Penthouse», а затем появились в Интернете. Разразился грандиозный скандал, Томми и Памела потребовали изъятия пленки. Но они не знали, кто похитил кассеты и на кого им подавать в суд.

Наконец, виновником была признана фирма «Тhe Internet Entertainment Group» (IEG), растиражировавшая кадры в Интернете. Согласно постановлению суда Памела Андерсон и Томми Ли, к тому времени уже являвшийся ее экс-супругом, получили 1,5 миллиона долларов в качестве компенсации.

Но причиной их размолвки стали не кассеты, а бешеный нрав Томми. По признанию самой Памелы, они нередко ругались, но при этом он никогда не поднимал на нее руку. Однако в один из дней 1997 года супруги сильно поссорились, и Томми ударил жену, после чего она позвонила в полицию. Суд приговорил его к шести месяцам тюремного заключения и запретил подходить к Памеле ближе чем на 100 ярдов (около 90 метров) в течение года.

Памела и Томми собрались разводиться, но за то время, пока они не виделись, Андерсон простила своего супруга. Их новые отношения поначалу развивались как телефонный роман, ведь они не могли видеться. Памела признавалась: «Надо сказать, что раньше у нас случались проблемы с общением и нам порой трудно было о чем-то договориться, в новой же – столь экзотической ситуации – все вдруг неожиданно изменилось. О, мы стали слышать друг друга! И понимать! По неким интонациям его голоса я поверила, что Томми действительно изменился.

Когда мы наконец встретились, я буквально бросилась ему на шею. И плакала – не могла остановиться! Оказалось, что в нас живет такая сумасшедшая страсть друг к другу, такая бурная сексуальная энергия, что сейчас мне просто трудно себе представить, что мы могли расстаться на целый год».

Памела и Томми помирились и снова стали проводить время вместе. И когда журналисты задавали актрисе вопрос: «Неужели вы приняли обратно такое чудовище?» – и напоминали, что именно она когда-то назвала его чудовищем, Андерсон отвечала: «Да, приняла, и мы действительно снова вместе. В первую очередь по причине, которая представляется мне самой главной: у нас двое маленьких сыновей – трехлетний Брендон и полуторагодовалый Дилан. Надеюсь, что именно дети сумеют склеить наш брак. Но не думайте, что мы так просто снова сошлись – прежде чем это сделать, и я, и Томми в течение нескольких недель проходили курс семейной психотерапии».

Но, несмотря на надежды Памелы, которая во что бы то ни стало стремилась сохранить отношения со своим супругом, семейная идиллия не продлилась долго. Через некоторое время они снова поругались и решили разорвать отношения. Одной из причин развода, по признанию Памелы, стало чрезмерное пристрастие Томми к спиртному. На основании этого актриса в ходе бракоразводного процесса даже пыталась добиться того, чтобы Томми запретили видеться с детьми, заявляя, что он может нанести им вред.

Однако суд разрешил Томми видеть детей, когда он пожелает. И все же Андерсон продолжала настаивать, чтобы все встречи бывшего супруга с детьми проходили, по крайней мере, под наблюдением.

Через некоторое время после развода Памела познакомилась с музыкантом Кидом Роком и начала встречаться с ним. Их отношения были очень романтичными. Рок сделал своей возлюбленной предложение руки и сердца и подарил восхитительное кольцо.

Интересно, что новый избранник актрисы также оказался оригиналом и сделал ей предложение не где-нибудь, а в пустыне неподалеку от Лас-Вегаса. Но Памелу ждало разочарование: она поняла, что ее жених, как и первый муж, не может без спиртного, и предпочла отменить свадьбу.

Кроме того, выяснилось, что Андерсон больна гепатитом С. В газетах и Интернете долго печатались опровержения этого сообщения, но наконец актриса сама сделала официальное заявление: «Это правда, у меня гепатит С, и сейчас я прохожу курс амбулаторного лечения в медицинском центре при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе». Памела утверждала, что заразилась гепатитом от Томми через иглу, которой они оба делали себе татуировки. Но музыкант заявлял, что не мог стать виновником заражения своей бывшей жены, так как он не болен гепатитом С.

Несмотря на болезнь, Памела продолжает свои отношения с Кидом Роком. В прессе не раз появлялись сообщения о том, что она ждет от него ребенка, и о том, что они тайно поженились.

В 2002 году известный американский актер Харрисон Форд отметил 60-летие. За свою жизнь он успел сняться в 50 художественных фильмах, 15 телесериалах и телефильмах, в 6 рекламных роликах и 4 документальных фильмах. Среди самых известных картин с его участием можно отметить «Индиану Джонс» и «Звездные войны». Кроме того, Форд прославился и как герой-любовник. Несмотря на свой солидный возраст, он не перестает заводить любовные романы, что стало причиной его развода со второй женой.

Харрисон Форд родился в Чикаго. Его мать была русской еврейкой, отец – ирландцем. Кино и девочками он заинтересовался, еще учась в начальных классах школы. Причем девочки, по его собственному признанию, интересовали его больше, чем фильмы. Он водил их в кинотеатры только для того, чтобы «сорвать поцелуй девчонки, сидя с ней где-нибудь в задних рядах».

Однако ему нечасто удавалось это сделать: в подростковом возрасте Форд не был привлекательным и с трудом добивался внимания сверстниц.

Только поступив на филологический факультет Рипптон-колледжа, он впервые принял участие в самодеятельном спектакле, а через некоторое время стал посещать курсы актерского мастерства. Правда, поначалу он испытывал страх перед сценой, но со временем ему удалось побороть его, и Харрисон с удовольствием принимал участие в спектаклях.

В колледже Форд познакомился с девушкой по имени Мэри Маркуардт. Они подружились и много времени проводили вместе. Через некоторое время она стала его первой женой.

Вместе с Мэри Харрисон решил отправиться завоевывать Голливуд. К тому времени он был уже профессиональным актером, уверенным, что ему довольно быстро удастся получить хотя бы небольшую роль в каком-нибудь телесериале.

Однако все сложилось не так, как он мечтал: в течение 10 лет ему приходилось браться за любую работу, даже разносить пиццу. Заработка едва хватало на самое необходимое, а тем временем его семья росла: Мэри родила ему двоих сыновей. Несмотря на тяготы жизни, Форд не распрощался со своей мечтой стать актером и продолжал ходить на пробы. Наконец удача ему улыбнулась: он начал получать небольшие роли в роликах компаний «Colambia Studios» и «Universal». В 1970 году он снялся в фильме «Забриски Пойнт», однако этот фильм стал для него роковым: руководство компании окончательно сочло его бездарностью. При монтаже роль полностью вырезали.

Форд был разочарован и принял решение уйти из кино. Он освоил новую профессию – плотника – и начал зарабатывать на жизнь. О карьере актера он перестал мечтать и думал только о том, как бы обеспечить свою семью. За небольшие роли, которые ему продолжали предлагать, он брался только ради дополнительного заработка, совершенно не придавая им значения. Однако именно в этот момент судьба повернулась к нему лицом: неожиданно ему предложили роль Хэна Соло в фильме «Звездные войны».

Наутро после премьеры фильма Форд проснулся знаменитым актером. Он добился своего: прославился, обеспечил себя и свою семью материально. Затем последовало приглашение сниматься в фильме «Индиана Джонс».

Форду пришлось пережить испытание славой: он стал кумиром соотечественников, «истинно американским героем», у него появилось множество поклонниц, которые ходили за ним по пятам, звонили ему, писали письма. В этот же период отношения с Мэри начали портиться: Харрисон все чаще предпочитал проводить вечера в обществе молоденьких блондинок и все позже и позже приходил домой. Мэри начала догадываться об истинных причинах его опозданий и перестала верить его объяснениям: «Задержался на съемочной площадке – пришлось переснимать две сцены» или «Работали всю ночь». Она устала от его частого отсутствия и подала на развод.

Став свободным, Форд с головой окунулся в работу. Он снимался в продолжениях «Звездных войн», «Индиане Джонс», других фильмах («Свидетель», «Берег москитов», «Деловая женщина», «Презумпция невиновности»), встречался с поклонницами… Только через несколько лет он познакомился со сценаристкой Мелиссой Мэтиссон и женился на ней. Через два года после женитьбы Харрисон, мечтая о спокойной жизни, приобрел целинный участок земли вблизи небольшого городка Джэксон-Хоул в штате Вайоминг, с фермерским домом и поселился в нем. Здесь на свет появились его дети – Малькольм и Джорджия. Форд старался проводить с семьей как можно больше времени, а если был вынужден уезжать на съемки, брал жену и детей с собой. Так супруги прожили более 15 лет.

Но со временем отношения Харрисона и Мелиссы начали портиться. Знаменитого актера снова стали все чаще и чаще заставать в обществе молодых девушек. В газетах появлялись подробности загулов Форда. Его часто видели в ночных клубах и стриптиз-барах. Одна из таких веселых ночей, по свидетельству очевидцев, окончилась падением в фонтан Оливера Стоуна, приятеля Форда. Сам Форд тоже выпил немало, но продолжал держать себя в руках.

Вскоре благодаря своим любовным похождениям Харрисон заслужил прозвища «серийный Ромео» и «новый Джек Николсон» за то, что, не обращая внимания на свой возраст, продолжал встречаться с молоденькими девушками.

Газеты приписывали ему роман с актрисой Уэнди Крюсон, с которой он вместе снимался в фильме «Президентский самолет». Сама Уэнди признавалась, что Форд, несмотря на свои годы, продолжает оставаться очень привлекательным мужчиной. Более того, давая интервью, она сказала, что «узрела в его глазах дьявольский огонек». «На киноэкране этого не видно, но, поверьте, в его глазах совершенно отчетливо просматривается темная сторона», – говорила она. Затем Форд начал встречаться с 31-летней актрисой Ларой Флинн Бойл. Ради Харрисона она бросила более «пожилого» Джека Николсона (в действительности он старше Форда всего на несколько лет). Их часто видели вместе в ресторанах и ночных клубах, а вскоре журналисты выяснили, что Харрисон живет не на ферме со своей семьей, а в гостинице неподалеку от Центрального парка Нью-Йорка. Именно в этом парке не раз прогуливались Харрисон и Лара.

Мелисса, устав читать в газетах о романе мужа с Бойл, подала в суд с целью добиться формального отделения от супруга, заявив, что пришла к этому решению в силу «разницы характеров». Узнав об этом, Харрисон сразу же прекратил все отношения с Ларой и вернулся на ферму в надежде примириться с женой.

Какое-то время супруги старались сохранять дружеские отношения и даже вместе провели Рождество. Они пытались спасти свой брак и прожили вместе около полугода. Поначалу их отношения были натянутыми, но затем стали улучшаться на глазах. Мелисса и Харрисон даже отправились вместе на Гавайи, где провели неделю.

Но затем актер взялся за старое. Газеты снова стали расписывать подробности его новых романов, печатать фотографии девушек, с которыми он встречался. Наконец миссис Форд решила подать на развод и заявила о том, что желает забрать с собой детей.

Это сообщение не было оставлено без внимания: в прессе стали появляться статьи, в которых сообщалось, что у супругов никогда не было ничего общего. Один из приятелей Форда, давая интервью, заявил: «Харрисон и Мелисса никогда не были идеальной голливудской парой. Она – интеллектуалка, интеллигентна до мозга костей. Он же предпочитает общество легкомысленных нимфеток. Думаю, он не случайно выбирает в качестве партнерш по фильмам молоденьких актрис».

В конце концов развод состоялся, после чего Форд «пустился во все тяжкие». Уже через три месяца после развода он появился на публике с 39-летней блондинкой Робин Эванс. Через некоторое время Харрисон начал встречаться с 30-летней актрисой Минни Драйвер. Минни называла Форда мужчиной своей мечты и, по словам ее друзей, была на седьмом небе от счастья, но Харрисон очень скоро бросил ее ради 37-летней Калисты Флокхерт, известной по сериалу «Элли МакБилл» и фильму «Птичья клетка». Что касается Минни, то она очень тяжело переживала разрыв, и ей даже пришлось обращаться к психоаналитику.

Что до Харрисона Форда, то он неожиданно для всех сделал предложение Калисте. Это случилось в публичном месте, в одном из ресторанов во время их обеда. Форд опустился перед Калистой на колени и заявил, что мечтает только об одном – чтобы она стала его женой, на что Флокхерт ответила согласием. Что ожидает жениха и невесту и чем завершится новый брак американского актера, покажет будущее.

Многие видели американский фильм «Сбежавшая невеста», в котором Джулия Робертс сыграла главную роль. Но не все знают, что ее героиня не вымысел, а списана с нее самой: известная американская «красотка» действительно никак не могла выйти замуж, так как сбегала от своих женихов, иногда прямо перед алтарем. Наконец, чтобы доказать самой себе и окружающим, что она тоже может создать семью, Джулия вышла замуж, но первый брак очень скоро распался. Когда же она в конце концов встретила своего избранника, выяснилось, что он женат, и «красотке» пришлось даже заплатить его жене, чтобы та согласилась на развод.

В чем же причина того, что у одной из самых привлекательных женщин Голливуда не складывается личная жизнь? Возможно, причина в том, что на нее слишком неожиданно свалилась известность и она так и не смогла привыкнуть к пристальному вниманию журналистов и фотографов, которые стали следить за каждым ее шагом. К тому же Джулия не может прощать обид и не отказывается от мести. Возможно, свою роль сыграл и тот факт, что родители Джулии развелись.

Настоящее имя известной актрисы – Джули Фиона Робертс, она родилась в небольшом городке Смирна в штате Джорджия в США. Ее родители держали небольшой магазинчик «Актер и Писатель», который действительно очень часто посещали писатели, актеры, режиссеры. Там дети семьи Робертс – Джули, ее сестра Лиза и брат Эрик – познакомились с миром искусства и решили, что тоже станут актерами. И действительно, они рано начали сниматься: Джули впервые появилась на большом экране, когда ей едва исполнилось 11 лет; небольшую роль в фильме ей помог получить брат. Но до громкого успеха было еще далеко.

После того как родители развелись, Эрик стал жить с отцом, а Джули и Лиза остались с матерью. Отец серьезно относился к карьере своего сына и много работал, чтобы оплатить его обучение в Королевской академии искусств. Эрик уже много снимался и добился успеха в то время, когда Лиза и Джулия еще учились в школе.

Тогда же Джулия затаила на него обиду: она очень гордилась им, но подружки не верили, что Эрик Робертс – ее брат. Джулия не раз звонила Эрику и просила его навестить их: «Я представляла, как Эрик со своими друзьями заезжает за мной на машине, и я с портфелем отправляюсь с ними ужинать в ресторан. Если бы такое случилось, мои одноклассницы умерли бы от зависти». Эрик был далек от идеала своей младшей сестры: он являлся реалистом, много работал и не собирался хвастаться своими успехами в маленьком городишке перед подругами Джули. Впрочем, он не отказывался от своих сестер: сказал, что, если они приедут к нему в Нью-Йорк, он поможет им устроиться и постарается найти для них роли, что и сделал впоследствии. Но Джулия так и не простила ему того, что он ни разу не приехал навестить их.

Джули окончила школу и поступила в университет в Атланте, где изучала журналистику, но через некоторое время бросила учебу и поехала в Нью-Йорк, где уже жили и работали Эрик и Лиза. Здесь благодаря брату в 1986 году она получила небольшую роль в фильме «Кровь алого цвета». Однако он вышел на экраны только через четыре года. Сама же Джулия после первой пробы не получала никаких ролей в течение двух лет, а затем она снялась в фильме «Фантастическая пицца», в котором ей необыкновенно убедительно удалось создать образ простой американки, какой она и была в действительности. Однако отзывы критиков были ужасными, и Джули даже подумывала о том, не бросить ли ей вообще сниматься в кино.

Но именно в этот период ей стали все чаще и чаще предлагать роли. Она снялась в фильмах «Стальные магнолии», «Клинически умершие», «Умереть молодым» и некоторых других.

На съемках «Стальных магнолий» Джулия познакомилась с Диланом Макдермоттом. Дилан и Джулия старательно разыгрывали любовь перед камерой и в жизни. Оба так вжились в роли, что практически не расставались и вне съемочной площадки, а после того, как работа над фильмом завершилась, заявили о том, что вскоре собираются пожениться. Роман развивался бурно, влюбленные обручились и были неразлучны. Однако оба они продолжали работать и не могли проводить друг с другом столько времени, сколько им хотелось.

Свадьба под тем или иным предлогом откладывалась. Прошло больше года, а Джулия все еще оставалась невестой Дилана. А затем она совершила ошибку, о которой жалеет и по сей день: однажды жених неожиданно заехал на съемочную площадку, где снималась картина «Клинически умершие» с участием Робертс, и застал ее в объятиях Кифера Сазерленда. Дилан и Кифер подрались, после чего бывший жених повернулся и ушел.

Однако Джулия поначалу даже не заметила его ухода: она была без ума от своего нового партнера по фильму. Робертс рассказывала всем, что от одного взгляда Кифера ее бросало то в жар, то в холод, а когда он прикасался к ее руке, ее «пронзала молния». Она называла его «мужчиной своей мечты». Ее новый ухажер был женат, но ради Джулии развелся и сделал ей предложение. Робертс ответила согласием, и оба начали приготовления к свадьбе, которую газеты заранее окрестили свадьбой века. Было приглашено более 600 человек, заказано угощений на сумму около 80 000 долларов.

Однако они так и не заключили брака: невеста убежала буквально из-под венца. Перед самой свадьбой она заявила своему жениху, что не собирается выходить за него замуж, после чего улетела в Ирландию на съемки очередного фильма вместе с его другом Джеймсом Патриком, а Киферу предоставила в одиночку рассылать извинения всем приглашенным на свадьбу.

Поначалу Джулия наслаждалась свободой и заводила новые романы, но затем начала чувствовать, что ее личная жизнь не клеится: никто не относился к ней с такой любовью, теплотой и нежностью, как Дилан, которому она так необдуманно разбила сердце. Джулия переживала, но недолго: в 1990 году последовало приглашение сниматься в фильме «Красотка», благодаря которому Робертс завоевала признание и популярность не только в Америке, но и во многих странах мира. Фильм поставил рекорд по кассовым сборам, а Джулию Робертс номинировали на премию «Оскар» как лучшую актрису.

С этого момента ее жизнь была под пристальным вниманием журналистов: они следовали за ней по пятам, брали интервью, делали фотографии… В желтой прессе все чаще и чаще стали появляться заметки о том, что Джулию видели с тем или иным молодым человеком, одному она пожала руку, другой просто шел с ней рядом… Ей начали приписывать множество романов, любовных интрижек, тогда как в действительности Джулия продолжала оставаться одинокой. Над этими статьями она просто смеялась, затем они наскучили ей, позже стали раздражать. Актриса никак не могла привыкнуть к тому, что ей приходится постоянно, не только на съемочной площадке, но и в минуты отдыха, находиться в центре внимания.

Однако мужчины стали проявлять к Джулии все больший интерес, приглашать на свидания, ухаживать. Но личная жизнь у нее не складывалась: романы и любовные интрижки заканчивались ничем.

Актриса тяжело переживала неудачи: она перестала сниматься в кино, отказывалась давать интервью. У нее случился нервный срыв, после которого она в течение 7 дней лежала в больнице.

Джулию Робертс привыкли воспринимать как «вечную невесту», но тем сильнее было удивление, когда в прессе появилось официальное сообщение о том, что актриса вышла замуж. Ее избранником стал Лайл Ловетт, с которым она также познакомилась на съемках одного из фильмов. Этот брак помог ей прийти в себя: она снова начала появляться на людях, сниматься в кино.

По признанию Джулии, она сама сделала Лайлу предложение: «Я сидела на кухне, и вдруг мне почудилось, будто все волки собрались под моими дверями и начали жалобно выть. Я не могла больше ждать: позвонила Лайлу, с которым познакомилась на съемках фильма „Игрок”, и сказала: „Давай поженимся в ближайший уикенд”». Ловетт ответил согласием, и они поженились.

По поводу своей неожиданной свадьбы Джулия, счастливо улыбаясь, заявляла: «Жизнь стала сейчас для меня сплошным медовым месяцем. Мы были такими нетерпеливыми, и нам так хотелось скорее обручиться, что я даже не успела пригласить отпраздновать это событие своих друзей. Но зато все прошло тихо, без лишнего шума. Мы любим друг друга и хотим быть вместе всю жизнь. Лайл просто восхитителен, я никогда не чувствовала себя такой счастливой».

Однако союз продлился не более двух лет: отношения между супругами начали портиться и наконец закончились разрывом. И если поначалу Джулия всячески расхваливала своего мужа, то под конец стала его ругать. «И как я раньше не замечала, что он и правда похож, как пишут в газетах, на “грязную швабру”?», – говорила она. Что касается Лайла, то он продолжал любить свою жену, несмотря на оскорбления, которыми Джулия осыпала его в последние месяцы их совместной жизни. Не обращая никакого внимания на прозвище «гадкий утенок», эпитеты вроде «красавица и чудовище» и тому подобное, он откровенно признавался: «У меня случались серьезные отношения с женщинами как до, так и после женитьбы, но я понял, что все это несерьезно по сравнению с тем, что у нас было с Джулией. Я люблю ее и не могу без нее жить».

Что касается «красотки», то после развода она активно продолжала сниматься, ее гонорары начали расти, она снова окунулась в водоворот светской жизни и стала заводить краткосрочные романы. Затем в ее жизни снова появилась надежда на счастье: она до безумия влюбилась в тренера Паскуале Маноккья, с которым познакомилась на съемках фильма «Свадьба моего лучшего друга». Робертс была на седьмом небе от счастья, а в газетах появились сообщения о скорой помолвке влюбленных. Однако она не состоялась: вместо этого Джулия снова попала в клинику с нервным срывом. Причина ее расстройства была в том, что новый жених оказался бисексуалом. Паскуале признался в этом Джулии накануне официальной помолвки, добавив, что даже ради любви к ней не собирается отказываться от своих привычек.

Выйдя из клиники, Джулия постаралась забыть о Паскуале в объятиях нового поклонника – малоизвестного актера Бенджамина Брэтта. Поначалу отношения напоминали обычную любовную интрижку, но со временем Робертс не на шутку увлеклась смуглым красавцем и думать забыла о Паскуале. Она посвятила Брэтту целых четыре года своей жизни; так долго она ни с кем еще не встречалась.

Джулия уже мечтала, что проведет с Бенджамином остаток жизни, но и тут ее ждало горькое разочарование: оказалось, что коварный Брэтт все это время продолжал тайно поддерживать отношения со своей бывшей возлюбленной, менеджером коммерческих радиопрограмм Моникой Макклу. Моника сделала все, чтобы разлучить Бенджамина и Джулию: она уверяла его, что, женившись на «красотке», он превратится в мистера Робертса и затем Джулия бросит его, как бросила Макдермотта, Сазерленда, Патрика, Ловетта… И как знать, возможно, она была недалека от истины. Расставаясь с Джулией, Брэтт признался, что она «…маленькая девочка, которая хочет любить, но не знает, как это делается».

У Джулии же появилось новое увлечение – режиссер Дэнни Модер, с которым она познакомилась в 2000 году на съемках фильма «Мексиканец». По слухам, она начала встречаться с Дэнни, еще не расставшись с Брэттом, как только узнала, что он не хранил ей верности.

Их отношения были очень романтичны. В газетах писали: «В ночном клубе в Майами Джулия и Дэнни светились от счастья, хохотали и целовались. Вечеринка закончилась в 5.30 утра, они ушли, держась за руки…»; «…Джулия и Дэнни обедали на лужайке в перерыве между съемками. Модер заботливо кормил ее бутербродами…»; «…Джулия совершенно потеряла голову. Она и ее бойфренд в течение 15 минут страстно целовались на переднем сиденье ее машины, не замечая фотографов».

Наконец в газетах появились такие сообщения: «Джулия Робертс и ее друг Дэнни Модер выбирают себе дом в Лос-Анджелесе» и «Робертс и Модер гостили в Ирландии у старых друзей актрисы. Говорят, что на Рождество Дэнни сделал Джулии предложение». Однако их роман ознаменовался громким скандалом: Дэнни был женат, и жена не соглашалась на развод. Но тем не менее он продолжал ухаживать за Джулией, а затем сделал ей официальное предложение и подарил кольцо с бриллиантом. Актриса ответила согласием и стала готовиться к свадьбе. Но первая жена Модера – Вера – заявила, что ни за что не согласится на развод.

Джулия Робертс предложила Вере в качестве компенсации 10 тысяч долларов. Через некоторое время до нее дошли сведения о том, что Дэнни провел с Верой ночь, и она увеличила сумму до 100 тысяч. Брак Веры и Дэнни нельзя было назвать счастливым, супруги нередко ругались. После знакомства Дэнни с Джулией Вера стала давать интервью, в которых утверждала, что они с мужем были счастливы до тех пор, пока не появилась «эта разлучница», и что она не собирается отдавать своего мужа «ни за какие коврижки».

Джулия решила не отступать и увеличила сумму компенсации до 220 тысяч долларов. Кроме того, ее неоднократно видели в публичных местах в майке с надписью «Вера – тупая». Скандал не прекращался, Вере ежедневно звонили журналисты. Поначалу она нервничала и кричала в телефонную трубку: «Робертс решила, что я лягу и помру, а они переступят через мой труп и будут счастливы. Как бы не так! Возможно, больше всего на свете ей хотелось бы заполучить Дэнни, но я этого не допущу». Но в конце концов Вера согласилась на развод и взяла предложенные ей деньги. Начались приготовления к свадьбе. Вся Америка, затаив дыхание, ждала, чем закончится очередной роман Джулии, не сбежит ли она снова. Но свадьба все же состоялась 4 июля, в День независимости Америки, на ранчо Джулии в Нью-Мексико. Джулия была счастлива и заявляла о своем желании как можно быстрее завести ребенка.

Но вскоре после свадьбы Дэнни заметил на коже Джулии черные пятна. Он настоял на обследовании, актриса сдала кровь, и результаты анализов оказались неожиданными: у нее обнаружили очень редкую болезнь крови. Врачи заявили, что беременность может привести к смерти и матери, и ребенка.

Робертс была чрезвычайно расстроена. Один из ее близких друзей признавался: «Если прогноз врачей окажется верным, это положит конец всем ее надеждам. Первый раз в жизни она была счастлива по-настоящему, потому что нашла своего мужчину. И вдруг – этот диагноз…» Дэнни попытался утешить свою супругу тем, что они вполне могут усыновить ребенка.

Прошло 8 месяцев со дня свадьбы, и Джулию постигло новое разочарование: придя на съемочную площадку, где Дэнни работал над очередным фильмом, она обнаружила его в трейлере в объятиях молодой актрисы Кёрстен Данст. Эта сцена напомнила ей аналогичную ситуацию, когда ее первый жених Дилан Макдермотт точно так же застал ее в объятиях другого… Данст начала уверять Джулию, что между ними ничего не было, но Джулия была очень разочарована. Отношения Джулии и Дэнни сильно осложнились.

В настоящее время Джулия проходит повторное обследование в надежде, что врачи разрешат ей иметь детей. Если же ей придется проститься с надеждой стать матерью, брак с Дэнни может завершиться очень быстро. Кроме того, в газетах начали появляться сообщения о том, что Джулию Робертс видели вместе с Джорджем Клуни…

Ума Турман – американская актриса, завоевавшая всемирную популярность после выхода на экраны фильма Квентина Тарантино «Криминальное чтиво». Она замужем за Итэном Хоуком, родила от него двоих детей, дочь и сына. Но это второй брак Умы, в котором она наконец-то обрела счастье. Ее первое замужество было далеко не таким спокойным и счастливым.

Возможно, причина этого была в ее воспитании: с детства Ума отличалась от других детей. Она родилась в семье Роберта Турмана. Он прославился благодаря тому, что стал первым гражданином США, посвященным в сан буддистского монаха. Отец Умы был очень талантливым и способным человеком, одним из доказательств этого является то, что ему всего за три месяца удалось выучить тибетский язык.

Затем он встретился с Неной Хомквист, шведской студенткой, влюбился в нее, сложил с себя монашеские обеты и женился. Он вернулся в Америку и стал крупнейшим специалистом по буддизму. Своих детей он в память о своем прошлом назвал тибетскими именами: Ума, Ганден, Дехен и Мипам.

Отец считал, что, только «познав и реализовав свои желания, можно от них освободиться». В соответствии с этим принципом он воспитывал и своих детей. И когда Ума заявила, что она желает бросить школу, родители отнеслись к этому вполне спокойно. Она поступила в драматическую школу в Нью-Йорке и начала работать моделью. Несмотря на полную самостоятельность, она не попала в плохую компанию, не начала пить и не пристрастилась к наркотикам.

В возрасте 18 лет Ума снялась в фильме «Опасные связи», благодаря чему сразу же прославилась. Теперь она регулярно получала приглашения сниматься. Кроме того, после выхода на экраны фильма она стала получать многочисленные признания в любви, а иногда и более откровенные предложения. Одно из писем, содержавшее непристойные рисунки, настолько расстроило юную Уму, что она вообще перестала общаться с мальчиками и даже стала носить джинсы и футболки братьев. Но, несмотря на это, она согласилась сниматься в фильме «Генри и Джун», где ей пришлось играть довольно откровенные сцены. Однако в жизни она оставалась такой же невинной и робкой девушкой.

Фильм вышел на экраны, и все, кто видел талантливую игру Умы, были убеждены в обратном. Даже родители перестали верить ей и решили, что в своем стремлении потакать всем ее желаниям они немного переборщили. Никто не верил, что в жизни Умы ничего не изменилось и она осталась такой же застенчивой. Такой она была, когда познакомилась со своим будущим мужем, Гэри Олдменом.

Между Умой и Олдменом было некоторое сходство: он тоже бросил школу, затем решил стать актером. Он играл в театре, снимался в кино, работал на телевидении. Не раз ему приходилось играть отрицательных персонажей, в том числе графа Дракулу в знаменитом фильме Френсиса Форда Копполы. Наконец многие уверились, что и в жизни он такой же негодяй и мерзавец, как и на экране. Олдмен был женат на Лесли Мэнвилл и развелся с ней.

Олдмен тоже видел фильм «Генри и Джун» и влюбился в образ, который так талантливо создала на экране Ума. Он начал ухаживать за ней, затем сделал ей предложение. Каково же было удивление Гэри, когда он обнаружил, что его будущая супруга еще невинна и не имеет никакого отношения к образу Джун.

Вскоре после свадьбы молодые переехали в Англию, откуда Олдмен был родом. Но их семейная жизнь с самого начала была обречена. Отец Олдмена много пил, да и сам Гэри никогда не отказывался от выпивки.

Ума же не употребляла спиртных напитков: ей становилось плохо уже от второй рюмки вина. Гэри пытался приучить ее пить, но толку не добился. Так же категорично Ума относилась и к наркотикам, тогда как ее муж перепробовал многие из них.

Но самым сильным потрясением для Умы стало знакомство с друзьями Гэри. Он привел ее на вечеринку, где все гости были в откровенных карнавальных нарядах. Разумеется, на вечеринке были спиртное и наркотики. Ума растерялась, а Олдмен предложил ей переодеться во что-нибудь более подходящее к обстановке и принять участие во всеобщем веселье.

Ей дали бокал с вином, сигарету. Один из гостей протянул руку и обнял ее за талию. Ума заметила, что так же свободно ведут себя в комнате все. Одна из парочек уже страстно целовалась и начала раздеваться… Этого Ума не выдержала и стала плакать и просить Гэри, чтобы он как можно скорее увел ее отсюда. Олдмен разозлился и выставил свою супругу за дверь, а сам остался. Он вернулся домой только на другой день.

В гостиной его ждал вежливый человек в строгом костюме – психоаналитик. Выяснилось, что его пригласила Ума. Гэри, недолго думая, прогнал его вон и, даже не посмотрев на жену, отправился спать. Ума и Гэри прожили вместе два года. За это время они так и не нашли точек соприкосновения. Гэри вел себя отвратительно, пил, приходил домой за полночь или являлся только утром. Нередко он со своим приятелем Кифером Сазерлендом пропадал на пару дней. Ума безропотно все терпела, пыталась оправдать мужа и предпринимала безнадежные попытки спасти его от пьянства. Но именно это раздражало Олдмена больше всего. Если бы Ума хоть раз устроила ему скандал и пригрозила разводом, он, возможно, задумался бы о своем поведении.

Однако Ума старалась быть идеальной женой и заботилась о непутевом муже. На все провокационные вопросы журналистов по поводу его пьянства она отвечала: «Не будете же вы осуждать человека за психическое заболевание?».

Наконец Олдмену это надоело. Став мужем Умы Турман, он получил американское гражданство и собирался сниматься в Голливуде. Ума ему была больше не нужна. Да и терпение обоих было на исходе. Однажды Олдмен был задержан за вождение автомобиля в нетрезвом виде. Турман, узнав об этом, сразу же приехала и увидела своего мужа – небритого, пьяного, с растрепанными волосами и красными воспаленными глазами. Она, утирая слезы, начала было увещевать своего супруга, но тот, увидев Уму, еще больше разозлился. Его раздражала эта «правильная» девушка с глазами полными слез. И он закричал ей в ответ: «Все, хватит! Катись отсюда подальше со своими душеспасительными разговорами, чтобы я тебя больше не видел!». Так их браку пришел конец.

Первое время после развода Ума очень переживала, часто переезжала с место на место, побывала на Востоке, встретилась с далай-ламой. Монахи помнили Роберта Турмана и встретили его дочь очень радушно. Тогда же у Умы появилась мысль уйти в монастырь. Затем постепенно жизнь наладилась, и она встретила свою настоящую любовь.

Гэри Олдмен прошел курс лечения от алкоголизма и наркомании и женился на Донье Франческе, которая вскоре родила ему сына. Но и с ней он через несколько лет развелся.

Американская актриса Шэннен Доэрти завоевала известность после выхода на экраны сериала «Беверли-Хиллз 90210», где она сыграла Бренду. Многие поклонники запомнили ее именно по этому фильму, где она исполнила роль старшеклассницы, а затем студентки колледжа. Не все знают, что Бренда уже давно выросла и два раза была замужем.

Полное имя актрисы – Шэннен Мария Доэрти, она родилась в Мемфисе, штат Теннесси. Когда девочке исполнилось 7 лет, ее родители переехали в Лос-Анджелес, где она живет до сих пор.

Свою первую роль Шэннен сыграла в 8 лет, приняв участие в любительском спектакле. Первый опыт оказался удачным, ей понравилось работать на сцене, и с этого момента девочка решила стать актрисой. Она снялась в сериалах «Частный детектив Магнум», «Воздушный волк», «Вне закона» и завоевала известность как очень талантливая актриса, которая может сыграть любую роль.

Когда Шэннен начала сниматься в роли Бренды в «Беверли-Хиллз 90210», она моментально прославилась не только по всей Америке, но и в других странах, где шел этот сериал. Но если за рубежом она была известна в основном только как актриса, исполнительница главной роли одного из самых популярных молодежных сериалов, то в Америке интерес привлекала в основном ее личная жизнь.

Шэннен была прямой противоположностью своей героини: ее не раз задерживали за управление автомобилем в нетрезвом виде, газеты печатали подробные описания дебошей, в которых актриса принимала самое активное участие; репортеры писали о ее дурном характере, о том, что она постоянно ругается и даже дерется со всеми актерами на съемочной площадке.

Половина того, о чем писалось в газетах, было выдумкой, но все же очень не нравилось Шэннен. Кроме того, раздражало и злило актрису то, что ее постоянно сравнивали с героиней и не упускали случая бросить ей в спину слова: «А Бренда бы так не сделала».

Услышав такое, Шэннен заводилась и начинала кричать: «До смерти ненавижу Бренду Уолш. Таблоиды начали пристально следить за моей жизнью, и все, что я делала или говорила, примеривали на мою положительную героиню. “Бренда так не сделает, Бренда так не скажет…” А тут еще свалившаяся на меня сумасшедшая слава, которая вызвала зависть у некоторых моих коллег по сериалу. Они стали подливать масла в огонь, с удовольствием выискивая у меня недостатки. Я же вошла в раж и стала вызывающе вести себя на публике, мол, хотите скандала – получайте. Но на съемках я ни с кем никогда не собачилась, это вранье, просто иногда говорила, что о них обо всех думаю».

Через некоторое время Шэннен успокоилась и стала давать более нейтральные интервью. Так, в очередном из них она с подкупающей честностью говорила: «Журналисты сделали из меня „плохую девчонку”, настоящую стерву, на самом же деле я не имею ничего общего с этим образом. Я – самое милое, домашнее существо, какое только можно встретить. Но, думаю, в любом из нас есть и что-то дикое, поэтому один-два раза в год я позволяю себе какое-нибудь сумасшествие». Однако в действительности все было не так: сумасшествия она позволяла себе гораздо чаще. В газетах печатались не только описания скандалов, в которых она была замешана, но и фотографии, доказывавшие, что это не выдумка.

Так, актриса подралась на дискотеке с другой девушкой, приревновав к ней своего парня. На фотографии она была запечатлена энергично дергающей соперницу за волосы. На другом фото она была показана с сигаретой в одной руке и рюмкой крепкого напитка в другой. В довершение всего Дин Фэктор, дружок Шэннен, подал официальное заявление в суд, в котором свидетельствовал, что Доэрти грозила ему пистолетом, обещая убить.

Что касается ее личной жизни, то, если верить газетам, у нее был роман с владельцем фотостудии Дином Фэктором. Но меньше чем через год Дин и Шэннен расстались. Затем она познакомилась с Крисом Фоуфастом, агентом по недвижимости. С ним она тоже встречалась около года.

Дальше в ее жизни случился первый брак и первый развод. Она вышла замуж за Эшли Хэмилтона, сына известного актера Джорджа Хэмилтона, состоящего в родстве с популярным английским музыкантом Родом Стюартом. Невеста и жених были знакомы всего две недели, и, может быть, потому, что они так плохо знали друг друга, они не успели понять, что абсолютно не подходят друг другу. По этой причине их брак продержался всего 6 месяцев. Вскоре после свадьбы Шэннен обнаружила, что ее муж – алкоголик и наркоман. Через некоторое время Эшли разбился на мотоцикле и попал в больницу, но Шэннен ни разу не навестила его. Об этом тоже скоро стало известно всей Америке благодаря интервью ее свекрови, Алэны Стюарт. Каждый, кто касался этой темы, неизменно заканчивал ее выводом: «Бренда Уолш так бы никогда не поступила».

Наконец Доэрти решилась на развод, который стал для нее не менее тяжелым испытанием, чем жизнь с наркоманом. Выяснилось, что актриса даже грозила мужу оружием за то, что он не согласился дать ей развод. Сам Эшли действительно любил Шэннен и продолжал любить ее и после развода. Но ему все же пришлось согласиться на условия, предложенные актрисой.

После развода Шэннен признавалась: «Сама не понимаю, как вышла замуж за человека, которого совсем не знала. Мы ехали в машине, и Эшли предложил мне стать его женой. Я думала, что он пошутил, а он стал звонить и настаивать. Я согласилась, но в последний момент чуть не сбежала. Как жаль, что я этого не сделала. Эшли оказался наркоманом, и жизнь с ним была кошмаром. А развод превратился в кошмар еще больший».

По поводу свадьбы актриса говорила: «Это даже не напоминало свадьбу, это был маленький банкет в моем доме. И если честно, то я чувствовала тогда себя как-то не так… Как раз перед церемонией я обратилась к своей подруге (которая теперь ею не является) и сказала, что не хочу выходить за него. По некоторым причинам она настаивала и сказала, что я должна это сделать, и я это сделала. Это были 6 месяцев ада!».

В заключение всего, чтобы довершить образ «плохой девчонки», Шэннен решилась на рискованную акцию – снялась обнаженной для журнала «Плейбой». Тут уже никто не посмел сказать, что Бренда Уолш никогда бы… Ее просто отстранили от съемок в сериале, и она перестала быть Брендой, чего и добивалась. Однако на ее карьере это никак не отразилось: она продолжала получать приглашения сняться в том или ином фильме. Она сыграла роли в нескольких комедийных лентах и боевиках.

В свободное время актриса продолжала заводить романы. Так, у нее была небольшая любовная интрижка с актером Деканом Каином, также снимавшимся в «Беверли-Хиллз 90210», но она покинула его ради актера и директора Роба Вейса. С ним у Шэннен был серьезный роман: влюбленные ссорились, мирились, затем снова поссорились и расстались, наконец опять помирились и обручились. Актриса даже сделала татуировку на правой лодыжке: крест, позади него солнце и ниже – имя своего возлюбленного – Роб Вейс. Но до свадьбы дело так и не дошло. В апреле 1996 года они окончательно расстались. Затем актриса некоторое время встречалась с актером Люком Перри, но и с ним отношения очень скоро завершились.

Между тем фотографы не переставали следить за актрисой в надежде, что она сделает что-то такое, из чего можно будет раздуть скандал. Но Шэннен жила на удивление тихо и спокойно. Только однажды она бросила пустую бутылку в чью-то машину и попала в участок.

Газетчики воспользовались этим, выполнили кучу снимков, написали множество статей. Шэннен же продолжала настаивать на своем: «И не хулиганила я вовсе. Просто не знала, как наказать мерзавца, который достал меня своими наглыми приставаниями. Считайте, что так я отомстила. Почему никто не хочет принимать во внимание, что меня оскорбили и у меня тоже есть свои права?».

Тем временем бывший продюсер «Беверли-Хиллз 90210» Аарон Спеллинг начал снимать новый сериал – «Зачарованные» – и на роль одной из главных героинь – ведьмы Пруденс – снова позвал Шэннен Доэрти, посчитав, что ее скандальная репутация станет прекрасной рекламой фильма. Кроме того, Шэннен действительно была отличной актрисой, и Спеллинг всегда признавал это.

В сериале Доэрти продержалась всего три сезона. На этот раз ее героиня не вызывала у нее такой ненависти, как Бренда Уолш, но, несмотря на это, у Шэннон возникли проблемы на съемочной площадке. Она вдруг начала ссориться со своей подругой и партнершей по фильму Алиссой Милано. Кроме того, газетчики не оставляли ее в покое.

И вот наконец новая сенсация: известную актрису Шэннен Доэрти задержали за управление автомобилем в нетрезвом виде. Ее остановили практически сразу же, она успела проехать только несколько десятков метров, как будто кто-то предупредил полицию…

Позднее Шэннен вспоминала: «Почему-то, когда меня остановили, вспомнила Бренду и подумала, опять меня будут с ней сравнивать. А ведь сейчас все знают меня как Прю из „Зачарованных”. Почему же я никак не могу отвязаться от этой Бренды?». Как бы то ни было, но в Америке вождение автомобиля в нетрезвом виде считается серьезным правонарушением. В течение года продолжалось судебное разбирательство, в результате которого актрису приговорили к штрафу, трем годам условно и пяти дням исправительных работ.

Все это еще больше усложнило ее работу в сериале, где она к тому времени не только играла, но и выполняла функции режиссера. Кроме того, актриса очень нервничала, и у нее даже обострилась хроническая болезнь, сопровождающаяся сильными болями в кишечнике. «Представляете, как сексуально я выглядела, когда через каждые полчаса говорила: „Извините, но мне надо отлучиться в туалет”. И я решила уйти из сериала, тем более что Фрэнсис Форд Коппола предложил мне поработать в фильме, который он продюсировал, но меня не отпустили.

А когда во время летнего перерыва я все-таки уехала на съемки в Канаду, мне позвонили туда и сообщили, что я могу быть свободна. Странно все получилось: буквально за несколько дней до этого звонка я снимала последнюю серию третьего сезона „Зачарованных” как режиссер, и со мной обсуждали планы на будущее».

Так закончились съемки Доэрти Шэннен в сериале, который, как надеется актриса, станет последним в ее жизни. В будущем она планирует сниматься только в серьезных художественных лентах и заниматься любимыми делами: «Наконец-то я смогу делать только то, что хочу. Хватит сериалов. Теперь у меня будут только серьезные роли в большом кино. Спокойно займусь домом и садом. Буду брать уроки игры на гитаре. Выйду ли я замуж? Надеюсь, что когда-нибудь сделаю это. Но только если рядом будет такой человек, которому я смогу доверять на все сто. Только с таким имеет смысл заводить детей».

Многим поклонникам актрисы казалось, что таким человеком в ее жизни станет Ричард Соломон, владелец игорного интернет-сайта, за которого актриса вышла замуж. Но семейная идиллия продолжалась недолго. Вскоре газеты начали пестреть громкими заголовками – «Шэннен и Ричард на грани развода!». И действительно, между мужем и женой было не все гладко, их отношения ухудшались с каждым днем. Шэннен обвиняла мужа в том, что он редко бывает дома, пропадает неизвестно где, иногда по несколько дней, она его совсем не видит и т. д.

Ричард рассказывал о своей короткой семейной жизни более подробно: «Я продолжал поддерживать дружеские отношения со своей бывшей подружкой Пэрис Хилтон. Это выводило Шэннен из себя. Она даже посылала своих подружек шпионить за мной. Каждое мое возвращение домой начиналось с выяснения отношений и заканчивалось скандалом».

По словам Ричарда, Доэрти устраивала ему бесконечные сцены ревности, запрещала общаться с женщинами, постоянно требовала от него клятв, чтобы он «больше не видел» ту или иную девушку. «У Шэннен уже вошло в привычку с порога набрасываться на меня с обвинениями: „Ты был у нее!”. А потом еще и личный досмотр устроит. Одним словом, ведьма!». Доэрти и Соломон выдержали вместе только 9 месяцев, после чего развелись.

После развода Шэннен начала сниматься в фильме «Man of War» с Брюсом Уиллисом в главной роли. На съемках она познакомилась с 32-летним актером Джонни Месснером, с которым у нее начались романтические отношения. Американская актриса не теряет надежды наконец обрести счастье рядом с любимым человеком.

Этот развод стал для всех полнейшей неожиданностью. Но неменьшей неожиданностью он явился и для самих звездных супругов, особенно для Деми. Однако инициатором разрыва в этом случае выступила именно она. Однажды, когда Брюса не было дома, она вызвала грузчиков и велела вывезти из дома все вещи мужа.

«Уберите из дома все его барахло!» – кричала она, швыряя на пол вещи, гитару Брюса, его награды и дипломы. Один из грузчиков, шокированный происходящим, попытался слабо возразить: «Это же премия „Эмми“!». «И не одна, – подтвердила Деми, – вон там, на стене, еще одна осталась. Ее тоже снимите немедленно: не желаю, чтобы хоть одна вещь этого подонка находилась здесь».

Рабочие пожали плечами, но не ослушались и начали грузить в контейнер вещи Уиллиса. В этот момент с Деми лучше было не спорить: она вся раскраснелась от гнева так, что стало ясно: любой, решившийся сказать актрисе хоть одно слово поперек, немедленно получил бы в челюсть. На улице уже валялась одежда Уиллиса, собранные им сувениры, какие-то безделушки и кроличьи лапки, шкатулки и аппаратура (на этих инструментах Брюс когда-то исполнял музыку со своей группой). Деми не поленилась вытащить из дома даже любимое кресло Уиллиса и самолично выкинула его тапочки. Этого ей показалось мало, и Деми попыталась выместить злость на майке Уиллиса, случайно попавшейся ей в руки. Актриса сначала пыталась растерзать ее руками, но ткань оказалась на удивление прочной. Она билась над несчастной домашней майкой мужа минут пятнадцать, после чего, не выдержав такого нервного напряжения, совершенно без сил рухнула в кресло и разрыдалась.

А ведь так недавно все газеты наперебой писали, насколько счастливую и дружную семью представляют собой эти актеры – Деми Мур и Брюс Уиллис. По их словам, они являли собой образец прочного и стабильного семейного союза. И Деми, как могла, пыталась оправдать эти утверждения. Она сделала буквально все, чтобы сохранить их брак; в этом она может признаться себе с чистой совестью. У Брюса и Деми было все необходимое для благополучной семейной жизни. Они имели дом и ранчо, у них были три очаровательные дочери.

Дети и много денег – что еще надо для полного семейного благополучия? Кроме того, во избежание неизбежных для каждой семьи ссор супруги придумали собственный оригинальный план, каким образом им сохранить семейное счастье. Они договорились предоставлять друг другу полную свободу. Их семья должна была зиждиться на взаимном уважении, причем право каждого супруга на личную жизнь считалось незыблемым. Они должны были быть друг с другом достаточно откровенными и совместно обсуждать и решать возникающие проблемы, но в то же время не быть излишне надоедливыми и не докучать друг другу чрезмерно, чтобы не погасить таким образом взаимный интерес. Деми и Брюс считали свою тактику абсолютно верной. Она и на самом деле работала. Они сами видели, как браки их друзей распадались один за другим – как это произошло, например, с Мадонной, Джонни Деппом или Вупи Голдберг; они же продолжали жить вместе как ни в чем не бывало.

Деми терпеливо относилась к многочисленным романам супруга, будь то Мила Йовович, с которой Брюс снялся в «Пятом элементе», или Лив Тайлер. Но вдруг какая-то неизвестная Лиза, о которой наперебой писали газеты, переполнила чашу терпения актрисы. Деми подумала немного и решила, что сама-то она тоже не является образчиком безупречности в отношении верности в браке. Иногда она сама даже не понимала, что делает и – главное – зачем.

Взять, к примеру, роман актрисы с собственным охранником. Но он неудержимо привлекал ее, и она просто не могла отказать себе в удовольствии бывать с ним наедине. Правда, охранника пришлось потом уволить, дабы не распространять ненужных слухов. Вслед за приключением с охранником последовало новое – на сей раз с братом Мадонны Кристофером Чикконе. А что говорить о Патрике Суэйзи, с которым Деми играла в кинофильме «Призрак». Даже обычно сдержанный Брюс всерьез забеспокоился. Он заметил, что некоторые сцены картины выглядят чрезмерно интимно, и решил самолично проверить, какой характер носят отношения Деми и Патрика в рабочее время. Он явился на съемочную площадку, почти стопроцентно уверенный в том, что его жена влюблена в партнера, а потому принес с собой загодя приготовленную биту. Неизвестно, что именно удалось разглядеть Уиллису, но он попытался на самом деле превратить Суэйзи в призрака, бросившись на него с явным намерением размозжить ему голову битой. Патрика в тот раз удалось спасти от гнева разъяренного «крепкого орешка», однако серьезно пострадали оператор фильма и его ассистенты. Уиллис считал, что они сами виноваты, потому что пытались выгнать его за пределы съемочной площадки.

Странно, но Деми отнеслась к выходке супруга совершенно спокойно. Она прекрасно помнила, как, узнав о нежных отношениях ее мужа с Милой Йовович, переоделась так, чтобы никто ее не узнал, и в невообразимом парике и темных очках явилась на съемочную площадку. Никем не замеченная, она проникла в трейлер мужа и перерыла там все до основания. Правда, тогда ее изыскания успехом не увенчались: в трейлере не обнаружилось никаких следов измены. На следующее утро это доказательство Деми получила из газет: фоторепортеры оказались гораздо находчивее и предоставили ей такое количество красочной информации, что не поверить ей было просто невозможно. Но Деми все еще держалась относительно спокойно, тем более что вскоре после этого события в газете появилась любопытная фотография, уличающая саму Деми в связи с Леонардо Ди Каприо. Некий папарацци застукал Лео в тот момент, когда он в шесть утра покидал бунгало актрисы. Естественно, напрашивался вопрос: что он делал в ее жилище в такой час, ведь не роль же разучивал, в самом деле! Увидев фотографию, Брюс пришел в бешенство, но Деми удалось его успокоить и объяснить относительно приемлемым образом столь ранний визит Ди Каприо.

Потом все как-то утряслось, и вновь Деми казалось, что ее брак прочен и стабилен. И она, и ее муж были снисходительны к слабостям друг друга и обоюдно прощали небольшие интрижки. А потом с Брюсом что-то произошло. Он стал необычайно вспыльчивым и все чаще кричал, что брал в жены очаровательную девушку, а сейчас чувствует себя обманутым, поскольку вовсе не собирался лежать в одной постели с феминисткой-стервой. О его похождениях можно было прочесть в каждой утренней газете. Деми читала их все, испытывая странное удовлетворение от сознания того, что пассии супруга похожи на нее как клоны. Однако вполне понятное раздражение накапливалось в ней, хотя Деми долго уговаривала себя, что у них с Брюсом общие дети и девочкам нужен отец, но в конце концов ее терпению пришел конец.

Она смотрела на рабочих, которые занимались погрузкой вещей Брюса в фургон. Кажется, они спешили: видимо, опасались, что придет сам хозяин и не сможет правильно понять их действия: ведь их только наняли. А вдруг ему взбредет в голову поиграть в «крепкого орешка»? В этом случае будет обеспечен такой скандал, что мало не покажется!

На улице в это время уже собралась внушительная толпа горожан. В этом маленьком городке – Хейли – не так уж часто происходили события подобного масштаба. Обывателей главным образом заботило, каковы теперь будут планы звездной пары, мечтавшей о масштабных проектах в Хейли. Здесь Брюс и Деми оказались случайно. Они возвращались с ранчо одного из своих приятелей и остановились в маленьком городе, где ничто, казалось, не изменилось с 1940-х годов. Супруги решили задержаться здесь на неделю и с упоением наслаждались жизнью в местной гостинице, а потом поняли: Хейли – это то, о чем они мечтали всю жизнь. Брюс приобрел ранчо рядом с городом, а в самом Хейли у них с Деми появился очень уютный особняк. Горожане были буквально в шоке. До сих пор их практически никто из знаменитостей не замечал, а тут такое неожиданное соседство. Они тайком бегали к дому Брюса и Деми, надеясь хоть одним глазом увидеть: вдруг кто-то из этой звездной пары подойдет к окну или выйдет на улицу. Потом они привыкли и стали более сдержанными. Обывателей уже не удивляло соседство со звездами экрана; их часто встречали в непринужденной обстановке, с ними здоровались.

А Брюс и Деми развернули в Хейли бурную деятельность. Они купили старый городской бар и устроили из него ресторан. Это было поистине роскошное заведение, с занавесками из настоящего бархата, с кожаными креслами, с отдельными кабинетами. Кинотеатр тоже стал собственностью Уиллиса и Мур. Здесь была установлена современная стереосистема. Зрители смогли увидеть новейшие блокбастеры, а также кинематографическую классику. Это очень устраивало горожан, которые теперь могли ходить в кино всей семьей. Кроме того, благодаря усилиям Брюса и Деми на месте парикмахерской появился салон красоты. Еще супруги планировали приобрести особняк и сделать из него музей, в котором разместятся коллекция кукол Деми и мотоциклы Брюса. Жителей Хейли немного взволновала активная деятельность звездной четы по благоустройству их города, однако Брюс немедленно успокоил обывателей. Он устроил для всех шикарный ужин в обустроенном им ресторане и сделал заявление, что вложил в Хейли 11 миллионов долларов и вовсе не надеется на то, что эти деньги хоть когда-то окупятся. Он и не ждет никакой прибыли: просто этот город понравился ему и Деми, а для того, что нравится, они никаких денег не жалеют.

Брюс не смог бы никогда признаться в том, что все эти покупки были произведены исключительно по инициативе его супруги. Именно она задумала приобрести такое огромное количество недвижимости в Хейли. Сам же Уиллис не мог понять, зачем Деми нужно столько всего и сразу, особенно если принять в расчет то обстоятельство, что актеры никогда не бедствовали и Хейли отнюдь не являлся их единственным обиталищем. В их распоряжении находились роскошные апартаменты на Манхэттене и дом в Малибу.

В то же время, немного подумав, Брюс пришел к выводу, что Деми ведет себя подобным образом только потому, что ее детство ни в коей мере нельзя назвать безоблачным. Однажды во время съемок фильма «Стриптиз» Деми привели в фургончик, крайне неказистый и заваленный в беспорядке вещами, и девушка заявила, что, на ее взгляд, подобное место очень даже неплохое. Все, кто ее слышал, были поражены, но Деми приходилось жить в местах гораздо хуже этого.

О своем детстве Деми вспоминать не любила. Ей всегда казалось, что все это происходило не с ней, а с кем-то другим, посторонним, о ком хотелось бы забыть, но не получалось. Девочкой она была некрасивой, толстой и косоглазой. Родители Деми были законченными алкоголиками и назвали свою дочь в честь дешевого моющего средства. Просто ее мать поразило столь поэтичное название стирального порошка, который она случайно увидела в витрине магазина.

Итак, ее мать пила с утра виски, а отец был рекламным агентом, притом крайне неудачливым. Он никогда не был способен обеспечить семье даже относительно сносное существование. Благодаря главе семьи Деми и ее мать постоянно меняли место жительства. Иначе было нельзя, поскольку им постоянно наносили визиты то кредиторы, то налоговая полиция, то разгневанные работодатели. Сколько же захламленных вагончиков и убогих трейлеров пришлось сменить Деми. О своем детстве она не могла вспоминать без слез. Потом отец ушел из семьи, и мать начала глушить виски целыми днями. Когда Деми расплакалась, узнав о том, что отец бросил их, тетка девочки неожиданно сказала: «Не стоит жалеть об этом алкоголике, он только портил тебе жизнь, и вообще, он не твой родной отец». Подобное заявление стало настоящим шоком для Деми. Она обратилась к матери за разъяснениями, и та призналась: да, она не решалась сообщить дочери, но ее настоящий отец – преступник, вор, и в данный момент он отбывает заслуженное наказание в тюрьме в Нью-Мексико. «Как же ты могла?» – возмутилась Деми. Мать ответила, что была обманута: интересный молодой человек сказал, что он летчик; с ним она прожила два месяца, выяснила, что тот является просто мерзавцем, потом разошлась с ним, будучи беременной, и познакомилась с теперешним отцом Деми.

Все эти откровения разрушили вдребезги и без того неказистый мир, в котором жила Деми. Да для какого угодно ребенка это стало бы шоком: узнать, что твой отец, только что тебя бросивший, – вообще не твой отец, а настоящий отец – вор. А самое страшное, что никому больше нельзя верить; ей лгали всю жизнь, и ни от кого, как оказалось, нельзя добиться ни слова правды. И девочка решила изменить свою жизнь круто и немедленно. Она ушла из дому и начала самостоятельную жизнь: перебралась в Нью-Йорк, где сняла дешевую комнатку. Она поставила перед собой цель: добиться славы, любви, поклонения, и, надо признаться, эту задачу она выполнила с честью.

Как бы ни было Деми неприятно вспоминать свои детские скитания, но это в известной степени пошло ей на пользу, поскольку она с легкостью уживалась практически в любой среде обитания. Она могла найти общий язык едва ли не со всеми. Вскоре пришла и первая любовь. На одном из концертов Деми познакомилась с вокалистом группы «Kats» Фредди Муром. Музыкант влюбился в очаровательную девушку с первого взгляда. Мур был гораздо старше своей возлюбленной и, помимо этого, женат, но, поскольку любовь не знает преград, то он немедленно развелся с женой и стал жить с Деми.

А Деми мечтала быть актрисой и уже снималась в эпизодах, а заодно позировала для мужских журналов. Вслед за эпизодами последовали роли посерьезнее – в сериалах, и Деми уже часто ездила по стране, рекламируя фильмы. Многим нравился ее голос – очень сексуальный, с легкой хрипотцой, он буквально завораживал любого. Теперь у Деми появились деньги, и она сумела правильно ими распорядиться. Девушка поняла, что не может целиком и полностью полагаться на свое врожденное обаяние – оно может и закончиться когда-нибудь, а потому, здраво рассудив, решила потратить деньги на пластические операции. Прежде всего она исправила косоглазие, а потом занялась бедрами, убрав с них лишний жир, и увеличила грудь. Наконец, она сделала себе идеальный живот и преобразилась на глазах.

Теперь она могла с иным чувством ходить по коридорам голливудских контор. Здесь она встретила Джоэля Шумахера, продюсера фильма «Огни Святого Эльма», обсуждавшего со своим ассистентом претенденток на главную роль в картине. Продюсер, потрясенный видением, представшим перед ним, вспоминал: «Она шла прямо на меня, грациозная, как арабский скакун. От нее так и веяло свежестью, молодостью и какой-то уверенностью в себе. Деми была в кожаной мотоциклетной куртке, в руках – шлем. Позже я еще удивлялся, почему в тот день она была со шлемом – сколько я ее видел, она всегда была без него». Едва придя в себя, Шумахер сказал ассистенту: «Беги за этой девушкой и узнай, куда она идет. Если это актриса, то скажи, что я предлагаю ей роль. Если же она не актриса, то убеди ее в том, что ей на роду написано быть таковой». Так Деми получила свою первую большую роль.

Однако когда Мур пришла примерять костюмы, то Шумахер был просто шокирован: его красавица не могла попасть в рукав. Ее широко раскрытые глаза смотрели бессмысленно, что наводило на мысль о марихуане, лошадиной дозе спиртного или же о том и другом вместе взятом. Продюсер немедленно отправил Деми ко врачу, где выяснилось, что в данном случае одной марихуаной дело не ограничилось: здесь присутствовали наркотики гораздо серьезнее. Доктор даже удивился, почему Деми до сих пор не проходила лечение в соответствующей клинике.

Немного поразмыслив, Шумахер поставил перед Деми условие: или она за его счет проходит полный курс детоксикации и лечения от алкогольной и наркотической зависимости, или они расстаются навсегда. Деми рассудила правильно и выбрала первое. Прошло две недели лечения, и она вышла из клиники новым человеком. Девушка выглядела здоровой и свежей. Кроме того, она решительно порвала связи со своими тогдашними друзьями и бросила мужа. Фредди ничего не понял: он был просто шокирован.

Музыкант пребывал в полнейшей уверенности, что жена его использовала и выбросила как ненужную вещь. Вероятно, в этом была доля истины: в планы Деми больше никак не вписывалась компания рокеров с их непременными атрибутами – наркотиками и спиртным. В клинике у нее было достаточно времени поразмышлять над жизнью, и девушка твердо поняла: если ты сам не научишься управлять собственной жизнью, то найдется много охотников, чтобы сделать это за тебя. Впоследствии за это качество Деми пользовалась славой самой большой стервы в Голливуде.

Мур с тех пор действительно все стремилась взять под контроль, приводя этим в бешенство многих режиссеров. Например, Эндриан Лайн, снимавший актрису в «Неприличном предложении», не раз давал себе слово задушить строптивую актрису: то ей не нравилось, под каким углом снимает ее оператор, то она требовала, чтобы ее героиню сценарист сделал более умной, то делала замечания самому режиссеру.

Но Деми даже не собиралась перед кем-либо оправдываться и давать отчет кому-либо в своих действиях. Казалось, она хочет заявить всему миру: «Да, я такая, и что с того? Да, я хочу всего и сразу, и с этим вам всем придется смириться». Актриса правильно усвоила урок, который однажды преподнесла ей Вупи Голдберг. Вупи говорила, что самое трудное – научиться вовремя и решительно произносить слова «нет», «я хочу» и «мне нужно». Да, говорила знаменитая актриса, это очень сложно, а порой совершенно мучительно, но без этого просто нельзя обойтись, если ты хочешь выжить в мире жесткой конкуренции. Иначе потом, если актриса выглядит на экране смехотворно, она не сможет объяснить публике, что такой ее представил режиссер или подвела стилистка. Поэтому нужно вникать во все самой и быть смелой.

Деми и была отчаянно смелой, вплоть до авантюр. Она предпринимала крайне рискованные шаги. Так, специально для съемок «Солдата Джейн» она побрилась наголо и проходила курс тренировок, предназначенный для спецназовцев. И никаких уступок самой себе! Причем занятия Деми приходилось проводить уже буквально через две недели после рождения дочери. Каждый день она вставала в четыре часа утра, после чего совершала двухчасовую пробежку, шла в бассейн, и так продолжалось много дней.

А незадолго до этого Деми появилась беременная, в обнаженном виде, на обложке журнала. В прессе поднялся невообразимый шум. Во многих штатах этот журнал продавался в обертке из плотной коричневой бумаги, но зато будущему фильму была обеспечена сногсшибательная реклама. Расчет Деми оправдался целиком и полностью: картина «Солдат Джейн» произвела настоящий фурор, кассовые сборы были рекордными.

Даже брак с Брюсом Уиллисом стал возможен именно благодаря усилиям инициативной Деми. Она сама буквально всунула ему в карман записку со своим телефоном, когда Брюс, вдребезги пьяный, уже был готов свалиться со стула. В браке настоящей главой семейства была именно она. Деми принадлежали все их вроде бы совместные начинания; она управляла своим браком, как будто капитан кораблем. Многие друзья семьи считали Брюса подкаблучником, но вслух боялись высказать свое мнение: неизвестно, как отреагировал бы на подобное заявление экранный герой – «крепкий орешек» и «мачо» в полном смысле этого слова. И только сидя в кресле Уиллиса, так и не выброшенном ею на улицу, Деми впервые подумала, что в ее жизни произошло нечто, из-за чего все вдруг вышло у нее из-под контроля; что-то разладилось в механизме, который она сама выстроила.

В конце октября 2000 года все газеты Америки обошло известие, что казавшийся незыблемым брак Брюса Уиллиса и Деми Мур распадается. В качестве причины развода были указаны какие-то «непримиримые противоречия» между супругами. Для Уиллиса развод оказался настоящей трагедией: он скрылся на некоторое время, совсем пропав от бдительного взора общественности. Он даже не стал появляться на премьере своего нового фильма, что само по себе было достаточно странно.

Деми тоже переживала. Целую неделю она просидела в одиночестве, не желая никого видеть и отказываясь с кем-либо говорить. Потом она покинула свой добровольный затвор в Хейли и немедленно организовала психологические курсы для женщин, переживающих или переживших развод. На своем первом занятии она вспоминала совместную жизнь с Брюсом. Деми сказала своим слушательницам: «Мы очень любили друг друга, но даже самую безумную любовь можно разрушить, особенно если взяться за дело вдвоем. Эти курсы я открыла не только для того, чтобы помочь вам, но и в равной степени – себе самой. Я поняла одну истину: никогда не нужно расставаться с мужчиной, если вы действительно его любите. Все ссоры – временны, даже если они кажутся превосходящими своими масштабами вселенскую катастрофу. Если произошла ссора, то самое лучшее – пойти на примирение, причем сделать шаг навстречу первой, даже если это идет вразрез с собственной гордостью. Для этого требуется всего лишь собрать в кулак всю свою волю.

Но если произошло непоправимое и пути назад более не существует, как случилось у нас с Брюсом, то нужно просто пережить это. Пережить и продолжать жить дальше. Каким образом? Я сама еще этого не знаю, но следующая встреча у нас состоится через неделю, а за это время я обязательно успею что-нибудь придумать».

Дженифер Лопез – популярная американская актриса. Она снялась в нескольких сериалах и художественных фильмах, в том числе в ленте «Вне поля зрения» с Джорджем Клуни. Кроме того, в конце 1990-х годов она решила заняться сольной карьерой и выпустила первый диск, причем выступила не только как исполнительница, но и как соавтор четырех композиций.

Помимо этого, в 1997 году Дженифер вошла в список 50 самых красивых людей мира по опросу журнала «People», а в 2001 году FHM назвал ее самой сексуальной женщиной. И действительно, у Лопез яркая внешность и хорошая фигура с пышными формами, за что ее даже прозвали «гитара», так как ее силуэт напоминает этот инструмент. Разумеется, в газетах и Интернете пишут не только о ее успехах, но и личной жизни, которая тоже не менее интересна и напоминает один из сериалов, в которых она принимала участие.

Дженифер Лопез – американка латиноамериканского происхождения. Ее родители незадолго до рождения дочери переехали из Пуэрто-Рико в Нью-Йорк. Свое детство она провела в Южном Бронксе – одном из самых криминогенных районов этого города. Кроме нее, в семье было еще две дочери: Линда и Лесли.

Дженифер с детства увлекалась танцами и занималась спортом. В 15 лет она решила бросить школу и посвятить себя своему увлечению – танцам. Она занималась в школе танцев Рози Перес, в хореографической студии «Ballet Hispanico», затем в джазовой студии, затем как профессиональная танцовщица выступала в шоу. Ее заметили и пригласили участвовать в программе «Живые цвета». В 1991 году она приняла участие в конкурсе студии «XX век Фокс» и победила, несмотря на то что, помимо нее, в звезды хотели пробиться тысячи девушек. После этого началась ее карьера в кино.

Поначалу ей предлагали только эпизодические роли в сериалах («Моя семья») и художественных фильмах («Тюремная камера», «Денежный поезд», «Анаконда» и др.). Но первый громкий успех к ней пришел только после участия в сериале «Селена». В последующие годы она продолжала сниматься (фильм «Свадебный переполох») и стала первой латиноамериканкой, получающей миллионные гонорары. Помимо интенсивной работы на съемочной площадке, она неоднократно привлекалась для съемок и как модель. Так, она рекламировала коллекцию нижнего белья. Недавно она приняла предложение участвовать в фотосессии популярного журнала для мужчин «Stuffe», где будет изображать Лолиту.

Наконец, устав от съемок, она взяла 8-месячный отпуск и посвятила его… новой работе, решив добиться успеха и как певица. Это ей великолепно удалось: она выпустила музыкальный альбом «J.Lo», а ее песня «If You Had My Love» сразу же после выхода стала хитом и через неделю заняла первые места в хит-парадах. И в этом главная заслуга самой Дженифер: она наперекор продюсерам решила смешать все стили: поп, блюз, рэп, латиноамериканские ритмы и др. Однако, послушав записи, они поняли, что она была права и композиции являются потенциальными хитами.

Итак, она сделала блестящую карьеру как актриса, певица и модель, но в личной жизни ей не удалось добиться таких же головокружительных успехов, несмотря на то что мальчиками Дженифер начала интересоваться так же рано, как и танцами. С 15 лет она встречалась с самым крутым парнем своего квартала – Дэвидом Крузом. Они обручились и даже собирались пожениться, однако до свадьбы дело не дошло. Их роман продолжался очень долго – целых четыре года. Но Лопез выбрала карьеру: уехала из Нью-Йорка и поселилась в Лос-Анджелесе, поближе к Голливуду. С Крузом она рассталась навсегда.

В Лос-Анджелесе красотка привлекала к себе пристальное внимание мужчин. Ей приписывали романы с актерами, режиссерами, музыкантами, просто известными людьми. Однако большинство этих романов были выдуманы журналистами: чем известнее становилась Дженифер, тем больше о ней писали. Наконец в 1997 году Лопез вышла замуж. Ее избранником стал управляющий рестораном, мексиканец Оджани Ноа. Они встретились, влюбились друг в друга и очень скоро поженились. Но их брак продлился недолго: они прожили вместе всего год, после чего приняли решение развестись.

Став свободной, Дженифер много снималась и не заводила никаких серьезных романов. Только во время работы над своим диском стрела амура снова поразила ее сердце: в студии она познакомилась с рэп-музыкантом Шоном Паффи Комбсом, больше известным как Пафф Дэдди, который помогал ей записывать некоторые композиции. Поначалу Лопез на все вопросы об их отношениях отвечала: «Мы просто коллеги». Но со временем дружеские отношения переросли в нечто большее: они стали много времени проводить вместе, дарили друг другу подарки. Дженифер всем показывала кольцо с бриллиантом стоимостью 50 тысяч долларов, которое подарил ей Пафф, и заявляла, что они скоро поженятся.

Роман длился в течение двух лет: Дженифер и Дэдди ссорились, мирились, снова ругались… Причина их постоянных размолвок, вероятно, была в том, что оба они очень темпераментны. Поначалу это сближало их, но затем стало служить поводом для постоянных ссор. К тому же, находясь в компании музыканта, Дженифер не раз попадала в неприятности. Так, однажды Лопез и Дадди были арестованы во время перестрелки в ночном клубе. При обыске в машине Дженифер нашли краденый пистолет. Их обоих в течение суток допрашивали в полицейском участке, после чего Дженифер все же отпустили. Обвинение в незаконном хранении краденого оружия было предъявлено ее спутнику.

Наконец, Дженифер и Пафф расстались. Их окончательная ссора произошла 14 февраля, в День святого Валентина, после чего Дженифер официально заявила о том, что между ней и Паффом Дэдди все кончено.

Осенью того же года фотографы застали Дженифер в объятиях хореографа Криса Джадда. Она познакомилась с ним на съемках видеоклипа на песню «Love Don’t Cost A Thing» («Любовь ничего не стоит»). Ее новый возлюбленный не дарил ей дорогих украшений, так как его доходы, особенно в сравнении с доходами Лопез, были очень невелики. Это дало журналистам повод заявить, что Крис пытается за счет возлюбленной поправить свои дела. Но парочка не обращала на эти выпады никакого внимания.

Дженифер на этот раз влюбилась не на шутку: она стала давать интервью, в которых рассказывала, что она повзрослела, остепенилась и очень хочет завести семью и родить детей. «Свадьба – это очень личное мероприятие. Я планирую родить ребенка в начале следующего года, значит, нужно выйти замуж несколько раньше», – говорила Дженифер. На вопрос, не беременна ли она, Лопез отвечала: «На сегодняшний день я не беременна, но собираюсь стать матерью в самом скором времени». Своего жениха Джей Ло называла своей второй половинкой и уверяла, что не может представить себе свою дальнейшую жизнь без него. Только он, по словам Лопез, может рассмешить ее, когда ей грустно, только с ним одним она чувствует себя комфортно и уверенно.

Свадьба Дженифер и Джадда состоялась в 2001 году, в Калабасасе, штат Калифорния. Жених подарил невесте скромное обручальное кольцо, на внутренней стороне которого были выгравированы инициалы JCJ (Дженифер Крис Джадд). Официальная часть проходила в частной резиденции в присутствии 170 приглашенных. 32-летний Джадд женился впервые, но, несмотря на это, жених и невеста решили обойтись без венчания: они только поставили свои подписи в журнале регистрации и обменялись кольцами.

Медовый месяц молодые провели на вилле Фонтанелле, принадлежащей семейству Версаче и расположенной на берегу озера Комо в Италии, неподалеку от Милана. В первый день они устроили шикарную вечеринку, на которой присутствовали 150 человек. После ужина гостям предложили попробовать огромный свадебный торт, украшенный белыми и красными розами. Терраса и лужайка перед виллой также утопали в розах и освещались факелами и свечами.

После свадьбы Дженифер, забыв, что еще недавно говорила о детях и уютном семейном гнездышке, начала активно сниматься в кино. Она сыграла роли в картинах «Глаза ангела», «Достаточно» и др. Ее мужа все чаще и чаще стали называть «мистер Лопез». Отношения с супругом начали осложняться, к тому же Дженифер снова влюбилась: фотографы заметили ее прогуливающейся рядом с актером Беном Аффлеком, известным по фильмам «Армагеддон», «Перл Харбор», «Азартные игры» и др. Он держал девушку за руку, а Дженифер что-то шептала ему на ухо. Они познакомились на съемочной площадке.

Что предпринял Крис, увидев в газетах эти фотографии, осталось неизвестным. Однако супруги официально заявили о том, что разводятся, так как между ними возникли «непримиримые противоречия». Они прожили в браке всего 10 месяцев. Бракоразводный процесс был длительным и тяжелым. В результате Джей Ло согласилась выплатить Джадду 15 миллионов долларов. Кроме того, Крис нашел себе новую работу: начал выступать в шоу «The Pussycat Dolls» Кармен Электры.

Никто не сомневался, что истинной причиной развода стала новая любовь Дженифер: получив свободу, она уже не скрывала своих чувств и без стеснения показывалась с Беном на публике. Развод состоялся 26 января 2003 года, а на 14 февраля было назначено новое торжество: именно этот день Дженифер выбрала для того, чтобы обвенчаться с Беном. Жених и невеста уже приобрели платиновые кольца, украшенные бриллиантами, стоимостью 100 тысяч долларов каждое. По предварительным подсчетам, весь праздник должен был обойтись им в 1,5 миллиона долларов. Свадьбу было решено сыграть на фешенебельном курорте «Ритц Карлтон», на одном из самых красивых и экзотических островов Сан-Хуан. Дженифер выбрала это место потому, что здесь появились на свет ее родители.

Но новой свадьбе помешали неожиданные препятствия: дело в том, что Дженифер уже венчалась в церкви по католическому обряду со своим первым мужем Оджани Ноа. Тогда при разводе с ним был расторгнут лишь гражданский брак, а по церковным порядкам все это время Дженифер продолжала оставаться его женой. Для того чтобы венчаться во второй раз, ей необходимо было аннулировать первый брак, но Ноа категорически отказался пойти ей навстречу.

Это стало одной из причин того, что, выходя замуж во второй раз, Дженифер решила ограничиться лишь гражданской церемонией. Однако очередной избранник Лопез, похоже, не верил в искренность ее чувств и поэтому настаивал на венчании. Его невеста готова была пойти на все, лишь бы убедить своего жениха в том, что третий брак будет для нее последним, что она любит его и никогда с ним не разведется. Но выпады первого мужа Лопез заставили Аффлека задуматься о том, что Дженифер не раз бросала своих мужчин ради карьеры. Тем временем Ноа продолжал делать неприятные заявления, например: «Дженифер меня особо не баловала. При разводе с ней мне не досталось приличной суммы, к тому же по ее желанию я был уволен из ее ресторана, где работал менеджером. Так что я ей ничего не должен» или «Я буду мешать аннулированию нашего брака. Она принесла нашу любовь в жертву карьере и просто выбросила меня».

Для того чтобы расторгнуть брак по всем правилам, требуется не менее двух лет, да и то при условии, что оба супруга не имеют возражений против этой процедуры. Представители церкви заявляют, что это не такой большой срок для истинно любящих друг друга людей, которые собираются провести вместе всю жизнь. Дженифер постаралась ускорить процедуру развода, но из этого ничего не вышло. «Люди перед алтарем произносят слова верности. Поэтому мы не можем решить столь серьезный вопрос быстро, даже если это Дженифер Лопез. Получается, что она легкомысленно пошла на первое венчание. Решение этого вопроса может занять некоторое время», – ответили ей.

После того как никому не известной американской актрисе Анжелине Джоли вручили премию «Оскар», о ней стали писать и говорить все: многочисленные американские, европейские и российские издания печатали ее фотографии и интервью. До «Оскара» ее знали только в США и в Англии, где она была известна больше не как актриса, а как подруга, а затем и жена Джонни Ли Миллера, кумира молодежи. Но после официального признания актерского таланта Анжелины о ней стали писать очень многие.

Надо отметить, что Джоли – довольно интересная личность и мечта журналистов: девушка без внутренних тормозов, всегда облаченная в черные кожаные брюки или потертые дырявые джинсы, старую мятую майку и стоптанные кроссовки, с татуировками по всему телу, страстная коллекционерка охотничьих ножей и т. д. Ее называют «татуированной розой», «ангелом-истребителем»…

Из всех цветов она предпочитает черный, так как он, по ее словам, «подходит ко всему», водит огромный черный джип марки «Форд», причем неважно, но тем не менее не боится и уверяет, что страха смерти у нее нет. Ее живот украшает оригинальная и мрачная татуировка – латинская фраза: «QUOD ME NUTRIT ME DESTRUIT», что означает «Что меня питает, то и разрушает», а остальные части тела – драконы, каббалистические знаки и странные иероглифы. И как бы в насмешку черный демон носит имя Анжелина Джоли, что в переводе с английского означает «хорошенький ангелок». Это имя придумал ей отец, Йон Войт. Разумеется, он и представить себе не мог, во что превратится его «ангел» по прошествии двух десятков лет.

Надо сказать, что Анжелина сама подогревает интерес к своей персоне: она стремится прославиться, быть в центре внимания, а каким оно будет – положительным или отрицательным, восхищаться ею будут или ужасаться, ее не волнует. При этом Джоли искренна, не теряет своей индивидуальности, не играет: она действительно такая, какой хочет казаться: мрачная, готическая женщина-вамп, из всех цветов радуги предпочитающая черный и при этом любящая жизнь.

Очень скоро Голливуд заинтересовался этой эксцентричной девушкой: она представляла собой полную противоположность остальных девушек: большинство «звездочек» – блондинки, предпочитающие яркие или пастельные тона в одежде, ведущие правильный образ жизни, занимающиеся защитой природы, но при этом готовые пожертвовать ради карьеры всем. А их разговоры о том, что девственность, по их мнению, следует сохранять до свадьбы, многим уже порядком надоели.

И вдруг неожиданно в Голливуде загорелась новая звезда, прославившаяся после фильма «Лара Крофт – расхитительница гробниц», в прошлом – звезда эротических фильмов.

Анжелина Джоли родилась в семье киноактера, звезды 1970-х годов Йона Вота, и малоизвестной актрисы и фотомодели Мишель Бертран. Однако через год после рождения Энджи ее родители развелись. Девушка говорила, что развод не нанес ей никакой психологической травмы. «Я никогда не сердилась на отца. Он всегда казался мне человеком, которому противопоказано быть женатым», – откровенно признавалась она.

Энджи и ее старший брат Джеймс Хейвен Войт жили с матерью, но регулярно встречались с отцом. Девочка очень скоро поняла, что оба родителя стремятся играть в ее жизни главенствующую роль, и научилась манипулировать ими обоими.

Однако если в собственной семье она была относительно счастлива, то в школе у нее нередко возникали проблемы. Все началось с того, что Энджи записали в группу детей, которым требуется помощь психотерапевта. Позднее девушка рассказывала: «Они записывали туда всех, чьи родители были в разводе. Наш психотерапевт говорил, что во всем виноваты наши предки. Ей казалось, что мы, бедные детки, никогда не сможем адаптироваться к жизни. Я уверяла ее, что прекрасно адаптировалась, но ей почему-то хотелось, чтобы было иначе. Наконец я придумала для нее какую-то байку – о, как она ей обрадовалась! С тех пор я не верю в психотерапию».

С учителями отношения тоже не сложились: классный руководитель записал в характеристику Энджи, что она «невыдержанна, склонна к социопатии».

Девушка вспоминала: «Меня с детства называли социопаткой. Когда я выросла, то решила, что нужно узнать, что это такое. Пришла в книжный магазин и спрашиваю: „Где у вас литература о социопатах?”. Продавец отвечает: „Посмотрите под рубрикой “серийные маньяки”“. Ну, думаю, хорошая у меня компания». Но, наконец-то выяснив, что означает термин «социопат», Джоли только рассмеялась. С тех пор она коллекционирует книги о психологии серийных убийц.

И все-таки в подростковом возрасте девушка чувствовала себя глубоко несчастной. Несмотря на все ее уверения, что ей прекрасно удалось адаптироваться, это было далеко не так. Например, Анжелина ненавидела стирать и предпочитала не пользоваться прачечной, поэтому занашивала одежду до тех пор, пока она не покрывалась слоем пыли и грязи, а затем просто выбрасывала и покупала себе новую. Готовить Джоли тоже не любила и не умела. Самым великим достижением для нее было найти среди множества бумажек на ее столе ту, на которой записан телефон домработницы, чтобы вызвать ее и попросить приготовить на ужин что-нибудь горячее.

Неизвестно, что стало бы с Анжелиной, если бы не кино. Она дебютировала на экране в 7 лет, появившись в картине «В поисках выхода». Свою первую роль Джоли получила благодаря отцу, который был соавтором сценария и сопродюсером. В 12 лет она стала посещать актерские курсы театрального института Ли Страсберга. С того же времени начало проявляться ее стремление ко всему необычному и эксцентрическому.

«Мне было 16 лет, когда мы ставили “Обслуживание номеров” по мотивам старого фильма братьев Маркс. Там было много разных ролей, но мне почему-то хотелось играть менеджера-злодея. Я представляла себя этакой тевтонской воительницей! Мне дали эту роль. Когда папа пришел на премьеру, он слегка обалдел. Позже он говорил мне, что до того дня вообще смотрел на мое увлечение лицедейством как на блажь. А когда увидел, что я играю не хорошенькую дурочку или роковую красотку, а чокнутую злюку, над которой все смеются, то зауважал меня и во всеуслышание провозгласил: у тебя, мол, есть вкус к чудачествам – в моем стиле», – рассказывала о себе Джоли.

Когда Анжелине исполнилось 18 лет, она окончательно поняла, что кино является ее призванием. Актриса начала активно сниматься, причем не отказывалась играть в откровенных постельных сценах. Так, она принимала участие в фильме «Хакеры», «Фосфоресцирующий свет» и «Изображая Бога». По поводу последней ленты Джоли говорила: «Из этого фильма вырезали весь секс. Мы сняли мои эротические сцены с обоими соперниками и обе оставили на полу монтажной комнаты».

На съемках «Хакеров» Анжелина познакомилась со своим первым мужем – английским актером Джонни Ли Миллером. Для нее это был первый крупный проект, а для него – дебют на большом экране (до этого актер снимался только в сериалах). Джон и Анжелина сыграли двух подростков, увлеченных компьютерами, которым случайно удалось получить доступ к сети крупной корпорации.

Анжелина была в восторге от съемок и от своего партнера по фильму. «Нам дали три недели на то, чтобы научиться кататься на роликовых коньках и освоиться с клавиатурой компьютера. Это был рай: кататься с Джонни на коньках и получать за это деньги!».

Весной 1996 года состоялась премьера фильма, а вскоре после этого Энджи и Джонни поженились. Свадебная церемония, благодаря невесте, стала незаурядным событием, и о ней много писали в газетах. Чего стоил, например, один только наряд Джоли: она пришла в черных кожаных брюках и белой футболке, на которой кровью написала имя своего жениха. «Мне казалось, что кровь привязывает сильнее, чем подпись на листке бумаги», – объяснила она свой поступок.

После свадьбы молодожены были вынуждены много сниматься. Анжелина осталась работать в США, Джон улетел в Англию играть в очередном сериале. Некоторое время им приходилось общаться по телефону.

После свадьбы Джон понял, что его жена совершенно не приспособлена к жизни. Он звонил ей по телефону и контролировал каждый ее шаг: как лучше сделать то, это… Джоли не возражала против такой опеки, откровенно признаваясь: «Со мной тяжело жить. Я не готовлю, не люблю, когда ко мне прикасаются, не желаю ни перед кем оправдываться. Чтобы быть рядом со мной, мужчина должен уметь мной командовать». Однако если с неумением готовить еще можно было как-то смириться, то нелюбовь супруги к прикосновениям Джону совсем не нравилась. К тому же, будучи его женой, Анжела давала откровенные интервью, в которых признавалась, что является сторонницей свободной любви и ничего не имеет против однополых связей. Так, однажды она заявила, что «запросто могла бы переспать с Мелани Гриффит. Ей бы это пошло на пользу». Появились и сведения о том, что актриса склонна к садомазохизму, хранит в спальне резиновые дубинки, всевозможное оружие и даже спит в наручниках.

В довершение всего Джоли явилась на вручение премии «Оскар» под руку со своим братом и со сцены призналась ему в любви, что дало журналистам повод обвинить ее в кровосмесительной связи с Джеймсом Хейвеном.

Так что нет ничего удивительного в том, что через некоторое время Джон и Анжелина решили расстаться. Они прожили вместе только 4 месяца, после чего разошлись. Однако в течение нескольких лет Джоли и Ли Миллер продолжали официально оставаться мужем и женой и только в начале 1999 года подали заявление на развод.

Обретя свободу, Анжелина продолжала активно сниматься, причем с успехом играла самые различные роли: манекенщицу-наркоманку («Джиа»), жену парализованного губернатора («Джордж Уоллес»), угонщицу («Угнать за 60 секунд») и т. д. Затем ее пригласили на роль сварливой жены в картину «Управляя полетами». Ее партнером стал Били Боб Торнтон.

Билли Боб Торнтон – довольно известный в Голливуде актер и режиссер, сценарист и продюсер. Кроме того, он завоевал себе известность и как донжуан: Торнтон четыре раза был женат и имел троих детей. На момент съемок в фильме «Управляя полетами» у него была пятая невеста – актриса Лора Дерн. Лора понимала, что собирается связать свою жизнь с ловеласом, который не пропустит ни одной юбки, но была так влюблена в него, что ее совсем не страшила будущая жизнь с этим человеком.

Однако Билли Боб и думать забыл о Лоре после того, как увидел Анжелу. Она в свою очередь тоже была без ума от него и делала все, чтобы привлечь его внимание. Джоли сама проявила инициативу, и Билли Бобу, который привык сам соблазнять женщин и достиг в этом больших успехов, ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Их роман развивался стремительно, но оба предпочитали держать свои отношения в секрете, опасаясь журналистов. Никто ничего не подозревал, даже невеста Торнтона. И вдруг неожиданно по телевидению объявили о том, что Анжелина Джоли и Билли Боб Торнтон заключили брак в скромной часовне Лас-Вегаса.

Они позвонили туда за 15 минут до церемонии и заказали самый дешевый пакет услуг за 197 долларов. За эти деньги Джоли и Торнтон получили брачное свидетельство, пять фотографий и прослушали свадебный марш, исполненный на электрооргане. Невеста появилась в часовне, одетая в серую майку без рукавов и голубые джинсы. Ее предплечье украшала татуировка «Билли Боб», выполненная за несколько дней до свадьбы. На женихе были черные джинсы, темная рубашка и бейсболка.

Перед тем как произнести традиционную брачную клятву, жених и невеста сообщили, что хотели бы исключить из традиционной формулировки фразу «Пока смерть не разлучит нас». Они произнесли клятву, после чего Торнтон надел Джоли на палец простенькое золотое колечко. В этот момент Анжелина выругалась: оказалось, что она забыла купить кольцо для своего жениха. Но брак все же заключили, однако сразу же выяснилось, что Торнтон и Джоли не могут получить брачное свидетельство: его по ошибке забрала другая пара. Энджи жутко расстроилась, но тут предыдущая пара (не менее эксцентричная: парень был в костюме Элвиса Пресли) вернулась и отдала им их свидетельство.

Так прошла их свадьба. После этого молодые отправились покупать дом. Не желая долго бродить и осматривать различные особняки, они приобрели первый попавшийся, на котором висела табличка «Продается», заплатив за него 4 миллиона долларов.

Купив дом, супруги отправились осматривать его и обнаружили, что в нем имеется десять спальных комнат, 7 ванных, 2 подземных города, три бассейна, а подвал оборудован под звукозаписывающую студию, чему Торнтон очень обрадовался, так как давно уже увлекался музыкой (одно время он даже был ударником и вокалистом рок-группы «Tres Hombers»). Только через некоторое время выяснилось, что раньше в этом доме жил Слэш, бывший гитарист «Guns n, Roses».

Сообщение о бракосочетании Джоли и Торнтона сочли очередной уткой. Даже отец Энджи поначалу не поверил этому. Что касается приятелей Билли Боба, то все они, встретив его, удивленно тянули: «Скажи, это правда, что ты женился на этой красотке, Джоли? Так это не выдумки? Как тебе это удалось?». Даже дети Торнтона, пересматривая в очередной раз «Лару Крофт – разрушительницу гробниц», постоянно переспрашивали: «Ты действительно женился на ней? Это не розыгрыш?».

Однако очень скоро все в Голливуде поверили, что это правда: Энджи и Билли Боб прогуливались в людных местах, держались за руки, обнимались, целовались и выглядели совершенно счастливыми. Оба они не переставали заверять журналистов, что очень любят друг друга и собираются прожить вместе как можно дольше. Анжелина признавалась: «Когда я думаю о Билли, мне становится трудно дышать. Я готова пойти на все, лишь бы провести с ним лишнюю секунду. И он точно так же относится ко мне».

Что касается Лоры, невесты Торнтона, то она ни о чем не подозревала и даже выбрала свадебное платье. Известие о свадьбе ее жениха с другой стало для нее ударом. Торнтон даже не удосужился позвонить Лоре для того, чтобы расторгнуть помолвку.

Он был поглощен своей новой любовью, при этом не переставая удивляться эксцентричности своей новой жены. Переехав в их новый дом, Анжела привезла с собой большой багаж. Это были три ее коллекции: книги о серийных маньяках, оружие и банки с заспиртованными кистями человеческих рук. Джоли заявила, что руки настоящие, их выкрал для нее из морга ее друг-патологоанатом.

После того как Энджи распаковала почти весь багаж, муж поинтересовался, а где же ее одежда. Она указала на небольшую сумку, где лежали платье от Армани, скрученное жгутом, лаковые туфли на шпильках и бумажный пакет для продуктов, в котором оказалось шелковое белье. Его супруга заявила, что этого ей вполне достаточно. Идя на какое-нибудь торжество, она надевает это, а в остальное время предпочитает джинсы, которые занашивает до дыр, а затем выбрасывает и покупает новые.

Несмотря на то что разница в возрасте супругов составляла около 2 десятков лет, они жили счастливо и прекрасно ладили друг с другом. Билли Боб сочинял и записывал песни, которые, по его признанию, все были об Анжелине. В знак любви он сделал на пальцах татуировку ANG. На шее влюбленные носили хрустальные шарики с кровью друг друга.

Анжела вообще питала нездоровую страсть к крови: однажды, решив подшутить над мужем, она оставила на полу кухни растерзанную куриную тушку, в другой раз разбросала по террасе простыни, измазанные кетчупом, и положила у входа муляж человеческой руки. Поначалу Билли Боб был в восторге от выдумок жены, но наконец это ему надоело, и он начал перед приходом домой звонить жене по мобильному телефону и предупреждать: «Энджи, если, придя домой, я увижу на полу майку, облитую красной краской, или кусок бычьей кишки, отправлюсь ночевать в мотель!».

В газетах постоянно печатались сообщения о новых выдумках парочки. Наконец Билли Бобу это надоело, и он напечатал в газете опровержение: «Все эти слухи насчет того, что я ем только оранжевую пищу или что мы пьем кровь друг друга, – чистый бред. Хотя… с некоторыми оговорками, но такими незначительными, что даже не хочется тратить время на их озвучивание. Да, к годовщине нашей свадьбы Анжелина купила два расположенных рядом места на кладбище в Арканзасе. Ну и что?

Случись такое в кино, все сказали бы: „Как романтично!”, а в жизни называют маразмом. Поверьте: все, что о нас говорят, по большей части выдумки. Вернее сказать, почти все. Никакие мы не отмороженные, а самая что ни на есть скучная супружеская пара: когда выдается свободный вечер, заказываем еду на дом – блюда нашей любимой индийской кухни – и часами смотрим по телевизору мультфильмы».

Но так же неожиданно, как и сообщение о свадьбе, в прессе появилось сообщение об их разводе. Незадолго до этого решения пара усыновила 11-месячного мальчика по имени Меддокс. Однако Анжелина вдруг подала на развод, заявив, что они с Торнтоном уже несколько месяцев не живут вместе, и потребовала опеку над приемным сыном. В графе «Причина развода» Джоли поставила банальное «непримиримые противоречия».

Джоли и Торнтон развелись мирно, не имея претензий друг к другу. О причине развода не сообщалось, но, видимо, виноват был Билли Боб. После развода он продолжал говорить, что скучает по Анжелине и их приемному сыну и надеется, что в скором времени они помирятся. Джоли также признавалась: «Я пока что люблю его, пусть он и разбил мое сердце».

Актриса заявила, что осложнения с мужем возникли у нее после того, как она усыновила камбоджийского мальчика. По ее утверждению, супруг мало времени проводил с ребенком и даже ревновал ее к нему.

Некоторые полагают, что причина охлаждения отношений между супругами – в измене Торнтона. Когда Анжелина настаивала на исключении из брачной клятвы фразы «Пока смерть не разлучит нас», она объяснила это тем, что «боится сглазить», но подробностей не сообщила. Кроме того, известно, что актриса заявила супругу, что если узнает о его измене, то убьет его. В прессе появились сообщения о том, что Торнтон изменял жене со служанкой, которая от него забеременела.

Стоит ли говорить о том, что сразу же после развода Анжелина потребовала, чтобы бывший муж вернул ей склянку с кровью, которую тот продолжал носить на шее. Затем актриса заявила, что собирается свести с предплечья татуировку с именем возлюбленного и для этого ей придется прибегнуть к лазерной хирургии. Что касается Торнтона, то он просто закрасил буквы ANG.

Торнтона фотографы уже засекли в объятиях фотомодели Даниель Доценрод. Что касается Анжелины, то она, по слухам, пытается наладить отношения со своим первым мужем.

Недавно Америку и любителей кино всего мира потрясла еще одна новость: Николь Кидман и Том Круз, прожившие вместе 10 лет, решили развестись. Эта новость впервые появилась в газетах в то время, когда Кидман и Круз снимались в фильме режиссера Стенли Кубрика «С широко закрытыми глазами», причем играли в нем супругов. Что же стало причиной развода звездной пары, брак которой долгое время и не без основания называли «почти идеальным»?

Полное имя этого знаменитого американского актера – Томас Круз Мапотер. Детские годы проходили для него довольно тяжело: его семья постоянно переезжала с места на место, и мальчику пришлось сменить более десяти школ. Отношения со сверстниками у него не складывались, и каждый раз, переезжая в новый город, Том радовался, что его здесь пока никто не знает, следовательно, он может стать таким, каким захочет.

Долгое время Том переживал из-за своего небольшого роста. Нередко у мальчика возникали проблемы с учителями из-за того, что он был левшой: его заставляли писать правой рукой. Как-то раз, играя в футбол, Том сильно повредил колено, после чего врачи запретили ему физические нагрузки. Кроме того, в старших классах школы из-за его робости многие дразнили Тома «девственником». Все это, вероятно, повлияло на выбор его жизненного пути: мальчик решил стать священником и в 17 лет поступил в духовную семинарию. Однако по воле судьбы он стал не священником, а талантливым и известным актером.

В семинарии Том проучился всего год, затемему там наскучило. Он переехал в Нью-Йорк и поступил в школу актерского мастерства. Оказалось, что у Тома есть талант.

Впервые он снялся в фильме «Бесконечная любовь». Затем последовали фильмы «Изгои», «Рискованный бизнес», «Цвет денег», «Человек дождя», за участие в котором Том Круз получил «Оскар» и др.

В 1987 году актер женился на Мимми Роджерс, но этот брак продлился недолго. По имеющимся сведениям, супруги много скандалили, в основном из-за того, что жена Тома желала завести детей, а Круз был против этого. Возможно, причины, по которым они так и не завели ребенка, были сложнее: болезнь одного из них. Как бы то ни было, в 1990 году супруги развелись. Вскоре после этого Том женился на Николь Кидман, с которой познакомился на съемках фильма «Дни грома».

Николь Кидман родилась на Гавайях, где ее отец занимался научными исследованиями в области биохимии. Родители Николь были увлечены идеями хиппи, борьбой за мир. Мать продолжала принимать участие в демонстрациях, даже будучи беременной Николь.

Несмотря на место рождения, официально Кидман считается австралийкой. В этой стране она провела свои детские годы, здесь же, в Сиднее, окончила Театральную академию. Артистический талант проявился у Николь задолго до поступления в академию: она с детства занималась танцами, посещала драматическую школу, а в 14 лет сыграла свою первую роль в молодежном сериале.

После окончания академии Кидман отправилась покорять мир, причем начала не с Америки, а с Европы. Она некоторое время жила в Амстердаме, затем вернулась в Австралию. Николь снималась в телесериалах и фильмах («Вьетнам», «Бангкок Хилтон») и др. В фильме «Мертвый стиль» ей пришлось предстать перед камерой обнаженной. Зато именно благодаря этому к Николь пришел ее первый громкий успех. Она наперебой стала получать приглашения сниматься.

Вскоре Кидман пригласили на роль хирурга в фильме «Дни грома», где она и познакомилась со своим будущим мужем. В то время Круз уже был любимцем Америки и мечтой многих женщин, которые находили его очень привлекательным. Николь он тоже понравился, но поначалу она оценивала свои шансы как очень низкие: ведь актриса была почти на голову выше его. Однако Круз обратил на нее внимание, и вскоре между ними завязались дружеские отношения, которые затем переросли в бурный роман.

В первое время после свадьбы репортеры не давали молодоженам покоя. Они ходили за ними по пятам, делали фотографии, задавали нескромные вопросы. Так, они постоянно спрашивали, правда ли, что Круз имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию, из-за которой распался его первый брак. К тому же супруги не спешили заводить детей, и это послужило новым поводом для активности репортеров, которые пытались выяснить, почему Николь и Том, которые выглядят настолько влюбленными друг в друга, не заводят детей? Может быть, действительно, брак является для них лишь прикрытием? Чтобы положить конец разговорам, супруги взяли приемных детей: девочку по имени Изабелла, а затем мальчика по имени Коннор.

Наконец страсти улеглись, журналисты оставили супругов в покое. Николь и Том продолжали сниматься, воспитывали детей, ездили вместе отдыхать. Правда, в прессе время от времени продолжали появляться предположения о том, что Круз встречается с мужчинами, но звездная пара не обращала на них никакого внимания.

Так продолжалось до тех пор, пока Кидман и Круза не пригласили сыграть роли мужа и жены в фильме «С широко закрытыми глазами». Работа над фильмом давалась им неожиданно тяжело. В одном из американских журналов даже появилась информация о том, что во время съемок постельных сцен актеры не могли сыграть свои роли так, как хотел режиссер, и им пришлось обращаться к сексологу (впоследствии Кидман и Круз подали на этот журнал в суд за клевету и выиграли процесс).

После выхода фильма на экраны оба почти одновременно подали на развод, заявив, что причиной такого решения стали «непримиримые противоречия» (стандартная формулировка при подаче заявлений на развод в США).

Затем в прессе появились слухи о том, что у Тома роман с молодой испанской актрисой Пенелопой Крус. Правда, сама Пенелопа поначалу давала интервью, в которых заявляла, что их с Томом не связывает ничего, кроме дружбы. «Я выросла в Испании, где сама идея звездности просто не развита настолько, как в Америке. Там, если ты актер и у тебя есть работа, это уже здорово. А здесь… Здесь, если ты актер, то за тобой постоянно следят. И если даже ты ничего не говоришь, за тебя сочиняют такое! Пока я снималась с Мэттом Деймоном, я была возлюбленной Мэтта Деймона. Как только началась работа с Николасом Кейджем, я сделалась возлюбленной Кейджа. Да, у меня всегда складываются хорошие, дружеские отношения с партнерами на съемках, но при чем здесь возлюбленная? Сейчас идут съемки “Ванильного неба” с Томом Крузом, и мне, наверное, надо ждать, когда пресса сообщит, что я возлюбленная Круза», – говорила Пенелопа в 2000 году, еще до развода звездной пары. Однако их все чаще и чаще стали видеть вместе.

Кроме того, в прессу просочилась сенсационная информация, которая стала известна в ходе судебного разбирательства: Николь Кидман призналась мужу, что беременна, и просила его попытаться сохранить их брак.

По одной версии, после того как Круз подтвердил свое решение развестись, она искусственно прервала беременность, по другой – не выдержала нервного напряжения, и у нее случился выкидыш. Некоторые даже утверждали, что этот ребенок был не от Круза.

В ходе разбирательства всплыли и подробности религиозной жизни супругов: оказалось, что Том в течение долгого времени был приверженцем учения Рона Хаббарда и входил в секту сайентологов. По правилам секты в нее должны входить оба супруга, поэтому Том уговорил вступить в нее Николь. Однако со временем она разочаровалась в учении Хаббарда и решила выйти из секты. В довершение всего известный в прошлом порноактер Чед Слейтер (он же Кайл Бредфорд) в одном из интервью заявил о своей гомосексуальной связи с Томом Крузом и добавил, что однажды Николь стала свидетельницей их отношений. Это произошло, по словам Слейтера, всего за несколько дней до того, как супруги решили развестись. Узнав об этом, Круз подал на Слейтера в суд, потребовав возмещения морального ущерба в размере 100 миллионов долларов. «Он состряпал и распространил полностью лживую историю, для того чтобы сделать себе рекламу. В этой дурной истории нет ни грамма правды», – писал Круз в исковом заявлении.

Меньше чем через месяц разгорелся еще один скандал: некий Майкл Девис заявил, что в его распоряжении имеется видеокассета, на которой показан Круз в момент интимного общения с другим мужчиной. Актер также назвал заявление ложью и подал второй иск.

В суде Круз очень нервничал. По свидетельству очевидцев, он собирался снять штаны и тем самым доказать, что он никогда не имел связей с мужчинами. Суд закончился тем, что Слейтер официально отрекся от своего заявления и согласился заплатить 10 миллионов долларов. Вскоре Девис также официально отказался от своих показаний, и Круз забрал исковое заявление. Деньги, которые были заплачены ему за моральный ущерб, актер собирается потратить на благотворительность.

Николь Кидман и Том Круз развелись, после чего последнего стали все чаще замечать в обществе Пенелопы Крус. В 2001 году они заявили, что собираются пожениться. Пенелопа ради любимого даже отказалась от католической веры и согласилась вступить в сайентологическую секту (которая в некоторых странах, в том числе и в России, причисляется к сатанинским).

Одна из подруг Николь Кидман вскоре после развода давала интервью журналу «People» и призналась: «Слухи, что у Тома связь с Пенелопой Крус, пошли с самого начала съемок “Ванильного неба”, еще с ноября прошлого года. И Николь уже тогда напрямую спрашивала Тома, в чем дело. Я, конечно, не присутствовала при разговоре, но Николь потом мне рассказывала: он клялся ей всем на свете, что ничего такого нет и быть не может… Не знаю, поверила ли она ему. Но похоже, Том просто выдержал хорошую паузу: объявил о разводе, а потом еще немножечко подождал, чтобы выглядеть прилично, когда все наконец узнают о его новом увлечении». Вероятно, так и было на самом деле: основной причиной развода стало новое увлечение Тома Круза.

Лиза Мария Пресли – дочь легендарного короля рок-н-ролла, американского певца Элвиса Пресли. Всю жизнь Лизе приходилось жить в тени славы своего легендарного отца. Чем бы она ни занималась в жизни, везде про нее говорили: «Лиза, дочь Пресли». И даже когда девушка выпустила свой сольный альбом, ее не перестали сравнивать с отцом. Публику больше привлекает в Лизе то, что она – ближайшая родственница и единственная наследница человека-легенды, и если о ней и пишут в газетах, то только с этой точки зрения.

В Америке никого не удивляют частые разводы знаменитостей, но все же к разводу Лизы журналисты и публика отнеслись с нескрываемым интересом: ведь она разводилась с другим человеком-легендой – Майклом Джексоном.

Лиза познакомилась с Майклом, когда оба они были еще детьми. Однажды Элвис привел свою дочь посмотреть выступление группы «Jackson 5» в Лас-Вегасе и провел девочку за кулисы. Это случилось в 1974 году. С тех пор Лиза и Майкл время от времени встречались и перезванивались, а с 1991 года начали поддерживать тесные дружеские отношения. Со временем между ними возникла привязанность, а затем – влечение друг к другу, после чего они приняли решение пожениться.

Для Майкла это был первый брак, а для Лизы – второй. Ее первым мужем был Дэнни Киох, от которого Лиза родила двоих сыновей – Даниэля и Бенджамина. Ее увлечение Майклом и стало причиной развода с первым мужем: она вышла замуж всего через 3 недели после развода.

В связи с газетной шумихой вокруг Джексона в ту пору (его обвиняли в сексуальном домогательстве по отношению к несовершеннолетним мальчикам) многие начали говорить, что этот брак фиктивный. Однако Лиза настаивала на том, что их супружество было самым что ни на есть настоящим. Даже через несколько лет после развода она признавалась: «Я была абсолютно влюблена в него. Но вот только все кончилось действительно отвратительно».

Многие привыкли считать, что Майкл Джексон – необычный человек. Он предпочитает общению со своими ровесниками общество маленьких мальчиков, не появляется на людях без маски, закрывающей все лицо, да и резкое изменение его внешности вызывает много споров. Но самое главное, Джексон очень мало общается с женщинами, практически ничего не известно о его романах. Поэтому известие о его женитьбе стало для всех таким неожиданным. Однако Лиза не уставала утверждать, что он такой же человек, как и все остальные. «Я сама говорила ему: „Люди перестали бы думать, что я сошла с ума, выйдя замуж за тебя, если бы видели, каков же ты на самом деле. Что ты пьешь, ругаешься, бываешь забавным, и не всегда у тебя такой высокий голос“.

Однако необычность в поведении Джексона все же была, и связана она с работой. Причина этого в том, что он с детства был вынужден работать очень много, тратя на это все свое время. Майкл не мог позволить себе ни развлечений, ни шалостей. И став взрослым, он продолжал все также упорно работать. Идеалистка Лиза признавалась: «У меня была некая романтическая идея, что я могу спасти его, а мы вместе спасем мир. Но потом я поняла, что Майкл постоянно занят работой, все высчитывает, манипулирует другими людьми. Вот таким он меня страшил».

Несмотря на эти осложнения, Лиза и Майкл прожили вместе два года. По свидетельствам друзей и знакомых, Лиза любила Майкла гораздо сильнее, чем он ее. «Вы не представляете, как она на него смотрела. В ее глазах читалась любовь, долгая и бесконечная», – говорили они. Однако Джексона, похоже, совсем не интересовали чувства жены. Возможно, он женился на ней действительно только из-за скандала, разросшегося в связи с предъявленным им обвинением. Рассказывали, что Майкл даже просил Лизу о том, чтобы она сделала пластическую операцию и стала похожей на Элизабет Тейлор.

После развода Лиза Пресли закрутила роман с музыкантом Джоном Осзайком. Этот американец гавайского происхождения был на 6 лет моложе Лизы, но ее это ничуть не смущало. Их отношения были настолько романтическими, что многие поспешили объявить их мужем и женой. Но Лиза и Джон неожиданно для всех расстались. Однако Лиза недолго оставалась одна: она начала встречаться с киноактером, 34-летним Николасом Кейджем, известным по фильму «Без лица» и др.

Незадолго до знакомства с Пресли Кейдж развелся со своей женой, актрисой Патрицией Аркетт. Встретив Лизу, он забыл обо всем на свете. Пресли и Кейджа называли самой эксцентричной парой Голливуда.

Кейдж является племянником Фрэнсиса Копполы, но, не желая прослыть дядиным протеже, еще в начале своей актерской карьеры он взял себе псевдоним Кейдж, что не помешало актеру сниматься в дядиных фильмах. Однако из-за его любви к импровизациям на съемочной площадке Николас поссорился с Копполой, и тот наотрез отказался снимать его в своих фильмах. Кроме того, Кейдж прославился в Голливуде нетрадиционным хобби: он коллекционирует насекомых и комиксы, которые считает «современным эквивалентом мифических сказаний».

Что касается Лизы Пресли, то она с 16 лет являлась последовательницей секты сайентологии. Впервые девушку привела в нее мать Присцилла, ярая поклонница этого религиозного учения. Более того, одна из знаменитых бразильских ясновидящих, Изабель Алмазан, предсказала Лизе Пресли, что в будущем ей предстоит занять «высокий пост в церкви сайентологии».

Знакомство Пресли и Кейджа не предвещало романа, а тем более свадьбы. Не зная, с чего начать разговор, Николас начал рассказывать Лизе о том, как для съемок картины «Медовый месяц в Лас-Вегасе» его нарядили Элвисом. Услышав это, Лиза холодно произнесла, что «за всю жизнь не встретила ни одного человека, который мог бы говорить с ней о чем-нибудь, помимо ее великого отца». Но, несмотря на это, они все же начали встречаться, а вскоре приняли решение пожениться.

Для обоих очередной брак был третьим по счету: до Патриции Кейдж был женат на фотомодели и актрисе Кристине Фултон, которая родила ему сына Уестона.

Их свадьба состоялась на Гавайях, на курорте «Мауна Лани». На этом настояла Лиза, так как ее отец когда-то снимался в картине «Голубые Гавайи». На церемонии бракосочетания присутствовали друзья и ближайшие родственники жениха и невесты, в том числе Присцилла Пресли и дети Лизы и Кейджа.

Вскоре после свадьбы в прессе появились сообщения о том, что молодожены мечтают завести ребенка, надеются, что это будет мальчик, и собираются его назвать в честь дедушки Элвисом. В доказательство этого приводились слова одной из подруг Лизы. «Она иногда беспокоится, что ушло время вновь становиться мамочкой. У нее уже есть двое детей от первого брака, но она хочет иметь еще двоих и чувствует, что Ник будет отличным папой. Он напоминает Лизе ее отца, и ничто бы не стало более приятным для нее, нежели рождение сына, маленького Элвиса», – свидетельствовала она.

Далее, отвечая на вопросы журналистов, она добавляла: «Ее Даниэлю сейчас 13 лет, а Бену почти 10. Оба становятся более независимыми. Лиза посвящала им много времени, когда они были маленькими, а она являлась центром их мира. Но она отчаянно хочет опять держать ребенка на руках. И очень любит Ника, а также ощущает, что дитя придаст законченность их отношениям и принесет больше необходимой стабильности».

Все говорило в пользу того, что брак обещает стать продолжительным. Правда, та же подруга доверительно сообщала: «Ник пока что не избавился от загульной жизни. Ему нравятся вечеринки и безумства с приятелями, – но сразу же добавляла: – Лиза намного спокойнее и чувствительнее. Она – ответственная, заботливая мать в течение ряда лет, в то время как сын Ника от предыдущей связи воспитывался его матерью Кристиной Фултон. Лиза, возможно, и крошечная, но обладающая волей целой армии, и если кто-то способен укротить Ника, то только она».

Друзья и родственники радовались за Лизу, уверенные, что она наконец-то нашла свое счастье. Но через 4 месяца после бракосочетания Кейдж подал на развод. Причина, которую он указал в заявлении, была традиционной для Голливуда: «непримиримые противоречия между супругами». Подробностей этого решения не сообщалось.

Журналисты обрывали телефон Пресли и Кейджа, пытаясь выяснить, что же все-таки послужило причиной охлаждения чувств. Николас отмалчивался, в лучшем случае бормотал: «Я ничего не говорил о своей женитьбе, так что и о разводе говорить не собираюсь. Скажу только, что я любил ее».

Лиза сообщала, что сожалеет не о разводе, а о том, что они решили заключить брак. «Грустно все это, но главное – нам вообще не следовало жениться. Эта была большая ошибка».

И только спустя некоторое время Николас открыл журналистам некоторые причины столь скоропалительного развода. Он признался, что после свадьбы обнаружил, что его супруга является настоящим тираном. Так, если предыдущая жена, Патриция Аркетт, только ворчала по поводу того, что по всему дому разбросана его коллекция насекомых, а развелась с ним совсем по другой причине – из-за измены мужа, то Лиза просто-напросто решила выбросить всех засушенных тараканов и мотыльков, и Николасу с трудом удалось спасти большую часть своей коллекции. Узнав об этом, некоторые поклонники Кейджа начали злословить, что насекомое по имени Лиза Пресли следует считать лучшим экспонатом его коллекции.

Но если насекомых он спас, то с коллекцией комиксов, которые Николас собирал много лет (около 400 изданий), ему по требованию супруги пришлось расстаться. Подчинившись желанию жены, он продал коллекцию, в которой имелось немало раритетных изданий, на аукционе за 1,6 миллиона долларов. Многие не понимали, зачем Лиза заставила мужа пойти на это: ведь она получила в наследство от отца более 100 миллионов долларов, да и у Николаса были высокие гонорары за съемки.

Но и это еще не все: Кейдж, страстный коллекционер, собирал дорогие автомобили и их игрушечные копии. Лиза, желая получить новые доказательства любви, потребовала, чтобы ради нее он расстался с несколькими самыми дорогими авто. Николас был готов на все ради своей любимой и продал машины. Однако это стало последней каплей: ему надоело исполнять капризы своей жены, и он подал на развод. В настоящее время Кейдж пока не собирается снова связывать себя узами брака. Что касается 38-летней Лизы Марии Пресли, то она продолжает искать человека, который полюбил бы ее «по-настоящему». Но после того, как Майкл Джексон разбил ее сердце, она, похоже, больше не верит в искренность мужских чувств и будет постоянно требовать от своих поклонников все новых и новых доказательств.

Не только королевские особы и деятели искусства попадают в центр внимания прессы по причинам, связанным с разводом. Каждый – политический или общественный деятель, бизнесмен, спортсмен может оказаться замешанным в разводе. Иногда супругам, решившим развестись, удается сохранить лицо, но сведения о таком факте просачиваются в газеты и обрастают слухами, из-за чего бывшие супруги оказываются замешанными в громком скандале.

Выдающийся английский адмирал Горацио Нельсон женился в 1787 году на молодой вдове врача, госпоже Фанни Писбет. Он познакомился с ней в доме президента Певиса – ее дяди. Когда Нельсон впервые посетил Певиса, Фанни не было дома, зато у адмирала появилась прекрасная возможность познакомиться с ее маленьким сыном.

После ухода Нельсона президент, рассказывая племяннице о его визите, заметил: «А ведь я нашел великого маленького человека, которого все так сильно боятся, под столом! Он играл там с твоим ребенком, Фанни».

Прошло несколько дней, и госпожа Писбет была представлена Нельсону. Она тепло поблагодарила его за внимание, которое он уделил ее сыну. Молодые люди долго разговаривали, и, расставшись с госпожой Писбет, Нельсон понял, что она – именно та женщина, которая ему нужна. Вскоре Горацио сделал Фанни предложение и в марте 1787 года женился на ней.

Через месяц после свадьбы Нельсон по долгу службы вынужден был покинуть жену, но почти ежедневно писал ей нежные письма. «Слышала ли ты, что соленая вода и разлука всегда смывают любовь? – писал Фанни любящий муж. – Я до того маловерен, что не верю в это положение, ибо велю себе каждое утро выливать по шесть кадок соленой воды на голову, и матросская поговорка не только не исполняется, но, наоборот, любовь так возрастает, что ты увидишь меня до условного времени».

А вот что писал Нельсон своей любимой Фанни после 11 лет брака: «Ты можешь быть вполне уверена насчет моей безусловной любви, привязанности и уважения; чем больше знакомлюсь с миром, тем более удивляюсь твоей личности и характеру твоему. Только повелительный зов моей чести, требующий, чтобы я служил моему отечеству, держит меня вдали от тебя; но надеюсь, что если выдержу еще короткое время, то буду в состоянии доставить тебе маленькую роскошь, которой ты придаешь такое большое значение. Молю Бога, чтобы мы скоро увиделись в мире и чтобы нам можно было поселиться в нашей хижине».

Как известно, в одном из сражений Нельсон потерял руку. После битвы он писал жене: «Дорогая Фанни! Я до того уверен в твоей любви, что убежден, что радость твоя будет одинаковая, пишу ли я это письмо правой или левой рукой. У меня все причины быть благодарным военному счастью, и я знаю, что тебе доставит удовольствие слышать, что после Провидения я жизнью обязан твоему сыну… Меня не должно удивлять, если я буду скоро забыт и затерян, так как, вероятно, меня больше не будут считать полезным. Что бы ни произошло, я буду чувствовать себя богатым, если и впредь буду наслаждаться твоей любовью».

В другом письме Нельсон писал Фанни: «Вдали от тебя я нечувствителен ко всякому удовольствию. Ты для меня – все. Без тебя для меня мир не имеет никакого значения, так как в последнее время он мне не доставляет ничего, кроме досады и озлобления. Это мои нынешние чувства. Дай Бог, чтобы они никогда не изменились! Не думаю, чтобы это когда-либо произошло. И насколько человек может предусмотреть, существует нравственная уверенность, что они никогда не переменятся».

Все эти письма не вызывают сомнений в том, что Горацио Нельсон безумно любил свою жену Фанни и даже не представлял, что их может что-то или кто-то разлучить. Но «нравственная уверенность» Нельсона была напрасной. Познакомившись в Неаполе с леди Гамильтон, он воспылал к ней юношеской страстью.

Перед визитом Горацио лорд Вильям Гамильтон сказал своей жене: «Дорогая моя Эмма, я представлю тебе маленького человека, который не может похвалиться особенной красотой, но который, если не ошибаюсь, поразит в одно прекрасное время весь мир».

Как уже говорилось, Нельсон влюбился в прекрасную Эмму Гамильтон, и она, как ни странно, ответила на его чувства с неменьшей страстью. Хотя, стоя рядом, они напоминали красавицу и чудовище: обаятельная и утонченная леди и однорукий некрасивый вояка. Но, как известно, сердцу не прикажешь… Нельсон и леди Гамильтон не замечали ничего вокруг, упиваясь своим счастьем. Надо сказать, что лорд Гамильтон закрывал глаза на бурный роман своей жены с адмиралом, так как прекрасно понимал, что его молодой супруге недостаточно любви и ласки престарелого мужа.

А тем временем письма Нельсона к Фанни становились все более прохладными. Теперь адмирал все больше писал жене о леди Гамильтон: о ее красоте, доброте и той поддержке, которую она постоянно оказывает ему. Разговоры о «милой Эмме» не прекращались и во время редких приездов Горацио к жене.

Разумеется, долго Фанни терпеть этого не могла. Сначала она упорно не верила слухам, которые ходили вокруг ее мужа и леди Гамильтон, но, постоянно выслушивая от Нельсона восторженные отзывы в адрес Эммы, Фанни не выдержала.

Неминуемая катастрофа разразилась зимой 1808 года. Однажды за завтраком адмирал в очередной раз завел разговор о прекрасной леди Гамильтон. Фанни возмутилась и, вскочив из-за стола, воскликнула: «Мне, наконец, надоело слышать всегда о „милой“ леди Гамильтон. Предлагаю тебе отказаться от нее или от меня!».

На это муж спокойно ответил: «Фанни, успокойся! Подумай, что ты говоришь. Я люблю тебя искренно, но не могу забыть, чем обязан леди Гамильтон. Я о ней никогда не смогу говорить без любви и восторга».

В тот же день Фанни собрала вещи и уехала в своем экипаже. С тех пор адмирал Нельсон только один раз увиделся с бывшей женой. При встрече он с тоской в глазах сказал ей: «Бог свидетель, Фанни, что ни в тебе, ни в твоем поведении не нахожу ничего такого, чем бы я мог быть недоволен».

Фанни любила Нельсона до конца своих дней. По воспоминаниям ее старшей внучки, которую звали так же, как и бабушку, Фанни, девочка часто видела, как бабушка доставала миниатюрный портрет своего бывшего мужа, нежно прижимала его к губам, подолгу смотрела на него. Однажды Фанни Нельсон сказала внучке: «Когда подрастешь, Фанни, то, может быть, узнаешь, что значит страдать надломленным сердцем…».

Несмотря на разрыв, Нельсон тоже не переставал любить свою жену и все годы жил с «надломленным сердцем».

После сражения под Абукиром один из друзей спросил Нельсона, не считает ли он этот день победы счастливейшим днем в своей жизни, на что адмирал грустно ответил: «Нет! Счастливейшим днем моей жизни был тот, когда я женился на Фанни».

Тед Тёрнер и Джейн Фонда известны не только в Америке, но и во всем мире.

Джейн Фонда прославилась в первую очередь как актриса. Она снималась в фильмах «Высокая история», «Барбарелла», «Клют», «Возвращение домой», «Невероятная история», «Прогулки по дикой стороне», «Доклад Чепмэна», «Воскресенье в Нью-Йорке» и др. Фонда явилась основателем аэробики – системы физических упражнений под ритмичную музыку. Она уделяла много внимания пропаганде аэробики и выпустила книгу «Джейн Фонда. Упражнения» и несколько видеокассет с различными комплексами упражнений. Помимо этого, Фонда прославилась как активный борец за мир.

Она трижды была замужем. Ее первым мужем стал французский режиссер Роже Вадим, с которым она развелась после того, как увлеклась борьбой за мир, демонстрациями и политиком Томом Хайденом. Но и этот брак оказался не вечным: Том и Джейн приняли решение расстаться. Причиной развода стала слишком активная жизнь Фонды: она продавала кассеты с записями аэробики, снималась в кино, занималась общественной деятельностью – на семью просто не оставалось времени. Джейн очень быстро отдалялась от мужа, не могла уделять достаточно времени ребенку, и отношения постепенно сошли на нет. Зато ее деятельность приносила ей миллионные прибыли.

В первом браке Фонда родила дочь Ванессу, во втором – сына Троя. В 1991 году Джейн снова вышла замуж. На этот раз ее избранником стал миллиардер Тед Тёрнер.

Тед Тёрнер известен прежде всего как телемагнат и владелец кабельного телевидения. Кроме того, он известен в Америке своей благотворительной деятельностью. В частности, в 1999 году Тёрнер сделал официальное заявление, в котором говорил, что готов внести в бюджет ООН 34 миллиона долларов в качестве покрытия части долга США перед этой организацией. Кроме того, Тёрнер является одним из самых крупных американских землевладельцев (принадлежащие ему территории занимают площади, сравнимые по размеру с площадью штатов Делавэр и Род-Айленд), входит в число 50 самых влиятельных американцев в мире спорта и т. д.

Свадьба стала громким событием в Америке. Она прошла на плантации Тёрнера, расположенной в штате Флорида. В тот же год Тед Тёрнер и Джейн Фонда были названы самой могущественной парой года.

За год до свадьбы Джейн заявила, что решила навсегда уйти из кино, но не прекратила заниматься общественной деятельностью. Она продолжала мелькать на страницах светской хроники, демонстрировала активный образ жизни, давала советы относительно правильного питания и ухода за собой, а также принимала участие в различных мероприятиях своего мужа.

Джейн и Тед прожили в браке более 5 лет несмотря на то, что они имели диаметрально противоположные взгляды на все, начиная с политики и заканчивая манерой вести бизнес. Была ли Джейн счастлива с Тедом, любила ли она его? Известно, что с первым мужем она рассталась по своей инициативе, 14 февраля, в День всех влюбленных. Инициатором разрыва со вторым мужем тоже была Джейн.

Возможно, причина внешней сдержанности и даже сухости и равнодушия Фонды – в воспитании, которое было ей дано. Когда Джейн была совсем маленькой, ее мать покончила с собой, узнав, что ее муж, отец Джейн, собирается развестись и жениться на другой. От Джейн долгое время скрывали правду и говорили, что мать умерла от сердечного приступа. Только став взрослой, она узнала причину ее смерти, и это стало для девушки сильным потрясением. После того как мать умерла, девочку воспитывала гувернантка. Причем та умышленно подавляла все ее внешние проявления любви, в том числе объятия и поцелуи, чтобы Фонда никогда не страдала от «эмоциональной зависимости».

И тем не менее Джейн испытывала к мужу если не страсть, то уважение и привязанность. Однажды она призналась одной из своих знакомых: «Я не могу даже представить себе такого кинофильма (ни из тех, что уже сняла, ни из тех, что могла бы снять), из-за которого отказалась бы на 3 месяца от жизни рядом с Тедом… Нет, работа в бизнесе развлечения слишком сложна и очень сильно влияет на брак…. Да и Тед сказал мне с самого начала: “Сокращай все, что делаешь, наполовину”. Я так и поступала. И тогда, приблизительно месяцев через шесть, он сказал: “Попытайся сократить все это еще”. Я так и поступала». Казалось, что Джейн и Тед проведут вместе остаток жизни. Между ними царило полное взаимопонимание. Фонда отметила свое 60-летие, в следующем году 60 исполнилось Теду. Они проводили вместе много времени, посещали приемы, отдыхали.

Но в прессе начали появляться первые сообщения о том, что супруги охладели друг к другу. Они были вместе еще 3 года, после чего приняли решение жить отдельно. Супруги не объяснили, что заставило их сделать это. В их официальном заявлении содержались только общие слова: «Несмотря на продолжительный успешный брак, обстоятельства складываются так, что в данный момент у каждого из нас должно быть свое личное время. Поэтому мы решили некоторое время пожить отдельно. Мы просим Вас с уважением отнестись к нашему решению».

Однако, согласно неофициальному заявлению Теда, супруги решили жить отдельно потому, что Фонда обратилась в христианство. В одном из интервью Тёрнер признавался: «Однажды она пришла домой и сказала: „Я стала христианкой„. Прежде она не была религиозной. Это был шок“. Фонд не отрицала этого и добавляла: „Он мой муж, а я предпочитаю не говорить с ним об этом, потому что он пытается отговорить меня от моего решения“.

Около 15 месяцев они жили раздельно, после чего Фонда подала на развод. Официально супруги заявили о том, что их брак «безвозвратно разрушен» и «нет никакой надежды на воссоединение». На момент развода состояние Тёрнера оценивалось в общей сложности в 8,3 миллиарда долларов, но не денежный вопрос стал для бывших супругов камнем преткновения; им довольно быстро удалось достичь соглашения относительно раздела имущества, но Тед и Джейн предпочли не публиковать подробностей этого.

Уже после развода супруги признались, что в прошлом испытывали друг к другу искренние и глубокие чувства и надеются в будущем сохранить дружеские отношения. Джейн добавила: «Мне очень грустно, мы провели вместе почти 10 лет, и я вряд ли смогу забыть Теда. Просто нам пришло время расстаться». После развода Фонда заявила, что собирается в будущем жить одна. Она начала писать книгу, в которой хочет рассказать о своей миротворческой деятельности в период войны во Вьетнаме.

Борис Беккер – выдающийся немецкий теннисист, известный во всем мире, а в 1985 году, после победы на Уимблдонском турнире, он стал национальным героем своей страны. Им восхищались не только за его смелую и красивую игру. Причина гораздо глубже: немцам до сих пор очень тяжело завоевать уважение во всем мире из-за печальных событий прошлого. И несмотря на то, что жители страны пытаются искупить свою вину перед другими жителями Европы за Вторую мировую войну, многие все же продолжают относиться к ним предвзято. Ежегодно отмечается какая-нибудь годовщина победы над фашистами. Такое отношение неизбежно переносится и на спорт: нередко футбольный чемпионат сопровождается газетными статьями, содержащими призывы устроить «фрицам» второй Сталинград.

Беккера же любят в Германии именно за то, что он является немцем с типичной немецкой внешностью, и ему удалось завоевать уважение и любовь не только на своей родине, но и за ее пределами. Помимо тенниса, он интересуется проблемами окружающей среды, любит слушать джаз, увлекается поэзией.

Еще большую известность Беккер завоевал после того, как женился на Барбаре Фельтус, чернокожей актрисе и модели. Благодаря этому браку теннисист стал центральной фигурой антирасистской кампании. Свадьба состоялась в 1991 году.

Сам Борис по поводу своего выбора однажды заявил: «Я не замечал, что Барбара черная, пока не увидел, как красива ее кожа на фоне белой простыни». Через некоторое время после свадьбы Барбара и Борис сфотографировались обнаженными. Эта фотография была опубликована на обложке немецкого журнала «Штерн» и стала своеобразным символом борьбы за расовую терпимость в стране. Причем сделал снимок отец Барбары, фотограф и дизайнер, в прошлом – американский лейтенант-медик, служивший в Европе.

Несколько лет супруги жили счастливо. Барбара родила Борису двоих сыновей – Ноа и Элиаса. Но со временем отношения стали портиться, и наконец супруги приняли решение жить отдельно. Они опубликовали в немецких газетах заявление, в котором сообщали, что из-за различных взглядов на семейную жизнь они больше не могут оставаться вместе, но и разводиться пока тоже не собираются.

Газетчики пытались найти причины ухудшения отношений между супругами: делались предположения, что Беккер изменял своей жене; следили за ним, пытались предложить имена моделей, актрис и певиц, с которыми Беккер встречался на светских раутах. Но Беккер давал интервью, в которых говорил, что по-прежнему любит свою жену и не существует никакого третьего лица, из-за которого их отношения расстроились. «Я никогда в жизни не изменял жене. Это все знают», – говорил Борис.

Тем временем журналисты продолжали собирать сведения о жизни Беккеров, но не находили ничего компрометирующего. Например, Карло Тренхардт, в прошлом легкоатлет, а в настоящее время спортивный комментатор и друг семьи, говорил: «Знаете, честно говоря, для меня это такая же неожиданность, как и для вас. Я всего пару недель назад говорил с Борисом. В общем-то разговор шел только о семье, о том, что семья – главное в его жизни. Конечно, чужая душа – потемки. Я понятия не имею, почему они решили жить отдельно. Одно я могу точно сказать: и Борис, и Барбара сделают все от них зависящее, чтобы их проблемы не сказались на детях. Это уж точно».

Но очень скоро страсти стали накаляться, как в бразильском сериале: Барбара забрала 7-летнего Ноа и 16-месячного Элиаса и улетела в США. Затем она подала заявление в суд, в котором требовала алиментов, дом в Мюнхене и другое имущество. Это стало началом крупного скандала.

Дело в том, что, перед тем как пожениться, супруги составили брачный договор, согласно которому Барбара могла рассчитывать на то, что супруг выделит ей 2 миллиона долларов (если дело о разводе будет слушаться в Германии). Однако состояние Беккера на момент ссоры оценивалось в 100 миллионов, и, если развод будет проходить в США, Барбара сможет получить половину состояния Беккера.

Между супругами началась процедура развода. Беккер настаивал на том, чтобы дело слушалось в Германии, а Барбара, являясь американкой, желала, чтобы суд проходил в США. Наконец было решено, что суд состоится в Мюнхене.

К тому же адвокаты Беккера подали встречный иск на Барбару, обвинив ее в том, что она похитила сыновей, и потребовали, чтобы дети вернулись в Германию и чтобы отцу было предоставлено единоличное право на их воспитание. Барбаре ничего другого не оставалось, как согласиться на развод в Германии.

Скандал продолжал разгораться, и журналистам наконец стало известно имя третьего лица, которое, возможно, и стало причиной развода. Анжела Ермакова, темнокожая девушка русско-алжирского происхождения, проживающая в Лондоне, заявила, что Борис Беккер является отцом ее 9-месячной дочери, и потребовала, чтобы он признал отцовство.

Поначалу Беккер все отрицал, продолжая утверждать, что он не изменял своей жене, но анализ на ДНК показал, что он действительно является отцом ребенка. Теннисисту ничего не оставалось, как признать свое отцовство. Но когда журналисты в интервью начали задавать ему вопросы о том, как же могло случиться, что у Беккера появился внебрачный ребенок, он отвечал: «Сам не понимаю. Насколько помню, это было на банкете после Уимблдонского турнира, где я как трехкратный победитель был в качестве почетного гостя. Потом, как водится, – торжественный ужин. Помню, что мы с Анжелой танцевали, целовались, но что потом – убейте, не помню».

Но такие объяснения звучали довольно глупо, и со временем Беккер припомнил и подробности общения с русской темнокожей красавицей: «Когда я пытался вспомнить близость с Ермаковой, то был уверен, что дело ограничилось оральным сексом.

Но генетический тест показал другое, хотя я до сих пор не могу вспомнить, чтобы между нами была полноценная близость. Я даже хотел затеять судебное разбирательство по поводу того, что Ермакова украла мою сперму, но потом решил, что это вызовет смех и ненужный резонанс со стороны спортивной общественности». Все это происходило в подсобной комнате под японским рестораном «Нобу».

В ходе двух судебных разбирательств выяснялись все новые и новые подробности. Например, стало известно, что уже через месяц после случившегося Ермакова позвонила Беккеру и сообщила ему, что беременна, а еще через некоторое время потребовала его признать отцовство. Теннисист поначалу согласился, а затем, после того как ребенок появился на свет, пошел на попятную. Анжела начала звонить его жене, но Барбара, привыкшая к тому, что у ее знаменитого мужа множество поклонниц, поначалу не обращала на звонки никакого внимания. Затем она, по всей видимости, поверила, что Ермакова говорит правду. Вероятно, это стало причиной ее поспешного отъезда в Майами и решения развестись.

Беккер летал в США и пробовал помириться с женой, но та даже не пустила его на порог дома, не разрешила видеться с детьми и наконец заявила, что муж предпринимал попытку похитить детей и увезти их в Германию.

Судебное разбирательство продолжалось в течение нескольких недель. Дело осложнилось различными политическими мотивами: именно в этот период в Германии проходила рекламно-политическая кампания против расизма, и супруги Беккер должны были принимать в ней участие.

Кроме того, в связи с разводом у правительства Германии возникали и другие, более серьезные осложнения: согласно решению Гаагской конвенции 1980 года, дети распавшихся интернациональных браков должны были быть возвращены в страну их постоянного проживания. На основании этого закона Беккер и требовал, чтобы Барбара вернулась в Германию вместе с детьми. Однако в прошлом США и другие страны неоднократно обвиняли Германию в нарушении конвенции в тех случаях, когда гражданин их страны должен был уступить права на ребенка бывшему супругу из другого государства. Незадолго до развода Беккеров обе палаты конгресса США приняли резолюцию, осуждающую Германию за систематическое нарушение конвенции, а затем вопрос обсуждался Герхардом Шредером и Биллом Клинтоном.

Наконец Барбара и Борис пришли к соглашению. Бывшая супруга известного теннисиста получила около 14,5 миллиона долларов и квартиру в Майами. Помимо этого, Беккер обязался выплачивать деньги на содержание и обучение детей. Барбара и ее сыновья имеют двойное гражданство – немецкое и американское – и полное право проживать в любой из этих стран.

Разрешился и вопрос с Анжелой Ермаковой. Девушка утверждала, что главное для нее – добиться, чтобы Беккер официально признал себя отцом девочки Ани, которая действительно очень на него похожа. Именно поэтому она, по ее словам, потребовала от него такую небольшую сумму – «всего» 5 миллионов. Однако по решению суда она получила только 1,5 миллиона.

После того как громкое дело завершилось, Беккер постарался сразу же забыть об Анжеле Ермаковой. Видимо, он все же смирился с рождением дочери, несмотря на то что это сопровождалось таким скандалом. Например, в одном из интервью он говорил: «Мне Аня очень дорога: она же – вылитая я. Такая же рыжая, с веснушками. Я не жалею, что вся эта история выплыла наружу». Однако сразу же добавил: «Только прошу прощения у моей любимой Барбары: черт попутал. Хотя, после обсуждения ситуации с опытными людьми, соглашаюсь: меня просто-напросто подставили. Кто-то очень хотел замарать Бориса Беккера».

После развода Барбара решила вернуться к карьере модели и актрисы и заявила, что некоторое время хочет пожить одна, а впоследствии надеется встретить другого спутника жизни и обрести счастье. Кроме того, 33-летняя Барбара, отвечая на вопросы журналистов, заявила, что еще молода и в будущем планирует снова стать матерью.

Что касается Беккера, то все его мысли – только о бывшей супруге. Вскоре после развода он в интервью очередной немецкой газете говорил: «Отношения с женой плохие. Я жутко ее люблю. И она, смею надеяться, меня тоже любит. Просто я нехорошо себя повел, и она обиделась. Сейчас, по суду, я отдал ей нашу квартиру в Майами и единовременно выплатил 20 миллионов марок. Но мы пришли к согласию, что я могу видеть сыновей, когда захочу».

Беккер не оставлял надежды помириться с Барбарой. Он продолжал раздавать интервью, в которых говорил: «Супруга всегда была и будет самым близким для меня человеком. Для всех мужчин жена ближе, чем любая другая женщина. Связывают вместе прожитые годы. И самое главное – дети. Дети – важнейшее, что есть в жизни мужчины. Это продолжение рода, это гордость. Ни одна любовная интрижка не может сравниться по силе эмоций с отцовскими чувствами». Старания Бориса увенчались успехом: через некоторое время Барбара действительно простила его. Они начали общаться, и через полгода после развода их отношения скорее напоминали отношения двух влюбленных: они вместе ходили на вечеринки и даже ездили отдыхать. В прессе появились слухи о том, что Барбара и Беккер, возможно, снова решат пожениться. Бывшие супруги не подтверждают, но и не опровергают их.