Избранное

* * *

От автора

Эту книгу я составлял не как «Избранное» в привычном его понимании, а как поэтический документ времени, в котором я жил и живу вместе со своими читателями – старыми и молодыми, вместе со страной, много перенесшей за эти годы. Стихи, написанные в далекие и уже ушедшие времена, дороги мне прежде всего потому, что они хранят атмосферу тех лет и наши общие настроения.

По моему глубокому убеждению, лирика тоже может быть гражданским свидетельством эпохи, отраженной через душу поэта, через его личные муки и радости, сомнения и надежды. Ныне стало модным отрицать или охаивать все, что происходило когда-то с нами. Особенно стараются те, кто не знает ни того времени, ни его промахов и взлетов, ни его потерь и завоеваний. К сожалению, необразованность многих «новых русских» и пришедших к власти бизнесменов смещает акценты духовности и культуры в сторону хлесткого китча, в область вседозволенной пошлости и примитива. Не случайно на отечественном телеэкране можно узреть передачу с провокационным названием «Пушкин безнадежно устарел» или выслушивать амбициозные выкрики о том, что Петр Первый погубил Россию. Кто действительно губит Россию, так это как раз те самые ниспровергатели великой российской культуры, которая оказалась им не по зубам, потому что в свои юные годы и позже они не прочли мудрых книг, что делают человека человеком, а не авоськой, набитой глупостью и высокомерием. Те же, кто сознательно провоцирует общественное мнение, зная истинную цену нашей истории и высоким завоеваниям искусства и литературы, ибо достаточно грамотны и начитанны, те совершают двойной грех перед страной, перед ее будущим и особенно перед молодежью, которая легко может принять провокацию за истину.

Сейчас, слава богу, многое меняется. Многолюдие в книжных магазинах, переполненные залы на поэтических вечерах, интерес к прошлому и неприятие насилия и порноликования на телеэкранах – всегда было и остается нравственной нормой интеллигентных граждан России. Хочу напомнить, что Великая Римская империя рухнула именно из-за пресыщенности. Разврат, жестокость и вседозволенность погубили ее будущее, ибо общество не может существовать на зловонных пустотах. Россия понемногу справляется с напастями, с отчаянием и гнетом денежных мешков, куда рыночные умельцы безуспешно хотели запихать всю страну, предварительно переплавив ее богатства в личные золотые слитки.

Но вернемся к поэзии и к этой книге, которую я представляю на ваш суд, дорогие читатели. Не могу не признаться, как мне радостно от того, что отечественная поэзия востребована в это непростое и противоречивое время. За последние два-три года тиражи и моих книг невероятно возросли. Вышло двадцать семь изданий общим тиражом более двухсот тысяч экземпляров. Только в советские времена, когда книготорговая сеть работала слаженно и результативно, а все любители поэзии имели материальную возможность покупать книги, был подобный спрос на стихи, какой ощущается сейчас. Видимо, люди устали от насилия, стрельбы, от детективных историй и сусальных сериалов. «Душа обязана трудиться и день и ночь…» – сказал великий русский интеллигент Николай Заболоцкий.

И этот труд, связанный с подлинной литературой и с ее самой таинственной и незащищенной областью – поэзией, – приносит не только радость, но и совершенствует человеческую натуру. В последние месяцы я написал много новых стихов, некоторую часть которых включил в эту книгу. И, хотя «Избранное» предполагает уже отмеченные временем произведения, я все-таки рискнул предложить вашему вниманию и новые стихи, ибо они о нашей жизни, которая в любом своем периоде всегда была для меня «избранной».

Андрей Дементьев

Я родился на Волге…

Я родился на Волге,Где в погожие дниНас баюкали волныИ будили они.

«Я родился на Волге…»

Я родился на Волге,Где в погожие дниНас баюкали волныИ будили они.Я вставал на рассвете,Лодку брал и – айда!Только Волга да ветер,Может, знали куда.Выходил, где хотелось.Шел созвездьями трав.Падал в мяту и вереск,От восторга устав.Слушал утренний гомонИ вечернюю тишь.Лес глядел в сотни оконИз-под зелени крыш.Я любил его оченьЗа приветливый нрав,За бессонницу сосенИ безмолвие трав.…С той поры миновалоСтолько лет, столько зим.Как ни в чем не бывало,Мы встречаемся с ним.Он по-майски наряден,Что гостям по душе.И стучит тот же дятелНа своем этаже.Узнаю эти тропы,Тихий шепот осин,И стволы высшей пробы,И бездонную синь.

1964–2004

«Военное детство. Простуженный класс…»

Военное детство. Простуженный класс.Уроки негромкие, словно поминки.И булочки с чаем, как праздник для насИ довоенные в книгах картинки.Никто не прогуливал школу в тот год.За это директор души в нас не чаял.Мы были прилежны от горьких невзгодДа, может, от булочек с жиденьким чаем.Весной мы ходили копать огород,Картошку сажали на школьном участке,Чтоб как-то от голода выжить в тот год.Но стали налеты на город все чаще.Военное детство – потери и боль.Уроки терпенья, уроки надежды.Разрушенный бомбой забытый собор.Примерка на вырост отцовской одежды.И первая смерть… Брат погиб под Орлом.И первые слезы, и пропуск уроков.Но горе осилил наш старенький дом,Когда постучались ребята к нам робко.И робко расселись – средь фото и слов…Да только ничто не исправишь словами.И выложил класс из бумажных кульковЗаветные булочки плачущей маме…

2004

Волга

А я без Волги просто не могу.Как хорошо малиновою раньюПрийти и посидеть на берегу,И помолчать вблизи ее молчанья.Она меня радушно принимает.С чем ни приду – с обидой иль бедой.И все она, наверно, понимает,Коль грусть моя уносится с водой.Как будто бы расслабленная ленью,Течет река без шума и волны.Но я-то знаю, сколько в ней волненьяИ сколько сил в глубинах тишины.Она своих трудов не замечает.Суда качает и ломает лед.И ничего зазря не обещает.И ничего легко не отдает…

1966

«Мне приснился мой старший брат…»

Мне приснился мой старший брат,Что с войны не пришел назад.Мне приснилось, что он вернулся –Невредимый и молодой.Маме радостно улыбнулся:– Я проездом… А завтра в бой. –Мать уткнулась ему в ладони…– Что ты, мама! Ну, как вы здесь? –По глазам угадав, что в домеХлеба нету, да горе есть.– Угостить тебя даже нечем.Если б знать – я сменяла б шаль… –– Что ты! Разве я шел за этим?! –– Не за этим… А все же жаль,Что вот так я встречаю сына. –Брат достал фронтовой паек,На две равные половиныПоделил он его, как мог.– Это вам… –И, взглянув на брата,Я набросился на еду.– А теперь мне пора обратно.А теперь я ТУДА пойду.Завтра утром нам всем в атаку.В ту, последнюю для меня… –И тогда я во сне заплакал,Не укрыв его от огня.

1960

«Я помню первый день войны…»

Я помню первый день войны…И страх, и лай зениток.И об отце скупые сны –Живом, а не убитом.Война ворвалась стоном – «Жди…»В бессонницу солдаток.Еще все было впереди –И горе, и расплата.А ныне добрая земляПокрыта обелисками.Война кончалась для меняСлезами материнскими.И возвращением отца.И первым сытным ужином…Но до сих пор ей нет концаВ душе моей контуженой.

1965

Утро победы в калинине

Весть о Победе разнеслась мгновенно…Среди улыбок, радости и слезОркестр Академии военнойЕе по шумным улицам понес.И мы, мальчишки, ринулись за ним –Босое войско в одежонке драной.Плыла труба на солнце, словно нимб,Над головой седого оркестранта.Гремел по переулкам марш победный,И город от волненья обмирал.И даже Колька, озорник отпетый,В то утро никого не задирал.Мы шли по улицам, родным и бедным,Как на вокзал,Чтобы отцов встречать.И свет скользил по нашим лицам бледным.И чья-то громко зарыдала мать.А Колька, друг мой,Радостно и робкоПрохожим улыбался во весь рот,Не зная, что назавтра похоронкаС войны минувшей на отца придет.

1973

Баллада о матери

Постарела мать за двадцать лет.А вестей от сына нет и нет.Но она все продолжает ждать.Потому что верит. Потому что мать.И на что надеется она?Много лет, как кончилась война.Много лет, как все пришли назад.Кроме мертвых, что в земле лежат.Сколько их в то дальнее село,Мальчиков безусых, не пришло.Раз в село прислали по веснеФильм документальный о войне.Все пришли в кино – и стар, и мал.Кто познал войну и кто не знал.Перед горькой памятью людскойРазливалась ненависть рекой.Трудно было это вспоминать.Вдруг с экрана сын взглянул на мать.Мать узнала сына в тот же миг.И пронесся материнский крик:– Алексей, Алешенька! Сынок… –Словно сын ее услышать мог.Он рванулся из траншеи в бой.Встала мать прикрыть его собой.Все боялась – вдруг он упадет.Но сквозь годы мчался сын вперед.– Алексей! – кричали земляки. –– Алексей, – просили, – добеги…Кадр сменился. Сын остался жить.Просит мать о сыне повторить.И опять в атаку он бежит.Жив-здоров, не ранен, не убит.Дома все ей чудилось кино.Все ждала – вот-вот сейчас в окноПосреди тревожной тишиныПостучится сын ее с войны.

1966

«Люблю пейзаж проселочных дорог…»

Люблю пейзаж проселочных дорогС их живописными изгибами,С белесой пылью из-под ног…Как жаль – всему приходит срок –Проселки под асфальтом сгинули.Но если вдруг в чужой странеЯ натыкаюсь на проселок,Вновь возвращается ко мнеБылая память дней веселых –С тверской рыбалкой поутру,Но чаще все ж – с грибным скитаньем.И с благодарностью костру,Когда гроза в лесу застанет…Люблю пейзаж проселочных дорог.Как жаль – всему отпущен срок.

1999

Мой хлеб

Тверской областной библиотеке имени А. М.Горького

Я с книгой породнился в дни войны.О, как же было то родство печально!Стянув потуже батькины штаны,Я убегал от голодаВ читальню.Читальня помещалась в старом доме.В ту пору был он вечерами слеп…Знакомая усталая мадоннаСнимала с полки книгу,Словно хлеб.И подавала мне ее с улыбкой.И, видно, этим счастлива была.А я настороженною улиткойПрилаживался к краешку стола.И серый залС печальными огнямиВмиг уплывал…И всё казалось сном.Хотя мне книги хлеб не заменяли,Но помогали забывать о нем.Мне встречи теЗапомнятся надолго…И ныне –В дни успехов иль невзгод –Я снова здесь,И юная мадоннаНасущный хлебМне с полки подает.

1965

«Когда я долго дома не бываю…»

Когда я долго дома не бываю,То снится мне один и тот же сон:Я в доме нашем ставни открываю,Хотя давно живет без ставен он.Но всё равно я открываю ставни,Распахиваю окна на рассвет.Потом, во сне же, по привычке давнейЯ рву жасмин и в дом несу букет.Отец не доверяет мне жасминаИ ветви все подравнивает сам.И входит мама.Говорит: «Как мило…»,Цветы подносит к радостным глазам.А после ставит тот букет пахучийВ кувшин, который я давно разбил.И просыпаюсь я на всякий случай,Поскольку раз уже наказан был.И всё меня в то утро беспокоит,Спешат тревоги вновь со всех сторон.И успокоить может только поезд,Что много раз разгадывал мой сон.

1977

Торжокские золотошвеи

Смотрела крепостная мастерицаНа вышитую родину свою…То ль серебро, то ль золото искрится,То ли струятся слезы по шитью.И лишь ночами вспоминала грустно,Что жизнь ее ни в чем не берегла…Откуда же пришло твое искусство?Чьим колдовством помечена игла?А было так… Проснувшись на печи,Она по-детски улыбнулась солнцу,Когда сквозь закопченное оконцеПробились к ней весенние лучи.Как нити золотые – всю избуОни прошили радостным узором.Она смотрела воскрешенным взоромИ утро принимала за судьбу.Все в ней дрожало, волновалось, пело.И белый свет – как россыпи огней.Она к оконцу оглушенно села…И вот тогда пришло искусство к ней.Пришло от солнца, от любви…Оттуда,Где ей открылась бездна красоты.Она в иголку вдела это чудо,Ниспосланное Небом с высоты.И не было на ярмарке товараИскусней, чем торжокское шитье.Она надежду людям вышивала,И слезы, и отчаянье свое…

1996

«Срывают отчий дом…»

Срывают отчий дом.Как будто душу рушат.Всё прошлое – на слом.Прощаемся с минувшим.Прощаемся с собой.Ведь столько лет послушно,Как маленький собор,Хранил он наши души!Всю жизнь мы жили в нем,Беду и радость знали.Охвачены огнемМои воспоминанья.Как жаль, что довелосьДожить до дня такого…Отец не прячет слез.Застряло в горле слово.И дом в последний разГлядит на всех незряче.То ли жалеет нас,То ль о минувшем плачет.

1982

Отец

Отец мой сдает.И тревожная старостьУже начинает справлять торжество.От силы былой так немного осталось.Я с грустью смотрю на отца своего.И прячу печаль, и смеюсь беззаботно,Стараясь внезапно не выдать себя…Он, словно поняв, поднимается бодро,Как позднее солнце в конце октября.Мы долгие годы в разлуке с ним были.Пытались друг друга понять до конца.Года, как тяжелые камни, побилиВеселое, доброе сердце отца.Когда он идет по знакомой дороге,И я выхожу, чтобы встретить его,То сердце сжимается в поздней тревоге.Уйдет…И уже впереди никого.

1975

«В актовом зале литинститута…»

От студенческих общежитий до бессмертья – рукой подать.

М. Светлов

В актовом зале литинститутаМы сдаем экзамены на самих себя.Винокуров Женя, как юный Будда,В кресле притих, листки теребя.Здесь вся будущая литература –Трифонов, Друнина, Соколов…Смотрят классики то светло, то хмуроНа тех, кто их потеснить готов.Мы получим с годами свои литпремииЗа книги, за искренность и войну.И останемся в том героическом времени,Которое нам поставят в вину.

2003

«Нас остается все меньше…»

Нас остается все меньше –Сверстников прошлых побед.С фронта со славой пришедшихВ будни надежды и бед.Нас остается все меньше –Сверстников давних невзгод.Добрых, выносливых женщин,Живших в нужде на измот.Мы ни о чем не жалеем.Мы – поколенье войны.Над клеветой и елеемСудьбы вознесены.Чтобы доверьем минувшимНе обманули страну,Наши солдатские душиСнова идут на войну.

2004

Тверской пейзаж

Я люблю апрельские рассветы.Над округой – праздник тишины.Старый дуб навесил эполетыИ река полна голубизны.Здравствуй, день!Побудь еще со мною.Воздух льется в душу, как бальзам.Этот свет и волшебство лесноеРасплескались по твоим глазам.Скоро вновь сирень раскроет завязьИ поднимет голубой букет.Я опять тебе в любви признаюсь,Словно не промчалось столько лет.Словно я тебя вчера увидел,Увидал нежданно в первый раз.Ты надела свой весенний свитерЦвета неба, цвета грустных глаз.Ты сейчас, как девочка, прелестнаВ искренней наивности своей.Лес расставил на поляне кресла –Модную округлость тополей.Я люблю апрельские рассветы.Я люблю их – если рядом ты.Тих наш лес, как в кризисе поэты.И красив, как в праздники менты.

2003

Калязинская колокольня

Калязинская колокольняСтоит причудливо в реке.И всякий раз я жду невольно –Зайдется колокол в тоске.А по ночам над тихой ВолгойВосходит музыка ее.И принимают молча волныТот звон в безмолвие свое.Вновь оживает колокольня.И слышу я в тиши ночной,Что кто-то радостью и больюТревожно делится со мной.В протяжном гуле колокольниМне слышен зов былых веков:И песня пахаря на поле,И стон идущих бурлаков.

1973

Хлеб

Трудно родится хлеб.Трудно хлеб достается.Тот, кто душою слеп,Может быть, усмехнется.И похохмит над тем,Как я, с достатком в доме,Хлеб суеверно ем,Крошки собрав в ладони.Это живет во мнеПамять о той войне…Горькие времена!Худенький мальчик, где ж ты?В сутки – лишь горсть зерна,Триста граммов надежды.Бабушка нам пеклаХлеб из скупой мучицы.Жизнь,Что давно прошла,В сердце мое стучится.Хлеб нас от смерти спас.Он и сейчас бессмертен…Всё настоящее в насЭтою мерой мерьте.

1982

«Где-то около Бреста…»

Где-то около БрестаВдруг вошла к нам в вагонНевеселая песняВоенных времен.Шла она по проходу –И тиха, и грустна.Сколько было народу, –Всех смутила она.Подняла с полок женщин.Растревожила сны.Вспомнив всех не пришедшихС той последней войны.Как беде своей давней,Мы смотрели ей вслед.И пылали слова в ней,Как июньский рассвет.Песня вновь воскрешалаТо, что было давно.Что ни старым, ни малымПозабыть не дано.И прощалась поклоном.Затихала вдали.А сердца по вагонамВсе за песнею шли.

1963

Дочь

Новый год стучался веткой елиВ дом, где тяжко заболела дочь.Мы с тобой уже какую ночьНе отходим от ее постели.А в углу игрушки в полном сбореТихо ждут Маринкиных забав.Девочка, уставшая от боли,Жарко спит, ручонки разбросав.В этот миг нет ничего дорожеПовзрослевших, молчаливых глаз.Доктор утешает нас как может,И в душе тревожится за нас.А когда болезнь вдруг уступила,Дочка этой радости в ответТак нам улыбнулась через силу,Словно мы не виделись сто лет.Поманила нас к себе неслышно.Я присел неловко на кровать…Мама встала и на кухню вышла,Чтобы дочке слез не показать.

1955

«Я возвращаюсь улицей детства…»

Я возвращаюсь улицей детстваВ город по имени Тверь.И вершится в душе моей действо,Чтоб в былое открылась дверь.– Здравствуй, мама! Как ты красива –Ни морщинок, ни седины… –И глядит на меня РоссияФотографией со стены.Это я подарил когда-тоСвой наивный тверской пейзаж.Мать торопится виноватоСтол украсить на праздник наш.Батя режет тугое сало.Белое, как за окном мороз.– Баба Сима тебе прислала,Чтоб здоровым и сильным рос. –На столе довоенный чайникИ крахмальная белизна…Как мне горестно и печальноСознавать нереальность сна.

2002

Русь

Я – русский.Я из той породы,Чья кровь смешаласьС небом и травой.Чьи прадеды в зеленый храмПриродыВходили с непокрытой головой.И молча били низкие поклоныКлочку земли –В страду и в недород.Им Русь казалась горькой и соленой,Как слезы женИли над бровью пот.Всё помнит Русь –И звоны стрел каленых,И отсветы пожаров на снегу…Мы входим в жизньОткрыто и влюбленно.Уйдем –Оставшись перед ней в долгу.

1959

Сыновья

Наивные акселераты,Смешные наши малыши!Они, наверно, втайне рады,Что батек в росте обошли.Мы были в их года пожиже –Война, разруха, недород.Тогда нам впору было б выжитьОт тех харчей, от тех невзгод.Смотрю на сына – и пугаюсь:Что ждет их в этом мире гроз?Он так доверчив, словно аист,Что нам с тобой его принес.

1983

«Ты ставишь на видное место цветы…»

Ты ставишь на видное место цветы,Но что-то мне грустно от их красоты.Как будто ты их принесла из былого,Из юности нашей, из той суеты,Где было все радостно и бестолково.Нам было тогда на двоих сорок лет.А может быть, меньше чуть-чуть,Я не помню.…Мой поезд пришел из ТвериТолько в полночь.И первое, что я увидел, – букет.Веселый, огромный – из белых гвоздик.И так тебе шло это белое пламя,Что даже перрон от восторга затих……А кончилось все,Словно в чеховской драме –Расстались влюбленные,Вырублен сад…Когда я смотрю на гвоздики чужие,Я вижу сквозь нихТвой восторженный взгляд.И думаю –Как же красиво мы жили!

2002

«Я – в гостинице…»

Я – в гостинице.А за окнамиПо-осеннему грустный вид.Бродит осень лугами мокрыми,Заморозить их норовит.Я печально смотрю на берег,На крутой его поворот.Словно где-то мой дом затерян.И всё ждет он меня.Всё ждет.Словно юность моя осталасьНа холодном на волжском дне.И спокойная,Будто старость,Волга зябко течет по мне.

1956

Черный ворон

Этот зловещий фургон, прозванный в народе «черным вороном», однажды остановился у нашего дома и увез моего отца.

Старели женщины до срока,Когда в ночиОн отъезжал от темных оконИ угрожал: «МОЛЧИ…»И мы молчали, друзей стыдились,Хотя не знали их вины.А где-то стреляные гильзыИм счет вели.О «черный ворон», «черный ворон»!Ты был внезапен, как испуг.И просыпался целый городНа каждый стук.Не видя слёз, забыв про жалость,Свой суд творя,Ты уезжал… Но оставалась,Но оставалась тень твоя.На доме том, где ночью побыл,На чистом имени женыТого, чей час нежданно пробил,Час не дождавшейся вины.На снах детей, на тыщах судеб,На всей стране.Как трудно было честным людямЖить с тенью той наедине!И закрывались глухо двериПеред добром.И люди разучились веритьСперва себе. Ему – потом.О «черный ворон», «черный ворон»!Будь проклят ты!Сейчас ты – лишь бумаги ворохДа безымянные кресты.Да память горькая, да слезы,Да имена друзей.Проехали твои колесаПо сердцу Родины моей.

1962

Дочери

У нас одинаковые глаза,Только твои синее.У нас одинаковые глаза,Только мои грустнее.У нас одинаковые глаза.И разные адреса.И разные по утрам рассветыВ моем окне,На твоем этаже.И разные радости и секретыВ сердце твоемИ в моей душе.Через беды,Через разлукиПровожает тебя мой страх.Слышишь сердце?Ты –В этом стуке.Видишь слёзы?Ты –В тех слезах.И приходят ко мне твои письма,Как в горло приходит ком…Словно ты на руках у меня повисла,Прибежав из разлуки в дом.– Здравствуй! –Строчки прыгают вверх и вниз.– Здравствуй!И продолжается жизнь…

1966

«Мне кажется, что всё еще вернется…»

Мне кажется, что всё еще вернется,Хотя уже полжизни позади.А память нет да нет и обернется,Как будто знает в прошлое пути.Мне кажется, что всё еще вернетсяИ чуда я когда-нибудь дождусь…Погибший брат на карточке смеется,А брату я уже в отцы гожусь.Мне кажется, что всё еще вернется, –Как снова быть июню, январю.Смотрю в былое, как на дно колодца.А может быть, в грядущее смотрю?Мне кажется, что всё еще вернется.Что время – просто некая игра.Оно числом заветным обернется,И жизнь начнется заново с утра.Но возвратиться прошлое не может.Не потому ль мы так к нему добры?И каждый день, что пережит иль прожит,Уже навек выходит из игры.

1975

«Под Новый год, когда зажглась звезда…»

Под Новый год, когда зажглась звездаНа елке, что мы украшали вместе,Я упросил отца купить дрозда,Пусть до весны поет он в доме песни.И в тот же день отец дрозда принес.И стало как-то веселее в доме.Как брали летом мы птенцов из гнезд,Так взял дрозда я в теплые ладони.И дрозд нам пел, как будто тоже знал,Что он свободу обретет весною.И только кот, настырный, как шакал,Был недоволен – и дроздом, и мною.Прошла зима… Последний спал мороз.Настало время с птицей расставаться.Я вынес клетку… И веселый дроздВдруг почему-то начал волноваться.В прихожей было, как всегда, темно.Пылала печь и освещала своды.И дрозд решил, что этот свет – окно,И что за ним желанная свобода.Влетел он в пламя, словно в небеса.И я от ужаса и боли замер.Отец ладонью мне утер глаза.И молча бросил клетку в то же пламя.

1998

«Как все на свете мамы – перед сном…»

Как все на свете мамы – перед сномОна мне пела простенькие песни.И наполнялся музыкою дом,И папа замирал над книгой в кресле.И, засыпая, я их обнимал…Но оставаясь в материнской власти,Наверно, я тогда не понимал,Что с этих песен начиналось счастье.Любили с ней мы посидеть впотьмах,Когда она рассказывала сказки.И столько было нежности в словах,Что страхи все я слушал без опаски.Прошли года… Теперь вот я сижуУ заболевшей мамы в изголовье.И мелочами Бога не сержу.Молю ей жизни и чуть-чуть здоровья.Но Бог не услыхал моих молитв.Остались только траурные звуки.И жизнь ее теперь во мне болит,Та жизнь, что прожита была в разлуке.

1998

«Ничего не вернешь…»

Ничего не вернешь…Даже малого слова.Ни ошибок,Ни радости,Ни обид.Только кто-то окликнет меняИз былого –И душа замирает,И сердце болит.Мы когда-то о жизни своей загадали,Да сгорели ромашки на прошлой войне.Не мелели бы души,Как речки, с годами.Я хотел бы остаться на той глубине.Ничего не вернешь…Оттого все дорожеПеременчивый мир.И морозы, и зной.Мы судьбою не схожи,Да памятью схожи.А поэтому вы погрустите со мной.

1975

Памяти мамы

Повидаться лишний разБыло некогда.Я теперь спешить горазд,Только некуда.Было некогда, стало некуда.Если можешь, то прости…Все мы дети суеты,Ее рекруты.Прихожу в твой дом пустой.Грустно в нем и тихо.Ставлю рюмочки на столИ кладу гвоздики.Сколько праздников с тобойМы не встретили.А теперь лишь я да боль.Нету третьего.Посижу и помянуОдиноко.Ты услышь мою вину,Ради бога…

1998

«Чужому успеху завидовать грех…»

«Чужому успеху завидовать грех…» –Когда-то мне дед говорил.Прекрасная песня –Ведь это для всех.Спасибо тому, кто ее подарил.Чужая удача вам сил не придаст,Коль зависть вам душу горчит.И чей-то успех не обрадует вас.Простите, скорее он вас огорчит.Написан роман. Установлен рекорд.Неважно, что автор не ты.Над залом звучит гениальный аккорд.Он ждет и твоей доброты.

1982

«– Ну что ты плачешь, медсестра?..»

Б. Н. Полевому

– Ну что ты плачешь, медсестра?Уже пора забыть комбата…– Не знаю…Может, и пора. –И улыбнулась виновато.Среди веселья и печалиИ этих праздничных огнейСидят в кафе однополчанеВ гостях у памяти своей.Их стол стоит чуть-чуть в сторонке,И, от всего отрешены,Они поют в углу негромкоТо, что певали в дни войны.Потом встают, подняв стаканы,И молча пьют за тех солдат,Что на РусиИ в разных странахПод обелисками лежат.А рядом праздник отмечалиИх дети –Внуки иль сыны,Среди веселья и печалиСовсем не знавшие войны.И кто-то молвил глуховато,Как будто был в чем виноват:– Вон там в углу сидят солдаты –Давайте выпьем за солдат…Все с мест мгновенно повскакали,К столу затихшему пошли –И о гвардейские стаканыЗвенела юность от души.А после в круг входили парами.Но, возымев над всеми власть,Гостей поразбросала «барыня»,И тут же пляска началась.И медсестру какой-то пареньВприсядку весело повел.Он лихо по полу ударил,И загудел в восторге пол.Вот медсестра уже напротивВыводит дробный перестук.И, двадцать пять годочков сбросив,Она рванулась в тесный круг.Ей показалось на мгновенье,Что где-то виделись они:То ль вместе шли из окруженьяВ те злые памятные дни,То ль, раненого, с поля бояЕго тащила на себе.Но парень был моложе вдвое,Пока чужой в ее судьбе.Смешалось всё –Улыбки, краски,И молодость, и седина.Нет ничего прекрасней пляски,Когда от радости она.Плясали бывшие солдаты,Нежданно встретившись в путиС солдатами семидесятых,Еще мальчишками почти.Плясали так они, как будтоВот-вот закончилась война.Как будто лишь одну минутуСтоит над миром тишина.

1972

Сыну

Я помню, как мне в детствеХотелось быть взрослей…Сейчас – куда бы детьсяОт взрослости своей.Не стоит торопитьсяДа забегать вперед.И что должно случиться,Тому придет черед.Придет пора влюбиться,Пора – сойти с ума.Вернулись с юга птицы,А здесь еще зима.Вернулись с юга птицы,Да не спешит весна.Не стоит торопиться,Ведь жизнь у всех одна.

1985

«Идут дожди, идут дожди…»

Идут дожди, идут дождиКоторый день подряд.Не видно брода впереди.И нет пути назад.Кругом вода, вода, вода…Вода со всей земли.Все реки хлынули сюда.И все моря пришли.Дорогу к черту развезло.И кажется впотьмах –Навстречу нам плывет село,Как пароход в огнях.Нам до него чуть-чуть совсем.Но, выбившись из сил,Наш «газик» встал –И глух, и нем.И фары погасил.А мы безжалостны к нему.И вновь мотор дрожит.И свет ощупывает тьму,Вода с колес бежит.Шофер кричит: «Давай еще!»А я совсем промок.И «газик», чувствуя плечо,Вдруг делает рывок.А ливень бьется о стекло.И ночь – как чернозем.А мы спешим… Мы в то селоХороший фильм везем.И, может быть, мы б не смоглиОсилить тех дорог…Но мы «Чапаева» везли.И мы добрались в срок.

1958

«Я разных людей встречал…»

Я разных людей встречал –Лукавых, смешных и добрых.Крутых, как девятый вал.И вспыльчивых, словно порох.Одни – как чужая речь.Другие открыты настежь.О, сколько же было встречИ с бедами, и со счастьем.То надолго, то на миг…Все в сердце моем осталось.Одни – это целый мир.Иные – такая малостьПусть встречи порой напасть.Со всеми хочу встречаться:Чтоб вдруг до одних не пастьИ до других подняться.

1960

«Трамвай через шумный город…»

Трамвай через шумный городВез свой обычный гам,Дождя голубые шторыРаздвинув по сторонам.Луч солнца, блеснув из мрака,На окнах его потух.Бежала за ним собакаВо весь свой собачий дух.На сутолочных остановках,Передохнув чуток,Карабкалась в дверь неловко,Путалась между ног.Но люди спешили мимо.И трогался вновь трамвай.И в окна тогда заливноСтучался собачий лай.А люди дивились в окна,Жалели ее к тому ж.Бежала она, измокнув,По серому морю луж.Бежала… А тут же рядомПлыл человек у окна.Усталая, влажным взглядомВзглянула туда она.Взглянула в крутой загривок.Плеча равнодушный край.И кинулась торопливоВновь догонять трамвай.

1958

«Я хотел бы вернуться в юность…»

Я хотел бы вернуться в юность.Не в журнал… А в те годы,Где от бед спасал нас юмор,Не утративший стыда.Я хотел бы вернуться в юность,В беззаботность и восторг,Где не надо было думать,Что годам отмерен срок.И где все должно случиться –В отчем доме иль вдали.И где мамы, как тигрицы,В нас наивность берегли.Я б в азарт хотел вернуться.В ту романтику дворов,Где была лишь пара бутцевНа ораву мастеров.Где девчонки на скамейкахТак болели за футбол,Что попробуй не забей-ка!Засмеет прекрасный пол.Мне бы вновь вернуться в юность…Впрочем, я не уходил,Коль на небе та же лунность,В майских грезах – тот же пыл.Так же мальчики на полеМяч гоняют поутру…Я включаюсь поневолеВ эту вечную игру.

2004

Жизнь моя – то долги, то потери…

Жизнь моя – то долги, то потери…Сколько я задолжал добротыТем, кто в дружбе мне искренне верил,Наводил меж сердцами мосты.

«Жизнь моя – то долги, то потери…»

Жизнь моя – то долги, то потери…Сколько я задолжал добротыТем, кто в дружбе мне искренне верил,Наводил меж сердцами мосты.Задолжал я сыновнюю нежностьЗемлякам на тверском берегу.Пусть услышат мою безутешностьВсе, пред кем я остался в долгу.Я остался в долгу перед мамой,Ожидавшей меня из разлук…Наши встречи – как телеграммы.Суета очертила свой круг.Словно все мы расписаны свыше.На счету каждый миг, каждый час.Не успели войти – уже вышли…Будто кто-то преследует нас.Жизнь моя – то долги, то потери.Близкий друг оборвал волшебство.И оплакал неистовый ТерекГениальные строки его.Жизнь моя – то долги, то потери.И теряются годы и дни.Но душа – как заброшенный терем,Где мы вновь остаемся одни.Мне легко от таких одиночеств.Мне светло от улыбки твоей.Пусть судьба нам потерь не пророчит,Чтоб долги возвратил я скорей.

2004

«Как важно вовремя успеть…»

Как важно вовремя успетьСказать кому-то слово доброе.Чтоб от волненья сердце дрогнуло.Ведь все порушить может смерть.Но забываем мы подчасИсполнить чью-то просьбу вовремя.Не замечая, как обида кровнаяНезримо отчуждает нас.И запоздалая винаПотом терзает наши души.Всего-то надо – научиться слушатьТого, чья жизнь обнажена.

2001

«Не замечаем, как уходят годы…»

Не замечаем, как уходят годы.Спохватимся, когда они пройдут.И все свои ошибки и невзгодыВыносим мы на запоздалый суд.И говорим: «Когда б не то да это,Иначе жизнь мы прожили б свою…»Но призывает совесть нас к ответуВ начале жизни, а не на краю.Живите так, как будто наступаетТот самый главный, самый строгий суд.Живите, – словно дарите на памятьВы жизнь своюТем,Что потом придут.

1974

«Как руки у Вас красивы!..»

Как руки у Вас красивы!Редкостной белизны.С врагами они пугливы.С друзьями они нежны.Вы холите их любовно,Меняете цвет ногтей.А я почему-то вспомнилРуки мамы моей.Упрека я Вам не сделаю.Вроде бы не ко дню.Но руки те огрубелыеС Вашими не сравню.Теперь они некрасивыИ, словно земля, темны.Красу они всю РоссииОтдали в дни войны.Все делали – не просилиНи платы и ни наград.Как руки у Вас красивы!Как руки мамы дрожат…

1965

«Когда я возвращаюсь в Тверь…»

А. П. Белоусову

Когда я возвращаюсь в Тверь,Где столько пережил и прожил,Мне кажется – я открываю дверь,Чтоб оказаться снова в прошлом.Пройду по улице родной,Где отчий дом давно разрушен.И Волга чистою волнойОмоет память мне и душу.И, наложив на грусть запрет,С друзьями давними побуду,И вдруг ступлю на старый след,И возвращусь в былое чудо.Когда я приезжаю в Тверь,Душа моя восторгом полнится.И всё – от дружбы до потерь –Живет во мне, болит и помнится.

1998

Россия

Сергею Баруздину

Нас в детстве ветры по Земле носили.Я слушал лес и обнимал траву,Еще не зная, что зовут РоссиейТот синий мир, в котором я живу.Россия начиналась у порогаИ в сердце продолжается моем.Она была и полем, и дорогой,И радугой, склоненной над селом.И быстрой речкой, что вдали бежалаИ о которой думал я тогда,Что тушит в небе зарево пожараЕе неудержимая вода.Рассветом в сердце пролилась Россия.Не оттого ли и моя любовьТак неразлучна с ливнями косыми,С разливом трав и запахом хлебов?И мне казалось – нету ей предела…А по весне я видел наяву:Под парусами наших яблонь белыхРоссия уплывала в синеву.Прошли года. Объездил я полсвета.Бывал в краях и близких, и чужих,Где о России знают по ракетамДа по могилам сверстников моих.И я поверил – нету ей предела!И чья бы ни встречала нас страна –Россия всюду, что ты с ней ни делай,В сердцах людей раскинулась она.

1958

«Стихи читают молодые…»

Стихи читают молодые…И в поездах, летящих в полночь,И у костра – в заре и в дыме.Стихи читают молодые,Чтоб душу радостью наполнить.И я боюсь, когда пишу.Я на костры в ночи гляжу.Слежу за теми поездами,Что где-то спорят с темнотой.И, как на первое свиданье,Иду я к молодости той.Несу всё лучшее на свете –Тепло друзей, любовь и грусть.И всё боюсь ее не встретить.И встречи каждый раз боюсь.

1959

«Я живу открыто…»

Р. Щедрину

Я живу открыто,Не хитрю с друзьями.Для чужой обидыНе бываю занят.От чужого горяВ вежливость не прячусь.С дураком не спорю,В дураках не значусь.В скольких бедах выжил,В скольких дружбах умер!От льстецов да выжигОхраняет юмор.Против всех напастейЕсть одна защита:Дом и душу настежь…Я живу открыто.В дружбе, в буднях бытаЗавистью не болен.Я живу открыто,Как мишень на поле.

1982

«Отец, расскажи мне о прошлой войне…»

Отец, расскажи мне о прошлой войне.Прости, что прошу тебя снова и снова.Я знаю по ранней твоей седине,Как юность твоя начиналась сурово.Отец, расскажи мне о друге своем.Мы с ним уже больше не встретимся в мае.Я помню, как пели вы с другом вдвоемВоенные песни притихнувшей маме.Отец, я их знаю давно наизусть,Те песни, что стали твоею судьбою.И, если тебе в подголоски гожусь,Давай мы споем эти песни с тобою.Отец, раздели со мной память и грусть,Как тихие радости с нами ты делишь.Позволь, в День Победы я рядом пройдусь,Когда ордена ты, волнуясь, наденешь.

1975

«Не могу уйти из прошлого…»

Не могу уйти из прошлого,Разорвать живую нить…Все, что было там хорошего,Мне б хотелось повторить:Возвратить отца бы с матерью,Вместе с молодостью их,В дом,Где стол с крахмальной скатертьюСобирал друзей моих.И вернуть бы из трагедииСына в радостные дни,Где мы с ним футболом бредили,Жгли бенгальские огни.Где дожди сменяли радугиИ года сквозь нас неслись.Где на счастье звёзды падали…Да приметы не сбылись.

2001

Из биографии

В тот день меня в партию приняли.В тот день исключали из партииЛюбимца студенческой братииПрофессора Гринера.Старик был нашим учителем.Неуживчивым и сердитым.Он сидел и молчал мучительно,Уже равнодушный ко всем обидам.Его обвиняли в таких грехах!А мне все казалось, что это – травля.И сердце твердило: «Неправда! Неправда!»– А может быть, правда? –Спрашивал страх.Страх… И я поднял руку «ЗА».За исключение. И, холодея,Вдруг я увидел его глаза,Как, наверно, БрюлловУвидал Помпею.Вовек не забуду я те глаза.Вовек не прощу себе подлое «ЗА».Мне было тогда девятнадцать лет.Мне рано выдали партбилет.

1970

Несказанные слова

Матери,Мы к вам несправедливы.Нам бы вашей нежности запас.В редкие душевные приливыМы поспешно вспоминаем вас.И однажды все-таки приедем.Посидим за праздничным столом.Долго будут матери соседямО сынах рассказывать потом.А сыныВ делах больших и малыхВновь забудут матерей своих.И слова, не сказанные мамам,Вспоминают на могилах их.

1969

«Я одинокий волк…»

Я одинокий волк…Я не хочу быть в стае.Пожар в крови уже заметно стих.И одинокий след мойПо весне растает,Как тает сила в мускулах моих.Мне в одиночку выжить не удастся.Крутую зиму мне не одолеть.Но, чтобы волком до конца остаться,В отчаянном броскеХочу я встретить смерть.В последний раз вкушу азарт погони,Пройду по краю на семи ветрах.Я старый волк.Но я пока в законе,И мой оскал еще внушает страх.

1993

«Мне всегда бывает грустно…»

Мне всегда бывает грустноОбмануться в тех, кто мил.И жалеть, что рано чувстваПеред ними обнажил.Но уж так пошло издревле –Человек то раб, то князь.И ответом на доверьеМожет вспыхнуть неприязнь.От похвал или оваций,От удач, идущих вверх,Кто-то в зависть мог сорваться,Ибо свет его померк.Это все смешно и грустно,Потому что суета.Я доплыл уже до русла,Где покой и красота.Где все страхи беспричинныПеред вечностью творца,И где годы – как песчинкиИль цветочная пыльца.Но подводит нас натура,Человеческая суть –Мы живем с упорством тураХоть кого-то, но боднуть.

2003

«Как-то мне приснился серый сокол…»

Как-то мне приснился серый сокол,Сбитый на лету моей стрелой.И во сне мне стало одиноко,Горько стало от вины былой.Этот грех со мной случился в детстве.Брат мне подарил волшебный лук.И оружье возымело действо –В девять лет я стал убийцей вдруг.Птицу схоронили мы в овраге.И с тех пор мне этот спорт не мил.То ли дело – окуни да раки.Сколько я за жизнь их наловил!И когда я вижу на экране,Как стреляют птиц или зверей,Всякий раз я тем убийством ранен,Будто в этом знак вины моей.

2000

«Дарю свои книги знакомым…»

Дарю свои книги знакомым –Властителям судеб и снобам,Которым всегда не до книг.Поэтому черт с ней, с обидой,Когда, полистав их для вида,Они забывают о них.Забросят на книжную полку,Как в стог золотую иголку,Где имя окутает тьма.А я буду думать при этом,Что стал их любимым поэтом,Поскольку наивен весьма.Когда же мы встретимся снова,Сыграю уставшего сноба,И тем их сражу наповал.Но книг раздавать я не буду.Плесну коньяку им в посуду,Не слушая шумных похвал.

2003

«Какая поздняя весна!..»

Какая поздняя весна!Опять за окнами бело.А ты со мною холодна,Как будто душу замело.И я не знаю – чья вина.И я не знаю – чья вина.Всё перепуталось вокруг.В календаре давно весна,А за окном бело от вьюг.А за окном бело от вьюг.И ты прости меня, мой друг,За эту хмарь, за этот дождь,За эту белую метель,За то, что наш с тобой апрельНа осень позднюю похож.Мы непогоду переждем.Еще иные дни придут,Порядок в небе наведут.Мы пробежимся под дождем,И смоет он печаль с души.Растопит солнцеВ сердце лед.Ты огорчаться не спеши, –Весна в пути,Она придет.Какая поздняя весна!..Как велика ее вина!

1980

Счастливчик

Я выиграть надеюсьПрестижный миллион,Чтоб у дверей халдеиМне стали бить поклон.Чтоб все меня любилиЗа то, что я богат.И в гости приходили,Как танки на парад.Чтобы по всей округеГремело имя рек.Чтоб брал я на порукиГолодных и калек.Чтоб важное начальствоЖдало моих звонков.И на экране частоТеснил я м-ков.А, впрочем, нет резонаМне думать про барыш.Я жил без миллиона,Без килеров и крыш.И он все эти годыЖил тоже без меня.И ухожу я гордо,Монетами звеня.

2003

Люблю

Спускалась женщина к реке,Красива и рыжеголова.Я для нее одно лишь словоПисал на выжженном песке.Она его читала вслух.«И я люблю…» –Мне говорила.И повторяла:«Милый, милый…» –Так,Что захватывало дух.Мы с ней сидели на песке,И солнце грело наши спины.Шумели сосны-исполины,Грачи кричали вдалеке.Я в честь ее стихи слагал,Переплывал быстрину нашу,Чтобы собрать букет ромашекИ положить к ее ногам.Она смеялась и гадала,И лепестки с цветов рвала.То ль клятв моих ей не хватало,То ль суеверною была.С тех пор прошло немало лет.Глаза закрою – вижу снова,Как я пишу одно лишь слово,Которому забвенья нет.

1976

«Мне приснился Президент…»

Мне приснился Президент.Мы сидели рядом.Я использовал момент –Попросил награду.Как-никак, а юбилей.Сколько лет скопилось.Президент сказал: «О’кэй!Окажу вам милость». –И, добавив – «Будет так!», –Мило улыбнулся.Ну, а я такой м-к, –Взял, да и проснулся.

Тишина

Я стал бояться тишины…Когда иду я улицей ночной,Мне кажется – я слышу чьи-то сны.И тишина смыкается за мной.Всё безмятежно, всё в плену покоя.Вокруг меня – ни одного лица.Я в тишину вхожу, как входят в горе,Когда ему ни края, ни конца.Когда оно вот так неотвратимо,Как эта притаившаяся тишь.И улица – как старая картина,Где ничего почти не различишь.Но я ее намеренно бужу,Стучусь в асфальт я злыми каблуками.Уснувшему беспечно этажуКидаю в стену крик свой,Словно камень.Чтоб кто-нибудь бы вышел на порогИли хотя бы выругался, что ли…Я в той ночи, как будто в чистом поле,Где голос мой и страх мой одинок.

1964

«Поэта решили сделать начальством…»

Поэта решили сделать начальством.А он считает это несчастьем…И происходят странные превращенья:Те, кто при встречах кивал едва,Теперь, как пальто, подают слова.Здороваются, словно просят прощенья.Поэт не привыкК этим льстивым поклонам.К фальшивым взглядам полувлюбленным.Он остается во всем поэтом.И еще чудаком при этом.Прежним товарищем для друзей.Чернорабочим для Музы своей.И добрая слава о нем в народе…А он продолжает свое твердить:«Должности приходят и уходят.Поэзии некуда уходить».

1969

«Хороших людей много меньше…»

Павлу Бородину

Хороших людей много меньше,Как мало талантливых книг.И лучшие люди – средь женщин.И худшие – тоже средь них.Хороших людей слишком мало,Чтоб жизнь наша стала добрей,Чтоб каждая русская мамаСпокойно была за детей.Но как бы нас жизнь ни ломала,В ней некое есть волшебство…Хороший людей слишком мало.И все-таки их большинство.

1999

Раздумье

Я подумал:«Мне тридцать пять».И, ей-богу, мне стало страшно.Жизнь бы заново всю начать,Возвратиться бы в день вчерашний.Много там у меня долгов –Неоконченных дел и песен.Был я празден и бестолков,Слишком в юности куролесил.Я в те годы не мог понять,Как ответственна в жизни юность.И приходится в тридцать пятьЗа нее вершитьИ думать.

1963

«Платон придумал Атлантиду…»

Алексею Абакумову

Платон придумал АтлантидуИ сам поверил в этот миф.Хоть остров тот никто не видел,Но знали все, что он красив.Что все в нем было идеально –Природа, власти и народ.Что под волной мемориальнойОн спасся от земных невзгод.Мы все немного Атлантиды,Когда уходим от друзей:Все радости и все обидыТаим на дне души своей.

2004

«Везли по улицам Москвы…»

Везли по улицам МосквыПрах Неизвестного Солдата.Глазами скорби и любвиСмотрели вслед мы виновато.И в те минуты вся странаПрильнула горестно к экранам.И ворвалась в сердца война –И к молодым, и к ветеранам.Ко дням потерь и дням разлукНас память снова уносила.И рядом с дедом плакал внук,Еще всего понять не в силах.

1980

«После всех неистовых оваций…»

Николаю Баскову

После всех неистовых оваций,После всех триумфов и победТы сумел самим собой остаться,Соловьем, встречающим рассвет.Слушаю я в горькую минутуГолос твой, спасающий от бед.И душа одолевает смуту –Это ты ей посылаешь свет.Милый Ленский, дорогой Карузо,Не сердись на зависть мелких банд.Слава тоже может быть обузой,Но превыше славы – твой талант.Будь Послом Объединенных Наций,Чтоб искусством мир объединить.Музыке хочу в любви признаться.Нам с тобой еще всю жизнь дружить.И хотя полвека между нами,Юн талант и Муза молода,Я опять перед экраном замер…Коля Басков…Коля, будь всегда!

2003

Родной язык

Хочу домой…Хотя в России худо,Что ныне не скрывает даже ТАСС.Зато там есть немыслимое чудо, –Родной язык, –Который не предаст.И так надежно искреннее слово,Когда в душе не остается сил…Родной язык – как оголенный провод,Что нас с тобой навек соединил.И этот свет, что согревает сердце,Немыслим без мелодий языка.Не потому ли не боюсь я смерти,Что зазвучит в тебе моя строка.

1998. Иерусалим

«Поменяв российский беспредел…»

Павлу Гусеву

Поменяв российский беспределНа хороший климат и провизию,Улетаю из Москвы в провинцию,Чтобы оказаться не у дел.Не у дел моих старинных дружб,Без которых жизнь так одинока.Ты всю эту музыку нарушьС незаметной хитростью Востока.И, когда я по стране несусьНа своем видавшем виды «форде», –На моей видавшей виды мордеЛишь одно отчаянье и грусть.

2000

Не смейте забывать учителей

Не смейте забывать учителей.Они о нас тревожатся и помнят.И в тишине задумавшихся комнатЖдут наших возвращений и вестей.Им не хватает этих встреч нечастых.И сколько бы ни миновало лет,Слагается учительское счастьеИз наших ученических побед.А мы порой так равнодушны к ним:Под Новый год не шлем им поздравлений.И в суете иль попросту из лениНе пишем, не заходим, не звоним.Они нас ждут. Они следят за нами.И радуются всякий раз за тех,Кто снова где-то выдержал экзаменНа мужество, на честность, на успех.Не смейте забывать учителей.Пусть будет жизнь достойна их усилий.Учителями славится Россия.Ученики приносят славу ей.Не смейте забывать учителей.

1966

Прощеное воскресенье

Прощаю всех, кого простить нельзя.Кто клеветой мостил мои дороги.Господь учил: «Не будьте к ближним строги.Вас все равно всех помирит земля».Прощаю тех, кто добрые словаМне говорил, не веря в них нисколько.И все-таки, как ни было мне горько,Доверчивость моя была права.Прощаю всех я, кто желал мне зла.Но местью душу я свою не тешил.Поскольку в битвах тоже не безгрешен.Кого-то и моя нашла стрела.

1992

Характер

У мужчины должен быть характер.Лучше, если тихий,Словно кратер,Под которым буря и огонь.У мужчины должен быть характер,Добрый взглядИ крепкая ладонь.Чтобы пламя сердце не сожгло,Можно душу отвести на людях,Лишь бы в сердце не копилось зло.У мужчины должен быть характер.Если есть –Считай, что повезло.

1980

«Жизнь во власти пяти планет…»

Жизнь во власти пяти планет…«Редкий случай, – сказал астролог. –И пока не погас их свет,Будешь ты и любим, и молод».Я во власти пяти планет,Заблудившийся в годах дервиш.Может, в них-то и весь секрет,Что меня ты так долго терпишь.На какой из пяти планетНаша боль и ушедшие близкие?Мы уйдем… Еще много летСвет одной будет нас разыскивать.

1998

«Держава застолий…»

Тамаре Гвердцители

Держава застолийНочами мне снится.Скучаю по Грузии –По загранице.По мудрым поэтам,Безвизовым встречам,По шуму водыТемпераментных речек.По старым друзьям,Не сменившим пристрастий.По тем временам,Где делились мы счастьем.И я не предамЭту память вовеки.Как русло не предалиГорные реки.Меж нами граница.И взгляд Шеварднадзе…А, может быть, всеВозвратится однажды.И дружба былая,И давние песни.Те самые песни,Что пели мы вместе.На двух языкахПри одном вдохновенье…И было прекрасноТо тихое пенье.Мы сядем бок о бок,Нальем «Мукузани».И ночь будет длинная,Словно сказанье.И нас побратаетСеребряный кубок.В России светает.В горах еще сумрак.

Декабрь 2003

«В ясную погоду «Юности» моей…»

В ясную погоду«Юности» моейБыл я всем в угоду,Стольких знал друзей.За крамолу битый,Возглавлял журнал.Даже сам А. БитовКак-то повесть дал.Часто ВознесенскийСнисходил до нас.Наш тираж вселенскийБыл ему как раз.И, поправив гранку,Искромсав листы,Уезжал в загранкуГений суеты.Имена, фамилии,Блеск и мишура…Что-то все забыли,Как жилось вчера.Вспоминаю с грустьюСгинувших друзей.Хор былых напутствий,Их крутой елей.

1994

«Учителей своих не позабуду…»

Учителей своих не позабуду.Учителям своим не изменю.Они меня напутствуют оттуда,Где нету смены вечеру и дню.Я знаю их по книгам да портретам,Ушедших до меня за много лет.И на Земле, их пламенем согретой,Я светом тем обласкан и согрет.Звучат во мне бессмертные страницы,Когда мы об искусстве говорим.Всё в этом мире может повториться,И лишь талант вовек неповторим.К учителям я обращаюсь снова,Как к Солнцу обращается Земля.И все надеюсь: вдруг родится словоИ улыбнутся мне учителя.

1978

«Это правда…»

Это правда:Чтобы долго жить,Надо чаще видеться с друзьями.Я все продолжаю мельтешитьВстречами, поступками, стихами.Но однажды брошу все дела,Сяду в самолет Аэрофлота…Друг не ждал.Душа его ждала,Веря в неожиданность полета.Так же побросав свои дела,Соберутся милые мне люди.Около веселого столаМы о дружбе говорить не будем.Только память станет ворошитьТе слова, когда вернусь до дому.Не затем,Чтоб после долго жить.Просто жить не стоит по-иному.

1981

«Живу не так, как бы хотелось…»

Живу не так, как бы хотелось.Заели суета и быт.И осторожность, а не смелостьПорою мной руководит.Живу не так, как мне мечталось,Когда я пылок был и юн.И только музыка осталасьОт тех, не знавших фальши, струн.Живу не так, как нас училиУшедшие учителя,Когда судьбу Земли вручили,О чем не ведала Земля.Живу не так… но, слава богу,Я различаю свет и мрак.И не судите слишком строгоВы все, живущие не так.

1978

«Пока я всем «услуживал»…»

Пока я всем «услуживал» –Шедевры перечитывалИ ставил в номер «Юности»И прозу, и стихи,Я был угоден битовым,И жил в тусовке дружескойСредь мудрости и глупости,Как Ванька от сохи.И время это долгоеВо мне печалью корчилось,Неслось сквозь чьи-то бедствия,Цензурные бои.А время было дорого.Я крал его у творчества,Чужие строки пестовалИ забывал свои.А годы шли и множились.И от журнала юногоЯ ринулся в грядущееИ наверстал его.И в эти дни погожиеДрузей как ветром сдунуло.И было в том признаниеУспеха моего.

2003

«Я во сне не летаю…»

Я во сне не летаю,А падаю вниз.Для полетов, как видно,Года мои вышли.Вот гора надо мной,Словно черный карнизУ покатой,Окрашенной в синее крыши.Я боюсь высоты.Наяву. И во сне.И когда я лечуВ бесконечную пропасть,Обрывается сон.И приходит ко мнеОжидание чудаИ смутная робость.Начинается день.Забывается сон.Но лишь встречу тебя –Та же на сердце робость.Улыбаешься ты.Я как будто спасен,Хоть опять я лечуВ бесконечную пропасть.

1975

«Сколько спотыкался я и падал…»

Ане

Сколько спотыкался я и падал,Только чтоб не разминуться нам!И пока мы вместе,И пока ты рядом –Наша жизнь угодна Небесам.И за этот долгий путь к надеждеБог вознаградил мои труды:Старые друзья верны, как прежде.И враги слабеют от вражды.Я не Нострадамус и не Мессинг.Мне не предсказать своей судьбы.Знаю лишь одно: пока мы вместе,Будет так, как загадали мы.Сколько б годы нам ни слали на́ домГорестей, испытывая нас,Верую лишь в то – пока ты рядом,Нам судьба за все добром воздаст.Я не знаю, мало или многоВпереди у нас счастливых лет.Но пока мы вместе – не предаст дорога,Не устанет сердце, не сгорит рассвет.

2001

Вся грусть земли поручена стихам…

Вся грусть земли поручена стихам.И потому строка моя печальна,Когда посвящена родным холмамИли глазам твоим исповедальным.

«Вся грусть земли поручена стихам…»

Вся грусть земли поручена стихам.И потому строка моя печальна,Когда посвящена родным холмамИли глазам твоим исповедальным.Вся грусть земли поручена стихам.И это поручение от БогаИсполнит бесконечная дорога,Которой мы восходим в Божий храм.Нас много – поручителей Его.И потому не оборвется слово,В котором грусть обрящет торжество,И мир тем словом будет околдован.Вся грусть земли поручена стихам.И все надежды тоже им поручат,Когда нас жизнь отчаяньем измучит,И вознесемся мы к иным верхам.

2004

«Говорят, при рожденьи…»

Владимиру Суслову

Говорят, при рожденьи любому из насУготована участь своя.Кто-то взял у отца синеву его глазИ умчал с ней в чужие края.Кто-то добрым характером в маму пошел.Но не в славе теперь доброта.Как бы ни был наш путь и тернист, и тяжел,Все равно жизнь – всегда высота.Уготована каждому участь своя.Я о милости Бога молю,Чтоб в России не гибли ни чьи сыновья.Не скатилась надежда к нулю.Будьте счастливы, люди, во веки веков.Если даже все будни круты.Отболят наши души от новых оков,От позорных оков нищеты.

2003

«Мы живем без неба…»

Мы живем без неба.Мы живем под смогом.Смотрит бездна слепоМимо наших окон.Как шинель солдата –Небо виснет ветхо…Тусклые закаты.Серые рассветы.Будто кто нарочноКраски с неба выкрал.Затерялась в прошломЗвездная палитра.Стало скучным небоБез привычных красок.Как обед без хлебаИль без песен праздник.А земля дуреетВ выхлопных отравах.Ей бы стать мудрее,Да не сыщешь правых.И она дуреет,Как над нею небо.Кто из них скорееЗадохнется гневом…

2004

Ноль-ноль часов

Вот еще один скончался год…Мы беспечно-веселы при этом.Так и жизнь когда-нибудь уйдет,Вслед надеждам, радостям и бедам.Но уж так устроен человек,Что с былым легко он расстается…Потому что не окончен бег,Потому что дальше жить неймется.Угадать бы, что нас ждет потом –За салютом, озарившим лица,За шампанским в блеске золотом,За привычкой – всласть наговориться.Новый год… Привет тебе от нас!Мы не в миг расстанемся с минувшим.Ибо долог в нас еще запасПрежних грез, что нелегко нарушить.Новый год… Поклон тебе от всех.И от тех, кого ты осчастливишь.И от тех, чьи славу и успехТы уже, наверно, не увидишь.Поседевший, как твои снега,Я стою, уставший от бессонниц.Я хочу, чтобы моя строкаПри тебе была б еще весомей.

«Когда вам беды застят свет…»

Когда вам беды застят светИ никуда от них не деться, –Взгляните, как смеются дети,И улыбнитесь им в ответ.И если вас в тугие сетиЗатянет и закрутит зло, –Взгляните, как смеются дети…И станет на сердце светло.Я сына на руки беру.Я прижимаю к сердцу сынаИ говорю ему: «СпасибоЗа то, что учишь нас добру…»А педагогу только годик.Он улыбается в ответ.И доброта во мне восходит,Как под лучами первый цвет.

1970

«Я лишь теперь, на склоне лет…»

Марине

Я лишь теперь, на склоне лет,Истосковался о минувшем.Но к прошлому возврата нет,Как нет покоя нашим душам.Да и какой сейчас покой,Когда в нас каждый миг тревожен.Несправедливостью людскойОн в нас безжалостно низложен.Прости, что столько долгих летМы жили на широтах разных.Но ты была во мне, как свет,Не дав душе моей угаснуть.И как бы ни были крутыМои дороги, чья-то ярость, –Я помнил – есть на свете ты.И всё плохое забывалось.

1993

Чужая осень

Во ФранкфуртеХолодно розы цветут.В МосквеЗацветаютУзорыНа стеклах.Наш «бьюик» несетсяВ багряных потемках –Сквозь сумеркиСтрогихНемецких минут,Сквозь зарево кленовИ музыку сосен,Сквозь тонкое кружевоЖелтых берез.Я в эти красотыНенадолго сослан,Как спутникВ печальные залежи звезд.Со мной переводчица –Строгая женщина.Мы с нею летимСквозь молчаньеИ грусть.И осень ееТак прекрасна и женственна,Что я своим словомНарушить боюсь.Нас «бьюик»Из старого леса выносит.Дорога втекаетВ оранжевый круг.Как всё здесь похожеНа русскую осень!Как Русь не похожа на всё,Что вокруг!

1979

Крест одиночества

Илье Глазунову

В художнике превыше страсти долг.А жизнь на грани радости и боли.Но, чтобы голос Неба не умолк,Душа не может пребывать в неволе.Твой перекресток – словно тень Креста.Пойдешь налево – поминай как звали.Пойдешь направо – гиблые места.А позади молчание развалин.Но ты остался возле алтаря.И кто-то шепчет: «Божий раб в опале…»Другие, ничего не говоря,Тебя давно на том Кресте распяли.Минует жизнь…И ты сойдешь с Креста,Чтоб снова жить неистово в грядущем.И кровь твоя с последнего холстаНезримо будет капать в наши души.В художнике превыше страсти долг.Превыше славы – к славе той дорога.Но, чтобы голос Неба не умолк,Душа должна возвыситься до Бога.

1992

Случай на охоте

Я выстрелил. – И вся земляВдруг визг собаки услыхала.Она ползла ко мне скуля,И след в траве тянулся алый.Мне от вины своей не скрыться.Как всё случилось – не пойму!..Из двух стволов я бил волчицу,А угодил в свою Зурму.Она легонько укусилаМеня за палец… –Может быть, о чем-то, жалуясь, просилаИль боль хотела поделить.Ах, будь ты проклята, охота,И этот выстрел наугад!Я всё шептал ей: «Что ты, что ты…», –Как будто был не виноват.Зурма еще жива была,Когда я нес ее в песчаник.А рядом стыли два ствола,Как стыла жизнь в глазах печальных.Неосторожны мы подчас.В азарте, в гневе ли, в обиде –Бьем наугад, друзей не видя.И боль потом находит нас.

1974

«Левитановская осень…»

Левитановская осень.Золотые берега.Месяц в реку ножик бросил,Будто вышел на врага.Красоту осенней чащиНанести бы на холсты.Жаль, что нету подходящихРам для этой красоты.А холодными ночамиИстерзали лес ветра.Всё у нас с тобой вначале,Хоть осенняя пора.

2001

Встреча пушкина с анной керн

А было это в день приезда.С ней говорил какой-то князь.«О боже! Как она прелестна!» –Подумал Пушкин, наклонясь.Она ничуть не оробела.А он нахлынувший восторгПереводил в слова несмело.И вдруг нахмурился.И смолк.Она, не подавая вида,К нему рванулась всей душой,Как будто впрямь была повиннаВ его задумчивости той.– Что сочиняете вы ныне?Чем, Пушкин, поразите нас? –А он – как пилигрим в пустыне –Шел к роднику далеких глаз.Ему хотелось ей в ладониУткнуться. И смирить свой пыл.– Что сочиняю?Я… не помню.Увидел вас –И все забыл.Она взглянула тихо, строго.И грустный шепот, словно крик:– Зачем вы так? Ну, ради Бога!Не омрачайте этот миг… –Ничто любви не предвещало.Полуулыбка. Полувзгляд.Но мы-то знаем –Здесь началоТех строк,Что нас потом пленят.И он смотрел завороженноВслед уходившей красоте.А чьи-то дочери и женыКружились в гулкой пустоте.

1974

«Сандаловый профиль Плисецкой…»

Сандаловый профиль ПлисецкойВзошел над земной суетой,Над чьей-то безликостью светской,Над хитростью и добротой.Осенняя лебедь в полете.Чем выше – тем ярче видна.– Ну как вы внизу там живете?Какие у вас времена? –Вы Музыкой зачаты, Майя.Серебряная струна.Бессмертие – как это мало,Когда ему жизнь отдана!Во власти трагических судебВы веку верны своему.А гения время не судит –Оно только служит ему.Великая пантомима –Ни бросить, ни подарить.Но всё на Земле повторимо,Лишь небо нельзя повторить.Сандаловый профиль ПлисецкойНад временем – как небеса.В доверчивости полудетскойОмытые грустью глаза…Из зала я, как из колодца,Смотрю в эту вечную синь.– Ну как наверху Вам живется? –Я Лебедя тихо спросил.

1982

«Зураб сказал…»

Зурабу Церетели

Зураб сказал:Металл проснуться должен,Чтоб музыку отдать колоколам.А до того он, словно царь, низложен,И ждет мелодий молчаливый Храм.Зураб сказал:Нет ничего прекрасней,Чем сумеречный звон колоколов,Когда закат под эти ноты гаснет,И всё понятно, и не надо слов.И вот над возродившимся соборомПоплыл впервые колокольный звон.И тихо замер потрясенный город,Как будто исповедовался он.Минует всё. Останется искусствоИ к Богу устремленные глаза.Металл проснулся от чужого чувства,Как в небе просыпается гроза.И я стою, как пушкинский Евгений,Пред новою загадкою Петра,Вновь убеждаясь – всё, что может гений,Понятно только гениям добра.

1999

Кабинет Лермонтова

Старинный стол. Свеча. Свет из окна.Бумаги лист. И кожаное кресло.Гусиное перо. И тишина.И профиль, вычерченный резко.Стою благоговейно у дверей.И вновь хочу представить те мгновенья,Когда он назначал свиданье Ей.Она являлась – Жрица вдохновенья.И если оставалась до утра,Ее уста таинственно вещали…И взгляд Ее на кончике пераСтарался удержать он на прощанье.И засыпал внезапно у стола,Едва Она исчезнет простодушно.И снова ждал, как и Она ждала,Когда Господь соединит их души.И лишь однажды не пришла Она,Как будто знала, что он смертью занят.Старинный стол. Свеча. И тишина.И чистый лист – как боль Ее и память.

2003

Лермонтов И Варенька Лопухина

IОни прощались навсегда,Хотя о том пока не знали.Погасла в небе их звезда,И тихо свечи догорали.«Я обещаю помнить Вас…Дай Бог дожить до новой встречи…»И каждый день, и каждый часЗвучать в нем будут эти речи.Она его не дождалась,С другим печально обвенчалась.Он думал: «Жизнь не удалась…»А жизнь лишь только начиналась.IIОн ставит в церкви две свечи.Одна – за здравие любимой,Чтоб луч ее мерцал в ночи,Как свет души его гонимой.Свечу вторую он зажегЗа упокой любви опальной.И, может, пламя горьких строкЗажглось от той свечи печальной?Две горьких жизни…Два конца…И смерть их чувства уравняла,Когда у женского лицаСвеча поэта догорала.

1980

Бабушка Лермонтова

Елизавета Алексеевна АрсеньеваВнука своего пережила….И четыре черных года тень егоДушу ей страдальческую жгла.Как она за Мишеньку молилась!Чтоб здоров был и преуспевал.Только Бог не оказал ей милостьИ молитв ее не услыхал.И она на Бога возроптала,Повелев убрать из комнат Спас.А душа ее над Машуком витала:«Господи, почто его не спас?!»Во гробу свинцовом, во тяжелом,Возвращался Лермонтов домой.По российским побелевшим селамОн катился черною слезой.И откуда ей достало силы –Выйти за порог его встречать…Возле гроба бабы голосили.«Господи, дай сил не закричать…»Сколько лет он вдалеке томился,Забывал между забот и дел.А теперь навек к ней возвратился –Напоследок бабку пожалел.

1979

«Поэзия жива своим уставом…»

Поэзия жива своим уставом.И если к тридцати не генерал,Хотя тебя и числят комсоставом,Но ты как будто чей-то чин украл.Не важно, поздно начал или рано,Не все зависит от надежд твоих.Вон тот мальчишка – в чине капитана,А этот, старец, ходит в рядовых.Пусть ничего исправить ты не вправе,А может, и не надо исправлять.Одни идут годами к трудной славе,Другим всего-то перейти тетрадь.

1975

Старый Крым

Марине

Мы приехали не вовремя:Домик Грина на замке.Раскричались что-то вороныНа зеленом сквозняке.Домик Грина в тишине.Я смотрю поверх калитки.И почудилась в окнеМне печаль его улыбки.Нас к нему не допускают,Нас от Грина сторожат.И ограда зубы скалит,Точно сорок лет назад…Но спасибо добрым людям:Снят замок, открыта дверь.Не одни мы Грина любим,Не одни скорбим теперь.Мы заходим в домик низкий,В эту бедность и покой.Свечи – словно обелискиНад оборванной строкой.Всюду даты и цитаты.Не изменишь ничего.Все мы горько виноватыПеред памятью его.И за то, что прожил мало,И за то, что бедно жил,И за то, что парус алыйНе всегда нам виден был.

1974

Продается романтика

Старый учительПродает клубникуВместе с торговками –В одном ряду.Я узнал его –Тихого –Среди крика.И вдруг испугался:«Не подойду…»Но не сумел –Подошел, покланялся.Взял от смущенияЯгоду в рот.Старый учитель –Торговец покладистый:За пробуДенег с меня не берет.– Купите ягод!Жалеть не станете… –И смотрит.И кажется, не узнает.И я смотрю –Какой же он старенький!Зачем он ягоды продает?– Берите!Смотрите, какие спелые! –И, глядя на лакомыйТот товар,Я вспомнилНаши уроки первые –Он нам романтикуПреподавал.Но я его ни о чемНе выпытываю.Меня и так смутилЕго вид.ПродаетсяРомантика позабытая.И горькой платойМой рубль звенит.

1961

Этюд

А. Алексину

Мне с летом расставаться жаль.С его теплом,Цветами поздними.Необъяснимую печальТаят в себеКрасоты осени.Не слышно птичьих голосов.И небеса –Как парус стираный.Прохладный малахит лесовЯнтарной грустью инкрустирован.Над полем мечутся ветра.Я запасаюсь солнцем на зиму.И всё во мне:Печаль костраИ вздох листвы,Летящей на землю.

1983

Раненый орел

Я к друзьям приехал в гости.Горы, воздух…Синий край.И над быстрой речкой мостик –Что твоя дорога в рай.Здесь у речки утром раннимМы увидели орла.Кем-то был он подло ранен,В пятнах крови – полкрыла.Не за то ль орел наказан,Что так верен небесам?Он смотрел зеленым глазом,Полным ненависти к нам.Мы с орлом вернулись к дому,Оказав владыке честь…Всё он понял по-другому,Отказался пить и есть.Мы снесли его к подножью,В голубую круговерть.В небо он взлететь не может,Может рядом умереть.Но, взглянув на нас без гнева,Он поднялся тяжелоИ пошел пешком на небо,Волоча свое крыло.Шел орел осиротело,Клювом мясо рвал с крыла,Будто выклевать хотел онБоль, что тоже в небо шла.Только там он может выжитьИль погибнуть в синеве…Он успел на память вышитьСтрочку красную в траве.

1981

Западные туристы

Приехали туристы из Германии.Из Западной.Где этот самый Бонн.Их ждали,Всё продумали заранее –Экскурсии, купание и сон.Их поселили в номерах с балконами,Сперва оттуда выселив своих.Мне показались очень уж знакомымиУхмылки немцевИ нахальство их.Я слышу речь,Пугавшую нас в детстве,Когда она входила в города…И никуда от памяти не деться,От гнева не укрыться никуда!Они горланят в ресторане гимны.И эти гимны –Словно вызов нам.От пуль отцов ихНаши батьки гиблиНе для того, чтоб здесьНаглеть сынам.Я понимаю –Мы гостеприимныИ для друзей распахиваем дом –Ждем их вопросов,Слушаем их гимныИ речи произносим за столом.Но эти,Что приехали из Бонна,Скажу по правде –Ненавистны мне.И снова мне и яростно,И больно,И снова я как будтоНа войне.Они идут вдоль берега,Гогочут…Откормлены,ЧванливыИ горды.А рядом море Черное грохочет.С родной земли смывает их следы.

1966

«Жизнь прожита…»

Жизнь прожита…Но всё еще в начале.Я выйду в поле.Как я полю рад!Здесь тыщи солнцПодсолнухи качали,Посеянные сорок лет назад.Как будто ничего не изменилось.Село мое, сожженное в войну,По-прежнему рассветами дымилось,Не нарушая дымом тишину.Сейчас пастух на луг коров погонит,И ранний дрозд откликнется в лесу,И тихие стреноженные кониПовалятся в прохладную росу…

1981

После грозы

Гром в небо ударил со зла.И небо,как водится, –в слезы.Дырявая крыша берёзыОпять надо мной потекла.Как тыща серебряных гривен,Тяжелые капли стучат.Сердит неожиданный ливень,Но я ему,летнему,рад.Он радугу вывел за лес…Веселый, напористый, быстрый,Внезапно прозрачною искройНа солнце блеснул и исчез.С земли все цветы подобрав,Украсилась радуга ими.Тут всё в ней –от зелени травДо льнов затихающей сини.От луж заблестела тропа…И виднона горизонте,Как травы купаются в солнцеИ тянутся к солнцу хлеба.Вдали еще сердится гром,Видать, из последних усилий.И свежесть такая кругом,Как будто арбуз разломили.

1957

«Солнце упало в море…»

Белеет парус одинокий…

М. Лермонтов

Солнце упало в море,Окрасив его края.Синее с алым спорит,Как с грустью любовь моя.И, словно бы падший ангел,Парус вдали застыл…Стекают краски закатаС его белоснежных крыл.На юге темнеет быстро,И вечер подвел итог.А в небе мерцают искры, –Словно там курит Бог.Отсчитывает минутыВолны осторожный плеск…А парус исчез,Как будтоИ вовсе он не был здесь.То ль сорванный сбился с курса,То ль ангел по зову звездНа небо свое вернулсяИ парус туда унес.

2004. Иерусалим

А мне приснился сон

И. Л. Андроникову

А мне приснился сон,Что Пушкин был спасенСергеем Соболевским…Его любимый другС достоинством и блескомДуэль расстроил вдруг.Дуэль не состоялась.Остались боль да ярость.Да шум великосветский,Что так ему постыл…К несчастью, СоболевскийВ тот год в Европах жил.А мне приснился сон,Что Пушкин был спасен.Все было очень просто:У Троицкого мостаОн встретил Натали.Их экипажи встали.Она была в вуали, –В серебряной пыли.Он вышел поклониться.Сказать – пускай не ждут.Могло все изменитьсяВ те несколько минут.К несчастью, НаталиБыла так близорука,Что, не узнав супруга,Растаяла вдали.А мне приснился сон,Что Пушкин был спасен.Под дуло пистолета,Не опуская глаз,Шагнул вперед ДанзасИ заслонил поэта.И слышал только лес,Что говорит он другу…И опускает рукуНесбывшийся Дантес.К несчастью, пленник честиТак поступить не смел.Остался он на месте.И выстрел прогремел.А мне приснился сон,Что Пушкин был спасен.

1976

Мойка, 12

Марине

Душа его вернулась в этот дом.Он счастлив был в своем веселом доме.Отчаянье и боль пришли потом,Когда его ничтожный Геккерн донял.Среди знакомых дорогих святыньТы чувствуешь – он постоянно рядом…Вот тот диван, где медленная стыньСковала сердце, овладела взглядом.И каждый раз, ступая на порог,Ты входишь в мир – загадочный и грустный.И с высоты его бессмертных строкНисходит в душу чистое искусство.Я иногда ловлю себя на том,Что всё он видит из далекой дали,И открывает свой великий домТвоей любви, восторгу и печали.

1999

Аист

Белый аист, печальный аист –Из бамбука худые голени.Он стоит, в синеве купаясь,Над своими птенцами голыми.А у ног его шелест ивДа гнезда незавидный ворох.Весь нескладный,Он все ж красив –И красив, и смешон, и дорог…Говорят, будто к счастью аист.И поэтому, может быть,Я опять, я опять пытаюсьС доброй птицей заговорить.Оказав мне свое доверие,С крыши первого этажа –Он расскажет,Как жил в Нигерии,Сколько верст синевы измерилиКрылья эти, домой спеша.Долго с ним говорить мы будем,Будто снова ему в полет…Аист очень доверчив к людям,Даже зависть порой берет.

1958

Воспоминание об осени

Какая спокойная осень…Ни хмурых дождей, ни ветров.Давай все на время забросимВо имя далеких костров.Они разгораются где-то…За крышами нам не видать.Сгорает в них щедрое лето.А нам еще долго пылать.И, может быть, в пламени этомОчистимся мы до конца.Прозрачным ликующим светомНаполнятся наши сердца.Давай все на время оставим –Дела городские и дом.И вслед улетающим стаямПрощальную песню споем.Нам будет легко и прекрасноЛиствой золотою шуршать.И листьям,Как ласточкам красным,В полете не будем мешать.И станет нам близок и дорогЗакат,Уходящий во тьму.И новым покажется город,Когда мы вернемся к нему.

1978

«За все несправедливости чужие…»

Л. Бадаляну

За все несправедливости чужиеНесу вину сквозь память и года.За то, что на одной планете живыЛюбовь и боль,Надежда и беда.Я виноват, что не промолвил слова,Которое могло б все изменить:Вернуть любовь –Кто в ней разочарован,Вернуть надежду –Если нечем жить.Будь проклято несовершенство мира –Наш эгоизм и слабый мой язык.Прошу прощенья у больных и сирыхЗа то,Что яК вине своей привык.

1982

«Кто-то надеется жить…»

Наташе

Кто-то надеется житьДолго… И дай-то Бог.А мне бы лишь одолжитьУ Времени малый срок.Чтобы успеть сказатьДругу, что он мне мил.Да еще показатьВнукам зеленый мир.Да, может быть, повидатьДеревню Старый Погост,Где юной была моя мать,Где с травами шел я в рост.Где батя учил добру,Скворечник к сосне крепя.Я в поле ромашки рву,Похожие на тебя.Есть просьба еще одна.О, если б помочь я мог,Чтоб ожила страна,Которую проклял Бог.

1991

Сестра милосердия

Слезы Мария вытерла.Что-то взгрустнулось ей…Мало счастья Мария виделаВ жизни своей.Мало счастья Мария видела.И старалась не видеть зла.Красотой ее мать обидела.Юность радостью обошла.А года проносились мимо,Словно вальсы подруг.Так ничьей и не стала милой,Не сплела над плечами рук.Так ничьей и не стала милой.Но для многих стала родной.Столько нежности накопила,Что не справиться ей одной.И, когда по утрам входилаВ нашу белую тишину,Эту нежность на всех делила,Как делили мы хлеб в войну.Забывала свои несчастьяПеред болью чужой.Говорила: «Не возвращайся…» –Тем, кто радостно шел домой.На судьбу Мария не сердится.Ну а слезы – они не в счет.Вот такой сестры милосердияЧасто жизни недостает.

1975

«Ты любил писать красивых женщин…»

Александру Шилову

Ты любил писать красивых женщин,Может, даже больше, чем пейзаж,Где роса нанизана, как жемчуг…И в восторге кисть и карандаш.И не тем ли дорого искусство,Что с былым не порывает нить,Говоря то радостно, то грустноОбо всем, что не дано забыть?И о том, как мучился художникВозле молчаливого холста,Чтобы, пересилив невозможность,Восходила к людям красота.Сколько ты воспел красивых женщин!Сколько их тебя еще томят…Если даже суждено обжечься,Жизнь отдашь тыЗа весенний взгляд.Потому что в каждый женский образТы влюблялся, словно в первый раз.Буйство красок – как нежданный возглас,Как восторг, что никогда не гас.Все минует…Но твою влюбленностьГениально сберегут холсты.И войдут в бессмертье поимённоВсе,Кого запомнил кистью ты.

2001

Времена года

Весна

В лес весна нагрянула в апреле,Шумная – от птичьей кутерьмы.И стоят в весенних платьях ели,Будто бы и не было зимы.И ручьи, ожив от ветров вешних,Песни разнесли по всем концам.Воробьи покинули скворешни,Чтобы сдать их на лето скворцам.Дождь стучится робкою капелью,Первый дождь – предвестник майскихгроз.Так тепло, что сосны загорелиИ открыты шеи у берез.Ожил лес – теплу и солнцу рад он.Ничего, что, выбравшись из тьмы,В эту пору бедный лес залатанБелыми заплатами зимы.

Лето

Тишина на заре в лесу.Уползает прохлада в тень.Ели пригоршнями росуДержат бережно –Не задень.Тишину обрывает вдругБыстрых крыльев веселый всплеск:Дятел, ловко вспорхнув на сук,Будит вежливым стуком лес.Солнце с хмарью вступает в спор,Где-то тонко скрипит сосна –Это, видимо, старый борЧуть потягивается со сна.

Осень

Лес, измотанный ветрами,Еле сдерживает стон.Он холодными кострамиПодожжен со всех сторон.Сер от холода, как заяц,По камням бежит ручей.Травы ежатся, пытаясьСкинуть изморось с плечей.По утрам здесь зори тают.И ветра, сорвавшись вдруг,Гонят в небе листьев стаи,Словно птицы мчат на юг.Я люблю в такую поруПриходить в осенний лес,Слушать сосен синий шорохИ берез прощальный плеск.Я прощаюсь с лесом старым,Ухожу тропой крутой,Не спаленный тем пожаром,Не смущенный грустью той.

Зима

Зимний лес, как дно большой реки,Кажется задумчивым и странным,Вон торчат у елей из кармановГрустных сказок белые листки.Я прочесть хочу и не могу…В небе ветви – словно вспышки молний.Я иду по белому безмолвью,По заре, уснувшей на снегу.Всюду царство белых лебедей.Лебединым озером – опушка.И мигает сонная избушка,Где живет кудесник Берендей.Выйдет он, лишь ночь подаст свой голос.И, увидев звезды, вспомнит вдруг,Как когда-то, зацепив за сук,Об иголки небо укололось.И, взобравшись на крутой сугроб,Оглядит по-стариковски снова,Хорошо ли лес запеленован,Туго ль связан ленточками троп.С ветки снег нечаянно стряхнет,Улыбнется гномам бородатым –Белым пням, собравшимся куда-то…И с собою сказку уведет.

1958

«Бал только начался»

Бал только начался́… Выстраивались пары.Но Пушкин обходил их стороной.Какой-то чин – нахохленный и старый,Любезно говорил с его женой.Сверкали люстры и горели свечи.Там у окна поэта ожидалТот, кто давно просил его о встрече.Он передал – пусть явится на бал.Не жалуя балы… Он поневолеТуда являлся ради Натали.Она играла в высшем свете роли,Что только настораживать могли.Сегодня он явился для другого.Загадочный певец «Бородина»Просил о встрече…Пушкин вспомнил снова,Что Муза та была ему мила.Но все пришлось перенести на завтра.Наверно, по причине срочных дел…И Пушкины уехали внезапно.До Черной речки оставался день…

2004

Дельфин

Анатолию Алексину

Дельфин плыл к берегу…Порезанный винтами, он так кричал,Что море содрогалось.А мы лежали на песке прибрежномИ ничего не знали о беде.Мы только волны слышали в то утро.Дельфин плыл к берегу в надежде,Что мы его заметим над волнамиИ побежим навстречу,Как однажды он кинулся на помощь человекуИ до земли ему доплыть помог.Дельфина мы заметили случайно,Когда вблизи взметнулся он высоко,И кто-то громко крикнул:– Посмотрите! Дельфин играет… –А другой добавил: «Во, дает!»Дельфин всё ближе подплывал.Всё чаще показывалось тело над волнами.Какой-то мальчик бросил в море булку.Но булка до него не долетела.Дельфин исчез.Быть может, испугался?А мы опять уткнулись в наши книги.Жевали фрукты, в шахматы играли.Смеялись анекдотам… И не знали,Что наш дельфин, отчаянью поддавшись,Навеки опускался в глубину.И только мальчик всё смотрел на море.

«Афганистан болит в моей душе…»

Афганистан болит в моей душе.Мне слышатся бессонными ночамиСтихи Лоика в гневе и печали…И выстрелы на дальнем рубеже.Я вспоминаю утренний Кабул.Все необычно в маленькой столице:И сумрак гор, и робкий голос птицы,И улиц пробуждающийся гул.Я вспоминаю утренний Кабул.Его прохладу и его контрасты.И вновь шепчу я сквозь разлуку:– Здравствуй!Прости, что на покой твой посягнул.Но нет покоя на земле твоей,А есть борьба,Есть мужество и верность.Надежду в сердце невозможно свергнуть,Как невозможно позабыть друзей.Я помню тот попутный самолет,Которым мы летели над горами.И среди нас один был ночью ранен,Да все шутил –до свадьбы заживет.Как много дней промчалось с той поры!Как много слов и встреч не позабылось.Судьба моя, ты окажи мне милость –Дай мне побыть у той святой горы,Где завершится наш последний бой,И кто-то вдруг ничком на землю ляжет,И чья-то мать в слезах о детях скажет…И те слова услышим мы с тобой.Афганистан болит в моей душе.И все – кого я встретил и не встретил –Пусть долго будут жить на этом свете,Как тишина на дальнем рубеже.

1985

Русская эмиграция

Ностальгия – чужое, не русское словоОзначает тоску по былым временам!Но давно на дверях проржавели подковы,Что в наследство оставило прошлое нам.Как мне жаль их,Достойных в своем отречении,В неприятии всех этих лживых свобод, –Именитых князей и наивной их челяди,Без которых неполон был русский народ.Как мне жаль,Что они не вернулись в Россию…И над старой Европой взошли именаТех, кто Родину в сердце озябшем носили,Не надеясь, что их еще помнит страна.Ничего не пройдет – ни печаль, ни обида.И на плитах гранитных – их горестный след.Завершилась великая горькая битва –Победителей нет.

2001

Яблоки на снегу

Яблоки на снегу…Розовые – на белом.Что же нам с ними делать?С яблоками на снегу.Яблоки на снегуВ розовой нежной коже.Им ты еще поможешь.Я себе – не могу.Яблоки на снегуТак беззащитно мерзнут,Словно былые весны,Что в памяти берегу.Яблоки на снегуМедленно замерзают.Ты их согрей слезами.Я уже не могу.Яблоки на снегу…Я их снимаю с веток.Светят прощальным светомЯблоки на снегу.

1970

«Зимой я тоскую по лету…»

Зимой я тоскую по лету,По вызревшей синеве,По зябкому, росному следуВ пахучей, дремучей траве.По грозам –крутым, ошалелым,С раскатами по ночам,По вспыхнувшим на небе стрелам,Что кажут дорогу дождям.По граду, забившему в крышуДесяток веселых гвоздей,По первому цвету,что вишнюЗакутал до самых бровей.По спрятанным в поднебесьеДвукрылым певцам тишины,По древнему рогу,чем месяцВоды зачерпнул из волны.По травам, встречающим косуРавненьем,подобным стиху.Еще – по душистому возуС мальчишками наверху.Еще – по грибному раздолью,Густому румянцу рябин,По песне, что вышла на полеПод музыку грузных машин.По первому празднику в доме,По хлебам в печи,– что хранятТепло наших жестких ладонейИ жарких полей аромат.А летом –– нежданно– без спросуНахлынет другая тоска:По злому седому морозуИ чистому пенью катка.По первому хрупкому снегу,По стону стремительных лыж,Когда понесешься с разбегуИ птицей с трамплина взлетишь.Люблю я метелицу злуюИ дождика легкую прыть…И так нашу землю люблю я,Что просто не терпится жить.

1957

Не ссорьтесь, влюбленные…

Не ссорьтесь, влюбленные, –Жизнь коротка.И ветры зеленыеСменит пурга.

«Не ссорьтесь, влюбленные…»

Не ссорьтесь, влюбленные, –Жизнь коротка.И ветры зеленыеСменит пурга.Носите красавицНа крепких руках.Ни боль и ни завистьНе ждут вас впотьмах.Избавьте любимыхОт мелких обид,Когда нестерпимоВ них ревность болит.Пусть будет неведомВам горький разлад.По вашему следуЛишь весны спешат.По вашему следуНе ходит беда.…Я снова уедуВ былые года.Где были так юныИ счастливы мы,Где долгие луныСветили из тьмы.Была ты со мноюСтрога и горда,А всё остальноеСейчас, как тогда:Те ж рощи зеленые,Те же снега.Не ссорьтесь, влюбленные,Жизнь коротка.

1966

О самом главном

Самое горькое на свете состояние –Одиночество.Самое длинное на Земле расстояниеТо, которое одолеть не хочется.Самые злые на свете слова:«Я тебя не люблю…»Самое страшное –Если ложь права,А надежда равна нулю.Самое трудное –Ожиданье концаЛюбви.Ты ушла,Как улыбка с лица,И сердцеСчитаетШагиТвои…И все-таки я хочуСамого страшного,Самого неистового,Хочу!Пусть мне будет беда вчерашняяИ счастье завтрашнее по плечу.Я хочу и болей, и радостей,Я хочу свою жизнь прожитьНе вполсердца, не труся, не крадучись.Я взахлеб ее стану пить.Я хочу ее полной мерой –В руки, в сердце, в глаза и в сны…Всю – с доверием и с изменой,Всю – от крика до тишины.

1964

«Ты родилась в конце весны…»

Ты родилась в конце весны,Когда все грозы оттрубили.И возвращаются к нам сны,Те, что когда-то явью были.Ты родилась в конце весны,В разгар надежд, – не потому лиВсе октябри твои грустныИ так неистовы июли.Ты родилась в конце весны,И стала жизнь навек весенней.Твои ладони так нежны,Как нежен миг прикосновенья.Я буду помнить этот день.В нем нет ни грусти, ни обиды…Ты платье белое надень,И я к тебе навстречу выйду.

2004

Давнее сновидение

Снова мы расстаемся с тобою.За окном опускается ночьСо слезами, с надеждой и болью,С невозможностью чем-то помочь.Нам в разлуке не будет покоя.Как же слезы твои солоны!Слишком коротко счастье людское.Слишком редки прекрасные сны.Посреди самолетного громаЯ впервые подумал о том,Что Земля потому так огромна,Что в разлуке на ней мы живем.

1979

Нет женщин нелюбимых

Нет женщин нелюбимых,Невстреченные есть.Проходит кто-то мимо,Когда бы рядом сесть.Когда бы слово молвитьИ все переменить.Былое светом молнии,Как пленку засветить.Нет нелюбимых женщин.И каждая права.Как в раковине жемчуг, –В душе любовь жива.Все в мире поправимо,Лишь окажите честь…Нет женщин нелюбимых,Пока мужчины есть.

1979

«Поставь свечу за здравие любви…»

Поставь свечу за здравие любви.Мы наших клятв вовеки не нарушим.И, может быть, признания твоиВсего лишь наша память о минувшем.Поставь свечу за упокой разлук.Неужто мы расстанемся в грядущем?Хоть время, словно заржавелый плуг,Прошло по нашим обнаженным душам.Поставь свечу за здравие любви.Я за тебя свечу поставлю в Храме.И все, что было в этой жизни с нами,Ты самым светлым словом назови.

2000

Подсолнух

Во ржи катились медленные волны,За синим лесом собирался дождь.Каким-то чудомОзорник-подсолнухЗабрел по пояс в спеющую рожь.Он, словно шапку,Тень на землю бросил,Смотрел, как поле набиралось сил,Навстречу звонкимБронзовым колосьямЕдва заметно голову клонил.Он бед не ждал.Но этим утром светлымПришел комбайн – и повалилась рожь…И то ль от шума,То ль от злого ветраПо крупным листьям пробежала дрожь.А комбайнер, видать, веселый малый,Кричит:– Эй, рыжий, отступи на шаг! –И тот рванулся,Да земля держала,Не может ногу вытащить никак.Он знать не знал, что в этот миг тревожныйВодитель вспомнил, придержав штурвал,Как год назадТаким же днем погожимОн поле это рожью засевал.Как счастлив был, что Солнце плыло в небе,Что пашня только начата почти,Что с девушкой,Стоявшей на прицепе,Ему всю смену было по пути.Вдруг, как назло,Остановился тракторИ, поперхнувшись, песню потушил…– Отсеялись! –Ругнулся парень. –Так-то!Видать, свинью механик подложил.Он влез под трактор,Поворчал уныло,На миг забыв про спутницу свою.И девушка-насмешница спросила:– Ну, как там, скоро вытащишь свинью?А дела было самая-то малость.И парень встал,Скрывая торжество…Она лущила семечки,СмеяласьИ озорно глядела на него.И потому, что день был так чудесен,Что трактор жил, –Он улыбнулся вдруг,Схватил девчонку,Закружил на месте,Да так,Что только семечки из рук!От глаз ее,Еще испуга полных,Свои не мог он отвести глаза…Вот почему сюда забрел подсолнух,Теплом руки спасенный год назад.И вот дрожит он от густого гула,Уже и тень на голову легла…И вдруг машина в сторону свернула.Потрогав листья,Мимо проплыла.

1955

Монологи Ф. И. Тютчева

Когда писались эти строки, я думал о прекрасной и трагической любви Федора Ивановича Тютчева к Елене Александровне Денисьевой

«Кого благодарить мне за тебя?..»

Кого благодарить мне за тебя?Ты слышишь,В небе зазвучала скрипка?В печальном листопаде октябряЯвилась мне твоя улыбка.Явилась мне улыбка,Как рассвет.А как прекрасны мысли на рассвете!И я забыл,Что прожилСтолько летИ что так малоТы живешь на свете.Но что года?Их медленный недугЯ излечу твоей улыбкой нежной.И возле черных глазИ белых рукЯ чувствую биенье жизни вешней.Кого мне за тебя благодарить?Судьбу свою?Или нежданный случай?И, если хочешь жизнь мою продлить,И веруй,И люби меня,И мучай.

«Прости, что жизнь прожита…»

Прости, что жизнь прожита…И в этот осенний вечерВзошла твоя красотаНад запоздавшей встречей.Прости, что не в двадцать лет,Когда всё должно случиться,Я отыскал твой следУ самой своей границы.Неистовый наш костерВысветил наши души.И пламя свое простерНад будущим и минувшим.Прости, что жизнь прожитаНе рядом… Но мне казалось,Что, может, и жизнь не та…А та, что еще осталась?

«Выхода нет…»

Выхода нет.Есть неизбежность…Наша любовь –Это наша вина.Не находящая выхода нежностьНа вымирание обречена.Выхода нет.Есть безнадежностьИ бесконечность разомкнутых рук.Мне подарил твою нежность художник,Чтобы спасти меня в годы разлук.Видимо, ты опоздала родиться.Или же я в ожиданье устал.Мы – словно две одинокие птицыВстретились в небе,Отбившись от стай.Выхода нет.Ты страдаешь и любишь.Выхода нет.Не могу не любить.Я и живу-то ещеПотому лишь,Чтобы уходом тебя не убить.

«Сквозь золотое сито…»

Сквозь золотое ситоПоздних лиственницПроцеживает солнцеТихий свет.И всё, что – ТЫ,Всё для меня единственно.На эту встречу и на много лет.О, этот взгляд!О, этот свет немеркнущий!Молитву из признаний сотворю.Я навсегда душойИ телом верующийВ твою любовьИ красоту твою.

1981

«Чего ты больше ей принес…»

Чего ты больше ей принес –Нежданных радостей иль слез?Печали тихой перед сном,Когда так пуст бывает дом?Когда подушка горячаИ горяча рука во тьме,И нет любимого плеча,Чтобы забыться в сладком сне?Чего ты больше ей принес –Переживаний или грез?Веселой нежности любви?Иль одиночества с людьми?Весенних грезИль стылых вьюг?Иль бесконечности разлук?Чего ты больше ей принес? –Себя ты спросишь в сотый раз.И вновь забудешь свой вопросВблизи ее счастливых глаз,В медовом запахе волос…Чего ты больше ей принес?

1982

«Отбились лебеди от стаи…»

Отбились лебеди от стаи.Вдвоем остались в небесах.С дороги сбились и устали.И в сердце к нейПрокрался страх.Внизу была земля чужая,Пустыня без глотка воды.И песня в горле задрожала,Как плач в предчувствии беды.Чуть-чуть поднялся он над неюИ вновь позвал ее вперед.Он был мудрее и сильнее.Он знал –Лишь небо их спасет.И, забывая про усталость,Рванулись белые крыла.Она уже с собой рассталась…Но с ним расстаться не могла.

1981

«Свое томление любви…»

Свое томление любви,Свою тоску в далеких стенах,И страсть,И горести своиМне завещали предки в генах.Недолюбившие тогдаИль обойденные любовью,Их души вновь через годаЯ воскресил своею кровью.Всепоглощающая страсть,Пришедшая из дальней дали,Не даст ни вознестись,Ни пастьВ миг торжестваИ в час печали.И я не в силах совладатьС тем необузданным порывом,Когда шепчу в ночи опятьСлова любвиГлазам счастливым.Все перепуталось во мне –Признаний миг,И боль преданий,И слезы счастья в тишине,И чей-то шепот –Дальний, дальний…

1980

«Давай помолчим…»

Давай помолчим.Мы так долго не виделись.Какие прекрасные сумерки выдались!И все позабылось,Что помнить не хочется:Обиды твои и мое одиночество.Душа моя,Как холостяцкая комната –Ни взглядов твоих в ней,Ни детского гомона.Завалена книгамиПлощадь жилищная,Как сердце словами,Теперь уже лишними.Ах, эти слова,Будто листья опавшие.И слезы,На целую жизнь опоздавшие.Не плачь…У нас встреча с тобой,А не проводы.Мы снова сегодня наивныИ молоды.Давай помолчим.Мы так долго не виделись.Какие прекрасные сумерки выдались!

1974

«В небе звездные россыпи…»

В небе звездные россыпи.Тихий голос в ночи.Пощади меня, Господи,От любви отлучи.Наша сказка вечерняяЗавершает свой круг.Отлучи от мученияПредстоящих разлук.И меж синими соснамиМы простимся навек.Пощади меня, Господи,Погаси этот свет.Пусть все в жизни нарушитсяИ померкнет душа.Отлучи от минувшего,Чтобы боль отошла.От улыбки божественнойИ от слез отучи.От единственной женщиныОтлучи…

1980

«Мне без тебя так одиноко…»

Мне без тебя так одиноко,Как Робинзону в первый день…Струится тихий свет из окон,Но думать и работать лень.И все меня здесь раздражает.Безлико светится экран.Белеет рукопись чужая.Роняет капли медный кран.Хожу бездарно по квартире.Ношу бесцельно телефон.Так что там происходит в мире?Он болен? Взорван? Отменен?А ты летишь сейчас над морем…И я боюсь… И я молюсь,Чтоб ночь не обернулась горем,А сберегла нам только грусть.

2004

«Десять лет тому назад…»

Десять лет тому назадВ жизнь твою я постучался.Повстречал меня твой взгляд,Полный нежности и счастья.Я не спрашивал тебя,Как жилось тебе до встречи.В поздних числах октябряМы сошлись – как день и вечер.Ты была тем самым днем,Кто развеял тихий сумрак.Полон радости наш дом,Как мелодиями Сумак.Десять лет – немалый срок.Только нет такого срока,Чтоб в любви я изнемог,Чтоб нам стало одиноко.Десять лет тому назадВ жизнь твою я постучался…По судьбе иль наугадОтыскал я наше счастье.

2004

«Ты вернулась через много лет…»

Ты вернулась через много лет.Ты пришла из дней полузабытых,Молчаливо наложив запретНа мои вопросы и обиды.Мы с тобой расстались в жизни той,Где цветы и звезды не погасли.– Сколько лет, а ты все молодой!– Сколько лет, а ты еще прекрасней!Мы с тобой друг другу честно лжем,Потому что рады этой встрече,Потому что долго на земле живем,Знаем, как важны порою речи.Потому что ни обид, ни бедНикогда не вспоминает юность.Потому что через столько летТы ко мне из прошлого вернулась.

1976

Спасибо за то, что была

Мы столько не виделись лет –От первой улыбки до слез.В душе затерялся твой след,Чужими словами зарос.Мне так не хватало тебя,Но в сердце дрожала стрела…Последней листвой октябряНас память с тобой замела.Спасибо за то, что была.За то, что забылась навек.Судьба нас с тобою свела,Да свет ее где-то померк.Наверно, по воле любвиСгорело былое дотла…Шепчу сквозь обиды свои:«Спасибо за то, что была».Я вновь повторю те словаИ вспомню твой голос и смех.Любовь лишь однажды права,Когда она свет, а не грех.Спасибо за то, что была.А все наши беды не в счет.Нас даже любовь не спасла.Так, может быть, память спасет.

1983

«Если что-нибудь случится…»

Если что-нибудь случитсяИ расстаться суждено, –Обернусь однажды птицей,Постучусь в твое окно.Ты подумаешь, что ветер,Или ветка, или дождь…Что-то смутно заприметив,Вдруг к окошку подойдешь.Полыхнет в глаза зарница.Отпылает тишина.И загадочная птицаВстрепенется у окна.И душе тревожно станет,Будто что произошло.И предчувствий не обманетПромелькнувшее крыло.

1982

«Ушла любовь…»

Ушла любовь…А мне не верится.Неужто вправдуЦелый векОна была моеюПленницей?И вдруг решиласьНа побег.Ушла любовь,Забрав с собоюИ грустный смех,И добрый взгляд.В душе так пусто,Как в Соборе,Когда в немОвощи хранят.

1975

«У нас с тобой один знак Зодиака…»

У нас с тобой один знак Зодиака.Не в этом ли причина наших бед.Готов уйти я из созвездья Рака,Чтоб разногласья все свести на нет.Характеры у нас настолько схожи,Что кажется – мы часть одной судьбы.Одни и те же мысли нас тревожат,И оба перед хамством мы слабы.И беды одинаково встречаем.И в спорах обоюдно горячи.Когда азарт мой в гневе нескончаем,Я мысленно прошу тебя – «Молчи!»Ты не молчишь… И я кляну созвездье.Но вскоре в дом приходит тишина.Не потому ль мы в этой жизни вместе,Что на двоих судьба у нас одна.

2001

«Я радуюсь тому, что я живу…»

Я радуюсь тому, что я живу.Я радуюсь снегам и майским радугам.И птицам, прилетевшим в синеву.И солнцу в небе бесконечно радуюсь.Я радуюсь твоим глазам в ночи,Когда они так близко счастьем светятся.Когда слова, как руки, горячи…Я рад всему, во что с тобой нам верится.Пусть никогда не покидает насПодаренная нам земная радость.Хоть у судьбы велик ее запас, –Храни ту радость и душой, и взглядом.Я радуюсь, что встретилась любовь.Хотя казалось – встреча не случится.Я радуюсь, что мой услышан зов,Когда рассвет упал на наши лица.И чтобы ни пришлось изведать мне,Я все приму, к чему был небом призван.Нет ничего прекрасней на земле,Чем просто радоваться жизни.

2004

«Прости, Париж, что я не рад тебе…»

Прости, Париж, что я не рад тебе,Хотя восторг мой пред тобою вечен.Но так угодно, видимо, судьбе,Что я один пришел к тебе на встречу.А в первый раз мы были здесь вдвоем.В родном Париже начался роман наш.Вот тихий парк и тот старинный дом.Он говорит: «Неужто не заглянешь?»Мы от любви сходили здесь с ума.Великий город – как алтарь влюбленных.Спасибо и Вольтеру, и Дюма,И всем бульварам, и Наполеону.Судьбе спасибо, что нас здесь свела.Не потому ль мне с каждой встречей ближеТот давний день заветного числа,Когда шумела осень над Парижем.

2002 Москва – Париж

«Как тебе сейчас живется?..»

Как тебе сейчас живется?Ты все так же молода?Между нами мили, версты,Километры и года.Между нами – наша юностьИ прощальные полдня…Ты мне грустно улыбнулась,Чтоб поплакать без меня.Жизнь ушла и воротиласьВещим сном наедине…Оказала ты мне милостьТем, что помнишь обо мне.Значит, все-таки любила,Потому что в те годаВсе у нас впервые было.Только жаль – не навсегда.Как тебе теперь живется?Предсказал ли встречу Грин?Повторяются ли весны,Те, что мы не повторим?

1998

«Я знаю, что все женщины прекрасны…»

Я знаю, что все женщины прекрасны.И красотой своею и умом.Еще весельем, если в доме праздник.И верностью, – когда разлука в нем.Не их одежда или профиль римский, –Нас покоряет женская душа.И молодость ее, и материнство.И седина, когда пора пришла.Покуда жив я, – им молиться буду.Любовь иным восторгам предпочту.Господь явил нам женщину, как чудо,Доверив миру эту красоту.И повелел нам рядом жить достойно –По-рыцарски – и щедро, и светло.Чтоб наши души миновали войны –И в сердце не заглядывало зло.

1978

«Разбитую чашку не склеишь…»

Разбитую чашку не склеишь,А склеишь – останутся швы.Ты мне уже больше не веришь,А веришь злорадству молвы.Молва, к сожаленью, пристрастна.Пришла, очернила, ушла.Любви не хватает пространства,Когда узковата душа.Наверно, мы снова поладим.Забудем обиды своиВо имя былогоИ радиЕдва не ушедшей любви.Ошибки свои и невзгодыЕще раз осилим вдвоем.И через далекие годыМы опытом их назовем.А чашку из давней эпохиЯ вдруг отыщу невзначай.И ты, не заметив подвоха,Спокойно заваришь в ней чай.

2003

«У нас еще снег на полях…»

У нас еще снег на полях –У вас уже шум в тополях.У нас еще ветер и холодИ нету на солнце надежд.И кажется пасмурным городОт темных и теплых одежд.У вас уже всё по-другому:Струится с небес синева,И каждому новому домуК лицу молодая листва.У нас еще пашня, что камень,И бродит в лесу тишина…Пошли мне улыбку на память!С нее и начнется весна.

1980

Встреча влюбленных

Это чудо, что ты приехал!Выйду к морю – на край Земли,Чтоб глаза твои синим эхомПо моим, голубым, прошли.Это чудо, что ты приехал!Выйду к Солнцу – в его лучи.Засмеются весенним смехомПрибежавшие к нам ручьи.Море льдами еще покрыто,Замер в слайде янтарный бег.В чью-то лодочку, как в корыто,Белой пеной набился снег.Мы идем вдоль волны застывшей,Вдоль замерзших ее обид.И никто, кроме нас, не слышит,Как во льдах синева грустит.

1975

«Сомнений снежный ком…»

Сомнений снежный комНесется к нам из прошлого.Не думай о плохом,А помни про хорошее.Сомнения твоиЯ растопить сумеюПризнанием в любвиИ верностью своею.Ты помнишь, в прошлый майМы заблудились в чаще.И утренняя хмарьПророчила несчастья.Нас спас зеленый холмИ чей-то дом заброшенный.Не думай о плохом,А помни про хорошее.Мы вышли из болот,Из той зловещей чащи.С тех пор в тебе живетБоязнь за наше счастье.Как будто может лесНас разлучить с тобою.Как будто синий плескВдруг обернется болью.Мы на конях верхомПроскочим бездорожье.Не думай о плохом,А помни про хорошее.

1978

«Я вновь объясняюсь в любви…»

Я вновь объясняюсь в любви,Хотя ты давно уже где-то.Давно отцвело наше лето,Но я объясняюсь в любви.Нас добрые годы свели.Навеки – как мне показалось.И судьбы друг друга касались,Как звезды касались земли.Года не щадят нас, увы…Твой образ возник из былого.Прими запоздалое слово.Я вновь объясняюсь в любви.

2000

Спустя тридцать лет

От жизни той,Где ты была, –Остались только два крыла.Лишь два истерзанных крыла,Когда ты в небо взмыть пыталась.Да песня давняя осталасьОт жизни той,Где ты была.От той любви,Что в нас жила,Остались пепел да зола.Да писем радостные строки,И даль невидимой дороги,Которой та любовь ушла.От той судьбы,Что нас свела,Осталась горькая вина.

1983

«У меня красивая жена…»

У меня красивая жена.Да еще к тому же молодая.Если в настроении она,Я покой душевный обретаю.А когда она раздражена –Что-то ей не сделали в угоду, –Всем п – ц… И мне тогда хана.И всему еврейскому народу.

2000. Иерусалим

«Женщина, а может быть, богиня…»

Женщина, а может быть, богиняВесело выходит из волны.Рядом с нею женщины другие,Мягко говоря, обречены.Всем ее природа наградила –И лицом пригожа, и стройна.Вот идет по пляжу это диво,Вновь в десятках глаз отражена.Осторожно ноги поднимает:По камням идет, не по траве.Кто в богинях что-то понимает,Мысленно ведет ее к себе.Но она со мной садится рядом.Выжимает волосы, смеясь.И с богиней повстречавшись взглядом,Я уже не отрываю глаз.

2004

«Фотоснимок хранится в моем столе…»

Фотоснимок хранится в моем столеГрустной памятью прожитых дней.Если фото поверить – на доброй землеНет красивей, душевней тебя и нежней.Но меня не обманет твоя красота.Хоть порою о ней вспоминаю, скорбя.Не тревожь меня взглядом.Ты вовсе не та,За кого ты пытаешься выдать себя.

1958

«Двое Новый год встречают…»

Двое Новый год встречаютНе за праздничным столом.Вряд ли это их печалит.Главное – они вдвоем.А над ними снег кружится.Где-то ждет их милый дом.Подвела стальная птица:Села в городе чужом.Ни шампанского, ни тостов.В окнах елки зажжены.Белый город, словно остров,В океане тишины.А над ними снег кружится,Тихий-тихий – как слова…На деревья снег ложится,Превращаясь в кружева.Старый год идет на убыль,Уплывает к морю звезд.Он ее целует в губы.До чего же сладок тост!

1981

Тверское воспоминание

Всего лишь день…

Всего лишь день,Всего лишь ночьОстались нам до встречи.Но эти сутки превозмочьДвум нашим душам нечем.Я выйду на угол Тверской –В назначенное место.И ты мне издали рукойМахнешь,Как в день отъезда.На этом памятном углуСредь гомона людскогоЯ вновь поверить не смогу,Что ты вернулась снова.Что снова всё со мной сейчас:Твоя улыбка,Голос…Тревожный светСчастливых глазИ тихая веселость.Минуты,ДниИли годаПромчатся в этот вечер.Любовь одна.И жизнь одна.И ночь одна –До встречи.

Под тихий шелест падавшей листвы…

Под тихий шелест падавшей листвыМы шли вдвоемСквозь опустевший город.Еще с тобою были мы на «вы».И наша речь –Как отдаленный говорРеки,Что тосковала вдалеке.Мы ощущали грусть ее и свежесть.Глаза твои –В неясном холодке…И я с тобою бесконечно вежлив.Но что-то вдруг в душе произошло,И ты взглянула ласково и мило.Руки твоей прохладное теплоОтветного порыва попросило.И что случилось с нами –Не пойму.Охвачена надеждой и печалью,Доверилась ты взгляду моему,Как я поверил твоему молчанью.Еще мне долго быть с тобой на «вы».Но главное уже случилось с нами:Та осень дождалась моей любви.Весна еще ждала твоих признаний.

Что делать…

Что делать…Мы столько с тобойРасставались!У встреч и разлукЗаколдованный круг.Как раненый городВстает из развалин,Так мы возрождалисьС тобой из разлук.И, если куда-нибудьВновь улетаю,Мне кажется –Я возвращаюсь к тебе:В тот город,Где улицы снег заметает.В тот город,Где розы цветут в октябре.Хотя ты навряд лиТот город увидишь,И я в нем, наверно,Единственный раз, –Всё кажется мне:Ты навстречу вдруг выйдешьВ условленном месте,В условленный час.

Здравствуй, наш венчальный город!..

Здравствуй, наш венчальный город!Давний свет в твоем окне.Я целую землю,По которойСтолько лет ты шла ко мне.Как давно всё было это!То ли жизнь, то ль день назад…Тем же солнцем даль согрета,Так же светел листопад.Погрущу в пустынном сквере,Посижу на той скамье,На какой-то миг поверив,Что ты вновь придешь ко мне.Ты придешь и скажешь:– Здравствуй!– Не забыла? – я спрошу.И сиреневые астрыНа колени положу.«Боже мой, какая прелесть!»И на несколько минут,От твоей улыбки греясь,Астры ярче зацветут.К сожаленью, день не вечен.Мы весь день проговорим,Словно жизнь свою той встречейНезаметно повторим.

1982

«Сегодня я все твои письма порвал»

СегодняЯ все твои письмаПорвал.И сжег…И смотрел на них с болью.И вспомнил,Как эти листки целовал,Прощаясь с твоей любовью.Печально и трепетноПисьма твоиДавно отпылали в камине.А в сердце моемУголечек любвиЕще освещал твое имя.

1985

«Ты остаешься, а я ухожу…»

Ане

Ты остаешься, а я ухожу…Что-то в нас есть, не подвластное смерти.Пусть все идет по тому чертежу,Что без меня тебе Время начертит.Ты остаешься, а я ухожу.Долгая жизнь,Как пиджак, обносилась.Муза ютится, подобно бомжу,В душах чужих,Оказавших ей милость.Пусть мне простят, что останусь в долгу,Мне бы успеть на тебя насмотреться.Все те слова, что тебе берегу,В книгах найдешьИли в собственном сердце.

1999

Баллада о любви

– Я жить без тебя не могу.Я с первого дня это понял…Как будто на полном скакуКоня вдруг над пропастью поднял.– И я без тебя не могу.Я столько ждала! И устала.Как будто на белом снегуГроза мою душу застала…Сошлись, разминулись пути.Но он ей звонил отовсюду.И тихо просил: «Не грусти».И тихое слышалось: «Буду».Однажды на полном скакуС коня он сорвался на съемках…– Я жить без тебя не могу, –Она ему шепчет в потемках.Он бредил… Но сила любвиВновь к жизни его возвращала.И смерть уступила: «Живи!», –И всё начиналось сначала.– Я жить без тебя не могу… –Он ей улыбался устало.– А помнишь, на белом снегуГроза тебя как-то застала?Прилипли снежинки к виску.И капли грозы на ресницах…Я жить без тебя не смогу.И, значит, ничто не случится.

1982

«Была ты женщиной без имени…»

Была ты женщиной без имени.В твоей загадочной стране –Меж днями алыми и синимиОднажды ты явилась мне.Я ни о чем тебя не спрашивал.Смотрел, надеялся и ждал.Как будто жизнь твою вчерашнююПо синим отблескам читал.Ты улыбнулась мне доверчивоИ, не спеша, ушла в закат.И от несбывшегося вечераОстался только влажный взгляд.

2000

«Мы в первый раз летим с тобой в Нью-Йорк…»

Мы в первый раз летим с тобой в Нью-Йорк.Нас провожают облака и смог.Внизу плывет холодная земля.Ты молча держишь за руку меня,Поскольку ты боишься высоты,Как я твоей боялся красоты.За окнами – сплошная синева.Ты говоришь мне тихие слова,Что в Небе хорошо тебе сейчас,Как на Земле, благославившей нас.Я буду вечно помнить тот полет.И эту дату, и далекий год.Улыбку в небе и небесный взгляд.И самолет, летевший в звездопад.

2004

Пока заря в душе восходит…

Любовь не только возвышает –Любовь порой нас разрушает,Ломает судьбы и сердца…В своих желаниях прекрасна,Она бывает так опасна,Как взрыв, как девять грамм свинца.Она врывается внезапно,И ты уже не можешь завтраНе видеть милого лица.Любовь не только возвышает –Любовь вершит и всё решает.А мы уходим в этот пленИ не мечтаем о свободе.Пока заря в душе восходит,Душа не хочет перемен.

1983

«В этот солнечный горестный час…»

В этот солнечный горестный час,Что потом в наших душах продлится,Снова счастье уходит от насСквозь чужие улыбки и лица.Мы сидим на пустынной скамьеВ многолюдном распахнутом сквере.И глаза твои плачут во мне,И слова мои всё еще верят.Мы уходим из этого дня,Чтоб расставить в судьбе нашей вехи.Как ты смотришь сейчас на меня! –Словно мы расстаемся навеки.И, когда тебя взгляд мой настиг,Я услышал сквозь нежность и жалость,Как в душе твоей мечется крик,Нестерпимо во мне продолжаясь.

1985

«О благородство одиноких женщин!..»

О благородство одиноких женщин!Как трудно женщиною быть.Как часто надо через столько трещинВ своей судьбе переступить…Всё ставят женщине в вину:Любовь,Когда она промчится,Когда с печалью обручится,Оставив надолго одну,В воспоминанья погребенной…А люди уж спешат на суд –И всё – от клятв и до ребенка –Словами злыми назовут.И пусть…Зато она любила…Где знать им, как она любила!Как целовала – аж в глазах рябило,Как встреч ждала,Как на свиданья шла…О, где им знать, как счастлива была!Пускай теперь ей вспомнят все пророчества.(Да, осторожность, ты всегда права…)Пускай ее пугают одиночеством.А женщина целует ручки дочериИ шепчет вновь счастливые слова.

1963

Аварийное время любви

Твои смуглые руки – на белом руле.Аварийное время сейчас на Земле.Аварийное время – предчувствие сумерек.В ветровое стекло вставлен синий пейзаж.Выбираемся мы из сигналящих сутолок,И дорога за нами – как тесный гараж.В чей-то город под нами спускается Солнце,Угасает на небе холодный пожар.Аварийное время навстречу несется,Как слепые машины с бельмом вместо фар.От себя убежать мы торопимся вроде.Две тревожных морщинки на гретхенском лбу.На каком-то неведомом нам поворотеПотеряли случайно мы нашу судьбу.Аварийное время настало для нас.Вот решусь – и в былое тебя унесу я.Ты в азарте летишь на нетронутый наст,И колеса сейчас, как слова, забуксуют.Аварийное время недолгой любви.Всё трудней и опаснее наше движенье.Но не светятся радостью очи твои,Словно кто-то в душе поменял напряженье.Светофор зажигает свой яростный свет.Подожди, не спеши…Мы помедлим немного.Будет желтый еще.Это да или нет?Пусть ответит дорога…

1977

Анна

Прости, что я в тебя влюбленУже под занавес, в финал…Всю жизнь блуждая меж имен,Я на твое их поменял.Я выбрал имя неспроста –Оно из Пушкинских времен,Из грустной музыки, с холстаИ с чудодейственных икон…Но полон тайн открытый звук.Хочу понять – что он таит?То ли предчувствие разлук,То ль эхо будущих обид.И, чтоб развеять этот страх,Я повторяю имя вслух…И слышу свет в твоих глазахТак, что захватывает дух.

1998

«Школьный зал…»

Школьный зал огнями весь расцвечен,Песня голос робко подала…В этот день не думал я о встрече,Да и ты, наверно, не ждала.Не ждала, не верила, не знала,Что навек захочется сберечьПервый взгляд – любви моей начало,Первый вальс – начало наших встреч.Я б, наверно, не рискнул признаться,Чем так дорог этот вечер мне, –Хорошо,Что выдумали танцы:Можно быть при всех наедине.

1955

Из студенческих встреч

Две монеты мы в море бросим,Чтоб вернуться вдвоем сюда.Ждет тебя золотая осень,Ждут меня холода.Возвращаюсь в свое ненастье,Чтоб о солнце твоем грустить.Не дано еще людям власти –Юг и Север соединить.Поцелуй меня на прощанье.Вытри слезы и улыбнись.Увожу твое обещанье.Оставляю мольбу:«Вернись…»

1980

Размолвка

Уходи! Не держу… Отпусти мою душу,Как грехи отпускали у нас в старину.И, хотя кто-то третий все к черту нарушил,На себя я приму и печаль, и вину.Не прошу у судьбы ни покоя, ни смерти,А прошу справедливости только в одном:Кто во имя любви все поймет и все стерпит,Тот живет и минувшим, и будущим днем.Все равно никуда не уйти от былого,Даже в самые светлые ночи твои.Между мной и тобой встанет прошлое слово,Запоздалые слезы и память любви.Я тебя никогда и ничем не унижу.Не мужское занятье любовь унижать.Мы чем дальше с тобой друг от друга –Тем ближеВсё, что в нас,От чего ты хотела бежать.Не спеши уходить… Отпусти мою душу.Пусть в судьбе твоей будет всегда благодать.Мы грозу переждем. И ненастье, и стужу.Но былое, наверно, нельзя переждать.

1994

Женщина уходит из роддома

Уходит женщина от счастья.Уходит от своей судьбы.А то, что сердце бьется чаще, –Так это просто от ходьбы.Она от сына отказалась!Зачем он ей в семнадцать лет…Не мучат страх ее и жалость.И только няни смотрят вслед.Уходит женщина от счастьяПод горький ропот матерей.Ее малыш – комочек спящий –Пока не ведает о ней.Она идет легко и бодро,Не оглянувшись на роддом, –Вся в предвкушении свободы,Что опостылет ей потом.Но рухнет мир, когда средь ночиПриснится радостно почтиТот теплый ласковый комочек,Сопевший у ее груди.

1974

«Ничего у нас не выйдет…»

Ничего у нас не выйдет.Мы из разных стай.Небо твой торопит вылет.Улетай.Мы простимся на рассвете,Вот и все дела.И смахнет слезинку ветерС твоего крыла.Провожая взглядом стаю,Отыщу тебя.И печаль моя растаетВ зорях сентября.Но в холодном поднебесье,Над землей паря,Провожу тебя я песней –Светлой, как заря.И, быть может, песня этаОблегчит твой путь.И, вернувшись в чье-то лето,Ты взгрустнешь чуть-чуть.

1983

«Отцы, не оставляйте сыновей!..»

Отцы, не оставляйте сыновей!Не унижайте их подарком к дате…Всё можно изменить в судьбе своей.Но только сыновей не покидайте.Пока малы – за них в ответе мать –От первых слез и до вечерней сказки.Но как потом им будет не хвататьМужской поддержки и отцовской ласки.Им непременно надо подражатьСвоим отцам – на то они и дети.Родную руку молча подержать,Уйти с отцом рыбачить на рассвете.Обида вас настигнет иль любовь –Не уходите… Вы им всех дороже.Ведь в жилах сыновей отцова кровь.И заменить ее уже никто не сможет.

1982

«В грустной музыке сентября…»

В грустной музыке сентябряШорох имени твоего.Сколько лет я искал тебяИ не знал –Спросить у кого.Где была ты все эти годы,Возле чьих тосковала рук?Шел к тебе я через невзгоды,Мимо радостей и разлук.Ревновал тебя к белым зимамПотому,Что была вдали.И к поклонникам нелюбимым,И к друзьям,Что давно ушли.Ревновал тебя к летним зорям,К звездам маяИ октября.Много в жизни узнал я горяОттого, что не знал тебя.

1965

«Поздняя любовь…»

Поздняя любовь,Как поздняя весна,Что приходит на землю без солнца.Поздняя любовь чуть-чуть грустна,Даже если радостно смеется.Пусть морщины бороздят чело.Я забыл,Когда мне было двадцать.Все равно мне страшно повезло –Ждать всю жизньИ все-таки дождатьсяТой любви,Единственной,Моей,Чьим дыханьем жизнь моя согрета.Поздняя весна…И пусть за нейБудет жарким северное лето.

1969

«Все должно когда-нибудь кончаться…»

Всё должно когда-нибудь кончаться.Жизнь верна законам бытия.Все быстрее мои годы мчатся,Все прекрасней молодость твоя.Перемножу прожитые годыНа свою любовь и на твою.Пусть скупы лимиты у природы, –Я тебя стихами повторю.

1994

«Наступил наш юбилейный год…»

Ане

Наступил наш юбилейный год…Мы его отпразднуем однаждыВ день, когда последний снег сойдетИ пробьется к свету первый ландыш.Юбилей – заветное число.Грусть и радость на одной странице.Грустно потому, что все прошло.Радостно, поскольку все продлится.Но велик любви моей запас.И судьба не обойдет нас чашей.Все былое – остается в нас.Все проходит – заново начавшись.

2004

Среди величавых красот Иудеи…

Среди величавых красот ИудеиЯ чувствую сердцем начало весны.Притом, что здесь розыИ осенью рдеют,А пальмы все зимние дни зелены.

«Среди величавых красот Иудеи…»

Среди величавых красот ИудеиЯ чувствую сердцем начало весны.Притом, что здесь розыИ осенью рдеют,А пальмы все зимние дни зелены.Но что-то случается и происходит.То ль стала нежней в небесах акварель,То ль музыка вдругПробудилась в природе,Хотя еще в дальних дорогах апрель.И это невидимое пробужденьеСначала в себе ощущает листва,Как мать,Что предчувствует тайну рожденья,Как гений, сложив для бессмертья слова.А мир еще полон сомнений и грусти,Но он уже знает, что станется впредь.И я молодею от смутных предчувствий,Хотя по идее бы должен стареть.Весеннее время ветрами изранено.Неяркий закат тихо в море погас.Природа волнуется встрече заранееС весной,Что вначале случается в нас.

2000

«Рулю по библейским дорогам….»

Рулю по библейским дорогам…Дорожные знаки во мглеНаправлены стрелами к Богу,Когда Он ходил по земле.Содом проезжаю, не глядя…Представив, как с этих высотБежал от греха и проклятьяС семьей целомудренный Лот.Посадит три дерева старец.И срубят из них три креста.И Храм в этом месте поставят,И фреской оплачут Христа.Хоть верить преданиям – нонсенс, –Я полон доверия к ним.И слышу азарт крестоносцев,И вижу Иерусалим.Несусь по библейским легендам,Сквозь память великих страниц.Навеки обязанный генам,Что с прошлым не порвана нить.Рулю по библейским просторам.По всполохам зорь и огня.По чьим-то надеждам и стонам,Ожившим в душе у меня.

2004

«Со времен древнейших и поныне…»

Со времен древнейших и понынеИудеи, встретясь, говорят:«В будущем году – в Иерусалиме…» –И на небо обращают взгляд.На какой земле бы мы ни жили,Всех нас породнил Иерусалим.Близкие друг другу или чужие, –Не судьбою, так душою с ним.Увожу с визиткой чье-то имя,Сувениры, книги, адреса…«В будущем году – в Иерусалиме…»С тем и отбываем в небеса.…За окном шумит московский ливень.Освежает краски на гербе.«В будущем году – в Иерусалиме», –Мысленно желаю я себе.

1992

«Моя Михайловская ссылка…»

Моя Михайловская ссылкаПроходит на земле Христа,Где я навек влюбился пылкоВ ее библейские места.Всё здесь возвышенно и свято –От храмов и до синагог.Но град Давида в дни шабатаПустынен, тих и одинок.Мы зажигаем в доме свечиИ пьем прохладное вино,Негромко коротая вечер,Как это здесь заведено.Но иногда под настроеньеМы уезжаем в Тель-Авив.И забываемся на время,Поскольку город так красив.Где жизнь,Как на иной планете, –Веселье, блеск и суета…И подает нам в баре брендиЕврей, похожий на Христа.

2000

Вечный город

Земля уже предчувствует рассвет.И алый цвет к лицу Иерусалиму.Замри, мгновенье! Ты – неповторимо,Хотя и повторялось тыщи лет.Восход рисует вновь Иерусалим:Одно движенье гениальной кисти –И вот уже зазеленели листья,И вспыхнул Купол, и дома – за ним.Поклон тебе, Святой Иерусалим!Я эту землю увидать не чаял.И мой восторг пред нею нескончаем,Как будто я удачливый олим.А солнце поднимается все выше.Я с городом Святым наедине.И снова поражаюсь, как он выжилВ той ненависти, войнах и огне.Настанет день – сюда сойдет Мессия.И, встав у замурованных ворот,Он усмехнется мрачному бессильюСвоих врагов, не веривших в Приход.В долине состоится Страшный Суд.Восстанут из могил ИерусалимаУмершие…И нас судить придут.И только совесть будет несудима.

«От Российской Голгофы…»

От Российской ГолгофыГолгофе ГосподнейПоклонюсь…И пройду этим Скорбным путем.Все, что было когда-то,Вершится сегодня.Повторяется памятью в сердце моем.Но Голгофой не кончилась эта дорога.Через души и судьбы она пролегла.И когда отлучали нас силой от Бога,Скольким людям в те годы она помогла.Повторяется жизнь, продолжается время.И страдальчески смотрит с иконы Христос.Наши вечные беды, как общее бремя,Принял Он на себя и со всеми их нес.Потому, может быть, мы сумели осилитьИ тюрьму, и войну, и разруху, и страх,Что хранила в душе свою веру Россия,Как хранили Россию мы в наших сердцах.

2000

«Люблю подняться в Старый город…»

Люблю подняться в Старый город,Чтоб в храме возле алтаряСвечу поставить,От которойВ душе затеплится заря.Еще мне бесконечно дорогТот миг у горестной Стены,Когда я слышу шепот Торы,Где нет суда и нет вины.А за Стеной – мечеть ОмараСвой купол к небу подняла.И возвышается полшара,Как золотая пиала.Несовместимость трех религийЗдесь совместил Иерусалим.И смотрит небо многолико,Рассыпав звезды перед ним.

1998

«Четвертый год живу средь иудеев…»

Памяти Абрама Когана

Четвертый год живу средь иудеев,Законы чту и полюбил страну.И, ничего плохого им не сделав,Я чувствую в душе своей вину.Не потому ль, что издавна в РоссииТаилась к этим людям неприязнь.И чем им только в злобе не грозили!Какие души втаптывали в грязь!Простите нас, хотя не все виновны.Не все хулу держали про запас.Прошли мы вместе лагеря и войны,И покаянье примиряет нас.Дай, Господи, Земле обетованнойНа все века надежду и покой…И, кем бы ни был ты –Абрамом иль Иваном, –Для нас с тобой планеты нет другой.

2001

Поездка в ЦФАТ

Встретились мы с ней накороткеВ мастерской среди полотен добрых.Я читаю номер на руке –Это смерть оставила автограф.Узников в фашистских лагерях,Как скотину, цифрами клеймили.И развеян по планете прахТех, кому отказано в могиле.Ей невероятно повезло –Побывать в аду и возвратиться.И синеет на руке число –Горестная память Аушвица.До сих пор пугаясь тех годов,Пишет Вера радости людские.Чей-то сад и множество цветов,Детский взгляд и довоенный Киев.Но с руки не сходит синий знак…Я смотрю и молча поражаюсь:Жизнь ее, прошедшая сквозь мрак,Излучает свет нам, а не жалость.Может быть, тому причиной Цфат –Город живописцев и поэтов.Выбираю взглядом наугадСамый светлый из ее сюжетов.

«Здешний север так похож…»

Резо и Мзии Гачечиладзе

Здешний север так похожНа грузинскую природу:И, когда бушует дождь,И когда стоят погоды.Здесь друзья мои живут,Так же, как в Тбилиси жили:Дом – изысканный уют.День – с вином и чахохбили.Мы за праздничным столомОтмечаем встречу снова.Вспоминаем о былом,Ибо все мы из былого:Мы оттуда, где былаДружба, сверенная взглядом.Где планета так мала,Что дома стояли рядом.И когда под шум ветвейГениально зазвучалиПесни Грузии моей,Я омыл глаза печалью.А пейзаж был так хорош!Из цветов и солнца соткан,Он и вправду был похожНа грузинские красоты.Потому и грусть прошла,Что душой мы снова схожи,Словно «завтра» и «вчера…»Лишь бы день был честно прожит.

2001

«Нас с тобой венчал Иерусалим…»

Ане

Нас с тобой венчал Иерусалим.И пока ты рядом – жизнь неповторима.Признаюсь в любви Иерусалиму,Потому что здесь и я любим.Этот город, как великий дар,Принял я в свою судьбу и память.И, пока его улыбка с нами,Мне не страшен никакой удар.Мне не страшно встретиться с бедой,Лишь бы ты была со мною рядом.Лишь бы город доброты не прятал –Наше счастье под его Звездой.Мы с тобою до последних днейПод охраной города Святого.Я хочу в тебя влюбиться снова,Хоть нельзя уже любить сильней.Мир тебе, Святой Иерусалим,Озаривший светом наши души!И, пока ты рядом, – день грядущий,Как твой взгляд, вовек неповторим.

1998

«Из окна отеля “Хилтон”…»

Алону и Кларе Решев

Из окна отеля «Хилтон»Виден берег Иорданский.А на море, словно чайки,Яхты белые снуют.Ждали, что приедет Клинтон,Президент, угодник дамский…Потому-то не случайноЗдесь божественный уют.И хоть я не новый русский,Чаевыми не бросаюсь, –Нас престижно принимают,Будто царскую семью.Я смотрю на море грустно,Как усталый смотрит аистВ небеса, что снова манят,И на дом в родном краю.Из окна отеля «Хилтон»Виден берег Иорданский,Но не виден отчий берегИ не светится Москва.Вся надежда на молитву…Я печали не поддамся,Потому что я не верю,Что поможет мне тоска.А вернемся мы в Россию,Из окна своей квартирыНичего я не увижу –Ни Бейт-Лехем, ни Эйлат.Даже берег тот красивыйС огоньками – как пунктиры –Станет вдруг намного ближе.И захочется назад.

2001

День дерева

Не перестану удивлятьсяТому,Как много лет назадБез суеты и агитацийПустыню превратили в сад.Теперь есть день такой,В которыйВыходят все сажать сады.И потому здесь каждый городВ кругу зеленой красоты.И я горжусь, что среди многихРоскошных пальм – есть и мои.Они стоят вблизи дорогиКак символ искренней любви.Когда деревья мы сажали,Я вдруг поймал себя на том,Что некогда земля чужаяМне заменила отчий дом.И как бы жизнь здесь ни сложилась,Я знаю, что на все годаС Израилем меня сдружилаЕе садовая страда.

2001

«Холмы, как опрокинутые чаши…»

Холмы, как опрокинутые чаши, –В живых узорах городских огней.И темные оливковые чащиНа этом фоне кажутся темней.Иерусалим намерен отоспаться.И замирает музыка дорог.И небо – словно черепаший панцирь –Накрыло город вдоль и поперек.Как радостно звучит он на иврите –Иерушалайм… Но в имени егоЕсть что-то от трагических событий,И боль потерь, и славы торжество.На город сверху смотрят звезды строгоГлазами близких, кто покинул нас.И даже все не верящие в БогаВ минуты эти слышат Божий глас.

1998

Русские израильтяне

Александру Поволоцкому

Затих самолет…И прорвалось волненье –Над скрытым восторгом –Мальчишеский гвалт.Старик опустился при всех на колениИ землю Святую поцеловал.Страна не забыта… Забыты обиды,Которых в той жизни хватало с лихвой.И кто-то, быть может, подастся в хасиды.А кто-то сменил лишь свой адрес и строй.В России могли их словами поранить…Израиль их «русскими» сходу нарек.И «Русская улица» – это как памятьВсему, что уже отслужило свой срок.Но в сердце хранятся семейные даты.И праздникам нашим оказана честь.Российские парни уходят в солдаты.И русская речь не кончается здесь.А в душах иная страна прорастаетСквозь беды и радость, бои и бедлам…И молодость, словно израильский танец,Несется по прошлым и будущим дням.И местный пейзаж, как полотна Гогена,Привычен уже и прочтен наизусть.И только навеки останется в генахНеобъяснимая русская грусть.

2003

Гефсиманский сад

Христос молился…Гефсиманский садК Его лицу склонил свои оливы.А за холмами угасал закат.И Он подумал:«Боже, как красиво!»Христос стоял вблизи учеников.И между ними – горькое молчанье.А с неба наклонился звездный ковш,Как будто мог он вычерпать печаль их.Он говорил: «Душа моя скорбитСмертельно…»И просил: «Побудьте рядом».Своих сомнений и своих обидОн в эту ночь ни от кого не прятал.И о себе все зная наперед,В душе своей не ощущал Он страха.Не содрогнулся, слыша, как идет,Гремя оружьем, медленная стража.И Он сказал: «Зачем же на меняИдете вы с колами и мечами?Я не разбойник среди бела дня…»Но те хранили гнусное молчанье.Дорога шла сквозь злобу и сквозь ложь.Свое страданье выдавал Он взглядом.И месяц плыл над Гефсиманским садом,Как занесенный над землею нож.

1992

Галилейское море

«…Кто же это, что и ветрам повелевает и воде, и повинуются Ему?»

Евангелие от Луки

Разыгрался Киннерет,На людей осерчал.Ярость билась о берег,Как о ветхий причал.И, мятежную душуРаспахнувши до дна,Он внимал ей и слушал,Как металась она.Как от гнева темнела,И грозя, и скуля…И великого гневаИспугалась земля.А в пучине мятежной,В шуме волн и дождя,Распрощавшись с надеждой,Погибала ладья.Обреченные люди,Руки к небу воздев,Все молили о чуде,Чтоб смирить этот гнев.«Мы судьбу не поборем.Нам дорога – на дно…»И пошел Он по морю.И утихло оно.Как смирившийся пленник,Смолк Киннерет в тени.И, упав на колени,Зарыдали они.И сходили на берег,Не стыдясь своих слез.…В одеянии беломУдалялся Христос.

2000

«В Рождество Христово выпал снег…»

В Рождество Христово выпал снег.Старый город выбелен метелью.Улицы печально опустели,Словно кто-то совершил набег.Лавочки закрыты на замок.Никого – на Виа Долороза.Город от ненастья изнемог,Побелел от гнева иль мороза.Мы идем на Родину Христа.И незримо с нами Богоматерь.В синем небе – силуэт Креста,И бела дорога, словно скатерть.Вифлеем нас встретил тишиной,Без рождественских иллюминаций.И опять пахнуло здесь войной –Слабиной Объединенных Наций.И повсюду битое стекло,Чьи-то угрожающие строчки…Может, впрямь Христу не повезло,Что родился Он в горячей точке.Необычен был наш путь домойЧерез КПП и автоматы…И стоял Спаситель за спиной,И смотрел вослед нам виновато.2002. Иерусалим – Вифлеем

ВИА Долороза

Сквозь гул проклятий и молчанье слезДорогой Скорби шел на казнь Христос.Тяжел был Крест… Изнемогала плоть.И, обессилив, наземь пал Господь.Но кто-то поспешил Его поднять…И вдруг в толпе Христос увидел Мать.Он с Ней глазами встретился на миг.Был взгляд Ее – как молчаливый крик.И с этого мгновенья не судим,Он чувствовал, что Мать идет за Ним.И на Голгофе во кровавой тьме,Когда Христос был поднят и распят,Она ловила ускользавший взглядИ с Сыном умирала на Кресте.И с той поры, чтоб жизнь была чиста,Мы все проходим Скорбный Путь Христа.

1999

Голгофа

Возвышалось РаспятьеНа том самом месте,Где стоял Его крест…И подумалось мне:«Наша горькая жизнь –Это тоже возмездье.Ибо лживо живем мыНа этой земле».Я поставил свечуВозле Гроба Господня.Я у Господа милостиПоздней просил,Чтоб великий народ мойОн к радости поднял.Чтобы всем нам хватилоТерпенья и сил.И когда просветлённоЯ вышел из Храма,Я был полон надеждБеды все одолеть.И душа моя,Словно зажившая рана,Успокоилась.И перестала болеть.

1996

Свеча от свечи

В Пасхальную ночьНебеса зажигаютВсе свечи свои,Чтобы ближе быть к нам.Под праздничный звонКрестный ход завершаетСвой круг.И вливается медленно в Храм.Вдруг гаснет свеча от внезапного ветра.И ты суеверно глядишь на меня,Как будто душа вдруг осталась без света…Но вспыхнул фитиль от чужого огня.Свеча от свечи…И еще одно пламя,Еще один маленький факел любви.И стало светлее и радостней в Храме,И слышу я сердцем молитвы твои.А люди, что с нами огнем поделились,Уже не чужие – ни мне, ни тебе.Как будто мы с ними душой породнились.И лица их словно лампады светились.И свет их останется в нашей судьбе.

2000. Иерусалим

«На скалах растут оливы…»

Ане

На скалах растут оливы.На камне цветут цветы.Живут средь камней олимы[1],Как рядом со мною – ты.Я твой нареченный камень.Крутой и надежный грунт.Попробуй меня руками,Почувствуешь, как я груб.Но весь я пророс цветамиИ нежностью их пророс.Со мной тебе легче станетВ минуты ветров и гроз.Я твой нареченный камень,Согретый огнем любви.Когда же мы в бездну канем,Ты вновь меня позови.

1998

«Мне снится вновь и не дает покоя…»

Мне снится вновь и не дает покояМоя Обетованная земля,Где вдоль дорог зимой цветут левкоиИ подпирают небо тополя.А небо голубое-голубое.И солнце ослепительное в нем.Нам, как нигде, здесь хорошо с тобою.Со всеми вместе.И когда вдвоем.И я молю Всевышнего о том лишь,Чтоб здесь был мир…И ныне, и всегда…Вставал рассвет над городом,Ты помнишь?И угасала поздняя звезда.Иерусалим светился куполами,Вычерчивая контуры церквей.В лучах зари – как в золоченой раме –Вновь поражал он красотой своей.Еще с тобой мы встретим не однаждыБиблейских зорь неповторимый вид,Чтоб сумрак не касался жизни нашей,Как не коснулся он моей любви

2003

«На фоне гор и моря – пальмы…»

На фоне гор и моря – пальмы.Как фрейлины небесных вахт…Не то, чтобы в нарядах бальных,Но при жабо и кружевах.Мне по душе их величавостьИ этот горделивый лик.Они стоят – не то печалясь,Не то задумавшись на миг.Весьма загадочны при этом,Как будто что в себе таят…Но не спешат своим секретомДелиться с кем-то наугад.Не как российские березы,Что так открыты и светлы.И в май, когда приходят слезы,И плачут белые стволы.И в дни, когда, по грудь в сугробах,По селам вдоль дорог стоят, –Не государыни, не снобы,А русский хор и детский сад.Но я их сравнивать не стану.Мне эти дороги и те…Я выйду к морю спозаранок,Чтоб изумиться красоте.

2004

«И вновь февраль…»

И вновь февраль…И вновь цветет миндаль.Наверно, прошлый векСюда вернулся…И та же бесконечная печаль.И все привычно, как биенье пульса.Мне кажется, здесь жизнь моя прошла.И снова память давней раной ноет.И только нет ни года, ни числа,Как будто все случилось не со мною.Как будто все случилось не со мной,А с кем-то, для кого я стал повтором.И кто-то в бесконечности земнойГлядит на мир моим печальным взором.И потому ловлю себя поройНа мысли, что я был уже когда-то.И жизнь моя – как код или пароль,Чтоб вновь войти во все года и даты.Чтобы войти в твою любовь опять.В былые дни, что возродятся с нами.И ничего в себе не повторять,Как будто мы друг друга не узнали.

2000

Новогоднее

До чего же мы усталиОт московской суеты.От писательских баталийИ от светской пустоты.И, забыв про все на свете,Мы летим в Иерусалим,Чтобы Новый год здесь встретитьРядом с небом голубым.На Святой земле, как прежде,И зимой цветут цветы…Жаль, бываем мы все режеВ этом царстве красоты.Жаль, что жизнь здесь стала кручеСо взрывчаткой и стрельбой.И, страданием измучен,Стал Израиль моей судьбойИ, хотя еврейской кровиНет ни в предках, ни во мне,Я горжусь своей любовьюК этой избранной стране.

2000

Арад

Але Рубин

Для меня пустыня НегевНеобычна и загадочна.Как, наверно, снег для негровИли фильмы для Хоттабыча.На востоке той пустыни,Где ветра дороги вымели,По ночам оазис стынет –Новый город с древним именем.А вокруг него пустыня,Обнаженная, как искренность.И над скалами пустымиТолько небо и таинственность.Но когда восходит солнце,Город тот преображается.Он сквозь лилии смеется,Сам себе он поражается.В живописном том укрытииЯ влюбился, будто смолоду,И в его веселых жителей,И еще в их верность городу.Приезжаю, как на праздник,На крутую землю Негева.Навидался стран я разных,А сравнить с Арадом некого.

2000

«Они хотели жить со всеми в мире…»

Они хотели жить со всеми в мире,Иметь свой дом, свободную страну.Но их святые Храмы разгромилиИ жизнь саму поставили в вину.Спасаясь от неправедного гнева,Они искали мир в чужих краях.Где общим было только небоИ где своими стали боль и страх.Их уводили в рабство, истязали.Не потому ли дети с давних порРождаются с печальными глазами,В которых замер вековой укор.

1992

«Я в Израиле, как дома…»

Я в Израиле, как дома…На подъем душа легка.Если ж мы в разлуке долго,Точит душу мне тоска.Там таинственные пальмыЛовят в веер ветерок.Как любил свой север Бальмонт,Так люблю я свой Восток.Море катит изумрудыИ крошит их возле скал.Если есть на свете чудо,То его я отыскал.Отыскал библейский остров –Вечный берег трех морей,Где живу легко и просто,Вместе с Музою моей.Всех душою принимаю.Взглядом всё боготворю.В ноябре встречаюсь с маемВопреки календарю.Я в Израиле, как дома.Только жаль, что дома нет.Снова гул аэродрома.И беру я в рай билет…

2004

Парад в Иерусалиме

Михаилу Зархи

Девятого Мая с утраУходят на фронт ветераны…Уходят в кровавые годы,В окопы свои и атаки.Не всем суждено было выжить.Но всем суждено победить.И вновь они к подвигам годны,Хотя разболелись их раны,Как память болит в непогоды.И громко проносятся танкиПо судьбам, по горестным годам…И так им не терпится жить.Сверкают победно медали,Блестят ордена, как обновы,На стареньких кителях.Они их на праздник достали,Чтоб сердцем почувствовать сноваВеликую нашу Победу,Добытую ими в боях.Идут ветераны сквозь годы,Сквозь память свою и бессмертье.Стараясь держать то равненье,Что только солдатам дано.И подняты головы гордо.И кажется – замерло время,Как вздох над солдатским конвертом,Как отсвет Победы в окно.

2000

Детский зал музея «Яд-Вашем»

На черном небе тихо гаснут звезды.И Вечность называет имена.И горем здесь пропитан даже воздух,Как будто продолжается война.Который год чернеет это небо,Который год звучат здесь имена,И кажется, что это смотрит слепоНа всех живущих горькая вина.Простите нас, ни в чем не виноватых.Виновных только в том, что мы живем.Ни в жертвах не бывавших, ни в солдатах,Простите нас в бессмертии своем.На черном небе вновь звезда погасла…Я выхожу из памяти своей.А над землей, покатой, словно каска,Зовут и плачут имена детей.

1999

«В Ашкелоне убили солдата…»

В Ашкелоне убили солдата.Просто так, «за здорово живешь».Видно, юность была виноватаВ том, что кто-то схватился за нож.А еще виновата Россия,Потому что был русским солдат.И не очень иврит он осилил,И друзьям из Сибири был рад.Не понравилось это соседям –Речь его и веселая прыть.…По России везут на лафетеСына двух государств хоронить.Уезжал он в Израиль не за смертью.Не затем, чтобы лечь под гранит.Не успел в жизнь чужую всмотреться,Речь родную сменять на иврит.

2000

Парижская израильтянка

Они стояли на автобусной остановке – несколько мальчиков и девочек в военной форме, – когда молодой палестинец, разогнав грузовик, умышленно врезался в гущу ребят. Среди погибших оказалась и юная парижанка, недавно приехавшая в Израиль.

Тебе бы жить в иные годы.Иные помыслы иметь.Носить шелка, а не погоны.И в двух шагах не видеть смерть.Тебе бы жить в иной столице,Где не стреляют по ночамИ где пришла б пора влюбитьсяИ обустраивать очаг.Тебе бы…Но уж так сложилось…И, доли радуясь своей,Ты приняла ее, как милость,Как принимают здесь друзей.А мать тревожится в Париже…Порой всплакнет наедине.О, как ей хочется быть ближеК Святой земле,К твоей стране.…На остановке с автоматомСтоит девчонка, цедит сок.И улыбается ребятам,Забыв, что под боком Восток.Но, видно, все во власти Божьей.И ненасытная войнаТебя настигла в день погожий…И множит траур имена.

2001

Лот и его жена

Когда они бежали из Содома,Бог запретил оглядываться им.Но женщина, прощавшаяся с домом,Не справилась с волнением своимИ оглянулась… камнем соляным.С тех пор в неволе дух ее томитсяИ вырваться из камня норовит,Чтоб запоздало Небу помолиться,За давний грех испытывая стыд.

2001

Мертвое море

В Мертвом море столько соли,Сколько мрака в темноте.Ты, – как лодка на приколе, –Отдыхаешь на воде.Под тобою только камниДа просоленный настил.А вдали валун, как мамонт,Бивни в воду опустил.А вдали пустынный берег,Иорданская земля.Ты не хочешь мне поверить,Что сейчас туда нельзя.Что обманчив тихий берегИ жестоки времена.Невзначай еще подстрелят.Разбирайся – чья вина.Ведь не зря на этом местеБыл Содом – библейский град.И плывет со мною крестик,И плывет с тобой мой взгляд.

2003

«В Иерусалиме выпал русский снег…»

В Иерусалиме выпал русский снег…Наверное, мы поменялись небом.Снег много лет в Иерусалиме не был.И прежние пейзажи тут же сверг.Был беспощаден белый гнет его.Деревья молча мучились в бессилье.И ветви, как поломанные крылья,Печальное являли торжество.И все же снег был радостен притом.И дети, не видав доселе снега,Ему смеялись… И такого смеха,Наверное, не каждый помнил дом.Но снег растаял…Около КрестаСветило на мгновенье задержалось.И сердце от любви и боли сжалось.И обнажился Скорбный Путь Христа.

1992

«В стране, что любим мы по-разному…»

В стране, что любим мы по-разному,Где начиналось все с нуля,Весну с друзьями вместе праздную,Когда в снегу моя земля.И вновь среди цветов ухоженныхГрущу по русским холодам.Дай Бог, чтоб мы с тобою дожилиДо прошлых дней, не изменивших нам.Но я не вправе осуждать сограждан,Покинувших навек гнездо свое.И землю Иудейскую избравших,Поскольку Бог им завещал ее.А мне навек завещана Россия.И как бы ни любил Иерусалим,Я боль и грусть, наверно, пересилю,Чтоб и в Москве не расставаться с ним.

1999. Иерусалим

В больнице Шаарей-Цедек

Иосифу Альбертону

Слева от меня звучит иврит.Что-то дед хирургу говорит.Справа от меня лежит араб.Как сосед – он так же стар и слаб.Сын араба молится в углу,Коврик постеливши на полу.Сын еврея, отодвинув стул,Первый раз за сутки прикорнул.А меж ними русский. Это – я.Интернациональная семья.И спасает жизни всем хирург.И тому – кто недруг,И кто – друг.И лежу я, как посредник, тут,Зная, что опять бои идут.И араб, что справа, и еврей –Ждут чего-то от души моей.А душа сгорела в том огне,Что пронесся смерчем по стране.И рыдает боль моя навзрыд…Как мне близок в этот миг иврит.

2001. Иерусалим

«Немало встречал я в Израиле лиц…»

Немало встречал я в Израиле лицС глазами то мучениц, то озорниц.С улыбкой Эстер и печалью Рахили…Как будто сошли они с древних страницИ светом добра мою жизнь озарили.По улице, как галереей, иду.С портретами женскими молча общаюсь.Быть может, за то, что я так восхищаюсь,Красавица мне приколола звезду.В Израиле много божественных лиц,Оживших легенд и библейских преданий.Историю не увезешь в чемодане.И даже на память не вырвешь страниц.Поэтому, чтобы унять свою грусть,На землю Святую я снова вернусь.

2001

Весенняя телеграмма

Рине Гринберг. Вице-мэру. Кармиэль.

Если можешь – приезжай в Иерусалим.На дворе давно уже апрель.Я хочу тебя поздравить с ним.Пусть покинет душу суета…В синих окнах – Гойя и Сезан.И апрельских красок красотаОчень уж идет твоим глазам.И хотя твой север несравнимС южными пейзажами пустынь, –Все же приезжай в Иерусалим.У Стены мы рядом постоим.Вместе Старым городом пройдем.И с балкона дома моегоТы увидишь в полночи свой дом,Ибо свет исходит от него.И среди забот и добрых делБереги души своей уют.Вот и все, что я сказать хотел.Длинных телеграмм здесь не дают.

2000

Прощание с Израилем

Михаилу и Елене Богдановым

Мы постепенно покидаемСей край библейский…Но когдаНас позовет земля Святая,Мы возвратимся вновь сюда.Нам есть что вспомнить…Это времяПрошло недаром и не зря.Смешалось всё – успех и бремя,На чем и держится Земля.Дай Бог здоровья всем и счастья,Удач нервущуюся нить.Спасибо, что пришлось общатьсяИ так восторженно дружить.

2001

«Я все с тобой могу осилить…»

Ане

Я все с тобой могу осилитьИ все могу преодолеть.Лишь не смогу забыть РоссиюВдали от дома умереть.Как ни прекрасна здесь природаИ сколько б ни было друзей,Хочу домой.И час исходаНеотвратим в судьбе моей.Когда вернемся мы обратноВ свои российские дела,Я знаю, что ты будешь радаНе меньше, чем уже была.Но вдруг однажды к нам обоимПридет во сне Иерусалим…И если мы чего-то стоим,Мы в то же утро улетим.И, окунувшись в жаркий полдень,Сойдем в библейскую страну.И все, что было с нами, – вспомним.И грусть воспримем, как вину.

1999

«Я иду по городу Давида…»

Я иду по городу Давида.Возвращаюсь к прожитым годам.Я иду… И по улыбке видно,Как мне дорог этот Город-Храм.Прохожу старинные кварталы,Поднимаюсь на гору Сион.Здесь душа надежду обретала,Слыша зовы будущих времен.Я иду по городу Давида.По земле и горестям Христа.И бредет за мною, словно свита,Тень от разноцветного куста.Много повидал я стран заморских.Лез в азарт, как белка в колесо.Отстучали азбукою МорзеВсе ступени Прадо и Д’Орсо.Но второго ИерусалимаНа планете не было и нет…Я иду восторженным олимомПо Святому городу легенд.Снова благодарно припадаюЯ к библейским датам и местам…И молчит в ответ земля Святая,Виидно, тоже благодарна нам.

2004

Вновь без тебя здесь началась весна

Памяти сына

Вновь без тебя здесь началась весна.Всё без тебя теперь на этом свете –И пенье птиц, и легкий взмах весла,И тихая рыбалка на рассвете…

«Вновь без тебя здесь началась весна…»

Вновь без тебя здесь началась весна.Всё без тебя теперь на этом свете –И пенье птиц, и легкий взмах весла,И тихая рыбалка на рассвете…Печален сад, где рухнул твой шалаш.И старый домик, возведённый дедом,Стал одинок, как и родной пейзаж,Что оживал с твоим веселым детством.Последний раз мы были здесь с тобой,Когда уже за речкой жито жали.Взбежали ели на обрыв крутой,Которые с Мариной вы сажали.

1998

He дай вам Бог терять детей…

He дай вам Бог терять детей…Ведь если следовать Природе,Сперва родители уходят.Но нету графика смертей.И страшно – если гибнут дети.От пуль, от боли, от измен.А им бы жить да жить на свете.И не спешить в бессрочный плен.

Я живу вне пространства…

Я живу вне пространства.Вне времени, вне адресов.Я живу в бесконечностиГоря и боли.Потому и не слышу родных голосов,Вызволяющих душу мою из неволи.Я пока эту боль побороть не могу.И, наверно, уже никогда не сумею.Как пустынно теперь на моему берегу,Навсегда разлученному с жизнью твоею.

4 октября 1969 года – День рождения сына

«Что же ты, сын, наделал?..»

Что же ты, сын, наделал?Что же ты натворил?Ангел твой, будто демон,Даже не поднял крыл.Даже не попыталсяПредотвратить беду.Где он там прохлаждалсяВ райском своем саду?Господи, Ты прости мнеГорькую эту речь.Что ж не помог ты ДимеЖизнь свою уберечь?Чем я Тебя прогневал,Если в потоке злаЭта немилость НебаДушу мою сожгла?

29 августа 1996 года – День его гибели

«Он тебе напоследок признался в любви…»

Он тебе напоследок признался в любви.Не словами, не взглядом,А пулей шальною.С этой жуткой минутыВсе будни твоиПоплывут по душе бесконечной виною.Он обидой своей зарядил пистолет.Ты не знала, что слово страшней пистолета.И оно сорвалось…И прощения нет.И прощенья не будет на многие лета.А в душе моей все еще горько звучитЭхо выстрела,Что прозвучал в вашем доме.И я слышу, как внук мойНегромко кричит,Сиротливо к глазам прижимая ладони.

1996

«Днем и ночью я тебя зову…»

Днем и ночью я тебя зову.Суеверно думаю о встрече.Я не знаю – для чего живу,Если жизнь порой заполнить нечем.Все я жду, что ты приснишься мне.Скажешь то, что не успел при жизни.И, быть может, только в горьком снеЯ пойму нелепость этой тризны.

1996

«Остались фотографии…»

Остались фотографии.Кассета.Два-три письма.И больше ничего.Последний деньБезжалостного лета.Стою у гроба сына своего.Смотрю сквозь слезы.Не могу смириться,Что это правда,А не страшный сон.Ему хватило мужества решитьсяУйти,Когда он был так искренне влюблен.И, не простив и не успев проститься,Из жизни, как из дома, вышел он.И кажется – его душа, как птица,Влетает слепо в колокольный звон.

1996

«Когда в сердцах нажал ты на курок…»

Когда в сердцах нажал ты на курок,Быть может, тут же пожалел об этом.Но было поздно…Черным пистолетомУже владел неумолимый рок.Тем выстрелом я тоже был убит.Хотя живуИ, словно старый аист,К высотам давнимВсё взлететь пытаюсь,Где жизнь твоя не ведала обид.А здесь цветами убрана земля.С портрета смотришь тыПечальным взглядом.Придет мой день –Я в землю лягу рядом.И лишь тогдаОтпустит боль меня,

1996

«Каждый день я помню о тебе…»

Каждый день я помню о тебе.С каждым днем всё на душе тоскливей.Помню, в том далеком декабреНад Москвою разразился ливень.Боже мой, ты был еще так мал!Тяжело, когда болеют дети…Может, нас Господь предупреждал,Что слезами жизнь твою пометил.Ты не плакал – не хватало сил.Плакал яСквозь боль твою и муки.Бога я отчаянно просил,Чтобы он не допустил разлуки.В тот декабрь тебя спасла любовь.Мальчик мой – единственный на свете.Помню все…Переживаю вновь,Что слезами БогТвой путь отметил.

1996

«Когда луна свой занимает пост…»

Когда луна свой занимает постИ тишина весь Божий мир объемлет,Я чувствую, как под присмотром звездДуша твоя торопится на землю.Андрюшка спит и ничего не знает,Что дух твой над его судьбой парит,Надеясь, что судьба его земнаяТвоих обид и бед не повторит…Я чувствую, что где-то близко тыДалеким взором смотришь из былого.Но не достичь твоей мне высоты,Как и тебе не слышать это слово.

1996

«Как же я не почувствовал…»

Как же я не почувствовал,Не уловил,Что душа твоя медленноПадала в пропасть.Что в тебе не осталосьНи веры, ни сил…Лишь обида осталасьДа детская робость.И в последние дниСвоей горькой любви,Когда ты уходил в себя,Словно в подполье,Ты воздвиг себе храмНа грядущей крови,Символический храмИз надежды и боли.Но молитвы твоиНе дошли до небес.Не услышало ихРавнодушное сердце.Чтоб все разом решить,Ты навеки исчез.Ничего не нашел тыНадежнее смерти.

1996

«Я молюсь о тебе в Иудейской стране…»

Я молюсь о тебе в Иудейской стране.Я молюсь за тебя на земле Иисуса.Но от этих молитвТолько горестней мне.Не сниму я с душиНепосильного груза.Я в одном виноват –Что в тяжелые дни,Когда ты в моем словеИ в дружбе нуждался,Твоя жизнь для меняОказалась в тениИ понять ее издалиЯ не пытался.Мне казалось,Что всё образуется вновь.Как уже не однажды бывало с любовью.Я иду за тобою в ту страшную ночь…И склонилась звезда к твоему изголовью.

1997

«Я живу, как в тяжелом сне…»

Я живу, как в тяжелом сне.Вот очнусь, будет все иначе.И вернется та жизнь ко мне,Где тебя я с восторгом нянчил.А когда ты чуть-чуть подрос,Я придумывал на ночь сказки,Чтобы слаще тебе спалосьОт веселой отцовской ласки.Помню первое сентября –Школьный двор, твой огромный ранец.Было внове все для тебя,Мой растерянный «новобранец».Годы шли… И уже твой сынПошагал в ту же школу с нами.Так и дожил я до седин,Не догадываясь о драме.Ты не очень-то был открыт.Потому в те крутые годыЯ не спас тебя от обид.И, наверно, любви не до́дал.

1996

«Мне Героя Соцтруда…»

Мне Героя СоцтрудаВождь не вешал.Но взошла моя звездаВ небе вешнем.Дали имя ей моеИ фамилию.Жизнь промчалась без нееЗвездной пылью.И нисходит к нам дрожаЛивень света.Может, Димина душаРядом где-то…Обласкай ее тепломВ райских кущах…Мы расстались с ней в быломИ в грядущем.И когда настанет часНовой встречи,Пусть Звезда проводит насВ Вечность.

1997

«Как я хотел бы в прошлое вернуться…»

Как я хотел бы в прошлое вернуться.Проснуться вдругОт раннего звонка.Услышав голос сына,Улыбнуться.Поговорить…Потом сказать – «Пока».Не зная,Что дорога коротка.

1997

«На Святую землю опустилась ночь…»

На Святую землю опустилась ночь.Небо звезды уронило в город.Я услышал голос:– Чем тебе помочь?Ты уже не так силен и молод. –Я ответил:– Мне помочь нельзя.Оборвались все дороги к сыну.И когда меня возьмет земля, –Я без грусти этот мир покину.Не могу я без его любви.Он всю жизнь мою собою занял.Тот же голос мне сказал:– Живи…Принял я и это наказанье.

1997

«Несправедливо мир устроен…»

Несправедливо мир устроен:Он то жесток, то суетлив.И так мне не везло порою!Но ты был жив…Решив уехать из РоссииВ край Откровений и олив,Я знал: замучит ностальгия.Но ты был жив…Но ты был жив,И мне казалось,Я слышу голос твой: «Держись…».А год иль два – такая малость,Когда была в запасе жизнь.Но ты не знал и я не думал,Что рано кончится запас.И, как пылинку, ветер сдунулНадежду, что роднила нас.И жизнь моя осталась в прошлом,Где мы с тобой наедине…И не в Кабуле, и не в Грозном –Погиб ты в собственной войне.И, проиграв ценою жизни,И, победив ценой любви,Ты был, наверно, Богом призванНа все сражения свои.

1998

«Мне очень тебя не хватает…»

Мне очень тебя не хватает.Но слышится голос в тиши.И мысли мои улетаютНа поиски бедной души.Я вновь суеверно пытаюсьПочувствовать в холоде звёзд,Что где-то там прячется аист,Который мне сына принес.

1998

«Сегодня ты приснился мне…»

Сегодня ты приснился мне.И крикнул весело: «Есть повод…»О, Господи! Хотя б во снеТебя увидел я живого.Тебя увидел я таким,Каким ты был на самом деле.Любил футбол… Ходил в «Пекин»,Где вы с ребятами «гудели».Любил ты сына и жену.Возил их в августе на Каспий.И далеко бросал блесну.И не любил ни ссор, ни распрей.Ты был романтиком во всем.Не жаловал житейских тягот.И жизнь крутилась колесом.И ты в нее был шумно втянут.Красив, улыбчив и остер,Ты был душой любых компаний.И мог разжечь в грозу костер.И дать взаймы, и правдой ранить.Сегодня ты приснился мне.И на какое-то мгновеньеОстались мы наедине…Но вдруг растаяло виденье.

1998

«Третий год я на Святой земле…»

Третий год я на Святой земле.Третий год покой твой непробуден.Я всё жду, что ты приснишься мне.Встреч иных у нас уже не будет.Я всё жду, что ты приснишься мне.И когда Господь окажет милость, –Я узнаю, что в ту ночь случилось,Лишь бы нам побыть наедине.Тайну смерти знаешь ты один.Тайна жизни – тайной и осталась.Ты меня не провожаешь в старость.Я тебя в разлуку проводил.

1999

«Как много нас – людей одной судьбы…»

Как много нас – людей одной судьбы.Одной беды…Мы все похожи взглядом.Я узнаю среди любой толпыТех,С кем в несчастьеМне стоять бы рядом.К твоей могиле ходит чья-то мать.Она, как я, похоронила сына.Наверно, в одиночку ей страдатьУже невыносимо.Но я ничем помочь ей не могу,Как и она ничем мне не поможет.Стоим мы на нездешнем берегу,На двух печальных призраков похожи.

1999

«Надо мне с тобой поговорить…»

Надо мне с тобой поговорить.Многое сказать мы не успели,И откуда в юных эта прыть?Вы хотите сразу быть у цели.Ну а если на пути стенаИли ложь в неодолимом чине –К сердцу подступает слабина…Впрочем, это не твоя вина.Это мы вас жить не научили.

2000

«Я в память собираю по крупицам…»

Я в память собираю по крупицамПодробности всех наших прошлых встреч.Пускай в стихах твоя судьба продлится,Коль жизнь тебе я не сумел сберечь.Мы никогда не встретимся с тобою.Мир рухнул вдруг на горьком рубеже.И каждый день во мне наполнен болью.И дней иных я не – дождусь уже.Но, может быть, кому-нибудь поможетСтраданьем напоенная строка.И чей-то сын почувствует, быть может,Что мать к нему уже не так строга.И что отец теперь не сильно занят,И время есть сходить в кино вдвоем…Как часто наше невниманье ранит,Как поздно это мы осознаем.

2000

«Пятый год как нет тебя со мною…»

Пятый год как нет тебя со мною.Только начал жить –Уже итог.Видно, суждено так…А с судьбоюБезнадёжны компромисс и торг.Принимаю жизнь, как наказанье,Как неискупленную вину…Ни молитвами и ни слезамиЯ былое наше не верну.И чем больше времени проходит,Тем необъяснимей твой уход…Ничего вокруг не происходит.Ничего не происходит – пятый год.

2001

«Я верил – на Святой земле…»

Я верил – на Святой землеГосподь поможет выжить мне.И выжил я.И одолел беду.И снова к ней иду, иду….

2001

Мы скаковые лошади азарта…

Строфы

Мы – скаковые лошади азарта.На нас еще немало ставят карт.И, может быть,Мы тяжко рухнем завтра.Но это завтра…А сейчас – азарт.

Мы скаковые лошади азарта…

«У меня от хамства нет защиты…»

У меня от хамства нет защиты.И на этот раз оно сильней.А душа немеет от обиды.Неуютно в этом мире ей.

«Лишь рядом со смертью…»

Лишь рядом со смертьюВдруг сердце пронзитЗабытое чувство виныПеред теми,С кем делишь привычноСудьбу или быт.К кому привыкаешь,Как к собственной тени.

«У нас в России власть не любят…»

У нас в России власть не любят.Быть может, не за что любить.Но лишь от власти той пригубятИ всё готовы ей простить.

«Вновь по небу скатилась звезда…»

Вновь по небу скатилась звезда.Грустно видеть,Как падают звезды.Провожаю друзей в НИКУДА.В непришедшие зимы и весны.Провожаю друзей в НИКУДА.Слава богу, что ты молода.

«Я заново жизнь проживу…»

Я заново жизнь проживу,Уйдя в твои юные годы.Забуду знакомые кодыИ старые письма порву.А память, как белый листок, –Где имя твое заструится.Исчезнут прекрасные лица.И станет началом итог.

«Чтобы сердце минувшим не ранить…»

Чтобы сердце минувшим не ранитьИ не жечь его поздним огнем, –Не будите уснувшую память,А живите сегодняшним днем.Вас судьба одарила любовью?Осенила волшебным крылом?Не гадайте, что ждет вас обоих,А живите сегодняшним днем.

«Жизнь нуждается в милосердии…»

Жизнь нуждается в милосердии…Милосердием мы бедны.Кто-то злобствует, кто-то сердится,Кто-то снова в тисках беды.Жизнь нуждается в сострадании…Наши души – как топоры:Слишком многих мы словом ранили,Позабыв, что слова остры.

«Мамы, постаревшие до времени…»

Мамы, постаревшие до времени,Верят, что вернутся сыновья.Жены их, сиротами беременны,То боятся правды, то вранья.

«Наша жизнь немного стоит…»

Наша жизнь немного стоит.Потому и коротка.Вся Россия тяжко стонетВ стыдной роли бедняка.Наша жизнь не много стоит,Как недорог честный труд.Нас то гимна удостоят,То в заложники берут.

«Печально и трепетно письма твои…»

Печально и трепетно письма твоиДавно отпылали в камине.А в сердце моем уголечек любвиЕще освещал твое имя.

«Нас разлучило с мамой утро…»

Нас разлучило с мамой утро.Ее я обнял у дверей.Взрослея, все мы почему-тоСтыдимся нежности своей.

«Я к этой жизни непричастен…»

Я к этой жизни непричастен.В ней правит бал одно жулье.Я к этой жизни непричастен.И совесть – алиби мое.

«Прихожу в твой опустевший дом…»

Прихожу в твой опустевший домИ виденье отогнать пытаюсь…Ты стоишь, как одинокий аист,Над своим разрушенным гнездом.

«Одни по воротам целят…»

Одни по воротам целят.Другие играют в пас.Неважно, как нас оценят.Важней – чем вспомянут нас.

«Уезжают мои земляки…»

Уезжают мои земляки.Уезжают в престижные страны.Утекают на Запад мозги.Заживают обиды, как раны.Уезжают мои земляки.Но былое ничем не заменишь.От себя никуда не уедешь.И несутся оттуда звонки…

«Если женщина исчезает…»

Если женщина исчезает,Позабыв, что она твой друг, –Значит, мир ее кем-то занят.До былого ей недосуг.Если женщина пропадает,Не веди с ней ревнивый торг.Значит, кто-то другой ей даритНепонятный тебе восторг.

«На фоне бедности российской…»

На фоне бедности российскойПостыдна роскошь торгашей.Засилье «мерсов» и «поршей».Банкеты, бриллианты, виски…А где-то старики над мискойДобреют от чужих борщей.

«О, как порой природа опрометчива!..»

О, как порой природа опрометчива!То подлеца талантом наградит,То красотой поделится доверчивоС тем, за кого испытываешь стыд.

«Уже ничто от бед нас не спасает…»

Уже ничто от бед нас не спасает.Надежда, как и боль, – невмоготу.Вот так под фарой мчится заяц,Не смея прыгнуть в темноту.Над ним мерцают тускло звездыИ света злое колдовство.И лишь нежданный перекрестокСпасет от гибели его.

«Неважно, кто старше из нас…»

Неважно, кто старше из нас,Кто моложе.Важней, что мы сверстникиГорьких времен.И позже история все подытожит.Россия слагалась из наших имен.

«Я из этого времени выпал…»

Я из этого времени выпал.Как из Родины выбыл.И мы уже не считаем потерь –Кто там в какой стране.Хорошо, что меня не оставила ТверьС отчаяньем наедине.

Иерусалим

«Какая-то неясная тревога…»

Какая-то неясная тревогаМне сердце вечерами холодит.То ль ждет меня опасная дорога,То ль рухну я под тяжестью обид,То ли с тобою что-нибудь случится.И я не знаю, как предостеречь.То ли из сердца улетела птицаИ замерла возвышенная речь.

«Я эти стихи для тебя написал…»

Я эти стихи для тебя написал.Прочтешь – сохрани иль порви.Душа твоя – это единственный зал,Где верят стихам о любви.Когда же судьба мне поставит печатьНа пропуск уйти в мир иной,Я знаю – в том зале все будут звучатьСтихи, разлучившись со мной.

«Московская элита…»

Московская элитаСобой увлечена.И все в ней знаменито.И всем вершит она.В ней есть свои кумирыИ гении свои…Роскошные квартиры.Престижные чаи.

«Поэзия в опале…»

Поэзия в опале.В забвенье имена.О, как мы низко пали,Как пала вся страна.И что теперь мне делатьБез помыслов своих?И вскинут флагом белымМой одинокий стих.

«Что же натворили мы с Природой?!..»

Что же натворили мы с Природой?!Как теперь нам ей смотреть в глаза,В темные отравленные воды,В пахнущие смертью небеса?Ты прости нас, бедный колонок,Изгнанный, затравленный, убитый…На планете, Богом позабытой,Мир от преступлений изнемог.

«Это вечная тема…»

Это вечная тема –Конфликт поколений.И когда нас не будет –Продолжится спор.Это было до нас,Это будет со всеми.Ведь былое – грядущемуВечный укор.

«Живу в красотах пасмурного дня…»

Живу в красотах пасмурного дня.И так легко мне под дождями дышится.Но лишь одно здесь мучает меня:Не пишется.

«Ты верни, судьба, мне прежний голос…»

Ты верни, судьба, мне прежний голос.Ненависть вложи в мои слова.Наша жизнь жестоко раскололасьНа ворье и жертвы воровства.

«Я забываюсь работой и музыкой…»

Я забываюсь работой и музыкой.Забываюсь от прошлых своих утрат.Не хочу, чтобы жизньСтала улицей узенькой,Откуда дороги нам нет назад.

«Как на земле сейчас тревожно!..»

Как на земле сейчас тревожно!И все страшней день ото дня.Не потому ль один и тот жеКошмар преследует меня.Как будто я смотрю в окошко,Где, сажей в космосе пыля,Как испеченная картошка,Несется бывшая земля.

«Нам Эйнштейн все объяснил толково…»

Нам Эйнштейн все объяснил толково,Что не абсолютен результат.И порою вежливое словоМного хуже, чем привычный мат.

«Богачам теперь у нас почет…»

Богачам теперь у нас почет.Нет авторитета выше денег.Жизнь «крутых» размеренно течетБез тревог, без боли и сомнений.Под рукой счета, престижные посты.Визы в паспортах – на всякий случай.Кажется им с этой высотыВся Россия муравьиной кучей.

«Если ты вдруг однажды уйдешь…»

Если ты вдруг однажды уйдешь,Не оставив надежды на чудо,Я скажу себе грустно: «Ну, что ж…Все прошло. Ничего не забуду…»И в душе не останется зла.Ни упреков, ни просьб, ни амбиций.Ты моею богиней была.А богиням лишь можно молиться.

«ТВ в России – нудный сериал…»

ТВ в России – нудный сериал,Сработанный из лоскутков рекламы.Но кто-то в промежутках разбросалИ «Новости», и прочие программы.

«Я стою у могилы Сергея Есенина…»

Я стою у могилы Сергея Есенина.И ромашки печально кладу на плиту.Он любил их при жизни.И рвал их рассеянно.И воспел эту землюВ дождях и цвету.

«Ты еще не можешь говорить…»

Ты еще не можешь говорить.И о жизни ничего не знаешь.Спит в тебе мальчишеская прыть.Неизвестно, кем ты в жизни станешь.Как все дети, ты смешон и мил.И, хотя еще так мало прожил,Все ты в нашем доме изменил.И, наверно, нас изменишь тоже.

«Приватизировав экран…»

Приватизировав экран,Чиновник вышел в шоу-мены.Но в этом был один изьян –Не знал он в жажде славы меры.

«Прошу прощенья у друзей…»

Прошу прощенья у друзейЗа нетерпимость и бестактность.Умчалась юность, как газель.Явилась старость, словно кактус.Но я, как прежде, однолюб.Влюбляюсь в день, который будет.Прошу прощения на людяхЗа то, что в юности был глуп.За то, что в старости зануден.

«Я с женщинами спорить не могу…»

Я с женщинами спорить не могу.Не потому, что все переиначат.А потому, что лошадь на скакуНе стоит останавливать…Пусть скачет.

«Пока мы боль чужую чувствуем…»

Пока мы боль чужую чувствуем,Пока живет в нас сострадание,Пока мечтаем мы и буйствуем, –Есть нашей жизни оправдание.Пока не знаем мы заранее,Что совершим, что сможем вынести, –Есть нашей жизни оправдание…До первой лжи иль первой хитрости.

«Мы вновь летим в чужую благодать…»

Мы вновь летим в чужую благодать.В чужой язык, к чужим пейзажам.Но вряд ли мы кому-то скажем,И даже вида не покажем,Как тяжело Россию покидать.

«Три года мучений и счастья…»

Три года мучений и счастья,Три года любви и разлук.Как хочется в дверь постучаться,Увидеть восторг и испуг.

«Не говорю тебе – “Прощай!”…»

Не говорю тебе – «Прощай!»Земля Христа, страна Давида.Но есть во мне одна обида,Одна безмерная печаль,Что поздно я пришел сюда.Что лишь на грани жизни долгойВзошла во мне твоя Звезда,Соединясь с зарей над Волгой.

«Не знаю, сколько мне судьба отмерит…»

Не знаю, сколько мне судьба отмерит,Но если есть в запасе год,Вернусь на озеро Киннерет,Построю там библейский плот.И уплыву на нем в легенду.По той воде, где шел Христос.И красоту возьму в аренду,Ту, что увидеть довелось.

«Я вспомнил Волгу возле Иордана…»

Я вспомнил Волгу возле Иордана.И это было радостно и странно.И музыка воды во мне звучала,Как будто нас одна волна качала.

«Над горами легкая прохлада…»

Над горами легкая прохлада.И чисты, как слезы, небеса.У развалин крепости МасадаСлышатся мне чьи-то голоса.

«Мне в Россию пока нельзя…»

Мне в Россию пока нельзя.Я умру там от раздражения.Дорогая моя земля.Бесконечное унижение.Безнадежная нищета.Наворованные богатства.От обмана до хомутаУместилось родное братство.

Иерусалим

«Столько накопилось в мире зла…»

Столько накопилось в мире зла, –Сколько в небе окиси азота.Чересчур земля моя мала,Чтоб вместить все беды и заботы.Потому-то и живут во мнеЧья-то боль, отчаянье и горе.Спят спокойно мертвые в земле.А живым – ни счастья, ни покоя…

«Годы – как кочующие звезды…»

Годы – как кочующие звезды,Что глядят прозрачно с вышины.Вспоминаю прожитые вёсны.Забываю виденные сны.Я о них печалиться не стану.И по мне ты, юность, не грусти.Вышел я однажды рано-рано.Солнце в небе… Я еще в пути.

1978–2003

Мы – дети Пасмурного времени

Мы – дети Пасмурного времени.На нас лежит его печать.В моей душе, как в старом Бремене,Устала музыка звучать.

«Мы – дети Пасмурного времени…»

Мы – дети Пасмурного времени.На нас лежит его печать.В моей душе, как в старом Бремене,Устала музыка звучать.Но не молчанье удручает,А безнадежность тишины.Никак корабль наш не отчалитОт берегов чужой вины.А так хотелось выйти в море,В его простор и звездопад!Где мир приветлив, как «Good morning»,И справедлив – как русский мат.

2001

«Я в равенство не верил никогда…»

Я в равенство не верил никогда.Прощай, экономическое чудо.Кому – богатство, а кому – нужда.Кому – хоромы, а кому – лачуга.Права и льготы у былых вельможЗабрали, чтоб отдать их депутатам.Певцы сменились, да осталась ложь.И стрелки мчат по старым циферблатам.Уходят годы, а в моем краюРодные деревеньки так же жалки.Учительницу первую моюЛишь выселила смерть из коммуналки.

1993

«А Россия сейчас, как Голгофа…»

А Россия сейчас, как Голгофа.Мы несем обреченно свой крест.Никогда нам так не было плохо.Кто-то грустно готовит отъезд.Век двадцатый уходит в былое.И мое поколение с ним.А грядущее скрыто за мглою.Неужели мы все повторим?!Повторим эти братские войны,Обворованный банками быт.Мы теперь безнадежно спокойны,Если даже смеемся в кредит.А мое поколенье в опалеИ у времени, и у властей.Жаль, что лет мы в войну не добрали,Было б легче в земле, чем на ней.Ничего не сумели крутые,На корысть израсходовав пыл.И осталась Россия без тыла,Потому что надежда – наш тыл.Невезучая наша державаПобирается где-то вдали…И от славы своей удержалаТолько имя великой земли.Неужели мы это позволим,Чтоб толпилась в прихожих она?!Мир от собственной жадности болен,Как от власти Россия больна.И порой опускаются рукиУ достойных ее сыновей.Рядом с ней – мы с Россией в разлуке,В первый раз разуверившись в ней.И она от реформ натерпелась,До сих пор не поднявшись из тьмы…И ничья не спасет ее смелость,Если это не сделаем мы.

1998

«Наше время ушло…»

Наше время ушло…Это мы задержались,Потому что Россия без нас пропадет.Мы свободой уже допьяна надышались.И не раз заслоняли ее от невзгод.И да будет счастливым грядущее время!А когда нас не станет,Не делайте вид,Будто не было нас…В землю брошено семя.Собирать урожай вам еще предстоит.Наше время ушло…Мы чуть-чуть задержались,Потому что с себя не снимаем вину.Как мое поколенье унизила жалость,Так унизили бедностью нашу страну.

1998

Шестидесятники

Как бы бедно мы ни жили,Нас разденут короли.Мы в стране своей чужие,Словно старые рубли.На пиру былых развалинМы остались не у дел.Так страну разворовали,Что сам Гиннесс обалдел.Мы по-прежнему наивны,Молча верим в честный труд.Но под звук былого гимнаСнова нашу жизнь крадут.У воров богатый опытКрасть под носом у властей.А пока их всех прихлопнут,Кожу нам сдерут с костей.Все боролись с той напастью –От Петра и до ЦК.Но ворье хитрее власти,Если есть в верхах рука.Кто-то лечь хотел на рельсы,Чтобы жизнь переменить,Кто-то нас мечтал по-сельскиКукурузой накормить.Только жизнь не стала раем.Как не стал порукой гимн.Власть мы сами выбираем,Чтоб потом и выть самим.И, намаявшись работой,Разуверившись в любви,Мы уходим в анекдоты,Чтобы слезы скрыть свои.

2002

«Ненадежные друзья…»

Ненадежные друзьяХуже недругов крутых.Эти, если бьют вподдых,Так иного ждать нельзя.Надо лишь держать удар,Чтобы знали наперед, –В чью бы пользу ни был счет,Мы из племени гусар.Ненадежные друзьяНенадежностью своейСтольких предали друзей,Честно глядя им в глаза.

2003

«Мне б научиться легко расставаться…»

Мне б научиться легко расставатьсяС тем, что уже не продолжится вновь:С эхом недавних похвал и оваций,С нежностью, не удержавшей любовь.Мне б научиться легко расставатьсяС теми, кто предал в отчаянный час.С улицей детства в цветенье акаций,С песней, которая не удалась.Я ж до сих пор тяжело расставалсяС тем, с чем проститься настала пора:С музыкой нашего первого вальса,С прошлым, что было грядущим вчера.

2002

«Запад развалил державу нашу…»

Запад развалил державу нашу.Ну, а мы лишь тупо помогли.И теперь разваливаем дальше…Позабыв про суд и гнев земли.Может быть, пора остановиться?Сохранить себя и свой престиж?Но пока нас учит заграница –Ничего уже не возвратишь.Ни стыда перед похабным словом,Что поссорит душу с красотой,Ни почета к тем седоголовым,Что остались где-то за чертой.Все равно я верую в наш разум,В здравый смысл российских мужиков….Нас не испугаешь медным тазом,Не удержишь в ржавчине оков.

2004

Гадание на книге

Анатолию Алексину

Гадаю по книге поэта…Страницу открыв наугад,Вхожу в чье-то горькое летоИ в чей-то измученный взгляд.Мне грустно от этих страданий,От боли, идущей с лица.И я, позабыв о гаданье,Читаю стихи до конца.И вновь открываю страницу,Чтоб сверить с судьбою своейЛетящую в прошлое птицуСреди догоревших огней.Гадаю по книге поэта,А кажется – просто идуПо улице, вставшей из света,Хранящей ночную звезду.По жизни, ушедшей куда-то,И памяти долгой о ней.Иду, как всегда, виноватоПо горестям мамы моей.И весь я отныне разгадан,Открыт, как вдали облака.Иду от восходов к закатам,Пока не погаснет строка.

2000

Вежливый чин

Раньше тебя родилась твоя вежливость,Все заменив – и порывы, и честь.Душу твою я напрасно выслеживал…Нету души…Только вежливость есть.Как же ты вежлив бываешь в общении:Просьбе с улыбкой откажешь.Солжешь…Кто-то, поверив умелому щебету,Примет за правду лукавую ложь.Ну, а Россия по-прежнему бедствует…Стелишь ты мягко, да жестко ей спать.И с нищетою бесстыдно соседствуетНовая знать.

2003

Вождь

Предайте его земле.Он столько ей зла принес.Россия была во мгле,Почти слепая от слез.Измученная нуждой,Порастеряв народ,Осталась она вдовойВ тот непотребный год.Предайте земле его.Не мучайте скорбный дух.Ушло его торжествоИ факел давно потух.И хватит портретов намИ памятников его.А Мавзолей – не Храм.И мумия – не божество.

1984–2004

Поэты и власть

Власти нас не жалуют вниманием.Был бы ты банкир иль олигарх, –Мог, к примеру, на проект дать мани им.А какая выгода в стихах?!Власти нас вниманием не жалуют.Мы не гоним нефть, не шьем бюджет.И стихи для них – подобно жалобе,Если гонор власти не воспет.Ну, а то, что дарим мы надежду,В душах зажигаем добрый свет, –Это безразлично самодержцам.Прибыли от вдохновенья нет.Но и эта власть уйдет когда-то,Уступив другим чинам черед…У поэзии – всего одна лишь дата,Та, что ей определит народ.

2004

«Никогда не читал анонимок…»

Никогда не читал анонимок.Я на эти дела не горазд.Было все в моей жизни взаимно –От признаний до горестных фраз.Презирать иль любить анонимно,Все равно что на пальцах игратьФугу Баха иль музыку гимна,Или складывать фиги в тетрадь.Никогда не терпел анонимок,Закрывал свой покой на засов…Мне понятней молчание мима,Чем трусливые выпады слов.

2004

«С тех горючих дней «Норд Оста»…»

С тех горючих дней «Норд Оста»Не стихает в сердце боль.До чего же было простоЗавязать с Москвою бой.До чего же просто былоПо свободному пути,Обернув себя тротилом,Прямо к сцене подойти.Обандитился наш город…И теперь любой хиляк,Что с утра уже наколот,Может всех перестрелять.А менты на перехватеВновь очнутся в дураках.Скоро нам страны не хватитУместить свой гнев и страх.И тревожно время мчится,Словно горькая молва.Хороша у нас столица –Криминальная Москва.

2003

Черный лебедь

Памяти Владимира Высоцкого

Еще одной звезды не стало.И свет погас.Возьму упавшую гитару.Спою для вас.Слова грустны, мотив невесел,В одну струну.Но жизнь, расставшуюся с песней,Я помяну.И снова слышен хриплый голос.Он в нас поет.Немало судеб укололосьО голос тот.А над душой, что в синем небе,Не властна смерть.Ах, черный Лебедь, хриплый Лебедь,Мне так не спеть.Восходят ленты к нам и снимки.Грустит мотив.На черном озере пластинкиВновь Лебедь жив.Лебедь жив…

1982

«Мне судьба не оставила шанса…»

Юрию Полякову

Мне судьба не оставила шансаЖить иначе, чем некогда жил.И когда я не с теми общался,И не с теми бездумно дружил.Лучезарно неслась моя юностьМимо чьих-то невзгод и обид.Перед сильными мира не гнулась,Не искала высоких орбит.Жил, как жил…Не стыдясь прожитого,Не грустя по былым временам.Ничего, кроме доброго слова,Я не брал у судьбы своей внайм.

2000

«Как мне больно за российских женщин…»

Как мне больно за российских женщин,Возводящих замки на песке…Не за тех, что носят в будни жемчугИ с охраной ездят по Москве.Жаль мне женщин – молодых и старых,Потемневших от дневных забот,Не похожих на московских барыньИ на их зажравшийся «бомонд».Что же мы позволили так жить им,Не узнавшим рая в шалаше…Уходящим, словно древний Китеж…С пустотой в заждавшейся душе.

2004

«Отшумели выборы…»

Отшумели выборы…РаспроданВесь пиар и весь рекламный бум.Власть предпочитает быть с народомС голубых экранов и трибун.А Россия так же в бедах корчится.Негодует, мучится, скорбит.Вымирает в гордом одиночествеОт недоеданья и обид.Вновь Россию краснобаи кинули,Потому что верила она.Машет птица бронзовыми крыльями,Но взлететь не может с полотна.

2004

«А в метро на переходах…»

А в метро на переходахМного нищих, как в войну.Просят денег у народа,Ну, a кто подаст ему?Раскошеливайся, Запад!Аппетит неукротим.Мы стоим на задних лапах,Потому что есть хотим.А поодаль барахолка.Вся Москва торгует тут.Ждать, наверное, недолго –И страну распродадут.И, устав от словоблудий,Я кричу у стен Кремля:– Что же с нами завтра будет?Что же с нами будет, бля?!

1995

«Разворована Россия…»

Разворована Россия.Обездолена страна.Никого мы не просилиЖизнь менять и времена.Но уже нам жребий роздан.И подсунут новый миф…Так же вот крестьян в колхозыЗагоняли, не спросив,Как теперь нас гонят к рынку,Будто к собственной беде.Ты ловись, ловися, рыбка,В мутной рыночной воде.И уж вы «не подведите»,Олигархи-рыбаки…Я иду к строке на митинг,Всем запретам вопреки.

2003

«Я отвык от России…»

Я отвык от России.И сказала она:«Где вас черти носили?Я – другая страна.Та, которую знал ты,Отгуляла свое,Где ни взрывы, ни залпыНе терзали ее».Что ж ты сделала с нею,Голубая шпана,Что теперь всех беднее,Всех несчастней она?!И кричит Кахамада:«Чтоб воскреснуть стране,Крест поставить бы надоНа замшелом старье».Вымирайте без музык,Ветераны войны.Вы большая обузаДля любимой страны.Пусть приходит скорееК нашим бабушкам смерть.Сколько можно на шееУ России сидеть.Пусть повесточки на домИм из моргов несут.И тогда кахамадамБудет кайф и уют.

2000

Памяти Сергея Юшенкова

В этой жизни фатальнойВсе во власти Небес.Из колоды игральнойКарту вытащил бес.И была эта картаЧерным знаком судьбы…Ты признался мне как-то,Что устал от борьбы.От бесплодных баталий,И предательств друзей.В этой жизни фатальнойТы был искренен с ней.Ах, Сережа, Сережа,Дорогой мой земляк,Без тебя здесь все то же:Тот же гимн, тот же флаг.Между властью и долгомТа же Дума сидит.Не поймешь ее толком –Чей она сателлит.Жаль, что век уже прожит.Твой, упавший во тьму.Ты прости нас, Сережа,За чужую вину.И за то, что ни завтра,Ни потом, никогдаНе вернешься внезапноВ мир, где крепнет вражда.И за то, что уходятНе по воле своейТе, чья память в народеВсе грустней и грустней.

2003

Лица кавказской национальности

Мы живем в тисках крутой формальности –И уже на подозренье весь Кавказ.И лицо чужой национальностиПочему-то раздражает нас.Я смотрю в растерянные лица.Чувствую, как в них бунтует кровь.Наша всенародная столицаВыборочно дарит им любовь.Нам бы всем по-доброму собраться,Недоверье поборов и страх.Но уходят в горы новобранцыИ лютует ненависть в горах.Мы и раньше уходили в горыВ окруженье дружбы и любви.А теперь влиятельные ворыГреют руки на чужой крови.

2003

Из прошлого

О друге своем узнаю от других.Он мечется где-тоМеж дел и свиданий.И дружба моя –Как прочитанный стих –Уже затерялась средь новых изданий.О друге своем узнаю из газет.Он строго глядитС популярной страницы.Ну что же, на «нет»И суда вроде нет.Не пивший вовек,Я хочу похмелиться.О друге своем вспоминаю порой.Читаю открытки его и записки.Но кто его тронет –Я встану горой,Поскольку священны у нас обелиски.

1978

Чиновнику

За вами должность, а за мною имя.Сослав меня в почетную безвестность,Не справитесь вы с книгами моими, –Я всё равно в читателях воскресну.Но вам такая доля не досталась.И, как сказал про вас великий критик, –Посредственность опасней, чем бездарность.А почему – у классика прочтите.Кайфуйте дальше – благо, кайф оплачен.Он вам теперь по должности положен.Но только не пытайтесь что-то значить –Чем в лужу сесть, сидите тихо в ложе.

1999

Солдатские матери

Матери солдат, воюющих в Чечне,Все еще надеются на чудо.И в тревоге ждут вестей оттуда.И свои проклятья шлют войне.Те, кто могут, едут на войну,Чтобы вырвать сыновей из ада.Власть считает – все идет как надо.Лишь бы на себя не брать вину.Но позора этого не смыть,Не сокрыть его верховной ложью.Материнский суд, что кара Божья,Не позволит ничего забыть.

1995

Сторожа

Что-то много у насРазвелось сторожей.Своровали страну –И теперь сторожат:Бедняков – от огромныхСвоих барышей.От властей сторожатНа себя компромат.Кто чего сторожит,То ему и в доход:Нефтяная трубаИли телеэкранПри любой непогодеПроценты дает.Был бы лишь наготовеШирокий карман.При раскладе такомНе при деле народ.Не при деле лукавыхСвоих сторожей.И когда они делятПривычный доход,Всех стороннихИз барского дома – взашей.Правда, есть у согражданВозможность одна –Посмотреть по ТВЖизнь высоких господ.И когда в нищетеПрозябает страна,У экранов кайфуетНаивный народ.

2000

«Президенты сменяют друг друга…»

Президенты сменяют друг друга.Только жизнь наша без перемен.Всё никак мы не выйдем из круга,Не поднимем Россию с колен.Как жилось моим сверстникам трудно,Так и дальше придется им жить.Президенты сменяют друг друга,Продолжая былому служить.И с усердьем бюджет наш латают,Как латает портниха штаны.Мы сбиваемся в легкие стаиВ ожидании новой весны.И она в свое время приходит,Растянув журавлиную нить…И пока есть надежда в народе,Может всё он понять и простить.

1999

«Мы все из XX века…»

Мы все из XX века,Из Времени бед и побед,Где каждая жизнь – словно вехаДля тех, кто отправится вслед.И ты из XX века,Из времени горьких утрат.Разбитая молнией ветка.Печальный ее листопад.И долго ль придется скитатьсяСредь новых имен и идей?Не лучше ли было остатьсяВ том веке, в эпохе своей…

2001

Касты

Всю страну поделили на касты…Каста власти и каста вельмож –Это ныне и есть государство.Только нам этот кукиш негож.Поделили на касты Россию…И, слагая свой выгодный миф,От соблазнов вконец обессилев,Верит власть, что раздел справедлив.Но при этом разделе досталасьМиллионам моих земляков –Непосильная горькая старость,Унижающий звон медяков.Поделили Россию на касты…Возродили в плебеях господ:Все на выдумки ныне горазды.Но при чем здесь Российский народ?..

2001

«Сколько же вокруг нас бл-ва!..»

Сколько же вокруг нас бл-ва!Как в рулетке – ставок…Не хочу приспособляться.Воевать не стану.С кем сражаться-то? С ворами?!С их придворным званием?Я и так опасно раненРазочарованием.Жизнь пошла не по законам, –Провались всё пропадом!Припаду к святым иконам,Помолюсь им шепотом.Всё, что нам с тобою надо, –Во Всевышней власти:Чтоб от взгляда и до взглядаУмещалось счастье.

2000

«Смерть всегда преждевременна…»

Смерть всегда преждевременна.И с годами сильнейВ нас бессмертная, древняяЗреет ненависть к ней.Сколько ты бы ни прожил,Что ни сделал бы ты –Это все станет прошлымС подведеньем черты.Сколько ты бы ни сделал,Все покажется мало –От вакцины ПастераДо интеграла…Сделать многое хочется,Даже что-то в запас.Чтобы жизнь, как пророчество,Непременно сбылась.

1963

Я сбросил четверть века…

Я сбросил четверть века,Как сбрасывают вес.Луч из созвездья ВегаКо мне сошел с небес.

«Я сбросил четверть века…»

Алексею Пьянову

Я сбросил четверть века,Как сбрасывают вес.Луч из созвездья ВегаКо мне сошел с небес.И высветил те годы,Что минули давно,Где жили мы вольготно,И честно, и грешно.Еще в стране порядокИ дальние друзьяДушою с нами рядом,Как им теперь нельзя.Еще у нефти с газомВ хозяевах – страна.И нет гробов с Кавказа,И не в чести шпана.Еще читают книгиВ трамваях и метро.И не сорвались в крикеНи совесть, ни добро.Как жаль, что всё распалось…И братская земляТеперь в крови и залпах.И надо жить с нуля.И все мои потери,И горести твоиУже стучатся в двериС угрозой: «Отвори!»Я сбросил четверть векаИ ощутил себяАзартным человеком,Сорвавшимся с седла.

2001

«Пока мои дочери молоды…»

Пока мои дочери молоды,Я буду держаться в седле.А все там досужие доводыО годах… – Оставьте себе.Пока мои внуки готовятсяПодняться на собственный старт,Я мудр буду, словно пословица.И весел, как детский азарт.И пусть им потом передастсяИ опыт мой, и ремесло…А мне за терпенье воздастся,Когда они вскочат в седло.

2000

«Нам жизнь дается напрокат…»

Виктору Бехтиеву

Нам жизнь дается напрокатЛишь на один сезон.Пытаюсь выведать у карт,А где мой горизонт.Где та нежданная черта,Что обозначит край.И как же все-таки простаДорога в ад и в рай.Да будет долгим тайный срок,Отпущенный судьбой.Я в этой жизни был игрок.Я рисковал собой.И подводил меня азарт,И к звездам поднимал…Пытаюсь выведать у карт,Где мой девятый вал.

2004

«Все придет, и все случится…»

Азику Сигалу

Все придет, и все случится.Но приметы говорят:Не ищите встреч с волчицей,Охраняющей волчат.Не сердитесь по-пустому –Мы стареем от обид.Долгий путь к родному домуПусть не будет позабыт.Все придет, и все случитсяВ этой жизни непростой.Не кончается границаМежду делом и мечтой.Не спешите быстрой птицейПо годам и по судьбе.Все придет, и все случится.Знаю это по себе.

1995

«Я в зоне риска…»

Я в зоне риска…Время, что настало,И есть та зона риска для меня.Еще один промчался полустанок.И в тайном списке меньше на полдня.Я в зоне риска…Каждое мгновеньеПоследним может оказаться вдруг.И обернулось риском вдохновенье.Но мне об этом думать недосуг.Я в зоне риска…И в напевах звонницВновь забываю про свои года.Из всех моих доверчивых поклонницЛишь ты одна осталась молода.И я прошу у Господа отсрочки.Не так уж много у меня грехов.Еще я не успел поставить точкиВ десятках ненаписанных стихов.И зона счастья рядом с зоной риска.Живу взахлеб – то влет, то наугад.Вот снова солнце опустилось низко.И вновь пережидаю я закат.

2004

Моим читателям

Когда надежда вдруг провиснетИ вера падает во мне,Я вновь читаю ваши письма,Чтоб выжить в горестной стране.Исповедальная РоссияГлядит с бесхитростных страниц,Как будто сквозь дожди косыеЯ вижу всполохи зарниц.За каждой строчкой чья-то доля,Мечта, обида или грусть.О, сколько в мире бед и боли!И как тяжел их горький груз.И перехватывает горлоОт этих трепетных страниц.Не знаю, кто еще так гордоМог выжить и не падать ниц.Благодарю вас за доверье,За эти отсветы любви…И если я во что-то верю,То потому лишь,Что есть вы.

2003

«Я к врагам теряю интерес…»

Я к врагам теряю интерес.Не встречаю глупости обидой.Я иду молве наперерез,Столько раз в ее лохани мытый.На чужую зависть отмолчусь…Злые люди чем-то очень схожи.Я их козни знаю наизусть,Ибо много пережил и прожил.Я иду сквозь боль и пересуд,Потирая на ходу ушибы.Пусть они не скоро заживут.Но за то отучат от ошибок.

2004

«Нелегко нам расставаться с прошлым…»

Иосифу Кобзону

Нелегко нам расставаться с прошлым,Но стучит грядущее в окно.То, что мир и пережил, и прожил, –Музыкой твоей освящено.Жизнь спешит… Но не спеши, Иосиф.Ведь душа по-прежнему парит.Твой сентябрь, как Болдинская осень,Где талант бессмертие творит.Ты сейчас на царственной вершине.Это только избранным дано.То добро, что люди совершили, –Музыкой твоей освящено.Вот уже дожди заморосили.Но земле к лицу янтарный цвет.Без тебя нет песен у России.А без песен и России нет.

1997

«Мы на Земле живем нелепо!..»

Ольге Плешаковой

Мы на Земле живем нелепо!И суетливо… ПотомуЯ отлучаюсь часто в небо,Чтобы остаться одному.Чтоб вспомнить то, что позабылось,Уйти от мелочных обид,И небо мне окажет милость –Покоем душу напоит.А я смотрю на Землю сверхуСквозь синеву, сквозь высоту –И обретаю снова веруВ земную нашу доброту.И обретаю веру в счастье,Хотя так призрачно оно!.Как хорошо по небу мчаться,Когда вернуться суждено!Окончен рейс… Прощаюсь с небом.Оно печалится во мне.А всё вокруг покрыто снегомИ пахнет небом на Земле.И жизнь не так уж и нелепа,И мир вокруг неповторимТо ль от недавней встречи с небом,То ль снова от разлуки с ним.

1979

Предсказание

Я люблю смотреть, как мчится конницаПо экрану или по холсту…Жаль, что всё когда-то плохо кончится,Жизнь, как конь, умчится в пустоту.Всё когда-нибудь, к несчастью, кончится.Солнце станет экономить свет.И однажды выйдут к морю сочинцы –Ну а моря и в помине нет.То ли испарится, то ли вытечет,То ли всё разрушит ураган…И Господь планету нашу вычеркнетИз своих Божественных программ.И она в космические далиУлетит среди других планет…И никто ей песен не подарит,Не вздохнет, не погрустит вослед.И Земля вовеки не узнает,Что часы остановили ход…Оборвется наша жизнь земная,Хоть недолог был ее полет.

2001

«Снова зажигаю в доме свечи…»

Снова зажигаю в доме свечи.Всматриваюсь в прожитую даль.Мы одни… И праздник наш не вечен.Жаль.Я когда-то безмятежно думал,Если жизнь начнут ломать с хребта,Мне помогут молодость да юмор.Ни черта…А еще в друзей я верил свято.Впрочем, это – как игра в лото, –Не сошлось… А кто же виноват-то?Да никто.И выходит, что напрасно верил,Как напрасно я «качал» права.Жизнь прошла сквозь беды и потери.И жива.Все обиды я возьму на память,Ибо в них душа твоя слаба…И пылают свечи между нами.И слова.

2000

После нас

А. Вознесенскому

Все будет так же после нас.А нас не будет.Когда нам жизнь сполна воздаст –У мира не убудет.По небу скатится звездаСлезой горючей.И не останется следа –Обычный случай.Я вроде смерти не боюсь,Хотя нелепоПорвать загадочный союзЗемли и неба.Пусть даже ниточкой одной,Едва заметной,Став одинокой тишинойНад рощей летней.Негромкой песней у огня,Слезою поздней.Но так же было до меня.И будет после.И все ж расстаться нелегкоСо всем, что было.И с тем, что радостно влеклоИ что постыло.Но кто-то выйдет в первый разВновь на дорогу.И сбросит листья старый вязУ наших окон.Все будет так же после нас.И слава богу!

1980

«Еще не спел я главной песни…»

Еще не спел я главной песни,Хотя прошло немало лет.И я взошел на ту из лестниц,Откуда дальше хода нет.Успею или не успеюОткрыться людям до конца?Чтоб рядом с песнею моеюДобрели взгляды и сердца.«Успеешь… – шелестят страницы.И не казнись пустой виной…»Быть может, что-нибудьПродлитсяВ душе людей,Воспетых мной?

1978

«Я ничего и никому не должен…»

Я ничего и никому не должен.Не должен клясться в верности странеЗа то, что с ней до нищеты я дожил.За то, что треть земли моей в огне.Я ничего и никому не должен.Мне «молодые волки» не указ.Они, конечно, много нас моложе,Но вовсе не талантливее нас.И новый мир по-старому ничтоженСреди своих раздоров и корыт.Я ничего и никому не должен,Поскольку никогда не жил в кредит.

1992

«Как весны меж собою схожи…»

Как весны меж собою схожи:И звон ручьев, и тишина…Но почему же все дорожеВновь приходящая весна?Когда из дому утром выйдешьВ лучи и птичью кутерьму,Вдруг мир по-новому увидишь,Еще не зная, почему.И беспричинное весельеВ тебя вселяется тогда.Ты сам становишься весенним,Как это небо и вода.Хочу веселым ледоходомПройтись по собственной судьбе.Или, подобно вешним водам,Смыть все отжившее в себе.

1964

«Кто на Западе не издан…»

Василию Лановому

Кто на Западе не издан,Тот для наших снобов ноль.Я ж доверил русским избамИ любовь свою и боль.Исповедывался людям,С кем под небом жил одним.Верю я лишь этим судьям.И подсуден только им.Не косил глаза на Запад.Не искал уютных мест.И богатств здесь не нахапал.Нес, как все, свой тяжкий крест.И России благодарен,Что в цене мои слова.Что они не облетают,Как пожухлая листва.

2003

«Мы меняемся с годами…»

Мы меняемся с годами.Набираем высоту.И встревоженно гадаем,Где споткнемся о черту.Сколько строк мы накосили,Огорчаясь и любя.Кто-то хочет стать в РоссииБольше самого себя.И сурово смотрит мастерВслед успеху моему.Он не любит, чтобы счастьеПриходило не к нему.Будь добрее, друг Евгений,Как пристало мастерам.Мы призванью не изменим.Изменяет дружба нам.Мы в поэзии не слабы.Но живем не для утех.И на всех достанет славы,Был бы подлинным успех.Мы меняемся с годами.Но мерцает прежний свет.Я дарю тебе на памятьНашу дружбу прошлых лет.

«В том, что рядом твое крыло…»

Бырганым Айтимовой

В том, что рядом твое крыло,Я, наверно, судьбе обязан.Мне на светлых людей везло,Как старателям – на алмазы.Мне на светлых людей везло,Как на музыку – речке Сетунь.И когда воцарялось зло,Я спасался их добрым светом.Говорят, чтобы сильным быть,Надо, чтобы душа парила…Ну, а мне по земле ходить,У нее набираться силы.И во власти земных красотВремя жизнь мою подытожит…Мне на светлых людей везет.Я ведь с ними светлею тоже.

2001

«Куда бы ни вела меня дорога…»

Куда бы ни вела меня дорога,Какие книги б ни легли на стол,Но в таинствах великого ВостокаЯ мудрость для души своей обрел.Перед бедой не опускаю руки.Перед врагом не отведу глаза…Хочу быть сильным в горе и в разлуке.И милосердным – как учил Хамза.Во мне живут и боль его, и память…В глазах моих о нем слеза дрожит.И пусть ложатся годы между нами, –Бессмертье их ему принадлежит.

1980

Круговая порука

Круговая порука для дружбы – закон.Круговая порука надежных имен.Кто-то мерзость сказал за спиною моей.Ты ответил от имени старых друзей.Потому что обиделся ты за меня.И теперь он боится тебя, как огня.Мы не столько гусары… – скорей гусляры.Но приветливы мы и добры до поры.А настанет пора – за себя постоим.Вспоминаю при этом Иерусалим….Мне в друзьях и врагах бесконечно везло.Побеждала надежность всегда – не число.Ну, а кто оплошал – да простит его Бог.То ли он не сумел, то ли просто не мог…А когда мы начнем уходить в никуда, –Вместе с нами уйдут – и бои, и вражда.И останется только великая грустьДружбы нашей с тобой,Знавшей всех наизусть.

2004

«Я друзьям посвящаю стихи…»

Андрею Гредасову

Я друзьям посвящаю стихи.Словно пестую маки в степи.Словно выстелил в поле коверИ в свой дом их на праздник привел.Я стихи посвящаю друзьям.Чтоб души не коснулся изъян.Не ушла доброта бы от нас.Чтобы свет ее вдруг не погас.Я друзьям посвящаю стихи.Я беру на себя их грехи,И заботы, и беды, и грусть.Ибо знаю их жизнь наизусть.Я хочу наши встречи продлить.Чтобы рядом в разлуке побыть.

2004

«Никогда ни о чем не жалейте вдогонку…»

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,Если то, что случилось, нельзя изменить.Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,С этим прошлым порвите непрочную нить.Никогда не жалейте о том, что случилось.Иль о том, что случиться не может уже.Лишь бы озеро вашей души не мутилось,Да надежды, как птицы, парили в душе.Не жалейте своей доброты и участья,Если даже за все вам – усмешка в ответ.Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство…Не жалейте, что вам не досталось их бед.Никогда, никогда ни о чем не жалейте –Поздно начали вы или рано ушли.Кто-то пусть гениально играет на флейте,Но ведь песни берет он из вашей души.Никогда, никогда ни о чем не жалейте –Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.Пусть другой гениально играет на флейте,Но еще гениальнее слушали вы.

1976

«Я счастлив с тобой и спокоен…»

Ане

Я счастлив с тобой и спокоен,Как может спокоен быть воин,Когда он выходит из битвы,В которой враги его биты.Мы вновь возвращаемся в город,Где серп в поднебесье и молот.Давай же – серпом своим действуйПо барству, по лжи и лакейству.А там по традиции давнейЯ молотом с маху добавлю.Нам так не хватало с тобоюРоссийского ближнего боя!Не все наши недруги биты,Не все позабыты обиды,Кому-то по морде я должен…И что не успел – мы продолжим.

2001