Божественная комедия. Чистилище

fb2
Данте Алигьери

«Божественная комедия. Чистилище» – вторая часть шедевральной поэмы великого итальянского поэта эпохи Возрождения Данте Алигьери (итал. Dante Alighieri, 1265 – 1321).*** Данте Алигьери заслуженно называют «отцом итальянской литературы». Заблудившись в дремучем лесу, Данте встречает поэта Вергилия, и отправляется с ним в путешествие по загробному миру. Пройдя девять кругов Ада, поэты оказываются в Чистилище, где находятся люди, успевшие перед смертью покаяться в своих грехах. Чтобы попасть в рай, они должны очиститься, испытав муки за свои прегрешения. Две другие части этого гениального произведения – «Ад» и «Рай». Данное издание содержит уникальный редкий перевод Дмитрия Мина, выполненный в 1855 году.

Перевел с итальянского размером подлинника

Дмитрий Мин

Песнь первая

Воззвание к музам. – Четыре звезды. – Катон.1. Готовый плыть по волнам с меньшей смутой,Поднял свой парус челн души моей,Вдали покинув океан столь лютый[1].4. И буду петь о той стране теней,Где очищается душа чрез звуки[2],Чтоб вознестись в небесный эмпирей.7. Восстаньте же здесь, мертвой песни звуки[3]:Я ваш певец, о хор небесных дев[4]!Возьми цевницу, Каллиопа, в руки[5]10. И слей с моею песнью тот напев,Пред коим смолкла дев безумных лира[6],В вас пробудившая бессмертный гнев! —13. Цвет сладостный восточного сапфира[7],Разлившийся в воздушной сторонеДо сферы первой чистого эфира[8],16. Восторгом взор мой упоил вполне,Лишь вышел я вслед по стопам поэтаИз адских бездн, так грудь стеснивших мне.19. Звезда любви, прекрасная планета[9],Во весь восток струила блеск с высот,Созвездье Рыб затмив улыбкой света.[10]22. Взглянув направо, созерцал я свод[11]Иных небес и видел в нем четыре[12]Звезды, чей блеск лишь первый видел род.[13]25. Играл, казалось, пламень их в эфире.О, как ты беден, север наш, с тех пор,Как блеска их уж мы не видим в мире!28. Едва от звезд отвел я жадный взорИ к северу опять направил очи,[14]Где уж исчез Медведиц звездный хор,[15] —31. Вот – одинокий старец в мраке ночи[16]С таким в лице величьем, что сыныНе больше чтут священный образ отчий.34. Брада до чресл, сребрясь от седины,Подобилась кудрям его, спадавшимС его главы на грудь, как две волны.37. Так озарен был лик огнем пылавшимСвятых тех звезд; что для моих очей[17]Он показался солнцем просиявшим.40. – Кто вы? и как чрез мертвый вы ручей[18]Из тюрьм бежали вечной злой кручины?[19]Он рек, колебля шелк своих кудрей.[20]43. Кто вас привел? кто осветил пучины,Когда вы шли из адской ночи вон,Навек затмившей страшные долины?46. Ужели ж так нарушен бездн закон?[21]Иль сам Господь решил в совете новом,Чтоб шел в мой грот и тот; кто осужден?[22]49. Тогда мой вождь и взорами, и словомМне подал знак потупить очи в дол,Склонить колена пред лицом суровым,[23]52. Сказав ему: – Неволей я пришел!Жена с небес явилась мне в юдоли,[24]Моля спасти его в пучине зол.[25]55. Но если ты желаешь, чтоб я болеОткрыл тебе, что нам дано в удел, —Я отказать твоей не властен воле.58. Последней ночи он еще не зрел,[26]Но так к ней близок был своей виною,Что обратиться вспять едва успел.[27]61. Как я сказал, был послан я ЖеноюСпасти его, и не было иныхПутей, как тот, где он идет за мною.64. Я показал ему все казни злыхИ показать теперь хочу то племя,Что очищается в грехах своих.67. Как шел я с ним, рассказывать не время;Небесной силой осенен был я,Тех подвигов мне облегчившей бремя.70. Дозволь ему войти в твои края!Свободы ищет он, которой цену.[28]Лишь знает тот, кто умер за нее.73. Ты знал ее, принявший ей в заменуСмерть в Утике, где сбросил прах одежд,[29]Чтоб просиять в день судный. Не из плену[30]76. Бежали мы! Смерть не смыкала веждЕму, и в ад Минос меня не гонит.Я из страны, где в горе, без надежд,[31]79. Тень Марции твоей поныне стонет[32]Все по тебе; о, старец пресвятой!ее любовь пусть к нам тебя преклонит.82. Семь царств твоих пройти нас удостой![33]Весть о тебе я к ней снесу вглубь ада,Коль ад достоин почести такой. —85. – Мне Марция была очей отрада,И в жизни той, он провещал в ответ,Моя душа была служить ей рада.88. Но ведь она в юдоли адских бед,И ей внимать мне не велят законы,Сложенные, как я покинул свет.[34]91. И если вас ведет чрез все препоныЖена с небес, то льстить мне для чего?Довольно мне подобной обороны.94. Иди ж скорей и препояшь егоОсокой чистой и, омыв ланиты,[35]Всю копоть ада удали с него,97. Чтоб спутник твой, туманом бездн повитый,Не встретился с божественным послом,У райских врат сидящим для защиты.[36]100. Весь остров наш, как видишь ты, кругом[37]Внизу, где волны хлещут в берег зыбкий,Порос по мягкой тине тростником,103. Затем что всякий злак, не столько гибкий,[38]Не мог бы там у бурных волн растиИ выдержать с волнами вечной сшибки.106. Оттоль сюда не должно вам идти;Смотри! уж солнце позлатило волны:Оно укажет, где вам путь найти.[39]109. Тут он исчез. И, вставши, я, безмолвный,[40]Приблизился к учителю и тамВперил в него мой взор, смиренья полный.112. И он мне: – Шествуй по моим стопам!Пойдем назад, куда долина горя[41]Склоняется к отлогим берегам.[42]115. Уже заря, со мглою ночи споря,[43]Гнала ее с небес, и я вдалиУж мог заметить трепетанье моря.[44]118. Как путники, что, наконец, нашлиПуть истинный меж пройденными даром.Так мы безлюдной той долиной шли.[45]121. И под горой, где спорит с дневным жаромРоса и, скрытая под тенью гор,Не вдруг пред солнцем улетает паром,[46] —124. Там обе руки тихо распростерУчитель мой над многотравным дерном.И я в слезах, потупя долу взор,[47]127. Поник пред ним в смирении покорном;Тут сбросил он с меня покровы мглы,Навеяны на лик мой адским горном.130. Потом сошли мы к морю со скалы,Не зревшей ввек, чтоб кто по воле рокаЗдесь рассекал в обратный путь валы.[48]133. Тут препоясал он меня осокой,И вот, – о чудо! – только лишь рукойКоснулся злака, как в мгновенье ока136. На том же месте вырос злак другой.[49]

Песнь вторая

Преддверие чистилища. – Ангел кормчий. – Казелла. – Катон.1. Уже склонилось солнце с небосклонаНа горизонт, его ж полдневный кругЗенитом кроет верх горы Сиона.[50]4. И, против солнца обращаясь вкруг,Из волн Гангеса вышла ночь с Весами, —Чтоб, став длинней, их выронить из рук,[51] —7. Так что Авроры светлый лик пред намиИз белого стал алым и потомОранжевым, состарившись с часами.[52]10. A мы все были на брегу морском,Как тот, кто, путь утратя в мире этом,Душой парит, a сам все в месте том,[53]13. И вдруг, как Марс, пред самым дня рассветом,На западе, на лоне синих вод,Сквозь пар густой сверкает красным цветом,[54] —16. Так мне блеснул (о, да блеснет с высотОн мне опять!) над морем свет столь скорый;Что с ним сравнить нельзя и птиц полет.[55]19. Чтоб вопросить о нем, на миг я взорыОтвел к вождю; потом взглянул и – се! —Уж он возрос и стал светлей Авроры.22. Со всех сторон над ним во всей красеБелело нечто; с белого ж покроваВниз падал блеск, подобный полосе;[56]25. Еще мне вождь не отвечал ни слова,Как верхний блеск уж принял образ крыл.Тогда поэт, познав пловца святого, —28. – Склони, склони колена! – возопил:Здесь ангел Божий! К сердцу длань! Отселе[57]Ты будешь зреть лишь слуг небесных сил.31. Без ваших средств, смотри, как мчится к цели!Наперекор всем веслам, парусам,Парит на крыльях в дальнем сем пределе.[58]34. Смотри, как он вознес их к небесам!Как режет воздух махом крыл нетленных!Им не седеть, как вашим волосам!37. Приблизясь к нам от граней отдаленных.Пернатый Божий лучезарней стал,Так что я глаз, сияньем ослепленных,40. Не мог поднять. И к брегу он присталС ладьей столь быстрой, легкой, что нималоКристалл волны ее не поглощал.[59]43. Стоял небесный кормчий у причала;В лице читалась благодать сама,В ладье ж сто душ и боле восседало.46. In exitù Israel от ярма[60]Египтян злых! все пели стройным хором.И все, что писано в стихах псалма.49. Их осенил крестом он с светлым взором;[61]Затем все вышли на берег, a он,Как прилетел, так скрылся в беге скором.52. Сонм пришлецов был местностью смущен;Очами вкруг искал он, где дорога,Как тот, кто чем-то новым удивлен.55. Со всех сторон из Солнцева чертогаСтруился день и тучей метких стрелСо средины неба гнал уж Козерога.[62]58. И новый сонм, как скоро нас узрел,Поднявши взор, сказал нам: Укажите:Коль можете, путь в горний тот предел.[63]61. На что Виргилий: – Может быть, вы мните,Что край знаком нам? Уверяю вас, —В нас путников себе подобных зрите.[64]64. Сюда привел пред вами лишь за часНас путь иной, столь пагубный и лютый,[65]Что в гору лезть – теперь игра для нас.67. По моему дыханью в те минуты[66]Заметивши, что я еще живой,Весь сонм теней вдруг побледнел от смуты.70. И как к гонцу с оливой вестовойНарод теснится, чтоб услышать вести,Топча один другого в давке той:[67]73. Блаженные так духи те все вместеУставили свой взор мне прямо в лик,Почти забыв о времени и месте.76. Один из них ко мне всех больше ник.Обнять меня так пламенно желая,Что сделать то ж он и меня подвиг.79. О, видная лишь взором тень пустая!Три раза к ней я руки простирал,К себе на грудь их трижды возвращая.82. От дива лик мой? видно, бледен стал,Затем что тень с улыбкой отступила,A я, гонясь, за нею поспешал;[68]85. Спокойней будь! – мне кротко возразила,Тогда, узнав ее, я стал молить,Чтоб не спеша со мной поговорила.88. И дух в ответ: – Как я привык любитьТебя, быв в теле, так люблю без тела.И я стою. Тебе ж зачем здесь быть?91. – Казелла мой! чтоб вновь достичь предела,[69]Где я живу, – иду на эту круть;Где ж ты, – сказал я, – медлил так, Казелла?[70]94. А он на то: – Его в том воля будь!Тот, кто берет, кого и как рассудит,[71]Пусть возбранял не раз сюда мне путь, —97. Все ж воля в нем по Вечной Правде судит.[72]И подлинно, три месяца, как всех[73]Приемлет он, кто с миром в челн прибудет.[74]100. Так вот и я, став у поморий тех.Где воды Тибра стали солью полны.[75]Был благостно им принят в челн утех, —103. На устье том, где он парит чрез волны.[76]Затем что там сбирается все то,Что не падет за Ахерон безмолвный.106. – О! если у тебя не отнятоИскусство петь любовь с ее тревогой,В которой слез мной столько пролито, —109. Утеш, – сказал я, – дух мой хоть немного,Затем что он, одетый в плоть и кровь,Так утомлен им пройденной дорогой.[77]112. – В душе со мной беседуя, любовь…[78]Так сладостно он начал петь в то время,Что сладость звуков будто слышу вновь.115. Мой вождь, и я, и все святое племя,Здесь бывшее, так были пленены,Что всех забот, казалось, спало бремя.118. Не двигаясь, внимания полны,Мы слушали, как вдруг наш старец честный[79]Вскричал: – Что это, праздности сыны?[80]121. Что стали там вы в лени неуместной?К горе бегите – сбить с себя гранит,[81]Вам не дающий видеть Лик небесный.124. Как голубки, которых корм манит,Сбираются в полях без опасенья,Сложив с себя обычный гордый вид, —127. Но, чем-нибудь испуганы, в мгновеньеБросают корм, затем что всех заботСильней теперь забота о спасенье:[82]130. Так, видел я, недавний здесь народ,Покинув песнь, бежать пустился в горы,Как без оглядки мчится трус вперед.131. За ним и мы пошли, не меньше скоры.

Песнь третья

Преддверие чистилища, – уши умерших под церковным отлучением. – Манфред, король Сицилии.1. Лишь только бег внезапный по долинеРассыпал сонм, велев ему бежатьК горе, куда сам разум звал их ныне,[83] —4. Я к верному вождю примкнул опять.Да и куда-б я без него помчался?[84]Кто мог бы путь мне в гору указать?7. Он за себя, казалось мне, терзался:[85]О, совесть чистая! Как малый грехТебе велик и горек показался![86]10. Когда ж поэт шагов умерил спех,[87]Мешающий величию движений, —Мой дух, сначала скованный во всех[88]13. Мечтах своих, расширил круг стремлений,И обратил я взоры к высотам,Взносившим к небу грозные ступени.[89]16. Свет красный солнца, в тыл сиявший нам,Был раздроблен моим изображеньем,Найдя во мне отпор своим лучам.[90]19. И в бок взглянул я, мучим опасеньем.Что я покинут, видя в стороне,Что тень лишь я бросаю по каменьям.[91]22. И спутник мой, весь обратясь ко мне;Сказал: – Опять сомненья? Следуй смело!Не веришь ли, что я с тобой везде?[92]25. Уж вечер там, где плоть моя истлела,[93] —Та плоть, за коей тень бросал я вслед;Брундузий взял, Неаполь скрыл то тело.[94]28. И если тени предо мною нет,Тому должно, как сферам тем, дивиться.Где из одной в другую льется свет.[95]31. Способность стыть, гореть, от мук томиться,[96]Телам подобным разум дал Того,Кто скрыл от нас, как это все творится.34. Безумен тот, кто мнит, что ум егоПостигнет вечности стези святые.Где шествует в трех лицах Божество.37. Доволен будь, род смертных, знаньем quia:[97]Ведь если б мог ты зреть пути Творца,То для чего-б Тебе родить, Мария?[98]40. И не бесплодно б чаяли сердца,Когда б сбывались упованья тщетны,Которыми томятся без конца43. Платон, и Аристотель, и несметныйСонм мудрецов. – И, полн душевных смут,[99]Поник челом и смолк он, безответный.46. Мы подошли меж тем к горе. Но тутНашли утес такой крутой, упорный.Что крепость ног пытать здесь – тщетный труд.[100]49. Пустыннейший, труднейший путь нагорныйМежду Турбией и Леричи был,В сравненьи с этим, лестницей просторной.[101]52. – Кто знает то, – мой вождь проговорил.Сдержав шаги, – каким горы откосомВсходить здесь легче без пособья крыл?[102]55. И вот, пока, весь занят тем вопросом,Он глаз своих не подымал с земли,А я блуждал очами над утесом, —58. Увидел влево я от нас вдалиТолпу теней, к нам подвигавших ноги,[103]Но тихо так, что, кажется, не шли.61. – Взор подыми, учитель, без тревоги;Вон те, – сказал я, – нам дадут совет,Уж если сам не знаешь ты дороги.64. И, светлый взор подняв ко мне, поэтСказал: – Пойдем к ним; шаг их тих безмерно;A ты, мой сын, питай надежды свет.[104]67. Мы тысячу шагов прошли примерно,A все еще их сонм от нас стоялНа перелет пращи из длани верной.70. Когда ж они, к громадам твердых скал[105]Прижавшись, стали неподвижно, тесно,Как тот стоит, кто в изумленье впал:[106]73. – Род избранный, погибший благочестно![107]Сказал Виргилий: – умоляю васТем миром, что вас ждет в стране небесной, —76. Куда, скажите, склоном подаласьГора, где можно лезть на те громады?Ведь всем узнавшим дорог каждый час.[108]79. Как по два, по три, агнцы из оградыИдут за первым, прочие ж стоят,Понуря робко головы и взгляды,82. И где один, туда и все спешат,Теснясь к нему, лишь станет он, и в кроткойПокорности, не знают, что творят[109] —85. Так, видел я, к нам подвигал не ходкоСчастливых стадо вождь в его челе,[110]С лицом стыдливым, со скромною походкой.88. И первый строй, заметив на земле,[111]Что луч направо от меня разбился,Так что я тень оставил на скале, —91. Вспять отшатнувшись, вдруг остановился,И сонм, за первым шедший по пятам,Не зная сам – зачем, за ним столпился.94. – Я без расспросов объявляю вам,Что плоть на нем еще не знала смерти,Вот почему он тень бросает там.97. Не удивляйтесь этому; но верьте,Что не без силы, свыше излитой,[112]По тем стенам он мнит дойти до тверди.100. Так мой учитель; их же честный строй:– Вернитесь же: вон там гора поката,И тылом рук нам подал знак немой.[113]103. – Кто б ни был ты, в мир ищущий возврата,[114] —Мне тут один из них проговорил:Взгляни, не видел ли меня когда-то?106. Я, обернувшись, взор в него вперил:Был белокур, красив с лица и стана,[115]Но бровь ему булат окровенил.109. – Не знаю, кто ты, прямо, без обмана,Сознался я. – Смотри ж! – он мне в ответИ указал: в груди зияла рана.112. И продолжал с улыбкой: – Я Манфред;Я внук Констанцы, царский скиптр носившей![116]Сходи ж, молю, когда придешь на свет,115. К прекрасной дочери моей, родившей[117]Сицилии и Арагоны честь,[118]И ложь рассей, всю правду ей открывши.118. Когда мне грудь пронзила вражья месть,[119] —Я предался Тому в слезах страданий,Кто всем прощает. Невозможно счесть121. Моих грехов! Но размах мощных дланей[120]У Благости безмерной так велик,Что всех берет, кто слез несет Ей дани.124. И если б понял смысл священных книг[121]Козенцский пастырь, – тот, кого из злостиКлимент на травлю вслед за мной подвиг,[122] —127. То и поднесь мои почили б костиУ Беневенто, во главе моста,[123]Под грудой камней на пустом погосте.130. Теперь их моет дождь, во все местаРазносит ветр вдоль Верде, где истлеет[124]Мой бедный прах без звона и креста.[125]133. Но их проклятье силы не имеетПресечь нам путь к божественной любви,Пока хоть луч надежды сердце греет.136. Но, правда, всяк, кто кончил дни свои[126]Под гневом церкви, если и смирится,Пребыть обязан вне святой семьи,139. Доколе тридцать раз не совершится[127]Срок отлученья, если только онМолитвами по нем не сократится.[128]142. Так утоли ж, коль можешь, сердца стон:Открой Констанце, возлюбившей Бога,Где зрел меня, a также тот закон:145. Живые там помочь нам могут много.

Песнь четвертая

Преддверие чистилища. – Подъем на первый уступ. – Нерадивые. – Белаква.1. Коль скоро скорбь, иль радость огневаяОхватят в нас одну из наших сил,Тогда душа, с тем чувством вся слитая,4. Как будто гасит всех движений пыл:Вот тем в отпор, y коих мы читаем,Что будто Бог нам душу в душу влил.7. Вот потому-то, если мы внимаемИль видим то, что душу нам пленит, —Бегут часы, a мы не замечаем:10. Затем что в нас одна способность зрит,Другая – душу в плен берет всецело;Когда та бодрствует, в нас эта спит.[129]13. В сей истине я убедился зрело.[130]Пока внимал Манфредовым словам,На пятьдесят уж градусов успело16. Подняться солнце: я же только там[131]Приметил то, где хором душ тех стадоНам крикнуло: – Вот, вот, что нужно вам![132]19. Щель большую заткнет в шпалере садаОдним сучком терновым селянин,Когда буреют гроздья винограда,[133] —22. Чем та тропа, по коей лез одинЯ за певцом, сердечной полон боли,Когда исчез отряд теней с долин.25. Восходят в Лео, и нисходят в Ноли,На Бисмантову лезут на одних[134]Ногах; но тут потребны крылья воли, —28. Тут я летел на крыльях огневыхЖеланий жарких вслед за тем вожатым,Что мне светил надеждой в скорбях злых.31. Мы лезли вверх ущельем, тесно сжатымСо всех сторон утесами, где крутьПросила в помощь рук и ног по скатам.[135]34. И вот, едва успел я досягнутьДо высшего скалы громадной края, —Куда, мой вождь, – спросил я, – держим путь?37. А он: – Вперед, вперед, не отступая![136]Все вслед за мной стремись на верх хребта,Пока найдем проводника из рая.40. Гора была до неба поднята,A склон ее был круче, чем с средины[137]Квадранта в центр идущая черта.43. Я чуть дышал, когда сказал с вершины:– О добрый отче! видишь? оглянись!Я отстаю! Постой хоть миг единый.46. A он: – О, сын! сюда хоть доберись.И указал мне на уступ над нами,[138]По этот бок горы торчавший вниз.49. Так подстрекнут я был его словами,Что лез ползком за ним до тех я пор,Пока не встал на тот уступ ногами.52. Тут сели мы, глядя с вершины горВ ту сторону, откуда в путь пошли мы,И радуя путем пройденным взор.[139]55. Сперва я вниз взглянул на брег, чуть зримый,Потом взглянул на солнце, изумясь,Что слева мы лучом его палимы.[140]58. Поэт вмиг понял, что я, весь смутясь,Дивлюсь тому, что колесница светаМеж севером и нами в путь неслась,61. И рек: – Сопутствуй ныне, как средь лета,Кастор и Поллукс зеркалу тому,[141]Что вверх и вниз струят потоки света,[142] —64. То Зодиак вращался-б вслед емуСовсем вблизи к Медведицам блестящим —По древнему теченью своему.[143]67. Чтоб то понять с сознаньем надлежащим, —Весь сам в себе, вообрази СионС горою этой на земле стоящим,[144]70. Чтоб горизонт имели с двух сторонОдин, но два различных небосклона:И ты поймешь, что путь, где Фаэтон[145]73. Так дурно шел, придется от СионаВ ту сторону, и в эту здесь от нас,Коль разум твой проникнул в смысл закона.76. И я: – Учитель, верь, еще не разРассудок мой, вначале столь смущенный,Не понимал так ясно, как сейчас,79. Что средний круг, в науке нареченныйЭкватором, – тот круг, что ввек лежитМеж льдом и солнцем, – здесь, по приведенной82. Тобой причине, столько ж отстоитК полуночи, насколько там ЕвреюОн, кажется, в палящем юге скрыт,[146]85. Но знать желал бы, коль спросить я смею,Далек ли путь? Так к небу восстаетГора, что взор не уследит за нею.88. A он на то: – Горы такой уж род,Что лишь вначале труден к восхожденью.A там, чем выше, тем все легче всход.[147]91. Итак, когда узнаешь по сравненью,Что легче все тебе свой делать шаг,Как в судне плыть рекой вниз по теченью, —94. Тогда конец пути в жилище благ;Там облегчишь и грудь свою усталу.Молчи ж теперь и верь, что это так.97. Лишь вымолвил мой вождь, как из-за валу,Вблизи от нас, послышались слова:– Ну, до того и посидишь, пожалуй.100. Мы обернулись оба и y рваУвидели, налево, риф громадный:[148]Был не примечен нами он сперва.103. Мы подошли, и вот в тени прохладнойТолпа духов стоит при той скале,Как лишь стоит люд праздный, тунеядный.106. Один из них, с истомой на челе,Сидел, руками обхватив колениИ свесив голову меж них к земле.109. – О, добрый вождь! Взгляни в лицо той тени!Смотри, – сказал я, – как небрежно тамСидит она, как бы сестрица лени.112. Заметив нас, дух кинул взгляды к намИ, по бедру лицо передвигая,Сказал: – Вишь сильный! Полезай-ка сам.115. Тут я узнал лицо того лентяяИ, хоть усталость мне давила грудь,Я подошел к нему. И вот, когда я118. Приблизился, он, приподняв чуть-чутьЛицо, сказал: – Что? понял ли довольно,[149]Как солнце здесь налево держит путь?121. Во мне улыбку вызвал он невольно[150]Движений ленью, краткостью речей,И начал я: – Белаква, мне не больно[151]124. Теперь подумать о судьбе твоей!Что ж, здесь сидишь? Вождя ли ждешь у грота?Иль жалко лень отбросить прежних дней?127. A он: – О, брат! Кому тут лезть охота?Ведь к мукам вверх тогда допустит насГосподень страж, что там блюдет ворота,[152]130. Как надо мной здесь небо столько раз,Как много лет я прожил, круг опишет.[153]Я ж о грехах вздохнул лишь в смертный час.133. Так пусть же те, в ком скорбь по мертвым дышит.Спешат мольбой в том мире нам помочь;A наша что? Ее Господь не слышит.136. Но тут поэт стал удаляться прочь,Сказав: – Идем. Смотри, как уж высокоНа полдне солнце, и стопою ночь139. У тех брегов покрыла уж Марокко.[154]

Песнь пятая

Преддверие чистилища. – Нерадивые и погибшие насильственной смертью. – Якопо дель Кассеро. – Буонконте да Монтефельтро. – Пия де'Толомен.1. Я повернул уж спину тем страдальцамИ по стопам вождя пошел, как вот —За мною тень, указывая пальцем,4. Вскричала: – Вон, смотрите! слева тот,Что ниже, тенью свет дневной раздвинул.И, как живой, мне кажется, идет.[155]7. На этот крик назад я взоры кинулИ вижу, – все вперили взгляд, дивясь,В меня и в тень, где свет за мною сгинул.10. – Чем мысль твоя так сильно развлеклась,Сказал учитель, – что мешает ходу?Что в том тебе, что шепчутся о нас?13. Иди за мной, и дай роптать народу;Будь тверд, как башня, на которой шпицНе дрогнет ввек от ветров в непогоду.16. В ком помыслы роятся без границ,Тот человек далек от их свершенья:В нем мысль одна гнетет другую ниц.19. Что мог сказать я больше от смущенья,Как лишь: – Иду. – И, покраснев, я стих,[156]За что порой мы стоим и прощенья.22. Тут поперек наклона скал святыхВблизи пред нами тени проходилиИ пели Miserere – стих за стих.[157]25. Приметив же, что вовсе не светилиЛучи сквозь плоть мою, – свой хор певцыВ «О!» хриплое протяжно превратили.28. И двое из толпы их, как гонцы,Навстречу к нам помчались, восклицая:– Откуда вы, скажите, пришлецы?31. И вождь: – Вернись назад, чета святая!Тебя пославшим можешь ты донесть,Что плоть на нем действительно живая.34. Коль нужно им об этом слышать весть,То вот ответ им; если ж стали в кучиТам в честь ему, – он им воздаст за честь.37. Пред полночью едва ли пар горючийБроздит так быстро звездные среды,[158]Иль в августе с заходом солнца тучи,[159] —40. Как быстро те влетели душ в рядыИ, повернув, примчались к нам с другими,Несясь, как строй, бегущий без узды.43. И вождь: – Теснят толпами нас густымиОни затем, чтоб к ним ты не был враг;Но дальше в путь, и слушай, идя с ними.46. – Душа, – ты, ищущая вечных благ,Несущая те члены, где витаешь,Бежа кричали, – задержи свой шаг.49. Взгляни! быть может, здесь иных узнаешьИ весть о них снесешь в свои страны;О, что ж спешишь? о, что ж ты не внимаешь?52. Мы все насильством жизни лишены,Вплоть до тех пор ходя путем греховным;Когда же свет блеснул нам с вышины,55. Мы все, покаясь и простя виновным,Ушли из жизни, примирившись с Тем,Кого узреть горим огнем духовным.[160] —58. И я: – Из вас я незнаком ни с кем!Но чем могу служить я вашей тризне,Скажите, души дорогие? Всем61. Готов помочь, клянусь тем миром жизни,Его ж искать вслед за таким вождемИз мира в мир иду, стремясь к отчизне.64. И мне один: – Мы все с надеждой ждем.[161]Что и без клятв ты сдержишь обещанье,Была-б лишь воля на сердце твоем.67. И я, за всех молящий в сем собранье,Прошу тебя: как будешь ты в странеМеж Карлова владенья и Романьи,[162] —70. Замолви в Фано слово обо мне:Пусть вознесут там за меня молитвы,И от грехов очищусь я вполне.73. Оттоль я родом; эти ж знаки битвы.Из коих с кровью вышла жизнь моя,[163]Мне антенорцы дали в час ловитвы.[164]76. А им-то был так сильно предан я!Им так велел злой Эсте, в коем пышетСверх всяких мер гнев злобы на меня.79. Уйди ж я в Мирру, прежде чем я, вышелИз Ориако, схвачен ими был, —Я б и поныне жил, где тварь вся дышит.[165]82. В осоке там, увязнув в топкий ил?Среди болот я пал, и там из жилыВсю кровь свою, как озеро, разлил.85. Тогда другой: – Да даст Всевышний силыТебе достичь до горних тех вершин!О, помоги, утешь мой дух унылый!88. Я Буонконт, я Монтефельтро сын;[166]Джиованна с прочими меня забыла:[167]Затем-то здесь всех жальче я один.91. И я ему: – Какой же рок, иль силаТак унесла твой с Камиальднно прах,Что мир не знает, где твоя могила?94. – Под Казентином, он сказал в слезах.[168]Из Апеннин бежит Аркьян по воле,Взяв свой исток над пустынью в горах.97. Туда, где он уж не зовется боле,[169]Добрел я, ранен в горло тяжело,И кровью ран обагрянил все поле.100. Тут взор померк и слово замерлоНа имени Марии; тут и телоБездушное одно во прах легло.103. Что я скажу, – живым поведай смело!Господень Ангел взял меня; но Враг:– О, ты с небес! – вскричал, – правдиво ль дело?[170]106. Лишь за одну слезинку в ночь и мракЕго часть вечную ты взял у ада:Но уж с другой я поступлю не так!109. Ты знаешь сам, как воздух в тучи градаИ в дождь сгущает влажный пар, когдаОн вступит в край, где стынет вдруг от хлада.112. Злость дум своих, лишь алчущих вреда,[171]Слив с разумом и с силой злой природы,Враг поднял ветр и двинул туч стада.115. И день угас, и сумрак непогодыВсю Протоманью до хребта горы[172]Закутал так, сгустив небесны своды,118. Что воздух в воду превратил пары:И хлынул дождь, и то, что не прониклоВо глубь земли, наполнило все рвы,121. И столько рек великих вдруг возникло,И ток могучий к царственной реке[173]Так ринулся, что все пред ним поникло:124. Остывший труп мой тут нашел в рекеЗлой Аркиан и, бурный, в Арно ринул,Расторгнув крест, в который я, в тоске127. Раскаянья, на персях длани сдвинул;Мой труп, крутя по дну и ночь и день,Покрыл весь тиною и в море кинул.130. – Когда назад придешь в родную сеньИ отдохнешь, от странствия почия.Так за второй сказала третья тень,133. О, не забудь ты и меня: я Пия![174]Мне Сьена жизнь, Маремма смерть дала.Как знает тот, из чьей руки впервые.136. С ним обручась, я перстень приняла.

Песнь шестая

Преддверье чистилища. – Другие души погибших насильственною смертью. – Сила молитвы об усопших. – Сорделло. – Воззвание к Италии.1. Как скоро кончат состязанье в кости, —Кто проиграл, тот с места не встаетИ учится, стуча костьми от злости.4. Меж тем с другим валит гурьбой народ:Кто спереди, кто сзади подступает.Кто со стороны к счастливцу пристает;7. A он идет и каждому внимает:Кому подаст, тот отступает прочь, —Так он себя от давки избавляет.[175]10. В густой толпе таков был я точь-в-точь,Внимая всем при плаче их и стонеИ обещаясь в мире им помочь.13. Тут аретинец был, погибший в лонеСудилища от ярых Гина рук,[176] —И тот, кто в Арно утонул в погоне.[177]16. Простерши руки, тут стонал от мукИ Федериг, и тот, чьей смертью злоюСтоль доблестным явил себя Марцук.[178]19. Тут был граф Орс и тот, чья плоть с душою[179]Разлучена чрез зависть и вражду(Как уверял), a не его виною, —22. Пьер де-ла-Бросс! Имей же то в виду,[180]Брабантинка, пока ты здесь с живыми,Чтоб в стадо к худшим не попасть в аду! —25. Лишь я расстался с сонмами густыми,Просившими, чтоб я других просилМольбой помочь стать им скорей святыми, —28. – О свет! – я начал, – помнится, решилТы явственно в своей поэме где-то,Что глас молитв пред Божеством без сил;[181]31. А сонм теней нас молит лишь за это?Так неужли ж надежда их тщетна,Иль, может быть, не вник я в речь поэта?34. A он на то: – И речь моя ясна, иИ не тщетна надежда их, коль вникнетТвой здравый разум в наши письмена.37. Ведь суд чрез то вершиной не поникнет,Коль жар любви ускорит мукам срок,Сужденный всем, кто в этот мир проникнет.[182]40. Но там, в аду, где мысль я ту изрек,Не исправляется вина моленьем, —Господь от всех молений там далек.[183]43. Но, впрочем, ты под тяжким столь сомненьемНе пребывай, доколь не встретишь ту,Кто свет свой льет меж правдой и мышленьем.[184]46. Ты понял ли, что речь я здесь ведуО Беатриче? Там, на той вершине,Узришь ее святую красоту.49. И я: – Вождь добрый, поспешим! отнынеУже во мне истомы прежней нет,И вон легла уж тень горы в долине.52. – На сколько можно, – он на то в ответ,Пройдем в сей день; но будет труд тяжеле,Чем думаешь, идти за мной вослед.55. И прежде чем взойдешь, узришь отселеВозврат того, чей свет уж скрыт холмом,И луч его в твоем не гаснет теле.[185]58. Но видишь, – тень вдали на камне том,В нас взор вперив, сидит одна направо?Пусть скажет нам, где легче путь найдем.61. Мы к ней спешим. – О! как ты величаво,Ломбардский дух, полн гордости святой,Взор медленный водил, одеян славой!64. И, не сказав ни слова, пред собойДал нам пройти, нас оком озирая,Как грозный лев, возлегший на покой!67. Тут подошел Виргилий, умоляяСказать, где легче всход на верх горы;Но гордый дух, ответа не давая,70. Спросил нас: кто мы? из какой страны?И вот, лишь начал вождь свои заклятья:– О, Мантуя!.. – как дух, до той поры73. Весь замкнутый, вскричал, простря объятья:О, мантуанец! Я Сорделл! твоей[186]Страны я сын! – И обнялись, как братья. —76. Италия – раба, приют скорбей,Корабль без кормщика средь бури дикой,Разврата дом, не матерь областей!79. С каким радушием тот муж великийПри сладком имени родной страныСородичу воздал почет толикий!82. A y тебя – кто ныне без войны?Не гложут ли друг друга в каждом стане,За каждым рвом, в черте одной стены?85. Вкруг осмотри, злосчастная, все граниМорей твоих; потом взгляни в средуСамой себя: где край в тебе без брани?[187]88. Что пользы в том, что дал тебе уздуЮстиниан, наездника же не дал?Ведь без нее б быть меньшему стыду![188]91. Зачем, народ, коня во власть не предал[189]Ты Цезарю, чтоб правил им всегда,Коль понял то, что Бог вам заповедал?[190]94. Смотри, – конь заупрямился, когдаНе стало шпор того, кто встарь им правил.С тех пор, как взял ты в руки повода!97. Зачем, Альберт Немецкий, ты оставилИ дал так сильно одичать, что мерУж над собой не знает конь, ни правил?100. Да снидет же суд Божий с звездных сфер[191]На кровь твою – суд новый и открытый,Чтоб был твоим преемникам в пример!103. С отцом своим ты бросил без защиты[192]Италию и допустил, увы! —Чтоб сад Империи заглох, забытый.106. Приди ж взглянуть, беспечный, каковы[193]Мональди здесь, Монтекки, Капеллети[194] —Те в горести, a эти – без главы!109. Приди, жестокий, посмотри, как детиТвои скорбят; приди к ним, чтоб помочь;Приди взглянуть, как Сантофьор пал в сети![195]112. Приди взглянуть на Рим твой! День и ночьОн, как вдова, винит в слезах и горе:– О, Цезарь мой, куда бежишь ты прочь?115. Приди взглянуть, в каком мы тут раздоре.И, коль тебе не жаль твоих детей,Приди краснеть хоть о твоем позоре!118. О, да простит мне высший Царь царей,За нас распятый здесь в земной долине: —Куда от нас отвел Ты взор очей?[196]121. Иль, может быть, безвестное в пучинеПредвечного совета СвоегоТы благо нам уготовляешь ныне?124. Все города в стране до одного —Полны тиранов; каждый смерд ничтожныйМарцелом стать готов из ничего.[197] —127. Но ты, моя Флоренция, тревожной[198]Быть не должна: народ твой ведь не глупИ не пойдет по той дороге ложной!130. Иной народ чтит правду, но он скупНа стрелы, зря не гнет он самострела;A твой народ их тучей мечет с губ!133. Иных страшит общественное дело;A твой народ, и незваный никем.Кричит: – Давай! за все беруся смело![199]136. Ликуй же, родина! и есть над чем:Живешь ты в мире, ты умна, богата,A что не лгу, конец докажет всем.139. Афины, Спарта, где закон когда-тоБыл так премудр и славен, и хорош,Жить не могли, как ты, умно и свято.142. Уставы ж ты так тонко создаешь,Что к половине ноября без сменыНе длится то, что в октябре спрядешь.145. Припомни лишь, как часто переменыТы делала в законах, должностях,В монетах, нравах, и меняла члены.[200]148. И согласись, коль ум твой не зачах,Что ты сходна с больной, чей сон так слабок,Что на пуху лежит, как на ножах,151. И ищет сна, метаясь с боку на бок![201]

Песнь седьмая

Преддверие чистилища. – Сорделло. – Долина государей, не радевших о спасении души своей. – Император Рудольф. – Оттокар. – Филипп Смелый. – Генрих Наваррский. – Петр Аррагонский. – Генрих III Английский. – Гюльельм Монферратский.1. Как скоро три, четыре раза новый,[202]Живой привет меж них обменен был, —Вспять отступя, спросил Сорделло: – Кто вы?4. – Еще к горе священной не парилСонм душ, достойный к той взнестись вершине,[203] —Октавиан уж прах мой схоронил.[204]7. Виргилий я, и лишь по той причине[205]Лишен небес, что веровал в ничто.[206]Так отвечал тогда мой вождь в кручине.[207]10. Как тот, кто вдруг увидел вещь, во чтоИ верит он, и нет, пока он вникнул,И говорит с собою: то! не то![208] —13. Так и Сорделл: сперва челом поникнул,[209]Потом, смиренно подойдя, ему,Как раб, колена обнял и воскликнул:[210]16. – О, слава всех латинян, ты, комуДано явить, сколь мощно наше слово![211]Честь вечная и граду моему![212]19. Чем заслужил виденья я такого?Скажи, коль стою я речей твоих,Из адского ль ты круга и какого?22. – По всем кругам из царства скорбей злых,Он отвечал, – прошел я, послан силойНебесною и ей ведомый в них.25. Бездействие – не действие – сокрылоМне Солнце то, к Нему ж парит твой ум,Чей свет познал я поздно за могилой.[213]28. Есть край внизу: он тьмой своей угрюм,[214]Не казнями, и оглашен не воемОт мук, но вздохами от тщетных дум.31. Там я с младенцами – с невинным роем,[215]Попавшим в зубы Смерти, прежде чем[216]С них первый грех омыт пред аналоем.34. Там я с толпой, что не познав совсемТрех добродетелей святых, призналаДругие все и следовала всем.37. Но, если можешь, объясни, хоть мало,На тот уступ как восходить должно,[217]Где первое чистилища начало?[218]40. И он: – Границ нам точных не дано:Везде ходить я волен в этом брегеИ я твой вождь, насколь дозволено.43. Но, посмотри, уж день почти на сбеге,Нельзя стремиться ночью к вышине;Подумай же и о благом ночлеге.46. Есть души там направо в стороне;Я к ним сведу тебя, коль ты согласен;Тебе отраду могут дать они.[219]49. – Как? – был ответ. – Мне твой совет неясен:Другой ли кто претит на высотуВсходить в ночи, иль самый труд напрасен?[220]52. И по земле Сорделл провел чертуПерстом, сказав: – Смотри, лишь Солнце канет.[221]За линию не переступишь ту.55. Всем вверх всходящим здесь в отпор восстанетНе кто иной, как мрак: ночная тень,[222]Лишая сил, и волю в нас туманит.58. Но нисходить на низшую ступеньИ вкруг горы блуждать и в мгле здесь можно.[223]Пока в плену у горизонта день.[224]61. Тогда владыка мой, почти тревожно:– Веди ж, – сказал, – туда, где нам приютОтраду даст, коль говоришь неложно.64. Мы недалеко отошли, как тутЯ выемку на склоне вдруг приметил.Как здесь у нас долины гор идут.67. – Пойдем туда, и там, – Сорделл заметил, —Где из себя долину круть творит,Дождемся дня, – и станет мир весь светел.70. Был путь меж гор и плоскостью прорыт;[225]Змеясь, привел он нас на край раздола.Где больше чем в полкруга он открыт.[226]73. Сребро и злато, пурпур, блеск с престола.Гебен индийский с лоском дорогим,[227]Смарагд чистейший в миг его раскола,[228] —76. Пред блеском тем цветов и трав, какимСверкал тот дол, – все уступало в цвете.Как меньшее перед своим большим.[229]79. И там природа не цветы лишь эти,Но ароматов тысячи смешав,Творила нечто, нет чего на свете.[230]82. «Salve, Regina!» меж цветов и трав[231]Сидевшие там духи пели в хоре,[232]Не вознося наверх венчанных глав.85. – Пока не сел остаток солнца в море,[233]Так мантуанский вождь наш начал нам:[234] —Не пожелайте быть в их общем сборе.88. Отсель с горы удобней будет вамВсе лица их узнать и выраженья.Чем в дол спустившись к ним. – Сидящий там[235]91. Всех прочих выше, с видом сожаленьяО том, что в мире долгом пренебрег,Не отверзающий и уст для пенья,[236] —94. Был император Рудольф, – тот, кто могСпасти Италию, чьи раны вскореНе заживут, среди ее тревог.[237]97. А тот, что ищет утолить в нем горе,Владел страной, откуда ток в горахМолдава в Эльбу мчит, a Эльба в море:[238]100. То – Оттокар; он даже в пеленах[239]Разумней был, чем сын его брадатый.Злой Венцеслав, что губит жизнь в пирах.[240]103. Курносый тот, беседою занятыйС своим соседом, чей так кроток лик.[241]В грязь затоптал цвет лилии измятый:106. Смотрите, в грудь как бьет себя старик! —Другой же с ним, как видите, к ладониЩекой, вздыхая, как на одр, поник:109. Отец и тесть то сына беззаконий[242]Во Франции: он так им омерзел.Что мысль о нем причина их мучений.[243]112. А тот, который с виду так дебел,Поющий в лад вон с Клювом тем орлиным,[244]Был препоясан славой добрых дел.115. И если б трон за ним был занят сыном,Тем юношей, что сзади, – чести дух[245]Из чаши в чашу тек ручьем единым, —118. Чего нельзя сказать о прочих двух:Джьяком и Федериг имеют троны,Но лучший жар наследья в них потух.[246]121. Людская честность редко без препоныВосходит в ветви: воля такова[247]Всех Дателя, – почтим Его законы.124. Тот Клюв орлиный пусть мои слова,И этот Пьеро, примут одинако.Поправ Прованс и Пулии права![248]127. Да! столько семя благородней злака,Что Беатриче с Маргаритой врядС Констанцией сравнятся славой брака.[249]130. Но вот король, к ним не вошедший в ряд:То Генрих Английский, друг жизни стройной;[250]В ветвях своих он лучший видит сад.[251]133. Сидящий ниже всех и взор спокойныйНа них подъемлющий – Гюльельм маркиз,Из-за кого александрийцев войны.[252]136. В скорбь ввергли Монферрат и Канавиз.

Песнь восьмая

Преддверие чистилища. – Нерадивые. – Цветущая долина. – Ангелы-хранители. – Нино Висконти. – Змей. – Куррадо Маласпина.1. Настал уж час, когда в немой печалиЛетят мечтой пловцы к родной стране,Где в этот день прости друзьям сказали;4. Когда томится пилигрим вдвойне,Услыша звон, вдали гудящий глухо,[253]Как будто плача об отошедшем дне.[254]7. И в этот час, как смолкло все для слуха,Я зрел: одна восстала тень, рукойДав знак другим, чтоб к ней склонили ухо.10. Воздевши длани, взор она с мольбойВперила на восток, как бы желая[255]Сказать: Всегда я, Господи, с Тобой!13. «Te lucis ante» – песнь лилась святая[256]Из уст ее гармонией святойМне позабыть себя повелевая.16. И набожно и стройно, вторя ей,Весь хор пропел тот гимн, стремя высокоК кругам небесным взор своих очей. —19. Здесь в истину впери, читатель, око;Теперь на ней так тонок стал покров.Что уж легко проникнуть в смысл глубокий.[257]22. И, смолкнув, сонм тех царственных духов,Смиренно вверх смотрел со страхом в лицах,Как будто ждал чего-то с облаков.25. И видел я: с небес неслись в зарницахДва ангела, вращая против силМеч пламенный с тупым концом в десницах.[258]28. Как лист, сейчас рожденный, зелен был[259]Цвет их одежд, и их покров клубился,Волнуем взмахом их зеленых крыл.31. Один из них вблизи от нас спустился,Другой же стал на супротивный склон,Так что сонм душ меж ними находился.34. Цвет их волос я видеть мог, как лен,Но взор слепили лица огневые:Избытком чувств был орган побежден,[260]37. – Их ниспослала к нам с небес Мария,Сказал Сорделл: – да станут здесь в оплотДолине сей: сейчас узрите Змия.40. И я, не знав, откуда Змий придет,Стал озираться и приникнул ближеК раменам верным, холоден, как лед.[261]43. Тогда Сорделл: – Теперь сойдемте нижеК великим в Сонм, чтоб с ним заговорить;Тебя узнав, утешатся они же.46. Вниз трех шагов я не успел ступить,[262]Как был уж там. И кто-то взоры смелоВперял в меня, как бы хотел спросить.49. Был час, когда уж в воздухе стемнело;Но все ж не так, чтоб мрак мешал емуИ мне узнать, что в нем сперва чернело.[263]52. Ко мне он шел, и я пошел к нему.[264] —Как был я рад, о Нин, судья правдивый,Что не попал ты с злыми в адску тьму!55. Приветы шли у нас без перерыва,И Нин спросил: – По дальним тем волнам[265]Давно ль пришел сюда, к горе счастливой?58. О! – я сказал, – по адским злым местамСюда пришел я утром с жизнью тленной,Чтоб, идя так, снискать другую там.[266]61. И, слыша то, Сорделл и Нин почтенныйВдруг отступили от меня, смутясь,Как те, кого объемлет страх мгновенный.[267]64. Сорделл к поэту, Нин же, обратясьК сидевшему, вскричал: – Вставай, Куррад![268]Взгляни, как мощь здесь Божья излилась.67. И мне потом: – Той высшею наградой,Что дал тебе Сокрывший в темнотеПервичное Свое зачем от взгляда,[269] —70. Молю: скажи – проплыв пучины те[270] —Моей Джьованне, там да усугубит[271]Мольбы о нас, где внемлют правоте.73. Но мать ее уж, видно; нас не любит,[272]Коль сбросила повязку, вдовий дар;За это жизнь, злосчастная, погубит.[273]76. По ней судите, долго ль длится жарЛюбви у женщин, если в них натурыНе поджигать огнем любовных чар:[274]79. Но ей в гербе не скрасить арматурыГадюк, ведущих в бой Миланский дом,Как скрасил бы его Петух Галлуры![275]82. Так говорил, и на лице своемОтпечатлел тот гнев, каким, не свышеМер должного, пылало сердце в нем.[276]85. Я жадный взор стремил меж тем все выше,Туда, где звезды медленней текли,[277]Как ступица, y оси, ходит тише.88. И вождь: – Мой сын, что видишь ты вдали?И я: – Три вижу светоча в эфире;Они весь полюс пламенем зажгли.91. И он на то: – Склонились уж четыреСветила те, чей блеск ты утром зрел,И вместо них явились эти в мире.[278]94. Но тут увлек к себе певца Сорделл,Сказав: – Смотри: вон наш Противник скрытый![279]И перст простер, чтоб вождь туда смотрел.97. С той стороны, где дол лишен защиты,Был Змий – такой, как, может быть, и та,[280]Что Еве плод вручила ядовитый.[281]100. В цветах тянулась адская черта;Змий охорашивал себя, вздымаяСвою главу, лижа свой лоск хребта.[282]103. Я не видал, как вдруг взвилась святая[283]Чета двух коршунов небесных сил;[284]Но видел ясно их полет вдоль края.106. Змий, слыша свист секущих воздух крыл,Бежал, и, ровным летом вспять пустившись,Стал каждый страж в том месте, где он был. —109. Но тот, кто близ Судьи стоял, явившисьНа зов его, – покуда бой тот шел,Глаз не спускал с меня, очами впившись.112. – Да даст тот Свет, что к нам тебя привел,Тебе елея столько, чтоб – без лестиСказать – ты мог взойти на высший дол.[285]115. Так начал он: Когда принес ты вестиИз Вальдемагры и соседних стран,Открой мне их: я жил в большой там чести.118. Куррадом Маласпина был я зван,Не древний – нет, но из его я рода;[286]И здесь за то, что так любил граждан.[287]121. – О! – я сказал, – средь вашего народаЯ не бывал; но далеко кругомВ Европе всем громка его порода.124. Так слава та, что ваш покрыла дом,Гремит в честь принцев и гремит в честь края,Что кто и не был там, уж с ней знаком.127. И я клянусь, как жду достигнуть рая,Что в вашем роде не прошли, как дым,Честь кошелька и честь меча былая.[288]130. Бог и обычай так блюдут над ним,[289]Что там, где мир сбит злым вождем с дороги.[290]Лишь он один идет путем прямым.133. – Иди ж, – он мне. – Семь раз в своем чертогеНе снидет Солнце в ложе волн морских,На коем ставит знак Овна все ноги, —136. Как ласковый твой отзыв о моих[291]На лбе твоем за это пригвоздится[292]Гвоздьми покрепче, чем слова иных,[293]139. Коль суд небес не может изменяться.[294]

Песнь девятая

Преддверие чистилища. – Цветущая долина. – Сон и сновиденья Данте. – Орел. – Лючия. – Врата чистилища. – Ангел-привратник. – Вход в первый круг.1. Наложница древнейшего Тифона,[295]Бежав из нежных рук его, лилаСвой бледный свет с восточного балкона.[296]4. Из дорогих каменьев вкруг челаСверкал венец, принявший вид холодный,Вид твари той, чей хвост так полон зла.[297]7. И, два шага свершив в стези восходной,Склоняла Ночь на третьем крылья вниз,Там, где сидел с семьей я благородной.[298]10. Адамовых еще не снявший риз,Я тут поник, дремотой удрученный,В траву, где все мы пятеро сошлись.[299]13. И в час, как петь начнет свои канцоныКасаточка, пред утром, – может быть,Еще твердя все прежней скорби стоны, —16. Когда душа, порвав всех мыслей нить,Из тела вон летит к пределам высшим,Чтоб в сновиденьях вещий дар явить,[300] —19. В тот час во сне я зрел с небес повисшимОрла с златыми перьями, как свет,[301]Готового упасть к пределам низшим.22. Я был, казалось, там, где Ганимед,Покинув братьев при их тщетном кличе,Взлетел к богам в верховный их совет,[302]25. И я подумал: знать, его обычайБыть только здесь, и, знать, в других местахГнушается спускаться за добычей,[303]28. И, покружась немного в небесах,Как молния, в меня он громом грянулИ в мир огня умчал меня в когтях.[304]31. И, мнилось, в огнь, как в бездну, с ним я канул,И жег меня так сильно мнимый пыл,Что сон исчез, и я от сна воспрянул.[305]34. Не иначе затрепетал Ахилл[306]И очи вкруг водил, открывши веки,Не ведая, что с ним и где он был,37. Когда он, сонный, матерью, в те веки,Был на руках снесен с Хиоса в Скир,Откуда в бой его умчали греки, —40. Как я вздрогнул, как скоро сонный мирРассеялся, и, ужасом подавлен,Я бледен стал, беспомощен и сир.43. Но не был я моим отцом оставлен.[307]Уж два часа, как в небе день пылал,[308]И вниз ко взморью взор мой был направлен.[309]46. – Не бойся! – мне владыка мой сказал:[310]Мы в добром месте! Пусть в тебе не стынут.Но крепнут силы здесь меж этих скал.49. Уж ты в чистилище, и мной не кинут![311]Смотри, утес стеной идет вокруг;Смотри, вон вход, где тот утес раздвинут.52. Пред самым днем, там на заре, твой дух[312]Предался сну, и ты заснул, почияВ лугу цветов. Тогда явилась вдруг55. Жена с небес, сказав мне: – Я Лючия![313]Дай мне поднять уснувшего и вамТем облегчить тревоги путевые. —58. Средь призраков Сорделл остался там;[314]Она ж, подняв тебя, наверх с рассветомПошла, и я – за нею по пятам.61. И, здесь сложив тебя и дивным светомОчей сверкнув туда, где вход открыт,[315]Исчезла вдруг, прогнав твой сон при этом.64. Как человек, кто верой заменитСомнения и миром – дум тревогу,Как скоро в лик он истину узрит,[316] —67. Так в душу мир сходил мне понемногу:И вот, когда все страхи улеглись,Пошел мой вождь, и я за ним, в дорогу.[317] —70. Читатель! Видишь, на какую высьВознесся я: так, если здесь оденуВ блеск вымысла предмет мой, – не дивись![318]73. Мы, приближаясь, вышли на аренуЧистилища, где в том, что мы сочлиСперва за щель, какая делит стену,[319]76. Увидели врата, к которым шли[320]Три вверх ступени, разного все цвета,С привратником, являвшимся вдали.79. Храня молчанье, грозный, без привета.На верхней он ступени восседал,С лицом столь светлым, что не снес я света,82. В руке своей он голый меч держал,Столь лучезарный, что при виде чудаЯ всякий раз взор книзу опускал.[321]85. – Что нужно вам? ответствуйте оттуда![322] —Так начал он: – Кто вас привел сюда?Подумайте, чтоб не было вам худа.[323]88. – Жена (известны ей с небес места!)[324] —Ответил вождь, – вселила в нас отвагу,Сказав: Туда идите, там врата. —91. – И да направит вас она ко благу!Вновь начал вратарь, радостный, как день,Идите же по ступеням ко прагу.94. Мы подошли. И первая ступень[325]Был чистый мрамор, столь блестящий, белый,Что я, как был, мою в нем видел тень.97. Вторая – камень грубый, обгорелый,Багрово-темный, вдоль и поперек,Надтреснувший в своей громаде целой.100. Но третий камень, что над тем возлег,Был красно-огненный порфир, похожийНа брызнувший из жилы алый ток.103. На нем стопы поставил Ангел Божий,[326]Воссев на праг, что блеском походилНа адамант. По глыбам трех подножий[327]106. Меня по доброй воле возводил[328]Учитель мой, сказавши: – УмиленноМоли его, чтоб двери отворил.109. К святым стопам припал я униженно,Крестом грудь трижды осенив себе,И отворить нам дверь молил смиренно.[329]112. Концом меча он начертил семь Р[330]Мне на челе и: – Смой, вещал мне свято,Семь этих ран на горной той тропе.115. Как цвет золы, как прах, что взрыт лопатой,[331]Был цвет одежд на Ангеле. И вот,Взяв два ключа, – из серебра и злата,118. Из-под одежд, вложил он напередКлюч белый, после желтый, и – по вереДуши моей – мне отпер двери вход.121. – Когда один из них не в полной мереВойдет в замок, не тронет всех пружин. —Он нам сказал, – не отопрутся двери.124. Один ценней; зато с другим починТрудней, и дверь им отпереть хитрее,Узлы же снять лишь может он один.[332]127. Мне дал их Петр, сказав: – Впусти скорее.[333]Чем ошибись впустить в мой вечный град,Всех, кто припал к стопам твоим, робея.[334]130. Тут, сильно пнув во вход священных врат:– Сюда! – сказал, – но знайте: тот в печалиИзвергнется, кто кинет взор назад.[335]133. И вот, когда вдруг крючья завизжали[336]На вереях громадной двери тойИз громозвучной, самой чистой стали, —136. Не так взревел и меньший поднял войУтес Тарпейский, быв лишен Метелла[337]И оскудев расхищенной казной.[338]139. И, слыша гром, душа во мне замлела,[339]И песнь «Te Deum», показалось мне,[340]Торжественно запелась и гремела.142. Что слышал я, то можно бы вполнеСравнить лишь с тем, когда хоралы пышноПоют под гром органа в вышине,145. При чем нам слов то слышно, то неслышно.

Песнь десятая

Первый круг. – Гордые. – Примеры смирения.1. Лишь мы вошли в ту дверь, к ее ж порогуЛюбовь ко злу не допускает нас,Сводя с прямой на ложную дорогу,[341] —4. Как дверь, я слышал, с громом заперлась;Но оглянись я чем, безумья полный,Я-б оправдал мой грех на этот раз?[342]7. В расселине скалы мы шли, безмолвны,Где путь то вправо, то налево шел,Как толчеёй колеблемые волны.[343]10. – Здесь, – начал вождь, – нельзя на произволИдти; но надо, чтобы применялсяНаш шаг к извилинам, где путь прошел.13. Чрез то наш ход настолько замедлялся,[344]Что прежде стал на синие валыСерп месяца, где в море погружался,[345]16. Чем мы прошли сквозь то ушко иглы.[346]Когда ж на волю вывели нас ногиТуда, где сзади вновь слились скалы,[347] —19. Я, став без сил, и оба мы, в тревогеНасчет пути, вступили в край пустой,[348]Безлюднейший, чем по степям дороги.[349]22. Он был от мест, где смежен с пустотой,[350]До стен из скал, скрывавших верх в эфире,В три человечьих роста шириной.[351]25. И, сколько мог я видеть в этом мире,Направо ли, налево-ль взор летел,Весь тот карниз, казалось, был не шире.28. Там, прежде чем пошли мы, я узрел,[352]Что весь оплот стенных его окраин(Знать, для того, чтоб взлезть никто не смел)[353]31. Был мраморный и дивно так изваян;Что не тебе лишь труд сей, Поликлет,[354]Но и природе был бы чрезвычаен.34. Там Ангел, в мир принесший нам декретО мире том, его ж в веках напрасноЖдал человек, чтоб с неба снял запрет,[355] —37. Пред нами был, так с истиной согласноИзваянный, столь благостный в очах,Что предстоял, казалось, не безгласно.40. Клянусь, имел он «Ave» на устах,[356]Направленных к той Деве благодати,Что дверь любви отверзла в небесах.[357]43. Вложен в уста ей был глагол дитяти:«Ессе Ancilla Domini», верней,[358]Чем в воск влагают оттиск от печати.46. -Не устремляй в один предмет очей,Сказал Виргилий, близ меня стоявшийС той стороны; где сердце у людей.[359]49. И, от Мадонны взор мой оторвавши,За Ней узрел я в той же стороне.Где был и вождь, меня к себе позвавший,52. Другую быль на каменной стене.И, обойдя поэта, к той картинеЯ подошел, чтоб рассмотреть вполне.55. На колеснице там влекла в долинеЧета волов божественный кивот,[360]На ужас всем, не призванным к святыне.[361]58. Пред ним, в семь ликов разделен, народ,[362]Казалось, пел, и слух о гласе пеньяТвердил мне: – Нет! a взор мой: – Да, поет!61. Так точно и о дыме всесожженья,Там восходившем, ноздри и мой глазМеж да и нет вели друг с другом пренья.[363]64. Царь-псалмопевец, сердцем веселясь,Скакал там пред кивотом, кроткий видом,[364]Быв и царем и не-царем за раз.[365]67. В окне дворца являлась, пред Давидом,[366]Жена его Мелхола, вниз глядя,Как женщина, что не простит обидам.70. И, от Мелхолы дальше отойдя,Осматривать я стал другие лики,Белевшие мне в очи близ вождя.73. Увековечен подвиг там владыки,Чьи доблести среди его римлян[367]Григория подвигли в бой великий:[368]76. То римский император был Траян,И пред его конем, в слезах, вдовицаРыдала в скорби от душевных ран.79. Вкруг цезаря толпа, и ратных лица.И всадники, и золотых орловНад ним по ветру веяла станица.[369]82. Злосчастная, казалось, средь полков– О, государь! – молила, – мщенье! мщенье!Мой сын убит; казни его врагов!85. И, мнилось, он в ответ: – Имей терпенье,Пока вернусь! И та: – О цезарь мой! —(Как человек, в ком скорбь в живом волненье) —88. Вернешься ль ты? – A он: – Преемник мойИсполнит долг! – Но та: – К чему указанДругому долг, когда забыл ты свой!91. И он на то: – Утешься; я обязанСвой долг исполнить, прежде чем пойти:Суд ждет меня, и жалостью я связан,[370]94. Так Тот, Кому нет нового в пути,Соделал зримыми все те вещанья,[371]И чуда нам такого не найти.97. Пока мне взор пленяли изваяньяТех образцов смирения живых,[372]Неоцененные Творца созданья,100. – Смотри! Оттоль – но шаг их слишком тих![373]Шепнул мне вождь, – толпы теней явились;Где путь наверх, узнаем мы от них.103. Глаза мои, хоть все еще стремилисьОбозревать диковин целый полк,Не медля тут к поэту обратились.106. Смотри, читатель, чтоб в тебе не смолкГлас доброго намеренья при мысли,[374]Как тяжко здесь выплачивают долг!109. Забудь жестокость казней, и размысли,Что в судный день все ж кончатся они;Зато тех мук последствия исчисли![375]112. – Поэт, – сказал я, – то, что в вышине[376]Там движется: мне кажутся – не тени,Что ж именно – непостижимо мне.115. И он на то: – Тяжелый образ пени,[377]Сужденный им, к земле их так гнетет,Что был и я смущен сперва не мене.118. Вглядись же в них, и взор твой разберет,Что там за люд под грудой камней в свалке:Смотри, как в грудь себя там каждый бьет![378]121. О, христиан род гордый, бедный, жалкий!Вы, y кого так слаб духовный зрак,[379]Что пятитесь назад стезею валкой![380]124. Поймете ль вы, что человек – червяк,Родившийся стать бабочкой небесной,Когда на суд он прилетит сквозь мрак?[381]127. Чем разум ваш кичится в жизни тесной?Чем лучше вы неразвитых червей.Не получивших полный вид телесный?130. Как для подпоры крыш и галерей,С сведенными коленами у груди,Кронштейном служат образы людей,133. На что глядя, в скорбь истинную людиОт мнимой той приходят: так убит[382]Был сонм духов, мной узнанных в той груде.136. Кто больше был, кто меньше камнем скрыт,Смотря, какой взвален им груз на спину;Но самый терпеливейший на вид139. Твердил, казалось: большего не сдвину![383]

Песнь одиннадцатая

Первый круг. – Гордые. – Молитва. – Омберто Альдобрандески. – Одеризи д'Агуббио. – Провенцан Сальвани.1. Ты, Отче наш, на небесах живущий,Где царствуешь, но не описан в них,[384]Любя всех паче первый сонм, там сущий![385]4. Твое в нас имя, слава сил святых,Век да святится, и вся тварь да видит,Коль сладостно дыханье уст Твоих.[386]7. Мир Твоего к нам царствия да снидет,К нему ж, собрав усилья все свои;Мы не придем, коль сам он к нам не придет.[387]10. Как доброй волей Ангелы ТвоиПриносят жертвы и поют: «осанна»,Так да творят и люди на земли.13. Хлеб наш насущный даждь нам днесь: то – манна,Без нее же вспять отводят нас шаги,Стремясь вперед, в пустыне сей туманной.[388]16. И так же, как друг другу все долгиМы оставляем, так и нам остави,И не суди нас по делам, Благий!19. И наших сил, столь бренных в их составе,Не дай прельстить невидимым врагам,Но от лукавых помыслов избави.22. Последний глас мольбы, уж лишний нам,Не за себя, – за тех возносим, Боже,Кого в грехах оставили мы там![389]25. Так за себя и нас молитвы множаИ разные подъемля тяготы,Как тот кошмар, что давит нас на ложе,[390]28. По первому карнизу с высотыШли призраки, томясь, но тем упорнейСмывая копоть дольной суеты.[391]31. Коль молят так за нас в стране той горней,То что ж должны в сем мире делать те,В чьей воле есть еще благие корни?[392]34. Должны помочь им смыть в их нищетеГрязь жизни сей, чтоб в чистом одеяньеЛегко взнестись к надзвездной высоте!37. – О, да ускорит суд иль состраданье[393]Срок ваших мук, чтоб крылья распахнутьМогли вы в край, куда вас мчит желанье![394]40. С какой руки, скажите, легче путь?[395]A если два здесь всхода или боле,То укажите, где отложе круть?43. Затем что спутник мой здесь, в сей юдоли,Одет во плоть Адама, почемуВсходить с трудом он должен против воли.46. Кто дал ответ на эту речь тому,За кем я шел, я не узнал средь грому;[396]Но так в толпе ответили ему:[397]49. – Направо здесь, по берегу крутому,[398]Идите с нами, и найдете ход,Где вверх взойти возможно и живому.52. И не мешай глядеть мне камень тот,Что гордую мне выю так бесчестноПригнул к земле, что уж не зрю вперед,55. Я б на того, чье имя мне безвестно,Взглянул, чтоб вызнать: не знаком ли онСо мной, несущим груз тяжеловесный.58. Латинянин, в Тоскане я рожден;[399]Отец мой был Гюльельм Альдобрандеско:То имя вам знакомо ль средь имен?61. Кровь древняя, род предков, полный блеска,Такую мне вселили в душу спесь,Что общую забыл нам мать и дерзко[400]64. Стал презирать в душе народ я весь.За что и пал, о чем все помнят в СьенеИ дети в Кампаньятико поднесь.67. Я Омберто, и гордостью не мене[401]Наказан здесь, как и моя родня,Которая подверглась той же пене.70. И этот груз я буду несть до дня,Пока Господь простит мне, ибо нынеНе средь живых, a между мертвых я.73. Я, слушая, склонил лицо к стремени;Но тут другой (не тот; кто говорил),Весь скорчившись под камнем в злой кручине,76. Узрел меня, узнал и возопил,С усилием стараясь взор свой ближеВперить в меня, пока согбен я был.79. – О! – я сказал, – Не ты ли, Одерижи?[402]Честь Губбио, искусства честь того,Что прозвано enluminer в Париже?[403]82. – О, брат! – сказал он, – Ярче моегоСмеются краски из-под кисти Франко:[404]Вся честь ему; мне ж часть ее всего!85. Будь я живой, я б с гордою осанкойОтверг ее, затем что вечно страстьПервенствовать была моей приманкой.[405]88. За спесь грозит нам всем возмездья власть,И не смирись я сам, – ведь до могилы,Я б мог грешить, – сюда б мне не попасть.91. О, суетность отличий, что нам милы!Как быстро деревцо свой может верх сронить,Коль ряд годов ему не придал силы.[406]94. Мнил Чимабуэ в живописи быть[407]Из первых первым, a теперь уж Джьотто[408]Явился – славу первого затмить.97. Так Гвид лишен в поэзии почета[409]Другим был Гвидом; может быть, их двух[410]Спугнуть с их гнезд родился третий кто-то.[411]100. Изменчивей еще, чем ветра дух,То дуновенье славы, что разноситО наших именах по миру слух.103. Что будет слава наша, пусть с нас сброситХоть старост узы плоти, иль наш векПод лепет: «папа», «мама» смерть подкосит,[412] —106. Чрез сто веков? A их короче бегПред вечностью, чем перед обращеньемНебесных кругов – взмахи наших век.109. Вон славою того, кто с затрудненьемБредет, – была Тоскана вся полна;А ныне в Сьене он покрыт забвеньем,112. Где был он вождь, когда сокрушенаБыла спесь флорентинцев, что, столь славнойСчитаясь встарь, теперь посрамлена.[413]115. Известность ваша вся – не злак ли травный?Была – и нет! Кто к жизни вызвал злакИз недр земли, тот губит с силой равной.118. И я: – Смирение, – ценнейшее из благ, —Живит мой дух, гордыне ставя грани.Но кто же тот, о ком скорбишь ты так?121. – То, – отвечал он, – Провенцан Сальвани!И здесь за то, что в сердце мысль таилПрибрать себе всю Сьену в мощны длани.[414]124. Без отдыха он ходит, как ходилСо дня кончины: вот чем здесь искупитСвою вину, кто слишком дерзок был! —127. И я: – Но если всяк, в ком грех притупитО Боге мысль до самого конца,Внизу обязан, прежде чем к вам вступит130. (Коль не помогут добрые сердца!),Пробыть так долго, сколько жил на свете,То как сюда впустили гордеца?[415]133. И он: – Раз в Сьене, в славы полном цвете,На площади колено преклонен,Преодолевши стыд, он стал, – в предмете136. Имея лишь одно, – чтоб был внесенЗа друга выкуп Карлу, и, как скромныйБедняк, дрожал всем телом он.[416]139. Я все сказал. Слова мои пусть темны;Но близок день, в который объяснитИх смысл тебе народ твой вероломный.[417]142. За этот подвиг путь ему открыт.

Песнь двенадцатая

Первый круг. – Гордые. – Примеры наказанной гордости. – Ангел смирения. – Подъем во второй круг.1. Как под ярмом идут волы походкойТяжелою, шел с тенью я в тиши,[418]Доколь мне дозволял мой пестун кроткий.[419]4. Когда ж он мне: – Оставь ее! спеши!Здесь надлежит, чтоб всяк, подняв ветрилы,[420]На веслах гнал всей силой челн души! —7. Я, выпрямя хребет свой, собрал силыДля шествия, хоть помыслы во мнеУдручены остались и унылы.[421]10. Я за вождем охотно в той странеПоследовал, и мы дивились сами,Как стали мы легки на вышине.[422]13. Тогда поэт: – Склонись к земле очами!Чтоб облегчить подъем твой к высотам,Не худо видеть почву под ногами.16. Как на земле, на память временам,Над мертвыми их плиты гробовыеИх прежний вид изображают нам.[423]19. И часто льются слезы там живые.Лишь вспомнится их образ дорогой,Пленяющий одни сердца благие,[424] —22. Так точно здесь, но с большей красотойЯ зрел изваянным рукой ГосподнейВесь тот карниз вокруг горы святой.[425]25. С одной руки я зрел, как благородней[426]Других существ всех созданный – быстрей,Чем молния, спал с неба к преисподней.[427]28. Я зрел, с другой руки, как Бриарей,[428]Похолодев, пронзен стрелою неба.Притиснул землю тяжестью своей.31. Я зрел Палладу, Марса зрел и Феба:Еще в оружье, смотрят вкруг отца,Как падают гиганты в мрак Ереба.[429]34. Я зрел Нимврода: с ужасом лица[430]Он в Сеннааре, при столпе высоком,Зрит на толпы, забывшие Творца.37. О мать Ниоба! в горе сколь глубоком[431]Представлена ты там, кидая взорНа две седмицы чад, убитых роком!40. О царь Саул: как ты пронзен в упор[432]Там собственным мечом в горах Гельвуя,Где дождь с росой не падают с тех пор![433]43. О глупая Арахна! как, тоскуя,[434]Полу-паук, сидишь ты на клочкахСвоей работы, начатой так всуе!46. О Ровоам! уж без грозы в очах,[435]Но в ужасе твой образ колесницейУносится, хотя не гонит враг.49. Являл помост и то, как бледнолицей[436]Там матери Алкмеон заплатилЗа роковой убор ее сторицей.[437]52. Являл и то, как сыновьями былУбит мечом Сеннахерим во храме[438]И как в крови он брошен там без сил.55. Являл помост, как пред Томирой в сраме[439]Пал Кир, кому урок такой был дан:Ты жаждал крови; пей же кровь здесь в яме!58. Являл, как в бегство ассирийцев стан[440]Был обращен, по смерти Олоферна,И как простерт безжизненный тиран.61. Я зрел там в Трое прах и мрак пещерный!О Илион! как жалким и пустым[441]Являл тебя разгром твой беспримерный![442]64. Кто кистью там, кто там резцом живымТак выразил черты и все отливы,Что вкус тончайший удивился-б им?67. Там мертвый мертв, живые все там живы![443]Кто видит вещи, – видит их едва льТак хорошо, как видел я те дивы.[444]70. Кичись теперь, гляди надменно вдаль,[445]О Евин род! не дай увидеть взору,В какую грех ведет тебя печаль!73. Уж далее мы обогнули гору.И солнце выше в небе уж взошло,Чем думал я, весь занятый в ту пору,76. Когда мне тот, кто так всегда светло[446]Глядит вперед, сказал: – Теперь мечтаяНельзя идти: приподними ж чело.[447]79. Смотря: грядет уж Ангел, поспешая[448]Навстречу к нам! Смотри: уже, сменясь,Из стражи дня идет раба шестая.[449]82. Благоговеньем ум и взор укрась,Чтоб мог возвесть нас Ангел с наслажденьем;Уж этот день вновь не придет, промчась.[450]85. Я так привык внимать его внушеньямНе тратить времени, что без трудаСогласовал себя с его хотеньем,88. Прекрасный Дух явился нам тогда[451]В одежде белой, блеск в таком обильеСтруившей к нам, как ранняя звезда,91. Раскрыв объятья, a потом и крылья,[452]– Идите, – рек, – ступени здесь вблизи;Они наверх взведут вас без усилья.94. Как редко здесь восходят по стези!О род людской! зачем ты так беспечен?При легком ветре ты уже в грязи!97. Нас приведя к скале, где путь просечен,[453]Он крыльями пахнул мне по челу,[454]Сказав: – Вам путь отныне обеспечен!100. Как вправо, там, для всхода на скалу,Где храм над Рубаконте расположен,[455]Господствуя над Непричастной злу,[456] —103. Подъем чрезмерно трудный стал возможенПо ступеням, работе тех времен,Как в книгах счет, был в бочках вес не ложен, —106. Так точно здесь работой склон смягчен,[457]Спадавший круто с берега другого,Но с двух сторон утесами стеснен.109. Лишь повернули мы туда, как снова«Beati pauperes spiritu» хорВоспел так сладко, что не скажет слово.[458]112. О! как различен вход в ущелья горВ аду и здесь! Здесь нас встречают пеньем,Там ярый вопль встречал нас и раздор.115. Уж всходим мы по тем святым каменьям,И, мнилось мне, что легче я несусь,[459]Чем прежде шел в долине с утомленьем.118. И я: – Поэт, какой тяжелый грузУпал с меня, что я почти без всякойУсталости к вершинам тем стремлюсь?121. – Когда все Р, – сказал он, – коих знакиНа лбу твоем (хоть блеск их и поблек),Сойдут, как сей вот, с ними одинокий, —124. Так овладеет воля силой ног,Что дух в тебе не только томность сбросит,Но даже вверх с восторгом мчаться б мог.127. Как человек, который нечто носит[460]На голове, не ведая, покаЕму не намекнет кто, иль не спросит;130. Но убедиться пособит рука:Поищет и найдет, работу справивНевыполнимую для глаз пока.133. Так, пальцы правой я руки расправив,Нашел на лбу всего шесть букв из тех,Что врезал вратарь мне – ключей держатель.136. То видя, вождь сдержал свой добрый смех.

Песнь тринадцатая

Второй круг. – Завистливые. – Примеры любви к ближним. – Сапиа из Сиены.1. Мы к ступеням прошли вверху лежащим.[461]Вновь сузилась горы той высотаГде отпускаются грехи всходящим.4. Гора карнизами такими ж обвитаКак первый; лишь черта их закругленийТам менее, здесь более крута. —7. Здесь нет скульптуры, вовсе нет здесь теней,[462]Был ровен путь и гладок стен утес,[463]И всюду темно-желтых ряд камений.[464]10. – Дождаться ль тех, кто нам решит вопрос:[465]Куда идти? – сказал поэт: – но делоЗамедлится, боюсь, через расспрос.13. И, взор очей вперив на солнце смело,[466]Движенья центром сделал правый бокИ повернул всей левой частью тело.16. – О, сладкий свет, ему ж нас вверил рок!Он продолжал, – веди нас в мире этом,Где надлежит, средь новых мне дорог.[467]19. Ты греешь мир, живишь его ты светом,И коль препон не встретим в чем-нибудь,[468]Пусть нас всегда твой луч ведет с приветом!22. Как длинен здесь, на свете, в милю путь,Такую там в кратчайший миг дорогуМы сделали, вдохнувши волю в грудь.[469]25. И в воздухе услышал я тревогуОт прилетавших к нам незримых сил,За трапезу любви всех звавших к Богу.[470]28. И грянул вдруг, в полете быстрых крыл:«Vinum non habent», первый глас громовый[471]И, пронесясь, те речи повторил.30. И, прежде чем вдали замолкло слово,– Я, я Орест! – вновь голос раздался,И, повторяясь, крик пронесся слова.[472]34. – Отец, – спросил я, – что за голоса?И лишь спросил, как вот уж голос третий:– Врагов любите! – грянул в небеса.[473]37. И добрый вождь: – Места бичуют этиГрех Зависти, – затем свиты и тамРукой любви бичующие плети.[474]40. Смысл будет дан совсем иной словам,Уздой служащим, – как и сам ты преждеУзнаешь, чем придешь к прощения вратам,[475]43. Но вдаль впери внимательнее веждыИ против нас увидишь душ собор,Вдоль той скалы сидящий в их одежде.46. Тогда раскрыл очей я шире взор,И лишь теперь мог рассмотреть впервыеСонм в мантиях я, цвета камней гор.49. Я слышал вопль: – О дева! о Мария,Молись о нас! молитесь хором всем,О Михаил! о Петр! о все святые![476]52. Не думаю, чтоб кто на свете семБыл сердцем столько груб, чтоб не смутился,Увидя то, что видел я затем.55. И только я вблизи их очутилсяТак, что черты мог рассмотреть их лиц,От жалости слезами я залился,58. Все в мантиях из грубых власяниц;Все, прислонясь к утесу вековому,[477]Там каждый на плечо склонялся ниц.[478]61. К соседу, так слепцы, терпя истому,На паперти стоят в прощенья дни,Склоняя головы один к другому,[479] —64. Так, что уже их образы одни,Не только что мольбы их, в грусть приводят:Столь жалостный имеют вид они!67. И как слепцы и днем лишь мрак находят,[480]Так и к теням, о коих слово тут,Лучи с небес с усладой не доходят.70. Был проволокой край их век проткнутИ так зашит, как делается этоС злым ястребом, чтоб не был слишком лют.[481]73. Я б оскорбил их, если б без приветаПрошел и, сам незрим, на них глядел, —И вот взглянул на мужа я совета.[482]76. Он мысль мою без слов уразумел[483]И рек, не выждав моего вопроса:– Спроси, но кратко; будь в сужденьях зрел.[484]79. Виргилий стал с той стороны утеса,Где вниз упасть нетрудно, так как тамНичем карниз не огражден с откоса.[485]82. С другой руки от нас являлся намХор скорбных душ, чьи слезы, прорываясьСквозь страшный шов, лились по их щекам.85. – О род! – я начал, к теням обращаясь,О род, достойный видеть Высший Свет,[486]К нему ж паришь всем помыслом, здесь каясь!88. Да снимет с вас греховной пени следСкорей Господь, чтоб чистый ток, как младость,Смыл с вашей совести грех прежних лет.[487]91. Скажите мне (и было б то мне в сладость!),Кому удел здесь из латинян дан?[488]Я б, может быть, ему и сам был в радость.[489]94. – Здесь Истинного Града лишь граждан[490]Ты видишь, брат мой. Но ты хочешь встретитьЗдесь странника из италийских стран?97. Так на вопрос спешил мне дух ответить,Вдали от места бывший, где стоялЯ сам; к толпе приблизясь, мог заметить100. Я, что один меня средь прочих ждал;Но спросят: как узнал я? По обычьюСлепцов – отвечу – лик он приподнял.[491]103. – О дух, парящий к Божьему величью!Коль ты, – я вопросил, – ответил мне,То отзовись по месту иль отличью.106. И тень: – Я, Сьенка, плачу о вине[492]Моей злой жизни и, поникнув выей,Молюсь к Нему, да снидет к нам вполне.109. Я не была Софией, хоть Сапией[493]И названа, и радость зреть другихВ беде всегда была моей стихией.112. И чтоб за ложь не счел ты слов таких,Сам рассуди: жила я там умно ли?Уж близилась я к склону дней моих,[494]115. Когда мои сограждане у КоллиСошлись с врагом; молила я ТворцаПусть по своей Он все содеет воле.[495]118. Разбиты в пух, бежали от лицаВрагов сиенцы, видя ж строй их шаткий,Я ощутила радость без конца;120. И, дерзкий лик возвысив в злобе сладкой.[496]Вскричала к Богу: – Не боюсь Тебя!Как сделал дрозд при оттепели краткой.123. В конце же дней, мольбы усугубя,[497]Я примирилась с Богом; но вины тойРаскаяньем не смыла-б я с себя,127. Когда б меня не вспомнил знаменитыйПьер Петтиньян в святых мольбах, спешаИз жалости ко мне с своей защитой.130. Но кто же ты, чья добрая душаСкорбит о нас? чьи очи, как мне мнится,Не заперты? кто говорит, дыша?133. И я: – Здесь и моим очам затмитьсяУдел, но ненадолго; сознаюсь,Не любо им завистливо коситься.[498]136. Зато душой я более страшусьПодпасть под казнь толпы нижележащей.И казни той на мне уж виснет груз.139. И мне она: – Кто ж был руководящийТобой средь нас, коль мнишь попасть домой?И я: – Мой спутник молча здесь стоящий.142. Живой – пришел я к вам. Итак, не скрой,Дух избранный! ты хочешь ли, чтоб встретилВ том мире тех я, кто любим тобой?145. – Что слышу я, так дивно, – дух ответил,Что познаю, как Богом ты любим;Да будет же твой путь счастлив и светел!148. И я молю всем для тебя святым,Восстанови, когда пойдешь Тосканой,Там честь мою сородичам моим.[499]151. Там есть народ тщеславный, обуянный[500]Пустой надеждой: только Теламон[501]Обманет всех, как поиски Дианы;[502]154. Всего ж сильней потерпит флот урон.[503]

Песнь четырнадцатая

Второй круг. – Завистливые. – Гвидо дель Дука. – Риньери ди'Кальболи. – Примеры наказания зависти.1. – Кто это там обходит гору, преждеЧем смерть дала ему полет, и самТо открывает, то смыкает вежды?[504]4. – Не знаю, кто; но знаю: два их там;Спроси его – к нему ты недалече —И вежлив будь, чтоб он ответил нам.7. Так две души, склоня друг к другу плечи,Вели направо слово обо мне;[505]Потом лицо приподняли для речи.[506]10. И тень одна: – О дух, что в пелене[507]Еще телесной мчишься к небу! будиК ним милостив и нас утешь вполне,13. Сказав: кто ты? из стран каких? Все люди,Познав, как благ к тебе Всевышний Бог,Дивятся здесь о небывалом чуде.16. И я: – Среди Тосканы есть поток,Что в Фальтероне зачался и, смелоСто миль промчась, в бегу не изнемог.[508]19. Оттуда к вам несу я это тело;Мое ж вам имя открывать – к чему?Оно еще не слишком прогремело.[509]22. – Коль речь твою я правильно пойму,Ты говоришь об Арно здесь прекрасном.Так первый дух ответил, и ему25. Сказал другой: – Что ж в слове том неясномСкрыл имя он красы всех прочих рек.Как бы сказав о чем-нибудь ужасном?28. И дух, который спрошен был, изрек:– Зачем, – не знаю; но, по правде, стоит.Чтоб имя то изгладилось навек.31. С верховья вод, где столько речек роетГрудь гор, от коих отделен Пелор,Что вряд ли где вода так землю моет,[510] —34. Вплоть до тех мест, где вод могучий сборВновь отдает взятое небом с моря,Чтоб тем питать потоки нив и гор,37. Все от добра бегут, страну дозоря,Как от змеи; – таков ли грунт страны,Иль свычай злой влечет там к злу для горя,[511] —40. Но только так в душе искажены[512]Все жители той бедственной юдоли,[513]Что, кажется, Цирцеей вскормлены.[514]43. Меж грязных стад свиных, достойных боле[515]Жрать желуди, чем пищу есть людей,Тот бедный ток сперва бежит по воле.[516]46. Потом встречает, становясь сильней,Не столько сильных, сколько злобных, шавок,[517]И мчится прочь с презреньем с их полей.[518] —49. Спадая вниз и ширясь от прибавокПобочных рек, к Волкам уж он течет,[519]В злосчастный ров, и проклятой вдобавок.[520]52. Стремя потом в пучины массу вод,[521]Находят Лис, так преданных обману,[522]Что их никто во лжи не превзойдет.[523]55. Пусть внемлет он, я клясть не перестану.[524]Да и ему ж то лучше, коль потомМоих речей он вспомнят правду рьяну.58. Вот, вижу я, твой внук идет ловцом[525]На тех Волков, и там, где льется массаВоды свирепой, им задаст разгром.[526]61. Живых, он их продаст, как груды мяса,Как старый скот, зарежет всех на вес,[527]Лишит их жизни, чести сам лишася,[528]64. Обрызган кровью, бросит страшный лес,[529]И бросит уж таким, что и чрез годыЛес все былых не соберет древес,[530]67. Как от предвестья будущей невзгодыСмущается лицо того, кто внял,Откуда грянут вскоре непогоды,70. Так видел я, что, вдруг смутившись, сталПечален дух, услышавший то слово,[531]Когда на свой он счет рассказ принял.[532]73. Мне речь того и грустный вид другогоВнушили мысль: кто эти духа два?И я с мольбой к ним обратился снова.76. Тогда тот дух, что говорил сперва,Так начал вновь: – Твои мольбы – прилукаМне щедрым быть, как скуп ты на слова.[533]79. Твой к нам приход столь верная порукаВ любви к тебе небес, что буду ль скупЯ на слова? Так знай: Я Гвид дель Дука.[534]82. От зависти так сердцем я огруб.Что если радость делали другому,Я весь бледнел и зеленел, как труп.85. Что сеял я, – такую жну солому![535]О род людской! зачем так любишь то,В чем есть запрет сообществу чужому?[536]88. Сей дух – Риньер, честь Кальболи! СлитоВ нем все, чем славен этот дом: уделаС ним равного там не стяжал никто.[537]91. Но кровь его ль там ныне оскудела —От Рено к взморью и от гор до По[538] —Всем тем, что нужно для забав и дела?[539]94. Нет, в тех пределах так все заросло[540]Зловредным терном, что уж благочинья[541]Там поздно ждать, где так окрепло зло.97. Где добрый Лиций? Гвидо ди-Карпинья?Арриг Манарди? Пьер ди-Траверсар?[542]О, Романьолы, выродки бесчинья![543]100. Болонья даст ли вновь нам Фаббро в Дар?Вновь явится ль в Фаэнце новобранец,Как Бернардин, пахавший в поле пар?[544]103. О! не дивись, что плачу я, Тосканец!Я вспоминаю Гвидо Прата, с кемЖил Уголино д'Аццо, чужестранец,106. И славного Тяньезо с домом всем,Род Анастаджи с родом Траверсара(Фамилии, что вымерли совсем).[545] —109. Дам, рыцарей, дела их, полны жара,Вселявшие любезность и любовь[546]Там, где теперь в сердцах вражда и свара.[547]112. О Бреттинор! зачем в стране ты вновь,Когда твой род, чтоб не погибнуть в сетях,Со многими бежал, спасая кровь?[548]115. Ты прав, Баньякаваль, что вымер в детях!Но худо, Кастрокар, a хуже тыЖивешь, о Коньо, множа графов этих![549]118. Вы, коль падет ваш Дьявол с высоты, —Воспрянете, Пагани! но исправитьУж вам нельзя всей вашей черноты.[550]121. О Уголин де'Фантоли! ПрославитьТы должен Бога, что не ждешь детей,Чтоб честь твою развратом обесславить.124. Иди ж, Тосканец! Слезы лить скорей[551]Пристойно мне, чем длить свое томленье:Так давит грудь мне горе тех речей![552]127. Хор добрых душ, услышал, без сомненья,Шаги мои и, молча, подтвердил,Что верное мы взяли направленье.[553]130. Когда ж с вождем один я проходил, —Как гром, когда тверд, молния осветит,Навстречу нам вдруг глас проговорил:133. – Всяк умертвит меня, кто в мире встретит![554]И вдаль ушел, как гром в ущельях скал,Когда ему гул эха с гор ответит.136. Едва ушам он нашим отдых дал,Как новый глас, как бы с вершины ТавраЗа громом гром, загрохотав, сказал:139. Я в камень превращенная Аглавра![555]И шаг назад я сделал, устрашен,[556]Чтоб стать под сень Виргилиева лавра.142. Уж воздух вновь затих со всех сторон,И вождь: – Узда то вашему порыву,[557]Чтоб из границ не порывался вон.145. Но вы, хватая адскую наживу,[558]– Приманкой той враг древний манит вас. —Не внемлете узде той, по призыву148. Вас призывает небо и, кружась,Бессмертные красы свои вам кажет;[559]Но в землю устремили вы ваш глаз,[560]151. Доколе вас Всевидец не накажет.

Песнь пятнадцатая

Второй круг. – Завистливые. – Ангел братолюбия. – Подъем на третий уступ. – Третий круг. – Гневливые. – Примеры кротости в видениях.1. Как много в небе между часом третьимИ дня началом видно сферы той,Что век кружит, подобно резвым детям,4. Пути так много в тверди голубойСветилу дня пройти осталось к ночи;Был вечер там, здесь полночь предо мной.[561]7. Лучи в лицо нам ударяли косо;[562]Мы направлялись прямо на закат.Прошедши путь немалый от откоса.[563]10. Почуяв, что сильней лицо томятСиянья мне, чем прежде, я вопроса[564]Не разрешил, неведомым объят,13. И руки поднял я броней к вершине,Сложивши их в защиту пред челом,Чтоб лишний блеск ослабить в их твердыне.16. Как от воды иль зеркала скачкомЛуч прядает в противном направленье,Вверх восходя под самым тем углом,19. Под коим пал, и в том же отдаленьеОт линии, куда идет отвес(Как учит нас в науке наблюденье),[565]22. Так поражен я был лучом с небес,Здесь преломившимся, как мне казалось,И отклонил я тотчас взор очес.25. – Отец мой милый! Что такое сталось,Что защитить очей не в силах я?[566]Так я спросил: – Не солнце ль приближалось?28. И он: – Не диво, что небес семьяТвое слепит еще столь сильно зренье:[567]Посол грядет позвать нас в те края.[568]31. Уж близок час, узришь сии виденьяНе с тягостью, но с чувством огневым,Сколь сил тебе дано от Провиденья.[569]34. Тут стали мы пред Ангелом святым,И кротко рек он: – Шествуйте в обительПо ступеням уж менее крутым.37. Со мной взбираться стал по ним учитель,И «Beati miseri Cordes» хорВоспел в тылу и «слава, победитель!»[570]40. Мы оба шли одни по высям гор,И я, и вождь, и пользу я задумалИзвлечь себе, вступя с ним в разговор.43. И думал я: спрошу его, к чему, мол,Романский дух упомянул: запретСообществу? И я спросил, что думал.[571]46. И он на то: – Познав, в чем высший вредЕго греха, он этим нас желает[572]Предостеречь от горших слез и бед.49. Пока в вас душу только то прельщает,[573]Что обществом дробится вновь и вновь, —Как мех, в вас зависть вздохи вызывает.[574]52. Но если б к миру высшему любовь[575]Всегда горе влекла желанье ваше, —Вам этот страх не мог бы портить кровь,55. И чем вас больше там зовущих «наше»,Тем больше каждому дается благ,И тем сильней горит любовь в той чаше.[576]58. – Во мне мой глад не только не иссяк,Но стал, – я рек, – сильней, чем был дотоле,И ум объял сомненья больший мрак.61. Как может быть, что благо, чем в нем болеВладетелей, сильней их богатит,Чем если бы далось немногим в доли?64. И он: – За то, что лишь земное зритРассудок твой, извлек ты мысль незрелу,Что будто здесь свет правды мраком скрыт.[577]67. Но Благо то, – Ему же нет пределу,[578]Ни имени, – к любви так точно льнет,Как солнца луч к светящемуся телу.[579]70. В ком больший жар, тот больше обретет,Так что чем шире в ком любовь, – в заслугуНад тем сильней и светлый луч растет.[580]73. Чем больше душ к тому стремятся кругу,[581]Тем боле там любви, и тем сильнейЛьют жар любви, как зеркала друг другу.[582]76. Но коль твой глад не стих с моих речей, —Жди Беатриче, и в небесном взореУ ней прочтешь ответ на все полней.[583]79. Заботься же, чтоб зажили здесь вскоре,Как эти две, все прочие пять ран,Что закрываются чрез скорбь и горе.[584]82. Сказать желая: – Ты во мне туманРассеял… – смолк я, видя в то мгновенье.Что мы вошли в круг новый чудных стран.[585]85. И, мнилось, там я в некоем виденье[586]Восхищен был экстазом, как певец.И вижу храм и в нем людей стеченье.88. И входит в храм Жена и, как венецВсех матерей, вещает кротко: – Чадо!Что сделал с нами Ты? Вот Твой отец91. И я с великой скорбию средь градаТебя искали. – И лишь смолкнул глас,[587]Как все, что зрел я, скрылось вмиг от взгляда.94. Потом я зрел другую, что из глазСтруила дождь, какой родит досадаЗа оскорбленную гордыню в нас.97. И говорит: – Коль ты владыка града,За имя чье шел спор между богов,[588]Отколь блеснула всех наук отрада,100. О Пизистрат! пролей злодея кровь,Кто смел обнять дочь нашу без боязни!И, мнилось, он, весь кротость и любовь,103. Ей отвечал, исполненный приязни:– Что-ж делать с тем, кто нам желает зла,Коль тех, кто любит нас, подвергнем казни?[589]106. Потом толпу я видел без числа,Что каменьем Стефана побивала,Крича: «мучь, мучь!» исполненная зла.109. И юноша, над кем уж смерть летала,К земле поник и устремил врата[590]Очей своих в глубь райского портала.112. И к Богу сил мольба им пролита,Да не осудит Он его тиранов,[591]С таким лицом, что скорбь в нас отперта.115. Когда мой дух вернулся из тумановВ действительность, к предметам в мире сем,Я понял смысл нелживых тех обманов.[592]118. Мой вождь, кому я мог казаться тем,На ком сейчас вериги сна разбили,Рек: – Что с тобой? ты ослабел совсем?121. И вот идешь уж боле, чем полмили.Закрыв глава и с путами у ног,Как бы вино иль сон тебя томили.124. – Отец ты мой! Когда-б ты внять мне мог,Я б рассказал, – сказал я, – ту причину,По коей я в ходьбе так изнемог.127. И он: – Носи ты не одну личину,А сто личин, ты б от меня не скрылИз дум твоих малейших ни едину.130. Ты зрел затем виденья, чтоб не мнилНе допустить тех мирных волн до груди,Что льются к нам из тока вечных сил.[593]133. И не спросил я: – что с тобой? – как люди,Чей глаз не в силах в спящем отгадатьХранится ль жизнь еще в своем сосуде;136. Но я спросил, чтоб мощь тебе придать,Как делают с ленивым, побуждая,Его скорей дремоту разогнать.[594]139. Мы шли в вечернем сумраке, вперяя,Насколько можно, взоры в даль и в высь,[595]Где поздний луч еще сверкал, пылая.142. И клубы дыма издали неслисьНавстречу нам, темнее ночи мглистой,И негде было от него спастись![596]145. Наш взор затмив, он отнял воздух чистый.

Песнь шестнадцатая

Третий круг. – Гневливые. – Марко Ломбардо. – Свобода воли. – Порча мира. – Куррадо да Палаццо, Герардо да Каммино и Гвидо да Кастелло. – Гайя.1. Тьма адская, мрак ночи непроглядный,Лишенный звезд, где мглою облаковПокрылся весь свод неба безотрадный, —4. Не столь густой кладут для глаз покров,Как этот дым, куда я путь направил,И смрад его был до того суров,7. Что вмиг глаза сомкнуть меня заставил.Но мудрый вождь, заступник мой во всем,[597]Приблизился и мне плечо подставил.[598]10. И, как слепой идет за вожаком,Боясь с дороги сбиться иль наткнутьсяНа что-нибудь и боль терпеть потом, —13. Я шел, страшась в том смраде задохнутьсяИ слушая, как вождь мне повторял:– Старайся от меня не отшатнуться.16. Я слышал хор, где каждый глас взывалС молитвою о мире к милосердью,Чтоб все грехи с них Агнец Божий снял.19. Лишь «Agnus Dei» все под дымной твердью[599]Там пели в голос; был один у всехНапев, одно согласье, по усердью.[600]22. – Не душ ли глас я слышу в хорах тех?Так я; и вождь: – Ты верно понимаешь:Гневливости с себя смывают грех.25. – Но кто-ж ты сам, кто дым наш рассекаешь,Так говоря про нас, как будто тыСвой год еще по месяцам считаешь?[601]28. Так речь лилась ко мне из темноты,При чем поэт: – Ответствуй и разведай:Отсюда ли подъем на высоты.31. И я: – О дух, кто, над грехом победойОчистясь, мнишь предстать к Творцу в красе!Чтоб выслушать о диве, мне последуй.[602]34. – Последую, насколько можно мне, —Ответил тот, – и пусть мы дымом скрыты:Нам чуткий слух заменит взор вполне.37. И начал я: – В те пелены повитый,Что смерть одна лишь разовьет, сюдаЯ прихожу, пройдя все адски скиты.40. И коль Господь, ко мне благий всегда,Свой двор святой узреть подал мне силыНеобычайным способом, – тогда[603]43. И ты не скрой, кто был ты до могилы?Скажи: иду ль я прямо в те края?И речь твоя да даст в пути нам крылы.[604]46. – Я был ломбардец; Марком звался я;[605]Знавал я свет, был чести чтитель строгий.Хоть ныне лук не гнут уж для нее.[606]49. Чтоб вверх взойти, ты на прямой дороге.[607]Ответив так, прибавил он: – Прошу,Молись об нас, как будешь в том чертоге.[608]52. И я: – Клянуся честью, что свершуМольбу твою. Но душу мне расстроил[609]Сомнений дух, и чем их разрешу?55. Сперва простое, ты теперь удвоил[610]Во мне сомненье, подтверждая то,Что там слыхал я, тем, что здесь усвоил.58. Сказал ты правду, что теперь никтоНе чтит добра, что в мире нет поминуО доблестях, затоптанных в ничто.61. Но укажи, прошу, тому причину:На небе ли искать ее должно?[611]Иль на земле, и пусть я ложь низрину.64. Глубокий вздох, сведенный скорбью в «О!»Он испустил, и: – Врат! – сказал в волненье: —Слеп, слеп твой мир, a в мире ты давно![612]67. Вы, в нем живущие, во всем веленьеЛишь Неба видите, как бы всемуНеобходимость лишь дает теченье.[613]70. Будь это так, то вам бы дан к чемуСвободный выбор? Был ли-б суд правдивым,Венчая добрых, злых ввергая в тьму?[614]73. С Небес почин лишь вашим дан порывам, —Не всем, – но если бы и так, что ж в том?Есть свет, чтоб меж прямым избрать иль лживым.76. В вас воля есть; коль с Небом бой с трудомВпервые выдержит, то не легко лиВскормленной победить ей уж во всем?79. Склоняться к большей силе в вашей воле,[615]Или к природе лучшей; но, создав[616]В вас смысл, Они уж не блюдут вас боле.[617]82. Так, если путь, где мир идет, не прав, —Причина в вас, в себе ее ищите,И я тебе сей разъясню устав.85. Из рук Того, Кем, прежде чем ей быти,Лелеется, как резвое дитя,[618] —Беспечная в Его святой защите,[619]88. Душа исходит и, в сей мир влетя[620]Невинная, без знаний, но вся радость,[621]К тому, что ей приятно, льнет шутя.[622]91. Ничтожных благ сперва вкусивши сладость,[623]Гонясь за ней, теряет путь тогда,[624]Пока узда иль вождь не сдержит младость.[625]94. На то закона и нужна узда,Необходима и царя защита,Чтоб башню Правды Града знать всегда.[626]97. Закон? Но кто хранит его открыто![627]Никто! Затем что жвачку Пастырь вашХоть и жует, но не двоит копыта;[628]100. Чрез то народ, приметя, что сам стражБьет лишь на то, к чему и сам он падок, —Ест тот же корм и сам идет туда ж.[629]103. Теперь пойми, что, если в беспорядокПришел весь мир, вина – в дурном вожде,A не в природе, введшей вас в упадок.[630]106. Так Рим, державший целый мир в узде,Имел два солнца, чтоб светили двоеВ путях: мирских и божеских, – везде.[631]109. Теперь одним погашено другое,Меч слит с жезлом и, два в одних руках,Естественно, ведут лишь на дурное.112. Слиясь, один убил к другому страх.[632]Коль мне не веришь, – посмотри на семя:По семени познаешь злак в полях.[633]115. Где льется По с Адижем, – в прежне время[634]Повсюду честь встречали на пути,Пока в раздор не ввел там Фридрих племя.[635]118. Теперь же может целый край пройтиТот, кто стыдится к добрым в их отчизнеНе только речь начать, но подойти.[636]121. Три старца там остались – к укоризнеНовейших дней, и, древних арьергард,Ждут, скоро ль Бог возьмет их к лучшей жизни,124. Куррадо да Палаццо, и Герард,И Гвидо да Кастелдь, тот, чье хранимо[637]У франков прозвище: простой Ломбард.[638]127. Всем объяви теперь, что церковь Рима,[639]Две власти разные в себе смешав,Упала в грязь, a с ней – и диадема.[640]130. – О Марко мой! – воскликнул я, – ты прав!И понял я теперь, зачем от веку[641]Род Левия лишен в наследье прав.133. Кто ж тот Герард, кому, как человекуБылых времен, дано служить судьбойЖивым укором варварскому веку?136. – Обман ли то, иль шутка надо мной! —Вскричал он, – как, тосканцу я внимаю,A он не знает: Герард кто такой?[642]139. Под именем другим его не знаю;Скажу лишь то, что Гайя дочь ему.[643]Бог с вами! дальше вас не провожаю.142. Уже заря, сверкая там в дыму,Белеется, и Ангел показался,A я не смею подойти к нему.[644]145. Так он сказал и слушать отказался.

Песнь семнадцатая

Третий круг. – Гневливые. – Выход из дыма. – Примеры свирепого гнева в видениях. – Ангел мира. – Подъем в четвертый круг, – Ночь. – Любовь как корень всех добродетелей и всех пороков.1. Читатель, если в Альпах в облак тонкийКогда-нибудь вступал ты и сквозь парСмотрел, как крот глядит чрез перепонки,[645] —4. То помнишь ли, как тускло солнца шарВо влажные вступает испаренья,Когда их в небе разрежает жар?7. И даст тебе полет воображеньяПредставить то, как солнце в этот разЯвилось мне в минуту захожденья.10. Так, по стопам учителя стремясь,Я шел из облака, облит лучами,Которых блеск уж под горой угас.[646]13. Фантазия! ты с внешними вещами[647]Так рознишь нас, что уж не слышим мы,Хоть тысяча-б гремела труб пред нами.[648]16. Кто ж шлет тебя, коль чувства в нас немы?Шлет свет тебя! Он сходит сам, иль сила[649]Небесная нам льет его в умы.19. Злодейство той, кто вид свой изменила,[650]Став птицею, привыкшей распевать,Фантазия! ты мне теперь явила.[651]22. И здесь мой дух замкнулся так опятьВ самом себе, что ничего из мира,Из внешнего, не мог уж воспринять.25. Затем в мечты ниспал, как дождь с эфира,Свиреп и дик, тот гордый изувер,Кто на кресте был распят после пира.28. Вокруг него: великий Ассуер,Эефирь царица, Мардохей, друг блага,В делах и в слове честности пример.[652]31. Едва сама собой исчезла сага,[653]Как дождевой пузырь, как скоро в немСоздавшая его иссякнет влага, —34. Лик девушки в видении моемПредстал в слезах, с словами: – О родная!Почто ничем во гневе ты своем[654]37. Решилась стать, Лавинию спасая?Убив себя, теряешь дочь, и вотЯ с матерью теряю вольность края.[655]40. Как греза рушится, когда падетВнезапный свет в закрытые нам очи,Дрожа в обломках, прежде чем умрет[656] —43. Так этот призрак канул в сумрак ночи,Лишь только свет лицо мне озарил[657]Сильней того, что вынесть в нашей мочи.46. Я взор обвел, чтоб видеть, где я был;Вдруг чей-то глас, сказав: – Здесь всходят в гору![658] —От всех иных предметов отвратил49. Мне мысль, и так хотелось мне в ту пору[659]Узреть того, кто так вещает с гор,Что я предстать в его не медлил взору.52. Но, словно солнце, что, слепя нам взор,В избытке света образ свой скрывает, —Он поразил глаза мои в упор.[660]55. – Божественный то дух! Он предлагаетБез наших просьб длань помощи тебе,[661]И сам себя во свет свой облекает;[662]58. Он нам дает, как каждый сам себе,[663]Затем что всяк, кто просьбы ждет от брата,Готов злорадно отказать в мольбе.[664]61. Спешим на зов! Коль не минуем скатаИ не войдем, покамест длятся день,Придется ожидать нам дня возврата.[665]64. Так вождь сказал, и я за ним, как тень,Направил шаг в обитель благодати,[666]И лишь вошел на первую ступень,67. Как за собой услышал глас: «Beati[667]Pacifici», и ветр, как бы от крыл,[668]Пахнул в меня, чтоб снять с лица печати.70. Так высоко над нами уж светилПоследний луч, за коим ночь приходит,Что там и сям сверкнул уж блеск светил.[669]73. О силы! Что ж вас в немощь ночь приводит?В душе сказал я, чуя, как тяжелИстомы гнет, что на меня нисходит.[670]76. Мы были там, где дальше уж не велХод лестницы, и скрылись мы под кровомГоры, как челн, который в порт вошел.79. И чтоб узнать, что в этом круге новом, —На миг свой слух напряг я у межи;[671]Потом к вождю так обратился с словом:82. – Отец мой добрый, что за грех, скажи,Здесь очищается в скалистом гроте?[672]Ты шаг сдержал, но слова не держи.85. – Любовь к добру, ослабшую в полете,[673] —Он провещал, – вновь проявляют тут;Отсталое весло тут вновь в работе.[674]88. Но, чтоб понять тебе был легче труд, —В час отдыха впери в меня мышленье;Слова мои плод добрый принесут.91. Ты знаешь, сын, не может быть творенье,[675]Ни сам Творец творенья без любви[676]Природной иль духовной ни мгновенье.[677]94. В природе нет ошибки; но, увы![678]Другая впасть в ошибку может – целью,[679]Избытком сил иль слабостью в крови.97. Быв предана небесных благ весельюИ благ земных ища не без конца,Она греху не станет колыбелью.[680]100. Но к злу склоняясь иль стремя сердцаКо благу больше иль слабей, чем надо,[681] —Тварь восстает тем самым на Творца.103. Любовь – отсюда сам поймешь ты, чадо, —Дает посев делам, как полным благ,Так полным зла, за них же казнь – награда.[682]106. А как любовь к самим себе никакНе может выгоды своей не видеть,То нет существ, кто-б сам себе был враг.[683]109. И как нельзя представить, ни предвидеть,Чтоб кто вне Бога сам собой быть мог,То нет причин и Бога ненавидеть,[684]112. Итак осталась (коль мой вывод строг)[685]Любовь одна – любовь творить зло ближним,И в теле вашем ей тройной исток.[686]115. Одни мечтают, взявши верх над ближним,Чрез то возвыситься, и вот – спешатС ступеней верхних свергнуть брата к нижним.[687]118. Другие славу, почесть, силу мнятВ себе утратить с повышеньем брата,И потому, злорадствуя, скорбят.[688]121. А в третьих – злобой так душа объятаОт тяжкой им обиды, что грозуОтмщенья мнят излить на супостата.[689]124. Грех тройственной любви сей здесь внизуКазнится. Но внимай, как ложной жаждойЛюбовь другая вас стремит ко злу.[690]127. Добро, хоть смутно, понимает каждый;[691]Всяк ищет в нем утех душе и мнитДостичь его, чтоб мир найти однажды.[692]130. Всех тех, кого любовь не слишком мчитПознать добро, снискать его со страстью,Тех, с покаяньем, сей карниз казнит.[693]133. Добро иное вам дает напасти,[694]Нет блага в нем, – того, что всех важней —Где плод и корень истинное счастье.[695]136. Любовь, стремящая к нему людей,Казнится в трех кругах вверху над нами,И состоит из трех она частей,[696]139. Но из каких – то мы увидим сами.[697]

Песнь восемнадцатая

Четвертый круг: грех уныния. – Любовь и свобода воли. – Примеры редкой деятельности. – Аббат из Сан-Зено. – Скалиджьери. – Примеры пагубного греха уныния. – Сон Данте.1. С своей беседой тут остановилсяМудрейший муж, с вниманьем взор вперя[698]В мое лицо, вполне ль я убедился.4. И я, уж новой жаждою горя,Наружно молчаливый, думал: – Может,Вождя я утомлю, с ним говоря.[699]7. Но он, познав, что душу мне тревожитМысль робкая, как истинный отец,Заговорил, да смелость в дух мой вложит.10. И начал я: – Так свет твой, о мудрец,Живит мой ум, что тайный и глубокий[700]Смысл слов твоих мне ясен наконец.13. Но объясни: где той любви истоки,К которой сводишь, добрый отче, тыВсе добродетели и все пороки?»16. – Впери ж в меня все мысли и мечты, —Он отвечал, – чтоб стал тебе понятнымОбман вождей среди их слепоты.[701]19. Дух, созданный к любви вполне податным,Подвижен всем, что нравится ему,Быв вызван к акту чем-нибудь приятным.[702]22. Все сущее является умуЛишь в образах; ум образ духу кажетИ преклоняет самый дух к нему;[703]25. Когда же в духе образ тот заляжет,То склонность та и есть любовь, и в нейПриятное природу снова вяжет.[704]28. И как огонь, по сущности своей,Восходит вверх, родясь туда стремиться,Где более он длится средь огней,[705] —31. Так пленный дух желанием томится(Духовным актом) и не знает сна,Покуда в нем желанье не свершится.[706]34. Теперь пойми, как истина темнаДля мыслящих (о! как их довод шаток!)Что в вас любовь не может быть грешна.[707]37. Хоть, может быть, как суть, любви зачатокХорош всегда; но если воск хорош,То не всегда хорош и отпечаток.[708]40. – Насколько свет ты мне в рассудок льешь, —Я отвечал, – любовь я понял ясно;Но к скольким вновь сомненьям ты ведешь?43. Коль в нас любовь вступает самовластноИзвне, идти ж душе лишь сим путем,То в выборе пути душа ль причастна?[709]46. И он: – Скажу, насколько лишь умомМы видим здесь; но как то дело веры,То Беатриче допроси о том.[710]49. Субстанциальны формы вне их сферыВещественной, и те, что с ней слиты,[711]Наделены все силой разной меры.[712] [713]52. Но силы те без действия мертвыИ познаются лишь из их явленийКак в древе жизнь – из зелени листвы,55. Откуда же идет ряд постиженийИдей первичных, скрыто то во мгле,[714]Как и порыв всех первых похотений.58. Они в вас скрыты, как инстинкт в пчелеГотовить мед, и первая та доляНе подлежит ни славе, ни хуле.61. А так как всякая другая воляСтремится к ней, то сила вам данаДавать совет, храня границы поля.[715]64. Вот тот принцип, по коему должнаЛюбовь к добру, иль злу, смотря, какуюВы избрали, вас награждать сполна.[716]67. Мыслители, вникая в жизнь земную,Свободы той познав вам данный дар,Создали миру Этику святую.[717]70. Допустим же, что всякой страсти жарНеобходимостью в вас пламенеет,Все ж сила в вас тушить ее пожар.73. В свободе воли Биче разумеет[718]Мощь благородную; храни ж в уме,[719]Какой у ней то слово смысл имеет.[720]76. Луна, востав из волн в полночной тьме,Являла нам уж в небе звезд немного,Раскалена, как бы котел в огне,[721]79. И против звезд неслася той дорогой,Где меж Сардинией и Корсикой заходСветила дня римлянин видит строгий.[722]82. И славный дух, чье имя в род и родНад Мантуей возвысило Пьетолу,С души моей так сбросил груз забот,[723]85. Что, мудрому внимая там глаголуУчителя в ответ мне, я стоял,Как тот, кого дремота клонит долу.[724]88. Но быстро ту дремоту разогналВо мне народ, что с быстротой потопаЗа нашими плечами вслед бежал.[725]91. И как брега Исмена и АзопаНа праздник Вакха мчавшихся фивянНередко были ночью местом скопа:[726]94. Так душ пред нами несся целый станИ был стремлением усердно круговоеДвижение свершать он обуян.[727]97. И быстро так-то скопище густоеНеслось вперед, что вмиг примчалось к нам,И впереди кричали с плачем двое:[728]100. – С поспешностью шла в горы Мариам,И Цезарь-вождь, чтоб овладеть Илердой,Массилью взяв, бежал к испанцам сам.[729]103. – Скорей! скорей! чтоб с волею нетвердой[730]Не опоздать! – кричали вслед строи, —Усердье к благу любит Милосердый![731]106. – О вы, в ком ныне острый жар любвиВосполнил лень, быть может, наказуяЗа косность дел по вялости в крови!109. Вот сей живой (и верьте, что не лгу я!),Лишь день блеснет, хотел бы вверх взойти;Скажите ж мне, где щель в скале найду я?[732]112. Так вождь сказал бежавшим по пути,И дух один: – Отбросив нерадивость,Беги нам вслед, коль хочешь щель найти.115. Нам воля так внушает торопливость,Что стать не смеем! Извини ж мне, брат,Коль нашу казнь ты счел за неучтивость.[733]118. В Вероне был в Сан-Зено я аббат[734]При Барбароссе добром, в век насилий,[735]О чем досель в Милане все скорбят.121. Одной ногой уж Некто стал в могиле,[736]Аббатство вскоре вспомнит он, о томСкорбя, зачем в то время был он в силе,124. Когда, больного телом и умом,Он сына незаконного наметилПротив закона к нам духовником.[737]127. Умолк ли он, иль что еще ответил, —Не знаю: вихрем мчались души те;Но эту речь я слышал и заметил.130. И тот, кто был помощник мне в нужде, —– Взгляни, – сказал, – две сзади души этиУнынья грех преследуют везде,133. Крича бегущим: – Прежде смертью в сетиБыл взят тот род, что видел моря дно,Чем Иордан его узрели дети.[738]136. И тем бойцам, которым не даноОтваги мчаться с отраслью Анхиза,Бесславно жизнь покончить суждено![739]139. Как скоро сонм вдоль этого карнизаНастолько вдаль ушел, что скрылся с глаз, —Мой ум одела дума, словно риза.142. И с думой той толпа других сплелась,И в думах тех блуждал я так мышленьем,Что в неге чувств сомкнулись веки глаз,145. И размышленье стало сновиденьем.[740]

Песнь девятнадцатая

Четвертый круг: грех уныния. – Символический сон Данте. – Ангел любви к Богу. – Подъем в пятый круг сребролюбивых. – Папа Адриан V.1. В тот час, как холода Луны в лазурномПространстве звезд не может превозмочьЗной дня, ослабленный Землей с Сатурном,[741] —4. Когда встает для геомантов в ночьFortuna major, пред зарей, с обычнойСтраны, где мгла бежит с востока прочь,[742]7. Мне снилась тень жены косноязычной,С культями рук, хромой, косой на вид,Имевшей лик лишь мертвецу приличный.[743]10. Я на нее глядел, и как живитОстывшее под хладом ночи телоЛуч солнечный, так ей мой взгляд дарит[744]13. Свободу уст, и выпрямился смелоВесь рост ее, и тусклый, мертвый лик[745]Зарделся вдруг, как будто страсть в нем млела.16. И вот, лишь в ней свободным стал язык?Запела так, что уберечь от пленаЕдва я мой рассудок свой в тот миг.19. – Я, – пела тень, – та чудная Сирена,[746]Что моряков влечет с морей на брег,Так сладок голос мой, всех бед замена!22. На песнь мою скитальческий свой бег[747]Сдержал Улисс, и кто со мной в общенье,Тот редко прочь бежит от наших нег![748]25. Еще в устах у ней звучало пенье,Как некая пречистая Жена[749]Явилась мне, чтоб ввесть ее в смущенье.28. – Виргилий! О Виргилий! кто Она? —Воскликнул я, и вождь мой, полн надежды,Потек к Жене пречистой. И, гневна,[750]31. Она с Сирены сорвала одежды,[751]Чтоб видел я, что было в них внутри,И страшный смрад велел открыть мне вежды.34. Я поднял взор, и вождь: – Уж раза триВзываю я: вставай! отбрось тревогу, —Нашли мы вход; он пред тобой, смотри.37. Я встал. Уж солнце блеск свой по чертогуСвятой горы лило во все места,Светя нам в тыл, и вождь пошел в дорогу.[752]40. Я ж, идя вслед, не выпрямлял хребта,Но шел, как тот, кого гнетет забота,Чей стан согбен, как полусвод моста.[753]43. Вдруг слышу глас: – Войдите, здесь ворота! —Столь кроткий глас, что смертным на землеВвек не звучит столь сладостная нота.46. Как белый лебедь, распростря крыле,Нам говоривший нас повел в ущелье[754]Между двух стен в той каменной скале.[755]49. И он крылами мне пахнул в веселье,[756]Блаженны плачущие, говоря, —Утешатся в небесном новоселье.[757]52. – Что ты идешь, так в землю взор вперя?[758] —Так начал вождь, лишь поднялся немногоНад Ангелом, сиявшим как заря.55. И я: – Велит идти мне так с тревогойНедавний сон, и дум о нем вовекНе истребит во мне рассудок строгий!58. – Ты древнюю зрел ведьму, – он изрек,[759] —Из-за нее ж льют слезы там, под нами;Ты зрел, как с ней быть должен человек.[760]61. Довольно с нас! Топчи же прах пятами![761]Гляди на ту приманку, что кружитСам вечный Царь широкими кругами.64. Как сокол прежде под ноги глядит.Потом, на крик знакомый устремяся,Весь тянется туда, где корм манит,[762] —67. Так мчался я, и там, где раздаласяСкала горы, чтоб дать всходящим путь,Я лез, пока мы не пошли, кружася.[763]70. Лишь в пятый круг ввела нас всхода круть,Я сонм узрел, что, слез унять не смея,[764]Простерся ниц, к земле притиснув грудь.73. – Adhaesit pavimento anima mea,[765] —Вопили все, подъемля шум такой,[766]Что я стоял, всех слов не разумея.76. – Род, избранный Творцом, чью казнь с тоскойНадежды луч творит не столь тяжелой![767]Направьте нас на верх горы святой.[768]79. – Когда пришли не лечь на камень голыйИ поскорей хотите вверх взойти, —Ваш правый бок держите к бездне полой.[769]82. Так вождь просил, и так ему в путиВблизи от нас был дан ответ, в которомЯ тайный смысл удобно мог найти.[770]85. И взор учителя я встретил взором,И вождь все то, о чем мой взор просил,[771]Мне разрешил безмолвным приговором.88. И лишь на то я право получил,Как я уж стал над тем, с кого все время,Как говорил он, глаз я не сводил.91. И я: – О, дух, в чьем плаче зреет семя,Без коего к Творцу нельзя предстать![772]Сбрось для меня на миг дум тяжких бремя.94. Кто ты? зачем спиною вверх лежатьВы здесь должны? Скажи мне, чтоб не всуеМолил я там, куда вернусь опять.97. И он: – Скажу, зачем, слепые, буи,Повергнуты спиной мы вверх; сперва жSuccessor Petri – scias – quod ego fui:[773]100. Меж Сьестри и Кьявери горный кряж[774]Омыт рекой, чьим именем и слухом[775]Прославился фамильный титул наш.103. Я месяц с малым сам изведал духом,Как папский сан тяжел тому, кем в грязьНе втоптан он: груз всякий чту я пухом.[776]106. К Творцу, увы мне! поздно обратясь,Я лишь тогда, как пастырем стал Рима,Постиг всю ложь, порвавши с миром связь.109. Тут понял я, что все проходит мимо.Тиары блеск уж в жизни мне не льстил,Влекла ж меня сей жизни диадема.[777]112. До тех же пор я, дух злосчастный, жилВне Бога, жаждой лишь к сребру согретый,И здесь, как видишь, муку заслужил.115. 3а сребролюбье вот какой монетой[778]Здесь платим мы, свой очищая грех,И на горе нет казни горше этой.118. Как не искал божественных утехНаш алчный взор, весь прилеплен к земному, —Так в землю Суд упер здесь очи всех.121. Как жар гасило ко всему благомуВ нас сребролюбье, доблесть всю поправ, —Так правый Суд поверг нас здесь в истому,124. И по рукам, и по ногам сковав.[779]И будем мы лежать, недвижны тени,Доколь свершит Царь правды Свой устав.[780]127. Желав ответить, стал я на колениИ уже начал, как услышал он,Что я главой припал к его ступени,[781]130. – Зачем, – спросил он, – долу ты склонен?[782]И я ему: – Пред вашим папским саномМне долг велит творить земной поклон.133. И он: – Брат, встань! Ты увлечен обманом:[783]Теперь, как ты, как все, я лишь простойСлужитель здесь пред вечным Океаном.[784]136. И если вник в евангельский святойГлагол ты: «Neque nubent», тотчас ясноПоймешь, зачем так говорю с тобой.[785]139. Иди ж теперь; не медли здесь напрасноИ не мешай мне слезы лить из глаз,Да зреет плод, как ты сказал прекрасно.142. Племянница, Аладжья, есть у нас;[786]Она добра, лишь только б в злые сети[787]За нашими вослед не увлеклась;145. Она одна осталась мне на свете.[788]

Песнь двадцатая

Пятый круг: сребролюбивые. – Примеры бедности и щедрости. – Гуго Капет. – Капетинги. – Примеры скаредной скупости. – Гора сотрясается при освобождении из чистилища очистившейся души.1. Мы воле сильной делаем уступку:[789]Так, нехотя, в угоду тени той,Не напитав водой, извлек я губку.[790]4. Подвигся я, и вождь подвигся мой,Идя путем свободным вдоль утеса,[791]Как вдоль зубцов ограды крепостной,[792]7. Затем что сонм, из чьих очей лилосяПо каплям зло, всемирная беда,[793]Простерт был ближе к стороне откоса.[794]10. Будь, древняя Волчица, проклята!Твой зев бездонный боле, чем все звери,[795]Глотает жертв, a все ты не сыта.[796]13. О небеса, чей ход (по общей вере)[797]Меняет все условья на земли!Придет ли тот, кто в мир запрет ей двери?16. Мы редкими шагами тихо шли,И я вникал в рыдания глухиеИ в стон теней. Вдруг слышу невдали19. От нас напев: – Сладчайшая Мария,[798] —Столь жалкий, будто плакалась жена,Претерпевая муки родовые.22. И далее: – Была Ты так бедна,Что в яслях был Тобой, небес Царицей,Положен плод, разверзший ложесна![799]25. И вслед за тем: – О доблестный Фабриций,Ты лучшим счел быть честным в нищете,Чем богачом порочным, как патриций.[800]28. Понравились мне столько речи те,Что выступил вперед я, полн желаньяУзнать того, кем сказаны они.31. Он напевал еще про те деянья,Что Николай для бедных сделал дев,Чтоб юность их спасти от поруганья.[801]34. И я: – О дух, как сладок твой напев!Ответь: кто ты? и по какой причинеОдин лишь ты похвал тех мечешь сев?[802]37. И знай, недаром мне ответишь ныне,Коль возвращусь я к краткой той тропе,Что каждого влечет к его кончине.[803]40. И он: – Скажу не с тем, чтоб ждать себеУслады там, но ради предпочтенья,[804]С каким Господь благоволит к тебе.43. Я корень был зловредного растенья,[805]Чья тень Христовой всей вредит семье,[806]Хоть редко плод дают его коренья.46. Будь сильны Гент, Лилль, Брюгге и Дуэ,[807] —Они б отмстили срам свой, и об этомЯ шлю мольбы к святому Судие.49. Там прозывался Гугом я Капетом;Филиппов, Людвигов от нас возник[808]Там целый ряд, держащий край под гнетом.52. Отцом моим парижский был мясник.[809]Когда король последний власяницу[810]Одел, и древний царский род поник,55. Бразды правленья взять в свою десницуБыл призван я и сдвинул из друзейСтоль грозную вокруг себя станицу,58. Что вдовственной короной королей[811]Мой сын венчался, чтоб начать отсюда[812]Капетов ряд помазанных костей.[813]61. Пока Прованс, – не дар, a злая ссуда[814] —Не умертвил стыда в моей крови,Мой род был слаб, зато не делал худа.64. Но тут захваты начал он своиТворить, как тать, и взял – чтоб зло поправить[815] —Нормандию, Гасконью и Поньи.[816]67. Карл вторгся к вам и, чтобы зло поправить,[817]Свел Конрадина в гроб, потом возвел[818]Фому на небо – чтобы зло поправить![819]70. Я вижу день (и он почти пришел),Как Карл другой свершит свой подвиг дикий.[820]Чтоб лучше мир уведал, как он зол, —73. Свершит без войск, с одной лишь тою пикой,[821]Какой разил Иуда, и, как вор,Флоренцию пронзит бедой великой.[822]76. Не земли он, но грех лишь и укорПриобретет тем больше гнусной мерой,Чем легче сам глядит на свой позор.[823]79. Придет Карл новый: взятый в плен с галерой,[824]Продаст он дочь, как сводник, как корсар,[825]Торгующий невольницей-гетерой.82. Какой еще мне, алчность, дашь удар.Коль так люба моим сынам суровым,Что плоть свою пускают уж в товар?[826]85. Чтоб блеск придать грехам былым и новым,[827]Я лилии в Аланью зрю приходИ плен Христа в наместнике Христовом.[828]88. Зрю, как над ним глумится вновь народ;Зрю оцет с желчью, подносимый снова,[829]И средь живых злодеев смерти гнет.91. Зрю нового Пилата, столько злого,[830]Что, алчные поднявши паруса,Ворвется в храм без Божеского слова.[831]94. О, Господи! дождусь ли я часаОтмщения, и долго ль ужас местиТаить Твои нам будут небеса?[832] —97. То, что я пел о пресвятой НевестеСвятого Духа и чем вызван ты[833]Мне предложить вопрос на этом месте, —100. То входит нам в молитвы и мечты,Покуда день; но песнь в ином мы тонеПоем всегда с приходом темноты.[834]103. Тогда поем о том Пигмалионе,Кто стал убийцей, хищником заразПо алчности ко злату и короне;[835] —106. О том, как бедствовал скупой МидасВслед за своим желанием безумным.Став навсегда посмешищем для нас.[836]109. И помним об Ахане неразумном,Похитившем добычу, так что всемНам страшен гнев Навинов в круге шумном.[837]112. Виним Сафиру с мужем вслед за тем,И чтим удар копыт в Гелиодора,[838] [839]И всей горе стал Полимнестор тем[840]115. Постыл, что предал смерти Полидора.[841]Крик, наконец, мы слышим: – Красс, скажи,Каков на вкус прах золотого сора?[842] —118. Мы говорим то громко, то в тиши,Согласно с тем, звучнее или глушеЛьют речь из нас волнения души.121. Но днем поют здесь о добре все души;Случилось же на этот раз, что пелОдин лишь я, пленив тебе так уши.[843]124. Расставшись с ним, мы шли в другой предел,Преодолеть стараясь путь с охотой,Насколько сил нам выдано в надел.127. Вдруг дрогнула гора, как будто что-то[844]Обрушилось, и хлад меня объял,Как тех, кого ведут для эшафота.130. Нет, верно, так и Делос не дрожал(Пока гнезда в нем не свила Латона),Когда два ока неба он рождал.[845]133. Со всех сторон раздался гул от стона,Так что мой вождь, приблизившись ко мне,Сказал: – Слепой! тебе я оборона.136. Gloria in excelsis Deo, – все[846]Взывали там, насколько я по кликам,Ближайшим к нам, расслушать мог вполне.139. Недвижны, в страхе были мы великом,Как пастыри, которым на землеТот гимн воспет впервые райским ликом.142. Тут в путь святой пошли мы по скале,Глядя на сонм, к земле приникший пыльной,Вернувшийся к слезам своим о зле.145. И никогда я жаждою столь сильнойНе пламенел до истины достичь,Как здесь, когда источник дум обильный148. Родил во мне таинственный тот клич;Спеша, не смел я вопросить об этом,A сам собой не в силах был постичь151. И, робкий, шел я в думе за поэтом.

Песнь двадцать первая

Пятый круг: сребролюбивые. – Стаций. – Причина сотрясения горы. – Встреча Стация с Виргилием.1. Врожденной жаждой, только тою влагойВ нас утоляемой, которой дарБыл Самарянкой выпрошен, как благо;[847] —4. Томился я, и мчал усердья жар[848]Меня тропой, где всюду горесть дышит,И я скорбел при виде Божьих кар.7. И как в пути (о чем Лука нам пишет)Христос явился двум ученикам,Из гробовой уже пещеры вышел,[849] —10. Вот! – вслед нам шедший дух явился там,[850]Глядя на сонм, лежавший под заклятьем;[851]Но стал нам виден лишь тогда, как сам13. Проговорил: – Да даст Господь мир братьям![852] —Мы оглянулись тотчас, и поэт,Послав ему привет руки поднятьем.16. Сказал ему: – В бессмертный свой совет[853]Тебя да примет с миром Суд безгрешный,Как вверг меня в изгнанье вечных бед.[854]19. – Как? – дух сказал, меж тем как шли мы спешно;[855]Вам Господом путь в гору возбранен?Кто ж вас, теней, привел из тьмы кромешной?22. И вождь: – Коль вник ты в смысл на нем письмен.[856]Начертанных десницей, вход брегущей,[857] —Поймешь, что быть средь добрых должен он.[858]25. Но как ему и день и ночь ПрядущейНить дней еще ведется с прялки той,Где Клото вьет кудель всей твари сущей,[859] —28. То в нем душа, нам будучи сестрой,[860]Здесь странницей могла ль быть одинокой,Глядя на все не так, как я с тобой?[861]31. Вот почему из пасти бездн широкой[862]Я взят в вожди и буду им ему,Доколь вести здесь может ум высокий.[863]34. Но объясни, коль можешь, почемуДрожит гора, и от вершин до моряЧто значит клик по Божьему холму?37. Вопрос в мои желания, – им вторя, —Как нить в ушко иглы попал: во мне[864]От жажды той уж часть отпала горя.40. И дух: – Ничем здесь в Божьей вышинеНе рушится религия святая,[865]И все всегда законно в сей стране.43. От всех премен изъят здесь воздух края.Все из себя берут здесь небеса,Обычный строй в сем мире сохраняя.46. Не падают ни иней, ни роса.Ни дождь, ни снег здесь выше той поляны.Где трон из трех ступеней поднялся.[866]49. Здесь нет и туч; безвестны здесь туманы,Ни молнии; ни Тауманта дщерь,[867]Что ниже там меняет часто страны.[868]52. Восходит здесь и пар сухой, поверь,[869]Не выше тех трех сказанных ступеней,Где Страж Петра оберегает дверь.55. Там, может быть, дрожит сильней, иль меней[870]Гора по той вине, что ветр там скрытВ земле; но выше – нет землетрясений.58. Дрожит здесь край, как скоро дух свершитСрок искуса, и встанет, иль почуетК полету мощь, и гимн тогда гремит.[871]61. Что срок сверше, – то воля знаменует;Она, парить всегда имея дар,Объяв вдруг душу, крылья ей дарует.64. Парить же ей сперва мешает жарЖеланья, им же, как влеклась вначалеК греху, так днесь – к перенесенью кар.67. И я, лежавший пять веков в опале.[872]Лишь вот, теперь, почуя волю; мчусьВ тот лучший мир, где боле нет печали.[873]70. Вот почему горы ты видел трус,И на горе душ скорбных внял хваленьямТворца, Его ж молю, чтоб снял с них груз.[874]73. Так он сказал, и, как мы с наслажденьемТем большим пьем, чем больше жажда в нас, —Так был я полн безмерным упоеньем.76. И вождь: – Так вот та сеть, что держит вас![875]Теперь я вижу, что дает вам волю,Чем вызван трус и чем веселья глас.79. Но кто ты был? спросить себе позволю;И почему – скажи мне – пять вековТомился ты, прикованный здесь к полю?82. – В те дни, как Тит, ведом Царем миров,[876]За язвы мстил, из коих лицемерыИсторгли продану Иудой кровь,[877] —85. Под званием, дающим честь без меры,[878]На свете том», так дух сказал в ответ,Я славен был, но жил еще без веры.88. Столь сладостным я духом был согрет,[879]Что мне, тулузцу, Рим открыл чертоги.[880]Где миртами венчался я, поэт.[881]91. Меня зовут там Стацием; тревогиВоспел я Фив, воспет мной и Ахилл;Но со второй я ношей пал в дороге.[882]94. Во мне посеял искру жара пыл,[883]Божественный, где видим столько благ мы,Что свет его миллионы озарил, —97. Пыл Энеиды той, в ее ж стихах мыИмели мать, и няньку иногда,[884] —Без них наш труд не весил бы и драхмы.[885]100. И для того, чтоб в веке жить, когдаВиргилий жил, я б лишний год согласенБыл здесь пробыть под узами суда![886]103. Виргилий тут вперил свой взор, безгласен.[887]В меня, мне знаком повелел молчать;Но труд у нас над волею напрасен:106. Смех и слеза умеют выступать[888]За вызовом их быстро так, что тщетныУсилья прямодушных их сдержать.[889]109. Я улыбнулся, как бы в знак ответный.И бросил взор мне Стаций, смолкший вмиг.В глаза, где в нас все помыслы заметны.112. – О если хочешь, чтоб ты в рай проник,Зачем, скажи, так молнией улыбки,[890] —Он вопросил, – твой озарился лик?115. Молчать, иль нет? Борясь, как парус зыбкийМеж двух противных ветров, я вздыхал,И вздохов смысл был понят без ошибки118. Вождем моим: – Не бойся! – он сказал,– Открой ему все то, чего боишьсяОткрыть, чтоб он не тщетно вопрошал.121. И я затем: – Быть может, ты дивишься,О древний дух, улыбке уст моих;Но ты сейчас и больше изумишься.124. Тот, кто возвел мой взор до граней сих,И есть Виргилий, у кого приял тыВсю мощь воспеть небесных и земных!127. Коль смысл другой моей улыбке дал ты. —Рассей обман, и знай, что ей винойЛишь только то, что здесь о нем сказал ты.130. Уж он припал, чтоб обхватить рукойЕму колена; но мой вождь: – Брат милый![891]Оставь; ты тень, и тень перед тобой.[892]133. И он, вставая: – Здесь пойми все силыЛюбви моей, коль до того забылЯ нашу призрачность, что тень могилы[893]136. Обнять тебя, как тело, тщетно мнил.

Песнь двадцать вторая

Подъем в шестой круг. – Стаций, его грех и обращение в христианство. – Знаменитые люди древности в Лимбе. – Шестой круг; чревоугодники. – Мистическое дерево. – Примеры воздержания.1. Уж Ангел Божий сзади нас остался,[894] —Тот Ангел, что в шестую вводит высь,И знак с меня еще при этом снялся.[895]4. И тех, что сердцем Правде предались.Он назвал нам: «Beati»; но глаголыНа sitiunt внезапно прервались.[896]7. И легче здесь, чем в пройденные долы.[897]Я восходил, и мне стремиться вследТех легких душ уж не был труд тяжелый.[898]10. – Мы любим тех, – так начал мой поэт;[899]В ком к нам горит любовь без лицемерья.Коль скоро жар их выказан на свет.13. Так я, – лишь в глубь геенского преддверья[900]Весть Ювенал принес мне о твоей[901]Любви ко мне, – предался, полн доверья,16. Тебе душой: ведь можно нам людейЗаочно причислять к родному кругу…И жалко мне, что путь здесь не длинней.[902]19. Но объясни, и мне прости, как другу?Коль будет мной ослаблена узда[903]Речей, – и мне окажешь тем услугу:22. Как мог впустить ты скупость без стыда[904]Во грудь свою, при мудрости толикой,[905]Так развитой при помощи труда?25. С улыбкой легкой Стаций светлоликий[906]Ответил так: – Глагол мне каждый твой —Залог любви, о наш певец великий.28. Как часто видим вещи пред собой,Влекущие к сомненью ум тревожныйОт истинных причин их, скрытых мглой![907]31. Ты, видя круг, где был я, – вывод ложный,Как кажется, из этого извлек,Что будто я был злата раб ничтожный.[908]34. О, нет! поверь, я слишком был далекОт скупости; на много ж лунных сроков[909]За грех иной Господь меня обрек,[910]37. И не восстань я от святых уроков,Тобой преподанных, когда, к стыдуЛюдей, взывал ты против их пороков,40. Сказав: – В какую ты влечешь беду,О, проклятая алчность смертных к злату![911]Вращая камни, дрался б я в аду.43. Лишь тут поняв, как тянет нас к разврату[912]Рук наших ненасытность, – много слез[913]Там пролил я за добрых чувств утрату.46. О! сколько мертвых встанет без волос[914]На головах за то, что так упрямо[915]В том зле коснели вплоть до смертных гроз!49. Коль грех какой противоречит прямоДругому свойством, – знай, он рядом с ним[916]Здесь должен сохнуть в казни той же самой,[917]52. И коль мой грех был в том кругу казним,Где род скупцов слезами платит дани,То лишь затем, что так противен им.[918]55. – Но в том, что братьев двух жестоких брани —Двойную скорбь Иокасты – ты воспел,Спросил творец пастушеских сказаний,[919]58. И в том, что лирой Клио ты гремел,[920]Не видим мы, чтоб вера просветилаТвой ум, a без того нет добрых дел.[921]61. Какое ж солнце, или чьи светилаТак разогнали мрак твой, что развилТы вслед за Рыбарем свои ветрила?[922]64. И он ему: – Ты первый мне открылК Парнасу путь, к священным Муз беседам;Ты первый мне о Боге мысль внушил.[923]67. Ты поступал, как тот, кто в ночь, неведом,Сам в мраке, – сзади светоч свой несетИ светит всем, за ним идущим следом,[924]70. Когда ты пел: – Век новый настает;Вернулась правда, мир уж не туманен,И с неба к нам нисходит юный род![925]73. Тобой, поэт, тобой я христианин![926]Но в краски окунуть я кисть горюЖеланьем, чтоб рассказ мой не был странен.[927]76. На целый мир уж разливал зарюСвет чистой веры, сеемой послами.[928]Покорными их вечному Царю.79. И новая их проповедь с словами[929]Твоими так была во всем сходна,Что тех послов я стал считать друзьями.82. И были святы мне их имена;Когда ж томил Домициан их в иге,[930] —Я не без слез сносил их бремена85. И помогал им несть цепей вериги.Покуда жил, их веры благодатьПревознося превыше всех религий.88. И прежде чем ввел в Фивы греков рать,[931]Крестился я; но, робкому поэту,Мне страх велел религию скрывать,91. Язычником на вид являясь свету.И, вот я больше четырех вековВ кругу четвертом был за слабость эту.[932]94. Теперь и ты, поднявший мне покровСо сказанных тех благ, – скажи по чести,[933]Пока не весь прошли мы этот ров,[934] —97. Не знаешь ли: где друг Теренций вместе[935]С Цецилием? Где Плавт? Варрон? Страшусь,[936] —В аду они! но где? в каком там месте?100. – Они, и я, и Персий – весь союз[937]Певцов, – ответил вождь, – мы все вкруг Грека,[938]Что млеком вскормлен был рукою Муз,[939] —103. Все в первом круге тюрьм слепых от века![940]Там часто речь ведем мы о скале[941] —Обители кормилиц человека.106. Там Еврипид и Антифон! В числеДругих там греков тени – АгатонаИ Симонида с лавром на челе.[942]109. Из героинь твоих там Аитигона,Дейфила, Аргия и до сих порПечальная Исмена. Там – матрона,112. Что указала ключ Лангийский с гор;Там дщерь Терезия с Фетидой вкупеИ Дейдамия посреди сестер.[943]115. Уж два поэта, смолкнув на уступе,Вкруг озирались, выведя меня[944]Ущельем к новой кающихся купе.118. И отошли уж из прислужниц дняЧетыре вспять, и пятая предстала,Подъемля кверху дышло из огня,[945] —121. Когда мой вождь: – Я думаю, сначалаПлечом должно нам вправо повернутьК окраине, как делали бывало.[946]124. И навык нас не мог уж обмануть —Мы смело шли, тем боле без смущенья,Что Стаций сам одобрил этот путь.[947]127. Они шли впереди и, полн смиренья,[948]Я вслед один под говор речи их,Учась от них искусству песнопенья.130. Но сладостный их голос вдруг притихПред деревом, стоявшим средь тропины,[949] —Все в яблоках душисто-золотых.[950]133. Как ель от ветви к ветви до вершиныСужается, – сужалось это вниз,Чтоб вверх не смел подняться ни единый.[951]136. С той стороны, где загражден карниз,[952]Свергался с гор ключ чистый в блеске света,И на листву струи его лились.[953]139. Лишь подошли ко древу два поэта,Как чья-то речь из листьев раздалась:[954]– Нужна для вас впредь будет пища эта.[955]142. Потом: – Мария более пекласьО честном брачном пире, чем о пищеДля уст своих, молящихся о вас.[956]145. И не было питья вкусней и чищеВоды для римлянок, и Даниил,[957]Гнушаясь яств, снискал небес жилище.[958]148. Блеск золота век первый всюду лил:[959]Вкус желудей не мнился злом толиким,И каждый ключ, как нектар, сладок был.151. Акридами пустынь и медом дикимКреститель ваш питался, чтоб потомЯвиться в мир столь славным и великим,[960] —154. Как говорит Евангелье о том.[961]

Песнь двадцать третья

Шестой круг: чревоугодники. – Форезе Донати. – Нелла. – Флорентинки.1. Меж тем как взором я блуждал по кровлеГустой листвы, как любит делать тот,Кто жизнь свою проводит в пташек ловле,[962] —4. Мне больший, чем отец, сказал – Вперед![963]Не трать, мой сын, без пользы ни мгновенья[964]Из данного нам срока на обход.7. Я взор и шаг направил, полный рвенья,К двум мудрецам, что разговор велиТакой, что забывал я утомленье.[965]10. Вдруг слышу плач и пение вдали:«La li a mea» – с тем унылым тоном,Что слух в восторг и жалость привели.[966]13. – Кто там поет, отец мой, с тяжким стоном? —Так я; и вождь: – То тени там поют,Быть может, долг платя перед законом.[967]16. Как путники задумчиво идутИ озирают, торопясь, в дорогеОбогнанный им незнакомый люд,[968] —19. Так молча сонм теней, в мечтах о Боге,То обогнав, то нагоняя нас,Нас озирал, но в большей лишь тревоге.[969]22. Темно и пусто было в ямах глаз,[970]A в лицах бледность с худобой столь страшной,Что с черепом вся кожа их срослась.25. Так, думаю, не высох бесшабашныйЭризихтон, став кожей лишь однойОт голода, когда он съел все брашно.[971]28. – Вот, – думал я, – сгубившие святойЕрусалим, средь страшного разгромаГде склеван был Марией сын родной![972]31. Без камней перстни – их глаза! Знакомой[973]Казалась бы в чертах их буква МТем, кто в лице людей читает OMO.[974]34. И кто-б поверил, что в народе семДух яблока и плеск воды прозрачнойРождал томленье? И кто скажет: чем?37. Еще дивился я толпе той мрачной, [975]В полнейшем быв неведенье причинИх худобы и чахлости невзрачной,[976] —40. Как вот, в меня уставя из глубинЯм черепа недвижный взор печальный,[977] —– Откуда милость мне! – вскричал один,[978]43. Кто б лик его узнал первоначальный?Но тотчас я по голосу постиг,[979]Кого таил тот вид многострадальный.46. Как будто искра мне зажгла в тот миг[980]О друге память, и признал я сразуВ немых чертах Форезе добрый лик.[981]49. – О! не гляди, – молил он, – на проказу,[982]Покрывшую мне кожу, словно ржа,Так плоть сожрав, что вид мой страшен глазу!52. Но, о себе самом мне речь держа,[983] —Кто здесь вожди твои – те души обе,[984]Мне расскажи, лишь правдой дорожа.55. – Твой лик, уж мной оплаканный во гробе,[985]До слез меня еще растрогал раз! —Сказал я, чуя скорбь в его утробе;58. Молю ж Творцом, скажи, что сушит вас?[986]Пока дивлюсь, не жди себе ответа:Полн дум иных, могу ль начать рассказ?[987]61. И он в ответ: – Из вечного СоветаМощь в древо то и в те потоки вод[988]Нисходит – и от них в нас чахлость эта.64. И весь поющий тут в слезах народ,Грех очищая в жажде, в муках глада, —Грех сластолюбья, – святость познает.[989]67. Алкать и жаждать мы должны от взглядаНа яблоки, на блеск потоков тех,[990]Что льются сверху с шумом водопада.[991]70. И каждый раз, как наш свершится бег?Мы к новому стремимся мук условью:Мук – я сказал; сказать бы мне – утех![992]73. И к дереву спешим мы с той любовью,С какой Христос шел возопить: «Или!»[993]Когда Своей Он искупил нас кровью».[994]76. И я: – Со дня, Форезе, как с землиТы перешел в мир лучший – к сим чертогам,Досель не все еще пять лет прошли.[995]79. И если там по грешным бресть дорогамТы кончил прежде, чем пришла чредаБлагой той скорби, что мирит нас с Богом,[996] —82. То как проник так скоро ты сюда?Я мнил тебя там встретить, где годами[997]Мы платим за греховные года.[998]85. И он: – Взнесен над прочими кругамиИспить мучений сладкую полынь[999]Я горькими моей вдовы слезами:88. Молитвой Неллы, полной благостынь,[1000]Быв взят с брегов, где души ждут в томленье,Я мук избег всех остальных твердынь.[1001]91. И тем щедрей Господь в благоволеньеК моей вдовице, радости моей,Чем реже зрим мы жен в благотворенье.94. В Барбаджии Сардинской ведь скромней.[1002]Стыдливее наряд на женском поле,Чем в той Барбаджье, где мы жили с ней![1003]97. О, милый брат мой! Что ж сказать мне боле?Уже в виду передо мною час(И ждать уже недалеко дотоле),100. Когда в церквах дадут с кафедр приказ,Чтоб запретить бесстыжим флорентинкамВезде ходить с грудями напоказ.103. Каким дикаркам или сарацинкам[1004]Закон потребен, светский иль иной,Чтоб не таскались нагишом по рынкам?[1005]106. Но если б знал бесстыдниц легкий рой,Какие рок им приготовит шутки, —Давно б они подняли страшный вой.[1006]109. И скорбь придет – коль мы предвидеть чутки,Скорей, чем пух покроет щеки тем,Кому на сон поют там прибаутки.[1007]112. Но, брат, не будь к моленьям доле нем:Не я один, но вот – все наше племяГлядит туда, где свет погас совсем.[1008]115. И я ему: – припоминая время,Чем я тебе, чем ты мне был, – в груди[1009]Ты мук своих лишь тем умножишь бремя.118. Из жизни той вот тем, что впереди,Я выведен, когда вам круглолицейЯвлялась здесь сестра того – гляди…[1010]121. (Он солнце указал). Меня темницей[1011]Средь истинных провел он мертвецов[1012]С сей плотью истинной, грехов должницей.124. Исшел оттуда, он мне был покров,[1013]Всходя, кружась здесь по горе, что правитВас, сгорбленных в том мире от грехов.[1014]127. Но в сем пути меня он лишь направитДо Беатриче, где, как мне сказал,[1015]Расстанется и с ней меня оставит.130. Виргилий то – мой вождь (и указалЯ на него). A эта тень другая —Тот, для кого все царство ваших скал133. Днесь потряслось, родив его для рая.[1016]

Песнь двадцать четвертая

Шестой круг: чревоугодники. – Форезе Донати. – Пиккарда. – Бонаджиюнта Урбачьяни. – Папа Мартин IV, – Убальдин делла Пила. – Бонифацио. – Мессер Маркезе. – Джентукка. – Корсо Донати. – Второе мистическое дерево. – Примеры неумеренности. – Ангел воздержания.1. Беседа наша не мешала ходу,Ни ход беседе; быстро на обрыв[1017]Мы шли, как челн в хорошую погоду.4. И, взор в меня из впадин глаз вперив,Сонм мертвецов, умерших как бы снова,[1018]Дивился мне, приметя, что я жив.7. И я сказал, не прерывая слова:[1019]– Она, быть может, тише, чем должна,[1020]Стремится вверх, в угоду для другого.10. Но что Пиккарда? где теперь она?[1021]И чье, скажи, здесь имя всех отличнейВ густой толпе, что мной так смущена?[1022]13. – Сестра – не знаю, что мне в ней приличней[1023]Хвалить: красу иль кротость – на святомОлимпе днесь в обители Владычней.[1024]16. Так он сперва сказал мне, a потом:– Дать имена здесь можно всем скитальцам,Так образ наш здесь искажен постом![1025]19. Вот этот дух – и указал он пальцем —Бонаджиюнт из Лукки. Вон, смотри,[1026]Вот тот, что смотрит больше всех страдальцем,[1027]22. Держал святую церковь на земли.[1028]Из Тура он, и здесь постится в гореЗа вас, в вине больсенские угри.[1029]25. Он указал мне и других в том сборе,Чем были все довольны; ни один[1030]Не выказал угрюмости во взоре.28. Здесь скрежетал голодный Убальдин[1031]С тем Бонифацием, что пас однажды[1032]Жезлом духовным множество общин.31. Здесь был мессер Маркезе, что день каждыйБыл пьян в Форли; но так неутолимБыл жар его; что все страдал от жажды.[1033]34. Но как, глядя на многих, лишь к однимМы сердцем льнем, – так я к певцу из Лукки[1034]Льнул, быв ему знакомей, чем другим.37. Он мне шептал, и там, где Божьей мукиТерпел он скорбь, чтоб телом изнывать,[1035]Мне имя слышалось как бы Джентукки.[1036]40. И я: – О дух! коль хочешь ты начатьСо мною речь, то пусть язык твой броситШептать слова, чтоб мог я их понять.[1037]43. И он: – Есть дева и еще не носитПовязки жен! полюбишь за нее[1038]Ты город мой, хоть всяк его поносит.[1039]46. В нем вспомнишь ты пророчество мое;A коль уста мои темно шептали,То все поймешь, увидевши ее.49. Но объясни: я вижу не творца ли[1040]Новейших рифм? не ты ли пел: – Спрошу,[1041]О донны, вас, что жар любви познали![1042]52. И я ему: – Я тот, что лишь пишуПо вдохновенью страсти, и что скажетДуше любовь, то в стих я заношу.[1043]55. И он: – О брат! вот узел, что так вяжетНотария, Гвиттона и меня;Вот то, что нежным новый стиль нам кажет.[1044]58. Перо у вас, лишь истину ценя,[1045]Покорствует одной любви внушеньям;Но мы бежали от ее огня.61. А кто идет не этим направленьем,Не видит тот прекрасного границ.[1046] —И он замолк с заметным наслажденьем.[1047]64. Как на зимовье к Нилу, стаи птиц[1048]Сперва сбираются в большое стадо,Потом несутся в виде верениц. —67. Так бывшие со мною Божьи чада,Вдруг повернув, пустились снова в путь,[1049]Став легкими по воле и от глада.[1050]70. И как иной, бежать измучен в круть,Со спутниками шествует не кряду,А сзади, чтоб дать легким отдохнуть, —73. Так, дав пройти тому святому стаду,Со мной Форезе Содди шел и рек:– Когда ж узрю тебя, мою отраду?[1051]76. И я: – Не знаю, краток ли мой век;Но, как бы ни был краток он, – a все жеЕще б скорей я к вам бежал на брег![1052]79. Затем что град, где жребий дал мне ложе,[1053]Что день, то больше гасит правды свет,И обречен Тобой на гибель, Боже!82. И дух: – Утешься! злой виновник бедУж на хвосте коня стремглав влечетсяК долине той, где отпущенья нет.[1054]85. И с каждым скоком все быстрей несетсяСвирепый зверь, чтоб свергнуть в адский дол[1055]Того, чей труп бесславно там прострется.88. Круг этих сфер (и вверх он взор возвел)[1056]Не весь свершится, как поймешь (коль зорок!)Все, что сказать возможным я не счел.[1057]91. Прощай! В сем царстве каждый миг нам дорог;Идя ж с тобой, я слишком отстаю,И должно мне бежать без отговорок.94. Как конь выносит во всю прыть своюНаездника из скачущего строя,Чтоб честь ему дать первым быть в бою,[1058] —97. Так с нами он расстался, бег удвоя,И я в пути остался подле двух.Прославивших весь мир, как два героя.[1059]100. Когда ж от нас бежал настолько дух,Что мог следить за ним я лишь глазами.Как речь его пред тем следил мой слух,[1060] —103. Вдруг вижу я: стоит, полна плодами.Другая яблонь – подле, ибо к нейГлаза мои тут повернулись сами.[1061]106. Поднявши руки, множество теней,[1062]Прося о чем-то, к дереву взывает:Так молит рой несмысленных детей;109. Но тот, кого толпа их умоляет.Молчит, держа высоко цель их грез,И этим их лишь пуще разжигает.112. Потом, в слезах, собранье разошлось,И подошли к громадному мы древу,Отвергшему так много просьб и слёз.115. – Идите дальше! Древо то, что Еву[1063]Прельстило, – выше к небу поднято,[1064]A здесь его лишь отпрыск. – Так напеву[1065]118. Внимали мы, не зная, пел нам ктоВ листве, и у скалы мы шли все трое?Виргилий, я и Стаций, слыша то.[1066]121. – Припомните, – рек голос, – проклятоеИсчадье туч, что с грудью нелюдскойВступило в спор с Тезеем в пьяном строе,[1067]124. И тех евреев, коих не взял в бойС собою Гедеон на мадиамлянЗа то, что так рвались на водопой.[1068]127. Так краем, им же сей карниз обрамлен,[1069]Мы шли, внимая повестям о том,Как сластолюбцев грех бывал посрамлен.[1070]130. На путь пустынный выступя потом,[1071]Мы с тысячу шагов прошли в угрюмомМолчании и в помысле святом.[1072]133. – Куда идете; так предавшись думам? —Раздался голос. Весь я задрожал,[1073]Как конь, испуганный внезапным шумом.136. Я поднял взор к тому, кто так вещал,И никогда в горну столь ярко-краснымНе может быть стекло или металл.[1074]139. Как тот, кто рек нам: – Если к высям яснымСпешите вы, то надо здесь свернуть;[1075]Идите ж с миром тут к странам прекрасным.142. Он так сиял, что я не мог взглянуть,И взор отвел я свой к моим вожатым,Как тот, кто ищет лишь по слуху путь.[1076]145. И как, зари предвестник, пред возвратом[1077]К нам солнца майский шелестит зефир,Цветов и трав упитан ароматом, —148. Так на чело струился мне эфир,И я почувствовал, как крылья взмахомНаполнили амброзией весь мир.[1078]151. И глас вещал: – Блажен, кто Божьим страхом[1079]Так озарен, что сладостью земнойОтборных яств гнушается, как прахом.154. И алчет сердцем Правды лишь одной.[1080]

Песнь двадцать пятая

Подъем в седьмой круг. – Теория зарождения человека. – Наделение тела душою. – Бесплотные тела по смерти. – Седьмой круг: сладострастные. – Примеры целомудрия.1. Час требовал не медлить по наклонуГоры: уж солнцем был полдневный кругОтдан Тельцу, a полночь – Скорпиону.[1081]4. И потому как те, кто во весь духСпешат, бояться, не давая взору(Так побуждает в путь их недосуг), —7. Мы чрез ущелье поднимались в горуДруг другу вслед по лестнице крутой,[1082]Где в ряд идти нам не было простору;10. И как для взлета аист молодойПодъемлет крылья, но, с гнезда родногоБоясь слететь, садится на покой.[1083] —13. Так вспыхивал во мне и гаснул сноваПорыв желания спросить певца.Я делал вид, как бы ищу я слова.16. Мы быстро шли; но скрыться от отца[1084]Не мог мой вид. – Спусти лук слова, еслиУж дотянул стрелу до копейца![1085]19. Так он. И речи вдруг во мне воскресли.И начал я: – Зачем тут им худеть?На пищу зов замолкнул здесь не весь ли?[1086]22. И он: – Припомни то, как мог истлеть[1087]Царь Мелеагр, лишь плаха догорела.И – горькою не будет эта снедь.[1088]25. И вдумайся, как все движенья телаПередаются в зеркале стеклом.[1089]И для тебя смягчится твердость дела.28. Но, чтоб ясней ты понял то умом.[1090]Вот Стаций здесь, и я к нему взываю,[1091]Моля его быть ран твоих врачом.[1092]31. И Стаций: – Если пред тобой дерзаюЯ здесь раскрыть суд вечный, то затем.[1093]Что отказать тебе я не желаю.[1094]34. И начал так: – Когда мышленьем всемТы вникнешь, сын, в слова мои, прольетсяВеликий свет на твой вопрос: зачем?[1095]37. Кровь лучшая, что в вены не всосется,[1096]Став лишнею, нейдущею в обмен,Как пища та, что со стола берется,[1097] —40. Приемлет в сердце силу, каждый членТворящую, – подобно той, какую[1098]Несет, питая члены, кровь из вен,[1099]43. И в органы (я их не именую)[1100]Нисшед потом, очищенная вновь,[1101]В сосуд природный каплет в кровь чужую.[1102]46. Когда в одну слились два тока кровь.Один – страдать, другой – творит готовый[1103](Так важен ключ, отколь их мчит любовь!),[1104] —49. Кровь приступает к делу с силой новой.[1105]Сперва сгущает, после же собой[1106]Животворит материал суровый.[1107]52. Активная тут сила, став душой,[1108]Отличной в том лишь от души растенья,Что та в пути, a этой дан покой,[1109] —55. Приобретает чувства и движенья, [1110]Как гриб морской, и силам, бывшим в ней[1111]В зародыше, дает приспособленья.[1112]58. Теперь-то, сын мой, и творит сильнейМощь, данная рождающего сердцем,[1113]Где скрыт природой план и смысл частей.61. Но, как зародыш может стать младенцемЕще неясно: уж таков предмет!Тут бывший и умней, чем ты, безверием,64. Блуждал, уча в том смысле целый свет,Что нет в душе разумности возможной,[1114]Затем что в ней к тому орудья нет.[1115]67. Но ум открой ты правде непреложнойИ знай: едва в зародыше свершитСвое развитье мозг для цели сложной, —70. Уж Первый Двигатель к нему спешит. [1116]Как к торжеству природы, и вдыхает[1117]Дух новый. Дух же все, что он ни зрит[1118]73. Активного в душе, воспринимает[1119]В свою субстанцию и, слив в одно,Живет полн чувств, себя в себе вращает.[1120]76. А чтоб тебе-то было не темно,[1121]Взгляни, мой сын, как солнца жар, слиянныйСо влагой гроздий, создает вино.[1122]79. Когда ж спрядет Лахезис лен, ей данный,[1123]Дух, с телом разлучась, уносит прочьВ зародыше земной дар и небесный.[1124]82. Другие силы все объемлет ночь;[1125]Зато рассудок с памятью воля[1126]Еще сильней свою являют мочь.85. Спешит душа, сама себя неволя,Чудесно пасть на тот иль этот брег,Где и поймет, какой избрать круг поля.[1127]88. Как скоро местом ей очерчен бег,[1128]Из нее лучи исходят в месте этом,Как из живого тела в прежний век.[1129]91. И словно воздух в день дождливый летомОт преломленья чуждых в нем лучейИзукрашается различным цветом,[1130]94. Так здесь приемлет воздух ближний к нейТот вид, в каком духовно отразится[1131]Душа, достигнув области своей.[1132]97. И сходно с тем, как пламя всюду мчитсяЗа светочем, пока он не потух,[1133] —Так новый призрак за душой стремится.100. Став через это видимым, уж духЗовется тенью; это ж образует[1134]И чувства в нем, как зрение и слух.103. Вот потому-то вздох нам грудь волнует;Вот потому мы плачем, говорим,[1135]Как здесь гора повсюду показует.106. Смотря, каким желанием горим,Такой и образ мы приемлем, тени;[1136]И вот ответ сомнениям твоим.[1137]109. Уж мы пришли в последний круг мучений[1138]И, повернув направо, занялисьЗаботою иной на той ступени.112. Здесь полымем с утеса пышет вниз,С карниза ж ветер дует вверх, склоняяОгонь назад, чтоб защитить карниз;[1139]115. Так что мы шли, друг другу вслед ступая,Окраиной, и я страшился: тамПопасть в огонь, a здесь – сорваться с края.118. – Тут надлежит, – сказал учитель нам,Держать глаза всегда в узде закона;Малейший промах здесь ведет к бедам.[1140]121. «Summae Deus clementine» – из лона[1141]Великого пожара грянул хор,Велевший мне взглянуть во пламя оно.124. И зрел я в нем ходивших душ собор,И проходил я узкою полоской,[1142]То под ноги, то к ним бросая взор.127. Смолк первый гимн, и: «Virum non cognosco»,[1143]Раздался крик, и снова голосаВоспели гимн, но в виде отголоска.[1144]130. И, кончив петь, воскликнули: – В лесаБежит Диана, чтоб изгнать Каллисто,В чьи помыслы Венерин яд влился.[1145]133. И в честь супругов, сохранивших чистоСвой брачный долг, как требует закон,За гимном вслед запели голосисто.136. Так, думаю, терзаться осужденСонм душ, пока палит их пламень рьяный:Таким лечением в ходу времен,[1146]139. Закроются в них, наконец, и раны.[1147]

Песнь двадцать шестая

Седьмой круг: сладострастные и содомиты. – Примеры сладострастия. – Гвидо Гвиничелли. – Арнольдо Даньелло.1. Пока мы шли так друг за другом краем,Мой добрый вождь мне повторял не раз:– Смотри, не будь мной тщетно предваряем.[1148]4. Мой правый бок палило солнце в час, [1149]Когда весь запад, залит ярким светом,Из голубого белым стал для глаз.[1150]7. И падала на пламень темным цветомТень от меня, – на диво там всему[1151]Собранью душ, ходивших в пекле этом.10. И признак сей был поводом к тому,Что обо мне там все заговорило:– Не призрак тот, кто так бросает тьму!13. И многие, насколько можно было,К нам подошли с условьем лишь одним —Не стать туда, где пламя не палило.[1152]16. – О, ты, что сзади двух, подолгу к ним,A не по лени, пролагаешь тропу,[1153]Ответствуй мне: мы жаждем и горим![1154]19. Не только мне, но и всему здесь скопу,Ответ твой жажду утолит полней,Чем свежий ключ в пустынях Эфиопу.22. Скажи: что значит, что ты свет лучейЗагородил собой, как бы ни разуЕще не зрел злой смерти ты сетей?25. Так мне сказал один из них, и сразу[1155]Я б все открыл, не увлеки меняВ то время то, что тут явилось глазу.28. Шел посреди пылавшего огня[1156]Навстречу к этим сонм, подъемля пени,И я стоял, к идущим взор склоня.31. И видел я, как с двух сторон все тениСошлись, и как лобзались их семьи,[1157]И разошлись от кратких наслаждений.34. Так рыльцем к рыльцу, встретясь, муравьиВ ватаге черной сходятся средь луга.Как бы справляясь про дела свои.[1158]37. И расходясь из братского их круга.Пред тем, как в путь пошел пришедший сонм,Перекричать все силились друг друга —40. Пришедшие: – Гоморра и Содом!A эти: – В телку входит Пазифая,Чтоб насладиться похотью с быком![1159]43. Как журавли летят: одна их стаяК пескам, другая – в край Рифейских гор,[1160]То холода, то солнца избегая, —46. Так приходил и уходил здесь хор.Подъемля с плачем те же восклицаньяИ ту же песнь, что пели до сих пор.[1161]49. И подошли ко мне из их собраньяТе, коими вопрос мне первый дан,И полон был их образ ожиданья.52. Я, видевший уж дважды скорбь их ран,[1162]– О, души, – начал, – вам же обеспеченКогда-нибудь вход в царство мирных стран,55. Не бросил я, незрел, иль долговечен,Там членов тела, но несу с собойИ кровь, и плоть, судьбой моей отмечен.[1163]58. Иду ж я вверх, да прозрит взор слепой![1164]Жена есть там: ее благоволеньем[1165]Вношу в ваш мир я смертный груз плотской.61. Но да свершится быстрым исполненьемЦел ваших дум – в том крае обитать,Где мир любви, где круг быстрей вращеньем![1166]64. Имен своих, чтоб мог я их вписать,[1167]Не скройте мне, и почему уходит,Поведайте, тот сонм за вами вспять?67. С каким тупым смущеньем взором бродитТот житель гор, который, груб и дик,Весь онемев, впервые в город входит, —70. Таким у всех теней смутился лик,Когда ж замолк в них ужас изумленья(С высоких душ оно спадает вмиг), —73. – Блажен, о ты, кто, к нам вступив в владенья, —Вновь начал тот, что первый говорил,[1168]– Чтоб лучше жить, здесь копишь наблюденья!76. Народ, нейдущий с нами, согрешилНа том, за что в триумфе Цезарь хоромНасмешников Царицей назван был.[1169]79. Он прочь пошел, крича Содом с Гоморром,Как слышал ты, и тем себя винитИ множит жар огня своим позором.[1170]82. Был собственный наш грех – гермафродит! [1171]Законов человеческих чуждаясь,[1172]По-скотски жили мы, забывши стыд.[1173]85. Зато народ сей, с нами расставаясь,В бесчестье нам, кричит нам имя той,Что осквернилась, под скотом скрываясь.88. Так вот кто мы! вот в чем наш грех плотской!Коль хочешь все узнать не мимолетно, —Нет времени для повести такой.[1174]91. Что до меня, – откроюсь я охотно;Я Гвиничелли, очищаюсь здесь,[1175]Заране там покаявшись несчетно.94. Отдался чувству сыновей я весь,[1176]Узревших мать в тот час, как приключиласьЛикурга скорбь (сравнюсь ли с ними днесь?),[1177]97. Когда того мне имя вдруг открылось,Отец кто мне, и тем, кто лучше нас,[1178]В ком петь любовь искусство возродилось.100. Глухой, безмолвный, в думу погрузясь.Я долго шел, в него глаза вперивши.Но подойти не смел, огня страшась.103. Взор наконец виденьем усладивши,Я отдался к его услугам весь,Приветствием его к себе склонивши.106. И он: – Все то, что ныне слышу здесь,Кладет в меня столь сильный след, что ЛетаНе смоет, все смывавшая поднесь.109. Но коль не ложь – речь твоего привета,Скажи мне: что причиной, что в твоихСловах и взорах дышит страсть к нам эта?112. И я: – Звук сладких ваших слов живых![1179]Покуда длится говор человечий, —Нам ни забыть чернил, писавших их!115. И он: – Тот дух, что ждет с тобою встречи,(И указал мне), лучше на землиКовал язык свой, мать родной нам речи.[1180]118. Как в прозе фабул, так в стихах любви[1181]Он выше всех, и свет пусть крик подъемлетЛиможцу в честь, – ты крику не внемли![1182]121. Под шум молвы суд правды в свете дремлет[1183]И, ложное составив мненье, онНи разуму, ни вкусу уж не внемлет.124. Так некогда прославился Гвиттон,[1184]Из рода в род хвалим молвой беспечной,Пока над ним суд не был изречен.127. Но если так взнесен ты бесконечно,Что путь открыт в обитель, в те места,Где сам Христос – аббат над братьей вечной, —130. То «Отче наш» прочти ты у Христа!Насколько здесь, где кончилась ошибкаГреха, для нас нужна молитва та.[1185]133. Чтоб место дать той тени, что так шибкоСтремилась к нам, он тут исчез в огне,Как в лоне вод ко дну уходит рыбка.136. Я, подошел к указанному мне,Сказал, что я в моем душевном миреПочет ему готовлю в тишине.[1186]139. И сладостью запел он, как на лире:Tan m'abellis vostre cortes deman*,Qu'ieu no-m puesc, ni-in vueil a vos cobrire:143. Je sui Arnaut, que plor et vai cantan;Consiros vei la passada folor,E vei jauzen la ioi qu'esper, denan.145. Ara vos prec per aquella valor,Que vos guida al som de l'escalinaSovenha vos a teinps de ma dolor.148. Тут поглотила тень огня пучина.[1187]140. Так нравится мне милый ваш вопрос,Что грудь мою я вам открою шире.142. Я тот Арно, что здесь пою от слезО прошлой пошлости при мысли горькой,И жду, чтоб Суд мне вечный мир принес.145. И я молю вас силой той высокой,Что вас ведет на верх горы, о насПопомните в судьбе такой жестокой.

Песнь двадцать седьмая[1188]

Седьмой круг. – Сладострастные. – Ангел Чистоты. – Переход через пламя. – Подъем в земной рай. – Последние слова Виргилия.1. Как в час, когда луч первый солнце мещетТуда, где кровь Творца его лилась(Меж тем как знак Весов над Эбро блещет,[1189]4. Над Гангом же горит девятый час), —Так солнце здесь стояло, день кончая,Когда Господень Ангел встретил нас.[1190]7. Вне пламени, он, возвышаясь с края,[1191]Пропел «Beati mundo Cогde» нам,[1192]Как не звучит на свете песнь живая.[1193]10. Потом: – Проникнуть можно к тем местамНе иначе, как сквозь огонь: войди же?[1194]О, род святой, чтоб внять поющим там!13. Так он сказал, лишь подошли мы ближе;И, слыша то, я обмер, как злодей,Кого спускают в ров все ниже, ниже.[1195]16. И вспомнил я, глядя на пламень сей,Всем телом вытянут, простерши руки,[1196]Казнь виданных мной на костре людей.[1197]19. И подошли вожди ко мне, и звуки[1198]Я слышал слов Виргилия: – Мой сын,Здесь смерти нет, но могут быть лишь муки![1199]22. О! вспомни, вспомни… Если я одинТебя сберег, подъятый Герионом,[1200]То здесь, близ Бога, кину ль без причин?25. И верь ты мне, что если б, скрытый лономСего огня, в нем пробыл сто веков, —И волоска ты-б не утратил в оном.[1201]28. И чтоб за ложь не счел моих ты слов,Приблизься сам и, взяв конец одежды.Вложи в огонь смелей: он не суров.31. Так брось же, брось боязнь и, полн надежды,Вернись ко мне и – смело в огнь за мной.Но я стоял упорнее невежды.34. И, видя, что я твердой стал скалой,[1202]Слегка смутясь, сказал он: – «От царицыТы отделен, мой сын, лишь сей стеной![1203]37. Как, слыша имя Фисбе, вдруг зеницыОткрыл Пирам в миг смерти и взглянул, —И алым стал цвет ягод шелковицы,[1204]40. Так дух во мне вождь мудрый пошатнулТем именем, что каждый раз так звонкоЗвучит душе, будя в ней страсти гул.43. И, покачав челом, с усмешкой тонкой:[1205]– Что ж, остаемся здесь? – спросил, меняДразня, как манят яблоком ребенка.46. Тут предо мной вошел он в пыл огня,И Стация, что шел меж нас вначале,[1206]Просил идти вослед мне, тыл храня.49. Вхожу. Но, ах! в клокочущем металлеИли стекле прохладней было-б мне,Чем в пекле том, пылавшем в страшном шквале.52. Чтоб ободрить мне сердце в том огне,Он говорил о Беатриче с жаром:– Уж взор ее мне виден в вышине![1207]55. И чей-то глас, нам певший за пожаром,[1208]Нас вел в пути, и, внемля песне сей,Туда, где всход, мы шли в огне том яром.[1209]58. – «Venite benedicti patris mei»,[1210] —Звучало нам во свете столь блестящем,Что я, смущен, не смел возвесть очей.61. – Уж сходит ночь за солнцем заходящим, —Он продолжал: – вперед! ускорьте шаг,Пока нет мглы на западе горящем.64. Так прямо путь вел вверх нас чрез овраг,Что пред собой последний отблеск светаЯ рассекал, бросая тени мрак.[1211]67. Ступени три прошли мы, как и этаИсчезла тень; о погруженном в сонСветиле дня узнали два поэта.[1212]70. И прежде чем безмерный небосклон[1213]Угас совсем, повсюду мрак умножа,И развернулся всюду ночи фон,[1214] —73. Уж всяк из нас избрал ступень для ложа. —Вверх возбранял всходить закон горы,Не волю в нас, a силы уничтожа.[1215]76. Как козочки и резвы, и бодры,Пока не сыты, лазят на утесах,И, утолив свой голод, в час жары,79. Лежат в тени на каменных откосах.Пастух же там, как истинный отец,Их сторожит, склонясь на длинный посох,[1216]82. И как овчар, открытых гор жилец,Всю напролет проводит ночь у стада,Чтоб хищный зверь не растащил овец, —85. Так мы втроем там были, где прохлада, —Я – как овца, певцы – как стражи гор.Вокруг же нас отвсюду скал громада.88. Был мал над нами неба кругозор;Но я и в малом небе зрел светилаКрупней и ярче, чем до этих пор.[1217]91. Пока я созерцал их, охватилаМеня дрема – дрема, что нам поройВещает то, что будущность нам скрыла.94. В час, думаю, когда уж над горойС восточных стран сверкает Цитерея.[1218]Горящая огнем любви живой, —97. Приснилась мне, прекрасна, как лилея,На луг пришедшая цветки срыватьМладая дева, певшая, как фея.[1219]100. – Кто хочет знать, кто я, тот должен знать:Я – Лия, та, чьи руки не ленятся[1220]Прелестные венки мои сплетать,103. Чтоб ими в зеркале мне любоваться;[1221]Сестра ж моя? Рахиль, от своего[1222]Зерцала ввек не может оторваться.[1223]106. Очей своих ей блеск милей всего;Я ж украшаюсь рук трудами в неге;Мне – в действии, ей – в зренье торжество.[1224]109. Уж в небе первые зари набеги.Блеск коих пилигриму тем милей,Чем ближе к родине его ночлеги,[1225]112. От всюду гнали ночи иглу, a с ней —И сладкий сон, и я, открывши очи,Восставшими уж славных зрел вождей.[1226]115. – Тот сладкий плод, к нему ж изо всей мочи,По всем ветвям, стремится род людской.Твой голод утолит еще до ночи.[1227]118. Так мне сказал Виргилий: о! какойПодарок в мире с словом тем ВиргильяСравнился бы отрадой неземной!121. И так во мне удвоились усилья[1228]Стремиться вверх, что с каждым шагом ввысьВо мне росли, казалось, воли крылья.124. По лестнице мы вихрем пронеслись.[1229]И лишь пришли к ступени той конечной.Как уж в меня глаза его впились,[1230]127. И он сказал: – Огнь временный и вечный[1231]Ты зрел, мой сын, и вот! пришел туда,Где разум мой бессилен быстротечный.[1232]130. Мой ум с искусством ввел тебя сюда:[1233]Руководись теперь уж сам собою,[1234]Не крут, не узок путь, нет в нем труда.133. Смотри, как солнце блещет пред тобою,[1235]Смотри, как травки, кустики, цветыРождает здесь земля сама собою![1236]136. Пока придут те очи красоты,Что мне в слезах явились в злой юдоли,[1237]Здесь можешь сесть, ходить здесь можешь ты.[1238]139. Не жди речей, моих советов боле, —Творить свободно, здраво, прямо выбор дан[1239]Тебе, своей покорствуя лишь воле, —142. И мной венцом и митрой ты венчан.[1240]

Песнь двадцать восьмая

Земной рай. – Река Лета. – Матильда. – Происхождение воды и ветра в земном раю. – Природа божественного леса.1. Желаний полн скорей проникнуть в недраБожественных густых лесов, где тень[1241]Свет умеряла, так струимый щедро4. Тем новым днем, – покинул я ступень[1242]И, тихо-тихо лугом подвигаясь,[1243]Вступил в благоухающую сень.7. И тиховейный воздух, не меняясь[1244]Вовеки здесь, мне веял вкруг чела,Как ветерок, едва его касаясь,10. И, шелестя листами без числа,Гнул их туда, где от горы священной[1245]Тень первая в долине той легла;13. Но не настолько гнул, чтоб сокровенный[1246]В листве хор птичек проявлять не смелСвой дивный дар в музыке несравненной:[1247]16. Напротив, хор торжественно гремел,Полн радости, в том раннем утра часе,И, вторя хору, целый лес гудел.[1248]19. Так, слив в одно все звуки сладкогласий(Когда велит сирокко дуть Эол),[1249]Гудит лес пиний на брегу Киасси.[1250]22. Шаг, хоть и тихий, так меня завелВ тот древний лес, что я не мог бы окомЗаметить место то, где я вошел,[1251] —25. Как вдруг мне путь был прегражден потоком;[1252]Он мелкой рябью влево наклонялВсю мураву на берегу широком.28. Всех самых чистых вод земных кристалл,В сравненьи с ним, не так еще прозрачен,Чтоб ничего от взоров не скрывал,31. Хоть там течет поток тот мрачен, мрачен,Где вечно тень, где каждый солнца лучИ луч луны навеки был утрачен.[1253]34. Сдержав мой шаг, не мог сдержать мне ключОчей, и я дивился несказанно,Как юный Май здесь роскошью могуч.37. И я узрел – (так мы порой нежданноВдруг видим то, что изумляет нас,Все помыслы в нас извращая странно) —40. Узрел жену: она в тот ранний час[1254]Шла с песнями, срывая цвет за цветом,Которыми весь путь пестрел для глаз.43. – О, дивная, сияющая светомЛюбви святой, коль говорят не ложьЧерты твои; свидетели мне в этом!46. Благоволи с дороги, где идешь, —Я ей сказал, – приблизиться к пучине,Чтоб мог понять я то, о чем поешь.[1255]49. Напомнил мне твой вид о Прозерпине,[1256]Когда она рассталася с весной,A мать ее утратила в пустыне.52. Как движется медлительно поройСредь пляски дева, чуть касаясь полу,И ногу чуть заносит пред ногой,[1257] —55. Так по пестревшему цветами долу[1258]Прекрасная жена, в угоду мне,Девически склонив взор чистый долу,58. Вдруг повернулась, подошла к волне,Запев так близко, что сперва мне трудныйСмысл сладких звуков ясен стал вполне,61. И там, где луг цветисто-изумрудный,Весь в брызгах волн, к реке прекрасной льнул, —Подняв глаза, дарит мне взор свой чудный.[1259]64. Не думаю, чтоб блеск такой сверкнулИз глаз Венеры в миг, когда без гнева,Случайно, сын стрелой ей грудь кольнул.[1260]67. На том брегу мне улыбалась дева,Неся в руках все краски, что лугаГоры дают цветам здесь без посева.70. Хоть в ширину был ключ лишь три шага,[1261]Но Геллеспонт, где мост свой перекинулКсеркс (вот урок для гордости врага!)73. Не так гневил Леандра тем, что хлынулМеж Сестом и Абидом силой вод,Как ключ – меня, за то, что путь раздвинул.[1262]76. И дева: – Здесь вы странники, и вот[1263] —Вы, может быть, в сей стороне, избраннойВ ту колыбель, где создан первый род,79. Дивитеся моей улыбке странной?Но даст псалом Me delectasti свет,Чтоб озарить рассудок ваш туманный.81. И первый ты, кто мне послал привет,[1264]Скажи: о чем желаешь знать? Готовый[1265]На многое пришла я дать ответ.85. – Вода, – сказал я, – с шумною дубровой,Противореча слышанному мной,Во мне враждуют с тою верой новой.[1266]88. И та: – Чтоб ум не так смущался твой,Страны святой открою я уставыИ разгоню весь сумрак пред тобой.91. Тот Всеблагий, пред Кем лишь Он есть правый,Адаму дал, благим его создав,Сей край благий в задаток вечной славы.[1267]94. Своим грехом рай скоро потеряв,[1268]Он обратил грехом и в плач, и в каруНевинный смех и сладости забав.97. Чтоб силы бурь, – что по земному шаруРодятся от паров, из вод, с землиВстающих соразмерно солнца жару,[1269] —100. Здесь с человеком браней не вели, —Гора взнеслась так к небу, что изъятаОт бурь с тех мест, где дверью вы вошли.[1270]103. Но как вослед движенью коловратаПервичного кружит и воздух весь,Коль в нем нигде окружность не разъята,106. То в высоте, в живом эфире здесь,[1271]Движенье то деревья потрясает,В шум приводя растущий густо лес.[1272]109. В древах же потрясаемых витаетТакая жизнь, что насыщает ветр,[1273]И ветр, кружась, ее рассеевает, —112. Чрез что ваш край, смотря – насколько щедрВ нем грунт и климат, разных свойств растеньяВыводит в свет из плод приявших недр.115. Услыша то, поймешь без удивленья,Как могут там, не сеяны никем,[1274]Являться новые произрастанья.[1275]118. А воздух здесь, где ты вступил в Эдем,Рой всех семян разносит легкокрылый,Родя плоды, что вам безвестны всем.[1276]121. Воды ж сей ток струится не из жилы,[1277]Что пар питает; холодом сгущен,Как ток земной, то сильный, то без силы:[1278]124. Из вечного истока льется онИ, волей Бога, столько вод приемлет,Насколько льет, открытый с двух сторон:127. С одной, сходя, он свойство восприемлет —Смывать грехи; с другой – живит в душеО добром память так, что ввек не дремлет.130. Здесь Летою, там током ЭвноэЗовется он, врачуя всех, кто дважды,И там и здесь, изведал вкус в питье,[1279]133. А вкусом он затмит напиток каждый!И хоть теперь, без объяснений, самТы утолить уж можешь муку жажды,[1280] —136. Все ж я, как милость, королларий дам,И думаю, что, если дальше целиЗайду теперь, ты будешь рад речам.139. Быть может, те, что в древности вам пелиПро век златой, про счастье первых дней,О месте сем на Пинде сон имели.142. Невинен был здесь первый род людей,[1281]Зрел всякий плод под вечно пышным летом,Вода ж здесь – нектар с сладостью своей.145. Тут обернулся я назад к поэтам,И видел я, с какой улыбкой теВнимали ей, услыша весть об этом.[1282]148. Я взор свой вновь направил к Красоте.

Песнь двадцать девятая

Земной рай. – Данте и Матильда. – Мистическая процессия, или триумф церкви.1. Как донна, пламенем любви объята,За речью той она воспела вслед:– Beati, quorum tecta sunt peccata.[1283]4. И как скитались нимфы древних летВ тени лесов, – кто с мыслью о ночлеге,От солнца прячась, кто стремясь на свет,[1284] —7. Так против волн она, держась при бреге,[1285]Пошла; я следовал за нею невдалиШагами малыми в ее небыстром беге.10. Мы ста шагов с ней вместе не прошли,Как оба берега, свой ход приемляК востоку дня, туда нас повели.[1286]13. И лишь вошли мы в те святые земли,Как вдруг, совсем оборотясь ко мне,Сказала донна: – Брат, смотри и внемли![1287]16. И вот! разлился в той лесной странеВнезапный блеск и ввел меня в сомненье,Не молния ль сверкает в вышине?19. Но как блеск молний гаснет в то ж мгновенье,A тут, чем дале, тем сильней сиял,То думал я: что это за явленье?[1288]22. И в воздухе сиявшем пробежалАккорд мелодии, и тут мне сталоТак горестно, что грех я Евы клял[1289]25. За то, что там, где все Творцу внимало —Земля и небо – женщина одна,Едва создавшись, свергла покрывало,[1290]28. Под ним же если б пребыла онаПокорная, то благ тех несказанныхДуша моя давно-б была полна.[1291]31. Пока я шел меж стольких первозданныхНебесных первенцев, к ним взор склоня,[1292]И новых ждал еще блаженств желанных,[1293]34. Пред нами вдруг, как заревом огня,Зарделся воздух в том зеленом саде,И долетел глас пенья до меня.37. О, Пресвятые Девы! если в гладеИ в холоде, лишенный сна, исчахЯ ради вас, – молю днесь о награде!40. Дай, Геликон, мне пить в твоих ключах![1294]Пошли, Урания, мне мощь стихами[1295]Сказать о трудно-мыслимых вещах![1296]43. Семь золотых древес перед очами[1297]Явилось мне в обманчивой далиПространств, лежащих между них и нами.46. Когда ж так близко к ним мы подошли,Что обилк их уж не скрывал от взораВсех черт своих, неясных мне вдали, —49. Тот дар души, что разуму – опора,Светильники явил мне в пнях древесИ пение Осанна – в звуках хора.[1298]52. И ярче лил сосуд тот дивный в лес[1299]Свой блеск, чем светит полный месяц в волныВ час полночи с безоблачных небес.[1300]55. Я обратился, изумленья полный,К Виргилию; но тот, от дива нем,Ответил мне, лишь бросив взор безмолвный.[1301]58. И вновь возвел я взгляд к святыням тем,К нам подходившим медленней невесты,Идущей тихо к жениху: – Зачем, —61. Вскричала донна: – страстно так отверсты[1302]Глаза твои к огням сим, a на тех,Что вслед идут, не обратишь очес ты?64. И зрел я сонм, идущий сзади всехСветильников, в одежде чистой, белой,[1303]Как только что на землю павший снег.67. Сверкал поток налево Леты целой[1304]И отразить меня-б он слева мог,Как зеркало, брось в воды взор я смелый.70. Лишь стал на берегу я, где потокОдин лежал преградой между нами, —Чтоб лучше зреть, сдержал я спешность ног.73. И видел я, как следом за огнями,Подобно длинным стягам, с вышиныТянулся свет по воздуху чертами,[1305]76. Так что, казалось, в нем проведеныСемь лент из тех цветов, из коих ткется[1306]Дуга для солнца, пояс для луны.[1307]79. И каждое то знамя дальше вьется,[1308]Чем сколько взор мог видеть, и междуДвух крайних десять лишь шагов придется.[1309]82. Под чудным небом, предо мной в виду,Двадцать четыре старца шли степенно,В венках из лилий, по два, в том саду.[1310]85. Все пели хором: – Будь благословеннаВ Адамовых ты дщерях! о красеТвоей вовек да хвалится вселенна![1311]88. Когда ж прошли те избранники все,Насупротив меня в том дивном миреСреди цветов и трав душистых, – ce!91. Как за звездой звезда блестит в эфире,[1312]Четыре вслед животных подошло:В венках зеленых были все четыре;[1313]94. Шесть крыл на каждом; каждое крылоПолно очей, и очи те подобныАргусовым, и то же их число.[1314]97. Но тут стихи, читатель, неудобныДля описанья; предписует мнеДругой предмет пресечь рассказ подробный.100. Иезекиель видел их, занеОн зрел их, шедших в облаке туманномОт севера, и в буре и в огне.103. Прочти ж его, и в образе, им данном,Найдешь их образ; в отношеньи ж крылСогласен я не с ним, a с Иоанном.[1315]106. Простор между животных занят былПобедной колесницей двухколесной,И влек ее Грифон, исполнен сил.[1316]109. И два крыла вздымал он в поднебесной[1317]Меж трех и трех полос за средней вслед,Но взмахом крыл не рушил строй совместный.[1318]112. Подъятых крыл терялся в небе след;Был злата блеск на всем, что в Грифе птичье,На прочем всем – слит с белым алый цвет.[1319]115. Ни Африкан, ни Август, в их величье,Не зрели в Риме колесниц таких;Пред ней теряет все свое отличье118. И колесница Феба в самый миг,Как, вняв Земле молящей, правосудныйЮпитер сжег ее в путях кривых.[1320]121. У колеса, что справа, в пляске чуднойЯ зрел трех жен, – столь алая одна,Что в пламени ее-б заметить трудно.124. Другая цветом – словно созданаВся из смарагда: кости, кровь и тело;Был третьей цвет – как снега белизна.[1321]127. Казалось, был их хор ведом то белой,То алой девой; под ее напевХор двигался то медленно, то смело.130. Налево, пурпур на себя надев,Вслед той, на чьем челе три были ока,Плясали две четы небесных дев.133. За чудным хороводом вдоль потокаДва старца шли, несходные ни в чем,Лишь сходственные видом без упрека.136. Один, казалось, был ученикомГиппократа, рожденного природойее любимцам высшим быть врачом.139. Другой, казалось, воин был породой,С мечом столь острым, что и за рекойЯ трепетал пред грозным воеводой.[1322]142. Во след шли четверо, – смиренен стройИх был, a сзади старец без усилий;Он, хоть и спал, был видом огневой.[1323]145. И эти семь все так одеты были,Как первый сонм; но на главах в венки[1324]Вплетался им не цвет сребристых лилий,148. A розаны и алые цветки;[1325]Поклялся б всяк, вдали узрев их лица,Что вкруг чела их реют огоньки.151. Вдруг предо мной тут стала колесница,[1326]И грянул гром, и здесь положена[1327]Была, казалось, шествию граница.154. И стали все, лишь стали знамена.[1328]

Песнь тридцатая

Земной рай. – Появление Беатриче и исчезновение Виргилия. – Упреки Беатриче Данте.1. Лишь только стал Септентрион верховный[1329](Ему ж заката, ни восхода нет,Его же блеск лишь гасит мрак духовный, —4. Тот блеск, который за собою вследВедет весь рай, как к пристани с эфираХор низших звезд льет мореходцам свет).[1330] —7. Как взор вперили все пророки мира,[1331]Что шли меж ним и Грифом пресвятым,[1332]На колесницу, как на пристань мира.[1333]10. Один из них, как с неба херувим,[1334]«Veni, sponsa, de Libano», ликуя,[1335]Воскликнул трижды, и весь хор за ним.[1336]13. Как из могил, призыв трубы почуя,Воспрянут все блаженные, и всяк,Облекшись в плоть, воскликнет: аллилуя,[1337] —16. Над пресвятою колесницей так[1338]Воздвиглись сто, ad vocem tanti senis,Послов и слуг той жизни, полной благ.[1339]19. И пели все: «Benedictus, qui veniste[1340]И дождь цветов струили, говоря:«Manibus о date lilia plenis!»[1341]22. Видал я утром, как дает заряЦвет розовый всей стороне востока,Всему же небу ясность янтаря,25. И как лик солнца, встав из волн потока,Смягчает блеск свой дымкою паров,Так что он долго выносим для ока, —28. Так в недрах облака живых цветов,[1342]Кропимых сонмом ангелов несметнымИ в колесницу, и на злак лугов, —31. В зеленой мантии, в венке заветномНа голове сверх белых покрывал,Я донну зрел в хитоне огнецветном.[1343]34. И дух во мне, хоть он и пересталТак много лет быть в трепете жестоком[1344]При виде той, кто выше всех похвал, —37. Теперь, без созерцанья даже оком,Лишь тайной силой, что из нее лилась,Был увлечен былой любви потоком.[1345]40. И лишь очам моим передаласьТа мощь любви, от чьей могучей волиВо мне, ребенке, грудь уже рвалась, —43. Я, как младенец, что при каждой боли[1346]Бежит к родной, чтоб помогла любовь, —Направил взор налево поневоле46. К Виргилию, чтоб высказать: «Вся кровь[1347]Во мне кипит, трепещет каждый атом!След прежней страсти познаю я вновь!»[1348]49. Но, ах! исчез Виргилий навсегда там,[1349] —Виргилий, – он, отец сладчайший мой, —Виргилий, кем я был спасен, как братом!52. Все радости, что первою женойУтрачены, мой лик не защитили,Чтоб он не омрачился вдруг слезой.[1350]55. – О Данте, слез о том, что прочь Виргилий[1351]Ушел, не лей – увидим скоро мы,Как от других заплачешь ты насилий!58. Как адмирал то с носа, то с кормыГлядит, как действуют людей станицыВ других судах, и в них бодрит умы,[1352]61. Так с левого обвода колесницы,[1353]При имени моем, его же звукЯ по нужде вношу в мои страницы,[1354]64. Я зрел, как та, которую вокругСперва скрывал хор ангелов, взор первый[1355]Через поток в меня метнула вдруг.67. И хоть покров, из-под венка МинервыС главы ее спадавший, ей к лицуМне возбранял очей направить нервы, —70. С величьем, сродным царскому лицу,Она рекла, как тот, в ком есть обычай —Сильнейшее беречь в речах к концу:73. – Вглядись в меня, вглядись: я – Беатриче!Взойти сюда как в ум тебе вошло?Как о моем ты вспомнил давнем кличе?[1356]76. Мой взор упал тут в чистых вод стекло;В нем увидал я вид свой столь убогий,Что взор отвел, так стыд мне жег чело![1357]79. Не кажется и сыну мать столь строгой,Как мне она, так сладкий мед любви[1358]ее ко мне был полон желчи многой!82. Едва лишь смолкла – ангелы вдали:[1359]«In te speravi, Domine», воспели,Но дальше «pedes meos» не пошли.[1360]85. Как стынет снег у мачт живых на теле,Навеянный в вершинах АпеннинС Словенских гор в холодные метели,88. Едва ж из стран без тени до вершинКоснется жар – закованный дотолеВесь снег плывет, как воск, огнем палим, —91. Так я без слез и вздохов был, доколеГимн не воспел хор Божий в вышине,[1361] —Хор горних сфер, покорный высшей воле.94. И вот, когда он состраданье мнеСильнее выразил, чем если б прямо«Что так строга?» проговорил жене, —97. Растаял лед вкруг сердца в миг тот самыйИ вышел влагой в очи, a в уста[1362]Потоком вздохов из груди упрямой.100. Она ж, все там же стоя, в небесаТак с колесницы к существам предвечнымНаправила святые словеса:103. – От вечности вы в свете бесконечном;Ничто, – ни ночь, ни сон, – не скроют вамТого, как век идет путем беспечным.[1363]106. Я ж смысл такой желаю дать словам,Чтоб тот, кто плачет там, познал о тесныхСоотношеньях горести к грехам.109. Не только силой тех кругов чудесных,Что всем посевам свой дают покров[1364]По положению светил небесных,112. Но и обильем Божеских даров,В мир льющихся, как дождь, всегда готовый,Из недоступных для ума паров,[1365] —115. Он таковым в своей был жизни новой,[1366]Вернее – мог бы быть, что добрый нрав[1367]Принес бы в нем плод сладкий и здоровый.[1368]118. Но тем полней бывает сорных травТа почва, что прияла злое семя,Чем лучше был земной ее состав![1369]121. Моей красой он сдержан был на время,[1370]И, следуя младым очам моим,Он прямо шел, грехов отбросив бремя.124. Но лишь чреда настала дням вторым,Едва лишь в жизнь вступила я иную,[1371] —Меня забыв, он предался другим.127. Когда ж на дух сменила плоть земную[1372]И возросла в красе и чистоте, —Он перестал ценить меня, святую.130. И ложный путь он избрал в слепоте[1373]Вслед призракам пустого идеала,Поверивши несбыточной мечте;133. Наитье свыше уж не помогало,Каким не раз к себе в виденьях снаЗвала его, – так чтил меня он мало!136. И так он пал, что мне уже одна[1374]Спасти его дорога оставалась:Явить ему погибших племена.139. Затем-то я и к мертвым в сень спускаласьИ там пред тем, который в этот край[1375]Привел его, слезами заливалась.142. Нарушится суд Божий, если в райОн перейдет чрез Лету, узрит розыНебесных стран и не уплатит пай[1376]145. Раскаянья, пролив здесь горьки слезы.

Песнь тридцать первая[1377]

Земной рай. – Новые упреки Беатриче и новое покаяние Данте. – Переход через Лету. – Пляска четырех прекрасных жен. – Беатриче без покрывала.1. – О ты, стоящий за рекой священной!Так, слов своих мне в грудь направив меч,И без того уж слишком изощренный,[1378]4. Она вела без перерыва речь:– Скажи, скажи: права ль я с обвиненьем?Сознайся же и дай мне суд изречь.7. Но я таким взволнован был смущеньем,Что голос мой, возникнув, смолк скорей,Чем орган речи издал звук с волненьем.10. Она ж, помедлив: – Что с душой твоей?Ответствуй мне! Еще в реке твой разумНе потерял всю память прежних дней.[1379]13. Смущение и страх, смешавшись разом,[1380]Столь тихое из уст исторгли «да»,[1381]Что заключить о нем лишь можно б глазом.16. Как арбалет ломается, когдаЛук с тетивой сверх мер натянут дланиИ пустят в цель стрелу уж без вреда,[1382]19. Так сломлен был я тяжестью страданий.Я залился слезами, голос стих,[1383]Подавлен вздохами в моей гортани.22. И мне она: – В желаниях моих,Чтоб ты любил и думал лишь о Благе,[1384]Вне коего нет радостей земных.25. Скажи, какие встретил ты оврагиИль чем был скован, что идти вперед[1385]За Благом тем лишился всей отваги?28. И что за прелести, что за расчетВ челе других нашел ты, что их крыльямОсмелился поверить свой полет?[1386]31. Вздохнув глубоко, залит слез обильем,Едва собрал я голос на ответ,Сложившийся в устах моих с усильем.[1387]34. – Ценя, – сказал я с плачем, – ложный светЛишь благ земных, я вслед за ним увлекся,Когда юдоль покинули вы бед.37. И та: – Хотя б смолчал ты иль отрекся,В чем ты сознался, – все ж твой СудияЗрит грех твой, сколько б мглой он ни облекся.40. Но кто излил в слезах, не утая,Грех добровольно, – для того колесаНаш суд вращает против острия.[1388]43. Однако, чтоб больней отозвалосяТебе паденье, чтоб в другой ты раз[1389]На зов Сирен недвижней был утеса,[1390] —46. Уйми источник слез и слушай нас.[1391]И я скажу: куда б тебя, казалось,Был должен весть моей кончины час.49. В природе ли, в искусстве ль, что встречалосьПрекраснее, тех членов, где витал[1392]Мой дух, хоть тело в прах уже распалось?[1393]52. И если ты с их смертью потерялВсе высшее, – в ком на земле в заменуТы мог найти столь дивный идеал?55. С стрелою первой, видя благ тех цену,[1394]Не должен ли ты был в святой пределЛететь за мной, уж вышедшей из плену?58. Так как могла под выстрел новых стрелСклонить полет твой женских глаз зараза,[1395]Вся суетность житейских тщетных дел?61. Младой птенец прельстится два, три раза;Когда ж он оперится, – птицеловНе обольстит ему уж сетью глаза.[1396]64. Как, покраснев, потупя взор, без слов,Стоит и внемлет наставленьям в школе,В вине сознавшись, ученик, – таков67. Был я. Но та: – Мне внемля, по неволеТоскуешь ты; но бороду на нас[1397]Приподыми, и ты встоскуешь боле.70. Ах, с меньшим затрудненьем вырвут вязС корнями вон порывы бурь с полночи,Иль вихрь из стран, где царствовал Ярбас,73. Чем то, с каким свои я поднял очи;Я в слове борода свой лик узнал, —И яд насмешки понял я жесточе.[1398]76. Когда ж чело я наконец подъял,То увидал, что на нее цветамиУж рой существ первичных не кидал.[1399]79. И смутными я зрел ее очами,[1400]Глядевшую туда, где птица-левДвумя в одно сливались естествами.[1401]82. На том брегу, в покрове меж дерев,Она себя былую превышала,Насколько здесь была всех краше дев.[1402]85. Так жгло меня раскаяния жало,[1403]Что от всего, к чему так льнул мой слух,[1404]Душа моя, как от врага, бежала.88. Самосознанье так мне грызло дух,Что тут я пал, и чем тогда мог стать я, —Лишь знает та, пред кем мой ум потух.[1405]91. Когда ж стал вновь мир внешний сознавать я, —Та донна, кем я встречен у ключа,[1406]Сказала мне: – Ко мне, ко мне в объятья!94. И, погрузив до шеи и влачаМеня в волнах, по водному разбегу[1407]Она скользнула, как челнок ткача.97. И хор воспел, лишь близок был я к брегу,«Asperges me», так звучно, что нет сил[1408]Ни описать, ни вспомнить звуков негу.100. И дланями прекрасной схвачен былЯ за главу и весь опущен в волны,[1409]При чем воды невольно я испил.103. И к четырем тем девам я, безмолвный,Стал в хоровод, омыт от грешной тьмы,И принят в их объятья, счастья полный.[1410]106. – Мы нимфы здесь, a в небе звезды мы![1411]Мы, до явленья Беатриче в миреее рабы, уж лили свет в умы.[1412]109. К ее очам тебя представим в мире;Дадут же мощь тебе их вынесть светТе три жены, что глубже зрят в эфире.[1413]112. Так начали петь хором и, воследИм шествуя, предстал я пред Грифона;С него ж на нас был взор ее воздет.[1414]115. – Здесь не щади очей, – сказали, жены, —Ты приведен к смарагдам тех очей,[1415]От коих стрел ты пал во время оно.118. Миллионы дум, огня все горячей,Влекли мой взор к очам ее лучистым,Прикованным лишь к Грифу без речей.121. Как солнце в зеркале, во взоре чистомГриф отражался, образ свой двояТо тем, то этим веществом огнистым.[1416]124. Представь, читатель, как дивился я,Когда, не движась, Гриф без перерываМенял свой образ в мгле очей ее!127. Пока мой дух, полн радости и дива,[1417]Вкушал ту снедь, что, насыщая нас,В нас возбуждает больше к ней призыва,[1418] —130. Приблизились другие три, явясь[1419]Мне существами высшего порядка,И с пляской райской слили пенья глас.133. – Склони, склони взор светлый, – пели сладко,О Беатриче, к другу твоему![1420]Чтоб зреть тебя, он путь свершил не краткий.[1421]136. Будь благостна, благоволи емуОткрыть уста, да видит без покроваВторой твой блеск, незримый никому![1422]139. О вечный свет от света пресвятого![1423]Кто так бледнел в тени густых древесПарнаса, кто испил ключа живого,142. Чтоб гений в нем внезапно не исчез,[1424]Когда б дерзнул воспеть, как ты предстала.Осенена гармонией небес,[1425]145. О Беатриче, мне без покрывала!

Песнь тридцать вторая

Земной рай. – Таинственные судьбы священной колесницы. – Символическое дерево. – Превращение колесницы в чудовище. – Блудница и Гигант.1. Так приковал я взоры к ней, чтоб жажды[1426]Десятилетней жар унять в крови,Что вмиг во мне угаснул помысл каждый.[1427]4. Все скрылось с глаз, как будто из землиВоздвиглись стены; так я изловилсяСвятой улыбкой в сеть былой любви![1428]7. Но вдруг мой взор насильственно склонилсяНа тех богинь налево, лишь достигКо мне их возглас: – Как он углубился![1429]10. И свойство глаз – лишаться зренья вмиг.Как скоро солнце вдруг их поразило,Оставило меня слепым на миг.[1430]13. Когда же свет вновь зренье ощутило(Лишь малый свет в сравненье с тем большим,От коего я был оторван силой),[1431] —16. Я увидал, что воинством святым[1432]Взято в пути направо направленьеК светильникам и к солнцу перед ним.[1433]19. Как под покровом из щитов в сраженьеПолк кружит с знаменем, пока опятьНе встанет в строй, спасаясь в отступленье,[1434] —22. Так Божьих сил передовая ратьУж вся прошла, a дышлу вслед дружинамЕще все медлил Гриф движенье дать.25. Когда ж к колесам стали жены чином,[1435]Гриф тронул с места пресвятой ковчег,[1436]Причем в пере не дрогнул ни едином.[1437]28. И донна, коей я взведен на брег[1438]Из волн, пошла со Стацием и мною[1439]За колесом, свершавшим меньший бег.[1440]31. Так, в лес войдя (теперь пустой – виною[1441]Поверившей когда-то Змию зла),Мы шли под-лад с музыкой неземною.34. На сколько в три полета вдаль стрелаПроносится, такое расстояньеПройдя, на землю дивная сошла.37. – Адам, Адам, – я внял в толпе роптанье,[1442]И к дереву – без листьев и цветов[1443]На всех ветвях – столпилось все собранье.40. Раскидывал там шире свой покров,Чем выше рос, ствол дерева, – громада,Какой не зрел и индус средь лесов.43. – Хвала, о Гриф! Твой клюв не тронул ядаВетвей на древе, сладкого в устах,[1444]Но гибельного чреву мукой ада.[1445]46. Так возле древа крепкого в толпах[1446]Раздался клик, и существо двойное:– Так да блюдется правда в семенах![1447]49. И колесницы дышло пресвятоеПовлек Грифон и с древом-сиротойСвязал его, как от него взятое.[1448]52. Как наши злаки здесь (порою той,Когда мешается с великим светомТот, что идет за Рыбами весной).55. Вздуваются, чтоб обновиться цветом,Всяк злак своим, покуда Феб конейК другим созвездьям не направит с летом,[1449] —58. Так, полное сперва сухих ветвей,Вдруг оживясь, то древо цветом сталоТемнее роз, фиалки же светлей.[1450]61. Чей ум поймет? Чье ухо здесь внималоТем гимнам, кои делись там? Но силИмел я вынесть только их начало.[1451]64. Имей я кисть представить, как смежилЗеницы Аргус под напев свирели,[1452]За что ценой он жизни заплатил, —67. Я б, как художник, пишущий с модели,Изобразил, как сну я предался;Но где мне красок взять для этой цели?[1453]70. Итак, скажу, как сон мой прервался.Как сна покров расторгся блеском светаИ возгласом: – Проснись! ты заспался.[1454]73. Как на гору (да узрят роскошь цветаТой яблони, чьи яблоки даны[1455]В снедь ангелам предвечного совета)76. Иоанн, Иаков, Петр возведеныИ как их сны расторг глагол надежды,Что расторгал и гробовые сны,[1456]79. Причем уже не видели их веждыНи Моисея, ни Ильи, и самУчитель их уж изменил одежды,[1457] —82. Так, пробудившись, я увидел там[1458]Благочестивую, – ту, что в красе девичьейВдоль вод казала путь моим стопам.85. И в страхе я спросил: – Где Беатриче?И та: – У корня древа восседитПод новою листвой, полна величий.[1459]88. Взгляни: вот сонм подруг ее стоит;Другие ж все взнеслися за Грифоном.[1460]Чу! как их песнь там в глубине гремит.91. И что еще сказала мне об оном,Не ведаю: мне зрелась лишь она,Замкнувшая мой слух всем прочим тонам.94. На почве чистой там воссев, одна,[1461]Как страж, блюла ту колесницу мира,Что существом двувидным спасена.97. Вокруг нее слились, как вкруг кумира,Семь нимф, держа в светильниках огни,[1462]Хранимые от Норда и Зефира.100. – Недолго быть тебе в лесной тени:В великий Рим взнесешься силой чуда,Где сам Христос – римлянин искони!103. На благо миру, что живет так худо,[1463]Зри колесницу; что увидишь здесь,Все запиши, когда придешь отсюда.[1464]106. Так Беатриче. И, склоненный весьК стопам ее велений, ум и очи.Как повелела, устремил я днесь.109. Стремительно так никогда в мгле ночи[1465]Из туч не сходит молния, когдаИз высших сфер дождь хлынет из всей мочи,[1466]112. Как птица Зевса ринулась тогда[1467]По дереву, сорвав с него с короюИ лист и цвет, и пала, как беда,115. На колесницу с яростью такою,Что та накренилась, как бот средь волн,С бортов разимый в море бурей злою.[1468]118. И в колесницу, зыбкую как челн,Голодная Лисица ворвалася,Которой зев был всякой скверны полн.[1469]121. Но, укоризн мадонны устрашася,От мерзких дел она пустилась в бег,[1470]Насколько мог бежать скелет без мяса.[1471]124. И вот, из стран, отколь сперва притек,В ковчег опять Орел спустился бурноИ пухом крыл осыпал весь ковчег.[1472]127. И в высоте, в обители лазурной,Раздавшись, скорби голос произнес:– О мой челнок! и как нагружен ты дурно![1473]130. И видел я: вот! между двух колес[1474]Земля разверзлась, и Дракон выходит —Пронзить ковчег хвостом своим насквозь.[1475]133. И как оса из тела вновь выводит[1476]Иглу, – так Змий, в себя вобрав хвост свой,Отторг часть дна и, радостный, уходит.[1477]136. Как глохнет поле сорною травой,[1478]Так, что осталось, в пух Орла (забытый,[1479]Быть может, с целью чистой и благой)[1480]139. Оделося, и были быстро скрытыКолеса с дышлом им: уста без слов,Чтоб вздох издать, не долее открыты.[1481]142. Преобразившись так, чертог ХристовГлавы изводит из своих гнездилищ,На дышле три и по одной с углов;145. Рога быков – у первых трех чудилищ,У всех других – по рогу на челе;Век я не зрел столь мерзостных страшилищ.[1482]148. Тверда, как крепость на крутой скале,[1483]Сидит на нем Блудница на свободеИ наглый взор вкруг водит по земле.[1484]151. И, чтоб ее не потерять (невзгоде,Кто был бы рад?), Гигант стоит с ней в ряд,Ее целует он при всем народе.[1485]154. Когда ж в меня свой похотливый взглядТа кинула, – бичом любовник строгий[1486]Ее избил от головы до пят.[1487]157. И волю дал, полн гнева и тревоги,[1488]Он чудищу и так далеко в лесУвлек ее, что гад сей многорогий160. С Блудницею из глаз моих исчез.[1489]

Песнь тридцать третья

Земной рай. – Прорицание Беатриче. – Пятьсот и Пять и Десять. – Данте и Беатриче. – Река Эвноэ.1. «Deus venerunt gentes»… в сокрушенье,[1490]То только трех, то четырех дев хорТак, чередуясь, начал псалмопенье.4. И воздыхая, – скорбная с тех пор, —Внимала Беатриче; лишь МарияИмела у креста печальней взор,7. Когда же дали девы пресвятыеЕй говорить, – с лицом как бы в огне,[1491]Она восстав, рекла слова такие: —10. Modicum, et non videbitis meEt iterum, o милые подруги,Modicum, et vos videbitis me.[1492]13. Когда ж семь жен пошли пред ней, как слуги,Она, дав знак за нею вслед идтиМне, донне и поэту в нашем круге,[1493]16. Подвиглась в путь и, верно, десяти[1494]Еще шагов в пути не совершила,Как взором мне пронзила взор в пути[1495]19. И с видом ясным так проговорила:– Спеши; хочу беседовать с тобой:Понять меня в тебе уже есть сила.22. Лишь я предстал, как долг велит, к святой, —Она рекла: – О! брат мой, что ж о многомНе спросишь ты, пока идешь со мной?[1496]25. Что с тем бывает, кто в чрезмерно строгомПочтении, со страхом говоря,Едва сквозь зубы тянет слог за слогом,[1497]28. То было и со мной, и начал яНеявственно: – Вам ведомо, мадонна,Что нужно мне, в чем благо для меня.31. И мне она: – Хочу, чтоб непреклонноМужался ты, отбросив лишний стыд,И говорил отныне не как сонный.34. Знай: тот сосуд, что Змием здесь разбит, —Он бе и несть! Но Божеской десницы[1498]Виновник зла – скупой не отвратит.37. И явится в свой час наследник птицы,[1499]Рассыпавшей на колеснице пух,Чтоб чудище родить из колесницы.[1500]40. Уж ясно вижу (и скажу то вслух):Низводят день уж звезды в зодиаке,Когда прорвет все грани некий дух.[1501]43. Пятьсот и Пять и Десять – будут знаки[1502]Послу с небес: пред ним падет та тварь[1503]И тот Гигант, кто с ней грешит во мраке.46. И коль слова мои темны, как встарьФемиды речь иль Сфинкса, если смыслаИх не поймешь, как Сфинкса понял царь,[1504] —49. Наядами тебе пусть будут числа,Пусть той загадки так рассеет мрак,Чтоб на стадах и нивах смерть не висла.52. Заметь же их и, как их слышал, такВсем передай свои влачащим летаВ той жизни, где все к смерти есть лишь шаг.55. И, записав их, не укрой от света.Как два раза пред взором у тебяРасхищено здесь было древо это.[1505]58. Кто ж расхищает древо, не любя,[1506]Тот хульным делом оскорбляет Бога,Что освятил то древо для Себя.61. 3а этот грех дух первый, мучась строго,[1507]Пять тысяч лет и боле ждал Того,[1508]Кто искупил сей грех, страдав так много.64. Спит разум твой, коль не поймет, с чего[1509]Так вознеслось то древо без границы.И почему так дивен верх его?67. Увы! не будь дум тщетных вереницыВолнами Эльсы для души твоейИ ложь их – тем, чем был для шелковицы[1510]70. Встарь Пирам, ты-б уже из сих вещей[1511]Мог нравственно понять, как правосудноБог воспретил касаться сих ветвей.[1512]73. Но, убедясь, что твой рассудок скудныйОкаменел и темен стал в грехах[1513]И снесть не может свет сей речи трудной,76. Хочу, чтоб ты носил его в мечтах,Коль не в чертах, так в красках, как приноситПаломник жезл свой в пальмовых ветвях.[1514]79. И я: – Как воск уже навеки носитВсе то, что в нем изобразит печать.Так ваших слов мой мозг с себя не сбросит.82. Но для чего так должно возлетатьГлаголу вашему превыше долу,Что ум за ним не в силах поспевать?[1515]85. – Затем, чтоб ты, – сказала, – понял школу,За коей шел, чтоб знал, как не следитее ученье моему глаголу.[1516]88. И как ваш путь настолько ж отстоитОт Божеских, насколько выше метыЗемной тот круг, что выше всех парит.[1517]91. И я: – Не помню, чтоб в былые летыКогда-нибудь я в чем чуждался вас,И совести не страшны мне изветы.94. – И если все забыл на этот раз, —С улыбкой мне она, – тому виною,Что ты испил из Леты лишь сейчас.[1518]97. Как дым пожар являет нам порою,[1519]Так в сем забвенье, ясно вижу я,Иной предмет был в мыслях пред тобою.100. Аминь, аминь, отныне речь мояОткроется, насколько грубым зреньемТы в силах снесть глубокий смысл ее.[1520]103. Уж пламенней и с большим замедленьемВступало солнце в полдень средь высот,Лежащий розно с каждым положеньем,[1521]106. Как вдруг семь дев замедлили (как тот,Кто, шествуя перед толпой народной,Пред чем-нибудь вдруг замедляет ход), —109. У бледной тени рощи, с тою сходной,Какую в Альпах видим средь прохладЛиствы и сосен у воды холодной.[1522]112. Лились пред нами, мнилось мне, ЕвфратИ Тигр, струясь из одного исходаИ расходясь, как с братом нежный брат.115. – О свет! о честь всего земного рода!Что за вода? Зачем один истокСебя здесь делит в два водопровода?[1523]118. И та: – Спроси, что это за поток,Матильду, брат. – И ей, спеша с ответом,[1524]Как бы затем, чтоб снять с себя упрек,[1525]121. Прекрасная: – Он слышал уж об этомИ о другом, и Леты он в волнах[1526]Едва ль утратил память к сим предметам.124. И Беатриче: – Об иных делахЗаботой часто думы в нас покрыты,Они затмили свет в его очах.[1527]127. Но вот струится Эвноэ! Веди ты[1528]Его к нему и, по обычью, в немВосстанови всю мощь и дух убитый.130. Как кроткая, послушная во всем,Как та, кому чужая власть законом,Коль скоро ей дают намек о том, —133. Прекрасная, подав мне длань, по склонамПошла к реке, и Стацию: – Иди[1529]За ним!» рекла, как подобает доннам.[1530]136. Имей я места боле впереди,Воспел бы я, читатель, хоть отчасти,Вкус вод, восторг рождающих в груди.139. Но, как уже полны теперь все частиВторой канцоны, то, закончив лист,Не выйду я из-под искусства власти.[1531]142. Как в новую листву одет, душистИ свеж, встает злак новый, так от бездныСвятейших волн я возвратился чист145. И весь готов вознесться в страны звездны.[1532]