— Центр управления! Доклад системы орбитального сопровождения. Готовность полная.

— Центр управления! Докладывает секция роботехники. Готовность полная.

— Центр управления!..

Томин стоял, прислонившись к ваннеру силового распределителя и слушал, как заместитель председателя экзаменационной комиссии Михаил Рублев принимает доклады служб обеспечения.

Операторы очередной смены, негромко переговариваясь, занимали свои места перед дисплеями.

А сверху гремело:

— Центр управления! Доклад биологической лаборатории. Есть готовность! Михаил Николаевич, мне сутра обещают прислать «меню программиста». Узнайте, пожалуйста.

— Центр управления! Дежурный стартовых площадок. Все нормально.

Рублев оглянулся на Томина и сказал в микрофон:

— Всем — внимание! Аппаратуру в боевой режим. До старта — минута.

Повернулся к Томину:

— Напутствовать будешь?

Сергей Александрович отрицательно покачал головой:

— Давай сам. А я пойду отдохну. Потом не выспишься.

Томин положил свой кодовый ключ на пульт, одобряюще помахал операторам и отправился в каюту.

Рублев посмотрел Томину вслед, щелкнул пальцами и повернулся к экранам:

— Служба времени, приготовиться…

Курсанты Томина побаивались, а многие даже недолюбливали. «Старики», у которых он часто вел практические занятия, слагали легенды о его придирчивости и занудстве. Их подхваченные тревожной молвой рассказы, достигая младших курсов, обрастали чуть ли не мистическими деталями. Особенно доставалось факультету планетарной разведки. Томин не просто контролировал прохождение своими подопечными зачетной дистанции. Он с ними сражался. Яростно, изощренно. Соревнуясь своей фантазией с природой тех далеких планет, которые придется покорять выпускникам. И никогда не боялся победить.

— Хорошо, но осторожней. И слышала: времени тридцать минут.

— Успею за пять, — сказала Лена.

В рубке Шет прижалась щекой к холодной стенке магнитомерного шкафа, потом потрясла головой, растрепав и без того «не отлаженную» прическу, и ткнула пальцем в одного из мужчин.

— Внимание! Говорит дежурный силовой системы комплекса! Первая лаборатория, внимание! Вы используете запредельный объем энергии. Под угрозой остановки системы жизнеобеспечения института…

— Уберите его, — шепотом просит Координатор.

Сразу несколько рук тянутся к пульту. Дежурного энергетика убирают.

В рабочем фойе Координатора, среди глянцевых ящиков аппаратуры, четыре мокрых от пота спины — отряд Контроля пространственного натяжения. В центре — пустая выпуклая сфера визуального соприкосновения. Оператор дальнего наблюдения давит кнопки — налаживает камеру. Сначала не очень хорошо видно. Потом становится лучше. И вот из экрана, с корнями выворачивая экзотические деревца, на людей движется танк. Настоящий танк! Смертоносный реликт далекого прошлого.

Исцарапанная пулями башня развернута. Противно скрежещут тяжелые гусеницы. Комьями летит земля. Набирающее силу солнце робко гладит вмятины искореженного корпуса.

Разве можно вообразить, что чувствуют в этой страшной бронемашине люди? И что они собираются делать? Координатор подозревает самое страшное.

— Готов отчет! — отрывается от компьютера один из помощников. — Служба аналитиков репродуцирует общие варианты…

Координатор не слушает. И так ясно, что невольные пришельцы из прошлого — участники последней Большой войны. Подумать только… Мы наблюдали историю и случайно ее «зачерпнули». Случайно забрали в гости.

На пути танка двое гуляющих. Белокурая девушка в полупрозрачной майке, модных «аляпистых» шортах и худой, бледный парень в спортивном костюме — явно не землянин. Девушка пританцовывает, что-то рассказывает юноше. В руках корзинки — парочка собирала грибы. Теперь мирно идут домой. На Земле почти сто лет все мирно. Молодые люди увидели бронемашину, остановились. На лицах удивление и любопытство.

— Скорей! Скорей транслируйте обращение, — испуганно приказывает Координатор.

Над лесопарком зазвучит сильный приятный голос:

— Внимание! Люди, внимание! К вами обращается Координатор форматория. Произошла ошибка. В результате неисправности аппаратуры временного поиска вы попали под действие одной из наших передач и переместились в пространстве и времени. Вы находитесь в будущем. Повторяю: вы находитесь в будущем! Ваша война давно окончилась. Прошу остановиться на месте и сохранять спокойствие. Пожалуйста, не предпринимайте никаких действий. Внимание, люди…

Танк не тормозит. Чуть шевельнулась башня. Приподнялась какая-то продолговатая заслонка на корпусе. Полыхнуло пламя. Координатору показалось — застрекотал спрятавшийся под броней громадный кузнечик. Бледный юноша суматошно задергался, вскинул руки и «срубленным крестом» повалился на спину. Девушка непонимающе посмотрела на него, потом на свою разбитую пулями грибную корзинку. Протестующе открыла рот и, отброшенная второй очередью, покатилась в ухоженные кусты. Качнулись стебли. Железная махина проехала рядом с убитыми. Оставила темные борозды на земле.

В рабочем фойе замерли. У них на глазах, не в сфере — здесь, произошло убийство, беспричинное уничтожение жизни. Такое сразу не воспринимается, не осознается.

— Почему? — обиженно говорит один из операторов. — Непонятно же — почему?

— С той стороны парка — Реабилитационный пансионат, — думает вслух старший оператор. — В нем сотни людей. Как остановить этих дикарей? Пока вызовем роботов, пройдет целый час — будет поздно.

Оператору кажется, что стоит вызвать роботов — и танк остановят. И все устроится. Но Координатор знает — это неправда. Роботам никогда не удавалось противостоять человеческой воле.

До пансиона пять километров. Все решают минуты. Взгляд цепляется за таблицы на мониторах. Получаются одни «не». Блокировка — невозможна. Заграждения — невозможны. Эвакуация — невозможна…

— С пришельцами придется воевать, — понимает Координатор. — А я не умею. И никто тут не умеет. В Институте нет ничего, приспособленного для войны. Здесь нет оружия. Все оно в Пространстве, в космосе. На Земле о нем и думать забыли.

Координатор представляет, как допотопная серо-зеленая машина врывается в пансионат. Стреляет пушка. Рушатся стены. Ничего не понимающие мужчины и женщины кричат, бегут, падают — умирают. В воображении Координатора все они падают и умирают, как эта беловолосая плясунья в ярких шортах.

С вопросительным выражением глаз:

— Что со мной случилось?

Он никому из них не сможет объяснить, что произошел уникальный сбой в программе временной передачи. Почти невозможный, математически непросчитываемый парадокс. Не сможет рассказать, что в распахнутое случаем темпоральное окно заскочил дрессированный безжалостными предками злобный и испуганный кровавый кузнечик.

— Аппаратная экстраполяции, — Координатор включил систему общей связи, и в фойе ворвались десятки перебивающих друг друга встревоженных голосов. — Активируйте мерамотронные линии. Расширить частоты гравиторгавы…

Шум перекрывает тягучий голос:

— Есть частоты гравиторгавы! Автоматическое наведение…

— Нет — ручное, — перебивает Координатор. — Управление — через мой канал. Передаю на датчики энергию форматория. Всей группе: возврат к использованным координатам. Аппаратная защитного экранирования — ваш выход. Отключить предохранительные системы…

На ячеистой сфере визуального соприкосновения, прямо перед постом Координатора, начинают рваться снаряды. Два солдатика в изодранной форме тащат из окопа тяжелый зеленый ящик. Поволокли к прикрытой возвышенностью короткоствольной пушке. Расчет орудия погиб. Убитых разбросало взрывной волной. Под самым лафетом калачиком свернулся молодой паренек. С возвышенности на пушку опускается танк. Со знакомым победным знаком на башне.

— Не смей называть меня куколкой! И почему это я должна успокаиваться? Нет! Я должна проявить характер и вцепиться Ленке в патлы! Атебе выцарапать глаза!

— Не надо глаза, — попросил Владин.

— И патлы тоже не надо, — добавила сидящая за рулем Багрова.

Она уже более часа гнала роторный вездеход по акме — малиновой равнине, иссеченной иголками серебряных молний и засыпанной хлопьями рыжих облаков.

«Заплатки» таких равнин островками были «нашиты» на основную одежду Девкал — океан жидкого газа, покрывающий девяносто процентов поверхности планеты. Края суши обрывались в бездонные тучи плотного, апельсинового тумана. Каждая «заплатка» имела собственный цвет. Не перепутаешь. Захочешь — не ошибешься.

Податливая, «бархатная» поверхность равнинного плато споро убегала из-под гусениц вездехода. Равномерно журчал двигатель. Акма завораживала, сводила с ума монотонностью. Вдалеке ее пушистая подстилка упиралась в напоминающие подушки шелковых диванов перекаты высоких гор. За ними укрывался не помнящий зорь кружевной горизонт. Выше — вечно задернутые шторки парчовых небес.

Страна узорчатых тканей и мягкой мебели. Спокойный, «плюшевый» мир.

— А ты лучше молчи, любимая подружка, — продолжала возмущаться Шет. — А то я тебя выдам. Он же не понимает. Он, глупый, думает, ты женщина, и радуется. Давай не будем морочить парня, признаемся честно: ты у нас не человек, а боевой андроид. Последняя модификация. Исполнительная и безотказная. Командир приказал: ноги на ширину плеч, язык высунуть, показать верхнее небо…

— Ну, Вика, ты что? — смутился Владин.

— Ничего, — успокоила Лена. — У нас, андроидов, тоже должны быть свои невинные радости. А то мы восстанем…

— Очень, очень боевой, — стала дразниться Шет. — А Вадик — любитель классики. Просыпается, а рядом на подушке — прочитанный служебный роман…

— Что б капусту не грызли зайцы, ее следует выращивать на открытой, хорошо простреливаемой местности, — вспомнила Багрова, оглядывая однообразный простор акмы.

Известно: виноватые делятся на тех, кто не прав, и на тех, кто прав не вовремя. Отношения с Вадимом Лену серьезно не занимали, разве что немного забавили. Подумаешь! Важней было другое. Может быть, зря они с Викой уперлись и следовало проводить обычную беспилотную операцию. Запустить с «крыши» анитотропную «удочку» и спокойно искать объект. Хотя «удочка» сильно сокращала и без того невеликие шансы на успех. А летать в нижних слоях атмосферы Девкал было невозможно: плавающие пространственные выбоины — тетраки, возникающие на высоте трехсот-пятисот метров над поверхностью, низкое планирование исключали. Для десантирования пришлось выбрать роторный вездеход.

Местное светило — Окон — сопровождали три планеты: маленький безжизненный Тобб, густозаселенная Этна и Девкал. Но «космического одиночества» здесь не чувствовалось. Окон располагалось на самом краю внешнего галактического кольца и прямо над ним застыла хорошо различимая на беззвездном фоне туманность Юлы — вихрящийся краешек соседней галактики — Большого Магелланова Облака. Зрелище было необычайное, но проходчики в сторону туманности обычно старались не смотреть. Считалось, что ее звездное крошево — мириады засыпанных в чашу великой бездны янтарных песчинок — крадут у человека надежды, губят его мечты. Психологи рекомендовали проходчикам, работающим в здешней планетной системе, по возможности меньше нервничать, меньше конфликтовать, не торопиться, ни в коем случае не влюбляться…

Влюбляться?

Девкал пользовался очень дурной славой. С ним была связана чуть ли не треть всех драматических и загадочных историй освоенного людьми Пространства.

Багрова покосилась на притихшую Шет и отключила звукоизоляцию вездехода. В кабину ворвались забортные звуки — мажорные гаммы ветра, треск электрических разрядов, рев гусениц, камерная музыка далекого газового океана.

То ли от упреков Виктории, то ли от терзающих глаза брызг оранжевого тумана у Лены закружилась голова и испортилось настроение. С утра ее мучило дурное предчувствие, а предчувствия были единственным, чему Багрова привыкла доверять в походе.

Когда же закончится этот малиновый мор?

Лена убрала звук.

Вездеход приблизился к шелковистой «Королевской подвязке» — высокой, с многоэтажный дом, золотистой трубе, тридцатикилометровой полосой пересекающей территорию акмы. Где-то здесь должен находиться потерпевший аварию «ковчег» этнайцев.

«Королевская подвязка» медленно двигалась. Ее вязкие, шевелящиеся холмы представляли собой популяцию огромных, аморфных, малоизученных существ.

Инструктируя десантников, куратор Девкал Поль Мермер утверждал, что «подвязки» совершенно безобидны. Говорил, что опасность обычно таится где-то рядом.

— Мы же все читали в книжках, сколько можно повторять… — попыталась продекламировать Багрова.

— Что девчонкам и мальчишкам вредно в космосе гулять, — тут же подхватила Шет.

— Сосредоточьтесь, — попросил Владин. — Мы, вроде, приехали. Не расслабляйтесь.

— Это ты мне говоришь? — возмутилась Виктория. — Несчастной, которой коварно изменил с ее лучшей… коллегой? Скажи, она сильно сопротивлялась?

Вот знал же Владин, что с этими девушками придется нелегко. Понимал, кого тут встретит. Конечно, «ведьмочки Северцева» — легендарные имманентарии и все такое. Но с другой стороны, сколько можно!

Задержав Владина после инструктажа и сочувственно на него посмотрев, куратор Мермер дал два бесполезных совета.

— Вас выбрали Кондуктором спасательной операции на Девкал, как одного из лучших проходчиков АП КОРМ. Но поскольку вы еще никогда не работали с имманентариями, предупреждаю: с ними обычно… все необычно. Старайтесь не обращать внимания.

— То есть — как?

— Да вот так, — глубокомысленно ответил куратор.

— Спасибо, — Вадим повернулся, собираясь уйти.

— Владин, — позвал Мермер.

— Да, — Вадим остановился.

— Запоминайте — они не бессмертны. Их можно, но очень трудно убить.

— Вы тоже верите во всю эту чушь? Мермер не смутился. Даже не обиделся.

— Спрашивают старого проходчика: «Веришь, что скафандры выживших в катастрофах разведчиков приносят удачу?» «Нет, — твердо говорит проходчик, — не верю. Но понимаете: сама удача, кажется, в это верит».

— Их просто отлично готовили.

— Может быть, — согласился Мермер. — И учтите: специалисты Группы предельных ситуаций от своей неуязвимости здорово комплексуют. Ваши дамочки — не исключение.

Группой предельных ситуаций называли команду АП КОРМ, специализирующуюся на самых серьезных кризисах в космосе. Двое ее сотрудников — те самые «дамочки» — встретились с Владиным в транспортном отсеке секторального комплекса, и за неполные сутки совместного полета в систему Окон Вадим в достаточной степени оценил горечь добрых советов куратора.

От грустных мыслей Владина оторвал пронзительный писк.

Прозрачный купол вездехода потемнел. На панели управления машины вспыхнул и замигал яркий значок: пробитое стрелой стилизованное сердечко.

Тревога!

Багрова выключила сигнал и защелкала переключателем режима обзора. Выполняющий обязанности помощника водителя «Симбо» сразу определил источник угрозы. На экране пульта появилось быстро увеличивающееся в размерах светлое пятнышко.

На машину стремительно падал выскочивший из-за сиреневых туч «Электрический дракон». Конструкция ксеноморфа напоминала гибрид птеродактиля и ночной бабочки. Заточив в своей оболочке десятки трескучих молний, «дракон» словно плескался в потоках атмосферных магнитных рек.

— Вот летает себе, — завистливо подумала Лена. — И тетраки ему нипочем.

Ксеноморф скатал крылья и не замедляя полета атаковал вездеход. Промахнулся! Багрова едва коснулась управления, и многотонная машина, пошатнувшись на самом краю мировых законов физики, послушно сдвинулась в сторону. Ушла от удара. Владин невольно «крякнул» — подобного вождения он никогда не видел. Вообще не представлял, что оно возможно.

Удивленный не меньше Вадима «Электрический дракон» некрасиво развернулся и повторил незамысловатый маневр. Вездеход опять уклонился. Жестокие крепления вдавили людей в кресла.

— Осторожно, — выдохнула Виктория. — Не картошку везешь. Ксеноморф начал очередную атаку, но внезапно изменил намерения — распрямил концы крыльев и приземлился рядом с машиной.

— Откуда он? — спросила Багрова. — Как здесь оказался электронид? Почему орбита его прозевала? Разреши связь.

— Давай! — кивнул Владин.

«Симбо» связался с рубкой базирующегося на орбите Девкал матричного фрегата и Багрова торопливо доложила ситуацию.

— Ребятки, я вас то вижу, то не вижу, — прерывающимся голосом заговорил оператор экспедиции Максим Рябов. — Мы пока не понимаем, что у вас происходит. Похоже на… Теряем картинку!

Еще бы! Опираясь на змеевидные отростки, видимо заменявшие ноги, «дракон» дополз до вездехода и «приступил к знакомству». Сверкнуло бельмо глаза, распрямилась длинная шея. Несущий убийственный электрический заряд клюв с размаху врезался в купол. Машину подбросило.

— Пора бояться, — объявила Шет.

— Надо стрелять, — предложила Багрова. — Еще пара таких «поцелуев» — и мы беременны.

— Есть другие варианты? — на всякий случай спросил Владин. — Попробуем его испугать?

Второй удар. Купол угрожающе затрещал. Какие уж тут варианты…

— Что-то не верю я, что он испугается, — вздохнула Лена и дала ограниченный залп.

Тепловой шип смял ксеноморфа, повалил на спину.

— Максимчик, вы там скоро? — спросила Шет оператора. — А то у нас тут война.

— …все данные «танцуют», — прорвался в кабину прерывистый голос. — Над вами идет поточная аномалия.

— Давайте… — Багрова не смогла закончить фразу.

Оттолкнувшись всем телом от ворсистой поверхности акмы, «Электрический дракон» неловко подпрыгнул и, перевернувшись, опустился на «ноги». Постоял, набирая энергию, и опять упрямо двинулся к вездеходу.

— Чего пристал? Мало тебе? — Багрова увеличила заряд теслерного пускателя.

— Осторожней, там кажется… — закричал с орбиты Рябов. Тоже не договорил.

Почва дрогнула. Поверхность плато выгнулась, какуходящий из под ног ковер, косыми волнами побежала в сторону занывшей «подвязки». Вездеход повалился на бок, успев распороть лучом теслера спутанные локоны облаков. На небе образовалась рваная, отливающая лазуритовой синью рана.

Словно догадавшись о разоблачении, «комнатная» природа равнины стекла с «лица» акмы, как растаявший грим. Обнажила мир «Слепой хозяйки». Глубоко внутри сознания зазвучал ее тягучий, изнуряющий голос.

— Мра-мра-мра-мра… — твердила «Слепая хозяйка».

— Мра-мра-мра-мра… — противно пульсировало в головах.

Явление подпространственной жути обрушились на проходчиков как мираж. Мир Девкал накрыла слизкая паутина ночного кошмара. Корпус вездехода охватила нервная дрожь.

— Вон отсюда! — заорала Шет. — Прыжок!

— Команда не принята, — сообщил пульт управления.

Действительно — принимать было некому. Багрова от панели отвернулась, выцарапала «Симбо» из его гнезда и прицепила коробочку «суперпомощника» к перчатке. Разблокировала держатели кресел.

— Ты еще музыку включи, — Виктория высунулась у Лены из-за плеча и рванула рычажок ручного катапультирования.

Бахнули, захлопнувшись над головами, пузыри шлемов. Купол кабины рассыпался мелким крошевом, и система аварийного спасения вышвырнула проходчиков из машины в сторону расстрелянного теслером неба.

Продолжение событий они наблюдали, планируя с десятиметровой высоты на поясах антигравов.

Посмотреть было на что. «Электрический дракон» ярким кнутовищем извивался в сплетении дымчатых струй — путался в волосах «Слепой хозяйки». В оранжевых тучках заиграли металлические блески. Пластилиновой игрушкой таял роторный вездеход. Невидимые челюсти «хозяйки» слоистыми ломтиками резали валик «Королевской подвязки» и живые холмы верещали от боли в диапазоне вторичного ультразвука.

Безжизненная поверхность треснула. Из образовавшихся дыр, поднимая суматошную световую метель, полезло, поползло, полетело сонмище невообразимых существ. Зажатый между трещинами «бархат» равнины намок, испачкался электрическим гноем, зачавкал губами новых болот. Из трещин высунулись колосья глазастых трубочек, солыгуги хрустальных жуков, головки сегментированных червей. За ними потянулись вереницы прозрачных, подсвеченных изнутри черепашек, а над поверхностью закачались мерзкие продолговатые медузы.

Весь этот световой помол, вся эта разбуженная «Слепой хозяйкой» люминесцентная нежить закрутила вокруг окутанного дымом «дракона» стремительный хоровод. Будто створки ада выпустили из преисподней полчища налитых ядовитым светом творений.

— Максим! Куда пропал? — Владин выгнулся, пытаясь замедлить полет. Никакого ответа.

Связь с орбитой окончательно прервалась.

— Перезагружаю программу обеспечения контактов, — утешил Владина робот скафандра.

Вовремя! Впрочем, объяснить, что происходит на этой планете со связью, не смогли десятки дипломированных специалистов. Как можно прервать в принципе «несокрушимый» фоторогенный канал? Но на Девкал возможно все. Все что угодно.

Владин достал персональный теслер.

— Смотрите! — крикнула Шет.

Этот сигнал прошел. Проходчики услышали и обернулись.

Среди покрытых «инжирной» коркой холмов «подвязки» блестел легко узнаваемый с высоты серебристый диск — «ковчег» этнайцев. Из него «вылупился» радужный пузырь и быстро двигался в сторону вероятной посадки людей. Покрытая веерным силовым полем аварийная капсула.

Значит, этнаец остался жив!

А как же тетраки?

А «Электрический дракон» в это время совершил невероятное — вырвался из объятий «Слепой хозяйки». Или его отпустили нарочно?

Ближе других к разъяренному ксеноморфу опустился Владин. За ним, в отдалении, — девушки. Багрова рывком поставила на ноги неудачно соприкоснувшуюся с почвой Викторию и жестами попыталась предупредить Вадима об опасности. Виктория поступила иначе — прихрамывая, побежала ему на помощь.

В косых, замутненных облаками лучах Окон «дракон» возвышался силуэтом подъемного крана. Укосина грозной стрелы решительно качнулась вниз и Владин, рискуя задеть лучом подлетающую этнайскую капсулу, выпустил в ксеноморфа полный заряд теслера. «Электрический дракон» отдернул голову и запрыгал. Следующий выстрел проходчика отрубил ему крайнюю псевдоподию. Напоминающая клешню конечность отвалилась, потемнела и самостоятельным существом забилась в малиновом ворсе. Сзади в «дракона» ударил теслер подскочившей Шет. Неожиданно на помощь хозяину метнулась его отстрелянная «клешня». Сбила девушку с ног, «проколола» защитный слой обмундирования, сверкающей тряпкой растеклась по кричащему от напряжения скафандру.

— Предчувствия ее не обманули, — пробормотала сама себе Лена, огибая пирамиду прозрачных черепашек.

Передернувшись от гадливости, прыгнула на Викторию и руками отодрала от нее псевдоподию. Включила конденсатор своих перчаток — высосала энергию, и «тряпка» погасла. Багрова отшвырнула ее в сторону.

Владин стрелял и стрелял, стараясь отвлечь внимание неутомимого ксеноморфа. Но тут схватка закончилась. Радужный пузырь, улучив момент, решительно вкатал людей в свое гибкое силовое поле.

Тахионный сигнал — 1000.

Луч-информация. Восточная секторальная база.

Адресация: Морису Раму.

Объективно: Вождь центральной страны Прекрасного континента — Пала-Пинк-Пала — два оборот-цикла назад, при поддержке комиссаров церкви Ромба, совершил государственный переворот и вступил на путь Возвращения.

Возникшая ситуация позволит миссионерам Ромба проникать во внутренние области Приморья и ставит под угрозу уничтожения последний оплот атеизма на планете — Город Учителей.

Религиозное безумие охватило прибрежные районы и достигло горных селений. Участились обряды с групповыми жертвоприношениями подданных Пинк-Пала. Раннее от них, согласно расовой теории Возвращения, преимущественно страдало мутировавшее население островов — Глупцы.

Вывод: В случае падения Города Учителей и «замыкания» Ромба процесс самоуничтожения цивилизации Соэллы примет характер необратимого.

Официально: Предлагаю экстренно рассмотреть возможность использования программы «Деятельное участие».

Дополнительно: Карты машин, формуляры медицинского контроля, специальные справки и запросы прилагаю.

Корреспондент: Капитан — директор базы «Призрак-4»

Ярослав Ховрат.

Орбита Соэллы.

4-й оборот-цикл.

Январь.

Уполномоченный по Планетной системе Церы Виктор Лактионов отвернулся от экрана. Дальше рассматривать девушку, лежащую на полу командной рубки УКИС, было невыносимо.

Как-то не верилось — она там одна. Совсем одна на целой планете. Застывшая в нелепой позе фигурка в блестящем скафандре. Словно забытая детская игрушка.

— Я понимаю, там возник «пространственный всплеск», — сказал Лактионов. — Но откуда он взялся? Как зацепился за УКИС? И как сохраняет постоянную форму?

В просторной кают-компании «Пифея», флагманского корабля эскадры, собралось тридцать человек его экипажа и срочно прилетевшие гости. Три человека — команда планетной станции — на совещании отсутствовали, но причина была уважительная. Все трое лежали в коматозных неро-ваннах медицинского отсека флагмана.

В первой расположился сам «Смотритель Маяка» — старший инженер космонавигационной службы и командир УКИС Жебит Рид. Несколько часов назад, меняя в машинном зале станции блок колебательного контура, Жебит неожиданно затанцевал на месте и, поскользнувшись, упал. Ударился головой об угол конденсатора и потерял сознание. Управляющий робот-контролер УКИС, естественно, сразу объявил «ограниченную» тревогу.

Остальные члены команды — Генри Саае и Иллот Таль в это время спали в каютах. Согласно инструкции, робот помещения заблокировал и оповестил о происшествии дежурного по штабу системы Цера. Экипаж он, понятное дело, разбудил. А они, понятное дело, свои каюты сразу же разблокировали.

Оператор тахионной связи Саае, не до конца проснувшись, тем не менее по совету робота надел противоперегрузочный костюм и отправился разбираться, в чем дело. Успел сделать несколько шагов по верхней палубе и получил удар в грудь незримым молотом сгустившегося пространства. Саае перебросило через планшир палубы на сетку шахтного ствола, в падении он сильно повредил ногу. Сознания лишился не сразу, и ничего ему костюм, кроме лишней минуты мучений, не дал.

Пространственный физик Таль выходить из каюты не стал. Долго расспрашивал робота-контролера об обстановке, запер дверь и вызвал штаб Планетной системы. Там уже принимали меры, и дежурный связист, как мог, попытался физика успокоить. Но Таль впал в панику, плакал, кричал и неумело вооружился теслером, забыв его зарядить. «Молот» горгоро достал Таль через вентиляционные щели переборки. Как и двое его коллег, Таль потерял сознание.

Через пять часов локального времени на орбите Алан появился «Пифей», и оперативник Фредерик Ретереро, сняв пострадавших с планеты, доставил их на борт судна. Еще через четыре часа на корабль прибыли специалисты Группы предельных ситуаций супермастера Игоря Северцева. Один из них — Елена Багрова — сразу спустилась на планету. Другой специалист — Виктория Шет — осталась на корабле и сейчас сидела в кают-компании.

Совещание проводил главный человек Планетной системы — Уполномоченный Виктор Максимович Лактионов — крупный, решительный мужчина. На Южной базе его звали «Погонщик Церы».

— Кто мне скажет, — повторил Уполномоченный, — как эта «зверюга» попала на «Маяк» и что она из себя представляет?

— Никто не виноват, — шумно вздохнул гипертехнолог Олег Зорин. — Вы же знаете: «УКИС 4» — самая совершенная установка в секторе, и если уж такая станция не зафиксировала…

— Я не виноватых ищу, — перебил Лактионов, потрогав переносицу. Был у него такой, всем известный, жест. — Я спрашиваю: как будем действовать? Есть предложения?

Большинство присутствующих Лактионова хорошо знали и на провокацию не поддались. Стоило кому-нибудь высказать идею, как разъяренный «Погонщик» тут же разнес бы ее в пух и прах.

Уполномоченный молчание оценил по-своему:

— Сказать нечего? Робсон, что с экипажем?

— Виктор Максимович, — вздохнул врач «Пифея» Джек Робсон. — Ну подумай сам: откуда я знаю, что с экипажем?

— Хорошо, — сдержался Уполномоченный. — Расскажи то, что ты знаешь.

— Команда в глубокой коме. Установлена принципиальная схожесть повреждения сознания всех пациентов. Механизм воздействия поражающего фактора непонятен. Причина коматозного состояния не определена…

— Мне не нравится, что ты рассказываешь, доктор, — сообщил Лактионов. — Вот ни капельки не нравится.

— У них «сожрали» что-то важное, без чего мозги нормально не функционируют. А что — непонятно. Со мной работают два комплексных мед-робота, задействована экстремальная нейро-программа. Подключился невропатолог Южной секторальной Базы. От того, что ты злишься, Виктор, никто здоровей не станет.

— Сюда посмотри, — предложил Уполномоченный, кивнув на экран, где неподвижно лежала Багрова. — Мне что, по-твоему, веселиться?

Лактионов долго добивался у Земли размещения «Маяка» на Алане. Появление в Планетной системе основной гипер-антенны сектора давало немалые преимущества, так как вводило планетоид в число объектов внеочередного обеспечения. Главным аргументом Лактионова была «вызывающая» безопасность планеты. Небольшой удаленный мирок. Этан, аммиак, скальные породы. Лучшее место во всем галактическом рукаве. Что там может случиться?

Случилось. Проходчики пострадали. «Маяк» отказал. Под угрозой разрушения оказалась вся система подпространственного ориентирования изученной части Галактики. Десятки станций, сотни кораблей, тысячи людей. Паралич УКИС означал серьезный профессиональный просчет Уполномоченного и его инженеров.

Затянутый в ядовитую атмосферу, пустой Алан практически исключал планетные формы воздействия на станцию. Газовые шары за ним выглядели еще более бесперспективными. Одним словом, происшествие выходило за рамки компетенции системной администрации Церы. Если бы не это обстоятельство, «Погонщик» ни за что не отпустил бы «сумасшедшую девчонку» на планету. Костьми бы лег, а не отпустил.

— Аварийный бот проверен, готов, — доложил автомат камеры десантирования. — Стыковочный узел: «Бета-ралли».

— Разрешите? — Ретереро встал. Он сидел на совещании в скафандре, ожидая готовности шатла, чтобы, не теряя времени, отправиться за Багровой.

— Да, Фредерик, работайте, — кивнул Лактионов.

— Сядьте на место!

Все повернулись на голос.

Команду дала хрупкая на вид девушка, расположившаяся в углу каюты. Все совещание она занималась делом — ловила заколкой непослушные завитки. Лицо в веснушках, форменных отличий на курточке нет.

— Не понимаю, — снова потер переносицу Лактионов. — Впрочем, и не хочу понимать. Действуйте, Ретереро.

— Уж чья бы корова мычала, Виктор Максимович, — сказала девушка. — Оперативнику и всем остальным: никаких действий без моего разрешения. С этой минуты в сортир — и то по моей команде.

Она, наконец, справилась с непослушной короткой косичкой и победно посмотрела на мужчин.

— Это же… — начал «Погонщик». — Денис, не поленись высказаться.

Денис Васильевич Высочин с недавних пор являлся Куратором системы Церы на секторальной Базе и прибыл на орбиту Алан вместе со специалистами Северцева. Проходчики поговаривали, что Лактионов с Высочиным ужиться не могут — постоянно ссорятся.

— Ачто тут высказываться? — пожал плечами Куратор. — Старший пред-мастер Виктория Шет. Ей поручено руководство работами по восстановлению «Маяка» и выяснению… Чего ты, Витя, на меня смотришь? Я просто подтверждаю ее полномочия.

— Могу я узнать, почему остановлена спасательная операция? — худому, флегматичному Ретереро было все равно, кому подчиняться.

— Конечно, можете, — согласилась Шет. — Сама залезла, сама пусть выкручивается. Не маленькая.

— А если серьезно? — спросил Лактионов.

— Не надо серьезно, — улыбнулась Шет. — Сначала мы должны лучше узнать друг друга.

— О чем вы? — подал голос командир группы пилотирования Вольфганг Карас. Он был молодой, высокий, красивый и девушек совсем не боялся.

— Знаете, не надо так с нами разговаривать, — попросил «Погонщик». — Мы не виноваты. И беда общая.

— Смотрите! — вскрикнул Зорин.

Серебряная фигурка на экране пошевелилась. С трудом приподнялась. На четвереньках добралась до командирского кресла и, забравшись в него, повернулась к камере.

— Ты меня слышишь? — спросила Багрова. — Я вырубаю связь.

— Даже вижу, — ответила Шет. — «Панцирь» не снимай.

— Сейчас догола разденусь, — пообещала Багрова и отключилась. В кают-компании наступила растерянная тишина.

— Что вы творите? — не выдержал Лактионов. — Это переходит все границы.

Он был абсолютно прав. Отключение связи в такой ситуации — это не просто грубейшее нарушение инструкций, даже не преступление — преступная глупость.

Куратор Высочин тоскливо посмотрел на Шет.

Собравшиеся зашептались. Начало понравилось. Ждали, что будет дальше.

— Олег, объясни, — попросил Куратор. — Как должна вести себя УКИС после проникновения на ее территорию полевого объекта?

— Как? — пожал плечами Зорин. — Оповещение, меры защиты, комплекс изоляции… Стоп! Что я говорю? При пересечении периметра — боевой режим! Перезагрузка. Контратака!

— То есть ты представляешь себе объект, пусть полевой объект, который мог бы незаметно пройти периметр УКИС?

— Честно говоря… нет.

— Правильно, нет таких объектов, — подтвердила из своего угла Шет. — И никогда не было. Пространственный всплеск внутри «Маяка» сформировали искусственно. Кто-то из их команды сформировал. Другого объяснения нет. Вот и все.

— Зачем? — хрипло спросил Лактионов.

— Избавиться от остальных, — сообразил Карас. — Получить доступ к управлению, а потом…

— Воспользоваться ориентиром, — добавил Куратор. — Или совсем отключить антенну.

— Кто это? Кто? — раздалось из зала.

— Почему? — растерялся Зорин.

— Ответ на первый вопрос я получу через час, — сказала Виктория. — И тогда задумаюсь над вторым.

Представьте темный фон, а на нем расплывчатый зеленый круг. Рядом поставьте жирную красную точку. Так выглядит система двойной звезды, которую задолго до нашей эры открыли китайские астрономы и назвали ее «Хоровод друзей». Сначала было непонятно, как Древние вообще смогли разглядеть далее Варнавал, а уме заметить маленькую Нару… Хотя что мы знаем о Древних? Но вот что они точно не могли увидеть, так это целый рой вьющихся вокруг «Друзей» блестящих мошек — шесть с лишним тысяч планет. Расположившись на немыслимых в классической космогонии орбитах, планеты образовывали вокруг звезд нечто похожее на крылья. Наблюдавшему систему «Друзей» современному астроному даже показалось, что в космических просторах порхает красивая бабочка. Значительно позже на космо-навигационных картах сектора феномен обозначили термином «Планетное Веретено».