События последней трети XX века заставили ученых, политиков, военных, религиозных деятелей искать объяснение так называемому радикальному исламу (он же исламский фундаментализм, он же исламский экстремизм, он же исламизм). Подобное объяснение могло бы стать отправным пунктом для решения проблем, которые обострились во всех без исключения регионах мира – в Чечне и Дагестане, в Синьцзяне и Ферганской долине, в Косове и на Крымском полуострове, в Британии и Северной Америке, в Латинской Америке и Южной Африке. То есть везде, где в настоящее время действуют движения, партии, группировки, ориентированные на изменение status quo (в политической, социальной, экономической, геополитической сферах) с использованием радикальных, насильственных методов и руководствующиеся (или, как нередко утверждают противники этих движений, «прикрывающиеся») исламом, точнее, определенными положениями, почерпнутыми в нормативном наследии этой религии и соответствующим образом интерпретированными.

Учеными России, Западной Европы, Ближнего Востока очень детально рассмотрены общественно-экономические, внутри– и внешнеполитические условия возникновения радикального ислама. Но есть ли какие-то эндогенные, внутренние факторы, которые радикализируют ислам? Или же эти движения, которые и сами себя провозглашают исламскими и признаются в качестве таковых международным исламским сообществом или какой-то его частью, не имеют к исламу никакого отношения?

Общим местом научных и популярных публикаций об исламе стало утверждение о его всеохватности. Утверждается, и совершенно справедливо, что ислам как система норм¹ регулирует все области жизни. Чаще всего этот тезис понимается так: установлениям, нормам и правилам ислама должна быть подчинена не только религиозная жизнь мусульманина, но и такие области, как политика, экономика и так далее. Однако в ходе дискуссий о всеохватности ислама участники обсуждений, как показывает опыт, сосредоточиваются на разных трактовках политики, экономики и их соотношениях с религией. Впрочем, здесь есть ряд проблем, связанных с тем, что современная трактовка политики не совпадает с той, которая была характерна, например, для эпохи первоначального ислама, когда и были заложены нормообразующие принципы этой религии.

Попробуем понять проблему всеохватности, посмотрев на нее с несколько иной стороны, а именно со стороны конкретных проявлений индивидуально-групповой человеческой деятельности. Ислам регулирует буквально все без исключения жизненные отправления, действия и поступки. Возьмем в качестве некоего отправного пункта начало дня какого-то мусульманина. Вставание с постели и туалет должны совершаться по определенным правилам. Облачение в определенную одежду. Дорога на работу или в лавку. Разговоры с людьми. Совершение сделок, в том числе элементарных (покупка в магазине). Участие (или неучастие) в манифестации или митинге в поддержку той или иной партии. Молитвы. Обед, возвращение домой и послеобеденный сон…

Читатель может дорисовать массу других, больших и малых, дел. Для того чтобы представить себе все разнообразие, порой совершенно неожиданное для немусульманина, тех вещей, которые регулируются исламом, достаточно было бы перелистать какой-нибудь сборник фетв, например более сорока томов Ахмада Ибн-Таймийи (1263–1328). Наряду с такими вещами, как раздел наследства между многочисленными родственниками, соблюдение мер и весов, ведение джихада на пути Бога, там обнаружатся и религиозно мотивированные предписания относительно неожиданных для нас ситуаций. Можно ли в мечети пользоваться зубочисткой? Можно ли пить воду из колодца, если в него упала собака? Правильно ли поступает тот, кто говорит: я не выдам за тебя замуж свою дочь, пока ты не выдашь свою дочь за моего брата? Новые времена – новые вопросы и новые фетвы: допустимо ли для мусульманина пользоваться ипотечными кредитами в странах Запада с выплатой процентов по ним (ислам запрещает участие в банковских сделках с использованием ссудного процента); можно ли мусульманину вести межрелигиозный диалог; имеет ли мусульманин право жертвовать своими органами для спасения жизни другого человека, и должен он это делать за плату или бесплатно. Как относиться к Интернету: разрешено или предписано мусульманину им пользоваться; может ли мусульманин пользоваться уксусом, произведенным из вина; дозволено ли мусульманину заниматься табакокурением (понятно, что пророк Мухаммад ничего не мог об этом говорить: табак попал в исламский мир только после открытия Америки европейцами); каково шариатское суждение относительно участия мусульман в политической жизни Соединенных Штатов Америки². И одна из самых актуальных проблем современного исламского права: что такое джихад, как и против кого надлежит его вести.

У европейца подобные действия, несомненно, регулируются определенными нормами, принадлежащими к разным нормативным системам. То, что европеец на себя надевает, зависит от навязанной ему моды и/или определенных опытно-рационалистически обоснованных представлений о гигиеничности, комфортности и тому подобной одежды. То, как человек разговаривает с людьми, регулируется правилами хорошего тона, а если он выходит за некий предел – кодексом административных правонарушений. Если вдруг наш воображаемый европеец захочет или вынужден будет совершить преступление, то его действия встретятся с общественными санкциями, которые регулируются уголовным и процессуальным кодексами. Молитва в храме предполагает определенный ритуал, установленный религиозным институтом (церковью). Обед определяется установками, созданными рекламой или опытом и рациональными доводами. То, как спать после обеда, кажется, вообще никак и ничем не регулируется – кроме наличия желания и свободного времени.

У мусульман как последователей ислама (а не как, скажем, граждан конкретного государства³) все проявления человеческой активности регулируются (в идеале, конечно) единой и всеохватной системой норм и правил. Эта система, при своей всеохватности, характеризуется нерасчлененностью или единством – генетически (в смысле общности истоков и правил построения), структурно (в отношении взаимосвязи всех элементов системы), а также в плане контроля и санкций (одновременное их распространение на веру-знание и все действия и поступки). Эти нормы и правила называются шариатскими – от слова шариат, Божественное законоустановление.

Но сразу необходимо констатировать: в исламе не предусмотрена жесткая и заранее заданная регламентация всех человеческих поступков и действий – притом что все они, вплоть до самых незначительных, должны осуществляться в соответствии с единой системой норм и правил. Нормативно-поведенческий императив ислама можно сформулировать следующим образом. Поступать так, как поступил бы (или порекомендовал бы поступать) Божий Посланник, Пророк Мухаммад в тех условиях, которые наличествуют в каждый данный момент⁴.

Кто-то может посчитать это парадоксом, но при всеохватности ислама он характеризуется тем, что человеку (или группе людей) предоставляется своего рода обязательное право выбора норм и правил и даже их формулирования.

Ислам – религия закончившегося Божественного Откровения. Это значит, что в период жизни Пророка Мухаммада ему Богом был ниспослан Коран, который почитается мусульманами как вечная, несотворенная и истинная речь Бога. Зафиксированные в виде речений или описаний действий хадисы Мухаммада составили Сунну Божьего Посланника. Со смертью Пророка Мухаммада (632 год) Откровение прекратилось, в последующем не возобновлялось и возобновляться не будет⁵. Мухаммад – последний пророк истинного единобожия, то есть ислама.

В этом пункте ислам существенным образом отличается от христианства, в котором наличествует таинство священства, представляющее собой передачу благодати Святого Духа все новым и новым священникам, доносящим догматы христианской веры до людей. Говоря иными словами, в исламе нет священников, которые могли бы ответить на некий вопрос, донося до людей свято-духовную истину, переданную им от Святого Духа.

Таким образом, оказалось, что мусульмане в последующие периоды существования ислама имели возможность узнать нормы и правила (все то, что нужно делать и знать) единственно из Корана и Сунны, то есть текстов, которые расценивались как абсолютно истинные и обязательные для верующего – потому, что являются результатом Божественного Откровения. Эти положения, содержащиеся в Коране и Сунне, и являются шариатом (буквально правильный путь).

Однако Коран и Сунна не являются кодифицированными сборниками норм, правил и предписаний на все случаи жизни. Как пишет российский знаток исламского права Л.Р. Сюкияйнен, разъясняя сущность исламского правопонимания, шариат «в точном, собственном понимании» представляет собой совокупность предписаний Корана и Сунны. Но эти источники не предусматривают всех проблем, возникающих перед человеком (мусульманином) и обществом (исламской уммой – сообществом правоверных). Готовые правила поведения можно обнаружить не более чем в 300 стихах (аятах) Корана и 500 хадисах. И уж совсем немного в Коране и Сунне положений чисто правового характера (в основном по вопросам брачно-семейных отношений и наследования)⁶. Ученые-мусульмане также констатируют это положение. Египетский юрист-мусульманин Мухаммад Саид аль-Ашмави отмечает, что Коран «содержит только немногочисленные нормы, касающиеся отношений между людьми, и эти немногочисленные нормы не регулируют все отношения»⁷.

Со смертью Пророка Мухаммада оказалось, что многие важные аспекты жизни исламской общины (уммы) текстуально, в виде сформулированного положения, не регулируются ни Кораном, ни Сунной. В этом отношении характерно, что буквально первая возникшая проблема – наследование Пророку в его функциях предводителя общины – привела к далеко зашедшим спорам и даже расколу мусульман на суннитов, шиитов и хариджитов.

Необходимость найти ответы на все новые и новые вопросы привела к тому, что была разработана процедура выведения (истинбат) общих норм, правил, установлений и суждений по отдельным вопросам, которая получила название иджтихада. Этим стали заниматься не священники (их, напомним, в исламе нет), а ученые. Такая ситуация была охарактеризована Пророком Мухаммадом в одном из хадисов: «Ученые – наследники пророков» (Аль-уляма’ вараса аль-анбийя’). Отвлекаясь от детального рассмотрения правил этой процедуры, отметим только, что это была деятельность человеческая (и она остается таковой до сих пор). В дополнение к собственно шариату, как своего рода обязательной основе всех социально значимых норм и правил, существует громадная надстройка – по преимуществу правовое истолкование Корана и Сунны (исламское правоведение – фикх). Мухаммад Саид аль-Ашмави абсолютно правильно характеризует исламское правоведение (фикх) как «законодательство людей и для людей»⁸. Об этом же точно и доходчиво говорит один из исламистских теоретиков, глава оппозиционной саудовскому королевскому режиму организации

Комитет защиты законных прав (КЗЗП) Мухаммад аль-Масари. «Иджтихад – это человеческий процесс, и он не застрахован от ошибок. Результат иджтихада не является ни Откровением, ни Шариатом. Он – понимание муджтахидом (человеком, осуществляющим иджтихад. – А.И.) или факихом (знатоком Корана и Сунны, исламским правоведом. – А.И.) Откровения и Шариата. То же самое должно быть сказано и о подавляющем большинстве положений, содержащихся в книгах по фикху (исламскому правоведению). И в принципе является неподобающим, нескромным и вызывающим говорить: «Это – установление Аллаха» или «[это] – норма ислама». Более подходящим и скромным будет такое утверждение: «Это – мое понимание установления Аллаха или нормы ислама»⁹.

У европейских исследователей-немусульман принято рассматривать иджтихад только в приложении к правовым (вернее, к тем, которые расцениваются сторонними наблюдателями, немусульманами, как таковые) вопросам. Однако фикх как человеческая надстройка над Богоданной основой (шариатом) тоже характеризуется всеохватностью и нерасчлененностью. Фикх охватывает вопросы и правоведения, и нравственности, и вероучения¹⁰. При этом важно обратить еще раз внимание на то, что правоведение – фикх – являлось (и является до сих пор) результатом человеческой деятельности. Известный европейско-американский специалист по исламскому праву Йозеф Шахт совершенно справедливо отмечал: «Исламский закон есть крайний пример права юристов. Он создавался и развивался независимыми специалистами»¹¹. Это, кстати сказать, было причиной того, что «исламский закон никогда, ни в какой момент своей эволюции не был единообразным»¹². Значительно реже исследователи обращают внимание на то, что и в области вероучения так называемые акиды, «символы веры», тоже были индивидуальными и иные авторы создавали по нескольку различавшихся между собой в деталях акид. Так, Ахмад Ибн-Ханбаль написал их шесть, Ибн-Таймийя тоже создал несколько акид, называя их по тем местам, в которых они были написаны – «Васитская акида», «Акида, [сочиненная в] Хаме» и тому подобное. Эти акиды могли оспариваться (и нередко оспаривались) современниками как небезошибочные человеческие произведения.

Сложившаяся в этом виде система нормотворчества в исламе сделала данную религию исключительно динамичной, постоянно эволюционирующей, адаптирующейся к трансформирующемуся обществу и влияющей на его изменение. Высочайшие достижения исламской мысли – тоже следствие применения такой системы нормотворчества, которая соединяет в себе Божественную основу и человеческую интерпретацию, заданные общие параметры и свободу мыслителя.

Система иджтихада (как нормотворчества на основе Корана и правильной Сунны) не задана в однозначном и детализированном виде Кораном и Сунной, а сама является результатом иджтихада, то есть человеческой интерпретации результатов Божественного Откровения. Тем самым любой мусульманин обладает правом подвергнуть сомнению и даже отвергнуть какие угодно результаты иджтихада какого бы то ни было религиозного ученого (факиха – законоведа, теолога – мутакал-лима, муфтия и кадия, халифа или султана) как сугубо человеческие идеи – притом, что они могут сколько угодно представляться в качестве рациональных, правильных, прогрессивных (или, если кому нравится, консервативных) и даже соответствующих Корану и Сунне.

Сомнение в истинности (правильности, соответствии Божественному Откровению) имеющихся интерпретаций, чем бы это сомнение ни вызывалось и ни мотивировалось, оставляет верующему мусульманину, если он остается в рамках ислама, один путь. Отказавшись от всех сомнительных (повторим: сомнительных, ибо человеческих) интерпретаций, обратиться к абсолютно достоверному первоисточнику– результату Божественного Откровения, то есть к Корану и практике мусульманской общины того периода, когда ее жизнь направлялась Божьим Посланником – Пророком Мухаммадом, получившим Божественное Откровение, и его соратниками – первыми мусульманами (включая Праведных Халифов – Абу-Бакра, Омара, Османа и Али, которые наследовали Божьему Посланнику). Предполагается, что только в этом случае можно установить (точнее, восстановить) те нормы и правила жизни общины, которые гарантированно истинны, ибо имеют Божественный источник (Откровение). На этот счет существует известный хадис (точнее, хадисы, есть несколько вариантов) Пророка Мухаммада, в котором говорится, что после его смерти исламская община расколется на семьдесят три секты, из которых все попадут в адский огонь, кроме одной, состоящей из «тех, кто держится [точно] того, что я (т. е. Пророк Мухаммад. – А.И.) и мои сподвижники сегодня»¹³.

Здесь-то как раз и возникает в исламе то интеллектуальное и политическое движение, которому внешние наблюдатели дали не совсем точное название фундаментализм, разумея под ним возвращение к первоосновам (фундаменту) религии. Сами мусульмане предпочитают называть это движение салафизмом – от выражения ас-салаф ас-салих (праведные предки) или просто ас-салаф (предки). Сторонники салафизма выступают за то, чтобы мусульмане во всех своих действиях и верованиях, нормах и правилах следовали тому, что существовало и делалось в период первоначального ислама.

Важно отметить, что такой фундаментализм в исламе – явление не новое. Более того, оно регулярно, циклически повторяется. Своего рода документальным свидетельством того, что сами мусульмане достаточно рано заметили наличие этих циклов, является издавна распространенная среди суннитских ученых – алимов концепция обновления ислама каждые сто лет. С некоторого времени (речь идет о достаточно раннем периоде) в среде мусульман получил распространение хадис Пророка, гласящий: «В начале (аля ра’с) каждого века Бог посылает того, кто обновляет этой (мусульманской. – А.И.) общине дело ее веры». Этот хадис Пророка сопрягается с другим, где также упоминаются вековые периоды, в конце каждого из которых мусульманская община будет подвергаться испытанию (михна) или смуте (фита)¹⁴. В ходе исламской истории составлялись разные списки обновителей¹⁵.

Может ввести в заблуждение слово обновлять (джаддада, обновление – тадждид), употребленное в процитированном хадисе. Кто-то может подумать, что речь идет о том, чтобы ислам делать новым, то есть как-то реформировать, изменять, совершенствовать и тому подобное. Но это не так. Обновлять в данном случае означает возобновлять, то есть восстанавливать в прежнем состоянии¹⁶ Жизнь мусульманской общины – уммы на протяжении истории подчинена цикличности: следование истинной вере, постепенный отход от нее, кризис общины, появление восстановителя истинной веры, возрождение общины. Затем цикл повторяется.

Особая проблема – выявление того, как, почему и с какой регулярностью (вековые циклы мусульманские историки не понимали слишком буквально) накапливаются такие изменения в исламе, которые требуют его возобновления. Но в любом случае это возобновление обязательно реализуется как возвращение к истокам с одновременным отказом от накопившегося груза человеческих (и потому как минимум сомнительных и, очень вероятно, ошибочных) интерпретаций.

Такого рода фундаменталистский возврат предполагал бы отказ не только от накопившихся интерпретаций исламских норм, но и от всего того, что появилось в окружающей жизни за период VIII–XX веков, на том основании, что ничего этого не было в VII веке – периоде жизни и деятельности праведных предков, которые руководствовались Словом Божьим и потому поступали безошибочно (не в прагматическом смысле слова, а, как постулируется салафитами, в соответствии с Божественной волей и знанием этой воли). И салафиты выступают не только, например, против принятия законов избранными населением законодательными органами (какие могут быть человеческие законы, если есть шариат?), но и против всего того, чем не пользовались праведные предки (фотография и телекоммуникации, авиация и железные дороги и так далее). Конкретный исторический пример своего рода идеальных салафитов – члены египетской организации «Мусульмане» (в СМИ и в исследованиях она получила название Ат-Такфир ва-ль-хиджра – «Обвинение в неверии – куфре и уход от мира»). Они готовились вести джихад против всех «неверных» (в первую очередь правительства Египта), но с использованием только того оружия, которое существовало во времена Пророка (мечи, копья, лук и стрелы и тому подобное), твердо веря в то, что Бог, если будет на то Его воля, поможет им сокрушить их врагов.

Но подавляющее большинство салафитов не брезгуют достижениями современной цивилизации, которых явно не было во времена Пророка, – используют автоматы Калашникова и американские «Стингеры», спутниковые и мобильные телефоны, Интернет. Упоминаю об этом не для того, чтобы поймать салафитов на непоследовательности. Речь о другом. Использование упомянутых достижений цивилизации – зримое проявление сложнейшей проблемы, с которой сталкиваются салафиты. Это внешние, заметные признаки того, что они попадают в охарактеризованный выше цикл – следование истинной вере, постепенный отход от нее, кризис общины, появление восстановителя истинной веры, возрождение общины. И в этом процессе свою, достаточно влиятельную роль играют конституциональные характеристики ислама.

Салафизм недаром называют (в основном в СМИ) чистым исламом. Это название отражает интенцию очищения ислама от исторически наложившихся на него слоев. Именно это и подразумевается, когда говорят о фундаменталистском возврате к нормам и установлениям, теории и практике ислама времен праведных предков. По замыслу и провозглашаемой цели этот процесс представляет собой в первую очередь, если не исключительно, обращение к Корану и истинной Сунне как к текстам.

Салафиты провозглашают отказ от накопившихся интерпретаций этих текстов как результата человеческой интеллектуальной, рациональной деятельности и просто рассматривают эти тексты как сумму норм, рекомендаций и правил, которые вообще не нуждаются в интерпретации, а понимаются как таковые. Подобную позицию салафиты обосновывали всегда тем, что Коран, ниспосланный людям Богом, понятен им без всяких интерпретационных ухищрений, ибо абсурдом и богохульством было бы предположение о том, что Бог ниспослал людям непонятное, требующее каких-то сложных истолкований Писание¹⁷. И не говорится ли в самом Коране о том, что он ниспослан на ясном арабском языке?¹⁸

Например, сказано в Коране: «Не повинуйся неверным…»¹⁹ Понятно. Кто такие неверные (кафирун, куффар, единственное число кафир)? В Коране тоже есть ответ: «А кто судит не по тому, что низвел Аллах, то это – неверные»²⁰. Эта фраза также представляется достаточно понятной, она значит, что неверными являются те, кто судит (или правит, употребленное слово яхкум имеет и это значение) не в соответствии с ниспосланным Кораном. В конечном счете салафиты эти и некоторые другие аяты Корана понимают таким образом, что неверными провозглашаются все немусульмане и политические деятели исламских государств, которые судят (или правят) в соответствии с законами, принятыми людьми (парламентами, королями и т. п.). Им настоящий мусульманин не должен повиноваться. Более того, против них нужно вести джихад. «Выступайте легкими и тяжелыми и боритесь своими имуществами и душами на пути Аллаха»²¹, то есть ведите джихад (именно это слово употреблено в процитированном аяте), не щадя того, чем владеете, – ни имущества, ни самой жизни.

Но все это кажется таким простым и понятным только на первый взгляд. Уже само по себе цитирование Корана в определенном (внекораническом) контексте может рассматриваться как интерпретация, то есть человеческое понимание Божественной речи. И наверняка является интерпретацией установление некой смысловой связи между определенными явлениями современности (например, светским законодательством, парламентом и тому подобное) и отдельными частями коранического текста. Говоря иными словами, салафиты не могут не вступать на путь иджтихада, то есть человеческой адаптации Богооткровенной речи к условиям современности. И, кстати, они используют один из приемов правоведения – фикха: «Назидание извлекается из общего смысла, а не из частной причины» (Аль-ибра би-умум аль-ляфз, ля би-хусус ас-сабаб), что означает: смысл того или иного положения Корана определяется общим значением употребленных выражений, а не тем, по каким конкретным причинам был ниспослан аят. Но этот прием не задан в самом Коране, поэтому он может подвергаться сомнению, и ему может быть противопоставлен другой принцип – выяснение того, что называется в фикхе причинами ниспослания [аятов Корана] (асбаб ан-нузуль). Тогда может оказаться, что приведенные выше положения Корана связаны с некими конкретными обстоятельствами пророческой миссии Мухаммада, Божьего Посланника, которому был Богом ниспослан Коран, и имеют не общее, а частное значение. Более того, если будут использованы другие приемы фикха, например сравнение более поздних, отменяющих (насих), и более ранних, отмененных (мансух), аятов Корана, вполне возможна ситуация, при которой из Корана могут быть извлечены иные положения, на основе которых могут быть сделаны практические рекомендации, по смыслу противоположные тем, что постулировались выше.

Вспомним еще об одной проблеме – относительной количественной ограниченности положений, регулирующих все аспекты жизни мусульманина. Салафиты не могут выдержать линию на то, чтобы ограничиться только текстами Корана и правильной Сунны в качестве единственных источников всех практических норм и рекомендаций в современных условиях. Строго говоря, салафиты приходят к тому, против чего боролись. Они вынуждены в полной мере использовать человеческий фактор для понимания результатов Божественного Откровения. Они не только интерпретируют Писание и Сунну, но и обращаются к салафитскому наследию прошлого. Салафитских авторов в прошлом было достаточно, ведь салафизм, как уже отмечалось, – явление не новое. Пожалуй, самый популярный автор у современных салафитов – это неоднократно упоминавшийся выше Ахмад Ибн-Тай-мийя. Исследователи достаточно давно, еще в начале восьмидесятых годов, обратили на это внимание, характеризуя его как «отца исламской революции»²². Салафитские фолианты – неотъемлемая часть интерьера для исламских экстремистов. На одной из самых распространенных фотографий Усамы бен Ладена он изображен с автоматом через плечо на фоне стеллажей с книгами в золоченых переплетах. Это традиционная салафитская библиотека с трудами Ибн-Таймийи, Ибн-Кайима аль-Джавзийя и других.

Но в случае массированного использования салафитского наследия положения современного салафизма – притом, что они реально утрачивают прямые привязки к вечным Богооткровенным текстам, – приобретают черты анахроничности, оказываются подчиненными логике прошлого²³. Оказывается, что, следуя положениям салафитского наследия, современные салафиты применяют результаты иджтихада, которые в своем обязательно присутствующем человеческом, субъективном содержании обусловливались конкретными обстоятельствами бытия того или иного салафитского авторитета прошлого.

Например, обязательность для мусульманина вести джихад против неверных обосновывается с привлечением мнений салафитских авторитетов прошедших эпох. Так, в феврале 1998 года в одном из пакистанских городов состоялась пресс-конференция, в которой участвовали руководители салафитских объединений Усама бен Ладен, а также Айман аз-Завахири, один из руководителей египетской организации «Священная война» (Аль-Джихад, Аль-Гихад); Рифаи Ахмад Та-ха, лидер египетской «Исламской группы» (Аль-Джама‘а аль-исля-мийя); Мунир Хамза, секретарь Ассоциации пакистанских улемов (Джамиат-уль-Улема-е Пакистан); Фадль-ар-Рахман Халиль, глава «Движения ансаров» (Харкат-уль-ансар, Пакистан, действует в индийском штате Джамму и Кашмир); Абд-ас-Салям Мухаммад Хан, глава движения «Священная война» (Джихад) в Бангладеш. Они заявили о создании «Всемирного исламского фронта борьбы против иудеев и крестоносцев» (Аль-Джабха аль-ислямийя аль-алямийя ли-киталь аль-яхуд ва-с-салибийин). Главная заявленная цель фронта – ведение джихада против Соединенных Штатов, Израиля и иудеев в любой точке земного шара. Они же издали фетву о том, что индивидуальной обязанностью (фард айн) каждого мусульманина, у которого есть такая возможность, является убийство американцев и их союзников – как гражданских, так и военных – в любой стране мира. Это ответ на оккупацию Соединенными Штатами и Израилем Святых мест ислама, их агрессию против исламских стран. Текст этой фетвы²⁴ весьма интересен в свете рассматриваемой проблемы. Необходимость борьбы с американцами обосновывается ссылками не только на Коран и Сунну, но и на средневековые салафитские авторитеты – Ибн-Кудаму, аль-Кисаи, аль-Кур-туби и Ибн-Таймийю (его имя в фетве не упоминается, он назван там шейхом Ислама).

Обязанность мусульман вести джихад (трактуемый как вооруженная борьба) против мусульманских правителей, которые, по их оценке, отступают от ислама, салафиты обосновывают (или выводят), обращаясь к фетвам того же Ибн-Таймийи. Особую популярность приобрели у них так называемые «фетвы против татар» (так в эпоху Средневековья арабоязычные мусульмане называли тюркско-монгольских завоевателей, которые в XIII веке, после захвата всех мусульманских территорий к востоку от Сирии, приняли ислам суннитского толка)²⁵.

Салафитское наследие оказывает серьезнейшее воздействие на идеологию и политический курс салафитских движений. Так, враждебность движения «Талибан» к шиитам может объясняться, как это нередко делается, тем, что это суннитское по своей общей ориентации движение пользуется поддержкой геополитических конкурентов шиитского Ирана в Центральной Евразии – по преимуществу суннитских Пакистана и Саудовской Аравии²⁶. Но нельзя игнорировать заданности антишиитской настроенности этого движения тем, что оно восприняло эту враждебность как составную часть салафитского наследия²⁷.

Иначе говоря, для того чтобы внешний наблюдатель (исследователь, политик) мог правильно понять нюансы идеологии какого-то салафитского движения и, если удастся, предсказать действия этого движения на перспективу, ему недостаточно рассмотреть общественно-экономические и политические условия, в которых это движение возникает и функционирует. Для этого нашему наблюдателю нужно стряхнуть пыль со средневековых трактатов того же Ибн-Таймийи и там поискать возможные ориентиры. Но и это еще не все.

Именно здесь, в обращении к салафитскому наследию, проявляется коренная непоследовательность салафитского движения. Притом, что салафизм по замыслу есть обращение к Корану и правильной Сунне, то есть к Божественным источникам норм, в реальности он представляет собой обращение к человеческим источникам (к Ибн-Таймийе и всему наследию салафизма). И оказывается, что обосновываемая салафитами обязательность для мусульманина вести джихад против правителей-вероотступников (будь то Хосни Мубарак в Египте, Ислам Каримов в Узбекистане, Магомед-Али Магомедов в Дагестане и другие) обосновывается не обращением к вечному, абсолютно истинному (ибо Божественному) источнику, а к источнику человеческому и потому, очень вероятно, ошибочному. Ведь, строго говоря, надо еще доказать, что Ибн-Таймийя не ошибался, когда составлял свои «фетвы о татарах», либо признать беспорочность этого ученого и безошибочность всех его суждений, что в исламе невозможно. Беспорочностью (исма) характеризовался только один человек – Божий Посланник, Пророк Мухаммад.

И в связи с этим – еще один момент, исключительно важный для понимания политической практики в странах распространения ислама. Радикальные (или экстремистские) идеи, содержащиеся в салафитском наследии, в случае возрождения этого наследия или его имплантации в общественное сознание вполне могут приобретать некое практическое, организационное выражение и там, где отсутствуют социально-экономические и политические условия для радикализма или экстремизма. Так, отмечалось, что работы Ибн-Таймийи были буквально настольными книгами экстремистов в 1970-1980-х годах в Египте (организации «Джихад» и «Исламская группа»), Саудовской Аравии (ваххабитская группа Джухаймана аль-Отейби, совершившая захват главной мечети Аль-Масджид аль-Харам в Мекке в ноябре 1979 года)²⁸. По свидетельству людей, встречавшихся с руководителем дагестанских ваххабитов Мухаммедом Багавутдином у него дома, трактаты Ибн-Таймийи занимают (точнее сказать, занимали) центральное место в его библиотеке. Активнейшими распространителями салафитского наследия в последнем десятилетии XX века стали «арабские афганцы», в том числе на территории России. Печально знаменитый Хаттаб – салафит. Конечно, боевики, совершившие летом 1999 года нападение на Дагестан, вероятнее всего, и слыхом не слыхивали об Ибн-Таймийе. Но удуговский сайт «Кавказ» предоставляет пользователю в обилии именно салафитские материалы²⁹. Для того чтобы установить их происхождение, достаточно сравнить содержание удуговской «Исламской библиотеки» с материалами интернетовского сайта, принадлежащего, вероятнее всего, «Лиге исламского мира», где помещено множество материалов салафитских авторов – от того же Ибн-Таймийи до недавно скончавшегося верховного муфтия Королевства Саудовская Аравия Абдуль-Азиза бен База³⁰. Пусть и сайт в Интернете не показатель проникновения салафитского наследия на Северный Кавказ. Тогда можно обратиться к свидетельству, опубликованному в доступных СМИ. Например, необходимость вести джихад в Дагестане обосновывалась дагестанскими ваххабитами не только ссылками на Коран и Сунну, но и на Ибн-Таймийю³¹. До конкретного потенциального салафита – возможного будущего участника группировки, которая прибегает к вооруженному насилию в конкретном месте и в конкретное время, – салафитское наследие доводится пропагандистами в виде лозунга или призыва, который провозглашается нормой или установлением ислама как такового.

Радикализация мусульманского сообщества в подобных случаях происходит не по схеме: обострение социально-экономических проблем – поиск идеологического выражения – исламский радикализм в форме салафизма, а по другой: пропаганда салафитских идей – исламский радикализм.

Распространение салафитских идей облегчается в разных зонах расселения мусульман-суннитов из-за его трансмазхабности: салафизм не привязан жестко к какому-либо одному суннитскому мазха-бу³². Салафиты обращаются к раннему исламу как бы через голову основателей-эпонимов мазхабов. В этом один из секретов достаточно успешного распространения ваххабитского салафизма на российском Северном Кавказе, где распространен по преимуществу шафиитский мазхаб исламского права – фикха³³.

Есть одна тема, которая в последнее время стала, пожалуй, главной в теоретических разработках мусульман всего мира. Это – джихад, или священная война мусульман на пути Бога (аль-джихад фи сабиль Аллах). Эта тема особенно актуализировалась в связи с так называемым радикальным исламом, или исламизмом. Появилось целое направление мысли и действия – джихадизм, или джихадистские исламистские группировки, которые ставят своей целью ведение вооруженной борьбы (именно так они трактуют джихад) с целью установления «истинно исламской власти» либо в исламских странах, где, по их оценке, правят вероотступнические режимы, либо там, где власть над мусульманами принадлежит немусульманам. Все джихадисты-сунниты принадлежат к салафитам.

Традиционным для ислама является разделение на Великий и Малый джихад, которое восходит к одному из хадисов Пророка. По возвращении с битвы при Бадре (624 год), в которой победили мусульмане, он сказал: «Мы вернулись с Малого джихада – к Великому джихаду». Распространенное объяснение этих слов Божьего Посланника заключается в том, что вооруженная борьба (то есть Малый джихад) не является для мусульманина первой и главной. Главной же борьбой (Великим джихадом) является борьба человека с самим собой, с «душой, приказывающей совершать зло», то есть нравственное самосовершенствование.

Современные исламские теоретики умеренного направления трактуют джихад в целом именно как моральный процесс борьбы мусульманина с самим собой. «Джихад в исламе, – пишет современный египетский исламский теоретик умеренного направления, – полностью определяется хадисом Пророка, обратившегося к верующим после битвы при Бадре, в которой они одержали победу: „Мы вернулись с Малого джихада – к Великому джихаду“. И война против врагов, [в которой подвергают риску] жизнь и имущество, это – меньший, малый джихад с точки зрения правильного ислама. Что же касается настоящего Великого джихада, то это сопротивление души испытаниям, преодоление человеком порицаемых [свойств характера и поведения], содействие тому, чтобы нрав [человеческий] возвышался, приучение собственного духа к щедрости»³⁴.

Но салафиты отвергают разделение на Великий и Малый джихад и соответственно утверждение о том, что джихад в исламе полностью определяется приведенным выше хадисом Пророка. Проследим заходом их мысли³⁵.

Несмотря на то что рассмотренное выше положение приводится в хадисе Пророка, оно может быть опровергнуто во многих отношениях.

Первое. Доказательность именно этого хадиса неприемлема, если следовать строгим правилам рассмотрения тех высказываний, которые приписываются Пророку. Этот хадис приведен аль-Хатибом аль-Багдади в его книге «История Багдада» со ссылкой на Яхйю Ибн-аль-Аля’. Он не может рассматриваться как довод, так как его иснад (то есть цепочка передатчиков от Мухаммада до того человека, который записал и стал далее передавать этот хадис) является слабым, согласно особой шкале оценок хадисов, применяемой в фикхе. Суждение о слабости этого хадиса высказывали авторитетные авторы – аль-Байхаки, а также ас-Суюти в своей книге Аль-Джами‘ ас-сагир («Малое собрание»). Кто-то может сказать, что слабые хадисы принимаются в качестве доказательства в отношении дополнительных добродетельных действий³⁶. Но это соображение неприемлемо в данном случае, так как мы не верим, что джихад может быть дополнительным (то есть факультативным, необязательным. – А.И.) действием.

Более того, упомянутый в качестве источника Яхйя Ибн-аль-Аля’ является личностью достаточно сомнительной. Ибн-Хаджар аль-Аска-лани в своей книге Ат-Такриб («Приближение») сообщает о нем, что он «обвиняется в сочинении фальшивых хадисов»³⁷. Аз-Захаби в книге Аль-Мизан («Весы») отмечает, что различные авторитеты считали упомянутого Яхйю слабым передатчиком хадисов, а Ахмад Ибн-Ханбаль сказал, что он является «лжецом и сочинителем фальшивых хадисов».

Второе. Рассматриваемый хадис находится в явном противоречии с ясными аятами Корана, в которых говорится следующее: «Те из верующих, которые отсиживаются дома, не испытывая тягот, не равны [по воздаянию Аллаха] тем, кто сражается во имя Аллаха (аль-муджахи-дун фи сабиль Аллах), жертвуя своим имуществом и жизнью. Аллах возвысил тех, кто жертвует своим имуществом и жизнью, на целую степень над отсиживающимися дома. Хотя Аллах обещал наибольшее благо всем [верующим], Он отличил усердствующих (аль-муджахи дун, то есть, буквально, муджахедов. – А.И.) от отсиживающихся дома великим вознаграждением – степенями [поощрения] от Него, прощением и милосердием. Аллах – прощающий, милосердный»³⁸.

Третье. Рассматриваемый хадис противоречит многим хадисам, которые характеризуются как мутаватир, то есть переданные по нескольким независимым одна от другой цепочкам от Пророка вплоть до тех людей, которые этот хадис зафиксировали после устной передачи в течение какого-то времени (примерно 150–200 лет). Вот несколько таких хадисов. «Утро или вечер, проведенное на пути Бога, лучше, чем весь [дольний] мир с тем, что в нем есть» (приводится в сборниках достоверных хадисов аль-Бухари и Муслима). «Быть один час в боевых порядках на пути Бога лучше, чем быть [на молитве] шестьдесят лет». «О, Божий Посланник! Почему верующие подвергаются [Божьему] испытанию [после смерти] в саванах, за исключением геройски погибших (шухада’)?» На это Пророк ответил: «Звон мечей над его (погибшего за веру. —А.И.) головой был для него достаточным испытанием».

Таким образом, делают заключение ученые-салафиты, нет в исламе никакого разделения на Малый или Великий джихады, а есть один джихад, который представляет собой военные действия против неверных– кяфиров.

В приведенных выше рассуждениях решающую роль играют два момента, во-первых, обращение к Священному Писанию (Корану) и Преданию (Сунне), во-вторых, делаемые на основе этих источников заключения. Указанные заключения, что очевидно, являются человеческими интерпретациями Богооткровенных источников. И уже сам подбор отрывков (при умышленном или случайном игнорировании других, при особой компоновке этих отрывков в современном тексте, при использовании этих отрывков в иных, чем сами Богооткровенные источники, контекстах) свидетельствует о том, что это есть не что иное, как специфическая форма интерпретации Корана и Сунны. Еще один признак приведенных рассуждений – стремление понять (и объяснить читателю) смысл джихада в исламе именно в опоре на Богооткровенные источники, а не на, предположим, так называемый здравый смысл, так называемые рациональные доводы, так называемый политический прагматизм и тому подобное. Здравый смысл (ограниченное человеческое понимание, сформировавшееся на основе интуиции или навязанное обществом) не может быть использован при понимании речи Всемогущего Бога, который «творит, что пожелает». Что касается рационализма, то это вообще исключительно сложный вопрос, и только люди, никогда не читавшие исламских теологических и законоведческих трактатов, могут говорить об «иррационализме» исламских мыслителей. Иное дело, что рационализм мыслителей ислама был ориентирован на экспликацию (понимающее истолкование) Богооткровенных текстов – в отличие от, скажем, западноевропейских рационалистов, которые ставили перед собой задачу объяснения природы, общества и мышления. Наконец, четко не просматривается и политический прагматизм: вполне можно представить, что приведенные выше рассуждения салафитов почерпнуты не из сочинений конца XX века, а из книг, скажем, XII века.

Для сравнения, не столько в отношении содержания, сколько в методологическом отношении, рассмотрим ход мысли еще одного автора– бывшего депутата Государственной Думы Федерального собрания РФ Надиршаха Хачилаева. Он утверждает, что джихад имеет три ступени. Первая ступень – это Высший джихад, в котором мусульманин должен пребывать всегда. Это – джихаду нафс, «борьба с самим собой, со своими недостатками, со своим невежеством и вытекающим из него неверием». Вторая ступень – Большой джихад, «систематическое овладение и распространение научных знаний, как богословских, так и по изучению материального мира, как разумной созидательной деятельности всевышнего Аллаха». И наконец, третья ступень – это «джихад, в том случае, когда мусульманин вынужден защищать себя от агрессивного зла неприятеля, а также когда мусульманин борется на пути Аллаха, не пожалев своей жизни, и это – основной, классический джихад, то есть священная война против неверия и тирании куфра (неверия. – А.И.), в борьбе с которым необходима вера в происхождение всего по воле Аллаха и вера в ахират, в последнюю жизнь, куда мы уйдем по воле Аллаха». Вывод автора: «Отводить священную войну за веру на третью ступень джихада нельзя, она есть основная и самая большая ступень, через которую испытывается глубина имана (веры. – А.И.) и к которому должны присовокупиться многие и лучшие качества верующего мусульманина»³⁹.

Притом, что нет оснований отрицать наличие у автора религиозного рвения и искреннего стремления понять (и объяснить другим) то, что такое «основной, классический» джихад (кстати сказать, употребляемые им в отношении этой формы джихада определения не соответствуют шариатским понятиям, в системе этих понятий невозможно представить выражение классический), он не приводит доводов, основанных на Коране и Сунне⁴⁰, и имплицитно (неявно) основывает свои рассуждения и окончательный вывод на соображениях здравого смысла⁴¹. Строго говоря, эти рассуждения находятся вне шариатского поля – не потому, что они верны или не верны, а потому, что они, даже, возможно, совпадая в чем-то с некоторыми интерпретациями проблемы джихада, строятся не по правилам иджтихада.

На этот вопрос нет и не может быть однозначного ответа. Оба утверждения – и то, что джихад в исламе есть мирный труд, и то, что джихад есть обязательные для мусульманина военные действия против неверных, – правильны в той степени, в какой они соответствуют Корану и Сунне Божьего Посланника. Или в иной формулировке: в той степени, в какой правильно или неправильно был осуществлен идж-тихад, то есть была реализована интерпретация избранных мест из Корана и Сунны. Однако установление степени их соответствия Божественному Откровению может быть осуществлено только одним способом – опять-таки через иджтихад. И эта оценка тоже будет оценкой человеческой и, следовательно, неокончательной и неабсолютной. Она может приниматься, а может и отвергаться – так же как мусульманином может быть выражено согласие как с одним тезисом, так и с другим.

Мусульманин имеет право и обязан осуществлять иджтихад. Но окончательное суждение об истинности результатов иджтихада может дать только Бог. На этот счет существует достоверный хадис Пророка Мухаммада: «Если выносящий суждение вынес суждение⁴², [тем самым] совершил иджтихад и попал в цель, то ему двойное воздаяние [от Бога]. А если выносящий суждение вынес суждение, [тем самым] совершил иджтихад и ошибся, то ему [простое] воздаяние [от Бога]». (Иза хакама аль-хакиму фа-джтахад, сумма асаб, фа-ля-ху аджран. Ва иза хакама ва-джтахад, сумма ахтаа фа-ля-ху аджр.) Из хадиса со всей очевидностью следует, что иджтихад – деяние похвальное, но оценить правильность иджтихада и вознаградить муджтахида соответствующим образом может только Бог.

То же самое касается и тех группировок (сект – фирак, единственное число фирка, общин – миляль, единственное число милля), на которые расколота мусульманская умма в целом из-за различий во взглядах, применяемых нормах и тому подобное. В достоверных хадисах Пророка о расколе его уммы на 73 секты говорится о том, что всем им суждено гореть в адском пламени, кроме одной-единственной. При рассмотрении этого хадиса важен один момент. Вопрос о том, какая секта спасется от геенны, а какая нет, откладывается до времени Страшного суда, и определение этого вопроса, разумеется, принадлежит только Богу. Тем самым никто, кроме самого Бога, не может утверждать вплоть до Судного дня, что некая группа мусульман не имеет права называться и быть мусульманами, если эта группа верует в Единого и Единственного Бога, его Пророка, Ангелов и джиннов, посмертное воздаяние – рай и ад и так далее.

Тем самым ислам, как это всегда было на протяжении его истории, оказывается внутренне разнообразным и динамичным. Он не исключает, а предполагает поиски истины и споры о ней. При этом сторонники разных взглядов остаются мусульманами, то есть людьми, принадлежащими к одной общине. Пожалуй, в этом один из секретов постоянного изменения ислама – религии вечной и изменяющейся. Возможно, именно это и имел в виду Пророк Мухаммад, когда сказал в одном из хадисов: «Расхождение в моей общине – [Божья]милость» (Ихтиляфум-мати рахма).

Из признания того факта, что все направления ислама в принципе равноправны, могут быть сделаны разные выводы. Вывод первый заключается в том, что истинны, имеют право на существование в качестве соответствующих Корану и Сунне любые формы ислама, любые интерпретации тех или иных положений и норм этой религии. Но при этом важно иметь в виду, что подобного рода нормы ислама являются результатом человеческой деятельности. И тот же салафизм – это не прямой результат Божественного Откровения, не то, что дано Богом именно в такой и не в иной форме людям, а человеческая интерпретация (одна из возможных и имеющих право на существование интерпретаций) Богооткровенного Писания и Сунны Божьего Посланника. Естественно, в доброй ли вере или из иных соображений утверждается, что именно та или иная конкретная форма ислама и является исламом как таковым. Кстати сказать, в одном из вариантов хадиса о 73 сектах говорится, что спасется от адского пламени всего одна, но в дольней жизни, пока не настал Судный день, каждая из 73 утверждает, что она-то и есть та, которой уготовано спасение. («…И все они станут претендовать на то, что они-то и являются той одной, спасенной».)

Эта ситуация внутреннего плюрализма в исламе обусловлена неизбежным присутствием человеческого фактора в исламском нормотворчестве и нормоприменении.

Салафизм не существует только как некая система представлений. Он реализуется в деятельности соответствующих организаций. Салафитские группировки отличаются тем, что в их учении, которое они расценивают как единственно правильную трактовку ислама, присутствуют два непременных, системообразующих, органично присущих салафизму положения – о такфире и джихаде. Такфир – это обвинение в неверии (по-арабски куфр) всех тех, кто не согласен с салафитами. При этом важно подчеркнуть, что главным объектом такфира не являются немусульмане, ведь они с точки зрения ваххабитских салафитов и так кяфиры – неверные. Целью такфира являются мусульмане. Другими словами, салафиты провозглашают кяфирами всех мусульман (подчеркну это особо еще раз), которые не следуют той специфической интерпретации ислама, которую салафиты провозглашают единственно правильной. А в этом случае мусульмане, которых салафиты обвиняют в неверии – куфре, приобретают, по оценке самих сапафитов, статус вероотступников (по-арабски муртадд), то есть людей, которые были мусульманами, а потом отошли от ислама. В отношении же вероотступников в шариатских нормах предусмотрена исключительная мера – смертная казнь или убийство, которое становится похвальным делом для всякого мусульманина. (Правда, кровь вероотступника в шариатских терминах «разрешена» после выяснения действительного положения вещей и троекратного предложения покаяться и вернуться в лоно ислама, но салафиты об этом как-то забывают.) Такфир салафиты распространяют на представителей власти в исламских государствах, на правоохранительные органы и силовые структуры, которые это государство защищают и поддерживают, на тех мусульман, которые самим фактом отказа салафитам в поддержке ставят себя в один ряд с правителями-«вероотступниками»⁴³. Что касается немусульман как таковых, например иудеев и христиан, то их салафиты-ваххабиты, определенным образом интерпретируя Коран и Сунну, квалифицируют уж подавно как неверных (кяфиров)⁴⁴ – с вытекающими отсюда практическими последствиями.

Еще одно системообразующее положение в идеологии салафитских группировок – особо интерпретируемое понятие джихада. Салафитские группировки, во-первых, трактуют джихад в первую очередь как вооруженную борьбу, во-вторых, вменяют в обязанность каждому мусульманину (естественно, физически и умственно способному к этому) ведение джихада, в-третьих, объектом джихада определяются кяфиры. Но поскольку кяфирами – неверными – объявляются все, кто не согласен с салафитами, то этот джихад ведется в первую очередь против мусульман, в частности против тех, кто не согласен с салафитской трактовкой джихада⁴⁵.

В настоящее время существует всемирная сеть радикальных исламских организаций салафитского толка. Для того чтобы получить некоторое представление об этой сети, можно поработать в Интернете, начав движение с сайта SalafiNet⁴⁶ и переходя затем через кнопки links ко все новым идеологически родственным группам. В результате выяснится, что салафитских организаций в мире довольно много⁴⁷.

Правда, эти сайты достаточно академичны. Более популярную электронную хрестоматию салафитской мысли можно обнаружить на сайте Al Walaa’ wa’I Baraa’ (Azzam Brigades)⁴⁸, где собраны, кажется, все салафитские электронные публикации по вопросам такфира и джихада.

Салафиты могут называть себя по-разному: «Джихад» и «Исламская группа» (Египет), «Вооруженная исламская группа» и «Салафитская группа за развитие джихада» (Алжир), «Сторонники шариата» (Великобритания), «Международный фронт борьбы против иудеев и крестоносцев», «Партия исламского освобождения» (Ат-Тахрир, или просто Тахрир) с филиалами в Британии, Сирии, Узбекистане, Таджикистане, Киргизии и так далее, Конгресс «Исламская нация» – «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана» – «Исламские правительственные силы» (боевики Шамиля Басаева и Хаттаба на территории Чечни) и тому подобное. Были тут и курьезы. Экстремистская организация, давшая знать о себе в Египте в 1987 году покушениями на бывшего министра внутренних дел Хасана Абу-Башу и ряд интеллигентов, назвала сама себя «Спасающиеся от адского пламени» – Ан-Наджун мин ан-нар (вспомним приведенный выше хадис Пророка). Иногда салафиты именовали себя очень просто и без затей – «Мусульмане» (как назвали себя члены египетской экстремистской организации, которая получила в СМИ название Ат-Такфир ва-ль-хиджра, «Обвинение в неверии – куфре и уход от мира»). Но дело конечно же не в названии, а в деятельности салафитских группировок, которая, что важно подчеркнуть, задана программными идеологическими установками, облеченными в религиозную (вероучительную и шариатскую) форму, и осуществляется в соответствии с ними.

Однако проблема квалифицирующего названия рассмотренного течения в исламе (салафизма) существует. И она в некотором отношении высвечивает сущность салафизма. Сами салафиты называют себя либо салафитами (арабское салафийюн), либо единобожниками (му-ваххидун)⁴⁹, либо просто мусульманами (муслимун). И эти названия, вернее, самоназвания достаточно точны – в той мере, в какой они соответствуют верованиям и действиям салафитов в пределах, очерченных шариатскими нормами.

Революционеры, реформаторы, фундаменталисты, экстремисты, традиционалисты, радикалы и даже модернисты⁵⁰ – вот те наименования-характеристики, которые давались и продолжают даваться внешними наблюдателями (например, политиками или исследователями), налагающими на салафитское движение шаблоны, выработанные в иной, неисламской нормативной культуре. Они не в полной мере адекватны рассматриваемому и квалифицируемому объекту. И нет абсолютно ничего странного и неожиданного в том, что салафиты не узнают себя в таких характеристиках и чаще всего протестуют против того, чтобы их называли, скажем, фундаменталистами.

Но когда салафиты выходят из своего собственного нормативного поля, в котором джихад как обязательная для мусульманина насильственная, вооруженная борьба против неверных не расценивается как политический экстремизм или даже терроризм, они могут квалифицировать свою деятельность в терминах иной (неисламской, «западноориентированной») нормативной системы. Так, шейх Омар Абд-ар-Рахман, муфтий запрещенной египетской организации «Исламская группа», перебравшийся на жительство в США в 1990 году и осужденный на пожизненное тюремное заключение по делу о взрыве Всемирного торгового центра в Нью-Йорке 26 февраля 1993 года (6 человек убито, 12 ранено, убытки составили примерно 1 миллиард долларов), осуществленном мусульманами, американскими гражданами арабского происхождения, сделал следующее заявление. «Почему мы страшимся слова террорист? Если террористом является тот, кто защищает свое право, то мы террористы. И если террорист – это тот, кто ведет джихад на пути Аллаха, то мы террористы. Нам… предписано быть террористами, так как мы должны собрать все силы для того, чтобы терроризировать врагов Бога. Коран говорит: „…брошу страх“, поэтому мы не боимся, что нас нарекут террористами. Пусть они говорят, что хотят. Они могут сказать: он террорист, он прибегает к насилию. Пусть говорят. Нам предписано готовиться, как только можем, к тому, чтобы терроризировать врагов ислама»⁵¹.

Но дело не в признании или непризнании отдельным салафитом того, что он является или не является террористом (или экстремистом). Дело в том, что салафитские группировки, ведя джихад в соответствии с собственной интерпретацией шариатских норм, вступают в явный конфликт с правом отдельных государств и всего мирового сообщества (во всяком случае, «западноориентированного»), хотя сами салафиты могут считать, что они действуют в согласии с шариатскими нормами. После захвата индийского гражданского самолета А-300 с заложниками в конце декабря 1999 года дислоцированная в Лондоне группировка «Мухаджиры» (своего рода организационное инобытие международной «Партии исламского освобождения») выступила с заявлением о том, что «захват самолета компании Air-lndia является законным актом джихада в исламе»⁵². Одно и то же действие, рассмотренное в рамках разных нормативных систем, квалифицируется по-разному⁵³.

Салафизм на территории бывшего СССР получил название «ваххабизм». И религиозные мусульманские деятели России, и исламоведы сколько угод но могут говорить о том, что ваххабизм—это движение, возникшее в Аравии XVIII века под руководством Ибн-Абд-аль-Ваххаба. Но в процессе общественно-политической практики, хотим мы того или нет, в языке за последнюю четверть XX века уже утвердилось и другое значение слова ваххабизм – политическое течение, сторонники которого, основываясь на специфической, субъективной интерпретации положений ислама, осуществляют деятельность (преимущественно с использованием насилия), направленную на изменение status quo (в первую очередь, но не исключительно) в странах распространения ислама.

Это, второе, значение установилось на всем постсоветском пространстве – не только в русском, но и в узбекском, таджикском, казахском, киргизском, татарском, в кавказских и других языках. Именно во втором смысле оно употребляется также и в английском, и во французском, и в немецком. И сколько угодно можно говорить об ошибочности этого словоупотребления и даже о злонамеренности тех, кто данное выражение в этом смысле употребляет, факт остается фактом: слово ваххабизм во втором значении прочно вошло в общественный оборот.

Выше мы констатировали, что с точки зрения ислама, как он исторически сложился к настоящему времени, истинны, имеют право на существование в качестве человеческих интерпретаций, соотнесенных с Кораном и Сунной, разные формы ислама. Этот вывод должен быть дополнен и другим выводом. Мусульмане – сторонники какого-то конкретного направления ислама – имеют право не принимать определенные человеческие интерпретации ислама, особенно если они навязываются силой.

Известные события августа 1999 года в Дагестане продемонстрировали реальную опасность ваххабизма для этой республики в составе Российской Федерации. И не просто для республики как таковой, а мусульман этой республики. И не просто опасность, а угрозу прямого физического уничтожения в ходе джихада, направленного против объявленных кяфирами мусульман Дагестана, которые не соглашаются принять ваххабитскую трактовку ислама. Именно поэтому против агрессии боевиков с территории самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия встали мусульмане Дагестана, с недоумением и даже подозрением оглядываясь на федеральный Центр, который долгое время не желал замечать угрозу ваххабизма на Северном Кавказе (и не только там), а то и заигрывал с ним.

Именно как форму правовой самозащиты мусульман Дагестана от ваххабизма необходимо рассматривать вступивший в силу в конце сентября 1999 года Закон Республики Дагестан «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан».

Закон создает юридическую базу для противостояния религиозному экстремизму. Статья первая гласит: «Признать противоречащей Конституции Республики Дагестан, угрожающей территориальной целостности и безопасности республики и запретить на территории РД:

– создание и функционирование ваххабитских и других экстремистских организаций (объединений), деятельность которых направлена на насильственное изменение конституционного строя, подрыв безопасности государства, нарушение общественной безопасности и общественного порядка, создание вооруженных формирований, пропаганду войны, разжигание национальной, расовой и религиозной розни, посягательство на права и свободы граждан, побуждение граждан к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей и совершению иных противоправных действий;

– деятельность религиозных миссий, их филиалов, религиозных учебных заведений, благотворительных и иных фондов, военно-спортивных и других лагерей, отдельных миссионеров, физических лиц, проповедующих идеи экстремистского толка;

– изготовление, хранение и распространение печатных изданий, кино-, фото-, аудио-, видеопродукции и других материалов, содержащих идеи экстремизма и сепаратизма, противопоставление людей по национальному или конфессиональному признаку, призывы к изменению конституционного строя».

Закон регламентирует обучение в религиозных учебных заведениях за пределами РД (статья вторая). В соответствии с положениями указанной статьи обучение граждан РД за рубежом в религиозных учебных заведениях допускается только по направлению органа управления республиканской религиозной организации, согласованному с государственным органом по делам религий Республики Дагестан. Обучение в религиозных образовательных учреждениях контролируется органом управления республиканской религиозной организации (статья третья). Если иметь в виду, что в соответствии с принятым ранее в РД Законом о свободе совести и религиозных объединениях на территории РД может существовать только один орган управления республиканской религиозной организации (для мусульман это Духовное управление мусульман Республики Дагестан), а при правительстве РД действует Комитет по делам религии, то нужно полагать, что контроль за ваххабитской и иной деятельностью такого рода будет осуществляться достаточно плотно.

Этот законодательный акт – не единственная форма мусульманской самозащиты от ваххабизма. В июле 1998 года в Грозном прошел Конгресс мусульман Северного Кавказа, в котором приняли участие религиозные деятели всего региона. Резолюция конгресса в обращении к властям Чечни, Ингушетии и Дагестана требовала «объявить все экстремистские течения вне закона, установить контроль над всеми исламскими учебными заведениями, учебной литературой, средствами массовой информации во избежание проникновения вредной ваххабитской идеологии в общество». После этого президент Ингушетии Руслан Аушев принял указ о запрете ваххабитской деятельности на территории республики, поддержанный местным мусульманским духовенством. Что-то подобное попытался сделать и президент самопровозглашенной ЧРИ Аслан Масхадов. В ходе последней (будем надеяться) войны в Чечне на территории Гудермесского района под духовным водительством муфтия Чечни Ахмед-хаджи Кадырова создана «зона, свободная от ваххабизма». В октябре 1999 года председатель Госсовета Республики Татарстан Фарид Мухаметшин заявил, что татарстанский парламент тоже может принять решение о «запрещении ваххабизма, поставить его вне закона на территории республики».

По-видимому, противодействие мусульман России (да и СНГ в целом), государственных структур ваххабизму не закончилось. В нем все более активное участие принимают исламские религиозные авторитеты РФ, новых независимых государств Центральной Азии, разъясняющие и мусульманам, и немусульманам, что субъективные интерпретации ислама, даваемые салафитами (ваххабитами), далеки от ислама как религии мира, милосердия и терпимости.

Впервые: Центральная Азия и Кавказ. 2000. № 2.

1 Под нормой в исламе здесь подразумевается не только то, что надлежит делать, но и то, во что нужно верить, или, если сформулировать это иначе, что нужно знать (вера-знание).

2 По этим темам в конце 1999 года даны развернутые фетвы известных исламских ученых из разных стран – членов Европейского совета фетв и исследований. См.: Аш-Шарк аль-Авсат. 1999. 3, 6, 7, 12, 13, 23 ноября.

3 Здесь мы можем только отметить проблему несовпадений и даже противоречий, которые существуют между законодательством любого из государств мира, в которых проживают мусульмане, с одной стороны, и чисто исламским правом – с другой.

4 Мы сосредоточиваемся на суннитском направлении ислама.

5 В последующем в суфизме (исламском мистицизме) было восстановлено восприятие человеком Божественного воздействия. Но оно отличается от Откровения (вахй) и даже называется иначе – вдохновение (ильхам). Еще, по словам Пророка в известном хадисе, «сорок восьмой частью пророчества» является обновление (p/я). Авторитетные исламские ученые, например Ибн-Таймийя, считали, что «сновидение правоверного – речь, с которой к Своему рабу, когда тот спит, обращается Господь» (см.: Ibn Taimiyya. A Letter of Ibn Taimiyya to Abu l-Fida’ / Ed. by Dr. Serajul Haque//Documenta islamica inedita. Berlin, 1952. P. 158).

6 Сюкияйнен Jl.P. Шариат и мусульманско-правовая культура. М., 1997. С. 12–13, 18.

7 Мухаммад Са’ид аль-Ашмави. Аль-ислям ас-сийяси [Политический ислам] / 3-е изд. Каир, 1992. С. 53.

8 Там же. С. 54.

9 MuhammadAl-Mass’ari. Ruling by Kufr is Haraam [http://msanews.mynet.net/Scho-lars/Massari],

10 В таком ракурсе особая дисциплина, теология, в исламе является избыточной. И в исламе постоянно шла борьба против теологии (ильм аль-калям). Противниками теологии как таковой были и аль-Газали, и Ибн-Таймийя, и Аверроэс (Ибн-Рушд), который, кстати сказать, являлся знаменитым и авторитетным законоведом (факи-хом) маликитского толка, его труды до сих пор используются судьями-кадиями в Северной Африке. Неприятие философии (фальсафа) в исламе было вызвано не пресловутой борьбой между сторонниками веры и разума, а тем, что, с одной стороны, в исламе учеными-алимами в опоре на Коран и Сунну была выработана постоянно обновлявшаяся и самодостаточная концепция мироустройства, а с другой – философы обращались не к Богооткровенным источникам, а к человеческим авторитетам (к наследию Платона, Аристотеля и других мыслителей Античности), что было абсолютно неприемлемо для правоверного мусульманина.

11 SchactJ. Introduction au droit musulman. Paris, 1983. P. 13.

12 Ibid. P. 12.

13 Ибн-Таймийя. Аль-акида аль-васитийя [Васитское исповедание веры] //

Laoust Н. La profession de foi d’lbn Taymiyya: Texte, traduction et commentaire de laWasityya. Paris, 1986. P. 27, 86.

14 Landau-Tasseron E. The «cyclical reform»: a study of the mujaddid tradition // Studia Islamica. 1989. Vol. LXX. P. 81.

15 Например, известный дамасский историк Ибн-Асакир (1106–1176) сообщает о том, что для первых двух веков ислама это были халиф Умар II (Умар Ибн-Абд-аль-Азиз) и законовед аш-Шафи’и. Для третьего века упоминаются Ахмад Ибн-Ханбаль, аль-Аш’ари, Абу-На’им аль-Астарабади, Абу-ль-Аббас Ибн-Сурайдж, для четвертого века– аль-Бакилляни и Абу-т-Тайиб Сахль ас-Су’люки, для пятого – знаменитый теолог аль-Газали и халиф аль-Мустаршид би-ль-Лях. Сам Ибн-Асакир считал, что в список «обновителей» входят: Умар II, аш– Шафи’и, аль-Бакилляни, аль-Газали. См.: Ibn ’Asakir’s apology//The Theology of al-Ash’ari / Publ. by R. J. McCarthy. Beyrouth, 1953. P. 157–158.

16 К подобного рода недоразумениям приводит также интерпретация западными исследователями понятия ислах, употребляемого в отношении некоторых течений исламской мысли. Это слово переводят как реформа, что вызывает совершенно неверные ассоциации с христианской Реформацией. По-арабски ислах означает, опять-таки, как и тадждид, своего рода ремонт, то есть восстановление в прежнем состоянии. Нет ничего странного в том, что фундаменталистские (салафитские) группы называют себя с использованием слова ислах. Примеры самого последнего времени – создающаяся в Египте партия «Ислах», формирующаяся сейчас из членов запрещенных в стране организаций «Исламская группа» и «Джихад»; существующее в Йемене фундаменталистское Йеменское единение за реформу (ЙЕР), или просто «Ислах»; оппозиционное правящему королевскому режиму в Саудовской Аравии и тоже фундаменталистское «Движение за исламскую реформу в Аравии» (тоже сокращенно «Ислах») и тому подобное.

17 См. подробнее: Игнатенко А.А. Арабский – язык без метафор: Ибн-Таймийя о принципах экспликации Богоданного Текста // Восток. 1999. № 2.

18 Писан араби мубин. См.: Коран 16:103, 25:195.

19 Коран 25:52; пер. И.Ю. Крачковского.

20 Коран 5:44; пер. И.Ю. Крачковского.

21 Коран 9:41; пер. И.Ю. Крачковского.

22 Sivan Е. Ibn Taymiyyah: Father of the Islamic Revolutiun // Encounter. 1983. Vol. 65. № 5; Коровиков A.ES. Исламский экстремизм в арабских странах. М., 1990. С. 34.

23 В публицистике это явление обозначается метафорически как возвращение к средневековым нормам.

24 Аль-Кудс аль-араби. 1998. 23 февраля.

25 Ибн-Таймийя. Маджму’ фатава шайх аль-ислям Ахмад Ибн-Таймийя [Собрание фетв шейха ислама Ахмада Ибн-Таймийи] // Сбор и классификация: Абд-ар-Рахман ибн-Мухаммад Ибн-Касим. Рабат, [Б.г.]. Т. 28. С. 524, 544–546. Английский текст см. в Интернете: http://members.tripod.com/~Suhayb/Taymiyyahs-fatwa-Tarters.htm.

26 См., например: Ahmed Rashid. Les talibans au coeur de la destabilisation regiona-le // Le Monde diplomatique. 1999. Novembre. [http://www.mond-diplomatique.fr/1999/11/RASHID/12663.html].

27 Шиитские идеи всеми салафитами всегда рассматривались как еретические. См., например: Ибн-Таймийя. Минхадж ас-Сунна ан-набавийя [Метод пророческой Сунны]: В 9 т. / Публ. Мухаммад Рашад Салим. Эр-Рияд, 1986.

28 Коровиков А.В. Указ. соч. С. 35.

29 http://www.kavkaz.org/islam/isbiblio

30 http://www.islanworld.net

31 «Сила – это умение стрелять»: Члены Исламского джамаата Дагестана объясняют, почему ваххабиты взялись за оружие. См.: НГ-религии. 1999. 25 августа.

32 Мазхаб – школа (толк) исламского права – фикха. В настоящее время распространены четыре суннитских мазхаба – ханафитский, маликитский, ханбалитский и шафиитский.

33 Принято считать, что салафиты-ваххабиты являются ханбалитами по своей мазхабной принадлежности. Это верно в том смысле, что они обращаются к наследию Ахмада Ибн-Ханбаля как салафита и пользуются той методикой понимания Богоданных текстов, которую разработал Ибн-Ханбаль.

34 Мухаммад Са’ид аль-Ашмави. Джихад в исламе // Мухаммад Са’ид аль-Ашмави. Аль-ислям ас-сийяси… С. 116.

35 См.: Khubayb A., ZubayrA. Greater and ’Lesser’ Jihad? [members.tripod.com/ ~SuhaybAJihad-Slandered.html]. Данная фетва в некотором смысле анонимна: имена авторов – это, по-видимому, псевдонимы арабских «афганцев», которые они получили в лагерях подготовки муджахедов в Афганистане. При этом данный текст удостоился того, что помещен на сайте «Исламский мир», принадлежащем, предположительно Лиге исламского мира (ЛИМ; см.: http://www.islanworld.net) – наряду с текстами салафитских классиков, например Ибн-Таймийи, Ибн-Кайима аль-Джавзийя, а также умершего в 1999 году верховного муфтия Саудовской Аравии Абдул-Азиза бен База.

36 По-видимому, в арабском тексте, с которого сделан цитируемый нами английский перевод, употреблено специальное понятие навафиль, означающее добровольное исполнение верующим мусульманином определенных религиозных действий сверх обязательного количества, например дополнительной молитвы сверх обязательных пяти ежедневных.

37 Существует большое количество так называемых сочиненных (мавду’ат) хадисов – высказываний, которые измышлялись мусульманами и приписывались Пророку. Например, изобретательными людьми придумывались хадисы, рекламирующие определенные товары или же прославлявшие достоинства тех или иных городов – например, тех, которые еще не существовали во времена Пророка Мухаммада. Некоторые люди спустя 300 и более лет после смерти Мухаммада утверждали, что они, по воле Божьей, являются долгожителями и слышали то или иное высказывание из уст самого Пророка.

38 Коран 4:95–96; пер. М.-Н.О. Османова.

39 Хачилаев Н. Руководство к программе всемирного восстания мусульман: Из книги «Наш путь к Газавату, или трактат о джихаде – сиратал мустаким». [Б.м., 1999]. С. 15–16.

40 В процитированном тексте приводится один хадис Пророка: «Поиск знания – обязанность каждого мусульманина и мусульманки». Но он не имеет прямого отношения к рассматриваемой Надиршахом Хачилаевым теме.

41 Возможно, это вызвано тем, что цитируемое произведение составлялось автором в тот период, когда Надиршах Хачилаев находился в розыске по ордеру, выданному Генеральной прокуратурой РФ, и у него не было возможности работать в библиотеках. Но это не меняет дела.

42 В тексте хадиса употреблено слово хакама, которое означает и «выносить суждение», и «выносить приговор», и «править».

43 The Kufr of one who Rules according to other than what Allah has Revealed [http://members.tripod.com/ruling-not-by-Allahs-LAW.htm].

44 Confirmation That Judaism and Cristianity are Forms of Disbelief [http://www.islamworld.net/jewnon.html].

45 Mufti-e-Azam Mufti RasheedAhmadLudhyanvi. Denial of Jihad is Kufr [http://members.tripod.com/~Suhayb/kufr_denial_Jihad.htm].

46 http://www.salafi.net. Можно взять за исходный пункт и другие веб-сайты: Salaf-us-Salih [http://www.muslims.net/salaf], Salafi Islamic Page [http://www.city.ac.uk/ ~eg135/sal.htm], Салафитская библиотека [http://www.salafipublications.com].

47 См. подробнее статью «Зеленый Internetционал» в наст, книге.

48 http://members.tripod.com/~Suhayb.

49 Кстати, о повторяемости салафизма в истории ислама: именно так называли себя участники одного из известных движений обновления-возобновления ислама – альмохады, основавшие династию того же названия, которая правила в северо-западной Африке и Андалусии в 1121–1269 годах.

50 Graham Fuller. De puissantes forces modernisatrices // Le Monde diplomatique. 1999. Septembre. P. 18–17; Graham E. Fuller. Islam, a force for change// Le Monde diplomatique. 1999. September [http://www.monde-diplomatique.fr/en/1999/09/?c=16islam]. Логика этой экзотической оценки, которая принадлежит бывшему вице-президенту Национального совета по разведке при ЦРУ США Грэхему Фуллеру, следующая. Фундаменталисты выступают против «допотопных режимов», например, в арабском мире. Тем самым они являются модернистами.

51 McCarthy А.С. Prosecuting the New York Sheikh // Middle East Quarterly. 1997. March [http://www.ict.il]. Когда Омар Абд-ар-Рахман обо всем этом рассуждает, он связывает две вещи. С одной стороны, слово «террор», «террорист», а, как известно, это слово происходит от французского terreur – страх, ужас, с другой – цитируемый им отрывок из коранического аята: «Вот внушил Господь твой ангелам: «Я – с вами, укрепите тех, которые уверовали I Я брошу в сердца тех, которые не веровали (кафару), страх (ру‘б)…» (Коран 8:12; пер. И.Ю. Крачковского).

52 Al-Muhajiroun. Press Release. 1999. 29 December [http://www.almuhajiroun.com/ default.asp],

53 Важно подчеркнуть, что в приведенном примере «западноориентированной» нормативной системе противопоставлена система норм не ислама как такового, не ислама в целом, а отдельного течения в исламе, субъективно трактующего основоположения этой религии. Строго говоря, процитированное утверждение – это мнение салафитского руководства организации «Мухаджиры». И не более того.

Общеизвестным фактом является то, что в течение продолжительного времени в разных регионах мира (как выразился Владимир Путин, «от Филиппин до Косова») формируется зона возрастающей многоуровневой нестабильности (социально-политической, этнополитической, военно-политической) с активной вовлеченностью в дестабилизационные процессы и акции исламских (исламистских) организаций, движений, группировок и режимов. Террористические акты, восстания и мятежи, сепаратистские и ирредентистские движения, затяжные военные действия и конфликты низкой интенсивности – таковы проявления дестабилизирующей активности в таких регионах, как Ближний и Средний Восток, Центральная Азия и Кавказ, Западная Европа, «черная» Африка, США, Латинская Америка и, самое главное для нас, Россия (Чечня и в целом Северный Кавказ, другие регионы страны).

Адекватной формой экспликации подобной дестабилизирующей активности является концепт (понятие) исламизма. Исламизм – идеология и практическая деятельность, ориентированные на создание условий, в которых социальные, экономические, этнические и иные проблемы и противоречия любого общества (государства), где наличествуют мусульмане, а также между государствами, будут решаться исключительно с использованием исламских норм, прописанных в шариате (системе нормативных положений, выведенных из Корана и Сунны). Иными словами, речь идет о реализации проекта по созданию политических условий для применения исламских (шариатских) норм во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Именно поэтому исламизм именуется еще политическим исламом или политизированным исламом. Тем самым исламизм представляет собой одну из политических идеологий и в этом отношении функционально сравним с другими политико-идеологическими системами.

Реализация исламистского проекта предполагает глубинную и широкомасштабную социальную трансформацию (кто-то предпочел бы назвать это революцией) по той причине, что нигде в мире не существует государства, в котором все без исключения аспекты жизнедеятельности общества регулировались бы только и исключительно исламскими шариатскими нормами. В этом отношении не является таким государством даже Саудовская Аравия. Достаточно сказать, что в исламских шариатских нормах не предусмотрено существование королевской власти.

В концепте исламизма таким образом объединяются разнопорядковые движения, имеющие место в разных концах света, учитываются идеологические и организационные, стихийные и сознательно регулируемые, внутренние и международные, мирные и насильственные аспекты глобальной дестабилизирующей активности. Устанавливается также сложная и напряженная связь исламизма с исламом. Всякий исламист мусульманин, но не всякий мусульманин исламист.

Ислам в его историческом развитии прекрасно адаптируется к изменяющимся условиям общественного бытия, в том числе к господствующим идеологическим течениям. Исламизм же можно рассматривать как защитную гиперреакцию на неумеренную адаптацию, грозящую самоуничтожением ислама.

Исламизм противостоит всем иным идеологиям, политическим системам и общественно-политическим проектам как секулярным, светским. Тем самым главный источник глобальной дестабилизирующей активности, связанной с исламом, заключается в непримиримом конфликте по линии исламизм-секуляризм. Для того чтобы более резко очертить эту проблему, скажем, что могут быть и существуют мусульмане-демократы, мусульмане-либералы, но не может быть исламиста-демократа (или исламиста-либерала, или исламиста-националиста).

Именно поэтому исламизм в первую очередь противостоит политическим режимам в исламских странах. По той очень простой причине, что государства (системы власти) в этих странах являются секулярными, светскими – либо полностью, либо преимущественно. И парадоксальность ситуации состоит в том, что одновременно исламизм противостоит исламу – исламу модернизирующемуся, демократизирующемуся, либерализирующемуся, я бы даже рискнул сказать, исламу секуляризирующемуся, то есть адаптирующемуся к изменяющейся социально-политической реальности стран распространения ислама и их неисламскому окружению.

Кто является субъектом или носителем исламизма? Это те социальные группы, которые заинтересованы в сохранении или установлении исламской (шариатской) формы власти в той или иной стране и/или в создании соответствующих условий для экспансии этой формы власти за рубежом. Есть только одна группа населения, которая заинтересована в этом полностью и безусловно. Это – антимодернистское исламское духовенство.

Историческая тенденция (не говорю закономерность) первых семи десятилетий XX века – секуляризация стран распространения ислама и вытеснение духовенства из общественной жизни в ходе модернизации. Модернизация-секуляризация осуществлялась и продолжает осуществляться в разных формах, но во всех случаях она приводила к резкому падению роли и значения духовенства, превращения его в исчезающий класс – за исключением так называемых модернистов, которые, адаптируясь к изменяющимся историческим условиям, адаптировали к ним ислам.

Модернизация в любой форме была связана с секуляризацией, что означало отсутствие исторической перспективы для духовенства как особого, идеологически и во многом политически и экономически господствующего социального слоя в традиционном, домодернистском обществе. Самое большее, на что духовенство могло рассчитывать, – так это на сугубо служебные функции в обществе, политически организованном на принципах секуляризма. Антимодернистское духовенство как носитель исламизма всегда существовало в период модернизирующих реформ в странах распространения ислама, но все более маргинализировалось, а то и просто уничтожалось. При этом теоретический исламизм (его можно было бы назвать утопическим) всегда существовал в качестве реакции на модернизацию-секуляризацию. Здесь нужно вспомнить исламистов-утопистов Джамаль-ад-Дина аль-Афгани, Мухаммада Абдо, Хасана аль-Банну, Сайида Кутба.

Антимодернизм в конкретных исторических условиях – всегда антизападничество. Запад – главный враг исламистов, оттуда, с Запада, идет секуляризация – в виде либерализма или демократии, коммунизма или национализма.

Но 70-е годы XX века предоставили антимодернистскому духовенству исторический шанс. Именно в этот период дают о себе знать два квази-теократических исламистских режима – муфтиекратия в Саудовской Аравии и муллократия в Иране.

Исторический шанс, то есть обстоятельство, которое не имеет отношения к исламу и не вызвано к жизни стремлениями или деятельностью духовенства, это обнаружение и исключительно высокая рентабельность природных источников углеводородного сырья. Именно с начала 70-х годов фиксируется всплеск исламизма, совпавший с ростом на тысячи процентов доходов от национализированных нефтяных богатств. Общественное производство в государствах, на территории которых эти источники были обнаружены и стали эксплуатироваться, позволяли развиваться классу духовенства, которое там было всегда. В обществе появилось очень много лишних денег, и перераспределение общественного продукта позволяло расти классу духовенства. Есть утверждения, что в нефтедобывающих исламских странах с 70-х годов накопились десять триллионов долларов избыточного капитала, и речь идет в первую очередь о Саудовской Аравии и Иране. И именно они, Саудовская Аравия и Иран, стали источниками исламизма.

По-разному приобретали право на получение доли в избыточном капитале саудовский и иранский духовные классы. В Саудовской Аравии к моменту получения сверхприбылей ваххабитское духовенство было интегрировано в политическую систему, представляющую собой результат компромисса между основателями нынешнего саудовского государства – династией Саудидов (Аль Сауд) и потомками лидера ваххабитского движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба (Аль аш-Шайх). При этом отношения между модернистской династией Саудидов и антимодернистским ваххабитским духовенством (особенно после начала королем Фейсалом реформ) были совсем не безоблачными, о чем свидетельствует подавленная «ваххабитская революция» ноября-декабря 1979 года в Саудовской Аравии.

В Иране духовенство пришло к власти в результате длительного противостояния с модернизаторским режимом династии Пехлеви – противостояния, закончившегося «исламской революцией» 1978–1979 годов.

Важно подчеркнуть, что духовенство как в Саудовской Аравии, так и в Иране (даже при шахе) никак нельзя назвать бедным. Ваххабиты благодаря тому месту, которое они занимали в саудовской политической системе, стали участвовать в дележе фантастической нефтяной ренты с самого начала ее появления. В Иране перераспределение общественного продукта было более сложным, но до «исламской революции» ежегодная прибыль аятоллы Хомейни составляла 25 миллионов долларов. Прибыль других аятолл была соизмерима с этой суммой.

Еще один шанс, географический, заключается в том, что эти страны являются центрами ислама, Саудовская Аравия – суннитского и в определенном смысле мирового, Иран – шиитского.

И в Саудовской Аравии, и в Иране духовенство в своей массе является антимодернистским носителем исламизма. И там и там духовенство стало пользоваться историко-географическими шансами, реализуя исламизм и распространяя исламистские постулаты, тем самым гарантируя себе историческую перспективу. И там и там оно стремится элиминировать модернизацию-секуляризацию как глобальную историческую перспективу. И там и там оно стремится создать в разных концах света локусы реализации исламизма как идеологии особого исторического проекта, альтернативного модернизации-секуляризации.

При этом происходит одна важная вещь. Избыточный капитал, к которому получило доступ антимодернистское духовенство, дает возможность реализовывать исламизм в некотором смысле вопреки логике исторического процесса – создавать своего рода оазисы, где благополучие и процветание якобы обеспечены точным следованием нормам ислама. «Саудовское чудо» исключительно финансово убыточно, оно обеспечено нефтедолларами и привлечением иностранных (в основном западных) специалистов и разработанных (и лицензированных) на Западе высоких технологий. То же самое и в отношении «иранского чуда». Колебания конъюнктуры на мировых рынках углеводородного сырья всегда приводят к борьбе двух сил, одна из которых выступает за ужесточение внутриполитической и внешнеполитической исламистской линии, а другая – за ее либерализацию и, возможно даже, полную замену на умеренно-модернизаторскую.

Однако сейчас избыточный капитал, которым распоряжается исламистское духовенство, все еще направляется на воспроизводство антимодернизаторского духовенства и территориальную экспансию исламистского проекта (или просто исламизма) как альтернативы модернизации-секуляризации.

Для того чтобы понять некоторые аспекты распространения исламизма, необходимо учитывать специфику исламского духовенства, которая заключается в его асакральности (то есть в отсутствии сакральности). В православии или католичестве духовенство называется духовенством и является им потому, что транслирует Дух Святой в рамках особого института – Церкви. В исламе отсутствует институт духовенства или священников в этом смысле. Нет в нем и Церкви.

Имамом, то есть предстоятелем или предводителем мусульман как меньшего или большего сообщества верующих, может быть любой человек, которого из своей среды выберут мусульмане. Несколько огрубляя, можно утверждать, что имам мусульман при прочих равных условиях должен быть более знающим (обладающим знанием-ильм), чем все остальные в конкретном сообществе мусульман, и передающим это знание сообществу.

В этом смысле имел полное право называться и реально быть духовным лидером, в том числе лидером-просветителем (алим) некоторого количества мусульман, Зелимхан Яндарбиев. Или Надир Хачилаев, Гейдар Джемаль, Мовлади Удугов, Руслан Гелаев, «эмир» Хаттаб, Шамиль Басаев, а также Абдалла Аззам, Усама бен Ладен, Омар Абд-ар-Рахман, если иметь в виду разных по своим политическим позициям людей, не включенных в огосударствленные, и в этом смысле реально секуляризуемые, религиозные структуры (или выключенные из них) в разных странах мира. И здесь выявляется еще одна черта исламского духовенства – его принципиальная открытость, или, в иной формулировке, возможность автокооптации в исламское духовенство. Из этого вытекает возможность практически неограниченного численного роста духовенства. К чему это может привести, демонстрирует история возникновения своего рода идеального исламистского движения «Талибан», которое в одном из аспектов представляет собой результат перепроизводства духовенства.

События последних трех десятилетий свидетельствуют о том, что исламизм осуществлял территориальную экспансию из двух главных центров (Саудовская Аравия и Иран) в трех основных организационных формах.

Во-первых, в форме внедрения в имеющиеся в каждой стране распространения ислама объединения исламского духовенства исламистских элементов и/или замены исламского духовенства (полностью или частично), лояльного по отношению к модернизаторским светским режимам, на духовенство исламистское (через направление проповедников, назначение имамов в мечети, построенные на ваххабитские или иранские деньги, обучение на территории Саудовской Аравии и Ирана или в подконтрольных исламистам образовательных центрах в других странах и тому подобное).

Во-вторых, в форме создания массовой исламистской базы в странах распространения ислама (пропаганда, обращение в ислам конкретного направления – ваххабитский или шиитско-имамитский – как мусульман других направлений ислама, так и немусульман).

В-третьих, в форме создания религиозно-политических организаций исламистского характера, оппозиционных как по отношению к модернизаторско-секуляризаторским политическим системам, так и по отношению ко всему местному исламскому духовенству, более или менее лояльному по отношению к секулярным режимам – «Джихад» и «Исламская группа» в Египте, «Вооруженная исламская группа» в Алжире и так далее, – по моим подсчетам, не менее двух сотен организаций в разных странах мира на всех континентах, кроме Антарктиды.

В-четвертых, в форме создания исламистских плацдармов в зонах слабого (ослабленного) госконтроля за национальными территориями. Возникали и исчезали, продолжают существовать такие районы в разных странах мира – зона, контролируемая проиранской исламистской «Партией Аллаха» («Хизбалла»), на юге Ливана, различные районы Афганистана, Тавильдаринская зона в Таджикистане, южная часть Филиппин, где ситуация контролируется исламистскими повстанцами Исламского фронта освобождения Моро и группировкой «Абу-Сай-яф», северная часть острова Суматра (Индонезия), где реально власть находится в руках исламистского движения «Свободный Ачех», а также районы на индонезийских Молуккских островах, где ситуацию реально контролирует (если можно контролировать анархию) исламистский экспедиционный корпус «Лашкар джихад» («Воинство джихада»), Босния и Герцеговина, Косово – в процессе выхода их из бывшей Федеративной Югославии, разные регионы Алжира, Судана, Нигерии и Сомали и так далее. По некоторым сведениям, еще в 1999 году Панкисское ущелье в Грузии объявлено местными жителями, чеченцами-кистинцами, «самоуправляемой исламской территорией». В России такие зоны были созданы в Дагестане (Кадарская зона) и Чечне, которая едва ли не целиком превратилась в «исламскую республику» в период между 1996 и 1999 годами. Список неполный; существуют непроверенные сведения о формировании таких плацдармов в Киргизии и Казахстане и даже в Мордовии. (Есть совершенно неожиданные места, в которых создаются исламистские плацдармы. К примеру, американские спецслужбы утверждают, что есть такой плацдарм в Парагвае.)

Кроме территориальных плацдармов, складываются также виртуальные исламистские плацдармы – общественно-политические зоны, контролируемые не государством, а исламистами и выведенные де-факто из-под национальной юрисдикции (в США, Великобритании, Франции, Германии, где стали создаваться исламистские очаги воздействия как на местных мусульман, так и на мусульман за границами данных государств). Высокие информационные технологии способствуют расширению этих зон и координации их активности.

Постепенно сложились координирующие центры исламизма, действующие на международном уровне, – саудовская Лига исламского мира (ЛИМ), координирующая деятельность массы саудовских и родственных, например кувейтских, катарских, эмиратских благотворительных организаций, среди которых в связи с дестабилизирующей активностью в разных странах мира дали о себе знать «Аль-Харамайн», «Ибрахим Аль Ибрахим» и другие; иранская организация «Силы Коде» (от арабского названия Иерусалима аль-Кудс), входящая в Корпус стражников исламской революции; Народная исламская конференция. Последняя организация примечательна тем, что во многом стала результатом сотрудничества исходно просаудовских (ваххабитских) и исходно проиранских сил, не говоря уже о ряде националистических арабских группировок, в том числе левого толка. Идеологической базой сближения во многом несовместимых течений исламизма (саудовско-ваххабитского и шиитско-имамитского) стала проводимая иранским руководством линия на конвергенцию между различными исламскими направлениями. Что касается организационных связей, то, по сведениям британской исследовательской группы Джейнз, в феврале 1998 года Усама бен Ладен (теоретик и практик исламизма ваххабитского толка) подписал договор о сотрудничестве с одним из «высокопоставленных руководителей» Корпуса стражников исламской революции. К международной исламистской активности подключился и ливийский лидер Муамар Каддафи с его «Всемирным исламским народным руководством». Но все-таки единого глобального координирующего центра исламизма сейчас не существует. Относительное единство всемирного исламистского движения обеспечивается идеологически – самим исламизмом.

Постоянно всплывает вопрос о роли отдельных государств (режимов) в распространении исламизма. Поскольку такая деятельность в ряде случаев означает поддержку международного терроризма и соответственно международные санкции, в том числе арест авуаров за границей, то «цена вопроса» исключительно высока. Обычна ссылка официальных представителей на то, что речь идет об «общественных инициативах» и даже «диссидентах» (как в случае с саудовцем бен Ладеном) и что сами государства не имеют к этому никакого отношения. Порой признается, что та или иная организация оказалась причастна к террористической деятельности, но это, дескать, из-за недобросовестности ее отдельных работников. Например, с подобным заявлением не так давно выступил руководитель ЛИМ. Как правило, участие организаций типа саудовской «Аль-Харамайн» в дестабилизирующей активности (в конкретных случаях на территории Кении, США, России, Азербайджана и так далее) категорически отрицается. Список государств – спонсоров международного терроризма (туда входит ряд исламских государств) является произведением Госдепартамента США и вызывает неоднозначную реакцию мирового сообщества как единого целого. Но если рассматривать вопрос в плоскости исторического исследования, а не юридического расследования, то мало у кого могут возникнуть сомнения относительно роли Саудовской Аравии и Ирана в формировании международного исламистского движения.

В зонах расселения мусульман в разных странах мира исламизм распространяется через формирование альтернативной идентичности, то есть внедрение в среду мусульман самоидентификации не с тем или иным модернизирующимся секулярным государством, а с исламской уммой (глобальным сообществом верующих), которая на деле подменяется конкретным исламистским центром.

Первое направление формирования альтернативной идентичности – исламизация автономистских, сепаратистских, ирредентистских и протестных движений. Здесь ярчайшим разъясняющим примером может быть автономистское движение в Чечне. Еще не все успели забыть, что это движение на первых этапах было каким угодно, но только не исламским (не исламистским). На фактах можно проследить направленный (направляемый извне) процесс исламизации чеченского автономистского движения и превращения отдельных его отрядов в подразделения всемирного исламистского (ваххабитского) движения (группировка Хаттаба-Басаева). Уже сейчас в достаточной мере прослеживается поощрение международным исламизмом татарского автономистского движения с приданием ему исламистского характера. Хорошо продемонстрирован сбой в формировании мировым исламизмом альтернативной идентичности в Дагестане, где не удалось придать исламистский характер протесту против кризисных явлений в социально-экономической и межэтнической сферах.

Второе направление в поощрении альтернативной идентичности – реисламизация так называемых этнических мусульман, то есть людей, чьи предки были мусульманами, но сами люди мусульманами не являются. Это, например, значительная часть секуляризованных татар, башкир, представителей кавказских народов в России, второе и третье поколение натурализованных иммигрантов в странах Западной Европы, Америки, Австралии.

Третье направление формирования альтернативной идентичности – исламистский (не исламский!) прозелитизм. Славяне, обращенные в ваххабизм на территории Чечни или в других регионах России, сразу становились участниками незаконных вооруженных формирований и террористами.

В последнем случае наиболее ярко выявляется цель альтернативной идентичности, реализуемая исламистским движением по всем направлениям, – исключение достаточно больших групп мусульман из сложившейся системы норм и отношений (этических, юридических) в тех или иных обществах (например, из, условно говоря, постсоветской или российской системы либо «западной») и введение их в иную систему этических и юридических координат – исламистскую.

В этой системе этических и юридических координат предполагается допустимость и даже обязательность джихада против всех неверных – как немусульман, так и, что крайне важно, мусульман, которые объявляются вероотступниками в результате такфира, признания их неверными на том основании, что они не являются и не желают быть исламистами, то есть соглашаются жить в секулярном, светском государстве, и если не поддерживают его существование, то уж никак не борются против него. Исламисты, опираясь на специфически толкуемые положения шариата, допускают и рекомендуют совершение террористических актов, в том числе «слепых» (направленных против случайного набора людей в местах их концентрации) и самоубийственных (сопровождаемых запланированной гибелью исполнителей).

Указанные формы и методы распространения исламизма расширяют, порой значительно и в масштабах, которые трудно было бы предугадать, не будь историко-географических шансов, отмеченных выше, социальную базу исламистов как таковых. У исламизма, кроме естественных противников (все социальные группы и политические структуры, ориентированные на модернизацию-секуляризацию), есть союзники и пособники.

Союзники исламизма конъюнктурны. Так, модернизаторские и секулярные правящие режимы в ряде стран распространения ислама в 1970-1980-х годах сознательно использовали исламизм (а не ислам, как принято утверждать) в качестве противовеса левому (социалистическому, демократическому) движению, будучи поощряемы к этому противником СССР в холодной войне, то есть США. Главным источником этого условно антисоветского и потому проамериканского в контексте холодной войны исламизма была Саудовская Аравия. В свою очередь, СССР оказался вынужденным союзником в основном антиамериканского исламизма Ирана, а также антиамериканского суннитского исламизма на Ближнем Востоке (в Ливане, Палестине). США в период афганской войны сделали все для территориальной экспансии исламизма на Среднем и Ближнем Востоке.

С исламизмом заигрывают режимы ряда западноевропейских государств. В международном экспертном сообществе есть подозрения, что ряд государств предоставляют исламистам убежище в расчете, с одной стороны, на то, что на территории этих государств исламисты не будут совершать терактов и ограничатся антизападной риторикой, а с другой, что сами эти государства будут использовать исламистов во внешней политике как инструмент давления на страны, откуда родом те или иные исламистские группы. Протесты со стороны, например, Египта адресовались Великобритании, на территории которой действовали и, к слову сказать, продолжают действовать египетские исламисты, а также исламистские группы (сирийские, иорданские, пакистанские, кашмирские), которые бравируют своей связью с Усамой бен Ладеном. Высказывались соответствующие подозрения в отношении Швейцарии, в которой, как утверждают некоторые западноевропейские журналисты, знаменитая Карла дель Понте препятствовала преследованию алжирских исламистов, подозреваемых в совершении терактов во Франции в середине 90-х годов.

Своего рода драмой революционной интеллигенции в странах распространения ислама и в эмиграции стала исламизация ее части (во многом из-за краха идеи мирового коммунизма). Олицетворением этой тенденции стал знаменитый революционер-террорист «Карлос» (Ильич Рамирес Санчес), принявший ислам и бывший до ареста в Судане на службе у исламистов.

Усложняет картину и то, что исламисты, подчиняясь логике политической борьбы, вступают в союзы и блоки, ищут союзников и тому подобное. Уж насколько был противоестествен союз исламистов (арабского экспедиционного корпуса) с воплощением их исторического врага – Запада в лице США во время афганской войны! Однако перетерпели…

Но общее правило следующее. У исламистов в модернизирующемся мире (на Западе и на Востоке) нет стратегических союзников, есть только стратегические противники. Более или менее тесный союз с исламистами на внутриполитическом и международном уровнях заканчивается превращением тактического союзника в противника. Так было с убийством в 1975 году короля Фейсала, которое имело своей причиной сложные отношения сотрудничества между ним и воинствующими ваххабитами, ставшими сопротивляться модернизации саудовского общества. Так было с египетским президентом Анваром Садатом (убит исламистами в 1981 году). Так неоднократно было с США (взрыв «арабскими афганцами» здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 году, взрыв людьми Усамы бен Ладена американских посольств в Танзании и Кении в 1998 году, антиамериканская трансформация движения «Талибан»), Так стало и с Россией (в целом с бывшим СССР) – от Чечни до постсоветской Центральной Азии (на постсоветском пространстве воюют «арабские афганцы» – при том, что СССР никогда не совершал враждебных действий против арабских стран и народов, в том числе против исламистского движения в этих странах).

В исторической перспективе исламизм в той форме, в которой он сформировался в последней трети XX века, обречен – если изменится глобальная конъюнктура на рынке углеводородного сырья, если исчерпаются существующие и/или будут открыты новые источники нефти и газа, альтернативные тем, которые имеются на Ближнем и Среднем Востоке; если будут открыты безопасные, дешевые и эффективные источники энергии и тому подобное.

Это совсем не значит, что нужно ждать этого времени и сидеть сложа руки. Необходимо международное сотрудничество в противостоянии глобальной опасности. Есть большая группа государств, которые борются, правда, без должной координации, против исламизма в его крайних формах – Египет, Турция, Иордания, Алжир, Судан, Марокко, Тунис, Южная Африка, США, Франция, Германия, Израиль, Индия, Китай, многие другие.

Но уже в настоящее время с целью обеспечить внутриполитическую стабильность и региональную безопасность Россия самостоятельно должна предпринять ряд мер, направленных на ограничение и/или ликвидацию исламистской опасности, учитывая то обстоятельство, что исламизм уже проник на территорию страны и паразитирует на российском исламе. Среди этих мер, которые должны обсуждаться на уровне экспертного сообщества, – деполитизация ислама и деисламизация политики (через введение соответствующих положений в законодательство об общественных объединениях и о свободе совести и религиозных объединениях); исключение вмешательства в социально-политическую сферу исламистских организаций (как российских, так и иностранных); ограничение или полный запрет деятельности иностранных исламских религиозных организаций (конкретно – распространяющих исламизм в форме ваххабизма или хомейнизма) на территории России; последовательное проведение в жизнь конституционного, то есть основополагающего принципа российского государства – его светскости (что означает, в частности, равноудаленность государства от всех конфессий при гарантии гражданам всех религиозных прав и свобод, предусмотренных Конституцией и законодательством); пересмотр внешнеполитических приоритетов в пользу сотрудничества с государствами, либо вообще не использующими исламизм во внешней политике, либо как минимум не использующих его против России.

Впервые: Независимая газета. 2000. 12 октября

Существует ли исламский мир в качестве консолидированного субъекта международной политики? Этот вопрос напрашивается сам собой при рассмотрении всех тех различий, противоречий и конфликтов, которые наблюдаются в регионах распространения ислама – как между государствами, так и даже внутри каждого из них.

Критерием наличия подобного консолидированного субъекта на первый взгляд может быть существование международных организаций исламского мира. Самая известная и влиятельная – Организация Исламская Конференция (ОИК)¹. Среди других международных исламских организаций – Исламская комиссия Международного Красного Полумесяца, исламский аналог Международного Красного Креста; Исламский банк развития (ИБР), аналог Международного банка развития; Исламская организация по образованию, науке и культуре (ИСЕСКО), исламский аналог ЮНЕСКО; Исламская федерация спортивной солидарности – исламский аналог Всемирного олимпийского комитета, Исламская комиссия по правам человека как дублирующая Комиссию по правам человека и так далее.

Нелишним было бы сразу подчеркнуть, что исламские международные организации имеют четкую тенденцию к тому, чтобы стать системой организаций, дублирующих международные организации глобального масштаба. Даже «семерке» индустриально развитых стран Запада в 1996 году тогдашним премьером Турции исламистом Недж-меттином Эрбаканом была найдена альтернатива, задуманная в рамках им же разработанной стратегии «справедливого исламского порядка» – «исламская восьмерка» (в составе Турции, Ирана, Пакистана, Египта, Бангладеш, Малайзии, Индонезии и Нигерии).

Есть и дублирующие (альтернативные) документы: например, вместо Всеобщей декларации прав человека – Исламская декларация прав человека. Или другой пример: в дополнение к комплексу международно-правовых актов, направленных на борьбу против международного терроризма (или в качестве альтернативы им?), в рамках ОИК разработан исламский, составленный в соответствии с шариатом, договор о борьбе против международного терроризма, который начали подписывать государства-члены (первым подписантом в мае 2000 года стало Королевство Саудовская Аравия).

Во всем этом просматривается относительная альтернативность всей системы международных организаций исламского мира и норм, которыми они руководствуются, – по отношению к называемой западной, то есть предполагаемо неорганичной для исламских государств, системе международного права и международных отношений. Не случаен тот факт, что поводом для возникновения ОИК стало одно из проявлений неразрешимости с использованием международного права и международных инструментов проблемы Иерусалима в желательном для арабских государств духе.

Важной характеристикой исламского мира как относительно консолидированного субъекта международных отношений могло бы быть формирование устойчивой и нацеленной на перспективу системы интересов, приоритетов и целей, определяемых провозглашаемой «исламской солидарностью», то есть декларируемой принадлежностью к одной религии (исламу). И кажется, такого рода характеристика присуща исламскому миру. Приведем в качестве примера только один процесс, который в принципе предполагал бы очень большие риски, если бы участники этого процесса не были уверены в собственной консолидированности, в том числе на перспективу. Речь идет об исламской атомной бомбе и об исламских ракетах. Пакистан, который обладает и тем и другим, заявляет (как сделал, например, президент Пакистана Рафик Тарар в апреле 1998 года) о необходимости реализации на практике концепции «единого исламского мира» для совместного использования ресурсов всех принадлежащих к нему государств в целях коллективной защиты их интересов. Тем самым Тарар дал понять, что создаваемые в Пакистане новейшие ядерные и ракетные вооружения призваны прежде всего служить укреплению оборонного потенциала всех исламских стран, которые, в свою очередь, должны будут предоставить экономическую, научную и другую необходимую помощь для дальнейших пакистанских разработок современных вооружений.

«Исламская солидарность» пригодилась Пакистану уже летом того же, 1998 года. Тогда США ввели против Пакистана, испытавшего ядерное оружие, санкции, предусматривающие, в частности, ежегодное замораживание почти полутора миллиардов долларов многосторонних займов Пакистану. С целью компенсировать эти финансовые потери Пакистана в июне 1998 года лидеры Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов заверили премьер-министра Пакистана Наваз Шарифа, что окажут Пакистану финансовую помощь на сумму 3 миллиарда долларов. В сентябре того же года Исламский банк развития (ИБР) и консорциум исламских банков приняли решение об учреждении специального Фонда в размере 1,5 миллиарда долларов для оказания помощи Пакистану. Примеры подобной поддержки (а мы перечислили не все) предполагают уверенность в том, что Пакистан никогда и ни при каких условиях не переступит через «исламскую солидарность» и станет использовать ракетно-ядерное оружие, если вообще будет использовать его, только против немусульманских государств.

Впрочем, данный пример можно рассматривать и как складывание в рамках широко понимаемого исламского мира некоего системообразующего ядра, формируемого, в частности, упомянутыми выше государствами – Пакистаном, Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами. И тогда «исламская солидарность» окажется в данном случае имеющей ограниченную сферу применения даже в рамках исламского мира. Говоря иными словами, нельзя исключать, что «исламская атомная бомба», если она вообще будет использоваться, может обрушиться и на территорию тех государств, которые причисляемы или причисляют себя к исламскому миру, но не ассоциируют себя с этим предполагаемым системообразующим ядром. А конфликты разной интенсивности сотрясали в недавнем прошлом и, вполне возможно, будут сотрясать в будущем государства, входящие в пресловутый исламский мир. Достаточно вспомнить кровопролитнейшую ирано-иракскую войну. Да и идущая в настоящее время на территории Афганистана война между силами, верными режиму Исламского Государства Афганистана (ИГА), и движением «Талибан» рассматривается представителями ИГА как проявление агрессии Пакистана, совершенной силами «талибов».

В настоящее время, на рубеже XX и XXI веков, исламский мир как консолидированный субъект международной политики существует только виртуально, в качестве некоего проекта, точнее, проектов, которые, реализуясь, придают этому становящемуся миру противоречивые характеристики. Различные уровни социально-экономического развития, разные геостратегические интересы, унаследованные и вновь возникающие конфликты, личная конкуренция лидеров, наконец, отсутствие единого ислама, существующего только в конкретных, «страновых» или региональных проявлениях, и соответственно разная форма и степень исламизации общественной жизни (а в некоторых случаях и далеко зашедшая ее секуляризация), – все это и многое другое приводит к наличию альтернативных проектов формирования исламского мира. Эти альтернативные проекты просматриваются в наличии разных, исходно «страновых» организаций, претендующих на международный (или глобальный) охват.

Показательный пример такого рода организации – Народная исламская конференция (другое название в литературе по-русски – Исламский народный конгресс). В апреле 1991 года в Хартуме прошел первый конгресс Исламо-арабской народной конференции (ИАНК). В его работе приняли участие представители исламских и исламистских организаций из полусотни стран. Участники конгресса официально провозгласили создание ИАНК. Хартумский конгресс учредил руководящие органы ИАНК– Постоянный совет и Временный генеральный секретариат. Постоянный совет состоял из 50 человек по числу представленных в ИАНК стран. Во Временный генеральный секретариат вошли 15 человек, которым Судан предоставил дипломатические паспорта. При ИАНК было создано Международное исламское агентство новостей (МИАН), дублирующее и своим названием, и функциями соответствующее агентство при ОИК. Генеральным секретарем ИАНК на первом конгрессе был избран известный исламистский лидер Хасан ат-Тураби. Были проведены три конференции ИАНК (в 1991, 1993 и 1995 годах). На последней из них присутствовали делегаты из 80 стран мира. Тогда же организация была переименована в Народную исламскую конференцию (НИК).

ИАНК противопоставляет себя всем наиболее крупным арабским и исламским международным организациям. НИК замышлялась и была построена как своего рода народная альтернатива ОИК. (Это идея была заложена и в само название организации, перефразирующее название ненародной, то есть созданной на межгосударственном уровне ОИК.) И те 80 стран, которые были представлены, например, на ее конгрессе в 1995 году являлись в основном членами антисистемных организаций и групп, оппозиционных правительствам в соответствующих странах, экстремистских, автономистских, сепаратистских, ирредентистских, действующих там, где проживают мусульмане и арабы. (В работе НИК участвовали и представители России – из Москвы и Чечни.) Еще один объект противостояния для НИК – саудовская Лига исламского мира (о ней ниже).

Политические цели НИК сформулированы в рамках глобального плана противостояния все тому же «Западу» – освобождение Иерусалима (всего, включая и его западную часть) и оккупированных Израилем территорий, поддержка освободительных движений мусульман в различных странах мира. В рамках последней задачи НИК безоговорочно поддерживала то, что называлось «освободительной борьбой мусульман» в Боснии, Косове, Кашмире и Чечне.

Народный исламский конгресс патронировался Ираном, естественно, Суданом, на территории которого он находился, и международной сетью «афганцев», ветеранов войны в Афганистане, ассоциирующейся с именем Усамы бен Ладена. В феврале 2000 года правительство Судана, начавшее проводить курс на пресечение деятельности экстремистских исламистских организаций на своей территории, объявило о денонсации соглашения о пребывании на территории этой страны штаб-квартиры НИК.

Еще один проект исламского мира реализуется в деятельности организации Всемирное исламское народное руководство (ВИНР, создано в Ливии в сентябре 1989 года). Руководитель – лидер Ливийской революции (она с некоторых пор называется «Исламская революция Первого сентября») Муамар Каддафи. Провозглашенные цели и задачи – единство мусульман как субъекта взаимоотношений с иными субъектами на международном уровне, противостояние «крестовому походу» (подразумевается враждебный «Запад») и сионизму в мировом масштабе, помощь исламским движениям и мусульманским меньшинствам в мире и тому подобное. Реально ВИНР является одним из инструментов проведения проливийской политики в различных странах – как мусульманских, так и тех, где мусульмане составляют меньшинство или представлены землячествами. Характерный пример деятельности ВИНР – предоставление Муамаром Каддафи лидеру организации «Нация ислама» (США) Льюису Фаррахану одного миллиона долларов на ведение исламской пропаганды в Соединенных Штатах. В свою очередь, Фаррахан ведет лоббистскую деятельность в пользу Ливии. В частности, он выступал в США с призывами прекратить санкции в отношении Триполи в связи с предполагаемой причастностью ливийских агентов к «делу Локкерби» (о взрыве самолета компании Pan American в небе над Шотландией), совершает пропагандистские вояжи по другим странам с разоблачением «несправедливостей США против мусульманских стран, включая несправедливые санкции против Ливии». Россия представлена в ВИНР отдельными исламскими организациями.

Лига исламского мира (в русскоязычных публикациях иногда называется Всемирная исламская лига, Рабита аль-алям аль-ислами) – саудовская организация, являющаяся инструментом проведения внешней политики Саудовским королевством. ЛИМ была создана в 1962 году как «народная (popular), международная, исламская и неправительственная организация, в которой представлены мусульмане всего мира». Главными целями Лиги (в частности, на официальном сайте ЛИМ в Интернете) провозглашаются: исламская пропаганда и исламское просвещение, защита исламского дела, реализация интересов и устремлений мусульман, решение их проблем, борьба против ложных обвинений в адрес ислама, опровержение утверждений врагов ислама, стремящихся уничтожить единство мусульман и посеять сомнение в мусульманском братстве.

Практическая деятельность ЛИМ осуществляется через региональные координационные советы – для Европы, Азии, Африки, Северной и Южной Америк. ЛИМ имеет официальные представительства в трех десятках стран, где мусульмане составляют большинство населения, в ней представлены исламские организации более сотни стран мира, а вообще объектом контактов и воздействия ЛИМ являются местные неправительственные организации (общины, учебные заведения, мечети и тому подобное). ЛИМ их создает там, где они не конституированы. Лига координирует деятельность исламских благотворительных фондов, созданных в Саудовской Аравии или при активнейшем участии этого государства и действующих во всем мире. Среди этих фондов – «Аль-Харамейн», «Ибрахим Аль Ибрахим» и другие. Указанные фонды действуют в России (на Северном Кавказе и в других российских регионах). Лига исламского мира стоит за распространением по миру ваххабизма (формы ислама, являющейся государственной идеологией в Саудовской Аравии). Лига используется как инструмент вмешательства во внутренние дела ряда государств, среди граждан которых есть мусульмане.

Корпус стражников исламской революции, силы «Коде», входят в систему органов, проводящих международную политику Исламской

Республики Иран. Эта система контролируется лидером (рахбаром) страны и верховным главнокомандующим Али Хаменеи. Именно ему непосредственно подчиняется Высший совет культурной революции (под его патронажем находятся Министерство исламской ориентации и культуры, Министерство иностранных дел, Министерство информации, в которое входит Главное управление внешней разведки). Ему же подчиняется и Высший совет национальной обороны (в руководстве этим советом также участвует президент). Через Высший совет национальной обороны, а также непосредственно верховный главнокомандующий управляет как вооруженными силами, так и важнейшим инструментом политико-идеологического действия внутри страны и за рубежом – Корпусом стражников исламской революции (КСИР). Организационно именно в состав КСИР входят так называемые Силы «Коде» (от Аль-Кудс, одно из арабских названий Иерусалима), занимающиеся непосредственным экспортом исламской революции с использованием нетрадиционных методов. Непосредственно деятельностью Сил «Коде» руководит по должности главком КСИР. В Силах «Коде» есть девять управлений: по Турции и Закавказью; по Ираку; по Ливану; по Центральной Азии, СНГ, Пакистану, Индии и Афганистану; по Северной Африке; по Центральной и Южной Африке; по Европе, Северной и Южной Америке; по странам Персидского залива; по специальным операциям. Практическими и широко известными результатами деятельности КСИР и Сил «Коде» явились исламские опорные пункты в Ливане и (до недавнего времени) в Судане (в форме НИК).

Особого внимания – как минимум из-за научной непроработанности этой темы, которая крайне идеологизирована, – достоин такой инструмент проведения внешней политики, как ваххабитско-талибский альянс, международное объединение с гибкими организационными связями, которое сформировалось в последней четверти XX века в первую очередь на территории Афганистана, но затем проникло едва ли не во все страны распространения ислама, создав ячейки этого движения не только в этих странах, но и в таких на первый взгляд неожиданных регионах, как Британские острова, Австралия, Южная Европа, Северный Кавказ и так далее.

Установленным историческим фактом является то, что началом создания этой международной структуры стали действия, предпринимавшиеся в Афганистане Соединенными Штатами, Саудовской Аравией, Пакистаном в 1979 году. И процесс создания, отметим попутно, начался не после введения советских войск на территорию Афганистана по просьбе тогдашнего режима Демократической Республики Афганистан, а в соответствии с секретной директивой, подписанной президентом США Джимми Картером с подачи помощника по национальной безопасности Збигнева Бжезинского за полгода до введения советских войск. В ходе афганской войны сформировался исламский экспедиционный корпус численностью примерно в 25 тысяч человек, деятельность которого на афганской территории направляло «Бюро по обслуживанию муджахедов» (Мактаб хидамат аль-муджахидин). Его руководителем после гибели в результате теракта палестинца по происхождению Абдаллы Аззама стал саудовский подданный Усама бен Ладен.

В тренировочных лагерях в Афганистане иностранцам-новобранцам в ходе «курса молодого бойца» преподавались (и преподаются до сих пор) специфические идеи, облеченные в форму концепции «Симпатии и антипатии» (Аль-валяа ва-ль-бараа). Эта концепция имеет своим источником идеи движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба (XVIII век), распространялась саудовскими эмиссарами или под саудовским контролем, и можно спорить только о том, называть ли их ваххабитскими или, скажем, неоваххабитскими, или салафитскими, или неосалафитскими. Суть этой концепции, если оставить в стороне наличествующие в ней теологические вопросы, заключается в том, что обязанностью мусульманина является участие в джихаде (священной войне) против «неверных», который рассматривается только и исключительно как вооруженная борьба. Но ключевым моментом этой концепции является то, что «неверными» провозглашаются не только коммунисты-безбожники, христиане («крестоносцы»), иудеи («сионисты»), а и все те мусульмане, которые подчиняются неверным, общаются с ними, не согласны с идеями ваххабитов, например, с их трактовкой джихада. Эта идея такфира (то есть провозглашения неверными мусульман) понадобилась для того, чтобы оправдать вооруженную борьбу муджахедов против афганцев-мусульман, которые с оружием в руках защищали, – не станем сейчас вдаваться в то, почему и под влиянием каких факторов, – режим Демократической Республики Афганистан, а таковых, по самым заниженным оценкам, было не менее полутораста тысяч человек (находившиеся под ружьем военнослужащие армии, полиции-царандоя и служб безопасности).

Иностранный исламский экспедиционный корпус продолжал существовать после вывода советских войск (декабрь 1989 года), но с начала 90-х годов стали предприниматься попытки высылки из

Афганистана и Пакистана так называемых «афганцев». Это привело к резкому всплеску насилия и дестабилизации ситуации на родине муджахедов – террористические акты имели место в Саудовской Аравии, Египте, других странах, а в Алжире началась гражданская война, длящаяся до сих пор. Один из секретов этого антирежимного насилия заключается в том, что «афганцы», воспитанные на идеях такфира, увидели, что режимы в разных арабских государствах никак не соответствуют строгим ваххабитским критериям. Например, после «Бури в пустыне» саудовское королевское семейство предоставило свою территорию для размещения американских войск на постоянной основе, то есть полностью подпало под такфир – как этот принцип сформулирован в концепции «Симпатии и антипатии».

Анализ событий, происходивших в 90-х годахXX века, показывает, что правящие режимы в тех странах, выходцами из которых были возвращавшиеся «афганцы», сделали все для того, чтобы те не осели на родине. «Афганцы» стали возвращаться в Пакистан, а также в Афганистан – на территории, контролируемые созданным к тому времени движением «Талибан». Секретом Полишинеля является то, что и это движение было создано Пакистаном, Саудовской Аравией и Соединенными Штатами. На этот счет, если не перечислять многочисленные свидетельства, есть известное заявление бывшего премьер-министра Пакистана Беназир Бхутто, сделанное в то время, когда она занимала пост главы правительства и наверняка знала, о чем говорит. На территориях, контролируемых талибами, стали создаваться лагеря для подготовки муджахедов нового поколения (так называемые «новые афганцы»), либо прибывавших из разных стран, либо остававшихся в рядах «Талибана», либо возвращавшихся в страны проживания, либо перемещавшихся со «старыми афганцами» в различные конфликтные регионы мира. (Исследователи даже ввели новое понятие для их обозначения – бродячие террористы.)

Одновременно происходило сращивание ваххабитско-талибского альянса с уже ранее существовавшими экстремистскими исламскими партиями и движениями. Например, под патронажем этого альянса активизировалась партия «Тахрир», или «Исламская партия освобождения» (Хизб ат-тахрир аль-ислами, штаб-квартира в настоящее время находится в Лондоне), которая стала действовать на территории постсоветской Центральной Азии. Ваххабитско-талибский альянс обрастает своего рода вспомогательными движениями, которые сами непосредственно в насильственных акциях или терроре не участвуют, но занимаются пропагандой, сбором информации, вербовкой в пользу альянса. Наиболее характерный пример организации подобного рода– таблигиты (Таблиги-Джамаат, Джамаат-э-Таблиг), одна из мощнейших в мире и по замыслу аполитичных миссионерских организаций, руководимая пакистанцами и имеющая филиалы едва ли не во всех странах мира.

Ваххабитско-талибский альянс – реальность международной политики, проявляющаяся в том, что в дополнение к укрепленному плацдарму (территория Афганистана) на территориях независимых государств создаются форпосты этого альянса – неконтролируемые соответствующими государствами зоны, в которых применяются определенным образом (в ваххабитском или неоваххабитском духе) толкуемые положения исламского права (его не совсем точно называют шариатом). Яркий пример такого форпоста – независимое от властей Республики Дагестан и российского федерального Центра образование – отдельная исламская территория, которая была создана ваххабитами на территории Кадарской зоны (села Карамахи, Чабанмахи и Кадар). Такая же зона существовала на территории Чечни (в Урус-Мартане), ваххабиты предпринимали попытки превратить всю Чечню в свой форпост. Подобные неконтролируемые государством исламистские зоны существовали, существуют или находятся в процессе создания в ходе вооруженной борьбы и террористических кампаний в разных концах мира – в Боснии, Косове, Синьцзяне, Кашмире, на Филиппинах (движение «Абу-Сайяф»), на Суматре (движение «Свободный Ачех»), в России (на территории Чечни, Дагестана), в Узбекистане, Таджикистане и Киргизии («Исламское движение Узбекистана») и так далее.

Нельзя не упомянуть и о совершенно специфическом форпосте ваххабитско-талибского альянса, который расположился в Великобритании. Он представляет собой частично выведенное из-под юрисдикции британской Короны объединение исламистов разных стран, представленных в таких организациях, как «Мухаджиры», «Международный исламский фронт», «Исламская партия освобождения» и тому подобное. Топографически эта зона ограничивается отдельными мечетями Великобритании, рядом предприятий, представляющих собой «крышу» для нелегальной деятельности. Люди, расселенные дисперсно, но включенные в эту зону, живут по исламскому праву (для них решающей идеологической и судебной инстанцией является так называемый «шариатский суд Великобритании»), совершенно не скрывают своей связи с сетью Усамы бен Ладена, организовывают вербовку на британской территории добровольцев для ведения джихада на стороне вахха-битско-талибского альянса (например, в Кашмире, Чечне и тому подобное), их переправку в лагеря альянса на территории Афганистана, участвуют в подготовке террористических актов за рубежом и так далее. Кстати сказать, этот исламистский анклав широко использует возможности Интернета, связывая один с другим и поддерживая в рабочем состоянии форпосты, имеющиеся или формирующиеся в разных концах мира.

Если ваххабитско-талибский альянс является инструментом внешней политики, то возникает вопрос, кто за ним стоит. Приходится говорить об этом потому, что сейчас, в 2000 году, он своего рода сирота, от которого все отказываются, подбрасывая его друг другу. Ни Пакистан, ни Саудовская Аравия, ни Соединенные Штаты, отцы-основатели альянса, не признают его своим. Но важно, что у этого альянса – собственное представление об исламском мире, его границах, сущностных характеристиках, перспективах, характере взаимоотношений с миром неисламским и так далее. Важно также, что этот альянс располагает ресурсом для реализации этих целей. Все эти вещи не являются секретом, о них члены ваххабитско-талибского альянса открыто говорят. Это идеологическая, политическая и территориальная экспансия.

Обращает на себя внимание тот факт, что в названиях и программах перечисленных в качестве примеров «страновых» организаций, действующих в качестве международных и реализующих определенные проекты исламского мира, часто фигурирует слово народный. Какое отношение эти и подобные организации имеют к народу (или народам) – большой вопрос. Но этот провозглашенный статус данных организаций позволяет соответствующим государствам прямо или опосредованно проводить определенную политику на международной арене, нередко в нарушение международного права, и уходить от ответственности за вмешательство во внутренние дела других государств.

Исламский мир не является единым – не только в смысле различий в уровне социально-экономического развития, политической ориентации и так далее, но и в том отношении, что в настоящее время его судьбы и характер отношений с внешним миром определяет внутренняя борьба трех проектов – либерального (модернизаторского), джихадистского (фундаменталистского) и традиционалистского.

Либеральный (модернизаторский, вестернизированный и тому подобное) проект предполагает перенос на почву исламских стран так называемых общечеловеческих (реально – западных по своему происхождению и сути) форм социальной жизни – от парламентов до ограничения рождаемости при одновременном изменении самого ислама с тем, чтобы он был идеологией, мобилизующей граждан или подданных на реализацию этих форм. Этот проект характерен в первую очередь для правящих режимов в странах распространения ислама.

Джихадистский (фундаменталистский и так далее) проект сформировался во многом в качестве альтернативы – и Западу как таковому, и либеральному исламскому проекту, реализуемому правящими режимами. Этот проект оппозиционен. Для него характерна опора на жесткое толкование предписаний ислама. Для джихадистского ислама характерна экспансия – экспансия политическая (стремление к установлению истинно исламской власти в странах распространения ислама) и территориальная (продвижение на новые для этой формы ислама территории). Правда, нередко эта экспансия трактуется как возвращение ислама на те территории, которые в прошлом были исламскими, как восстановление некой «исторической справедливости». (Правда, с «исторической справедливостью» не все так просто. Достаточно вспомнить о том же Иерусалиме, который является городом трех религий, а не одного ислама.) Джихадистский проект не некое отступление от ислама, как это пытаются утверждать его противники, а один из его вариантов, черпающий право на существование в тех источниках, которые одни только и могут быть авторитетами для мусульманина– Коран, Сунна Пророка Мухаммада, опыт Праведных Халифов.

Оба эти проекта реализуются в ходе взаимной борьбы на фоне традиционалистского (традиционного) ислама, то есть такого, который является оправданием сложившегося на нынешний день status quo и не предполагает никаких резких трансформаций.

Исход борьбы между различными исламскими проектами важен для судеб отдельных исламских государств и исламского мира в целом. Однако не может не привлечь внимания то, что самоопределение исламского мира как относительно консолидированного субъекта международных отношений происходит в немалой степени через конфронтацию. Конфронтацию не столько с реальными противниками, совершающими агрессию против того или иного исламского государства, сколько с государствами, территории которых рядом исламских государств и «страновых» исламских организаций, действующих на международном уровне, целиком или частично включаются в границы «исламского мира». (Достаточно посмотреть на карты, издаваемые Лигой исламского мира.)

И тут нередко наблюдается если и не сотрудничество, то как минимум совпадение векторов действий либерального (модернизированного) и джихадистского (фундаменталистского) ислама. Ярчайший пример – Косово, где в борьбе против югославских войск и законных органов власти, при решающей поддержке НАТО, участвовали не только албанские сепаратисты из Освободительной армии Косово (ОАК), но и исламские добровольцы-муджахеды из разных оппозиционных режимам джихадистских организаций, а также офицеры, состоящие на действительной военной службе в армиях ряда исламских государств– Объединенных Арабских Эмиратов, Кувейта, Катара, Омана. А благотворительные фонды из Саудовской Аравии, Кувейта, других исламских арабских стран финансировали подготовку, вооружение и обеспечение боевых групп ОАК².

Идущую в настоящее время войну на российском Северном Кавказе в одном из ее аспектов необходимо рассматривать тоже как следствие вмешательства в дела России носителей особого проекта исламского мира. Более того, стало очевидно, что агрессию против Российского государства и государств постсоветской Центральной Азии совершают одни и те же силы. И надо полагать, что характер отношений России с исламским миром, находящимся в процессе становления и самоопределения, будет определяться тем, каким именно будет этот мир.

Впервые: Ислам и политика: Взаимодействие ислама и политики в странах Ближнего и Среднего Востока и в Центральной Азии. М., 2001.

1 ОИК основана в сентябре 1969 года на конференции глав государств и правительств мусульманских стран в Рабате (Марокко), на которой присутствовали делегации 22 государств, а также наблюдатели от Организации освобождения Палестины. Непосредственным поводом для встречи в Рабате послужил поджег в августе 1969 года иерусалимской мечети Аль-Акса, считающейся третьей по значению святыней исламского мира после мечетей Мекки и Медины. Фактически ОИК начала свою деятельность с 1971 года, когда был окончательно сформирован ее рабочий орган – Генеральный секретариат. Членом ОИК фактически может быть любое государство, заявляющее о своей принадлежности к исламскому миру (не во всех государствах-членах ислам имеет конституционный статус государственной религии, удельный вес мусульман в общей численности населения колеблется от подавляющего большинства в Саудовской Аравии до нескольких процентов в ряде африканских стран). Существует также статус наблюдателя при ОИК, который предоставляется международным организациям (Лига арабских государств, ряд мусульманских организаций), некоторым государствам, государственным образованиям, не признанным мировым сообществом (Турецкая республика Северного Кипра), отдельным освободительным движениям и организациям (например, Организация освобождения Палестины, филиппинский Фронт освобождения Моро).

В настоящее время членами ОИК являются полсотни государств. Цели ОИК были сформулированы в основном на конференциях глав мусульманских государств в Рабате (1969) и Мекке (1981), где была принята Мекканская декларация. Согласно документам этих встреч, основными целями деятельности ОИК являются: укрепление исламской солидарности; развитие разносторонних связей между исламскими государствами; содействие ликвидации расовой дискриминации и колониализма; поддержание мира и международной безопасности; оказание поддержки народу Палестины в его борьбе за свои права, включая освобождение оккупированных территорий; поддержка борьбы всех исламских народов за независимость и национальные права; создание условий для сотрудничества между государствами – членами ОИК и другими государствами.

2 Исаев М. Наземная война против Югославии уже давно идет // Независимая газета. 1999.22 мая.

СМИ изображают афганское движение «Талибан» как сборище ретроградов. То нам сообщат, что талибы используют колбы от керосиновых ламп в качестве прибора для измерения достаточной, по их трактовке исламского шариата, длины бороды у мужчин. (Если волосы заполняют колбу, правоверный может отправляться дальше, если нет, талибанский патруль оправит его на отсидку в тюрьму – на то время, пока борода не достигнет полагающейся длины.) То нам расскажут, что талибы, ревностные сторонники шариата, велели афганцам отказаться от использования телевизоров и видеомагнитофонов. И жители Кабула, чтобы смотреть так любимые ими индийские фильмы, используют спутниковые антенны, замаскированные под брошенные на крыши велосипедные колеса, электровентиляторы и тазы.

Но талибы не чураются достижений научно-технического прогресса. У них есть свой веб-сайт¹ в интернет-сетях. И если более-менее внимательно посмотреть, что происходит в Интернете, окажется, что он стал глобальной компьютерной средой распространения исламизма. Под исламизмом подразумевается теория и практика политических движений, ставящих перед собой цели приведения общественного и государственного устройства в тех странах, где живут мусульмане, в соответствие с установлениями ислама, которые, правда, разными движениями толкуются по-разному. Кстати сказать, в самих странах распространения ислама, например, арабских, различие между мусульманами и исламистами вполне осознается, принимается (в том числе самими исламистами) и находит свое выражение в употреблении разных слов – муслимун (мусульмане) для обозначения тех, кто понимает и практикует ислам как религиозную веру, и исламийюн (исламисты) для называния тех, кто рассматривает ислам как теорию и практику по преимуществу политического действия.

Интернет предоставляет возможность познакомиться с исламом. Желающие могут найти интересующую их информацию об исламе на нескольких сайтах². Если пользователь Интернета захочет разнообразить исламскую духовную пищу, он может двигаться от любого сайта, например, набрать http://www/geocities.com/Wellesley/7261 /links.html. Есть прекрасный сайт³, с которого можно выйти на четыре сотни других, преимущественно шиитских сайтов, включая и такой, экзотический, который содержит текст Корана на китайском языке. Но сейчас предмет нашего интереса иной – не ислам, а исламизм.

В Интернете находятся сайты практически всех более или менее крупных исламистских организаций, в том числе радикального толка. Вот несколько примеров.

«Исламский фронт спасения» (ИФС), Алжир⁴. Партия создана в 1989 году, после первого тура парламентских выборов (декабрь 1991 года), на которых ИФС получил 46,27 % голосов. После этого ИФС был запрещен, а второй тур выборов отменен. В начале 1992 года партия перешла к тактике вооруженной борьбы, создав «Исламскую армию спасения». Первоначально действовала в сотрудничестве с «Вооруженной исламской группой», созданной в Алжире из ветеранов войны в Афганистане. По официальным данным правительства АНДР, с 1992 по 1997 год в Алжире погибли до 27 тысяч человек из числа гражданского населения и военнослужащих. Представители военного командования Алжира оценивают общее число потерь за тот же период в 40–45 тысяч человек, западные источники – в 100 тысяч человек.

«Исламская группа» (Аль-Гамаа аль-исламийя), Египет⁵. Организация возникла первоначально в университетской среде в середине 70-х годов и поощрялась властями (при Анваре Садате) в противовес влиянию левых групп. Активизировалась в 1992 году, после возвращения в Египет муджахедов, воевавших в Афганистане. Ставит перед собой цель свержения режима президента Хосни Мубарака и установления исламского государства в Египте. (В июне 1995 года члены группы совершили неудачное покушение на египетского президента в Аддис-Абебе, Эфиопия.) Члены «Исламской группы» совершили террористический акт против западных туристов в египетском городе Луксор 17 ноября 1997 года. (68 убитых, среди которых 58 иностранных туристов, 24 раненых). «Исламская группа» и союзная с ней организация «Священная война» держат в напряжении египетские власти, совершая террористические акции на территории страны. Итог – в Египте в 1992–1998 годах убито 1200 человек.

«Исламская партия освобождения» (Хизб ат-тахрир аль-ислами или просто Хизб ат-тахрир), международная⁶ – суннитская исламистская – организация, основана в 1952 году в Иерусалиме Таки-д-Дином ан-Набахани. Главное политическое требование – свержение светских режимов в разобщенных исламских государствах и восстановление единого исламского Халифата на всем пространстве исламского мира. Филиалы партии давали о себе знать в Египте, Иордании, Тунисе, Кувейте, на оккупированных арабских территориях в Палестине, а также в Турции. Активно действует в Западной Европе.

«Мухаджиры» (Аль-Мухаджирун)⁷. Организация основана сирийцем Омаром Бакри Мухаммедом в 1983 году. Родственна в политикоидеологическом отношении указанной выше «Исламской партии освобождения». Мухаджирами, то есть совершившими хиджру, называют в исламе тех, кто вместе с Пророком Мухаммадом (VII век) покинул Мекку идолопоклонников, чтобы в последующем возвратиться в нее победителями. Это слово означает также эмигранты.

«Международный исламский фронт» (МИФ), другое название – «Международный исламский фронт борьбы против иудеев и крестоносцев»⁸. Представляет собой созданное в 1990 году объединение радикальных исламистских организаций, среди которых упомянутые выше «Исламская группа» и «Мухаджиры», а также «Священная война» (Аль-Джихад, Египет), «Армия Пророка Мухаммада» (Иордания), «Движение партизан» (Харкат-уль-ансар, действует в Пакистане, Афганистане, индийском штате Джамму и Кашмир) и другие. Считается, что организация МИФ самым непосредственным образом связана со спонсором всемирного исламистского движения радикального толка Усамой бен Ладеном. Именно главы организаций, входящих в «Международный исламский фронт борьбы против иудеев и крестоносцев», издали в феврале 1998 года фетву (религиозное заключение алимов – знатоков ислама), предписывающую убивать американцев и их союзников в любой точке земного шара. Считается, что люди, близкие к МИФ, совершили теракт в Найроби (Кения). Взрыв, прозвучавший 7 августа 1998 года около посольства США в Кении, унес жизни 247 человек, из которых 12 – американцы, в результате его 5 тысяч человек были ранены. Урон, нанесенный этим взрывом, оценивается в 500 миллионов долларов. Одновременно с этим взрывом прозвучал взрыв возле посольства США в Дар-эс-Саламе (Танзания), в результате которого погибли 11 танзанийцев и были ранены 72 человека.

Не имея возможности характеризовать каждую исламистскую организацию, представленную в Интернете, просто перечислю их, указывая их веб-сайты. Это «Исламское сопротивление», Ливан (в частности, «Партия Аллаха»)⁹, «Исламская группа» (Джамаат-э ислами), Пакистан¹⁰, «Армия освобождения Косово»¹¹, «Ассоциация распространения ислама» (Джамаат-э Таблиг), Пакистан¹².

Есть целая серия сайтов, не представляющих непосредственно ту или иную конкретную организацию. Вот несколько примеров. «Сторонники шариата» (Supporters of Shariah, SOS)¹³. «Халифат» (Khilafa)¹⁴. «Исламское возрождение» (REVIVAL)¹⁵. «Пробуждение» (As Sahwa)¹⁶. «За возрождение уммы» (Quest to Revive the Umrmah)¹⁷, «Призыв ислама» (Ni-da’ul Islam)¹⁸. OBM (буквы латинские, инициалы имени Омара Бакри Мухаммада, основателя и главы организации «Мухаджиры»)¹⁹. «Абдалла Аззам»²⁰. Абдалла Аззам – исламистский деятель родом из Египта. Учился и работал в Египте, Сирии, Иордании. С 1979 года участвовал в войне в Афганистане. Вместе с Усамой бен Ладеном руководил так называемым Хозяйственным бюро, которое занималось переправкой добровольцев из разных исламских стран в Афганистан, их обучением и распределением. Погиб в результате террористического акта в 1989 году в Пешаваре (Пакистан). Является автором ряда сочинений о джихаде, популярных среди членов радикальных исламистских организаций.

Эти сайты представляют своего рода узлы в интернет-сетях, объединяющие целые группы родственных исламистских организаций. Так, сайт «Исламское возрождение» с первой страницы предоставляет выход на сайты таких организаций, как «Мухаджиры», «Исламская партия освобождения», «Братья-мусульмане», «Путь Сунны» (Минхадж ас-Сунна), «Исламская группа» (организации с таким названием существуют в Египте, Пакистане, Бангладеше и других странах), ХАМАС (Палестина), «Исламская организация» (Танзим-э ислами, Пакистан), «Путь Корана» (Минхадж аль-Куран), «Талибан», «Сторонники шариата». На все родственные организации исламистского толка можно выйти и с сайтов «Сторонников шариата»²¹ или «Пробуждения»²².

Большинство перечисленных сайтов образует специфическую сеть (или, если можно так сказать, подсеть) в Интернете. Этот «зеленый Internetционал» является по своей направленности джихадистским, то есть распространяющим идеи джихада, борьбы против двух главных врагов исламистов – Запада (США, Израиля) и правящих режимов в исламских странах, которые обвиняются в отходе от ислама. Откройте главную страницу едва ли не любого исламистского сайта, и вы обязательно обнаружите материалы о том, что такое джихад, против кого, за что и как нужно его вести²³. Можно поступить иначе. В какой-то поисковой системе задать для поиска слово jihad, и в результате относительно несложных операций у вас появится список сайтов, приведенный выше, что еще раз выявит наличие единой джихадистской подсети в Интернете.

Какие задачи реализует «зеленый Internetционал»? Мы отвлекаемся от такой требующей специальной информации темы, как использование Интернета радикальными исламистскими группировками в качестве средства связи. Так, по утверждению специалистов из израильской контрразведки Шин-Бет, некие люди, характеризуемые израильтянами как «террористы», передают через электронную почту в зашифрованном виде инструкции, карты, схемы, пароли и тому подобное²⁴. Главные цели исламистской подсети – это, во-первых, информационно-пропагандистское воздействие и, во-вторых, организационная деятельность. Первая задача успешно решается путем размещения на сайтах соответствующих материалов – программных, исторических, иллюстративных, дискуссионных и так далее. Вторая задача, организационная, осуществляется на двух уровнях. Один – локальный. Например, на соответствующих сайтах помещаются объявления о собраниях, конференциях и тому подобное²⁵. В объявлениях и листовках приводятся в дополнение к номерам телефонов-факсов и адреса электронной почты разных организаций, что позволяет установить обратную связь²⁶. Еще один уровень – глобальный. В связи с упомянутыми выше терактами в Кении и Танзании специалисты заговорили о международной исламистской организации нового типа. Ее цементируют не четкие организационные связи, а единая информационная среда. Складывается впечатление, что эта организация создана по модели самого Интернета – обширного сообщества совершенно свободно взаимосвязанных элементов (сетей и отдельных компьютеров), располагающихся в разных точках земного шара, которые придерживаются некоего «протокола» (и в интернетовском значении слова, и в смысле идеологического единства), используемого как lingua franca (языка взаимопонимания) для обмена информацией.

Вернемся к афганскому движению «Талибан». Где расположен сервер, с которым мы связываемся, когда набираем http://taliban.com/? Я могу точно сказать, что не в Афганистане. По данным на начало 1999 года, в Афганистане нет ни одного интернетовского сервера. Серверы полностью отсутствуют в большинстве исламских стран – Иране, Ираке, Омане, Сирии, Судане, Йемене и так далее. В других странах (например, в Алжире, Ливии) один сервер приходится на миллион человек населения. По кодам стран или другим признакам в адресах некоторых веб-сайтов можно установить, что соответствующие серверы находятся в Австралии («Призыв ислама»)²⁷, США («За возрождение уммы»)²⁸.

Но настоящим средоточием серверов и обслуживаемых ими исламистских организаций является Великобритания. Этот парадоксальный аспект «зеленого Internetционаа» выявился с особой остротой в последнее время. В Йемене месяца полтора назад была арестована группа британских подданных арабского и пакистанского происхождения. Они обвиняются йеменскими властями в том, что проникли на территорию страны с целью проведения террористических актов. Власти этой арабской страны требуют также от Британии выдачи Абу-Хамзы аль-Масри (Мустафы Камеля), известного лондонского проповедника из мечети в районе Финсбери-парк. Этот ветеран войны в Афганистане, потерявший в боях обе руки и глаз, является руководителем виртуальной организации «Сторонники шариата». На веб-сайте этой организации²⁹ помещались объявления о курсах военной подготовки при мечети, которыми руководил отставной британский офицер, принявший ислам. Именно Абу-Хамзу йеменские власти подозревают в том, что он является организатором и вдохновителем группы, которая была заброшена на юг Аравийского полуострова.

Привлечение внимание к Британии как к стране, где свободно живется исламистам радикального толка, выявило интересную и в некотором смысле удивительную вещь. Именно в Британии находится большинство центров радикальных исламистских организаций и обслуживающих их интернет-серверов. Это касается упоминавшихся выше «Мухаджиров», «Исламской группы», «Священной войны», «Исламского фронта спасения», «Вооруженной исламской группы», «Исламской партии освобождения», «Международного исламского фронта» (МИФ). Кстати сказать, между исследователями ведутся споры относительно того, где был создан МИФ – то ли в Саудовской Аравии, то ли в Пакистане. Но на первой странице веб-сайта МИФ³⁰ указывается, что он был создан 15 августа 1990 года в Лондоне. В Лондоне есть и члены палестинской организации ХАМАС – именно их израильские спецслужбы обвиняют в передаче из Лондона электронных посланий по интернет-сети. В Лондоне дислоцировано и «Движение за исламскую реформу в Аравии»³¹, и «Комитет защиты законных прав» (КЗЗП)³², и «Исламское сопротивление». На специальной странице в Интернете³³ британская теле-радиокорпорация Би-би-си сообщает, что эти расположенные в Лондоне организации «имеют связи с террористическими группами». Более того, Би-би-си уведомляет, что глава КЗЗП Мохаммед аль-Масари, как считается, связан с Усамой бен Ладеном, «тесные связи», по сведениям Би-би-си, имеет с ним и группа «Священная война». При этом государственная британская корпорация любезно предоставляет прямой выход с указанного выше сайта на сайты соответствующих организаций.

Великобритания не просто приютила на своей территории радикальных исламистов из разных стран мира. Похоже, что Лондон активно их использует в качестве инструмента внешней политики. В августе прошлого года разразился скандал. Бывший сотрудник британской контрразведки MI-5 Дэвид Шейлер заявил, что спецслужбы Соединенного Королевства затратили 100 тысяч фунтов стерлингов (свыше 160 тысяч долларов) на попытку физического устранения ливийского лидера Муамара Каддафи. Британская внешняя разведка MI-6 передала эту сумму ливийским исламистам. Акция была проведена, но погиб не Каддафи, а его охранники. Бывший британский контрразведчик собирался, но не успел разместить в Интернете материалы об использовании радикальных исламистов спецслужбами его страны. Официальный представитель Foreign Office решительно опроверг утверждения о наличии какого-либо заговора против Каддафи, сделанные Шейлером (тот сейчас находится в британской тюрьме и ждет суда по обвинению в разглашении государственной тайны, а не, скажем, по обвинению в клевете). Но причины сомневаться в опровержениях британского МИДа у наблюдателей остаются: ливийская исламистская организация «Воюющая исламская группа» (ВИГ, Аль-Джамаа аль-исламийя аль-мукатиля) стоит на том, что ее боевики совершили покушение на Каддафи, а руководитель ливийской ВИГ Абу-Абдаллах ас-Садик живет не где-нибудь, а в Лондоне. Есть сведения и о том, что проживающий в британской столице глава «Мухаджиров» Омар Бакри Мухаммад имеет тесные связи с британской внешней разведкой MI-6³⁴.

Власти Великобритании, участвовавшей вместе с США в нанесении ракетно-бомбовых ударов по Ираку, не скрывают, что из Лондона действует так называемый «Иракский национальный конгресс» (ИНК), объединяющий ряд иракских оппозиционеров-эмигрантов, включая исламистов. В соответствии с «законом об освобождении Ирака», утвержденным Конгрессом США, ему пойдет основное финансирование (97 миллионов долларов), предназначенное на проведение акций в отношении Ирака. ИНК призван совершить вторжение в Ирак с территории ряда соседних государств, например Турции, организовывать взрывы теле– и радиостанций, а также предприятий, являющихся центрами жизнеобеспечения. Это должно вызвать всеиракское восстание и свержение (а если получится, то и уничтожение) Саддама Хусейна. Тем самым британские власти подтверждают, что они готовы использовать исламистские организации, нашедшие приют на островах, против иностранных государств и политических деятелей.

А если принять во внимание географию тех мест, выходцами из которых являются исламисты, обосновавшиеся в Великобритании, то окажется, что на серверах, расположенных в Лондоне, воспроизводится в виртуальном виде ушедшая в прошлое Британская империя. Ведь лондонские исламисты представляют едва ли не все страны исламского мира. С одним важным дополнением – не просто те или иные страны, а оппозицию существующим режимам в этих странах. Возьмем свежий пример, выловленный в Интернете. Вот листовка-объявление, помещенная на сайте, – естественно, лондонском, – As Sahwa (его мы кратко охарактеризовали выше) – «The Yemeni Authority on Trial»³⁵. Она посвящена проведению 26 февраля 1999 года в Лондоне конференции «движений исламского возрождения». В листовке указаны время проведения и место конференции, а также контактные телефоны (включая мобильные, среди которых телефон главы «Сторонников шариата» Абу-Хамзы аль-Масри), номер факсов, адрес электронной почты (в качестве таковой приводится адрес «Мухаджиров»), Основное содержание листовки – обвинение йеменского режима в том, что он неисламский и антиисламский в связи с тем, что в этой арабской стране идет судебный процесс против исламистов-британцев, обвиняющихся в подготовке террористических актов на территории Йемена в сотрудничестве с местной «Исламской армией Адена-Абьяна». Но для нас представляет интерес одна фраза. «О, мусульмане! Мы обязаны сказать правду и действовать соответственно. Йеменский, египетский, иракский, саудовский, иранский, суданский и другие режимы незаконны!..» Особо умиляет используемое в листовке выражение «и другие». Список тех режимов в исламских странах, против которых могут быть использованы исламистские организации, находящиеся в Британии, не закрыт.

Протесты руководителей Египта, Алжира, других государств в адрес Великобритании, которая позволяет действовать со своей территории группам, запрещенным в соответствующих странах, остаются без ответа. Более того, аналитики отмечают, что в последнее время в Европе наблюдается своего рода «переток» радикальных исламистов в Лондон. Там в настоящее время собрались лица, ранее проживавшие в Женеве, Париже, Брюсселе и Риме.

Все происходящее имеет один аспект, о котором британские власти, по-видимому, не задумываются. В настоящее время в Великобритании реализуется проект «Cafe Medina», в соответствии с которым коммерческая фирма Internet Service Provider (ISP) обеспечит связь всех мечетей и исламских медресе страны между собой, а вся эта сеть будет подключена к Интернету. (Предполагается, что в дальнейшем в единую сеть будут объединены все мечети мира.) Расходы по реализации проекта взяла на себя британская общественная организация «Мусульманский парламент».

В Великобритании мирно живет и трудится полтора миллиона мусульман – выходцев из арабских стран, Пакистана, Индии, Ирана и так далее. Подключение мечетей к Интернету будет означать, кроме всего прочего, что любой мусульманин, владеющий азами компьютерной грамотности, сможет выходить на сайты радикальных исламистских организаций. А эти организации, например «Сторонники шариата», считают Великобританию «территорией войны». Время покажет, чем обернется для Лондона участие в формировании «зеленого Internetционала».

Впервые: Независимая газета. 1999. 24 марта.

1 http://taliban.com

2 http://www.islaam.com; www.rsi-enterprises.com/links.htm#orgs; www.usc.edu/dept/MSA

3 http://www/geocities.com/Wellesley/7261 /links.html

4 http://www.fisalgeria.org

5 http://www.almurabeton.org/, а также http://www.almurabeton.net

6 http://www.hizb-ut-tahrir.org

7 http://www.ummah.net/AIMuhajiroun; http://www.almuhajiroun.org;

http://almuhajiroun.com/; http://almuhajiroun.net

8 http://www.obm.clara.net/iif-main.htmp

9 http://www.moqawama.org

10 http://www.jamaat.org

11 http://www.juniku.com/; http://www.zik.com

12 http://www.acc6.its.brooclyn.cuny.edu/~jabedi/tabligh.html

13 http://www.ummah.net/sos

14 http://www.intellipage.com/khilafa

15 http://www.islamic-revival.com

16 http://www.as-sahwa.com

17 http://www.acc6.its.brooclyn.cuny.edu/~jabedi/movement.html

18 http://www.islam.org.au

19 http://www.obm.clara.net

20 http://www.webstorage.com/~azzam

21 http://www.ummah.net/sos/links.htm

22 http://www.as-sahwa.com/links.html

23 См., например: http://www.ummah.net/sos/jihad.htm

24 См. соответствующие материалы на сайте http://www.ict.org.il

25 См., например: http://www.as-sahwa.com/leaflets; http://www.islamic-revival.com/leaflets

26 Например, с «Мухаджирами» можно связаться, набрав almuhajiroun@yahoo.com

27 http://www.islam.org.au

28 http://www.acc6.its.brooclyn.cuny.edu/~jabedi/movement.html

29 http://www.ummah.net/sos

30 http://www.obm.clara.net/iif-main.htmp

31 http://miraserve.com

32 http://ummah.net/cdlr

33 http://news.bbc.co.uk/hi

34 http://www.indigo-net.com/intel.html

35 http://www.as-sahwa.com/conf.htm

Распространено мнение, что ислам, как вечная и неизменная религия, представляет собой законченный ряд раз и навсегда кодифицированных и унифицированных норм, положений, представлений. Немусульманская широкая публика полагает, что своего рода всеохватным кодексом ислама является Коран, Богооткровенная Книга, а также хадисы – сообщения о высказываниях и действиях Мухаммада, Божьего Посланника. При таком понимании ислама Писание и Предание рассматриваются в качестве своего рода цитатников, в которых несведущие читатели без труда обнаруживают мнимые подтверждения своей правоты.

Подобный подход позволяет утверждать, что ислам – это религия мира, терпимости, милосердия и согласия. Следовательно, те политические экстремисты и даже террористы, которые называют себя исламскими моджахедами – «бойцами джихада за веру на пути Аллаха», обосновывая свои действия ссылками на отдельные положения Корана и Сунны, не имеют отношения к исламу, а им «прикрываются», «маскируются» и тому подобное. Но тот же подход продуцирует и другое распространенное утверждение: если некие мусульмане, называющие себя моджахедами, обосновывают свои действия, подпадающие под категорию политического экстремизма и терроризма, ссылками на положения Корана и Сунны, то ислам якобы является религией вражды и насилия, жестокости и нетерпимости.

В реальности же, что бы ни говорили исламофилы и исламофобы, ислам представляет собой динамичную, постоянно эволюционирующую систему норм и правил, взглядов и представлений, которые формируются и формулируются верующими в ответ на вызовы меняющегося времени и на основе человеческого понимания Корана и Сунны Божьего Посланника. История ислама – это непрекращающийся процесс экспликации (толкования) Богоданного Текста. Идеальная цель исламского сообщества – уммы, вернее, ученых и учителей исламского сообщества, заключается не столько в том, чтобы найти в Тексте доводы истинности той или иной человеческой акции, сколько в том, чтобы понять замысел Творца и Законоустановителя, явленный в Тексте. И если подходить к истории ислама чисто количественно, то можно констатировать, что результаты экспликативных усилий (не только обычные толкования – тафсир или символическо-метафорические объяснения – та’виль, но и богословские и философские трактаты, религиозная поэзия и проза, а также этические, юридические и политические сочинения на разных языках) по количеству слов многократно, в тысячи раз, превосходят Богооткровенный Текст, не превосходя его по значению.

Иными словами, ислам, как он есть здесь и сейчас, – это в конечном счете результат человеческих усилий. Этим объясняется, кроме всего прочего, наличие разных исламов, то есть различных систем норм и действий, которые существенно отличаются одна от другой, но претендуют на то, чтобы быть исламом par excellence, к слову сказать, являются таковыми для отдельных групп мусульман. Что уж говорить о разнобое норм, касающихся отдельных вопросов (вспомним хотя бы все тот же джихад). Важно подчеркнуть, что не существует никакой процедуры принятия окончательного решения относительно истинности/неистинности той или иной нормы или системы норм. И исторически, так, как он существует и складывается, ислам представляет собой сумму всех бывших и настоящих систем норм, соотнесенных с Кораном и Сунной. Во всех тех ракурсах глобального историко-цивилизационного процесса, в которых ислам наличествовал или наличествует, он представляет собой то, что сами мусульмане называют наследием (по-арабски турас, мирас).

Древо – семантема, широко применявшаяся в истории исламской мысли. Если воспользоваться этой метафорой, то ислам можно представить могучим деревом с глубоко ушедшими в почву корнями и буйно ветвящейся кроной. И в этом дереве хранится память разных эпох – годичные кольца, каждое из которых имеет неповторимые очертания. Они неотъемлемы от дерева и просматриваются даже в отдельных брусках, если дерево срубить и пустить его в распил.

Но такой ислам невозможно реализовать в системе норм, регулирующих жизнедеятельность конкретного исламского сообщества в конкретный исторический момент, – прежде всего, потому, что в этом аспекте исламская система норм избыточна в масштабах, невообразимых для неспециалиста.

Глобальный ислам в том виде, в котором он существует в мире в то или иное время, характеризуется сегментарной анабиотичностью. Иными словами, являются спящими, пребывающими в анабиозе для данного периода и конкретного места те нормы ислама, которые были выработаны в прошлые эпохи и преодолены в ходе исторического развития постоянно изменявшейся исламской общности. Однако преодоление не означает отбрасывание их как абсолютно неправильных, ошибочных или устаревших (неактуальных), пусть даже они и оказались таковыми в какой-то определенный момент времени и в конкретном месте. Ярким примером здесь могут быть «фетвы против татар» Ибн-Таймийи, которые существовали в исламском наследии в состоянии анабиоза и были абсолютно неизвестны, например, мусульманам в первой половине XX века на территории российского Северного Кавказа. Подобная анабиотичность норм сегментарна в том смысле, что она не является универсальной, всеобщей. Те же «фетвы против татар» составляли неотъемлемую часть реальной системы норм, действовавших среди ваххабитов – последователей Ибн-Абд-аль-Вахха-ба с XVIII века вплоть до наших дней. Нельзя не привести еще один пример – широкий пласт пребывавших до второй половины XX века в анабиозе проблем, связанных с определением тех, кто может считаться мусульманином (и при каких условиях мусульманин становится вероотступником). Сама эта проблематика уходит в VII век, к движению хариджитов.

Селективная актуализация норм – оборотная сторона сегментарной анабиотичности. Из буквально необозримого и исключительно богатого и разнообразного исламского наследия выбираются отдельные нормы или системы норм. Этот процесс получил название возрождения исламского наследия или возрожденчества. Но не бывает (просто не может быть) возрождения всего наследия, именно поэтому оно выборочно. Берется одно, игнорируется другое.

То, что называется салафизмом¹, – один из вариантов селективной актуализации исламского нормативного наследия. Именно салафизм к концу XX века стал самой распространенной, господствующей формой исламского радикализма, который в конечном счете ориентирован на установление истинной исламской власти, по замыслу идеологов этого течения, соответствующей шариату как системе норм, которые были выработаны в ранние периоды существования исламской уммы (сообщества правоверных). Салафитскими являются не только те группировки исламских радикалов, которые продолжают воевать, например, в Алжире и называют себя прямо салафитами – «Салафитская группа проповеди и джихада», «Защитники салафитского призыва» (ранее именовались «Батальоном ужасов» —Катиба аль-ахваль – и входили в «Вооруженную исламскую группу»), но и масса радикальных исламистских организаций, в названии которых отсутствуют слова «салафизм», «салафитский». Среди них та же «Вооруженная исламская группа» (Алжир), «Исламская группа» и «Джихад» (Египет), «Реформа и вызов» (Иордания), «Абу-Сайяф» (Филиппины), «Исламское движение Курдистана» (Ирак, основатель и руководитель – шейх Усман бин Абд-аль-Азиз), «Исламское движение Узбекистана» (руководитель – Джума Намангани), «Обвинение в неверии и уход от мира» (Ат-Такфир, Египет, Ливан), «Боевая исламская группа» и «Сторонники Аллаха» (Ливия), ХАМАС (Палестина), «Сторонники шариата» и «Мухаджиры» (Великобритания), «Хизб-уль-Муджахидин» и «Лашкар-э-Тайба» (Индия, Джамму и Кашмир), «Джихад» (Бангладеш), «Исламская миротворческая бригада Конгресса народов Ичкерии и Дагестана» (боевики «эмира» Хаттаба и Шамиля Басаева, Россия), «Международный фронт борьбы против евреев и крестоносцев», наконец, «Основа» (или «База» – аль-Ка‘ида)Усамы бен Ладена². Эти организации возникли в арабских странах, а уже оттуда расходились по миру концентрическими кругами, пока наконец не появились в таких отдаленных, в том числе и неожиданных на первый взгляд, местах, как Центральная Азия, Кавказ, Западная Европа, Северная Америка, Юго-Восточная Азия, Австралия. Затем они сформировали глобальную сеть, скрепляемую не столько организационно, сколько идеологически – самими салафитскими установками, реализуемыми в политической практике.

Достаточно долго исламский радикализм в форме суннитского салафизма находился в тени, а все исследовательское поле едва ли не целиком занимал радикализм шиитско-имамитского толка в форме хомейнизма – начиная с исламской революции 1978–1979 годов в Иране, через захват американских заложников в Тегеране, фетву имама Хомейни против Салмана Рушди и тому подобное и заканчивая результатами экспорта хомейнизма типа опорных баз на юге Ливана (зона, контролируемая движением «Хизбалла»), в Судане и других странах Африки и Азии³. Хомейнизм тоже является результатом селективной актуализации исламского наследия, но шиитского в вероучительном отношении в отличие от суннитского салафизма.

Для исследователей – историков и политологов разных политических взглядов и научных школ – общим местом является то, что с 70-х годов ислам (исламская идеология, исламские деятели, исламские группировки) стал активно использоваться в ряде стран, в первую очередь арабских, как своего рода противоядие от распространения левых идей (левонационалистических, левопатриотических, социал-демократических, марксистских, марксистско-ленинских, троцкистских и маоистских), а также против возникновения соответствующих организаций, общественно-политических движений и даже государств (имеется в виду Народно-Демократическая Республика Йемен, официальной идеологией которой был провозглашен научный социализм). Процесс оказался настолько массовым, что уже не резало слух название «Коммунистическая партия Саудовской Аравии» (основана в 1975 году), пусть эта партия и была немногочисленной. Возникали объединенные патриотические (национальные) фронты, в которые входили местные коммунисты и националисты (Сирия, Ирак), радикализировалось Палестинское движение сопротивления (за счет становления марксистски ориентированных Народного фронта освобождения Палестины и Демократического фронта освобождения Палестины). Историческая логика того периода: всякое полевение означало приближение к Советскому Союзу, вовлеченность в орбиту коммунистического мира, утрату Западом позиций на глобальном уровне.

Сама возможность использовать ислам в антикоммунистических целях обусловливалась тем, что Советский Союз, руководствуясь идеологическими установками марксизма-ленинизма, в котором была сильна атеистическая составляющая, либо поддерживал в арабском мире существовавшие там нерелигиозные политические организации, группировки, режимы, либо способствовал созданию и становлению таковых. Позднее, несмотря на открытый антиамериканский характер установившегося в Иране после 1979 года режима, Советский Союз, опять-таки в силу идеологического отторжения, сам оказавшись в роли «малого Сатаны» («большой Сатана» – США), никак не мог воздействовать на этот режим и поддерживал светское движение «Моджахедин-э-хальк», оппозиционное установившейся в Иране муллократии. В этом смысле у СССР есть своего рода алиби – в использовании ислама и его политизации в ходе холодной войны он прямо не участвовал.

Однако эти верные констатации об исламе как противоядии (коммунизму) не учитывают одно важное обстоятельство, являющееся ключевым для понимания того, что произошло в 70-х годах в арабском мире. Ислам к моменту распространения в ряде арабских стран советского (коммунистического) влияния там уже был. Но ислам, в тех формах (вероучительных, политико-доктринальных, организационных), в каких он бытовал в рассматриваемый период в арабских странах, не препятствовал распространению левых идей, тому, что получило название «социалистическая ориентация». Более того, на протяжении 60-х – начала 70-х годов в ряде этих стран (Египет, Сирия, Ирак и другие) стал формироваться «прогрессистский политический ислам», «ислам, тяготеющий к социализму (socialisant)» и, более того, «прогрессистский, даже социалистический ислам»⁴. Приведенные оценки касаются результатов активности официального духовенства в соответствующих странах, действовавшего согласованно с правящими группами. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что даже исламская оппозиция в арабских государствах (в том же Египте, Сирии), если воспользоваться приведенной формулировкой, «тяготела к социализму». Сейчас мало кто знает, что понятия «исламский социализм» и «социализм ислама» впервые были введены в оборот влиятельными членами всеарабской организации «Братья-мусульмане» – соответственно египтянином Мухаммадом аль-Газали и сирийцем Мустафой ас-Сибаи⁵.

В этих условиях для успешного противостояния распространению левых идей требовался иной ислам, который был бы не только противоядием полевению ряда арабских обществ, но одновременно являлся бы и своего рода альтернативой уже имевшемуся, слабому в политическом отношении исламу (который был представлен в деятельности официального духовенства и исламской религиозно-политической оппозиции) – исламу, реально не сумевшему сыграть роль противоядия. Таким иным исламом стал салафизм.

Египет оказался государством, в котором процесс салафизации приобрел во многом архетипические черты, которые затем воспроизводились в Алжире и Судане, на оккупированных палестинских территориях и в Ливане – везде, где стали возникать салафитские очаги. При этом обращает на себя внимание один парадокс. С начала 70-х годов, после прихода к власти Анвара Садата, когда исламизация государства после «социалистической ориентации» времен Гамаля Абдель Насера стала набирать обороты, в стране появились радикальные (и даже крайне радикальные) группировки – «Молодежь [пророка] Мухаммада», «Обвинение в неверии и уход от мира» (Ат-Такфир ва-ль-хиджра), «Исламская группа», «Джихад». Они встали в жесткую оппозицию к режиму. Боевики «Джихада» и убили Анвара Садата в октябре 1981 года.

Салафизация ислама в Египте началась резко, рывком, именно с приходом к власти Анвара Садата. В 1971 году египетский президент встретился с радикальными «братьями-мусульманами», находившимися в изгнании, в основном на территории арабских монархий. Именно тогда он заявил об «общности целей в борьбе против атеизма и коммунизма». «Братья» стали возвращаться на родину и либо восстанавливали организационные структуры своей ассоциации, либо вливались в новые радикальные организации. В 1973 году в Египте возникли тысячи исламских групп для «борьбы против атеистического марксизма»⁶. Важно подчеркнуть, что, по абсолютно верной оценке египетских исследователей, идеология этих групп была салафитской⁷. Именно эти исламские группы, которые поначалу занимались пропагандой в салафитском духе, предоставлением помощи студентам и вопросами исламской морали, и стали началом той радикальной, экстремистской и террористической организации, которая в дальнейшем получила название «Исламская группа» (Аль-Джама‘а аль-исламийя).

Но не только исламские группы были салафитскими. К таковым следует отнести все упомянутые выше группировки – и «Джихад», и «Обвинение в неверии», и «Молодежь пророка Мухаммада», и многие другие, более мелкие и менее известные, возникшие в начале 70-х⁸. Салафитский радикализм всех этих группировок проявлялся в неприятии существующего в Египте политического режима как неисламского – по той причине, что государство построено не на основе шариатского права, а на основе законов и установлений (норм), имеющих человеческий, а не божественный источник. Такой политический режим должен быть заменен в ходе джихада (священной войны), в результате которого и установится истинно исламская власть.

Важным пунктом салафитской идеологии радикальных групп является то, против кого вести этот джихад. Очевидно, что это в первую очередь сам «тиран» или «узурпатор» власти. Но он не существует в одиночестве и изоляции. Значит, необходимо бороться против всех тех, кто составляет государственную машину (полиция, армия, спецслужбы и так далее). Все эти люди подвергаются такфир’у, то есть объявляются неверными (куффар, единственное число кафир). С позиций шариатского права существует принципиальная разница между тем, кто является неверным от рождения, и тем, кто был верующим, а потом стал неверным. Этот человек считается вероотступником (муртадд), и «его кровь разрешена» – его не только можно, но и нужно убить. Салафитская логика приводит к тому, что вероотступниками объявляют не только тех, кто непосредственно поддерживает «тирана», но и тех, кто не восстает против него, а это все мусульмане, кроме радикалов-салафитов. Перечисленные идеи и практические рекомендации, подтверждаемые ссылками на отдельные положения Корана и Сунны, обнаруживаются у руководителя «Молодежи пророка Мухаммада» Салиха Сиррийи и идеолога «Джихада» Абд-ас-Саляма Фарага (оба казнены: первый за покушение на жизнь Анвара Садата в 1974 году, второй – за участие в его убийстве в 1981 году)⁹.

Все эти идеи получают прочное шариатское обоснование в фетвах и сочинениях шейха Омара Абд-ар-Рахмана, преподавателя религиозных наук в филиале исламского университета Аль-Азхар в Асьюте, когда он соглашается стать муфтием организации «Джихад», а затем – верховным муфтием «Исламской группы» (в настоящее время по приговору суда находится в пожизненном тюремном заключении в США за участие в подготовке террористического взрыва Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 году).

Ясно, что радикальные группировки выступали против официального духовенства, которое в массе своей было лояльно к государству (сначала к режиму Абдель Насера, потом к режиму Анвара Садата). Но новые исламистские объединения (например, «Исламская группа», «Джихад» в Египте) боролись и против достаточно традиционных для страны «Братьев-мусульман», заставляя их либо радикализироваться, либо терять сторонников. Салафиты обвиняли «Братьев-мусульман» в том, что члены этой организации ограничивались «паллиативной реализацией» исламских норм, шли на сговор с «тиранами», соглашаясь участвовать в демократическом (ну, относительно демократическом в условиях садатовского режима) политическом процессе¹⁰.

В последующем, где бы салафитские группы ни возникали, они обязательно проводили в жизнь (точнее сказать, «проводили в смерть») линию на то, чтобы последовательно бороться против всех тех (мусульман в первую очередь), кто не приемлет их позицию. Все несалафиты объявлялись неверными, еретиками, вероотступниками, против которых необходимо бороться огнем и мечом. (Кстати сказать, верная примета современных салафитских текстов – частое употребление этих терминов по отношению к своим соотечественникам-мусульманам. Необходимо при этом иметь в виду, что данные термины – не просто некие оценочные характеристики, а шариатско-правовые категории, отнесение которых к тому или иному мусульманину или группе мусульман предполагает обязательность применения конкретных санкций.)

В Алжире аналогичные процессы отставали на 7-10 лет и начались, насколько можно судить, сразу после смерти Хуари Бумедьена в 1979 году. Именно тогда активизировался процесс арабизации, который на практике означал, что распространение арабского языка, который всегда рассматривался в стране в качестве сакрального, по времени совпал с распространением салафизма. С одной стороны, это проявлялось в резком увеличении количества соответствующей литературы, раздаваемой бесплатно¹¹, а с другой – в том, что страну заполонили преподаватели арабского языка из уже прошедшего процесс возрождения салафизма Египта, которые были «братьями-мусульма-нами» и активно распространяли салафитские установки. Яркое проявление второй тенденции – приглашение президентом Шадли Бен-джедидом, сменившим Хуари Бумедьена, идеологов салафизма Мухаммада аль-Газали и Юсуфа аль-Кардави на работу в религиозном комплексе Алжира в качестве исламских авторитетов. (К слову сказать, высказывание аль-Кардави «Ислам – вот решение!» станет лозунгом радикальных салафитов в Алжире в конце 1980-х – начале 1990-х годов, в период, когда произойдет радикализация ислама и он выйдет на политическую арену.)

Можно только согласиться с теми исследователями, которые констатируют, что эти процессы исламизации (точнее, салафизации) Алжира проходили в тесной связи с вытеснением левых сил из политической сферы. «Исламистское брожение долго терпелось и даже поощрялось правящей верхушкой [Алжира], которая стремилась превратить его в средство борьбы против левых движений, особенно в университетах в начале восьмидесятых годов»¹². И эта задача была решена. «Мы никого не опасаемся. Коммунисты и синдикалисты (профсоюзные деятели. – А.И.) – вот наши единственные враги, и мы их раздавили». Так, по свидетельству алжирского журналиста, на встрече с палестинской делегацией в январе 1988 года оценивал внутриполитическую ситуацию в стране один из руководителей военной безопасности, реальной политической силы Алжира¹³. А в октябре того же года прошли массовые антиправительственные выступления, жестоко подавленные армией (по официальным данным, 110 убитых среди гражданского населения; по данным алжирских медицинских учреждений, 500 убитых и несколько тысяч раненых). По сути дела, октябрьские беспорядки стали первой открытой и широкомасштабной демонстрацией того влияния в обществе, которое приобрели исламисты.

Страшной загадкой продолжающейся до сих пор гражданской войны в Алжире является то, как люди из группировок, провозглашавших себя исламскими, могли уничтожать мирных жителей – от организации «слепых» террористических актов, направленных против случайного скопления людей, до уничтожения целых деревень со стариками, женщинами, детьми, не говоря о мужчинах¹⁴.

Как минимум одна из причин массовых актов против мирного населения заключается в идеологическом характере тех исламистских группировок, в первую очередь – «Вооруженной исламской группы» (ВИГ), которые возникли в Алжире на рубеже 80-х и 90-х годов. ВИГ с самого начала создавалась как салафитская группа, для которой характерно жесткое отношение практически ко всем остальным алжирцам и неалжирцам. При создании ВИГ один из ее основателей – шейх Абдельхак Лайяда – издал конституциональную фетву (шариатско-правовое заключение), в которой неверными (куффар) провозглашались все без исключения алжирские руководители: министры и офицеры, чиновники и другие работники государственного аппарата и, самое главное, «все те, кто не противостоит этим неверным»¹⁵. Тем самым в шариатско-правовых терминах сразу определялся круг непосредственных противников ВИГ и, опять-таки в терминах шариатского права, разрешенной (халяль) объявлялась кровь такого человека. Тем самым снимался шариатский же (не только шариатско-правовой, но и шариатско-этический) запрет на убийство человека (мусульманина).

Этот человек (еще раз подчеркнем – любой, кто не был согласен с салафитами из ВИГ) выводился, по сути дела, за рамки человечности, низводился по своему статусу до уровня скота. Именно как скоту перерезали горло тысячам людей боевики ВИГ. Есть свидетельства, что в лагерях подготовки исламистов именно этому их и обучали – голыми руками поймать барана, корову или быка, обездвижить их и перерезать им горло. Подобные убийства провозглашались частью джихада против неверных¹⁶.

В 90-х годах в Алжире среди исламистов начались споры. Отдельные группы, входившие в ВИГ, не только осуждали друг друга, но даже откалывались от организации. Однако идеологическая линия, оправдывающая насилия и массовые убийства, проводилась с абсолютной последовательностью. Так, в октябре 1997 года в коммюнике № 51 (опубликовано в тот же период в качестве директивы в журнале «Аль-Ансар», лондонском органе салафитских группировок) тогдашний руководитель ВИГ Антар Зуабри, осуждая перемирие, которое объявила на тот момент другая алжирская группа – «Исламская армия спасения», взял на себя ответственность за все убийства мирных жителей и заявил, что такие акции будут продолжены. В коммюнике прямо отмечалось, что ВИГ воевала и будет воевать (вести джихад) не только против «тиранов», но и против их сторонников. Ранее, 15 октября 1996 года, в коммюнике № 49 Антар Зуабри призвал население Алжира во всем следовать нормам шариата. Руководитель ВИГ заявил, что его люди убьют каждого, кто откажется молиться или платить закят (очистительную милостыню). Смерть грозит тем, кто обратится в светские суды. Для решения всех вопросов алжирцы должны обращаться только в ВИГ, где есть специалисты по шариатскому праву. Та же самая угроза обращена к женщинам, если они выйдут из дома в «нешариатских» одеяниях¹⁷.

В первой половине 90-х годов специалисты по шариатскому праву из салафитской «Вооруженной исламской группы» неоднократно разъясняли шариатские основания убийства неверных. Это делалось в распространявшихся по стране в виде листовок фетвах: «Убедительные ответы [на вопросы] об убийстве (так! – А.И.) еретиков» (Ар-рудуд аль-мукни‘а хавль катль аль-мубтади‘а), «Острый меч, или Борьба против злостных еретиков» (Ас-Сарим аль-баттар фи киталь аль-мубтади‘а аль-ашрар), «Высочайшие наказы относительно искоренения великих грехов» (Аль-авамир аль-асма би-изаля аль-мункараталь-узма). Аутентичность этих фетв и содержащихся в них призывов убивать неверных (вероотступников, еретиков) подтвердил правовед ВИГ Абу-ль-Мунзир Абд-ар-Рахман Зубейр бен-Абу-Сулейман (он же Махфуд Ассули). В июне 1997 года на страницах издающегося в Лондоне бюллетеня «арабских афганцев» «Аль-Джама‘а» он, в частности, отмечал: «Если вы, слышите о том, что происходят убийства и кому-то перерезали горло в городе или деревне, знайте: он был сторонником тирана [тагут]». Одновременно он дал ответ в рамках шариатского права на вопрос, который не мог не занимать всех тех, кто пытался понять шариатско-юридические или шариатско-этические обоснования массовых убийств. Ведь там могли быть (и были во множестве) люди, как на них ни смотри, невинные, те же дети. Да, такое может случиться, но в этом случае «невинным уготован Рай».

В целом ВИГ строила свою деятельность и оправдывала ее, опираясь на собственную салафитскую интерпретацию шариатского права. Так, в упоминавшемся выше коммюнике № 51 Антар Зуабри не только обещает убивать всех «тиранов» и их сторонников, но и объясняет, что их собственность будет рассматриваться как военная добыча (ганима в шариатских терминах), их жены и дочери станут пленницами (сабая в категориях шариатского права)¹⁸.

Примеры Египта и Алжира не исключение. Всюду, где возрождался и/или внедрялся салафизм, воспроизводился механизм радикализации ислама, возникал экстремизм, применялось насилие, выливавшееся либо в вооруженные действия, либо в террористические акции, либо в то и другое одновременно.

Сам факт распространения иного ислама (салафизма) в ряде арабских стран может служить свидетельством того, что мы имеем дело с регулируемым процессом. Селективная актуализация исламского наследия не происходит спонтанно, она всегда институционализирована, то есть предполагает наличие определенных социальных групп, организаций, проектов, планов их реализации и тому подобное. Говоря конкретно, должны быть некие люди, которые знают, что существуют, например, «фетвы о татарах» Ибн-Таймийи, выводят их из анабиотического состояния и внедряют в сознание мусульман, используя технические возможности распространения (средства массовой коммуникации)¹⁹.

Во внедрении салафизма как иного ислама с начала 70-х годов все более четко прорисовывалась роль Саудовской Аравии, что, вообще-то говоря, естественно: салафизм в форме ваххабизма является официальной идеологией монархии, которой правит династия Саудидов (Аль Сауд). Можно было бы сформулировать правило для историка последней трети XX века: если где-то обнаруживается салафитское возрождение, ищи саудовский след²⁰. И нельзя упускать из виду, что эту свою роль Саудовская Аравия могла сыграть только благодаря востребованности салафизма (ваххабизма) в качестве оружия в холодной войне.

Здесь, пожалуй, требуется одно разъяснение. Некоторые авторы полагают, что термин ваххабизм вообще не является научным, а представляет собой своего рода «страшилку»²¹. Не возьмусь оправдывать все случаи употребления выражения «ваххабизм». Сам был как-то поражен, увидев в одной центрально-азиатской газете выражение «иранский ваххабизм». (Таковой не существует и, главное, не может существовать.)

К тому же идеологи, координаторы и члены ваххабитских (неоваххабитских) группировок не употребляют по отношению к самим себе наименование «ваххабизм» и опровергают приемлемость такого их наименования по нескольким причинам. Во-первых, такое словоупотребление исключено для них, потому что оно, называя ту форму ислама, которую они исповедуют и проповедуют, по имени основателя движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба, идет вразрез с постулатами ваххабизма, в частности с последовательным единобожием, для сторонников которого является истинной религией только религия Богоданная, то есть имеющая своим источником единственно Бога. Полагать же, что основателем строго монотеистического движения XVIII века в Аравии был человек, пусть и такой выдающийся, как Ибн-Абд-аль-Ваххаб, для ваххабитов неприемлемо: это было бы своеобразной формой того, что они называют ширк, то есть придаванием Богу сотоварищей. Сами последователи Ибн-Абд-аль-Ваххаба, как и он сам, называли себя просто мусульманами. И название «ваххабизм» в отношении движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба не является самоназванием. Во-вторых, ваххабизм представляет собой миноритарное направление в исламе, то есть то, которому следует меньшинство глобальной исламской общности, а ваххабизм претендует на то, чтобы выступать в качестве ислама par excellence, а не какой-то одной формы ислама. В-третьих, в связи с предыдущим пунктом проповедники-ваххабиты стремятся скрыть или затушевать прямую организационную связь с государственными и общественными структурами Саудовской Аравии, которая в полной мере использует ваххабитскую пропаганду для реализации своих партикулярных интересов в глобальной исламской общности и в сфере международной политики. Наконец, в-четвертых, ваххабиты не воспроизводят в точности и исключительно положения учения Ибн-Абд-аль-Ваххаба. С одной стороны, они обращаются к наследию салафитских движений прошлого, к которому обращался и сам Ибн-Абд-аль-Вах-хаб. С другой – они добавляют новые адаптирующие интерпретации ваххабизма. В этом отношении на современный ваххабизм повлияли сочинения палестинца Абдаллы Аззама, саудовца Усамы бен Ладена, египтянина Омара Абд-ар-Рахмана и других. Поэтому ряд исследователей определяют это исламское течение как неоваххабизм. Но выражение «ваххабизм» является в настоящее время устоявшимся в неваххабитской среде (среди противников ваххабизма, а также исследователей, политиков и журналистов), употребляем его и мы, имея в виду разъяснения, приведенные выше.

Впрочем, необходимо признать, что исследовательская проблема здесь есть. Но едва ли ее решение заключается в том, чтобы упомянутые выше группировки радикального толка называть совершенно недифференцированно попросту исламскими. И уж совсем странными являются встречающиеся попытки решить эту сложную проблему через провозглашение этих группировок неисламскими в соответствии с простейшим силлогизмом: ислам – религия мира и милосердия; радикальные (экстремистские, террористические) группировки, называющие себя исламскими, призывают к насилию (то есть противоположности миру и милосердию) и практикуют его; следовательно, эти группировки на самом деле не являются исламскими. Хотелось бы обратить внимание на то, что не только ученые, но и исламские религиозные деятели стремятся к определению ваххабизма, признавая тем самым как его существование, так и опасность (в первейшую очередь для мусульман). Так, Совет муфтиев России, объединяющий религиозные авторитеты значительной части регионов страны, 30 июня 2000 года выступил с заявлением «О недопустимости использования исламской символики в нерелигиозных целях». В нем, в частности, говорится следующее. «Совет муфтиев России осуждает все виды экстремизма и терроризма, в том числе и в форме так называемого „ваххабизма“, которые содержат в себе следующие признаки: 1) отрицание основополагающих традиций ислама, то есть четырех исторически сложившихся мазхабов или шиизма; 2) учение о собственной исключительности вплоть до наделения себя самих правом объявлять „немусульманами“ традиционных верующих, не согласных с такой трактовкой шариата, в том числе последователей любого из четырех суннитских мазхабов или шиизма; 3) наделения себя правом по собственному усмотрению ущемлять в правах или убивать вне рамок необходимой самообороны „неверных“, в том числе и традиционных мусульман, не примкнувших к данной организации»²².

Саудовская Аравия играла довольно важную роль в холодной войне, причем эта роль постепенно становилась все более значимой. С начала 1970-х годов саудовское государство было задействовано именно как источник иного ислама, призванного вытеснить коммунизм. Эта задача во многом решалась в духе холодной войны – в ходе тайных операций.

После победы Иранской революции 1979 года аятолла Хомейни разрешил известному египетскому публицисту и общественному деятелю Мухаммаду Хасанейну Хейкалю поработать в шахских архивах. И тот обнаружил документы, из которых следовало, что в начале 1970-х годов сложилась поначалу неформальная группа, которая патронировалась администрацией Соединенных Штатов (конкретно Генри Киссинджером). В нее вошли Александр де Маранш, с 1972 года возглавлявший французскую Службу документации и контршпионажа (SDECE, внешняя разведка), Анвар Садат, ставший президентом Египта в 1970 году, шах Ирана Мухаммед Реза Пехлеви, король Марокко Хасан II, а также КамальАдхам, тогдашний руководитель общей разведки Королевства Саудовская Аравия. (На каком-то этапе к группе предложили присоединиться тогдашнему президенту Алжира Хуари Бумедьену, но он отказался²³.) Цели и задачи этой группы были зафиксированы уже после того, как появились первые результаты ее работы, – в сентябре 1976 года между разведками упомянутых государств было подписано соответствующее соглашение. Задачей этой группы (Мухаммад X. Хейкаль назвал ее «Сафари-клуб») была «борьба против коммунизма», под которым подразумевалось как проникновение советского влияния в страны тогдашнего «третьего мира», так и распространение – с участием СССР и не только – левых идей, а также появление режимов, как тогда это называлось, «социалистической ориентации».

В активе «Сафари-клуба» – спасение заирского диктатора Мобуту с использованием марокканских и египетских войск, а также французской авиации, переориентация самого Египта и выдворение в 1972 году советских военных специалистов из страны, затем отказ от услуг советских военных специалистов в Сомали и провоцирование Сомали на войну против провозгласившей «социалистическую ориентацию» Эфиопии и так далее. Но здесь важно подчеркнуть, что именно в тот период члены клуба начинали систематически использовать ислам для решения поставленных перед ними задач. И упомянутая выше встреча египетского президента Анвара Садата с радикальными «братьями-мусульманами» в 1971 году была организована при содействии короля Фейсала, ибо по преимуществу в Саудовской Аравии отсиживались эти радикалы в период правления Гамаля Абдель Насера. Для «борьбы против атеистического марксизма» непосредственно Саудовская Аравия на собственные средства и под саудовским организационным и идеологическим контролем создала тысячи исламских групп, получив на то разрешение от египетских властей²⁴. Идеология этих групп была салафитской (ваххабитской). И если принять во внимание, что их спонсорами и идейными вдохновителями были деятели из Саудовской Аравии, то в этом нет ничего неожиданного.

После беспорядков октября 1988 года и относительной либерализации внутриполитической жизни в Алжире перестало быть секретом, что Саудовская Аравия не только уже достаточно давно проводит идеологическую индоктринацию алжирского общества, но и щедро финансирует исламистские организации. Так, руководство созданного в 1989 году «Исламского фронта спасения» (ИФС) не скрывало, что существует на саудовские деньги²⁵. По свидетельству французских и алжирских исследователей, победу ИФС на муниципальных выборах в 1990 году обеспечило то, что его предвыборную кампанию финансировала Саудовская Аравия, причем, по оценке местных наблюдателей, с согласия США²⁶. Выяснилось, что она финансировала не только ИФС (американская администрация считала ее умеренной)²⁷, но и явно экстремистскую и террористическую «Вооруженную исламскую группу» (ВИГ)²⁸. Французские и алжирские спецслужбы постепенно вскрыли и механизмы финансирования, в частности, через Швейцарию (например, при посредстве саудовского банка «Ат-Таква» со штаб-квартирой в Лугано и посольства Саудовской Аравии в Берне)²⁹.

Возрастанию роли Саудовской Аравии в распространении иного ислама способствовало одно обстоятельство. И саудовские чиновники, занимающиеся вопросами исламской благотворительности, и иностранные исследователи считают, что широкомасштабное вложение денег в распространение саудовского варианта салафитского ислама игаса (арабск. помощь, поддержка, спасение, благодеяние) началось в 1973 году³⁰. Именно в 1973 году начался «нефтяной бум», связанный с арабо-израильской войной и ставший результатом целенаправленных усилий арабских нефтедобывающих государств (в основном монархий) в использовании углеводородных ресурсов в качестве средства давления на западные страны. Прибыли Саудовской Аравии как крупнейшего в мире экспортера нефти (четверть мировых разведанных запасов) фантастически росли после 1973 года. Если за базовый принять уровень 1971 года, то в 1973 году доходы государства от экспорта нефти увеличились на 208,5 %, а в 1976 – на 1 266,2 %. Пик пришелся на 1981 год – 4 015,3 %. Тем самым за десятилетие (1971–1981) доходы Саудовского королевства возросли в 41 раз. В 1981 году, рекордном для саудовского нефтяного бизнеса, династия Саудидов на экспорте нефти заработала 118,998 миллиарда долларов³¹.

За двадцать лет (1973–1993) Саудовская Аравия предоставила помощь семи десяткам развивающихся стран на сумму 245 миллиардов саудовских реалов (примерно 80 миллиардов долларов), что составляло в среднем 5,5 % ежегодного валового национального продукта (ВНП)³². При этом важны два момента. Во-первых, эта помощь была адресной и направлялась только мусульманам. Во-вторых, указанные цифры отражают лишь часть средств, которые расходовались на помощь (игаса) мусульманам. Значительный вклад внесли и неправительственные благотворительные организации, которые собирали средства как в Саудовской Аравии, так и за ее пределами. Сформировалась целая система организаций – и постоянно действующих, и создаваемых ad hoc – для решения конкретных проблем. Эту систему стала координировать «Лига исламского мира» – саудовская организация, действующая на международном уровне и ориентированная по преимуществу на мусульман (как меньшинства) в разных странах. В-третьих, эта помощь всегда была связана с распространением специфической формы ислама, а именно той, которая является официальной или господствующей в Саудовском королевстве, то есть ваххабитского салафизма. Обязательное условие оказания помощи – строительство мечетей одновременно с промышленными или медицинскими объектами. В эти мечети имамов назначали по согласованию с саудовскими представителями, а сами мечети в дальнейшем становились центрами распространения ваххабизма.

В-четвертых, в очень многих случаях саудовская игаса выражалась лишь в распространении ваххабизма. И не только в развивающихся странах Азии и Африки, но и в Западной, а затем и Восточной Европе. Можно согласиться с мнением французского исламоведа Жиля Кепеля, который отмечает, что «впервые за четырнадцать веков существования исламского мира в разных концах уммы (сообщества верующих мусульман. – А.И.) можно обнаружить одни и те же книги, кассеты (я бы добавил сайты в Интернете. – А.И.), которые имеют источником одни и те же каналы распространения. При этом данные материалы, вопреки плюрализму ислама, ориентированы только на внедрение одного-единственного направления (салафизма в форме ваххабизма), агрессивно вытесняя или подавляя все другие направления»³³.

Есть один аспект проблемы, который, насколько мне известно, исследователи не заметили. Он объясняет, с одной стороны, крайний радикализм современной ваххабитской формы салафитского ислама, а с другой – то, что политико-религиозный истеблишмент Саудовской Аравии оказался в ситуации, когда он прямо или косвенно вынужден поддерживать исламский радикализм за рубежами королевства.

В контексте «холодной войны» саудовская игаса в идеологическом отношении представляла собой, с одной стороны, распространение саудовской модели как альтернативы коммунистической, а с другой – либерального (западного) варианта общественно-политического устройства. Иное дело, что эта модель не называлась саудовской, а именовалась просто – исламом, под которым подразумевался определенный набор идей, норм, правил и установок. Такое же общечеловеческое содержание приписывалось и либеральной, по сути американской, и коммунистической, советской, моделям. Этим моделям, несомненно, присуща привлекательность. Саудовское королевство действительно добилось многого, выдерживая баланс между осторожно реализуемыми потребностями модернизации и сохранением традиционных устоев бытия и властвования³⁴. При этом следует отметить важный момент этого процесса «догоняющей модернизации». Семейство Саудидов декларировало свою верность исламу, исламским нормам и установлениям, обосновывало свои действия с помощью подавляющей массы ваххабитского духовенства. Или, в иной формулировке, все то, что делалось, интерпретировалось как реализация ислама.

Но при всей ее привлекательности для мусульман в разных концах света саудовская модель была абсолютно нетранспортабельной, она не выдерживала экспорта. Первое и самое главное заключается в том, что благосостояние Саудовского королевства имеет своим источником не верное исполнение норм и установлений ислама³⁵, а фантастические сверхприбыли от добычи и экспорта углеводородного сырья. И чтобы эта модель работала за пределами Саудовской Аравии, ее нужно было бы переносить, во-первых, со всеми теми гигантскими суммами, которые королевство получало и получает от экспорта нефти, а во-вторых, с мудростью и терпением реформаторов из династии Саудидов. Нет нужды объяснять, что ни первое, ни второе в полной мере реализовать невозможно.

В конце концов оказалось, что для распространения саудовской модели за рубежами королевства пригоден только ваххабизм. Но (здесь ключевой момент) не тот ваххабизм, который идеологически, организационно и институционально адаптирован к модернизирующемуся саудовско-аравийскому государству, а ваххабизм чистый, от которого отфильтрованы конкретные обстоятельства и результаты его адаптации и трансформации в ходе истории саудовского государства. Радикальный ислам в форме салафизма (ваххабизма) – вот характеристика той идеологии, которую стала экспортировать Саудовская Аравия в рамках помощи (игаса) мусульманам во всем мире. Восприятие этой идеологии (иного ислама) облегчалось благодаря финансовым вливаниям. Продолжение финансовых вливаний обусловливалось степенью восприятия салафизма (ваххабизма) и успехами в практической реализации салафитских (ваххабитских) норм.

Видели и понимали ли главные игроки холодной войны, что происходит? Мне кажется, что нет – не видели и не понимали. Об этом свидетельствует отсутствие достаточного количества исследований, которые сопровождали бы процесс распространения салафизма (ваххабизма) по миру в 1970-1980-х годах. Правда, в 80-х годах спецслужбы Советского Союза говорили о проникновении какого-то «ваххабизма» на территорию Средней Азии и Кавказа, но кого на Западе это могло обеспокоить? Сейчас такие исследования, содержащие подробные материалы о распространении ваххабизма по миру в 1970-1980-х годах, есть³⁶. В какой-то момент бывшие союзники по холодной войне стали понимать: что-то неладное творится в Саудовском королевстве. В этом отношении показателен один документ, рассекреченный к настоящему времени. Так, в рамках совещания «большой семерки» (Париж, октябрь 1996 года) заседали главы ведомств, ответственных за антитеррористическую борьбу. Они констатировали, что «в отношении суннитов, в частности „арабских афганцев“, часть финансирования [терроризма] проходит через НПО (неправительственные организации), которые снабжаются Саудовской Аравией»³⁷. Но до этого началась и закончилась одна афганская война, и началась другая, а салафизм в форме ваххабизма еще больше радикализировался и приобрел формы, угрожающие не только потерпевшему поражение в холодной войне Советскому Союзу, но и всему Западу.

Сейчас, в умышленно и целенаправленно искажаемой ретроспективе, формируемой ангажированными историками и политиками, война в Афганистане преподносится как агрессия Советского Союза против исламского народа Афганистана, который в ответ на эту агрессию начал джихад (исламскую священную войну) против захватчиков-неверных. Хотя, если бы историческая реальность полностью соответствовала этой черно-белой (или красно-зеленой) схеме, то война в Афганистане должна была бы закончиться с выводом советских войск с афганской территории (конец 1989 года). Из мемуаров и рассекреченных документов той эпохи известно, что за полгода до ввода советских войск с подачи советника по вопросам национальной безопасности Збигнева Бжезинского президент США Джимми Картер подписал директиву об оказании помощи и поддержки афганским силам, оппозиционным тогдашнему афганскому режиму левого толка, установившемуся в стране после Апрельской (Саурской) революции.

Поначалу это была в некотором смысле рутинная операция времен холодной войны. Подобные действия давали желаемые результаты (пусть в разной мере) и в Анголе, и в Мозамбике, и в Эфиопии, и в других местах земного шара. При этом напомню, что в качестве противоядия экспансии коммунизма в исламских странах предполагалось обязательно использовать исламский фактор. Логика была простой. К власти в Кабуле пришли просоветские марксисты из НДПА (Народно-демократической партии Афганистана)? Значит, нужно им противопоставить ислам и мусульман. Именно эта незатейливая логика демонстрируется в интервью Збигнева Бжезинского.

Впервые: Центральная Азия и Кавказ. 2001. № 1.

1 См. статью «Эндогенный радикализм в исламе» в наст, книге.

2 Список далеко не полный. По моим подсчетам, в настоящее время в разных странах мира действует не менее двух сотен радикальных исламистских группировок салафитского толка, включая как достаточно крупные, так и крайне немногочисленные. Критерии отнесения той или иной группы к салафитским проясняются ниже.

3 Доходило до трагикомичного. Даже Омара Абд-ар-Рахмана, одного из главных обвиняемых по делу о взрыве Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 году, считали человеком, за которым «стоят иранцы», хотя салафитская принадлежность этого слепого шейха указывала совсем в ином направлении (Turque В., Waller D., Cohn В., Beachy L. An Iranian Connection // Newsweek. 1993. 22 march. P. 29).

4 Olivier Carre. La legitimation islamique des socialismes arabes. Analyse conceptu-elle combinatoire de manuels scolaires egyptiens, syriens et irakiens. Paris, 1979. P. 12–16. При том что обозначенная тенденция могла бы быть прослежена на ином материале – программных документах политических партий и движений, заявлениях политических деятелей, конкретной политической активности тогдашних правящих групп, полагаю, что именно это исследование заслуживает того, чтобы на него сослаться в данном контексте. Оно посвящено концептуальному анализу школьных учебников по исламу, по которым обучались дети в Египте, Сирии, Ираке. При этом египетские учебники использовались в Судане, Ливии, Алжире, Северном и Южном Йемене и частично даже в Саудовской Аравии и Кувейте. Именно учебники, которые являются выражением долгосрочных доктринальных устремлений правящих групп, поддержанных исламскими улемами, могут быть наилучшим индикатором тенденций, формирующихся в обществе на перспективу.

5 Мухаммад аль-Газали. Аль-ислам ва-ль-манахидж аль-иштиракийя [Ислам и социалистические методы]. Каир, 1949; Он же. Аль-ислам аль-муфтара аляйхи байн аш-шую’ийин ва-р-ра’смалийин [Ислам как объект нападок коммунистов и капиталистов]. Каир, 1950; Мустафа ас-Сибаи. Иштиракийя аль-ислам [Социализм ислама]. Дамаск, 1959.

6 MirelP. L’Egipte des ruptures: L’Ere Sadat, de Nasser a Moubarak. Paris, 1982. P. 109.

7 Халя Мустафа. Аль-ислям ас-сийяси фи Миср: Мин харака аль-ислах иля джа-ма ’ ат аль-унф [Политический ислам в Египте: От движения реформы к группировкам, использующим насилие]. Каир, 1992. С. 159.

8 Там же. С. 168–169.

9 Сиррийя Салих. Рисаля аль-иман [Трактат о вере]. Каир, 1977. С. 43; Мухаммад Абд-ас-Салям Фараг. Аль-фарида аль-га’иба [Невыполняемая ныне обязанность мусульманина]. [Б. м.], 1981. С. 27–28.

10 Халя Мустафа. Указ. соч. С. 160, 165, 167, 176.

11 См., например: Игнатенко А.А. Халифы без халифата: Исламские неправительственные религиозно-политические организации на Ближнем Востоке: История, идеология, деятельность. М., 1988. С. 68. Автор имел возможность непосредственно изучать книжный рынок Алжира в начале 1980-х годов. Примечательно, что процесс арабизации не сопровождался распространением арабской националистической литературы, скажем, из Ирака или Сирии, не говоря уже о марксистской, которой очень много публиковалось в рассматриваемый период в Ливане.

12 Leveau R. Algerie des adversaires // Cahiers de Chaillot. 1992. Septembre. В связи с событиями в Алжире могу предложить личное свидетельство от противного, доказывающее на конкретном примере, что советские внешнеполитические органы с условиях «холодной войны» и, к слову сказать, уже шедшей к тому времени «горячей войны» в Афганистане просто органически не могли проводить политику, ориентированную на мобилизацию исламского фактора в прокоммунистических, просоветских (и, положим, антиамериканских) целях. В 1983 году, в период, когда происходило становление радикального исламистского движения в Алжире, в стране были проведены традиционные дни советско-алжирской дружбы. Ключевым мероприятием этих дней стала демонстрация в крупнейшем киноконцертном зале алжирской столицы «Эль-Мугар» художественного фильма «Надежда и опора», привезенного из Москвы (и, что важно, одобренного там для показа в Алжире) представительной делегацией советской общественности. Фильм повествовал о чем-то, что считалось в Москве на тот момент крайне важным, – то ли о бригадном подряде, то ли о развитии животноводства. Но все перипетии, включая ссоры между героями-влюбленными по поводу того, как внедрять этот самый подряд, происходили… на свиноферме. Для мусульман, которые воспитаны с детства в представлении, что свинья – нечистое животное, трудно было придумать более отвратительное зрелище – практически в каждом кадре свиньи, ассоциирующиеся с Советским Союзом. Какой там учет исламского фактора!

13 Ellyas Akram. Les lecons oubliees des emeutes d’Octobre 1988 // Monde diplomatique. 1999. Mars [http://www.monde-diplomatique.fr/1999/03/ELLYAS/11762.html]. Ha октябрь 1988 года планировалось объявление в Алжире на внеочередной сессии Национального совета Палестины (палестинский парламент в изгнании) о создании палестинского государства. Это было сделано с задержкой – 15 ноября 1988 года.

14 Существует очень серьезное, объективное и хорошо документированное исследование акций по массовому уничтожению людей в период гражданской войны в Алжире (см.: An Enquiry into the Algerian Massacres. / Ed. by Youcef Bedjaoui, Abbas Aroua and Meziane Ait-Larbi. Geneva, 1999). He доказано, что все эти преступления – дело рук салафитов. У исследователей есть подозрения, что часть из них совершали отряды самообороны или даже местные спецслужбы. Но никто не отрицает, что значительную часть этих геноцидальных акций проводили салафиты. Не отрицают этого и они сами.

15 JaquardR. Fatwa contre I’Occident. Paris, 1998. P. 233.

16 Ibid. P. 245.

17 Ibid. P. 238–239.

18 Al Jamaa. 1996. Сентябрь. № 10.

19 По моей гипотезе, главной социальной группой, заинтересованной в шариатизации (или решариатизации) общества, является антимодернизаторское духовенство, в первую очередь в Саудовской Аравии и Иране, где ему был предоставлен исторический шанс – возможность распоряжаться прибылями от экспорта углеводородного сырья (об этом см. статью «От Филиппин до Косова» в наст, книге.

2 °Cправедливости ради нужно отметить, что существует еще один сторонник салафизма, скорее даже суперсалафизма. Это ливийский лидер Муаммар аль-Каддафи, который призывает отказаться не только от сформировавшихся в ходе развития ислама мазхабов (направлений), но и от Сунны Пророка (как он считает, сомнительной в смысле ее аутентичности), ограничившись Кораном как результатом Божественного откровения, лишь в отношении которого можно утверждать, что он не подвергся человеческим изменениям (Kadhafi М. Islam et Revolution [http://rafale.wordnet.net/~Eijed/]). Но результаты его салафитской активности неизмеримо меньше саудовских.

21 Эткин М. Ваххабизм и фундаментализм – термины-«страшилки»: Лексикологические изыски противников ислама // Центральная Азия и Кавказ. 2000. № 1.

22 Мусульмане Сибири (Тобольск). 2000. Август.

23 Haykal Mohammad. Iran, the Untold Story. N.Y., 1982. P. 112–115; Cooley John K. Unholy Wars: Afganistan, America and International Terrorism. London; Sterling (Virginia), 1999. P. 24–28.

24 Mirel P. Op. cit.

25 Kepel G. Jihad, expansion etdeclin de I’islamisme. Paris, 2000. P. 178.

26 Devoluy P., Duteil M. La Poudriere Algerienne. Pfris, 1994. P. 119–121; Amirouche H. Algeria’s Islamist Revolution: The People versus Democracy? [http://www.waac.org/ articles_reports_99.htm]. Суммы в предвыборную кампанию ИФС вкладывались громадные. Так, саудовцы заплатили один миллион долларов одной техасской фирме только за то, что на одном из предвыборных митингов ИФС она, используя лазерные технологии, спроецировала на ночное небо арабское слово «Аллах», вызвав тем самым энтузиазм толпы. См.: Devoluy P., Duteil М. Op. cit. Р. 119.

27 См., например: Gerges FawazA. America and Political Islam. Clash of Cultures or Clash of Interests? Cambridge, 1999. P. 147.

28 Daniel S. Le flic, les islamistes et I’Algerie // Nouvel Observateur. 1997. 12 juin. № 1701.

29 Ibid.

30 Указ. Эр-Рияд. 1999. 26 сентября (Указ – название газеты по местности в Саудовской Аравии).

31 Александров И.А. Монархии Персидского залива: Этап модернизации. М.,

2000. С. 19.

32 Указ. Эр-Рияд. 1999. 26 сентября.

33 Kepel G. Op. cit. P. 72.

34 См., например: Яковлев А.И. Социально-политические реформы на родине ислама и Дом Саудидов// Ислам и исламизм. М., 1999.

35 Хотя в сознании многих мусульман в мире благосостояние Саудовской Аравии расценивается как проявление Божественного расположения. Правда, тогда не понятно, почему в состоянии, близком к коллапсу, пребывают Пакистан и Бангладеш, Афганистан и Мавритания – государства, в которых и население, и правящие группы демонстрируют искреннее следование исламским установлениям.

36 См., например: Labeviere R. Les dollars de la terreur. Les Etats-Unis et les islami-ste. Paris, 1999 (английский перевод: Labeviere R. Dollars for Terror: The United States and Islam. N.Y., 2000.)

37 Confidentiel. Reunion des responsables de la lutte anti-terroriste. Paris. 1996. 21,

22 octobre; Compte rendu // Jaquard R. Op. cit. Annexe 17.

38 Nouvel Observateur. 1998. 15 janvier. № 1732.

39 Абд-Аль-Мун‘им аль-Хафани. Мавсу’а аль-фирак ва-ль-джама’ат ва-ль-мазахиб ва-ль-ахзаб ва-ль-харакат аль-исламийя [Энциклопедия исламских сект, группировок, толков, партий и движений] / 2-е изд. Каир, 1999. С. 38–39.

40 Египет, отношения которого с СССР к тому времени охладились, открыто участвовал в формировании этого экспедиционного корпуса; Алжир, стремясь сохранить СССР в качестве внешнеполитического союзника и источника вооружений как минимум, закрывал глаза на то, что алжирская молодежь отправлялась воевать в Афганистан.

41 http://www.islamworld.net/wala.html, members.tripod.com/~Suhaib или taliban.com. См. также: http://www.sultan.org/, сайт в Интернете, принадлежащий саудовскому принцу Султану.

42 The Islaamic Concept of Walaa’ and Baraa’ [http://www.sultan.org]. Выделено мной.

43 Аш-Шарк аль-Авсат (Лондон). 1999. 7 марта.

44 Azzam Abdullah. Defense of the Muslim Lands. The First Obligation After Iman [http://azzam.com]. Это классическое произведение можно найти на любом другом исламистском сайте. См. также: Аззам Абдалла. Баша ’ иран-наср [Предвестие победы]. Бейрут, 1992. С. 26.

45 Выплеском этого джихада стал взрыв Всемирного торгового центра в Нью-Йорке (1993 год). Но проблема более масштабна. Выступая в Государственном департаменте США 7 января 1999 года, глава Высшего исламского совета Америки (ВИСА) Хишам Каббани сообщил, в частности, что люди, названные им «экстремистами», контролируют 80 % более чем 3 тысяч мечетей в США. Это, по оценке Каббани, означает, что в США «идеология экстремизма распространена среди восьми-десяти процентов мусульманского населения, по большей части среди молодежи и подрастающего поколения».

Проблема определения истоков исламского экстремизма назрела в российском экспертном сообществе. Свидетельство тому – дискуссии, «круглые столы», ток-шоу, а также лавинообразный рост публикаций, которые обязательно затрагивают тему исламского экстремизма, идет ли речь о событиях в Юго-Восточной Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе или в России.

Проблема истоков исламского экстремизма формулируется как альтернатива– «нутряное», то есть обусловленное сугубо внутренними условиями, факторами, обстоятельствами того или иного общества, той или иной страны, или «ветряное», то есть занесенное извне, результат внешнего воздействия. Общая, предварительная и в определенном смысле априорная установка оказывается крайне необходимой для экспертного сообщества при оценке конкретных ситуаций. И дело здесь не только и не столько в поисках фундированной научной истины, сколько в практических ограничениях, которые налагаются и на аналитиков, и на субъектов политического действия, на чьи позиции эксперты призваны воздействовать. Аналитик трудится в условиях дефицита времени и информации при оценке ситуации и выработке позиции. Для него исключительно важно увидеть главное, определяющее, не отвлекаться на несущественные аспекты ситуации. Политик действует в условиях дефицита ресурсов (силовых, политических, дипломатических, экономических и так далее), и для него принципиальное, порой жизненно важное значение имеет то, как он этими ресурсами распорядится, куда их направит.

Политик, например в Узбекистане, стоит перед выбором: если исламский экстремизм – явление «нутряное» (скажем, «протест мусульман против ухудшения жизни и зажима политических свобод»), то он должен изменять условия социально-экономического бытия и политическую систему страны (мы не говорим, в какую сторону – ужесточения или либерализации). Если же он убеждается, что это – явление «ветряное» (результат внешнего воздействия), то, наверное, ему надо минировать границу с Таджикистаном, задабривать «Талибан», призывать на помощь Россию или США, участвовать в двусторонних и многосторонних антитеррористических военных союзах (с Киргизией, Казахстаном), перекрывать внешние источники исламистской пропаганды, фильтровать Интернет и так далее.

Кто-то может сказать, что здесь нет дилеммы. Вполне вероятно и то и другое, а именно – исламский экстремизм в том же Узбекистане есть явление и «нутряное», и «ветряное». И следовательно, необходим комплекс действий. Но даже если согласиться с этой логикой, осмысленное разделение внутренних и внешних источников необходимо. И только в этом случае можно понять, что происходит (и что делать) не только с Исламским движением Узбекистана (ИДУ), но и с движением «Талибан» в Афганистане, Фронтом освобождения Восточного Туркестана, Исламской партией освобождения (арабское название «Хизб ат-тахрир») в разных государствах Центральной Азии, ваххабитами в Чечне и во всех субъектах нашей Федерации на юге, с «Освободительной армией Косово» (ОАК) в Югославии и «Освободительной национальной армией албанцев Македонии» (ОНААМ), с ХАМАСом и «Исламским джихадом» на территории Палестинской автономии, с «Хизбаллой» («Партией Аллаха») в Ливане и так далее.

Аналитики, сторонники «нутряного» подхода к исламскому экстремизму, как мне представляется, ориентируются на концептуальные стереотипы, унаследованные от прошлых эпох, когда в условиях относительной изолированности обществ эти стереотипы были более-ме-нее адекватными формами концептуализации. Соответствуют этим стереотипам и рекомендации.

Плохо усвоенный марксизм дает о себе знать в рассуждениях о том, что кризисные явления в социально-экономической области обязательно порождают политический протест. А поскольку в условиях стран распространения ислама эти массы, само собой, являются исламскими, то и протест принимает форму исламского экстремизма. (Помните? – «Бытие определяет сознание».) Нам уныло возвещают, что исламский экстремизм – явление, неизбежное для любого кризисного общества, где есть мусульмане. А преодолеть этот экстремизм можно только в том случае, если изменить социально-экономические условия бытия мусульман – развивать экономику, инвестировать деньги в депрессивные регионы их проживания, ликвидировать безработицу и так далее.

Вот был бы рад Георг Вильгельм Фридрих Гегель, если бы услышал, что движение «Талибан» исполняет историческую миссию (говоря иными словами, реализует замысел Абсолютного духа) по объединению разноплеменного Афганистана, который в качестве некоего идеального субъекта в этом «нуждается». И воплотится этот замысел обязательно с учетом линии Дюранда, то есть остановятся талибы в границах Афганистана, ибо рукой британского чиновника тоже, надо думать, водил Абсолютный дух. «Все действительное разумно, все разумное действительно». Рекомендация: надо признавать «Талибан».

Либеральный подход тоже «нутряной». Народ продуцирует демократию, как пчела мед, и, если этот мед у пчелы отнять, она начинает жалить. Другими словами, если мусульманам не дают мирно установить режим, какой они хотят, а он обязательно будет демократическим, то они берутся за оружие и становятся исламскими экстремистами. Вон как в Алжире повернулось: военные отменили второй тур парламентских выборов в начале 1992 года, когда могли победить исламисты из Исламского фронта спасения (ИФС), и тем ничего не оставалось делать, как уйти в подполье и создать вооруженные группы. И в Узбекистане точно такая же ситуация: «тиран» Ислам Каримов не дает мусульманам демократически себя заменить каким-нибудь халифом или эмиром. Что делать? Дать развернуться мирной демократической исламской оппозиции, холить и лелеять каждого оппозиционера, который выступает с лозунгами установления исламской власти в стране, ибо он и есть истинный демократ.

Вполне в духе социал-дарвинизма позапрошлого века рассуждения о демографическом приросте мусульман и расчеты соотношения жителей тех или иных вероисповеданий в Боснии и Герцеговине, в Косове как части Югославии, Македонии, Черногории, других регионах совместного проживания мусульман и православных в Евразии. Из этого рекомендация: усиленно размножаться славянам (православным).

Уж не знаю, куда отнести многократно слышанные рассуждения о том, что ислам – молодая религия. Пожалуй, на счет провинциального европоцентризма позапрошлого века. Предполагается, что ислам эволюционирует так, как эволюционировало христианство. Были в истории христианства религиозные войны – например, в XVI веке, когда христиане воевали за разное понимание веры? Были. Потом, правда, все успокоилось, и сытая бюргерская Европа стала оплотом веротерпимости. Так и с исламом – сейчас воюют, потом успокоятся. Что делать? Ждать и терпеть.

«Нутрянисты» крепко стоят на почве. Их любимый довод– «Я там был и видел это своими глазами» (вариант– «Я там был и этого не видел»), «Талибы – не монстры, которыми их изображают, а вполне приличные, добрые и гостеприимные люди. Они говорили, что хотят восстановить в Афганистане мирную жизнь». Ваххабитская кадарская зона Дагестана? «Мне тамошние салафиты сказали, что они страдали от рэкета милиционеров и потому взялись за оружие». Ваххабиты в Узбекистане? «Я там облазил на собственном животе все подполье и не встретил ни одного ваххабита». Мовлади Удугов? «Никакой он не исламист! Мы с ним водку вместе пили». Иностранные инструкторы? «Да был я в этих лагерях! Там пузатые резервисты проходят переподготовку с одним ржавым „Калашниковым“ на всех, и никаких международных террористов там нет». Любимое возражение «нутрянистов» – «Вы там не были. Вы этого не видели».

Читающая и слушающая публика, в том числе многие политики как потребители экспертных рекомендаций, с энтузиазмом воспринимает все эти «нутряные» рассуждения. В первую очередь потому, что политическое сообщество само заражено этими стереотипами. И не очень владеет фактурой.

А события последних трех десятилетий прошлого, двадцатого, века и начавшегося, двадцать первого, демонстрируют, что исламский экстремизм был и остается по преимуществу, если не исключительно, явлением «ветряным». Едва ли не в каждом конкретном проявлении исламского экстремизма удается обнаружить наличие внешнего воздействия как определяющего. Исследователь с «нутрянистскими» установками просто не в состоянии это воспринять. Ему для этого нужно было бы находиться одновременно в двух и более местах, чтобы «своими глазами» увидеть взаимосвязанные процессы, параллельно протекающие в нескольких точках земного шара. К тому же внешнее воздействие нередко осуществляется с использованием методов тайной войны, и обнаружение внешнего воздействия очень часто оказывается возможным только по прошествии времени – например, в мемуарах победителей холодной войны.

Исламский экстремизм используется как инструмент внешнеполитического влияния теми государствами, где ислам распространен, в борьбе друг против друга. Это делалось и делается в таких формах, как создание или поддержка уже существующих организаций и группировок радикального толка, их финансирование, обучение, использование с конкретными политическими целями, направленными в конечном счете на внутриполитическую дестабилизацию противника (программа-минимум) или установление дружественного, точнее, зависимого, политического режима (программа-максимум). Наиболее яркий и известный пример связан с глобальной по охвату активностью Ирана после победы исламской революции в этой стране в 1979 году. Известные факты – создание исламистских плацдармов в Ливане и Судане, в конечном счете неудачные попытки создать такие плацдармы в Алжире, Египте, Турции, Боснии. (Правда, справедливости ради надо отметить, что в последние несколько лет идет сворачивание этой активности, выражающее стремление иранской религиозно-политической элиты реинтегрироваться в мировое сообщество.)

В последние три десятилетия не прекращалась менее глобальная игра с использованием вовне исламского экстремизма.

Пакистан– Индия; Пакистан – Афганистан; Иран – Афганистан; Алжир – Марокко; Марокко – Алжир; Судан – Египет; Ливия – Чад, Египет; Афганистан («талибанский») – Узбекистан, Киргизия, Россия (Чечня). И так далее. У Китая есть подозрения в отношении Пакистана (Синьцзян-Уйгурский автономный район). У Узбекистана есть подозрения в отношении Таджикистана. Список далеко не полный.

Но все затмевает Саудовская Аравия¹. С начала 70-х годов она внедряла исламистские группировки в Египте и других арабских странах. Затем, после 1979 года, в сотрудничестве с США и Пакистаном она сформировала исламский экспедиционный корпус иностранных, по преимуществу арабских, моджахедов, который сначала действовал на территории Афганистана, а затем стал рассадником исламского экстремизма (в форме ваххабизма) по всему миру. Схема такая: Саудовская Аравия– Афганистан – Египет, Алжир, Судан, Нигерия, Югославия (Босния и Герцеговина, Косово), Западная Европа, Филиппины, Индонезия, Китай (СУАР), постсоветская Центральная Азия, Палестина, Россия (Дагестан, Чечня и вообще весь российский Юг) – Саудовская Аравия.

В последнем пункте подразумевается то, что исламский экстремизм в качестве возвратной волны ударил (теракты в Эр-Рияде и Эль-Хобаре) и, не исключено, еще ударит по королевству. Олицетворением этой возвратной волны является саудовский диссидент Усама бен Ладен.

Есть фактура, которая заставляет думать, что государства Запада активно эксплуатируют исламский экстремизм, выступая в качестве его внешнего (относительно самих стран распространения ислама) патрона, спонсора или как минимум тыловой базы. Очень активны американцы: США—Афганистан (участие в создании иностранного экспедиционного корпуса моджахедов), Алжир (поддержка Исламского фронта спасения), еще раз Афганистан (участие с Саудовской Аравией и Пакистаном в создании движения «Талибан»), Босния и Герцеговина, Югославия (Освободительная армия Косово), Македония (Освободительная национальная армия албанцев Македонии), Ирак (Высший совет исламской революции в Ираке) – США.

В последнем пункте подразумевается, что и тут исламский экстремизм ударил возвратной волной – имеется в виду взрыв Всемирного торгового центра в Нью-Йорке (1993). Ряд событий 2000 года свидетельствует о том, что члены алжирского Исламского фронта спасения готовили теракты на территории Соединенных Штатов. Досье исламского экстремизма в США еще не закрыто.

Британия² превратилась в тыловую базу для исламских экстремистов со всех концов света по схеме: Британия – Египет, Алжир, Йемен, Индия (Кашмир), Россия (Чечня).

Есть подозрения в отношении существования линии: Израиль – ХАМАС (эта исламистская организация, по мнению ряда экспертов, создавалась как противовес светскому, нерелигиозному в своих идейных основах Палестинскому движению сопротивления под руководством Ясира Арафата).

Если соединить все эти стрелки, получится реально существующая глобальная сеть исламского экстремизма. Группировки исламского экстремизма в полной мере используют Интернет³. И в каждом отдельном случае некие проявления исламского экстремизма оказываются чем-то «ветряным» – результатом внешнего воздействия. Скажем, теракт планируется в одной стране, люди для него подбираются из иммигрантов или их детей, проживающих в другой стране, финансы поступают из третьей страны, взрывчатка закупается на месте, разведка осуществляется местными жителями, инструкции идут по Интернету, связь – через спутники, пропагандистское прикрытие реализуется через сеть скупленных или подкупленных СМИ в разных концах света и тот же Интернет. К слову сказать, пропагандистское прикрытие представляет собой изображение всех проявлений исламского экстремизма в качестве «нутряных».

И думать надо не о «нутряных» истоках исламского экстремизма, а о том, как воспрепятствовать его «ветряному» распространению.

Впервые: ВВВ.Ру [http://www.vvp.ru]. 2001. 26 марта.

1 См. статью «Исламский радикализм как побочный эффект холодной войны» в наст, книге.

2 Игнатенко А.И. Британия экспортирует джихад//Эксперт. 1999. 15 февраля.

3 См. статью «Зеленый InternetunoHan» в наст, книге.

Столько всякого написано и напутано о ваххабитах, что настало время разобраться с тем, что такое ваххабизм, на основании того, как сами ваххабиты излагают свое учение. Это позволит, с одной стороны, показать, что именно они считают правильным в качестве изложения ваххабитского учения, а с другой – позволит любому желающему (как защитнику, так и противнику ваххабизма) проверить точность и правильность изложения ваххабитских взглядов, ибо источники, в которых излагаются ваххабитские идеи (книги, брошюры, листовки), доступны российскому читателю.

1. Ваххабизм представляет собой результат селекции (отбора) и адаптации (приспособления) положений Корана и Сунны к ваххабитским представлениям и идеям. Вот что пишет о типично ваххабитском подходе к Корану и Сунне современный ваххабитский автор. «В этой книге я ответил на все вопросы, касающиеся постулатов исламской веры, подкрепляя по мере возможности (так!) свои ответы цитатами из Корана и достоверного Хадиса, чтобы убедить читателя в правильности ответов»¹.

Действительно, подавляющее большинство сочинений ваххабитских авторов построено по следующему принципу. Сначала идет некое положение, затем «по мере возможности» приводится цитата из Корана или Сунны, призванная это положение подтвердить. (В случае если такой цитаты не обнаруживается, авторы ваххабитских трактатов оставляют провозглашаемое положение без цитирования Корана и Сунны.)

Этот прием, при том, что он создает впечатление соответствия провозглашаемых положений Корану и Сунне, реально имеет обратную направленность по сравнению с традиционным для ислама отношением к Божественному откровению. В исламе задача улемов-ученых состоит в том, чтобы понять, что Бог счел нужным довести до людей в Коране и в Сунне Божьего Посланника, а не в том, чтобы использовать цитаты из Корана и Сунны для подкрепления собственных идей.

При этом в ваххабитских сочинениях игнорируются не совпадающие с ваххабитскими постулатами положения Писания. Так, в ваххабитском учении важное место занимает концепция «неверия», причем к «неверным» ваххабиты относят иудеев и христиан (об этом ниже). Но ни в одном участке ваххабитских текстов на русском языке, где обосновывается «неверие» иудеев и христиан, не приводится коранический аят: «Поистине, те, которые уверовали, и те, кто обратились в иудейство, и христиане и сабии, которые уверовали в Бога и в Последний день и творили благое, – им их награда у Господа их, нет над ними страха, и не будут они печальны»².

Поскольку ваххабизм является результатом селекции и адаптации исламских положений, при его анализе и оценке необходимо, с одной стороны, не рассматривать в качестве ваххабитских те исламские положения, которые не содержатся в ваххабитских произведениях, а с другой – не расценивать как общеисламские те положения, которые в этих сочинениях обнаруживаются.

2. Ваххабиты абсолютизируют понятия «неверие» (араб, куфр, в ряде текстов на русском языке называется «безбожием») и «многобожие» (араб, ширк, в некоторых текстах называется «язычеством»). Ваххабиты провозглашают строгое единобожие, то есть единственность Бога (араб. Аллах). Это – главное положение ваххабизма, и последователи этого учения даже называют себя соответствующим образом – единобожники. В истории ислама как монотеистической религии в рамках правоведения (фикх), теологии (калям), философии (фальсафа), теоретического суфизма (тасаввуф) реализована задача максимально полного и адекватного пониманию сути единобожия, как оно доведено до людей в Коране и Сунне. Но ваххабиты отрицают саму возможность теологического и тем паче философского понимания текста Корана и Сунны. И в определении сути единобожия они идут по иному пути – «от противного», через определение того, что единобожием не является. В этом нетрудно убедиться на примере главного произведения ваххабизма– «Книга единобожия» Ибн-Абд-аль-Ваххаба³, а также современных ваххабитских сочинений⁴. Эти книги на восемь-девять десятых своего объема посвящены рассмотрению того, что есть «многобожие» и «неверие» как отрицание единобожия или отход от него.

Что же такое, по утверждению ваххабитов, «многобожие» и «неверие» и соответственно кто такие «многобожники» и «неверные»?

2а. «Неверными» в ваххабитской литературе объявляются иудеи и христиане⁵. В самом тексте «Книги единобожия» Ибн-Абд-аль-Вахха-ба это положение подтверждается отобранными высказываниями Пророка Мухаммада: «Когда у них (у христиан. – А.И.) умирает праведный человек или праведный раб Аллаха, они сооружают на его могиле храм и рисуют в нем его изображения. Это (то есть христиане. – А.И.) наихудшие из творений Аллаха!» «Да падет проклятие Аллаха на иудеев и христиан, которые превратили могилы своих пророков в храмы!»⁶. «Неверие» и «многобожие» иудеев и христиан – общее место ваххабитских трактатов. Иудеи и христиане являются «многобожниками» потому, что они «избрали могилы своих пророков местами для совершения молитв»⁷. Подобные люди, строящие церкви над могилами своих праведников и украшающие их иконами, «относятся к числу наихудших созданий перед Аллахом»⁸.

2б. «Неверными» объявляются мусульмане, совершившие, по оценке ваххабитов, малейшее отступление от единобожия («вероотступничество»), Собственно, вся «Книга единобожия» Ибн-Абд-аль-Ваххаба посвящена рассмотрению этих отступлений. Это и возвеличивание праведников, и поклонение Аллаху у могилы праведного человека (вали), не говоря уже о поклонении самому упокоенному праведнику, и поклонение идолам, и колдовство, и гадание по звездам (астрология), и любые виды предсказаний, и амулеты, и ношение каких-то предметов для отвращения неприятностей, и поклонение памятникам и монументам, и возвеличивание какого-то человека, и масса других вещей⁹. Кроме того, «неверными» объявляются те мусульмане, которые «вводят какие-либо новшества в сферу религии»¹⁰. К такого рода «неверным» отнесены, в частности, суфии¹¹.

Провозглашение «неверными» мусульман, совершивших, по оценке ваххабитов, малейшее отступление от единобожия – такфир, – сущностная примета ваххабитского учения. В отличие от принятого в исламе положения о том, что верующий, совершивший некое действие (например, надел амулет, возложил цветы к памятнику, совершил зиярат к могиле праведника-вали – сделал, то, что ваххабиты расценивают как «неверие»), остается при этом верующим, если только это действие не представляет собой отречение от символа исламской веры: «Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад – Его посланник». В отличие от этого ваххабиты утверждают, что любое малейшее отступление от единобожия превращает мусульманина в «неверного». И он оказывается в этом случае «вероотступником», а «вероотступничество» в исламе наказывается смертью. Ваххабиты прямо заявляют, что ни произнесение формулы «Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад– Его посланник», ни даже строгое следование положениям ислама не являются гарантией того, что мусульманин, совершивший малейшее отступление от единобожия, остается мусульманином¹². Более того, ваххабиты утверждают, что мусульманин перестает быть мусульманином в случае мельчайшего отступления от единобожия, и его жизнь и имущество перестают быть неприкосновенными, то есть он может быть убит, а имущество его будет изъято.

«Ее произнесение само по себе не обеспечивает неприкосновенности жизни и имущества, также не обеспечивают этого ни понимание смысла свидетельства («Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад – Его посланник». – А.И.) наряду с его произнесением, ни его подтверждение, ни обращение в намазах (молитвах. – А.И.) к Одному только Аллаху, у которого нет сотоварища. Имущество и жизнь человека будут неприкосновенны лишь тогда, когда все указанное выше будет дополнено полным отвержением всех объектов поклонения, кроме Аллаха. Любое же сомнение или колебание лишает неприкосновенности имущество и жизнь человека»¹³. Данная формулировка принадлежит Ибн-Абд-аль-Ваххабу, без малейших изменений она повторяется современным ваххабитским комментатором¹⁴.

Особым разрядом «неверных» среди мусульман оказываются так называемые «лицемеры». «Лицемер» – это тот мусульманин, который «выказывает приверженность к исламу и скрывает неверие»¹⁵, то есть это мусульмане, которые скрывают «неверие». Иными словами, «лицемером» и «неверным» ваххабиты могут объявить любого мусульманина. «…Нарушающий (по-ваххабитски трактуемое единобожие. – А.И.) открыто или тайно (так!), должен знать, что он становится безбожником и должен ожидать возможности убийства или заключения его»¹⁶.

2в. «Неверными» объявляются при этом последователи всех без исключения идеологических течений. Так, «принадлежность к атеистическим течениям наподобие течений коммунистических, светских, демократических, капиталистических или иных подобных им течений неверных является вероотступничеством от религии Ислама»¹⁷. Список этих идеологических течений включает также «антирелигиозный секуляризм, угнетательский капитализм, марксистский социализм, атеистическое масонство»¹⁸. Конечно же коммунизм – это явное «неверие»¹⁹. Сильно достается «иудаизму, который стоит за спиной всех и за каждой разрушительной доктриной, подрывающей мораль и духовные ценности». К таковым доктринам относятся «масонство, мировой сионизм и бабувизм»²⁰. В последнем случае («бабувизм») не хочется гадать, что это такое.

2г. «Неверием», по оценке ваххабитов, является реализация любой формы социально-политического устройства, если оно целиком, полностью и исключительно не основано на шариате, как его представляют ваххабиты. «Неверие» – это «правление и суждение не на основе ниспосланного Аллахом»²¹. «Неверием» объявляется и любая человеческая законотворческая и нормотворческая деятельность. «Неверие» – «притязание на право издавать законы, разрешать и запрещать»²². Ваххабиты объявляют «неверным» всякого, кто включается в систему общественных отношений, предполагающих делегирование полномочий и перераспределение общественных ресурсов, в том числе – в процессе обмена ценностями и услугами. Является, по утверждению ваххабитов, «многобожником» и «неверным» тот, «кто взывает с мольбой к пророку, царю, правителю или еще кому-нибудь либо испрашивает помощи не у Аллаха…»²³.

3. Ваххабиты приписывают своему движению абсолютную непогрешимость в вопросах единобожия и узурпируют право суда и санкций в отношении «неверных», «многобожников», «лицемеров». В ваххабизме есть наряду с другими один пункт, от обсуждения которого они чаще всего уходят. Кто дал или что дало им право, в исламе принадлежащее Богу и никому более, выносить окончательное суждение о том, является ли человек истинным единобожником (особенно в случаях так называемого «скрываемого» или «тайного» «неверия», «лицемерия») или нет, и применять к нему санкции (вплоть до лишения жизни)?

Но ваххабиты не могут игнорировать эту проблему: им о ней постоянно напоминают противники-мусульмане. И пытаются они решить эту проблему тремя способами.

Во-первых, голословно утверждается, что ваххабиты следуют истинному единобожию. Еще они себя называют салафитами, то есть теми, кто следует тому, чему следовал Пророк и первые три поколения мусульман – сподвижников Пророка, тех, кто следовал за ними, и последователи тех, кто следовал за сподвижниками Пророка. Называют они себя и «спасенной группой» – так называется в одном из хадисов Пророка группа, которая избегнет (предполагается: на Страшном суде) адского пламени²⁴.

Но все равно в этом случае утверждается то, что еще предстоит доказать, и поэтому ваххабиты изыскивают дополнительные признаки своей избранности. Они заявляют, что «спасенная группа» «представляет собой меньшинство» в умме – сообществе мусульман²⁵. Кстати сказать, в этом случае выделяется действительно миноритарность ваххабитов (то, что они составляют меньшинство) и сектантский характер их движения.

Дополнительным признаком избранности ваххабитов делается то, что ваххабитское движение исходно носит особый этнический характер. По мнению ваххабитов, носителями истинного единобожия являются только арабы. «Именно арабы были носителями миссии Ислама… Претворив в жизнь Ислам, они станут лучшими на земле»²⁶. Обоснование этой идее в виде цитаты из Корана или Сунны не приводится, этого ваххабиты и не смогли бы сделать. Ислам с самого начала был религией наднациональной, отрицающей превосходство одной племенной, национальной группы над другой. А среди «носителей миссии Ислама» даже на самых ранних его этапах были и арабы, и эфиопы, и персы, и евреи, и берберы…

Но ваххабитам важно сделать эту заявку, чтобы уточнить характеристику той группы, которая еще до Божественного приговора на Страшном суде знает, что именно она – «спасшаяся». И свое учение ваххабиты характеризуют как арабское. Неоднократно цитированная выше книга, изданная и распространяемая в России Министерством по делам ислама КСА и фондом «Ибрагим Бин Абдулазиз Аль Ибрагим» (их эмблемы красуются на обложке), называется по-русски «Программы по изучению шариатских наук». Но она имеет на той же обложке логотип на арабском: «Программы по изучению шариатских и арабских (или аравийских) наук». Данный логотип в увеличенном размере вывешивался на семинарах, конференциях, курсах, которые проводились в России указанными выше министерством и фондом. В связи с этой книгой примечательны два момента. С одной стороны, издатели и распространители прекрасно знают, что в книге излагается особое религиозное учение (шариатские и арабские или аравийские науки), с другой стороны, они предпочитают не сообщать этого русскоязычным читателям, на которых направлена ваххабитская проповедь, и эти читатели полагают, что они изучают исламский шариат.

4. Только абсолютное подчинение ваххабитской группировке и активная вражда (вплоть до убийства) по отношению ко всем, кто к ней не принадлежит, является, по утверждению ваххабитов, решающим свидетельством единобожия того или иного человека. Как человек может уберечься от того, чтобы его провозгласили «неверным» и тем самым спастись от санкций за свое «неверие»? Естественно, отказаться от любых форм «неверия» и «многобожия» (см. выше) и, покаявшись в своем «неверии», стать последователем единобожия, как его понимает ваххабизм. Но это не убережет такого человека от обвинений в «неверии» и «многобожии», ибо он может иметь колебания и сомнения, а то и может быть обвинен в «лицемерии», то есть в тайном, скрываемом «неверии», и подвергнут такфиру, что лишит неприкосновенности его жизнь и имущество, и он станет объектом санкций вплоть до убийства.

Решающий довод единобожия человека (в первую очередь мусульманина), то есть условие, при котором мусульманин не провозглашается «неверным», – это лояльность (симпатия, любовь, признание) по отношению к ваххабитам и враждебность ко всем неваххабитам. «Это может быть достигнуто лишь любовью к исповедующим таухид Аллаха (к единобожникам, так называют себя ваххабиты. – А.И.), преданностью им и оказанием им всяческой помощи, а также ненавистью и враждой по отношению к неверным и мушрикам (многобожникам, политеистам. – А.И.)»²⁷.

Принадлежность к ваххабитской группировке устанавливается принятием идентификационных признаков– особым внешним видом (например, мужчины подбривают усы и не бреют бороду) и особой одеждой (носят короткие, выше щиколоток брюки и тому подобное). Примечательно, что опять-таки это делается «от противного» – как реализация принципа «недопустимости подражания неверным»²⁸.

Но главное, мусульманин, принявший ваххабизм, должен подтверждать свое единобожие «ненавистью и враждой». Истинный единобожник, как его представляют ваххабиты, должен ненавидеть всех тех, кого ваххабиты считают «неверными», «многобожниками», «лицемерами». Однако ненависть – это эмоция, которую трудно проконтролировать. Ваххабиты особое внимание обращают на внешнее поведение человека. Именно такое внешнее проявление ненависти может уберечь мусульманина от обвинения в «неверии», в противном случае лишаются неприкосновенности его жизнь и имущество. Ненависть должна иметь постоянное внешнее проявление – вражду по отношению к «неверным». Чтобы быть мусульманином, человек должен «враждебно относиться к многобожникам и неверным. Сколько же есть еще мусульман, чистых и свободных от язычества (многобожия. – А.И.), но не питающих к язычникам (многобожникам. – А.И.) вражды! В подобном случае человек не может быть мусульманином…Каждый истинный мусульманин должен в обязательном порядке проявлять к язычникам вражду и испытывать ненависть»²⁹. Налагается запрет на какое-либо положительное отношение или доброе дело по отношению к «неверным». «Дружелюбие по отношению к неверным и оказание им помощи не разрешены»³⁰.

Главная санкция в отношении всех «неверных» – лишение их жизни. Так, если человек не следует шариату, как это следование понимают ваххабиты, то он «неверный». А, по утверждению ваххабитов, «Всевышний сказал: «Тот, кто допустил подобное, тот неверный, которого следует убить», если он не вернется к Закону Аллаха и Его Посланника»³¹. Убийство «неверных» должно, по утверждениям ваххабитов, проводиться системно и организованно – в форме джихада против «неверных».

5. Джихад как вооруженная борьба является, по мнению ваххабитов, условием распространения их учения. Джихад направлен против «неверных», «многобожников» и «лицемеров». Ваххабиты указывают разные типы джихада. Например, «джихад бывает четырех типов: 1) джихад против шайтана; 2) джихад против души; 3) джихад против неверных; 4) джихад против лицемеров»³². Однако в ваххабитской литературе, распространяемой на русском языке, не обнаруживается никаких подробностей относительно «джихада против шайтана» или «джихада против души». Ваххабитские постулаты о джихаде касаются джихада против «неверных», «многобожников» и «лицемеров», то есть тех, кого ваххабиты таковыми объявляют (см. выше).

Джихад определяется как «вооруженная борьба с позиций ислама»³³, «отстаивание интересов Аллаха вооруженным способом»³⁴. Если джихад, в трактовке ваххабитов, есть вооруженная борьба, то тогда понятно, почему в их текстах не обнаруживается никаких положений, например, о «джихаде против души» (предполагается: о нравственном самосовершенствовании). Странно выглядели бы рассуждения о «вооруженной борьбе» человека против собственных пороков.

Джихад, трактуемый ваххабитами как вооруженная борьба, является обязательным. «Джихад – это высшее проявление ислама, как сообщил об этом посланник (имеется в виду Пророк Мухаммад, но соответствующие слова Пророка не приводятся. – А.И.). Он – горнило, в котором выплавляются мусульмане и которое позволяет отличить скверного [мусульманина] от хорошего. Он также является пропуском в рай», а «рай – под сенью мечей»³⁵. Нелишне подчеркнуть (хотя это и очевидно), что «вооруженная борьба» есть использование оружия с намерением убить противника. «В вооруженной борьбе мусульмане выходят победителями в обоих случаях: убили ли они или их убили»³⁶.

Цели джихада как вооруженной борьбы следующие (в разных ваххабитских публикациях различается последовательность пунктов). Во-первых, вооруженная борьба против всех, кто препятствует распространению ваххабитского учения и его монопольному господству. «Вооруженная борьба во имя того, чтобы слово Аллаха было превыше всего остального, а вся религия была целиком посвящена Аллаху»³⁷. Или в несколько иной формулировке: «Ликвидация любых препятствий, мешающих распространению призыва к Аллаху. Защита религиозных догм и исламской акиды от любых опасностей, которые угрожают им»³⁸.

Во-вторых, целью ваххабитского джихада как вооруженной борьбы является борьба со всеми «неверными», «многобожниками» и «лицемерами»: «Борьба с язычеством (многобожием. – А.И.) и язычниками (многобожниками. – А.И.), так как Аллах абсолютно не допускает приобщения к Себе кого-нибудь еще»³⁹ и «вооруженная борьба с лицемерами»⁴⁰. Правда, «неверные» могут спастись от убийства, если примут ислам или признают власть ваххабитов. «Предводитель мусульман, повстречав безбожников, призывает их принять ислам. Если они откажутся, тогда им следует платить подушную подать, а иначе – вооруженная борьба». Но, здраво рассуждая, и это не спасет их от убийства. Ведь эти люди в любой момент могут быть обвинены ваххабитами в том, что они «лицемеры».

Наконец, в-третьих, джихад как вооруженная борьба ведется для «защиты мусульман и их родной земли»⁴¹. При этом есть один очень важный нюанс – защищать вооруженным путем ислам, мусульман и их родную землю ваххабиты призывают и в случае потенциального врага, то есть такого, намерения которого могут быть расценены ими как враждебные. Кроме того, ведется «вооруженная борьба с врагом, воюющим или намеревающимся воевать с мусульманами»⁴².

Мир в ваххабитской трактовке есть вынужденное обстоятельствами воздержание от обязательного джихада как вооруженной борьбы. «Ведение Джихада зависит от того, насколько это возможно. И так претворяются в жизнь мекканские аяты (более ранние аяты Корана. – А.И.), где говорится о мире, о прощении, пока мусульмане еще слабы, и мединские аяты (более поздние. – А.И.), предписывающие в обязательном порядке воевать и участвовать в военных действиях, когда мусульмане обретут силы»⁴³.

Ваххабизм наряду с идеями и постулатами, до которых российскому закону нет дела, содержит в себе основополагающие для ваххабизма положения и нормы, которые находятся в противоречии с российским законом и в случае их реализации или даже просто распространения в качестве таковых (то есть как норм и положений) становятся преступлениями, нарушениями закона. Так, ваххабитское провозглашение единобожия абсолютно не занимает российский закон, как, к слову сказать, и многобожие-политеизм или безбожие (разве что в плане гарантии свободы совести). Но российский закон на территории Российского государства не может быть безразличен к содержащимся в ваххабитском учении унизительным характеристикам в отношении тех или иных групп граждан, к проповеди национальной и религиозной розни и вражды, к призывам к внесудебным убийствам и тому подобное.

1. Ваххабитское учение находится в вопиющем противоречии с российскими конституционными принципами и правовыми нормами, предусматривающими неотчуждаемое право граждан Российской Федерации на свободу мировоззренческого выбора, а также право на свободу совести и свободу вероисповедания. В этом отношении ваххабитское учение содержит в себе нормы и положения, ориентированные на осуществление противозаконной деятельности, предусмотренной Законом о свободе совести и о религиозных объединениях, – «воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе сопряженное с насилием над личностью, с умышленным оскорблением чувств граждан в связи с их отношением к религии, с пропагандой религиозного превосходства, с уничтожением или с повреждением имущества либо с угрозой совершения таких действий», а также «принуждение при определении своего отношения к религии, к исповеданию или отказу от исповедания религии, к участию или неучастию в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях, в деятельности религиозных объединений, в обучении религии».

2. Ваххабитское учение является экстремистским, так как содержит в себе нормы и положения, подстрекающие к деятельности, которая посягает на права и свободы граждан, пропаганду войны, разжигание национальной и религиозной вражды, побуждение и принуждение граждан к отказу от исполнения установленных российским Законом гражданских обязанностей, нарушение общественной безопасности и общественного порядка, создание незаконных вооруженных формирований, насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации. При этом указанные нормы и положения являются основополагающими в ваххабитском учении.

3. Ваххабитское учение содержит положения и нормы, которые (даже без соответствующих действий по реализации этих положений и норм) представляют собой, по оценке российского закона, терроризм («насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций») и террористическую деятельность, которая определяется законом в том числе как «подстрекательство к… насилию над физическими лицами или организациями» (Федеральный закон о борьбе с терроризмом).

Во многих субъектах Российской Федерации, в которых мусульмане составляют вероисповедное большинство, ваххабизм запретили. Волна подобных запретов была начата Законом Республики Дагестан «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан» (сентябрь 1999 года) и продолжена в других субъектах Российской Федерации – Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Последним по времени (июль 2001 года) является распоряжение главы Временной администрации Чеченской Республики о запрете деятельности религиозных организаций и групп, исповедующих ваххабизм.

Народное собрание Республики Дагестан вошло в Государственную Думу РФ (еще в мае 2000 года) с законодательной инициативой о внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», предусматривающих запрет на территории России ваххабитской и иной экстремистской деятельности.

Запрет ваххабитской деятельности (в том числе распространения ваххабитского учения и создания ваххабитских объединений) на всей территории России является насущной задачей Федерального собрания Российской Федерации – как минимум ради обеспечения права российских граждан (мусульман, христиан, иудеев, верующих других конфессий и неверующих) на свободу совести, не говоря уже об их праве на жизнь в условиях межконфессионального мира и общественной стабильности.

Впервые: Независимая газета. 2001. 14 октября.

1 Мухаммад ибн Джамил Зину. Исламская акида – вероучение, убеждение, воззрение – по Священному Корану и Достоверной Сунне. М., 1998. С. 4

2 Коран 2:62

3 Тамими М.С. Книга единобожия. М., 1999.

4 Фавзан С.В. Книга единобожия. Махачкала, 1997\ Башамил М.А. Как мы понимаем единобожие. Махачкала, 1997.

5 Программы по изучению шариатских наук. М., 1999. С. 89.

6 Тамими М.С. Указ. соч. С. 119.

7 Программы по изучению шариатских наук… С. 66.

8 Там же. С. 62.

9 Фавзан С.В. Указ. соч.; Башамил М.А. Указ. соч.

10 Программы изучения шариатских наук… С. 21.

11 Там же. С. 22.

12 Тамими М.С. Указ. соч. С. 68, 69.

13 Там же. С. 68.

14 Там же. С. 69.

15 Программы по изучению шариатских наук… С. 7, 53–61.

16 Бен Баз. Необходимость соблюдения Сунны Посланника Аллаха и признание безбожниками тех, кто отвергает ее. Эр-Рияд, 2000. С. 35.

17 Фавзан С.В. Указ. соч. С. 64.

18 Мухаммад ибн Джамил Зину. Указ. соч. С. 131.

19 Там же. С. 65–67.

20 Там же. С. 68.

21 Фавзан С.В. Указ. соч. С.58.

22 Там же. С. 60; Ибрагим М. А.-Л. Установление законов Аллаха. Махачкала, 1997.

23 Тамими М.С. Указ. соч. С. 97.

24 Мухаммад ибн Джамил Зину. Указ. соч. С. 120–121.

25 Там же. С. 121.

26 Там же. С. 130.

27 Тамими М.С. Указ. соч. С. 70.

28 Программы по изучению шариатских наук… С. 88–89.

29 Мухаммад ибн Джамил Зину. Указ. соч. С. 31–32.

30 Там же. С.101.

31 Ибрагим М. A.-J1. Указ. соч. С.10.

32 Мухаммад ибн Джамил Зину. Указ. соч. С. 59.

33 Программы по изучению шариатских наук… С. 21. Иного определения джихада на 420 страницах книги нет.

34 Бен Баз. Указ. соч. С. 9.

35 Программы по изучению шариатских наук… С. 21.

36 Там же. С. 25.

37 Там же. С. 21.

38 Мухаммад ибн Джамил Зину. Указ. соч. С. 100.

39 Там же. С. 100.

40 Программы по изучению шариатских наук… С. 23.

41 Мухаммад ибн Джамил Зину. Указ. соч. С. 100.

42 Программы по изучению шариатских наук… С. 22.

43 Мухаммад ибн Джамил Зину. Указ. соч. С. 99.

Многие эксперты, рассуждающие об исламе, – а только ленивый о нем не говорит после террористической атаки 11 сентября 2001 года и последовавшей за ней антитеррористической операцией, – удивятся, когда узнают, что они заняты реализацией директив XXVI съезда Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), проведенного два десятилетия назад, в 1981 году.

Именно тогда официальной установкой, обязательной для всех, кто хотел понять и объяснить другим происходившее в Иране – в ходе и результате антишахской революции 1978–1979 годов, в Афганистане – после смещения коммунистического лидера Хафизуллы Амина и начала затяжной войны (декабрь 1979 года), а также в арабских странах, где появились экстремистские и террористические группировки, объявившие себя исламскими и даже истинно исламскими («Исламская группа», «Джихад», «Обвинение в неверии и уход от мира» и другие), обязательной установкой для исследователей и экспертов стала эпифеноменизация ислама¹.

Конечно, Л. И. Брежнев, тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС, подобных слов не знал, а если знал, то не употреблял. Но сформулировал установку четко и доступно: «В некоторых странах Востока за последнее время активно выдвигаются исламские лозунги…Главное в том, какие цели преследуют силы, провозглашающие те или иные лозунги. Под знаменем ислама может развертываться освободительная борьба. Об этом свидетельствует опыт истории, в том числе и самый недавний. Но он же говорит, что исламскими лозунгами оперирует и реакция, поднимающая контрреволюционные мятежи. Все дело, следовательно, в том, каково реальное содержание того или иного движения (выделено мной. – А.И.)».

Эту формулу концептуальной эпифеноменизации можно понять адекватно только в случае рассмотрения ее в контексте холодной войны. Прогрессивно все, что направлено против США и капиталистического лагеря. Реакционно все, что направлено против Советского Союза и социалистического лагеря. Хомейнизм антиамериканский, значит, он прогрессивный. Исламские борцы за веру (моджахеды) в Афганистане воюют против Советского Союза, значит, они реакционны. Некие исламские группировки выступают против ориентации ряда арабских стран на советские (коммунистические) модели социально-экономического развития, значит, они реакционны. Какие-то боевики, называющие себя исламскими, совершают теракты против американцев, израильтян и французов где-нибудь на Ближнем Востоке, значит, они прогрессивны.

Пресловутое реальное содержание этих на первый взгляд разных явлений – борьба за национальное и социальное освобождение от ига США и компрадорской вестернизированной буржуазии (например, в случае хомейнизма) и стремление неких реакционных социальных сил – феодалов, той же компрадорской, прозападной буржуазии сохранить старые порядки от наступления социализма (в случае афганского джихада). Но если ислам каким-то образом связан и с тем, и с другим – и с чем-то прогрессивным, и с чем-то реакционным, то из этого факта следует вот эта самая эпифеноменальность ислама.

Ее, эту эпифеноменальность, очень хорошо выразила метафора прикрытия, смысл которой наличествует и в выражении под знаменем. Иными словами, есть некие движения, являющиеся по своему реальному содержанию нерелигиозными – неисламскими (какими угодно – социально-экономическими, политическими, протестными, манипулируемыми и так далее), но они прикрываются исламом (выступают под знаменем ислама). Особо злостные движения (те, которые борются против заведомо хороших и правильных вещей, скажем, социалистической ориентации) исламом маскируются. Эпистемологическим императивом стало следующее. Чтобы понять то или иное движение, объединяющее мусульман и называющее себя исламским, нужно отвлечься от ислама – сбросить внешнее, несущественное покрывало и увидеть предполагаемо настоящие, реальные, действительные, истинные причины, обстоятельства, цели того или иного движения (а равно лидера, организации, ассоциации и тому подобное). Ислам же здесь ни при чем.

И реальность, казалось бы, во многом подтверждала правильность такого подхода. Взять тех же моджахедов в Афганистане. Разве не вооружали их и не тренировали американцы из ЦРУ? Разве не страдал народ Ирана от социального неравенства, разве не нищенствовали массы трудящихся на фоне непомерной роскоши шахского двора? А уж о Ближнем Востоке, казалось, и говорить нечего. Разве не оккупировал Израиль в 1967 году арабские территории? Разве не стремятся государства Запада установить свой контроль за источниками и путями транспортировки нефти? И точно получалось, что реальное содержание движений под исламским знаменем (под исламскими лозунгами) состоит либо в манипуляции мусульманами со стороны неких внешних сил (ЦРУ, к которому добавляли Моссад, MI-5, MI-6 и так далее), либо в протесте против нищеты и эксплуатации, социального неравенства и оккупации.

В 1980-1990-х годах стало складываться целое направление в экспертной мысли, формирующее как общественное мнение, так и подходы к решению практических вопросов внешней и внутренней политики. С полным основанием его можно назвать негативным исламоведением².

Парадигма негативного исламоведения заключалась в следующем. Потребителю информации (политическому руководству, гражданам) говорили так: вы наблюдаете некое движение (партию, организацию, группу, государство), которое маркирует себя в качестве исламского. На самом деле оно не исламское, оно только прикрывается исламом. Оно или национальное, или протестно-социальное, или искусственно созданное некими силами (обязательно неисламскими), или даже криминальное. Теперь давайте-ка рассмотрим это реальное содержание… И дальше все шло по накатанной колее: нищета (варианты – неравенство, угнетение, оккупация, манипулирование, осуществляемое некими темными силами, и тому подобное) – общественно-политическое движение.

Получалось как в студенческом анекдоте. Студент приходит на экзамен по зоологии, хорошо выучив только один вопрос – о блохах. Ему попадается вопрос о рыбах. Он думает и начинает отвечать: «У рыб нет шерсти. Если бы у рыб была шерсть, то у них водились бы блохи. Блохи – это…» И так далее.

Если кто еще не забыл марксизм, то он может сказать, что это подход марксистский. Бытие определяет сознание, или, в иной формулировке, базис (материальные условия бытия, социально-экономические отношения) определяет надстройку (властные отношения, системы идей, в том числе религиозных и так далее). Но метафора прикрытия предполагает отделенность того, чем прикрывают (или прикрываются) от того, что прикрывают, тогда как марксистский подход предполагал бы наличие некой слитности или, в терминах марксизма, диалектического единства базисных и надстроечных процессов, отношений.

Но в том-то и дело, что рассматриваемый период (конец 1970-х – начало 1980-х годов) стал для советского коммунистического руководства временем разочарования в марксизме (коммунизме) как мобилизующей системе представлений и норм, во всяком случае как системы, подходящей для стран и народов Востока. И как раз исламская революция 1978–1979 годов в Иране стала тем шоком, который заставил изменить отношение к пригодности коммунизма для Востока – принять его непригодность и одновременно признать едва ли не монопольную пригодность для этого региона ислама в качестве мобилизующей системы. Сравнение так называемого антиимпериалистического (читай: антиамериканского) потенциала коммунистических групп (Народной партии Ирана «Туде»), с одной стороны, и исламского движения в Иране – с другой, демонстрировало ничтожность первого – сотни, максимум тысячи участников демонстраций и – буквально потрясающую воображение силу второго – миллионные манифестации, свержение режима династии Пехлеви, располагавшего мощной репрессивной машиной; вызов, брошенный крупнейшей державе мира – Соединенным Штатам, и победа над ней.

Практически не осталось свидетельств этой переориентации, тем более что она осуществлялась по правилам эпохи – скрытно, засекречено, с использованием двойного языка. Да наверняка и не было никаких официальных решений на сей счет. Впрочем, что-то восстанавливается по публикациям того периода, нынешним воспоминаниям активных участников тогдашних событий³.

Обоснование переориентации заключалось в уверенности, что «ислам остается сильным средством воздействия на широкие массы верующих, особенно там, где высок процент неграмотности, где менее всего развиты социально-экономические структуры и высока степень эксплуатации людей»⁴. Одной из тайн этой переориентации является введение в Афганистан в декабре 1979 года ограниченного воинского контингента – не само введение, а свержение и уничтожение советскими спецподразделениями режима Хафизуллы Амина, что могло быть сделано только по команде с самого-самого «верха». При том, что, по опубликованным воспоминаниям непосредственных организаторов и участников этой операции известно, как происходил штурм президентского дворца в Кабуле и ликвидация тогдашнего афганского лидера; остается вопрос, почему и зачем это было сделано?⁵ По всему получается, что Советский Союз, стремясь «поправить» исторический процесс, выступил в роли охранителя традиционных отношений, групп, представлений, в первую очередь ислама. Складывается впечатление, что в Афганистане стремились создать исламское движение по типу хомейнистского, победившего в соседнем Иране, но улучшенное по сравнению с ним – контролируемое зависимой от Советского Союза партией (очищенной от «левых уклонистов» НДПА)⁶.

Эти действия были практической реализацией такого подхода к исламу, который является полной антитезой охарактеризованной выше эпифеноменизации ислама, то есть утверждению его несущественности в тех общественно-политических движениях, которые маркируют себя в качестве исламских. Этот второй подход, наоборот, заключался в принятии эссенциальности (сущностности) ислама для происходящего в особом, «третьем» мире – «там, где высок процент неграмотности, где менее всего развиты социально-политические структуры и высока степень эксплуатации людей». В этом «третьем» мире выделяется его часть – исламский мир, сущностной характеристикой которого оказывается именно ислам⁷.

В исламском мире все исламское. Так можно сформулировать этот подход, эссенциализирующий ислам. Более того, слово ислам стали использовать как своего рода метафору, подразумевая под исламом все, ныне имеющее место или происходившее в прошлом в исламском мире, – культуру, историю, цивилизацию, искусство, политическую культуру, философию, национальные движения – буквально что угодно⁸. Не могу не привести пример в некотором роде удивительный, хорошо демонстрирующий, что произошло в трактовке коммунистами ислама, хотя этот пример напрямую не связан с Советским Союзом. Иракский исследователь Хади аль-Аляви⁹ в середине 1980-х годов опубликовал книгу под названием «Из истории пыток в исламе» (Мин тарих ат-таазиб фи-ль-ислям). Сторонники этого подхода придумали много других удивительных вещей, среди которых есть даже светский ислам…

Таким образом, в первой половине 1980-х годов в Советском Союзе в отношении зарубежного ислама сформировался внутренне антиномичный экспертный подход (с выходом в политическую практику и пропагандистскую сферу), который заключался, с одной стороны, в игнорировании религиозного характера исламских движений, с другой – в абсолютизации или даже приписывании исламского содержания нерелигиозным процессам и явлениям в странах, где ислам является религией большего или меньшего процента населения (так называемый исламский мир).

Этот подход продержался до настоящего времени и стал едва ли не господствующим. Так, парадоксальным образом движению «Талибан», как оно ни старалось (даже, ведя предписанную исламом борьбу против идолопоклонничества и идолов, уничтожило статуи Будды в Бамиане), отказывали в том, что оно религиозное – исламское. Талибы-де – национальное пуштунское движение. Они – креатура Соединенных Штатов, Пакистана и Саудовской Аравии, а их руководитель мулла Омар – офицер пакистанской разведки. Их создали американские корпорации для охраны нефте– и газопроводов. Исламом талибы только прикрываются. Но при этом реакция на разгром движения «Талибан» международной антитеррористической коалицией (Северным альянсом и Соединенными Штатами, которые были поддержаны другими государствами, в том числе теми, где большинство верующих – мусульмане) стала прогнозироваться как исходящая от исламского мира, что, если здраво рассуждать, предполагало бы исламскость движения «Талибан», да заодно и наличие исламского мира.

А не обстоит ли все иначе? Не будет ли правильным рассматривать «Талибан» (а заодно и «Аль-Каиду», и родственные группировки) как религиозное исламское движение? И допустимо ли игнорировать религиозную же реакцию – по преимуществу негативную реакцию отторжения – на эти движения в мировом исламском сообществе? И существует ли исламский мир, или, в иной формулировке, определяется ли исламом все то, что происходит в странах большего или меньшего распространения ислама на Ближнем и Среднем Востоке? И – пожалуй, самое главное – не являемся ли мы свидетелями эволюции ислама в условиях динамично меняющегося мира? Верный ответ на эти и подобные вопросы, – да что там ответ, сама постановка вопросов, – все это предполагает преодоление стереотипов, унаследованных от прошлой эпохи.

Впервые: РЖ-Религия [http://www.religion.russ.ru]. 2001. 27 декабря.

1 Этим термином я обозначаю такую концептуализацию (теоретическое или спекулятивное освоение наличной информации обо всем, что, как исходно предполагается, имеет отношение к исламу), при которой ислам трактуется как нечто побочное, второстепенное, незначительное, несущественное, неопределяющее – даже по отношению к тем процессам и явлениям, которые тем или иным образом маркированы как исламские. Эпифеномен – явление, сопутствующее в качестве побочного продукта другим, фундаментальным явлениям, но не оказывающее на них никакого влияния.

2 Эта парадигма сформировалась в сфере политической экспертизы и политического консультирования, за пределами отечественного научного востоковедения, в рамках которого реализовывались блестящие исламоведческие исследования, точнее, на его периферии, смыкавшейся с так называемой практикой.

3 Из последних публикаций большой интерес в этом отношении представляют интервью Леонида Шебаршина, бывшего руководителя Первого главного управления КГБ (Страшный Тегеран: Хомейни глазами разведчика // Новая газета. 2001.

2 июля. № 45 [http://2001.novayagazeta.ru/nomer/2001/45n/n45n-s19.shtml]), и заметки-воспоминания «Иранские очерки» журналиста-ираниста Михаила Крутихина [http://www.rusenergy.com/politics/a20102001,htm],

4 Меркулов К.А. Ислам в мировой политике и международных отношениях. М., 1982. С. 7. Судьба процитированной книги, вполне допустимо, должна рассматриваться как свидетельство стремления советского коммунистического руководства скрыть некие вещи. Сразу после опубликования она была, естественно, без всяких объяснений, изъята из обращения и уничтожена, отдельные экземпляры книги сохранились в частных собраниях. Существует несколько гипотез этого, во многих отношениях вопиющего факта – вопиющего не тем, что какую-то книгу запретили, а тем, что запретили книгу партийного чиновника высокого ранга.

К.А. Меркулов (ныне покойный) работал в аппарате ЦК КПСС и, по нынешним свидетельствам его бывших коллег, занимался кадрами в МИДе СССР. И книга, по предположениям, содержала некие вещи из стратегических разработок МИДа, к которым ее автор мог иметь доступ. В любом случае книгу запретили потому, что в ней было нечто запретное, связанное с исламом, точнее, с политикой советского коммунистического руководства в отношении ислама. Не исключено, что это были идеи, сведения, оценки, которые приводятся ниже.

5 В упомянутой выше книге на эти вопросы дается такое объяснение. «Политика террора и репрессий, проводимых Амином против духовенства и представителей различных демократических сил, объективно способствовала усилению контрреволюционной деятельности внутренней и международной реакции. Патриотическое большинство НДПА [Народно-демократической партии Афганистана] прекратило эту преступную деятельность афганского Пол Пота, и в конце декабря 1979 года X. Амин был предан суду и казнен. Генеральным секретарем ЦК НДПА был избран Бабрак Кармаль. Начался новый этап Апрельской революции» (Меркулов К.А. Указ. соч. С. 113. Выделено мной. – А.И.). Попутно отмечу, что была другая официальная гипотеза свержения Хафизуллы Амина – тайное сотрудничество с ЦРУ и готовность «сдать» Афганистан США. Этот новый этап Апрельской революции отличался от предыдущего, первого отношением к своего рода «распорядителю исламом», то есть духовенству. К тому духовенству, которое в соседнем Иране оказалось способно организовать и возглавить социальную и антиимпериалистическую революцию (таким представлялось реальное содержание событий 1978–1979 годов в Иране). «Правительство ДРА на первом этапе революции, сконцентрировав основные усилия на решении наиболее важных социально-экономических задач, не использовало до конца свои возможности для привлечения на свою сторону патриотической части духовенства» (Там же. С. 112). Упомянутое патриотическое большинство– это умеренная национально-демократическая фракция «Хальк» («Народ») в НДПА, а неназванное непатриотическое меньшинство – коммунисты из фракции «Парчам» («Знамя»), которую как раз и возглавлял Хафизулла Амин, пришедший к руководству всей НДПА и ДРА. Конкуренция и борьба между этими двумя фракциями выражалась, кроме всего прочего, в споре о движущих силах афганской революции и характере последней. Амин, стоявший на левых («левацких», по оценке его противников) позициях, утверждал, что в условиях отсутствия в стране мощного и организованного пролетариата движущей силой социалистической революции в Афганистане становятся революционная интеллигенция и революционные вооруженные силы. Халькисты же утверждали, что в ходе национально-демократической революции этими движущими силами должны быть разные силы, например национальная буржуазия, и, самое главное, влиятельное в условиях Афганистана духовенство. Третейским судьей в этом споре был Международный отдел ЦК КПСС, в котором, надо полагать, определились – не столько в теории, сколько на практике – с тем, кто действительно может быть движущей силой (неважно чего – любого общественного движения): в Иране победили муллы во главе с Хомейни. Важным обстоятельством, повлиявшим на ход событий в Афганистане, было то, что установившийся при Амине режим стал тяготеть (идеологически и внешнеполитически) к тогдашнему конкуренту Советского Союза, остававшемуся в ходе холодной войны в тени, к Китаю. «Левачество» Амина очень сильно напоминало маоизм. Таким образом, два этапа афганской революции отличались отношением установившегося в Афганистане режима к духовенству. И ввод Советским Союзом ограниченного воинского контингента в Афганистан преследовал цель остановить «преступную деятельность афганского Пол Пота» и, как это ни неожиданно звучит, осуществить своего рода исламизацию правящего режима в Афганистане.

6 В начале 1980-х годов могло даже казаться, что это удалось. «Создан Национальный отечественный фронт, куда вошли видные представители духовенства…Большая часть из них (представителей исламского духовенства. – А.И.)…уже активно сотрудничает с [кабульским] горкомом партии» (Там же. С. 114).

7 Вообще-то говоря, подобная позиция марксизмом не исключалась. Постулировалось, что, чем ниже уровень развития общественных отношений, тем большую роль играет в общественной жизни религиозное сознание, противопоставлявшееся сознанию научному (и научной идеологии – коммунизму).

8 В обиходе уже были мифологемы, гласящие, что ислам регулирует все стороны жизни мусульманина, что в исламе нет разделения на духовную и светскую власть и тому подобное.

9 Хади аль-Аляви – известный историк, в момент издания книги являлся членом Иракской коммунистической партии. Кажется, он учился в Советском Союзе. Книга была издана в Никосии, на Кипре, под эгидой Центра социалистических исследований арабского мира.

События 9/11¹ породили массу гипотез и спекуляций. Гипотезы строятся на фактах или как минимум отталкиваются от них. Спекуляции представляют собой оперирование абстрактными концептами и нередко вырождаются в примитивную демагогию. Спекуляции по большей части игнорируют факты.

Первая и главная гипотеза, сформулированная чуть ли не сразу после событий: исполнители 9/11 являются исламистами, принадлежащими к организации «Аль-Каида»².

В спекуляциях не было и нет недостатка. Мощная спекулятивная линия, к слову сказать, терроризм в конечном счете оправдывающая, – сведение причин 9/11 к социально-экономическим обстоятельствам современного мира и отдельных его частей. Теракты 9/11 являются-де протестом нищего и все более нищающего мира (на выбор: «Юга», «Востока», «исламского мира», «ислама», «арабского мира», «угнетенных мира сего», «всемирных пассионариев» и тому подобное) против другого – богатого и все более богатеющего мира (варианты: «Севера», «Запада», «золотого миллиарда», «однополюсного мира», «глобализации», «атлантизма», «американизма», «мирового правительства», «финансового капитала» и так далее). В эти спекуляции вплетаются соображения в духе вульгарного экономизма – молодежь в нищем мире страдает все от той же нищеты, а также безработицы и других экономических зол, вот она и идет в экстремистские или террористические группы, получается – как бы на заработки³.

И все бы ничего. Но терроризм, в том числе называемый исламским, – реальная угроза человечеству. А спекуляции относительно этой опасности обязательно сопровождаются соображениями о том, как бороться с терроризмом как с глобальной опасностью. И тут предлагаются очень замысловатые пути искоренения терроризма – ликвидировать социально-экономические обстоятельства, приводящие к терроризму, и он исчезнет. Иными словами, нужно уничтожить нужду, нищету, безработицу в глобальных или национальных (в масштабах одного общества) масштабах, и только тогда, как следствие, исчезнет терроризм. Радикальное прочтение этой идеи – ликвидировать Соединенные Штаты Америки («Запад»). И терроризм как рукой снимет.

Споры о ближних и дальних причинах, обстоятельствах и мотивировках исполнителей 9/11 будут продолжаться. В последнее время в этих спорах слышится и голос тех людей, которые отказываются принимать в качестве имеющих отношение к реальности спекулятивные утверждения типа нищета – протест – агрессия – теракт. Отказываются потому, что знают наверняка: эти утверждения не имеют отношения к действительности.

Саудовская газета «Аль-Ватан» опубликовала в конце декабря 2001 года два небольших текста в разделе «Сегодняшнее письмо» (аналог «Карт-бланша» в «Независимой газете»). Их авторы – земляки подавляющего количества тех 15 саудовцев, которые приняли участие в террористическом акте 9/11, первый даже принадлежит к одному роду с некоторыми из них, то есть является их родственником⁴. И он, и второй автор⁵ хорошо знают семьи этих людей. Да и читателей газеты не обманешь: «Аль-Ватан» – региональная газета, издающаяся в городе Абха (район Асир в Саудовской Аравии), и ее местные читатели хорошо знают, о ком и о чем идет речь. Оба автора категорично и со знанием дела утверждают: «ни нужда, ни бедность, ни безработица – ничто из этих и подобных причин не могло привести к тому, что эти молодые люди приняли участие в террористической атаке 9/11».

Каков ход мысли авторов? Саудовский Юг (речь идет о районе Асир) – район, в котором за несколько последних десятилетий были реализованы многие экономические и социальные проекты; они сделали этот район, который до этого пребывал в жуткой отсталости, высокоразвитым в цивилизационном отношении. Раньше до него нужно было добираться только пешком или на ослах (несколько дней пути от Эт-Таифа), в отдаленных и изолированных от мира деревнях жители занимались малопродуктивным сельским хозяйством и скотоводством – как на самых начальных этапах истории человечества. Сейчас это район, где есть дороги, аэродромы, электричество, современная связь, построены школы и больницы, открыт университет, процветает туризм. Приметами современной жизни являются супермаркеты и интернет-кафе⁶. Предоставлены возможности для учебы и работы – как в самой провинции, так и в других районах страны. Выходцы с Юга пополняют, в частности, вооруженные силы и службы безопасности. Саудовцы-южане, участники 9/11, как констатируют авторы, происходят из очень зажиточных семей – даже не из среднего класса, а из более высокой прослойки.

«Так при чем здесь нужда?!» – восклицает один. Второй автор не задает риторических вопросов и прямо и твердо заявляет: «Связывать экстремизм, терроризм и преступность с бедностью и безработицей абсолютно неверно». И далее не без горькой иронии пишет: «Если бы бедность приводила к терроризму, мы бы не услышали ни об одном саудовце в этом деле (теракты 9/11. —А.И.), а обвиняемыми по нему были бы жители Сомали, Бурунди, Чада, Банладеша и других стран, находящихся ниже уровня бедности. Но мы как-то не наблюдаем ни в этих последних событиях, ни в других того, чтобы в коллективном террористическом акте участвовали люди из тамошних обществ. Если бы бедность и безработица были топливом террора, то речь бы точно шла не о жителях района Асир».

В чем же авторы видят причины или обстоятельства, которые подтолкнули молодых саудовцев к участию в коллективном террористическом акте? «Юное поколение южан стало аппетитным куском для экстремистов и тех, кто распространяет собственные усмотрения⁷, наивное мышление, используемое для его (юного поколения. – А.И.) подчинения горсткой самозванцев от религии»⁸.

Второй автор, соглашаясь в принципе с первым, считает, что тому «не достало смелости, чтобы увидеть суть проблемы». Он считает, что проблема формулируется так. Свою роль сыграл «тот менталитет, который внушил руководству южного сообщества и его религиозным авторитетам десятилетия назад, что их окружает духовный вакуум, а многие их обычаи и социальные традиции, более того их мазхабные⁹ и правовые¹⁰ подходы совпадают с тем, чего хотят другие». Правда, этот автор тоже не очень-то четко выражается. Возможно, потому, что обращается к саудовским читателям, которые «в теме». Им, наверное, понятно то обращение, которым заканчивает свой текст этот автор. «Поразмышляйте о том, что происходило в период от смуты в Мекканском храме в 1400 году хиджры¹¹ до нынешнего дня, и вам откроется истина».

Мы в рамках этой публикации не имеем возможности размышлять о трех десятилетиях в истории Саудовской Аравии (от 1979 года до настоящего времени): очень многое пришлось бы разъяснять, слишком многое спорно. Но попробуем понять подход саудовских авторов к объяснению участия саудовской молодежи в 9/11. Оно обусловлено не некими социально-экономическими обстоятельствами аравийского общества, или района Асир, или обстоятельствами быта тамошней молодежи (нужда, бедность, безработица), а факторами, тем или иным образом имеющими отношение к религии (естественно, к исламу, никакой другой религии там нет). И речь идет не об исламе вообще, а об исламе в Саудовской Аравии, в частности в районе Асир. Есть некие религиозные авторитеты, которые, давая собственные исламско-правовые интерпретации ислама, навязывают их молодым аравийцам, подталкивая их тем самым к совершению террористических актов, в частности в Соединенных Штатах, с целью распространить по миру собственные обычаи, традиции, истолкования мировоззренческих и нормативных положений ислама.

Это объяснение 9/11, которое не обязательно принимать в качестве истинного. Но всякий, кто надумает порассуждать о социально-экономических факторах, приведших к 9/11, пусть помнит о двух (это как минимум) аравийцах из саудовского Асира, которые точно знают: нужда, нищета, безработица и прочие социально-экономические проблемы тут ни при чем.

Впервые: РЖ-Религия [http://www.religion.russ.ru]. 2002. 8 января.

1 9/11 – выражение, признанное в Соединенных Штатах самым употребительным в прошлом, 2001 году. Им для краткости обозначают террористические атаки 11 сентября 2001 года (в американской записи – 9/11) – удары захваченными самолетами с пассажирами по двум башням Центра всемирной торговли в Нью-Йорке и зданию Пентагона в Вашингтоне, а также уничтожение захваченного самолета с пассажирами в Пенсильвании.

2 Конкретные факты, на основании которых, если судить по публикациям в американских СМИ, была выдвинута эта гипотеза, заключаются в следующем. Во-первых, входе расследования были обнаружены специфические комплекты материалов, оставленные предполагаемыми исполнителями терактов, – учебники по самолетовождению, экземпляры Корана и, самое важное в этой связи, три экземпляра одинакового текста под названием «Последняя ночь» (Аль-ляйля аль-ахи-ра) – предполагается: ночь накануне совершения акции геройского самопожертвования (араб, истишхад, шахада). Мне представляется, что этот текст – часть (глава, раздел) более обширного документа (книги или пособия). Факсимиле этого текста опубликовано на сайте ФБР США. Текст представляет собой инструкцию для будущего шахида – того, кто собирается совершить акцию геройского самопожертвования, мотивированную религиозной верой. Во-вторых, несмотря на ужасающую уникальность масштабов этого террористического акта, следователи смогли определить почерк, присущий именно исламистам, – сама форма «слепого» (то есть направленного против случайного собрания людей) самоубийственного (предполагающего гибель исполнителя или исполнителей) террористического акта использовалась многократно; захваты самолетов тоже производились, причем как минимум в одном случае, в 1994 году, планировалось бросить захваченный авиалайнер на объект в Париже (речь шла об Эйфелевой башне), теракт был пресечен французскими спецслужбами, штурмовавшими захваченный алжирскими исламистами самолет во время дозаправки в Марселе; проект подобного теракта обнаруживался американскими спецслужбами в документах арестовывавшихся ранее исламистов; наконец, Всемирный торговый центр в Нью-Йорке уже был один раз (в 1993 году) объектом террористической атаки исламистов. В-третьих, удалось определить предполагаемый состав террористических групп и их связи, которые вели к «Аль-Каиде». В своих заявлениях, переданных катарским спутниковым каналом «Аль-Джазира», Усама бен Ладен подтвердил тот факт, что исполнители теракта – именно те, кого в качестве таковых рассматривают американские следственные органы и спецслужбы. Особый вопрос, почему и зачем бен Ладен это сделал.

Я полагаю, затем, чтобы спровоцировать американцев на более жесткое отношение к властям Королевства Саудовская Аравия, а тех – на вынужденный уход в противостояние с Соединенными Штатами, отказ от какого-либо сотрудничества с международной антитеррористической коалицией и, если получится, даже на сопротивление ей. Но само авторство Усамы бен Ладена в отношении этих заявлений исламистами не подвергается сомнению. Полный текст последнего по времени заявления бен Ладена (конец декабря 2001 года) опубликован как абсолютно аутентичный, например, на исламистском (ваххабитском) сайте «Аль-Осва» («Добрый пример»). Выясняется, что из 19 человек, подозреваемых в осуществлении 9.11, пятнадцать человек – саудовские подданные, двое – жители Объединенных Арабских Эмиратов, один ливанец, один египтянин.

3 Вульгарный экономизм не может объяснить самоубийственные террористические акты, при которых исполнитель гибнет – о чем он знает заранее.

4 Таррад бен Саид аль-Умари. Аль-Харб аль-джадида: аширати ва-ль-ирхаб [Новая война: мой род и террор] //Аль-Ватан (Абха). 2001. 22 декабря. По-видимому, автор статьи является родственником Абд-аль-Азиза аль-Умари (Abdulaziz Alomari), который находился в «Боинге-767» (рейс № 11 компании American Airlines), врезавшемся в Северную башню Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.

5 Али Саад аль-Мавси (аль-Муси). Аль-Джануб ва-ль-ирхаб [Юг и террор] // Аль-Ватан (Абха). 2001. 24 декабря.

6 Подтверждением того, что Интернет пришел в аравийский Асир, является то, что я, сидя дома у метро «Аэропорт» в Москве, могу по утрам загружать себе в компьютер с сервера, находящегося в Абхе, свежие номера газеты «Аль-Ватан».

7 Употреблено слово «ахва», означающее некое усмотрение в религиозных вопросах. Слово «ахва» всегда использовалось именно в этом смысле авторами многочисленных исламских доксографий, которые излагали религиозные представления и нормы различных направлений и сект ислама. Ср. в книге Ибн-Хазма (994-1064) «Китаб аль-миляль ва-ль-ахва’ ва-н-нихаль» («Книга религий, усмотрений и вероисповеданий»).

8 Автор, наверное, сильно волновался, когда это писал: во фразе три синтаксических ошибки. Но самозванцы от религии там точно есть.

9 Мазхабный – от слова «мазхаб» (учение, доктрина, толк, школа – богословская, философская, хадисоведческая и тому подобное). См.: Ислам: Энциклопедический словарь. М., 1991. С. 152.

10 Употреблено слово «фикхи», производное от фикх – исламская доктрина о правилах поведения мусульман (юриспруденция), исламский комплекс социальных норм (исламское право в широком смысле). См.: Там же. С. 254–259.

11 Об упоминаемых событиях см. статью «Исламский радикализм как побочный эффект холодной войны» в наст, книге.

«Битва при Манхэттене» – так ваххабиты называют в своих публикациях террористическую атаку 11 сентября 2001 года. С самого начала расследования стали появляться предположения о том, что в терактах 9/11, как их стали называть в США, имелась религиозная составляющая.

Быстро были обнаружены следы, оставленные предполагаемыми исполнителями терактов: учебники по самолетовождению, экземпляры Корана и найденные в разных местах три копии текста на арабском языке под названием «Последняя ночь» [Аль-ляйля аль-ахира] – подразумевается ночь накануне совершения акции геройского самопожертвования (по-арабски истишхад, шахада) – так называется в терминах апологетов подобных акций самоубийственный террористический акт. Факсимиле этого текста опубликовано на сайте ФБР США¹, а сам текст представляет собой инструкцию для будущего шахида.

Правда, первое время эти вещественные доказательства рассматривались многими наблюдателями как фальшивый след, проложенный реальными организаторами акции, чтобы, с одной стороны, увести следствие от действительных исполнителей, а с другой – вызвать в американском обществе исламофобию. Но теперь выясняется, что эти следы были исполнителями оставлены, вероятнее всего, с умыслом и представляли собой часть пропагандистского обеспечения «битвы при Манхэттене», слава за победу в которой не могла достаться каким-то анонимам. Теракт всегда должен иметь подпись, пусть и неразборчивую, ибо имеет целью через запугивание заставить остающихся в живых исполнить заявленные или подразумеваемые требования того, кто теракт совершил. В специальном заявлении «Аль-Каиды» от 24 апреля 2002 года об этом говорится, что «некоторые герои (участники операции 11 сентября 2001 года. – А.И.) постарались оставить исламские следы (букв, отпечатки. – А.И.) на этой операции»².

Последующие события стали свидетельством того, что американские спецслужбы правильно взяли след, уже в сентябре 2001 года располагая списком подозреваемых и указывая на «Аль-Каиду» и ассоциированные с ней группировки как на исполнителей и организаторов этой террористической атаки.

15 и 18 апреля 2002 года катарский спутниковый канал «Аль-Джа-зира» продемонстрировал новые видеозаписи Усамы бен Ладена и его заместителя по «Аль-Каиде», руководителя египетской группировки «Джихад», Аймана аз-Завахири. Они «на паях» создали новую группировку– «База Джихада» – по-арабски Каида аль-Джихад, в названии которой «База» – это «Аль-Каида», потерявшая артикль аль, а «Джихад» – название организации, руководимой аз-Завахири. Последний, сидя по правую руку от молчащего бен Ладена, выступил с прославлением геройской операции против США, осуществленной «девятнадцатью нашими братьями». Он имел в виду 19 человек, подозреваемых в совершении террористических актов 11 сентября 2001 года, – 15 саудовцев, одного ливанца, одного египтянина и двух уроженцев Объединенных Арабских Эмиратов.

Эта часть видеопленки не представляет особого интереса: во-первых, мало кто всерьез сомневается в причастности «Аль-Каиды» к террористической атаке 11 сентября 2001 года. Во-вторых, существует достаточно много видеодокументов, на которых либо сам Усама бен Ладен, либо некие люди в его присутствии заявляли о прямой связи «Аль-Каиды» с террористической атакой против Соединенных Штатов.

Значительно больший интерес представляет другая часть видеопленки. На ней заснят некий молодой человек арабской внешности, зачитывающий текст, из которого следует, что он готов совершить на территории Соединенных Штатов акцию геройского самопожертвования, после которой попадет в рай.

Из самой видеокартинки следует, что запись этого заявления произведена 6 марта 2001 года, то есть за полгода до террористической атаки 11 сентября 2001 года.

Фоном для позднее смонтированного аль-каидовцами видеокадра служат горящие башни Всемирного торгового центра и надпись по-арабски «Выведите многобожников (мушрикун) с Аравийского полуострова!»³.

Этот молодой человек – Ахмад Ибрахим аль-Хазнави аль-Гамиди, один из четырех предполагаемых террористов, которые были в «Боинге-757», вылетевшем из Ньюарка и разбившемся в Пенсильвании. В этом нетрудно убедиться, сравнив видеокадр, размещенный на сайте «Аль-Джазиры»⁴, с фотографией, которую давно, еще в сентябре 2001 года, опубликовало Федеральное бюро расследований (ФБР)⁵.

Аль-Хазнави (в видеопубликации 18 апреля) сообщил о двух важных вещах. Первое – именно «Аль-Каида» ответственна за террористическую атаку 11 сентября 2001 года, осуществленную с использованием шахидов. Он сообщил также, что акциями «Аль-Каиды» являются взрывы посольств США в Найроби и Дар-эс-Саламе в 1998 году и взрыв эскадренного миноносца «Коул» в порту Адена в 2000 году, которые тоже осуществлены с использованием шахидов. К тому же его появление на экране стало свидетельством того, что «Аль-Каида» и ассоциирующиеся с ней группировки задолго до терактов 11 сентября 2001 года подготовили некоторое количество людей, готовых к совершению самоубийственных террористических актов. Мотивировка этих людей – не эмоциональная аффективная реакция на некую конкретную несправедливость, а результат соответствующей, по-видимому, целенаправленной и методичной подготовки, в которой обращение к религиозной вере является важным элементом. Аль-Хазнави терпел почти полгода и, получив приказ, хладнокровно пошел на смерть и массовое убийство.

Количество этих людей неизвестно, но совершенно очевидно, что 11 сентября 2001 года их «запас» не исчерпался. Некоторое время назад, в феврале этого года, Министерство юстиции США продемонстрировало видеозаписи, сделанные аль-каидовцами впрок по шаблону той, на которой фигурирует аль-Хазнави. Эти видеопленки были, по утверждению генерального прокурора США, обнаружены на территории Афганистана в ходе антитеррористической операции⁶. К слову сказать, один из людей, изображенных на этой пленке и до сих пор не пойманных, был опознан его земляками. Оказалось, что это уроженец Саудовской Аравии Халид Ибн-Мухаммад аль-Джухани, по утверждениям родственников, проведший в общей сложности три года в Чечне, куда он регулярно наезжал⁷. Так что Хаттаб – отнюдь не единственный саудовский ваххабит, занимавшийся террористической деятельностью на территории России. Подтверждением тому, что у «Аль-Каиды» еще остаются шахиды, стали события 11 апреля 2002 года в тунисском городе Джерба, где был совершен самоубийственный террористический акт: в стену местной синагоги врезался грузовик с цистерной для транспортировки воды, в которую был залит бензин и заложена взрывчатка (погибли около двадцати человек, в основном туристы из Германии). Ответственность за теракт взяла на себя ассоциирующаяся с «Аль-Каидой» «Исламская армия освобождения святынь» (Аль-Джайш аль-ислами ли-тахрир аль-мукаддасат) – так называется входящая в «Аль-Каиду» группировка, которая декларировала ответственность за совершение террористических взрывов в Найроби и Дар-эс-Саламе в августе 1998 года.

Второе – аль-Хазнави сообщил, что члены «Аль-Каиды» руководствуются в своих действиях соответствующими фетвами, которые издают исламские улемы. Он назвал среди них саудовца Хаммуда бен Укпа аш-Шуайби и египтянина Хасана Айюба, а также самого Усаму бен Ладена⁸. Этот второй аспект очень важен для понимания мотивов террористических актов 11 сентября.

Фетва – это письменное заключение-ответ, которое дает исламский улем (по-арабски алим, знаток религии, он же факих– знаток фикха, исламского права, он же муфтий – улем-факих, издающий фетву) мусульманину, обратившемуся к нему за разъяснениями относительно того, как та или иная проблема (проблемы) трактуется с позиций шариата. По форме фетва представляет собой, во-первых, вопрос, сформулированный в общем виде, во-вторых, сам текст фетвы, который обязательно должен включать в себя следующие элементы: аяты (стихи) Корана, которые, как полагает улем, содержат ответ на вопрос; хадисы – сообщения о словах или действиях Пророка Мухаммада, собранные в Сунне, которые, как считает издающий фетву, дают ответ на заданный вопрос; суждения исламских авторитетов – сподвижников Пророка, улемов прошлого, по теме и, наконец, заключение.

Фетвы Усамы бен Ладена известны, о них много писали, их анализировали. Значительно больший интерес представлял бы анализ фетв, которые издавали Хаммуд бен Укпа аш-Шуайби и Хасан Айюб. В заявлении аль-Хазнави, кажется, впервые публично заявляется, что члены организации «Аль-Каида» руководствуются и их суждениями. Пока не удается обнаружить те конкретные фетвы, которыми пользовались аль-Хазнави и его товарищи, но в Интернете мне удалось найти фетву Хаммуда бен Укла аш-Шуайби под названием «Разъяснение событий, произошедших в Америке», изданную 16 сентября 2001 года на сайте саудовских ваххабитов⁹ и воспроизведенную на сайте «Аль-Каиды»¹⁰. Уверен, что в фетве, которую слышал или читал аль-Хазнави, было то же самое. Ваххабитские улемы своих взглядов не скрывают и говорят о них вполне ясно, четко, откровенно и честно. (При этом тем более удивительна непонятливость тех, кого ваххабиты называют «неверными».)

События 11 сентября 2001 года трактуются в фетве как отношения между мусульманами и «неверными» (куффар, единственное число кяфир). И важно, что с самого начала заявляется: «Да будет известно, что отношения между мусульманами и неверными регулируются не политикой или персональными интересами, а Книгой Аллаха (Кораном. – А.И.) и Сунной Его Пророка (да благословит его Аллах и приветствует!). Этот вопрос Великое Писание (Коран. – А.И.) наияснейше разъяснило ввиду его важности и великой значимости. И если мы обратимся к Великому Писанию, то постигнем этот вопрос достоверным образом, не оставляющим ни у кого сомнения или неясности. Многочисленные аяты, которые трактуют этот вопрос, сосредоточиваются на двух вещах– причастность (валя’) и непричастность (бара’), что свидетельствует о том, что причастность и непричастность – одно из основоположений шариата, относительно которого и древние и современные улемы [исламской] уммы имеют единое мнение».

Аш-Шуайби приводит соответствующие, как он полагает, места из Корана: «О вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями: они – друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них»¹¹.

«О вы, которые уверовали! Не берите друзьями Моего и вашего врага»¹².

«О вы, которые уверовали! Не берите себе близких друзей, кроме вас самих. Они не преминут вам вредить, они хотели бы того, чтобы вы попали в беду. Обнаружилась ненависть из их уст, а то, что скрывают их груди, больше»¹³.

«Был вам хороший пример в Ибрахиме и тех, кто был с ним. Вот сказали они своему народу: „Мы не причастны к вам и к тому, чему вы поклоняетесь помимо Аллаха. Мы не веруем в вас. Началась между нами и вами ненависть и вражда навсегда, пока вы не уверуете в Аллаха Единого…“»¹⁴

«Ты не найдешь людей, которые веруют в Аллаха и в последний день, чтобы они любили тех, кто противится Аллаху и Его посланнику, хотя бы они были их отцами, или сыновьями, или их братьями, или их родом»¹⁵.

«Скажи: „Если ваши отцы, и ваши сыновья, и ваши братья, и ваши супруги, и ваша семья, и имущество, которое вы приобрели, и торговля, застоя в которой вы боитесь, и жилища, которые вы одобрили, милее вам, чем Аллах и Его посланник и борьба (джихад) на Его пути, то выжидайте, пока придет Аллах со Своим повелением. А Аллах не ведет народа распутного! “»¹⁶

«Эти аяты и десятки других аятов, – утверждает аш-Шуайби, – все они – ясный текст, вменяющий враждебность к неверным, ненависть к ним и непричастность к ним». Такое отношение к неверным определяется, по выражению аш-Шуайби, «не политикой», а тем, что они – «неверные», то есть люди, которые следуют не той религии, которой следуют ваххабиты. Эта, пожалуй, главная линия в ваххабитской идеологии рассматривалась в «Независимой газете» буквально в первые дни после 11 сентября 2001 года¹⁷. Необходимо подчеркнуть особо, что ненависть, враждебность к «неверным» (а это все человечество, за вычетом самих ваххабитов) предписаны – да, именно предписаны (по утверждениям ваххабитов, самим Аллахом в Коране, на самом же деле основателем ваххабизма – Ибн-Абд-аль-Вахха-бом) – и не связаны с тем, что «неверные» делают или не делают. Главная вина «неверных» заключается в том, что они не являются ваххабитами, не желают исповедовать ваххабизм и не хотят покориться ваххабитам. Перед «неверными», по логике ваххабитов, стоит жесткий выбор: либо оваххабититься, либо быть уничтоженными. Похоже, что очень многие их тех, кого ваххабиты зачислили в «неверные», не очень хорошо понимают эту логику и, заблуждаясь, тешат себя мыслью, что с ваххабитами можно столковаться.

«Неверные» – все неваххабиты¹⁸. В специальной фетве о том, как относиться к иудеям и христианам, аш-Шуайби объясняет, что они «неверные», ибо отвергают ислам, а в Коране сказано: «Кто же ищет не ислама как религии, от того не будет принято»¹⁹. «Неверным, – утверждает он, – является каждый, кто попустительствует последователям иной религии, кроме ислама, и последователям иного законо-установления, кроме шариата Мухаммада». И мусульмане тоже могут быть неверными. Здесь аш-Шуайби ссылается на основателя ваххабизма Ибн-Абд-аль-Ваххаба, который сказал: «Тот, кто не признал неверным многобожника или засомневался в его неверности, или признал правильным его направление, сам является неверным, [как о том гласит] согласное мнение исламских ученых»²⁰.

В фетве об 11 сентября 2001 года постулируется, что Америка (и, кстати сказать, Россия) является «неверным» государством. «Если это (то есть предписанная Кораном «враждебность к неверным, ненависть к ним и непричастность к ним». – А.И.) установлено, то знай, что Америка – неверное (кафир) государство, враждебное исламу и мусульманам, достигшее крайней гордыни и нападавшее на многие исламские народы, как она это сделала в Судане, Ираке, Афганистане, Палестине, Ливии и других, в чем Америка сотрудничала с [такими] силами неверия (куфр), как Британия, Россия и другими в своей враждебности [исламским народам] и стремлении их уничтожить. Америка также изгнала палестинцев из их домов и в самый центр Палестины поместила братьев обезьян и свиней, встала на сторону распутного государства иудеев, используя для этого все имеющиеся у нее деньги, оружие и опыт. Как может Америка творить такое и не считаться врагом исламских народов, воюющим против них?»

Следующая проблема той же самой фетвы связана с тем, что во время акций шахидов, как это и было 11 сентября 2001 года, погибают невинные, что возмущает нравственное чувство людей независимо от их религиозной принадлежности. По-видимому, волнует этот вопрос и молодых мусульман – будущих камикадзе. По данному пункту аш-Шуайби дает несколько разъясняющих ответов, из которых следует, что нет невинных и нет невиновных среди жертв акций геройского самопожертвования – самоубийственных террористических актов в том смысле, что вопрос так в шариатских терминах вообще не стоит. «Некоторые бормочут о прощении невинных, не зная, кто они такие эти «невинные»; так это результат восприятия западных терминов и [западных] СМИ, вследствие чего стали повторяться чужие термины и выражения, расходящиеся с шариатскими выражениями и понятиями».

Когда говорят о «невинных», то имеют в виду женщин, детей, стариков. Но, во-первых, утверждает аш-Шуайби, на них распространяется положение о допустимости их убийства во время ночного нападения (баят), когда нельзя различить, где боец, а где мирный человек. «У Пророка (да благословит его Аллах и приветствует!) спросили о тех многобожниках, жителях мест, на которые совершается ночное нападение, во время которого поражаются их женщины и дети. Он сказал: „Они из них“». Из этого хадиса следует, что женщин и детей, которых нельзя убивать поодиночке, разрешено убивать, если они смешаны с другими, а разделить их невозможно. Конечно, невозможно было отделить женщин, детей, стариков от всех остальных – ни в захваченных «Боингах», ни в башнях Всемирного торгового центра.

Во-вторых, использование определенных видов оружия против «неверных» исключает разделение убиваемых на воинов и «невинных». Так, «мусульманские полководцы использовали в своих войнах против неверных катапульту. А известно, что катапульта, если из нее выстрелить, не различает между бойцом и кем-то другим. И она может поразить кого-то, кого они (по-видимому, западные СМИ. – А.И.) называют невинными». А использование катапульты с такими результатами допустимо, утверждает аш-Шуайби, поскольку Пророк использовал ее против жителей Таифа²¹. Надо полагать, что использование «Боингов» как аналогов катапульты оправдывает убийство так называемых «невинных», если при этом поражаются «неверные».

В-третьих, «исламские факихи (знатоки шариатского права. – А.И.) разрешили убийство [живого] щита (туре) из мусульман, если они оказались пленниками в руках неверных, а те неверные сделали их [живым] щитом, защищающим их от стрел мусульман». Здесь аш-Шу-айби ссылается на классика ваххабизма Ибн-Таймийю. Тем самым заранее был вынесен приговор тем мусульманам, которые находились в зданиях Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.

В фетве рассматривается и проблема «невиновных» или «непричастных» (абрия’), которые гибнут в теракте. («Невинные» – это те, кто ничего не сделал, потому что сделать что-то не в состоянии, например, младенец. А «невиновные» – те, кто мог бы воевать на стороне «неверных», но не стал или не смог этого делать.) Но и «невиновных» тоже, как утверждает аш-Шуайби, можно убивать в ходе самоубийственных террористических актов (в его терминах – акций геройского самопожертвования). Здесь несколько вариантов. Первый вариант: «Либо они из тех, которые не сражаются на стороне своих [неверных] государств, не оказывают им помощи ни усилием (букв, ни телом), ни деньгами, ни мнением, ни советом. Этот разряд нельзя убивать при условии, что принадлежащие к нему могут быть отличены от неверных, не будучи смешаны с ними. А если они смешались и нельзя их отделить, то тогда разрешается их убить заодно – пожилых, женщин, детей, больных, немощных, монахов».

Второй вариант: «Либо они не участвуют в битве на стороне своих [неверных] государств, но оказывают им поддержку деньгами или советом (букв, мнением. – А.И.) – такихлюдей нельзя называть невиновными, они – участники войны (мухариб), „люди помощи“ (ахль ар-рид’), то есть пособники и помощники». Таких людей нужно убивать, так как пособничество рассматривается как соучастие. Отмечу, что уплата налогов рассматривается ваххабитами как «поддержка деньгами» «неверного» государства, тем самым любой законопослушный гражданин государства, провозглашаемого ваххабитами «неверным», оказывается «виновным» соучастником. Более того, «виновным» соучастником, как говорится в недавнем заявлении «Аль-Каиды», является каждый участвующий в выборах, ибо своим голосом (неважно, как он голосовал) он поддерживает функционирование «неверного» государства²².

Третий вариант: «Либо они являются мусульманами – их нельзя убивать, если они [располагаются] отдельно. А если они смешались с другими, то их можно убивать – вопрос о [живом] щите рассматривался выше».

Эту линию аш-Шуайби заканчивает так: «Тот, кто рассуждает о вопросе убийства невинных, не уточняя и не конкретизируя [вопрос], должен [тогда] обвинить Пророка (да благословит его Аллах и приветствует!), его сподвижников и их последователей в том, что они – убийцы невинных в терминах тех, [кто это выражение употребляет], ибо Пророк использовал катапульту в битве при Таифе, а природа катапульты в том, что она не различает [между бойцом и не-бойцом]».

Если допустить, что кто-то среди погибших не только не питал враждебности к мусульманам, но и был верен им, то и здесь есть ответ: «А так же Пророк (да благословит его Аллах и приветствует!) убил всех созревших (достигших возраста зрелости – кулль ман анбата) иудеев – племя бану курейза, не различая между ними²³.Таким было правильное водительство Пророка: если он заключил перемирие или установил договор с людьми, а они нарушили его или даже нарушил его кто-то из них, а соблюл кто-то другой, убитыми должны быть все, ибо все рассматриваются как нарушители». Здесь подразумевается принцип абсолютной коллективной ответственности «неверных». Если кто-то из «неверных» совершил деяние, рассматриваемое ваххабитами как нарушающее подчиненность ваххабитам, убитыми должны быть все взрослые «неверные». Если при этом пострадают дети, то это зависит от того, как будут наказываться «неверные» – если с использованием самолетов-«катапульт», да еще в условиях, когда детей нельзя отделить от взрослых, тут, конечно, действуют правила, приведенные выше.

Есть у аш-Шуайби и фетва (от 25 апреля 2001 года) о законности с точки зрения шариата самих акций геройского самопожертвования²⁴, но в ней рассматривается не проблема жертв такой акции, а проблема самого жертвователя – шахида. Аш-Шуайби объясняет, что такая акция не является самоубийством (которое ислам запрещает) и уверяет будущих мусульман-камикадзе, что они попадут не в ад, который Аллахом предназначен всем самоубийцам, а в рай.

Наконец, если у будущего шахида может появиться сомнение, не является ли то, что он делает, терроризмом как деянием преступным, имеется и фетва «О смысле и реальности террора»²⁵, в которой утверждается, что есть «законный террор (ирхаб), который в шариате нам Аллах установил и который нам наказал», при этом аш-Шуайби ссылается на Коран, где говорится: «И приготовьте для них, сколько можете, силы и отрядов конницы; ими вы устрашите (турхибун) врагов Аллаха, и вашего врага, и других, помимо них»²⁶, и также на Сунну Пророка, который говорил: «Был мне поддержкой ужас, [опережавший меня на расстояние] месячного перехода».

Вот с этими идеями в головах 11 сентября 2001 года и загрузились в «Боинги» девятнадцать ваххабитских шахидов…

По данным саудовской прессы²⁷, Саудовская Аравия финансировала строительство и оборудование следующих объектов в США: институт «Дар ас-салам» и мечеть в Фресно, Калифорния; Исламский центр в Колумбии, Миссури; Исламский центр в Ист-Лансинге, Мичиган; Исламский центр в Лос-Анджелесе, Калифорния; Исламский центр в Нью-Бренсвике, Нью-Джерси; Исламский центр в Нью-Йорке; Исламский центр в Тайда (Tida), Мэриленд; Исламский центр в Толедо, Огайо; Исламский центр в Вирджинии; Исламский культурный центр в Чикаго; мечеть короля Фахда в Лос-Анджелесе; мечеть албанского землячества в Чикаго; Большая Юго-Западная мечеть в Чикаго; мечеть Омара Ибн-аль-Хаттаба в Лос-Анджелесе; кафедра исламских исследований им. короля Абд-аль-Азиза в Калифорнийском университете, Санта-Барбара; кафедра исследований исламского шариата им. короля Фах-да в Правовом колледже Гарвардского университета; Исламская академия в Вашингтоне (1200 студентов). Саудовская Аравия финансово поддерживает Американский университет Колорадо, Американский университет в Вашингтоне, Университет Дьюка (Duke University) в Северной Каролине, Университет Говарда (Howard University) в Вашингтоне, Университет Джона Гопкинса в Мэриленде, Институт Ближнего Востока в Вашингтоне, Университет Шоу (Shaw University) в Северной Каролине, Сиракузский университет в Нью-Йорке. Ваххабизм – официальная идеология Королевства Саудовская Аравия; финансируемые ею объекты за рубежом (мечети, культурные центры, учебные заведения) власти КСА используют для распространения ваххабизма. Интересно, какие идеи формируются у живущих на территории Соединенных Штатов мусульман, которые посещают все эти мечети, культурные центры, институты?

Впервые: НГ-Религии. 2002. 15 мая.

1 http://www.fbi.gov/pressrel/pressrel01/letter.htm

2 http://alneda.com/def,asp?subject= 18=rec=5668tit=

3 http://www.cnn.com/2002/WORLD/meast/04/15/terror.tape/index.html

4 http://www.aljazeera.net/news/arabic/2002/4/4-18-13.htm

5 http://www.fbi.gov/pressrel/penttbom/ua93/93.htm

6 http://www.fbi.goV/terrorinfo/terseekinfo.htm#retouch

7 http://www.alwatan.com. sa/daily/2002-01 -19/first_page/ first_page03.htm

8 http://www.aljazeera.net/news/ arabic/2002/4/4-18-13.htm

9 http://www.qal3ah.org/sectionsphp?op=viewarticle&artid=9

10 http://www.alneda.com/def.asp?subject=3&rec=96

11 Коран 5:51; пер. И.Ю. Крачковского.

12 Коран 60:1.

13 Коран 3:118.

14 Коран 60:4.

15 Коран 59:22.

16 Коран 9:24.

17 http://www.ng.rU/ideas/2001-09-14/11_vahabizm.html

18 http://www.ng.ru/ideas/ 2001-09-14/11_vahabizm.html

19 Коран 3:85.

20 http://www.gal3ah.org/sections.php?op=viewarticle&artid=3

21 Речь о битве мусульман против сопротивлявшихся им язычников-аравийцев в 630 году. См.: Большаков О.Г. История халифата. М., 1989. С. 165.

22 http://alneda.com/def,asp?subject= 18=rec=5668tit=

23 Большаков О.Г. Указ. соч. С. 134.

24 http://aloqla.com/mag/sections,php?op=viewarticle&artid=13

25 От 20 ноября 2001 года – http://www.gal3ah.org/sections.php?op=viewarticle& artid=15

26 Коран 8:60.

27 http://www.ain-al-yaqeen.com/issues/20020301/feat3en.htm

Ни ислам как религия, ни мусульмане как вероисповедная группа не несут и не могут нести ответственность за теракты 11 сентября 2001 года.

Как же получилось, что одним из следствий этих событий годичной давности стала едва ли не повсеместная исламофобия? Ответ настолько прост, насколько, очень может быть, неожидан для многих: теракты совершили члены относительно немногочисленной секты, узурпировавшие право выступать от имени всего ислама и всех мусульман. Мусульмане же оказались в массе своей не способны отмежеваться, – не от самих терактов, что было сделано сразу же после того, как они произошли, а от этой секты, чьей идеологией является ненависть ко всем тем, кто с ней не согласен, включая мусульман иных направлений, а практикой – систематическое насилие, включая террор.

Эта секта – ваххабизм, которая возникла в Аравии сравнительно недавно, по историческим меркам – в XVIII веке. Естественно, она претендует на то, чтобы быть воплощением истинного ислама. Говорить от имени всего ислама ваххабиты могут еще и потому, что они контролируют Святые места ислама на Аравийском полуострове. Но мало кто знает, что они силой воцарились в Мекке уж совсем недавно – в 1924 году, а до этого времени шарифами Мекки, ее правителями были Хашимиты – члены рода, к которому принадлежал Пророк Мухаммад.

Усама бен Ладен как вдохновитель этих терактов конечно же не рядовой ваххабит. Он воплощает доведение ваххабитских идей до максимума, до логического завершения и в полной мере пользуется теми каналами, которые созданы властями Саудовской Аравии для экспорта ваххабизма, который именуется ими исламом.

Ваххабиты несут уничтожение и гибель всем, кто с ними не согласен – в Соединенных Штатах, Африке, Европе, России, в арабских странах. Они воцаряются в качестве командиров (амир по-арабски) или комиссаров (проповедников – да’и, да’ия) в разных концах света, обращают в свою веру как мусульман, так и немусульман. При этом они, что очень важно иметь в виду, утверждают, что представляют и защищают ислам.

Не станем ходить далеко за примерами. Саудовский ваххабит амир Хаттаб (он же Самер бен Салех ас-Сувейлем) много сделал для того, чтобы превратить чеченское автономистское движение в религиозную войну против «неверных», включая чеченских мусульман, не желающих принимать ваххабизм. Недавно «президент» «Чеченской Республики Ичкерия» Аслан Масхадов произвел ряд назначений в рамках превращения виртуально существующей ЧРИ в «истинно исламское государство». Это «истинно исламское государство» густо обсели ваххабиты-саудовцы – председатель Комитета Кадиев (Судей) и Фатвы и Верховного шариатского суда ЧРИ шейх Абдул-Халим, командующий Восточным фронтом Абу-Валид (он же Абу-ль-Валид), наиб (не подумайте чего плохого – это по-арабски заместитель) амира Комитета Кадиев (Судей) и Фатвы Абу-Умар и так далее. Ошибаются те, кто называет Абу-Умара, Абу-Валида и им подобных «арабскими наемниками». «Наемники» – это те, кого нанимают, кем руководят, кому платят. Похоже, что это они нанимают, руководят, платят. По словам обращенного в ваххабизм чеченца Шамиля Басаева (он в ваххабитских реестрах на арабском фигурирует как Абдаллах Шамиль аль-Басси), «Шариатский комитет (комитет Фатвы и Суда) является, по сути, судебным органом, который контролирует законность действия военных и государственных структур власти…» (сайт «Кавказ-Центр»), то есть диктует всем в самопровозглашенной ЧРИ, в том числе и «президенту» Аслану Масхадову.

А причем здесь теракты 11 сентября, скажет кто-то? Да при том, что и в США, и в России (и в других странах, например в Грузии) действует единая ваххабитская сеть, ячейки которой сеют террор от имени ислама и мусульман.

Нередко это одни и те же люди. Как утка воспринимается кем-то сообщение о том, что в первые минуты после теракта 11 сентября активизировалась спутниковая связь на арабском языке между США и Грузией, но в это верится. Именно потому, что на Кавказе (включая его российскую, северную часть) и в Соединенных Штатах (и не только там) на самом деле действуют не просто члены одной и той же организации – «Аль-Каиды», но даже персонально одни и те же террористы-ваххабиты.

Муханд аш-Шахри (в английском написании Mohand Alshehri), один из саудовцев, которые были в «Боинге-767», врезавшемся 11 сентября в южную башню Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, незадолго до этого находился на российском Северном Кавказе, куда попал под прикрытием саудовской благотворительной организации «Игаса», которая давно обвиняется в том, что она служит одним из финансово-логистических орудий для всемирной экстремистско-террористической сети. Не исключено, что на Кавказе он был под другой фамилией и кто-то из читателей его узнает по фотографии, опубликованной ФБР¹.

15 августа 2002 года окружной суд округа Колумбия принял к рассмотрению иск примерно 600 родственников жертв теракта 11 сентября 2001 года, а также погибших пожарных и спасателей, создавших ассоциацию «Семьи, объединившиеся, чтобы обанкротить терроризм» (Families United to Bankrupt Terrorism). Подавляющая масса ответчиков по этому иску – саудовские физические лица, фонды, организации и компании. Среди них достойны упоминания (в связи с тем что действовали или действуют на территории России) следующие: Международная организация «Исламская помощь» (в русскоязычных источниках более известна как «Игаса»); Лига исламского мира (Рабита аль-алям аль-ислами); Фонд СААР (SAAR FOUNDATION); «Международный институт исламской мысли»; Фонд «Аль-Харамейн»; BENEVOLENCE INTERNATIONAL FOUNDATION (по-арабски «Аль-Бирр ад-дува-лийя»); Всемирная ассамблея исламской молодежи (WAMY, WORLD ASSEMBLY OF MUSLIM YOUTH); корпорация «Бен Ладен Труп» (SAUDI BIN LADEN GROUP); несколько членов саудовского семейства бен Ладен (Усама, Тарик, Абдуллах); члены саудовского семейства бен Мах-фуз (Халид, Абдуррахман); три саудовских принца: Султан бин-Абдуль-Азиз Аль Сауд (министр обороны и авиации КСА), Турки аль-Файсал Аль Сауд (бывший начальник службы Общей разведки КСА), Мухаммад аль-Файсал Аль Сауд (глава трех саудовских банков, действующих за рубежами королевства).

Претензии к этим физическим и юридическим лицам далеко не голословны, в чем может убедиться всякий, прочтя текст на 259 страницах². (К слову сказать, Хаттаб в этом документе характеризуется как террорист, связанный с бен Ладеном.)

Однако принятие как данности того, что теракты 11 сентября 2001 года совершили некие мусульмане (при отказе о того, чтобы уточнить их сектантскую вероисповедную принадлежность), позволяет нынешней американской администрации намечать и, вполне возможно, наносить удары по любым целям в исламском мире (например, по Ираку), отводя внимание разваливающейся международной антитеррористической коалиции от действительных организаторов, покровителей и спонсоров международного терроризма. Ситуация во многом абсурдная – как если бы американский президент Франклин Д. Рузвельт после нападения 7 декабря 1941 года на Перл-Харбор объявил войну не Японии, а, скажем, Манджурии. Все одно – азиаты…

Впервые: НГ-Религии. 2002. 18 сентября.

1 http://www.fbi.gov/pressrel/penttbom/ua175/175.htm)

2 http://news.findlaw.com/cnn/docs/terrorism/burnettba81502cmp.pdf

Война в Ираке вызвала к жизни разговоры о «христианско-исламском противостоянии». Однако эта война, втягивая и мусульман, и христиан Ирака, Ближнего Востока и мира в происходящее, демонстрирует как раз отсутствие религиозного содержания в событиях. Одно из свидетельств тому – разнобой в трактовке событий исламскими религиозными лидерами региона.

«Джихад в Ираке» – так назвал один российский сайт подборку сообщений о войне в Ираке. Однако надо иметь в виду важную вещь: слово «джихад» может употребляться как метафора. В этом же смысле говорится и о «крестовом походе». Но никто, находясь в здравом уме, и не считает Джорджа Буша-младшего крестоносцем, а развязанную им войну – крестовым походом (без кавычек). Буш, заявив в свое время о «крестовом походе» против терроризма, не имел в виду настоящий крестовый поход. Точно так же и Саддам Хусейн вполне может говорить о «джихаде», не имея возможности его объявить, ибо объявление джихада не является его прерогативой. Иными словами, одно дело – метафора, другое – действие, имеющее религиозную мотивацию, религиозное содержание и религиозные цели.

В середине марта Академия исламских исследований авторитетного суннитского университета Аль-Азхар издала фетву. В ней говорится, что исламские государства оказались объектом крестового похода и это накладывает на мусульман обязанность вести вооруженный джихад в свою защиту.

В египетских и арабских СМИ сразу же появились публикации, в которых и мусульмане, и христиане утверждали, что происходящее вокруг Ирака на Ближнем и Среднем Востоке никак не может рассматриваться как религиозная война. В них, в частности, указывалось на то, что и в самом Египте христиане в лице главы Коптской Церкви Папы Шеннуды III, и католики мира в лице Иоанна Павла II выступают против военного вторжения в Ирак. Кроме того, государства, которые арабы называют «христианскими» (Франция, Германия, Россия), выступили против нанесения удара по Ираку.

Шейх (глава) Аль-Азхара Мухаммад Сайид Тантави вынужден был срочно разъяснить, что выражение «крестовая война» попало в фетву случайно (он сказал «стихийно»). А 19 марта Академия исламских исследований Аль-Азхара выступила с опровержением собственной фетвы – случай, кажется, беспрецедентный. В новом заявлении говорится, что конечно же нет никаких крестовых походов: они закончились много лет назад, да и тогда у них были нерелигиозные причины и цели. Выражение «крестовый поход» не означает, что происходящее на Ближнем Востоке – война между христианством и исламом. Это также не означает, что ислам находится или будет находиться в состоянии войны с христианством. Так достаточно изящно было дезавуировано и объявление джихада.

Ряд саудовских ваххабитских шейхов, симпатизирующих Усаме бен Ладену, среди которых Али Худейр, Насир аль-Фахд, Ахмад аль-Халиди, Сулейман аль-Апьван, издали фетвы, в которых американо-британское вторжение характеризуется как «крестовый поход» христиан-«неверных». В соответствии с ваххабитской логикой «неверными» и «вероотступниками» провозглашаются и мусульмане, которые в той или иной форме оказывают помощь «крестоносцам». Речь в этом случае идет в первую очередь о правящей в Саудовской Аравии династии Саудидов, которые не только поддерживают США и Британию, но и позволили воинам-«крестоносцам» расположиться на священной земле Аравии.

В середине марта была издана коллективная фетва, подписанная 32 считающимися умеренными саудовскими улемами. Поскольку этот документ появился исключительно в Интернете, а не в официальных источниках, его авторы явно не принадлежат к религиозному истеблишменту. В фетве было заявлено, что величайшим преступлением с точки зрения шариата является прямое или косвенное сотрудничество исламских физических лиц и правительств с Соединенными Штатами в их агрессии. При этом улемы не призвали к джихаду против США, отметив, что для принятия подобного решения требуется специальное коллективное рассмотрение вопроса «прочными в знаниях» улемами.

Подобные фетвы публикуются в Интернете и оказываются доступными всем, кто имеет доступ во Всемирную паутину. С ними воюют, используя электронные технологии: либо просто ликвидируют соответствующие сайты, либо заменяют их проамериканскими.

Саудовские религиозные деятели, поддерживающие правящую династию, не спорят с этими фетвами по существу. Авторов обвиняют только в недостаточной компетентности и несоблюдении процедуры издания фетв. Самое главное для саудовского религиозного истеблишмента– доказать необходимость поддержки правоверными подданными королевства руководства Саудовской Аравии.

После начала вторжения в Ирак потоком пошли заявления официального саудовского духовенства именно в этом духе. Так, шейх Мухаммад бен Абд-ар-Рахман Яиш, имам-хатыб мечети «Слуга двух Благородных Святынь» в Эр-Рияде в связи с упомянутыми выше фетвами утверждает, что нужно совершенно другое: в трудный час испытаний и смуты, в который живет исламская умма, сплотиться вокруг руководства государства Саудовской Аравии, так как разобщенная умма «не стоит и состриженных ногтей». Те же люди, которые разжигают огонь смуты, сами в нем и сгорят. Настоящие правоверные – те, кто, сплотившись вокруг руководства, терпеливо переносят выпавшие на их долю испытания и других призывают терпеть. Что же касается тех исламских деятелей, которых он называет «взыскующими знания», то есть улемов, не занимающих официальных постов, то им подобает не спешить с фетвами, а выжидать, советоваться с признанными улемами, прежде чем издавать фетвы и судить других.

Шейх Ахмад бен Мухаммад аль-Амари, один из руководителей саудовского Министерства просвещения, полагает, что раскол и разногласия идут на пользу только врагам ислама и исламской нации. Поэтому всем саудовцам надо сплотиться вокруг наиболее просвещенных улемов, объединиться вокруг власти предержащей и не поддаваться на безответственные призывы тех людей, которых аль-Амари называет «студентиками», или «талибанчиками» (тувайляб от талиб), а также «людьми, выдающими себя за улемов» (мута’алим).

Шейх Салих бен Ганим ас-Садлян, профессор в Исламском университете имама Мухаммада бен Сауда, утверждает, что даже известный и уважаемый улем не должен выражать в индивидуальном порядке свое мнение относительно происходящего. Более того, он же, пользуясь своим авторитетом, должен запретить ученикам и последователям, «малым в знании», выражать собственное мнение. Вместо этого в делах исламской уммы все должно обстоять так, чтобы верующие в трудные времена испытаний и смут объединялись бы в каждой отдельной стране вокруг улемов и правителей. Очень важно, что речь идет о каждой стране в отдельности, а не о всемирной исламской умме. Что касается фетв, то издавать их должны не отдельные улемы, а специализированные коллективные органы.

Для издания фетвы о джихаде против американского вторжения подобный орган должен был бы собраться и внимательнейшим образом рассмотреть множество вопросов. Является ли это вторжение делом правым или неправым? Нужно ли отвечать на него джихадом? Кто непосредственно участвует во вторжении, а кто только помогает ему в той или иной форме и что обо всем этом говорит шариат?

Что касается самого Ирака, то характеризовать сопротивление иракцев как джихад скорее всего нельзя. И прежде всего потому, что, с одной стороны, американско-британскому вторжению сопротивляются не только мусульмане, но и христиане, представители других религиозных течений, а также неверующие. А с другой стороны, в составе коалиции воюют как мусульмане-курды, так и мусульмане-шииты («Высший совет исламской революции в Ираке», «Партия призыва», «Организация исламского действия»), К тому же на севере Ирака существует достаточно мощная курдская группировка «Ансар аль-ислам», или «Сторонники ислама», которая воюет и против остальных курдов, и против американцев, и против шиитов.

Иракское руководство явно стремится мобилизовать иракцев на сопротивление американо-британскому вторжению с использованием исламской риторики. После первых ударов по Багдаду в своем выступлении 20 марта [2003 г.] Саддам Хусейн употребил слово «Аллах» двенадцать раз, слово «джихад» – два раза, слово «муджахид» (тот, кто ведет джихад) – два раза, «неверные» (в отношении агрессоров) – один раз. Однако для исламского населения Ирака Саддам Хусейн не является религиозным лидером, тем более общепризнанным.

Иракский режим конечно же стремится привлечь исламских религиозных деятелей для военно-политической мобилизации иракцев на сопротивление иностранному вторжению. И до начала вторжения, и после него приходят сообщения об объявлении джихада. Так, 28 марта арабский спутниковый телеканал «Аль-Арабийя» показал проповедь имама-хатыба багдадской суннитской мечети «Абд-аль-Кадир аль-Гай-лани» шейха Абд-аль-Гафура аль-Кайси, в которой он охарактеризовал сопротивление верующих иракцев как «джихад на пути Аллаха». Проповедь перемежалась восклицаниями: «Выше знамя джихада!», «Да здравствует джихад!» и тому подобное.

В середине марта три авторитетных шиитских богослова (Али ас-Систани, Мухаммед Саид аль-Хаким и Башир ан-Наджафи) приняли фетву, но она, вопреки утверждениям некоторых СМИ, не являлась «фетвой о джихаде против США». Слова «джихад» в этой фетве нет. На самом деле в ней говорится о том, что «обязанностью мусульман в этот трудный час является укрепление единства и совершение всего, что в их силах для защиты великого Ирака от [реализации] планов алчных его врагов». Предоставление «любой помощи или поддержки агрессорам считается тяжким грехом и нарушением великого запрета, за которым последуют позор в этой жизни и болезненное наказание в жизни иной [загробной]».

Формального объявления всеиракского джихада против англобританского вторжения в Ираке не было. Есть призывы к сопротивлению агрессору и укреплению единства страны и народа.

Можно было бы объяснить такую позицию нелюбовью иракского исламского духовенства (особенно шиитского) к светскому режиму Саддама Хусейна. Но есть две более глубокие причины. Во-первых, даже исламские деятели (не говоря о светских) понимают, что выпячивание религиозной составляющей этого конфликта (если и предположить ее наличие) обязательно негативно повлияет на национальное и государственное единство Ирака. Шиитские, суннитские и светские иракские деятели опасаются (и говорят об этом прямо), что оккупационные силы используют религиозный фактор для «ливанизации» страны – превращения ее в несколько воюющих между собой протекторатов, сформированных по этноконфессиональному признаку в соответствии с уже опробованной в Ливане системой конфессионализма.

Непосредственно перед началом англосаксонского вторжения в Ирак именно эти проблемы и именно в таких формулировках обсуждались во время переговоров в Тегеране между президентами Ирана и Сирии. Те же проблемы затрагивались на встрече в Бейруте шиитских лидеров Ирака, Ливана и Ирана, на семинаре иракских улемов (суннитов и шиитов) и светских мыслителей в Лондоне. Участники этих мероприятий ясно видят опасность использования американцами «различий в религиях, [религиозных] направлениях и других [идеологических] ориентациях» иракских граждан (тут учитываются наличие и христиан, и массы неверующих, существование которых для самих иракцев не является секретом).

Во-вторых, иракские религиозные деятели (как находящиеся на территории Ирака, так и пребывающие в эмиграции) понимают, что в отношении к этому конфликту мир раскололся, но отнюдь не по линии «христианство-ислам». Они-то как минимум читают газеты и знают, что, с одной стороны, Ватикан однозначно выступил против военного вторжения в Ирак, а с другой – куда уж более исламские государства, чем Саудовская Аравия и Кувейт (не говоря о массе других), прямо или косвенно поддержали это вторжение. Объявить джихад, то есть религиозную войну против иноверцев, означало бы совершить серьезную политическую ошибку: отсечь антиамериканскую солидарность «христианского мира» (если таковой существует) и испугать его установлением в послевоенном Ираке религиозного режима. (Уровень поддержки Ирака в странах Запада по опросам резко снизился после того, как иракский министр иностранных дел заявил, что с пленными будут обращаться «по законам ислама», а не в соответствии с Женевскими соглашениями.)

Именно этим объясняется и позиция муфтия Сирии шейха Ахмада Кафтару, который 27 марта в своей фетве, обращаясь к мусульманам, не стал говорить о джихаде, а заявил, что обязанностью каждого мусульманина и мусульманки (фард айн) является сопротивление захватчикам всеми доступными способами. При этом он не стал обвинять исламских правителей, которые оказывают помощь и поддержку этим захватчикам, в отступлении от ислама. Он просто призвал их прекратить делать это, ибо они «несут ответственность перед Богом, историей и народами».

Вопрос, задаваемый саудовским шейхом ас-Садляном («Правым или неправым делом является американское вторжение в Ирак?»), чисто теоретически предполагает и позитивный ответ на вопрос: «американское вторжение является правым делом». И если шейх ас-Садлян не говорит об этом прямо, то среди арабских мусульман находятся люди, которые практически дают такую характеристику тому, что делает англо-американская коалиция.

25 марта [2003 г.] в каирской газете «Аль-Кахира» брат основателя всеарабской организации «Братья-мусульмане» Хасана аль-Банны Джамаль аль-Банна опубликовал статью, в которой говорится, что действия, предпринимаемые коалиционными войсками для свержения Саддама Хусейна, являются справедливыми и в этом смысле соответствующими исламу. Интересен и достоин подробного рассмотрения ход рассуждений этого автора, опирающегося на исламскую традицию. Он отталкивается от хадиса Пророка Мухаммеда, который гласит: «Поддержи своего брата [по вере] независимо от того, несправедлив он (залим) или претерпевает несправедливость (мазлюм)». Но поддержка несправедливого не может заключаться в том, чтобы потакать его несправедливости и в ней соучаствовать, а в том, чтобы пресечь его несправедливость. И в Коране ведь сказано: «И если бы два отряда из верующих сражались, то примирите их. Если же один будет несправедлив против другого, то сражайтесь с тем, который несправедлив, пока он не обратится к велению Аллаха. А если он обратится, то примите их по справедливости и будьте беспристрастны: ведь Аллах любит беспристрастных!»¹

Из этих и подобных хадисов Пророка и коранических аятов, как полагает Джамаль аль-Банна, следует, что «истинным критерием в определении исламского характера власти является справедливость. Если она справедлива, то она исламская, если же несправедлива, то не имеет к исламу никакого отношения». Тем самым исламский характер власти, который обязывает мусульманина поддерживать ее и вести джихад в ее защиту, – реализация справедливости. Власть же несправедливого властителя не является исламской, и его поддержка не что иное, как противоположность ислама. Если же объективно и беспристрастно посмотреть на власть Саддама Хусейна – справедливая она или нет, – то, по мнению аль-Банны, окажется, что она «по сути несправедливость в наихудшей и наиотвратительнейшей форме». Тут аль-Банна напоминает о применении отравляющих веществ против курдов и шиитов, в результате чего погибли десятки тысяч, об убийстве оппозиционеров без следствия и суда, пытках заключенных, изгнании целых народов с их земель, агрессивной войне, развязанной против исламского Ирана, сотнях тысяч убитых в ирано-иракской войне с двух сторон, захвате и ограблении Кувейта.

Надо было бы, полагает аль-Банна, чтобы улемы издали фетвы, призывающие к войне против этого тирана и притеснителя. И не является ли обязанностью мусульманина, предписанной ему исламом, задает аль-Банна риторический вопрос, воевать против такого властителя, пусть даже придется погибнуть в этой войне? Но никто не стал воевать против этого несправедливого правителя – только Америка. Причем, обращает внимание аль-Банна, она до последнего момента предупреждала Саддама: пусть он оставит власть и тогда войны не будет. По сути дела, Америка делает то, что должны были сделать, но не сделали мусульмане.

Однако Саддам Хусейн пока еще жив, а мусульман полегло уже множество. На это у Джамаля аль-Банны есть по меньшей мере три ответа. Во-первых, если творящий несправедливость прикрывается невинными мусульманами, то в соответствии с заключениями, имеющимися в фикхе (исламском праве), допустимо таких людей убивать, чтобы нанести смертельный удар тирану. Во-вторых, иракские мусульмане – соучастники, пусть пассивные, творившихся Хусейном несправедливостей. Наконец, в-третьих, жизнь мусульман под властью Саддама Хусейна настолько ужасна, что им, как полагает аль-Банна, безразлично – жить или умереть.

Впервые: НГ-Религии. 2003. 19 марта.

1 Коран 49:9.

В столице Саудовской Аравии Эр-Рияде 13 мая (2003 года) произошла серия террористических актов с использованием ударных боевых групп и смертников на автомобилях, груженных взрывчаткой. В жилых комплексах, в которых проживали как саудовцы, так и граждане западных стран, погибли 35 человек и около 200 получили ранения. У самих саудовских властей нет никаких сомнений: действовали религиозные экстремисты, то есть люди, руководствующиеся определенным пониманием того, как должен вести себя настоящий верующий. Именно о религиозном экстремизме заговорили официальные лица, включая руководство Министерства по делам ислама. При этом светские деятели употребляют выражение, более распространенное в современном арабском языке, – татарруф дини (букв, религиозная крайность), а религиозные функционеры – более старое гулювв дини (букв, религиозная чрезмерность). Сама активность экстремистов получила название террора (ирхаб), что тоже является новацией: раньше, когда подобные теракты планировались, готовились, идеологически обосновывались, финансировались и совершались в США, России, Индонезии, Алжире, Палестине и других местах земного шара, они назывались либо «акциями геройского самопожертвования», либо очень нейтрально – и’тида, то есть просто «нападение», а их организаторы, вдохновители и исполнители именовались «ведущими джихад на пути Аллаха» (муджахидун фи сабиль Аллах).

Эти теракты стали неопровержимым свидетельством того, что «Аль-Каида» действует на территории королевства. И «саудовский след» в терактах 11 сентября 2001 года (и не только в них) не какая-то случайность. Если раньше саудовские власти утверждали, что члены этой группировки отсутствуют на территории королевства, а 16 саудовцев среди террористов, уничтоживших примерно 3 тысячи человек в США, – простые пассажиры американских авиалиний, то теперь приходится признавать, что существует экстремистско-террористическая сеть, один из узлов которой находится в Саудовской Аравии. Представители спецслужб королевства заявляют, что в стране имеются от трех до пяти ячеек «Аль-Каиды» по нескольку десятков человек в каждой и суммарное количество алькаидовцев в стране составляет, таким образом, всего несколько сотен человек. Если это так, то задача борьбы против этой террористической сети достаточно проста. И органы правопорядка королевства занялись отлавливанием этих «нескольких сотен». Тут достигнуты определенные результаты: производятся аресты (часть алькаидовцев сопротивляется и есть случаи их убийства при сопротивлении), обнаруживаются склады и схроны с оружием и взрывчаткой и тому подобное.

Однако этим действия саудовских властей не ограничиваются. Впервые саудовские официальные лица публично связали терроризм и религию, тем самым продемонстрировав и себе, и всему миру, что «Аль-Каида» не просто террористическая организация, а организация религиозно-экстремистская, деятельность которой направляется представителями духовенства. В ходе контртеррористических мероприятий в конце мая 2003 года были арестованы несколько улемов (от араб, алим – знаток религии) – Али аль-Худейр, Ахмад аль-Халиди, Насир аль-Фахд. В официальный оборот введено понятие «подстрекатели» (мухарридун). По утверждениям властей, именно арестованные «подстрекали» террористов к совершению теми противоправных действий.

В саудовских СМИ их называют «такфиритская троица» (салюс такфири), потому что они в своих фетвах объявляли «неверными» (так-фир) своих единоверцев, которые в чем-то отклонились от того, что эта «троица» считает истинным исламом. А против «неверных» (то есть подвергнутых тафкиру мусульман, а также всех немусульман – христиан, иудеев и так далее), утверждали они, обязателен вооруженный джихад. Поэтому их еще называют течением «салафитского джихадизма» – джихадийя салафийя¹, имея в виду их принадлежность к религиозному течению, которое является господствующим в Саудовской Аравии и называет себя салафизм (салафийя).

Салафизм (от выражения салаф салих, то есть праведные предки) в саудовском варианте – это ваххабизм. И арестованные – достаточно видные ваххабитские улемы. Али аль-Худейр написал ряд трудов по ваххабизму, среди которых комментарии на произведения основателя ваххабизма Ибн-Абд-аль-Ваххаба: «Книга собирания и очищения, или Разъяснение «Книги единобожия» [Ибн-Абд-аль-Ваххаба]»; «Разъяснения и дополнения к книге «Разъяснение сомнений» шейха Мухаммада Ибн-Абд-аль-Ваххаба». Ахмад аль-Халиди (является по рождению кувейтцем) прославился тем, что выучил наизусть наряду с Кораном и главное произведение Ибн-Абд-аль-Ваххаба «Книгу единобожия», а также трактат классика ваххабизма Ибн-Таймийи «Васитское исповедание веры». Насир аль-Фахд известен тем, что сочинил большой трактат об использовании оружия массового уничтожения в ходе джихада, а также биографию муфтия Саудовской Аравии (ныне покойного) Мухаммада бен Ибрахима Ааль аш-Шайха. (Аль аш-Шайх в фамилии переводится как «из семейства Шейха», и это значит, что человек, носящий такую фамилию, является прямым потомком Ибн-Абд-аль-Ваххаба.)

Все они интегрированы в структуры ваххабитского духовенства через отношения наставничества-ученичества. Так, Али аль-Худейр является учеником Ибн-Укля аш-Шуайби (того самого, который издал фетвы, разрешающие убийство невинных людей в терактах 11 сентября 2001 года²). Тот же аль-Худейр является учеником Мухаммада бен Салиха аль-Усаймина, которого российские читатели хорошо знают по брошюрам на русском языке, распространяемым на территории нашей страны и среди российских паломников в Саудовской Аравии государственным саудовским Министерством по делам ислама при посредничестве фонда «Ибрахим Аль Ибрахим» (например, его книгу «Заметки об истинном вероучении»).

Менее известны или вообще неизвестны российскому читателю такие имена, как Хамд ар-Райс, Абд-аль-Азиз аль-Джарбу, Самир аль-Малики, Сулейман бен Насир аль-Альван, Абд-аль-Карим аль-Хамид, Абд-аль-Ваххаб ат-Тарир, Сальман аль-Ода. Но они и многие другие ваххабитские улемы по своим взглядам и проповедям мало чем отличаются от «троицы подстрекателей». И мы еще наверняка о них услышим.

Сомнительно, что «подстрекателями» (в терминологии саудовских властей) являются только трое арестованных улемов. На ваххабитских сайтах в Интернете (о них ниже) можно обнаружить речь того же аль-Усаймина, в которой он солидаризуется с руководителем «Аль-Каиды» Усамой бен Ладеном³, не говоря уже о сочинениях (книгах, статьях, фетвах), которые ничем не отличаются от творчества «подстрекателей».

Вполне вероятно, что именно этим улемам адресованы угрожающие речи наследного принца Абдаллы, который заявил, что все, кто симпатизирует устроителям взрывов в Эр-Рияде, будут считаться их соучастниками. В конце мая Министерство по делам ислама Королевства Саудовская Аравия (КСА) отстранило от работы 1710 человек из духовенства – имамов, хатыбов, муэдзинов мечетей в разных городах страны, что является событием беспрецедентным в истории Саудовской Аравии.

Власти уверяют, что это не имеет никакого отношения к терактам, но эти уверения мало кого убеждают. И на пресс-конференции в Вашингтоне 12 июня 2003 года, рассказывая о результатах антитеррористической кампании в КСА, советник наследного принца Абдаллы Адиль аль-Джубейр сообщил, что «сотни имамов были сняты со своих постов из-за нарушения запрета призывать к насилию», а около тысячи были отправлены на переподготовку. Всего в ходе антитеррористических мероприятий в королевстве, по его словам, были арестованы около тысячи человек, из которых 300 – в связи с терактами в Эр-Рияде, из них 100 человек отданы под суд. (Примечательно, что саудовские власти увольняют имамов не только в своем королевстве, но и за рубежом. Так, по тому же обвинению – «за призывы к насилию» Лига исламского мира, саудовская организация, действующая на международном уровне, уволила имама главной мечети столицы Италии Рима Махмуда Ибрахима Мусу: тот в проповедях прославлял так называемые акции геройского самопожертвования.)

При этом власти королевства не хотят бесповоротно испортить отношения с ваххабитским духовенством. Одновременно с репрессиями в отношении части религиозных деятелей объявлено, что на строительство и ремонт мечетей выделяется 128 миллионов долларов. И очень многие представители саудовского духовенства словом и делом выражают готовность бороться против «чрезмерно усердствующих в религии» (гулят), то есть религиозных экстремистов. 23 мая 2003 года в мечети Аль-Харам в Мекке имам-хатыб Усама Хайят прочел проповедь, в которой подверг критике принцип такфира. Подобные проповеди были прочитаны во многих мечетях королевства. И все бы хорошо, но этот принцип – один из основополагающих в учении ваххабизма, которому все саудовцы обучаются с раннего детства. В упомянутом выше интервью Адиль аль-Джубейр сообщил, что в Эр-Рияде и Джидде начат эксперимент по изменению содержания школьных учебников, из которых будут изыматься положения о такфире, джихаде, проповедь религиозной нетерпимости и тому подобное – все то, что отличает ваххабизм.

Не случайно советник наследного принца Абдаллы рассказывает об этом в Вашингтоне. Антитеррористическая кампания в КСА, затрагивающая религиозную сферу, насколько можно судить, реализуется по прямому требованию Соединенных Штатов. Президент Джордж Буш-младший оказался, мягко говоря, в неловкой ситуации: США и их союзники в ходе объявленной войны с международным терроризмом нанесли удар по Ираку, в котором не оказалось оружия массового уничтожения и режим которого при всех его действительных и мнимых преступлениях не поддерживал «Аль-Каиду». При этом все указывает на то, что «Аль-Каида» каким-то образом связана именно с Саудовской Аравией как минимум через 16 саудовцев – участников терактов 11 сентября 2001 года. К тому же после удара по Ираку террор не прекратился: 17 мая в Касабланке (Марокко) в результате серии взрывов погибли 24 человека, 60 ранены. 12 мая осуществлен самоубийственный террористический акт в селении Знаменское (Россия, Чечня) да еще теракты в самом Эр-Рияде 13 мая. Во всех этих терактах, исполненных по одной схеме (с использованием самоубийц), ни о каком «иракском следе» не было и речи.

Информированная лондонская газета «Аль-Кудс Аль-араби»⁴ сообщает, что на встрече в Шарм аш-Шейхе (Египет) 4 июня 2003 года Джордж Буш-младший якобы высказал наследному принцу Абдалле ряд претензий: саудовское духовенство продолжает через свои организации финансировать «террористические силы» по всему миру, в частности в Азии; духовенство, а также часть принцев располагают большими капиталами, которые используются для распространения «экстремистской фундаменталистской мысли»; саудовские спецслужбы не противостоят с достаточной степенью активности и результативности террористическим группировкам, особенно в части пресечения их финансирования; не подвергаются изменениям, несмотря на многократные обещания саудовской стороны, учебники религиозных институтов, университетов и общеобразовательных школ, обучающие экстремизму.

В начале июня 2003 года неподалеку от саудовского города Хаиль при попытке задержания убит Юсуф Салих Фахд аль-Айири. Он разыскивался саудовскими властями по обвинению в терроризме и был, что называется, в полном террористском снаряжении: имел на себе пояс со взрывчаткой (так называемый пояс шахида) и письмо от Усамы бен Ладена. В дальнейшем выяснилось, что он в свое время окончил исламский университет имени имама Мухаммада бен Сауда, был имамом мечети в Бурейде (КСА), воевал в Афганистане на стороне «Талибана». Но самое главное – он в течение длительного времени с территории Саудовской Аравии руководил знаменитым в исламистских кругах всего мира интернет-сайтом, который назывался «Центр исламских исследований», но на самом деле являлся признанным органом «Аль-Каиды». Сам аль-Айири (он же Абу-Марийям, он же Абу-Мухам-мад) писал для этого сайта под псевдонимами Салах-ад-Дин и Абу-Ку-тайба аль-Макки. Ему принадлежат такие произведения, как «Ответ на сомнения относительно битвы с гражданскими [лицами] в двух башнях Центра мировой торговли в Нью-Йорке» и «Крестовые войны».

Саудовские власти наконец обратили внимание на то, что на территории королевства действует целая сеть экстремистских группировок, объединенных вокруг интернет-сайтов. Одна такая группировка (саудовские СМИ называют ее «террористической ячейкой») была арестована в районе «Аль-Халидийя» в Медине, ее базой было тамошнее интернет-кафе, руководил ею ученик Али аль-Худейра Турки аль-Фахид, и по месту жительства членов этой группировки спецслужбы обнаружили большое количество оружия, боеприпасов и взрывчатки. Более того, саудовские власти вдруг узнали, что на базе Научно-технического городка имени короля Абд-аль-Азиза (Эр-Рияд) давно запущена и работает целая сеть интернет-сайтов, в основном предназначенных для обмена информацией (в том числе, как утверждают саудовские и американские спецслужбы, информацией шифрованной) и публикации «подрывных материалов», под которыми подразумеваются и фетвы «подстрекателей» – «Реформа» (Аль-Ислах), «Салафиты» (Ас-Сал-афийюн), «Охота за полезными вещами» (Сайд аль-фава’ид), «Заря» (Аль-Фаджар), «Площадь» (Ac-Саха), «Я, мусульманин» (Ана аль-мус-лим) и другие. В саудовской прессе прошли сообщения о том, что закрыты эти сайты, а также личный сайт Али аль-Худейра, где публиковались все его произведения и фетвы, и сайт «Эхо джихада», дававший сообщения о деятельности моджахедов во всем мире (в том числе в Чечне) и публиковавший фетвы «подстрекательского содержания».

Но полагать, что с ваххабитским Интернетом в Саудовской Аравии покончено, было бы преждевременно. В ваххабитскую интернет-сеть, предназначенную как для внутреннего, так и для зарубежного пользователя, на протяжении последних лет вкладывались очень большие средства – ярким примером здесь является прекративший работу в начале июня 2003 года мощный портал «Джихад против неверных и лицемеров» с антологией ваххабитской литературы⁵, финансировавшийся одним из саудовских принцев. Этих сайтов так много, что закрыть их все в одночасье просто невозможно. По некоторым сведениям, ваххабитских (или, если кому-то нравится их так называть, салафитско-джихадистских) сайтов во Всемирной сети более тысячи. И сейчас эта сеть во многом сохранена и действует. Не исключено, что саудовским властям будет интересно узнать, что из Эр-Рияда с ноября 2001 года и до сих пор бесперебойно вещает сайт «Аль-Каида»⁶ На момент публикации этой статьи загружается сайт «Охота за полезными вещами»⁷, с которого можно перейти наличные сайты 43 ваххабитских улемов, где опубликованы их произведения и те тексты, которые власти считают «подстрекательскими». Можно с этого сайта попасть и на филиал «Аль-Каиды» в Ираке⁸. На сайте чеченского филиала «Аль-Каи-ды» любой пользователь Интернета, даже не зная арабского языка, может увидеть аль-каидовца Кутайбу аль-Макки, то есть уроженца Мекки (КСА), который отрекомендован как «эмир одной из групп, подчиняющихся Абу-ль-Валиду»⁹. Найдет пользователь Интернета на этом сайте и фетвы саудовских ваххабитских шейхов Али аль-Худейра (напомню, что это один из «такфиритской троицы»), Сальмана аль-Ода, Хаммуда Бен Укпя аш-Шуайби, Суляймана аль-Апьвана о предписанности мусульманам самоубийственных террористических актов, которые называются акциями шахидов (амалийят аль-истишхад)^⁰.

Трудно поверить в то, что религиозно (ваххабитски) мотивированные теракты в разных странах мира являются звеньями одной цепи. Но опубликованная саудовскими источниками фактура по теракту в Эр-Рияде, а также публикации о деятельности террористов по всему миру позволяют продемонстрировать одну вещь, которая не может быть совпадением.

В последние несколько лет в связи с террористической активностью периодически всплывала фамилия аль-Гамиди. Так, в подготовке террористических актов в Эр-Рияде 13 мая 2003 года принимал участие Али Абд-ар-Рахман аль-Фак‘аси аль-Гамиди (арестован 13 июня в Йемене). Один из опознанных исполнителей, погибших при совершении этого теракта, – Хани Саид Ахмад Ааль Абд-аль-Карим аль-Гамиди.

В осуществлении терактов 11 сентября 2001 года в Соединенных Штатах участвовали целых два аль-Гамиди. Первый – Ахмад Ибрахим аль-Хазнави аль-Гамиди, один из четырех террористов, которые были в «Боинге-757», вылетевшем из Ньюарка и разбившемся в Пенсильвании¹¹. Второй – Саид аль-Гамиди из того же «Боинга-757»¹².

В июне 2002 года в Марокко была раскрыта «спящая» ячейка «Аль-Каиды», в которую входили марокканцы и трое саудовцев, один из которых был аль-Гамиди – Абдалла Мусфир Али аль-Гамиди. По признанию самих арестованных они планировали совершение самоубийственных террористических акций в Гибралтарском проливе. Арестованные мечтали взорвать атомную подводную лодку США. В настоящее время отбывают десятилетний срок тюремного заключения. Примечательно, что в самоубийственных терактах в Касабланке 17 мая 2003 года принимали участие люди из группировки «Джихадистский салафизм» (Аль-Джихадийя ас-салафийя), название которой практически повторяет название течения «салафитский джихадизм», то есть местные ваххабиты.

В марте 2000 года в Чечне убит Якуб аль-Гамиди (он же Гамиди Якуб) – полевой командир из бандформирований саудовца Хаттаба (он же Самер бен Салех ас-Сувейлем)¹³. После убийства Хаттаба место руководителя всех моджахедов, включая как арабов, так и чеченцев, занял Абу-ль-Валид (он же Абу Валид). Это еще один аль-Гамиди, Абд-аль-Азиз аль-Гамиди, сын Саида Бен Али аль-Гамиди, о чем можно узнать на интернет-сайте «Талибан он-лайн»¹⁴. Исламистские сайты демонстрируют нам этого аль-Гамиди, сбивающего российский вертолет на территории России – в Чечне¹⁵. Не исключено, что одна и та же фамилия у организатора терактов в Эр-Рияде и у руководителя арабских моджахедов в Чечне заставила лондонскую газету «Гардиан» утверждать 7 июня 2003 года, что Абу-ль-Валид в феврале 2003 года ненадолго покинул Россию (Чечню), чтобы организовать теракты в Саудовской Аравии (Эр-Рияде). (В мае 2003 г. в Индии, в провинции Гуджарат была арестована группа из восьми саудовских проповедников – за ваххабитскую пропаганду. Был среди них аль-Гамиди – Мухаммад. Об их освобождении хлопотал посол КСА в Индии Салих аль-Гамиди.)

Неважно, в каких родственных отношениях находятся все эти персонажи, но важно то, что аль-Гамиди – фамилия саудовская и среди несаудовцев не встречается: она произведена от названия племени Гамид. (К слову сказать, до недавнего времени консулом Королевства Саудовская Аравия в Москве был Абдалла аль-Гамиди.) Но не надо думать, что одно только это аравийское племя поставляет экстремистов и террористов в разные страны мира. Например, Хаттаб к этому племени не принадлежал.

Это не просто саудовцы. Это саудовцы, имеющие религиозную мотивацию в своей террористической деятельности. Так, Ахмад Ибрахим аль-Хазнави аль-Гамиди, готовясь к терактам в США, испросил фетву на их совершение, которую получил от ныне покойного ваххабитского улема аш-Шуайби¹⁶. Хаттаб, как утверждают его саудовские родственники, постоянно был «на связи с мусульманскими улемами (в Саудовской Аравии. – А.И.) и регулярно получал от них советы»¹⁷. Религиозное обеспечение самоубийственных террористических актов на территории Чечни, как видно из материалов сайта «Ва ислама!», осуществляют саудовские ваххабитские улемы – Хаммуд Бен Укпя аш-Шу-айби, Али аль-Худейр, Суляйман аль-Альван, Сальман аль-Ода.

И чтобы закрыть тему аль-Гамиди. Примечательно, что свою последнюю фетву об обязательном участии мусульман в джихаде перед своим арестом в конце мая ваххабитский улем Насир аль-Фахд издал в ответ на вопрос 18-летнего аль-Асада аль-Гамиди…

Власти Саудовской Аравии начали искать саудовских экстремистов и террористов по всему белу свету. Они затребовали 17 саудовцев, которых суданские военные недавно арестовали в тренировочном лагере на территории Судана. Министр иностранных дел КСА стал вести с Ираном переговоры о выдаче арестованных (или просто содержащихся) там саудовцев – членов руководства «Аль-Каиды». Тем временем власти различных государств в разных концах света – от Мавритании до Камбоджи – ликвидируют саудовские или содержащиеся на саудовские деньги учебные центры. Так, 27 мая в Мавритании арестованы все преподаватели Института исламских и арабских наук (1500 студентов), являющегося Нуакшотским филиалом саудовского Исламского университета имени имама Мухаммада бен Сауда (Эр-Рияд), а сам институт был закрыт. В конце мая в Камбодже власти заявили, что арестовали трех иностранцев-мусульман (египтянина и двух тайцев) в мечети близ столицы.

Правительственные источники сообщили, что арестованные предположительно связаны с сетью «Аль-Каиды» (конкретно их обвиняют в принадлежности к действующей в Юго-Восточной Азии группировке «Джемаа исламийя»). Ответственные лица камбоджийской полиции утверждают, что эти боевики получали финансирование через исламское медресе, действующее в Пномпене (599 учеников). Это медресе было филиалом саудовского исламского университета «Умм аль-Кура», расположенного в Мекке. (К слову сказать, ваххабитский улем Салман аль-Ода, внедряющий через Интернет идею о соответствии канонам ислама самоубийственных террористических актов в Чечне, являлся до недавнего времени руководителем одного из факультетов этого университета.) Власти Камбоджи выслали 28 преподавателей этого медресе – саудовцев, суданцев, йеменцев, нигерийцев, пакистанцев, а также их семьи. Семеро камбоджийских мусульман, сотрудничавших с медресе, задержаны.

Весьма примечательна в этой связи судьба благотворительного фонда «Аль-Харамейн». В экспертных кругах разных стран давно известно, что этот фонд наряду с благотворительной деятельностью занимается финансированием экстремистских группировок по всему миру. (Он наряду с 14 другими юридическими лицами квалифицирован Верховным судом России как террористическая организация.) Филиал фонда в России, как и во всех государствах СНГ, закрыт. Ранее были объявлены террористическими организациями филиалы фонда в Боснии и Сомали, и они тоже были закрыты. Саудовские власти сами начали ликвидировать филиалы этого фонда в Хорватии, Албании, Эфиопии, Афганистане, Пакистане, Кении, Танзании, Индонезии. Во время упомянутой выше пресс-конференции советника наследного принца Абдаллы Адиля аль-Джубейра в Вашингтоне 12 июня он сообщил, что эти закрытия – результат выполнения решения саудовских властей в плане реализации контртеррористической программы и что принят закон, по которому саудовским благотворительным фондам запрещено создавать филиалы за рубежом.

Перспективы этой борьбы против религиозного экстремизма очень неопределенны. Главная сложность состоит в резкой смене того курса, который власти Саудовской Аравии проводили на протяжении трех последних десятилетий в религиозно-политической сфере внутри страны и за рубежом.

Впервые: НГ-Религии. 2003. 18 июня.

1 Аш-Шарк аль-Авсат. 2003. 10 июня.

2 См. статью «Ваххабитский след в „битве при Манхэттене“» в наст, книге.

3 http://www.sahwah.net/Download/OsamabenOthaimeen.rm

4 Аль-Кудс аль-араби. 2003. 7–8 июня. № 4369.

5 http://jihaadulkuffaarin.jeeran.com/

6 Для того чтобы это увидеть, не нужно даже его раскрывать. Название воспроизведено на интернет-адресе http://www.alqa3edh.com/, где «тройка» обозначает арабскую букву «айн».

7 Сайд аль-фава’ид, администратор зарегистрирован в городе Табук, КСА – http://www.saaid.net/

8 Движение «Сторонники ислама»: http://66.246.51.215/ansarislam.htm и филиал «Аль-Каиды» в Чечне: «Ва ислама!» – http://62.50.78.46/

9 http://62.50.78.46/news.php?secid=1&seccid=1658

10 http://62.50.78.46/studies. php?secid=4&seccid=1308;

http://62.50.78.46/studies.php?secid=4&seccid=1208. Там же послание Али аль-Худейра «муджахедам в Чечне»: http://62.50.78.46/studies.php?secid=4&seccid=421

11 www.aljazeera.net/news/arabic/2002/4/4-18-13.htm

12 http://www.fbi.gov/pressrel/penttbom/ua93/93.htm

13 http://www.terrorism.ru/dosie1. phtml?id=11

14 http://www.jwebs.org/mpn/article.php?sid=1357&mode=thread&order=0

15 Video of Abu al-Waleed al-Ghamidi Downing Russian Helicopter// http://www.hafar-albaten.net/aboalwleed1.wmv

16 http://religion.ng.ru/conflicts/2002-05-15/1_vahhabit.html

17 http://www.daralhayat.com/

Теракты так называемых «шахидов» – изобретение ваххабитских улемов (религиозных ученых). Там, куда проникает ваххабитское учение, начинаются акции «шахидов». Поверхностно ориентированные комментаторы утверждают, что чеченцы берут-де пример с палестинцев. Но им, наверное, будет интересно узнать, что фетва о самоубийственных террористических актах ваххабита – ныне руководителя Шариатского комитета Чечни Абу-Умара (он же Мухаммад бен Абдаллах ас-Сайф) – помещена первой на сайте военизированного крыла движения палестинского ХАМАС – «Бригад Изз-ад-Дина аль-Кассама» (в разделе «Фетвы», целиком посвященном самоубийственным террористическим актам «шахидов»)⁸. Сейчас уже известно, что теракты 11 сентября 2001 года с использованием «шахидов» в вероучительном плане обеспечивались ваххабитскими улемами. Так, саудовский шейх Салман аль-Ода 19 июня 2001 года издал фетву соответствующего содержания, и руководитель группы «шахидов» Мухаммад Атта до самого отъезда из Гамбурга в США регулярно с ним связывался по телефону. Саудовские родственники Хаттаба сообщили после его смерти, что он находился на «постоянной связи» с улемами в Саудовской Аравии и «регулярно получал от них советы»⁹. Новый министр юстиции Королевства Саудовская Аравия шейх Абд-аль-Мухсин аль-Абикан, назначенный в ходе начавшейся в королевстве «деваххабизации»¹⁰, довольно витиевато подтвердил роль ваххабитских улемов в возникновении «шахидизма» и последующего его удара по самой

Саудовской Аравии 12 мая сего года: «С самоубийственными операциями в Палестине мы открыли дверь, которую не смогли закрыть»¹¹. Весьма любопытно, что ваххабизм уже распространяется не только из Саудовской Аравии, а и из Чечни. В самоубийственных терактах «шахидов» 16 мая сего года в Касабланке принимали участие члены группы, созданной и руководимой марокканскими моджахедами, прошедшими Чечню и создавшими в городском квартале «Аль-Масира» ячейку «Чеченцы» (Аш-Шишан).

Связь «шахидизма» на территории России с ваххабитами и их верным учеником аль-Басси можно проследить и через давно вещающий сайт «Караваны шахидов» (Кавафиль аль-шухада’)’¹². Этот сайт как раз о джихаде и самоубийственных терактах и ориентирован на Чечню, в чем нетрудно убедиться: на первой странице там фигурируют покойный Хаттаб и Басаев. Полностью изложена теория «шахидизма» со ссылками на выдерганные из Корана и Сунны цитаты¹³.

Романтическая история с «черными вдовами», которые-де мстят за убитых мужей, сомнительна. (Хотя конечно же какие-то личные мотивации, в том числе и такие, в акциях «шахидов» могут присутствовать.) Сейчас мало кто помнит, что акции «шахидов» начались в Чечне в июне 2000 года терактами двух русских пленных солдат, обращенных в ваххабизм, – Джабраила (бывшего Дмитрия) Сергеева и Абдуррахмана (бывшего Александра) Алексеева. В том же месяце «шахидкой» стала принявшая ваххабизм двоюродная сестра Арби Бараева Хава.

«Шахидизм» есть циничная эксплуатация религиозной веры ваххабитскими улемами (как Абу-Умар в Чечне) и ваххабитскими же амирами (военными командирами – как Абу-ль-Валид и Абу-Идрис аль-Басси в Чечне). Если говорить просто, то теоретики и организаторы «шахидизма» обманывают тех мусульман, в том числе новообращенных из славян, которые поддаются на их агитацию. Они сулят «шахи-дам» рай, но скрывают от них, что мусульманину, совершившему самоубийство и убийство, то есть два тягчайших преступления, уготован ад. В своих фетвах ваххабитские улемы, разрешая и рекомендуя самоубийственные террористические акты «шахидов», используют косвенные доводы, почерпнутые из Корана и Сунны Пророка. Но в Коране и Сунне есть совершенно однозначные и безусловные запреты самоубийства. Коран говорит прямо: «Не убивайте себя»¹⁴. Пророк Мухаммад сказал: «Кто убил себя – тому воздаянием геенна огненная». Что касается убийства, то и здесь сказано однозначно: «Не убивайте душу, которую запретил Аллах, иначе как по праву»¹⁵. Как мы видим, есть одна оговорка – о праве. Но в любом случае запрет самоубийства исключает истинное религиозное обоснование самоубийственного террористического акта.

Возникает резонный вопрос: почему или зачем ваххабитским улемам и амирам заниматься организацией массового «шахидизма» в разных концах света? Ответ очень прост: они хотят установления собственного господства в мировом исламском сообществе и переделки мира под ваххабитские шаблоны. В определенном смысле ваххабизм занят уничтожением ислама, ибо что есть «шахидизм», жертвами которого становятся в том числе и мусульмане-неваххабиты, объявляемые «неверными» (в той же Чечне), не говоря уже об уничтожающих себя «шахидах», если не уничтожение ислама – как физическое, так и моральное.

На территории России обманутые «шахиды» и «шахидки», взрывая себя в Моздоке и Москве, отвоевывают территориальный плацдарм для ваххабитов. Они не подозревают, что цель их акций – легализовать ваххабитское квазигосударство, которое называется ЧРИ. Ведется довольно простая, но страшная игра. «Шахиды» выставляются как проявление «отчаяния» чеченцев, которые вынуждены прибегать к таким ужасным акциям, якобы борясь за свою независимость. Альтернативой этому предлагаются мирные переговоры с марионеточной фигурой – «президентом» ЧРИ, который с готовностью отмежевывается от терактов «шахидов».

Если есть в Москве (или Страсбурге) желающие вести такие переговоры, то им нужно иметь переводчика со знанием арабского языка. Действительные хозяева положения в ЧРИ – арабы-ваххабиты.

У арабов существует поговорка о собаке, кусающей брошенный в нее камень. Так говорят о глупом человеке, не понимающем, откуда происходит опасность. Акции «шахидов» не прекратятся до тех пор, пока не будет уничтожен ваххабизм на территории России. Так, может, хватит кусать камень?

Впервые: НГ-Религии. 2003. 16 июля.

1 http://www.kavkaz.org/russ/article.php7ick5269

2 http://62.50.78.46/lt.php/meeting1.rm

3 При цитировании здесь и далее сохраняется орфография источника.

4 Кавказ – Центр. 2002. 27 августа.

5 http://www.uic.nnov.ru/hrnnov/rus/friend/2002/info174.htm

6 http://62.50.78.46/polls.php?secid=15&seccid=1529&pollresult=1

7 http://62.50.78.46/news.php?secid=1&seccid=1862

8 http://www.qassam.org/fatawa/1.htm

12 http://www.shuhadaa.org/

14 Коран 4:29.

15 Коран 6:151, 17:33.

В конце января США и Королевство Саудовская Аравия направили в ООН совместный запрос о включении филиалов саудовского благотворительного фонда «Аль-Харамейн» в Индонезии, Кении, Танзании и Пакистане в список лиц и организаций, причастных к финансированию террористической группировки «Аль-Каида». Ранее ООН, тоже по представлению США и Саудовского Королевства, внесла в этот список руководителя боснийской благотворительной организации «Вазир» (фактически – филиала «Аль-Харамейн») Сафета Дургути. 191 страна, входящая в состав ООН, обязуется применять жесткие санкции в отношении лиц и организаций, входящих в этот список.

В первую очередь речь идет о замораживании их банковских счетов и блокировании всех финансовых операций. На пресс-конференции в Вашингтоне советник саудовского наследного принца Абдаллы Адиль аль-Джубейр заявил, что эти филиалы оказывали «денежную, материальную и логистическую поддержку» «Аль-Каиде» и другим террористическим организациям, а сама совместная инициатива – свидетельство активного участия Саудовской Аравии в антитеррористической борьбе. Саудовский представитель умолчал, однако, о том, что филиалы в вышеупомянутых государствах, а также в Хорватии, Албании, Эфиопии, Афганистане и Малайзии были закрыты еще весной-летом 2003 года по требованию тамошних властей. (Тогда же Пакистан запретил на своей территории деятельность саудовской организации «Всемирная ассоциация исламской молодежи», ряда других саудовских фондов, а также «Комитета исламского призыва» – пакистанского филиала кувейтского фонда «Ассоциация социальной реформы» – из-за их связей с «Аль-Каидой».) С таким же успехом в список можно было внести филиал «Аль-Харамейн» в Азербайджане, закрытый азербайджанскими властями в январе 2000 года. И еще одна несуразность: филиал благотворительного фонда «Аль-Харамейн» продолжает существовать и действовать в Соединенных Штатах (Эшланд, штат Орегон).

Параллельно этим совместным американо-саудовским акциям, касающимся третьих стран, просматривалась серия действий американских властей, направленных против саудовских юридических и физических лиц на территории Соединенных Штатов. В январе 2004 года были лишены дипломатических виз и высланы из страны 23 человека (в том числе 14 саудовцев), которые формально были работниками саудовского посольства, но на самом деле занимались преподавательской и проповеднической деятельностью в США – в Институте исламских и арабских наук (Ферфакс, штат Вирджиния), являющемся филиалом Саудовского исламского университета имени имама Мухаммада Ибн-Сауда.

В первой половине декабря 2003 года американские власти лишили дипломатической визы и выслали из страны исламского проповедника Джаафара Идриса, также числившегося в посольстве КСА в США (в исламском отделе посольства) и возглавлявшего саудовский «Открытый американский университет». Ранее, в начале мая 2003 года, американские власти выслали из США главу исламского отдела посольства Фахда ас-Самири, который находился в стране с 1996 года, будучи по совместительству имамом мечети имени короля Фахда, построенной на саудовские деньги в Лос-Анджелесе. Его выслали по представлению Министерства внутренней безопасности по обвинению в «террористических связях». Совсем недавно в посольстве КСА в Вашингтоне был закрыт исламский отдел – как можно с уверенностью предполагать, не без давления со стороны американских властей. Саудовцы обещали закрыть исламские отделы своих посольств во всех государствах мира.

Становится все более ясно, что Соединенные Штаты при посильной помощи Саудовской Аравии начали осторожный демонтаж мощного внешнеполитического инструмента, который был создан Саудовской Аравией в последние 30 лет и привел ко всемирному распространению экстремистского ислама, а также терроризма, получившего неточную квалификацию «исламского». Этот инструмент в его нынешнем виде представляет собой сложную структуру, центром которой является саудовская Лига исламского мира (ЛИМ, в русскоязычных публикациях именуется также Всемирной исламской лигой; арабское название – Рзбитз эль-элям эль-ислэми).

В системе саудовского государства ЛИМ – это своего рода второе Министерство иностранных дел, а в некотором смысле даже первое – как некий аналог международного отдела ЦК КПСС в Советском Союзе, чья главная функция была политико-идеологическая, а не политико-прагматическая. Лиге исламского мира подчинены организации, которые называются благотворительными фондами.

В настоящее время в КСА действуют 240 таких фондов. ЛИМ пользуется ресурсами религиозных учебных заведений королевства, действует в координации с «настоящим» Министерством иностранных дел, Министерством по делам ислама, спецслужбами и другими государственными ведомствами. Работники и эмиссары ЛИМ входят в штат исламских отделов посольств КСА в разных странах мира. С ЛИМ координируют свою деятельность благотворительные фонды ряда арабских монархий Персидского залива, например Кувейта.

Главной задачей всей этой структуры является то, что называется арабским словом da’wah (буквально – «призыв»), то есть пропаганда, индоктринация, прозелитизм, внедрение «истинного ислама» (на самом деле ваххабизма как официальной идеологии КСА) по всему миру. Эта задача решается посредством преподавательской работы, для которой используются как сами саудовцы, так и несаудовцы, прошедшие подготовку в учебных заведениях на территории КСА или в саудовских учебных заведениях в разных странах мира, назначение ваххабитски ориентированных имамов в мечети, построенные на саудовские деньги, идеологическая обработка по ваххабитским учебникам в военно-тренировочных лагерях, распространение ваххабитской литературы на разных языках, в том числе среди немусульман, обращение в ваххабизм мусульман, традиционно живущих в той или иной стране, и тому подобное.

По сведениям американского журнала «U.S. News and World Report», который ссылается на Группу контроля за незаконными сделками (Illicit Transactions Group), входящую в структуру ЦРУ, за последнюю четверть века Саудовская Аравия через каналы своих благотворительных фондов израсходовала 70 миллиардов долларов на создание примерно в 20 странах мира тренировочных лагерей, закупки оружия, рекрутирование наемников, а также строительство подконтрольных ваххабитам мечетей, медресе, исламских центров. Есть сведения, что ежегодно эти фонды тратят 6 миллиардов долларов на подобную деятельность. Так, в Бангладеше филиал фонда «Аль-Харамейн», как показали обыски, проведенные полицией в Дакке в сентябре прошлого года, истратил 2,4 миллиона долларов на создание медресе, студенты из которых вербовались для ведения джихада в Кашмире и Афганистане.

Но вопрос стоит не только так, что саудовские благотворительные организации финансируют «Аль-Каиду» и другие террористические организации как некую инфраструктуру. Именно da’wah оказывается во многих случаях, если не всегда, первичной по отношению к тому, что советник принца Абдаллы называет «денежной, материальной и логистической поддержкой» террористическим организациям. Иными словами, благотворительные фонды сами способствуют возникновению экстремистских группировок в разных странах мира. Масштабы и объем ваххабитской пропаганды беспрецедентны. Американские исследователи утверждают, что Саудовская Аравия истратила на ваххабитскую пропаганду за последние четверть века больше средств, чем Советский Союз на коммунистическую пропаганду за все время своего существования. Отдельные факты могут дать некоторое представление о масштабах деятельности. Так, фонд «Аль-Харамейн» только в одном декабре 2003 года разослал 150 тысяч именных посылок с «исламскими книгами» на арабском и английском языках в 50 стран Азии, Европы, Африки и Америки. В мае 2003 года «Аль-Харамейн» распространил в иракском Курдистане 20 тысяч экземпляров «исламских книг» на курдском языке. Что это за «исламские книги», можно предположить, зная, что, например, летом 1999 года, незадолго до начала вторжения ваххабитов с территории Чечни в Дагестан, на «независимой исламской территории», контролировавшейся дагестанскими ваххабитами, в военно-тренировочных лагерях идеологическая подготовка «муджахедов», по ныне опубликованным свидетельствам, велась с использованием литературы на русском языке, изданной филиалом «Аль-Харамейн» в Азербайджане. В это время при полевых командирах в Чечне находились в качестве ваххабитских комиссаров официальные представители «Аль-Харамейн», подданные КСА – Абдель-Лятиф бен-Абд-аль-Карим ад-Дараан, Абу-Омар Мухаммад ас-Сейф, а также Абу-Сабит, Абу-Салман Мухаммед, Абу-Абдалла, Салех бен Мухаммед Ад-Дахши. Они не только распоряжались финансами, поступавшими от «Аль-Харамейн», но и были религиозными авторитетами, обосновывавшими ваххабитский джихад против Дагестана.

Что касается Соединенных Штатов, то внимание правоохранительных органов, спецслужб и общественного мнения было привлечено к ваххабизму только после терактов 11 сентября 2001 года, которые осуществили члены «Аль-Каиды», руководствовавшиеся именно ваххабитскими установками. Не без удивления американцы обнаружили, что ваххабизм очень глубоко пустил корни в США. По оценке Алекса Алексиева из «Центра политики безопасности» (Center for Security Policy), 80 % мечетей в США контролируется ваххабитами. Ваххабитская da’wah осуществляется в многочисленных саудовских исламских культурных центрах и институтах. Соответствующая пропагандистская информация обильно представлена на сайте посольства КСА в Вашингтоне. Более того, выяснилось, что интернет-ресурсы Министерства обороны США, предназначенные для воен-нослужащих-мусульман, в полной мере использовались для ваххабитской пропаганды. Расследование показало, что еще во время операции «Буря в пустыне» da’wah осуществлялась ваххабитскими шейхами среди американских военнослужащих, расквартированных на саудовской территории, и некоторое количество американских военнослужащих приняли ислам ваххабитского толка. (Особое внимание к ваххабитской пропаганде в армии США было привлечено после того, как 22 марта 2003 года в Кувейте в расположении американских войск имел место мятеж или теракт – американский военнослужащий-мусульманин Хасан Акбар забросал гранатами три командирские палатки, а затем открыл огонь из своей винтовки М-16. Погиб один офицер, ранения различной степени тяжести получили

15 морских пехотинцев.) Уже после свержения Саддама Хусейна стало ясно, что в Ираке против войск коалиции, представителей международных организаций (ООН, Международного Красного Креста и других) и иракцев стали вести диверсионно-террористическую войну ваххабитские группировки. Связь как минимум некоторых из них (самая активная – «Ансар Аль-ислам») одновременно с «Аль-Каидой» и саудовскими благотворительными фондами (в частности, с «Всемирной ассоциацией исламской молодежи») является установленным фактом. Есть неподтвержденные данные о поступлении денег, оружия и добровольцев из Саудовской Аравии в созданные уже после падения саддамовского режима «Армию [Пророка] Мухаммада» и «Сапафитскую группу проповеди (da’wah) и джихада».

Осторожность, с которой Соединенные Штаты принялись за демонтаж ваххабитских структур, объясняется как минимум двумя обстоятельствами. Во-первых, США дорожат принципами религиозной свободы и не хотели бы огульного обвинения целого религиозного направления – ваххабизма – в терроризме. Недавно посол США Джон Хэнфорд, занимающийся в Госдепартаменте международными вопросами свободы религии, представляя новый ежегодный доклад Госдепартамента о свободе вероисповедания в мире, особо остановился на ваххабизме и заявил, что Соединенные Штаты не считают его изначально преступным течением ислама и придерживаются «взвешенного подхода». «Нас очень беспокоит деятельность некоторых ваххабитов в Саудовской Аравии, вынашивающих террористические замыслы, – сказал Хэнфорд. – В то же время, по иронии судьбы, в других странах мы вынуждены защищать людей, исповедующих ваххабизм. Вопрос стоит не о религиозных убеждениях человека, а о том, как он их исповедует – не толкают ли они его на причинение вреда другим и на совершение терактов». Во-вторых, Соединенные Штаты и Саудовскую Аравию связывают давние отношения партнерства, и любые действия против ваххабитских структур могут быть истолкованы как антисаудовские. Собственно, такие оценки и делаются теми ваххабитскими проповедниками, которых под благовидным предлогом высылают из США.

Но с некоторых пор и саудовские власти, и немалая часть общественности начали осознавать ту негативную роль, которую играют исламские благотворительные организации во внутренней политике самой Саудовской Аравии. В прошлом году на территории королевства была совершена серия террористических актов, в том числе два – в Эр-Рияде (12 мая и 8 ноября). Это продемонстрировало самим саудовским властям совершенно чудовищную вещь: в стране началась террористическая война, которая мало чем отличается от того, что происходило в других странах мира, куда проникал ваххабизм. И эта война ведется не без участия благотворительных фондов. Так, выяснилось, что в террористическую деятельность на территории королевства вкладываются гигантские деньги. Подготовка и осуществление двух упомянутых терактов обошлись, по оценкам саудовских экспертов, в 15 миллионов долларов. После них в ходе «зачисток» и обысков по всей стране было изъято оружия, боеприпасов, взрывчатки, средств связи на 500 миллионов долларов. При этом в схронах и на явочных квартирах террористов обнаруживались ящики для сбора пожертвований, снабженные логотипами известных исламских благотворительных фондов. По оценкам опять-таки саудовских инсайдерских источников, треть этих ящиков для сбора пожертвований по всей стране (а в КСА действуют 240 исламских благотворительных организаций) находилась под контролем террористов. (Параллельно выяснилось, что в руководстве фонда «Аль-Харамейн» процветала коррупция, но это особая тема.) В июле 2003 года, чтобы пресечь финансирование террористической активности на территории КСА, власти запретили сбор пожертвований исламскими благотворительными организациями во всех публичных местах– в мечетях, супермаркетах, на рынках и тому подобное.

Саудовские власти, наверное, были немало удивлены тем, как ударила по ним самим ваххабитская идеология нетерпимости и джихада против «неверных». Оказалось, что многие молодые люди, которые занимались da’wah в разных концах света, в том числе эмиссары и работники благотворительных фондов, увидели, что власти королевства мало соответствуют требованиям «истинного ислама». Ведь для ваххабитов тот, кто водится с «неверными», сам является «неверным». Примечательно, что с начала января 2004 года в стране дала о себе знать подпольная организация «Батальоны „Аль-Харамейн“, заявившая о своей принадлежности к «Аль-Каиде» и совершившая теракт против работника службы безопасности КСА, которая «воюет против ислама и мусульман» (утверждение из опубликованного заявления). И хотя власти КСА традиционно объясняют терроризм в стране внешними причинами (сначала деятельностью «сионистской агентуры», потом, когда стала очевидна несостоятельность подобных утверждений, влиянием всеарабской организации «Братья-мусульмане»), в стране звучат голоса тех, кто совершенно справедливо видит причину терроризма в том, что «эти радикальные группировки черпают оправдание своим действиям в ваххабитских идеях» (формулировка исламского деятеля из Эр-Рияда Мансура ан-Нугайдана).

Комментируя закрытие филиалов «Аль-Харамейн» в мире, главный редактор издающейся в Лондоне либеральной саудовской газеты «Аш-Шарк аль-Авсат» Абд-ар-Рахман ар-Рашид констатирует, что «эти ассоциации практически переносят боевые действия из-за рубежа в страну (Саудовскую Аравию. – А.И.)». И четко формулирует задачу: «Хватит вести ту подрывную деятельность, которой занимаются саудовцы – и сами, и своими деньгами – в разных странах мира».

Впервые: Независимая газета. 2004. 13 февраля

В настоящее время в Великобритании проживают 1,5 миллиона мусульман – как выходцев из так называемых исламских стран, так и коренных британцев. Они объединены в 250 организаций, входящих в ассоциацию «Мусульманский совет Британии» (Moslem Council of Britain), лояльный по отношению к государству, полноправными гражданами которого являются британские мусульмане.

Проблема в том, что на британской территории окопались экстремистские группировки, которые проповедуют недопустимость интеграции мусульман в британское общество. В августе прошлого года в Бирмингеме более 10 тысяч человек проводили съезд «Исламской партии освобождения» под лозунгом «Ты британец или мусульманин?». Ответ однозначный – мусульманин, а не британец. Экстремисты утверждают, что таких «небританцев» на острове проживают 4 миллиона, а статистически достоверная цифра 1,5 миллиона– «происки исламофобов».

«Исламской партией освобождения» в Британии, вернее, в «Британском вилаете» – в партийных публикациях страна их пребывания называется как часть всемирного халифата – руководят пакистанец Вахид Умран и палестинец Хасан аль-Хасан.

Эта группировка не единственная. Несколько дней назад в Лондоне закончился съезд, пожалуй, наиболее организованной из таких группировок – движения «Мухаджиры» (центр в Великобритании, филиалы по всему миру, например в Пакистане, и, как утверждают руководители движения, в США). Съезд проходил в закрытом от прессы режиме, но точно известно, что одна из главных тем обсуждений – защита и распространение ваххабизма в странах, где действуют «Мухаджиры».

Эту группировку, а также «Всемирный исламский фронт», созданный в Лондоне, возглавляет сириец (попавший в Британию в 1986 году после семилетнего обучения в Саудовской Аравии) Омар Бакри Мухаммад. Он же возглавляет самозваный Шариатский суд Великобритании, который, кроме всего прочего, приговорил к смерти премьер-министра Тони Блэра (за участие армии королевства в коалиционных силах в Ираке), а еще раньше – Президента России Владимира Путина (за организацию в 1999 году отпора ваххабитской агрессии против Дагестана с территории Чечни).

В стране есть и другие исламисты восточного происхождения. Египтянин Абу-Хамза (он же Мустафа Камиль) – создатель и руководитель организации «Сторонники шариата» на территории Британии, имеющей филиалы в разных странах мира. Сириец Абу-Басир ат-Тартуси (он же Абд-аль-Мун‘им Мустафа Халима) – представитель сирийских «Братьев-мусульман». Иорданец палестинского происхождения Абу-Катада (он же Омар Махмуд Омар Усман) – один из главных идеологов «Аль-Каиды» и руководитель ее европейской сети, а также глава действующей в Иордании террористической организации «Реформа и вызов», духовный вождь разгромленной недавно в Германии террористической группировки «Единобожие» – находится под арестом с октября 2002 года. Ливиец Абу-Аб-даллах ас-Садик – представитель организации «Воюющая исламская группа».

Саудовцы – сторонники Усамы бен Ладена до сравнительно недавнего времени обретались в Лондоне под вывеской «Комитета доброго совета и реформы» (Advice and Reformation Committee). Связан с Усамой бен Ладеном и саудовский оппозиционер Мухаммад аль-Мас’ари. В настоящее время в Великобритании находится Са’ад аль-Факих, лидер оппозиционного саудовского «Движения исламской реформы». Бывший руководитель саудовской Службы общей разведки Турки аль-Файсал, когда в США началось расследование «саудовского следа» в терактах 11 сентября 2001 года, совершенных «Аль-Каидой», был отправлен в отставку со своего поста и назначен послом КСА в Лондоне.

В руководстве подобных группировок не только выходцы из Ближнего и Среднего Востока. Так, филиал «Мухаджиров» в Ирландии, тесно сотрудничающий с британскими «Мухаджирами», возглавляет Халид Келли (ранее отсидел срок в тюрьме в Саудовской Аравии, где был обращен в ваххабизм).

Экстремистские группировки открыто подстрекают к террору и организуют его в разных странах мира. Прошлогодний съезд организации «Мухаджиры» проходил под лозунгом «Великолепная девятнадцати» и был посвящен прославлению тех террористов, которые совершили атаки 11 сентября 2001 года в США. «Мухаджиры», «Сторонники шариата», руководители «Исламской партии освобождения» отбирают в мечетях и исламских центрах «человеческий материал» и проводят его идеологическую обработку, а боевую подготовку будущие террористы проходят за рубежом.

По некоторым данным, ежегодно до тысячи человек проходят диверсионно-террористическую школу в Кашмире, Афганистане, Чечне и в других местах, где ведется «освободительный джихад». Из них гибнут примерно 10 %, а остальные возвращаются в Британию в качестве «спящих агентов» «Аль-Каиды». Британские спецслужбы полагают, что в настоящее время в стране находятся 3–4 тысячи опытных боевиков, часть которых (приводится цифра 50) готова на самоубийственные террористические акты – как за рубежом, так и в самой Великобритании.

Попытки британских органов правопорядка применить к этим боевикам положения Антитеррористического билля трактуются экстремистами как преследования мусульман и гонения на ислам. Наблюдатели отмечают при этом неуязвимость подстрекателей к террору.

Среди британских мусульман ходят слухи, что причина здесь простая – такие люди, как Омар Бакри Мухаммад и Абу-Катада, являются агентами британских спецслужб. Злые языки утверждают, что дело в другом и все подобные персонажи – кадровый резерв для разных вариантов изменения режимов и даже границ ближне– и средневосточных государств. В этой связи привлекают внимание, например, к тому, что после свержения режима Саддама Хусейна из Лондона в Ирак в апреле 2003 года сразу отправился Абд-аль-Маджид аль-Хо’и, генеральный секретарь «Фонда аль-Хо’и» (Лондон) и потенциальный претендент на руководство шиитами Ирака. Он был убит в мавзолее имама Али в Неджефе местными шиитами, у которых были свои представления о том, кто должен быть у них главным.

После этого, в июле 2003 года, в Ирак, и тоже из Лондона, отправился отпрыск рода Хашимитов шериф Али бен-аль-Хусейн – в качестве кандидата на пост главы конституционной монархии в Ираке. Правда, и он вернулся в лондонские туманы без каких-то реальных успехов. Оказалось, что в соседней Иордании есть целых два претендента на трон Иракского королевства или его суннитской части – хашимитские принцы Хасан бен-Таляль и Ра’ад бен-Зайд.

Велика вероятность смены режима в Иране. И тут тоже есть примечательная вещь – в ноябре прошлого года, чуть ли не в один день с отказом выдать России Ахмеда Закаева, Великобритания отказала в экстрадиции в Аргентину бывшего иранского дипломата Хади Солей-манпура, ныне проживающего в Британии и подозреваемого в причастности к террористическому взрыву еврейского культурного центра в Буэнос-Айресе в 1994 году, в результате которого погибли 85 человек. А уж что говорить о Саудовской Аравии, которая пребывает в ужасе от предсказаний ее распада или разделения либо как минимум смены режима!

Но, наверное, дело в другом. Складывается впечатление, что Британия работает на контрастах и стремится продемонстрировать исламскому миру свою исламотерпимость на фоне Соединенных Штатов, которые несут основную тяжесть глобальной антитеррористической операции, нанося удары по целям, которые позиционируют себя, насколько обоснованно – другой вопрос, как исламские.

Впервые: Независимая газета. 2004. 1 марта

Как в Ираке, так и во всем мире шииты живут с «синдромом жертвы несправедливости». Несправедливость, считают они, заключается в том, что начиная с VII века их незаконно лишают власти и влияния в исламской умме (общине). Еще тогда исламская история якобы пошла «не так, как надо». Как полагают шииты, Пророк Мухаммад заповедал власть в умме имаму Али Ибн-Аби-Талибу, своему двоюродному брату и зятю. Но ее узурпировал первый «праведный халиф» Абу-Бакр (которого шииты не признают, тем отличаясь от суннитов, для которых признание законности этого и еще трех «праведных халифов» VII века является частью религиозного credo).

В дальнейшем все попытки установить в общине власть имамов – потомков Али – пресекались «узурпаторами» самым жестоким образом. Так, день Ашура, отмечаемый шиитами ежегодно, напоминает о том, что 10 октября 680 года войска омейядского халифа Язида убили Хусейна, внучатого племянника Мухаммада и младшего сына Али вместе с его спутниками. На этом месте позже возникла Кербела – город на крови мучеников.

«Синдром жертвы» усугубился после серии терактов в день Ашуры (2 марта 2004 года) в Кербеле и Багдаде. Кровь новых мучеников (более 200 убитых, несколько сот раненых) соединилась с той, что была пролита более 13 столетий назад. Шиитская кровь лилась бурной рекой и при режиме Саддама Хусейна. В 1991 году было подавлено шиитское восстание на юге страны. В 1980 году был убит шиитский аятолла Мухаммад Бакир ас-Садр, а в 1999 году – аятолла Мухаммад Мухаммад Садик ас-Садр и двое его сыновей.

Уже после свержения Саддама Хусейна было убито 24 крупных религиозных деятеля Ирака (подавляющее большинство – шииты), среди которых глава «Высшего совета исламской революции в Ираке» (ВСИРИ) аятолла Мухаммад Бакир аль-Хаким, аятолла Абд-аль-Маджид аль-Хо’и, аятолла Муханад аль-Хаким. Были совершены покушения на аятоллу Мухаммада Саида аль-Хакима и перебравшегося из Ирана в Ирак внука аятоллы Рухоллы Хомейни – аятоллу Хусейна Хомейни. Дело дошло до того, что, опасаясь за свою жизнь, один из шиитских лидеров – аятолла Ал и ас-Систани – вынужден скрываться и общается со своими последователями через сына.

Шииты Ирака в целом одобрительно отнеслись к свержению режима Саддама Хусейна и проектам демократизации страны. Считается, что шииты составляют большинство населения (60 %), и в случае применения принципа «один человек – один голос» их представители получат ключевые посты в системе новой, демократической власти.

Были и другие проекты. Так, в период своей деятельности в условиях эмиграции ВСИРИ ставил вопрос о создании «исламской шиитской автономии» в Ираке. Однако в период оккупации Ирака англо-американской коалицией отдельные шиитские лидеры предложили исключить из голосования население «суннитского треугольника» из-за его сопротивления оккупационным властям.

При этом шиитские лидеры, как входящие во Временный управляющий совет, так и не входящие в него, сделали ряд оговорок относительно закона управления государством в переходный период – временной Конституции Ирака, составленной американцами. (Ее, кстати, критиковал и суннитский Комитет улемов.) И дело тут, видимо, не в несогласии шиитов с тем или иным положением, например с ограничением роли ислама. Дело в том, что многочисленные шиитские лидеры не могут принять окончательные формулы политической системы Ирака до того, как будут решены вопросы лидерства внутри шиитской общины.

Одного из аятолл – Али ас-Систани – в СМИ называют «лидером иракских шиитов». Это неверно в двух отношениях. С одной стороны, он является авторитетом для шиитов не только в Ираке, но также в Иране и Ливане. С другой стороны, и за рубежом, и, что очень важно, в Ираке он не единственный религиозный авторитет шиитов. Именно в шиизме, пожалуй, с наибольшей силой проявляются свойственные исламу де-централизованность, расколотость и внутренняя конкуренция.

Шииты – неконсолидированная общность, поделенная на последователей различных религиозных лидеров. Сами же эти авторитеты отличаются друг от друга этнической принадлежностью, характером отношений с прошлым режимом, ориентацией на внутренние или внешние силы (Иран, Соединенные Штаты Америки, Британия и так далее), включенностью в формирующуюся политическую систему постсаддамовского Ирака. Они также разнятся количеством последователей, которое в значительной степени зависит от финансовых возможностей того или иного аятоллы, контролем за святыми местами в мировых центрах шиизма – Неджефе и Кербеле (Ирак), признанием научного авторитета того или иного аятоллы в Куме (Иран) и прочее. В настоящее время выделяются в основном четыре группировки шиитского духовенства.

Первая – статусное духовенство, люди, которые являлись хранителями шиитской учености и религиозности при режиме Саддама Хусейна в Неджефе, Кербеле, Самарре: Али ас-Систани, Али Башир ан-Наджафи, Исхак аль-Файяд. Они и еще значительное количество их менее авторитетных последователей составляют то, что называется труднопереводимым выражением хавза ильмийя – «научный круг», точнее, богословское сообщество по типу академического, восходящее по меньшей мере к XI веку.

При них (но конечно же не по их вине) роль Неджефа и Кербелы как мировых религиозно-научных центров шиизма пришла в упадок, и эту роль стал играть иранский Кум. Так, на момент политического переворота, осуществленного в 1968 году сторонниками партии БААС, в Неджефе одновременно обучались 30 тысяч талибов (студентов), а накануне свержения Саддама Хусейна там училось всего 3 тысячи талибов разных национальностей и гражданств, среди которых, по утверждению ливанского шиитского деятеля Мухаммада Хусейна Фадляллы, «немалая часть – внедренные агенты иракской службы безопасности». Тем временем в иранском Куме число талибов возрастало, и в 2003 году оно достигло 50 тысяч человек. Так сложилось, что эта группировка состоит из неарабов: Али ас-Систани – иранец, Али Башир ан-Наджафи – пакистанец, Исхак аль-Файяд – афганец.

Этой группировке, обвиняя ее в сотрудничестве с павшим режимом, противостоят два арабских семейства шиитских авторитетов, находившихся в жесткой оппозиции по отношению к Саддаму Хусейну. Семейство аль-Хаким более тяготеет к Ирану. Именно там примерно четверть века назад была создана достаточно мощная организация «Высший совет исламской революции в Ираке» (по некоторым сведениям, насчитывающая до полумиллиона последователей), которая располагает хорошо вооруженной и натренированной милицией «Корпус Бадр».

Одновременно ВСИРИ во многом настроена проамерикански: ВСИРИ – одна из главных оппозиционных иракских сил, с которой США сотрудничают уже длительное время. Еще в начале 1990-х годов эта организация вошла в создававшийся в основном на американские деньги Иракский национальный конгресс. Целью конгресса было свержение Саддама Хусейна.

Мухаммад Бакир аль-Хаким вернулся из Ирана в Ирак в мае 2003 года и в период «шиитских надежд» рассматривался как духовный глава всех шиитов страны и даже как будущий президент Ирака. Но в результате террористического акта аль-Хаким и еще 82 его сторонника были убиты: на выходе из мавзолея имама Али в Неджефе ихждал заминированный автомобиль.

Влиятельное семейство ас-Садр после гибели отца и двух старших братьев в 1999 году возглавляет тридцатилетний Муктада ас-Садр. Это семейство не скрывало своей оппозиционности режиму Хусейна, оставаясь при этом в Ираке. Из-за рубежа ас-Садров критиковали Мухаммад Бакир аль-Хаким (из Тегерана) и Абд-аль-Маджид аль-Хо’и (из Лондона). Аль-Хо и – сын влиятельного в свое время аятоллы Абу-ль-Касима аль-Хо’и, учителя ас-Систани и аль-Файяда, умершего в 1992 году.

После падения Саддама Хусейна Муктада ас-Садр и его люди первым делом захватили мавзолей имама Али в Неджефе (при этом был убит главный смотритель мавзолея Хайдара аль-Калидара ар-Ру-фай’и). Там же сторонники Муктады ас-Садра убили приехавшего из Лондона Абд-аль-Маджида аль-Хо’и. Ходили слухи, что именно люди Муктады ас-Садра убили и «иракского Хомейни» – Мухаммада Бакира ас-Хакима, поскольку имели свое мнение относительно того, кто должен быть лидером шиитов Ирака и руководителем страны. Правда, существует версия, что это убийство совершили ваххабиты.

Сторонники Муктады ас-Садра оказались достаточно активны и в столице Ирака. Они стали господствовать в заселенном преимущественно шиитами районе Багдада Мадина Саддам, переименовав его в Мадина ас-Садр («Садроград») в честь Мухаммада Бакира ас-Садра, отца Муктады. Группировка Муктады ас-Садра создала вооруженные формирования «Армия Махди» (Джайш Махди). Именно эта группировка «прославилась» также захватами суннитских мечетей.

Четвертую группу составляют достаточно многочисленные шиитские деятели, которые руководят религиозно-политическими группировками, представляющими собой некую смесь политической партии и вооруженной милиции. Среди них – одна из старейших шиитских религиозно-политических организаций Ирака «Партия исламского призыва» (Хизб ад-да‘ва аль-исламийя, создана в 1961 году, руководитель Ибрахим аль-Джа‘фари), «Движение исламского призыва» (Харака ад-да’ва аль-исламийя, руководитель Изз-ад-Дин Салим), Мухаммад Бахр аль-Улюм (независимый шиит, в настоящий момент возглавляет Временный управляющий совет – ВУС).

Все эти деятели, а также нынешний глава ВСИРИ Абд-аль-Азиз аль-Хаким входят во Временный управляющий совет Ирака. Характерно, что ни Али ас-Систани, ни Муктада ас-Садр не представлены в ВУС.

Вне ВУС остаются также «Партия призыва – Правовой комитет» (Хизб ад-да‘ва – аль-Маджлис аль-фикхи, руководитель Казим аль-Ха’ири, постоянно проживает в иранском Куме), «Организация исламского действия» (Муназзама аль-амаль аль-ислами под руководством аятоллы Мухаммада Таки аль-Мударриси, Кербела), «Движение исламского согласия» (Харака аль-вифак иль-ислами, руководитель Джа-маль аль-Вакиль, подчиняется авторитету иранского аятоллы Садика аш-Ширази), «Иракский патриотический фронт» (Аль-Джабха аль-ва-танийя аль-иракийя, создан уже после свержения Саддама Хусейна, руководители – Мухаммад Абд-аль-Джаббар, Хал иль аль-Хифаджи, Надим ат-Та’и), «Хизбалла – Ирак» (Акиль Мухаммад аль-Галиби, о создании группировки объявлено в 1992 году), Ассоциация улемов (Джама’а аль-уляма’», руководитель Мухаммад Бакир ан-Насири), «Воинство имама» (Джунд аль-имам, руководитель Талиб аш-Шабан-дар). По слухам, на территорию Ирака проникло около 15 тысяч иранцев, которые создали три новые «Хизбаллы».

Есть также целый ряд локальных политико-военных группировок шиитов. «Ассоциация объединенного исламского фронта» (Джама’а аль-джабха иль-исламийя аль-муваххада), действующая в багдадском районе Казымийя. Возглавляет ее Мухаммад Махди аль-Халиси, до недавнего времени находившийся в Сирии. На юге страны, в Басре, действует шиитская милиция «Исламские базы» (Аль-Кава‘ид аль-исламийя, руководитель Абдалла аль-Файсал). Там же в основном дислоцирован «Корпус Бадр», подчиняющийся ВСИРИ. На севере Ирака, в Курдистане, «Шиитский совет туркоманов» (Аль-Маджлис аш-ши‘и ли-т-туркуман) категорически выступает против даже самого названия «Курдистан» и требует соблюдения прав этой третьей по численности тюркоязычной народности в стране – как шиитов, так и суннитов.

Еще одна проблема, встающая перед шиитами Ирака в связи с временной Конституцией, – провозглашение ислама «официальной религией» Ирака. Совсем не праздным для иракцев является вопрос о том, какой ислам будет в Ираке «официальной религией». В стране обостряются извечные суннитско-шиитские противоречия. И если при Саддаме Хусейне, в условиях диктатуры эти противоречия подавлялись, а националистический светский режим формировал относительно однородную иракскую нацию, то сейчас в стране наблюдается своеобразное «суннитское возрождение» с сильным ваххабитским уклоном. Это «возрождение» имеет достаточно четкую антишиитскую направленность.

Исполнители и заказчики терактов 2 марта нынешнего года в Кербеле и Багдаде вычисляются иракскими шиитами без труда. 5 марта во время проповеди в мечети мавзолея имама Мусы аль-Казыма в Багдаде шиитский имам Хазим аль-А‘раджи прямо обвинил в совершении кровавых терактов «Аль-Каиду» и ваххабитов. Впрочем, он мог бы выразиться короче: ваххабизм, поскольку «Аль-Каида» – ваххабитская организация.

О том, что это дело рук ваххабитов, говорит прежде всего использование террористов-самоубийц, так называемых «шахидов». Примечательно, что теракт против молящихся в шиитской мечети в пакистанском городе Кветте, совершенный одновременно с терактами в Кербеле и Багдаде, тоже был исполнен террористом-смертником. Ваххабиты сумели внедрить особую террористическую «культуру» и собрать достаточно большое количество людей в разных странах мира, верящих, что, совершив «акт самопожертвования» (истишхад, шахада), то есть самоубийственный террористический акт, и унеся с собой как можно больше жизней «неверных», мусульманин попадает прямиком в рай, точнее, в его часть, предназначенную для избранных, – Аль-Фирдаус. Есть свидетельства, что в настоящее время среди части иракских суннитов распространена поговорка «Убей шиита – попадешь в рай», понимаемая как руководство к действию.

Но ведь шииты – это мусульмане, а не «неверные», скажет читатель и будет прав. Однако не с точки зрения ваххабитов. Для них шииты непросто «неверные», ной «худшие из людей». Именно эта характеристика шиитов обнаруживается в послании Абу-Мус‘аба аз-Заркави (он же Низар Фадль аль-Халяиля) одного из руководителей «Аль-Каиды», которое распространяется среди суннитов Ирака.

И если авторство аз-Заркави у кого-то может вызвать сомнения, то ваххабитская религиозно-идеологическая основа этого послания очевидна. В документе в том числе утверждается, что «Аль-Каида» осуществила два с половиной десятка террористических актов на территории Ирака. Очень вероятно, что это действительно так, если рассматривать «Аль-Каиду» как сетевую организацию, включающую в себя множество ассоциированных коллективных членов – группировок.

В Ираке в настоящее время действуют относительно умеренные суннитские религиозно-политические группировки – «Иракская исламская партия» (иракские «Братья-мусульмане», представитель которых входит в ВУС) и «Исламская партия освобождения» (Хизб ат-тахрир аль-ислами). В «суннитском треугольнике» также действуют милицейские отряды типа «Муджахедов Эль-Феллуджи» (Муджахиду аль-Фаллуджа).

Но еще до падения режима Саддама Хусейна в Ираке (в Курдистане, в районе Халабджи) действовала ваххабитская группировка «Ансар аль-ислам» («Сторонники ислама», руководитель мулла Карикар, находится в Скандинавии), идеологически, финансово и кадрово подпитывавшаяся из Саудовской Аравии. Сейчас она расползается по всему Ираку. Есть еще суннитская «Исламская группа» (Аль-Джама‘а аль-исламийя, идеологически и организационно близка к «Ансар аль-ислам», действует в основном в Курдистане, руководитель – мулла Али Бабир).

К тому же после свержения Саддама в Ираке появились целая серия суннитских (по преимуществу арабских, с участием арабов из других стран) боевых группировок, совершающих террористические акты против шиитов, а также курдов: «Ансар ас-Сунна» («Сторонники Сунны»), «Движение ясного знамения» (Харака аль-фатх аль-мубин, руководитель – Салих Мухаммад ад-Далими), «Ячейки джихада» (Халяя аль-джихад), «Минарет» (Аль-Манара), «Месть Аллаха» (Са’р Аллах), «Мусульманская молодежь» (Аш-Шабиба аль-исламийя), «Армия Мухаммада» (Джайш Мухаммад), «Белые знамена» (Аль-Альвия аль-бай-да»), «Силы Халида Ибн-аль-Валида» (Кувват Халид Ибн-аль-Валид), «Группа Страшного суда» (Джама» а аль-Кари‘а).

Программа всех этих группировок носит откровенно антишиитский характер: «Движение ясного знамения» открыто позиционирует себя как «суннитский противовес» шиитской «Армии Махди» Муктады ас-Садра; «Силы Халида Ибн-аль-Валида» «специализируются» на убийстве шиитов, выходящих из мечетей. Название группировки «Белые знамена» должно напоминать шиитам о том, что именно белым был цвет знамен у того войска, которое убило имама Хусейна и его спутников 13 столетий назад. И нынешние шииты Ирака хорошо понимают это символическое послание, адресованное им.

Особенно пугает их то, что в Ираке появилось финансируемое и обеспечиваемое боевыми кадрами с территории Саудовской Аравии ваххабитское «Салафитское движение проповеди и джихада» (Аль-Ха-рака ас-салафийя ли-д-да‘ва ва-ль-джихад). Созданное в Алжире в начале 1990-х годов ваххабитское движение с таким названием смогло развязать кровопролитную гражданскую войну в этой стране, в отличие от Ирака однородной в конфессиональном отношении.

Обладающие хорошей исторической памятью шииты Ирака помнят, как ваххабиты в 1802 году захватывали Кербелу. Тогда были жестоко убиты тысячи мирных жителей, разрушен, разграблен и осквернен мавзолей имама Хусейна, а награбленные сокровища ваххабиты увезли из города на четырех тысячах верблюдов. Для иракских шиитов теракт 2 марта в Кербеле – страшное напоминание о ваххабитской угрозе.

Возможно ли остановить это насилие? Признаться, нет уверенности, что различные исламские религиозно-политические силы, действующие на территории Ирака, в состоянии это сделать.

Впервые: НГ-Религии. 2004. 17 марта

В настоящее время на исследователя (он же эксперт и консультант политических институтов, правозащитных организаций, правоохранительных органов, силовых ведомств и тому подобное, а также public opinion maker) обрушивается буквально лавина информации, которая при ее первичной «рубрикации» обозначается как «исламский радикализм» («исламский экстремизм», «исламский терроризм¹). Эта «рубрика» включается в более широкий класс явлений и процессов – «политический ислам», который, как предполагается, является подклассом того, что называется «ислам». Сама квалификация процессов и явлений как исламских предполагает принятие исследовательской гипотезы о наличии какой-то сущностной связи между радикализмом (экстремизмом, терроризмом) и исламом.

Существование такой связи усиленно отрицается самыми разными людьми. Сейчас очень часто можно слышать или читать о том, что какая-то группировка, совершающая акты насилия по отношению к разным объектам (оккупационным войскам, иноверцам и «неверным», мирным гражданам различных государств и тому подобное) и называющая себя исламской, не является исламской, а исламом «прикрывается», «маскируется» как «оболочкой», «маской» и так далее – существует длинный метафорический ряд. К подобной квалификации прибегают либо люди, стремящиеся уберечь ислам и мусульман от дискредитации действиями отдельных группировок, совершающих противоправные и/или аморальные действия, либо те, кто опасается, что нежелательные для общества нормы и установки, которым следуют эти группировки, получат распространение среди всех или подавляющего большинства мусульман, либо большие поклонники политкорректности, либо мусульмане – идеологические и политические конкуренты каких-то из маркирующих себя в качестве исламских группировок, либо те, кто искренне верит в высокую миссию ислама как одной из богоданных религий, которая не может иметь никакого отношения к насилию и террору.

Однако голословное отрицание подобной связи звучит довольно неубедительно, во всяком случае для объектов экстремистско-террористической активности, – тем более что есть множество голосов (в том числе среди субъектов этой активности), которые утверждают наличие такой связи (причем сами эти субъекты, естественно, не характеризуют свою активность как террор, а ведут речь о «легитимном джихаде» и тому подобное). Предпринимаются попытки концептуального решения данной проблемы. Вице-председатель Совета национальной разведки (National Intelligence Council) ЦРУ США Грэм Фуллер на первых страницах своей недавно изданной книги «Будущее политического ислама» обращает внимание на эту проблему и разделяет две вещи – ислам и мусульмане. «Ислам – это религия. Употребление этого слова применимо, строго говоря, только к самой религии. Мы не можем, не впадая в ошибку, сказать, что „ислам продвигается [on the march]“ или что „ислам антизападен“; это скорее практика и деятельность мусульман, которая может быть так описана»². Некоторые российские исследователи предлагают пользоваться двумя категориями – «исламский» и «мусульманский» – и первой обозначать все явления, имеющие отношение к исламу, а второй – к мусульманам. И в принципе можно было бы принять это разделение, подразумевая, например, под «исламским» все то, что имеет отношение к исламу как системе норм (социальных, экономических, мировоззренческих, вероучительных и так далее), а под «мусульманским» – относящееся к следованию (или нарушению) этих норм мусульманами (тогда, например, антизападничество мусульман, упомянутое Грэмом Фуллером, может оказаться не имеющим никакого отношения к исламу, что, конечно, не могло бы не радовать). Но в действительности проблема не решается – в основном из-за того, что под «мусульманами» понимаются либо все население так называемого «исламского мира» (при рассмотрении ситуации на глобальном уровне) и тогда ведется речь о «столкновении цивилизаций» (или их «диалоге»), либо население страны (или стран), считающейся «исламской», либо какие-то этнические группы, которые исторически связаны с исламом, – так называемые «этнические мусульмане» или просто «мусульмане»³. В последнем случае («этнические мусульмане») оказывается, что существуют даже «светские (секулярные) мусульмане» – люди, которые игнорируют исламские нормы, вообще не соотнося с ними свое поведение⁴.

Кто-то может сказать, что проблема чисто формальная. Но, по-видимому, это не так. Если полагать, что «исламский экстремизм» имеет отношение не к исламу, а к мусульманам⁵ (тогда можно было бы его называть «мусульманским экстремизмом»), то в этом случае для предотвращения экстремизма необходимо воздействовать на те факторы, которые заставляют мусульман независимо от их религиозной принадлежности осуществлять деятельность, подпадающую под категорию «экстремизма»⁶. (Правда, при ближайшем рассмотрении данной концепции оказывается, что своего рода вульгарный экономизм в трактовке этих процессов абсолютно несостоятелен. Экстремизм и терроризм требуют мощной финансовой базы. Так, подготовка и осуществление двух самоубийственных терактов ваххабитскими боевиками в Эр-Рияде 12 мая и 8 ноября 2003 года обошлись, по оценкам саудовских экспертов, в 15 миллионов долларов. В ходе «зачисток» и обысков по всей стране в период после совершения терактов было изъято оружия, боеприпасов, взрывчатки, средств связи на 500 миллионов долларов (!)⁷. По сведениям американского журнала «U.S. News and World Report», который ссылается на Группу контроля за незаконными сделками (Illicit Transactions Group), входящую в ЦРУ, Саудовская Аравия через каналы своих благотворительных фондов израсходовала за прошедшую четверть века 70 миллиардов долларов на создание примерно в двадцати странах мира тренировочных лагерей, закупки оружия, рекрутирование наемников, а также строительство подконтрольных ваххабитам мечетей, медресе, исламских центров⁸.)

Если же такого рода экстремизм имеет отношение к религии, то тогда нужно, наверное, как минимум понять, что происходит. И, если удастся, воздействовать на религиозные факторы экстремистской и террористической активности. Без труда можно обнаружить свидетельства того, что подобный подход к проблеме получает распространение даже среди искренних и активных защитников религиозных свобод. Недавно посол США Джон Хэнфорд, занимающийся в Госдепартаменте международными вопросами свободы религии, представляя новый ежегодный доклад Госдепартамента о свободе вероисповедания в мире, особо остановился на ваххабизме и заявил, что Соединенные Штаты не считают его изначально преступным течением ислама. США придерживаются «взвешенного подхода» к ваххабизму: «Нас очень беспокоит деятельность некоторых ваххабитов в Саудовской Аравии, вынашивающих террористические замыслы, – сказал Хэнфорд. – В то же время по иронии судьбы в других странах мы вынуждены защищать людей, исповедующих ваххабизм. Вопрос состоит не в религиозных убеждениях человека, а в том, как он их исповедует – не толкают ли они его на причинение вреда другим и на совершение терактов». В ряде арабских стран проводится деятельность, направленная на своего рода «деэкстремизацию» религиозного образования и религиозного дискурса (изъятие из учебных программ, в том числе и религиозных образовательных заведений, положений о джихаде, об обязательной ненависти к «неверным», под которыми, например, в ваххабитских учебниках в Саудовской Аравии подразумеваются христиане, иудеи, неверующие и все мусульмане-неваххабиты)⁹.

Однако к настоящему времени полной ясности в этих вопросах нет. Фундаментализм, модернизм, традиционализм, реформаторство, исламизм, интегризм, радикализм, экстремизм, фанатизм, ревайвализм (возрожденчество) и так далее – вот те концепты, с помощью которых предпринимаются попытки проанализировать происходящие процессы. Продолжающиеся до сего дня дискуссии много дали для понимания происходящего в исламе и с исламом.

Но все-таки складывается впечатление, что в этих дискуссиях с употреблением упомянутых концептов в отношении ислама есть внутренний порок. Это метафоризация, или, выражаясь более развернуто, перенесение на ислам концептов, выработанных в иной (неисламской) культурной среде и предназначенных для концептуального освоения иной религии – христианства. Получается примерно следующее. При обсуждении верблюда его метафорически назвали «кораблем пустыни» и после этого стали вести споры о кораблестроении – вместо того, чтобы исследовать самого верблюда. Так, ислахистское, то есть восстановительное, исправительное движение (то, что называется у мусульман арабским словом ислах – современное значение «реформа») стало трактоваться как Реформация. Пришлось даже слышать смешные разговоры о том, что ислам на шесть веков «моложе» христианства, то есть «отстает» от него на шесть столетий, и если Реформация в христианстве наступила в XVI веке, то нужно прибавить шестьсот лет, и получается, что сейчас ислам и готовится к своей «Реформации»¹⁰.

В таком подходе проявляется неизжитый европоцентризм, который давал себя знать в разных формах в прошлом, XX веке, – вспомним поиски «Возрождения» («Ренессанса») в восточных культурах, которыми надолго озаботились многие (тогда советские) востоковеды, или знаменитую «пятичленку» (учение об общественно-экономических формациях) и дискуссии о феодализме на Востоке, «азиатском способе производства» и тому подобное.

Этот европоцентризм наложился на кризис российского исламоведения, наступивший в постсоветский период и проявившийся с особой силой в частном на первый взгляд вопросе о том, существует ли ваххабизм как особое направление (течение, секта) в исламе¹¹. Само возникновение подобной дискуссии стало показателем того, что, с одной стороны, утрачивается концептуальный инструментарий исламоведения, а с другой – не рассматривается, остается неизвестной реальная фактура современного ислама. Стали все более распространяться публикации об «исламе вообще», в которых даются наборы стереотипов или мифологем¹². При этом вследствие путаницы относительно «ислама» и «мусульман» исламоведение стало трактоваться как страноведение или регионоведение.

Настало время сознательного обращения российского исламоведения к тому методу исследования, который я бы обозначил как неоклассицизм, под которым понимается преимущественно эмпирическое исследование конкретных группировок (течений, направлений, школ и тому подобное), возникающих и существующих в исламе, как исламских, то есть представляющих собой проявление внутренней динамики этой религии как сложного комплекса институтов, отношений, представлений, норм и верований.

Во второй половине XX века, особенно в его последней четверти, стало очевидно, что внутри ислама как системы религиозных представлений, отношений и институтов происходят некие существенные изменения. Эти изменения выразились, пожалуй, в первую очередь в том, что в массовом порядке и практически во всех зонах распространения ислама стали возникать (и этот процесс пока бурно продолжается) исламские религиозно-политические организации и группировки, то есть такие группировки, которые заявляли себя религиозными – исламскими – и действовали в сфере политики. Новизна этого процесса проявлялась как минимум в многочисленности нововозникавших группировок¹³.

За этот период появилось не менее полутысячи таких объединений, самые известные среди которых – «Аль-Каида», египетский «Джихад», палестинский «Исламский джихад», действующая в Ираке «Ансар аль-ислам», британская «Сторонники шариата», развернувшая активную деятельность в Сингапуре, Малайзии и Индонезии «Дже-маа Исламийя» и так далее. Процесс далек от окончания. Только за 2003 год дали о себе знать организации, либо в прошлом неизвестные, либо ранее не действовавшие на тех или иных территориях, либо предполагавшиеся уничтоженными, либо прежде находившиеся в тени: «Кутбиты» (аль-Кутбийюн, Египет), «Шахадат аль-Хикма» (Бангладеш), «Воинство Аллаха» (Джунд Аллах, Египет), «Движение пробуждения и добродетели» (Харака аль-якза ва-ль-фадиля, Марокко), «Прямой путь» (Ас-сират аль-мустаким, Марокко), «Секретная армия мусульманских муджахедов» (Афганистан), «Джихад» (Йемен), ХАМАС (Кувейт), «Меч мусульман» (Афганистан), «Исламский джихад» (Эритрея), «Группа солидарных с, Аль-Каидой“» (Йемен), «Исламская партия освобождения» (Британия-Египет), «Такфир и хиджра» (Египет), еще одна группировка «Такфир и хиджра» (Марокко), «Совет руководства Движения единобожия» (группировка откололась от «Движения единобожия», Ливан), «Джихадистский салафизм» (Марокко), «Джихад» (на египетском диалекте Гжад, по-арабски Джихад – без определенного артикля, Египет; не путать со старым «Джихадом» под руководством Аймана аз-Завахири, который называется с употреблением артикля аль – аль-Джихад), «Джихад» (Голландия), «Исламский джихад» (Израиль), «Джамаат-уд-Даава» (бывшая «Лашкар-э-Тойбам», Пакистан), «Худдам-уль-Ислам» (бывшая «Джаиш-э-Мухаммед», Пакистан), «Ансар аль-ислам» (Ирак – Курдистан), «Исламская группа» (аль-Джа-ма‘а аль-исламийя, Ирак), «Организация исламского действия» (Ирак), «Исламское движение» (Ирак), «Исламская партия призыва» (Ирак), «Сайф-уль-муслимин» (Афганистан), «Риядус салихийн» (Россия – Чечня), «Хранители салафитского призыва» (Алжир), «Муджахеды Острова арабов (Аравийского полуострова. – А.И.)» (Саудовская Аравия), «Исламское движение» (Израиль), «Аль-Мадина» (Индия – Джамму и Кашмир), «Исламская партия середины» (Иордания), «Отряд Света» (Ливан), «Единобожники» (аль-Муваххидун, Саудовская Аравия), «Мусульманская объединенная армия» (Пакистан), «Сторонники

Сунны» (Ансар ас-Сунна, Египет), «Движение единобожия и реформы» (Харака ат-тавхид ва-ль-ислах, Марокко), «Джихад за поддержку мусульман внутри страны и за рубежом» (Джама’а аль-джихад мин аджль наср аль-муслимин фи-д-дахиль ва-ль-харидж, Египет), «Салафитская группа» (аль-Джама’а ас-салафийя, Ирак), «Ярмук» (Россия – Кабар-дино-Балкария, Карачаево-Черкесия), «Сторонники Сунны» (Ансар ас-Сунна, Ирак), «Армия сторонников Сунны» (Джайш ансар ас-Сунна, Ирак), «Полки имама Мусы ас-Садра» (Альвия иль-имам Муса ас-Садр, Ливан), «Салафитская группа проповеди и джихада» (аль-Джама’а ас-салафийя ли-д-да’ва ва-ль-джихад, Ирак), «Лашкар-э Омар» (Пакистан), «Батальон «аль-Харамейн» (Катиба аль-Харамвйн, Саудовская Аравия), «Силы Халида Ибн-аль-Валида» (Ирак), «Сражающаяся салафитская группа» (аль-Джама’а ас-салафийя аль-мукатиля, Ирак), «Организация исламского движения» (Islami Hareket Огдйпйе, Турция), «Месть Аллаха» (Са’р ал-Лах, Ирак), «Хизб ан-Нусра» (Узбекистан), «Минарет» (Аль-Манара, Ирак), «Ансар» (Непал), «Исламские тигры освобождения» (Бангладеш), «Движение исламского джихада» (Бангладеш), «Фидаины ислама» (Афганистан), «Единобожие» (Ат-Тавхид, Германия), «Мухаджиры» (Ирландия), «Хизбалла» (Ирак), «Организация „Аль-Каиды“ на Аравийском полуострове» (Танзим аль-Ка’ида фи-ль-Джазира аль-Арабийя, Саудовская Аравия), «Единобожие и джихад» (Ат-Тавхид ва-ль-джихад, Ирак)¹⁴.

Активность этих группировок чаще всего носит насильственный характер, ее просто невозможно не заметить (самая показательная акция– теракт, совершенный «Аль-Каидой» 11 сентября 2001 года в США). Поскольку эти группировки сами позиционируют себя в качестве исламских, что видно хотя бы из принимаемых ими названий-маркеров, постольку в широком общественном обиходе (в первую очередь в СМИ) эта активность стали ассоциировать с исламом. Правда, были и утверждения, что некоторые из группировок, а то и все, не являются исламскими, а ислам «используют», исламом «прикрываются» и так далее¹⁵.

Возникновение указанных выше группировок – равно как и любых других, которые могут возникнуть в будущем, – допустимо рассматривать как никогда не прекращавшийся в исламе процесс сектантского деления – по-арабски ифтирак, результатом которого было (и остается) возникновение все новых сект (араб, фирак, единственное число фирка). Необходимо сразу оговориться – и эта оговорка связана именно с остаточным европоцентризмом. Когда мне доводилось говорить на эту тему («исламские секты») в аудитории неисламоведов (например, религиоведов, занимающихся христианством, или верующих-православных) возникал вопрос: не будет ли это слово обидным или оскорбительным для мусульман: слово «секта» в русском и других западных языках приобрело пейоративный оттенок¹⁶. Но арабское слово фирка полностью соответствует латинскому secta с его этимологией отсекать, разделять (от лат. sectare), а негативный оттенок это слово в западных языках приобрело достаточно поздно, в том числе во французском, откуда оно было заимствовано русским.

Однако дело даже не в этом. Раскол (ифтирак) на секты (фирак) и пребывание мусульман в этом состоянии вплоть до Судного дня – одно из важнейших положений Сунны. Он предсказан в известном хадисе Пророка о 73 сектах. В наиболее простом варианте он гласит: «Раскололись иудеи на 71 секту. И раскололись назреяне (христиане. – А.И.) на 72 секты. И расколется моя умма (сообщество верующих. – А.И.) на 73 секты»¹⁷.

Есть разные варианты этого хадиса. Приведу некоторые. Так, у аль-Макки (умер в 998 году) в его «Пище для сердец» этот хадис выглядит следующим образом: «Раскололись назреяне на семьдесят две секты. Моя умма добавит к ним одну. Все они [будут гореть] в адском пламени, кроме большинства (ас-савад аль-а‘зам)»¹⁸. На последней странице «Васитского исповедания веры» Ибн-Таймийя (умер в 1328 году) обращается к известному хадису Пророка о том, что после его смерти исламская община расколется на 73 секты, из которых все попадут в огонь, кроме одной – состоящей из «тех, кто держится [точно] того (мисль), что я (то есть пророк Мухаммад. – А.И.) сегодня и мои сподвижники»¹⁹. Интересный вариант хадиса обнаруживается у аль-Газали (умер в 1111 году): «Расколется моя община на 73 секты. Все они [будут] в раю (так! – А.И.), кроме еретиков (занадика)»²⁰.

При всех вариациях хадисов речь идет об обязательном, неизбежном расколе исламской общины на секты. От многих исследователей ускользает глубокий вероучительный смысл этого хадиса в любом его варианте. Кто бы ни провозглашал себя «спасшейся сектой», окончательный приговор, то есть квалификация ее в качестве спасшейся, шедшей правильным, истинным путем, принадлежит Богу, а не людям. И до Божественного приговора люди просто не в состоянии определить, какая из сект является спасшейся. В этом отношении группировки, которые взяли себе названия, либо прямо указывающие, либо намекающие на то, что именно они и есть та самая «спасшаяся секта» («Спасшиеся от [адского] пламени», Египет; «Салафитский джихадизм»²¹, Марокко; «Салафитская группа за развитие джихада», Алжир; «Салафитская группа проповеди и вооруженной борьбы», Алжир; «Салафитское движение», Кувейт; многочисленные группы, в названии которых присутствует арабское слово джама’а²² – «Исламская группам», Египет; «Вооруженная исламская группа», Алжир; «Исламская борющаяся группа», Ливия; «Джемаа исламийя», Юго-Восточная Азия, и другие), расцениваются самими мусульманами как характеризующиеся высокомерием по отношению к тому исламскому сообществу, в котором они живут²³.

К слову сказать, и это (провозглашение различными группировками себя «спасшейся сектой») тоже предсказано в исламской традиции. В ибадитском источнике V века хиджры «Книге установления» Яхйи аль-Джанавни обнаруживается хадис о 73 сектах, где говорится о расколе и о том, что всем сектам, кроме одной, гореть в аду. Окончание хадиса такое: «и все они (то есть 73 секты. – А.И.) станут претендовать (до Страшного суда. – А.И.) на то, что они-то и есть та, одна»²⁴.

Но предполагать, что ислам в своем историческом движении остановился на числе 73 и замер в ожидании Судного дня, было бы неверно. Уже в период составления классических доксографий (араб, кутуб аль-макалят) их было больше 73, и заботой правоверных авторов доксографий нередко было сведение всего многообразия к этой, предзаданной цифре.

Так, ваххабизм возник в XVIII веке, и можно было бы его рассматривать как вариант салафизма, появлявшегося время от времени в исламской умме, в частности – до составления кпасических доксографий, что не повлияло бы на сакрализованное и неизменное число 73. Правда, салафизм – это некое настроение умов, а не течение или секта, и в доступных мне доксографических сборниках салафизма как секты (фирка) я не обнаружил²⁵.

История ислама продолжается. И продолжается процесс сектантского раскола, обозначаемый словом ифтирак в цитированном выше хадисе Пророка. Нелишне отметить, что это прекрасно понимают исследователи, пребывающие в гуще событий, живущие в странах распространения ислама. Они предпринимают попытки учесть нововозникающие секты, ориентируясь именно на то, что ифтирак не прекращается. Укажу только два примера. Публикатор книги аш-Шахрастани в 1967 году сочинил приложение к «Книге религий и сект»²⁶, в котором попытался рассмотреть современные ему процессы, включая деятельность секты кадиянитов (ахмадийя) и «атеистические движения». Весьма интересна «Энциклопедия исламских сект, группировок, направлений, партий и движений» (первое издание – 1992 год)²⁷, в которой данные о современных группировках интегрированы в информационный массив, посвященный старым сектам, сведения о которых извлечены составителем из классических доксографий. Из книги можно узнать о существовании ваххабизма (аль-ваххабийя²⁸) как секты, возникшей на Аравийском полуострове в XVIII веке, а также о ваххабитах (аль-ваххабийюн), существующих в настоящее время в Узбекистане и Киргизии²⁹, не говоря о массе других группировок включая «Организацию исламского действия» (Ирак), египетскую организацию «Джихад» и так далее. Притом что указанная «Энциклопедия» имеет объем 723 страницы, в ней представлены далеко не все современные группировки.

Внимательное рассмотрение положения о 73 сектах и о секте, относительно спасения которой суждение (Божественный приговор) выносит Аллах, заставляет нас переформулировать имеющуюся на нынешний день характеристику жанра кутуб аль-макалят и вместо прижившегося в востоковедной терминологии на русском языке слова «ересиографии» употреблять слово «доксографии» (от греч. doxa, «мнение»). В свою очередь, изменение подхода к этим памятникам, лучшие из которых могли бы стать образцом для современных и будущих российских исламоведов – последователей неоклассического метода, позволит увидеть важную вещь – проведение принципа максимально возможной объективности в отношении рассматриваемого материала.

И тут не обойтись без выяснения одного недоразумения, которое было заложено в представления о характере эволюции ислама как раз при публикации памятника, могущего бы быть образцом для современных исламоведов, обращающихся к исследованию современного исламского сектантства. Во введении к переводу первой части «Книги о религиях и сектах» аш-Шахрастани (1075–1153) С. Прозоров использует (не без влияния Хельмута Риттера) термин «ересиографии» в отношении жанра кутуб аль-макалят³⁰. Он подчеркивает его условность и даже берет в кавычки (правда, потом их снимает³¹ и уже в переводе текста называет кутуб аль-макалят ересиографическими трудами, навязывая эту характеристику жанра даже Мухаммаду аш-Шахрастани, у которого ничего подобного и в мыслях не было³²). Весь дух введения заставляет читателя думать, что в средневековом исламе наличествовали «правоверие» и «ереси», то есть взирать на историю ислама с позиций христианоцентризма. И пусть автор введения прекрасно знает, что ни о «правоверии», ни соответственно о «ереси» говорить не приходится³³, и «закавычивает» слова «ортодоксия» (или «правоверие») и «ересь»³⁴ – вот он, вечный «корабль пустыни»! – сам он все-таки полагает, что в исламе существует какое-то правоверие, а секты (фирак, нихаль и др.) представляют собой отход, отклонение от этого правоверия. Так, в принципиальном месте, на первых страницах памятника, он ошибочно переводит простое и ясное арабское слово ихтиляф («расхождение, различие») как «отклонение», и методологическое правило аш-Шахрастани (мы к нему обратимся ниже) в его переводе получает такую, нужно сказать, неверную формулировку: «Необходимо установить правило [выявления] коренных и основополагающих проблем, отклонение (в арабском тексте ихтиляф. – А.И.) по которым можно рассматривать как [особое] учение, а его автора считать основателем учения»³⁵. На самом же деле смысл этого отрывка совсем иной. В нем говорится, что «должен быть некий порядок (дабит) в вопросах (маса’иль, ед. ч. мас’аля), являющихся принципиальными (усуль) и основополагающими (кава’ид), расхождение (ихтиляф) по которым является [таким] расхождением (опять ихтиляф), которое будет рассматриваться как [особое] учение (макаля), а его (расхождения. – А.И.) выразитель³⁶ (то есть выразитель расхождения. – А.И.) будет считаться основателем учения»³⁷.

В кутуб аль-макалят речь идет не об «отклонениях», а о расхождениях, и это принципиально важно ³⁸. Логика доксографий такова: мусульмане имеют различные, расходящиеся мнения по разным вопросам. Слово ихтиляф – один из главных технических терминов не только доксографических сочинений³⁹, но и тех, которые я бы назвал метадоксографическими, то есть такими, которые пытались объяснить причины, факторы и обстоятельства расхождений⁴⁰.

Таким образом, в доксографиях речь не шла о какой-то исходно заданной «ортодоксии», «отклонение» от которой приводило к возникновению сект при предполагавшемся наличии абсолютной определенности относительно того, чем эта «ортодоксия» является или в чем состоит. Пафос доксографических сочинений – в обнаружении и фиксации взглядов всех без исключения сект, которые расходятся между собой, но каждая из которых в принципе может оказаться той единственной спасшейся.

Зная точно, что есть множество различающихся и спорящих (еще одно значение ихтиляф – «спор») между собой сект, доксографы не пытались выяснить, какая из рассматриваемых ими сект является спасшейся, хотя, естественно, примеряли ту или иную характеристику спасшейся секты к какой-то группе верующих, чаще всего к той, к которой сами принадлежали. Вместо этого они, с одной стороны, стремились, идя от конкретики бытования ислама в виде многочисленных сект, определить то, что однозначно и бесспорно объединяет мусульман. И выяснялось, что это очень сложная проблема – так много было среди них расхождений. Один из вариантов – выделение своего рода минимального признака принадлежности к исламу, а именно молитвы в сторону Киблы. Ахль аль-Кибля («Люди Киблы») – это минимально объединенные мусульмане доксографических сочинений.

С другой стороны, доксографы констатировали то, что некоторые секты, расходясь с другими, выходят (или, если угодно, выводят себя) за пределы ислама – опять-таки не отходя от правоверия, а измышляя вещи, которые делают последователей тех или иных взглядов несовместимыми с исламом⁴¹. Примеров здесь очень много⁴². Приведу в качестве иллюстрации один, понятный даже непосвященному. Существовала такая шиитская секта – гурабиты, или «ворониты» (от арабского слова гураб, что значит «ворон»). Последователи этого учения верили, что Аллах послал Джибриля (Гавриила), не к Мухаммаду, а к Али. Но из-за того, что Али и Мухаммад были очень похожи друг на друга («как два ворона», говорили последователи этого учения, отсюда и название «ворониты»), Джибриль ошибся и вместо Али передал Божественное откровение, записанное впоследствии как Коран, Мухаммаду.

Конечно, в констатации того, какая секта являлась исламской, а какая нет, было много субъективного. Но важно подчеркнуть: доксографы брали на себя труд учесть и описать даже те секты, которые, по их оценке, исламскими не являлись⁴³. Например, во второй части труда аш-Шахрастани (на русский язык не переводилась) изложены представления иудеев, христиан, манихеев, зороастрийцев, философов-перипатетиков и так далее – как доисламского периода, так и периода существования ислама (например, взгляды Ибн-Сины, или Авиценны). При этом аш-Шахрастани целый раздел этой второй части посвящает неожиданной на первый взгляд теме – «[Доисламские] традиции арабов, которые утвердил (акарра) [в качестве обязательных] ислам, а также некоторые их обычаи»⁴⁴. Это могло делаться как минимум по двум причинам. Во-первых, священная история ислама рассматривалась мусульманами как постоянно возобновляемое проповедование одной и той же истинной веры в одного-единственного Бога – от Адама как первого пророка до Мухаммада, Печати пророков⁴⁵. Уже поэтому в верованиях и учениях существовавших ранее сект могло содержаться зерно истины. Во-вторых, на доисламские религии (иудаизм, христианство) распространялась парадигма разделения религии на секты и выделение одной спасшейся, хотя какая она именно, пока, до наступления Страшного суда, неизвестно⁴⁶.

Особого внимания заслуживают попытки интегрировать философию в исламское поле. Здесь фиксировалась исключительно важная проблема – привнесение нового вероучительного содержания в ислам. Делалось это и так, как у аш-Шахрастани, явочным порядком (через описание взглядов Ибн-Сины). Но были и изощренные способы. Один из них – подвод философской традиции в ислам через воспитанника Аристотеля – Александра Македонского, который ассоциировался с кораническим Зу-ль-Карнайном⁴⁷. Другой – через формирование теории пророческой законоустановительной мудрости Ибн-Рушда (она получила в Европе популярное название «теории двух истин»), которая объединяла и Платона, и Соломона (Суляйман, один из пророк истинного единобожия в исламе), и Александра Македонского как ученика Аристотеля, и Пророка Мухаммада⁴⁸. Эта линия в доксографиях и в целом в исламской интеллектуальной традиции интересна не только сама по себе, но и с точки зрения форм и методов восприятия внешних по отношению к исламу влияний. Восприятие в современную эпоху экзогенных – сначала социалистических, а затем либеральных – идей исламом может рассматриваться как аналогия восприятия исламом восточного перипатетизма в эпоху Средневековья.

Тщательное рассмотрение общеметодологического введения аш-Шах-растани к его «Книге религий и сект»⁴⁹ в соотнесенности с наличным исследовательским материалом – современными исламскими религиозно-политическими группировками позволяет сформулировать четыре общие задачи.

1. Необходимо сделать объектом научного исламоведческого анализа все группировки, которые объявляют себя исламскими. Данное утверждение может показаться трюизмом, но без этого не представляется возможным определить объект исследования, то есть поставить ему предел. А это должно уберечь исследователя от того, чтобы, например, рассматривать Партию арабского социалистического возрождения как исламскую (такие попытки есть за границами исламоведения).

Объекты рассмотрения нового сектоведения принимают на себя разные названия-маркеры. Во-первых, существует очень большое количество группировок, которые имеют в названиях слова или выражения, обладающие однозначно исламскими коннотациями. Прежде всего, конечно, речь идет о словах «ислам», «мусульмане», «исламский». Группировок с такими названиями великое множество: «Исламский фронт спасения» (Алжир), «Исламская армия спасения» (Алжир), «Вооруженная исламская группа» (Алжир), «Исламский джихад» (Палестина, Йемен, Либерия, Алжир в середине 1980-х годов и другие⁵⁰), «Исламская армия Адена-Абйяна» (Йемен), «Ашкари Исламийя», или «Исламское воинство» (Индонезия), «Исламский фронт освобождения Моро» (Филиппины), «Организация исламского действия» (Ирак, Франция в начале 1980-х годов); «Исламская армия освобождения святынь», «Исламская армия муджахедов (Турция, турецкая аббревиатура – IMO, начало 1990-х годов), «Исламская освободительная армия» (Турция, турецкая аббревиатура – IKO, начало 1990-х), «Исламское движение свободного Восточного Туркестана» (оно же «Фронт освобождения Уйгуристана», Китай), «Исламское движение Узбекистана», «Исламский национальный фронт» (Судан – не путать с «Национальным исламским фронтом», тоже Судан), «Всемирный исламский фронт борьбы против иудеев и крестоносцев» (международная организация, создана «Аль-Каидой», египетским «Джихадом», Ассоциацией пакистанских улемов – Jamiat-ul-Ulema-e-Pakistan, бангладешской группировкой «Джихад», пакистанской «Харкат-уль-ансар», египетской «Исламской группой»). Некоторые названия являются аббревиатурами, которые тоже содержат в себе в сокращенном виде слово «исламский»: движение ХАМАС (от араб. Харака аль-мукавама аль-исля-мийя– «Движение исламского сопротивления», действует на палестинских территориях – в секторе Газа и на Западном берегу Иордана), движение с таким же сокращенным названием (ХАМАС) есть в Алжире, но в данном случае это абревиатура выражения «Движение исламского общества» (Харака аль-муджтама‘ аль-ислами).

Во-вторых, употребление в названии выражений, содержащихся в Коране. Например, победа (фатх). Это слово взято из суры 110 («Помощь»): «Когда придет помощь Божия и победа, и ты увидишь, как люди толпами будут вступать в веру Божию, тогда вознеси хвалу Господу твоему и проси у него прощения. Он благопреклонен к кающемуся»⁵¹. Примеры названий со словом фатх: «Передовые отряды победы» (Таля’и‘ аль-фатх, Египет – группировка, отколовшаяся от египетской организации «Джихад»), «Батальон победы» (Катиба аль-фатх, Алжир – название, которое до присоединения в 1998 году к «Салафитской группе за развитие джихада», Алжир, имели группы Абу-Ибрагима Мустафы, действовавшая в районе Батны, горного массива Орес, и Юсефа Абу-аль-Басира, действовавшая в Эль-Уэде и Тебессе).

Широко известно название «Хизбалла» («Партия Аллаха»), которое принимают многие как шиитские, так и суннитские группировки. В Коране «партия Аллаха» противопоставлена «партии Сатаны»⁵². Наиболее известная «Хизбалла» действует в Ливане, фиксировалось возникновение группировок с таким же названием в Саудовской Аравии («Партия Аллаха в Хиджазе»), Турции (существует до сих пор), Ливии (1986–1987 годы), Судане (1998–1999 годы), Узбекистане (1990,1999 годы), иракском Курдистане (самораспустилась 15 мая 2003 года).

Могут употребляться другие выражения, например «прямой путь» (ас-сираталь-мустаким)\ в Марокко есть группа с таким названием. Используется и слово ан-нур («Свет» – так называется 24-я сура Корана). В Ливане есть «Отряд Света» (Усба ан-Нур, откололся от «Отряда партизан» – Усба аль-ансар).

Примечательно, что в Коране есть и многократно употребляемое слово ислах – то самое, которое заставляет некоторых людей говорить о «реформации»⁵³. Оно означает «примирение, исправление, устроение, устройство». Есть и группировки, в названии которых есть это слово: «Движение реформы»⁵⁴ (Харака аль-ислах, Кувейт), «Партия реформы» (Хизб аль-ислах, Йемен), «Реформа и вызов» (аль-Ислах ва-т-тахадди, Иордания, один из основателей – Омар Махмуд Абу-Омар, он же Абу-Катада), «Комитет доброго совета и исправления», или «Комитет совета и реформы» (Ляджна ан-насиха ва-ль-ислах, английское название «Advice and Reformation Committee», Великобритания) – располагавшееся до недавнего времени в Лондоне официальное представительство Усамы бен Ладена, «Движение единобожия и реформы» (Харака ат-тавхид ва-ль-ислах, Марокко).

В-третьих, в названиях группировок употребляется слово «Аллах», а также имя Пророка Мухаммада. Так, имя Аллаха присутствует в названии упомянутых выше «Партий Аллаха», а также в следующих названиях: «Воинство Аллаха» (Джунд Аллах, Алжир, вооруженное крыло «Алжирского исламского движения», начало 1980-х годов), Исламская бригада «Джундулла» (Россия, группировка муджахедов под командованием полевого командира «амира Супьяна»), «Сторонники Аллаха» (Ансар Аллах, в разные периоды Алжир, Ливия, Ливан, Аргентина, Панама), есть даже «Батальоны Милосердного [Аллаха]» (Ката’иб ар-Рахман, Эритрея). Что касается Пророка Мухаммада, то его имя включено в названия следующих групп: «Армия Мухаммада» (Джайш Мухаммад, Иордания); «Джайш-и-Мухаммед» (Пакистан – Индия, Джамму и Кашмир), «Молодежь Мухаммада» (Шабаб Мухаммад), она же «Группа Военнотехнического колледжа» (Джама’а куллийя аль-фаннийя аль-аскарийя), она же «Группа Салиха Сиррийя» (Египет, 1970-е годы), «Батальоны Мухаммада» (Ката’иб Мухаммад, Сирия, 1960-е годы). К этой группе названий примыкает и «Армия Корана» (Джайшаль-Кур’ан, Ирак – вооруженные группы курдов-суннитов, выступавших в 1985 и 1987 годах против режима Саддама Хусейна в иракском Курдистане).

Нередко исламские группировки принимают в качестве названия имена выдающихся деятелей ислама в давние и недавние времена: «Группа Абу-Зарра аль-Гуфари» (Иордания) – по имени сподвижника Пророка, «Полки имама Мусы ас-Садра» (Ливан) – по имени одного из основателей шиитского движения в стране, таинственно исчезнувшего в Ливии в 1978 году, на палестинских территориях действуют «Боевые отряды Изз-ад-Дина аль-Кассама» (вооруженное крыло палестинской организации ХАМАС), названные так по имени исламского деятеля, погибшего в Палестине в 1935 году), в последнее время в Египте заявили о себе «Кутбовцы» (по имени Сайида Кутба, радикального идеолога «Братьев-мусульман», казненного властями в 1966 году).

В-четвертых, в наименованиях ряда группировок (в основном военизированных) присутствуют географические, точнее, историко-географические названия, имеющие определенный символический смысл.

Бадр: здесь – аллюзия на известную в исламской истории битву при Бадре (624 год). Тогда немногочисленный отряд мусульман под командованием Пророка Мухаммада (примерно 315 человек) одолел 950 идолопоклонников. Битвой при Бадре было положено начало победоносной борьбе мусульман против их врагов в Медине, Мекке и на всем Аравийском полуострове. В данном случае подразумевается обязательная победа мусульман, которые начинают борьбу с противником в неблагоприятных для себя условиях. Это название довольно популярно: «Корпус Бадр⁵⁵» (военное крыло «Высшего совета исламской революции в Ираке»); лагеря «Бадр-1» и «Бадр-2» в Афганистане в районе Хоста, недалеко от границы с Пакистаном на территории, контролировавшейся движением «Талибан» до начала глобальной антитеррористической кампании в 2001 году, в которых тренировались члены «Аль-Каиды» и ассоциированных с ней организаций; ассоциация «Бадр» фиксировалась в испанских городах Сеута и Мелилья, расположенных в Африке и граничащих с Марокко; «аль-Бадр муджахедин», или просто «аль-Бадр», действует в Индии (Джамму и Кашмир), как полагают индийцы, с территории Пакистана, выступает за освобождение индийской части Кашмира и присоединение его к Пакистану; группировка «аль-Бадр» была создана, как полагают, пакистанской Межведомственной разведкой (ISI) еще в 1971 году в тогдашнем Восточном Пакистане (ныне Бангладеш) для борьбы против бенгальского национального движения, после 1971 года исчезла с политической арены, но затем проявилась вновь в Афганистане в 1980-х годах, потом в Кашмире– в качестве составной части «Хизб-уль-Муджахидин», от которой впоследствии откололась и стала действовать самостоятельно.

Табук – название города, который в настоящее время находится на территории Саудовской Аравии. Подразумевается поход под руководством Пророка Мухаммада в 630 году против города, который принадлежал в то время Византийской империи, и битва при Табуке. С самим походом связано также нежелание мусульман воевать в жару против византийцев (которые, как оказалось, не собирались нападать на мусульман, но это известно из истории, а в исламской традиции утверждается, что Византия готовила агрессию против мусульман). По этому случаю, как считается, Аллах ниспослал аяты (стихи) Корана, в которых порицает тех мусульман, которые не хотят вести джихад: «Радовались оставленные тому, что сидят [на месте], не согласившись с посланником Аллаха, и не желали жертвовать своим имуществом и собой на пути Аллаха и говорили: „Не спешите [на джихад] в жару!“ Скажи [о Мухаммад]: „Огонь геенны еще жарче“. Если бы они понимали!..»⁵⁶.

1 июля 2002 года на сайте «Кавказ-Центр» было помещено интервью радио «Кавказ» с неким амиром (командиром) азербайджанского джамаата ТАБУК⁵⁷ Ровшаном (Халидом) Бадаловым Китаб-оглы. Из текста следует, что этот джамаат планирует начать джихад, имея целью «освобождение Кавказа от оккупантов (России. – А.И.) и возвращение временно утраченных территорий Азербайджана (Нагорный Карабах. – А.И.), возрождение Ислама». Таким образом, в самом названии действующей в Азербайджане ваххабитской группировки содержится смысл борьбы против мнимой агрессии со стороны христианского государства (России, исторического правопреемника Византии) и призыв к мусульманам, отлынивающим от вооруженного джихада, присоединиться к нему.

Ярмук – соотнесенность с этим историко-географическим названием призвана выражать веру в сокрушительную победу мусульман над государством неверных. В 636 году арабы во главе с Халидом Ибн-аль-Валидом (кличка– «Меч ислама», СайфАллах) разгромили византийцев в битве при реке Ярмук (на территории современной Иордании), в результате чего большая часть Палестины и Сирии, до того принадлежавших Византии, оказалась в руках арабов. Арабские источники преувеличивают число погибших византийцев, указывая 100 тысяч погибших. Но убитых и так было много (50 тысяч, по свидетельствам нейтральных историков).

17 июля 2002 года тот же сайт «Кавказ-Центр» сообщил о существовании объединенного кабардино-балкарского джамаата «Ярмук» и опубликовал интервью с его амиром по имени Сейфулла (или Сей-фуллай – в тексте два варианта клички, но оба они – явное заимствование прозвища Халида Ибн-аль-Валида «Меч ислама»). Этот амир заявил, что на территории Кабардино-Балкарии действуют более тысячи муджахедов. Целью джамаата является защита ислама и борьба против Российской империи, а также против местного, как полагает этот амир, «диктаторского марионеточного режима». Есть сведения, что члены данного джамаата действуют и в Карачаево-Черкесии⁵⁸.

Хайбар – название оазиса на Аравийском полуострове, в котором во времена Пророка Мухаммада жили иудеи, изгнанные оттуда в 635 году. В названии группы наличествует намек на успешное изгнание евреев из Палестины. «Бригадами Хайбара» называлась ливанская группировка, действовавшая в 1980-х годах.

Сиффин – долина, в которой в 657 году произошла битва между войсками чтимого шиитами имама Али Ибн-Аби-Талиба и узурпатора халифского престола Муавии. В 1980-х годах дала о себе знать шиитская группировка с таким названием.

Аль-Кудс (арабское название Иерусалима) – присутствует во многих названиях (например, «Бригады, аль-Кудс“»; название «Коде» – персидское прочтение слова) – воспроизведено в названии одного из управлений иранского Корпуса стражей исламской революции, предназначенного для проведения специальных операций в разных странах и подготовки проиранских бойцов-муджахедов.

Имеется целый ряд группировок, в названиях которых присутствуют значимые категории исламского вероучения или политической доктрины, например: «Присяга» (аль-Бай‘а, небольшая группировка, действовавшая в Египте в первой половине 1980-х годов), «Клятва верности Имаму» (Мубая’а аль-Имам, Иордания), «Обещание» (аль-Ва‘д, Египет). К подобным названиям мы обратимся ниже.

2. Необходимо обращать внимание на наличие во всех этих группировках духовного лидера, то есть человека, который окормляет их в религиозном отношении. Здесь есть четыре варианта. Во-первых, существуют группировки, которые возглавляются религиозными авторитетами непосредственно. Из достаточно известных примеров: ХАМАС в Палестине – ныне покойный шейх Ясин, ХАМАС в Алжире – недавно умерший шейх Нахнах, «Хизбалла» в Ливане – имам Фадлялла, «Джемаа исламийям в Юго-Восточной Азии – шейх Баашир, Исламское движение «Талибан» – мулла Омар, «Ансар аль-ислам» («Сторонники ислама») в Ираке – мулла Карикар, «Хезбе ислами» в Афганистане – мулла Хекматьяр и так далее.

Такими религиозными авторитетами для своих последователей являются и люди, не получившие систематического и всеобъемлющего религиозного образования, – Усама бен Ладен («Аль-Каида»), строитель по образованию и профессии (за глаза его приближенные даже называют его «Стройподрядчик» – аль-Мукавиль); Айман аз-Завахири (египетский «Джихад»), врач; Метин Каплан («Организация Федерального исламского государства Анатолии», она же «Государство халифата», она же «Капланисты», Германия), профессия неизвестна; Абу-Хамза, он же Мустафа Камиль («Сторонники шариата», Великобритания), профессия неизвестна, и так далее. Возможность такого явления заложена в самом исламе, в котором отсутствует священничество. Водителями мусульман после смерти пророка Мухаммада являются религиозные ученые (уляма’, ед. ч. алим), или улемы, то есть люди, знающие ислам, – в соответствии с хадисом Пророка: «Ученые – наследники пророков». Ни в Коране, ни в Сунне объем знания, необходимый для того, чтобы мусульманин был ученым, не определен.

Во-вторых, ряд группировок, особенно построенных как боевые (джихадистские), возглавляется командиром (амир), но обязательно имеет в своем составе муфтия, то есть предполагаемо ученого человека, который дает ответы на вопросы (это и есть функция муфтия, называемая ифта’), возникающее в ходе деятельности той или иной группы. Так, Умар Абд-ар-Рахман (в настоящее время по приговору суда отбывает срок пожизненного тюремного заключения в США за участие в подготовке взрыва Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 году), бывший преподаватель религиозных наук (улюм ад-дин) в филиале университета «аль-Азхар» в Асьюте сначала был муфтием организации «Джихад», а затем верховным муфтием «Исламской группы»; при создании «Вооруженной исламской группы» в Алжире муфтием группы стал один из ее основателей Абдельхак Лайяда; саудовец Абу Умар (он же Мухаммад бен Абдаллах ас-Сайф) является муфтием иностранных и чеченских ваххабитов, воюющих в Чечне; в январе 2003 года в Египте были арестованы члены группы «Джихад», в которой имелся собственный муфтий – некто Иззат ан-Наггар, задачей которого было шариатско-правовое обеспечение деятельности группировки, что он и делал, регулярно издавая фетвы соответствующего содержания.

В-третьих, существуют группировки, духовные авторитеты которых находятся вне этих группировок, и их члены имеют с ними опосредованный контакт. Так, в Германии в 2002 году была ликвидирована группировка «Единобожие» (Ат-Тавхид), лидером которой являлся находившийся в тот момент в Британии Абу-Катада (он же Омар Абу-Омар). Мунир аль-Мутасаддик, суд над которым закончился в Германии весной 2003 года, обвинялся в связях с «Аль-Каидой». В ходе суда Мунир аль-Мутасаддик заявил в ответ на вопрос, с кем он, как это установило следствие, регулярно связывался в Саудовской Аравии, что с саудовскими улемами – с целью получить ответ в форме фетвы на свои вопросы, касающиеся того, чем он занимался⁵⁹. Печально знаменитый амир Хаттаб (саудовец Самер бен Салех ас-Сувейлем), возглавлявший ваххабитских боевиков на российском Северном Кавказе, тоже был в постоянном контакте с саудовскими улемами⁶⁰. В Гамбурге в комнате, которую снимал Мухаммад Атта, как полагают, руководитель всей группы террористов, совершивших атаки 11 сентября 2001 года, и в которой проживали кроме него еще два члена группы террористов-самоубийц, было обнаружено 18 видеопленок с проповедями упомянутого выше Абу-Катады, в которых он призывает совершать нападения на американские цели. Эти пленки приобщены к материалам дела, которое будет рассматриваться в британском суде, на котором Абу-Ката-да будет одним из трех обвиняемых в терроризме⁶¹. В настоящее время в Интернете существует большое количество сайтов, принадлежащих улемам, шейхам, муфтиям различных направлений (в основном ваххабитам, располагающим большими финансовыми средствами), которые предоставляют возможность связи с ними и ответа на вопросы в виде фетвы. В Интернете же публикуются списки телефонов, по которым улемы могут ответить на вопрос мусульманина из любого места на Земле, то есть издать фетву⁶².

Наконец, в-четвертых, нельзя не принимать во внимание те религиозные авторитеты группировок, которые вообще не могут иметь физического контакта со своими последователями по причине отсутствия в этом мире. Среди них необходимо указать, например, Ибн-Абд-аль-Ваххаба⁶³, Сайида Кутба, Абдаллу Аззама⁶⁴. Кажется, Усама бен Ладен тоже присутствует в этом мире виртуально⁶⁵.

Все люди, перечисленные выше в четырех пунктах, являются теми, кто выражает мнение (сахиб аль-макаля в терминологии аш-Шахрастани и других доксографов) по разным вопросам – но не любым, а актуальным в силу каких-то обстоятельств, важных для всемирной исламской уммы или ее отдельных частей.

3. Здесь мы подошли к самому важному пункту всей этой темы. Все группировки могут и должны рассматриваться как своего рода организационное выражение некоего мнения (в терминологическом, а не обыденном смысле, тг есть того, что называется в понятиях доксографий макаля). Макаля же (современное значение «статья», например, газетная) – это выраженное мнение, или вербализованная позиция по какому-то вопросу. Аш-Шахрастани говорит в своем правиле именно об этом: «Должен быть некий порядок в вопросах (маса’иль, ед. ч. мас’аля),…расхождение по которым будет рассматриваться как [особое] учение»⁶⁶. Вопрос (мас’аля) – важный технический термин доксографии как жанра и, пожалуй, ключевое понятие, позволяющее структурировать в исследовательских целях все разнообразие исламской мысли в прошлом и настоящем.

Приведу примеры: сотворен ли Коран, или он существует извечно? Каково соотношение по значимости Корана и Сунны? Свободен ли человек, или он принуждаем Божественной волей? Как определить того, кто должен быть имамом (предводителем всей исламской общины)? Какое количество мусульман необходимо для его избрания, если считать, что он должен избираться? Признавать ли в качестве законных наследников Пророка Мухаммада (араб, хуляфа’, ед. ч. халифа) всех четырех праведных халифов (сунниты) или первых двух (хариджиты) или одного последнего (шииты)? Полагается ли доля наследства двоюродной сестре племянника усопшего, и если да, то какая часть? Можно ли в мечети пользоваться зубочисткой? Можно ли пить воду из колодца, если в него падала собака? Правильно ли поступает тот, кто говорит: я не выдам за тебя замуж свою дочь, пока ты не выдашь свою дочь за моего брата? И т. д. и т. п.

Все это примеры вопросов, если употреблять слово не в расхожем значении, а как термин. Все они возникали вследствие появления новых обстоятельств или ситуаций, в которых оказывалась исламская община и ее члены в период после смерти Пророка Мухаммада и прекращения Божественного откровения, то есть в ситуации, когда ответы должны были давать ученые, эти наследники Пророка. Вопросы формулировались либо в форме вопрошаний (истифта’), на которые ученые давали ответы в виде фетвы (фатва), либо они формулировались самими учеными (законоведами-факихами, теологами-мутакаллимами, философами-фалясифа и так далее). Ответы, то есть выраженные мнения (макалят), должны были удовлетворять одному минимальному, но обязательному условию – соотнесенностью с Писанием (Кораном) и Преданием (Сунной у суннитов или хабарами-сообщениями об имамах у шиитов).

Таких вопросов возникало великое множество. В эпоху Средневековья считалось, что только основных вопросов было три тысячи (!). Из этого следовало бы, что как минимум могло существовать три тысячи сект – по количеству выраженных мнений (макаля) по каждому вопросу (мас’аля). Теоретически их должно было бы быть значительно больше, а именно неограниченное количество, если принять во внимание альтернативность и вариативность ответов на вопросы, а также комбинации разных ответов на различные вопросы.

Поэтому-то аш-Шахрастани и ставит задачу выделения принципиальных (усуль) и основополагающих (кава’ид) вопросов, чтобы не потеряться во всем этом многообразии. И формулирует еще одно правило: «И если мы обнаруживаем, что некто из имамов [исламской] общины обособился с каким-то [выраженным] мнением (макаля) из этих основополагающих вопросов (кава’ид), то мы считаем его мнение направлением (мазхаб), а общину (джама’а) [его последователей] – сектой (фирка)» – «чтобы [учет] высказанных мнений не шел до бесконечности (курсив мой. —Л.И.)»⁶⁷.

С течением времени вопросов меньше не стало. Ответы на старые вопросы ушли в наследие существующих направлений – суннитов, шиитов, потомков хариджитов (ибадитов). Возникла масса новых вопросов. Допустимо ли для мусульманина пользоваться ипотечными кредитами в странах Запада с выплатой процентов по ним (ислам запрещает участие в банковских сделках с использованием ссудного процента); можно ли мусульманину вести межрелигиозный диалог; имеет ли мусульманин право жертвовать своими органами для спасения жизни другого человека и должен он это делать за плату или бесплатно; как относиться к Интернету: разрешено или предписано мусульманину им пользоваться; можно ли принять ислам по Интернету; может ли мусульманин пользоваться уксусом, произведенным из вина; дозволено ли мусульманину заниматься табакокурением (понятно, что Пророк Мухаммад ничего не мог об этом говорить: табак попал в исламский мир только после открытия Америки европейцами); допустимо ли писать Коран человеческой кровью (это в связи с затеей Саддама Хусейна); может ли мусульманин подражать обычаям, одежде и поведению окружающих в неисламского странах, где он проживает; должен ли мусульманин служить в армии неисламского государства; имеет ли мусульманин право участвовать в выборах светской власти…

Наверное (никто не производил подсчетов), таких вопросов значительно больше трех тысяч. И поэтому необходимо выделить принципиальные и основополагающие среди них.

Оказывается, что среди современных сект есть те, что выделяются в связи с определенными вопросами, которые, по оценке аш-Шахра-стани, были основополагающими или принципиальными еще в эпоху Средневековья⁶⁸, и это является дополнительным доводом в пользу трактовки современных исламских группировок как сект. Вот несколько примеров. Если взять вопрос единобожия (тавхид, или таухид), то бросается в глаза наличие многочисленных групп, в названии которых это слово (вполне можно сказать – этот вопрос) присутствует: «Движение единобожия» (Харака ат-тавхид, Ливан), группа «ат-Тавхид» (Германия), «Единобожники» (аль-Муваххидун, Саудовская Аравия), «Хизбу ат-Таухид» (о наличии созданного в Карачаево-Черкесии карачаевского джамаата «Хизбу ат-Таухид» 11 июля 2002 года сообщил сайт «Кавказ-Центр»), «Батальон единобожия» (Катиба ат-тавхид – формирование, входящее в «Салафитскую группу проповеди вооруженной борьбы», действует на западе Алжира, стал известен после набегов на марокканскую территорию в мае 2000 года), в Марокко в настоящее время действует «Движение единобожия и реформы» (Харака ат-тавхид ва-ль-ислах). С апреля 2004 года в Ираке начали осуществляться теракты от имени группировки «Единобожие и джихад» (Ат-Тавхид ва-ль-джихад, по некоторым сведениям подчиняется соратнику Усамы бен Ладена Абу-Мусабу аз-Заркави).

Что касается такого вопроса, как обвинение в неверии (такфир), тоже присутствующего в списке аш-Шахрастани⁶⁹, то есть большое количество группировок с таким программным названием. Первой в ряду новых такфиритских группировок была «Обвинение в неверии и хиджра» (ат-Такфир ва-ль-хиджра, Египет) – название, которое было дано египетскими спецслужбами и СМИ ваххабитской (салафитской) организации «Мусульмане» (Джама’а аль-Муслимун), возникшей в Египте во второй половине 1970-х годов. Название отражает программные установки организации – неприятие общества как неверного (кяфир) и повторение хиджры, то есть исхода Пророка Мухаммада и его сторонников из языческой Мекки в Медину. Провозглашенная цель – установление халифата в результате священной войны (джихада). Затем возникновение группировок с точно таким названием фиксировалось в Иордании (1999 год), Алжире (начало 1990-х годов), Ливане (1990-е годы), Кувейте (2000 год), Марокко (в настоящее время). Обвинение в неверии как вопрос сектантского раскола может быть сформулировано не без остроумия. В 1998 году в Алжире была уничтожена группировка, специализировавшаяся на осуществлении терактов с использованием взрывных устройств в столице страны и в прилегающих к ней районах.

Ее название (Джама’а ат-тафджир) на западные языки переводили как «Взрывники», что в принципе правильно. Но у слова тафджир есть и другой смысл, производный от слова фуджур, – «грех, нечестивость», и если исходить из этого второго смысла, синонимичного слову такфир, то тогда название группы должно переводиться как «Группа обличения нечестивости». Не исключено, что сами основатели группы стремились к игре смыслов, так как они обличали нечестивость (тафджир) посредством взрывов (тоже тафджир). Такфиритских группировок в настоящее время существует очень много.

Вопрос Божественного обещания (ва’д), тоже включенный аш-Шахрастани в его список основополагающих и принципиальных вопросов, превратился в название действовавшей в Египте группировки «Обещание» (аль-Ва’д). Ее члены были арестованы египетскими властями в мае 2001 года и осуждены Высшим военным трибуналом страны в апреле 2002 года. К суду были привлечены 94 обвиняемых, из них 5 иностранцев, среди которых – 4 дагестанца, слушатели второго курса университета «аль-Азхар»⁷⁰.

Не все вопросы, приводимые аш-Шахрастани, отражены в названиях и программах существующих группировок. Более того, появились такие, которые формируются в связи с ответом на те вопросы, которые были неактуальны (или не являлись основополагающими и принципиальными) в эпоху Средневековья. Это халифат, установление (или восстановление которого) является объявленной целью немалого количества группировок, среди которых «Батальон „Халифат“ (Катиба аль-Хиляфа, Алжир, входит в «Вооруженную исламскую группу», действует в припустынной зоне в районе Худны), «Харкат-уль-Хиляфа» (Harkat ul Khilafah, «Движение Халифата») – пакистанский филиал действующей в Британии группировки «Мухаджиры» (Аль-Мухаджи-рун), «Государство халифата» (Германия). Халифат– главный вопрос такой группировки, как «Исламская партия освобождения» («Тахрировцы»), действующей в Британии, Египте, практически во всех странах постсоветской Центральной Азии.

Один из новых сектообразующих вопросов – джихад. Выше приводилось множество названий организаций и группировок, действующих в разных концах света и имеющих это слово в своем названии. Возник ряд подвопросов вопроса джихад, среди которых отношение к Великому джихаду (многие джихадистские группы, если не все, отрицают Великий джихад, утверждая, что концепция Великого и Малого джихада основана на недостоверном, то есть вымышленном, хадисе Пророка⁷¹); формы ведения джихада включая новый вопрос о допустимости геройского самопожертвования (истишхад, такая форма акции, при которой уничтожаются объекты этой акции, а также ее исполнитель – в неисламских источниках называется самоубийственным террористическим актом); допустимость насилия в отношении мирных людей⁷² и так далее. Для исследователей может оказаться неожиданностью существование такого нового вопроса и (соответствующего мнения) о первоначальном (или превентивном) джихаде (джихад ибти-да’и), выдвигаемых некоторыми шиитскими улемами⁷³.

Еще один новый вопрос – причастность-непричастность (валя’а-бара’а), по поводу которого существуют очень популярные в настоящее время концепции, трактующие вопросы отношения мусульман с единоверцами и неверными⁷⁴. Новизну этого вопроса подтверждают саудовские исследователи⁷⁵. Углубленные исследования современного исламского сектантства наверняка позволят выделить другие вопросы и мнения и соответственно современные исламские секты и подсекты.

4. Выяснение соотнесенности с исламским Писанием и Преданием и в целом с исламским наследием. Приведу несколько примеров. Последователи Усамы бен Ладена в Саудовской Аравии (и ваххабиты в целом) свою экстремистско-террористическую деятельность в королевстве и других государства Аравийского полуострова мотивируют хадисом (высказыванием) Пророка Мухаммада, как считают некоторые, последним, который произнес Пророк: «Изгоните многобожников с Острова арабов (Аравийского полуострова. – А.И.)\» На эмблеме «Братьев-мусульман» воспроизведены первые слова коранического аята: «И приготовьте для них, сколько можете, силы и отрядов конницы; ими вы устрашите (турхибун) врагов Аллаха, и вашего врага, и других, помимо них»⁷⁶ (кстати, в этом кораническом аяте употреблено слово юрхибун – от ирхаб, что в современном арабском языке значит «террор», и это заставляет некоторых мусульман говорить о том, что террор-ирхаб в отношении «врагов Аллаха» и «ваших (мусульман. – А.И.) врагов» является обязанностью мусульманина). Наконец, в качестве примера я бы привел цитировавшийся выше хадис пророка Мухаммада из книги «Ислам против терроризма», которая распространялась, что примечательно, на проведенной в Москве в сентябре 2003 года конференции «Веротерпимость – основа процветания многонациональной России»: «Убейте того, кто поменяет свою религию»⁷⁷.

Однако необходимо заметить, что недопустимо на основании этих и других подобных цитат квалифицировать ислам как «экстремистскую» религию, призывающую своих последователей к насилию. Проблема соотнесенности идеологии той или иной религиозно-политической группы с исламским Писанием (Кораном) и Преданием (Сунной) исключительно сложна. Укажу на несколько важных моментов в этой связи.

Во-первых, Коран записан непосредственно после смерти пророка Мухаммада, и все – как мусульмане, так и ученые-исламоведы – считают его аутентичным текстом, то есть таким, который зафиксировал все, что говорил Пророк Мухаммад в качестве посланника Аллаха, передавая людям Божье Слово. Но при этом Сунна подвергалась сбору и записи спустя много лет после смерти Пророка Мухаммада, и в отношении нее и у мусульманских ученых и исламоведов есть сомнения относительно аутентичности отдельных частей – из-за пресловутого человеческого фактора (тех людей, которые запоминали и передавали из поколение в поколение сообщения о деяниях, речениях и умолчаниях Пророка Мухаммада). Иными словами, существуют хадисы явно сочиненные, вымышленные, называемые мавду’ ат (собственно, они не входят в Сунну), есть хадисы слабые (да’ифа), есть достоверные (сахи-ха) и так далее. Сам Коран тоже неоднороден в том отношении, что, будучи аутентичным в смысле своего содержания, он имеет в своем составе аяты отменяемые (мансуха) и отменяющие (насиха), для чего нужно знать последовательнось ниспослания Мухаммаду этих аятов (в тексте же Корана они даются не последовательно). Вопреки распространенному мнению относительного того, что Сунна «разъясняет», «детализирует» Коран, в исламе исторически были разные точки зрения относительно того, как соотносятся эти два источника. Иными словами, все наследие ислама допустимо рассматривать как градуированное по части очевидности/неочевидности того, что есть настоящий ислам (как он заповедован людям Аллахом), и по степени обязательности/необязательности для мусульманина тех или иных норм и положений. Например, все джихадистские группировки, расходясь с так называемым традиционным исламом, отвергают деление на Великий джихад (нравственное самосовершенствование мусульманина) и Малый джихад (вооруженная борьба) и утверждают, что есть и должен быть только один джихад – силовой, вооруженный, и это – через доказательство того, что соответствующий, часто цитируемый хадис Пророка Мухаммада не является абсолютно достоверным.

Во-вторых, Коран и Сунна как источники исламского вероучения, права и этики исключительно сложны для понимания – не только в том смысле, что они написаны на арабском языке (хотя здесь тоже есть очень серьезная проблема: в обороте наличествуют переводы Корана, содержащие фальсификации его содержания, сделанные нередко из самых добрых побуждений). К слову сказать, экстремистские группировки (например, последователи Усамы бен Ладена) предпочитают очень примитивное прочтение Корана и Сунны – выдергивание цитат о джихаде, неверных и так далее.

В исламе процесс понимания и предполагаемо правильного истолкования Писания и Предания является прерогативой ученых-улемов (уляма’), осуществляющих функцию ифта’ (издания фетв). Вокруг них собираются последователи, создавая религиозно-политические группировки, следующие мнению того или иного ученого (муфтия) на старые и новые вопросы.

Уже сейчас можно утверждать, что существует ряд сект, среди которых можно было бы назвать усамизм (последователей Усамы бен Ладена), характеризующийся особым мнением относительно таких вопросов, как единобожие, такфир, валя’а-бара’а, джихад, истишхад. Это не только ставшая знаменитой «Аль-Каида», но и целый ряд группировок, существующих в разных странах (я бы причислил к усамитам всех тех, кто следует мнению бен Ладена по перечисленным выше вопросам). Еще один пример – ваххабизм (усамизм может рассматриваться как его подсекта), который характеризуется особым мнением по таким вопросам, как единобожие⁷⁸ и такфир. Еще – кутбизм (по имени Сайида Кутба), который отличается собственным мнением по вопросу о так-фире (концепция джахилийи XX века) и джихаде. Особая секта – халифатисты, отвечающие особым мнением на вопрос о халифате (тут будут выделены как минимум две подсекты – капланисты, последователи Метина Каплана, и тахриристы, члены «Исламской партии освобождения». Материалы самого последнего времени позволяют причислить к халифатистам и членов ваххабитской «Салафитской группы проповеди и борьбы» (Аль-Джама‘а ас-салафийя ли-да‘ва ва-ль-киталь, Алжир)⁷⁹.

Это только отдельные новые исламские секты, взятые в качестве примеров. Реальность значительно богаче и разнообразнее. Исламоведческое исследование нового исламского сектантства должно дать реальную картину того, что происходит в настоящее время в исламе и с исламом.

1 Высокочастотными выражениями во всемирной информационной среде стали такие, как «исламский экстремизм» («islamic extremism»), «исламский терроризм» («islamic terrorism»). Любая поисковая система в Интернете на запрос с использованием этих выражений выдаст тысячи документов.

2 Fuller G.E. The Future of Political Islam. N.Y., 2003. P. 11.

3 По данным «РОМИР Мониторинга», опубликованным в феврале 2004 года, ислам исповедуют 2 % опрошенных (http://www.romir.ru/socpolit/socio/02_2004/cherch.htm). Одновременно в обороте находится цифра 20 миллионов, под которой подразумеваются представители всех народов России, которые традиционно исповедовали ислам. Нет нужды специально оговаривать необходимость гарантии религиозных свобод в отношении конфессиональной группы граждан независимо от ее размеров.

4 В связи с провозглашением мусульманами всех представителей определенных этнических групп по факту рождения в этой группе возникает ряд вопросов. Не является ли это нарушением конституционного принципа свободы совести? Не может ли это привести к дискриминации и преследованиям тех представителей этих этнических групп, которые являются не мусульманами, а православными, протестантами, неверующими? Ведь в этом случае принятие, например, православия является с позиций ислама вероотступничеством, переходом в иную веру. А вероотступничество в исламе карается смертью. Об этом совершенно недвусмысленно говорится в хадисе Пророка Мухаммада: «Убейте того, кто поменяет свою религию» (Ислам против терроризма: Фетвы имамов по вопросам, касающимся тяжких бедствий / Совет муфтиев России; Ассоциация мечетей России. М., 2003. С. 141). Неверие (атеизм) тоже должно караться смертью. На этот счет есть хадис Пророка Мухаммада: «Атеист – вероотступник, который должен быть приведен к покаянию и [если не покается] убит» (Аль-мульхид муртадд юстатаб илля юкталь).

5 Достаточно распространены объяснения экстремизма и терроризма мусульман социально-экономическими условиями бытия каких-то их групп (безработица, нищета, этническая и/или религиозная дискриминация и т. п.) или отсутствием демократических свобод (запрет на свободное выражение мнений, практическая невозможность смены деспотических и тоталитарных режимов легальным путем и т. п.).

6 При таком подходе в качестве абсолютно адекватных и результативных мер предлагаются экономические реформы, внешняя финансовая помощь, абсолютная религиозная свобода, прямые равные и тайные демократические выборы и т. п.

7 Аш-Шарк аль-Авсат (London). 2003. 23 июля; 19 октября.

8 Kaplan D.E. The Saudi Connection: How billions in oil money spawned a global terror network// U.S. News and World Report. 2003. 15 Dec. [http://www.usnews.com/usnews/issue/031215/usnews/15terror.htm].

9 См., например: Самия Нахуль. Аль-Хукума ас-са’удийя камат би-та’диль аль-ма-нахидж ад-дирасийя тадьбиятан ли-д-дугут аль-амрикийя [Саудовское правительство изменило учебники в результате американского давления] //Аль-Кудс аль-араби (London). 2003. 17 октября. См. также статью «Миссия невыполнима?» в наст, книге.

10 Менее явная абсурдность наличествует в книге, опубликованной, что характерно, уважаемой институцией, имеющей, правда, отдаленное отношение к исламоведению, – Музеем и общественным центром им. Андрея Сахарова (Абдуллахи Ахмед ан-Наим. На пути к исламской реформации: Гражданские свободы, права человека и международное право. М., 1999). В тексте этой интересной и полезной книги ничего не говорится о «реформации», хотя это слово вынесено в заголовок книги, изданной в США, – Toward an Islamic Reformation (с нее сделан русский перевод). Вероятнее всего, такое название книге дал американский издатель. И автор послесловия к русскому изданию книги Дмитрий Фурман не сумел уберечься от сравнения процессов, происходящих в исламе, с европейской Реформацией, называя их эвфемистически «реформационными процессами» и объясняя, что они совсем не такие, которые имели место при осуществлении (чего? – «реформационных процессов»? «Реформации»?) в Европе. «Совершенно иную роль играют реформационные процессы в мусульманском мире», – пишет автор послесловия (С. 277). Смысл этого высказывания примерно таков: да, верблюд – это «корабль», но это такой корабль, который играет совершенно иную роль. Нелишним будет отметить перенасыщенность подобных текстов метафорами: взять хотя бы те же «реформационные процессы», которые играют роль.

11 См., например: Васильев А. «Ваххабизма» как течения в исламе не существует//Сегодня. 1999. 7 сентября.

12 Я уж не говорю о стереотипах и мифологемах, с использованием которых отдельные эксперты рассуждают о «религии вообще» или обо «всех ближневосточных религиях». Образчик таких рассуждений после теракта в московском метро в феврале 2004 года предложил читателям «Столичной вечерней газеты» профессор, кандидат психологических и доктор философских наук Акоп Назаретян: «Любой по-настоящему религиозный человек потенциально готов к терроризму. Для него нет смерти, а есть переход в другой мир. А если он погибнет в священной войне, убивая неверных, то его „другой“ мир будет заведомо лучше „здешнего“. Поэтому верующим человеком очень легко управлять, послать на самопожертвование и на убийство, освятив его высшей целью. Особенно это относится к ближневосточным религиям – иудаизму, христианству, исламу. „Кто не со мной, тот против меня“, – учил Христос и добавлял: – „Не мир пришел Я принести, но меч“. Ему вторит Магомет в Коране: „А как встретите тех, которые не уверовали, то – удар мечом по шее“… В этом отношении ближневосточные религии не сильно различаются между собой, их историческая миссия всегда состояла в том, чтобы упорядочивать насилие, нацеливать его, предотвращая социальный хаос, объединять верных против неверных („они – мы“)» (http://www.rusk.ru/st,php?idar=313991).

13 Автор этих строк был первым, во всяком случае в тогдашнем Советском Союзе, кто систематизировал и концептуализировал информацию о подобных группировках, охарактеризовав их как исламские неправительственные религиозно-политические организации (НРПО) [Игнатенко АЛ. Халифы без халифата: Исламские неправительственные религиозно-политические организации в странах Ближнего и Среднего Востока: История, идеология, деятельность. М., 1988). С того времени категория НРПО вошла в научный и экспертный обиход исламоведов. Свидетельством актуальности темы и объективности ее рассмотрения можно считать то, что эта книга была переведена на арабский язык и издана в Сирии [Игнатенко А.А. Хуляфа’ би-ля хиляфа. Ат-Танзи-мат ад-динийя ас-сиясийя фи-ш-Шарк аль-Авсат. Тарих, идйюлуджийя, нашатат. Дамаск, 1997). Категория НРПО имела целью продемонстрировать наличие особых организационных форм политического действия – религиозно мотивированного и внесистемного по отношению к существующим этатическим религиозным структурам.

14 Одна из исследовательских проблем – номенклатура существующих группировок. Я привожу эти названия так, как их дают разноязычные СМИ или доступные документы самих группировок. Совпадение названий (например, «Сторонники Сунны» в Ираке и Египте) не всегда означает организационное единство.

15 На одном из семинаров в Московском центре Карнеги приходилось слышать утверждения, что движение «Талибан» не является исламским, а исламом «прикрывается». Один из утверждавших при этом ссылался на то, что у истоков «Талибана» стояли пакистанская межведомственная разведка (ISI), США и Саудовская Аравия. Другой заявлял, что это не исламское, а национальное – пуштунское движение, которое «использует» ислам. Приходилось слышать и формально-логическое отрицание того, что все подобные группировки являются исламскими. Это отрицание строилось по следующему простому силлогизму. Ислам – религия мира, терпимости, умеренности и тому подобное. Эти группировки являются конечно же экстремистскими. Но, поскольку экстремизм к исламу не может иметь отношения по определению, эти группировки являются неисламскими.

16 В РАГСе состоялся «круглый стол» по проблемам фундаментализма. См.: Православие. Ru. 2003. 14 апреля (http://www.pravoslavie.ru/news/030414/07.htm); стенограмму см.: http://www.religare.ru/article4037.htm.

17 Абд-аль-Кадир ибн-Тахир ибн-Мухаммад аль-Багдади аль-Исфара’ини ат-Тами-ми. Аль-Фарк байн аль-фирак [Различия между сектами]. Бейрут, [Б.г.]. С. 5 сл.

18 Абу-Талиб Аль-Макки. Кут аль-кулюб фи ма’рифа аль-Махбуб [Пища для сердец, или Знание Возлюбленного]. Каир, 1932. Ч. 3. С. 189.

19 Ибн-Таймийя. Аль-акида аль-васитийя [Васитское исповедание веры] // Laoust Н. La profession de foi d’lbn Taymiyya/Texte, traduction et commentaire de la Wasityya. Paris, 1986. P. 27 (араб, текст); ср. с. 86 французского текста. Спорным является перевод А. Ляуста: «…которые следуют примеру, [что я оставляю] сегодня с моими сподвижниками» – «qui suivent I’exemple [que je legue] aujourd’hui avec mes Companions».

20 Абу-Хамид аль-Газали. Аль-имля’ фи ишкялят аль-Ихйя’ [Дополнение к проблемам «Воскрешения наук о вере»] // Он же. Ихйя’ ’улюм ад-дин [Воскрешение наук о вере]. Каир, 1334 х. Т. 5: Приложения. С. 21. Характерно, что аль-Газали знал и более распространенные варианты этого хадиса, в которых говорится о том, что все секты, кроме одной, будут гореть в адском пламени. См.: Абу-Хамид аль-Газали. Ильджам аль-авамм ан ильм аль-калям [Обуздание простонародья в вопросах спекулятивной теологии] // Абд-аль-Карим ибн-Ибрахим аль-Джили (аль-Джилани). Аль-инсан аль-кямиль фи ма’рифа аль-авахир ва-ль-ава’иль [Совершенный человек, или Знание концов и начал]. Каир, 1963. Ч. 1. С. 46.

21 Группировки, называющие себя с использованием выражений «салафизм», «салафитский», соотносят себя с салафизмом ваххабитского толка, последователи которого, в свою очередь, соотносят себя с цитируемым Ибн-Таймийей, классиком ваххабизма, который цитировал тот хадис Пророка, где говорится, что все секты попадут в огонь, кроме одной – состоящей из «тех, кто держится [точно] того (мисль), что я (то есть Пророк Мухаммад. – А.И.) сегодня и мои сподвижники», то есть саляф салих, праведные предки.

22 В одном из вариантов хадиса о расколе исламской уммы говорится, что спасшаяся от адского пламени секта – это джама’а (общество, община, объединение людей). См.: Абд-аль-Кадир ибн-Тахир ибн-Мухаммад аль-Багдади аль-Исфара’ини ат-Тамими. Различия между сектами. Бейрут, [Б.г.]. С. 7.

23 Сауд бен Салих ас-Сархан. Ли-маза юхаттит «ба’д аль-мусулимин» ли-мухад-жамабиляд «исламийя» б-исм «аль-ислам» (Почему «некоторые мусульмане» планируют атаки против «исламских стран» во имя «ислама»?) //Аш-Шарк аль-Авсат (London). 2003. 13 мая.

24 Яхйя аль-Джанавни. Китаб аль-вад’. Мухтасар фи-ль-усуль ва-ль-фикх [Книга установления: Краткое изложение основ веры и права]. [Б.м., б.г.]. С. 20. Отрывки из цитируемого памятника публиковались по-русски (Яхйя аль-Джанавни. Книга установления: Краткое изложение основ веры и права: Отрывок/ Вступ. ст., пер. с араб, и коммент. А.А. Игнатенко // Восток-Oriens. 2000. № 3).

25 Более того, различные направления ислама (и шафииты, и ваххабиты, и иба-диты, и другие) ведут речь о праведных предках – саляф салих, и интересным было бы сравнительное исследование салафизма в разных исламских направлениях. Тогда стало бы ясно, чем, например, северокавказские салафиты-шафииты отличаются от салафитов-ваххабитов, чей салафизм является экзогенным, то есть принесен извне в конце XX века. Сразу можно сказать, что отличаются они отношением к такфиру, то есть к тому, чтобы объявлять неверными мусульман, совершивших некие преступления (проступки), особенно в вероучительной области. Если для вторых (ваххабитов) такфир – одно из основоположений их вероучения, то первые еще со времен шафиита Абу-Хамида аль-Газали такфир в отношении мусульман сознательно отрицают. На этот счет у аль-Газали есть даже специальный трактат (Абу-Хамид аль-Газали. Файсал ат-тафрика байн аль-ислям ва-з-зандака [Критерий различения между исламом и ересью]. Дамаск; Бейрут, 1986).

26 См: Мухаммад Сайид Каялани. Зайль Аль-Миляль ва-н-нихаль [Приложение к «Религиям и сектам»] // Абу-ль-Фатх ибн-Абд-аль-Карим аш-Шахрастани. Китаб аль-миляль ва-н-нихаль [Книга о религиях и сектах]. Каир, 1967.

27 Абд-аль-Мун‘им аль-Хафни. Мавсу’а аль-фирак ва-ль-джама’ат ва-ль-мазахиб ва-ль-ахзаб ва-ль-харакат аль-исламийя [Энциклопедия исламских сект, группировок, направлений, партий и движений]. [Б.м.], 1999.

28 Возвращаясь к кризису российского исламоведения. Умилительно выглядят отдельные попытки опровергнуть факт существования ваххабизма как особого направления (течения, секты) через утверждение, что слово аль-ваххабийя является «в принципе неверным с точки зрения литературного арабского языка», что это название «не соответствует строю и правилам [арабской] нормативной грамматики». Это утверждение не соответствует действительности: термин «ваххабизм» широко употребителен в арабском языке, частное свидетельство чего – упомянутая выше энциклопедия. И не только она. Примечательно, что саудовские улемы употребляют термины «ваххабизм» и «ваххабиты». Так, министр исламских дел и вак-фов Саудовской Аравии Абдаллах ат-Турки (ныне возглавляет саудовскую «Лигу исламского мира»), отвечая на вопрос о допустимости называть ваххабитами бывших и нынешних последователей Ибн-Абд-аль-Ваххаба, сказал несколько витиевато, но понятно: «Воистину, великая честь для шейха Мухаммада Ибн-Абд-аль-Вахха-ба, Королевства Саудовская Аравия и его улемов, если тот, кто действует по Писанию и Сунне и призывает к [следованию] им, будет характеризоваться как тот, кто следует методу и пути, по которому шел и к которому призывал шейх Мухаммад Ибн-Абд-аль-Ваххаб, и который поддержали имамы из семейства Аль Сауд, начиная с имама Мухаммада Бен Сауда и до времени Слуги двух благородных святынь короля Фахда Бен Ад-аль-Азиза Аль Сауд, да поддержит его Аллах» (Аль-Муслимун (Мекка). 1997. 7 ноября). А ныне покойный верховный муфтий Саудовской Аравии Бен База даже издал фетву, в которой говорится, что «ваххабиты – не еретики, они – те, кто идет по пути благодетельных предков» (Аль-Муслимун. 1997. 17 января.). Наверное, автор, который утверждает, что слово «ваххабизм» является «в принципе неверным с точки зрения литературного арабского языка» и что это название «не соответствует строю и правилам [арабской] нормативной грамматики», изучал не тот арабский язык, что Абдаллах ат-Турки и Бен Баз.

Столь же умилительно выглядит довод о том, что слово «ваххабиты» (аль-вах-хабийя) «представляет собой отнюдь не самоназвание» и на этом основании нельзя-де говорить о ваххабизме как об особом направлении или секте. Если бы авторы подобных утверждений почитали внимательно хотя бы русский перевод «Книги о религиях и сектах», то они могли бы там увидеть важную вещь: едва ли не все секты носят не самоназвания, а названия, данные другими, сами же эти названия являются во многих случаях производным от имени того, кто выражает некое мнение (сахиб Аль-макаля), в остальных случаях – производным от самого мнения или вопроса, о чем ниже. Проще говоря, хариджиты себя так никогда не называли, то же относится к му’тазилитам, рафидитам и т. д. и т. п.

29 СмАбд-аль-Мун‘им аль-Хафни. Мавсу’а аль-фирак ва-ль-джама’ат ва-ль-ма-захиб ва-ль-ахзаб ва-ль-харакат аль-исламийя [Энциклопедия исламских сект, группировок, направлений, партий и движений]. С. 681–684.

30 Прозоров С.М. Введение // Мухаммад Ибн Абд ал-Карим аш-Шахрастани. Китаб ал-милал ва-н-нихал [Книга о религиях и сектах]. М., 1984. С. 16.

31 Он это делает в комментариях (Там же. С. 185.).

32 Там же. С. 29.

33 «В раннесредневековом мусульманском обществе не было единого и обязательного мнения даже по основополагающим принципам ислама, не говоря уже о частных вопросах» (Прозоров С.М. Указ. соч. С. 12).

34 Свою любовь к кавычкам, которые оказываются модификатором смысла, в частности метафоризируют языковые единицы, С. Прозоров навязывает и тем авторам, которые их не намеревались употреблять. Так, в очень содержательной статье В. Бобровникова и А. Ярлыкапова (Бобровников В.О., Ярлыкапов А.А. «Ваххабиты» Северного Кавказа // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энцикл. словарь. М., 1999. Вып. 2. С. 19–23) «кавычки» навязаны составителем и ответственным редактором (С. Прозоровым). Исследователи же, с объективных, научных позиций исследующие феномен ваххабизма на российском Северном Кавказе, и не только там (тот же Ахмет Ярлыкапов, один из авторов упомянутой статьи), обходятся без кавычек: Ярлыкапов А. Кредо ваххабита // Вестник Евразии. 2000. № 3 (10); Диа-Логос: Религия и общество. М., 2001 (примечательно, что важное место в «кредо ваххабита» занимает вопрос о спасшейся группе – см.: Там же.

С. 244.) См. также о ваххабизме без кавычек: Гзджиев Р.Г. Ваххабизм: особенности его проявления на Северном Кавказе. Махачкала, 2002] Арухов 3.С. Ваххабизм и духовенство в политической структуре саудовского общества. Махачкала, 2002; Добаев И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов-на-Дону, 2003.

35 Мухаммад Ибн Абд ал-Карим аш-Шахрастани. Указ. соч. С. 28.

36 Важно подчеркнуть – выразитель (здесь сахиб) расхождения, а не выразитель учения (макаля), на что указывают грамматические согласования в цитируемом тексте.

37 Абу-ль-Фатх ибн-Абд-аль-Карим аш-Шахрастани. Китаб аль-миляль ва-н-ни-халь [Книга о религиях и сектах]. Каир, 1967. С. 14.

38 Замечу попутно, что в арабском языке есть великое множество слов, которые обозначают то, что по-русски называлось бы «отклонение». И в исламском наследии есть немалое количество трудов, которые можно было бы при большом желании назвать ересиографическими, то есть такими, которые не просто рассматривали, а критиковали и опровергали «порочные нововведения» отдельных исламских направлений. Но это иной жанр. Вот достаточно типичное произведение этого жанра: Ахмад Таки-д-Дин Ибн-Таймийя. Баян тальбис аль-джахмийя фи та’сис би-да’ихим аль-калямийя ав накд та’сис аль-джахмийя [Разъяснение обманов джахми-тов в обосновании ими теологических нововведений, или Опровержение основ джахмизма]. [Б.м., б. г.].

39 Авторитетные доксографы даже выносили его в название своих трудов, как это сделал знаменитый аль-Аш’ари. См.: Абу-ль-Хасан Али ибн-Исма‘иль аль-Аш’ари. Китаб макалят аль-ислямийин ва-хтиляф аль-мусаллин [Книга о взглядах последователей ислама и различиях между молящимися]. Висбаден, 1980.

4 °Cм., например: Аль-Кади Ан-Ну‘ман [872–962]. Ихтиляф усуль аль-мазахиб [Расхождение основ [исламских] направлений]. Бейрут, 1983\ Абу-Мухаммад Абд-ал-Лах ибн-ас-Сид аль-Баталявси [1052–1127]. Китаб ат-танбих аля-ль-асбаб алляти авджабат аль-ихтиляф байн аль-муслимин фи ара’ихим ва мазахибихим ва-’тикада-тихим [Книга о причинах, с необходимостью вызвавших расхождения между мусульманами в их взглядах, направлениях и догматах]. Каир, 1978. Теоретическим осмыслением расхождений и разногласий в исламе занимались великие умы – аль-Газали (см.: Абу-Хамид аль-Газали. Файсал ат-тафрика байн аль-ислям ва-з-зандака [Критерий различения между исламом и ересью]. Дамаск; Бейрут, 1986), Ибн-Рушд, или Аверроэс (см.: Абу-ль-Валид Ибн-Рушд. Манахидж аль-адилля фи ’ака’ид аль-милля [Пути обоснования вероучительных догматов [мусульманской] общины]. Каир, 1964).

41 Здесь исследователю важно не попасть в формально-логические ловушки. Не нужно видеть здесь «отклонение» от «правоверия», пусть имплицитно принимаемого. Речь здесь о том, что возникали, возникают и могут возникать секты, которые так или иначе маркируют себя как исламские, но являются, по сути дела, экзогенными или, говоря проще, чужими по отношению к исламу. Это как иностранный язык, чуждость которого устанавливается не путем скрупулезного сравнения родного языка с данным иностранным, а моментально – с первой фразы, в которой могут даже наличествовать какие-то слова, схожие со словами родного языка (если родной и иностранный принадлежат к одной языковой группе).

42 См., например, целый раздел – главу четвертую «Разъяснения относительно сект, которые причислены к исламу, но в него не входят» у аль-Исфараини в его «Различиях между сектами» (С. 230 сл.).

43 Важный момент – нет полного совпадения между списками неисламских сект, приводимыми в разных доксографиях.

44 Абу-ль-Фатх ибн-Абд-аль-Карим аш-Шахрастани. Китаб аль-миляль ва-н-ни-халь [Книга о религиях и сектах]. С. 245 сл.

45 См.: Ибрагим Т., Ефремова Н. Мусульманская священная история: От Адама до Иисуса: Рассказы Корана о посланниках Божиих. М., 1996.

46 В хадисе, приводимом в ибадитском памятнике, эта линия проведена эксплицитно. Говорится, что и у иудеев, и у христиан была одна спасшаяся секта (см.: Яхйя аль-Джанавни. Книга установления. Краткое изложение основ веры и права. С. 20). Хадис с таким смыслом (гласящий, что в каждой религии была спасшаяся секта) обнаруживается в «Китаб ас-Сунан» Абу-Дауда и в одноименных произведениях Ибн-Маджжи и Ибн-Ханбаля.

47 См.: Коран, 18:83–86 (здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев, Коран дается в переводе И.Ю. Крачковского); Ибрагим Т., Ефремова Н. Указ соч. С. 20.

48 См.: Игнатенко А.А. В поисках счастья: Общественно-политические воззрения арабо-исламских философов Средневековья. М., 1989. С. 224–227.

49 См.: Абу-ль-Фатх ибн-Абд-аль-Карим аш-Шахрастани. Китаб аль-миляль ва-н-нихаль [Книга о религиях и сектах]. Ч. 1. С. 14–15; Мухаммад ИбнАбд ал-Карим аш-Шахрастани. Китаб ал-милал ва-н-нихал [Книга о религиях и сектах]. Ч. 1. С. 28–29.

50 Употребление одного названия разными группировками в различных странах необязательно является свидетельством связи между ними.

51 Коран 110:1–3; пер. Г. Саблукова.

52 См.: Коран 5:56, 58:22, 58:19.

53 Слово употребляется в Коране: 4:35, 114 (в смысле примирения),

11:88 (в смысле исправление), 7:56 (в смысле устроения), 85 (в смысле устройства). Переводы слова даются так, как их сделал И.Ю. Крачковский.

54 Я вынужден давать названия с употреблением слова «реформа», хотя в каждом случае необходим содержательный анализ смысла, вкладываемого в название.

55 В русскоязычных СМИ этот корпус был назван «Силы имама Бадра». Вероятно, его спутали с «Группой Мустафы аль-Бадри» (другое название египетской группировки «Остановиться и определиться»).

56 Коран 9:82.

57 Так в тексте сообщения. По-видимому, и амир этого джамаата, и корреспондент воспринимают название как аббревиатуру, из чего может следовать, что название этому джамаату давал кто-то третий.

58 Фатуллаев М. Кавказ в метастазах террора: Сопредельные с Чечней республики стали тыловой базой боевиков // Независимая газета. 2003. 19 января. [http://www.ng.ru/regions/2004-01-19/9_caucasus.html].

59 Аль-Джазира. 2003. 9 января.

6 °Cм.: Аль-Хаят (London). 2002. 29 апреля [http://www.alhayat.com/pages/04/04-29/29Р01.pdf].

61 Аш-Шарк аль-Авсат (London). 2003. 22 мая.

62 См., например, список телефонов и электронных адресов 67 ваххабитских улемов из Саудовской Аравии, часть которых, как это достоверно известно, издавала фетвы по просьбе саудовских и других ваххабитов, воевавших в Чечне (http://saaid.net/Warathah/1 /hatif.htm). Среди этихфетв – допустимость и рекомендованность террористических актов с использованием шахидов (мужчин и женщин) для уничтожения мирного населения в Чечне и России. Наличие этой связи с саудовскими ваххабитскими улемами и существование указанных фетв засвидетельствовал руководитель иностранных моджахедов, воюющих в России, Абу-ль-Валид аль-Гамиди – в видеозаписи, продемонстрированной телеканалом «Аль-Джазира» в декабре 2003 года и сохраненной на сайте этой катарской телекомпании (http://www.aljazeera.net/showMedia.asp?item_No=186941 &videoPath=&oldMedialtURL = 1_186941).

63 Основатель ваххабизма доходит до своих действительных и потенциальных последователей в России через публикации его произведений. См., например: Тамими М.С. [Мухаммад Ибн-Абд-аль-Ваххаб]. Книга единобожия. М., 1999. Есть сведения о том, что это произведение являлось одним из обязательных для обучавшихся в ваххабитском учебном центре в Чабанмахи (Дагестан) – см.: ШавдонаевX. Записки из лагеря муджахедов // Диа-Логос. Религия и общество… С. 221.

64 Если первые двое известны достаточно хорошо, то Абдалла Аззам известен меньше, хотя он вполне может рассматриваться как один из основоположников современного исламского сектантства. См.: Abdullah Azzam. Defense of the Muslim Lands: The First Obligation After Iman [http://azzam.com]. Это классическое произведение можно найти на любом исламистском сайте. См. также: Абдалла Аззам. Ба-ша’ир ан-наср. Бейрут, 1992. С. 26.

65 Французская исследовательница Жислен Аллеом (Alleaume) полагает, что он погиб в декабре 2001 года. См.: Figaro. 2003. 9 mai.

66 Абу-ль-Фатх ибн-Абд-аль-Карим аш-Шахрастани. Китаб аль-миляль ва-н-ни-халь [Книга о религиях и сектах]. С. 14.

67 Абу-ль-Фатх ибн-Абд-аль-Карим аш-Шахрастани. Китаб аль-миляль ва-н-ни-халь [Книга о религиях и сектах]. Ч. 1. С. 15.

68 Аш-Шахрастани выделяет четыре группы основополагающих вопросов. Первый вопрос: божественные атрибуты и единобожие. В него включаются вопросы вечных качеств, признаваемых одними и отрицаемых другими, разъяснение «качеств сущности» и «качеств действия» и того, что необходимо для Аллаха всевышнего, что возможно в отношении него и что невозможно. Второй основополагающий вопрос: предопределение и божественная справедливость. Он охватывает вопросы непреложного приговора (Аллаха), предопределения, принуждения, касба, желания добра и зла, предопределенного и известного, признаваемых одними и отрицаемых другими. Третий основополагающий вопрос: обещание, угроза, имена, решения. Он охватывает вопросы веры, покаяния, угрозы, отсрочивания, обвинения в неверии и в заблуждении, признаваемых каким-либо образом одними и отрицаемых другими. Четвертый основополагающий вопрос: откровение, разум, посланничество, имамат. Он охватывает вопросы добродеяния, злодеяния, добродетели, «наилучшего», Божественной благодати, непогрешимости в пророчестве, условий имамата: Божественное установление, по мнению одних, или единодушное решение общины, по мнению других, каким образом он передается согласно учению тех, кто признавал Божественное установление, или каким образом он утверждается согласно учению тех, кто признавал единодушное решение. Мухаммад Ибн Абд ал-Карим аш-Шахрастани. Китаб ал-милал ва-н-нихал [Книга о религиях и сектах].4.1. С. 14–15; ср.: Абу-ль-Фатх ибн-Абд-аль-Карим аш-Шахрастани. Китаб аль-миляль ва-н-нихаль [Книга о религиях и сектах]. Ч. 1. С. 14–15.

69 Примечательно, что в период, когда публикатор готовил к печати произведение аш-Шахрастани на арабском языке (1967 год), выражение такфир, то есть «обвинение в неверии», было малоупотребительно. И вероятнее всего, именно поэтому в опубликованном тексте памятника либо публикатор, либо наборщик поставил не такфир, а тафкир, то есть мышление. В первых сообщениях египетской прессы в начале 1970-х годов о существовании в стране организации «Обвинение в неверии и хиджра» (Ат-Такфир ва-ль-хиджра) тоже ошибочно писали «Ат-Тафкир ва-ль-хиджра», вследствие чего название оказывалось по смыслу таким: «Мышление и хиджра».

70 Аль-Ватан (Абха, Саудовская Аравия). 2002. 9 апреля; Независимая газета. 2002. 9 апреля.

71 См. раздел «Салафитская трактовка джихада» в статье «Эндогенный радикализм в исламе» в наст, книге.

72 См. статью «Ваххабитский след в „битве при Манхэттене“» в наст, книге.

73 Под первоначальным (или превентивным) джихадом (джихад ибтида’и) понимается ведение боевых действий, или просто войны (харб) мусульманами против тех, кто препятствует распространению ислама мирными средствами и мешает деятельности проповедников-миссионеров (ду’ат, ед. ч. да’и или да’ия) – см.: Мухаммад Хусейн Фадлялла. Ру’а ва мавакиф [Мнения и позиции]. Бейрут, [б.г.].

С. 134–135. Сам Мухаммад Хусейн Фадлялла характеризует такого рода джихад как превентивный (вика¹ и).

74 В начале 2003 года «правая рука» Усамы бен Ладена и глава египетской группировки «Джихад» опубликовал в Интернете книгу на эту тему. См.: Ay man Zawahri. Kitab al-Wala wal-Bara [http://194.8.231,7:8888/vboard/showthread.php?s=6cb6bb0610505394f4574a7889479c07&threadid=54454].

75 См.: Са’уд бен-Салихас-Сархан. Аль-Валя’ ва-ль-бара’, аль-идйюлуджийя аль-джадида ли-ль-харакат аль-исламийя [Причастность и непричастность, новая идеология исламистских движений] //Аш-Шарк аль-Авсат. 2004. 28 января.

76 Коран 8:60.

77 «Сахих» аль-Бухари, хадис № 6922.

78 Многие современные авторы не могут взять в толк, как можно считать сектой или особым направлением в исламе последователей алима, который призывает к тому, к чему призывало, точнее, призывает Писание – Коран, как это сделал, например, Мухаммад Ибн-Абд-аль-Ваххаб, основатель ваххабизма, сочинивший наряду с другими книгу «Единобожие» (ее вполне можно назвать макаля, статья – тем словом, которое в доксографиях означает выраженное мнение). Но в том-то и дело, что в этой книге он изложил свое собственное понимание единобожия, которое отличается (яхталиф, ихтиляф) от понимания единобожия как вопроса другими мусульманами. Очень сложен вопрос соотношения мнения Ибн-Абд-аль-Ваххаба с Кораном. Нельзя не обратить внимание на то, что Коран, как говорится в нем самом, является полным изложением исламской веры (дин) и написан на ясном арабском языке. Эти два коранических положения в принципе делают любые сочинения о вере (в частности, о единобожии) избыточными, особенно в среде аравийских мусульман, которые говорят на том языке, на котором был ниспослан Коран. Еще более упрощая проблему ради большей эксплицитности, скажем, что для утверждения единобожия на Аравийском полуострове в XVIII веке достаточно было просто распространять Коран и/или постоянно его цитировать, а не сочинять статьи (мака-ляг, ед. ч. макаля) от своего имени. Современные авторы, стремясь доказать, что Ибн-Абд-аль-Ваххаб не внес ничего своего в ислам, пишут о том, что он утверждал единобожие. (Дискуссии по этим вопросам обострились в мировой исламской прессе после терактов в Эр-Рияде в мае 2003 года и поисков идейных факторов этого терроризма в религиозной жизни в Саудовской Аравии. См., например: Шейх Мухаммад Хашим Аль-Хадийя. Аш-Шайх Мухаммад Ибн-Абд-аль-Ваххаб бада’ да’ва-таху би-кава’ид ат-тавхид [Шейх начал свою проповедническую миссию с утверждения основоположений единобожия] //Аш-Шарк аль-Авсат. 2003. 23 мая. Но все дело как раз в том, что это было его собственное мнение (макаля в терминологии доксографий) о единобожии.

79 Мухаммад Мукаддам. Аль-Джама’а ас-салафийя…туджаддид тамассукаха би-ль-джихад ли-икама «аль-хиляфа ар-рашида» [Салафитская группа…опять заявляет о своем джихаде во имя установления «праведного халифата»] // Аль-Хаят (London). 2004. 13 февраля.