© Иван Матвеев, 2015

© Илья Комаров, иллюстрации, 2015

Вы держите в руках, я полагаю, какой-то гаджет, поскольку это – второе издание «Ахиллеса и Черепахи», электронное, дополненное новыми мифоложками и авторскими комментариями. Я не стал объяснять каждую из них, это уже было бы форменное свинство. Нет, комментарии – это мой способ переброситься парой слов с читателем, скажем так, «за кадром».

Их, мифоложек, тут около сотни, а еще – иллюстрации Ильи Комарова, на которых главные герои именно такие, какие есть.

Ну, все, вперед.

Ахиллес смотрел в оптический прицел, зажмурив один глаз и даже высунув язык от усердия. В перекрестье прицела была Черепаха, неспешно бегущая по трассе.

– Ну, я тебя, – сказал Ахиллес и нажал на курок.

Ничего не произошло.

– Ну, я тебя! – энергичнее произнес Ахиллес, снова нажимая на курок.

– Ничего не выйдет, – сказал голос.

– Простите? Кто говорит? – спросил Ахиллес, оглядываясь.

– Это я, Пуля, – сказала Пуля. – Видите ли, пока долечу до места, где сейчас Черепаха, она пройдет какое-то расстояние…

– Нет, – сказал Ахиллес. – Нет, только не это.

– …а если на полпути между нами была бы еще Черепаха, то ее тоже не догнать. В итоге, мне просто не сдвинуться с места, – пожаловалась Пуля.

– Да и нет там никакой Черепахи, – приятным баритоном вдруг сказал Оптический Прицел. – Ведь свету ее тоже не догнать, а, следовательно, и не отразиться. У Ахиллеса галлюцинации.

– Позвольте, – возмутилась Пуля, – но я тоже ее видела! Кроме того, говоря о свете, мы можем обратиться в другую область физики, и тогда…

Ахиллес тихонько отложил винтовку и пошел к лестнице с крыши. Когда до него доносились отголоски спора, он вздрагивал.1

– Может, еще мешочек? – спросила Черепаха.

– Ты уверена? Тут и так много. Ты будешь очень медленно…

– Ахиллес, – укоризненно сказала Черепаха. Ахиллес осекся, потом пожал плечами.

– Хорошо, еще один мешок.

Когда он закрепил еще мешок, Черепаха сдвинулась с места:

– Вроде все нормально. Ну, я пошла.

– Бывай, – сказал Ахиллес, присаживаясь на остатки мебели. Наблюдая, как Черепаха проползает через разлом в стене, он мечтательно бубнил себе под нос:

– Скажу им: «Это Черепаха! Она заставила меня! Вы еще можете ее догнать!» Или нет. Лучше: «Вот она, ловите ее! Черепаха – вор, держите ее!»

С улицы доносились сирены полицейских машин, подъезжавших к банку.

– Добавьте молока, – посоветовал Ахиллес. Галилей послушно долил молока в чай.

– Погода сегодня хорошая, – заметила Черепаха, помешивая свой чай ложечкой.

Галилей кивнул.

– Не жарко, и вообще… – немного нервно сказал Ахиллес. Когда он поднял свою чашку, та заметно дрожала.

– Знаете, – сказал вдруг Галилей, – Земля, она все-таки…

Ахиллес чуть не уронил чашку.

– А об этом, – сурово сказала Черепаха, – даже и не начинайте.

По стенам Трои разгуливали вооруженные воины. В лагере ахейцев дымились костры тризн.

Ахиллес забрал у Дэна Брауна бинокль и спросил:

– Ну, убедился?

– Самая типичная осада, – назидательно сказала Черепаха.

– Никаких тебе Первых Международных Олимпийских Игр, – сказал Ахиллес.

– Но как же, – с недоумением сказал Браун, – как же так. Десять лет – осада? Тут бы уже город был за десять лет. Десять лет никто города не осаждает.

– А мы – осаждаем, – сказал Ахиллес.

– Но я думал, десять – число, которое символизирует…

– …Число Малькуты – быстро сказала Черепаха.

– Высшую гармонию в гематрии, – парировал Ахиллес.

– Богочеловека!

– Крест!

– Число Солнца!

– Десять заповодей!

– Десять сфирот!

Ахиллес задумался. Потом пожал плечами:

– Ладно, один-ноль.

– Вернемся к осаде, – сказала довольная Черепаха. Браун робко кашлянул и неуверенно продолжил:

– Понимаете, все так здорово получалось. Гомер – слепой и слышал шум от Игр. Все схватки – это соревнования. Символика же древнего ордена…

– НЕТ! – хором отрезали Ахиллес и Черепаха.

Браун осекся.

– Но ведь Конь… Троянский конь, – Браун собрал оставшиеся силы. – Конь явно символизирует…

– Ашвамедху, – предложил Ахиллес.

– Ашвинов, – добавила Черепаха.

– Ардвисуру Анахиту.

– Апаошу.

Ахиллес задумался.»

– Только на «А»?

– Нет, – щедро разрешила Черепаха.

Браун бледнел на глазах.

– Янь, – выпалил Ахиллес.

– Авалокитешвара, – небрежно сказала Черепаха.

– Пегас, Слейпнир, Тучи и Четыре Коня Апокалипсиса! Тоже на «А», – победоносно сказал Ахиллес.

Черепаха, хмыкнув, согласилась:

– Один – один. Кстати, где Браун?

– Ушел, – сказал Ахиллес. Брауна действительно нигде не было.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

– Одиссей!!! – завопил Ахиллес в сторону лагеря ахейцев. – Сосиски готовы?!!!

– Остывают! – донеслось со стороны костров.

– Пойдем, перекусим, – предложил Ахиллес Черепахе. – Второй тайм скоро. А Петерсена завтра пригласим.2

Ахиллес протолкался в первый ряд. Черепаха протянула ему пакет с орешками и бутылку лимонада:

– Сейчас начнется.

Под аплодисменты толпы на подмостках, рядом с огромным каменным шаром для боулинга появился человек. Он поднял мускулистые руки:

– Друзья! Я рад приветствовать вас всех на нашем ежегодном празднике!

Все вокруг радостно заорали и захлопали.

– И, традиционно, открывая наши соревнования, я пущу первый Большой Шар!!!

– Ура! – восторженно крикнул Ахиллес. – Люблю этот момент. Ты ставки сделала?

– Ага, – сказала Черепаха. – Пять кеглей. Букмекеры говорят, он там, на полпути, ямку продавил. Шар подскочит, прыгнет раза три и снесет заднюю часть пирамиды.

– Ты смотри, – удивился кто-то справа. – А я на восемь поставил…

– Вот, вот оно! – сказал Ахиллес.

Человек подошел к Большому Шару, перерезал ленточку (еще один взрыв аплодисментов) и мощно толкнул его. Шар качнулся, гулко помчался вниз по отполированной за долгие годы дороге. Все, затаив дыхание, смотрели вниз.

Шар слегка подпрыгнул (толпа дружно ахнула) и сшиб ровно девять кеглей у подножия горы.

Черепаха флегматично порвала билетик.

– Си-зиф!!!! Си-зиф!!! Си-зиф!!! – скандировала толпа. Сизиф улыбался и приветственно махал руками, спускаясь к каменному Шару.

– Вот, – сказал Ахиллес, – какое все-таки человек дело делает.

– Ага, – сказала Черепаха. – Пойдем, у Тантала, говорят, пончики сегодня хорошие.

– А вот это мы с Одиссеем на фоне троянской стены, – сказал Ахиллес.

Черепаха присмотрелась:

– Как интересно. Что это там на ней напи…

– А это, – поспешно перебил Ахиллес, показывая новую фотографию, – та самая Елена Троянская.

– Да ну?!

Где-то с минуту Черепаха пристально всматривалась в фотографию. Потом подняла взгляд на Ахиллеса. Взгляд был очень выразительным.

– Знаешь, – сказал Ахиллес, – не я начал троянскую войну. Нечего на меня так смотреть.

– Все в порядке, – сказала Черепаха. – Она действительно прекрасна. Сто тысяч греков не могут ошибаться.

Ахиллес недоверчиво хмыкнул и продолжил:

– Ладно, а на этой я… Ох.

– Удачная фотография, – оживилась Черепаха. – Надо же было так момент поймать.

– Не может быть, – с отчаянием сказал Ахиллес. – Я думал, я ее выкинул.

– А ты ничего получился, – сказала Черепаха. – Эта стрела в пятке придает тебе очень серьезный вид.

– Мне не стоило знакомить Париса с Зеноном, – сказал Ахиллес. – Я стал жертвой их расхождения во взглядах.

– А на заднем плане что?

– Конь, – буркнул Ахиллес. – Троянский.

– Вот это? – спросила Черепаха.

– Что тебе на этот раз не нравится?

– Ничего. Ничего. У вас была веселая осада. И теперь становится понятно, откуда растут ноги у мифа про Годзиллу.

Черепаха пошарила на дне коробки с фотографиями и сувенирами.

– Ого. Что это такое?

– Ключ от города, – сказал Ахиллес.

– А зачем он?

– Победители после осады получают ключ от города. Это традиция.

– Нет, я спрашиваю, зачем нужен ключ от города?

– Ну, ты даешь, – изумился Ахиллес. – Ты, когда из дома выходишь, разве двери не запираешь? А тут – целый город. Еще влезет кто, натопчет. Когда все кончилось, мы его заперли и разошлись по своим делам.

– Здорово, – сказала Черепаха. – Вот это, я понимаю, сувенир. А можно, я его себе оставлю?

– Да, пожалуйста, – пожал плечами Ахиллес. – Не отдавай только никому. Заглянем как-нибудь.

– Что ты, – изумилась Черепаха. – Никому—никому. Скорее со мной полено заговорит, чем я кому-нибудь его отдам.

Пока она бережно прятала изящный золотой ключ в карман, Ахиллес пытался понять, что же его так насторожило.

– Ну вот, – сказал Одиссей. – Так мы и удрали от Полифема.

– Потрясающе, – сказал Ахиллес. – Где еще был?

– К Прометею заглядывал, – довольно сказал Одиссей, – на скалу.

– Его же Геракл освободил? – удивилась Черепаха.

– Это, – сказал Одиссей, – миф. Типичный.

– Он не освобождал, – пояснил Ахиллес. – Прометей с Орлом подружились давным-давно, но они – люди слова.

– То есть, титан слова и орел слова, – уточнил Одиссей.

– Поэтому, – продолжил Ахиллес, – терзание печени продолжается. Но по-дружески.

– Не просыхают, – уточнил Одиссей.

Черепаха озадаченно почесала в затылке:

– А что же тогда Геракл?

– Ну, он там был, а как же, – сказал Ахиллес. – Про это ходят легенды. Мифы. Но в очень узком кругу.

– Все, – сказала Черепаха. – Я не хочу этого знать. Не надо рушить мои идеалы.

– Так уж и рушить, – сказал Одиссей. – Поверь, Геракл – герой во всех отношениях.

Черепаха вздохнула.

Ахиллес поспешил перевести тему:

– А теперь ты куда?

– Домой, – мечтательно сказал Одиссей. – Я уже и маршрут составил.

С этими словами он достал из кармана и бережно разложил на песке замусоленную карту.

– Вот, – сказал Одиссей. – Решил использовать возможность, посмотреть достопримечательности.

– Экскурсия по царству киконов, – прочла Черепаха.

– Экскурсия по царству лотофагов, – прочел Ахиллес.

– Обзор острова Эола.

– Морской концерт.

– Экскурсия по царству Алкиноя.

– Экскурсия в Аид.

Черепаха удивленно вскинула брови.

– Билеты были со скидкой, – пояснил Одиссей.

– Туда?! – изумилась Черепаха.

– Обратно, разумеется, – сказал Одиссей. – И еще к Цирцее заеду, – добавил он, улыбаясь.

Ахиллес понимающе кивнул.

– Цирцея? – переспросила Черепаха. – Это не та, которая мужчин в свиней превращает?

Одиссей и Ахиллес переглянулись.

– Ну, что касается женщин, то вообще, знаешь… – начал было Одиссей, но опасливо глянул на Черепаху и замолк.

Потом аккуратно сложил карту и положил обратно в карман.

– Я пойду, – сказал он. – Рад был повидаться.

– Бывай, – сказала Черепаха.

– Заходи еще, – добавил Ахиллес.

– Домой! – решительно провозгласил Одиссей и потрусил по берегу к своему кораблю.

Ахиллес и Черепаха некоторое время смотрели ему вслед.

– Десять лет осады. Потом примерно семь лет у Калипсо, – начала считать Черепаха, – и еще годы в путешествиях.

– Да, – кивнул Ахиллес. – Не мудрено, что он так домой хочет.

– Это, – саркастически сказала Черепаха, – миф. Типичный.

– С инженерной точки зрения, это дикость, – сказал Третий Слон.

– К тому же, Слоны тяжелые, – добавила Черепаха.

– Ты же не намекаешь на то, что мы толстые? – подозрительно уточнил Первый Слон. Он старался следить за фигурой.

– Нет, – сказала Черепаха. – Правда, я никогда не видела худых Слонов.

– Худые Слоны имели бы шанс тут поместиться, – пробурчал Второй Слон, пытаясь не упасть.

– У нас нет другой Черепахи, – заметил Ахиллес, критически осматривая получившуюся композицию.

– Искренне надеюсь, что нам и не потребуется другая Черепаха, – сказала Черепаха. – Ты уверен, что ты все правильно делаешь? Мне казалось, Слонов должно быть четверо.

– Четверо бы не поместились, – авторитетно сказал Первый Слон. – Даже четверо худых Слонов.

– Старая книга, – сказал Ахиллес. – Но тираж внушает доверие. «Собери древний мир» – эксклюзивное издание.

– А какой тираж? – поинтересовалась Черепаха.

– Два экземпляра. Причем, один остался у автора, понятное дело.

– Все-таки, с инженерной точки зрения, это ерунда, – упрямо продолжал Первый Слон. – Конструкция с шаром эргономичней. Плавные очертания. Дизайн.

Ахиллес исследовал каменный диск.

– Дизайн? – фыркнул Третий Слон. – Яйцеобразная форма не нова. У китайцев это было яйцо посреди хаоса…

– И внутри сидел мужик с топором в руках, – закончила Черепаха.

– Не мой тип мироздания, – заметил Ахиллес.

– Ага. Как оно там, наверху? – поинтересовалась Черепаха.

– …ну, потом Пань-Гу расколол топором яйцо, отделяя небо от земли, – продолжал Третий Слон.

– Я плеснул немного водички, – сказал Ахиллес. – Это как бы океан.

– И что теперь?

– …а потом он упал и умер, и его вздох сделался…

– Надо, наверное, подождать, – решил Ахиллес. – Там написано, должно пройти какое-то время.

– …и его левый глаз сделался солнцем, а…

– А что стало с топором? – спросил Второй Слон.

– Можно потише? – возмутилась Черепаха. – Тут создается мир.

– Надо подождать, – повторил Ахиллес. – Порядка… э-э-э… нескольких десятков тысяч лет.

Все замолчали.

– Ахиллес? – осторожно спросила Черепаха.

– Да?

– Там так и написано?

– Да.

Ахиллес полистал книжку:

– Правда, это для большой модели. Для маленькой потребуется меньше времени.

– Насколько меньше? – спросил Третий Слон, – В пятницу у меня свидание. Я бы и рад подождать десяток-другой тысяч лет, но, понимаешь, я дал слово и…

– Минут пятнадцать, – сказал Ахиллес. – Если пропорционально масштабу.

– О, – сказал Третий Слон, – это меняет дело. Можно подождать.

Они подождали несколько минут.

– И как, есть там что-нибудь? – спросила Черепаха.

– Только какой-то мох. Лишайник. Не знаю.

– Надеюсь, этот лишайник успел изобрести хотя бы колесо.

– Отсюда незаметно.

Внезапно на диске что-то хлопнуло, и вверх устремился небольшой клуб дыма грибовидной формы.

– Все, – сказал Ахиллес. – Получилось. Правда, тут написано, что такое обычно происходит с плесенью. Про лишайники ни слова.

– Удивительная штука – жизнь, – заметил Первый Слон, вылезая из-под диска.

– Как все быстро получилось, – сказал Второй Слон.

– Ну, еще бы, – сказала Черепаха. – Никакого терпения не хватит стоять вот так десятки тысяч лет.

Ахиллес задумчиво листал книгу.

– Ладно, – сказал он, наконец, – всем спасибо. Пойдемте чай пить.3

– Тщетно, о Ликос, меня поглотить обещаешь;

Дом я оставил, сбежав от старухи и старца.

Заяц меня на пути останавливал, зверь сребролапый,

Жертвою Зевсова гнева…

Черепаха подняла лапу:

– Колобок.

– Угадала, – сказал Ахиллес. – Твоя очередь.

– Не понял, – сказал Эдип. – А где Сфинкс?

– Мы за него, – сказал Ахиллес. – Он – в отпуске.

– На недельку, – добавила Черепаха.

– Понятно, – с сомнением протянул Эдип. – Я, собственно, пришел по поводу загадки.

– И?

– Ответ: человек.

– Поподробнее, – сказал Ахиллес. – Что – человек?

– Ну, это он утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

– И что, вы с такими часто сталкиваетесь? – сочувственно спросила Черепаха.

– Это аллегория, – раздраженно проворчал Эдип. – Имеются в виду утро, день и вечер его жизни. То есть, младенчество, зрелость и старость.

– Притянуто за уши, – отрезал Ахиллес.

– Неубедительно, – поддакнула Черепаха.

– Умозрительно.

– Спорно.

– Примитивно.

– Двусмысленно и неоднозначно.

Эдип, с каждой репликой багровевший все больше, не выдержал:

– Да ну? А каков, по-вашему, ответ?!

– «Ахиллес ремонтирует табуретку», – отчеканила Черепаха.

Стало очень тихо.

– Табуретку, – хрипло повторил Эдип.

Ахиллес, подняв бровь, посмотрел на Черепаху.

– Было, – ответила та. – Четвертую ножку ты потерял. Оправдывался, что лишняя.

Ахиллес независимо пожал плечами.

Эдип уныло ковырял ногой землю. Потом спросил:

– Что ж мне теперь делать?

– Ну, – ответил Ахиллес, – мы людей не едим. Можешь получить еще загадку.

– Давайте.

– Чем, – спросила Черепаха, – ворон похож на конторку?

Глаза у Эдипа округлились.

– Или, – сказал Ахиллес, – бреет ли себя брадобрей, если он бреет тех и только тех, кто сам себя не бреет?

– Что такое «зеленое и красное»…

– …висит на стенке…

– …и кружит, и кружит, и кружит…4

– …и стреляет?

– Как в три приема положить жирафа в холодильник?…5

Эдип попятился.

– Догонит ли Ахилле…

– Эй, – возмутилась Черепаха, – полегче.

– Извини.

Эдип уже бежал вниз по склону. Черепаха с сожалением смотрела ему вслед, потом вдруг заорала:

– Почему для любого целого «эн» больше двух уравнение «а» в энной плюс «бэ» в энной равно «цэ» в энной не имеет целых положительных решений?!!6

Эдип дернулся и рванул так, что вскоре скрылся из виду.

– Все, – сказал Ахиллес. – Можно выходить.

Из кустов осторожно выглянул Сфинкс.

– Ну, ребята, – сказал он, – выручили, спасибо.

– Всегда рады помочь.

– А то, понимаешь, повадились. Загадки им загадывай. Я ведь не железный. А этот Эдип, так он вообще…

– Да, – задумчиво сказала Черепаха. – У парня явно какие-то комплексы.

– Слушай, – сказал Ахиллес, – а как тебя на самом деле зовут?

– Альмутасим, – сказала Черепаха.7

– …И со мной было семь юношей и семь девушек, – сказал Тесей.

– Толпа, – сочувственно сказал Ахиллес.

– Одна даже с ребенком, – добавил Тесей.

– И вы, конечно, заблудились, – сказала Черепаха.

– Заблудились. Лабиринт все-таки.

– А нить?

– Сто метров, – ответил Тесей. – Потом катушка заканчивается. Можешь проверить.

– Ну а потом вы встретили его? – спросил Ахиллес.

Тесей помолчал, заново переживая приключение. Потом вздохнул:

– Да. Это было ужасно.

– До сих пор не пойму, – задумчиво сказала Черепаха, – как ты его одолел?

– Нас спас сторож.

Черепаха сделала большие глаза.

Ахиллес озадаченно посмотрел на Тесея.

– Мы заподозрили неладное, когда два раза подряд прошли мимо брошенной булочки, – продолжил Тесей. – А когда этот Гаррис достал план в третий раз и с умным видом сказал, что Хэмптон-Кортский лабиринт – самый обширный в Европе, пришлось звать на помощь.

– Ну, – сказал Мефистофель, – кто примет мое предложение?

– Только не я, – фыркнула Черепаха.

– И не я, – сказал Фауст. – Одного раза с меня хватит. Я пас.

Все посмотрели на Ахиллеса.

Тот эффектно выдержал паузу, потом медленно кивнул.

Мефистофель так и расцвел.

– Да ты с ума сошел, – сказала Черепаха.

– Ты не знаешь, с кем связался, – сказал Фауст.

– Я Трою брал, – гордо сказал Ахиллес. – Подумаешь.

– Ты подумай, что на кону… – пробормотал Фауст.

– Так, все, – сказал Мефистофель. – Он сделал выбор. Что тебе нужно, Ахиллес?

– Деньги.

Мефистофель подвинул к Ахиллесу бумагу и перо.

Ахиллес быстро написал что-то на бумаге, расписался, медленно подвинул бумагу на середину стола.

Фауст и Черепаха уставились на бумагу.

Ахиллес и Мефистофель неотрывно глядели друг на друга.

Длилось это долго.

В воздухе немного запахло серой.

Потом Мефистофель улыбнулся:

– Вскрываюсь!

– Что у тебя?

– Две пары. Короли и тузы.

– Не катит, – расплылся в улыбке Ахиллес. – Три двойки.

Он сгреб со стола свою долговую расписку на сто драхм и все деньги.

– Ты блефовал с тремя жалкими двойками?!

– Он Трою брал, – напомнил довольный Фауст. – А кто сдает?

– Я, – сказала Черепаха. – Поехали, пять карт втемную…8

– Тут что-то написано, – сказала Черепаха.

В лапах у нее было яблоко.

– «Прекраснейшей», – сказал Ахиллес. – Это Яблоко Раздора. Когда ма и па решили пожениться, они забыли пригласить…

– …фею, и она подкинула тебе веретено? – спросила Черепаха.

– …Эриду, и она подкинула яблоко.

– Идея та же.

– Угу.

– Три богини поцапались из-за фрукта. Ничего себе, повод для десятилетней войны!

– Масштабность войны, – сказал Ахиллес, – напрямую связана с красотой замешанных в ней женщин.

Черепаха повертела яблоко так и сяк:

– «…и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними», – прочитала она.

– Хватит ржать! – возмутился художник.

– Она строит мне рожи, – огрызнулся Ахиллес.

– Сдуй щеки, модель, – сказала Черепаха.

– Ты завидуешь.

– Лучше нарисуйте его пятку.

– Я сам решу, что рисовать. Хватит ржать.

– Я не ржу, я герой. Я смеюсь.

– Тогда сдерживайся хотя бы.

– Так?

– Лучше бы ты ржал.

Ахиллес закатил глаза. Черепаха состроила очередную рожу. Ахиллес поборолся со смехом, и снова безуспешно.

Художник гневно швырнул кисти:

– Все! Вон отсюда!

– Как же ты меня дорисуешь? – поинтересовался Ахиллес.

– О, тебе понравится, – ядовито сказал Да Винчи. – Линия губ уже есть.

– Нет, ребята, никакой рыбалки! – твердо сказал Поликрат.

– Да брось ты, – сказал Ахиллес. – Посидишь рядом, на бережку…

– Подумаешь, проблема, – добавила Черепаха. – У каждого свои милые причуды.

– Например? – подозрительно спросил Ахиллес.

– Например, стрела в пятке. Или безнадежные попытки догнать самую медленную амфибию на планете. Я уж не говорю о твоем дружке, который десять лет воевал, а потом столько же добирался домой. Или…

– Достаточно, – кисло сказал Ахиллес.

– На этом фоне Поликрат, который выкидывает свой перстень в море, а потом находит его в рыбе, выглядит довольно обыденно. Миф как миф.

– Вы не совсем понимаете, – сказал Поликрат.

– А что такое?

– Я не его нахожу.

– То есть, – задумчиво сказал Ахиллес, – возможна ситуация, когда ты выкидываешь перстень, а на завтрак получаешь мясорубку в камбале?

– Нет.

– Нет?

– Что-то вроде закона сохранения перстней, – мрачно сказал Поликрат. – Я нахожу не тот же перстень, который выкинул. Разные попадаются.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

У обоих в глазах мелькнул меркантильный огонек.

– Вагон самых дешевых колечек, – сказала Черепаха.

– Траулер с рыбаками, – продолжил Ахиллес.

– Выкидывать.

– Вылавливать.

– Триста процентов прибыли.9

– Не считая рыбы.

– Не считая рыбы.

Поликрат скривился.

– Я выловил всего три штуки. С тех пор я не ем рыбу. И вообще не рыбачу.

– Гм?

– За первым пришли нибелунги. За нибелунгами пришел Зигфрид. За Зигфридом пришел Фафнир. Пожар тушили три дня. За вторым пришел царь Соломон. Уж лучше бы нибелунги вернулись…

– А третье?

Поликрат помрачнел:

– Долгая история. Наверняка уже обросла совершенно дикими слухами. Если вкратце, в итоге мне подбили глаз, я лишился пальца, а кольцо бросили в жерло вулкана какие-то волосатые фанатики.

Наступила гнетущая тишина.

– Слухами обросла, – повторил Ахиллес. – Ни фига себе.

Черепаха посмотрела на Поликрата долгим взглядом:

– Никакой рыбалки, – сказала она. – Я даже думать не хочу, какую рыбу ты можешь поймать.

– Ну? – спросил Ахиллес.

– Ну? – спросила Черепаха.

– Ну? – спросил Дон-Жуан.

– Получилось, – сказал Персей, пряча голову Медузы в мешок, – но как-то не совсем.10

– Знаешь, я волнуюсь, – сказал Ахиллес.

– Самая лучшая клиника в Гонконге, – успокоила его Черепаха. – Все ему сделают, как надо.

– Одно дело – мифы, – оправдываясь, сказал Ахиллес, – а другое – китайские имплантаты. Это уже киберпанк какой-то.

– Мифы нового времени, – философски сказала Черепаха.

– Ну вот, все готово! – раздался вдруг довольный голос.

Ахиллес и Черепаха обернулись.

– О, – сказал Ахиллес.

– Ого, – сказала Черепаха.

– Клево, а? – ухмыльнулся Икар. – Я снова буду летать.

– В духе нового времени, – сказал Ахиллес, покосившись на Черепаху.

– Я даже думаю сменить имя. Старое не вяжется с новым имиджем. Вот только…

– Что?

– Я не кажусь вам толстым?

– Ну, ты… ты… – замялся Ахиллес.

Икар выжидающе смотрел на них.

– Ты…

– Ты в меру упитанный, – произнесла вдруг Черепаха, – и кнопка тебе очень идет.

– Ну как? – спросил Приам.

Гектор вытер с лица маскировочную краску:

– Подсмотрел.

– И как он тренируется?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Гектор. – Мечом машет. Копьем.

– И все?

– Там еще кто-то его поучает постоянно.

– Кто? – насторожился Приам.

– Маленький, – сказал Гектор. – Зеленый. Прямо черепаха какая-то.

– Н-да, – сказал Приам. – Мы влипли.

– А что такого-то?

– А помнишь, как мы познакомились? – спросила вдруг Черепаха.

Оба ностальгически заулыбались.

«Дорогой Зенон»,  – написал Ахиллес. – «Я все еще не догоняю…».

– Я всегда поздравляю Нарцисса с Днем Рождения, – объяснил Ахиллес.

– Так он же заколдован? – сказала Черепаха.

– Ага.

– И смотрит на себя в пруд?

– Ага.

– Превращенный в цветок?

– Нет, – сказал Ахиллес. – Ты сама подумай – превратить Нарцисса в цветок – ну что за наказание? Вот когда Зевс превратил Ио в корову, это было наказание. Так что Нарцисс не цветок. У него даже есть несколько отличных друзей, хотя сам он – редкостный зануда.

– И в кого же его превратили? – спросила Черепаха.

Но тут они вышли на полянку и увидели Нарцисса.

Он стоял около пруда.

И глядел на свое отражение.

Долго и молча.

– Душераздирающее зрелище, – сказал он, наконец, шевельнув длинными серыми ушами. – Вот как это называется – душераздирающее зрелище.

– Быть или не быть, – сказал Гамлет, – вот в чем вопрос. Достойно ль… Достойно ль…

– Стоп! – сказала Черепаха.

Ахиллес выключил камеру.

– Не, ну что это за «достойноль», – уныло сказал Гамлет. – Люди так не говорят.

– Люди, – сказала Черепаха, – считают, что ТЫ так говоришь.

– Ты уже пятый дубль портишь, – сказал Ахиллес.

– Зачем мы вообще это снимаем?

– Миру нужен настоящий «Гамлет»…

– А Смоктуновский?! – удивился Гамлет.

– А Смоктуновский – это лучший.

Гамлет решил не обижаться.

– Ладно, – сказал он, – но сценарий не катит. Я так никогда не говорил.

– А как ты говорил? – спросил Ахиллес.

– Да никак. Я что, псих, сам с собой разговаривать?!

– Люди, – сказала Черепаха, – считают, что да. И еще какой.

Гамлет фыркнул:

– Давайте так. Я дочитаю весь сценарий, а потом сыграю, как в жизни.

– А ты что, не знаешь, чем все кончилось? – удивился Ахиллес.

– Понятия не имею, – признался Гамлет. – У меня только все началось.

– Ну, давай. Только потом вспомни Гомера и посмотри на меня.

Гамлет углубился в чтение.

С каждой страницей он мрачнел все больше и больше.

Перелистнув последнюю, он отложил сценарий в сторону и долго молчал.

Потом все-таки встал перед камерой.

Черепаха отбила хлопушкой:

– «Быть или не быть», дубль шестой. Мотор!

Застрекотала камера.

– Мама, – с неизъяснимой тоской сказал принц Датский, – роди меня обратно.

– Впервые вижу, – сказала Черепаха, – чтобы кто-то брился метафорой.

Ахиллес фыркнул и намылил правую щеку:

– Во-первых, – сказал он, – это всамделишная бритва, а не метафора. Тот факт, что мне ее подарил Оккам, ничего не меняет.

– Ты же миф. Зарезаться не боишься?

– А во-вторых, – продолжил Ахиллес, проводя бритвой по щеке, – я – личность историческая. В отличие от рептилии, которая каким-то образом разговаривает и претендует на парадоксальную скорость… Ай!

– Ты лишнего-то не болтай, – ласково посоветовала Черепаха. – Без нужды.

– Да-а, – протянул раввин. – Не всякий бы поехал по нашим дорогам на своей машине.

– Я бы поехал, – сказал Ахиллес.

– Так это не ваша машина? – догадался раввин.

– Прокат, – уязвленно сказал Ахиллес.

– Понятно, – сказал пассажир.

– А какой смысл покупать машину, чтобы ездить по хорошим дорогам? – философски спросила Черепаха. – Самое интересное почему-то там, где дороги плохие.

– Глупо, по-моему, делать из машины идола, – буркнул Ахиллес.

– Глупо, – сказал раввин. – Но не все так думают.

Они помолчали, объезжая очередную кочку.

– А вы, собственно, чем занимаетесь? – спросил вдруг раввин.

– Я – мифологический воин, – сказал Ахиллес. – И еще бегаю.

– А я – парадоксальная рептилия, – сказала Черепаха. – Немного философ, немного математик. Немножко, на досуге, программист…

Она осеклась, завидев блеск в глазах пассажира.

– Колоссально! – сказал раввин Лев Бен-Бецалель.

– Это не проклятие, – сказал Агасфер. – Это одно удовольствие!

– Кому как, – уныло пробормотал Ахиллес.

Черепаха только фыркнула.

– Вечный турист! – сказал Агасфер. – Что у нас там дальше по списку?

– Давай-ка посмотрим, – сказала Черепаха с тяжелой иронией. – В Тартар мы уже плевали…

– К Елене целоваться лезли, – сказал Ахиллес.

– За сиренами с диктофоном бегали.

– К Орфею с деньгами – «спой Хава Нагила» – совались.

– На стенах Трои «здесь был Ася» писали.

– Хорошо, но мало, – подытожил Агасфер. – Хочу в круиз. Где тут у вас «Арго»?

Ахиллес застонал.

Черепаха вдруг ухмыльнулась:

– Пойдем, покажу.

– Я атеистка, – сказала Черепаха. – Атеистки в гости к богам не ходят.

– Ты не атеистка, – сказал Ахиллес.

– А кто же я?

– Ты концептуальная черепаха.

– Концептуальные черепахи тоже к богам в гости не ходят.

– Будешь первой.

К этому моменту они поднялись на самый верх Олимпа.

Черепаха продолжала ворчать:

– Зачем мне это?

– Узнаешь много нового, – пообещал Ахиллес, открывая двери, – про богов.

– Я и так их знаю.

– Что именно?

– Детсад. Пьют амброзию. Интригуют. Превращаются в смертных и без толку шатаются по миру. Олимп – не место для ученого моего уровня!

Тут она замолчала.

Навстречу им по лестнице спускался сам Зевс, размахивая небольшой книжкой.

Присмотревшись, можно было прочитать название: «Ирландские сказки».

– Куда катятся эльфы? – спросил Зевс.

– Э?

– Что?

– Тут написано, что один скрипач попал к ним, играл ночь напролет, а когда вернулся – оказалось, что прошло сорок лет.

Черепаха фыркнула. Потом пригляделась к седовласому Громовержцу, и глаза ее округлились.

– Согласно моей специальной теории, – продолжил Зевс, – такое могло произойти, только если скрипач попал в неинерциальную систему отсчета, которая со скоростью, близкой к световой, движется…

– Куда? – хором спросили Ахиллес и Черепаха.

Зевс значительно поднял указательный палец.11

Пригладив взлохмаченную седую шевелюру, он пошел дальше, уткнувшись в книгу. Ахиллес кашлянул. Черепаха вздрогнула.

– Скажи, – жалобно спросила она, – А я могу пожить здесь эдак с годик?

– Я вот чего не понял, – сказал Ахиллес, – как ты убил Гидру?

– Режешь головы, прижигаешь огнем, – сказал Геракл. – Ну и беготни много.

Черепаха со знающим видом кивнула.

– А Критский Бык?

– Дубиной по голове, – коротко ответил Геракл.

Черепаха сонно кивнула еще раз.

– А как ты укротил Цербера?

– Вот это было сложно. Без всякого оружия, схватил руками за шеи и рванул… в общем, трудно объяснить.

Черепаха зевнула.

– Ага, – сказал Ахиллес, – а как ты завалил Железного Тигрокрыса?

Черепаха вздрогнула и уставилась на Ахиллеса во все глаза.

– Тигрокрыса? – удивленно переспросил Геракл. – Это он на каком уровне появляется?

– Модники, – фыркнула Черепаха.

– Ну, что ж делать, если «брендовое» – значит «качественное», – рассеянно отозвался Ахиллес. – А там у вас, случайно, не доспехи Dionis & Pallada?

– Ага, – отозвался продавец. – У меня в бутике все самое лучшее.

– И копье от Ares дайте. И сандалии вон те – Hermes.

– Тоже мне, просвещенная Эллада, родина геометров, – проворчала Черепаха.

– Геометрия очень важна в моде, – сказал продавец.

– Да? А вот эти жуткие шорты?

Продавец косо посмотрел на Черепаху:

– Это мои.

– Ваши?

– Это я придумал.

– Ужас.

– Они совершенны.

– Чем это?

– Разве вы не видите, как они пропорциональны?!

– Вообще-то, – пробормотал Ахиллес, влезая в доспехи, – шорты действительно ужасны.

Продавец надулся. Потом швырнул сандалии на пол:

– К черту все это.

Он вышел из-за стойки и пошел к двери.

– Поищу-ка я себя в другом. М-мода…

Черепаха задумчиво смотрела ему вслед. Когда дверь за продавцом захлопнулась, она сказала:

– Знакомое лицо. Интересно, как его зовут?

– Пифагор, – ответил Ахиллес. – Слушай, а крылышки у сандалий разве еще популярны?

– Вот где-то тут и была Атлантида, – сказала Черепаха.

Ахиллес перегнулся через борт и посмотрел в воду.

– Нырни, – предложила Черепаха.

– Там ведь легендарные сокровища, да?

– Ну, они владели множеством секретов.

– Например?

– Колесо. Консервы. Туалет. Финансовые пирамиды.

– Не буду нырять, – решил Ахиллес.

– Мудро. Пять километров все-таки. Да и консервы испортились, поди.

– Атлантида, – начал перечислять Ахиллес, – Лемурия. Му. И все затонули.

– Все.

– Наверное, это гнев богов. Трудно представить себе какую-то другую причи…

– Погоди, – перебила Черепаха, – что это там?

– Санторин, – удивился Ахиллес. – Потухший вулкан. 120 километров от Крита.

– Нет, что там по берегу такое бегает.

– Что-то с хвостом, – сказал Ахиллес.

– Поворачивай, – сказала Черепаха. – Правь подальше от Крита.

– А что случилось?

– Кажется, «гнев богов» снова потерял свой чертов орех.

– Грандиозная штука, – сказал Ахиллес, глядя вверх.

Потом он глотнул из фляги и передал ее Черепахе.

– Да еще и на песке, – согласилась та.

– Удивительно.

– Функционально и модно.

– Мне лично нравится четкость линий.

– И конструкция явно сейсмоустойчива.

– Не то, что в Вавилоне, – добавил Ахиллес.

– Да, в Вавилоне напортачили, – согласилась Черепаха.

– А тут прямо чудо света.

– Потомки будут в шоке.

– Да ладно вам, – скромно сказал Хеопс, забирая флягу. – Это ерунда. Что действительно сложно, так это сделать формочки…

– Тебе вообще не стыдно? – спросила Черепаха.

– А что?

– А то, что ты втираешь Троянского коня уже десятому клиенту.

– Я не втираю, – солидно сказал Ахиллес, – я адаптирую концепцию.

– Это я адаптирую. А ты именно втираешь.

Ахиллес пожал плечами.

– Кстати, – сказал он, – ты сделала расчеты для нашего нового заказчика?

– Только самые приблизительные! – поспешно сказала Черепаха.

Но Ахиллес уже набрал номер.

Черепаха схватилась за голову.

– Алло? – сказал Ахиллес.

Черепаха замахала лапами.

– Да, – сказал Ахиллес. – У нас все уже готово.

Черепаха провела лапой по горлу.

– Мы разработали для борьбы с мятежниками уникальную концепцию.

Черепаха в сердцах плюнула.

– Ее рабочее название…

Черепаха обреченно развернула ноутбук экраном к Ахиллесу.

– «Сферический конь в вакууме» – бодро прочел тот. – Ой.

* * *

Спустя пять часов оживленной дискуссии Ахиллес устало повесил трубку.

– Ну что? – спросила Черепаха, просыпаясь. – Втер?

– Втер, – сказал Ахиллес.

– Сферического? В вакууме?

– Ага. В итоге этому Вейдеру даже понравилось.

– Это тот самый ящик? – с любопытством спросила Черепаха.

– Тот самый, – сказала Пандора.

– Так не бывает, – категорически сказал Ахиллес. – Это же метафора. Что ТАКОГО может быть в ящике, что может принести миру много бедствий?

– Ну… – начала Пандора.

– И как в ящике можется остаться Надежда?

– А вот это, – сказала Пандора, – уже метафора.

– А что же там? – спросила Черепаха.

– Мой кот.

Ахиллес и Черепаха молча уставились на Пандору.

Та вздохнула.

– Понимаете, – сказала она, – я очень надеюсь, что с ним все в порядке. Но крышку открывать не рискую…

Черепаха полистала книжку, потом сказала:

– Давай тянуть. Должны быть тина и трава морская.

Они взялись за невод, и потащили его на берег.

Невод шел тяжело.

Вытащив его, оба молча уставились на добычу.

– М-да, – сказал Ахиллес. – Смотри, а вон тот ботинок почти целый.

– И покрышка ничего.

– Хорошая покрышка, ага.

– Тоже почти целая.

– И такая рифленая.

– Очень даже приличная покрышка, – печально подытожила Черепаха. – Что делать будем?

– Ну, – сказал Ахиллес, – это, в конце концов, Черное море. А не Самое Синее. Возможны расхождения в мелочах.

Черепаха достала телефон:

– Звони, консерватор.

Ахиллес насупился и набрал номер.

Послушал.

Потом отшвырнул невод в сторону.

– Вне зоны действия сети, – сказал он.

Черепаха зевнула:

– А что, собственно, тебе от нее надо?

– Не мне, – ответил Ахиллес.

– А кому?

– Да есть один. У него бочка снова треснула. А он в ней почитай родился.

– Ну у тебя и коллекция, – сказал Ахиллес, разглядывая полки с музыкальными дисками.

Орфей довольно кивнул.

– Так, – сказала вдруг Черепаха озадаченно, – а это что такое?

Над рядом дисков была надпись: «Тишина».

– А, – сказал Орфей. – Это Тишина.

– Зачем?!

– Этажом выше живет Гефест, – пояснил Орфей. – У него перфоратор.

– Э?

– Мешает. Вот я и ставлю Тишину на максимальную громкость.

Ахиллес ошеломленно уставился на диски.

– «Хлопок одной ладонью», – прочитал он.

– Сам, – гордо сказал Орфей.

– «Музыка сфер».

– Пифагор напел.

– «Эхо Тартара».

– Подборка с радио.

– «Что сказал покойник».

– Эээ… – замялся Орфей. – Аид прислал.

– А вот это что? – поинтересовалась Черепаха, вставляя в стереосистему диск без надписи.

В комнате тут же наступила гнетущая Тишина.

Орфей поспешно выключил стереосистему.

– Это так, для коллекции, – сказал он. – Ганнибал подарил.

– Что-то вроде «Первая Реакция Римлян На Слонов В Альпах»? – спросила Черепаха.

– Н-нет, – сказал Орфей. – Другой Ганнибал.

В комнате наступила еще одна Тишина.

На этот раз в живом исполнении.

Потом Ахиллес кашлянул:

– И за что он это подарил?

– Чтоб я знал, – задумчиво ответил Орфей. – Но он был в таком восторге, когда я познакомил его с Пелопом!

– Ничего себе, – сказала Черепаха. – Это не мифология, а бразильский сериал.

– Ну, все ж свои, – сказал Фаэтон, улыбаясь.

– Только никому-никому, ладно? – попросил Черепаху Ахиллес. – Это вроде как тайна.

– А кто поверит?

– Дети, например.

– Мифологов кондрашка хватит, – добавил Фаэтон.

– Чего-то я не понимаю, – сказала Черепаха. – А вся эта история с колесницей Гелиоса?…

– Выведение мифоактивов, – сказал Фаэтон. – Она была застрахована, так что папе сразу дали новую.

– Колесницу просто не узнать.

– Тюнинг. И номера перебил.

– А можно вопрос? – сказала Черепаха.

– Да?

– А зачем?

Фаэтон ухмыльнулся:

– Да просто люблю делать подарки. С Новым Годом!

Он поправил красный колпак и полез обратно в каминную трубу.

– «На севере от Иггдрасиля голова великана Мимира охраняет таинственный источник мудрости», – прочитал Ахиллес. – «Обратите внимание на его шлем, типичный образчик скандинавской культуры мифологических веков»… тра-ля-ля… «кормить строго воспрещается».

– Это шлем? – с сомнением спросила Черепаха.

Из-под шлема что-то заворчало.

Ахиллес снова уткнулся в проспект:

– Так написано, – сказал он. – Но я, как специалист, сомневаюсь.

– Я, как дилетант, тоже.

– У него нетипичная форма.

– Он глиняный.

– Да, и это тоже.

– Это горшок, – резюмировала Черепаха.

Из-под шлема что-то забубнило.

Ахиллес присмотрелся:

– На нем руны. «LONW» или что-то в этом роде.

– Нет, – сказала Черепаха с возрастающей уверенностью в голосе. – Это «М И О Т» вверх ногами. И я, кажется, знаю, кто охраняет источник мудрости… если там еще что-то осталось.

– И еще раз поздравляю, – сказал Ахиллес. – Ну, я побежал. Ага. Ага. Ага. Конечно. Да. Ну, пока. Да. И я. Ага. Да. Что? А какого цвета? Розовые?!! Нет-нет, конечно, тебе идет. Нет, ага, да. Да. Нет. Да. Ну, все, пока. Да. Пока. Да. Увидимся. Поздравляю еще раз! Да. Пока. Целую. Ага. Пока….

Он повесил трубку и очень тяжело вздохнул.

– Так, – сказала Черепаха. – Пройдемся по списку.

Ахиллес согласно зевнул.

– Поздравительные яблоки разослал?

– Почти всем.

– Почти?

– Кроме Афины. Ее это бесит.

Черепаха кивнула.

– Цветы?

– Разослал. Почти всем.

– Почти?

– Кроме Флоры, – объяснил Ахиллес. – Ее это бесит.

– Обзвонил всех?

Ахиллес потрогал опухшее ухо:

– Кроме Эхо, – сказал он. – Ее это бесит.

– Тогда все, – заключила Черепаха.

Ахиллес недоверчиво посмотрел на нее:

– Я всех поздравил?! За один день? Черт. Я герой!

Он закрыл глаза и захрапел прямо в кресле.

– Как я сбрендил? – переспросил Мартовский Заяц. – Ну, это случилось в иды, один мой друг….

– Во что? – переспросил Ахиллес.

– Когда, – поправил Заяц. – В иды. Мартовские.

– Не спрашивай его дальше, – нервно попросила Черепаха. – Кажется, я не хочу этого знать.

Тут они, наконец, пришли.

Заяц немедленно уселся на свое место рядом с Соней.

Ахиллес откашлялся.

– Привет, – сказал он.

– Эта мышь – Соня? – тихо спросила Черепаха.

– Нет, – мгновенно отреагировала Соня. – Эта Соня – мышь.

– Гм.

– В данный момент, – уточнила Соня.

– Временами она не в себе, – подтвердил Шляпник.

– Да. Вне себя я становлюсь черная и рыщу.

– Рыщешь? – спросил Ахиллес.

– Рычу и ищу.

– Что? – спросила Черепаха, чувствуя, что зря это делает.

Соня зевнула:

– Что-то на «Ррры», вероятно.

Черепаха тихо застонала.

– Послушайте, – мягко начал Ахиллес, – мы не хотим вам мешать, но у Кастора и Поллукса возникли проблемы, и они передали вам записку…

– Как раз к чаю! – обрадовался Шляпник.

– Очень странную записку.

– А еще они странно выглядят.

– И странно выражаются.

– И Зевс сказал, что это к вам.

– И еще что-то про тучки.

– Не разбив яиц, – вдруг сообщила Соня, – омлет не приготовишь.

Черепаха схватилась лапами за голову.

Ахиллес, тяжело вздохнув, достал из кармана записку и протянул Шляпнику.

– Круто, – сказал Ахиллес. – А где тот меч?

Дамокл показал вверх.

– Не понял, – сказал Ахиллес.

– Там только люстра, – удивилась Черепаха.

– Это не люстра.

– А что?

– Это Дамоклова Люстра.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

– Она в любой момент может на меня упасть, – терпеливо разъяснил правитель.

– Там же канат.

– Ну, вдруг он перетрется?

– Рискуешь, – согласился Ахиллес.

– Это что. Вон там лежит Дамоклова Банановая Кожура.

– Какой ужас.

– А во всех рыбах – Дамокловы Кости.

– Что за жизнь.

– Ну и вон там лежит Дамоклов Кирпич. Может упасть на голову.

Ахиллес посмотрел в указанную сторону.

– Он же на полу лежит.

– Но шанс-то есть.

Ахиллес погрузился в раздумья.

Дамокл улыбался.

– Вот, – сказал он. – Все понимают, как рискует правитель.

Черепаха, стоявшая у окна, вдруг потащила Ахиллеса к выходу:

– Нам пора.

– Странная куртка, – заметила Черепаха. – Китайская?

Ахиллес уважительно кивнул:

– Ну, ты знаток.

Черепаха фыркнула:

– Сразу же понятно.

– А эта шапка?

– Англия.

– Точно. А штаны?

– Немецкие.

Ахиллес порылся в своей деньрожденной посылке и вытащил вязаного сфинкса:

– А это?

– Ммм… Тоже Китай?

– Мимо.

– Нидерланды?

– Неа.

– Сдаюсь.

Ахиллес посмотрел на ярлычок:

– Египет. Древний. Верхний. Тут примерно 1400 лет.

– Не поняла?

– Сделано из Египта.

– Правильно «В».

– Правильно «Из».

Черепаха вдруг медленно подошла к подарочному мешку и посмотрела на надпись.

Потом на Ахиллеса.

Тот пожал плечами.

– Мда, – сказала Черепаха, поднимая вязаного сфинкса. – Четырнадцать веков смотрят на нас.

– Ты уверен, что мы не заблудились?

– Нет, – бодро сказал Ахиллес.

– Тогда где мы?

– Недалеко от Спарты.

– А что, около Спарты растут баобабы? – язвительно спросила Черепаха.

– Это кипарис.

– Диаметром два метра?!

– Это спартанский кипарис.

– Кстати, мы уже который раз мимо него проходим.

– Все спартанские кипарисы похожи.

– И местность здесь очень пустынная, – настаивала Черепаха.

Ахиллес недовольно засопел, но тут же просветлел лицом:

– Вот!

– Что?

– Доказательство! Спартанский мальчик! С лисенком за пазухой!

Черепаха посмотрела на появившегося мальчика.

– И?

– Лисенок, – объяснил Ахиллес. – Кусает спартанского мальчика. А тот терпит.

– Зачем?

– У них так принято, – торжествующе сказал Ахиллес. – Спроси.

Черепаха вздохнула.

Подошла к мальчику.

Потом, изменившись в лице, вернулась к Ахиллесу.

– Ну-у? – спросил тот.

– Мы очень далеко от Спарты.

– А что он ответил?

– Он ответил, – сказала Черепаха, задумчиво глядя на баобаб, – что терпит, потому что мы в ответе за тех, кого приручили.

– Но это оказались не семена, – сказал Ясон, – а зубы дракона.

– Интересно, кто их выбил, – пробормотал Ахиллес.

– Молочные, наверное.

– А.

– И когда я посеял их, на поле выросли десятки сильных свирепых воинов…

– Да знаем мы, – перебила Черепаха. – Ты швырнул им камень, и они передрались.

– Камень?!

– А что, нет?

Ясон покачал головой:

– Чушь. Разорвали бы на части. Я и так-то страху натерпелся, когда во втором тайме пришлось красную карточку поднять…

– Апория Зенона заразна, – мрачно сказала Черепаха.

– Не понял.

Черепаха вздохнула:

– Помнишь, у меня завелась мышь, и ты подарил мне кота?

– Он стал парадоксальным?

– Нет, но он вряд ли ее поймает.

– Гм?

Черепаха снова вздохнула:

– Пойдем, покажу.

– Медведи? – удивился Ахиллес. – Какие же вы медведи?

– Внешность часто бывает обманчива, – сказал Первый Медведь.

Черепаха кивнула.

– Ладно, – сказал Ахиллес. – У вас есть опыт застройки?

– Коттеджи.

– Стены Трои.

– Стены Карфагена.

– Стены Иерихона.

– Какая-то тенденция нездоровая, – сказала Черепаха.

– Да сойдет, – сказал Ахиллес. – Заказчик из Берлина.

– И оплаты не надо, – сказал Третий Медведь.

– А что тогда?

– Можете поговорить с Цирцеей?

– Зачем?

Третий Медведь вздохнул:

– Ну, когда она была еще совсем маленькой…

– Так это был ты?!

– Ага.

– Из-за Брисеиды?!

– Ага.

– Но ты ведь всегда метишь в сердце! – возмутился Ахиллес.

– Ага, – сказал Эрос. – Точняк. Я просто подгадал момент.

– «Легкий способ бросить небо», – прочитала Черепаха.

– Атлант, – пояснила Муза. – Популярная книга.

Ахиллес взял с лотка еще одну книжку.

– «Легкий способ похудеть»?

– Тантал.

– «Огонь для чайников».

– Прометей.

– «Хитроумие для идиотов».

– Одиссей.

– «Легкий способ перевернуть мир».

– Архимед.

– Какая-то, – проворчала Черепаха, – невыносимая легкость всего.

Муза быстро что-то чирикнула в блокноте.

– Шедевр так не напишешь, – авторитетно заявил Ахиллес.

– Почему?

– Если что-то можно сделать легко – оно не сложное.

– «Легкий способ обогнать Ахиллеса», – тихо сказала Черепаха.

Муза снова написала что-то в блокноте.

Ахиллес фыркнул.

– Короче, – сказал он, – интересно читать про сложные способы.

– Например?

– Ничего себе, – сказала Черепаха. – Говорящая пропасть!

– Ничего себе, – сказал Тартар. – Говорящая черепаха!

Ахиллес хихикнул.

Черепаха почесала в затылке:

– Один – один.

– Так чего ты хотел-то? – спросил Ахиллес.

– Ходят тут двое…

– Кто?

– Художник. Кубист. Рисует.

– И?

– И мальчик. Смотрит.

Ахиллес улыбнулся.

– Ну, с художником просто. Его не поймут…

– Нет, это просто невыносимо, – пожаловалась Кассандра. – Мишель, 1769 год!

– Пишу я, пишу… «Рожден близ Италии будет великий воитель…»

– Мишель!!! 1769!!!

Черепаха откашлялась.

– Мы пойдем, – сказала она. – А то у вас работа…

– Да, работа, – поддакнул Ахиллес.

Кассандра вздохнула:

– До свидания. Осторожно, там ступеньки.

– Да.

– Да.

– Ой!

– Ой!

Кассандра снова вздохнула:

– Меня никто не слушает…

– На мой взгляд, – сказала Черепаха, – они опасны.

– Чушь.

– Многие, – назидательно сказала Черепаха, – подсели и теперь мучаются.

– Тем более. Я должен посмотреть!

– Затянул? – спросил волшебник.

– Угу.

– Попробуй теперь выдернуть.

– Нереально, – сказал Ахиллес. – Отличная конструкция.

Он отошел в сторонку.

Некоторое время оба смотрели на результат его трудов.

– Гениально свинский трюк, правда?

– Что-то вроде кирпича в мячике12, – поддакнул довольный Ахиллес.

– Думаешь, догадаются вывинтить?

– Не должны.

Волшебник радостно потер руки.

– Давай проверим.

Солнце клонилось к закату.

Ахиллес копал.

Черепаха изучала карту.

– Знаешь, – наконец сказала она, – это ведь пиратская карта.

– Йо-хо-хо, – сказал Ахиллес. – Именно. Я купил ее на Тортуге.

Тут лопата звякнула обо что-то металлическое.

Ахиллес радостно подпрыгнул.

Потом руками очистил находку.

– Вот! – сказал он. – А ты говорила!

Черепаха наклонилась.

Это была металлическая табличка с надписью.

– «Уважаемый авантюрист», – с энтузиазмом прочел Ахиллес. – «Этот клад был вырыт другим пользователем…»

Тут он озадаченно замолк.

Черепаха обвела взглядом изрытое ямами поле.

– Пиратская, – повторила она.

– …и тогда я взял и разрубил этот узел к чертям, – закончил Александр Македонский.

– Круто, – сказал Ахиллес. – А я как-то раз сломал Кубик Рубика. Тоже не получалось.

– …в общем, надо что-то делать, – заключил Синяя Борода. – Я хочу общаться с людьми.

– Ладно, – сказала Черепаха. – Что мы имеем?

– Выход на пенсию.

– Одинокий замок.

– Много дверей и ключей.

– Груду золота.

– И паршивую репутацию, – закончил Ахиллес.

Все трое задумались.

Потом Ахиллес спросил:

– Слушай, а ты не пробовал развлекать гостей?

– В смысле?

– …а потом фьючерсы на нефть испытают на прочность максимумы.

Ахиллес почирикал в блокноте:

– И?

– И тут котировки обрушатся по политическим причинам.

– Блеск.

– Всегда пожалуйста.

Черепаха посмотрела на блокнотик:

– А если мы все-таки снимем кирку со стены подвала?

Эльза задумалась.

– Мы там кучу хлама оставили, – сказал Робинзон. – Как-то неловко.

– Думаем вернуться, прибрать, – добавил Пятница.

– А что за хлам? – поинтересовался Ахиллес.

Робинзон и Пятница задумались.

– Ковшик. Почти целый.

– Буек.

– Мой старый башмак.

– Рогожа.

– Спасательный пояс.

– Остатки корабля.

– Вроде, все, – заключил Робинзон.

Пятница согласно кивнул.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

– Нет, – сказала Черепаха. – Не все.

– Э?

– Вы забыли про барометр и стеклянный шар, – объяснил Ахиллес. – Но они в надежных лапах.

– Ничего себе, – сказал Ахиллес. – Вот это картина.

– Как у тебя это получилось? – спросил Геракл, вставая с земли.

– В моей семье, – сказала Черепаха, – все очень любят художников Ренессанса.

– Это ты про своего Карраччи?

– Нет.

– Корреджо?

– Нет!

– Караваджо?

– Нет!

Герои переглянулись.

Черепаха насупилась.

– Кавабанга, – сказала она. – И это вообще не человек. Ну что, второй раунд?

– Вот и весь арсенал, – сказал Крысолов.

Ахиллес и Черепаха уставились на открытый футляр.

– Это?..

– Та самая. Для крыс.

– А эта?

– Гм, – сказал Крысолов. – Нет, для крыс – эта. Вечно их путаю.

Черепаха пригляделась:

– А тут должна была лежать труба?

– Иерихонская, – уточнил Крысолов. – Обменял. На редкую запись.

– Хм?

– «Комические куплеты», – сказал Крысолов. – Мощная штука.

Черепаха поперхнулась.

Ахиллес продолжал изучать футляр.

– Тут еще одной не хватает, – сказал он.

Крысолов вздохнул.

– Потерял, – печально сказал он. – До сих пор себя ругаю.

– В смысле?

Крысолов снова вздохнул:

– Понимаете, – сказал он, – Ибица – это ж остров. А лемминги хреново плавают.

– Я не бабушка, – сказал Волк. – Это же очевидно.

– Да уж, – вставил Ахиллес. – А почему у вас такое большое пузо?

Волк хмуро посмотрел на Ахиллеса.

Красная Шапочка шмыгнула носом:

– Вот видите!

– Сейчас Гудвин приведет Дровосека, – сказал Волк, – и мы со всем разберемся.

У Ахиллеса отвисла челюсть.

– Он псих, – сказала Красная Шапочка. – Защитите меня.

– Кстати, – сказал Волк, – эта ваша шапочка…

– Она мне досталась в наследство от дедушки!

– А дедушку звали случайно не Арман Жан?

– Сумасшедший дом, – сказала Черепаха. – Кто вы, черт побери, такой?

– А, – сказала Черепаха. – Те самые прохиндеи.

Ахиллес фыркнул:

– Они, между прочим, одели почти весь Олимп.

Черепаха покачала головой:

– Это многое объясняет.

– Ну да, боги волей-неволей следят за собой.

– И за богинями… А как их поймали?

Ахиллес ухмыльнулся:

– Франшиза, – сказал он. – Они стали продавать франшизу.

– Но как тебе такое в голову-то пришло? – спросил Ахиллес.

– Понимаешь, – сказал Прокруст, – возвращаюсь я как-то из командировки…

– Я собираю камни, – сказал Шампольон.

– Краеугольные? – спросила Черепаха.

– Драгоценные, – предположил Ахиллес.

– Волшебные!

– Лежачие?

– За пазухой.

– На сердце.

– В почках!

Шампольон замахал руками:

– Обычные! Только с надписями!

– А, – сказал Ахиллес. – За отсутствием заборов.

– Камни решают все, – сурово сказал Шампольон.

Ахиллес осмотрелся.

– А это – Розеттский?

– Хаммурапи, – сказал Шампольон. – Свод законов.

– «Налево пойдешь – женатому быть», – прочитала Черепаха.

– Как—то непоследовательно.

– Дикие нравы.

Шампольон закатил глаза.

– А это, – поспешно сказал он, – знаменитый Вавилонский Кирпич.

Наступило непродолжительное молчание.

– Знаменитый? – сказал Ахиллес.

– Вавилонский Кирпич? – сказала Черепаха.

– Вавилонская Башня, – напомнил Шампольон. – Разрушилась. По лингвистическим причинам.

– И?

– Шумеры писали на камнях.

– И?

– Башня была большая.

– И?

– Всего пять букв – сказал Кай. – Издевательство.

– Какие?

– I, – сказал Кай, – L, O, S, T.

Ахиллес кивнул:

– Точно, издевалась.

– «Вечность» ей сложить…

– Нереально.

– А буквы падают. И тают.

– Ужас.

– Ты это Герде обьясни.

– А что она?

– Кому пишешь? – спросила Черепаха.

– Декарту, – сказал Ахиллес.

– Ого.

– Ага.

– Он гений.

– Не то слово.

– Когито эрго сум, – сказала Черепаха.

– Чего?

Черепаха посмотрела на Ахиллеса:

– Ну, это вообще спорная концепция.

– Гм?

– Неважно. Сделаешь мне одолжение?

– Какое?

– Спроси, как он додумался до системы прямоугольных координат.

Ахиллес покивал и вернулся к письму.

– Его зовут Асинус, – сказала Черепаха, – Буридани.

– Это имя или функция?

– Это осел.

– По жизни?

– По-латыни.

Они посмотрели на очень тощего Осла.

Перед ним лежали две кучки сена.

– У него проблема выбора, – сказала Черепаха.

– Какая?

– Сено или сено, – сказал Осел, – вот вопрос.

Ахиллес мгновенно определил суть проблемы.

– Сдохнет, – сказал он. – С голоду.

– Угу.

– Надо спасать.

– Но как?

Ахиллес почесал в затылке.

– А потом он нас нашел, – сказал Гензель.

– По хлебным крошкам, – сказала Гретель. – И убил ведьму.

– Кто? – спросил Ахиллес.

– Наш брат по мачехе.

– Сорвиголова.

– С недавних пор.

– В гневе – просто зверь.

– Но на самом деле он хороший.

Черепаха озадаченно покачала головой.

– А как его зовут?

– Я просила цветочек аленький! – рыдая, сказала младшая дочь. – И вы посмотрите, что он привез!

Ахиллес и Черепаха посмотрели.

– Н-да, – сказал Ахиллес. – Поэтично. Образно.

– И теперь я обещана какому-то чудовищу из леса!

Черепаха на мгновение задумалась.

– А куда отец ездил?

Младшая дочь вытерла слезы.

– Индия, – сказала она. – Район Сиони.

Черепаха кивнула:

– Все будет хорошо. Только выучи волшебные слова.

– Какие?

– «Мы одной крови», – сказала Черепаха. – «Ты и я»

– Это похоже на аиста, – сказала Черепаха.

– И он листает наш словарь, – сказал Ахиллес. – Пытается.

– Нормальное дело.

– Ну да, каждый день такое просто.

– С нами-то.

Они замолчали.

Аист попытался листать дальше, потом раздраженно уставился на них.

Ахиллес вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Поможем.

– А? – спросила Черепаха.

Аист мотнул головой.

– Б? – спросил Ахиллес.

Аист мотнул головой.

– В?..

– Да?! – угрожающе произнес Ахиллес. – А по портрету не получишь?

Он замолчал, потом довольно повесил трубку.

– То-то же.

– Ну что? – спросила Черепаха.

– Можешь передать актрисе, что он ее не бросит.

– Еще один сюжет испорчен.

– Исправлен! – поднял палец Ахиллес. – Она его сама бросит. Мерзкий тип этот Грей.

– Я так больше не могу, – сказала Принцесса. – Я увольняюсь.

– А в чем дело-то?

Принцесса угрюмо посмотрела на Ахиллеса:

– Тебя когда-нибудь Рыцарь спасал от Дракона?

– Не доводилось.

– А наоборот?

– Э-э-э… нет.

– А Дракона от тебя хоть раз в жизни спасали?!

Ахиллес почесал в затылке.

– Я, конечно, бываю не подарок, – доверительно сказал он. – Но не настолько.

– А ведь я еще про наши свадьбы молчу.

– Спасибо.

Черепаха понимающе покачала головой:

– Хочешь переехать в другой миф?

– Да!

– В какой?

– В серьезный и романтичный, – сказала Принцесса. – И чтобы никаких свадеб!

– А что ты умеешь?

– Ну, я могла бы преподавать комбинаторику.15

– Романтично?

– М-да, – сказала Принцесса. – Действительно.

– Что-нибудь еще?

Принцесса вздохнула:

– Ну а чему могут научить Рыцарь и Дракон?

– По-моему, – сказал Ахиллес, – это яйцо.

Шалтай-Болтай насупился.

– Это Шалтай-Болтай, – сказала Черепаха.

– Есть разница?

– Он сидит на стене.

– Вижу. Поражен. Скоро навернется.

– Ха! – сказал Шалтай-Болтай. – Даже если я упаду…

– Король пришлет за ним всю свою конницу, всю свою рать, – скучающе закончила Черепаха.

Шалтай-Болтай вздохнул:

– Все разболтали.

– Гм, – сказал Ахиллес. – А что это за абракадабра написана снизу?

– «Меняю текилу на аспирин».

– Бред какой.

– И написано как-то иначе, – сказала Черепаха. – Что это значит?

– Это значит, – сказал Шалтай, – семь раз отмерь – один отрежь.

– Быть не может.

– У меня слово значит то, что я хочу, не больше и не меньше, – сказал Шалтай презрительно.

– Пойдем отсюда, – сказал Ахиллес.

– Погоди, – сказала Черепаха. – Мы ж по делу пришли.

Шалтай-Болтай удивленно поднял брови.

– Алло? – сказала Черепаха. – Привет, сейчас.

Она передала трубку Ахиллесу.

– Привет, – сказал Ахиллес. – Ага, бросил.

Из трубки послышались отзвуки смеха.

– Да я совсем.

– Ну, это ты сто раз бросал.

– Что значит – и года не продержусь?

Черепаха захихикала. Ахиллес кинул на нее гневный взгляд.

– Что вы как сговорились?! Да не буду я спорить…

– Зато знаешь, как теперь дышать легко!

– И денег меньше тратишь.

– Ну, это ж натурально наркомания.

– А кто виноват, не ты разве?

– Да не, первый месяц мучился, потом уже нормально.

– Да. Да. Сам такой. Ладно, приду. Только без фокусов! Пока.

Ахиллес повесил трубку.

Потом вздохнул.

– Ну? – спросила Черепаха.

– Амур на вечеринку зовет, – сказал Ахиллес. – Пойду, может, забуду ее, развеюсь.

– Ну? – нетерпеливо спросил Ахиллес.

– Оракул сказал, что мой дальний потомок будет великим человеком, – гордо заявил Атрей.

– Детали давай.

– Будет освобождать угнетенных.

– Черт.

– Будет воевать в песках и знать пустыню лучше ее народа.

– Свинство какое.

– И будет носителем великой мудрости.

Ахиллес вытащил золотую драхму и отдал Черепахе.

– Ты выиграла. Будет у него в роду этот тип.

– Книжки читать надо.

– Про червяков и специи – я пас.

– Оракул даже цитировал моего потомка, – похвастался Атрей.

– Ну? – без особого интереса сказал Ахиллес.

– А «Львиное Сердце» – это тебя за отвагу? – поинтересовался Ахиллес.

Черепаха фыркнула.

– Н-ну, – сказал Ричард. – Вообще-то, скорее, за бессердечие…

Черепаха снова фыркнула.

– Но потом я здорово изменился.

Черепаха с сомнением на него посмотрела.

– Чудесным образом?

– Почти.

– Добрый волшебник?

– Почти.

– Почему «почти»?

– Колдовать не умел.

– А. Ну, это все проясняет.

– Не понял, – сказал Ахиллес. – Что у тебя в чистом остатке по львам и сердцам?

– Ты не поверишь…

– О, – сказал Ахиллес, проверив почту. – Рубашку предлагают задешево.

– Какую?

– Сalvin Klein, – сказал Ахиллес.

– Бери, хорошая.

– Данаиды в розницу торгуют. У них много еще, могу и тебе взять.

– Данаиды? – удивилась Черепаха. – Они же заполняют водой бездонную бочку?

– Заполнили.

– Бездонную?

– Ага.

– Скажи, – вкрадчиво произнесла Черепаха, – ты здесь не видишь никакого противоречия?

Ахиллес задумался.

– Не-а.

– Ай, молодец.

– Ну, им же помогли, – сказал Ахиллес. – Работодатели.

Черепаха внезапно стала очень серьезной.

Подойдя к Ахиллесу, она молча и внимательно прочитала письмо.

– Не знаю, – сказала она, наконец. – Кельвин им помог наполнить бочку или Клейн. Но рубашку брать не советую.

– По ночам теперь не уснуть, – сказала Шахразада, – зато своего добилась.

– А если бы сказок не хватило? – спросил Ахиллес.

– Ха, – сказала Шахразада, – так я чего не сплю-то. Втянулась.

Она достала толстую пачку листов и протянула Ахиллесу и Черепахе.

– «Оглавление», – прочитала Черепаха. – «Рассказ о Волшебных воротах».

– Этот еще писать и писать.

– «Рассказ о хитром слуге, веселом хозяине и его невестах».

– Хорошо получилось, но мало.

– «Рассказ о Будур, убивающей дэвов».

– Будет классикой.

– «Рассказ о сорока восьми островитянах».

– Закончить бы уже.

– «Рассказ о хромом лекаре и волчьей болезни».

– Моя гордость.

Ахиллес полистал книгу.

– Да, – сказал он, – втянулась так втянулась.

– По-моему, я открыла новый жанр.

– Угу, открыла.

– Не ту девушку назвали Пандорой.

– Хм?

– Да так. Оставь хоть что-нибудь потомкам.

Шахразада насупилась.

– Но про лекаря допиши! – поспешно добавил Ахиллес, закрывая книгу.

На обложке было красиво выведено: «1001 ночь: второй сезон».16

– Ну вот, опять, – сказала Бабочка. – Я странным образом привлекаю туристов.17

– Ладно, мифотуристы. Шляетесь из мифа в миф с фотоаппаратами

– Мы не туристы, – сказал Ахиллес.

– Мы по делу! – оскорбленно сказал Ахиллес.

– А фотоаппарат зачем?

– Для исследований.

Бабочка фыркнула.

– Ты ведь Бабочка Хаоса? – спросила Черепаха.

– Ну да.

– Машешь крылом, а где-то появляется тайфун?

– Ну да.

– А чего тебя еще не прибили? – спросил прямолинейный Ахиллес.

Бабочка расхохоталась:

– Дураков нет. Знаешь, что будет, если на меня наступить?

– Догадываюсь, – осторожно сказал Ахиллес.

– Понятия не имеешь!

Черепаха откашлялась:

– Давайте вернемся к науке.

– А что, собственно, вы намерены сделать с фотографиями?

– Провести корреляционный анализ микроколебаний крылышек и погодных флюктуаций, – оттарабанила Черепаха.

Бабочка раскрыла рот и в растерянности потянулась крылом к затылку.

Опомнившись, она резко отдернула его обратно:

– Ну вот! Из-за вас теперь ураган в Канзасе. Довольны?

– Обойдется, – отмахнулся Ахиллес. – Давай, позируй.

– Это ее отец? – спросил Ахиллес, опуская бинокль.

– Ага, – сказал Принц.

– Лесник? – мрачно сказал Ахиллес. – Вот этот мужик с бензопилой?

– Ага, – сказал Принц.

– И твой советник предлагает умыкнуть его дочь?

– Ага, – сказал Принц. – Но я чего-то сомневаюсь.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

– Это было бы очень…

– …неправильно.

– Не по-принцевски.

– И просто опасно.

– Пригласи ее на бал.

– Ну, как-то… – сказал Принц. – Она же застесняется.

– Почему?

– Она вечно чумазая, – сказал Принц. – Вся в золе. У нее и кличка из-за этого…

Он вытащил из кармана фотографию и показал Ахиллесу.

– Вот, сам посмотри.

Ахиллес минуту изучал снимок, потом поднял серьезный взгляд на Принца.

– Парень, – сказал он, – лучше пригласи ее на бал. И это не зола. Это камуфляж.

– А вообще, – сказал Маклауд, – дела отлично. Бизнесом вот занялся.

– Каким?

– Кожевенные товары.

– И что, хорошо идет? – спросил Ахиллес.

– На рынке остался только я один, – довольно сказал горец.

– Как обычно или хитростью?

– Обижаете!

– Льстим.

– Ну, ладно, есть хитрость. Я демпингую на стоимости сырья.

– Как?

Маклауд на всякий случай посмотрел по сторонам.

– У меня этой шагрени, – сказал он, понизив голос, – ну просто завались. И все задаром.

– Но Авгия нам не засчитали, – сказал Иолай с сожалением.

– А что так?

– Геракл сжульничал.

– Реку направил, – понимающе сказала Черепаха. – Ну так это военная хитрость.

– Э-э-э…

– «Э-э-э»?

– Он ее не направлял.

– А как убрали?

– Авгий сам убрал.

Ахиллес уставился на Иолая во все глаза.

– Ну, ребята, вы и звери…

– Да он сам захотел!

– Ага, – сказала Черепаха саркастически. – Конечно. Умолял.

– Да чесслово!

– Верим-верим.

– Геракл уговорил!

– Ногами били, – предположил Ахиллес. – Как Немейского Льва.

Иолай обиженно надулся:

– Да ну вас.

– Нет, ну, правда?

– Не скажу, – мстительно сказал Иолай. – Потомкам передадим. Дальним.

– Думаешь, пригодится?

Иолай фыркнул.

– И это, – важно сказал он, – и то, как дохлым львом сводить бородавки.

– Притчи, – сказала Черепаха, – очень двусмысленны.

– Это источник мудрости.

– Если не вдумываться.

– Игры разума.

– Если своего нет.

– Так, – сказал Ахиллес.

Черепаха выжидающе посмотрела на него.

Ахиллес подумал и кратко изложил:

– Притча о лягушках в молоке. Одна взбила масло и спаслась, другая утонула.

– Утонула?

– Утонула.

– Лягушка?

– Ляг… Гм.

Ахиллес почесал в затылке.

– Притча о прутиках, которые по отдельности ломаются, а вместе – нет.

– А кто вчера веник сломал?

– Согласен, плохой пример.

– Еще?

– Притча о мальчике, который кричал «Волки»!

Черепаха вдруг подняла лапу.

– Погоди, я кое-кого позову.

– Руки за голову, – сказал Ахиллес.

– Без фокусов, – предупредила Черепаха. – А теперь медленно повернись.

Зубная фея медленно повернулась.

– Ладно, ребята, – сказала она. – Вы меня поймали. Чего вам надо?

– Два вопроса, – сказал Ахиллес.

– Зачем тебе зубы?

– И откуда у тебя деньги?

Зубная фея ухмыльнулась:

– Я ж наемник. Работаю не за так.

– Тебе платят за зубы?

– И гораздо больше этой монетки. Хотя мои наниматели предпочитают, чтобы я зубы драла.

– И кто они?

– Салют, – сказал Всадник на Рыжем коне. – Ну как Троя, спалил?

– Давно вы не виделись, – пробормотала Черепаха.

Ахиллес независимо пожал плечами.

– Спалил. А вы где шлялись?

– Разминались, – сказал Всадник на Вороном коне.

– Это как?

– Карфаген, – сказал Всадник на Белом коне.

– Рим, – сказал Всадник на Бледном коне.

– Македонские войны.

– Рим.

– Сирийские войны.

– Рим.

– Ну и еще иудейские войны.

– Все? – спросила Черепаха.

– Нет, – сказал Всадник на Белом коне, подумав. – Еще Рим.

– А завтра – уже на работу, – бодро сказал Всадник на Вороном коне.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

– После такой-то тяжелой разминки?

– Надо отдохнуть.

– Не надо торопиться.

– В конце концов, и Рим не сразу строился, – бодро сказал Ахиллес.

Всадник на Белом коне поднял брови.

– А что, – сказал он. – Каникулы – это идея.

– Там, где мы давно не бывали.

– Рим отпадает.

– Нам бы туда, где отлично кормят, – сказал Всадник на Вороном коне.

– Где можно хорошо подраться, – сказал Всадник на Рыжем коне.

– И где масса религиозных противоречий, – мечтательно сказал Всадник на Белом коне.

– А я бы женился.

Все с удивлением посмотрели на Всадника на Бледном коне.

– Ты жену на второй день придушишь, – укоризненно сказал Всадник на Вороном коне.

– И она с тобой потом лет пять разговаривать не будет.

Ахиллес кашлянул.

– Есть у меня одна страна на примете. Но, для начала, надо придумать вам липовые имена…

– Что, серьезно? – удивился Ахиллес.

– Ага, – сказал ученый.

– Вот так раз – и озарило?

– Ага.

– Просто потому, что приехала тетя Роза? – сказала Черепаха.

– Ага, – сказал Чарльз Дарвин и ухмыльнулся.

– Голодному миф никак не дивен.

Сообщив это, Мебиус протянул Ахиллесу бутерброд.

Ахиллес опасливо осмотрел его.

– Тут масло с двух сторон.

– С одной, просто она везде.

– Бутерброд Мебиуса, – сказала Черепаха. – Экономно.

– Все, что угодно, может быть Мебиуса, – сказал Мебиус.

– Дорога, – сказал Ахиллес.

– Очевидно.

– Кошка?

– Старо.

– Банк?

– У которого инвестиции переходят в кредиты под собственные CDS.

– Не понимаю.

– А этого теперь никто не понимает, – мрачно сказала Черепаха. – Но факт.

– Мифоложка, – сказал вдруг Ахиллес, ухмыляясь.

– Сам догадайся.

– М-м-м… Закрученная?

– Само собой, – улыбнулся Мебиус.

– Однобокая?

– Чуть-чуть.

Ахиллес задумался.

– Не понимаю, – сказал он, наконец, – как ты перекрутишь мифоложку, чтобы конец вдобавок сошелся с началом?

– Легко.

Мебиус достал еще один бутерброд.

– Односторонний бутерброд, – сообщил он, – это инфимум бутерброда обычного.

– О боже, – пробормотала Черепаха.

– Виден ли конец у одностороннего бутерброда?

– Пойдем отсюда, – сказала Черепаха. – Он чокнулся.

– Обожаю сонники, – сказал Морфей. – Спасибо.

– А зачем тебе? – спросила Черепаха.

– Это как бы словари.

– То есть?

– Допустим, я хочу, чтобы ты купила газонокосилку.

– Что дальше?

– Тебе приснится фламинго, торгующий утюгами.

Ахиллес озадаченно почесал в затылке.

– А просто газонокосилку она не увидит?

– Это к дождю.

– А дождь?

– К снегу.

– Как все сложно-то.

– Открыл бы ты горячую линию, – сказала Черепаха.

– И говорил бы прямым текстом, чего надо, – сказал Ахиллес.

– Я на этом и погорел.

– Здесь-то что могло случиться?

– Ну, я был не в духе, – сказал Морфей. – А первым позвонил такой зануда…

– И?

– И с перечислением некоторых частей тела и физиологических особенностей, послал я его в итоге к такой-то матери.

– Он обиделся?

– Уж лучше бы обиделся, – горько сказал Морфей. – Но этот чертов немец19 все записал и составил свой сонник…

– Я же просила страховщика привести, – сказала Черепаха Ахиллесу.

– Я и привел.

– Застраховать и запугать до смерти – не одно и то же.

– Ха, – сказал Фобос. – Это две стороны одного полиса.

Черепаха недоверчиво уставилась на Фобоса.

Тот широко улыбнулся:

– Страховка на все случаи жизни!

– Абсолютно, – сказал Ахиллес.

– Ты откуда знаешь?

– А у меня была полная страховка.

– Почти, – сказал Фобос.

– Почти, – с сожалением согласился Ахиллес. – Кто ж мог подумать, что такая дурь вообще бывает.

– Всякое бывает, – сказал Фобос.

Черепаха подумала.

– Мне машину застраховать, – сказала она. – А так я ничего не боюсь.

Фобос улыбнулся.

– Шут гороховый, – сказала Принцесса возмущенно. – Вы только гляньте.

– Да, большой синяк, – согласился Ахиллес.

– По мне что, не видно, кто я?

Ахиллес и Черепаха посмотрели на Принцессу.

– Платье.

– Кружева.

– Хм, пока без вариантов.

– У нее корона.

– Да, вот корона наводит на мысли.

– У меня документы есть! – возмутилась Принцесса. – Я нежное создание!

– Эт точно.

– А он мне что под перину положил?!

– Это старинный тест на принцессу, – объяснил Ахиллес. – Мой друг следует традиции.

– Скажи своему другу, – прорычала Принцесса, – что фиг ему, а не свадьба.

Черепаха вдруг подняла лапы:

– Ахиллес, а как, говоришь, зовут этого твоего приятеля?

– А ты?

– А я его ножом. Раз двадцать.

– Жуть какая, – сказал Ахиллес.

Брут покачал головой.

– Жуть, – сказал он. – Это когда он вдруг спросил: «И ты Брут?!»

– А ты ему?

– А я ему – глаза, мол, разуй.

– Странный вообще вопрос. Брут, может, у тебя брат есть?

Черепаха нахмурилась.

– Послушай, – сказала она. – А его точно звали не Гай?

– Нет, – сказал Хома Брут. – Не Гай.

– Как тут интересно, – сказала Черепаха.

– Дворец Ареса, – сказал Ахиллес. – Тут самые лучшие воины тренируются.

Черепаха осмотрела зал для тренировок.

– И у всех разные пояса.

– Разумеется! Иначе штаны спадут.

– Гм… я думала, они означают уровень мастерства.

– Ну, и это тоже, – сказал Ахиллес. – Но штаны прежде всего.

– А что означает синий пояс? И черный?

– Что обладатель может наставить во-о-от такенных синяков.

– Красный?

– Нос разбить.

– А в горошек?

– Где в горошек?!

Черепаха показала.

– Это не в горошек, это в дырочку.

– То есть…

– Ага.

– А у тебя какой?

Ахиллес гордо улыбнулся:

– Радужно-дырявый.

– Как все сложно, – сказала Черепаха. – И кто их выдает?

– Лично Арес. Он их сам шьет на досуге.

– А у него какой пояс?

– О, – сказал Ахиллес, – у него особый. На нем загадочные письмена. Показать?

– А вот здесь выбирали Пи, – сказал Ахиллес.

– Что значит – «выбирали»?! – возмутилась Черепаха.

– Ну, – сказал Ахиллес. – Были варианты.

– И много?

– Ты ж видишь.

– Вижу. Кошмар.

– Каменный век, – согласился Ахиллес. – Платино-иридиевая Пи была бы лучше.

Черепаха тоскливо кивнула.

– Говорят, Пи была равна четырем, – доверительно сказал Ахиллес. – Но пооблупилась.

Черепаха схватилась за голову.

– Пойдем отсюда!

– Да ладно, мелочь же. То ли дело эталоны Дельты…

– Какие Дельты?

– Разные, – сказал Ахиллес. – Дельты Нила. Большие такие, тоже каменные, но стоят не по кругу.

– Никто меня не любит. – пожаловался Дракула.

– А ты бросай вредные привычки, – посоветовал Ахиллес.

– Не курю.

– Но пьешь.

– Я диетически-ущербный, – печально возразил Дракула.

– Один-один, – рассудила Черепаха. – А ты переселяйся в мегаполис.

– Я солнца боюсь.

– Там и ночью людно.

– Ношу черные плащи в любую погоду.

– Готично, сойдет.

– Еще я мертвый.

– Круто, можешь гонять на черном спортбайке без прав.

– И в зеркалах не отражаюсь.

– Спортбайк – это твое.

Дракула задумчиво почесал в затылке.

– Я превращаюсь в гигантскую летучую мышь и люблю кровь.

– Главное, не кусайся, это некрасиво, а так – есть одна идея…

* * *

– Жестокая ты, – сказал Ахиллес. – А если преступники кончатся?

– Не кончатся, – сказала Черепаха. – В Готэме их полно.

– Ты уверен, что здесь хочешь закупаться?

– У Али лучшие двери.

– Больше смахивает на врата, – сказала Черепаха. – Что это там за надпись?

– «Входящие, оставьте упованья».

– Купишь – в гости не приду.

– «Не прислоняться».

– Берут вместе с предыдущей, – заметил Али-Баба.

– «Посторонним Вход Запрещен». А почему с больших букв?

– Полное имя жильца.

– По-моему, свинство, давать такое имя.

– Еще какое. – ухмыльнулся Али.

Ахиллес пожал плечами:

– Вообще-то, я хочу дверь класса «Сезам».

– Переть такую дуру из гор? Самовывоз.

– Беру. А пароль сменить можно? Этот все знают.

Али-Баба задумался.

– Можно сменить дверь, – сказал он, наконец. – Там такая же на другом входе.

– А пароль какой?

– Слушай, – сказал Ахиллес. – У нас тут спор.

– Ну? – сказала Фемида.

– Почему у тебя символы – Повязка, Весы и Меч?

Фемида тяжело вздохнула.

– Это же про беспристрастный суд? – сказала Черепаха.

– Ага, счас, – сказал Ахиллес. – Не глядя взвесить и отрезать. На рынке таких тоже полно.

– Меч создал справедливость!

– А Повязка уравняла шансы огрести?

Фемида вздохнула еще тяжелее.

– Ох, – сказала она, отмеряя весами конфеты. – Утешает лишь, что Танатосу еще хуже: его как-то изобразили, когда он играл в хоккей.

– Мне бы новое хобби, – сказал Франкенштейн.

– Да уж, – сказала Черепаха. – От старого миру до сих пор икается.

– Что—нибудь креативное.

– Кто бы сомневался.

– И чтобы с органической химией.

– Смешивание коктейлей, – мгновенно предложил Ахиллес.

– Миру снова будет икаться, – сказала Черепаха. – Но теперь еще и с головной болью.

Франкенштейн с сожалением покачал головой:

– Жена не одобрит.

– Смешивание парфюма.

– Плохое хобби, – поспешно сказала Черепаха. – Дальше.

– Смешивание еды, – сказал Ахиллес. – То есть, кулинария.

– Хм… – сказал Франкенштейн. – Вариант.

– Спасибо, что зашли, – сказал Аид. – Вот, полюбуйтесь.

Ахиллес и Черепаха подошли к окну и посмотрели вниз.

– Дорога.

– Кольцевая тут у вас, что ли? – удивился Ахиллес.

– Ага, – сказал Аид ядовито. – У нас тут, знаешь, сплошные кольцевые.

– А чего пробка?

– А не видно?

Ахиллес и Черепаха присмотрелись.

– Ужас какой.

– Вот теперь это – Ад.

– Откуда взялся-то?

– Я почем знаю? – сказал Аид. – У меня античный сектор, такой нечисти не водится.

– Ну, – сказал Ахиллес, – не превышайте тогда.

– У него радар правильно скорость показывает, только если стоишь на месте.

– Та-ак, – сказала Черепаха. – Я знаю, кто виноват.

– Мы – рекрутинговое агентство?!

– На сайте так написано.

– У нас есть сайт? – с ужасом сказала Черепаха. – И кто дизайнер?

– Наш первый клиент.

Черепаха отобрала у Ахиллеса ноутбук и уставилась на экран.

– Ох, как… неевклидово.

– Да? А я его потом архитектором устроил.

– Гениально. Дома Эшера – то, что нужно любому городу.

– Не страшно, город затоплен.

Черепаха странно посмотрела на Ахиллеса:

– Ты ему скажи, пусть потише работает.

Ахиллес поднял брови.

В этот момент в дверях появилась женская фигура.

– Ребята, это вы рекрутеры?

– Да!

– Нет!

– Афина, ты, что ли?

Богиня подошла к столу и подала им бумагу.

– Минерва Афина Паллада, – прочитал Ахиллес. – Позывной – «Кровавая Мэри».

– Стратегия и тактика – в совершенстве, – прочитала Черепаха.

– Боевые искусства – в совершенстве.

– Навыки инструктора – в совершенстве.

– 5000 прыжков с парашютом.

– Слушай, – сказал Ахиллес. – Мы другие рекрутеры.

– Я в курсе.

– И у нас только одна вакансия.

– Какая?

Ахиллес и Черепаха переглянулись, потом осторожно развернули ноутбук.

– Эдо бде, – сказал Ахиллес. – Лекааство.

Черепаха осмотрела посылку:

– Хирон прислал?!

– Ду да.

– Кентавр?

Ахиллес достал из посылки флакончик и закапал из него в нос.

– Великий врач! – сказал он. – Геракла лечил. Меня учил.

– Он же умер?

– С чего бы?

– Ну как же, – озадаченно сказала Черепаха. – Стрела с ядом попала в ногу, он страдал…

– Яда в нем полно было, это точно.

– …И отказался от бессмертия.

– Неа. Мы ему нашли чудесное лекарство.

– Амброзию?

– Бигодин, – сказал Ахиллес в нос и поспешно закапал еще. – Но характер не улучшился.

– «…когда силы зла властвуют безраздельно», – закончил доктор Мортимер.

– Собака, значит, – сказал Ахиллес.

– Собака.

– К кинологу, – вынесла вердикт Черепаха.

– Но это же особенная, не уличная собака!

– Слушайте, – раздраженно сказала Черепаха, – вы уже обратились к двум специалистам. Мы-то вам зачем?

Мортимер замялся.

– Я, наверное, не тех попросил. Особенно меня смущает доктор….

– Ватсон?

– Нет, – печально сказал доктор Мортимер, – Борменталь.

– Угнали, – грустно сказал Путешественник во Времени.

– Откуда?

– Из четверга.

Ахиллес терпеливо уточнил:

– Где и когда ты ее припарковал?

– В среде, во вторник.

– Ты издеваешься? В каком месте ты ее оставил?

– А-а, – протянул Путешественник во Времени. – Это не где и не когда. Это на чем.

– Ну и на чем?!

– На острове.

– На каком острове?

– Ну там охраняемая парковка. Охранники – просто звери.

Ахиллес почесал в затылке и предположил:

– Наверное, они ей ноги и приделали.

– Колеса, – сказала Черепаха. – А потом – весла.

– Не понял.

– А потом снова колеса, – увлеченно продолжала Черепаха. – Какая же колесница без колес…

Ахиллес перебил:

– Как зовут владельца острова?

– Не помню. Какой-то доктор.

Черепаха мрачно улыбнулась:

– Ну, если это не Айболит, то на Египте я тебе искать не советую. Съедят.

– Кстати, время не подскажете?

– Март, – сказал Ахиллес.

Рип ван Винкль надулся:

– Вовсе не смешно.

– Всем известны, – сказала Черепаха, – твои фамильные черты.

– Это какие?

– Общаешься с чужаками, а потом дрыхнешь веками.

– Годами, – поправил ван Винкль. – Теперь будильник ставлю.

– Что-то все равно много.

– Ну, ты же знаешь, как это бывает. «Еще пять минуточек»… Хлоп – и Новый год.

Ахиллес поспешно сменил тему:

– Ты вроде нас приглашал куда-то.

– Да, – гордо сказал ван Винкль. – На крестины троюродной правнучки.

– И как назовут?

– В честь меня.

– Это девочку-то?

– Женский вариант – тоже Рип.

– Рип ли? – усомнился Ахиллес.

– Ух ты, – сказал Рип ван Винкль. – А хорошо звучит!

Черепаха вздрогнула.

– У нас теперь новая работа.

– Хм? – удивилась Черепаха. – Какая?

– Я теперь – Газеты.

– Я – Радио.

– А я – Телевидение.

– И как дела?

– Отлично, – сказало Радио. – Правда, есть проблемка с экономикой и трудовыми мигрантами. Но это только слухи.

– Все прекрасно, – сказали Газеты. – Правда, горцы с нашим населением как—то не ладят. Но это ерунда.

– Да все хорошо, – сказало Телевидение. – Правда, небольшой скандальчик с выборами в сенат. Главы государства обещали уладить.

– А где вы работаете-то?

– Ребятки, – заговорщически сказал Кот в Сапогах, – не хотите выгодно вложить деньги?

Ахиллес и Черепаха энергично помотали головами.

– Но почему?!

– А почему ты Кот в Сапогах? – поинтересовался Ахиллес.

– Потому, что я ношу сапоги, – доверительно сообщил Кот.

– Нет, а почему, например, не кроссовки? Спортивный имидж.

– Или Кот в Галстуке, – сказала Черепаха. – Дружелюбный.

– Кот в Мешке. Загадочный.

– Кот в Ящике. Противоречивый

– Кот Замка̃́.

– Чего?!

– В смысле,  надежный.

Кот ошалело слушал, потом сообщил:

– Сапоги практичные. В сапогах везде можно пройти.

– Точно, – сказала Черепаха.

– Пройдоха, – заключил Ахиллес.

Кот, наконец, сообразил, что над ним издеваются, и насупился.

– Мы с хозяином инвестируем в ценные бумаги, – сказал он. – И я теперь брокер.

– Кот в Очках, – вставил Ахиллес.

– Черта с два я буду вам советовать!

– А правда, что Философский Камень дарует бессмертие? – спросил Ахиллес.

– Ага. Дарует.

Черепаха поперхнулась чаем.

– Да ладно?!

– Все равно обычно получается только Философская Бумага, – пожала плечами Атропос.

– Во что это они играют? – спросила Черепаха.

– Мы работаем!

– В «Эрудита», – шепнул Ахиллес. – Который век. Почти все буквы уже потеряли, осталось только пять.

– Мы все слышим, племянничек, – сказала Фауна строго.

Ахиллес деловито оглядел доску:

– Здесь можно слово «Ага».

– Угу.

– Нет, именно «Ага».

Флора мрачно посмотрела на Ахиллеса:

– Все-таки ты из моего царства.

– Что?!

– Возможно, – согласилась Фауна. – Иной раз дуб дубом.

Ахиллес надулся.

– Мы вообще спросить хотели, – поспешно сказала Черепаха. – У нас тут спор.

– Какой?

– Что было раньше – яйцо или курица?

– Динозавры, – сказала Фауна.

Ахиллес и Черепаха открыли рты.

– Строго говоря, – сказала Флора, – курица – лишь один из многих способов размножения яиц.

– Равно как динозавры… – сказала Фауна.

–…страусы…

– …разные там черепахи…

– …и Фаберже. У вас все?

– Д-да, – сказала Черепаха.

– Нет, – сказал Ахиллес. – А до динозавров-то что было?

Флора и Фауна переглянулись.

– Вообще-то, вначале было слово…

– Какое?

– У нас есть лишь рабочая версия.

– Литературе конец, – сказал Ахиллес.

– Опять? – с интересом спросила Черепаха.

– Да, – сказал Ахиллес, – Автор старается, пишет…

– И?

– И его книги потом в сети бесплатно читают!

– И перечитывают бесплатно?

– Ну, да.

– Неблагодарные, – посочувствовала Черепаха.

Ахиллес насупился:

– Тебе все хахоньки. А современные носители информации возможностью дешевого копирования убивают мотивацию авторов!

– Понятно, – сказала Черепаха, – Пойдем, познакомлю с единомышленниками.

– Любая достаточно развитая культура неотличима от сказки, – заявила Черепаха.

– У нас ведь развитая?

Черепаха энергично кивнула:

– О да! Вот назови мне что-нибудь сказочное.

– Каша из топора.

– Суп из пакетика.

– Конек-горбунок.

– Докажи, что не верблюд.

– Блюдечко с наливным яблочком?

– Совсем вы на этих яблочках поехали крышей.

– Красиво же..

– Белоснежке скажи, она одно как-то надкусила.

Ахиллес пожал плечами и продолжил:

– Живая вода.

– Ага.

– Мертвая вода.

– Говорю же – ага.

– Шапка-невидимка.

– Любая, только протяни.

– Мда,– сказал Ахиллес. – Хреновая какая-то сказка.

– Сказка?

– Мда,– снова сказал Ахиллес.– А давай теперь я тебе что покажу.

– Принес? – спросил Эол.

– Ага, держи.

Ахиллес передал ему флэшку.

– Что там?

– Интриги, – сказал Ахиллес, – Скандалы. Расс…

– «Мифы и легенды Древней Греции»?

– Ага, авторская программа.

– Пойдет.

С телефона раздался рингтон Scorpions.

– Алло? Борей? Дуй сюда, – сказал Эол. – И передай Ирен, что прощаю.

Он повесил трубку и похвастался:

– Запускаем новое шоу.

– Какое?

– «Разрушители мифов».

– Что-то знакомое, – сказала Черепаха.

– Два эксперта проверяют разные байки. Выясняют, что хорошо, что плохо…

– Адам, – вспомнила Черепаха. – И тот, второй.

– Вторая, – поправил Эол.

Черепаха округлила глаза.

С телефона заиграли Kansas. Эол взял трубку:

– Зефир? Запускай анонс погоды. И передай Катрин, что прощаю.

– Правильно – «прогноз погоды»

– Правильно – «анонс погоды», – сказал Эол. – И не раздражай меня, а то придется его переделывать.

С телефона запели Eagles.

Эол вздохнул.

– Алло?

Внезапно он нахмурился.

– Что значит – «торопилась»? Что значит – «закрутилась?!»

– Пойдем уже, – тихо сказал Ахиллес Черепахе. – А то вон работать мешаем.

– Стимфалийские птицы, – сказал Одиссей, – Это жесть.

– Медь, – поправила Черепаха.

– Что?

– Ну, они же осыпают всех острыми медными перьями?

– А. Ну да. Осыпают, – мрачно сказал Одиссей. – И не только перьями.

Ахиллес, Геракл и Язон захихикали.

– Вот ничего смешного, – заметила Черепаха. – Геракл, тебе-то вообще должно быть стыдно.

– С чего бы?

– Мог истребить стимфалид, а вместо этого просто прогнал.

– Ничего себе, просто… Надо было все точно рассчитать!

– И Язону от них потом досталось.

– Было дело, – сказал Язон, пожав плечами. – Игра есть игра.

– Чего?

– Думаешь, они случайно свои команды по очереди к Цирцее гоняли? – спросил Ахиллес.

– Ну… да?

– Нет, – сказал Геракл. – Видишь ли, стимфалийские птицы – очень, очень злые…

– …тогда я выстрелил в оленя вишневой косточкой, – сказал Мюнхгаузен.

– А что олень?

– А олень убежал.

Ахиллес ехидно ухмыльнулся.

– Но! – сказал Мюнхгаузен, – Ровно через год. Еду я снова по лесу….

– И что же?

– Снова тот же олень!

– Какое невероятное совпадение, – сказала Черепаха.

– И на голове у него росло вишневое дерево!С ягодами!

– Удивительно! – вежливо сказала Черепаха.

– Потрясающе, – согласился Ахиллес.

Барон довольно улыбался.

– Послушай, – мягко сказала Черепаха, – Завязывай с конфликтологией.

– Но я же профи! – сказала Эрида.

– Вот именно.

– Но я использую самые лучшие методы разрешения споров!

– Это какие же?

– Метод наибольших квадратов.

– Наименьших.

– Наибольших. У Македонского, во всяком случае.

Ахиллес задумчиво кивнул:

–Что еще?

– Метод Монте-Карло.

– Уж полночь близится, а логики все нет…

– Метод тыка.

– У Цезаря к нему большие претензии.

– Метод арбитража.

Ахиллес поморщился:

– Мы делили апельсин, много наших полегло…Даже не напоминай.

– Ты как—то не так эти методы используешь, – сказала Черепаха.

– В общем, взяла бы ты отпуск. Учебный.

Эрида немного обиженно фыркнула:

– Да и пожалуйста. Я как раз закончила помогать парочке композиторов…

– Так, – сказала Черепаха. – Стоп. Как именно?

– Ребята, – сказало Зеркало, – Хочу другую работу. Можно в другом времени.

– А что так? Тебе же нравилось «свет мой зеркальце».

– Мой ум основан на речи, – важно сказало Зеркало.

– В смысле?

– В смысле, язык мой – враг мой. Я ж только правду говорю.

– Проблемка, – согласился Ахиллес, – Ты так долго не протянешь. Разобьют.

Зеркало потемнело.

– Эй, – сказала Черепаха, – Не видно ж ничего.

– Прости.

– Мы тебя сделаем покрепче, – сказал Ахиллес.

– И научим комплиментам, – сказала Черепаха.

– Ты видишь….ну, скажем, Аргуса. Как он выглядит?

– Отвратительно, как всегда?

– Бдзынь! —сказал Ахиллес.

– Эээ…неплохо для многоглазого монстра?

– Уже лучше, но по-прежнему «Бдзынь».

Зеркало подумало.

– Выглядит на все сто?

– Зачет. Пошли дальше.

– Минотавр, – предложил Ахиллес.

– Сногсшибателен.

– Всадник Сонной Лощины.

– Полный отвал башки.

– Дракула.

– Неотразим!

Черепаха показала большой палец.

– Отличная фотография! – сказал Ахиллес.

– Ой, банальщина, – сказала Черепаха. – Вечно вы с этой Пизанской башней изгаляетесь… То якобы толкаете, то якобы поднимаете….

– Ну, здесь совсем другое, – сказал автор обиженно.

– Да уж, спецэффект. Якобы башня прямая.

– Не совсем…

– И горизонт завален, – беспощадно сказала Черепаха.

– Вот именно, – победно сказал Архимед. – А чего это ты так побледнела?

– И кто сказал, что мы похожи, как в зеркале? – удивился Гэндальф, – Удваиваю.

– Это скорее негатив, – согласился Мерлин, – Чем отражение.

– Я говорила про нечто общее, – сказала Черепаха.

– Что, например?

Ахиллес выдвинул свои фишки на центр стола:

– Может, то, что вы оба – маги?

– Я не только маг, – сказал Мерлин.

– Жулик ты, – согласилась Черепаха. – Карты сам рисовал?

– Плохо получились?

Вместо ответа Черепаха сбросила карты.

– А ты ему расскажи о себе, – посоветовала она Гэндальфу.

– Кого ты похитил?!! – спросил Ахиллес.

– Царевну, – уклончиво сказал Кощей. – Как обычно.

– Имя повтори.

– Ну, Елена…

– Прощай, – сказала Черепаха. – Мы запомним тебя очень старым.

– Да что такого может случиться?

– За ней придут.

– Царевич, – отмахнулся Кощей.

– Десять, – сказал Ахиллес, – И с ними еще герои всякие. И флот. И сто тысяч ахейцев, но это так уже, к слову.

– Я неуязвим!

– Я тоже, – ухмыльнулся Ахиллес. – А ты это к чему?

Кощей почесал в затылке:

– Не, ну у меня же не пятка….у меня многослойная секретная система защиты!

– Прям секретная.

– Дуб, – сказала Черепаха, – Сундук, заяц, утка, игла.

– Срубят, – сказал Ахиллес. – Раздолбают, съедят, съедят, сломают.

Кощей затрясся:

– Ребята, что ж делать-то теперь? Как быть?

Черепаха пожала плечами.

Ахиллес важно поднял палец:

– В любой непонятной ситуации, – сообщил он, – Строй троянского коня.

– Эт что?

– Деревянная статуя, – сказала Черепаха. – Внутри люди, хотя на кой…Эй, ты куда?

Но Кощей уже убегал.

– Ну и советы у тебя, – сказала Черепаха.

– Пятьсот двадцать один, – прошептал Ахиллес.

– А у меня пока только пятьсот двадцать, – тихо ответил Тесей.

– Вы чего тут делаете? – спросила подошедшая Черепаха.

– Тсс!

– Шшш!

– Мы в засаде, – объяснил Тесей.

Черепаха недоуменно огляделась:

– Я бы сказала, вы в бистро.

– В засаде аппетит просто зверский.

– А считаете что?

– Сколько людей вошло в этот жуткий лабиринт, – сказал Тесей.

– И сколько вышло, – сказал Ахиллес, – Пока не сходится.

– А смысл?

– Если не сойдется – Минотавр там.

– И его прихвостни-соинвесторы.

Черепаха снова огляделась:

– Та-ак….Ну, с Минотавром понятно, а остальные чем занимаются?

– Прокруст практически тем же, – сказал Ахиллес, – Только он совсем обленился.

– А третий вообще гастарбайтер, – сказал Тесей. – Гадостью какой-нибудь, поди.

– Пятьсот двадцать один, – сказала Черепаха. – А ну, пойдем со мной, гер-рои…

– Если верить Гомеру, она одна, – сказала Черепаха.

Ахиллес только фыркнул.

– У орфиков – 9. У Гераклита – 30 000. А ты говоришь, три?

– Три.

– Не верю. Как они все успевают?

– В Деда Мороза ты тоже не веришь? -победно сказал Ахиллес. – А он успевает.

– Но я не…

– Тсс!

– Как здорово, что вы пришли на дегустацию! – сказала Алекно.

– Ведь мы даже сомневались, стоит ли открывать ресторан.

– Да, – подтвердила Тисифона, – А то нас избегают. Словно мы только и мстим всем подряд.

Мегера покрутила пальцем у виска и пододвинула Черепахе тарелку с каприччо.

– Месть, – сказал Ахиллес с видом знатока, – это блюдо, которое надо подавать холодным.

– Это карпаччо надо подавать холодным, – сказала Алекто, – И белое вино.

– А месть хоть в кляре, – сказала Мегера.

– По-французски тоже ничего, – сказала Тисифона.

– Medium rare – самый популярный вариант.

– Ну, не все любят с кровью-то.

– И салат на гарнир обязательно!

– Салат – это квинтэссенция мести.

– Мириады вкусов из нескольких ингредиентов.

– Вот, скажем, «Цезарь» – это классика.

– А еще греческий! – радостно сказала Алекто. – Ахиллес, ты же помнишь?…

– Сменим тему, – быстро сказала Черепаха. – Как назовете ресторан?

Все три фурии в унисон сказали:

– «Гармония»

– Странное название.

– Во-первых, – сказала Алекто, – Это красиво.

– Во-вторых, – сказала Тисифона, – Гармония – это concordia discors, в котором рождается прекрасное. Прямо про нас.

– В-третьих, – сказала Мегера, – Она теперь наш основной инвестор.

– Шеф-повар.

– И гуру менеджмента.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

– Раньше нас было 30 000, – пояснила Алекто, – А теперь втроем управляемся.

– И мстим вовремя.

– И есть время на готовку.

– Но как? – спросил Ахиллес.