Трое молодых мужчин. В первой части пьесы они как бы не знают своих имен, а также имен друг друга. Называть мы их будем пока соответственно: Первый, Второй, Третий. Одеты герои так, как в реальной жизни не одеваются (назовем эту одежду «стерильной»). В спектакле также участвуют некие люди в униформе, (может быть, это ангелы, эльфы или что-то в этом роде). Будем пока называть их «люди в белом». Фрагментами появляются люди из прошлого, которые иллюстрируют воспоминания героев.

В светлом стерильном антураже переплелись три безжизненных тела. Полная тишина. Но вот начинаем различать звуки эфира как бы в вышине и в отдалении. Это звучат фонограммы, а именно:

1. Танго соловья.

2. «О донна Клара» (нем.) фокстрот из кинофильма «Чудесный бар»

3. Керн «Дым» (англ.)

4. Утесов «У самовара я и моя Маша»

5. В. Козин «Дружба»

6. «Маркиза» (франц.)

Далее как будто в дымке появляются люди из воспоминаний. И звучат живые голоса. Например:

1. «В парке Чаир…»

2. «Не покидай…»

3. «Грустить не надо…»

Во время пения три главных героя начинают оживать. Поднимаются. Осматриваются. Сначала они как бы видят все вокруг, но не видят друг друга. Словно кажутся друг другу прозрачными. Третий герой пока уходит в глубь сцены. Первый и Второй, потеряв прозрачность по отношению друг к другу, начинают диалог. Чувства переполняют их. Говорят напыщенно, литературно, плакатно, с огромной радостью, с полным уважением друг к другу, как, наверное, говорили бы люди коммунистического будущего – будущего, в котором все воспитаны и правильны во всем на сто процентов, иначе говоря, как нереальные персонажи.

Первый. Посмотри, товарищ, как прекрасно все вокруг! Какое чистое небо и ласковое теплое солнце! Взгляни, товарищ, на ровный клин журавлей, пролетающих на фоне перистых облаков, на эту сочную зеленую траву, что простирается ковром до самого горизонта!

Второй. Я вижу. Я вижу все, о чем ты говоришь, товарищ! Но еще хочу обратить твое внимание на то, каким чистым воздухом мы дышим. Ну-ка, давай, вдохни полной грудью! Чувствуешь? Воздух не только чистый, но еще и вкусный, какой бывает после освежающей грозы.

Первый глубоко вздыхает.

Первый. Ты прав, товарищ. Теперь я знаю, что воздух имеет еще и вкус. Вдохнул и – словно на ягодном пиршестве в июньском саду, где поспевающие вишни источают нежнейший аромат, перемешанный с легкой добавкой шиповника.

Первый обратил внимание, что перед ними озеро. Озеро расположено со стороны зрительского зала.

А вот и озеро! Голубое гладкое озеро, товарищ. Оно ровное, как зеркало, и такое прозрачное, что я вижу каждый камушек на самой его глубине.

Второй опускается на корточки перед озером.

Второй. Смотри-ка, рыбки! Рыбки, поблескивающие золотистой чешуей. Солнечные лучи пробиваются через всю толщу воды и отражаются на золотистых и полосатых чешуйчатых боках. Как ты думаешь, это караси?

Первый. Я думаю, что среди них есть и караси, товарищ, но есть и окуни. Есть и лещи, широкие и серебристые, как начищенная сковорода. А вон тот большой и неповоротливый – наверняка сазан.

Первый и Второй. Огромный, толстый сазан, завихряющий за собой воду и водоросли! (Аплодируют сазану.)

Первый. Смотри, что я вдруг увидел, товарищ! Щука гонится за карасем! Зубастая жадная щука набирает скорость и словно снаряд… (услышал тревожную музыкальную нотку, оглянулся) и словно снаряд устремляется к белому камушку, за которым сейчас притаился неповоротливый карась. Прячься, глупый! Сейчас она проглотит тебя, и ты не сможешь любоваться красками подводного мира.

Второй. Прячься, глупый! Иначе ты никогда не увидишь, как икринки превращаются в мальков. Заройся в песок, карась, окопайся! (Услышал тревожную музыкальную нотку, или фрагмент фашистского марша, или Бетховена, оглянулся.) Окопайся, карась! Прикинься неподвижной раковиной. И тогда щука, пролетев мимо, останется ни с чем. В то время как ты продолжишь свое познавательное плавание.

Первый и Второй. Она его не тронула!

Хлопают друг друга по ладошкам.

Первый. Более того, смотри, они плывут вместе, товарищ! Они мирно плывут бок о бок. Карась и щука!

Второй. Карась и щука!

Первый и Второй. Щука и карась!

Второй. Да-а, такое я вижу впервые.

Первый. Вот на таких, казалось бы, незначительных примерах начинаешь убеждаться, что светлое будущее наступило. Доброе мирное будущее, где места хватит всем.

Герои немножко сошли с ума. Почему-то, не сговариваясь, они запели песенку: «На карнавале, под сенью ночи…». Поют и пританцовывают. Ерничают. Песня закончилась. Обалдело смотрят друг на друга. В это время к ним подбегает третий герой, который до этого что-то изучал на заднем плане.

Третий. Здравствуйте, товарищи!

Первый и Второй. Здравствуй, товарищ!

Третий. Товарищи! У вас тут много места?

Первый. Много! Давай к нам!

Второй. Ты представляешь, что мы сейчас видели? Мы только что видели щуку, не тронувшую карася.

Третий (радостно-удивленно). Да вы что! А я думал, что только я один такой счастливый! Хотите верьте, хотите нет, только что смотрел в ясное голубое небо и стал свидетелем удивительной сцены: как ястреб, огромный черный ястреб подружился с маленькой беззащитной серой перепелкой. Сначала он долго кружил по небу, как это делают ястребы, высматривая живую мишень… (Услышав тревожную музыкальную нотку, оглянулся.) Высматривая живую мишень, а потом камнем ринулся вниз. Я уже закрыл глаза, предполагая, что должно произойти что-то ужасное. Но потом открываю и вижу. Они рядом. Сидят и мирно воркуют.

Второй. Ястреб воркует?

Третий. Именно!

Первый. Товарищи, я ни разу не видел, чтобы ястребы умели ворковать!

Третий. И я раньше не видел. Но он ворковал. Он ворковал! Даже попробую изобразить. Это выглядело примерно так. (Пытается изобразить воркующего ястреба. Первый и Второй радостно и беззлобно смеются.)

Второй. И перепелка тоже ворковала?

Третий. И перепелка. Она, правда, делала это несколько иначе, но ворковала будь здоров. (Пытается изобразить воркование перепелки. Первый и Второй беззлобно смеются.)

Первый (обращаясь ко Второму). Знаешь что, давай попробуем разыграть эту сцену. Ты ястреб, а я – перепелка. Давай атакуй!

Второй садится, а Первый, раскинув руки, начинает над ним кружиться, имитируя при этом самолетный гул, затем приземляется рядом. Оба воркуют. Миниатюра получилась забавной. Все трое довольны. Смеются и обнимаются.

Третий. Ну, здорово, товарищи, здорово!

Второй (обращаясь к Третьему). Кстати, а как тебя зовут?

Звучит фрагмент (фонограмма) из «Бала наций» или «Женщина и роза». Где-то в дымке возникает пара танцующих под эту музыку. Это первый эпизод воспоминаний Зигфрида. Зигфрид отреагировал на появление этой танцующей пары. Начал было подтанцовывать им, но сразу остановился.

Как тебя зовут?

Третий. Да какая разница? Мне настолько хорошо, что я даже не думаю о своем имени. Когда человек достигает заветной цели и попадает в справедливое общество будущего, ему становится все равно, как его зовут. Имя для него превращается в случайное сочетание букв, которые он может переставлять как угодно каждое утро. У нас же ведь нет ругательных слов?

Первый и Второй. Нет. Разумеется, нет.

Третий. Вот. Значит, можно переставлять буквы как угодно, и ничем при этом не рискуешь. Что нам наши имена! Лучше еще раз изобразите сцену братания перепелки с ястребом. Уж больно забавно!

Первый и Второй еще раз повторяют эту сцену. В это время третий слышит настоящий самолетный гул, оглядывается, Второй по инерции воркует. Звучит фрагмент марша «Все выше, и выше, и выше» на немецком языке и встык к нему этот же марш на русском языке.

Второй (прекращая ворковать). И все-таки, как же мы будем отличать друг друга, если у нас нет имен?

Первый. А зачем нам отличать друг друга, товарищ, если мы равны? Ты это я, а я в какой-то момент могу стать тобою. Когда люди совершают только добрые поступки, становится не важным, кто есть кто. Я думаю, что те же самые щука и карась уже позабыли, какой они породы. (Смотрит на озеро. В этом месте начинается пантомима «Щука и карась» под музыку Чарли Чаплина «Для меня ты хороша».) Вон, кстати, до сих пор плавают. (Обращаясь к третьему.) Хочешь глянуть?

Третий. Ну, если позволите…

Первый. Давай-давай, смотри, не стесняйся, товарищ. Если любишь смотреть в одиночку, то мы пока отвернемся. На той стороне (указывает в сторону задника) тоже немало интересного. (Первый и Второй отворачиваются. Третий смотрит на озеро. Вот тут Второй с большим опозданием обнаруживает стоящий в центре пружинный матрас.)

Второй. О-о! Матрас! Настоящий пружинный матрас!

Первый. Где? (Смотрит на матрас и как будто бы с первого раза не видит, как будто матрас сначала был прозрачным, а затем потерял прозрачность.)

Второй. Да вот же…

Матрас был накрыт белым покрывалом и выглядел белым холмиком. Но теперь Второй стаскивает с него покрывало, и матрас очевиден.

Первый. Надо же… Какой ты внимательный, товарищ. Действительно, матрас. Но удивительного в этом ничего нет. В справедливом обществе будущего пружинные матрасы должны быть на каждом шагу. И опять же не удивлюсь, если где-нибудь за матрасом мы обнаружим учебники по математике. В равной степени важно и это, и то. Попрыгал – порешал задачки. Порешал – попрыгал. Ну, так с чего мы начнем? С пружинного матраса или с математики? (Обращается к Третьему.) Эй, товарищ, достаточно смотреть на рыбок. С чего начнем?

Третий. Я думаю, с пружинного матраса. Молодые люди должны быть гибкие, как кожа, и твердые, как сталь на заводах Круппа. (Тревожные музыкальные нотки. Первый и Второй переглядываются.)

Второй. Какого еще Круппа? (Фрагмент немецкого марша или Бетховена, тот же, что и ранее.)

Третий. Не помню. Да какая разница? Все равно, ведь как хотим, так и переставляем буквы. А имена придумываем, какие сочтем нужным. Или не придумываем вообще.

Все трое залезли на матрас, прыгают.

Первый. Надо же, в чистом поле, на зеленом лугу, возле голубого озера установлен пружинный матрас. Широкий пружинный матрас. И мы все трое на нем прыгаем. Не это ли означает счастье, товарищи!

Третий. Да, пожалуй, так оно и есть. Кусочек настоящего счастья. Испытывая состояние свободного полета, немножко чувствую себя птицей. Но если задумаю прыгнуть с пружинного матраса прямо в пруд, то, наверное, испытаю чувства рыбы, что погружается в прохладную толщу воды.

Первый. Об одном прошу, если сейчас задумаешь прыгнуть в воду, не трогай карасей.

Третий. За кого ты меня принимаешь, товарищ?

Первый. Да это я так, извини, на всякий случай. Я же не знаю, какие у тебя возникают намерения при виде карасей, вдруг ты проголодался?

Третий. Почему спрашиваешь? Может, ты сам проголодался?

Первый. Да, есть, честно говоря, есть немного. Хотя, может, мне так кажется. Ну конечно, кажется! В справедливом обществе будущего голодных быть не должно.

В это время появляется женщина в белом, которая приносит еду на подносе и ставит перед матрасом. Уходит. Звучит мелодия, обозначающая что-то сказочное.

Все трое продолжают молча прыгать на матрасе, с удивлением глядя на то, что происходит.

Затем, опять же ни слова не говоря, сосредотачиваются вокруг подноса. Начинают есть. Сначала едят молча. Затем Первый прерывает молчание.

Первый. Да, действительно гармоничное общество. Только успели подумать о еде – и вот тебе, пожалуйста. Кстати, а кто она такая? Пришла молча. Принесла еду и ушла. Эх, даже не узнали, как зовут!

Второй. А какая разница, как зовут? Мы вроде как договорились, что в нашем обществе имена не имеют значения.

Первый. Женщина все-таки.

Второй. Ну и что, что женщина? Разве женщина не такой же человек, как и мы? Я так думаю, что в обществе светлого будущего между мужчиной и женщиной не должно быть никакой существенной разницы. Сегодня я мужчина, а она женщина. Завтра… пусть будет иначе. Неудобно другое. Неудобно то, что, попрыгав на пружинном матрасе, мы сразу уселись за еду. А надо было бы сначала позаниматься математикой. В обществе будущего так не годится…

Первый. Ну, у нас же нет учебников.

Второй. Как это нет? Ты же сам сказал, что там должны лежать… за матрасом.

Первый. Это было только мое предположение. А так они могут лежать довольно далеко, не за матрасом, а скажем, где-нибудь на другой стороне озера, спрятанные в траве…

Опять звучит странная мелодия. Выходит та же самая женщина. Приносит учебники по математике. Все трое мужиков молчат. Женщина уходит.

Первый (беря в руки один из учебников, читает название). Нестеров. Сборник задач по математике для студентов политехнических учебных заведений. Да, я помню это пособие. Странно это все. Странно…

Видения Первого. Комната. Уютный абажур. Круглый стол. Молодые люди справляют день рождения девушки Алексея (героя, которого пока называем Первым). Торт и свечи. Все скандируют «Люба! Люба! Люба!» Люба задувает свечи. Аплодисменты. Парень, влюбленный в Любу, поёт песню Козина «Любушка», один куплет и припев. Припев могут повторить все. Как бы отвергая ухаживания, Люба поёт песню Дунаевского «Звать любовь не надо». Один куплет и припев. После песни кто-то крикнул: «А давайте поиграем в фанты!» «Фанты! Фанты!» Люба и парень подготавливают игру. Играет патефон, музыка «Брызги шампанского».

Первый, Второй и Третий наблюдают за видением. В этом месте третий спрашивает: «А что такое фанты?» Первый отвечает: «Да так, что в бумажках написано, то и изображают… Кому что выпадет… Актерствуют… Детский сад…»

Фанты готовы. Начинают тянуть. Один из парней разворачивает бумажку и читает: «Поцеловать Машу». Маша ни в какую не хочет с ним целоваться. И он, чтобы развеселить её, поёт шуточную песню «Маша» Сидорова. Машин парень уводит её от назойливого кавалера и поёт ей песню «Голубые глаза». Куплет и припев. С этой песней он уводит её из комнаты. Идут по улице. Он надевает на неё пиджак и она, согревшись, как бы объясняется ему: «Всё стало вокруг голубым и зелёным». В это время компания продолжает играть в фанты. Люди явно дурачатся. Кто-то кукарекает, кто-то лает собакой, кто-то получает щелбаны и т. п. Вытягивает фант парень, который пытается ухаживать за Любушкой. Разворачивает фант. Читает. Написано: «Спеть». И он в шутливой манере поёт для Любы романс «Не уходи». Музыка Склярова. Она подыгрывает ему. Первый говорит Второму и Третьему: «Я, пожалуй, выйду, мне пора». Вот среди участников видения появляется Алексей. Все встречают его возгласами «Ну что, сдал?» Алексей бросает на стул связку учебников Нестерова «Всё! Я студент четвертого курса!» Все кричат «Ура! Пьем за Лешу». Компания сосредотачивается вокруг стола. Алеша обнимает Любу. Дарит ей маленький подарок. Он начинает петь песню «Грустить не надо» до слов «Пел соловей, сирень цвела». Далее звук становится всё тише. Изображение размывается. И мы снова в наносекунде.

Первый (опять берет в руки учебник). Да, я помню это пособие. Странно все это, странно…

Второй. Что странно?

Первый (заволновался). Да так… Все немного странно…Женщина, которая приходила, странная… Учебники… Впрочем… Ладно…

Второй. А матрас странный?

Первый. Матрас? Хм… Матрас не странный. Нормальный матрас.

Второй. А трава?

Первый. Что трава?

Второй. Уж больно ровная, ты не находишь? Такой не бывает.

Первый. М-да…(Смотрит на траву, затем как бы пытается успокоить себя.) Почему не бывает? Просто очень ровно выращенная трава. Ты не забывай, в каком обществе мы с тобой оказались… В самом справедливом обществе. Здесь любят труд… и уж если захотят ровно вырастить траву, то будь здоров! Очень умело и тщательно это сделают. С большой любовью. Так что ничего странного в такой ровной траве я не нахожу. Как, впрочем, и в матрасе, и в учебниках, и в этой женщине… Пусть приходит. Все нормально, товарищ! А вот лапша странная (через силу заставляет себя рассмеяться.) Действительно странная лапша! Эдакими квадратиками…

Второй. (сидит очень напряженный). Это не лапша… Это бешбармак… Башкирское блюдо. (Слезает с матраса). Мне мама готовила бешбармак. Мама…

Видения Второго. Ринат сидит на качелях и напевает песенку типа «Моя Марусенька». Рядом валяются учебники. Под летним навесом, на столике, мать готовит башкирскую лапшу. Приходит девушка Рината и присаживается рядом с ним на качели. Ринат встречает её холодно. Отворачивается. Девушка расстроена его невниманием. Поет песню «Дни за днями катятся» – муз. Покрасса. Ринат по-прежнему холоден. Девушка уходит. Мать осуждающе смотрит на Рината, который всё ещё бурчит «Моя Марусенька». Потом срывается и бежит следом за девушкой и в этот момент сталкивается с мужчиной, у которого в руках цветы. Второй, он же Ринат, возвращается к тому месту, где расположились Первый и Третий. Первый спрашивает: «Догнал девушку?» Второй отвечает: «Догнал». Первый показывает на ухажера матери Рината: «А это кто?» Второй отвечает: «Да так, придурок один…», махнул рукой. Мужчина подождал, пока Ринат скрылся, подошел к матери Рината. Дарит ей цветы, пытается поцеловать ей руку. (А руки у неё испачканы мукой). Мать смущается, прячет руки за спину. Мужчина поёт ей романс Розенфельда «Люблю». Но к концу романса появляется отец Рината и становится свидетелем этой любовной сцены. Он разъярен. Грозно наступает на соперника. Мать пытается развести их и просит мужчину уйти. Тот уходит. Отец берёт себя в руки. Звучит романс Хайта «Годы былое смывают». Отец поет первый куплет. Мать поет второй куплет. Припев они поют все вместе. Отец уходит. Мать садится за свой столик. Машинально продолжает заниматься приготовлением бешбармака и поёт романс Покрасса «Две розы». В этом месте Второй говорит Первому и Третьему: «Я сейчас» и уходит в видение. К матери возвращается заметно повеселевший Ринат. Понимает, что мать огорчена. Подходит к ней, обнимает её за плечи и поёт припев песни Блантера «Грустить не надо». Песня заканчивается, и мы снова попадаем в наносекунду.

Второй. Мне мама готовила бешбармак…

Первый. Башкирское блюдо? Как ты сказал? Бешбармак? Башкирское блюдо?

Второй. Да, я сказал: «Бешбармак. Башкирское блюдо».

Первый. Надо же! Бешбармак! Откуда ты слова-то такие знаешь?

Второй. Знаю, потому что я сам родом из Башкирии. И я умел готовить бешбармак. И еще я вспомнил, что меня зовут Ринат!

Первый. Ринат?

Второй. Да, Ринат.

Первый (почти в отчаянии). Нет. Тебя не зовут Ринат. Не зовут. Тебя, как и меня, вообще, никак не зовут. Ты понял, товарищ? Мы же договорились, товарищ, что нас никак не зовут! Имя – всего лишь сочетание букв, перестановка которых не меняет сути, а значит, и нет смысла в самом имени. (Обращаясь к третьему.) Ведь правда?

Третий молчит.

Второй (очень напряженный). И все-таки у меня есть имя: Ринат.

Первый. (Пытается спасти положение.) Ринат. Умоляю тебя, Ринат. Вернее, не Ринат. Умоляю, пусть лучше тебя никак не зовут… Зачем… Зачем ты это вспомнил?

Второй. Но ты же вспомнил задачник по математике для политехников! Вспомнил! Почему я не должен был вспомнить, что меня зовут Ринат?!

Первый. Э-э, нет. Пойми, пойми, товарищ, задачник по математике – это совсем другое… Вспомнить про задачник по математике это все равно, что траву назвать травой… (Показывает на траву.) Вон, она ровная кругом! Трава, именно трава, а не кусты. И не только трава… Можно вспомнить, что позади нас пружинный матрас. Вот… Можно даже помнить породы рыб… Мы же, не договариваясь, правильно называли породы рыб. Вон то – сазан, вон то – карась, вон то – щука. Кстати, посмотри, они до сих пор плавают вместе.

Второй. До сих пор…

Первый. Ладно. Ладно… Я даже готов тебе уступить насчет бешбармака. Пусть эта чертова квадратная лапша так и называется – бешбармак. Пусть… Я ничего не имею против. Но зачем тебе нужно помнить, что ты – Ринат? Зачем эта конкретика, товарищ? Мы же договорились о бессмысленности имен. Более того, несколько минут назад ты говорил, что в справедливом обществе будущего даже между мужчиной и женщиной нет никакой разницы. Какие еще имена?

Второй. Я лукавил. Башкиры так никогда не думали.

В это время Третий встает и отходит в сторону.

Первый. Ну хорошо… Если имена… Если ты теперь хочешь, чтобы у тебя все-таки было имя, очень хочешь… То почему бы не взять другое. Что-нибудь кроме Рината… Например, Геннадий, Руслан, Алексей…

Второй. Нет. Это тебя зовут Алексей.

Первый. (От возбуждения начал ходить взад-вперед). Меня зовут Алексей? Надо же! Меня зовут Алексей!.. Да… Правильно. Угадал. Меня действительно зовут Алексей. Я теперь это знаю. Я вспомнил свое имя, когда прыгал на пружинном матрасе. Но, как видишь, молчал. И все время готов был его не употреблять. А если и употребить, то переставив как-нибудь буквы. А ты взял и впрямую назвал меня Алексеем. Нехорошо… Нехорошо, товарищ… Но, тем не менее, чтобы как-то выйти из этой неловкой ситуации, предлагаю следующее… Предлагаю размыть… Мы все будем Ринатами! Ты – Ринат. Я – Ринат. И вот он (показывает на Третьего) тоже будет Ринатом. (Обращается к Третьему, который молча стоит в стороне.) Эй, товарищ, раз уж мы тут взяли грех на душу и решились на имена, ты не хочешь вместе с нами из солидарности тоже быть Ринатом?

Третий. Нет. Я не хочу быть Ринатом.

Первый. Почему, товарищ?

Третий. Потому что меня зовут Зигфрид и я тебе не товарищ.

Видения Третьего. В мюнхенской пивной звучит танго «Рио-Рита». Танцующие пары. Среди них Зигфрид и его девушка. Танец заканчивается. Зигфрид отводит девушку к столику. Девушка грустна, потому что Зигфрид уходит на фронт. Певица местного ресторанчика исполняет песню «Мой Вальтер». Несмотря на то что песня веселая, девушка готова заплакать. Зигфрид успокаивает её, показывает ей коробочку с подарком. Девушка оживилась при виде подарка. В это время Второй со своего места громко спрашивает у Зигфрида: «А что у нее в кружке? Тоже пиво?» Зигфрид громко отвечает: «Да, пиво». Снова зазвучала музыка. Зигфрид с девушкой пошли танцевать. Танцуя, поют свой прощальный дуэт. Мужчины, сидящие за соседними столиками и пьющие пиво, желают поднять настроение Зигфриду и его девушке. Выходят к ним на площадку и все вместе, включая Зигфрида, поют песню Курта Вайля «От Гибралтара до Пешавара». По окончании песни все застывают. Зигфрид возвращается в наносекунду.

Первый (обмяк). Простите. Простите меня. Прости, Ринат. Прости, Зигфрид. Просто я не хотел признаваться даже самому себе, что нас уже нет. Есть только светлое будущее, которое мы создавали в своих головах.

Звучит мелодия, соответствующая военной теме. Герои поочередно начинают произносить короткие монологи-воспоминания, обращаются они при этом не друг к другу, а к залу. Впрочем, не обязательно говорить именно в зал. Герои могут молчать на сцене и выполнять какие-то функции, а зрители будут слышать только запись их голосов. Может быть, звучит музыка Бетховена.

Алексей. Нам сказали, что студентов политехников не будут призывать и брать на фронт. Но я сам попросился. Я видел будущее быстрым, победоносным и счастливым. Я был уверен, что из уважения к моему образованию никакая пуля меня не возьмет. Либо не долетит. Либо совсем не попадет. Либо обогнет голову и пролетит мимо.

Ринат. Я очень удивился, что командиром отделения назначили этого политехника. Он часто обманывал себя, а значит и нас. Дольше всех собирал ружье и вдобавок обзывал меня «бешбармаком». В первом же бою я хотел выбрать позицию подальше от него. Но он мне скомандовал так: «Бешбармак, окопайся здесь… Если хочешь помочь светлому будущему».

Зигфрид. Больше всего я боялся, что месяцы тренировок будут потрачены зря. Война закончится прежде, чем я вступлю в первый бой. И тогда я не смогу сказать друзьям, что своими руками приближал светлое будущее. Но мне повезло. Нас привезли на грузовиках. И мы получили приказ: смять боевые порядки врага. А пока авиация обрабатывала окопы, мы надеялись, что летчики оставят нам хоть немного русских.

(Вот здесь хорошо бы выводить героев по одному на авансцену.)

Ринат. Батальонный комиссар сказал, что каждый убитый немец – это шаг к светлому будущему. Вот так! Путь их будет много. Я не испытывал страха. Чем больше я их убью, тем больше сделаю шагов вперед, а они назад. И тогда этот политехник перестанет обзывать меня «бешбармаком».

Алексей. Первая бомба упала как раз на ту горку, где хотел окопаться Ринат. Затем бомбы стали разрываться совсем рядом. Комья земли, летающие над головой, и весь этот ад… вернули меня к настоящему…

Зигфрид. Бомбовая атака приближала будущее! Некоторые спросят: какое же оно светлое, когда дым и мгла? Куда мы выйдем, когда все усыпано прахом? Не бойтесь, люди! Бомбовая атака была и прошла. После грозы обязательно появится солнце! Наше солнце, осеняющее пехотную атаку!

Музыка Бетховена закончилась, герои ушли в глубь сцены.

Зигфрид (обращаясь к Алексею). Вот ты… Ты когда убедился, что нас на самом деле нет? Когда прыгал на пружинном матрасе?

Алексей. Нет. Чуть позже. Когда эта женщина в белом принесла учебники по математике. Как раз тот комплект, который был у меня в политехе. Так все дико… Неправдоподобно…

Ринат. Да-а? А щука с карасем бок о бок, как лучшие друзья?.. Это, по-твоему, правдоподобно? Кстати, как они там? (Встает, подходит к озеру, смотрит.) Надо же, до сих пор вместе плавают, сволочи… Рыбьи души… Я-то сразу понял, в чем дело, как только мы встретились с тобой на этой, уж чересчур ровной поляне.

Алексей. А почему соглашался? Зачем подыгрывал? Зачем участвовал в этом дурацком…? (Передразнивая и себя, и его.) «Светлое будущее! Смотри, какое озеро, товарищ! Давай поворкуем, как ястреб и перепелка!» А? Зачем?

Ринат. Не хотел тебя расстраивать, как командира отделения. Ты же не любишь, когда тебе поперек… Ты любишь, когда тебе подыгрывают. Даже когда сам себя обманываешь… а потом, кто знает, какие тут правила? Зигфрида я вообще поначалу за особиста принял. Потому и ворковал перепелкой аж во второй раз…по его просьбе.

Алексей. Да. Поворковали… Особиста боимся больше, чем немца… Ну а ты-то, Зигфрид, чего вместе с нами дурака валял? Ты же вроде как… совсем другие традиции…

Зигфрид. Если честно, я тоже подумал, что вы по крайней мере посланы особистами… Ну чего так смотрите? Думаете, у нас не было особистов? Были… еще какие. А потом… Не вы ведь одни мечтали о светлом будущем? Мы же ведь тоже, как, наверное, и вы, чеканя шаг, шли ему навстречу.

Алексей. М-да… вот и встретились. Эх, выпить бы!

Опять к удивлению всех троих на сцену выходит та же женщина в белом, приносит три стакана. Мужики берут по стакану. Выпивают.

Алексей (поморщился). Сок…

Ринат. Да, сок.

Алексей. Совсем не то, что я имел в виду…

Ринат. Ну вот, наконец-то правду сказал. Я уж испугался, скажешь, что сок – это именно то, чего ты хотел. Дескать, ах как здорово, что в светлом будущем не подают спиртного. Мы будем трезвыми, гармонично развитыми и еще учебники по химии закажем.

Алексей. Прекрати. Обещаю, Ринат… Больше никогда не буду тебя обманывать.

Ринат. А себя?

Алексей. Постараюсь.

Опять на сцену выходит женщина и приносит учебники по химии.

Алексей (принимая учебники). Спасибо, девушка. (Протягивает учебники Ринату.) Ринат, это тебе.

Женщина уходит.

Ринат. Что это? (читает) «Основы неорганической химии»

Алексей рассмеялся.

Алексей. Вот, видишь, Ринат… надо быть осторожнее с пожеланиями, да и вообще со словами. Так понимаю, здесь очень много зависит от нас самих. А может, это как раз и есть то место, где можно принимать решения самостоятельно… И никакой дядечка нам не указ…

Ринат. Значит, ты у меня больше не командир отделения?

Алексей. Нет.

Ринат. Слава тебе Господи.

Алексей. Я тоже доволен… Что ты у меня больше не подчиненный.

Ринат. Это почему же?

Алексей. Да надоел ты мне. Еще посмотрим, кому из нас будет легче. Мне, который перестал быть твоим командиром, или тебе, который теперь сам себе командир.

Ринат. Посмотрим.

Алексей. Посмотрим.

Зигфрид. Господа, объясните мне, что происходит? Где мы с вами находимся? Это что, рай? Мы что, все трое попали в рай?

Алексей. Нет. Это ни в коем случае не рай, Зигги. Раем это не может быть хотя бы по той простой причине, что мы все трое придерживаемся различных вероисповеданий, значит, не могли оказаться в одной обстановке… А если кто из нас и атеист, то для того и рая-то не существует. Скорее всего, то, что с нами сейчас происходит, это именно то… именно то, о чем я столько раз слышал от одного старого учителя… столько раз слышал и верил, потому что и он верил… Он верил, а значит оказался прав и я вместе с ним оказался прав… Это не рай… Это пока еще не рай. Это наносекундная вспышка в сознании каждого из нас. Бой был совсем коротким. Мы находились рядом. Глаза в глаза. Вспышки сознания в последние моменты жизни слились. А поскольку все мы мечтали примерно об одном и том же, то и оказались в одной обстановке, в одном антураже… все трое…

Ринат. Да, действительно, нас трое, а обстановка одна: трава, озеро, пружинный матрас… Я так мечтал о пружинном матрасе…

Алексей. Во! Видишь? А я имел пружинный матрас.

Зигфрид. А у меня дома, там, в Германии, было два пружинных матраса.

Спокойная музыка. В этом месте можно показать обрывки видений из прошлого на втором плане. Гуляния в парке…Видения закончились. Герои в наносекунде.

Ринат. Что такое наносекундная вспышка в сознании?

Алексей. Это, Ринат, очень короткая вспышка, равная одной миллиардной доле секунды. Для окружающих это мгновение, конечно же – ничто. Но для тех, кто испытывает это состояние, наносекунда может показаться очень долгой.

Зигфрид. А может… сон? Ты имеешь в виду сон?

Алексей. Нет. Но это очень похоже на сон. Вы же знаете, как во сне сворачивается время.

Зигфрид. Да. Знаю. Мне как-то приснилось, что мы завоевали вас за шесть недель. А спал я, как выяснилось, всего пятнадцать минут.

Ринат. А я только десять минут… Но и этого нам вполне хватило для нашей полной победы.

Алексей. Ну вот… Наносекундная вспышка в сознании примерно то же самое. Только время в этом состоянии сворачивается ещё сильнее.

В этом месте возможна музыка, которая вторым планом идет под дальнейший текст.

Ринат. Зачем она, эта наносекунда?

Алексей. Не знаю.

Ринат. Так значит, всё это… всё, что с нами сейчас происходит, скоро пройдёт?

Алексей. Я не знаю, насколько скоро, но пройдёт обязательно.

Зигфрид. И куда же мы потом?

Алексей. О чем ты спрашиваешь? Откуда я знаю, Зигги? Я успел окончить лишь всего лишь три курса Политехнического. А если бы и окончил полностью, то всё равно бы не знал. Я думаю, что этого пока никто не знает. Мне, правда, рассказывал все тот же старый учитель, что может произойти реинкарнация… (Вопросительные взгляды Рината и Зигфрида). Попробую объяснить. Каждому человеку отведено какое-то время существования на Земле. То ли восемьдесят лет, то ли сто пятьдесят, я не знаю. Ну, так вот, в любом случае, в том или другом, а потом, может, и в третьем облике он обязательно должен это время дожить. Если его жизнь насильственно прервана, то душа некоторое время будет пребывать в наносфере и ровно одну наносекунду, а затем получит новое тело… Хотя это, конечно, спорно… И тем не менее, поскольку мы убили друг друга, прервали жизни в первом и последнем для нас бою, то, может, и доживем свое… в новом облике.

Ринат. А всё, что было с нами, будем помнить или забудем?

Алексей. Забудем. Другие будут помнить, но нам себя придется забыть.

Ринат. Новое тело… Жалко…Я так себе нравился.

Алексей. А я столько учился…

Зигфрид. А я столько тренировался…

Ринат. Подумай, Алексей… Вот эта наносекунда… может, ты опять себя обманываешь, как и со светлым будущим?

Алексей. Не знаю. Но я стараюсь больше себя не обманывать.

Видения из прошлой жизни на втором плане…Обрывки фраз, смеха. Наверное, лучше всего показать воскресную картину гуляния в парке… Все трое принимают участие в этих гуляниях. Кусочки песен американских, русских и немецких. Обрывки фраз тоже на трех языках. Эдакий «смешанный» парк. Но вот видения прекратились. Герои в наносекунде.

Зигги залез на пружинный матрас. Начал делать на нем гимнастические упражнения. Алексей присел, задумался, раскрыл какой-то учебник. Ринат подошел к озеру, стал смотреть на свое отражение.

Ринат. До чего озеро гладкое! Как в зеркало можно смотреть… Слушай, эти карась и щука по-прежнему плавают вместе!

Алексей. Ну и что? Пусть плавают. Тебе-то какое дело?

Ринат (распаляясь). Как какое дело? Как какое?! Это неприлично. Понял? Уже сколько времени вот так по-дурацки хвостиками шлёп-шлёп! Шлёп-шлёп! Идиоты! Оба. Который раз уже подхожу, а они вопреки всякой логике – шлёп-шлёп.

Алексей. Да ладно тебе!

Ринат. Что ладно?! Ничего не ладно. Живу здесь всего одну наносекунду и ещё буду на эту ерунду смотреть… Камня, жалко, нет. (Обращаясь к щуке.) Что, щука? Совсем, что ли дурак? Вон озеро какое огромное! Хочешь, туда плыви! Хочешь, вон там камыши! Изучай, изучай озеро! Дурак! Что ты к этому карасю прилип? Влюбленный, что ли? Совсем совести нет! Плыви отсюда! Оба! (Почти расплакался.)

Алексей. Слушай, Бешбармак, ты мне надоел. Иди вон химию почитай.

Ринат. Что? Как ты меня назвал?

Алексей. Ну хорошо, Ринат.

Ринат. Ты мне не командир, понял?

Алексей. Ну хорошо, не командир. Иди вон химию почитай. Сам же выписал.

Ринат. Иди ты знаешь куда со своей химией, политехник! Всё равно ведь потом вытрется из памяти в новом образе…Химия… (Расстроенный.) Я, может быть, башкиром последний раз живу в этой наносекунде. А он со своей химией… Вот сделаюсь немцем в новой жизни, как я потом буду сам себе в глаза смотреть?

В это время Зигги подошёл к спорящим.

Зигфрид. Не хочешь быть немцем в новой жизни? Интересно, почему… Ты что-то имеешь против немцев? Ты обижен на немцев?

Ринат. Что я имею против? Он спрашивает, что я имею против… А зачем вы на нас напали?

Зигфрид. Кто напал?

Ринат. Вы напали! Вы на нас первыми напали!

Зигфрид. Нет, это вы на нас первыми напали.

Ринат. Мы первыми? (Обращаясь к Алексею.) Слышь, Алексей, командир, подойди сюда. Он говорит, что мы на них первыми напали…

Алексей. Ринат, во-первых, мы договаривались, что я тебе больше не командир, во-вторых, что это за обращение «командир, подойди сюда». А в-третьих, я больше не хочу говорить на эту тему. Я просто знаю, что если у меня появится шанс пожить еще раз, я буду всю жизнь думать и учиться думать. Самостоятельно думать. И не позволю, чтобы другие за меня думали.

Ринат (Зигфриду). Понял?

Зигфрид. Что понял?

Ринат. Вы напали…

Зигфрид. Не знаю, нам сказали, что вы первые нарушили договоренности.

Алексей (рассердился). Какие договоренности? Кого с кем? Что, между вами были какие-то договоренности? Вы что, до войны часто видели друг друга? О чем-то договаривались? А? Вы хоть сейчас-то можете думать сами, или вам обязательно по командиру надо? А то скажите. Здесь внимательны к пожеланиям… вот выйдет девушка в белом и вам по командиру приведет… Или еще хуже… двух вождей.

Выходит девушка в белом.

Ринат и Зигфрид (замахали руками). Нет! Нет! Спасибо, ничего не надо! У нас все есть!

Девушка в белом, ни обращая на них никакого внимания, забирает поднос и уходит.

Ринат (вслед девушке). Да зачем вы убираете за нами? Мы сами уберем… Да-а… Пронесло… Слушай, Алексей, какой ты умный, а? Я прямо удивляюсь… Когда ты стал таким умным? Вроде бы винтовку собирал плохо… Окоп не любил рыть… Читал, наверное, много, да?

Алексей. Да, читал много. Много. Но, как видно, от чтения не поумнел. Поумнел, наверное, во время боя… Который длился для меня всего сорок секунд. Представляешь, столько учился, а воевал только сорок секунд.

Ринат. Тебе повезло. Я воевал только двадцать секунд. (Обращаясь к Зигфриду.) А ты сколько секунд воевал, Зигги?

Зигфрид. Я не засекал время, но если Алексей говорит, что у него сорок, то у меня примерно тридцать пять. У нас с ним пять секунд разницы во времени. Как раз чтобы выдернуть чеку и выгорел запал у гранаты.

Ринат. Алексей, получается, что ты дольше всех из нас жил… Скажи, ты ничего такого не успел заметить?

Алексей. Что ты имеешь в виду?

Ринат. Ну, я имею в виду общую обстановку во время боя… Хочется узнать… Прорвали они нашу оборону, или же мы выстояли?

Алексей. Откуда я знаю? Последнее, что я видел, это – ваши глаза.

Ринат. Жаль. В бою не узнали… В новой жизни не вспомним… А во время наносекунды не выяснили. Спрашивается, зачем тогда эта наносекунда нам дана?

Зигфрид. Действительно… Зачем нам её дали? Да ещё такую длинную… Вам не кажется, что это какое-то издевательство?.. Кто-то издевается над нами?

Звучит французский вальс «Разочарование». Словно прорвав завесу, появляются танцующие пары (наверное, те, что и были в «смешанном» парке), и в танце приближаются к пятачку, на котором находятся наши герои. Мы видим, что и у мужчин, и у женщин, которые оказались на авансцене, какие-то безжизненные лица. Движения как у манекенов. Две дамы без единого слова увлекают в танце Рината и Зигфрида. Алексей жестом отказывается танцевать.

Зигфрид (глядя на свою партнёршу). Она не живая! Вы слышите?! Она не живая! И твоя, Ринат, посмотри… не живая.

Ринат (обращаясь к девушке, с которой танцует). Как тебя зовут?

Девушка молчит.

Ну ладно, если не хочешь говорить, то будем танцевать молча.

Зигфрид. Ты с ума сошёл! О чём ты разговариваешь с этим манекеном?

Ринат. Не надо так о женщине!

Зигфрид. Это не женщина! Это манекен! Смотри! (Выворачивает ей руку, женщина не сопротивляется.) Смотри! (Толкает её.) Это всё бутафория! Это всё мираж! Это твои карась и щука! Ну, давай, кукла, давай, сделай, как я тебе велю. Вот так! А теперь вот так! (Издевается над женщиной.)

Ринат. Как ты смеешь так обращаться с женщиной?

Ринат прекращает танцевать.

Зигфрид (теряя контроль над собой). Это обман! Это рюмка водки перед гильотиной! Понятно? Вот зачем нам дали эту наносекунду. Рюмка водки перед гильотиной! Они хотели нас успокоить, обмануть!

Ринат. Кто «они»?

Зигфрид. Не знаю!

Ринат. Отпусти её.

Ринат сцепился с Зигфридом.

Зигфрид. Ты кого защищаешь? Ты себя обманываешь.

Алексей разнимает Рината и Зигфрида. Музыка заканчивается… Танцующие исчезают.

Алексей. Прекратите! Как бы там не было… Держите себя в руках.

Зигфрид (пытаясь успокоиться). Хорошо, хорошо… Я постараюсь… я постараюсь держать себя в руках… Но ты…

Ринат. Что я?

Зигфрид. Но ты… Я думаю, что мы тогда прорвали вашу оборонительную линию.

Ринат. Почему?

Зигфрид. Потому что мы были лучше подготовлены.

Ринат. А я думаю, что мы выстояли.

Зигфрид. Почему?

Ринат. Потому что этого все равно нельзя проверить.

Алексей. Прекратите… Для того чтобы вспомнить подробности, надо хотя бы иметь оружие в руках. А это здесь, сами понимаете, невозможно… Светлое будущее все-таки…

Алексей рассмеялся, но тут вышли люди в белом, принесли две винтовки и немецкий автомат. Автомат вручили Зигфриду. Винтовки – Ринату и Алексею. Алексей смеяться перестал. Люди в белом вышли. Трое героев долго молчат, стоя с оружием.

Зигфрид (проверяет автомат). Автомат в порядке… Патроны настоящие…

Ринат (проверяет оружие). У меня тоже… А у тебя, Алексей?

Алексей. Да…

Ринат. Вот тебе и светлое будущее… Может, не надо?

Алексей. Поздно уже… Так… С какой стороны солнце? Вон с той. Зигфрид, иди на ту сторону. Я помню, когда вы наступали, солнце светило нам в глаза.

Зигфрид становится где положено. Алексей и Ринат заходят за пружинные матрасы, ложатся.

Алексей (Ринату). Я был слева от тебя. Помнишь, когда Зигфрид подошел близко, ты дернулся влево, в мою сторону?

Ринат. Помню.

Алексей. Так… Вроде оно все как надо… как было… Зигги, ты почему не наступаешь?

Зигфрид. Я не могу наступать. Мне нужен приказ. Мне нужен приказ моего лейтенанта.

В это время откуда-то издалека прозвучала команда на немецком языке.

Алексей. Зигги, это случайно не его голос?

Зигфрид. Его.

Алексей. Ну так наступай.

Зигфрид медленно двинулся, остановился.

Зигфрид. А почему вы не стреляете?

Алексей. Стреляй, Ринат!

Ринат не стреляет.

Стреляй!

Ринат. А почему я? Ты командир, ты и стреляй!

Алексей. А-а, все-таки командир… Ну раз я командир, то я командую… стреляй!

Ринат. Нет! Пускай сначала он даст короткую очередь!

Алексей (Зигфриду). Зигги, слышишь, чего он хочет? Он хочет, чтобы ты дал короткую очередь. Давай, нажимай на курок…

У всех троих нервы на пределе.

Зигфрид. Нет. Это будет неправда… Я очень хорошо помню, что первым выстрелил не я. Я выдал очередь, когда совсем близко подошел к окопам!

Алексей. Ну так подходи ближе к окопам!

Зигфрид. Пусть вот он (показывает на Рината) сначала выстрелит!

Ринат. Нет! Пусть он! (Показывает на Зигфрида.)

Зигфрид. Ты первым стрелял!

Алексей. Стреляй, Ринат!

Ринат. Я так не могу! Сначала была бомбардировка. Я помню, что сначала была бомбардировка. Где бомбардировка? Скажи этим людям в белом, пусть устроят бомбардировку.

Зигфрид. Он прав! Никакая пехотная атака не начинается без артподготовки или без бомбардировки с воздуха!

В это время слышится нарастающий авиационный гул, затем свист как бы летящей бомбы. Все трое залегли, прикрыв головы руками, но вместо бомбы на сцену откуда-то сверху падает предмет, не соответствующий ситуации, например, баскетбольный мяч. Затем выходят люди в белом, забирают у наших героев оружие, уходят… Зигфрид берет в руки мяч. Все трое некоторое время молчат. Затем опять появляются люди в белом, накрывают пружинный матрас белым покрывалом. Наши герои насторожились.

Ринат. Что это?

Зигфрид. Как видишь, пружинный матрас убирают.

Ринат. Зачем?

Зигфрид. Но это же не наш матрас. Он им принадлежат, вот и убирают. Имеют полное право.

Алексей. Интересно, что все это означает?

Ринат. Догадываюсь, что это означает. Это наша наносекундная вспышка заканчивается. Вот и убирают. И траву тоже, наверное, свернут.

Алексей. Может быть, может быть.

Ринат. Что делать будем?

Зигфрид. А разве мы в силах что-то поделать?

Ринат. Я вот о чем подумал… Пока эта наносекунда, к счастью, затянулась… Пока мы не перешли в новый облик, давайте хотя бы втроем договоримся, чтобы в следующей жизни не воевать. Давайте пообещаем… Я лично обещаю…

Алексей. Ты молодец, Ринат! Хорошо придумал. Жаль, что только в следующей жизни мы можем забыть эти обещания.

Зигфрид. Да. Очень жаль, если забудем. Очень жаль…

Музыкальное решение темы «Наносекунда». Под музыку Керна «Дым» выходят все участники воспоминаний и танцуют парами вокруг площадки, на которой находятся герои. Проходят в танце один круг и останавливаются так, чтобы на первом плане был исполнитель следующего номера (порядок музыкальных номеров, кроме первого и последнего, может быть изменен. Номера тоже могут быть заменены).

«Дым» – это № 1

«Счастье моё» – № 2

На последнем куплете песни «Счастье моё» все танцуют, двигаясь по кругу так, чтобы на первом плане снова оказался исполнитель следующего номера.

№ 3 – «Cheek to cheek»

Круг танцующих снова поворачивается, звучит песня «Татьяна» – это № 4. Далее «Чай для двоих» – это № 5. Опять поворот. «Неудачное свидание» – это № 6. Поворот. Далее «Moon light serenade» – № 7 «Дружба» (комп. Козин) – № 8. «All of me» – № 9, «The man I love» – № 10, «Corioca» – № 11. Все участники сцены исчезают в темпе «Кориоки».

Звучит мелодия, соответствующая пехотной атаке. Ринат. Алексей и Зигфрид поочередно произносят короткие монологи воспоминаний.

Алексей. Легкая контузия, как ни странно, помогла осознать, что студент Политехнического института и командир отделения – это разные вещи. Светлое будущее таяло, словно ночные городские чахоточные огни, а от бывшей уверенности, что пуля пощадит мои знания, не осталось и следа. Конечно, надо было принимать решение… Надо было что-то кому-то скомандовать… Но кому? Кроме Рината, рядом никого не было. Да и он не очень то слушал…

Зигфрид. Наш лейтенант приказал двигаться быстро и в полный рост, зная, что после такой бомбовой подготовки они не смогут оказать сопротивления. Но после того как Лотар, который шёл слева, схватился за живот, я понял, что у меня в распоряжении секунды и один полный рожок, который надо будет правильно распределить, потому что во время замены магазина возникнет неизбежная пауза.

Ринат. Я никогда в жизни ни в кого не стрелял. И почему-то не верилось, что они идут убивать меня. Мне казалось, что они просто куда-то спешат. Но тут я услышал голос политехника…

Алексей. Стреляй, Бешбармак!

Ринат. И я попал…Только потому, что их было много, а не потому, что я хорошо целился…

Зигфрид. В ближнем бою автомат имеет несомненное преимущество. Пока эти двое перезаряжали ружья, я успел дать короткую очередь с бедра. Мне показалось странным, что один из них попытался прикрыть другого, как будто это могло кому-то помочь в ближнем бою…

Ринат. Я вовсе не собирался прикрывать политехника. Я просто испугался, что не успеваю перезарядить ружье, и дернулся в сторону…

Алексей. И тем не менее, пять из шести пуль, предназначенных мне, принял на себя Ринат… Я никогда сам бы не догадался швырнуть гранату вслед уходящему немцу, если бы не рука, которая каким-то чудом оказалась на рифленом корпусе…

Зигфрид. К сожалению, я поздно заметил гранату, которая подкатилась к моим ногам… Конечно же, я сгруппировался, конечно же, я прыгнул в сторону… но всегда плохо, когда не знаешь, сколько времени горел запал… И все-таки, откуда взялась эта граната? Откуда? Эти русские… Они… Они же воевать не умеют!

Алексей. Перед тем как получить тупой удар сзади, мне удалось перехватить удивленный застывающий взгляд Зигфрида. Кажется, на мгновение приоткрыл глаза умирающий Ринат… От наших глаз медленно отделились три фиолетовые звездочки и соединились в одно целое. Это и была та самая наносекундная вспышка в наших сознаниях… «Здорово, – подумал я, – здорово. Ринат жил двадцать лет, а воевал двадцать секунд. Вот этот немец, я теперь знаю, как его зовут – Зигфрид, – воевал тридцать пять секунд… А я, как самый образованный из них, – сорок».

Звучит какая-то песня или мелодия. На переднем плане Ринат, Алексей и Зигфрид. Вдруг мелодия обрывается.

Ринат. Всё закончилось?

Алексей. Нет.

Ринат. Почему так думаешь?

Алексей. Если бы закончилось, то ты бы меня не узнал… Так что… Мы еще в наносекунде… Но уже скоро… Может, попрощаемся?

Ринат. Нет. Я не стану прощаться.

Алексей. Почему?

Ринат. Не хочу в будущее… Хочу туда, обратно…Где было всё как было…

Алексей. «Где было всё как было»… А как же война?

Ринат. Вот только без войны… Тот же двор хочу… Песни… Друзья… Мама… Даже ты, политехник…Только без войны.

Алексей. Но война… Она же всё равно начнется…

Зигфрид. Не начнется… Если вернёмся в прошлое, то не начнется.

Алексей (обращаясь к Зигфриду). Значит, ты тоже не хочешь в будущее, Зигги?

Зигфрид. Не хочу.

Алексей. Да… Я тоже не хочу… Зачем себя обманывать? Не будем прощаться, Бешбармак.

Ринат. Бешбармак? Как ты сказал? Бешбармак? (Сначала рассердился, затем, подумав секунду, подобрел.) Вот именно, бешбармак! Где ты в будущем попробуешь такую лапшу.

Зигфрид. Лапша… Нашли что вспоминать… А «Большой вальс»? А «Петер»? Темные вы…

Алексей. Да ладно тебе, светлый.

Музыка «Танго соловья».