Библейские мотивы в русской поэзии

Федор Иванович Тютчев

1803–1873

Наш век

Не плоть, а дух растлился в наши дни,И человек отчаянно тоскует…Он к свету рвется из ночной тениИ, свет обретши, ропщет и бунтует.Безверием палим и иссушен,Невыносимое он днесь выносит…И сознает свою погибель он,И жаждет веры… но о ней не просит.Не скажет ввек, с молитвой и слезой,Как ни скорбит перед замкнутой дверью:«Впусти меня! – Я верю, Боже мой!Приди на помощь моему неверью!..»

«О вещая душа моя…»

О вещая душа моя,О сердце, полное тревоги, —О, как ты бьешься на порогеКак бы двойного бытия!..Так ты – жилица двух миров,Твой день – болезненный и страстный,Твой сон – пророчески-неясный,Как откровение духо́в…Пускай страдальческую грудьВолнуют страсти роковые —Душа готова, как Мария,К ногам Христа навек прильнуть.

«Над этой темною толпой…»

Над этой темною толпойНепробужденного народаВзойдешь ли ты когда, Свобода,Блеснет ли луч твой золотой?..Блеснет твой луч и оживитИ сон разгонит и туманы…Но старые, гнилые раны,Рубцы насилий и обид,Растленье душ и пустота,Что гложет ум и в сердце ноет, —Кто их излечит, кто прикроет?Ты, риза чистая Христа…

Encyclica

Был день, когда Господней правды молотГромил, дробил ветхозаветный храмИ, собственным мечом своим заколот,В нем издыхал первосвященник сам.Еще страшней, еще неумолимейИ в наши дни – дни Божьего суда —Свершится казнь в отступническом РимеНад лженаместником Христа.Столетья шли, ему прощалось много,Кривые толки, темные дела,Но не простится правдой БогаЕго последняя хула…Не от меча погибнет он земного,Мечом земным владевший столько лет, —Его погубит роковое слово:«Свобода совести есть бред!»

«Когда на то нет Божьего согласья…»

Когда на то нет Божьего согласья,Как ни страдай она, любя, —Душа, увы, не выстрадает счастья,Но может выстрадать себя…Душа, душа, которая всецелоОдной заветной отдалась любви,И ей одной дышала и болела,Господь тебя благослови!Он, Милосердный, Всемогущий,Он, греющий Своим лучомИ пышный цвет, на воздухе цветущий,И чистый перл на дне морском.

Два единства

Из переполненной Господним гневом чашиКровь льется через край, и Запад тонетв ней.Кровь хлынет и на вас, друзья и братьянаши! —Славянский мир, сомкнись тесней…«Единство, – возвестил оракул нашихдней, —Быть может спаяно железом лишьи кровью…»Но мы попробуем спаять его любовью, —А там увидим, что прочней…

А. В. Пл<етне>вой

Чему бы жизнь нас ни учила,Но сердце верит в чудеса:Есть нескудеющая сила,Есть и нетленная краса.И увядание земноеЦветов не тронет неземных,И от полуденного знояРоса не высохнет на них.И эта вера не обманетТого, кто ею лишь живет,Не все, что здесь цвело, увянет,Не все, что было здесь, пройдет!Но этой веры для немногихЛишь тем доступна благодать,Кто в искушеньях жизни строгих,Как вы, умел, любя, страдать,Чужие врачевать недугиСвоим страданием умел,Кто душу положил за другиИ до конца все претерпел.

«День православного Востока…»

День православного Востока,Святись, святись, великий день,Разлей свой благовест широкоИ всю Россию им одень!Но и святой Руси пределомЕго призыва не стесняй:Пусть слышен будет в мире целом,Пускай он льется через край.Своею дальнею волноюИ ту долину захватя,Где бьется с немощию злоюМое родимое дитя, —Тот светлый край, куда в изгнаньеОна судьбой увлечена,Где неба южного дыханьеКак врачебство лишь пьет она…О, дай болящей исцеленье,Отрадой в душу ей повей,Чтобы в Христово ВоскресеньеВсецело жизнь воскресла в ней…

Николай Михайлович Языков

1803–1846

Хор, петый в Московском благородном собрании по случаю прекращения холеры в Москве

Велик Господь! Земля и неба своды —Свершители судеб Его святых!Благословен, когда казнит народы,Благословен, когда спасает их.Пославший нам годину искушеньяНе до конца рабов Своих карал;Нам воссиял желанный день спасенья,День Милости Господней воссиял.Велик Господь! К Нему сердца и руки!Ему хвалу гласи тимпана звон!Ему хвалу играйте песен звуки!Велик Господь! И свят Его закон!

Подражание псалму 136

В дни плена, полные печали,На Вавилонских берегах,Среди врагов мы восседалиВ молчаньи горьком и слезах;Там вопрошали нас тираны,Почто мы плачем и грустим.«Возьмите гусли и тимпаныИ пойте ваш Ерусалим».Нет! Свято нам воспоминаньеО славной родине своей;Мы не дадим на посмеяньеВысоких песен прошлых дней!Твои, Сион, они прекрасны!В них ум и звук любимых стран!Порвитесь струны сладкогласны,Разбейся звонкий мой тимпан!Окаменей язык лукавый,Когда забуду грусть моюИ песнь отечественной славыЕе губителям спою.А Ты, среди огней и громаНам даровавший Свой закон,Напомяни сынам ЭдомаДень, опозоривший Сион,Когда они в весельи дикомУбийства, шумные вином,Нас оглушали грозным криком:«Все истребим, всех поженем!»Блажен, кто смелою десницейОковы плена сокрушит,Кто плач Израиля сторицейНа притеснителях отмстит!Кто в дом тирана меч и пламеньИ смерть ужасную внесет!И с ярким хохотом о каменьЕго младенцев разобьет!

Подражание псалму

Блажен, кто мудрости высокойПослушен сердцем и умом,Кто при лампаде одинокойИ при сиянии дневномЧитает книгу ту святую,Где явлен Божеский закон:Он не пойдет в беседу злую,На путь греха не ступит он.Ему не нужен пир разврата,Он лишний гость на том пиру,Где брат обманывает брата,Сестра клевещет на сестру;Ему не нужен праздник шумный,Куда не входят стыд и честь,Где суесловят вольнодумноХула, злоречие и лесть.Блажен!.. как древо у потокаПрозрачных, чистых, светлых водСтоит, – и тень его широкаПрохладу страннику дает,И зеленеет величавоОно, красуяся плодом,И своевременно и здравоРастет и зреет плод на нем!Таков он, муж боголюбивый;Всегда, во всех его делахЕму успех, а злочестивый…Тот не таков; он словно прах!..Но злочестивый прав не будет,Он на суде не устоит,Зане Господь не лестно судитИ беззаконного казнит.

Александр Иванович Полежаев

1804–1838

Валтасар

Подражание 5-й главе пророка Даниила

Царь на троне сидит;Перед ним и за нимС раболепством немымРяд сатрапов стоит.Драгоценный чертогИ блестит и горит,И земной полубогПир устроить велит.Золотая волнаДорогого винаНежит чувства и кровь;Звуки лир, юных девСладострастный напевВозжигают любовь.Упоен, восхищен,Царь на троне сидит —И торжественный тронИ блестит и горит…Вдруг неведомый страхУ царя на челе,И унынье в очах,Обращенных к стене.Умолкает звук лирИ веселых речей,И расстроенный пирВидит (ужас очей!):Огневая рукаИсполинским перстомНа стене пред царемНачертала слова!…И никто из мужей,И царевых гостей,И искусных волхвовСилы огненных словИзъяснить не возмог.И земной полубогОмрачился тоской…И еврей молодойК Валтасару предсталИ слова прочитал:«Мани, фекел, фарес!– Вот слова на стене:Волю Бога небесВозвещают оне.Мани значит: монарх,Кончил царствовать ты!Град у персов в руках —Смысл средней черты;Фарес – третье – гласит:Ныне будешь убит!..»Рек – исчез… Изумлен,Царь не верит мечте,Но чертог окружен,И… он мертв на щите!..

Из 8-й главы Иоанна

И говорят Ему: «ОнаБыла в грехе уличенаНа самом месте преступленья.А по закону мы ееДолжны казнить без сожаленья;Скажи нам мнение Свое!»И на лукавое воззванье,Храня глубокое молчанье,Он нечто – грустен и уныл —Перстом божественным чертил!И наконец сказал народу:«Даю вам полную свободуИсполнить древний ваш закон,Но где тот праведник, где он,Который первый на блудницуПоднимет тяжкую десницу?»И вновь писал Он на земле!..Тогда с печатью поношеньяНа обесславленном челеСокрылись чада ухищренья —И пред лицом Его однаСтояла грешная жена!И Он с улыбкой благотворнойСказал: «Покинь твою боязнь!Где обвинитель твой упорный,Кто осудил тебя на казнь?»Она в ответ: «Никто, Учитель!» —«Итак, и Я твоей душиНе осужу, – сказал Спаситель, —Иди в свой дом и не греши».

Алексей Степанович Хомяков

1804–1860

Вдохновение

Лови минуту вдохновенья,Восторгов чашу жадно пейИ сном ленивого забвеньяНе убивай души своей!Лови минуту! пролетает,Как молньи яркая струя,Но годы многие вмещаетОна земного бытия.Но если раз душой холоднойОтринешь ты небесный дарИ в суете земли бесплоднойПотушишь вдохновенья жар;И если раз, в беспечной лени,Ничтожность мира полюбив,Ты свяжешь цепью наслажденийДуши бунтующий порыв, —К тебе поэзии священнойНе снидет чистая роса,И пред зеницей ослепленнойНе распахнутся небеса.Но сердце бедное иссохнет,И нива прежних дум твоих,Как степь безводная, заглохнетПод терном помыслов земных.

России

«Гордись! – тебе льстецы сказали. —Земля с увенчанным челом,Земля несокрушимой стали,Полмира взявшая мечом!Пределов нет твоим владеньям,И, прихотей твоих раба,Внимает гордым повеленьямТебе покорная судьба.Красны степей твоих уборы,И горы в небо уперлись,И как моря твои озеры…»Не верь, не слушай, не гордись!Пусть рек твоих глубоки волны,Как волны синие морей,И недра гор алмазов полны,И хлебом пышен тук степей;Пусть пред твоим державным блескомНароды робко клонят взорИ семь морей немолчным плескомТебе поют хвалебный хор;Пусть далеко грозой кровавойТвои перуны пронеслись —Всей этой силой, этой славой,Всем этим прахом не гордись!Грозней тебя был Рим великой,Царь семихолмного хребта,Железных сил и воли дикойОсуществленная мечта;И нестерпим был огнь булатаВ руках алтайских дикарей;И вся зарылась в груды златаЦарица западных морей.И что же Рим? и где монголы?И, скрыв в груди предсмертный стон,Кует бессильные крамолы,Дрожа над бездной, Альбион!Бесплоден всякой дух гордыни,Неверно злато, сталь хрупка,Но крепок ясный мир святыни,Сильна молящихся рука!И вот за то, что ты смиренна,Что в чувстве детской простоты,В молчаньи сердца сокровенна,Глагол Творца прияла ты, —Тебе Он дал Свое призванье,Тебе Он светлый дал удел:Хранить для мира достояньеВысоких жертв и чистых дел;Хранить племен святое братство,Любви живительной сосуд,И веры пламенной богатство,И правду, и бескровный суд.Твое все то, чем дух святится,В чем сердцу слышен глас небес,В чем жизнь грядущих дней таится,Начало славы и чудес!..О, вспомни свой удел высокой!Былое в сердце воскресиИ в нем сокрытого глубокоТы Духа жизни допроси!Внимай Ему – и, все народыОбняв любовию своей,Скажи им таинство свободы,Сиянье веры им пролей!И станешь в славе ты чудеснойПревыше всех земных сынов,Как этот синий свод небесный

Давид

Певец-пастух на подвиг ратныйНе брал ни тяжкого меча,Ни шлема, ни брони булатной,Ни лат с Саулова плеча;Но, Духом Божьим осененный,Он в поле брал кремень простой —И падал враг иноплеменный,Сверкая и гремя броней.И ты – когда на битву с ложьюВосстанет правда дум святых —Не налагай на правду БожьюГнилую тягость лат земных.Доспех Саула ей окова,Саулов тягостен шелом:Ее оружье – Божье Слово,А Божье Слово – Божий гром!

Воскресение Лазаря

О Царь и Бог мой! Слово силыВо время оно Ты сказал,И сокрушен был плен могилы,И Лазарь ожил и восстал.Молю, да слово силы грянет,Да скажешь «встань!» душе моей,И мертвая из гроба встанетИ выйдет в свет Твоих лучей!И оживет, и величавыйЕе хвалы раздастся гласТебе – сиянью Отчей славы,Тебе – умершему за нас!

Вечерняя песнь

Солнце сокрылось; дымятся долины;Медленно сходят к ночлегу стада;Чуть шевелятся лесные вершины,Чуть шевелится вода.Ветер приносит прохладу ночную;Тихою славой горят небеса…Братья, оставим работу денную,В песни сольем голоса…Ночь на востоке с вечерней звездою;Тихо сияет струей золотоюЗападный край.Господи, путь наш меж камней и терний,Путь наш во мраке… Ты, Свет невечерний,Нас осияй!В мгле полунощной, в полуденном зное,В скорби и радости, в сладком покое,В тяжкой борьбе —Всюду сияние солнца святого,Божия мудрость и сила и слово,Слава Тебе!

«Подвиг есть и в сраженьи…»

Подвиг есть и в сраженьи,Подвиг есть и в борьбе;Высший подвиг в терпеньи,Любви и мольбе.Если сердце занылоПеред злобой людской,Иль насилье схватилоТебя цепью стальной;Если скорби земныеЖалом в душу впились, —С верой бодрой и смелойТы за подвиг берись.Есть у подвига крылья,И взлетишь ты на нихБез труда, без усильяВыше мраков земных,Выше крыши темницы,Выше злобы слепой,Выше воплей и криковГордой черни людской.

Слава Божия

Солнце сокрылось, дымятся долины;Медленно сходят к ночлегу стада;Чуть шевелятся лесные вершины,Чуть шевелится вода.Ветер приносит прохладу ночную,Тихою славой горят небеса:Братья! Оставим работу дневную,В песни сольем голоса:«Ночь на восходе с вечерней звездою;Тихо сияет струей золотоюЗападный край.Господи! Путь наш меж камней и терний,Путь наш во мраке: Ты – свет невечерний —Нас осияй!В мгле полунощной, в полуденном зное,В скорби и радости, в сладком покое,В тяжкой борьбе —Всюду сияние солнца святого,Божия Мудрость и Сила, и Слово…Слава Тебе!»

Звезды

В час полночный, близ потокаТы взгляни на небеса:Совершаются далекоВ горнем мире чудеса.Ночи вечные лампады,Невидимы в блеске дня,Стройно ходят там громадыНегасимого огня.Но впивайся в них очами —И увидишь, что вдалиЗа ближайшими звездамиТьмами звезды в ночь ушли.Вновь вглядись – и тьмы за тьмамиУтомят твой робкий взгляд:Все звездами, все огнямиБездны синие горят.В час полночного молчанья,Отогнав обманы снов,Ты вглядись душой в ПисаньяГалилейских рыбаков, —И в объеме книги теснойРазвернется пред тобойБесконечный свод небесныйС лучезарною красой.Узришь – звезды мысли водятТайный хор свой вкруг земли.Вновь вглядись – другие всходят;Вновь вглядись – и там вдалиЗвезды мысли, тьмы за тьмами,Всходят, всходят без числа, —И зажжется их огнямиСердца дремлющая мгла.

Ночь

Спа́ла ночь с померкшей вышины.В небе сумрак, над землею тени,И под кровом темной тишиныХодит сонм обманчивых видений.Ты вставай во мраке, спящий брат!Освяти молитвой час полночи!Божьи духи землю сторожат;Звезды светят, словно Божьи очи.Ты вставай во мраке, спящий брат!Разорви ночных обманов сети!В городах к заутрене звонят:В Божью церковь идут Божьи дети.Помолися о себе, о всех,Для кого тяжка земная битва,О рабах бессмысленных утех!Верь, для всех нужна твоя молитва.Ты вставай во мраке, спящий брат!Пусть зажжется дух твой пробужденныйТак, как звезды на небе горят,Как горит лампада пред иконой.

Дмитрий Владимирович Веневитинов

1805–1827

Сонет

К Тебе, о чистый Дух, источник вдохновенья,На крылиях любви несется мысль моя:Она затеряна в юдоли заточенья,И все зовет ее в небесные края.Но Ты облек Себя в завесу тайны вечной:Напрасно силится мой дух к Тебе парить.Тебя читаю я во глубине сердечной,И мне осталося надеяться, любить.Греми надеждою, греми любовью, лира!В преддверьи вечности, греми Его хвалой!И если б рухнул мир, затмился свет эфираИ хаос задавил природу пустотой, —Греми! Пусть сетуют среди развалин мираЛюбовь с надеждою и верою святой!

Моя молитва

Души невидимый Хранитель!Услышь моление мое:Благослови мою обительИ стражем стань у врат ее,Да через мой порог смиренныйНе прешагнет, как тать ночной,Ни обольститель ухищренный,Ни лень с убитою душой,Ни зависть с глазом ядовитым,Ни ложный друг с коварством скрытым.Всегда надежною бронейПусть будет грудь моя одета,Да не сразит меня стрелойИзмена мстительного света.Не отдавай души моейНа жертву суетным желаньям,Но воспитай спокойно в нейОгонь возвышенных страстей.Уста мои сомкни молчаньем,Все чувства тайной осени;Да взор холодный их не встретит,Да луч тщеславья не просветитНа незамеченные дни.Но в душу влей покоя сладость,Посей надежды семена;И отжени от сердца радость:Она – неверная жена.

Алексей Васильевич Кольцов

1809–1842

Земное счастие

Не тот счастлив, кто кучи златаСбирает жадною рукойИ за корысть – родного братаТревожит радостный покой;Не тот, кто с буйными страстямиВ кругу прелестниц век живет,В пирах с ничтожными глупцамиБеседы глупые ведетИ с ними ценит лишь словамиСвятую истину, добро,А нажитое сереброХранит, не дремля, под замками.Не тот счастлив, не тот, кто давитНарод мучительным ярмомИ кто свое величье ставитНа полразрушенном другом!Он пренебрег земли законы,Он, презирая вопль и стоны,И бедной, горестной мольбеСмеется вперекор судьбе!..Он Бога гнев, он кары небаСчитает за ничтожный страх;Суму, кусок последний хлебаОтнял у ближнего – и прав!Не он! – Но только тот блажен,Но тот счастлив и тот почтен,Кого природа одарилаДушой, и чувством, и умом,Кого фортуна наградилаЛюбовью – истинным добром.Всегда пред Богом он с слезоюМолитвы чистые творит,Доволен жизнию земною,Закон небес боготворит,Открытой грудию стоитПред казнью, злобою людскою,И за царя, за отчий кровСобой пожертвовать готов.Он, и немногое имея,Всегда делиться рад душой;На помощь бедных, не жалея,Все щедрой раздает рукой!

Плач

На что мне, Боже сильный,Дал смысл и бытие,Когда в стране изгнаньяЛюбви и братства нет;Когда в ней вихри, буриИ веют и шумят;И черные туманыСкрывают правды свет.Я думал: в мире людиКак ангелы живут,Я думал, в тайных мысляхОдин у них закон:К тебе, Царю Небесный,Любовью пламенеть,И ближним неимущимБез ропота душиПоследнюю копейку,Как братьям, уделять.А люди – те же звери:И холодны и злы;Мишурное величье —Молебный их кумир,А золото и низость —Защитник их и бог.И Ты, Отец Небесный,Не престаешь вседневноЩедроты лить на них.О, просвети мне мысли,Нерадостны они,И мудрости светильникЗажги в моей душе.

Мука

Осиротелый и унылый,Ищу подруги в свете милой, —Ищу – и всем «люблю» твержу, —Любви ж ни в ком не нахожу.На что ж природа нам далаИ прелести и розы мая?На что ж рука Твоя святаяИм сердце гордым создала?Ужель на то, чтоб в первый разПленить любовию священной,Потом упорностью надменнойСушить и мучить вечно нас?Ужель на то, чтоб радость раяВ их взоре видя на земли,Мы наслаждаться не могли,В любови муки познавая?..Но ты, земная красота,Не стоишь моего страданья!Развейся ж, грешная мечта,Проси от неба воздаянья!

Молитва

(Дума)

Спаситель, Спаситель!Чиста моя вера,Как пламя молитвы!Но, Боже, и вереМогила темна!Что слух мой заменит?Потухшие очи?Глубокое чувствоОстывшего сердца?Что будет жизнь духаБез этого сердца?На крест, на могилу,На небо, на землю,На точку началаИ цели творенийТворец ВсемогущийНакинул завесу,Наложил печать —Печать та навеки,Ее не расторгнутМиры, разрушаясь,Огонь не растопит,Не смоет вода!..Прости ж мне, Спаситель!Слезу моей грешнойВечерней молитвы:Во тьме она светитЛюбовью к Тебе…

Человеческая мудрость

(Дума)

Что ты значишь в этом мире,Дух премудрый человека?Как ты можешь кликнуть солнцу:«Слушай, солнце! Стань, ни с места!Чтоб ты в небе не ходило!Чтоб на землю не светило!»Выдь на берег, глянь на море —Что ты можешь сделать морю,Чтоб вода в нем охладела,Чтобы камнем затвердела?Чем, какою тайной силойШар вселенной остановишь,Чтоб не шел он, не кружился?..Перестрой же всю природу!Мир прекрасен… Ты не хочешь…Нет, премудрый, ты не можешь!Да, не можешь, раб пространства,Лет и времени невольник.Будь ты бездна сил, идей,Сам собой наполни небо,Будь ты все, один и всюду,Будь ты Бог – и слово дело!..Но когда уж это все,Бесконечно и одно,Есть пред нами в ризе света, —То другой уж власти нет…Все, что есть, – все это Божье,И премудрость наша – Божья.

Божий мир

(Дума)

Отец света – вечность;Сын вечности – сила;Дух силы есть жизнь;Мир жизнью кипит.Везде Триединый,Воззвавший все к жизни!Нет века Ему,Нет места Ему!С величества трона,С престола чудесБожий образ – солнцеК нам с неба глядитИ днем поверяетВсемирную жизнь.В другом месте небаОно отразилось —И месяцем землюВсю ночь сторожит.Тьма, на лоне ночиИ живой прохлады,Все стихии мираСном благословляет.Свет дает им силу,Возрождает душу.В царстве Божьей воли,В переливах жизни —Нет бессильной смерти,Нет бездушной жизни!

Перед образом Спасителя

Пред Тобою, мой Бог,Я свечу погасил,Премудрую книгуПред Тобою закрыл.Твой небесный огоньНегасимо горит;Бесконечный Твой мирПред очами раскрыт;Я с любовью к ТебеПогружаюся в нем;Со слезами стоюПеред светлым лицом.И напрасно весь мирНа Тебя восставал,И напрасно на смертьОн Тебя осуждал:На кресте, под венцом,И спокоен, и тих,До конца Ты молилЗа злодеев Своих.

Последняя борьба

Надо мною буря выла,Гром по небу грохотал,Слабый ум судьба страшила,Холод в душу проникал.Но не пал я от страданья,Гордо выдержал удар,Сохранил в душе желанья,В теле – силу, в сердце – жар!Что погибель! что спасенье!Будь что будет – все равно!На святое ПровиденьеПоложился я давно!В этой вере нет сомненья,Ею жизнь моя полна!Бесконечно в ней стремленье!..В ней покой и тишина…Не грози ж ты мне бедою,Не зови, судьба, на бой:Готов биться я с тобою,Но не сладишь ты со мной!У меня в душе есть сила,У меня есть в сердце кровь,Под крестом – моя могила;На кресте – моя любовь!

Евдокия Петровна Ростопчина

1811–1857

Возглас

«De profundis clamavi ad te, Domine!..»[1]

Учитель! Ты скорбел божественной душой,Предвидя муки час, на Вечери святой…Учитель! Ты страдал в истоме ожиданья,И Элеонский холм внимал твои стенанья…Но, покорясь Отцу, уста не отвратилОт чаши горькой Ты, – до дна ее испил,И смертью совершил вселенной покаянье,И Крест Твой не слыхал ни пеней,ни роптанья, —О! Выучи меня страдать!..Учитель! Милостив и кроток до конца,Ты за мучителей своих молил Отца…Учитель! Ты простил врагам ожесточенным,И лжесвидетелям, и палачам презренным…«Не знают, что творят они, —остави им!» —Ты говорил Отцу с смиреньем неземным,Ты грех их выкупил своей священнойкровью,Проклятьям и хулам ответствоваллюбовью…О! Выучи меня прощать!..

В Страстную пятницу

Я был в твоих стенах, о древний храм!В торжественные дни, когда святойвладыкаЧин совершал литургии великой;И был ты весь – сияние… величье…фимиам.И видел я тебя, когда перед небеснойЗемная власть склонялась в прах и пепел:Тот праздник был так радостен,так светел,Что мира лучшего, казалось, он прообразбыл чудесный!Но нынче… Я вхожу – и траур алтарей,И запрестольный крест, в креп черныйоблеченный,И храм, торжественно в потемкипогруженный,Без пенья, без кадил, без таинств,без огней– Молчанье, ужас, мрак… Все о борьбеХристовой,Все о Распятом здесь так сильно говорит,Что дух трепещет мой, душа моя скорбит:Во гроб заключено – Источник жизнивсей —Божественное Слово.

Монастырь

Обитель древняя, убежище святыни,Как стало мне легко в стенах твоих!Как живо чувствую я нынеВсю суетность надежд и радостейземных!Здесь, здесь меня отрада ожидала,Здесь утешение спустилось свыше мне;Моленье теплое на время оторвалоПечаль, таимую в сердечной глубине:На лик святой небесной ДевыЯ в умилении гляжу,И с чистой верою твержуЕй приносимые напевы.Ее глубоко ясный взорМне льет кручины злой забвенье;Покой чела ее – укорМне за безумное волненье.Свеча горит перед СвятойИ свет не яркий проливает.Но свет сей сердце озаряетИ тушит в нем огонь земной.

Молитвы дар

Молитвы дар, – дар чудный, дарбесценный,Замена всех непрочных благ земных;Блажен, кому дано душою умиленнойИзведать таинство святых отрад твоих!Блажен, кто молится в минуту счастья,Кто с Богом сердце так умел сдружить,Что Божья мысль святит в нем радостии страсти,И может их порыв безумный укротить.Блажен, кто молится в тоске и муке,Под ношею тяжелого креста,Кто горем посещен, возносит к небу руки,Твердя: «Ты свят, Господь, и власть Твоясвята!»Блажен, кто, битвой жизни испытуем,Смиренно верует, смиренно ждет,И вышний Промысел хвалебным аллилуем,Как отроки в пещи, все славит и поет.

Михаил Юрьевич Лермонтов

1814–1841

Молитва

Не обвиняй меня, Всесильный,И не карай меня, молю,За то, что мрак земли могильныйС ее страстями я люблю;За то, что редко в душу входитЖивых речей Твоих струя;За то, что в заблужденье бродитМой ум далеко от Тебя;За то, что лава вдохновеньяКлокочет на груди моей;За то, что дикие волненьяМрачат стекло моих очей;За то, что мир земной мне тесен,К Тебе ж проникнуть я боюсь,И часто звуком грешных песенЯ, Боже, не Тебе молюсь.Но угаси сей чудный пламень,Всесожигающий костер,Преобрати мне сердце в камень,Останови голодный взор.От страшной жажды песнопеньяПускай, Творец, освобожусь,Тогда на тесный путь спасеньяК Тебе я снова обращусь.

«Когда б в покорности незнанья…»

Когда б в покорности незнаньяНас жить Создатель осудил,Неисполнимые желаньяОн в нашу душу б не вложил,Он не позволил бы стремитьсяК тому, что не должно свершиться,Он не позволил бы искатьВ себе и в мире совершенства,Когда б нам полного блаженстваНе должно вечно было знать.Но чувство есть у нас святое,Надежда, бог грядущих дней, —Она в душе, где все земное,Живет наперекор страстей;Она залог, что есть понынеНа небе иль в другой пустыне,Такое место, где любовьПредстанет нам, как ангел нежный,И где тоски ее мятежнойДуша узнать не может вновь.

Ангел

По небу полуночи ангел летел,И тихую песню он пел;И месяц, и звезды, и тучи толпойВнимали той песне святой.Он пел о блаженстве безгрешных духо5вПод кущами райских садов;О Боге Великом он пел, и хвалаЕго непритворна была.Он душу младую в объятиях несДля мира печали и слез.И звук его песни в душе молодойОстался – без слов, но живой.И долго на свете томилась она,Желанием чудным полна,И звуков небес заменить не моглиЕй скучные песни земли.

Молитва

В минуту жизни труднуюТеснится ль в сердце грусть,Одну молитву чуднуюТвержу я наизусть.Есть сила благодатнаяВ созвучье слов живых,И дышит непонятная,Святая прелесть в них.С души как бремя скатится,Сомненье далеко —И верится, и плачется,И так легко, легко…

Молитва

Я, Матерь Божия, ныне с молитвоюПред Твоим образом, ярким сиянием,Не о спасении, не перед битвою,Не с благодарностью, иль с покаянием.Не за свою молю душу пустынную,За душу странника в свете безродного;Но я вручить хочу деву невиннуюТеплой Заступнице мира холодного.Окружи счастием счастья достойную,Дай ей сопутников, полных внимания,Молодость светлую, старость покойную,Сердцу незлобному – мир упования.Срок ли приблизится часу прощальному,В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,Ты восприять пошли к ложу печальномуЛучшего ангела – душу прекрасную.

Демон

(Отрывок)

В пространстве синего эфираОдин из ангелов святыхЛетел на крыльях золотых,И душу грешную от мираОн нес в объятиях своих;И сладкой речью упованьяЕе сомненья разгонял,И след проступка и страданьяС нее слезами он смывал.Издалека уж звуки раяК ним доносилися, – как вдруг,Свободный путь пересекая,Взвился из бездны адский дух.Он был могуч, как ветер шумный,Блистал, как молнии струя,И гордо, в дерзости безумной,Он говорил: «Она моя!»…Каким смотрел он злобным взглядом,Как полон был смертельным ядомВражды, не знающей конца,И веяло могильным хладомОт неподвижного лица.«Исчезни, мрачный дух сомненья!»Посланник неба отвечал:«Довольно ты торжествовал;Но час суда теперь настал, —И благо Божие решенье!Дни испытания прошли;С одеждой бренною землиОковы зла с нее ниспали.Узнай, давно ее мы ждали!Ценой жестокой искупилаОна сомнения свои…Она страдала и любила,И рай открылся для любви!»…И ангел строгими очамиНа искусителя взглянулИ, радостно взмахнув крылами,В сияньи неба потонул.И проклял демон побежденныйМечты безумные свои,И вновь остался он надменный,Один, как прежде, во вселеннойБез упованья и любви.

Алексей Константинович Толстой

1817—1875

«Господь, меня готовя к бою…»

Господь, меня готовя к бою,Любовь и гнев вложил мне в грудь,И мне десницею святоюОн указал правдивый путь;Одушевил могучим словом,Вдохнул мне в сердце много сил,Но непреклонным и суровымМеня Господь не сотворил.И гнев я свой истратил даром,Любовь не выдержал свою,Удар напрасно за ударомЯ отбивая устаю.Навстречу их враждебной вьюгиЯ вышел в поле без кольчугиИ гибну раненный в бою.

Мадонна Рафаэля

Склоняся к юному Христу,Его Мария осенила;Любовь небесная затмилаЕго земную красоту.А Он, в прозрении глубоком,Уже вступая с миром в бой,Глядит вперед – и ясным окомГолгофу видит пред Собой.

«Я задремал, главу понуря…»

Я задремал, главу понуря,И прежних сил не узнаю;Дохни, Господь, живящей бурейНа душу сонную мою.Как глас упрека, надо мноюСвой гром призывный прокати,И выжги ржавчину покоя,И прах бездействия смети.Да вспряну я, Тобой подъятый,И, вняв карающим словам,Как камень от удара млата,Огонь таившийся издам!

Благовест

Среди дубравыБлестит крестамиХрам пятиглавыйС колоколами.Их звон призывныйЧерез могилыГудит так дивноИ так уныло!К себе он тянетНеодолимо,Зовет и манитОн в край родимый, —В край благодатный,Забытый мною, —И непонятнойТомим тоскою,Молюсь и каюсь я,И плачу снова,И отрекаюсь яОт дела злого;Далеко странствуяМечтой чудесною,Через пространства яЛечу небесные:И сердце радостноДрожит и тает,Пока звон благостныйНе замирает.

Христос

В Его смиренном выраженьеВосторга нет и вдохновенья,Но мысль глубокая леглаНа очерк дивного чела.То не пророка взгляд орлиный,Не прелесть ангельской красы —Делятся на две половиныЕго волнистые власы;Поверх хитона упадая,Одела риза шерстянаяПростою тканью стройный рост;В движеньях скромен Он и прост;Ложась вкруг уст Его прекрасных,Слегка раздвоена брада;Таких очей благих и ясныхНикто не видел никогда.Любовью к ближним пламенея,Народ смиренью Он учил.Он все законы МоисеяЛюбви закону подчинил.Не терпит гнева Он, ни мщенья,Он проповедует прощенье,Велит за зло платить добром,Есть неземная сила в Нем;Слепым он возвращает зренье,Дарит и крепость, и движеньеТому, кто был и слаб и хром.Ему признания не надо,Сердец мышленье отперто,Его пытующего взглядаЕще не выдержал никто.Целя недуг, врачуя муку,Везде Спасителем Он был,И всем простер благую рукуИ никого не осудил.

Иван Сергеевич Тургенев

1818–1883

«Грустно мне, но не приходят слезы…»

Грустно мне, но не приходят слезы,Молча я поникнул головой;Смутные в душе проходят грезы,Силы нет владеть больной душой.Смотрит месяц в окна, как виденье,Долгие бегут от окон тени;Грустно мне – в тоске немого мленьяПал я на дрожащие колени.Бог мой, Бог! Коснись перстом творящимДо груди разрозненной моей,Каплю влаги дай глазам палящим,Удели мне тишины Твоей.И, Тобой, Творец, благословенный,Бледное чело я подыму —Всей душой, душой освобожденной,Набожно и радостно вздохну.Первый звук из уст моих дрожащих,Первый зов души моей молящейБудет песнь, какая б ни была, —Песнь души, веселый гимн творенья,Полный звук – как звуки соловья.

Когда я молюсь

Когда томительное, злоеБерет раздумие меня…Когда, как дерево гнилое,Все распадается святое,Чему так долго верил я…Когда так дерзко, так нахальноШумит действительная жизнь —И содрогается печальноДуша – без сил, без укоризн…Когда подумаю, что даромМой страстный голос прозвенит —И даже глупым, грубым жаромНичья душа не загорит…Когда ни в ком ни ожиданья,Ни даже смутной нет тоски,Когда боятся так страданья,Когда так правы старики…Тогда – тогда мои молитвыСтремятся пламенно к Нему,Стремятся жадно к Богу битвы,К живому Богу моему.

Яков Петрович Полонский

1819–1898

В потерянном раю

Уже впервые дымной мглоюПодернут был Едемский сад,Уже пожелкнувшей листвоюУсеян синий был Евфрат,Уж райская не пела птица —Над ней орел шумел крылом,И тяжело рычала львица,В пещеру загнанная львом.И озирал злой дух с презреньемДобычу смерти – пышный мирИ мыслил: смертным поколеньямОтныне буду я кумир.И вдруг он видит, в райской сени,Уязвлена, омрачена,Идет, подобно скорбной тени,Им соблазненная жена.Невольно прядью кос волнистыхОна слегка прикрыла грудь,Уже для помыслов нечистыхПролег ей в душу знойный путь.И, ей десницу простирая,Встает злой дух, – он вновь готов,Ей сладкой лестью слух лаская,Петь о блаженстве грешных снов.Но что уста его сковало?Зачем он пятится назад?Чем эта жертва испугалаТого, кому не страшен ад?Он ждал слезы, улыбки рая,Молений, робкого стыда…И что ж в очах у ней? – такаяНепримиримая вражда,Такая мощь души без страха,Такая ненависть, какойНе ждал он от земного прахаС его минутной красотой.Грозы божественной сверканье —Тех молний, что его с небесНизвергли, – не без содроганьяВ ее очах увидел бес,И в мглу сокрылся привиденьем,Холодным облаком осел,Змеей в траву прополз с шипеньем,В деревьях бурей прошумел.Но сила праведного гневаЗемного рая не спасла,И канула слеза у древаПознания добра и зла…

Ангел

Любил я тихий свет лампады золотой,Благоговейное вокруг нее молчанье,И, тайного исполнен ожиданья,Как часто я, откинув полог свой,Не спал, на мягкий пух облокотясьрукою,И думал: в эту ночь хранитель-ангел мойПрийдет ли в тишине беседоватьсо мною?..И мнилось мне: на ложе, близ меня,В сияньи трепетном лампадного огня,В бледно-серебряном сидел он одеянье…И тихо шепотом я поверял емуИ мысли, детскому доступные уму,И сердцу детскому доступные желанья.Мне сладок был покой в его лучах;Я весь проникнут был божественноюсилой.С улыбкою на пламенных устах,Задумчиво внимал мне светлокрылый;Но очи кроткие его глядели вдаль —Они грядущее в душе моей читали,И отражалась в них какая-то печаль…И ангел говорил: «Дитя, тебя мне жаль!Дитя, поймешь ли ты слова моей печали?»Душой младенческой я их не понимал,Края одежд его ловил и целовал,И слезы радости в очах моих сверкали.

Светлое Воскресение

Для детского журнала

Весть, что люди стали мучить Бога,К нам на север принесли грачи… —Потемнели хвойные трущобы,Тихие заплакали ключи…На буграх каменья – обнажилиЛысины, прикрытые в мороз,И на камни стали капать слезыЗлой зимой ощипанных берез.И другие вести, горше первой,Принесли скворцы в лесную глушь:На кресте распятый, всех прощая,Умер – Бог, Спаситель наших душ.От таких вестей сгустились тучи,Воздух бурным зашумел дождем…Поднялись, – морями стали реки…И в горах пронесся первый гром.Третья весть была необычайна:Бог воскрес, и смерть побеждена!Эту весть победную примчалаБогом воскресенная весна… —И кругом луга зазеленели,И теплом дохнула грудь земли,И, внимая трелям соловьиным,Ландыши и розы расцвели.

Афанасий Афанасьевич Фет

1820–1892

«Когда кичливый ум, измученный борьбою…»

Когда кичливый ум, измученный борьбоюС наукой вечною, забывшись, тихо спит,И сердце бедное одно с самим собою,Когда извне его ничто не тяготит,Когда, безумное, но чувствами всесильно,Оно проведает свой собственный позор,Бестрепетностию проникнется могильнойИ глухо изречет свой страшный приговор:Страдать, весь век страдать бесцельно,безвозмездно,Стараться пустоту наполнить – и взирать,Как с каждой новою попыткой глубжебездна,Опять безумствовать, стремитьсяи страдать, —О, как мне хочется склонить тогда колени,Как сына блудного влечет опять к Отцу! —Я верю вновь во все, – и с шепотоммоленьяСлеза горячая струится по лицу.

«Ночь тиха. По тверди зыбкой…»

Ночь тиха. По тверди зыбкойЗвезды южные дрожат;Очи Матери с улыбкойВ ясли тихие глядят.Ни ушей, ни взоров лишних.Вот пропели петухи,И за ангелами в вышнихСлавят Бога пастухи.Ясли тихо светят взору,Озарен Марии лик…Звездный хор к иному хоруСлухом трепетным приник.И над Ним горит высокоТа звезда далеких стран!С ней несут цари востокаЗлато, смирну и ливан.

В альбом

В первый день пасхи

Победа! Безоружна злоба.Весна! Христос встает из гроба, —Чело огнем озарено.Все, что манило, обманулоИ в сердце стихнувшем уснуло,Лобзаньем вновь пробуждено.Забыв зимы душевный холод,Хотя на миг горяч и молод,Навстречу сердцем к вам лечу.Почуя неги дуновенье,Ни в смерть, ни в грустное забвеньеСегодня верить не хочу.

«Целый мир от красоты…»

Целый мир от красоты,От велика и до мала,И напрасно ищешь тыОтыскать ее начало.Что такое день иль векПеред тем, что бесконечно?Хоть не вечен человек,То, что вечно, – человечно.

«Чем доле я живу, чем больше пережил…»

Чем доле я живу, чем больше пережил,Чем повелительней стесняю сердца пыл, —Тем для меня ясней, что не было от векаСлов, озаряющих светлее человека:Всеобщий наш Отец, Который в небесах,Да свято имя мы Твое блюдем в сердцах,Да прийдет Царствие Твое, да будет воляТвоя как в небесах, так и в земнойюдоли.Пошли и ныне хлеб обычный от трудов,Прости нам долг, – и мы прощаемдолжников,И не введи Ты нас, бессильных,в искушенье,И от лукавого избави самомненья.

«Когда Божественный бежал людских речей…»

Когда Божественный бежал людскихречейИ празднословной их гордыни,И голод забывал и жажду многих дней,Внимая голосу пустыни,Его, взалкавшего, на темя серых скалКнязь мира вынес величавый.«Вот здесь, у ног Твоих, все царства, —он сказал, —С их обаянием и славой.Признай лишь явное, пади к моим ногам,Сдержи на миг порыв духовный —И эту всю красу, всю власть Тебе отдамИ покорюсь в борьбе неровной».Но Он ответствовал: «Писанию внемли:Пред Богом Господом лишь преклоняйколени!»И сатана исчез – и ангелы пришлиВ пустыне ждать Его велений.

«Не тем, Господь, могуч, непостижим…»

Не тем, Господь, могуч, непостижимТы пред моим мятущимся сознаньем,Что в звездный день Твой светлыйсерафимГромадный шар зажег над мирозданьемИ мертвецу с пылающим лицомОн повелел блюсти Твои законы,Все пробуждать живительным лучом,Храня свой пыл столетий миллионы.Нет, Ты могуч и мне непостижимТем, что я сам, бессильный и мгновенный,Ношу в груди, как оный серафим,Огонь сильней и ярче всей вселенной.Меж тем как я – добыча суеты,Игралище ее непостоянства, —Во мне он вечен, вездесущ, как Ты,Ни времени не знает, ни пространства.

Ave Maria

Ave Maria – лампада тиха,В сердце готовы четыре стиха:Чистая дева, скорбящего мать,Душу проникла твоя благодать.Неба царица, не в блеске лучей,В тихом предстань сновидении ей!Ave Maria – лампада тиха,Я прошептал все четыре стиха.

Сергей Михайлович Соловьев

1820—187 9

Отречение

К костру подсел он, руки грея.Лицо зажег багровый свет.«И ты – сопутник Назорея?И ты – из галилеян?» – «Нет».Ночь холодна, и месяц светел.Первосвященнический дворВдруг огласил рассветный петел.Прислуга спит. Сгорел костер.Где Иоанн и где Иаков?Где все? Он вышел. Даль пуста.И вспомнил, горестно заплакав,О предсказании Христа.

Сестре

В рассветный час пошли мы двое,Росу стряхая с сонных трав,Неся из смирны и алояБлагоухающий состав.Мы шли, не думая о чуде,В холодном, розовом луче.Ты миро в глиняном сосуде,Склонясь, держала на плече.И так нам страшно вспомнить былоЕго позор и смерть и боль…Как раны знойные омылаТвоих волос ночная смоль.Как из его ладоней гвоздиТы, тихо плача, извлекла,Смотря на кровь, что, как из гроздей,Густыми каплями текла.Мария Мать и ты – вы обе —Его приняли от солдатИ положили в новом гробе,Возлив на тело аромат.Смотри: минула ночь субботы,И новый день сменяет мрак.Сестра, скажи мне, отчего тыНежданно ускоряешь шаг?Уж близок сад. Вот лилий чашиСверкнули из рассветной мглы.Сестра, зачем одежды нашиТак неестественно белы?Как ветви здесь нависли густо.Давай сосуд. Пришли. Пора.Вот и пещера. Где Он? Пусто!Кто взял Его? О, кто, сестра?Кем вход в пещеру отгорожен?Что совершилося в ночи?Пустой покров белеет, сложен,В пещере – белые лучи.Где труп? Где стража? Где ограда?Все – только белые цветы.Бегу навстречу! Нет… не надо.Ты возлюбила – встретишь ты!

Николай Алексеевич Некрасов

1821–1877

Ангел смерти

Придет пора преображенья,Конец житейского пути,Предсмертной муки приближеньеЗаслышу в ноющей груди,И снидет ангел к изголовью,Крестом трикраты осеня,С неизъяснимою любовьюИ грустью взглянет на меня;Опустит очи и чуть внятно,Тоскливо скажет: «Решено!Под солнцем жизнь не беззакатна,Чрез час ты – мира не звено.Молись!» – и буду я молиться,И горько плакать буду я,И сам со мною прослезитсяОн, состраданья не тая.Меня учить он будет звукамДоступных Господу молитв,И сердце, преданное мукам,В груди их глухо повторит.Назначит смертную минутуОн, грустно голову склоня,И робко спрашивать я буду:«Господь простит ли там меня?»Вдруг хлад по жилам заструится,Он скажет шепотом: сейчас!Святое таинство свершится,Воскликнут ближние: угас!Вдруг… он с мольбой закроет очи,Слезой зажжет пустую грудьИ в вечный свет иль к вечной ночиДуше укажет тайный путь…

Час молитвы

Когда взойдет денница золотаяНа небосводИ, красотой торжественно сияя,Мрак разнесет,Когда звонят, к молитве созывая,И в храм идут,И в нем стоят, моленье совершая,И гимн поют;Тогда и я, с душою умиленной,Меж всех стоюИ Богу гимн, коленопреклоненный,Тогда пою.Когда царь дня, в волнах купаясь чистых,Течет к концуИ запоет хор птичек голосистыхХвалу Творцу;И я пою, и я Ему молюся,И в час мольбыСпокоен я душой и не боюсяУгроз судьбы.Мольба всегда усладу мне приносит,Мой дух свежа,Но никогда молитвы так не проситМоя душа,Как в грозный час кипучей непогоды;Слова моиТогда солью я с голосом природыИ, чужд земли,Пошлю к Творцу усердную молитву,И – внемля ей,Он усмирит враждующую битвуМоих страстей…

Пророк

Не говори: «Забыл он осторожность!Он будет сам судьбы своей виной!..»Не хуже нас он видит невозможностьСлужить добру, не жертвуя собой.Но любит он возвышенней и шире,В его душе нет помыслов мирских.«Жить для себя возможно только в мире,Но умереть возможно для других!»Так мыслит он – и смерть ему любезна.Не скажет он, что жизнь его нужна,Не скажет он, что гибель бесполезна:Его судьба давно ему ясна…Его еще покамест не распяли,Но час придет – он будет на кресте;Его послал Бог гнева и печалиРабам земли напомнить о Христе.

Аполлон Николаевич Майков

1821–1897

Ангел и демон

Подъемлют спор за человекаДва духа мощные: один —Эдемской двери властелинИ вечный страж ее от века;Другой – во всем величьи зла,Владыка сумрачного мира:Над огненной его порфиройГорят два огненных крыла.Но торжество кому ж уступитВ пыли рожденный человек?Венец ли вечных пальм он купитИль чашу временную нег?Господень ангел тих и ясен:Его живит смиренья луч;Но гордый демон так прекрасен,Так лучезарен и могуч!

«Дух века ваш кумир…»

Дух века ваш кумир; а век ваш —краткий миг.Кумиры валятся в забвенье,в бесконечность…Безумные! ужель ваш разум не постиг,Что выше всех веков —есть Вечность!..

«Не говори, что нет спасенья…»

Не говори, что нет спасенья,Что ты в печалях изнемог:Чем ночь темней, тем ярче звезды,Чем глубже скорбь, тем ближе Бог…

«Смотри, смотри на небеса…»

Смотри, смотри на небеса,Какая тайна в них святаяПроходит молча и сияяИ лишь настолько раскрываяСвои ночные чудеса,Чтобы наш дух рвался из плена,Чтоб в сердце врезывалось нам,Что здесь лишь зло, обман, измена,Добыча смерти, праха, тлена,Блаженство ж вечное – лишь там.

Пустынник

И ангел мне сказал: иди, оставь их грады,В пустыню скройся ты, чтоб там огоньлампады,Тебе поверенный, до срока уберечь,Дабы, когда тщету сует они познают,Возжаждут Истины и света пожелают,Им было б чем свои светильники возжечь.

«Зачем предвечных тайн святыни…»

Зачем предвечных тайн святыниВ наш бренный образ облекать,И вымыслом небес пустыни,Как бедный мир наш, населять?Зачем давать цвета и звукиЧертам духовной красоты?Зачем картины вечной мукиИ рая пышные цветы?Затем, что смертный подымаетТогда лишь взоры к небесам,Когда там радуга сияетЕго восторженным очам…

«Смерть есть тайна, жизнь – загадка…»

Смерть есть тайна, жизнь – загадка:Где ж решенье? цель? конец?Впереди – исчезновенье —Иль бессмертия венец?

«В чем счастье?..»

В чем счастье?..В жизненном пути,Куда твой долг велит – идти,Врагов не знать, преград не мерить.Любить, надеяться и – верить.

«Из бездны Вечности, из глубины творенья…»

Из бездны Вечности, из глубины твореньяНа жгучие твои запросы и сомненьяТы, смертный, требуешь ответа в тот жемиг,И плачешь, и клянешь ты Небов озлобленье,Что не ответствует на твой душевныйкрик…А Небо на тебя с улыбкою взирает.Как на капризного ребенка смотрит мать,С улыбкой – потому, что все, все тайнызнает,И знает, что тебе еще их рано знать!

«Катись, катися надо мной…»

Катись, катися надо мнойВсе просвещающее Время!Завесу тьмы влеки с собой,Что нам скрывает Свет СвятойИ на душе лежит как бремя, —Чтобы мой дух, в земных путяхСвершив свое предназначенье,Мог воспринять в иных мирахИ высшей Тайны откровенье.

Христос воскрес!

Повсюду благовест гудит,Из всех церквей народ валит.Заря глядит уже с небес…Христос воскрес! Христос воскрес!С полей уж снят покров снегов,И реки рвутся из оков,И зеленеет ближний лес…Христос воскрес! Христос воскрес!Вот просыпается земля,И одеваются поля,Весна идет, полна чудес!..Христос воскрес! Христос воскрес!

Ангел

У ног Спасителя вселеннойЕго Святая Мать стоит,И ангел, светом озаренный,На Искупителя глядит.Всех херувимов он прекраснейИ всех архангелов светлей;Венец его блестит всех ярчеСияньем солнечных лучей.Но он безмолвен… Песнь святуюВ небесном хоре он поет,И Богу трепетной рукоюЗлатую чашу подает.В той чаше слезы покаяньяВсех согрешивших на земле,Но сохранивших упованьеВ своей измученной душе.«Прощенье» – имя серафима,Он слезы грешников хранитИ с чашей той у ног ХристовыхБезмолвно день и ночь стоит.

Алексей Михайлович Жемчужников

1821–1908

Притча о сеятеле и семенах

Шел сеятель с зернами в поле и сеял;И ветер повсюду те зерна развеял.Одни при дороге упали; поройИх топчет прохожий небрежной ногой,И птиц, из окрестных степей пролетая,На них нападает голодная стая.Другие на камень бесплодный леглиИ вскоре без влаги и корня взошли, —И в пламенный полдень дневное светилоБылинку палящим лучом иссушило.Средь терния пало иное зерно,И в тернии диком заглохло оно…Напрасно шел дождь и с прохладной зареюПоля освежались небесной росою;Одни за другими проходят года —От зерен тех нет и не будет плода.Но в добрую землю упавшее семя,Как жатвы настанет урочное время,Готовя стократно умноженный плод,Высоко, и быстро, и сильно растет,И блещет красою, и жизнию дышит…Имеющий уши, чтоб слышать, —да слышит!

У всенощной на Страстной неделе

На улице шумной – вечерняя службаво храме.Вхожу в этот тихий, манящийк раздумью приют,Лампады и свечи мерцают в седомфимиаме,И певчие в сумраке грустным напевомпоют:«Чертог Твой я вижу в лучах красотыи сиянья,Одежды же нет у меня, чтобы в оныйвойти…Убогое, темное грешной души одеянье,О Ты, Светодатель, молюсь я Тебе:просвети!»

Лев Александрович Мей

1822–1862

«Не верю, Господи, чтоб Ты меня забыл…»

Не верю, Господи, чтоб Ты меня забыл,Не верю, Господи, чтоб Ты меня отринул:Я Твой талант в душе лукаво не зарыл,И хищный тать его из недр моих не вынул.Нет! в лоне у Тебя, Художника-Творца,Почиет Красота и ныне и от века,И Ты простишь грехи раба и человекаЗа песни Красоте свободного певца.

Небесный Учитель

Узрев народ, Учитель селНа холм возвышенный средь поля,По манию Его руки,К Нему сошлись ученики,И Он отверз уста, глаголя…Не передать словам людейЕго божественных речей.Нема пред ними речь людская…Но весь народ, Ему внимая,Познал и благ земных тщету,Познал и мира суету,Познал и духа совершенство:Познал, что истое блаженствоСебе наследует лишь тот,Кто духом нищ, кто слезы льет,Кто правды алчет, правды жаждет,Кто кроток был и незлобив,Кто сердцем чист, миролюбив,Кто от людей невинно страждет,Кого поносят в клеветахИ злобным словом оскорбляют,Кого за правду изгоняют:Им будет мзда на небесах!..Он научал – не избиратьПутей широких, врат пространных,Вводящих в пагубу, – входитьВ сень жизни узкими вратамиИ трудно-тесными путями;Не осуждать, благотворить,Радеть о скорбных, неимущих,Благословлять врагов клянущихИ ненавидящих любить.

Псалом Давида на единоборство с Голиафом

Я меньше братьев был, о Боже,И всех в дому отца моложе,И пас отцовские стада;Но руки отрока тогдаПсалтирь священную сложили,Персты настроили ееИ имя присное ТвоеНа вещих струнах восхвалили.И кто о мне Тебе вещал?Ты Сам услышать соизволилИ Сам мне ангела послал,И Сам от стад отцовских взял,И на главу младую пролилЕлей помазанья святой…Велики братья и красивы;Но неугодны пред Тобой…Когда ж Израиля на бойИноплеменник горделивыйПозвал, и я на злую речьПошел к врагу стопою верной,Меня он проклял всею скверной;Но я исторгнул вражий мечИ исполина обезглавил,И имя Господа прославил.

Юлия Валериановна Жадовская

1824–1883

Молитва к Божией Матери

Мира заступница, Матерь всепетая!Я пред Тобою с мольбой:Бедную грешницу, мраком одетую,Ты благодатью прикрой!Если постигнут меня испытания,Скорби, утраты, враги,В трудный час жизни, в минуту страдания,Ты мне, молю, помоги!Радость духовную, жажду спасенияВ сердце мое положи:В царство Небесное, в мир утешенияПуть мне прямой укажи!

Иван Саввич Никитин

1824–1861

Ночь на берегу моря

В зеркало влаги холоднойМесяц спокойно глядитИ над землею безмолвнойТихо плывет и горит.Легкою дымкой туманаЯсный одет небосклон;Светлая грудь океанаДышит как будто сквозь сон.Медленно, ровно качаясь,В гавани спят корабли;Берег, в воде отражаясь,Смутно мелькает вдали.Смолкла дневная тревога…Полный торжественных дум,Видит присутствие БогаВ этом молчании ум.

Молитва

О Боже! дай мне воли силу,Ума сомненье умертви, —И я сойду во мрак могилыПри свете веры и любви.Мне сладко под Твоей грозоюТерпеть и плакать и страдать;Молю: оставь одну со мноюТвою святую благодать.

Новый Завет

Измученный жизнью суровой,Не раз я себе находилВ глаголах предвечного СловаИсточник покоя и сил.Как дышат святые их звукиБожественным чувством любви,И сердца тревожного мукиКак скоро смиряют они!..Здесь всё в чудно сжатой картинеПредставлено Духом Святым:И мир, существующий ныне,И Бог, управляющий им,И сущего в мире значенье,Причина, и цель, и конец,И вечного Сына рожденье,И крест, и терновый венец.Как сладко читать эти строки,Читая, молиться в тиши,И плакать, и черпать урокиИз них для ума и души!

Алексей Николаевич Апухтин

1840–1893

Жизнь

О жизнь! Ты миг, но миг прекрасный,Миг невозвратный, дорогой;Равно счастливый и несчастный,Расстаться не хотят с тобой.Ты миг, но данный нам от БогаНе для того, чтобы роптатьНа свой удел, свою дорогуИ дар бесценный проклинать.Но чтобы жизнью наслаждаться,Но чтобы ею дорожить,Перед судьбой не преклоняться,Молиться, веровать, любить.

Голгофа

Распятый на кресте нечистыми руками,Меж двух разбойников Сын Божийумирал.Кругом мучители нестройными толпами,У ног рыдала Мать; девятый час настал:Он предал дух Отцу. И тьма объялаземлю.И гром гремел, и, гласу гнева внемля,Евреи в страхе пали ниц…И дрогнула земля, разверзлась тьмагробниц,И мертвые, восстав, явилися живыми…А между тем в далеком РимеНадменный временщик безумно пировал,Стяжанием неправедным богатый,И у ворот его палатыГолодный нищий умирал.А между тем софист, на до́гматы ученьяВсе доводы ума напрасно истощив,Под бременем неправд, под игомзаблужденья,Являлся в сонмищах уныл и молчалив.Народ блуждал во тьме порока,Неслись стенания с земли.Всё ждало истины…И скоро от ВостокаПришельцы новое ученье принесли.И, старцы разумом и юные душою,С молитвой пламенной, с крестомна раменах,Они пришли – и пали в прахСлепые мудрецы пред речию святою.И нищий жизнь благословил,И в запустении богатого обитель,И в прахе идолы, а в храмах Бога СилСияет на кресте Голгофский Искупитель!

Владимир Сергеевич Соловьев

1853–1900

Прометею

Когда душа твоя в одном увидит светеЛожь с правдой, с благом зло,И обоймет весь мир в одном любвипривете,Что есть и что прошло;Когда узнаешь ты блаженствопримиренья;Когда твой ум поймет,Что только в призраке ребяческогомненьяИ ложь, и зло живет, —Тогда наступит час – последний частворенья…Твой свет одним лучомРассеет целый мир туманного виденьяВ тяжелом сне земном:Преграды рушатся, расплавлены оковыБожественным огнем,И утро вечное восходит к жизни новойВо всех, и все в Одном.

«О, как в тебе лазури чистой много…»

О, как в тебе лазури чистой многоИ черных, черных туч!Как ясно над тобой сияет отблеск Бога,Как злой огонь в тебе томителен и жгуч.И как в твоей душе с невидимой враждоюДве силы вечные таинственно сошлись,И тени двух миров, нестройною толпоюТеснясь к тебе, причудливо сплелись.Но верится: пройдет сверкающий громамиСредь этой мглы Божественный Глагол,И туча черная могучими струямиПрорвется вся в опустошенный дол.И светлою росой она его омоет,Огонь стихий враждебных утолит,И весь свой блеск небесный сводоткроетИ всю красу земли недвижно озарит.

«От пламени страстей, нечистых и жестоких…»

От пламени страстей, нечистыхи жестоких,От злобных помыслов и лживой суетыНе исцелит нас жар порывов одиноких,Не унесет побег тоскующей мечты.Не средь житейской мертвеннойпустыни,Не на распутье праздных дум и словНайти нам путь к утраченной святыне,Напасть на след потерянных богов.Не нужно их! В безмерной благостынеНаш Бог земли Своей не покидалИ всем единый путь от низменнойгордыниК смиренной высоте открыл и указал.И не колеблются Сионские твердыни,Саронских пышных роз не меркнеткрасота,И над живой водой, в таинственнойдолине,Святая лилия нетленна и чиста.

Имману-Эль

Во тьму веков та ночь уж отступила,Когда, устав от злобы и тревог,Земля в объятьях неба опочилаИ в тишине родился С-нами-Бог.И многое уж невозможно ныне:Цари на небо больше не глядят,И пастыри не слушают в пустыне,Как ангелы про Бога говорят.Но вечное, что в эту ночь открылось,Несокрушимо временем оно,И Слово вновь в душе твоей родилось,Рожденное под яслями давно.Да! С нами Бог, – не там, в шатрелазурном,Не за пределами бесчисленных миров,Не в злом огне и не в дыханье бурном,И не в уснувшей памяти веков.Он здесь, теперь, – средь суетыслучайной,В потоке мутном жизненных тревогВладеешь ты всерадостною тайной:Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог!

Ночь на Рождество

Посвящается В. Л. Величко

Пусть всё поругано веками преступлений,Пусть незапятнанным ничто не сбереглось,Но совести укор сильнее всех сомнений,И не погаснет то, что5 раз в душе зажглось.Великое не тщетно совершилось;Недаром средь людей явился Бог;К земле недаром небо преклонилось,И распахнулся вечности чертог.В незримой глубине сознанья медовогоИсточник истины живет не заглушен,И над руинами позора вековогоГлагол ее звучит, как похоронный звон.Родился в мире Свет, и Свет отвергнуттьмою,Но светит Он во тьме, где грань добра и зла.Не властью внешнею, а правдою самоюКнязь века осужден и все его дела.

Иннокентий федорович анненский

1855—190 9

«В небе ли меркнет звезда…»

В небе ли меркнет звезда,Пытка ль земная всё длится;Я не молюсь никогда,Я не умею молиться.Время погасит звезду,Пытку ж и так одолеем…Если я в церковь иду,Там становлюсь с фарисеем.С ним упадаю я нем,С ним и воспряну ликуя…Только во мне-то зачемМытарь мятется, тоскуя?..

Среди миров

Среди миров, в мерцании светилОдной Звезды я повторяю имя…Не потому, чтоб я Ее любил,А потому, что я томлюсь с другими.И если мне сомненье тяжело,Я у Нее одной ищу ответа,Не потому, что от Нее светло,А потому, что с Ней не надо света.

Дочь Иаира

Сини реки, светлы веси,И с небес и из могилВсем ответ: «Христос воскресе!»Кто б о счастье ни молил.Слабы травы, белы плиты,И звонит победно медь:«Голубые льды разбиты,И они должны сгореть!»Точно кружит солнце, зимнийДолгий плен свой позабыв;Только мне в пасхальном гимнеСмерти слышится призыв.Ведь под снегом сердце билось,Там тянулась жизни нить:Ту алмазную застылостьНадо было разбудить…Для чего ж с конту5ров нежной,Непорочной красотыГрубо сорван саван снежный,Жечь зачем ее цветы?Для чего так сине пламя,Раскаленность так бела,И, гудя, с колоколамиСлили звон колокола?Тот, грехи подъявший мира,Осушавший реки слез,Так ли дочерь ИаираПоднял некогда Христос?Не мигнул фитиль горящий,Не зазыбил ветер ткань…Подошел Спаситель к спящейИ сказал ей тихо: «Встань».

К. Р

1858–1915

Надпись в Евангелие

Пусть эта книга священнаяСпутница вам неизменнаяБудет везде и всегда.Пусть эта книга спасенияВам подает утешениеВ годы борьбы и труда.Эти глаголы чудесные,Как отголоски небесныеВ грустной юдоли земной,Пусть в ваше сердце вливаются —И небеса сочетаютсяС чистою вашей душой.

Молитва

Научи меня, Боже, любитьВсем умом Тебя, всем помышленьем,Чтоб и душу Тебе посвятить,И всю жизнь с каждым сердца биеньем.Научи Ты меня соблюдатьЛишь Твою милосердную волю,Научи никогда не роптатьНа свою многотрудную долю.Всех, которых пришел искупитьТы Своею Пречистою Кровью,Бескорыстной, глубокой любовьюНаучи меня, Боже, любить!

«Когда креста нести нет мочи…»

Когда креста нести нет мочи,Когда тоски не побороть,Мы к небесам возводим очи,Творя молитву дни и ночи,Чтобы помиловал Господь.Но если вслед за огорченьемНам улыбнется счастье вновь,Благодарим ли с умиленьемОт всей души, всем помышленьемМы Божью милость и любовь?

«Блаженны мы, когда идем…»

Блаженны мы, когда идемОтважно, твердою стопоюС неунывающей душоюТернистым жизненным путем;Когда лукавые сомненьяНе подрывают веры в нас,Когда соблазна горький часИ неизбежные паденьяНам не преграда на пути,И мы, восстав, прах отряхая,К вратам неведомого краяГотовы бодро вновь идти;Когда не только дел и слова,Но даже мыслей чистотуМы возведем на высоту,Все отрешаясь от земного;Когда к Создателю, как дымКадильный, возносясь душою,Неутомимою борьбоюСебя самих мы победим.

Надпись на картине

С какою кротостью и скорбью нежнойПречистая взирает с полотна!Грядущий час печали неизбежнойКак бы предчувствует Она!К груди Она Младенца прижимаетИ Им любуется, о Нем грустя…Как Бог, Он взором вечность проницаетИ беззаботен, как дитя!

На Страстной неделе

Жених в полуночи грядет!Но где же раб Его блаженный,Кого Он бдящего найдет,И кто с лампадою возжженнойНа брачный пир войдет за Ним?В ком света тьма не поглотила?О, да исправится, как дымБлагоуханного кадила,Моя молитва пред Тобой!Я с безутешною тоскоюВ слезах взираю издалекаИ своего не смею окаВознесть к чертогу Твоему.Где одеяние возьму?О, Боже, просвети одеждуДуши истерзанной моей,Дай на спасенье мне надеждуВо дни святых Твоих Страстей!Услышь, Господь, мои моленьяИ тайной вечери Твоей,И всечестного омовеньяПрими причастника меня!Врагам не выдам тайны я,Воспомянуть не дам ИудуТебе в лобзании моем,Но за разбойником я будуПеред Святым Твоим крестомВзывать коленопреклоненный:О, помяни, Творец вселенной,Меня во царствии Твоем!

Из Апокалипсиса

(Глава 3, стих 20)

Стучася, у двери твоей Я стою:Впусти меня в келью свою!Я немощен, наг, утомлен и убог,И труден Мой путь, и далек.Скитаюсь Я по миру беден и нищ,Стучася у многих жилищ;Кто глас Мой услышит, кто дверь отопрет,К себе кто Меня призовет,К тому Я войду и того возлюблю,И вечерю с ним разделю.Ты слаб, изнемог ты в труде и борьбе,Я силы прибавлю тебе;Ты плачешь – последние слезы с очейСотру Я рукою Моей.И буду в печали тебя утешать,И сяду с Тобой вечерять…Стучася, у двери твоей Я стою:Впусти Меня в келью свою!

Из Апокалипсиса

Я новое небо и новую землю увидел…Пространство далекое прежних небесминовало,И прежней земли преходящей и тленнойне стало,И моря уж нет… Новый город священныйя видел,От Бога сходящий в великом,безбрежном просторе,Подобный невесте младой в подвенечномуборе,Невесте прекрасной, готовой супругапринять.«Се скиния Бога с людьми. ОбитатьЗдесь с ними Он будет», – я слышалслова громовые,«Сам Бог будет Богом в народе Своем, —И всякую с глаз их слезу Он отрет.И земныеПечали исчезнут. В том граде святомНе будет ни плача, ни вопля, ни горькихстенаний,Не будет болезни, ни скорби, ни тяжкихстраданий,И смерти не будет. Таков Мой обет;Прошло все, что было, и прежнего нет!»…

Семен Яковлевич Надсон

1862–1887

Желание

О, если там, за тайной гроба,Есть мир прекрасный и святой,Где спит завистливая злоба,Где вечно царствует покой,Где ум не возмутят сомненья,Где не изноет грудь в борьбе, —Творец, услышь мои моленьяИ призови меня к Себе!Мне душен этот мир развратаС его блестящей мишурой!Здесь брат рыдающего братаГотов убить своей рукой,Здесь спят высокие порывыСвободы, правды и любви,Здесь ненасытный бог наживыСвои воздвигнул алтари.Душа полна иных стремлений,Она любви и мира ждет…Борьба и тайный яд сомненийЕе терзает и гнетет.Она напрасно молит светаС немой и жгучею тоской,Глухая полночь без рассветаЦарит всесильно над землей.Твое высокое ученьеНе понял мир… Он осмеялСвятую заповедь прощенья,Забыв Твой светлый идеал,Он стал служить кумирам века;Отвергнув свет, стал жить во мгле, —И с той поры для человекаУж нет святыни на земле.В крови и мраке утопая,Ничтожный сын толпы людскойНа дверь утраченного раяГлядит с насмешкой и хулой;И тех, кого зовут стремленьяК святой, духовной красоте, —Клеймит печатью отверженьяИ распинает на кресте.

«Я не Тому молюсь…»

Я не Тому молюсь, Кого едва дерзаетНазвать душа моя, смущаясь и дивясь,И перед Кем мой ум бессильно замолкает,В безумной гордости постичь Его стремясь;Я не Тому молюсь, пред Чьими алтарямиНарод, простертый ниц, в смирении лежит,И льется фимиам душистыми волнами,И зыблются огни, и пение звучит;Я не Тому молюсь, Кто окружен толпамиСвященным трепетом исполненных духо5вИ Чей незримый трон за яркими звездамиЦарит над безднами разбросанныхмиров, —Нет, перед Ним я нем!.. Глубокое сознаньеМоей ничтожности смыкает мне уста, —Меня влечет к себе иное обаянье —Не власти царственной, но пыткии креста.Мой Бог – Бог страждущих, Бог,обагренный кровью,Бог-человек и брат с небесною душой, —И пред страданием и чистою любовьюСклоняюсь я с моей горячею мольбой!..

Федор Сологуб

1863–1927

Пилигрим

В одежде пыльной пилигрима,Обет свершая, он идет,Босой, больной, неутомимо,То шаг назад, то два вперед.И, чередуясь мерно, далиВстают всё новые пред ним,Неистощимы, как печали, —И всё далек Ерусалим…В путях томительной печалиСтремится вечно род людскойВ недосягаемые далиК какой-то цели роковой.И создает неутомимоСудьба преграды перед ним,И всё далек от пилигримаЕго святой Ерусалим.

«Зелень тусклая олив…»

Зелень тусклая олив,Успокоенность желания.Безнадежно молчаливСкорбный сон твой, Гефсимания.В утомленьи и в бреду,В час, как ночь безумно стынула,Как молился Он в саду,Чтобы эта чаша минула!Было тёмно, как в гробу.Мать великая ответилаНа смиренную мольбуТолько резким криком петела.Ну так что ж! как хочет Бог,В жизни нашей так и сбудется,А мечтательный чертогТолько изредка почудится.Всякий буйственный порывГасит холодом вселенная.Я иду в тени олив,И душа моя – смиренная.Нет в душе надежд и сил,Умирают все желания.Я спокоен, – я вкусилПрелесть скорбной Гефсимании.

«Под сению Креста рыдающая Мать…»

Под сению Креста рыдающая Мать.Как ночь пустынная, мрачна ее кручина.Оставил Мать Свою, – осталось ей обнятьЛишь ноги бледные измученного Сына.Хулит Христа злодей, распятый вместес ним:– Когда ты Божий Сын, так как же тыповешен?Сойди, спаси и нас могуществом твоим,Чтоб знали мы, что ты всесилени безгрешен. —Любимый ученик сомнением объят,И нет здесь никого, в печали или злобе,Кто верил бы, что Бог бессильными распятИ встанет в третий день в своемхолодном гробе.И даже сам Христос, смутившись наконец,Под гнетом тяжких дум и мук изнемогая,Бессильным естеством медлительнострадая,Воззвал: – Зачем меня оставил Ты,Отец! —В Христа уверовал и Бога исповедалЛишь из разбойников повешенных один.Насилья грубого и вечной мести сын,Он сыну Божьему греховный дух свойпредал.И много раз потом вставала злоба вновь,И вновь обречено на казнь бывало Слово,И неожиданно пред Ним горела сноваОдних отверженцев кровавая любовь.

Из притчей Соломоновых

Глава 2, стих

Мудрость копили отцы,В краткие притчи чеканя, —И овладели глупцыПритчею, мудрых тираня.Пьяный, бредущий кой-какС плетью в руке, не опасней,Чем лицемерный дурак,Вооружившийся басней.

«В бедной хате в Назарете…»

В бедной хате в НазаретеОбитал ребенок-Бог.Он однажды на рассвете,Выйдя тихо на порог,Забавлялся влажной глиной,Он кускам ее давалЖизнь и образ голубиный,И на волю отпускал, —И неслись они далеко,И блаженство бытияВозвещала от востокаНовозданная семья.О, Божественная сила,И ко мне сходила Ты,И душе моей дарилаОкрыленные мечты, —Утром дней благоуханныхЖизни трепетной моей, —Вереницы новозданныхНазаретских голубей.Ниспошли еще мне сноваВ жизнь туманную моюИз томления земногоСотворенную семью.

Вячеслав Иванович Иванов

1866–1949

«Я посох мой доверил Богу…»

Я посох мой доверил БогуИ не гадаю ни о чем.Пусть выбирает Сам дорогу,Какой меня ведет в Свой дом.А где тот дом – от всех сокрыто;Далече ль он – утаено.Что в нем оставил я – забыто,Но будет вновь обретено,Когда, от чар земных излечен,Я повернусь туда лицом,Где – знает сердце – буду встреченМеня дождавшимся Отцом.

«Оракул муз который век…»

Оракул муз который векОсуществляет человек:«Одно прекрасное и мило,А непрекрасное постыло».Но, непрекрасного, себя,Живу – стыдясь, а всё ж любя.Не потому ль и Божье СловоВнушает нам: «Люби другого,Как любишь самого себя»?

«Светом повеяло, Христос родился…»

Шепчет: «Светом повеяло,Христос родился».Отпустил, что содеяла, —И в Нем ты – вся.Содроганье последнее —И застыли уста.Есть ли слово победнееЭтой вести Христа?

«И снова ты пред взором видящим…»

И снова ты пред взором видящим,О Вифлеемская звезда,Встаешь над станом ненавидящимИ мир пророчишь, как тогда.А мы рукою окровавленнойЗемле куем железный мир:Стоит окуренный, восславленныйНа месте скинии кумир.Но твой маяк с высот не сдвинется,Не досягнет их океан,Когда на приступ неба вскинетсяИз бездн морских Левиафан.Равниной мертвых вод уляжетсяИзнеможенный легион,И человечеству покажется,Что всё былое – смутный сон.И бесноватый успокоитсяОт судорог небытия,Когда навек очам откроетсяОдна действительность – твоя.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

1866–1941

Поэту

И отдашь голодному душу твою,и напитаешь душу страдальца:тогда свет твой взойдет во тьме,и мрак твой будет как полдень.

Ис 8, 10

Не презирай людей! Безжалостнойи гневнойНасмешкой не клейми их горестейи нужд,Сознав могущество заботы повседневной,Их страха и надежд не оставайся чужд.Как друг, не как судья неумолимо-строгий,Войди в толпу людей и оглянись вокруг,Пойми ты говор их, и смутный гултревоги,И стон подавленный невыразимых мук.Сочувствуй горячо их радостям и бедам,Узнай и полюби простой и темный люд,Внимай без гордости их будничнымбеседамИ, как святыню, чти их незаметный труд.Сквозь мутную волну житейского потокаЖемчужины на дне ты различишь тогда:В постыдной оргии продажного порока —Следы раскаянья и жгучего стыда,Улыбку матери над тихой колыбелью,Молитву грешника и поцелуй любви,И вдохновенного возвышенною цельюБорца за истину во мраке и крови.Поймешь ты красоту и смыслсуществованьяНе в упоительной и радостной мечте,Не в блеске и цветах, но в тернияхстраданья,В работе, в бедности, в суровой простоте.И, жаждущую грудь роскошно утоляя,Неисчерпаема, как не5ктар золотой,Твой подвиг тягостный сторицей награждая,Из жизни сумрачной поэзия святаяПольется светлою, могучею струей.

««Христос воскрес!» – поют во храме…»

«Христос воскрес!» – поют во храме;Но грустно мне… душа молчит:Мир полон кровью и слезами,И этот гимн пред алтарямиТак оскорбительно звучит.Когда б Он был меж нас и видел,Чего достиг наш славный век,Как брата брат возненавидел,Как опозорен человек,И если б здесь, в блестящем храме,«Христос воскрес!» Он услыхал,Какими б горькими слезамиПеред толпой Он зарыдал!

. . . . . . . . . . .

«Томимый грустью непонятной…»

Томимый грустью непонятной,Всегда чужой в толпе людей,Лишь там, в природе благодатнойЯ сердцем чище и добрей.Мне счастья, Господи, не надо!Но я пришел, чтоб здесь дышатьТвоих лесов живой прохладойИ листьям шепчущим внимать.Пусть росы падают на землюСлезами чистыми зари…Твоим глаголам, Боже, внемлю:Открыто сердце, – говори!

Молитва о крыльях

Ниц простертые, унылые,Безнадежные, бескрылые,В покаянии, в слезах —Мы лежим во прахе прах,Мы не смеем, не желаем,И не верим, и не знаем,И не любим ничего.Боже, дай нам избавленья,Дай свободы и стремленья,Дай веселья Твоего.О, спаси нас от бессилья,Дай нам крылья, дай нам крылья,Крылья Духа Твоего!

Март

Больной, усталый лед,Больной и талый снег…И всё течет, течет…Как весел вешний бегМогучих мутных вод!И плачет дряхлый снег,И умирает лед.А воздух полон нег,И колокол поет.От стрел весны падетТюрьма свободных рек,Угрюмых зим оплот, —Больной и темный лед,Усталый, талый снег…И колокол поет,Что жив мой Бог вовек,Что смерть сама умрет!

«О, если бы душа была полна любовью…»

О, если бы душа была полна любовью,Как Бог мой на кресте – я умер бы любя.Но ближних не люблю, как не люблю себя,И все-таки порой исходит сердце кровью.О, мой Отец, о, мой Господь,Жалею всех живых в их слабости и силе,В блаженстве и скорбях, в рожденьии в могиле,Жалею всякую страдающую плоть.И кажется порой – у всех одна душа,Она зовет Тебя, зовет и умирает,И бредит в шелесте ночного камыша,В глазах больных детей, в огнях зарницсияет.Душа моя и Ты – с Тобою мы одни.И смертною тоской и ужасом объятый,Как некогда с креста Твой Первенецраспятый,Мир вопиет: Лама́! Лама́! Савахфани́.Душа моя и Ты – с Тобой одни мы оба,Всегда лицом к лицу, о, мой последнийВраг,К Тебе мой каждый вздох, к Тебе мойкаждый шагВ мгновенном блеске дня и в вечнойтайне гроба,И в буйном ропоте Тебя за жизнь кляня,Я всё же знаю: Ты и я – одно и то же,И вопию к Тебе, как Сын Твой: Боже, Боже,За что оставил Ты меня?

Бог

О, Боже мой, благодарюЗа то, что дал моим очамТы видеть мир, Твой вечный храм,И ночь, и волны, и зарю…Пускай мученья мне грозят, —Благодарю за этот миг,За всё, что сердцем я постиг,О чем мне звезды говорят…Везде я чувствую, вездеТебя, Господь, – в ночной тиши,И в отдаленнейшей звезде,И в глубине моей души.Я Бога жаждал – и не знал;Еще не верил, но, любя,Пока рассудком отрицал, —Я сердцем чувствовал Тебя.И Ты открылся мне: Ты – мир.Ты – всё. Ты – небо и вода,Ты – голос бури, Ты – эфир,Ты – мысль поэта, Ты – звезда.Пока живу – Тебе молюсь,Тебя люблю, дышу Тобой,Когда умру – с Тобой сольюсь,Как звезды с утренней зарей.Хочу, чтоб жизнь моя былаТебе немолчная хвала,Тебя за полночь и зарю,За жизнь и смерть – благодарю!..

Константин Дмитриевич Бальмонт

1867–1942

Звезда пустыни

Иногда в пустыне возникают голоса,но никто не знает, откуда они.

Слова одного бедуина

1О Господи, молю Тебя, приди!Уж тридцать лет в пустыне я блуждаю,Уж тридцать лет ношу огонь в груди,Уж тридцать лет Тебя я ожидаю.О Господи, молю Тебя, приди!Мне разум говорит, что нет Тебя,Но слепо я безумным сердцем верю,И падаю, и мучаюсь, любя.Ты видишь: я душой не лицемерю,Хоть разум мне кричит, что нет Тебя!О, смилуйся над гибнущим рабом!Нет больше сил стонать среди пустыни.Зажгись во мраке огненным столбом,Приди, молю Тебя, я жду святыни.О, смилуйся над гибнущим рабом!2Только что сердце молилось Тебе,Только что вверилось темной судьбе, —Больше не хочет молиться и ждать,Больше не может страдать.Точно задвинулись двери тюрьмы, —Душно мне, страшно от шепчущей тьмы,Хочется в пропасть взглянуть и упасть,Хочется Бога проклясть.3О Даятель немых сновидений,О Создатель всемирного света,Я не знаю Твоих откровений,Я не слышу ответа.Или трудно Тебе отозваться?Или жаль Тебе скудного слова?Вот уж струны готовы порватьсяОт страданья земного.Не хочу славословий заемных, —Лучше крики пытаемых пленных,Если Ты не блистаешь для темныхИ терзаешь смиренных!4О, как Ты далек! Не найти мне Тебя,не найти!Устали глаза от простора пустынибезлюдной,Лишь кости верблюдов белеютна тусклом путиДа чахлые травы змеятся над почвоюскудной.Я жду, я тоскую. Вдали вырастают сады.О, радость! Я вижу, как пальмы растут,зеленея.Сверкают кувшины, звеня от блестящейводы.Всё ближе, всё ярче! – И сердцезабилось, робея.Боится и шепчет: «Оазис!» – Как сладкоцвестиВ садах, где, как праздник, пленительнажизнь молодая.Но что это? Кости верблюдов лежатна пути!Всё скрылось. Лишь носится ветер,пески наметая.5Но замер и ветер средь мертвых песков,И тише, чем шорох увядших листов,Протяжней, чем шум океана,Без слов, но слагаясь в созвучия слов,Из сфер неземного туманаПослышался голос, как будто бы зов,Как будто дошедший сквозь бездну вековУтихший полет урагана.6«Я откроюсь тебе в неожиданный миг —И никто не узнает об этом,Но в душе у тебя загорится родник,Озаренный негаснущим светом.Я откроюсь тебе в неожиданный миг.Не печалься, не думай об этом.Ты воскликнул, что Я бесконечно далек, —Я в тебе, ты во Мне безраздельно.Но пока сохрани только этот намек:Всё – в Одном. Всё глубоко и цельно.Я незримым лучом над тобою горю,Я желанием правды в тебе говорю».7И там, где пустыня с лазурью слилась,Звезда ослепительным ликом зажглась.Испуганно смотрит с немой вышины, —И вот над пустыней зареяли сны.Донесся откуда-то гаснущий звон,И стал вырастать в вышину небосклон.И взорам открылось при свете зарниц,Что в небе есть тайны, но нет в нем границ.И образ пустыни от взоров исчез,За небом раздвинулось Небо небес.Что жизнью казалось, то сном пронеслось,И вечное, вечное счастье зажглось.

«Одна есть в мире красота…»

Одна есть в мире красота.Не красота богов Эллады,И не влюбленная мечта,Не гор тяжелые громады,И не моря, не водопады,Не взоров женских чистота,Одна есть в мире красота —Любви, печали, отреченьяИ добровольного мученьяЗа нас распятого Христа.

Мост

Между Временем и Вечностью,Как над брызнувшей водой,К нам заброшен бесконечностьюМост воздушно-золотой, —Разноцветностью играющий,Видный только для того,Кто душою ожидающейЛюбит Бога своего, —Кто, забыв свое порочное,Победил громаду золИ, как радуга непрочная,Воссиял – и отошел.

Белая страна

Я – в стране, что вечно в белое одета,Предо мной – прямая долгая дорога.Ни души – в просторах призрачногосвета,Не с кем говорить здесь, не с кем,кроме Бога.Всё, что было в жизни, снова улыбнется,Только для другого, – нет, не для меня.Солнце не вернется, счастье не проснется,В сердце у меня ни ночи нет, ни дня.Но еще влачу я этой жизни бремя,Но еще куда-то тянется дорога.Я один в просторах, где умолкло время,Не с кем говорить мне, не с кем,кроме Бога.

Не лучше ли страдание

«Не лучше ли страдание,Глухое, одинокое,Как бездны мироздания,Непонято-глубокое?Не лучше ли мучение,Чем ясный, звонкий смех?Полюбим отречение,Разлюбим сладкий грех».«О, нет, мой брат единственный,Душа моя смущается;В ней вечен клич воинственный,Ей много обещается.Весь мир нам обещается,Когда его хотим,И всякий грех прощается,Когда простим другим».

На мотив Экклезиаста

Год проходит и снова приходит,Вновь к истокам стекаются реки,Солнце всходит и Солнце заходит,А Земля пребывает вовеки.Веет ветер от Севера к Югу,И от Юга на Север стремится,И бежит он во мраке по кругу,Чтобы снова под Солнцем кружиться.Суета! Что премудрость и знанье!Нам одно все века завещали:Тот, кто хочет умножить познанья,Умножает тем самым печали.Полдень жжет ослепительным зноем,Ночь смиряет немым усыпленьем:Лучше горсть с невозбранным покоем,Чем пригоршни с трудом и томленьем.Смех напрасен, забота сурова,И никто ничего не откроет,И ничто здесь под Солнцем не ново,Только Смерть – только Смерть успокоит!

Оклик

Кто там вздыхает в недрах темной бездны?Чьи слезы льются скорбно по лицу?Кто шлет свой крик бессильный в мирнадзвездныйВзывая святотатственно к Творцу?Богохуленья ропот бесполезный,Слова упрека, от детей к отцу,Поймет ли человек закон железный —Без вечных мук пришел бы мир к концу.Ужели маловерным непонятно,Что правда – только в образе Христа?Его слова звучат светло и внятно.«Я – жизни смысл, печаль и красота…К блаженству Я пришел стезей мученья…Смерть победил Я светом отреченья…»

На мотив Псалма 18

Ночь ночи открывает знанье,Дню ото дня передается речь.Чтоб славу Господа непопранной сберечь,Восславить Господа должны Его созданья.Все от Него – и жизнь, и смерть.У ног Его легли, простерлись бездны,О помыслах Его вещает громко твердь,Во славу дел Его сияет светоч звездный.Выходит Солнце-исполин,Как будто бы жених из брачногочертога,Смеется светлый лик лугов, садов, долин,От края в край небес идет его дорога.Свят, свят Господь, Зиждитель мой!Перед лицом Твоим рассеялась забота.И сладостней, чем мед, и слаще капель сотаЕдиный жизни миг, дарованный Тобой!

Зинаида Николаевна Гиппиус

1869–1945

О другом

Господь. Отец.Мое начало. Мой конец.Тебя, в Ком Сын, Тебя, Кто в Сыне,Во имя Сына прошу я нынеИ зажигаю пред ТобойМою свечу.Господь. Отец. Спаси, укрой —Кого хочу.Тобою дух мой воскресает.Я не о всех прошу, о Боже,Но лишь о том,Кто предо мною погибает,Чье мне спасение дороже,О нем, – одном.Прими, Господь, мое хотенье!О, жги меня, как я – свечу,Но ниспошли освобожденье,Твою любовь, Твое спасенье —Кому хочу.

Христу

Мы не жили – и умираемСреди тьмы.Ты вернешься… Но как узнаемТебя – мы?Всё дрожим и себя стыдимся,Тяжел мрак.Мы молчаний Твоих боимся…О, дай знак!Если нет на земле надежды —То всё прах.Дай коснуться Твоей одежды,Забыть страх.Ты во дни, когда был меж нами,Сказал Сам:«Не оставлю вас сиротами,Приду к вам».Нет Тебя. Душа не готова,Не бил час.Но мы верим, – Ты будешь сноваСреди нас.

Нескорбному Учителю

Иисус, в одежде белой,Прости печаль мою!Тебе я дух несмелыйИ тяжесть отдаю.Иисус, детей надежда!Прости, что я скорблю!Темна моя одежда,Но я Тебя люблю.

Сообщники

В. Брюсову

Ты думаешь, Голгофа миновала,При Понтии Пилате пробил час,И жизнь уже с тех пор не повторялаТого, что быть могло – единый раз?Иль ты забыл? Недавно мы с тобоюПо площади бежали второпях,К судилищу, где двое пред толпоюСтояли на высоких ступенях.И спрашивал один, и сомневался,Другой молчал, – как и в былые дни.Ты всё вперед, к ступеням порывался…Кричали мы: распни Его, распни!Шел в гору Он – ты помнишь? —без сандалий…И ждал Его народ из ближних мест.С Молчавшего мы там одежды снялиИ на веревках подняли на крест.Ты, помню, был на лестнице, направо…К ладони узкой я приставил гвоздь.Ты стукнул молотком по шляпке ржавой, —И вникло острие, не тронув кость.Мы о хитоне спорили с тобою,В сторонке сидя, у костра, вдвоем…Не на тебя ль попала кровь с водою,Когда ударил я Его копьем?И не с тобою ли у двери гробаМы тело сторожили по ночам?. . . . . . . . . . . .Вчера, и завтра, и до века, оба —Мы повторяем казнь – Ему и нам.

Вместе

Я чту Высокого,Его завет.Для одинокого —Победы нет.Но путь единственныйДуше открыт,И зов таинственный,Как клич воинственный,Звучит, звучит…Господь прозрениеНам ныне дал;Для достижения —Дорогу тесную,Пусть дерзновенную,Но неизменную,Одну – совместную —Он указал.

Мера

Всегда чего-нибудь нет, —Чего-нибудь слишком много…На всё как бы есть ответ —Но без последнего слога.Свершится ли что – не так,Некстати, непрочно, зыбко…И каждый не верен знак,В решеньи каждом – ошибка.Змеится луна в воде, —Но лжет, золотясь, дорога…Ущерб, перехлест везде.А мера – только у Бога.

Белая одежда

Побеждающему Я дамбелые одежды.

Апокалипсис

Он испытует – отдалением,Я принимаю испытание.Я принимаю со смирениемЕго любовь, – Его молчание.И чем мольба моя безгласнее —Тем неприступней, непрерывнее,И ожидание – прекраснее,Союз грядущий – неразрывнее.Времен и сроков я не ведаю,В Его руке Его создание…Но победить – Его победою —Хочу последнее страдание.И отдаю я душу смелуюМое страданье Сотворившему.Сказал Господь: «Одежду белуюЯ посылаю – победившему».

Грех

И мы простим, и Бог простит.Мы жаждем мести от незнанья.Но злое дело – воздаяньеСамо в себе, таясь, таит.И путь наш чист, и долг наш прост:Не надо мстить. Не нам отмщенье.Змея сама, свернувши звенья,В свой собственный вопьется хвост.Простим и мы, и Бог простит,Но грех прощения не знает,Он для себя – себя хранит,Своею кровью кровь смывает,Себя вовеки не прощает —Хоть мы простим и Бог простит.

Б. Б-у

«…И не мог

совершить там

никакого чуда…»

Не знаю я, где святость, где порок,И никого я не сужу, не меряю.Я лишь дрожу пред вечною потерею:Кем не владеет Бог – владеет Рок.Ты был на перекрестке трех дорог, —И ты не стал лицом к Его преддверию…Он удивился твоему невериюИ чуда над тобой свершить не мог.Он отошел в соседние селенияНе поздно, близок Он, бежим, бежим!И, если хочешь, – первый перед НимС безумной верою склоню колени я…Не Он Один – все вместе совершим,По вере, – чудо нашего спасения…

Иван Александрович Бунин

1870–1953

«За всё Тебя, Господь, благодарю!…»

За всё Тебя, Господь, благодарю!Ты, после дня тревоги и печали,Даруешь мне вечернюю зарю,Простор полей и кротость синей дали.Я одинок и ныне – как всегда.Но вот закат разлил свой пышный пламень,И тает в нем Вечерняя Звезда,Дрожа насквозь, как самоцветный камень.И счастлив я печальною судьбой,И есть отрада сладкая в сознанье,Что я один в безмолвном созерцанье,Что всем я чужд и говорю – с Тобой.

Троица

Гудящий благовест к молитве призывает,На солнечных лучах над нивами звенит;Даль заливных лугов в лазури утопает,И речка на лугах сверкает и горит.А на селе с утра идет обедня в храме:Зеленою травой усыпан весь амвон,Алтарь, сияющий и убранный цветами,Янтарным блеском свеч и солнца озарен.И звонко хор поет, веселый и нестройный,И в окна ветерок приносит аромат…Твой нынче день настал, усталый,кроткий брат,Весенний праздник твой, и светлыйи спокойный!Ты нынче с трудовых засеянных полейПринес сюда в дары простые приношенья:Гирлянды молодых березовых ветвей,Печали тихий вздох, молитву —и смиренье.

Столп огненный

В пустыне раскаленной мы блуждали,Томительно нам знойный день светил,Во мглистые сверкающие далиТуманный столп пред нами уходил.Но пала ночь – и скрылся столптуманный,Мираж исчез, свободней дышит грудь —И пламенем к земле обетованнойНам Ягве указует путь!

Новый храм

По алтарям, пустым и белым,Весенний ветер дул на нас,И кто-то сверху капал меломНа золотой иконостас.И звучный гул бродил в колоннах,Среди лесов. И по лесамМы шли в широких балахонах,С кистями, в купол, к небесам.И часто, вместе с малярами,Там пели песни. И Христа,Что слушал нас в веселом храме,Мы написали неспроста.Нам всё казалось, что под этиПростые песни вспомнит ОнПорог на солнце в Назарете,Верстак и кубовый хитон.

Долина Иосафата

Отрада смерти страждущим дана.Вы побелели, странники, от пыли,Среди врагов, в чужих краях вы были.Но вот вам отдых, мир и тишина.Гора полдневным солнцем сожжена,Русло Кедрона ветры иссушили.Но в прах отцов вы посохи сложили,Вас обрела родимая страна.В ней спят цари, пророки и левиты.В блаженные обители еяВсех, что в чужбине не были убиты,Сбирает милосердый Судия.По жестким склонам каменные плитыСтоят раскрытой Книгой Бытия.

«Мелькают дали, черные, слепые…»

Мелькают дали, черные, слепые,Мелькает океана мертвый лик:Бог разверзает бездны голубые,Но лишь на краткий миг.«Да будет свет!» Но гаснет свет, и сонный,Тяжелый гул растет вослед за ним:Бог, в довременный хаос погруженный,Мрак сотрясает ропотом Своим.

Гробница Рахили

«И умерла, и схоронил ИаковЕе в пути…» И на гробнице нетНи имени, ни надписей, ни знаков.Ночной порой в ней светит слабый свет,И купол гроба, выбеленный мелом,Таинственною бледностью одет.Я приближаюсь в сумраке несмелоИ с трепетом целую мел и пыльНа этом камне, выпуклом и белом…Сладчайшее из слов земных! Рахиль!

Сон

Из книги пророка Даниила

Царь! вот твой сон: блистал перед тобоюСреди долин огромный истукан,Поправший землю глиняной стопою.Червонный лик был истукану дан,Из серебра имел он грудь и длани,Из меди – бедра мощные и стан.Но пробил час, назначенный заране, —И сорвался в долину сам собойТяжелый камень с дальней горной грани.Царь! пробил час, назначенный судьбой:Тот камень пал, смешав металлы с глиной,И поднял прах, как пыль над молотьбой.Бог сокрушил металла блеск в единыйИ краткий миг: развеял без следа,А камень стал великою вершиной.Он овладел вселенной. Навсегда.

Самсон

Был ослеплен Самсон, был Господомобижен,Был чадами греха поруган и униженИ приведен на пир. Там, опустив к землеНезрячие глаза, он слушал смех и клики,Но мгла текла пред ним – и в этойжуткой мглеПылали грозные архангельские лики.Они росли, как смерч, – и вдругразверзлась твердь,Прорезал тьму глагол: «Восстань, Мойраб любимый!»И просиял слепец красой непостижимой,Затрепетал, как кедр, и побледнел,как смерть.О, не пленит его теперь Ваала хохот,Не обольстит очей ни пурпур, ни виссон! —И целый мир потряс громовый гул и грохот:Зане был слеп Самсон.

«И цветы, и шмели, и трава, и колосья…»

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,И лазурь, и полуденный зной…Срок настанет – Господь сына блудногоспросит:«Был ли счастлив ты в жизни земной?»И забуду я всё – вспомню только вот этиПолевые пути меж колосьев и трав —И от сладостных слез не успею ответить,К милосердным коленям припав.

Новый Завет

С Иосифом Господь беседовал в ночи,Когда Святая Мать с Младенцемпочивала:«Иосиф! Близок день, когда мечиПерекуют народы на орала.Как нищая вдова, что плачет в часночнойО муже и ребенке, как ПророкиМой древний Дом оплакали со Мной,Так проливает мир кровавых слез потоки.Иосиф! Я расторг с жестокими завет.Исполни в радости Господнее веленье:Встань, возвратись в Мой тихий Назарет —И всей земле яви Мое благословенье».

Бог

Дул с моря бриз, и месяц чистымрогомСтоял за длинной улицей села.От хаты тень лежала за порогом,А хата бледно-белою была.Дул южный бриз, и ночь была тепла.На отмелях, на берегу отлогом,Волна, шумя, вела беседу с Богом,Не поднимая сонного чела.И месяц наклонялся к балке темной,Грустя, светил на скалы, на погост,А Бог был ясен, радостен и прост.Он в ветре был, в моей душебездомнойИ содрогался синим блеском звездВ лазури неба, чистой и огромной.

Бегство в Египет

По лесам бежала Божья Мать,Куньей шубкой запахнув младенца!Стлалось в небе Божье полотенце,Чтобы ей не сбиться, не плутать.Холодна, морозна ночь была,Дива дивьи в эту ночь творились:Волчьи очи зеленью дымились,По кустам сверкали без числа.Две седых медведицы в лугуНа дыбах боролись в ярой злобе,Грызлись, бились и мотались обе,Тяжело топтались на снегу.А в дремучих зарослях, впотьмах,Жались, табунились и дрожали,Белым паром из ветвей дышалиЗвери с бородами и в рогах.И огнем вставал за лесом мечАнгела, летевшего к Сиону,К золотому Иродову трону,Чтоб главу на Ироде отсечь.

Валерий Яковлевич Брюсов

1873–1924

Моисей

Я к людям шел назад с таинственныхвысот,Великие слова в мечтах моих звучали.Я верил, что толпа надеется и ждет…Они, забыв меня, вокруг тельца плясали.Смотря на этот пир, я понял их, —и вотО камни я разбил ненужные скрижалиИ проклял навсегда Твой избранныйнарод.Но не было в душе ни гнева, ни печали.А Ты, о Господи, Ты повелел мне вновьСкрижали истесать. Ты для толпыпреступнойОставил Свой закон. Да будет так. ЛюбовьНе смею осуждать. Но мне, – мненедоступнаОна. Как Ты сказал, так я исполню всё,Но вечно, как любовь, – презрение мое.

Отрады

Знаю я сладких четыре отрады.Первая – радость в сознании жить.Птицы, и тучи, и призраки – рады,Рады на миг и для вечности быть.Радость вторая – в огнях лучезарна!Строфы поэзии – смысл бытия.Тютчева песни и думы Верхарна,Вас, поклоняясь, приветствую я.Третий восторг – то восторг бытьлюбимым.Ведать бессменно, что ты не один.Связаны, скованы словом незримым,Двое летим мы над страхом глубин.Радость последняя – радость предчувствий,Знать, что за смертью есть мир бытия.Сны совершенства! в мечтах и в искусствеВас, поклоняясь, приветствую я!Радостей в мире таинственно много,Сладостна жизнь от конца до конца.Эти восторги – предвестие Бога,Это – молитва на лоне Отца.

Ангел благого молчания

Молитва

Ангел благого молчания,Властно уста заградиВ час, когда силой страданияСердце трепещет в груди!Ангел благого молчания,Радостным быть помогиВ час, когда шум ликованияК небу возносят враги!Ангел благого молчания,Гордость в душе оживиВ час, когда пламя желанияБыстро струится в крови!Ангел благого молчания!Смолкнуть устам повелиВ час, когда льнет обаяниеВечно любимой земли!Ангел благого молчания,Душу себе покориВ час, когда брезжит сияниеДолго желанной зари!В тихих глубинах сознанияСветят святые огни!Ангел благого молчания,Душу от слов охрани!

Крестная смерть

Настала ночь. Мы ждали чуда.Чернел пред нами черный крест.Каменьев сумрачная грудаБлистала под мерцаньем звезд.Печальных женщин воздыханья,Мужчин угрюмые слова, —Нарушить не могли молчанье,Стихали, прозвучав едва.И вдруг Он вздрогнул. Мы метнулись,И показалось нам на миг,Что глуби неба распахнулись,Что сонм архангелов возник.Распятый в небо взгляд направилИ, словно вдруг лишенный сил,«Отец! почто Меня оставил!»Ужасным гласом возопил.И римский воин уксус жгучийНа губке протянул шестом.Отведав, взор Он кинул с кручи,«Свершилось!» – произнес потом.Всё было тихо. Небо черно.В молчаньи холм. В молчаньи дол.Он голову склонил покорно,Поник челом и отошел.

Блудный сын

Так отрок Библии,безумный расточитель…

Пушкин

Ужели, перешедши реки,Завижу я мой отчий домИ упаду, как отрок некий,Повергнут скорбью и стыдом!Я уходил, исполнен веры,Как лучник опытный на лов,Мне снились тирские гетерыИ сон сидонских мудрецов.И вот, что́ грезилось, всё было:Я видел всё, всего достиг.И сердце жгучих ласк вкусило,И ум речей, мудрее книг.Но, расточив свои богатстваИ кубки всех отрав испив,Как вор, свершивший святотатство,Бежал я в мир лесов и нив.Я одиночество, как благо,Приветствовал в ночной тиши,И трав серебряная влагаБыла бальзамом для души.И вдруг таким недостижимымПредставился мне дом родной,С его всходящим тихо дымомНад высыхающей рекой!Где в годы ласкового детстваСвятыней чувств владел и я, —Мной расточенное наследствоНа ярком пире бытия!О, если б было вновь возможноНа мир лицом к лицу взглянутьИ безраздумно, бестревожноВ мгновеньях жизни потонуть!

Библия

О, Книга книг! Кто не изведал,В своей изменчивой судьбе,Как ты целишь того, кто предалСвой утомленный дух – тебе!В чреде видений неизменных,Как совершенна и чиста —Твоих страниц проникновенныхМладенческая простота!Не меркнут образы святые,Однажды вызваны тобой:Пред Евой – искушенье змия,С голубкой возвращенной – Ной!Все, в страшный час, в горах, застылиОтец и сын, костер сложив;Жив облик женственной Рахили,Израиль-богоборец – жив!И кто, житейское отбросив,Не плакал, в детстве, прочитав,Как братьев обнимал ИосифНа высоте честей и слав!Кто проникал, не пламенея,Веков таинственную даль,Познав сиянье Моисея,С горы несущего скрижаль!Резец, и карандаш, и кисти,И струны, и певучий стих —Еще светлей, еще лучистейТворят ряд образов твоих!Какой поэт, какой художникК тебе не приходил, любя;Еврей, христианин, безбожник,Все, все учились у тебя!И столько мыслей гениальныхС тобой невидимо слиты:Сквозь блеск твоих страниц кристальныхНам светят гениев мечты.Ты вечно новой, век за веком,За годом год, за мигом миг,Встаешь – алтарь пред человеком,О Библия! о Книга книг!Ты – правда тайны сокровенной,Ты – откровенье, ты – завет,Всевышним данный всей вселеннойДля прошлых и грядущих лет!