Читая "Людей Бездны", поражаешься современности звучания проблем городской бедноты начала века: "...Мы двинулись по узкой дорожке, посыпанной гравием. По обеим сторонам на скамьях сидели люди, уродливый и жалкий вид которых вызвал бы у Доре такой мрачный полёт фантазии, какого он не знал за всю свою жизнь. Скопище тряпья и грязи, отвратительные болезни, раны, кровоподтёки, хамство, уродство и непристойность. Дул холодный ветер, иные спали, закутавшись в свои лохмотья, другие пытались заснуть. Я насчитал там более десятка женщин - в возрасте от двадцати до семидесяти лет - и видел даже младенца, который спал на голой скамье, без одеяла, без подушки, и никого рядом с ним не было. Подальше шестеро мужчин спали сидя, прислонившись друг к другу. На соседней скамье разместилось семейство: жена дремала, держа на руках спящего ребёнка, а муж (или самец, если угодно) неумело чинил порванный башмак. Дальше женщина подравнивала ножом истрёпанный подол юбки, а другая, вооружившись иглой, зашивала какие-то лохмотья. Рядом мужчина держал в объятиях спящую женщину. Ещё один, весь в грязи, - видимо он побывал в канаве, - спал, уткнув голову в колени женщины лет двадцати пяти. Она тоже спала..." Чем не картина любого крупного российского вокзала? Кому не хотелось воскликнуть вслед за героем-исследователем этих очерков воскликнуть: "Ради бога, уйдёмте отсюда!"? Но поможет ли нам - среднему слою между богатыми и нищими, такое отстранение от проблемы? Джек Лондон описывает и этот социальный слой людей: "...среди хаоса и бедствий я обнаружил отдельные уголки, где царило относительное благополучие... По вечерам мужчины сидят на улице возле дома - трубка в зубах, на коленях ребёнок, а жёны их, собравшись кучками, сплетничают. Слышатся смех, шутки. Эти люди явно довольны существованием, ибо по сравнению с окружающей нищетой им живётся хорошо.